Автор: Михеев М.Ю.  

Теги: языки мира   лингвистика   художественная литература   филология   русская поэзия   издательство мгу  

ISBN: 5-211-06082-2

Год: 2003

Похожие

Коллекция Герметизма. Том 3. Книги 8-10

Кентавр: Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе и философии

Школа для дураков

Журнал "Исторический архив", 1993 № 1

Текст
                    М
и
х
е
е
в
в
м
и
р
П
л
а
т
о
н
о
в
а
2
0
0
3
Михаил
Михеев
В
мир
Платонова
через
его
яз ык
‘
~ <а>~ т уугт^'иК -
&сДА^Т М , М?
<г4
Ч
>«I1|<«’|'*'1" 4’ ’<Ь**-Ни »угпй
Ь
г;
у/ ипч л«
( п-»^»
Р .а^.О9иЛ.О Ч,
-'Чй ~-г»
^<-^';«<
х
"
1
V
*
£&&&<> ”^ь И
* ЯаЛо^оГ/ ^с^ЛЛМ
^Л' К-*
и.
ес^-й-АЛ^
яАя»
Предположения ,
факт ы,
истолкования,
до гад ки
Издательство
Московского
университета
2003
2


«Между советскими,
к орей ск ими,
николаевскими
и
прочими
ден ыдм и
нет
никакой
разницы.
Все
они
-
бумаж ки
и
принос я т
госуд арству
великое
зло.
# Советская власть
ни
в
коем
случае
не
будет
унич то жат ь
старые
де ньги
и
в
тож е
время
выпускать
новые.
Советская
власть
стремится
к
уничтожению
вс ех
денег»
(газета «Красн ая
де ре вня », No16, Воронеж, 26 янв.
1921).
«Автор лживого и грязноватого рассказа не видит и не желает
видеть
л ица
советского
человека,
а
ун ыло
плетется
сзади,
в
хв о сте,
явл яя
собой
пример
обывательской
отсталости,
косно­
сти
и
пошлости,
перерастающей
в
злопыхательство...»
А. А.
Фаде ев,
фе в. 1947 [о рассказе « Семья
Иванова
(Возвращение)].
Мученье
-
первая
ка­
тег ория
жизни;
вто­
рая
-
радо сть :
Иван
Г воз дар ев.
(А.
Платонов,
записные
книжки,
записи
разных
л ет.
для
ром ана
«путеше -
ствие
в
человечес тво».)
«(Общественный дом)
устрое н,
гл авн ым
образом,
из
м ета лла,
искусственного
к амня
и
ст ек ла.
Он
не
сгора­
ем
и
поч ти
вечен.
Он
нед оступен
для
паразитов
и
ба к те р ий .» (...) «Жизнь должна быть очень тесной,
ве р­
нее
- близкой,
до ступ ной
для
должна
протекать
в
од ном
математическим
в
материальном
отношении,
пыли
и
бактерий
воздух,
условий,
бани,
кухни,
мастерские,
говорильные
и
школы,
ор удия
прои зв од ств а,
доступно
в
совершенном
наблюдения,
открытой.
Она
большом
здании,
что
по
соображениям
весьма
выгодно
и
Сох ра нен ие
те пла,
чистый
- без
по ддер жан ие
гигиенических
сто ловые ,
библиотеки,
молчал ьные
залы,
детские,
прач еш ная
и
г.д. -
все
это
виде
только
при
артельной
ж из ни. » (...) «Улучшение породы человека идет быстрыми темпами вперед.
В
б рак
вст упают
все
желаю­
щие,
по
взаимному
соглашению,
но
каждый
имеет
тем
меньше
детей,
чем
общественная
оценка
его
ниже ,
чем
меньше
он
способен
в ести
общественную
жизнь.
Иногда,
после
нескольких
рождений,
дальнейшее
размножение
во спр ещае тся,
но
это
не
сопровождается
прекращением
брачных
отношений»
(К .Э.
Циолковский.
Гор е
и
ге ний.
1916).
... С
лица
т отцой ,
усердно
худоли­
кий
// С язвитель­
ностью
явне й
на
челе...
В. В.
Гладьппсв-
Мо рён ых
(из шуточного
стихотворного
посвяще­
ния
Пла тон ов у, 14 июня
1941)
««Неправильная»
гибкость
языка
П латонова,
прекрасное
«кос­
ноязычие»
е го,
шероховатость,
особые,
столь
ха рак терн ые
для
народной
речи,
спр ям лен ия
-
все
это
своеобразное
мы ш­
лен ие
вслух,
когда
мысл ь
еще
только
ро жда ет ся,
возни кает,
«приме рива ется »
к
де йс твит ел ьн ости»
(Лев Шубин. 1 96 7).
«Платонов пишет языком,
как
бы
искаженным
от
непосильного
по иска
истины,
от
усилия
не
солгать
и
не
сказать
заученное,
не
то,
что
думается»
(Клена Толстая -Сег ал. 1 9 7 9)
«По-моему,
ты
слишком
щед ро
раст очае шь
ди­
кие
плоды
своей
фантазии.
Это
от
спешки
жизни
и
от
нетерпеливого
желания
быть
по­
нятым
другими.
Надо
разжевывать,
даж е
по­
пуляризировать
каждое
свое
слово,
вести
сво ю
агитацию.
От­
части
поэтому
мно гие
писатели
повторяются...»
Борис
З ыков
(из письма Андрею Платонову . 2 7 ок з .
1926)


МОСКОВСКИЙ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
УНИВЕРС ИТЕТ
им.
М .В.
Л ОМОНОС ОВА
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ
ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЙ
ЦЕНТР
Михаил
Михеев
В
мир
Платонова
через
его
яз ык
Предположения,
факты,
истолкования,
догадки
Издательство
Московского
у нив ер ситета
2003


УДК
410.417.801
ББК
81.2Рус -5
М69
Рецензенты:
профессор,
доктор
филологических
на ук
Е. Г.
Борисова
академик
Р АН,
доктор
филологических
нау к
М.Л.
Г аспар ов
Михеев
М. Ю.
М
69 В мир Платонова через его язык.
Предположения,
факты,
истолкования,
догадки.
- М.:
Изд-во
МГУ, 2003. -408с.
ISBN 5-211-06082-2
Книг а
соединяет
анализ
образного
мира
Платонова
с
ан ализ ом
его
языка.
Основная
един ица
поэтического
язы ­
ка,
которым
п оль зует ся
Платонов,
согласно
автору,
-
это
словосочетание.
При
р азбо ре
каждого
из
бол ее
200 при­
чудливых
платоновских
сл ов есных
оборотов
показано
со­
вмещение
нескольких
словосочетательных
стереотипов
с
ра зно напр ав ленны ми
ассоциациями,
подробно
выясняют­
ся
их
языковые
подтексты.
На
основании
оригинального
статис тиче ско г о
подсчета
сдел ан ы
вы воды
о
кл ючевы х
темах
Платонова.
Для
филологов,
студентов,
лингвистов,
л итер ату ро ве­
дов ,
преподавателей
литературы,
а
также
всех,
кому
инте­
ресен
Пла т онов.
ISBN 5-211-06082-2
УДК
410.417.801
ББК
81.2Рус -5
©М.Ю.
Михеев, 2003
©НИВЦ МГУ им .
М. В.
Ломоносова, 2003


3
И лл. 1. Андрей Платонов (1940). Фото из энциклопедии Дм.
Крылова
А втор
искренне
благ ода рен
всем
т ем,
с
кем
м атериа л
это й
книги,
в
разных
его
ви дах,
обсуждался:
Н .Д.
Арутюновой,
Елене
Борисовой,
С ергею
Бородянскому,
Владимиру
Б орщеву,
Т.Е.
Васильевой,
Ма­
рине
Во ронцо во й,
Ва лери ю
Вь юги ну,
М. Л.
Гасп аро ву,
Алек санд ру
Гельбуху,
Елене
Гришиной,
В алери ю
Демьянкову,
Валентине
и
Сер ­
гею
Де ргачев ым,
М арии
Дмитровской,
Дмитрию
Д убнов у,
Алексан­
дру
Д ы рдину,
Ан не
Зализняк,
А. А.
Зализ ня к у,
Леониду
Захаро ву,
Иль е
И т кину,
Н. В.
Корниенко,
А лек сандр у
Кра вецк о му,
Григорию
Кре йдл ину,
Сер гею
Крылову,
О.Г .
Ласунскому,
Н.Н .
Леонтьевой,
Ал ек сею
М исю реву,
Ю.С .
Мартемьянову,
Ол ьге
Меерсон,
Сусуму
Нон ак а,
Т ать яне
Обл ицо вой ,
А. А.
Осиповой,
Е .В.
Пад уч ево й,
Юри ю
Пас туш енк о,
На тал ье
и
Николаю
Перцовым,
М. А.
Платоновой,
Александре
Плетнев ой,
Анне
Рафаевой ,
Екатерине
Рахилиной,
Алле
Сали й,
М ихаилу
Сабл ин у,
Ири не
Спиридоновой,
А.Я.
Шайкевичу,
Елене
Шмелевой,
Г.М .
Ш м елеву,
Анд рею
Уткину,
Евген и ю
Яблоко­
ву,
Татья не
Ян ко,
а
также
св етл ой
памяти
покойной
Марии
Умно­
во й.
В
книге
использованы
фотографии
из
лич ног о
архива
М. А.
Пл атон ово й,
из
электронных
энциклопедий
Дми тр ия
Крылова
(http://students.washington.edu/krylovd/Aplinks.html ) и Юрия Сюгано-
ва
(LOMOportfolio.com), к ото ры м автор в е сьма пр из на телен .
Пред­
варительный
вариант
кн иги
в
течение
трех
лет
(с конца 1999) суще ­
с твова л
в
библиотеке
Ма кси ма
Мошкова
(www.lib .ru).
Я
бла года рен
та кже
св оим
студе нтам
Сергею
Ж и ваеву
и
Ма рии
Ко рол евой .
На
обложке
книги
- фрагмент рукописи
“Котлована” .


4
И лл. 2. Андрей Платонов (1938). Фото из энциклопедии Дм.
Крылова
• О чем эта книга? (вместо вступления)
В
к ниге
собраны
мои
статьи,
написанные
за
последние
15 лет.
Со
второй
половины
80- х
годов
перед
русск и м
читателем
начал
пред­
ста вать ,
наконец,
подлинный
Платонов,
то
есть
появились
не
то лько
его
рассказы
и
сказки,
но
и
повести,
и
романы,
и
пьесы,
и
да же
за­
писные
книжки.
Практически
каждую
из
глав -ст ат ей
этой
книги
мож но
читать
самостоятельно.
Все
они
посвящены
ра зб ору
смы­
сл ов
платоновского
тек ст а,
понимание
которого,
на
мой
вз гляд ,
не­
возможно
без
уяснения
особенностей
т ого
намеренно
усложненно­
го,
иду щ его
нап ере кор
общепринятым
нормам
язы ка,
на
ко торо м
на писан ы
про извед ения
этого
мастера.
Я зык
Платонова
-
не
тот
рус­
ский
литературный
язык,
к
которому
мы
п ривык ли,
а
некий
сделан­
ный,
измене нны й
и
в
какой-то
мере
да же
тайный,
н иког да
всего
до
конц а
не
договаривающий,
на
котором
автор
постоянно
силится
ск азат ь
нам
что-то
главное,
но
то
ли
не
может,
то
ли
не
р ешает ся
выговорить
то,
что
волнует
душу .
Иначе
го во ря,
это
язык,
нуждаю­
щийся
в
постоянной,
идущей
пар аллельн о
чтению,
работе
по
его
ис­
толкованию.
Собственно,
только
подступы
к
этой
теме
и
к
таковому
истолкованию
зд есь
мной
и
предложены.
Как
толковать
язык
без
зна ния
но рм,
на
которых
он
зиждется?
Поневоле
прих од ит ся
обращаться
к
б олее
широкому
контексту
-
к
я зыку
в
ц елом
и,
в
ча стно сти,
к
образам
мысли
тех
или
ины х
пис а­
телей,
ученых,
по литиче ских
деятелей,
да
и
простого
обывателя,
к
идеологическим
текстам,
к
р еч евым
и
стилевым
шаблонам,
господ-


5
ствующим
в
определенной
среде,
-
чтобы
понять,
в
каком
отноше­
нии
к
ним
(и к нам)
находится
и
ощ ущ ает
себя
платоновское
сл ово,
отталкиваясь
или
же,
наоборот,
испы тыв ая
внутреннее
тяго тение
и
сродство
с
каждым.
Полагаю,
настоящий
см ысл
платоновского
тек­
ста
может
б ыть
во сст ано влен
только
из
такого
сложного
взаимно-
индуцирующего
наведения
-
под
действием
множ ес тва
различных
составляющих.
Любой
ис след ова те ль
тек ста
вынужден
постоянно
в ращат ься
в
рамках
подобного
“герменевтического круга”,
ему
при­
ходится
понимать
цел ое
из
частного
факта,
а
к онкр етны е
вещ и
вы­
водить
из
знания
о
целом.
Исходным
инструментом
при
ан а лизе
текста
в
эт ой
к ниге
сл у­
жит
пр едп ол ожен ие.
Это
по ня тие
опирается,
во -п ерв ых,
на
извест­
ные
в
лингвистике
понятия
коннотации,
импликатуры,
а
также
с ла­
б ого,
неявного
ко мпо нент а
в
то лко ва нии
сл ова
(или целого выра ­
жения,
высказывания);во-вторых,
на
используемое
в
текстологии
понятие
ко нъектур ы
(восстанавливаемого пропуска,
испра вл ен ия
или
дополнения);в-третьих,
на
известное
в
психологии
понятие
ас­
социативной
связи
(догадки,
предвосхищения,
угадывания,
'’анти­
ц ипации ”) и,
наконец,
в-ч етвер ты х,
на
логическое
понятие
имплика­
ции,
или
вы вод а,
позволяющее
получать
из
одних
утверждений
(по­
сылок,
постулатов,
знаний
о
мире)
другие,
их
следствия.
Вообще
го­
воря ,
пр ед пол ож ение
-
та
основа,
на
которой
строятся
все
толк ов а­
ния
в
дан ной
книге
и
порождаются
все
"платоновские”
смыслы
(смыслы,
которые
я
считаю
толкованиями,
позволяющими
заглянуть
в
платоновский
ми р). Пожалуй,
только
в
литературоведении,
к
ко­
торому
данное
исследование
и
относится
по
св оей
теме,
исх од ное
понятие
предположения
не
имеет
ни
закрепленного
терминологиче­
ского
статуса,
ни
и ных
соответствий.
Бл иже
всег о
к
нему
слово
ги­
потеза,
но
как
осознанный
инструмент
ана лиза
оно
пра ктичес ки
не
употребляется
литературоведами
(по понятным опасениям само -
компрометации)
и,
насколько
мне
известно,
ими
специал ьно
не
ис­
следуется.
Дальнейшим
инструментом
понимания,
действующим
уже
из­
нутри
и
на
основе
предположения,
должно
б ыть
активно
заинтере­
сованное,
и
творчески
преобразующее
откл о не ние
в
сторону
собст­
венной
мысли
толкователя,
с
отходом
от
“объективного”
о тра жения
хода
мысли
автора
текста
в
диалогическом,
или
да же
“диалектиче­
ском”
преодолении,
с
присвоением
и
пер ев опло щ ением
т екста
в
св ое
слово,
то
ес ть
уже
в
мысль
интер пре тато ра
(подход был наме­
чен
работами
Ю. Н.
Тынянова
и
М. М.
Бахтина).
Конечно,
во змо жны
разн ые
оттенки
и
разновидности
такого
преобразования
-
от
почти
бук ва льно го
след ован и я
’’букве”
и
простой
цитации
сказанного,
до


6
прямо
обратного
по
зам ы слу
пародирования,
ирон ии,
самоуправства,
произвола
и
надругательства
над
текстом.
Подобные
насильствен­
ные
действия
над
оригиналом
могут
быть
следствием
и
неп онима ­
ния,
и
несогласия,
вы зывая ,
в
первом
случае
спр авед ли вое
возм у ще­
ние
первоначального
автора
(и/ или
последующих
читателей,
спо ­
собных
это
непо ниман ие
фиксировать)
как
явный
зазор,
зия ние
ме­
жду
текс то м
и
пр ивнос имыми
в
него
смыслами.
Я
лишь
надеюсь,
что
в
м оем
случае
расхождений
первого
р ода
не
сли шк ом
много,
а
ин аче
говоря,
расхождения
второго
рода
не
вы зову т
у
читателя
слишком
большого
отторжения.
Собственно,
здесь
уже
начинается
всегдашнее
п рис пос обл ение
чужой
авторской
мыс ли
к
исполнению
с убъ ективн ых ,
ва жных
для
читателя
целей.
Пор ой
такое
читатель­
ское
пр исв аи вающе е
по нима ние
претендует
на
то,
что
ему
как
раз
лучше
знать,
что
хот ел
выразить
автор,
и
что
оно-то
и
содержит
в
контр-реплике
наиболее
существенные
из
аргументов,
которые
пер­
воначальный
“хозяин”
текста
не
мог
иметь
в
виду
(на что интерпре­
татор
опирается
как
на
уже
и звес тн ое,
от
чего
он,
собственно,
и
от­
т ал кивае тся,
идя
д ал ьше).
Эти
элементарные
собственные
ростки
мысли,
шажки
в
сторону,
с
неизб ежн ым
отклонением
от
маршрута
проложенной
платоновской
мысли
(но направленные к ее толкова ­
ни ю,
а
поэтому,
на
мой
взг ля д,
имеющие
право
на
сущ ество ван и е)
я
все
время
стараюсь
показывать,
чтобы
не
упускать
у дила
своих
мыслей
(блуждающих на воле,
как
поется
в
песне,
скакунов), -
пред­
положений
и
догадок.
Помимо
уже
сказанного,
пр ед ст ав ленный
в
этой
книге
подход
м ож­
но
соотнести
с
методом
так
на зываем о го
“медленного чтения”,
ко­
торый
применялся
(по свидетельству Д . С .
Лихачева)
на
семинарах
Л.В.
Щер бы
в
1920-е
годы,
а
еще
ран ее
был
введен
и
исп ол ьзовал ся
как
метод
критики
текста
М. О.
Гершензоном:
“Художественная критика
-
не
что
иное,
как
иск усство
мед лен но го
ч те­
ния,
т. е.
искусство
видеть
сквозь
пл ени тель но сть
форм ы
видение
худож­
ника.
Толпа
бы стро
скол ьзи т
по
ль ду,
критик
ид ет
м ед ленно
и
видит
глу­
боководную
жизнь.
Такой
крит ик
[...]
чувст вует
художника
м астером ,
се­
бя
- подмастерьем,
и
любит
ег о,
и
ди в ится
ему
в
той
мере,
в
к акой
он
сам
увлечен
явлением
и с тины1”.
Итак,
“медленность”
подобного
чтения
сост ои т
по
возможности
во
всестороннем
рас смо тре нии
явления,
с
необходимостью
многократ­
ных
возвращений
назад
к
смыслу
исходного
текста
(на истолкова-
1 Гершензон М.
Видение
поэ та.
М., 1919.
С .18-19. (О тмечу,
что
узрение
сквозь
то лщу
льд а
и
во ды
- вполне платоновский
образ;
вспомним
х отя
бы
расс к аз
“Ре­
ка
Пот уда нь” .)


7
ние
одной
пушкинской
строчки
на
семинарах
Щербы,
говорят,
ухо­
ди ло
иной
раз
целое
занятие).
В
принципе,
работа
истолкователя
должна
идти
дальше,
по ка
мы
уве ре ны,
что
продвигаемся
к
истине,
а
цель
еще
не
д о стигн ута
(то есть может никогда и не кончиться).
Но
есть
у
да нно го
процесса,
как
представляется,
и
обратная
сто­
рона.
Помимо
чтения
намеренно
сдерживаемого
и,
в
и д еале,
Мед­
лен но го,
но
в е р но г о>", субъективно нам даже более важно непо ­
сред ств ен ное
угадывание
смысла,
чтение
мг но в енное
и
нез аме дли­
тельное,
подхлестываемое
непреодолимым
же ла нием
“застолбить”
только
еще
родившийся,
ухваченный
смысл,
ког да
окрыленность
сиюминутно
достигнутым
непреодолимо
высо ка.
Такой
см ысл
во
что
бы
то
ни
стало
торопится
похвастать
полнотой
и
завершенно­
стью,
дальше
которых,
как
правило,
ему
уже
“ничего не надо”,
и
добровольно
н ад евает
на
се бя
некие
су б ъе ктивистские
шоры.
У ве­
рившись
и
укрепившись,
как
нам
кажется,
в
сво ем
собственном
по­
нимании,
мы
редко
б ываем
готовы
к
пересмотру,
чтобы
этот
“уют­
ны й”
и
уже
закругленный,
а
тем
более
добытый
с
уси ли ем
смысл
см ен ить
на
что-то
новое,
даже
еще
б олее
об ещаю щее.
Посему
“мед­
ленность”
нашего
чтения
(здесь я говорю не только о приемах,
с
ис­
пользованием
которых
написана
данная
книга,
но
вообще
о
зако нах
чел овече ско й
психологии)
поневоле
иде т
нар ав не
с
определенным
забегающим
вперед
“скорочтением”.
-
Это
то,
что
фик сир ует
на ше
читательское
сознание
уже
при
первом
взгляде
на
текст,
западает
в
душу
как
особенность
данного
текста
и,
как
правило,
отл ича ет
для
нас
данного
автора
от
д руг их.
Собственно
говоря,
соотношение
“медленности”
и
“быстроты”
при
чтении
регулируется
читательской
интуицией
(механизмом уже известного “ г ер мене вт ич еск ог о
круга”,
намеченного
романтиками
и
Ф .Д.Э.
Шлей ерм ах еро м).
Наиболее
важн ы ми
работами
первых
открывателей
Платонова
по
праву
считаются
статьи
Льва
Шубина
(1967), Сергея Бочарова
(1968) и Елены Толстой -Сег ал
(с конца 1970-х ).
Сам ым
ин тер есны м
в
творчестве
писателя
мне
кажется
до ве дение
им
до
пр ед ела
поли-
фоничности
повествования,
в пе рвые
открытой
еще
Достоевским,
и
то
казалось
бы
парадоксальное
сочетание
сатиры
с
лир ико й
и
траге­
дии
с
фарсом
во
взг ля де
на
оди н
и
тот
же
предмет,
которое
отл ич ает
Платонова
от
всех
других
авторов:
“Стихия несобственно -п рямо й
речи
настолько
сильная,
что,
кажется,
рассказчик
с огла сен
вообще
с
люб ой
из
точек
зрения,
любо е
слов о
го тов
2 Здесь и ниже я использую угловые скобки для обозначения моих собственных
предположений,
толкующих
чуж ую
мысль.
Подробнее
о
статус е
компонента
Предположение
в
гла ве
IV.


8
‘освоить’; господствует единый стиль
-
одновременно
корявый
и
афори­
стически
изысканный.
[...]
То,
что
для
другого
писателя
является
бес­
спорно
‘чужим’
и
по это м }’ может быть отторгнуто,
дискредитировано,
для
Платонова
- всегда отчасти
’свое’, является сущностью человеческой
жизни
вообще.
Сатира
не
может
д ей ствов ать
вне
ощутимого
соотнесения
изображаемого
с
некоей
нормой,
эталоном.
Но
в
платоновском
художе­
ственном
ми ре
подобной
нормы
-
’последнего слова’
-
нет
и
бы ть
не
мо­
жет:
здесь
никто
в
полной
мере
не
прав
Мысль
Е.
Толстой-Сегал
и
Е.
Яблокова
развивает
В.
Вьюгин.
Иссле­
дуя
первоначальный
вар иант
“Чевенгура”,
повесть
“Строители стра­
ны” (1925-1926), он фиксирует неожиданные переходы от повество ­
в ания
к
несо б ст венно -пр я мой
речи
и
обратно
внут ри
одного
абзац а
(даже внутри одной фразы)
и
назы вает
о дин
из
основных
пр и нци­
п ов,
организующих
структуру
повествования
у
Платонова,
пр инци­
пом
“отраженного луча”:
“Каждый из героев Платонова имеет свои взгляды,
свою
точку
зрения,
и
ни
од на
точка
зрения
не
отвергается
до
конца.
Наоборот,
если
один
пер­
сон аж
выск аз ал
мысль,
то
другой
ее
обязательно
поддержит
и
разовьет
(часто даже не замечая ,
что
это
чужая
мы сл ь), а третий осуществит ее,
так
сказать,
на
практике4”.
В
конце
это й
книги
в
Приложениях
приведены:
сокращения
текстов
Платонова
и
используемых
сл ов арей
(прил .
1), статьи автора,
опуб­
лик ова нн ые
ранее,
из
кото р ых
и
со ст ав лена
кн ига
(прил. 2), перечни
ил люс тра ций
и
таб лиц
(прил.
3), наконец,
именной
указатель
(более
400 единиц)
и
список
ко нкр етн ых
платоновских
вы ражен и й,
кото ­
рые
в
книг е
толкуются,
а
также
чужих
толкований,
которые
в
ней
уп ом инаются
(прил . 5).
В
некоторых
местах
могут
встречаться
повторы
-
там,
где
обсу­
ждаются
одни
и
те
же
примеры.
За
них
приношу
читателю
сво и
из­
в ине ния,
но
в
целом
я
ст арался
их
избегать.
М ожет
также
возникать
ложн ое
впечатление,
что
инт ер есу ет
ме ня
у
Платонова
один
то лько
роман
“Чевенгур”,
но
это
не
та к:
мне
важны
все
его
произведения,
за
ис ключ ени ем,
пожалуй,
только
поздних
пь ес
и
ранних
ст и хов,
а на­
л иза
которых
я
в
книге
не
касаюсь.
3 Яблоков Е .
О
философской
позиции
А.
Платонова
(проза середины 20 - х
нача­
ла
30- х
год ов ) // Russian Literature. XXXII . 1992.
С.23 1-232 (со ссылкой на работу
Е.
Толстой-Сегал
1978); 239-240.
4ВьюгинВ.Ю.
Пове сть
А.
Платонова
“Строители страны” // Из творческого на­
следия
русских
пи сате лей
XX века .
Спб., 1995.
С.
316-320.


9
I. Краткий биографический очерк
Андрей
Платонович
Платонов
(псевдоним,
настоящая
фамилия
Кли­
ментов,
д аже,
как
будто,
с
ударением
на
последнем
сл о ге 5), 1899-
1951, русский писатель,
м асшт аб
творчества
которого
ст ал
я сен
ли шь
спустя
полвека
после
смерти,
собственно
после
того,
как
были
опубликованы
на
родине,
с
1984 по 2000 гг. ,
основные
его
произведения
-
романы
“Чевенгур” (написанный в 1926-1929), “Сча­
стливая
М ос ква” (1933-1934), повести “ Ко тл о ван” (как принято счи­
тат ь: 1929-1930), “Ювенильное море” (1931-1932) и записные книж ­
ки.
Ранее
Платонов
был
известен
лиш ь
как
автор
малой
прозы
-
за­
мечательных
расск аз ов
и
повестей
‘Происхождение мастера”, “ Со ­
кровенный
человек”,
“Епифанские шлюзы”,
“Ямская
слобода”,
“Джан”
и
др.
Платонов
созд авал
в
св оих
про изве дения х,
по
сути
д ела,
нечто
в роде
религии
нового
времени,
пытаясь
противостоять
как
традици­
он ным
формам
религиозного
культ а,
так
и
сплаву
разнородных
ми­
фолог е м,
ск лад ывавши хся
в
рамках
соцреализма.
Среди
таковых
можно
перечислить,
во-первых,
б олее
или
менее
ортодоксальную
коммунистическую
идеологию
и
философию
(Маркса-Э нг ел ьса,
Ле­
нина-Сталина,
Троцкого-Бухарина,
идеологов
Пролеткульта
итп.),
во- вто рых,
философов
и
ученых
ествественно-научного
направле­
ния
(Максвелла,
Эйнштейна,
Минковского,
Больцмана,
5 Со слов племянницы Платонова,
Марины
Сергеевны
Климентовой.


10
И.П.
Пав лов а,
И.М .
Сеченова,
А.А.
Богданова), в-третьих,
на уч но-
прожективные,
отчасти
уходящие
в
мистику
идеи
К.Э .
Циолковского,
Н. Ф.
Фед ор ова,
П. А.
Кропоткина,
О.
Ш пенгле р а,
В.В.
Розанова,
П. А.
Флоренского,
В.И.
Вернадского,
а
также
тр ади ции
многочисленных
русск и х
раскольников
и
се ктан­
тов.
Ро дил ся
Андрей
Климентов
пер ве нцем
в
многодетной
семье
п аро­
возного
маш инис та
(позднее слесаря железнодорожных ремонтных
мастерских)
Пл ато на
Фирсовича
Климентова,
в
пригороде
Вороне­
жа,
Ямской
слободе, 16-го
августа
1899 года (по
старому
ст ил ю).
Празднование
его
дня
рождения
1-го
сентября
по
новому
стилю
(что
приходилось
на
19-е
по
старому)
достаточно
ус лов но,
ско рее
э то,
все-таки,
именины
-
Андрей
Стратилат.
С
14-ти
или
15-ти
лет
А нд­
рей
начал
работать
рассыльным
в
ст рах овом
обществе,
помо щн и­
ком
ма ш иниста
на
локомобиле,
зат ем
учеником
на
заводе,
а
в
17 лет
поступил
лите йщ иком
на
трубочный
завод.
С
раннего
детства
ему
пришлось
узнать
физический
тр у д6. Отец и дед по линии матери бы­
ли
самоучками-изобретателями.
Сам
он
учится
сн ач ала
в
церковно­
приходской
школе,
зат ем
в
четырехклассном
городском
училище,
потом
в
новообразованном
воронежском
университете
(на первом
курсе
то
ли
словесного,
то
ли
исторического
факультета), послечего
переходит
в
железнодорожный
политехникум
на
электротехниче­
ско е
отделение,
где
с
перерывами
проходит
два
курса
(специаль ­
ность:
слабые
и
сильные
токи).
Одновременно
с
этим
работает
жур­
налистом.
Там
же
в
Воронеже
Платонов
нач ина ет
публиковаться
как
поэт,
прозаик
и
публицист
под
р азными
псевдонимами,
среди
кото­
рых
А.
Фир сов,
А.
Вог у лов,
Елпидифор
Бак лажан ов,
Иоганн
Пу п­
ков ,
Фома
Че лов ек ов,
Н.
Вермо,
и
под
соб ст венн ым
именем
-
А.
Кл име нто в.
Наи б олее
стойким
в
дал ьн ейш ем
остается
патроним,
образованный
по
старому
об разц у,
из
отчества
-
Платонов.
Большую
роль
в
ст анов лении
Платонова
как
пи сат еля
сы грал
его
дру г
и
ст ар ший
товарищ
-
Г.З.
Литвин-Молотов
(настоящая фами­
лия
Литв ино в), партийный деятель,
редактор
и
изд ат ель
того
време­
ни.
В
1922- м
в
Краснодаре
выходит
первая
книг а
стихов
и
рассказов
Платонова
-
“Голубая глубина” .
В
ней
он
выступает
от
имени
лю дей
своего
поколения,
впиты в ающ их
культ уру
вместе
с
революцией:
“Мы идем из почвы,
из
в сех
ее
неч ис тот.
[...] Но мы
очистимся... ” -
написано
в
то
врем я
в
одной
из
его
статей.
В
1917-м
Платонову
6 Здесь и далее биографические данные в основном по книге:
Ласунский
О. Г.
Житель
родного
го рода.
Воронежские
го ды
Андрея
П латон ова .
1899-1926.
Во­
ронеж, 1999.


II
только
исполняется
18 лет.
Н овую
дей ствите ль но сть
он
пр инима ет
с
энтузиазмом,
публикуя
ст ихи,
ра сск азы,
п уб лицис тич ески е
статьи
в
газетах
“Красная деревня”
и
“Воронежская коммуна” .
Во
вре мя
за­
хвата
Воронежа
белыми
(рейд корпуса генерала Шкуро в октябре
1919) Платонов служит в железнодорожных войсках.
Как
он
сам
опишет
позже
(в 1922- м ): “не доучившись в технической школе,
я
спешно
был
посажен
на
па ров оз
помогать
маш ин ист у”.
С
1920 по
1921 в течение более года Платонов состоит “ ч лен ом
РКП(б)”, за­
те м,
как
он
сам
пишет
в
ан ке те , “по своему решению”
выходит
из
партии,
о
чем
долгое
время,
как
будт о,
со жал ее т7. На самом деле (на
языке
официальном)
он
исключается
из
ка ндидато в
в
чле ны
пар тии
-
первоначально,
как
он
сч и тал , “по недоразумению,
не
поладив
с
секретарем
яче йк и”.,
но
в
дальнейшем
это
не
да ст
ему
возможности
восстановиться
в
партии.
Вот
строчки
из
автобиографии,
написан­
ной
при
повторной
(неудачной)
попытке
вступления
в
партию,
в
1921-м :
“Я люблю партию
-
она
прообраз
будущего
общества
людей,
их
слитно­
сти,
дисциплины,
мощи
трудовой
коллективной
совести;
она
-
органи­
зующее
сердце
в оск ре сающ его
человечества.” (О.Г.
Ласунский
Указ.
Соч.
С. 156).
Будучи
кандидатом
в
чле ны
партии,
Платонов
по ст упает
в
1921-м
еще
и
в
“губсовпартшколу” (с отрывом от производства), откуда,
впрочем,
вскоре
отчисляется
-
“ввиду систематического непосеще­
ния
ле кций” .
Некоторые
его
знак ом ые
в
это
вр емя
по
тем
или
иным
причинам
покидают
пар тию8 .
По-видимому,
пер вон ач аль но
“легко­
мысленное”,
как
он
сам
говорит,
р еш ение
о
выходе
созр ело
у
Пла­
тонова
самостоятельно,
но
раб от авш ая
в
то
вр емя
комиссия
по
пере­
смотру
и
очистке
парт ии
все
же
вы не сла
следующее
решение:
“Тов.
Платонова
исключить
из
кандидатов
РКП
как
шаткого
и
неустой­
чивого
элемента,
недисциплинированного
чле на
РКП ,
манкирующего
всякими
парт,
обязан.,
не смо тря
на
сво е
развитие,
сознательно
уклоняет-
7 Из автобиографии 1924 года: “С 1920 г.
по
1921 г.
(по конец его,
когда
чистка
уже
про шла )
я
был
в
РК П( б), выйдя самовольно по мальчишеству и непрости­
т ель ной
причине”.
8 Что такое 1921 год для советской России?
Это
по
крайней
мере: 1)переходк
нэпу
-
16 марта,
на
X съезде РКП(б); 2) подавление Кронштадского мятежа: 27
т ысяч
человек
под
руководством
матроса
С.М .
Петриченко
17 марта разгромле ­
ны
овладевшим
крепостью
45- ты сячн ым
воинским
соединением
под
руково­
дством
М.Н .
Т ухач евск ого ; 3) подавление восстания крестьян на соседней Во­
ронежу
Та мб овщ ин е: 50 тысяч человек под руководством эсера А .С .
Антонова
к
ко нцу
мая
-
нача лу
и юня
разгромлены
40-тысячной
армией
М.С.
Тухачевского
(Вернадский В .И .
Дневники:
март
1921 -
а вг.
1925.
М. , 1999.
При меч ан ия.
С. 17-
18).


12
ся.” (О. Г.
Ласунекий.
С. 165.
С инта ксис
оригинала
в
цитате
со хран ен.
За­
яв ле ния
Платонова
о
выходе
из
партии
не
сохранилось
в
архивах.)
Ср еда
наиболее
вероятных
пр ичин
отчисления
из
партии
называют­
ся
раз ным и
мемуаристами
-
непосещение
партийных
собрании,
от­
каз
ид ти
на
субботник,
ре лиг иоз ная
вер а
его
матери,
не сог ласи е
с
провозглашенной
в
с тране
только
что
новой
экономической
полити­
кой...
Позднее
Платонов
не
менее
двух
раз
пытается
восстановиться,
но
всё
неудачно.
Вот
выдержка
из
заявления
о
повторном
приеме
в
па рт ию,
в
1924, с объяснением причин выхода из нее два года назад:
“... Я
указывал,
что
не
счи таю
себя
выбывшим
из
партии
и
не
п ер естаю
быть
марксистом
и
комму ни ст ом,
то лько
не
сч итаю
нужным
исполнять
обязанности
посещения
собраний,
где
плохо
к омме нти ру ются
стать и
“Правды”, ибо я сам понимаю их лучше,
считаю
б олее
нужной
раб оту
по
действительному
с тро и те льству
элементов
социализма,
в
виде
электри­
фикации,
по
организации
но вых
ф орм
общежития...” (Ласунский,
с .2 11).
С
1919 года Платонов работает электриком на электростанции,
кро­
ме
то го
занимается
опытами
по
электризации
семенной
ржи
и
мяса
(в целях поднятия урожайности и для лучшего замораживания), а в
1922-1923 годы всерьез занимается опытным овощеводством в ок­
рестностях
Воро нежа.
При
этом
еще
активно
ра бота ет
в
области
осушения
и
орошения
земли
(мелиоратор с 1921 г. ), позднее
-
точ­
ной
механики
(имел около десятка свидетельств об изобретениях).
Засуха
и
последовавший
за
ней
голод
1921 г.
сильнейшим
обр азо м
повлияли
на
Платонова.
С
1922 год он
-
председатель
комиссии
по
гидрофикации
губернского
земельного
управления,
предгубкомгид-
ро
(первоначально называвшейся чрезвычайной комиссией по борь­
бе
с
засу хо й,
или
Зе мч ека 9). Официальное название должности мно­
го
раз
менялось,
но
до
пе ре сел ения
из
Воронежа
в
Моск ву
(в 1926
г.)
он
ост ает ся
губернским
мелиоратором.
Ему
бы ла
вы дел ена
ма­
шина
марки
“Форд”,
в
которой
его
мог
видеть
прилетавший
в
Воро­
неж
летом
1925 г.
на
ш ест имест ном
самолете
фирмы
“Юнкере”
Вик тор
Шкловский:
позже
в
книг е
“Третья фабрика”
он
отметит
это
следующим
хар акте рны м
п а с с а жем : “Товарищ Платонов ездит на
мужественном
корыте,
называемом
автомобиль
”.
Под
руководством
Платонова
были
построены
десятки
плотин,
вырыты
сотни
прудов
и
колодцев
в
Воронежской
и
Тамб ов ск ой
гу­
берниях,
возведено
три
электростанции.
Его
зол овк а
(сестра жены)
Валентина
Александровна
Трошкина
позже
всп ом ин ала,
что
когда
он
только
начал
ходить
в
дом
их
ро ди т елей, “на нем всегда была
гимнастерка,
вечно
засаленная,
потому
что
он
постоянно
возился
с
9 Антонова Е.В.
Мос ква
Андрея
Платонова
// Московский журнал.
М. , 1999.
No
8.
С.11.


13
механизмами,
инструментами,
все
изобретал,
ре мо нт ировал
чего-
т о”TM.
Он
сразу
по др ужи лся
со
сво им
те сте м,
они
вместе
соорудили
мельницу
в
самом
центре
Вор он ежа,
на
которой
мололи
м уку
даром
для
всех
желающих11.
Выст р оен ная
ими
по зже
электростанция
в
де­
ревне
Рогачевке,
проработав
менее
года,
в
1925 была кем -т о
п одо­
жжен а
и
сг ор ела
дотла
вместе
со
всем
оборудованием
(об этом по­
вествует
рассказ
“О потухшей лампе Ильича”)12.
После
отъезда
из
Воронежа
Литвина-Молотова
в
1925 г.
для
Платонова
создается
не­
выносимая
обстановка,
да
и
о бщ ес твенно - мелио р ативны е
работы
в
основном
свора чи ваются
(лето выдалось уже не засушливым,
а
с ко­
рее
дождливым). В
1926 году Платонов вместе с семьей ( жен ой
Ма­
рией
Александровной,
малолетним
сыном
Платоном,
Тошей,
или
Тотиком,
и
сестрой
жены
Валентиной)
пере ез жае т
в
Мос кву,
решив
стать
профессиональным
писателем.
После
отъезда
самого
Платонова
из
Воро неж а,
в
1929-1937 гг.
многие
его
бывшие
со труд ник и
будут
а рес това ны
(стандартное обвинение:
злостное
вр еди тель ство
- причем в ходе допросов
будут
полу чен ы
показания
и
на
сам ого
Плат он ов а,
но
он
по
это м}’ дел}' привлекаться не будет:
воронеж­
скому
0111У было не до того,
чт обы
разыскивать
Платонова
в
густонасе­
ленной
сто лице ,
работы
и
так
хв атало ); в результате многие мелиорато ­
ры,
его
бывшие
сослуживцы,
ок аж утся
на
Беломорканале
(Ласунский,
с .2 54).
На
новом
месте
Платонов
почти
сразу
ок азы вается
“с семьей и без
заработка”,
к
т ому
же
и
практически
без
при ст ани ща 13.
До
сам ой
войны
он
будет
вынужден
совмещать
писательство
со
с луж бой
в
разнообразных
учреждениях
-
Наркомате
земледелия,
Росметровесе
(вспомним “Т р ес т
весо в
и
гирь”
в
“Счастливой Москве”), на заводах
(“небольшой механический завод”,
откуда
увольняют
Во ще ва,
в
на-
10 Трошкина В .А.
Рук а
об
руку.
(1989) [Здесь и далее в простых скобках указан
год
написания
тек ста,
когда
он
отл ич ае тся
от
год а
цитируемого
издания.]//Мо­
сква.
1999.
No9.
С. 181.
11 Но уже через несколько дней дело заглохло.
Та
же
участь
пос тиг ла
и
другое
их
сов местн ое
с
тестем
начинание
-
кино
для
всех
желающих
в
деревне
Рога­
чевке,
под
Воронежем
(там же,
с. 1 82).
12 “Гидроэлектрическая станция на бывшем шлюзе на реке Воронеже ( п о д
сло­
бодой
Чижовкой)
расчитана
(к1
авг.
1923 г.)
на
120 л. с. (88,3 клв .)
первоначаль­
ных...
Будут
построены
три
плотины
(каменно- б ето нн ые
с
железными
укрепле­
ниями)
с
затворами
и
в одо спуск ам и.
(...)
Итак ,
вопрос
о
гидроэлектрической
ста нц ии
решен:
она
б удет
создана,
горизонт
во ды
в
ре ке
будет
урегулирован,
постыдного
мелководья
на
ре ке,
где
нарождался
флот,
бо льше
не
будет...” (Ан­
д рей
П латон ов.
Воронежская
гидро-электрическая
станция
И
“Воронежская
коммуна”
за
15 дек.
1922, No284 (936). С .2 .) [орфография газеты сохранена].
13 “Начались мучения с жильем .
Жили
где
придется” (Трошкина В. А.
Указ.
соч.
С.1 8 3).


14
чале
“Котлована”); писать же остается в основном по ночам.
Вот
ха­
рактерный
о твет
Платонова
на
воп ро с,
в
какое
время
ему
приходит­
ся
работать
(из анкеты 1931 г.): “в свободные выходные часы". В на ­
ч але
после
пер ее зда
в
Моск ву,
в
1926 г., он был оформлен на работу
землеустроителем
в
ЦК
профсоюза
Всера бо тзем лес,
но
больше
ме­
сяца
такой
работы
не
выдерживает.
В
конце
года
он
п олу чает
в
Та м­
бове
должность
заведующего
подотдела
мелиорации,
однако
через
три
мес яца
ему
сно ва
приходится
буквально
бежать
оттуда
(косная
та мбов ска я
среда,
инт риг и,
склоки,
кумовство).
Тем
не
менее
за
годы
1926-1934 Платоновым созданы наиболее
значительные
пр оизв ед ения .
В
серед и не
1927 в целом очень
благожелательный
к
Платонову
критик,
его
бли зки й
др уг
Литвин-
Молотов
так
от озв ался ,
в
обстоятельном
письме
к
нему,
о
повести
“Строители страны” (это первоначальное название романа “ Че ве н-
ГУ Р”):
“Если бы вещь была плоха,
я
не
ст ал
бы
в сего
этого
п исать ,
она
хор оша ,
но
в
таком
виде
не
может
быть
приемлема
для
издания
по
вполне
понят ­
ным
с ооб р ажен иям.
[...]
Копенкин
сразу
выс туп ает.. .
как
советский
д он­
кихот...
[...]
Впечатление
таково,
что
будто
ав тор
задался
целью
в
худо­
жественных
образах
и
картинах
показ ат ь
не со сто яте льн ость
и дей
во з­
можности
построения
со циа лизм а
в
од ной
стране.
[...]
Когда
[герои]
рас­
суж даю т,
ну жно
помнить,
что
их
рассуждения
бессознательно
для
них
ко рр екти ру ются
исповедываемой
ими
про грам м ой
и
речами
вож дей,
так
был о
всег да14”.
Платонов
не
хотел,
да
и
не
мог
корректировать
себя
и
с вое
творче­
ство
“программой и речами вождей”.
По здн ее
он
неоднократно
об­
ращается
к
М аксиму
Горькому,
в
частности,
с
просьбой
помочь
опубликовать
“Чевенгур”.
Известно,
что
тот ,
по н ачалу
очень
высоко
отзывавшийся
о
Платонове
(в письме к Всеволоду Иванову в январе
1928), после прочтения романа ( в
августе-сентябре
1929) отметил в
осторожном,
чтобы
не
обидеть,
ответном
письме
к
Пла т оно ву,
по
сути,
тот
же
самый
основной
недостаток,
который
видел
за
два
года
перед
этим
еще
Литвин-Молотов:
“Хотели вы этого или нет,
но
вы
при дали
освещению
действительности
характер
иронико-сатирический,
это,
ра зум еется ,
неприемлемо
для
на­
шей
цензуры.” # ...При
неоспоримых
достоинствах
ра боты
вашей,
я
не
думаю,
что
ее
нап еч атают,
из даду т.
Эт ому
помешает
анархическое
ва ше
умонастроение,
видимо
свойственное
природе
вашего
духа.
# В психике
14 Яблоков Е.А.
Ко ммен тар ий
// Платонов А.
Чевенгур .
М., 1991.
С . 521-523.
Здесь
и
ниже
выделения
подчеркиванием
в
цитатах
принадлежат
автору
цита ты ;
выделения
жирным
шрифтом
- мои;
а
зн ак
# используется дтя обозначения уб ­
ранного
из
ци таты
абзацного
отст упа
(М. М.) .


15
вашей,
-
как
я
воспринимаю
ее,
-
есть
сродство
с
Г ого лем.
Поэтому
по­
пробуйте
себя
на
комедии,
а
не
на
драме15”.
Вот
и
при
личной
в стреч е
Горький
посоветовал
Платонову
’’изме­
ни ть
то н”
произведений
-
с
иро нико- са тирич ес ког о
на
более
опти-
мистически-жизнеутверждающий
и
более
подобающий
эпохе.
(Пла­
тонов
не
наш елся ,
что
на
это
ответить,
но
отказался
от
примененно­
го
по
отношению
к
нему
Горьким
на имено в ания
“литератор” .
Горький
от вет ство вал
ему
в
т он : “Вы правы,
слово-то
обидное.”) Но
что
б ыло
доступно
другим,
для
Платонова
ок азыв ает ся
невозмож­
ным.
Друж еск о му
совету
классика
он
не
внял.
Также
и
по здн ейш ие
обращения
за
помощью
к
Горькому
(1933) ожидаемого результата
не
дал и16.
Отданный
в
1930-м
в
печать
“Чевенгур”
б ыл,
как
будто,
одобрен
редактором
Всеволодом
Ив ано вым
и
д аже
набран
в
типо г ра фии,
но
в
последний
момент
набор
рассыпали
(по распоряжению Федора
Раскольникова).
Впр оч ем,
в
случае
пуб лик ации
судьба
авт о ра,
ск о­
рее
всего,
бы ла
бы
незавидна.
Повесть
“Котлован”
авто р
то же
пыта­
ется
опубликовать,
но
так
же
безрезультатно
(хотя по воспоминани­
ям
сына
Всеволода
Ив анов а
Вячеслава,
а
также
и
сы на
Бориса
Пас­
тернака
Евгения,
по
крайней
м ере
у каз анные
двое
писате лей
в
30 гг.
бы ли
знакомы
с
основными
плат оно в ск ими
произведениями
“Че­
венгуром”
и
“Котлованом”
в
рукописях,
и
весьма
высоко
о
них
от­
зывались).
Роман
“Счастливая Москва”
ост ает ся
неоконченным,
а
рукопись
другого
ром ан а,
“Путешествие в человечество” (или “Пу­
тешествие
из
Москвы
в
Ленингр ад”) была украдена вместе с чемо­
даном
у
Платонова
в
поезде,
во
время
военной
эвакуации
семь и
в
Уфу-
В
конце
1929 года писатель подвергается "ид еол ог ич еской
пор­
ке"
-
за
публикацию
(совместно с Б.
Пильняком)
очерка
"Че -Че - О",
а
затем,
в
1931-м ,
и
за
собственный
рас ск аз
’’Усомнившийся Макар”
(опубликованный в журнале “О кт я б рь”
А.
Фадеевым,
в
чем
гл авн ый
редактор
сразу
же
публично
раскаялся
и
по винился ,
назвав
р асска з
“идеологически невыдержанным,
анархистским”,
за
что,
мо л,
ему
“поделом попало от Сталина”).
Осуждению
Платонова
способство­
ва ла
также
и
опубликованная
в
“Красной Нови”
у
Вс.
Иванова
печально
известная
“бедняцкая
хроника”
“Впрок”
(название
ко тор ой,
как
будто,
переиначено
на
эк зем пля ре,
чита нно м
Сталиным,
в
-
“кулацк[ у ю]
х ро ни к[у]”).
В
дальнейшем
общественные
кампании
проработки
Платонова
повторялись
неоднократно
(1937, 1946), но исправляться он не желал или
15 Цит.
по:
Яб ло ков
Е.А.
Указ.
соч.
С.411 -412.
16 Платонов А.П.
Записные
книжки.
Материалы
к
биографии.
(Примечания
Н.В.
Корниенко,
публикация
М.А .
Платоновой.) М., 2000.
С.364.


16
пр ав лять ся
он
не
жел ал
или
искренне
не
мо г.
Фактически
лишенный
возможности
печататься,
Платонов
пр од олжал ,
тем
не
менее,
рабо­
тать,
и
да же
в
самы е
тяж елы е
г оды
им
созданы
вы соч ай шие
по
классу
про из веде ния
-
рассказы
и
повести
“Фро” (1936), “Третий
сын” (1936), “Река Потудань” (1937), “Июльская гроза” (1938) и др.
Сам
Платонов
в
тюрьме
не
сидел,
но
в
1938-м
был
ар ест ован
его
15-
летний
сын
Платон
(10 лет лишения свободы за “р ук ово д ст во
ант и­
советской
молодежной
тер р ор ис тич еской
шпионско-вредительской
о р га ни за цие й”), который потом,
уже
незадолго
до
войны,
был
вы­
зволен
из
лагеря
(по одним сведениям,
после
вмешательства
Шоло­
хова
и
разговора
его
л ично
со
Сталиным,
по
другим,
совершенно
не­
зависимо
от
эт ог о).
Так
или
инач е,
но
через
нед ол гое
время,
в
янва ­
ре
1943 Тоша на руках родителей скончался от полученного в за ­
ключении
туберкулеза
(сначала он проделал путь в трюме баржи от
Архангельска
до
Таймыра,
потом
раб от ал
на
шахте
в
Норильске).
В ину
за
смерть
ед инс т венног о
сына
Платонов,
видимо,
болезненно
ощущал
на
себ е
все
по сле дние
год ы,
понимая,
что
такой
изы ск ан­
ный,
с ад ис тски-у то нченны й
путь
мести
был
выбран
хоть,
может
быть,
и
случ айн о,
но
тем
не
менее,
именно
э тим
способом
власт ь
в
конце
кон цов
расплатилась
с
ним
за
неугодные
сочинения17.
Во
все
годы
московской
жиз ни
-
до
и
после
смерти
сына
-
Пл а­
тонов
пыт алс я
активно
участвовать
в
писательской
жизни:
в
частно­
сти,
да же
просил
взять
его
в
поездку
группы
писателей,
в
1933, на
Беломорско-Балтийский
ка на л18, но от этой поездки каким -т о
чудом
был
убережен;
в
1-м
съезд е
советских
писателей
(1934) также уча­
стия
не
принимал,
зато
ездил
вместе
с
другими
в
Туркмению,
напи­
сав
по сле
этого
по ве сти
“Джан”
и
“Такыр” (1934); был также в писа­
тельской
поездке
на
Мед веж ью
гору
(теперешний Медвежьегорск,
в
К ар елии ), после чего написан им рассказ “Л обск ая
гора”,
отклонен­
ный
от
публикации
в
жур н алах
по сле
обсу жде ни я
в
союзе
писателей
в
193619. В
1942-1946 Платонов работал в качестве военного коррес­
пондента
газеты
“Красная Звезда”
на
фронте
(3годаи2
месяца)
и
только
то гда
ст ал
более
широко
печататься.
Попав
под
обстрел
во
вр емя
пр еб ыв ания
на
фро нт е,
был
контужен
и,
пролежав
в
течение
ночи
под
завало м
земли,
заработал
в
резу льт ат е
туберкулезный
пр о­
ц есс
в
легких
(по иной версии
-
зарази лся
туберкулезом
еще
от
сы­
на ).
Во
всяком
слу чае
в
ноябре
1944 он прибыл домой с тяжелой
17 Подобным же образом Сталин поступал и с другими.
Вспомним,
что
б ыло
с
Анной
Ах матов ой
и
ее
сыном
Львом
Г ум илевым.
18 Корниенко Н. В.
История
текст а
и
биография
А.П.
Платонова
1926-1946 //
Здесь
и
теперь.
1993. No 1.
М. , 1993.
С.218.
19 Там же,
с. 241-246.


17
форм ой
туберкулеза,
но
сумел
еще
“сбежать”
на
фронт,
встретив
окончание
войны
в
Берл ин е,
и
только
в
февр але
1946 был оконча ­
тельно
демобилизован
по
бо лез н и20 (его прямо с поезда принесли
домой
на
нос ил ках )21.
Все
последние
годы
жизни
Платонов
факт и­
чески
не
вс та вал
с
постели.
Так
же,
как
потомкам,
и
его
современникам
многое
в
писа ния х
Пла­
тонова
было
непонятным.
Вот
некто
пис ател ь
В. В.
Гольцев,
слы­
шавший
когда-то
р анее
в
р едакц ии
“Нового мира”
чтение
отрывков
рукописи
“Котлован”,
а
теперь
(1 фев.
1932) присутствующий на
“творческом отчете”
писателя
во
Вс еро ссийск о м
Со юзе
со ве тских
писателей,
задает
ему
во про с:
“Мне непонятно,
как
Вы,
ч еловек
не
только
пролетарского
происхожде­
ния,
но
и
че лов ек
долгое
время
б ывший
сам
рабочим,
выросший,
оч евид но,
в
пр о­
летарском
окружении
(...)
примерно
в
26 году “в др уг”,
оторвавшись
от
произ­
водства, (...)
начинаете
пи сать
со верш енно
в
другом
пл ане.
(...)
Вопрос
мой
св одит ся
к
тому,
чем
же
Вы
об ъяс няете
сво й
достаточно
резк ий
по во рот
на­
право.
Вы
как
бы
“пер естр оил ись ”,
только
перестроились
сле ва
направо.
С
че­
ловека
про лета рс ког о
про ис хожден ия,
рабочего
по
сво ей
профессии
- можно
спросит ь
больше,
чем
с
инт ел лиг ента ,
вос пи тавше го ся
в
буржуазной
среде
и
впит авшег о
бу ржуа зную
идеологию
”22.
[На том же самом собрании ранние произведения Платонова оценивались
ка к] “попытки подковырнуть,
нигилистически
издевнуться
над
действитель­
ностью
и
что-то
ей
противопоставить” (К.
З ел инс к ий ); “в каждом отдель­
ном
звуке
Платоновского
голоса
слышит ся
что-то
ехидное” (П.В.
Слет ов )
(там
же,
С. 10 8, 114).
За
три
десятилетия
творческой
жизни
Платонов
все
врем я
писал,
по
сути
дела,
одн у
и
ту
же
с вою
ве щь
-
о
путях
“прорастания души”
в
человеке
(он дополнил условно считающуюся ’’с тал и нс ко й"
форму­
лу
инженеры
челов еческ их
душ
эпитетом
-
творческие).
Этой
тем е
посвящены
основные
его
произведения,
начиная
от
пов ест и
“Сокро ­
венный
человек”
до
не зак онч енно й
по ве сти- р омана
“Македонский
оф иц е р” (1934), рассказа “Бе ссм ерт и е” (1937) или переработки рус­
ской
народной
сказки
“Безручка” (1950).
Вот
отрывок
из
его
пись ма
жене
из
Там бо ва , 1926-го
год а:
20 Шошин В. А.
Из
писем
А.
Платонову
(по материалам рукописного отдела
Пушкинского
дома)
И
Творчество
А.
П лато нова , [кн.
1] Спб. , 1995.
С. 188.
21 Это записано мной со слов дочери писателя Марии Андреевны ,
которая
ссы ­
ла ется
на
расс каз
своей
ма тери ,
же ны
писателя
Марии
Александровны.
22 Стенограмма творческого вечера А.
Платонова
1 фев.
1932 г.
// Памир .
Ду­
шанб е.
1989.
No6.
С. 1 0 4-105.
П латоно в,
как
будто
затрудняясь
отв ети ть
по
сут и,
ниче го
су щес твенн ого
на
это
не
ска зал
(ср .
там
же,
с. 105).


18
“Мои идеалы однообразны и постоянны.
Я
не
буду
ли те ратор ом,
если
буду
изла гат ь
только
свои
неизменные
идеи.
Ме ня
не
станут
читать
Я
должен
оп ошл ять
и
варьировать
св ои
мы сли,
чт обы
п олуч ил ись
прием­
лемы е
про из ве дения .
Именно
-
опошлять!
А
есл и
бы
я
дава л
в
со чине ния
действительную
кровь
моего
мозга,
их
бы
не
с тали
печ атат ь ...
[...] #
См ешив ать
меня
с
моими
сочинениями
- явное помешательство.
Истин­
но го
се бя
я
еще
ник ог да
и
никому
не
показывал
и
е два
ли
когда
пок ажу.
Этому
есть
много
серьезных
причин...”
Но
его
не
печатали
даж е
такого,
как
он
считал,
-
“опошленного”,
с
облегченными
или
“варьированными”
мыслями.
В
об щих
черт ах
мир о воз зр ение
Платонова
можно
охарактеризовать
как
о тстаи ван ие
идеалов
истинного
коммунизма,
так
никогда,
впро­
чем ,
не
явленного
в
действительности.
Как
сказано
в
очерке
“Че- Че -
О ”, “дружество и есть коммунизм.
Он
есть
напряженное
сочувст­
вие
между
туловищами
пролетариата”.
При
эт ом
человек
пр едс тавл яет
собой
безусловно
конечную
смертную
физическую
оболочку
и
в
жизни
неподотчетен
иным
ин­
станциям
кр оме
собственного
разу ма,
совести
и
способной
в
неко ­
торых
сос тоя ния х
ч увст воват ь, "пропуская через себя весь мир",
ду­
ши.
В
ц елом
это
сложно
у стр ое нный
биологический
механизм,
формулы
которого
мы
не
зн аем
и,
возможно,
до
конца
узнать
не
смо жем.
Но
над еле нны й
механической
и
биологической
природой
человек,
как
и
всё
живое,
способен
руководствоваться
не
только
ма­
териальным.
Этику
доя
нового
строящегося
общества
(вслед за ра ­
цио на листа ми)
Платонов
выводит
из
сугубо
прагматических,
даже
“шкурных”
понятий
-
личной
пользы
и
выгоды.
Начала
добра
и
зла
в
человеке
нер аздели м ы.
Естественное
стремление
к
радости
и
насла­
ж дению
регулируется
сознанием
(совестью)
и
чу вст вом
того,
что
эта
радость
сопряжена
с
горем
для
кого-то
другого
и
увеличением
сово­
ку пног о
зла
в
ми ре
-
в
том
числе
и
л ично
для
тебя
самого.
Таким
об­
разом,
любой
человек
оказывается
ответственным
за
все
зло,
совер­
шаемое
на
его
глазах
(или даже то,
к ото рое
он
вообще
в
состоянии
п ре дставит ь,
почувствовать
на
себе ), а решать,
что
делать
в
эт ой
си­
т уа ции,
принуждена
его
душа.
Р азум
при
эт ом
ок азы вается
слабо­
судной
(слабосильной)
машиной
-
он
только
мертвый
механизм,
ав­
томатический
придаток,
приводящий
в
д ейст вие
ду шу
и
заставляю­
щий
ее
д ости гать
высших
целей.
Душа
должна
прежде
всег о
нау ­
читься
сопереживать,
со-участвуя
чужому
горю.
Для
этого
не
нужно
ходить
в
церковь
или
предаваться
каким-то
специальным
формам
м едита ции,
достаточно
лишь
так
видеть
мир ,
как
предлагает
Плато­
нов
в
своих
произведениях.
По
Пла т он ову,
душа
должна
был а
бы
уничтожить
в
себе
перегородки,
отделяющие
ее
от
душ
других
лю­


19
дей
-
именно,
в
первую
оч еред ь
от
тех,
кому
она
поневоле,
по
незна­
нию,
ошибке
или
даже
умышленно
п рич иняет
бол ь.
Человек
не
только
обязан
поставить
себя
на
место
того,
кого
считает
сво им
вра­
гом
(или того,
кто
считает
себя
его
в раг ом ), в согласии с евангель­
ской
заповедью
подставив
щек у
под
удар,
но
и
сам
должен
испы­
та ть,
испробовать
на
себе
возможность
жизни
в
форме
низшего
су­
щества,
объекта
своей
деятельности,
любого
дру го го
человека,
что
можно
считать
определенным
родом
хр ист ианск ог о
кеносиса.
Со­
ветские
“записные”
критики
(А.Г урв ич,
В.Ермилов,
Л.Авербах,
А .Ф а де е в), отдадим им должное,
сов ерш ен но
справедливо
усматри­
вали
в
платоновских
произведениях
элементы
юродства.
(Только во
время
вой ны
эта
осн ов ная
т ема
Платонова
несколько
отодвигается
на
задний
пл ан.)
В
отношении
стиля
Платонов
созд ал
свой
яркий
и
неповтори­
мый
язык,
подражание
которому
грозит
т ому,
кто
за
ним
след ует ,
утерей
самостоятельности
с
под ч инени ем
стилю
Платонова.
Эт от
стиль
одновременно
сочетает
в
себе,
с
одной
стороны,
э л ементы
тавтологии
и
вычурности,
некого
суконного,
“советского”,
или
по-
канцелярски
испорченного
языка,
а
с
другой
стороны,
языка
образ­
но-поэтического.
В
нем
свободно
соприкасаются
высокие
церковно­
славя н ск ие
обороты
ре чи
и
неграмотная,
само де ль ная
р ечь
разных
“чудиков и умников”
из
на род а.
В
отдельных
местах
язык
про зы
Платонова
д ос тигает
неповторимой
по этич еской
мо щи.
Метафора
у
Платонова
почти
всегда
выступает
в
пер ео смы сл енном
и
"снятом”
виде,
что
оказывается
сопряжено,
как
правило,
с
пер еносо м
значе­
ни я,
сло весн ой
игрой
или
загадыванием
читателю
загад ки .
Читать
Платонова
вр емен ами
крайне
сл ож но,
а
ино гда
просто
невы носи мо
тягостно.
Как
пра ви ло,
наиболее
нагружены
смы сло м
оказываются
сочетания
дв ух
сл ов
-
внутри
которых
стандартные
языковые
соче­
тания
как
бы
разъяты
на
част и
и
переосмысливаются
по
примеру
каламбура
или
анаколуфа.
Получается
некий
многослойный
словес­
ный
сплав,
или
пирог.
Платоновское
словосочетание
ком биниру ет
в
себе
смысл
сразу
нескольких
стандартных
языковых
сочетаний,
вы­
ражая
их
сгущ енн ый ,
своеобразно
стянутый
в
единое
цел ое
смы сл
-
"спрямляет”
их.
К
при ме ру,
платоновское
предложение
“(на лице по­
лучилась)
морщинистая
мысль
жалости” (К)23-
сл еду ет
понимать
как
некую
равнодействующую,
по
кр айней
мере,
из
следующих
смыслов:
<лицо выразило жалость>,
<на лице изобразилась какая- то
мысль>,
ь
Зд есь
и
далее
указание
источника
ци таты
в
простых
скобках
начальными
за­
глав ным и
бук вам и
(см .
Приложение
1).


20
<все лицо покрылось /
его
избороздили
/ по лицу побежали
-
м ор­
щинь^.
В
языке
Платонова
зам етн о
пре обла даю т
конструкции
с
родитель­
ным
па д ежом
и
слова
с
обобщенным
зн ачен ием
(можно проследить
это
вплоть
до
суффиксов
на
-ст во,
-ание,
-ение,
-щ ина
или
-о сть ),
типа
“вещество существования''
или
“тоска тщетности" (К); часты
у
не го
и
за имств ов ания
из
пол итич ес ког о
лексикона
его
времени: “в
директиве
отмечались
явления
перегибщины,
забеговщества,
пере-
усердщинъГ
(К).
П рич инные
свя зи
в
его
текс тах
оказываются
наме­
ренно
пр еу вел иче ны,
гипертрофированны,
но
тем
как
бы
и
ра зру­
шены
-
‘рабочие спят в верхней одежде,
чтобы
не
трудиться
над
расстегиванием
п у гов иц"; а полные ноги у женщин
-
“на случай
рождения
будущих
детей" (К).
Очень
ч асто
причинность
обращает­
ся
в
обратную
сторону,
к
абсурду
с
точки
зрения
здравого
смысла
или
причудливо
замыкается
на
са мое
себя,
предоставляя
только
чи­
тателю
докапываться
до
смысла
фразы.
Та к, “у покойного волосы
росли
даже
из
гу б,
потому
что
его
не
целовали
при
ж из ни" (К),
ил и: “церковный сторож богу от частых богослужений не верил"
(Ч).
Цитаты
кл ас сиков
“мар - ле н-с тал -изма”
у
Платонова
принимают
вид
намер енно
неправильных,
наивных,
переиначенных
на
сво й
лад
и
риск
доморощенных
откровении
его
героев
(кудаужтутдо “соз­
нательной
кор ре кции
их
испо ве дуе мой
программой
и
реч ами
вож­
дей”,
на
чем
настаивал
Литвин-Молотов).
Так ,
Ленин,
с
точки
зре­
ния
Жачева,
в
“Котловане”,
лежит
в
м авзо лее
“целым потому,
что
ма ркс изм
все
сумеет.
[...] Он науку ждет
-
воскреснуть
хочет".
В
последний
период
творчества,
когда
прик о ванны й
к
постели,
но
продолжающий
работать
писа т ель
понял,
что
основные
свои
про из веде ния
ему
не
ув иде ть
напечатанными
(проходили же в пе ­
чать,
да
и
то
не
всег д а,
л ибо
военные
расск азы ,
с
определенным,
на­
вязываемым
сам ой
ситуацией
у про щ ением
взгляда
на
мир ,
ли бо
ли­
тературная
критика,
л ибо
переработки
из
р ус ских
сказок), проза
Платонова,
что
назы вает ся,
стала
“граничить с мрачным бредом” .
Это
мнение
многих,
в ы сказ анное
еще
Горьким
в
1933 году,
было
повторено
и
критиком,
писав ш им
отз ыв
о
последней
пьесе
Платоно­
ва
“Ноев ковчег” (1950), которая с той же резолюцией отклонена
К.
Симоновым
от
публикации
в
“Новом мире”,
сов сем
незадолго
до
смерти
пис ате ля24.
24 О почти буквальном совпадении оценки “ Н о е ва
ков че га”
(критиком
А.
Тарасенковым)
с
оценкой
“Мусорного ветра”
Горьким
уже
пи сали:
Малыги­
на
Н. М.
Повороты
английского
сюжета
А.
П латон ова .
Неизвестный
ис то чник
пьесы
“Ноев ковчег” // Октябрь .
М., 1999. No7.
С. 16 8 -175.


21
Если
родиться
Платонову
суждено
было
через
100 лет (и
три
ме­
сяца)
после
рождения
Пушкина,
в
1899-м ,
то
у мер
он
через
100 лет
без
малого
по сле
смерти
Го голя , 5 января 1951.
Ил л. 4. Фантастические рыбы (и з
графического
со бра ния
Киево-
П ерч ерск ой
лавры)
II. Об зор тем с п тичьего по лета
Н ек раси в ость,
неудобность,
ущербность.
-
Зло ,
творящее
б ла­
го.
-Стыдотумаи
примат
чу вства
в
человеке.
- Пристрастие к
з апа хам.
-
Сказочное
начал о .
-
Апо лог ия
рус ско й
мен та льн о­
сти.
- Достоинство ветхости.
- Борьба с энтропийными силами.
Творчество
Андрея
Платонова
метафизично.
Основное
его
содержа­
ние
-
далеко
вне
и
за
границами
физического
т екст а.
Поэтому
не бе­
зынтересно
разобраться,
в
чем
состоят
основные
"камни преткнове­
ния"
в
том
идеальном
мире,
который
встает
из
его
текста.
Ведь
этот
странный,
выдуманный
мир
дале ко
отстоит
от
мира,
привычного


22
нам.
Какое-то
единое,
но
почти
не
представимое
мир ов озз ре ние
пронизывает
собой
чут ь
ли
не
каждую
платоновскую
строчку,
каж­
дый
его
абз ац.
Чтобы
как-то
ориентироваться
в
его
текстах,
необхо­
димо
уяснить
для
се бя
некоторые
исходные
предпосылки,
на
кото­
рых
эт от
дико винны й
мир
построен.
Читая
его
т ек сты,
мы
ста лкива ­
емс я
с
какими-то
пугающими
странностями,
нас
нас тор аж иваю т
от­
де льны е
повороты
его
реч и
или
сюжета.
Вернее,
сюжет
у
него
почти
всегда
стоит,
или
"топчется”
на
месте,
а
г лавны е
события
про исх о­
дят
на
каком-то
другом
уровне
-
на
уровне
языка,
что
ли,
или
даж е
за
са мим
эт им
языком,
где-то
вокруг
не го,
только
предполагаются.
Такое
характерно
пра ктичес ки
для
всех
без
исключения
про изв еде­
ний
писа тел я
и
представляет
собой
как
бы
самую
суть
п лато нов ско­
го
способа
изложения.
Смысл
долж ен
рождаться
только
в
голове
чи тател я,
он
еще
не
готов
для
этого,
в
тексте
же
только
рабочий
ма­
териал
для
такого
процесса.
Многие
просто
не
могут
читать
Плато­
нов а.
Попытаюсь
зд есь
наметить
перед
читателем
эту
’’метафизику",
насколько
я
ее
по нима ю
-
правда
в
несколько
тезисной
и,
мо жет
быть,
не
всегда
до каза тель но й
форме.
Многих
читателей
да
и
ис след оват еле й
удивляет
какая-то
явная
на думанно сть
мы сл енных
конструкций
в
платоновских
п ро изве де­
ниях.
Можно
считать,
что
его
герои
н асил ьст вен но
погружены
в
не­
кий
’’физиологический раствор"
и
существуют
только
в
р амках
экс­
перимента
их
автора.
Они
по саж ены
в
банку,
где
со зд аны
идеальные
условия,
чтобы
главный
опыт
(а им безусловно является Коммунизм
-
автор
жил
в
жаркий
период
нашей
и с то рии ), чтобы этот экспери­
мент
удался
и
н ачал
бы
"расти”,
разв и вая сь
из
самих
этих
людей,
будучи
просто
“промежуточным веществом между туловищами
пролетариата”.
Усл о вия
опыта
идеальны
в
том
смысле,
что
им
не
мешает
ник а­
кая
реальность.
Вед ь
Платонов
-
писатель
не
реалистический.
Его
не
интересует
д ейс твител ь ност ь
как
она
есть.
Он
пытается
исчерпать,
разработать
до
мыслимого
предела
с аму
идею
Революции,
что бы
уяснить,
ради
чег о
она
происходила.
Он
нисколько
не
изменяет
п ер­
воначальных
-
идеальных
-
побудительных
мот и вов,
специально
не
пр иним ая
во
внимание,
не
следя
за
их
изменениями
-
то
есть
того,
что
на
самом
деле
всегда
происходит
и
начинает
преобладать
в
лю­
бом
реальном
процессе.
Мотивы
и
идеалы
революции
он
понимает
по-своему
или
просто
фантазирует
на
их
основе.
Его
интересует
то,
что
могло
быть,
а
не
то,
что
на
самом
деле
произошло
(роман напи­
сан
в
те
годы,
когда
окончательный
итог
большевистского
экспери­
мента
в
"отдельно взятой"
стране
до
конца
еще
не
был
ясен). В каж­
дом
из
платоновских
героев
(и в каждом из произведений)
мотивы


23
эти
варь иру ют ся,
воплощаясь
по-своему
и
часто
меняясь
до
неузна­
ваемости.
В
целом
все
его
герои
-
заготовки
какого-то
будущего
че­
ловеческого
вещества,
а
их
идеи
-
все
новые
и
новы е
фа нтас тич е­
ские
проекты
будущего
устройства
человечества.
Многие
герои
яв­
но
"родственны”
м ежду
соб ой
или
как-то
о че видным
образом
до­
полняют
дру г
друга,
раскрывая
одни
и
те
же
авторские
мысли,
во­
площая
в
действительность
’’стоящую за кадром”
ид ею
автор а.
Но
вообще
это
дело
обычное
у
многих
писателей
(можно вспомнить хо­
тя
бы
идейно-содержательную
“изоморфность”
героев
в
главных
романах
Достоевского.)
Авторское
сознание
в
произведениях
Платонова
-
чрезвычайно
сложно
организованное
единство.
Выразить
его
явно,
не
с
помощью
т ого
же
платоновского
текста,
на
мой
взгляд,
по ка
не
удалось
нико­
му
из
исследователей.
Самое
главное
(и "то нко е”) в этой задаче
-
вскрыть
и
описать
те
противоречия,
на
которых
оно
зиждется.
Со­
вершенно
правильно
зам ет ил
Сергей
Боча ро в,
что
“Уже во второй половине двадцатых годов Платонов находит свой соб ­
ств енн ый
слог,
к ото рый
всегда
является
авторской
речью ,
однако
неод­
нородной
вн утри
себ я,
включающей
разные
до
противоположности
тен ­
денции,
выходящие
из
одного
и
того
же
в ыр ажае мого
платоновской
про­
зой
сознания”25.
Как
пиш ет
Михаил
Гел лер,
с равн ивая ,
вслед
за
Замятиным,
плато­
новс к ую
манеру
письма
времени
"Города Градова" (1927) с отстра ­
ненностью
авторской
позиции
Булгакова
в
"Дьяволиаде",
“он [П лат онов]
такж е
сочетает
быт
и
фантастик у.
Но
он
добавляет
к
эт ой
см еси
третий
элеме н т
-
внутреннюю
личную
заинтересованность
в
про­
исходящем,
болезненное
чу вство
оби ды
ч еловек а,
об ман утог о
в
сво их
надеждах”26.
Именно
вот
эта
"личная заинтересованность"
во
всем
выступает
у
Платонова
на
передний
план,
отодвигая
даж е
соображения
поэтиче­
ской
организации
текста.
Итак,
сог ласн о
первоначальной
"рабочей гипотезе"
Платонова,
соб ст венн о
г оворя,
как
бы
усвоенной
бессознательно,
под
воздейст­
вием
обстоятельств,
или
впитанной
еще
с
молоком
(в пригороде Во­
ронежа
-
Ямской
Слободе,
где
он
родился
и
выр ос ), а затем уже
подвергнутой
пристальному
исследованию
и
проверке,
-
так
вот,
со­
гласно
эт ой
гипотезе,
ч елове к
устроен
просто:
он
руководим
в
жи з­
ни
одн им
мат ери аль ным .
(Правда,
позднее
то
же
материальное
мо­
жет
зах ваты ват ь,
вк люча я
в
себя,
и
многое
другое,
но
это
уже
из-
25 ’’Вещество существования” (Мир А .
Платон о ва) . (1968) // Бочаров С .Г .
О
ху­
дожественных
мирах.
М. , 1985.
С.288.
26 Геллер М.
Андрей
Пл ато нов
в
по и сках
счасть я.
П ари ж, 1982.
С. 113.


24
дер ж ки,
или
так
сказать,
суб ли мац ия
-
все
тех
же
демокритовских
’’атомов и пустоты”).
Основными
желаниями,
или
движущими
’’инстинктами”
внутри
исследуемой
мо дели
поведения,
с
одной
стороны,
является
жажд а
Приобретения,
обладания
предметом,
а
также
ст рем лен ие
к
подчи­
нению,
могуществу,
господству
над
миром,
и ли,
огрубленно,
то
же,
на
что
наце лено
фрейдовское
понятие
libido27.
С
другой
же
стороны,
это
страх
перед
возможной
По тер ей,
утратой
собственности
или
порчей
имущества,
ст рах
разрушения,
расходования,
растраты
энер­
гии ,
жизненных
сил
(а также страх перед наказанием) . П ерво е мо ж­
но
отождествить
с
инстинктом
Жизни
(или Эросом,
по
Фрейду), а
второе
-
с
инст ин кто м
Смерти,
или
Танатосом
(в варианте же са­
мог о
Платонова
-
ужасом
пер ед
тленностью
и
гибельностью
все го
в
мире).
Если
теория
Фрейда
основной
упор
дел ает
на
изучении
пер­
в ого,
то
’’теория”,
господствующая
в
мире
Пл ато но ва,
скорее
на
по­
след нем .
Недаром
сред и
его
любимых
выражений
можно
найти
“жадность радости,
бережливость
труда,
скупость
сочувствия,
т ерп ение
мучительной
жизни,
тоску
тщетности"
итп.
(Онихтои
дело
спотыкаешься,
читая
его
тек ст. 28)
Платонову
необходимо
понять,
каким
о бр азом
из
сильно
упро­
щенной
таким
о бр азом
психической
конструкции
сама
собой
рож­
дается
Душа
(то,
че м,
как
“избыточной теплотой",
нап ол нено
тело
человека)
-
т .е., каким образом и в каком месте ’’п ро р аста ют”
в
чело­
веке
ины е
жел ан ия
и
ины е
чу вст ва,
кроме
заданных
первоначально
пр имитив ны х.
А
именно,
как
возникают
-
то же
постулируемые
мо­
делью,
но
постулируемые
уже
в
ее
выво де
и
соб ст вен но
ничем
не
по дкре плен ны е,
не
выводимые
из
по сыло к
-
взаим н ая
любовь,
брат­
ст во,
сочувствие
друг
другу,
доверие,
преданность
и
чело вечн ост ь?
Иными
сл овам и
(не в его терминах), как из мира,
погрязшего
в
гр я­
зи,
может
быть
об р етена
дорога
к
спасению
и
чистоте
"первона­
ч а льны х” (идеальных)
от но ше ний?
А
уж
то,
в
какой
грязи
погряз
этот
мир,
по каза но
у
Платонова
весьма
’’преизрядно”,
со
сво йств ен­
ным
ему,
пожалуй,
как
никому
другому,
стремлением
к
пр еув елич е­
нию.
Из-за
гипертрофии
этой
стороны
в
его
т вор чест ве
ино гда
воз-
27 Психоанализ активно распространялся в России с начала века и в каком- то
своем
варианте
был
безусловно
знаком
Пл атоно ву,
возможно,
в
изложении
п оя­
вившейся
в
1927- м
г оду
книги
М.М.
Бахтина:
Волошинов
В. Н.
(Бахтин М.М.)
Фрейдизм.
М. ,1993.
28 Несколько подробнее о способе “п ро т ив ос то ян ия”
Платонова
Фрейд у
гов о­
рится
в
м оей
ста тье
(сб.
’’Семантика языковых единиц и структура текста”.
Ка­
лининг ра д, 20 0 1).


25
никает
впечатление,
что
он
ей
любуется
-
так
много
в
его
текс тах
сцен,
почти
’’непереносимых”
доя
нормального
чтения.
Откровенно
антиэстетических
примеров
приводить
не
хочется
(читатель легко найдет их сам).
Но
вот
отрывок,
в
кото р ом
грязь
хот ь
и
демонстрируется,
но
все-таки
снимается
неко то рым
ирони­
ческим
отстранением
-
приемом,
со
времен
Пушкина
и
Гоголя
дос­
таточно
освоенным
в
русской
литературе,
от
которого
и
Платонов,
с
его
пренебрежением
ко
всему
"культурному”
и
явной
установкой
на
неприятие
канонов
изящной
словесности,
все-таки
не
смо г
(ксча­
стью)
до
ко нца
освободиться.
В
отрывке
ниже
описывается,
как
Сербинов
ищет
в
Москве
свою
знакомую:
“Он ходил по многим лестницам,
попадал
на
ч етверты е
этажи
и
отту­
да
ви дел
окраинную
Мо скву- реку,
где
вода
пахла
мылом,
а
берега,
наси­
женные
голыми
бедня кам и,
походили
на
подступы
к
отхожему
ме с­
ту29”.
Эффек т
отстранения
(о- ст р анен ия,
если
по
В.
Шкловскому,
а
может
быть,
даже
-
о с т ран -н ен ия?), кажется,
со сто ит
зд есь
в
т ом,
что
ав­
тор,
описывая
откровенные
"некрасоты”
дейс твител ь нос ти,
все-таки
предоставляет
своему
читателю,
как
некую
лазей к у,
возможность
считать,
что
поскольку
в
тексте
-
явное
преувеличение,
то
он
и
на­
писан
как
бы
не
совсем
"взаправду",
а
р ади
ц елей
особо
ценного
"художественного восприятия".
При
этом
у
автора
с
ч итател ем
ока­
зывается
своя,
об щая
(и притом как будто внешняя по отношению к
изо б ражаемо му )
позиция.
Но
всегда
ли
Платонов
дает
нам
такую
возможность?
Особому
сложному
способу
платоновского
видения
ми ра
по­
свя щен а
статья
Вал ери я
Подороги30.
На
месте
традиционных
фигур
-
наблюдателя,
рассказчика,
повествователя,
"хроникера"
или
ины х
воп лощ ени й
авторской
ре чи
(что развивает,
по
сути,
высказанную
ран ее
идею
Михаила
Г елле ра
(указ,
соч ., с. 198).
Подорога
фиксиру­
ет
у
Платонова
новый
способ
изображения
-
когда
происходящее
показано
г лазами
нек оег о
евнуха
души.
В
"Чевенгуре"
ев нух
души
(то есть по меньшей мере евнух души главного героя,
Александра
Дванова,
но
так же,
по-видимому,
и
его
"дублера",
Симона
Сербино­
ва)
-
это,
по
сут и,
вариант
авт ор ской
ре чи,
нек ая
субстанция,
макси­
ма льно
лишенная
собственной
позиции,
отстраненная
от
какой-либо
оценки,
а
лиш ь
только
хладнокровно
фиксирующая
все
происходя­
ще е,
не
ум еющ ая
переживать
и
не
участвующая
ни
в
чем,
а
только
29 В этой главе приводимые платоновские цитаты взяты из “Ч е ве нг ур а”, поэ то­
му
я
их
никак
специально
не
помечаю.
30 Подорога В.
Евнух
ду ши.
Позиции
чтени я
и
мир
Платонова
// Параллели ( Р о с­
сия
- Восток -
Запад ).
Вып. 2.
М. , 1991.
С. 34-72.


26
анализирующая,
лишенная
к
тому
же
души
и
воли,
но
при
эт ом
-
по­
сто янно
мыслящая,
это
некий
голый
интеллект.
Его
зрение
в
корне
отлично
от
обычного
зре н ия.
При
постоянном
со вме ще нии
двух
’’дистанций” (сближения с
текс то м,
то
есть
трагики,
и
отдаления
от
не го,
комики)
платонов­
ск ий
’’руководитель чтения”
все
время
сбивает,
путает
читателя,
не
давая
взглянуть
на
изображаемое
с
какой-то
одной
по зици и:
по
сло­
вам
Подороги,
он
обладает
’’внедистантным зрением” (указ.
соч .
С.57).
Для
Платонова
вообще
х ар актер но
постоянные
по иски
во змо ж­
ности
выхода
за
рам ки
како й- то
принятой
формы
выражения
авто р­
ского
сознания,
отторжение
его
(с отторжением даже от себя,
как
а вто р а!), отстранение
-
то
в
фигуре
некого
"душевного бедняка”
(нищего духом?), как в хронике “ Впр о к”,
то
в
"евнухе души челове­
ка
как
в
“Чевенгуре”.
Некрасивость,
неудобность,
ущербность
Платонову
как
будто
нравится
ставить
все
предметы
и
всех
своих
героев
в
какие-то
неудобные
поз ы,
положения
-
неудобные
и
для
них
самих,
и
для
нас,
читающих.
Об ычно
мы
во спр инима ем
мир
стационарно,
усредненно:
вещи
должны
бы ть
расположены
на
сво­
их
места х,
чтобы
мы
знал и,
как
ими
пользоваться,
как
к
ним
подой­
ти.
Пл ато но вские
же
вещ и
кажутся
какими-то
неуместными,
несу­
разными,
показанными
зачем-то
намеренно
некрасиво.
А
для
автора
они
почему-то
милы
и
тро г атель ны
именно
в
этих
неудобных
поло­
жениях
-
словно
видные
ему
в
каком-то
особом
свете,
особенным
зр ен ием.
Вот
отрывок,
в
котором,
с
одной
стороны,
фиксирована
"неудобность позы”,
но
с
другой,
все
же
возникает
стандартная
по­
этичность,
более,
так
ск азать ,
переносимая
для
обычного
уха
и
г ла­
за,
чем
характерные
чисто
платоновские
способы
выражения:
“Темные деревья дремали раскорячившись,
объятые
лаской
сп окой ного
до ждя;
им
б ыло
так
хоро шо,
что
они
изн емог али
и
пошевеливали
вет­
ка ми
без
всяког о
ветра
В нима ние
писателя
ос тана вли ваю т
и
приковывают
к
себ е
всев оз­
можные
неровности
поверхности
(будь то поверхность земли или
человеческого
т е ла ), изъяны,
ущербы
и
несовершенства
-
как
при
работе
механизмов,
так
и
внутри
человеческого
организма.
П риме­
рами
этого
платоновский
те кст
изобилует.
Гладкое,
ро вно е,
пр ост ое
и
правильное
для
писат еля
словно
и
не
существует,
его
ин т ере сует


27
только
шероховатое,
по вреж ден н ое,
испорченное,
сложно
и
как-то
неправильно
устроенное.
Вот
как
р еали зует ся
установка
на
некрасивость
-
через
воспри­
ятие
мальчика
Саши,
еще
не
п олу чи вшего
в
ро мане
своего
имени:
он
наблюдает
сцену
рождения
приемной
матерью,
Маврой
Фети-
совной,
двойняшек
и
чувствует
"едкую теплоту позора
-
за
взрос ­
лых
“Сама Мавра Фетисовна ничего не чуяла от слабости,
ей
б ыло
ду шно
под
разноцветным
лоскутным
од еялом
-
она
обнажила
полную
ногу
в
морщинах
старости
и
материнского
жира;
на
ноге
были
ви дны
жел ­
тые
п ятна
как их- то
омертвелых
страданий
и
си ние
толстые
жи лы
с
око ченевшей
кровью,
туго
разросшиеся
под
ко жей
и
готовые
ее
разо­
рвать,
чтобы
выйти
наружу:
по
одной
ж иле,
похожей
на
дер ево ,
мож­
но
чувствовать,
как
бьется
где-то
сердце,
с
напором
и усилием
прогоняя
кровь
сквозь
узкие
обвалившиеся
ущелья
тела”.
Характерным
приемом
Платонова
также
является
отмечавшееся
многими
исследователями
столкновение
поэтической
и
обыденной,
шаблонной
речи.
Вот
пример,
когда
в
отчетливо
"поэтическом”
ко н­
тексте
предмет
назв ан
намеренно
сниженно,
грубо
(при этом герой
думает
о
своей
идеальной
возл юб ле нно й):
“-
Роза,
Роза!
-
время
от
врем ени
борм от ал
в
пу ти
Коп енкин,
и
конь
на­
прягался
толсты м
телом.
- Роза! - вздыхал Копенкин
и
завидовал
облакам,
уте­
кающим
в
сторону
Г ерма нии:
они
пр ойду т
над
могилой
Ро зы
и
над
зе млей ,
ко­
тор ую
она
топтала
своими
б ашма ками
”.
У
Платонова
если
уж
ч елове к
у мир ает
(а это происходит сплошь
и
рядом
в
его
произведениях), то некак-нибудь,
вполне
литературно
и
благообразно
"преставившись”,
а,
например,
как
бобыль
из
пре­
людии
к
“Чевенгуру”
-
"задохнувшись собственной зеленой рвотой”.
Но
ведь
это
же
почти
бабелевское
остранение,
быть
может,
замет ит
тут
проницательный
читатель.
Н ет,
не
бабелевское:
ведь
там
(в
"Конармии") был пенистый коралловый ручей
-
бьющий
из
глотки
зарез ан н ого
ст ари к а- еврея
(об этом в статье Бочарова 1967-г о
год а:
указ.
соч .
С .278-279).
Тот
ручей
хоть
в
самом
де ле
жуток,
но
в се-
та ки
еще
и
художественно
красив.
Здесь
же
зеленая
рвота
намерен­
но
только
отталкивающа.
Мо жет
быт ь,
это
некий
засл он ,
который
сам
перед
собой
воздвигает
автор
-
от
со бла зна
и
пафоса
"поэтического"31.
31 Вспомним тут бабелевское благоговение перед французами как законодате­
лями
стилистической
фор мы
-
Флоб еро м
и
Мопассаном.
Для
Платонова
та кое
просто
неп ред став им о.
Если
он
действительно
впадал
в
како й- то
“соблазн”, т.е.
подпадал
под
чье-то
идейное
влияние
(как ,
например,
прочитав
книгу
Шп енг ле­
ра,
в
1923-м
г о д у), то чужой текст воспринимал уже как свой,
и
на
его
основе
строил
соб стве нны й
миф ,
ча сто
доводя
до
аб сур да
исходные
по сыл ки
ав тор а.
Так
у
нег о
было,
очевидно,
с
Н.Ф.
Фед оровым ,
с
А.А.
Богд а нов ым,
с
От то
Вей -


28
Зл о,
творящ ее
благо
По
Платонову,
человеческое
тело,
естество,
плоть
способно
волно­
ваться
как
водн ая
стихия
(река,
пру д
или
оз ер о).
Причем,
все
ч ело­
веческие
отправления,
в
том
ч исле
самые
непривлекательные
-
со­
в сем
не
то,
что
оскверняет
ч елов ека.
Здесь
-
полемическое
пер е ос­
мысление
точки
зр ения
Иисуса
(которая в свою очередь оспаривала
п рав ила
книжников
и
фарисеев):
"Ничто,
вход ящее
в
чело века
извне,
не
может
о сквер ни ть
его ;
но
что
ис ход ит
из
него,
то
ос квер няет
че лов ека " (Мк .,7,15); "... е с ть
неумыты­
ми
рук ами
не
оскверняет
ч еловека ' (М ф., 15,20).
По
Платонову,
это
п ереве рнут о : "исходящее"
и
есть
то,
что
должно
прославить
ч елов ека,
освятить
пребывание
на
земле,
сд елат ь
его
значимым
и
це нным
здесь.
Именно
в
таких
явных
некрасивостях
-
родинках,
цара пинах ,
испорченных
во ло сках,
шр амах
и
рубцах
(на
первоначально
ровной,
"тоскливо -п ор ожн ей "
поверхности,
напри­
м ер,
российской
равнины)
ищ ут
платоновские
герои
сокровенную
правду
жизни,
пото му
что
в
неровностях
ост ает ся
какой-то
след
и
как
бы
сохраняется
память
о
ч елове ке
на
земле.
(В этом Платонов
оказывается
близок
такому
писателю,
как
В. В.
Ро зан о в32).
Таким
образом,
пла тонов ско му
ос обом у
зрению
кажется
ценным
все ,
пол уч ивш ее
ту
или
и ную
ч елов еческ ую
"отметину",
все,
к
чему
ког да -то
был
приложен
чуткий
ум
и
расчетливое
чувство
-
без
вс я­
кого
изъятья
и
де лен ия
творения
на
праведное
и
неправедное.
Соб ­
ств енны й
авторский
голос
просто
неуловим
в
его
тексте33. Если что-
то
происходит
в
пла тон ов ском
мире,
то
только
через
наси ли е
и
боль,
так
сказать,
только
от
грязи
(как самозарождение гомункулуса).
О
ход оке
в
Чевенгур
А лек сее
Ал ек сееви че
Полюбезьеве
ск азан о
т ак:
“Кто ходил рядом с этим стариком,
тот
з нал,
насколько
он
был
ду­
ш ист
и
умилен,
насколько
пр ият но
бы ло
вес ти
с
ним
частные
спокой­
ные
со бесе довани я.
Же на
его
звала
батюшкой,
говорила
шепотом,
и
на­
ч ало
благообразной
кротости
ник ог да
не
преходило
между
супругами.
Может
быть,
поэтому
у
них
не
рожались
д ети
и
в
горницах
сто яла
вечная
просушенная
тишина
",
нингером
(книгу которого “П ол
и
характер”
он
г отов
бы л,
по
его
же
словам ,
“опровергнуть от начала и до конца”).
32 О близости к Розанову сказано также в работах Геллера (у ка з,
соч.,
с .89, 336)
и
Н айм ана
("Из истины не существует выхода ."
А.
Пл атон ов
ме жду
двух
утопий
// Новое литературное обозрение .
1994.
No
9.)
А
то,
что
Пл атон ов
писатель
ано­
нимно
религиозный,
замечено
Карасевым
(Лики смеха /7 Человек.
М. , 1993.
No
5.
С. 157).
33 Ср.
об
э том
же
у
Е.
Толстой-Сегал
(Идеологические контексты Платонова И
Russian Literature, Amsterdam, 1981, V.IX, No П1
или
в
ее
к ниге:
М ир послек он ца.
Работы
о
ру сск ой
литературе
XX века.
М ., 2002.
С .2 89-323).


29
Заметим
явно
проступающее
пр отиво по ставл ение
иной
ли тера тур ­
но й.
“святости”,
свят ост и
стар ца
Зо сим ы,
который
благословил
Дмитрия
Кар ам азо ва
и
са м,
преставившись,
’’провонял” .
С
другой
стороны,
заметим
и
характерное
противопоставление
’’вечного,
су­
хог о,
б езж из ненно го”
-
"влажному,
греховному,
но
жизнетворяще­
му",
также
вполне
к арам азовск ое .
(Это соответствует и гёте-
булгаковской
силе,
постоянно
жела ющей
зла,
но
в
результате
де­
ла ющей
б ла го.)
Стыд
от
ума
и
примат
чувст ва
в
человеке
В
статье
Возн есен ск ой
и
Дмитровской
отмечены,
с
одной
стороны,
резкая
противопоставленность
мышления
и
чувства
у
гер оев
Плато­
нова,
а
с
другой,
именно
их
нерасчлененность
-
когда
са ми
гла го лы
думать
и
чу вст вов ать
оказываются,
как
ни
странно,
вз аимо заме-
нимы34.
Но
такое
двойственное
отношение,
по-моему,
и
показывает
точку
осо бо го
интереса
Пл ато н ова,
именно
соотношение
чувствен­
но го
и
рационального35.
Как
и
во
многих
других
св оих
с окро в енных
вопросах,
Платонов
пр ед лагает
здесь
очередное
мистифицированное
решение
(решение,
последовательно
выдерживаемое
на
пр отя ж ении
не
только
"Чевен­
гура”,
но
и
многих
других
пр ои зведе ни й).
При
эт ом
мысли
героев
(и
самого
повествователя,
ев нуха
души)
специально
"уловляются"
в
не­
кие
карманы
за ведо мо
ложных
(хотя внешне как бы устойчивых,
во
всяком
сл уча е,
находящих
себе
опору
в
читательской
инт у иции)
мифологем.
Они
-
иносказательны:
д ейс твитель но сть
в
них
препа­
рирована
до
неузнаваемости.
Вот
одна
из
них:
сознание
в
чел овек е
-
греховно,
оно
ле гко
мо­
жет
обмануть,
и
потому
Чувства
-
единственно
наде жная
опора.
Мыс ли
начинают
терзать
и
томить
человека
тогда,
к огда
его
тел о
ничем
не
занято
-
ни
трудом,
ни
едой,
ни
переживанием,
ни
"чувст ­
вованием" (чего-то
конкретного).
Вы ражая сь
высокопарно,
мышле­
ние,
по
Пла тон ову,
-
низшая
эманация
человеческой
экзистенции.
34 Вознесенская М . М. ,
Дми тр овск ая
М. А.
О
соотношении
ratio и чувства в мыш ­
лении
героев
А.
Плато но ва
// Логический анализ языка.
Ментальные
действия
М , 1993.
С. 140-146.
35 Вообще -то
таких
точек
много,
среди
них,
например,
живое
и
механическое,
любовь
и
с мерт ь.
Интересные
наблюдения
над
этим
в
ста тье
Захаров
А.А.,
За­
харова
М. В.
’’Скот тоже почти человек”: животное в мировоззрении Андрея
Платонова
// Экологические интуиции в русской культуре.
Сб.
об зор ов.
М.,
1992.
С. 96-106 .


30
Поэтому
тот,
кто
думает,
всегда
должен
испытывать
еще
и
стыд:
он
стыдится,
во-первых,
тог о
что
не
трудится
(вработа создавала бы
бл аго
для
других), во-вторых,
того
что
не
чувствует
-
не
чувствует
ближнего,
теряет
с
ним
контакт.
В
идеале
чувс т во
обязательно
должно
приводить
к
братской
любви
(любви к ближнему или даль­
нему
-
внутри
платоновской
конструкции
явно
более
ценен
оказ ыв а­
ет ся
по след ний).
Исход
такого
чувства,
его
проявление
-
это
со­
чувствие,
готовность
поделиться
со
всеми
с воим
теплом,
имущест­
вом ,
даже
собственным
т ел ом. (Иных проявлений чувства мы у Пла­
тонова
как
бы
и
не
находим,
а
если
они
есть,
то
сты д ливо
изгоняют­
ся
из
области
авторского
вн имания .)
Мысль
же
только
разъединяет
лю дей
(рас- судо к,
а
в
ста рой
орфографии
д аже
-
р аз -с удо к)\ когда
не чем
занять
руки-ноги,
человеку
с амо
собой
начинает
думаться
что-то,
прихо д ить
в
голову
что-то
явно
липшее:
“-
Во
мне
и
лошади
сейчас
кровь
теч ет!
-
бесцельно
думал
Чепурн ый
на
скаку,
лишенный
собственных усилий.36”[Или даже вот так:]
“Без ремесла у Захара Павловича кровь от рук приливала к голове,
и
он
начинал
так
глубоко
дум ать
о
в сем
сразу,
что
у
него
выхо ди л
один
бред,
а
в
сердце
поднимался
тоскливый
страх.
[...]
Зверс ка я
работоспособная
сила,
не
находя
места,
ела
ду шу
Захара
П авлович а,
он
не
владе л
собо й
и
мучился
разно­
образными
чув ст ва ми,
каких
при
работе
у
него
ник ог да
не
п оявляло сь
”.
Думать
или
чувствовать
в
это м
ми ре
с
полным
на
то
правом
мо­
жет
только
т от,
кто
хочет
(и готов)
испытывать
муче н ия,
кто
к
этому
призван:
“Захар Павлович думал без ясной мысли,
без
сложности
сл ов
- одним на­
гревом
своих
впечатлительных
чувств,
и
этого
б ыло
достаточно
для
мучений
”.
По - наст оящем у
можно
занимат ь ся
только
чем-то
одним:
либо
-
тру­
ди ться ,
ли бо
-
думать,
либо
-
чувствовать.
Снова
и
сно ва
Пла то нов
повторяет,
что
избыточно
"праведные”
чувс тв а
в
чело век е
(какие -
л ибо
настроения)
только
препятствуют
рождению
истинной
мысли:
“Чепурный безмолвно наблюдал солнце,
степь
и
Чевенгур
и
чутко
ощуща л
волнение
бли зко го
коммунизма.
Он
боялся
своего
поднимающегося
настроения,
которое
густой
си лой
закупоривает
головную
мысль
и
делает
тр удн ым
внут­
ре ннее
переживание.
Прокофия
сейчас
нах одит ь
долго,
а
он
бы
мог
сформули­
ровать,
и
стало
бы
внятно
на
душе.
-
Что
тако е
мне
т руд но,
это
же
коммунизм
нас та ет!
- в темноте своего
волнения
тихо
оты скивая
Чепурн ый
”.
Вот
разговор,
происходящий
во
время
первой
вс тр ечи
Чепурно-
го
с
Копенкиным
сред и
поля ,
когда
они
в
общем-то
др уг
другу
не
зн ако мы
и
да же
це ль
поездки
Чепурного
-
передать
записку
от
Дв а-
нова
-
как-то
в
р езул ьт ате
сам а
собой
и сче зает
(Чепурный рвет за-
36 <Как будто ,
он
мог
бы
думать
что-то
осмысленное,
только
если
бы
э тим
са­
мым
помогал
лошади
двигаться
вперед?>


31
писку,
устыдившись
мысли,
что
он
буд то
бы
едет
забр ат ь
чуж ую
лош адь
и
мо жет
поэтому
быть
запо д озр ен
в
корыстном
ум ысл е).
Копенкин
же
после
разговора
решает
обследовать
коммунизм
и
от­
правляется
с
заинтересовавшим
его
собеседником
в
Чевенгур:
"-
А
как
ты
думаешь,
-
спр оси л
Копенкин,
-
был
товарищ
Либкнехт
для
Розы,
что
му жик
для
женщины ,
или
мне
то лько
так
думается?
-
Это
тебе
так
только
дум ает ся,
- успокоил
Копенкина
чев ен гурец.
-
Они
лее
со зн атель ные
люди!
Им
неко гда :
когда
ду маю т,
то
не
любят.
Что
эт о:
я,
что
ль,
или
ты
- скажи мне пожалуйста!
Копенкину
Роза
Люксембург
стета
еще
милее ,
и
сердце
в
нем
ударилось
не­
утомимым
влечением
к
с оциализм у”.
Пра в ильну ю
мысль
обязательно
надо
почувствовать,
так
что
чувство
-
как
бы
необходимая
посредствующая
инстанция
между
умом,
речью
и
действием.
(Способен думать и излагать " л е гко”
только
нравственный
урод
-
Прок офи й .)
"Чувствительность" (на уровне обонятельных и тактильных ощу­
щений)
в
платоновских
героях
явно
р аз вита
в
убыток
мысли,
это
подчеркивается
автором:
“ Чепурный с затяжкой понюхал табаку и продолжительно ощутил его
вкус.
Теперь
ему
ст ало
хо ро шо:
класс
остаточной
сволочи
буде т
выве ­
ден
за
ч ерту
уезда,
а
в
Чевенгуре
нас тупи т
к оммун изм,
потому
что
больше
нечему
быть.
Чепурн ый
взял
в
ру ки
сочинение
Карла
Маркса
и
с
уважением
перетрогал
густо
напечатанные
страницы;
писал-писал
человек,
с ожа лел
Чепурный,
а
мы
все
с делали,
а
потом
прочитали
- луч­
ше
б
и
не
пи сан! ”
Впрочем,
ист ина
у
Платонова
-
это
такая
субстанция,
что
она
не
мо­
жет
быть
высказана,
во
всяком
случае
не
может
принадлежать
ко му-
то
одному
из
героев.
Она
высказывается
или
д аже
показывается,
пе­
реживается
только
всем и
сразу
-
причем,
даже
таким
“жуликом на
теле
рево лю ции”,
как
Прокофий
Д ва нов.
При
эт ом
его
"идеологиче­
ские
перегибы"
явно
противостоят
и
ограничивают
перегибы
сокро­
в енно го
для
Платонова
героя
-
Ч еп урног о:
“-
Чего -то
мне
все
думается,
ч удит ся
да
представляется
- трудно моему
сердцу!
- мучительно высказывался
Чепурный
в
темный
воздух
храма .
-Нетоу
нас
коммун изм
исправен,
не
то
н ет! [...]
[На это ему отвечает Прокофий:] -
Чувство
же,
товарищ
Чепурный,
это
массовая
с тихия,
а
мысль
- организация.
Сам
товарищ
Ленин
гов орил ,
что
ор­
га низа ция
нам
пре вы ше
всего... ”
Так
же
как
не
всем
дано
мыслить,
не
всем
д ано
и
чувст воват ь.
Вот
Чепурный
смотрит
на
то,
что
Дванов
пишет
в
запи ске
Ко пенки­
ну : “Сумбур написал...
В
тебе
сл абое
чу вс тво
ума
”.
Знание
чего-то
у
Платонова
становится
таким
же
греховным
со­
стоянием,
как
в
Библии,
хот я
и
с
иным
этическим
осмыслением
-
от­
т ого
что
приводит
к
"скоплению мысли"
в
одном
месте
и
спо со бст­
ву ет
таким
образом
неравенству:


32
“Ленин и то знать про коммунизм не должен,
потому
что
это
де ло
сразу
вс его
пролетариата,
а
не
в
о диночку .. .
Умней
пролетариата
быт ь
не
привыкнешь
”.
Для
конкретного
человека
мысль
(и,
соответственно,
го лова)
теряет
ценность,
уст уп ая
место
чу вст ву
и
сердцу.
Вот
Копенкин
спрашива­
ет
изг нан но го
из
ревзаповедника
Пашинцева,
что
из
одежды
у
того
осталось:
“Пашинцев поднял со дна лодки нагрудную рыцарскую кольчугу.
- Мало,
- определил Копенкин.
-
Одну
г рудь
только
оборон я ет.
-Да голова
- черт с ней,
не
ценил
Пашинцев.
- Сердце мне дороже всего... ”
Для
того,
кто
уже
не
спо со бен
ни
переживать,
ни
выдумывать
что-то
(в своей голове), остается лишь один выход
-
как-то
действовать,
т.е.
томить
себя
или
других,
даж е
если
это
дейс твие
вредно
или
оче­
видно
бессм ы слен н о:
"Дорога заволокла Чепурного надолго .
Он
пропел
все
песни,
как ие
по мнил
наизусть,
хотел
о
чем-нибудь
подумать,
но
думать
был о
не
о
чем
-
все
ясно,
о ста ва лось
д ейс твова ть:
ка к-ни бу дь
вращаться
и
томить
св ою
сча ст ливу ю
жить,
чт обы
она
не
ст ала
сли шком
хорош ей ,
но
на
телеге
трудно
утомить
себя
”.
Тогда
герой
решает
побежать
р ядом
с
телегой,
а
потом
даже
садится
на
лошадь
верхом
и,
отпрягши
телегу,
бросает
ее
ср еди
дороги,
на
произвол
первого
встречного.
Здесь,
как
и
во
многих
других
местах,
тр уд
лишен
смысла.
В
таком
труде
-
как
бы
к винт эсс енц ия
челове­
ческой
деятельности,
для
Плат он ов а.
Чувство
т ел есно,
но
не
самодостаточно,
не
замкнуто
в
одном
че­
ловеческом
теле:
чтобы
вп олне
осуществиться,
оно
должно
быть
выражено
и
во спр иня то
-
желательно
прямо
через
ко нтакт
с
телом
другого.
Примат
чувства
(дружбы и товарищества)
поразительным
образом
господствует
даж е
в
сценах
убийс тва
у
Платонова
-
между
расстреливаемыми
"буржуями”
и
расстреливающими
их
’’чекиста­
ми”
возникает
что-то
вроде
любовных
отношений:
“Раненый купец Щапов лежал на земле с оскудевшим телом и просил на­
клонившегося
чекиста:
- Милый
человек,
дай
мне
подышать
- не мучай меня.
Позо ви
мне
жен у
про­
ститься!
Ли бо
дай
поскорее
руку
- не уходи далеко,
мне
ж утко
од н ому.
[...]
Щапов
не
дождался
р уки
и
ухв ат ил
се бе
на
помощь
ло пух,
что бы
пору­
чит ь
ему
св ою
до жи тую
жизнь;
он
не
освободил
растения
до
с амой
пот ери
своей
то ски
по
жен щине,
с
ко торо й
хотел
проститься,
а
потом
его
ру ки
сами
упали,
более
не
нужд ая сь
в
друж бе.
[А вот коммунист Пиюся никак не приспособится добить лежащего на
земле
бурж уя,
З авын -Д ува йло:]
Дувайло
еще
жил
и
не
боя лся :
-А
ты
возьми-ка
голову
мою
между
ног
и
заж ми,
чт об
я
крико м
закричал,
а
то
там
моя
б аба
стоит
и
меня
не
слыш ит!
Пиюдя
дал
ему
к ула ком
в
щеку,
чтоб
ощутить
тело
эт ого
буржуя
в
по­
следний
ра з,
и
Дув айл о
прокричал
жалующимся
голосом:


33
-
Ма шенька ,
бьют!
-
Пи юся
подо ждал,
пока
Дув айло
растянет
и
полно­
ст ью
про изн есет
слова,
а
затем
дважды
прострелил
его
шею
и
раз жал
у
себя
во
рту
наг ревши еся
сухие
дес ны
”.
Пристрастие
к
за паха м
В
условиях
недоверия
к
мысл и
и
как
бы
намеренного
отка за
от
вто­
рой
сигнальной
системы
рол ь
осно вны х
природных
знаков
берут
на
себя
шу мы
и
звук и
(например,
музыка,
от
которой
герои
Платонова
п ла чу т), а роль полноценных знаков коммуникации начинают ис­
полнять
запахи.
Запах
-
это
то,
чем
вещь
обнаруживает
и
проявляет
с ебя
в
платоновском
мире:
'Дождь весь выпал,
в
воз дух е
настала
тишина
и
земля
пахла
скопив­
ш ейся
в
ней
то мите льно й
жизнью
”.
Произносимые
сл ова
для
героев
Платонова
ч асте нько
вообще
зн а­
чения
не
имеют.
Что
у сваи ва ется
человеком
помимо
с лов
(а часто
просто
вопреки
им ), воспринимается через внутренний ритм,
ч ерез
интонацию,
тактильное
ощу щен ие
и
обоняние.
При
этом
неч то
ор­
динарное,
упорядоченное,
осмысленное,
но
не
затр аг ив ающ ее
душу,
пахнет
как-то
"сухо
и
холодно",
а
неупорядоченное,
животное,
"опасное"
и
человеческое
производит
особый,
сра зу
же
у знав ае мый
запах.
Ког да
в
Чевен г ур
забредают
две
цыганки
(первые из долго
жданных
там
ж е н щи н), Чепурный занимается выкорчевыванием
крестов
на
кладбище
(он собирается делать из них шпунт для пло­
тины)
и
по
зап аху
сразу
же
понимает,
что
произошло
нечто
чрезвы­
ч ай ное:
"Чепурныйраскапывал корень креста и вдруг почуял,
что
чем-то
пах­
нет
с ырым
и
те плым
духом,
кото ры й
уже
д авно
вынес
в етер
из
Чевен ­
гура;
он
перест ал
рыть
и
молча
притаился
- пусть неизвестное еще чем-
ни будь
обнаружится,
но
б ыло
ти хо
и
пахло
”.
Совмещение
двух
валентностей
(пахнет чем - то
и
пахнет
сы рым
и
теплым
“духом”,
как
здесь)
-
характерная
особенность
платоновско­
го
яз ык а37.
Вот
еще
иллюстрация
особого
пристрастия
Платонова
к
за па­
хам .
Чепурный
по
дороге
домой
из
губернии
просится
переночевать
в
чей-то
дом .
Старик-хозяин,
стоя
за
закрытыми
воротами,
на
вы­
сказанную
просьбу
почему-то
мо лчит .
Тогда
Чепурный
просто
пе­
рел ез ает
через
чужой
плетень,
сам
зав од ит
во
цвор
ко ня
и
заходит
в
чуж ую
хату:
3/ Кобозева И.М . ,
Лауфер
Н. И.
Языковые
а н омалии
в
прозе
А.
Платонова
че рез
п риз м }' процесса вербализации //
Логические
анализ
языка.
Противоречивость
и
аномальность
тек ста.
М., 1990. С.134.


34
“Старик,
вид им о,
о пло шал
от
самовольства
гостя
и
сел
на
по вален ны й
дубок,
как
чужой
человек.
В
из бе
чеве нгурц а
ни кто
не
встретил;
там
пахло
чистотою
сух ой
ста ро сти,
кот орая
уже
не
потеет
и
не
пачка­
ет
вещей
сле дам и
взволнованного
тела... ”
(По -в ид имому ,
идущий
от
самого
Чепурного
зап ах
совсем
не
таков:
вот
уж
по - нас тоящ ему
русский
д ух}
Да
и
когда
Симон
Сербинов
возвращается
в
город
из
сво их
командировок
в
провинцию,
ост ро та
его
ощущении
тоже
подч еркив ае тся
через
обоняние:
“Сербинов со счастьем культурного человека вновь ходил по родным
оча гам
М оскв ы,
рассматривал
и зящ ные
пре дм еты
в
маг аз инах,
сл ушан
бе сшу мный
ход
драгоценных
автомобилей
и
дышал
их
отработанным
газом,
как
во зб уж даю щими
духами
”.
Думать
неэг о ист ично
мо жно
только,
если
думаешь
о
ком-то
другом.
Но
по
Платонову,
это
значит
обязательно
еще
и
мучиться
(мучить
себя,
терзать
сво й
у м).
Так
же,
как
переживать
за
других
знач ит
му­
чить
сво е
т ело
работой.
Только
ради
блага
ближнего
мог ут
б ыть
оп­
равданы
как
таковые
мысль
и
работа.
А
употреблять
мысль
на
поль­
зу
себ е,
заставляя
ее
работать
на
себя,
так
же
кощунственно,
как
наслаждаться
чем-то
в
одиночку.
Всякая
спонтанная
мысль
человека
несет
на
себ е
тяжкий
г руз
низме нны х
страстей
и
желаний.
Мыслить
неэгоистично
бывает
безумно
тру дн о.
Это
означает
постоянно
за­
ставлять
себя
думать
не
о
т ом,
о
чем
хочется,
все
врем я
контролиро­
ва ть
себя.
Поэтому
мысль
и
ст ыд
неразделимы
для
платоновских
ге­
роев38.
Самый
л егкий
выход
из
этого
положения:
человеку
нужна
постоянная
суета
вокруг
чего-то,
чтобы
не
чувствовать
тоски,
надо
просто
забыться
(то есть забыть свои мысли и перестать чувство­
в ать
с е б я), отвлечься на посторонние,
раздражающие
предметы:
“В следующие годы Захар Павлович все больше приходил в упадок .
Что­
бы
не
умереть
одн ом у,
он
завел
себе
н евесе лую
подругу
-
жен у
Дарь ю
Степановну.
Ему
л егче
был о
полностью
не
чувствовать
себя:
в
депо
мешала
работа,
а
д ома
зудела
жена.
В
сущности,
та кая
д вухсме нна я
суе та
бы ла
несчастьем
Заха ра
Павловича,
но
ес ли
бы
она
исчезла,
то
Зах ар
Па вло вич
уш ел
бы
в
босяки.
Машины
и
из дели я
его
уже
пер еста ли
горячо
инте рес ова ть
[...], мир з аво лаки вался како й- то
равнодушной
гре­
зой...
”
Но,
как
ни
странно,
неэг оис тич еские
с лово
и
мысль
не
должны
быть
заранее
обдуманными.
Пр еде ль ной
задач ей
является
сведение
всех
сл ов
как
бы
к
простым
"естественным надобностям"
человека.
Не
дай
бог,
если
твои
намерения
сочтут
за
ср ед ство
воздействия
или
у гнет ения
другого.
Это
как
будто
противоречит
предыдущему,
но
подобные
противоречия
пр екр асно
ужи вают ся
в
платоновском
ми­
ре,
выдают
"краеугольные камни"
его
метафизики:
38 О господстве стыда над остальными чувствами см .
у
Карасева
(указ .
соч.
1993.)


35
“Слова в чевенгурском ревкоме произносились без направленности к
людям,
точно
слова
были
личной
надобностью
ора то ра,
и
часто речи
не
им ели
ни
в опросов ,
ни
п ред ложени й,
а
заключали
в
себе
од но
удивл ен н ое
сомнение,
ко тор ое
служ ило
материалом
не
для
резолюций,
а
для
пере­
жи ван ий
участников
ревкома
”.
В
ид еале
знание
должно
целиком
свестись
ли шь
к
’’точному”
чувст­
ву
(так же как все зрительные и слуховые впечатления
-
к
обон я­
тельным
или
же
т ак ти льн ым ). Тогда знание могло бы стать
без ош и­
бочн ы м.
Но
в
таком
случае
оно
не
может
быть
уделом
сразу
всех,
как
того
требует
теория
(где,
как
известно,
каждая
кухарка
должна
уметь
управлять
государством).
Из
этого
противоречия
Платонов
предлагает
своео б разн ый
выход:
чувством,
вмещающим
в
себя
т оч­
ное
знание
о
вещи ,
наделяются,
в
частности,
старики
(самые тер ­
тые,
пожи вш ие
на
земле
люд и).
Ка к,
например,
Петр
Варфоломее­
вич
Век ов ой
-
наиболее
пожилой
из
чевенгурских
большевиков,
ко­
торый
“мог ночью узнавать птицу на лету и видел породу дерева за несколько
верст;
его
чув ств а
находились
как
бы
вп ер еди
его
тела
и
давали
знать
ему
о
любых
событиях
без
тес ног о
приближения
к
ним
”.
Так
же
и
встреченный
Зах аро м
Пав лов иче м
в
покинутой
людьми
деревне
сторож
(отзванивающий часы на колокольне,
неиз вес т но
для
какой
надобности)
“от старости начал чуять время так же остро и точно,
как
горе
и
счаст ь е:
когда
нужно
зв онит ь,
он
чу вст вует
какую-то
тревогу
или
во­
жделение
”.
Старики
всеведу щи ,
а
дети
-
это
существа,
вызывающие
трепет
и
восхи щ ени е
от
заложенного
в
них
(пока еще не явленного,
не
израс­
ходованного,
а
потому
драгоценного)
запаса
духовной
энергии.
(Кроме стариков,
окончательным
знанием
могут
обладать
в
мир е
Платонова
еще
и
ув ечн ые.) Герои Платонова способны приходить в
ужас
от
того
нарушения,
которое
их
пр ебы в ание
в
м ире
вносит
в
пер возд ан ную
целостность
всего
(связанные друг с другом понятия
целости
/ замкнутости /
пол ноты
/ части /
отделения
/утраты
-
в
его
текстах
нуждаются
в
специальном
исследовании).
Вот
Яков
Ти-
тыч
сокрушается:
“Сколько живья и матерьялу я на себя добыл и пустил. . .
На
ста ро сти
лет
лежишь
и
дум аешь ,
как
по сле
м еня
земля
и
лю ди
целы?
Сколько
я
дело в
подел ал ,
сколько
еды
поел,
ск оль ко
тяг ост ей
из жил
и
дум
пе ре ду­
мал ,
буд то
весь
св ет
на
своих
ру ках
истратил,
а
другим
од но
мое
жев а­
ное
оста ло сь
”.
Дальнейший
ход
м ысли
Платонова
по- св оему
закономерен:
сверх­
точным
чув ств ом
реальности
(предвидением или сверхъестествен­
ным
зрением)
над еля ют ся
те,
кто
страдает
каки м-т о
-
душевным
или


36
физическим
недугом
-
л юди
ущербные,
почти
юродивые39.
Тут
п роис ходит
какое-то
почти
языковое
совм ещен и е
вс ев едени я
старости
с
увечностью.
Точное
чувство
в
понимании
Платонова
-
что-то
вроде
у зр ения
’’самоочевидных истин”
Дек арт а,
предвечных
’’идей”
Пл ато на
или
’’положений дел”
Витгенштейна
(о которых
нельзя
говорить,
но
следует
молчать).
В
эт ом
смы сле
и
пр ими тивиз ация
яз ыка
у
Платонова
в
чем-то
сродни
классической
философской
редукции.
Сказочное
начало
В
платоновском
стиле
много
ес ть
от
ру сск ой
сказки
-
и
содержа­
тельно,
и
фор мал ьно .
Вспо мнит ь
х отя
бы
коня
Копенкина,
Проле­
тарскую
Силу,
напо мина ющ ег о
коня
Бовы-королевича
из
одно­
именного
сказания.
Это
одновременно
и
ближайшее
герою
су щест ­
во,
его
по сто янны й
спутник
и
друг,
ему
сочувствующий,
знающий
все
его
горести
и
печали
-
и
как
будто
женщина,
его
по дру га
(су­
п р уга ), которая способна ревновать хозяина даже к идеальной воз­
любленной,
Ро зе
Люксембург.
Вместе
с
тем
это
стихия,
которая
способна
уносить
вда ль
не
только
его
тело,
но
и
приводить
в
дейст­
вие
его
мысль:
“Конь обладал грузной комплекцией и легче способен возить бревна,
чем
ч еловека .
Привыкнув
к
хозяину
и
гражданской
войне,
кон ь
пит ался
молодыми
плетнями,
со ломо й
кр ыш
и
был
д ово лен
малым.
Однако
чт обы
достаточно
на­
есть ся,
ко нь
съедал
по
осьмушке
д еля нки
молодого
л еса,
а
запивал
небольшим
прудом
в
ст епи.
Копенкин
уважал
свою
лошадь
и
цени л
ее
треть им
разрядом:
Роз а
Люксембург,
Революция
и
затем
конь.
- Ну,
и
конь
у
тебя,
Степан
Еф ремы ч'
Цены
ему
нет
- этоДрабан Иваныч!
Копенкин
давно
знал
цену
своему
коню:
-
Классовая
ск оти на:
по
сознанию
он
ре вол юцион не й
ва с.
[...]
Копенкин
особо
не
направлял
коня,
есл и
доро га
нео жид ан но
расходичась
надв ое .
Пролетарская
Сича
самостоятельно
предпочитала
одну
дорогу
др у­
гой
и
всегда
выхо дича
туда,
где
нуждались
в
воор уженно й
ру ке
К опе нкина .
Ко­
пенкин
же
д ей ствов ал
без
плана
и
ма ршру та,
и
наугад
и
на
волю
коня;
он
счи ­
тал
общую
жизнь
ум ней
с воей
головы
”.
В
плато нов ском
тексте
явс твенн о
слышится
и
лес ков ско е
начало
-
отзвук
удалых
причуд
левшей
и
само дея тел ьн ых
р о ссийс ких
п ра­
вед ников .
Можно
вспомнить,
как
приемный
отец
Дванова
Захар
Павлович,
тот
сам ый
м аст ер,
с
прихода
которого
на
вет хую
опушку
уездного
города
нач и нает ся
"Чевенгур”,
вначале
зан и мался
изготов-
39 О юродстве русской души сказано у Светланы Семеновой: "В усилии к буду­
щ ему
времени..."
Философия
Андрея
Платонова
// в ее книге:
Преодоление
т ра­
ге ди и: "Вечные вопросы"
в
литературе.
М. , 1989.
С.318 -377.


37
лением
д ере вя нных
сковородок
и
других
предметов
непонятного
наз наче ни я.
“Захар Павлович сроду никакой музыки не слыхал
- видал в уезде однаж­
ды
граммофон,
но
его
замучили
мужики
и
он
не
играл:
граммофон
стоял
в
трак т ире,
у
ящика
бы ли
пол ома ны
с тен ки,
что бы
видеть
обман
и
того,
кто
там
поет,
а
в
мембрану
вде та
штопальная
и гла
”.
Когда
священник
просит
Захара
Павловича
настроить
ему
рояль,
тот
специально
делает
в
механизме
се кре т,
кот оры й
устранить
можно
в
одну
секу нду ,
но
обнаружить
без
особого
знания
нельзя
-
только
для
того
чтобы
каждый
день
приходить
к
священнику,
ра ди
ра зг ад­
ки
тай ны
смешения
звуков.
Все
платоновские
герои,
за
исключением,
п ожал уй,
откровенно
отрицательных,
искренне
боятся
написанного
те кста
(по-видимому,
как
неспонтанного,
составленного
с
умыслом,
лишенного
душ и):
“Больше всего Пиюся пугался канцелярий и написанных бумаг -
при
ви­
де
их
он
сразу,
бывало,
смолкал
и,
мрачно
ослабевая
всем
телом,
чувст­
вовал
могущество
черной
магии
мысли
и
письменности
”.
Сознательно
к
русс ко й
сказке
Платонов
об р ащает ся
уже
после
в ой­
ны:
в
1950 г.
им
выпущена
в
св ет
(под редакцией М .
Шолохова)
книжка
русских
ск азок
“Волшебное кольцо”,
одна
из
которых
(“Без -
р уч к а”) является переработкой известного сюжета о жене,
которой
муж
по
наг овор у
сестры
отрубает
обе
р у ки40.
Апология
р усск ой
ментальности
У
Платонова
хороший
че лове к
(тот,
кто
н ад елен
вел ик им
сер дц ем)
-
размышляет
и
изъясняется
всегда
с
трудом,
соображает
медленно,
плох о,
как-то
невнятно,
обязательно
с
-то
запинками
и
оговорками,
мысль
у
не го
идет
неправильно,
к оря во,
’’туго”. Но по Платонову это
и
есть
зал ог
правильности
мысли,
ее
взвешенности,
проверенноеTM
на
се бе.
(При желании можно даже считать,
что
здесь
описывается
харак т ерн ая
зам едл енн ост ь
словесных
и
иных
мыслительных
от­
правлений
и
"несообщительность"
у
русских,
с
их
то темным
ото ­
ждест влен и ем
-
в
ме две д е ). Плохой человек у Платонова ( напр имер,
40 См.
Афанасьев
А.Н.
Народные
русские
сказ ки.
Т .2.
М., 1957 (группа сказок
под
общим
названием
“Косоручка”, No 279-282 .
С . 365-367).
Благодарю
Ан ну
Рафа еву
за
указание
на
это.
По-видимому,
и
Пушкин
з аимс тво вал
свои
мо тивы
-
дважды
подмененного
письма
в
“Сказке о царе Салтане”
и
наговоров
на
жену 7
г ероя
-
из
тех
же
народных
сказок,
оп устив,
как
слишком
же сто кий
(даине
слишком
правдоподобный), сдвоенный мотив “отрубания
р ук”
и
несколько
уже
агиографического
их
“отрастания”
в
минуту
возможной
гибели
сына
в
колодце.
(См.
также
последнюю
главу
настоящей
к ниги. )


38
Прошка
Дванов)
куда
как
быстро
со об ра жает
и
выр ажает
свою
мысль
(надо сказать,
он
спос об ен
формулировать
не
только
свои,
но
и
чужие
мы с ли). И только сознание, ’’ незам утненно е'’
лишним
умом ,
может
оставаться
по- насто я щ ему
бескорыстным
и
честным.
Вот
Че-
пу рны й,
например ,
о блада ет
“г рома дной ,
хотя
и
неупорядоченной
па мять ю;
он
вбир ал
в
себя
жиз нь
ку ска ми
-
в
голове
его ,
как
в
тих ом
озере,
пла вали
об лом ки
когда-то
ви­
ден но го
мира
и
встреченных
событий,
но
никогда
в
одно
цел ое
эти
об­
ломки
не
сле плялись ,
не
имея
для
Чепурного
ни
связи,
ни
живого
с мыс­
ла
”.
Когда
К оп енкину
приходится
выступить
на
собрании
(в коммуне
’’Дружба бедняка”,
где
л юди
заняты,
как
мы
помним,
осложнением
жи з ни), мысль выходит из него почти бредом:
“Копенкин не мог плавно проговорить больше двух минут,
потому
что
ему
лезли
в
голову
посторонние
мысли
и
уродовали
одна
другую
до
нев ы­
разительности,
так
что
он
сам
ос тан авлива л
св ое
слово
и
с
интересом
прислушивался
к
шуму
в
голове
”.
Платоновский
герой
мыслит
странно,
нелогично,
непоследователь­
но,
потому
что
он
печ ет ся
о
веществе
истины.
На
периферии
эт ого
диковинного
мира
конечно
с ущест вую т
иные
люди,
б олее
похожие
на
обычных
людей,
но
и
для
них
мысль
-
некое
’’измененное”
со­
с то яние
сознания.
Этим
Платонов
как
бы
сам
опровергает
св ою
че­
ресчур
"идеологизированную”
конструкцию,
сам
же
над
ней
и
см е­
ется.
(Но можно считать,
что
отклонения
от
теории
в
грубую
реаль­
ность
его
не
интересуют.)
“ - Пиюсь,
ты
дума еш ь
что-нибудь? - спросил Дванов.
-Ду маю ,
сказал
сразу
Пи юся
и
слегка
смутился
-он
часто
з абы вал
думат ь
и
сейчас
ничего
не
думал.
-Ятоже
дум аю,
- удовлетворенно
сообщ ил
Дв ано в.
Под
ду мой
он
полагач
не
мысль,
а
наслаждение
от
постоянного
во обра жения
любимых
предметов;
такими
предметами
для
не го
сейчас
были
ч евенгу рски е
л юди
-
он
пр едс тавлял
себе
их
голые
жалкие
туловища
су ще ством
социачиз м а,
кот ор ый
они
искачи
с
Копейкиным
в
сте пи
и
теперь
на шли
”.
Все
истинные,
“правильные”
д ейс твия
совершаются
ме дле нно,
без
спешк и,
необходимо,
но
свободно
и
плавно
-
как
во
сн е.
Че лове к
у
Платонова
и
умирает
неспешно,
собственно,
даже
не
умирает,
а
как
бы
вя нет
(платоновская метонимия слова “у вя дает”).
Вот
что
испытывает
герой-машинист
в
тот
момент,
когда
до
столкновения
со
встречным
сост аво м
ост ают ся
считанные
секунды
(а Саша Два­
нов
так
и
не
собирается
до
по след н его
пр ыга ть
из
несу щегося
к
крушению
пар ов оза,
как
делают
его
товарищи:
он
пытается
удержи­
вать
мак симал ьны й
пар
на
торможении
для
смягчения
удара.
В
ко н­
це
концов
какая-то
сила
просто
выбрасывает
его
вон
из
кабины):


39
* Дванов открыл весь пар и прислонился к котлу от вянущего утомле­
ни я;
он
не
ви дел,
как
спрыгнули
к расн оарм ейцы ,
но
обрадовался,
что
их
больше
нет
”.
Еще
одним
извес тны м
архетипом
русского
национал ь но г о
со знан ия
является
глубинное
непризнание
власти
и
н еув аж ение
к
ней.
С
э тим
связано
пр ед ста вл ение
многих
героев
Платонова
о
т ом,
что
власть
-
д ело
легкое
и
ненужное,
само
собой
разумеющееся,
не
достойное
серьезн ог о
чело век а,
а
потому
необходим
стыд
власти
(и как неже­
лание
идти
во
власть,
“стыд перед властью”,
и
как
сознание
явной
избыточности
собственных
полномочий,
“стыд за себя”).
Эти
мы сли
слышны
в
рассуждениях
чевенгурского
мудреца
Якова
Титыча,
ко­
т орый
обращается
к
“большевикам”:
“ - Занятие у вас слабое,
а
людям
вы
говорите
важно,
б удто
сидите
на
бугре,
а
прочие
- в логу.
С юда
бы
посадить
людей
болящих
переживать
сво и
дож ит ки,
котор ые
уж
по
памяти
живут,
у
вас
же
сторожевое,
л егкое
дело.
А
вы
л юди
еще
твердые
- вам
бы
надо
потрудней
жить
[...]
Я
говорю
-
власть
д ело
неу мел ое,
в
нее
на до
самы х
ненужных
л юдей
са­
жат ь,
а
вы
же
все
годные
”.
Легк ое
и
почти
ненужное
дело
-
охранять
то,
что
есть,
что
уже
сд е­
лан о
и
что
по-настоящему-то
творят
другие,
настоящие,
сокровен­
ные
люди.
Только
такая
ро ль
отводится
в ласти .
Главное
де ло
в
ж из­
ни
делается
мастерами
-
кустарями,
умельцами,
вру чную ,
независи­
мо
ни
от
кого,
без
вн ешн его
побуждения
и
как
бы
наугад,
по
на и­
ти ю,
по
внутреннему
поч ин у.
Рабочий
человек
сам
в
состоянии
все
создать,
ведь
сумел
же
он
“выдумать не только имущество и все изделия на свете,
но
и
буржуа­
зию
для
ох раны
и мущес тва;
и
не
то лько
революцию,
но
и
партию
для
сб ере жен ия
ее
до
к оммуни зма
”.
Забавно,
что
буржуазия
и
партия
большевиков
имеют
вспомогатель­
но е,
охранное,
инструментальное
значение
и
как
бы
приравнивают­
ся
в
эт ом
друг
к
др угу.
Именно
в
ни х,
по
логике,
и
должны
попа дать
лишние
люди,
отбросы
общества.
Пр едв ечно
манящей
русск ую
д ушу
ска зко й
об
Иванушке-
дурачке
объясняется
устремленность
платоновских
героев
в
ре во­
люцию.
Вот
Дванов
спрашивает
Гопнера,
уже
собравшегося
идт и
в
Чевенгур
(где,
по
мнению
тог о,
построен
окончательный
комму­
ни з м), как же тот оставит жену?
“Тут Гопнер задумался,
но
легко
и
недолго41.
-Да
она
семечками
пр опи та ется
-
много
ли
ей
н адо? ..
У
нас
с
ней
не
лю­
бовь ,
а
так
-
оди н
факт.
Про летар иа т
ведь
то же
родилс я
не
от
любви,
а
от
факта.
41 А нет ли здесь пародирования Платоновым ленинского утверждения,
что
нэп
есть
политика
советской
власти
“всерьез и надолго”?


40
Гопнер
сказал
не
то,
что
его
действительно
об на де жило
для
нап рав лени я
в
Чевенгур.
Ему
хотелось
ид ти
не
ра ди
тог о,
чт обы
жена
семечками
питалась,
а
для
того,
чт обы
по
мерке
Чев енгура
как
можно
ско рее
во
все й
губернии
орга­
низовать
ко мму низ м;
тогда
коммунизм
наверн о
и
с ытно
об еспеч ит
ж ену
на
старости
лет
нара вн е
с
прочими
ненужными
людь ми ,
а
по ка
она
как-нибудь
перетерпит.
Если
же
ос тать ся
работать
навсегда,
то
этому
занятию
не
бу­
дет
ни
конца,
ни
улучшения.
Гопнер
работает
без
отка за
уже
двадцать
пят ь
лет ,
одн ако
это
не
вед ет
к
личной
пользе
жи зни
- продолжается одно и то же,
только
зря
по рти тся
вре мя42.
Ни
пит ание,
ни
о деж да,
ни
душ евно е
счастье
-
ничто
не
размножается,
значит
-
людям
теп ерь
нуж ен
не
столько
труд,
сколько
комм унизм,
Кро ме
того,
жена
может
прийти
к
тому
же
Захару
Пав ­
ловичу,
и
он
не
отка жет
пролетарской
жен щи не
в
куске
хпеба.
Сми рные
тру­
дящиеся
тоже
необ ходи мы:
они
непрерывно
работают
в
то
время,
когда
ком­
мун изм
еще
беспол ез ен ,
но
уже
требует
хлеба,
семейных
несчастий
и
добавоч­
но го
утешен ия
жен щин
”.
Весьма
примечателен
также
разговор
Два но ва
в
слободе
Петро­
павловке
с
местным
полоумным
“богом”,
к от орый
питается
землей
и
отказывается
от
предложенной
ему
пшенной
каши
в
сельсовете:
“-
Что
мне
дела ть
с
нею...,
если
съем,
то
все
равно
не
наемся.
# Этот
человек
печально
смо тр ел
на
влас ть
и
на
ко мму ниста
Дванова,
-
как
на
верующего
в
фа кт
”.
Ведь
то,
что
убивает
в
человеке
душу ,
согласно
его
логике,
и
есть
вера
в
голые
факты
(материализм), а не в идею,
не
в
мечту.
Вот
от­
ры вок
из
записной
книжки
Платонова
за
1922 год (н евест у,
а
впоследствии
жену
Платонова,
звали
Мария
Кашинцева):
"Всякий человек имеет в мире невесту,
и
то лько
потому
он
сп особ ен
жить.
У
одного
ее
имя
Мария ,
у
другого
пр исни вши йся
тайный
образ
во
сне,
у
третьего
весенн ий
тоскующий
ветер.
# Я знал человека ,
который
заглушал
с вою
нестерпимую
любовь
хождением
по
зе мле
и
плач ем .
# Он любил невоз ­
можное
и
неизъяснимое,
что
всегда
рвется
в
мир
и
не
может
никогда
ро­
диться...
# Сейчас я вспоминаю о скучной новохоперской степи ,
эти
воспомина­
ния
во
мне
связ аны
с
тоской
по
матери
-
в
тот
год
я
в
первый
раз
надолго
по­
ки нул
ее.
# Июль 1919 года был жарок и тревожен .
Я
не
чувствовал
безопасно­
сти
в
мал ень ких
домиках
города
Ново хо перск а,
боял ся
уединения
в
свое й
ком­
нат е
и
сидел
больше
во
дв оре.
[...] # Чтобы что- нибу дь
полюб ит ь,
я
всегда
должен
сначала
найт и
какой-то
темный
пут ь
для
сердца,
к
влекущему
ме ня
яв лен ию,
а
мысль
шла
уже
вс лед.
[...] # Я люблю больше мудрость ,
чем
филосо­
фию,
и
больше
зн ан ие,
чем
науку.
Надо
любить
ту
Вс ел енную,
кот орая
может
быть ,
а
не
ту,
кот ор ая
есть.
Невозможное
-
не веста
ч елове чес тва
и
к
невоз­
можному
летят
н аши
души...
Невозможное
-
граница
нашего
мира
с
другим.
Все
научные
т еории,
атомы,
ионы,
электро ны,
гипот езы,
- всякие законы
- во­
все
не
реал ьн ые
вещи,
а
отношения
человеческого
организма
ко
Вселенной
в
мо­
мент
познающей
деятельности...
”43
42 Подробнее об этом выражении см .
ни же,
в
гла ве
о
времени,
ХП.
43 Платонов А .
Из
писем
к
же не
// Птатонов А.
Взыскание
погибших.
М ., 1995.
С.6 24 -625 .


41
Сокровенный
для
Платонова
ч елов ек
и
жив
только
пос тижением
невозможного,
верой
в
небывалое
и
несбыточное.
Факты
для
него
-
то,
что
уже
мертво
и
нед о ст ойно
внимания
(как та лестница,
кото­
рую
молодой
Лю двиг
Витгенштейн
так
горячился
отбросить
от
се­
б я).
Сам и
по
себе
такие
факты
бесполезны,
поэтому,
нап ри мер,
за­
ведующий
губутилем
Фуф аев
нико гда
не
вспоминает
о
наградах,
полученных
им
на
войне,
“предпочитая прошлому будущее.
Прошлое
же
он
считал
навсегда
уничтоженным
и
бесп олез ным
фактом... ”
Родная
Платонову
Россия
-
почти
сплошь
страна
людей,
не
верящих
в
факты.
Вот
размышления
Сербинова
после
вст реч и
с
пор азив ше й
его
в
самое
сердце
женщиной:
“Перед ним сплошным потоком путешествия проходила
Советс ка я
Россия
-
его
неимущая,
безжалостная
к
себе
родина,
слегка
похожая
на
сег од няшнюю
жен щи ну-а ри сто кра тку.
Грустный,
иронический
ум
Сербинова
медленно
вспо ми нал
ему
бедн ых,
неприспособленных
людей,
ду ром
приспособляющих
социализм
к
порожним
местам
р ав нины
и
овра­
гов
”.
Сам
Саш а
Д ван ов,
как
и
встреченный
им
бог
из
Петропавловки,
ве­
рит
не
в
факты
и
жив
не
потому,
что
ест
пшенную
кашу:
‘ Дванов заключил,
что
это т
бог
умен,
только
живет
на обор от;
но
р ус­
с кий
- это
чело век
двухстороннего
д ействия :
он
может
жи ть
так
и
об­
ратн о
и
в
обоих
случаях
ос та ется
цел
".
Мир
Платонова
как
буд то
населен
персонажами,
которые
пытаются
ж ить
сразу
в
противоположных
напр ав ления х
-
добровольно
испы­
тывая
на
себе
невыносимый,
казал ось
бы,
для
но рма ль ной
жизни
г нет
несовместимых
идей.
На
мой
вз гля д,
достойны
сожаления
усилия
тех,
кто
сегодня
пытается
извлечь
какие-то
партийные
выгоды
из
писаний
Платон ова .
Самому’
писателю
всю
жизнь
по
сути
глуб ок о
чужд а
была
партийность.
Он
как
пропускал
“занятия по
политграмоте” (в свои20
л ет), так и продолжал их пропускать всю остальную
жизнь,
а
по пыт ки
привлечь
его
в
тот
или
ин ой
лагерь
(мягко выражаясь, “хо мя-
ковский”
или
же
“чаадаевский”) совершенно не уместны.
Тут
и
поднятая
планка
высоколобости,
и
упорные
блуждания
в
тесных
надеваемых
на
себ я
шорах
узк о­
лобости
(ради “ч и стоты
национальной
иде и”) представляются мало адекватны ­
ми.
(Ну,
зачем,
спрашивается,
в
одн ом
случае, “в жопу прорубать окно”, ломясь
тем
самым
в
отк рыту ю
дверь,
а
в
другом,
пер еч ис ляя,
якобы
напрочь
отсутст­
вующие
публикации
к
100-л ет ию
Платонова,
б рать
во
вним ание
только
лиш ь
опубликованное
в
своем
“партийном”
журнале44?)
44 1)Найман Э.
“В жопу прорубить окно”: Сексуальная патология как идеологи­
ческий
каламбур
// Новое литературное обозрение.
М ., 1998. No 32 (этот ставший
привычным
за пах
эроген[н]итального
в
потоке
современного
литературоведе­
ния
становится
в
конце
концов
труднопереносим);2)КовровМ.
Наш
современ­
н ик.
М„ 2002. No 4.
С .255-256.


42
До стоин с тво
ветхости
Основное
дос то инс тво
предмета,
исходя
из
платоновских
посылок
-
нич ейност ь ,
ненужность,
непригодность
и
отверженность.
Ес ли
взглянуть
иначе,
то
это
ведь
может
значить
и
‘непредназначенноеTM
ни
для
ког о
другого,
уникальность
данного
об ъект а
именно
для
те­
бя,
сама
его
жи вая
с уть’ ("отверженный камень да сделается гла­
вою
у гл а”).
С
это й
точки
зрения
даже
ук раст ь,
то
ес ть
’’взять,
что
плохо
ле жи т”,
иной
раз
просто
необходимо.
Руководствуясь
как
будто
именно
такими
соображениями,
Чепурный
заимствует
"ни­
чь ю”
лошадь,
когда
ед ет
из
губернского
города
домой:
"Сейчас чевенгурца везла лошадь с белым животом -
чья
она
была,
неиз­
вестно.
Увидел
ее
Че пурн ый
в
первый
раз
на
городской
площ ади,
где
эта
лошадь
объедала
посадки
будущего
парка,
прив ел
на
двор,
запряг
и
по­
ехал,
Что
лошадь
бы ла
ничья,
тем
она
дороже
и
милей
для
чев ен гурца:
о
ней
некому
поз або ти ть ся,
кр оме
любого
гражданина
”.
При
эт ом
весьма
характерно,
что
движущее
Плат о но вым
н ачало
-
им енно
этическое,
как
и
п одо бает
пишущему
в
российской
трад и­
ции,
что
отмечено
Толстой-Сегал
(1981).
Нед ар ом
истинные
плато­
новские
герои
-
настоящие,
а
не
лозунговые,
как
у
Маяковского,
ас­
сенизаторы
(осушители,
ирригаторы,
преобразователи
вт орс ырь я,
чудаки-умельцы).
Зад а ча,
знакомая
любому
работнику,
имеющему
д ело
с
’’вещест ­
вом”
-
выб ра ть
предмет,
который
наилучшим
о б разом
вы по лнит
с вою
ро ль.
(Задача,
конечно,
сразу
со
многими
неизвестными.)
На­
пример,
для
столяра
-
выб ра ть
из
того
мат ери ала,
что
под
рук ой,
доску
нужного
разм ера,
с
определенным
рисунком.
Или
для
авто­
сл есаря
-
"единственную”
подходящую
гайку
из
ку чи
тех,
к от орые
валяются
в
куче.
Близка
к
идее
оптимального
выбора
и
идея
разбора
свал к и,
у тилиз ации
от ход ов,
"незагрязнения среды",
то
есть
нахож­
дения
каждому
предмету
своег о
уникального
мес та
(предназначе­
ния)
в
мире.
Платоновский
г ерой
не
в
сил ах
пройти
мимо
э тих
и дей:
он
ост а нав лив ает ся,
будто
за ча ро ванный
ими.
Но
с
ними
вместе
в
тесном
ассо циа т ив ном
ряду
сос ед ст вует
и
идея
"зряшного",
бе с­
цельного
и
напрасного
действия.
Это
просто
отрицательный,
обрат­
ный
полюс
двух
пе рвы х.
Мысл ь
платоновских
героев
ув я зает
и
тут.
Смы сл
человеческой
деятельности
-
то лько
в
ней
самой,
и
пл а­
тоновские
герои
будто
намеренно
устраняют
все
внешние,
привхо­
дя щие
цели,
побудительные
мотивы
своего
труда ,
что бы
н асл адить ­
ся
им
как
бы
в
чистом
в иде
(или,
что
то
же
самое,
испытать
от
нег о
муч ение,
п ос тра дать,
потосковать,
потомиться
и м).
Смысл
их


43
деятельности
делается
полностью
эфемерным.
Во т,
например,
пе­
шеход
Луй ,
посланный
чевенгурским
ревкомом
с
письмом
от
Ко-
пенкина
к
Дв ан ову
-
типичный
платоновский
вар иан т
образа
стран­
ни ка.
Уже
находясь
в
до роге ,
он
останавливается
где-то
заночевать,
ле жит
и
думает
-
как
бы
закурить.
Таба к
у
не го
еще
есть,
а
бумаги
нет;
документы
он
уже
искурил
давно,
а
единственной
бумагой
ос­
талось
письмо
Копенкина.
Луй
вынимает
письмо,
б ережн о
разгла­
живает
его
и
прочитывает
два
раза,
чтобы
запомнить
наизусть,
а
за­
тем
делает
из
эт ой
бумаги
десять
пустых
цигарок.
“-
Расскажу
ему
письмо
своим
го ло сом
-
так
мне
складно
получится!
-
рассудительно
предпочел
Луй.. . ”
(Но при этом,
как
мы
знаем,
передать
в
точности
то,
что
написано,
платоновский
ге рой
не
в
состоянии.)
По-видимому,
вообще
можно
считать,
что
излюбленный
спо соб
платоновского
исследования
-
рассматривать
сам ые
близкие
ему
идеи,
представляя
их
так,
что бы
бы ли
ви дны
сразу
самы е
уязвимые
их
стороны,
наивно,
беспр ис тр а­
стно,
как
бы
со
стороны
и
незаинтересованно,
вообще
чу ть
ли
даже
не
враждебно
-
одновременно
находясь
как
бы
к
самому
себе
в
по­
стоянной
опп оз иц ии!
На вя зчи вым
об р азом
в
текстах
Платонова
является
работа
слож­
ного
механизма
для
удовлетворения
какой-то
нехитрой
человече­
ской
потребности.
Так,
для
т ого
чтобы
сварить
Якову
Титычу
жиж-
ки
для
бо ля щего
у
нег о
желудка,
нужно
р азж ечь
огон ь,
а
для
этого
(при коммунизме)
не
находится
иного
сред ст ва,
как,
по
сове ту
ин­
женера
Гопнера,
запустить
всухую
дере вя нны й
мельничный
насос:
“Поршень насоса,
бегая
в
сухом
д ерев янно м
цил ин дре,
нач ал
визжать
на
в есь
Чевенгур
-
за то
он
до бывал
ог онь
для
Якова
Титыча.
Гопнер
с
эко­
номи че ским
с лад ост рас тием
тру да
слушая
тот
визг
изнемогающей
машины... ”
То
что
пристрастие
Платонова
к
маш ина м
имеет
два
противоположных
п олю са:
создание
из
мертвого
живого
и
превращение
живого
в
м ертвое,
уже
отмечено
в
книге
Гелл ер а
(с .72).
Из-за
"пониженной ценности питания”
для
платоновских
героев
-
они
едят
только
уже
как-то
подпорченную
п ищу;
спя т
неудобно,
только
чтобы
набраться
сил;
любят
-
лишь
по
необходимости
и
со­
всем
не
тех
женщин,
которые
могут
во збу ждат ь
жел ани е
и
нравить­
ся.
“...С уп
ва рился
до
поздней
ночи,
пока
бо ль шеви ки
не
от дела ютс я
от
ре­
вол юц ии
для
при няти я
пищи
и
пока
в
супную
посуду
не
напа даю т
жучки,
бабо чки
и
комарики.
Тогд а
бо льш еви ки
ели
-
однажды
в
сутки
-
и
ч утко
от ды хали
”.
Вот
Чеп урн ый
просит
Прок офи я
п ри вести
в
Чев енг ур
женщин
именно
худых
и
изнемогающих,
чтобы
они
не
отвлекали
лю дей
от
взаимного
коммунизма:


44
“ - Каких,
пригонять? - спросил Прокофий у
Чеп урн ого
и
сел
в
пов озк у.
- Не особых! - указал
Чепурный.
- Женщин,
п ожалуйст а ,
по
знаешь:
еле-еле,
лишь
бы
в
них
раз ница
от
мужика
была,
- без увлекательности,
од ну
сы рую
стихию
доставь! ”
По
этим
законам
и
от
любимой
женщины
герой
долж ен
бежать,
чт обы
уменьшить
сво е
чувс т во,
приблизив
его
к
ни щей
реал ьн ост и
жизни
(рассказ ’’Ре ка
По ту да нь”).
Тот
же
мотив
и
в
’’Чевенгуре”
-
у ход
Дванова
в
бреду
в
стр анс твие
и
потеря
им
нев инно ст и
(выме­
щение
из бы точной,
ненужной
сил ы
-
как
избавление
от
болезни)
с
бабой-бобылкой,
Феклой
Степановной.
Чепурный
у пре кает
Жеева:
“5 женщине ты уважаешь не товарища,
а
о кру жаю щую
стихи ю".
[Его размышления далее как бы уже переходят в речь повествователя:]
"Для людской чевенгурской жизни женщина приемлема в более сухом и
человеческом
виде ,
а
не
в
полной
красо те. ..
Ч епурн ый
готов
был
при­
вет ство ва ть
в
Чевенгуре
всякую
женщину,
лицо
котор ой
омр ач ено
гру­
сть ю
бе дн ости
и
старостью
труда. ..
[Он]
признавал
пок а
то лько
клас­
со вую
л аску,
отнюдь
не
женскую;
к ласс овую
же
ла ску
Че пурн ый
чувст­
вовал,
как
близкое
увл ечение
пролетарским
о днор од ным
чел ове ком
-
тогда
как
бурж уя
и
жен ск ие
признаки
же нщи ны
создала
пр ир ода
поми­
мо
сил
пр ол етар ия
и
бо ль шеви ка
”.
О
гомосексуальных
мо т ивах
в
творчестве
Платонова,
хо тя
это,
вро де
бы,
лежит
на
поверхности
текста,
го ворит ь
вря д
ли
уместно.
Тезис,
безапелляционно
вы ст авл енный
в
статье
Б.
Пар ам он ова,
что
’’Чевен­
гур"
-
это
гностическая
утопия
на
подкладке
гомосексуальной
пси ­
хологии45-
явное
упрощение
и
выдача
желаем ог о
за
действительное:
сказано
вроде
бы
хлестко,
но
совершенно
неверно
по
су ти.
Скорее
уж
можно
было
бы
говорить,
с
некоторой
натяжкой,
о
платоновском
толковании
ереси
большевизма
как
своего
рода
скопчества.
Вот,
на­
пример,
"классическая"
л юбо вная
сцена
по
Платонову
-
имеется
в
в иду
"любовь на троих",
где
в
кач ест ве
"третьего"
выступает,
с
од­
ной
стороны,
ко нь
Копенкина
Пр олет ар ская
Сила,
а
с
другой
-
Че­
пу рны й,
так
сказать,
только
"мешающийся под ногами"
у
встретив­
шихся
нако нец
в
Чевенгуре
друзей
-
Саши
Д ван ова
и
Копенкина:
“Копенкин настиг Дванова сзади46, он загляделся на Сашу с жадностью
своей
дружбы
к
нему
и
забыл
сле зть
с
коня.
Пролетарская
С ила
пе рвая
заржа­
ла
на
Дванова,
тог да
и
Копенкин
сошел
на
землю.
Дв анов
стоял
с
угрюмым
ли­
цом
-
он
стыд илс я
своего
излишнего
чувс тва
к
Копенкину
и
боялся
его
выра­
зить
и
ошибиться.41 Копенкин
тоже
имел
со вест ь
для
тайных
отн ошен ий
ме­
жду
тов арища ми,
но
его
ободрил
ржущий
по вес елевши й
ко нь.
45 Парамонов Б.
Чевенгур
и
окрестности
// Континент.
No
54. 1987.
С.334.
46 Это как будто специально для тезиса г.
П арамо нова.
47 Угрюмое лицо
- типичное внешнее проявление стыда
по
Пл атоно ву,
а
изл иш­
нее
ч увс тво
Дванова
-тоже,
что
жадность
дружбы
у
Копенкина,
причем
стыд


45
-
Саша,
-
сказал
Коп енкин.
-
Ты
приш ел
т еперь ?..
Д авай
я
тебя
немного
поцел у ю,
чтоб
поскорей
не
мучиться.43
Поц елов авши сь
сДва новы м,
Коп ен кин
об ернулс я
к
л ошади
и
ст ал
тихо
раз­
го вар ивать
с
не й.
Пролетарская
Си ла
смо трела
на
Копенкина
хитро
и
недовер-
49
чи во,
она
знала,
что
он
го вор ит
с
ней
не
вовремя,
и
не
верила
ему.
-Не
гляд и
на
ме ня,
ты
видишь,
я
растрогался!
-
тихо
беседовал
Коп енкин.
Но
лошадь
не
сво ди ла
свое го
серьезного
взора
с
Копенкина
и
молчала.
[...] Два-
нов
молча
плакал,
не
к аса ясь
лица
руками,
а
слезы
его
изредка
капали
на
землю
-
отвер нуть ся
ему
от
Ч епурн ого
и
Копенкина
бы ло
некуда.
- Ведь
это
лошадь
мо жно
простить,
-у прекнул Коп енкин.
-А
ты
человек
-
и уйти
не
можешь!
Копенкин
об идел
Чепурного
н апра сно:
Чепурный
все
время
стоял
винова­
тым
и
хоте л
догадаться
- чем помочь этим двум людям ”.
Всё
это
как
будто
наше
социалистическое,
хорошо
уз нава емо е
нормирование
“отпуска в одни руки”. О но и ос ущ ест вил ос ь,
как
бы­
ло
п ред ска зано
Васи л ием
Розановым
в
"Легенде о великом инквизи­
торе”,
при
неизбежном
скатывании
идеалов
революции
на
пошлые,
но
универсальные
рельсы
законов
реальной
"буржуазной эконо ­
м ии".
Т руд
в
Чевенгуре
отменен,
как
способствующий
неп ра ведно му
скоплению
имущества,
и
может
быт ь
извинителен
только
в
сво ей
"исправленной",
то
ес ть
снятой
и
халтурной
форме
-
когд а
что-то
делается
не
взаправду,
неосновательно,
напр имер,
из
непр иго дны х
материалов
(этим как бы должна быть преодолена скверна эксплуа­
тации
человека
человеком).
Именно
с
эт ой
це лью
во
врем я
суббот­
ников
передвигаются
д ома
-
при
э том
ничего
не
производится,
но
только
добровольно
портится
мелкобуржуазное
наследство'.
"Прокофий дал труду специальное толкование,
где
тр уд
раз
навсегда
объявлялся
пе реж итк ом
жад ности
и
эксплуатационно-животным
сл адост расти ем ,
потому
что
тру д
с пос обству ет
происхождению
иму­
щес тва ,
а
имуще ство
-
угнетению...,
создаются
лишние
вредные
пред­
мет ы
”.
Идеалы
платоновского
коммунизма
в
Чевенгуре
-
это
не
иде алы
со­
зидания
и
накопления,
а
ско рее
расточения,
р азда рив ания ,
если
не
сказать
-
разбазаривания
и
п орчи.
Вот
возражения
Го пнер а
против
нэпа:
"...Все мы товарищи лишь
в
одинаковой
беде.
А
будь
хле б
и
иму щес тво
-
ник акого
чело века
не
поя вит ся!
Ка кая
же
т ебе
св обо да,
когда у
каждого
хлеб
в
пу зе
киснет,
а
ты
за
ним
св оим
сер дц ем
следишь!
Мысль
люб ит
возникает
именно
от
дружбы
и
любви,
т. е.
от
невозможности
их
адекватного
проявления
между7
товар ищ ам и.
48 Иными словами,
чтобы
больше
не
м учи ться
со весть ю,
от
невозможности
про­
явл ени я
дружбы.
49Даиговоритонкакбывовсенесней.


46
легкость
и
г оре,.. [...] Хлеб и любое вещество надо губить друг для дру­
га,
а
не
копить
его
”.
В сем
героям
вменя е тся
в
обязанность
аскетизм
и
строгое
воздержа­
ние
от
приятия
благ
сего
мира.
В
эт ом
можно
видеть
продолжение
критикованных
еще
Розановым
идей
новозаветного
христианства50.
Но
Платонов
тем
самым
как
будто
призывает
соб люд ать
никем
не
пис аны й
зак он
"равномерности распределения продукта",
в
сил у
ко­
торого
че ло век
обязан
де лить ся
всем,
чем
обладает
сам,
при
этом
не
у пр екая
другого
за
то,
что
тот
обладает
чем-то
избыточным,
а
сам
ни
за
что
не
должен
приобретать
т ак ого,
что
превышает
ми ни мум
усредненно-необходимого.
Это
некое
продолжение
Наг орн ой
про­
поведи
(надстройка над ней
-
для
усл ови й
социализма).
И
действи­
тельно
это
была
бы
идеальная
этика
в
социалистическом
обществе.
(Даже,
кажется,
ест ь
л ично сти,
и
теперь,
после
смены
"идеологиче­
ско й
парадигмы",
как
ни
странно,
продолжающие
ее
исповедовать.)
Борьба
с
энтропийными
силами
Согласно
Пл ат он ову,
в
природе
действуют
энтропийные
си лы,
ко­
т орые
в
свое м
раз витии
парадоксальным
об ра зом
совпадают
с
э ти­
чес ким
вектором
(илистем "нравственным
законом"
Канта,
кото­
рый
н ар авне
со
"звездным небом"
сог ревал
некогда
д ушу
кен иг с­
бергского
филос о фа ).
Энтропия
-
это
в ыр ав нив ание,
процесс,
как
известно,
направ ­
ленный
против
"увеличения сложности"
системы
и,
в
соответствии
со
вторым
законом
те рмо д инамики,
долженствующий
со
временем
привести
мир
к
эсхатологическому
коллапсу,
когда
из
чудом
воз­
ни кших
и
почему-то
сохраняющихся
островков
сложн ой
организа­
ции
вещества,
к ульт уры
и
цивилизации
должна
полу чит ьс я
равно-
размешанная
каша
той
же
первичной
материи,
на
одной
стороне
ко­
торой
когда-то
начала
кристаллизироваться
жизнь
со
всеми
ее
"сложностями",
а
на
другой
-
все
увеличивающийся
объем
"мусора",
о тходов
и
ра зно обр азно го
"невостребованного"
вещества.
Согласно
о птимис тиче ским,
"прогрессистским"
во ззрен и ям
(таким,
как
у
идеологов
Возрождения
или,
в
более
современном
ви де,
у
Циолков­
ск о го), человек со временем завоюет всё пространство и распро ­
странится
по
вселенной,
неся
с
собой
"факел разума"
и
продолжая
процесс,
по
сути
де ла
противоречащий
т ер мод инамик е
(если нау ­
чи тся
перерабатывать
сво и
"отходы").
Сог ласн о
же
пессимистиче-
50Ро^ацов
В».В.
Темный
лик.
Ме та физика
хри стиан ства.
С пб., 1911 // или:
Роза­
нов
В.В.
Люди
лунного
света.
Сп б., 1911.
С .3 0-37.


47
ским
(таким,
как
в
христианстве
Нового
За вета
или,
напр име р,
у
Константина
Л еон ть ева), в результате возобладает обратный про ­
цесс
-
у
Леонтьева
он
н азывается
"упростительным смешением”,
-
когда
мир
будет
разр ушен
и
судим
Высшим
судией.
В
текстах
Пл а­
тонова
можно
видеть
как
бы
постоянный
внутренний
сп ор
этих
дву х
точек
зрения.
И
опять-таки,
как
в
настоящем
метафизическом
во­
просе,
для
него
нет
разрешения.
На
поверхности
над
в сем
господ­
ствует
выравнивание:
физиологическое
и
просто
физич еско е
нагре­
вание
уже
остывшего
(восстановление сил)
или
остужение
пере­
г ревшег ося
(выход,
расходование
эн ерг ии
человеком).
Это
процес­
сы,
на
которые
прежде
всего
обращает
внимание
евнух
ду ши.
Здесь
же
и
закон
социального
выравнивания:
унич тож ение
ч ре змер ных
достижений
(оскопление)
и
наоборот,
более
справедливое
распреде­
лен ия
ценностей
("каждому по способностям”).
Но
в
глубине
этого
позитивистского,
энтропийного
выравнивания
и
на
его
фоне
ид ут
постоянные
поиски
вых ода
к
чему-то
и ному.
Г лавн ой
заботой
героев
в
пустом
миро во м
пространстве,
среди
которого
они
постоянно
себя
ощуща ют ,
является,
конечно,
согрева­
ние
и
страх
вп ус тую
потратить
с вою
энергию.
Прокофий,
пр ив ез­
ший
в
Чевен г ур
женщин,
сразу
же
ло жит ся
сп ать
от
утомления'.
"Ч епу рный тож е скл онился бл из не го.
- Дыши
больше,
н агр евай
воздух,
-
по про сил
его
Прокофий.
- Я чего-то
ос­
тыл
в
порожних
местах.
Чепурный
приподнялся
и
долгое
вре мя
ча сто
дышал ,
потом
сня л
с
себ я
ши­
нель,
укутал
ею
Прокофия
и,
при вал ивш ись
к
нему,
позабылся
в
отчуждении
жиз ни
”.
Необходимый
для
поддержания
жизни
гомеостаз
организма
мо­
жет
нарушаться
в
обе
стороны:
именно
"женское начало”
н аибол ее
склонно
к
накоплению,
ув ели чен ию
тепла
(но чрезмерное накопле ­
ние
энергии
вед ет
к
застою:
отсюда
тоска,
м учен ие,
тягость,
по­
стоянно
терзающие
героев), а "мужское”
начало
склонно
скорее
к
расточению,
расходованию
энергии,
что
за
определенной
гранью
тоже
вед ет
к
смерти,
но
уже
-
от
растраты,
недостатка
жизне нны х
си л.
Вот
кошмар,
кот ор ый
видит
Дванов,
лежа
на
печи
у
солдатки
Феклы
Ст еп ано вны
и
б ессо зн атель но
мучаясь
от
собственной
не-
сбывшейся
(и неизбывной,
раздвоенной
идеальной
любви
-
к
де­
вушке
Сон е
Мандровой
и
к
Революции):
"От жарких печных кирпичей Дванов еще более разволновался и смог ус­
нуть,
только
утомившись
от
тепла
и
растеряв
себ я
в
бреду.
Маленькие
вещи
-
к оробк и,
черепки,
валенки,
кофты
-
обратились
в
грузные
пред­
ме ты
огромного
объ ема
и
ва ли лись
на
Дванова:
он
их
обязан
был
пропус­
кать
вну трь
с ебя,
они
вход или
ту го
и
н атя ги вали
кожу.
Больше
вс его
Дванов
боялся,
что
лопнет
кожа.
Страшны
бы ли
не
оживш ие
уду шаю ­


48
щие
вещи,
а
то,
что
разорвется
кожа
и
сам
за хлеб не шься
сухой
горя­
чей
шерстью
вале нка ,
застрявшей
в
ш вах
к ожи
”.
(Повтор того же мотива и в ’’Р ек е
Потудани",
когда
героя
во
сне
ду­
шит
своей
гор яч ей
шер ст ью
маленькое
упитанное
животное,
врод е
полевого
зверька,
зал езшее
в
г орло,
ср.
интересный
анал из
этого
у
Э.
Наймана51.)
А
вот
иллю стр ация
вт оро го
по люса
тог о
же
противо­
по став ления :
“И Чепурный шел ночною степью в глухоту отчужденного пространст­
ва,
изнемогая
от
своего
бессознательного
серд ц а,
чтобы
н астиг нуть
устал ого
бездомовного
врага
и
лишить
его
ос туже нно е
ветром
тел о
последней
теплоты
”.
Склонностью
к
расточению,
расходованию
себя
можно
объяснить
и
по сто янн ую
тяг у
героев
к
дороге.
Дван ов
и
Копенкин
уезжают
от
взявшегося
строить
социализм
в
своей
дер ев не
активиста
Достоев­
ского:
"Обоим всадникам стало легче,
ког да
они
по чу вство ва ли
д орогу,
вле ку­
щую
их
вд аль
из
тесноты
на сел ения .
У
каждо го
да же
от
суто чно й
оседлости
в
сердце
ск оп ляла сь
сила
т оски,
поэтому
Дв анов
и
К оп енкин
бояли сь
потолков
хат
и
стремились
на
дороги,
кото ры е
отс а сыв али
у
них
лишнюю
кров ь
из
сердца
”.
Пафос
основного
переживания
платоновских
героев
(от тщеты все ­
го)
-
в
том ,
что
ни како й
сколько-нибудь
твердой
надежды
на
выход
из
энтропийного
штопора
они
не
видят
и
не
находят.
Все
тот
же
примитивный
мат ер иализм
про низы в ает
их
сознание.
Фило со ф
Анаксагор
учил,
что
во
в сем
уже
заключены
частицы
всего:
внутри
каждой
ве щи
в
мире
скрыты
’’семена”
ср азу
вс ех
ос­
тальных,
благодаря
ч ему
и
объясняется
св язь
одного
с
другим
(с од­
ним и
пред мет ами
эта
связь
больше,
а
с
другими
меньше).
Семена
рассыпаны
по всюду ,
и
благодаря
эт ому
дня
человека
постижим
в не шний
мир
-
человек
просто
’’знает”
его
как
бы
из
тех
первичных
семя н,
которые
в
нем
посеяны
(похоже,
что
та
же
мысль
была
позд­
нее
развита
Платоном
в
его
учении
об
идеях). А вот Платонов и эту
-
очень
бл изк ую
для
себя
-
ид ею
пытается
оспорить.
Его
заветные
ге­
рои
(Вощевиз ’’Котлована”,
Дв ано в,
Яков
Титыч
из
"Чевенгура”,
Вермо
из
"Ювенильного моря",
Сарториус,
Самбикин
и
Москва
из
"Счастливой Москвы"
и
многие
другие)
мучаются
отт ог о,
что
не
на­
ходят
подтверждения
надежде
на
д в ижение
мира
в
антиэнтропий-
ную
сторону.
Мир
на
их
г лазах,
наоборот,
только
разр уша ется :
рас­
ходуются
самые
ценные
его
ресурсы,
исч езают
самые
значимые,
"умные"
предметы,
память
обо
все м
стирается,
силы
жизни
ослабе-
51 Найман Э.
"Из истины не существует выхода" .
А.
Пл атон ов
м ежду
д вух
ут о­
пий
// Новое литературное обозрение .
М. , 1994.
No
9.


49
вают.
Неспроста
почти
все
герои
заняты
очень
странным,
кажущим­
ся
б ессм ыслен н ым
собирательством
ненужных
вещей ,
с копл ением
праха
(своеобразное,
но
г лубо ко
пес симис тич еск о е
и
пар о дийное
переосмысление
строительства
’’музея”
Николая
Фед оро ва) .
Як ов
Титыч
и
хотел
бы
начать
в
Чеве нг уре
хо ть
какую-нибудь
работу
-
он
готов
даж е
перетащить
старую
кузницу
на
пер екр есто к
дорог,
чтобы
только
чувствовать
нужность
своего
ремесла,
но
в
ста рой
чевен-
гурской
к узн ице
его
разбирает
томление:
"Всюду висела паутина и многие пауки уже умерли,
ви дны
бы ли
их
лег­
кие
трупик и,
ко тор ые
в
кон це
концо в
падали
на
землю
и
д елали сь
неузна­
ваемым
прахом .
Як ов
Титыч
любил
поднимать
с
дорог
и
с
задних
дворов
к акие- ниб удь
ч асти чки
и
смотреть
на
них:
чем
они
раньш е
были?
Чье
чувство
обожало
и
хранило
их?
Мож ет
быть,
это
бы ли
кусочки
людей,
или
тех
же
паучк ов ,
или
бе зым янн ых
земляных
комариков
-
и
ничто
не
о ст алось
в
целости,
все
нек ог да
жившие
твари,
лю бим ые
своими
детьми,
истреблены
на
непохожие
части,
и
не
над
чем
заплакать
те м,
кто
осталс я
по сле
них
жит ь
и
дальше
мучиться.
пПусть
бы
все
ум ирало ,
- думал Яков
Титыч,
-
но
хот я
бы
мертвое
тело
оставалось
це­
лым ,
б ыло
бы
ч его
д ержать
и
помнить,
а
то
дуют
ветры,
те чет
во да
и
все
пропадает
и
расстается
в
прах.
Это
ж
мука,
а
не
жизнь.
И
кто
умер,
тот
у мер
ни
за
что,
и
тепе рь
не
на йд ешь
никого,
кто
жил
когда,
все
они
- одна потеря ”.
С
одной
стороны,
герои
постоянно
то ск уют
и
мучаются
от
тл ен но­
сти
всех
предметов
и
изделий,
которые
выходят
из-под
их
рук,
а
с
другой,
са ми
же
роковым
об р азом
каждый
раз
б ерут ся
за
все
более
безн ад ежн ые
предприятия.
Почти
вс е,
что
’’делается”
у
Платонова,
-
сизифов
труд.
В
ми ре
Платонова
все
в ет шает
и
разрушается
(здесь
дальнейшая
разработка
мотива
сад а
Пл юш ки н а?), потому что всё от
рождения
обречено
смерти
и
несет
на
себе
ее
мету.
Повенчанные
жизнью
части
материи
словн о
каждый
миг
расстаются
навеки
и
сл е­
ды
их
"любовного"
соприкосновения,
взаимодействия
дру г
с
другом
стираются
из
памяти.
Именно
эт от
п роц есс
пос тоя нно
в
центре
в ни­
мания
руководителя
чтения
платоновского
текста
и
многократно
повторяется,
нарочито
подчеркивается
им:
"... Як ов
Титыч
по шел
меж ду
домо в
в
к узн ицу.
В
горне
кузницы
да вно
уже
вырос
л опух,
а
под
лопухом
лежало
куриное
яйцо
-
наверно,
послед­
няя
курица
спр яталась
от
Кирея
сюда,
чт обы
снестись,
а
последний
петух
г де -ни будь
умер
в
тесноте
са рая
от
мужской
то ски
”. [Или же,
тр емя
стра ни цам и
раньш е:]
"Пространство равнин и страны лежало в пустоте,
в
т иш ине,
ис­
пустившее
ду х,
как
скоше нн ая
нива,
-
и
поз д нее
солн це
одиноко
томи­
ло сь
в
дремлющей
вы шине
над
Чевенгуром.
Никто
уже
не
показывался
в
ст епи
на
боевом
коне:
иной
был
убит
и
труп
его
не
был
найден,
а
имя
за­
быто... ”


50
Тот
же
сам ый
ход
мы сли
можно
видеть
и
в
повести
"Джан”
-
напр и­
мер,
ко гда
герой
нахо д ит
шлем
павшего
к р асно ар мейца
Голоманова.
В идимо,
пристальное
внима ние
Платонова
ко
в сем
и
всяческим
ущ ер бам
жизни,
к
трагедии
человеческого
су щест во ван ия
побужда­
ет
говорить
об
"экзистенциальности"
его
тво р чес тва 52.
Итак,
основным
приемом
Платонова
можно
считать
переосмыс­
лен ие
идей,
"носящихся"
в
кул ьту рн ом
контексте
времени.
Его
ге­
рои
каждый
на
свой
ст рах
и
риск
перетолковывают
лозунги
и
дирек­
тивы,
спускаемые
из
"центра".
Так
же
и
сам
писатель
опробует
на
своем
тексте,
как
бы
примеривает
на
себя,
на
российскую
дейс тви­
тельность
самые
разные
(часто и не сообразующиеся друг с другом)
ид еи,
например,
идею
м ар ксизма
о
завоеван ии
человеком
природы
"скрещивает"
с
психо анал итиче скими
идеями
господства
деструк­
тивного
начала
в
личности
(влечения к насилию,
инстинкта
смерти).
Так
же
он
переосмысливает
и
обыгрывает
на
свой
лад
христианские
ид еи
и
идеи
Н.
Федорова
о
"сыновнем"
долге
воск р ешени я
отцов,
как
и
многие
другие,
-
снижая
или
возве ли чива я ,
увлеченно
подхва­
тывая
и
пародируя,
но
в
ко нце
концов
все
эти
идеи
развенчивая.
По­
и ст и н е: "Он дискредитирует,
доводит
до
абсурда
в
выражении
лю­
бую
идею,
не
щадя
и
то й,
которой
он
со чу вст в ует"53.
Глубинное
платоновское
мир ов оз зре ние
-
все-т ак и
пессимистическое,
сродни
леонтьевскому
и
розановскому.
И
по-видимому,
это
связано
не
только
с
раз оч ар о ванием
в
ид еал ах
революции.
Правильно
сказано,
что
смерт ь
для
Платонова
-
основная
проблема
жизни
(Геллер,
указ.
соч.
С.
191).
52 Левин Ю. И.
От
синтаксиса
к
смы слу
и
далее
("Котлован"
А.
Пл ат онова ).
(1989) // Семиотика и информатика.
М ., 1990.
Вып.
30.
С .1 15-148 //
или
в
его
книге:
Избранные
труд ы.
Поэ тик а.
Семантика.
М. , 1998. С . 392-419.
53 Толстая -С ег ал
Е.
Натурфилософские
т емы
у
Платонова
// Slavica Hierosolymi-
tana Vol. IV . H. 1979.
С.232;иливеекниге “Мирпослеконца”.
М., 2002.
С.324-
351.


51
Ил л . 5. Павел Филонов.
Од иннад ца ть
голов
(начало 1930-х). Фрагмент
III. Статистика ( про б е г
по
метафизическим
константам
писателя)
“... Си стем а
языка
как
потенциального
запаса
(еще)
не
узаконенных
применений
слова”
(В. П.
Гри гор ьев ).
Есл и
проиллюстрировать
подход
к
иссле д ов анию
чело вече ск ог о
текста
гипотетических
представителей
внеземной
цивилизации,
прилетевших
откуда-то
из
космоса,
для
которых
значения
отдель­
ных
слов
уже
каким-то
образом
изв ест н ы, (предположим,
что
ими


52
получены
словари
русского
языка
и,
таким
образом,
единицы
яз ы­
ка
уже
приведены
в
порядок), тодля них смысл Целого (например,
текстов
или
даж е
отдельных
пр едло же ний)
все
же
будет
пре дстав­
лять
загадку,
образуя
не поня тно е
в
нашей
земной
цивилизации,
не кий
Хаос.
Собственно,
о
как ом
“пробеге”
и
о
какой
статистике
можно
говорить?
Да
и
о
каких
константах
для
художественного
произ­
веден ия
(а тем более,
для
автора
в
целом)
может
идти
речь?
На
мой
в згл яд,
внутри
любых
те ксто в
существенно
то,
что
в
них
по­
вторяется
и
де лае т,
таким
образом,
одного
автора
отличным
от
другого.
Огрубляя,
мо жно
считать,
что
у
двух
а вт оров,
пишущих
по-русски,
с лов арь
од ин
и
тот
же,
но
каждое
отдельное
слово
в
нем
может
быть
более,
менее
или
вовс е
не
употребительным.
Внимание
Аввакума,
ск ажем ,
с
этой
точки
зрения,
обращено
к
од­
ним
пр едме там
и
понятиям,
в нимание
Радищева
-
к
другим,
вни­
ма ние
Пу ш кина
-
к
третьим,
а
язык
остается
для
всех
т рех
в
из­
ве стно й
степени
одним
и
тем
же. (Точно так же можно отличить и
Набокова
от
Платонова
-
тем
более,
что
они
одногодки
и
раз лич ия
языка
минима льн ы. )
Частота
употребления
какого-то
сло ва
дает
нам,
пусть
в
первом
пр ибл иже нии,
представление
о
точках
инте ­
реса
да нн ого
автора,
о
его
пристрастиях
или
д аже
некоторых
бол ь ных
его
точках,
“пунктиках”54.
Несколько
сл ов
о
том ,
какая
и
как
статистика
бы ла
получена.
Мной
в зяты
наиб ол ее
существенные
(и они же,
как
п рави ло,
наи­
бол ее
дл инн ые)
произведения
Андрея
Платонова
-
романы
“Че­
венгур”
и
“Счастливая Москва”,
повести
“Котлован”, “Ю ве нил ь ­
ное
море”,
“Сокровенный человек”
и
расск аз ы
“Река Потудань”,
“Возвращение”
и
“Одухотворенные люди”.
Для
возможности
ср ав нения
их
совокупный
об ъем
в
словоупотреблениях
приведен
в
соответствие
объему
раздела
Частотного
с лова ря
под
ред ак цией
Л .Н.
Засориной
(М . , 1977) “Художественная проза”
в
целом,
с
по­
мощью
соответствующих
коэффициентов.
У
отдельных
слов
и
це­
лых
гнезд
(таких как Смерть:
умереть
/ умирать /
мер т вый
/
ме ртво
/ мертветь /
мертвенный
/ мертвец /
скон чат ься
или
П ричин а:
причинять
/ благодаря /
из-за
/ потому что /
так
как
/
поэтому
/ так что итд.)
подсчитывается
процент
их
употреби­
тельности
в
том
или
ином
пр оизв ед ении
писателя
и
этот
процент
54 О том,
что
у
Платонова
ключевым,
наиболее
нагруженным
концептом
являет­
ся
сты д,
пи сал
вс лед
за
Ю.И .
Левиным
и
Л.
К арасев: “В платоновском мире
стыд
ст оит
на
первом
месте
сред и
всех
душевных
движений,
дозволяя
соперни­
ча ть
с
собой
лишь
чувст ву
тоски
и
грусти” (Лики смеха//
Человек .
М., 1993.
No5.
С. 156).


53
соотносится
со
средними
цифрами
его
упо тр ебл ения
в
частотном
словаре,
на
основании
чег о
представляется
возможным
говорить
о
личных
пристрастиях
автора,
как
например,
о
п ристр астии
Плато­
н ова
к
изображению
Смерти
как
таковой,
или
к
фиксации
им
Пр и­
чинных
связей
и,
соответственно,
о
гипертрофии
в
его
мире
че го-
то
одн ого
за
с чет
умаления
чег о- то
другого.
Сам и
Смерть
и
Пр и­
чинность
взяты
мной
как
отдельные
Полюсы
в
соответствующих
рубриках
писательского
“тезауруса” (Смерть
-
Жизнь;
П рич ин­
ность
-
Слу чай н ость
итп .)55.
При
беглом
обзоре
осн овн ые
мо ти вы,
или
ключевые
концепты
Платонова
могут
быть
заданы
след ующ им
(далеко не исчерпы­
вающим,
р азум еет ся)
списком:
Од на
из
констант,
как
представляется,
платоновской
эстетики
в
це лом
-
это
Слаб ое
и
Слабость
как
тако вая
(401%) -
в
про т иво­
п о ставлен ии
Сильному
и
Сил е
(99%).
П р ивед енные
цифры
гово­
рят
о
то м,
что
один
из
смысловых
п ол юсов,
Сил а,
находится
на
общем
уровне
по
частоте
употребления
соответствующих
сло в
у
данного
авт ора
(за неимением лучшего условно принимаем сово ­
купные
частоты
слов
сила;
сил ьн ый
; сильно;
ус илить
в
с лов аре
Засориной
за
100%), тогда как другой,
Слаб о ст ь, (со словами сла ­
б ый;
слабо;
слабость;
ослабить)
в
четыре
раза
превышает
сред­
нюю
частоту
по
Засориной!
Вот
это
и
мо жно
считать
э лемент ар ­
ным
случаем
прямой
выд елен н оеTM
понятия
у
Пла т он ова.
Н екра сив ое
и
Уродливое
(85%) -
по
ср авн ением
с
Красивым
и
Пр ек расны м
(28%).
Здесь,
как
мы
видим,
напротив,
оба
полюса
оказываются
ниже
сред н его
показателя.
Это
уже
говорит
о
то м,
что
внешней
оценке
предметов
и
лиц
у
данно го
писателя
уде ля ет­
ся
ми ним ум
внимания,
а
если
нечто
отмечается
автором,
то
ско ­
рее,
все-таки,
именно
как
Некрасивое.
Красота
же
для
него
как
будто
не
существует,
может
быть,
даже
табуируется,
стесняясь
быт ь
названной.
Тут,
наверное,
можно
бы ло
бы
говорить
о
вы де­
лен н оеTM
внутри
невыделенного.
В
это м
пункте
тезауруса
антипо­
дам и
Платонова
н адо
бы ло
бы
считать
Набокова
и
Пришвина,
а
сходным
с
ним
можно
признать
Марину
Цветаеву.
55 Таким образом,
измерение
м ной
коэффициента
“оригинальности”
для
слов
ав то рск ого
слова ря
происходит
не
по
известной
формуле
Пьера
Г иро
(внутри
к оторо й
коэффициент
равен
частному
от
деления
разности
ча стн ой
и
общей
частот
употребления
данного
слова
-
на
корень
из
общей
его
ча стоты), а по не­
к от орой
упро щ енно й
м етоди ке.


54
Чувство
как
тако в ое
вообще
(365%) -
в
противоположность
Уму
и
Рассудку
(246%)56; а среди всех Чувств,
в
частности,
Отри­
цательные
-
т.е .,
Скорбь
(650%), Грусть (498%), Мучение
Тоска
(461%), Скука (398%), Печать (280%) итд.
противопостав­
лены
Положительным:
Сча сть ю
(232%), Радости (207%),... ,
Ве­
селью
(18%)! и Смеху (10%)! Последние у Платонова практически
отсутствуют:
вместо
В есель я
платоновский
герой
л ибо
испытыва­
ет
сра зу
же
Радость
и
даж е
Сч аст ье
(здесь очевидно некоторое
преувеличение,
авторский
пароксизм), либо впадает в Тоску и Пе­
чаль
(что также безусловно есть преувеличение и деформация то ­
го,
как
мы
ср ед нес татисти че ски
воспринимаем
ок ру жающ ий
мир).
Если
же
взять
суммарно
оба
по люса,
то
и
Положительные
ч увст ва
у
Платонова
оказываются
вы ше
сред н его
ур овня
(120%), хотя все
же
существенно
уступают
лидирующим
для
н его
Отрицательным
(160%)57.
При
этом
общая
доля
слов,
вы ра жающ их
те
или
ин ые
Чувства,
которые
мной
учитывались
при
обсчетах
(учтены безус­
ловн о
не
все
слова,
и
достижение
в
это м
вопросе
полноты
и
т оч­
ности
рубрик
дело
бу ду щего ), составляет,
сравнительно
с
суммой
частот
всех
словоупотреблений
по
с лова рю
Засориной
(“Художе­
ст венн ая
про за”,
где
значатся
Горький,
П ришви н,
Шоло хо в,
Фе­
дин
др. ), всего около 1,5%.
В нутри
Полюса
этой
рубрики:
Ум
противостоит
отрицательно
маркированной
для
Платонова
Глупости
(91%), но также и поло ­
жит ель но
выделенному
полюсу
В ыд умка
и
Дог ад ка
(127%).
Все
три
полюса
подрубрики,
т. е.
Ум
+ Глупость +
Догадка,
занимают
при
этом
1,1% всего частотного словаря Засориной,
у
Платонова
же
их
доля
выш е
-
1,4%.
Место
вооб ще
как
таковое,
или
же
место-“где” (139% -
см.
Та бл ицу
В
в
конце
данной
главы)
-
в
сопоставлении
с
н ап рав лен-
56 Напомню,
что
проценты
означают
наполнение
По люсо в
данной
руб ри ки
у
Пла т онова
(т.е.
совокупности
слов
со
значением
соответственно
-
Ум
и
Чувст­
во).
Я
сравниваю
их
с
обычной
ча сто той
в
ху до жес твен ной
проз е,
каковую
при­
нимаю
за
100%.
Как
видно,
оба
Полюса
для
Платонова
и меют
яв но
повышен­
ные
частоты.
Буд ем
с чи тать
это
двойным
выде лени ем .
57 Здесь опять -та к и
двойное
выделение.
Мож но
говорить
об
относительной
вы-
д елен ости
-
внутри
выделения.
В
процентах
указана
доля,
к отор ая
приходится
на
соответствующие
слова
у
данного
автор а,
сравнительно
с
суммарной
часто­
той
всех
слов
данной
подрубрики
по
слова рю
Засори ной .
При
эт ом
уровень
п ла­
тоновских
Ве с елья
и
Смеха
примерно
в
3-4
раза
ниже
уровня
соответствующих
булгаковских
эмоций
(веселый;
вес ело;
весел ье ;
весе литьс я
-
56% и смех;
сме­
ят ься;
смеш но;
сме шной;
см ешит ь
- 4 3%; если сравнивать с “Ма стеро м
и
М ар­
г арит ой”).


55
ным
пер емещен и ем ,
местом-“куда
и
о т к уд а” (две последние под­
рубрики
вместе
-1 19%).
Время
вообще
(114%), с особым пристрастием ко времени
Ве ч ному
и
неизменному,
заст ы вшем у
и
остановившемуся
(185%),
а
также
времени
Суток
(день,
ночь,
вечер,
утро)
-
137% -
в
отличие
от
нехарактерного
для
этого
автора
вр емен и
Периодического,
ис­
числимого
{неделя,
сутки,
минута,
секунда,
час,
го д)
-
75%, а таже
в
противопоставлении
ко
в рем ени
нео жида нно
меняющемуся,
скачущему,
т. е.
Времени-“вдруг” (88%), вообще-то
обычно
харак­
терному
для
поэ т ики
многих
других
авт оро в,
например,
Достоев­
ского.
Доля
слов,
так
или
иначе
указывающих
на
Время,
составля­
ет
в
общем
3,8% словаря ( по
Засор ин о й); а у Платонова их доля
существенно
выше
-
4,6%. (Подробнее см.
в
главе
XII.)
Нахождение
Вдали
и
Удаление
как
таковое
(150%) резко про­
тивостоит
отрицательно
маркированной
Близости,
Пр иб лиже нию
и
нахождению
Вблизи
(65%).
Последний
вид
про т ивопо ст авл ения
понятий
следу ет
считать
особым
видом
тр анс фо рм ации
их
у
Пла­
тонова
-
с
контрастным
отрицательным
вы д еле нием
наиболее
ценного
и
же лан ног о.
Ве дь
ценностью
для
писателя
наделено
как
раз
то,
что
частотно
здесь
им
зам алчи вае тся .
(Вероятно,
по
некой
особой
авторской
сты д лив ост и ?) Впрочевл,
вск ры ть
этот
“обман”
без
ан али за
глубинного
смысла
его
пр оизв ед ений,
на
основании
о дной
лишь
статистики,
невозможно.
Вторит
предыдущему
ра зде лен ию,
хот я
и
ор га низо вана
стати­
стически
прямо
обратным
обр азо м,
такая
подрубрика,
как
Целост­
ность
объекта
и
Цельное
(197%) -
в
про т ивопо ст авл ении
также
положительно
выделенному
полюсу:
Ра зр оз ненные
Части
и
Разъ­
единение
(140%).
Край не
характерен
для
Платонова
также
интерес
к
нахождению
Внутри
чего-то
(333%)! -
этот
полюс
бо лее
чем
вдвое
превышает
свою
противоположность,
то
есть
на хо ждение
Снар ужи
(150%), хотя также положительно выделенному:
оба
Полюса
по след н его
противопоставления
значительно
вы ше
сред­
не го
уро вня ,
что
является
излюбленным
у
Платонова
способом
обращения
с
привлекающим
внимание
понятием.
(То же,
кстати,
мы
ран ее
видели
в
рубрике
Чу вст ва
-
Ум:
оба
полюса
с
явным
п ре­
вышением,
но
оди н
из
них
с
относительным
преобладанием.)
В
целом
же
рубрика
“Место”
представляет
вообще
наибольшую
до­
лю
из
обследованных
мной
част ей
лексикона
-
по
Засориной,
на
н его
падает
4,8%, а у Платонова ее покрытие в целом чуть ниже
ср едн его
уровн я
(98%), -
на
мой
взгляд,
именно
за
сч ет
невнима­
ния
к
такому
весьма
“весомому”
в
нашем
общем
словоупотребле­
нии
п олюс у,
как
Близость
и
Приближение
(забавно возникающее


56
тут
противоречие:
Близость
как
бы
табуируется,
вытесняясь
Отда ­
л ение м,
то гда
как
нахождение
Внутри
почему-то
вы зы вает
значи­
тельно
больший
интерес,
чем
нах о жд ение
Снаружи).
Пустота
и
Порожнее
(214%), а с другой стороны,
также
поло­
жит ель но
ма рки ро ванн ые
Тес но та
и
Узость
(112%) контрастиру ­
ют
с
тра дици он но
признаваемыми
национа ль но- специфиче ск и
“русскими”
поня тия ми
Раздолья
и
Широ ты ,
последние
из
к ото­
рых
оказываются
как
раз
совсем
нехарактерными
для
Платонова
(78%).
Причина,
Причинная
обусловленность
и
Целесообразность
все го
происходящего
в
мире
(160%) -
в
противоположность
С лу­
чайности
и
Непредсказуемости
событий
(47%).
Д оля
соответст­
вующей
рубрики
в
целом
составляет
ок оло
1 % общего словаря или
же
1,7% для Платонова.
Здесь
опять-таки
след ует
констатировать,
что
реально
интерес
Платонова
прямо
обратный:
ми р,
как
и
чело­
век
для
не го
неупорядочен
и
хаотичен,
а
постоянные
препинания
его
рассказчика
и
героев
на
потому
ч то;
так
как,
чтобы
итп.
-
это
как
бы
его
собственные
зак л инания
неупорядоченности
и
сл у­
ч айност и,
его
ко св енные
указания
на
невозможность
обнаружения
ка ких -ли бо
закономерностей.
(Это опять-т ак и
не
следует
из
стати­
стики,
а
нуждается
в
содержательном
анализе.)
Вторит
предыдущему
по
см ысл у,
но
частотно
структурирована
обратным
об р азом
след у ющая
подрубрика:
З ак онн ость
и
Этика
(а
также
зна ние
и
следование
Нормам
поведения)
-
она
сос та вля ет
все го
ли шь
86% (см.
Таб л ицу
С
в
конце
данной
гла в ы); тогда как
прежде
в сего
приковывает
в нима ние
Платонова
противостоящие
им
- Беззаконие и Своеволие (141%). В последнем случае,
правда,
сам
полюс
весьма
незначителен
по
объему
-
ча сто та
входящих
в
нег о
сл ов
по
сло вар ю
Засориной
21.
В
це лом
и
вес
всей
подрубри­
ки
невелик
-
0,4% словаря .
Запахи
(156%) и особенно Осязание (от 500%
до
1200%, где
последняя
циф ра
из
“Котлована”) -
т.е .
как
бы
истинные
для
чело­
ве ка
зна ки,
поступающие
к
нему
от
предметов
и
явл ен ий
напря­
мую ,
сравнительно
со
значительно
уступающими
им
-
Словом
и
Реч ью
(72%), Слухом (о т 40% до 70%), а также Зрением ( о т 74%
до
89%)58.
Слова
пяти
Органов
чу вств
сос та вля ют
1,1% от слова­
ря
Засориной,
а
у
Платонова
они ,
естественно,
значительно
ниже.
58 Здесь численный интервал описывает колебания частоты употребления соот­
ветствующих
с лов
в
различных
платоновских
произведениях
(“Чевенгур”, “Кот­
лован”, “Счастливая Москва”, “Сокровенный человек”).


57
Смерть
(250%) и особенно Сон (355%), последний же,
по-
видимому,
как
метафора
смерти,
-
в
со о тнес енн ости
с
Жизнью
(120%).
Тут
опять
д во йное
выделение.
Вместе
они
со ста вл яют
0,5% словаря,
а
у
Пла то нова ,
конечно,
боль ше .
Тепл ота
(Нагревание)
и
Свет
(163%) -
в
соп ос тавл ении
с
Хо­
лодом
(Остыванием)
и
Темнотой
(82%); в целом доля этой рубри­
ки
в
сл ова ре
-
0,5%. Но при этом Мутное и Тусклое у Платонова
-
79%, в отличие от Блестящего и Прозрачного (56%), то есть оба
полюса
по след ней
рубрики
ок азыв ают ся
вы де ленным и
от р ица­
т е льно;
а
при
этом
явно
ощут и мо
пристрастие
автора
к
мутному
свету,
что
уже
было
фиксировано
м но гими
исследователями
(мутный;
мутно;
мутность;
за мут ненн ый
-
это
е динс твенно е
гнездо
сл ов
вну три
данной
рубрики,
положительно
маркирован­
ных
в
пр оизв ед ения х
Платонова
-
131%).
Более
мелкие
(по объему,
но
не
по
в ажно сти
для
автора)
кон­
цепты
-
это
Потеря,
Утрата
и
Исчезновение
(133%) -
в
противопо­
ложность
Приобретению
и
Накоплению
(127%).
Тут
опять
оба
полюса
положительно
маркированы,
но
оба
пр актиче ски
совпада­
ют
между
соб ой
количественно.
Платоновские
“сокровенные”
ге­
рои,
с
одной
стороны,
страстные
собиратели
распадающегося
на
части
вещества,
а
с
другой
стороны,
постоянно
м уча ющи еся
от
потерь
и
утрат
страдальцы
-
потеря
и
прио бре тение
для
них
в
ка­
кой-то
степени
од но
и
то
же.
Забывание
и
Забвение
(252%) -
в
противопоставлении
Па мя­
ти
и
Припоминанию
(129%).
Но
содержательно
тут
опять
обрат­
ное
соотношение
по
сравнению
с
различиями
час т от!
Платонов
и
его
герои,
как
хорошо
известно,
ра деют
как
раз
за
Память
и
весь­
ма
болезненно
относятся
и
переж иваю т
Забвение
чег о
бы
то
ни
бы ло
в
мире
(это,
усл овн о
г оворя ,
“федоровский”
лейтмотив
в
его
творчестве).
Скуп ос ть
и
Жадность
(212%) -
в
противоположность
Щедро­
сти
и
Великодушию
(0%). Тут вообще некая уникальная ситуация:
сло ва
последней
категории
просто
отсутствуют
в
платоновском
словаре!
Это
трансформация
в
наиболее
ярком,
то
ес ть
как
бы
“психоаналитическом”
варианте,
с
полным
вытеснением
и
по дме­
ной
имени
самого
по нятия5 9 .
59 “Щедрость”
присутствует
в
платоновских
текстах
только
как
щедро сть
ум а,
а
велико душ ны м
назван
только
паровоз
в
“Чевенгуре”: фактически это понятие у
Плато но ва
допустимо
ли шь
в
“снятой”
фо рме
-
как
расточительство,
рас тра­
та,
расход
итп.


58
Сердце
(211%) в сопоставлении с Душой (126%), но при этом
в
резком
противостоянии,
с
одной
ст оро ны,
Духу
(59%), а с дру­
гой,
еще
бо ль шем
- Телу
и
Плоти
(812%)! Для сравнения:
по
рас­
сказ ам
Набокова
подобная
статист ика
дае т
след ую щие
по каз ате­
ли:
сердце
-
96%, душа 129%; дух
-
40%; Тело и Плоть 157%, что
практически
повторяет
платоновское
расхождение
между
душой
и
д ухом 60.
Среди
Стихий
пр еимущ ест ве нны й
интерес
у
Платонова
к
Во з­
духу
(219%) и Земле (146%) -
в
отличие,
как
это
ни
странно,
от
Воды
(75%) и Огня (49%); (различные цвета,
как
это
делается
для
по эз ии,
я
не
ана лиз ир ов ал).
В
за клю че ние
пр ивед у
также
и
платоновские
“отрицательные
маркеры”,
выр ажая сь
в
т ерминах
А. Я.
Шайкевича,
т. е.
понятия
с
уровнем
наполнения,
уст у пающ им
среднему
или,
по
крайней
мере,
не
выделяющиеся
из
него :
Замедленность
действ ия
(93%) -
и
Быстрота,
Скорость
(88%);
Мал ое
(85%) и Большое (70%);
Му сор
и
Гр язь
(103%) -
Чистота
и
По ря док (96%).
К оне чно,
говорить
о
выделенности
тог о
или
иного
ко нцепта
у
пи­
сателя
в
це лом
на
о сно вании
частоты
употребления
тех
или
ины х
слов,
или
даже
на
о снов ании
совокупной
частоты
тематических
групп
с лов,
как
я
это
делаю,
рискованно.
Увеличение
частоты
сло­
ва
может
б ыть
следствием
просто
каких-то
частных
языковых
пристрастий
ав т ора.
Но
тут,
мне
кажется,
в
значительной
степени
кор ре ктиру ющ им
мо ментом
является
то,
что
берется
не
с лово
от­
дельно
(лексема)
и
даж е
не
понятие
отдельно
(со всеми своими
сино нимами ), а в целом вся подрубрика (П олюс
рубрики)
соответ­
ствующего
тезауруса
-
как
с
“положительными”
внутри
не е,
так
и
с
“отрицательными”
словами-маркерами.
60 Кстати,
Набоков
напоминает
Платонова
и
в
друго м
-в
построении
словосоче­
тательных
неологизмов
с
интересующим
словом-понятием:
в
его
рассказах
встречаются
такие
выражения,
к ак:
поле
д уши;
бли зор укос ть
душ и;
раковая
опухоль
души;
дымок
д уши;
птичье
трепыхание
(ее,
Ни нино й)
д уш и; (давать
пропуск
только
до)
пор ога
(Катиной)
души.
Если
проводить
п ерес чет
на
текс т
русского
перевода
Библии,
то
дух
у
Платонова
с ост авл яет
в сего
лишь
3%; зато
сердце
-
71%, душа
-
78% и в особенности тело
-
352% от новозаветных (х отя
пло ть
-
естественно,
снова
3%).
При
это м
возможно
б олее
показательно
бы ло
бы
сравнить
Платонова
с
Ветхим
з ав етом,
чег о
я
не
делал.
Так
как
по
сравнению
с
художественной
прозой
XX века (по
Засориной)
в
Би блии
три
первые
понятия
явн о
выступают
к люч ев ыми,
то
наиболее
близким
к
библейскому
ок аз ыва ется
употребление
Платоновым
именно
слова
душа.


59
Следующим
существенным
средством
поэ тиче ско го
вы дел е­
ния
важных
автору
те м,
пос ле
частотного,
можно
было
бы
считать
не ол ог изацию .
Правда,
для
Платонова
сл ов а-нео ло г измы
не
так
характерны,
как,
скажем,
для
Хлебникова
или
для
Бе лого.
Но
у
не­
го
е сть
такой
собственный
прием,
как
наг нет ание
н естанд а ртно й
со четае мо сти
вокруг
интересующего
его
слова-понятия,
-
напр и­
мер ,
вокруг
то го
же
понятия
души
(заголилась душа;
д уша
опро­
стоволосилась;
душевная
пр ил еж ность
итп.
-
ср.
с
приведенными
выше
сочетаниями
Наб ок ова ).
Кроме
того,
у
Платонова
можно
уви дет ь
и
такой
ур ове нь
де­
формации
общего
языка,
как
намеренное
пр ев ыш ение
в
лексиконе
с лов
с
абстрактным
значением
(на
-ени е,
-ан ие,
-ствие,
-ство
и тп .), а также явное предпочтение им конструкций с родительным
п ад ежом
перед
всем и
остальными
(типа вещество существования;
терпение
неж но сти
и
тому
п од обн ых).
Здесь,
кстати,
в
бу ду щем
статистике
предстоит
выработать
сп осо бы
сбора
и
оценки
до лей
с лов
с
произвольными,
а
не
только
начальными
или
конечными
фрагментами
слова
внутри
лексикона,
а
с
другой
стороны,
спосо­
бы
подсчета
част от
сочетаний
сл ов,
которые
выражают
цело стны е
смыслы
(таких как таким образом;
так
сказать;
потому
чт о;
стало
быть;
всё равно;
без
разницы
итп.).
Все
вместе
обсчитанные
мн ой
рубрики
занимают
всего
лиш ь
око ­
ло
15-20% всех словоупотреблений лексикона,
т. е.
менее
1/5 части
словаря
Засориной.
Е сли
в
дальнейшем
подобным
обсчетом,
или,
г оворя
метафорически,
“сканированием”
авторского
сознания,
займется
какой-нибудь
более
дотошный
исследователь
(предста­
витель
инопланетной
ци ви ли зац ии ), ему предстоит,
во- пер вых ,
выя вит ь
действительно
все,
а
не
только
некоторые,
как
это
проде­
л ано
здесь,
“лексические неровности и шероховатости”
на
пр о­
странстве
текстов
данного
автора,
во-вт орых,
проверить,
насколь­
ко
“выпуклостям”
или
“впуклостям”
соответствует
подкрепление
по
данной
рубрике
в
целом
-
с
достижением
возможных
полноты
и
точности.
В
последнем
вопросе
важн ей шей
зад аче й
является,
в-
третьих,
еще
выработка
универсально
подходящего
набора
руб­
рик,
с
их
наполнением
конкретными
словами,
т.е .
предстоит
поде­
лить
весь
лексикон
на
зоны,
может
быть,
с
допустимостью
только
частичного
пересечения.
В
идеале
же
сл едо вало
бы
со зд ать
сво его
рода
универ сал ьный
тезаурус
для
н ужд
литературы.
Кон ечн о,
в
таком
сложном
и
неоднозначном
продукте
челове­
ческ ог о
сознания,
как
художественный
текст,
могут
б ыть
вещи
скрытые,
намеренно
спрятанные
от
поверхностного
взг ля да
или


60
же
пропускаемые
автором
(стыдливо избегаемые или даже вы ­
т есн я емые ), о которых,
тем
не
менее,
и
со б ст венно
р ади
которых
на писан
сам
текст.
(О таких вещах,
например,
пишет
Ольга
Меер-
сон
в
сво ей
книге
о
Достоевском61.)
Подобного
рода
“высшим пи ­
лотажем”
инте р пр етац ии
текс та
я
здесь
не
занимался,
но
уже
упо­
мин ал
о
возможном
“перевертывании”
статистики
с
ног
на
голову.
Итак,
чтобы
все-таки
разобраться
в
существе
дела,
б удущ им
ино ­
пла нетянам
пр идется
более
подробно,
чем
по
одним
текстам,
зна­
ко мить ся
с
проявлениями
Порядка
и
Х аоса
в
н ашей
(или любой
другой,
изучаемой
ими)
культуре.
ТаЫ.
А.
Ключевые
концепты
Платонова
Слабость
- Сила
401% 99%
Красивое
- Некрасивое
28%
85%
Чувство
(вообще)
- Ум (вообще)
365% 246%
От р ицат ел ьные
чу вст ва
- Положительные
160% 120%
Глупость
- Выдумка и догадка
91%
127%
Вре мя
вообще
154%
Вр емя
вечное
- Вре мя -вдруг
185% 90%
Вр емя
с уток
- Время исчисляемое
137%
75%
Место-где -
М есто- худ д
и
откуда
139% 119%
Уд ал ение
- Приближение и близость
150%
65%
Цельность
- Разрозненность
197%
140%
Внутри
- Снаружи
333%
150%
Пустота
- Теснота -
Раздолье
214% 112% 78%
Причина
- Случайность
160%
47%
Б ез зако ние
- Законность
141%
86%
Запахи
- Осязание
156% 500-1200%
Речь
-Слух-
Зрение
72% 40-70% 74-89%
Смерть
- Сон
- Жизнь
250% 355% 120%
Тепло
и
Св ет
- Холод и Темнота
163%
82%
Мутное
и
ту скл ое
- Блестящее и
прозрачное
79%
56%
Потеря
- Накопление
133% 127%
Забвение
- Память
252% 129%
Скупость
и
жадность
- Щедрость и
великодушие
212% 0%
Сердце
-Душа-
Дух
- Тело
211% 126% 59% 812%
61 Meerson Olga. Dostoevsky’s taboos. Dresden University Press. 1998.


61
ТаЬ1. В.
Мест о
как
таковое,
где62
слов о:
СЧ
Ч
\К
ЮМ
СМ
РП
ОЛ
В
3-а
1все
оказаться
/
оказываться
8
34 ;3
7
6
3
3
0
107 165%
11
тут
/ тут -то
35
142!17245
6
126
393 |69%
положение
1
7
!5
5
6
0
0
2
31 |91%
там
/ там- то
59222=572340282122449;115%
зд есь
6
128;5446328
106
230 П137%
место/ -ность/
-положение
28
189 ;65 27 25
15215
282 'Гдбч1
1
1
где-то
/ где-
ли бо
(нибудь)
8
51
4
191
3
0
46 1230%
1
I
находиться/
нахождение
2
51 >35 12
196
5
2
40 |360%
1
1
где
27 17947 31 49 14 12 26 1161362%
про стра ст во
/-ирать(ся)
10 37 <11
21
223
1
1
22 1525%
1
I
все
вмест е:
149% 141% >140%
1
138% 121% 137% 137% 137% 100%|139%
1
I
слово:
СЧ
ч
к. ..
ЮМ
1[см РП \ол...1 В 3-на
1все:
вин а,
вин ове н
в ино ват
1
110
0
0
1Ь
1
!
066
= 25%
1
I
зло
0
4
12
0
0!°
022
135%
закон
3
940
0
01°
029
1б0%
обязанность
1
41
1
0
011
013
167%
должен
16й
'
502514
2
4I9
!8
184 Р6%
,
обязан
/- ый
обязательно
3
125
2
оTM ~0
!1
1
!
0.... . 28
” :78%
1
1
совесть
3
115
1
0
0|1
029
179%
справедливо
/
-ость
3
151
0
0
0|0
0..... 24
•86%
пра вило
/-
ный
/- ость
3
375
3
0
2|7
067
193%
1
по ря док
0
1525
1
2>0
3
!
32 195%
62 Условные обозначение и количество словоформ в произведении (о к руглен но):
СЧ
- “Сокровенный человек” (19.350); Ч - “Чевенгур” (115.000); К - “Котлован”
(34.100); СМ
-
“Счастливая Москва” (28.700); ЮМ
-
“Ювенильное море”
(22.600); РП - “Река Потудань” (9.280); ОЛ - “Одухотворенные люди” (10.070);
В
-
“Возвращение” (7.710); 3-на -
частота
в
с лов аре
Засориной
1977 (где учтено
всего
268.321
словоупотребление
по
художественной
п роз е); все или все вместе
- доля
со отве тс твую щ его
слова
относительно
словаря
Засориной
или
до ля
в сех
сл ов
в
данной
руб ри ки
из
соо тветс твующ ег о
произведения.
63 Сюда же попадает,
к
сожалению,
и
ма сса
употреблений
с
модальным
словом
должно.


62
!добро
1
!16 И |\6
!!3 !\6 [2___ [з....
23
;194%
• все вместе:
!
91% ! 84% 170%
1
78% |
1
1
11%1
I
['75% ]119% [94%[[1оо%П[86%~1
Ио л . 6. Фото Юрия Сюганова
IV. Нормативное и " н ас ильс тве н ное"
ис польз ова ­
ние
словосочетания.
Рождение
предположений
Что
такое
Предположение.
-
Наложение
с мы слов
в
словосочета­
ни и.
-
Ра сши рен ие
валентной
струк тур ы
слова.
-
Сталкивание
друг
с
др угом
противоречащих
толкований
и
"подвешивание"
см ысла.
-
Комбинирование
"побочных смыслов"
и
заглядывание
вн утрь
недоступной
для
наблюдения
сит уации.
-
Пу чок
расходя­
щихся
с мыслов.
Особый
поэтический
язы к
Платонова
строится,
в
основном,
на
двух
следующих
принципах:
во-первых,
на
примитивизме,
с
доведением
до
миниму ма
выразительных
ср едс тв
или,
наоборот,
с
раз ду ван ием
избыточности
этого
языка
сверх
всякой
ме ры
(уместны такие тер ­
мины ,
как
“аграмматичность,
солецизм,
плеоназм”), и во-вторых,
на
сгущении
смы сла
(совмещение значений слов, “ см ысло вая
компрес­
сия,
к он тами нация ”), часто используется каламбур,
пародия,
обыг­
рывается
первоначально
серьезное
значение
и
привходящий
смеш­
но й,
“дурацкий”
оттенок
значения
слова,
официальное
и,
так
ск а­
зат ь , “уличное ”
наиме но ва ние
одного
и
того
же.


63
В
це лом
Платонов
постоянно
н ару шает
общ е приняты е
нормы
соче­
таемости
слов.
Если
Хлебников
тво рил
сво и
нео ло г измы
преимуще­
ственно
на
уровне
сл ова
и
морфемы,
то
Платонов
-
на
уровне
слово­
сочетания.
В
работе
Ел ены
Толстой-Сегал,
посвященной
творчеству
Плат он ова ,
это
б ыло
названо
"разрыхлением сочетаемости"
слов,
или
"размыканием установившихся синтагм"64.
Соо тве тств ующ ие
данному
приему
названия
-
"чужеземный язык" (Аристотель), "ост -
ра н е ни е " (Шкловский), "заумь",
или
"звездный язык" (футуристы,
обэриуты)
-
относятся,
прежде
всего,
к
я вле нию
увеличения
много­
значности
и
“многосмысленности”
в
поэтическом
тексте.
Так,
по
словам
Р.
Якобсона,
неоднозначность
-
вообще
"внутренне прису­
щее,
неотчуждаемое
сво йс тво
люб ого
напр авл енно го
на
самого
себя
сообщения,
короче
-
естественная
и
сущ ест вен ная
осо б енно сть
по­
э зии"65.
Согласно
В.
Шкл овск ом у,
"целью искусства является дать
ощущение
вещи,
как
видение,
а
не
как
узн а ван и е"; приемом искус­
ства
является
"остранение"
ве щей
и
испо ль зо ва ние
затрудненной
форм ы,
увеличивающей
трудность
и
долготу
восприятия;
пос кол ь­
ку,
в ообще ,
"искусство есть способ пережить деланье вещи"66.
Что
такое
П ре дпол оже ние
“Слова особенно сильны,
когда
они
имеют
два
см ысл а,
когда
они
живые
глаза
для
тайны
и
через
слюду
обыден­
ног о
смы сла
просвечивает
второй
смысл... ”
(В.
Хтебников).
Основным
сред ст вом
ан али за
платоновского
яз ыка
для
мен я
явл яе т­
ся
смысловой
компонент
с
особым
статусом
-
Предположение.
Это
элемент
понимания,
т.е .
(читательского)
осмысления
текста.
Как
правило,
Пр едп ол ожени й
в
интересующем
нас
конкретном
м есте
текста
возникает
несколько.
Вот
и
другие
наимено ва ния
того,
что
я
называю
этим
словом:
"полагаемое,
предполагаемое,
п од разу меваем ое" ,
"то,
что
имеет­
ся
в
виду "; "наведенное,
индуцированное,
вынуждаемое"
значение;
"косвенный,
побочный,
нея вн ый
с мыс л"; "прагматическая имплика­
ци я"; "коннотация,
обертон,
оттенок
значения",
"умозаключение ( н а
64 Толстая-Сега л
Е.
О
свя зи
низших
уров ней
текста
с
высшими.
(1973-1974) //
Slavica Hierosolymitana. Slavic studies of the Hebrew university. Vol. II, Hierusalem.
1978.C.186,193;иливеекниге “Мирпослеконца”.
М. , 2002.
С.227-271.
65 Якобсон Р.
Лингвистика
и
по этика
И
С тру ктура лиз м: "за"
и
"против" (сб .
ста ­
те й)
М ., 1975.
С.221.
66 Шкловский В .Б .
Теория
проз ы.
М. -Л. , 1925.
С. 12.


64
основании
прочитанного)”,
"угадываемый,
предвосхищаемый
смы сл" ,
"подразумевание" .
При
таком
по ниман ии
Пр едп ол ожени е,
во
всяком
случае,
про­
тив ост оит
"пресуппозиции" (или " пре з умп ц ии").
Я
понимаю
под
Предположением
не
то,
что
полагается
Говорящим
как
очевидное
(иличто "само
собой
раз ум еетс я"), -
а
то,
что
как
раз
поставлено
под
вопрос,
выдвинуто
в
ви де
некоего
спорного
пункта
-
именно
в
фор­
ме
нео ч ев идного
(по крайней мере,
для
собеседника)
утверждения,
того,
что
мо жно
оспорить.
В
каком-то
см ысле,
это
совсем
не
обяза­
тел ь ная,
но
всегда
возможная
ч асть
утверждения.
В
нем-то
и
состо­
ит
основной
вкл ад
Говорящего
в
коммуникацию.
Это
вын оси т ся,
пред-лагается
им
на
рассмотрение
Слушателю,
или
пре д- по-
лагается
для
обдумывания
и
совместного
обсуждения,
чтобы
С лу­
шатель
мог
бы
как-то
откликнуться
-
согласиться,
дополнить
или
же
опровергнуть
предполагаемое
ав тор ом.
(Это примерно то что,
по
выражению
бывшего
г енс ека
М.С .
Го рба че ва , "Тут нам подкидыва ­
ют ..., г)
Хочется
согласиться
с
разбором,
начинающим
книгу
А. Л.
Б лин ова67, г де
рассмотрена
ранняя
работа
Г .П.
Грайса
(1948)68 и остроумно отстаивается
мы сль,
что
укоренившийся
в
науке,
уже
после
Грайса,
термин
Meaning (со
смыслом
'значение'), более точно следовало бы переводить как подразумевание .
То
же
вероятно
можно
был о
бы
отнести
и
к
еще
более
ран нем у
тер ми ну
-
Bedeutung -
Г.
Фреге,
как
и
ко
многим
дру гим
"зачаточным", но перетолкован ­
ным
в
дальнейшем
научным
словоупотреблением
понятиям
науки.
Итак,
Предположение
можно
сопоставить,
с
одной
стороны,
с
"импликатурой"
Гра йса
и
с
импликацией,
с
"семантическим"
или
"прагматическим"
сл ед ст вием
(Падучева), с другой стороны,
также
и
с
"коннотацией" (Иорданская,
Ме ль чук)
и
"неустойчивым"
компо­
не нтом
значения
(Анна Зализняк), а также со "с ла б ым"
ком по нен­
том
в
то лко ван ии
слов а
или
"несмелым"
высказыванием
(Апре­
с я н)69.
Вместе
с
тем,
то гда
как
все
перечисленные
выш е
термины
используются
исслед о ват еля ми
для
толкования
значения
от де льн ого
67 Блинов А.Л.
Общение.
Звуки.
Смысл:
Об
одной
проблеме
аналитической
фи­
лософии
языка.
М., 1996. С. 10-20.
68Grice Р.
Meaning// Philosophical Rewiew, July 1957, pp. 377-388.
69 Грайс Г.П.
Лог ика
и
речевое
общение
И
Новое
в
з аруб еж ной
лингвистике.
Вып.
XVI, М .1985.
С .2 17-237; Падучева Е.В.
Понятие
презумпции
в
л ингв ист и­
ческой
семантике
// Семиотика и информатика.
Вып.
8, М. , 1977. С .91-124; Иор­
данская
Л.Н.,
Мельчук
И.А.
К онн ота ция
в
лингвистической
семантике
// Wiener
Slawistischer Almanach. Bd. 6 (1980).
С. 191-210; Зализняк Анна А.
Исследования
по
семантике
предикатов
внутреннего
сост ояни я
// Slavistische Beiträge, Bd. 298,
München: Otto Sagner Verlag, 1992; Апресян Ю. Д.
Лексикографический
портрет
глагола
"выйти"; Тавтологические и контрадикторные аномалии //
Избранные
тр уды
Т.
П.
М ., 1995.
С. 48 6; 626.


65
слова
(лексемы), для меня в термине Предположение существенно
его
влияние
на
фрагменты
понимания
текс та
иного
уровня,
а
име нно
-
уровня
смысла
фразы,
целостного
высказывания
или
отдельной
предикации.
(Хотя,
конечно,
при
соответствующем
конте ксте
кон­
курирующие
между
соб ой
Предположения
во зникаю т
(или " наво ­
дя тс я”) у любого не до конца определенного Целого в составе смыс­
ла,
не
обязательно
фразы.
Это
имеет
прямое
отношение
к
так
назы­
ваемой
проблеме
’’герменевтического круга”,
ко гда
Целое
нельзя
понять
иначе,
как
из
его
частей,
а
смысл
частей
может
быть
п онят
только
из
Целого.)
Содержательно,
п ред пол о жение
-
то,
чт о,
по
мои м
(читатель ­
ским)
представлениям,
мог ло
бы
быт ь
или
должно
было
быть
ска­
зано,
что
подразумевалось
и,
как
я
предполагаю,
имелось
в
виду
ав­
тором.
Это
некое
выводимое,
неявное
зн ани е,
всегда
забегающее
вп еред,
некая
"накидываемая на действительность"
се тка
(или " са­
чок ").
Ес ли
угодно,
можно
сказать,
что
это
зн ани е,
"восходящее на­
зад"
-
к
восстановлению
намерений
автора.
Но
мы
приходим
к
то му
или
иному
из
конкурирующих
предположений,
конечно,
всегда
опираясь
на
какие-то
правила
языка,
общие
или
ч астн ые
законы
ко ммуни кации.
Иначе
г оворя ,
предположение
-
это
смысл,
явно
не
представлен­
ный
в
тек ст е,
не
вы ражен н ый
вп рям ую,
на
лек сиче ско м
уровне.
И
тем
не
менее,
это
смысл,
им еющи й
в
языке
сво е
прямое,
законное
выраж ени е,
т.е .
потенциально
вполне
выразимый
в
словах
(чтояи
бу ду
всякий
раз
демонстрировать,
сопоставляя
рядом
одно
или
не­
сколько
тривиальных,
так
сказать,
вполне
"законных"
его
выраже­
ний).
Это,
может
бы ть,
только
мои
(т. е.
читательские)
предположе­
ния
относительно
смы сла
да нного
места,
подчас
граничащие
с
до­
гадкой;
все
они
вполне
ординарны
по
форме
выражения
и
не
пр е­
тен д уют
на
передачу
той
"поэтической функции",
которую
не сет
данное
место
текс та
в
настоящем
целом
произведения.
Они
яв ля ют­
ся
ли шь
"кустарными"
и
фрагментарными
толкованиями
того
невы­
рази мо го
Смысла,
кот оры й,
как
я
догадываюсь,
мог
(или должен)
наличествовать
в
исходном
тексте:
в
них
гармония
и
интуиция
творцов
яз ыка
(каковыми выступают Хлебников,
Платонов
или
кт о-
то
д р уг ой ), поверена скучноватой "а лге бр ой"
и
разменяна
на
сооб ­
ражен ия
"здравого смысла"
-
лингвиста
или
просто
рядового
носи­
те ля
языка.
На до
сказать,
что
в
этом
восстановлении
"исходного"
смысла
поэтического
высказывания
уже
перестает
"работать"
крит ер ий
языковой
правильности
Ю.Д.
Апресяна.
И
дело
с овсем
не
в
том,
что
для
выражения
данной
мысли
в
языке
отсутствует
"альтернативный


66
спо со б,
который
воспринимался
бы
носителями
языка
как
бо лее
правильный” (Апресян Ю.Д.
указ.
соч.
с .6 09), но именно в том,
что
таких,
то
есть
впо лне
правильных
альтернатив,
с тоя щих
за
данным
текс том ,
имеется
одновременно
несколько,
они
между
собой
конку­
рируют,
однако
ни
одна
из
них
не
исч ерп ыв ает
мыс ль
целиком:
ка­
кое
бы
то
ни
бы ло
более
правильное
языковое
выр ажени е
в
данном
случае
нев о змож но
(да и просто глупо)
пр едлаг ат ь
как
единс твен ­
н ое . (Как считал еще,
кажется,
Шелли н г,
истинный
смысл
авторско­
го
про из веде ния
должен
быть
только
в
созн ан ии
его
читателей.)
Итак,
все
предполагаемые
смыслы
(конкурирующие между со ­
бой
варианты
осмысления)
по лнопр ав но
присутствуют
в
языке,
имеясь
"наготове”,
но
в
тексте
ни
оди н
из
них
не
выражен
а вто ром
впрямую,
а
только
ли шь
намечен,
"наведен", "и н дуц иро ва н"
в
ч ита­
тельским
понимании.
(Каждый из этих смыслов обрастает чем -т о
вроде
пропозициональных
компонент
толкования,
в
смысле
Анны
В еж бицко й.)
Скорее
всего,
и менно
такой
-
нед оо пред ел енны й
смысл
-
во преки
тому,
что
когда-то
заявлял
на
эт от
счет
Л.
Витгенштейн,
с
его
п оз ити вистс ким
зад ор ом
-
наиболее
адекватен
намерению
авто­
ра
поэтического
текс та70.
Со во купно сть
всех
рождающихся
Предположений
можно
на­
зват ь
также
"колеблющимися признаками значения", "ве ер о м
значе­
ний",
"осцилляцией"
см ысла,
"мерцанием",
или
"мерцающим"
с м ыс лом 71. Такой смысл как бы есть,
но
его
и
не т.
Он
может
порож­
даться
л ибо
трансформированными
по
отношению
к
исходным
в
те ксте
частями
речи,
с
в идо измененным
набором
валентностей,
что
бу дет
проиллюстрировано
ни же,
л ибо
-
вторичными
смыслами
с ло­
ва,
о бер тон ами,
коннотациями
и
окказиональными
значениями,
во­
вл екае мы ми
в
толкование,
ка к,
например,
в
случае
возникновения
обратного
см ысла
при
иронии,
столь
частой
у
Пла тон ова .
В
резуль­
тате,
общий
смысл
почти
всяк ог о
толкуемого
мест а
можно
пре дста­
ви ть
как
некий
"расходящийся пучок"
прочтений.
Общая
схема
разбора
примеров
словоупотреблений
Пл ато н ова,
ко­
торый
последует
ниже,
такова:
1.
С нач ала
цитата
в
кав ы чках
с
разбираемыми
да лее
отступле­
ния ми
от
языковой
нормы.
70 Витгенштейн Л .
Философские
ис след ован ия .
(1953) /7 Новое в зарубежной
лингвистике.
В ып.
XVI. М. , 1985 (высказывание No 99).
71 Тынянов Ю .
Проблема
стихотворного
языка.
(1923). Mouton, Hague, 1964.
С. 70-93; Толстая- Сег ал
Е.
Указ .
соч.
(1978).
С. 173, 197, 199; Перцова Н. Н.
О
по­
н има нии
нестандартного
текста
/7 Семиотика и информатика .
Вып .
15, М ., 1980.
С .1 59-166 .


67
2.
За
ней
по
оч еред и
усредненные
составляющие
смы сл а,
собст­
венно
предположения,
с
помощью
которых
(всех вместе,
но
и
ка ж­
дого
в
отдельности)
можно
выразить
общий
смысл,
т. е.
нер асчл е-
ненный
смысл,
который
мы,
читатели,
вычитываем
(или даже в -
читываем)
в
платоновский
тек ст.
Кажд ом у
из
так их
пр едпо ло же ний
смело
мо жно
б ыло
бы
приписать
какую-нибудь
из
модальностей
следующего
типа:
возможно,
вероятно,
по-видимому,
скорее
всего,
к ажет ся,
как
будто ,
наверно;
не
так
ли?
а
вд руг?
а
что
есл и?
так,
что
ли?
или
все - таки
не
так? -
но,
тем
не
менее,
ниже
(отчасти из экономии места)
их
модальность
специально
не
указывается
и
уже
не
доопределяется.
Итак,
предположения
сл еду ют
за
разбираемой
платоновской
ци­
татой
(они будут снабжаться буквенными,
цифровыми
или
бу кв ен­
но-цифровыми
ин де к с а ми). "Материальную”
их
основу
составляют
сло ва
из
исходного
текста,
но
всё
вм есте
предположение
специально
выделяется
угловыми
скобками
-
вместе
с
до по лните ль ны ми,
вст ав­
ны ми
словами,
требующимися,
на
взгляд
толкователя,
для
подходя­
щ его
осмысления,
то
есть
для
читательского
’’освоения"
авторского
поэтического
смысла.
Сами
вставки
могут
быт ь
ра вны ми
как
с лову,
так
и
именной
группе
или
же
-
чаще
-
целому
предложению.
Меха ни зм
порождения
подобных
вставок,
вообще
говоря,
не
мо жет
быть
описан
форм а льн о.
В
общих
чертах
это
з амен а,
или
трансформация
исходного
текста
на
основании
той
или
иной
прихо­
дя щей
в
гол ову
аналогии,
пут ем
восхождения
к
некому
языковому
"образцу”
или
"слову- мо де ли" (термины М. В.
П ано в а72), иначе гово ­
ря
-
какому-то
имеющемуся
в
языке
нормальному
словосочетанию,
синтаксически
упорядоченному
и
“причесанному”
по
сравнению
с
авторским
нетрадиционным,
“незаконным”
словоупотреблением.
Неким
объяснением
употребления
угл ов ых
скобок
для
обозначения
предпо­
ложе ни й
может
служить
традиция
выделения
при
помощи
них
конъектур
в
те к­
ст ологии.
Да
и
сам
тер мин
предположение
можно
со отн ести
со
сло вом
конъек­
тура
-
то
есть
1. предположение,
догадка;2.
исправление
или
восстановление
испорченного
текста
или
расшифровка
текста,
не
поддающегося
про чтен ию .
Ср.
с
лат.
conjectura - 1. 'со об ра жен ие,
предположение,
д ог адк а ' (conjecturam facere -
сооб ражать,
предполагать,
догадываться
на
основании
ч-л.;
от
conjecto -
1. ' сбр асыва ть,
сно си ть
в
о дно
место';2.
Перен .
'соображать,
заключать,
догады­
в ат ься'; conjectans - 'и дущ ий
нау г а д'); 2. 'толк ова ние,
предсказание,
предвеща-
ние'”.
72 Панов М. В.
О
члени м ости
слова
на
морфемы
// Памяти академика
В.В.
Вино град ова.
МГУ.
1971.
С .174-178.
73 Словарь иностранных слов.
М., 1979 (или:
М. , 1987); Латинско- р усс кий
сло­
варь.
М. , 1949.


68
В
отличие
от
текста
в
<угловых скобках>, отводимого для вставок описан­
но го
выш е
т ипа,
в
[квадратных скобках]
будет
приводиться
разного
ро да
мета-
инфо р м ация
- метавысказывания по поводу собственного анализа.
3.
И,
наконец,
в
за клю че ние
может
следовать
(но,
пр авда,
полно­
стью
приво д ится
дал еко
не
всегда)
-
собственно
разбор
порождае­
мого
да нной
языковой
неправильностью
эффекта,
смысла
или
же
мотива
(вдухеработпо "порождающей
поэтике"
А. К.
Жолковского
и
Ю.К .
Щ егло в а74), возникающего из -з а
см ещен но го
платоновского
словоупотребления,
т. е.
та
"идеология"
или
особенности
мировоз­
з ре ния,
которые
во змо жно
этому
месту
приписать.
Наложение
с мыс лов
в
словосочетании
Ниже
будут
ра ссмо тр ены
та кие
"насилия"
Платонова
над
я зыко м,
которые
затрагивают
употребление
разн ог о
вида
словосочетаний,
в
том
числе
устойчивых
оборотов
речи,
получивших
в
лингвистике
название
"лексических функций" (ЛФ), т. е.
вы раж ающ их
ог р аниче н­
ный
набор
ста нд ар тных
операций
(или действий человека)
с
пр ед­
метом
(или происходящих с ситуацией в целом)75, например,
та ких,
как:
доклад
-
причитать
(Operl), ката ст ро ф а
- произойти
(FuncO), выго во р
-
об ъяви ть
(Operl) или еще:
получить
(Орег2); факты
-
об наружи ват ь ся
(FuncO), р аз во д
-
произойти
(FuncO) или:
по дать
на
(Operl или даже
Labor?), забвение
-
забыть
(Vo), предат ь+]\гл .
(Operl или Labor?), ил и :
приходить
e+Вин.
(Func2); капитуляция
-
принудить
к
(CausLaborl2 ?),
завтрак
-
приготовить
(Preparl ?) или:
съесть
(Real2 ?) или же:
кор-
лшт ь +Твор .п.М н.ч .
(Labor 12 ?); насморк
- подхватить
(Operl? или Incep
?), плев ки
-
наградить
(кого)+Твор (Labor 12 ?) или:
терпетъ+Ънн.
от
кого+Род.
(Labor21 ?) итд .
итп .
В
э том
перечислении
вначале
следовали
с очет ан ия,
названия
фу нк ций
к
кото­
рым
подобрать
достаточно
п росто ,
а
в
конце
-
бол ее
"хитрые"
с
точки
зрени я
подгонки
их
под
те ор ию.
В
подыскании
обозначений
для
последних
я
следую
74 Предисловие к книге:
Жолковский
А.К.,
Щеглов
Ю.К.
Поэтика
выразитель­
ности
// Wiener Slawistischer Almanach. Sbd . 2 (1980).
С.7 -17; Жолковский А.К .
"Обстоятельства великолепия": об одной пастернаковской части речи.
Инвари­
анты
и
структура
поэтического
текс та:
Пастернак
// Возьми на радость.
То
hon­
our Jeanne van der Eng-Liedmeier. Amsterdam. 1980. C.157-160; 205-223; Жолков ­
с кий
А.К.
Зощенко
XXI века,
или
поэтика
недоверия
// Звезда.
1996. No 5.
С.191-
204.
75 Мельчук И.А.
Оп ыт
теории
лингвистических
м од елей
"СМЫСЛ-Т ЕКС Т".
Семантика,
си нтак си с.
М ., 1974.


69
пр им еру
работы
Т.
Ро й тер а76, в которой содержательное наименование функции
в
большинстве
случаев
предшествует^,ее чисто "синтаксическому”
имени
(на­
прим е р,
для
ситуа ции
"отчаяние"
-
фун кц ии
Ма^Орег1
соответствует
зна ч ение
обе зумет ь
от
(Р), где "содержанием", по-моему,
естественно
должна
выступать
Ма^, а "синтаксисом" -
Ор ег 1).
Л екс иче ские
сочетания,
которые,выступают
в
этих
и
подобных
значениях
ЛФ,
обычно
считаются
свободными
(с большей или мень­
шей
степенью
"свободы”).
Они
состоят
из
’’заглавного”
слова
(того,
от
которого
обр а зуютс я
функции)
и
’’вспомогательных”,
фун кци о­
нал ьн ых
сло в.
Вооб ще
г оворя,
можно
было
бы
исходить
из
доп ущ е­
ни я,
что
от
всякого
слова-ситуации
должен
порождаться
полный
на­
бор
всех
определенных
в
теории
функций.
В
эт ом
подход
И. А.
Мельчука,
как
представляется,
б олее
у нифицир у ющ
и,
так
ск а­
за ть,
"компьютерно- т ехн о ло г ич ен" ,
чем
тр адицио нны е
(более " че­
ловеческие")
описания
фразеологических
единиц,
сл еду ющи е,
например,
В.В.
Виноградову,
который
различал,
с
одной
стороны,
фразеологические
сра щен ия
(в них сочетания смыслов составляю­
щих
с лов
немотивированны,
непроизводны
и
семантически
недели­
мы : "мертвецки пьян;
как
ни
в
чем
не
б ыв ало "), а с другой стороны,
фразеологические
сочетания
(когда слова в несвободных сочетани­
ях
допускают
синонимические
подстановки
тип а
"беспросыпный /
беспробудный
пья ница").
Но
между
этими
последними
-
условными
полюсами
-
неизбежно
появляются
промежуточные
типы,
которые
Виноградов
н азыв ал
-
фр азео л оги че скими
единствами
(для них еще
есть
возм ожн ост ь
вы вест и
общий
смысл
из
семант ич ес к ой
свя зи
ч ас те й: "намылить голову,
брат ь
бы ка
за
б ока
и
би ть
ба клуши ")71.
У
Платонова
вместо
обычного
(ожидаемого)
вспо мо гат ель но го
сло­
ва
лексической
фун кц ии
(вспомогательного глагола в ее составе,
да­
лее
-
ЛФ-глагола
или
ЛФ-слова)
при
гл авн ом
по
смыслу
слове
в
сло­
восочетании
часто
стоит
другое
с лово,
т. е.
как
бы
захваченное
из
чужого
сло восо четан и я
(оно является нормальным ЛФ - сло во м
для
какой-то
другой
с и ту ац и и). Это вносит в смысл понимаемого целого
сов ерш енн о
посторонние
и,
к азало сь
бы,
несво йст в енные
исходно­
му
сочетанию
оттенки,
-
таким
об ра зом
смысл
посторонней
ситу а­
ции
оказывается
тоже
вов лечен н ым
и
как
бы
со-присутствующим,
накладываясь
на
смысл
исходной.
76 Ройтер Т .
Немецкие
фразеологические
словосочетания
типа
in völliger Verz­
weiflung sein и их русские эквиваленты // Wiener Slawistischer Almanach. Bd. 5
(1980) С .2 07-220 .
77 Основные типы фразеологических единиц русского языка //
Виноградов
В. В.
Русск ий
язы к.
М.-Л., 1947.
С. 2 2-27.


70
Этот
пр ием,
анаколуф,
или
контаминация,
отм ечен
од ной
исследовательни­
цей
как
основной
у
Плат оно ва : "синтаксически происходит соединение частей
различных
конструкций,
семантически
же
име ет
место
взаимоналожение
э тих
ко нст ру к ций"78.
Ранее
ее
предшествовательницей
бы ло
сформулирована
вообще
гло ба л ьная
в
этом
смысле
задача
при
разборе
платоновского
тек ста: "вывести на
поверхность
полусознательную
деятельность
читательского
в ос прия тия " (Тол­
стая-Сегал
Е.
Указ.
соч.
С . 170).
Итак,
после
д л инных
пр едисло в ий
на
те му
перейду,
наконец,
к
кон­
кре тны м
слу чая м
хар актер ны х
для
Платонова
отклонений
от
норм
сочетаемости:
Чепурный
нарвал
цветов
“дл я Клавдю ши ,
котор ой
мал о
владел,
но
тем
бо лее
пит ал
к
ней
озабоченную
неж нос ть
” (Ч).
Здесь
совмещаются,
по
крайней
мере,
три
смысла,
каждый
из
кото­
рых
в
отдельности
нормально
б ыло
бы
вырази т ь
следующим
обра­
зо м:
а ) <Чепурный питал некоторые чувства к Клавдюше> [именно:]
аа) <испытывал к ней нежность>
б) <проявлял о ней заботу’ / заботился>
в) <чувствовал озабоченность /
был
оз аб очен
ее
судь бой,
поведением
и
про ч. >.
Очевидно,
что
платоновское
дикови нное
сочет ан ие
"питал озабо ­
ченную
нежность"
над о
понимать
как
результат
совмещения,
или
скл еив ания
воедино
по
крайней
мере
указанных
смыслов
(a-в).
По л­
нота
при
их
пер еч исл ении
нам
почти
н ико гда
не
г арант и ро вана:
к
ним
всегда
можно
до ба вить
какое-то
нов ое,
пришедшее
на
ум
пред­
положение.
Общий
смысл
словосочетания
предстает,
таким
обра­
зом,
как
некое
диффузное
целое.
Эт ого,
на
мой
вз гля д,
и
добивался
Платонов.
Остается,
конечно,
вопрос
о
том,
в
каком
соотношении
ме жду
собой
находятся
пред пол аг аемы е
смыслы
(a-в ), какой из них
более
важен?
Но
для
каждого
случая
это
надо
рассматривать
от­
дельно,
поскольку
об щего
алгоритма
здесь
бы ть
не
мо жет 79.
Я
огра­
ничусь
простым
пер еч исл ение м
предположений,
хоть
и
с
ми ни­
мал ьн ым
упорядочиванием:
вп еред и
интуитивно
б олее
очевидные,
а
к
ко нцу
-
наиб ол ее
спорные,
прихотливые,
зависящие
от
контекста
(для первых я буду пользоваться,
как
правило,
сл овом
предположе­
ни е,
а
для
последних
употреблять
сочетание
’’побочный смысл”).
Наиболее
сомнительные
варианты
снабжаются
еще
знаком
во пр оса
78 Бобрик М.
З аметк и
о
язы ке
Андрея
Платонова
/7 Wiener Slawistischer Alma­
nach. 35 (1995).
С.166.
79 Ср.
замечание
на
ту
же
т ему7, касающееся восприятия сходного по сложности
художественного
те кста ,
х леб н и ковс кого : "Степень присутствия второго итд.
смысла
может
быт ь
различной..." (ПерцоваН.Н.
С лова рь
неол огиз м ов
Велемира
Хл ебнико ва/ /Wiener Slawischer Almanach. Sbd . 40. Wien-Moskau, 1995. C .26).


71
впереди.
Это
говорит
о
том ,
что
точность
каждого
из
них
относи­
тельно
общего
смы сла
не
может
претендовать
на
абсолютность.
В
академическом
"Словаре современного русского литературного языка"
(БАС)
для
употребленного
здесь
Платоновым
гл аго ла
"питать", кроме вряд ли
применимых
в
данном
контексте
че тыр ех
основных
его
значений,
а
им ен но:
(1) 'давать еду,
пищу,
к орм и ть', (2) 'служить пищей', (3) 'доставлять средства
к
сущ ество ван ию,
со дер жа ть', (4) 'снабжать вещами,
необходимыми
для
функ­
ционирования
чего-либо', - указаны
более
подходящие
к
данному
случаю
пере­
нос ные
значения:(5)Перен.
'способствовать ,
содействовать
развитию,
ук репле­
нию
че го- либ о'; (6) Устар, 'п итать н ам ере ние ,
за м ысел,
и дею ', 'вынашивать'; (7)
П ерен.
'испытывать по отношению к кому -ни бу дь
что- либ о,
какое-нибудь
чув­
ство'
-
"Я питан особое пристрастие к театральным сочинениям" (Аксаков); "В
детстве
и
юности
я
почему-то
питал
страх
к
швейцарам
и
к
театральным
ка­
п ельд ин ерам " (Чехов).
Наи бо лее
подходит
к
смыслу
платоновской
фразы,
на
мой
взгляд,
последнее
значение
(7): на его основе и сделаны мои пред­
положения
(а -в).
Но
сами
по
себе
все
ука занные
предположения
вы­
званы
только
тем,
что
питать
нежность
-
нено рм ативно е
слово­
употребление,
выход ящ ее
за
рамки
обычной
сочетаемости.
Мо жно
считать,
мне
кажется,
что
также
оттенки
смы сла,
наводимые
осталь­
ными
переносными
значениями
”питать" (т.е. 5
и
6, по крайней ме­
р е ), здесь тоже присутствуют,
содержась
где-то
на
пер ифер ии
обще­
го
для
них
смы сла
(а):
ааа)
Ч епу рный
?-< сп особ ств овал,
ук реп лял
в
себе
/ вынашивал,
да же
лел еял
свою
н ежно сть
к
Клав дю ш е>.
Достигаемый
этим
эффект
-
заст ави ть
наш е
понимание
приоста­
новиться,
зам ерет ь
на
непривычном
словосочетании,
а
затем
-
со­
вместить
воедино
оттенки
смысла,
напрашивающиеся
в
качестве
во зможн ых
предположений.
Д ругой
пр име р:
"Вокруг Чевенгура и внутри него бродили пролетарии и прочие,
от ыск и­
вая
готовое
про питан ие
в
пр иро де
и
в
бывших усадьбах
буржуев... ”(Ч).
С
су щест вит ельн ым
"пропитание" (’то что едят,
пищ а’,
сог ласн о
БАС)
нормально
б ыло
бы
употребить
другой
глагол
-
ср.
(а)
ниже,
а
при
глаголе
"отыскивать"
уместнее
поставить
другое
имя
(б):
а) <добывая пропитание>,
б) <отыскивая еду /
п рип асы
/ пищу>.
Наиболее
близкими
к
употребленному
г лаг олу
представляются
такие
осмысления:
бб) <находя имеющуюся (к е м -т о
припрятанную)
пишу,
напри­
мер,
завалив ши еся
крошки
/ обнаруживая продукты /
по луч ая
уже
г отов ую
пишу>.


72
Г лагол
'"добывать"
навязывал
бы
пониманию
признак
’более ак ­
тивное
д ейств ие' ,
по
сра вне нию
с
употребленным
"отыскивать".
Ср ав ним:
al) <добывать пищу -
как
добывать
руду7/огонь!
де ньги
/ победу> , но:
61) <отыскивать пальто ( сред и
чуж их
вещей
на
вешалке)!книгу(в
шкафу,
среди
других
кн иг ) / старые вещи>.
Че ве нгу рцы
заняты
скорее
пассивным
собирательством,
а
не
ак­
тивным
до бы ван ием
средств
к
существованию.
Вот
соответствую­
щие
этим
глаголам
значения
(здесь и далее под значениями может
им еться
в
вид у
некоторая
р елева нтн ая
для
данного
случая
выборка
из
нескольких
словарных
подзначений):
отыскивать
- 'производя поиски,
находить,
о бн аруж ивать ';
добывать
-
'доставать ,
приобретать
т рудо м,
за раба тыва ть ,
пол учать
пут ем
производства' (БАС).
Ср.
с
тем,
чт о,
кр оме
это го,
ук аз ыв ается
у
В .И.
Даля:
до­
бывать
-
'наживать,
пр омы ш лять,
выр учать ,
отыскивать
и
находить,
ловить
(до­
бы чу )’.
Различающий
их
здесь
пр изнак
-
'более активное действие’
мож­
но
сч итать
именно
той
"значимостью" (valeur, согласно терминоло­
гии
Со с с юр а 80), на которую расходятся в данном случае значения
этих
двух
глаголов.
В
де йств ите ль нос ти
же,
подобных
значимостей,
разводящих
смыслы
двух
сл ов,
м ожет
быт ь,
конечно,
намного
бо ль ше,
я
указываю
здесь
только
те,
которые,
кажется,
наиболее
подходят
к
да нном у
случаю,
и
им
как
бы
"высвечиваются".
Как
писал
А. Ф.
Л осев,
даже
между
двумя
выделяемыми
в
слова­
ре
зн ач ениями
(например,
знач ения ми
родительного
падежа)
всег да
можно
отыскать
третье
-
отличное
от
первого
и
от
вто рог о,
а
описы­
ваемые
тр адицио нно
как
ди скр етны е
правила
грамматики
не
даю т
еще
того,
что
все
равно
достигается
не
зн ани ем
пра ви л,
а
только
привычкой
к
языку,
что
требуется,
чт обы
"уметь улавливать живую
п81
знач имо сть
языка
.
Таким
образом,
в
последней
платоновской
фразе
имеется
в
виду,
что
хотя
чевенгурские
пр ол етар ии,
с
одной
стороны,
по
сути
дела,
вы нуж дены
'добывать себе пропитание’,
но
при
эт ом
способ
их
дей­
ствий
откровенно
пассивен.
Собственно
г ово ря,
он
вообще
никак
не
укл ады вае тся
в
смысл
слова
"добывать"',
они
просто
отыскивают
то,
что
было
когда-то
запасено
другими
людьми
ликвидированными
б урж уями ") и утилизируют это как никому не нужное,
отходы.
Вед ь,
согласно
анархическому
коммунизму
героев
Пла т оно ва,
80 Курс общей лингвистики .
(1915) // Соссюр Ф.
Т руды
по
языкознанию.
М.,
1977.
С. 13 3-159
81 О бесконечной смысловой валентности языкового знака .
Поток
сознания
и
язык//
Лосев
А. Ф.
Знак .
Символ.
Ми ф.
М., 1982. С.459.


73
в ) <в природе всё и так уже имеется готовым для нормального
питания
любого
живого
существа,
в
том
числе
и
чел овек а> .
В
результате
основной
смысл
выраженного
в
деепричастном
обороте
может
быть
понят
как:
а б) <получая питание даром из природы>.
Платонов
как
бы
подставляет
вместо
определенного
сло ва,
тре­
бующегося
в
данном
словосочетании,
близкий
к
нему,
но
не
точный
его
синоним.
Для
подкрепления
предположений,
сделанных
при
толковании
пре­
дыдущей
фразы,
рассмотрим
смещенное
употребление
сходного
со­
четания
"добывать корм"
в
следующем
примере:
"Сами прочие ели лишь изредка:
они
добывали
ко рм
для
угощен ия
др уг
друга,
но
пища
уже
редела
в
полях
и
прочие
ходили
до
вечера
в
тоске
сво его
и
чужого
г олода
” (Ч).
Тут
сто ят
не
на
месте
слова
“корм ”
и
“пища ”.
Ср.
пища
-
’то,
что
едят
и
пьют,
что
служит
для
пит ания ’ (БАС), а также пометка у сло ­
ва
к орм
-
’более о пище животных’ (Даль).
Вот
какие
в
св язи
с
этим
рождаются
предположения:
а) <люди добывали пищу только для угощения друг друга,
а
во­
все
не
для
себя,
не
для
собственного
пропитания,
то
есть
как
бы
не
вза п ра вду>, или:
б) <будто задавали корм скотине>, при этом
аа) <еда может рассматриваться только как угощение
-
в
кач е ст­
ве
подарка
своему
товарищу,
а
только
для
себя
трудиться
б ыло
бы
стыдно>,
в) <заранее кем- т о
приготовленная
пища
(то есть уже стоящая на
столе
или
заполняющая
соб ой
все
поля)
по п адала сь
реже,
подходила
к
концу
и
начинался
голод
и
т оск а>.
В
с ловар е
говорится,
что
слово
еда
обозначает
”то,
что
едя т
в
д анный
мо мен т”,
а
слово
"пища"
употребляется,
"когда речь идет о
то м,
что
едя т
воо бще ,
чем
питаются".
Оно
умес т но
т акже
в
слу чае,
когда
речь
идет
об
"организации питания многих людей",
и
более
других
синонимов
(еда-снедъ-яства)
походит
на
термин
-
"в част­
ности,
в
медицинском
язык е
употребляется
только
этот
с и нони м"82.
Отсюда
след ую щие
допол ните ль ны е
идеи:
добывание
еды
в
Чевен­
г уре
похо д ит
на
организацию
общественного
питания,
а
те,
ког о
корм ят ,
п ред ставля ют ся
как
неразумные
существа,
д ети
или
даж е
как
скотина.
То
есть
происходит
снижение
автором
-
и
того,
что
служит
питанием,
и
тех,
кого
кормят.
82 Новый объяснительный словарь синонимов русского языка.
М ., 1995.
С. 197-
198.


74
[Дванов ожидал Гопнера] “на ру ж и,
не
скр ыв ая
головы
от
до ждя
” (Ч).
Нормальнее
ск азать
с
другим
глаг олом :
а) <не накрывая /
не
пряча>
голову
от
дождя,
б) <не укрываясь /
не
пр яч ась
от
дождя
под
крышу >,
б б ) <не обращая никакого внимания на дождь>.
У
глагола
"накрывать"
-
явно
более
подходящее
для
данной
ситуа­
ции
зна ч ение
-
'закрывать,
покрывать
что-л.
че м-л .,
положенным
сверху',
чем
у
глагола
“скрывать” (ср.: 'прятать,
не
дав ать
во змож ­
ности
другим
заметить
ч.-л.; делать невидимым,
недоступным
к ому-
л.,
заслонять;
утаивать,
умалчивать,
не
ра сск азыва ть
о
ч.-л.'
-
по
БАС ).
У по требл енно е
вместо
более
стандартных
на
его
месте
(а-б),
слово
“скрывать ”
вовлекает
в
р ассмо т рение
см ыслы
иных,
сдвину­
тых
о тнос ител ьно
исходного,
синонимич еск их
ря дов:
в) <не скрывая /
не
тая
/ не замалчивая каких-т о
фактов
перед
кем-то>.
Ср авним
здесь
его
смысл
и
с
глаголом
"утаивать"
-
'сохранять в
тайне,
скрывать
(чувства,
м ыс ли); прятать;
тайно
присваивать'
(БАС), то есть,
как
бу дто:
г) <не склоняя головы /
не
отступая
перед
кем-то>.
Конечно,
и
при
употребленном,
как
у
Пла т он ова , “скрывать ”
вме­
сто
“прятать”
есть
возможность
понять
всю
фразу
как
'спрятать
голову',
но
то гда
голова
должна
мыслиться,
скорее,
как
уже
о тде­
ленная
от
тел а!
Возникает
добавочный
смысл,
с
п омощ ью
которого
наше
понимание
вы х одит
из
затруднительного
положения,
куда
за­
го няет
его
платоновская
фраза:
вв) <как бы не склоняя своей головы перед дождем>.
З десь
дождь,
видимо,
мыслится
как
какое-то
живое
существо,
враж­
дебное
человеку.
Или
ещ е:
гг ) <не скрывая своих мыслей,
взг ляд ов,
пра вды
от
кого-то>.
Получается
так,
буд то
голова
не
только
часть
тел а
человека,
но
од­
но вр е менно
и
что-то
вроде
"носителя"
его
ментальных
установок
(мыслей,
соображений,
взг ляд ов
ит п. ), которые можно скрывать от
других,
мех аниче ск и
"пряча",
или
как-то
стыдливо
"засовывая"
их
себ е
в
г о лову?
Это
своего
рода
перенос
по
смежности,
несколько
ст ра нная
синекдоха.
(Обычным является замена " го л о ва"
вместо
'мыслящий при ее помощи человек',
а
здесь
не
та к: "голова"
-
это
как
бы
'сами мысли данного человека'.)
[Пиюся стреляет в кадетов,
появившихся
в
Чевенг уре:] “.. .Е го
выстр ел
разд ался
ог нем
в
померкшей
тишине
” (Ч).


75
Ситуацию,
обозначаемую
г лагол ом
раздаваться,
с лед ует
обоз н а­
ч ить,
сог ласн о
номенклатуре
лексических
функции
Мельчука,
как
1псерРипсО или,
если
еще
боле е
’’содержательно",
можно
дать
ей
имя
МашАпсерРипсО.
Наиболее
обычным
именем
ситуации
при
ЛФ-
г ла голе
"раздаваться"
со
значением
а) ’отдаваться,
быть
слышиму,
звучать
гулом,
ра ск ат ам и' (Даль)
-
является
слово,
обозначающее
какой-то
зву к
или
н епо сре д ственно
выз ва вшую
эт от
звук
причину.
Так,
разд атьс я
может
-
выст р ел,
стук,
скрежет,
шорох,
колокольный
звон,
уд ар
итп.
Ср.
все-таки
чуть-чуть
странно
звучащую
строчку
Некрасова
“5 лесу раздавался
топ ор
д ро восек а”... -
то
ес ть
странную,
по-видимому,
именно
в
си лу
величины
допускаемого
здесь
пропуска,
из-за
непривычности
упот­
ребленной
метонимии
"топор"
-
для
обозначения
'стука топором,
слышимого
у хом'.
Бол ее
нейтральным
б ыло
бы
без
метонимии: "В
лесу
р азд авал ись
стук
топора
/ удары топором".
Но
у
сло ва
"раздаваться'"
е сть
еще
одн о,
так
сказать,
“зритель­
ное”,
значение
(в словарях оно указывается как раз как основное):
б ) 'становиться более широким,
пр осто рн ым;
разделяясь
на
час ти
и
образуя
ме жду
ни ми
свободное
п рост ранс тв о,
проход ,
р ассту пат ьс я' (что соответствует
подзначениям
1,2,3 у третьего значения этого слова по (Б АС), а также трем зна­
чения м,
выд еляемы м
для
него
в
(МАС).
Иллюстрируют
это
следующие
приме­
ры: "..Л ед
снова
тре снул
и
широко
разд ал ся
по до
м но ю " (Ляшко); "Брызнули
волны,
раздавшись
под
т р упом. . ." (Жуковский) (М А С); У Даля примеры более
ж и зне утве рж даю щ ие : "Просторный сапог на ноге ссядется,
а
тесный
раз даст ­
с я " (утешение сапожников); "Туман,
облака,
тучи
раздались,
месяц
пр ог лян ул".
В
рассмотренном
выше
з вук овом
значении
у
"раздаваться"
п оч­
ти
не
важн а
была
сре да
распространения
звука
от
вызв авшег о
с обы­
тия
(само собой разумелось,
что
это й
средой
может
б ыть
только
в оз­
дух).
Зато
имела
важность,
на
мой
взгляд
(хотя это и не записано в
толкованиях
с лова ре й ), внезапность обнаружения слушателем доно­
сящегося
звука
(а1)! Если внезапности нет,
сл еду ет
упо тр еб ить
уже
другие
г лаго лы
того
же
синонимического
ряда :
"прозвучать /
послышаться
/ донестись"
или
что-то
подобное.
По-моему,
данный
признак
'внезапность обнаружения'
должен
б ыть
подве­
ден
под
категорию
значимости
для
сло ва
'раздаваться"
в
значении
'слышаться'
по
сравн ен ию
со
значением
'распространяться в ширину'.
На
рав ных
правах
в
эту'
зн ач имо сть
входит
и
признак,
дополнительно
распределенный
относительно
первого:
(61) 'равномерность и/и ли
размеренность
действия,
и ду щего
в
ст ороны
от
э пицентр а
к
периферии',
ср.: "...Звон
часов
ли шь
одн о­
звучный
раздается
в
т ишин е " (Пушкин).
-
Здесь
уже
нет
внез апно ­
сти
обн ар ужен ия
ситуации
гово рящи м,
а
наоборот,
имеется
идея
'равномерности и однообразия' .


76
Сам
э тот
пр изнак
'равномерная распределенность действия' (61), заменяю­
щий
собой
пр изна к
(а1), наводится,
ви д имо,
под
давлением
смысла
слова
"р аз­
давать"
и
навязывается
семантикой
этого
производящего
глаго ла: 'отдавать по
ч ас тям, <сразу>
нескольким,
многим,
представлять
в
их
расп о ряжен и е' (БАС);
ил и: 'наделять чем многих,
давать
ка ж дом у7, делить по частям,
оделять' - "Раздал
всем,
а
сам
ни
с
че м" (Даль) .
Иначе
гово ря,
оказывается,
что
смысл
'раздавать'
может
просве­
чивать,
ост авля я
след
в
производном
г ла голе
"раздаваться"! Т. е.
удары
могут
осмысливаться
как
62) 'раздаваемые,
распределяемые,
расходящиеся
вокр уг,
в
раз­
ных
нап ра вле ниях,
идущие
от
центра
к
п ер ифер ии ' (как это наблю­
дается
при
раздаче
денег ,
листовок
итп.)
и
во зник ает
следующие
пр и зн ак : 'иррадиация,
над ел ение
чем-то
окружающих
(стоящих во-
круг)'.
При
эт ом
см ысл
внезапности
обнаружения
действия
гово рящи м ,
как
сказано,
про падае т
-
среда
может,
например,
медленно
по дда­
ваться,
расходясь
в
стороны.
Так ,
в
зри т ельн ом
значении
"разда­
ват ьс я " (б), проявляющемся,
например,
во
ф ра зе : "Грязь от колес
раз дав алас ь
в
с то роны",
можно
усмотреть
следующие
дополни­
тельные
признаки:
сре да
р аспр ост р анения
д ейст вия
-
нечто
густое
или
сыпучее,
вязкое,
инертное;
существенна
также
причина,
выз ы­
вающая
само
д виж ение
(это движущееся под воздействием какой-т о
с илы
тело).
Сам
же
кан ал
восприятия
из
сл ухово го
становится
зри­
тельным,
и
это
пер ев одит
действие
в
и ной
"модально- пер ц епт и вн ый
регистр"8э.
Но
еще
отличает
"раздаваться"
от
других
глаголов
того
же
си но­
ним иче ско го
р яда
фиксация
внимания
слушателя
на
начальной
точ­
ке
распространения
звука
(т. е.
на
том,
откуда
тот
исходит), а не на
конечной
точке,
как
для
"слышаться" (к кому приходит,
до
ког о
до­
но сит ься,
какого
места
дос тига ет), и не на пространстве,
им
запол­
няемо м
-
"звучать" (т. е.
гд е?)".
Кроме
того,
во
ф разе
Платонова
используется
нес танд ар тн ое
со­
ч е тание
"раздался огнем",
т. е.
У +Бт в., характерное для
зрительного
значения
"раздаваться".
Бол ее
привычно,
конечно,
б ыло
бы
упот­
ребить
в
творительном
па деже
такое
дополнение,
ка к,
например:
‘'раздался плечами вширь".
Вот
и
в
следующих
примерах
творительный
падеж
им еет
значение
'общей
орудийности,
или
внешнего
проявления,
результата
происходящего
превраще­
н ия': “просиялрадугой /р ас сыпа лся
пра хом
/взвейтесь кострами ”, “об нару жил
се бя
кашлем
”, “голос раздался криком в тишине ночи /
прозвучал
громом
среди
я сного
н е ба ” (последними замечаниями я обязан Анне Зализняк).
83 Золотова Г. А.
Коммуникативные
ас пе кты
русског о
син так сиса .
М ., 1982.
С. 39-
83, 337-356.


77
На
мой
взгляд,
платоновское
употребление
"выстрел раздался
огнем"
как
бы
пытается
удержать
в
себ е
сразу
три
знач ения
-
звуко­
во е,
зрительное
и
орудийное:
а ) 'внезапно прозвучал,
послышался',
б ) 'стал отчетливо виден,
распространяясь
из
э пицентр а
к
пе ри­
ферии'
и:
в) 'неожиданно обнаружил /
проявил
себя
в
ви де
о гня'.
Другим
примером
(на употребление того же глагола раздаваться)
могут
служить
следующие
сло ва
Якова
Титыч а
(попав в Чевенгур,
он
с традае т
"ветрами и потоками",
и
под
эт им
предлогом
о тказы ­
вается
выходить
из
св оего
дом а):
"Я порочный человек,
мой
порок
да леко
раздается” (Ч).
Вообще-то
"порок”
не
подводим
ни
под
категорию
звука,
ни
под
то,
что
можно
"раздавать другим",
ни
под
то,
что
может
"распростра ­
ня тьс я"
в
зрительном
по л е). Нормальнее было бы сказать:
а ) <мой порок всем и так виден /
все м
изв ест ен
/ его легко обна­
ружить
/ он проявляет себя в том -т о
и
том-то>.
При
эт ом
обычными
способами
обозначения
воздействия
на
средства
обоняния
(запах,
вонь ), являются:
б)
распространяется
вокр уг
/ разносится по воздуху>: если гла­
гол
"раздается"
употреблен
в
эт ом
значении,
он
имеет
пере нос ны й
смысл.
Ес ли
же
представить,
что
герой
хочет
сказать,
что
его
недуг
п ро­
являет
себя
в
специальных
зв ук ах,
нормально
выразить
это
та к:
в) ^характерные для моего порока звуки слишком хорошо слыш­
ны
/ разносятся вокруг>.
(При последнем осмыслении в исходном примере следует при­
знать
наличие
эллипсиса
со
своеобразной
метонимией:
вместо
"зву­
ки
раз даю т ся"
-
"порок раздается" .)
В
платоновском
варианте,
по-видимому,
упо тр еб ленны е
глагол
и
имя
должны
служить
для
объединения
одновременно
вышеприве­
денных
смыслов
а), б)
и
в)
вместе:
а бв) «^соответствующие моему недугу звуки и запахи далеко рас ­
пространяются
/ широко расходятся во все стороны>.
(В исходном примере компоненты 'з в уки
и
запахи',
а
та кже
'распространяться,
расходиться
вокруг’
не
выр ажены ,
а
лишь
вос­
ст анавл и ваю тся
читательским
пониманием
-
чере з
соответствующие
пр едпо л ож ения.)
Еще
од ин
пример
характерного
платоновского
употребления
"раз ­
дав ат ься ",
сов мещаю щего
звуковое
и
обонятельное
значения:


78
“Она положила руки на стол и затем перенесла их на свои возмужавшие
колени,
не
с оз навая
лишних
дв ижен ий.
Ее
жиз нь
раздавалась
кругом,
как
шу м.
Серб ино в
далее
прикрыл
глаза,
чтобы
не
пот ерят ься
в
этой
чужой
комнате,
наполненной
посторонним
ему
шумом
и
за пахо м
” (Ч).
Ра сшир ен ие
валентной
струк т уры
слова
О
расширении
валентной
структуры
слова
уже
пис ал и84.
Создается
иногд а
впечатление,
что
Платонов
м ожет
заст ави ть
любую
г ра мма­
тич е скую
форму
сло ва
служить
выр ажен ием
смы сла
любой
другой
формы
(это,
кстати,
б ыло
п ро воз глаш ено
как
принцип
работы
сход­
ного
с
ни м,
но,
пр авд а,
в
и ной
области
искусства,
мастера
-
Пав ла
Фил о но ва), в чем одна из бьющих в глаза особенностей,
отличаю­
щих
Андрея
Платонова
от
других
писателей.
Р азб ерем
пример:
“Чиклин прошел мимо забора и погладил забвенные всеми тесины отвы­
кш ей
от
счастья
рукой
” (Ч).
Без усл ов но
проще
б ыло
бы
сказать:
а) <погладил забытые /
позабытые
всеми
тесины
забора>,
аа) <погладил тесины,
оставленные
всеми
без
внимания
/обыч­
но
нике м
не
замечаемые
/ преданные забвению /
находящиеся
в
пренебрежении>.
Слово
" забв енны й"
может
иметь
при
себе
то лько
объектный,
но
не
суб ъек т­
ный
актант.
Ведь ,
"забвенный"
-
это
'преданный забвению,
ос тавл енн ый
или
пребывающий
в
забвении'.
Ср.
по
БА С: "забвение"
-
1) 'забывание чего- л. ,
пр е­
небрежение
че м -л. ', 2) 'состояние забывшегося,
з абыть е': "Никто ее колен в заб­
ве ньи
не
целует " (П ушкин).
По-видимому,
смещением
употребления
исходного
сло ва
в
ин­
терпретацию
этого
места
Платонов
вовл ек ает
такие
альтернативные
смыслы:
б ) <герой погладил забор в самозабвении /
забывшись
/ позабыв
о
себ е>
или
даже:
в) <прийдя от этого в состояние забытья> .
Рассмотренные
в
с татье
Марины
Бобрик
пр име ры
"прохожие мимо,
косарь
т равы,
произнес
сво е
слово
в
ок н о", позволили исследовательнице даже сфор ­
мулировать
такой
своеобразный
"закон сохранения смысла"
у
Платонова: "се-
84 КобозеваИ.М.,
Ла уфер
Н.И .
Языковые
аном алии
в
прозе
А.
Платонова
через
призму
процесса
вербализации
И
Логический
анализ
языка.
Про тиво ре чи во сть
и
аномальность
тек ст а.
М., 1990.
С. 1 2 5-138; Левин Ю.И .
От
синтаксиса
к
смы слу
и
далее
("Котлован"
А.
Пл атон ов а) // Семиотика и информатика.
М. , 1990.
Вып.
30.
С. 115-148 //
или
то
же
в
его
книге:
Избранные
труды.
Поэ тик а.
С ема нти ка.
М. , 1998.
С . 392-419.


79
м антик у
нереализованных
ко.чшонентов
конструкции
принимают
на
себя
на­
личные
компоненты
ее” (указ.
соч.
с .171).
Ст а лк ивание
друг
с
другом
противоре ч а щих
толк ова н ий
и
"подвешивание"
смысла
У
Булгакова
в
"Мастере и Маргарите”
в
сц ене
допроса
Иешуа
Пил а­
том
используется
об раз
"подвешивания"
и
"подвешенности"
жиз ни
чел овек а
за
нить,
к от орую
вольна
поддерживать
или
оборвать
некая
всеведущая,
полновластная
инстанция
(бог-создатель,
согласно
Ие­
шуа,
или
же
р ок,
судьба,
несчастливая
случайность,
согласно
ск еп­
тическому
мировоззрению
Пилата).
Данный
образ
подвешенного
положения
по
отношению
к
человеческой
душе,
судьбе
или
жизни
-
вполне
устойчивая
древняя
мифологическая
конструкция.
Эту
же
емкую
метафору
можно
использовать
для
о бо зна чения
приема,
ко то рым
пользуется
Платонов,
з ад ер живая
читательское
внимание
на
тех
местах,
где
"результирующий"
смы сл
однозначно
не
выводится
из
прочитанного.
В
таких
слу чаях
автор
именно
как
полновластный
Создатель
держит
в
своей
ру ке
нити
нашего
по ни­
мания,
тянущиеся
к
конкретному
месту
тек ст а.
Вот
примеры:
“Чиклин остановился в недоуменном помышлении” (К) .
Слово
"помышление <п ом ыслы>" явно требует определенного аргу­
мента
(т.е.
заполнения
валентности
"содержания": о ком /
о
чем), а
слов о
"недоуменное < н ед оу м ени е>" никак не может служить этим
аргументом
и
вносит
неопределенность
в
чтение.
Мож но
было
бы,
например,
сказать:
а) <он остановился,
в
недоумении
/ недоумевая по поводу чего-
то >,
аа) «^остановился,
задавая
себе
недоуменный
вопрос
/ вопрос,
выра ж а ющий
его
крайнее
не до ум ением
С огласно
слов арю ,
с
одн ой
сто роны ,
" недо уме ние"
-
это
'сомнение,
колеба­
ние ,
состояние
нерешительности
в сле дст вие
непонимания,
неясности': "Мой
ино ст ранн ый
выговор,
к азал ось,
пор ази л
в сех:
я
видел
на
их
лицах
не доу мени е"
(Одоевский) . “Не до ум енны й ”
-
это
'выражающий недоумение', 'заключающий в
себе
недоумение
(вопрос ,
взгляд)'(БАС).
То
есть , "недо ум ени е"
возникает
по
поводу'
чего-то,
какого-то
события.
С
друг ой
сторон ы,
по мы шлен ие
-
это
'мысль,
дум а,
намерение': "В тоске
любовных
по мы шле ний
/ И день и ночь проводит он" (Пушкин), "помышлять"
-
это
'думать,
м е чтать
размышлять
о
ч. -л.,
собираясь
это
сд ел ать'.
То
ес ть
" по­
мы шление"
нацелено
на
к онк рет ный
объект
или
ситуацию,
относимые
к
б уду­
щему
и
никакие
"помыслы /
по мыш ления
/ намерения"
сам и
по
себ е
не
м огут
вы раж ать
'недоумение'
(тогда это уже какая- то
"недо -мы сль
или
недо-


80
намерение").
И,
об ратн о,
" недо умени е"
не
мож ет
выражать
никаких
'помыслов'
или
'намерений'.
На
этом
мест е
и
про исх о дит
’’остановка нашего внимания”: чи ­
татель
не
знает ,
как
это
сл еду ет
понимать.
Это
и
ес ть
характерное
для
Платонова
’’подвешивание”
смысла.
При
понимании
стал кива ­
ют ся
друг
с
другом
два
(или более)
несовместимых
и
противореча­
щих
др уг
другу
варианта
осмысления.
Платонов
соединяет
два
сл ова
с
нез апо лн енны ми
ва лентнос тя ми,
как
бы
’’закорачивая”
их
друг
на
друга.
В
результате
п олу чает ся
не
то
(б) ?-<помышления
о
сво ем
собственном
недоумении>, то ли (в)?-<в
недоумении
от
своих
соб ­
ственных
помыслов>
или:
в в) <не зная не только то,
что
ему
в
данный
момент
предпри­
нять,
но
и
того,
на
что
надеяться
в
будущем>,
б б ) <будучи побуждаем думать о чем- то
неясном
для
себ я
само-
го>,
Ина че
говоря,
имеются
в
вид у
<размышления человека,
который
находится
в
недоумении>, но слово "помышления"
выдает
явно
не
согласующийся
с
этим
’’волевой”
оттенок
значения.
Другой
пример:
“Лишь одно чувство трогало Козлова по утрам
-
его
сердце
затрудня­
лос ь
би ться ,
но
все
же
он
надеялся
жит ь
в
будущ ем
хо тя
бы
маленьким
о ста тком
сердца”.
Возможные
осмысления
для
этих
"трогало"
и
"затруднялось":
а) <одно только чувство по- н аст оя щ ем у
задевало
/ имело для не­
го
како е- то
знач ение
/ способно было его растрогать (он
жил
только
надеждами
на
будущее,
а
все
остальное
мало
его
интересовало)>;
б ) <чувство страгивало его с места и заставляло двигаться впе­
ред
(ср.
восклицание
"Трогай!"), а сердце не желало даже биться,
оно
как
будто
ч увст в овало
себя
в
затруднительном
положении,
от­
казывалось
участвовать
в
жи зн и>;
в) <что-то
(какие- т о
события)
все-таки
зат раг ива ло
/ приводило
в
действие
его
чу вст ва,
а
они
уже
страгивали
с
места
сердце
при
по­
мощи
надежды,
иначе
даже
с ерд цеб иение
его
заме дл ял ось >;
г) <надежда на будущее только слегка трогала Козлова ( едв а
ка­
салось
ег о,
не
д авая
ни
удо вл етв оре ния
и
не
пробуждая
достаточной
э не ргии
для
продолжения
жи з н и ), поскольку надежду может дать
только
со-участие
сердца
в
жизни
другого
чел овек а,
а
сердце
Козло­
ва
все
более
слабело
и
истощалось
от
своей
тоски>.
В
исходной
фр азе
пр ед пол ож ения
(а-г )
сливаются
до
неразли­
чимости,
и
ее
результирующий
смысл
как
бы
’’мерцает”
между
ни­
ми.


81
“Отец слез с деревянной старой кровати,
на
которой
он
спал
еще
с
по­
ко йной
матерью
всех
своих
с ынове й
” ... (РП).
Нормально
б ыло
бы:
а) <отец слез с кровати,
на
которой
спал
еще
с
покойной
женой
(со своей женой,
теперь
уже
пок ой ной )>.
Ес ли
вместо
словосочетания
"жена Х-а "
употребляется
описа­
тельное
выр ажен ие
"мать детей Х -а ”,
это
говорит
о
возможности
ка­
кой-то
импликатуры
(такого смысла,
который
автор
почему-то
не
хочет
вырази т ь
явно).
Например,
фр аз а: "Разрешите вам предста ­
вить:
моя
первая
жена,"
-
может
подразумевать,
что
в
данный
мо­
мент
женщина
уже
не
является
женой
говорящего
или
что
он
же нат
на
др угой .
Или
когда
человек
г ово рит : "Это мать его детей" (вме­
сто
"Это его жена"), то он,
может
быть,
хо чет
выразить
этим,
что
X
и
У
больше
не
состоят
в
браке.
Такие
"наводящиеся”
см ысл ы,
од на­
ко,
не
являются
стопроцентными
и
вполне
может
оказаться
так,
что
в
обоих
слу ча ях
говорящий
имел
в
виду
выразить
что-то
иное
(в
первом
случае
он
мог
просто
пошутить,
представляя
так
свою
п ер­
вую
(и пока единственную)
жену,
а
во
втором
обратить
вн иман ие
слушателя
именно
на
“детородные”,
а
не
“матримониальные”
свой­
ства
человека).
Та к,
может
быть,
и
во
ф разе
Платонова
из
“Реки По -
тудань”
имеется
в
виду,
что
в
настоящий
момент
герой
(отец Ники­
ты)
прост о
не
является
мужем
своей
жены?
Но
этот
смы сл
и
так
из­
быточен,
из-за
употребленного
здесь
же
слова
"покойной".
С
другой
стороны,
и
указаний
на
то,
что
герой
разводился
с
женой,
в
текс те
также
не
содержится.
Таким
образом,
у
Платонова
вроде
бы
отсут­
ствует
какая-либо
импликация
или
подсказка,
подходящая
для
того,
чтобы
смысл
фразы
сло жил ся
в
зак онч енное
целое
в
наш ем
ч ита­
тельском
понимании.
Об щее
целое
фра зы
опять
зияет
в
каком-то
провале
или
же
"повисает”
в
воздухе.
Впрочем,
называть
свою
жен у
“матерью”
герой
р асск аза
м ожет
как
бы
исходя
из
точки
зрения
де­
тей
-
св оих
упомянутых
здесь
“сыновей ”. Он как бы еще и
б) <припоминает их всех,
воскрешая
в
памяти
их
мать,
св ою
же-
н у>.
Ну,
или
же
после
переживания
состояния
"подвешенности"
и
недоумения
читатель
мож ет
успокоиться
на
другом
выводе
-
на
т ом,
что
глагол
"спая"
следу ет
понимать
в
пер ено сном
знач ен ии,
как:
в) <на этой самой кровати со своей покойной женой,
как
он
п ом­
нил,
он
и
зачи н ал
всех
св оих
сыновей>.
Но
смыслы
б)
и
в)
лежат
где-то
на
периферии
пл атонов ско й
фр а­
зы.
Возможные
осмысления:следующего
примера
таковы:


82
...“Таракан
его
[Якова Титыча]
ушел
с
о кна
и
жил
где-то
в
покоях
пред­
мето в,
он
почел
за
лучшее
из бр ать
за бвение
в
те сно те
теплых
вещей
вместо
наг ре той
солн цем ,
но
с лишко м
прос торн ой,
страшной
земли
за
с тек лом
" (Ч).
а ) <таракан жил в покое /
т .е.
очевидно
ч увст во вал
себя
в
безо­
пасности,
скрытый
со
вс ех
сторон
предметами
мебели
от
опасностей
внешней
жизни>;
б)<онжилвчьих-то
(чужих)
покоях>.
Возникает
дв оение
смысла
сло в
"покой-по ко и"
-
состояние
покоя,
отсутствие
какого
бы
то
ни
б ыло
движения
или
же:
место
сна
и
от­
ды ха
(БАС) .
Хотя
мно же ств енное
чи сло,
вроде
бы
однозначно
у ка­
зы ва ет,
что
здесь
должно
иметься
в
виду
второе,
однако,
исходя
из
здравого
см ысла,
никако й
из
"предметов"
не
может
быть
хозяином
помещения,
вл адет ь
собственным
"местом отдыха" (ср .
с
одной
сто ­
роны,
покои
стар ой
гр афи ни,
а
с
другой,
п ри емный
пок ой
больни­
ц ы), зато дальнейший контекст ( т арак ан
предпочел
"забвение в тес­
ноте
вещей",
иначе
го вор я,
в) <хочет сам забыться>
или
да же
г) <хочет,
чтобы
все
ост аль ные
его
забыли,
ост ави ли
бы
в
по-
кое>)-
пре дл аг ает
нам
вопреки
грамматическому
числу
иметь
в
ви­
ду
более
абстрактное
о см ыс ление
слова
("покой",
а
не
"покои":
Oper1 (покой) =
"охранять /
ст еречь
/ оберегать /
сохранять";
Causl(покой) = "давать /
предоставлять"
-
в
отличие
от
Ьос(покои) =
"жить /
спать
/ находиться в" . Ве рнее,
конечно,
Платонов
снова
о бъ­
е дин яет
здесь
оба
(а то и все четыре)
осмысления.
Иногда
читателю
п рих о дится
изощрять
свое
зрение,
чтобы
осмыс­
л ить
пл ато нов ский
текст:
“Соня уже выросла за этот год,
хо тя
и
ела
мало;
ее
волосы
пот ем н ели,
тело
приобрело
ост оро жн ость ,
и
при
ней
ста но вило сь
стыдно
” (Ч).
Помимо
тривиального
тол ко вания
эт ого
места:
а ) <ее движения сделались как- то
не
по -де тски
осторожны,
ме нее
не по­
средственны
и
откровенный
На
понимание
дан ной
фр азы
на кла ды вают ся
следующие
побочные
см ыслы :
б)?-<ее тело
определенным
образом
изменилось,
может
б ыть,
приобрело
же нс кие
формы,
из-за
чег о
временами
ста нов ил ось
стыдн о
с мотр еть
на
нее> ,
в) ?-<она
сама
стала
как-то
особенно
сты длив а,
стесн яяс ь,
по-видимому,
как
св оего
тел а,
так
и
ч ужих
(постыдных)
взглядов
на
него>.
Смысл
фраз ы
в
ц елом
опять
о бъединя ет
в
себе
осмысления
(а- в).


83
Комбинирование
"побочных смыслов"
и
заглядывание
внутрь
недос тупной
для
наблюдения
ситуации
Некоторые
пар адок сы
зрения
у
Платонова
р асс мотр ены
в
инте ре с­
ной
статье
Сусуму
Нонака85.
Вот
еще
один
очень
ха ракте рны й
п ри­
мер :
“Город опускался за Двановым из его оглядывающихся глаз в свою доли ­
ну,
и
Александру
ж аль
бы ло
тот
од ин окий
Ново хоп ерск,
точно
без
не го
он
ст ал
еще
бол ее
беззащитным
’’ (Ч).
Тут
Дванов
идет
на
вокзал,
собираясь
уехать
из
Но во хо перс ка,
но
вынужденный
к
отъезду
против
сво ей
в оли,
в
пос лед ний
раз
огля­
дывается
на
г ород
"одними глазами",
желая,
видимо,
ост ат ься
в
нем
или,
во
всяком
случае,
хо тел
бы
сохранить
его
в
сво ей
памяти.
На­
рушены
оказываются
сразу
мног ие
нормы
сочетаемости,
н адо
было
бы
сказать:
а ) <город отражался в его глазах /
и ли:
уходил
из
зон ы
ви дим о­
сти^
б ) <Дванов оглядывался назад и его глаза теряли город из виду /
он
п ровожа л
г ород
взглядом
/ его глаза следили за городом,
опус­
к авши мся
в
долину
/ онсталупускать город из виду>. Или даже так:
аа ) <город,
расп ол агав ши йся
/ лежавший в долине,
какое-то
вре ­
мя
еще
отражался
в
глазах
Дванова,
но
по ст епенно
опускался
/
и счезал
из
п оля
зрения,
занимая,
как
и
все
вокр уг,
собственное
ме­
сто
в
долине,
по
др угую
сторону
холма,
или
г оры,
по
которой
спус­
кался
ид ущий ,
вне
видимого
ему
горизонтах
Здесь
платоновские
"оглядывающиеся глаза"
как
бы
еще
и
отде­
ляются
от
своего
обладателя
(Дванова), точно оставаясь,
заст ыва я
на
месте,
да
и
город,
опускающийся
из
глаз
в
(свою)
долину,
приобре­
т ает
активность
некого
самостоятельно
субъекта.
Кро ме
того,
в) <сам глаз становится как бы равен долине,
уходящей
из
по ля
зрения
Дванов а
(для города остается его долина,
а
для
Дв ано ва
-
то,
что
способно
отразиться
в
зеркале
глазах
Как
будто
г ) <город опускается вслед за Двановым,
но
уже
по
другую
сто­
рону
холма ,
они
как
бы
расходятся
по
разные
стороны,
что
герой
фиксирует,
время
от
вр емен и
оглядываясь
назад>86.
85 Нонака С .
// в сборнике ““Стр ан а
философов”
Андрея
Плат он ова :
проблемы
творчества”.
Вып .
5 [в печати].
86 Это место по содержанию неожиданно перекликается с записной книжкой
Марины
Цветаевой
(1923, Чехия): “Когда я уезжаю из города,
мне
кажет ся,
что
он
кончается,
перестает
быть.
(...) # Не было ничего .
Из
ничего
мной
вы-
кол дов ано.
По ка
держала
глазам
-
жило
(росло).
Отпус ти ла
-
ст оит
(город,
че л о ве к), каким я его в последнюю секунду видал .
Пребывает,
а
не
продолжает-


84
Еще
пример.
В
нем
описывается
Сербинов,
которого
под
ко н воем
доставляет
в
Чевенгур
Копенкин:
“Его лицо не имело страха предсмертного терпения,
и
выр аж ало
улыбку
любознательности
” (Ч).
На
само м
дел е,
в
язы ке
нет
таких
словосочетании,
как
?- ст рах
те р­
пения, ?-предсмертное
терпение, ?-улыбка
любознательности,
-
во
всяком
случае,
они
звучат
странно
и
ост а нав ливаю т
на
себе
чита­
тельское
внимание.
(Это было названо выше ’’ по двеш ив ание м”
смысла.)
Хот я,
безусловно,
в
языке
имеются
такие
вполне
’’закон­
ные”
словосочетания,
на
которые
данны е
косвенно
ук азыв а ют.
Ни­
же
я
пытаюсь
их
пе ре числит ь
вместе
с
т еми
побочными
смыслами,
последовательными
шагами
для
осмысления
первоначальных
’’под­
ве шен ных”
со ч етаний
и
их
комбинаций,
которые
возникают
при
ос­
мыслении:
<предсмертные мучения ( су до ро ги) / предсмертное желание /
предсмертная
агония>;
<проявлять,
иметь
тер пение
/ обладать терпением /
тер пел иво ­
стью
к
бо ли
/ демонстрировать безразличие /
быть
привычным
к
ви­
ду
смерти>,
<смертный страх /
страх
смерти
/ страх перед смертью ( пр ед­
стоящих
му чен и й) / находиться в ожидании смерти /
бояться
стра­
даний
/ терпеливо ожидать смерти /
претерпевать
страдания
/испы­
тывать
смертные
м уки >; но также:
<улыбаться от радости /
от
сча стья
/ проявлять любознатель ­
ность
/ выражать любопытство на лице / ?- люб оп ыт ст во,
с
каким
че­
ловек
может
ожидать
собственной
смерти>.
Платонов
специал ь но
о ст анавл ив ает
внимание,
навя зывая
нам
своими
царапающими,
’’корявыми”
сочетаниями
собственный
взгляд
на
ве щи,
как
бы
натал кив ает
нас
на
следу ющи е
необходимые
исходные
положения,
а
именно,
а) ?-<что
смерть
представляет
собой
некую
самостоятельную
ценност ь,
которую
сле ду ет
(и даже просто необходимо)
вытерпеть,
человек
со вер ш енно
напрасно
боится
ее >, а также
б)?-<что
любознательность
человека
даж е
перед
лицом
смерти
може т
проявлять
себя
в
в иде
какой-то
специфической
улыбки,
отли­
чимой
от
улыбки
во
всех
остальных
состояниях
че лове ка >.
Последние
предположения
можно
б ыло
бы
назвать
и
чем-то
вро­
де
’’идеологем",
восстанавливаемых
в
мышлении
платоновских
ся” (Цветаева М .И .
Записные
книжки.
М. , 2002.
С .23 0-231).
Не что
сх одн ое
с
эт им
переживанием,
впрочем,
можно
най ти
и
у
других
(в частности,
и
в
пр и-
швинском
дневнике).


85
героев.
Это
специально
платоновские
воззрения
на
смерть.
В
пользу
сущ ество ван и я
подобного
рода
п рез умп ций
в
сознании
его
г еро ев,
да
и
само го
повествователя
говорит
такж е
и
следующий
пример
(из
рассказа
Платонова
"Размышления офицера"):
“О//
скончался
м гно венно,
не
пр ивыка я
к
с воей
смерти
страданием. "
Обычно
можно
<привыкнуть к виду (ч ужо й)
см ерт и >, но Платонов
делает
здесь
как
бы
и
следующий
шаг:
если
мы
привыкаем
к
виду
чужой
смерти,
то
почему
не
-
к
сво ей
собственной
смерти?
Имеется
в
виду,
что
<человек умирает в течение всей своей жизни,
множест­
во
р аз>
и
что
<страдание следует воспринимать просто как некое
доступное
всем
сред ст во
свыкнуться
со
св оей
собственной
смертью,
принять
ее
как
необходимость
и
вы х о д>, как бы просто постепенно
п риви вая
себе
во
все
возрастающих
дозах
-
с
помощью
(многоразо ­
во й)
прививки,
врод е
прививки
от
ко ри
или
оспы.
Еще
од ин,
уже
цитировавшийся
пример:
‘ Дождь весь выпал,
в
в оз духе
нас тала
тишина
и
земля
пахла
скопившей­
ся
в
ней
томительной
жизнью
” (Ч).
В о-пе р вых,
обычно
с
неб а
"падают /
выпадают
/валят(ся) /ле­
тят",
как
пр авил о,
какие-нибудь
твердые
час тиц ы
(хлопья,
кру пи н­
ки,
осадки
ит п .), а для дождя и его обычной субстанции,
кап ель
или
струй,
характерны
такие
г ла голы,
как:
а) <льются /
капаю т
/ низвер ­
гаются
/ летят> .
Во- вт о рых,
то,
что
данный
пр оц есс
закончен
или
подходит
к
ко нцу 87, стандартно выражается следующим образом:
б)
<дождь прошел /
кончился>. В-третьих,
для
того
чтобы
можно
было
ска за ть,
что
всё
вещество
(капли или струи дождя)
израсходовано
и
в
месте
его
скопления
(на небе,
в
туче)
ничего
уже
не
осталось,
пр и­
дет ся
допустить
в
ситуацию
наблюдателя,
который
сп осо бен
видеть
ситуацию
в
целом,
т. е.
как
бы
заглянуть
внутрь
тучи.
Платонов
в
приведенном
примере
словно
навязывает
нам
естественную
для
его
мира,
но,
конечно,
не
вп и сываю щую ся
ни
в
какое
нормальное
поло­
жение
вещей
то чку
зрения,
будто
мы
вслед
за
повествователем
им е­
ем
возможность
заглянуть
в
тучу
и
убедиться,
что
в
ней
больше
нет
исходного
вещества
для
дождя.
Ср.
обиходное: <весь продукт (пе­
с ок,
му ка,
овес
ит д.) уже вышел>.
П учок
расходящихся
смыслов
87 Можно наверно назвать это функцией РтРипсО от ситуации 'до ждь' .


86
“Любое слово является пучком,
и
смыс л
торчит
из
не го
в
раз ­
ные
ст орон ы,
а
не
устремляется
в
о дну
официальную
точку"
(О.
Мандельштам.
"Разговор о Данте").
Если
обратиться
к
образу
Мандельштама,
то
его
можно
иллюстри­
ровать
следующим
примером
из
“Чевенгура”:
“Сейчас женщины сидели против взгляда чевенгурцев и гладили под
одеждой
морщины
лишней
ко жи
на
изношенных
костях.
О дна
лишь
Клавдюша
бы ла
достаточно
уд обн ой
и
пы шной
ср еди
эт их
прихожанок
Чевенгура,
но
к
ней
уже
обладал
сим па тией
Про коф ий” (Ч) .
Вот
как
можно
привести
платоновское
сочетание
в
соответствие
с
нормами
языка:
а) <Прокофий обладал симпатией Клавдюши [з де с ь
с
пер ест а­
новкой
актантов]/былейсимпатичен/
имел
у
нее
усп ех
/ владел ее
сердцем>
ил и:
б) <сама Клавдюша симпатизировала /
отдавала
предпочтение
Прокофию>, или:
в ) <Прокофий питал симпатию /
им ел
пристрастие
/ проявлял
слабость
к
Клавд юш е
/ испытывал к ней влечение /
она
в
его
глазах
обладала
привлекательностью>
или:
г) <Прокофий обладал преимуществом перед всеми остальными
в
глазах
Кл авдю ши
/ имел (и
за являл
на
нее )
с вои
пра ва >, или даже
д ) <пользовался такой же симпатией ( у
кого-то
третьего), как
са ма
Клавдюша>
и,
наконец,
е ) <он обладал ею как женщиной>.
Здесь
смысл
скл ад ывает ся
как
бы
из
некоторого
"пересчета” .
Нахо­
дясь
в
подвешенном
состоянии,
чи тат ель
до лжен
р ассуж да ть
при­
мерно
так :
раз
в
тексте
не
употреблено
ни
одно
из
нормальных
н ей­
тральных
выражений
(а,
в), то имеется в виду,
мо жет
быт ь,
что-то
ещ е:
л ибо
конверсив
первого
(б), либо несколько изысканное (г),
л ибо
можно
предположить
д аже
(д), или же весь смысл сводится к
тривиальному
(е).
То
есть
результирующий
смысл
’’осциллирует”
и
получается
как
некое
умозаключение,
происходящее
как
бы
на
б ес­
сознательном
ур овн е,
но
так
и
не
доводимое
до
конца,
о ст ано влен­
ное
где-то
на
середине,
когда
отметены
еще
дале ко
не
все
конкури­
рующие
осм ысл ен ия
кроме
одного-единственного,
как
полагалось
бы
при
однозначном
понимании,
и
остается
некое
их
множество.
(Притом что мы не всегда уверены в том,
что
его
исчерпали.) Это и
есть
то,
что
я
н азыв аю
’’расходящимся пучком”
смыслов.
Пр едпо сл едний
приме р: (речь идет о воспоминаниях детства Чик-
л ина:)


87
“Солнце детства нагревало тогда пыль дорог,
и
св оя
жизнь
бы ла
вечно­
стью.
с реди
синей,
смут ной
земли,
которой
Чиклин
л ишь
начинал
ка­
сат ься
босыми
ногами
” (К).
Упрощ а я
эту
фра зу,
можно
истолковать
ее
с
помощью
следующих
смыслов:
а) <в то время мальчик только лишь начинал жить /
только
на­
чинал
твердо
стоять
на
ногах
/ прочно вставал на ноги /
делал
только
пе рвые
шаг и>, и
б ) <его будущая жизнь представала перед ним как некая веч­
ность^
в) <он подступал вплотную /
вступал
в
непосредственный
ко н­
такт
с
ми ром
/ начинал касаться /
трогать
руками
/ пробовать /
щу­
пат ь
/ ощущать /
притрагиваться
к
настоящей,
реальной
жизни>;
г) <ребенок наконец начинал касаться земли т . е.
может
быт ь,
просто
начинал
доставать
до
пола,
сид я
за
столом
во
время
еды>;
д) ?-<спускался
на
землю
с
заоблачных
высот
воображения,
с
кот орых
почти
ничего
не
видно
из
реального
и
где
трудно
разгля­
деть
в
подробностях
настоящую
земную
жизнь>.
Это
еще
оди н
пример
расходящейся
последовательности
см ы­
слов,
к от орую
можно
н азва ть
’’пучком”,
или
да же
’’ветвящимся де ­
ревом”
наведенных,
индуцированных
в
нашем
сознании
осмысле­
ний.
Пола га ю,
что
описанный
механизм
понимания
поэ тиче ског о
текста
действует
при
восприятии
тек ст ов
любой
природы
-
по
кр ай­
ней
мере,
понимание
всегда
включает
в
себя
элемент
предположе­
ни я.
Порождение
причудливых
платоновских
“идеологем”
можно
проследить
также
и
на
г енитивны х
конструкциях.
Почему,
напри­
мер,
вы де ленн ое
ни же
словосочетание
звучит
странно
и
к ажет ся
нам
неправильным?
“...Г орл о
[Козлова]
клокотало,
будт о
воздух
д ыха ния
проходил
сквоз ь
тяжелую,
темную
кровь
"...( К).
Употребляемое
в
обычной
реч и
сочетание
а ) <вдыхаемый ртом /
входящий
через
рот
в оздух >
было
бы
тут
у местне е
и
проще
для
по­
нимания.
Вдыхать
можно
и
через
рот ,
и
че рез
н ос,
к
тому
же
в ды­
хат ь
-
и
аромат,
и
запах
чего-то.
Т.е.
каждое
из
нор мативно
соче­
тающихся
друг
с
другом
с лов
имеет
(должно иметь), помимо своего
соседа
по
слово сочет ани ю ,
по
крайней
мер е
несколько
иных
ка нди­
датов
на
заполнение
объектной
валентности,
и
только
по тому
не
оказывается
избыточным
(вдыхать ртом,
вд ыхат ь
во з дух).
Но
"дышать",
т. е.
”<производить>
ды хани е”
вообще
можно
только
по­
средством
"воздуха".
Это
неотъемлемая
х ар актер ист ика
дыхания:
сам
смысл
'воздух*
входит
в
смысл
слов
"дышать /
ды хан ие"
так
же,
как
то,
что
субъектом
этого
про цесса
очевидно
должно
быть
"живое


88
су щест в о",
и
так
же
как
входит
компонент
’воздух’
в
см ысл
слов
"ветер,
д ым,
ураган,
скв оз няк" ',
ср.
"дышать"
-
’вбирать и выпускать
во зд ух ’; "ветер"
-
'движущийся поток,
струя
во зд уха ’ (БАС).
Это
"презумптивные"
к о мпонент ы
в
сост аве
зна чен ий
данны х
слов.
Тем
самым
в
сочетании
"воздух дыхания"
сод ержи т ся
некий
плеоназм.
Впр оч ем,
анома льно ст ь
данно й
генитивной
конструкции
не
только
в
эт ом.
Вот
если
бы
в
процессе
дыхания
всегда
имелся
налицо
некий
результат
(или эпифеномен), то конструкцию с генитивом употре­
бить
бы ло
бы
возможно!
Ср ав ним
выраж ени я
"пар дыхания"
и
"мо ­
лекулы
дых ани я" (по типу "капл и
до ждя
/ крупинки снега"
итп.)
-
они
впо лне
естественны,
например,
когда
на
мо розе
ды х ание
стано­
вится
видимо,
или
когда
частицы
во здуха
каким-то
об раз ом
специ­
ально
помечены
и
и сслед ова те ль
в
состоянии
их
наблюдать.
Плато­
но вс кое
словоупотребление
и
со зд ает
такую
иллюз и ю,
что
п ов ест­
вователь
способен
видеть,
держа
в
п оле
зрения,
весь
в оз дух,
кото­
рый
входит
и
выходит
из
л егких
человека,
будто
он
контролирует
этот
процесс
или
даж е
буквально
"видит насквозь саму душу"
чело­
века.
Здесь
характерное
для
Платонова
опредмечивание,
материали­
з ация
метафоры.
Ил л. 7. Съестной ряд Хитрова рынка (ф от о
начала
XX века)


89
V. Родительный падеж (п ро ле т ар ий
от
грамматики
и
гегемон
в
яз ыке
П лато но ва)
Про лета ри й
-
бобыль,
бездомок
или
безземельный,
безприютный,
захребетник
(Даль); 1) наемный рабочий
в
капиталистическом
обществе,
лишенный
с ред ств
пр ои зв од ства ; 2) гражданин древнего Рима,
принадле­
жащий
к
сосл овию
неимущих
(МАС)88.
По
обилию
“родительности”
в
тек ст ах
писателя
легко
убедиться,
что
родительный
падеж
и
сочетание
именительного
с
ним
используются
Платоновым
как
своего
рода
пролетарий
от
грамматики,
то
есть
что
оно
способно
выполнять
любую
работу
и
выражать
любое
значение.
На
эту
конструкцию
Платонов
как
бы
делает
ставку
и
возлагает
ос­
новную
ответственность
в
своем
замысловатом
и
трудном,
часто
не­
удобочитаемом
языке.
Генитивная
конструкция
(в том числе и час­
тотно)
выступает
у
него
как
некий
ге гем он
сред и
про чих
грамматических
конструкций.
Тут
можно
провести
аналогию
с
той
рол ью,
которую,
как
сч и тал ось,
играет
в
нашем,
советском
обществе
соответствующий
класс.
При
этом,
на
мой
взгляд,
для
Платонова
наиболее
существенной
выступает
следующая
из
ко ннотаций
слова
пролетарий:
это
т от,
кто
гот ов
выполнять
любую
работу
практически
бесплатно,
на
одном
ли шь
энтузиазме
и
“сознательности”,
лиш ь
бы
пр инест и
пользу
чело вечест ву.
Этот
см ысл
-
конечно,
никогда
не
сущ ест вов авшег о
в
де йств ител ь ности
денотата
-
тем
не
менее,
на
мой
вз гля д,
реально
и
имелся
в
в иду,
пусть
как
некий
п ро возг лашаем ый ,
указуемый
идеал,
к
которому
ч елов ечеств о
(всё прогрессивное)
должно
б ыло
стремиться
и
“идтиНо кроме и помимо этого возвышенного смысла,
те
же
соче­
тания
с
родительным
п ад ежом
выполняют
и ную,
в
чем-то
прямо
об­
ратную
функцию.
Постоянной
и
нарочито
“конфузной”
по стан ов кой
люб ого
сло ва
в
сочетание
с
генитивом
Платонов
заставляет
нас
до­
мысливать
его
смысл,
приписывая
словам,
его
составляющим,
ка­
кие-то
невиданные,
не
сущ ествую щи е
в
нашем
языковом
сознании
обобщенные
свойства,
наталкивая
и
наводя
нас
на
какие-то
допол­
нительные
выв од ы.
То,
что
постоянно
происходит
у
Платонова,
-
это
какая-то
неоправданная
генерализация,
обобщение,
у нифик ация .
Тот
же
самы й
прием
можно
бы ло
бы
наз ват ь
так же
родительным
демагогическим,
или
“родительным навязываемого обобщения” .
8 Тогда,
со глас но
определениям
МАСа,
пролетариев
при
социализме
вообще,
как
будто,
и
не
должно
быть?


90
Автор
как
будто
провоцирует
нас
принять
такое
именование,
но
тут
же
заставляет
подозревать,
что
сам
он
смотрит
на
нее
иначе.
Посто­
янна я
и гра
на
этих
д вух
полюсах
-
между
п афосом
и
иронией
-
ха­
рактерна
практически
для
всех
осно вн ых
произведений
Платонова
и
чрезвычайно
усложняет
чтение
его
к ниг.
В
ид еаль ном
виде
п ра вило
-
или
даже
назовем
его
так
-
за кон
пл а­
тоновской
“генитивизации всего и вся”
может
быт ь
сфо рм ули р ован
в
следующем
виде :
L (genit): если в общеупотребительном языке существует ка­
кое
бы
то
ни
бы ло
отличное
от
генитивного
словосочетание,
то
его ,
в
цел ях
спря м лен ия ^ (стыдливого упрощения речи,
мо жет
быть,
да­
же
в
целях
некоего
языкового
аскетизма
или
“самооскопления”90)
следует
упростить,
замен ив
данную
синтаксическую
конструкцию
на
генитивную.
При
этом
слово-хозяин
ставится
в
именительном
п аде же,
а
зависимое
с лово,
сл ово -слу га,
переводится
в
родительный.
Интересно
б ыло
бы
сравнить
по
частоте
генитивное
сочетание
в
русском
языке,
например,
-
с
выполняющим
аналогичные
роли
(прежде всего партитива и принадлежности)
сочетаниями
”Y’s X”,
"Y X" в английском языке (sister’s book, human beeng) или во фран­
цузском
-
с
сочетанием
с
предлогом
de: "X de Y” (livre de mon frere),
a в немецком
-
с
композитными
сложными
словами
типа
"YX", ”Y-
esX", да и самой генитивной конструкцией "Y-es X”, лежащей как
будто
исто р ически
в
основе
с ло жных
слов
в
немецком.
Как
пи сал
немецкий
филолог
(В.
Шм и дт): "Образование типа "Haus-Vater"
ни
при
каких
обстоятельствах
мы
не
можем
пр евра тить
в
противоположное
ему
"Vater-Haus", не изменив сразу же радикально его значение" (см.
также
ин­
тересные
связанные
с
эти м
вопросом
возражения
Бю ле ра91).
89 Термин из статьи Леонида Борового “"Р ади
юнос ти ".
Андрей
Платонов” (Бо­
ро вой
Л.
Язык
пи сате ля.
М. , 1966.
С . 176-218).
90 Так,
в
походных
(в некотором смысле экстремальных)
условиях
че лов ек
отка­
зывается
от
использования
“буржуазных ”
вилки ,
таре лок ,
рюмок
ит п.
в
поль зу
более
пролетарских
столовых
приборов
- ложки,
но жа,
миск и
и
кр ужк и,
без
ко­
торых
уже
нельзя
обойтись
(специальный набор рюмок берется исключительно
эстетами
это го
вида
проведения
отдыха).
Или
на
работе
женщина
одевает
к ом­
бинезон,
делающий
ее
неотличимой
от
мужчины-пролетария,
а
в
об ычн ой
ж из­
ни
это
их
вынужденное
“равенство”
на руш ается .
91 Строение человеческой речи .
Элементы
и
композиции
//вкн.:
Б юлер
К.
Тео­
рия
языка.
Репрезентативная
функция
языка.
(1934).
М., 1993.
С .30 0-315.
Вы ше
ц и ти р ов ал ся: Schmidt W. Die Sprachfamilien und Sprachkreise der Erde.
Heidelberg: Winter, 1927, - по той же
книге
Бюлера
(С.311).


91
В
от личи е
от
того,
что
до лжен
интуитивно
ощу щат ь
всякий
но­
ситель
яз ыка
относительно
подобных
кон стр укций
в
ру сск ом
языке,
а
также
в
отличие
от
того,
что
в
процитированном
отрывке
г ов ори­
ло сь
о
генитивной
конструкции
и
о
сложных
сл овах
в
немецком
языке,
-
Платонов
как
буд то
пытается,
расширив
об ъем
применения,
изменить
сам
см ысл
конструкции
с
ро дител ьны м
пад ежом
в
рус ­
с ком
языке!
Во
всяком
случае
чре зме рн ое
расширение
им
уп отре б­
лен ия
эт ой
конструкции
(явно за счет других)
как
бы
призвано
’’расшатать”
ее
рамки.
Ген ит и вная
конструкция
выступает
как
с амая
частотная
из
конструкций
его
’’выморочного",
остраненного
языка.
Попробуем
разобраться,
какие
выго ды
это
ему
дает.
Для
этого
пройдемся
по
некоторым
типичным
платоновским
парадоксальным
сочетаниям
с
генитивом.
Вот
простейший
пр имер
подобной
плато­
новской
трансформации:
“Никто не гулял [ по
садам]
в
пр аз дности
настроения
” (ЮМ).
Исходным
образцом
могло
сл у жить:
а ) <никто не гулял в праздном настроении /
в
праздности>92.
Получаемое
у
Платонова
в
данном
случае
минималь ное
прираще­
ние
смысла
можно
сфор му лир оват ь
следующим
образом:
аа ) <потакать своим настроениям
-
знач ит
пребывать
в
праздно-
сти >.
Или
даже:
аа а) <человек может гулять или обращать какое- л ибо
внимание
на
собственное
наст роен и е
только
пр ед авая сь
праздно­
ст и^
Приве д у
интересный
в ари ант
о смы слени я
того,
как
у
Платонова
обыч но
оживляется
в нутр ення я
форма
слова
-
из
работы
Марины
Бобрик
(указ.
соч .
с. 180.):
"Употребление Род. п.
вместо
прилагательного
в
соч етан ии
билет
партии
(вместо партийный билет)
имеет
прежде
всего
функцию
"остранения".. .
Билет
вновь
попа дае т
в
свойственный
ем у’
крут
лексических
ассоциаций
(билет в
цир к,
на
ста дио н
итп.), а Род.
п.
партии
актуализирует
значение
принадлежно­
сти
{билет партии =
билет,
выд анны й
п артие й
и
ей
принадлежащий)."
В
стандартном
сочетании
языка
партийный
би лет
-
стертая,
ис­
ходно
неопределенная
(или ушедшая на задний план) ‘принадлеж ­
ность’
оказывается
вытеснена
б олее
актуальной
-
именно
принад­
лежностью
самому
субъекту:
по-русски
можно
сказать,
например:
Вот
это
мой
партийный
билет.
Зато
в
платоновском
сочетании
по­
добное
расщепление
отношений
принадлежности
ок азы вается
как
будто
уже
невозможным:
менее
важная,
второстепенная
и
как
бы
92 Здесь ,
как
и
р ань ше,
в
угловых
скобках
д ается
перебор
смыслов-толкований
данного
м еста
неоднозначности,
или
“смыслового тупика”, каковой (п ере бо р)
в
принципе
н еок онч ателен .


92
сам о
собой
разумеющаяся
принадлежность
(кем,
какой
ор г аниз аци­
ей,
в ыда нный
б и лет ?) выходит на передний план,
а
б олее
важн ая
в
обычной
жизни
принадлежность
субъекту
при
эт ом
игнорируется
(на первом месте
-
о бще ств енное ,
а
личное
-
на
последнем).
У
Пла­
тонова
становится
уже
невозможно
сказать:
Это
мой
билет
партии
-
в
зн ач ении
‘это мой партийный билет’.
То
ес ть
партия
о каз ыв ает­
ся
не
просто
тем
учреждением,
которое
выдало
дан но му
чел овек у
членский
билет,
но
как
бы
еще
и
его
постоянным
обладателем,
“держателем”
билета
(да и самого человека,
что,
в
сущности,
и
было
в
де йств ител ь ности) .
Это
осмысление,
навязываемое
нам
необыч­
ным
пла тоно в ским
сочет ан ием .
Или ,
почему
можно
сказать:
Человек
произнес
нравоучительное
за­
м еча ние
/ сделал нравоучительный жест /
изобразил
жес т
участия,
но
при
эт ом
н ельзя ,
т. е.
неп ра виль но
сказать,
как
это
делает
Плато­
но в:
"Сафронов . . .
изобразил
ру кой
ж ест
н раво учени я
и
на
лице
его
получи­
лас ь
морщинистая
мысл ь
жалости
к
отсталому
человеку’’ (К)?
Встает
воп рос ,
в
чем
мог
выражаться
подобный
ж ест
нравоучения?
-
Может
быть,
просто
в
то м,
что
че ло век
а ) <погрозил пальцем>?
Или
же
возникающую
в
результате
платоновского
употребления
словесную
шероховатость
сл ед овало
бы
устранить
след ующ им
об­
разо м:
б) <Сафронов сделал определенный жест,
выражающий
нраво­
учение,
и
на
его
лице
по лу чил ась
/ запечатлелась мысль,
выражаю­
щая
жалость>?
Здесь
подставлены
вспомогательные
гл аго лы
лексических
ф у нкций,
нормально
выражающие
смысл
Operl от соответствую ­
щих
ситуаций,
т.е.:
высказывать,
выражать,
читать
(нравоуче­
ние ); отражать ( мы сл ь); выражать (жа ло с т ь).
То
ест ь
по
ср ав не­
нию
с
п ро сте йшим
вариантом
(а)
у
Платонова
избран
боле е
“офици­
а льны й”
способ
о б означ ения
действия.
З амети м,
что
при
этом
предполагается,
как
будт о,
что
читателю
должно
бы ть
хорошо
известно,
каким
именно
жесто м
выр ажается
нра во уч ение,
а
как ая
мысл ь
-
вы ражает
жалость,
что
само
по
себе
совсем
не
тривиально.
Оба
прочтения
соо тв етст вую т
интерпретации
кон стр у кции
с
генитивом
при
помощи
квантора
общности,
но
во­
обще
го вор я,
возможна
и
иная
ее
трактовка
-
с
квантором
существо­
вания.
Вот
необходимые
для
этого
"исправления”
во
фразе:
б б ) <Сафронов изобразил что - то
рукой
/ сделал какой -т о
жес т,
который
можно
бы ло
бы
понять
как
не кое
нравоучение
/ в результа­
те
которого
по лу чил ось
что-то
по хо жее
на
нр аво уч ение^


93
б бб) <он сделал жест,
показав
своим
%идом,
что
(готов прочесть
собеседнику
нравоучение;
и
на
его
лице
обозначились
мор щ ины
/
его
лицо
все
покрылось
морщинами
/ сморщилось от жалости /
он
наморщил
ло б,
выра зи в
этим
жалость>.
Итак,
возникают
таинственные,
не
изв ест ные
в
действительно­
сти
сущности
-
жес т
нравоучения
и
-
мысль
жа ло сти 93.
Эт от
прием
можно
б ыло
бы
назвать
родительным
фикции,
генитивом
некоего
“мифологического конструкта”,
может
быт ь
даже
-
“родительным
идеологическим”.
С лово
осторожность
для
платоновского
героя
о бо знач ает
просто
предрассудок,
а
опас нос ть
м ожет
служить
вы раж ени ем
противопо­
ложных
чувств
-
как
вызывать
скорбь,
так
и
быть
приятной:
В ороб ьи,
увидев
Че пурн ого , “перелетели из- за
предрассудка
осторож­
нос ти
на
плетень"' (Ч).
То
есть,
можно
б ыло
бы
сказать
просто:
а) <перелетели из осторожности> ?
Но,
значит
еще,
кроме
того,
как
будто:
б) «Осознание воробьев заражено предрассудками (у
них
т оже,
как
у
людей,
“общественное сознание”?): осторожность и выступает
одним
из
таких
типичных
предрассудков>
или
даже
в) <воробьи,
как
будт о,
и
сами
зн ают
(должны понимать), что
осторожничают,
от д аваясь
во
власть
предрассудка,
но
все
же
пред­
по чли
пер елетет ь
на
плетень,
от
греха
п од альше> .
По сле
изгнания
из
Чевенгура
п ол убур жуев
Чепурный
“бродил со скорбью неясной опасности'1 (Ч).
Получается,
что
<скорбь,
всегда
является
нео т ъемле мым
сопровож­
дающим
моментом
опасности>, или что <уже
под
влиянием
одной
только
-
неясно
откуда
грозящей
-
опасности
человек
спо со бен
пре­
даваться
настоящей
скорби>?
В
самом
деле,
по
логике
здравого
смы сла,
попадая
в
опасность,
чел ов ек
начинает
волноваться,
он
тревожится,
беспокоится,
а
не
зная,
откуда
грозит
эта
оп асн ост ь,
может
испытывать
тревогу
или
да же
тоску,
но
уж
во
всяком
случае
не
ск о рбь.
Скорбеть
нормально
можно
по
поводу
чего-то
бе зус лов но
трагического
и
уже
р еа льно
произошедшего
(горя), например:
Он
ско рб ит
о
потере
близкого
друга.
Ср.
в
словаре:
скорбь
-
‘сильная печаль,
горе с ть’; Скорбеть
-
‘испытывать сильное горе’ .
Но
по луч ается
так ,
что
от
одной
воз­
можности
возникновения
опасности
герои
Платонова
способны
93 Относительно смешения у Платонова событий, “ пр ох од ящ их п о в ед о мс тву”
Мысли
и
Чув ст ва,
см.
главу
IX.


94
ощущать
то
же
сам ое,
что
и
от
реаль н о
потрясающего
их
страдания.
Что
это,
пре ув елич ение
или
пред в осх ище ние
его?
Значит,
герои
на­
столько
чувствительны?
Но
из
других
примеров,
как
будт о,
этого
не
след ует ,
а
сл едуе т
ино гда
прямо
обра тн ое.
Вот
сочетание,
описывающее
сходную
с
предыдущим
установку
со знания .
Чепурный
скармливает
собаке
бе лые
пы шки,
взятые
из
домов
бывших
"буржуев" (чтобы не пропадало добро):
“собака ела их с трепетом опасности "... (Ч)
Нормально
бы ло
бы,
например,
сказать
так:
а)<дрожа/
трепеща
/ будучи /
пребывая
-
в
трепете
перед
в оз­
можной
оп асн ост ью>.
Но
без
какого-нибудь
из
подобных
’’разбавляющих”
смы сл
ко н­
стр у кции
с
ро дител ьны м
вспомогательных
глаголов-связок
нап ра­
ш ива ется
такое
обобщение,
что
всякой
опасности
(возникающей
как
у
чело век а,
так
и
у
животного)
должен
соп у тст воват ь
трепет,
то
есть
как
будто
собака
ест
б) <с привычным трепетом,
харак т ери зующ им
возникновение
какой
бы
то
ни
б ыло
оп асно сти >.
Это
гораздо
менее
нормально,
чем
в
любом
из
обы чн ых
выра­
жений
с
этим
сл овом
-
ср.
значение
трепет
-
‘внутренняя дрожь,
волнение
от
какого-то
сильного
чувства’
-
трепет
сердца
/ страсти
и тп.
(МАС).
Может
быть,
трепет
здесь
просто
обозначение
“дро ­
ж и”? То есть:
в ) <ела,
дрожа
от
опасности>?
Таким
образом,
с
одной
стороны,
в
ми ре
Платонова
осторожность
(вспомним пример с воробьями)
может
рассматриваться
как
пустой
предрассудок,
а,
с
другой
стороны,
даже
неясная
опасность
(у соба­
ки)
способна
ощущаться
как
трепет
и
да же
как
скорбь.
Но
о казы ва­
ется,
что
оп асност ь
мож ет
быть
еще
и
приятной
-
как
у
Дванова:
“В вагоне Дванов лег спать,
но
проснулся
еще
до
рассвета,
почувствовав
прохпаду
опасности
” (Ч).
Этой
фразе
можно
придать
следующие
осмысления:
а) <проснулся,
почувствовав
легкий
хо лод
и
какую-то
не изв ест­
но
откуда
грозящую
ему
опасность
/унегопокоже(по
спине)
про­
беж али
мурашки>.
Слово
прохлада
в
языке
означает
нечто
приятное,
почти
такое
же,
как
тепло
(в отличие от холода и от жары), но только с пре ­
зумпцией,
что
ран ьш е,
т. е.
до
ощу щен ия
самой
прохлады,
субъекту
было
слишком
жарко
(а не холодно,
как
в
презумпции
слов а
со­
греться).


95
Ср.
прохлада
-
'умеренный холод,
св еж есть
воздуха'
-
Уж
солнце
к
зап аду
идет,
И
боль ше
в
возду хе
прохлады
(Лермонтов); прохлаждать
-
'освежать,
да­
вая
облегчение
от
ж ар ы' (БАС).
Но
тогда
из
платоновской
фразы
можно
сделать
вывод,
что
само
состояние
безопасности
(беспечности и покоя)
во
время
сна
герой
представляет
себе
как
что-то
непереносимое,
как
ж ару
или
угар,
что
конечно
странно.
Здесь
прохлада,
по-видимому,
де йс тв ител ьно
должна
быт ь
воспринята
как
атрибут
‘опасности’,
а
сама
опасность
переосмысливается
как
соп ут ст вующ ее
пробуждению
‘избавление
от
жары
и
беспамятства
состояния
сна,
как
возвращение
к
разумной
жизни
и,
соответственно,
к
бо лее
чело вече ск ом у
(более напряжен­
н ому,
созн ат ельн ом у,
свойственному
чело век у)
состоянию’.
Она
для
героя
всегда
ж ел анна
и
приятна.
Значит,
мо жно
б ыло
бы
сказать:
б) <проснулся,
по чув ствов ав
неясную
опасность
как
спа сен ие
от
наваждений
своего
сна
/ ощутил прохладу сознания как что- т о
влекущее
к
себе,
в
том
числе
даж е
своей
опасностью
>.
Теперь
другие,
также
весьма
характерные
для
Платонова
и
часто
пе­
реосмысливаемые
им
словечк и
-
ожесточение,
уничтожение
и
жест окость
-
тоже
в
сочетаниях
с
родительным.
В
первом
пример е
ре чь
идет
об
инвалиде
Жачеве,
который
выск азы вает
Вощ еву
с вое
неудовольствие
(вернее,
даже
озлобление)
по
поводу
не ловк о
вы­
сказанных
ему
с лов
сочувствия:
'‘...сказал с медленностью ожесточения ” (К)...
То
ес ть,
мо жет
бы ть
а ) <постепенно все более и более ожесточаясь>, или < с
ме дле н­
но
н арастаю щим
ожесточением>;
б ) <произнес медленно,
с
характерным
ожесточением>, или с
ум алч иваем ым и
кванторами:
б б) <будто состоянию ожесточения всегда присуща какая- т о
особенная
медлительность
пр оя вления ^ (Здесь автор как будто
предполагает,
что
в
сочетании
медленность
ожесточения
пе ред
чи­
тателем
об ра зец
медлительности
такого
же
“законного”
типа,
ка к,
например,
медлительность
че репа хи.)
Рассмотрим
и
другой,
сход­
ный
пр име р:
"Лампа горела желтым загробным светом,
Пиюся
с
удовольствием
уничтожения
по туш ил
ее”... (Ч)
Нормально
б ыло
бы
сказать:
а ) <потушил лампу с удовольствием ( оч еви д н о,
от
сознания
пра­
вильности
того,
что
свет
потушен)>.
94 Вспомним,
что
Жить
среди
опа сно стей
- было в идеале Ф.
Ниц ше.


96
Но
Платонов
будто
пытается
разобраться
подробнее
еще
и
в
конкретных
пр ичи нах
такого
удовольствия:
аа) ?-< испыт ыв ая
при
эт ом
удовольствие
от
поль зы
и
осмыслен­
ности
своего
действия,
как
от
уничтожения
никому
не
н ужн ого,
зря
горящего
света>.
То
ест ь
в
платоновском
выражении
как
бы
са мо
собой
предпола­
гается,
что
туш е ние
л ампы
р ади
экономии
авт ом ати че ски
пр инос ит
удовольствие.
Попутно
все-таки
выз ывае т
недоумение,
что
самому
действию
’уничтожение’
приписана
категория
’удовольствие’.
Тем
самым
уни что же ние
должно
числиться
в
ряду
известных
видов
удо­
вольствия.
Своего
ро да
оксюморон.
Обнаруживается
п уга ющая
пр и­
вычность
(или даже естественность
-
с
точки
зрения
героя)
получе­
ния
удовольствия
от
(всяких?) действий,
направленных
на
унич то­
жение!
Подобного
рода
примеров
(со словами жестокость и ожесто ­
чение)
у
Платонова
довольно
много.
Вот
еще
один:
“Вощев с жестокостью отчаяния своей жизни сжал лопату "... (К)
Можно
бы
бы ло
ск азать
про ще:
<страдая от жестокости жизни /
испытывая
жестокое
отч ая ние
/
отчаявшись
/ доведенный до жестокого отчаяния всей жизнью> .
Но
также,
по
плато нов ско й
“наводимой”
логике
выходит,
что
у
в сяког о
отчаяния
есть
(или должна быть?) какая -т о
особая,
характе­
ризующая
его
про я вл ение
жестокость!
Имеется
в
ви ду
просто
край­
няя
сте пе нь
пр оя в ления
отчаяния,
его
пароксизм,
или
же
все-таки
что-то
еще?
Опять-таки,
до
кон ца
неясно.
Ср ав ним,
насколько
привычны
и
естественны
для
нас
в
отличие
от
вышеприведенного,
с
одной
стороны,
такие
сочетания,
к ак:
ра­
дость
жизни
/ счастье материнства / удо в оль ств ия
семей ной
жиз­
ни
и тп.,
а
с
другой
стороны,
мучения
смерти
/ страх наказания /
стыд
раз облаче н ия
/ отвращение (п е р ед)
убийством
итд.
Имеются
в
виду,
очевидно,
наибо л ее
стандартные
действия
(или опять- т ак и
лексические
функции)
от
ука занных
событий-ситуаций:
радост ь
-
от
жизни
как
таковой,
то
есть
от
всякой
жизни,
или
просто
от
того,
что
человек
жив;
счастье,
которое
приносит
с
соб ой
всякое
мате­
ринство,
или
материнство
как
так о вое;
мучения,
испытываемые
при
любой
смер ти , (от того,
что
происходит
во
время
или
непо ср едст­
венно
перед
сам ой
смертью);страх,
который
возникает
у
человека
при
ожидании
(какого бы то ни было)
возм ож но го
наказания
итд.
и тп.
Примечательно,
однако,
что
у
описанно го
и
иллюстрируемого
здесь
пр ав ила,
т .е.
сведения
разнообразия
проявления
гр амма тич еск их
от­


97
ношений
-
к
одному-единственному,
наибо ле е
пр имитив ному ,
уп­
рощенному
(как бы пролетарскому)
синта ксиче ско му
отношению
имеется
и
обратная
сторона.
В
том
случае,
если
как
раз
генитив
нормативен
для
дан ног о
используемого
Платоновым
сочетания,
то­
гда
уже
он
может
быть
заменен
-
например,
обратно
на
ту
же
атри­
бути вн ую
связь
(но просто эти замены менее частотны) .
Вот
при­
мер:
“Сафронов приоткрыл от разговорного шума один глаз ”...
Выражение
разгов орн ый
шум
очевидно
получено
из
исходного:
<услышав шум /
из- за
шума
разг о воро в
/отшумного(громкого)
раз ­
говорах
Вот
еще
один,
но
довольно
с ложн ый
пр имер
такой
обратной
трансформации
из
привычной
генитивной
конструкции
-
в
атрибу­
тивную
(и даже предикативную) . Ж ен щи н ы,
которых
вид ит
в
городе
Прушевский,
-
“ходили медленно,
несмо тря
на
св ою
молодость,
-
он и,
наверно,
гуляли
и
ож ид али
звездного
в ечера;
их
ног и
с туп али
с
силой
жад нос ти,
а
телес­
ные
к орпу са
расширились
и
окр углились ,
как
резервуары
будущего,
- зна­
чи т,
будет
еще
будущее,
значит,
на стоящее
несчастно
и
далеко
до
кон­
ца” (К) .
Сил а
жадности
-
это
примерно
то
же,
что
и
просто
жадность
или
жадная
с ила,
т.е.:
а ) <женщины ступали по земле с какой - т о
о со­
бенной
силой
/ или:
с
силой,
проявляющей
себя
в
какой-то
особой
жадности
(жадности к жизни?)>; б) ?-<с
той
силой,
которая
пр исущ а
всякой
нов ой
зар ожд ающ ей ся
жизни>.
Это
типичное
для
Платонова
сворачивание
атрибутивного
соче­
тания
-
в
генитивную
гру пп у,
но
вот
телесные
кор п уса
-
уже
обрат­
ная
операция,
т .е.
разворачивание
обычной
в
языке
генитивной
ко н­
струкции
(корпус тела)
в
форм у
несуществующего
в
норме
остра-
ненно-атрибутивного
сочетания,
сно ва
“карябающего”
н аше
ста н­
дартное
восприятие
и
заст авля ющ его
зву чат ь
в
глубине
сознания,
может
быть,
такие
обертоны,
как
:
в) ?-< т елесн ый
цвет
/ бестелесный образ /
б еспло тно е
тело
/те­
лесные
наслаж де ния >
итд.
итп.
Привходящие
же
смыслы
для
сочетаний
“будет еще будущее”
и
“настоящее было несчастно”,
в
отличие
от
буквального: ‘они,
эти
женщины,
в
настоящий
момент
все
(поголовно)
были
несчастны’,
как
мне
кажется,
следующие:
г)<то,
что
происходит
в
настоящий
момент
(на котловане,
да
и
во
всей
в
ст ра н е ), не принесет и не может никому принести никако ­
го
счастья,
ну,
а
наст ане т
ли
вообще
когда-нибудь
счастливое
буду­
щее,
неи звест но >.


98
При
эт ом
из
конструируемых
см ы слов
<все их несчастное на-
стоящее>
или
<все несчастье их настоящего>
с
развертыванием
но­
минативной
группы
в
пр еди кацию
-
на
основе
со з вучия
-
возникает
(или только угадывается?) еще и следующая глубокомысленная сен ­
т енция :
е) <что-то
настоящее
из
задуманного
должно
осуществиться,
но
оно
будет
еще
не
сейчас:
так
сказать,
оно
не
“сейчасно”,
а
если
бу­
дет,
то
только
в
далеком
будущем>.
Но
зачем
Платонову
вообще
нужны
два
рода
преобразований
-
с
од­
ной
стороны,
пр иве де ние
всех
разнородных
грамматических
конст­
рукций
к
единообразию,
выравнивание
их
в
каком-то
едином
строю,
нивелирование
“по ранжиру”,
а
с
другой
стороны,
расподоб­
ление
те х,
которые
как
раз
нормально
сводятся
к
единству
своим
обы чн ым
употреблением
в
речи?
В
этом,
как
мне
кажется,
можно
в идеть
его
отклик
на
"веяние эпохи",
т.е.
как
бы
исполнение
т ого
"социального заказа",
который,
применительно
к
писателю,
требо­
вал
создания
нового
языка,
того
языка,
к от орый
созвучен
“револю­
ционной
эпохе”
и
внятно
воспроизводил
бы
осн овн ые
тенденции,
в
соответствии
с
которыми
и
должно
разв ив аться
общество.
Нам
сей ­
ча с,
конечно,
вольно
осуждать
эт их
людей,
пы та вши хся
выстроить
новый
мир
на
пустом
(или “р ас чищ енном
до
осн о ван и я”) месте
-
среди
чиста
п оля
или
да же
в
некоем
ко тл ован е,
как
видел
это
Пл а­
тонов,
-
но
сами-то
эти
люди,
как
п ра вило,
искренне
верили
в
право­
ту
и
непогрешимость
свои х
идеалов.
Остается
присо ед и нить ся
к
мне нию
такого
стороннего
наблюдателя
происходящего
в
эти
г оды
в
Р о ссии,
каким
бы л,
наприме р,
биолог
Н .В.
Тимофеев-Ресовский,
проведший
(волею судьбы и отчасти
-
своею
собственной)
с
1925 по
1945 годы в Германии .
Вот
как
он,
например,
о писыв ает
(в своих
воспоминаниях,
на писа нных
после
его
в озвр ащени я
на
родину)
ра­
боту
советского
транспорта
-
по
кон тр асту ’
с
работой
транспорта
“нормального” (то есть,
в
данном
случае,
немецкого,
“буржуазно ­
г о”):
“С этим я познакомился,
только
вернувшись
в
обширное
н аше
О течество,
что,
оказывается,
не
транспорт
для
людей,
а
лю ди
для
тр анс по рта.
Как
и
торгов­
ля
не
для
людей,
а
л юди
для
торговли,
чт обы
сущ еств овал а
советская
торговля.
И
электричество-то
наше
не
для
публики,
а
публика
для
эл ек три чес тва.
Вот.
А
там
[т .е.
в
Германии]
все
для
пуб лик и
сделано.
Там
в
ч асы
пик
и
трамваи,
и
ав­
тобусы
’'бисы”
ходят.
Пр о йдет
ном ер,
и
чер ез
минуту
"бис"
идет .
Еж ели
сид я чих
ме ст
нет,
кондуктор
высовывает
м орду
и
г о во рит : “Через минуту будет "би с"”.


99
А
чтобы
такого,
как
у
нас,
как
сельди
в
бочке
напиханы
б ыли,
др уг
д ругу
ноги
бы
отда влив али , [такого не бывает]”95.
Именно
эта
осн ов ная
мыс ль
-
что
не
вес ь
мир
вещей
создан
для
человека,
а
именно
человек
призван
слу жит ь
данно му
(сложивше ­
муся)
п еред
ним
как
бы
и звне
ми ру
идей,
пр ониз ыва ла
всю
жиз нь
людей
в
советской
России
более
70летвXX
веке.
Эту
ид ею
творче­
ст во
Платонова
до но сит
до
нас
со
всей
ее
художественной
(а иногда
и
нехудожественной)
наглядностью
и
характерной
для
этого
писа­
теля
“вывернутостью на себя”.
В
заключение
еще
несколько
платоновских
примеров
конструкций
с
родительным,
некоторые
из
которых
допо лни тель но
испо льз ую т
многозначность
сл ова
сво й
(все примеры
-
из
незаконченного
п ро­
изведения
“Технический роман”):
“краснея от стыда своего возраста ”: то есть то ли <с тыд я сь
своей
моло­
дости^
то
ли
<испытывая присущую молодому возрасту'
стыдливость>;
“ произн ес. ..
в
тревог е
с воей
радости
“устранить . . .
слез ы
трогательности
из
глаз
”;
"сидели тихо,
с умытыми
лицами
покорности
нев еже ств у”;
“тишина природной безнадежности”: то ли < п р ир о да
не
могл а
дать
ника ­
кой
н аде жды
(и ничем обнадежить героя ,
то
есть
молчала
на
все
его
призывы,
не
мог ла
ничем
ответить>, то ли <герой
и
сам
не
возлагал
на
при ро ду
ника ких
надеж д>;
“сжимал свое сердце в терпении ненависти”: то есть < геро й
вес ь
сжался
как
пружина
от
своей
ненависти>
или
<еле - еле
см ог
утер пе ть,
с
трудом
удержи­
ваясь,
чтоб ы
не
с каз ать
что- то,
не
вы пле сну ть
с вою
ненависть>;
“почувствовал жар ярости во всем теле ”: то ли просто < чу вств овал
жа р>,
то
ли
<был переполнен яростью /
почувствовал
ярость
вс ем
св оим
серд цем >.
Тут
ве зде
на
заднем
плане
на
основе
двоящихся,
троящихся
итд .
смыслов
Платонова
возникает
недискретный,
мер цающ ий
смы сл
в
нашем
сознании.
В
нем
намеренно
нар уш ен
привычный
синт аксис
вну три
первоначально
грамматически
правильных
двучленных
со­
четаний,
чем
достигается
неоднозначность
подчинения
вообще
всех
с лов
во
фразе.
Об щий
смы сл
при
эт ом
становится
как
бы
неупоря­
доченным
графом
на
множестве
вс ех
с лов
фразы,
“подвешиваясь”
в
читательском
сознании.
Мы
ок аз ываем ся
вынуждены
порождать
это т
смысл
заново,
сн ова
и
снова
прикидывая
на
н его
разнообраз­
ны е,
в
том
или
ином
отношении
подходящие
обли чья .
Последний
из
разбираемых
здесь
примеров:
“сердце [е го] . ..
с било сь
с
та кта
своей
гордости
” (ТР).
Это
может
знач ит ь
либо:
95 Тимофеев- Ре со вск и й
Н.В.
Восп ом ин ани я.
(1974-1978) М., 1995.
С. 185 -186.


100
а) <у героя
-
гордое
сердце;
он
(из- за
чего-то)
вдруг
сби лся
со
своей
мысли,
ос екся ,
усомнился
в
своей
правоте>,либо
б) <у него ёкнуло сердце,
сбившись
с
пр ив ычно го
рит ма
-
как
человек
сбивается
с
привычного
ш ага
(когда старается идти с кем- то
в
н ог у)>.
Кроме
того,
возможно
на
контрасте
имеется
в
виду
еще
и
ле р­
монтовское
'"пустое сердце бьется ровно ”,
то
есть
в)
сданный
чело­
век
вдруг
потерял
самообладание,
утратил
спокойствие,
ощу щен ие
самодостаточности
и
дово л ьс тва
со бой >.
Навязываемый
при
этом
смы сл - пре зу мпция
как
буд то: <всякое сердце работает в такт со сво­
ей
(присущей ему)
гордостью>, или <сама
гордость
будто
и
приво­
дит
в
действие
(заставляет работать)
сердце,
а
ес ли
она
хоть
на
се­
ку нду
ос тав ит
человека,
или
он
сам
не
попадет
с
нею
в
та кт,
как
не­
ко му
звучащему
внутри
камертону,
то
сердце
может
просто
о стан о­
вит ьс я^
Надо
сказ а ть,
что
существующие
сегодня
частотные
словар и
(за исключением
ЗобзсЕоп
1953), к сожа лени ю,
не
да ют
нам
информации
об
употребительности
то го
или
иного
падежа
существительных
в
р усском
языке.
Поэтому
приходится
в ести
подсчеты,
так
ск аз ать , “в рукопашную” .
Для
нескольких
произведений
Платонова
(“Чевенгур,
Котлован,
Впрок,
Ювенильное
море,
Сча стл ива я
Моск­
ва,
Ф ро”) в выборках примерно по 5
страниц
мн ой
б ыли
подсчитаны
все
падеж­
ные
употребления
существительных
(и субстантивированных прилагательных).
Полученные
р ез ульт аты
в
процентах
по
отношению
ко
в сем
вообще
употребле­
ниям
падежей
сравнивались
с
таки м
же
подсчетом
в
выборках
из
произведений
Пушкина,
Гоголя ,
Набокова
и
Булгакова,
а
также
с
данными
по
с лов арю
Йос-
сельсона
(см.
Таб ли цу
Э).
В
итоге,
как
и
следо вало
ож ид ать,
п олучи лось ,
что
платоновский
язык
в
большинстве
случаев
превышает
нормы
употребления
ро­
дите льно го
падежа
в
произведениях
ру сск их
кла сси ков
(фрагменты были взяты
мной
из
“Капитанской дочки”, “Невского проспекта”, “Камеры обскура”
и
“Мастера и Маргариты”
-
в
т абл ице
соответствующие
колонки
обозначены
со­
кращенно,
по
первым
бук вам ), а в некоторых своих более поздних произведени ­
ях
(“Фро” 1936), где Платонов под давлением критики,
может
бы ть,
несколько
“умеряет”
своеобразие
и
оригинальность
св оего
языка,
п ытая сь
писать
б олее
стандартно
и
общепонятно,
этот
показатель
только
приближается
к
верхней
гр анице
нормы
у
классиков.
Во
всяком
сл учае,
с лед ует
фиксировать
общ ую
тен­
де нцию
- к повышению уровня “родительности”
в
прозе
П латоно ва.
ТаЫ.
Р.
Употребление
п адеж ей
у
с ущ еств ител ьных
(в %-ах)
ч-р
К-н
В-к
ЮМ
СМ
Фро
КД
НП
ММ
КО
Й-н
И.п .
27,1 31,2 29,1 23,7 28,8 32 ,5 26 ,1 26,8 33,5 23 ,4 38,9
Р. п.
28,2 26,9 29,6 30,9 30,9 24,3 16,9 22,8 23,9 23,4 16,8
Д. п.
5,3 6,7 4,8 6,0 4,2 4,6 10,2 4,1 5,4 7,5 4,7
В.п .
20,0 19,1 19,3 23 ,9 16,6 21 ,9 23,9 21,0 20 ,9 22,9 26,3
>Т.п.
н .з„ 8,1
, 8,5
,5,8.... 8,2 ( 7,0 13,5 12,9 „6,7... ч
10,2 6,5
П. п.
8..?.. .. 8л1. 8,7 9,8 11 ,3 9.8 .. . 9,4
«2,4 9,7 12,5 А?.. ...


101
;ВсеТсГ;476 Г78О [37^
:СЛОВ !
ШТ.
: ШТ.
1 ШТ.
!ШТ.
1 ШТ.
| ШТ.
I ШТ.
1 ШТ.
|ШТ.
! ШТ.
Гмлн.‘
ШТ.
|Коэф.
11,67 И,87 11,63 И,54 ■ 1,47 12,24 12,95 12,10 |2,28 ; 1,98 _3,88_
В
таблице
приводятся
цифры
употребления
падежных
фо рм
существительных
в
единственном
и
мно жеств енн ом
чи сле
вместе,
но
выборки
из
текстов
были
в зя­
ты
преимущественно
с
непрямой
реч ью
(везде кроме “Че венгу ра”
это
первые
5
ст раниц) .
У
Йоссельсона
же
в
сло ва ре
данные
по
па де жам
для
Ед.
и
Мн.
числа
ра зд елен ы,
а
данные
со вм естно
по
не прямо й
речи
отсу тств уют
(есть только по­
рознь
-
ско ль ко
в
Ед.
и
Мн.
числе
в
прямой
р ечи
и
в
непрямой
речи) .
Для
пря­
мой
ре чи,
со гласн о
данным
Йоссельсона,
Род.
п.
среди
прочих
падежей
состав­
ляет
от
16,0% (в Ед .ч. )
до
19,5% (во Мн. ч.), а для непрямой речи
-
от
14,3% (в
Ед.ч.)
до
26,4% (во Мн.ч. ).
У
Платонова
же
показатель
“родительности”, как
можно
ви деть
из
Таблицы,
значительно
вы ше
- от 24,3% до 30,9%.
В
колонке
“Всего слов”
данной
таблицы
у ка заны
объемы
каждой
из
выбо­
рок
в
кол ич ес тве
сл ов.
Е сли
вычислить
Коэффициент
субъектно-объектного
обозначения
ситуа-
ции/события
с
помощью
дву х
пад еж ей
(Им .
п.
+ Вин.
п.)
относительно
обозна­
ч ения
ее
при
помощи
Род.
п.,
то
у
Платонова
он
колеблется
от
1,54 д о 2,24 (см.
строку
Ко эф.). У остальных из взятых классиков он в основном выше (з а
ис­
ключением
Набокова
и
Гоголя).
По
Йоссельсону
для
прямой
ре чи
он
составляет
4,08 (вЕд.
ч)
и
3,34 (в Мн.
ч), а для непрямой речи 3,83 (в Ед .
ч)
и
1,56 (в Мн.
ч).
Таким
обра зом ,
платоновский
язык
создает
впечатление,
как
е сли
бы
его
ге рои
и
автор
постоянно
говори ли ,
употребляя
тол ько
существительные
во
множественном
числе
(доля родительного падежа в которых значительно
выше).
Когда,
наконец,
у
филолога
появятся
ср едст ва
для
неза тр удни тель ­
но го
подсчета
употребительности
падежей,
будет
неб езы нте рес но
сравнить
то,
как
ко леб алась
мер а
“родительности”
у
Платонова
от
ранних
его
р асск азо в,
еще
времен
Воронежа,
к
зр елым
вещам,
напи­
санным
в
Моск ве,
а
так же
от
“Чевенгура”
и
“Котлована”
к
пов естя м
и
рассказам
позднего
периода,
периода
войны.
Сред и
иных
средств
собственно
платоновского,
отличного
от
общепринятого,
язы ка
можно
было
бы
исслед оват ь
повышенное
у потр ебл ение
в
его
произ­
ведениях
слов
с
обобщающим
см ысло м
(например,
существитель­
ных
на
-ство,
-ос ть
итп.
су ффик с а м и), но технически и этот под­
счет
пр ои звест и
пока
довольно
т рудно.
Зато
подсчитать
количество
употреблений
им
выражений
вообще,
в
общем,
в
целом,
в
сущности,
в
основном,
главным
об раз ом
итп.
-
задача
вп олне
реаль ная
(жаль
т ольк о,
что
частотные
с лова ри
не
дают
нам
статистики
жестких
не­
однословных
сочетаний).
Если
бы
это
было
возможно,
кроме
того,
х орошо
б ыло
бы
подсчитать
соотношение
у поминае мых
в
плато­
нов ск их
произведениях
а)
конкретных
реалий,
то
есть
вещей,
имеющих
под
собой
зримые
(или ощутимые)
дено таты
-
типа
шта ­
ны,
арбуз,
дом ,
пла ч
ит п.,
с
одной
стороны,
и
б)
вещ ей
абстрактных,
имеющих
со дер жан ие
скорее
концептуальное
(типа человечество,


102
пустота,
смерть,
жадность,
душ а ), с другой.
И ли,
если
еще
у про­
стить
процедуру,
можно
бы ло
бы
просто
установить
соотношение
ко нкр е тных
реалии
(а)
и
их
обобщенных
генерализованных
наиме­
новании
(б), т. е.
нал ич ие
для
перечисленных
в
а)
родовых
пар
типа
одежда,
фрукты,
здан ия ,
звуки
ит д.
По
данному
параметру
язык
Платонова
должен
быть
прямым
антиподом,
например,
любящему
описание
всяческих
частностей,
подробностей
и
конкретных
де та­
лей
яз ыку
В.
Наб ок о ва. (Впрочем,
конечно,
и
са ми
подробности,
ин­
тересные
для
этих
дву х
авторов,
сл ед ует
сравнивать
между
соб ой .)
Ил л. 8. П.Ф.
Климентов
(отец писателя) . Фот о и з
энциклопедии
Дм.
Крылова
VI. Портрет человека
‘'Среду профессиональных литераторов избегает.
Непрочные
и
не
очень
д руж еские
отношения
под­
держивает
с
не боль шим
круго м
пи сат елей.
Тем
не
менее
среди
пи са телей
по пуляр ен
и
оч ень
высо ко
„96
оценивается
как
мастер...
С о бстве нно
описания
л ица,
в
обычном,
принятом
для
литературного
произведения
смы сле,
Платонов
как
будто
избегает.
Вместо
эт ого
96 Из материала "С пр ав ки”, составленной сотрудником секретно- п оли тич ес к ого
отдела
0111У на А.
Плат он ов а.


103
почти
каждый
его
ге рой
это
или
"человек со среднерусским лицом ”
(Ч), или же у него лицо
-
"'никакое,
не
запоминающееся
”, с чертами,
"стершимися о революцию”.
Например,
Чепурный
в ыгл ядит
как
"монголы^
на
лиУ ° ”> сам себя,
да
и
вс е,
как
он
говорит,
называют
его
"чевенгурским .
яп онце м ”: важна,
видимо,
не
точность
нац иона ль но го
определения,
а
скорее
просвечивающее
евразийство
или
азиатчина;
кро ме
т ого,
он
невысок
ростом
и
"со слабым носом на лице ” (Ч).
Под
стать
Чепурному
и
К оп ен ки н: "малого роста,
худой
и
с
глазами
без
внимательности
в
них
” (Ч).
Ис сл едо вател ь ница
А.
Теск и
за ме­
ча ет,
что
другой
платоновский
герой,
Вощев ,
появляется
в
“Котло ­
ване”
как
индивидуальность,
но
никакого
описания
его
в неш ности
или
свойств
характера
не
приводится.
Он
дается
нам ,
как
все
персо­
нажи
повести,
освобожденным
от
человеческого
тела
или
мозга,
и
нет
ничего
в
их
м ысля х,
что
могло
бы
отличить
одного
от
другого97.
Плат онов
н аст аи вает
на
точке
зрения,
что
вне шно сть
не
ва жна
ему
как
художнику
и
что
он
стремится
показать
во все
не
ее,
а
что-то
другое,
внутреннее
и
внеположенное
по
отношению
к
не й.
Хотя,
ка­
залось
бы,
что
же
еще
можно
описывать,
кроме
в нешно ст и,
при
том
специфическом,
максимально
"незаинтересованном" (но не значит
поверхностном)
взгляде,
которым
авт ор
пользуется
для
ведения
по­
вествования
с
особой
позиции
повествователя
как
"евнуха души ”
че­
ловека?
Таким
образом,
на
л ицах
всех
без
иск лю че ния
платоновских
героев
проступает
прототипическое
сходство,
некий
человек
вообще
-
средний,
массовый,
приблизительный.
Здесь
оказывается
по чти
не
важно,
кто
именно
пер ед
нами
-
Во щев
ли
(из "Котлована”) или
Александр
Дванов
(из "Че ве н гура"), Прушевский или Сербинов,
дочь
владельца
каф ельн ого
завода
Юлия
или
же
девушка-
учительница
С оня
Мандрова
(она же потом еще и женщина-
аристократка
Софья
Александровна,
в
глазах
Сербинова).
И
еще
при
чтении
Платонова
почему-то
сразу
всплывают
пер ед
глазами
полотна
Павла
Филонова
и
лица
его
героев
-
усредненные,
как
бы
сделанные
из
единого
материала,
который
будто
только
и
важен
сам
по
себе,
безотносительно
к
ко нкр етно й
личности,
на
ко­
т орую
истрачен.
Платонова
с
Филоновым
уже
сближали
и
раньше98:
97 Teskey A. Platonov and Fyodorov: the influence of Christian philosophy on a soviet
writer. 1982. Melksham, pp. 113 -114 .
98 Толстая- Сегал
E.
Литературный
м атер иал
в
прозе
А.Платонова // "Возьми на
радость"
То
Honour Jeanne von de Eng-Liedmeier. 1980. Amsterdam; или: “Лите­
ратурная
аллюзия...”
в
ее
книг е
“Мирпослеконца” . 2002.
С .352-365; Гаврилова
Е.Н .
Андрей
Платонов
и
Павел
Фи лон ов
И
Литературная
у чеба.
М., 1990, No 1.
В
ста тье
Кар асе ва
“стершиеся”
лица
геро ев
Платонова
сравниваются
с
лицами
ге-


104
ве дь,
дейс твите ль но,
у
них
обоих
как
бы
“все оказываются вовле­
ченными
в
насилие
и
делят
ответственность
за
страдания,
бо лезни
и
сме рть
л юдей ”99.
Лица
и
тела
героев
обоих
художников,
изнурен­
ные,
измученные,
исковерканные
жизнью,
с
застывшими
следами
пе ре жи того
горя,
с
морщинами
натруженного
работой
тела,
более
значимы
для
авторов,
чем
вне шня я
красивость.
Этим
он и,
м ожет
быть,
и
дороги
своим
создателям.
Ф ило нов
на зыв ал
с вой
метод
"аналитической сделанностью",
предполагая,
что
идя
всегда
от
ча­
стного
к
общему,
художник
сможет
воссоздать
в
конечном
синтезе
на
пол о тне
любой
пр едме т
или
явление,
за
изучение
которого
он
бе­
рется.
Центральной
составляющей
внутри
движущей
ими
обоими
миф оло г ии,
кажется,
можно
считать
следующий
сформулированный
од ним
из
них
принцип:
“Я могу делать любую форму любой формой и любой цвет любым цве­
то м,
а
произведение
ис кус ства
е сть
любая
вещь,
сдел анная
с
максиму­
мом
на пр яж ения
аналитической
сд елан ност и
”1оп.
Но
кроме
того,
в
л ице
ка жд ого
платоновского
персонажа
обнаружи­
ва ется
авто по ртр етно е
сходство.
Как
будто
красок
хронически
не
хв атает ,
и
почти
всякий
раз
герой
-
<наскоро,
в
спешке?
или
ради
како й- то
непо ня тно й
э ко номии
ве щест ва?> срисовывается автором с
сам ого
се бя.
Если
сра вниват ь
все-таки
имеющиеся
описания
лиц
ге­
роев
с
тем,
каким
вид ели
самого
Платонова
современники,
то
авто-
портретность
становится
оч ев ид ной101.
Но
всё,
что
говорится
о
внешности
одного
героя
(например,
о
б ывшем
красноармейце
Ни­
ките
Фи р сове
в
’’Реке Потудани”) применимо практически к любому
другому,
и
почти
всегда
это
походит
на
самоописание
(всмотримся
тут
снова
в
пл ато нов ские
фотографии):
“Это был человек лет двадцати пяти от роду,
со
скромным,
как
бы
по­
стоянно
опечаленным
лицом... ”(РП).
А
вот
Дванов
во
время
п ар тийног о
собрания
присматривается
к
Го п-
нер у
-
“пожилому и сухожильному человеку,
по чти
це лико м
съеденному
сор о­
ка ле тней
работой;
его
нос,
скулья
и
ушные
мочки
так
туго
об тянули сь
рое в
на
полотнах
К.
Малевича
(Карасев Л.
Лик и
с меха
И
Человек.
No
5.
М ., 1993.
С. 152).
99 Гаврилова ,
указ,
с оч.,
с. 165.
К стати ,
эта
и дея
несколько
позже,
в
книге
О.
Меерсон,
сделается
вообще
центральной
при
анализе
творчества
Платонова
-
в
его,
так
называемом,
н ео стра нен ии.
100 Фрагмент рукописи Филонова .
(1923) // цит.
по:
Ю.[П.]
Ма рк ин.
П авел
Фи­
лонов.
М ., 1995.
С.9 .
Сравним: “Подобно [Филонову]
Платонов
вы раж ает
любой
смы сл
любым
сл ов ом .. . ” (Гаврилова,
с. 172).
101 Андрей Платонов .
Воспоминания
современников.
Материалы
к
би ограф ии.
М ., 1994.


105
кожей,
что
человека,
смотревшего
на
Гопнера,
забирал
нер вн ый
зуд.
[...]
Дол гая
работа
жа дно
съе да ла
и
съ ела
тело
Гопнера
- осталось то,
что
в
могиле
долго
лежит:
кость
да
во лос;
жизнь
ег о,
утрач ивая
всяк ие
вожделения,
подсушенная
утюгом
т руда,
сж ала сь
в
од но
сосредото­
ченное
сознание,
ко тор ое
засветило
гпаз а
Гопнера
позднею
страстью
голого
ума
” (Ч).
По зже
Дванов
видит
того
же
Гопнера
спящим:
"...Дыхание
его
б ыло
так
слабо
и
жалко
во
сне,
что
Дв анов
подошел
к
не му
и
боялся,
как
бы
не
кончилась
жизнь
в
человеке.
[...]
Видно
было,
насколько
хрупок,
безз ащи тен
и
доверчив
этот
человек,
а
все -т аки
его
тоже,
наверное,
кто-нибудь
бил ,
муч ил,
обм аныв ал ,
и
не нав ид ел;
а
он
и
так
еле
жив
и
его
ды хан ие
во
сне
почти
за мир ает.
Никто
не
смотрит
на
спящих
люде й,
но
только
у
них
бы вают
настоящие
любимые
лица;
наяву
же
лицо
у
ч еловека
ис ка жае тся
па мять ю,
ч увством
и
нуждой
”.
На
мой
вз гляд ,
читателю
за гада на
определенная
заг адка.
Платоно­
вым
намеренно
оставлена
не опр ед еленно ст ь
-
не
ясно,
что
хотел
сказать
автор:
то
ли
и
в
самом
деле,
любимые,
то
ли
во
сне
ли ца
бывают
по-настоящему
л юбящи е?
Но
если
лю бимы ми,
то
кем?
Только
спящих
и
след овало
бы,
по-настоящему,
любить
или
только
их
ли ца,
как
бы
ост ан овл ен ные
и
заст ыв шие
во
сне,
мы
и
оказыва­
е мся
в
состоянии
любить?
Или
только
во
сне
они,
сп я щие,
и
любят
нас
по-настоящему?
Собственно,
формально
загвоздка
тут
в
том,
как
истолковать
слово
настоящие.
В
зависимости
от
этого
возможны
следующие
прочтения:
а ) <только у спящих бывают такие лица,
которые
мы
в
состоя­
нии
по-настоящему
любить
/ которые только и достойны нашей
глав ной ,
единственной
любви>
или
же
б)?-<только
у
спящих
бывают
лица,
в
которых
ст ано вит ся
ви дна
(просвечивает)
их
люб овь
к
нам,
т.е .
бескорыстное,
незаинтересо­
ванное
ч увс тво,
а
наяву,
в
отличие
от
этого,
л ицо
ис ка жает ся
посто­
ронними
чувствами,
сиюминутной
нуждой
или
какой-то
конкретной
заи нт ересова нн ост ь ю,
и
любовь
о ка зывает ся
уже
неу л ов имая
В
пол ьз }7 последнего прочтения ,
трансформированного
по
сравнению
с
"бу ­
квой"
того,
что
вро де
бы
сказано
в
самом
те кс те,
говорит
напрашивающийся
па­
раллели зм ,
паронимия:
сп-ящ-их =
насто-ящ-ие
-> ?-<люб-ящ-ие>.
Герои
Пл ато н ова,
да
и
сам
повествователь
частенько
та йно
раз­
гл яд ывают
спящих,
сло вно
ожидая
какого-то
откровения
(желая уви ­
деть
н еиз в ест ное), но на них вместо одухотворенных лиц,
по
боль ше й
части,
глядят
просто
незнакомые
или
да же
мертвые
лица
(известно,
что
сон
метафорически
близок
к
смерти):
"Прушевский еще раз подошел к стене барака,
сог нув ш ись,
поглядел
по
ту
сторону
на
бл иж него
спя щег о,
чтобы
заметить
на
нем
что -н ибу дь
неизвестное
в
жиз ни;
но
там
мал о
было
видно,
потому
что
в
ночной
лампе
исся кал
керосин,
и
слышалось
од но
медленное,
западающее
дыха­
ние
” (К).


106
А
вот
Дванов
на
собрании
р асс матр ивае т
уже
Чеп ур но го,
не
зная
еще
ни
его
сам ого ,
ни
о
его
гла вн ом
достоянии
-
городе
Чевенгуре,
окончательно
вступившем
(под его руководством)
в
коммунизм:
"Партийные люди не походили друг на друга
- в каждом лице было
чт о-
то
самодельное,
словно
человек
до был
себя
откуда-то
своим и
одиноки­
ми
с илам и.
Из
тысячи
можно
отл ич ить
такое
лицо
-
от кров енно е,
ом­
раченное
постоянным
напряжением
и
н емног о
недоверчивое.
Белые
в
сво е
вр емя
безошибочно
угадыв ал и
таких
особенных
самодельных
людей
и
ун ич тожал и
их
с
тем
болезненным
неист ов ств ом ,
с
каки м
нормаль­
ные
дети
бьют
уродов
и
живо тны х:
с
испуго м
и
сла до стра стн ым
на­
слаждением
” (Ч).
Здесь
Платонов,
с
теперешней
н ашей
точки
зрения,
конечно
же,
"грузит”
нам
ид е ологи ю:
почему
уничтожали
уродов
именно
"бе ­
лые"? -
с
точки
зрения
самих
"белых",
они
били,
конечно,
вырод к ов.
Автор
использует
удобный
в
идеологическом
отношении
штамп.
Но
ведь
более
интересно
Платонову
всегда
именно
отл ичн ое
от
обще­
пр инятог о,
отступающее
от
нормы,
а
здесь
он
как
будто
вполне
ос­
тается
в
ее
п ред елах.
Но
с
другой
ст оро ны,
отождествление
’’белые
-
нор мал ьны е"
н атал кив ает
на
м ыс ль: "красные
-
ненормальные"?
В
любо м
случае
хар акте рны м
для
Платонова
является
мот ив
"отличительности"
лип
тех
гер оев,
кот ор ым
он
сочувствует.
Это
па­
радоксально
уживается
с
ра нее
отмеченной
принципиальной
н еваж-
ностью,
безразличием
к
деталям
внешности,
а
вторит
этому
мотив
"самоделъности" (почти филоновской " с д ела н но с т и") и лица,
и
са­
мого
человека.
Уместным
представляется
также
привести
следую­
щую
ф иксац ию
Платоновым
своего
переживания,
доходящего
почти
до
бо лезн енно сти
(из записной книжки):
"Когда я вижу в трамвае человека,
по хож его
на
меня,
я
выхожу
во н.
#Я
не
смотрюсь
никогда
в
зеркал о,
и
у
меня
нет
фот ограф ий.
#Еслияза­
меч у,
что
человек
го вор ит
те
лее
самые
слов а,
что
и
я,
или
у
нег о
инто­
нац ия
в
голосе
похожа
на
м ою,
у
меня
н ачи нается
тошнота
”1 02.
Со по ста вим
это
со
следующим
отрывком
из
"Чевенгура",
где
Со фья
Александровна
по казыв ае т
Симону
Сербинову
фо то граф ию
Двано-
ва.
Тут
напротив,
под че ркив ает ся
неотличимость
и
неотличителъ-
ностъ
лица
героя.
Портреты
платоновских
г ероев
как
бы
должны
быть
и менно
такими
-
внешне
незапоминающимися.
Сам
ав тор
уст­
раивает
так,
чтобы
мы
не
могли
отл ичи ть
их
дру г
от
друга.
Все
они
как
бы
смазаны,
на
одно
лицо:
"Софья Александровна глядела на фотографию.
Там
был
изображен
че­
ловек
лет
двадцати
пят и
с
за пав шими,
словн о
мертвыми
гл азам и,
по­
хожими
на
устал ых
сторожей;
остальное
же
лицо
е го,
отв ернув ш ись,
уже
нельзя
было
зап омнит ь .
Сербинову
пок азал ось,
что
этот
ч еловек
102 Платонов А .
Деревянное
рас тен ие.
М., 1990.
Напомню,
что
зд есь
и
далее
(как
и
выше)
знаком
# я обозначаю опускаемый из цитаты абзацный отступ (М . М .).


107
думае т
две
мысли
сразу
и
в
обеих
не
находит
утешения,
поэтому
такое
лицо
не
имеет
остановки
в
по кое
и
не
за по ми нае тся.
-
Он
не
инт ересный,
-
за мет ила
равнодушие
Сербинова
Софья
Алек­
сан дров н а.
-
З ато
с
ним
так
легко
водиться!
Он
чув ст вует
сво ю
веру,
и
друг ие
от
него
успокаиваются.
Ес ли
бы
таких
было
мно го
на
свете,
женщ ин ы
ре дко
выходили
бы
замуж"103(Ч).
Разве
не
примечательно,
что
д аже
по
тако му
скупо
очерченному,
крайне
нехарактерному
изображению
на
фотографии,
и
увиденно-
му-то
всего
лили»
один
раз ,
за
чаем
у
новой
знакомой,
С ерб инов
позднее,
уже
ок азав ши сь
в
Че вен гуре ,
сразу
узнает
Сашу
Дванова!
Казалось
бы,
как
же
так?
С
одной
стороны,
в
словесных
портре­
тах
-
полное
"усреднение”
и
неразличение
лиц
героев,
а
пр име ни­
тельно
к
себе
или
к
любому
сколько-нибудь
дорогому,
’’сокровен­
ному”
персонажу
вд руг
такая
повышенная
требовательность,
такое
нежелание
ни
на
ко го
и
ни
на
что
бы ть
похожим?
По-моему,
вы ра­
женные
здесь
идеи,
как
это
ни
странно,
дополняют
друг
друга.
Пла­
тонов
верен
себе:
внешний
об лик
ему
не
в ажен
именно
пот ом у,
что
слишком
беден
для
передачи
внутренних
отличий,
отличий
меня
от
др угог о.
Описание
чего-то
типичного
для
литературы,
к
примеру,
красоты
чьих-то
жен ск их
гла з
или
н ожек
является
слишком
"деше­
в ым”
для
Платонова
приемом,
он
сознательно
не
хо чет
вписыв ат ься
с
его
п омощ ью
в
контекст,
не
хочет
себе
позволить
чужими
инстр у­
ментами
играть
на
переживаниях
читателя.
Ему
пре тит
или
даже,
как
бу дто,
прямо
постыдна
всякая
лите рату р но
гарантированная
правильность
в
описании
вн ешно сти
(исключая описание уродств и
вообще
некрасивого
-
как
раз
для
них
он
делает
иск люч ен ие:
можно
было
бы,
основываясь
на
этом,
считать
его
по сл едов ат елем
эстетики
авангарда).
По
Пла т онову ,
достойно
писательского
ремесла
описы­
ва ть
лишь
внутреннюю
суть
явления
-
ту
предельную
("аналитиче­
скую”,
как
назв ал
ее
Фи лон ов)
реал ьн ост ь,
к от орую
нельзя
увидеть
об ычны м
зрением.
Для
эт ого
и
служат
его
постоянные
переосмыс­
ления
об ычн ых
языковых
выражен и й
и
загадывание
читателю
зага­
до к.
При
эт ом
двойственность
описания,
ведущегося
как
бы
одно­
временно
с
противоположных
то чек
зрения,
скрывает
за
собой
об­
ласть
повышенного
интереса
Платонова
-
внешность
сов се ^м
не
не
важ на
для
него,
как
можно
было
подумать
вначале,
и
он
отказыва­
е тся
от
ее
традиционного
описания
не
просто
для
того,
чтобы
как-то
выделиться,
но
именно
и з-за
особой
стыдливости,
своеобразного
"воздержания"
и
неприятия
заштампованного
и
лживого,
с
его
точ ки
зрения,
языка
описания
человека
-
в
к ачест ве
стандартного
объекта
103 Последнее выражение дополнительно толкуется в конце главы XVI.


108
литературного
ремесла.
В
этом,
как
почти
во
всех
заветных
мы с лях,
Платонов
доходит
до
кр айнос тей
и
парадоксов.
Красота
человече­
ского
тела
как
бы
’’снимается”
-
через
уродство.
Уже
простое
проявление
чувств
у
героев
Платонова
нос ит
ха­
рактер
пар ад ок са:
когда
видится
од но,
на
самом
деле
это
означает,
разъясняет
нам
Плат он ов,
нечто
со всем
д ругое :
“Гопнер с серьезной заботой посмотрел на Дванова
-
он
ред ко
улыбался
и
в
моменты
сочувствия
де лалс я
еще
более угрюмым:
он
боялся
поте­
рят ь
того,
кому
сочу вствует ,
и
этот
его
ужас
был
вид ен
как
угр ю­
мо сть
” (Ч).
Мотив
’’сокращенности"
и
уродства
ч елове ческ ог о
т ела,
столь
ва ж­
ный
для
Плат он ова,
вплетается
в
противопоставление
бодрствова­
ния,
как
жи зни
сознания,
с
одной
стороны,
и
сна,
как
жизни
чувства
и
царства
бессознательного,
с
другой.
Тут
и
оказывается,
что
только
во
сне
у
людей
бы вают
"настоящие любимые лица",
а
то,
что
пр ед­
стает
при
свете
дня
(чтоостается “настоящего”
в
чел овек е)
-
всегда
н еист инно е,
у ср едненно- ст атисти чес кое
и
потому
подверженное
ис­
кажениям.
Последнее
в
физическом
плане
во пл ощает ся
в
образе
платоновского
калеки,
человеческого
обрубка,
урода
и
недо ­
человека, (инвалид Жачев и тоскующий "почерневший,
обгорелый"
медведь-молотобоец
в
’’Котловане”,
горб ун
Кон даев
в
’’Чевенгуре",
Аль бе рт
Лих тен бер г
в
’’Мусорном ветре”,
который
ва рит
суп
из
соб ­
ственной
ноги,
девочка
Безручка
в
платоновской
переработке
рус­
ско й
сказки104имногие,
многие
другие
герои).
Е сли
пойти
еще
дальше,
эта
же
идея
воплощается
в
том
изуродованном,
как
бы
са­
мого
с ебя
н аси лую щем
языке,
на
котором
изъясняются
по чти
все
платоновские
персонажи
(и вынужден говорить,
за
редкими
исклю­
чен иями ,
сам
платоновский
по вест во ва тел ь).
Ес ли
истерзанное,
из у­
родованное
прошлой
жизн ью
тело
-
это
как
бы
платоновская
сты д­
ливая
зам ен а,
преодоление
"слишком роскошного",
телесного
и
чу в­
ственного
в
че лове ке,
то
самооскопленный,
юро дс твую щи й,
под­
черкнуто
некрасивый
язы к
-
это
как
бы
уже
платоновская
сублима­
ция
ментального
плана,
то,
во
что
автор
намеренно
загоняет
сво ю
и
наш у
мыс ль.
Такие
пр еобр азо ван ия,
согласно
Пла т он ову,
и
сводят,
в
идеале ,
человека
к
"человеку разумному",
или
к
голому
интеллекту,
содрав
с
него
“наружную кожу”
-
кож у
(животного)
чувства
и
не­
совершенной
пока
души,
о бн ажая
в
нем
то,
р ади
ч его
за
нег о
еще
стоит
бороться
-
сознание
(об этом подробнее ниже,
в
главе
про
ум
и
чувство).
104 Мотив отрубленных рук у женщины встречается еще в средневековом евро ­
пей ско м
фольклоре,
е сть
он
и
в
“1001 ночи”.
Но
почему’
же
именно
его
выбира­
ет
Платонов,
обращаясь
к
иллюстрации
сказки?


109
Платоновское
описание
внешности
человека
-
что-то
мямлящее
скороговоркой,
как
и
сами
тела
его
героев,
уменьшенные,
сокра­
щенные
и
максимально
’’стушевавшиеся”.
Вот
в
ра сска зе
’’Река По -
ту дань ”
возвратившийся
с
войны
сы н,
Никита,
в идит
чер ез
окно
из­
бы
своего
отца:
“Старый,
худой
ч еловек
был
сейчас
в
по дш тан ни ках,
от
долгой
носки
и
стирки
они
с ели
и
сузились,
поэтому
приходились
ему
то лько
до
колен.
[...]
Потом
он
побежал,
небольшой
и
то щий,
как
маль чик ,
кругом
че­
рез
се ни
и
д вор
- отворять запертую калитку ”.
Изнуренность
работой
и
"истраченность”
жизнью
делает
из
чевенгурских
“прочих”
каких-то
просто
не-людей:
“...Слишком
большой
тру д
и
мучение
жизни
сделало
их
лица
нерусскими. ”
То
есть
по
рождению
они,
может
быть,
русские,
но
прожив
жизнь
становятся
-
н еи звест но
кто .
(Е.
Яблоков
заметил,
что
это
определение
нер усские
значит
то
же,
что
в
другом
мест е
“Чевенгура”
-
международные
л ица 105.)
В
край нем
случае,
внешность
героя
может
описываться,
но
как
нечто
странное,
отталкивающее,
нен о рм альн ое,
во
всяк ом
случае,
не
привлекающее
к
себ е:' -
В
теле
Луя
д ей стви тельн о
не
был о
е дин ства
строя
и
организованно­
сти
-
бы ла
какая-то
неувязка
чле нов
и
к онеч ност ей,
которые
выросли
изнут ри
его
с
распущенностью
в етвей
и
вяз кой
крепостью
древесины
”
(Ч) .
Еще
од ин
шаг,
и
такое
описание
станет
близк о
кафкианскому
уж асу
пер ед
собственным
те лом.
Вот
запись
из
д невника
Сербинова:
“Человек -
это
не
смысл,
а
тело,
полное
страстных
сухож ил ий,
ущел ий
с
кровью,
хол мов ,
от в ерстий ,
наслаждений
и
забвения...
”
Настоящие
портретные
черты
в
описании
героев
Платонова
по яв­
ляются,
как
п ра вило,
именно
тогда,
когда
описываются
деф ор м ации
и
уродства,
когда
внутренняя
ущербность
в
человеке
высвечивает
наружу
(в этом можно видеть ’’г ого левск о е"
наследие,
во
всяком
случае,
то,
за
что
Го голя
судили
Розанов,
Белый,
П ереве рзев
и
др у­
гие;
но
это
скорее
уже
не
портрет,
а
маска,
пародия
описания):
“... У калеки
не
б ыло
ног
-
одно й
совсем,
а
вместо
другой
находилась
де­
ревянная
пр ист ав ка;
д ерж ался
изувеченный
опо рой
ко сты лей
и
подсоб­
ным
напр яжени ем
деревянного
от ро стка
правой
отсеченной
ноги”1 0 6
(К).
“Молодого человека [ Прок офи я
Дванова]
Коп ен кин
сразу
признал
за
хи щник а
-
черные
непрозрачные
глаза,
на
лице
виден
стар ый
экономиче­
ски й
ум,
а
сред и
лица
им елся
отв ерз тый,
ощу ща ющий
и
постыдный
но с-у
честных
ко мму ни стов
нос
лаптем
и
глаза
от
доверчивости
серые
и
бол ее
родственные
” (Ч).
105 Яблоков Е .А .
Комментарий...
С. 627.
106 Деревянный костыль как отросток ноги
- повторяющийся мотив у Платонова
и
в
дальнейшем
(ср. “Счастливая Москва”).


по
По сл едний
отрывок
пере к лик ает ся
-
по
контрасту
-
с
описанием
Са ши
Д ванов а,
ув иде нн ого
глазами
лесн ич ег о,
или
лес но го
надзи­
рат еля .
Тот
по нач алу
п уг ается
приехавшего
к
нему
гостя,
однако
пото м
успокаивается:
"Но общее лицо Дванова и его часто останавливающиеся глаза успокаи­
ва ли
надзирателя
” (Ч).
Причастие
тут
так
и
остается
с
незаполненной
валентностью:
на
чем
же
о ста нав ливал ись
глаз а
Д ван ова? {Часто останавливающиеся
глаза
мо жно
во спр инимать
как
сочет ан ие,
от сыл ающ ее
к
своему
ан­
т о ниму,
именно
к
’’бегающему взгляду”
у
его
брата
Прокофия).
Яз ык,
которым
говорят
все
платоновские
герои,
-
намеренно
не­
кра сива я
смесь
канцелярского
жарг о на,
советских
лозунгов
(безгра­
мо тных ,
ср аб о танных
вмах,
с
плеча)
и
каких-то
непомерно
напы ­
щенных
библеизмов,
по-платоновски
приправляемая
яркими,
раз­
дра жа ющи ми
глаз
и
ухо
натуралистическими
деталями,
которые
ни­
ко гда
не
были
станд а ртны м
объектом
литературы
(за исключением,
разве
что
Рабле,
поэ тик и
фут ур ист ов
и
постмодернистов):
Сербинов
"чувствовал слабый запах пота из подмышек Софьи Алек­
сандровны
и
хотел
обс ас ыват ь
ртом
те
жесткие
волосы,
испорченные
потом
” (Ч).
Даже
в
лю бовн ой
сцене
герой
(и наблюдающий за ним повествова­
тель)
изъясняются
с
помощью
то го
же
искусственного,
выморочно­
го
языка.
Вот
Сербинов
в
первый
раз
видит
Софью
Александровну,
в
трамвае:
"На женщине было одето хорошее летнее пальто и шерстяное чистое
пла ть е,
одежда
покрывала
неизвестную
уютную
жизнь
ее
т ела
-
веро­
ятно,
рабоче го
тела,
ибо
женщ ин а
не
имел а
ожиревших
пышных
форм,
-
она
бы ла
даже
изящна
и
сов сем
лишена
обычной
сладостраст­
ной
привлекательности
” (Ч).
Така я
наивная
отстраненность,
пожалуй,
в
чем-то
совпадает
с
от­
стра ненно сть ю
зощенковского
сказа,
хотя
Платонов,
как
правило,
не
по ль зует ся
сказом,
его
я зык
этим
с ловом
и
не
назовешь.
Крайним
вы р аж ением
уст ано вки
на
антиэстетическое
у
Платонова
может
бы ть
то,
что
его
герой
как
бы
на
глазах
начинает
распадаться:
вспо мним
тут
и
разлагающийся
ум
Симона
Сер би но ва,
или ,
напр и­
мер,
неизвестного
муж ика ,
Е ли сея,
в
"Котловане”:
"Г ром ад ный,
опу хши й
от
ветра
и
горя
голый
человек...
постоянно
забы­
вал
п омн ить
про
себя
и
сво и
заботы:
то
ли
он
утомился,
или
же
умирал
по
мелким
час тям
на
ходу
жизни
” (К).
Настоящий,
красивый
и
уже
неподдельно-личный
платоновский
язык
прор ыва ет ся
только
в
редкие
ми нуты ,
он
звучит
как
из
инобы ­
тия,
из
какого-то
забы т ья
его
героев,
в
состоянии
сна
(или же сам
повествователь,
з абы вши сь,
обмолвливается,
наконец,
"истинным"


111
с л о в о м): это уже язык бессознательного или подсознания,
ведь,
как
признано
самим
Пла т оновы м,
"обыкновенно слесарь хорошо разговаривает,
когда
напьется
” (Ч).
Из-за
такой
стыдливости,
проявляющей
себя
в
отталкивании
от
ли­
тературных
канонов,
у
Платонова
част о
происходит
пер енес ение
внутреннего
состояния
героя
на
более
вн еш нее
и
как
будто
о бъе кт­
ное
описание
при род ы.
В
отличие
от
чело век а,
природе,
по
Пла то­
нову,
не
зазо рн о
обладать
и
ду шой
(это приемлемая для автора ме­
тонимия):
"Степь стала невидимой,
и
горела
то лько
точ ка
ог ня
в
кирпичном
доме,
как
единственная
защита
от
врага
и
сом нений.
Жеев
пошел
т уда
по
умолкшей,
ос лаб евш ей
от
т ьмы
траве
и
увид ел
на
завалинке
бессонно­
го
Ч епурн ого
” (Ч).
"Чепурный рассеянно пробрался в камыш и нарвал бледного,
ночного
немощного
света
цветов
” (Ч).
“[Гопнер с Двановым]
сел и
на
порог
дома.
Из
з ала
был о
распахнуто
окно
для
в оздуха,
и
все
сло ва
слышались
от туда .
Лишь
ноч ь
ничего
не
произн осил а,
она
бе режн о
несла
св ои
цветущие
звезды
над
пустыми
и
темны ми
местами
земли
” (Ч).
С
лицом
чел овече ск им
у
Платонова
делается
вообще
что-то
невооб­
разимое.
Никто
из
любящих
просто
не
спо со бен
описать
(и,
значит,
собственно
г ово ря,
не
мо жет
увидеть,
разглядеть)
л ицо
любимого.
Да
и
собственные
черты
лиц
вытеснены
из
сознания
героев,
они
не­
важны,
их
как
будто
вовс е
не т.
Так
смо трит
на
себя,
например,
муж
Фроси
(из рассказа "Фр о"), который
"собой не интересовался и не верил в значение своего лица ”.
Так
же
и
Копенкин,
когда
ищет
Дванова
в
деревне,
не
мож ет
оп и­
сать
встреченной
повитухе,
как
выглядит
его
то ва рищ:
-
"Ты вот что,
баба:
нынч е
сю да
один
малый
без
ш апки
прискакал
-
жена
его
никак
не
разродится,
- он тебя,
до лжно,
ищет,
а
ты
пробежи-
ка
по
ха там
да
поспрос и,
он
здесь
где-нибудь.
По том
мне
придешь
ска­
жешь!
Слы хала? !
-
Худощавенький
такой?
В
сатинетовой
рубашке?
- узнавала
повиту­
ха.
К оп енкин
вспо мин ал- всп ом ина л
и
не
мог
сказать.
Все
л юди
для
него
имели
лишь
два
лица:
свои
и
чужие.
Свои
имели
глаза
г олубые ,
а
чуж ие
-
чаще
все го
че рные
и
карие,
оф ице рс кие
и
б анд итские ;
дальше
Копенкин
не
вглядывался.
- Он! - со гласи лся К опенкин.
- В сатинетовой рубашке
и
в
штанах”.
Чтобы
как-то
описать,
охарактеризовать
собеседника,
просто
для
того,
чт обы
сосредоточиться,
обратить
вн има ние
на
не го
("учесть”
его
вн е шнос т ь), платоновский персонаж должен произвести над со ­
бой
наси ли е,
а
значит
-
проявить
неискренность.
Вот,
например,
“неизвестный старичок”,
которого
встречает
Чиклин:


112
"А ты-то
сам
кто
же
будешь?
-
сп рос ил
старик,
склад ыва я
для
вни­
мательного
выражения
с вое
чтущее
лицо
” (К).
Та ким
образом,
как
будто
получается,
что
в
обычном
состоянии
ли­
цо
сам о
собой
должно
принимать
’’невнимательное" (обращенное на
самого
себя,
во вну т рь ?) выражение,
но
при
общении
с
со бес едни­
ком
его
необ х од имо
приводить
в
какое-то
неестественное
состояние
внимания
(к собственной выгоде,
ожидаемой
от
общения?). Не то же
ли
самое
зд есь
имеется
в
виду
изначальное
невнимание
к
себе
и
к
собственной
п оль зе,
которое
в
п ред еле,
в
состоянии
сна,
и
прочиты­
вается
на
-
"настоящий любимы\ х\
лица\к]"1
Отказ
от
х ар актер ных
ч ерт
в
описании
внешности
близок
по
ф у нкции
к
двоению
плато нов ских
пер сон ажей
и
к
постоянно
по д­
черкиваемой
их
“не слишком большой привязанности ”
к
реальности
и
к
собс тве нно й
пользе,
к
часто
повторяющемуся
у
них
ощущению
себя
в
мире
как
посторонних,
потерянных
и
чу жи х'.
"Александр Дванов не слишком глубоко любил самого себя,
чт обы
до­
бива т ься
для
сво ей
личной
жизни
коммунизма,
но
он
шел
вп еред
со
вс е­
ми,
потому
что
все
шли
и
страшно
был о
о стать ся
одн ом у,
он
х отел
быть
с
люд ьми ,
потому
что
у
не го
не
был о
от ца
и
своего
сем ейст ва.
[...]
Два нов
любил
отца,
Копенк ина,
Ч епурн ого
и
мн огих
прочих
за
то,
что
они
все
по до бно
его
отцу
погибнут
от
н етер пения
жизни,
а
он
ос­
тан ет ся
од ин
ср еди
чужих
” (Ч).
Мотивы
затерянности
в
мире,
утраты
целого,
лишенности
общего
смысла,
а
также
сохранения
любыми
путями
це лост и
и
цельности
-
оди н
из
самых
устойчивых
в
платоновском
мире.
Г лавн ые
герои
то
и
дело
выпадают
из
потока
жизни
(из “всеобщего
существования”,
как
Вощев)
или
пытаются
осознать
и
взглянуть
на
себя
чьими-то
чужими
глазами,
отстраниться,
раздвоиться
(как Дванов)107.
В
этом
их
врожденная,
так
сказат ь,
“душевная евнухоидностъ”:
‘ Дванов ложился спать с сожалением,
ему
казалось,
что
он
прожил
се­
годняшний
д ень
зря,
он
совестился
про
себя
это й
в неза пно
наступ ившей
с куки
жизни.
Вчера
ему
было
лучше,
х отя
вчер а
при ех ала
из
дер е вни
Со­
ня,
вз яла
в
узелок
остаток
своих
вещей
на
ста рой
квар тире
и
ушла
не из­
вестно
куда.
Са ше
она
постучала
в
окно,
п оп рощала сь
рукой,
а
он
выш ел
н аруж у,
но
ее
уже
нигде
не
было
видно.
И
в чера
Саша
до
вечера
думал
о
ней
и
тем
с ущест вовал ,
а
нынче
он
забыл,
чем
ему
надо
жить,
и
не
мог
спа ть
” (Ч).
Еще
два
отрывка,
из
самого
начала
"Чевенгура",
демо нст рир ую т
от­
чуждение
платоновских
героев
от
самих
себя,
от
собственной
вн еш­
ности
-
при
со чув ст вии
всему
окружающему:
107 Об этом:
Дмитровская
М.
Проблема
человеческого
сознания
в
романе
А.
Платонова
"Чевенгур" // Творчество Андрея Платонова.
Исследования
и
ма­
териалы.
Библиография.
Спб., 1995.
С. 39-52.


113
“Кончался февраль,
уже
об нажали сь
бровки
на
канавах
с
прошлогодней
травой,
и
на
них
глядел
Саша,
с ловно
на
сотворение
земли.
Он
сочувст­
во вал
появлению
мертвой
тра вы
и
рассматривал
ее
с
таким
прилеж­
ным
вниманием,
какого
не
имел
по
отношению
к
с ебе
“Он до теплокровности мог ощутить чужую отдаленную жизнь,
а
самого
с ебя
воображал
с
трудом.
О
себе
он
только
думал,
а
посторон­
нее
чувс тво вал
с
впе чат лите льно стью
личной
жизни
и
не
видел,
чтобы
у
ко го- нибу дь
это
бы ло
иначе. ”
Ст ыдли вый
отказ
от
тр адиционны х
средств
словесного
изображения
ч ело веч еск ого
л ица,
постоянное
по дче рки ва ние
самоделъности,
уникальности
че ловек а,
с
явн ым
пре дпо ч тением,
отдаваемым
эсте­
тике
"некрасивого",
в
отличие
от
с танда рта
и
об р азца
красоты,
з ада­
ваемых
к уль тур ой,
стремление
живописать
внутреннего,
сокровен­
ного
человека,
отвлекаясь
при
эт ом
от
внешнего,
-
все
эти
ср ед ства
лежат
в
ру сле
пл ато нов ских
пои с ков
собственного
языка
для
выра­
жения
невыразимого.
И лл. 9. Фото Юрия Сюганова
VII. Народ и история (н еорг ани зо ван на я
м асса
и
навал
событий)
“Народ весь мой бедный и родной .
П очем у,
чем
бедн ее,
тем
добрее.”
(А.Платонов.
Записная
книжка, 1937)
“...К огд а
люди
-
многоразличные
пи здю ки,
не
поддающиеся
ни как ой
коллек ти вно сти. . .
”
(А. Платон ов .
Записная
книжка, 1934)


114
Платоновскому
понятию
‘народ’
оказываются
по-разному
противо­
по ста вле ны
“личность”, “организованная
м асса”,
“класс”, “г осу дар ­
ство”,
а
понятию
‘история’
соответственно
противостоят
“отточен ­
ная
линия” (или “генеральная
линия
/ линия партии”), “пятилетний
план”,
“промфинплан”, “ п лан
треста”...
Контексты
платоновских
-
на
мой
взг ляд
основных,
а
именно,
довоенных
-
произведении,
в
которых
писатель
употребляет
сл ова
народ
и
история,
показывают,
что
под
первым
из
эти х
понятий
пи­
сат ел ь,
по
б оль шей
части,
имеет
в
в иду
просто
некий
Недифференцированный
остаток,
пр очих
людей,
как
это
в
“Че ­
венгуре”,
-
что
явн о
оз нача ет
“первых встречных”,
т ого,
к ого,
со б­
ств енно ,
и
заповедано
бы ло
в
Евангелии
звать
на
пир
после
т ого,
как
на
него
не
явились
“званые”
и
“избранные”; или иначе,
того
ветхо г о
человека,
те ло
которого
обречено
гибели
для
упразднения
греха
(Поел .
Павла
к
Римл.
6,6).
Иными
словами,
всё
это
человече­
ский
сор,
д еклас сир о ванны е
элементы
общества,
а
на
российский
ман ер
-
люд и
без
определенных
занятий,
ка кие- то
бывшие
люди,
мещане
или
ч ино вники-бю ро кр аты ,
сокращенные
“совслужащие”,
о дним
словом
те,
кто
жи вут
на
опушках
провинциальных
городов
и
заняты
неи звест но
чем ,
которые
поэтому
всегда
готовы
на
любой
экс пер им ент
с
ними,
про изво д имый
вл асть ю>108.
Вот
как
выгл яди т
это
со
с лов
героя
“Котлована”
бригадира
стр ои т елей
Сафронова:
“Постав им в опро с:
откуда
взялся
русский
наро д?
И
ответим:
из
бу р­
жуазной
мелочи!
Он
бы
и
еще
откуд а- ни бу дь
родился,
да
больше
места
не
было
”.
По
сути,
мне
представляется,
в
этой
сентенции
отчасти
отражена
по зи ция
всех
платоновских
г ер оев,
если
не
сам ого
автора.
До
этого
в
пр о изве дении
говорилось,
что
Сафронов
только
что
заступил
на
место
зам олк ш его,
по
непонятной
причине,
радиорупора,
то
есть
он
мех аниче ски
продолжает
вдалбливать
в
мозги
люд ей
ид е ологи ю.
Ни
в
эт ом
произведении,
ни
в
других
данному
голос у
с кол ько-
нибудь
суще ст вен но
не
противостоит
никакой
др уго й;
да
платонов­
ской
поэтике
вообще
близка
самоуничижительная,
юро ди вая
по зи­
ция
-
он
словно
говорит
на м:
надо
стать
самым
пр ези раемым
суще­
ством,
приняв
на
себя
грязь
этого
мира,
чтобы
иметь
п раво
что-то
в
нем
менять.
108 Истинное отношение Платонова к таким “и сто ри ко -д и а лекти ч ес ки м”
по ня­
ти ям,
как
народ
и
история,
на
мой
в зг ляд,
имеет
смысл
от ыск и вать
именно
в
до­
военные
год ы,
до
то го
возмущающего
влияния,
кото ро е
они
пр етер пел и
во
в сей
советской
литературе,
сфокусировавшись
в
противопоставлении
‘наш народ’
-
‘их народ’, ‘наша история’
-
‘их история’, в годы 1941-1945.


115
Понимаемый
таким
об разом
нар од
-
это
бывшие
мещане
(не бу­
дем
здесь
забывать,
что
отношение
Платонова
к
этому
слов у,
в
от­
л ичие
от
общеупотребительного,
парадоксально
по ло жите ль но,
вплоть
до
восторженности
-
достаточно
вспомнить
слова
отца
Фро­
си,
старого
механика
из
р асс каза
“Фро”).
Или
же,
как
в
пов ест и
“Джан”,
народ
есть
сборная
солянка
людей
в сех
наций
и
п лемен
-
тут
и
таджики,
и
узбеки,
и
киргизы,
и
каракалпаки,
и
русские,
и
да­
же
чел ов ек
из
какого-то,
бог
знает,
существующего
ли
во об ще,
ско ­
рее
всего
мифического,
племени
йомудов
-
то
есть,
по-видимому,
просто
те,
кто
“народились и живут”
в
да нной
местности.
Такой
народ
су ть
люди,
не
объединенные
никакой
историей
и
никаким
сов мест ны м
действием
(или чувством), не имеющие ни
пролетарского
тал ант а
труда,
как
ск азано
в
“Котловане”,
ни
ка­
кого-то
героического
прошлого,
и
не
могущие
испытывать
поэтому
ни к акой
гордости,
а
скорее
только
стыд,
оттого
что
живут
они
еди­
ноли чно ,
неорганизованно,
“хищнически”,
ради
одних
себя
или
только
рад и
своих
семей
(подобно зверям). У П л ато нова нар од
-
это
просто
“разнокалиберные”
людишки,
негодные
без
единого
ядр а
ни
на
какое
совм ест н ое
действие.
Без
н адзор а
они
сразу
же
ра збе га ют­
ся
в
разные
стороны,
как
и
происходит,
например,
в
“Епифанских
шл юзах” .
Само
сущест вов ани е
такого
народа
ли шь
только
те плится
еле-еле,
он
вынужден
доживать
сво й
ср ок
где-то
на
задворках,
вы­
кинутым
из
истории
или
же
бы вает
занят
т ем,
что
свое
имущество
жд ет,
как
в
“Котловане”,
где
крестьяне
требуют
вернуть
им
наз ад
мертвый
инв е нтарь ,
то
есть
заран ее
заготовленные
для
себя,
но
ре­
квизированные
у
них
пролетариями
гробы .
На
уровне
художественных
и
уже
скорее
подсознательных
об­
раз ов
платоновский
нар од
мо жет
б ыть
у подо блен
сельд ям
в
бочке,
как
в
отрывке
ниже :
“В большом доме Организационного Двора была
од на
громадная
гор­
ница,
и
там
все
спали
на
полу
бла год аря
холоду.
Сорок
или
пятьдесят
ч еловек
наро да
отк рыл и
рты
и
дышали
вверх,
а
под
низ ким
потол ­
ком
в исела
лампа
в
тумане
вз дохов ,
и
она
тих о
качалась
от
какого-
то
сотряс ения
зе мли
” (К).
Тут
люди,
работавшие
до
этого
днем
на
рытье
кот лова н а,
а
теперь
спящие,
на
мой
вз гля д,
напо минаю т
рыб .
В
отрывке
ниже
народ
похож
на
слетевшихся
в
одн о
место
мух:
"Организационный Двор покрылся сплошным народом ” (К) .
Ин ой
раз
народ
это
будто
бы
д аже
некие
пресмыкающиеся,
как
в
следующем
месте
из
“Сокровенного человека”:
“Голод до того заострил разум у простого народа,
что
он
полз
по
всему
миру,
ища
пр опи та ния
и
пере хитр ив
законы
всех
государств”.


116
Или
же
это
не кое
миф иче ско е
животное,
т варь,
способная
пр ио бре­
та ть
образ,
оборачиваться
буквально
кем
у годно:
“Наро д,
обратившийся
в
нищих,
лежал
на
асфальтовом
пе рр оне
и
с
надеждой
глядел
на
прибывший
порожняк
”.
Также
народ
может
представать
и
некой
гущей,
то
ес ть
уподобляет­
ся
ч ему -то
вроде
су па
(есть у автора сравнения еще и с кулешом):
“Чиклин долго глядел в ликующую
гу щу
народа
и
чувствовал
пок ой
добра
в
своей
груди
” (К).
Или
на род
у
Платонова
-
это
<непроходимые заросли> .
Последний
образ
напрашивается
при
чтении
“Счастливой Москвы”,
где
осла­
бевший
солдат
в
старосолдатской
шин ел и,
укравший
на
базар е
булку
у
торговки
и
изб итый
за
это
всегда
г от овым
на
любые
услуги
и
не изве стно
откуда
появившимся
“кочующим хулиганом ”,
вск оч ив
“с энергией
силы,
неп о нятн ой
при
его
молчаливой
кротости,
ис чез
в
гу ще
н арод а,
как
в
колосьяхржи
”.
Но
здесь
же
народ
-
это
и
какое-то
сельскохозяйственное,
агротех­
ниче ско е
понятие,
из
парадигмы
при-род-
/ до-р од
(илине-до-род)/
з а-род-
/у-род-иться,
или
попросту
то,
что
“бог дал”,
что
соб р алось
в
кач ес тве
урожая,
выр осло ,
народилось
в
данных
(всегда бедных у
Платонова)
климатических
условиях.
Во т,
уже
в
“Джане”:
“Прошло уже около десяти лет,
как
нар од
джан
пришел
сюда
и
ра ссе­
ялся
среди
влажных растений
”.
Такой
народ
попросту
сеется,
как
семя,
в
землю,
и
выра стае т
на
той
почве,
куда
был
заронен
рукой
сеятеля.
При
это м,
к ажет ся,
для
Платонова
более
интересна
судьба
народа,
который
посеян
в
каме­
нисту ю ,
неплодородную
почву
и
даже
помещен
в
нечеловеческие
условия
(писатель много раз,
все
время
по-своему,
обыгрывает
евангельскую
притчу
о
сеятеле).
Ему
почему-то
важнее
свободная
случайность
народившегося,
а
не
качество
исходных
с ем ян. (Может
быть,
тут
некий
рефлекс
отвержения
генетики
как
“буржуазной”
н ауки ?) Платонов перетолковывает образ народа и в иных контек­
стах.
Вот
отрывок
из
“Котлована”:
“Ну как же будем,
граждане?
—
произнес
ак тиви ст
в
вещ ест во
на­
рода,
находившегося
пред
н им.
-
Вы
что
ж
-
опять
кап ит али зм
се­
ять
собираетесь
иль
опомнились?.. ”
В
данном
ме сте
народ
-
некая
безл ич ная ,
сплошная
масса,
что-то
вроде
теста,
в
которое
обязательно
на до
подмешивать
необходимые
для
приготовления
какого-то
блюда
ингредиенты
-
будь
то
с оль,
са­
хар
или
специи,
иначе
оно
окажется
п ресн ым
и
да же
несъедобным:
нужны
др ож жи,
-
ср.
евангельские
притчи
о
с оли
и
о
закваске.
В
“Джане”
народ
-
просто
скопище
людей,
случайно
оказав­
шихся
вместе
и
о бъединенны х
лишь
общим
горем:
“Вокруг собрались все бывшие тогда люди,
так
что
пол учи ла сь
толпа,
может
быть,
в
тысячу
человек,
вместе
с
матерями
и
деть ми.
Народ


117
шумел
и
радовался;
он
решил
идт и
в
Хи ву,
ч тобы
его
убили
там
сразу
весь,
полно стью ,
и
бо льше
не
жит ь.
Хив ин ский
хан
давно
уже
томил
эт от
рабский,
ни чтож ный
на род
сво ей
властью.
[...]
он
велел
брать
вс ех
тайных
и
безвестных
лю дей,
чтобы
жители
Хивы ,
вид я
их
казнь
и
муку,
им ели
страх
и
с одр ога ние
”.
Важно,
что
нар од
-
всегда
ли шь
объект
оперирования
с
ним
власти
(государства или личности).
Сам
он
полностью
бесправен
и
безлиг
че н,
а
чье-то
л ицо
в
нем
неразличимо,
ве дь
л ицо
-
это
то,
что
выде­
ляется
на
общ ем
фоне
и
что
поэтому
народу
по
сути
своей
и но­
ро дно
(не даром,
видимо,
у
платоновского
человека
л ицо
похоже
на
сельскую
мест но сть ).
В
“Котловане”
см ысл
понятия
народ
раскрывается
также
в
раз­
г оворе
Чиклина
с
попом.
Э тот
бывший
(надо понять,
что
и
буду­
щ и й?) служитель культа теперь зарабатывает стаж,
чтобы
быть
принятым
в
кружок
бе збожия:
“ — А я свечки народу продаю — ты видишь,
вся
зала
горит!
Ср едства
же
с коп ляю тся
в
кружку
и
идут
активисту
для
трактора.
—
Не
бреш и:
где
же
тут
богомольный
нар од?
—
Народу
тут
быт ь
не
может,-
соо бщ ил
поп.—
Народ
только
свечку
по купа ет
и
ставит
ее
Богу,
как
сироту,
вместо
своей
молитвы,
а
сам
сейчас
же
скры ваетс я
вон.
Чиклин
яростно
вз дохн ул
и
спроси л
еще:
—
А
отчего
ж
н арод
не
крест ит ся
здесь,
сволочь
ты
та кая?
Поп
встал
перед
ним
на
ног и
для
уважения,
собираясь
с
точностью
сообщить.
—
Креститься,
тов арищ ,
не
доп ускает ся:
то го
я
записываю
скорописью
в
поминальный
листок...
- Говори скорей и дальше! -указал
Ч икл ин.
—
А
я
не
прекращаю
своего
слова,
то вар ищ
б риг адны й,
только
я
темпом
сла б,
уж
вы
стерпите
меня...
А
те
листки
с
обозначением
человека,
ос е­
нив ш его
себя
рукодействующим
кр ест ом
ли бо
склонившего
сво е
тело
пр ед
неб ес ной
силой,
либо
с овер шившег о
друг ой
акт
почитания
подкулацких
св я­
тителей,
те
листки
я
кажд ую
полуночь
лично
сопровождаю
к
товари­
щу
ак тив исту”.
Здесь
важен
комментарий
к
данному
месту
изданной
рукописи
“Котлована”,
приведенный
в
пр и ме ча ни и109, но к нему следовало
бы,
на
мой
вз гляд ,
добавить
следующее
предположение:
Единст­
венное,
что
попу
“светит”
в
плане
трудоустройства,
это
мест о
пр е­
подавателя
в
“кружке безбожия”,
т.е.
пер спе ктив а
б ыть
ниспр о­
вергателем
того,
чему
он
только
что
поклонялся>.
Это
есть
крайне
характерная
для
Платонова
логика,
бал анси р ую щая
где-то
на
гр ани
между
верноподданничеством
и
ёрническим
осмеянием.
Продажа
109 Платонов А.П .
Котлован.
Текст.
Материалы
творческой
истории.
Спб . , 2000.
С. 15 8 (автор примечаний В.Ю .
Вь югин ,
при
участии
Т. М.
Вахи тов ой
и
В.А.
П рокоф ьева).


118
попом
народу
свечек
в
при ве денно м
о т рывке
оп рав дыв ает ся
будто
бы
тем ,
что
все
вырученные
за
них
деньги
пойдут
на
благую
цель
-
п окупк у
тра кто ра
в
колхоз,
молитва
же
как
самоцель,
то
есть
обра­
щение
к
Бог у,
выходит
за
рамки,
допустимые
внутри
этой
чисто
экономической
теории
денежно-товарных
отношений
и
к арает ся
по
все й
строгости.
Тот,
кто
осмеливается
“осенить себя крестом ”,
яв­
ляется
уже
не
безликим
народом
(чье благо по определению есть
т р ак то р ), а самостоятельной личностью ( т а к
как
хочет
л ично го
сп а­
се ния), такой сразу же попадает к попу в “по ми на л ьны й
листок
*и
на
заметку
к
активисту,
а
в
да ль нейш ем
без
сом нен ия
бу дет
пре ­
провожден
“на плот и далее”
-
т .е.
вместе
с
кулаками
сп лавл ен
вн из
по
реке
в
Ледовитый
океан.
Таким
образом,
нар од
-
это
масса,
которую
можно
мять
по
своему
усмотрению,
и
ко то рая
потому
предпочтительнее
для
власти
пер ед
отдельной
личностью
(каждой
личности
грозит
опасность
самому
угодить
в
эту
сминаемую
м ас­
су ).
В
той
мере,
в
какой
народ
для
Платонова
положителен,
как
со­
брание
л ич нос тей,
а
не
просто
м асса,
он
конечно
противоположен
обхождению
с
ним
власти ,
принятому
в
истории,
но
это
оказывает­
ся
глу бо ко
скрыто
за
голосами
рассказчиков
и
прямо
нико гда
не
выс казы вае т ся.
Характерно,
кроме
того,
что
поня т ие
нар од
по
Платонову
прак­
тически
лишено
этнич еск их
и
этнографических
пр и знак ов,
а
на­
при мер ,
то,
чем
один
народ
отличается
от
другого,
оказывается
не­
уловимым.
Вот
в
“Джане”
читаем:
“все мелкие племена,
семейства
и
просто
г руппы
постепенно
умир аю ­
щи х-
людей,
живущие
в
нелюдимых
местах
пустын и,
Амударьи
и
Устъ-
Урта,
называют
себя
одинаково
-
джан.
Это
их
об щее
прозв ищ е,
да н­
ное
им
когда-то
богатыми
баями,
пот ому
что
джан
е сть
душа,
а
у
по­
гибающих
бе дняков
нет
ничего,
кро ме
души,
то
ест ь
способности
чу в­
ствовать
и
мучиться
”.
Народ
дж ан
из
повести
н ад елен
лишь
способностью
“чувствовать
и
мучиться
”.
В
него
стекаются
все
обездоленные.
Это,
как
и
рань­
ше
у
П лато н ова,
в
“Чевенгуре”,
-
сво еоб разны й
интернационал
“душевных бедняков ”.
Тут
можно
видеть,
как
платоновское
образное
созн ани е
опира­
ется
на
внутреннюю
форму
сло ва,
используя
установленное
еще
у
Гоголя
тождество,
согласно
которому
народ
возводим
к
слову
на­
рождаться.
Вспомним,
что
отвечает
Коробочка
на
вопрос
Ч ичико ­
ва,
ско л ько
за
последние
годы
у
нее
умерло
душ
крестьян:
“-
Ох,
бат юшк а,
осьмнадцать
че ловек
-
сказала
старуха,
взд ох нувши .-
И
умер
та кой
все
славный
народ,
все
ра бо тни ки.
После
того,
правда,
народилось,
да
что
в
них :
все
такая
мелюзга;
а
заседатель
подъехал
-


119
подать,
гов орит ,
уплачивать
с
души.
Народ
ме ртвы й,
а
плати,
как
за
живого. ”
Это
то,
что
к асал ось
понятия
‘народ’.
Что
же
ка сает ся
‘истории’,
то
под
этим
понятием
Платонов,
на
мой
взгляд,
по др азу ме вает
чудо­
вищную
нелепицу
самых
противоречивых,
разномастных
событий
и
фак т ов,
не
укладывающихся
ни
в
од ну
закономерность,
не
по д­
властных
ничьему
предвидению
и
предсказанию:
если
пользоваться
определением
самого
авт ора ,
история
-
это
“свободная вещь”.
Та
история,
о
которой
пишут
в
ученых
книгах,
е сть
только
до­
мыслы
и
враки
(как представляется,
это
вполне
отв еч ает
современ­
н ому
народному
с озн ан ию); ведь сам Платонов и его герои
-
приро­
жденные
агностики.
Фом а
Пухо в
называл
себя
“природным дура ­
ком
”, что на мой взгляд значит то же самое:
он
от рица ет
налич ие
“действующего разума”
в
природе,
предпочитая
до
всего
доходить
своим
“глупым умом ”.
Реальная
история,
согласно
тому
же
Пу хову,
ск лад ывает ся
сам а
собой,
без
всякого
надз ор а
за
ней
человеком,
то
есть
без
во змо жн ости
уследить
за
чем-то,
почти
без
у ча стия
в
ней
людей
(по крайней мере,
без
уч асти я
соз нан ия ).
Она
-
такая
же
сво­
бодная
вещь,
как
и
он
с ам,
ее
участник
и
реальный
верш ит ель,
то
есть
каждый
ч ело век
в
сво ей
отдельности
(человек вне таких мифо­
логем,
как
“класс”, “нация”, “ об щес тво”
ит п.).
По-видимому,
не
да­
ром
один
из
критиков
выш ед ших
в
1928-1929 гг.
повестей-отрывков
“Чевенгура” (Р .
М е с се р), определил<а>
платоновских
героев
как
“мелких человеков революции”
и
са мо
ми ро во ззр ение
автора
оха-
рактеризовал<а>
как
“философию случайного”110.
По
мысли
Плато­
нова,
сознательно
всякий
человек
хочет
совершить
всегда
что-то
одно,
а
на
самом
деле
(для других)
выходит
нечто
противополож­
но е.
Пра вда ,
этот
исторический
пессимизм
как
по вер хно ст ное
у беж­
де ние
парадоксально
уживается
и,
вроде
бы,
соседствует
с
у пор ной
ве рой,
что
усилиями
конкретных
лиц
(Ленина,
Сталина,
большеви­
ко в,
Совет ск ой
власти,
ученых
и тп.)
бе сп ред елу
истории
будет
на­
конец
п ол ожен
конец,
в
результате
чего
вековая
тос ка
и
печ аль
бес­
смысленного
существования
народов
на
земле
прекратятся,
челове­
чество
войдет
в
царство
разума.
Но
насколько
искр енними
были
та­
кие
в
общем-то
“дежурные”
для
произведений
эпохи
упования,
ска­
з ать
т рудн о.
В
основных
платоновских
произведениях
(“Котлован”,
“Чевенгур”, “С ок ро вен ны й
человек”,
“Счастливая Москва”) голос,
зву чащи й
в
п ользу
оптимистического
вы вод а,
на
мой
взгляд,
с лы­
шен
гораздо
менее
убедительно,
нежели
противоположный.
Вот
профуполномоченный
Пашкин
в
“Котловане”
размышляет:
110 Цитирую по книге:
Яб локо в
Е.А.
“На берегу неба . .. ”
Ро ман
Андрея
Платоно­
ва
“Чевенгур” .
Сп б. , 2001.
С.2 5.


120
'‘“Ну,
что
ж,
—
говорил
он
обычно
во
время
т рудно сти ,
-
все
рав но
счастье
наступит
исторически
”.
И
с
покорностью
нак лон ял
унылую
голову,
которой уже
нечего
был о
д умат ь."
Подобное
счасть е
-
то,
что
рано
или
поздно
обеспечено,
так
или
иначе
наступит,
потому
что,
как
говорят
(и это у Платонова
-
яв но
чужой
г оло с), оно просто исторически необходимо.
Именно
поэто­
му
профуполномоченному
Пашкину,
р авно
как
остальным
героям
“Котлована”,
самим
думать
уже
не
приходится
-
за
них
давно
уже
всё
пер е думан о
и
решено
теоретиками
“исторического материализ­
м а”.
Но
думает
в
повести,
вопреки
общей
установке,
рабочий
Во-
щев
(его голос наиболее близок авторскому): его интересует “ см ыс л
общей
ж из ни".
Тот
же
вопрос
в
п рош лом
беспокоил
и
инженера
Прушевского,
но
он
дав но
отчаялся
в
поисках
смы сла
с уще ств ова­
ния
на йти
какой-то
по ло жит ель ный
выход.
Также
иногда
зад у мы­
вается
и
пролетарий
Чиклин,
который
живет
преимущественно
“чувственной”
жизнью,
то
есть
предпочитает
не
выд ум ывать
ист и­
ну
“в голове ” (как делала интеллигенция), а чувствовать или про ­
сто
чуять
ее
всякий
раз
непосредственно,
почти
как
медведь,
зв е­
риным
нюхом,
или
же
добы вать
своими
рука м и111.
Понятие
истории
у
Платонова
тесно
связано
с
его
же
понятием
времени.
Время,
по
Плат о но ву,
разделяется,
с
одной
стороны,
на
вечное
и
неизменное,
истинное
время,
в
котором
всегда
просто­
рно,
пото му
как
лю бому
факту
и
явлению
заран ее
оп ред еле но
в
нем
место;
но
и
всегда
холодно,
как
на
з вездн ом
небосводе
(там царст­
вуют
порядок
и
строгие
космические
зак он ы,
но
чел овек
в
нем
не
сущ ест вует ,
хотя
может
пребывать
там
духом,
бестелесно);всёэто
время
принадлежит
смерти,
вечности,
т ому
свету.
С
другой
сторо­
ны,
им
противостоит
время
п р еход ящее
и
текучее,
в
котором
тесно
от
событий
и
царят
сумятица
и
нер азб ери ха:
в
нем-то
живет,
стра­
дает
и
мучается
человеческая
д уша
с
ее
ч у вс тва ми11 2. Это последнее
и
есть,
по
Плат о но ву,
действи тел ьная
история,
а
не
отвлеченный
взгляд
на
нее
откуда-то
сверх у
и
извне.
“Государственный житель”
Петр
Евсееви ч
возмущается
по
поводу
сущ ест вов ан ия
в
настоящем
мире
обыкновенного
червяка
и
отправляет
того
-
в
вечность:
“Этот
еще
то же
существует
—
почву
гложет!
—
сер ди лся
Петр
Ев­
сеев ич.
—
Без
не го
вед ь
никак
в
государстве
не
обойдешься!" --
и
П етр
Евсеевич
давил
червя
нас мер ть:
пусть
он
теперь
ж ивет
в
в ечнос ти,
а
не
в
ист ор ии
чел ов ечеств а,
здесь
и
так
т есно
”.
111 Немаловажно ,
что
в
черновике
повести
Чиклин
носит
еще
и
род ову ю
фами­
лию
Платонова
-
Климентов:
из
этого,
мне
кажется,
можно
заключить,
что
од­
ним
из
прототипов
Чик л ина
как
гер оя
яв ляетс я
именно
о тец
Платонова
-
Пла­
тон
Фирсович
Климентов,
че лов ек
истинно
рабо чий.
112 Подробнее об этом в главе о времени ( ХП).


121
Иначе
г оворя,
в
живой
истории
всегда
слишком
тесно
от
нагромо­
ждения
взаимоисключающих,
не
поддающихся
ничьей
логике
со­
бытий,
происходящих
совершенно
стихийно,
непр ед вид енно ,
враз­
нобой
и
“навалом ”. (А в то иное,
вечное
время,
уже
остановленное
и
исправленное,
в
“штатный список истории ”
мечтает
быть
за чис­
лен
Адриан
Ум ри щев,
герой
“Ювенильного моря”,
который
считает
се бя
достаточно
“нравственной и культурно -р а зумн ой
личностью
эпохи”.)
На
уровне
бессознательных
об разо в,
возникающих
при
чтении
Платонова,
ис т ория
в
настоящем
ассоц и ир ует ся
с
бьющей
струей
из
шланга
или
брандспойта.
Ею
могут
распоряжаться
герои­
ческие
личности.
Вот
размышления
ученого
Мульдбауэра,
из
“Сча ­
стливой
Москвы”:
“Скорее же
по кончи ть
с
тяжкой
возней
на
земле
и
пусть
тот
же
старый
Сталин
направит
скорость
и
на пор
чело веч еско й
истории
за
черту
тяготения
земли
—
для
вел ико го
во спи тан ия
разу ма
в
муже­
стве
д авно
предназначенного
ему
дейс твия
”.
П еред
на ми,
конечно
же,
опять
профанация,
на
этот
раз
-
ист о рии.
Тут
н ап раши вает ся
во прос:
а
не
скрыта
ли
за
этим
дел анны м
п ро­
стодушием
коварная
платоновская
ирония?
Здесь,
быт ь
может,
и
да,
скрывается.
Впр оче м,
сов ерш енн о
без
иронии
платоновские
герои
п ро до лжают
искать
способ
выйти
за
пр еде лы
пространства,
от ве­
денного
им
зак о нами
природы
и
истории
(как пространства собст­
ве н ного
тела,
так
и
-
пространства
душ и).
Остановленная,
мертвая
история
предстает
у
Платонова
как
открытая
вечная
и
неизме нная
книга,
страницы
которой
начертаны
(это некие божественные
скрижали)
и
теперь
для
зн ающе го
ее,
могут
только
ли шь
повторять­
ся.
Вот
отрывок
из
беседы
одн ого
из
гл авны х
гер оев
“Счастливой
Моск в ы”,
инж енера
Семена
Сарториуса,
мечтающего
о
переселе­
нии
собственной
ду ши
поочередно
в
души
всех
остальных
лю дей,
с
геометром
и
городским
з емл еуст ро ител ем,
э спе ра нтис том
Ви кто­
ром
Божко:
“ - Ничего! - опомнился
Сарториус.
- Мы теперь
вмешаемся
внутрь
чело­
ве ка,
мы
найде м
его
бе дну ю,
страшную
ду шу.
-
По ра
бы
уж,
Семен
Але кс ееви ч,
-
ука зал
Божко.
-
Надоело
как-то
быть
все
время
старым
природным
че ловеко м:
ску ка
стоит
в
сердце.
Изуродо­
вала
нас
история-матушка!”
Вот
это
“уродство”
истории,
о
котором
здесь
говорит
Божко,
ес ть
вечная
повторяемость
и
“скука”
тех
законов,
по
которым
чело­
в еку
суждено
жить
в
настоящем.
Но
по
Платонову
(и по соцреализ­
м у ), при новом строе сама история как бы все время идет на подъ­
ем,
ее
сло жи вши еся
в
прежнее
время
законы
отменены.
В
“Сокро ­
венном
человеке”,
например,
ест ь
такое
рассуждение
о
красноар­
мейцах,
едущих
на
фронт:


122
"М олоды е,
они
стр оил и
себе
но вую
страну
для
долго й
будущей
жизни,
в
неистовстве
истребл я я
все,
что
не
ладилось
с
их
мечтой
о
счастье
бед­
ных
люд ей,
которому
они
были
нау чен ы
п олит руко м.
#Они еще не зна­
ли
це нно сти
жизни,
и
поэтому
им
бы ла
неиз вестн а
трус ость
—
жа­
л ость
по тер ять
сво е
тело.
Из
д етс тва
они
вышли
в
вой ну,
не
пе режи в
ни
люб ви,
ни
наслаждения
мыслью,
ни
со зер цани я
того
неимоверного
мира,
где
они
нахо дились .
Они
бы ли
н еи звест ны
сам им
себе.
Поэтому
красноармейцы
не
имели
в
душе
цепей,
к оторы е
п рик овы вали
бы
их
внимание
к
св оей
лич нос ти.
Поэтому
они
жи ли
полной
общей
жиз­
нью
с
природой
и
историей,—
и
ист ор ия
б ежала
в
те
годы,
как
паровоз,
таща
за
собой
на
подъе м
всемирный
г руз
нищеты,
отч аяния
и
сми ­
ре нной
косности
”.
Но
тепер е шняя
история,
запечатленная
в
веч ном
и
неизменном
вре­
ме ни,
снова
о каз ывает ся
у дален а
и
оторвана
от
жизни,
это
именно
та
выдуманная
большевиками
история,
к от орую
они
навязывают
и
в
которую
насильно
“втягивают”
всю
страну,
как
паровоз,
ведущий
за
собой
состав:
за
ней-то
реальной
жизн и
и
приходится
бежать,
не
по­
спевая
(“задрав штаны,
б ежать
за
комсомолом”,
сог ласн о
Есенину).
Именно
это
вечное
“историческое”
время
-
треплет
и
морит
людей
в
их
жизни,
заст авля я
ст рад ать
и
перекраивать
привычную
жизнь
по
идеальным
образцам:
“Историческое
время
и
злые
с илы
свирепого
мирового
вещества
со­
вме ст но
тре па ли
и
морили
людей,
а
он и,
поев
и
отоспавшись,
сно ва
жили ,
розовели
и
вер или
в
свое
особое
дело
”.
Вполне
ли
сам
Платонов
стоит
на
точке
зрения
именно
такой
“исто ­
рической
не обх оди мос ти”,
с казат ь
трудн о.
Скорее,
все-таки,
он
со­
храняет
по
отношению
к
ней
-
и
позволяет
сохранять
нам
-
опреде­
ленную
дистанцию.
Уж
очень
круто
она
обходится
с
его
народом.
В
одн ом
из
к люч евых
м ест
по вест и
“Сокровенный человек”
зага­
до чно
говорится,
что
Пухов
рас сказ ал
д вум
сво им
старым
знакомым
слесарям
"свою историю
- как раз то,
что
с
ним
не
сл уч ил ось,
а
что
бы ло
-
оста ­
ло сь
неи звест н ым,
и
сам
Пу хов
забывать
начал
”.
По
поводу
этого
трудного
места
существуют
и
могут
быть
предло­
ж ены
различные
варианты
толкования,
или
“медленного чтения”.
Т ак,
напр имер ,
в
книге
О льги
Меер сон
оно
объясняется
через
поня­
тие
“подстановки”.
По
ее
мнению,
писатель
исп ыт ыва ет
“страх реа ­
листического
диску р са
как
разрушающего
глу бин ную,
философ­
скую,
и
по это му
часто
непередаваемую
в
словах
правду”,
и
его
“не­
ча янная
ф ант аст ика
<оказывается>
ближе
к
фи лосо фско й
истине,
чем
реализм”113.
Действительно,
казалось
бы,
как
мож но,
рассказы -
113 Меерсон О .А .
“Свободная вещь”.
Поэтика
неостранения
у
Андрея
Платоно­
ва.
Бер кл и.
1997.
С.70-74 (или более доступное издание:
Нов оси би рск , 2002).


123
вая
свою
исторгло
(по крайней мере,
имея
тако е
намерение), расска­
за ть
все-т ак и
не
то,
что
с лучил ос ь?
Значит,
П ухов
-
просто
патоло­
гический
враль?
Посл е
услышанного
от
нег о
сл есаря
удивляются:
че го
же,
совершив
такие
подвиги,
Пухов
все-таки
продолжает
рабо­
та ть
рядом
с
ними?
Давно
бы
уж
"вождем стал ”
-
то
есть
задел ался
бы
в
’’ответственные работники” .
Подход
ес т ест венный
и
впо лне
понятный,
так
сказать,
слесарно-материалистический,
но
Пухова
обижающий.
Он
отвечает:
мол ,
в
дармоедах
сост оя ть
не
хочет.
Не
значит
ли
все
это ,
что
при
искреннем
жел ании
рассказать
(да­
же
свою)
историю,
то
есть
представить
то,
как
всё
бы ло
на
самом
деле,
ни
для
Пухова ,
ни
для
Плат он ова
такое
в
пр инципе
невозмож­
но
и
остается
н авс егда
загадкой.
Пухов
приходит
к
подо бн ому
вы­
воду
на
основании
своег о
общения
с
очередным
из
слесарей.
Для
прагматичного,
твердо
стоящего
на
ногах
мужика-слесаря
по вед е­
ние
Пух ова
остается
непонятным
(почему бы при очевидных заслу­
гах
перед
советской
властью
не
"скрыться в руководящем аппара­
те
”?). Рассказчик вынужден так или иначе по ходу дела приспосаб­
ливать
то,
что
он
гово рит ,
к
запросам
аудитории,
сооб щая
то,
что
сам
слушатель
жел ал
или
просто
готов
был
бы
услышать,
а
не
то,
что
было
всякий
раз
на
самом
деле.
В
этом
и
есть
пресловутый
пл а­
тоновский
агностицизм.
На ве рно
чем
больше
’’событий рассказыва­
ни я”
происходило
в
пух овск ой
жизни
(ведь и знакомые слесаря под ­
ворачивались
под
руку
во все
не
одновременно,
а
поодиночке), тем
боль ше
у
н его
появляется
оснований
сомневаться
в
истинности
св о­
его
рассказа:
тем
боль ше й
коррекции
рассказ
н еизбе жно
должен
был
подвергаться.
(Не говоря уж о том,
что
обычно
человек
и
начи­
на ет
привирать,
когда
вспоминает
не
факты
дейс твите ль но сти,
а
предыдущее
свое
их
изложение,
тем
самым
пост епенно
удаляясь
от
истины,
замутняя
ее
и
для
се бя
с а м ог о.) Собственно
говор я,
потому
н аверн ое
и
сам
П ухов
забывать
н ачал
то,
что
с
ним
приключилось
в
действительности!
Если
сно ва
прибегнуть
к
нелюбимым
авт о ром
и
героями
терми­
нам
{терниям,
как
они
их
на з ыва ют ), то можно было бы обозвать
его
мировоззрение
г но сеоло ги ческ им
инд ифф ер ентизмо м,
причем
вот
на
каком
основании.
В
“Сокровенном человеке”
есть
эпизод
са­
моубийства:
белый
офицер
Леонид
Маев ск ий
(на мой взгляд,
про ­
образ
будущего
философа-анархиста
Мрачинского
из
“Чевенгура”),
б удучи
окружен
красными,
“з ас трел ился в поезде,
и
отч аяни е
его
бы ло
так
вел ик о,
что
он
у мер
раньше
свое го
выстрела.
Его
последняя
неверующая
скор бь
равнялась
равнодушию
пр иш ед шего
потом
матроса,
обменявшего
свою
обмунди­
ров ку
на
его
”.


124
Спрашивается,
на
ка ком
ос но вании
скорбь
того,
кто
з десь
кончает
с
собой,
мож ет
быть
приравнена
к
равнодушию
того,
кто
его
затем
раздевает,
присва ивая
од еж ду?
Имеется
в
виду,
очевидно,
что
скорбь
покончившего
с
собой
была
так
же
ве л ика,
как
невелико
б ыло
волнение
(или велико равнодушие)
раздевшего
его
вслед
за
тем
мат р оса.
Но
зач ем
ну жно
сам о
ур авн ени е?
Мне
кажется,
плато­
новскую
мысль
продолжить
мо жно
т ак : <что скорбь,
что
рав ноду ­
шие
для
истории,
в
сущности,
одно
и
то
же
малозначимое
человече­
ск ое
пере живание,
а
произошло
только
перемещение
собственности
с
одного
носителя
на
д руго й:
вещество
все
рав но
не
погибло,
а
со-
хранилось>.
Впрочем,
лукавец-Платонов,
стоящий
за
якобы
не
воз-
му ти мым
такими
“сентиментальными глупостями”
расск азч ик ом ,
вопреки
сказанному,
в нима ние
читателя
хочет
обратить
именно
на
то,
как
несравнимы
между
собой
скорбь
самоубийцы
и
равнодушие
его
врага.
А
вот
последний
пример
к
во п росу
об
ист о рии
в
трактовке
Пла ­
тонова
-
из
разговора
Пухова
с
комиссаром-коммунистом
Шарико­
вым:
" - Пухов,
хочешь
коммунистом
сделаться?#- А
что
такое
ко мм уни ст?
#-
Своло чь
ты!
Коммунист
- это умный,
науч ный
человек,
а
бу ржуй
- истори­
ческий
дурак!#-
Т огда
не
х очу
#- Почему не хочешь? #-Я-
природный
дура к!
- объявил Пухов,
потому
что
он
знал
особые
ненарочные
сп осо бы
очаровывать
и
привлекать
к
с ебе
людей
и
всегда
про из во дил
ответ
без
всяког о
размыш ле­
ния.
И
- Вот гад! - засмеялся Шариков и поехал начальствовать дальше ”.
Зде сь
ну жд аются
в
истолковании
пуховское
выражение
природ­
ный
дурак,
противопоставленное
выражению
Шарикова
историче­
ск ий
дура к.
Шариков
имее т
в
виду,
по-видимому,
что
буржуи
неиз­
беж но
останутся
в
дур ака х
у
истории,
исчезнут
из
ист ор ии
как
класс.
Но
Пухо в
не
поддерживает
предлагаемой
ему
л ог ики,
а
ут­
верждает,
что
либо
сам
он,
Пу хов,
-
от
при род ы
дурак,
то
есть
д урак
по
пр изва нию ,
ли бо
даже,
что
и
не
хоте л
бы
сам
ок азат ься
сред и
тех,
кто
пре тенд ую т
на
то,
что
им
и звестн о
окончательное
устройство
всего
мира,
тех,
кто
считает
себя
“умнее других” .
Плат он овск ом у
герою
проще
считать
себя
глупцом,
он
не
же лает
менять
этой
своей
(правильной,
как
он
считает)
точки
з ре ния.
Он
с ог ласен
жить,
зар а­
нее
не
зная,
как
устроен
ми р,
к
тому
же,
как
он
подозревает,
комму­
нисты,
скорее
всего,
заблуждаются
или
просто
об маны ваю т
других
в
этом
вопросе
(или происходит то и другое) .
И менно
пуховская
точ ка
зрен ия ,
по
мое му
мнению,
и
соответст­
ву ет
наиболее
сокровенным
взглядам
Платонова
на
историю.
Ве дь
“ненарочные способы очаровывать людей”,
которые
якобы
зн ал
Пух ов,
пуская
в
ход
сво ю
(анти)ар гум ен т ац и ю,
противостоят
ст рого


125
научным
теориям
коммунистов
и
иных
догматиков.
Авт ор
же
безус­
ловн о
относит
себя
вместе
со
свои м
героями
-
к
на род у.
Воо бщ е,
истинное
содержание
таких
“высоких”
понятии,
как
ис­
тория
и
народ,
по
Пла т он ову,
относится
к
катег о рия м
скорее
с тыд­
ли во
умалчиваемым
и
потаенным,
говорить
о
которых
в
открытую
для
н его
неприемлемо,
даж е
постыдно
(если уж говорить,
то
лишь
с
открытой
профанацией
их
сод ержан ия ). Вполне вероятно,
такж е
что
и
какими-то
“историософскими”
категориями
автор
владел
-
во
вся ­
ком
с луча е,
читал
Розанова,
Ницше
и
Шопенгауэра,
и
Федорова,
и
Соловьева
с
Леонтьевым,
-
но
его
собственная
ху до жес твенна я
мысль
н ико гда
не
отливалась
в
абстрактно-философической
форме.
И лл . 10. Фото Юрия Сюганова
VIII.
Де форма ции
пространства
{пустота и
теснота)
Раз вер стыв ан ие
и
сворачивание
п рос тр ан ства: (исход изнутри
нар ужу’
и
втягив ани е
внешнего
внутрь).
- Беспокойство
в
п усто­
те
и
весомость
порожнего
(о коннотациях пустого) .
-
Способы
заполнения
пу стого
и
выхода
из
тесного.
Мотив
пу с тоты
справедливо
отмечен
как
один
из
наиболее
су ще ст­
венных
и
характерных
для
творчества
Андрея
Пл ато но ва 114.
Наряду
114 Геллер М .
Андрей
П лато нов
в
поисках
счастья.
П ар иж, 1982.


126
с
пар ны ми
ко нцеп тами
сна
и
см ерт и,
забвения
и
памяти,
соз нан ия
и
чувства,
он
входит
в
чи сло
важнейших
"экзистенционалов"
писате­
ля 115.
Сл едуе т
заметить,
что
и
пустоту
как
т ак овую
н адо
бы
рас­
сматривать
в
соп ос тавл ении
с
парно й
к
ней
-
тес нот ой,
а
также
вместе
с
родовым
для
обеих
понятием
прос тран с тв а.
На
тему
их
теснейшей
вза имоу вя за нное TM
уместно
процитировать
Ль ва
Шуби­
на:
“преодоление судьбы или подчинение ее власти и своеволие,
преодоле­
ние
памятью
забвения
и
бессмысленности
сущ еств ован ия ,
ответное
по­
нимание
и
безответность
одиночества
-
все
это
вводит
нас
в
сам ую
серд­
цевину
платоновского
мира.
[...]
Это
реально
действующие
и
противопо­
ложно
направленные
силы.
О ни,
эти
силы ,
тес но
связаны
с
поисками
и
обретением
смы сла
о тд ельн ого
и
общ его
существования”116.
Для
Платонова
важны,
с
одной
стороны,
пустое,
ничем
не
заполнен­
ное
пространство,
в
котором
чувствуется
недостаток
ве щест ва
(тут
мы
н еизбеж но
выходим
на
субъекта
восприятия), а с другой сторо­
ны,
нехватка
места,
скудность
пространства
(при чрезмерной насы­
щенности,
пер е полн енно сти
его
веществом).
Таким
образом,
полу­
чаем
как
бы
следующий
“микротезаурус”:
1.
пространство
(и все слова,
являющиеся
его
синонимами)
1. а.
пу ст ота
1.6.
т еснот а.
Слова,
выражающие
мотив
п устот ы,
сравнительно
с
их
уп отр еб лен ием
у
дру­
гих
авторов,
в
текс тах
Платонова
по лу чают
одн о
из
ве дущ их
мест.
Так,
при
сравнении
общего
числа
словоупотреблений
(по пяти произведениям писателя
-
романам
"Чевенгур"
и
"Счастливая Москва", повестям "Котло ван", "Ювениль ­
ное
м оре"
и
"Сокровенный человек") со средними частотами в языке художест ­
венной
про зы 117 выходит,
что
совокупная
частота
употребления
слова
про­
странство
у
Платонова
вы ше,
чем
в
сред нем ,
в
8,3 ра за;
для
сло в
пу ст ота
/
пуст
/пусто/пустой/
пустынный
-
в
2,7 ра за;
для
слов
голый
/голо/голь/
го­
л евой
/голыдьба
-
в
1,6 раза;
а
дтя
порожний
/ порожняк /
по рожн яком
-дажев
23,8 раза!
Противоположный
по люс,
т.е.
слова,
выражающие
мотив
тес нот ы,
хо ть
и
не
так
сильно,
но
вы де ляютс я
на
общем
фоне:
сл ова
тесный
/ тесно /
те сно та
/
тесниться
-
более
часты
у
Платонова
в
2,2 раза;
стеснение
/ стеснять /
стес­
няться
-в
2,3 раз а;
хотя
уже
узк ий
/узко/узость
-у
Платонова
в
1,9 раза реже,
чем
в
среднем.
Вообще
г оворя ,
мы
могли
бы
несколько
усложнить
наш
“тезау ­
р ус”, подведя рубрики теснота и пустота не непосредственно под рубрику
пространство,
а
ввес ти
еще
и
промежуточную
-
неудобное
пространство
(то
115 Это в терминах статьи:
Леви н
Ю. И.
От
синтаксиса
к
смыслу
и
далее
("Котло ­
ва н"
А.
П ла то н ов а). (1989) // Семиотика и информатика .
М ., 1990.
Вы п.
30.
С. 1 15 -148.
116 Шубин Л. [А.]
Поиски
смысла
отдельного
и
общ его
су щес твов ания
(1967).
М. , 1987.
С.32.
117 По данным словаря:
Засорина
Л.Н.
(ред. )
Ч астот ный
сло варь
рус ск ого
языка .
М„ 1977.


127
есть
пространство
+ чувство тоски или беспокойства), пр о ти во п ос та ви в е й
пространство
устроенное
“комфортно ” .
Микротезаурус
к
произведениям
Пла­
тонова
предстанет
в
следующем
виде:
1.
пространство'.
1.1 .
неудобное
пространство'.
1.а.
п уст ота
(и ее синонимы);
1.6. теснота
(и синонимы);
1.2.
комфортное
про стран ство.
Но
с
употреблением
слов
из
последней
руб ри ки
у
Платонова
явный
дефицит.
Сл ова
отк рыты й
/ открывать( ся) / открыто /
отк ры тос ть
в
те кст ах
Плато­
н ова
вс тре чаю тся
реже
среднего
ур овня
в
1,5 раза;
разворачиватъ(ся)/развора­
чивание
/развернутый
-
в
1,8 р аза;
пр ост ор
/ просторный /
просторно
-
в
2,8
раза;
а
ши роки й
/широко/широта/ширь
-
в
3,3 раз а;
р ас па хива тъ( ся) /распах­
н утый
-
в
3,8 раза .
Помимо
этого,
казалось
бы,
так ие
тр а диционно
приз на в ае­
мые
характерными
для
русск ой
душ и,
рус ског о
самосознания
и
"национального
х ар акт ер а"118 концепты,
как
воля
(вольный /
вольно
/ вольность)
встречаются
реж е
в
2,8 р аза;
а
при во лье
(привольный /
привольно)
и
раз дол ье
(раздольный /
раздольно)
вообще
в
данных
произведениях
не
употребляются!
Как
объяснить
эту
странную
аномалию,
к азало сь
бы
даже
"не -
русскость"
Платонова?
На
мой
вз гля д,
тут
очевидно
авторское
при­
страстие
к
выр ажени ю
неких
идей,
выдающих
определенную
"пси­
хическую
деформацию" (по крайней мере,
д ефо р мацию
псих ики
платоновских
героев).
Но
можно,
видимо,
говорить
об
определен­
ном
см ещени и
взгляда
на
мир
и
самого
писателя:
вед ь,
с
одной
с то­
роны,
во
всем
вокруг
себя
он
ви дит
и
заме ча ет
прежде
в сего
нечто
сверхплотное
(неразложимое,
непроницаемое), а с другой стороны,
нечто
св ерхр азр яженн ое,
то
есть,
как
будто
по
Демокриту,
ли шь
атомы
и
пустоту.
Соотносимо
это
также
с
тя го тением
(и одновре ­
менным
у жасом )
перед
двумя
безднами
Блеза
Пас каля ,
од на
из
ко­
т орых
-
б еск онеч н ость
вн утри
наблюдаемых
вещей,
а
другая
ухо дя­
щая
вовне
бесконечность
космоса.
Или,
иначе:
с
одной
стороны,
раскрытая,
распахнутая,
разверстая
(или даже разверзтаяп9\ то
ес ть
неуютная,
обр а зующа я
вакуум
вокруг
субъекта
п усто та
и
го-
лост ъ,
а
с
другой
-
теснота
внутри
вещест ва,
засас ываю щая ,
точно
в
воронку,
"черная дыра",
или
невозможная
для
жи зни
скученность,
кот ора я
м ожет
переживаться
героями
Платонова
как
зажатостъ,
сдавленность
и
даже
за муро ва нно сть
(в толще земли,
на
дне
котло­
ва на
итп. ).
Оба
противоположные,
одинаково
не пер ено симые
и
раз­
дирающие
д ушу
мотива
тесно
пер еплет ен ы
с
внутренними,
уже
соб­
ственно
платоновскими
мотивами
-
одиночеством,
заброшенностью,
тоской,
тщетностью
и
скукой.
(О них много писали и я здесь их не
118 Лихачев Д. С.
Избранные
работы.
Л. , 1987.
119 Тоже характерные слова самого Платонова,
с
коэффициентами
+7,7 и +3,7
соо тве тственн о.


128
хот ел
бы
ка сат ься .)
Попытаюсь
на
нескольких
примерах
истолко­
ват ь
платоновские
деф о рм ации
внешнего
пространства.
Разверстывание
и
сворачивание
пространства-, (исход
изнутри
наруж у
и
втягивание
внешнего
вну трь )
...Это сделала нашаравнинность...
(С.Есенин)
В
статье
Якушевых,
а
так же
в
работах
То лс то й- Се гал120 и некоторых
други х
авторов
уже
отмечалось,
что
для
Платонова,
во-первых,
ха­
рактерно
избегание
мет афо р
в
собственном
смысле
слова
-
с
отчет­
ли вым
предпочтением
в
пользу
метонимий;
а
во- вт ор ых,
изобрете­
ние
пр еиму щ естве нно
собственных,
диковинных,
ни
на
что
не
по­
хожих,
неуклюжих,
трудно
представимых
для
читателя
м ет афор-
загадок:
“Платонов старается избегать значения слов,
которые
лингвистическая
конвенция
по
отношению
к
р усско му
языку
признает
за
метафориче­
с кие ”121.
Действительно,
Платонов
не
только
в
содержании,
но
и
в
языке,
-
во
в сем
от ка зывает ся
ходить
по
заран ее
проложенным
дорожкам
стандартной
образности.
Вот
и
к
метафоре
как
к
типовому
нап ра в­
лению
переноса
значения
слова
он
относится
с
настороженностью
и
нед о вер ием:
если
уж
испо ль зу ет
ее,
то
как
пр ави ло
в
разрушенном,
расчлененном,
’’разъятом”
ви де,
п еред елав
до
неузнаваемости,
по-
сво ему .
Платоновские
и
метафора,
и
метонимия,
и
синекдо ха
почти
всегда
ок азы вают ся
какими- то
тягостными,
мучительными,
’’кон ­
фузными”.
Об
их
смы сле
(и соответственно о результирующем
смысле
ц ело го,
в
которое
они
включаются)
читателю
каждый
раз
пр их о дится
заново
догадываться,
и
не
всегда
мы
имеем
право
счи­
тать
себя
победителями
в
эт ой
навязанной
нам
борьбе.
В
стат ье
То маса
Се йфр ида
описан
(и весьма удачно назван!) та­
кой
применяемый
Платоновым
прием,
как
обратная
метонимия,
ко гда
в место
прив ыч ног о
поэтического
сп осо ба
обозначения
пр ед­
мета ,
то
есть
обычной
ме т онимии
или
синекдохи,
с
помощью
кото­
рых
цел ая
ситуация
бывает
представлена
через
с вои
характерные
свойства
или
составляющие
части,
Платонов,
наоборот,
вы б ирает
наибо л ее
обобщенное,
родовое
наименование
объекта
(как целого
120 Толстая- Се гал
Е.
О
связи
низш их
ур овн ей
текста
с
высшими
(1973-1974) // в
кн.
“Мирпослеконца” .
М., 2002.
С. 227-271; Якушева Г.,
Якушев
А.
Структура
художественного
образа
у
А.Платонова
// American Contributions to the Eighth
International Congress of Slavistik. Vol.2. Columbus, 1978. C .746-770.
121 ЯкушеваГ., Якушев A. Указ.
соч.
С. 7 75-776.


129
класса)
при
обозначении
какого-то
его
представителя.
Например,
при ня то
говорить:
класс
вместо
'школьники соответствующего клас ­
са' (Сегодня весь класс не готов к уроку)', или Пушкин
-
вместо
'книга (конкретное
произведение)
писателя'; а также лицо
-
вместо
'человек с данным лицом'; или юбка
-
в
смысле
'женщина как объ ­
ект
сексуальных
домогательств
конкретного
мужчины'
ит д.
итп.,
а
Пла то нов
вместо
этих
привычных
переносов
знач ения ,
закреплен­
ных
в
языке,
удобных
и
внешне-иллюстративных,
берущих
кон­
кретный
признак
для
описания
целого,
говорит
так
(примеры из
“Котлована”): “семенящее детство”
-
вместо
"пионеры,
идущие
группой"
или
просто
"дети"; “капитализм”
-
вместо
"мироед,
кулак
" или "эксплуататор,
буржуй",
что
сказано
про
ко нкр етн ого
челове­
ка,
крестьянина
-
от
л ица
и скр енне
презирающего
его
пролетария.
По
форме,
собственно,
и
здесь
перед
на ми
мето нимия ,
но
гораздо
менее
обычная,
где
именно
целое
выступает
вместо
ча сти,
а
не
на­
оборот.
Вот
что
пишет
Сейфрид:
“на палый лист или брошенный на дороге лапоть Платонов смотрит как
бы
чере з
призму
вселенной
и
вечности’*.
Тот
же
поразительный
ф акт
описывают
и
другие
исследователи
язык а
Платоно­
ва,
но,
правд а,
никто
не
п ред лаг ает
ему
более
удачного
н азв ан ия: “свойства,
ка­
чества
со стоя н ия,
присущие
живому
сущест ву
или
объекту’
природы, [у Плато­
н ова]
приписаны
абстрактному
со циал ьн о-п олити ческ ом }' явлению: “надо лишь
с бер ечь
детей
как
нежность
револю ции”...(К)” [и далее по поводу замены ча­
стно го
на
общее
в
п рим е ре] “мужик же всю жизнь копил капитализм” (К)
-
“мена частного ^к ап ита л
на
более
общее
капитализм
сраз у
меняет
ма сшт аб
изображения
в
сторону’
глобального
обобщения”122.
На
мой
взгляд,
о тмеч енные
платоновские
нарушения
привычной
метонимичности
лежат
в
рамках
еще
более
общего
приема,
кото р ый
можно
охарактеризовать
как
“вынесение наружу”,
или
овн ешн ен ие
языка,
с
отстранением
автора
от
своей
со б ст венной
речи,
что
связа­
но,
конечно,
с
п ро цессам и
определенного
"уродования и выхолащи­
вания"
языка,
идущими
как
бы
в
угоду
официальному,
с
подстраи­
ванием
под
язы к
“простого народа”,
но
и
с
одновременным
па роди­
ров ан ием
э того
навязываемого
извне
языка
-
языка
ди ктату ры
и
то­
талитаризма.
Эт от
прием
предстает
как
важный
мо мент
поэтическо­
го
мир а
писателя.
Каковы
конкретные
примеры
нарочитого
"вынесения напоказ"
тог о,
что
показывать
и
об нар ужи ват ь,
вообще
говоря,
не
принято?
Начнем
с
движения
изн ут ри
-
наружу.
Это
дв иж ение
выв од ит
нас
(то есть читателей, " наб люд ат елей") из привычно замкнутого
-
в
не­
привычно
открытое,
распахнутое,
неуютное
пространство.
(Как мы
122 РадбильТ. Б .
Мифология
язы ка
Андрея
П латонов а.
Н.
Н овг ород , 1998.
С.76,
78.


130
ув идим ,
у
Платонова
пр едст авл ено
и
движение
в
обратном
направ ­
лении,
уводящее
сн ар ужи
-
внутрь
и
вглубь
предмета
или
явления,
что
также
в едет
к
нару ш ению
зако но в
привычного
нам
устройства
мира.)
'‘Сербинов открыл окно в воздух ”.. . (Ч).
Такого
рода
смещения
в
словоупотреблении
для
Платонова
очень
характерны.
Его
герои
не
просто
где-то
оказываются,
живут,
куда-
то
входят
и
откуда-то
выходят,
ищут
пищу,
отворяют
ок на,
как
здесь,
или
двери,
но
-
находятся
всегда
в
бо лее
кру пно м,
целостном
пространстве,
как,
н а пр им е р: “Вощев очутился в пространстве”
(К).
Да
и
сам
мир
пр едс та влен
у
это го
авт ора
как
прост е рт ый,
а
не­
бо
-
как
разверстое
(К)
над
героями.
Вот
еще
пример: “Вощев от­
ворил
двер ъ
в
пространство
”.
Сравн им
с
естест вен ны м
коммента­
рием
к
нем у:
“Бытовое движение в конкретном окружении вдруг выводит в широкий
м ир,
во
вселен н ую :
подчеркивается
одновременно
и
включенность
че ло­
века
в
м ировую
жизнь
(метафизическая укорененность человека в мире),
и
его
эк зисте нциа льна я
"брошенность"
в
мир ,
одиночество,
си ротст-
,,123
ВО
В
исходном
платоновском
примере
гораздо
"нормальнее”
б ыло
бы,
ко неч но
же,
сказать
т ак:
<Сербинов открыл окно (вы хо дя ще е)
во
двор
/наулицу/
на
пустырь
/ в коридор /
на
юг/?-на
лес/?-в
мир/??-в
безвоздушное
пространство
итд.>124
С
одной
стороны,
ситуация
’открывания окна во (чт о- то) / или на
(что -т о )' связана с тем стандартным действием,
что
через
о кно
смот р ят
и,
тем
самым,
ок но
как
бы
на
что-то
уставлено,
напр авл е­
но
-
на
то,
что
может
из
этого
окна
увидеть
смотрящий
через
н его
человек.
Здесь
-
сделавшийся
стандартным
в
языке
троп,
с
олице­
творением
помещения,
где
ч ел овек
находится,
по
функции
наблю­
дателя.
Расширяя
св ои
гр ан ицы
(до размеров комнаты или целого
до ма ), наблюдатель как бы смотрит наружу
-
через
окна-глазницы.
Обычно
бы ло
бы
в
этом
смы сле
усл ыш ать
что-то
в роде:
<окно выходит ( смо т ри т,
глядит)
в
сад
/вполе/
на
улицу
/на
мор е
/наюг>
итп.
При
этом
сказать:
окно
вы ход ит
в
кор ид ор
-
з аметн о
лучш е,
чем:
открыл
ок но
в
коридор
-
именно
по том у,
что
несколько
иная
(чем с 'о тк р ыван ием') си-
123 Левин Ю.И.
Указ .
со ч.
(1990).
Вн утри
это й
же
направленности
движения,
выводящего
из ну три
наружу,
находятся
и
п ри меры
“вошел на пустырь ”
и
“пр и­
шел
в
пустырь”,
разбираемые
в
работе
Бобрик
М..
Зам етк и
о
языке
Андрея
Пл атон о ва/ /Wiener Slawistischer Almanach. 35 (1995).
С. 1 66 -167.
124 Последний вариант сочетания ( пр о
безвоздушное
про стран ство) , ско рее ,
можно
представить
как
подходящий
для
космонавта,
л етяще го
в
ракете.


131
туация
'выхода (к уд а-то)' допускает,
например,
выражение
окно
выходит
в
ко­
рид ор
/ на черную лестницу /
на
стену
соседнего
дома,
- тогда как 'открывание
окна
(куда-т о)', вид им о,
требует
от
расположенного
вблизи
пространства,
с
од­
ной
стор оны,
большей
'открытости,
простора
и
предоставленности
для
взгляда',
чем
мож ет
дать
коридор
или
задняя
лестн и ца,
а
с
друг ой
сто рон ы,
и
некоторой
'предметной явленности и оформленности того,
что
можно
в
результате
такого
от кры ван ия
видеть,
что
наблюдать
чере з
о тверстие'.
Так
же,
кстати
сказать,
и
иная,
хоть
и
родственная
‘открыванию
окна’,
ситуация
‘открывания двери’
с вя зана
со
стандартным
п оло­
жением
вещей:
две рь
в ыхо дит
/ ведет (во
что- то
/кчему-то).
И
дня
нее
необходимо,
чтобы
через
дверь
можно
было
бы
(хоть куда-
то)
вы йти.
Например,
в
пер ено сно м
зна че нии
от кры ть
(прору­
бит ь)
окно
в
Европу
-
действие
осмыслено
как
‘сделать возможным
поглядеть
(как-т о
оценить)
иностранную
европейскую
ж из нь’ (окно
сно ва
п ерео смысл ено
как
о к о ), а отсюда дальнейший перенос: ‘сде­
лать
сооб щаю щим и ся
(свободными для взаимообмена)
два
п ро­
странства,
вн ут рен нее
российское,
исходно
замкнутое
от
внешнего
мира,
и
внешнее
открытое,
кос моп ол итиче ско е’ ,
где
вн утр еннее
все ­
гда
тесно,
недостаточно
просторно,
душно.
’’Шаг”
в
таком
переос­
мыслении
-
к
возможности
своб од но го
перемещения
из
внутреннего
во
внешнее
пространство
про исх од ит
несмотря
д аже
на
то,
что
вы­
ход ить
(куда - либо )
чере з
окно
совсем
не
так
у до бно,
как
через
дверь.
Здесь
оказывается
важен,
по-видимому,
имен но
во лево й
мо­
мент
пр ору ба ния
о кна
(в исходно сплошной стене ( и ли
застенке?)из
бревен.
Для
выхода
достаточно
и
взгляда.
Но,
с
другой
стороны,
и
воздух
в
исходном
пр имер е
нормально
никак
не
мо жет
бы ть
"объектом”,
кот ор ый
сл еду ет
"наблюдать”,
на
который
можно
смотреть,
останавливая
внимание,
с
которым
можно
как-то
сообщаться
через
открываемое
окно.
Платонов
с
э тим
не
счи­
тается,
как
бы
ставя
под
сомнение
с аму
неодушевленность
воздуха.
Сдвиг
значения
в
в ыражен ии
открыл
окно
в
воздух
происходит
очевидно
по
ан алог ии
с
опять-таки
переносным,
но
принятым
вы­
ражением
о тк рывать
/распахивать окно ( в
ночь)
-
где
тоже,
собст­
венно,
невозможно
"разглядеть”
никакого
реального
объекта,
но
при
этом
сам
ночной
мра к,
темнота,
метафорически
пре дстав лен а
как
квазиобъект.
Плат он ов
таким
словоупотреблением
превращает
воз­
дух
в
специальный
объект
наблюдения.
Воздух
необходим
для
ды­
хания,
а
дыхание
-
стандартная
метонимия
жизни
вообщ е.
Значит,
за
таким
остранением
П лат он ова,
возможно,
ск ры вает ся
дополнитель­
ный
смысл:
?-<стало
необходимым
отворить
ок но
-
для
выхода
из
замкнуто­
го
пространства
в
комнате
наружу,
во
вн ешн ий
мир>.


132
Это
осмысление,
вычитываемое
из
платоновской
фразы,
хорошо
согласуется
с
тем,
что
у
воздуха
необходимо
имеются
коннотации
’невидимого ментального пространства’125, через которое осуществ­
ляется
о бще ние
людей
(пространства,
к от орое
прозрачно
для
ком­
му ника ции) .
Оно
и меет
непо ср едс твенн ое
отношение
к
человече­
скому
’’духу”
-
тому,
в
котором
но сят ся
идеи,
где
атмосфера
бы вает
чем-то
пронизана
/ пропитана,
где
может
веять
(каким - то
ду хо м)...
итп.
Для
того
чтобы
выразить
еще
один,
но
привходящий
и
почти
тривиальный
в
данно й
ситуации,
смысл,
можно
б ыло
бы
сказать,
например,
та к: “Сербинов открыл окно для притока свежего возду­
ха”
-
как
Плат он ов,
собственно,
и
говорит
в
другом
месте
(но там
т оже
нар уш ая
сочетаемость,
х отя
и
минимально)
-
когда
Г опнер
с
Двановым
в
’’Чевенгуре”
садятся
на
по роге
дома,
выйдя
на
улицу
с
партийного
собрания:
“Из зала было распахнуто окно для воздуха и все слова слышались от­
туда” .
В
последнем
примере
-
просто
пропуск,
или
’’спрямление”
смысла,
тогда
как
в
исходном,
более
изысканном
случае
Платонов
явно
пр и­
писывает
возд у ху
некую
дополнительную
насы щенн ост ь,
сгу ще н­
но сть
и
субстанциальность.
Кроме
тог о,
в ыр ажение
от крыл
окно
в
воздух
можно
сравнить
еще
и
с
такими
языковыми
выражениями,
к а к: <выстрелил в воз -
дух>
-
т. е.
’в никуда,
мимо
цели,
в
п ус то ту’; <(его слова)
прозвучали
(раздались)
в
пустоте>
-
’не вызвав никакого отклика’ (БАС).
В
ис­
толкование
ситуации
исходного
примера,
по-видимому,
может
во­
влекаться
еще
и
такой
смысл: ?-<все
было
сд елано
как
бы
для
об­
легче ни я
обстановки,
чтобы
разрядить
ее> .
Но,
с
другой
стороны,
преобладает
все-таки
см ысл
какого-то
бесц ельн ог о,
направленного
просто
в
никуда
д ейств ия
-
<в пространство /
в
воздух
/мимоце-
ли >126.
Значит,
общий
см ысл
предположения
можно
сформулиро­
вать
следующим
об ра з ом : <герой будто выстрелил в воздух или ска ­
зал
(что-то)
на
ветер
-
непонятно
зачем
и
ради
чего>; ?-<может
быть,
чтобы
хот ь
что-то
с делат ь,
хот ь
чем-то
проявить
себя
-
от
б ез­
выходности
ситуации>.
Итак,
вся
фр аза
в
целом
нагружена
множе­
ством
не
до
конца
определенных
приращений
смысла,
которое
мо жно
суммировать
в
следующих
словах:
125 Что было отмечено Ниной Добрушиной ( на
конференции
ин стит ута
Язык о­
знания:
Дуб на,
летом
1997).
126 Этим наблюдением я обязан устному замечанию Нины Николаевны Леонтье ­
во й.


133
<герой открыл окно,
сделав
п опытк у
соединить
комнату,
где
он
находил­
ся,
с
внешним
миром,
приблизить
себя
к
лю дям,
выйти
вовне
(может
быть,
даже
-
сли ться
с
челов ече ст вом ,
со
всеми
людьми
в
Ч евен гур е); но
его
де йств ия
б олее
вс его
походили
на
л ише нные
с мысл а,
а
может
быть,
заранее
казались
таковыми
и
ему
само му
в
той
ситуации,
в
к ото рую
он
п опал >.
Такое
амбивалентное
вы ск азыва ни е,
заключающее
в
себе
сра зу
не­
сколько
противоположных,
’’неуверенных”
утверждений,
как
бы
нашпигованное
ими,
вообще
очень
характерно
для
Плат о н ова.
В
ра­
боте
Елены
Толст о й -С егал
(1978, с. 199.)
это
наз ва но
’’семантиче­
ским
конфликтом
как
сверн ут ым
сюжетом”
слова
Платонова,
ил и,
иначе
г оворя ,
’’мерцанием,
о сц илл яцией”
многих
смы слов ,
ни
од ин
из
которых
не
отменяет
до
конца
ни
оди н
д руг ой.
Вот
еще
пример,
где
можно
видеть
“неуверенное”
утверждение,
из
на чала
’’Котлована”,
где
главного
героя
только
что
у во лили
с
за­
вода:
“Вощев взял на квартире вещи и вышел наружу,
чт обы
на
воз дух е
лучше
по нять
с вое
будущее.
Но
воздух
был
пуст,
неподвижные
деревья
береж­
но
д ерж али
жа ру
в
лист ь ях,
и
скучно
лежала
пы ль
на
безлюдной
дороге
- в природе было такое положение”(К).
Что
о знача ет
воздух
был
пуст!
Мо жет
быть,
просто
не
было
ветра
(не летали листья,
не
носилась
вокруг
пыль )? -
Или
же
это
какая-то
иная,
’’метафизическая ”
пустота:
то
есть
во
всем
ми ре
не
б ыло
ника­
ко го
движения,
которому
мог
бы
посочувствовать
и
в
кото ро м
мог
бы
хот ь
как-то
пр иня ть
участие
г е рой? (Очевидно,
опять-таки,
име­
ет ся
в
ви ду
воздух
как
вместилище
и
прило ж ение
душевных
качеств
личности
-
некое
общее,
прозрачное
для
всех,
единое
пространство.)
Зна ч ит,
наверное,
не
б ыло
никаких
ответов
на
мучающие
Вощева
во про сы
о
смысле
жизни.
Всл ед
за
предшествующими
исследователями
отмечу
яв но
ги­
пертрофированно
проявляемую
’’направленность и нацеленность”
(куда - то,
на
чт о-т о,
во
что-то
и
вместе
с
тем
откуда-то,
из
чего-то)
действий
платоновских
героев.
Эти
подробности
указания
ме ста
и
направления
уточняются
именно
тогда,
когда
ни каких
уточнений
локализации
(по нормам языка,
да
и
по
нормам
зд рав ого
с мы сла)
не
требуется.
“Из всех пространственных отношений (гд е?
куда?
отк уд а?) Платонова
больше
всего
занимает
воп рос
ку да
и
меньше
всего
гд е. [...]
Направление
при­
дается
да же
таким
глагол ам ,
к ото рые
его
и
не
пр ед п ола гают:
Некуда
жить,
вот
и
дума ешь
в
г ол о ву”12'.
Зам ечу,
все-таки,
что
и
уточнение
положений
пред­
метов
(т.е .
во про сы
где)
заботят
автора
не
ме нь ше,
чем
выяснение
направленно-
127 Гаврилова Е .Н. .
Андрей
Платонов
и
Павел
Фи лон ов
// Литературная учеба.
М., 1990. No1.
С.167.


134
сти
действий
героев
(вопросы куда и откуда), хотя последнее,
в идим о,
бол ее
бросается
в
глаза128.
Избыточествующая
у
Платонова
'’целенаправленность”
действий
героев
(в тех случаях,
когда
никакой
це ли
не
требуется)
подчеркива­
ет,
таки м
об разо м,
их
бесцельность
и
абсурдность
того,
что
проис­
ходит.
Это
напо мина ет
повисание
в
безвоздушном
пространстве.
Теперь
ра ссмо тр им
примеры
употребления
Плат о но вым
сло ва
“про ­
стр ан ств о”.
Как
уже
б ыло
сказа но ,
в
тек ст ах
этого
писателя
то
и
дело
встречаются
фра зы
вро де
след у ющей
(из рассказа “ Лю бо вь
к
д альн ем у”):
“Когда наступила ночь,
Божко
открыл
ок но
в
тем ное
простр анств о..' 4
Эффект
п рибли зител ьн о
такой
же,
что
и
в
рассмотренных
выше
сл у­
чаях:
зд есь
просто
ноч ь
(или ночной воздух)
на зва ны
характерно
пл ато но вским
способом
{темное пространство).
Очевидно,
что
языковое
выр ажени е,
по
аналогии
с
кот оры м
строится
платоновский
неологизм,
обычное
-
воздушное
прос т ран ст во.
Сравним
в
других
ме стах
у
Платонова:
зимнее
пространство
(К), с осмыслением Го ­
лод ный
зимний
воздух>
или
же
<покрытое /
занесенное
снегом
п рос тра нст во >; пространство травы (С М)
-
<те места,
где
росла
трава
/ покрытое травой пространство>
итд.
итп .
Сочетание
же
воз ­
душное
пространство
нормально
используется
для
обозначения
воздуха
как
особой
среды,
-
в
которой
происходят,
например,
поле­
ты
самолетов,
прыжки
парашютистов
итп.
При
эт ом
устойчивость
привычного
языкового
сочетания
воздушное
пространство
Плато­
нов
пы таетс я
нарушить,
вст авля я
внутрь
(как палки в колеса?) свои
нарочитые
д опо л нения : “воздушное,
еле
кол еблем ое
прос тран с тво”
(Ч)
или
“открытое воздушное пространство земного шара” (ЮМ).
Характерные
для
Платонова
определения
к
пространству
сло в­
но
призваны
в ывест и
значение
это го
слова
за
границы
уже
его
соб­
ственного
п рост р анст ва.
Та к,
например,
мы
встречаем:
“пространство жары;
деревенское
пр ост ра нст во;
по лево е
пространст­
во;
пространство
стра ны ;
тя жел ые
пространства;
го нимы е
ветром
пространства;
оп ас ное
пространство;
прит а ившиеся
прос т ранс тв а;
отчужденное
пр ос тра нство;
успокоительное
прос тр анст во;
по никшее
пространство
(все примеры из “Ч евен гу ра”).
На
железнодорожном
в ок зале
герой
мо жет
почувствовать
тревогу
заросшего,
забвенного
пространства
(Ч)
или
же
запах
таинствен­
ного
и
тревожного
пространства
(СЧ): тут очевидно можно пред-
128 Статистика говорит следующее:
употребление
слов,
выражающих
смысл
где ,
у
Платонова
более
часто,
чем
в
среднем,
а
вот
чи сло
сл ов
со
см ыслам и
ку да
и
отк уд а,
выражающих
направленность
движения,
даже
несколько
ниже
средне­
го.


135
ставить
себе
и
<заросшие травой шпалы на путях>, и < во лнени е,
внушаемое
нам
одним
только
видом
уходящего
поезда>.
Почти
всегда
платоновские
словосочетания
выступают
своего
рода
загадками-недомолвками.
В
них
намер енно
пропущены
какие-
то
части,
которые
необходимо
восстанавливать,
но
само
восстанов­
л ение
в
пр инципе
неоднозначно:
утомительное
пр остра нство
(ЮМ)
- это
очевидно
?-<п ро стр анст во ,
вызы­
вающее
у
того ,
кто
движется
по
нем )' (или кто его наблюдает), утомление>; без ­
защитное
пер ед
ветром
пространство
(СЧ)
-
?-<продуваемое
ветром
на
вс ем
своем
пр отяжен ии
п ростр анс тво ^
над
пространством
сто ял
пар
(К)
-то
ест ь,
оч еви дно
?-<как держится пар над
поверхностью
чего- то,
отдельно,
не
соприка­
сая сь ^ (в учреждении был)
чад
пространства
(ЮМ)
-
?-<от
усиленной
умст­
венной
ра бо ты,
что
ли,
в
воздухе
ви село
н ечто
вроде
копоти
или
просто
был
спе рты й
возд ух>; скошенное пространство оголтелой земли (С М)
-
Окошен­
ные
поля ,
оголенные
до
самой
земли>
или
?-<обезумевшая,
ошалевшая
от
того,
что
с
ней
сделал
человек ,
зем ля >; цветущие пространства ее ( гер ои н и)
тела
(СМ) -?-<цветущий вид ее лица>
или
?-<созревшее,
го тов ое
уже
принести
плод
ее
тело>
или
же,
может
быть, ??-<покрытые
пушком
щеки >; пропадать в про ­
с тра нстве
ч еловеч ества
(СМ) - то
ест ь
<быть постоянно в пространстве,
запол­
ненном
чуж ими
люд ьми >
или
даже
?-<в том пространстве,
где
живут
люди, “за­
те р явш ись”
среди
них,
возм ож но,
и
теряя
при
это м
свою
индивидуальность>
(или из платоновской записной книжки: “з аб луд иш ьс я,
как
в
поезде-дешевке").
Разберем
подробнее
еще
такой
характерный
пример:
“Цыганки
проит и
мимо
(Кирея)
и
скрылись
в
т ени
пространства”(Ч).
Как
в
эт ом
случае
сочетаются
те нь
и
пр остр ан ств о?
Пожалуй,
Платонову
б ольше
всего
важны
самые
общие
из
з нач ений
эти х
слов
-
именно,
значение
слова
тень
как
’темнота,
мрак',
и
слова
пространство
как
-
'неограниченная протяженность' .
У
само го
слова
пр остра нство,
ес ли
рассматривать
множество
связанных
с
ним
с итуаци й
(8), можно выделить синтаксический актант "владеле ц,
или
хозя­
ин,
по сессор" (Хоз) - ‘ тот,
кто
вла дее т
или
за нима ет
данное
пространство
8’.
Он
обычно
выр ажается
в
соч етан и ях
с
существительным
в
родительном
п ад еже,
например,
таких
как
пр остр анство
парка
/пространство попей /про стран ств о
авто стоян ки
ит п.
Все
это
можн о
представить
и
в
полной
форме
с
вспомога­
тел ьным и
глаголами129:
Хоз
(кто- то
или
ч то- то)
занимает
/ помещается /
нах од ится
/ располага­
ет ся
-в/
на
данном
пространстве
8.
Конструкцию
с
род ител ьн ым
логично
воспринимать
как
синтаксически
уп­
рощенное
обозначение
одного
(или контаминацию любого из)
указанных
по л­
ных
выраж ени й
с
г лаголам и:
пространство
ав тосто янки
п олуч аем ое
из:
пространство,
занимаемое
/
на
ко тором
находится
/вкоторомпомещается/ расположена
автостоянка
-
итд.
129 Т.е.
какой-нибудь
из
“лексических функцией” Oper, Func или Loc -
в
терми­
нах
И.А.
Мель чука.


136
То
станд ар тно е
языковое
правило,
что
в
генитивном
сочетании
остается
лишь
самый
общий
смысл
т ипично й
связи
двух
слов-
ситу ац ий
друг
с
другом
(в данном случае ‘ зан и мат ь
пространство’
и
’создавать,
отбрасывать
те н ь’) Платонов словно “д о д умы в ает
до
конца”,
доводя
до
некоторой
абсурдности
или
прямо
анекдо тичн о­
сти
всю
ситуацию
в
целом.
Тут
как
будто
и
пространство
оживает,
становясь
впо лне
самостоятельным
субъектом,
кот орый ,
например,
может
по
св оей
в оле
предоставлять
или
же
не
предоставлять
тень
кому-то,
укрывать
кого-то
в
тени
(под своей тенью)
-
будто
тень
является
его
неотъемлемой
собственностью.
(Так же,
как,
например,
в
русской
сказке
Пе чь
укрывает
Сестрицу
Ален уш ку,
бе г ущую
от
Г у сей -Лебе дей.)
При
этом
с
другим
словом
исходного
платоновского
соче та ния ,
а
именно
тень,
обычно
б ыло
бы
употребление
следующих
глаго лов
(с соответствующим
синтаксическим
а кт антом
Sub "субъект”
и
ОЬ
"объект"):
Sub(кто-то) - бросает /
отбрасывает
/ создает тень на -
ОЬ
(что- то);
тень
ложится
/ падает на /
покрывает
собой
-
ОЬ 130; или тень от Sub -
в
последней
конструкции,
с
предлогом
от
(тень от дерева), мы имеем упроще ­
ние
синтаксической
конструкции,
очевидно,
вм есто
“тень,
пад ающая
от
дер ева
/ отбрасываемая (н а
ч то- то)
деревом”.
Опущение
в
ген ити вн ом
сочетании
еще
и
предлога
от
- следующий
по
счет у
этап
упрощения,
то го
"размывания"
об ще­
п ринят ых
смыслов
сочетаний
слов,
к
к отор ому,
как
будто,
последовательно
идет
Платонов
(тень дерева / те нь
забора
/ тень крыши дома итд.
-и
по
анало­
гии
с
этим:
Ч-тень
пр остра нства) .
Вполне
понятное
для
нас
сочетание
тень
человека
образовано
из
исходного
соч етан ия :
т ень
от
человека,
ил и,
в
сво ю
очередь,
из
полного
предложения-ситуации,
с
соответствующими
глаголами.
S1: человеческое [т ело]
отбрасывает
тень
[на землю]
или
S2: тень сопровож­
дае т
человека
(или:
кто- то
так
же
нео тсту пн о
след ует
за
нами,
как
тень).
Од на­
ко
платоновское
словосочетание
те нь
пространства
трудно
вписать
в
какую-
нибудь
из
перечисленных
синтаксически
д опус тим ых
конструкций,
поскольку
между7
этими
двумя
смыслами
не
находится
никакого
п ри вычн ого
“мостика”,
или
слова-прокладки,
как
в
рассмотренных
выш е
случаях
т ень
ч еловек а
или
пространство
ав тосто янки.
С амо
пространство
практически
невозможно
представить
активным
субъектом
отбрасывания
тен и
(протяженность не создает
ника ко й
тени ).
Тень
хотя
и
может
играть
ро ль
"хозяина"
в
та ких
си туац ия х,
как
'тень,
занимающая
ча сть
пространства'.
При
эт ом
осхмыслении
логичнее
было
бы
синтаксически
организовать
сочетание
ровно
об рат ным
спо собо м
- именно про­
странство
тени,
а
не
тень
прост ранст ва}
В
открытом
пространстве
(например,
в
ст е пи), вообще говоря,
мо гут
быт ь
различные
тени:
например,
тени
бе гущи х
облаков,
тени,
лежащие
под
деревьями,
от
стоящего
нав еса
итд.
итп.
-
Одним
сло­
вом ,
в
платоновском
сочетании,
возможно,
имеются
в
вид у
<все те ­
ни
вместе,
все,
что
вообще
име лись
где-либо
в
пространстве>?Но
130 Это можно обозначить как Орет!
или
БилсО
в
тех
же
терхминах.


137
уж
бо льно
неточным,
обобщенно-размытым,
так
сказат ь,
“размазан­
ным
по
поверхности”
оказывается
такое
у каза ние
места.
Возникает
аналогия
и
с
языковым
сочетанием
<уйти /
или
ск рыт ься
в
тен ь>
-
т. е.
‘уйти от (чьего-то)
внимания,
позабыться,
ис­
чезнуть
из
памяти’; или ‘утратить
интерес
к
чему-либо.’
На
мой
взгляд,
читателю
просто
не
о ст ается
ничего
иного,
как
выбра т ь
указанную
выш е
конструкцию
(для ситуации
’тень’),
т.е.< тен ъ
ло ж ится
(лежит) / падает ( н а
ч то - т о)>, подставить в нее
про стра нств о
именно
как
’’объект”
да нной
ситуации
(хоть это и
противоречит
формальной
семантике), а родительный падеж вос­
принимать
как
выр ажаю щий
самое
общее
отношение
’тени’
к
’пр­
остранству’,
т. е.
как
их
связан н ост ь
в
самом
широком
см ысле,
что
тоже,
вообще
го воря,
довольно
трудно
себ е
представить:
<тень
-
ложащаяся
на
пространство
/ или ?-создающаяся
в
нем
са ма
со­
бой
/ или даже,
может
быть, ?-существующая в нем изначально>.
Напрашивается,
мо жет
быть,
и
такой
вывод,
что:
все
пространство
изначально
уже
каким-то
обр азо м
поделено
на
свет
и
тень,
подобно
первоначальному
библейскому
мироустройству:
с
одной
стороны,
это
с вет
(исходящий от коммунизма в Чевенгуре), а с другой
-
тень,
или
"тьма внешняя"
всего
остального
мира,
пребывающего
во
мраке,
безвестности
и
тени.
С
другой
стороны,
в
этом
же
выражении
у
Платонова,
б ыть
мо­
ж ет,
следует
видеть
контаминацию
таких
вы р ажений,
как:
Смот­
реть,
глядеть,
уст ави т ься
в
пространство>
-
то
есть
’куда -т о
в
нео п­
ределенном
направлении,
бе сц ель но ’; <говорить,
ругаться
в
п ро-
странство>
-
’не обращаясь непосредственно ни к кому’; <ехать,
ид­
ти
итп.
в
пространство>
-
'в неопределенном направлении'; <жить,
находиться
в
пространстве>
-
’неизвестно где,
без
конкретного
мес­
та ’ (БАС).
Таким
образом,
сю да
прибавляются
и
следующие
осм ыслен ия :
<цыганки прошли мимо и скрылись неизвестно где /
пр оп али
с
гла з
долой
/ ушли в тень>.
Смысл
как
бы
"мерцает"
между
всем и
наз ва н­
ными.
Теперь
проследим
как
бы
обратное
на пра влен ие
движения
-
вед ущее
уже
и звне
вовнутрь
(внутрь человека или же внутрь исходно не­
проницаемого
для
взгляда
наблюдателя
вместилища).
Тут
авт ор
за­
ста вля ет
нас
заглянуть
туда,
куда
заглядывать
странно,
да
и
не
пр и­
нято.
Вот
характерный
пример:
“ ... Его
т ело
[бегущего деревенского мужика Елисея]
от оща ло
внутри
одежды,
и
штаны
ко леба ли сь
на
нем ,
как
порожние" (К).


138
Со бств енно ,
этот
Елис ей
пришел
на
котлован
за
пустыми
фобами.
Он
хоче т
забрать
их
и
привезти
н азад
к
себе
домой,
в
деревню.
Эти
фобы,
как
выясняется,
последняя
собственность
дер еве нс ких
ж ите­
ле й:
они
хранили
фобы
для
себя,
сп рят ав
их
в
пещере,
на
которую
теперь,
расширяя
котлован
для
фундамента
"общепролетарского"
дома,
наткнулись
пролетарии).
Как
следует
понимать
данны е
два
платоновских
изм ене нных
сочетания?
Ра ссма фивая
первое
из
н их,
исслед ов атели
пишут,
что
синта к­
сич еск ая
аномалия
за ст авл яет
искать
с кр ытый
см ысл
фразы.
Такой
смысл
де йст вит ель но,
как
будто,
находится.
Фр аза
может
бы ть
ос­
мыслена
как: <его тело отощало
-
худело
и
худ е ло,
пока
оконча­
тельно
не
стало
таким
худым
(каким он предстал перед пролетария ­
ми )^31.
Но
этим,
мне
кажется,
не
исч ерп ывают ся
все
наводящиеся
во
фразе
(и просвечивающие из нее)
смыслы.
С юда
же
сле дуе т
пр и­
числить,
на
мой
взгляд,
и
такие
предположения,
к ак : <мужик так
отощал
в
сво их
штанах,
что
они
стали
непомерно
велики
-
насто л ь­
ко,
что
его
самого
скорее
уже
следовало
бы
представлять
как
нахо­
дящ его ся
не
в
штанах,
а
как
бы
помещенным
(даже заключенным'.)
внутри
н их,
-
как
те ло
ста но вится
тощ им
и
к ожа
висит
на
нем
меш ­
ком ,
так
и
здесь,
вероятно,
висел и
на
те ле
штаны>.
В
итоге
вывод:
<этот крестьянин отощал настолько,
что,
если
заглянуть
в
его
шт а­
ны,
его
самого
там
фудно
было
бы
н айти>!132
Кр оме
тог о,
естественно
р ассм офе ть
наряду
с
приведенными
еще
и
такое
осмысление
второго
фудного
ме с та : <штаны колеба ­
лись
или
же:
развевались,
словно
белье
на
вефу
-
та к,
буд то
вн уфи
совсем
не
было
н ог>.
Во змо жны
не с колько
бол ее
далеко
ид ущие
вы вод ы: <тело так отощало именно из- за
того,
что
все
время
нахо­
дилось
внуфи
одежды,
а
не
снаружи
-
на
в оле
-
где
ему
б ыло
бы
зна чи тель но
легче>
и
?-<ч ел ов ек
вынуж де н
носить
одежду
как
не­
кое
бремя,
то гда
как
его
естественным
состоянием
б ыло
бы
голое,
о бна жен ное,
"природное"
-
как
в
рай ск ом
саду:
в
одежде
же
он
словно
в
стенах
тюрьмы
и
сф ем ится
бы
во
что
бы
то
ни
стало
от
нее
изб а вит ьс я>. Но тогда,
значит: ?-<одежду
можно
рассмафивать
как
неотъемлемую
принад л ежнос т ь
тела
-
как
приросшую
к
нему
кож у
-
человек
нико гда
не
снимает
ее,
или
даж е
носит
ее
на
себе
в
наказа­
ние,
как
какие-то
вериги>?
Это т
пример
-
опять-таки
далеко
не
единичное,
а
некое
типовое
упофебление
сочетаний
Платоновым.
В
том
же
"Котловане"
имеет­
ся
б лиз кое
по
см ыслу
вы раже ни е: “люди валились,
как
п оро жние
131ЯкушеваГ., Якушев А.
Указ
соч.
С .760.
132 Тут происходит что -то
вроде
кафкианского
Превращения.


139
штаны
”, что происходит после того,
как
"кулаков”
уже
сплавили
на
плоту
по
р еке
в
Ледовитый
океан,
и
в
ко лхо зе
творится
безудержное
ликование',
беднота
танцует
до
упаду,
т.е.
никак
не
может
остановить
свое
топт ани е
на
месте
(все происходит на оргдворе под музыку
марша,
доносящегося
из
радиорупора), пока,
наконец,
без но гий
ин­
валид
Жа чев
не
начинает
хв атат ь
и
укладывать
всех
подряд
на
зем­
лю.
Или
вот
такой
пример:
“Елисей [не
соображ ал ], что штаны спустились с его живота,
хо тя
вче­
ра
вполне
еще
д ер жались .
[Он]
не
имел
ап пе тита
к
питанию
и
потому
худел
в
каждые
исте кшие
сутки"' (К).
Не
им ел
аппетита...
-
это
перифраза
бо лее
простого
в
данном
сл у­
чае
<не хотел есть> .
К
том у
же
намеренно
неграмотное
аппетит
к
питани ю
возм ожн о
соотносим
с
<неаппетитностью самого пита-
ни я>, к которому и не было,
видно,
никакого
влечения
у
этого
му­
жи ка.
Но
здесь
же
и
некая
отстраненность
медицинской
кон ста та­
ции,
что-то
из
стиля
го суч режд ен ий
и
их
невнимания
к
благозвучию
речи: ?-<общественное
питание>
и тп.
Платонов
постоянно
сдваива­
ет
смыслы:
ведь
“худел в каждые истекшие сутки”
значит
одновре­
менно
и
<худел на столько- т о>, и < за
каждые
сутки
заметно
терял
в
весе>,илив целом<таял
на
глазах
окружающих^
В
итоге
напраши­
вается
след ующ ий
вывод:
всем
платоновским
героям
должно
б ыть
стыдно
(противоестественно)
иметь
что-то
внутри
себя,
они
как
бы
намеренно
отторгают
пищ у,
сл овно
пог ло ще ние
ставится
ими
на­
равне
с
отталкивающим
приобретением
чего-то
в
личную
собствен­
ность,
а
для
этого
мужика
еще
и
время
движется
в
каком-то
уско­
ренном
темпе,
бу дто
он
проживает
жизнь
бы ст рее
остальных.
Так,
может
быть,
пер сон ажам
Платонова
д ейств ите ль но
хочется
быть
внутри
п усты ми
(как замечено в статье Л .
Кар асева)? Это и есть для
них
-
освобождение
от
тягости
’’собственнической”
души?
Че го
же
надо
а в тору?
Что бы
у
них
не
было
ничего
за
душой?
Беспокойство
в
пустоте
и
весомость
порожне г о
(о
коннотациях
пус тог о)
"Воля
-
это
отсутс тви е
забот
о
завтрашнем
дне,
это
б еспечн ость ,
блаженн ая
по гр уже нно сть
в
настоящее.
Широкое
про стр ан ство
всегда
вла де ло
серд це м
русских.
[...]
А
по нят ие
тоски,
напротив,
соединено
с
по няти ем
т есн оты,
лишением
чело века
п рос транс тва .
[...]
В оля
-
это
бе сконеч ные
про ст ра нст ва,
по
которым
можно
идти,
брести,
плы ть
по
теч ени ю
больших
рек
и
на
большие
расс тояни я,
д ышать
вольным
воздухом
от­
крытых
мест,
широ ко
вдыхать
грудью
ветер,
чувство­


140
ват ь
над
головою
небо,
иметь
воз мож но сть
двигаться
в
разные
сторо ны
- как вздумается ”.
(Д. С.
Л их ачев
"Заметки о русском")
Как
известно,
Россия
Платонова
(а он родился и вырос,
как
бы ло
сказано,
в
пригороде
Воронежа
Ямской
слободе,
практически
в
се­
ле)
-
это
бо ль шая
степная
страна,
где
много
своб о дн ых,
или
порож­
них,
как
он
любит
говорить,
мест.
Сами
слова
пусто й
/ пустота и
порожний,
могут
быть
поняты
сразу
в
двух
противоположных
смыслах.
Груб о
говоря,
с
одной
стороны,
по рож нее
-
пло хо,
т .е.
это
пустое
пространство,
где
ничего
нет,
ничего
не
растет,
и
которое
должно
быть
запо лнено
(иначе просто пропадает место), а пока че ­
ловеку
делать
в
нем
нечего
-
отсюда
извечные
выт ек ающ ие
тоска
/
скука/грусть/печаль/уныние
итп.
платоновских
ге рое в.
Но
с
др у­
гой
стороны,
это
и
хорошо,
поскольку
пустота
несет
в
себе
потен­
цию
запо лне ния
-
в
согласии
со
свободной
во лей
субъекта.
В
эт ом
Платонов,
кажется,
особенно
остро
передает
основное
противоречие
российской
жизни.
По
поводу
Чевенгура
оди н
из
г ероев
гов ори т:
“Город порожний .. .
Тут
прохожему
ч елове ку
пок ой;
только
зд есь
д ома
сто ят
без
над обн ости,
со лнце
горит
без
упора
и
чел овек
жив ет
безжа­
лостно:
кто
пришел,
кто ушел,
скупости
на
лю дей
нету... ” (Ч)
Общее
отношение
к
жизни
определено
этим
замечательно
точно:
скупости
на
людей
нет.
Ч ита й: <во всем Чевенгуре (д а
и
по
все й
Рос сии?) нет бережливости,
заботливого,
уважительного
отношения
к
чел о век у>.
Зд есь
скупость
-
что-то
вроде
обратной
литоты
или,
так
сказать,
эвфемизма
с
обратным
знаком,
преувеличения
-
сдвига
значения,
призванного
не
сд елат ь
выражение
бол ее
приличным,
литературно­
пр ие млем ым,
как
это
принято,
а,
наоборот,
намеренно
огрубить
то,
что
им еет
вполне
нейтральное
выражение.
Гер ой
(вместе с автором)
сетует
на
отсутствие
осмысленности:
по
его
мнению,
все
делается
без
всяко й
экономии,
без
пользы
и
не
впрок.
Итак,
с
одной
стороны,
пустота,
незанятость,
вакуум
и
дырчатость,
’’дырявость”
пространства,
что
п ережи вае тся
гер оя ми
болезненно
и
может
даже
представать
чем-то
постыдным,
как
собственная
ог о-
ленность.
Мотив
такой
пустоты
не
раз
и сп ол ьзован
в
платоновских
текстах,
и
пустота
приобретает
раз ноо б раз ные
оттенки
значения,
на чи ная
от
сам ых
возвышенных
до
прямо-таки
обеденных.
Вот
ко­
нечный
пу нкт
таких
переосмыслений:
простонародные
откровения
паровозного
наставника,
из
“Происхождения мастера”,
слесар я
в
паровозном
депо,
берущегося
ра ссужд ат ь
перед
своим
учеником,


141
Зах аром
Пав лов и чем,
о
любимом
детище
-
паровозах
-
с
помощью
доступных
ему
сравнений:
“Паровоз никакой пылинки не любит:
ма шина,
брат,
это
барышня...
Жен ­
щина
уж
не
г од ится
-
с
лишним
от версти ем
машина
не
пойдет...
[...] #
...Машина
-
неж н ое,
безза щит ное,
ломкое
существо,
чт обы
на
ней
ездить
ис­
правн о,
нужно
сначала
же ну
бросить,
все
заботы
из
головы
в ыкинут ь. ..
[...]
Он
тут
с
паровозом
как
с
бабой
обращ ается ,
как
со
шлюхой
какой!”
Эта
вульгарно-сексистская
(на современный просвещенный взгляд)
точка
зрения
перекликается
и
с
и ным
своим
отражением,
усиленным
особым
жанром
ругани,
-
когда
Прокофий
укоряет
Пи юсю
за
убий­
ство
лежачего
буржуя:
“ - Коммунисты сзади не убивают,
товарищ
Пиюся!
Пиюся
от
обиды
сразу
на шел
сво й
ум:
-
Коммунистам,
то вар ищ
Дв ано в,
н ужен
комм уни зм ,
а
не
оф иц ер ское
ге­
ройс тв о!. ..
Вот
и
пом ал кив ай,
а
то
я
тебя
то же
на
не бо
пошлю!
Всякая
б.. дь
хоч ет
красным
знаменем
затк нутьс я
-
тогда
у
не й,
дескат ь,
пу стое
ме сто
сразу
честью
зарастет....
Я
те бя
пулей
сквозь
знамя
найду!”(Ч).
Но
с
другой
стороны,
пустое
(или открытое)
пространство
-
это
именно
то,
что
воо душе вля е т,
позволяет
забыться,
раствориться
в
не м,
дает
чел овек у
успокоение.
Вот
что
переживают
гер ои
Плато­
н ова
в
минуты
восторга,
связанного
с
быстрым
пере мещ ением
в
пространстве,
когда
у
них
прямо
дух
захватывает:
“Конь разбрасывал теплоту своих сил в следах копыт и спешил уйти в
отк ры тое
пр ос тра нство .
От
ско рости
Копенкин
чувствовал,
как
всп лывает
к
горлу
и
уменьшается
в
в есе
его
сердце.
Еще
бы
немного
бы­
стрее,
и
Коп ен кин
запел
бы
от
сво его
облегченного
счастья... ” (Ч)
А
вот
Чепурный
выбирается,
наконец,
из
суеты
жизни
губернского
город а,
с
его
партсобраниями
и
вводимым
нэпом,
-
на
степной
п ро­
стор:
"За городом Чепурный почувствовал себя спокойней и умней.
Снова
пе­
ред
ним
откры лось
успокоительное
пространство.
Лесов ,
бугров
и
зда­
ний
ч евенгу рец
не
любил ,
ему
нра в ился
ровный,
покатый
против
не ба
жив от
земли,
вдыхающий
в
себя
ветер
и
жмущийся
под
тяжестью
пе­
шехода
” (Ч).
Или
следующие
“оптимистические”
обобщения
из
разговора
Чепур-
но го
с
Прокофием:
последний
то лько
что
дос тавил
в
Чевенгур
жен­
щин,
по
которым
тосковали
скучавшие
жители
коммунизма
-
прочие
(нет ли тут обыгрывания в пародийном ключе психоанализа?):
“ - Какие же это,
Прош,
жены? - спрашивал
и
со мнева лся
Чепурный.
- Это
вось миме ся чные
ублюдки,
в
них
веще ства
не
хватает...
-А
те бе- то
что?
-
возразил
Прок оф ий.
- Пускай
им
де вя тым
месяцем
сл у­
жит
коммунизм.
[...] А
чего
ж
т ебе
на до:
все - таки
тебе
это
женщ и ны,
л юди
с
пусто той,
п ом ести ться
ес ть
г де” (Ч).
Тот
же
мотив
пустоты
как
полезной
для
человека
(даже запасае ­
мой
для
будущего)
обыгрывается
в
том
случае,
к огда
З ахар
Павло­


142
вич
выбирает
себе
и
приемному
сыну
Са ше
накануне
революции
подходящую
партию,
чтобы
в
нее
“записаться” . Ту т во зникае т на ме­
ренно
д в у смысл енная
игра
нового
и
исходного
смысла
словосочета­
ния:
“Хоть они и большевики и великомученики своей идеи,
-
нап утство вал
Захар
Павлович,
-
но
теб е
на до
гл яде ть
и
гпя де ть.
Помни
- у тебя отец
утонул,
ма ть
неизвестно
кто,
миллионы
людей
без
души
жи вут
-
тут
великое
дело...
Большевик
должен
им еть
пу стое
сердце,
чт обы
ту да
все
могло
поместиться
” (Ч).
Тем
не
менее
из
пустого
пространства
чело век
у
Платонова
почему-
то
по сто янно
стремится
в
тесноту,
в
скученность
и
давку.
(По-
видимому,
именно
из-за
ощущения
б есцель ност и
и
бессмысленно­
сти
собственного
дв иж ения
в
слишком
просторном
для
него,
внеш­
нем
п р о ст ран с т ве ?) Именно в тесноте он получает вожделенную
возможность
заб ыть ся,
раствориться
в
массе,
растерять
себ я,
слиться
с
целым,
начать
д вигать ся
“в едином строю”, “п о
течению”,
“со всеми вместе”.
Пр ир уч енному
в
Чевенгуре
Яковом
Титычем
таракану,
к ото рый
целыми
дня ми
смо т рит
на
мир
ч ерез
окно
комнаты,
весь
внешний
мир
каже тся
слишком
просторным
и
страшным,
и
т арак ан
в
резуль­
та те
пре дпоч итае т
для
себя
“забвение в тесноте теплых вещей”,
так
и
не
выходя
наружу.
Это т
таракан
-
полноправный
платоновский
персонаж.
Уте ш ение
и
усп око ение
для
человека
возможно
через
слияние
сво их
(пусть "н еп рави ль н ых,
ложных,
ко рыс тн ых") чувств
-
с
теми,
которые
объединяют
его
со
всем
ч ело вечес тв ом
(а не разъединяют,
как
то
делает
разум).
Однако
при
излишней
удаленности,
“раскину-
тости”
пр ос тра нства
такое
у спо ко ение
недостижимо,
пространства
вселяют
беспокойство
и
таят
опа сн ос ти:
“Бурьян обложил весь
Ч евенгу р
тес ной
з ащито й
от
притаившихся
про стра нс тв,
в
которых
Четрный
чувствовал
залегшее
бесчеловечие
”
(Ч).
Есл и
лунный
свет
(холодный,
безжизненный,
но
при
этом
заклю­
чающий
в
себе
и с тину ), по Платонову,
только
тоскует
в
пу ст оте
ночного
воздуха,
то
от
сол неч но го
света
в есь
мир
стан ови т ся
тесен
и
т епл
(Ч).
Почему
именно
над
р од иной
Саша
Дван ов
вид ит
“безвы ­
ходное
небо,
делающее
весь
мир
порожним
местом
”1-
То
ес ть,
мо­
жет
быть,
это
н ебо
<как бы зазывает к себе,
оставаясь
именно
без
него
неполным,
требует
его
лич ног о
уча сти я,
не
пр ед остав ляя
иного
вых о да >1 Ценность собственной,
отдельной
от
других
жизни
для
человека
теряется,
когда
тот
ощ ущ ает
вок руг
себя
присутствие
множества
других
людей:
суще ств ован и е
массы
завед ом о
боле е
ценно,
чем
жизн ь
единицы,
отдельной
личности:


143
“Наконец Сарториус вышел из дома .
Его
обрадовало
многолюдство
на
улицах
# Опять наступила весна;
время
все
б олее
удаляло
жи знь
Сарт ориуса.
Он
часто
моргал
от
о слеп ле ния
светом
и
наталкивался
на
л юдей.
Ему
бы ло
хоро шо,
что
их
так
мног о,
что,
следо ва тельн о,
ему
су­
ществовать
необязательно
-
ес ть
ком у
и
без
не го
сделать
все
необхо­
ди мое
и
достойное
" (СМ).
Но
в
ц елом
все-таки
теснота
переживается
Платоновым
еще
болез­
неннее,
чем
пустота:
“Лиза и Сарториус вышли вместе на улицу,
занятую
таким
тесным
движением,
что
ка зало сь
здесь
же
происходит
размножение
общества”
(СМ).
И
пустота,
и
тесн ота
(т. е.,
с
одной
стороны,
излишняя
разрежен­
ность
пространства
и
его
переполнение,
нехватка
м еста,
с
другой)
могут
иметь
значение
'заполненного неправильно ( п уст у юще го
или
просто
занятого
чем-то
по ст оро н ни м ), не приспособленного для
жизни
места*.
Именно
эти
значения
они
у
Платонова
ч аще
всег о
и
приобретают.
Некоторые
ис следо ват ел и
даже
считают,
что
те сно та
(в "Чевенгуре"
Платонова)
всег да
однозначно
выступает
как
пр из нак
смер ти133.
Сп особ ы
заполнения
пустого
и
выхода
из
тесного
“После работы останавливались у открытого окна мас ­
теровые
и
пр осил и:
- Двин ь,
Ванил Дан илы ч!
-
Тяп-тяп-тяпни,
до рогой,
чт об
гни ды
подохли!
-Дай слезу в душу,
Ванюша!
- Грянь,
друг!
И
Ио анн
с
радостью
гремел.
[...]
Пес ни
бы ли
ясные
и
п росты е,
по чти
без
с лов
и
мысли,
од ин
человеческий
го­
лос
и
в
нем
тоска...
Я узнал,
что
Россия
есть
поле,
где
на
ко нях
и
на
реках
живут разбойники,
бы вшие
мастеровые.
И
нося т ся
они
по
степя м
и
бе рега м
глубоких
рек
с
песней
в
се рдце
и
голубой
вол ей
в
руках”
(А.
Платонов.
"Бучило")
Итак,
герои
Платонова
болезненно
ощ ущ ают
(но,
н адо
сказат ь,
и
болезненно
скл он ны,
постоянно
стремятся
к
во спр о изв ед ению,
пе­
р ежи вая
и
мучаясь
от
этого,) -
то
тесноту
и
узость,
в ыте снение
их
из
л ичног о
пространства
(задавленность,
скученность,
давку,
а
такж е
жару
и
уга р), то,
наоборот,
-
бесформенность,
неизмеримость,
бес-
133 Лангерак Т.
Недостающее
звено
"Чевенгура" (Текстологические заметки) //
Russian Literature. ХХП , (1987) N. Holland.
С.480.


144
ко неч но сть
окружающего
пространства,
собственную
растворен-
но сть
и
потерянность
в
не м.
Может
быть,
это
просто
н екий
инвари­
ант
преобладающих
у
Платонова
эмоц и й?
Иначе
го во ря,
они
одно­
временно
демо нс тр ир уют
на
с ебе
и
исключительную
"русскость”
своего
характера,
и
как
будто
отталкиваются
от
нее
же.
С
одной
стороны,
для
платоновских
сюжетов
характерен
мот ив
вечного
замыкания
на
одном
и
том
же,
болезненная
по вт оря емо сть
одних
и
тех
же
дейст вий
и
мы сле й,
какой-то
порочный
к руг,
из
ко­
торого,
кажется,
никак
не во змо жно
выбраться,
и
в
который
за сас ы­
вает,
как
в
воро нк у.
(Это проницательно отмечали еще и такие “ ко ­
рифеи”
соц реа лис тич ес кой
критики,
публично
громившие
в
свое
вр емя
Платонова,
как
Гурвич
и
Ермилов.
В
этом
мо жно
видеть,
если
угодно,
в о спр оизв едение
сознания
как
’’подпольного человека”
Достоевского,
так
и
изму ченных
жизнью
“упаднических,
б урж уаз­
ных”
героев
Гамсуна,
Кафки
итд.)
С
другой
стороны,
так
же,
как
мотив
сво ра чи вания
пси хики
человека
в
куколку
и
замыкания
на
себе,
-
для
Платонова
характе­
рен
противоположный
мотив
-
выхода
через
все
границы,
проры­
вания
всевозможных
у стано в ленны х
для
созн ани я
преград,
наруше­
ния
в сех
правил
и
законов.
Эта
ставшая
тр ад иционны м
общим
ме­
стом
в
ру сск ой
культуре
стихия
(стихия игроков Гоголя и Достоев ­
ского,
г ероев
Ле ск ова,
объект
пр оницат ел ьно го
ана лиза
Василия
Розанова,
да
и
многих
д р уг их ), конечно,
столь
же
глубоко
с идит
и
в
героях
Платонова.
Оба
о знач енных
способа
"душевного ощущения” (или,
в
целом,
способа
жизни)
оказываются
в
чем-то
тождественны:
в
любом
слу­
чае
оба
они
приносят
душе
мучения
и
заст авл яю т
ее
страдать
(тер ­
зают,
бу д ораж ат,
растравляют
ее) .
Мо жет
быть,
прав
Игорь
См ирн ов,
обнаруживая
в
самом
устройстве
русской
души
по вы шен­
ную
"мазохистичность”134? Но и противоположный мотив,
отмечен­
ный
вектором
целеустремленности,
а
именно
упорное,
захв ат ыва ю­
щее
и
увлекающее
душу
пр од виж ение
в
нужном
направлении,
некая
стр ела
действия
(какэтоназвановромане "Счастливая
Моск ва") -
тоже
необходимо
пр ису тств ует
в
сознании
платоновских
ге рое в,
пу сть
хоть
как
недо стиж имый
идеал.
Находясь
в
первом
из
излюбленных
для
себя,
затрудненных
со­
сто яний
(в состоянии тесноты), герой ощущает себя скованным,
за­
жатым
со
всех
сторон,
инач е
го в оря:
узником,
а
все
с вои
действия
строго
дете р миниро в анны ми,
предсказуемыми
извне,
никак
не
зави-
134 Смирнов И.
Scriptum sub specie sovietica. Russian Linguistic Jumal.
No
138-139
(1987). C.l 15 -137.


145
сящими
от
него
самого.
Он
постоянно
ст арает ся
преодолеть
это
му­
чительное
для
себя
положение,
но,
как
пр ави ло,
не
находя
вы ход а,
стремится
л ибо
уж
полностью
изолировать
себя
в
пр ос тра нств е,
по­
р вав
все
связи
с
окружающим
(как это делает таракан), так сказать,
л ечь
на
дно
(можно вспомнить и желание матери Насти в " Ко тло ва ­
не"
быт ь
чут ь
ли
не
заживо
погребенной,
остаться
забытой,
ненай­
д енн ой,
и
ее
п ережи ван ия
по
поводу
тог о
что
она
буржуйка,
до чь
бывше г о
владельца
завода,
а
также
присоединить
сюда
же ла ние
множества
героев
Платонова
куда-то
непременно
ускользнуть,
"пройти по жизни незамеченными"), либо же,
с
другой
стороны-
ст рем лени е,
напротив,
растратить
себя
до
само го
конца,
расхи­
тить,
использовать
свое
тело
и
сво й
ум
на
какое-то
общеполезное
д ело
(в реальности часто просто хоть на что- ниб уд ь,
чтобы
только
выкинуть
из
памяти
или
развеять
память
о
себе
самих,
забыться,
т. е.
забыть
с вой
у м).
Конечно,
уход
в
себя
и
замыкание
бесконечных
пр ос тра нств
ми­
ра
в
одной
единственной
точке
можно
понимать
и
как
сво его
род а
сбережение,
консервацию
до
"лучших времен"
сво его
те ла,
способ­
ностей
-
от
отчаяния
пер ед
их
невостребованностью
(или возможной
"порчей") в этом жестоком,
излишне
материальном
мире.
Можно
объяснить
это ,
как
мне
каже тся ,
глубоко
сидящим
в
русской
культу­
ре
манихейством
(в варианте крайнего нестяжательства).
Но
одно­
временно,
как
на ст аи вает
Платонов,
в
этом
нельзя
не
видеть
беспо­
лезную
растрату
сил,
бессмысленное,
да
и
преступное
наше
русское
недействие,
необязательность,
расхлябанность
и
р асс ла бленно сть ,
ух од
от
ответственности,
закапывание
таланта
в
зем лю,
просто
л ень
и
обломовщину.
Находясь
на
другом
полюсе
эт ого
состояния,
так
сказать,
уже
в
раскрепощенном
(т. е.
вольном,
шальном,
чудном,
удалом
-
прояв­
ляющем
себя
в
озорстве,
увлеченности,
восторге,
но
и
в
разг у ле),
герои
Платонова
теряют
способность
рассчитывать
сво и
с илы
и
во­
обще
теряют
контроль
над
собой,
а
также
способность
тр езво
оц е­
нивать
что
бы
то
ни
бы ло,
но
при
эт ом
они
по-настоящему
живут,
т. е.
жив ут
горячими
чувствами,
а
не
одним
холодным
разумом!
(Сознание,
по-платоновски,
только
пере-жевывает
то,
что
может
быть
пере-жито
по
настоящему
только
чувствами.) “Л,
гори
всё
ог­
не м”
-
приблизительно
так
можно
выразить
установку
д анно го
со­
стояния
д уши.
Мн ожест во
платоновских
слов
и
словечек
подтвер­
ждают
наличие
(и крайнюю существенность)
именно
этого
мотива
в
сознании
его
г еро ев.
Можн о
отметить
хот я
бы
следующие
выраже­
ния:
без
разбору,
беспорядочно,
вразб род,
вр азн об ой,
даром,
дур см,
еле-еле,
зр я,
кое-как,
н авалом ,
наобум,
напр опал у ю,
наудачу,
нечаян­


146
но,
произвольно,
с
мах у
(вмах /
махом), само собой (самосевом/
са­
мо хо до м), спрохвала).
Таким
образом,
бесконечность
ру сск их
ра в­
нин
и
пол ей
не
должны
вызывать
однозначного
чувства
-
например,
удовлетворения
и
покоя
или
тоски
и
беспокойства,
но
становятся
зн ач имы
именно
на
переходе,
только
как
динамическая
характери­
с тика
(например,
по сле
смуты,
сумятицы,
беспорядка,
безобразия).
-
Это
выражают
строки
Есенина:
“[...]
Сло вно
тройка
коней
оголтелая
Прокатилась
во
всю
страну.
Напылили
к ругом ,
накопытили.
И
пропали
под
дьявольский
свист
[...]
Несказанное,
син ее,
нежн ое.. .
Тих
мой
кр ай
после
бурь,
после
гроз,
И
ду ша
моя
- поле безбрежное -
Дышит
запахом
меда
и
роз”.
Разные
форм ы
ограничения,
оформления
и
“размежевания”
со бст­
ве нног о
пространства
ду ши
с
посторонним,
внешним,
чуж им
ха­
рактеризуют
лишь
самы х
эгоистичных
и,
так
сказать,
жизн еспо со б­
ных
героев
Пл ато но ва.
Та ко вы,
к
примеру,
Прокофий
Дв ано в,
г ор­
бун
Ко нд аев
в
"Чевенгуре”,
инва л ид
Жачев
в
"Котловане”,
Умрищев
и
Федератовна
в
"Ювенильном море" .
С
ними
связан
мотив
нак о пи­
тельства
-
доводимый,
как
прав ило ,
до
болезненности
и
пародийной
обращенности
(к Гоголю и Салтыкову -Щед р ин у), но при этом мо ­
гущ ий
бы ть
поня т
и
в
прямо
положительном
смысле
-
как
необхо­
ди мые
бережливость
и
"хозяйственность"135.
Такие
герои
у
Плато­
но ва
пытаются
сохранить
добро
только
для
се бя
(тащат чужое,
как
Прошка
со
своей
Клобздюшей).
Но
сам
эт от
тип
-
ли шь
простейший
случай
характера
и,
так
сказать,
по
сути ,
мал о
интересный
для
писа­
теля:
такова
са ма
жизнь,
ее
можно
видеть
и
без
"преломляющего
ст ек ла"
художественного
произведения.
Либо
же
это
гер ои
иного
типа
-
действу ю щи е,
исходя
из
какой-то
все ленс ко й
целесообразно­
сти
и
пытающиеся
сохранить,
удержать,
зафик си ров ат ь
на
св оем
мес те
все
сущее,
чтобы
кажд ая
в ещь
(каждая травинка или обро­
не нный
волос о к,
брошенный
лапоть
или
давно
высохший
трупик
паучка)
-
нашли
бы
себе
должное
применение
и
уцелели
бы
полн о­
сть ю
в
это м
мире.
Ведь
это
т оже
вар иант
накопительства,
консерва­
ции,
но
уже
положительного,
во
всяком
случае,
с овер шен но
аль ­
труистического,
бескорыстного,
“для всех”,
хотя,
в
отличие
от
пре-
135 См.
об
это м
-
на
примере
гоголевского
Плюшкина
-
в
работ е: “Апология
Плюшкина:
вещ ь
в
антропоцентрической
перспективе”. (1986) //Топоров В.Н.
Ми ф.
Ритуал.
Символ.
Образ:
Исследования
в
об ласти
мифопоэтического.
Из­
бранное.
М. , 1995.
С.30-110.


147
дыдущего,
уже
наск воз ь
утопического
(собиратель утильсырья Фу-
фаев,
ассенизатор
ч ело веч еск ого
тела
С амбикин
и
д р.)-
Тут
в
ос но­
вании,
конечно,
развитие
ид ей
’’Общего дела”
Н. Ф.
Фед ор ова,
то
есть
материального
воскрешения
отцов.
Так о вое
воскрешение
(но
не
толь ко
людей,
а
всякой
твари,
по
Плат о но ву,
всего
мучающегося
в е щ ес т ва), может быть и было бы возможно,
в
том
случ ае
если
со­
всем
ни
во
что
не
соваться,
как
делает
Умрищев
или
как
бобыль
из
предисловия
к
Чевенгуру,
ни
в
чем
не
участвовать,
не
б ыть
заме­
шанным,
как
Комягин
в
"Счастливой Москве" ...
У
Платонова
мно­
жество
случаев
пародийной
разработки
той
же
сам ой
идеи.
Герои
этого
вт оро го
типа,
как
правило,
слаб ые
и
их
о пис ание
-
это
и
некая
самопародия,
поскольку
я вно
ощутим
элемент
сострадания.
Но
можно
выделить
еще
и
третий
тип
платоновских
героев
-
действительно
самоотверженные
подвижники,
живущие
в
яростном
мир е,
часто
д аже
просто
"бешеные",
или
сум асшед ши е" ,
"расточи­
тели
самих
себя".
Они
преобразуют
мир,
это
лю ди
будущего,
добро­
воль ные
мученики,
способные
взвалить
на
себя
бремя
уничтожения
всего
прежнего
(как в корне " н епр авил ьн ог о") устройства вселенной
и
п ересоз дат ь
ее
в
соответствии
с
идеалом,
это
люди,
всегда
"знаю­
щие ,
как
н ад о". В ранний период своего творчества Платонов твердо
ориентировался
именно
на
них,
однако
позднее
(вскоре после рево­
люции ), с пересмотром своих позиций и отходом от прежних идеа ­
лов,
характерным
для
него
стало
пристальное
внимание
име нно
к
героям
п ерво го
и
вто рог о
типа.
Отсюда,
мне
кажется,
как
с лед ст вие,
постоянные
двоения
его
со чувс т вующе й
авторской
точки
зрения
-
между
лиризмом
описания
героев
и
их
пародированием.
В
героях
второго
типа,
то
есть
сом н евающ ихс я,
слабых,
ненави­
дящих
себя
и
поэ то му,
как
правило,
жаждущих
смерти,
движущим
мот ив ом
выступает,
как
сказано,
мотив
изоляции
и
замыкания
в
за­
крытом
(заполненном только собой,
и
уже
поэтому
безвыходном
и
скучном)
пространстве.
Так
они
п ыт аются
отстоять
и
сохранить
са­
мостоятельность,
уйти
от
растворения
себя
и
смешен и я
с
чуждой
стихией
"всеобщего"
существования.
Но
ве дь
именно
они
не
прием­
лют
насилия
-
ни
над
собой,
ни
над
чем-либо
вооб ще
в
мир е.
Они
чаще
всего
и
представлены
кропотливыми
собирателями
памяти
-
памяти
о
вет шаю щем
и
р азру шаю щем ся
на
их
глазах
платоновском
мире,
собирателями
тех
крупиц
и
сви дет ель ст в,
по
которым
-
то
ли
в
д ень
Стр ашно го
су да,
то
ли
после
того,
как
наука
разг адае т
тай ну
вечной
жизни
-
можно
будет
воздать
всем у
сущему
по
заслуг ам
-
и
палому
листу,
и
брошенному
на
дороге
лаптю,
и
одиноко
живуще­
му
в
доме
Якова
Титыча
таракану.


148
В
ранних
же
сво их
героях,
неистово
жаждущих
борьбы
и
утвер­
жд ающих
себя
в
жизни,
главенствует
как
раз
обратный
мот ив
центростремительного
р аз мы кания
пространств,
обрыва
(ненужных)
свя зей ,
уст ре мле нно сть
н а ружу,
в
космос.
Эти
герои
при емлю т
на­
сил ие
и
над
природой,
и
над
миром,
и
над
собой.
Они
тоскуют,
ску­
ча ют
и
мучаются
именно
от
узости,
темноты,
замкнутости,
от
в тис-
нуто сти
в
тесную
оболочку
собственного
тела.
Они
болеют
интере­
сам и
всег о
чел овеч ест ва,
им
скучно
оставаться
нае ди не
с
собой
(со
своим
ограниченным
разумом
и
пятью
ч увс т вам и ), они сознают себя
узниками
тела,
их
у гнета ет
замкнутые
пространства
(как вообще
л юбое
повторение,
которое
они
болезненно
переживают
как
дурную
б еско нечно сть ).
Эти
герои
не
просто
исчезнут
в
позднем
тв орч еств е
мас тер а,
но
претерпят
из менение
отношения
к
себе,
прочно
усвоив
трагизм
и
безысходность
героев
’’второго”
типа.
Они
по-прежнему
будут
жаждать
вечного
Эроса
-
соединения
с
другими,
со
всем
чело­
вечеством
(как Москва Честнова,
физик
Семен
Сарториус
или
хи­
р ург
Сам бикин
из
"Счастливой Москвы”), но к их жизненному энту­
зиазму
добавится
тра гич еско е
сознание
нев озм ож ност и
и
нед ос ти­
жим о сти
иде ал а:
"Сарториус с грустью посмотрел на него < на
Божко,
к ото рый
только
что
из лагал
идею
несовершенства
человеческой
души>: как мы все по­
хожи,
один
и
тот
же
г ной
течет
в
наш ем
т еле
” (СМ).


149
Илл.
И.
Фо то
Юрия
Сюганова
IX. Скупость,
Жадность,
Ум
и
Чувства
Платоновская
скупость-жадность.
- От Ума к Чувствам.
-
От
Чувст в
к
Уму’.
Такие
слова,
как
скупость
и
жадность,
с
одной
стороны,
и
ум
и
чув­
с тво,
с
другой,
имеют
в
пр оизв ед ения х
Платонова
по выш енны й
удельный
вес:
частота
их
встречаемости
больше
ср едн ей
по
язы ку
в
целом
соот вет ств енн о
в
2,4 и3,2 раза для первой пары и в2,6 и3,6
для
вт орой.
В
по дсч ет
был и
включены
все
употребления
сл ов
ску по
/скупой /ску пи ть ся
/ скупость и жадно /
жадный
/ жадность,
а
также
- ум /умный/умен/умно/
умник
/умница и чувство /
чу вствова ть
-
по
ч етырем
наиболее
объемным
пр о­
изведениям
(Ч,
К,
ЮМ
и
СМ), которые в сумме насчитывают более 200
тысяч
сл овоуп отре блен ий.
Ч ас тота
ка ждо го
из
этих
слов
срав н ива лась
с
его
средним
употреблением
по
рубрике
“Художественная проза”
в
“Частотном словаре рус ­
ск ого
языка” - под ред.
Л. Н.
Засориной
(М ., 1979).
Исслед ов ать
таким
об раз ом
ключ евы е
для
п ис ателя
те мы
-
сам о
по
себе
достаточно
увле ка тель но е,
но,
так
ска з ать,
уж
слишком
“одномерное”
занятие.
Ин ым
параметром,
на
котором
возможно
проверить
сво ю
интуицию
(и “пове­
ри ть”
со отв етств ую щие ,
стоящие
за
ней
литературоведческие
спекуляции
хо­
лодом
статистических
п од сче тов), является степень
их
переосмысления
и
“сдвига”
опять-таки
относительно
языкового
(общепринятого)
употребления.
В
то
время
как
для
писателя
тип а
Вели мира
Хлебникова
мир
творится
уже
на
уровне
сл ова
-
в
рос сыпя х
неологизмов
и
с амоб ытн ых
слов,
для
подавляющего


150
большинства
писателей
поэтической
единицей
(“экспрессемой”136) надо считать
более
сложное
единство,
пр инима юще е
в
раз ных
сл учая х
и
раз ную
форму’.
На
примере
Платонова
мы
имеем
удобный
случай
для
т ого,
чтобы
фиксировать
его
излюбленный
способ
поэтического
остранения
-
неолог из мы- словос оч етани я.
Именно
с
их
помощью
Платонов
взламывает
яз ык
и
разлагает
его
на
нужные
ему
для
работы
“составляющие”. ( Есл и
сн ова
пр ивле чь
чи словы е
под сче ты,
то
бо лее
20% всех употреблений слов скупость и Э1 сад нос ть
ок аз ыв аются
переос­
мыс лен ны ми.
Для
с лов
ум
и
чувство
та кой
подсчет
не
производился,
но
сами
их
сдвиги
б удут
прослежены
ниже.)
Вообще-то
Чувства
-
в
при нято й
Пл ат он овым
картине
мира
(т. е.
в
кар тине ,
как
бы
всерьез
претендующей
на
то,
чтобы
быт ь
’’офици­
альн о
признанной”
в
большевистской
стране)
-
это
всего
ли шь
жа л­
кий
пережиток
’’буржуазного прошлого”,
от
которого
н адо
б ыло
бы
давно
от к азат ься,
но
по ка
все
’’никак не получается” (этот ирониче ­
ский
голос
постоянно
звучит
за
кадром
платоновского
текста).
Чув­
ст ва
постыдны,
лучше
бы
их
сов сем
и
не
б ыло,
поскольку
они
толь­
ко
мешают
человеку:
с
ними
пока
не яс но,
что
делать
-
при
должен­
ствующем
вот-вот
наступить
’’коммунистическом будущем”.
Вед ь
Чу в ства
-
это
то,
что
роднит
человека
с
его
первобытными
пр ед ка­
ми.
Как
счи т ается
со
времен
европейского
рационализма,
глав но е
в
человеке
-
Р азум
(и только он заставляет ’’ зв уча ть
горд о”
само
его
и мя).
Че ло век
у
Платонова
как
будто
обделен
об ыч ным
набором
от­
ч е тливо
р азл ич имых
чу вс тв,
основные
из
которых
это
-
горе,
грусть,
пе чаль,
сожаление,
уныние,
обида,
гне в,
я рос ть,
ревность,
зависть,
уди вле ни е,
над е жда,
радость,
счастье,
вес елье ,
в оод уш евлен ие.
На­
бор
са мих
единиц,
способных
выражать
чувства,
как
бы
пер есмо т­
р ен,
’’отцензурирован"
ав то ром
-
из
н его
оставлены
ч увст ва
тол ько
самы е
необходимые,
без
которых
че лове ку
уж
никак
не
обойтись.
В
эт ом
Платонов
действует
так
же
авторитарно,
как
законодатели
ф антас тики
и
антиутопий
-
свифтовского
"Гулливера”,
уэл лсовск ог о
"Острова доктора Моро",
замятинского
"Мы”,
булгаковского
"Со­
бачьего
сердца",
ору эл ловс ко го
"Animal farm".
Но
все
же
от
с амих
слов
-
обозначений
старого
арс ен ала
чувств
не
так-то
просто
изба­
виться.
Поэтому
слова,
в
основном,
оставлены
те
же,
что
и
в
обыч­
ном
языке,
но
обозначается
ими
значительно
сокращенный,
нас иль ­
с т венно
урезанный
инвентарь
чувств.
То,
что
герой
Платонова
в
ка­
кой-то
момент
исп ы ты вает,
обозначается
не
метафорически,
как
во­
об ще
ч увст ва
принято
описывать
в
языке
(печаль
-
печет,
иссушает
душу,
от
горя
-
душа
горит,
тоска
-
ее
сжимает,
гложет,
давит,
136 Поэт и слово.
Оп ыт
сло ва ря
(под ред .
В .П.
Гр игор ье ва).
М. , 1973.
С.61.


151
счастье
-
распирает
человека,
от
увлечения
-
душа
уносится
вдаль,
воспаряет
(ввысь)
или
же
человек
-
пребывает
где-то
вне
себя,
на
седьмом
небе).
У
Платонова
Чувство
зач аст ую
на зван о
просто
лю­
бы м,
будто
взятым
наугад,
“подвернувшимся под руку”
словом
из
общего
гнезда,
все
единицы
внутри
которого
выступают
как
услов­
ные
синонимы.
(Следовало бы,
вообще
го во ря,
в
точности
выяснить
очертания
этих
диковинных
гнезд
платоновского
“чувственного”
те­
зауруса.)
Платоновская
скупость-жадность
“О скупости как о любви к предметам,
люд ям,
как
о
благо­
роднейшем
чувстве,
о
скупце
как
о
в елико м
человеке"
(А.
Плато но в.
Записные
книжки).
Некими
исходными,
родовыми
и
у нивер сал ьны ми
понятиями
п ла­
то но вск ого
язы ка
Чувств,
на
мой
вз гля д,
выступают
скуп ост ь
и
жадность.
Они
описывают
в
чистом
в иде
саму
внутреннюю
суть
чел овек а
-
область
его
воли ,
желании,
ст р ахов
и
страстей.
При
этом
они
могут
соверш енн о
лишаться
того
о ттенка
порицания,
которым
соп ро вожд ают ся
в
об ычн ом
языке.
Авт ор
поистине
не
скупится
на­
делять
от сылк ами
к
эт им
“базовым”,
с
его
точки
зрения,
Чу вст вам
любые,
в
том
ч исле
и
самые
возвышенные
помыслы
своих
гер оев.
Кажется,
ни
для
кого
из
них
ни
‘быть жадным’,
ни
‘проявлять ску­
пость’
вовсе
не
зазорно:
это
просто
открытые,
более
откровенные,
чем
об ычн о,
обозначения
любых
проявлений
человеческого
сердца,
так
что
по вест во ват елю
никогда
не
стыдно
в
них
признаваться.
Эт им
как
бы
иллюстрируется
намеренно
и
д аже
с
избытком
ма те­
риалистический
подход
к
самому
предмету
-
в
пр отиво по ло жно сть
старому,
как
’’буржуазному”
и
’’дворянскому",
лице мер но
пытавше­
му ся
скрывать
"истинные"
побуждения
человека.
Та к,
пос ле
по чин­
ки
чевенгурцами
сообща
крыши
над
дом ом
болящего
человека,
Яко­
ва
Ти тыча ,
“все прочие с удовлетворением вздохнули,
оттого
что
тепе рь
на
Якова
Титыча
нич его
не
про сочи тся
и
ему
можн о
спокойно
боле ть :
чевенгур-
цы
сразу
по чувс твовали
к
Якову
Титы чу
скуп ое
от нош ение,
поскольку
пр ишлос ь
латать
цел ую
крышу,
чтобы
он
оста лся
цел.
# (...)
Сегодня
они
од ушеви ли
Яко ва
Титыча,
и
в сем
по лег ч ало,
все
мирно
заснули
от
скуп ого
соч увстви я
Якову
Титычу,
как
от
усталости
”.
Хра н имое
в
д ушах
всех
про чих
(именно они призваны вместо рас­
стрелянных
бур ж уев
и
изгнанных
полубуржуев
в
пустой
Чевенгур)
скупое
отношение
к
человеку,
т.е.
в
первом
пр иб лижении,
может


152
бы ть,
просто
<бережное отношение>
способно
давать
спокойствие,
ут еше ние
и
радость
в
пла тоно в ском
мир е,
потому
что
тем
самым
как
бы
про длев ае тся
целость
и
гарантируется
сохранность
дорогого
о бъе кта
на
свете.
С
одной
стороны,
"крыша над головой”
Яко ва
Ти-
тыча
обережет
от
простуды,
но
с
другой
стороны,
он
сам
дел ает ся
для
вс ех
"слишком дорогим" (хотя бы из- за
того,
что
на
ремонт
его
жилища
потрачены
общие
у сил ия ), сознание чего наполняет всех и
пр иятн ой
усталостью,
и
неко то р ым,
как
будто,
сожалением.
А
ску ­
пое
сочувствие
очевидно
сле дует
понимать
ши ре
-
как
сочувствие
вообще
всему,
что
проделано
в
целя х
сохранения
з дор овья
ближне ­
го
или
да же
-
в
целях
консервации
любой
полезной
энергии
в
мире.
Дефиниция
с купости ,
по
Пл ато н ову,
здесь
изменена
о тно си­
тельно
общеязыковой:
огрубляя,
можно
сказать,
что
в
языке
ску ­
пость
это
‘нежелание отдавать то,
что
им ее шь’ (а жадность может
быт ь
со о тветс твен но
противопоставлена
ей
как
‘желание иметь
бо ль ше,
чем
имеешь
сейчас,
или :
бо льше ,
чем
и меет
кто-то
дру гой ’,
в
че м,
кстати,
жадность
соотносима
с
понятием
зависть).
У
Плато­
но ва
скуп ост ь
-
скорее
только
‘желание сохранить,
никак
не
повре­
див
цел ьно сти
(и целостности)
объекта
об ла дан ия’.
Объект
скупо го
отношения
наделяется
почти
такой
же
ценностью,
какая
в
обычном
мире
может
быть
только
у
суб ъект а,
и
даже
порой
превышает
по­
с лед нюю ! (Сам человек как бы теряет при этом свои границы или
распространяет
их
до
размеров
космоса.)
Система
из
“сдерживаний и противовесов”
этики
современного
человека,
на
мой
вз гля д,
противоположная
платоновской
-
может
быть
оп исан а
как
мир
тщеславия
-
например,
как
это
сдел ано
через
тексты
Л арош фук о137.
В
отличие
от
этики
официально
пр изн авае­
мой,
до пу стимо й
нормами
пр илич ий,
просто
законодательно
закре­
пл енно й,
в
эт ом
описании
(по сути,
описании
системы
анти-этики)
под
формой
остроумной
мак симы- нр аво у чения
в скр ыты
такие
часто
бессознательные
пр ин ципы
человеческого
поведения,
о
которых
пр инято
о б ыкнов енно
умалчивать.
Тем
лучше
они
высвечивают
на­
шу
реальную
этику
и
ее
мех анизмы
-
так
же
как
ее
вы свеч ивает ,
но
уже
со
сво ей
стороны,
нереальная
этика
платоновских
г еро ев,
п ол­
ностью
л ишенны х
зави ст и
и
тщеславия.
Та ким
обр азо м
трактуемая
Платоновым
скупость
становится
парадоксальной
и
как
бы
подрывает,
отрицает
самое
се бя.
Ее
можно
был о
бы
называть
не
“скупостью”,
а
наоборот,
чем-то
вроде
“вели -
137 Дорофеев Г.В .,
Ма рте мьян ов
Ю. С.
Опыт
терминологии
об щ ел итер атурн ой
ле кс ики
(о мире тщеславия по Ф.
де
Л ар ош ф ук о) // Вопросы кибернетики.
Ло­
г ика
рассуждений
и
ее
моделирование.
М. , 1983.


153
кодушия”,
“щедрости”, ’’ бессе ре бре нн ич ес тва” .
Из
холодного
эгои­
стического
свойства
скупость
оборачивается
вдруг
теплом
заботы
и
трогательного
сострадания
к
другим.
Идеология
ко ммунистич еско й
утопии
этим
как
бы
побеждает
(конечно,
на
с лов ах)
реальную
фи­
зиологию
и
психологию.
Поч ти
то
же
само е
сочетание
со
сл овом
“скупость ”
(реабилитированным относительно узуса)
мы
вст р ечаем
в
по ве сти
“Котлован”: там главный герой Вощев думает об упавшем с дерева
листе
со
скуп ост ью
сочувствия.
(На заднем плане этой сцены
-
сн ова
федоровский
про ект
по
“воскрешению отцов”.)
Вот
отрывок
целикб^^^
и стоми вшись
р аз мы шлен ием,
лег
в
пы льн ые,
проезжие
травы;
бы ло
ж арко,
дул
д невно й
ве тер
и
где-то
кричали
петухи
на
де ре вне
- все
пре давалос ь
безответному
су ще ст вовани ю,
од ин
Вощев
отделился
и
молча л.
Умерший,
палый
ли ст
лежал
рядом
с
головою
Во щев а,
его
при­
нес
ветер
с
да льн его
дерева,
и
теп ерь
этому листу
предстояло
смирение
в
земле.
Вощ ев
подобрал
отсохший
лист
и
с пря тал
его
в
тайное
отделе­
ние
мешка,
где
он
сберегал
всякие
предметы
несчастья
и
без вест ност и.
“Ты не имел смысла жизни,
-со
скупостью
со чу вст вия
полагал
Вощев,
-
леж и
здесь,
я
узнаю,
за
что
ты
жил
и
погиб .
Раз
ты
никому
не
нужен
и
валяешься
среди
всего
мира,
то
я
т ебя
буду
хранить
и
по мни ть
”.”
Как
понять
интересующее
нас
загадочное
сочетание
“скупость со­
чувствия”? По-видимому,
а ) <бережное,
бер ежл иво е
сочувствие>138.
Платоновскую
скупость
можно
воспринимать
не
только
как
‘бе­
режливость’,
но
и
как
‘стыдливость,
бедность
внешнего
проявле­
ния’,
то
ес ть
б ) <сдерживаемое,
упрятанное
от
чужих
г лаз,
стыдливо
скры­
ваемое
сочувствие^
У
не го
есть
даже
такие
соч етан и я,
как
ск упо сть
сча сть я
и
ск у­
пость
надежды.
Вся
эта
серия
словообразовательных
нео ло ги змов
построена,
очевидно,
по
обр аз цу
языкового
выражения
скуп ые
муж ские
слезы
(причем как правило употребляющегося с единст­
венным
числом,
что
есть
сво еоб разн ый
дими нутив
-
с купая
мужская
слеза
упала...
или:
скатилась
по...).
Привычный
отрицательный
оце­
ночный
компонент
"скупости”
здесь
скр ыт
под
положительным:
мужские
слезы
предстают
как
'сдержанные,
немно го ч исл енные,
почти
незаметные'.
138 Здесь я пользуюсь одними и теми же буквенными обозначениягии для всех
тожд еств енн ых ,
с
м оей
точки
зрения,
толкований
‘скупости’, помечая их вари­
анты,
в
свою
очередь,
с
помощью
уд вое нн ых,
утроенных
итд.
буквенных
индек ­
со в.


154
Но
возможны
и
ин ые
прочтения.
Вот
что
получается,
если
нало­
жить
ква нто ры
на
неко тор ые
части
выражения
“скупость сочувст ­
в ия”:
в ) <скупо проявляемое сочувствие к участи именно этого дан­
но го
листа
-
как
к
вполне
заурядному
чужом у
горю,
которому
надо,
вообще
го во ря,
соболезновать
более
яв но
и
де йств енно >
и ли:
вв ) <к упавшему с дерева листу следует относиться с сочувстви ­
ем,
как
к
павшему,
но
при
эт ом
с купо,
т. е.
расч ет ли во
и
бер ежли во
отмеряя
св ое
сочу вст ви е,
с
тем
чтобы
его
хватило
в
д ал ьнейш ем
на
все х
страдающих
в
это м
мире .
Вообще
г оворя ,
обычно
проявлять
сочувствие
ши рок о,
бо лее
щедро
и
нерасчетливо,
не
задумываясь
над
тем,
хватит
ли
его
на
всех
н уж даю щихся >.
Платоновская
мысль
до х одит
поч ти
до
пародирования
той
-
из­
начально
федоровской
-
идеи,
от
к ото рой
отправляется
и
которой
вполне
искренне
сочувствует.
И так,
зд есь
скупость,
как
мы
ви де ли,
есть
сл ожн ый
комплекс
из
‘бережливости и расчетливости’, ’памя т ливо ст и’,
и
‘сдержанности и
стыдливости’.
Еще
один
пример,
с
более
однозначным
контекстом
для
“скупости”:
" . .. Чепурны й,
скупо
заботясь
о
ц елос ти
и
сохр ан нос ти
советского
Че­
в енгура,
считал
полезным
и
тот
кос венны й
фа кт,
что
город
распол о­
жен
в
ровной
скудной
степи,
не бо
над
Че вен гуром
то же
похоже
на
степ ь
- и нигде не заметно красивых природных сил,
от влек аю щих
людей
от
коммунизма
и
от
уединенного
ин тереса
др уг
к
другу” (Ч).
Выражение
“скупо заботясь”
знач ит
очевидно
снова
<проявляя
бдител ьн ос ть
и
расчетливость
в
своей
заботе>.
А
вот
пример
упот­
ребления
данно г о
сл ова
одновременно
в
обоих
смыслах,
с
двумя
сдви гами
значения:
"По вечереем Вощев лежал с открытыми глазами и тосковал о будущем,
когда
все
станет
общеизвестным
и
по мещ ен ным
в
ску пое
чувство
сча­
стья
” (К).
Здесь
скупое
эт о,
во-первых,
'обеспеченное,
рассчитанное
зар анее'
(в)
и
во-вторых,
‘сдерживаемое,
сты дл иво
ск ры ваем ое
от
остальных’
(б). Дело в том,
что
на
данный
момент
ни
для
Вощева,
ни
для
других
зе мл екопо в
на
котловане
никако го
счастья,
конечно,
еще
бы ть
не
может,
они
только
живут
мы сля ми
о
том,
что
их
деятельность
во
всяком
слу чае
приближает,
сохраняет,
запасает
его
впрок,
на
буду­
щее.
В
эт ом
смы сле
чувство,
которое
и сп ыт ывает
Вощев,
предаваясь
мыслям
об
"обеспеченном"
счастье,
и
н азван о
скупым,
т. е.
позво­
л яющим
потратить
счастье
рассчитанное,
отмеренное
всяк ом у
чело­
веку
по
справедливости,
а
не
отпускаемое
с верх
меры,
в
том
числе,
и
лично
на
себя.


155
Сочетание
сл ов
скупость
и
об еспе ченн ое
сч астье
с
аналогич­
ным
см ысло м
по вт оря ется
еще
раз,
когда
колхозный
акти вист
с
б ла­
гоговением
рассматривает
“ручные подписи и печати ”
на
директи­
вах,
присылаемых
из
района:
‘ Даже слезы показывались на глазах активиста,
когда
он
любовался
четкостью
р учных
подписей
и
изображениями
земн ых
шар ов
на
штем­
пелях;
ведь
в есь
земной
шар ,
вся
его
мякоть
скоро
достанется
в
четкие,
жел езн ые
руки
-
не уже ли
он
остан ется
без
в лияния
на
всемирное
тело
земли?
И
со
скупостью
обеспеченного
сч асть я
акти вис т
гладил
с вою
ис т още нную
нагрузками
грудь
” (К).
С
одной
ст оро ны,
активист
вро де
бы
надеется
и
верит,
что
ему
в
бу­
дущем
то же
достанется
кусок
мяк оти*.
понятно,
что
сч аст ье
пред­
ставляется
ему
в
какой-то
мере
обеспеченным
при
ра ссч ита ннос ти
его
распределения
(в) .
Скупость
счастья
говорит
о
‘сдержанности,
готовности,
если
надо,
зам едл ит ь,
отложить
на
потом
момент
его
в куш ения ’ (вв), которое присуще почти всем платоновским героям .
Итак,
если
напомнить
выявленные
деформации
значения
слова
скупость
у
Пл ато н ова,
получим:
а)
б ережн ое
отношение,
б)
сдержанность,
стыдливость,
неприметность,
в)
р асчет лив ост ь,
соотнесение
ценности
да нно го
объекта
с
цен­
ностью
всего
остального,
находящегося
в
общей
собственности;
за­
бот а
прежде
всего
о
сохранности
объекта
-
да же
превышающая
по
значению
ценность
самог о
субъекта;
готовность
замедлить
и
отло­
жи ть,
если
надо,
на
пот ом
или
до
бесконечности
мо мент
наслажде­
ния
объектом.
Т еперь
обратимся
к
жадности.
В
одном
мест е
’’Чевенгура”
сказано,
что
Дванов
работает
лопатой
“с усердием жадности ”.
Собственно,
он
вмест е
с
неким
Киреем
роет
канаву
для
отвода
в оды
из
ручья,
чтобы
в
дал ьн ей шем
чев енг урц ы
мог ли
выстроить
на
этом
ручье
пло ти ну : “Зато люди будут всегда сыты,”
-
одобряет
Два нов
сам
се бя
и
напарника.
Все
выглядело
бы
вполне
нормально,
если
бы
го­
ворилось,
например:
.жадно
пил
/жадноел/
с
жадностью
схватил
деньги
итп.
-
Здесь
же
у
действия
‘копать/
работать
лопатой’
возни­
кает
как
бы
некий
’’наведенный”
смысл
-
‘приобретая в результате
что-то
непосредственно
для
се бя’.
При
эт ом
жадности
приписыва­
ет ся
какое-то
ос обое
специфическое
усердие,
характерное,
по
мне­
нию
автора,
как
будто
для
всяк ог о
проявления
жадности.
Это
стран­
но,
поскольку
усердие
в
каком-то
хор ош ем
деле,
вполне
принято
демонстрировать,
ну,
а
жа днос ть,
наоборот,
п олаг ает ся
скрывать.
Получается
так,
что
платоновским
героям
предписывается
выстав­
лять
напоказ
свою
жадность.


156
В
этом
стр анн ом
ми ре
да же
нежность
вполне
сочетается
с
жа д­
но сть ю.
Так,
че венг ур цы
не
решаю т ся
сами
выбра т ь
се бе
жен
из
доставленных
Прокофием
женщ ин ,
стыдясь
на
них
смотреть.
Решено
было,
что
каждый
должен
пер ецело вать
всех
женщин
под­
ря д,
чтобы
сам и
собой
таким
о бр азом
выявились
симпатии
и
пред­
почтения,
и
вот
что
происходит:
"Дванову досталось первым целовать всех женщин:
при
поцелуях
он
от­
крывал
рот
и
зажимал
губы
каждой
женщины
меж
своим и
губами
с
жадностью
нежно сти,
а
лев ой
рукой
он
слегка
обнимал
очередную
женщин у,
чтобы
она
стоя ла
устойчиво
и
не
о ткло няла сь
от
не го,
пока
Дванов
не
перестанет
ка сать ся
ее
” (Ч).
Выделенное
сочетание
употреблено
очевидно
вместо
простого
<жадно целовал>
или
несколько
бо лее
сло жн ых
смыслов:<целовал
одновременно
и
жадно,
и
с
нежностью>;<скакой-то
особенной,
ха­
рактерной
им енно
для
его
нежнос т и
жадностью>.
Похожее
по
парадоксальности
сочетание
и
ниже :
“Активист наклонился к своим бумагам,
п рощ упывая
тщательными
гл а­
зами
все
точные
тезисы
и
задания;
он
с
жадностью
со бст венно ст и,
без
памяти
о
домашнем
счастье
строил
необходимое
будущее,
готовя
для
себ я
в
нем
вечность..." (Ч)
Нормально
бы ло
бы
услышать,
например: <с жадностьюдо чьей-то
чужой
соб ст венност и^
Мо жет
быть,
это
и
хочет
сказать
Платонов?
-
Так ому
про чт ению
однако
противоречит
сопровождающий
это
выражение
кон т е кс т : “без памяти о домашнем счастье
Платоновская
жадность,
как
и
скупость,
становится
вполне
по­
ложительным
свойством
человека
(как можно,
например,
исключи­
тельно
в
по ло жит ел ьном
смы сле
"жадно стремиться к знаниям";
Платонов
как
будто
распространяет
это
частное
достигнутое
знач е­
ние
яз ыка
ср азу
и
на
все
остальные
контексты
жад но с ти). Вот при­
мер
со вме стно го
употребления
интересующих
нас
с лов
скупость
и
жадность'.
У
безногого
инва лида
Жачева
“скупо отверзтые глаза наблюдали посторонний для них мир с жадно ­
сть ю
обездоленности,
с
тоской
ско пившей ся
страсти..." (К).
Т. е.,
по-видимому, <только слегка (или
еле-еле)
открытые
глаз а
смотрели
на
мир
с
какой-то
особой
жадностью,
происходящей
от
обездоленности,
которая
была
об усло влен а
физическими
недо стат­
к ами
г еро я>.
С лово
скупо
сохраняет
ли шь
минимум
своего
языково­
го
значения,
который
можно
описать
как
‘малость и незначитель ­
но сть
проявления’,
а
сло во
жа д ность
может
быт ь
противопостав­
лено
ему
как
раз
как
‘повышенный интерес к впечатлениям внешне ­
го
мира’,
которые
вбирает
в
себя
герой-инвалид
через
зрение.


157
Вообще
г оворя ,
обе
эти
“элементарные эмоции”
чел овек а,
ску по сть
и
жадность,
довольно
тесно
связаны.
Ср авним
их
значения
по
сл о­
варям:
жадность
-
Ч)
стремление
удовлетворить
чрезмерное,
нена­
сытное
жел ани е
ч е го- л.; 2) скупость,
корыстолюбие’ (МАС)[Стало
быть,
это
желан ие ,
п рев ышающее
некую
норму,
мо жет
быть,
просто
большее,
чем
у
д руг их.];
скупой
-
’1) чрезмерно,
до
жадности
бер ежли вый ,
всячески
из­
б егающи й
расходов,
тра т
(о человеке); 2) перен.
бедный
ч ем- л.,
скудный;3)умеренныйвчем-л.,
сдержанный
в
пр оя в лении
чего-л.’
(МАС).
Отметим
тут
нечто
вроде
неизбежного
логического
кру га
в
определениях
при
том
что:
бережливый
-
Ч)
экономный,
ра сче тл ив ый ’; выгода
-
Ч)
п ри­
быль,
доход,
извлекаемый
из
ч ег о-л .; 2) польза’; корыстолюбие
-
’стремление к личной выгоде,
к
на ж ив е’; корысть
-
‘выгода,
поль­
за ’; нажить
-
Ч)
приобрести
постепенно,
скопить
в
т еч ение
какого-
либо
времени
И
п олучит ь
прибыль,
барыш,
доход
и тп .’; обогатить ­
ся
-
‘стать богатым,
ра збо гат еть ’; расчетливый
-
‘бережливый,
эко­
но мны й’; экономный
-
Ч)
б ереж но
расходующий
чт о-л.,
со бл юдаю­
щий
экономию,
перен.
ск упой,
точно
рассчитанный;
уме ре нны й,
с де рж а н ный ; 2) требующий умеренных трат,
способствующий
эко­
но ми и’ (МАС).
Т. е.
по
сло вар ю
получается,
что
жа дно сть
в
целом
это
од но
из
проявлений
скупости,
а
скупость
просто
обратная,
“отрицательная”
сторона
бережливости.
Как
уже
б ыло
в ыше
сказано,
если
из влеч ь
из
сравнения
эти х
слов
в
языке
некий
дифф ер енциа л,
то
жадный
-
это
‘стремящийся как можно больше иметь в своей собственности’,
а
скупой
-
‘не желающий отдавать и расходовать то,
что
у
нег о
име­
етс я’.
Если
же
посмотреть
на
них
иначе
-
как
на
условные
си но ни­
мы,
то
в
значения
обоих
с лов
должны
входить
по
крайней
мер е
сле­
дующие
к омп он е нт ы: 1) ‘желание обладать ресурсом’; 2) ‘опасение
его
и счерп ан ия
со
стороны
других
люд ей
с
не желан ие м
их
доступа
к
р есу р су ’ , 3) ‘возможность не считаться при этом с мнением других,
д аже
сознательно
подвергаясь
за
это
общественному
осуждению
-
когда
рад и
ценности
обладания
объектом
человек
готов
нарушать
принятые
нормы
поведения
и
морали’.
Платонов
как
будто
игнорирует
эти
пр едпи сани я
языка.
Его
ж аднос ть
как
будто
лишена
наиболее
важных
и
собственно
опре­
деляющих
в
няпгих
читательских
глазах
это
понятие
-
эго ис тиче ­
ских,
“социально - т шеслав ны х ”,
компонентов
(2 и особенно 3).
Вме­
сто
обычного
оттенка
осуждения
жадность
и
скупость
для
не го
наделяются
вполне
по лож ит ель ным
смыслом.
То
есть
как
жад-


158
ноешь,
так
и
скупость
переосмыслены
и
из
них
оказывается
выхо­
лощена
значительная
часть
языкового
содержания.
Е сли
опять
намеренно
их
противопоставить
др уг
дру гу
(уже в
платоновском
понимании), то жадность
-
это
скорее
жела н ие
пр и­
обрести,
захватив
(что -т о)
в
собственность,
сделать
это
предметом
обладания
(презумпция состоит в том,
что
данный
предмет
пока
не
находится
в
распоряжении
всего
об щес т ва).
В
то
время
как
ску­
пость
-
это
неж ела ние
тратить,
расходовать
имущество
на
что-либо
(здесь презумпция в том,
что
объект
уже
находится
в
собственности
субъекта
и/или
общества).
Для
платоновских
героев
жадн ост ь
и
скупость
предстают
в
качестве
о сно ваний
для
коллективных
че ло­
веческих
эмоц ий :
первая
из
них
переосмысливается
как
жел ани е
приобрести
нечто
в
общественную
собственность,
в
то
время
как
вторая
-
как
не жела ние
выпускать
также
из
общеполезной
собст­
венности
ни
од ин
из
предметов
уже
имеющегося,
наличного
“все ­
общего
инв ентар я” .
От
Ума
к
Чувствам
“Чтобы
ч то-н ибуд ь
полюбить,
я
всег да
д олжен
сначала
най ти
како й- то
темный
пут ь
для
сердца ,
к
влекущему
меня
явлению,
а
мысль
шла
уже
всл ед
”
(А.
Пл ат он ов, 1922).
О
спе циал ь ном
интересе
Платонова
к
теме
‘ум и чувства’
уже
пис а­
л и139.
В
соответствии
с
представлениями
вульг а рных
материалистов
XVIII века,
“душа есть только пустой термин,
о
ко торо м
мы
не
им еем
никакого
представления
и
которым
мы
пользуемся
только
для
того,
чтобы
обозна­
чи ть
ту
часть,
к отор ая
в
нас
м ыслит,
а
мыслит
в
нас
именно
мозг;
и
до­
пу ск ать
кроме
мозга
еще
д ушу
нет
ни ка кой
необходимости140”
Это
оч ень
важное,
как
бы
установочное
утверждение
и
для
самого
Платонова.
О дна
из
осн овн ых
деформаций
в
его
художественном
мире
состоит
прежде
всего
в
том,
что
обе
эти
душевные
способно-
139 Левин Ю.И.
Указ.
со ч.
1990; Вознесенская М .М .,
Дмитровская
М. А.
О
соот­
ношении
ratio и чувства в мышлении героев А .
Платонова
// Логический анализ
языка.
Ментальные
действия.
М., 1993.
С .1 4 0 -146; Дмитровская М.
Про б лема
человеческого
сознания
в
романе
А.
Платонова
"Чевенгур” // Творчество Андрея
Платонова.
Исследования
и
ма териа лы.
Библиография.
С пб., 1995.
С.39-52 .
140 Ламетри Ж.
Человек-машина.
(1746) // цит .
по:
Челпанов
Г.И.
Мозг
и
душа.
М ., 1994.
С.4 8.


159
сти
че лове ка
мыслимы
намеренно
материально,
представлены
в
ос я­
заемых
образах,
через
самые
простые,
грубо-зримые
вещи:
1.
через
изменение
габаритов,
увеличение
размеров
и
прич инно е
"обусловливание”
одного
через
друго е:
“Козлов от сытости почувствовал радость,
и
ум
его
увеличился
” (К).
Таким
образом,
Радость
можно
представить
себе,
как
какое-то
тепло
или
тяжесть,
которые
расходятся,
буквально
разливаются
по
телу
вместе
с
сытостью,
а
Ум
-
просто
как
неко е
вместилище,
буквально
мешок
(или даже просто желудок,
помещающий
в
себя
п ищу); он
мо жет
содержать
и
Чувства,
как
наполняющие
и,
стало
быт ь,
растя­
гивающие
его
предметы.
(Это можно считать “р а бл езиа нско й”
тра­
дицией);или
2. через
непосредственный
переход
Чувства
-
в
Ум
(своего рода
диалектический
скачок,
пр есловут ы й
пе рех од
кол ич ес тва
в
качест­
во). По словам Чиклина:
“У кого в молодых летах было несчетное чувство,
у
то го
по том
ум
яв­
ляетс я
” (К).
Иначе
говоря,
в
молодые
годы
Чувст ва
как
бы
нач инаю т
распирать
собой
и знут ри
вместилище
души,
а
затем
на
их
месте
(внутри соз­
данной,
или
“продавленной”
таким
образом
формы)
появляется
Ум.
Вы ход ит,
Ум
-
попросту
заместитель
пер ежит ых
человеком
ранее
Чувств,
нечто
врод е
материализованной
памяти
о
происшедших
в
жизни
событиях,
о ст авший ся
в
т ечен ие
всей
жизни
опыт,
некий
ме­
ханический
остаток,
просто
“сгусток”,
пол уч енный
в
резул ьт ате
п ерво нач альн о
неосмысленных,
совершаемых
под
влиянием
сл епо­
го
Чувства,
как
бы
в
заб ыт ьи,
действий.
Во
всяком
случае,
Ум
вы­
глядит
как
откровенно
вещественное,
мат ер иаль ное
объемное
тело,
способное
служить
вместилищем
также
исключительно
п лот ских
идей,
просто
обратно
замененных,
“для простоты дела”,
на
св ои
де­
нотаты.
3. Ум может быть представлен и как некий рабочий механизм:
“Здесь Вощев решил напрячь свою душу,
не
жалеть
тела
на
работу ума,
с
те м,
что бы
вс коре
в ернуть ся
к
дому
дорожного
надзирателя...”(К)
Для
исправной
работы
эт ого
механизма,
Ума
(как и всей души), не­
обходимы
зат рат ы
тела.
При
эт ом
тратится
само
“вещество”
челове­
ка,
наподобие
тог о,
как
идут
в
печь
др ова
или
уголь
в
топку
парово­
за.
Ср.
т очку
зрения
такого
пр едш еств енника
вульгарного
ма тер иа­
лизма,
как
Каб ани с
(1802):
“Мозг переваривает в известном смысле впечатления, . . .
он
органически
производит
выд еление
мы сли ”(цит.
по:
Челпанов.
Указ
соч., там же ).
4.
При
этом
устройство
Ума
как
механизма,
требующего
посто­
янной
заботы
и
управления
для
поддержания
исправной
работы,
до­


160
вольно
примитивно;
его
работа
зав исит
прежде
всег о
от
сытости
желудка:
“-
П огоди,
- от ветил
хри по ваты м,
махорочным
голосом
пригревшийся
пе­
ш еход.
- Я бы сказал тебе,
да
у
меня
ум
без
хлеба
не
обращается.
Раньше
были
люди,
а
теперь
ст али
рты.
Понял
ты
мое
слово?
У Дв анова
бы ло
среди
карманного
со ра
немн ого
хлебной
мякот и .
- Поешь,
- отдал он хлеб,
- пусть твой ум обращается в живот,
а
я
без
те­
бя
узн аю,
чего
хочу" (Ч) .
Тут
в
первом
употреблении
платоновского
словосочетания-
неолологизма
явственно
сльппна
следующая
аллюзия:
<как не вращаются зубцы или колесики у двигателя без смазки
или
без
топлива>;
во
втором
же
во зник ают
сразу
две
ассоциации,
накладывающие­
ся
друг
на
друга:
а ) <ум обращается как бы с просьбой к
-
животу>;
б)<умсампре-вращается,
преобразуется,
“обращается”
в
живот,
а
по
сути,
становится
бесполезным
механизмом,
нахлебником,
тр е­
бующим
исключительно
пи тани ях
5.
Понимание
любой
мысли
можно
пр едст ави ть
себе,
согласно
Пл ато но ву,
через
приобретение,
или
просто
скл ад ыван ие
какой-то
инфо р ма ции
-
в
Ум,
как
в
коп ил ку:
"Вот Михаил глядит все туда и соображает чего-т о .
Кулаков,
дескать,
нету,
а
кра сны й
л озунг
от
этого
висит.
Вижу,
вхо дит
что-то
в
его
ум
и
там
останавливается..." (К)
Такой
Ум
предстает
как
какой-то
склад
или
кладовка,
накопитель
(в
первую
оч еред ь,
конечно,
зрительной,
образной)
информации.
Сра в­
ним
с
отр ывк ом:
“-
Складывай
в
ум,
-
подтвердил
Ж еев.
- В уме всегда
о сталь цы
лежат,
а
что
живое
- то тратится,
и
того
в
ум
не
х вата ет
” (Ч).
6.
Иной
раз
сам а
работа
Ум а,
т.е .
размышление,
предстает
как
какой-то
физиологический,
во все
малоэстетичный
процесс
(особен ­
но
ес ли
ч елове к
так
ничего
и
не
может
придумать). Вот,
например,
у
Кирея
от
пр ил ива
крови
-
аж
з акипает
г ной
в
ушах:
"... Кир ей
подошел
к
Чепурному
поближе
и
с
тихой
с овестл ивос тью
соо б­
щ ил:
-
Тов ари щ
Чепурный,
у
меня
от
ума
гн ой
из
ушей
в ыход ит,
а
д ума
никак..."
(Ч) .
7.
Значит,
в
Уме
ок азы вает ся
как
бы
просто
свалка
че го- то
ста р ого
и
ненужного:
пр иоб ре тенные
до
это го
знания
лежат
"мерт­
вым
грузом".
Последняя
идея,
вообще
говор я,
подкрепляется
и
вдо хно вл я ется
такими
стереотипами
языка,
как: "(чья- то
мысль/
иде я)
остановилась
(начем-то)/засела(у
кого-то)
в
голове
/ (кто-


161
то)
вб ил
с ебе
в
голову
/(что-то)
взбрело
на
ум
/ (какая - то
мысль)
сверлит
мозги"
итд.141
В
нормальном
состоянии
мысль
не
должна
стоять
на
месте:
с
одной
стороны,
в
ум
должна
поступать
инфо рм ация
изв не,
от
орга­
нов
чувств
и
от
других
людей,
а
с
другой
стороны,
Ум
должен
сам
’’выдавать"
что-то
наружу
-
человек
должен
с
кем-то
дел ить ся
свои­
ми
мнениями
или,
по
крайней
мере,
дня
себя
как-то
формулировать
с вои
мысли,
откладывая
их
в
памяти,
для
возможного
д альн ейше го
испо ль зо ван ия.
8.
Емкость
Ума
как
некоего
жесткого
вмес тилищ а
ограничена,
поэтому
иметь
в
уме,
или
де ржа ть
в
уме
что-то,
по-платоновски,
можно
только
вместо
чего-то
другого,
или
в
обмен
на
что-нибудь,
предварительно
освободив
там
место
(что можно сравнить,
вообще
г ово ря,
с
выкидыванием
старых
нену жны х
вещ ей
из
к ла довк и):
"Пр ежде,
во
вр емя
чувс тве нной
жизни
и
видимости
счастья,
Прушевский
посчитал
бы
над еж ность
грунта
менее
точно,
-
тепе рь
же
ему
хотелось
бе с­
прерывно
з абот итьс я
о
предметах
и устройствах,
чт обы
имет ь
их
в
с воем
уме
и
пустом
серд це
вме сто
дружбы
и
привязанности
к
людям.
Зан яти е
техникой
п окоя
бу дущег о
здания
обеспечив аю
Прушевскому
равнодушие
ясн ой
мыс ли,
бли зкое
к
наслаждению..У (К).
9.
Основное
в
работе
Ума
как
подобного
примитивного
меха­
низма
-
привычка,
пр ост ое
рутинное
исп олне ние
каких-то
ран ее
ус­
в оенны х
действий:
“Соседний старик хотя и спал,
но
ум
у
нег о
работал
от
старости
скв озь
сон
” (Ч).
То
ес ть
Ум
продолжает
работать
по
привычке,
машинально,
от дель ­
но
и
н езави си мо
от
самого
человека.
Иногда
да же
у
спящих
(атоиу
пьяных)
работа
сознания
продолжается:
сердце
отрабатывает
чувст­
ва,
а
ум
-
"всемирные задачи" (оба действуют как чиновники некой
внутренней
канцелярии):
“Сарториус угостил его консервами и водкой.
Постепенно
они
оба
сми­
рились
от
усталости
и
легли
спать
не
раздетые,
при
горящем
элек­
тр ичеств е,
и
сер дце
и
ум
продолжали
заглушенно
ше ве л иться
в
них,
сп еша
отр аб ота ть
в
сво й
с рок
обыкновенные
ч увс тва
и
всемирные
задачи
" (СМ).
Во
фразе
из
“Ювенильного моря”: “Инженер говорил что попало,
пробрасывая
сквозь
ум
свою
скопившуюся
тоску
”,-
о че видна
также
аналогия
с
вы раже ни ем
<прикидывать в уме,
примеривать,
как
по-
луч ит ся>.
По
Платонову,
Чувства
обычно
только
безвыходно
кипят
141 Этот стереотип можно было бы ввести как очередную “л ем му”
общечелове­
че ско го
поведения
-
по
об раз цу
того ,
как
с
помощью
л емм
и
доказательств
оп и­
сы вается
“мир тщеславия”
Ларошфуко
в
указанной
выш е
работе
Дорофеева
и
Мартемьянова.


162
внутри
человека,
а
проходя
че рез
(пустое)
пространство
Ума,
они
охлаждаются
от
сво его
потока
и,
кроме
тог о,
становятся
набл юд ае­
мы
как
для
сам ого
субъекта,
так
и
для
других
людей.
Их
становится
возможно
описывать,
рефлектировать
над
ни ми.
10. Связь друг с другом Чувств и Ума похожа на отношения объ­
ек та
наб лю ден ия
и
наблюдающего,
т.е .,
с
одн ой
стороны,
сам
чело­
век,
с
его
Чу вст вами
и
душой,
а
с
другой
-
некий
''молчаливый
надзиратель",
он
же
"евнух души"
-
живущий
где-то
внут ри
и
посто­
я нно
следящий
за
п ер вым.
Но,
тем
не
менее,
и
Ум
тоже
можно
(и
должно)
чувствовать
-
как
правильную
заполненность
некоего
про­
странственного
вместилища:
"Почувствовав полный ум,
х отя
и
не
умея
еще
про изне сти
или
выдви­
ну ть
в
д ей ствие
его
первоначальную
силу,
Вощ ев
встал
на
ноги..У (К).
Исходные
словосочетания
языка,
нам ерен но
измененные
Платоно­
вым
и
служащие
ему
материалом,
по-видимому,
с ле дующие :
с ила
у ма>, <произнести речь>, <почувствовать в себе силы>, <выдвинуть
тез ис
/ аргумент /
п ред ло ж ение^ <ввести (ч то-т о)
в
действием
Вот
вывод,
который
будто
сл еду ет
из
эт ой
фразы:
пер во нач аль но
можно
только
чувствовать
(но никак не осознавать), что в предназначенном
для
Ума
месте
что-то
содержится,
т. е.
что
в
нем
буквально
шевелят­
ся
какие-то
мысли
-
наподобие
п оп авши хся
в
сети
рыб
(когда еще
нел ьзя
разобрать,
какие
они
именно).
11.
Становится
возможным
характерное
для
Платонова
совер­
ш енно
особого
рода
ощущение
-
“чувство ума ”
и
“чувство созна ­
ния”.
Вед ь
за
работой
Ума
на
самом
дел е
все
время
нужно
пр игл я­
дывать
(как надо присматривать,
например,
за
действиями
ворова­
того
приказчика).
Может
быть,
это
сно ва
некое
пародийное
оттал­
к ивание,
например,
от
такого
выражения,
как
чувство
ре волю цион ­
ной
сов ест и,
со-измеряющего
совесть
чувс тво м.
С
другой
стороны,
как
мы
уже
видели,
и
наоборот:
Умом
чело век
постоянно
следит
за
св оими
Чувствами.
В
ид еале
же
(в коммунистической рационали­
сти че ской
утопии), конечно,
именно
Ум
должен
руководить
всеми
чу вс твенны ми
“отправлениями”:
"Пашкин нечаянно заволновался [п осле
угрозы
Ж ачева ,
что
тот
его
по­
б ь ет ], но напряжением ума успокоился
-
он
никогда
не
жела л
тр атит ь
нервность
своего
тела
(К) .
(Пашкин
-
руководящий
работник,
он
в
отличие
от
рядовых
земл е­
копов
спо со бен
вс егда
владет ь
своими
Чувствами:
его
Ум
может
п риказа ть
своим
чу вст вам
не
волноваться.)
Еще
один
хар акте рны й
платоновский
пример
критики
Чувств
со
стороны
Ума
-
когда
два
героя
“Счастливой Москвы”
спорят
друг
с
другом
из- за
женщины,
которую
оба
любят :


163
'*-
Зач ем
же
ты
броси л
ее
хромую
и
од ну?
-
сп ро сил
С арт ориус.
-
Ты
ведь
любил
ее.
# Самбикин чрезвычайно удивился: # -
Странно,
е сли
я
буду
любить
о дну
женщину
в
мире,
когда
их
с уществ ует
миллиард,
а
ср еди
та
ес ть
навер­
няка
еще
бо льшая
прелесть.
Это
на до
с нач ала
точно
выяснить,
здесь
я вное
недоразумение
чел ов еческо го
серд ца
- больше ничего ” (СМ).
Тут
сн ова
всплывают
мысли
некого
равн оду шн ого
набл юдат ел я,
или
ев нуха
души
(тут,
в
"‘Счастливой Москве”,
Сарториуса,
в
“Че­
вен гу ре”
Серб ин ова,
в
“Котловане” Пр уш евс ко г о,
но
и
многих
дру­
гих
ге рое в), постоянно сомневающихся в истинности и оправданно ­
сти
сво их
Чувств
и
больше
склонных
полагаться
на
Разум.
Все
ос­
тальное,
что
нельзя
оправдать
Умом ,
предстает
лишь
как
н ед оразу­
мен ие
чел ов еческог о
сердг^а,
сердечно-чувствительная
заунывность
или
же
просто
-
пустяки.
12.
Но
слишком
бол ьшой
Ум
для
человека
все
же
обремените­
лен ,
невыносим
(почти цитатный повтор мысли Достоевского)
-
и
от
не го
необходимо
избавиться,
отрешиться
во
что
бы
то
ни
стало:
“-
Ч икли н,
отч его
я
все гда
ум
чувствую
и
никак
его
не
забуду?
- удивилась
Настя
” (К).
Постоянно
чувствовать,
"переносить”,
терпеть
собственный
ум
для
человека
мучительно:
это
ме шает
жить
(ср.
с
языковыми
выра­
жениями,
от
которых
Пла тон ов,
видимо,
отталкивался:
горькие
/ не­
отступные
/ безутешные мысли,
неумолимое
сознание
чего-то
и тп.).
Самое
непереносимое,
что
только
мож ет
быт ь
для
чело век а,
это
внутреннее
оцепенение,
полная
остановка
Ум а.
Вот
Чиклин
роет
могилу
для
умершей
на
котловане
дев о чки
и
на
минуту
замирает,
прислонившись
головой
к
об н ажен ной
глине:
“В этих действиях он хотел забыть сейчас свой ум,
а
ум
его
неподвиж­
но
думал,
что
На стя
умерла
” (К).
П олучит ь
успокоение
человек
мо жет
только
ли шь
р асст авш ись
со
своим
постоянным
двойником
-
Рассудком:
“Вощев спустился по крошкам земли в овраг и лег там животом вниз,
ч тобы
уснуть
и
ра сст а ться
с
собою.
Но
для
сна
нуж ен
был
покой
ума,
до верч иво сть
его
к
жизни,
прощение
прожитого
горя,
а
Во щев
л ежал
в
су хом
на пряжени и
сознательности
и
не
знал
-
пол ез ен
ли
он
в
мире
или
все
без
него
благополучно
обойд ет ся
” (К).
Платонов
исп о льзу ет
измененное
сочетание
вместо
имеющихся
в
я зы к е: <находился в напряжении /
нап ря ж ение
мысли
/ попытка
что-то
уразуметь,
ос озн а ть>, Действовать сознательно /
отдавать
себе
от чет
в
сво их
п ос т уп ка х>, <проявлять сознательность^», т. е .
‘действовать или говорить в соответствии с принятыми установле­
ниями
о
том,
что
правильно
и
сп р ав е длив о ’ (собственно,
это
совет­
ски й
штамп), а также <находиться
в
бе ссмыс ленно м
напряжении
/
быт ь
в
беспамятстве
/ в бессознательном состоянии> .
Сло во
сухо й
им еет
коннотацию
‘лишенный чувства,
бесчувственный,
бе зж из­


164
ненный’,
а
зд есь
употребляется
также
в
зн ачен ии
‘бесплодный’ (на­
пря жен ие
сознания
героя
ок азы вает ся
до
сих
пор
напрасным,
п ус­
тым).
Возможно,
для
Платонова
“напряженное сознание”
со отно ­
ситс я
также
просто
с
электрическим
напряжением,
так
что
всякий
размышляющий
ч ел овек
как
бы
находится
“под напряжением” .
(Кроме того,
понятно,
что
“сухому”
разуму
всегда
противостоит
“влажная”
стихия
чу вст ва.)
13.
Вообще
С оз нание
у
Платонова
-
это,
как
п рави ло,
нечто
су­
х ое,
холодное
и
мер т вое,
дейс тву ющ ее
исключительно
механически,
как
бы
само
собой,
нис кол ько
не
зави ся
от
-
и
не
нуждаясь
в
-
чело­
в еке,
в
отличие
от
Души,
главная
природа
и
все
проявления
которой
обязательно
горячи
и
“влажностны” (душа для него всегда некая
ж идкос ть,
огонь
или
га з,
о
чем
подробнее
в
след ующ ей
гл ав е).
Думать
постоянно
об
одном
и
том
же
мучительно
т рудно:
для
легкости
переживания
жизни,
так
сказать,
’’объект приложения ду­
ши”
должен
понемногу
меняться,
и
мысль
долж на
п еред виг ать ся,
пер ебег ать
от
одного
пр едмет а
к
друг ому:
мыс ли
не
должны
’’стоять
на
месте”,
не
сл еду ет
’’переливать из пустого в порожнее”
или
’’то­
лочь
воду
в
с ту пе”,
ин аче
грозит
’’застой в мыслях”.
Человеку
имен­
но
пр иятно
бы вает
расстаться
с
собой
и
со
своим
сознанием
(вза­
бытьи,
в
опьянении,
в
бреду,
во
время
обморока
или
с на,
даж е
в
с мер ти), и ему постоянно хочется утратить контроль над собой, “ о т­
да ться
на
волю
вол н
/ предаться сладостным мечтам”
итп.
В ос при ятие
м ысли
у
героев
Платонова
происходит
как
энерге­
тическое
или
даж е
вещественное
возмещение,
в
кот ор ом
идеальное
снова
пред ст ав лено
через
материальное.
Время
тягостно
и
непер е­
носимо
именно
в
мысли:
там,
в
Уме
оно
тянется
как
вечность
или
же
вообще
стоит,
в
то
время
как
в
Чувствах
оно
летит,
проносится
»
~
142
м гно венн о,
п ереж ивает ся
только
как
краткий
сладостный
миг
:
“...Ч е пу рный
положил
голову
на
руки
и
ст ал
не
думать,
чт обы
ско рее
прошло
ночное
время.
И
вр емя
прошло
скоро,
потому
что
вр емя
-
это
ум,
а
не
чувство,
и
потому
что
Чепурный
ничего
не
д умал
в
уме
(Ч) .
14.
Безраздельно
отдано
Чу вст вам
именно
время
сна,
Ум
же
в
это
время
спит
или
работает
“параллельно”
и
сов ерше нн о
нез ависи­
мо
от
самого
человека
(ср.
с
пунктом
9 выше).
Бодрствование
неиз­
беж но
пробуждает
Сознание
и
как
бы
выгоняет
Ум
на
работу,
пр и­
нуждая
его
что-то
делать
с
собой,
находить
се бе
употребление:
"Не имея исхода для силы своего ума,
Са фр онов
пу скал
ее
в
слова
и
до лго
их
гов орил .
О пе ршись
головами
на
руки,
иные
его
слуш али,
чтоб
напол­
нят ь
этими
звуками
пустую
тоску
в
голове,
ин ые
же
однообразно
горе­
вали,
не
слыш а
сло в
и
ж ивя
в
сво ей
личной
тиши не
(К) .
142 Об этом подробнее ниже,
в
главе
о
в ремен и.


165
При
осмыслении
этого
отрывка
с
мно ж еств ом
неправильно­
стей
необходимо
привлечение
таких
сло в ос оче тании,
как
<найти
выхо д
/ пустить свои силы на что -т о
/ отвести душу (в
чем-л.)/вы­
пус т ить
пар>, а также <заполнить
пустоту
/залить(заглушить)
то с-
ку >.
То
есть
г лавн ой
це лью
лектора
Сафронова
бы ло
избавить
свой
Ум
от
одолевающих
его
мыслей,
а
для
с луш ат елей
-
хоть
че м-
нибудь
наполнить
г олов у,
изжив
эти м
ту
же
самую
исходную
тоску.
(Вообще,
жив я,
че лов ек
только
мучается
и
терпит.
Эта
идея,
го во­
ря
условно,
буддистского
мировоззрения
пронизывает
сознание
всех
героев
Платонова.)
15.
Ум
неофита
-
это
объект
приложения
соз нател ь ных
(воспи ­
тательных)
усилий
общества:
“-
Вот
сд елай
зл ак
из
такого
лопуха!
-
сказал
Саф роно в
про
урода.
-
Мы
все
св ое
т ело
выд авли ваем
для
общего
здания,
а
он
дает
лоз унг ,
что
на ше
со­
ст ояние
- чушь,
и
нигде
нету
момента
чув ств а
ума!”(К).
Тут
для
осмысления,
кажется,
существенны
следующие
сочета­
н и я : <выдавливать /
выжимать
(изкого-либо
все)
со ки >, <момент
приложения
с илы
/ момент истины>, <сделано без ума /
ни
в
чем
нет
никакого
с мы сл а >. То есть человек должен быть готов всем пожерт­
в овать
ради
общего
дела,
даже
отдав
с вое
т ело
и
са му
жизнь,
а
Жа-
чев
с воим
поведением
утверждает,
что
все
б есс мыс ленно ,
что
даже
Ум
вожд ей
социалистического
строительства
так
и
не
соз д ает
ник а­
кого
’’момента силы”
-
по-видимому,
для
того
чтобы
’’стронуть”
с
места
старые
человеческие
чув ст ва
и
страсти
и
при вес ти
их
к
же­
лаемому
в
резу льт ат е
состоянию,
чувственной
увлеченности
и
энту­
зиазму
деятельности
на
благ о
всех.
16.
Те ло
у
героев
Платонова
е сть
по лиг он
дей ствий
разруши­
тельных
Чувств.
Душа,
именно
низменная,
животная
ду ша
че ло века
(иную герои - мат ер и алис ты
Платонова
как
будто
не
видят)
проявля­
ет
с ебя
как
капризный
ребенок
-
то
ей
хо чет ся
од н ого,
то
другого.
Это
субъект
часто
соверш ен н о
нер азум но й
Воли,
основными
проявлениями
которой
являются
Жадность
и
Скупость!
При
эт ом
Ум
в
человеке
безволен.
Ум
-
существо
возвышенное,
бестелесное,
но
кроме
это го
б есчу вствен н ое,
даже
безнравственное!
Поистине
это
только
безд еят ельн ы й
н абл юдат ель
жизни,
тен ь
загробного
тог о
света,
некое
всезнаю щее
существо
с
противоположной,
не вид имой
стороны
Луны
(так,
по
крайней
мере,
в
«Чевенгуре»).
Тут
очевидно
влияние
на
Платонова
Розанова
с
его
отвержением
новозаветного
Христа
(в “Людях
лунного
свет а”
и
др.
произведениях).
Пер ехо жу
теперь
к
собственно
постулатам
платоновской
метафизи­
ки,
или
его
ответным
антитезисам
-
художественным,
поэтическим


166
реакциям
на
про кламир у емые
и,
надо
полагать,
исповедуемые
им
тезисы
идеологии,
которые
схематично
представлены
были
выше .
От
Чувств
к
Уму
Ум
-
это
чисто
мех аниче ск ое
устройство,
способное
действовать
ка­
ким- то
единственно
пр авил ьным,
раз
навсегда
установленным
обра­
зом,
на подо бие
зав еденны х
ча сов
-
в
этом
взгляд
платоновского
по­
вес тво ват еля
повторяют
взгляд
Ламетри.
Часы
-
вообще
весьма
ус­
то йчи вый
для
Платонова
образ,
но
в
нем
выра зим
и
некий
постоян­
но
охватывающий
человека
ужас
от
напоминания
об
уходящем
словно
на
твоих
глазах
времени.
Функции
этого
механизма
раб о­
тать,
по ка
исправен,
потом
’’уставать”,
т.е.
приходить
в
негодность
и
останавливаться
(когда механизм испорчен или кончился завод),
“отдыхать”,
а
затем,
после
отдыха
или
р емо нта
сно ва
работать.
И
так
бесконечно.
Чувство
же
-
это
само
средоточие
душ и
в
человеке.
Основная
’’рабочая”
функция
чу вст ва,
как
уже
сказано,
-
приносить
мучения
и
стр ад ани я,
но
вместе
с
тем
это
и
то,
что
объединяет
одного
человека
с
др у гими,
то,
из
чего
и
должен
"произрасти”
всякий
правильный
Ум
в
человеке.
Вот
что
говорится
о
приемном
отце
Дванова,
служа­
щем
в
паровозном
депо:
“Захар Павлович думай без ясной мысли,
без
сложности
слов,
-
од ним
наг ре вом
своих
впечатлительных
чувств,
и
эт ого
было
дос таточ но
для
мучений" (Ч).
Всякая
прочувствованная,
выстраданная
мыс ль
рождается,
прох одя
через
муки
Чувства:
имеется
в
вид у
мучения
за
другого
человека,
через
со пер еж ивание
е му,
соучастие
в
его
жи зни
(не за себя,
а
за
ис­
ти нный
объ ек т).
О
с ебе
же
можно
думать
только
в
масштабе
чело­
вечества
-
как
о
бессмысленности
всего
ч еловеческ о го
существова­
ния).
Противопоставление,
лежащее
в
осн ове
платоновского
мировоз­
зрения,
которое
в
св ою
оч еред ь,
как
мне
кажется,
п ерев орач и вает
известные
марксовы
противопоставления
(материя /
сознание,
базис
/ надстройка итп .), и прямо оспаривает один из исходных постула­
тов
Фрейда
(именно что в сфере бессознательного безраздельно
господствует
“принцип удовольствия”), таков:
В
Уме
человека
-
хоть
он
и
считается
высшим
достижением
че­
ловека
-
мо жно
обнаружить
из
Чувств
только
корысть,
стяжательст­
во,
зависть,
тщ есл авие ,
ревность,
злорадство,
заинтересованность
в
выгодах
для
себя
одного,
-
то
есть
всё
чувства,
от
которых
во
что
бы


167
то
ни
стало
сл ед ует
от к азат ься
с
помощью
того
же
Сознания,
как
пр ед писыв ает
’’идеологическая”
установка
(см.
выше
пункт
11).
И
только
в
Чу вст вах
следует
искать
ист инны е
бескорыстие,
откровен­
ность,
сочувствие
ближним
и
вер у
в
необходимость
добра
(Разумом
же
эти
устремления
д уши
никак
не
доказуемы
и
не
д о стижимы ). Вот
как
ск азан о
о
взрослеющем
Са ше
Дванове:
"О себе он только думал,
а
постороннее
чувствовал
с
впечатлительно­
с тью
личной
жизни
и
не
видел,
чтобы
у
кого-нибудь
это
бы ло
ина че
".
Ум
и
Чувс т во
-
противоборствующие
друг
дру гу
стихии.
Чувства
-
это
стихия
бедствия
и
мучения,
и
когда
они
замкнуты
внутри
че ло­
веческого
существа,
они
заставляют
Ум
страдать
и
искать
выхода.
Ум
зовет
решать
задачи
(в частности,
на
пользу
всего
чел овеч ест ва) .
Сознание
(свет сознания)
вообще
о св ещает
соб ой
остальной
мир
только
пос т ольку,
поскольку
этот
последний
может
быть
интер есе н
какому-то
из
корыстных
субъектов
-
борющихся
в
нем
Чувств:
“Сарториус умолк;
его
ум
нап ряг ся
в
борь бе
со
своим
узким,
бедствую­
щим
чувством,
бе спре рывно
любя щ им
Москву
Честнову,
и
ли шь
в
сла­
бом
с вете
соз нания
ст оял
остальной
разнообразный
мир
" (СМ).
Ум
это
автомат,
работающий
без
остановки
и
без
отдыха,
но
и
как-
то
без
особ ог о
тол ку
(надо думать,
подобно
машине
на
со ци алис ти­
ческом
производстве):
“На обратном
пут и
Вермо
погрузился
в
см утно е
состояние
своего
бе зос таново чно го
ума ,
кото ры й
он
сам
воображал
себ е
в
вид е
низкой
комнаты,
полной
табачного
дыма,
где
дра ли сь
об орв авши еся
от
борь бы
диалектические
сущности
те хни ки
и
при ро ды
" (ЮМ).
То,
что
может
быть
по знан о
Умом,
всегда
ог р анич ено
и
носит
вспо­
могательный,
частный
характер.
То,
что
да ет
соб ой
по знание
через
Чувства,
в
принципе
бесконечно
и
всеобъемлюще:
“Инженер Прушевский уже с двадцати пяти лет почувствовал стесне­
ние
своего
со знан ия
и
конец
дальнейшему
пон ятию
жизни,
бу дто
темная
ст ена
предстала
в
уп ор
пе ред
его
ощущающим
умом
" (К).
За
неправильными
платоновскими
сочетаниями
в
нашем
сознании
при
осм ысл ен ии
этой
фразы
всп лыва ют
присутствующие
как
бы
на
заднем
плане
следующие
словосочетания:
<почувствовал (о т
чего-то)
стеснение
/теснит(стеснило)
грудь,
‘стало нехорошо на душе’>; <стесняло движения /
наступило
пом­
р ачен ие
соз нан и я>; <ощутил предел в продвижении к чему- то ,
ут­
кнулся
/ уперся в стену /
пришел
к
невозможности
понять
что-либо
до
конца>.
Ум
предстает
здесь
как
некий
механизм,
движущийся
вперед
наугад
и
находящийся
в
постоянной
зависимости,
как
бы
идущий
на
поводу
у
ощущений.
Платоновский
герой
убеждается
в
ограничен­
ности
того,
что
может
понять
(того,
что
может
так
или
инач е
войти
в
его
с озн а н ие ), и от этого чувствует узость познаваемого Умом,
его


168
ст еснение.
Это
место
у
Платонова,
мне
кажется,
вполне
уместно
соотнести
со
следующим
р ассу жд ением
Б.
Паскаля,
где
он
проводит
различие
между
“геометрическим умом”,
с
одной
стороны,
и
“чув­
ством
тонкостей”,
с
другой,
т. е.
интуитивными
способностями
чело­
века:
“Разум действует медленно,
приним ая
во
внимание
столько
принципов,
ко­
торые
всегда
должны
быть
налицо,
что
он
поминутно
устает
и
разбегается,
не
имея
возможности
одновременно
удержать
их.
Чу вство
действует
иначе:
оно
V.
V
»,143
действует
в
одну
се кун ду
и
всегда
готово
действовать
Приведенный
вы вод
из
платоновского
текста
подтверждается
тем,
что
неско ль ко
р анее
в
тексте
"Котлована”
сказано
о
Пру ше в-
ском:
"Весь мир он представлял мертвым телом -
он
судил
его
по
тем
частям,
какие
уже
бы ли
им
об ращен ы
в
со оруж ения:
мир
всюду
поддавался
его
внимательному
и
воображающему
уму,
ограниченному
ли шь
соз нани ем
косности
при роды ;
материал
всегда
сда вался
т очнос ти
и
те рпени ю,
зна ч ит,
он
был
мертв
и
пустынен
”.
Ум,
остающийся
ограниченным,
или
«^ограниченный ум>
-
это,
по-
вид имо му,
неглубокий,
нед але кий
или
уже
притупившийся
от
по­
стоянной
“включенности”
в
работу.
Хот я
и
считается,
что
по тенци­
ально
Ум
человека
мо жет
продвигаться
в
познании
в
люб ом
на пр ав­
лении
без
всяких
ограничений,
в
данном
случае
он
оказывается
ог­
раничен,
по
крайней
мере,
тем
усвоенным
пр едст авлен ием ,
что
вся
при рода
-
только
его
объект,
неживое,
косное
вещ ест во
(богатства
которого
чел овек
должен
к
тому
же
“взять у нее”
силой.
Здесь
кос­
ность
при ро ды
-
в
ее
неподатливости). А может быть иначе:
ч елове к
под ходит
к
пониманию
того,
что
сам а
природа
устроена
косно,
по
впо лне
однозначным,
уже
изв ест ным
и
и сслед о ванн ым
им,
челове­
ко м,
з ак онам,
то
есть
никакой
“свободы”
ни
в
не й,
ни
в
них
просто
не
може т
быт ь.
(Эта мысль возобладает в поздних произведениях
Платонова
-
пьесах
“Шарманка”, “14 красных избушек”, “Н ое в
ко в­
че г”...)
Вот
продолжение
предыдущего
от рывк а
(привожу их в раз ­
бивку,
потому
что
здесь,
мне
кажется,
скрывается
некий
итог
в
цепи
авторских
размышлений,
которые
заслуживают
того,
чтобы
ра зо­
бр ать
их
отдельно):
“И с тех пор он [Прушевский]
мучился,
шевелясь
у
св оей
стены,
и
успо­
каи вался ,
что,
в
сущности,
самое
середин н ое,
ис т инное
устройство
ве­
щ еств а,
из
которого
скомбинирован
мир
и
люд и,
им
пост игнут о,
-
вся
насущная
нау ка
расположена
еще
до
ст ены
его
сознания,
а
за
стено ю
находится
лишь
ску ч ное
м есто,
куда
можно
и
не
стремиться
”.
143 Цитирую по:
Войно-Ясенецкий
В.Ф.
О
духе,
ду ше
и
теле.
(1923-1925) // Фи ­
лософские
науки.
М., 1994. No1-3.
С.96.


169
Эта
стена,
быт ь
может,
по
представлениям
Пл ат он ова,
и
заслоняет
в
сознании
гер оя
самое
истинное,
исходное
у с тройс тво
мира\
То
есть
знания,
полученные
Умом,
загораживают
от
человека
то,
что
п од­
властно
иному
источнику
-
впечатлительным
чувствам.
Законо­
мерно
поэтому,
что
единственное,
что
уде р жив ает
героя
от
само­
убийства,
это
следующие
мысли-чувства:
“... Каз ал ось ,
что
все
чувства
его,
все
влечения
и
давняя
тоска
встрети­
ли сь
в
рассудке
и
соз на ли
самих
себ я
до
самого
источника
происхожде­
ния,
до
смертельного
уничтожения
наивности
всякой
н адежды .
Но
про­
исхождение
чувств
оставалось
волнующим
местом
жизни;
умерев,
можно
нав сег да
утратить
этот
единственно
счастливый,
истинный
район
существования,
не
войд я
в
него
” (К).
Итак,
только
Чувства
представляют
истинную
жизнь.
Дальнейшее
развитие
та
же
мы сль
в
“Котловане”
получает
в
размышлениях
Во-
щева,
скорбящего
над
телом
ум ер шей
девочки
Насти
(здесь звучит и
постоянный
глубоко
пессимистический
мотив
Платонова):
“Вощев согласился бы снова ничего не знать и жить без надежды в
с мутно м
вожделении
тщетного
ума,
ли шь
бы
девочка
был а
целой,
гото­
вой
на
жизнь,
хотя
бы
и
замучилась
с
теченьем
вре ме ни
” (К).
Иначе
говоря,
Ум
только
обольщает
человека
некими
тщетными
вожделениями
(например,
ид еей
господства
над
природой), но его
ограниченность,
тем
не
менее,
очевидна.
По-настоящему
увлекать
жизнью
могут
только
Чувства.
Та
же
ид ея
про р абаты вае тся
автором
и
в
’’Чевенгуре”.
По
поводу
тог о,
что
з акл епки
на
но вом
паровозе
-
ни
к
че рту
не
годятся,
приемный
отец
Саши
Д ванов а,
Зах ар
Павло­
вич,
сетует
(он всегда рассуждает при помощи таких неказистых,
витиеватых
выражений):
“-
Никто
ничего
серь ез но го
не
знает
-
живое
против
ума
прет .. .
#
Саша
не
понимал
разницы
между
умом
и
те лом
и
мо лчал.
По
словам
Захара
Павловича
выходило,
что
ум
-
это
слабосудная
сила,
а
машины
из о бре тены
се рдеч ной
догадкой
человека,
- отдельно от ума” (Ч).
Сн ова
Чувс т во
ок азывает ся
творческим
началом
в
ч елов еке,
а
Ум
-
чисто
вспомогательным,
рабочим
механизмом.
Становится
не­
ожиданно
понятной
и
та
парадоксальность
пос то янног о
противо­
поставления
пу с тоты
-
как
свободного
и
полностью
расчищенного
под
любое
строительство
пространства
в
Уме
(бездушного,
невоз­
можного
для
жизни
и
дыхания)
в
отличие
от
-
тесного
и
также
порой
непереносимого
для
человека
(сжимающего,
излиш не
загромоаден-
н ого,
и
потому
душ ног о)
пространства
Чувств.
“Занятие техникой покоя будущего здания обеспечивало Прушевскому
равнодушие
ясной
мысл и,
бли зко е
к
наслаждению,
-
и
дет али
сооруже­
ния
возбуждали
интерес,
лучший
и
бо лее
проч ны й,
чем
товарищеское
волн ение
с
е дин омыш ленника ми.
Вечное
вещество,
не
нуж да вше еся
ни
в
дв ижен ии,
ни
в
жизни,
ни
в
исчез но в ени и,
заменяло
Прушевскому
что -то
забытое
и
нео бход имо е,
как
сущ ество
утраченной
подруги
” (К).


170
Все
же
единственный
выход
из
“безвоздушного”
пространства
Ума
-
это
обра щ ение
к
ближнему,
к
его
Чувствам:
"Забвение охватило Вермо,
когда
с крыло сь
из
глаз
все
вид им ое
и
жилое
и
наступила
од на
туманная
грусть
лунного
света,
о твлека юща я
ум
че ло века
в
прохладу
мирной
бе сконеч нос ти,
точно
не
суще ство ва ло
подножной
нищеты
земли.
Не
ум ея
жить
без
чувства
и
без
мы с­
ли,
еже м ину тно
волну ясь
различными
пе рс пекти вами
или
томясь
не­
определенной
страстью,
Николай
В ермо
обрат ил
вни ма ние
на
Боста-
лоеву... ” (ЮМ).
Чувства,
конечно,
могут,
как
туч и
закрывают
небо,
-
полностью
бло­
кировать
Ум,
и
тогда
чел ов ек
погибает
для
общества:
"Сарториус чувствовал,
как
в
те ло
его
вошли
грусть
и
равн од уши е
к
интересу
жизни,
-
смутные
и
мучительные
сил ы
поднялись
внутри
него
и
затмили
весь
ум,
всякое
з драво е
дейс твие
к
да льне йш ей
цел и.
Но
Сарториус
со гла сен
был
утомить
в
об ъятиях
Москвы
все
неж но е,
странное
и
ч елов еческое,
что
п ояви лось
в
нем ,
лишь
бы
не
ощущат ь
себ я
так
т ру дно,
и
вновь
отдаться
ясному
д вижен ию
мы сли,
ежеднев­
ному,
долгому
труду
в
рядах
своих
т ова рищей
” (СМ).
А
героиня
"Счастливой Москвы"
Москва
Честнова
во
время
празд­
нич но го
у жина
“ забылась и
ела
и
пила,
как
х ищн ица.
Она
говорила
разную
глу­
пость ,
разыгрывала
Сар тор иус а
и
чувствовала
стыд,
пробираю­
щийся
к
ней
в
сердце
из
ее
лг ущег о,
пош ло го
ума ,
грустно
соз на ющег о
сво е
постыдное
пространство”.
То
ест ь
Ум
придумывает
обманы,
по шло сти
и
д аже
лжет
сам
се бе,
а
сердце
чувствует
за
это
ст ыд
и
страдает.
Здесь
Ум
-
еще
и
как
будто
пустая
комната
(постыдно большая,
н езап ол нен н ая?), а Чувства
-
пер ена селе нная
коммунальная
квартира,
где
в
спертом
воз д ухе
трудно
дышать
и
н адо
следить,
чтобы
не
отдавить
кому-нибудь
но­
гу...
В
сознании
просто
теч ет
бесконечный
поток
обра з ов.
Все
они
взяты
изв не,
из
природы,
и
суть
просто
ее
отражения.
Но
они
же
и
го нят
сердце
чел ове ка
вперед,
вы зыв ают
в
нем
те
или
иные
Чувства,
за ста вл яют
человека
предпочитать
од но
и
н енави д еть
другое,
иначе
говоря,
да ют
ему,
чем
жить:
"Сарториус взял Честнову за руку’; природа,
- все,
что
по ток ом
мы с­
ли
шло
в
у ме,
что
гнало
сердце
впере д
и
отк рыв аюс ь
пер ед
взором,
всегда
незнакомо
и
первоначально
- заросшей травою,
ед инс твен ным и
днями
ж изни,
обширным
небом,
близ кими
лицами
людей,
- те перь
эта
пр ир ода
с омк нул ась
для
Сар то ри уса
в
одн о
те ло
и
кончилась
на
границе
ее
платья,
на
конце
ее
босых
ног" (СМ).
Подобную
же
увлеченность
-
и
во -вл ечен ие
мы сли
в
оборот
реаль­
ной
ж изни
-
при
посредстве
Чувства
переживал
на
се бе,
на
мой
взг ля д,
и
Павел
Флоренский.
Платоновское
трепетное
отношение
к
миру
(толькосвидуи "как
б ы") неживых вещей очень сходно с тем
мист ич ес ким
персонализмом
Флоренского,
который
виден
в
воспо­


171
минаниях
де тств а
последнего.
Во т,
например,
какие
факты
пробуж­
д али
интерес
мальчика
к
нау ке14 4:
“Закон постоянства,
определенность
явления
меня
не
радовали,
а
подавля­
ли.
Когда
мне
со общал ось
о
нов ых
явлениях,
мне
до
тех
пор
не
и зв ест ных,
-
я
был
вне
себ я,
волно вался
и
в озбужд ался,
особенно
е сли
при
эт ом
оказывалось,
что
отец,
или
хотя
бы
кто-нибудь
из
знакомых
его,
видел
сам
это
явл ен ие.
На­
против,
когда
при хо ди лось
слышать
о
найденном
закон е,
о
"всегда так", меня
о хва тыва ло
см утн ое,
но
глубокое
разочарование,
какая-то
словно
д осада,
хо­
ло д,
недово льс тво:
я
чувс тво вал
себя
о бхи щен ным,
лишившимся
ч его- то
радо­
стного,
почти
обиженным.
Закон
накладывался
на
мой
ум,
как
стальное
яр мо,
как
г нет
и
оковы.
И
я
с
жадностью
спрашивал
об
и склю чения х.
Исключения
из
законов,
разрывы
закономерности
был и
мо им
умственным
ст имулом.
Е сли
н ау­
ка
боре тся
с
яв лениями,
по коряя
их
за кон у,
то
я
вта йне
борол ся
с
за конам и,
бунтуя
пр отив
них
действительные
явления.
Зак онн ос ть
бы ла
вра гом
моим;
узн ав
о
каком-либо
законе
природы,
я
только
тогда
успокаивался
от
мучитель­
ной
тр евог и
ума ,
чувства
стесненности
и
тоскливой
под ав ленно сти ,
когда
о тыс кивало сь
и
ис ключ ени е
из
эт ого
зак он а.
[...] # Положительным содержа ­
ни ем
ума
мое го,
тверд о ю
точкою
опоры
- всегда
б ыли
ис ключ ения ,
необъяснен-
но е,
непокорное,
строптивая
против
науки
природа;
а
законы
-
напротив,
тем
м нимо- мину емым,
что
подлежит
рано
или
поздно
разложению.
Обычно
в ерят
в
законы
и
счи т ают
време нн ым
под
них
не
подведенное;
для
меня
же
подлин­
ным
было
не
подведенное
под
зак он ы,
а
законы
я
оценивал
как
пок а
ещ е,
по
не­
достатку
тверд ог о
знани я,
де ржащ иеся .
И
явле ни е
меня
влекло
и
интересова­
ло,
по ка
соз на вал
его
н еобъ я сненны м,
ис клю чени ем,
а
не
нормальным
и
объяс­
ни мым
из
закона
”1 45.
“Вещь как таковая,
уже
все цело
выразившаяся,
мал о
трогала
меня,
раз
только
я
не
чувствовал,
что
в
ней
нераскрытого
гораздо
бол ьш е,
чем
ста вше го
явным:
меня
волно вало
лишь
т айно ё^я м.
же,
с.90).
И
еще
от ры вок
из
письма
жен е
из
лагеря,
нап иса нног о
незадолго
до
смерти,
в
1937:
“...В се
на учны е
идеи,
те,
которые
я
ценю,
возникали
во
мне
из
ч увства
тайн ы.
То,
что
не
внуш ае т
этого
чувства,
не
попадает
и
в
по ле
размышления,
а
что
в нушае т
- живет в мысли
и
рано
или
поздно
стано вит ся
тем ою
научной
разработки
Итак,
поэтический
мир
Платонова
н асел яют
сло жны м
об разом
взаи­
мосвязанные
образы-идеи,
в
частности,
Скупость
и
Жадность
(под
которыми
на
самом
де ле
ск ры вают ся
Великодушие
и
Щедрость,
как
мы
ви де ли), а также Ум и Чувство.
Ос тавая сь
в
подтексте,
они
144 Отец Павла Флоренского,
Александр
Иван ови ч
Флоренский,
ок онч ил
инст и­
тут
Гражданских
Инженеров
и
работал
на
строительстве
Закавказской
железной
д оро ги.
145 Флоренский Павел,
священник.
Детям
моим.
Воспоминания
прошлых
дн ей.
Генеалогические
исследования.
Из
соловецких
писем .
Зав ещ а ние.
(1920) М. ,
1992.
С .183.


172
они
диалогичны
и
могут
б ыть
поставлены
друг
пр отив
друга,
а
кро­
ме
тог о
находятся
в
пос тоя н ном
противоречии
к
тем
идеями,
кото­
рые
читателю
изв естны ,
-
цитируют,
пародируют,
передразнивают
или
как-то,
с
той
или
ино й
степенью
искренности,
зару чаю т ся
чу­
жим
мнением,
пытаясь
разделить
или
оспорить
его ,
“примерив”
его
на
себя,
драматически
разыгрывают
его
перед
читателем.
Сам ое
ин­
тересное,
на
мой
взгляд,
в
том,
что
эти
образы
свободно
про тиво ре ­
чат
не
только
“чужому слову”
и
внешнему
контексту,
но
и
друг
дру­
гу!
-
Сист ема
образов-идей
Платонова
намеренно
строится
на
сопо­
ложении
дру г
с
другом
противоположностей,
на
рядоположении
те­
зиса
и
анти тезис а
(а также всех существенных аргументов в пользу
одного
и
другого)
и
на
прямОхМ
их
’’соревновательном”
сосущество­
в ании,
без
авторских
пр едпо ч тен ий,
-
как
бы
на
сов мест но м
учете
и
взаимном
по дкре плен ии
друг
друга.
Авт ор
нас таив ает
на
их
обяза-
тельнОхМ
уч аст ии
в
самом
“строении”
или
“составе”
Души
человека.
На
мой
взгляд,
это
говорит
не
о
внутренней
противоречивости,
как
можно
было
бы
считать,
а,
наоборот,
о
проникновении
писателя
в
самые
г лу бины
человеческой
психики,
о
попытке
разл оже ни я
всяко­
го
п ре дмета
на
’’окончательные”
атомы
смысла,
дальше
к от орых
ни­
ка кой
-
ни
научный,
ни
поэтический
-
анализ
пойти
не
может,
остав­
ляя
место
только
’’практике”,
или
своб од но
творящей
реал ьн ост ь
-
во ле
че ловек а.


173
Илл . 12. Неизвестный мастер из Альциры ( Вал енсия). Аллегория страстей:
Богатство,
Н ас лажд ение,
Р ас точ итель ность ,
Бе зде йс твие. . . (XVI в.) Фрагмент
X. О платоновской душе
Сравнение
картины
д уши
по
Плато но ву
с
русск ой
общеязыковой
“картиной” .
-Душа
как
воздух
и
дыхание.
-
Как
сердце
и
кровь.
-
Пу стое
п ро стран ство.
-
Излишняя
теп ло та.
- Прилежание души.
-
Душ а
как
страдалец
или
у зник
тела.
-
Объект
применения
души.
- Как самое неприглядное в
че лове ке.
-
Как
невозможное
и
не сбы точн ое.
-
Симфония
со знан ия.
-
Не что
наделенное
с мыслом .
-
Желание
рассеять
се бя
и
раствор ить.
-
Двойник
че лове ка.
-
Массовая
душа
и
срастание
ду ш.
-
Как
разъединяющее
на чало .
- Неприличное
животное.
-
Объединяющее
всех
ве щес тво.
-
Проект
перерождения
душ.
-
Любовь
и
ду ша.
-
Оправдание
души.
-
Те х ника
утраты
души.
-
Готов н ост ь
перемучиться
за
всех.
-
Отсу тств ие
в
утопии
конца.


174
Со
словом
душа
в
разных
пр о изве дениях
писателя
можно
встретить
такие
заставляющие
спотыкаться
на
них
выражения:
выгонять
душ у
(“Память”)146; расхиищть душу (“Крюйс”); душевный наделу
занимать
нуждой
душ у;
расходовать
постоянно
с капли вающу юся
душ у
(“Госу­
дарственный
ж ит ел ь”); потратить на человечество всю свою душу ( из
рукопи­
си
"Джан"); надстройка души (“Шарманка”); отдавать душу взаймы ,
душа
со­
прела
(У<У т
хорошего
сер дц а ”); дать слезу в душу,
о сущ ествлен ие
души,
душа
занудилась
(“Бучило”); душа утекает ,
контузить
в
д ушу;
ср астать ся
д ушой
с
д елом
(“В далеком колхозе”); душа проваливается (“Чульдик и Епишка”); сго­
рел а
душа
(“В прекрасном и яростном мире”); [душа]
-
дешев ая
ветошь
(“Ду ­
шевная
ноч ь”); душа [слишк ом]
просторной
емкости;
д уша
обращена
впе ред
(“Бессмертие”); душевная чужбина;
сост ави ть
масштабную
карту
д уши;
за­
росшая
жизнью
душа
(“Сокровенный человек”); пока не опростоволосилась вся
д уша
(“Демьян Фомич”); душа разрастается ,
те снота
души,
душа
вел ик а,
бо­
яться
своей
душ и,
спус кат ь
с вою
душ у,
излучи ть
[в женщину]
д ушевн ую
си лу,
изойти
душой,
ис треб ить
ду шу, [д ать]
ист ощит ь ся
душе,
стор ожи ть
душу,
жить
в
одн у
душу,
на
д уше
поблажеет
(“Рассказ о многих интересных вещах”);
душевный
смыс л;
сухая
душа;
томящая
душа;
напр ячь
душ у;
почувствовать
[в
себе]
душу;
предчувствовать
устройство
души;
д авать
д обаво чны м
продук­
том
душу
в
человека;
отмежеваться
от
своей
д уши;
превозмогать
свою
тщетную
душ у;
ис томить
себя
до
потери
д уши
(“Котлован”); выветрить из
себя
всю
надоевшую
ст арую
душу
и
вз ять
другой
воздух
(“Ювенильное море”);
го лые,
неимущие
души;
душевное
им ущество ;
затраты
душ и;
убыток
души;
сытость
д уши;
душ а
те чет
[через горло]; [душа]
-
сердечно-чувствительная
заунывность;
расточать
суетой
д ушу;
расходовать
ска пли ваю щуюс я
душ у;
[Яков Титыч ведет]
со бес едо ван ия
со
сво ей
душой
(“Чевенгур”); разрушить ду­
шу;
с
усн увшей
ду шой;
со вес тлив ый
вопль
в
душ е;
п итать ся
в
т емн оте
квар­
тир
секретами
своих
с кр ытых
душ;
вни кнут ь
во
все
посторонние
душ и;
отво­
дить
душу
людям;
озаботиться
переделкой
внут ренн ей
д уши
(“Счастливая Мо­
с ква ”); жизнь [С арто риус а]
сост оит
в
череде
душевных
погребений147(изна­
бросков
к
роман}- “Счастливая Москва”).
Это
не
значит,
конечно,
что
смысл
платоновских
произведений
исч ер пыв аетс я
его
экспериментами
со
словосочетаниями.
Но
за
от­
ст у пления ми
от
языковой
нормы
у
него,
как
правило,
стоят
опр еде ­
ленные
мыслительные
ход ы,
с
помощью
которых
(и,
собственно,
через
которые)
вы ражает ся
чрезвычайно
сво еоб разн ый
мир
пис ате­
ля.
Ниж е
я
попытаюсь
реконструировать
фрагмент
этого
мира,
свя­
занный
с
концептом
душ и.
146 Здесь,
в
отличие
от
большинства
других
мест
книги,
указание
произведений
Платонова
дается
в
полном
ви де.
147 При осмыслении последнего словосочетания очевидно следует принять во
в нима ние
языковое
выражение
(что- то)
умерло
в
душе
-
оно
со ст авл яет
как
бы
его
фон.


175
Сравнение
картины
души
по
Платонову
с
ру сской
об ще­
языковой
“картиной”
"Русский дух был окутан плотным покровом национальной
материи,
он
тон ул
в
теплой
и
влажной
плоти.
Русская
душев ност ь,
с толь
хорошо
всем
изв естна я,
связа на
с
эт ой
теплотой
и
влажност ь ю;
в
ней
мн ого
еще
п лоти
и
недос­
та точ но
духа
".
(Н.
Бердяев.
“Душа России”, 1918)
"Душа это воображение другой жизни,
другого
сущест­
ва.
Д уша
н аша
рождается
лишь
тогда,
ког да
она
ис тек а­
ет
из
нас
”.
(А.
Плат онов.
Из
набросков
к
“роману о Стратилате”)
Если
сравнивать
собственно
платоновское
пр ед ста влен ие
д уши
-
с
общеязыковым
(характерным для сознания говорящих на русском
яз ы ке ), то можно сделать следующие наблюдения .
Платонов
почти
не
исп о ль зует
сл ожи вши еся
в
языке
ст анда рт ные
метафоры
’’дейст ­
в ий”
душ и
и
происходящих
с
ней
при
этом
(метонимических)
про­
цес со в1 48, а как правило,
всякий
раз
отталкивается
от
эти х
уже
привычных
действий,
деформирует
их
и
за став ля ет
остановиться
на
них
читательское
внимание,
принуждает
нас
так
или
иначе
поломать
над
ни ми
голову.
При
этом
дуиса
как
бы
умышленно
“приземляет ­
с я”,
д елает ся
такой,
чтобы
ее
можно
было
“потрогать руками”,
или
д аже
-
подобно
неверующему
Фоме,
“вложить [ в
нее]
пер сты ”149.
Известно,
что
в
русском
языке
душа
внешне
уподоблена
множе­
с тву
самых
разнообразных
пре дме то в.
Прежде
всег о,
конечно,
обра­
зу
некого
помещения
или
“вместилища”: это как бы дом,
комната,
склад
вещей
или
мешок;
кро ме
т ого,
это
некое
“тягловое средство”:
телега,
или
плечи
человека,
или
д аже
весы
(здесь задействован ока­
зывается
и
мотив
греховности
человека,
его
совести,
не сущ ей
на
се­
бе
некий
груз).
Помимо
н азва нн ого
это
мож ет
быть
и
сосуд
(котел,
кол оде ц,
ведро)
или
ручей;
птица
(с крыльями), всегда готовая к по­
лету;
сложный
ландшафт
(город с улицами), сам путь,
или
тропинка,
идущая
по
нему;
а
также
натянутые
(и могущие в любой момент за­
звучать
или
лопнуть)
ст руны .
Е сли
же
двигаться
еще
д алее:
это
рас-
148 Таких например,
как:
д уша
сжа л ась,
уш ла
в
пят ки
(как отдельное живое су­
щество ), или -
в оспарил а,
унеслась
ввысь
(как птица)
итп.
149 При этом если сравнивать частотность употребления слова душа в произве ­
дениях
Платон ова ,
то
он а,
как
мы
пом н им,
превышает
вдвое
среднюю
частоту'
употребления
это го
слова
в
литературных
текстах,
в
то
время
как
сло во
д ух,
на­
против,
вдвое
уступает
по
частоте
том у
же
среднестатистическом}-
показателю.


176
тущее
де ре вце,
побег
(или некий стержень,
каркас
внутри
че лов ека);
от кр ытые
кровоточащие
р аны
на
его
теле,
любое
пр ико сн ове ние
к
которым
дос тав ляе т
человеку
страдания
(оголенные нервы); завеса,
или
полотно,
отгораживающее
внутреннее
потаенное
пространство;
а
также
зер кал о,
в
котором
отражается
всё
происходящее
с
челове­
ком
в
жизни;
кроме
того
некий
нев ид имый
человек,
живущий
внут­
ри
на шего
тела
(как бы наш двойник); воздух,
входящий
в
чел овек а
с
дыханием
и
выходящий
из
н его
(то же,
что
д ух), и конечно
-
нечто
неве ще ств енно е;
целая
атмо сф ер а,
как
бы
само
не бо
над
головой
че­
ловека,
весь
небосвод,
только
обр ащ енны й
во
внутреннее
простран­
ство,
со
своей
со б ст венной
"погодой”; а также подвижная,
реаги­
рующая
на
внешние
и
на
в нут р енние
изменения
стихия,
например,
го р ящий
костер;
нечто
вроде
вкуса
к
пи ще
(или к вину); и наконец,
некий
залог
в
отно ш ения х
с
вы с шими
силами
(с Богом)150.
Из
все го
арсе н ала
соб с тве нно
языковых
образных
сред ст в
у по­
доб ле ния
души
(языковых метафор)
Платонов
выбирает
и
наи б олее
активно
“разрабатывает”,
превращая
их
в
свои
поэтические
ср е дст­
ва,
следу ющи е:
ду ша
-
стихия:
это
бу шую щий
внутри
[человека]
пож ар,
ураган
или
ров но
дующий
ве тер
(Ч); даже некий застоявшийся воздух (п оэто му
н адо
вы ветри ть
из
с ебя
всю
надоевшую
старую
ду шу
и
взять
другой
воздух
(ЮМ);
- птица,
в ыле таю щая
(или отпускаемая)
на
с вободу
(Ч);
- незаживающая рана на теле человека (Ч);
-
реальный
двойник
че лове ка.
Ав тор
домысливает
этот
об раз
как
некоего
сторожа,
охраняющего
склад
вещей,
или
равнодушного
над зи рат еля,
безмолв­
ного
зрителя,
евнуха
д уши
чело века
(Ч);
-тоже,
что
сердце,
механический
двигатель
или
паровой
к отел,
с
их
согре­
вающей
[человека]
теплотой
(почти в любом произведении); но также и
- пустота,
засасывающая
(в себя)
ве сь
вне шн ий
мир
(Ч)
-
или
даже
то,
что
находится
внутри,
в
пустоте
кишок', тут душа уже отождествляется с отбросами
и
нечистотами
(СМ).
Первые
три
осмысления
можно
признать
более
или
м енее
традиционными,
тогда
как
последние
-
уже
некая
соб ств енн о
платоновская
на
них
пародия.
При
этом
бросаются
в
глаза
множество
нарочито
плотских
осмыс­
лений,
за вед омо
огрубляющих
материализаций
удаленного
от
мате­
рии
понятия.
Платонов
будто
всерьез
понял
и
подхватил
в
ее
самом
первом
и
буквальном
смысле,
как
прямое
руководство
к
действию,
кину тую
вождем
будто
не взнач ай,
но
ставшую
крылатой
метафору-
обращение
к
писателям
как
к
инженерам
чел ов еческ их
душ,
и
попы-
150 Подробнее об этих образах внутри значения слова в моей статье:
Отражение
слова
"душа”
в
наивной
мифологии
русского
язы ка
(опыт размытого описания
образной
коннотативной
с ема н тик и) // Фразеология в контексте культуры .
М.,
1999.
С.1 45 -158 .


177
тался
раз ви ть
в
сво ем
творчестве
как
инженерный
проект
данное
“техническое усовершенствование”151.
Но
и
вокруг
общеязыковых
значений
Платонов
вовс ю
раз в ора­
чивает
собственные
о риг иналь ные
конструкции,
создавая
образные
переосмысления
дуиш.
Ниже
я
попытаюсь
обозреть
эти
платонов­
ские
материализации
духовного.
Начну
об зор
с
самых
примитив­
ны х.
Душа
как
воз дух
и
дых ан ие
Во -п ервы х,
душа
-
просто
то,
что
вдувается
ртом
в
ле гкие
и
вы­
дувается
обратно,
выходит
на руж у,
-
т. е.
это
в оздух ,
проходящий
через
горло.
Такое
пред ст ав ление
находит
под тв ер жд ение
в
народ­
ных
верованиях
и
приметах,
в
которых
дух
и
душа
чаще
в сего
во­
об ще
неразличимы.
(Так,
в
сл овар е
Да ля
дух,
в
одном
из
своих
зн а­
чений,
определяется
как
'часть шеи против глотки и пониже’; 'ямо­
чка
на
шее,
над
грудной
костью,
под
кадыком:
тут,
по
мне нию
народа,
пр ебы ван ие
ду ши’ .)
Вот
отрывок
из
"Чевенгура”,
в
котором
"коммунисты "
добивают
только
что
расстрелянных
"буржуев".
Под
душой
здесь,
как
видно,
следует
понимать
само
ды х ание
человека,
его
способность
дышать:
“-
Где
у
тебя
душа
теч ет
-
в
горле?
Я
ее
сейчас
вышибу
о ттуд а! [...] #
Пиюся
дал
ему
[Завыну -Д увайло ]
ку лак ом
в
щеку,
чтоб
ощ ути ть
тело
этого
бурж уя
в
последний
ра з,
и
Дув айло
закричал
жалующимся
голосом: #- Машень­
ка,
бьют! - Пиюся подождал,
по ка
Дува йло
растянет
и
полностью
произнесет
слова,
а
затем
дважды
прострелил
его
шею
и
разжал
у
себя
во
рту
нагревшие­
ся
сухие
десн ы.
[...] #- Я в Дуване добавочно
из
шеи
д ушу
вышиб! -
сказал
Пию­
ся.
#- И правильно:
д уиш
же
в
горле! - вспомнил
Чепурный.
-
Ты
думаешь,
поче­
му
кад еты
нас
за
горло
веша ют?
От
тог о
сам ого,
ч тоб
ду шу
вере вк ой
сжечь:
тогда
умираешь
действительно
полностью!
А
то
все
бу дешь
копаться:
убить
ведь
чело века
трудно!”
Дыхание
ду ши,
т .е.
результаты
ее
жизнедеятельности,
могут
быть
представлены
также
и
как
некий
пар,
запах
или
чад
-
создаю-
151 По крайней
.ме ре,
как
это
прозвучало
из
уст
Сталина
в
тосте,
поднятом
за
пи­
с ателей
на
ужине
в
особняке
Гор ьк ого
на
Малой
Никитской
в
о ктяб ре
1932 г.
(в
пересказе
Корнелия
Зелинского): "...Человек перерабатывается самой жизнью.
Но
и
вы
помогите
переделке
его
души.
Это
важное
производство
- дуиш людей.
Вы
инж енеры
человеческих
душ.
Вот
почему
выпьем
за
писателей
и
за
самого
скромного
из
ни х,
за
товарища
Ш олохо в а!” (Зелинский К .
Одна
вс тре ча
у
Ма к­
с има
Горького
(запись из дневника) // Вопросы литературы.
М ., 1991.
No
4.
С . 166).
Сам
Платон ов
на
это м
ужине
не
был ,
но
он
вполне
мог
знать
обо
всем,
происходившем
там,
например,
со
слов
Фад еева,
Шолохова,
а
также
и
с амого
Зе линс ког о.


178
щий
[вокруг]
душную
нез ри мост ь
(Ч) .
Подобным
осмыслениям,
со­
гласно
которым
душа
помещается
в
горле,
внутри
шеи,
в
груди,
про сто
в
глотке
или
в
соответствии
с
которыми
она
есть
о тра б отан­
ный
во здух,
побочный
продукт
жизнедеятельности
человека,
име ет­
ся
мно жест во
подтверждений
и
в
ины х
текстах
Платонова.
Как
сердце
и
кровь
Но
особо
те сна
связь
все-таки
межд у
понятиями
д уша
и
сердце.
В
русском
языке
под
серд цем
принято
понимать
все
наиболее
’’чувст­
ве нн ые"
проявления
души
(сюда относятся:
любовь,
нежность,
жа­
лость,
страсть,
ревность,
нен ави сть
ит п. ): “в отличие от души,
сердце
представляется
л ишь
органом
чувств
и
связанных
с
ним
ж елан ий
человека,
но
не
его
внутренней
жизни
в
цело м”12,2; “душа в русском
языке
р ас сматр ив ается
как
орга н
более
глу бок их,
чистых,
более
мо­
рально
и
ду хо вно
окрашенных
чувств,
чем
сер дц е”153.
В
этом,
по-
видимому,
сказывается
исходное
влияние
Библии
и
новозаветной
образности,
а
так же,
должно
быть,
отчасти
контаминируются
рус ­
ские
вы раже ния
“серчать,
осерчать,
заходиться
сердцем,
з ата ить
в
сердце”.
При
эт ом
авторы
не-лингвисты
с толь
тонкого
разграниче­
ния
в
у потр ебл ении
сло в
душа
и
сердце
как
будто
не
видят :
“Сердце есть седалище всех познавательных действий души.
[...]
Уразуметь
сердцем
зна чит
поня ть
(Втор .
8,5); познать всем сердцем
-
понять
вс еце ло
(Иис.
Н ав . 23,14). [ ...]
Вообще
вс як
помышляет
в
сердце
св оем
(Быт.
6,5). [ ...]
Все,
что
приходит
нам
на
ум
или
на
п амять
- всходит на сердце.
[...]
И
как
м ыш­
ление
есть
разгов ор
д уши
с
собою,
то
размышляющий
ведет
этот
вн утр ен ний
разговор
в
сер дце
своем.
Сер дце
есть
средоточие
многообразных
душевных
чув ­
ствований,
вол не ний
и
страстей”154. (Аналогичную
точку7
зрения
м ожно
видеть
и
у
Войно-Ясенецкого1э5).
У
Платонова
же
сердце
слу жит
еще
одним
“вещественным дока ­
зательством"
суще ст вов ани я
души.
Вот
что
происходит
от
бега
у
Чепурного
-
сердце
вспу ха ет
и,
как
шар,
подкатывает
к
горлу:
“...Пробежав
н аст оль ко,
пока
сердце,
пе реч увс твова в
войну
и
рев олю ­
ци ю,
не
распухло
до
горла,
Ч епурн ый
оглянулся.
[Он]
не
мог
подняться
с
земл и
от
тя жес ти
налившегося
кров ью,
занявшего
все
те ло
сердца ;
[...] сердце скоро опало и стало на свое место” (Ч).
152 Урысон Е. В.
Душа
// НОСС.
М ., 1997.
С. 87-89.
153 Wierzbicka A. Semantics, Culture and Cognition. Universal Human Concepts in
Culture-Spesific Configurations. N.Y. , Oxford, 1992, p .50.
154 Флоренский П .А .
Сто лп
и
утверждение
ис ти ны.
Т.1 (П).
М., 1990. С.536-537.
155Войно-Ясенецкий
В. Ф.
О
ду хе,
душе
и
т еле.
(1923-1925) // Философские нау ­
ки.
М. , 1994. No1 -3, 1997. No 3-4, и 1998.
No
1.


179
Наиболее
зримые
и
ося заем ые
части,
как
бы
самы е
непосредствен­
ные
ингредиенты
че лов еческ ой
души,
по
Пла т оно ву,
это
сер дце
и
кровь.
’’Распухающее”
сердце
занимает
свободное
про стр анств о
внугри
человека,
составляя
вместе
с
кровью
единое
гр убое
(твердое
+ жидкое)
вещество
и
как
бы
вытесняя
прочь
наименее
веществен­
ные
душу-дыхание
(то есть менее осязаемое и более “ во зв ы шен но е”
= жидкое +
газообразное):
“Сердце мужика самостоятельно поднялось в душу,
в
горловую
тесно­
ту,
и
там
сж ал ось,
отпуская
из
себя
жар
опасной
жизни
в
верхнюю
кожу" (К).
Пох ожее
происходит
тогда,
когда
чел о век
ох вач ен
любовной
ст ра­
с тью.
Его
душа
при
этом
как
бы
’’воспаряет”,
как
мы
бы
сказали,
а
Платонов
говорит:
сердце
начало
господствовать
во
всем
тел е
(Ч)
и
вынуждено
д елит ься
своей
кровью
с
бед ным ,
но
необходимым
на­
сл аж ден ием
(РП) .
П устое
пространство
Кроме
того,
душ а
-
это
пустота,
или
то
пространство,
ко то рое
в би­
рает
в
себя
ч елове к
-
через
впеч атл ени я,
ощущения
и
чувс тва,
пр о­
дуваемые
чер ез
него
неким
ветром,
как
это
происходит
у
взрослею­
ще го
Саши
Дванова:
“Сколько он ни читал и ни думал,
все гда
у
него
внутр и
о ст авало сь
какое-
то
порожнее
ме сто
-
та
пустот а ,
сквозь
к ото рую
тревожным
вет­
ром
проходит
неоп ис анны й
и
нерассказанный
мир.
[...] Д ва нов
опус­
тил
голову
и
пре дс та вил
внутри
своег о
те ла
пустоту,
куд а
непрестан­
но,
е жедн евно
входит,
а
по том
вы ходи т
жизнь,
не
за де ржи ваяс ь,
не
ус илив аяс ь,
ров ная ,
как
отд але нны й
гул,
в
ко тор ом
нево змо жн о
разо­
брать
с лова
песни.
# Саша почувствовал холод в себе,
как
от
настояще­
го
вет ра,
ду ющег о
в
просторную
т ьму
позади
него,
а
в переди,
откуда
рождался
ветер,
бы ло
чт о-то
п роз рач ное,
легкое
и
огромное
- горы жи­
во го
воз духа,
кот оры й
нужно
пр евр ати ть
в
сво е
ды хан ие
и
сердцебие­
ние .
От
этого
пред ч увствия
за ран ее
захватывало
гр удь,
и
пу сто та
внутр и
т ела
еще
больше
разжималась,
готовая
к
захвату
бу дущ ей
жиз­
ни" (Ч).
В
то м,
что
Платонов
описывает,
мо гут
объединяться
сразу
несколь­
ко
и
традиционных,
и
его
собственных
поэтических
переосмысле­
ний
душ и
-
они
увя зывают ся
в
единый
к лубо к,
распутать
который
до
конца,
ра зложи в
по
полочкам,
невероятно
сложно.
Подобно
Платонову
представлять
ду шу
в
об разе
чего-то
тянуще­
го,
вт яги вающ ег о,
в би рающ его
в
себя
(как бы протаскивающего че­
рез
с ебя
наши
вн ешни е
впечатления)
могут
и
другие
писатели
и
по­
эт ы,
но
так
причудливо
“остранять”
этот
поэтический
образ
может


180
только
он.
Более
стандартный
поэтический
образ
-
у
Марины
Цв е­
таевой
(ухо,
рак ови н а):
“Мир обернулся сплошною ушною
Раковиной:
сосущей
звуки
Ра кови ною ,
- сплошною душою”.
У
Платонова
душ а
не
только
втяг ива ет
вн ешни е
зрительные
и
слу­
ховы е
в печ атл ения
из
в нешне го
мира,
но
как
бы
вб ир ает
в
себя
сами
осязаемые
предметы
целиком,
не
только
воздух,
как
промежуточное
вещество,
“нормальную”
субстанцию
мысли
и
чувства,
но
и
цел и­
ком
са ми
материализовавшиеся
вещи.
Излишняя
теплота
Вообще-то
самое
об щее
и
ест ест в енное
переносное
употребление
слова
душ а
это
просто
'сущность,
самое
главное'
данного
предмета
или
человека
(Ушаков), то,
чем
человек
или
вещь
отмечена
среди
в сех
остальных,
что
отличает
ее
от
других
предметов
и
чем
она,
так
сказать,
ценна
в
это м
мире.
Такое
значение
конечно
есть
и
у
Плато­
нова.
Вот
как
он
об
э том
пишет:
“... Ду ша
ес ть
индивидуальное
нарушение
общего
фо на
действительно­
сти,
неповторимый
в
другом
и
неподобный
ни
с
чем
а кт,
только
поэто­
му
душ а
- живая...
” (“Фабрика литературы”).
Но
зато
взятый
на
вооружение
писателем
материализм
тре бу ет
со­
всем
иного.
Поэтому
удобнее
всего
Плат он ов у,
с
его
постоянной
склонностью
к
иронии,
отказать
душе
в
высоких
претензиях
и
счи­
тать,
что
никако й
души
в
человеке
не т,
а
то,
что
есть
как
бы
"на ее
месте",
наприме р,
в
крестьянине,
это
-
ли шь
одно
и м ущест венно е
настроение.
(Именно так оценивает положение один сподручный
колхозной
в ласти ,
в
"Котловане".)
Собственно
же
ду шу
предстоит
только
сделать
-
отлить
или
выковать
-
получ ив
неким
добавочным
продуктом
в
человеке
(К).
Тут
уже
обыгрывается
расх ожая
метафо­
ра
политэкономии:
душа
отождествляется
с
чем-то
вроде
марксово-
энгельсовой
"надстройки" (такие переосмысления многократны в
произведениях
Платонова).
Однако
вскоре
оказывается,
что
такого
"оболваненного",
в
угод у
идеологии,
понимания
души
пи сате лю
недостаточно.
В
"Котлова­
не",
как
мы
помним,
люди
заняты
постройкой
общепролетарского
дом а.
Э тот
дом,
когда
будет
построен,
обязательно
засел ят
люди.
Но
сами
люди,
чтобы
быт ь
счастливыми,
должны
быть
наполнены
ду­
шой
-
хо тя
бы
просто
как
некой
излишней
теплотой.
Вот
из
раз­
мы шл ений
г лавн ого
героя
этой
повести,
Вощева,
о
смысле
сущ ест ­
вования:


181
“Дом должен быть населен людьми,
а
л юди
наполнены
той
излишней
теп ло тою
жизни,
ко торая
наз вана
од наж ды
ду шой”.
Здесь
некое
стыдливое
переименование.
Раз
души
нет ,
то
об ъя сне­
ние
употреблению
это го
сл ова
можно
поискать
в
понятиях
термо­
динамики.
Не
значит
ли
это,
что
душой
можно
“сделать”,
вообще
г ово ря,
любую
начинку
(начинку телесной оболочки)
-
выд ав
за
нее
любое
вещество:
то
же,
например,
что
сд елан о
с
соломой,
опилка ми
и
булавками
Страшилы
в
сказке
’’Волшебник Изумрудного города”
Волкова?
С равн им
у
В. В.
Зеньковского:
“Тело является загадкой для анализа " тай ны"
человека
-
и
простейшим
о тве том
на
эту
загадку
был о
бы
учение
о
т ом,
что
при
см ерти
исчезает
совсем
не
только
тел о,
но
и
душа.
[...]
Учение
о
воскресении
и
учение
о
перевоплощении
оба
ис­
ходят
(хотяипо-разному)
из
той
метафизической
и деи,
что
т ело
явл яется
необ­
ходимым
ор га ном
д уши,
что
разрушение
т ела
при
см ерти
должно
смениться
восстановлением
тела
в
сос тав е
че лов ека”156.
Прилежание
ду ши
Что
такое,
что
душа
о- ду шев ляет
со бой
(кого- т о
или
что-то)
вне
те­
ла
человека?
С ог ласно
платоновскому
пер еос мысл ению ,
она
каким -
то
особым
об ра зом
при-лагается
к
телу,
служит,
может
быть,
и
со­
вершенно
излишним
его
продолжением
-
грубо
говоря,
просто
как
ни
для
чего
определенного
не
нужный
орган,
вроде,
например,
ап­
пендицита.
Но
одновременно
она
является
и
неким
выходом
вовне,
наружу.
Поэ том у,
ж ивя
в
согласии
со
сво ей
душой,
человек
суще ст ­
вует
в
душевной
прилежности,
или
сам
при -л е жит,
прилагается
ду шой
к
чему-то.
Вот
что
произошло
с
раскулаченным
мужиком,
после
то го
как
у
не го
отобрали
лошадь
(в описании его женой):
“ - Мужик-то
ко торы й
д ень
уткнулся
и
лежит...
Баба,
гов орит ,
посуй
мне
пищу
в
нутро,
а
то
я
ве сь
пустой
лежу,
ду ша
ушла
изо
всей
плоти,
улететь
боюсь,
клади,
кричит,
какой-нибудь
груз
на
рубашку.
Как
в ечер,
так
я
ему
само­
вар
к
животу
привязываю.
Когда
чт о- нибуд ь
настанет-то?[...]#-
Ста ло
быть,
твой
мужик
только
нед авн о
сущ ествует
без
душевной
прилежности?
-
обра т ился
Вощев.
#- Да
как
вот
пе рест ал
м еня
женой
знать,
так
и
поч ита й,
что
с
тех
пор.
#-
У
не го
душа
-
лошадь,
-
сказал
Ч икл ин.
-
П ускай
он
теперь
пор о жняко м
пож ивет ,
а
его
ветер
продует” (К).
Этот
мужик
не
мож ет
смириться
с
тем,
что
единственную
ло­
шадь
забрали
в
колхоз
(вот и к жене своей он больше с тех пор не
п рил е жит).
Для
нег о
как
бы
кончилось
само
время:
душа
ушла
-
и
ничто
теперь
для
него
больше
не
может
настать.
156 Зеньковский В.В.
Ед ин ство
личности
и
проблема
перевоплощения
// Человек.
М., 1993. No4.
С.82-83.


182
Душа
как
страдалец
или
узни к
тела
В
пла тоно вск их
героях
ду ша
вынуждена
всю
жизнь
вл ачи ть
жалкое
существование,
томить ся
и
мучиться,
пребывая
неразлучно,
или
да­
же
будучи
зак л ючен а,
оказываясь
неким
вечн ым
узником
в
теле
че­
л ове ка.
Но
вед ь
и
апостол
Пав ел,
в
обращении
к
Филимону,
нач и­
на ющем
его
По слани е,
именует
себя
узником:
Павел,
узник
Иисуса
Христа,...
(Поел .
Филимон.
1,1) Видимо,
отталкиваясь
от
тр ади ци­
онного
представления,
что
после
смерти
душа
отлетает
в
невидимый
мир
(где продолжает вечную жизнь), Платонов предлагает свой
опять-таки
инвертированный
вариант:
будто
чел овек
всю
жизнь
просто
вы-мучивает
из
се бя
душу,
получа я
отдых
только
тогда,
ко­
гда
от
нее
избавляется,
как
бы
"сбывая ее с рук"
-
ли бо
на
время,
во
сне,
ли бо
уж
нав сегд а,
в
смерти.
Душа,
таким
образом,
представлена
как
неч то
тягостное,
человека
постоянно
обременяющее,
даж е
ду­
шащее
(т.е.
опять-таки
буквально
затрудняющее
дыхание), чему во
что
бы
то
ни
стало
надо
дать
в ыход,
найти
применение,
отдать
ее
чему-то
(или кому -т о)
вне
само го
себя.
Здесь
Платонов
как
бы
по д­
х ва тыв ает,
гипер б ол изиру я
и
домысливая,
доводит
до
парадокса
та­
кие
языковые
шаб ло ны,
как
отвести,
излить
ду шу
(в чем- ли бо,
пе­
ред
кем-либо)
или
же
-
прилепиться,
пр ира сти
душой
(к чему-т о,
к
кому-то).
Одн им
из
вариантов
такого
осмысления
являются,
напр и­
м ер,
п ер ежива ния
Никиты
(“Река Потудань”), который после своей
"не получившейся"
л юбви
бежит
от
любимой
-
чистить
выгребные
ямы,
чтобы
только
отвлечься
от
памяти
о
са мом
себе
и
от
своих
интересов,
и
в
конце
концов,
чтобы
забыть
в
се бе
душу.
На до
ск а­
зать,
в
резу льт ат е
он
этого
достигает:
ему
удается
ни звест и
св ою
ду шу
до
у ровня ,
на
котором
ст ано вят ся
возможными
обычные
(а не
гиперболизированные)
проявления
чувства.
Д уша
-
это
и
нечто
придающее
человеку
вес,
вещественность,
осязаемость
в
э том
мире,
но
вместе
с
тем
и
-
привязывающее,
за кре­
пл яющее
человека
в
не м.
Это
вместе
и
бре мя,
которое
он
должен
по сто янно
нести
на
себе,
чтобы
не
утратить
тек ущ ее
ощущение
жизни.
Поэтому,
по
Пл ато н ову,
каждый
ч елов ек
испытывает
необ ­
ходимость
производить
со
своей
душой
(и над ней)
не кую
работу.
Лиш аяс ь
д уши,
чел ов ек
ок азы вает ся
поро жним,
без
“стержня” .
При
эт ом
душа
куда-то
просто
утекает,
в ых одит
наружу,
оказывается
вне
его
тел а
и
связь
с
ней
окончательно
прерывается.
Для
одного
из
крестьян
душа
воплощена,
как
мы
ви де ли,
в
лошади,
для
другого
-
в
выращенном
своими
руками
яблоневом
с аду , (который он и срубает


183
под
корень,
чтобы
только
не
от д авать
в
колхозное
заключение,
-
так
делает
пахарь
Ив ан
Семенович
Крестинин,
в
’’Котловане").
Для
ко­
го-то
она
воплощается
в
жене,
в
собственном
доме,
в
имущ ест ве
итп.
Все
это
-
то
что
держит,
привязывает,
закрепощает
человека
в
этой
жизни.
Объект
применения
души
Душе,
как
некому
действующему
параллельно
самому
че ло веку
су­
ществу,
постоянно
необходим
какой-то
объект,
на
который
она
мог­
ла
бы
расх од ов ать
с илы
и
к
которому
прилагать
се бя.
Это
или
ко н­
кретный
объект,
или
же
только
мечта,
некий
смысл,
истина,
даже
просто
воспоминание
о
чем-то
бывше м .
Вот
к
ним-то
душа
и
служит
приложением,
а
лишаясь
их,
ст ано ви тся
пус т ой,
да же
теряет
смысл
существования.
(Платоновская метафизика испытывает панический
страх
пустоты,
почти
так
же,
впрочем,
как
страх
тесно ты
и
с те сне­
ния ,
о
чем
я
уже
го вори л.)
Поп-расстрига
(в " Ко тл ова н е") уже полностью отмежевался от
своей
души.
Ес ли
д аже
священ н ик ,
“служитель культа”,
спо со бен
так
“перековаться”
в
угоду
н овой
власти,
значит
эта
власть
действи­
тельно
пришла
“всерьез и надолго”.
Его
бывшая
(священническая,
христианская,
п рав ослав на я)
душа
таким
об разом
как
бы
употреб­
лена
на
д ело,
п ред ст авл яющ ееся
ему
теперь,
так
сказать,
более
важ­
ным.
Это
своего
рода
“социалистическое строительство”: пожертво­
вания
всех
верующих
в
церкви
он
откл ад ыв ает
на
т ракт ор,
но
в
до­
ба вок
к
эт ому
(из усердия перед новой властью)
он
слу жит
еще
и
добровольным
доносчиком
(“сексотом”,
как
станут
вы ража ть ся
позже), сообщая “куда
следует”
о
тех,
кто
по
старой
памяти
еще
хо­
дит
в
це рк овь
молиться
и
ставить
свечки
подкулацким
святителям,
т.е.
попросту
обо
всех
свои х
прихожанах!
По
взг ляд ам
отдельных
иссл ед оват елей ,
Платонов
в
какой-то
момент
(в 1923 году)
при дер­
живался
точки
зрения
обновленческой
церкви,
созданной
практиче­
ски
с
“благословения”
ЧК157, что,
на
мой
взг ляд ,
сов сем
не
меш ало
ему
на
бо лее
позднем
этапе
жизни(во
время
созд ани я
“Котлована”)
еще
активнее
эту
же
точку
зрения
отри ну ть.
Как
сам ое
неприглядное
в
человеке
157 Евдокимов А.
Оп ыт
интерпретации
ми ра
антиутопии
Андрея
Платонова
в
статье
“О ликвидации человечества” // Начало.
Вып. IV. М., 1998.
С. 173.


184
Платонов
внешне
отвергает
применимость
навязываемого
нам
язы­
ком
пр едс тавл ения ,
что
человек
может
только
внешн е,
как
бы
на­
ружно
быть
зол
и
неспр аве длив ,
а
по
сути, (в идеале)
всегда
добр
и
пр екр ас ен.
Эту-то
душу
в
человеке
Платонов
и
выворачивает
пер ед
на ми
"наизнанку”,
демонстрируя
из
нее
почти
сплошь
одн о
только
неприглядное
и
как
бы
утверждая,
что
все
зло
именно
от
не е,
от
того
что
д уша
по
пр ир оде
с воей
своевольна
и
безнравственна.
Вот
один
из
вариантов
диа ло га
героев
(из романа " Сч астли вая
М ос кв а”), впо­
сл е дствии
откл он енны й
автором:
“-Душу
надо
разрушить,
-
вот
что,
- угрюмо произнес
Сарториус.
-
Она
работае т
против
людей,
против
при роды ,
она
наша
разлучница,
из- за
нее
не
удастся
ничего...
#-Да как же так? - удивился Божко.
-А
что
та кое
душа,
она
разве
есть?#-
Есть,
-
по дтв ер дил
Сарт ориус,
-
она
де йст вуе т,
она
дышит
и
шевели тс я,
она
мучит
меня,
она
бессмысленна
и
си ль нее
всех...
# Сарториус в
устал ости
положил
голову
на
стол,
ему
был о
скучно
и
нена в ис тно,
н очь
шла
утомительно,
как
однообразный
ст ук
сердца
в
несч ас тно й
груди.
Везде
есть
проклятая
душа".
А
вот
другой
диалог
(из текста самого романа), перекликающий­
ся
с
пр иведе нны ми
сл овам и
тех
же
героев:
“-
Ничего!
-
опомнился
С ар ториус.
-Мы
теп ерь
вмешаемся
вн утрь
чел о­
века,
мы
найдем
его
бедн ую,
с тра шную
душу.
#-
Пор а
бы
уж,
С емен
Ал ек сее­
вич,
- указал
Божко.
-
Надоело
как- то
быть
все
время
старым
природным
че­
ловеком:
ск ука
стои т
в
серд це.
Изуродовала
нас
исто ри я-м ату шка ! # Вскоре
Божко
ул егся
с пать
на
столе,
приготовив
для
С артор иуса
пос тель
в
кр есле
управляющего.
Бо жко
был
теп ерь
еще
б олее
довол ен ,
поскольку
лучшие
инже­
не ры
озаботились
пе ред елко й
внутренней
души.
Он
давно
втайне
боялся
за
коммунизм:
не
осквернит
ли
его
о стер вене лая
др ожь
/чужеродный дух /
е же­
ми нут но
поднимающаяся
из
низ ов
человеческого
организма!
Ве дь
древ н ее,
дол­
гое
зло
глубоко
въелос ь
в
нашу
плоть...
”(СМ).
С обс тве нно
г оворя ,
зде сь
Платонов
не
так
уж
шокирующе-
оригинален,
как
мож ет
показаться.
То
же
сам ое
(правда,
о тно си­
тельно
сер дц а)
утверждал
Иисус:
“... Исх од ящ ее
из
чело века
оскверняет
человека;
Ибо
извнутрь,
из
сердца
человеческого,
исход ят
злые
помыслы,
пр елюбо деяни я,
любо д еяни я,
убийства,
кражи,
ли хои мство ,
зло ,
ков арст в о,
неп от ребс т во,
завистливое
око,
богохуль­
ство,
гордость,
безумство...
” (Мк . 7,21 -22)158
На
этом
и
основывается
тер мино лог ич еско е
отличие
понятий
д уша
и
д ух,
от ч асти
поддерживаемое
и
в
языке:
первое
свя зан о
ис­
клю ч итель но
с
человеческим
(грешным)
уд елом ,
а
второе
-
ско рее
да ется
нам
как
дар
свыше,
уже
“не от мира сего” .
Душа
помогает
нам
ж ить
в
мире
“сочных,
сильных,
не сомневающихся
людей” (из
* В косых скобках -
варианты
в
платоновской
рукопи си.
158 Надо заметить,
что
ту
же
сам ую,
а
именно
теневую,
б оль ную
сторон у
души
по-своему
описывал
- в целях врачевания -
и
Зигмунд
Ф рейд.


185
“Анны Карениной”), а на постижение сущности духа направлены
многочисленные
вер оуч ен ия
и
ере с и159.
Как
невозможное
и
несбыточное
Но
да же
если
понимать
ду шу
в
ее
т ра дицион ном,
возвышенном
смысле,
то
ст рем лен ия
д уши,
говорит
нам
Платонов,
сов ер ше нно
несбыточны,
они
неизбежно
ведут
к
выходу
за
пределы
тел а
и
тол­
кают
человека
только
к
"невозможному" .
Видимо,
поэтому
чел о век
вынужден
всю
жи знь
нести
как
бремя,
б о л езненно
ощуща т ь
том я­
щую
душу,
а
также
напрягать
и
превозмогать
ее,
как
тщ етную .
Сама
по
себе
душа,
пока
она
"жива",
вынуждена
только
мучиться
и
томиться.
Эго
вообще
наиболее
нормальное,
"рабочее",
так
ск а­
зать,
ее
состояние,
по
Плат он ову.
Но
высшее
ее
пред назнач ение
ко­
не чно
не
в
этом.
Вот
крайне
характерное
высказывание
писателя
(отрывок из письма к жене 1922 года,
из
Во рон еж а):
“..Я люблю больше мудрость,
чем
филос офию ,
и
больше
зн ан ие,
чем
науку.
На до
любить
ту
Всел енную,
кот ор ая
может
быть,
а
не
ту,
котора я
есть.
Не­
в озм ожное
-
не ве ста
чел ов ечес тв а,
и
к
невозможному
летят
н аши
души...
Не во змо жное
- граница
нашего
ми ра
с
другим .
Все
научные
теории,
атомы,
ио­
ны,
эл ектрон ы ,
гипотезы,
- всякие законы
-
во все
не
реаль ные
вещи,
а
отноше­
ния
человеческого
организма
ко
всел енно й
в
момент
познающей
деятельно­
сти.. У
Очень
важн о
уч ест ь,
что
это
пиш ет
не
какой-нибудь
ото рв анны й
от
зем ли
теоретик,
а
практик,
электрик,
электротехник,
гидрострои­
тель
(втовремя23-летний
Платонов
окончательно
не
выб рал
еще
для
себя
писательство
в
качестве
пр оф ессии ).
Си мфон ия
сознания
Иногда
на
писателя
сильно
влияют
некоторые
идеи,
воспринятые
от
кого- то
или
из
прочитанных
из
кн иг,
-
хот я
ча сто
в
результате
в
соз­
нании
они
настолько
сильно
преображаются,
что
исходную
идею,
от
кот орой
писатель
от тал ки вается ,
трудно
узн а ть.
Так
происходило
и
у
Платонова
с
идеями
Н. Ф.
Федорова,
А. А.
Богданова,
В. В.
Р озано ва,
К. Э.
Циолковского,
Эйнштейна,
З.Фрейда,
а
в оз мож­
но
д аже
В.И.
Вернадского,
А.Л.
Чижевского,
Гурджиева
и
Вейнин-
гера.
Одной
из
таких
значительных
для
Платонова
книг
был
и
труд
Освальда
Шпенглера
"Закат Европы",
где
отстаивалась,
в
частности,
159 См. ,
например,
об
учен ии
Л.
Тол стого
ст ать ю:
Мардов
И.
Огмщение
и
во з­
даяние
// Вопросы литературы.
1998. No 4.
С. 1 44 -159.


186
мысль
о
грядущем
неизбежном
"самоистреблении цивилизации бла­
годаря
интеллектуальной
утонченности".
После
прочтения
эт ой
книг и
(в 1923 г.) Платонов пишет статью " Сим фон и я
сознания",
ко­
торая
несколько
раз
отклонялась
разными
и здат ель ствам и
и
так
и
осталась
неопубликованной
уже
почти
до
нашего
времени.
Вот
не­
которые
отрывки
из
нее,
представляющие
его
тогдашние
воззрения
на
"субстанцию"
д уши
(цитирую без правки,
внесенной
в
1926 г. ,
ко гда
Платонов
думал
включить
этот
материал
в
п овест ь
"Эфирный
тракт"):
“Знание это отбросы творчества,
то,
что
пер еваре но
в
ч елов ече ской
со­
кровенности
и
выкинуто
вон.
Знание,
то,
что
я
сде лал
и
пе рес тал
любить,
по­
том у
что
кончил,
зав ершил ,
вера-творчество
ест ь
то,
что
люблю
я,
люблю
по том у,
что
не
им ею
и
не
знаю,
что
не
прошло
через
ме ня
и
не
ст ало
прошлым.
# Творчество есть всегда любовь к будущему,
неб ывше му
и
нев озможн ому.
Ве­
ликий
покой,
четкая,
суровая,
жестокая
оф ормле нн ость
д олжны
бы ть
в
д уше
творящего:
он
противопоставляет
себ я
хаосу,
т.е.
будущем у,
не
существую­
щему,
-
делает
из
него
настоящее
-
твердые
к омки
вещей
- мир.
Душа
худож­
ника
должна
быт ь
тверже
и
у порн ее
в сех
в ещей
в
мире.
Иск усство
есть,
может
быт ь,
время
-
и
больше
ничего;
оно
есть
тр ансф орма ция
хаоса,
его
ог­
раничение,
д елан ие
пространства
из
вре мени;
ибо
только
ограничение
-
фор ма
-
доступно
же лу дку
с ознания .
[...] # Культура
-
в ообще
кул ь тура,
а
не
только
западно-европейская
-
это
когда
чел ов ек,
нация,
раса
д елает
в
себе
свою
душ у
посредством
внеш нег о
мир а.
# Цивилизация,
это
когда
уже
душа
сдел ан а,
за­
кончена
и
энерг ия
такой
завершенной
души
об раща ет ся
на
внеш ни й
мир
для
изменения
его
на
потребу
себе.
# Культура
- когда мир делает
ду шу.
Цивилиза­
ция,
когда
нас ыщенна я,
полная,
мощная
д уша
переделывает
мир.
При
цивилиза­
ции
человек
или
раса,
- то есть ломоть
чел ов ечест в а,
- хочет
в есь
мир
сд елать
сво ей
сокровенной
душой,
а
при
культуре
ч еловек
хочет
вырвать
из
мира
толь­
ко
кусок
его,
что
ему
мило
и
необ ходи мо,
- душу.
# Культура -
это
иск усст во,
а
цивилизация
- тех ника,
г идро ф икаци я.
Это
не
мысли
Шп ен гпе ра,
а
м ои.
[...] #
И
природа
есть
закон,
пу ть,
оставленный
историей,
дорога,
по
котор ой
когда-
то
прошла
пламенная
танцующая
ду ша
человека.
Приро да
- бывш ая
история,
идеал
п рошлог о.
И стор ия
-
б уд ущая
приро да ,
тропа
в
неведомое.
Ибо
неведо­
мое
ес ть
неимоверное
разноцветное
множество
не родив шихся
в сел енных ,
ко­
торое
не
ох ват ыв ает
раск осы й
взор
ч еловек а
-
и
только
поэтому
возможна
и
действительно
ест ь
с вобо да:
ест ь
вс емог ущес тво
в
творчестве,
ест ь
беско­
нечность
в
выборе
фо рм
т вор чест ва.
# Итак,
история,
а
не
природа
-
как
бы­
ло,
как
ес ть
те перь
- должны
стать
страстью
нашей
мы сли,
но
ист ор ия
есть
вз ор
в
дал ь,
несо вер шивша яся
судь ба,
ист ория
есть
время,
а
время
- неосущест­
вленное
пр остра нство,
то
есть
б удущее.
Природа
же
есть
прош л ое,
оформ­
ленное,
застывшее
в
виде
пространства
время.
[...] # История есть для нас
уменьшающееся
время,
выковка
сво ей
судь бы.
Пр иро да
- законченное время;
за­
конченное
пот ом у,
что
оно
ос танови лось ,
а
ос танови вшеес я
время
есть
про­
стр анст во,
то
есть
сокровенность
п рироды,
ме рт вое
лицо,
в
кот о ром
нет
жизни
и
за гад ки.
Каменный
сфинкс
ст раш ен
от сут ст вием
заг адки.
Но
чело-
* Загадочно то,
что
им еет
с уд ьбу.
В
природе
нет
судь бы.
(Прим .
Плат оно ва .)


187
вечество
жи вет
не
в
пространстве
-
природе
и
не
в
истории-времени
-
буду­
щем ,
а
в
той
точке
меж
ними,
на
кот оро й
время
трансформируется
в
про­
ст ранст во,
из
истории
дела ется
природа.
Че ловеч еской
с окр ов енн ости
одина­
ков о
чужды,
в
ко нце
концов,
и
время,
и
п рос транс тво ,
и
оно
живет
в
зве не
ме­
жду
ними,
в
тр еть ей
форме,
и
только
пр оп ус кает
чер ез
се бя
пламенную
реву­
щую
лаву
-
время
и
косит
глаза
назад,
где
громоздится
эт от
хаос
огня,
враща­
ет ся
сме рч ем
и
вихрем
-
и
падает ,
обе ссилив ает ся ,
-
из
сво бо ды
и
всемогуще­
ств а
д елает ся
немощью
и
ограниченностью
-
про стра нс твом,
приро дой ,
соз­
нание м
” ("Симфония сознания" 1,П)160.
Какое
же
тут
ницшеанское,
шопенгауэровское
или,
мож ет
быт ь,
бо-
гда но в ско е161 принижение всего существующего в мире и какое гор­
дое
возвеличение
того,
что
существует
только
в
мечте
и
в
воображе­
нии!
Но
для
Платонова
-
с
одной
стороны,
прирожденного
техника-
изобретателя,
яростного
почитателя
сотворенной
руками
рабочего
чел овек а
материи,
благоговеющего
пер ед
всякой
“умной”
вещь ю,
а,
с
другой
стороны,
неуемного
мечтателя-фантазера,
-
ду ша
предстает
просто
мистическим,
нигде
в
реал ьн о сти
не
наблюдаемым,
неким
н овым
агрегатным
состоянием
вещества,
которому
все
в
эт ом
мире
обязано
ран о
или
поздно
подчиниться!
Нечт о
о б( на -?)деленное смыслом
Самое
г ла вное
требование,
предъявляемое
душе
у
Пл ато но ва,
ко­
нечно
же,
то,
что
она
должна
обладать
высшим
см ыслом ,
т. е.
чувст­
вовать,
переживать,
знать
с
достоверностью
что-то
в
качестве
ис­
тинного,
или
хот я
бы
догадываться,
предвидеть,
предчувствовать
это
как
смысл
жизни,
как
цель
в
буд уще м,
и
даж е,
быть
может,
’’за ­
гот авли ват ь"
эт от
наличный
см ысл
как
бы
впрок,
не
для
себя,
а
для
др уги х.
Таким
образ ом ,
согласно
Пла т оно ву,
с лово
"душа"
-
это
двухместный
предикат:
она
-
чья-то
(т .е.
кому-то
прина дл еж ит)
и
-
в
чем-то
(в чем-т о
помещается,
к
че му-т о
стремится,
чему-то
обяза­
тельно
прилежит,
что-то
имеет
сво ей
целью).
Как
сказано
Н.
Заболоцким
(идейно также близким Платонову),
“душа обязана трудиться”,
иметь
внутри
или
сохранять
перед
собой
160 Цит.
по:
Корниенко
Н.В.
В
художественной
ма стерс к ой
Платонова
// "Страна
ф илосо фов"
Андрея
П ла тонов а:
проблемы
твор че ства.
М. , 1994.
С.313-319.
161 Я имею в виду того самого пресловутого,
в
у стах
Ле ни н а, “эмпириокритика”
Б огдан ова,
в рача,
философа,
экономиста,
автора
утопических
романов
и
“Тек -
тологии
-
организационной
н а уки ”, идеолога Пролеткульта и организатора ин­
ститута
переливания
к рови,
который
поги б,
производя
опыт
по
переливанию
крови
на
с амом
себе.


188
некий
’’теплый”,
согревающий
ее
душевный
смысл.
Сог ласн о
Плато­
нов у,
ко гда
в
душе
этого
смы сла
нет,
она
становится
пус т ой,
чувст­
ву ет
свою
ненужность,
приходит
в
отчаяние,
изнемогает.
Это
по­
сто янн о
и
происходит
с
его
героями,
как
например,
с
Вощевым:
“Он шел по дороге до изнеможения;
изнемогал
же
Вощев
скоро,
как
только
его
душа
вспом инала ,
что
истину
она
перестала
знать" (К).
И
тот
постоянный,
переходящий
из
произведения
в
произведение
Платонова
герой,
душа
которого
никак
не
может
найти
ни
своего
объекта,
ни
п римене ния
для
себя,
воплотиться
в
чем-то,
никак
не
мо жет
превозмочь
душевное
оскудение.
Он
приходит
к
выводу,
что
необходимо
ис томи ть
себя
до
потери
души
и
скон чат ься
ког да-
нибудь
старым,
привыкшим
нечувствительно
жи ть
человеком
(в
данном
слу чае
это
из
размышлений
Пруш евск ого
в
"Котловане",
но
к
похожему
итогу
приходит
и
Никита
в
"Реке Потудани").
Для
н его
пределом
мечтаний
предстает
-
хоть
бы
кое-как
дожить
св ой
век,
пока
не
исчахнешь
от
стыда
и
тоски.
Же лан ие
рассеять
себя
и
растворить
Душа
-
это
то,
что
чувствует
(и следовательно:
томится,
страждет,
терпит
муки
в
че ловек е), чему бывает душно -
как
в
ск учн ой,
одно­
образной
и
тес ной
(те-ле-сной)
оболочке.
Ведь,
это
свободная
в оля
человека,
требующая
простора,
ра зго на,
парения,
скорости,
увлече­
ния
себя
-
ввыс ь
и
вда ль,
с
затягиванием,
захваченностью
в
некий
вихревой
поток,
могущий
дов о дить
до
“задыхания” (но и стремя ­
щийся
к
тому
чтобы
зах ват ы вало
дух).
Вот
рассуждения
еще
одного
типичного
для
ра нних
рассказов
Платонова
стихийного
материали­
ст а:
“надо,
чтоб
ду ша
рассеялась,
ч тоб
она
уви дел а
и
п оч увствов ала
что-
нибудь
неиз вестн ое,
не свой ст венн ое
ей.
Это
ведь
желудок,
сам
устр о­
енный
из
мя са,
любит
питаться
то же
мясом,
подобным
себе
вещест­
во м.
Ум
же
или
душа
кормятся
нес во йств енн ой
себе
пищ ей,
тем,
чего
они
еще
не
з н аю т" (Старик и старуха).
А
вот
мысли
нач ал ьника
железнодорожной
стан ц ии
Иммануила
Ле­
вина,
уже
из
одного
из
поздних
рассказов
"Бессмертие":
“Настоящие будущие люди,
может
бы ть,
уже
родились,
но
он
к
ним
се­
бя
не
относип.
Ему
нужно
бы ло
кр углы е
сутки
отвлекат ься
от
себя,
что бы
понять
др угих :
ущемлять
и
приспосабливать
свою
душу
р ади
приближения
к
д ругой,
всегда
зав ор оженной ,
за кут анн ой
ч елов еческо й
душе,
что бы
изнутри
нас тро ить
ее
на
про сто й
труд
движения
ваг о­
нов".
Ведь
для
Платонова,
в ообще : “Все возможно
-
и
удае тся
все,
но
гла вн ое
-
сеять
души
в
л юд ях" [“Из записных книжек”]. ( Очев ид на


189
а ллюзи я
на
строчку
из
По слан ия
апостола
“ибо сеется тело душев­
но е,
во сста ет
же
тело
духовное”.)
Да,
но
как
же
сея ть
такие
прими­
тивные,
приземленные
души,
какими
оказываются
над еле ны
-
чис то
внешне
-
платоновские
герои?
Д войник
человека
Ду ша
мож ет
стан ови т ься
тягостным
дв ой нико м,
в опло щ ением
не­
угомонной
совести,
или
даж е
мат е риализа цией
фрейдовского
Оно,
постоянное
докучное
присутствие
которого
в
человеческом
созна­
нии
пер ежив ает ся ,
по
Пла т оно ву,
как
мучение,
ст есн ен ие,
ущемле­
ние
собственной
воли.
Из-за
этого
человек
всем
неудовлетворен
и
в
себе,
и
в
мире.
Такая
душа
может
приводить
к
р аздв ое нию
сознания,
как
это
показано
Платоновым
в
фигуре
равнодушного
зрителя,
сто­
ро жа
ума,
или
евнуха
д уши
человека,
в
частности.
(Собственно го ­
в оря,
и
сог ласн о
народным
представлениям,
душа
вполне
может
вы­
гляд ет ь
неким
посторонним
человеку
двойником,
его
“ангелом -
хранителем”,
от
состояния
которого
за виси т
сама
жизнь
чел овек а,
с
которым
чело век
может
б ыть
как
наедине,
так
и
в
разлучении
и
даж е
вступать
с
ним
в
бо рь бу 162.)
Массовая
душа
и
срастание
душ
Конечно
же,
через
поступки
всех
платоновских
пер со нажей
просту­
пает,
на
них
существенно
воздействует
и
такой
отзвук
новой
захва­
тившей
умы
и
господствующей
в
стране
идеологии,
как
-
полное
ничтожество
человека
п еред
массой
(будь то класс,
общество,
окру­
жение,
сре да ).
Вот
поразительный
по
наивно й
искренности
отрывок,
где
сплетены
воедино
и
мысли
главного
героя
(повесть ’’ Ю ве ниль ­
ное
м оре ”), и мысли самого повествователя,
что
вооб ще
отмечено
как
наиболее
типичный
способ
высказывания
у
Платонова:
“Вермо понял,
насколько
мог,
сто лп ов
революции,
их
мысль
-
это
бо ль­
шевистский
расчет
на
максимально
героического
челов е ка
м асс,
пр иве­
ден ног о
в
г ерои зм
историческим
бедствием,
-
на
человека,
ко тор ый
ис­
тощенной
рукой
задушил
вооруженную
бур жуази ю
в
семнадцатом
г оду
и
теперь
тв орит
сооружение
социализма
в
скуд ной
с тран е,
беря
пер­
вичное
веще ство
для
него
из
своег о
тел а
”.
Ясно,
что
’’главный”
здесь
чело век ,
или
чел овек
героический
-
это
именно
массовый,
абстрактный
и
еще
не
сущест вую щи й,
а
только
162 Потебня А.А.
Из
записок
по
русск ой
грамматике.
III. (1874) М. , 1968.
С.234.


190
нарождающийся,
только
долженствующий
когда-то
существовать.
Неужели
им енно
к
этому
и
сводится
знаменитый
сокро в енны й
че­
ловек
Пл ат он ова?
Во
всяком
случае,
это
сов сем
не
тот
’’человече­
ский
ма те риа л”,
который
имеется
“на сегодня”
в
наличии.
Вспом­
ним
слова
Жачева:
“Ты думаешь,
это
люди
сущ ест ву ют?
О го!
Это
одна
на ружна я
кожа,
до
людей
нам
еще
далеко
идти...
” (К)
Тут
очевидно
п ре дставл ение
души
в
ви де
чего-то
исключительно
материального,
что
можно
организовать
та к,
а
можно
совсем
иначе,
как
будет
нужно,
столь
характерное
представление
эпохи.
На ве рно,
поэтому
пл атон ов ские
герои
так
легко
п од вер жены
стыду
и
всегда
пр еу ве лич енно
жаждут
’’умалиться” (не просто ’’с т уше ва т ьс я",
по­
добно
героям
Достоевского,
но
именно
исчезнуть,
физически
сокра­
тив
себ я ), уступив дорогу человеку будущего,
преобразиться
во
что-
то
низ ше е,
как
бы
став
"подножным кормом”
для
всего
человечест­
ва:
“Какой он скучный человек!
Разве
может
с
ним
ин тер есно
жит ь
к акой-
нибудь
другой
челов е к?
Ед ва
ли!..
Ско лько
еще
о стал ось
жи ть?
Ну,
лет
двадцать,
нет
-
мень ше,
надо
прожить
скорее;
в едь
н еудо бно
бу дет
в
све тлом
мир е,
в
блестящем,
обще стве
сущ ество вать
та кой
архаической
фигуре..?'(Б).
Как
ск азал
Скафтымов
(по поводу героя романа " Ид и от ”
Достоев­
ского), князь Мышкин "страдает,
чувс т вуя
себя
дурным
сос удом
того
прекрасного,
что
он
в
себе
благоговейно
чти т”163.
Именно
эта
че рта
-
г ипер бо лиз ир о ванная
уже
в
героях
Достоевского
-
доводится
Платоновым
почти
до
неправдоподобия
и
час то
граничит
с
абсур­
дом.
Отмежевание
от
соб ств енно й
души
его
героев
напоминает
п ример ы
х рис тианско й
аскезы,
юродства
и
даж е
-
вивисекции
со б­
ственного
те ла.
Как
разъединяющее
начало
Платонов
перед
нами
словн о
констатирует:
в
реальности,
на
сего­
дн яшний
день,
д уша
-
вовсе
не
объединяющее
лю дей
др уг
с
друг ом ,
а
наоборот,
только
разъединяющее
начало.
Идеальная
же
душа,
по
его
замыслу,
должна
связывать
не
только
человека
с
человеком,
а
ср азу
со
в сем
ч елов ечест во м
или
д аже
со
всем
миром
(ведь и мура­
вь и,
и
деревья,
и
камни
тоже
живые,
по
крайней
мере,
настолько
же,
в
како й
степени
“жив”
сам
чел о век), а может быть,
и
в ообще
со
всей
163 Тематическая композиция романа " Ид и от” . (1922-1923) // Скафтымов А. С.
Нравственные
искания
русск их
писателей.
М ., 1972.
С. 23-87.


191
вселенной?
Так
р ассу адает
Платонов.
Во
всяком
случае,
душа
-
как
бы ло
задано
иным,
н ежели
коммунистический,
но
в
чем-то
альтер­
нативным
ему
стереотипом
поведения,
должна
связывать
человека
не
с
близкими
ему
людьми,
не
с
родными
и
не
с
семейством.
Зде сь
объединяются
у
Платонова,
с
одной
стороны,
идеи
х ри стианс ко го
б езраз ли чия
-
любви
к
ближнему
(=к ’’ д аль не м у”: враги человеку до­
машние
его
-
Матф.
10,36), а с другой стороны,
идеи
отвержения
по­
ла
и
пол ов ой
любви
Николая
Федорова
-
во
имя
ко нцент ра ции
чело­
вечеством
всех
сил
именно
на
люб ви
к
предкам,
с
кропотливым
со­
хранением
и
воссо зд ани ем
энергии
ушедших
поко ле ний
(а также,
с
третьей
стороны,
возм ожн о
еще
и
с
идеями
Отто
Вейнингера,
в
ко­
т орых
женщина
рассматривалась
как
поработительница
творческой
энергии
мужчины,
-
последнее
влияние
более
заметно
в
раннем
творчестве
Пл ато н ова,
хотя
сам
он
считал
его
иск лю чит е льно
отри­
цательным).
В
будущем,
по
Пла т он ову,
душу
предстоит
коренным
образом
п р еоб разоват ь
и
существенно
переделать.
Как
говорит
перед
смер­
тью
паровозный
наставник
(мастер-инструктор
в
паровозном
депо):
“Душу человека соберись и сделай... ” (Ч).
Это
ему
мож ет
представ­
ляться
т аким
же
простым
делом,
как
сдел ат ь
новую
нарезку
на
же­
лезных
болтах.
Неприличное
животн ое
Итак,
душа
-
пока
только
“неприличное животное” (именно так на ­
зывалась
ст ат ья- фельет он ,
опубликованный
Платоновым
в
1921 го ­
ду
в
Воронеже).
Настоящую
ду шу
еще
предстоит
сделать,
чтобы
по­
лучит ь
из
человека
существо
какой-то
особой,
прекрасной
природы.
Конкретные
лю ди
при
это м
не
важны,
вед ь
’’объективные процессы”
(как,
собственно,
мы
усваив али
еще
в
школе)
сам и
так
или
иначе
найдут
подходящий
материал
дня
своего
воплощения.
-
Известная,
г лубок о
сидящая,
да же
п ри евшая ся
мысль,
но
в
ней
Платонов
дохо­
дит
до
самого
’’донышка",
снова
додумывает
до
ко нца
(в отличие от
нас,
брезгливо
ее
от ве рга ю щих). Значит,
рассуждает
он
за
“вождей”,
должны
быть
допущены
любые
способы
воздействия
на
сегодняш­
него,
крайне
несовершенного
и
’’неудачного”,
по
общ ему
мнению,
человека.
То,
как
возм ожн о
б ыло
бы
его
"препарировать”,
красноре­
чи во
описано
в
следующих
словах:
“надо бросить человека в котел культурной революции,
сжеч ь
на
нем
кож у
невежества,
добраться
до
самых
ко стей
рабства,
влезть
под
че­
реп
пс их олог ии
и
нал ить
ему
во
все
дыръя
наш е
идеологическое
вещест­
во” (“Впрок”).


192
Что
же,
рецепт
красноречивый.
Как
мы
знаем,
молодой
Платонов
и
сам
отдал
да нь
этим
жестоким
и
наивным
идеалам.
О бъеди няю щее
вс ех
вещество
Ес ли
представить
общу ю
схем у
рассуждений
сочувствующего
рево­
люц ии
богоборца,
каким
в
нач ал е,
по-видимому,
в
сам ом
деле
вооб­
ражал
себя
Платонов,
и
какими
предстают
многие
герои
в
его
твор­
честве
более
позднего
времени,
то
получится
следующее:
природа
-
только
пу с тынный ,
скучны й
полиг он ,
совершенно
безразличный
к
тому,
что
на
нем
делают
люди .
Вот
мы сли
погруженного
в
уныние
Прушевского:
“Мате р иал
всег да
сдавался
точности
и
т ерпе нию,
значит,
он
был
м ертв
и
п уст ын ен".
Стало
быть,
и
всякое
насилие
над
природой
заран ее
оправдано.
Ве дь
весь
мир
исключительно
материален.
Это
только
пассивное,
косное
вещество,
которое
н адо
месить,
фо рм оват ь,
чтобы
получить
из
него
хоть
что-нибудь
полезное.
У
той
ло гики
п арад ок сов,
с
пом ощь ю
ко­
торой
Платонов
мыслит
любое
важное
для
него
явление,
в
какой-то
момент
всегда
обнаруживается,
проступает
оборотная
сторона
вы­
ска занн ого
тезиса:
с
этой
другой
стороны
оказывается,
что
вся
пр и­
род а
-
это
живое
сущ ество ,
а
человек,
выд ели вши сь
из
природы,
не
всегда
ее
достоин.
Тогда
уже
его
самого,
именно
всю
чело веч еску ю
мас су
на до
насиль ст венно
переделывать,
чтобы
получ ит ь
существо
с
заданными
в
идеале
(т. е.
о пре де ленными
т ео ри ей ) “общественно­
пол е зным и”
инстинктами,
или
препарировать
та к,
как
мечтает
об
этом
герой
хроники
"Впрок”.
Там
зафи кси р ован
взгляд
на
природу
идио тиз ир ов анно го
идеологией
и
додуманного
до
конца
(за класси ­
ко в)
человека,
сознание
которого
Платонов
воспроизводит,
и
взгля­
ды
которого,
так
сказат ь,
пере живает
на
себе,
вживля я
их
в
свою
душу.
Можно
считать,
что
кажущийся
бесспорным
в
официальной
идеологии
приоритет
"массового”
человека
(и "массового
со зна­
ния") преломляется в творчестве Платонова выработкой особой ме­
та физ ики,
в
которой
ду ши
лю дей
являют
со бой
единое
вещество,
способное
п ерем ещат ься ,
как
бы
свободно
перетекая
из
одной
обо ­
ло чки
в
другую
-
б е зб ол езненно
и,
так
сказать,
"безубыточно”
для
целого,
которое
они
составляют.
Вот
утешения
раб оче го
Чикл и на,
адресованные
лежащим
на
столе
пре з ид иума
в
се льс овет е
убитым
Ко зло ву
и
Сафронову
(Чиклин прощается с ними перед их погребе­
нием):


193
‘Ты кончился,
Сафронов!
Ну
и
что
ж?
Все
рав но
я
в едь
остал ся ,
буду
теперь,
как
ты
[...], ты вполне можешь не существовать” (К)164.
Про ект
перерождения
душ
Итак,
и зн ачальн о
з лую,
низменную,
падшую
душу
в
человеке
следу­
ет
непременно
излечить,
заст ав ив
утратить
форму:
для
этого
необ­
ходимо,
согласно
Плат о но ву,
чтобы
она
смогла
перечувствовать,
перепробовать,
“переболеть”,
пройти
подряд
о дно
за
другим
-
через
все
иные
существования,
пер ебы вать
в
возможно
большем
количе­
ст ве
обличий
живого
(соответственно,
греховного)
те ла.
Тогда
в
ре­
зультате
душа
будет
обладать
поистине
универсальной,
а
не
из бир а­
тельной,
как
сейчас,
чувствительностью
(сейчас она ’’з ац ик ле на”
на
собственном
теле,
на
сво ей
“рубашке”).
А
чтобы
в
ней
появилась
искомая
в сеоб щая
отзывчивость,
ду ша
должна
реш ить ся
д обров ол ь­
но
перемучиться
-
ни
много,
ни
ма ло
-
всем и
иными
существова­
ниями
на
земле.
Это
походит
на
известное
древним
перерождение
душ
(метемпсихоз), но опять поставленный с ног на голову
-
уже
не
в
плане
притязаний
на
действительное,
в
том
числе
объяснительное,
устройство
мира,
а
в
плане
требования
ко
всем ,
некого
категориче­
ского
императива,
сформулированной
задачи!
По
дерзости
это
по ч­
ти
то
же
самое,
что
настоятельный
п ризыв
Николая
Федорова
к
"те ­
лесному
воскрешению
отцо в” ,
но
од но вр еменно
и
отклик-
опровержение
сам ой
федоровской
идеи
-
с
пре дло же нием
более
“реалистического”,
как
по-видимому
считает
автор,
в ы хода165.
По
164 Тот же самый мотив звучит и в размышлениях человека,
натолкнувшегося
в
пусты не
на
скелет
в
красноармейском
шлем е,
с
еще
различимой
фамилией
пав­
шего
на
нем
(в повести “ Джан”): “Должно быть,
Голоманов
с
товарищами
ос­
та лся
здесь
и
со тлел
в
спокойст в ии,
как
будт о
он
был
уверен,
что
непрожитая
жизнь
его
будет
дожита
друг ими
так
же
хор ош о,
как
им
самим
”.-
Вообще,
подобные
примеры
также
легко
умножить,
взяв
их
почти
из
любого
произведе­
ния
Платоно ва .
Может
быть,
здесь
следует
видеть
отголоски
философии
Огюста
Ко нта,
но
это
особ ая
тема.
165‘Да не будет ли это "оживлением
трупов"”? -
с
резонным
сомнением
спрашивал
об
учении
Федорова
Вл.
Соловьев
(Флоровский Г .
прот .
Пу ти
рус­
ского
богос ло вия .
[Париж.
1937] Вильнюс 1991.
С . 322-330); именно этого ,
по-
видимому,
прежде
всего
и
опасались
от
федоровской
“Философии общего дела”
пр ед стави тели
более
официальной
церковности.
Е. Н.
Трубецкой
н аз ывал
стрем­
ление
Федорова
“совлечь с воскресения покров тайны”,
например,
- “рационали­
стическим
юродством” (Трубецкой Е.Н.
Жизненная
задача
Вл.
Соловьева
и
всеми рн ый
кризис
жизнепонимания
И
Вопросы
философии
и
психологии.
1912,
сент.-окт.,
с. 273, 278).
Даже
ученик
Федорова
В.А.
Кожевников
признавал: “Пе­
реоценка
естественных
ср едств
спасения
ч еловеч ества
(самим человечеством)


194
сути,
зд есь
мы
имеем
де ло
уже
с
разработкой
собственного
плато­
новского
утопического
проекта.
Отвергая
федоровскую
ут оп ию,
Платонов
пред л аг ает
взамен
новый
-
то же
откровенно
утопически
наивный,
но
и
вполне
серьезный
вариант,
согласно
которому
чело­
век
должен
вм ести ть
в
себя
души
всех
остальных
людей,
или
пр и­
живить
свою
собственную
душу,
подобно
черенку,
к
душам
осталь­
ного
человечества
(а то и всего существующего на земле?).
Не
да­
ром,
видимо,
термин
нео плато ников
д уша
м ира
взя т
им
в
качестве
заглавия
одн ой
из
р анних
статей.
И
здесь,
в
такОхМ
дерзком
переос­
мы сл ении,
мне
кажется,
Платонов
вполне
в
духе
ру сск ой
филосо­
фи и.
Его
можно
сравнивать
с
Р озан ов ым,
которого
Платонов
читал
с
большим
инт ер е со м166, пытавшимся создать своего бога
-
из
пола
и
из
родового,
родственного
чувс т ва,
т. е.
прямо
вопреки
механицизму
Фрейда
-
"оцеломудрить пол,
придать
ему
религиозное
обоснова­
н ие ”167.
Но
мифология
Платонова,
мне
кажется,
вполне
сродни
-
не
слеп о
повторяя,
а
именно
творчески
переиначивая,
иронически
пе­
ресоздавая,
-
идеям
Федо ро ва.
Чт обы
показать
их
близость,
прояс­
нив
некоторые
контрасты,
приведу
от рывок
из
статьи
последнего
"Родители и воскресители":
"Только объединившись в управлении метеорологического процесса,
в
коем
проявляется
солнечная
сила,
сыны
человеческие
станут
способными
извлекае­
мый
из
глуб ок их
сл оев
прах
предков
обращать
не
в
пи щу
потомкам,
а
соб ир ать
его
в
тела,
коим
он
принадлежал.
Дрожь
и
трепет
(вибрация), к отор ых не л иш е­
ны
молекулы
и
пр ах
умерших,
и
к отор ых
нельз я
пока
о тк рыть
никаким
микро­
фоном,
как
очен ь
еще
гру бым
ор ган ом
слуха,
-
эти-то
дрожь
и
трепет
нахо дя т
созвучный
отз ыв
в
содрогании
частиц
в
тел ах
живущих,
связанных
родством
с
умершими,
коим
принадлежали
эти
ч астицы.
Такие
индивидуальные
вибрации,
скрытые
в
таинственной
глуби
ве щес тва,
суть
не
более
как
предположение
для
объяснения
хо да
воскрешения,
которое
не
исключает
и
д ругих
ги потез.
[...]
Наука
бесконечно
м алых
молекулярных
движений,
ощутимых
только
чутким
ух ом
сыно в,
воо ру жен ных
тончайшими
органами
зрения
и
сл уха,
буд ет
ра зы­
скивать
не
драгоценные
камешки
или
частицы
благородных
металлов...;
они
бу­
дут
разыскивать
м олеку лы,
входившие
в
сост ав
с ущест в,
отдавших
им
жизнь.
Вод ы,
выносящие
из
не др
земли
прах
умерших,
сд елаю тся
послушными
с ово­
купной
во ле
сын ов
и
дочерей
человеческих
[...], химические лучи станут спо­
и
недооценка
значения
средств
благодатных
в
учении
Н. Ф.
Федо ров а
для
меня
очевидна...”
(письмо В.А .
Кожевникова
-
П.А.
Флоренскому7,
п олуче нно е
11.9.1913) // Переписка П .А .
Флоренского
и
В.А .
Кожевникова
// Вопросы фи­
лософии.
1991. No 6.
С. 114.
166 Корниенко Н .В .
И стор ия
текста
и
биография
А .П.
Платонова
1926-1946 И
Здесь
и
теперь.
М., 1993. No1.
С. 146.
167 Синявский А .
"Опавшие листья"
В.В.
Розано ва .
П ариж , 1982.
С.ЗЗ.


195
собн ым и
к
выбору,
т.е .
под
их
влиянием
сродное
буд ет
соединяться,
а
чуждое
от де лят ьс я”168.
Я
думаю,
Платонову
(как и Вернадскому,
Флоренскому,
Циолковскому,
Войно-Ясенецкому,
К.-С.
Льюису,...)
такие
рассу жд ени я
не
могли
п ок азат ься
полным
бре до м.
Скорее
всего
Платонову
не
были
известны
мы сли
автора
тракта­
та
’’Дух,
ду ша
и
тело”
-
свя щен ни ка,
а
в
миру
про фе ссор а
м едицины
Валентина
Феликсовича
Войно-Ясенецкого
(архиепископа Луки),
ставшего
лауреатом
Сталинской
премии
в
1946-м
го ду
за
книгу
"Этюды гнойной хирургии” (а до этого проведшего 20 лет в сталин­
ских
лагерях):
“...Д ух
ч еловек а
св обо ден
[...], а его низшая,
чу вств ен ная
душа
подчиняется
законам
причинности.
[...] # Считается невозможным восстановление и Воскре­
сение
т ел,
совершенно
уничтоженных
тлением,
или
сгоревших,
превратившихся
в
прах
и
газы,
разложившихся
на
атомы.
# Но если при жизни тела дух был тес­
нейшим
образом
связан
с
ним ,
со
всеми
органами
и
тканями,
проникая
все
мо­
лекулы
и
атом ы
те ла,
был
его
организующим
н ача лом,
то
почему
дол жна
навсе­
гда
исч ез нуть
эта
связь
по сле
с мерти
тел а?
Почему
немыслимо,
что
эта
связь
по сле
см ерти
сохранилась
н авсег да,
и
в
момент
всеобщего
Воскресения
по
гласу
трубы
архангеловой
во сстан ов итс я
связь
бессмертного
духа
со
всеми
ф изиче ­
скими
и
химическими
элементами
и стле вш его
т ела...?”169.
Эти
размышления,
мне
кажется,
были
бы
вполне
созвучны
со б­
ственному
проекту
Пла т онова .
В
несколько
ином
к люче
представля­
ет
ту
же
мысль
Павел
Флоренский,
п ереск азы вая
в
письме
В. И.
Вернадскому
теорию
сфрагидации
(или наложения своих осо ­
бенных
знаков
ду шою
на
вещество
тела)
Григория
Нисского:
"Согласно этой теории индивидуальный тип
-
е1с1о8
-
человека,
подобно
пе­
чат и
и
ее
оттиск у,
на лож ен
на
душу
и
на
тело ,
так
что
эле мен ты
тела ,
хотя
бы
они
и
были
рассея ны,
вн овь
могут
бы ть
узнаны
по
совпадению
их
о тт иска
-
-
и
п ечати,
принадлежащей
душе.
Таким
образом,
духовная
с ила
всегда
остается
в
ч асти цах
тела,
ею
офо рм ленно го,
где
бы
и
как
бы
они
ни
б ыли
разде­
лен ы
и
смешаны
с
другим
веществом .
Следовательно,
ве ще ство,
участвовавшее
в
п роце ссе
жизни,
и
при том
жизни
индивидуальной,
ос та ется
навеки
в
это м
к ру­
г оворот е,
хо тя
бы
концентрация
жиз н енн ого
процесса
в
данный
момент
и
была
чрезвычайно
ма ло й ”170.
168 ФедоровН.Ф.
Статьи
о
р егуля ции
пр иро ды
// Собрание сочинений (в 4 -х то­
мах). Т.2.
М„ 1995. С . 259-260 .
169 Войно- Ясе нец к ий
В.Ф.
О
духе,
душе
и
т еле.
(1923-1925) // Философские нау­
ки.
1994. No
1-3 .
С.84-98; 1997. No 3-4.
С. 138 -143; 1998. No
1.
С.147.
170 Из письма П .А.
Флоренского
-
В.И.
Вернадскому.
(1929) // Новый мир.
М.,
1989.
No
2.
С. 164.
Как
бы
от
лица
самого
Андрея
Платонова,
на
это т
практиче­
ски
единый
ход
мысли
Ф ед орова,
Войно-Ясенецкого,
Флоренского
- и Григория
Ни сск ого
мож но
бы ло
бы
возразить
следую ще е.
Разве
в
таком
случ ае
на
Страш­
ном
суде
не
должны
б удут
неизбежно
возникать,
по мимо
известных
морально-
этических,
еще
и
определенные
"имущественные вопросы": вещество тела,
рас­
падаясь,
оче вид но
"усваивается" , слу ж ит " почвой"
для
все
новых
и
но вых
по ко-


196
Размышления
на
ту
же
самую
тему
можно
встретить
у
самых
разных
мыслителей.
В от,
напр имер ,
взг ля д,
из ложен н ый
в
трактате
о
чет ыр ех
типах
любви
Клайва
С тей плза
Лью иса
(около 1958-г о
го­
д а). Примечательно,
что
Льюис
ис хо дит
из
того,
что
любовь-дружба
(в идеальном смысле)
та ко ва,
что
любящий
не
нуждается
в
те ле
любимого,
причем,
так
ск азать ,
д аже
и
в
самбм
’’расширенном теле”
(состоящем из его родных,
св язе й,
службы,
положения
в
обществе
и т п., каковые могут быть важны для других видов любви). Всем лю­
бящим,
считает
Льюис,
не об хо димо
что-то
ино е:
друзья
могут
д аже
не
смотреть
друг
на
друга,
пишет
он,
что
не
означает,
что
они
др уг
др уга
не
ви дят
и
не
любят.
Так ая
-
истинная,
по
Льюису,
-
люб овь -
др ужба
бескорыстна,
не
ревнива
и
вместе
с
тем
’’аддитивна”,
то
есть
свободна
к
включению
в
нее
новых
членов
(Льюис называет ее
’’транзитивной”,
или
доступной
для
передачи
д руго му).
Она
не
у бы­
вает
от
того,
например,
что
од ин
из
дв ух
друзей
(А или В)
вовлекает
в
д ружбу
еще
и
кого-то
третьего
(то есть С) .
Наоборот,
дружба
от
этого
как
будто
выигрывает,
и
когда
од ин
из
компании
умирает,
оба
оставшихся
теряют
не
только
самого
умершего
С,
но
и
’’его долю”
в
каждом
другом
(долюСвАидолюСвВ)171. В чем-то
и
этот
автор
-
без ус ло вно
не
изв ест ный
Платонову
Льюис
-
оче нь
близок
ему
по
духу,
они
как
бы
беседуют
др уг
с
д руго м,
не
б удучи
знакомы
и
не
зн ая
о
существовании
другого
в
жизни:
"В Царствие войдет лишь то,
что
ему
соо тве тствуе т.
Кро вь
и
плоть,
п росто
природа,
Царствия
не
н аслед ую т.
[...]
В
моей
любви
к
жен е
или
друг у
ве чно
л ишь
преображающее
их
на чало.
Только
оно
во сстав ит
из
м ер твых
все
о ста ль­
ное.
# Богословы иногда задавались вопросом ,
узнаем
ли
мы
др уг
друга
в
вечно­
сти
и
сохранятся
ли
там
наши
земные
связи
.
Мне
кажется,
что
это
зависит
от
того,
какой
стала
или
хотя
бы
становилась
н аша
любовь
на
земле.
Если
она
бы­
ла
только
е стеств енн о й,
нам
и
делать
неч его
буд ет
с
эти м
ч елове ко м.
Когда
мы
встречаем
взрослыми
школьных
друзей,
нам
нечего
с
н ими
делать,
если
в
детст­
ве
нас
соединяли
только
игры,
подсказки
и
сп исыв ание .
Так
и
на
небе.
Все,
что
не
вечно,
по
сути
своей
устарело
еще
до
рождения" (тамже:145).
На
это,
пр авд а,
можно
возразить
(словами В .В .
Зеньковского):
“Христианское учение .. .
утверждает
с
исключительной
с илой
принцип
телес­
ности
как
неотъемлемой,
онтологически
неустранимой
из
естества
человека
ле ний
организмов.
Кроме
того,
описанная
у
Григория
Нисс к ого
сфрагидация,
кажется,
противоречит
пр инципиа л ьно й
неразличимости
вещества
(с точки зре­
ния
квантовой
механики,
в
которой,
конечно,
не
мог
бы ть
си лен
последний),
неразличимости
на
уровне
элементарных
час ти ц,
до
к отор ых
все-таки
д охо дит,
надо
ду мат ь,
процесс
разложения
тела
органического.
171 Льюис Клайв Стейплз.
Любовь.
(1960) И Вопросы философии .
М. , 1989.
No8.
С.124-126.
Ср.
зде сь
горестное
во с клица ние
о
возможности
пребывания
на
том
свете: “за ­
бл удишь ся,
как
в
поезде-дешевке" - из записной книжки Платонова.


фу нкц ии
личности.
[...]
В
воскресении,
конечно,
восстает
личность
с
рядом
из­
менений
(“сеется тело душевное,
во сст ает
тело
духовное”), но это та же лич­
ность,
какая
бы ла
на
земле
до
см ерти
- в ее единичности
и
неповторимости,
в
ее
свое обра зи и.
Все
то
в
жизни
на
з емле,
что
связывает
себ я
с
вечностью,
что
по­
лучает
печать
ве чно сти,
-
все
вос стае т
в
во скре сше м
человеке;
смерть
по ист ине
является
неким
сном ,
зл ым
от няти ем
т ела
от
души
-и
когда
приходит
воскресе­
н ие,
тот
же
че лов ек
оживает,
что бы
в
н овой
жизни,
в
преображенном
сво ем
ес­
тестве
завершить
и
укрепить
то,
что
н ачато
б ыло
до
с мер ти ”172.
...В богословские вопросы,
читая
Платонова,
можно
бы ло
бы
уг­
лубляться
и
д альше.
Загадка
воскрешения
и
пре обр аж ения
л ибо
во­
обще
о ст ается
непос т ижимой
для
человека,
либо
же,
как
сч ита ет
Платонов,
ее
р еш ение
с лед ует
попытаться
вынудить,
“вырвав”
у
природы
силой
(вполне по Мичурину)173.
Любовь
и
душ а
Любовь
част о
п ре дставл ена
в
произведениях
Платонова
как
болезнь
плоти,
про сто
ищущая
своего
"разрешения" .
При
эт ом
реальный
объект
ст рас ти
и
его
образ
в
душе
чело век а,
испытывающего
лю­
бовн ые
муки,
с овсем
не
обязательно
совпадают,
они
часто
рассогла-
сов анн ы
-
и
во
времени,
и
в
пространстве.
Здесь
можно
вспомнить
хот я
бы
ту
заоч н ую
любовь,
любовь
“задним числом”,
которую
ис­
пы т ывает
степ ной
большевик
Степан
К опе нкин
-
к
Ро зе
Люкс ем­
б ург
(об этой немецкой коммунистке,
по
логике
вещей,
он
мог
ус­
лышать
только
после
ее
гибе ли) .
Да
вот
и
р ане ный
Александр
Дв а­
н ов,
скрываясь
от
своей
идеальной
лю бви
(к учительнице,
девушке
Соне
Манд ро вой ), ночью,
в
бреду
уходит
из
дома,
чтобы
искать
со­
циал изм ,
которого
нет
нигде
в округ .
По сле
долгих
скитаний
он
ока­
зывается
на
печи
у
солдатки-вдовы,
Феклы
Степановны,
где
расхо­
ду ет
свою
идеальную
страсть
(к Соне и,
соответственно,
к
револю­
ци и)
-
во
вполне
материальном
плотском
тепл е
вдовьей
постели,
в
резуль т ат е
чего,
будто
очнувшись,
излечивается,
и
уходит
вместе
с
Копенкиным
-
в
Чевен г ур
дела ть
там
окончательный
ко ммуниз м.
В
следующем
ниже
отрывке
в
едином
смысловом
пространстве
души-
серд ца
синкретически
сводятся
Платоновым
следующие
образные
представления:
механический
дв игат е ль,
сторож
д уши
человек,
(сам заключенный в клетку тела), и
-
птица,
вылетающая
из
клетки
172 Зеньковский В. В.
Указ
соч.
С.83.
173 "Мы на можем ждать милостей от природы;
взять
их
у
нее
-
наш а
задача"
(из Предисловия к III
изд .
книги
"Итоги шестидесятилетних работ по выведе ­
нию
н овых
сортов
плодовых
р аст ени й", 1934).
Благодарю
Ири ну
Спиридонову
за
эту
ссылку.


198
(которую сторож бессилен удержать,
а
затем
и
сама
пт ица
превра­
щается
или
оставляет
по сле
себ я
только)
- раны
на
теле:
“Его сердце застучало,
как
тве рдое ,
и
гро мко
обрадовалось
сво ей
св об оде
внутри.
Сторож
жизни
Двано ва
сидел
в
сво ем
пом ещен и и,
он
не
радовался
и
не
горевал,
а
нес
нужную
сл уж бу.
[...]
Сам
Дв анов
не
чу вст вовал
ни
радости,
ни
полного
забвения:
он
все
время
слушал
высок ую
точную
работу
сердца.
Но
вот
сердце
сдало,
замедлилось,
хлопнуло
и
з акр ылось ,
но
уже
пуст ое.
Оно
слиш ком
широко
открывалось
и
нечаянно
выпустило
св ою
единственную
птицу.
Сто ­
рож-наблюдатель
посмотрел
вслед
улетающей
птице,
уносящей
сво е
до
неяс­
ности
легкое
те ло
на
р аски нут ых
опечаленных
крыльях.
И
сторож
заплакал
-
он
плачет
од ин
раз
в
жизни
чел ов ека,
один
раз
он
тер яет
свое
с по кой ствие
для
сож ален ия.
# Ровная бледность ночи в хате показалась Дванову мутной ,
глаза
его
заволакивались.
Ве щи
стояли
маленькими
на
своих
мес т ах,
Дв анов
ничего
не
хотел
и
уснул
здоровым.
# До самого утра не мог Дванов отдохнуть.
Он
про­
снулся
поз дно,
когд а
Ф екла
Ст епа но вна
разводила
ог онь
под
таг аном
на
за­
г нетк е,
но
сно ва
усну л.
Он
ч увство вал
тако е
у то млен ие,
сл овно
вч ера
ему
была
нанесена
ис тощаю щая
рана” (Ч).
Зачем,
казалось
бы,
бежать
от
настоящей
и
уже
обретенной
Дв а-
новым
любви
к
Со не
(в родной деревне,
в
доме
приемного
отца,
За­
хара
П авл ов ич а), чтобы потом ’’р аз мен ива ть”
ее
-
на
пе чи
у
(первой
вс тре че нной)
солдатской
вдовы?
Только
для
т ого,
чтобы
истинная
сер деч ная
привязанность
не
помеш ал а
у част воват ь
в
’’главном деле
жизни”,
т.е .
в
поисках
п ути
к
ком м ун изм у? (Вспомним напутствие
умершего
отца
Саше
Дванову,
усл ышан но е
последним
как
будт о
во
сне,
на
могиле
о тц а: 'Делай что-ниб удь
в
Чевенгуре,
-
з десь
нам
бу­
дет
скучно
м ер твыми
лежать".)
Ра ди
это го
может
быть
оставлено
все
личное,
д аже
-
безвыходное
небо
род ин ы.
Своим
физическим
со­
еди нением
с
Феклой
Степа но вно й
Дванов
как
будт о
изб авля ет ся
от
груза
плотского
чувства:
эт им
просто
высвобождается
ненужная,
меш ающ ая
ему
энергия.
Здесь
’’наименьшее зло"
по
отношению
к
ид еалу '.
Тем
же
актом
как
бы
приносится
и
жертва
самой
лю бви
Дванова
к
Соне
{"Вы
-
сестры!” -
воск ли ц ает
он
в
п ылу
страсти).
Итак,
с
одной
стороны,
любовь
это
чувство,
которое
одухотворяет
людей,
соединяет,
привязывает
одного
че ловек а
к
д ругом у,
но
с
другой,
п оло вая
любовь
-
что-то
звериное,
что
должно
быть
разре­
ше но
как
естественная
функция
организма
(идея,
конечно,
не
собст­
ве нно
платоновская,
но
и
разночинца
Базарова,
и
герое в
Чернышев­
ского,
и
многих
других).
Такая
любовь
может
бы ть
вполне
бе з­
образна
в
своих
внеш них
проявлениях.
Она
должна
бы ть
поскорее
изжита,
преодолена,
взята
под
кон т роль
некой
высшей,
исключи­
тельно
духовной
(а не ’’душ ев ной”) инстанцией двух любящих (или
даже
-
законами
целого
государства,
как
это
п ред лагает ся
в
плато­
новской
сат ире- г иперб о ле
’’Антисексус”).
Плотские
чув ст ва
ин ой
раз
описываются
у
Платонова
в
пугающих
своей
откровенностью


199
сценах.
Но
тут
же
рядом
существует
прямо-таки
умопомрачитель­
ный
“платонизм”,
в
котором
происходит
во зг онка
тех
же
чувств
к
со верш ен но
иррациональной,
тож е
почти
бо лез ненно й
неосязаемо­
сти ,
в
рамках
которой
один
из
любящих
мож ет
быт ь
счастлив
толь­
ко
оттого
(хотя бы от того /
то гда
и
только
т ог д а), что сохраняет в
себе
память
суще ств ов ан ия
другого
чел овек а,
к ак,
например,
про­
исх од ит
с
Прушевским
в
"Котловане”,
который
долгие
год ы
ощуща­
ет
на
своих
губах
п оц елуй
так
и
о ста вшей ся
ему
незнакомой
девуш­
ки,
не
встретив
ее
вплоть
до
самой
ее
смерти.
Он
способен
жит ь
од­
ним
скудным
воспоминанием
яр ко
пережитого
в
тот
момент
чувст­
ва.
Многие
и
другие
герои
Платонова,
собственно,
способны
жить
только
одн им
во об ражен ием
чего-то
"нереального"
в
сво ей
жизни.
Если
че лове к
не
одушевлен
какой-то
страстью,
доходящей
до
самозабвения
-
трепетом
ли
перед
"живым"
устр о йств ом
паровоза
или
нежной
привязанностью,
заб от ой
о
с воем
ближнем,
-
то
для
это­
го
чело век а,
по
Пла т он ову,
моментально
рушится
мир .
Для
него
о к азывает ся
ненужным
и
лишенным
смысла
все
остальное
сущест­
вующее.
Созданные
людьми
для
помощи
себ е
механизмы
и
сама
природа
ок азывают ся
тут
откровенно
вр ажд ебн ы.
Ведь
е динст вен­
ное,
в
чем
действительно
нуждается
человек,
-
что-то
нечаянное
в
душе
-
что
и
бывает-то,
по-настоящему,
только
в
детстве.
Возвраще­
ния
этого
ожидают
и
к
нему
стремятся
со кро вен ные
че лов еки
Плато­
нова.
Но,
как
написано
в
од ной
из
его
зап исных
книжек:
“Жизнь есть упускаемая и упущенная возможность”.
Оправдание
ду ши
Со верш енн о
верно
интерпретирует
од ин
из
“экзистенциальных”
для
Платонова
смыслов
американский
ис след оват ель
1'. Сейфрид:
все
в
мире
по дв ласт но
универсальному
закону
энтропии,
или
"закону тя­
го те ния
всех
физических
существ
к
смерти
и
расп ад у".
И,
значит,
как
бы
ра ссу жд ает
платоновский
герой-правдоискатель,
душ а
вовсе
не
"покидает"
тела
человека
после
его
смер ти ,
переселяясь
в
"мир
иной",
а
погибает
вместе
с
ни м,
наравне
с
телом174.
Единственная
о ст ающая ся
надежда,
согласно
Платонову
-
найти
"коллективную
ду шу",
ту,
которая
не
умирает.
Вот
такую-то
душ }7 он и пытается
представить.
Все
его
т вор чест во,
собственно
гово ря,
можно
понять
как
осуществление
этого
грандиозного,
иногда
по-детски
неу кл ю­
жего
и
наивного,
иногда
трогательного,
а
ино гда
какого-то
да же
на-
174 Сейфрид Т .
Пи сать
против
м атер ии:
о
языке
"Котлована"
А.
Платонова
И
Андрей
Плат он ов.
Мир
тво рчест ва.
М. , 1994.
С.306-312.


200
вязчиво-пугающего
проекта.
В
романе
’’Счастливая Москва”
наибо­
лее
отчетливо
ви дна
по пы тка
увязать
самы е
завет н ые
мысли
пи сате ­
ля
-
с
т еми
ид ея ми,
которые
отражали
бы
"общие места"
господ­
ствующей
в
ту
пору
идеологии.
В
за писны х
книжках
писателя
(осе­
ни
1932 г .,
во
время
работы
Платонова
над
романом)
можно
п ро­
честь:
“Есть такая версия .
-
Но вый
мир
реал ьн о
существует,
поскольку
есть
поколение
искренне
думающих
и
де йст вую щих
в
пл ане
орт о доксии ,
в
плане
оживления
" плака та" <лю д ей> ”...
И
вот,
вроде
бы
на
та ком
жалком
материале
официально
"разрешен­
ного"
Платонов
все - таки
пы тает ся
развить
с вою,
уводящую
нас
к
его
собственному
рукотворному
апокрифу
метафизическую
конструк­
цию.
М ар ксистска я
наука
и
философия
постоянно
пр ово зглаш ают ,
что
неу кло нно
продолжают
до искив ать ся
материалистических
объ­
ясн ении
любы х
явлении.
Значит,
даже
с
высокой
трибуны
не
может
быть,
вроде
бы,
отвергнуто,
например,
такое
предложение
(пусть
нарочито
гр уб ое,
отдающее
некоторым
скверным
"душком"): истол ­
ковать
ду шу
как
пустоту
в
кишках
человека,
которая
втягивает
в
себя
весь
м ир.
Это
вп исы в ается
в
эстетику
некрасивого
и
о ттал ки­
вающего,
взятую
на
вооружение
сн ач ала
декадентами,
потом
футу­
ристами
(с их раздаванием " по щечи н
общественному
вкусу"), а за­
тем
и
Пролеткультом.
В
то
же
вр емя
это
от веч ает
и
такому
г луб око
укоренившемуся
в
мозгах
принципу: “Кто был ничем,
тот
станет
в с ем " (с шапкозакидательской установкой на “ бо евой
и
трудовой
э нтуз иазм
советского
народа”,
а
ино гда
и
ставкой
просто
на
чудо) .
Объ яснен ие
сложнейшего
следует
искать
и
находить
в
простейшем.
Правда,
ино гда
можно
пр енеб ре чь
сразу
несколькими
этапами
в
хо­
де
объяснения,
если
(“по - л енинс ки”) хочешь сделать свой тезис дос ­
ту пным
шир о ким
м ассам
-
в
общем-то,
это
не
всегда
я вная
демаго­
гия,
а
просто
пр инцип
"энтимемы" (сокращенного силлогизма,
ко­
торым
пользовались
древнегреческие
ораторы
и
фи лос офы) .
Итак,
поскольку
души-то,
как
та ко вой
и
нет
("Уж мы-т о,
мате ­
риалисты,
это
п он и м аем "), есть же только некая языковая метафора,
намеренно
неточное
употребление
с лова
(то что сидит в сознании
отсталого
в
свое й
основной
массе
н аселени я ), а именно эта метафо ­
ра
служит
для
о бо знач ения
вполне
определенных,
поощряемых
на­
ми,
руководителями
государства,
действ ий
(как то:
одушевлять
в сех
своим
пр ису тст в ием,
в
за ле
царит
воодушевление,
пожелать
от
все й
души,
душ а
праздника
и т п .), то почему же не разрешить раз­
ви ть
эту
метафору,
придав
ей
видимость
вполне
"идеологически вы­
держанного",
соответствующим
обр аз ом
"упрощенного", "н аш е го,
материалистического"
о б ъя снения
слож ных
п роц ессов
психики?


201
Такой
ход
мысли
как
бы
впис ы вал
самую
существенную
для
всего
платоновского
творчества
проблему
в
контекст
нач ина вш его
испо­
ведоваться
в
то
время
в
стане
соцреализма.
И
вот
оно
-
наиб ол ее
вы­
зывающее,
провокационное,
откровенно
шокирующее
о б ъя снение,
к от орое
дается
в
да нном
случае
хирургом
Самб икиным
инж ене ру
Сар то ри усу
(склонившимися в операционной над телом умершей
молодой
женщины):
“ - Видишь!
-
ска зал
Самбикин,
разверзая
получше
пустой
у част ок
ме жду
пищей
и
калом.
-
Эта
пу ст ота
в
кишках
всасывает
в
себя
все
человечество
и
д вижет
всем ирн ую
историю.
Это
душа
- ню х ай ! [...] # Сарториус склонился ко
вну тренн ос ти
трупа,
где
нахо дила сь
в
кишках
пуст ая
душа
чел ов ека.
Он
по­
трогал
па льца ми
о ста тки
кала
и
пищи,
тщательно
ос мо трел
т есн ое,
неиму­
щее
устройство
все го
т ела
и
ска зал
затем: #-
Это
и
есть
са мая
лучшая,
об ыкнов енная
душа.
Дру гой
нету
нигде.
# Инженер повернулся к выходу из от ­
д еления
трупов.
Он
сог нулся
и
п ошел
от туд а,
ч увствуя
позади
улыбку
Самби-
кина.
Он
был
оп еч ален
грустью
и
бедностью
жиз ни,
настолько
бе спомо щной,
что
она
поч ти
бесп ре ры вно
до лжна
о твле кат ься
иллюзией
от
сознания
своего
истинного
поло жени я.
Даж е
С амбик ин
ищ ет
иллюзий
в
своих
мысл ях
и
от­
крытиях,
-
он
тоже
увлечен
сложностью
и
ве ли кой
сущностью
мира
в
своем
в оображ ен ии.
Но
Сарториус
видел,
что
мир
со сто ит
больше
всего
из
обездо­
ленного
вещества,
любить
к оторо е
почти
нельзя,
но
понимать
нужно” (СМ).
Да,
конечно,
предлагаемые
р амки
(в которых разрешено “ф ил о­
соф ст вован и е”) настолько узки,
что
сознание
-
в
чем
без усло вн о
от­
д ает
се бе
отчет
Платонов
-
должно
постоянно
отвлекаться
ил люз и­
ей,
чтобы
се бя
не
возненавидеть
и
не
истребить.
(А писатель наме­
ренно
еще
с ужает
эти
рамки!)Еслидушаестьтолько ’’фигура
ф ик­
ции”,
пустая
языковая
ф ормул а,
п лод
человеческого
воображения,
то,
не
выдумывая
и
постоянно
не
подпитывая
в
себ е
эту
’’иллюзию",
н евозм ож но
вытерпеть
действительной
жизни:
“Чем живет человек:
он
чт о -ниб удь
думает,
то
есть
и меет
тай ную
идею,
иногд а
не
сог ласную
ни
с
чем
оф ици альны м.
# Чтобы жить в действительно ­
сти
и
тер петь
ее,
нужно
все
время
представлять
в
голове
что -н ибудь
выду­
манное
и
недей ствит ел ьно е.
# Тайна Сарториуса есть тайна всего историче ­
ск ого
че ловеч еског о
общества:
жить
самому
по
себе
в нутри
нечем,
жив и
д ругим
человеком,
а
тот
тобой
живет,
и
пошло,
и
пошло,
и
так
вме сте
целые
м и лл ио н ы” (из Записных книжек).
Техника
утраты
души
П оэт ому
в
сог лас ии
с
предлагаемой
Платоновым
в
романе
"Счаст ­
ливая
Москва" (ипо-видимому,
совершенно
иск ре нне
исповедуемой
им,
глубоко
экзистенциалистской) "технологией жизни",
свою
с об­
ственную
материальную
оболочку
человеку
закономерно
смени ть
на
лю бую
друг ую.
Это
все
равно,
что
отдать
себ я
самого,
все
самое


202
д орого е
в
себ е
(свою душу)
кому-то
дру гом у,
переродиться
в
этого
другого.
Про
и нженер а
Сарториуса
в
романе
сказано:
‘'Душа Сарториуса испытывала страсть любопытства.
Он
сто ял
с
сознанием
не изб еж ной
бедности
отд ельн ог о
чело вече ског о
се рдца ;
д ав­
но
удивл ен н ый
зрелищем
жи вых
и
разнообразных
людей ,
он
хотел
жи ть
жизнью
чужой
и
себе
не
присущей”.
О
нем
же
-
из
не
вошедшего
в
окончательный
в ар иант
ро мана
от­
рывка:
“Он относился к себе как к мертвой материи,
к ото рой
не
жалко
и
ее
можно
смен ить
на
другое
сущест в о.
Он
удивлялся
характеру
неко его
Груняхина
и,
вын ося
его
судь бу,
сам
по
себе
жил
втай не
и
вдалеке,
плача,
улыбаясь,
но
не
д е й ст ву я” (Записные книжки)175.
Или
о
другом
герое,
упо минавш емс я
ранее
х ир урге
Самбикине:
“Самбикин задумался,
по
своему
об ыкнов ению,
над
жизнью
ве щес тва
-
над
самим
собой;
он
относился
сам
к
себе
как
к
подопытному
живот­
но му,
как
к
части
мир а,
д о ставш ейся
ему
для
ис след ов ания
вс его
целого
и
неясного” (СМ).
И
Сарториус,
и
Самбикин
являются
наследниками
Фом ы
П ухова
(Сокровенный человек), Александра Дванова (Че ве нг ур), Вощева
(Котлован), Чагатаева (Д жан)
и
мно гих
других
платоновских
героев.
Их
отношение
к
се бе
-
исследовательское.
Они
ищут
оправдания
ни
мн ого
ни
мал о
всеобщего
существования,
доискиваются
тайны
бы­
тия
всего
мира
и
готовы
у видеть
разгадку
этой
тайны
-
в
пер ене се­
нии
собственной
д уши
во
все
ины е
существования,
т.е .
в
доброволь­
ном
обречении
се бя
на
нак аз ание
-
и дти
по
круг у
всех
низших
(от­
носительно
себя)
перерождений:
“Сарториус чувствовал себя так,
как
будт о
до
нег о
лю ди
не
жи ли
и
ему
предстоит
перемучиться
всеми
м учениям и,
и спы тать
все
сн ачал а,
чтобы
на йти
для
каждого
те ла
чел ов ека
еще
не
сущес тв ующую,
вели­
кую
ж изнь” .
Готовность
перемучиться
за
вс ех
Платоновский
герой
готов
впо лне
сознательно
пой ти
на
этот
шаг:
“Сердце его [С арт ориуса]
ст аю
как
темн о е,
но
он
утешил
его
обыкно­
венным
понятием,
пришедшим
ему
в
ум,
что
нужно
иссл едо вать
вес ь
объем
те кущ ей
жи зни
посредством
пре вращен ия
себя
в
прочих
людей .
Сарториус
погладил
сво е
те ло
по
сторонам,
обре ка я
его
пер емуч иться
175 Но характер некоего Груняхина делается для Сарториуса по- насто ящ ем у
сво­
им,
он
обживает
его
-
из
Сарториуса
становится
Гр унях иным ,
заимствуя
не
только
фамилию,
социальный
с татус,
п рофе ссию ,
но
как
бы
включаясь
в
в есь
уклад
ж изни,
становясь
муж ем
и
отч имо м
таких
ж ены
и
па сын ка,
каки е
м огли
бы ть
у
соответствующего
лиц а.


203
на
другое
сущес тво вание ,
к о то р ое 176 запрещено законом природы и при ­
вычкой
ч ело века
к
самому
себ е.
Он
был
исследователем
и
не
бе рег
се бя
для
тайного
счастья,
а
с оп ро тивлен ие
своей
личности
предполагал
уничтожить
событиями
и
об ст оят ель ст вами,
чт обы
по
очереди
в
н его
могли
войти
неизвестные
чувства
других
людей.
Раз
п оя вился
жит ь,
нельзя
упустить
э той
в о зможнос ти,
необходимо
вникнуть
во
все
по­
сторонние
душ и
-
ин аче
ведь
не куда
д етьс я;
с
самим
собою
жи ть
не­
че м,
и
кто
так
живет,
тот
по гиб ает
задолго
до
гроба
[можно только
вытаращить
глаза
и
обо млеть
от
идиотизма]'11”.
Вообще
контаминация,
двусмысленность,
пер еп ле тение
и
’’игра”
в
едином
це лом
на
сразу
нескольких
см ыслах
-
излюбленный
прием
Пла т онова .
Именно
за
этот
прием
его
ругали
и
Ф адеев,
и
Горький,
и
Гур вич
с
Ерм иловым .
Вот
пример
одного
из
таких
типичных
плато­
новских
совмещений
смыслов:
“Бродя по городу далее,
он
[Сарториус]
част о
замечал
счастливые,
пе­
ча льны е
или
загадочные
л ица,
и
в ыбирав ,
кем
ему
стать.
Воображение
другой
души,
неи звес тно го
о щущения
ново го
те ла
на
себ е
не
оставляло
его.
Он
д умал
о
мыслях
в
чуж ой
голове,
шагал
нес вое й
походкой
и
жадно
радовался
пустым
и
го товы м
сер дцем .
Молодость
тул ови ща
преврати­
ла сь
в
во жде лени е
ума
С арто риуса;
улыбающийся,
скромный
Сталин
сторожил
на
площадях
и
ул ицах
все
открытые
дороги
све жего,
неиз­
вестного
социального
ми ра,
- жизнь
простиралась
в
дал ь,
из
которой
не
в оз вра ща ются” (СМ).
"Пустое сердце"
уже
об ыг рыв алось
Платоновым
раньше,
в
’’Чевен­
гу р е”: там сказано,
что
большевики
должны
обладать
пуст ым
сердц ем,
чтобы
в
него
всё
мо гло
поместиться.
То
есть
осмысление,
вроде
бы,
вполне
положительное,
однако
на
него
накладывается
(ес ­
ли
не
п ер евеши вает )
еще
и
лермонтовское
'Пустое сердце бьется
ровно.. У
Такого
рода
двусмысленность
сразу
погашается
нейтрализующим
ее
уточнением.
Но
здесь,
в
«Счастливой Москве»
еще
и
Сталин,
к от орый
опять-таки
дво йс твен но
сторожил
все
отк р ытые
дороги
ново го
мира
<то ли приберегая их для себя,
то
ли
не
давая
в
них
никому
проходу>, дак тому же и даль,
из
которой
не
возвращаются
<то ли там так хорошо,
что
уже
не
хочется
обратно,
то
ли
все-таки
не
возвращаются
оттуда
по
другой
причине>.
Это
написано
в
1934-1935 гг.
Очевидно,
что
улыбающийся
на
ожив­
ляемом
плакате
Сталин
мог
бы
совсем
не
так
радостно
“улыбнуться”,
увидь
он
очередную
поэтическую
вольность
подчиненного
ему
как
главн ом у
инициатору
переустройства
чел овеч ески х
душ
’’пролетарского"
писателя.
К
тому
же
в
своих
произведениях,
так
и
оставшихся
при
жизни
н еопу б лико ванны ми
(к
176 Заметим ,
что
которое
относится
здесь
формально
к
существованию,
а
по
смыслу'
-
к
п ревр ащен ию.
Герой
как
будто
гот ов
<переучиться на кого -то
друго­
го^
177 В прямых скобках вариант в рукописи .


204
жизни
неопубликованными
(к несчастью для современников,
но,
мож ет
быт ь,
к
счастью
для
самого
а вт ора ?) Платонов допускает та­
кие
’’политически сомнительные”
вы сказыв ан ия ,
что
бу дь
они
опуб­
лико ва ны,
это
наверняка
пр ивел о
бы
автора
к
травле
и
шельмова­
нию
-
ничу ть
не
мень шим
по
кр айне й
ме ре
тех,
каким
был
подверг­
нут
уже
после
вой ны
М.
Зощенко
за
пове с ть
’’Перед восходом солн­
ц а” (1943 года): его обвинили примерно в том же,
в
чем
в
свое
время
был
о бв инен
Сократ
(как известно,
последний
был
казнен
по
обв и­
нению
в
’’развращении юношества”).
Отсутствие
в
утопии
ко нца
В
пр о екте
своей
уто пии
Платонов
словно
пер ед р азнив ает
древне­
греческого
философа
Гераклита
(с его огнем,
мерами
возгорающим­
ся
внутри
веч но
живой
м ат ер и и ), воскрешает задор средневековых
алх имико в,
но
все -т аки
“скругляет”
и
насильно
у кла дыв ает
свою
мысль
в
наез женно е
русло
сталинской
(Мичурин -Л ы сенк о
итд.) диа­
л ек тики
т во рения
”из г...
ко нфет ки ”.
Его
герой
хирург
Самбикин
находит
в
организме
мертвого,
как
кажется,
неисчерпаемый
резер­
в уар
для
по дде рж ания
множества
жи зне й:
“Самбикин был убежден,
что
жизнь
есть
лишь
од на
из редких
особен­
носте й
ве чно
мертвой
материи
и
эта
осо бе нно сть
скрыта
в
сам ом
про сто м
со ставе
вещества,
поэтому
умершим
н ужно
так
же
мало,
чт обы
ожит ь,
как мало
ну жно
было,
чт обы
они
скончал ись.
Более
того,
живое
напряжение
снедаемого
с мерть ю
чело века
настолько
велико,
что
больной
бывает
с ильн ее
зд оров о го,
а
мертвый
жизнеспособней
жив у­
щих” (СМ).
“...В момент
смерти
в
теле
челов ека
отк рывае тся
какой-то
тайный
шл юз
и
оттуда
разливается
по
организму
особая
влага,
ядо ви тая
для
смертного
гно я,
смывающая
прах
у то млен ия,
бер ежно
хранимая
всю
жизнь,
вплоть
до
высшей
опасн ости.
[...]
Свежий
труп
в есь
пронизан
следами
тайного
замершего
в ещества
и
ка ждая
ча сть
мертвеца
хранит
в
себе
творящую
сипу
для
уцелевших
жить.
Самб икин
предполагал
пре­
вр атит ь
м е ртвых
в
силу,
питающую
долголетие
и
здоровье
живых”
(СМ).178
178 Действительно ,
все
это
писалось,
когда
в рач
А лек сей
Замков
лечил
своих
привилегированных
пациентов
(теряющих мужскую силу или просто старею­
щих)
гравиданом
- препаратом,
изготовленным
из
м очи
бе рем ен ных
же нщ ин;
профессор
И гнат ий
К аз аков
пробовал
лечение
лизатами
- продуктами гидролиза
органов
све жеуб ит ых
животных,
и,
одним
словом , “ омо ложение .. .
вхо ди ло
в
концептуальную
матрицу
эпохи
как
ее
ва жная
составная
часть
” ( Золото носо в
М.
Ма стур б ан из ац ия: "эрогенные зоны"
со ветс кой
к уль туры
20-30- х
год ов
//
Литературное
Обозрение.
М., 1991. No
11. С .96-97).


205
Таким
об р азом
можно
сотворить
новую
утопию,
вполне
приемле­
мую
для
“власть предержащих” .
Однако
Платонов
так
и
оставляет
-
как
мне
кажется,
намеренно
-
рукопись
’’Счастливой Москвы”
неза­
вершенной.
Кон ец
работы
над
романом
-
ноябрь-декабрь
1936- го ,
сог ласн о
“Материалам к биографии”.
Уже
по сле
этого
он
еще
бу дет
писать
(и кое-ч т о,
правда,
не
мн ог ое,
сможет
опубликовать)
-
ра с­
сказы,
п овест и,
романы,
пьесы,
очерки
и
рецензии.
Но
поч ему
же
он
так
и
не
до во дит
до
ко нца
р ом а на? (Не даром при его первой публи­
кации,
в
“Новом Мире”,
сохранены
не
вычеркнутые
авторской
ру­
кой
варианты
текста;
а
по зже
по лный
ва ри ант
ру ко писи
опублико­
ван
в
“Стране философов”
No3 .)
Ведь
по
сути
дел а
“Счастливая Мо­
сква”
так
и
кончается
ничем.
Как
будт о,
писатель
ду мал
его
пр о­
должить,
включив
в
качестве
первой
части
в
следующее
сво е
прои з­
вед ени е,
од но
из
названий
которого
можно
прочесть
в
“Записных
к н ижк ах ”: “Путешествие в человечество”.
Как
известно,
рукопись
романа
(“Путешествие из Москвы в Ленинград”) у него украли вме ­
сте
с
чемоданом,
в
поезде,
когда
во
врем я
эвакуации
он
вывозил
се­
мью
в
Башкирию,
в
1942-м .
Но
не
потому
ли,
все-таки,
работа
оста­
новилась,
что
по
его
собственным
ин ту итив ным
оценкам,
так
ска­
зать,
степень
“угождения”
и
выворачивания
себя
(или даже “ иде ол о­
гического
пособничества”
перед
власт ь ю)
уже
превысила
бы
тогда
некую
предельно-допустимую
норму,
и
он,
устыдившись,
к
роману
охладел?
Ну,
а
может
быть,
просто
так
и
не
смог
придумать
реаль­
ного,
т.е.
конечно
же,
т оже
фантастического,
но
все-таки
отвечаю­
ще го
его
пред ста вл ени ям
о
художественной
реальности
воплоще­
ния
своем у
технократическому
проекту?
Ответить
на
эти
воп рос ы
т рудн о.
Быт ь
может,
некоторую
по­
пытку
отв ета
можно
предложить,
ист о лк овав
следующую
за пись
из
блокнота
писателя
1946 года:
“Бог есть великий неудачник .
# Удачник
-
то т,
кто
им еет
в
себе,
приоб­
ретает
ка кой- то
ре зкий
глубокий
недо ста т ок,
несовершенство
этого
мира.
В
этом
и
жизнь.
А
если
лиш ь
совершенство,
то
зачем
ты,
черт,
яви лся ? # Жизнь
состо ит
в
том,
что
она
исчеза ет .
# Ведь если жить правильно
-
по
духу,
по
серд цу,
подв игом ,
ж ертв ой,
долгом,
- то не появится
никаких
в опр осов,
не
поя­
в ится
же ла ния
б есс мерт ия
и
т. п.
-
все
эти
ве щи
являются
от
нечистой
со­
ве ст и " (Записные книжки) .
Платонов
-
наследник
богоборческой
традиции,
восходящей
от
18-го
век а
до
1929-30
годов .
В
его
поздних
про изве д ения х
(“Шарманка”,
“Ноев
ковчег”)
бог
-
просто
некий
“ловко
устроившийся”
в
жизни,
всезнающий,
эксплуатирующий
ее
несовершенства
и
недостатки
субъект,
или
богатый
и
почти
всем огущ ий
иностранец,
профессор,
питающийся
одн ой
хими ей
и
ни
во
что
не
вер ящ ий
(знающий,
что
все
в
мире
-
одни
пустяки),
который
пр иезжа ет
в
СССР
только
затем,
чтобы
взять
и
вывезти


206
только
за тем,
чтобы
взять
и
вы вез ти
отсюда
на
за пад
чело веческ ую
ве ру
(читай:
идеологию).
-
Но
вед ь
это
почти
в
точности
булгаков­
ск ий
Воланд!
Однако,
в
отличие
от
Булгакова,
Платонов
почти
ма­
ниакально
продолжает
думать
над
построением
н овой
этики.
Его
Бог ,
в
отл ич ие
от
ленинско - стал инско го ,
как
мы
видим,
-
неуд ачн ик,
сознательно
обрекающий
себя
на
страдания
вместе
с
людь ми.
Бога-
дьявола,
царствующего
в
эт ом
мире
(по -б ул гак овск и ), он отвергает
и
хоч ет
отыскать
или
создать,
построить
сов мест ны ми
усилиями,
сил ами
человеческой
ду ши
и ную
веру,
которая
должна
ра но
или
поздно
прийт и
на
см ену
коммунистическим
идеям.
Но
мысль
П ла­
тонова
так
и
изнемогла
в
неравном
поединке,
здание
новой
ве ры
ос­
талось
не
выстроенным.
Закончить
эту
гла ву
можно
легендой,
или
побасенкой.
Как
я
уже
ск аз ал,
скорее
всего,
Платонову
ост али сь
неизвестны
размышления
автора
цитированного
вы ше
тр акта та
“Дух,
душа
и
тело”
от ца
Луки,
или
хирурга
Войно-Ясенецкого,
и
тем
не
менее
писатель
вполне
мог
бы
слышать
хотя
бы
следующий
анекдот,
случившийся,
как
расска­
зывают,
во
время
вручения
вра чу
премии
(в 1946), когда сам Сталин
обратился
к
лауреату
с
таким
вопросом:
“Профессор,
вы
часто
вскрываете
ч еловеч еское
тело.
Вы
там
не
видели,
где
находится
его
душа? ” Отец Лука посмотрел на своего собеседника
громадными,
львиными
г лаз ами
и
т ихо
про из нес: “ Часто я в человече­
с ком
тел е
не
видел
и
со вести
”179.
179 Быков И .И.
(канд.
мед.
наук,
отец
Игорь).
Об
ав торе
и
его
душе
и
сердце
//
Философские
н ауки.
М. , 1998.
No
1.
С.152.
Бол ее
подробные
свед ен ия
по
леген­
дарной
части
содержатся
в
книге
Марка
Поповского
“Жизнь и житие Войно-
Ясенецкого,
архиепископа
и
хирурга”.
М ., 2001.
С.40-42.


207
Илл. 13. Покров Богородицы.
Северные
пис ьма
XVI в.
Святители
и
ан­
гел.
Фрагмент
иконы
из
с.
Ку ржекс а
Вытегорского
р.
Вологодской
об л.
XI. Причины и следствия (м ифо ло гия
вместо
причинности)
Пе рес кок
и
смещение
в
причинной
ц епи
со быти й.
Необходимость
“достраивать”
см ысл
за
автора.
-
Избыточность
мотивировки,
гипертрофия
при чин ности .
-
Подводимость
вс его
под
не кий
’’общий
з ако н".
Отношение
сопутствования
-
Отступ лени е:
“сильная
и
слабая”
причинность,
одновременность,
функциональная
зависимость
итд.
-
Пр ичинно с ть
на
грани
па радо кса .
-
Метонимическое
замещение
причины
и
следствия.
-
Про п уск
иллокутивно-модальных
составляющих
в
причинной
цепи.
-
Заместительное
Возмещение.
-
“Живем ,
потому
что...”
-
о
двойственности
и
рефлексивности
причинного
отношения.
-
Преобразование
тема-рематической
структуры.
-
Отвержение
реаль н ых
причин
и
след ствий ,
их
обратимость.
-
Краткий
обз ор
наруш ени й
причинного
от нош ения .
По
замечанию
одного
и сслед ова теля ,
Платонов
-
"стилист яркой и
р езко й,
можно
сказать,
агрессивной
инди ви ду ал ьнос ти,
часто
упот­


208
ребляющий
искривленные,
намеренно
уродливые,
даже
вывихнутые
словосочетания"180.
Серг ей
Залыгин
назв ал
Платонова
“странноя­
зычным
пи сате лем” .
Действ итель но ,
я зык
платоновских
пр о изв еде­
нии
состоит
почти
спло шь
из
нарушений
н орм
стандартного
слово­
уп о тр ебл ения,
призванных
созд ават ь
и
как
будто
постоянно
по д­
держивать
в
сознании
читателя
эффект
остранения. (Многие случаи
нарушений
привычной
для
нас
“картины мира”
в
его
текстах
описы­
ваются
в
книге
Т.
Радб ил ь181.)
Но,
ведь,
воо бще
гово ря,
это
е сте ст­
в енно
для
любой
литературы,
любо го
литературного
произведения,
даже
для
любого
человека,
просто
“владеющего” (помимо своей как
бы
ес теств енн ой
речи)
еще
и
литературным
языком:
“затрудненное
понимание
ест ь
необходимый
сп утн ик
литературно­
культурного
го воре ния .
Дикари
просто
г оворя т,
а
мы
все
вре.мя
чт о-то
хотим
ск аз ать.
[...]
В
естественном
состоянии
языка
говор я щий
не
может
зад ум аться
над
тем,
как
он
го вори т,
потому
что
самой
мысли
о
возможности
ра зли чного
говорения
у
него
нет” (А.М.
Пешковский).
Вот
и
Е. Н.
Гаврилова
всл ед
за
Е.
Толстой-Сегал
соверш ен н о
спр ав едл иво
замечает:
“Развертывание платоновского сюжета .. .
до стиг ается
за
сче т
переклички
различных
г олосов ,
и
сюжетом,
движением
п ов ести
[“Котлован”] является это
прихотливое
перетекание
дру г
в
дру га
мысл ей ,
идей.
(...)
Подобному
же
расще­
плению
и
приращению
смысл ов
подвергаются
не
только
цельные
вы сказ ы ва­
ния,
но
и
словосочетания
и
отдельные
слова.
(...)
А втор
перепутывает
сл ова,
ме­
няет
их
местами
и
берет
всякий
раз
наименее
подходящее,
хотя
и
с
тем
же
смысл ом.
Синонимический
ряд
держит
структуру
тек ст а,
организуя
ее,
а
сме­
щенность
смысловых
оттенков
создает
к ар ти н }' смещенного,
противоестествен­
но го
жизнеустройства182”.
В
данной
гл аве
я
попытаюсь
ответить
на
вопрос:
в
чем
заключается
логика
платоновского
парадоксального
языка
-
вроде
бы,
с
одн ой
стороны,
устроенного
бесхитростно,
но,
с
другой,
очень
и
очень
не­
просто,
замысловато,
"заковыристо”
-
все
время
как
будто
рас ш аты­
вающего
и
доводящего
до
абсурда
привычные,
давно
устоявшиеся
в
со з нании
понятия
и
пр ед ста влени я
об
окружающих
вещах
и
собы­
тиях.
Для
ч его
же
происходит
и
ч ему
служит
эта
постоянная
де фор­
мация,
смысловой
"вывих"
и
ломка
причинных
связей?
Если
мы
срав н им
со
среднестатистическими
нормами
употребления
(с час­
тотами
встречаемости
по
ча ст отн ому
сло вар ю
под
р ед.
Зас ори ной ), мы увидим,
что
некоторые
причинные,
следственные
и
це ле вые
предлоги,
союзы
и
ча стицы
у
Платонова
(в " Чевен туре"
и
"Котловане”) -
уп отр еб ляются
значительно
бол ее
180 Носов С.
О
с т илист ике
романа
А.
Платонова
"Чевенгур" // Русская речь.
М.,
1989. No1 .
С.22-28.
181 Радбиль Т .Б.
Мифология
я зыка
Андрея
Пл атон ова.
Н.
Новгород, 1998.
182 Гаврилова Е.Н.
Указ,
соч., с. 166-167.


209
част о,
чем
в
среднем :
отчего
и
отто го,
соответственно,
-в
7ив4,6 раза чаще,
потому
в
2,5 раз а,
чт обы
-
в
2 раза,
п оэт ому,
благодаря
и
от
-
в
1,8 раза,
по­
скольку
-в
1,5 р аза,
для
-
в
1,2 раза чаще.
Но
при
этом
ча ст ица
ведь
-
характер­
ная
для
разговорного
стиля
речи ,
уже
в
1,1 раз реже у Платонова,
чем
в
среднем
в
языке
(она,
над о
понимать,
-
как
бы
слишком
слабое
средство
для
установле­
ния
“подходящей”
Платонову
п ричи нно сти) .
Предлоги
ввиду,
из -за
и
вследствие
-
соответственно
в
1,6, 1,8 и 1,9 раза реже,
сл едо ват ельно
-
в
16 раз реже! (итак
- вообще не употреблено ни разу).
Неупотребительность
последней
группы
пр и­
чинных
слов
объясняется,
очевидно,
тем,
что
это
средства
уже
иного,
так
ска­
з ать,
б олее
формализованного
и
“формульного”
жанра
-
канцелярий,
учрежде­
ний
и
учеб ни ков.
Но
тем
не
менее
общее
пов ыш ение
уровня
причинности
в
платоновских
текстах
очевидно.
Чем
же
оно
обусловлено?
Перескок
и
смещение
в
причинной
це пи
событий.
Необ­
ходимость
“достраивать”
смысл
за
автора
"В наш язык вложена целая мифология ” (Л .
Витгенштейн183).
В
следующем
отрывке
можно
ви деть
просто
пропуск
ко мпо не нта
в
цепочке
нормальных
или
ожидаемых
следствия
(8) и причины (Р),
то
ес ть
8<-Р:
“На сельских улицах пахло гарью
-
это
лежала
зола
на
дорог е,
которую
не
разгребали
куры,
потому
что
их
по ел и” (Ч).
Более
обычно
бы ло
бы
сказать
так
(ниже в квадратных скобках про­
пущенные
в
тексте
звенья
рассу жден и я):
Зо лу
на
дорогах
кур ы
[по-ви ди мо му,
дав но]
не
разгребали
(б),
[да и вообще,
кажется,
никаких
кур
вокруг
не
было
видно
(Б)], по­
тому
что
их
[просто давно всех]
съели
[жители изголодавшейся де­
ревни](Р):
т. е.
в
сокращенной
записи184:(в=> Б)<-
Р.
183 Ср.
с
вар иаци я ми
э той
же
мы сли: “...Т вор ческ ое
(дологическое)
мышление
по
св оей
природе
оказывается
мифологическим” (Налимов В.В.
Размышления
на
философские
те мы
// Вопросы философии .
М., 1997.
No
10.
С. 6 1); или: “Анали ­
тические
понятия
[в Древней Греции]
складывались
в
виде
метафор
-
как
пере­
носн ые,
отвлеченные
см ыслы
с мысл ов
ко н кр етн ых ” (Фрейденберг О. М.
Проис­
хождение
наррации
(1945); Метафора (1951); Мим (1951) // в ее книге:
Миф
и
литература
д рев ности.
М., 1978. С. 182).
184 Двойной стрелкой здесь и ниже я обозначаю опущенную в тексте и восста­
на влива ем ую
связь
об обще ния ,
или
иначе,
обоснования.
Таким
образом,
за­
пись
“А<=а”
или
“а=>А”
означает,
что
обобщение
“А”
сделано
на
основании
конкретного
факта
“а” (или же частное “а”
служ ит
обоснованием
для
более
об­
ще го
утверждения
“А”).
Подробнее
об
этом
отношении
можно
прочесть
в
м оей
статье
“Обоснование высказывания”
И
Научно-техническая
информация.
Сер. 2,
М., 1989. No 8.
С.25-32.


210
Но
вед ь
странно
объяснять
то,
почему
куры
уже
не
разгребают
з олу
на
дер еве нско й
дороге,
тем
что
эти
куры
(все до одной)
съ еде­
ны:
тогда
уж
скорее
над о
было
бы
объяснить,
почему
именно
съели
кур
(а не зажарили,
например,
бифштекс
итп.) -
Именно
потому,
что
в
деревне
наступил
голод,
из- за
засухи,
и
вообще
все
съед о бн ое,
по-
вид имо му,
давно
пущено
в
ход
(это
-
Я,
или
реальн ое,
но
опу щ ен­
ное,
умалчиваемое
в
тексте
объяснение,
или
действительная
причи­
на
события-следствия
Б,
нуждающегося
в
таковом
объяснении:
она
становится
ясн а
только
из
контекста).
Платонов
ис пол ьзу ет
тут
про­
пуск,
как
бы
требуя
от
своего
читателя
произвести
ук азан ную
по д­
становку,
к
тому
же
нагружая
ее
еще
и
восстановлением
обобщения
(б => Б).
Эффек т
нео жид анност и
от
"смещенного”
таким
образом
объяснения
зак люч ает ся
в
том ,
что
разгребание
курами
золы
на
до­
роге
(в поисках хотя бы крошек пищи)
пр едст авлен о
вполне
обыч­
ным
событием
в
рамках
деревенского
пейзажа,
но
отсутствие
самих
кур
в
данн ом
случае
как-то
уж
оче нь
неестественно
ставить
в
зави ­
симость
от
такого
безу сло вно
редкого
явления,
как
их
полное
унич­
тож ение
дер еве нс кими
жителями.
Получается
как
бы
обманный
ри­
торический
ход
-
объяснение
б олее
простого,
в
то
время
как
бо лее
сл ож ное
оставлено
непонятным.
При
так ом
перескоке
в
объяснении
гл авно е
ост ает ся
в
результате
скрытым,
недоговоренным
и
предос­
тавляется
самому
читателю
-
для
додумывания
и
разгадывания
на
сво й
страх
и
риск.
Если
посмотреть
несколько
шире,
то
в
приведенном
выше
пр и­
ме ре
Платонов
п ол ьзу ется
не
своим
собственным,
каким-то
у ни­
кальным,
характерным
только
для
не го
приемом,
а
вполне
апр об и­
рованным
в
литературе.
Мне
кажется,
можно
сравнить
это
с
тем,
что
делает
Гоголь,
например,
в
описании
в орот,
которые
видит
Чи чик ов
перед
домом
Плюшкина.
Здесь
происходит
приблизительно
такое
же
с мещ ение
в
цепи
нуждающихся
в
обосновании
фактов,
и
при
эт ом
основной
ак цент
(вместе с читательским вниманием)
поневоле
пер емещ ен
с
главного
события,
действительно
нуждающегося
в
о б ъя снении,
на
некое
второстепенное,
как
бы
подставное,
или
под­
ложное
событие
в
к ачест ве
причины:
“... В
другое
вре мя
и
они
[ворота]
был и
заперты
наглухо,
ибо
в
ж елезн ой
петле
висел
замок-исполин”.
Вед ь
здесь
придаточное,
которое
следу ет
за
союзом
ибо,
выступает
обоснованием
не
т ого
фа кта
- как можно подумать вначале
-
что:
<данные ворота вообще всегда были у Плюшкина на запоре>,
т. е.
запир алис ь
во
все
остальное
время,
кроме
того,
когда
на
них
смотрят
герой
вместе
с
рассказчиком
(когда ворота вдруг оказались
от к р ыт ы ), или даже выяснению того более общего вопроса,
почему


211
именно
это,
то
ес ть
запер то е
состояние
ворот
являлось
для
них
вполне
нормальным
в
имении
Плюшкина.
Эти
во п росы
только
ста­
вятся
исподволь,
невольно
пробуждаются
в
ду ше
читателя,
но
не
получают
ответа.
(Быть может,
это
н адо
сч ит ать
неким
рит ориче ­
ским
приемом
нагнетания
на
бессознательное
читателя.)
Объ яс не­
ния
эти х,
наиболее,
казалось
бы,
важных
в
д анной
ситуации
фактов
так
и
не
приводится.
Вместо
этого
приводимое
у
Гоголя
в
качестве
"объяснительного”
придаточное
предложение
поясняет
то,
что
во­
рота,
мож но
был о
з апер еть
наглухо,
т .е.
сделать
так,
чтобы
открыть
их
не
б ыло
никакой
возможности.
Перед
нами
хоть
и
мелкий,
но
обман
ожиданий,
возникающий
из-за
рас хо жд ения
меж ду
первона­
чально
сложившимся
в
сознании
читателя
и
окончательно
представ­
ленны м
в
тексте
актуальным
членением
предложения.
То
же
само е
и
в
приведенной
фр азе
Платонова,
где
объяснение
дает ся
вовс е
не
то­
му,
что
по
наш им
ожиданиям
в
таковом
объяснении
нуждается.
Та­
к ого
ро да
своео бр азн ых
понуждений
читателя
к
собственным
раз ­
мышлениям
над
сказанным
со
стороны
автора
много
в
любом
п ро­
изведении
Платонова.
Вот
б олее
прос т ой
пример,
на
эт от
раз
из
рас ­
сказ а
’’Государственный житель”:
"Среди лета деревня Козьма,
как
и
все
с ельс кие
ме стности ,
болела
поно­
сом,
потому
что
поспевали
ягоды
в
кустах
и
огородная
зелень".
На
самом
д еле,
структура
причинной
зависимости
должна
иметь
та­
кой
вид:
Б
<- [Г]^р.
Пропускаемый
здесь
“средний член”
рассуждения,
фр агме нт
г,
ле гко
в осс та н ов и м: <все жители объедались ягодами>.
Вообще
г оворя ,
пропуски
подобного
рода
весьма
х ара ктер ны
не
только
для
художественной,
но
для
любой
речи.
Боле е
сложный
пример,
из
“Котлована”: убитые в деревне крестьянами рабочие
Ко злов
и
Сафр он ов
лежат
м ер твые
на
столе
президиума,
в
сельсове­
те.
При
этом
один
из
них
"был спокоен,
как
до воль ный
человек
(81), и рыж ие усы его,
нависшие
над
ос лабевши м
полуоткрытым
ртом,
росли
даже
из
губ
(б2), потому что
его
не
ц ело вали
при
жизни
(р)”.
Достроим
наводимый
здесь
вывод-обобщение:
(Р): <по- вид и мо му,
его
гу бы
зар осл и
волосами
(з2) просто от не ­
употребления
в
одном
из
важных
для
жизни
дел,
а
именно
р>.
Но,
значит,
обратив
импликацию
с
отрицаниями,
мы
должны
б ыли
бы
получить:
(не-р)
- > (не-з 2): <если бы его поцеловал раньше при жизни
хоть
кто-нибудь,
хот ь
одна
женщина,
то
тепер ь
на
губах
его
волосы
наверно
не
росли
бы>.
Странно,
конечно,
еще
и
то,
что
у
Платонова


212
че лов ек
выглядит
довольным
только
по сле
смерти.
Мо жет
быть,
справедлив
и
тако й
вывод:
(не-р)
- > (не -з 1): <он действительно был бы доволен при жизни,
а
не
только
сей ч ас,
есл и
бы
его
раньше
хоть
кто-то
це лова л>.
Эт от
последний
вывод
скрывает
за
собой
в
качестве
само
собой
разу ­
меющейся
по сы лки
еще
и
тако е
привычное
пр ави ло
(обозначу его
буквой
Ь):
Ь: <согласно мифологическим и религиозным представлениям,
человек
грешит
(а также терпит страдания и мучается)
в
эт ой
жизни,
чт обы
потом,
“на том свете”
обрести
покой,
прощение
и
успокое-
ние>.
В
этом
смысле
понятно,
почему
ч елове к
м ожет
по сле
смерти
выгл яде ть
довольным.
Но
этому
правилу
противостоит
и
как
бы
“дополняет”
ег о,
в
с оо тветс твии
с
ходом
мысли
Пл ато н ова,
нечто
прямо
противоположное:
н е- Ь : <согласно убеждениям большевиков,
рели ги я
есть
дурман,
а
счастливым
человек
может
(и должен)
стать
именно
в
это й,
земной
ж изн и>.
Это
все,
так
сказат ь,
зад ний
план,
фон
платоновского
вы­
ск аз ыв ания.
Избыточность
мотивировки,
гипертрофия
при чи нно сти
Но
вот
и
как
будто
обязательная
для
Платонова
обратная
сторона
всякой
нед о го во р енности
и
недосказанности,
а
именно
избыточ­
ность.
Пр ич инная
зависимость
мо жет
быть
обнаружена
им
и
у
та­
ких
соб ы тий,
которые
для
нас
вообще
никак
не
связаны
дру г
с
дру­
го м.
Та к,
например,
у
дер ев ьев
во
время
жары
“с тайным стыдом заворачиваются листья" (К) .
Почему?
Можно
подумать,
что
дер евь я
должны
стыдиться
чего-то.
Но
ч его
же
они
могут
стыдиться?
Вот
ход ы
возможного
тут
осмыс­
ления:
а) ?-< уж
не
того
ли
стыдятся
деревья,
что
д ают
людям
все-таки
недостаточно
воздуха
и
прохлады
под
своими
кронами>. -
Тогда
ли­
стья
пре дстав лены
как
сознательные
члены
ком му ны,
что
вполне
в
духе
пл ато новс ких
олицетворений;
а
может
быт ь,
они
просто
б) ??-<хо тел и
бы,
как
платьем,
прикрыть
свою
наготу>.
Или
про
мужика-крестьянина
сказано,
что
он
“от скупости был не­
женатым" (К)
-
т.е., по-видимому, ?-<жалел “тратить
себя ” (и свои
ср едств а)
на
буд ущую
же ну>.
Но ги
у
женщин
при
социализме
должны
б ыть
полными,
с
“запа ­
сом
полноты
на
случай
рожде ни я
буд ущи х
детей" (К): ?-<чтобы
легко
было
потом
носить
этих
детей
на
себе>, или даже ?-<потому


213
что
в
ног ах
можно
будет
долго
хранить
зап асы
питат е льны х
ве щест в
-
как
делает
ве рблюд ,
сохраняющий
в
горбах
вла гу> .
Землекопы
в
бараке
на
котловане
спя т
пр ямо
в
вер х ней
одежде
и
дневных
штанах,
“чтобы не трудиться над расстегиванием пуговиц"'!
Эта
платоновская
фраз а
слу жит
“подстановкой” (в смысле Алексея
Цветкова
и
Ольг и
Меерсо н )
для
привычного
вы раже ния
смысла:
<они так уставали,
что
засып али ,
не
сняв
да же
одежды.>
Но
у
Платонова
это т
смысл
общепринятого
выражения,
как
будто,
еще
усугубляется,
доводится
до
некого
а бс урда : <само расстегива­
ние
пуговиц
для
уставшего
-
тяжелейшая
р або та,
или
по
кра йней
мере:
раб от а,
не
достойная
серь езн ог о
внимания
со
стороны
проле­
тария
как
"труд только на себя”,
а
не
на
обществом
Очевидно
пре ­
увеличение
сер ьезн ос ти
такой
“работы”
и
“сознательности”
отно­
шения
к
ней
у
рабо чи х.
Примеры
можно
продолжить.
Во
всех
п ри­
веденных
с лучая х
гиперболы,
свойственные
ироническому
взгляду
на
мир ,
конечно,
не
одного
Пла то нова .
Тем
не
менее
у
него
они
пе­
далируют
именно
причинную
обусловленность
между
двумя
собы­
тиями
(РиБ)
-
то,
что
именно
из
Р
как
пр ич ины
сл ед ует
8 как след­
ствие,
-
хо тя
на
самом
деле
ни
знать,
ни
контролировать
именно
так
устроенную
их
зависи м ост ь
никто
б езусло вно
не
в
состоянии.
Подводимость
всего
под
нек ий
"общий закон". Отношение
сопутствования
“Причинность есть,
но
она
на ст олько
сложного
проис­
хожд ения,
настолько
не
дифференцирована
от
множ е­
ства
варьирующих
ее,
равновеликих
ей
обстоятельств,
что
причинность
равн а
сл уча йност и... ”
(А.
Пчато но в,
из
Записной
кни жки
No
13, 1935)
Идея
полной
покорности
человека
некоему
произвольно
уста н ов­
л енному
(или же просто первому попавшемуся,
даж е
“взятому с по­
то л ка ”) общему правилу,
которое
к
тому
же
выдается
чу ть
ли
не
за
предначертание
самой
судьбы
(причем,
как
будто,
понимается
так
только
лишь
пот ому,
что
вписывается
в
у стано вл ения
господствую­
щей
и д еоло ги и ), проявляет себя у Платонова,
например,
даже
в
том ,
что
заготовленные
для
себя
зар ан ее
гробы
крестьяне
готовы
считать
теперь,
при
социализме,
своей
единственной
собственностью
-
по­
сле
отнятия
у
них
пролетариями
всего
остального
и м ущест ва.
Это т
см ысл
во сстан авл ивает ся
из
следующей
фр азы
(деревенский бедняк
говорит
рабочему
на
котловане):


214
“У нас каждый и живет оттого,
что
гроб
сво й
имеет:
он
нам
т еперь
це ль ное
хозяйство!”(К).
Гроб,
иначе
говоря,
и
выступает
той
материей,
ко то рая
еще
как-то
уде р жив ает
человека
в
эт ом
мире.
Таким
же
образом,
и
осмыслен­
ность
человеческой
ж изни
может
быть
док аза на
тем,
что
у
чел овек а
имеется
какой-то
материальный
предмет,
или,
в
другом
варианте,
официальный
документ,
подтверждающий
его
социальный
стату с:
“Еще ранее отлета грачей Елисей видел исчезновение ласточек,
и
тог да
он
хотел
бы ло
ста ть
лег ки м,
малосознательным
тело м
птицы,
но
те­
пер ь
он
уже
не
думал,
чт обы
обратиться
в
грача,
потому
что
думать
не
м ог.
Он
жил
и
глядел
глазами
л ишь
от того,
что
имел
до кумен ты
се­
редняка,
и
его
сердце
би лось
по
закону” (К).
Все
это
-
как
бы
до в едение
до
абсурда
такой
знакомой
нам
с
детства
идеи
всео б щей
прич инно й
связи
и
взаимовлияния
явлений.
Налицо
явная
профанация
этой
идеи.
Кроме
тог о,
автор
то
и
д ело
сводит
к
причинной
зав исимо сти
такие
случаи,
в
которых
два
события
яв но
св язан ы
более
отдаленной,
но
не
собственно
причинной
зависимо­
стью :
“Чикпин имел маленькую каменистую голову,
густо
об ро сшую
волосами,
потому
что
всю
жизнь
л ибо
бил
балдой,
либо
рыл
лопат ой ,
а
думать
не
успевал...
”(К)
Упо тр ебле нием
потому
что
Платонов
как
бы
намеренно
упрощает
картину.
Но
не
таков
ли
и
сам
метод
’’диалектического материализ­
м а”,
тут
используемый?
-
словно
подталкивает
нас
автор
к
такой
мысли.
Вот
нав язы ва емая
нам
это й
фр азой
’’логика" (общую зако ­
номерность,
или
закон,
под
который
она
подводится,
сн ова
обозна­
чим
буквой
Ь):
Ь: <если человек мало упражняет свою голову,
то
она
не
разви­
вается,
не
“растет”
-
как
растут
от
упражнения
мышцы
тел а>
или
возможно
еще
и:
Ы: <если человек занимается исключительно физическим тру ­
дом,
все
его
тело
(и голова в том числе)
по к рыв ается
шерстью,
за­
растая
во лосам и> .
Та ким
образом,
голова
становится
в
один
ряд
с
остальными
ч ле­
нами
те ла,
ну,
а
мысли
просто
приравниваются
к
упражнениям
“те ­
ла”
г ол овы.
На
м есте
союза
потому
что
в
исходной
фразе
б ыли
бы
более
у мест ны
двоеточие
или
ч аст ица
ве дь.
Сра вн им
сходное
с
пр е­
дыдущ им
"доуточнение”
зависимости
между
част я ми
фраз ы
до
соб ­
ственно
причинной
в
таком
примере:
“Мальчик прилег к телу отца,
к
ст арой
его
рубашке,
от
ко тор ой
па хло
родн ым
живым
потом,
потому
что
р убашку
надели
для
гроба
-
от ец
утон ул
в
другой” (Ч).
Различие
в
употреблении
выделительно-причинной
частицы-союза
ведь
(А,
ведь
Б)
и
причинного
союза
потому
что
(8, потому что Р)


215
состоит,
среди
прочего,
в
том,
что
обязательность
вынесенного
в
презумпцию
причинного
закона
(Ь)
в
первом
слу чае
дале ко
не
столь
обязательна,
как
во
втор ом :
в
частности,
при
ведь
пр ичи нная
зав и­
симость
мо жет
бы ть
’’разбавлена”
такими
иллокутивно-модальными
компонентами
(ниже они в квадратных скобках), как:
[обращаю твое ( слу ша теля)
внимание:]А,
ведь
[как тебе ,
вероятно,
из­
вестно,
вообще
часто
бывает
так ,
что
события
п ер вого
класса
(А)
сопро­
вождаются
(сопутствуют)
событиям
втор ого
-
а
именно,
как
в
данно м
случае:]Б.
При
эт ом
вовсе
не
обязательно
имеется
в
виду,
что
именно
из
А
должно
обязательно
следовать
Б.
(Ср.
с
определением
зна че ния
в едь
в
словаре185.)
Здесь
связь,
выд аваем ую
Платоновым
за
пр ич инную ,
можно
было
бы
называт ь
связью
сопутствованияTM6.
Ее
представля­
ется
удобным
оп ред елит ь
следующим
о бр азом
через
конкретный
пр име р:
с
одной
стороны,
события
э ПэМ,
каждое
из
которых,
при
бл и­
жайшем
рассмотрении,
выст уп ает
как
необходимое
условие
для
со­
бытия-следствия
Б,
а
так же,
с
другой
стороны,
события
р1-рИ,
к аж­
дое
из
которых
выступает
как
необходимое
усл о вие
события-
причины
Р,
буд ем
называть
(внутри своей группы)
-
связанными
от­
ношением
сопутствования.
Та к,
в
кл асси ческо м
примере
на
демон­
страцию
причинности:
Пожар
в
магазине
произошел
(Б)
из-за
короткого
замыкания
в
электропроводке
(Р), -
связанными
отношением
сопутствования
следует
признать,
с
одной
стороны,
следующие
множества
событий:
б1: <в атмосфере было достаточное количество кислорода для
поддержания
гор е ния
и
был
отт ок
возд уха >,
э 2: <в непосредственной близости с электропроводкой находи­
лис ь
какие-то
горючие
вещества>,
бЗ : <сторож магазина спал или отсутствовал на месте или был в
н евмен я емом
состоянии
ит д., в результате чего не воспрепятствовал
в
нужный
момент
(когда огонь уже был заметен и его еще можно
бы ло
потушить)
распространению
огня>
ит п.
Всё
это ,
так
сказать,
элементарные
события,
достаточные
(все
вместе)
внутри
события-следствия
в
целом,
или
“обеспечивающие”
его
как
тако во е
(Б); а с другой стороны:
р1) <в электроизоляции были повреждения^*, и
р2) <в сети произошел резкий скачок напряжения^*, или
185 Баранов А .Н .,
П лун гян
В.А.,
Рахилина
Е .В.
Сло ва рь
дискурсных
с лов
русско­
го
языка.
М ., 1995.
186 Название для отношения предложено Г .Е .
Крейдлиным.


216
р2)<кто-то
задел
провода,
например,
отодвигая
лестницу,
и
они
при шли
в
соприкосновение
между
соб ой >, или
р2) <в помещении повысилась влажность>, или
р 2) <крыша у здания прохудилась и на провода попала вода>;
ит д.
итп.
(каждая пара из которых
-
р1&р2
-
в
свою
оч еред ь
доста­
точна
внутри
события-причины
и
собственно
“обеспечивает”
его
как
Р )187.
Отступление:
сильная
и
слабая
причинность,
одновре­
менность,
функциональная
зав исимо ст ь
ит д.
“В повседневном опыте мы считаем доказанным,
что
от­
ношение
причина-следствие
обладает
направлением.
Мы
убеждены,
что
более
позднее
со б ытие
не
может
быть
при­
чиной
более
раннего.
Но
когда
нас
сп раш ива ют,
как
отли­
ч ить
причину'
от
след ствия ,
мы
обычно
говорим ,
что
из
двух
причинно
связанных
соб ытий
причиной
является
то
с об ытие,
кот ор ое
п ред ше ствует
дру гому
во
времени.
То
есть
мы
определяем
направление
причинного
отношения
с
помощью
направления
времени”(Г.
Р ейхе нба х).
Е стес тве нно,
что
вопрос
о
прич инно сти
тянет
за
собой
множество
других,
вспомогательных
понятий.
Та к,
например,
в
свете
открытий
квантовой
мех аник и
в
XX веке стало зыбким уже само понятие ве­
щи.
(И тавтологиями вроде тех,
что
п оль зовал ся
в
своем
юношески-
позитивистском
“Логико- ф ило со ф ск ом
тра ктате”
Л.
Витгенштейн,
тут
не
обойтись.) Вот как определяет вещь Г.
Рейхенбах:
“Вещь представляет собой серию событий,
следующих
др уг
за
другом
во
времени;
любые
два
события
этой
серии
ген етич еск и
т ож дес тв енны ”188.
Таким
образом,
ок азыв ает ся
необходимым
еще
прежде
определить
по н ятие
(субстанциального или)
ген ет ич еского
тождества
-
в
от­
ли чие
от
тождества
функционального.
И
вот,
сог ласн о
Рейхенбаху:
187 Дальнейшим определением деталей отношений между этими группами со­
бытий
(зЬбЫ)
и
(р1 -р Ы)
я
бы
не
хотел
здесь
заниматься.
Бо лее
всего
они
п охо­
дят
на
нестрогую
дизъюнкцию
(отношение и/и ли) .
Зам етим
лишь,
что
член ы
практически
любого
причинного
отношения
при
ближайшем
рассмотрении
мо­
гут
быт ь
разложены,
вообще
гов оря ,
на
подобные
гру ппы
более
мелких
со бы тий
(потенциально уходящих в бесконечность), св яз ан ных и н еки м и ме нее диф ф е­
ренцированными,
нежели
собственно
причинное,
отношениями
сопутствова­
ния,
а
по это му
окончательное
определение,
как
всегда,
несколько
виснет
в
воз ­
д ухе.
188 Рейхенбах Г .
Направление
времени.
(1956) М ., 1962.
С.297 (и то же самое и
на
С.59).


217
два
объекта
генетически
то жд ест вен ны,
если
1) между ними имеется
неп реры вн ост ь
и зм ен ени я ; 2) они занимают исключительное [ т о
есть
одно
и
то
ж е?] место в пространстве,
а
кроме
того
3) если их
взаимный
обмен
положениями
в
пространстве
яв ляет ся
верифици­
руемым
изменением
(там же:
с. 298-299)189.
Например,
если
исходить
из
этих
определении,
аккуратно
сл о­
женные
кучки
кирпича
и
пиломатериалов
на
садовом
участке
долж­
ны
быт ь
генетически
тождественны
возведенному
из
них
поз дне е
-
дому-дворцу
какого-нибудь
“нового
русского”.
Но
они
же
тождественны
и
беспорядочным
грудам
битого
кирпича,
обугленных
бревен
и
мусора
(на том же участке,
через
какое-то
время,
когда
дом
взор ван
конкурентами,
рэкетирами,
“братками”
или
“налоговыми органами”).
Если
недалеко
ходить
от
того
же
примера,
то
функционально
тождественным
(согласно
определениям
того
же
Р ейх енб аха)
мо жно
б ыло
бы
сч ест ь,
например,
пер ехо д
материальных
ценностей
из
одних
рук
в
другие
(скажем,
от
того
же
“нового русского”
к
“браткам”,
если
бы
стороны
договорились
об
уст раи ваю щем
их
ви де
“налогового контроля”). Ср.
у
Рейхенбаха
б олее
академические
примеры:
передача
скорости
от
одного
бильярдного
ш ара
к
другому
или
распространение
волн
по
по верх но сти
воды
-
в
них
субстанциальное,
или
генетическое
тождество,
естест вен но ,
сохраняться
не
может
(там же: 299-300).
“Понятие субстанциального генетического тождества представляет собой
идеализацию
поведения
некоторых
макроскопических
объектов,
а
им ен­
но
твердых
тел...”
Для
элементарных
частиц
субстанциальное
генетиче­
ское
тождество
вообще
теряет
всякий
см ысл ” (там же:
с. 31 3).
Дополнительным
к
понятию
со быти я
и
весьма
полезным
для
да ль­
нейшего
уяснения
места
причинности
сред и
других
отношений
яв­
ляется
также
рейхенбаховское
понятие
протокола
события.
Вот
оп­
ределение:
“Протоколы
-
это
небольшие
побочные
продукты
бо лее
значимых
собы­
тий,
общими
с лед ств иями
ко торых
являе тс я
множество
других
событий,
причем
гор аз до
более
важ ных.
Летопись
-
это
побочный
продукт
войны,
во
вр емя
ко торо й
погибли
тысячи
людей...;
следы
крови
на
одежде
-
по­
бочный
продукт
убийства”(тамже:
с .37).
Очень
важными
вспомогательными
понятиями
для
о пре де ления
причинности
выступают
также
понятие
одновременности
событий
и
поперечного
сечения
состояния
вселенной:
“... Одн овре м енны е
со б ытия
[должны быть полностью]
свободны
от
пр и­
чин но го
взаимодействия,
поскольку7
причинное
воздействие
требует
вре­
мени
для
распространения
от
одн ой
точки
к
другой”(там же:
с. 61-62).
189 При этом само понятие генетического тождества введено К.
Левин<ом>
[Lewin К . Der Begriff der Genese. Berlin. 1922], что указывает Рейхенбах (1928).


218
“...Среди
соб ыти й
временного
попе речн ого
сече ни я
сост оян ия
вселен­
н ой,
которое
представлено
[точкой во времени] ^сопб!:, нет двух таких
событий,
которые
были
бы
генетически
тождественны...”(тамже:
с.59).
Ил и,
из
его
более
ранн ей
работы:
“Понятие одновременный должно быть сведено к понятию неопределен ­
ный
по
отношению
к
временному
порядку.
Этот
результат
подтверждает
н аше
интуитивное
понимание
отношения
одновременности.
Два
о дно­
временных
события
расположены
так им
образом,
что
причинная
ц епь
не
может
быть
протянута
от
одного
к
друг ому
в
любом
на пр ав л ении 190...
Одновременность
означает
исключение
причинных
с вяз ей” 191.
Таким
образом,
у
Рейх енб ах а
имеется
замечательно
пр ост ое
и
вме­
сте
с
тем
отвечающее
ес тес твенн ой
интуиции
определение
для
сим­
метричного
(в отличие от строгой причинности)
понятия
при чи нно
связанных
с об ыт ий . (Это можно назвать иначе отношением “ нест ро­
гой
причинности”.)
Оно
прокладывает,
мне
кажется,
очень
важн ый
мостик
между
слишком
абстрактным
отношением
причина-
следствие
(Р
-> 8) и более расплывчатым и неопределенным отно­
шение м
сопутствования
(А&
В ), иначе
-
одновременности
дву х
со­
быт ий
(см .
в ы ш е), а также отношением полной независимости двух
со быти й
дру г
от
друга
(“чистой их конъюнкции”192).
Вот
это
опр е­
дел ение:
“Если А есть причина В,
или
В
есть
причина
А,
или
и мее тся
событие
С,
кото ро е
явл яется
[в бытовом смысле,
од но врем ен но]
причиной
А
и
В,
то
событие
А
причинно
с вяза но
с
со быт ием
В”. # “Это и есть отношение
причинной
связи,...
которое
мы
ис поль зу ем
в
си мметри ч ных
функцио­
нальных
отношениях
физики” [там же (1956): 47]. ( Рей хен б ах
имеет
в
виду
законы
Бойля-Мариотта,
Ом а,
сох ранен ия
энергии
итп. )
Расс мо три м
опять
же
на
доступном
(и менее научном)
примере
двух
со б ытий
-
А: ‘кто-то
начал
лысеть4
и
В: ’он же начал еще и седеть’.
На
мой
взгляд,
это
интересный
случай
дв ух
причинно
связанных
(в
слабом
смысле,
то
есть
не
таких,
про
кот орые
мо жно
сказать,
что
А
есть
пр ичи на
В)
событий.
Их
общей
причиной
можно
считать,
на­
пример,
то
что
С: ’возраст данного субъекта мужского пола перева­
лил
за
с редн и й’ (с общим правилом Ь,
я сным
и
без
дополнительных
ра зъ яснен ий
и,
след ует
заметить,
конечно
инду ктивн о­
ст ат ист ич еск им).
Д ело
в
т ом,
что
подобного
род а
отношения
пр и­
чинной
связанности
есть
вообще
наиболее
часто
используемый
в
ж изни
тип
причинности,
нужный
нам
в
человеческих
рассуждениях.
190 Очевидно просто плохой перевод ( ту т
сделанный
с
немецкого
оригинала
че­
рез
английский):намойвзгляд,
лучше
бы ло
бы
ск аза ть
“ни в каком”
или
же
“ни
в
одном
из
направлений”(М.М.).
191 Рейхенбах Г .
Философия
пространства
и
врем ени.
(1928) М ., 1985.
С .166.
192 Михеев М .Ю .
Причинная
связь,
обоснование
и
чистое
объединение
соб ыт ий
/7 Семиотика и информатика .
М., 1990.
Вып. 30.
С.5 3-74.


219
Вед ь
почти
никогда
у
нас
нет
ни
однозначного
подв едени я
под
оп­
ределения
(средний возраст
-
начиная
с
25- и, 35-и
или
45- и
лет?), ни
-
однозначной
выполнимости
самих
законов,
выражающих
только
некие
тенденции
или
статистические
закономерности,
но
не
стро­
гую
номологическую
импликацию,
к отор ая
должна
был а
бы
иметь
сл ед ующую
форму:
если
Р
то
всег да
8, - в отличие от вероятност­
ной
импликации,
к ото рую
можно
выраз ит ь
так :
если
р,
то
в
некото­
ром
числе
случаев
8. Вспомним опять Рейхенбаха:
“При низкой вероятности статистический характер закона представляет­
ся
очев идны м.
Однако
е сли
в ероят нос ть
в ысок а,
то
лег ко
по
ошибке
принять
в еро ятно стн ый
закон
за
стро гий.
В
самом
д еле,
так
про изо шло
в
случае
со
вторым
законом
термодинамики...” (Рейхенбах.
1956.
С.79.
Впрочем,
тут
же
возникают
и
трудности,
как
только
мы
пытаемся
увязать
так
понимаемое
отношение
причинно
связанных
со бы тий
и
понятие
одновременности
событий.
Ведь
события
А
и
В,
прои с хо­
дящ ие
одновременно,
с
одной
стороны,
по
Рейхенбаху,
не
должны
никак
влиять
др уг
на
друга,
но
с
другой
стороны,
про
любые
два
одновременные
события
можно
подозревать,
что
на
каком-то
более
раннем
этапе
они
окажутся
все-таки,
если
не
причинно,
то
уж
ген е­
тически
зависимыми,
или
причинно
связанными
чере з
какое-то
прошлое
(объединяющее их в единую причинную цепь)
со бы тие
С!
Итак,
если
имеем
следующий
ряд
“деградации”
отношения
п ричин ­
нос ти:
Р
->8(Р
-
является
прич иной
8);
А
&В(А
сопутствует
В;
А
одновременно
с
В;
или
даже
А
пол ­
нос тью
н езависи м о
от
В);
А-?-В
(Акак-то
причинно
свя зан о
с
В;
или
же
А
фу нк цио наль но
связано
с
В);то,
вообще
говоря,
причинность,
нек им
порочным
кру­
гом
“повязанную”
с
направлением
времени,
однозначность
которого
уже
со
времен
Эйнштейна
подвергается
сомнению,
в
обиходной
жизни
можно
почти
всегда
замен ит ь
на
функциональную
зависи­
мость,
к
т ому
же
выразимую
в
вероятностных
терминах:
если
имеет
место
А,
то
в
таком-то
числе
случаев
имее т
место
В.
Тут
мы
уходим
от
п ост ан овки
вопроса,
что
на
что
вли яло
и,
собст­
венно,
как
происходит
становление.
То
есть
можем
ост ава т ься
на
агностической
позиции.
Но
иной
раз
это
ок азы вается
все-таки
не­
возможно.
Причинность
на
грани
парадокса
Платоновские
фразы
призваны
наводить
читателя
на
предположе­
ние
о
сущ ест во вани и
неких
странных,
не
известных
ему
законов,


220
мо гущ их
служить
о пра вд анием
неестественной
с
точки
зрения
здра­
во го
см ысл а,
но
тем
не
менее
очевидной
для
автора
причинной
за­
висимо сти.
Эти м
освящается
еще
один
характернейший
для
Плато­
н ова
пр ием
-
парадокс.
Как
нам
понимать
след ующ ее
ниж е
типично
платоновское
потому
что?
“Богу Прохор Абрамович молился,
но
сердечного
расположения
к
нему
не
чу вствова л;
стр ас ти
молодости,
вро де
любви
к
женщинам,
желания
хо­
ро шей
пищи
и
прочее,
-
в
нем
не
пр одо лжали сь ,
потому
что
жен а
бы ла
не краси ва ,
а
пища
однообразна
и
непитательна
из
года
в
год” (Ч).
Нормально
было
бы
ск азат ь
та к,
с
восстановлением
пропущенных
иллокутивных
ко мпо нентов
и
прич инны х
св язей
(они в квадратных
скобках):
Ь:
Для
всег о
в
жизни
необходимо
какое-то
сердечное
увлечение
(р), в том числе и для веры в бога (0, но такое увлечение можно ис ­
пытать
только
в
молодости
(т); Захар Павлович был уже немолод
(не-т), поэтому страсти молодости в нем утихли ( не -р ), а с ними
вместе
и
в ера
в
бо га
как-то
сам а
собой
остыла
(не -0, вследствие это ­
го
он
пер ес тал
[искать]
хорошей
п ищи
(а)
и
внимания
красивых
женщин
(к), [удовлетворяясь тем,
что
его]
же на
была
некрасива
(не -
к), а пища однообразна и непитательна (не- а).
Или
в
сокращенной
записи:
(М
->
Р
->
Т)&(не-ш
->
не-р
->
не -0
&(не-а
&не-к)
(где знак &
обозначает
отношение
сопутствования.)
Но
Платонов
находит
альтернативу
этому
привычному
х оду
рас­
суждения
и
актуализирует
в
наш ем
созн ан ии
уже
иной
закон,
обра­
тив
с
помощью
союза
потому
что
направление
зависимости
в
об­
ратную
сторону,
навязывая
следующий
вывод:
не- Ь: <все страсти и всякое сердечное расположение ( Р), как и
вообще
чувственные
жел ани я
и
потребности
(9), а может быть,
сама
вера
в
б ога
(Т), поддерживаются только тем,
что
ч елове к
в
молодо­
сти
(гл)
видит
вокруг
какие-то
привлекающие
предметы:
красивых
ж енщин
(к1), вкусную еду ( а1) итп., а может быть,
и
чувствует
пр и­
су тств ие
р ядом
с
собой
<как бы свое еще недавнее знакомство с>
богом
(Н)>, т . е.:
(Р&9&
Т)<г(ш&
к1&а1&11).
Это
своего
рода
парадокс,
з амы кание
коль цо м.
На
таком
принципе
часто
построен
жанр
нравоучительной
максимы.
Вот
пример
подоб­
но го
р ода
высказывания
(тут имеет место перенос акцента с обще­
изв естн ог о
на
лежащее
обычно
в
те ни):


221
“Когда женщина выбирает себе любовника,
ей
не
так
важно,
нр авитс я
ли
он
ей,
как
н рави тся
ли
он
дру гим
же нщ ина м" ( Ша мфор 1795)193.
Оче нь
часто
пр ичинно е
объяснение
у
Платонова
пр иним ает
вид
па­
радокса.
В
эт ом
присутствует
одновременно
некоторое
подтрунива­
ние
-
если
д аже
не
изд еват ел ьст во
-
над
тем,
что
человек
(читатель)
п ривык
(или мог бы)
счесть
собственно
причинным
объяснением.
Так,
например,
церковный
сторож
в
заброшенной
деревне
“богу от
частых
богослужений
не
верил” (Ч).
Ка к,
каз ало сь
бы,
связана
вера
в
Бог а
и
частота
посещения
церковной
слу жбы ?
Индуктивное
пра ­
вило
должно
бы ть
устроено
ровно
наоборот:
Ь : [чем чаще человек ходит в церковь ( и
чем
чащ е
участвует
в
бо го служен ия х ), тем глубже,
прочнее
должна
быть
его
вера].
(Очевидно,
только
с
помощью
индукции
мо жно
вы вести
из
данной
по­
сылки
данное
обобщение
<на основании А можно заключить о Б>.)194
Пла то нов
обыгрывает
и
парадоксально
переворачивает
обычный
ход
мысли.
По
его
логике
получается,
что
на
это
пр ави ло
следует
взглянуть
иначе,
подойти
к
нему
с
другой
стороны.
С
его
точки
зр е­
ния,
н е -Ь : <оттого,
что
чел о век
с ли шком
часто
слышит
обращения
к
бо гу
(находясь в церкви только по обязанности,
по
службе
-
как
с то­
рож
в
данном
случае), но так и не наблюдает никакого ’’ответного”
действия,
он
вполне
может
разочароваться
в
св оей
вер е> [причем,
чем
чаще
это
происходит,
тем
глубже
может
бы ть
его
разочарова­
ние ].
Тут
отношение
д елает ся
как
бы
обратно
пропорциональным
исходному.
Метонимическое
замещение
причины
и
следствия
Вот
пример
весьма
характерной
для
Платонова
перестановки
внутри
причинно-следственного
отношения:
“Чиклин и Вощев вошли в избу и заметили в ней мужика,
лежавшего
на
лавке
в низ
лицом.
Его
баб а
пр иби рала
пол
и,
ув идев
г ост ей,
утерла
нос
концом
пл ат ка,
отчего
у
нее
сейчас
же
потекли
привычные
слезы" (К).
Согласно
обычному
порядку,
должно
было
бы
быть
так:
(Р
->
Б ) <появляющиеся у человека от какого- т о
внутреннего
п ережи вани я
слезы
(Р)
принято
утирать
платком
(Б)>.
193 Шамфор Н .
Ма кс имы
и
мы сли. ..
М. , 1993.
С. 67.
Исследованию
с трук туры
под об ного
род а
“максим”
внут ри
мира
тщес лави я
Ларошфуко
посвящена
ра бо­
та
Дорофеева
и
Мартемьянова
(Указ.
соч .
1983).
194 Здесь мы снова имеем дело не с собственно причинной зависимостью,
а
с
т ем,
что
называется
связью
обоснования,
когда
только
по
внешним
признакам,
с
опр еде ленно й
в еро ятно сть ю,
мож но
заключить
об
обусловившей
их
причине.


222
Но
у
Платонова
наоборот:
на
мес то
реальной
причины
подстав­
лено
след ст вие ,
т.е.:
Р
S ! Это своего рода метонимия,
п отому
что,
со гла сно
о быч ной
логике,
событие-следствие
S ‘утирание носа
платком’,
д ейств ител ьно
сопровождает,
т. е.
след у ет
за
событием-
причиной
Р
‘текущие слезы,
собственно
плач’; но только не пред­
шествуя
ем у,
а
следуя
за
ним.
Платонов
обращает
реальное
следст­
вие
в
причину,
а
реальную
причину
-
в
следствие.
Этим,
по-
видимому,
подчеркивается
а) <явная намеренность,
иск усст вен н ость
и
автоматизм
в ыз ыва­
ния
сл ез
у
женщины,
в
дом
которой
пришли
раскулачивать^
Впр оч ем,
мо жно
это
понять
и
по-другому:
б) <женщина настолько уже настрадалась,
что
как-либо
реагиро­
вать
на
происходящее
у
нее
нет
с ил,
она
действует
бессозн ат ел ьн о,
как
автомат,
-
и
уже
от то го,
что
она
утерла
нос
платком,
сами
собой
195
у
нее
по текли
слезы>.
Оба
пр ед пол ож ения
(аиб)
по-платоновски
доп ол няют
др уг
дру­
га,
со зда вая
характерную
осцилляцию
смыслов.
Подобное
взаимное
“метонимическое”
перенесение,
когда
вместо
ожидаемого
события-
пр ич ины
подставлено
его
об ычн ое
следствие,
к
тому
же
толь ко
внешнее
проявление,
лишь
какой-то
вне шн ий
симптом
эт ого
след­
ствия,
а
на
м есте
реального
следствия
стоит
его
причина,
-
тоже
ч ас­
тое
для
Платонова
явление
(это прием,
вообще
характерный
для
иронии
и
пародии.)
Пропуск
иллокутивно-модальных
составляющих
в
п ри­
чинной
цеп и
Внутри
любой
прич инно
связанной
пары
повторяющихся
событий
(Р и S), на самом деле,
в
н ашем
сознании
не
то лько
предшествую­
щее
событие
влияет
на
(или " пр ичи нно
об усл овли вает ") последую ­
щее,
как
это
признается
обычно
(Р
-Э
S), но и почти в той же степе­
ни
справедливо
обратное:
т.е.
по след ующ ее
в
какой-то
степени
тоже
в о зд ейству ет,
“обусловливает”
предыдущее
(S ->
Р).
Мы
не
за меч а­
ем,
что
в
языке
под
пр ич инной
связью
на
самом
дел е
выступает,
как
правило,
взаимообусловленность
дв ух
событий
(более похожая в
чем-то
на
отношение
тождества,
или
на
двустороннее
функциональ­
ное
отношение,
чем
на
собственно
п ри чи н но е), в рамках которой
событие-причина
является
не
только
достаточным,
но
в
значитель­
ной
мере
необходимым
усло ви ем
события-следствия!
Одновремен-
195 Этим тонким наблюдением я обязан В .Б .
Борщеву.


223
но
справедливыми
ок азы вают ся
обе
импликации,
или
оба
вывода
-
с
одн ой
стороны
(Р
->8), а с другой (8->
Р).
Такое
обыкновенное
на­
руш ен ие
«логики»
в
человеческих
рассуждениях
происходит,
на­
пример,
когда
из
того,
что
‘никто не берет трубку телефона’ (8), мы
делаем
(обратный с точки зрения “ р еал ь но й”
прич инно сти)
вывод,
что
‘никого нет дома’ (Р) .
Тут
мы
оборачиваем
при чинно с ть
в
п ро­
тивоположном
направлении,
используя
то,
что
события
Р
и
8 взаи­
моо бус ловл е ны:
не
только
из
Р
’’следует” 8, но и наоборот,
из
нали­
чия
8 мы в некоторых случаях можем сделать обратный вывод о на ­
личии
Р 196.
В
приведенном
примере
для
во сс тано вл ения
пр ав
нор­
мальной
причинности
сл еду ет
просто
расст ав ит ь
пропущенные
ил­
локутивно-модальные
компоненты
вы ск азыван и я,
в
результате
чег о
прямой
порядок
причины
и
следствия
восстанавливается:
[изтого(на
основании
т ог о), что,
как
легко
убедиться]8‘непод­
нимают
тр у бку ’, [мы можем заключить ( сделат ь
в ывод), что]
Р
‘хозяев нет дома’ .
Хотя,
конечно,
в
отличие
от
классического
силлогизма,
кото р ый
можно
представить
в
форме
дедуктивного
вывода
(или помологиче ­
ской
импликации), тут имеет место не 100%-й,
а
вер о я тнос тный,
ин­
дуктивный
вывод.
Пропуски
в
сфер е
модально-иллокутивных
со­
ставляющих
разн ых
частей
выск аз ыван ия
при
человеческом
обще­
нии
вполне
регулярны.
Читателю
и
слушателю
то
и
дел о
пр их од ится
самому
подбирать,
оп ирая сь
на
контекст,
опускаемые
говорящим
фрагменты,
восстанавливать
его
ментальную
установку
или
ц ити­
руемых
им
авторов.
Используя
это
в
сво их
целях,
Платонов
очень
часто
имитирует
разговорность,
непринужденность
внутренней
р ечи
героев
и
самого
п овест воват еля
(ниже в примерах 8
о боз нач ает
предложение,
стоящее
до
причинного
союза,
а
Р
-
стоящее
после
не­
г о):
“Никита утром еле нашел его [Дванова]
и
сначала
решил,
что
он
мертв,
потому
что
Дв анов
спал
с
неподвижной
сп лошн ой
улыбкой” (Ч).
То
ес ть : [он решил,
что]8, потому что [увидел,
как]
Р.
Почти
то
же
самое
в:
“Чепурный,
когда
он
при шел
пешим
с
во кза ла
- за семьдесят
в ерст
- вла­
ствовать
над
городом
и
уездом,
думал,
что
Чевен гур
существует
на
ср едства
бандитизма,
потому
что
ни кто
ничего
яв но
не
делап,
но
вся­
кий
ел
хлеб
и
пил
чай” (Ч).
Иначе
говоря:[думал]8, потомучто [видел,
чт о]
Р.
196 Это говорит о том ,
что
в
об ыч ных
рассуждениях
нам
ч асто
оказываются
бо­
лее
важными
парные
функциональные
отношения:
если
р,
то
(как правило) 5; и
есл и
5, то (чаще
в сего)
р,
а
не
выяснение
реальных
(физических или философ­
с ких)
причин
собы т ий.


224
Это
только
пр о стейш ие
пропуски,
но
есть
и
бо лее
сложные:
“Мне довольно трудно,
-
писал,
това р ищ
Пруш ев ский ,
-
и
я
боюсь,
что
полюблю
какую-нибудь
одн у
женщину
и
женюсь ,
так
как
не
имею
обще­
ственного
значения'" (К).
Иначе
го воря : 8 [я боюсь,
что
мо гу
влюбиться], так как [вполне
со зн аю,
что ]
Р
(не имею общественного значения)197, [считаю,
что,
вообще
говоря,
такой
о ткр ов енно
"отрицательный",
с
точки
зрен ия
пользы
для
общества,
поступок,
как
женитьба
(8), с моей стороны
вполне
возможен].198
Заместительное
Во змещ ен ие
В
м ире
Платонова
как
будто
все
подчиняется
некому
анонимному
"закону сохранения",
или
может
быть,
более
точно
сл ед ует
назвать
его
за коно м
Возмещения.
Это ,
конечно,
не
то
божественное
воздая­
ние,
последний
суд
над
грешниками,
рабами
суеты
в
жизни,
и
не
то,
что
мысл ит ся
в
проекте
Н.Ф .
Федорова,
но
именно
какой-то
закон
Возмещения,
причем
в
его
яв но
сниженной
форме
-
в
виде
вполне
материального
и
почти
механичного
обмена
веществом,
зачастую
просто
кар икату р ног о,
по чти
пародийного,
профанного.
В
обще й
форме
можно
сформулировать
его
та к:
если
в
одном
месте
че го- то
убавилось,
то
в
каком-то
другом
месте
что-то
должно
обязательно
прибавиться,
появиться,
бы ть
чем-то
замещено,
причем
не
обяз а­
тельно
в
точ но сти
тем
же
самымTM.
На
два
эти
места,
или
"локуса"
пла то но вско го
причинного
отношения
повествователь
нарочито
ка­
ждый
раз
и
указывает.
Причем
связь
двух
формальных
точек
такого
ква зило гич ес ко го
закона,
отправной
и
конечной,
да
и
самого
их
со­
держимого
-
явн о
в ыд у манная
и
намеренно
мистифицированная.
Со здае тся
впечатление,
что
она
зависит
просто
от
чьей-то
прихоти
(героев,
автор а,
или
даже
только
господствующих
в
умах
идеологических
схем).
Во
всяком
слу ча е,
все
л юди
у
Платонова
смотрят
на
о писыв аемы е
со бытия
с
точки
зрен ия
какой-то
странно
близорукой
(или наоборот дальнозоркой?) целесообразности,
под меч ая
дета ли,
которые
для
простого,
так
сказать,
"здравомыслящего"
читателя
яв но
показались
бы
второстепенными,
197 Ср.
с
выражением
имет ь
положение
(в обществе).
198 Ср.
ко мпо нент
'вероятно'
при
а нал изе
сло ва
боя ть ся
в
рабо т е:
Зализняк
Ан на
А.
Семантика
глагола
бо ятьс я
в
рус ском
языке
И
Известия
Академии
н аук
С ССР.
Серия
Литературы
и
языка.
Том
42. No1.
М. , 1983.
С.59-66 .
199 Это сходно со звучащей почти потешно для современного языка формули­
ровкой
М.В.
Ломоносовым
закона
сохранения
э нерги и.


225
но
показались
бы
второстепенными,
малосущественными
и
незна­
чимыми.
Э то,
по-видимому,
совпадает
с
самыми
общими
основами
"первобытного
мы шле ния ", выявленными и описанными этнографами (Л е ви -Б рюл ем,
Фре­
зером,
Зе лен ин ым), а также с систематическими ошибками,
допускаемыми
людьми
в
расс ужд ени ях
в
соответствии
со
‘‘здравым смыслом”
при
соотне­
се нии
с
формальной
де дук ци ей.
Кроме
тог о,
это
можно
был о
бы
сравнить
и
с
типовыми
отклонениями
мысли
при
душевных
расстройствах,
в
симпто­
мах
навязчивости
итп.).
Очевидно,
во
всем
это м
у
Платонова
ест ь
и
пародийное
(или,
что
почти
то
же
самое
для
него
-
самопародийное)
обыгрывание
ка жу­
щегося
здравомыслия
научного
описания
внутри
’’исходной гипоте­
зы"
-
идеологизированного
мар к сизмо м- ленинизмо м
описания
мира,
к от орый
писатель
вын у жден
принять,
с
которым
он
пытается
совла­
дать
и
которое
вполне
искренне,
как
он
сам
же
признает,
с
откры­
тым
сердцем,
пробует
воплотить
в
сво их
пр оизв ед ениях .
Глав но е
в
поэтических
приемах
автора
-
э то,
конечно,
неко е
обязательное
вч и­
тывание,
или
"впечатывание"
в
н аше
читательское
сознание
чего-то
кроме
и
помимо
т ого,
что
сказано
в
тексте
явно.
Это
пос тоя нно е
побуждение,
попытка
довести
некие
побо чны е
см ы слы,
навязывае­
мые
фантастической,
сов ерш енн о
не
поня тно й
вп рям ую,
как
бы
по­
ст авлен но й
с
ног
на
голову
иронической
логикой
П лат он ова.
Частенько
са ма
пр ич ина
вну три
при чи нно - следс тве нной
ц епи
событий
бывает
назв ана
таким
сло жн ым
образом,
что
до
нее
почти
невозможно
докопаться.
Вот
отрывок
из
“Чевенгура”,
в
котором
ре чь
иде т
об
от це
Саши
Дв ано ва,
рыбаке
с
озера
Мут ево,
всю
жизнь,
как
про
н его
ск азан о,
искавшем
тайну
смерти
и
в
конце
концов
-
самовольно
утопившемся
в
озере:
“Над могилой рыбака не было креста (Б): ни одно сердце он не огорчил
св оей
см ерт ью,
ни
одни
уста
его
не
поминали
(Я), потому что он умер
не
в
с илу
н ем ощи,
а
в
силу
сво его
любопытного
разума
(Р)”.
Собственно,
до
этого
места
в
тексте
читателю
уже
стали
и зве стны
факты,
подтверждающие
сам оу пр авст во
героя
(р1-рЫ)
-
то,
что
ры­
бак
п рыгн ул
из
л одки
в
во ду
пос ре ди
озера,
связав
себе
пре двар и­
тельно
ноги,
чтобы
нечая н но
не
поплыть,
и
то,
что
отец
Саши
Два­
н ова
для
односельчан
не
был
особенно
дорог,
в
частности,
никто
на
его
похоронах
не
захо те л
поцеловать
умершего,
кроме
его
сы на
(г1 -
г 1Ч).
Сою з
потому
что
между
двумя
этими
утв ер жд ения ми
из быто ­
че н,
его
вообще
более
правильно
было
бы
опустить
в
тексте
или
за­
менить
ч аст ицей
ве дь.
Это
можно
б ыло
бы
назвать
на по ло вину
вы­
хол още нн ым
употреблением
союза
(каким выступает,
например,
употребление
когда,
п еред авая
отношение
внев р еменное ,
или
упот­
ребление
чтобы
для
передачи
чисто
в ре менно го
сопутствования


226
дв ух
ф ак то в: "Иван вышел на работу,
чтобы
на
следующий
день
сл ечь
с
гриппом"
и т п.) В приведенной платоновской фразе типичный
сложный
конгломерат
из
связи
сопутствования,
обоснования
и
со б­
с тв енно
причинной:
Самоубийца
никому
не
был
дорог
(Я), <и никто не хотел сохра ­
нить
его
в
своей
памяти,
кроме
сына
(С)> -
потому
и
не
было
креста
на
его
могиле
(5), по крайней мере так это выглядело в представле­
нии
мальчика
или
наблюдателя,
Зах ара
П а вловича )
-
в едь
рыбак
и
умер
не
как
все,
ест ес т венной
смертью,
а
по
собственной
при хот и,
самовольно,
или
“по дурости” (Р). (З де с ь
О
обозначает
обобщение,
которое,
с
одной
стороны,
вывод ится
на
основании
конкретных
фа ктов
(И, 8), а с другой стороны,
как
бы
и
служи т
их
п р ичи но й200.)
Ко неч но,
было
бы
про ще
понять
фразу
про
могилу
рыбака,
если
бы
вместо
этого
бы ло
прямо
сказа но ,
например,
вот
что:
Я: <никто не поминал его>
пот ом у,
что
(Н) <он был самоубий ­
цах
Тут
мы
просто
вставляем
в
скрытое
рассуждение
пропущенную
(известную нам из общих соображений)
посылку
о
т ом,
что
Ь: <самоубийп не принято хоронить на кладбищах со всеми по­
лагающимися
в
таких
случаях
ритуалами
-
в
соот вет стви и
с
э тим
правилом
и
могила
рыбака
была
за
изгородью
кладбищах
Тогда
фраза
не
вы зыв ала
бы
никако го
затруднения
при
понимании
(такие
спо со бы
вы вод а,
в
ходе
которых
не
все
посылки
задают ся
я вно,
древними
греками
названы
"энтимемами",
в
обычных
человеческих
рассуждениях
мы
пользуемся
ими
сплошь
и
рядом).
Промежуточные
эта пы
хода
мысли
(й,
Н,
Ь)
оставляются
Пла ­
тоновым
без
внимания,
и
причинная
связь
в
исходном
сужд ен ии
как
бы
"повисает в воздухе" .
Видимо,
Пла тон ов
хочет,
чтобы
мы,
чита­
тели,
сам и
ее
и
восстановили,
достроили,
имея
в
ви ду
попутно
п ри­
обретение
дополнительных,
опущенных
в
тексте
соображений,
а
име нно ,
м ожет
быт ь,
сл еду юще го
(покоящегося где -т о
в
глубинах
мифологии)
рассуждения:
Ь Ь : ??-<поминание
умершего
можно
считать
элементарным
ду­
шевным
воздаянием,
или
актом
“общения“
жи вущи х
с
умершим,
как
бы
ко мпенсир ую щи м
отрицательные
воздействия
природных
си л.
Но
ко гда
чел ов ек
по
своей
вол е
"накладывая на себя руки",
тем
са­
мым
отвергает
естественный
ход
природных
п ро ц ессов,
то
ни
на
ка­
кое
“человеческое“
воздаяние
ему
уже
не
сл еду ет
рассчитыватьХ
200 с.
Об
этой
слож н ой
взаимозависимости
с
нало же нием
противоположно
н апр ав­
ленных
стрелок
причинности
см.
в
цитированной
вы ше
моей
статье
“Причинная
связь
и...” (1990).


227
Эти
восст ан ав лив аем ые
предположения
вполне
можно
считать
при ­
тянутыми
за
уш и,
но,
как
мне
представляется,
они
как
бы
заш иты
внутрь
и
вынуждаемы
самой
платоновской
недоговоренностью,
с
это й
странной,
вроде
бы
сов сем
не
к
месту
сделанной
вставкой
по­
то му
что :
через
нее
нам
как
бы
передана
косвенная
ре чь
и
рассуж­
дения
тех
людей,
которые
присутствовали
на
п ог ре бении
рыбака
и
потом
так
легко
забы ли
о
не м.
Но
чащ е
возмещение
бы вает
совер шен н о
тривиального
характе­
ра.
Вот
чем
можно
возместить
разлуку
с
женой
у
Платонова:
Чепур-
ный
просит
Прокофия,
который
отправляется
за
женщинами
-
для
за то ско вавшег о
без
любви
и
привязанностей,
оставшегося
без
с об­
ст венн о сти
ч евенг ур ск ого
населения:
“-77мне,
Прош,
прив ез и:
чего-то
п реле сти
захотелось!
Я
заб ыл,
что
я
то же
прол ет арий.
Клавдюши
вед ь
не
вижу! # -
Она
к
те тке
в
в оло сть
пош ла,
-
сообщил
Про коф ий,
-
я
ее
до став лю
обр атн ым
ко нцо м.
#-А
я
то го
не
знал,
-
произнес
Чепурн ый
и
за су нул
в
нос
пон юшк у,
чт обы
чу вс твова ть
табак
вместо
г оря
разлуки
с
Клавдюшей” (Ч).
Получается,
что
<место душевного переживания героя должно
бы ть
обя зат ельн о
заме щен о
чем-то
материальным,
вещественным
-
в иди мо,
как
бы
по
обр а зцу
языковых
выражений:
залить
горе;
за­
пить
л екар ств о;
излить
душу
итп. >.
Или
вот
что
происходит,
когда
еще
не
узнанный
Захаро м
Павло ви чем
Прошка
Дв анов
просит
ми­
лостыню,
сидя
у
доро ги :
“Захар Павлович вынул,
пятак.
#-
Ты
неб ось
жу лик
или
охаль ник,
-
без
зла
сказ ал
он,
уничтожая
добро
своег о
под аяния
грубым
сл ов ом,
чтоб ы
самому
не
был о
стыдно” (Ч).
Добро
подаяния
само
по
себе
постыдно
и
его
не пр еменно
следу­
ет
чем-то
погасить,
как
бы
уравновесив,
поддержав
тем
сам ым
вполне
материалистическую
идею,
что
’’человек человеку волк”,
-
например,
б олее
"уместным”
в
данном
случае
скверным
поступком
или
хот я
бы,
как
здесь,
несправедливым
предположением.


228
Илл. 14. Пюви де Шаванн.
Бедный
рыб ак
(1881)
“Живем,
потому
что . .” (о двойственности и
рефлексивности
причинного
отношения)
Еще
о дно
пар адокс ал ьно е
во зм ещен ие,
в
котором
и
заменяемое,
и
заменяющее
-
оба
уже
не
материальные
сущности,
а
некие
объекты
психической
сф еры,
происходит,
когда
мальчик
Саша
плачет
на
по­
гребении
своего
утонувшего
о тца:
“...О н
так
грустил
по
мертв ому
отцу,
что
мертвый
мог
бы
быть
сча­
ст ли вым.
# И все люди у гроба тоже заплакали от жалости к мальчику
и
от
тог о
преждевременного
сочувствия
сам им
себе,
что
каждому
при­
дет ся
умереть
и
так
же
быт ь
оплаканным” (Ч).
Замещение
проявляется
в
той
-
выд аваем о й
за
реальную
-
зависимо ­
сти,
в
которую
поставлены,
с
одной
стороны,
предполагаемое
<уте -
шение>
умершего
рыбака
с
озера
Мутево
(его похоронят в могиле
без
кр ест а,
как
сам оу би й ц у), а с другой стороны,
интенсивность
в ну тре ннего
пер ежива ния
его
сы ном
утраты
от
смерти
отца
(Р
->8).
Жалость
всех
собравшихся
на
по г реб ении
людей
к
сыну
покойного
с
дополнительным
шагом
индукции
намеренно
"материально”
пр ед­
ст ает
как
рождающаяся
из
жалости
к
самим
се бе.
Т.е.
как
бы
утвер­
жда етс я
такой
общий
закон:
Ь:
ст оль ко
со зн авая
собственную
смертность,
че лов ек
способен
соч у вс тво вать
дру го му
(?-к ак
его
г орю
по
поводу
смерти
близкого,
так,
в иди мо,
и
вообще
-
проявлять
ему
какое-либо
сочувствие)>.


229
Ниже
приведены
два
отрывка,
вскрывающие
двойственность
понимания
платоновскими
героями
такого
объекта,
как
могила.
С
одной
стороны,
могила
б езус ловн о
есть
способ
со хр анения
памя ти
о
чел ове ке.
С
другой
стороны,
оказывается,
что
она
же
-
способ
изба ­
виться
от
эт ой
же
памяти,
возможность
обойтись
без
нее.
Причем
чем
бы ст рее
уд ает ся
забыть
одного,
тем
дольше
может
быть
сохра­
нен
кто-то
другой
в
памяти,
вместо
него:
“Копенкин стоял в размышлении над общей могилой буржуазии
-
без
де­
ревьев,
без
холма
и
без
памя т и.
Ему
сму тно
каз алось,
что
это
сделали
для
то го,
ч тобы
д ал ьняя
могила
Ро зы
Люксембург
и мела
д ерев о,
хол м
и
вечную
память” (Ч).
На
месте
расстрела
"буржуев"
в
Чевенгуре
о ста лся
только
пустой
провал
земли,
где
ничего
не
растет
(в сущности,
это
тот
же
котлован,
что
и
в
б удуще й
повести,
которая
получит
соответствующее
назва­
н ие).
Но
по
христианским
понятиям
такое
недопустимо.
Измыш­
ляемое
героем
объяснение
про изво дит
операцию
Замещения,
увязы­
вая
в
прямо
пропорциональной
зависимости
излишнюю
жестокость
по
отношению
к
враг ам
пролетариата,
буржуазии,
и
-
особо
береж­
ное
отношение
к
пролетарским
святыням.
(Впрочем,
может
ли
слу ­
жить
это
действительным
’’оправданием”
такой
жестокости
или,
на­
прот ив ,
является,
ее
констатацией
и
тем
самым
"осуждением",
оста­
е тся
в
подтексте.)
В
другом,
но
также
связ анн ом
с
этим
эпизоде
Сербинов
на
могиле
матери
достает
из
кармана
ее
фотографию
и
зарывает
в
земл ю
-
“чтоб не вспоминать и не мучиться о матери” (Ч) .
Но
такое
описание
прот ив оре чит
обычному
сочувственному
отно­
шению,
с
которым
автор
описывает
действия
героев.
Может
быть,
эт им
Плат он ов
пер ед ает
специфически
раздвоенное
с оз нание
Сер­
би нова ,
способного
-
одним
ли шь
ум ом
-
так
отстраненно
от
себ я
самого
представлять
ситуацию.
Согласно
обычной
логике:
Ь:
фо­
тографии
родных
и
близких
всегда
б ережн о
хранятся
как
память
о
ни х>, а с другой стороны,
конечно,
н е- Ь: <память о близких (и
о
то м,
что
их
нет
с
нами)
способна
доставлять
страдания;
поэтому
в
какой-то
степени
она
н ежелат ельн а> .
Но
вот
платоновский
парадоксальный
синтез
эт их
те зиса
и
анти­
те зиса:
Ь
& не-Ь : <чтобы избавиться от памяти о человеке ( т. е.
пере­
стать
по
этому
поводу
мучи ть ся ), следует спрятать (за ры ть,
похоро­
ни ть)
его
изображение
в
земле>.
Платоновский
герой
(Сербинов,
что
почти
то
же,
что
евнух
ду ши,
на
мой
взгляд,
он
его
воплощает)
одновременно
стремится
к
т ому,
чтобы
во скр есит ь
в
себ е
воспоми­
нание
о
родном
человеке
и
пы тает ся
стереть
из
памяти
его
образ.
Но
тем
сам ым
он
просто
выворачивает
перед
читателем
со д ер жание


230
своего,
есл и
по
Фрей ду ,
то
устроенного
амбивалентно
бессознатель­
н ого.
В
платоновских
героях
обычно
тщательно
ск р ываем ое
нами
бессознательное
намер енно
выведено
наружу:
они
словно
не
хо тят
да
и
не
считают
ну жным
его
стыдиться
(в отличие от того же Фрей ­
да,
усматривавшего
причины
умственных
расстройств
в
противоре­
ч иях
С оз нания
с
Бе ссо знате ль ным
и
пр ед лаг авшег о
сп ец иаль ную
тех н ику
для
их
вз аимног о
“примирения”).
В
отрывке
текста,
приводимом
ниже,
герой
"Чевенгура"
Александр
Дв ано в,
возвращаясь
домо й
из
Но вох оп ерск а,
наблюдает
похороны
у бито го
красного
командира:
“Дванову жалко стало Нехворайко,
потому
что
над
ним
плакали
не
мать
и
оте ц,
а
од на
му зы ка,
и
лю ди
шли
вслед
без
чувства
на
лиц е,
сам и
готовые
неизбежно
умереть
в
обиходе
революции" (Ч).
То
есть,
как
будто,
обычного
чувства
жало ст и
при
вид е
умершего
недостаточно,
оно
не
естественно
само
по
себе,
а
должно
быт ь
непременно
подкреплено
тем,
что
плачут
над
убитым
не
мать
и
отец,
как
полагалось
бы,
а
?-<ка кие- то
чужи е
люди>
-
да
и
те-то
не
плачут
по-настоящему,
а
плачет
лишь
од на
музыка
(имеется в виду,
очевидно,
похоронный
ма рш,
Вы
жертвою
пали
в
борьбе
р оков о й.,.
или
м ел одия
"Интернационала",
которую
мог ли
играть
на
похоро­
нах
к ом м у н и ст а). Таким образом жалость у Дванова возникает опять
в
в иде
нек ой
ком п енсац ии
за
обиду,
или
как
сожаление
-
оттого
что
ни кто
в
похоронной
процессии
не
испытывает
действительной
жа­
лости
к
убитому,
а
все
(опять- т ак и
компенсаторно)
уве ре ны,
что
са­
ми
неизбежно
должны
завтра
точно
так
же
уме р еть!
-
Очевидно
не
даром
поется: “...Я как
один
умрем
в
борьбе
за
это..."
Здесь
сно ва
возникает
так
характерная
для
платоновской
причинности
странная
рефлексивность,
или
замкнутость
причинного
отношения:
повество­
ватель
нагружает
рассуждения
столь
сложно
закрученными
прич и­
нами
и
следствиями,
что
дяя
восстановления
их
в
полном
объеме
ч итате ль
должен
многократно
подставлять
с ебя
то
на
место
од ног о,
то
на
место
дру го го
действующего
лица
-
чт обы
найти
ту
"логику",
с
то чки
зрения
которой
все
может,
наконец-то,
показаться
естествен­
н ым.
(Это движение следует считать совпадающим с принципами
изв естн ог о
“герменевтического круга” .
Оно
приобретает
хар акт ер
некоей
по т енциаль но
бесконечной
рекурсии.)
Преобразование
тема-рематической
стру кт уры


231
Ниже
опять
так
характерный
для
Платонова
пример
нав язы вания
причинных
связей
тем
явлениям,
которые
в
них
обычно
не
нужда­
ю тся.
Однако
вну три
него
для
правильного
по ниман ия
тр ебу ется
еще
некоторым
особым
об раз ом
пер ер асп ред ел ить
'’данное"
и
"но ­
во е".
В
во сприя т ии
Сербинова:
“в могилах па кладбище лежали покойные люди,
которые
жи ли
по то му,
что
верили
в
вечную
память
и
сожаление
о
се бе
после
смерти,
но
о
них
забыли
-
кладбище
б ыло
без людн о,
кр есты
замещали
тех
живых,
кото­
рые
должны
приходить
сюда,
п омни ть
и
жалеть” (Ч).
Здесь
ситуация
представлена
та к,
будто
покойные
-
это
л юди,
кото­
рые
а) ?-<продолжают
жить,
спо к ойно
лежа
в
мо гил ах
после
своей
смерти
(?-как
бы
сд елав
свое
д ел о)>;
а а) ??-<он и
и
жили-то
ран ьше
(имели силы жить)
только
потому,
что
хоть
во
что-то
верили,
а
теперь,
при
со циализме
вря д
ли
мог ли
бы
во
что-то
ве рит ь>.
Как
мы
знаем,
согласно
точке
зрения
платоновского
повествова­
теля,
так
сказать,
суперматериалиста,
человек
живет
только
в
си лу
"объективных условий" (как то:
питание,
труд,
добывание
“приба­
воч ной
стоимости”,
осознание
своего
места
в
общественном
произ­
вод ст ве
итп.).
Но
употребление
пр ичинно го
союза
да же
исходя
из
такой
точки
зрения
все
равно
сл ишк ом
сильно
пе рег иб ает
действи­
т ел ьное
положение
вещей.
Зачем
автору
это
нужно?
Возможно,
для
т ого,
чтобы
осуществить
следующее
перенесение:
на
место
фор­
мально
выст ав ленн о го
здесь
события-причины,
т. е.
пр едика та
жили
(жили,
потому
что
вер ил и. ..) в сознание читателя как бы ненароком
входит,
в печ аты вает ся
с лово -с осед
из
той
же
ф разы
-
прилагатель­
ное
в
им ен ной
группе
по койн ые
люд и,
которое
тут
же
преобразуется
синтаксически:
вместо
второстепенной
поз иции
опр ед елен ия
оно
само
становится
сказуемым-предикатом
и
ремой
предложения.
Та­
ким
образом,
гла вн ый
л ог иче ский
центр
пер ено сится
на
основе
со­
звучия
покойные
л юди
=люди<которые
бы ли
покойны>:
б ) <раньше умершие были покойны /
довольны
/ удовлетворены
/ успокоены тем,
что
память
о
них
так
или
иначе
сохранится>.
К рест
здесь
“замещает”
собой
близких
покойного
-
по
к р айней
мере,
в
сознании
Саши
Дван ова
(для него этот мотив наиболее бо-
лезненн,
поскольку
могила
его
отца
лише на
креста,
и
Са ша
подме­
н яет
к рест
оставленной
палкой-посошком).
Еще
пример,
эксплуатирующий
странную
ид ею
‘жить потому что’:
'"Оказывается,
Симон
жил
оттого,
что
ч увст вова л
жалость
матери
к
себе
и
хранил
ее
покой
своей
це лост ью
на
свете.
[Но после ее смерти для
него]
ж ить
ст ало
нео бяза тель но,
раз
ни
в
ком
из
живущих
не
было
по


232
отношению
к
Симону
смертельной
нео бходимо ст и.
И
Сер бинов
пр ишел
к
Софье
Александровне,
чтобы
побыть
с
ней
-
мать
его
то же
бы ла
женщиной" (Ч).
Получается,
как
будто,
что
Ь : [человек вообще живет]
-
в
си лу
то го
//
или
даже
только
потому,
что
<чувствует жалость близкого человека
(матери)
по
отношению
к
себ е> // оттого,
что
чувс т вуе т,
что
<мать
пребывает
в
спокойствии,
раз
он,
ее
с ын,
жив>,
или
в
более
общем
виде:
ЬЬ : <жить вообще можно только в силу
какой-то>
смертельной
необходимости
[т. е.
рискуя
своей
смертью
причинить
не попр ави мое
зло
другим
людям],?-<а
вообще-то
’’ло ­
ги чне е"
всег о
человеку
просто
"лечь да помереть” !>
(Это следует соотнести с рассмотренным выше примером про
крестьян
из
"Котлована",
считающих
возможным
жить
только
пото­
му,
что
у
них
имеются
заготовленные
на
будущ е е
г роб ы.)
Возмещение
-
как
и
лежащее
в
основе
его
Зам ещен ие,
или,
еще
бо­
лее
общо,
метаморфозу
(С.
Боч ар ов)
-
вооб ще
с лед ует
признать
од­
ним
из
основных
приемов
работы
Платонова
с
причинностью.
В
ре­
зультате
в
тексте
фиксируется
не
объективная,
а
намеренно
иска­
женная,
субъективная
мотивировка
события.
В
метафизике
Плато­
нова
как
бы
сущ ест вую т
особые
идеальные
законы.
Они
действуют,
так
сказать,
более
"чисто”
и
как
бы
полностью
изолированно
от
в се­
го
ос тал ь ного
-
что
меш ает
им
вообще-то
осу щест вит ь ся
в
действи­
т ел ьнос ти.
Ведь
ника ко й
зак он
не
господствуют
безраздельно
в
природе
-
он
всегда
в
чем-то
ограничивается
другими,
"тормозящи­
ми"
и
как
бы
"компенсирующими"
его
дейс твие
(ограничивающими
область
его
пр именения )
законами201.
Кстати,
кажется,
именно
бл а­
годаря
эт ой
само й
"диалектике"
или
такому
"зазору"
между
реаль­
ностью
и
воображаемым,
человек
им еет
дополнительную
возмож­
ность,
выбирая,
что
ему
ближе
(полезнее,
выг од н ее), склонять "ч а шу
весо в" (бога,
судьбы
или
про сто
"устройства природы") в ту или
другую
сто р ону
и
достигать
т аким
об раз ом
своих
целей.
Ина че
мож но
на зыват ь
это
уме ние
всякий
раз
выбирать
для
се бя
полезное
-
здравым
см ыслом ,
праг мат измо м,
ценностным
подходом.
Но
герои
201 Как пишет Л. Н.
Гум иле в, “факты,
отслоенные
от
текстов,
и меют
сво ю
вн ут­
реннюю
л оги ку,
подчиняются
статистическим
закономерностям,
груп пиру ются
по
степени
сходства
и
различия,
благодаря
ч ему
становится
возможным
их
из у­
чение
путем
сравнительного
мет ода.
(...)
Пр ямое
наблюдение
показывает,
что
[звенья в причинной цепи событий]
имеют
начала
и
концы,
т.е.
здесь
имеет
ме­
сто
вспышка
с
инерцией,
затухающей
от
сопротивления
среды.
Вот
механизм,
о бъяс няющ ий
все
бесспорные
наблюдения
и
обобщения
культурно­
исторической
шк о лы” (Принцип неопределенности в этнологии //
Гумилев
Л. Н.
Этногенез
и
биосфера
земли.
М. , 1997.
С.205).


233
Платонова
как
бы
нач исто
лишены
так ой
’’малодушной”
для
них
способности.
Отвержение
реальных
причи н
и
следствий,
их
обратимость
Обычные
законы
причинности
у
Платонова
таким
образом
расша­
тываются,
делаются
двунаправленными,
какими-то
в не-
или
по д­
сознательными,
субъективными
и
мифологизированными.
Вот
одно
характерное
замечание,
или
печальный
афоризм
самого
Платонова:
"Истина всегда в форме лжи;
это
самозащита
ис тины
и
ее
проходят
е с е”(3аписные книжки) .
Нельзя
не
отметить,
что
эт ой
"самозащитой”
оказываются
огражде­
ны
от
возможных
у преко в
почти
все
мысл ит ель ные
конструкции
платоновских
персонажей,
да
и
сам ого
повествователя.
Ка кой
мо ж­
но
сделать
из
этого
вывод?
Как-то
в
одной
из
ле кций
Ю.М.
Лотман
остроумно
ср ав нил
си­
туацию,
в
кот орой
нах од ится
историк,
с
по ло жением
театрального
зрителя,
который
уже
во
второй
раз
смотрит
какую-то
пьесу.
Тако й
зритель
как
бы
находится
сразу
в
двух
вр емен ных
измерениях.
Н адо
сказать,
та
же
проблема
была
сформулирована
ранее
Г.
Рейхенбахом
на
следующем
примере:
зри те ль
смотрит
“Ромео и Джульетту”
и
пытается
остановить
Ромео
в
момент,
ко гда
тот
хочет
выпить
кубок
с
ядо м202. Но вот как описывает ситуацию Ю. М.
Лотман:
"с одной стороны,
он
[зритель]
знает,
чем
[все]
кончится,
и
непредска­
з уем ого
в
сюжет е
[пьесы]
для
нег о
не т.
Пьеса
для
н его
находится
как
бы
в
прошедшем
врем ени,
из
которого
он
извлекает
знание
сю ж ета.
Но
од­
н ов ремен но
как
зритель,
гляд ящ ий
на
сцену,
он
находится
в
настоящем
в реме ни
и
заново
переживает
чу вств о
неизвестности,
свое
якобы
"незна ­
н ие"
то го,
чем
пьеса
кончится.
Эти
вз аимн о
связанные
и
взаимоисклю­
чающие
п ереж ив ания
парадоксально
сливаются
в
некое
одновременное
чу вство"203.
Вот
и
историк,
глядя
в
п рошлое ,
продолжает
мысль
Лотман,
хо тя
и
должен
был
бы
видеть
только
два
т ипа
событий,
реальные
и
во з­
можные,
однако
на
самом
дел е
-
кстати,
и
мемуарист,
описывающий
былое,
и
уж
тем
боле е
писатель
и
’’сочинитель”,
следующий
сво ей
фантазии,
-
все
они
в
какой-то
степени
склонны
всякий
раз
преобра­
зовывать
действительность,
’’подправлять”
и
дополнять
ее
(там же:
426-427).
202 Рейхенбах .
Указ
соч.
(1956) с .25 .
203 Смерть как проблема сюжета.
(1992) // со .
“Ю .М.
Лотман
и
тартуско-
мо ск овск ая
семи о тич еск ая
школа.” М., 1994.
С . 42 6-427.


234
Здесь
под меч ено
удивительное
свойство
человеческой
психики
-
еще
и
еще
раз
во звращ ат ься
и
“проигрывать в уме”
и
в
чу вст вах
уже
совершившиеся
события,
представлять,
как
было
бы,
если
бы
они
происходили
еще
р аз,
и
чтО
бы
мы
сделали,
чтобы
(если бы)
пр о­
изошло
то-то
и
то-то.
Всякий
раз
в
психике
че ло века
рождается
на­
д ежда,
что
произошедшее
можно
в е рнуть
н азад
и
проиграть
заново.
В
некотором
смы сле
аналогичным
образом
и
платоновская
прич ин­
ность
заставляет
нас,
читателей,
пересоздать
тот
реальный
мир ,
ко­
торый
нам
знаком,
и
смотреть
на
него
другими
глазами
-
как
ес ли
бы
не
только
бу ду щее
могло
происходить
как-то
ин аче
(чем оно
произойдет
-
или
происходит
сейчас,
в
данный
мо мент
в
нашем
во­
о б раж ении), но и все мыслимые варианты и продолжения самого
прошлого
имели
бы
ро вно
такие
же
-
снова
равновероятные
-
мо­
д ал ьно с ти204.
Кажется,
что
для
Платонова
совер шен н о
не
важны
(или просто
непр иемл ем ы)
общепринятые
причины
событий.
Вполне
обычным
у
него
ок азы вает ся
не
только
привычный
для
импликации
закон
кон­
т ра по зиции,
ко гда
из
р
-> 8 следует(н е-8) -> (не-р), но и то,
что
сам а
противоположность
общепринятого
события-причины,
его
смысл-
ассер ция
под
о т рицанием
(не -Р ), определенным образом способна
влиять
на
см ысл
события-следствия, 8.
В
эт ом
случае
именно
следствие
мо жет
быт ь
взято
за
некий
не­
преложный
факт,
становясь
презумпцией
все го
высказывания,
а
со­
бы тие- пр ич ина
как
бы
’’подвешивается в воздухе",
ок азы вается
под
вопросом,
и
пр ичинное
выс казы ван ие
"8, потому что Р"
релятиви­
зир ует ся,
приобретая
след ую щий
смысл:
‘Б произошло то ли из- за
Р,
то
ли,
на
самом
дел е,
из-за
не-Р,
но
мож ет
быть,
вообще
г оворя ,
и
из-за
чего-то
совсем
др угог о’.
Даже
если
бы
вместо
так
и
о ст авш ейся
неизвестной
п ричи ны
(Риличто-
то
е ще ), на самом деле повлиявшей на совершившееся в результате
событие
(Б), происходило бы все - та к и
"не-Р",
то
и
в
таком
случае
ничего
в
целом
существенного,
по
логике
Пл ато н ова,
не
изменилось
бы ! (Ведь это наше Р только условно может считаться причиной 8:
оно
только
так
"называется"
в
нашем
языке,
признается
причиной
-
что бы
легче
б ыло
в
конкретном
случае
объясниться.)
Все
равно
ну-
204 Соотнесем это также с утверждением: “Обратимое ( ид еал ьн о)
вращение
Лу­
ны
вокруг
Зе мли
не
является
историей,
но
и
колебаний,
незаметно
удаляющих
каждый
год
Луну
от
Зем ли,
недостаточно
для
образования
ис тори и.
Дня
то го,
что бы
имело
см ысл
говорить
об
истории,
необходимо
во об рази ть,
что
то,
что
име ло
мест о,
м огло
бы
и
не
произойти,
необходимо,
чтобы
с об ытия
вероятные
играли
бы
неустранимую
роль” (Пригожин И.
Переоткрытие
вре мен и
И
Вопро­
сы
философии.
М., 1989. No
8.
С. 11).


235
ждавш ееся
в
подтверждении
теми
или
иными
фактами
событие-
следствие
(8)должнобылобы '’воспоследовать”
с
той
же
за кон о­
мерностью
(независимо от объяснения,
которое
мы
ему
приписыва­
ем ).
Тем
самым
о к азывает ся,
что
человеческие
объяснения
всегда
в
какой-то
степени
фантастичны.205Дажетеперь,
т. е.
в
"контрафакти-
ческом”
случае,
данному
в
оп ыте
следствию
8 (ноужеиз ”не-Р”!)
чел овек
все
равно
подыскал
бы
какое-то
обоснование
(подвел бы
под
какой-нибудь
об щий
закон)!-
Значит,
то гда
стало
бы
справед­
лив ым
просто
иное
“законосодержательное”
суждение:
не - Ь: (не-Р) -> (8).
Или
же,
как
при
“обратной направленности”
времени,
законы
кау­
зальной
причинности
по мен я лись
бы
на
законы
финальной
при чи н­
ности,
телеологические.
Но
то,
что
мо жно
бы ло
бы
назвать
“причи­
ной”,
и
тут
оказалось
бы
явленным,
“вскрытым”,
подлежащим
пред­
сказанию.
То
есть
Платонов
демонстрирует
нам
условность
приме­
нимости
к
реальной
жизни
законов
причинности.
Он
нас таива ет
на
то м,
что
на
следствие
8 влияют,
на
самом
деле,
сразу
множество
со­
бытий
(в том числе и Р,
и
не -Р,
равно
как
и
множ ест во
других)
-
хо­
тя,
может
быть,
просто
в
разной
степени
’’влиятельных" .
Одно зна ч­
ное
же
указание
какой-то
одной
гл авн ой
среди
этих
причин
всегда
сильно
огрубляет,
субъективирует
наше
описание.
Мне
кажется,
что
в
“странном”
платоновском
мире
-
сред и
слов ­
но
перетекающих,
превращаясь
друг
в
дру га
по
очереди,
прич ин
и
следствий
-
кем-то
все
прекрасно
с б алансир ов ано
и
“предустановле ­
но”: каждое слово и каждое действие должно давать толчок,
пробу­
жд ая
(в сознании читателя)
одновременно
и
свою
противополож­
ность.
В
эт ом
смысле
всякое
действие
равняется
противодействию,
то
ес ть,
как
будто,
должно
быть
справедливо
следующее:
‘вместе (и
одновременно)
с
рождающимся
(или произносимым)
словом
незримо
совершается,
сра зу
же
вс туп ает
в
силу
(и начина ­
ет
звучать,
во
всяком
случае,
возбуждается)
также
и
с лово
с
прот и­
в опол ож ным
значением,
т.е., как в некоем анти- ми р е,
с
антиподами,
ходящими
вве рх
ногами,
-
осуществляется
д ейс твие,
пря мо
обратное
реально
про изв еденно му ’.
Таким
об ра зом
каждый
раз
заново
преодолевается
апорийность
мышления,
как
бы
штурмом,
схо ду
(или дуром,
как
л юбят
выра­
жаться
платоновские
герои)
ра зреш ает ся
за гадк а
жизни.
Видимо,
это
происходит
именно
п отом у,
что
иного
способа
ее
решения,
по
П лат онову ,
просто
не
существует.
205 Надо сказать,
это
напоминает
и
своеобразный
пессимистический
фатализм
Л ьва
То лстого.


236
Краткий
обзор
нарушений
причинного
отношения
Итак,
в
исх одно м
при чинно м
отношении,
которое
мы
об о знач или
Р
8 (в соответствии с законом Ь)
у
Платонова
могут
быть
нару­
ш ены
следующие
звенья:
•
либо
реа ль ная
пр ич ина
(следствие)
скрыта,
так
что
читатель
вы­
нужден
под ыс киват ь
и
подставлять
недостающее
зве но
в
цепи
(на основании собственного знания законов здравого смысла и
предположении
относительно
тог о,
что
мог
иметь
в
виду
ав то р):
вме сто
Р
->
Б
читатель
должен
восстановить
(угловые скобки
по ме чают
то,
что
во сст ан авли вает ся ):
(Р<& Я>) -» 8; или:
Р
(8<&Я>);
•
либо
имеет
место
пр о пуск
ср азу
в
обеих
частях:
(Р<&Я>) (8<&<2>);
•
ли бо
вместо
пр ичи ны
свя зь
сопутствования:(Р&8)или(8&Р);
•
ли бо
на
ее
месте
обоснование
-
с
его
сло жны м
об раз ом
организо­
ванной
причинностью:(Р=>8)&(Р
->8)либо(Р =>8)&(Р<-8);
•
либ о
пр ичинная
зав исимо сть
становится
рефлексивной
и
с во дит­
ся
к
тождеству:(Р
->8)&(Р<-8);
•
либо
обращенным
ок азы вает ся
само
направление
причинной
свя ­
зи:
к огда
на
месте
Р
-> 8 вдругвозникаетР<-8
и
это
заст ав ля ет
по ды ск ивать
для
такой
“закономерности”
исключения
из
общего
пра в ила
(Ь), которые позволяют сформулировать дополнительное
к
нему
правило
(не -Ь );
•
или
же,
наконец,
ко гда
вме сто
привычного
общего
закона
нам
“подсовывают”
один
из
его
экзотических
размытых,
деградиро­
ванных
его
вариантов:
?-(Р 8) (на основании то ли Ь,
то
ли
не-Ь,
то
ли,
вооб ще
говоря,
чего-то
еще).
Во
вс яком
случае,
обычные
законы
причинности
у
Платонова
вы­
полняются
крайне
своеобразно,
име я
под
собой
какие-то
мифоло­
гемы
в
качестве
оснований
и
исходных
посылок.


237
Илл. 15. Диего Ривера.
Че лов ек
на
пе рек ре стке2 06 (1934). Фр аг м ент
XII. Время
Фрагменты
тезауруса
времени
(в сопоставлении с тезаурусом обуви
и
тез ау русом
прич ин ности ).
- О загадке времени Платонова.
“Время физически неровное.
Се кун да
а
не
равна
се кунде
р,
скажем
так..."
(А. Платон ов.
Записные
книжки.
1942.)
Среди
п рон и зывающ их
все
творчество
Платонова
понятий
пустого
п р ост ран ства,
тоски,
смерти
и
сна,
а
также
’вещественных остатков
человеческой
памя ти’
и
’строго причинной обусловленности всего в
мире',
также
понятие
времени
можно
считать
одним
из
ключевых
внут ри
его
художественного
мира207.
Но
само
врем я
для
него
н еод­
нород но.
Оно
разла гает ся ,
с
одной
с тороны ,
а)
на
сиюминутное
и
при
этом
катастрофически
таю щее,
убы­
вающее
на
глазах
и,
так
сказать,
вполне
хронометрически
исч исли-
206 Или можно перевести как < Чел ов ек
на
перепут ь е>.
207 См.
та кже
стать ю
Мущенко
Е.Г .
Худ ож естве нн ое
время
в
романе
А.
Платонова
“Чевенгур” // сб.
“Андрей Платонов .
Исследования
и
материалы”
Вор оне ж, 1993.


238
м ое,
холодное,
растрачиваемое,
уходящее
впустую,
по истин е
в
пус­
тоту,
в
ничто
(характерным можно считать образ воды,
к ап ающей
в
песок:
в
этом-то
вр еме ни
и
пребывает
человек,
глядя
на
се бя
как
на
тело
физич еск о е,
ощу щая
оторванность
от
этого
те ла
как
субстан­
ции
мы сля щ ей ); а с другой стороны,
б)
на
время
неизменное,
застывшее,
остановленное,
ст авшее
веч­
ностью.
Это
время
постоянно
длящегося
“здесь и теперь”,
всегда
уютно
устроенное,
вполне
пр испос об л енное
для
че лове ка,
всегда
насто я щ ее,
живое,
“жизненное” (теплое или даже горячее), чувст ­
венно-осязаемое
и
бла го стно е
-
время,
которое
не
знает
ни
начала,
ни
конца.
Это
то
вр еменно е
пр ост ран ств о,
в
котором,
собственно,
наслаждается
и
творит
(а не мучается и страдает)
на ша
душа
и
где
человек
живет
чувствами,
а
не
мы сли т.
Первое
из
этих
платоновских
“времен” (назовем его,
пожалуй,
вре мен ем- А)
постоянно
вс ел яет
в
чел овек а
ужас,
наводит
мысль
о
быс тр оте чно сти
жиз ни
и
близящемся
конце,
а
последнее
(соответст ­
в енно,
в р емя-Б)
дарит
иллюзию
вечной
укорененности
в
бытии,
да­
ет
над еж ную
опору
в
жиз ни,
охраняет
человеческий
слаб ый
разум
от
отчаяния
и
помешательства.
Ус ловн о
мы
можем
также
обозна­
ч ить
первое
-
как
время
Екклезиаста
(сказавшего:
всё
<в мире>
суе ­
т а),
а
второе,
напротив,
-
как
время
“оптимистически-
ут ешите л ьное ”,
то
есть
время
к лассич еск ой
(а в частности,
и
рус­
ской)
л ите ра ту ры .208 Вот характерные для Платонова примеры:
в
них
п ре дстав лены
центральные
для
него,
с
моей
точки
зрения,
пе­
реживания
времени:
Вре мя-А: “Сельские часы висели на деревянной стене и терпе ­
ли во
шли
силой
т яжест и
мертвого
груза;
розов ый
цветок
был
изо­
бражен
на
облике
механизма,
чтобы
уте ша ть
всякого,
кто
видит
в р емя" (К).
З нач ит,
часы
шли
как
будто
<посредством>
или
же
<при помо ­
щи
одной>
с илы
тя жест и,
но
в
то
же
время
?-< с
так ой
же
непр ело ж­
ностью,
как
груз,
стремящийся
опуститься
все
ниж е
вниз>, и следо­
вательно, ?-<всякому,
кто
наблюдает
за
движением
ст рел ок
на
циферблате
(за ходом самого времени)
необходимо
иметь
хоть
какое-нибудь
утешение:
в
данном
случае
утешением
служит
нарисованный
цветок!>.
Или,
уже
из
другого
произведения: “время,
208 о
Здесь
я
даю
то лько
интерпретацию
пл атон ов ск ого
художественного
ми ра
и,
если
угодно,
истолкование
не ко его
фр агмен та
его
м и фоло гии.
Но
выводы
эти
можно
подтвердить
не кото ры ми
более
стр огим и
статистическими
дан ным и,
нежели
обыкновенные
в
та ких
слу чая х
у
и ссл едо вател я
ли тер атур ы
экст ра -
(ин-
тр а-)
-спекции
(и
-п оля ци и ): к подтверждению я вернусь позже,
во
вто рой
части
главы.
В
начале
при веду
св ои
(в той или иной степени субъективные)
наблюде­
ния
и
вп еча тлен ия.


239
ный
цветок!>.
И ли,
уже
из
другого
пр ои зведен и я: “время,
что
без­
возвратно
проходит,
с читая
с вои
отмирающие
час т и" (Д). Тут еще
возникает
и
некий
образ
времени
как
существа,
занятого
самореф-
лексией
<размышляющего над тем,
что
оно
не
в
си лах
повернуть
прошедшее
вспять>.
Авт ор
как
бы
за ст авля ет
ч итател я
отождест­
в ить
часы
с
самим
их
наблюдателем
(героем или автором), который
ис пыт ы вает
мучения,
видя
безвозвратный
уход
вр емен и:
пока
он
смотрит
на
стрелки
часов,
он
не
в
состоянии
заниматься
ничем
иным,
кроме
подсчета
уходящих
секунд,
минут
ит д.
(Это напомина ­
ет
парадокс
времени,
сформулированный
Августином
в
его
"Испо ­
веди”).
Врем я-Б: “Сторож церкви начал звонить часы,
и
звук
з нак омо­
го
колокола
Дванов
услыш ал
как
вр емя
д етств а" (Ч).
Почти
то
же
самое
“время детства”,
но
в
несколько
иной
форме
повторяется
и
в
’’Котловане”,
когда
Чиклин
вспо мина ет
места,
где
он
жил
раньше,
и
девушку,
которая
его
когда-то
з десь
п оц елов ала:
“Солнце детства нагревало тогда пыль дорог,
и
с воя
жизнь
б ыла
веч­
ностью
ср еди
синей,
смутной
земли,
которой
Чиклин
лишь
начинал
ка­
саться
бос ыми
но гам и.
Теперь
же
воздух
ветх ост и
и
прощальной
памя­
ти
ст оял
над
потухшей
пека рне й
и
постаревшими
яблоневыми
сада-
„ 209
ми
.
Хорош о
известна
та
особенность
языка
Платонова,
что
у
предметов,
явлений
и
состояний
вн ешн его
и
внутреннего
мира
че ло века
выде­
ляются
какие-то
необычные
вещественные
свойства:
так
у
сна
впол­
не
м ожет
бы ть
вянущий
запах,
че лов ек
может
говорить
шершавым
голосом
или
са мо
время
мо жет
без на деж но
уходит[ъ]
обратно
жизни
(Ч)
и
да же
еще
только
соз рев а\ уъ\
в
св ежем
тел е
ре бен ка
(К),
где
предпоследний
пример
это
сно ва
образ
вн утри
времени-А,
а
по­
следний
-
внутри
времени-Б.
Постоянным
языковым
приемом
у
на­
шего
автора,
если
охарактеризовать
его
кратко,
выступает
объеди­
нение
недоговоренности
(пропуска,
смы сло вой
лак ун ы,
с пря мле ния
речи)
и
парадоксальной
квази-метафоры
(а,
по
сути
дела,
профана­
ции
м е т а форы), которая всё абстрактное,
невидимое
гл азу
делает
зримым
или
осязаемым,
приземл енно- о б ык нов енным,
обыденным.
Не
только
конкретным
объектам
и
п роц есса м,
но
и
таким
сло ж ным
209 Конечно ,
Плато но в
не
ун ик ален
в
выст раи ван ии
именно
такого
(по сути,
ми­
фологического)
противопоставления
внут ри
по нят ия
врем ени .
Его
можно
иллю­
стр ир ов ать
множеством
пр им еров
и
из
друг их
а вто ров
(как писателей ,
так
и
фи­
лософов) -
ср.
ниже
с
эпиграфом
из
Бор иса
Зайцева,
в
котором,
как
мне
каж етс я,
проглядывает
миф ол огема
Б,
а
также
концепции
вре мен и
Бергсона,
Шпенглера
и
др. ,
пы тав ших ся
осмыслить
эту
фунд ам ен таль ную
категорию
в
рамках
ука­
занного
противопоставления.


240
по няти ям,
как
время,
оказываются
приписаны
в
мире
Платонова
ве­
щест вен ны е
свойства:
врем я
должно
как
будто
приобрести
от
это го
какую-то
новую,
не
сво йст венную
ему
до
сих
пор
плотность.
Так,
есл и
в
обычном
яз ыке
можно
сказать:
потраченное,
уход ящ ее,
по­
терянное,
истекающее
время,
то
у
Платонова
го вори т ся,
что
время
истощается
?-<или
спе циа ль но
д елает ся
тощим,
истощенным,
словно
плоть,
подл ежа щ ая
специальному
изнурению
воздержани-
е м>.
Эт от
смы сл
выводится
или
следует,
как
мне
кажется,
из
сл е­
ду юще го
отрывка:
“Прочие рано ложились спать,
им
не
те рпелос ь
поскорее
дождаться
жен,
и
они
желали
поскорее
ис тощать
врем я
во
сне" (Ч).
У
Платонова
время
мож ет
быть
также
безлюдным
(К), то есть таким
же,
как,
наприме р, <улица,
оп уст евшая
от
людской
т ол п ы>; ветхим
(СМ), то есть <готовым
вот-вот
рассыпаться
на
кусочки
или
д аже
порваться
на
ч аст и >; как и сам воздух ветхости (К), которым от не­
го
веет
(в разобранном примере выше), то есть оно либо а) ?-<м о же т
напо минать
о
каких-то
событиях
давно
ушедшего,
позабытого,
ут­
раченного
врем ен и>, либо,
иначе: ?-<напоминает
нечто
истр еп ан­
ное,
изм ус оле нно е,
затертое,
как
старый
халат,
-
от
многократных
обращений
к
прошлому
наш их
воспоминаний>.
Вр емя
может
бы ть
также
просто
-
бур жуа зно е
(СМ),
то
есть,
надо
думать,
?-
благоприятное
для
жизни
исключительно
д анног о
класса>, до ре­
волюции,
как
считалось
во
вр еме на
Плат он ов а,
или
же
каковым
оно
предстало
теперь,
уже
для
на с,
в
современности.
Ситуация
может
быть
обозначена
так же
через
сочетание
“время шума людей" (СМ)
-
то
ест ь
?-<т о
время,
пока
люди
шу мел и,
или
стоял
шум
их
г оло сов>;
есть
у
нег о
даж е
такое
сочетание,
как
“время звука кувалды" (К)
-
то
есть
<то время,
по ка
были
слышны
звуки
ударов
к ув алды>
итд.
и тп.
Отмечен
многими
исслед о ват еля ми
и
такой
характерный
для
Платонова
языковой
прием,
как
буквализация
языковых
метафор,
т. е.
буква ль но е
прочтение
с
неи збеж ным
переосмыслением
и
пред­
лагаемой
(нарочито ложной) “народной”
этимологией
их.
Напри­
мер,
странноватое
на
первый
взгл яд ,
выражение
“чистоплотные ли ­
ки
св ят ых" (которые смотрят на Вощева внутри церкви,
куда
он
за­
ходит
в
“Котловане”) при движении от ближайшего к дальнейшему
рассмотрению
ок азыв ает ся
переразложимым
-
его
можно
понять
как
нечто,
объединяющее
в
с ебе
смыслы
1) <чисто вымытые>, 2) «^отли­
чающиеся
особ ой
чистотой
п ло т и >, но и: 3) <чисто плотские,
озабо­
че нные
скорее
мирс кими
д елам и,
н ежели
своей
святостью>.
М.
Дмитровская
спр авед л иво
у сматр ив ает
в
примерах
со
словом
время,
подобных
приве д енным
в ыше,
некое
сокращенное
обозначе­
ние
смысла
целого
придаточного
предложения,
что
как
бы
соотно­


241
симо
с
принятыми
в
древнерусском
язы ке
конструкциями
вроде
"время жатвы,
вр емя
пасхи,
время
срезания
ко л о сьев”210.
Она
фик­
сирует
и
отмеченную
Т.
Сейфридом
игру
с
изб ыто чн ость ю
и
плео­
назмами,
построенную
на
уже
омертвевших
языковых
метафорах,
-
к ак,
например,
в
платоновском
ок сю мо ро не: "текущее время тихо
шло
в
полночном
мраке
кол хо за ” (К).211
Та ким
образом,
время
у
Пл а­
тонова
словно
наг ру жает ся
всевозможными
отсутствующими
у
аб­
страктного
понятия
“чувственными”
модальностями
и
становится
не
только
вид им о,
осязаемо,
ощут и мо
на
вкус,
на
цв ет
и
на
запах,
но
да же
слышимым
-
"время стало слышным на своем ходу и уносилось
над
ни ми ” (над Симоном Сербиновым и Соней).
Подобные
примеры
легко
умножить.
Но
в
таком
случае
время
неи збеж но
должно
со­
вмещать
в
се бе
противоречия.
По
моим
наблюдениям,
ча ще
всего
у
Платонова
бывает
так,
что
слова,
вы ражаю щи е
понятия,
к
которым
он
особо
внимателен
и
да­
же
пристрастен,
приобретают
нарочно
иск аженну ю
сочетаемость
по
сравнению
с
нормами
нашего
обычного
яз ыка 212.
Словно
то,
что
он
210 Дмитровская М. А.
"Загадка времени": А .
Платонов
и
О.
Шпенглер
// Логиче ­
с кий
анализ
языка.
Язык
и
врем я.
М ., 1997.
С .305 -307.
211 Ср.
еще
и
такое
напрашивающееся
тут
сопоставление,
как
<мрак охватывает,
б есп росв етна я
тьма
стоит
в
колхозе
(люди бездействуют) , а вр емя н еу кл он но
идет,
теч ет,
движется
в перед>.
212 Примеры такого же “п ри стр астн ого
обхождения”
со
словом
душа
у
Платон о­
ва
были
приведены
в ыше.
Подобием
того,
что
Платонов
проделывал
со
слово­
сочетаниями,
включ ающи ми
слов о
время,
могут
слу жить
неологизмы
на
осно­
вании
тог о
же
слова
у
В.
Хлебникова
(Перцова Н. Н.
Сло вар ь
неологизмов
В.
Хлебникова
// Wiener Slawischer Almanach. Sbd . 40 . Wien-Moskau, 1995).
Во­
о бще,
на
мой
вз гля д,
плато нов ско е,
преимущественно
“словосочетательное”,
языковое
мышление
следовало
бы
со отне сти
с
тем,
насколько
подверженными
тран сф ор мац иям
(но уже ,
как
пр авило,
морфологическим,
словообразователь­
ным)
оказывались
наиболее
значимые
сл ова
для
“председателя земного шара”,
Хлеб н ик ова,
или
для
Андрея
Белого.
Ср.
в
раб оте:
Перцова
Н.Н.
Словообразо­
вательные
гнезда
в
неологии
В.Хлебникова
// Текст.
И нтер тек ст.
Культура.
Сборник
докладов
международной
науч ной
конференции.
М. , 2001.
С. 277-278, -
где
ок оло
9 тысяч хлебниковских неологизмов разложены по гнездам-к ор ням,
а
сами
гнез да,
оказывается,
мож но
ср авн ив ать
по
их
продуктивности
в
авторском
яз ыке
(ниже цифра обозначает количество хлебниковских новообразований от
данного
корн я): любить
- 3 35; умирать ,
смерть
-140; смех,
с меять ся
-119 (рад
- 26; веселый -
14; хохотать
-1 6; грусть
- 25; печальный
- 4; скорбь - 9; скучать
-
2; тоска
-2); небо
-
111; мочь ,
могу чий ,
могущество
-
110 (сила
-
23; сильный,
мощь
-
0?); ум
-
108 (думать
-
49; мысль
-
32; чуять
-
3, чувство
-
0? помнить,
память
- 5);бог -
102; нежный
-
90; летать
- 89;мир(целое)
- 87;мир(покой) -
12; делать
-
83; земля
-
80 (огонь
-
29, вода - 2 4, воздух
-1 3; дерево -1 1, древо
-
0?); люди
-
79 (человек
-
18); звук,
звуч а ть
-
74; жизнь ,
жи ть,
живой
-
73; бу­
дет
-
70; грезить
-
70 (мечтать
-
24, мечта -
0?); ярь ,
яростный,
яр ит ься
-
67;


242
и
его
герои
почитают
для
себя
дор о гим,
заветным,
они
должны
ка к-
то
предварительно
потискать,
подержать
в
руках,
помять,
по мус о­
л ить,
да же
чем-то
исказить
или
исковеркать.
Рассмотрим
художественные
вольности,
кот ор ые
позволяет
себе
Платонов
при
обращении
со
временем
-
в
таких
сочетаниях,
как
“свет мгновения,
в ремя
с ытос ти,
в ремя
чувственной
жизн и,
или
время
последнего
горя".
Вот
Дванов
с
красноармейцами
ед ет
в
по ез­
де,
по
которому
стреляют
казаки:
1. “ Окно
вспыхнуло
све том
мг но вения ,
и
ни зко
пр огр ел
воздух
снаряд"
(Ч).
Для
ситу ации
'вспыхнувший в окне на короткое время свет' (а)
с
т очки
зрения
обычного
языка
(или стандартного,
шаблонного,
на
котором
говорят
все)
нормальны
такие
выражения:<окнонамгно­
вение
осветилось
/ мгновенно ярко вспыхнуло /
на
миг
озар и лось
светом
от
разо рв авшег о ся
поблизости
снаряда>.
А
вот
для
ситуации
'свет появился только на мгновение,
а
потом
сраз у
ис чез' (б)
-
с
несколько
иным,
как
говорят
лингвисты,
акт у аль­
ным
членением,
чем
в
(а), нормально было бы сочетание: <вспышка
света
продлилась
л ишь
(на нее ушло одно только)
мгновение>.
По зицию
имен и
в
родительном
падеже
в
гени ти вно й
конструкции
"свет +
Имя
в
Gen.”, как правило,
должна
за ни мать
в ален тно сть
агента
(т.е .
"действую­
щей
причины"
в
си туац ии
’свет'), ср .: "свет лампы (св ет
от
ла мпы), свет звезды,
зари,
костра
итп.;
учение
Маркса
итд.
(У генитива в этой конструкции есть и
много
других
"ролей", но роль агента или причины все-так и
одна
из
главных.)
Из-за
того,
что
у
Платонова
некая
вс помо гател ь ная
единица
измерения
-
а
име нно ,
продолжительность
времени
(мгновение)
- становится
главн ым
агентом
(порождающей причиной)
действия,
во
фразе
наводится
дополнительный
смысл :
с амо
'мгновение'
как
буд то
п овыш ается
в
статусе, "он толо ги з ир уется", и
возникает
некий
неясный
-
лишь
только
предположительный,
брезжащий
на
г р анице
понимания
смысл,
который
можно
задать
след ую щим
образом:
в) ?-<время
вполне
может
обладать
светом
как
каким-то
из
свои х
н ео тъем­
лемых
атрибутов>
или
даже
?-<у
вс як ого
мгновения
с вой
собственный
свет213,
причем
данное
мгновение
и
м ожет
дат ь
свое,
характерное
именно
для
н его
ос­
вещение
событий>.
верить
-
66; петь,
песня
- 66; око - 64(видеть
- 33; глаз
- 35; глядеть ,
смотреть
-
10; взгляд -1 0; вид
- 5); время - 62(народ -
8; племя
- 5; история
- 0?); синий - 48
(голубой
-
34; зеленый
-
26; красный
-
20; сизый
-
12; сивый
-
6); воля
-
45; зов -
40; дух -
14; душа
-
12 (сердце
-
5; сердитый
-
3); чаровать,
чары
-
27; прости­
раться,
про ст ор,
пространство
- 6 (пустой -
8; пустота,
тесны й ,
узкий,
сжатый,
зажатый,
жать,
сжи мат ь
-
0?); смердеть
-
6 (вонять благоухать
-
3; запах,
п ах­
нуть
- 0?)[там,
где
ну ли
под
вопросом,
по
тем
корням
данных
в
статье
нет].
213 Или:
У
каж до го
мгновенья
сво й
рез он,
как
п оется
в
известном
фильме
“17
мгновений
весны”.


243
2. “Тело Вощева было равнодушно к удобству,
он
мог
жит ь
не
изнемогая
в
открытом
месте
и
том ился
с воим
несчастьем
во
вр емя
сытости,
в
дни
покоя
на
про шло й
квартире"' (К).
Конструкция
сходного
ти па
и
в
другом
сочетании
из
то го
же
’’Кот ­
л о в ана ”: “во время чувственной жизни”.
В
первом
случае
нормативным
было
бы:
а)<втовремя,
пока
(Вощев)
был
сыт >; во втором
-
а ) <когда
чувства
героя
(на этот раз Прушевского)
были
еще
живы,
когд а
он
жил
п олной
жизнью>
или
а а) <когда он жил жизнью чувств,
когда
для
него
еще
важна
бы­
ла
чувственная
сторона
жизни>.
В
обоих
случаях
привлечение
абстрактного
‘времени’
и
использование
так ой
собирательной
кате го р ии,
как
сытость,
в
первом
случае
или
же,
как
во
вт ором ,
описательно-изысканного
выражения
“чувственная жизнь” ?-<т о
есть
ж изнь
вся
целик ом
посвященная
ч увст вам
и
даже
чувственности>
-
на
мест е
более
простых
обозначений
состояний
героя
играют
на
рук у
тому
же
отстранению
от
собственной
речи,
которое
дня
Платонова
характерно.
Как
замечено
исслед ов ателя м и ,
в
его
прозе
отсутствует
“стилистически
ортодоксальный
автор ск ий
голос”,
а
реч ь
п овест воват еля
вообще
есть
как
бы
“ироническая дизъюнкция”
речи
автора
и
р ечи
героев214; но,
скажу
от
себя,
дизъю нкци я
н еразд елит ел ьн ая,
так
как
отнесенность,
или
“вменение”
речи
кому-
то
из
героев
или
самому
автору
часто
ок азы вает ся
пр инципиал ьно
неоднозначной215. Этим автор как будто “укрупняет
масш таб ”
св оих
утверждений
и
утверждений
всех
своих
ге рое в:
они
призваны
зву ча ть
буд то
не
от
его
имени
и
не
от
имен
его
г еро ев,
но
или
из
радиорупора
(в
“Котловане”),
или
от
имени
кого-то
из
об ож ест вляем ых
коммунистических
лидеров
-
Мар к са,
Л енина,
Роз ы
Люксембург,
Сталина,
Троцкого,
всех
их
вместе
взятых
или
из
уст
хоть
и
многочисленного,
но
отчасти
уже
мифич еско го
“пролёт^Одинайз
Середняков,
которых
в
"Котловане"
вы сел яют
из
деревни
и
отправляют
вниз
по
рек е,
в
Ледовитый
ок еан,
просит
перед
смер тью
у
ак­
тивис та:]
“ - Дозволь
нам
г оре
г ор евать
в
о ста тнюю
ночь,
а
уж
тогда
мы
век
с
тобой
б удем
р а д ов а тьс я! # Активист кратко подумал .
#-
Но чь
-
это
долго.
Кругом
нас
т емпы
по
округу
идут,
гор юйте,
п ока
плот
не
готов.
[Тут имеется в виду плот для отправки на нем " к улак ов"
в
океан,
ко тор ый
сколачивают
Чикл ин
с
Во щевым]
2,4 Сейфрид Т.
Указ
соч .
С.315,317.
213 Об этом подробнее в главе XIV.
216 Можно представить себе этот образ хотя бы в виде гиганта- ра бо че го,
ша­
г ающ его
со
зн аме нем
по
улицам,
чер ез
дома
- с полотна Павла Филонова.


244
#- Ну хоть до плота,
и
то
радость,
-
сказ ал
ср едний
мужик
и
заплакал,
не
те­
ряя
времени
последнего
горя .
Бабы,
сто яв шие
за
п летне м
О ргдв ора,
вра з
вз выли
во
все
задушевные
с вои
г олоса,
так
что
Чиклин
и
Вощев
перестали
р убить
де­
рево
топорами.
Организованная
членская
бед но та
поднялась
с
земли,
доволь­
ная,
что
ей
горевать
не
приходится,
и
ушл а
с мотр еть
на
сво е
о бщее,
насу щно е
имущество
деревни" (К).
Зд есь
л юди
настолько
зад авле ны
(спускаемыми на них указа­
ниями,
"директивами из центра"), что у них нет времени не только
чтобы
оста нов ить ся
и
спо ко йно
обдумать
происходящее,
как
бы
по­
смотрев
на
себя
со
стороны,
но
и
просто
-
погоревать
перед
см ер­
тью,
а
само
время
последнего
горя
буквально
о знач ает
для
них
и
"время всей оставшейся ему в жизни радости" . Пла ч к р есть ян (с ле з ы
мужиков,
вой
и
пр ич итан ия
женщин,
горе
жи т елей
деревни)
осмыс­
лены
пла то но вски ми
героями
как
чуть
ли
не
единственное
выпав­
шее
им
в
жи зни
сч аст ье
-
?-< с
возможностью
наконец-то
хот ь
что-то
сде ла ть
от
себя,
вы пла кать ся
вволю,
от
душ и>.
4. [Иногда,
даж е
есл и
платоновский
герой
бер ется
вспоминать
сво е
пр о­
ш лое,
как,
например,
перед
смертью,
ему
приходят
на
ум
лишь
только
какие-то
общие
м еста,
повторяющиеся
и
единые
для
всех,
т .е.
совершен­
но
нехарактерные
эпизоды.
Вот
ра згов ор
Ко мяги на
с
Мос к вой
Честно­
вой,
из
романа
“Счастливая Москва”:]
“ - Ну кончено,
кончено!
Г овор ят,
перед
сме рть ю
над о
всю
жи знь
пр ипо мн ить
-
ты
не
ругайся,
я
ее
вспомню
с рочн о.
# Наступило молчание ,
по ка
в
уме
Комяги­
на
очередью
проходили
долгие
годы
его
существования.
#-
Вспомнил?
-
по­
торопила
вскоре
Мо сква .
#-
Нечего
вспоминать,
- сказал
Комягин.
-
О дни
вр е­
м ена
го да
по мню:
осен ь,
зиму,
весн у,
ле то,
а
пото м
опят ь
осень,
зиму...
В
один­
надцатом
и
двадцать
первом
году
лето
бы ло
жа ркое,
а
зима
голая,
без
снега,
в
шестнадцатом
-
наоборот
-
дожди
зал ил и,
в
семнадцатом
осень
б ыла
долгая,
сухая
и
удобн ая
для
революции"... (СМ)
Потеря
памяти,
мно го кр атно
повторяющаяся
в
платоновских
произведениях,
обозначает,
от
противного,
постоянное
и
неослабе­
вающее
в нимание
к
про блем е
фиксации
исчезающего,
утекающего
времени.
Фрагменты
тезауруса
вре мени
(в сопоставлении с тезаурусом
об уви
и
те за ур усом
прич инност и)
"Я жи ть хочу,
чтоб мыслить
и
страдать
”...
(А. С.
П ушк ин)
Сам
вопрос
о
со зда нии
тез аур уса
художественного
т екста
(или авто ­
ра
в
целом)
дав но
известен217.
Чт обы
проиллюстрировать
платонов-
217 Борецкий М .И.
Художественный
мир
басен
Фед ра,
Бабрия
и
Авиана...
//Но­
вое
в
современной
классической
ф илолог ии.
М. , 1979.
С. 1 67-199; Гаспаров М. Л.


245
ский
тезаурус
врем ен и
на
чем-то
для
начала
бо лее
комп актно м
и
обозримом,
приведу
данные
для
’’тезауруса обуви"
в
его
произведе­
н и я х218. Слова в таблице следуют в порядке,
зад анном
убыванием
их
частоты
-
по
разд ел у
"Художественная литература"
в
Частотном
сл ова ре
русского
языка
Засориной:
ТаЫ.
Е . “Тезаурус”
об уви
_
Слово:________
Ч
\к
ы
■
S
;
!
1
1
см
!Все: 3-на
\R2'9
сапог/полусапожки 4
Го' i0
0 ! 4...... ~52~ i 10%
валенок/валенки
И
:1i1
2 !15 12 !168%
ботинок/ботинки
1’о
!о
1>2
7 138%
туфли/туфельки
0iоi0
4!4
7 !77%
калоши/галоши
0i01°
0i0
7 j0%
обувь
.........
fï”То’. .. ..
5..... T’54%....
ла поть/'лапотки
158i0
0 !23 5 |616%
башмак/-ки/-чки
30i0
114
4 1134%
опор ки
110
0124|67%
тапок/тапочки
0‘о
То
0‘
То ".... "о“" i -
Художественный
мир
М.
Кузмина:
тезаурус
формальный
и
тезаурус
фу нкцио ­
наль ный . (1984) И в его книге:
Избранные
статьи.
М ., 1995.
С.
275-285.
218 "Чевенгур”
-
115.000
с ло в ; ’’Котлован"
-
34.100; "Счастливая Москва"
-
28.700; "Ювенильное море"
- 2 2.600; вместе же -
200.400.
Тут
цифры
округлены
и
приблизительны,
так
как
компьютерные
верс ии
текстов
были
получены
пе р­
вон ач аль но
из
ручного
набора
("Котлован"
и
"Чевенгур"
взяты
м ной
из
"Ма­
ш инн ого
фонда
ру сског о
яз ыка", с любезного разрешения В .М .
Андрющенко), а
позднее
- с помощью сканирования ("Ювенильное море"
и
"Счастливая Москва"
взя ты
из
электронной
библиотеки
Ма кси ма
Мо шков а
- http//www.lib.ru), причем
в
последних
случая х
постредактирование
бы ло
минимальным
или
во общ е,
по-
види мом у,
не
про вод ило сь.
Вся
приводимая
ни же
с та тис тика
должна
по эт охму
оцениваться
с
оговор ками .
219 Напомню,
что
здесь
R, или маркер лексической специфичности,
вычисляется
не
по
П ьеру
Гиро
(1953) и не по А.Я.
Шайкевичу,
а
по лучае тся
п утем
простого
деления
сум мы
частот
употребления
данного
слова
в
произведениях
Платонова
(помноженной на соответствующий коэффициент)
на
чи сло
употреблений
слова
в
часто тном
с лов аре
Засориной
в
процентах.
Так ой
способ
вычисления
отлича­
ет ся
от
процедуры
определения
дан н ого
показателя
в
классических
работах
Гейра
Х етсо
(благодарю Андрея Уткина за указание на них): Хетсо Г .
Несколь­
ко
замечаний
о
лексике
сти хий
М. Ю.
Лермонтова
// Scando-slavika. T. XIX.
Copenhagen, 1973, р р . 49-53; Пьера Гиро (Pierre Guiraud. Les caractères statistiques
du vocabulaire. P . 1954, p. 61 -67); или А .Я .
Ш айк е вича: “Конкорданс к прозаиче­
ск ому
тек сту
(к выходу в свет конкорданса к "Пр есту пл ени ю
и
нака зан ию")” //
Русистика
сегодн я.
No
2.
М ., 1995; а также работ:
Шайкевич
А.Я.
Диффе ре нци­
альные
час тотн ые
сл овари
и
из учен ие
языка
Достоевского
(на примере романа
"Идиот") // Слово Достоевского.
Сборник
ста те й.
М ., 1996; Шайкевич А . Я.
Пушкин
и
Мицкевич
(Опыт лексического сравнения) // Известия академии наук.
Серия
ли тер атур ы
и
языка.
Том
58. 1999. No 3.


246
В
целом
в
4-х
про изве дения х
Платонова
по
данной
рубрике
56сло­
воупотреблений,
тогда
как
у
Засориной
в
словаре
их
почти
вдвое
больше
-
103.
Но
и
отношение
количества
с лов
по
словарю
к
коли­
честву
сло в
по
чет ыр ем
обсчитанным
произведениям
Платонова
268.321:200.400 = 1,34.
Отсюда
суммарный
показатель
К
(для всех
учте нны х
с лов
со
смы сло м
‘обувь’) у Платонова все-т ак и
о тр ица­
те л ьный
= 73%.
Иными
словами,
слова,
составляющие
данный
мик­
ротезаурус,
не
являются
для
Платонова
характерными:
ни
упомина­
ние
обуви
во об ще,
ни
ее
ча стны х
в идов
в
целом
ег о,
по-видимому,
не
привлекает.
Впрочем,
некоторыми
исключениями
явля ют ся
слова
лапоть,
валенки
и
башмаки:
первое
во
многих
произведениях,
среди
которых
и
’’Чевенгур'’
с
’’Котлованом”,
оказывается
н агр ужено
осо ­
бой
с имв олич ес кой
функцией;
а,
например,
в
’’Джане” (эта повесть
не
включена
в
об счет ы,
из-за
отсутствия
ее
электронной
версии )
во зн икает
особый
мотив
русского
в етхог о
лаптя,
заброшенного
в
ср ед не азиа тскую
пустыню,
как
одного
из
подорожных
предметов,
то
есть,
по-видимому, <вещей,
которые
герой
то
и
дел о
встречает
на
св оем
пути
по
дороге>, или <которые
как
бы
сост авля ют
ему
компа­
нию,
с
которыми
он
соприкасается
по
дороге>(ср.
так же
с
ус тар ев­
шим
словом
по дор ожна я,
которая
выдавалась
чиновнику,
к ом анди­
рованному
куда-то
по
службе).
Ес ли
же
мы
захотим
оценить
примерную
до лю
(значимость)
да нн ого
микротезауруса
внутри
всег о
сло ва ря
русского
языка,
то
обувь
представляет
ли шь
только
ли шь
0,004% от количества всех
словоупотреблений
(по тому же словарю Засориной) .
Д оля
слов
со
зн ач ением
‘время’,
к
которым
я
п ерех ожу
д алее,
в
с лова ре
гораздо
более
су щ ест венна
-
сог ласн о
моим
подсчетам,
она
сос тавля ет
ок оло
3,8 %, что более чем вдвое превышает даже долю слов, ’’о т веч аю ­
щ их”
за
рубрики
'причина'
и
'случайность'220 (соответственно 1,3% и
0,4%).
Но
если
для
рубрики
’’обувь”
легко
обойтись
простым
спи­
ском
слов,
как
можно
видеть,
то
для
такой
сложно
устроенной
р уб­
рик и
как
’’время"
ок азы вает ся
удобным
разбить
слова,
в ыраж ающи е
сходный
смысл,
на
группы,
которые
будут
составлять
по др азд елы
в
тезаурусе
времени,
-
их
я
привожу
ниже
с
приблизительными
объе­
мами
(в количестве словоупотреблений по той же Засориной
-
для
общего
представления
об
их
взаимных
отношениях).
При
этом
я
220 Об этом см.
Михеев
М.
Еще
раз
о
т ом,
как
построить
те зау рус
к
художест­
ве нн ому
тексту
// Труды международного семинара по компьютерной лингвис ­
тике
и
ее
приложениям.
Том
2.
Казань, 1998. С.533-543.


247
сознаю,
что
само
ра збиение
на
г рупп ы,
т.е .
выделение
именно
таких,
а
не
других
подрубрик
в
тезаурусе
е сть
наибо л ее
’’тонкое”
место
по­
добного
описания:
оно ,
воо бще
го во ря,
мож ет
хар ак тер изо вать
только
д анног о
писателя,
или
же
только
данные
его
пр оизв едения ,
но
не
б ыть
универсальным
(для всех писателей в целом).
ТаЫ.
Б.
Число
словоупотреблений
рубри к и
вр емя
в
частотном
словаре
За-
сориной
(разбитых по подрубрикам,
ок]ругленно)
0.
Обозначение
вр ем ени
вообще
1.500
1.
В рем я -" вечн ость"
1.400
2.0.
Вре мя
календарно
измеримое
1.000
2.а.
Вре мя
с уток
(день,
ночь,
вечер,
ут ро)
2.000
2.6. На правл енность ( пр о шл ое,
наст оя щее,
будущее)
1.700
2.в .
В ремена
го да
300
2.1. С ред ства и зм ерения вр емени ( ч асы)
50
3.
В рем я -"вдру г"
1.300
4. Начало и конец
1.300
Итого:
б олее
10.000
Далее
статистические
данные
подробно,
с
описанием
конкрет­
н ого
наполнения
самих
подрубрик
у
Платонова:
Та Ы.
С.
Об озна чен ие
времени
в
целом
I Слово:
ч
|к;юм ^СМ{
Все
3-н а
Я
I
1 время
~182~
Г н о"158
174...1424 .. ... . 346. ... .. " Г64%"'1
Г
/
-
1
; временно /
вр еменны й
7
0
1
5
13
8
218% 1
| тогда
176!60 :25 |34 |295
334
118% |
; когда
212|61 :48 |69 |390
709
74% ;
! пора221
35 !19 '7
112 I73
100
99%
| Итого:
1
.
1
! 1195 1497 107% |
Т аЫ.
Н.Время-вечность,
за стыв шее,
остановившееся-^
[ вековать
!2]0[0
1012[0|++
I
1®^®^^®^.?®®!!“®TM1.2_ __ ] _? . _ __ 1 4 _ __ _ 1.2__ 117
; 4_____| 570% {
221 Без слова порой,
которое
попадает
в
рубрик у
время-“вдруг” (см.
ни же).
К
со­
жалению,
в
сло варя х
не
учтена
ста ти сти ка
отдельно
для
разных
употреблений
одн ой
сл овоф орм ы,
а
иначе
можно
б ыло
бы
сл ово
по ра
в
значении
по будит ел ь­
ном
‘уже наступило время ( сд елать
то-то
и
т о-т о)’ посчитать отдельно.
222 Как ни странно ,
эта
рубрика
та кже
родственна
у
Платонова
времени
насы­
щенном у
и
пр ожи ваемо му
человеком
ак ти вно
(Табл .
О. ).
Знаком
++ помечены в
табл иц е
слу чаи,
когда
в
общем
сло ва ре
отс утству ет
слов о,
употребляемое
у
пи­
сателя ,
а
знаком
- те случаи,
когда
слова
не
ни
у
Платонова,
ни
в
словаре.


248
навек/навеки/навечно 17 5 |4
2
28
9
1 417%
вечность
5
5!1
1
12
4
I 402%
вечно
4
411
2
11
4
; 369%
вечный
2212|3
9
49
18
| 365%
постоянство
1
011
0
2
0
|++
постоянно
19ю!5
'■■■“ 6
40
15
I 357%
постоянный
154
2
4
25
12
| 279%
замедли(я)ть/нно/ый/-ие
7
0
1
0
8
3
I 357%
постепенно/ый/ость
2410I2
9
45
20 _!_302%
д лить /ся/ельный/
4
1 !’1......... “з
9......... 6
Т 201 %~~1
длительность
|
:
стоя/ть/вший/чий
Ьстанов’ка7
’
-йват ь/ -ся 7
оставлять/оставаться/-
ный/остальцы/остатки
/-ЧНЫЙ
341
379
162
Тз Г’
72
'44”.....
84
"47'""'
659
605......
395
*489
! 224%
]"166%
|
!
1
1
век223
154
3
4
26
21
| 166%
никог да
516
2
20 79
85
| 125%
безвозвратно/-ый
1
0
1
2
4
1
| 536%
безвыходно/-ый
4
2
0
!1
7
0
!++
безысходно/-ый
1
0
2
!0
3
1
1 402%
неу кл онно
0
0
0
50
0
0
|
;
медлить/-но/-ый/-ость
34105
7
56
84
1 89%
всегда
801413
22
;
129
179 1 97%
Ито го
(в сумме):
1.881 1.365 1185%
ТаЫ . I. Время календарно измеримое,
п од дающе еся
счету224
Слово:
Ч
К
'ЮМ
см
!Все 3-на
интервал_____________
1°
01р
01°
1
[о%
столетие
0"о
1о
V|6
5
“! 0%
период/-ески/-но/-ый
1
0’0
011
5
! 27%
неделя/недельный
12 4 1Р..... .
0 ’16
64
| 35%
минута/-тка/-тный
178
5 131
!115 136%
понедельник225
и
все
дни
н едели
до:
суббота/-ний
и
воскресенье/-ый
14611
1 !22
1
!1
32
| (92%)
1
возраст
101Тг
0 112
31
1 52%
223 Вот для сравнения статистика слова ,
имеющего
омонимичные
формы
с
дан­
ны м:
ве ко
(4=5; К=1; ЮМ=0; СМ=0; Все=6; 3- на=19; Я= 42%) Оно,
как
ви дим,
является
для
Платонова
явно
“отрицательным маркером” .
224 Слова в таких рубриках,
име ющих
суммарный
отрицательный
коэффициент
Я,
как
в
этой,
выстроены
в
соответствии
с
воз р астан ием
их
ча сто ты
встречаемо­
сти
в
произведениях
Платонова,
в
о тл ичие
от
предыдущих
с лучаев,
где
их
поря­
док
следовал
убыванию
ч ас тоты
(при общем положительном Я) .
225 Хотя среда у Платонова ни в одном из учитываемых случаев не есть день не­
дели,
а
в
словаре
Засориной
значения-омонимы
(день недели
-
область
обита­
н и я ), к сожалению,
не
разведены.
И
в
это м
слу чае
по дс чет
оказывается
огру б­
ленным.


249
январь/-ский
и
все
месяцы
104
3
7
25
i60
56%
год
721622
22.... 126 i 246
69%
час226
438
8
16 75
I 143
70%
Lier37
453
И
27 86
! 135
85%
де када
0
1
1
0
2
12
134%
ср ок
5
3
3
3
14
121
89%
се зон
1
0
0
0
1
l2
67%
эпизо д
0
0
0
1
1
î4
34%
эпоха
3
2
4
!!1
10
j5
268%
месяц228/месяц-другой
194
15 110 48
!51
(126%)
су тки /с уточны й
361
9
i
'3
!J
49
!23
285%
Итого:
529 1945 -1,5
Tabl. J. Вре мя су ток
Слово:
Ч
К
ЮМ
см
Все
3-н а
R
ночь
145 44 19
41 249
197
169%
н очью
329
10
13 64
23
372%
ночной
42125
11 70
54
174%
и
вмест е:
383
274
187%
в ечер
47199
21 98
114
115%
в ече ром
306
10
9
55
28
263%
в ечер ный
1210'2
2
26
29
J20%
ввечер у
о"... 0
i0
6... 6. ... ... ... 6
-
н
вм ест е:
179
171
140%
у тро
4318i4
20 85
101
113%
утром
3510:4
6
55
30
246%
утр енн ий
12”4~.... ]4
8
28
24
“"150%”
поутру
0
0
0
0
0
3
0%
и
в мест е:
168
155
145%
де нь
140 28 i28
19 215
359
80%
днем
132
3
5
23
5
616%
дневной
8
6
4
1
19
8
318%
и
в мест е:
257
372
93%
Итого
(все вместе):
1974 1947 136%
Та Ы.
К.
Направленние
вр емен и
(настоящее,
п рошл ое,
буд ущее)
1 Слово:
Ч
|кi
ЮМ
iсм|
Все
3- на
'R
!теперь/теперича
261 !96 i44 i54 !455
342 I 178%
! ныне/нынче/-ешний
39i9î4
3
Î55
47
î 157%
226 Но не как устройство ( часы
ср.
Табл.
Х Ш.)
- тут строгий
подсчет
как
раз
во з­
можен!
227 Помимо слова лето ,
конечно.
Его
стати стик у
см.
в
Т абл.
ХП.
В ремя
года.
228 Но здесь же вместе очевидно и лунный месяц,
а
он
для
Платонова
-
положи­
те льны й
лексический
маркер
-
(ср .
л ун а/ л ун ный 4=25; К=9; ЮМ=7; СМ=3;
все =44; 3- на=32; И=184%).
В
сло ва ре
Засориной
значения
слова
месяц,
к
сожа­
ле нию,
не
раз делен ы.


250
сейчас
156 46 ;29
43 274
261
140%
настоящее/-ий229
тащиться/тянуться
10
о.. ...
1
о....
!0
То
’
3
’о.......
14
о.. ... ... ..
.2.6_ __
37
25%
0%
и
вм есте:
798
763
140%
прошедшее
3
3:0
1
7
0
-н-
минуть/миновать
135!0
2
20
0
-н-
минувшее
2
1
о
4
7
0
-н-
течь230/-ущий/-утечь
267
12
8
53
19
374%
истечь/-ать/-ш(щ)ий 1
1;2
1
5
2
335%
течение
5
6’7
10 28
17
220%
нам ед ни/ - шний
2
1
о
0
3
2
201%
ух о дить/ у хо дящий
5412;5
12 83
88
123%
проходить/-ящий231
308■0
14 52
56
124%
прежний
153!3
8 Г29
33
118%
прошлое/прошлый
225:6
7
40
48
112%
вчера/-ась/вчерашний 31 12 ;3
2
48
61
105%
прежде
"Го. ...
7’4
7 Ь28
43
; 87%
тая ть
(1) (1) '(1)
0
(3)
7
! 57%
былое/ былой/-ая/-ые
1
0;о
0
1
4
34%
давеча/давешний
0
0
о
0
0
9
0%;
и
вм есте:
407
389
140% |
будущее/будущая/-ий
77 39 ?12
21 149
78
256% |
лететь/летучий
134!1
11 29
45
86%
114%”:
завтра/-шний/
(к)
за втрему
57И;5
8
81........ 95
п отом
120 24 !16
28 188 3328
77% 1
заранее
245;3
4
36
9
536% !
загодя
3
1!2
1
7
1!0
++
1
и
вм есте :
490
555
118% |
Итого
(вместе К .):
1695
1707 133%
Времена
г ода
С лово:
Ч
К
|ЮМ СМ!
Все
3-на
Я:
лето/-ний/-ом/-сь/-
шний
57 14
I
12
16 99
1
102
130%
з им а/зи мой/-и ща/-
ний/зимовать
23 I13 18
8
62
1
68
122%
осень/осенний
27 *6
=5
12
!
1.4? .. ... ... 58
713% ”’Т
229 С неизбежной омонимией (т .е .
еще
в
смысле
‘соответствующий некому об­
разцу
или
идеалу’).
"30 И тут,
к
сожалению,
с
омо н ими ей,
так
как
в
частотном
словаре
не
ра зл ич ают­
ся
течь
-
как
сущ.
или
гл.,
а
влага,
жидкость
являе тс я
для
Платонова
одним
из
ключевых
понятий.
231 Но без прохожий и без пройти\
232 Также с омонимией.


251
■ весна/ве с ен ни й/ -ой
Из
Н
112
|5!2116245%|
Итого:
!
!231 I290
106% !
ТаЫ.
М.
Устройства
изме рения
временили
их
части)
Слово:
ч
к
1ЮМ СМ Все 3-на
я
будильник
6
01°
0
6
0
++
ма ятни к
1
0 "’То
"з ..
4 .........
о. .. ...
.
-н-
дневник
;1
0!о
1
2
0
++
лето(и)счисление
:0
011
0
1
0
+4-
циферблат
0
01°
2
2
1
268%
к олок ол
18210
0
20
17
158%
Г
!
1 часы
!7
2|0
5
14
22
85%
календарь/-ный
2
0!1
0
3
5
80%
.эра.. ... ... ..
................... !
0
0Ю
0
6
Г0
-
хронология/-ский/
хронометр
!0
0!0
!
0
0
1
0%
Итого:
52
46
151%
Время-вдруг,
или
неожиданные
нарушения
зак он а,
с
разрывами
и
стяжениями
в
его
поступательном
дв иж ении2^4, в целом нехарактер­
ное
для
Пл ато но ва,
разд елено
на
две
таблицы
(ЫиО):
Т аЫ . N. Время "н еп рави л ьн ое" (катастрофически быстрое)
Слово:
|ЧКЮМСМ!
Все
3-на
И
мимолетный
0
0
0
0!0
6
0%
неожиданный/но/ость!7
0
1
2:Ю
79
17%
случай
9
1
1
41 ■15
99
20%
миг/мигом
1
о
0
1:2
12
22%
секунда/секундный
1!0
1
2;4
19
28%
слу чатьс я
752
3
7
19
79
32%
вдруг
316
12
11 !60
208
39%
стре мить ся/ но/у ст- ся
;7
0
0
0!7
23
41%
быстро/-ый/-ее/-ота
305”з
"Гз ..
?51......... 157
46%
вн еза пно
8
1
0
4
13
32
54%
нежданный
0
1
0
0;1
2
67%
нестись/носиться
6
4
1
2
13
22
79%
случайный/-но/-ость
7"""П о.....
’2
"б ””” 115......... 23
‘ 87%
мгновение/мгновенье!2
Гз. ... .
3
1;9
Тз
’
"93%
ускоренно/ - ый/ -я ть/ - ие
:4
!0
0
1;5
6
112%
происшествие
910
1
0!ю
13
103%
233 Как механизм .
234 Нельзя не отметить,
что
эта
подрубрика
значительно
пересекается
по
смыслу,
вк лю чая
многие
сл ова
под руб ри ки
‘случайность’
из
раздела
тезауруса
‘причин­
но с ть’.
Она
как
раз
о чень
характерна
для
писателей
типа
Достоевского
-
ср.
Шайкевич.
Указ.
соч. (1996).


252
Итого:
!
!
|
234 |793 •40% •
ТаЫ.
О.
В ремя,
забегающее
вперед
(“п|
эа в ильно”
на пра в ле нное )235
Слово:
Ч
К
|ЮМ см Все 3-на
I
!
нечаянно
21611
8
36
8
|603% 1
вра з
124:3
2
21
5
I563% I
мг нов е нный
4
0I0
4
8
4
|268% I
1 мгновенно/ - о ст ь
5
3!2
4
14
8
|235% |
!срочно/срочный
11110
4
16
9
1238% 1
= внезапный/ - но ст ь
'7
2!2
4
15
!
!12
168% 1
I событие
|172|1
9
29
24
162% |
! моментально
!8
111
0
10
0
!++
!
! момент
125!6
7
30
33
| (129%) |
1 скоро/-ый/-ее/-ость2Т5| 100 26 ! 7
27 !160
141 ;152%|
• сразу
!128 15 !20
27 !190
165 ’164%!
5 иногда
41916
20
!
Г76
72
!142%’
I порой
I0
0!0
0
0
17
•0%
1
Итого:
!
!
605 498 !163%1
И того
в
целом
3. Время-вд д у г (N+0): 839 1274 88%
Итак,
время
вообще,
по
Плат о но ву,
стоит
на
месте
и
не
движется.
Его
писа тель
хочет
за фиксир о вать ,
дать
почувствовать,
до нес ти
до
читателя.
А
врем я
конкр етное
(специальное указание,
например,
то­
го,
который
был
час
или
де нь
недели,
м е ся ц ), меняющееся и случай ­
ное,
писа телю
как
раз
не
важно.
Отсюда
становятся
ясн ы
и
основ­
ные
пр отиво по став ления .
“...Жизнь
прошла
без
вся ко го
отчета
и
без
ост ан ов ки,
как
сп лош ное
ув­
лечение;
ни
разу
Захар
Павлович
не
ощутил
времени,
как
встречной
твердой
вещи,
-
оно
для
него
с ущес твова ло
лишь
загадкой
в
механизме
будильника(Ч).
Время
неиз менно е,
не
по д даю щееся
уче т у’ (Н), куда отчасти вовле­
каются
слова
рубрики
и
(О.
Врем я
вооб ще ), противостоит времени
меняющемуся,
конкретному,
сч ет ному
(I).
Посл едн ее
-
это
время
те­
кущее
в
одном
направлении,
дел имо е
на
отрезки
стандартной
дли ­
ны,
идущее
механически,
в
сил у
не
зависящей
от
ч елов ека
законо­
мерности
{силой тяжести мертвого груза), -
в
отличие
от
О.
Но
на­
ряд у
с
ним
внутри
времени
измеримого
можно
выделить
интервалы
или
от ре зки
времени,
которые
все
же
писателю
интересны,
к
кото-
235 Возмущающим фактором при тенденции к сокращению доли слов данной
рубрики
в
целом
является
увлечение
души
тем
процессом,
в
который
включено
тело,
например,
движением
машины
или
паров оза.
236 Тут также следует принять во внимание общую «т ема тичн ость»
для
прозы
Пла т онова
паровозов
и
прочих
ср едс тв
передвижения.


253
рым
он
почему-то
пристрастен:
это
время
суток
(особенно ночь,
ве­
чер,
утро
-
см.
ТаЫ.
Г), направленность времени (к а к
настоящее,
пр ош лое
и
б уд ущее
-
К ), времена года ( Ь)
и
особенно
средства
из­
мерения
вр емен и
(М).
Время,
под в ерж енное
изме нению
внезапно,
скачками,
в
сил у
чьей-то
прихоти,
Платонову
и
его
героям
враждеб­
но
(Ы), зато противостоит этому
-
время
меняющееся
по
ве ле нию
чел овеч еск ой
души
и
торопящих
жизнь
чувств
(О).
Это
уже
время
вполне
заполненное,
“свое”
для
его
г еро ев,
пр едназ нач енно е
на
что-
то.
При
эт ом
вре мя
хаотическое,
’’неправильное”
и
уходящее
в
ни­
куда
смыкается
со
временем
’’испорченным”,
потраченным
челов е ­
ком
вп ус тую
(3=Ы)237.
Итак,
если
сравнивать
с
фрагментом
пла тон овс ког о
тезауруса
“при­
чинность
и
случайность”,
то
р ас смат рив аемый
фрагмент
время
боль­
ше
названного
по
объему
вдв ое
(его доля в целом тезауруса
-
3,8%
по
сравнению
с
1,7% для первого), а,
кроме
того,
устроен
более
сложно.
Вот
итоговая
статистика:
Та Ы.
Р.
Ста тис тика
времени
у
Платонова
Подрубрики:
чи сло
словоуп-
ий
Платонова:
по
слова­
рю
3-ной:
К:
Обозначение
времени
в
целом
(в)
1195
1497
107%
1.
Время-вечность (Н)
1881
1365
185%
2.
Время
измеримое,
подвластное
счету
(I)
529
945
75%
Вре мя
сут ок
(I)
1974
1947
136%
Настоящее-прошлое-будущее (К) 1695
1707
133%
Врем ен а
год а
(Ь)
231
290
107%
Устрой ств а
из мерения
в р емени
(М) 52
46
151%
(2. в се вм есте):
(4481)
(4935)
122%
3.
Вре мя
катастрофическое
(ТЧ)
234
793
40%
3.
Время,
забегающее
вперед
(О)
605
498
163%
3. Время-вдруг (вместе)
(839)
(1274)
88%
Итого:
7696
9071
114%
О
загадке
в ремени
Платонова
237 С сожалением следует отметить,
что
существующие
на
сего д ня
частотные
словари
русского
языка
(Засорина ,
Штейнфельдт,
Йоссельсон)
не
д ают
сведе­
ний
о
см ысло вых
единицах
бо лее
к рупн ых,
чем
слов о:
б ыло
бы
интересно
ко­
н ечно
дополнить
приведенные
выш е
данные
част отами
таких
фразеологизмов,
как
время
от
времени,
то
и
дело,
раз
за
разом,
каждый
раз,
иной
раз,
по
врем е­
на м,
от
в реме ни
до
времени,
по
случаю
итп.


254
“Та к идет врем я,
спок ойн ое,
тихое
время,
его
ход
усыпителен
и
чарующ.
В
сердце
светит
свеча
люб­
ви,
а
вет ер
все
так
же
тихо
гуляет
под
л ипа ми,
над
золотыми
кр естам и
на
кладбище
”. ..
(Борис Зайцев).
Оста но вимс я
теперь
на
одной
из
многих
оставленных
нам
Платоно­
вым
загадок
-
за га дке
времени
(см .
одноименную
статью
М.
Дмитр ов ск о й).
Я
не
пре длаг аю
ее
решения,
но
хо чу
снова
попы ­
таться
д ать
т ол ков ание
следующим
фрагментам
из
“Чевенгура”,
за­
тр аги ва ющим
понятие
в ре мени
и
пр едст авляю щи м
как
бы
четыре
разных
вз гляда
на
него,
хотя,
по
сути
де ла,
эти
взгляды
не
отл ича ­
ются
др уг
от
друга,
а
л ишь
дополняют
и
вполне
вп и сывают ся
один
в
другой.
Первый
из
них
принадлежит
слесарю
Федору
Гопнеру,
ко­
торы й
работает
в
те ч ение
уже
25 лет,
однако
его
труд
“не ведет к личной пользе жизни
- пр одо лжает ся
о дно
и
то
же,
только
зря
пор тится
время”... (Время-А).
Второй
взгляд
-
Чепурного,
который
все-таки,
в
результате,
“не вытерпел тайны времени и прекратил долготу истории срочным
устройством
коммунизма
в
Ч еве нгуре ”.. .
К омм ун изм,
по
представлениям
чевенгурцев,
неизбежно
должен
вывести
их
во
Время-Б.
Вторую
фр азу
можно
понять
как
разреше­
ние
безвыходной
ситуации,
представленной
в
первой.
Собственно,
та
же
проблема
стоит
и
перед
героями
“Котлована”: они ищут выход
в
“прекращении вечности времени” (об этом писала Е.То лс та я -
Се га л238).
Чепурный,
как
и
другой,
менее
удаленнный
от
реал ьн ос ти
коммунист
в
платоновском
романе,
живущий
в
губернском
городе
Шумилин,
постоянно
тор о пят
время:
последний
завидует
да же
бу­
дильнику,
в
его
пр ед ст авл ении
будильник
“постоянно трудится,
а
он
[Шумилин,
вынуж ден]
пр еры вать ]
свою
жизнь
на
сон”.
При
это м
оба,
Чепурный
и
Шумилин
(как и Левин из “ Бе ссме рти я”),
мечтают
поскорее
пр ож ить
ночное
вр емя' ,
ве дь
“время это ум,
а
не
чувство”.
Здесь
попытаемся
истолковать:
<согласно общепринятым убеждениям,
вре мя
н еос яза емо
на
ощупь,
неощутимо
на
в кус
и
на
запах,
сов ершен н о
невидимо
и
не­
слышимо,
его
нельзя
пер еж ива ть,
а
можно
только
ос озн ават ь
его
существование;
но
значит,
человек
способен
видеть
то лько
то,
что
происходит
вне
его
самого,
он
наблюдает
время,
как
бы
идущее
во­
вне,
рассуждает
о
не м,
а
внутри
себя
с а мого,
когда
пер еносит
его
в
сво е
пере живание,
время
становится
равн оц ен но
тоске
и
горю.
Итак,
238 Толсгая- С е га л
Е.
Натурфилософские
тем ы
у
Платонова
// Slavica Hierosolymi-
tana. Vol. IV.H. 1979. С.243; или веекн.
“Мирпослеконца”. М ., 2002.
С.324-351.


255
время
для
героев
Платонова
-
нечто
сугубо
рациональное,
не
затра­
гивающее
человеческих
чувс тв,
поэтому
его
нет
и
быть
не
может
внутри
человеческой
души
-
там
оно
как
бы
всегда
сто ит
на
одном
мес те.
Зат о
время
движется
в
сознании,
в
уме ,
ко гда
человек
пони­
мает,
что
всё
вокруг
подвержено
изменениям,
-
ведь
всё
на
его
г ла­
зах
вет ш ает
и
портится,
приходя
в
упадок,
в
негодность
и
ун ичт о­
жение.
При
э том
созн ан ие
того,
что
сам
чел ов ек
смертен,
п одв ер­
жен,
как
все
существующее,
кон цу,
и
порождает
очевидно
чувство
т оск и>.
Но
вот,
наконец,
время,
представленное
глазами
Дв ано ва
(амо­
жет
быть,
г лазами
самого
автора?):
‘Дванов почувствовал тоску по прошедшему времени:
оно
постоянно
сбивается
и
и счеза ет,
а
чел ове к
ост аетс я
на
одном
месте
со
своей
на­
деждой
на
будущее.
[...]
время
же
идет
только
в
приро де ,
а
в
человеке
ст оит
тоска".
Тут
перед
читателем
встают
воп рос ы:
Откуда,
как
и
куда
может
сби­
ваться
время?
Для
этого
мо жно
предложить
следующие
толкова­
ния:
?-<сбивается
со
сво ей
дороги
-
так
же,
как
путник,
сби вш ийся
с
правильного
пути,
меня ет
(может быть,
наугад)
принятое
первона­
чально
направление
дв ижен и я>;
?-< сб ивается
на
сторону
/ сбивается на что-то
постороннее
/
уходит,
уводя
за
собой,
как
тро пин ка
/ отклоняется на что -т о
неваж­
н ое,
неинтересное
для
человека
/ избегает ответа на поставленные
воп рос ы
(или просто увиливает от них)>;
?-< в
нем
что-то
сбивается,
как
в
тексте,
утрачивающем
со
вре­
менем
отчетливость
и
различительность>;
?-< сб ивается
с
шага,
утрачивает
ритм
или
пр инуж д ает
человека
изменить
выработанный
ран ее
ритм,
так
что
человек
ост ает ся
стоять
на
месте,
никуда
не
двигаясь,
остается
обманутым,
в
дураках>;
?-<в ре мя
постоянно
морочит
человека,
становясь
прошлым
и
не
д авая
в
настоящем
ничего
реального
взамен,
ничего
из
обещанного,
проходя
ми мо
и
д ел аясь
сразу
из
будущего
прошлым,
ост ав ляя
сле д
в
памяти
только
в
вид е
все
н овых
и
н овых
рождающихся
у
надежд
и
иллюзий>;
??-<м о жет
быть,
все- так и
хоть
что-то
из
задуманного
ра нее
сбивается,
но
таким
обр азо м
также
уходит,
исч ез ая
из
вниманиях..
Такое
множество
порождаемых
пре д по ло же ний- то лко вании,
во­
обще
г ово ря,
следует
представлять
как
открытое
и
расходящееся
в
бесконечность.


256
Ил л. 16. Питер Брейгель.
Ва вило нска я
башня
(1563)
XIII. Композиция и жанр " Чев ен гур а" (сон,
явь
или
утопия?)
Попытки
подойти
к
определению
жанра.
-
О
трех
слоя х
реальности
в
тексте
"Чевенгура".
-
Модальность
воспоминания
и
модальность
сна.
-
Значащие
имена
в
"Чевенгуре" .
-
Евнух
душ и,
или
мертвый
брат
челове ка.
-
Си мон
Сербинов
и
авторское
"я".
-
Точки
з р ен и я, "наблюдатель"
в
романе
и
"вменимость"
сна.
-
Одна
из
ги по тез
о
местонахождении
Чевенгура.
- Взаимодействие
мир ов
на
"пространстве
души".
-
Что
мож но
сказать
в
заключение.
Слов о
Ут о пия,
согласно
словарям,
восходит
к
сочет ан ию
греческих
слов,
озн ач ающ их
’место,
которого
нет’
-
через
и-ЧороБ,
ли бо,
сог л ас­
но
уже
менее
надежной
этимологии,
’благое место’
-
через
еи^ороБ
(в частности,
такое
то лко вание
приведено
в
Б ЭС).
При
этом,
как
мне
кажется,
в
современном
значении
сло ва
утопия
задействованы
оба
осмысления,
но,
так
ск азат ь,
в
не ра вной
степени.
Первое
и
основное
из
ни х,
с
отрицательными
коннотациями,
сос та вля ет
смысл
’выдуманная,
ни ко гда
не
с ущес тв ова вшая
и
невозможная
в
дей ств и­
тельности
с тр ан а' (назовем его утопия-1).
Условными
синонимами
можно
считать
выражения
фантазия,
бредни, (напрасные)
мечта­
ния,
а
второе
пер еда ет
тот
по ло жит ел ьный
смысл,
кот оры й,
должно


257
бы ть,
вк л адыв ался
в
это
слово
первоначальными
авторами,
или
же
самими
творцами
у то пий : ‘то место,
которое
могло
бы
существо­
вать,
или
“город,
который
будет”’ (т.е.
утопия-2). Правда,
в
этом
по­
следн ем
-
наи вно м
-
значении
само
сл ово
могло
использоваться
ли шь
до
тех
пор,
пока
утопия
казалась
реальной,
а
для
нас
(его чита ­
телей)
такое
употребление
предстает
невозможным,
уступая
место
первому,
внешн ем у,
с
откровенно
просвечивающим
скеп тич ески м
отношением
к
объекту.
(Иначе говорящий как бы совершает акт
“иллокутивного самоубийства”,
г оворя
что-то
вроде:
Я,
несмотря
ни
на
чт о,
вполне
верю
этой
утопии.)
В
любом
слу чае
с лово
утопия
употребляется
для
обо знач ени я
лиш ь
некой
мыслительной
конструкции,
умозрительного
построе­
ни я,
и
в
си лу
этого
многое
за виси т
от
того,
име ет
ли
в
виду
произно­
сящий
его
основное
-
внешнее,
так
сказать
пр епар ир ова нно е,
’’ци­
та тно -о бъ ектно е”
употребление,
с
отношением
к
объекту
"сверху-
вниз”,
или
же
-
неосновное
внутреннее,
то
есть
наивно-устаревшее.
(В последнем случае говорящий как бы становится на точку зрения
человека,
для
которого
и
сейчас
жи вы
пр еж ние
ид еал ы.)
Естественно,
что
только
первое
из
эти х
знач ений
р ус ский
я зык
сч и тает
основным
(вымысел,
фа нт ази я ), а второе использует лишь в
редких
сл учая х
как
вспомогательное,
для
обозначения
строго
спе­
циальных
ситуаций
-
например,
так
н азы вая
литературное
произве­
дение,
рисующее
идеальный
общественный
стр ой
(МАС); последнее
назовем
уже
утопией-2 а.
Известно,
что
основной
сюж етн о­
композиционной
особенностью
книг,
написанны х
в
жанре
утопии
(2а), является необычное расположение происходящих событий во
времени,
а
также
в
про ст ран ст ве,
при
котором
ид еаль ные
усл о вия
переносятся,
как
правило,
в
отдаленное
время:
обычно
в
будущее
-
на
50,100,670лет(последнее
у
Л.-С.
Мерсье
в
романе
'Тод 2440 -й" ,
написанном
в
1770-м )
или
д аже
на
2,5 тысячи лет вперед,
как
у
В .Ф.
Одоевского
(в романе "4338 год:
петербургские
повести",
на­
писанном
в
1830- е
гг.).
Иногда
же,
напротив,
де йств ие
утопии
пере­
носится
в
некое
мифическое
п рошлое .
И
в
таком
случае
утопия
опять-таки
ничем
не
от ли ч ается
от
будущего,
ок аз ывая сь
неким
’’зо ­
лот ым
веком",
устроенным
по
обр азц у
рая
на
зе мле 239. (В частности,
например,
П. Я.
Чаад аев
в
1830-1840 гг .
н азы вал
славянофильство
-
“ретроспективной утопией”240.)
239 Об этом подробнее в статье:
Новикова
Т.
(США) .
Пространственно-
временные
координаты
в
утопии
и
ан тиуто пии:
А.Платонов
и
западный
утопи­
ческий
ром ан
// Вестник МГУ.
1997. No
1. С.67).
240 Смирнова З . В.
Славянофилы
и
П.Я.
Чаадаев
//Историко-философский
еже-
годник’94. М., 1995.
С. 117.


258
Попытки
по дой ти
к
определению
жанра
В
романе
’’Чевенгур",
написанно м
в
1926-1929-м
годах,
а
потом
еще
всю
жизнь
правленом
и
до писы вав ш емся
(со слов дочери писателя,
Марии
Андреевны,
то
есть
вплоть
до
января
1951- го
г од а), расска­
зывается
о
событиях,
происходящих
около
1921-го
года:
революция
1917-г о,
как
и
детство
главного
героя
Саши
Дванова,
описаны
там
как
события
прошлого.
Пож алу й,
единственной
точной
хронологи­
ческой
привязкой
является
конец
продразверстки
и
начало
нэпа,
о
кот орых
говорится
во
“внешней”
канве
этого
произведения.
Вот
три
упоминания
о
нэпе
в
романе.
Первое
дает ся
нам
с
то чки
зрения
Го п-
нера,
сидящего
на
па рт со б рании,
второе
-
с
точки
зрен ия
Чепурного,
а
третье
и
наиболее
“сознательное”
принадлежит
Саше
Дванову.
Четвертый
пример
(снова устами Чепурного)
характеризует,
на
мой
в згляд,
отношение
многих
г ероев
Платонова
к
вн ешн ей
реальности
как
таковой:
1) “2? повестке дня стоял единственный вопрос
-
новая
экономическая
по­
литика
”.
2) “Какая- то
но вая
экономическая
политика!
-
ти хо
удивлялся
человек.
-
Д али
просто
уличное
название
коммунизму!”
3) “Ничего особенного нет .
Политика
тепер ь
другая,
но
правильная
”.
4) “Слушая,
как
секр ет арь
ревко ма
читал
ему
вс лух
цир кул я ры,
табл ицы,
вопросы
для
составления
планов
и
прочий
государственный
материал
из
губер­
нии,
Ч епур ный
всегда
говорил
од но
-
политика!
-
и
задумчиво
улыбался,
вта й­
не
не
понимая
ничего
”.
Таким
образом,
по
крайней
мер е
по
одному
из
критериев,
то
е сть
хронологической
удаленности,
“Чевенгур”
в
определение
утопиче­
ско го
романа
как
буд то
не
попадает.
Отметим
еще
раз,
что
при
оп­
ределении
утопии
как
литер ату рног о
жанра
(т. е.
утопии-2а)
естест­
в енно
предположить,
что
авт ор
долж ен
разд еля ть
хо ть
с
кем-то
из
своих
героев
положительную
оценку
тех
идеальных
условий,
кото­
рые
в
ней
оп исан ы,
"прославляя гармонию [да нно го]
утопического
пр ос тра нств а" (Новикова,
с. 68).
Основным
же
признаком
анти­
утопии
(с соответствующим отношением к ней,
как
утопии-1), по
логике
вещей,
должен
выступать
отрицагельно-“объектный”
взгляд
автора
на
обстоятельства,
которые
существуют
в
описываемой
об­
ласти
времени-пространства.
При
этом
автор
может
л ибо
легко
иро­
низ ир ова ть
и
ли шь
слегка
сожалеть
по
поводу
неосуществимости
в
реальной
жизни
(вообще-т о
впо лне
бл аг их)
идей
и
целей,
как ,
ска­
жем,
делает
Достоевский
во
"Сне смешного человека",
либо
гневно
опровергать,
сарк аст и ч ески
развенчивать,
зло
пародировать
и
биче­


259
ва ть
те
порядки,
которые
в
р еальн ост и
где-то
существовали
или
при
изв ест ных
условиях
еще
могут
быть
созданы.
В
последнем
случае
писатель
чаще
всего
сам
до-думывает
те
выводы
и
следствия,
к
ко­
торым,
в
си лу
’’естественного хода вещей” (или просто по человече ­
ск ой
’’подлой природе”) рано или поздно должны привести те или
иные
ниспровергаемые
им
общественные
установления.
(Вспомним
тут
уже
не
антиутопии,
а
скорее
памфлеты
или
пар о дии
-
роман
Достоевского
''Бесы”,
Леск ов а
"На ножах”
и
др .)
В
антиутопию
платоновский
’’Чевенгур”
укладывается,
п ожал уй,
больше,
чем
в
утопию,
но
все
же
подходит
с юда
дал еко
не
идеально.
Однозначного
осуадения,
высмеивания
и
паро д ир о вания
мы
у
Пл а­
тонова
никогда
не
находим.
Как
зам ет ил
X. Гюнтер,
ж анр овая
структура
"Чевенгура”
значительно
сложнее,
чем,
например,
в
за мя­
тинском
романе
"Мы”
или
оруэлловском
”1982"241.
У
Платонова
почти
никогда
нет
однозначно
сатирического
изоб р аж ения
утопиче­
ского
мира.
Да
и
Утопия
в
положительном
смысле
(т. е.
утопия-2)у
него
т оже
ес ть,
причем
значительная,
занимающая,
пожалуй,
бо ль­
шее
место,
чем
даж е
во
2-м
томе
’’Мертвых душ”
у
Го голя .
То,
что
“Чевенгур”
-
это
как
бы
перевернутые
“Мертвые души”, где герой
за нят
не
авантюрой,
в
погоне
за
наживой,
как
Чичиков,
а
-
"петляя,
бл ужд ая
и
путаясь,
медленно
дв и жется
к
св оей
мечт е", отмечено в статье Т .
Шехановой242.
Кстати
сказать,
и
ф амил ия
основного
носителя
утопического
сознания
в
"Чевен ­
г у ре ", Чепурного,
может
быть
воспринята
как
платоновский
отклик
на
гоголев­
ско го
Чичикова
(ср.
распространенное
в
Тамбовской
губ .,
согласно
Далю,
слово
(на)
чичик
= 'модно,
ще гол ьски'
-
которое
л егко
соотносимо
с
чепуриться,
то
есть
'одеваться,
н ар яжатьс я,
прихорашиваться'.
Таким
образом,
как
бы
оба
ге­
роя,
гоголевский
и
платоновский,
- модники,
но
только
Чичиков
с
его
фр аком
“наваринского дыма с искрами”
-
ще голь
вз аправд у,
а
Чепурный
щеголь
скорее
п рид уро чный
и
паро дий ный .
Но
в едь
и
определение
жан ра
роман
плат оно в ск ому
пр ои зв еде­
нию
не
вполне
подходит.
С
г оразд о
б ольш им
пр авом
можно
счи т ать
его
-
всё
по
тому
же,
заданному
Го голе м,
об р азцу
-
поэмой.
(Иссле­
до ват ели
н азы вают
’’Чевенгур"
также
менипповой
комед ией ,
то
ес ть
жанром,
который
со чет ает
в
себе
элементы
трагедии
и
ф арса.)
Сам
Платонов
в
одном
из
вариантов
названия,
сд елавшем ся
в по сл едст­
вии
по дза го ловк ом,
окрестил
его
"Путешествием с открытым
сердцем”.
В
самом
деле
ве дь
это
путешествие,
или
странствие
(па ­
ломничество,
"хождение"), которое может быть с одинаковым успе­
хом
отнесено
к
жанру
п ут евых
впечатлений,
дневн ико вы х
за писе й
241 Gunther Н.
Остранение
- 'снятие покровов'
и
обнажение
приема
И
Russian Lit­
erature. XXXVI. (1994), 13-28 (252).
242 Шеханова Т.
Се рд це,
берегущее
человека
// Платонов А.
Впрок.
Проза.
М.,
1990.
С.6-7.


260
(таких же,
например,
как
у
Радищева
в
"Путешествии из Петербурга
в
Мо ск ву"
или
даж е
в
"Хождении за три моря"
Афанасия
Никитина).
Д ругой
жанр,
помимо
поэмы,
путешествия
и
дневни ка,
к
которому
близок
платоновский
"Чевенгур",
это
хроника.
Вспомним
его
собст­
венный
подзаголовок
к
повести
"Впрок"
-
"бедняцкая хроника": то
есть,
как
бы
достоверные
(или просто свидетельские)
показания
о
происходящем,
где
всё
описывается
взглядом
нек о его
душевного
бедняка,
что
представляет
соб ой
одновременно
рассказ
о
бедности
духа,
и/ил и
о
его
(духа)
полетах
в
некие
заоблачные
выси.
(Естест ­
венно,
для
С тал ина
то,
что
у
Платонова
имело
по
крайней
мере
два
смысла,
сразу
же
осмыслялось
вполне
однозначно
-
ст ав
"кулацкой
хроникой"’
, по его мнению все события в повести "В п рок"
оп и саны
именно
с
точки
зрения
к улак а.) Пожалуй,
еще
одним
сл овом ,
подхо­
дящим
для
того,
чтобы
охарактеризовать
жан р
"Чевенгура",
являет­
ся
на зв ание
плато нов ско й
повести
-
"Сокровенный человек".
Как
известно,
сокровенный
сердца
человек
-
цита та
из
текста
По слан ия
апостола
Павла.
Как
следовало
бы
истолковать
и
откомментировать
это
платоновское
название,
можно
лучше
понять
из
дневникового
текста
Якова
Друскина,
написанного,
п равд а,
совсем
не
в
связи
с
Платоновым
(его тот,
скорее
всего,
в ообще
не
знал):
“Сокровенный значит:
скрытый
в
сердце,
вн утре нн ий
человек.
# Субъ­
ектно-объектное
знание
противопоставляется
симпатическому
понима­
н ию.
Субъектно-объектное
знание
разделяет
пр оц есс
понимания
на
субъекты
и
объекты,
символическое
понимание
чер ез
си мпа тию
сближа­
ет,
иногда
даже
отождествляет
субъект
с
о бъекто м ”243.
На
мой
взг ляд ,
Платонов
вы ста вля ет
перед
нам и
варианты
свое го
собственного
-
в
том
числе
симпатизирующего,
а
не
только
лишь
су бъектн о- объ ектно
анализирующего
-
взгляда
на
описываемые
в
романе
события.
(В этом Саша Дванов и противопоставлен Серби­
н ову
и
Пр ок офи ю .) Утопическое или антиутопическое для Платоно­
ва
по
сути
неразделимы,
это
од но
и
то
же,
потому
что
его
отноше­
ние
к
коммунизму
и
к
революции
значительно
сложнее,
чтобы
укла­
д ыва ться
в
прокрустово
ло же
какой-то
одной
из
позиций
-
осу жде­
ния
или
приятия,
в оз вел ичения
или
ниспровержения,
утопии
или
антиутопии...
Известно,
что
Платонов
порождает
в
своих
произведениях
новый,
какой-то
у трир о ванно
советский
язы к
-
с
"декларативной утопично ­
с ть ю" (Геллер,
с.272-278), но при этом,
формально
как
бы
подчинив
себя
этому
языку
утопии
(И.
Бро дск и й), он через язык борется с са-
243 Друскин Я ..
Видение
невидения
// Зазеркалье .
Альманах
П.
С пб., 1995.
С. 103.


261
мой
у то пи ей2 44, пытается ее преодолеть .
Может
быть,
лучше
сказать,
что
он
доносит
до
нас
ее
суть
одновременно
и
как
утопии-1, и как
утопии-2.
Уже
замечено
мног ими
исследователями,
что
сюжетное
повествование
во
всех
пр оизв ед ения х
Платонова
почти
всегда
ос­
лаб лен о
(прежде всего это и относится к "Ч ев ен г у ру”), писатель
преднамеренно
от к азывае тся
от
по пыто к
удержать
читательское
внимание
сколько-нибудь
с лож ной
фабулой245.
Его
фабула
в
ром а­
нах
и
повестях
настолько
свободна,
что
не
под д ается
пересказу
и
привычной
орг ан и з а ции : “мотивированы в ней лишь начало и ко­
нец.
Все
остальное
подчиняется
странной
логике
то
ли
сна,
то
ли
бр е да ”246.
Действительно,
сюжет
"Чевенгура”
прост,
есл и
не
сказать
-
тривиален,
как-то
досадно
невразумителен,
неотчетлив,
запутанн.
Что
же
в
произведениях
Платонова
для
нас
так
притягательно?
Только
язык?
-
Но
ве дь
и
сам
язык,
намеренно
самоотождествляю-
щий
автора
с
языком
коммунистической
ид ео лог ии,
е сли
вспомнить
впечатление
от
него
Бродского,
есть
просто
некая
"раковая опухоль
<то есть:
б олезн ь>
языка"...
Юри й
Нагибин
зам ет ил
(проверив,
как
видно,
пр едва рит ел ьно
на
с е бе), что подражание Платонову оказывается гораздо более гу­
бительно
для
начинающего
писателя,
че м,
скажем,
по др ажан ие
Че­
хову
или
Б ул г ак о в у : “Крепкая кислота его фразы выжжет дотла роб ­
кие
возможности
н ови чк а”247.
Почему
это
так?
И
чем
так
убивает
чужо е
тв орч еск ое
своеобразие
этот
платоновский
не во змо жный,
не­
правильный,
тяжеловесный,
тягостный,
но
все-таки
притягательный
яз ык?
-
"непредсказуемый вихрь косноязычия,
вздымаемый
в
каж­
дой
фразе
зан о во ”248...
Все
это
-
воп ро сы,
так
и
не
пол уч ивш ие
до
сих
пор
вразумительного
ответа.
Поп ыт аюсь
ответить
хотя
бы
на
некоторые
из
них.
По
замечанию
А.
Тринко,
“целое
"Чевенгура”
строится
как
б ольшо й
диалог,
внутри
которого
звучат
композиционно
выражен­
ные
д иалог и
пер со нажей”,
что
делае т
роман
“отражением вечевого
244 Буйлов Б .
А.
Пл атоно в
и
язык
его
эпохи
И
Ру сск ая
словесность.
1997.
No
3.
С.31.
245 Крамов И .
В
зе рка ле
расск а за.
(1976-1978) М ., 1986.
С .81-82.
246 Сухих И .
Ру сск ие
странники
в
поисках
Китежа
(1926-1929. “ Ч ев ен гу р”
А.
Пл атон ова )
И
Звез да.
Спб. , 1999. No
8.
С.223.
247 Нагибин Ю .М .
Не
чужое
рем есло. (1977) М. , 1983.
С. 176.
248 Борисова И.
На
семи
ве тра х.
(ОповестиА.Платонова
"Ювенильное море").
(1987) // Литература и современность .
Сб. 24-25.
Стат ьи
о
литературе
1986-1987
годов.
М., 1989.
С.363.


262
начала
задумавшейся
Ро сс ии”249. (Сходные мысли высказывал также
В.
В ьюгин. )
Определенную
диалогичность,
полифонию
в
духе
М. М.
Бахтина
дейст вител ьн о
можно
увидеть
в
эт ом
ром ан е,
но
не­
ясно,
кому
именно
из
пер со наж ей
с лед ует
приписать
ту
или
иную
бросаемую
автором
мысль
(индивидуальные черты рассказчиков в
повествовании
Платонова,
как
правило,
не
сохраняются,
вернее,
разграничение
их
точек
зрения
практически
отсутствует250).
Впро­
чем,
сам о
рассмотрение
его
произведения
как
многоголосой
струк­
турной
комп оз ици и,
тем
не
менее,
сохраняет
см ысл
и
пре дс тав ля ет­
ся
достаточно
интересным.
(Выявить все голоса и написать их «п ар ­
титуру»
остается
делом
будущих
и ссле дов ат елей .)
О
т рех
слоях
ре аль нос ти
в
тексте
"Чевенгура"
Как
мож но
заметить
уже
при
первом
чтении
"Чевенгура”,
в
нем
на
равных
прав ах
су щест в уют
по
крайней
мере
два
плана
повествова­
ни я.
О дин
из
них
-
это
мир
реальный,
в
котором
по
однозначным
признакам
можно
угадать
Россию
1921-го
года,
с
ее
переходом
к
нэ­
пу
от
революции
как
всенародной
задумчивости
(собственно,
это
выражение
одного
из
г ероев
Платонова)
к
ее
’’триумфальному шест­
вию”
по
’’отдельной взятой...
стране”.
Но
герои
только
входят
и
выходят
из
ро мана
через
эту
-
чисто
в не шнюю
для
них
-
рамку
исторически
достоверно
во спр оизв ед ен­
ной
действи тел ьно сти.
К
ней
пр имык ает
возникающая
вд руг
в
сер е­
д ине
романа
’’московская",
столичная
иллюстрация,
когда
пер ед
на­
ми
на
некоторое
время
(всего 15 страниц)
появляется
фигура
Симо ­
на
Сербинова
и
его
”кратковременной возлюбленной",
С офьи
Алек­
сандровны.
Все
же
остальное
-
и,
следует
признать,
основное
в
ро­
м ане
-
происходит
где-то
в
сознании
героев
и
самого
автора.
Во-
первых,
пот ом у,
что
реа ль но
на
карте
России
не
сущ ествует
чевен-
гурского
уезда,
ре ки
Чевен гурк и
и
уездного
центра
города
Чевен г ур
с
на се лен ием
примерно
в
200 человек (е с ли
судить
по
числу
рас­
стрелянных
там
"буржуев"
и
выгнанных
из
свои х
домов
в
степь
"по ­
л убурж уе в”).
Во-вторых,
потому,
что
при
переходе
от
"столичной"
249 Тринко А .
Тени
великого
инквизитора.
Трилогия
А.
Платонова
в
зеркале
ме­
таистории
// Литературная учеба.
1996.
No
2.
С.83 (автор пытается расшифровать
Че венг ур
как
"веча гул", то есть собрание граждан для решения общих дел) .
250 Эпельбоин A . (Annie Epelboin. Les Bâtisseurs de Ruines... Paris-IV, 1995) -
ци­
тируется
по
рецензии:
Алейников
О .Ю.
Андрей
Пл атоно в
с
разных
точек
зре­
ни я.
Взг ляд
из
Парижа
// Филологические записки.
Во ронеж , 1996.
Вып.7.
С. 214.


263
действительности
и
даж е
от
"губернской”
к
дейс твите ль но сти
"уездной”
как
бы
меняется
сам
м асш таб
(не)правдоподобия
описы­
ваемых
событий.
При
этом
не
всегда
ясн о
(а скорее всегда неясно),
чье
же,
или
кого
именно
из
г ероев
это
сознание?
Часто
непонятно
д аже
то,
кому
приписать
всё
просто
вид имое
-
главн о му
ли
герою,
Саше
Дванову,
автору-повествователю
или
кому-то
еще.
(В мировой
литературе
композицию
"Чевенгура”
по
сложности
и
за пута нно сти
в
этом
отношении
можно
было
бы
сравнить
раз ве
что
с
романом
Уильяма
Фолкнера
"Шум и ярость".)
Со бст вен но
мир
реальности
сведен
у
Платонова
к
минимуму.
Основное
повествование
в
романе
занимает
опис ание
мира
кажу щ е­
гося
и
воображаемого.
В
эт от
воображаемый
мир
входят,
во-первых,
физиологическое
состояние
сна
(и описания самих сновидений), во-
вторых,
мечты
и
представления
о
будущем
тех
или
ины х
героев,
в-
третьих,
некоторые,
часто
делающиеся
неясными,
будто
ра с плы­
вающиеся
в
тумане
воспоминания
о
событиях
прошлого,
и,
нако нец,
в-четвертых,
состояния
бреда,
болезни,
помраченного
со знания ,
наваждения
и
галлюцинации
-
когда
герои
представляют
в
откровенно
искаженном
виде,
что
б ыло
в
прошлом,
че го
они
еще
только
оп асаются
и,
конечно,
че го
страстно
хотят,
жаждут
в
будущем.
Все
перечисленные
состояния
ментальной
сферы
человека
(так или иначе измененные состояния сознания)
я
буду
назы вать
снами
- конечно,
в
расширительном
понимании
э того
слова.
Важно
отметить,
что
четких
гр аниц
между
этими
четырьмя
вида ми
состояний
для
героев
Платонова
не
существует
-
все
они
оказываются
легко
(и многократно)
взаимопереходимы.
Глав н ое,
что
объединяет
их,
это
так
или
иначе
угадываемая
нами
(не всегда
обозначенная
ав тор ом,
а
ино й
раз,
может
быть,
намер енн о
скрываемая)
необъективность.
Во
всех
этих
сл уча ях
на
мир
в ооб ражаем ый
накладывается,
как
говорят
исследователи,
особая
модальная
рамка:
они
относятся
к
ин ой
модальности.
Н азов ем
ее
модальностью
сна.
В
целом
я
не
со гл асен
с
утверждением
Е.
Яблокова
(а с квантором всеобщности оно вообще представляется
невернВ₽.0[)^9>А§Цть1сш<тивизации
подсознания
героя
(бред,
сон
итп.)
в
романе
огов ари ваю тся
п овес твов ателем
и
довольно
че тко
отграничены
от
“яви”251.”
В
тех
измененных
состояниях
сознания,
которыми
предстают
у
Пла ­
тонова
сны,
человек
часто
приобретает
сверхъестественные
способ­
ности.
Вспомним,
как
анархист
Никиток
ст рел яет
в
Сашу
Дван ов а,
не
п ожел авш его
подойти
к
нему,
и
Дванов,
ра нены й,
скатывается
в
251 Яблоков Е.А.
Ко ммен тари й
// Платонов А .П .
Чевенгур.
М ., 1991.
С.5 49 [далее
сам
комментатор
говорит
о
“явном сюжетном противоречии” (С . 62 8)].


264
овраг,
прямо
под
но ги
сидящих
на
конях
анархистов:
во
время
этого
своего
п аден ия
он
нач ина ет
вдруг
слы шат ь
и
как
буд то
понимать
яз ык
насекомых
и
даже
то,
что
происходит
внутри
само го
’’вещества
зем ли ”.
Персонажи
романа
сам и
то
и
дело
погружаются
в
сны,
они
как
будто
путе ше ству ют
по
ни м.
Эти
сны
порой
описываются
автором
с
сосредоточенным
вниманием,
с
з авор ажи вающ ей
дотошностью.
Часто
сны
у
разных
героев
походят
др уг
на
друга
(точно так же,
как
герои
«переходят»
один
в
другого,
да
и
сами
ситуации
часто
повто­
ряются
у
Платонова).
А
сны
сло вно
перекликаются
м ежду
собой
-
о дин
сон
продолжает,
подхватывает
или
вызывает,
будто
тяне т
за
с обой
дру го й,
составляя
некое
еди но е,
всё
усложняющееся
пр о­
странство.
Так,
например,
про исх о дит
в
эпизоде,
ко гда
глядя
на
с пящих ,
Федора
Гопнера
и
Захара
Павловича,
в
доме
своего
прием­
но го
отца,
Саш а
Дванов
сам
засып ает ,
чтобы
увидеть
во
сне
-
уже
своего
действительного
отца,
Дмитрия
Ивановича,
который
в
ре­
зу л ьтате
как
бы
благословляет
сын а
отправиться
в
Чевенгур.
Похо­
жий
«подхват»
снов ид е ния
происходит
и
тогда,
к огда
уснувший
Гопнер,
сид я
на
берегу
р еки
за
рыбной
ловл ей ,
порождает
вдр уг
точно
во
сне
яв ивш ег ося
пер ед
ним
странника
из
Чевенгура
-
М иш­
ку
Луя,
который
привозит
для
него
и
для
Саши
Дванова
весть
от
"степного большевика”,
С тепан а
Копенкина.
(Правда,
саму
записку
для
Дванова
пешеход
Луй
да вно
искурил
на
цыгарки,
однако
он
пе­
редает
ее
см ысл
“своими словами” .
Копенкин
зов ет
свои х
друзей
ех ать
к
нему’
в
Чевенгур,
чтобы
разобраться:
есть
ли
тут
комму­
ни зм,
или
нет,
и
обр ат но.)
Основной
и
наиб ол ее
гл убо кий,
то
есть
наи б олее
удаленный
от
реальности,
п лан
пов ест во вания
в
романе
(можно считать его,
как
я
намерен
показать
ниже,
просто
наиб о лее
глубоким
сном,
как
бы
об­
мороком)
представляет
собой
пр еб ыв ание
героев
в
затерянном
с ре­
ди
российских
просторов
городе
со
странным
названием
-
Чевен­
гу р252.
Путешествие
в
этот
гор од,
в
отличие
от
мира
реального
(или
наиболее
правдоподобного), -
это
своего
рода
пла н
грезы
и
мечты,
пл ан,
ес ли
угодно,
печалования
о
несб ывшем ся
чуде ,
о
том
мире,
в
котором
только
и
могли
осуществиться
завет н ые
мысли
гер оев
Пл а­
тоно ва .
“Реальности”
Чевенгура
и
следует
приписать,
на
мой
вз гля д,
модальность
сн а.
252 О том,
что
может
значить
для
автора
и
для
его
ч итат елей
само
название
ро­
м ана,
говорится
в
моей
ста тье
иЧе[в]-вен[г]-гу р [т].
О
смысл е
названия
романа
А.
Платонова.
Этимологический
эт юд” // Русская словесность .
М. , 2001.
No7.
С. 63-68.


265
Как
утверждает
про
Чевен гу р
встреченный
Двановым
его
гл ав­
ный
учредитель,
то
есть
предревкома
Чепурный,
там
у
н его
"комму­
низ м
уже
ст их ией
прет".
Но
вот
приезж ает
на
место
Степан
Ко пен-
ки н,
а
потом
и
Саш а
Дванов
со
своим
другом
Федором
Гопнером
оказываются
в
Чевенгуре.
Все
они
переносятся
в
нек ий
ст р анный
мир ,
где
зем лю
дав но
не
пашут,
надеясь
на
скорое
светопреставле­
ние
(?оно же коммунизм") -
слов но
осуществляют
на
деле
по-своему
понятую
еван гель ск ую
заповедь
”не хлебом единым жив человек”; и
где
не
накапливают
имущество,
а
ли шь
уничтожают
е го,
жи вя
ста­
рыми
запасами
продуктов,
оставшимися
от
из гнанно й
"буржуазии",
или
соб ир ая
в
полях
са мосе янную
пшеницу,
простую
лебеду
и
бурь­
ян.
С
одной
стороны,
в
р омане
явно
есть
пр име ты
реальной
дейст­
вительности,
но
с
другой,
как
можно
до гада тьс я,
гла вно й
задачей
автора
становится
обращение
героев
из
этой
д ейств ит ель но сти
сн а­
чала
в
странничество,
а
затем
куда
и
еще
подальше
-
в
мечту,
в
сон
и
в
бред.
(Как пишет Игорь Сухих, “ на
смену
роману
во спитания
и
гротескному
репортажу-путешествию
приходит
утопия”
-
Указ.
соч.
с .231.)
Тут
и
возникает
в опрос :
как ая
из
этих
дв ух
или
да же
тр ех
реаль­
ностей
-
подлинная,
а
какая
мнимая,
вто р ос тепенная ,
не
заслужи­
вающая
особого
внимания?
Если
судить
по
объему
ро ма на,
то
вни­
мание
автора
вроде
бы
разд елен о
межд у
Чевенгуром
и
само й
«под ­
готовкой»
к
нему,
пор овну .
В
романе
око ло
360-и
с тра ниц,
и
ровно
по ло вина
из
них
(180) отведена собственно повествованию о Чевен­
гуре.
Др угая
же
по ло вина
представляет
соб ой
плавный
переход
-
из
яви
в
сон
и
обратно:
почти
все
составляющие
этот
пер ех од
события
оп исы вают
ст ран ств ия
Д ван ова
по
пространствам
России
(собст­
венно,
в
фор ме
странствий
написаны
и
мног ие
другие
произведения
пи са т еля : "Усомнившийся Макар", " Впр о к"
и
др уг ие).
Во
всяком
случае
самый
п ервы й,
наиб ол ее
внешний
план
повествования,
или
го суд арств енн ая,
советская
действительность
не
засл у живае т
особо­
го
внимания
автора,
а
выступает
как
бы
только
отпр ав ной
точкой
для
его
фантазии.
В
романе
эта
реальность
прочерчена
пунктирно,
как
бывает
ед ва
про писан а
рамка
осн овн ой
картины,
ей
отведено
очень
мало
места
(так же всего лишь 15 страниц,
как
и
"московско­
му
эп изод у"
встречи
Сербинова
и
С оф ьи).
Эт о,
с
одной
стороны,
да­
ет
зачин
для
всего
остального,
происходящего
в
романе
(собственно
для
погружения
в
Че ве нг ур): мы являемся свидетелями присутствия
Александра
Д ван ова
на
пар тс обр ании
в
без ымя нно м
г уб ер нском
го­
роде,
кот оро му
чевенгурский
уезд
оказывается
по д чинен
ад минис т­
ративно;
но
с
другой
стороны,
это
же
может
считаться
и
ф инало м,
концом
всех
странствий
героя,
так
как
да ет
вп еч атление
Д ванов а,


266
вернувшегося
из
своих
поездок
по
р ево лю ционно й
Росс ии
обратно
в
тот
же
город,
где
теперь
уже
воц ар ился
н эп,
и
где
Дванов
хочет
ос­
таться,
чтобы
о конч ить
техникум.
Кстати,
именно
так
структурно
- хоть,
может
быть,
это
н еве рно
с
точки
з ре­
ния
текстологии
-
построен
роман
по
крайней
ме ре
в
о дной
его
п убли ка ции
в
печати253.
Там
странствие
гер оев
в
Ч еве нгур
с
обеих
сторо н
об рам ля ется
их
присутствием
в
губернском
город е.
В
конце
концов,
с огласн о
этой
сама
собой
сложившейся
логике,
можно
понять,
что
Саш а
Д вано в,
как
будто
только
что
стряхнув
с
себя
бред
Чевенгура,
вн овь
ок аз ыв ается
в
город е,
а
со всем
не
погиба­
ет,
вслед
за
отцом ,
на
дне
оз ера.
Я
не
знаю,
чем
со бств енн о
руководствоватись
в
данном
случ ае
публикаторы,
в
ч астн ости ,
вместо
27-и
отры вк ов,
на
которые
членится
текст
романа
в
принятом
(и наиболее авторитетном на сегодняшний
день)
и зда нии25 4
-
у
них
в
издании
"Советской России"
оста вле но
лишь
20 от­
рывков,
некоторые
эпизо ды
объединены
вм есте,
а
отдельные
страницы
вообще
опущены,
хотя
при
это м
некоторые
целостные
куски,
наоборот,
раз бит ы
на
час­
ти!
Хо ть
это
звучит
странно,
но
данный
"апокриф" “ Чеве нгур а”, как мне каж ет­
ся,
помогает
понять
его
вн утре нн юю
с трукт уру.
Та ким
образом
весь
"сон о Че­
ве нгур е"
оказывается
сп ря тан
в
сере д ин)7 -
между
ос тров кам и
реальности.
Вот
цитата
из
концовки
романа
в
это м
из дании:
“Сначала он подумал,
что
в
городе
белые.
На
вок за ле
был
буфет,
в
ко­
торо м
без
оч ереди
и
без
карточек
пр ода вали
сер ые
булки
”.
Заметим,
что
для
Дванова
и
его
друзей
тот
город,
в
ко то ром
может
св обо дно
продаваться
хлеб,
представляет
соб ой
н ечто
ненормальное,
эдакую
«вавилон­
скую
блудницу» - теперь
бу дто
советская
вла сть
вн овь
смен ил ась
властью
капи­
тала
(сходные настроения испытывал вероятно сам Платонов в 1920-1921 в Во­
ронеже).
Бли зко й
аналогией
та ким
умонастроениям
платоновских
герое в
так же
мог ут
служ ить
обормоты
из
п ов ести
"Красное дерево"
Бориса
П ил ьняка
(с
П ильня ком
Пла тон ов
в
течение
н екот ор ого
времени
тес но
общался
и
сотру дн и­
чал,
но
его
в л ияние
на
себя
-
некоторые
счита ли,
весьма
су щес твенн ое,
-
до­
вольно
бы стро
пр еод олел) .
Формальной
привязкой
друг
к
другу
д вух
планов
-
плана
мечт ы
и
пла на
реальности
-
является
то,
что
Д вано ва
по
задан ию
"парт­
ячейки”
посылают
с на чала
на
фр онт
гражданской
войн ы
в
го род
Новохоперск,
а
потом
-
по
степ ным
мест ам
губернии,
чтобы
огля­
дет ь,
как
люд и
живут
(т. е.
он
должен
был
поискать,
нет
ли
еще
гд е,
по
выражению
одного
из
его
партийных
начальников,
сам оза ро ж­
дения
коммун из ма) .
Здесь-то
и
вступает
в
с вои
права
реальность
ф антастич ес кая ,
утопическая
и
прожективная.
Но
она
не
сра зу
при­
водит
в
город
утопии
Чевенгур,
а
л ишь
через
какое-то
промежуточ­
ные
в ремя
и
пространство
(аналог чистилища)
-
пространство
стран­
ствия.
В
литер ату р ов едении
это
принято
называть
словом
хро нот оп,
253 Платонов А.П .
Чеве нгур.
Роман.
“Советская Россия”.
М., 1989; с вступитель­
ной
с та тьей
и
комментариями
В.А .
Чапм аева.
254 Платонов А.П.
Ч ев енгур.
Ро ман
и
повести.
“Советский писатель” .
М. , 1989.
Составитель
-
М.А .
Пл атон ов а;
вступительная
ста тья
и
комментарий
-
<как ни
странно,
то го
же>
В.А.
Чалмаева.


267
которое
заимствовано
первоначально
из
физики.
(О том,
что
в
Че­
вен гур е
присутствуют
одновременно
сразу
три
сл оя
реальности,
или
три
разных
хронотопа,
пи сал
в
свое й
книге
еще
Михаил
Ге ллер .)
В
самом
начале
романа
есть,
конечно,
еще
и
отдельная,
само­
стоятельная
реальность,
так
н азываем ый,
пролог
“Чевенгура”: Есть
ветхие
опушки
у
старых
провинциальных
г о род ов...
Это
та
часть
ро­
мана,
ко тор ую
при
жизни
Платонову
довелось
увидеть
опублико­
ванной
как
самостоятельное
пр ои звед ени е,
п овест ь
"Происхоадение
мастера".
Она
зан им ает
50 страниц от начала романа .
Дал ее
идут
странствия
Дванов а
по
губернии,
по
заданию
партячейки
(95 стра­
н иц); а потом уже следует присутствие Дванова на партсобрании и
зн ак ом ство
его
там
с
Чепурным
(20 страниц), затем
-
самая
большая
часть
романа
(110 страниц), которая описывает пребывание в Чевен­
гуре
Степана
Копенкина
и
всл ед
за
ним
пр иезд
туда
же
С аши
Два­
нова
(70 страниц)
с
вставным
эп изод ом
о
Сербинове
и
Со фье
в
Мо­
скве
(15 стр.).
Но
то,
что
про исх од ит
в
первой
части
(будем назы­
вать
ее
ус лов но,
по
заглавию
повести,
"Происхождением мастера"),
является
по
отношению
к
ост альн ом у
реальностью
воспоминания:
ее
восстанавливает
в
памяти
или
сам
мальчик
Са ша
(становящийся
по зже
подростком
Александром
Дв ан овым ), или его приемный отец
Захар
Павлович,
или
же
п овес тв оват ель
-
какой-нибудь
анонимный
наблюдавший
за
всем
эт им
односельчанин.
Платонов,
как
мы
пом ­
ним ,
сам
родился
в
пригороде
Воронежа,
где
и
был
пр ибл изит ель но
такой
же,
что
описан
в
начале
"Чевенгура",
полукрестьянско-
полугородской
быт
и
уклад.
Повесть
"Ямская слобода" (1926) может
служить
как
бы
вариантом,
или
дополнительным
аналогом
"Проис­
хождения
мастера".
В
серед и не
м ежду
действительностью
внешней,
государствен­
ной
и
действительностью
ме чты
(или сна о Чевенгуре), то есть меж ­
ду
этими
двумя
слоями
«реальности», в романе возникает,
вклини­
ваясь
в
него,
еще
одн о
пространство,
действительность
провинци­
альная,
вроде
бы,
с
одн ой
стороны,
почти
реальная,
приближенная
к
об ычно й
жи зни
обычных
р осс ийски х
мещ ан
и
крестьян
(такая,
как
в
бунинской
"Деревне",
замятинском
"Уездном"
или
"Диких людях"
Всев оло да
Ива н ова ), но с другой стороны,
все-таки
по-платоновски
фан т асти ческ ая
и
гиперболизированная
-
та,
по
ко то рой
мы
вс егда
можем
однозначно
расп озн ат ь
его
прозу.
Именно
в
это м
промежу­
точном
пространстве,
где-то
на
постоянной
грани
между
мечтой
и
реал ьн ой
жизнью,
герои
оказываются,
как
только
пускаются
в
свои
странствия
(Макар в " Усо м ни вшемся
Макаре",
Вощев
в
"Котлова­
не" ,
Назар
Чагат аев
в
"Джане"
и тд .). Кажет ся,
что
Платонову
просто
нужно
как
можно
больше
внеположенных
друг
другу
пространств


268
для
выражения
разных
точек
зре ни я.
То,
что
происходит
в
пр о вин­
ции,
в
заведомом
уда ле нии
от
’’руководящих указаний центра”,
уже
давало
и
будет
давать
богатую
пищу
для
нег о
(можно вспомнить та ­
кие
пр о из веде ния,
как
"Город Градов",
очерк
"Че-Че-О",
повесть
"Сокровенный человек"
и
бедняцкую
хронику
"Впрок").
Но
в
самом
большом
сво ем
пр оизв ед ении,
в
романе,
даже
такой
-
полувыдуман-
ной,
но
напо л о вину
все
же
реальной
-
действительности
Платонову
оказывается
ма ло.
Поэтому
и
вводится
уже
третье
по
у да ленно сти
от
ре альн ого
пространство
-
пространство
наск воз ь
вооб ражаем ое,
символически-неправдоподобное,
гипербола,
сон
или
обморочный
бред.
Ита к,
помимо
разделения
формального
-
на
внешнюю,
рамоч­
ную
и
-
внутреннюю,
содержательную
части,
сам
содержательный
пл ан
романа,
в
св ою
очередь,
членится
над во е:
с
одн ой
стороны,
на
мир
со зн ания,
к уда
следует
отнести
то,
что
происходит
в
пр о винци­
альной
д ейс твител ьно сти,
во
время
многочисленных
странствий,
приключений
и
вст реч
героев
с
разными
обстоятельствами,
а
с
дру­
гой
стор о ны,
-
на
мир
под со знания ,
к
которому
н адо
отнести
сны
ге­
ро ев
(тут оказывается,
что
способностью
видеть
сны
наделены
дале­
ко
не
все
герои:
периферийные
персонажи
совсем
не
видят
снов,
ве рнее ,
их
сны
не
о пи сыв ают ся ). Су суму Нонака остроумно заметил,
что
при
о пред ел ении
тог о,
кому
в
повествовании
Платонова
должна
пр инадл еж ать
точка
зрения,
можно
по лагат ься
на
предикаты
внут­
рен не го
состояния
скучно,
печально
и
то скл ив о',
чье
состояние
они
описывают,
с
точки
зрен ия
того
персонажа
и
ведется
повествова­
н ие 255 (то есть это как бы и есть основная модальность авторского
повествования).
На
мой
взг ляд ,
точно
то
же
можно
сказать
и
в
от­
ношении
сно в:
чьи м
снам
Платонов
отдает
предпочтение,
тому
соз ­
на нию
(того героя)
и
суждено
представлять
в
наи б ольш ей
мер е
ав­
торскую
то чку
зрения.
Третья
по
счету
р еаль но сть
-
р еаль но сть
сна
-
трудно
отделима
от
второй,
от
реа ль но сти
сознания,
но
в
некотором
смысле
она
и
ока зы ва ется
ведущей,
или
главенствующей,
как
я
попытаюсь
пока­
зать.
В
ней-то,
по
Пла т он ову,
и
происходит
настоящая
жизнь
-
ле­
жащая ,
как
он
сам
выражается,
по
ту
сторону
пл отин ы
сознания.
Зд есь
разыгрываются
основные
-
хоть
на
первый
взгляд
просто
аб­
сур д ные
-
"события"
этого
романа-хроники-хождения.
Но
в
сн ах
аб­
су р дное
прекрасно
уживается
с
реа ль ным!
255 Нонака С .
К
в оп росу
о
точке
зрения
в
романе
“Чевенгур” // “Страна филосо ­
фо в”
Андрея
Платон ова :
проблемы
творчества.
Вы п. 4, юбилейный.
М. , 2000.
С. 523 -534.


269
В
жизни,
конечно,
всег о
того,
что
наблюдают
и
в
чем
участвуют
герои
Чевенгура,
не
бы ло
и
быть
не
могло.
Могло
быть,
да
и
то
ли шь
с
оговорками,
только
описанное
в
первой
и
во
второй,
т .е.
в
’’государственной”
и
в
’’провинциальной”
дейс твител ьн ос ти
-
п род­
разв ерст к а,
пр од нал ог,
переход
к
нэпу;
по сы лае мый
с
инс пекцией
из
губернии
в
уез д
ч ино вник
для
проверки
фактов
о
сокращении
по­
севной
площади
(Сербинов); сам город Новохоперск,
захваченный
неизвестно
откуда
в зя в шимися
"казаками на лошадях"; железнодо ­
рожный
р азъ езд
Завал иш ны й,
на
котором
Дванов
еле
вти скив аетс я
в
поезд,
чтобы
уехать
(куда глаза глядят); станция Разгуляй,
возл е
ко­
торой
сталкиваются
два
п о езда,
и
Дв ано в,
едущий
на
одном
из
них
помощником
машиниста,
перед
самим
сто лкно вен ием
выпрыгивает
из
кабины
паровоза,
каким-то
чудом
оставаясь
жив;
слобода
Каве-
рино,
где
анархисты
чуть-чуть
не
убивают
Дванова;
се ло
Средние
Б олта и,
где
тот
отлеживается
на
пе чи
у
солдатской
вдовы,
пр еб ывая
как
бы
в
спячке
(характерно это состояние как бы ’’вн е
времени”
и
для
богатыря
в
русской
сказке).
Последние
из
пер еч исл енны х
со бы­
тия
помещены
в
реальность
ст ран ств ия
(или,
что
то
же
самое,
ре­
альн ост ь
пр ови н ци ал ьн ую), и каждый из них по отдельности еще
как-то,
более
или
менее,
правдоподобен.
Но
то,
что
происходит
в
самом
Чевенгуре,
выходит
за
рамки
представимой
действительно­
сти .
Поэтому,
собственно,
см ысл
романа
и
приходится
искать
в
и но­
сказании.
Во
время
странствий
Са ша
будет
ранен
анархистами,
больной
ти фом
в
т еч ение
девя ти
месяцев
проваляется
дома,
а
чудом
остав­
шис ь
жи ть,
потом
ч уть
не
по гибне т
во
время
крушения
поезда,
-
то
есть
он
постоянно
между
жизнью
и
смертью.
То,
что
при
это м
п ро­
нос ит ся
в
его
сознании,
тесно
переплетено
с
во спо минан ия ми
детст­
ва
и
грезами
о
неком
возможном
будущем,
но
можно
считать,
что
это
граничит
и
с
бре д ом.
Переходы
из
состояния
яви
в
состояние
сна
обычно
(в плане фабульного правдоподобия)
должны
быть
мо­
тивированы,
они
бы вают
объяснимы
-
или
болезнью,
или
р ане нием,
то
ес ть
теми
или
иными
повреждениями
т ела
и
сознания.
Но
именно
этих-то
объяснений
и
взаимоувязок
между
р азными
отр ы вками
и
частями
текста
мы
и
не
находим
у
Плат онов а :
практически
ни
одн а
из
27- и
частей,
из
которых
физически
со сто ит
ро ман
(они разделя­
ются
звезд оч к ами
или
просто
пропуском
строки
-
в
разных
и здания х
п о- ра зн ом у), специально не связаны автором с остальным повество­
ванием.
Поэтому,
кстати,
их
легко
мо жно
поменять
местами.
Об
их
временных
и
тематических
п ере ход ах,
то
есть
о
взаимосвязях
друг
с
другом
(с соответствующими " пер еклю ч ения ми”
из
одного
мира
в
другой)
приходится,
по
бо льше й
части,
догадываться
читателю.
Бо­


270
лее
того,
при
вним ател ьн ом
чтении
оказывается,
что
отр ывко в,
на
которые
роман
членится
содержательно,
сущест в енн о
бол ьше ,
чем
формально
выделенных
-
уже
не
27, а по крайней мере 40!256 Эти от ­
рыв ки
объе диняют
лишь
только
одн и
и
те
же
герои,
которые
в
них
действуют:
Чепурный
у
себя
в
родном
Чевенгуре
и
он
же
-
на
по­
сто яло м
дв оре
в
губернском
городе
(где с него требуют миллион в
уплату
за
п ост ой ); Копенкин у себя в вольной степи,
вооруженной
ру кой
помогающий
Дванову
освободиться
от
бандитов
и
-
странст­
вующий
с
ним
по
родной
для
обоих
провинции
(в уездах Старомот -
нинской
в оло сти
Новоселовского
рай он а); он же,
нед оу м евающи й
и
почти
фи зич ески
нач инаю щий
страдать
от
отсутствия
каких-либо
в идимы х
признако в
или
примет
наступающего
счаст ья
в
Чев е нгу ре;
Захар
Павлович
Ирошников,
м астер ово й
чел овек
(ирошник
-
это
скорняк,
занятый
обработкой
изделий
из
замши,
и р х и), чувствую­
щий
себя
как
у
себя
дом а
и
в
деревне,
и
на
городской
окраине, ^глу­
б око
притерпевшись]
к
го рю
и
лишениям”,
-
и
он
же,
пришедший
разыскивать
Сашу
Дванова
в
Чевенгур,
уже
после
разгрома
в
нем
ко ммуны ;
Симон
Сербинов
в
Моск ве
и
он
в
Чевенгуре;
наконец,
де­
воч ка
Соня,
Соня
Мандрова,
в
родной
дер е вне
Дв ан ова
и
она
же
-
детская
учительница
в
деревне
Волошино
(во время странствий
Дванова
по
пр о винции), а также
-
в
самом
го роде
Москве,
уже
раб о­
тающая
на
фабрике
и
из вест ная
как
Софья
Александровна
(показы ­
вающая
портрет
Дв ано ва
пришедшему
к
ней
домой
Сербинову).
Иногда
чи та телю
бывает
трудно
да же
уследить
за
тем ,
что
два
г ероя
в
ра з­
ных
частях
романа
представляют
одно
и
то
же
лицо
(так происходит с Соней
Мандровой
и
Софьей
Агександровной).
Мода льн ость
воспоминания
и
модальность
сна
Вот
отрывок
из
начала
романа,
из
детства
главного
г ероя,
где
Саша
Дванов
присутствует
на
похоронах
отца,
безымянного
рыбака
с
озе­
ра
Мутево,
Д м итрия
Ивановича
(имя и отчество его мы услышим,
но
вот
фа мил ии
в
романе
так
и
не
буде т
названо:
Дванов
-
фам илия
л ишь
будущих
приемных
родителей
мальчика):
"Когда гроб поставили у могильной ямы,
ни кто
не
хотел
прощаться
с
по­
к ойны м.
Захар
Па вло вич
с тал
на
колени
и
пр ит рон улся
к
щетини стой
с вежей
256 Замечу,
что
и
текст
рукописи
“Котлована” (по свидетельству Вьюгина)
пред­
ставляет
собой
множество
отрывков,
разделенных
пропуском
строки
или
звез­
дочками.
Основные
тексты
Пл атон ов а,
таким
обра зом ,
в
как о м-то
смыс ле
а на­
л ог ичны
разрозненным
з ап исям
в
записной
книжке,
где
мысли
и
по даю тся
обычно
с
отбивкой
новой
стр ок и,
пропуском
строки
или
по м ечаю тся
специаль­
ной
виньеткой
- чертой,
звездочками,
о тточи ем
итп.


271
щек е
рыбака,
обм ыто й
на
озе рном
дне.
Потом
Захар
Па вло вич
сказал
ма льч и­
ку:
-
По прощ айся
с
от цом
-
он
мертвый
на
век и
веков.
По гляд и
на
не го
-
бу­
дешь
вспоминать.
Мальчик
прилег
к
телу
отца,
к
стар ой
его
рубашке,
от
ко тор ой
пахло
ро д­
ным
живым
потом,
потому
что
руба шку
наде ли
для
гроба
- отец утонул в дру­
гой.
Мальчик
по щуп ал
руки,
от
них
несло
рыбной
сыростью,
на
одном
пальце
бы ло
надето
оловянное
обручальное
кол ьцо ,
в
чест ь
забытой
матери.
Ребен ок
пов ерну л
голову
к
людям ,
испугался
чужих
и
жалобно
заплакал,
ухв атив
рубаш­
ку
отца
в
складки,
как
св ою
защит у:
его
горе
б ыло
бе змолв ным,
лишенным
со знани я
остальной
жизни
и
поэтому
не ут ешим ым,
он
так
грустил
по
мертвому
отцу,
что
мертвый
мог
бы
быт ь
сч астливы м.
И
все
люди
у
гроба
то же
заплакали
от
жалости
к
мальчику
и
от
тог о
преждевременного
сочув ст в ия
с амим
себе,
что
каждому
п рид ется
умереть
и
так
же
быт ь
опл аЗа харШав л ов ич
при
в сей
сво ей
ско рби
помнил
о
дальнейшем:
-
Будет
тебе,
Ни киф оров на,
выть-то!
-
сказал
он
одной
бабе,
плакавшей
навз рыд
и
с
поспешным
при читанием .
-Не
от
горя
воешь,
а
чт обы
по
те бе
по­
плакали,
ко гда
са ма
помрешь.
Ты
возьми-ка
мальчишку
к
себе
- у тебя все равно
их
шестеро,
один
фальшью
к акой -ниб удь
м ежду
ними
всеми
пропитается.
Никифоровна
сразу
при шла
в
с вой
бабий
р азум
и
осохла
сви реп ым
лицом:
она
пл ака ла
без
слез,
одними
морщинами:
-И то бу дто!
Ска зал
то же
- фальшью какой-нибудь
пропитается!
Это
он
сейч ас
такой,
а
дай
возм уж ает
-
как
почнет
жрать
да
шт аны
тр еп ать
-
не
наготовишься!
Взя ла
мальчика
друг ая
баба ,
Мавра
Фетисовна
Дванова,
у
которой
бы ло
семер о
детей.
Ребенок
дал
ей
р уку,
женщина
утерла
ему
лиц о
юбкой,
высмор­
к ала
его
нос
и
повела
сироту
в
св ою
хату.
Мальчик
вс пом нил
про
удочку,
ко торую
сделал
ему
отец,
а
он
закинул
ее
в
озе ро
и
там
п озабыл .
Теперь,
должно
быть,
уже
по йма лась
рыба
и
ее
можно
съесть,
чтобы
чу жие
люди
не ругали
за
и хнюю
е ду.
-
Те тя,
у
ме ня
ры ба
поймалась
в
воде,
- сказал
Саша.
- Дай я пойду достану
ее
и
буду
е сть,
ч тоб
т ебе
меня
не
ко рмит ь.
Мавра
Ф етис овна
не чаян но
сморщила
лицо,
высморкала
нос
в
кончик
го­
ловного
татка
и
не
пу стила
руку
мальчика
”.
Заметим,
как
точка
зрения
по вест во ват еля
по
ход у
д ейс твия
ме няет­
ся
-
вначале
она
как
будто
в сец ело
еще
в
рамках
сознания
Захара
Па влови ча
(ведь это он,
встав
на
колени
пе ред
гробом,
притрагива­
е тся
к
щ ети нист ой
свежей
щеке
рыбака).
Но
затем,
когда
к
телу
отц а
подходит
сам
мальчик,
мы
начинаем
видеть
и
чувствовать
с це­
ну
как
бы
чер ез
его
восприятие
-
обоняя
родной
пот
от
старой
от­
ц овс кой
рубашки
и
запах
рыбн ой
сы ро сти
от
его
рук ,
различая
на
руке
тусклый
б леск
ол овя нног о
обручального
кол ьца.
А
потом
о пи­
сываются
д аже
такие
детали,
которые
вряд
ли
доступны
и
соз нани ю
Зах ара
Павл ови ча,
и
мальчика,
так
что
п ов еств ов ание
переходит
к
некому
"всезнающему наблюдателю" (в рассуждениях о том,
что
ре­
бенок
так
сильно
грустил
по
своему
отцу,
что
сам
мертвый
мог
бы


272
бы ть
сч ас тл ив ы м). Такой прием вообще характерен для Платонова.
Его
взгляд
как
бы
"стереоскопичен",
точка
зрения
постоянно
с ме­
щается,
’’панорамирует”, “ ска нир ует”
открывающуюся
перед
ним
действительность,
она
м ожет
быть
сразу,
одновременно
-
везде.
Почему
выделенный
отрывок
следует
отнести
к
снам?
На
мой
вз гляд,
там,
где
в
в осп омина ниях
Зах ара
Пав лови ча
точка
зрен ия
(то,
что
со здае т
’’точку отсчета”
чи т ат еля), переходит в руки маль ­
чи ка,
вот
тут
и
происходит
погружение
в
нечто,
напоминающее
сон,
поскольку
события
оказываются
’’обернуты”
сразу
в
три
различные
"упаковки",
три
разные
точки
зрения
-
а
им е нно,
как
здесь,
во-
первых,
в
то чку
зрения
Захара
Павловича
(это его воспоминания),
во-вторых,
в
точку
зрения
мальчика
(это реконструкция его пережи ­
ваний
на
похоронах
отца)
и
еще,
в-третьих,
в
точ ку
зрения
"всеве­
дущего
ра сс ка зчик а ” (это его комментарии вплетаются и в воспоми­
нания
Захара
Павло ви ча,
и
в
переживания
Саши).
Такая
реальность
как
бы
утрачивает
своего
полновластного
хозяина,
автора-
интерпретатора,
чье-то
о пр ед еленно е,
воспринимающее
ее
от
начала
до
конца
сознание
или
лицо.
Оно,
это
ли цо,
только
что
пер еск аза в­
шее
содержание
своег о
прошлого
восприятия,
расп лыв ает ся ,
д ро­
бится,
исчезает,
и
все
д ейств ител ьно
дел ает ся
сн ом,
как
бы
завола­
киваясь
некой
гр езой ,
или
даже
отдается
на
откуп
некоему
евнуху
души.
Теперь
еще
один
отрывок,
уже
из
врем ен
жизни
мальчика
Саши
у
приемных
родителей,
ко гда
из
деревни,
где
наступает
голод,
его
посылают
побираться
в
город,
практически
-
выгоняют
из
дому:
"‘...Мальчик оставил руку и,
не
взглянув
на
Прохора
Абр амо вич а,
тихо
тр о­
нулся
од ин
- с сумкой
и
пал к ой,
разглядывая
дорогу
на
гору,
чт обы
не
потерять
своего
на правл ен ия.
Мальчик
скр ы лся
за
церковью
и
кладбищем,
и
его
долго
не
бы ло
видно.
Прохор
Абрамович
стоял
на
одно м
месте
и
ждал,
когда
мальчик
покажется
на
той
сто рон е
л ощины .
Оди нокие
воро бь и
спозаранку
ко пались
на
дороге
и,
в идим о,
зябли.
"Тоже сироты,
-
дум ал
про
них
Прохор
Аб рам ови ч,
-
кто
им
кинет
чего?"
Са ша
во шел
на
кладби ще,
не
сознавая,
чего
ему
хочется.
В
первый
раз
он
подумал
сейчас
про
себя
и
тронул
с вою
гру дь:
вот
тут
я,
а
всюду
бы ло
чужое
и
непохожее
на
него.
Дом,
в
ко тор ом
он
жил,
где
любил
Пр охо ра
Абра мович а,
Мавру
Фетисовну
и
П рош ку,
о каз ался
не
его
д омом
- е го вывели
отт уда
утром
на
прохладную
дорогу.
В
полудетской
грустной
душе,
не
разбавленной
успок аи­
вающей
водой
сознания,
сжалась
полная
да в ящая
обида,
он
чувс тво вал
ее
до
горла.
Кладбище
было
укрыто
у ме ршими
лист ьями ,
по
их
пок ою
всякие
н оги
сразу
затихали
и
ступ ал и
м ирно.
Всюду
стояли
крестьянские
кресты,
многие
без
имени
и
без
памяти
о
покойн ом .
Саш у
заинтересовали
те
к рест ы,
которые
бы­
ли
самые
вет хие
и
то же
собирались
упасть
и
умереть
в
земле.
Могилы
без
к ре­
стов
были
еще
лучше
-
в
их
глубине
лежали
люди ,
ста вш ие
наве ки
си рота ми;
у
них
тоже
умерл и
мат е ри,
а
от цы
у
некоторых
ут ону ли
в
рек ах
и
озерах.
Мо-


273
гилъный
буг ор
о тца
Саши
растоптался
-
через
нег о
лежала
т роп инка,
по
ко­
тор ой
но сили
новые
гробы
в
гчушъ
кл адбищ а.
Близко
и
терпеливо
лежал
отец,
не
жалуясь,
что
ему
так
худо
и
жутко
на
зиму
о става ться
одн ом у.
Что
там
есть?
Там
пл охо,
там
ти хо
и
тесно,
отту­
да
не
видн о
мальчика
с
палкой
и
нищей
сумой.
- Папа,
ме ня
прогнали
побираться,
я
теперь
скоро
умру
и
приду
к
т ебе,
те­
бе
там
в едь
скучно
одн ом у,
и
мне
скучно.
Мальчик
положил
с вой
посошок
на
могилу
и
заложил
его
листьями,
ч тобы
он
хранился
и
ждал
его .
Сай га
решил
ск оро
прийти
из
города,
как
только
на бе рет
полную
сумку
хлебных
корок;
тогда
он
выр оет
себе
землянку
рядом
с
могилой
от ца
и
бу дет
там
жить,
раз у
не го
не ту
дома...
Прохор
Абрамович
уже
заждался
приемыша
и
хотел
уходить.
Но
Саша
прошел
через
пр ото ки
балочных
ручьев
и
с тал
подниматься
по
глинистому
взгорью.
Он
шел
медленно
и
уже
уст ал о,
з ато
радовался,
что
у
не го
скоро
бу­
дет
свой
дом
и
св ой
отец;
пус ть
он
лежит
мертвый
и
ничего
не
говорит,
но
он
всегда
буде т
лежать
близко,
на
нем
рубашка
в
теплом
поту,
у
него
руки,
обни­
мавшие
Са шу
в
их
сне
вдво ем
на
берегу
озера;
пусть
отец
мертвый,
но
он
це­
лый,
о дин аковый
и
такой
же.
"Куда жу него палка делась ? " - гадал Прохор Абрамович.
Утр о
от сыре ло,
ма ль чик
од олева л
скользкий
подъем,
припадая
к
нему
ру­
ками.
Су мка
бо лталас ь
широ ко
и
прост орно ,
как
чужая
о дежд а.
- Ишь
ты,
с шил
я
ее
как:
не
по
нищему,
а
по
жадности,
-
поздно
упрек ал
себя
Прохор
Абр амови ч.
-
С
хлебом
он
и
не
донесет
ее ...
Да
теперь
все
равно:
пускай
- как-ниб удь. . .
На
высоте
перелома
дороги
на
ту,
невидимую
сторону
поля
маль чик
оста­
новился.
В
рассвете
бу дущег о
дня ,
на
черте
сельского
горизонта,
он
стоял
над
кажущ им ся
глубоким
провало м,
на
берегу
небесного
озера.
Саша
испуганно
глядел
в
п уст оту
степи:
в ысот а,
даль,
ме ртва я
земля
были
влажными
и
боль­
шими,
поэтому
все
к аз алось
чу жим
и
страшным.
Но
Сагие
дорого
было
уце­
лет ь
и
вернуться
в
низину
села,
на
кладбище,
- там
отец,
там
тесно
и
все
- ма­
лень кое,
г ру стное
и
укрытое
землею
и
деревьями
от
ветра.
Поэтому
он
поско­
рее
п ошел
в
город
за
хлебными
корками.
Прохору
Абрамовичу
жалко
ст ало
сироту,
который
скрывался
сейчас
за
спуск
с
дор оги: "Ослабнет мальчик от ветра,
ляжет
в
межевую
яму
и
сконча­
ется
- белый свет не семейная изба".
Прохор
Абрамович
за хот ел
догнать
и
вер нут ь
сиро ту,
чт обы
умереть
в сем
в
куче
и
в
покое,
есл и
придется
умирать,
-
но
д ома
были
собственные
де­
ти,
б аба
и
последние
о статки
яровых
хл ебов .
"Все мы хамы и негодяи!" -
пр ав ильно
определил
се бя
Прохор
Абрамович,
и
от
э той
правильности
ему
по легч ало.
”
Почему
детской
душе
Саши
представляется,
что
могилы
без
крестов
даж е
лучше
(чем могилы с крестами)? -
Да
потому
что
его
собст­
венный
отец
похоронен
вовсе
без
креста,
у
ограды
кладбища,
как
самоубийца,
а
сознание
ребенка
во
что
бы
то
ни
ст ало
хо чет
оправ­
д ания
своей
любви,
хочет
создать
предмет
поклонения
и
св ой
’’Иде­
ал-Я”.
Мальчику
необходимо
чувствовать
себя
та ким
же,
как
все.


274
Име нно
поэтому
он
и
придумывает
для
себя
не кое
утешение:
все
люди ,
л ежащ ие
в
мог ил ах
без
крестов,
якобы,
-
точно
такие
же,
как
и
он,
сироты.
Да же
то,
что
хо лм
могилы
отца
почти
растоптался
под
чужими
сапогами,
может
быть
осмыслено,
как
мы
видим,
как
что-то
нужное
и
не обх оди мое
-
в едь
чер ез
могилу
пролегает
тропинка,
по
которой
носят
гробы
на
кладбище.
Таким
образом,
по д соз нание
в
форме
пусть
фантастической,
но
правдоподобной
для
мальчика
ко н­
струкции
по дсказ ыв ает
выход
из
сложной
ситуации.
Это
дает
ре­
бенку
то,
за
что
можно
дер жа ть ся,
или
"во что можно будет упереть­
ся"
в
жизни
(что представляет собой тоже очень важный,
много­
кратно
повторяющийся
мотив
у
Платонова).
Но
зачем
мальчик
оставляет
посошок,
сделанный
Прохором
Аб­
рамовичем,
зар ывая
его
в
могилу
отца?
-
Да
просто,
с
одной
сторо­
ны,
в
залог
своег о
возвращения
к
нему,
а
с
другой,
как
замещение
явно
недостающего
на
могиле
креста.
Е му,
наверное,
представляет­
ся,
что
из
посошка
ко гда- то
выр аст ет
новый
крест.
Подобное
и
про­
исходит
в
дальнейшем,
как
мы
увидим,
в
одном
из
следующих
сно в!
При
этом
палка-посошок,
выструганная
приемны м
отцом
на
даль­
нюю
дорогу,
отвергается
в
той
роли,
кот ора я
уготована
первона­
чально
(ведь мальчик против своей воли должен идти побираться), и
используется
по
собственному
разумению
-
как
символическое
за­
мещ ен ие.
(На таких постоянных замещениях строится платоновская
система
об ра зов.)
Х ар акте рно
также,
что
в
бреду,
уже
во
время
бо­
лезни,
по сле
возвращения
с
"хлебными корками”
домой,
Саш а
бор­
мочет
о
палке,
которую,
якобы,
долж ен
беречь
для
него
теперь
уже
оте ц
-
вплоть
до
ег о,
Сашиного,
воз вращ ен ия
(или,
может
быть,
до
его
при ход а
к
отцу,
со еди нения
с
н им?):
“Он так много принес хлебных корок и сухих булок,
будто
сам
ничего
не
ел.
Из
того,
что
он
прин ес,
ему
тож е
ничего
не
пр ишло сь
попр обов ать ,
потому
что
к
вечеру
Са ша
лег
на
печку
и
не
мог
сог реть ся
-
всю
его
теплоту
из
него
выдули
дорожные
ветры.
В
своем
забытьи
он
бор мо­
тал
о
пал ке
в
л истья х
и
об
отце:
ч тоб
от ец
берег
палку
и
ждал
его
на
озере
в
зе млянке,
где
растут
и
падают
кресты. ”
Итак,
бывший
посошок
выступает
как
залог,
сохраняемый
у
отца
-
для
будущей
встречи
с
сыном,
и
в
самом
д еле
он
пр инесе т
мальчику
долгожданную
вс тр ечу
с
отцом,
но
тоже
во
сне,
к огда
он
будет
нуж­
даться
в
совете,
пер ед
сам ой
отправкой
в
Чевенгур).
Ирина
Спиридонова
в
сво ей
интересной
статье
о
мотиве
сирот­
ст ва
у
Платонова
считает,
что
ветхие
кресты
(готовые,
в
глазах
Са­
ши,
упасть
и
умереть
в
зе мле)
растут
и
пад аю т,
подчиненные
природному
закону
рождения
и
смерти,
что
в
конце
концов
сви де­
тельствует
о
дех р ист иа низа ции
народного
сознания,
поскольку
яв­
л яющие ся
всл ед
за
Сашей
на
кладбище
муж ик и,
как
там
сказано,
не­


275
громко
обламывает]
крес ты
на
топливо251. Все это так.
Но
только,
на
мой
взгляд,
существенно
и
то,
что
для
Саши
могилы
без
крестов
могут
выглядеть
еще
луч ше
именно
потому,
во -п ерв ых,
что
его
со б­
ственный
отец
л ежит
в
могиле
без
креста,
а
во-вторых, (я это назвал
ранее
приемом
возместительного
замещения)
потому
что
кресты
на
всех
ост альн ых
мо ги лах
р ано
или
поздно
все
равно
должны
упасть:
-
л ибо
в
силу
фи зич еск ой
утраты
памяти
о
по койны х,
-
ли бо
неким
зал ого м
будущего
воскрешения
те х,
кто
под
ними
покоится
(не да­
ром
посох,
данный
Прохором
Абрамовичем
Са ше
на
дальнюю
доро­
гу,
в
город,
Саш а
сво ево льн о
оставляет
на
могиле
отца,
зар ыв ая
в
листья,
-
для
его
прорастания
в
дальнейшем
новым
побегом-
кре ст ом.
Кресты
в
са ши ном
сознании
поразительным
об разо м
еще
и
растут
«новые».
А
палка-посох,
выр езан н ый
"хлебным (т. е.
тупым)
ножом "
Прохора
Абрамовича
из
жер ди
[выломанной]
из
риги,
ско ­
рее
всего,
изготовлена
из
шелюги
(самого дешевого дерева
-
ветки
ивы,
то го
же
с а мого,
из
чего
плетет
лапти
вся
д еревн я:
это
и
есть
пресловутая
чева
или
ч о ва ), с чем в свою очередь связан отрывок
про
"лапоть,
проросший
побегом
шелюги"25*.
Так им
образом,
моги­
лы
без
кресто в
-
это
и
есть
для
мальчика-сироты
могилы
тех ,
кто
как
бы
уже
приуготовился
к
будущему
во зро жден и ю...
Здесь
зачатки
собственной
религии,
если
уг одн о.
В
отрывке,
процитированном
ра нь ше,
Саш а
осознаёт
себя
на
пере­
л оме
дороги,
как
на
берегу
неб есног о
озера,
или
же
на
пороге
неве­
домого
и
чужд ог о,
влекущего,
чудесного
и
загадочного
мира .
В
эт ом
-
т оже
уподобление
отцу,
поскольку
оба
как
бы
стоят
пер ед
решаю­
щим
выб ором:
один
п еред
тем,
как
утонуть
(в своем любопытстве
с м е рти), другой
-
перед
отправлением
в
незнакомый
и
враждебный
б оль шой
мир.
В
заве ршен ие
странствий
по
провинциальной
России
Два нов
попадает
в
Чевенгур,
где
становится
участником
невероятных
с обы­
тий ,
ко то рые
могут
быть
объяснены
только
тем,
что
все
это
просто
иная
реальность,
вид е ния
с на.
Вот
отр ывок ,
в
к от ором
представлен
последний
сон,
как
бы
подводящий
и тог
странствию
в
Чевенгур
и
-
вместе
с
тем
-
выводящий
из
него:
после
эт ого
Дванов
исч ез ает
из
Чевенгура,
чтобы
снова
появиться
в
романе
(согласно версии «а по к­
рифического»
издания
“Советской России”) -
в
губернском
го ро де,
где
признаки
на чи наю щег ося
нэ па
приняты
им
за
возвращение
в
го-
257 Спиридонова И.
М отив
сиротства
в
"Чевенгуре"
А.
Платонова
в
свете
хри­
стиан ско й
традиции
// Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ
вв.
Вып .
2. Петрозаводск, 1998.
258См.
об
это м
в
мо ей
статье
“Че[в]-вен[г]-гур[т]...” (2001).
С.63-68.


276
род
белых.
Ему
предстоит
жить
теперь
уже
наяву,
но
зд есь
его
автор
ост авля ет.
Итак,
когда
чевенгурская
ко мму на
разгромлена
кадетами
на
лошадях,
а
Дванов ,
на
лошади
погибшего
Копенкина
о к азывает ся
в
родных
местах
и
по
собственной
воле,
как
бы
идя
по
с леду
отца,
по­
гружается
в
озеро ,
основной
сон
-
чаяние
или
наваждение
всего
ро­
ман а
-
на
этом
заканчивается.
Чеве нг ур
действительно
оказывается
(причем совершенно буквально,
даже
каламбурно)
у топие й
и
Два­
нов
по
сво ей
в оле
погружается
на
самое
его
дно,
на
дно
так
и
не
осуществленной
мечты,
таинств енно
совпадающей
в
его
сознании
с
ме чт ами
отца.
' Дванов не пожалел родину и оставил ее.
Смир ное
по ле
по тян уло сь
без­
людной
жат в ой,
с
нижней
земли
пахло
грустью
ветхих
трав,
и
отту да
начи­
налось
безвыходное
небо,
делавшее
весь
мир
порожним
ме стом.
Вода
в
озере
Мутево
слегка
волнова ла сь ,
обеспокоенная
полуденным
вет ­
ро м,
теперь
уже
стихшим
вда л еке.
Дванов
подъехал
к
ур езу
воды.
Он
в
ней
ку­
пался
и
из
нее
ко рми лся
в р анней
жизни,
она
некогда
успокоила
его
отца
в
сво ей
глубине,
и
теперь
последний
и
кровный
товар ищ
Дв анова
томится
по
нем
оди­
нокие
десятилетия
в
те сно те
зем ли.
Пролетарская
Си ла
наклонила
голову
и
топнула
ногой,
ей
что-то
мешало
внизу.
Дванов
посмотрел
и
ув идел
удочку,
которую
приволокла
лошадиная
но га
с
бе рег овог о
н агорья .
На
кр ючке
удочк и
лежал
прицепленным
иссохш ий,
сломанный
скелет
маленькой
рыбы,
и
Дв анов
узнал,
что
это
была
его
удочка,
забытая
здесь
в
детстве.
Он
ог лядел
все
неиз­
менное,
смолкшее
озеро
и
нас торо жился,
вед ь
от ец
еще
остался
-
его
кости,
его
жившее
вещество
тела,
тле н
его
вз мок авшей
потом
ру ба шки,
- вся родина
жизни
и
др ужелю бия.
И
там
ест ь
т есн ое,
неразлучное
место
Алек са нд ру,
где
ожидают
воз вра щени я
вечной
дружбой
той
крови,
кот ор ая
однажды
был а
разд ел ена
в
теле
о тца
для
сына.
Дв анов
понудил.
Пролетарскую
Сил у
войти
в
в оду
по
грудь
и,
не
прощаясь
с
не й,
продолжая
сво ю
жизнь,
сам
с ошел
с
седла
в
в оду
- в поисках той дороги,
по
которой
когда-то
прошел
отец
в
любопытстве
смерти,
а
Дванов
шел
в
чув ст ве
стыда
жиз ни
перед
слабым,
забытым
телом,
остатки
которого
исто мил ись
в
мо гиле,
потому
что
Александр
был
о дно
и
то
же
с
тем
еще
не
уничтоженным,
те плящ имс я
следом
сущ ествов ания
отца.
Пролетарская
Сила
слышала,
как
зашуршала
подводная
тра ва
и
к
ее
голове
подошла
донная
муть,
но
лошадь
ра зогн ала
ртом
ту
нечи стую
во ду
и
попила
немного
из
среднего
светлого
места,
а
по том
вышла
на
с ушь
и
от пра вилась
бережливым
шаг ом
д омой,
на
Ч евенг ур
".
Итак,
череда
сно в
Дванова
подошла
к
кон цу,
его
мечты
пришли
к
своему
исчерпанию.
И
даже
попавшаяся
на
крючок
удочки
рыба
то же
оказывается
востребованной.
Она
мож ет
символизировать,
с
одно й
стороны,
то,
что
ист ина
б ыла
явлена
(ведь на подаренную от­
цом
сы ну
удочку
все-таки
попа ла сь
рыб а), но с другой стороны то,
что
Дванов
этой
ист иной
так
и
не
сумел
воспользоваться
(ведь от
рыбы
остался
только
обглоданный,
высу шен ный
скелетик).
Пред­
сказание
его
пр иемно го
отца,
Захара
Пав лов ича ,
что
и
этот
в
вод е


277
утонет,
оп р авды вается :
Саша,
как
того
и
хотел,
отправляется
на­
вст р ечу
отцу.
Плот ь
и
кровь,
"разделенные в теле отца для сына",
ок азы ваются ,
таким
образом,
во ссо ед ине нны ми.
Но
у
на с,
недоуме­
вающих
читателей,
появляется
все
же
возможность
понять,
что
странствие,
или
хождение
героев
в
Чев енг ур
с лед ует
считать
из­
мышлением
фантазии.
Мы
понимаем,
что
Чевенгур
как
предвечная
р усск ая
сказка
с
ее
деланной
наивностью
и
жестокостью
абсурда,
сид ит
глубоко
в
каждом
из
на с.
-
Просто
Платонов
в
своем
художе­
ст венн ом
озар ен ии
это
гениально
выразил,
так
же,
как,
ск ажем ,
Пуш кин
в
"Сказке о разбитом корыте",
Гоголь
в
"Мертвых душах",
Лесков
в
об р азах
"очарованных странников"
и
людей
"древнего бла ­
гоче ст ия "...
Значащие
имена
в
"Чевенгуре"
Име на
героев
у
Платонова,
то
есть
их
име на
собственные,
-
это
об ычно
что-то
вро де
кличек
или
значащих
имен
-
(Александр)
Два-
нов
раздваивающийся,
двойной,
д ву жиль ный,
жи вущи й
как
бы
сразу
в
дв ух
мирах,
смотрящий
на
себя
со
стороны>, Степан Копен-
кин
<степной,
н еуп равля емый ,
разбрасывающийся
в
стороны;
всклокоченный
и
перепутанный,
как
копна
сена;
нек азис т ый
на
вид,
как
оп е нок >; председатель чевенгурского ревкома Чепурный (о
том,
что
"причепуриться"
-
это
'вырядиться,
нарядиться',
сказано
выше);
Симон
С ерби нов
<Симон
-
ставш ий
в след
за
Христом
ловцом
чело­
веков;
или
Петр
-
(лежачий)
камень;
но
такж е
и:
сердящийся;
тот,
у
к ого
постоянно
словн о
что-то
свер би т
вн ут р и>; Гопнер <по го няю-
щий
и
ве чно
недовольный
действительностью:
гоп-гоп
-
то
же,
что
Чиклин
из
"Котлована"
-
чик
и
готово!;или 'Кряк
и
готов о11, -
как
гов ор ит
Достоевский,
он
же
Игнатий
Мошонков
в
коммуне
"Друж­
ба
бедняка"
о
принятом
им
способе
раз де ла
ск ота >259; Соня Мандро -
ва
<спящая до времени;
точно
корень
манд раг о ры >; Прокофий Два-
нов
«^двойственный;
прожорливый;
пр ож женый;
вкрадчивый
и
въ е дли вый,
как
Порфирий
Гол овле в>; его подруга
-
Кпавдия
Про­
кофьевна
Клобзд,
или
Клобздюша
(она любит класть к себе чужое
-
но
и
себя
под
чужое;
как
клоп
присасывается
к
лю бой
власти;
от
вс ех
ее
поступков
как-то
невыносимо
см ер ди т ); Петр Федорович
Кондаев
(имя и отчество как у убитого Екатериной П- ой
ее
царст­
венного
мужа-импотента;
стремящийся
всех
доконать;
но
и
самого-
то
его
гот ов
вот-вот
хватить
к он дра т ий)...
У
менее
значимых
в
ро-
259 Игра на паронимах
- мышка,
мошна,
мошонка .


278
ма не
гер оев
и
ф амил ии
мен ее
говорящие:
Шумилин
-
секретарь
рай­
ком а
партии
(все шумит на собраниях); Мрачинский
-
атаман
анар ­
хистов,
за нима ю щийся
еще
и
литературным
сочинительством
(со­
чинение
его,
которое
когда-то
раньше
читал
Дванов,
-
мрачное);
б андит ,
искавший,
но
так
и
не
нашедший
Копенкина
-
Грошиков
(видно,
для
него
чу жая
ж изнь
гроша
ломаного
не
стоит;
но
и
ему
самому
-
грош
ц е н а?); уже названный выше Федор Михайлович
Достоевский
-
председатель
коммуны,
где
все
выбирают
себе
новые
имена
по
желанию,
его
пре жн ее
имя
Игнатий
Мошонков
можно
ис­
толковать
как
сжигающий
сво ю
плоть
и
п охо ть?); очень аккурат­
ны й,
лю бящи й
во
в сем
порядок
(и любезный со всеми)
старик,
п ри­
шедший
в
Чевенгур
узнать,
не
будет
ли
теперь
разрешена
в
городе
кооперация
-
Але ксе й
Алексеевич
Полюбе зъ е в\
зав еду ющи й
город­
с ким
утилем
-
Фуф аев
(собирающий к себе в утиль всё:
и
старые
"буржуазные"
кофты,
и
тюфяки,
и
фуфа йк и); Мишка Луй
-
п ешехо д,
которого
куда
ни
пошлют,
он
ту да
сразу
же
и
с
готовностью
отправ­
ляется
(возможное толкование с привлечением ’’ со кр о ве нно й”
лек­
с ики
и
так
понятно).
Есть
также
нек от о рые,
пов еств ов ание
о
кото­
рых
огр ан ич ивае тся
ли шь
о дним
им ене м:
церковный
певчий
Лобо-
чихин
(кстати,
это
фам и лия
р одс твеннико в
Платонова
по
матери
-
ее
о тца,
Василия
Прохоровича,
мещ а нина
из
Задонска,
часовых
и
золо­
тых
дел
мастера260);одиниз "буржуев"
-
Пихлер
(пихает все к себе в
мешок,
нес ет
к
себе
в
дом
в
безумной
жажд е
обогащения?);еще
один
из
расстреливаемых
буржуев
-
Завын-Дувайло
(он действи ­
тельно
завоет-закричит
своей
же не:
"Машенька,
бь ют!"; а также
Петр
Варфоломеевич
Ве ков ой
-
“наиболее пожилой ”
из
большеви­
ков,
оставшихся
в
Чевенгуре.
Евнух
души,
или
м ерт вый
бр ат
человека
Собственный
отчетливый
авто р ский
голос
-
такой,
ка к,
например,
в
лирических
отступлениях
Гоголя
или
в
иронических
замечаниях,
то
и
де ло
об р ащ аемых
к
ч итателю
или
же
(иронично,
искусственно,
полушутливо
и
пол уо бо др ител ьно
к
п ерсо нажам )
как
у
Пушкина,
у
Платонова
со всем
неощутим,
он
как
бы
напрочь
отсутствует.
Пл а­
тонов
не
говорит
с
нами
ни
от
себя
лич но,
ни
д аже
г оло сом
кого-то
из
своих
гер оев
-
наприме р,
каких-то
подставных
п о вество ват елей ,
или
’’хроникеров”,
как
у
Достоевского.
В
платоновском
авторском
260 Ласунский О .Г .
Житель
родного
гор ода.
Воронежские
го ды
Андрея
Платоно­
ва.
Воронеж, 1999. С. 13.


279
языке
как
бы
нет
никакой
р аз ницы
межд у
"я"
и
"не -я"
-
его
поэтика
стирает
д иста нцию
между
сознанием
гер оев
и
чит ател я261. В
"Чевен­
гуре”
-
это
либо
язык
кого-то
из
односельчан
Захара
Павловича,
се­
мьи
Двановых
или
деревенского
страшного
горбуна
Кондаева,
либо
же
-
какого-то
просто
со верш ен но
"стороннего наблюдателя",
сто­
рож а
ума,
того
самого
равнодушного
маленького
зр и теля
{надзи­
рателя
д уш и), которого автор выдумывает,
вдохновляясь
-
но
и
од­
новременно
противореча
Ф рей д }', которого он вводит в роман как
самостоятельную
инстанцию
ч елове ческ ой
психики.
Именно
от
ли­
ца
этого
стороннего
безучастного
“зрителя”,
как
будто,
и
ведется
во
многих
мест ах
платоновское
по вест вован и е.
Это
по вес тво ва ние
об­
ращено
к
нам
словно
ниоткуда,
из
воздуха,
или
из
того
безличного
радиорупора
(как в повести "К отлов а н"), который призывает,
на­
пример:
“мобилизовать
крапиву
на
фронт
социалистического
строительства”.
И
вот
на
нас
льются
подо бны е
замысловато­
простоватые,
или
д аже
глубокомысленно-придурочные,
намеренно­
идиотические
речи,
в
которых
иро ни я,
сатира,
ша рж,
гротеск,
но
и
ужасающая
серь езн ост ь
ок азы вают ся
слиты
нераздельно.
Все
это
совсем
не
стилизация
и
не
сказ,
как
в
слу чае
платонов­
ских
совре мен ни к ов
-
Баб еля ,
Оле ши,
Всев оло да
Ив ан ова,
Булгакова
или
Зощенко,
когда
позиция
автора
все-таки
должна
просвечивать
через
позицию
повествователя
или
долж на
так
или
иначе
в ычи ты­
ваться
нами,
межд у
строк.
В
случае
Платонова
пер ед
нами
как
бы
максимально
самоустранившийся,
закрытый
от
нас
автор.
На
мой
вз гляд ,
евнух
д уши
-
это
наибо л ее
р азр або танн ый
вари­
ант
платоновской
ре чи.
Тут
мы
имеем
г олос
субстанции,
макси­
мально
л ишенно й
всего
ч елов ечес ко го,
лишенной
какой
бы
то
ни
было
собственно
лично й
("заинтересованной"
-
и
потому
как
бы
од­
носторонней)
позиции,
голос,
лишенный
как
будто
всяких
собст­
венных
взглядов
на
происходящее.
Иными
словам и,
это
взг ляд
ин­
станции,
заведомо
ничему
не
дающей
никаких
оценок,
стремящейся
ли шь
только
фиксировать
собы т ия
-
и
то льк о,
не
умеющей
как
будто
ни
переживать,
ни
со- п ережи ват ь
(кому бы то ни было).
Эта
точ ка
зрения
лиш ена
и
воли
и
души,
но
при
эт ом
она
очень
трезво
мыслит,
мыслит
как-то
совер шен н о
отстраненно,
нез аинтер есо ва нно
и
де-
персонализированно,
как
бы
-
"ни в чью пользу" .
Вот
уж
в оис тину
получается,
что
для
н ее: "покров земного чувства снят".
Это
просто
некий
г олый
интеллект,
но,
может
быть,
в
то
же
са­
мое
время
-
язык
нашего
бессознательного,
по
Платонову?
Этим
нам
дается,
как
б удто,
собственно
платоновское
осмысление
фрейдов-
261 Вишневецкий И.Г .
Платон ов
- Символист? //
НЛО.
1998. No 34.
С.362 .


280
ско й
Цен з уры
сознания.
Точка
зрения
этой
инстанции
в
корне
от­
лична
от
обычного
человеческого
зрения.
Плат он ов
будто
и
добива­
ется,
чтобы
авторская
позиция
из
текста
вообще
не
прочитывалась.
С
помощью
такого
приема
он
устраняется
и
как
автор,
и
закрывает
от
нас
со зн ание
своих
героев
нек им
странным,
отрешенным
от
дей­
ств ите ль но сти
-
как
спл ош ной
пел ено й
-
мифотворческим
конструк­
том.
Автор
хочет
говорить
с
нам и
как
бы
не
от
се бя
лично,
а
от
л ица
целого
к лас са,
ему
будто
важ ны
не
собственные
мнения
и
интересы,
а
мнения
и
инт ер есы
целого
сло я
мещ ан
-
людей,
мыкающихся
без
окончательного
при станищ а
между
городом
и
деревней,
вынужден­
ных
всю
сво ю
жизнь
дож ив ать
где-то
на
оп уш ках
или
даж е
на
об о­
чине
жизни.
Но
при
это м
он о,
авторское
с лово
Платонова,
находится
как
бы
в
постоянном
челночном
движении
-
от
автора
к
героям
и
обратно,
и
да же
к
со вер ш енно
ст ор о нним,
лиш ь
только
потенциальным
набл ю­
дателям
повествования
(тут можно отметить частые вкрапления в
платоновский
текст
ис каж енны х
и
преобразованных
по-своему
ци­
тат
из
газет,
выражений
Ленина-Сталина
или
даже
Мар кс а-Эн г ельса
-
об
этом
см.
статью
М.
Золотоносова262).
Так ая
’’авторская"
позиция
каж етс я
всегда
готовой
к
р асш ир ению
и
пот енциаль но
может
вклю­
чить
в
себ я
люб ую
и ную,
в
том
числе
да же
прямо
противополож­
ную,
точку
зрения.
Сим он
Сербинов
и
авторское
"я"
Человек
во
сне,
как
считается,
лишен
способности
удивиться,
по­
смо трет ь
на
себя
со
стороны
(если он смеется над собой,
то,
как
п ра­
вило,
просыпается).
Во
сне
он
может
испытывать
только
некие
пр и­
митивные
эмо ции
-
удовольствие
или
страх.
Он
только
плывет
по
течению.
Обычное
на ше
"двуполушарное"
мышление
при
этом,
гру бо
говоря,
как
бы
сводится
к
однополушарному
(или “ пр ав опо­
лушарному”) -
потоку
бессознательных
образов,
в
котором
мож но
различить
по
крайней
ме ре
две
противоположные
струи,
воздейст­
вие
и
соучастие
как
бы
дв ух
мифологий:
с
одной
стороны,
потворст­
во в ание
нашим
инстинктам
и
желаниям,
а
с
другой,
-
выполнение
предписаний
Со вес ти
(или высшей воли,
Све рх- Я).
У
Платонова
в
сна х
"Чевенгура"
как
будто
моделируется
созн ан ие,
сп лавлен но е
из
эти х
двух,
анта г онистич ески
противоположных,
по
Фрейду,
компо­
ненто в.
Только
роль
главенствующей
инстанции
отдана
при
этом
262 Золотоносов М .
Усомнившийся
Платонов
// Нева.
1990. No 4.
С . 176-190.


281
бесстрастному
фиксатору
событий
-
Це нзо ру
(он-то
и
есть,
скорее
всего,
ев нух
души,
по
Платонову).
Это
долженствовало
стать,
по-
видимому,
сознанием
’’человека нового типа”,
неким
коллективным
сознанием.
В
таком
случае,
конечно,
платоновские
произведение
принад леж ит
жанру
фантастики
и
уто пи и.
Он
пытается
нар ис ов ать
нам,
каким
должен
быть
чел овек
будущего.
У
специфической
фигуры
евнуха
д уши
есть
в
романе
сразу
не­
ск оль ко
как
бы
’’ослабленных”
вари ан т ов,
двойников.
На
эту
роль
вполне
м ожет
претендовать,
во -п ервых ,
лесничий,
или
лесной
над­
зиратель,
к
которому
являются
Двано в
с
К о пенкины м
и
которого
они
склоняют
к
необходимости
вырубить
лес
в
по две до мств енно м
ему
л есниче ств е
-
чтобы
посеять
на
это м
месте
рожь
(что представ ­
ляется
им
значительно
более
выгодным,
с
точки
зр ения
’’пролета ­
риата”,
чем
д лит ель ное
выращивание
деревьев)
и
даже
оставляют
ем у,
оробевшему
п еред
таким
самоуправством
новой
власти,
ордер
на
в ыруб ку
ле са
(заизведение "Биттермановского
лесничества"
п р едсед атель
губернского
парткома
Шумилин
впоследствии
будет
ругать
Дванова).
Здесь
видна
явная
аллегория:
головотяпство
созна­
ния
-
это
насилие
над
сфер ой
реальной
жизни,
той
"передовой тео ­
рии
передового
кла сса” ,
которое
в
масштабах
все й
стр аны
соверша­
ется
над
кажущейся
аморфной,
хаотичной
и
противоречивой,
но
все-таки
г ор аздо
б олее
сло жно
и,
г лавно е,
"разумно"
устроенной
сферой
б ессозн ат ельн ог о.
Во-вторых,
еще
од ин
анал ог
ев нуха
д уши
-
тот
по жар ный,
или
д ежурн ый
наблюдатель,
которого
за стиг ает
спящим
на
крыше
и
на­
к азы вает
инспектор
пожарной
охраны,
во
врем я
пар тсоб р ания
в
гу­
бернском
горо де .
(Вернее,
евнух
души
-
это
то
равнодушие,
с
каким
тот
вз ирает
на
свою
как
н асто ящ ую,
так
и
б удущ ую
жи знь
-
см.
от­
рывок
ниже.)
И
в-третьих,
персонаж
я вно
периферийный
в
романе,
однако
присутствующий,
тем
не
менее,
сраз у
в
двух
платоновских
мир ах
и
тем
самым
как
бы
связующий
их,
так
как
именно
он
пер есе кает
их
границу,
-
Симон
Сербинов.
Для
не го
приготовлен
самый
реши­
тельный
прыжок
-
из
Москвы,
с
ее
пе рвой ,
наибо л ее
реальной
(и
наиболее
убогой
в
плане
мысли)
д ейс твител ьно сть ю
-
в
мир
грез,
сновидения
и
мечты,
в
Чевенгур.
В
серединной,
провинциальной
действительности,
или
в
д ейс твитель нос ти
странствия
Сербинов
так
и
не
появляется,
вернее,
его
пу ть
по
ней
нам
не
показан
-
из ве стно
тол ьк о,
что
в
Чевенг ур
он
является
в
фаэтоне.
Ско рее
всего,
чевенгурский
фаэтон
Сербинова
-
прямой
на­
след ни к
знаменитой
брички
Чичикова.
Чем
об усло вле но
сто ль
за­
м ысло ват ое
обозначение
для
обычной
повозки?
Это
в
полуголод­


282
ной- то
Р о ссии,
то
есть
в
"коммунистическом”
Ч евенг ур е,
где
ск оро
“выше курицы и скота ни у кого не будет ”,
по
выражен и ю
одн ого
из
крестьян!
Чепурный,
например,
даже
в
губернский
город
на
партконференцию
едет
или
на
те лег е,
или
прямо
на
коне.
А
вот
Прокофий
Дванов
и
Сербинов
почему-то
передвигаются
на
фаэтоне.
По
сут и
дела
и
бричка,
и
фаэтон
это
просто
конная
повозка:
фаэт он
при
эт ом
с
двухместным
сидением,
повернутым
вперед,
и
открытым
верхом,
а
бричка
-
обычно
без
рессор
(впрочем,
у
Чичикова
она
име нно
с
р есс ор ами)
и
верхо м ,
который
мо жет
отстегиваться
(со ­
гласно
МАС у).
Но
в
другом
зн ачен ии
Фаэтон
-
это
еще
и
гипотети­
ческая
планета
Солнечной
системы,
в ращавшая ся
когда-то,
как
предполагают,
по
орбите
межд у
Марсом
и
Юпитером
и
расп ав шая ся
на
рои
астероидов
(БЭС).
Почт и
та
же
суд ьба ,
как
мы
знаем,
ожида­
ет
э кипа ж,
да
и
самого
Сербинова
после
приезда
в
Чеве нг ур
-
ведь
всю
пр иве зенную
собственность
сразу
же
растаскивают
на
част и
го­
лодные
и
раздетые
чевенгурцы.
Кром е
того,
Фаэтон
в
греческой
мифологии
-
это
сын
бога
солнца
Гелиоса,
который,
управляя
отцов­
ск ой
колесницей,
смест и л
ее
с
обычного
пути
и
чу ть
было
не
сп ус­
тил ся
на
ней
на
зем лю
(что могло погубить огнем всю жизнь на зем ­
л е ), за что и был поражен своим отцом молнией.
Ассоциация
с
Фа­
этоном
как
планетой,
на
мой
в згляд ,
существенна
для
Платонова
при
со о тнес ении
фаэтона
с
С ер бино вы м263, а аналогия с сыном Гелиоса
-
при
с оо тнес ении
ф аэ тона
с
Прокофием,
который
чуть
б ыло
не
’’раз ­
вр ат ил”
Чев енг ур
тем,
что
привел
за
соб ой
в
город
женщин
-
непо­
ср ед ств енно
вскоре
п осле
этого
коммуна
будет
разгромлена
(это
уподобляет
его
еще
и
герою
р асс каза
Достоевского
"Сон смешного
че лове ка ”).
Но
вернемся
к
фигуре
Сербинова.
Он
-
некий
мелкий
слу жащ ий
советского
учреждения
в
Москве.
Сербинов
п ол учает
задание
проинспектировать
Чевенгур,
так
как
там,
по
сво дк ам
из
р айона ,
сократились
п осев ные
пл ощад и
(на са­
мом
деле,
в
Че венг ур е,
как
мы
помним,
вообще
”не сеют и не жнут”,
считая
коммунизм
неким
уже
начавшимся
апокалиптическим
св е­
топреставлением.)
С
другой
стороны,
Сербинов
-
воплощение
поч­
ти
авторского
созн ан ия
(именно он наделен грустным,
ироническим
ум ом), и скорее всего,
он
и
сто ит
за
тем
самым
бездушным
евнухом
души,
которого
то
и
д ело
подставляет
вместо
себя
в
романе
Плато­
нов
в
качестве
повествователя.
У част воват ь
в
общем
деле,
то
есть
в
чевенгурском
откровенно
утопическом
проекте
воплощения
рая
на
зем ле,
с
его
по лово д ьем
бесс озн ат ель но го,
Сербинов
вовс е
не
наме-
263 Его доклад о положении дел в Чевенгуре в губернию ,
по
одной
из
версий,
и
вызывает
гибель
коммуны.


283
рен
-
он
просто
не
спо соб ен
на
то,
чтобы
мечтать
о
будущем
для
ко­
го-то,
кроме
себя
(пЯ не участник безумных обстоятельств,"
-
п ри­
знается
он )264.
Зато
Серб ин ов
служит
при
этом
эстафетой
от
Со ни
к
Дванову,
связывая
мир
воображения
(еще девочки Сони Мандровой
из
далекого
де тств а
Саши
Дванова)
с
миром
сам ой
насущной
реаль­
ности
(теперь Соня предстает уже как Софья Александровна,
рабо­
тающ ая
в
Моск ве
на
фабрике).
В
самом
дел е
п арад ок сальн о,
что
ближе
все го
с од ер жание
соз­
нания
ев нуха
души
соответствует
именно
этому,
то
есть
само му
'’внешнему”
и,
каза лось
бы,
самому
холодному
среди
вв одимы х
в
п овест вован ие
героев
-
ну,
а
может
быть,
кроме
того,
также
самому
вр аждеб но му
для
автора:
ве дь
у ничто жен ие
чевенгурской
коммуны,
скорее
всего,
пр оисх од ит
именно
вследствие
напис анно го
и
послан­
ного
им
"отчета"
в
губернию,
как
заме чаю т
многие
комментаторы.
И
тем
не
менее,
как
мне
кажется,
авторский
голос
наиболее
близок
к
голосу
этого
персонажа!
Сто рож
созн ани я ',
маленький
зритель',
м ер твый
брат',
бодрст­
вующий
швейцар
в
подъезде,
зритель-швейцар,
или
евнух
д уши
чело­
века...
Для
описания
взаимодействия
д вух
о сно вных
сфе р
сознания,
рационального
и
чувственного
в
чел ове ке
Платонов
вводит
эт от
странный,
ни
на
что
известное
р анее
в
лите рату р е
не
похожий
об раз,
нав еянн ы й,
по-видимому,
чтением
Фрейда
с
его
научно­
мет афи зич ески м
разложением
психики
на
такие
инстанции
как
Све р х-Я
(оно же Совесть), Оно ( Бессо зн ат ель н ое)
и
-
Цен зу ру
соз­
нания.
Этот
ев нух
души
и
п охож
более
вс его
на
фрейдовского
Це н­
зора.
(Пожалуй,
наиболее
близким
к
эт ой
фигуре
в
литературе
мо­
жет
быть
признан
герой
Франца
Каф ки
с
его
отстраненностью
соз­
нания
от
самого
себя
и
постоянными
попытками
разложения
созна­
ния
на
части.
Но
очевидно,
что
они
оба
-
и
Платонов
и
Кафка
-
пр о­
должатели
идей
того
"человека из подполья",
которого
вывели
в
ли­
тературу
еще
Достоевский
и
Кьеркегор.)
Что
такое
без уч астн ый
зритель
в
челов ек е,
поясняется
в
сле­
дующ ем
отрывке
"Чевенгура":
“Но в человеке еще живет маленький зритель
-
он
не
участвует
ни
в
по­
ступках,
ни
в
с трада нии,
- он всегда хладнокровен и одинаков.
Его
служба
- это
видеть
и
быт ь
свидетелем,
но
он
без
прав а
голоса
в
жизни
челов ека
и
неиз­
вестно,
зач ем
он
одиноко
сущ еств ует .
Этот
угол
соз на ния
ч елов ека
день
и
н очь
освещен,
как
комната
шв ей цара
в
боль шо м
доме.
Круглые
сутки
сидит
эт от
бо дрс твующи й
швейц ар
в
подъезде
человека,
знает
все х
жи теле й
своего
264 Тут вспоминаются соотнесения литературоведами этой странно ­
о ттал ки вающ ей
фиг уры
с
такими
вполне
реальными
людьми
-
возможными
прототипами,
- как Борис Пильняк и Виктор Шкловский.


284
дом а,
но
ни
од ин
житель
не
со вету ет ся
со
шв ейца ром
о
сво их
делах.
Жители
входят
и
выходят,
а
зритель-швейцар
провожает
их
глазами.
От
сво ей
б ес­
сильной
осведомленности
он
кажется
иногда
печ альны м ,
но
всегда
вежлив,
уе­
динен
и
име ет
квартиру
в
другом
до ме.
В
случ ае
пожара
швейц ар
з вонит
по­
жарны м
и
наблюдает
снаружи
дальнейшие
события .
# Пока Дванов в беспа ­
мя тст ве
еха л
и
ше л,
эт от
зритель
в
нем
все
видел,
хо тя
ни
разу
не
предупредил
и
не
по мог.
Он
жил
параллельно
Дванову,
но
Двановым
не
б ыл.
# Он существо ­
вал
как
бы
мертвым
бр атом
человека:
в
нем
все
челов ечес ко е
и мело сь
налицо,
но
чего-то
малого
и
главного
не до става ло.
Человек
никогда
не
помнит
его,
но
всегда
ему
д ове ряется
-
так
жи тель,
уходя
из
до ма
и
ост а вляя
жену,
никогда
не ревнует
к
ней
швейцара.
# Это евнух души человека ”.
Характерно,
что
единственный
в
’’Чевенгуре”
герой,
в
котором
так
же,
как
и
в
Д ванов е,
наблю даетс я
подобное
р азд в оение
-
с
одной
стороны,
на
жи ву щего
(здесь и сейчас)
человека,
и
с
другой
сторо­
ны,
на
его
мертвого
брата
(некую безликую сущность,
с ущест ­
вующую
везд е
и
всегда), -
это
Симон
Сербинов.
Только
в
последнем
преобладает
уже
отрицательная
сторона
д уши,
то
есть
бе зж изнен­
ное,
ис ключ ител ь но
умственное,
а
не
жи вое
на ча ло,
так
что
можно
с ч итать
его
в
какой-то
степени
alter-ego Саши Дванова ( нек и м
Ив а­
ном,
или
да же
Смердяковым
-
при
Дмитрии
или
Але ше
Кар амазо ­
в ых).
Мне
кажется,
вполне
осмысленно
считать,
что
в
значительных
отрывках
те кста
пов еств ов ание
в
романе
и
ведется
от
л ица
этого
са­
мого
шв ейцара ,
надзирателя,
или
ев нуха
душ и
человека
(внешне
наиболее
персонифицированного
через
Се рби нова ), который только
л ишь
строго
и
бе сприст р аст но
фиксирует
все
проходящие
пер ед
ним
(вернее,
мимо
не го)
события,
но
при
э том
фиксирует
их
так,
что
они
как
бы
вы падаю т
из
фокуса
нашего,
читательского,
зрения
и
п очти
перестают
быть
пон ятны
для
тех,
кто
неспособен
к
такому
’’нечеловеческому”,
по ст а вленному
с
ног
на
голову,
освобожденно­
му
от
каких
бы
то
ни
б ыло
ст раст ей
и
предпочтений,
холодному
и
голому
восприятию.
Сво его
вы сшег о
выр ажени я ,
на
мой
взгляд,
та­
кая
отстраненная
от
кого
бы
то
ни
было
манер а
повествования
дос ­
тигнет
у
Платонова
в
’’Котловане”: там это как бы ’’ го лое
со зна ние”,
говорящее
сразу
че рез
Вощ ева,
Прушевского,
Чиклина,
Сафронова,
Козлова,
Пашкина,
актив иста
или
прямо
-
из
радиорупора.)


285
Точки
з р ения , "наблюдатель"
в
романе
и
вменимость
сна
Итак,
Платонов
всю ду
избегает
остановившейся,
как-то
о дно зна чно
фиксированной
точки
зрения.
Его
ист инный
мир
-
мир
сновидчества
и
иносказания
-
лежит
л ишь
где-то
на
г р анице
сознания
и
бессозна­
тельного.
Чьи-то
чужие ,
част о
да же
не
вполне
понятно
кому
при­
н ад лежащ ие
размышления,
описания
э моцио наль ных
состояний,
намерений
и
желаний,
обрывки
каких-то
разговоров,
до гадо к,
не
проясненных
до
конца
предположений,
видений,
снов
и
д аже
бр еда
-
наводняют
собой
текст
романа
и
составляют
значительную
част ь
его
повествования.
Но
почему
ра сск аз
о
путешествии
гер оев
в
Чевенгур
следует
воспринимать
как
сон
и
-
если
это
де йств ите ль но
сон,
то
кому
же,
соб ст вен но
гово ря,
он
принадлежит,
кому,
в
конце
ко нц ов,
он
снит­
ся?
К ому
вменить
эт от
сон?
-
Однозначного
ответа
на
по ста вл ен­
ный
вопрос
сам
Платонов
не
дает.
На
мой
взгляд,
намеренно.
В
тек­
сте
оставлено
сразу
множество
’’переходов”,
по
которым
можно
бы­
ло
бы
перекинуть
мостик
-
из
мир а
яви
в
мир
кажимости.
Почти
все
265 Впрочем ,
некоторые
оспаривают
авто рство
Босха.


286
заветные
платоновские
герои
в
том
или
ином
месте
по
ходу
романа
окунаются
(или даже проваливаются)
в
сон
-
как
ск азан о
у
самого
Платонова,
они
на
время
“теряют свой ум,
чт обы
зарастить
этим
дневную
усталость”.
Так им
обр азо м,
в ообще
го во ря,
любой
персо­
наж,
появляющийся
не
только
в
воображаемой
(сновидческой)
ча с­
ти
романа,
но
также
и
в
других
(хотьвкакой-нибудь
из
д вух
других)
потенциально
может
выступать
неким
связным,
то
есть
м ожет
пр е­
тендовать
на
то,
что
ему-то
и
принад л ежит
видения
о
Чевенгуре
(или чаяния его)! На мой взгляд,
ес ть
по
крайней
ме ре
четыре
во з­
можности
приписать
осно вно й
сон
романа
тому
или
иному
герою.
Во-первых,
все
это
могут
быт ь
видения
Гоп н ера,
удящего
ры бу
на
берегу
реки
и
погруженного
-
за
эти м
занятием
-
в
сон.
Во-
вторых,
это
мож ет
быть
сн ом
Чеп ур но го,
также
застигнутого
спя ­
щи м,
ср еди
бел а
дня ,
уже
сидящим
на
лошад и .
О
сод ержан и и
сн а,
который
он
в идит
-
точ но
так
же,
как
и
о
содержании
сна
Гопнера,
в
романе
прямо
ничего
не
говорится.
Сп ящег о
Г оп нера,
как
мы
по м­
ни м,
ви дит
проходящий
мимо
чевенгурский
п еше ход
Луй ,
а
Чепур­
но го
в
соответствующем
эпи зо де
разглядывает
по дъ езжающи й
к
нему
на
св оем
богатырском
коне,
Пролетарской
Силе,
Копенкин.
Сам
Ко пенки н
при
этом
только
что
выехал
в
степь,
заскучав,
будучи
оставлен
Дван ов ым
в
дер евне
Черновке,
где
он
исполняет
обязанно­
сти
председателя
сельсовета.
Дванов
у ехал
в
гу бер нск ий
город
про ­
верить,
что
же
происходит
в
масштабе
страны
и
какая
там
“теперь
власть
”.
Ко пенк ин
я вно
тяготится
своей
мирной
должностью
и
вы­
нужденным
бездействием.
Опять-таки
непонятно,
является
ли
его
выезд
в
степь
р еал ьным
событием,
происходящим
в
дей ствите ль но ­
сти
провинциальной
(внутри реальности странствия), или же это
знаменует
собой
выход
из
нее
с
переходом
в
реаль н ост ь
сна ?
В-третьих,
начинающееся
в
э том
месте
сказан ие
о
Чевенгуре
может
бы ть,
так
сказать,
еще
и
встречным
с ном,
именно
сном
Ко-
пенкина!
Здесь,
в
Чевен г уре,
самостоятельные
хронотопы
стр анст­
вия,
остановленные
для
них
обоих
(то есть для Чепурного с Копен -
к ины м), соприкасаются друг с другом для перехода в пространство
воображаемого,
и
становятся
как
бы
их
общим,
единым
пространст­
вом,
пространством
бессознательного
по
крайней
мере
для
двои х.
Н ако нец,
в-четвертых
(что представляется вообще наиболее ве ­
ро ятны м), весь Чевенгур может сниться его главному герою,
Алек­
сандру
Дванову.
В
последнем
случае
ко ли честв о
подходящих
мо­
менто в
по
х оду
де йств ия,
когда
Дванов
мог
бы
увидеть
сон
о
Че вен­
гуре,
вообще
не
поддается
подсчету.
Явно
вы р аженных
объяснений,
вроде : ’’то -т о
и
то-то
пр иснило сь
тогда-то
тому-то
и
том у- то ...”
-
у
П ла тоно ва,
конечно
же,
н ет,
но
зато
возможностей
для
привязки


287
хронотопа
сна
к
хронотопу
ст ран ств ия
и
даже
к
хронотопу
реаль­
ной
действительности
в
романе
нарочно
несколько,
чтобы
мы,
чита ­
те ли,
какую-нибудь
из
них
да
использовали.
Только
выбор
оста ется
уж
слишком
неопределенным.
Так
много
этих
возможностей,
види­
мо,
для
того,
чтобы
разм ыт ь
реальное
положение
д ел,
по каза ть
зыб ­
кость
и
несущественность
границ
между
действительным
и
в ообра ­
жаем ым
мирами,
ну,
а
возможно
еще
и
для
того,
чтобы
просто
ми с­
тифицировать
читателя
относительно
отнесения
того
или
ино го
конкретного
эпизода
к
яви
или
ко
снам.
Впрочем,
мо жет
быть,
вообще
правильнее
сч ит ать
весь
сон
о
Чевенгуре
произведением
сразу
в сех
пл ато но вских
г ер оев,
то
есть
их
совместного
подсознания
(как предпочел бы считать,
наверное,
Карл
Юн г,
автор
соответствующей
теории
о
коллективнОлМ
бесс оз­
н ат ел ьн ом )? При таком взгляде Чевенгур должен быть видим сразу
всеми
ими ,
но
с
раз ных
точек
зрения:
есл и
каждому
в
отдельности
он
предстает
в
каких-то
фрагментах,
то
в
целом
все
это
бе зусло вн о
произведение
какого-то
коллективного
ра зум а,
или
общего
бе ссо з­
нательного.
Вот
еще
оди н
явный
разрыв
в
повествовании,
зияющий
прямо
посе­
редине
р омана ,
“края”
такого
разрыва
могут
быть
соотнесены
с
ины­
ми
част я ми
и,
так
сказать,
сод ержат ельн о
быть
’’замкнуты”
на
них:
''Чепурный вечером выехал в губернию
-
на
той
же
лоша ди ,
что
ездила
за
пролетариатом.
Он
по ехал
о дин
в
начале
ночи,
в
тьму
тог о
ми ра,
о
кот ор ом
давно
з абыл
в
Чевенгуре.
Но,
еле
от ъех ав
от
око лицы,
Чепурный
услы шал
з вуки
бо лез ни
стар ика
и
вынужден
был
об наруж ить
его,
чтобы
проверить
причину
таких
си гн алов
в
степи.
Проверив,
Чепурный
поехал
да ль ше,
уже
убежденный,
что
бо льной
человек
-
это
равнодушный
к онтрр еволюц ион ер ,
но
это го
мачо
-
с ледо вало
решить,
к уда
девать
при
ко мм уни зме
стра даль цев.
Ч епурн ый
бы ло
задумался
обо
всех
бо лящи х
при
ком му низм е,
но
потом
вспомнил,
что
теперь
за
него
должен
дум ать
в есь
прол етар иат,
и,
освобожденный
от
мучительства
ум а,
обеспеченный
в
б удущей
правде,
задремал
в
одиноко
гремевшей
телеге
с
легким
чув ств ом
сво ей
жизни,
немн ого
тоскуя
об
уснувшем
сейчас
пролета­
риате
в
Чевенгуре.
"Что нам делать еще с лошадьми,
с
коровами,
с
воробья­
ми?" - уже во
сне
на чина л
д умать
Чепурный,
но
сейчас
же
отвергал
эти
зага д­
ки,
чтобы
по кой но
надеяться
на
силу
ума
в сего
класса,
сумевшего
выдумать
не
только
им ущество
и
все
изде лия
на
свете,
но
и
бу ржуа зию
для
охраны
имуще­
ства;
и
не
только
ре волю ци ю,
но
и
партию
для
сбережения
ее
до
к оммуни зма .
Мимо
тел еги
проходили
травы
назад,
словно
во звр ащаясь
в
Чевенгур,
а
по­
лусонный
человек
уезжал
вперед,
не
видя
звезд,
которые
с вети ли
над
ним
из
густой
высоты,
из
вечного,
но
уже
достижимого
будущ его,
из
то го
тихого
строя,
где
звезды
двигались
как
то вар ищи
-
не
сли шко м
далеко,
чт обы
не
за­
быть
друг
друга,
не
с лишко м
близко,
чт обы
не
слить ся
в
од но
и
не
потерять
сво ей
разницы
и
взаимного
напрасного увлечения.


288
На
обратном
пу ти
из
губернского
города
Пашинцева
настиг
Коп енкин ,
и
они
прибыли
в
Чев ен гур
ря дом
на
конях.
[, . .]”266
То
ест ь
вот
эт от
Чепурный,
уезжающий
куда-то
из
Чевенгура
на
те­
ле ге
(на партконференцию), с одной стороны,
может
быть,
и
ед ет
на
то
самое
партсобрание,
где
встретится
и
познакомится
с
Го пнеро м
и
Саш ей
Двановым.
С
другой
стороны,
может
бы ть,
эт от
вы езд
никак
не
со о тнос ится
с
названными
эпизодами
ром ан а.
Во
всяком
с луча е,
что
и
когда
он
дел ал
на
этот
раз
в
гор оде ,
иначе
в
романе
ника к
не
объясняется
и
весь
эт от
кусок
те кста
как
бы
повисает
в
воздухе.
Одна
из
гипотез
о
местонахождении
Чев енгу ра
Из-за
ос тавл енно й
Платоновым
недоговоренности
относительно
то­
го,
в
како м
ранге
реальности
сл ед ует
воспринимать
г лавны й
сон
-
о
Чевенгуре
(и кому этот сон следует " вменит ь”), можно подозревать,
что
город
Новохоперск
(конечно,
не
тот
реальный
город,
который
существует
и
поныне
в
Воронежской
о бла с т и), а город из действи­
тельности
романа
про винциаль но й,
т. е.
почти-реальной,
но
уже
по-
луфантастической,
мог
оказаться
тем
градом
Ч евенг ур ом
-
уже
в
дей стви тел ьн ос ти
мнимой,
-
который
бер ут
ш ту рмом
в
финале
ро­
м ана
мифич еск ие
каз аки
и
кадеты
на
лошадях.
В
рукописях
Новохоперск
имеет
еще
одн о
имя
-
Урочев.
(В нем опять объе­
диня ютс я
два
платоновских
см ысла:
с
о дной
с торо ны,
это
что -то
вро де
урчания
?-< в
желудке>, а с другой,
урока
<преподносимого всему миру>.)
Т олько
как
Новохоперск
провинциально-реальный
он
представлен
с
др уго й,
прямо
проти­
воположной,
точки
зрения,
нежели
в
пространстве
сна
о
Чевенгуре267(гдеони
должен
был
быть,
как
представляется,
Урочевы м ).
Можно
п ред ло жить
такое
уравнение:
Новохоперск
(реальный) = Урочев (п ро в ин ци аль ны й) = Чевенгур
(фантастический).
Вообще
говор я ,
"ка зака ми"
вполне
м огли
независимо
называть
друг
друга
непримиримые
вр аги
-
с
одн ой
стороны,
бойцы
рег уля рной
Кр асн ой
арми и,
а
с
другой,
члены
самостийной
коммуны,
обосновавшейся
в
Чевенгу ре.
Ведь
по­
сл е дние
безвластием
и
анархическим
неприятием
какой
бы
то
ни
бы ло
эксплуа-
266 Перед этим абзацем -
про пус к
стро ки .
267 Еще Лангераком отмечено (1987), что Новохоперск в прижизненных публи­
кациях
фрагментов
“Чевенгура’5 фигурировал то под своим реальным именем,
то
-
как
степной
город
Урочев.
В.
Св ите льски й
писал,
что
в
вер с тке
набранного
романа,
готовившегося
в
издательстве
“Молодая гвардия”
в
1930 г .,
ре аль ный
город
из
Воронежской
гу берн ии
Новохоперск
з амен ен
а втором
на
вымышлен­
ный
Урочев
(“Факты и домыслы:
о
проблемах
осв оен ия
платоновского
насле­
ди я”// Андрей Платонов.
Исследования
и
матери ал ы.
В оро неж , 1993.
С .91.


289
тации
(трудится за всех у них одно лишь солнце), безусловно не устраивали Со ­
ветск ую
в ласть .
Не
зря
Чеп урн ый,
вспоминая,
что
знач ит
сло во
“тезис”, выска ­
зы вает
Копенкину
следующее
опа сение : “Только знаешь,
есл и
мы
в
губернию
на
тезисы
отв ечать
не
будем,
что
у
нас
все
хо рошо ,
то
оттуда
у
нас
в есь
комму­
н изм
лик ви ди ру ют. ” Во т и “л икв идир ов а ли”, когда обнаружилось,
что
не
т олько
“пропала половина посевной площади”,
но
вообще
в
уезде
не
се ют
и
не
жнут.
Яблоков
заметил,
что
у
гиб ели
Чевен гура
имеется
своеобразная
репетиция.
Это
уничтожение
(дальними белыми негодяями,
или
полубелыми,
как
называет
их
Копенкин)
ревзаповедника
Па ши нц ева: “Сто человек конницы вышло про­
тив
одного
чел овек а.
Да
в
резерве
три
дюйма
стояли
наг ото ве.
И
то
я
сут ки
не
сдав ал ся
-
пугал
всю
арми ю
пустыми
бомбами...”
Репетиция,
на
мой
в зг ляд,
вполне
убедительная,
тем
более
что
именно
карательные
органы
советской
вл а­
сти
Паш инц еву ,
К опен к ину,
Дв анову
метафорически
впо лне
могут
казаться
“бе­
л ы ми ”, “казаками”, даже “ка дета ми”.
Как
мне
представляется,
у
финала
е сть
и
еще
одна
репетиция
-
первое
(и единственное)
появление
в
романе
худых
чеки­
стов
во
время
расстрела
буржуев
в
Чеве нгу ре
и
столь
же
загадочное
их
исчез­
новение
сраз у
же
после
него268.
Последнее
их
появление
могло
быть
связано
с
ликвидацией
коммуны.
Известно,
что
слов о
кадет
как
р уг атель ство
в
начале
20-
х
годов
весьма
употребительно
бы ло
в
устах
анархистов-махновцев,
а
вс ех
со­
циалистов
сам
Нестор
Махно
прос то
н аз ывал
полукадетами269.
И
если
Ч евен гур
ест ь
утопия
в
како м- то
“положительном”
см ысле,
то
скорее
всего
именно
в
анархическом
(что проницательно заметили еще Литвин- Мо л о то в
с
Горьким).
Итак,
если
сон
о
Чевенгуре
считать
принадлежащим
главному
герою,
то
значит,
Са ша
Дванов
во
сне
или
в
бр еду
сво ей
болезни
просто
под ста вл яет
-
себя
и
своих
товарищей
на
место
тех
казаков,
к ото рых
первоначально
вы шиб
из
Новохоперска
к р асный
командир
учитель
Нехворайко,
что
нам
известно
из
дей стви тел ьно с ти
стран­
ствия.
Мне
кажется,
недаром
в
тексте
и м еется
как
бы
случ ай ная
об­
молвка,
или
перекличка:
будучи
в
Новохоперске,
Дванов
наблюдает
похороны
этого
Нехворайко,
а
при
разгроме
Чевенгура
он
же
сам
из
пистолета
и
у бив ает
“командира казаков”,
которые
громят
со з дан­
ную
там
коммуну.
То
есть
во
сне
он
мо жет
как
бы
задним
числом
подставлять
се бя
-
на
место
людей,
оказ авш их
сопротивление
Красной
армии
(думавших,
что
пе ред
ними
ка з аки).
Леонид
Коробков,
возражая
против
предположения
(высказанного ранее в
печ ати
В.
В ер иным
и
В.
Сурик о вым ,
в
1988) о том ,
что
солдаты
присланы
из
гу­
бернского
города
после
отправленного
туд а
Сербиновым
письма
с
сообщением
о
происходящих
в
уезде
странностях,
на
мой
взгляд,
не
уч иты вае т,
что
данная
жестк ая
реакция
района
м огла
быть
осуществлена
совершенно
независимо
от
нам ере ний
само го
Серб ино ва.
Вот
что
пишет
комментатор:
268 Яблоков Е.
Комментарий...
С. 613; 616 (со ссылкой на А .
Ши н де ль, 1989).
269 Герасименко Н .В.
Батька
Махно.
М ем уары
белогвардейца.
М.-Л.
1928 [вос ­
про из веде ние :
М ., 1990].
С. 103.


290
“Даже у Сербинова при слове “ с ол д аты”
не
возникает
мы сль
о
красноар­
мейцах,
быть
мо жет
присланных
из
губц ентра
по
его
письму’, он стреляет
в
них
наравне
со
в сем и. 270”
Это
совершенно
справедливо,
но
тут
Сербинов
просто
инстинк тив ­
но
пыт ае тся
защититься
от
тех,
кто
хочет
его
уби ть.
Однако
нельзя
не
учитывать
так же
и
то,
что
отправляя
ран ее
с вое
злосчастное
пись мо ,
Сербинов
пишет
так :
“в Чевенгуре нет исполкома,
а
есть
много
с част лив ых,
но
бесполезных
ве щей;
посевная
площадь
е два
ли
уменьшилась,
он а,
на оборот ,
приросла
за
сч ет
перепланированного,
утеснившегося
горо да,
но
опять-таки
об
эт ом
некому
сест ь
и
заполнить
сведени я ,
потому
что
сред и
нас еления
города
не
най де тся
ни
одного
осмысленного
де лопро из води теля .
Своим
выв од ом
С ерби нов
поместил
сооб ражени е,
что
Чевенгур,
вероятно,
за­
хвачен
неизвестной
мал ой
народностью
или
прохожими
бродя гам и,
ко­
торым
незнакомо
искусство
информации
(...) .
Практическое
заключение
Сер би нов
предлагал
сделать
самому
губернскому
центру.
# Симон пере­
чит ал
н апис анное ,
получилось
умно,
дв усм ысл енно,
враждебно
и
на­
см еш ливо
над
обоими
-
и
над
губернией,
и
над
Чевенгуром,
-
так
всегда
писал
Сер бино в
про
те х,
которых
не
н адеялс я
приобрести
в
товарищи. ”
Вот
это
-
как
бы
двойное,
сербиновское
зрение,
когда
пишущий
объ­
единяет
в
себе
способность,
с
одной
ст оро ны,
видеть
недостатки
объекта
описания,
а
с
другой
стороны,
фиксировать
недостатки
са­
мого
адресата,
кому
он
пр една знач ает
написанное
(заранее не наде ­
ясь
приобрести
его
в
товарищи,
как
это
сказано), должно быть,
на
мой
взгляд,
для
само го
Платонова-автора
обязательно
дополнено
еще
и
“насмешливостью над самим собой”,
то
ес ть
должно
стать
из
дв ойного
уже
тройным
зрением,
а
именно
беспристрастным
зрени­
ем
тог о
наблюдателя,
который
не
щадит
ни
объекта,
ни
се бя
самого,
ни
своего
адресата
и
готов
жерт вов ать
д аже
симпатиями
последне­
го,
ес ли
тот
окажется
не
готов
воспринять
правду.
Итак,
Чевенгур
вполне
мог
быт ь
видением
больного
тифом
Дванова,
пролежавшего
в
те че ние
н еско ль ких
месяцев
в
до ме
Зах ара
Павло­
вича
(последний изготовил даже гроб для него
-
как
последний
по­
да рок
от
отца
сыну).
То гда
Дванов
то лько
еще
вернулся
из
Нов о-
хоперска,
чудо м
уцелев
после
крушения
поезда.
И
как
только
он
по­
пр ав ляетс я,
он
снова
уезжает,
его
опять
п ос ылают
в
странствие,
а
во
время
уже
эти х
странствий
он
будет
ран ен
анархистами.
Такое
по­
вторяется
в
романе
вновь
и
вн овь:
так
что
'’досмотреть"
свой
сон
о
Чевенгуре
у
него
будет
еще
много
возможностей.
270 Коробков Л.
“Чевенгур”: достоверность фантастики .
Оп ыт
к оммен тар ия
И
Платонов
А.
Ювенильное
море:
повести,
роман.
М. , 1988.
С.424.


291
С
другой
стороны,
вполне
законно
пред по ло жит ь,
что
Чевенгур
(по крайней мере большая часть повествования о нем,
до
пр иез да
туда
Дв ано ва
с
Гопнером,
что
составляет
пр имер но
2/3 объема кни­
ги)
вначале
представляет
собой
самостоятельное
видение
К о пенки-
на.
Мистическое
взаимодействие
платоновских
миров,
реального
с
воображаемыми,
их
вхождение
во
взаи мн ый
кон такт
и
наложение
друг
на
друга
оставлено
намеренно
многозначным.
Зд есь
я
и
не
со­
г ласен
с
изл иш не
категоричным
закл ючен и ем
Евгения
Яблокова,
что
моменты
активизации
подсознания
героя
в
романе
оговарива­
ют ся
повествователем.
В
первый
раз
нал оже ние
и
контакт
этих
ми­
ров
происходят
при
встрече
Копенкина
с
Чепурным,
на
рассвет е.
Копенкин
вы езжает
в
степь
на
своем
сказочном
коне,
Пролетарской
Си ле.
Снач ал а
он
просто
выходит
во
двор
поглядеть
на
ночь,
но,
ус­
лыш ав
соп ени е
своего
ко ня
в
сарае,
почему-то
ср азу
же
пр едста вл я­
ет
свою
воз любле н ну ю,
Р озу
Люксембург:
“[он]
обр ат ился
к
ней
своим
вторым
маленьким
голосом.
[После этого
конь
уже
сам
вы ры вается
из
сто йла,
опрокинув
сар ай,
Копенкин
вскаки­
в ает
на
н его
и,
не
седлая ,] разбрасывая теплоту своих сил,
спеш и\ Д\
уйти
в
откры тое
пространство
”.
Вот
зд есь- то,
можно
считать,
он
и
погружается
в
со н.
Восторг,
оч е­
видно,
то же
след ует
от нест и
к
состояниям
и змененно го
со знания ,
достаточно
близким
сну.
И
тут
Копенкин
ви дит
Чепурного
-
как
одинокого
всадника,
спящего
на
какой-то
непр ав до по добно
корот­
коногой
лошади.
Когда
он
п о дъезж ает
ближе
к
эт ой
ску ль птур но­
мифологической
группе ,
ок азывает ся,
что
ног и
лошади
просто
по­
грузились
(от долгого стояния на одном месте,
что
л и?) в илистое
дно
пруда.
(Так,
значит,
всадник
с пит
с
тех
сам ых
пор ,
ко гда
п руд
только
начал
мелеть?
-
снова
какая-то
сновидческая
трансформа­
ци я!) Копенкин будит Чепурного.
Между
ними
происходит
харак­
терный
и
вполне
“платоновский”
разговор
(они еще не знакомы друг
с
другом
и
Копенкин
не
знает,
что
Чепурный,
собственно,
к
нему
и
ехал):
“-
А
ты
кт о?
-
с
хладнокровным
равнодушием
спросил
Коп енкин ,
да вно
привыкший
к
массам
л юдей.
-Дая
отсюда
теперь
бли зко
живу
-
ч евен гурс кий
я п онец,
член
парт ии.
За­
ехал
сюда
к
товарищу
Копенкину
- рыс ака
о тобра ть,
да
вот
и
коня
заморил
и
сам
на
ходу
зас нул .
-
Какой
ты,
ч ерт,
ч лен
партии!
-
пон ял
К опенкин.
-
Тебе
чужой
рысак
ну­
жен,
а
не
коммунизм.
-
Неправда,
неправда,
тов арищ ,
-
оби делся
Чепурный.
-
Разве
бы
я
посмел
рысак а
вперед
к оммуни зма
брать?
Коммунизм
у
нас
уже
ест ь,
а
рыс аков
в
нем
мало.


292
Копенкин
посмотрел
на
восходящее
солнц е:
такой
громадный
жаркий
шар
и
так
лег ко
плывет
на
полдень
- значит,
вообще
все
в
жизни
не
так
трудно
и
не
так
бе дственн о.
- Значит,
ты
уже
управился
с
коммунизмом?
- Ого:
скажи
пожалуйста!
- воскликнул с оскорблением
чевенгурец.
-
Знач ит ,
только
шапок
да
ры саков
у
вас
не
хватает,
а
остальное
-
в
из­
бытк е.
Че пурн ый
не
мог
скрыть
своей
яростной
л юбви
к
Ч ев ен гуру:
он
снял
с
себя
шапку
и
бр осил
ее
в
грязь,
затем
вы нул
записку Дванова
об
отдаче
рысака
и
ис­
требил
ее
на
четыре
части.
- Нет,
товарищ,
Че вен гур
не
соб ирае т
имущества,
а уничтожает
его.
Там
живет
общий
и
отличный
че ло век
и,
заметь
себе,
без
вся ко го
комода
в
горнице
- вполне обаятельно друг для друга.
А
с рысаком
-этоятак:
п обы вал
в
городе
и
получил
в
горсовете
предрассудок,
а
на
по стояло м
д воре
-
чужую
во шь,
что
же
ты
тут
будешь
делат ъ -т о:
скажи
пожалуйста!
-
Покажь
мне
тогда
Чевенгур,
-
сказ ал
Копенкин.
-
Ес ть
там
памятник
товарищу
Розе
Люксембург?
Небось
не
д огадал ись ,
холуи?
-
Нет,
как
же,
по нят но
есть:
в
од ном
сельском
на сел енно м
п ункте
из
са­
мородн ого
кам ня
стоит.
Там
же
и
това р ищ
Либкнехт
во
в есь
рост
реч ь
гово­
рит
массам...
Их-то
вне
очереди
вы дума ли:
е сли
еще
кто
помрет
-
то же
не
упус тим !
-А
как
ты
ду маешь,
-
спросил
К оп енкин,
-
был
товарищ
Либкнехт
для
Ро­
зы,
что
мужик
для
женщины,
или
мне
только
так
д умает ся?
-
Это
те бе
так
только
дума етс я,
- успокоил
Копенкина
чевенгурец.
-
Они
же
сознательные
лю ди!
Им
неког да:
когда
дум ают,
то
не
любят .
Что
э то:
я,
что
ль,
или
ты
- скажи мне пожалуйста!
Копенкину
Роза
Люксембург
ст ала
еще
ми лее,
и
серд це
в
нем
ударилось
не­
утомим ым
влечением
к
со циали зму ”.
Но
что
же,
зап ис ка
Два нова ,
кот ору ю
должен
был
привезти
Чепур­
ны й,
таким
образом,
так
и
не
п еред ана?
Значит,
Копенкин
так
и
не
у зна ет,
что
Дванов
советовал
ему
поехать
в
Чевенгур,
к
Че п урно му?
-
Совсем
нет,
Копенкин
туда
все-таки
приезжает,
но
только
не
опосредованно,
согласно
предписанию
и
записке,
а
непосредственно,
у вл еч енный
ра сск азом
и
близостью
ему
сп осо ба
рассуждений,
которым
пользуется
его
новый
знакомый,
Чепурный.
Из л ишне
"умное”
общение
(через посредство бумаги)
для
героев
Платонова
неприемлемо.
(Та же самая судьба,
б ыть
уничтоженной,
кстати,
оказывается
и
у
обратной
записки,
посланной
от
Копенкина
к
Д ванов у,
ко то рую
долж ен
был
принести
чевенгурский
пеш ехо д
Луй .
Как
мы
помним,
он
просто
искурил
ее
-
на
циг арк и.) Приехав из
губернской
сто лиц ы
и
наслушавшись
там
’’бредней”
о
какой-то
новой
экономической
политике,
Чепурный
просто
отказывается
п рин имать
будничную
(внешнюю)
реаль н ост ь
всерьез.
З ато
соблазнившись
тем,
что
у
собеседника
уже
построен,
я ко­
б ы , “полный коммунизм”,
Копенкин
сог лаш ает ся
поехать
с
ним
в


293
Чевенгур.
Итак,
с
то го
момента,
когда
в
Чевенгур
прибывает
Копен-
кин,
мы,
скорее
всего,
находимся
уже
внутри
пространства
сна,
ви­
димог о
им
(это мое предположение) .
Можно
считать,
в
тако м
слу ­
чае ,
что
пер вая
и
б ольша я
часть
по в еств ов ания
о
Чевенгуре
(до при ­
езд а
туда
Дванова
с
Гопнером,
что
составляет
110 страниц текста)
видится
Копенкину,
и
только
вто ра я,
меньшая
по
объему
(всего 70
страниц)
-
самому
Дванову.
Во
всяком
случае,
это
наиболее
реа ль­
ная
возможность
вменить
сон
конкретно
кому-то
из
г еро ев.
Дванов
до бир ае тся
до
Чевенгура
ли шь
в
сер ед ине
повествования,
и
с
этого
момента
сон,
ви дим о,
и
переходит
в
его
руки.
Во
всяком
слу чае,
раз­
г ром
Чевенгура
и
уход
Два но ва
к
отцу,
под
воду
озера
-
сов ер ш енно
определенно
произведение
сновидческой
фантазии
самого
Дв ано ва,
или
-
евнуха
его
души.
Можн о
считать
и
так,
что
сон
Копенкина
-
просто
еще
один
со н,
внутри
сна
Дванова.
Если
Дванов
-
в
сво ем
ненасытимом
ж ел ании
обретения
друга
-
измышляет
К оп енкина
(заметим:
его
вообще
нет
в
действительности
губернского
города,
а
появляется
он
только
в
стр анст ви ях
Два но ва
и
в
само м
Че венг ур е), то в первой части пове­
ствования
о
Чевенгуре
мы
’’смотрим”
как
бы
сон
во
сне
-
че рез
две
п ары
глаз.
Итак,
разрывы
по вест во ван ия
в
"Чевенгуре”
пр о исх одят
на
четырех
кл ючевы х
фиг у рах
романа.
В
э тих
провалах,
пустотах,
промежут­
ках ,
зияниях,
на
которых
останавливается,
за стр ев ает
или
виснет
по вест во ван ие
(а вслед за этим как бы замирает и наше читательское
понимание)
должны
были
бы
б ыть
в ыр аженные
связи
-
с
ответами
на
вопрос:
чьему
сознанию
(кого из героев)
принадлежит
и
подчи­
не на
та
или
иная
часть
романа?
В
хронологии
событий
оставлены
очевидные
п рова лы.
Эти
пр ова лы,
на
мой
взгля д ,
заполнены
снами,
восстанавливающими
действительный
порядок
происходящего,
но
заведомо
многозначным
образом.
Во обще ,
мечтание
в
платоновской
метафизике
рождается
от
взаимодействия
и
сочувствия
людских
душ,
душ
товарищей.
То,
что
в ыг овари вае тся
товарищами,
рождаясь
в
их
од ин оких
собеседовани­
ях
(например,
со
с вой
душой,
как
у
наибо ле е
“солидного”
героя
из
числа
пр оч их,
Я кова
Титыча), или
-
в
товарищеских
утешениях
др уг
друга
(как у Копенкина с Чепурным,
или
у
Два нова
с
Гопнером
или
же
у
Чепурного
с
кузнецом
Сотых,
с
которым
тот
ночует,
уединив­
шись
на
соло ме
в
сарае), -
все
это
и
есть
лелеемое
авт ор ом
п ро­
странство
мечты,
или
пространство
мнимой
действительности,
п ро­
странство
ид еальн ог о.
Его
герои
находятся
в
п осто я нном
поиске
это го
пр ост ран ст ва,
они
все
время
его
взыскуют.
Однако
в
Че венг у­


294
ре,
как
в идит
читатель,
они
не
обретут
ничего,
кроме
разочарования.
Еще
раз
повторю,
что
смы сл
утопии
и
антиутопии
для
Платонова
с ов падаю т.
Лирическое
и
сатир ич еско е
начала
слиты
для
не го
не­
раздельно.
В за имоде йс твие
миров
на
"пространстве души"
Вот
сцена
из
’’начала” “Ч е ве нг ур а” (это начало в “ апо кр ифич ес кой”
редакции,
изда тель ст ва
“Советской России”).
В
нем,
собственно,
и
дается
зав я зка
всего
романа.
Тут
Саша
Дванов
и
Федор
Гопнер,
выйдя
друг
за
другом
с
партсобрания,
знакомятся
со
стр анн ым
че­
ловеком
-
Чепурным,
или,
как
его
почему-то
все
называют,
Япо нцем
-
<то ли за малый рост,
то
ли
за
раскосые
глаза,
а
может
быть,
п ро­
сто
за
то,
что
он
способен
видеть
там,
где
зрение
остальных
лю дей
бессильно>.
Дванов
и
Гопнер
только
что
покинули
заседание
гу б-
к ома
партии,
где
им
пытались
разъяснить
смысл
нэпа .
Гопнера
по­
чему-то
сразу
начинает
тошнить.
(Таким образом,
как
будто,
смысл
в сей
новой
экономической
политики
остается
слушателям
глубоко
непонятен
или
даж е
о твр атител ен?) Одновременно с этим откуда -т о
с
крыши
раз д ается
ун ылая
и
бессмысленная
песня
пожарного
-
он
скучает
от
безд елья
на
своем
д ежу рст ве.
Зат ем
с
собрания
выхо д ит
еще
од ин
человек,
то же
не
дослушавший
губернских
ораторов,
как
Гопнер
с
Двановым,
не
высидевший
засед ани я
до
конца.
Это
-
раз ­
говаривающий
сам
с
собой
(сам же себе возражающий)
Чепурный.
Всё
это
по ка
как
бы
то лько
разрозненные
субъективные
ми ры,
кото­
рые
вдруг
приходят
в
чисто
платоновское,
непрямое,
притчеобраз­
ное
взаимодействие:
"Вдруг Гопнер позеленел,
сж ал
сухие
об росши е
гу бы
и
встал
со
стула.
- Мне дурно,
Саш! - сказал он Дванову и пошел
с рукой
у рта.
Дванов
вышел
за
ни м.
Нару.леи
Гопнер
ос танови лс я
и
о перся
г о ловой
о
хо­
л одную
кирпичную
стену.
-
Ты
ступай
дал ьше,
Саш,
-
говорил
Гопнер,
ст ыд ясь
че го -то.
-
Я
сейч ас
обойдусь.
Дванов
стоял.
Гопнера
вырвало
непереваренной
черной
пищей,
но
оче нь
не­
много.
Гопнер
вытер реденькие
усы
красным
платком.
-
Сколько
лет
натощак
жил
-
ничего
не
было,
-
смущался
Гопнер.
-А
сего­
дня
три
лепешки
подряд
съ ел
- и отвык...
Они
сели
на
порог
дома.
Из
за ла
бы ло
распахнуто
для
возд уха
окно,
и
все
слова
слышались
от т уда.
Лишь
н очь
ничего
не
прои зн осила ,
она
бе режн о
нес ла
с вои
цв ету щие
звезды
над
пустыми
и
темн ы ми
местами
земли.
Против
г орсо­
ве та
находилась
конюш ня
пожарной
команды,
а
ка ла нча
сг оре ла
два
го да
на­
зад.
Д ежурный
пож ар ный
ходил
теперь
по
крыше
го рсо вета
и
наблюдал
от­


295
т уда
город.
Ему
там
б ыло
скучно
-он
пел
пе сни
и
громыхал
по
железу
сапога­
ми.
Деанов
и
Гопнер
слышали
затем,
как
пожарный
затих
-
вероятно,
речь
из
з ала
д ошла
и
до
него.
Секрет арь
губкома
говорил
сейчас
о
том ,
что
на
продработу
посылались
об реч енные
товарищи,
а
на ше
кра сное
знамя
чащ е
все го
шло
на
обшивку
г ро бов.
Пожарный
недослышал
и
запел
сво ю
песн ю:
Лапти
по
пол ю
шагали,
Люди
их
пу сты ми
провожали...
-
Чег о
он
там
поет,
будь
он
проклят? - сказал Гопнер
и
пр ислуш ался.
- Обо
все м
поет
- лишь
бы
не
думать...
Все
равно
водопровод
не
работает:
зачем-то
по жарн ые
есть!
Пожарный
в
это
время
глядел
на
город,
освещенный
одними
зве зда ми,
и
п ред пола гал:
что
бы
было,
е сли
б
вес ь
город
с разу
загорелся?
Пошла
бы
по том
голая
зем ля
из- под
города
мужикам
на
землеустройство,
а
пожарная
ком анд а
пр еврати лась
бы
в
с ел ьскую
дружин у,
а
в
д ружин е
бы
служба
спокойней
была.
С зади
себя
Дв анов
услышал
медленные
шаг и
спускающегося
с
лестницы
че­
л ов ека.
Человек
б орм отал
себе
сво и
мысли,
не
ум ея
соображать
молча.
Он
не
мог
дум ать
втемну ю
-
сна ч ала
он
должен
св ое
умственное
волн ение
перело­
жит ь
в
слово,
а
уж
потом,
сл ыша
слово,
он
мог
яс но
чувствовать
ег о.
На верно ,
он
и
к нижки
чит ал
вслух,
чтобы
загадочные
мертвые
знаки
превращать
в
зв у­
ковые
вещи
и
от
этого
их
ощущать.
-
Ск ажи
пожалуйста!
- убедительно
го вори л
себ е
и
сам
внимательно
слу­
шал
человек.
- Без него не знали:
торговля,
товарообмен
да
налог!
Да
оно
так
и
было:
и
т ор говля
шла
ск возь
все
отряды,
и
му жик
разв ерстк у
сам
себе
скащи­
вал,
и
по лучалс я
налог!
Вер но
я
гов орю
иль
я
дурак?..
Человек
ин огда
пр ио ст анавли вал ся
на
сту п еньк ах
и
делал
с ебе
воз ра жения:
-
Нет,
ты
дурак!
Неу же ли
ты
дум аешь ,
что
Ленин
глупей
тебя:
ска жи
пожалуйста!
Человек
явно
мучи лся.
Пожарный
на
кры ше
сн ова
за пел,
не
чувствуя,
что
под
ним
происходит .
- Какая-то
новая
эконо ми че ская
политика! - тихо удивлялся
человек.
- Дали
просто
уличное
название
коммунизму!
Ия
по-уличному
чевенгурцем
называюсь
-
н адо
терпеть!
Чел о век
дошел
до
Дван о ва
и
Гопнера
и
сп роси л
у
ни х:
- Скажите мне,
пожа луйста:
вот
у
мен я
коммунизм
стихией
п рет
-могуя
его
по литико й
ос т анови ть
иль
не
надо?
-
Не
надо,
-
сказал Дванов.
- Ну,
а
раз
не
над о
-о
чем
же
сомнен ие?
-
сам
для
с ебя
успокоительно
от­
ветил
ч елов ек
и
выт ащил
из
к арма на
ще пот ку
т абаку.
Он
был
маленького
рос­
та,
од етый
в
прозодежду
коммуни ст а,
-
шинель
с
пл еч
солд ата,
дезертира
цар ской
войны,
- со слабым носом на лице.
Дванов
узн ал
в
нем
того
коммуниста,
который
бормотал
сп ер еди
него
на
собрании.
-
От куда
ты
так ой
яв илс я?
-
сп рос ил
Гопнер.
- Из коммунизма.
Слыхал
такой
пункт? - ответил прибывший человек.
-
Дер евн я,
что
ль,
т акая
в
памя ть
бу дущег о
есть ?
Человек
обрадов ал ся ,
что
ему
есть
что
рассказать.


296
- Какая тебе деревня
-
беспартийный
ты,
что
ль?
Пункт
есть
такой
- це­
лый
у езд ный
центр.
По-старому
он
назывался
Чевенгур.
А
я
там
был,
по ка
что,
председателем
ревкома.
-
Чев енгур
от
Новоселовска
недалеко?
-
спросил Дванов.
-
Конечно,
нед ал еко.
Тол ько
там
гамаи
ж ивут
и
к
нам
не
ходят,
а
у
нас
всему
кон ец.
-
Чем у
ж
кон ец- то?
-
недоверчиво
сп раши вал
Гопнер.
-
Да
вс ей
всемирной
и сто рии
-
на
что
она
нам
нужна?
Ни
Г опнер,
ни
Дванов
ничего
дальше
не
спросили.
Пожарный
мерно
гр емел
по
от косу
крыши,
озирая
город
сонными
глазами.
Петь
он
пе рест ал,
а
скоро
и
совсем
затих
-
должно
быть,
уш ел
на
чердак
спать.
Но
в
эту
ночь
нерадивого
пожарного
застигло
начальство.
Перед
трем я
собеседниками
оста новилс я
формальный
ч елове к
и
начал
кричать
с
мостовой
на
крышу:
-
Распопов!
Наблюдатель!
К
вам
о бра щает ся
инспектор
пожарной
охра­
ны.
Есть
там
кто
на
вышке?
На
крыше
бы ла
чистая
т иш ина.
-
Распопов!
Инспектор
отч аялся
и
сам
полез
на
крышу.
Но чь
тихо
шум ела
молодыми
листьями,
воз дух ом
и
скре бущ имся
ростом
трав
в
почве.
Дванов
закрывал
гл аза,
и
ему
казалось,
что
где-то
ро вно
и
дли­
тельно
ное т
вода,
уходящая
в
подземную
воронку.
Председатель
Че ве нг урско го
уиспо лк ома
затягивал
нос ом
табак
и
но ро вил
чихнуть.
Собр ание
че го- то
ут их­
ло:
наверно,
там
дум али.
-
Ск оль ко
звезд
интересных
на
н ебе,
- сказал он,
-но
нет
к
ним
никаких
со­
общений.
Инспектор
пожарной
охраны
привел
с
кры ши
дежурного
наблюд ат еля.
Тот
шел
на
распр аву
покорными
н ога ми,
уже
остывш ими
ото
с на.
-
Пойдете
на
месяц
на
принудительные
работы,
- хладнокровно
сказал
ин­
сп ектор .
- Поведут,
так
пойду,
-
с огл аси лся
виновный.
- Мне
бе зраз личн о:
п аек
там
одинаковый,
а
работают
по
к одек су.
Гопн ер
по дн ялся
уходить
домой
-унего
был
не дуг
во
в сем
теле.
Чевенгур-
ски й
председатель
последний
раз
понюхал
табаку
и
о ткро ве нно
заявил:
-
Эх,
р еб ята,
хорошо
сейчас
в
Ч еве нг уре!
Дванов
заскучал
о
Ко пенки не,
о
далеком
товарище,
где-то
б од рст вовавше м
в
темноте
степей.
Копенкин
с тоял
в
эт от
час
на
крыльце
Че рн овск ого
сельсовета
и
т ихо
шептал
стих
о
Розе,
который
он
сам
со чини л
в
тек ущи е
дн и.
Над
ним
висели
звезды,
готовые
ка пн уть
на
голов у,
а
за
последним
пле тне м
ок олиц ы
простира­
лась
социалистическая
земля
- роди на
будущих,
неизвестных
народов.
Проле­
тарская
Сила
и
рысак
Дв анов а
равномерно
жевали
сено,
на деясь
во
всем
ос­
тальном
на
храбрость
и
ра зум
чел ов ека.
Дв анов
то же
вста л
и
протянул
руку
председателю
Чев енгур а :
-
Как
ваш а
фамилия?
Чело ве к
из
Чевенгура
не
мог
сразу
опомни т ьс я
от
волнующих
его
собст­
венны х
мысле й.
- Пое дем,
товарищ,
работать
ко
мне,
- сказал он.
- Эх,
хорошо
сейчас у
нас
в
Чевенгуре!..
На
небе
лун а,
а
под
нею
громадный
трудовой
район
-
и
в есь
в
ком мун из ме,
как
рыба
в
озере!
Одного
у
нас
нету:
славы...


297
Гопнер
живо
остановил
хва стун а:
-
Какая
луна,
бу дь
ты
п ро клят?
Неделю
назад
ей
последняя
четверть
бы­
ла...
-
Это
я
от
увлечения
с казал ,
-
сознался
чевенгурец.
-
У
нас
без
луны
еще
л учше.
У
нас
лампы
гор ят
с
абаж урам и.
Три
ч еловека
тр он улись
вме сте
по
ули це
- под озабоченные восклицания ка­
ки х-то
птичек
в
п алис адни ках,
почуявших
свет
на
в осто ке.
Бывает
хорошо
из­
редка
п ро пус кать
но чи
без
сна
- в них открывалась Дванову невидимая половина
прохладного
б езв етренно го
мира.
Дванову
п онра вилос ь
с лово
Чевенгур.
Оно
походило
на
влекущий
гул
неиз­
в естно й
ст раны ,
хотя
Дванов
и
ра нее
слышал
про
это т
небольшой
уезд.
Уз­
нав,
что
ч евенгу рец
по едет
ч ерез
Калитву,
Дванов
попросил
его
навестить
в
Черновке
Копенкина
и
ска зат ь
ем у,
чтобы
он
не
ждал
ег о,
Дванова,
а
еха л
бы
дальше
своей
дорогой.
Дв анов
хотел
с нова
учиться
и
кончить
п оли тех ни кум.
-
З аеха ть
не
т рудн о,
-
согл асилс я
ч ев ен гурец.
-
После
коммунизма
мне
ин­
тересно
поглядеть
на разрозненных
людей.
-
Болтает
черт
его
знает
чт о!
-
воз мути лс я
Г опнер .
-
Везде
разруха,
а
у
него
одного
- свет под абажуром.
Дванов
прислонил
бумагу
к
забору
и
на писа л
Копенкину
пись мо .
'Дорогой товарищ Копенкин!
Ничего
особенного
н ет.
Политика
теперь
другая,
но
правильная.
Отдай
моего
ры сака
л юбому
бедняку,
а
сам
по езж ай. .."
Дванов
о стан овился:
куд а
мог
по ех ать
и
надолго
поместиться
Копенкин?
- Как ваша фамилия? - спросил Дванову чевенгурца.
- Моя-то
-
Чепурный.
Но
ты
пиши
- Японец;
весь
район
ориентируется
на
Я понца.
"...п оезж ай к Я пон цу.
Он
гов орит ,
что
у
не го
есть
соц иализ м.
Е сли
прав да ,
то
нап иши
мне ,
а
я
уж
не
в ерн усь,
хо тя
мне
хочется
не
расставаться
с
тобой.
Я
сам
еще
не
знаю,
что
лучше
все го
для
мен я.
Я
не
з абуду
ни
тебя,
ни
Розу Люк­
сембург.
Тв ой
сподвижник
''Александр Дванов" .
Чепурн ый
взя л
б ума жку
и
тут
же
прочитал
ее.
-
Сумбур
н апис ал,
-
сказал
он.
-
В
тебе
слабое
чувст во
ума.
И
они
по­
пр ощали сь
и
разошлись
в
раз ные
стороны... ”
Ит ак,
межд у
героями
завязался
странный
диалог,
но
еще
происходит
и
некая
п ара ллель ная
ем у.
вынуждаемая
автором
перекличка.
На
глазах
у
Дванова,
Го пнер а
и
Чепурного
инспектор
нака зы вае т
нера­
дивого
пожарного,
за сну вш его
на
своем
посту,
хо тя
вся-то
его
слу жба
практически
лишена
какого-либо
смысла:
ведь
н икако й
во­
ды
для
тушения
п ожа ров
в
неработающем
городском
водопроводе,
как
выясняется,
не т,
да
и
сама
ка ланч а
давно
сгорела.
Вот
и
разговор
между
героями
иде т,
как-то
спо ты к аясь,
-
бессмысленный,
затр у д­
не нн ый,
но
при
это м,
как
ни
странно,
они
говорят
по
душам.
Внача­
ле
Чепурный
никак
не
может
взять
в
толк,
что
с
ним
х отят
познако­
миться,
просто
не
может
никак
назвать
с вое
имя:
это
ему
не
так-то
просто
(все делается с оговорками,
не
’’для вида”
и
не
гладко,
а
ис­
кренне,
но
-
с
оттяжкой). Потом все-таки
все
тро е
знакомятся
ме жду


298
собой,
Чепурный
зовет
Гопнера
и
Дв ано ва
ехать
к
нему
в
Чевенгур,
хотя
совершенно
явно
привирает
-
и
относительно
лу ны,
и
относи­
тельно
’’полностью”
построенного
там
коммунизма.
Дванов
вспоми­
нае т
про
Ко пенкина,
которого
оставил,
чтоб ы
только
съездить
в
го­
род
и
вернуться,
но,
решает
теперь,
врод е
бы,
что
останется
в
гу­
бер нско м
городе
(чтобы кончить техникум), и посылает тому через
Чепурного
записку,
чтобы
Копенкин
не
ждал
его
понапрасну.
Напи­
са ние
записки
то же
выливается
в
какой-то
спектакль
театр а
абсурда.
Но
в
результате,
все-таки,
цель
будет
д ости гну та
-
каким-то
об ра зом
все
они
окажутся
в
Чевенгуре.
Вообще
г оворя ,
почти
неважно,
в
каком
именно
порядке
читать
эти,
на
мой
взг ляд ,
намеренно
рассогласованные
автором
части
’’Чевен­
гура” .
Они
так
и
не
свед ены
в
единое
последовательное
повествова­
ние,
с
классическими
завязкой,
какой-то
отчетливой
сюжетной
ли­
нией,
кульминацией
и
окончанием.
Эти
как
будто
разрозненные
части,
из
которых
сл еплен о
произведение,
и
написаны
в
раз ное
вре­
мя.
Сю да
относится
повесть
’’Происхождение мастера” (о юности
Саши
Двано ва), отрывок "Н о во хо пер ск” (первоначально написан­
ные
от
пе р вого
л ица
воспоминания
Платонова
о
его
собственной
командировке
в
этот
го род ), а кроме того,
еще
то,
что
получилось
из
задуманной
как
самостоятельное
произведение
повести
"Строители
страны",
в
которой
вместе
с
Двановым
присутствуют
еще
несколько
персонажей,
не
вошедших
в
окончательную
редакцию
романа
(см.
работу
Валер ия
Вь юг ина
об
эт о м271). А уже поздние части
-
это
соб ­
стве нно
"Чевенгур”,
у виденн ый
Копенкиным
и
Двановым,
с
отдель­
ным
(московским)
вставным
эпизодом
про
Сербинова
и
Соню .
С ами
главы
о
Чевенгуре
как
о
неком
"городе коммунизма",
иначе
говоря
са мый
центр
загадочной
платоновской
утопии-притчи
появились,
как
видно,
на
заключительном
этапе
соз дан ия
романа.
Некоторые
итоги
В
о тлич ие
от
булгаковского
"Мастера и Маргариты"
-
романа,
где
также
пере пл ет ены
по
крайней
мере
три
с лоя
реальности
(но зато
все
три
слоя
выстроены
и
по д чинены
ясной
иерархии:
с
одной
сто­
ро ны,
советский
быт
Моск вы
20-30- х
годов,
как
самая
"низшая",
271 Повесть А .
Платонова
“Строители страны”.
К
рек онс трук ции
прои з вед ения .
(Публикация,
вступительная
статья
и
комментарий
В.Ю.
Вьюгина.)//Изтвор­
ческого
наследия
рус ск их
писателей
XX века.
М.
Ш оло хов,
А.
П лато нов,
Л.
Леонов.
С пб. , 1995.
С . 309-390.


299
комедийная
реальность,
затем,
с
другой
стороны,
стоящая
над
не й,
и
так
сказать,
подновленная
художественным
о ст р анением
библ ей­
ская
реальность
римской
провинции,
города
Ершапаима
(тоже ре­
альность
апокрифа,
но
б улга к овс ког о), и наконец,
уже
с
третьей,
высшая
-
реальность
всеси льн ог о
Во ланд а
и
всего,
что
ре шает ся
да­
же
за
п ред елами
его
власти,
где-то
то
ли
на
вершине
одного
из
са­
мых
красивых
в
Москве
здании,
то
ли
все-таки
на
небесах,
там,
где
Мастеру
наконец
предоставляют
пок ои...
Итак,
в
отличие
от
этого,
кем-то
"управляемого”
и
"расчисленного”
булгаковского
к осм оса,
у
Платонова
в
"Чевенгуре”
мир
нам ерен но
представлен
как
неупоря­
доченный,
разорванный
и
нелогичный.
Все
три
пла на
повествования
(советская послереволюционная реальность,
мир
странствия
плато­
новских
героев
и
мир
их
снов)
-
все
они
как
будто
полностью
само­
стоятельны
и
друг
другу
почти
неподчинимы.
Читатель
как
бы
во­
лен
жить
в
том
мире,
какой
ему
больше
нравится,
и
выбирать
ту
ие­
рархию
-
в
р амках
возможностей
своего
воображения,
-
какая
ему
б олее
по
сердцу.
По
сути
д ела,
в
"Чевенгуре"
Плат он ов
да ет
нам
сво й
взгляд
на
р ус­
ску ю
д ушу,
или
на
тот
наш
душевный
город,
о
кото р ом
говорил
Го-
голь
в
свои х
“Примечаниях к " Реви зору"” (или в “ Р азвя зке
Ревизо­
ра ”).
Вед ь,
как
уже
замеч ено
исследователями,
“Чевенгур
-
во
мн огом
“внутренний город”
миллионов
простых
людей,
их
душевное
состояние,
разноголосица
их
сознания272.”
Ду ша
эта
для
Платонова
не
наделена
какими-то
однозначными
характеристиками,
она
ускользает
от
всех
по зи тивны х
определений.
Определения
эти
неизбежно
срываются
или
в
пошлость
самовозве­
личения,
ил и,
в
ином
варианте,
-
в
пошлость
самоуничижения.
Тут
уместными
кажутся
сло ва
известного
философа-эмигранта
Георгия
Фе до това
(из его статьи "Р ус ск ий
чел овек ", 1938 года):
“Какими словами,
в
каких
понятиях
охарактеризовать
русс к ость ?
Ес ли
бес кон ечн о
труд но
у лож ить
в
сх ему
по няти й
живое
многообразие
лично­
ст и,
то
насколько
труднее
выразить
более
сложное
многообразие
лично­
сти
коллективной.
Оно
д ано
всегда
в
единстве
далеко
расходящихся,
част о
противоречивых
и нди вид уаль но стей.
Покрыть
их
в сех
общим
зна ­
ком
невозможно.
Что
общего
у
Пушкина,
Достоевского,
Толстого?
По­
пр об уйте
вын ести
общее
за
скобку,
-
ок аже тся
так
ничтожно
мало,
про­
сто
пустое
место.
Но
не
мож ет
быть
определения
рус ско сти,
из
которого
были
бы
исключены
Пу шк ин,
Достоевский
и
ст олько
еще
др угих ,
на
них
не
похо жи х.
Ин ост ран цу
легче
схв атит ь
это
общ ее,
которого
мы
в
себ е
не
з ам ечаем.
Но
з ато
почт и
все,
слишком
общие
суждения
иностранцев
о ка-
272 Свительский В.
Испытание
и сто рией
// А.
Платон ов.
Ювенильное
море:
по­
вести,
роман.
М. , 1988.
С. 27.


300
зываются
нестерпимой
пошлостью.
Так овы
и
н аши
собственные
опенки
французской,
немецкой,
английской
души.
# В этом затруднении ,
-
по-
видимому,
непреодолимом,
-
единственный
выход
-
в
отказе
от
ложного
монизма
и
изображении
коллективной
души
как
единс тв а
противопо­
ложностей.
Чтобы
не
утонуть
в
многообразии,
можно
свести
его
к
по­
лярности
двух
несводимых
далее
типов.
Схемой
личности
буд ет
тогда
не
к руг,
а
эллипсис.
Его
двоецентрие
образует
то
напряжение,
которое
только
и
делает
возможным
ж изнь
и
движение
непрерывно
изменяюще­
го ся
соборного
организма”.
На
мой
взг ля д,
Платонов
придерживается
такого
рода
двуединого
описания,
при
котором
он
(и его читатель)
в идит
од но вр еменно
и
достоинства,
и
недостатки
всякого
описываемого
им
(даже наиболее
близкого
его
душе)
явления.
И л л. 18. Фото Юрия Сюганова
XIV. Избыточность и недоговоренность (пле о на з м,
парадокс,
анаколуф
и
языковой
ля псу с)
“Остаюсь с плеоназмом и аннотацией -
Курдюмов.
"
(А.Платонов.
Записные
к н иж ки , 1931-1932)
Как
уже
много
раз
о тмеч ено
и
читателями
и
исследователями,
при
чтении
Платонова
на
каждом
ш агу
ст алки ваешь ся
со
случаями
яз ы­
ковой
избыточности.
В
эт ом
авт ор
до хо дит
прямо
до
какой-то
не­


301
воздержанности.
Потенциально
любое,
представляющееся
на
пе р­
вый
взгляд
пр ост ым
и
обыкновенным
выражение
язы ка
и
тот
смысл,
который
можно
было
бы
извлечь
из
него,
в
тексте
Платонова
как
будто
распухает,
переполняясь
повторами
одного
и
того
же
-
казалось
бы,
того
же
са м ого.
Вот
ли шь
неко тор ые
характерные
для
него
словесные
нагромождения,
или
сп осо бы
топтания
мысли
на
месте:
зна ть
в
уме ,
произнести
во
рту,
подумать
(что-то)
в
своей
голове,
прохожие
мимо,
пр ост онат ь
зв ук,
выйти
из
дома
нару жу ,
(подождать)
мгновение
времени,
(жить)
в
постоянной
вечности,
уничтожить
навсегда,
отм ыть
на
руках
чис тот у.
С
одной
стороны,
платоновский
читатель
ис пыты ва ет
что-то
вроде
дос ад ы: “Вот писатель,
прямо
дитя
малое!”; но с другой,
на­
чинает
подозревать,
что
этим
все-таки
что-то
достигается,
что-то
приобретается
в
его
сознании.
Возь м ем
тако й
пример
использова­
ния
тавтологии:
"Козлов и сам умел думать мысли..У
(К). То есть
как
буд то
в
ми ре
платоновских
героев
?-<само сто я тел ь ное
мышле­
ние
должно
выглядеть
неким
отступлением
от
правил
и
принятых
н орм
поведениям
Именно
избыточность,
пле он азм
и
разного
рода
повторы
смы с­
ла
как
особый
поэтический
прием
ок азы вает ся
очень
ча ст
в
речи
ге­
роев
и
в
собственно
авторской.
Плат он ов
будто
копирует
язык
еще
только
овл адев ающег о
речью
младенца.
Вот
пр имер
одного
реаль­
ного
высказывания
двухлетней
девочки: “Меланья хх’еб [хлеб]
съе­
ла
-
“ам”
в
йот
[рот]
зу бка ми”.
Ребенок
не
отягощен
знанием,
что
съесть
в
рот
и
съесть
зубами
су ть
тавтологии,
а
над о
б ыло
бы,
подправив,
на
взрослом
языке
сказать
“съесть[, отправив]
в
рот
[и
разжевав]
зуб ам и”. Для ребенка обе дополнительные порции выска­
зывания
-
вполне
содержательные
его
составляющие.
Кром е
плеоназма
в
причудливом
платоновском
текс те
по сто ян­
но
используется
эпитет,
т. е.
аналитическое
опр ед ел ение,
служ ащее
обычно
усилению
поэтического
эффекта.
Стандартно
эпитетами
в
р ечи
выступают
прилагательные:
эти
сло ва
как
бы
просто
украшают
на шу
реч ь,
дублируя
признак,
который
известен
и
уже
лежит
внутри
значения
определяемого
ими
слова
(как правило,
существительно­
г о). Правда,
зачастую
нев озм ожн о
провести
границу
между
т ем,
что
есть
эп ите т,
и
тем,
что
есть
просто
определение.
Вот
обычные
пр и­
ме ры
эпитетов,
взятые
из
литературы
и
ф ольк лора :
кра сн ое
солнце
(или красная девица), белый свет,
ясный
месяц
(солнце,
г лаза ),
темная
ночь,
острая
саб ля
(или зубы), синее море (н еб о), жаркая
пе чь
(постель), злая мачеха (и л и
тос ка)
итп.
Везде
в
пр ивед енны х
примерах
эпитет
приписы вает
предмету
его
типо вой
признак,
или
подхватывает
самое
яркое
свойство
предмета,
которое
и
так
извест-


302
но:
оно
х ар актер но
дня
определяемого
явления
в
целом
-
как
некоей
w
~
273
мыслимой,
идеальном
сущности
.
Тео рет ики
л итер ату ры
различают
вн утри
эпитетов,
с
одной
ст о­
роны,
’’тавтологические”,
с
другой,
-
’’пояснительные”,
а
внутри
по­
следних
еще
эпитеты-метафоры
(черная тоска)
и
синкретические
эпитеты
(острое слово).
Говорят
также
о
’’застывании”
или
даже
"окаменении”
э пите та
-
когда,
например,
быстрый
корабль
у
Гоме­
ра
служит
для
о пис ания
корабля,
стоящего
у
берега
(ноипо-русски
такое
допустимо,
ср .:
быстроходный
кор абл ь )', или когда в сербской
песне
сло в осо ч етание
белая
ру ка
оказывается
применимо
к
рукам
арапа;
а
в
стар оанг лийских
б аллад ах
верная
любовь
выступает
стан­
дартным
определением
и
по
отношению
к
слу чая м
суп ру жеск ой
не­
верности274.
Но
та ким
об разо м
внутрь
эпитета
о каз ывает ся
возмож­
ным
помес тит ь
и
отношение
противительности.
Платоновские
наг ро мо жд ения
смысла
необходимо,
по-
видимому,
соотносить
еще,
во -п ерв ых,
с
“оплошным”
лексическим
повтором
(типа масло масляное), т. е.
языковым
ляпсусом,
а
во-
вторых,
и
с
вполне
законной
конструкцией
figura etymologica -
в
в ыр аж ениях
пе ть
песню,
танцевать
та нец
или
сказать
слово.
Ибо
наряду
с
привычными
речевыми
усилениями
вроде
залиться
(горю­
чим и)
слезами,
смея ть ся
(истошным)
смехом
или
думать
(разные)
мысли
(в последнем случае мы имеем возможное осмысление при­
м ера
из
“Котлована”,
рассмотренного
выше)
Платонов
исп о ль зует
и
так ие,
как
плакать
сл езами
(Ф), что без стандартного определения
уже
не но рма тивно )
или
даже
-
жидкость
слез
(К)
-
как
будто
в оз­
мо жно
плакать
не
только
слезам и
(а,
например,
словами)
или
же
сле зы
могуг
предстать
не
только
в
виде
жид ко сти275.
Какого
р ода
результата
автор
этим
дос тигает
(повтор ли это в чистом виде или
еще
и
нед ос к азаннос т ь), пока уточнять не будем,
но
заметим,
что
он
273 Жирмунский В. М .
К
вопро су
об
эпитете
// в его книге:
Теор ия
ли тературы.
Поэтика.
Стилистика.
Л., 1977.
С.356-357.
274 Веселовский А .Н .
Из
исто рии
эпите та
// в его книге:
Историческая
по эт ика.
М., 1989.
С .59-85 .
275 Выражение жидкость слез можно отнести к конструкции с “ род ите ль ны м
т авт олог ич еским”, который весьма част ( если
не
самый
ча стый)
среди
друг их
конструкций
Платонова
(см .
мою
стать ю
Жизни
мышья
бегот ня
или
тоска
тщетности?
О
метафорической
конструкции
с
родительным
п ад ежом
// Вопро­
сы
языкознания.
М. , 2000.
No
2).
Вспомним
также
стихотворение
Пастернака
“Февраль”, где плач сравнивается с черной весенней слякотью,
чернилами
и
да­
же
обугленными
грушами.
Последнее
наблюдение
Ольги
М еерсон :
с
ее
точк и
зрения,
тавтология
у
Платонова
п очти
всегда
расширяет
наши
возможности
т олкования
слова.


303
постоянно
балансирует
на
гра ни
языковой
доз вол енно сти,
так
или
иначе
стремясь
за
ее
пределы.
Вооб ще
говор я,
эпитеты
характерны
для
наро д ной
поэзии,
а
также
и
для
стил я
классицизма.
Так
что
же,
Платонов
по ль зу ется
приемами
народной
реч и
или
прив од ит
св ой
текст
к
нормам
клас­
сических
образцов?
Нет,
скорее
все- так и
у
н его
повторы
служат
не
для
обычного
при-украшивания
и
р асц веч ива ния
речи,
а
доведены,
напротив,
до
нарочитости,
выч урн о сти
и
некрасоты,
превращены
в
неказистые
словесные
монстры.
Они
должны
выглядеть
своего
род а
уродцами
и
“недоумками”,
по-видимому,
еще
и
для
того
чтобы
нам,
читателям,
пришлось
взгля ну ть
на
них
не
так
как
обычно
мы
смот­
рим
на
языковые
выражения
(используя их только как средство,
воспринимая
о дин
лишь
заран ее
известный
смысл
-
вс помним
туг
образ
“отбрасывания лестницы”
у
Витгенштейна), а
-
отстраненно,
как
на
"знакомых -н езнак о мц ев" ,
или
даж е
остр ан енн о,
если
ис­
по ль зоват ь
термин
В. Б.
Шкловского.
Известно,
что
Платонов
стро­
ит
свою
поэтику,
заставляя
видеть
красивое
в
некрасивом
или
са­
мом
обыкновенном,
в
неправильном
или
отступающем
от
нормы,
иногда
прямо
в
отталкивающем.
Вот
пример
платоновского
сн иж е н ия : “Один крестьянин,
чело­
век
длинного
тон ко го
роста,
но
с
маленьким
голым
лицом
и
де вичь­
им
г олос ом,
привел
своего
рысака... ” (Ч).
Собственно
говоря,
на­
зв анн ый
дл инным
и
тонк им
пр едме т
можно
представить
себе
как
какой-нибудь
?-< волос,
пал ец>
или
даже
<червя,
глиста>, а голой
естественно
назвать
только
ту
часть
тела,
ко т орая
обыкновенно
чем -
то
покрыта
(прикрыта)
-
одеждой
или
же
волосами:
причем
в
по­
следнем
случае
это
переносное
зн ачен ие
для
прикрывать',
напра­
шиваются,
например,
такие
ассоциации: ?-<лысина,
грудь,
спина,
но ги,
задница>.
Под
голым
лицом,
по-видимому,
имеется
в
виду
ли­
цо
<с безволосым,
лишенным
бороды
подбородком>, что вообще
нехарактерно
для
крестьянина
русской
дер ев ни
того
вр емен и.
В
ре­
зультате
получается,
что
рост
описываемого
человека
сравним
с
ростом
отталкивающего
существа, ?-<какой-то
пресмы к ающ ейся
твари>, а лицо
-
с
тем
что
с лед ует
стыдливо
прикрывать
как
что-то
непр ил ич но е276. Для чего все это?
Ведь,
казалось
бы,
так ое
неоправ­
данное
и
ничем
не
объяснимое
сни жен ие
объектов
при
описа нии
и
отпугивает
многих
читателей
Пла т оно ва.
276 Впрочем ,
в
выражении
человек
то нког о
рос та
можно
видеть
метонимию
(наблюдение М .Л .
Га сп арова).
Чем
выш е
ро ст
челов ек а,
тем
более
тонким
он
к аж ется
со
ст ороны .
А
мо жет
быть,
это
пр осто
платоновский
способ
выразить
смысл
‘высокий и очень худой’ (замечание Ильи Иткина).


304
Американская
исс ледо в ате льн ица
Ольга
М еерсо н
в
св оей
книге
использует
пр име нител ьно
к
методу
Платонова
те рмин- неол о гизм
неостранение
(производя от него даже глагол неостранятъ), одной
из
основных
ф унк ций
которого
выступает
отказ
от
остранения,
что
слу жит ,
в
ч астно сти,
для
-
“оттягивани[я]
и
усилени[я
са мог о]
ост ­
ранения”277.
Все
процессы,
в
том
числе
самые
абстрактные
и
воз ­
вышенные,
Платонов
предпочитает
сравнивать
именно
с
конкретно­
утилитарным,
н измен ным
и
пошлым,
и
в
качестве
образцов
к
своим
метафорам
(или чаще метонимиям)
вместо
возвышенного
берет
не­
что
рутин ное
и
приземленное.
Платонову
явно
больше
по
душе
не­
остранение,
что
впрочем
не
свидетельствует
о
его
отказе
от
остра­
н ения
как
такового,
но
Мее рсо н
нас таив ает
на
несовместимости
для
Платонова
остранения
и
сатиры.
Неостранение
дае т
возможность
читателю
переживать
трагедию
гер оев
изнутри,
вместе
с
автором,
не
о тдал яясь
на
безопасную
дис танцию
внешне-эстетического.
Установка
на
намеренное
косноязычие
пр иво дит
к
след у ющем у
результату:
платоновские
выражения
как
бы
неизменно
заводят
чи­
тателей
в
тупик,
или
же
просто
морочат,
оставляют
нас
в
дураках.
Это
продолжается
до
тех
пор,
по ка
в
по иск ах
выхода
мы
хот ь
как-то
не
осмыслим
встретившееся
неграмотное
сочетание,
пока
не
п ри­
п ишем
ему
хот ь
какой-то
д опо лнител ьны й
смысл,
т.е .,
в
простей­
шем
слу чае,
по ка
как-нибудь
не
подпр ави м
его
своими
силами,
оп ир аясь
на
о дин
или
сразу
несколько
смыслов-словосочетаний
пр ив ычных
и
ожидаемых
в
той
ситуации,
к от орая
стоит
(или только
угадывается,
’’сквозит”) за всем тупиковым,
с
точки
зрения
но рм
языка,
местом
в
целом.
В
эт ом
нашем
читательском
угадывании
и
коррекции
буквально
написан ног о
мы
оперируем,
конечно,
только
теми
с мыс лами,
которые
уже
приняты,
стандартны
и
будничны,
т.е .
соответствуют
правилам
син такси са
и
грамматики
нашего
языка,
не
об ла дая
при
эт ом
никакой
дополнительной
поэтической
функцией,
каковой
без усло вн о
нагружено
само
сло восо чет ан ие,
по
зам ыслу
Платонова-автора.
Вот
что
сказа но
Меерсон:
“Для того,
чтобы
как-то
усвоить
смысл
фразы,
чи тателю
приходится
пренебрегать
смы сло вым и
отклонениями,
т. е.
заниматься
автоматиче­
с кой
коррекцией,
каждый
раз
списывая
подстановку/оговорку
на
слу­
чайность.
Однако
эти
оговорки
буквально
разрывают
текст
Платонова
в
разные
стороны
и
на
ме лкие
ку сочк и.
Вся
фраз а,
при
буквальнОхМ
про­
чтении,
теряет
всякий
допустимый
контекстом
с мы сл” (там же с. 41-42).
По
поводу
те рм ина
“автоматическая коррекция”, который,
как
и
термин
“под ­
ст а но в ка ”, исследовательница,
по
ее
словам,
заимствовала
из
диссертации
Алексея
Цветкова
(“Подстановка у Андрея Платонова”, Мичиган, 1982) хоте-
277 Меерсон О.А.
“Свободная вещь”.
По э тика
неостранения
у
П лат онова .
Берк­
ли, 1997.
С.25.


305
лось
бы
возразить,
что
“автоматизм”
подобной
коррекции
остается
под
боль­
шим
воп рос ом.
На
мой
взгляд,
как
раз
автоматически
корректируя,
читать
П ла­
тонова
и
не
п олуч аетс я:
пр ичем ,
именно
в
этом,
как
представляется,
и
состоит
пафос
кни ги
самой
М еер сон.
Но
продолжу
прерванную
ц итату
из
этой
книги:
“...корректировать
приходится
уже
пр осто
для
того,
чтобы
не
потерять
сюжетную
нить
и
помнить,
о
че м,
собственно,
р ечь.
На
более
общем
психологическом
уровне
это
к а сается
и
всего
явления
неостранения
у
Платонова
в
целом ,
-
как
информативной,
так
и
нравственно-оценочной
его
сто рон:
чтобы
просто
оказаться
в
сил ах
дочитать
многие
его
пр оиз­
ведения,
не
запутавшись
в
сюжет е
и
не
вп ав
в
клиническую
депрессию,
приходится
на
многое
закрывать
глаза”(тамже,
с.42).
Иногда
упрощенный,
приспособленный
и
годный
для
нашего
чита­
тельского
“потребления”
вариант
такой
ко рр екции
напрашивается
сам
собой
и
вполне
однозначен,
но
чаще,
все-таки,
у
нас
в
сознании
ож ив ают
сразу
несколько
см ысло в- обр азц ов,
или
прототипов,
п ре­
тендующих
на
заполнение
лакуны
внутри
да нно го
трудного
места.
Здесь
сходятся,
кстати,
в
конце
кон ц ов,
оба
активно
используемые
Пл ат он овым
аграмматичные
приема
-
и
плеоназм,
и
эллипсис:
они
оказываются
тождественны
с
точки
зрения
производимого
эффекта,
а
именно
порождаемой
в
созн ан ии
читателя
многозначности.
На
единственно
правильный
вариант
(как было бы в идеале)
наращива­
ется
втор ой,
третий,
четвертый
и тд.
и тп.
-
столько,
сколько
читаю­
щий
способен
“вместить”,
удержать
в
своем
представлении.
Все
они
мешают
друг
другу,
во
всяком
случае,
затрудняя
ста ндар тно е
п они­
мание.
Именно
так
ситуа ция
выглядит
с
точки
зрения
ревнителя
языковой
пра­
ви ль ности.
Не
пот ому
ли
многие
вполне
интеллигентные
л юди
патологически
не
м огут
читать
Плато но ва,
что
он
покушается,
как
им
к ажется,
на
их
врожден­
ные
навы ки
работы
с
язы к ом,
состоящие
в
том,
что
от
я зыка
требуется
прежде
в сего
(если не всегда)
только
максимум
информации
при
ми ни муме
используе­
мых
средс тв?
По-видимому,
под
эти м
скрыты
еще
не
выявленные
характероло­
г ией
л юдс кие
отличия
в
том ,
с
какой
степенью
отчетливости/расплывчатости
те
или
ин ые
из
нас
предпочитают
хр ани ть
в
памяти
воспринимаемую
информа­
цию.
Для
кого-то
хоть
как-л и бо
“неточно определенный смысл”
вообще
не
яв­
ляется
см ы слом
(вспомним тут опять же широко известное утверждение ранне ­
го
Ви тген штей н а: “О чем невозможно говорить,
о
том
следует
молчать”). Таким
людям
не
важны
детали,
а
нуж ен
то лько
“сухой остаток”, смысл целого.
Другие
же
помнят
(и стремятся уяснить)
текст,
так
ска з ать,
во
всей
“шероховатости”, с
сопут ств ующ им и
подробностями
фак тур ы
- кем именно
высказано,
с
какой
сте­
пень ю
ув ерен но сти,
насколько
достоверно
(можно ли подтвердить или опро­
верг нут ь
сказанное
из
каких-то
других
и сточ ни к ов ), нет ли подозрений,
что
во­
обще
“человек пошутил”, какие при этом у меня самого,
воспринимающего,
возникали
ассоциации,
возражения
итд.
ит п.
Одним
с лово м,
кому-то
из
нас
ок а­
з ывается
важ ен
“смысл” , другом у “ инто нация” , тр етье му
-
вообще
неизвестно
чт о,
какие-то
домысливаемые
и
со верш ен но
неочевидные
импликации
т екст а.
(Здесь остается большой вопрос к психологам,
изучающим
механизмы
памяти
и
вообще,
в
силу
само го
определения,
структуру
души.)


306
И так,
п еред
платоновским
читателем
оказываются
один
или
сразу
неско ль ко
побочных
смыслов,
уводящих
в
сторону
с
привыч­
но го
пути
восприятия.
Вот
в
таком-то
затруднении,
“размывании”
смысла,
с
при-остановкой
стандартного,
автоматического
пон има­
ния
и
состоит
важный
пр ин цип
платоновской
(но как вообще,
пред­
ставляется,
вся к ой ?) поэтики.
Кажется,
это
вполне
соо т ветст ву ет
тому,
что
и
со став ля ло
особый
с лог
в
поэтике
Аристотеля:
язык
ху­
дожественного
произведения
должен
был
б ыть,
по
его
мнению,
в
какой-то
мере
не знак омы м
или
просто
-
чужим
язы к ом 278 (ср.
с
подробным
разбором
эт ого
вопроса
в
статье
1898-го
года279).
Но
совершенно
так
же,
сог ласн о
взглядам
современников
Пл а­
тонова,
русских
формалистов,
поэзия
всег да
-
“речь заторможенная,
кривая,
речь-построение.
Проза
же
-
реч ь
обычная:
экономичная,
л е гкая,
правильная...
Нов ое
сло во
сидит
на
предмете,
как
но вое
пл а­
ть е”280.
Ру сск ие
сюрреалисты,
обэ риу ты,
уже
несколько
позднее
(1928), также призывали смотреть на предмет голыми глазами281 .
Формалисты
в
своих
часто
просто
эпатажных
заявлениях,
с
харак­
терной
для
них
’’энергией заблуждения" (термин Шкловского,
заим­
ств ов анны й
у
Л ьва
Толст о г о), конечно,
во
многом
"перегибали пал­
к у"282, хотя по сути тут была большая доля истины .
Ровн о
той
же
э нер гией,
как
видно,
д вижи мы
все
деятели
авангарда,
начиная
с
са­
мого
н ачал а:
они
т оже
по-своему
выхватывают
пре дмет
иск усст ва
из
привычной
к олеи
восприятия
и
помещают,
например,
рядом
друг
с
друг ом
-
на
операционном
столе
зонтик
и
ш вей ную
машинку
(об­
раз
Лотреамона285).
Но
кр оме
пл еон азма,
эпитета,
оборота
figura etymologica и речи,
воспринимаемой
как
произносимая
на
чуж ом
языке,
поэтический
метод
Платонова
след ов ало
бы
еще
соотнести
с
такими
формаль­
ны ми
приемами,
как
эллипсис
и
анаколуф.
Последний
позволяет
пис ате лю
представить
явление
(и,
соответственно,
взглянуть
на
не­
го
ч итате лю)
как
бы
"стереоскопически",
одновременно
с
разных
278 Риторика кн.
Ш
1404Ы, 2-3 //
Ари сто тель
и
ан тич ная
ли те рату ра.
М. , 1978.
С.170-171.
279 Веселовский А. Н.
Яз ык
поэзии
и
язык
проз ы
// Русская словесность.
От
те о­
рии
словесности
к
стр укт уре
те кс та.
Ан толо гия .
М. , 1997.
С.8 5-110.
280 Шкловский В.Б.
Теория
прозы.
М-Л .
1925.
С. 19,61.
281 Шенкман Ян.
Лог ика
абсурда
(Хармс. .. ) // Вопросы литературы.
М ., 1998.
No
4.
С.55.
282 См.
кр ит ик }' наиболее спорных теоретических заявлений представителей
это го
направления
в
статье
Жирмунского
“К вопросу о “формальном
методе” //
Жирмунский
В.М .
Теория
литературы.
По эти ка.
Стили стик а.
Л. , 1977.
С.94-105.
283 Лотреамон.
П есни
М аль до рора.
М ., 1998.


307
то чек
зр ения 284.
Использованию
анаколуфа
(в творчестве Бенедикта
Лившица)
посвящена
статья
М.Л.
Г асп аро ва,
откуда
взята
приве­
денная
в
сноске
цитата.
В
этой
статье
под обн ые
’’сдвиги”,
или
ху­
дожественные
деформации
языка
сравн и вают ся
с
приемами
дефор­
мации
объекта
в
живописи,
когда,
например,
“предмет или фигура разрываются на части [...]; горлышко бутылки бу­
дет
на
по лу
около
сапо га,
донышко
-
на
сто ле,
буквы
уйдут
с
в ыве ски
и
р асп олз утся
по
всей
карт ин е
[...]; если мы соберем эти части,
то
полной
картины
не
п олуч ится, "потому что недостающее не было изображено
х уд ож ни ком" ”285.
Ан ак олуф
можно
считать
и
особой
разновидностью
солецизма
(от
греческого
названия
жи т елей
города
Солы,
в
Киликии,
которые
го­
ворили
на
неправильном,
с
точки
зрения
классического
грека,
яз ы­
к е).
Такие
неправильности
часто
обыгрываются
в
литературе.
Вспомним
тут
хо тя
бы
ч ехо вско е:
Подъезжая
к
сией
станцыи
и
глядя
на
природу
в
окно,
у
меня
сле тел а
шляпа.
Но
их
же
можно
рассматривать
и
просто
как
частный
вид
опущения,
эллипсиса
(или
эллипса,
как
предпочитает
на зыват ь
э тот
прием
М. Л.
Гаспа ро в )286.
Платоновскую
ре чь
нельзя,
конечно,
рассматривать
отдельно
от
па­
радокса,
оксюморона
и
анекдота.
Обычно
парадоксом
называют
алогизм
на
уровне
предложения
(или нескольких предложений)
-
в
от личи е
от
оксюморона,
который
представляет
собой
ало ги зм
на
уровне
словосочетания287.
В
речи
Платонова
и
его
героев
часто
вст речают ся
и
те,
и
др у гие288.
А
вот
собственно
анекдотов
у
него
н ет,
зато
есть
м еста
в
тексте,
построенные
сходным
с
анекдотом
об­
разом.
284 “Анаколуфом (о т
греч.
‘непоследовательность’) в классической теории тро­
пов
и
фиг ур
н аз ы вается
синтаксическая
конструкция,
начало
ко тор ой
строится
по
од ной
мод ели ,
а
конец
по
друг ой,
с
з аметн ым
или
незаметным
переломом
посредине” (Гаспаров М.Л.
"Люди в пейзаже"
Бе недик та
Лифшица:
по эт ика
анак олуф а//
Лотмановский
сборник.
No
2.
М., 1997).
285 Шемшурин А.
"Футуризм в стихах В.
Б рю со ва"; цитируется по указ .
соч.
М .Л.
Гаспарова
(С .81-85).
О тме чу,
что
также
и
в
цитированной
книге
Ол ьги
Ме ер сон
ме тод
обращения
Платонова
с
языком
сравнивается
с
живописными
анаколуфами,
и ли,
ее
словам и,
-
“визуальными каламбурами”
на
картинах
Дж у­
зеппе
Арчимбольдо
(Меерсон.
Указ .
соч.
С.4 3
и
ранее).
286 Еще одна характерная цитата: “...А нак олу ф
-
это
фигура,
близкая
барокко
с
его
принципом
максимума
выразительности
в
каждый
данный
момент...” (Гас­
паров
М.Л .
Указ ,
соч.,
с.
84).
287 Семен Г.Я.
Парадокс
как
стилистический
прием
// Филологические науки.
М., 1987. No5 .
С.81.
288 Интересно было бы рассмотреть,
где
какИе
и
в
какОй
степ ени
(задача для
будущ его
и ссле дов ателя ).


308
Пишут
о
следующем
характерном
для
Платонова
приеме
-
о
“развертыва ­
нии
той
или
иной
анекдотической
с и ту а ц ии ”, когда ситуация обрастает различ ­
ными
выразительными
подробностями,
пр евра щ ающи ми
анекдот
(некий оче­
видны й
каз ус
или
просто
забавный
с луч ай)
уже
в
целый
вводный
сюж ет,
каким
является,
например,
поя вл ение
“бога”
в
сл обо де
в
повести
“Впрок” .
Причем
о
т аком
сюжете
у
Платонова
еще
и
рассказывается
какими-то
неподобающими,
“анекдотическими” (или не- ан екд от и ч е с ки ми )
сл ов ами2 89.
Вообще
анек д оты
можно
условно
разделить
на
“ситуативные”
и
“грамматические” (каламбурные).
Платонов
же
объе ди н яет
те
и
друг ие: “В грамматическом анекдоте речевой ка­
зус,
словесная
не ле пица
выявлены
как
бы
слу чайно,
словно
и
не
по
в оле
автора.
Писатель
по
с ути
де ла
анекдотически
о бе ссмы сли вает
язык
э по хи” (там же,
С. 132).
Но
надо
ска з ать,
что
Платонов
часто
обессмысливает
сам
ане кд от,
как
бы
“снимает”
его,
или
“подвешивает”
в
нашем
сознании
всю
э ту7 “специфиче­
скую
форму
словесного
иск у сств а,
фольклорную
по
с воем у7
происхождению”
(там же,
С. 13 6), как бы намеренно делает не смешным,
а
каким-то
еще
(сказка
ложь,
да
в
ней
нам ек.. .) .
Исследователь
парадокса
Рената
Ла хма н,
п ишет,
что
особый
эф фект
обмана
в
анекдоте
(сйсеПюпе или ^ап по ,
согла сн о
трактовке
Э.
Тезауро
- взглядов
Ар ис тот еля ), отличающий его от других форм остроумия,
состоит
в
том ,
что
з ас тав ляет
обманутого
смеяться
и
над
самим
соб о й290 <над
те м,
что
он
сам
только
что
обманулся,
пове рил
б ыло
воспроизведенной
в
анек­
до те
ло гике ?>.
На
мой
взгляд,
именно
в
обращении
сат ир ич еск ого
в згл яда
на
себ я
с амого
(и для Платонова,
и
для
его
читателя)
-
заключается
весь ма
харак­
терно е
требование
при
восприятии
его
тек ста .
Обратимся
вн овь
к
примерам
платоновского
спос об а
изображения,
в
которых
через
бросающуюся
в
глаза
тавтологию
просвечивает
возможность
множества
разных
прочтении.
Вот
ка к,
к
примеру,
куз нец
Сотых
(из “Ч е венг у ра”) поступает со своим вещевым меш ­
ком :
вместо
того,
чтобы
<поправить на себе его лямку>
или
же
<надетъ на себя,
вз вали ть,
закинуть
на
плечо>, как-нибудь
просто
<укрепить на спине>, или наконец <вз гр омоз д ить
на
себя>, в том
случае
если
мешок
тяжел
и/или
чел овек
н ело вок
и
неуклюж,
плато­
но в ский
герой
“стал заново обосновывать сумку с харчами на своей спине ” (Ч) .
Зачем
это
нужно
Платонову
и
что
(какой именно неявный смысл)
так им
образом
при
чтении
наводится?
Может
быть,
автор
навязыва­
ет
повествователю
какую-то
особую
а) <дотошность в описании де ­
талей
пр о исх одящ е г о>? Или же этим подчеркнута б) <основатель-
нос ть
самого
дан ног о
зан я т и я>, надевания на плечи мешка?
А
во з­
можно,
им еет ся
в
ви ду,
что
в) <харчи,
находящиеся
в
сумке,
-
это
гла вн ое
и
ед инс т венное
обоснование
всей
жизни
ч елове ка>? Или
289 Голубков С .А .
Анекдотическое
в
прозе
А.
Платонова
// Андрей Платонов.
Исследования
и
ма тери алы.
Воронеж, 1993. С. 129, 132.
290 Лахман Р .
Пар ад окс
и
фантазм
/7 Парадоксы русской литературы.
Спб., 2001.
С.ЗЗ.


309
автор
подбрасывает
и
такой
вывод:
г ) ?-<с пина
это
основа
и,
так
сказать,
цел ое
основание
-
как
для
тела,
так
и
для
всего
существо­
вания
этого
“самодельного”
героя,
некий
его
’’каркас,
х р ебтина,
ос­
то в ...’^. Впрочем,
во
вс ем
видна
еще
и
определенная
ирония
автора
-
то
ли
по
поводу
действий
собственного
п ер сон ажа,
п одтр ун ива ние
над
ним
(и отстраненность того взгляда,
которым
автор
да ет
во з­
можность
нам,
читателям,
взглянуть
на
мир
героев), то ли
-
над
са­
мим
со бой
(и своей собственной манерой выражаться).
Возникает
примерно
тот
же
эффе к т,
что
и
в
результате
более
простого
обозна­
чения
ситуации:
взгромоздить
(водрузить)
меш ок
к
себе
на
спину,
-
но
в
б оль шей
степени
отклоняющийся
от
норм ы.
Во
всяком
случае,
ни
од ин
из
пр ивед енны х
вы ше
см ысло в-
предположений
(а -г), как возможный ’’м оти в”
в
то лко ва нии
данной
платоновской
фразы
нельзя
отмести
как
несущественный.
Автор
зачем-то
намеренно
останавливает
наше
в нимание
на
ни х,
оставляя
в
подвешенном
состоянии
относительно
окончательного
смысла
пер ед
выбором
любой
из
возможных
интерпретаций.
Часто
у
таких
плеоназмов-недоговоренностей
нельзя,
как
будто,
и
во все
усмотреть
никакого
доба воч ног о
смысла.
Словно
избыточ­
ность
и
вводится
ав то ром
только
ли шь
для
того,
чтобы
мы
в
оче­
редной
раз
’’споткнулись”
на
ней,
да
и
только
(так,
собственно,
и
б ыло
в
примере
с
длинным,
тонким
ростом
и
голым
лицом).
Во
множестве
вст реч ающ и еся
нам
места
нагромождения,
конечно,
чт о-
то
значат,
просто
мы
не
всегда
понимаем,
что
же
им е нно.
Вот
на­
пример,
следу ющи й
случай:
“дна спертая тревога,
к от орая
то мила сь
в
Копейкине...,
сейчас
тих о
об нажила сь
наружу" (Ч).
Можно
истолковать
это
как:
тр ев ога
<проявилась,
в ышла,
показа-
лась>
наружу
или
<стала заметной,
явн ой>; может быть даже: ?-
<заявила о себе как что- то
ч резм ерн ое,
неприличное,
стесняющее
героя
или
само го
автора>.
Однако
в
некоторых
местах
мы
имеем
де ло
как
бы
с
пл ео наз мом
в
чистом
виде.
Таких
случаев
тоже
много.
В
них
вообще
о казы в ает­
ся
непонятно,
ра ди
чего
введена
избыточность
и
чему
она
могла
бы
служить.
Конечно,
можно
предположительно
квалифицировать
это
как
некий
авторский
расчет
на
то,
что
делаясь
привычной
читателю,
избыточность
постепенно
станет
чем-то
вроде
сам ой
исх од ной
грамматики
-
грамматики
’’натужного”
пла тонов ско г о
языка.
Ав­
тор
как
будто
специально
тре ниру ет
нас,
приучая
к
пользованию
лишь
необходимым
минимумом
языковых
сред ст в
(язык при этом
должен
был
бы
становиться
проще ,
за то
сообщение
на
нем
дл ин­
нее). Но для каких целей нужна такая урезанная грамматика?


310
Е сли
язык
гер оев
Достоевского
наз ываю т
задыхающимся
(от
спешк и,
недоговоренности
и
от
нарочитого
авт орск ог о
невнимания
к
внешнему
литературному
оформлению,
вообще
к
"красивости”
р е чи), то и язык платоновских героев также можно назвать зады­
хающимся,
но
уже
по
иной
причине
-
от
предварительной
и
много­
кратной
” пережеванности"
и
"выговоренности” (кем-т о
другим,
на­
пример,
нами
с
вами
или
же
газетными
штампами,
голосами
дик то­
ров
по
радио
итп.)
всег о
того,
что
они
говорят.
Реч ь
платоновских
героев
находится
в
постоянной
борьбе
-
или
же
в
постоянном
от­
талкивании,
отторжении
"чужого слова",
по
Бахт и ну
(но ради чего?
ра ди
его
освоения,
подчинения
с еб е?).
Это
чуж ое
(даже враждеб ­
но е)
слово
она
в
се бя
щед ро,
по-достоевски,
впускает
и
использует
для
своих
целей
-
постоянно
переворачивая,
об ыг ры вая,
"передер­
гивая"
и
подрывая
е го,
хо тя
при
эт ом
Платонов
никогда
яв но
не
от­
стр аня ется
от
героев
и
не
отказывается
от
маски
откровенного
ци­
тир о ван ия.
Он,
как
некий
простодушный
малограмотный
к ор рес­
пондент
из
провинции,
не
делает
различий
не
только
м ежду
прямой
и
ко све нно й,
но
и
между
сво ей
и
чьей-то
чужой
речью.
Как
же
нам
распознать,
где
кончается
для
не го
чуж ое
слово
и
начинается
"свое собственное"? Такое как будто вообще невозмож­
но?
Или:
для
чег о
ну жен
Платонову
в
языке
"режим строгой эконо ­
мии" ,
испо ль зо ва ние
тех
же
самых
слов,
фо рмул
и
ф орм улир овок ,
которыми
пользуются
другие,
-
люди,
на
которых
"сокровенные"
герои
Платонова
так
не
желали
бы
б ыть
даж е
похожими,
от
кото­
рых
они
стремятся
во
что
бы
то
ни
стало
отойти
и
обособиться?
Да
и
зачем
вообще
писателю
минимизировать
языковые
сред ства?
В
це лях
социальной
мимикрии,
что
ли?
Или
рад и
создания
“пролетар­
ского
Ль ва
Толстого”,
как
в
св ое
время
-
то
ли
иронически,
то
ли
всерьез
ставил
задачу
перед
писа т елем
н ового
времени
Зощенко?
Да
и
что
должно
было
п олу чат ься
в
результате
сл едо вани я
-
той
“традиции
афористически-двусмысленного
слова,
требующего
<всякий раз>
небуквального
во спр иятия”
сказанного,
кот о рую
нуж­
но
пост оя нно
иметь
в
ви ду
при
чтении
писателей
типа
Зощенко291?
Что
мо жет
быть
достигнуто,
например,
стилизацией
реч и
(как пер ­
со наж ей,
так
и
рассказчика)
под
ска з
некого
"патологического по ­
шляка",
прохвоста
или
подонка,
советского
хама,
как
у
Зоще нк о,
ес ли
воспользоваться
уже
известной
ву льг арн ой
интерпретацией
его
творчества,
озвученной
Ждановым?
Всё
это
воп ро сы,
на
кото­
рые
нет
однозначного
ответа.
Платонова
менее,
чем
к ого
бы
то
ни
291 Новиков Вл .
О
ме сте
Зощенко
в
рус ск ой
литературе
// Литературное обозре ­
ние.
1995.
No
1.
С.2 5.
Очевидно,
писатели
и
сами
не
знают
ответа
на
это т
вопрос.


311
бы ло
другого,
по
глубинному
смыслу
его
творчества,
можно
запо­
дозрить
в
социальной
“мимикрии”
или
“подкоммунивании” (как это
определяли
для
себя
Р.В.
Иванов-Разумник
и
М. М.
Пришвин). В
ча­
стности,
Платонов
как
будто
искренне
считал,
что
в
советской
ли­
тературе
“новый Пушкин”
просто
н еи зб ежен; “он есть необходимая,
а
не
только
желат ел ьн ая
си ла
коммунизма”
и
таким
Пушкиным
но­
во го
времени
готов
был
признать
Горького,
хот я
и
указывал
на
его
ошиб ки
(“Пушкин и Горький” 1937).
Эти
ответы
самого
Платонова
на
поставленные
во пр осы
предстают
наиболее
запутанными
и
слож­
ным и.
О
том,
что
делает
со
свои м
(а соответственно,
и
с
нашим,
ч итате ль­
с ким)
языком
Платонов,
довольно
точно
(хотя,
безусловно,
с
нек о­
т орым
поэтически-субъективным
наж им ом
и
перехлестом)
бы ло
сказано
у
Иосифа
Бродского,
в
предисловии
к
вышедшему
впервые
в
1973 году ’’ Ко т ло вану”. Согласно его мнению,
Платонов
“заводит русский язык в смысловой тупик или
-
что
точнее
- обнаруживает
тупиковую
философию
в
самом
языке
[...], ибо язык,
не
поспевая
за
мы с­
ль ю,
задыхается
в
со слагат ель но м
наклонении
и
начинает
тяготеть
к
вне ­
вре мен ным
к ате го риям
и
конструкциям;
вследствие
ч его
даже
у
п ро стых
су ще ствит ельн ых
почва
уходит
из-под
ног
и
вокруг
них
возникает
ореол
„2<р
ус ловно сти
“.
С
одн ой
стороны,
мне
кажется,
следует
различать
сам
тупик,
или
“тупиковую философию”
у
Платонова
(или даже еще более катего ­
рично
-
тупик
в
языке,
в
русском
языке
вообще,
например,
по
срав­
нению
с
английским), а с другой стороны,
дейс твит ель ну ю
“зыб­
кость,
со слагат ельн ост ь
и
условность”
того,
о
чем
Платонов
пишет.
Первое,
грубо
г ово ря,
соотносимо
с
тав тол оги ями
и
повторами
смысла,
а
второе,
скорее,
с
культивированием
не одно зна чн ости
в
его
текстах.
Вот
еще
одна,
на
э тот
раз
философская,
пар алл ель:
нечто
по­
добное
Мераб
Мамардашвили
называл
выходом
из
определенных
ситуаций
сознания
-
с
одновременным
входом
в
ничто
языка
и
идеологииTM.
Иначе
г ово ря,
там
где
писатель
пр ибе гает
к
чьему-то
известному
(апотомуне-своему
языку,
тем
более,
к
языку
идеоло­
гии), ему гораздо легче спрятаться за ним и не быть самим собой:
тут
ведь
не
над о
отвечать
за
каждое
слово.
В
эт ом
смы сле
ч елове к
и
выходи т,
по
выр ажени ю
Мам ар даш ви ли,
из
“ситуации сознания”,
оказываясь
в
ничт о
языка,
то
есть
как
бы
уже
не
обязан
мы слит ь
292 Бродский Иосиф.
Предисловие
к
п овести
“Котлован”
И
Андрей
Платон ов.
Мир
тво рчес тва.
М ., 1994.
С.154.
293 Мамардашвили М ., Пятиг ор ск ий
А.
Си мвол
и
сознание.
М ., 1997.
С. 121.


312
сам
(имея в виду известное изречение Декарта), и существует ис­
клю чите ль но
бессознательно,
пользуясь
чем-то
го то вым
и
пл ывя
по
теч ен ию.
Вот
Зощенко,
на
мой
в згля д,
окунувшись
и
запл ыв
на
гл у­
би ну
этого
“ничто”,
уже
не
с мог
оттуда
выбраться
обратно,
хот я
и
пр едпр иним ал
по пы тки
к
этому,
в
художественно-исповедальной
форме
(“Голубая книга”
и
особенно
“Перед восходом солнца”).
Платонов
же
пытался
сказать
свое
нечто,
постоянно
используя
раз­
ные
имевшиеся
у
него
под
рукой
“ничто”.
Насколько
ск а занное
Б ро дским
вер но
применительно
к
Плато­
нов у
(да и,
собственно,
что
такое,
как
выглядят
смысловые
тупики
яз ык а), следует обсуждать особо и мы к этому вернемся .
Здесь
было
важно
фиксировать
еще
одну
из
возможных
точек
зрения
на
плато­
новский
язык.
Обратимся
вновь
к
ра зб ору
платоновских
речевых
"излишеств”,
плеоназмов.
Ведь
иногда
о ни,
как
ни
странно,
дают
противоположный
эффект
-
не
убивая
нас
своими
чрезмерными
на­
громождениями
и
“мертвечиной”,
не
загоняя
в
угол
и
так
уже
зна ­
чительно
угнетенное
э стетич еско е
чувство
читателя,
а
напротив,
-
п оражаю т
нео жид анн ой
по э зией,
подталкивают
и
даже
окрыляют
воображение.
Вот
опять-таки
обычное
для
писателя
сочетание:
“Копенкин прокричал своей отмолчавшейся грудью негодующий воз ­
глас" (Ч).
Вполне
можно
бы ло
бы
(но,
так
сказать,
уже
в
бо лее
спокойном
ре­
жи ме,
говоря
п ро зой ), употребить вместо этого выражения:
а)
Ко-
пенкин
прокричал
<какие -то
слова
/ ругательство /
что-то
выкрик­
ну л^
б)<изегогрудираздался(послышался,
донесся)
ликующий
возглас>, -
но
уж
ника к
не:
прокричал
возглас.
То
есть,
как
заметил
бы
стилист,
в
семантике
глагола
к ричат ь
сод ер жит ся
смысл
суще­
ствительного
во зг лас
(или содержится слишком большая,
недо­
пу стима я
для
языковой
нормы
и
нашего
языкового
сознания)
часть
этого
смысла,
ср. :
прокричать
-
'издать крик;
громко
говорить
что -
л.'; возглас
-
'громкое восклицание,
г ромк ий
вык ри к ' (БАС), где вы­
к рик
естественно
толкуется
через
крик,
а
во склиц ат ь
-
ч ерез
гово­
ри ть,
и
все
замыкается
в
не из бе жном
порочном
круге.
Для
по лн оты
понимания
платоновского
сочетания
имеет
смысл
учесть
и
такое
выражение
литературного
языка,
как
в ) <прокричал что -т о
отмол­
чавшимися
-
т .е.
застывшими,
пробывшими
долгое
время
без
упот­
ребления,
в
молчании
-
губами
(языком,
гортанью,
лег ки ми )>.
На
самом
де ле
этот
пример
показывает,
что
нарушая
но рмы
словоупот­
реб ления
(как правило, “с кл еи ва я”
друг
с
другом
не
сочет ающи еся
обычно
см ысл ы), Платонов далеко не всегда достигает лишь отри ­
цате ль но го
эффекта,
т.е .
усл о вно
гов оря,
с
художественной
то чки


313
зрения
порч и
языка,
но
подчас
и
особ ой
его
поэ тично сти.
Послед­
няя
лишь
ст ано вит ся
более
заметной
на
фоне
первой.
Естест венн о,
что,
накладывая
за пр еты
и
го воря:
Так
ска за ть
нельзя,
-мы
всякий
раз
руководствуемся
не
доводимой
в
сознании
ни
до
каких
конкретных
прав ил
языковой
инту ицие й,
т.е.,
по
сути
дела,
па мять ю
того,
как
пр и нято
или
как
не
принято
гов ор ить
(об этом ведется речь в книге Бориса Гаспарова294).
Например,
мы
знаем
и
мож ем
употребить
т акие
выражения,
как
послышался
возглас
или
про крич ал
ругательство,
но
сказать,
почему
именно
они
норм ат ив­
ны,
а
не
платоновское
прокричал
в о зглас,
мы
не
м ожем:
просто
такова
привыч­
ка
и
таково
н аше
языковое
употребление,
как
любил
выражаться
Витгенштейн
в
своих
поздних
"Философских исследованиях" (1953).
Строить
здесь
теорию
з ачаст ую
оказывается
бессмысленно:
ну,
как
объяснишь
ребенку,
почему
съесть
в
рот
или
с ъесть
(что -то)
зубами
- неправильно (см.
выш е)?
Еще
примеры
платоновских
сло весн ых
нагромождений:
“Музыка заиграла вдали марш движения ” (К).
С р.: движение
-
'перемещение тела,
п ред мета
в
пр ос тр анстве ',
м арш
-
'музыкальное произведение в энергичном,
четком
ритме
и
разме­
ренном
в
соответствии
с
шагом
такте' (БАС).
Но
шаг,
собственно,
и
е сть
-
определенный
способ
пер емещ ения
в
пространстве!
Или:
“В это время отворился дверной вход. .. ” (К).
Возможные
осмысления:
а)
отворилась
<дверь>, аа) <открылся>
дверной
<проем>, ааа) <открылся>
вх од
<в дом>.
С р.: вход
-
'место,
ч ерез
которое
входят
(отверстие,
крыльцо,
передняя,
ворота
ит п. )’;
дверь
-
'створ,
закрывающий
вхо д
в
п ом ещ ени е' (БАС).
К
последне­
му
толкованию
можно
бы ло
бы,
из
педантизма,
до бав ить
и
то,
что
дверь
ес ть
створ
как
открывающий,
так
и
закрывающий
вход/выход,
т. е.
'служащий для входа и для выхода'.
По-видимому,
столь
же
плохо
сказать:
за
ним
закрылся
/ затворился дверной выход.
Харак­
терной
особенностью
усто йчив ых
словосочетаний
со
словами
так
н азы ваемы х
"лексических функций"
И. А.
Мельчука
считается
то,
что
од но
из
слов
в
них
бывает
в
той
или
ин ой
степени
переосмыс­
лено,
поскольку
либо
вообще
не
употребляется
вне
сочетания
с
данным
сл овом,
как,
например,
за ка дычны й,
заклятый
(соответст­
венно,
для
с лов
“друг”
и
“враг”), либо же употребляется,
но
ли шь
с
весьма
ограниченным
числом
сло в
(как одерживать,
оказывать
дд я.
с лов
"победа ( в ер х)" или "п омощь ( по дде ржк а)"295.
Та кими
со­
четаниями,
как
рассмотренные
выше
обосновал
су мку
на
сп ине
/
тревога
об нажил ас ь
на ружу
/ прокричал возглас /
м арш
движения
или
дверной
вход,
-
Плат он ов
добивается
от
нас
нового
вз гл яда
на
294 Гаспаров Б. М.
Язык,
память,
образ.
Лингв ис тика
языкового
существования.
М ., 1996.
295 Устойчивые словосочетания русского языка ( п од
ред.
Л.И .
Широковой)
М.,
1976.
С.7-24.


314
привычную
дейст вител ьно с ть ,
он
хочет,
чтобы
на
фоне
нормальных
сочетаний
языка,
которые
так
или
иначе
вс егда
присутствуют
в
на­
шем
сознании,
или
“просвечивают”
на
фо не
неправильных,
по яви­
ли сь
бы
и
некоторые
до пол ните ль ные
смы слы
-
т. е.
вс плыло
бы
це­
лое
мно же ство ,
на ве ден ное
от
взаимодействия
обычно
нес ое дини­
мого,
слов
нарочито
странных,
неправильных
и
искаженных.
Про
возможные
преимущества
“иносказательной”
манеры
вы­
ражаться
своих
героев
-
подчас
намеренно
г руб ой,
хотя
при
э том
всегда
подчеркнуто
искренней
-
Платонов
пишет,
когда
ра сска зы ва­
ет
о
мастеровом
человеке
Федоре
Федоровиче,
в
очерке
“Че- Че- О”:
“Он го вор и л иноск аз атель но,
но
точно.
Чтобы
пон имат ь
Федора
Фе­
доровича,
на до
глядеть
ему
в
глаза
и
со чувс твова ть
тому,
что
он
гово­
рит,
тогда
его
за тру дне ния
в
речи
имеют
по ясн яющее
зна чени е. ”
В
этом
можно
видеть
иллюстрацию
вообще
одн ого
из
основных
пр инципо в
построения
повествования
Платоновым:
ведь
наши
чи­
тательские
затруднения,
недоумения
и
остановки
при
осм ысл ен ии
его
сочетаний
приобретают
сам од овл еющее
значение
и
должны
служить
как
бы
зало гом
действительного
проникновения
в
глуб ины
его
с мы с ла296. Если мы
их
не
пр ео дол еваем ,
нам
и
не
хочется
читать
дальше.
Или
вот
ин ая
платоновская
формулировка,
как
представля­
ется,
то го
же
самого,
из
“Записных книжек”
писателя
(с . 176):
“Мы разговариваем друг с другом языком нечленораздельным,
но
ис­
тинным
”.
Известное
пр ави ло
хорошего
тон а
(речевого этикета)
да
и
простой
благозвучности
состоит
в
т ом,
чтобы
по
возможности
избегать
в
ре­
чи
прямых
повторов:
однажды
как-то
названный
предмет
при
вто­
ричном
у по мина нии
должен
заменяться
сокращенным,
описатель­
ным
о б о знач ением,
либо
местоимением-анафорой
(он,
это,
тот,
таким
о бр аз ом), либо привычным для данного объекта родовым
име нем- з аме ной
(человек,
поступок,
действие,
данное
событие,
рассмотренный
случай
итд . ), либо же ему должно быть придано
дополнительное
по яс нен ие.
Но
и
это
пр авил о
характерным
об разо м
по-своему
доработано
Платоновым.
При
повторном
упоминании
вме сто
сокращенного
у
нег о
ч асто
возникает
как
раз
расширенное,
бол ее
развернутое
описание,
будто
человек,
воспринимая
уже
упо­
мяну ты й
р анее
предмет,
заново
ну ждает ся
в
ознакомлении
с
во з­
мо жно
более
полными
перечнем
его
свойств
и
характеристик.
Та к,
например,
женщинам,
которых
привозит
в
Чевенгур
Прокофий
Дванов
(чтобы затосковавшим мужчинам- " пр оч им"
не
б ыло
одино-
296Обэтомещеивмоейстатье “Неправильность
п латон ов ско го
языка:
на ме­
ренное
косноязычие
или
бессильно-невольные
“затруднения”
р е чи?” // “Страна
философов”
Андрея
Пл атон ова :
Проблемы
тво рч ества .
Вып. 4.
М., 2000.


315
к о ), автор и его герои последовательно дают такие обозначения:
бу­
дущие
жены;
будущие
супруги;
доставленные
женщины;
же нс кое
шествие
(поскольку в Чевенгур они приходят пешком); женский
состав;
прихожанки
Чевенгура
и
даже:
товарищи
специального
устройства)(Ч).
Гробы,
которые
заготовлены
дер е венс кими
жи те­
лями
(для себя,
на
будущее)
и
бы ли
с пр ятаны
в
пещере,
которая
оказалась
внутри
новостроящегося
ко т лов ана,
обозначаются
как
-
мертвый
инвентарь
или
тесовые
предметы
(К) .
Бо лее
раз ве рну тые
описания
даются
и
лицам,
и
предметам:
крестьянина,
следуя
логике
геро ев
'’Котлована”,
можно
назвать
-
коровий
супруг ,
т.е .,
вероятно,
?-<то т,
кто
жен ат
скорее
на
скотине,
чем
на
собственной
жене >, или
же
?-< то т,
кто
вп ря жен
в
единую
упряжку
с
к ор ов ой>. Тут очевидно
и спо льзо вано
и
сход ст во
в
звуч ани и
с лов
су-пруга,
у-пряжъ,
по д­
пруга',
или
(в другом месте того же произведения)
крестьяне
назва­
ны
людьми,
привыкшими
идт и
тихим
шагом
позади
трудящейся
лошади,
-
это
знач и т,
по-видимому, ?-<сами-то
они
почти
не
спо ­
собны
по-настоящему
работать
(в отличие от стоящего у станка ра ­
боче го), а только лишь используют чужой труд
-
забитого,
безот­
ве тн ого
и
эксплуатируемого
ж иво тн ого>! Последнее предположе­
ние
можно
рассматривать
как
образцовый
пример
отображения
Пл ато н овым
той
’’классовой точки зрения”,
к
которой
по сто янно
призывает
всех
пи сат елей
коммунистическая
идеология.
Но
пози­
ция
самого
Платонова
здесь
-
как
поч ти
ве зде
в
других
местах
-
ре­
дуцирована
и
может
быть
вск рыт а
только
ли шь
из
глубины
множе­
ства
никак
не
проясняемых
им
презумпций,
она
только
по
видимо­
сти
сливает ся
с
этой
внеположной
ей
установкой
о
якобы
классовой
чуждости
крестьянства
пролетариату.
В
статье
Ю.И.
Лев ина
отмечен
и
так ой
широко
используемый
у
Платонова
прием,
как
перифраз.
В
са мом
деле,
вполне
тр ивиал ьны е
вещи
часто
бывают
об озна чены
у
Платонова
каким-нибудь
причуд­
л ивым,
замысловато-витиеватым,
заковыристым
способом.
Ра сс каз­
ч ик,
да
и
сами
герои
г оворя т,
например,
та к:
спрятать
(говядину)
в
с вое
тело
-
вместо
того
чт обы
просто
<съесть мясо>, или: (люди)
давно
живущие
на
свете
-
вместо
<старики,
пожилые
люди>, или
же:
хвостяная
конечность
-
вместо
просто
<хвост> (у коровы)
итд.
итп.
При
это м
“в перифразах Платонова существенно бывает сле­
дующее:
поэтичность
сочетается
с
’’научностью” .. .”297.
Замечу
зд есь
от
себя:
кажется,
что
и
“научность”
и
“поэтичность”
таких
пери­
фраз
должны
одинаково
быть
в
кавычках.
Вед ь
эффект,
достигае-
297 Левин Ю.И.
От
синтаксиса
к
смы слу
и
далее
(“Котлован”
А. Плато н ова) //
Семиотика
и
информатика.
М. , 1990.
Выл. 30.
С.137.


316
мый
в
итоге,
в
любом
случае
весьма
д алек
от
обы чн ой
для
художе­
ственной
лите рат ур ы
поэтичности
-
например,
постоянных
лириче­
ских
отсту пл ений
у
Гоголя,
тонкого
введение
’’возмущающих”
ход
повествования
мотивов
и
поворотов
мысли
у
Пушкина,
нагромож­
дения
в нешне
пр отиво по став ленны х
и
как
бы
все
вре мя
’’переби­
вающих”
друг
друга
голосов
(с вторжением непредвиденных об ­
сто ятель с тв)
в
романах
Достоевского,
игры
с
’’понимающим все”
читателем,
сочувствующим
автору,
у
Булга к ова ,
“интеллектуально­
го
соревнования”
с
читателем
у
Набокова
(Набоков пришел к чита­
телю
несколько
раньше
Платонова,
хот я
они
одногодки)
итп.
-
Всё
это
мож но
б ыло
бы
считать
уже
привычными
для
нас
(т. е.
осв оен ­
ны ми
через
произведения
и ных
пи сат елей)
приемами
художествен­
ной
поэтичности.
С
другой
стороны,
дал ек
платоновский
текст
и
от
“научности”,
ко то рая
зн ако ма
нам
по
произведениям
собственно
научного
жа нра
(или околонаучного,
в
его
литературной
интерпре­
тации ).
И
нау чн ост ь,
и
поэтичность
Платонова
как
будто
всегда
в
кавычках:
рас сказ ч ик
л ишь
отталкивается
от
той
и
от
другой,
оста­
ваясь
ве рным
только
себ е
-
на
грани
пар адо кса,
на
грани
неожидан­
ного
с тол кнов ения
друг
с
другом
чего-то
“официально принятого”,
вп олне
понятного
в
языке
литературы
или
в
научной
речи,
но
и
-
со ве р шенно
непозволительного,
шокирующего,
неграмотного,
отталкивающего.
Вот
дальнейшие
пр имер ы
этой
усложненной,
затрудненной
си с­
те мы
обозначения:
Вощ ев, “з авяз ав мешку горл о,
по ло жил
себе
на
спину
э тот
груз" (К)(до
этого
он
бе реж но
укладывал
в
мешок
оч еред ной
из
предметов
безвест­
нос ти,
па лый
лист,
-
т аким
образом
все
от жившие ,
отслужившие
свой
срок
вещ и
он
собирает
"для памяти", как будто на случай чаемого в бу ­
дущем
воздаяния,
или
Воскресения,
пробуждения
к
н овой
жи зн и).
Здесь
в
описываемой
ситуации
пер ед
нами
возникает
образ
ст ари н­
ного
(еще времен первой мировой войны), особым образом сверну­
того,
удобно
скрученного
для
закидывания
на
спину
вещмешка
-
как
предмета
с
дл инным
горлом
(ср .
с
разобранным
ранее
примером
про
сумку
с
харчами,
которую
ге рой
обосновывает
на
спине,
из
’’Чевенгура”).
Вообще
у
д анно го
объекта
ес ть
и
собственное,
более
обычное,
хот ь
и
стершееся
(но исходно также метафорическое)
обо ­
зна ч ение,
почему-то
не
используемое
Пла т оновы м,
-
горловина
(мешка).
Вместо
этого
писатель,
по-видимому,
пытается
еще
более
’’оживить”
меш ок
в
нашем
представлении,
ут вержд ая ,
что
это
не
“горловина”,
а
прямо
горло.
Быть
может,
так ой
мешок
способен
и
дыша ть,
по
представлениям
платоновского
п ерсо н ажа,
его
бол ее
правильно
рассматривать
как
од уш евленн ый .
Ведь
сло ва
завязал
меш ку
горло
могут
з на ч ить : <заботливо укутал ему горло,
закутал


317
шею,
как
объекту
постоянной
опеки
и
забо ты >.
При
этом
име ется
в
виду,
что
Вощев
берет,
кла дет
?-<и ли
даже
взв алива ет >
на
себя
<эту
ношу>
-
ср.
с
выр ажен ием
б) <взять /
вз валит ь
на
себя
-
обязан­
ность
/ обузу>. В другом примере,
из
’’Чевенгура”:
"Декоративные благородные деревья держали свои тонкие туловища, ”
слово
"туловища"
употреблено
вместо
о жида емог о
и
более
ес тест­
венного:
д ерев ья
<поддерживали свои стволы,
ветки,
кроны>, -
что
з аставля ет
представлять
деревья
какими-то
дик ов инны ми
живот­
ными
или
даже
прямо
людь м и.
Еще
в
одном
м есте
деревья
н азван ы
-
твердыми
растениями
(Ч). Тем самым,
по-видимому,
они
в ыде ле­
ны
в
особый
класс
тв ерд ых
пре дмет ов
-
в
отличие
от
большинства,
или
основной
массы
растений
(а может быть,
и
людей ?) -
как
объ ек­
тов
’’мягко- т елы х”.
При
эт ом
обычная
трава
-
это
уже
какие-то
тря -
вяные
рощ и
(К) ?-<то
е сть
здесь
наблюдателю
пр ед пи сыва ется
взгляд
какого-то
Гулли ве ра ,
ок азавш его ся
в
стране
ве лика но в >298.
И ли:
Вощев
облокотился
на
ограду
"одной усадьбы,
в
которой
при­
уча ли
бессемейных
детей
к
труду
и
пользе” (К).
В
посл ед нем
при­
ме ре
имеется
в
вид у,
ко неч но
же,
детский
дом
и
на хо дящ иеся
там
а)
<брошенные,
оставленные
родителями,
л иш ивш иеся
семьи,
беспри-
зорные>
де ти.
Но
са мо
с лово
бессемейные
вносит
знач ен ие
какого-
то
преждевременного
взр ос лен ия
или
да же
старения
р ебен ка
(это
воо бще ,
на до
сказать,
оче нь
ч асто
обыгрываемый
мотив
у
Платоно­
ва). Получается,
будто
автор
нав одит
нас
о днов ре менно
с
а)
и
на
тот
вывод,
что
б)?-<дети
по
собственной
во ле
ушли
из
дома,
ост ави в
там
(даже бросив?) своих родителей^
Иной
пример:
Чепурный
"вспомнил,
что
з имы
бывают
ма л оснеж ным и,
а
если
так,
то
сн ег
не
у теп лит
до мов
и
тогда
можно
пр ост уди ть
все
население
ком­
му ни зма
и
оно
умрет
к
в ес не” (Ч).
Нормальнее
к азалось
бы
выра­
зи ть
смысл
словами:
а ) <простудить кого- то
(ребенка), простудить
какое-то
количество
людей>.
При
особых
условиях
еще
возможно
представить,
что,
например,
какой-нибудь
воспитатель
в
дет ско м
саду
простудил
це лую
группу
детей.
Но
это
зн ачит ,
что
на се лению
города
Чевенгур,
как
об ъек ту
действий
Чепурного,
п рипи сы ва ются
те
же
свойства,
что
и
детям,
-
управляемость,
манипулируемость,
практически
нуле ва я
ст епен ь
самостоятельности.
С ра вним
с
толкованием
та кой
фраз ы : X простудил У- а
= 'X сделал так ( или
оказался
по
неведению
причиной
того), что У простудился', т .е .
'заболел из - з а
переохлаждения'.
Ведь,
пр ос туж ать
-
'подвергать действию простуды,
вызы-
298 Ср.
такж е
раз бор
этого
примера
Мариной
Бобрик
в
“Заметках о языке Анд ­
рея
Пла тон о ва ” (Wiener Slawiatischer Almanach. Bd. 32 . 1995.
С .1 6 5-191).


318
вать
п ростуд у,
бо ле з нь' (БАС).
Или
же,
согласно
синонимическому
слов ар ю299,
простудить
-
'подвергнуть сильному охлаждению;
вызвать
п рост удн ое
заболе­
вание'.
А
население
-
'совокупность людей,
проживающих
на
земном
шаре,
в
каком-то
гос уд арс тве,
стр ане ,
об лас ти ' (БАС).
Итак,
вых оди т,
что
платоновский
герой
опасается,
что
свои ми
необдуманными
д ейс тви ями
он
б) ?-<погубит всех
жителей,
все
население
первого
гор од а,
жи вущ его
в
коммунизме>.
Из- за
тог о,
что
процесс
приобретения
человеком
п рост уды
всегд а
“неконтролируем”, труд­
но
представить
себе,
как
можно
одновременно
простудить
население
города,
пусть
даже
такого,
в
ко тор ом
живут
то лько
одиннадцать
"коммунаров" (и позже
присоединившаяся
к
ним
орда
неорганизованных
"прочих"), как в Чевенгуре.
Субъектам
действия,
т.е.
Чепурному
и
другим
руководителям
коммуны
тем
са­
мым
придается
статую
"повышенной официальности", будто они
- руководители
страны,
решающие
гло ба льны е
проблемы,
и
ни
в
коем
случае
не
должны
“за­
держивать
процесс”
дальнейшего
освоения
коммунизмом
но вых
терри тор ий.
В
работе
И.М .
Кобозевой
и
Н. И.
Лауфер
описан
прием
плато ­
новского
“антиумолчания”
или,
как
это
еще
названо
ими ,
“двойной
категоризации”
дей ств ия
-
например,
когда
факты
одновременно
фиксируются
и
на
уровне
физически
конкретного
осущ ествлен и я,
и
на
уровне
их
ре зу ль т а та : “Копенкин истребил записку на четыре
части” (Ч).
Здесь
пр едста вл ено
и
конкретное
разр ыван ие,
и
ун ич­
тожение
в
общей
форм е.
Героиня
(Ч)
горевала
головой
на
л адон и,
-
т.е .
ее
де йстви е
пр едст авл ено
и
как
описание
по зы,
и
одновременно
как
ч исто
внутреннее
переживание.
Другой
герой
(Ч)
п рист ал ьно
интересуется
(чем-либо), -
т. е.
одновременно
и
смотрит,
и
(тем са ­
мы м)
проявляет
к
этому
интерес.
Ге рои
(ЮМ)
присутствовали
на. ..
собрании
уже
за год я,
-
т. е.
и
приходили
(на собрание), и уже нахо­
дились
т ам3 00.
Все
это
-
своего
рода
ан а к олуфы.
Действительно,
Платонов
как
буд то
наме ренно
в
постоянных
нел ад ах
с
интерпрета­
цие й
д ейс твий
св оих
пе рс она жей
на
уровне
их
’’подведения”
под
ту
или
иную
привычную
смысловую
категорию.
Он
всегд а
сомневает­
ся
в
пра во мер но сти
такого
подведения
и
вместо
рядового
обозначе­
ния
сит у ации
специально
пр именяе т
усложненное.
Та к,
вместо
гла­
голов
син оним ичес ког о
ря да
вынимать
/ доставать /
вытаски­
вать,
которые
бы ли
бы
нейтральны
в
оп и сываем ом
ни же
контексте
(герой просто вынимает из старых досок гвозди), Платонов находит
экзотический
глагол
-
изыс к иват ь:
“Цветов на время перестал изыскивать гвозди,
он
зах оте л
сохра нит ь
себ я
и
прочих
от
расточения
на
труд,
чтобы
ос тавит ь
в нутри
лучшие
силы...
” (Ч). (До
этого
Са ша
Два нов
вместе
с
др угим и
вы дер гива л
гвозди
299 Словарь синонимов русского языка.
М..
1971.
300 Кобозева И. М .,
Лауфер
Н.И.
Языковые
аномалии
в
прозе
А.Платонова...
//
Логический
ан ализ
языка.
Противоречивость
и
аномальность
тек ста.
М ., 1990.
С.128-130.


319
из
сунд уков
в
дом ах
бывших
бурж уев,
чтобы
употребить
их
для
нужд
деревянного
строительства.)
Не
говоря
о
т ом,
что
и
расточение
себя
на
тру д,
и
оставление
сил
внутри
-
элементы
тог о
же
самого
коверкания
языка,
обратим
вн и­
мание
ли шь
на
слово
изыскивать',
пустить
г возди ,
извлеченные
из
предметов
мебели
(как по- вид имо му
слишком
сл ож ных
вещей,
бес­
п оле зных
для
пролетариата)
на
нужды
"социалистического строи ­
тельства",
-
в
этом,
по
сути
дела,
уже
в
миниатю ре
смысл
соц иаль ­
ной
ре волюци и!
Во-первых,
эти м
до стиг аетс я
л иквида ци я
излиш­
к ов:
сундук
как
очевидная
метафора
накопительства,
если
из
него
вынуть
гвозди,
непременно
развалится
на
части.
Но
во- вт о рых,
этим
же
еще
и
собирается
об щее
достояние,
добро
для
вс ех
неимущих,
т.е.
в
данном
случае
-
просто
гвоз д и.
Можно
п опутно
отме ти ть
и
характерную
(хотя возможно ненамеренную)
п ерек лич ку
со бы тий
в
произведении
Платонова
-
с
правилом
русского
погре­
б аль ного
об ря да,
предписывающим
вы тас кив ать
гвозди
даже
из
об уви
покой­
ног о
(в гробу не должно быть никаких железных предметов)301. Т аки м о б р аз о м,
в
с илу
одного
из
осмыслений,
деятельность
л юдей
в
Чевенгуре
-
то
же
самое,
что
подготовка
к
церемонии
похорон!
При
эт ом
авт ор
снова
дает
нам
возможность
взглянуть
на
сит уа­
цию
иронически.
Ведь,
с
одной
стороны,
необычный
в
данном
с лу­
чае
глагол
из ыс к ивать
вно сит
в
тривиальное
д ос таван ие
гво зде й
смысл
какой-то
особой
его
ценнос т и
-
ср.
<?-и зы скател ь ские
раб о­
ты^
но,
с
другой
стороны,
и
см ысл
откровенной
наду манно сти,
никчемности
эт ого,
ср.
т ол ков ание
слова
изысканность
-
‘ус ­
таревшее]
вычурность,
манерность’ (МАС), или же во фразе:
Ну,
это
уж
явн ый
изыск.
Надо
снова
ск азат ь,
что
с
подобными
раздвое­
ниями
авторского
отношения
к
изображаемому,
когда
у важ ение,
заинтересованность
и
даж е
восторженный
пафос,
направ ля е мые
ав­
тором
на
действия
героев
или
происходящие
в
про извед ении
собы­
тия
(лирика), соседствуют с откровенной иронией,
вышучиванием
и
ч уть
ли
не
даже
прямым
издевательством
над
своими
же
героями
и
происходящими
событиями
(а фактически над самим собой!), мы
сталкиваемся
при
чтении
Платонова
пос тоя нно 302.
301 Зеленин Д .К .
Восточнославянская
этнография.
М., 1991.
С.347.
302 По мнению Михаила Золотоносова,
особый
язы к
платоновской
прозы
можно
оценивать
как
результат
“креолизации”, или наложения друг на друга двух ко­
дов
-
мифологического
(языческих примет и суеверий ,
а
также
религиозной
ве­
р ы), с одной стороны,
и
современного,
с
его
приоритетом
логического,
научного
мировоззрения
и
идеологии,
с
другой
(Золотоносов М.
Ложное
солнце
(“Чевен­
гур”
и
“Котлован”
в
ко нте ксте
советской
ку льтуры
1920-х
годов) // Вопросы ли ­
тера тур ы.
1994. No 5.
С.4 0.).


320
Иосиф
Бродский,
говоря
об
отличии
язы ка
Платонова
от
большин­
ств а
современников
-
Пильняка,
Олеши,
Замятина,
Булгакова,
Зо­
щенко,
занимавшихся
бо лее
или
мен ее,
как
он
говорит,
“стилисти­
ческим
гур м анств о м”,
т.е.
“игравших с языком каждый в свою игру
(что есть,
в
конце
концов,
форма
эскапизма)”, -
пишет
так:
“Платонов сам подчинил себя языку эпохи,
увидев
в
нем
т акие
б ез дны,
за­
глянув
в
кот ор ые
однажды,
он
уже
более
не
с мог
скользить
по
литератур­
ной
поверхности,
занимаясь
хитросплетениями
сю ж ета,
типографскими
изыс ка ми
и
стилистическими
кру жев ами ”303.
В
само м
дел е,
Плат он ов
словно
всё
стремился
выйти,
или
вывес ти
себ я
да
и
нас
за
пределы
того
спасительного,
магически
оберегаю­
щ его
тех,
кто
на
нем
говорит
и
за
не го
“держится”
как
за
опору,
языка
(о чем писал в своем стихотворении в прозе Тургенев); само ­
убийственно
тщ ился
расколдовать
ег о,
оставив
себя
и
нас,
читате­
л ей,
на едине
с
дейс твител ь но сть ю
как
она
есть,
ничем
не
при кра ­
шенной
и
потому
подчас
просто
не
выносимой
-
с
еще
мно го кр ат­
но
усиленным
в
не й,
по
сравнению
с
обычным,
гнетом
новояза
и
тем
ужасом
атмосферы
безвыходности,
в
ко то рую
погружены
прак­
тич е ски
все
платоновские
герои,
в
к от орой
рождаются,
а
зачаст у ю
и
гибну т
его
со б ст венные
рассуждения.
Ри ск
такого
спо со ба
ненапрямую
направленной
речи
в
литера­
туре
состоит
в
т ом,
что
ни
в
коем
случае
нельзя
“заиграться”: во-
первых,
может
обидеться
власть
-
если
она
(вполне справедливо,
как
мы
ви дим
на
примере
С талина
с
его
надписями
на
полях
плато­
новских
текстов)
усмотрит,
что
именно
ее
яз ык
подвергается
п аро­
дированию
и
высмеивается;
но,
во- вто рых ,
и
сам
интеллигентный
ч итате ль
мо жет
не
принять,
как
ему
п ок ажет ся,
"низкопоклонства”
перед
властью
и
на сажд аем ой
ему
-
через
те кст
и
через
я зык
-
при­
мит ивно й,
чу д ови щной
идеологии.
Пе рвую
реак ци ю,
собственно,
можно
еще
иллюстрировать
от вет ом
Горького
Платонову
(1927) на
то гдаш нюю
просьбу
по след нег о
помочь
в
опубликовании
"Чевенгу­
р а" (будущий патриарх социалистического реализма,
сам
бывший
босяк,
только
что
вер ну лся
из
сво его
итальянского
изгнания
в
Сор­
ренто
и
ему
было
явно
не
по
душе
тв орч ест во
уж
с лиш ком
всё
ус­
ложняющего
писателя-пролетария).
Вторая
же
точка
зрения
может
быт ь
представлена
откликом
Бродского
на
"Котлован" (это как бы и
наша
реакция,
т.е.
наиб о лее
естественная
реакция
человека
конца
XX и начала XXI
века).
303 Катастрофы в воздухе //
Бродский
Иосиф.
Поклониться
тени .
Л., 2000.
С.272-
273. - То
есть,
как
можно
понять,
уже
сам
от
этого
языка,
как
гово рится , “со ш ел
с
рельсов”
и
“крыша (у
него )
поехала”(М.М.)?


321
Но
именно
Платонова
-
в
отличие
от
Набокова
и,
над о
ска зать ,
от
сам ого
Льв а
Толстого
-
Иосиф
Бродский
в
св оих
л екция х
относит
к
писателям-пророкам,
тип а
Достоевского:
“Второй тип
- меньшинство -
воспринимает
с вою
(и любую другую)
жиз нь
как
лабораторию
для
испытания
человеческих
качеств,
сохранение
которых
в
экстремальных
обстоятельствах
является
пр инципиал ьно
важным
как
для
рели­
гиозного,
так
и
для
антропологического
варианта
пр ибы тия
к
месту
назначения.
Как
писатель
такой
человек
не
балует
те бя
деталями;
вместо
них
он
описывает
состо я ния
и
закоулки
душ и
своих
геро ев
с
обстоятельностью,
вызывающей
у
те бя
прилив
благодарности
за
то,
что
не
был
с
ним
зна ком
л ично ” (указ соч.
С. 1 11).
При
этом
для
Бродского
Наб ок ов
по
сравнению
с
Платоновым
оказыва­
ет ся
“все равно что канатоходец против альпиниста,
взобравшегося
на
Д жо­
молунгму” (там же:
С. 126).
Отме тим
следующие
побочные
см ыслы
э той
метафоры-сравнения,
кото­
рыми
вероятно
побрезгует
несклонный
к
поверке
гармонии
алгеброй:
во-
п ервых ,
умение
удерживать
равновесие
и
сама
техн ик а
канатоходца
(т.е.
“экви ­
л ибр и ст ика ”), просто ненужные альпинисту;
а
во-вторых,
наличие
зрителей
и
скопление
людей
на
представлениях
канатоходцев,
которые
противостоят
од и­
но честву
альпиниста
перед
его
“собственной”
вершиной.
Стил ь
Платонова
вполне
срав ним ,
говоря
оп я ть-та ки
сло вами
Бро дс ког о,
с
те ми
“специфическими средствами передвижения”
по
те кст у,
которые
присущи
б олее
вс его
Достоевскому,
-
“сюжеты,
развивающиеся
по
имманентной
логике
ск анд ала,
лихорадочно
ускоряющиеся
предложения,
наползающие
др уг
на
дру­
га
в
стр еми те льн ом
поток е ,
бюрократизмы,
церковная
терминология,
люмп ен­
ск ий
жаргон, [...]
классические
каденции
дв ор ян ской
прозы,
-
что
угодно!
-
все
слои
современной
е му'
речи...” (там же:
с. 1 09-110).
Вот
и
обращение
самого
Платонова
с
языком
Бродский
считал
“стилистическим экстрвхмизмом” (с .И З),
имея
в
виду,
по-видимому
то,
что
в
другом
ме сте
св оих
лекций
он
называет
“хилиазмом” (с. 11 6), а также “эсх ато л ог из м о м” (с. 120-121) или саморазруши ­
тел ьно й
утопией,
заложенной
вн утри
само го
языка.
Вп ро чем,
подробно
так
и
не
разъясняя,
п очему
же
вн утри
ру сског о
яз ыка
1920-30- х г г.
был о
заложено
само­
раз руш ени е,
не
указывая
на
д етон ато ры
(считая их и так понятными?).
И
все
же
Бродский
оп исы вает
свои
впечатления
от
чтения
Платонова
весьма
экспрессив­
но:
“На своей странице Платонов делает примерно следующее:
он
начинает
фразу
в
об щем
привычно,
так
что
почти
угадываешь
ее
продолжение.
Однако
каждое
употребляемое
им
с лово
оп р ед еляется
и
уточняется
эпитетом
или
ин то­
нацие й
или
неправильным
ме стом
в
контексте
до
такой
сте пен и,
что
остальная
часть
фразы
вызывает
не
столько
удивление,
с кол ько
ч увство ,
что
ты
себя
как
бы
ск ом про мети ро вал
ощ уще нием ,
будт о
знаешь
что-то
о
складе
р ечи
вообще
и
о
том,
как
нужно
размещать
эти
конкретные
сл ова,
в
ча стнос ти .
[...]
При
чтении
Платонова
возникает
ощущение
безжалостной,
неумолимой
абсурдности,
ис­
ходно
при сущ ей
языку,
и
ощущение,
что
с
каждым
новым,
н еважн о
чьим,
вы­
сказыванием
эта
абсурдность
усугубляется.
И
что
из
этого
т упика
нет
иного
вы­
хода ,
кроме
как
отступить
назад,
в
тот
самый
язык,
ко то рый
т ебя
в
него
з авел”
(с. 1 19).
То
е сть
спасаться
от
ощущения
абсурдности,
к
которому
неи з­
бежн о
приходишь,
читая
Платонова,
можно
только
возвратным
ухо-


322
уходо м
от
его
язы ка
обратно
в
свой,
общий,
уютный
и
обманчиво­
логичный:
так
следует,
по-видимому,
понимать.
Постепенно
осознаваемая
н ами
трудность
чтения
Платонова
в
то м,
что
он
прямо
и
однозначно
ни ко гда
не
высм еи вает
и
не
пародирует
что
бы
то
ни
бы ло.
В
чем-то,
по
сути
дела,
он
глуб око
со чу вст вует
надеждам
и
устремлениям
к
лучшему
будущему
представителей
самой
советской
власти.
Ведь
зачем-то
он
б ерет
и
оживляет
в нут­
реннюю
форм у
как
раз
тех
языковых
ша блон ов,
которые
-
по
обще­
му'
мнени ю
всех
хоть
сколько-нибудь
не
равнодушных
к
судьбе
св о­
его
языка
людей
-
именно
засоряют
и
уродуют
русск и й
язык.
Ну
для
чего,
казал о сь
бы,
выставлять
напок а з
и
тиражировать
те
выви хи,
шрамы
и
болезненные
наг ное ния ,
к от орые
следовало
бы
просто
от­
сечь,
забыть,
залечить
-
временем,
тих ой
с апой
(“само отомрет”)
или
как-нибудь
еще?
То
ест ь
Платонов
так
и
не
выработал
для
с ебя
или
не
прибегнул
ни
к
одному
уже
готовому
для
этого
в
языке
противоядию.
Он
пр о­
должал
все
г лубже
вживлять
в
себя
разрушительные
для
не го
сам о­
го
инстр ум енты
“монологического”
воздействия
-
как
бы
испы т ы­
вая
на
себ е
их
действие,
проверяя
их
крепость,
проводя
э ксп ери­
м ент
на
живом
т еле
со бств енно й
души.
Это
д ейст вит ел ьно
“само­
бытный
метафизик,
в
сущности
-
материалист,
который
пыта­
ет ся
понять
в сел енную
независимо
от
других,
глядя
на
нее
из
гр яз­
ного
захолустного
городка..У (там
же
у
Брод с ког о:
с. 124).


323
Илл. 19. Два графических автопортрета Ван- Гог а.
Коллаж
XV. Слагаемые стилистической игры:
советская
но-
во речь
и
“ славенщизна”
Как ово
писать
стилем
“советского
Л ьва
Толстого”?
-
“Славенщизна”
и
отсылки-аллюзии
к
библейским
речениям.
Помимо
уже
от м ечав шейся
тяги
Платонова
к
казалось
бы
несо­
вместимым,
с
од ной
стороны,
-
тавтологии,
плео назму
и
нанизыва­
нию
избыточности
разного
рода,
а
с
другой
стороны,
недоговорен­
ности,
эллипсису
и
стяжению,
не льзя
также
не
подивиться
ст оль
же
явным
колебаниям
его
языка
в
пределах
д вух
следующих
отклоне­
ний
от
стилистической
нормы:
во -п ер вых,
в
напр авл ении
к
языку
сниженному,
то
ес ть
к
бюрократическим,
канцелярским
оборотам
р ечи
(а также к простонародным,
зачастую
прямо
обеденным
вы­
р аж ения м304), а во-вт орых,
к
возвышенно-”высокому”
слогу.
В
эт ом
304 Наиболее очевидным это оказывается в “З ап ис ных
книжках”, где “природ­
ны й”
язык
Платонова
вполне
органически
включает
в
себ я
и
матерщину.
Надо


324
Платонов
как
будто
способствует
созданию,
но
сам
в
то
же
самое
вр емя
и
осмеивает
язык
“красного Льва Толстого ”,
р ав нение
на
ко­
торый
-
то
ли
в
шутку,
то
ли
всер ьез
-
провозгласил
целью
но вой
советской
литературы
Михаил
Зощенко
(1928)305 и за что уже вза ­
правду
при нял ись
писат ел и
вроде
Фадеева,
Федина,
Алексея
То л­
стого.
Нез абв енны й
платоновский
герой
Ива н
Федотович
Шмаков,
из
“Города Градова”,
говорит,
что
ны неш ние
бюрократы
(но и писате­
ли,
безусловно,
т ож)
-
суть
“заместители пролетариев”.
Не
эта
ли
сам ая
мысль
звучит
и
в
само у ничижит е льно м
жел ан ии
Зощенко
быть
просто
“временно исполняющим обязанности пролетарского
писателя”
-
<то есть писателя,
пока
еще
не
о свои вшего ,
должно
быть,
элементарную
грамоту>?
Как ово
писать
стилем
“советского Льва Толстого”?
“5 древние времена,
когда
сла вен ски й
нар од
не
знал
упот­
реблен ия
письменно
из обр ажат ь
с вои
мыс ли,
кот орые
тогда
бы ли
тесно
ограничены
для
невед ен ия
многих
люде й
и
дейст вий ,
учен ьем
народ ам
из в ест ных,
тогда
и
язы к
его
не
мог
из об ило вать
таким
множеством
реч ен ий
и
выра­
жений
разума,
как
ны не
читаем.”
(Михайло Ломоносов .
О
пользе
книг
церковных
в
российском
языке.
1758).
Ю .И.
Ле вин
в
пос вя ще нной
тв ор чест ву
Влад исл ава
Х од асев ича
статье
отмечает
по сто я нное
вторжение
ни зко го
в
высокое,
харак­
терное
для
этого
поэта.
То
же
самое,
как
мне
кажется,
нужно
ска­
зат ь
и
пр именит ель но
к
прозе
Платонова.
Так
же
как
Хо дасев ичу ,
и
ему
весьма
свойственно,
что
“низкое сравнение действует как кодовый переключатель,
превращаю­
щий
то,
что
м огло
бы
восприниматься
как
риторика
и/или
стилиз а ция ,
т. е.
нечто
сугубо
литературное,
далекое
от
реальной
жизни
и
потому
не­
серьезное,
-в
серьезное,
человеческое
и
насущ ное.
[...]
Есл и
пользовать­
ся
[...]
ломоносовской
теорией
тре х
штилей,
то
ре чь
ид ет
здесь
о
склон­
ности
[...]
говорить
о
возвышенных
пр ед метах
низким,
ил и,
скорее
средне-низким
стилем
и,
частично,
об
об ратн ом
яв ле нии”306.
сказать,
что
обращение
писателя
с
“сокровенной лексикой”
з аслу жи вает
специ­
ального
исследования.
305 О себе,
о
критиках
и
о
св оей
работе
// Зощенко М. М.
Социальная
г руст ь.
М.,
1996.
С.42.
306 О поэзии Вл.
Ходасевича.
(1984) // Левин Ю . И.
Избранные
труды.
Поэ т ика.
Семиотика.
М. , 1998.
С.246, 251 .


325
Постоянные
см ешен ия
низкого
с
вы сок им
и
у
Платонова
выполня­
ют
ту
же
самую
функцию.
Правда,
более
часто
у
него
все-таки
бы­
ва ет
так,
что
именно
о
чем-то
"низком” (бытовых,
обыденных,
по­
шлых
предметах)
автор
по ве ству ет
выспренне-высоким
слогом,
хо­
тя,
конечно,
и
наоборот,
о
предметах
вы сок их
-
стилем
низки м
и
да же
“подлым”,
если
тут
вспомнить
старинное
знач ение
подлый
(язык)
как
простой
или
простонародный.
При
этом
сам и
избирае­
мые
стили
Платонова
ва рьи руют :
от
-
1) церковнославянских обо­
ротов
речи
и
2) лексикона коммунистической идеологии,
т .е.
в
по­
сле дн ем
случае
языка
наиболее
актуально-официального
(донося­
щегося
из
радиорупора,
как
в
“Котловане”), а в первом случае язы­
ка,
покрытого
патиной
архаики,
и
до
-
3) языка подворотни и кан­
целярщины
(бюрократизмы используются автором в обоих смыслах
-
и
как
высокий,
и
как
низкий
стиль,
традиционный
объект
осмея­
ния) .
Высокий
стиль
тем
самым
как
бы
“опускается”
до
низкого,
а
низкий,
наоборот,
м ожет
подниматься
до
высокого.
Впрочем,
и
вы­
сокий
стиль
предпочтителен
для
автора
в
нек ом
“подпорченном”
вид е
-
т. е.
уже
разложенный
на
не
стыкуемые
друг
с
другом
част и.
О
недопустимости
смешения
раз ных
стилей
пи сал,
всл ед
за
созда­
телем
теории
“трех штилей”
Ломоносовым,
еще
и
такой
ревнитель
чистоты
“словенского”
языка,
как
тогдашний
гл ава
Академии
Александр
Семен ови ч
Ш иш ков : “простые и низкие понятия важ­
ным
и
возв ыше нн ым
слогом
описывать
неп рил ич но ”307.
Перехода
же
с
низкого
на
высокое
(и наоборот с высокого на низкое,
с
объяс­
нением,
где
что
и
зачем)
у
Платонова
вообще
как
буд то
ник о гда
не
происходит.
То
и
другое
даны
нарочито
р ядом
друг
с
другом,
буд то
сталкиваются
лбами
в
едином
высказывании.
Эт о,
конечно,
не
оп-
307 Шишков А. [С .]
Рассуждение
о
ста ром
и
новом
с логе
Российского
языка
//
Соб рани е
сочинений
и
перев одо в
ад мир ала
Шишкова.
Спб ., 1824, Часть II.
С. 170.
Следует
от метить ,
что
нарушения
э того
запрета
начались,
конечно
же,
не
во
времена
Ходасевича
и
Плат он ов а,
а
мног о
раньше,
в
част но сти ,
и
во
времена
Ш иш кова,
и
Пушкина,
и
само го
Ломоносова
они
уже
б ыли,
и
буд ут
про до л­
жаться
до
тех
по р,
п ока
жив
язык.
Вот,
Ломоносов
в
св оих
“Материалах к рос­
сий ско й
грамматике”
заботливо
выписывал
с иноним иче с кие
ряды,
как
бу дто
понимая,
что
варианты
в
них
соотносятся
на
самом
де ле
не
дискретно,
а
граду­
а ль но: “Печаль,
кручина,
скука,
т оска,
грусть,
ун ыни е,
ско рбь
(печален ,
уныл,
п риск орбен ), со кру шен ие
“Чер т,
враг,
сатана,
бе с,
лукавый,
князь
воз душн ый,
адский
кн язь,
князь
тьмы,
тир ан
геэ нский,
су поста т
“Связен,
пров ор ен,
удал,
пов орот л ив,
юров,
верток,
ухватчив,
дюж,
уборен,
крут,
вертлив,
поспеиш ив ,
цепок,
досуж,
ве рт лян”;
“Сте зя,
п уть,
дорога,
троп а,
сле д,
прох од,
ход“;
“Злодей,
враг,
неприя т ел ь,
с опостат ,
пр от ивни к" (Полное собрание сочинений.
Том
7.
Труды
по
фи лоло ги и.
М., 1952.
С. 619-620, 626, -
т.е .
намечал
нечто
по­
хо жее
на
задачи
НОССа.


326
лошность,
но
особый
пла тоно в ский
прием,
своего
рода
монтаж.
Ка­
ко ва
функция
такого
приема?
Платонов
наме ренно
из бега ет
стандартных,
так
сказать,
стилисти­
чески
уже
апр обир ов анны х
способов
выражения
мысли.
Его
те кст
сопровождает
особое
ироническое
отношение
к
действительности,
и,
по
довольно
точному
выражению
Горького
(1929 года), таковое
отношение
заключает
в
себе
“анархическое умонастроение,
сво йс т­
венное
вообще
природе
его
[платоновского]
духа”,
что
неизбежно
при в одит
к
лирико-сатирическому
освещению
действительности,
а
эт о,
“разумеется, [никоим образом]
не
[может быть]
приемлемо
для
[советской]
цензу ры ”308.
Ни же
я
рассмотрю
некоторые
примеры,
в
которых
и
пр оисх од ит
такое
со ед инение ,
как
кажется,
несоединимого.
Вот
первый
из
них:
“Как заочно живущий,
Во щев
дела л
с вое
гулянье
мимо
лю дей,
чувствуя
нарастающую
силу
горюющего
ума
и
все
бо лее
уединяясь
в
тесноте
своей
печали
” (К).
Во-первых,
описанное
таким
об ра зом
гу лян ие
предстает
чем-то
так
или
ин аче
деланным
и
искусственным.
Ср.
б олее
обычные
для
это го
выражения
Прогули­
ва ться
/ быть на прогулке /
на
гулянии>
или
же
сти ли стич ес ки
маркированные
(более “о фициа льны е”
и
да же
в
некоторой
с тепе ни
“манерные”) выражения
<совершать прогулку /
делать
променад>.
Но
вот
неизбежный
вопрос:
ощущает
ли
сам
г ерой
(а Вощев,
над о
зам е­
т ить,
главный
и
наиболее
автобиографический
герой ,
наряду’
с
С ашей
Двано-
вы м)
неестественность
так
представляемого
рассказчиком
действия
или
же
только
рассказчик
- уже
от
себя
лично
-
специально
фик сир ует
пере д
нам и
та­
ко вую
неестественность
его
поведения?
Или
рассказчику
и
ге рою
такое
описа­
ние
вообще
не
кажется
неестественным?
Сам
Платон ов
нигде
не
дает
ни
пря­
мог о
от ве та,
ни
даж е
подсказки
и
намека
на
то,
что
э тот
воп рос
может
иметь
какое-то
значение.
Его
рассказчик
делает
вид,
что
гов орит
с
нами
св оим
есте­
с твен н ы м, “природным”
языком,
бесхитростно
(впрочем так же ,
как
рассказчик
зощенковского
или
лесковского
с каза ).
Во-вторых,
в
платоновском
выражении
жи вущи й
зао чно,
по-видимому,
подчеркнуто
отчуждение
ге роя
от
общей
жизни,
он
как
бы
?-< ни
с
кем
не
в стр е ча етс я>, что ли? <Может быть,
гулял,
не
встр еча яс ь
ни
с
кем
гл аза ми>? В
эт ой
св язи
можно
вспомнить
и
такое
остранение
тог о
же
самого
действия
из
“Записных книжек”
Плато но ва,
ка к: ''Кухарка вышла вечером рассекать воз ­
дух
(гуляние)'" (с. 98).
На
мой
взгляд,
это
го вор ит
о
том
что
гуля ние,
происходя­
щее
на
людях,
предстает
у
автора
вообще
как
важный
объект
переосмысления.
308 Горький А. М .
Неизданная
переписка
// Литературное наследство.
Том
70.
С.3 13 -314 .
Это
же
ощущение
постоянной
языковой
иронии
и
и гры
мо жно
срав­
нить ,
п ож алуй,
с
атмос фе рой
"двустилистичности", которая царила в доме роди­
телей
Михаила
Булгакова
(Земская Е . А.
За метк и
о
русск ом
языке,
к уль туре
и
б ыте
рубежа
19-20
вв.
(по материалам семейного архива Булгаковых) // Облик
слова.
Сборник
стате й
п амяти
Д.Н.
Шмелева.
М. , 1997.
С.333-335).


327
В -тре ть их,
гу ля< ть>
мимо
людей
-
зн ач ит,
оп ять- так и,
быть
не
со
всеми ,
не
так ,
как
все
<хоть и со всеми,
но
ни
с
кем
при
это м
в
отдельности,
ни
с
кем
не
сб лиж аясь >.
В- четвер ты х,
каж е тся
стр анн ым
выражение
чувствовать]
силу
ум а.
-
Именно
работа
ум а,
сог ласн о
платоновской
логике,
доставляет
ч елов еку
стр ад ан ия309.
Наконец,
в-пятых,
удивляет
зд есь
и
сочетание
уединялся
в
тесн о­
те
св оей
печали
-
при
более
обы чно м
для
поэ з ии,
н апр и мер , <печаль теснит
гр удь> .
По лучае тся ,
что
гуля я
в
толпе
сред и
людей,
герой
как
бы
еще
дальше
уходит
в
себя,
ос трее
о щущ ает
св ое
одиночество.
Платоновское
нестандартное
соч етани е
опирается,
по-видимому,
на
та кое
выражение
языка,
как
одиночест­
во
в
толп е
- тоже
соединяющее
в
себ е
несоединимое,
но
уже
вполне
законным,
ус тойчи вым
для
язы ка
образом310.
В
р ез уль тате,
е сли
дела л
сво е
г уля ние
звучит
как-то
смехотворно
и
даже
фальши во,
издевательски
по
отношению
к
самому
герою,
т.е .
?-<
де лал
как
будто
что-то
пос тыд но е>, то уединялся в тесноте своей печали неожиданно
по луча ет
от те нок
возвышенного
сти ля,
чему
способствует
соединение
обычной
метафоры
те сно та
печали
с
оксюмороном
уединился
в
тесноте.
Проницательный
ис след оват ель
платоновского
те кста
Томас
Сей ф-
рид
довольно
точно
н азвал
стиль
Платонова
-
“причудливой амаль ­
гамой,
широким
спектром
жанров
письменной
и
устной
русской
речи
в
д иапазо не,
включающем
и
ненормативные
рабоче-
крестьянские
диалекты,
и
книжный
и
несколько
архаический
стиль,
и
высокопарную
марксистско-ленинскую
риторику,
и
библеиз-
мы”зи
Им
же
был
фиксирован
и
такой
характерный
прием
у
П ла­
тонова,
как
пар о д иро вание
чуж ой
языковой
ст ихии
-
официальной
309 См.
выше
г лаву
IX.
310 Заглянем в словарное значение уединяться ', 'уда ля тьс я,
обособляться
от
ок­
р ужаю щих,
избегать
общения
с
ними'; ныир., уединяться куда-либо (БАС).
Есте­
ст веннее,
конечно,
бы ло
бы
употребить
на
месте
платоновского
выражения
сле­
ду юще е : <уединился в комнате /
в
кабинете
/надаче/
на
прогулке
/влесу
итп.>.
Ин ыми
словам и,
ситуация
'уединение'
должна
бы ла
бы
вк лю чать
в
себ я
следующий
ко мп он ен т: 'когда вокруг имеется никем не занятое,
свободное
от
других
п ро стран ство,
п ре до ставл яемое
только
самому
суб ъек ту
(субъекту уеди­
нения)'.
Но
и дея
‘тесноты’
как
раз
и
отрицает
наличие
незаполненного
пр о­
ст ранст ва,
ведь
те сно та
-
'недостаток свободного места,
отсутствие
простора'
(БАС).
П олуч ается
неки й
оксюморон.
К
тому
же
теснота
печали
была
бы
впол­
не
понятна
через
обычное
метаф ор ич еск ое
выражение
<печаль (горе,
забота)
ст еснила
(грудь,
ду шу. .. )>.
На
это
ос мысл ени е
наводит
и
возможное
зна че ние
тесный
как
'трудный,
тяж елы й
(о положении,
обстоятельствах)'.
Всю
конструк­
цию
в
ц елом
можно
ос мыс лить
следующим
обр азом : <стиснутый со всех сторон
/ охваченный /
зажатый
в
тис ки
своей
печалью>.
Но
это
противоречит
смыслу
ситуации
‘уединение’
как
свободное
место
вокруг.
Получ ается ,
как
будто
с ама
печаль
со зд ает
вокруг
пл атон ов ск ого
геро я
не кое
безвоздушное
пространство,
п ро стран ство
отчуждения,
ореол
тягостного?
311 Сейфрид Т .
Указ.
соч.
// сб.
“Андрей Платонов.
Мир
творчества”
М. , 1994.
С.311.


328
речи
(там же,
с. 3 06).
Это
рассмотрено
в
его
статье
на
примере
ши­
роко
изв естно го
мар кс истско г о
постулата
Бы тие
оп ред еля ет
со з­
нание .
Вот
с ама
отсылающая
к
эт ой
цитате
фр аза
из
текста
Плато­
нова :
“Козлов постепенно холодел,
а
ка мень
нагревался”(К).
Се йфри д
пишет
по
пов оду
нее
с ле д ующе е: “Платонов моделирует
ми р,
в
котором
стерты
гр ани
межд у
абстрактным
и
конкретным,
меж ду
частным
и
об щим” (там же:
с .316). Действительно,
Плат он ов
все
время
конкретизирует,
демо нст ри ру ет
на
пальцах,
“овнешняет”
(так и надо для его мало образованного,
но
много
размышляющего
на до
в сем
чи т ате ля ), “разжевывает”
ту
мудреную
идеологическую
конструкцию,
которую
писате ля м,
в
качестве
"инженеров человече ­
с ких
душ "
поручено
доводить
до
сознания
масс
-
руководителями
стр аны .
Как
энергия
по
закону
физики
пер етек ает
от
теплого
тела
к
холодному,
так
и
сознание,
по
Пла т он ову,
не
будучи
подкреплено
ничем
извне,
р астр ач ива ется
человеком
в
п рост р анст ве,
как
будто
и ссяк ает.
Автор
о пр еделе нно
пародирует
ло гику
сталинского
ми­
фологического
мышления,
кото р ое
построено
на
постоянном
сме­
ш ении
буквального
и
фигурального
зн ачен ий
одного
и
того
же
вы­
ражения,
в
к от ором
метафора
должна
восприниматься
как
реальное
правило
жизни
и
зр имая
метаморфоза
абстрактного
понятия
или
некого
сложнейшего
общ ес тве нно го
пр оц есса312. Так же,
например,
обыгрывается
и
буквальный
смы сл
навязшей
в
зуб ах
метафоры
-
накал
(или огонь)
классовой
бо рьб ы:
“Мы больше не чувствуем жара от костра классовой борьбы ” (К) .
Разбор
этого
мест а
у
Сейфрида
(с.
317).
Одно
из
тонких
осмысле­
ний
-
что
здесь
мы
имеем
пер есказ
своими
словами
известной
ст а­
линской
идеи
о
возрастании
классовой
борьбы
в
эпоху
социализма,
стал кива ем ой
с
язы ков ым
выр аж ен ием
<нагреть руки на каком -
нибу дь
выгодном
дельце>, дано в статье В.П.
Скобелева313.
Но
этим,
можно
считать,
и
Сейфрид,
и
Скобелев
от ве чают
на
обвине­
ние,
выдвинутое
Иосифом
Бродским
платоновскому
языку
как
уж
чересчур
копирующему,
вживляющему
в
себя
и
в
резу ль т ате
са­
мому
заразившемуся
"мертвящим языком тоталитаризма".
П ла­
тонов
дейс твител ь но
с лиш ком
заст авля ет
нас
погрязнуть
и
погру­
зиться
в
язык
со вр еменно й
ему
сов етск ой
реальности
(если не ска ­
зать:
зас тавл я ет
про сто
захлебнуться,
утонуть
в
не м)
-
со
всем
не из­
бежным
обезличиванием
и
обессмысливанием
нашего
собственно-
312 Хотя это делается Платоновым вряд ли сознательно,
а
скорее
лишь
не осоз ­
нанно,
так
сказать,
лишь
“на кончиках пальцев”
его
т алан та.
313 Скобелев В.П .
П оэ тика
пародирования
в
по вести
А.
Платонова
“Котлован” //
Андрей
Платонов.
Исследования
и
м атер иалы.
В оро неж , 1993.
С.66.


329
го
язы ка
вну три
этой
последней
стихии.
Тем
не
менее
в
подобном
обм орок е
сознания
(даже раковой опухоли языка,
по
вы ра жения м
Брод с ког о), на мой взгляд,
Платонов
все
же
находит
то
живое
ме­
ст о,
или
ту
точку
опоры
и
отталкивания,
на
кото р ой
еще
как-то
возможно
существовать
сознанию
личности.
Ровно
так
же,
в про­
чем,
он
отторгает
от
себ я
и
прочие
инородные
воздействия,
а
име н­
но
-
удивительно
б ли зкую,
то
есть
з вуча щую
вполне
со зву чно
“со­
ветской”,
органично
срастающуюся
с
ней
ст ихию
канце ля рс ког о
языка.
В
эт ом
он
уже
продолжает
традицию
Салтыкова-Щедрина,
Лескова
и
частично
со впадае т
с
Ильфом
и
Петровым.
Но
еще,
как
ни
странно,
отторгает
Платонов
и
третью
языковую
стихию
(к ко­
торой
мог
бы,
во
утешение,
припасть,
как
делали
ин ые
авторы,
на­
пример,
многие
ру сск ие
писатели-эмигранты)
-
ст ихию
исхо д но
возвышенных
библейских
выражений
и
церковнославянизмов.
В
подтверждение
высказанных
мыслей
можно
привести
следующий
при­
мер,
в
к ото ром
та кже
об ыгр ыва ется
буквальное
и
переносное
значения
всем
известной
цитаты:
“Ве рм о опе чалился .
Дерущиеся
диалектические
сущности
его
сознания
лежали
от
утомления
на
дне
его ума” (ЮМ).
Тут
Платонов
оживляет
избитую
м ета фору,
заставляя
нас
понять
ее
уже
как
ме­
тонимию.
За
ос нову
б ер ется
расхожее
положение:
ди але кти ка
ест ь
борьба
п роти вопо ло жно сте й,
-
и
описываются
предположительно
сопутствующие
этой
само й
“борьбе”
обстоятельства.
Сре ди
прочих
использовано
следующее
представление
наивного
яз ыков ого
сознания,
или
н аив ной
мифологии:
<ум,
сознание
(или,
ши ре,
ду ша,
т.е.
вся
внутренняя
сут ь
человека)
могут
б ыть
пр ед ставл ены
в
виде
не кого
сосуда
или
водоема
-
наполненного
подвиж­
ной
стих ией ,
жидкостью,
в
ч астн ости ,
например,
котла
(с кипятком) , ре ки
(и/и ли
ее
русла)
с
тек ущ ей
водо й;
озера
или
колодца,
имеющих
дно
и
запол­
ненных
вод ой,
способной
приходить
в
движение,
ко леб ат ься.
Мы сли
же,
как
э лемен ты
(или струи)
внутри
этого
вместилища
взаимодействуют
-
сливаются
друг
с
дру гом,
ра схо д ятся
в
с тор оны
итп.>, -
ср.
выражения,
использующие
эти
же
образные
представления:
мысль
унеслась
(куда-то), глубокий ум,
глубокая
мыс ль,
уг луб ить ся,
уй ти
мыслями
куда -т о,
мысль
утон ула
(в чьей- то
речи), а
также
-
глу бо ко
коп нут ь
(всмысле ’проникнуть
в
сам ую
сут ь
я влен ия ').
В
по­
сл едн ем
случае
на
мест е
водоема
возникает
другой
образ,
так
ска зат ь,
уже
не
"гидравлический”, а "ар х ео л ог и чес кий”, сравнивающий мышление с рытьем
зем ли
и
выкапыванием
из
нее
че го -то
ц енн ого,
например,
клада.
Платоновский
язык
упрощает
все
абстрактное
и
непонятное,
делая
его
бо­
лее
доходчивым
для
св оего
читателя-простеца.
Выражение
диалектические
сущ ности
(с их свойством ‘в за им но й
и
непрекращающейся
борьбы’) сведено
тут
к
более
зримо хму
образу.
Их
“борьба”
представлена
просто
как
драка,
а
сами
противоположности
вы гля дят
просто
как
по др авш иеся
деревенские
парни.
Та­
ким
образом,
одна
м ета фора,
излишне
сложная,
х оть
и
привычная
в
офиц иа ль­
ной
вер си и,
перелицована
в
другую,
более
пр остую
и
как
бы
снижающую
пер­
воначальный
“полет” (по -ви дим о му,
еще
гегелевской)
мысли.
Кр оме
то го,
здесь
использована
и
следующая
типовая
жизненная
ситуация
-
когда
<люди уставшие,
утомившиеся
от
работы
(в том числе,
например,
и


330
парни
по сле
драки)
м огут
лечь
отдохнуть
или
даже
рухн уть
на
землю
без
сил,
упасть
в
обморок>.
Это
уже
метонимия,
т.е.
пер ен ос
по
см е жн ости,
или
наме­
ренное
р азы грыва ние
дальше
- той
же
само й,
исходно
метафорической
ситуа­
ции.
Но
и
это
еще
не
конец,
потому
что
ведь
нам
как
н оси телям
языка
извест­
но : <тот,
кто
может
наблюдать
за
с прят анн ым
на
дне
(либо в силу иссыхания
водоема,
л ибо
при
полной
прозрачности
наполняющей
его
во ды), как бы обла­
дает
и
полной
картиной,
окончательным
знанием>.
Тут
можно
вспомнить
вы­
ражения
до йти
/ проникнуть до (сам ого)
дн а,
т.е.
'исследовать явление во всей
его
сложности', или быть (для
кого-то)
совер шенн о
прозрачным.
Приходит
на
ум
такое
соображение: ?-<лежащие
на
дне
(после драки)
л юди
-
ве роя тно
про­
сто
утонувшие>.
А
так же,
что
<человек ,
уста ва я,
теряет
объект
из
п оля
своего
сознания,
и
бывает
выну жд ен
на
что-то
отвлечься >.
Может
быть,
г ерой
Плато­
но ва
и
опечален
оттого,
что
??-< п он ял,
что
его
мысль,
дойдя
до
конца,
с ама
се­
бя
исчерпала
и
осталась
бесплодной,
т.е.
ос тано вил ась,
погибла>.
Еще
оди н
пример
подобного
же
сни жен ия
с
профанацией
выражений
исходно
"высокого", официального стиля:
“Спу стившис ь с авт о моби ля,
Козлов
с
ви дом
ума
пр ошел
на
п оп рище
строительства
и
стал
на
кра ю
ег о,
чтобы
иметь
об щий
взгляд
на
ве сь
темп
труда
” (К).
Нормально
з вуча ло
бы
так:<онимелвид/
создавал
видимость
/ изображал из
себя
- умн ого
человека
/ ходил с видом большого ума -
т ак,
будт о
сам
р аб отал
/
как
бу дто
трудился
на
поприще
вм есте
с
землекопами>
или
<стал на краю котлована,
что бы
ок и нуть
вз гляд ом
/ иметь представление /
составить
себе
/ получить общее представление о том,
как
быстро
/ какими
темпами
идет
работа
на
нем
- чтобы
пр иоб ре сти
об щий
со
всем и
пролетариями
взгляд
на
происходящее>.
Здесь
Платонов
иронизирует
над
своим
героем
Козловым
(бывшим проле ­
тарием,
кото ры й
рыл
когда-то
вместе
со
всеми
к от лован): тот теперь очевидно
и
сам ,
состо я
на
ответственной
работе
администратора
с тро ите ль ства,
принуж­
ден
пользоваться
такими
сочетаниями-монстрами,
с
помощью
к от орых
и
опи­
сывает
его
дейс тв ия
рассказчик.
Для
нег о,
как
и
для
в сех
выдвиженцев
то го
времени,
вполне
нормально,
по-видимому,
употреблять
выражения
вроде
при­
водимых
здесь
-
проходить
на
поприщ е,
име ть
(или хранить)
вид
ума ,
приоб­
р ести
об щий
в зг ля д, (поддерживать)
темп
тр уда
итд .,
которыми
вообще
изо­
билует
платоновский
текст,
фиксирующий
множественные
проявления
бе з­
образного
в
языке.
(Скобелев называет это “п ар од и йн о
сд вину то[й]
несобст­
венно-прямой
реч ь[ю]
носителя
ма ссо вого
сознания,
стано в[я щ ейся]
воплоще­
ни ем
авторской
ир о нии”: указ,
соч.,
с.68).
Но
почему
и
при
изображении
тех
гер ое в,
кото ры х
мы
должны
признать
наиболее
автобиографическим
(то есть
Вощева
из
“Котлована”, Саши Дванова из “Ч ев енг ура”, Николая Вермо из
“Ювенильного моря”
и
д р. ), Платонов часто пользуется тем же самым прие­
м ом?
В
это м
скры в ает ся
з агадк а.
То,
что
происходит
с
языком,
когда
в
него
вкладывается
еще
и
выражение
смы ­
сло в
иного
уровня,
на смешки
над
тем,
кто
так
гов орит,
можно
б ыло
бы
наз в ать
ёрничанием
или
даже
с тёбо м,
если
бы
Платонов
жил
в
на ше
врем я.
Платонов­
ски й
текст,
как
правило,
сле ду ет
воспринимать
сразу
в
н ес ко льких
плос ко стя х:
с
одной
сто рон ы,
в
плоскости
"манипулирования языковым сознанием"
-
имен­


331
но
так
го в орят
его
наиболее
примитивные
герои-шаржи
(вроде Козлова и Саф­
ронова
из
“Котлована”), но с другой стороны,
еще
и
в
плоскости
"дистанциро ­
ва ния
от
мод елей ,
навязываемых
м ас совой
коммуникацией"314.
Однако
пере­
ключение
из
одной
п лоск ости
в
другую
у
Платонова
всегда
ск рыто ,
как
я
ск а­
зал ,
его
как
бы
и
нет
вовсе:
оба
ур овня
вроде
бы
п ри сутс твуют,
нал иц о,
но
где
как ой
из
ни х,
и
на
каком
из
них
мы
в
данный
момент
находимся
в
те кс те,
опре ­
делить
практически
невозможно.
Не
понятно,
где
автор
говорит
всер ье з,
а
ко­
гда
-
ир ониз и рует.
Его
точка
зрения
не
только
плавающая,
как
ч асто
бывает
в
худ о жестве нн ых
произведениях
XX века (с
от сутст вие м
однозначных
ука за ний
на
то,
кто
это
го вори т,
или
от
чьего
имени
ведется
повествование), но и раз­
мытая:
а
именно,
явления
оп и сыва ются
в
од ин
и
тот
же
момент
под
разными
углами
зрения
и
го лос
авт ора
свободно
мен яет
ф окус,
то
заручаясь
взглядом
одн ого
из
введ ен ных
перс онаж ей ,
то
уже,
ок аз ыв ается,
давно
перевоплотив­
шис ь
в
д ругого
(что ,
кс та ти,
регулярно
проделывает
с
нам и,
своими
читателя­
ми,
и
набоковский
повествователь31).
Итак,
в
осво ив шем
и
подмявшем
под
себя
почти
все
пространство
русского
язы ка
20-30 - х
год ов
советск о м
новоязе
Плат он ов
бе рет
на
во ору жени е
два
основных
приема:
во -п ерв ых,
абстрактные
понятия
идеологии
он
интерпретирует,
как
мы
видим,
с
помощью
простеца,
человека
из
н аро да,
а
в о-вт орых,
он
про из води т
обратную
опера­
цию,
когда
самые
простые
и
понятные,
обиходные
сло ва
и
выраже­
ния
(с целью придания им дополнительного ’’ ве с а”
или
значитель­
ности
для
то го
же
простеца)
с
избытком
нагружаются
мно жес тв ом
идеологических
ассоциаций,
д елая сь
уж
такими
чудовищно
не­
правдоподобными
и
невразумительными,
что
весь
первоначальный
смысл
они
начисто
теряют
(не даром,
наверно,
про ница тел ьны й
чи­
татель
опубликованных
повести
Платонова
“Впрок”
и
ра сск аза
“Усомнившийся Макар”
Сталин
ост ави л
на
полях
читанных
экзем­
пляр ов
эт их
произведений
свои
возмущенные
замечания/
Все
это
заст ав ля ет
смотреть
на
платоновский
те кст
с
некой
"повернутой в
абс урд ”
точки
зрения.
В
первом
р яде
случаев
Платонов
как
бы
па­
родирует
прием,
использованный
классиками
“мар- л ен- стал - изма”
(и самого Сталина)
-
вскрывать
глубинную
суть
во
всяком
по двер ­
гаемом
безжалостному
анализу
явле н ии:
этот
вульгарно­
социологический
дискурс
склонен
видеть
во
всем
только
ко нкре т­
ные
политико-экономические
зак он ы,
“общественно­
производственные
отношения”
и
од ну
только
материальную
з аин­
т ересова нн ост ь
конкретных
лиц.
С
п омощ ью
логики
простеца
Пла-
314 Формулировки в кавычках взяты мной из работы:
Земская
Е. А.
Цитация
и
в иды
ее
трансформации
в
з агол овк ах
современных
газет
// Сб.
По эти ка.
С тилист ика .
Яз ык
и
куль тура.
(Памяти Т .Г .
В инокур) .
М., 1996.
С. 1 65 -166.
315 Об этом:
М ихеев
М.
Заметки
о
сти ле
Сирина:
еще
раз
о
не-русскости
ранней
набоковской
прозы
/7 Логос .
No
11-12.
М. , 1999.
С. 1 07-111.


332
тон ов
мастерски
доводит
так ое
то л ков ание
до
абсурда.
Да
и
во
вто­
ром
ря де
случаев,
когда
пр ос тейше е
предстает
у
него
через
сло ж­
нейшее,
спародирована
логик а
построения
речи
у
нового
поколения
п рише дших
на
смену
вдохновенным
строителям
нового
общества
-
советских
бюрократов
и
рвачей.
Нахватанные
из
официального
стиля
(языка газет,
вы сту пле ний
коммунистических
ораторов
на
митингах)
ходовые
вы р ажения
без
ра збор а
сплавлены
тут
вместе,
чтобы
произвести
уд арн ый
эффект
и
тем
самым
"подчинить себе",
повести
за
собой
человека
массы.
Своим
примером
отчуждения
от
современных
ему
языковых
стилистических
стихий
Платонов,
на
мой
вз гля д,
и
воплощал
(а может быть во многом просто
с тоял
у
истоков)
той
сам ой
скептической
оппозиции
и
неприятия
официально­
го
языка,
ко тор ая
позже,
начиная
с
60-х,
сперва
вырабатывала
ли шь
робко
и
несмело,
а
затем
всё
более
яростно,
агрессивно
и,
в
конце
ко нцов ,
к
нашем у
времени,
просто
разнузданно
стала
внедрять
и
пропагандировать
языковые
формы
противостояния
человека
вн ешн ему
окружению
(только то,
что
было
сделано
у
Платонова
внутренним,
теперь
ста ло
внешним,
так
сказать,
уже
ши р­
потребом
идеологии).
Можно,
пож алуй,
соотнести
платоновскую
уникальную
манеру
соч етан ия
разностилевых
компонентов
в
тексте
-
с
совр ем енны м
поставангардистским
дискурсом,
в
ч астн ости ,
с
прозой
М иха ила
Безродного,
у
к отор ого
в
едином
высказывании
объединены
знаменитый
классический
текст
кул ьтуры
в
его
на­
рочито
пафосном
цитатном
звучании,
с
одной
сторон ы,
а
с
другой
- бесконечно
опошляющие
его
стер еоти пы
современной
м ассовой
к уль туры
в
их
собствен­
но м,
драматически
разыгрываемом
пр ело млен ии
(через сознание антикультур­
но
настроенной
личности
-
некого
Венички
Ерофеева
из
“Москвы
-
Петуш­
ков”), или
-
через
бессознательное
самого
авт ора/ чи тателя ,
вып уск ающ ее
пар,
или
обычно
ск рывае м ые,
вытесняемые
фрагменты
на
поверхность,
м аски руя
их
в
данном
слу чае
под
черновик
текста
знаменитого
к ласси ка.
-
К ак,
например,
в
“Ст ихах,
сочиненных
ночью
во
вре мя
бесс онниц ы
и
не
вошедших
в
основное
со бра ни е”:
“В парке бабье лепетанье,
Шепо т,
робкое
дых ань е.. .
Ноувы! - повержен в тлен
Чуж дый
чарам
чахлый
член '’316.
Собственно
авторское
сознание
в
эт ом
тексте
ир они ческ и
остраняет
Пушкина
с
Фетом
и
Ба льмо н то м 317, и возможно,
пафосно
цитирующую
их
стих и
шко ль­
ную
учительницу
с
урока
русской
ли тер атур ы,
и
ру гател ьну ю
интонацию
Ве­
ничк и
Ерофеева,
и
алкашей
из
подворотни
-
чт обы
из влеч ь
для
читателя
некий
не ож иданны й
собственный
по этич е ский
дифференциал.
В
эт ом
предшествен-
316 Михаил Безродный .
Конец
Цитаты.
Сп б., 1996.
С.23.
317 Стихотворение К .
Бальмонта
“Челн томленья” (1894):“.. .Б ли з ко
бур я.
В
берег
бьется
Чуж дый
чарам
черный
ч елн.
Чуждый
чистым
чар ам
сча стья ,
Челн
томленья,
чел н
тр ево г. .. ” (Указанием на него я обязан Илье Иткину. )


333
ником
Безр од н ого
выступ ает,
по-видимому,
еще
Игорь
Губерман
с
его
поэзией
“гариков”.
А
можно
провести
аналогию
с
творцами
но вого
рус ск ого
языкового
стиля
(заметного по русской прессе 90-х
го дов
ХХ-го
столетия
-
газета
“Коммер ­
сан тъ”
и
ее
п ро до лжен ия), который,
с
одно й
стор он ы,
е сть
как
бы
нетривиаль­
ное
сочетание
“разговорной интонации и словечек “на р одно го”
просторечия,
а
с
д ругой
с тор оны,
-
изощренной
и
по дче рк нутой
книжност[и]
синтаксиса
[, ...]
раз го ворн ой
лексики
и
нарочитых
лексических
а рх аи з мо в[, что в результате]
создает
эффект
жив ой
и
непринужденной
б ес еды[, но]
ч асто
на
поверку
оказы­
вается
мнимо
ра зг овори [ым].
Все
эти
"распечь", "послать по матушке" [в лек­
сиконе
Максима
Соколова]
ит п.
[-
в
них ]
бросается
в
глаза
отчетливая
марки­
рованность
современной
живой
речи
как
"чужого слова", поставленного в не­
ви д имые
кав ычк и
[...,
а
также
безусловно
и]
отталкивание
от
со ве тско го
созна­
ния
70-х
г одов
[как времени оформления данного стиля] , в оп ло щен н ог о в яз ы -
ке ”318.
В
с воем
критическом
разборе
по вест и
Михаила
Пришвина
“Неодетая весна”
(1940 года)
Андрей
Пла тон ов
отм етил
в
качестве
основного
недостатка
это го
автора
именно
о тсу тств ие
в
его
взгляде
сатирического
мо ме нта:
“Нам кажется,
что
пи сателю
М. М.
Пришвину
недостает
сатирической
или
хо тя
бы
юмористической
способности,
как
недостает
ее
и
многим
дру гим
нашим
лирикам,
эпи к ам,
ро ман ис там
и
повествователям.
Эта
способность
нужна
не
для
т ого,
чт обы
превратить
лириков,
скажем,
в
са­
тир ик ов.
Эта
способность
нужна
для
“внутреннего употребления”, для
контроля
своего
творчества,
для
размышления
о
своем
предмете
со
в сех
сторон ,
для
то го
чт обы
не
вп асть
в
е лейн ую
сентиментальность,
в
само­
до воль ство
и
благоговейное
соз ер ца те ль ство,
в
нечаянное
ханжество,
в
дурную
прелесть
наивности
и
про сто
в
гл у по с ть”319.
На
мой
взгля д,
зд есь
Платонов
как
бы
внутренне
и
продолжает
свой
давний
спор
с
Горьким,
к отор ый,
как
мы
помним,
по
сути
отказав
(1929) в публикации
“Чевенгура”, выговаривал автору за излишнюю юродивость его героев и “ли­
р ико -с ати р ич ес кий ”, как он тогда выразился в письме к нему,
характер
самого
п лато но вск ого
талан та.
Клас сику
пролетарской
литературы
Горькому
возра­
жать
бы ло
тогда
нелегко,
но
вот
тепе рь ,
в
1940-м
году,
уже
после
сме рти
Горь­
кого,
Плато но в
хо чет
все- так и
отстоять
с вое
право.
Любому’
писателю,
по
его
мн ению ,
пр осто
необходим
дар
сатир иче ско го,
но
не
для
сатиры
как
таковой,
то
ест ь
направленной
вовне,
так
ск аз ать , “жизнеутверждающей”, как бы воз­
вышающей
самого
автор а
в
собственных
глаз ах
(а также в глазах окружающих:
заодно
с
чита те лем ,
но
против
о бъе кта
сатиры), а именно и прежде всего
-
са­
ти ры
вну трен ней ,
подвергающей
сомнению
подчас
и
смыс л
написанного
им
318 Проскурин Олег .
Максим
С околов :
генезис
и
функции
“забавного слога” //
Новое
Литературное
Обозрение.
No
41. М.,
Г2000.
С. 296-299.
319 “Неодетая весна”
И
Плато н ов
А.
Размышления
читателя.
М. , 1980.
С. 100.
На­
до
сказать,
что
тал анту
Пришвина
действительно
как
бы
органически
не прис у­
щи
как
ирония,
так
и
сатира
(в лучшем случае
- лишь
юмор).
Он
лирик
и
п ате-
тик
по
преим ущест ву.
Как
пис ала,
уже
по сле
его
см е рти,
вдова
писателя
(в ста­
тье
“Образ художника”): “Он никому не навязывает своего,
он
откровенно
при­
знается,
что
сатира
ему
чужда”.


334
самим,
то
ест ь
сати ры
гоголевской,
самобичующей
и
порой
просто
самоубий­
ственной.
“Славенщизна”
и
отсылки-аллюзии
к
библейским
реч ени ям
Платоновская
мысль
вообще
почти
всег да
жи вет
только
преувели­
че ни ями
и
дв ижетс я
вп еред
с
помощью
такого
основного
своего
дв игат ел я,
как
парадокс.
Что
такое,
например,
упоминаемый
в
“Че ­
в е нгуре ” “интернационал злаков и цветов”,
-
как
не
р еп лика
на
евангельский
образ
полевых
цветов?
Это
отклик
с
пер ео смы сле ни­
ем
ег о,
так
ск азать ,
уже
в
новой
терминологии.
Вспомним
сло ва
Иисуса,
обращенные
к
ученикам:
“Не заботьтесь для души вашей,
что
вам
есть
и
что
пить,
ни
для
тела
вашего,
во
что
од етьс я.
Душа
не
больше
ли
п ищи
и
тело
оде ж ды?
Взгляните
на
птиц
небесных:
они
не
сею т,
не
жн ут,
ни
собирают
в
жит­
ницы;
и
Отец
ваш
Небесный
питает
их.
Вы
не
гораздо
ли
лучше
их?
Да
и
кто
из
вас.
заботясь,
мо жет
прибавить
себе
росту
хот я
на
оди н
локоть?
И
об
одежде
что
вы
заботитесь?
П осмо три те
на
полевые
лилии,
как
они
растут:
ни
трудятся,
ни
пря дут,
но
г оворю
ва м,
что
и
Соло м он
во
всей
славе
свое й
не
од ев ался
так,
как
всяк ая
из
ни х;
если
же
траву
полевую ,
которая
сегодня
ест ь,
а
завтра
б удет
брошена
в
печь,
Бог
так
оде ва ет,
то
ко льми
паче
вас,
м аловеры !
Итак
не
заботьтесь
и
не
го во рите:
что
нам
ес ть?
или
что
пить?
или
во
что
од еться ?
пот ому
что
вс его
это го
ищут
язычники,
и
потом у
что
От ец
ваш
Небесный
знает,
что
вы
имеете
нужд у
во
в сем
этом.
Ищите
же
прежде
Ца рств а
Божия
и
пра вды
Е го,
и
это
все
приложится
в ам ” (Мф. 6,25-33).
В
Чевенгуре
Царствие
Божие
уже
достигнуто
и
воплощено,
а
в ся­
кий
труд
отменен,
как
пережиток
жадности,
там
и
растительный,
как
и
животный
мир,
долж ен
равняться
на
моральные
об ра зцы,
ус­
тановленные
ч елове ко м:
устанавливаемое
равенство
среди
цветов
приводит
к
отрицанию
садоводства,
цветоводства
и
всякой
культи­
ва ции
чего
бы
то
ни
было
(ср.
сходный
обр аз
в
“Котловане”
-
орга­
низованные
лош ади ).
А л ексей
Ки селев
писал
о
том,
что
“белые спокойные здания,
св ет ящи еся
более,
чем
было
света
в
воздухе
”, которые в отдалении
ви дит
Прушевский
в
“Котловане,”
-
скорее
всего,
е сть
здания
цер­
ко вны е,
а
“буржуйка с братом”,
зак лю ченн ые
в
чуг ун ном
баке
в
“Чевенгуре”,
имею т
своим
прообразом
Бог ом ат ерь
с
сыном,
так
на­
зы вае мую
Богоматерь
в
футляре
-
икону
Р ож д ест ва320. (В последнем
сл учае,
пр авда,
более
близкой
аналогией
могла
бы
служить
“Сказка
320 Киселев Алексей .
Одухотворение
мира
// Молодой коммунист.
М ., 1989.
No11.
С.8 2, 84.


335
о
царе
Сал т ане”
с
об раз ом
посаженных
в
бочку
цар ицы
и
сы на.)
В
текстах
Платонова
вообще
много
скрытых
и
явных
перекличек
и
о тс ылок
к
Вечной
книге,
причем,
перекличек
далеко
не
всегда
ува­
жительных
по
отношению
к
последней
-
иногда
остро
полемиче­
ских
и
часто
прямо
пародийных,
разыгрывающих
ка кой- нибу дь
взятый
из
Библии
с южет
или
отдельную
церковнославянскую
ф ор­
мулу
как
тему
актуального
каламбура.
В
эт ом
Платонов
почти
на
грани
паро д ии
-
как
Даниил
Ха рмс
в
своих
“Литературных анекдо­
т ах ”: например,
в
расск аз е,
изображающем
в
на мер енно
переос­
мысленном,
шутовском
духе
известный
заговор
Петрашевского
-
как
невольную
проделку
Достоевского,
просто
выплюнувшего
оку ­
р ок,
будучи
на
верхнем
этаже
дома
над
керосиновой
лавко й:
“(...)
Пламя,
конечно,
столбом.
В
о дну
ноч ь
пол-Петербурга
сгорело.
Ну,
посадили
его,
конечно.
Отсидел,
вышел.
Ид ет
в
первый
же
день
по
Петербургу,
навстречу
-
Петрашевский.
Ничего
ему
не
сказал,
только
пожал
руку
и
в
гла за
посмотрел
со
значением
".
Авт ор
смеется
тут
прежде
всего,
конечно,
над
самой
т ра дицией
придания
особой
важн ост и
всем
поступкам
людей
в
истории,
над
приглаженностью
и
закостенелостью
шаблонов
истории
и
лит ера ­
туроведения.
В
повести
’’Котлован”
упоминаются
трудящиеся
ласточки.
У
них
под
п ухом
и
перьями
на
самом
де ле
ск р ывался
пот
нужды
-
они
ле­
тал и
с
самой
зари,
не
пере ста ва я
мучить
себя
для
сытости
птен­
цов
и
подру г.
Здесь
снова
всё
те
же
приведенные
выше
в
цита те
из
Матфея
сло ва
Иисуса,
обращенные
к
ученикам
(или еще пушкинское
“Птичка Божия не знает /
Ни
заботы,
ни
тр уд а... ”), но опять пред­
ставленные
в
перевернутом
виде:
ве дь
у
Платонова
птицы
оказы­
ваются
такими
же
труженицами,
как
пролетарии,
ибо
(по-
видимому,
сознательно)
берут
на
себя
ответственность
за
пропита­
ние
св оих
семейств:
то
есть
вовсе
не
беспечно
клюют
зерна,
кото­
рые
им
на
каждый
день
уготовляет
Господь,
как
в
Евангелии,
но
трудятся
в
пот е
лица
своего,
что бы
об есп ечи ть
существование
сво­
им
близким
-
снова
Марк с
вторгается
и
как
будто
идеологически
“побарывает”
библейский
м иф.
Душ а
у
многих
нар од ов
(еще и до христианской образности)
от ожд еств ля лась
с
птицей.
В
евангельской
символике
птицы
небес­
ные
оказываются
синонимичны
по лев ым
цветам:
и
то,
и
другое
ест ь
обра з
беззаб от н ост и
и
как
бы
полной
независимости
друг
от
друга
ми ров
-
духовного
и
материального.
А
вот
у
Платонова
и
на
птиц
распространено
"марксово” (или божественное)
проклятие:
в
пот е
лиц а
добы вать
хлеб
св ой.
Таким
образом,
мир
как
бы
полностью


336
материализован,
овеществлен,
л ишен
одухотворенности,
все
в
нем
ока зы ва ется
заключенным
в
некое
скупое
чу вс тво,
или
чувс т во
це­
лесообразности
(нет и не может быть вокруг ничего,
кроме
мат е­
рии).
Человеческая
душа
в
угоду
тому
же
материализму
лиш ает ся
свободы,
а
взятый
ева нгел ь ский
образ
пт иц
небесн ых
приведен
в
соответствие
с
требованиями
классовой
идеологии
и
тем
сам ым
обыгран,
снижен,
уничтожен
и
“посрамлён” (почти так же,
паро­
дийно ,
как
у
Хармса).
Но
что
говорит
нам
по
эт ому
поводу
сам
Платонов,
опять
ост ае тся
непонятным:
его
собственный
голос
по-
прежнему
не
слышен.
С
т еми
же
евангельскими
образами
у
Платонова
е сть
и
другие
п ер еклич ки.
Т ак,
по чти
в
соответствии
с
напутствиями
Христа,
об­
ращенными
к
ученикам,
землекопы,
роющие
котлован,
который
предназначен
для
будущего
общепролетарского
дом а,
трудятся,
не
за ботяс ь
о
собственном
пропитании,
о
жилье
и
об
одежде:
"они ели в тишине,
не
глядя
др уг
на
друга
и
без
жад ност и,
не
признавая
за
пищей
цены,
точно
си ла
че ловека
происходит
из
одного
сознания”
(К).
Спросим
с ебя:
может
быть,
евангельские
ал лю зии
в
тек ст ах
Плато­
нов а
так
же
диаметрально
противостоят
идеям
его
собственного
творчества,
как
и
его
ал люзи и
к
текстам
официальной
идеологии?
Не
все
ли
вообще
чужи е
точки
зрения
для
Платонова
существуют
на
равных,
только
как
чуждые
и
оппозиционные,
без
какого
бы
то
ни
был о
их
пр ед поч тения ?
Вед ь
ни
к
одной
из
них
он,
как
будто,
не
тягот ее т
явно,
не
примыкает,
ни
с
одной
из
них
не
отождествляет
себя.
Так
ли
это?
Для
ответа
на
поставленный
вопрос
по пы таемся
ср авн ить
п латон овск ую
манеру
обращения
с
библейскими
образами
и
сюжета ми
и
обращение
с
ними
авторов,
активно
ра б отав ших
в
то
же
время
(в конце 20
и
нач але
30 годов)
-
И льфа
и
Петрова.
На
первый
взгляд,
и
их
ирония
в
чем-то
вес ьма
сходна
с
пла­
тоновской.
Возьмем
эпизо д
так
называемого
охмурения
ксендзами
Адама
Коз-
лев ича
- главе
XVIII “Золотого теленка”321.
И
здесь,
точно
так
же,
как
у
Плато­
н ова,
церковнославянская
терминология
(правда,
скорее
в
ее
римско-
католическом,
польском,
а
не
православном
вар ианте,
что,
по-видимому,
долж­
но
давать
еще
больший
сатирический
эффект
остранения)
используется,
так
с ка з ат ь, “не по прямом}7 назначению”.
К
при меру,
такие
сло ва
и
выражения
в
указанной
гл аве
Ильфа
и
П етро ва,
как
кос тел,
пате ры,
испов едь ,
нравственные
беседы,
уловление
души,
пост,
требы,
храм
божий,
царствие
н ебесн ое,
паперт ь ,
м оли твенн ик,
херу­
вим ы
и
се раф имы,
блудный
сын,
по пас ть
на
небо,
сутана,
чудеса,
на­
кор ми ть
п ятью
хле бам и,
папа
римский
-
обыгрываются
с
вполне
очевидным
психологическим
перевесом
в
пользу
но­
вой
господствующей
идеологии.
Можно
вспомнить
хотя
бы
расхожие
упоми-
321 ИльфИ., Петров Е.
Зо ло той
теленок.
Роман.
(1929) М. , 1998.
С .1 69-176.


337
на ния
главн ым и
гер оями
религиозной
ве ры
исключительно
как
опиума
для
на­
рода
и
то,
по
какому
признаку'
Бендер
сравнивает
с ебя
со
с лужи те лями
ку льта :
"Ясам склонен к обману и шантажу”.
При
это м
И льф
и
Петров
применяют
разнообразные
способы
стилистического
снижения
- от многократного повтора при намеках на исключительно матери­
альну ю
заинтересованность
“ксендзов”
в
автомобиле
Козлевича
до
н е произ­
вольно-намеренной
каши
в
использовании
религиозных
терминов
с
искажени­
ем
их
смысла
в
пользу
безразлично-профанного
употребления,
а
также
от
уп о­
м ина ния
явных
атрибутов-жупелов
до
п ро стого
сталкивания
описания
в
об­
ла сть
“телесного низа”:
инкв и зици я;
кре сто вые
по ход ы;
церк овные
кр ужки
и
ксендзовые
сапо­
жника;
каменные
идолы,
пр ятавшиес я
от
дождя
в
нишах
[собора]; вся
эта
с олда тск ая
го т ика;
барельефные
святые,
рассаженные
по
квад­
ра т и ка м ; [машина Козлевича за время пребывания у ксендзов]
пропах­
ла
свечк ами; [у самих ксендзов]
глаза
затоплены
е леем; [или вот еще
характерный
комментарий
Остапа
Бендера
по
п овод у'
утверждения
ксендзов,
что
если
Козлевич
не
будет
поститься,
то
не
попадет
на
небо:]
Небо
теперь
в
за пуст ении. . .
Подобные
художественные
приемы
дискредитации
религиозного
культа
у
Ильфа
и
Петрова
вполне
вписаны
в
идеологическую
матрицу:
основные
ценно­
ст и,
движущие
церковниками,
в
сущ нос ти
совпадают
с
те ми,
которые
руково­
дят
сам им
Бендером
и
его
командой,
з ато
последний
достигает
св оих
цел ей
с
г ораз до
большим
эффектом
и
наделен
при
это м
неотразимым
шармом
в
глазах
читателя,
в
результате
ч его
читательское
со чу вств ие
целиком
о стается
на
сто­
р оне
удачливого
комбинатора.
Литературное
произведение
не
может
слу жи ть
исключительно
прославлению
мошенника
и
осмеянию
учреждений
советской
в ласт и,
но
если
оно
при
это м
выполняет
п опутно
какие-то
важные
для
это й
власти
зад ачи,
оно
получает
возможность
существования.
(Заметим ,
что
вр емя
написания
как
“Золотого теленка”, так и “К от ло в ан а”
со вп ало
с
наиболее
ак­
тивным
вмешательством
го су дар ства
в
де ла
церкви.)
Тут
как
бы
все
просто322.
Но
сов ерш ен но
не
то
у
Плато нов а.
У
не го
нет
никакой
отчетливо
вы раж енн ой
или
вы чит ывае мой
на ми
подспудно
мо р али.
Почему,
к
примеру,
к рест ья не,
вступающие
в
ко лхо з,
сознают,
что
"отдают свою живность в колхозное заключение ” (К) ?
А
старый
пахарь,
И ван
Семенович
Крестинин,
целует
в
своем
сад у
мо лодые
деревца
и
“с корнем сокрушает их прочь из почвы ”,
-
объясняя
с вои
дей ствия
жене
след ующ им
образом:
“Ты в колхозе мужиковской давалкой станешь .
А
деревья
эти
-
моя
плот ь,
и
пускай
она
теперь
мучается, [...]
ей
скучно
обобществляться
в
п лен ” (К)313.
322 Хотя я допускаю ,
что
и
у
Ил ьфа
с
Петровым
библ ейс кие
мотивы
подверга-
ю тся
не
только
осмеянию.
323 Ср.
с
удачным,
на
мой
взгляд,
объяснением
э то го: "Крестьянин соглашается
ско рее
на
обобществление
плоти
своей
жены,
чем
своих
деревьев,
которые
он


338
И
те
же
самые
крестьяне
умерщвляют
св ой
ско т,
чт обы
“обобществиться лишь одним своим телом,
а
животных
не
вес ти
за
собою
в
скорбь
” (К).
В
последнем
выражении
сно ва
можно
увидеть
п ар аллель
к
еван­
гельским
строчкам
-
ввергнуть
в
геенну
огненную,
т. е.
отправить
в
ад,
‘обречь на вечные муки’ .
Получается,
что
крестьяне
осознают
коллективизацию
как
что-то
страшное,
как
очевидную
для
в сех
по­
ги бель
-
и
для
себя,
и
для
своих
близких,
и,
что
немаловажно,
для
своей
скотины.
Они
согласны
отдать
погибели
разв е
что
св ое
тело
(и даже тела своих близких), в надежде,
что
истинную
душу,
ото­
ждествляемую
с
сам ым
дорогим,
то
ес ть
с
кровно
нажитым,
именно
с
коровой,
с
посаженными
яблоньками,
со
всем,
выращенным
с
ко­
лоссальными
усилиями,
возведенным
собственными
руками,
то
есть
во
что
вл ож ена
их
Душа)
-
они
тем
самым
сберегут.
Человек
спа са ет
душу
те м,
что
умерщвляет
ее
для
это го
мира,
созн авая,
что
пут ь
этого
мир а
однозначно
в едет
в
ад.
Крестьянин
искренне
верит,
что
спасе тся ,
отпуская
“на волю”
вместе
со
скотиной
с вою
бе с­
смер тну ю
душу ,
-
именно
те м,
что
отказывается
тащить
ее
за
собой
в
ко лхо з.
Таким
образом,
ду ша
в
человеке
сохраняется
как
бы
в
со­
отв етс твии
с
новозаветным
изречением
(“сберегший душу свою по ­
г иб нет,
а
потерявший
душ у
свою
рад и
Меня
сп асен
бу дет ”), но
л ишь
нек им
умственным
к ул ь б и т ом324. (Тут проявляется нечто вро­
де
г но стицизм а
или
манихейс т ва,
весьма
свой ст ве нн ого
русскому
духу.)
В
по в ести
"Котлован"
рабочие
ро ют
землю
затем,
чтобы
“спастись
навеки
в
пропасти
котл ов ан а” (К).
Свой
тру д
они
почитают
чу ть
ли
не
свя щ енным
-
э тим
и
можно
объяснить,
вообще
г оворя ,
упот­
ребление
такого
квазибиблейского
об орота ,
как
спастись
навеки.
То
ест ь
люди
видят
см ысл
сво ей
жизни
и
могут
надеяться
на
спасе­
ние
и менно
в
си лу
того,
что
выроют
ко тл ован
гигантских
разм ер ов
(затем его размеры будут еще увеличены вчетверо или даже вше­
стер о). Но почему же именно
-
спастись
в
пропасти!
Как
мы
уз на­
ём
в по след с твии,
строительство
кончается
те м,
что
рытье
останов­
лено,
брошено.
В
к онце
повести
котлован
занесен
снегом
и
п обли­
зо сти
от
него
р або чий
Чиклин
хоронит
то го
“человека будущего”,
пр едс тавител я
семен я щег о
детства,
с
кем
свя зывал ис ь
главные
на­
дежды
строителей,
-
дев оч ку
Настю.
Тем
самым,
у
выраже ни я
спа-
чувствует
свой
пл о тью ” (Геллер М.
Андрей
П латон ов
в
по и сках
счаст ья .
Париж,
1982.
С. 26 4).
324 О множестве толкований центрального для поэтики Платонова понятия ду ­
ши
см.
главу
IX.


339
сти съ
навеки
во зникае т
и
прямо
обратный
смысл:
он
означает,
что
люди
вовс е
не
спасутся
в
этой
придуманной
для
себя
работе,
но
именно
пог ибн ут,
пропадут,
похоронят
себя,
или
по
крайней
ме ре
зароют
св ой
тал ант
в
землю.
Если
исходить
из
этого,
так
сказат ь,
приточного
понимания,
то
само
заглавие
платоновской
повести
дела ет ся
не
просто
двойственным,
но
и
предостерегающим,
даже
з лове щим . (Ср.
также
с
разбором
эт ого
выражения
в
книг е
Ге ллер а,
с.271-272).
Итак,
различие
отношений
к
использованию
библейского
текс та
в
т вор чест ве
Платонова,
с
одной
стороны,
и
Ильфа
с
Петровым,
с
другой,
мне
к ажет ся,
несколько
проясняется.
У
попу ля рны х
в
те
го­
ды
сатириков
(тиражи изданий “12 стульев”
и
“Золотого теленка”
б ыли
чут ь
ли
не
самыми
большими
в
стране,
вс лед
за
тир аж ами
коммунистической
печ ат и)
ис пол ьзо ван ие
б иб лейс кой
атрибутики
прямолинейно,
идеологически
вывер ено ,
“корректно”
и
рассчитано
на
низведение
“морально устаревших”
ценностей.
(Они позволяют
себе
смеяться,
конечно,
и
над
советской
атрибутикой,
но
все-таки
не
развенчивая,
а
скорее
относясь
индиф фер ент но
к
ее
идеалам,
во
всяком
случае,
не
трогая
ее
“священных коров”.) Дл я П л ато но ва же
библейский
текст,
хоть
и
выступает
как
о т рицаемы й
и
унижаемый
на
явном
уровне
(т.е.
третируется
со
стороны
язы ка
советского,
как
бы
“побарываем”
им
идеологически), но все-таки
проступает
в
ре­
зультате
в
качестве
одного
из
опорных
на
н еявн ом
уровне,
уровне
вычитываемых
следствий,
а
иногда,
как
мне
кажется,
и
явно
одоле-
325
вает
своего
главного
о ппо нента
.
Известно,
что
основным
сред ством ,
выработанным
в
XX веке рус­
ской
интеллигенцией
для
пассивного
сопротивления
господствую­
щей
идеологии,
является
так
назы ваем ая
“фига в кармане”,
то
есть
жизненная
пози ци я,
которая
позволяет,
с
одной
стороны,
не
вступая
в
открытый
конфликт,
вест и
себя
на
людях
как
того
тре буе т
сиюми­
нутная
“политкорректность”,
то
есть
или
в
меру
горячо
поддержи­
ват ь
лозунги
и
линию
партии,
или
ответственно
нести
необходимую
общественную
нагрузку,
или
принимать
рефо рм ы
(будь то Косыги­
на,
Гайдара,
Чубайса
или
кого-то
еще ), а с другой стороны,
глубоко
презирать
эти
же
начинания
власти,
да
и
самих
ее
представителей
-
живя
совсем
другой,
лично й
и
частной
жи знь ю,
с
со всем
дру ги ми
идеалами
или
вовсе
свободным
от
них
(иногда с прямо противопо­
ложными
идеалами,
как
то
было
у
диссидентов).
325 Об этом одолении как о чем- то
сам о
собой
разумеющемся
говорится
в
книге:
Дырдин
А. А.
Потаенный
м ысли тель .
Творческое
сознание
Андрея
Платонова
в
свете
русской
д ухо внос ти
и
культ уры .
Ульяновск, 2000.


340
Ины м
и,
надо
ск азать ,
более
прос т ым,
но
столь
же
устойчивым
и
нисколько
не
ме нее
дейс твенн ым
средством,
направленным
против
идеологии
власт и ,
причем,
гораздо
ши ре
применяемым
в
масштабах
стр аны ,
хоть
и
не
осо зна нны м,
выступает
русский
м ат.
Иосиф
Брод­
с кий
сказал
об
этом
дос тато чн о
красноречиво:
“Как частная философия или система убеждений для интеллигента,
так
и
мат
в
у стах
ма сс
в
ка ком- то
смысл е
служит
противоядием
преимущественно
“позитивном}7”, навязчивому монологу власти”326.
То,
что
мо жет
быть
домыслено
на
основании
платоновских
по пы­
ток
справиться
с
доставшимся
ему
в
наследство
от
классической
русской
литературы
языком
-
как,
по-видимому,
со
“слишком
роскошным”
для
читателя
в
его
жажд ущ ей
пролетарского
опрощения
стране
(вспомним тут Зощенко), может быть сведено у
Платонова,
на
мой
взгляд,
к
с лед ующ ему 327:
пов еств ов ате ль
п ри дает
св оей
ре чи
(илихотелбы ’’заручиться”
в
ней
пер ед
читателем)
той
монументальностью,
авторитетностью
и
неоспоримостью,
которыми
над еле н
теперешний,
то
есть
рубежа
20-30 - х
годов
XX века,
выс ок ий,
официальный,
идеол ог из иро ван ­
ный
текст
-
текст
газетных
передовиц
или
выступлений
коммуни­
стических
во жде й.
Это
язык,
на
к ото ром
говорят
все
без
ис кл юче­
ния
партийные
функционеры,
руководители
страны,
а
за
ними
и
тя­
нущиеся
вслед
-
канцел я рии
с
чиновниками,
да
к
тому
же
еще
и
де­
лающ иес я
подневольными
литература
и
наука.
Конечно,
это
безум­
но
гр о мо здкий
и
до
пр ед ела
выхолощенный
-
неуклюжий,
наукооб­
разный,
безграмотный,
избыточный,
непонятный,
-
но
зато
офици­
ально
апробированный,
всем
“потребный”
яз ык
(и всеми,
так
или
иначе
на
всех
уровнях
потребляемый
-
от
президиума
ЦК
до
самого
темного
человека
в
глуб ин ке ).
Конечно,
он
и
есть
тот
ст рашн ый
яз ык
-
с
почти
отсутствующим
значением
(нечеловеческий,
постро­
енный
на
звериных
презумпциях,
если
пытаться
их
анализировать),
язык,
о
котором
говорил,
анализируя
творческий
гений
Пла тон ова ,
Иосиф
Бродский.
Но
в едь
эт от
я зык
и
на доб ен
всем
общ ающи мс я
на
нем,
главным
образом,
для
тог о
чт обы
пря та ть
истинные
мы с­
ли,
а
не
для
того,
чтобы
открыто
их
перед
слушателями
и
читателя­
ми
излагать,
как
то
пытается
дел ат ь,
вопреки
принятой
логике,
ис-
326 Бродский Иосиф
.
К атастр оф ы
в
во зд ухе
// глава в его книге:
Поклониться
те ни.
Л. , 2000.
С. 134.
327 В этом,
вообще
гов оря ,
можно
видеть
отгол оск и
еще
и
того
влияния,
к ото рое
оказал
на
русск ую
ку льтур у
в
целом
Лев
Тол стой
со
своей
проповедью
опроще­
ния,
но
также
и
идей
близкого
Платонову
по
духу
Н.Ф.
Федорова
и
рус ского
ре­
лигиозного
сектантства.


341
кренний
и
наивный
{Идиот,
как
его
назв ал
В ик.
Ерофеев328)-
пове­
ствователь
Платонова.
А
Платонов
пытается
выстроить
на
нем,
на
это м
откровенно
сомнительном
основании,
сво ю
художественную
систему.
Он
кладет
данный
чужой,
или
да же
ср азу
несколько
таких
чу жих
языков
(мы остановились только на двух)
в
основу
своего
сво еоб р азно го
’’сказа",
конечно,
именно
для
того,
чтобы
его
ис­
пользовать,
обыграть
в
дальнейшем,
на
следующем
шаге,
который
всегда
ост ает ся
в
подтексте
или
з а- текс те329.
Платонов
и сп оль зует
не
только
очаровательные
неправильно­
сти
речи
свои х
героев,
не
только
-
вполне
со вр ем енные
ем у,
санк­
ционированные
с выше
неправильности
и
уродства
в
обращении
с
языком
но вой
власти,
но
даж е
и
тр адиц ионно
вы сок ие
библейс кие
архаизмы,
правда,
каждую
из
этих
языковых
стихий
применяя
по-
своему.
Канцелярско-бюрократический
язык
он,
как
и
Салтыков-
Щедрин
и
вся
русская
литература,
о ткро ве нно
пародирует,
такж е
пародируя,
подобно
Зощенко,
и
совет ски й
новояз,
но
вот
уже
не­
правильность
речи
своих
героев,
их
косноязычие
и
невольную
безъязыкость
не
подвергает
однозначному
осмеянию.
Также
зачас­
тую
и
неоправданной
велер ечи во ст и
церковнославянизмов,
звуча­
щей
в
устах
платоновских
героев,
автор
скорее
именно
сочувствует,
остраняя
эти
выражения
для
нас ,
сво их
ч итате ле й,
без
сар казма
и
издевки,
оставляя
их
звучать
как
внутренний
лейтмотив
сво его
тек­
ста,
который
в
итоге
вы би ваетс я
на руж у,
нач ина ет
звуч ат ь
громче
других.
На
мой
взгля д ,
в
принципиальной
дв ойств енно сти
своег о
в згл яда
-
когда
сатира
и
ирония,
с
одной
стороны,
и
во звы ш енный
пафос
са­
мой
высо ко й
пробы,
с
другой,
сливаются
вместе,
Платонов
п одо бен
Зоще н ко
(Зощенко именно позднего времени): они оба и сатирики,
и
лирики
в
одн о
и
то
же
время
(с природной склонностью к мелан­
хол ии
и
очевидным
ук лон ом
в
т раг ед и ю). Оба они могут быть про-
328 "Писатель должен быть Идиотом,
а
не
М астером .
Анд рею
Платонову
-
сто
лет" (В.
Еро феев
-О.
Фу кс)
И
Вечерняя
Москва, 1 сен.
1999.
С .5.
329 Я называю сказовым платоновское повествование условно,
поскольку
ска­
зо м,
с
одной
сто роны ,
п ри нято
сч итать
лишь
такое
повествование,
в
котором
реч ь
ве детс я
от
пе рвог о
л ица
(Платонов же в основных своих произведениях
пишет
от
третьего
л иц а), но с другой стороны,
платоновское
принятие
на
себя
чужой
точки
зрения
и
перевоплощение
в
своего
героя,
с
вменением
ему
чужого
языка,
языка
эпохи,
чрезвычайно
напоминает
именно
сказ.
Ср.
с
определением
п ослед нег о
у
Евгени я
За мя тина:
с каз
это
“когда автора
- нет,
автор
-тотжеак­
тер ,
когда
даже
авторские
ремарки
даются
языком,
близким
к
языку
изобр а жае ­
мой
среды...” (О’Генри
И
стат ья
1922 г.
в
его
кн иге:
Лица .
Нью- Йо рк, 1967.
С. 15 3).


342
тивопоставлены
Ильфу
и
Петрову,
у
которых
над
пафосом
явно
до­
м ини рует
комическое,
а
над
экзистенциальной
трагедией
-
физио­
л огиче с кий
оптимизм
и
ли шь
в
дозволенных
рамках
-
причесанная,
“темперированная”
явным
расчетом
и
оглядкой
сатира,
а
всяк ий
па фос
обязательно
по две ргну т
осмеянию.
(Видимо,
это
и
д ало
од но
из
оснований
Бахтину
оце нива ть
всю,
как
он
выразился,
“одесскую
линию”
в
русской
литер ату р е
как
в
основании
своем
п ош лую 330.)
Но
если
у
Зощенко
эти
идущие
от
Гог оля
’’невидимые миру слезы”
по чти
невид имы
или
тщательно
упрятаны
под
маску
(за исключе­
нием
’’Голубой книги”
и
’’Перед восходом солнца",
где
они
прогля­
дывают
наружу,
чем
и
разрушают,
кстати
сказать,
художествен­
но сть ), у Платонова оба начала
-
лирическое
(пафос)
и
са тирич е­
ск ое
(осмеяние безобразного)
-
почти
с
самого
начала
б ыли
уравне­
ны
в
правах
и
неразделимо
спл авлен ы
дру г
с
другом.
Такова
уж,
де йств ител ьно ,
самобытность,
природа
его
таланта.
С
одной
сторо­
ны,
Платонов
гораздо
менее
яв ный
(менее хладнокровный и целе­
устремленный)
сатирик,
чем
И льф
и
Петров:
скорее
его
текс т
л ишь
непроизвольно
оказывается
комичным,
но
при
это м
он
со верш енн о
отчетливо
ир ониче н
и
почти
всегда
самоироничен
(в чем можно
в идеть
р азв итие
тр адиц ий
пуш к инск ой
проз ы) .
С
другой
же
сторо­
ны,
платоновская
во сто рж енно сть
и
срывы
в
пр оп овед ь,
прогляды­
вающие
сквозь
образы
героев
и
яв но
видные
через
р ечь
повествова­
теля,
заставляют
признать
его
прямым
наследником
саморазобла-
чит ел ьно й,
обратимой
всегда
в ну трь,
на
себя
самого,
сатиры
Гого­
ля.
При
этом
наиболее
близким
нелитературным
жанром
платонов­
ско го
текста,
вероятно,
сл еду ет
считать
юродство,
однако
другие
авторы,
такж е
исповедующие
юродство
в
литературе,
с
кем
мо жно
бы ло
бы
его
сравнивать,
мне
все-таки
неизвестны.
Те,
кто
исследу­
ет
это
явление,
выделяют
в
юродстве
две
стороны
-
провокацию
и
агрессию:
вот,
например,
“[на примере Алексея Божьего человека]
мы
им еем
де ло
с
юродской
па­
радигмой
поведения:
сначала
Алексей
со вер шает
провокацию,
возвраща­
ясь
домой
[...], а потом делает следующий шаг -
открывает
родным
прав­
ду
о
себе,
ко гда
уже
ничего
нельзя
из мени ть.
В
нашей
терминологии
-
это
юродская
агр ессия .
Есл и
бы
мы
рассуж дали
в
терминах
п сихо логи и,
де йст вия
А лек сея
можно
было
бы
толковать
как
св оего
р ода
садо­
мазохизм,
но
для
нас
эт от
святой
не
конкретный
челов ек,
а
культурная
фун кц ия. ”331
330 Беседы В. Д .
Дувакина
с
М.М.
Ба хти ным , (записанные в 1973) М. , 1996.
С.49.
331 Иванов С .А .
Византийское
юродство.
М. , 1994.
С.47.


343
На
мой
в з гляд,
если
у
Платонова
и
есть
про во кация ,
то
все
же
без
332
агрессии
.
И лл. 20. Иоанн Предтеча.
Икона
кон ца
XVI века
XVI.
Платоновская
сказка
(извод “ Бе зр у чки”)
"Рассказал ему Иван сказку .
Сна ч ала
хозяин
слушал
без
охот ы: "Чего,
-
думает,
-
скаж ет
солдат!
Солжет
да
каш и
по про сит
”.
Гляд ь
- в середине сказки хозяин улыбнул­
ся,
потом
з адума лся,
а
под
кон ец
сказки
и
вовс е
себ я
забыл,
кто
он
такой...
(...)
Иван-солдат
уж
которую
сказку
гово­
р ит,
а
хозяин
си дит
пр отив
нег о
и
плачет
отрадными
с ле­
зами. ”
(А.
П лато нов.
“Морока”)
Я
сравню
платоновскую
инте рпре тацию -“ пер ес каз”
русской
народ­
ной
сказки
“Безручка” (в книге издания 1950 года,
п одписанно й
к
печати
буквально
за
несколько
месяцев
до
смер ти
самого
Платонова
332 Я искренне благодарен Илье Иткину за внимательное прочтение глав XIV
и
XV моей книги ,
исправление
ошибок
и
высказанные
случ аи
его
несогласия
в
оц ен ках.


344
и
вы ше дшей
под
редакцией
М.А.
Шолохова)
-
с
подобными
фольк­
лорны ми
текстами,
которые
так
или
иначе
могли
быть
Платонову
известны
при
работе
над
этой
ск азк о й333.
Доподлинно
установить
са ми
э кземпл яр ы
книг,
кото ры ми
он
пользовался,
нев о змож но3 34.
Сначала
попытаюсь
во ссо зда ть
некий
прототипический
фольклор­
ный
ва ри ант
этой
сказки,
существовавший
в
соз нан ии
человека
т ого
вр ем ени.
Сам
сюжет
мог
быть
из вест ен
писателю
по
многим
сбор­
ника м,
в
различных
вар иантах
-
например,
по
сборнику
сказ ок
А.Н.
Аф анасье в а
(четыре варианта под общим названием “Косо руч -
ка ”), по сборнику Н. Е .
Ончукова
(сказки “ Дев я ть
братьев”,
“Безруч -
ка-безножка”,
“Василий и Аннушка”), по сборникам И . А.
Худякова
(Спб, 1901), Д .К.
Зеленина
(Великорусские сказки Вятской губер­
нии.
Петроград.
1915: “Девица с отрубленными руками”
или
по
его
же
Великорусским
сказ кам
Пермской
губернии.
Пг.
1914), где запи­
санные
сказочные
варианты
и звест ны
еще
с
середины
XIX века,
а
также
по
более
нов ым
собраниям
сказок
-
“Брат и сестра”
в
сб ор ни­
ке
А.
Гуревича
“Русские сказки восточной Сибири” (Иркутск, 1939);
“Аленушка” (сб.
“Сказки А .Н .
Корольковой”,
Во ро неж, 1941); “Се­
стрица
Аленушка” (сб.
“Песни и сказки Воронежской области”,
Во­
ронеж, 1940)или “По
локоть
в
сер ебр е,
по
колена
в
золоте”,
“Брат и
сестра” (сб.
“Тамбовский фольклор”,
Т а мб ов, 1941).
Во
в сех
обсле­
дованных
мной
в ар иантах
бытования
сказки,
числом
бо лее
дюжи­
ны335, по сравнению с пересказом ее у Платонова обнаруживается
множество
частных
отличий.
Они
могут
показать
нам
то,
какие
мо­
т ивы
Платонову
важны
в
изв естн ом
сюжете
(какие он даже еще уси­
л ил), а какие,
наоборот,
по сч итал
несущественными
и
затушевал
или
мо дифиц иро вал .
При
эт ом
отличия
внутри
самих
сказочных
ва­
риантов
я
считаю
ест еств енны м
внутренним
разнообразием
тради­
ционного
фольклорного
те кста
и
специально
останавливаться
на
них
не
хотел
бы.
(При этом по ходу изложения сюжета я буду поль ­
зоваться,
естественно,
изв ест ными
пар аллеля ми
из
сказок
Пушкина.)
333 Волшебное кольцо .
Русские
сказки
(пересказал А.
П латоно в.
Под
об щей
ред.
Мих.
Шолохова).
Детгиз.
М.-Л., 1950.
334 Вьюгин В. Ю.
‘‘Волшебное кольцо”
-
“Русские народные сказки”
А.
Платоно­
ва
(Воплощенная утопия) // Творчество Андрея Платонова.
Исследования
и
ма­
териалы.
Книга
2.
Сп б., 200 0.
С. 155.
Остались
не
расс мотр ен ы
м ной
п араллел и
этой
ска зки
в
иноязычных
культурах
(в частности ,
есть
сх одн ый
сюжет
в
“Ты ­
сяче
и
одной
но ч и”).
Мотив
чудесного
исцеления
безрукой
женщины,
как
будто,
подробно
и ссле до ван
в
сербской
раб оте :
Попович
П.
“Приповетка о дево) ци
без
рук у.
Београд, 1905.
335В “Сравнительном
указателе
сю ж етов.
Восточнославянская
сказ ка ” (Ленин ­
г ра д, 1979) их еще больше
-
более
45 только по сборникам русских сказок ( No
706, “Безручка”).


345
Переск аз
фольклорного
сюжета
в
каком-то
смысле
мож но
ср авнит ь
с
интерпретацией
сна.
Припоминая
сон ,
чтобы
выразить
его
в
сл о­
ва х,
человек
во
многом
соз д ает
его
за н ово.
Мы
не
можем
осознать
ту
или
ину ю
деталь
сновидения
иначе,
чем
пер евед я
ее
из
образно­
континуального
(зрительно-кинетического)
пред ст ав ления
-
в
сло­
весно-дискурсивное.
Сам
такой
перевод
в
огромной
с тепени
задан
представлениями
нашей
культуры
и
языком
тех
символов,
которые
нам
известны
(в простейшем случае и сами символы,
и
их
толкова­
ния
могут
б ыть
взяты
из
сонника,
из
доступного
нам
чужого
опыта,
из
художественной
литературы
итд.
итп .).
При
этом
сло в есные
фор­
мы,
в
которые
уже
был
об л ечен
текст,
бо лее
или
менее
жестко
зада­
ны,
если,
конечно,
сновидец
не
фантазирует,
каждый
раз
по-новому
ра сск азыва я
свой
со н,
но
их
последовательное
развертывание
(соб­
ственное
тв орч еск ое
д ейс твие
сновидца,
с
одной
стороны,
а
с
др у­
гой
стороны,
снотолкователя)
заключает
в
себе
возможности,
по
крайней
мере,
для
со знат ель но го
умо л чания
одних
эпизодов
(по со­
ображениям
стыда
или
просто
из-за
непр о зра чн ости
со знанию), для
добавления
каких-то
других,
отсутствующих
в
реальном
сновиде­
нии
(дня большей вразумительности целого)
и
для
трансформации
третьих.
Если
говорить
строго,
вооб ще
все
элементы
сн ов идения,
переходя
в
текст,
всегда
трансформируются.
Аналогия
со
сн ом
м ожет
б ыть
про до лжен а
еще
и
вот
в
каком
от­
ношении.
При
первоначальной
инте рп ре тации
с нов ид ения
че ло век
имеет
дело
с
д вумя
вид ами
д ейств ите ль нос ти
-
во-первых,
с
пр о­
шлыми
событиями
и
во-вторых,
с
событиями
будущими
по
от но ше­
нию
ко
вр ем ени
сна
(если сон,
как
говорится,
“вещий”).
Так
что
трансформации
могут
происходить
как
при
по дгонке
того,
что
при­
виделось,
к
структуре
прошлого,
так
и
при
подве рс ты вании
своего
сна
-
к
событиям
будущего
(особенно при ретроспективном взгляде
зад ним
числом,
по
п ро шеств ии
времени,
когда
это
будущее
уже
свершилось).
“... К ак
яв ствуе т
из
ра зг овор ов
о
сбывшихся
снах ,
толкователь
в
каждом
конкретном
случае
вполне
произвольно
выбирает
и
комбинирует
для
об ъясн ен ия
сновидения
од ни
обр аз ы,
игнорируя
д ругие.
(...)
Большинст­
во
сновидений
(в том виде,
как
их
помнит
и
вербально
воспроизводит
снов ид ец)
обладают
большим
семиотическим
потенциалом,
чем
абст­
рактно
мы слим ая
эмбл ем а
с
ее
предпосланным
реальному
событию
зна­
че н ием. 336”
336 Лурье М. Л.
Вещие
сны
и
их
толкование
(На материале современной кресть­
янск ой
тр ади ц и и) // Сновидения в традиционной народной культуре.
М ., 2002.
С.36 .


346
По-видимому,
и
творческая
фантазия
писателя
ч ерп ает
образы,
идеи,
сим во лы
во
многом
из
того
же
-
по
б оль шей
части
скр ыт ого
бессознательного
источника.
Я
предлагаю
рассматривать
предтекст
платоновской
сказки,
то
есть
сам
ее
фольклорный
сюжет,
как
струк­
туру
бессознательного
-
размыто,
через
множество
альт ерн ати вн ых,
взаимозаменяемых
(или взаимоисключающих)
вариантов,
напо до ­
бие
структуры
сновидения.
Так
что
же
автор
берет
из
этой
структу­
ры
и
что
к
ней
добавляет
от
себя ?
Но
вначале:
из
каких
эпизодов
со­
стоит
са ма
эта
сказка?
Общая
структура
сюжета
“Безручки”
заключается
в
следующем
(бу­
ду
по меч ать
усло вн о
вы деля ем ые
мн ой
мот ивы
бук ва ми
русского
алфавита,
их
варианты
-
удвоенными
буквами,
а
отступления
от
них
в
ска зке
Платонова
соответствующими
буквами
с
цифровыми
ин­
де кса ми;
при
этом
оговорюсь,
что
число
выд еля ем ых
здесь
м оти вов
может
быть
как
уменьшено,
так
и
увеличено:
это
зав иси т
лишь
от
подробности
изложения;
некоторые
сюжетные
ходы
в
фольклорных
вариантах
я
просто
оставляю
без
вни ма ни я):
после
смерти
родителей
в
доме
остаются
жить
вместе
старшая
сестра
с
б ра т ом : “Старик со старухой померли и оставили своим
детонъкям
свое
богачество
”337 (а); варианты этого:
они
или
ку печ е­
ские,
или
царские
дети
(аа).
Некоторое
время
де ти
живут
дружно,
потом
бр ат
(по совету сестры)
женится
(б); причем сам он поначалу
против
того,
чт об
жениться,
во зра жая
сестре: “Как-жо
я
б уду
жо-
ниччя,
жона
как-да
попадет
сердитая,
нег ож ая
и
я
тебе
пов ино -
ваччя
не
бу ду” (бб), что как бы литературно предваряет дальнейший
ход
с южет а.
Опасения
брата
не
напрасны:
мо лода я
сно ха
начинает
на
зо ло вку
“зубы
точить”,
желая,
по-видимому,
остаться
пол нов лас тно й
хозяйкой
в
доме
(в) .
В
екатеринбургском
вар иан те
ска зки
у
Зеленина
мотив
неприязни
снохи
и
зол овки
усилен
тем ,
что
последняя
дважды
от в аж ивает
у
первой
поклонника,
ее
“хахеля”,
приходившего
в
дом
во
время
от лучк и
мужа-хозяина
(вв) .
В
результате
трех
последовательных
попы то к
оболг а ть
з оловк у,
с
возведением
обвинения
на
нее
п еред
мужем
(перебитая посуда,
зарезанная
лошадь,
наконец,
даже
убитый
сын
хоз яи на:
в
дв^сх
первых
случ ая х
возможны
варианты,
например,
убитая
“горнешня”
собачка
жены,
изрезанный
на
куски
шел к овый
и
бархатный
то вар
в
лавке)
гл авная
героиня
(ее зовут или сестрица Аленушка,
или
337 Большинство приводимых текстовых примеров взяты из вятского варианта
сказки
в
собрании
Зеленина.
Но
в
карельском
ва риа нте
сказки
“Как брат сестре
руки-ноги
отсек”
последний
из
живых
родителей
перед
смертью
на каз ыв ает
“сыну не жениться,
а
сестре
замуж
не
в ы хо дить”, что сын довольно скоро сам
нарушает.


347
главная
героиня
(ее зовут или сестрица Аленушка,
или
Аннушка
-
царская
до чь
-
или
же
чащ е
всего
она
без
имени,
а
просто
“сестра ”,
как
бы
в
предлагаемом
взг ляд е
читателю
г лазам и
родного
брата,
или
“золовка ”
-
при
взгляде
со
стороны
снохи)
героиня
ок аз ывает ся
из­
гнанной
из
дому
по
наговору
(г).
Ее
брат
сн ач ала
дважды
отказывается
слушать
обвинения,
гово­
ря
ж ене : “Поди ты,
невежая,
с
базару,
меня
не
срами!“ или: “Не
срами
меня
при
народе,
не
говори
про
сест ру
” (гг). Тут он представ­
лен
как
купец,
и
его
нежелание
принимать
во
внимание
об винения
мотивировано
те м,
что
он
“при исполнении обязанностей”: жена
пр иб егает
жало ват ься
на
з оловк у
к
не му
на
базар.
Но
на
третий
раз
б рат
вын у жден
поверить
-
зарезан
его
со б ств енный
сын.
(При этом
никакого
д ейст венно го
“дознания”
ни
р азу
не
происходит:
вн ачал е
бра т
просто
отвергал
обвинения
жены
как
н апр асл ину
или
как
что-
то
явно
неважное
для
его
отношений
с
сест ро й,
неизменно
поутру
б лаго словл яя сь
у
по следн ей ,
как
у
старшей
в
доме,
пер ед
собствен­
ным
отправлением
на
то рг и: ““Ну,
сестра,
я
по ехал
опеть”.
-
Она
благословила"
-
ггг).
Сестра,
таким
обр азо м,
как
будто
до
самого
по­
следнего
мо мент а
ничего
не
зн ает
про
свои
“преступления”,
во
вс я­
ком
случае
брат
ей
о
них
не
говорит
(д).
Вот
и
в
третий
раз,
этот
крайне
немног ос ло вны й
брат
как
бы
просто
приглашает
ее: “По­
ед ем,
се стр а,
катаччя"
-
и
увозит
в
лес
(дд), где заставляет поло ­
жит ь
голову
на
пе нек : “Клади голову на пенек,
я
бу ду
ру бит ь" (е).
Тол ько
в
лесу
он
предъявляет
сест ре
обвинение,
в
котором
у
н его
самого
уже,
как
будто,
нет
сомнений
(ё)
и
возможности
оправдаться
у
сестры
нет.
Сестра
отвечает,
по-видимому,
в
запал ьчи вост и: “Есъ я
тво е
детиччо
з ару била,
так
вот
бу дича
о тсе кай
мои
ру ки
по
ло­
кот ь". <То есть,
мо жет
быть,
хочет
этим
ск азать ,
что
“даже и в том
случае,
ес ли
бы
я
действительно
заруб и ла
твое
дитя,
то
ты
бы
дол­
жен
был
мне
за
это
не
голов у,
а
то лько
руки
о тсеч ь”?> Он воспри­
нимает
это
как
приемлемую
замену
и
отрубает
руки,
бросая
после
э того
ее
в
лесу
од ну
(ж) .
В
иркутском
ва рианте
сказки
в
сборнике
А.
Г уреви ча
брат
просто
“завязал,
ей
гла за,
в
лес
завез
и
отр у бил
ей
руки,
оста в и[в]
гла за
зав яза нны ми " (еёж).
В
екатеринбургском
варианте
в
сборнике
Зеленина,
кроме
того,
сноха,
кот о рой
сам
муж
определенно
побаивается,
на к азыва ет
тому
жестоко
казнить
сестру,
говор я,
чтобы
тот
отрубил
ей
не
только
го­
лов у,
но
и
вырезал
бы
сердце
и
привез
бы
ей
сам ой
показать,
в
дока­
зательство
осущ ест влен н ой
казни
(ее) .
Но
сестра
п еред
казнью
“по ­
ча ла
яво
уговаривать,
шт обы
да
он
не
у бивал
'1е до смерти.
-
“От­
секи,
-
говорит,
-
хоша
руки
да
ноги,
-
я
тогды
никуда
не
уйду!" А в
доказательство
казни
вместо
своег о
сердца
девушка
пр едл агае т
от­


348
ве зти
сес тре
сердце
убитой
тут
же
собаки
(жж).
То
есть
для
психо­
логически
“правильного”
хода
сюжета
возм ожн ост ь
какого
бы
то
ни
был о
о пра вдания
п еред
братом
вообще
отвергается,
вытесняясь
ув­
лекательным
мотивом
замены
одной
зверско й
казни
на
другую,
вря д
ли
менее
жестокую.
Ср авним
зд есь
г оразд о
более
гуманные
дейст­
вия
пушкинской
Чернавки
(из “Сказки
о
мертвой
цар ев не ”): “Не
уб ила,
не
связала,
Отпустила
и
с к аз ал а: “Не кручинься,
Бог
с
то­
бой.”А
са ма
пришла
дом ой... ” (жжж).
Кстати
сказать,
и
сам
“отчет”
пе ред
хозяйкой
у
Пушкина
вкл юча ет
чу ть
ли
не
б ол ьшую
эмпатию
Чер нав ки
к
сво ей
жертве,
чем
к
интересам
г ос пож и: “Крепко связа ­
ны
ей
локти,
Попадется
звер ю
в
когти,
Меньше
буд ет
ей
терпеть,
Легче
будет
помереть... ”
Со б ств енно
такому
же
“бескровному”
ва­
рианту
сл еду ет
ска зка
в
изложении
Корольковой
(жжжж) .
Блуждая
по
лесу,
голодная
молодая
дев уш ка
оказывается
в
чу­
десном
(“чарском”) саду и начинает есть висящие там на деревьях
я блоки
(з). (В некоторых вариантах сюжета сам Бог подсобляет бед­
ной
кал еке ,
спасаясь
от
диких
з вер ей, “залести на дуб” (зз.)
В
ка­
рельском
ва рианте
ска зки
девушка
после
отсечения
рук
(и ног!) “за­
пихивается”
даже
в
лисью
нору,
где
ее
обнаруживают
собаки
вы­
ех а вшего
в
ту
п ору
на
охоту
царского
сына
-
ззз.) Но вернемся к бо­
лее
традиционному
и
более
частотному
варианту:
“Ходит она по саду и своим ротом ошшипывает яблочки и бахорит [го­
во рит]
сам а
себе: “Кто бы меня взамуж взял,
тому
бы
я
при не сла
сына
по-колен
в
з ол оте,
по
локдт
в
серебре” (и). <Примечательно,
что
ни
од ин
вариант
русск ой
сказки
не
обыгрывает
яв но
это го
замечательного,
ка за­
лось
бы,
мотива
сказочного
возмещения
-
как
будто
именно
за
огрубле­
ние
себе
рук
(атоиног)
геро и ня
награждает
с воего
сына
сказочно
краси­
вым и
рук ами
и
ногами !>
Но
тут
ее
х ват ает
караульщик
сада
и
отдает
“на расправу”
сы ну
св о­
его
хо зя ина,
который
сразу
же
за
красоту
л ица
вл юбл яе тся
в
девуш­
ку
(й).
Это
или
“ чарский сын”,
или
кор оле вич ,
или
сын
богатого
купца,
у
Платонова
же
просто
крестьянский
сын .
В
иных
вари ант ах
молодой
человек,
услышав
ее
завле кат ел ьн ые
р ечи
в
саду
(про то,
кого
она
об ещае т
родить
сво ему
будущему
му ж у), совершенно неза­
висимо
от
караульщика
идет
прямо
к
родителям
просить
разреше­
ния
на
свад ьб у
(йй).
Родители
в
замешательстве: “На чегож мы ее
возьмем,
у
ее
рук
нет
”.
-
“А я порежу нёнькю [найму
няньку],уж
больнё
она
мне
мравиччя
[сильно нравится]”.
Сын
женится-таки
на
Безручке,
несмотря
на
ее
вид имое
уродство
и
несо гласи е
родителей
(к).
Через
некоторое
время
после
свад ь бы
(когда “же на
уже
понес­
ла сь ”}, муж вынужден уехать из дому по торговым делам или же уй ­
ти
на
войну
(л)
-
(Платонов выбирает именно второй вариант .) В э то


349
время
жена
рожает
замечательного,
как
и
б ыло
ею
само ю
пр е дска­
зано,
ребеночка
(м) ^волосы жемчугом пересыпаны,
в
голове
ясный
месяц,
в
темечке
яс но
со л ныш ко").
В
наиболее
близком
ге нетич е­
с ки,
но
уже
и ном,
согласно
“Указателю сюжетов”,
сюжетном
вари­
анте
сказки
(Чудесные дети,
No
707), который чаще всего выступает
в
контаминации
с
рассматриваемым
сю жет ом
{Безручка,
No
706),
третья
из
сестер,
разговор
которых
подслушивает
ца рь
(какэтоиу
П ушки н а ), обещает родить замечательного сына,
или
да же
п ринес ти
“в трех брюхах по три сына ” <то есть три раза подряд родить по
тройне>, а сестры (или
ведьма-повивальная
бабка)
подм еняю т
эт их
рождаемых
ею
детей
-
котятами,
щенятами
и
др уг ими
зверенышами.
Там-то
героиню
и
заточают
в
бочк у,
пуская
в
м оре
(причем она
умудряется
спрятать
сам ого
последнего
из
новорожденных
детей
в
собственной
косе).
Пос ле
чуд есн ого
рождения
родители
мужа
посылают
го нца
к
отцу
с
радостным
и звест ием
(н), но гонец по случайному стечению
обст о ят ельст в
(или в результате колдовства)
попа дает
к
“волшебни­
це”
-
той
же
злодейке-снохе,
жен е
брата
героини,
которая
теперь
подменяет
его
пис ьм о: “что твоя жена родила
-
половина
собачье­
го,
половина
ведмежачъего;
пр ижи ла
в
лесу
со
зверями" (о).
Муж
в
ответном
письме
родителям
распоряжается
во
что
бы
то
ни
стало
дожидаться
его
возв ращен и я
и
ничего
без
него
не
пре дпр инима ть
(п), как и полагается в подобном случае,
-
ср.
де йстви я
цар я
Сал т ана
у
Пуш ки н а33 8, но злой сопернице и на его возвратном пути удается
пер ехват ит ь
гонца
и
подменить
письмо
(р); в результате чего роди ­
тели
сын а
вынуждены,
опять
против
своей
во ли
(поскольку они уже
сердечно
привязались
и
полюбили
невестку
с
внуком)
выгнать
обо­
их
в
лес,
привязав
ре бенка
к
гру ди
матери
(с)
или
же
п оме стив
ей
его
на
спину,
в
котомочке
(сс). (Мотив
бочки
как
места
заточения
царицы
и
приплода,
как
у
Пушкина,
используют
только
шокшозер-
ская,
то
ес ть
из
района
Лодейного
поля,
что
под
Петербургом,
ска з­
ка
“Девять братьев”,
а
также
сказка,
зап исан н ая
Зелениным
в
ека те­
ринбургском
уезде
“Брат и сестра (девица
с
отрубленными
рука­
ми )”.
Согласно
же
бо лее
совр емен н ой
Платонову
сказке
Королько­
вой,
подложное
письмо
царя
п олу чают
“вельможи да бояре дворцо­
вые
", которые не любят героиню за то,
что
она
“простого звания
вот
они-то
с
радостью
и
выгоняют
ее
из
дому339.) В упрощенном ка-
338 Кстати ,
ведь
и
у
Пушкина
тут
некоторая
сюжетн ая
неувязка
(по крайней мере
н едом о лвк а): ведь царь не мог потом не взыскать с сестер своей жены за невы­
полнение
с воего
распоряжения.
339 Это напоминает мультипликационный вариант сказки “О
рыбаке
и
рыбке”
(1950-х
год ов), в котором иллюстрацией к словам “Л
народ-то
над
ним
[стари-


350
рельском
варианте
зла я
сноха
вообще
не
доносит
записку
до
царя,
а
п рин осит
подмене нн ый,
как
бы
уже
напис анны й
им
отв ет: “Отвез ­
ти
в
лес
и
жену
и
сына”.
Скитаясь
снова
по
лесу,
Безручка
набр еда ет
там
на
колодец,
на­
г иба ется
над
ним,
чтобы
напиться,
и
роняет
р ебен ка
в
вод у
(т), по­
сле
че го
в
отчаянии
не
знает ,
что
делать.
Тут
п оя вля ется
чуд есн ый
помощник
-
старичок
(или:
у г одник
Н ик ола ), который увещевает ее
попытаться
протянуть
за
ребеночком
ру ки
(которыхунее-то
нет!),
что
мать,
не
без
колебания,
все-таки
пытается
сделать
(у) .
И
све рш а­
ется
чу до
-
ее
руки
исцеляются
(мгновенно отрастают); она благопо­
лучно
до стае т
с ына
из
колодца
н евред им ым
(ф), после чего,
пра вд а,
руки
опять
становятся
как
бы ли,
по
локоть
отрубленными
(х). (В ва­
рианте
сказочного
сюжета
в
собрании
Худякова
Бе зруч ка
перед
ис­
целением
окунает
кул ьти
св оих
рук
поочередно
в
воду
д вух
колод­
цев
-
фф ).
Вс лед
за
эти м,
уже
по
прошествии
нескольких
лет,
ма ть
с
ребен­
ком
“вот и стали подходить...
к
восударству,
где-ка
жил
Иван
Са-
ре ич
[Иван - Цареви ч ,
то
ест ь
в
данном
варианте
ее
муж]”.
Под
в идом
нищих,
умеющих
рассказывать
сказк и
(ц)
или
же
специально
наря­
див шись
в
“швецарское платье”,
или
даж е
поб рив
голову,
чтоб ы
н анять ся
на
работу
“слугой,
прикащиком” (цц), они приходят на тот
самый
постоялый
дв ор,
где
хозяевами
жи вут
бр ат
со
своей
женой,
и
куда
н ео жиданно
приезжает
сам
муж
героини,
отец
реб енк а
(ч) .
Ни
муж,
ни
бр ат
не
узнают
ее,
одетую
в
нищенское
платье
(ш). (Не­
вольно
вспо мина ет ся
сюжет
во звращ ени я
в
родной
дом
Алексея
че­
ловека
Божи я.
Странно,
конечно,
что
окружающие
не
замечают
от­
рубленных
рук,
ну,
да
что
укорять
сказку
за
неправдоподобие.)
В
некоторых
вариантах
сюжета
героиня
сразу
забирается
вместе
с
сы­
ном
высоко
на
печь
и
до
конца
ра сск аза
оттуда
не
показывается
(шит).
С
п ечи
Безручка
начинает
сказывать,
как
она
говорит,
пр ав ди­
вую
“сторьицу”,
воспроизводя
в
точности
повесть
собственных
му­
чений
и
скитаний
(щ)
перед
так
и
не
узнающими
ее
(почти до самого
конца)
мужем
и
братом.
По-моему,
здесь
мы
имеем
д ело
с
уникаль­
ным
для
ск азки
вложением
одного
рассказа
в
другой,
с
п овто ром
практически
один
к
одному
того
же
самого
сюжета.
Интересно
было
бы
посмотреть,
как
различные
сказочники
его
обыгрывают
(а Пла­
тоно в
во все
отвергает,
как
мы
увидим,
такое
“излишество”). В н еко ­
торых
вариантах
рассказчица
предварительно
ставит
перед
слуша-
ком ]
посмеялся..У
служат
двое
хохочущих
над
г ероем
царских
вельмож
на
сту­
пенях
дворца
старухи-царицы.


351
телями
у слов ие:
если
кто-то
будет
ее
перебивать,
то
чтоб
он
был
на­
казан
(тому две плети чтоб было или:
с
тог о
сто
руб лей
шт раф ).
Все
с
интересом
слушают
ее
рассказ
и
только
сноха,
хо з яйка
дома ,
все
время
противится
продолжению
рассказа
(ужона-то
очевидно
узнала
ее
-
ъ ): “Вот начала чепуху городить! (...)
Вот
чушь
ка кую
порет!(...)
Вот
начала
вякать,
б ...
этакая Г.
(Ее за это и подверга­
ют
штрафу;
а
где-то
прямо
говорится,
что
она
ведьма
-
ъъ .)
Однако
муж
Безручки
заступается
за
рассказчицу,
обращаясь
к
хозяину
до­
ма : “Брат,
вели
своей
же не
з ам олч ать,
ведь
история-то
славная !” -
и
говорит
своей
не
у знанной
ж е не : “Сказывай,
сказывай,
матушка;
смерть
люб лю
так ие
ис то ри и !” (ы). (Забавно,
что
он
при
этом
на­
зы вает
фактического
брата
своей
жен ы
-
брат ом ,
еще
не
у знав ая
со­
гласно
сюжету
сказки
ни
его,
ни
свою
жену;
но
такова,
видно,
логи­
ка
сказителя
-
он
кооперативен
по
отношению
прежде
всего
к
сво им
слушателям.)
В
иных
вариантах
рассказчиком
может
выступать
сам
выросший
сын
гла вн ой
героини
(щш)
или
даже
все
три
сына
эт ой
женщины!
(там,
где
их
трое ), по очереди.
А
в
иркутском
варианте
сказки
рас ­
сказ
прерывается,
как
и
в
большинстве
случ аев,
три
раза,
но
каждый
раз
но вым
слушателем:
пер вый
раз
-
братом
Безр уч ки
по сле
с лов
р ас сказч ика
о
т ом,
как
он,
бра т,
завязав
сест ре
глаза,
отвез
ее
в
лес
и
от рубил
руки
(Врет он,
что
вы
его
слу ша ет е!)', второй раз
-
женой
брата
в
том
месте,
где
говорится,
как
она
распечатывает
письмо
и
подменяет
его,
а
в
третий
раз
-
самим
царем,
мужем
Безручки,
после
слов
о
т ом,
что
он
распорядился
в
письме
выслать
жену
в
лес
еще
прежде
его
прибытия
с
войны
(Что Что?
Н евер но !). [То есть таким
образом
в ина
как
бы
распределяется
на
всех
троих
слуш ателей .]
Всем
им
по
очереди
(в том числе и царю!) в этой сказке следует на­
казание
-
по
две
плети.
Как
я
сказал,
почти
во
всех
вариантах
рас сказ чику
приходится
досказать
историю
буквально
до
того
момента,
когда
мать
с
сыновь­
ями
только
что,
перед
началом
расск аза,
пустили
в
дом
под
видом
нищих,
-
то
есть
повествование
как
бы
намер енно
проходит
по
вто­
ро му
кругу
(ь), пока,
наконец,
сам
муж
не
уз нает
в
нищенке
жестоко
и
незаслуженно
наказанную
им
супругу
(э) .
В
вар иан те
“Безручка -б езн о жк а” (в сборнике Ончукова)
это
уз­
навание
про исх од ит
несколько
раньше:
“Когда
обсказала,
что
кломбушом
прикалитась
в
сад
яблоки
есть, [муж]
и
догадался,
что
это
его
жена ” (ээ).(В
эт ом
варианте
сказки
однако
изнач ал ь ное
на­
казание
героини
еще
г ор аздо
суровее:
родной
бр ат
отрубает
ей
не
только
“по локдт руки”,
но
и
-
“по колен ноги” (жжжжж), после чего
она
вынуждена
передвигаться
по
л е с у , “катаясь горючим камнем”


352
[что,
по-видимому,
выступает
симметричной
оппозицией
к
чудес­
ным
свойствам
ро жда емо го
ею
с ына : “по колен в серебре”}.
В
иркутском
варианте
рассказчиком
“сказки в сказке”
является
десятилетний
сын
героини.
Интересно
проследить,
как
в
его
реч и
происходит
переход
от
основного
ра сск аза,
который
до
сих
пор
шел
в
обычном
нарративе
(от 3- го
лица,
как
о
чужих
люд ях:
он,
он а)
-
к
рассказу
о
себ е
и
своей
матери,
но
уже
от
первого
лица:
“И вот,
-
гов орит ,
-мы
с
матерью
пришли
вместе,
и
этот
самый
р ебе­
нок
рассказывает
вам
рассказ” [Тут он
с ни мает
с
себ я
к расну
шапку’,
ко то рую
ранее,
до
рассказа,
с нять
отка з ывал ся .] “Видимо,
это
мой
папа­
ша
и
есть ?” [Только после этих слов царь хватает его на руки и начинает
целовать.]340
В
другом
варианте
с каз ки,
записанном
в
1938 г.
в
карельском
Поморье,
где
по­
вествователем
тоже
выступает
сын
геро и ни,
переход
в
пересказе
от
нарратива
к
прямой
реч и
также
вы раже н
явн о:
“И достала она своего младеня [ из
колодца].
А
как
дост ал а,
он
и
побе­
жал,
на
ногах
побеж ал,
и
привел
к
тому
месту,
где
брат
отс ек
ей
ру ки
и
ноги,
и
к
той
норы,
где
она
бы ла
и
всё
ей
пок азал ,
и
потом
при вел
к
сво­
ему
[то есть ,
н адо
понимать,
к
ее
собственному'] брату и подавался[по­
просился]
ночевать.
Эта
женщина
[жена брата]
не
п ус тила
их.
Пришли
мы,
подавались
к
хозяину
[попросились у хозяина], х оз яи н п уст ил н ас ,
и
н апоил и,
накормили
на с,
и
повалились
мы
спать,
потому
что
устали.
(...)
#А потом и говорит: # - Зд равс твуй те,
папенька,
я
тво й
сы н.^ х”
В
большинстве
других
в ар иан тов,
узнав,
наконец,
св ою
жен у
(или
же
только
на чиная
дог ады ват ьс я,
что
это
действительно
она), муж
просит
показать
ему
сына,
чтобы
прове р ит ь,
в
самом
ли
деле
у
того
руки,
как
бы ло
сказано,
по
локоть
в
золоте
ит п.
Чудесные
свойства
предъявляются
и
всё
счаст л иво
разъясняется
(ю)342.
Вот
тогда
уже
бр ат
ге р оини
привязывает
с вою
жен у
к
хво сту
“самой что ни есть
лучшей
к об ы ли ц ы” (или злого жеребца), пускает ее галопом по лис­
ту
полю,
по ка
кобылица
“не размыкана”
злодейку
до
смерти
(я). Или
сам
муж
по несше й
незаслуженное
наказание
героини
приказ ыв ает
шурину
убить
жен у
за
поддельные
шутки
(яя), и тот,
как
сказано,
расстреливает
ее
на
воротах343.
В
шокшозерском
варианте
сказки
340 Выделения подчеркиванием мои ( М. М. ).
В
эт ом
же
вари ан те
в
конце
брат
и
его
жен а
названы
еще
и
“подрывниками”,
про
них
го вор ится ,
что
их
“раскулачи­
ли.
Они
уже
не
дей ст вуют ,
не
царствуют\”(С.201).
341 “Как брат сестре руки -н оги
отсек” (А.Т.
С оп унов а) // Русские народные сказ ­
ки
Карельского
Поморья.
Петрозаводск, 1974.
С.3 07
342 Здесь очевидно следовало бы проследить также заимствование многих моти­
вов
э той
сказки
из
лубочной
“Повести о Бове” (Симбалда и Личарда играют пе­
ред
своим
отцом
на
гуслях
и
домре,
по ют
и
танц ую т), но там они в нарративе.
343 Зеленин замечает по поводу'
э того : “Расстрел на воротах,
столь
обычный
в
наших
сказ ках ,
-
явле н ие,
вероятно,
быто в о е” (Великорусские сказки Пермской
губернии.
Спб . , 1914.
С.569).


353
“Василий и Аннушка”
к
тому
же
и
самого
брата
[...]
взяли
на
вы­
стрел
[на расстрел]
в
по ле
(яяя). Сердобольный сказитель после это­
го
озабоченно
разъясняет:
А
имущество
осталось
за
Анной
[то есть
за
сестрой].
Платонов
как
будто
использует
сюжетный
ход
именно
эт ой
послед­
не й,
шокшозерской,
сказки,
у
кот оро й,
надо
ск азать ,
финал
дов ол ь­
но
редкий
(яяя), но еще его и усиливает в соответствии с собствен­
ной
поэтикой
-
дополнительным
осознанием
брата
ви ны
и
пр иняти ­
ем
наказания
на
себя.
Во
всех
вариантах
сказки
бр ат
представлен
просто
как
послушный
исполнитель
воли
сво ей
жен ы
(согласно
норм ам
“международного права”
он
был
бы,
вероятно,
оп рав дан ).
У
Платонова
же
он
в
финале
благодарит
сестру
за
ее
“сторьицу”
сле­
дующими
с ло вам и : “Спасибо тебе за рассказ,
а
зло
на
посев
не
ос­
т ав ля е тс я” (я1), и ночью тайно (я2) выводит из конюшни необъез­
женную
кобылицу,
привязывает
к
ее
хвосту
скрученными
во жжам и
се бя
со
своей
злодейкой-женой
и
п уск ает
кобылицу
вск ачь,
по сле
чего
кобылица,
ест ест вен н о , “растрепала их насмерть о землю”
(яяя1). Зд е сь ,
мне
кажется,
будто
сам
автор
отождествляет
себя
с
не­
воль но
введенным
в
заблуждение
братом
и
пр едла га ет
нам,
его
чи­
тателям,
взгляд
с
перенесением
на
себя
(неостранением,
в
смысле
Ольги
Меерсо н)
ви ны
этого
человека,
принятием
вины
за
ее
несча­
ст ье
и
на
свою
совесть
(кстати,
в
известном
Платонову,
согласно
Вью гину ,
варианту
сказки
Корольковой
брата
Безр уч ки
зовут
Анд-
рей).
По-своему
Платонов
изменяет
и
фиг уру
м ужа
Безручки.
Это
-
некий
уже
по жил ой
полководец,
вед ущи й
многолетнюю
войну
и
на­
конец
выигрывающий
ее
(во многом благодаря участию собственно ­
го
сына
и
жены).
Тут
возможны
естественные
ал люзи и
с
действи­
тельностью:
Сталин
-
Платонов;
Сталин
и
его
попавший
в
пл ен
к
немцам
во
время
войны
сын
Як ов
Джугашвили;
сам
Платонов
-
и
его
погибший
от
ту бер к улеза,
полученного
в
лагерях,
сын
Тоша.
Но
Платонов
меняет
и
некоторые
другие
мотивы
сказки.
Во
всех
традиционных
сказочных
вариантах
реальным
в инов ником
одно­
значно
выст уп ает
сноха,
злая
жен а
брата,
а
сест ра
не
им еет
никакой
возможности
оп рав дат ься
от
возводимого
обвинения.
(Как я уже
сказал,
сказка
не
заботится
соображениями
жизнен но г о
правдопо­
добия
и
зачаст у ю
не
нуждается
в
мотивировках,
каких
требовала
бы
ху до жест венн ая
литература.)
У
Платонова
братова
сестра
получает
возможность
оправдаться,
но
сознательно
ею
не
по л ьзу ется.
При
вт ори чной
попытке
ее
обвинить,
когда
подыхает
корова
(которой на
самом
д еле
сноха
скормила
?-< по
ошибке>
вре дн ую
траву:
у
Плато­


354
нов а
это
не
ведьма,
а
скорее
просто
злая,
слабая
и
мал од уш ная
ж ен­
щи на), золовка,
то
ли
не
подо зр ева я
о
з лой
в оле
снохи,
то
ли
не
же­
лая
пр иним ать
такой
ход
со бы тий
во
внимание,
великодушно
берет
на
с ебя
ее
в ину : “чтобы брат на сестру не подумал ” (д1).
Это
-
не­
что
врод е
известного
в
агио гра ф ии
юродства
праведника.
Но
когда
сноха
по
нечаянности
еще
и
заспала
своег о
младенца,
сказав
му жу
на
золо вк у,
что
эт о,
деск ат ь,
та,
змея
подколодная,
уду­
шила
их
ребеночка,
б рат
приходит
в
отчаяние
и
бросает
сестре
же с­
токие
с ло ва: “Не увидишь ты завтра белого света1” Наутро он от ­
возит
сест ру
в
лес
и
собирается
рубить
ей
голову:
остановив
сани ,
он
велит
сестре
положить
голову
на
пенек
и
только
тут
наконец
предъявляет
обвинение.
На
это
“сестра хотела вымолвить слово в
ответ,
да
бра т
от
люто сти
и
от
горя
своего
не
с тал
ее
слушать
”
(61).
То
есть
Платонов
вводит
для
довольно
сомнительного,
с
точки
зрения
обыденного
п ра вдоп одо бия,
сюжетного
хода
сказки
свою
дополнительную
мотивировку.
Сестра
как
будто
во
всем
беспреко­
словно
подчиняется
брату
-
она
бы
хотела,
конечно,
объяснить,
что
вовсе
не по винна
в
гибели
ребенка,
однако
он
хочет
поскорее
отде­
латься
от
этой
уже
р еш енной
им
в
глуби н е
ду ши
тяжкой
обязанно­
сти
(возмездия)
и
зано с ит
топ ор.
И
ту т,
уже
в
последний
момент
пе­
ред
казнью,
девушка
слышит,
как
“воскликнула на ветке малая
пт ич ка” (типично платоновская деталь), и поднимает голову (ж1). В
результате
брат
о тсека ет
ей
ру ки
по
лок т и: “Ступай,
-
гов орит,
-
ку­
да
глаза
твои
глядят,
ступ ай
от
меня
скорее..-
при
это м
он
пла ­
чет
(ж2)!
Скитаясь
по
лесу
одна,
Безручка
наб ред ает
на
сад
с
“яблоками
сыч ён ыми
<по-видимому,
сп елы ми >, рассыпчатыми”,
од но
из
них
съедает,
а
второе
только
надкусывает,
как
тут
ее
заст иг ает
карауль­
щик
са да;
вместе
с
ним
видит
ее
и
сын
хозяина,
который
просто
вл юбляе тся
в
нее,
иб о,
добавляет
Платонов,
-
“ветер причесал ее волосы, . ..
сердце
разрумянило
ее
ще ки,
и
стала
она
оттого
миловидна
и
хороша
лицом
”344, а,
как
из вес тно , “кого любишь,
того
и
ка леч е ство
не
портит
” (и1).
Они
женятся,
хотя
од иноки й
(здесь у Платонова отличие)
от ец
же­
ни ха
возражает
против
женитьбы
сына
на
девушке-калеке.
В след
за
тем
молодой
муж
уходит
на
войну,
а
же на
в
самом
д еле,
как
обеща­
но
в
прототипическом
варианте
сказки,
р ож дает
сына
-
“руки у мла­
денца
золотые,
во
лбу
светел
месяц
си яет,
а
где
сердце
-
там
крас­
ное
солнце
горит ” .
Плат он ов
добавляет
уже
от
себя
более
правдо-
344 Здесь Платонов как будто действительно следует варианту Корольковой:
“Разрумянило солнышко ее щеки,
завил
ветер
ее
волос ы
шелковы е"; но пр и этом
в
сказке
Корольковой
нет
и
речи
об
отсечении
ру к!


355
подобное,
как
ему
кажется,
объяснение: ‘Да,
гляди,
для
матери
и
для
д едуш ки
иных
д етей
и
вн уков
не
бывает
” (м1).
Безручка
пр осит
старика-караулыцика
(это,
по-видимому,
тот
самый
персонаж
у
Платонова,
что
и
чел овек ,
р анее
застигший
же н­
щину
в
чудесном
саду)
написать
му жу
п ис ьмо:
са ма
она
неграмотна,
а
тот
знает
грамоте.
Старик
пишет
и
сам
же
б ер ется
до ста вить
пись­
мо
по
назначению
(н1), но по дороге попадает на ночлег к злой жене
брата
героини
-
та
парит
его
в
бане,
вы вед ывает ,
кто
он
такой,
зач ем
едет,
выкрадывает
письмо,
спр ят анн ое
в
одежде
старика,
сжигает
в
печи,
а
на
его
место
прячет
подложное,
что-де
родила
жен а
неиз­
вестного
зверька
-
“спереди вроде как поросенка,
сзади
собаку,
а
со
спины
он
на
ежа
похож” (о1).
Ни
о
чем
не
подозревающий
старик-
караулыцик
относит
письмо
по
назначению,
получая
о тветно е
по­
слание
уже
не
от
самого
хозяина,
мужа
Безручки,
а
из
рук
другого
человека,
какого-то
подчиненного
эт ого
полководца
(п1), так что не
з нает
о
непосредственной
р еа кции
адр есат а
на
полученное
тем
(го­
рестное)
известие.
Муж
в
ответном
письме
вел ит
жене, “чтобы она
берегла
и
жалела
их
д итя,
а
что
оно
безобразным
родилось,
так
для
него
оно
все
равно
дорого
и
м ил о... ” (п2). (То
есть
Платонов
добав­
л яет
в
традиционный
сюжет
жел ани е
сохранить
любого,
даже
и
бе з­
образного
ребенка.)
Зл ая
бр ат ова
жена,
естественно,
подменяет
и
ответное
письмо.
В
резу льт ат е
старик-свекор
вы ну жден
по
получении
письма
уже
п ро­
тив
собственной
вол и
выгнать
героиню,
свою
невестку,
со
двора,
го­
вор я
ей,
скорее
всего,
в
утешение
себе
самому: “Видно,
перемени­
лось
у
него
сердце
к
тебе
” (с1).
Ведь
сын
теперь
у же,
якобы,
пиш ет
ему ,
что
если
сам
и
уцел еет
на
войне,
то
будет
у
не го
другое
семей­
ст во
(р1)345.
Итак,
Безручка
взя ла
“сына- мл аден ца
в
подол,
а
кр ай
подола
зажала
в
зубах
и
ушл а
со
двора...
куда
г лаза
глядят
”.
Через
какое-то
время
старик-свекор
начинает
так
скучать
по
выгнанной
невестке
(с2), что заставляет караульщика идти вновь разыскивать ее,
чтобы
упросить
вернуться
обр а тно
в
дом
(для этого,
вероятно,
и
нужно
Платонову
одиночество
р од и т еля ), что бывший караульщик и пыта ­
е тся
исполнить,
однако
вы ну жден
возвратиться
ни
с
чем:
он
не
на­
ходит
ее
в
лесу.
В
результате,
“старый садовник <то
есть ,
вероятно,
уже
все- так и
именно
с веко р,
а
не
караульщик
сада,
хотя
оба
они
тут
как
бы
сли вают ся
в
одном
персонаже>
345 Этот явно чужой вторгающийся голос в сказке повторяет так и не осуществ­
ленный,
но
вполне
реальный
вариант
сюжетного
продолжения
д ру гого
послево­
енного
п латон ов ско го
произведения
-
рассказа
“Семья Иванова”, или “В о з в ра­
щение”.


356
с тал
томиться
и
тоско вать ,
а
од наж ды
лег
спат ь
и
вовс е
не
пр оснулс я
- он умер во сне от своей печали ” (сЗ).
Зд есь
мы
о пять
видим
со бств енно
платоновский
сюжетный
ход.
Тем
в ременем,
блуждая
по
лесу
и
желая
напиться
воды,
жен щин а
упускает
сын а
из
по д ола,
роняет
в
его
колодец,
как
требует
сюж ет
сказки.
“Потянулась мать в колодец,
вспо мни ла
про
свое
к алеч ество
и
заплака­
ла.
(...) И видит
она
сквоз ь
воду,
как
сын
ее
на
дне
ко ло дца
лежит
” (т1).
Это т
эпизод
как
будто
п ер екли кае тся
по
смы слу
со
сценой
сказки
“Сест­
риц а
Ал ен ушка
и
братец
Иванушка”
-
он
нужен
автору
для
оправдания
то го,
за чем
Безручка
так
низко
наклонилась
над
водой,
но
вообще-то
за­
гл яды ва ние
в
воду,
в
ее
глу би ну
-
еще
и
собственно
платоновский
мотив
(ср. “Ч е вен г ур”, “Река Потудань”).
Тут
руки
у
бедной
ж енщ ины
чуд есн ым
об ра зом
отрастают
и
она
достает
сы на
из
во ды
целым
и
невредимым
(уф). “А
как
выхватила
она
р ебе нка
из
вод ы,
...
так
рук у
нее
опять
не
стало
” (х). Примеча­
тел ь но,
что
само
чудо
у
Платонова
как
бы
специально
затушевано:
отчаявшаяся
бы ло
ж енщ ина
видит
в друг
в
своем
отражении
в
воде,
как
“руки у нее выросли” (ф1).
Тут
как
бы
во зник ает
мот ив
зеркаль­
ного,
то
ес ть
призрачного
отображения
-
<она выхватывает сына из
колодца,
как
бы
не
по мня
се бя
от
радости>.
Сын
Безру чк и
через
какое-то
время
дел ает ся
прекрасным
юно­
шей
и
уходи т
на
ту
войну,
где
с
его
рождения
бьется
отец,
-
это
уже
дополнительный,
с об с твенно
платоновский
ход
внутри
т ра дицио н­
ного
сюжета
(ц1).
Но
от
тоски
по
своему
сыну
сам а
ма ть
через
ка­
кое-то
время,
одевшись
в
солдатское
платье,
отправляется
на
ту
же
войну
(ц2): там в мужской одежде ее никто не узнаёт,
люди
пр ини­
м ают
Безручку
“за мужика” (по-и н ом у,
чем
в
об ыч ной
сказке,
задей­
ств о ван
тот
же
мотив
неузнанности).
В
по и сках
сын а
она
начинает
"утешать больных и умирающих” (цЗ), то есть,
д об авлю
от
себя,
как
бы
с тано витс я
медсестрой,
богомолкой
или
даж е
неким
политра­
ботником: "...Кто духом
ослаб,
так
Безр учка
впереди
него
на
врага
идет,
и
оробевший
во ин
вновь
под ни мает
ме ч”.
Наконец,
она
видит
своего
сы на
в
бою ,
бьющегося
в
одиночку
и
погибающего
(ц4), и
бросается
ему
на
помощь
(ц5).
Ситуация
безоглядного
сострадания
и
ж ел ания
помочь,
не взи рая
на
реальные
обстоятельства,
повторяет­
ся,
снова
порождая
чудо:
“почувствовала она вновь свои руки и силу в них,
будто
и
не
отруб ал
их
ее
бра т
никогда
” (ф1)! Она спасает сына,
но
после
это го
р уки
у
нее
уже
во
вт орой
раз
оказываются
снова
отр убле нным и
(х1)346.
346 Возможно ,
что
м отив
выхода
м атери
на
бой
в
помощь
сы ну
вз ят
Пл атон ов ым
из
башкирской
сказки
“Охотник Юлдыбай”, где мать отправляется выручать
сына,
брошенного
помощниками
по
охоте
на
раст ерз ан ие
м едвед ю.
Сразу
п осле


357
При
этом
за
битвой
как
бы
издали,
со
стороны,
наблюдает
сам
пол­
ководец,
отец
героя
и
муж
Безручки
(цб).
Он
посылает
узн ат ь,
что
это
за
богатырь
бьется
в
одиночку
на
его
сто рон е
и
откуда
он
родом
(ц7).
Однако
посланное
им
подкрепление
приб ы вает
только
тогд а,
когда
и
мать
уже
сов ерш енн о
выбилась
из
сил,
и
сын
еле
держится
на
ногах,
обливаясь
кровью
(ц8).
В
п ылу
боя
он
не
узнает
собствен­
ной
матери,
в
том
чи сле
и
потому,
что
у
нее
оказываются
вполне
нормальные,
да же
могучие
ру ки
(ц9).
Новые
вои ны
посекли
мечами
о стат них
врагов,
а
павшие
от
рук
Безручки
и
ее
сына
уже
ле жали
мертвые.
Посл е
тог о,
как
битва
в ыигр ана
и
рук и
матери
во
второй
раз
отсыхают,
по лк ово дец
ра зда ет
награды
отличившимся
в
бою
(цЮ), а сына будто намеренно отсылает в деревню,
чтобы
при вес ти
женщину,
которая
родила
такого
богатыря.
Тот ,
уехав,
естественно,
матери
не
нах од ит
и
в озвр ащается
ни
с
чем
(ц11). (Награждение от­
личившихся
в
бою
длится
невразумительно
долго,
оно
как-то
растя­
н уто.)
Полководец
приг лаш а ет
получить
награды
тех,
кто
пом огал ,
исцелять
раненых
и
умирающих
-
и
только
тут
узнает
в
безрукой
женщине
с вою
жен у
(э 1), а Безручка наконец видит,
что
полководец
и
есть
ее
муж,
так
долго
ею
не
виданный
(э2).
Как
ск азан о
у
Плато­
нова,
она
не
стер пела
и
потянулась
к
нему,
пот ому
что
“его она всегда любила и не могла забыть.
И
в
тот
же
миг,
словно
из
сердца,
в ыр осли
у
нее
руки ,
такие
же
сильные,
как
прежде
были,
и
обня­
ла
она
ими
свое го
м ужа.
И
с
тех
пор
навсегда
р уки
остались
при
ней
”
(ф2).
Таким
образом,
автор
нам ерен но
усиливает
мотив
чудесного
отрас­
тания
отрубленных
рук
у
женщины,
дел ая
его
из
одно кра тног о
трехкратным:
в
первый
раз
рад и
сп асени я
р ебе нка
из
вод ы,
во
вто­
рой
раз
ради
спасения
сына
в
бою
и
в
тр етий
-
р ади
лю бви
к
мужу,
а
в
конце
даж е
оставляя
рук и
навечно
при
не й,
чего
нет
ни
в
одном
варианте
известной
сказки.
Кроме
того,
муж
героини,
полководец,
наделяется
все вед ени ем
(или по крайней мере,
намеком
на
таковое).
Ког да
сын
во звр ащает ся
после
бесплодных
поисков
в
д ер евне,
по л­
ководец
уже
узнал
в
Безручке
св ою
жен у
и
зовет
к
се бе
сына,
говоря
ем у : “Здравствуй,
сын
мой Г
Возникает
невольное
впечатление,
что
полководцу
давно
известно,
что
это
его
сын
и
его
же на:
он
видел,
в ойны
(а может быть,
и
во
время
е е), до обработки русских сказок,
Платонов
занимался
сказками
башкирскими,
и
в
1947 вышла книжка “Ба шки рс кие
народ­
ные
сказ ки”
в
его
об раб отке ,
в
предисловии
к
к ото рой
говорится,
что
в
основе
рус ског о
перевода
лежат
те ксты
научно-исследовательского
института
я зыка
и
лит ерату ры,
собранные
башкирскими
фольклористами.
Там
вс тре ча ются
сю­
жетн ые
м отив ы,
схо д ные
с
пушкинской
“Сказкой о работнике Балде” (“Абза-
лил”) и с подменой писем (пр авда,
подмена
об ра щ ается
к
лучшему
для
гер оя
башкирской
сказки
“Аминбек”).


358
что
тот
чуть
б ыло
не
погиб,
а
спасла
его
только
мать.
Но
он
как
бы
в сему
этому
дает
совершиться
естественным
пу тем,
не
вмешиваясь
до
времени
(то ли будучи нагружен множеством гораздо более важ ­
ных
и
нео тл ожны х
д ел,
то
ли
уже
зара нее
зная,
как
все
должно
про­
изо йти
в
действительности):онбудтоичудосовершаетчужимиру­
ками.
Итак,
нужно
было
бы,
наверно,
подсчитать
количество
отступлений
Платонова
от
традиционного
сю жета
сказки,
количество
его
“умол ­
чаний”
и
с об с твенно
“прибавлений”
к
сюжету.
Но
этого
я
делать
не
хоч у.
Важ нейш им
зде сь
мне
кажется,
что
писатель,
как
бы
сверяя
с вое
бе ссо зна тель ное ,
с
одной
стороны,
с
известным
сюжетом
(если
угодно,
с
собственным,
или
да же
коллективным
сном), а с другой
стороны,
с
тем,
что
требуется
зад анно й
жест к ой
“идеологической
матрицей”,
внутри
которой
он
находится
(тоже в какой - то
ст еп ени
со
сном,
то
ес ть
со
стр укт у рой
б ессо зн ат ель но го ), выводит в текст,
как
я,
н адеюс ь,
показал,
сво их
преж них
излюбленных
персонажей,
помещает
их
в
сво и
излюбленные
ситуации,
на гр ужает
их
действия
своими
и зл юбленн ыми
мотивировками.
Итак,
сюжет
э той
сказки
в
исхо д ном
варианте,
ес ли
оглядеть
его
схематично,
сводится
к
тому,
что
гер ои ня
оказывается
(пять раз)
ложно
оклеветанной
и
дважды
тер пит
несп равед пи во е
наказание.
Клевета
исх о дит
от
ее
снохи,
а
невольными
исполнителями
нак аза ­
ния
оказываются
в
первый
раз
ее
родной
брат,
а
во
второй
раз
роди­
т ели
ее
мужа.
Развязкой
выступает
сцена,
в
кот орой
героиня
под
ви­
дом
н ищей
сказительницы
яв ляетс я
в
дом
брата
и
перед
ним,
его
женой
и
оказавшимся
тут
же
в
гостях
собственным
мужем
из лага ет
ис то рию
свои х
бедствий.
Сказка
уже
идет
по
второму
кру гу
и
рис­
к ует
пойти
по
третьему,
пок а,
нак он ец,
осн овн ые
слу шател и
не
уз­
нают
себя
в
героях
сказки,
за
чем
следует
справедливое
наказание
винов ной
зл од ейки- сно хи
с
водворением
гер ои ни
в
до ме
му жа
и
во зв ра щением
ее
собственности.
Но
вместо
важн ей шег о
внутри
структуры
т ра дицио нной
сказки
мотива
“сказки в сказке”
Платонов
делает
кульминационным
сов сем
другой
эпизод
(или эпизоды)
-
многократное
чудо,
мотивируя
ег о,
во- пе рвых,
заглядыванием
ге­
роини
вг лубь
воды,
во-вторых,
подводя
героиню
с
с ыном
вплотную
к
гибел и
в
бою
и,
в-третьих,
необходимостью
рук
для
то го
простого
действия,
чтобы
обнять
л юбимог о
мужа
(а в результате даже награ ­
жд ая
ее
руками
навечно).
Сам
р асск аз
Безручки
о
своих
злоключе­
ниях
только
упоминается
Платоновым
-
он
нуж ен
ли шь
для
рас ка я­
ния
брата
и
его
покаянного
принесения
себя
в
жертву,
что
также


359
резко
выделяет
платоновский
сю жет
на
фоне
иных
вариантов
тра ­
диционного.
О
тип ах
р ассказ ч иков
Зададимся
вопросом:
что
движет
сказочником
в
ра сска зы ван ии
им
той
или
иной
сказки,
или
да же
просто
в
во сп ро изведе нии
какой-то
истории?
С
одной
стороны,
может
быть,
сам
за веде нный
ритуал
толкает
на
это
(как,
например,
бывает
в
случае
пр ои знес ения
тос ­
та)
-
ритуал
произнесения
какого-то
забавного
или
развлекательно­
го
текста
в
определенной
ситуации
(то есть рассказанного “ к
мес­
т у”), как,
например,
во
время
вынужденного
безделья,
перерыва
в
работе
при
большом
скоплении
людей,
ск ажем ,
на
уборке
урожая,
во
время
ярмарки
или
на
посиделках
зимой
в
темн ые
веч ера
пер ед
тем,
как
ложиться
спать.
Сказители,
сказки
которых
запис ывал ись
собирателями,
как
правило,
-
это
не
про фес сио нал ьны е
р асска зч ики,
а
ремесленники,
шерстобиты,
валяльщики
валенок,
сапожники,
бро­
дячие
торговцы,
плотники,
охотники,
пр ииско вы е
рабо ч ие
итп.
Че­
ловек,
конечно,
вполне
может
и
сам
не
верить
в
то,
что
рассказыва­
ет,
снабжая,
например,
критическими
к о ммент ар иями
собственный
рассказ,
как
д елал,
сог ласн о
Зеленину,
скази т ель
Верхорубов
(по
жизни
п лот ни к ), который в записанной от него сказке про козла (в а­
риант
“Сестрицы Аленушки и братца Иванушки”), объяснял слуша­
телям,
почему
купец
Ив ан
Торговой
расп озн ал ,
что
в
его
жену
пр е­
вратилась
“Егибисна” (т. е.
дочь
Ег и-Ба б ы): она просит теперь вдруг
зарезать
своего
так
любимого
ею
ранее
братца-козленочка;
у
по­
следней,
как
теперь
види т
куп е ц, “одна нога говённа,
а
другая
на-
зём на
[навозная,
вым аза нн ая
в
навозе].
А
у
ево
жены
од на
нога
се­
ребрена
бы ла,
а
другая
золотая
(обутки,
быть
мо ж ет )”341.
Но
при
этом
издатель
в
предисловии
специально
оговаривает,
что
именно
данный
ск ази тель,
в
отличие
от
других,
верит
в
су щ ест­
вование
леших
и
вообще
нечистой
силы,
о
которых
по ве ству ет
в
своих
сказках!
В
вышедшем
за
год
до
Вятских
сказок
сборнике
Пермской
губернии
(Пг .
1914) Зеленин разбирает особенности раз ­
ных
типов
сказочников.
Первый
из
них
(Ломтев), по его мнению,
относится
к
сказке
как
к
некоему
сущест вующ ему
нез ави си мо
“не­
прикосновенному
и
нерукотворному”
сюжету,
взятому
как
бы
уже
г ото вым
из
книги.
Он
так
же,
как
Верх ор уб ов,
ино гда
в
те че ние
рас­
ска за
останавливается
и
вос кл иц ает
по
поводу
свои х
слов: “Не знаю
347 Здесь выделено полужирным шрифтом добавление сказителя,
приводимое
в
кн. :
Великорусские
сказки
В ятск ой
гу бернии
(под ред.
Д.К.
З елен ина ).
Петро­
г р ад, 1915.
С.55.


360
тол ьк о,
правда
это
или
нетГ\
но
именно
на
основании
этого
из да­
т ель
выв о дит
следующее
з ак лючен и е: “слушая это восклицание,
я
могу
с
большею
достоверностью
догадываться,
что
во
всех
прочих
случаях
сомнению
в
душе
Ло мт ева
места
не
было” (с.
Х Ы1). Другой
же,
пр ямо
про тиво пол ож ный
тип
сказочника
-
Савруллин:
“Это собственно не сказочник,
а
балагур,
шу тник ,
весельчак.
Взгляд
его
на
сказки
не
серьезный,
если
не
ск аза ть
-
легкомысленный.
Любимый
жа нр
Савруллина
- короткие бытовые рассказы-анекдоты,
особенно
о
во­
рах ,
плутах
и
обманщиках.
Изложение
он
с чи тает
важнее
содержания.
Но
в
изложении
он
обнаруживает
крайнее
пр ист расти е
к
рифмике,
к
деше­
вому
остроумию,
чем
окончательно
портит
свои
сказки”(с.
ХХХУШ).
Помимо
этого
типа
рассказчика
Зел ени н
пр ед лаг ает
выде лят ь
еще
сказ оч нико в,
пользующихся
р ади
занимательности
не
“балагурст ­
вом ,
не
р ифмами
и
не
ра ёш нич е ств о м” (как Савруллин), а подбором
различных,
б олее
за нимате ль ны х
сюжетов
и
анекдотов
сразу
из
мно гих
бытовых
сказо к ,
нанизывая
их
в
одн у
длинную
цепь,
так
чтобы
п олу чи лась
“как бы бесконечная хроника о похождениях ге­
роя” (М.О.
Г лу хов,
С.ХЬ) .
З ел енин
считает
это
уже
другим
типом,
но
мне
к ажет ся,
что
второй
и
третий
типы
сводимы
к
единому.
Он
упоминает
также
и
еще
од ин
тип
сказочника
(Шешнев-о те ц,
С.Х Ы),
та кже
с
отношением
к
сказке
как
“к книге”,
но
мне
кажется,
он
вполне
сводим
к
пер во му
(Ломтеву и Верхорубову):
“это сказочники без воображения и без дара слова,
с
одною
памятью;
“своих слов”
у
них
не т.
Они
хранят
в ыслуш анну ю
сказку
как
нечто
ок а­
менелое,
м ерт вое,
ничего
к
ней
не
прибавляя”.
По-моему,
обладает
ли
человек
даром
сл ова
или
нет,
здесь
в
общем-
то
нев ажно .
Г ора здо
важнее
отношение
к
расск азываем ом у:
если
он
вс егда
в
точности
ст арает ся
воспроизвести
доверенный
ему
кем-то
сюжет,
то
это
од но,
а
есл и
ощущает
событие
ли шь
только
мате риа­
лом
для
своего
т екста
и
считает
себя
воль н ым
делать
с
ним
все
что
хочет,
это
др уг ое.
А
вот
уже
ин ая
и,
как
представляется,
совм ещающ ая
в
себе
обе
описанные
вы ше
ситуации
типич ны х
сказочников,
-
в
описании
т ого
же
Зеленина,
снова
из
вятских
мест.
Это
слепой
старик,
некий
Куз ь­
ма
Михеев
из
се ла
Юр ьево
Котельнического
уезда,
который
знае т
и
рассказывает
всегда
только
од ну
сказку
(он сам называет ее “ роз -
сказъ-Ворона”,
или
“о неправом суде птиц”,
как
обозначил
ее
изда­
тель).
Старик
во
всю
жизнь
нику да
не
выез жал
дальше
уездного
го­
рода
Котельнича,
да
и
саму
так
вдруг
по н рави вшу юся
ему
сказку
услышал
от
какого-то
н еизве стно го
человека,
с
которым
когда-то
в
мол одо сти
просеивал
жито
у
купца.
Выслушав
сказку,
он
сра зу
же
“понял” (т. е.
запомнил)
ее
“от слова до слова”
и
прекрасно
помнит
до
сих
пор
(с. 213). Но сказка эта,
над о
сказать,
с
каким-то
не
вполне


361
вразумительным,
хот я
и
явно
морализаторским
подтекстом.
Значит,
услышанный
сказочный
сюж ет
просто
каким-то
удачным
образом
нал ожи лся ,
запал
в
душу,
вошел
в
сознание
этого
ч елов ека,
со ста вив
внутри
него
значимую
часть?(Здесь-то
вполне
в ер оятно
и
происхо­
дят
большинство
нео соз нав аемы х
для
рассказчика
тр анс фо рм аций,
когд а
свою
собственную
“ключевую”
тем у
человек
выдает
за
“ус ­
лышанное”
от
к ог о- т о!) Быть может,
так
же
происходило
(только
мн ожест во
раз)
и
в
случае
сказ оч ника- П ла тоно ва
-
он
как
бы
“слы­
ша л”
свыше
сюжет,
который
ему
приходилось
рассказывать.
Что
двигало
им
в
выбо ре
именно
эт их
сказочных
тем
и
именно
в
этом
их
претворении?
Интересно
было
бы
рассм от рет ь
в
этом
ряду
так ие
безусловно
значимые,
если
вообще
не
ключевые
для
Платонова
фольклорные
темы,
как
добровольное
приня т ие
на
се бя
(незаслу ­
женного)
наказания,
преб ыв ание
героя
неуз на нны м
сред и
родных
и
близких
людей
(в нищенском обличье), уродование тела героя ( в
том
числе
своего
собственного,
как
в
сказке,
когда
Иван-царевич
вынужден
отрезать
у
себ я
части
от
руки
и
от
ноги,
для
того
чтобы
накормить
сказочную
птицу
Ногай,
на
которой
он
летит
по
небу),
мотив
раскаяния
и
по к аяния
героя,
как
в
былине
о
неверной
жен е
или
в
сказке
“Купеческий сын” (No60
в
Вятских
сказках
Зел енина),
где
муж
ст ано вит ся
пе ред
невинно
наказанной
им
ранее
женой
на
колени
и
просит
у
нее
прощения
итп.
В
“Колымских рассказах”
Варлама
Шал ам ова
помещен
р асск аз
“Как
тискают
“романы”” (1959).
Сред и
немногих
жанров
тюремного
фольклора
(т. е.
тюремных
романсов,
рассказов
в
по р ядке
“обмена
опытом”,
о
собственных
“делах”
заключенных)
автор
рассматривает
самый
р аспр ост р аненный
ж анр
-
то
есть
“тискание романов”,
или
переделку
любого
литер атур ног о
те кста
(романа,
повести,
рас ск аза,
пьесы,
радиопостановки,
кинофильма)
под
устный
рассказ:
“Автора здесь никто никогда не называет и не знает #
Требуется,
чт обы
расска з
был
длинным
-
вед ь
одно
из
его
назначений
-
скоротать
время.
#
“Роман”
всегда
наполовину
импровизация,
иб о,
слышанный
где-то
ран ьш е,
он
часть ю
забывается,
а
ча стью
расцвечивается
новыми
подробностями
- красочность их зависит от способностей
рассказчика.
[И далее,
гово ря
уже
об
узкой
жанровой
специфике
та ких
“рбманов”:]
Это,
конечно,
детективы.
(...) # Никакой мистики ,
никакой
фантастики,
ни ка кой
“психологии”.
Сю жетн о сть
и
натурализм
с
сексуальным
укло­
ном
-
вот
лозунг
ус тной
л итер ату ры
б латар ей.
# В одном из таких
“рбманов”
мож но
б ыло
с
великим
тру дом
узнать
“Милого друга”
Мопас­
сана.
[В другом
- “Графа Монте-Кристо”, в третьем -
“Жана Вальжана”, в четвертом -
“Анну Каренин}'” или биографию Некрасова по одной из книг Чуковского. . .]


362
Конечно,
и
название,
и
имена
герое в
б ыли
со всем
другими...
(...), фа ­
бульный
каркас
переплетен
собственной
импровизацией
рассказчика,
и
в
строгом
смысле
“роман”
ест ь
творение
м инут ы,
как
театральный
спек­
такль.
(...) # (...)
Р ассказ ыв аетс я
та кой
“роман”] обычно до полного из ­
неможения,
иб о,
по ка
не
з аснул
х оть
бы
оди н
из
слу шат елей ,
с чита ется
неприличным
оборвать
расск аз.
О тру блен ные
го ловы,
пачки
дол ларов ,
драгоценные
камни,
найденные
в
желудке
или
кишках
какой-нибудь
ве­
ликосветской
“марьяны” - сменяют друг друга в этом рассказе. 348”
(Такие вольные рассказчики скорее соответствуют типу Савруллина,
поэтому
возможность
представления
самого
Платонова
в
вид е
по­
до бно го
“романиста”,
даже
окажись
он
в
л агер е,
как
в
рассказе
Шал амов а
“Заклинатель
змей”,
мне
представляется
маловероятной349.)
Еще
од ин
очень
интересный,
но
ма ло
исс ледо ван ны й
вопрос
-
структура
ц елог о,
на
котором
“держится”
сам
р асск аз.
Всег да
ли
это
це лое
есть
(должно присутствовать)
в
рас ск азе
и
что
(какого рода
целостность)
нео бхо дима
для
его
удачности?
В
этой
связи,
кажется,
мож но
упомянуть
о
легендарном
устном
расск азе
о
“первом баш ­
кирском
металлурге”
-
раб оч ем
кричного
це ха
на
Белорецком
заводе
(в 1836 году)
Ибрагиме
Ил ья сове.
Устный
р асск аз
зап и сан
спустя
130 лет после реально происходивших событий
-
от
пенсионера
Кильмухамета
Та фтах ат динов а
краеведом
Р.А.
Алф ер овы м.
Перво­
начально
герой
ра сск аза,
как
мы
узнаем,
был
бортником,
пчелово­
дом,
а
когда
пришел
на
завод,
348 Шаламов В. Т.
Колымские
рассказы.
Книга
2.
М., 1992.
С.88 -92.
На до
зам е­
т ить,
однако,
что
рассказы
самого
Варлама
Шаламова,
при
всем
н атурал изм е
до подл инно
передаваемого
в
них
лагерного
бы та,
написаны
непонятно
иной
раз,
в
каком
именно
мод усе
повествовательности.
Одн и
из
них
(большинство)
совершенно
отчетливо
документальны,
как
нап ри м ер, “Рива -Р оч чи ” (это скорее
воспоминания
само го
автора
о
лаг ере,
по
бо льш ей
част и
идущие
от
первого
ли­
ца ), другие несут на себе некоторые приметы литературной обработки:
это
или
нарратив,
с
повествованием
уже
от
тр етье го
лица
(даже о себе самом ,
но
уже
как
бы
с
о тст ран е н ие м), или явно с подставным повествователем ( н е-Шал амо вым
и
по
имени,
и
по
самим
оп исы вае мым
фактам).
Поэтому,
нап ри мер,
ра сск аз
“За­
клинатель
зме й” (1954), главным героем которого является киносценарист Анд­
рей
Федорович
Плато но в,
не
понятно,
как
расценивать
-толи
как
документаль­
ный
рассказ
о
реальном
человеке,
встретившемся
автору
в
л аге ре,
то
ли
(еще и)
как
притчу
о
писателе
Андрее
Платонове
(но скорее всего как то и другое одно­
временно
-
с
наложением
вто рого
смы сла
на
первы й:
Шаламов
зн ал
и
высо ко
оценивал
творчество
писателя
П лато но ва,
хотя ,
опять-таки,
смог
узнать
о
его
основном
творчестве,
вероятно,
уже
по сле
написания
данного
“Заклинателя
зм ей ”).
>49 Подобное толкование рассказа Шаламова было предложено в докладе Робер­
та
Чандлера
на
платоновском
семинаре
в
Пушкинском
до ме
в
ноябре
2002 года .


363
“жалили его пчелы [ т.е .,
как
н адо
понимать,
иск ры
от
горячего
металла],
ио
он
терпеливо
переносил
боль
и
весь
в
укусах
ходил...
(...)
Там
[в цеху]
ст ояла
стра шная
жара.” Однако проработав некоторое время и
полу чи в
свой
пе рвый
зар або ток ,
ра бо чий
отказался
от
работы
и
бросил
ден ьги
под
ноги
управляющему,
реши в
отправиться
обратно
в
свой
аул.
Ко гда
управляющий
спросил
е го: “Чего ж ты,
Ибрагим,
уходиш ь?”, то т,
со­
гласно
расск азу,
от вет ил : “У вас пчел много,
а
меду
не т'”350
Удачно
найденная
литературная
форма
такого
р асск аза
(вряд ли за
130 лет произносимые слова героя могли сохраниться в точности в
их
первозданном
виде)
заключается
в
том,
что
по вест во ват ель
как
бы
и
сам
говорит
здесь
сл ова ми
своего
героя,
тем
самым
заст авл яя
слушателя
переживать
события
как
разыгрывающиеся
п еред
ним
на
сцене.
Образ
искр
металла
как
летящих
и
жалящих
его
п чел
выдер­
жан
от
начала
к
концу
рассказа:
он
как
бы
держит
на
себе
всю
пове­
ст воват ельн ую
ст рукт уру,
“закругляет”
и
подводит
к
концу
сам
рас­
сказ.
(Такую же функцию,
должно
быть,
исполняют
“миметически -
изобразительные”
детали
лексики
и
особенности
пр оиз нош ения
ге­
роев
в
анекдотах
про
чукчу,
Гр узи нов
и
евреев.)
Но
в
случае
Шала­
м ова
или
Платонова
такие
структурные
“подпорки”
б езу словн о
го­
раздо
менее
заметны
и
боле е
сложны.
Вот
еще
один,
последний,
невостребованный
сюжет
из
платонов­
ской
зап ис ной
книжки
1942-1943 года.
Он
как
бы
составляет
допол­
нительную
диалектическую
пару
к
выше
рассмотренному
нами
пла­
тоновскому
сюжету,
опубликованному
в
книге,
то
есть
изнача льно
пр едн азн ачавшем уся
для
печати:
“К отцу-м атери
пришел
сын
с
войны
- до того изувеченный,
израненный,
изменившийся,
что
его
не
узнали
род ители .
У
сы на
оказалось
мн ого-
много
денег
(или драгоценностей) .
О тец
соб р ался
его
убить
-
не
мог.
Ма ть
послала
отц а
за
вином.
Оте ц
пошел.
Кабатчик
сказал
ему
о
сы не,
к отор ый
то лько
что
был
у
него,
пок уп ал
гостинцы
для
родителей
и
пр и­
з нался ,
чей
он
сын.
Отец
бр оси лся
об ратн о
домой,
но
жена
его
уже
упра­
вилась
- зарубила своего неузнанного сына”.
Это
уже ,
в
отличие
от
приведенного
ран ее,
вполне
платоновски
“не­
пр ичес анны й”
сюжет
-
горестный
и
трагичный
кено си с
по-русски
(или по -сов ет ск и?), -
некое
житие
Але к сия
человека
Божия,
но
уже
на
современный
л ад351. (М огло
бы
бы ть
отдельной
важной
задачей
рассмотрение
вот
таких
неразработанных,
а
только
л ишь
намечен­
ных
сюжетов
Пла т он ова,
ост авш и хся
в
чер но вых
записях.
Насколь-
350 Барат Л. Г.
Об
устных
ра сск аза х,
записанных
в
последние
годы
// Русский
фоль клор.
XIII. Р усская
нар од ная
проза.
Л ., 1972.
С. 142.
351 Ср.
явную
полемическую
направленность
“Семьи Иванова” - на “Русский
ха­
р акте р”
А лек сея
То лстого ,
по
мнению
То лст ой- Се гал
(Литературная аллюзия в
прозе
Андрея
Платонова
// в ее книге:
Мирпослеконца.
М. , 2002.
С. 3 64).


364
ко
они
р азн оо бра знее,
запу та ннее
и
сло жн ее
тех,
что
написаны,
опубликованы
и
нам
таким
образом
известны?)Неестьлиэтопод­
тверждение
его
сл ов
из
письма
же не
из
Тамб ов а
в
1926 году,
что
он
всегда
должен
был
“опошлять и варьировать свои мысли,
чтобы
получились
приемлемые
произведения.
Им енно
-
опошлять!
А
ес ли
бы
я
давал
в
сочинения
действительную
кровь
моего
мозга,
их
бы
не
стали
печатать..."
Знавший
Платонова
еще
по
Воронежу
и
неоднократно
встречав­
шийс я
с
ним
по зже
в
Мос кве
Август
Яви ч
всп ом ин ает
один
разго­
в ор,
который
как-то
произошел
межд у
ним и:
“... Гов оря
об
атеизме,
я
заметил,
что
все
его
г ерои
кажутся
мне
атеиста­
ми,
на
что
П лато нов
отв етил
не
без
ус меш ки : “Бог сделал с человеком
все,
что
мог .
Теперь
ему
ос тае тся
ждать,
ку да
нелегкая
занесет
ч ело века.
На
небо
или
в
преисподнюю.
Еже ли
по
Джинсу
[имеется в виду ,
ви дим о,
английский
физик
Д .Х.
Джинс,
автор
космогонической
теории], так в
преисподнюю.
Да
и
что
можно
ждать
от
микроба
в
плесени
загнивающе­
го
огурца.
А
мне
сдается,
на
н ебо ”352”.
И л л. 21. Московский рынок.
Скобяной
товар
(фото начала XX
века)
XVII. П ла тонов в к онтекс те
Что
типично
в
лег енде
и
в
анекдоте?
Малопривлекательные
детали.
-
Сп особ
ав тор ск ого
°52 Явич А .Е.
Книга
жизни.
Рассказы
о
бы лом.
М. , 1985.
С. 59.


365
с амов ыр ажени я
или
устройство
мира?
-
Содержательно
общие
то чки
или
случайные
совпадения
во
времени
и
п р остр ан стве?
-
Пришвин
и
Пл атон ов
-
соавторы
без
взаимного
интереса
друг
к
другу? - Вместо заключения.
В
конце
юбилейного
для
Платонова
1999-го
го да
в
довольно
скром­
ном
потоке
статей,
по свя щ енных
столетию
писателя,
Виктор
Ерофеев
как-то
в
свойственной
ему
парадоксальной
манере
обмол­
вилс я
(в интервью корреспондентке “Ве чер ней
Мо ск вы ”), что ведь
Андрей
Платонов
-
это
фактически
"писатель,
не
у ме вший
управ­
лять
своим
языком”.
То
ес ть,
следовало,
должно
быть,
его
пон ять:
<не умевший этого делать и,
к
счасть ю,
так
и
не
на уч ивш ий ся>353.
Иными
сл ова м и, “Идиот с большой буквы ”,
на
которого
и
ост ает ся
единственная
надежда
у
литературы
в
будущем.
Переводы
плато­
новских
книг
на
иностранные
языки
оказываются
нику да
не
годны,
и
на
Западе
он
не
воспринят
-
"в отличие,
ск ажем ,
от
Хармса,
чье
интеллигентское
отчаяние
по
своей
ка тастр о фич нос ти
очень
близко
к
западному
м ы ш ле нию”354. Так что,
скорее,
сам
язы к
“владеет”
пи­
сателем.
Зададимся
таким
вопросом:
ну,
а
в
чем
все-таки
своеобразие
Платонова?
Только
в
неправильностях
напис ания
и
несочетаемости
друг
с
другом
слов,
которые
он
почему-то
ст авит
вмест е?
Как
мож­
но
выразить
то,
чем
именно
его
тексты
похожи
(ивчемонинепо­
хож и)
на
ст оль
отличные
от
них
и,
вместе
с
тем,
столь
сходные
с
ними,
например,
творения
художников-примитивистов,
Пет р ова-
Водкина
или
П авла
Филонова,
на
живопись
лубка
или
на
искусство
ик о ны?355
Если
иначе
поставить
задачу:
чем
будет
отличаться,
к
примеру,
сюжет
придуманный,
взятый
из
жизни
и
пер ене сенный
в
художе­
ственное
произведение,
от
сюжета
действительно
взятого
из
жизни
уже
один
к
одн ом у,
без
какой-либо
правки
и
творческой
деформа­
ции
(соответственно
-
“текст 1” и “ те кс т 0”: к последнему должен
353 Об этом писал еще Иосиф Бродский в “П р еди сл о ви е
к
повести
“Котлован” .
(1973) И “А нд рей
Платонов.
Мир
творчества”
М., 1994. (В
дополненном
виде
та кже
в
с татье
“Катастрофы в воздухе”
И
в
его
к ниге:
Поклониться
тени.
Л.,
2000.)
354 Она ,
лите ратур а,
как
самостоятельный
жанр
в
следующем
веке
вообще
отом­
рет,
с чи тает
Ерофеев,
если
не
совершит
"такой же прорыв,
как
музыка
или
жи­
вопи сь "
в
ХХ-м
в еке.
(Писатель должен быть Идиотом,
а
не
Мастером.
Андрею
Плато нов у
-
сто
лет .
(В.
Ер оф еев
-
О. Ф укс)
И
“Вечерняя Москва” 1 сен .
1999.
С.5 .)
35э Сходство с живописью Филонова многими констатируется,
но
никем
не
а на­
лизируется
и
не
доказывается.


366
прибли жать с я
жан р
дневника
и
записной
книжки,
но,
правда,
о пят ь-та ки
не
в
случае
Платонова356).
И
далее:
чём
платоновский
“текст- 1” (с установкой на творческий вымысел), отличается от ти­
пичного
для
литературы
того
времени
“текста 1”, от обработки
“живых”
фактов
кем-то
др у гим,
уже
не
Платоновым,
а
каким-
нибу дь
маститым
“красным Львом Толстым”,
по
крылатому
выра­
жению
Зощенко,
или
просто
рядовым
писателем
ру сск ой
литер ату ­
ры,
“литератором”,
по
сл ову
само го
Платонова
(в беседе с Горь ­
ки м )? Иначе:
чем
отличается
платоновский
я зык
(и,
ест ествен но ,
его
сюжет)
от
прив ыч ног о
нам
вс ем
языка,
от
того
языка,
на
кото ­
ром
обычно
пишутся
и
понимаются
обыденные
тексты
и,
соответ­
стве нно ,
от
сюжета,
которому
эти
тексты
по
большей
части
следу­
ют
(то есть от языка и сюжета в “ т ек с те 0”)? Вспомним,
чем
на
взгляд
Павла
Фил онов а
отличается
всякая
хоро шая
картина
от
ос­
тальных,
-
сд ела нно стью.
Так
вот:
что
отличает
сделанный
по
П ла­
тонов у
текст?
Всё
это
вопросы,
в
значимости
которых
никто
из
чи­
тавших
самого
Пл ат он ова,
думаю,
не
усомнится,
но,
тем
не
менее,
предложить
убедительные
ответы
на
них
оказывается
очень
трудн о.
Неужели
мы
мо жем
лиш ь
только
огцущатъ
и
чувствовать,
но
ни
выразить,
ни,
тем
более,
как-либо
"измерив”,
подтвердить
или
оп­
ровергнуть
реальность
свои х
предположений
не
в
силах?
Да
и
ну ж­
но
ли
это?
-
усомнятся
некоторые.
Мне
кажется,
что
все
же
нужно.
Вн ача ле
одна
почти
стандартная
платоновская
фраза
-
в
качестве
пример а,
для
возвращения
к
ней
в
д альн ейш ем,
взятая
из
“Котлова ­
на ”.
“Инженер Прушевский подошел к бараку и поглядел внутрь через от ­
ве рс тие
б ывшег о
суч ка" .
Что
был о
бы
нормально
сказат ь
вместо
выделенного
здесь
словосо­
ч е тания?
<поглядел внутрь через дырку в стене /
через
дырку
от
сучка,
выпавшего
из
р ассо хш ейся
до ски
в
заборе>;илиболее “научное”
(но и более громоздкое,
более
нагужное)
наименование
д анной
си­
т у ац и и : <через отверстие,
ост авш ееся
от
сучка
/ через отверстие,
которое
зан им ал
раньше
сучок
в
заборе>.
Платонов
выбирает
более
д истанцир ованны й
и,
как
бы
с
од ной
стороны,
официальный
вариант
описания
смысла,
предпочитая,
по-
видимому,
как
всегда
“пыжащийся”
что-то
выр ази ть
я зык
-
языку
простому
и
общедоступному,
но
при
этом,
с
другой
стороны,
как
бы
еще
и
“смазывает”
его
необходимой
ему
неправильностью.
То
356 Его собственный “ те кс т 0” как раз оказывается неотличим от “те кс та 1”.


367
ли
для
снижения,
то
ли
для
приближения
к
ре чи
сво их
простоватых
героев?
Во
всяком
случае
выражение
“отверстие сучка”
застревает
в
нашем
восприятии
как
странный
канцелярский
монстр
и
может
быть
истолковано
р азве
что
как
отверстие
?-<предназначенное/
или
д аже
специально
отв ед енное
для
су ч­
ка,
который
в
данный
момент
по
какой-то
пр ич ине
отс утс тву ет
на
ме ст е>.
К
т ому
же,
вспомним:
сам
герой
“Котлована”,
который
смотрит
в
дырку
сучка,
это
инженер
Прушевский,
человек
“из
бывших”.
М ожет
б ы ть, <и его собственное положение так же шат­
ко,
как
у
выпавшего
из
до ски
сучк а>?
Что
т ипич но
в
ле ген де
и
в
анекдоте?
“... Чуть -ч ут ь
выви хн у тые
сл ова,
немного
инверсии,
обна­
ружение
и
обыгрывание
языковых
штампов,
ощутимое
дыхание
смерти
на
каждой
странице,
хлесткие
словосоче­
тания
(преимущественно два существительных). . .
и
еще
много
ингредиентов
в
этом
рец епте.
Но
так
не
бывает”.
(Т.
С вхм иля ки на357)
"'Че ло ве к (разум ею:
русский
человек)
име ет
необычайную
скпонно ст ь
к
дея т ел ьност и,
нап ра влен ие
и
результаты
коей
ему
без раз лич ны.
Нап риме р:
П ушкин.
# Итак:
тр уд
для
челов е ка
(опять - так и
русского)
е сть
цель,
а
не
сред­
ство”.
(Сергей Заяицкий, 1893-1930)
В
чем
заключается
удачность,
живучесть,
“смешность”
устного
рас­
сказа,
-
анекдота,
например?
Мы
слышим
его
обычно
в
одной
при­
ятельской
компании
и
можем
пер есказат ь
в
дру го й.
Но
почему
нам
хоч ет ся
рассказывать
его
еще
и
еще
раз
своим
новым
слушателям
(до тех пор пока не убедимся,
что
анекдот
уже
слыш али )? -
На вер но
п отому,
что
в
нем
как-то
верно
б ывают
сх вач ены
сво йст ва
персо­
нажей
-
б удь
то
Василь-Иваныч,
Леонид
Ильич,
Во лк
и
Заяц,
Муж,
Жена
и
Люб овник ,
Еврей
или
Чукча.
Иначе
го вор я,
пер сона жи
анекдота
оказываются
в
таких
ситуациях,
которые,
с
одной
сторо­
ны,
подтверждают
зара нее
знако мые
всем
свой ст ва,
а
с
другой
сто­
роны,
сообщают
нечто
новое,
может
быть,
парадоксально­
невероятное
и
даж е
шокирующее,
вы зывающее
обман
ож ид аний
собеседника
(“Ты наверно думаешь,
что
это
так,
а
ок азал ось
и на­
че!” -
вот
такую
простенькую
мораль
можно
п ока
сформулировать
как
це ль
произнесения
текста
подобного
жан ра .)
По
к р айней
м ере
357 Семилякина Т.
На пр яжени е
нежности
// “Страна философов”
Анд рея
Пла­
тоно ва:
Проблемы
тво рч ества .
М. , 1999.


368
два
мо ме нта,
то
есть
подтв ерж дени е
ожиданий
и
их
нарушение
тут
об яза тел ьны35 8.
Анекдот
(или,
шире,
лите рат ур ный
текст)
интересен
тогда,
ко­
гда
в
нем
д аны
символы,
в
которых
для
меня,
слушателя
или
чита­
теля,
полу ч ает
истолкование
какая-то
неизвестная
часть
ок р ужаю­
щ его
мира
-
пусть
даже
это
то л кова ние
усл овн ое,
не
связанное
с
ре­
альностью,
а
только
воо бр ажа ем ое.
Мне
этим
предлагается
игра,
с
альтернативой
-
принять,
согласившись
с
нов ым
взглядом
на
мир
или
же
предпочесть
знакомое
мне
до
сих
пор
о
нем
представление.
Из
наск воз ь
условной
реальности
литературного
произведения
я
вправе
взять,
пр имерив
на
себя
предлагаемое
“анекдотическое”
ре­
ше ние
и
не
меняя
в
ко рне
сво его
“трезвого”
взгляда
на
мир ,
пони­
мая,
все-таки,
что
ска зка
-
ложь,
кпекд & т
бывает
нужен
и
просто
для
того,
чтобы
пережить
некую
порцию
судорожного
хо хо та,
ка­
ковую
мы
уже
заран е е
начинаем
предвкушать,
как
только
становит­
ся
ясно,
что
слышим
именно
анекдот,
а
не
что-то
иное
(вспомним
тут
случаи
нело в к ости,
ко гда
жан р
анекдота
не
об ъя влен
з аран ее
и
в
ито ге
возникает
немая
сцена:
уместно
ли
смеяться?).
З десь
возможна
бытовая
аналогия
д аже
с
тем
“изменением
взг ляд а
на
мир
”, которое происходит при выпивке.
Вот
как
обрисо­
вано
да нное
“изменение”
самим
Платоновым,
тоже,
как
известно,
бол ь шим
любителем
рю моч к и359 (в разговоре мешочников,
едущих
в
голодный
год
в
пер епол не нно м
поезде):
“Господи,
да
неужели
ж
вер нетс я
ког да
старое
время?
-
поч ти
бла­
женно
обратился
худой
ст ари чок,
ч увс тво вавший
свое
нед оеда ние
мучительно
и
стра стно ,
как
женщина
погибающего
ребенка.
-
Нет,
том у,
что
б ыло,
больше
не
вековать!..
Ух,
выпил
бы
я
сейчас
хоть
р юмоч ку'
-
все
бы
грехи
ца­
рю
простил!
-
Что,
отец,
аль
так
хочется?
-
с прос ил
вождь.
-
И
не
говори,
мил ый!
Че го
я
только
не
пи л?
Тут
тебе
и
лак,
и
политу­
ра,
за
д еко лон
б оль шие
деньги
плат ил.
Все
по напр асну :
ко ряб ает,
а
души
не
ра ду ет!
А
помнишь,
бывало,
во дка
-
санитарно
готовилась,
сте рва !
Прозрач-
358 Вот и художественное произведение должно быть ,
с
од ной
стор оны,
понят­
ным
читателю,
мы
должны
узнать
в
нем
знакомые
для
себя
тип ажи
из
жизни.
Но,
с
другой
сторо ны ,
мы
должны
узнавать
о
них
не что
новое
-
либо
это
воз­
можные
ситуации
(в которых я,
читатель,
еще
до
сих
пор
не
бы вал), либо такие,
которые
освещают
известные
события
с
какой-то
неожиданной,
не из вестн ой
для
меня
стороны,
как
бы
открывают
дополнительное
пр ави ло
пов еде ния,
которое
я
вправе
учесть
на
каких-то
из
сх од ных
“жизненных перекрестков”
или
тотчас
же
от бро с ить,
з аб ыть,
как
нечто
совершенно
бессмысленное
и
неприменимое
в
жизни.
359 Это слова -
из
гадания
Платонову
цы ган ки
во
врем я
его
поездки
на
лошади
по
маршруту
Радищева,
но
в
обратном
направлении,
ко торую
он
предпринял
в
1937
год у
(см.
“Записные книжки”).


369
на,
чис то
воздух
божи й
-
ни
сорин к и,
ни
зап аха,
как
женс кая
слеза.
Бу тыл оч­
ка
вся
аккурат ная,
ярлык
правильный
-
искусная
вещь!
Хватишь
сотку
-
сра­
зу
тебе
к ажется
и
р ав енс тво,
и
братство.
Была
жизнь!”(Ч).
Равенство
и
бра тств о
-
это
р ев олю ци онная
ле кс ика
тех
л ет,
за
кот ор ой
в
данно м
случа е
скрыто
гораздо
б олее
прозаическое
со­
держание.
Пер ед
нами
тот
измененный
взгляд
на
м ир,
кото р ый
де­
лает
чуждое
выражение
сразу
же
понятным
и
осв оенны м
(что и
достигается
прежде
всего
с
помощью
выпивки).
Это
прием,
в
ч ем-
то
обратный
остр ане нию
-
и
вы дав аем ый
О.
Мее рсо н
за
неостра-
нение
-
ост р ане ние
при
помощи
свед ени я
к
прозаическому.
То
же
происходит
и
с
помощью
удачно
р асска занно г о
анекдота.
Вот
к аже тся
реальный
эпизод,
но
пр иб лижаю щийся
к
смы слу
анекдота
или
остроумной
шутки,
взят ый
из
воронежской
жизни
Оси па
Мандельштама.
Как-то
они
с
жен ой
п ошли
на
базар
прода­
в ать
серый
пиджак
из
торгсиновской
материи.
“В таких садятся в тюрьму”, -
сказал
покупатель,
умный
и
хитрый
го­
родской
му жик.
“Верно”, -
отве ти л
О.М.,
- но он уже там побывал;
теперь
безо-
пасно...
Мужик
ухм ыль н улся
и
дал
нашу
цену
.
Здесь
имее т
место
еще
не
анекдот,
но
просто
остроумный
выход
из
затруднительного
положения.
Идет
игр а
в
про д авца
и
по куп ате­
ля:
по ку па тель
хочет
своим
ироническим
замечанием
сбить
цену
пиджака
и
ко свен но
напекает,
что
ему
впо лне
понятен
соц иаль ный
статус
Мандельштамов.
Про д авец
не
позволяет
сбить
цену,
заодно
отстаивая
(выгораживая)
и
само го
себя
-
в
Воронеже
он
находится
уже
не
в
тюрьме,
а
на
поселении.
Весьма
устойчивой
и
постоянно
во спро изво д имой
легендой
об
Ан­
др ее
Платонове
является
следующая:
что
под
конец
жизни
он
ра­
ботал
дв ор ником
(или,
вариант:
сторожем)
во
двор е
Литер ату рн ог о
института
в
Москве
(теперешний Тверской бульвар,
дом
25).
На
самом
д еле,
вере н
в
эт ой
л еге нде
(а быть может,
выступает
реаль­
ной
отправной
точкой
для
нее)
то лько
сам
адрес,
по
которому
писа­
те ль
жил
последние
20 лет свой жизни (1931-1951).
Дворником
или
ст орож ем
он
никог д а
не
р аб о тал361.
Но
почему
так
устойчива
и
жи­
вуча
легенда?
Чем
ее
можно
объяснить?
Почему
нам
всем
так
и
хо­
чется
приписать
Платонову
эти
сам ые
“дворницкие”
занятия?
По­
че му
подобной
истории
не
связыв ает ся
с
именами,
например,
Алек­
сея
Толстого,
Миха ила
Булгакова
или
Анны
Ахматовой?
Легенда
оп и сывает
факты
в
тех
стереотипных
рамках,
которые
уже
сложи-
360 Мандельштам Н .Я .
Воспоминания.
М. , 1999.
С .231.
361 Я опираюсь на свидетельство дочери писателя,
Мар ии
Андреевны
Платоно­
вой,
высказанное
в
личной
бесед е.


370
ли сь
о
Платонове
в
н ашем
со знании
-
как
о
писателе
непризнанном,
го нимо м,
но
не
противившемся
эт ому
статусу,
а
вместе
с
тем
и
не
желавшему
приспосабливаться.
Сюжет
леген д ы
добавляет
к
этим
фактам
еще
и
то,
что
‘он предпочитал зарабатывать на хлеб некой
физической
работой’.
Работа
дворника
как
художественный
си м­
вол,
будучи
на
самом
деле
преувеличением,
подходит
тут
бо лее
всег о.
В
некотором
см ысле,
отход
от
реальности
является
даже
бо­
лее
“правдоподобным”,
чем
са ма
реальность.
Ведь
зат равл енн ый ,
униженный,
но
не
сломленный
“пролетарский”
писатель
и
должен,
так
сказать,
сог ласн о
на шим
ожиданиям,
смиренно
выполнять
че р­
ную ,
неб ла го вид ную
и
неблагодарную
работу
(в варианте анекдота,
который
будет
цитирован
ниже,
Плат он ов
к
тому
же
“гоняется с
метлой
за
ребятишками
во
дворе
литературного
института”).
Корни
этого
представления
массового
сознания
уходят,
должно
быть,
куда-то
дал еко
в
глубины
христианской
культуры,
с
ее
кено-
сисом,
а
может
быт ь
да же
в
дохристианскую
мифологию.
Вот
еще
один
типи чны й
в
этом
смы сле
а некд от,
известный
в
окололитера­
турных
кр уга х:
“Лазурное швейцарское озеро,
по сре ди
озера
-
б елосн еж ная
я хта,
на
па­
лубе
стоит
писатель
Рема рк ,
курит
трубку
и
р азм ышля ет: “Я прожил
жизнь
че стно ,
я
нап иса л
н емало
хороших
к ниг,
мне
не
в
чем
се бя
упрек­
нуть.
Но
есть
пи сател ь,
ко тор ый
пи шет
лучше
меня.
Это
-
Хемингуэй”.
А
в
это
время
на
палуб е
белоснежной
яхты
поср еди
лазурного
Кариб-
ск ого
м оря
стоит
Хеми нг уэ й,
курит
трубку7
и
раз мыш ляет: “Я прожил
жизнь
че стно,
я
н апи сал
немало
хороших
книг,
мне
не
в
чем
себя
упрек­
нуть.
Но
ест ь
писатель,
кот ор ый
пишет
лучше
меня.
Это
-
Платонов”.
А
в
это
вре мя
дворник
Андр ей
Пл атон ов
гоняет
метлой
ребятишек,
кот о­
рые
мешают
дамам
во
дворе
читать
книги
Ремарка
и
Хемингуэя362”.
Данный
те кст
опирается
сразу
на
несколько
посылок,
известных
слушателю,
или
шаблонных
ходов,
делающих
е го,
на
мой
в з гляд,
им енно
анекдотом,
а
не
просто
байкой.
Из
них
можно
выделить,
так
сказать,
несколько
са мо
собой
разумеющихся
положений-
презумпций
и
по
крайней
мер е
один
“центр”,
или
ударное
место
рассказа
в
целом.
Внач ал е
перечислю
презумпции
(в квадратных
скобках), а затем центр (в
углов ых):
[Ремарк жил в Швейцарии,
может
быть,
к урил
труб ку
и
д аже
к а тался
на
яхте
(здесь еще можно бы было упомянуть пьет кальвадос ,
по
ан алог ии
с
т ем,
как
проводят
врем я
его
г ерои)];
[Хемингуэй действительно любил ездить на яхте,
курил
трубку
(можно
было
бы
добавить
еще
и:
ловитрыбу)\,
362 Андреев Виктор .
Он
шел
жи ть
точно
вп ер вые
// Смена.
1.09.1999.
No
223 (ав­
тор
называет
это т
ра сск аз
байкой
и
гов орит,
что
она
род илас ь,
вероятно,
уже
по­
сле
смерти
Платонова).


371
[Платонов жил во дворе Литинститута ( мо ж но
произвести
из
э той
мето­
нимии
метафору:
еще
и
работал,
там
дворником)].
Н аибо лее
активно
анекдот
эксплуатирует
известное
противопоставле­
ние:
[Ремарк и Хемингуэй признаны при жизни,
в
то
врем я
как
Платонов
был
почт и
неизвестен].
Вообще
очень
частая
об об щ ающая
фор му ла,
характерная
для
анекдота
и
как
бы
скрепляющая
со бой
его
сю жет
-
явный
абсурд,
доведенное
до
гротеска
противопоставление,
при
раскрытии
кото­
рого
в
финале
логическая
основа
как
бы
рушится,
сама
себя
подры­
вает,
всякое
правдоподобие
рассы пает ся
и
история
обнаруживает
себя
именно
как
“анекдот’,
н ебы вальщи н а,
с
очевидной
модально­
с тью
нереальности.
В
данном
случае
сюжет
держится
на
циклич е­
ском
повторе:
<обычно всякий человек,
чего
бы
он
ни
достиг
в
жизни,
всегда
недоволен
сво им
п ол ожен ием
в
жизни;
это
ожидание
под твер жда ­
ется
на
первых
двух
п ерс онаж ах
анекдота,
но
опровергается
на
третьем.
То,
что
Плат он ов
как
будто
и
не
стремится
к
славе,
по д­
черкивается
т ем,
что
он,
во- п ервы х,
готов
дел ать
работу,
следы
ко­
торой
уже
на
след ующ ий
день
не
вид ны,
а
во- вт ор ых,
еще
и
спо ­
собствует
утверждению
чужой
славы,
ставя
себя
в
униженное
по­
ложение^
Кр оме
того,
конечно,
важно
и
то,
что
дв ое
ин ост ран цев
намеренно
усреднены,
тогд а
как
русск и й
(в угоду национальной
специфике
анекдота)
выд елен
своей
н еп охо жесть ю.
Этим
как
бы
и
“развязывается бантик”
анекдота,
он
исчерпывается,
“кусая себя за
х во ст” (а собеседнику делается знак,
что
можно
смеяться).
Вот
дру гой
анекдот-притча,
рассказанный
в
60-е
г оды
П. Л.
Капицей:
П осле
по лета
Гагарина
в
космос
при
личной
встрече
с
ним
в
Кремле
Хрущев
спр аши вает,
не
в идел
ли
он
в
космосе
сам ого
Господа
б ога?
-
“Видел,
Никита
Сергеевич”, -
отвечает
Г агарин .
-
“Я так и знал!
-
про­
шеп тал
го ре стно
Хрущев.
- Ну,
а
теп ерь
прошу
тебя,
да же
приказываю
-
нико гд а,
никому
не
говори
об
эт о м!” После этого Гагарин отправляется
в
поез дк у
по
всему
ми ру
и
в
Ват ик ане
встречается
с
па пой
римским.
Тот
за дает
ему
тот
же
самый
вопро с:
вид ел
ли
он
Бог а.
Гаг арин
отве чает:
“Нет,
не
видел,
Ваше
преосвященство”. - “Я так
и
знал,
- прошептал
го­
рестно
папа.
- Т олько
очень
прошу
теб я,
сын
мой ,
никому
не
говори
об
э то м”363.
Хар ак тер на
усредненность
политиков
и
зависимость
их
от
го с под­
ствующих
в
их
об ществ ах
н орм,
причем
обманутым
ок аз ывает ся
именно
пап а
(господство над католицизмом), а Гагарин торжеству-
363 Зотиков И. А.
Дом
на
го ре
// сб.
“П. Л.
К апи ца.
Восп о мин ан ия,
письма,
доку­
менты”. М., 1994.
С. 319.


372
ет,
как
некий
фольклорный
Иванушка-дурачок.
Структурная
схема
опять
держится
на
п ов тор е- за мыкании
одним
и
тем
же
вопросом
-
Хрущева
и
пап ы
римского.
Но
почему
пис ател ю
нр авится
то т,
а
не
другой
сюжет,
и
он
начина­
ет
вдруг
создавать
вокруг
сюжета
расск аз
(или роман,
стихотворе­
ние )? Вот,
к
примеру,
одна
л ишь
экспозиция
будущего
произведе­
н ия,
взятая
из
пла тоно вско й
зап ис ной
книжки,
но
так
и
не
п олу­
чившая
у
нег о
дал ь нейше го
р азв ития
(может быть,
он
услыхал
это
от
кого-то,
а
мож ет
быть,
выдумал
са м,
оттолкнувшись
от
чего-то
похожего
в
ж из ни):
“Жене мужа влюбленный м«[остране]г/
подарил
беличье
манто.
Не
зн ая,
куда
его
дет ь,
бо ясь
мужа ,
жена
заложила
манто
в
ломбард,
а
муж у
показала
кв ит анци ю,
сказ ав ,
что
нашла
ее:
интересно
бы
посмотреть,
что
за
та кое
пальто-манто.
Муж
по шел
получать
пальто-манто
по
кв ит ан ции.
Увидел,
манто
х оро шее.
Отнес
в
подарок
его
с воей
любов­
нице,
а
у
любовницы
взял
ее
ле дящ ее
пальто-плоскушку
и
принес
жен е.
Же на,
видя,
что
это
не
бе ли чье
манто,
а
обман,
-
в
ист ерик у.
Муж
в
недо уме ни и.
Но
же не
беличье
манто
дороже
всего,
и
она
сложно
при­
знается,
лишь
бы
во звра ти ть
ма нто,
-
д ей ствие
развивается
даль­
ше36 4.“
На пр ашив ает ся
мысль:
раз ве
тут
перед
нам и
не
вполне
г от овый
сюжет,
пл ан
уже
целого
пр оиз вед ения ?
Например,
он
вполне
го­
дилс я
бы,
к ажет ся,
для
Зощенко,
для
Булгакова,
для
Ильфа
с
Петро­
вым ,
или
для
Хармса.
Но
почему-то
не
для
Пла т оно ва.
Дей стви­
тел ьно ,
записывая
этот
сюжет,
Платонов
словн о
и
сам
понимает:
это
не
е го,
а
чей-то
чужой
сюжет.
Буд то
специально
комкает
его
в
ко н це: “действие развивается дальше". Мол,
пусть
развивается,
но
не
для
меня?
Кажется,
Платонову
скучно
б ыло
бы
разрабатывать
дальше
именно
такой,
и
так
уже
понятный
сюжет.
Но
в
чем
же
со­
сто ит,
в
таком
случае,
“платоновский”
сюжет?
В
статье
Михаила
Золотоносова
проводится
параллель
-
между'
Платоновым
и
Александром
Радищевым.
В
самом
д еле,
ок азы вает ­
ся,
меж ду
двумя
писателями
много
общ е го.
Оба
“бунтовщики”,
оба
родились
в
конце
август а
ме сяца3 6 5 (но Радищев на 150 лет раньше),
оба
в
сво их
с оч инения х
так
или
ин аче
вступали
в
идеологический
364 “Мещанин,
а
не
герой
вывезет
историю”.
Андрей
Пл ато нов.
Из
записей
20-
40- х го дов , (публикация М. А.
Пла тон о вой ) // Общая газета . 2-8 . 09. 1999.
No35.
365 Это уже по данным статьи:
Корниенко
Н.В.
Платонов:
сто
лет
одиночества
//
Книж но е
обозрение.
30 авг.
1999.
No
35.
С. 16, где приводится выдержка из мет ­
рической
книги
Воронежского
Кафедрального
Троицкого
с обора: “у мещанина
Пл а тона
Фирсовича
Климентова
и
Законной
же ны
его
М арии
Васильевны,
пра­
вославных,
млад ен ец
Андрей
родился
16 августа...” - то
есть,
в
пересчете
на
но­
вое
исчисление, 28 августа1899года.


373
спор
с
царствующими
особами,
оба
умерли
в
52 года366, оба совер­
ша ли
в
св оей
жизни
путешествие
на
лошади
и
о писы вали
его
в
п ро изв ед ени и : “Путешествие из Петербурга в Москву” (только
Платонов
в
обратном
нап р авлен и и).
Такие
метафорические
“дале ­
коватые”
сближения,
с
“объяснением”
одного
автора
ч ерез
другого,
вполне
приняты
и
дав но
в
ход у,
но
на
самом
дел е
они
м ало
что
проясняют
(сравнивали,
например,
Платонова
-
с
Г ер ценом
или
с
С алт ык о вым -Щед ри н ым). “Путешествия
из
Мос квы
в
Петербург
(или Ленинград)” писали еще и Пушкин,
и
Виктор
Шкловский,
и
наверно
кто-то
ещ е,
а
родившихся
в
те
же
да ты
писателей,
думаю,
подобрать
тоже
не т рудно.
Но
думается,
лю бой
сюжет
может
быть
столь
разл ичн о
расск азан
двумя
писателями
(например,
родивши­
мися
в
оди н
и
тот
же
год
Андреем
Платоновым,
Владимиром
Набо­
к овым
или
Леонидом
Леоновым), что от самого-то
сюжета
по
су ти
ничего
не
останется:
мы
м ожем
в
итоге
просто
не
узнать
этот
сю­
жет,
не
от ожд ест вив
р асск аз
о
событии
X у писателя П,
с
рассказом
о
нем
же
у
п исат елей
Л
или
у
Н,
даже
в
том
случ ае
если
первона­
чально
все
они
исходят
из
одного
и
того
же
факта.
(Правда,
в
дан­
ном
случае
ни
у
Платонова,
ни
у
Набокова
с
Леоновым
общих
сю­
жетов,
кажется,
обнаружить
не
удается
-
в
отличие,
скажем,
от
На­
бокова
с
Б улга ковым :
ср.
гибель
Берлиоза
под
трамваем
и
набоков­
с кий,
более
ранний,
р асск аз
“Приключение”).
Малопривлекательные
детали
А
вот
можно
ли,
например,
счи т ать
следующий
ни же
поворот
сю­
жета
-
типично
’’платоновским”? А если да,
то
на
каком
о снов ании?
Что
именно
позволяет
нам
это
сделать,
что
подталкивает
к
такому
выводу?
“Как только встало солнце,
од ин
из
наш их
л юдей
направился
к
лесу ,
чтобы
по д стрел ить
несколько
г ол убей. ..
<Через какое - то
время>
послышались
приближавшиеся
гро мк ие
крики,
и
мы
ув иде ли,
как
по
огородам
бежит
наш
ох отник ,
придерживая
ле вой
рукой
правую
разможженную
кисть.
Оказывается,
он
оперся
на
ружье,
кото ро е
вы стрел ило.
[...]
Три
пальца
и
ладонь
были
почти
раздроблены.
По-видимому,
требовалась
ампутация.
Но
нам
не
хватало
му же­
ства
сде лать
ее
и
оставить
инвалидом
нашего
спутника.
[...]
Мы
чу вств ов али
за
не го
особую
ответственность
из- за
его
м оло до сти.
Кроме
того ,
нас
особенно
привлекала
в
нем
его
крестьянская
честность
и
де лик ат нос ть.
На
нем
леж ала
обязанность
заниматься
вьючными
жи вот ным и,
а
это
требовало
большой
л ов­
кост и
рук .
Чтобы
распределить
грузы
на
спин е
быка,
нужна
не малая
сноровка.
366 Золотоносов Михаил .
Уязвленная
душа
// Московские новости.
30 авг.-б
сен .
1999.
No33.
С. 17.


374
Ампутация
бы ла
бы
для
н его
катастрофой.
Не
без
опас ени я
мы
решили
укре­
пить
паль цы
на
прежнем
месте,
сделать
по вяз ку
с
помощью
тех
с ред ств,
кото­
рым и
мы
располагали,
и
отправились
в
об ра тный
путь.
Я
наметил
тако й
п лан
д ейс твий.
X поедет с раненым в У,
где
находился
наш
врач
[...] .
Три
дня
потре­
буется
для
спуска
по
реке
[...] .
Пут ь
проходил
в
кошмарной
об стан овк е,
от
не го
сохранилось
м ало
воспоминаний.
Раненый
стона л
всю
дорог у,
но
ша гал
так
б ыстр о,
что
нам
не
удавалось
его
догнать.
Он
шел
во
гла ве
нашего
от ряда,
даже
впереди
проводника,
не
испытывая
ни
малейшего
колебания
в
выбо ре
м аршр у­
та.
Ночью
его
удалось
заставить
спать
с
помощью
сно тво рно го.
К
сч асть ю,
у
него
не
было
никакой
пр ивыч ки
к
лекарствам
и
снотворное
подействовало
очен ь
б ыстр о.
Во
вт орой
половине
сле д ующ его
дня
мы
добрались
до
л агеря .
Ос мотр ев
руку
раненого,
мы
на шли
на
ней
кучу
ч ерв ей,
которые
причиняли
ем у’
невыносимые
стра дан и я.
Но
когда
три
дня
спустя ,
он
был
передан
з аб отам
врач а,
тот
сделал
заключение,
что
черви,
поедая
разлагавшиеся
ткани,
спасли
его
от
ган грен ы.
Надобность
в
ампутации
от пала.
Длиннейший
ряд
хирургиче­
ск их
опе р аций
[...]
вер нули
Z руку367.”
Что
здесь,
в
этом
сюжете,
к азало сь
бы,
специфически
’’плато ­
н овс ког о”? Сама избранная автором тема?
Но
ведь
расск аз
из вест ­
ного
французского
антрополога
Леви-Строса
(автором является
имен но
он), вероятно никогда даже и не слышавшего о писателе
Пл ато нов е,
не
выдуман,
как
в
значительной
степени
бывают
выду ­
ма ны
литературные
пр оизв ед ения , fiction, в том числе и платонов­
ские.
Это
лишь
один
конкретный
случай
из
жизни,
произошедший
с
ним
и
его
спутниками
во
врем я
экспедиции
(1934 года)
по
джунг­
лям
Бразилии,
в
долине
Амазонки,
среди
коренных
обитателей
эт ой
местности
-
племен
намбиквара
и
тупи-кавахиб.
Саму
эту
запись
следует
отнести
к
жан ру
дневника
(“текст О”).
Быть
может,
нам
кажутся
родственными
Платонову
какие-то
особые
-
пограничные
между
жизнью
и
смертью
-
состояния
героя,
поме щ енно го
в
фок ус
повествования,
и
вынужденное
этим
состоя­
ние
его
спутников,
с
а вт ором
во
главе,
которые
должны
были
р ади
спасения
рук и
ту земца
пойти
на
риск,
продлив
страдания
своего
пом ощ н ика,
вместо
того
чтобы
их
сразу
же
пресечь,
поступив
б олее
бл аго ра зу мным
об разом
(решиться на ампутацию)? Когда читаешь
такое,
может
быть,
это
и
вызывает
-
как
у
Платонова
-
что-то
вро де
за мир ания,
оторопи,
“мурашек по спине”
или
да же
-
“судороги со ­
страдания”,
как
точно
сказано
Серг еем
Бочаровым
о
Платонове?э68
367 Леви-С тр о с
К.
Печальные
тропики.
М ., 1984 (реальные имена и географиче­
ские
назв а ния
мно й
заменены
в
это м
отр ывк е
текста
буквенными
индексами
-
М.М.).
368 Это видоизмененная цитата,
взятая
из
и зв естной
статьи
С.Г.
Бочарова
“Веще ­
с тво
существования”.
У
него
это
названо
“судорогой платоновской человечно ­
сти” (сб.
“Проблемы художественной формы соцреализма”.
Том
2.
М ., 1971.
С .314 ,325).


375
(Это ведь совсем не то,
что
бывает
при
чтении
де тектив а.) Тут наш
пе рвон ач аль ный
читательский
шок
от
описываемого
неким
чу дом
разрешается,
преобразуя
первоначальное
о твр ащ ение
(“юродскую
провокацию”,
сог ласн о
С. А.
Иванову)
во
что-то
полезное,
плодо­
творное
и
в
некотором
смысле
даже
спасительное.
Не
это
ли
притя­
гивает
к
себе
Платонова-писателя,
выступая
как
некая
супер-задача
для
него?
Не
в
это м
ли,
собственно,
со сто ит
настоящий,
по
боль­
шом у
счету
платоновский
архи-сюжет?
Но
вед ь
саму
леви-стросовскую
историю,
с
неприятно
цара­
п ающи ми
нас
подробностями,
можно
б ыло
бы,
конечно,
увидеть
другими
глазами
и
изложить
иначе,
без
отвратительных
нату р али­
стических
деталей
про
копошащихся
в
р ане
ч ервей
и
без
о писания
того,
что
предстало
п еред
спутниками
антрополога,
когда
о ни,
при­
дя
в
лагерь,
вск ры ли
рану
Эмидио
(именно так в действительности
звали
тог о,
кто
выш е
об озн ачен
бу квой
7}.
В
более
"литературной"
форм е
можно
б ыло
заменить
описание,
например,
на
такое:
“Когда мы вскрыли рану,
чт обы
перевязать
ее,
она
бы ла
в
ужа сн ом
со­
с то яни и” (“текст 1”).
Не
перестало
бы
то гда
уже
повествование
быт ь
похожим
на
плато­
новское?
Или
н адо
признать,
что
между
способом
мышления
рус­
с кого
писателя-самоучки,
сына
слесаря
воронежских
ремонтных
мастерских,
Андрея
Платонова
и
способом
мышления
ученого-
антрополога
мирового
значения,
сына
пар ижско го
раввина,
Клода
Леви-Строса,
есть
нечто
типологически
общее?
И
да
(можно), и нет
(нельзя). "Н ел ьз я",
потому
что
вообще-то
данный
конкретный
э пи­
з од,
мне
кажется,
не
характерен
для
стиля
самого
Леви-Строса,
но
зато
постоянно
воспроизводим
у
П лат он ова.
Но
"да" (можно), по ­
то му
что
все-таки
описанный
Леви-Стросом
сюжет
выр ажает
соб ой
в
некотором
концентрированном
ви де
то,
что
является,
на
мой
в згл яд,
сюжетообразующим
для
Платонова.
Это
то,
что
его
как
пи­
сателя
мо гло
притягивать
к
себе
и
интересовать
-
из
р авно мерно
те­
кущего,
так
сказать,
во круг
жизненного
материала,
среди
событий
действительности.
(То есть в данном случае сам “текс т 0” у Леви-
Строса
мо жет
быть
пр едст авлен
как
“текст 1” для Платонова .)
Де ло,
следовательно,
в
т ом,
чт обы
понять,
по ч ему,
в
конце
кон­
цов,
Пла то нову
важны
для
расс ка зыван и я
именно
такого
рода
детали
и
такие
сюжеты,
а
не
какие-то
другие.
Лев и- Стр осу
такой
сюжет
просто
"попал",
п од верн увши сь
под
рук у,
но
он,
как
мы
ви­
дели,
мог
бы
и зб ежать
“неаппетитности”
о писания
указанным
ма­
невром
(что заставило вообще -то
несклонного
к
натурализму
Л еви-
Стр оса
дать
такую
сц ену
в
расск азе,
ост ает ся
неизвестным,
но,
я
думаю,
это
для
него
все-таки
не
бы ло
“текстом 1”).
А
Платонову


376
очевидно
интересен
сам
тип
переработки
подобного
рода
материа­
ла
и
такого
“литературного сырья”
как
основы
для
его
с имво лич е­
ского.
Когда
фа кт ов,
по до бных
вышеприведенному,
не
случалось,
не
попадало
в
круг
его
зрения,
он
их
просто
порождал
из
себя,
вы­
думывал.
На
мой
в згляд ,
в
да нном
случае
совпадение
бразильского
происшествия
и
о тб ира емых
Пл ато н овым
специально
из
жизни
фактов
ната лкива ет
на
следующий
вывод:
в
изложении
данного
эпизода
Леви-Строс,
сам
того
не
подозревая,
выглядит
для
нас
даж е
большим
Платоновым,
чем
сам
Платонов.
(К подобного рода си ­
ту аци ям
мы
еще
ве рнемся .)
С пособ
авторского
самовыражения
или
устройство
м ира?
Некоторые
платоновские
ме ста
(в рассказе ’’М усо рн ый
ветер",
на­
пр имер )
склоняют
нас
к
том у,
чтобы
отнести
Платонова
к
писате­
лям ,
культивирующим
в
пр оизв ед ения х
описание
насилия,
жесто­
ко сти
и
разного
ро да
извращений.
Д аже
-
возводящих
такое
о писа­
ние
в
некий
принцип
св оей
эстетики,
как
изображение
безобразно­
го.
Иными
словами,
это
про дол ж ение
эпатирования
общественного
вкуса,
ра здав ания
ему
разнообразных
"пощечин"
и
переворачива­
ния
эстетической
нормы,
которое
затеяли
футуристы
в
нач але
века,
поддержали
обэриуты
в
20-30
годы,
а
в
наше
вре мя
эксплуатирует
по ст аванг ард .
(Если же выглянуть за рамки и века и страны,
то
по
сути
та
же
линия
преемственности
потянется
еще
от
театра
абсурда,
сюрреалистов,
Лотреамона,
Рабле
и
д алее,
вероятно,
в
античность.)
Внешне
это й
самой
эстетикой
окажутся
об леч ены,
вообще
го воря ,
многие
собственно
пл атон ов ские
сюжеты.
Вспомним,
как
сок ро­
венный
человек
Платонова,
Фома
Пухо в,
якобы
вполне
равнодушно,
режет
к ол басу
-
прямо
на
гробе
с воей
же н ы, “оголодав вследствие
отсутствия
х озя йки” (в самом начале повести “С ок р ов ен ны й
чело­
век ”); или же как в конце “Е пиф анск их
шлюзов”
описан
вампир-
пал ач,
казнивший
Бе ртр ана
Пе р ри : “Вот тебе Епифанские шлюзы.
Я
написал
их
в
необычном
стиле,
от час ти
славянской
вязью
-
тягу­
чим
сл овом.
Это
может
многим
не
пон равит ся .
Мне
тоже
не
нравится
-
как-то
в ышло...
-
писал
Платонов
жен е
из
Тамб о ва
в
на­
ч але
1927 года.
В
том
же
п ис ьме:
-
Пе тр
каз нит
строителя
шлюзов
Перри
в
пыточной
башне
в
стра шн ых
условиях
[при том,
что
ре­
альный
прототип
повести
анг лийск ий
инженер
Пе рри
благополуч­
но
вернулся
на
родину
в
Англию].
Пала ч
-
гомосексуалист.
Теб е
это
не
пон рав итс я.
Но
так
ну жно ”.
Или
вспомним
солдат-
китайце в
в
"Чевенгуре",
которые
съед ают
отвергнутый
русскими


377
матросами
-
якобы,
чересчур
пост ны й
рыбный
суп
(или ’’тухлое
мясо”
-
ес ли
истолковать
это
как
сарказм
или
откл ик-п ар одию
на
известный
эпизод
из
фильма
Э йзеншт е йна
’’Броненосец Потемкин”,
1925-го
го да):
“В Лисках он влез в поезд,
в
кот оро м
еха ли
матросы
и
китайцы
на
Ца­
рицын.
Ма тро сы
задержали
пое зд,
чтобы
у спеть
избить
коменданта
питательного
пункта
за
по стн ый
суп ,
а
после
то го
эшелон
спокойно
отбыл.
Китайцы
поели
весь
рыбный
суп,
от
какого
отказались
русс кие
мат ро сы,
з атем
со брал и
хлебом
всю
питательную
вл агу
со
стенок
суп­
ных
вед ер
и
сказ али
матросам
в
отв ет
на
их
вопрос
о
с мер ти: "Мы лю­
бим
смерт ь !
Мы
оч ень
ее
л юбим!" Потом китайцы сытыми легли
спать.
А
ночью
матрос
Кон цов ,
которому
не
спалось
от
дум ы,
просунул
ду ло
винтовки
в
д верно й
пр ос вет
и
начал
стрелять
в
попутные
ог ни
железнодорожных
жилищ
и
сигналов;
Концов
боялся,
что
он
защищает
людей
и
умрет
за
них
зад аром ,
поэтому
за ра нее
приобретал
себ е
ч ув­
ство
обязанности
вое ват ь
за
пострадавших
от
его
руки.
По сле
стрель­
бы
Концов
сразу
и
удовлетворенно
усн ул
и
сп ал
четыреста
верст... ”
<Но,
таким
образом,
насыщение
русского
человека
и
е го,
можно
сказать,
"духовная сытость" (наполнение души?) достигается как
бы
неким
специфическим,
не
постижимым
ни
для
Европы,
ни
для
Азии,
сп осо бом ?> Можно отыскать множество других примеров
намеченной
в ыше
эстетической
позиции,
к
которой
оказывается
близок
Плат он ов
(ее можно сравнивать также с современными ему
произведениями
-
Пильняка,
Ба бел я,
Шкловского
и
некоторых
др у­
гих).
Как
от части
справедливо
з амет ил
в
свое
время
да же
тако й
официально
идеологический
недруг
Пл атон ов а,
как
А.
Гурвич
(в статье 1937-г о
года)369,
этическая
ориентация
Платонова
определяется
его
верой,
которую
скорее
ну ж­
но
называть
неве рием
(с. 361), платоновские идеалы
-
какой-то
"религиозно ­
монашеский
большевизм" (с.382).
Ведь
писатель
соцреализма,
вполне
“спра ­
ведливо”
с чи тает
бдительный
советский
критик,
тем
б олее
если
тот
пролетар­
ск ого
происхождения,
б ез усло вно
должен
вери ть
в
идеалы
идеол ог ии,
провоз­
глашенной
в
стране
от
им ени
рабочего
кла сса
“выражающей его интересы”
парт ией.
Гурвич
п роз орл иво
от меча ет
п латон овск ую
постоянно
"п ассив ную и
ско рб ную
позу
и
неизменно
сменяющий
ее
цинизм" (с.361, правда,
в
чем
ко н­
кретно
состоит
платоновский
"цинизм”, он не разъясняет).
Критик
го тов
пр и­
вести
де сятки
страниц
из
произведений
Плато но ва,
наполненных
всякой
"не чи­
ст ью
и
разложением" (с.405).
По
его
словам ,
Платонов
повергает
геро ев
"на
ме рт вую
землю
пер ед
тр упами
и
могилами
близ ких", чтобы еще и еще раз "в ку ­
сит ь
упоительную
горечь
обиды". ( С
последним
утверждением,
впрочем,
м ож­
но
и
согласиться.)
Ге рои
Плато но ва,
якобы,
влюблены
в
эту
свою
обиду
на
жизнь
и
сама
их
любовь
есть
"как бы наркотическая привязанность к горечи
жизни" (с.367).
Но
как
и
эти
герои,
П латон ов
не
только
не
пи тает
ненависти
к
страданиям,
а
наоб оро т, "жадно набрасывается на них,
как
религиозный
фана-
369 Гурвич А.
Андрей
Плат он ов.
(1937) // сб .
“Воспоминания современников .
Ма­
териалы
к
биографии”. М.1994.
С.358-413.


378
ти к,
одержимый
идеей
спа сти
душу’
тяж елы ми
ве р иг ами ” (с.369).
По
з авету
же
Горького,
нужно
питать
исключительно
ненависть
к
стр адан ию !
-
Вот
как
приличествует
вести
себя
по-настоящему
дорожащему
своей
"пролетарско -
стью"
и
приспособленному
к
жизни
в
св оей
стра не
писателю,
а
Пл ато нов
так
вес ти
себ я
не
уме ет.
(Ну,
идиот,
а
не
писатель.) Всю эту критику
мож но
и
сего­
дня
адресовать
П лато но ву.
Тексты,
к отор ых
в
св ое
время
тов.
Г урвич,
навер­
ное,
не
чи тал
("Чевенгур”, "Котлован”, "Ювенильное море”
и
“Счастливая Мо ­
ск ва ”) представляют даже больше оснований для сделанных в его исследова­
нии
выв од ов.
В
при ве денно м
ра нее
отрывке
из
книги
Леви-Строса
о
погон­
щи ке
быков
мо жно
бы ло
по
крайней
ме ре
выделить
некоторую
’’сверхзадачу",
именно
-
пр еод о ление
страдания
во
имя
спасения
р уки
ю н ош и- инде йца370.
Но
возм ож но
соотнести
характерные
пл а­
тон ов ские
спос об ы
разворачивания
сюжета
и
с
такими
текстами,
в
которых
од но знач но
извлекаемого
катарсиса
вообще
нет,
и
упреки
Гурвича
снова
ок ажут ся
акт уа льн ы.
В озьм ем
с ле дующий :
[Дело происходит в Урге,
ши
иначе
- Их-Хурэ
что
в
переводе
с
мон гол ь­
ск ого
означает
"большой монастырь”, - то е ст ь в гор од е,
который
позже
описы­
ваемых
событий,
с
1924 года,
стал
на зы вать ся
Ул ан -Бат ором .
По
рассказам
очевидцев,] "... Урга
де й ств ит ельно
являла
собой
уникальное
сочетание
мо на­
стыря,
рынка
и
ханской
ставки,
дворца
и
кочевья,
Востока
и
Запада,
совре­
менности
и
не
только
средневековья,
но
самой
темной
архаики...[...]
Харак­
т ерной ,
к
прим еру,
и
жутковатой
дета ль ю
столи чн ог о
быта,
на
котору ю
в
первую
очередь
обращали
внимание
ин ост ран цы,
были
собаки- т рупо еды.
В
за­
висимости
от
того,
в
год
какого
животного
и
под
как им
знаком
родился
по­
ко йный ,
ламы
о пре деляли,
в
какой
из
четырех
стихий
должно
быт ь
погребено
те ло
-
в одн ой,
в оз душ ной,
земляной
или
огненной.
Иными
слов ам и,
его
.мо гли
бр оси ть
в
реку,
оставить
на
по ве рхно сти
земли
или
на
дер еве,
зарыть
и
сжечь,
причем
оди н
из
этих
спо соб ов
для
каж до го
сч итался
наи более
подхо­
дящим,
еще
один
-
терпимым,
остальные
два
ис клю чалис ь.
Но
на
пра ктике
простые
монголы
л ибо
чуть
прикрывали
мертвеца
с лоем
земли,
либо
просто
оставляли
в
степ и
на
съедение
волкам.
Считалось,
что
д уше
ле гче
выйти
из
тел а,
если
пло ть
разрушена,
поэтому
если
тр уп
в
течение
д олго го
вре мени
оставался
н есъе денны м,
родственники
по койно го
начинали
бе споко итьс я
о
его
посмертной
судь бе.
В
Ур ге
вмес то
могильщиков
р оль
во лков
ис по лняли
собаки.
Эти
черные
лохматые
псы
за
но чь
ос тавляли
от
вынесенного
в
степь
т ела
од ин
ске лет ,
но
обилие
человеческих
к остей
в
окрестностях
ст олицы
нико го
не
смущало:
в
ламаизме
скелет
си мво лиз ир ует
не
смерть,
а
очередное
пере­
рождение,
начало
но вой
жизни .
Собач ьи
ст аи
рыскали
по
городским
окраи­
на м,
и
одинокому
путнику
небезопасно
бы ло
по встре чать ся
с
ни ми
в
темноте.
Ино гда
они
нападали
на
живы х.
Ев ропе йцы ,
наз ывая
их
"санитарами Урги",
370 Решение такой же,
по
сут и,
задачи
в
уд ел
всей
ру сск ой
л ите рату ре
времен
соцреализма
отводит
германский
ли тер атур ов ед,
работающий
в
Ко нст анц е,
Иго рь
Смирнов.


379
тем
не
менее
от нос илис ь
к
ним
со
ст рах ом
и
отвр ащени ем,
сами
же
мон голы
- абсолютно спокойно371
Встает
в опрос :
а
можно
б ыло
бы
вот
этот
сюжет,
если
и
он
по­
пался
бы
на
глаза
Платонову
и
был
им
вк лю чен
в
св ой
текст,
счи­
тат ь
’’циничным”? Очевидно,
да:
если
не
видеть
никакой
по пут но
решаемой
сверх-задачи.
Тут
ви ден
и
сходный
с
платоновским
сю­
жетообразующий
ход
-
от
характерного
для
ев р опейца
стр аха,
пе­
ремешанного
с
отвращением,
к
естественному
для
местных
жите­
лей-монголов
(или вообще для Азии?), спокойному равнодушию к
смерти
(ср .
выше
эпизод
с
китайцами
в
поезде).
Сам а
зад ача-
минимум
(“текст 1”) может состоять,
в
частности,
просто
в
контра­
стном
соп ост ав лен ии
одного
и
другого,
в
некоем
остранении,
сход­
ном
с
фор м альн ым
приемом
“монтажа”
Викт ора
Шкловского.
Эф­
фект
от
сюжетного
контраста
естественно
будет
тем
б ольше ,
чем
выше
предполагаемое
а вт ором
в
читателе
самоотождествление
с
первой
позицией
и
неприятие,
отторжение
второй
(очевидно,
что
на
мон го лов,
живших
в
окрестностях
Урги
в
то
время,
собаки-
трупоеды
производили
иное,
никак
не
остраняющее,
вп еч ат лен ие).
И ли,
скажем,
еще
такой
“сильнодействующий”,
но
вполне
ре­
альный
эпизод,
на
эт от
раз
из
биографии
отца
А. С.
Суворина,
рассказанный
им
в
дневнике
(за 1887 год)
-
тоже
“текст- 0”:
“Отец мой по набору пошел в солдаты,
вынес
солдатскую
жизнь
с
по­
боями,
участвовал
в
Бородинском
сраж ении,
где
был
из ранен
(раненых
нава лива ли
на
телегу
и
везли
т ак:
от ец
рассказывал,
что
он
очнулся
в
т ел еге,
где
бы ли
с трад авшие
дизентерией,
и
испражнения
обмывали
лица
р анены х
и
поп ад али
им
в
рот)..372”
Очевидно,
именно
такие
отвратительные
дет ал и,
как
средство
для
литературы,
вооб ще
говоря ,
неп ри ем лем ое,
мог ли
бы
бы ть
исполь­
зованы
Платоновым
для
создания
его
“текста 1”.
Именно
его
эс те­
тика
тако е
вполне
допускает.
Содержательно
общие
точки
или
случайные
совпадения
во
врем ени
и
пространстве?
Теп ерь
попробуем
подступиться
к
намеченной
зад аче
еще
с
одной
стороны.
Ниже
приводится
текст,
который,
на
мой
взгляд,
снова
совпадает
с
“платоновским”,
причем
еще
одним
специфич еским
образом
-
уже
не
типом
сюжета,
не
способом
вы ражен и я,
а,
во-
первых,
просто
временем
написания,
во- вт о рых,
те м,
что
он
пр е-
371 Юзефович Леонид .
Самодержец
пуст ы ни.
Феномен
судь бы
ба рона
Р.Ф.
Унгерн-Штернберга.
М ., 1993.
С.84.
372 Дневник Алексея Сергеевича Суворина.
Лондон
- Мос кв а, 2000.
С.8 5.


380
дельно
четко
высвечивает
общий
для
обоих
писателей
ф он,
к он­
текст,
и
в-третьих,
дает
некое
пр ира щение
само му
платоновскому
тек сту
-
в
его
же
стиле!
Он
указывает
на
то,
что,
д аже
не
будучи
замечено
Платоновым,
ф актиче ски,
мо жет
быть,
имелось
им
в
ви ду
(или могло иметься в виду,
выст уп ая
фоном
описываемых
в
“Кот ­
лов а не”
событий).
На
это т
раз
текс т
-
из
д невник ово й
записи
Ми­
хаи ла
Пришвина
(от 24
фев раля
1930).
В
то
время,
кажется,
Плато­
нов
и
Пришвин
ника к
не
общались
меж ду
соб ой
(да они и никогда
не
были
между
соб ой
близки).
Платонов
пишет
свой
’’Котлован”,
в
котором
есть
замысловатая
строчка,
разобранная
нами
в
сам ом
на­
ч ал е, “Прушевский посмотрел в отверстие сучка...”
Напомню
вн а­
чале
более
широко
ко нтек ст
из
этого
места
“Котлована”:
“Инженер Прушевский подошел к бараку и поглядел внутрь через от­
верстие
б ывше го
сучка;
ок оло
ст ены
спал
Чиклин,
его
о пухш ая
от
силы
ру ка
лежала
на
животе,
и
все
те ло
шум ело
в
пи тающ ей
работе
с на,
босой
Козлов
спал
с
открытьем
рто м,
горло
его
клокотало,
будто
воз­
дух
д ыха ния
проходил
сквоз ь
т яжелую,
темную
кровь,
а
из
полуоткры­
тых
бледных
глаз
выходили
редкие
слез ы
-от
сн овиден ия
или
неизвест­
ной
тоски.
# Прушевский отнял голову от досок и подумал .
Вдалеке
светилась
электричеством
ночная
постройка
завода,
но
Прушевский
з нал,
что
там
нет
ничего
кроме
мертвого
строительного
материала
и
усталых,
недумающих
людей
”.
У
Платонова
всё
живое
сло вно
умерщвлено
сном:
сами
рабочие
-
нек ий
мертвый
строительный
материал,
зато
всё
н ежи вое
оживля­
ет ся
"воздухом дыхания".
Воздух
становится
самостоятельной
ст и­
хие й,
господствующей
во
время
сна,
да
и
сам
суч ок
в
заборе
дела­
ется
чем-то
или
да же
кем-то,
нап одо бие
х оз яина
места,
на
к от ором
прежде
что-то
помещалось,
а
тепер ь
зияет
дыра
(“отверстие сучка"
звучит
излишне
торжественно).
Тут
Платонов
зан ят
формальным,
о тв лека ется
на
слова,
а
Пришвину
удается
заглянуть
гл у бже.
Характерно,
что
в
днев нике
Пришвина
оп и сывает ся
та
же
си­
туа ция
“подглядывания через дырку в заборе”.
Но
на
ее
основе
Пришвин
не ож иданн о
фиксирует
нечто
очень
б лизк ое
по
духу
са­
мому
Платонову
-
получается
вполне
платоновская
фантасмагория,
у
самого
Платонова
как
раз
отсутствующая,
что
делает
пришвин-
ск ий
дне в ник
уникальным
интертекстом
платоновского.
Теперь
уже
Пр ишв ин
выступает
для
нас
как
больший
Пла тон ов,
чем
тот
с ам.
При
этом
ре аль нос ть
в
т ексте
его
дне вника
(текст -0) оказыва­
ется
ку да
более
фантастична,
чем
текс т
литературный
(текст-1).
По
кр айне й
мере,
При шви н
служит
нам
полноправным
комментатором
П ла тоно ва.
Данным
примером
можно
иллюстрировать
или
даж е
“разгадывать”
тот
за-текст,
который
не
всегда
понятен
нам
в
плато­
новских
(темных,
герметичных)
произведениях,
но
который
должен


381
же
б ыть
когда-то
истолкован
-
хо тя
бы
на
основании
такого
род а
документальных
свидетельств
эпохи,
во с по минании
со в ре меннико в
и
очевидцев.
Итак,
в
дневниковой
записи
При ш вин
также
заглядывает
“в су­
чок
боко в ой
доски”,
обозначение
этого
объекта,
хоть
и
у
Пр иш вина
тож е
переносное,
но
го разд о
более
привычное,
с
точки
зрения
я зы­
ка,
чем
разобранное
нами
выше
прихотливое
обозначение
у
Плато­
но ва.
Вот
"параллельный”
платоновскому
текст
Пришвина:
“На Неглинном у черного входа в Мосторг всегда стоят ломовики:
од ни
приво зя т,
другие
увозят
т ов ары.
В
одной
фур е
малый,
чем-то
ра сстр о­
енный,
взлезал
по
каким- то
невид имы м
мне
товарам,
вероя тно
очень
неу ст ойч ивым:
то
взлезет,
то
пров ал ит ся,
грозится
кому-то
кулаком
и
ругается
матерным
слов ом .
Я
заг лянул
в
сучок
бо ковой
до ски
огромной
фуры,
чтоб
у вид еть,
как ие
же
были
эти
неустойчивые
т ов ары,
и
уви­
дел
множество
бронзовых
голов
Ле ни на,
по
кот ор ым
рабочий
взбирался
наве рх
и
пров али в ался.
Это
были
те
самые
гол ов ы,
кот ор ые
стоят
в
каждо м
во лисп олкоме ,
их
от лива ют
в
Москве
и
тысячами
рассылают
по
стран е.
# Выйдя на Кузнецкий,
сжатый
плотной
т ол пой,
я
думал
про
себя : "В каком отношении живая голова Ленина находится к этим
медно-болванным,
что
бы
он
по д умал
е сли
бы
при
жизни
его
пророче­
ск им
вид ения м
предстала
подвода
с
со тней
медно-болванных
его
голов,
по
которым
ходит
рабочий
и
ругается
на
ко го -то
матерным
е ло-
о н373м
вом?"
То,
что
перед
Пришвиным
предстает
через
щель
в
заборе
(такой же
сучок,
по
сути
дела,
в
какой
смо тр ел
и
П ру шев ски й), позволяет уви ­
деть
и
описать
г оразд о
больш ую ,
с
наш ей
тепе ре шне й
точки
зрения,
перспективу,
нежели
увиденное
как
бы
внутренним
зрени­
ем
платоновского
героя.
Естественно
вст ает
вопрос:
мог
ли
напи­
са ть
сам
Плат он ов
такое
же
(или подобное этому)
в
произведении,
предназначенном
для
открытой
печати,
каковым
и
был
первона­
чально
его
“Котлован”? Я думаю,
что
мог
бы,
и
что
иначе
его
бы
не
стали
называть
Ид ио том
(хоть и с большой буквы).
Мыс ль
п ри-
швинская
по
своему
характеру
и
настроению
сов пад ает
с
пла тоно в­
ской.
Плат онов
стремился
выразить
ужас,
отчаяние
и
безысход­
ность
жизни
именно
в
такого
род а
символах.
То,
что
оказалось
не­
ожиданной
реальностью,
с
кот ор ой
ст а лк ивает
нас
Пр ишви н,
п од­
с мот рев
сцену
чере з
отверстие
в
доске,
и
что
сформулировал
он
в
итоге
по
этому
поводу
(что сказал бы Ленин,
если
бы
увидел
груды
своих
голов,
разв ози м ые
по
учреждениям
в
1930-м
году,
во
время
“великого перелома”) -
это ,
как
и
тысячи
подобных
частных
фак­
тов,
“работающих”
на
те
же
самые
выв од ы,
бы ло
“перед глазами”
и
у
Пришвина,
и
у
Платонова,
и
у
в сех
современников,
но
только
не-
373 Пришвин М. М.
Дневник
п и сателя
// Октябрь.
М., 1989. No7.
С. 145.


382
многие
имели
смелость
их
"видеть",
а
тем
бол ее
фиксировать
на
бумаге.
В
пл ато нов ских
недомолвках
(как выше в "от вер сти и
быв ш его
сучка
”) часто приходится вычитывать ту же реальность,
что
описывается
прямо,
в
данном
случае
у
При шви на . (В художест­
венных
пр о извед ения х
самого
Пр иш вина
мы
не
найдем
ничего
по­
добного:
для
него
выражение
так их
мыслей
-
даж е
сама
их
форму­
ли ровк а
-
возможны
только
в
тайных
записях,
сб ерег аем ых
для
се бя
и
для
будущего
читателя;
в
открытой
же
печати
он
продолжал
соз­
давать
св ою
собственную,
имеющую
ма ло
соответствий
действи­
тельности,
”страну непуганых птиц",
за
что
Платонов
им ел
о сно ва­
ния
о тнос ить ся
к
нему
без
особого
ув ажен ия.) Платонов
же
избрал
для
себ я
п ринципиа ль но
иной,
может
быть
прямо
“самоубийствен­
ный ”
способ
существования.
Он
пытался
сказать
в
сво их
текстах
всё
в
открытую,
по
кр айней
мере,
писать
именно
о
том ,
что
волно­
вал о
тогда
его,
Пришвина
и
многих
д ругих.
Вот
отрывок
уже
из
его
записной
книжки
(из подготовительных материалов к роману “ Сча­
стл ивая
М о скв а”; дневника же как такового он вообще не вел):
“Чем живет человек:
он
ч то-ни будь
думает,
то
есть
им еет
тай ную
и дею,
иногда
не
согласную
ни
с
чем
офи циаль ным.
# Чтобы жить в
действительности
и
тер пе ть
ее,
нужно
все
в ремя
п ре дста влять
в
го­
лове
чт о -ни будь
выдуманное
и
недействительное.374’’
Реальность,
ст оя щую
за
обоими
текстами
-
платоновским
“Котло ­
ваном”
и
пришвинским
“Дневником”
-
можно
считать,
по
большо­
му
счету,
одной
и
той
же,
но
она
фиксирована
под
разн ым и
углами
зрения
и,
что
очевидно,
с
р азны ми
исходными
установками
на
ау­
диторию.
О
той
действ ител ь ности,
свидетелем
которой
выступает
Пришвин,
Платонов
если
не
пишет
в
отк рыт ую
(эти факты просто
не
попадают
“в раствор”
его
творческого
в зг ля да ), то ее подразуме­
вает,
им еет
в
виду;
она
как
бы
то
и
дело
проглядывает,
встает
за
его
текста ми
(по крайней мере теперь для нас,
читателей
с
более
чем
полувековой
от с ро чк ой ). (Представим
себе,
как
по-разному
’’заметили”
бы
од но
и
то
же
событие,
например,
чере з
ту
же
“щель в
з аб оре”,
такие
писатели,
как
Фадеев,
Павленко,
или
с
другого
кон ­
ца
-
Пильняк,
Замятин,
Бу лгак о в.)
Дневниковая
запись
подвержена
очевидно
только
внутренней
цензуре,
хотя,
конечно,
ли шь
в
том
случ ае,
если
автор
полностью
ув ерен
в
н адежн о сти
тайника,
где
хр а нится
дневник,
а
иначе,
в
случае
попадания
его
в
руки
“орга­
нов”,
судьба
авт ора
оказалась
бы
решена.
(Известно,
что
выселение
Д ем ьяна
Бед но го
из
Кремля
и
падение
его
с
высот
сов етск ог о
374 Платонов А .
Счастливая
Москва.
Некоторые
фрагменты
ром ан а,
со краще н­
ные
или
заново
переписанные
Шатсновым
в
процессе
работы
// Новый мир.
1991.
No9.
С.72.


383
Олимпа
произошло
из-за
того,
что
к
Стал и ну
в
1935 через органы
НК ВД
попали
дневники
одного
близкого
с
Бедным
жу р налист а,
в
к от орых
Демьян
весьма
нелестно
отзывался
о
кр емл евс ких
об ита­
т е ля х .375) Платонов,
насколько
известно,
подобных
пр ишв инс ким
скрытых
дневниковых
зап и сей,
предназначенных
для
будущего,
не
вел
-
его
тек ст
вообще
нельзя
разделить
на
ча сти
“для печати”
и
“для себя”.
Весь
под-текст
как
правило
концентр ир ов ан
в
самом
тексте
его
художественного
произведения,
обращен
к
чита телю
на­
прямую
и
нигде
в
ином
месте
не
растолковывается.
Вот
св иде тел ь­
ство
одного
из
компетентных
критиков:
“В четырех записных книжках к “К от лов ану”
нет
ни
одного
отклика
на
с об ытия
литературной
жизни
1929-1930 гг.
[...]
Пребывая
в
привычной
гу ман и­
тарной
логике,
мы,
очевидно
(как ни грустно это признавать) , пр о сто н е м ож ем
реконструировать
писательский
пут ь
Пл атон ов а,
ибо
это
путь,
то
есть
ж изнь
не
выдуманного
нами
Плато но ва,
определялась
последовательным
отторжением
современной
ему
литературной
жизни
и
л итер ату ры
как
яв лен ий
“разговор ­
ны х ”, “книжных”, “одержимых достоинством”
по
отношению
к
ж и зни.376”
Тексты
обо их
писателей,
Платонова
и
Пришвина,
дошли
до
чи­
тателей,
то
есть
по
назначению,
практически
в
одно
и
то
же
время,
спустя
б олее
полвека
после
их
написания.
В
этом,
по-видимому,
Пр иш вин
оказался
более
прозорлив
и
расчетлив
в
прогнозах,
а
без­
оглядная
попытка
Платонова
“прошибить лбом”
дверь
к
своем у
чи­
тателю
в
св ое
время
так
и
не
ув ен чалась
успехом.
Но
раз
уж
у
нас
нет
автокомментариев
к
текстам
Платонова
(идеальной формой которых можно считать дневники Пришвина по
отношению
к
его
открытому
тв орч ест ву), надо,
на
мой
взгляд,
все-
таки
пытаться
соб ир ать
тексты
хотя
бы
тех
автор ов,
которые,
по­
добно
пришвинским,
могут
пролить
свет
и
послужить
з а- текста ми
к
его
произведениям
(а тут Чуковский,
Булгаков,
Замятин,
Зощенко,
Хармс,
Вс.
Ива нов ,
Олеша,
Пильняк,
Горький
и
д р.). Уже через них
нам
следу ет
пробовать
читать
“Чевенгур”, “ Ко тл о ва н”, “С ч астл и­
вую
Москву”
и
другие
платоновские
тексты.
Пришвин
и
Платонов
- соавторы без взаимного интереса
друг
к
дру гу?
Вот
фрагменты
то го
же
д невника
Пришвина
за
1930- й
год ,
на
мой
вз гля д,
прямо
пер екли к ающи еся
с
Платоновым.
В
них
как
бы
дае т-
373 Нечаев Вячеслав.
Ненаписанные
воспоминания.
Беседы
с
И.М.
Гронским
//
Мину вшее.
Исторический
альманах.
No
16.
М.-Спб., 1994.
С. 1 0 4-105.
376 Корниенко Н. В.
Невозвращение
Платонова
// Литературная газета.
1-7
се н­
тября
1999.
С.11 .


384
ся
совсем
иное
по
жанру
-
не
гротескно-пародийное
и
метафориче­
ское,
как
у
Платонова,
а
прямое,
почти
документальное
изложение
событий
платоновского
“Котлована” (параллели платоновского
текста
пр ив одить
не
буд у,
пол ага я
и
так
понятными):
29янв.
“[слова ревевшей бабы,
встреченной
Пришвиным
на
улице
в
дерев­
не,
и
его
комментарий
к
ним :] “Перегоняют в коллектив,
завтра
в едем
корову
и
лош адь
” ...
Некрещеная
Русь.
30 янв.
[план рассказа:] Индустриализация медведей.
2 фев.
Коровы
оч ень
деш евы,
от
150-300 р .,
потому
что
дв ух
дер жать
боятся.
(...)
Вообще
это
мясо ,
котор ое
теп ерь
е дят
[...], это поедание основ­
н ого
капитала
ст ран ы.
6фев.
Я,
когда
думаю
теперь
о
ку лак ах,
о
титанической
с иле
их
жи хнен -
но го
гения,
то
большевик
представляется
мне
не
больше,
чем
мой
“Ми шка ”
[герой рассказа Пришвина,
заводной
медвежонок]
с
пружиной
со знан ия
в
голо­
ве.
3 мар.
Поражает
наг лая
ложь.
(Умные лгут,
глупые
верят.)
Пишут,
бу д­
то
как
ко ллективи за ци я,
так
и
раскулачивание
происходили
сами.
5 мар.
В
деревне
ста ли нска я
статья
“ Гол ов ок ружен ие”,
как
б омба
разо­
рвалась.
О ка залос ь,
что
принуждения
нет
-
вот
чт о! (...)
Неужели
Сталина
совершенно
перев ар или,
не
пролив
ни
капли
крови?
Или
это
все
впереди?
7 мар.
Ско ль ко
же
порезано
ско та,
во
что
обо ше лся
стране
эт от
невер­
ный
шаг
пра витель ства,
опы т
ср оч ной
принудительной
ко лле ктивиз аци и.
Го­
ворят,
в
два
года
не
восста нови ть .
27 мар.
В
последние
дни
[до статьи в газете]
страх
в
народе
дошел
до
не­
возможного.
Дов ол ьно
было,
чт обы
на
улице
показался
какой-нибудь
неиз­
ве стны й
че ло век
к
папкой
в руке,
чт обы
бабы
брос али сь
пр ятать
добро,
а
ес ли
нечего
прятать,
то
с
болезненным
чувством
ож идать
какой-нибудь
кары.
10 июля .
Это,
к онеч но,
матери
воспитывали
у
нас
чувство
с обст в енност и,
которое
и
было
краеугольным
камнем
всей
общ ественно сти ;
с
утратой
ма­
тери
новый
человек
трансформирует
это
чу вс тво
в
иное:
это
бу дет
чувство
генеральности
линии
руководящей
парт ии,
из
котор ог о
будет
вытека ть
сл ед­
ст вие
-
способность
к
неслыханному
для
нас
рабочему
по вин овен ию
-
и
кото­
р ое,
как
прямое
следствие
из
первого ,
-
несл ыханная ,
бе зро пот ная
работоспо­
собность.
18 июля .
На
улиц е
в
полдень
рев ел
громкоговоритель
[...].
Шли
мимо
рабо­
чие
и
куст ари,
не
об раща я
никакого
внима ни я
на
пение,
бу дто
это
был
од ин
из
улич ны х
звуков,
ко торые ,
ста новя сь
вместе,
в
сущ н ости,
являются
как
молча­
ние
и
каждому
отдельному
человеку
да ют
возможность
ж ить
и
д умать
со­
всем
про
себя,
как
в
п усты не.
По литп ро свет.
[...] Ничтожнейший человек-политвошь,
наполнивший
всю
страну
в
сво ей
совокупности
и
представляет
тот
аппарат,
которы м
просве­
чивают
всякую
личность.
6сен.
Е сли
пят иле тка
удастся,
то
цено ю
окончательного
расстройства
жи зни
миллионов.
27 окт.
Мне
хотелось
идти
по
дороге
так
долго,
по ка
хватит
сил,
и
по­
том
свернуть
в
лес,
лечь
в
овраг
и
постепенно
умереть.
Мы сль
эта
яви ла сь
мне
са ма
собой
[...], с удивлением вычитал я на днях у Ницше,
что
это
“ру с­


385
ский
фа тали зм
”.
Прав да,
это
не
со всем
самоубийство:
я
не
прекращаю
жизнь
свою,
а
только
не
поддерживаю,
потому
что
устал...
8 нояб.
Последний
"пе реход ”.
Моя
печаль
в
э том
году
пе ре шла
в
отчаяние
[...].
Я
у
гр ани цы
того
с остояния
духа,
который
называется
"русским фата ­
лизмом
” [...]. Я дошел до того,
что
мыслю
себе
п рос тым,
во все
не
страшным
этот
переход,
совсем
даже
и
не
считаю
это
са моу би йство м.
[...]
Ме ня
удерживает
от
этого
перехода
привязанность
к
н еск ольки м
людям,
которым
без
меня
буд ет
т рудн ее.
И
потому
вся кий
раз,
когда
я
ок оло
решения
ид ти
в
овраг,
ме ня
ос тан авли вает
жа ло сть
к
близким
и
вдруг
оз ар яет
мысль:
зач ем
же
тебе
еще
ид ти
в
овраг,
сообрази,
ведь
ты
уже
в
овраге.
23 нояб .
[...]
Жизнь
в
ее
органическом
с тро ите льс тве
заполняется
двули­
кими
существами,
будь
это
прожигатели
жизни
или
рядовые
трусы,
испове­
дующие
генеральность
линии
партии.
24 нояб.
Теперь
надо
освоиться
с
возможностью
во
всяк ое
время
явления
войны
или
голода
жит ь,
каку
кратер а
вулкана.
29 дек.
[...]
Се мья
теп ерь
ос ужд ена
как
пе реж ито к.
След овател ьно,
и
ли­
тера тура
-
как
пер ежи то к.
Во
всяком
случ ае,
моя
литература...
И разобрать
хо рошен ько ,
я
- совершенный кулак от литературы.
28 мар.
1931. ...Гр ач
ч увствует
же
с ебя
как
грач ,
и
корова
знает,
что
она
корова,
а
ч еловек
-
нет ,
он
расчленен,
и
человек-кулак
или
человек-пролетарий
-
разные
существ а.
3 апр.
...Умужика началась эпидемия самоубийств.
14апр.
Последние
конвульсии
убитой
д ерев ни.
14 янв.
1932.
Теленок-м уч ен ик.
Один
гражданин
придумал
подморозить
теле нка
так,
чтоб
он
о ст ался
жив
и
можно
бы ло
зарезать,
и
в
то
же
вре мя
и
та ким
уродом
стал,
чт обы
разрешили
его
зарезать.
Так
он
ос тави л
теленка
в
морозную
н очь
на
дво ре
и
время
от
в реме ни
выходил
с
фонариком
смотреть.
Когда
н оги
у
те лен ка
до
тог о
отмерзли,
что
он
свалился,
гражданин
стащил
его
в
хл ев.
(...) И оказа лос ь,
вот
так
делают
те перь
самые
до га дливые .. .
18 янв.
Птиц ы
прилетели
к
тому
месту,
где
был
храм,
что бы
рассесться
в
высоте
под
купол ом .
Но
в
высоте
не
было
точки
опоры:
храм
вес ь
сверху
дони­
зу
рассыпался.
Так,
наверно,
и
л юди
при ход ил и,
которые
тут
молились,
и
те­
перь,
как
птицы,
не
вид я
опоры,
не
могли
молиться.
Некуда
бы ло
сесть,
и
пти­
цы
с
кри ком
полетели
к уда- то.
(...) ”
Не
правда
ли,
создается
впечатление,
что
П риш вину
как
будто
должны
бы ли
б ыть
знакомы
платоновские
тексты,
напис анны е
к
т ому
времени,
но
так
до
смерти
их
автора
и
не
изданные
или,
ск о­
рее,
что
“Котлован”
и
н ап исан
на
осн ова нии
вот
этих
тайны х
при-
швинских
зап и сей
в
дневник.
На
мой
вз гля д,
те
и
другие
могут
со­
ставить
как
бы
единый
текст.
На
эт ом
придется
пока
поставить
точку,
хот я
само
сравнение
Платонов
-
Пришвин,
очевидно,
имее т
смысл
продолжать.
Заме т им,
что
Платонов
как
раз
старательно
отторгает
от
себя
позицию
этого,
как
сказано
в
по след ней
из
пр ивед енных
запи сей
Пришвина,
внут­
рен н его
“кулака”,
постороннего
по
отношению
к
про исх одя щ ему
в
стране.
Но
именно
поэтому
он
и
стал
кем-то
вроде
“юродивого”
в


386
советской
л итер ату р е37'.
Пришвин
же
только
и зо бр ажал,
представ­
лял
из
себя
или
сам
ви дел
себя
как
юр оди вого .
Большинство
ос­
та льны х
пис ате лей
придерживались
в
той
или
иной
мер е
ско рее
все-таки
двоеверия
пришвинского
типа,
а
в
худшем
случае
-
п ол­
не йшего
“партийного безверия”. (Но
о
последних
писать
вряд
ли
сто ит.)
В
показаниях
для
“органов”
арестованного
за
тост
против
Сталина
писа тел я
Андрея
Новикова,
об
Андрее
Пла тон ове ,
сред и
прочего,
говорится
следующее:
"Платонов по своей натуре очень скрытный человек и в разговорах свои
взгляды
высказывал
двусмысленно;
если
он
над
чем-либо
смеется,
то
его
не
поймешь,
то
ли
он
эти м
смехом
ос уж дает
это
явление
или
же
со­
чувствует
ему.
Подобно
этому
он
пишет
свои
произведения,
то
есть
дв у­
смысленно”.
Тут
земляк
Пл ато но ва,
на
мой
вз гля д,
невольно
вы ск азыва ет
правду
(неясно:
то
ли
с
умы шл енным
оговором,
вынужденный
на
это
под
“нажимом”
допрашивающих,
или
же
откровенно,
от
себя
лично).
Эти
его
наб лю де ния
можно
теперь
соотнести
с
характеристикой
Горького,
которая
приве д ена
в
днев нике
Корнея
Чуковского:
по­
следний
имел
возм ожн ост ь
наблюдать
Гор ько го
в
собрании
писа те­
л ей,
объ единен ных
после
революции
иде й
издания
“Всемирной
литературы”):
(5 марта 1919) “У Горького есть два выражения на лице:
ли бо
умиление
и
л аска,
либо
угрюмая
от чужд еннос ть .
Нач ина ет
он
бо льше ю
част ь[ю]
с
угрюмого. ’’
В
другой
р аз,
уже
спустя
10 лет,
ког да
Горьк и й,
приехав
из
Ит али и,
останавливается
в
Ле нингра де
в
гостинице
“Европейская”
инког ни­
то,
чтобы
ему
не
меш али
работать,
а
Чуковский
вместе
с
Маршаком
в се- таки
проникают,
для
вст реч и
с
ним ,
в
его
номер,
на
лице
Горь­
кого
Чуковский
снова
про ч иты вает
скептическое
отношение.
Но
тут
он
пишет
о
нем
более
подробно:
(31 авг .
1928) “О “строитель ств е”
в
личных
беседах
он
[Горький]
гово­
рит
так
же
восто рженн о,
как
и
в
газет ах,
но
с
огромной
д олей
на­
с мешливос ти ,
котора я
сводит
на
нет
в есь
его
пафос.
Ему
как
будт о
неловко
перед
нами,
и
он
говорит
в
таком
стиле: # - Нужен
сумасшед­
ш ий,
чтобы
опи сать
Днепрострой.
Сумасшедшая
затея,
черт
воз ьм и.
В
377 Несправедливость платоновской критики Пришвина отмечена в кни­
ге:
Малыгина
Н. М.
Эстетика
А.
Плато нов а.
И рк ут ск, 1985.
С. 106.
В ооб ще,
по­
доб ног о
рода
несправедливость
в
оц енк ах
была
свойственна
ему,
особ ен но
в
мо ло до сти:
ср.
его
мальчишеские
наскоки
на
св оего
соотчественника
(тоже
Платоновича)
Льв а
Карсавина
(Савкин И.А.
На
стор он е
Плато на.
Карс ави н
и
Платонов,
или
об
о дной
не-встрече //
Тво рч ес тво
А.
П ла тонов а.
Исследования
и
матер иал ы.
Библиография.
Кн.
1. Спб ., 1995.
С. 153-162.


387
степ и
морской
по рт! # Не понять,
г овор ит
ли
он
“ ах,
как ие
идиоты!“
или: “ах,
какие
молодцы”. (...)”
Только
потом,
перебравшись
в
СССР
уже
окончательно,
великий
пролетарский
писатель
п ост арался
забыть
это
с вое
“второе лицо”
(насмешливое,
открытое
в
интеллигентском
кругу
общения)
или,
во
всяком
случае,
его
уже
не
показывал,
до
ко нца
исполняя
вы бр ан­
ную
для
себя
р оль.
Платонова
то же
весьма
сильно
потрепала
и,
можно
да же
ска­
за ть,
просто
слом и ла
жизнь
(я имею в виду,
в
частности,
ар ест
и
раннюю
гибель
от
ту бер ку леза
его
любимого
сына,
собственную
его
болезнь
и
кончину
на
52-м
году), но вот ’’в ыр ажение
лица"
его
оставалось
одним
и
тем
же
-
никак
не
о пт имист ич еск им,
а
постоян­
но
трагическим
-
каким
и
б ыло
еще
до
“общественной порки”,
уст­
роенной
вслед
за
публикацией
хро ник и
“Впрок”.
Не
даром
Плато­
нов
с
Горьким,
так
и
не
найдя
общего
языка,
не
смогли
понять
друг
др уга
-
ни
общаясь
в
письмах,
ни
при
личной
вст р ече
в
1929- м
г оду,
когда
Платонов
обращался
за
по мощ ью
в
из д ании
“Чевенгура”.
Ра­
зум
Платонова
в
конце
жизни
как
бы
"сошел с катушек"
от
пере на ­
пряжения,
сд елав ши сь
настолько
герметично
замкнутым,
что
раз­
л ичие
между
двумя,
усло вно
г оворя ,
“выражениями лица” (и так- то
ма ло
понятное
по
прежним
его
п ро изве дения м378) вообще наглухо
перестало
быть
различимым.
На
мой
взгляд,
это
приходится
на­
блюд ать
в
платоновских
пьесах.
А
вот
у
Пришвина,
думаю,
и
доя
н его
самого,
и
для
наиболее
наблюдательных
современников
разли ч ия
"выражений лица"
всегда
оставались
понятны.
Н едар ом
в
1955 году Шварц в своей “Т е ле ­
фон ной
к ниж ке”
охар ак тер изо вал
его
вообще
как
"епископа такого
ви да
п о ве д ен ия" (такого же поведения,
как
в
данно м
случае
у
писа ­
те ля
Чарушина,
чью
нарочитую
детскость
манеры
вест и
себя
Шварц
н азыва ет
‘"простоватой хитростью ”)379.
Теп ерь
при ве ду
фрагмент
из
конармейского
дн ев ника
Баб еля ,
кото­
рый
тот
вел
во
время
польского
п охода ,
буд учи
прико манд ир о ван
как
военный
корреспондент
к
политотделу
армии
Буденного.
Де ло
происходит
в
Житомире,
после
погрома,
устроенного
отступающи­
ми
поляками
и
казаками
перед
приходом
красных:
(3 июня 1920) “Заходит суббота,
от
тестя
идем
к
цадику.
Им ени
не
разо­
брал.
Потр ясаю ща я
для
меня
картина,
хот я
совершенно
ясно
видно
умирание
и
полный
дек адан с.
Сам
цадик
- его
ш ирокопл еч ая ,
т ощая
фигурка.
Сын
-
бл а-
378 Но Сталин,
кажется,
вполне
ра зо бра лся
в
э тих
выражениях.
Всп омн им
его
“царственные”
резолюции,
идущие
поперек
текста
П ла тоно ва.
379 Шварц Евгений.
Телефонная
к ниж ка.
М., 1997. С.464.


388
городный
мальчик
в
капот ике,
вид ны
мещан ские,
но
просторные
комнаты.
Все
чинно,
жена
- обыкновенная
еврейка,
даже
т ипа
м одер н.
# Лица старых евре­
ев.
Разговоры
в
угл у
о
до рог ови зне.
Я
пу таюс ь
в
мо лит венни ке.
Подольский
по­
правляет.
Вместо
свечи
-
копти лк а.
Я
счастлив,
огромные
ли ца,
горбатые
но­
сы,
черные
с
проседью
бороды,
о
мн огом
думаю,
до
с вида нья,
ме ртвец ы.
Лицо
ца дика ,
никелевое
пенсне: # - Откуда
вы,
молодой
ч еловек?
-Из
Одессы.
- Как
там
живут?
-
Там
лю ди
живы.
-
А
здесь
у жас.
Короткий
раз гово р.
Ухожу
потрясенный.
[...]
А
потом
но чь,
поезд,
разрисованные
лозунги
ком муни з ма
(контраст с тем ,
что
я
видел
у
старых
евреев)”.
На
мой
взгляд,
вот
это
как
бы
случайно
оброненное
ав тор ом
выражение
“лозунги коммунизма”
нужно
сравнить
с
излюбленной
платоновской
игрой
в
рассказчиков-недоучек
и
с
характерным
дня
н его
способом
изъя сня т ься
скороговорками,
составленными
боль­
шей
частью
из
следующих
друг
за
друго м,
буд то
гармошкой,
роди­
те л ьных
п адежей .
Заметим,
что
выделенного
зд есь
мной
вы р аже­
ния,
передающего
и
некоторое
собственное
отношение
авт ора ,
у
самого
Платонова
как
раз
нет,
хот я
оно
скорее
должно
было
бы
встретиться
именно
у
него.
Ведь,
“лозунги коммунизма ”
- <это то ли это лозунги коммунистической
печа ­
ти^
то
ли
<лозунги,
зовущие
к
коммунизму>, то ли <уже
навязшие
в
зу­
бах
слова
о
коммунизме
как
о
чем- то
со вер шен но
невозможном,
немыс­
лимом
и
несбыточном>.
У
Платонова
есть
м асса
словесных
стяжений
подобного
типа
(вспомним хотя бы разобранное выше сочетание “ отв ерст ие
быв­
ш его
суч ка
”), но именно этого как раз нет .
Манера
Бабеля
притяги­
в ать
не
сочетающиеся
друг
с
другом
сло ва
здесь
вполне
платонов­
ская,
вер н ее,
у
обоих
она
-
народная,
копирующая
стиль
улицы.
Вот
каким
в
ро мане
“Чевенгур”
открывается
этот
город
уже
осуществленного
к о ммуниз ма
въезжающему
ту да
на
коне
Проле­
тарская
С ила
Степану
Копенкину:
“Копенкин медленно прочитал громадную малиновую вывеску над во ­
ротами
кла дби ща : "Совет социального человечества Чевенгурского ос ­
вобожденного
района".
Сам
же
Совет
по мещ ался
в
церкви.
К опенк ин
проехал
по
кладбищенской
дорожке
к
па пе рти
храм а.
"Приидите ко мне
все
труждающиеся
и
обремененные
и
аз
упок ою
вы"
-
написано
было
дугой
над
входом
в
церк ов ь.
И
слова
те
тр он ули
К опе нкина ,
хо тя
он
п омни л,
чей
это
л озунг
”.
Назвать
“лозунгом”
над пись
на
храме
ес ть
прием
привычного
пла­
тоновского
остранения
(или,
что
практически
то
же
самое,
на
мой
взгляд,
не -о ст ра не ни я). Возможное прочитывающееся за ним фоно­
вое
пр едс тавл ение -по дс тано вк а
следующее:
<церковь есть современный центр ( к он трр ев олюц ио н но й)
агитации
и
пропаганды>.
То
ест ь
у
Платонова
как
бы
пр оисх од ит
вложение
но вого
со дер жа­
ния
(вливание нового вина)
в
старые
ме хи,
с
неизб еж ны м
раздира­


389
нием
по
шву
этого,
идущего
еще
по
нас лед с тву
от
Пушкина,
“за ­
ячьего
тулупа”.
Старый
лозунг,
в
условиях
преобладающей
в
мас ­
сах
бессловесности,
вполне
годится
в
новой
обстановке,
поскольку
теперь
Совет
выступает
в
роли
прибежища
всех
“страждущих и об ­
р емене нны х”.
Саму
вывеск у
над
воротами
кл адбищ а
вполне
мо жно
б ыло
бы
назвать
теперь
“лозунгом коммунизма”.
Платонов,
конеч­
но,
помнит,
что
методы
до ст иж ения
счастья,
к
которому
вед ут
большевики,
в
корне
отличны
от
религиозной
проповеди.
По
край­
ней
мере,
об
этом
на поминает
Копенкин,
остраняя
слова
Спасителя,
приклеив
к
ним
уничижительный
ярлык.
Вм есто
заключения...
Итак,
если
вернуться
к
вопросам,
поставленным
в
нач але,
то
среди
составляющих
платоновского
язы ка
и
сюжета
д ейст вит ель но
мож­
но
вн овь
назвать
“вывихнутые”
слова,
испо л ьз ов ание
языковых
штампов
(как правило,
в
невозможных
для
н их,
стилистически
пе­
ревернутых
контекстах), а также нагромождения друг на друга со­
четаний
(в частности,
с
родительным
п ад ежом ), пристрастие к мо­
ти вам
смерти,
пустого
(или чрезмерно тесного)
пр ос тр анст ва,
к
оживлению
мертвого
и,
наоборот,
механизации
живо го ,
к
гипе р­
трофии
причинной
и
ц елев ой
зависимости
событий.
Кро ме
того,
Платонову
н еи нт ересен
как
та к овой
острый
поворот
сюжета
и
ин­
трига
в
ее
об ычн ом,
принятом
в
литературе
смысле
(вспомним
“жену мужа и беличье манто”).
Его
собственный
сюжет ,
б удь
то
в
ра ссказ е,
повести
или
ром ан е,
ра звив ает ся
не
по
пр иняты м
за кона м
жанра,
а
теч ет
вол ьно,
сразу
же
расходясь,
как
бы
растекаясь
-
во
все
стороны.
То,
что
выглядело
бы
эффектным
ходом
для
обычного
сюжета
и
само
собой
“закругляло бы”
повествование,
будучи
гот о­
вым
кирпичиком
или
понятным
к арк асом
про изве де ния ,
у
Плато­
нова
остается
нево стр ебо ван ным .
Как
пишет
Н. В.
Корниенко,
до­
минирующей
для
всего
периода
платоновского
творчества
1929-
1936 гг.
является
“тенденция к незавершенности текста”,
его
“ав ­
торское
сомнение
в
финале”,
даже
“концебоязнь”,
по
Евг ен ию
За-
380
мятину
.
О
“законченности”
художественного
текста
хорошо
ск азан о
Сар­
тром:
380 Корниенко Н. В.
Осно вн ой
текст
Платонова
30- х
гг.
и
авторское
сомнение
в
тексте
(от “Ко тл ова на”
к
“Счастливой Москве”) // Современная текстология:
теория
и
практика.
М ., 1997. С . 179,183.


390
“...Чтобы
самое
банальное
происшествие
превратилось
в
приключение,
достаточно
его
рассказать...
Пока
жи веш ь,
никаких
приключений
не
бывает.
(...)
Но
когда
ты
р а сска жешь
с вою
жизнь,
все
меняется...
Мгн о­
венья
перестали
громоздиться
наудачу '
одно
на
др уго е,
их
подцепил
ко­
нец
истории,
он
притягивает
их
к
себе...
Это
все
равно,
что
пытаться
ух­
ватить
время
за
хвост381”.
Платоновский
стиль
можно
назвать,
вслед
за
Фадеевым,
особым
“московским”
типом
сюжета,
в
отличие
от
сюжета
“ленинградско ­
го ” (или,
точнее,
петербургского)
-
всегда
ясного,
лег ко
угадывае­
мого,
прозрачно
выстроенного,
выверенного
заранее,
в
уме
(себя
Ф адее в,
как
видно,
относил
как
раз
к
писателям
“петербургского”
типа,
в
отл ичие
от
Всеволода
Иванова,
о
кот ор ом
он
говорит
ниж е
как
типичном
представителе
москвичей).
Сог ласн о
воспоминаниям
Корнея
Чуковского,
однажды
Чуковский,
Михаил
Слонимский,
Фад еев ,
Олеша
и
Ст ен ич,
после
чтения
и
обсуждения
нов ого
рома­
на
Слонимского
в
Оргкомитете
Писателей
в
Ленинграде,
отправи­
л ись
в
ресторан.
Все
по нимал и,
что
обсуждавшийся
ром ан
был
от­
кро ве нно
плох,
и
ни
один
из
выст уп ав ших
не
сказал
о
нем
ничего
хвалебного:
автора
обвиняли
в
изобилии
штампов
и
в
том,
что
сл о­
ве сная
ткань
романа
совершенно
банальна.
Но
вот
Фадееву,
в
отли­
чие
от
в сех
остальных,
роман-то
как
раз
понравился:
(5 июня 1933) “Фад еев г ов орил ,
что
ему
роман
по нрав ился: “А вот у
Всеволода
[Иванова], - г ово ри л
он,
- роман
“У” -
какая
скука.
Я
сам
-по
существу
-
по
манере
ленинградский
и
Слонимск ий
-
лени нг рад ски й.
А
Всеволод
- Москва:
переул ки,
путаница
”.
Это
метафорическое
противопоставление
давно
и
хорошо
известно:
с
одно й
стороны,
Петербург,
как
север н ая,
“европейская”
столица,
с
ор ие нтац ией
на
Запад,
разум
и
на
логическое
построение,
а
с
дру­
гой
стороны,
М оск ва,
как
стихия
азиатская,
с
ее
пренебрежением
к
л ог ике.
Но
инт ер есно
здесь
само
от ожд ествлен и е,
сделанное,
по-
видимому,
во
врем я
ресторанного
застолья.
Фадеев,
конечно
же,
ника к
не
мог
присоединить
себ я
к
“путаникам”- мо с кви ча м ,
то
ес ть
писате ля м
типа
Всеволода
Иванова,
Андрея
Белог о
<и,
надо
ду­
мат ь,
еще
Андрея
Платонова>.
А
вот
еще
два
отрывка
из
воспоминаний
Семена
Липкина:
касаю­
щиеся
Пла т онова :
“Я не помню каких -ли б о
пространных
высказываний
П латоно ва,
обыч­
но
он
как-то
хмы ка л,
что-то
бор мо тал
под
нос,
поджимал
губы.
И
это
хмыканье,
бормотанье,
поджиманье
губ
казалось
мне
значительнее
и
381 Сартр Ж.-П.
Тошнота
[цитир.
по:
К.С.Пигров.
Дневники:
общение
с
сам им
собой
// Проблемы общения в пространстве тотальной коммуникации.
Спб. ,
1998.
С . 204].


391
умн ее
мн огих
с лов.
Но
он
у мел
кр атко
и
красочно
определить
самую
суть
де ла.
(...)# После войны мы иногда втроем [Г р оссм ан ,
Платонов
и
Липкин]
сиживали
на
Тверском
бул ьва ре
против
ок он
П лато но ва.
Лю­
бимым
за няти ем
б ыло
сочинять
ист ории
о
том
или
ином
заинтересо­
вавшем
нас
прохожем.
Гро ссм ан
и
П лато нов
в
это й
забаве
проявляли
каж дый
с вои
свой ств а.
Изустный
расск аз
Гроссмана
изобиловал
по д­
робностями,
если
он
считал,
что
пр охо жий
-
бухгалтер,
то
уточнял:
на
кондитерской
фаб рик е,
есл и
- рабочий,
то
м астер
на
электрозаводе.
(...)
Не
то
-
ра сск азы
П лато нова .
Они
были
бессюжетны,
в
них
рисовалась
вн утре нн яя
жизнь
человека,
необычная
и
в
то
же
время
п рос тая,
как
жизнь
р ас те ния”382.
В
платоновском
по веств ован ии ,
даже
вслед
за
событиями
и
дейст­
виями
пе рсо наже й,
ко то рые
са ми
собой
нам
понятны,
всегда
вста­
ют
какие-то
затрудненные
для
истолкования,
так
до
ко нца
и
не
по­
нятные,
не
проясненные
и,
скорее
всего,
не
прояснимые
в
п р инципе
-
персонажи,
их
поступки,
образы
и
си мвол ы,
что
отличает
его
от
прозы
откровенно
дидактической,
н апис анно й
в
сог ла сии
с
понят­
ным
(соцреалистическим или любым другим)
каноном.
Пожалуй,
еще
с
чем
сл едо вало
бы
соотнести
платоновские
сюжеты,
это
с
притчами,
или
вернее
с
притчеобразным
повествованием.
Из­
вестен
так ой
род
сюжетов,
который
построен
по
образцу
притчи
(а
также
нравоучения,
б ас н и ), но при этом лишен морали,
то
ест ь
ка­
ких-либо
специальных
поучений
или
наз идате ль ных
фор му л,
с ен­
тенций,
-
в
них
читатель
сам
должен
вычитать
ск рыт ый
от
него
см ысл
(усиливая ощущение загадочности,
это
как
будто
призвано
увеличивать
художественное
совершенство
произведения.)
Как
пример
одн ой
из
таких
притч
можно
привести
сказку
из
“1001 но­
чи”
“Искандар-З у- л- Карн ай н
и
довольный
царь ”:
“Александр “Д в урог ий”, как называли его арабы,
во
время
своих
путе­
ш еств ий
встречает
очень
бе дных
люд ей:
они
ед ят
траву,
хоронят
мерт­
вых
п еред
свои ми
жи ли щами
и
м олятся
на
мо гилах.
Александр
спраши­
вает
у
их
царя : “Как же вы живете? [...]
Я
вижу,
что
у
вас
нет
никаких
б лаг
этого
мира”.
Ца рь
ответил
ем у : “Благами мира не насытится ни­
кто”.
- “По че м}’ же вы роете могилы для ваших мертвецов прямо у своих
дверей?” -
снова
задал
вопрос
Искандар.
Царь
о твети л: “Чтобы они все­
гда
бы ли
у
нас
пере д
г л аз ам и! [...]” И снова Искандар спросил: “А поче­
му
вы
ед ите
т рав}?” А царь ответил ему: “Потому что мы не хотим де­
л ать
наш и
утробы
моги ла ми
для
животных,
кроме
то го,
слад ос ть
куша­
ния
не
проходит
дальше
го рл а”38’.
Интересно,
что
два
из
тре х
упоминаемых
в
этой
притче
мотива
ис­
поль з уютс я
также
и
в
произведениях
Платонова.
Кстати,
не
знаком-
382 Липкин С.
Жизнь
и
судьба
Ва сили я
Г россм ана.
М. , 1990.
С. 13, 16.
383 См.
Герхардт
Миа
И.
Ис ку сство
повествования.
Литературное
исследование
“1001 ночи” . ( Лейд ен, 1963) М. , 1984.
С. 319, 321.


392
ством
ли
с
этой
прит ч ей
обусловлен
интерес
Платонова
к
сам ой
фигуре
Ал екс андр а
М аке донско г о? (Вспомним,
что
од но
из
его
не­
законченных
пр оиз вед ений
-
по вест ь
или
роман?
-
должно
было
и меть
название
“Македонский офицер” .)
Но
гла вно е,
в
чем
тут
сходство,
на
мой
взгляд,
это
отсутствие
ясно
сформулированного
н ази дания.
Читатель
извлекает
его
с ам.
Это
т оже
в
некотором
роде
“свободная вещь” .
Два
любящие
дру г
др уга
главных
героя
ро мана
“Счастливая Моск­
ва”
разделены
посреди
так
и
остановленного
на
13 главе повество ­
вания.
Физик
Сарториус
будто
специально
уходит
на
менее
инте ­
ресную
работу,
делаясь
сотрудником
“треста весов и гирь”,
знако­
ми тся
там
как
будто
с
первой
попавшейся
девушкой,
а
по зже
будет
пы тать ся
во все
“утратить себя”,
выбрав
для
сущест вов ани я
наиме­
нее
за видн ую
для
себя
уч аст ь.
Сюже т
буд то
запутывается
все
бо лее
и
бо лее.
Жен щин а
по
имени
Москва,
на
другом
конце
эт ой
роман­
ной
пары,
уходит
к
хирургу
С амб икину 3 84, а потом и еще далее
-
к
не кое му
дав но
потерявшему
самого
себя
и
желающем у
прекратить
свою
жизнь
“вневойсковику”
Комягину:
она
перепробовала
множ е­
ств о
разных
профессий
и
у
нее
было
много
муж ей.
В
результате
не­
сч ас тного
случ ая
на
стройке
метро
к
тому
же
она
сама
становится
инвалидом,
лишаясь
ноги.
В
конце
11- й
гл авы
Самбикин
увозит
ее
на
кав казский
к урорт ,
где
оказывается,
что
несмотря
на
то
что
она
кал ека ,
сил а
женс ко й
притягательности
в
ней
нисколько
не
убыва­
ет:
“Возвращаясь
к
вечеру,
Са мби кин
зачастую
да же
не
мог
добраться
до
Че стн ов ой,
настолько
она
бы ла
о кру жена
вниманием,
за ботой
и
навязчи­
востью
полнеющих
на
отдыхе
мужчин.
Ур одств о
Москвы
тепер ь
было
мало
заметно
—
ей
привезли
протез
из
Туа псе
и
она
ходила
без
кост ылей,
с
одной
тростью,
на
к ото рой
все,
кому
Москв а
н рав илас ь,
уже
успели
выр еза ть
384 Кстати,
одной
из
версий
происхождения
фамилии
Сарториус
в
романе
веро ­
ят но
сле д ует
считать
название
ге рман ск ой
фирмы
высокоточных
приборов
(среди ее продукции
-в
первую
очередь
аналитические
весы) - Sartorius (приме ­
ча ния
к
книге:
Вернадский
В.И.
Дн евн ик и: 1926 - 1934.
М., 2001.
С.35.)
А
лю­
дей
с
фамилией
Са мбики н
(происходящей скорее всего из тюркского
Су(ю)мбеков
-
от
им ени
правительницы
Ка зан ск ого
ханства
Сююмб ик е)
в
во­
ронежском
окружении
Платонова
было
несколько
(о чем пишет О.Г.
Ласунский.
Наиболее
известный
из
них
-
архимандрит
Димитрий,
с
1881 г.
бывший
ректо­
ром
Воронежской
духовной
семинарии
(сообщено А .А .
Дыр ди ным ).
Кроме
то­
го,
эту
же
фамилию
носит
и
од ин
из
ге роев
романа
К.
Леонтьева
“В своем краю”
(сообщено М .Л .
Гас пар овым ), не говоря о том,
что
одн а
из
племянниц
Леонтье­
ва
Екатерина
Васильевна,
с тав шая
впоследствии
настоятельницей
Шамордин-
ского
мон асты ря,
носила
ту
же
фамилию
Сам би ки на.
(Леонтьев К .Н .
Полн ое
собр .
соч.
Сп б., 2000, Том 2.
С. 142-145).


393
св ои
имена
и
дату
и
на рисова ть
символы
безумных
стра стей .
Разглядывая
св ою
т рост ь,
Москва
по нимала ,
что
над о
удавиться,
ес ли
бы
р исунк и
бы­
ли
иск ренн им и,
знакомые
лю ди
рисовали
в
сущно сти
то лько
од но:
как
бы
они
х отели
рожать
от
нее
детей.
Оди н
раз
Москве
за хот елос ь
в ин ограда,
но
весн ой
он
не
выра ста ет .
Са м бикин
обходил
колхозные
о крест ност и,
однако
всюду
виноград
уже
давно
был
пр евра щен
в
вино.
Москва
сильно
опечалилась
—
после
потери
но ги
и
бо лез ни
у
нее
появилась
разная
блажь,
в
в иде
нетерпенья
по
поводу
како­
го-нибудь
пустя к а.
О на,
например,
каждый
день
мыла
себе
г олов у,
потому
что
все
вре мя
чувст во вала
в
волосах
грязь
и
д аже
плакала
от
ог орч ения,
что
грязь
никак
не
про ходи т.
Когда
Мос кв а,
как
обы чно,
мы ла
однажды
в ече ром
голову
над
чаш кой
в
саду,
к
изгороди
подошел
пожилой
горец
и
стал
молча
смотреть.
—
Дедушка,
принеси
мне
винограду!
—
попросила
его
Москв а.
—
Или
у
вас
его
нету?
—
Нет у,
—
от вети л
горный
человек.
-- Откуда он теперь!
—
Ну
тогда
не
гляди
на
меня,
—
ск аза ла
Честнова.
—
Неужели
у
вас
ни
од ной
ягодки
не ту,
ты
же
вид ишь
-- я хромая...
Гор ец
ушел
без
от в ета,
а
наутр о
Мос ква
ув идел а
его
снова.
Он
до жда л­
ся,
ког да
Мос ква
вышла
на
крыльцо
дома,
и
подарил
ей
новую
ко рзин у,
где
под
с вежими
листьями
лежал
б ер ежно
отобранный
вино гр ад,
вес ом
более
пуда.
После
ко рзи ны
горец
подал
Москве
маленькую
вещь
—
цвет ную
тряпоч­
ку.
Она развернула
ее
и
увидел а
там
чел ов ечески й
ноготь
с
бо льшо го
пал ь ца.
Она
не
понимала.
—
Возьми,
русская
дочка,
—
об ъясн ил
ей
старый
кр есть янин.
—
Мне
ше ст ьде сят
л ет,
поэтому
я
дар ю
тебе
св ой
ног от ь.
Если
бы
мне
стало
сорок,
я
бы
принес
т ебе
с вой
палец,
а
е сли
б
тридцать,
я
то же
от нял
бы
себе
ту
ногу,
к ото рой
иу
тебя
нету.
Мос ква
нахмурилась,
чтоб
сп око йно
сдержать
сво ю
радость,
а
потом
повернулась,
чт обы
убежать,
и
упала,
ударившись
в
камень
порога
неживым
деревом
ноги.
Горец
не
хотел
знать
про
чело века
все,
а
только
лучшее,
поэтому
он
сейчас
же
ушел
в
свое
жилище
и
больше
не
был
никогда. ”
“Символы страстей”,
выр езанн ы е
на
пешеходной
трости,
несмы­
ваемая
грязь
в
вол осах
прек р асно й
героини,
старик,
лю б ую щийся
красотой
одноногой
к алеки ,
пуд
винограда,
пр едназна че нны й
для
ее
угощения,
и
нако нец
принесенный
вместе
с
виноградом
ноготь
от
б оль шого
пальца
ноги,
оставляемый
стариком
в
память
о
себе...
Кажется,
всё
это
как-то
уж
слишком
нарочито,
пер ена сы щ енно
много
для
одной
только
страницы
романа.
Каждый
из
символов
мог
бы,
казалось,
послужить
самостоятельным
центром,
организовав
вокруг
себя
(какой- н иб уд ь
правильный,
“ленинградский”) сюжет .
Ну,
зачем
упомянут
тут
безобразный
ноготь
старика-горца?
Плато­
нов
как
буд то
не
в
силах
остановить
вод оп ад
сво их
об р азов,
звуча­
щий
всегда
завор ажи вающе ,
но
во
что- то
единое
почти
ни когда
не
скл ад ывающ ий ся
(пожалуй,
за
исключением
малых
жанров
-
пла­


394
тоновских
рассказов
и
по вест ей ). Не даром,
все-таки,
и
“Счастливая
Москва”
ост алась
нез ак онч енно й.
В
ней,
как
и
в
жизни,
причудливо
сме ша ны
любовь
и
сочувствие,
соучастие
чужому
го рю
с
отчаяни­
ем,
же стоко сть ю
и
прямо
отталкивающими
сценами.
Платонов
не
дает
с ебе
забо ты
разъяснить
читателям,
как
определить
то,
что
у
не­
го
происходит,
что
же
это
на
само м
д еле,
-
он
бу дто
до б ивает ся
в
тексте
тог о
же,
что
представляет
собой
и
сама
жизнь,
рас ста вля я
перед
нами
од ни
лиш ь
загадки,
затягивая
нас
в
ткань
своег о
текста
как
реальной
жизни
и
не
да вая
возм ожно с ти
оглянуться
назад,
вы­
г ля нуть
на
не го
извне.
Н аверн о,
к
Платонову
не му
применимо
то,
что
с каза но
об
Ал ек сее
Ремизове:
“Единственный путь для личности
- это
соединить
свой
путь
с
народ ом:
не
“сострадать”
ему,
а
“страдать”
вместе
с
ним385.”
Еще
од но
доказательство
того,
что
роман
остался
незаконченным,
можно
извлечь
из
записной
книжки
Платонова
1936 года:
“Для Счастливой Москвы #
Мо жет
бы т ь, Sartorius в конце превращается
в
тип,
в
характер
сам ой
Москвы
и
о вл аде вает
ее
душ ой
бе сплат но ,
без
усилий,
которые
затратила
Москва
на
свое
ве лико е
образование.
В
кон­
це
должно
о ста ться
ве ли кое
напряжение,
сюжетный
потенциал
-
ст оль
же
резкий,
как
и
в
нач але
ром а на.
Сюжет
не
должен
проходить
в
конце,
кончаться.”
Вот
сцена
из
предпоследней
(12- й)
част и
“Счастливой Москвы”,
где
герой
еще
раз
пытается
вернуться
к
любимой
героине,
но
вос­
соединение
для
них
уже
невозможно,
как
ни
жал ок
предстает
по­
с л едний
из
его
“соперников”,
Комягин:
“Но
Сарториус
не
боялся
пробыть
всю
ночь
во
тьме
кор идор а;
он
ждал
—
не
умрет
ли
вскоре
Комягин,
ч тобы
самому
вой ти
в
комна­
ту
и
остат ься
там
с
М оскво й.
Он
не
сп ал
в
ож идан ии,
наблюдая
в
темной
тишине,
как
постепенно
следу ет
вре мя
ночи,
по лное
собы­
тий.
За
третьей
дв ерь ю,
считая
от
канализационной
труб ы,
н ача лись
закономерные
звуки
с ово куп лени я;
нас тенн ый
бачок
пустой
уборной
сип ел
воздухом,
то
си льнее ,
то
слабее,
знаменуя
работу
могучего
водопровода;
вдалеке,
в
кон це
коридора,
одинокий
жилец
прини­
мался
не ск олько
раз
кри ч ать
в
ужасе
сновидения,
но
утешить
его
бы ло
некому
и
он
успокаивался
сам остоя тель но ;
в
ком нат е
нап рот ив
двери
Комягина,
кто-то,
спец иа ль но
проснувшись,
мо ли лся
бо гу
tue-
потом : "Помяни меня,
го спо ди,
во
ца рст вии
твоем,
я
ведь
тож е
тебя
пом инаю ,
—
дай
мне
что-нибудь
фа кт ическое,
по жал уйс та
прошу!"В
других
номерах
коридора
также
про исход или
св ои
с обы тия
- мелкие,
но
непрерывные
и
нео бход имы е,
так
что
но чь
был а
загружена
жиз­
нью
и
действием
равносильно
д ню.
С артор иус
слушаз
и
поним ал ,
на-
385 Ремизов Алексей.
Дне в ник
1917-1921. ( Вс туп ит ель н ая
заметка
А .М.
Грачевой.) // Минувшее.
Исторический
альманах.
No
16.
М .- Сп б., 1994.
УС.4О9.


395
сколько
он
беден,
об ладая
лишь
еди нствен ны м,
замкнутым
со
всех
сторон
т уловищем:
Москва
и
Комяг ин
спали
за
дверью;
укрощенно
бил ось
их
сердце
и
по
коридору
слыш алос ь
всеобщее
мирное
дыха­
н ие,
точно
в
груди
каж до го
был а
одна
д оброт а.
”
Сипение
бачка
в
уборной
и
д аже
“закономерные звуки совокупле­
ния
”-
до
чег о
б езжало ст на
платоновская
эстетика!
Всле д
за
этим,
в
серед и не
последней, 13-й
главы
Сарт о ри усу
суж ден о
будет
еще
раз
встретится
с
Комягиным
-
уже
на
К аланч евск ой
площади,
где
тот
сп ро сит
у
не го
дорогу
к
похоронному
бю ро.
“Похоронным бюро”
(или,
выражаясь
принятым
эвфемизмом,
“ритуальными услугами”)
это
з вуч ало
бы
на
нашем
языке,
но
у
платоновского
героя
-
с
нам е­
ренным
об нажен и ем
смысла:
“Где находится производство гро­
бов ?”, [поскольку ему необходимо] “узнать весь маршрут покой ­
ник а”
и
“чем завершается в итоге баланс жизни”! Услышав саму
фразу,
Сарториус
во все
не
п ор ажен
ее
невозможностью,
ему
только
кажется
странно
знакомым
голос
Комягина
(естественно:
в едь
он
сл ышал
его
раньше,
только
не
видел
тогда
ли ца,
из-за
двери
в
комнате
Москвы
Чест но вой ); в результате Комягин даже
п ок аз ывает
ему
свой
паспорт,
но
взаимного
узнавания
героев
так
и
не
происходит
(типичная для Платонова ситуация невстречи людей
в
жизни.)
Таким
об раз ом
еще
одна
линия
связи
в
эт ом
романе
обрывается.
Заканчивается
весь
роман
те м,
что
Сарториус
отправляется
на
Крестовский
рынок
и
покупает
там
себе
х л ебную
карточку
(которая по правилам тогдашнего словоупотребления
названа
“заборной”,
то
ес ть
предназначенной
дня
“забирания”
со­
ответствующего
продукта,
хо тя
внешне
это
рифмуется
с
приобретаемой
им
самим
“подзаборностью”).
Для
довершения
превращения
д уши
герой
меняет
паспорт
-
“двадцатисемилетнего
человека
с
высшим
образованием,
известного
в
ши ро ких
кругах
своей
спец иа л ьнос ти”
на
паспорт
некого
‘работника прилавка
Ивана
Степановича
Груняхина, 31 года”.
Кро ме
ч ет ырех
непрожи­
тых
лет
он
избавляется
как
от
ненужного
сво его
образования
и
дос­
тигнутого
положения
в
жиз ни.
(Это нечто подобное усилиям
Комягина
или
Москвы
Че стн о вой ?) Так и хочется все время
спросить:
зачем
все
это
делается?
Происходит
как
бы
полная
растрата
героями
себя,
с
потерей
теперь
еще
и
имени.
Но
что
же
д ал ьше?
Бывший
физик
Семен
Сарториус
становится
р або тнико м
орса,
за ве ду ющим
ст оло вой
(нечто вроде предела мечтаний
стр емя щег ося
к
подобному
опрощению
на
сло вах
инте ллиг е нтног о
героя
“Зависти”
Олеши
-
Кавалерова).
Вот
и
в
жен ы
себе
бывший
Семен
Сарт ори ус
(он же Жуйборода)
бе рет
опять
первую
попав­
шуюся
женщину
-
только
что
брошенную
мужем
Матр ену
Филип­


396
п овну
Чебуркову386.
Подобно
мно гим
ин ым
платоновским
героям,
которые
любя т
смотреть
на
ли ца
сп ящ их,
теперь,
в
финале
романа,
сам
новоокрещенный
Груняхин
смо тр ит
на
с вою
нов ую
с упр угу
жизни:
“Ночью,
когда
жена
и
сын
усн у ли,
Иван
Степа нович
сто ял
над
лицом
Матрены
Фи лип пов ны
и
н аблю дал,
как
она
вся
бесп ом ощ на,
как
жа лоб но
бы­
ло
сжато
все
ее
лицо
в
тоскливой
усталости
и
глаза
бы ли
закрыты
как
доб рые,
точно
в
ней,
когда
она
лежала
без
сознания,
по коил ся
д ревн ий
ангел.
Если
бы
все
человечество
лежало
спящ им ,
то
по
л ицу
его
нельзя
было
бы
узнать
его
на сто яще го
характера
и
можно
бы ло
бы
обм ан уть ся
”.
А
характер
у
М атр ены
Филипповны
далеко
не
ангельский.
По­
с л едний
синт ак сич еск ий
п ассаж
снова
отсылает
нас
к
впечатлению
Сони
Мандровой
от
л ица
(фотографии)
Са ши
Д ван ова
(“ остал ьно е
же
ли цо
его,
отвернув шись ,
уже
нельзя
был о
запомнить
”), ведь она объяс ­
ня ла
Се рб ино ву:
“Если бы таких было много на свете,
ж енщи ны
р едко
вы ход или
бы
за­
муж
”,
?-<то
ест ь
проблемы
по ла
тог да
са ми
соб ой
отпали
бы
и
все
люди
могли
бы
стать
единым
человеческим
существом.> Но и теперь,
ви­
дя
перед
соб ой
нечто
обратное
сво им
прежним
ожиданиям
(снося
от
ж ены
даже
п о бо и), платоновский герой готов верить,
что
о бма­
ныва ется
относительно
ис тинно й
сущности
человека,
он
хочет
сч и­
тать
ее
прекрасной.
С об ств енно,
так
и
нам,
читателям
Пл ато н ова,
вслед
за
героями,
оч ень
не ле гко
быв ает
р асп ознат ь
глубинный
см ысл
его
текста.
Но
не
бу дем
оставлять
этого
занятия.
Чтение
Платонова
продолжается.
386 Этот брак сильно напоминает пребывание Саши Дванова из “Ч еве нгу ра”
на
постое
у
солдатки
Феклы
Степа но вн ы,
из
малодворной
де рев ни
Средние
Бол ­
т аи.
По
выражению
повитухи,
встреченной
Копенкиным
по
дороге
в
эту
дерев­
ню,
Саша у
бабы-бобылки
на
печке
лежит,
то
есть
как
бы
ничего
не
де ла ет,
ил и,
как
некий
Иванушка
в
сказке, ?-<только ногами болтает>).


397
И лл. 22. Фото Юрия Сюганова
***
П ри ло жения
•
1. Принятые сокращения
Б
-
Пла тонов .
Бессмертие.
Рассказ.
В
- Платонов.
Возвращение.
Рассказ
[первоначальное название: “ Се м ья Ив а но в а ”].
Д
- Платонов.
Джан.
Повесть.
ОЛ
- Платонов.
Одухотворенные
люди .
Рассказ.
К
- Платонов.
Котлован.
Повесть.
РП
- Платонов.
Река
Потудань.
Рассказ.
СМ
-
Платонов.
Счастливая
Москва.
Роман.
СЧ
- Платонов.
Сокровенный
человек.
Повесть.
Ч
- Платонов.
Чевенгур.
Роман.
ЮМ
- Платонов.
Ювенильное
море.
Повесть.
БАС
- Большой академический словарь русского
языка.
БЭС
-
Бо льш ой
энциклопедический
словарь.
М.
1991.
МАС
-
Сл ова рь
русского
языка
в
4 томах.
М.» 1999.
НОС С
- Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. (Вып.
1-2) М ., 1997, 2000 .
Ушаков
-
Толковый
словарь
русского
яз ыка
(под ред.
Д.Н .
Ушакова).
•
2. Опубликованные материалы книги
(следующие главы книги были предварительно напечатаны:)


398
II.
-
видоизмененный
вариант
стат ьи
опубликован
в
Московском
Лингвистическом
Журна­
ле
(под названием: “Некоторые содержательные комментарии к тексту платоновского Чевенгу­
ра'") М., 1996. Т ом 2.
III. - выйдет в сб.
Ло ги ческ ий
анализ
языка.
Хаос
и
кос м ос.
М ., <2003>.
IV. - Русистика сегодня.
М., 1998,No 1 -2.
V.
-
Диа лог -1999: Труды Международного семинара Диалог -9 9
по
компьютерной
лингвис­
тике
и
ее
приложениям
в
2-х томах.
Том
1. Теоретические проблемы (под
ред.
А.С .
Нариньяни).
Тар у са, 1999. С . 196-204.
VI. - Логический анализ языка.
Образ
человека
в
языке.
М., 1999.
VIII. - Логический анализ языка.
Языки
пространств.
М., 2000.
IX.
-
Известия
Академии
наук.
Се рия
Литературы
и
языка.
Том
60.
М. , 2001.
No
1Иили
(практически го же самое)
Вопросы
философии.
М., 2001. No 7.
X. - Философские науки.
М. , 1999. No 1-2 . С. 83-113.
XI. - Вопросы
ф илос оф ии.
М., 1999. No 10. С.54-81.
XII. - Научно-Техническая
Информация.
Серия
2. М., 2000. No 9.
XIII. -Лог ос .
М., 2001. No1 .
XIV. - Изв ест ия
Академии
на ук.
Серия
Литературы
и
языка.
Том
61. М., 2002. No 4.
XVII.
-
должна
бьггь
опубликована
в
жур.: Логос.
Журнал
по
философии
и
прагматике
культуры.
М ., <2002-2003>.
•
3. Перечень иллюстраций и таблиц
Илл.
1.
Андрей
П лато нов
(1940).
Фо то
из
энциклопедии
Дм.
Крылова.............. 3
Илл. 2.
Андрей
Платонов
(1938).
Фо то
из
энциклопедии
Дм.
Крылова.............. 4
И лл.
3.
Андрей
Платонов
в
автомобиле
(1926).
Из
семейного
собрания
М.А.
П латон овой .
Фра гм ент.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 9
И лл.
4.
Фантастические
рыбы
(из графического собрания Киево -Пе рче рск о й
лавры)......................................................................................................................21
И лл.
5.
Па вел
Фи лонов .
Одиннадцать
г олов
(начало 1930-х).
Фрагмент...........51
ТаЫ.
А.
Ключевые
концепты
Пл атон о ва... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 60
Та Ы.
В.
Место
как
тако во е,
где...................................................................................61
ТаЫ.
С.
Закон,
этика,
знание
норм
поведения..........................................................61
И лл.
6. Фото Юрия (Зюганова..................................................................................... 62
Илл.
7. Съестной ряд Хитрова рынка (фото
начала
XX века) ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 88
Та Ы.
Э.
Употребление
падежей
у
существительных
(в %-а х). ... ... ... ... ... ... ... ... ... .100
И лл.
8.
П.Ф.
Климентов
(отец писателя).
Фот о
из
энциклопедии
Дм.
Крылова
............................................................................................................................... 102
И лл.
9.
Ф ото
Юрия
С юган ова.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 113
Илл.
10.
Фото
Юр ия
Сю гано ва.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 125
Илл.
11.
Фото
Юрия
Сюганова................................................................................149
И лл.
12.
Неиз в естн ый
м астер
из
Альциры
(Валенсия).
Алл егор ия
страстей:
Бо гат ств о,
Наслаждение,
Расточительность,
Бездействие... (XVIв.)
Фрагмент...............................................................................................................173
Ил л.
13.
Покров
Богородицы.
Северные
письма
XVI в.
Св ятите ли
и
ангел.
Фра гм ент
иконы
из
с.
Куржекса
Вытегорского
р.
Волого дск ой
о бл.. ... ... 207
И лл.
14.
Пюв и
де
Ш аванн.
Бедный
рыбак
(1881)................................................. 228
Илл.
15.
Диего
Рив ер а.
Ч ело век
на
п ер екре стке
(1934).
Фрагмент....................237
ТаЫ .
Е.
“Тезаурус”
обуви...........................................................................................245
ТаЫ .
Б.
Чи сло
словоупотреблений
ру бр ики
время
в
частотном
слова ре
Засориной
(разбитых по подрубрикам,
окр угле нн о).. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 247
ТаЫ.
О.
Обозначение
вр емен и
в
целом...................................................................247


399
ТаЫ.
Н.
Время-вечность,
за стывш ее ,
остановившееся........................................ 247
ТаЫ.
I.
Вре мя
календарно
измеримое,
поддающееся
счету.................................248
ТаЫ.
1 Время суток.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 249
ТаЫ.
К.
Направленние
вр ем ени
(настоящее,
прошлое,
будущее)......................249
ТаЫ.
Ь.
В реме на
года..................................................................................................250
ТаЫ.
М.
Устройства
измерения
времени
(и их части).. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... . 251
ТаЫ. N.
Время
’’неправильное" (катастрофически быстрое). ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 251
ТаЫ.
О.
Время,
забегающее
вперед
(“правильно”
направленное).....................252
Т аЫ.
Р.
Статистика
врем е ни
у
Платонова.............................................................. 253
Илл .
16. П итер Б рейгель.
Вавилонская
башня
(1563)........................................... 256
Илл.
17.
Иер они м
Босх.
Удаление
камней
глу пости
(около 1490)..................... 285
Илл.
18. Фото Юрия Сюганова................................................................................. 300
И лл.
19.
Два
графических
автопортрета
Ван-Гога.
Коллаж............................... 323
Ил л.
20. Иоанн Предтеча.
Икон а
к онца
XVI века.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 343
Илл. 21.
Московский
ры нок.
Ск об яной
товар
(фото начала XX
век а) .. ... ... ... ..364
Илл.
22.
Фо то
Юрия
С юг ан ова.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 397
Илл.
23. А.
Пл ато нов.
Одно
из
последних
фото
(1950).
Из
семейного
собрания
М .А.
Платон овой .
Ф рагме нт... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 40 8
•
4. И менной у казат е л ь367 и указатель толкуемых выражений
Сюд а
не
включены:
ф амил ия
автора,
литературных
пе рсон ажей,
а
также
само го
Платонова
(последний упоминается практически на каждой странице этой книги) .


400
В еж бицка
A. [Wierzbicka А .] , 66 ,178
Вейпипгер
О. , 28,185, 191
В ерин
В., 289
Вернадский
В .И. , 10, 11, 185, 195, 392
Верхорубов
Г.А., 359
Веселовский
А.Н., 302,306
Виноградов
В. В., 69
Витгенштейн
Л ., 36,66, 209,303, 305, 313
Вишневецкий
И.Г., 279
Вознесенская
М.М ., 29,158
Войно-Ясенецкий
В. Ф ., 178,195, 206
Волк ов
А.М., 181
Волошинов
В .Н., 24
Вьюг ин
В .Ю., 8 ,117, 262, 270, 298, 344 , 353
Гаврилова
Е. Н ., 104,133,208
Гаг арин
Ю.А., 371
Гай дар
Е.А., 339
Гамсун
К., 144
Гаспаров
Б .М., 313
Га спаров
М.Л ., 2 44, 303,307, 392
Геллер
М ., 23, 25, 28, 43, 50, 125, 260, 267,
338
Гераклит, 204
Герасименко
Н.В., 289
Г ерхард т
Миа
И.,391
Герцен
А.И., 373
Гершензон
М.О., 6
Гете
И.В ., 29
Гиро
Пь ер
(Guiraud), 53, 245
Глухов
М. О., 360
Гог оль
Н .В ., 21,101,109, 144,146,210,259,
277,299,316 , 342
Голубков
С. А., 308
Гольцев
В.В., 17
Гомер, 302
Горбачев
М.С., 64
Горький
А.М ., 15 ,20, 177, 203, 289, 311,
320, 326 , 333, 366, 383, 386, 387
Гр айс
Г .П., 64
Гр ачев а
А. М., 394
Григорий
Нисский, 195
Григорьев
В . П., 51,150
Гронский
И2 Л., 383
Гроссман
Вас.,391
Гу берм ан
И., 333
Гу ми лев
Л.Н. , 16,232
Г ур ви чА ., 19,144, 203, 377
Гурджиев
Г., 185
Гуревич
А ., 344, 347
Гюн тер
X. (Günther Н) , 259
Даль В.И .,75, 89,177
Декарт
Р., 36,312
Демокрит, 127
Джинс
Д. Х., 364
Джугашвили
Я.И. (сын),353
Дм итр о вская
М . А ., 29,112 ,158, 241, 254
Добрушина
Н .Р., 132
Дорофеев
Г.В., 152, 161
Достоевский
Ф .М ., 23, 60, 144,163,190,
245, 251, 258, 278,283, 284, 299, 310 ,
316,321 ,335
Друскин
Я., 260
Дувакин
В.Д., 342
Дырдин
А .А., 339, 392
Евдокимов
А., 183
Екатерина
II, 277
Ер ми лов
В., 19, 144, 203
Ерофеев
Вен., 332
Ерофеев
Вик., 341,365
Есенин
С. А., 12 2 ,140 ,146
Жданов
А.А ., 310
Жирмунский
В.М., 302,306
Жолковский
А.К., 68
Жу ков ский
В.А., 75
Заболоцкий Н.А., 187
Зайцев
Б .К., 239, 254
За лиз няк
Анна
А., 64, 76, 224
Залыгин
С.П ., 208
Замков
А., 204
Замятин
Е .И., 15 0, 267, 320, 341, 382, 383 ,
389
Засорина
Л .Н., 52, 54, 56, 58, 61, 126, 149,
208,245 , 246, 249,253
Захаров
А.А ., 29
Захарова
М. В., 29
За яи цкий
С., 367
Зе ле нин
Д .К ., 225, 319, 344, 346, 347, 349,
352,359
Зелинский
К., 17,177
Земская
Е.А., 326,331
Зеньковский
В. В., 1 8 1,196,197
Золотова
Г.А., 76
Золотоносов
М. , 204, 280, 319, 373
Зотиков
И.А., 371
Зо ще нко
М.М ., 68, 204,279, 310, 312,320,
324, 341 ,372,383
Иванов
Вс . И., 14,15,267, 279, 383, 390
Иванов
Вяч.Вс., 15
Иванов
С.А ., 342, 375
Иванов-Разумник
Р.В., 311
Ильф
И .И ., 329, 336,337, 339, 342 ,372
И льяс ов
И., 362
Иорданская
Л. Н., 64
ИткинИ.,303,332
Йоссельсон
(Josselson), 100,101 ,253
Кабанис
П.-Ж.-Ж., 159
Казаков
И., 204
Капица
П.Л ., 371
Карасев
Л ., 28, 34, 52, 104, 139
Карсавин
Л.П., 386
Кафка
Ф. , 144, 283
Кашинцева
М.А. (жена Платонова), 13,17,
40
Киселев
А., 334
Климентов
А.П., 10
Климентов
П.Ф. (отец Платонова),10,120,
372


401
Климентова
М.В. (мать Платонова),372
Кли мент о ва
М.С. (племянница Платонова),
9
Кобозева
И.М., 3 3 ,78, 318
Ковров
М.,41
Ко же в ников
В.А. , 193, 194
КонгО., 193
Ко рни енко
Н .В., 15 , 16, 187, 194, 372, 383
Коробков
Л., 290
Королькова
А.Н. , 344, 348 ,353 , 354
Косыгин
А.Н., 339
Крамов
И., 261
Кре й длин
Г .Е., 215
Кропоткин
П. А., 10
Ку змин
М, 245
Кьеркегор
С., 283
Ла мет риЖ. , 158
Лангерак
Т. , 143, 288
Ларошфуко
Ф., 15 2, 221
Лас унс кийО .Г., 10, И, 12, 13, 278, 392
Л ауфе рН .И . , 33,78,318
Лахман
Р., 308
Леви-Брюль
Л., 225
Левин
К. (Lewin К.),217
Левин
Ю .И., 50, 52 , 78, 126, 130, 158, 315,
324
Леви-Строс
К. (Леви-Стросс),374,375,378
Ленин
В.И, 9, 20 ,119,243
Леонов
Л.М., 373
Леонтьев
К .Н ., 47,125, 392
Леонтьева
Н.Н., 132
Лермонтов
М .Ю., 95, 245
Лесков
Н. С., 144, 259, 277, 329
Лившиц
Б., 307
Липкин
С., 390
Литвин-Молотов
Г .З ., 10,13.14, 20, 289
Лихачев
Д.С ., 6 ,127, 140
Ломоносов
М .В ., 224, 324, 325
Ломтев
А. Д., 359
Лосев
А.Ф., 72
Лотман
Ю.М ., 233
Лотреамон
(Изидор Дюкасс), 306 , 376
Лука,
архиепископ
-
см.
Войно-Яеенецкий
В.Ф ., 195
Лу рье
М.Л., 345
Лыс е нко
Т.Д., 204
Ль юис
К.-С. , 195,196
Люксембург
Р. , 197, 243
Максвелл
Дж.К., 9
Малевич
К., 104
Ма лы гина
Н. М., 20,386
Мамардашвили
М.К., 311
Мандельштам
II., 369
Мандельштам
О., 86, 369
Мардов
И., 185
Маркин
Ю.П., 104
Маркс
К ., 9, 243 , 280,335
Мартемьянов
Ю .С., 152, 161
Маршак
С.Я., 386
Матфей,
апостол, 335
Махно
Н .И., 289
Меерсон
О.А ., 60,104, 122, 213, 302, 304,
305, 353 , 369
Мельчук
И.А., 64,68, 135,313
Мерсье
Л.-С., 257
Мессер
Р., 119
Минковский
Г.,9
Михеев
Куз ьма , 360
Мицкевич
А., 245
Мичурин
И .В ., 197,204
Мопассан
Г ., 27,361
Мошков
М., 245
Набоков
В. В., 52,53, 58, 101, 102,316,321,
373
Нагибин
Ю.М ., 261
Найман
Э. , 28,41, 48
Налимов
В.В. , 209
Некрасов
Н.А., 361
Нечаев
Вяч., 383
Никитин
Афанасий, 260
Н ицше
Ф., 95,125
Новиков
Андрей, 386
Н ов иков
Вл., 3 10
Новикова
Г ., 257, 258
Нонака
Сус ум у, 8 3,268
Носов
С., 208
О’Генри, 341
Одоевский
В.Ф., 79,257
Олеша
Ю ., 279, 320, 383, 390, 395
Ома
закон,218
Ончуков
Н .Е., 344, 351
Оруэлл
Д ж., 150
Павел,
апостол, 114,182
Павленко
П.А., 382
Павлов
И .П., 10
Падучева
Е.В ., 64
Панов
М.В., 67
Парамонов
Б.,44
Паскаль
Б. , 127, 168
Пастернак
Б.Л., 15,302
Пастернак
Е.Б. (сын), 15
Переверзев
В.Ф ., 109
Перцова
Н.Н., 66,70,241
Петрашевский
М.В ., 335
Петриченко
С.М., 11
Петров
Е . П., 3 29, 336, 337, 339, 342, 372
Петров-Водкин
К.С., 3 65
Пешковский
А.М., 208
Питров
К.С., 390
Пильняк
Б., 1 5, 266, 283, 320, 377, 382 , 383
Платонов
А.Ф. (киносценарист),362
Платонов
П.А. ( сы н), 13,16 , 353
Платонова
М .А. ( д очь), 15 , 17,258, 369, 372
Плунгян
В.А ., 215
Подорога
В., 25,26
Попович
П., 344
Поповский
М., 206
Потебня
А.А ., 189


402
Пригожин
И., 234
Пришвин
М.М. , 53,84, 311, 333, 380, 381,
384
Прокофьев
В. А., 117
Проскурин
О., 333
Пушкин
А. С., 21, 52, 75, 78, 79, 129, 244,
245,277, 299, 311, 316 , 325 , 332 , 344,
348, 349, 367, 373, 389
Пятигорский
А., 311
Рабле
Ф. , 1 10,376
РадбильТ.Б., 129,208
Радищев
А.Н ., 52, 260, 368, 372
Раскольников
Ф.Ф., 15
Рафаева
А.,37
Рахилина
Е.В ., 215
Рейхенбах
Г ., 2 1 6, 217, 218 ,219,233
Ремарк
Э. -М ., 370, 371
Ремизов
А.М., 394
Розанов
В .В . , 10,28, 45, 46, 109, 125, 144,
165, 185 , 194
Ройтер
Т., 69
Савкин
И.А., 386
Савруллин
Е.С., 360,362
Салтыков-Щедрин
М. Е. , 146, 329, 341, 373
Сартр
Ж.-П., 389
Сви гел ьски й
В.А., 288,299
Свифт
Д ж., 150
Сейфрид
Г.
Сифрид,
Зейфрид),128,
129, 199, 241 ,243 , 327
Семён
ГЛ., 3 07
Семенова
С., 36
Семилякина
Т., 367
Сеченов
ИМ, 10
Симонов
К., 20
Синявский
А., 194
Сирин
(см .
такж е
Набоков
В.В.),331
Скафтымов
А.С ., 190
Скобелев
В .П., 328, 330
Слетов
П.В., 17
Слонимский
М.Л., 390
Смирнов
Игорь, 144,378
Смирнова
З .В., 257
Соколов
М акси м, 333
Сократ, 204
Соловьев
Вл. , 125,193
Сопунова
А.Т., 352
Соссюр
Ф., 72
Спиридонова
И., 275
Ставский
В.П ., 382
Сталин
И .В ., 9, 15 ,16, 119,203, 206, 243,
260, 280 , 331,353,383 ,387
Стенич
В., 390
Суворин
А.С., 379
Суриков
В., 289
Су хих
И. , 261, 265
Тарасенков
А., 20
Тафтахатдинов
К., 362
Т ески
А. (ТеБкеу А.), 103
Тимофеев-Ресовский
Н .В., 99
Толстая-Сегал
Е ., 7, 8, 28,42, 50, 63, 66, 70,
103,128 ,133 ,208 , 254, 363
Толстой
А .Н., 3 24, 363, 369
Толстой
Л .Н ., 185, 235, 299,306, 310,321,
324,340 , 366
Топоров
В.Н., 146
Тринко
А., 262
Троцкий
Л.Д. , 9, 243
ТротпкинаВ.А. (золовка Платонова), 13
Трубецкой
Е.Н.
к нязь, 193
Тургенев
И.С., 320
Тухачевский
М.Н., 11
Тынянов
Ю.Н., 5,66
Унгерн-Штернберг
Р.Ф., 379
УрысонЕ.В., 178
Уткин
А., 245
Уэ ллс
Г., 150
Фадеев
А. А., 1 5, 19,177,203 , 324 , 382, 390
Федин
К.А ., 324
Федоров
Н . Ф ., 10,27,49, 50, 125,147,185 ,
191,193,194,195, 224,340
Федотов
Г.П., 299
Федр, 244
Фет
А.А., 332
Фил о нов
П. Н., 78,103 ,104 , 106 , 107,133,
243, 365, 366
Флобер
Г.,27
Флоренский
А.И. (отец), 171
Флоренский
П. А. , 1 0,170,171, 178,194,
195
Флоровский
Г.
протоиерей, 193
Фолк не р
У., 263
Фреге
Г., 64
Фрезер
Дж ., 225
Фрейд
3., 24 ,166,184 ,185,189,194, 230,
279,280 , 283
Фрейденберг
О.М., 209
Фукс
О ., 34 1,365
Ха рмс
Д .И ., 306, 335, 336, 365 , 372,383
Хемингуэй
Э., 370,371
Хетсо
Гейр,245
Хлебников
В. , 59, 63, 65, 70,149, 241
Ходасевич
В. , 324, 325
Хрущев
Н.С., 371
Ху д яков
И.А., 344,350
Цветаева
М .И ., 53,84, 180
Цветков
А.А ., 213, 304
Циолковский
К. Э., 10,46 ,185,195
Чаадаев
П.Я., 257
Чалмаев
В.А., 266
Чандлер
Роберт, 362
Челпанов
Г.И., 158
Чехов
А .П ., 71,261
Чижевский
А.Л ., 185
Чубайс
А., 339
Чуковский
К. И ., 361,383, 386, 390
Шайкевич
А. Я., 58 ,245, 251
Шаламов
В.Т., 361,362
ШамфорН., 221


403
Шварц
Е.Л., 387
Ше лл инг
Ф. В., 66
Шемшурин
А., 307
Шенкман
Ян., 306
Шеханова
Т., 259
Шешнев-отец,360
Широкова
Л. И., 313
Шишков
А. С., 325
Шкловский
В .Б., 12,25, 63,283,303,306,
373,377
Шк уро
А .Г., 11
Шлейермахер
Ф.-Д.-Э., 7
Шмелев
Д.Н., 326
Шмидт
В., 90
Шолох ов
М. А ., 16, 37,177, 344
Шопе нг а уэр
А., 125
Шош ин
В.А., 17
Шпенглер
О ., 10,27, 185, 239, 241
Штейнфельдт, 253
Шу бин
Л. А. , 7,126
Щеглов
Ю.К, 68
Ще рба
Л.В., 6,7
Э йзе нште йн
С., 377
Эйнштейн
А ., 9,185
Эн ге льс
Ф., 9, 280
Эпельбоин
A. (Annie Epelboin), 262
Юзефович
Л., 379
Юнг
К., 287
Яб ло ков
Е. А., 8 , 14, 15,109, 119, 263, 289,
291
Явич
А .Е., 364
Якобсон
Р., 63
Якушев
А. , 128,138
Яку ше ва
Г. , 1 28,138
бедняцкая
хроника, 260
без
душевной
прилежности, 181
безвыходное
небо,
делавшее
ве сь
мир
порожним
местом, 142,276
беззащитное
перед
ветром
пространство,
135
безлюдное
время,240
бесцельно
ду мал
Чепурный
на
скаку,
лишенный
собственных усилий, 30
билет
партии
[толкование М.
Бобрик],91
благородные
деревья
держали
свои
тонкие
туловища, 317
Бог
есть
великий
неудачник, 205
бо гу
от
частых
богослужений
не
верил,221
бодрствующий
швейцар, 283
больше
не
чувствуем
жа ра
от
костра
классовой
борьбы
[толкование
В.П .
Скобелева],328
больше
не
чувствуем
жа ра
от
костра
классовой
борьбы
[толкование
Т.
Сейфрида],328
боюсь,
что
полюблю
какую-нибудь
одну
женщи ну
и
ж ен юсь,
так
как
не
име ю
общественного
значения, 224
буржуазное
время, 240
в могилах
на
кладбище
лежали
покойные
люди, 231
в
праздности
настроения, 91
в
слабом
свете
сознания, 167
в
смутном
вожделении
тщетного ума, 169
в
сухом
напряжении
сознательности, 163
В.
Наб о ков
по
сравнению
с
Платоновым
все
равно
что
канатоходец
против
альпиниста,
взобравшегося
на
Джомолунгму
[И.
Бродский],321
валились,
как
порожние
штаны, 139
верующий
в
факт, 40
ветхое
время, 240
вещ еств о
народа, 116
власть
дело
неумелое, 39
во
время
сытости, 243
во
время
чувственной
жизни, 243
воздух
был
п уст, 133
воздух
ветхости, 240
воздух
дыхания
проходил
сквозь
тяжелую,
темную
кровь, 87,380
ворота
были
заперты
наг лухо,
ибо
в
железной
пе тле
висел
замок-исполин
[Гоголь], 210
временно
исполняющий
обязанности
пролетарского
писателя
[Зощенко] , 324
время
безвозвратно
проходит,
считая
св ои
отмирающие
части, 239
время
же
идет
только
в
природе,
а
в
человеке
стоит
тоска, 255
время
звука
кувалды, 240
время
по сл ед него
горя, 244
время
постоянно
сбивается
и
исчезает,
а
человек
остается
на
одн ом
месте, 255
время
стало
слышным
на
своем
хо ду, 241
время
шу ма
людей, 2 40
время
это ум,
а
не
чувство, 164,254
все
более
уед ин яясь
в
тесноте
своей
печали, 326
все
свое
тело
выдавливаем, 165
вспыхнуло
светом
мгновения, 242
вся
насущная
наука
расположена
еще
до
стены
его
сознания, 168
входит
что-то
в
его ум
и
там
останавливается, 160
выдвинуть
в
действие
первоначальную
сил у
ума, 162
выдумать
буржуазию
для
охраны
имущества
и
партию
для
сбережения
р еволюции
до
коммунизма, 39
выражать
улыбку любознательности,84
выстрел
раз дал ся
огнем, 74
вышел
нару ж у,
чтобы
на
во зду хе
луч ше
понять
свое
будущее, 133
Гопнер, 277
город
опускался
з аДв ано вым
из
его
оглядывающихся
глаз
в
св ою
долину, 83
Грошиков, 278


404
давно
ж ивущ ие
на
свете
(люди), 315
дал ь,
из
которой
не
возвращаются, 203
Д вано в, 277
дверн ой
вход, 313
делал
свое
гулянье
мим о людей, 32 6
деревня
болела
поносом,
потому
что
поспевачи
ягоды
в
кустах
и
огородная
зелень, 211
диалектические
сущности
его
с озн ания
лежали
от
утомления
на
дне
его ума,
329
добывать
корм
для угощения, 73
дождь
в есь
выпал, 85
думал
одним
нагревом
своих
впечатлительных
чувств, 30,166
душа ушла
изо
вс ей
плоти, 181
душевный
бедняк, 260
душ у
надо разрушить, 184
евнух
души , 25, 47, 162 , 229, 279, 281 , 283,
284
жадность
нежности, 156
жадность
обездоленности, 156
жадность
собственности, 156
жалко
стало
Нехворайко,
потому
что
над
ним
плакали
не
мать
и
отец, 230
жар
ярости, 99
желали
поскорее
ис тогца ть
время
во
сне,
240
женщины редко
выходили
бы
зам у ж, 107,
396
жестокость
отчаяния
своей
жизни, 96
животных
не
вести
за
собою
в
скорбь, 338
жидкость
слез, 302
жизнь
раздавалас ь
кругам, 78
жил
и
глядел
глазами
лишь
отт ого ,
что
им ел
документы
середняка, 214
жил
оттого,
что
чувствовал
жалость
матери
к
себе, 231
жили
потому,
что
верили
в
вечную
память, 231
жить
стало
не обяза т ел ьно,
раз
ни
в
ком
из
живущ их
не
было
по
отношению
к
Симону
смертельной
необходимости,
232
заблудишься,
как
в
поезде-дешевке, 135,196
з аборн ая
(хлебная)
карточка, 395
завязав мешку
горло, 316
задумался,
но
лег ко
и
нед ол го, 39
закупоривать
головную
мысль, 30
заочно
живущий, 326
запах
таинственного
и
тревожного
пространства, 134
з аплакали
от
того
преждевременного
сочувствия
самим
себе,
что
каждому
придется
уме рет ь, 228
засунул
в
нос
понюшку,
чтобы
чувствовать
т абак
вместо
горя разлуки
с
Клавдюшей, 227
затруднения
в речи
имеют
поясняющее
значение, 314
за хо тел
сохранить
себя
и
прочих
от
расточения
на
труд,
чтобы
оставить
внутри
лучшие
силы, 318
зим нее
пространство, 134
золу
не разгребали
куры,
потому
что
их
поели, 209
зритель-швейцар, 283,284
Игна ти й
Мошонков, 277,278
ид ти
тихим
шагом
позади
трудящейся
лошади, 315
изобразил рукой
жест
нравоучения, 92
им ел
маленькую
каменистую
го лов у. ..,
потому
что
всю
жи знь ...
думать
не
успевал, 214
интернационал
злаков
и
цве т ов, 334
истинное
устройство
вещества,
из
которого
скомбинирован
мир
и
люди,
168
истинный район
существования, 169
исторический
дурак, 124
история
бежала
в
те
г оды,
как
паровоз,
122
исход
для
силы
своего ума, 164
к
ней уже
обладал
симпатией
Прокофий,
86
каждый
и
живет
отт ого,
что
гроб
с вой
имеет, 214
казаки
и
кадеты
на лошадях, 288
Клобздюша, 277
Козлов
постепенно
холодел,
а
камень
нагревался
[толкование Сейфрида] , 328
коровий
супруг, 315
кресты
замещали
тех
живых,
которые
должны
приходить
сюда, 231
лгущий,
пошлый ум,
грустно
сознающий
свое
постыдное
пространство, 170
лицо у
человека
искажается
па мят ью,
чувством
и
нуждой, 105
лозунги
к о ммуни зма
[И.
Бабель],388
Л уй, 278
л юди
наполнены
той
излишней
теплотою
жизни ,
которая
названа
од на жды
душой, 181
маленький
зритель, 283
марш
движения, 313
медленность
ожесточения, 95
мертвый
брат, 283,284
мертвый
и нве нт арь, 315
могилы
без
крестов
были
еще
лучше, 272
могильный
бугор
отца
Саши растоптался,
273
морщинистая
мысль
жалости, 19,92
Мрачинский,278
мучение
ж изни
сделало
их лица
нерусскими,
109
мы разговариваем
языком
нечленораздельным,
но
истинным,314


405
на
случай рождения
бу ду щих
детей, 212
над
могилой
рыбака
не
бы ло
кре ст а,
потому
что
он
умер
не
в
сил у
не мощи,
а
в
силу
своего
любопытного
разума, 225
над
пространством
стоял
пар, 135
наполнять
звуками
пустую
тоску
в
голове,
164
напряжением
деревянного
отростка
правой
отсеченной
ноги, 109
напряжением ума успокоился, 162
настоящее
несчастно, 97
настоящие
любимые
лица, 105
наш
ду шев ный
го род
[Гоголь] , 299
не
вытерпел
тайны
времени
и
прекратил
долготу
истории, 254
не
жалеть
тела
на работу ума, 159
не
имел
аппетита
к
питанию
и
потому
худ ел
в
ка ждые
истекшие
сутки, 139
не
признавая
за
пи щей
цены, 336
не
с кры вая
головы
от
дождя, 74
непрожитая
жи знь
его
будет
дожита
другими, 193
нету момента
чувства ума, 165
ничто
языка
и
идеологии
[Мамардашвили],
311
об щее
лиц оД ван ова
и
его
часто
останавливающиеся
глаза, 110
оглядывающиеся
глаза, 83
одн и
времена
го да
помню, 244
он
на чин ал
так
глубоко
думать
о
всем
сразу,
что у
не го
выходил
од ин
бред, 30
особые
не на роч ные
способы
очаровывать
и
привлекать
к
себе
люде й, 124
остальное
же
лицо
его,
отвернувшись,
уже
нельзя
было
за по мн ить, 106
остановился
в
недоуменном
помышлении,
79
от
скупости
был
неженатым, 212
отдают
свою
живность
в
колхозное
заключение, 337
открыл
окно
в
возд у х, 130
открыл
ок но
в
темное
пространство, 134
отчего
я
всегда ум
чувствую
и
никак
его
не
забуду, 163
отыскивать
готовое
пропитание, 71
пахло родным
живым
потом,
потому
что
рубашку
надели
для
гроба, 214,271
перемучиться
на
другое
существование,
203
перестал
изыскивать
гв оз ди, 318
Петр
Федорович
Кондаев, 277
пит ал
озабоченную
нежность, 70
по
лиц у
его
нельзя
было
бы узнать
его
настоящего
характера
и
можно
было
бы
обмануться, 396
погладил
забвенные
всеми
тесины
(забора),
78
поглядел
внутрь
чере з
отверстие
бывшего
сучка,366
погрузился
в
смутное
состояние
своего
безостановочного
у ма, 167
подорожные
предметы, 246
положил
свой
посошок
на
мог илу
и
заложил
его листьями, 273
Полюбезьев, 278
порок
далеко
раздается, 77
пот
нужды, 335
почувствовал
стеснение
своего
сознания,
167
почувствовать
полный ум, 162
предрассудок
осторожности, 93
привыкать
к
своей
смерти
страданием, 85
природный
дурак, 124
приучали
бес сем ей ных
детей
к
труду
и
пользе, 317
женский
состав, 315
пробрасывать
сквозь
ум
свою
скопившуюся
тоску, 161
происхождение
чувств, 169
прокричал
своей
отмолчавшейся
грудью
негодующий
возглас, 312
пропадать
в
пространстве
человечества,
135
пространство
травы, 134
простудить
все
население
коммунизма, 317
прохлада
опасности, 94
пустое
место, 141
пустое
сердце, 142
радовался
пустым
и
готовым
сердцем, 203
разговорный
шум, 97
растут
и
падают
кресты, 274
русский
-
это
человек
двухстороннего
действия, 41
с
видом
ума
прошел
на
поприще
строительства, 330
с
тайным
стыдом
заворачиваются
листья,
212
Самбикин, 392
Сарториус, 392
сбилось
с
такта
своей
гордости, 99
св оя
жизнь
бы ла
вечностью
среди
с иней,
смутной
земли,
которой
Чиклин
лишь
начинал
касаться
босыми
ногами, 87
своя
история
[для Пухова]
- как раз то.
что
с
ним
не
случилось, 122
сердце
затруднялось
биться, 80
сеять
души
в людя х, 188
си ла
жадности,97
С имон
Сербинов, 277
скорбь
неясной
опасности, 93
скорбь
равнялась
равнодушию, 123
скошенное
пространство
оголтелой
земли,
135
скрываться
в
тени
пространства, 135
скупо
заботиться, 154
скупое
отношение, 151
скупое
сочувствие, 151
скупое
чувство
счастья, 154


406
скупости
на
люде й
нету, 140
скупость
обеспеченного
счаст ья , 155
скупость
сочувствия, 153
скучно
обобществляться
в
плен. 337
сломанный
скелет
маленькой рыбы, 276
сокровенный
человек
[толкование
Я.
Дру с кин а], 260
спал
(на старой кровати)
еще
с
покойной
матерью
всех
своих
сыновей, 81
спастись
навеки
в
пропасти
котлована
[толкование Геллера] , 338
спертая
тревога
тихо
обнажилась
наружу, 309
спрятать
(мясо)
в
свое
тело, 315
сразу
тебе
кажется
и равенство,
и
братство, 369
Средние
Болтаи, 396
стал
заново
обосновывать
сумку
с
харчами
на
с воей
спине, 308
Степан
Копенкин, 277
ст орож
(души) , 197
ст орож
(жизни) , 198
ст орож
(сознания) , 283
ст орож
(ума), 279
сторож ума, 189
сторожил
все
открытые
дороги, 203
сторож-наблюдатель, 198
стр а сти
молодости
...в нем не
продолжались,
потому
что
же на
была
некрасива, 220
страх
предсмертного
терпения, 84
стыд
своего
возраста,99
сучок
боковой
доски
[Пришвин] , 381
так
грустил
по
мертвому
отцу,
что
мертвый мог
бы
быть
счастливым, 228,
271
таракан
жил
где-то
в
покоях
предметов
и
избрал
забвение
в
тес н оте
теплых
вещей, 82
твердые растения, 317
тек ущ ее
время
тихо
шло
[толкование
М.
Дмитровской],241
телесные
корпуса, 97
тел о
отощало
внутри
одежды,
и
штаны
колебались
на
нем ,
как
порожние, 137
тел о
приобрело
осторожность, 82
темная
стена
предстала
в упор, 167
терпение
ненависти, 99
тесо в ые
предметы, 315
тишина
природной
безнадежности, 99
только
зря
портится
время, 40,254
тревога
заросшего,
забвенного
пространства, 134
трепет
опасности,94
трявяные
рощ и, 317
ты
вполне
можешь
не
существовать, 193
удовольствие
уничтожения, 95
узкое,
бедствующее
чувство, 167
ум
(к старости)
является, 159
ум
без
хле ба
не
обращается, 160
ум
его увеличился
(от сытости) , 159
ум
обращается
в
живот, 160
ум работает
от
старости
сквозь
с он, 161
ум,
ограниченный
л ишь
сознанием
косности
природы, 168
умно,
двусмысленно,
враждебно
и
насмешливо
над
обоими, 290
уничтожая
добро
своего
подаяния
грубым
сл овом ,
чтобы
самому
не
было
стыдно,
227
У роче в, 288
усер ди е
жадности, 155
усы росли
даже
из
губ,
потому
что
его
не
целовали
при
жизни, 211
ут ерла
нос
концом
пла тк а,
отчего у
нее
сейчас
же
потекли
привычные
слезы,
221
ут еша ть
в сяк ого,
кто
видит
время, 238
утомительное
пространство, 135
Фу фае в, 278
хвостяная
конечность, 315
хранил
ее
покой
своей
целостью
на
свете,
231
цветущие
пространства
ее
(героини)
тела,
135
чад
пространства, 135
ча сы
шли
силой
тяжести
мертвого
груза,
238
Чевенгур
[толкование А.
Тр и нко], 262
чей
это
лозунг
[о надписи над папертью
храма],388
человек
длинного
тонкого роста,
но
с
маленьким
голым
лицом, 303
Ч еп урный, 277
череда
душевных
погребений, 174
через
отверстие
бывшего
сучка, 380
Ч иклин , 277
чистоплотные
лики
святых, 240
чт об
не
вспоминать
и
не
мучиться
о
матери, 229
чтобы
дальняя могила
Ро зы
Люксембург
имела
дерево,
хол м
и
вечную
п ам ять, 229
чтобы
иметь
общий
взгл яд
на
ве сь
темп
труда, 330
чт обы
не
трудиться
над расстегиванием
пуговиц, 213
чувство
трогало, 80
чуждый
чарам
чахлый
ч лен
[М.
Безродный],
332
Шумилин, 278
Японец, 294


Илл. 23. А.
Платонов.
Одно
из
пос лед них
фото
(1950).
Из
семейного
собрания
МЛ.
Пла тоно во й.
Фра г мент


408
Огл ав ле ние
•
О
чем
эта
кн и г а? (вместо вступления).. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 4
I. Краткий биографический очерк............................................... ........................... 9
II. Обзор тем с птичьего полета...............................................................................21
III. Статистика ( пр обег
по
мета физ ич ес ким
ко нстант ам
писателя)..........51
IV. Нормативное и ’’н ас ил ь ст ве нно е”
испол ьзов а ние
словосочетания.
Ро жде ние
пре д пол оже ний.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 62
V. Родительный падеж ( пр ол етар ий
от
грамматики
и
гегемон
в
языке
Пл а то но в а ).....................................................................................................................89
VI. Портрет человека................................................................................................102
VII. Народ и история (не орг а низо в анн ая
масса
и
на вал
с об ытий).............113
VIII. Дефо рма ции про стр анс тва (п ус то та
и
т есно та ).. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .125
IX.
Скупость,
Жадность,
Ум
и
Чув с тва. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 149
X. О платоновской душе.......................................................................................... 173
XI. Причины и следствия ( м ифоло гия
вместо
пр ич и нно с ти )......................207
XII. Время................................................................................................................... 237
XIII. Композиция и жанр ’’Че ве нгу ра” (сон,
явь
или
уто пи я?)................... 256
XIV. Избыточность и недоговоренность ( плеона з м,
парадокс,
анаколуф
и
язы ко вой
ляп с у с).......................................................................................................300
XV. Слагаемые стилистической игры:
советская
нов оречь
и
“славенщизна”
323
XVI. Платоновская сказка ( и з во д “Б ез ру ч ки”)................................................343
XVII. Платонов в контексте...................................................................................364
Приложения................................................................................................................397
•
1. Принятые сокращения................................................................................397
»
2. Опубликованные материалы книги....................................................... 397
•
3. Перечень иллюстраций и таблиц.............................................................398
•
4. Именной указатель и указатель толкуемых выражений.................. 399


На учн ое
изда ние
Михеев
Михаил
Юрь е вич
В
мир
Платонова
через
его
язык.
Предположения,
факты,
истолкования,
догадки
Оригинал-макет
М.
Михеев
Фотографии
Д,
Крылов,
М .А.
Платонова,
Ю.
Сю ганов
Подписано
в
печ ать
06.02.2003
Формат
60x84 1/16,
Бумага
офсетная
No1.
Гарнитура
Таймс.
Печать
ризо.
Усл.
печ.
л.
24,6 Уч.-изд.
л. 24,5
Тираж
300 экз .
За каз
No
2
Ордена
“Знак Почета”
издательство
Московского
университета,
125009, М оск ва,
ул.
Б.Никитская, 5/7.
Уча ст ок
оперативной
печати
НИВЦ
МГУ
119992, ГСП- 2, Москва,
НИВЦ
МГУ


«Жизнь человека считается ни по чем .
Час то
грабят
в
улиц ах ,
вечером,
чел ове к
не
помощь,
(...) # Что
то
его
могут
самых
го-
кто
ни
дому
[ слышал
до
большею
по
чем,
что-нибудь
данное
можно
известно
дела
весьма
не
ве-
ничего
делают
Татар,
ког да
но
на
выйдет
хотя
бы
касается
Русские
почти
ни
...(Все назначение человека состо­
ит
в
разрушении
своего
отд ель ­
ного
с уще ст вовани я
и
в
замене
его
существованием,
совершенно
социальным
и
безличным.
(Л'Чаадаев.
Седьмое
филосо­
фические
письмо.
1830
к рик
из
и
р одах
на
запоз дает
один
подать
вопли.
верности
слову
часть ю
считаю т
как
скоро
выиграть
о бманом
и
обещание.
сказать
тем,
которы е
в
торговле),
немногих,
1
рит
ничему,
такого,
на
их
которые
считают
себя
гораздо
честнее
и
спр аведливе е
Русских»
нарушить
истине
вполне
с
ними
б оле
ис кл ючением
которых
очень
трудно
отыскать)
всякий
Русский
’,
что
говорит
друго й,
но
зат о
и
сам
не
скажет
I что можно было бы положиться.
Эти
свойства
весьма
през ренными
в
глазах
всех
со сед ей,
особенно
По
(как
имели
что
от
б ольшого
до
мал ого
(за
(«Духовный обмен»
между
личностями)
...А не возможен ли случай,
когда
(...)
«переживания»
об оих
существ
окажутся
прямо
в
о дном
п оле,
а
а ссоц иа тивн ые
связи
пря мо
объединятся?
Это
было
бы
настоящим
с лияни ем
душ... (конъюнкция
о дно кле точн ых
орган изм ов
и
п оловы х
клеток)...
(А.А.
Богданов. «Эмпирио­
мо низм » . 1908.)
(Джильс Флетчер .
«О государстве русском». 1591).
«Всегда были и есть взыскующие Града
Гря д ущег о,
же ла вшие
уст роен ия
жизни
человеческой
по
п ра вде,
го
ес ть
устройст­
ва
царств ия
Божьего
на
земле.
О дни
ото­
двиг али
на ступление
такого
бл аж енног о
состояния
мира
к
стра шному
суд у
и
да же
с рок
ста ви ли
-
тысячелетие.
Другие
на про­
тив,
не
отодвигая
так
неопред еленно
дале­
ко,
на де ялись ,
что
р ано
или
поз дно
царс т­
вие
Бож ие
на ступит
на
земле.
И
всё
это
полагали
в
сем
веке
в ременном.
А
в
дейст­
вит ел ьнос ти
царст вие
Божие
наступало
на
зем ле
и
не
для
всех,
а
островами.
[...] И было
бы
ошибочно
думат ь,
что
ца р ствие
Б ожие
это
как о е-то
справедливейшее
устроение
на
з емле,
какие-то
дома
и
х рамы
и
конечно
отхожие
места
самого
после днег о
сло ва. »
(А .М.
Ремизов, 11 июня1917).
«...Окруженный недобрыми людьми (но
ра бот ая
среди
них ,
понимаешь
мен я!), я оди­
чал
и
наслаждаюсь
одними
своими
от вл ече нными
мыслями.
Поездка моя
по уездам
была
тяжела...
Жизнь
тяжелее,
чем
можно
выдумать,
теплая
крошка моя.
Скитаясь
по
захолустьям,
я
увидел
такие
грустные
вещи,
что
не
верил,
что
где-то
сущест ву ет
роскошная
Мос ква ,
искусство
и
проза.
Но
мне
каже т ся
-
настоящее
иск усст в о,
нас тоящая
мысль
только
и
могут
рождаться
в
так ом
захолустье.
Но
в се-т аки
здесь
гру ст ная
жизнь,
тут
стыдно
д аже
маленькое
счастье...»
(А.
Пл ат онов.
Из
письма
ж ене
из
Та мб ов а, 1927).
«Просьба напечатать следующее письмо .
# Нижеподписавшийся отрекается
от
в сей
свое й
прошлой
литературно-художественной
деятельности,
выра­
женной
как
в
напечатанных
произведениях,
так
и
в
ненапечатанных .
#
Автор
э тих
произвед ений ,
в
результате
воздействия
на
него
социалисти­
ческой
дейс твит ельн ости ,
с обст вен ных
усилий
навстречу
э той
действи­
тельности
и
пролетарской
критики,
пришел
к
убеждению,
что
его
прозаи­
ческая
работа,
несмотря
на
положительные
субъективные
намерения,
при­
носит
почти
с плош ной
контрреволюционный
вр ед
сознанию
п роле тарс кого
общества.
(...) # (...)
Главн ой
же
з або той
авт ора
я вляет ся
не
продол­
жен ие
литературной
работы
ра ди
ее
собственной
«прелести»,
а
создание
таких
про изве дени й,
кот орые
бы
с
избытком
перекрыли
тот
вред,
кот орый
был
принесен
автором
в
прошлом».
А.
Платонов
(из письменного обращения в редакции «Правды»
и
«Литературной газеты» 9 июня 1931).


«Произведение по- пре жне м у
населяют
печальные
народы
и
неправдоподобные
чудаки,
де йствит ельн о сть
эпохи
граждан­
ско й
в ойны
и
начала
НЭПа
предстает
весьма
мра чной,
в
это й
действительности
не
существует
главное
-
ко ммуни сти ческ ая
партия,
ее
представляют
глуповатые,
х отя
и
с
большим
зап а­
сом
эмоциональности
ст ра нные
юродствующие
чудаки.»
В.
Ермилов
(из отзыва на «Т ех нич еск ую
повесть»
Пл а тоно ва,
око ло
1933 г.).
«Народ весь мой бедный и родной.
П очем у,
чем
беднее,
тем
добрее.
Ве дь
это
надо
кончать
-
приводить
на об орот.
[...] # Какой здесь простой,
доверчивый,
нетребовательный,
терпеливый
народ
-
и
дети
тоже,
как
ангелы .
[...]# Народ
-
св я­
той
и
чи стый
-
по чта
с пл ошь.»
(А.
Платонов.
Записные
книжки.
1937).
«...Пишу о нашей любви [в это вре­
мя работает над рассказом «Фро»].
Это сверхъестественно тяжело. Я же
просто отдираю корки с сердца и
разглядываю его, чтобы записать,
как оно мучается. Вообще писатель -
это жертва и экспериментатор в од­
ном лице. Но не нарочно это делает­
ся, а само собой так получается. Но -
это ничуть не облегчает личной судь­
бы писателя - он неминуемо исходит
кровью. Как все это грустно, Мария!»
(А. Платонов. Из письма жене в
Крым, 1936.)
ум ерл и,
и
по см от рели
б
на
[младшие брат и сестра Платонова отравились грибами
детском
лагере
в
1920 году]
-
Я
стал
урод ом,
изувеченным,
и
внешне,
и
внутренне.
#-
А нд рюша,
разв е
это
ты?
-
Это
я:
я__________________ прожил
жизнь»
(А.Платонов.
За писные
книж ки.
1942).
«Неужели так и кончится все?
Неужели
ч елов ек
-
животное
и
моя
ант ропом орфна я
выдумка
одн о
безумие?
Мне
тяжко,
как
замурованному
в
стене.»
(А.
Платонов.
Из
пи сьма
жене
из
Тамбова.
1926).
«Жизнь есть упускаемая и
упущенная
возможность»
(А.
Платонов.
Записи
разных
лет).
«Если бы мой брат Митя или
На дя
-
через
своей
смерт и
лы
меня:
21 год
вышли
из
подростками,
как
что
со
мною
ст алось ?
в
по сле
моги-
они
«...тр уд ил ись
над
установкой
мотоцикла
на
новом
месте
-
на
берегу
ма­
ловодной
речки
Прошвы,
которая
сла бо
текла
куда-то
в
обмороке
жары.
Зд есь,
на ч иная
с
берега,
б ыла
вдовья
и
красноармейская
земля...;
но
все
растения
были
в
изнеможении,
они
покрылись
смертельной
пылью
зно й­
ных
вихрей
и
клонились
вниз,
чтобы
верн ут ься
обратно
в
тем но ту
праха
и
сжаться
в
с вое
перв он ачальн ое
семя,
уже
м ер твое
т еперь»
(А.
Платонов.
Родина
электричества.
1926).
«Религия есть способ изучения мира и от ­
нош ения
к
нему
посредством
чувств,
стра­
стей
и
темных
инстинктов»
(А.
Платонов. 1921).