РОССИЙСКАЯ
АКАДЕМИЯ НАУК
S
п
н
о
*3
с к
о
^
S
<
и
»•4

TITUS LIVIUS
AB URBE CONDITA

ТИТ ЛИВИИ
ИСТОРИЯ РИМА
ОТ ОСНОВАНИЯ
ГОРОДА
том
III
Редакторы переводов
М. Л. ГАСПАРОВ, Г. С. КНАБЕ, В. М. СМИРИН
Ответственный редактор
Е. С. ГОЛУБЦОВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО 'НАУКА"
МОСКВА- А 993

ББК 63.3(0)3
Л 55
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
СЕРИИ «ПАМЯТНИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ»
JC 3. Ашрафян, Г. М. Бонгард-Левин, В. И. Буганов (зам. председателя),
Е. С. Голубцова, А. Я. Гуревич, С. С. Дмитриев» В. А. Дунаевский,
В. А. Дьяков, М. П. Ирошников, Г. С. Кучеренко, Г. Г. Литаврин,
А. П. Новосельцев, А. В. Подосинов (ученый секретарь),
Л. Н. Пушкарев, \ А. А/. Самсонов ] (председатель),
В. А. Тишков, В. И. Уколова
Рецензенты:
Л. П. МАРИНОВИЧ, А. Ч. КОЗАРЖЕВСКИЙ
Л°5ДГ~9331 П°ДПИСНОе
ISBN 5—02—008959—1 © Издательство «Наука», 1993

КНИГА XXXI
1. (1) Завершив рассказ о Пунической войне, я испытываю
такое же облегчение, как если бы сам разделил ее труды и
опасности. (2) Конечно, тому, кто дерзко замыслил поведать обо всех
деяниях римлян, не подобало бы жаловаться на усталость, окончив
лишь часть предпринятого, но едва вспомню, что шестьдесят три
года (3) от первой Пунической войны до исхода Второй (4) заняли
у меня столько же книг, сколько четыреста восемьдесят восемь лет
от основания Города до консульства Аппия Клавдия, начавшего
первую войну с Карфагеном1, (5) я начинаю чувствовать себя
подобно человеку, вступившему в море,— после первых шагов по
прибрежной отмели разверзается под ногами пучина, уходит куда-
то дно, и едва ли не разрастается труд, на первых порах, казалось,
сокращавшийся по мере продвижения вперед.
(6) Пуническая война окончилась миром, но вслед за нею
тотчас началась Македонская. (7) Она не могла сравниться с
предшествующей ни по опасности, ни по доблести вражеского вождя, ни
по мужественному упорству солдат, но сулила едва ли не больше
славы, ибо велась против народа, издавна знаменитого, (8)
знавшего некогда великих царей2, силою оружия покорившего часть
Европы и еще большую — Азии3. Боевые действия против Филиппа
начинались еще за десять лет до того, но уже три года как были
прерваны4, поскольку этолийцы5, сначала вызвавшие ту войну, сами
же привели ее к мирному исходу. (9) Филипп, однако, постоянно
нарушал мирный договор и с ними, и с другими нашими
союзниками в этих землях, (10), а недавно даже посылал Ганнибалу и
карфагенянам войска и деньги6. Тем заслужил он ненависть римлян,
и, когда пунический мир развязал им наконец руки, они
отозвались на просьбы афинян и снова поднялись на войну с Филиппом,
который тем временем опустошил владения Афин, а жителей запер
в стенах их города.
2. (1) Около того же времени прибыли в Рим послы и от царя
Аттала и от родосцев7, известившие сенат, что Филипп подстрекает
к войне и города Азии. (2) Послам ответили, что азиатскими
делами сенат займется особо. Обо всех соображениях, касавшихся
войны с Македонией, сообщили консулам8, которые находились в ту
пору в своих провинциях. (3) Тем временем к египетскому царю
Птолемею отправили трех послов, Гая Клавдия Нерона, Марка
Эмилия Лепида и Публич Семпрония Тудитана, дабы известить его
о победе над Ганнибалом и пунийцами, поблагодарить за верность,
(4) сохраненную в дни, когда от Рима отступились даже сосед-

6
Книга XXXI
ние с ним союзные города, и просить — на случай, если Филипп
своими беззаконными действиями доведет до войны,— дабы царь
Египта по-прежнему сохранил расположение к римскому народу9.
(5) Примерно тогда же находившийся в Галлии консул Публий
Элий узнал, что перед его приездом в провинцию бойи10
неоднократно вторгались на территорию союзных племен; (6) чтобы
положить конец таким набегам, он спешно набрал два легиона и,
присоединив к ним четыре когорты из своего войска, приказал
префекту союзников11 Гаю Ампию поспешить в земли бойев через ту
часть Умбрии, что называют Сапинской трибой12, сам же повел
свое войско по горам более прямым путем. (7) Вступив в пределы
бойев, Ампий стал разрушать и истреблять все вокруг, действуя на
первых порах весьма успешно и не подвергаясь опасности. Он
довольно удачно расположил лагерь неподалеку от Мутильской
крепости13 и отправил солдат на поля снимать уже созревшие к тому
времени хлеба, но не разведал как следует местность и не
выставил караулы, (8) которые в случае нападения могли бы защитить
занятых жатвой безоружных солдат. Внезапно появившиеся галлы
окружили их, даже те воины, что были вооружены, перепугались
не меньше прочих, и все обратились в бегство. (9) Галлы
перерезали почти семь тысяч человек, разбредшихся по хлебным полям, и в
числе их погиб сам префект Гай Ампий. Остальные, гонимые
страхом, сбежались в лагерь. (10) Настоящего командира у них не
было, солдаты посовещались между собой и следующей ночью,
побросав почти все имущество, лесными дебрями добрались до стоянки
консула. (11) Не совершив в своей провинции ничего достойного
упоминания, кроме опустошений в землях бойев да союза с лигу-
рийцами-ингавнами14, Элий воротился в Рим.
3. (1) На первом же созванном им весьма многолюдном
заседании сената все единодушно отказались обсуждать что бы то ни
было, пока не разберут жалобы союзников и не решат, как поступить
с Филиппом; сенат тут же этим занялся, (2) постановив, чтобы
консул Публий Элий послал подходящего человека, облеченного
властью, и обязал бы этого нового командующего переправиться в
Македонию, приняв от Гнея Октавия возвращавшийся из Сицилии
флот15. (3) Послан был пропретор Марк Валерий Левин. Он
принял возле Вибоны от Гнея Октавия тридцать восемь кораблей и
направился в Македонию, (4) где к нему явился легат Марк
Аврелий16, рассказавший, сколь велики войско и флот, подготовленные
Филиппом, (5) как сам царь и его посланные объезжают не только
города на материке, но даже и острова, как собирают они людей в
свою армию, (6) и добавил, что война эта будет стоить Риму
огромных усилий, а потому действовать надо немедленно: в
противном случае царь может решиться на то же, на что в свое время с
несравненно меньшими силами решился Пирр17. Левин посоветовал
Аврелию написать обо всем консулам и сенату.
4. (1) В конце того же года сенат принял постановление
относительно земельных участков ветеранам18, проделавшим со Сци^.о-

Книга XXXI
7
ном африканскую кампанию,— и тем, которыми командовал он
сам, и всем остальным, кто входил в его войско: пусть городской
претор19 Марк Юний назначит (2), если сочтет это нужным, десять
человек20, да перемерят они отошедшие во владение римского
народа земли в Самнии и Апулии21 и раздадут их ветеранам. (3) В
комиссию вошли Публий Сервилий, Квинт Цецилий Метелл, Гай и
Марк Сервилий по прозвищу Гемины, Луций и Авл Гостилии Ка-
тоны, Публий Виллий Таппул, Марк Фульвий Флакк, Публий
Элий Пет, Тит Квинкций Фламинин.
(4) В те же дни в народном собрании, созванном консулом
Публием Элием, консулами на следующий год были избраны Публий
Сульпиций Гальба и Гай Аврелий Котта, а преторами — Квинт
Минуций Руф, Луций Фурий Пурпуреон, Квинт Фульвий Гиллон,
Гай Сергий Плавт. (5) Курульные эдилы22 Луций Валерий Флакк
и Луций Квинкций Фламинин устроили Римские игры*3, с
театральными представлениями, пышные и богатые. (6) Продолжались
они два дня. Те же эдилы распределили среди граждан множество
зерна, привезенного из Африки Публием Сципионом, по четыре
асса за меру, заслужив честной и справедливой раздачей всеобщую
благодарность. Состоялись и Плебейские игры24, повторенные в
общей сложности трижды плебейскими эдилами Луцием Апустием
Фуллоном и Квинтом Минуцием Руфом, которого потом из эдилов
выбрали сразу в преторы25С По случаю игр был устроен также пир
Юпитеру2^.
5. (1) На пятьсот пятьдесят первом году27 от основания Города
в консульство Публия Сульпиция Гальбы и Гая Аврелия [200 г. до
н. э. ] спустя лишь несколько месяцев после того, как дарован был
мир карфагенянам, началась война с царем Филиппом. (2) В
мартовские иды, то есть в день, когда в те времена консулы
приступали к исполнению своих обязанностей28, (3) сенат прежде всех
других дел по предложению Публия Сульпиция постановил: да почтят
консулы тех богов, каких определят сами, особо обильными
жертвоприношениями и да обратятся к богам с такою молитвою:,
(4) «Все, что, вступая в новую войну, задумали на благо своего
государства сенат и народ Рима, пусть завершится удачно и
счастливо для римского народа, его союзников и латинов»29; было
постановлено также, что по окончании священных обрядов и молебствий
консулы обсудят с сенатом состояние дел в государстве и
распределение провинций. (5) Римляне склонялись к войне, и раздражение
их еще усилили весьма кстати пришедшие письма легата Аврелия
и пропретора Валерия Левина, а также новое посольство афинян.
(6) Послы рассказали, что царь уже приближается к их границам
и, если римляне не придут им на помощь, захватит вскоре не
только принадлежащие Афинам поля и земли, но и сам город.
(7) .Письма Валерия и Аврелия прочитали, а послов афинских
выслушали лишь после того, как консулы сообщили, что все обряды
совершены в строгом соответствии с обычаем, что боги, по словам
гаруспиков30, благосклонно приняли обращенные к ним мольбы,

8
Книга XXXI
что внутренности жертвенных животных благоприятны и
предвещают расширение границ, победу и триумф31. (8) Сенат
постановил выразить союзникам благодарность за верность Риму, которую
они сохранили, несмотря на опасности и угрозу осады; (9) что же
до помощи, то ответ будет дан после того, как пройдет жеребьевка
провинций и консул, получивший в управление Македонию,
обратится к народу с предложением объявить войну царю македонян
Филиппу32.
6. (1) Македония досталась по жребию Публию Сульпицию; он
и предоставил народу рассмотреть и одобрить предложенный закон
об объявлении войны Филиппу и подвластным ему македонянам,
поскольку они нарушили договор и напали на союзников Рима;
другой консул, Аврелий, получил в управление Италию. (2) Потом
бросали жребий преторы. Гаю Сергию Плавту досталась городская
претура, Квинту Фульвию Гиллону — Сицилия, Квинту Минуцию
Руфу — замирение бруттийцев, Луцию Фульвию Пурпуреону —
Галлия. (3) Предложенный закон о войне с Македонией был
сначала отклонен в народном собрании почти всеми центуриями33
отчасти потому, что люди, измученные бесконечной тяжелейшей
войной, не могли даже и помыслить о новых тяготах и опасностях,
(4) отчасти же потому, что народный трибун Квинт Бебий пошел
по издавна проторенному трибунами пути3* и обвинил сенаторов в
том, что они затевают одну войну за другой, дабы народ никогда
не мог насладиться миром. (5) Отцы-сенаторы, однако, смириться
не захотели: в заседании сената они осыпали трибуна
язвительными упреками и все наперебой побуждали консулов снова созвать
комиции, снова поставить предложенный закон на голосование,
(6) осудить народ за нерадение его и растолковать, сколько вреда и
бесчестья принесет государству отсрочка этой войны.
7. (1) Консул созвал граждан на Марсово поле на народное
собрание и перед тем, как центурии пошли голосовать, обратился к
сходке35 со следующей речью: (2) «Сдается мне, квириты^6, что не
приходится вам выбирать между войной и миром, ибо Филипп
такого выбора вам не оставил, и на суше и на море он уже начал
готовить большую, тяжкую войну, а решать приходится только одно:
посылать ли легионы в Македонию или встречать врага здесь, на
италийской земле. (3) Может быть, до недавних пор вам не
доводилось испытать, какова тут разница, но в последнюю Пуническую
войну вы познали ее на опыте. Нет сомнения: приди мы на помощь
жителям Сагунта, когда они оказались в осаде и умоляли нас о
помощи, столь же решительно и быстро, как наши предки в свое
время выступили на поддержку мамертинцев37, мы избавились бы от
бедствий, которые сами же промедлением своим себе на горе
навлекли на Италию, и война отбушевала бы в Испании. (4)
Бесспорно и то, что, вовремя послав в Македонию Левина во главе
флота, угрожавшего тут. же развернуть боевые действия у морских
ее берегов, мы принудили остаться на месте того же Филиппа,
когда он в письмах и через послов договорился уже с Ганнибалом и

Книга XXXI
9
готов был перенести войну в Италию38. (5) Теперь Ганнибал
изгнан, карфагеняне разбиты — так почему же мы медлим сделать
то самое, на что решились, когда враг стоял на нашей земле?
(6) Примиримся с падением Афин, как примирились мы когда-то с
падением Сагунта, и выкажем тем царю всю нашу слабость, (7) и
не через пять месяцев, что понадобились тогда Ганнибалу, а через
пять дней всего Филипп, отплыв из Коринфа39, появится в Италии.
(8) Вы скажете, что никак нельзя равнять Филиппа с Ганнибалом,
а македонян с карфагенянами. Пусть так. Но уж с Пирром-то во
всяком случае равнять его можно. Да что я говорю: равнять! Этот
явно превосходит того, да и народ македонский несравненно
сильнее. (9) Эпир всегда был и до сего дня остается ничтожным
придатком Македонии, а в руках у Филиппа весь Пелопоннес, под его
властью Аргос, гордый не только древней своей славой, но и тем,
что там нашел конец Пирр40. (10) Сравните ту пору с нынешней:
во времена Пирра Италия процветала — не в пример тому, что
сейчас; не растрачены были наши силы, готовые к бою стояли
полководцы и армии, которых нынче поглотила Пуническая война, но
и с ними сумел Пирр справиться, победителем подошел почти к
самым стенам Рима4*. (11) На помощь ему тогда поднялись не
только жители Тарента и с ними прибрежные области, что зовутся
Великой Грецией,— это можно понять, у них и прозвание то же, и
язык общий,— но от нас отпали еще и луканцы, бруттийцы,
самниты. (12) Что ж вы думаете — теперь, едва Филипп появится в
Италии, они останутся спокойны и сохранят нам верность? Были
они верны нам при Ганнибале? Ни разу народы эти не упустили
случая предать нас — разве что не было вождя, к кому
перебежать. (13) Если бы не решились вы переправиться в Африку,
Ганнибал и карфагеняне и сегодня стояли бы в Италии. Пусть же
война обрушится не на Италию, а на Македонию, пусть лежат
опустошенные огнем и мечом не наши, а ее города и нивы. (14) Мы
знаем по опыту, что наше оружие сильнее, что боевые действия
удачнее, когда разворачиваются не на родной земле, а за ее пределами.
Идите же, да сопутствуют вам боги, голосуйте и прикажите начать
войну, которую в своем постановлении предлагают сенаторы.
(15) Не я, консул, жду от вас такого решения, а воистину сами
боги бессмертные: совершая жертвоприношения, я молил их даровать
этой войне исход благоприятный для меня, для сената, для вас, для
союзников и латинов, для флотов и войск наших, и они
знамениями своими возвестили, что все завершится удачно и счастливо».
8. (1) После этой речи центурии отправлены были голосовать и
повелели сенату объявить войну. (2) Консулы по постановлению
сената назначили трехдневные молебствия; народ, решив начать
войну против царя Филиппа, возносил теперь во всех храмах
моления4* о ниспослании ей благополучного исхода. (3) Консул Суль-
пиций запросил жрецов-фециалов43, будут ли они объявлять войну
самому Филиппу или достаточно объявить ее в одной из
македонских крепостей, ближе других расположенной к границе. Фециалы

JO
Книга XXXI
сказали, что оба способа законны. (4) Сенат разрешил консулу
выбрать среди фециалов посла, который отправился бы к царю
объявить войну, (5) после чего сенаторы занялись распределением
войск между консулами и преторами. Консулам приказали набрать
каждому по два легиона, старые же распустить. (6) Сульпицию,
которому выпало на долю вести новую, сулившую много славы
войну, разрешили набрать сколько сможет добровольцев среди
воинов Сципиона, вернувшихся из Африки,— брать же кого-либо из
них в новое войско против их воли запретили44. (7) Консулов
обязали предоставить преторам Луцию Фурию Пурпуреону и Квинту
Минуцию Руфу по пять тысяч союзников-латинов каждому, дабы
силами их один удерживал Галлию, а другой — Бруттий.
(8) Квинт Фульвий Гиллон сам должен был набрать себе пять
тысяч воинов — союзников и латинов — среди солдат, входивших
ранее в войско консула Публия Элия, но отслуживших срок
меньший, чем другие, и с ними оборонять Сицилию. (9) Марку
Валерию Фальтону, который в предыдущем году как претор ведал Кам-
панской провинцией, продлили власть на год, и теперь уже как
пропретор он должен был отправиться в Сардинию (10) и набрать
в находившихся там войсках еще пять тысяч союзников-латинов из
тех, что проделали меньше боевых кампаний, нежели их
товарищи. (11) Консулы тоже получили приказ набрать два городских
легиона45, дабы в случае необходимости двинуться с ними против тех
народов Италии, что во время Пунической войны вступили в союз
с врагом и затаили злобу против римлян. В наступавшем году в
распоряжении государства было, таким образом, шесть легионов
римских граждан.
9. (1) В разгар подготовки к войне прибыли в Рим послы царя
Птолемея и сообщили, что афиняне просят у него помощи против
Филиппа. (2) «Хотя вы и мы в равной мере союзники Афин,—
продолжали послы,— царь не намерен посылать в Грецию ни
войско, ни флот ни для нападения, ни ради обороны, без согласия
римского народа. (3) Буде народ Рима пожелает сам защищать
своих союзников, царь останется в своих пределах; а предпочтут
римляне хранить мир, царь и тут спорить не станет и сам пошлет
войско, которое без труда защитит Афины от Филиппа». (4) Ответ
гласил: сенат благодарит царя Птолемея, но народ Рима привык
сам защищать своих союзников. Если римлянам в ходе
предстоящей войны понадобится помощь, они обратятся к царю Птолемею,
ибо хорошо знают, сколь сильна его держава — надежный оплот и
верный союзник римского государства. (5) Послы, согласно
особому решению сената, были одарены — каждый получил по пять
тысяч ассов.
Покуда консулы набирали легионы и готовились к войне,
граждане Рима — обычно являвшие пример благочестия, накануне же
новых войн тем паче — (6) позаботились об исполнении всех
необходимых обрядов. А так как моления были уже вознесены и
богослужения во всех храмах совершены, то, дабы не упустить ничего

Книга XXXI
11
из принятого в таких случаях, решили обязать консула,
получившего в управление Македонию, обещать Юпитеру дары и игры в
его честь. (7) Великий понтифик46 Лициний, однако, объявил, что
не должно давать обет от имени государства, не установив заранее,
какие деньги для этого следует тотчас же отложить, дабы их с
другими не смешивать и не расходовать на войну,— иначе-де
невозможно будет обет исполнить, как положено по священным
обрядам47. (8) К таким словам да и к человеку, что произнес их,
нельзя было не прислушаться. Все же консулу поручили обратиться к
коллегии понтификов и спросить, можно ли исполнять обет, если
заранее не установлено; сколько именно, денег на то
предназначено. Понтифики ответили, что можно и это даже лучше, чем
назначать сумму заранее. (9) В соответствии с таким их решением
консул вслед за великим понтификом произнес слова обета, какой
обычно давали на следующие пять лет4^, (10) с той, однако,
разницей, что денег на игры и на дары он обещал столько, сколько ко
времени исполнения обета49 установит сенат. В Риме до той поры
восемь раз по обету давали Великие игры, но всегда говорилось,
сколько денег на них жертвуется; то было впервые, что сумма
пожертвования осталась неназванной.
10. (1) Когда все помыслы были уже обращены на войну с
Македонией, внезапно произошли события, которых меньше всего
можно было ожидать: против Рима начался мятеж в Галлии50.
(2) Инсубры, ценоманы и бойи подняли целинов, ильватов и
другие лигурийские племена, во главе их стал карфагенянин Гамиль-
кар, оставшийся в этих местах после разгрома армии Газдрубала, и
галлы обрушились на Плацентию51. (3) Они разграбили город, в
ярости сожгли большую его часть, так что среди обгорелых
развалин ютились едва две тысячи человек, оставшихся в живых, а
затем переправились через Пад, дабы разграбить также и Кремону.
(4) Но весть о гибели соседнего города опередила их; колонисты
успели запереть ворота, расставили на стенах караулы,
рассчитывая, что так они принудят галлов по крайней мере отказаться от
приступа и начать осаду, сами же послали гонцов к римскому
претору. (5) Во главе провинции стоял в ту пору Луций Фурий Пур-
пуреон. По решению сената он еще раньше распустил
находившуюся здесь армию, оставив себе лишь пять тысяч союзников и лати-
нов и разбил лагерь неподалеку, в окрестностях Аримина52. Он
тотчас написал сенату, в каком смятении провинция: (6) из двух
колоний, уцелевших в самые тяжкие времена Пунической войны,
одна захвачена врагом и разграблена, другая в осаде, (7) он же не
в силах прийти на помощь терпящим бедствие, если не хочет
обречь на убой свои пять тысяч союзников, выставив их против
сорокатысячного войска галлов, и так воодушевленных разгромом
римской колонии.
11. (1) Выслушав письмо, сенаторы отдали распоряжение
консулу Гаю Аврелию тотчас же отправить в Аримин войско, которое,
согласно более раннему постановлению, должно было в ^назначен-

12
Книга XXXI
ный день собраться в Этрурии. (2) Если не нанесет то ущерба
государственным интересам, говорилось далее в распоряжении сената,
пусть консул сам выступит на подавление мятежных галлов; (3)
если же нет — пусть напишет претору, чтобы тот по прибытии
легионов Аврелия отослал на их место в Этрурию свои пять тысяч
союзников, а сам, возглавив новоприбывших, шел бы освобождать
колонии от осады. (4) Сенат постановил также направить послов в
Африку — сначала в Карфаген, затем их же в Нумидию к
Масиниссе5^. (5) Карфагенянам послы должны были объявить, что Га-
милькар, гражданин их города, придя в Галлию с армией
Газдрубала или, может быть, позже, с армией Магона54,— в точности
неизвестно,— остался здесь и в нарушение договора продолжает боевые
действия, (6) подстрекает галлов и лигурийцев к войне против
римского народа, так что, если карфагеняне дорожат миром, им
следует вызвать Гамилькара к себе и выдать его римлянам.
(7) Кроме того, послам велено было сказать карфагенянам, что
Риму до сих пор возвращены не все перебежчики, и что многие из
них, как стало известно римскому сенату, открыто расхаживают по
улицам Карфагена; перебежчиков надлежит разыскать, взять под
стражу и во исполнение мирного договора передать победителям.
Вот что поручил сенат сказать карфагенянам. (8) Масиниссу же
приказано было поздравить с тем, что он не только восстановил
царство отца в прежних пределах, но еще и увеличил его,
прибавив к былым владениям самые цветущие земли Сифака55. (9)
Послам поручили также сообщить Масиниссе, что Рим вступил в
войну с царем Филиппом, который и в прежнее время помогал
карфагенянам, несправедливо притеснял союзников римлян, так что в
самый разгар войны в Италии сенату пришлось посылать флоты и
войска в Грецию, тем самым надолго задержав их высадку в
Африке; (10) под конец послам надлежало попросить Масиниссу
поддержать римлян в предстоящей войне и прислать свою конницу.
(11) Послам вручили для передачи Масиниссе богатые дары:
золотые и серебряные сосуды, (12) пурпурную тогу, тунику, расшитую
золотыми пальмовыми ветвями, а также жезл слоновой кости,
окаймленную тогу и курульное кресло50. Послам велено было
обещать Масиниссе, что и впредь, буде захочет он укрепить свою
власть либо расширить границы владений, римский народ, памятуя
о заслугах его, охотно окажет ему помощь. (13) В те же дни в
сенат явились и послы от Вермины, сына Сифака; они толковали о
молодости своего повелителя, о его заблуждении и всю вину за
случившееся возлагали на карфагенян. (14) Масинисса тоже,
говорили они, стал другом римлян, сначала быв их врагом, вот и Вер-
мина отныне приложит все силы, дабы ни Масинисса, ни кто иной
не превзошли его в выполнении долга перед римским народом.
Послы просили сенат признать Вермину царем, союзником и другом
Рима. (15) Ответ послам Вермины был дан такой: без всякой
причины Сифак, отец Вермины, из союзника и друга римского народа
сделался вдруг его врагом; сам Вермина с ранней юности сражался

Книга XXXI
13
против римлян. (16) Так что и теперь, прежде чем признают его
царем, союзником и другом, надлежит ему испросить мир у
римского народа. А звания друзей и союзников римляне дают в виде
особой чести и лишь тем царям, чьи заслуги пред Римом велики и
значительны. (17) В Африку прибудут вскорости римские послы,
сенат поручит им передать Вермине условия мира; захочет он что-
либо в этих условиях устранить или изменить, что-либо к ним
добавить, пусть снова обратится к сенату. (18) Вот с какими
поручениями отправились послами в Африку Гай Теренций Варрон,
Спурий Лукреций и Гней Октавий — каждый на особой квинк-
вереме57.
12. (1) В сенате прочитано было письмо Квинта Минуция —
претора, ведавшего Бруттием. «Ночью в Локрах,— писал он, — из
сокровищницы храма Прозерпины похищены деньги; никаких
следов, которые помогли бы найти злоумышленников, нет». (2)
Сенаторы пришли в негодование: совсем недавно так много шуму
наделало преступление Племиния58; выходит, постигшая его кара так и
не послужила никому острасткой, святотатства продолжаются и
продолжаются. (3) Сенат поручил консулу Гаю Аврелию написать
в Бруттий претору письмо такого содержания: «Сенату угодно,
чтобы следствие по делу об ограблении сокровищницы велось так же,
как три года назад вел подобное дело претор Марк Помпоний59;
(4) деньги, какие найдут, возвратить в храм; недостачу, случись
таковая, восполнить; для очищения оскверненного храма, если
претор сочтет это необходимым, провести искупительные обряды, как
были они установлены в прошлый раз понтификами». (5)
Святотатство это надлежало искупить тем более, что в те же примерно
дни во многих местах явлены были знамения. В Лукании, как
сообщали, пылало небо; в Приверне при безветренной и ясной погоде
целый день стояло в небе багровое солнце; (6) в Ланувии в храме
Юноны Спасительницы60 внезапно послышался среди ночи
оглушительный грохот; все чаще то животные, то женщины приносили
зловещий мерзкий плод: в Сабинской области явился на свет
младенец непонятного пола, не мужского и не женского; отыскали и
еще одного двуполого, дожившего уже до шестнадцати лет. (7) Во
Фрузиноне родился ягненок со свиной головой, в Синуэссе —
поросенок с человечьей; в Лукании на общественном поле — жеребенок
о пяти ногах. (8) Безобразные эти создания казались гнусными
порождениями заплутавшейся природы. Наибольшее отвращение
вызывали пол у мужчины-полу женщины, их приказали тотчас же
вывезти в море, как поступили уже однажды с такими чудищами
незадолго до того, в консульство Гая Клавдия и Марка Ливия61.
(9) Децемвирам, однако же, повелели справиться об этих
знамениях в Книгах62. По книгам выходило: следует исполнить те же
обряды, какие исполнялись и прежде, да, кроме того, сказали
децемвиры, надо, чтобы три хора по девяти дев прошли по всему городу,
распевая священный гимн, и была бы дарами умилостивлена
Юнона Царица63. (10) Консул Гай Корнелий следил, чтобы все это бы-

14
Книга XXXI
ло исполненно в точности, как повелели жрецы-децемвиры. В
прошлый раз пели гимн, сложенный Ливием64, на сей раз гимн
сложил Публий Лициний Тегула.
13. (1) После того как были завершены все очистительные
обряды,— ибо даже и в Локрах Квинт Минуций разыскал
святотатцев, и из их имущества возместил храму похищенное,— и консулы
собрались было уже отправиться по своим провинциям, (2) как
многие частные граждане обратились в сенат, напоминая, что на
этот именно год приходится третья выплата в погашение займа,
который они в свое время в консульство Марка Валерия и Марка
Клавдия [210г.] предоставили государству6*, (3) консулы же
отказали им, объявив, что платить не из чего — казны едва
достанет на снаряжение судов и войск, необходимых для новой войны.
(4) Сенат не остался глух к сетованиям жалобщиков.
«Государство,— говорили они,— ведет войны беспрестанно, одну за другой,
и деньги, что дали мы на одну, расходуются на следующую; вот
и выходит, что деньги у нас все равно как отобрали в казну,—
мы помогли государству, а с нами поступают как с теми, кто
навредил». (5) Требования граждан были законны, однако денег
на выплату долга у государства не было, (6) и тогда сенаторы
приняли решение, как бы среднее между справедливым и
выгодным: поскольку большинство сетовало на то, что кругом
распродается земля, им же крайняя нужда в деньгах на покупку
ее, сенат постановил предоставить им участки из общественной
земли в пределах пятидесяти миль от Рима; (7) а консулам
такие участки оценить и взять за пользование по ассу с югера66;
(8) когда же государство сможет выплатить долг, то, если кто
предпочтет деньги, пусть возвратит участок. (9) Граждане с
радостью согласились на такие условия. Участки эти прозвали
«третья доля», потому что розданы они были в погашение третьей
части займа.
14. (1) Вскоре затем Публий Сульпиций принес обеты на
Капитолии и выступил из Рима, окруженный ликторами67, одетыми в
походные плащи. (2) Прибыв в Брундизий68, он распределил по
легионам ветеранов африканской армии, изъявивших желание
продолжать службу, выбрал корабли из тех, что были под началом
Гнея Корнелия, вышел в море и на следующий день высадился в
Македонии. (3) Тут предстали перед ним афинские послы, умоляя
вызволить их город из осады. В Афины немедленно отправлен был
Клавдий Центон с тысячей воинов на двадцати боевых кораблях.
(4) Царь Филипп, занятый в это время военными действиями под
Абидосом69, сам осадой Афин не руководил. Он уже сразился на
море с родосцами и царем Атталом, в обеих битвах потерпел
поражение, (5) однако по-прежнему был преисполнен веры в свои
силы, как оттого, что вообще отличался самонадеянностью, так и
оттого, что заключил союз с царем Сирии Антиохом,— узнав о
смерти царя Птолемея70, оба они стали готовиться к нападению на
Египет и уже успели поделить его между собой.

Книга XXXI
15
(6) Афиняне навлекли на себя войну с Филиппом — без
достойной причины и не понимая, что от былого величия у них не
оставалось уже ничего, кроме заносчивости. (7) Началось с того,
что в дни Элевсинских мистерий двое юношей-акарнанцев71 вошли
вместе с толпой в храм Цереры72, не будучи приобщены к
таинствам и не зная, что непосвященным находиться здесь запрещено.
(8) Речи их и вопросы, которые они задавали, звучали для
посвященных нелепо и сразу же их выдали. Юношей привели к
предстателям храма и, хотя всем было ясно, что вошли они в святилище
ненароком, их убили, будто виновных в неслыханном святотатстве.
(9) О таком поступке, столь же бессовестном, сколь враждебном,
акарнанцы доложили Филиппу, добились от него помощи и
согласия, что они пойдут на афинян войной. (10) Пылая негодованием,
они огнем и мечом опустошили земли Аттики и воротились к себе,
нагруженные добычей. Тогда с обеих сторон приняты были
постановления о войне, и она началась — настоящая, по всем правилам.
(11) Тем временем царь Аттал и родосцы, преследуя отступавшего
в свои пределы Филиппа, высадились на Эгине73. Отсюда Аттал
направился в Пирей74, дабы подтвердить и возобновить союзный
договор с Афинами. (12) Весь город вышел ему навстречу —
граждане с женами и детьми, жрецы в облачении, даже боги, казалось
сошли со своих подножий, чтобы его приветствовать75.
15. (1) Народ тут же собрали на сходку, дабы царь мог перед
всеми рассказать о своих намерениях. Вскоре; однако, догадались,
что приличнее будет царю поведать о своих намерениях
письменно, (2) нежели краснеть, исчисляя прилюдно свои благодеяния под
возгласы одобрения и изъявления неумеренной лести, на которую
всегда столь щедра толпа. (3) В письме, обращенном к собранию и
там же прочитанном, царь поминал сначала о том, что сделал он
для Афин, затем об успехах своих в борьбе с Филиппом (4) и под
конец призывал афинян вступить в войну тотчас же, покуда и сам
он, и родосцы, и даже римляне на их стороне: если упустите
время, писал он, (5) потом будет поздно. Затем выступили родосские
послы. Благодеяние, только что оказанное родосцами городу, было
еще у всех свежо в памяти — четыре недавно захваченных
македонянами афинских боевых корабля они отбили и вернули
афинянам76. По всем этим причинам афиняне с великим единодушием
решили начать войну с Филиппом. (6) Сперва царь Аттал, а затем
и родосцы удостоились чрезвычайных почестей: с этого времени
впервые упоминается триба, учрежденная сверх прежних десяти и
названная Атталовой77; народ Родоса получил золотой венок за
доблесть (7) и право афинского гражданства — так же как прежде
предоставили родосцы право своего гражданства афинянам. (8)
После всего этого оь Аттал вернулся к своему флоту на Эгину, а
родосцы отплыл, с Эгины на Кию78 и оттуда домой, посетив
другие острова и приняв в свой союз их все, кроме Андроса, Пароса и
Китна™, ибо там стояли македонские гарнизоны. (9) Аттал же на
Эгине пребывал в полном бездействии,— он отправил гонцов с вес-

16
Книга XXXI
тями в Этолию80 и ожидал оттуда ответного посольства. (10) Это-
лийцы, однако, были весьма довольны тем, что, худо ли хорошо
ли, сумели заключить мир с Филиппом, и теперь вовсе не жаждали
вступить в войну на стороне Аттала. Если бы в те дни Аттал и ро-
досцы не дали Филиппу передышки, они сумели бы собственными
силами освободить Грецию и стяжали бы себе тем великую славу.
(11) Но они допустили его переправиться через Геллеспонт,
расположиться во Фракии и собраться с силами и тем затянули дело,
уступив всю славу римлянам, которым и суждено было вести эту
войну и завершить ее победой.
16. (1) Филипп действовал, напротив того, решительно и
уверенно, как подобает царю. Он, хоть и не совладал с такими
врагами, как Аттал и родосцы, ничуть не испуганный даже
надвигавшейся войной с римлянами, отправил одного из своих полководцев,
некоего Филокла, с двумя тысячами пеших и с двумя сотнями
конных опустошать землю афинян, (3) флот же передал Гераклиду,
дабы он двигался к Маронее, сам же с двумя тысячами
легковооруженных пехотинцев да с двумя сотнями всадников вступил во
владения этого города. (4) Маронею Филипп захватил с первого
приступа, потом долго и упорно осаждал Энос81 и наконец овладел им
тоже, благодаря изменнику Каллимеду, префекту города,
поставленному здесь Птолемеем. Одно за другим взял Филипп
укрепления Кипселу, Дориск и Серрей. (5) Оттуда он продвинулся к Хер-
сонесу и принял под свою руку по доброй воле сдавшиеся ему Эле-
унт и Алопеконнес. Сдались ему также Каллиполь, Мадит и еще
несколько небольших крепостей. (6) Лишь жители Абидоса
закрыли перед царем ворота82, не приняли его послов, и тут Филиппу
пришлось остановиться. Долго длилась осада, и город выстоял бы,
но Аттал и родосцы от него отступились: (7) Аттал послал для
обороны Абидоса всего-навсего триста воинов, а родосцы — одну-
единственную квадрирему из того флота, что стоял у Тенедоса83.
(8) После уже, когда жители были вконец измучены осадой, Аттал
переправился на материк, подошел к городу да так и не оказал
настоящей помощи ни с суши, ни с моря, лишь возбудив у абидосцев
напрасные надежды.
17. (1) Жители Абидоса сначала расставили на стенах боевые
машины и тем не только преградили врагу доступ с суши, но и
кораблям неприятельским уже невозможно стало оставаться в гавани.
(2) Когда же все-таки внешние стены оказались проломлены, а
подкопы дошли уже и до наспех сооруженных внутренних стен,
абидосцы отправили к царю послов договариваться об условиях
сдачи. (3) Они хотели договориться так, чтобы родосским кораблям
со всеми, кто на них находился, и воинам, которых прислал Аттал,
позволено было беспрепятственно покинуть Абидос, им же самим
пусть царь разрешит уйти из города в одной лишь одежде. (4)
Филипп отказался обсуждать условия, потребовал, чтобы Абидос
сдался на милость победителя; и послы воротились с этим ответом.
Жители пришли в негодование и отчаяние, вскоре обратившееся в

Книга XXXI
17
ярость. (5) Безумие, некогда владевшее сагунтинцами, охватило
теперь и их. Женщин велено было запереть в храме Дианы84;
свободнорожденных мальчиков, дев и даже младенцев с
кормилицами — в гимнасии85, (6) на площадь снести все золото и серебро, а
на стоявшие в гавани корабли, один — родосский, другой — из
Кизика86, свалить всю дорогую одежду; призвать жрецов, привести
жертвенных животных, расставить среди площади алтари. (7)
Выбраны были люди, которым приказали не сводить глаз с проломов
в стенах, где граждане города бились с неприятелем, и едва лишь
граждане эти будут убиты, тотчас перерезать всех женщин и детей,
сбросить в море сложенное на кораблях золото, серебро и дорогие
одеяния и, где только удастся, (8) запалить общественные здания и
дома жителей. (9) Предводимые жрецами, распевавшими свои
мрачные и страшные гимны, приносят абидосцы клятву свершить
до конца все эти злодейства, а те, кому возраст позволяет носить
оружие, клянутся либо возвратиться с победой, либо умереть.
(10) Верные своей клятве богам, сражались они столь отважно, что
царь испугался их яростного упорства и остановил битву, не
дожидаясь наступления ночи. (11) Старейшины города, которым
поручено было исполнить самое жестокое из задуманных злодеяний,
увидев, что из боя вернулась лишь кучка израненных, измученных
бойцов, решили поручить жрецам с первыми лучами солнца,
надевши на головы священные повязки, отправиться к Филиппу, дабы
сдать город.
18. (1) Город еще не был сдан, когда Марк Эмилий, самый
молодой из трех послов, что были ранее отправлены в
Александрию87, услыхал об осаде Абидоса; с согласия сотоварищей
отправился он к Филиппу и потребовал ответа — зачем тот пошел
войною против Аттала и жителей Родоса, (2) а теперь к тому же еще
и осадил Абидос? Царь ответил, что Аттал и жители Родоса давно
уже докучает ему своими нападениями. «Ну, а абидосцы,—
спросил Эмилий,— что же, и они напали на тебя первыми?» (3)
Человеку, не привыкшему выслушивать правду, такой вопрос,
обращенный к царю, показался недопустимо дерзким. «Возраст твой и
красота,— сказал он,— а более всего твоя принадлежность к
римскому племени делают тебя слишком дерзким. (4) Я желаю прежде
всего, чтобы вы помнили о договоре и жили со мной в мире. Если
же вздумаете испытывать мое терпение и попытаетесь пойти на
меня войною, я сумею дать вам урок, и вы на поле брани убедитесь,
что мощь македонского царства и слава его ни в чем не уступают
римским». (5) С этими словами Филипп отпустил посла88. Он
принял все золото и серебро, которое в Абидосе было кучами свалено
на улицах, пленных, однако, ему не досталось ни одного человека,
(6) ибо осажденные пришли в неистовство, посчитав, будто
предали павших и, осыпая упреками, называя клятвопреступниками и
самих себя, а более всего жрецов, что сами же ранее клятвенно
обрекли их на смерть, а теперь хотят живыми отдать в руки врага,
(7) бросились убивать жен своих и детей, а потом в каком-то вос-
2 Тит Ливии, т. III

18
Книга XXXI
торге стали истреблять самих себя на улицах города. Пораженный
таким их безумием, царь приказал своим воинам остановиться и
объявил абидосцам, что дает им три дня, чтобы предать себя
смерти. (8) За этот срок побежденные свершили над собой более
злодеяний, чем свершил бы самый свирепый победитель, и ни один не
попал в плен, если не считать тех, кто либо был в оковах, либо по
другим причинам лишен возможности отнять у себя жизнь. (9)
Оставив в Абидосе гарнизон, Филипп возвратился в свои пределы.
Подобно тому как некогда гибель Сагунта склонила помыслы
Ганнибала к войне против римлян, так и гибель Абидоса внушила
сходные намерения Филиппу. Прискакавшие гонцы доложили ему,
что консул уже вступил в Эпир и расположил на зиму сухопутные
войска в Аполлонии, а морские — на Коркире89.
19. (1) Тем временем послы, что находились в Африке,
получили наконец ответ относительно Гамилькара, который по-прежнему
стоял во главе войска галлов. «То немногое, что мы могли
сделать,— доложили карфагеняне, — мы сделали, объявив
Гамилькара изгнанником и отобрав в казну его имущество. (2) Перебежчики
же и дезертиры — все, которых удалось разыскать,— переданы
римлянам, а для завершения этого дела в Рим в скором времени
отбудет посольство — оно и даст сенату необходимые объяснения».
Карфагеняне добавляли, что они к тому же отправили двести
тысяч модиев пшеницы в Рим и столько же — в Македонию для
стоящего там войска. (3) Затем римские послы явились к царю Нуми-
дии. Передав ему дары и выполнив все, им порученное, они
приняли от Масиниссы тысячу нумидийских конников из тех двух тысяч,
что он им предлагал. (4) Масинисса сам наблюдал, как конница
грузилась на корабли, и отправил с нею в Македонию сверх
двухсот тысяч модиев90 пшеницы еще двести тысяч модиев ячменя.
Выполнили послы и третье свое дело. (5) Вермина выехал им
навстречу к границе своих владений и согласился, чтобы римляне сами
составили мирный договор, ибо он готов принять все их условия,
(6) а любой мир с Римом будет для него благ и справедлив. Послы
вручили Вермине условия мира и велели ему отправить для их
утверждения посольство в Рим.
20. (1) Примерно в это же время Луций Корнелий Лентул
вернулся из Испании, где был проконсулом. (2) Он доложил сенату
обо всех делах, доблестно и счастливо завершенных им за многие
годы91 пребывания в провинции, и просил разрешения вступить в
город триумфатором; (3) сенат постановил, что по делам своим он
заслуживает триумфа, но таковая награда до сей поры ни разу еще
не присуждалась командующему, который не был бы при этом ни
диктатором, ни консулом, ни претором; (4) Лентул же ведал
Испанией не как консул или претор, но был всего лишь наместником с
консульской властью92. (5) Тогда решено было, чтобы Лентул
вступил в город с овацией93. Народный трибун Тиберий Семпроний
Лонг воспротивился этому решению, сказавши, что и такого
обыкновения не было и ни одного подобного примера не найти. (6) Се-

Книга XXXI
19
наторы, однако, были единодушны, трибун наконец отступился, и
Лентул с овацией вступил в город. (7) В провинции он захватил и
в Рим доставил сорок три тысячи фунтов серебра да золота две
тысячи четыреста пятьдесят фунтов, а кроме того, роздал из добычи
каждому воину по сто двадцать ассов.
21. (1) К этому времени войско консула Аврелия завершило
переход из Арреция94 в Аримин, а пять тысяч союзников-латинов
спустились из Галлии в Этрурию. Галлы все еще осаждали
Кремону; (2) претор Луций Фурий Пурпуреон выступил против них; он
двигался большими переходами и, выйдя к Кремоне, расположился
в полутора милях от неприятеля. (3) Если бы он не побоялся
напасть на вражеский лагерь прямо с похода, то мог бы одержать
славную победу, (4) ибо галлы разбрелись по окрестным полям и в
лагере оставалась лишь ничтожная охрана. Фурий Пурпуреон,
однако, на это не решился, ибо шел к Кремоне стремительно и
теперь опасался, что воины слишком утомлены. (5) Заслышав крики
своих, галлы побросали захваченную добычу и кинулись в лагерь.
На следующий день они выступили строем навстречу римлянам;
Луций Фурий готов был принять бой, (6) но галлы надвигались
бегом, и полководцу почти не оставалось места, где развернуть
войска. (7) Ополчение союзников делилось на две алы — правую и
левую95; Луций Фурий поставил правую на переднем крае, а позади,
в резерве, — два готовых прийти им на помощь римских легиона;
(8) правой алой он приказал командовать Марку Фурию, одним
легионом — Марку Цецилию, а конниками — Луцию Валерию
Флакку; все трое были у него легатами. Еще двух легатов, Гая Ле-
тория и Публия Титиния, претор оставил при себе, (9) дабы
держать под наблюдением все поле боя и сразу же ответить, буде
противник предпримет неожиданный маневр. (10) Поначалу галлы
все скопом кинулись на стоявшую перед ними правую алу,
понадеявшись смять ее и уничтожить; (11) когда это не получилось, они
стали обходить отряд с флангов, стремясь окружить его, и думали
легко достичь этого, поскольку числом гораздо превосходили
римлян. (12) Угадав их замысел, претор приказал растянуть боевую
линию сколь возможно более, выведя два легиона из запаса, он
поставил их справа и слева от отряда, что бился на переднем крае, и
дал обет построить храм Юпитеру, коли дарует ему победу в этом
бою96. (13) Луцию Валерию он велит пустить на один из флангов
противника всадников обоих легионов, на другой — союзную
конницу и пресекает замысел галлов окружить строй римлян; (14) сам
же, видя, сколь широко оттянул противник свои фланги и тем
ослабил середину строя, приказывает бросить в бой когорты и
прорвать вражескую линию. (15) Римская конница опрокинула врага
на флангах, пехота — в центре, множество галлов было убито, и
они наконец врассыпную побежали к лагерю. (16) Конники
устремились следом, подоспели и пошли на приступ легионеры. (17) Не
более чем шести тысячам человек удалось спастись бегством, убито
или взято в плен было тридцать пять тысяч, захвачено семьдесят

20
Книга XXXI
фоевых знамен и более двухсот галльских повозок, доверху
нагруженных добычей. (18) В битве этой пал карфагенский полководец
Гамилькар97 и трое галльских вождей; вызволены из плена и
возвращены в свой город почти две тысячи свободных граждан
Плацента и.
22. (1) Победа была велика, и в Риме узнали о ней с радостью.
(2) Когда донесение доставили в столицу, решено было три дня
кряду возносить благодарственные моления богам. Погибло до двух
тысяч, римлян и союзников — более всего из правой алы — той,
что приняла на себя первый и самый мощный натиск врага. (3)
Хотя претор один почти завершил войну, консул Гай Аврелий,
окончив дела в Риме, выступил в Галлию и принял здесь от претора
командование победоносным войском.
(4). Другой консул98 прибыл в свою провинцию к концу осени и
расположился на зиму, неподалеку от Аполлонии. (5) Из флота,
укрытого на Коркире, он, как уже было сказано, вывел двадцать
римских трирем, отправил их под командованием Гая Клавдия в
Афины", союзники, совсем было отчаявшиеся, воспряли духом,
завидев входящие в Пирей корабли. (6) Никто отныне не тревожил
их на суше, не разорял их поля, проходя привычным путем из
Коринфа через Мегару, да и на море не видно стало разбойных
кораблей из Халкиды100, что бесчинствовали до той поры не только в
открытых водах, (7) но нападали и на прибрежные владения
афинян,— теперь,они не смели более заплывать за мыс Суний и тем
более — выходить из Еврипского пролива в открытое море101,
(8) К тому же на помощь афинянам прибыли три квадриремы с
Родоса и в Аттике стояли три беспалубных корабля, готовые
прикрыть владения города с моря. Клавдий счел, что для обороны
Афин и принадлежавших городу земель этих сил хватит, ему же
судьба указует путь к более славным деяниям.
23. (1) Халкидские изгнанники, из тех, что покинули родину,
спасаясь от насилий со стороны царских воинов, сообщили
Клавдию, что Халкидой можно овладеть без боя: (2) македоняне, по их
словам, разбрелись по окрестностям, вовсе не опасаясь нападения,
ибо полагали, что противник находится далеко от города, сами же
граждане Хал к иды, положась на македонский гарнизон, ничего для
защиты города не делали. (3) Клавдий решился последовать этим
советам и, выйдя из Пирея, так быстро доплыл до Суния, что мог
бы в тот же день войти в Евбейский пролив. Не желая, однако,
огибать мыс и тем обнаружить свое присутствие, он приказал
остановиться; (4) лишь с наступлением темноты корабли Клавдия
подняли якоря и перед рассветом незаметно подошли к Халкиде со
стороны самой малолюдной части города, так что нескольких сод-
дат оказалось довольно, чтобы захватить ближайшую башню, а,
поднявшись по лестницам,— также и ту часть стены, где часовые
либо спали, либо их вовсе не было. (5) Продвинувшись далее к
тесно застроенным кварталам, они перебили часовых, взломали
ворота и впустили в город остальных воинов. (6) Солдаты разбегают-

Книга XXXI
Ы
ся по улицам, поджигают дома вокруг главной площади, смятение
охватывает город. (7) Пламя перекидывается на царские
хранилища зерна, гибнут в огне склады оружия, где хранилось и мйо^кест*-
во осадных машин, воины убивают без разбора и тех, кто ищет
спасения в бегстве, и тех, кто пытается сопротивляться. (8) Ни
одного человека, способного носить оружие, в городе не осталось —
все либо бежали, либо были убиты; погиб и сам командир акарна-
нец Сопатр. Всю добычу снесли на главную площадь и потом nd-
грузили на корабли. (9) Родосцы разбили ворота тюрьмы,
выпустили тех, кого запер здесь Филипп, полагавший, что уж из этой-то
темницы никто их освободить не сможет. (10) Разбив статуи царя
или отбив у них головы, моряки собрались по сигналу на корабли и
двинулись обратно в Пирей, откуда так недавно отплыли. (1 Г)
Если бы римлянам достало сил удержать Халкиду, не отказываясь в
то же время от обороны Афин, царь с' самого начала войны
лишился бы и этой области, и Еврипа, что могло бы решить дело, ибо
как Фермопильское ущелье запирает Грецию с суши, так и Еврип-
ский пролив есть ключ к ней с моря.
24, (1) Филипп в это время находился в Деметриаде102, где
застало его известие 6 гибели союзного города. Поздно было идти на
помощь тем, кто уже потерпел поражение, но отомстить — почти
то же, что помочь, и царь жаждал мести. (2) Тотчас пустился он в
путь с пятью тысячами легковооруженных воинов и тремя сотнями
всадников, стремясь как можно быстрей добраться до Хал к иды, ибо
не сомневался, что сумеет разгромить там римлян. (3) Вступив в
Халкиду, царь увидал, что все напрасно: дымящиеся развалины
предстали его взору, и зрелище полуразрушенного союзного города
преисполнило его сердце горечью. Оставив небольшой отрад
хоронить тела павших в бою, царь все с той же стремительностью
переправился по наплавному мосту через Еврип и беотийскими
землями повел войско на Афины, решив, что, если начнет дело так же,
как римляне начали его под Халкидой, то и исход будет подобным.
(4) Так бы оно и вышло, если бы не один дозорный, ю тех, кого
греки называют гемеродромами (вестники, которые за один день
пробегают огромное расстояние103). Он увидел со своей вышки
идущее строем царское войско, обогнал его и среди ночи явился в
Афины. (5) Tot же сон, та же беззаботность, что накануне предали
Халкиду в руки ничтожного по числу противника, царили и здесь.
(6) Тревожное известие разбудило афинскбго претора104 и Дйок-
сиппа, командира вспомогательного отряда наемников; те собрали
воинов на главную площадь и приказали протрубить с крепости
сигнал, дабы известить всех о приближении врага. (7) Жители
отовсюду бросаются к воротам, поднимаются на стены. Еще не
рассвело, когда Филипп несколько часов, спустя подошел к городу. Он
видит повсюду огни, слышит крики обеспокоенной толпы, (8)
останавливает своих воинов и приказывает расположиться тут же, на
глазах горожан; теперь он решил действовать открытой силой, ибо
прятаться было уже бессмысленно. (9) Македоняне подошли со сто-

22
Книга XXXI
роны Дипилона105. Ворота эти больше и шире остальных и
образуют как бы устье города, перед ними и за ними тянутся широкие,
как дороги, улицы, так что жители могут двигаться к воротам
строем уже от главной площади; зато и противнику хватает места,
чтобы развернуть пехоту и конницу, одна из дорог тянется от стен
почти на милю вплоть до гимнасия Академии106. (10) Граждане
вынесли к Дипилону свои знамена и стали в воротах единым
строем с отрядом Диоксиппа и с воинами гарнизона, которым
командовал Аттал. (11) Увидевши это, Филипп решил, что афиняне у него
в руках, что сейчас он перебьет их и утолит наконец свою злобу
против этого города, из всех городов Греции самого ему
ненавистного. Он обратился к своим воинам с краткой речью: пусть воины
сражаются, не спуская с него глаз, (12) пусть знают, что там, где
царь, там место знаменам, там биться передовому строю. И он
пришпорил коня. Не только гнев, но и жажда славы влекли его в
бой, (13) ибо на стены тем временем высыпала огромная толпа
посмотреть, полагал он, как станет сражаться знаменитый
полководец. (14) С кучкой всадников Филипп несколько опередил строй и
пробился в самую гущу боя, вселяя ужас в сердца неприятелей и
бодрость в сердца своих. (15) С расстояния или в рукопашной он
ранит то одного, то другого, гонит врагов к воротам, в тесноте
македоняне разят насмерть охваченных страхом горожан. Сами они
почти не пострадали, (16) так как с надвратных башен никто,
опасаясь попасть в своих, не решался метать дроты в гущу
сражающихся, где сплелись защитники и нападающие. (17) В стенах
города, однако, афиняне держались стойко; Филипп велел протрубить
отступление и разбил лагерь у Киносарга107, в ограде, окружавшей
храм Геракла, гимнасий и священную рощу. (18) И Киносарг, и
Ликей10*, и все священное и прекрасное в окрестностях города
было сожжено, здания и даже гробницы разрушены; ни божеские, ни
человеческие законы не спасли их от неистовой ярости воинов
Филиппа.
25. (1) На следующий день ворота города поначалу стояли
запертыми, но вдруг распахнулись, дабы пропустить гарнизон,
прибывший с Эгины от царя Аттала, и римлян из Пирея, отчего
Филиппу пришлось перенести лагерь почти на три мили от города.
(2) Оттуда он двинулся к Элевсину, рассчитывая внезапным
приступом захватить храм и крепость, которая над ним высится и его
ограждает. Однако, увидев, что караулы настороже и из Пирея на
помощь городу движутся корабли, Филипп, миновав Мегару,
неожиданно свернул на Коринф, но, узнавши, что в Аргосе собрался
совет Ахейского союза 10% направился туда и явился прямо на
заседание, чего ахейцы никак не ожидали. (3) Совещались же они о
том, как действовать против лакедемонского тирана Набиса110;
ведь после того, как ахейцы передали командование войском Кик-
лиаду — полководцу, несравнимому с предшественником его Фи-
лопеменом111, а союзные войска пришли в расстройство, Набис
снова начал войну, опустошая поля вдоль границы, а вскоре нашел

Книга XXXI
23
ужас и на города. (4) Ахейцы договаривались, какой город сколько
сможет выставить воинов против этого врага, и тут-то Филипп
объявил, что берется избавить их от забот и сам займется Набисом и
его лакедемонянами. (5) Царь обещал не только положить конец
опустошительным набегам Набиса на земли союзных городов, но
тотчас же ввести войска в область лакедемонян, перенеся войну со
всеми ее ужасами в их же пределы. (6) Когда собравшиеся
восторженно встретили эту речь, Филипп продолжал: «По
справедливости, однако, не следует мне, охраняя ваши владения, оставить без
защиты свои. (7) Так что, если по нраву вам то, что я предлагаю,
готовьте столько воинов, сколько нужно для обороны Орея, Халки-
ды и Коринфа112, дабы мог я повести свои войска против Набиса и
лакедемонян, уверенный, что тыл мой огражден». (8) Ахейцы
тотчас же догадались, что означают столь щедрые обещания и
предложение поддержать их в борьбе против лакедемонян: Филипп
замыслил вывести ахейских юношей из Пелопоннеса и, держа их как
заложников, втянуть ахейцев в войну против римлян. (9) Претор
ахейцев Киклиад, однако, не счел нужным говорить об этом и
лишь напомнил, что по уставу Ахейского союза собрания его
имеют право рассматривать только те дела, ради которых были
созваны; (10) намека оказалось достаточно, — после того как принято
было решение о подготовке войск для борьбы с Набисом, Киклиад,
хоть и слыл дотоле приспешником царя, закрыл заседание, где
ахейцы неожиданно выказали столько упорства и независимости.
(11) Филипп понял, что хитро замышленные планы его рухнули,
и, набрав некоторое число добровольцев, вернулся в Коринф, а
оттуда в Аттику.
26. (1) В те самые дни, когда Филипп находился в Ахайе,
префект113 его на Евбее Филокл отплыл с острова с двумя тысячами
фракийцев и македонян, намереваясь пограбить в афинских
владениях. Неподалеку от Элевсина он перешел поросшие лесом горы
Киферона, (2) отправил часть своих воинов опустошать поля
афинян, сам же с остальными спрятался в засаде, (3) рассчитывая
внезапно напасть на врагов, если те выйдут из Элевсинской крепости
и, рассеявшись по полям, станут преследовать его воинов. (4)
Афиняне, однако, разгадали его хитрость — тогда Филокл вернул
своих воинов с полей, построил их и повел на Элевсин, надеясь
захватить крепость, но и тут ничего не добился; вынужденный отступить
с большими потерями, он в конце концов присоединился к
Филиппу, который возвращался из Ахайи. (5) Теперь сам царь попытался
взять Элевсинскую крепость, из Пирея подоспели корабли римлян,
которые высадили в крепость свой гарнизон и тем принудили
Филиппа отказаться от своего намерения. (6) Тогда царь разделил
свою армию, часть ее во главе с Филоклом отправил к Афинам,
сам же с другой частью двинулся на Пирей, думая, что, пока
Филокл будет стоять под стенами города и держать жителей под
угрозой приступа, он сумеет захватить Пирей, обороняемый лишь
малочисленным гарнизоном, (7) Пирей, однако, защищали те же лю-

24
Книга XXXI
ди, с которыми Филиппу уже пришлось иметь дело под Элевсином,
так что и на этот раз попытка его оказалась не более успешной.
(8) Он отступил, неожиданно двинул войско на Афины, но в узком
проходе между полуобвалившимися стенами, которые соединяют
Афины с Пиреем114, на него кинулись из города пешие и конные
воины и снова заставили отступить. (9) Отказавшись от осады
Афин, Филипп снова поделил войско с Филоклом и принялся
опустошать окружающие земли. Бели во время прошлого набега он
разрушал гробницы, то теперь, (10) дабы ничто не осталось целым
и не оскверненным, приказал разрушать и жечь храмы богов,
которых почитали в разбросанных здесь селениях. (11) Сама земля
Аттики, славная красотой своих храмов, обилием мрамора,
изукрашенная творениями одареннейших мастеров, разжигала бешеную
страсть к разрушению. (12) Но царю показалось мало разрушить
храмы, мало свалить на землю статуи, он велел раздробить и
камни, дабы даже они не лежали в развалинах целыми. (13) Когда все
это кончилось — не столько оттого, что насытилась ярость, сколько
оттого, что нечего было больше разрушать,— Филипп покинул
вражеские пределы и ушел в Беотию, так и не совершив в Греции
ничего, достойного сохраниться в памяти людей.
27. (1) Тем временем консул Сульпиций115, стоявший лагерем
у реки Апса между Аполлонией и Диррахием, вызвал к себе своего
легата Луция Апустия и отправил его с частью войска опустошать
вражеские земли. (2) Разграбив окраины Македонии и с первого же
приступа захватив крепости Корраг, Герруний и Оргесс, Апустий
подошел к Антипатрии, городу, лежащему в тесном ущелье.
Сначала он вызвал старейшин города для переговоров и пытался
убедить их довериться слову римского полководца — перейти на
сторону римлян. Они же рассудили, что город их велик,
местоположение его выгодно, а стены высоки, и отвергли
предложение Апустия; (4) тогда Апустий взял Антипатрию приступом,
мужчин, способных носить оружие, перебил, добычу всю
отдал солдатам, стены разрушил, а город сжег. (5) Напуганная
судьбой Антипатрии, без боя сдалась римлянам Кодриона — изрядный
городок, хорошо укрепленный и обеспеченный всем необходимым.
(6) Оставив там гарнизон, Апустий подошел к Книду и взял
это поселение, примечательное не само по себе, а лишь своим
именем— тем же, каким зовется славный город, что находится в
Азии. Когда легат с немалой добычей возвращался к консулу, при
переправе через реку на него налетел префект царя Филиппа по
имени Атенагор и стал теснить замыкавших колонну воинов.
(7) Заслышав шум и крики, Апустий поскакал к месту стычки,
развернул колонну, воинам приказал свалить их поклажу в одну
кучу, выровнял строй и тем изменил ход боя. Воины царя
оказались не в силах выдержать натиск римлян, много их было
перебито, еще больше взято в плен. (8) Воротившись, легат передал
консулу войско, не понесшее никаких потерь, сам же тотчас
отправился к флоту.

Книга XXXI
?5
28. (1) После столь удачного начала войны в римский лагерь
стали являться царьки и вожди племен, граничивших с
Македонией,— сначала с предложением помощи Плеврат, сын Скердияе-
да116, потом царь афаманов117 Аминандр, а также дарданец Батон,
сын Лонгара, (2) который в свое время и сам вел войну против Де-
метрия, отца Филиппа. Консул ответил, что использует силы,
предложенные дарданами и Плевратом, лишь только войдет в
Македонию; (3) Аминандру он поручил добиваться вступления это-
лийцев в войну118. Вскоре прибыли послы и от царя Аттала; нц
консул сказал, чтобы царь оставался на своей зимней стоянке» на
Эгине и дожидался там прибытия римского флота, а соединившись
с ним, продолжал теснить Филиппа с моря. (4) К жителям Родоса
также были отправлены послы, дабы и их побудить принять
участие в войне. Филипп тем временем воротился в Македонию и не
менее усиленно готовился к войне. (5) Часть войска дал он своему
сыну Персею, поручив занять ущелье близ Пелагонии119, а так как
сын был еще слишком молод, приставил к нему своих друзей
руководить действиями мальчика. (6) Царь также разрушил Скиат и
Пепарет120, два немаловажных города, для того лишь, чтобы оци
не стали добычею римского флота и тем не умножили богатства и
удачи противника. К этолийцам Филипп отправил послов, дабы
переменчивый этот народ не переметнулся, едва явятся римляне, на
их сторону.
29. (1) В заранее назначенный день в Этолии должен был
собраться совет городов, который у них называется Панэтолиум121.
Царские послы торопились поспеть к этому дню, туда же как легат
консула прибыл Луций Фурий Пурпуреон'22; (2) явились на
собрание и послы афинян. Первыми выслушали македонян, ставших
союзниками совсем недавно. (3) Те сказали, что условия, при
которых был заключен договор123, нисколько не изменились, а значит,
и им нечего к нему прибавить — этолийцы-де сами поняли, что от
союза с римлянаМи ничего доброго ждать не приходится,
заключили мир с Филиппом и теперь должны его соблюдать. (4)
«Впрочем,— продолжал один из послов,— может быть, бессовестность
римлян или, мягче сказать, их неверность вам больше по душе?
В Риме ведь вашим послам прямо сказали: "Зачем вы, этолийцы,
обращаетесь к нам, раз на мир с Филиппом вы нашего разрешения
не просили?" (5) И вот теперь те же римляне требуют, чтобы вы с
ними вместе воевали против Филиппа. Прежде они делали вид,
будто напали на Филиппа из-за вас и ради вас, ныне же
запрещают вам жить с ним в мире. (6) В первый раз они пришли в
Сицилию, дабы оказать помощь Мессане, во второй — дабы возвратить
свободу Сиракузам, подпавшим под власть карфагенян. (7) Теперь
они хозяйничают и в Мессане, и в Сиракузах, да и во всей
Сицилии; топором и розгой превратили они ее в провинцию124,
заставили платить Риму подати. (8) Неужто вы думаете, что римляне
созывают сицилийцев на совет в Сиракузах, Мессане или Лилибее
так же, как вас сзывают на совет в Навпакте вами же избранные

26
Книга XXXI
должностные лица — во исполнение ваших же законов, дабы
свободно решать, кто вам друг, а кто враг, с кем заключить мир, кому
объявить войну? Там совет ведет римский претор (9) и,
подчиненные его власти, сходятся посланцы городов; с высокого помоста,
вознесенный над ними, окруженный ликторами, вершит он суд и
расправу; их собственным спинам грозят розги, шее — топор, и по
жребию каждый год присылают к ним нового повелителя.
(10) И удивляться тут нечему, если и города Италии — Регий, Та-
рент, Капуя125 и те, что некогда были рядом с Римом и чьи
развалины вобрал он в свои пределы,— все подчинены одной и той же
гнетущей власти. (11) По-прежнему стоит на своем месте Капуя,
но стоит как мрачная гробница в память кампанского народа,
сорванного с родной земли и обреченного на изгнание; загубленный
город, без сената, без народа, без должностных лиц; подобный
мерзкому чудовищу, являет он тем, кто жил здесь прежде, зрелище
намного ужаснее, нежели лежал бы в руинах. (12) Безумно
надеяться, что люди, отделенные от нас языком, обычаями, законами
более, чем морями и землями, захватив здешние края, оставят
хоть что-нибудь, как было прежде. (13) Вам кажется, будто власть
Филиппа чем-то стесняет вашу свободу; Филипп, однако ж, как ни
справедлив гнев его противу вас, ничего сегодня от вас не хочет,
кроме мира, ничего не требует, кроме того, чтобы вы честно его
хранили. (14) Что ж, привадьте к греческой земле чужие легионы,
наденьте себе на шею ярмо; признав римлян своими хозяевами,
напрасно станете вы после искать дружбы Филиппа. (15) Этолийцы,
акарнанцы, македоняне говорят все на одном языке, сегодня они
повздорили и разошлись, завтра — вновь объединились, но с
чужаками, с варварами всякий грек был и будет в вечной войне, ибо не
что-либо изменчивое и временное, а непреложный закон природы
заставляет их питать взаимную вражду. (16) Я кончаю, как начал:
здесь, на этом самом месте, все вы, члены этого совета, три года
назад126 утвердили договор с тем же Филиппом вопреки тем же
римлянам; они и тогда его не одобряли, а ныне жаждут расстроить
мир, скрепленный нашим договором и клятвой. И коль скоро
судьба ничего не изменила, то и вам, я считаю, менять тут нечего».
30. (1) После македонян, с согласия и по настоянию римлян,
ввели афинян, которые столь много претерпели от жестокости и
варварства царя и по справедливости имели причины выступить
против него. (2) Горько сетовали они на содеянное Филиппом,
разорившим и опустошившим их земли. «Не на то пеняем мы,—
сказали «они еще, — что обошлись с нами как враги с врагами, ибо
война есть война; (3) законы ее разрешают выжигать поля, рушить
дома, угонять людей и скот, и претерпеть все это — скорее беда,
нежели бесчестье. (4) Мы на то пеняем, что человек, называющий
римлян чужаками и варварами, сам попрал законы божеские и
человеческие. Разоряя страну, сначала кощунственно поднялся он
против подземных властителей, а потом посмел поднять руку и на
богов небесных! (5) В афинских пределах разрушены вед гробницы,

Книга XXXI
27
все памятники умершим; останки предков наших выброшены из
могил и лежат, разбросанные по земле. (6) Некогда высились
храмы среди тех скромных хижин, маленьких крепостей и селений,
что были колыбелью Афин. Всегда чтили у нас эти святыни и даже
после, когда все стали жить единым городом127, предки наши не
предали их запустению. (7) Теперь по приказу Филиппа взяты они
в огненное кольцо, а от изваяний богов остались одни лишь
обломки, обгорелые и бесформенные. (8) Вот, что сделал Филипп с Атти-
кой, с прекрасным и некогда цветущим краем. И то же будет, если
не остановите его, с Этолией, да и со всей Грецией. (9) И сам
город наш подвергся бы той же участи, если бы римляне не пришли
нам на помощь. Нечестивец грозит обиталищам богов, охраняющих
город,— храму Минервы, защитницы крепости, храму Цереры в
Элевсине, Юпитера и Минервы в Пирее1^8. (10) Но мы силой
оружия отбили натиск Филиппа, и тогда, поняв, что не добраться ему
до наших храмов, в злобе своей обрушился он на святыни,
единственною защитой коих и была их святость. (11) Вот и молим мы
вас, этолийцы, заклинаем: сжальтесь над афинянами, идите войной
на царя Филиппа, да поведут вас боги бессмертные и римляне,
коих сильнее одни лишь боги».
31. (1) Тогда римский посол сказал так: «Сначала македоняне,
а после афиняне нарушили задуманный ход моей речи. (2) Ведь,
посетив множество союзных нам городов, дабы узнать о
несправедливостях и бедах, учиненных там Филиппом, готовился я
обвинять, но послы македонян обвинили здесь римлян и тем
вынуждают меня защищаться; (3) ну а после того, что рассказали вам
афиняне о царевых преступлениях и кощунствах, оскорбивших богов
небесных и богов преисподней, найду ли я или другой кто найдет
ли, что прибавить к словам их? (4) Подумайте и о том, что жители
Киоса129 и Абидоса, Самоса и Ларисы, Эноса, Маронеи, Тасоса,
Пароса, мессенцы в той самой Ахайе, где мы с вами сейчас
пребываем, сообщают о подобных же преступлениях, лишь более
гнусных и ужасных, ибо к погублению городов этих Филипп имел
более средств. (5) Что же до дел, которые царский посол поставил в
вину нам, римлянам, то признаюсь, что одно оправдание им
есть — слава. Он попрекал нас, тем, что произошло в Регии, в
Капуе, в Сиракузах. (6) В войне против Пирра легион, который
жители Регия сами попросили для своей защиты, преступно
поработил город, ему препорученный, вместо того чтобы его охранять.
(7) Но разве одобрили мы подобное беззаконие? Разве не верйули
мы силой преступный легион под свою власть? Разве не покарали
его, заставив гибелью многих воинов искупить измену союзникам?
Разве не возвратили жителям Регия их город, их земли, все их
достояние, не восстановили законы их и не даровали свободу?
(8) Сиракузы стонали под игом тиранов, и к вящему унижению
города — тиранов-чужеземцев130. После почти трехлетней осады
неприступной крепости, когда истощились силы наши на суше и на
море, когда сами сиракузяне уже предпочитали оказаться в рабстве

28
Книга XXXI
у'тиранов, лишь бы избавиться от тягот войны, мы все же взяли
город, и победа наша возвратила ему свободу131. (9) Не стану
отрицать, что Сицилия — одна из наших провинций, что многие
города ее, вступившие в союз с карфагенянами и вместе с ними
воевавшие против нас, теперь платят нам налоги и подати; я не
только не отрицаю этого, но, напротив, хочу, чтобы вы и все народы
знали: участь каждого зависит от заслуг его перед РиМом.
<10) Стоит ли нам каяться в том, что мы покарали кампанцев,
если даже сами они на нас не могут сетовать? Ради них мы чуть ли
не семьдесят лет воевали с самнитами, претерпевая не раз тяжкие
поражения; (11) мы пошли на союз с ними, потом даровали Им
право брака и родства с нами132 и, наконец, римское гражданство.
(12) Но коэда настали тяжкие времена, они первые из всех народов
Италии переметнулись на сторону врага, бесчеловечно истребили
солдат нашего гарнизона, а после того как мы осадили их,
возмутились и наслали Ганнибала на Рим. (13) И если бы даже следа не
осталось от их городов, не осталось бы в живых ни одного жителя,
то и тогда мог ли кто негодовать, мог ли сказать, что с ними
обошлись незаслуженно жестоко? (14) Совесть терзала их за все
преступления, многие добровольно лишили себя жизни; и таких было
гораздо больше, нежели казненных нами. (15) Остальным же, чей
город и поля мы, как уверяли здесь, захватили, мы предоставили
земли и назначили места, где жить, и сам город оставили стоять
невредимым; вы посмотрите теперь на Капую — можно ли
поверить, что город этот был осажден и взят приступом? Да что там
Капуя, когда и Карфагену, взятому нами с боя, дарованы мир и
свобода! (16) Если и есть для нас опасность, то скорее в том, что,
слишком милостиво обходясь с побежденными, мы сами как бы
побуждаем их подняться против нас и попытать счастье в войне.
(17) Вот что могу я сказать в оправдание римлян; а теперь — вот
что в осуждение Филиппа. Вы живете неподалеку от Македонии и
Филиппа знаете лучше нас — кровью самых близких родных
запятнал он дворец свой, на нем кровь друзей и близких, а похоть
его еще гнуснее его жестокости. (18) Что до вас, этолийцы, то в
войну с Филиппом мы вступили для вашего же спасения, вы же у
нас за спиной заключили с ним мир. (19) Вы, может быть,
скажете, будто поддались страху, видя нас занятыми Пунической
войной, и Оттого подчинились силе царя; мы и вправду, страдая под
тяжестью других, более важных забот, не стали продолжать войну,
но ту, от которой откупились вы сами. (20) Ныне же покончивши
милостью богов с Карфагеном, мы всеми нашими силами вступаем
в Македонию, и вы можете снова стать друзьями нашими и
союзниками, разве что предпочтете погибнуть с Филиппом, нежели
победить с Римом».
32. (1) Как скоро речь Фурия склонила умы на сторону
римлян, Дамокрит, претор этолийцев, который, как говорили, был
подкуплен Филиппом, не стал выступать ни за тех, ни за* этих* (2) а
лишь заметил, что в решении столь важных дел особенно пагубна

Книга XXXI
29
торопливость. «Раскаяться легко,— продолжал он, — да только
лоздцо и проку в том нет, если скоропалительное решение уже
принято, а переменить или поправить его нельзя. (3) Правильное
решение созреет со временем, а пока что можно договориться так:
законом действительно предусмотрено, чтобы касательно мира и
войны постановления принимались на собраниях общеэтолийском и
пилейском133, (4) однако не будет никакого нарушения, если
теперь мы поручим претору созвать общее собрание, когда он сочтет,
что пришла пора выбирать между войной и миром, а решения, там
принятые, можно будет счесть приравненными к решениям это-
лийского и пилейского собраний и имеющими такую же
законную силу».
И послов отпустили, не давши ответа, а Дамокрит почел,
будто, так сказавши, сослужил согражданам своим великую службу,
ибо теперь они могли выжидать — кому, будет счастье, за тех и
встанут. Вот каково дело было в собрании этолийцев.
33. (1) Филипп усиленно готовился к войне на суше и на море.
Суда свои он стягивал к Деметриаде, в Фессалию. (2) Ожидая, что
Аттал и римляне с флотом двинутся весной от Эгины, он, как и в
предыдущие годы, командование судами и войсками на побережье
поручил Гераклиду, (3) сам же занялся подготовкой сухопутного
войска. Филипп уверен, что лишил римлян двух сильнейших
союзников: с одной стороны — этолийцев, с другой — дарданов, ибо
тем и другим нарочно для того посланный сын его Персей пере-*
крыл дорогу, заняв ущелье близ Пелагонии. (4) Что же до консула,
то он в это время уже не готовился к войне, а вел ее: он шел с
войском через земли дассаретиев134, продовольствие, что скопилось
у него в зимних лагерях, вез с собой и не расходовал, ибо
окрестные поля давали достаточно, чтобы прокормить солдат. (5) Города
и селения сдавались ему, какие по своей воле, а какие от страха;
некоторые были взяты приступом, другие стояли безлюдные, ибо
жившие здесь варвары бежали в ближние горы. (6) Консул
некоторое время стоял лагерем возле Линка135, недалеко от реки Бев, и
отсюда разослал фуражиров добыть зерна по амбарам дассаретиев.
Филипп хорошо видел отчаяние и ужас жителей области; но не
знал толком, куда направился консул, и послал отряд конников
выяснить, по какому пути намерен двигаться враг. (7) В такой же
неизвестности пребывал и консул. Знал, что царь покинул зимние
квартиры, а куда идет, не ведал и тоже послал конников на
разведку. (8) Оба отряда, выйдя с разных сторон, долго блуждали по
стране дассаретиев и наконец оказались на одной дороге. И те и
другие, заслышав голоса, звон оружия и ржание коней, конечно,
поняли, что враг близко. Еще не видя друг друга, они изготовились
и, едва сблизились, тотчас кинулись в бой. (9) Числом и
храбростью были они равны, ибо оба отряда состояли из отборных
воинов, и несколько часов кряду бились на равных. Кони и воины
утомились наконец, и противники разощлись,— ни одна сторона не
добилась победы. (10) Македонян погибло сорок и тридцать пять

30
Книга XXXI
римлян. И воротились они — одни к своему царю, другие к своему
консулу,— так ничего и не разведавши о расположении вражеского
лагеря; (11) про это узнали от перебежчиков, чье предательство и
легкомыслие во всех войнах помогают одной стороне раскрывать
тайны другой.
34. (1) Филипп решил позаботиться о погребении всадников,
погибших в этой схватке, полагая тем возбудить преданность своих
солдат и готовность их рисковать за него жизнью; (2) для того
приказал он перенести тела в лагерь, дабы все видели, с какою
пышностью их хоронят. (3) Нет ничего более непостоянного и
непредсказуемого, нежели настроения толпы. Зрелище похорон должно
было пробудить в солдатах боевой пыл и готовность не щадить
своей жизни, а наместо того преисполнило их страха и уныния.
(4) До сего времени приходилось им видеть лишь раны от копий
или стрел, изредка — от пик, да и воевать привыкли они только с
греками и иллирийцами; теперь, увидев трупы, изуродованные
испанскими мечами136, руки, отсеченные одним ударом вместе с
плечом, отрубленные головы, вывалившиеся кишки и многое другое,
столь же страшное и отвратительное, (5) воины Филиппа
ужаснулись тому, с какими людьми, с каким оружием придется им иметь
дело. Перепуган был и сам царь, ибо еще не доводилось ему
воевать с римлянами по-настоящему. (6) Дабы усилить свою армию,
тотчас отозвал он сына с войском, стоящим в ущельях Пел агонии,
открыв тем Плеврату и дарданам дорогу в Македонию, (7) а сам с
двадцатью тысячами пехоты и четырьмя тысячами конников
двинулся путем, указанным перебежчиками, и стал немногим более
чем в тысяче шагов от римского войска неподалеку от Атака на
вершине холма, окружив его глубоким рвом. (8) Поглядел царь
вниз на римский лагерь и, как говорят, изумился, увидев, сколь
правильно он расположен и весь целиком, и внутри каждой части,
сколь ровны ряды палаток и как проложены улицы, и сказал, что
никогда не увидеть такого у варваров. (9) Два дня консул и царь
наблюдали друг за другом и удерживали своих воинов в стенах
лагеря; на третий — консул построил войско и вывел на поле боя.
35. (1) Царь побоялся подвергнуть опасности все войско сразу и
выслал сперва лишь четыреста траллов (я говорил уже прежде, что
траллы — народ иллирийский13') да три сотни критских
пехотинцев, придав им столько же конников под началом одного из своих
царедворцев — Афина гора, дабы тревожили они римскую конницу.
(2) Римляне же, чья линия отстояла от врага немногим более чем
на пятьсот шагов, выслали вперед застрельщиков и две неполных
алы всадников, чтобы сравнять с вражеским число конников и
пехоты. (3) Воины царя ожидали боя, к какому привыкли: чтобы
всадники то наступали, то, метнувши дротики, поворачивали
назад, чтобы иллирийцы стремительными внезапными атаками
теснили противника, чтобы критяне забрасывали стрелами врага,
наступающего рассеянным строем. (4) Римляне, однако разрушили эти
ожидания: натиск их был не яростный, но ровный и упорный,

Книга XXXI
31
(5) ибо все делали всё — застрельщики, метнувши дроты, бились
мечами, а конники, ворвавшись в строй врагов, останавливали
коней и дрались кто с седла, кто спрыгнув на землю и смешавшись с
пешими. (6) Так что противостоять римлянам не могли ни
Филипповы всадники, не приученные к упорному бою, ни пешие его
воины, полуголые, в бою привыкшие без всякого порядка перебегать с
места на место. Когда столкнулись они с римскими
застрельщиками, вооруженными легким круглым щитом и коротким мечом, а
потому готовыми и защищаться, и нападать, (7) они вовсе не стали
драться, но положились только на скорость бега и укрылись в
стенах лагеря.
36. (1) Дав своим лишь один день передышки, Филипп
приготовил к бою конницу и легковооруженных и ночью поставил в весьма
удобном для нападения месте — между двумя лагерями — заставу
из легких пехотинцев, каких в Греции зовут пелтастами138. Атена-
гору же с его конниками повелел, (2) если битва пойдет в
открытую и с успехом, воспользоваться удачей, если же нет — отходить
понемногу, чтобы заманить противника в приготовленную
ловушку. (3) Конники Атенагора в самом деле отступили, но командиры
когорты легких пехотинцев не дождались сигнала, бросились на
противника раньше времени и упустили победу. Римляне одолели
врага в открытом бою, ловушки избежали и воротились в свой
лагерь победителями.
(4) На другой день консул спустился на равнину, где выстроил
все свое войско к бою, а перед первой линией поставил несколько
слонов, из тех, что захвачены были в Пуническую войну; теперь
впервые римляне использовали в бою этих животных. (5) Видя, что
противник отсиживается за валами, консул расположил солдат кого
на холмах, кого у самого частокола, и они стали всячески поносить
македонян за трусость. Однако вызвать их на бой так и не удалось,
ставить же лагерь в столь близком соседстве от врага было
невозможно: на солдат, разбредшихся по полям за продовольствием,
тотчас набросились бы неприятельские конники. (6) Потому консул
перенес лагерь на расстояние примерно в восемь миль от
противника и стал в месте, называемом Оттолоб. (7) Вскоре римляне вышли
на окрестные поля на фуражировку; Филипп же сперва удерживал
своих в ограде лагеря, чтобы еще возросла у римлян беспечность, а
у его воинов жажда боя. (8) А когда увидел, что римские солдаты
широко разбрелись по полям, быстро выдвинул на середину
равнины всю свою конницу и тех пеших критян, что были особенно
скоры на ногу и могли сравняться в беге с конями, так что все
занятые фуражировкой оказались отрезанными от своего лагеря.
(9) Тут Филипп, разделив свое войско, отправил часть
преследовать рассыпавшихся по полю фуражиров и приказал не оставлять в
живых ни одного человека, сам же с остальными воинами занял
дороги, ведшие в римский лагерь, преградив римлянам все пути к
спасению. (10) Страх и смерть царили в полях, и никому не дано
было добраться до своих, чтобы известить о беде, ибо бежавшие

32
Книга XXXI
наталкивались на царские заставы (11), и большинство убито было
не теми, что за ними гнались, а теми, что подстерегали их на
путях к лагерю. Наконец некоторым удалось проскользнуть меж
вражеских застав — перепуганные, прибежали они в лагерь, где не
столько растолковали ясно, что случилось, сколько лишь посеяли
тревогу.
37. (1) Консул разослал конников во все стороны, где только
можно было помочь гибнущим, сам же во главе построенных
квадратом легионов выступил из лагеря. (2) Из тех, кого послал он на
помощь фуражирам, некоторые блуждали по полям, ибо слышали
крики то тут, то там и не знали, куда направиться, другие же
тотчас столкнулись с врагами (3) и ввязались в сражение сразу в
нескольких местах. Самый жаркий бой разгорелся там, где находился
царь: с ним было столько пеших и конных, что получился как бы
настоящий боевой строй, да к тому же они заняли главную дорогу
к лагерю, и больше всего римлян устремилось сюда. (4)
Преимущество было на стороне македонян — присутствие царя подогревало
их воинский пыл, а критяне из вспомогательных войск неожиданно
поражали стрелами римлян, действуя строем против
рассыпавшихся и разрозненных воинов. (5) Если бы македоняне не так
увлеклись преследованием, они наверное завершили бы славной победой
не только это сражение, но и всю войну; (6) но чересчур далеко их
завела жажда крови. Они неожиданно натолкнулись на ведомые
трибунами римские когорты; (7) завидев своих, повернули на врага
и побежавшие было римские конники; в мгновение ока изменился
весь ход битвы — преследователи оказались преследуемыми.
(8) Немало македонян продолжали биться грудь в грудь, многих
смерть настигла во время бегства; не всех изрубили мечами —
иные, ища спасения, устремились в болота и тонули вместе с
конями в глубоких топях. (9) Оказался в опасности и сам царь: под ним
ранили коня, тот упал вместе со всадником, и царя чуть было не
затоптали. (10) Спас его конник, что соскочил на землю, поднял
растерявшегося царя и посадил на своего коня. Пешим солдат этот
не мог поспеть за своими, и его изрубили мечами римляне,
поспешившие к месту, где упал царь. (11) Филипп в страхе бросился
прочь. Конь кое-как дорогами и бездорожьем вынес его из болот, и
царь наконец добрался до своего лагеря; там уже и не чаяли
увидеть его живым и здоровым. (12) Две сотни македонских всадников
погибли в этом деле, около сотни попали в плен; восемьдесят ло- t
шадей в богатой сбруе привели в римский лагерь; туда же снесли и ,
снятые с врагов доспехи.
38. (1) Нашлись люди, утверждавшие, будто в тот день царь,
действовал опрометчиво, а консул нерешительно: Филиппу-де
следовало просто сидеть и ждать — ведь он знал, что все окрестные
поля уже разорены и римляне доедают последний хлеб; (2)
консулу же, коль скоро разгромил он македонскую конницу, обратил в
бегство легкую пехоту и чуть было не захватил в плен самого
царя, надо было напасть на македонян в их собственном лагере (3) — *

Книга XXXI
33
исполненные страха и смятения, они бы и сопротивляться не стали,
и так кончилась бы война. Сказать такое легко, а сделать много
труднее, как оно обычно и бывает. (4) Если бы консул двинул
против Филиппа всю свою армию и пехотинцев тоже, то, может быть,
перепуганные македоняне, ища спасения за валами, побежали бы в
лагерь и римляне сумели бы одолеть укрепления и выгнать царя из
лагеря; (5) но ведь там стояла нетронутой вся македонская пехота,
у ворот были заставы и часовые. Вот и не вышло ли бы то же
самое, что незадолго перед тем у царя, когда бросил он своих воинов
врассыпную преследовать отступавших конников? (6) Даже и сам
замысел Филиппа напасть на рассыпавшихся по полям и занятых
фуражировкой солдат не в чем было бы упрекнуть, если бы царь
сумел вовремя остановиться. (7) Еще понятнее, что он отважился
дать решающий бой — ходили слухи, будто Плеврат и дарданы с
огромным войском перешли границы своих земель и уже вторглись
в Македонию; (8) а позволить окружить себя со всех сторон
Филипп не мог, он понимал, что в таком случае римляне, сидя на
месте, окажутся победителями. (9) В конце концов Филипп решил,
что после двух неудачных конных сражений оставаться в том же
лагере гораздо опаснее, чем попытаться обмануть бдительность
врага и уйти из этих мест. На закате солнца он послал к консулу
вестника просить о перемирии, дабы предать земле погибших
конников, (10) и тем ввел римлян в заблуждение, сам же после второй
стражи, разложив по всему лагерю костры, снялся с места.
39. (1) Консул принимал ванну, когда ему доложили о приходе
вестника и о том, с какою просьбою он пришел; (2) консул
приказал ответить, что лишь на следующее утро будет у него время
начать переговоры. Филиппу только того и надо было — за ночь и за
первые часы следующего дня войско могло уйти достаточно далеко;
царь двинулся через горы по тропам, недоступным тяжело
вооруженным римлянам. (3) На рассвете консул дал согласие на
перемирие— с тем отослал он Филиппова вестника, и тогда лишь
заметил, что царский лагерь пуст. Не зная, какими путями идти в
погоню, он провел еще несколько дней в лагере и запасся за то время
продовольствием. (4) Затем двинулся к Стуберре, приказавши
свезти туда из Пелагонии весь хлеб нового урожая, что стоял еще
на полях, оттуда он подошел к Плуинне, так все еще и не напавши
на след македонян. (5) Филипп же поначалу разбил лагерь у Бруа-
ния, но вскоре ушел оттуда и, пройдя напрямик по бездорожью,
нежданно обрушился на противника, приведши его в полное
смятение. Выступив из Плуинны, римляне затем стали лагерем у реки
Осфага, (6) а царь укрепился невдалеке тоже на берегу реки, что
зовется у местных жителей Эригон139. (7) Удостоверившись, что
римляне двинутся к Эордее, царь опередил их и занял ущелья,
дабы помешать римлянам пройти. (8) Македоняне где насыпали
валы, где рыли рвы, где громоздили вместо стен груды камней либо
валили деревья, смотря по местности и по тому, что попадалось
под руку; (9) наконец они сочли, что достаточно укрепились, хоть
3 Тит Ливии, т III

34
Книга XXXI
и наспех, и что теперь путь, и без того трудный, стал благодаря их
усилиям вовсе непроходимым. (10) Однако же местность вокруг
была покрыта лесом, и оттого македоняне не могли сражаться так,
как они только и умеют, — стеной, выставив над щитами свои
длиннейшие копья140, ибо свободного пространства, которое для
этого надобно, здесь не было. (11) Длинные ветви деревьев
тянулись со всех сторон, так что и фракийцы никак не могли
размахнуться своими огромными мечами. (12) Один только отряд критян
мог принести пользу, да и то стрелы их, столь опасные в конном
бою, где ранят и вырвавшегося вперед всадника, и коня его,
отскакивали от римских щитов, не оставлявших открытого места, куда
целиться. (13) Увидевши, что стрелы ничего не дают, критяне
принялись собирать камни, валявшиеся повсюду в долине, и метать
их. Однако и камни ударялись о щиты с грохотом, но без толка, и
лишь слегка задержали наступавших. (14) Под градом камней одни
из них построились черепахой141 и пробились сквозь строй врагов,
другие же обошли гору, потом вырвались на гребень (15) и
кинулись на македонских часовых; стоявшие в караулах воины
перепугались, бежать через завалы не могли и во множестве гибли
на месте.
40. (1) Ущелье преодолели легче, нежели ожидали, и консул
вступил в Эордею, откуда, опустошив поля, воротился в Эли-
мею142; оттуда двинулся он в Орестиду и подошел к городку Ке-
летру, лежащему на полуострове. Стены этого городка омывает
озеро, (2) и подойти к нему по суше можно одной только
дорогой — через узкий перешеек. Уверенные в его неприступности,
жители закрыли ворота и отказались сдаться, (3) но тут увидели:
вражеские знамена движутся к стенам города, солдаты черепахой
подошли уже к воротам, перешеек забит римлянами; тогда
испугались они и сдались на милость победителя. (4) От Келетра Сульпи-
ций пошел в Дассаретию и приступом взял город Пелий — увел
рабов, захватил добычу, а свободных отпустил без выкупа и город
им возвратил, оставивши в нем сильный гарнизон, (5) ибо
расположение его было удобно для набегов на Македонию. (6) И консул,
прошедши через вражескую страну, отвел войско в места уже
замиренные, к Аполлонии, откуда война и началась.
(7) Филиппа то и дело беспокоили набегами этолийцы, афама-
ны, дарданы и многие другие племена, что внезапно и отовсюду
поднялись против него. (8) Дарданы уходили уже из Македонии,
когда Филипп послал им вслед Атенагора с легкой пехотой и с
большею частью конницы, приказав неотступно наседать с тыла на
отходивших, перемалывать замыкающие отряды и тем ослабить это
племя настолько, чтобы не было им впредь повадно выходить с
войском из дому. (9) Претор этолийцев Дамокрит, тот самый, что
прежде убеждал не торопиться с объявлением войны, теперь в том
же самом совете стал пылко призывать к войне, (10) ибо узнал о
конном сражении у Оттолоба, о вторжении дарданов и Плеврата с
иллирийцами в Македонию, а в довершение всего — о том, что

Книга XXXI
35
римский флот подошел к Орею и Македония не только вся
окружена вражескими племенами, но вот-вот будет заперта и с моря.
41. (1) По всем этим причинам Дамокрит и этолийцы вновь
присоединились к римлянам и вместе с царем афаманов Аминанд-
ром двинулись на осаду Керкиния. (2) Жители заперли ворота, но
в городе стоял македонский гарнизон, а потому непонятно, сделали
они это по своей воле или их заставили силой. (3) Через несколько
дней город был взят и сожжен; тех же, кто уцелел после всеобщего
избиения — и рабов, и свободных,— отправили вместе с добычей.
(4) Испугавшись подобной участи, те, кто возделывает земли по
берегам Бебийских болот, покинули свои города и укрылись в
горах. (5) Добыча здесь оказалось небогатой, и этолийцы ушли в
Перребию143. Там они взяли с бою Киретии, страшно разорив это
поселение, жители же Малойи сдались добровольно, и их приняли
в число союзников. (6) Из Перребии Аминандр затеял идти под
Гомфы — город этот лежит неподалеку от Афамании, и потому он
надеялся завладеть им без больших хлопот. (7) Влекомые жаждой
добычи, этолийцы устремились в плодородные долины Фессалии, и
Аминандр последовал за ними, хотя и не одобрял ни само это
нападение, ни грабительские вылазки, где каждый действовал на свой
страх и риск, ни то, что лагерем располагались как попало и где
придется, не строя настоящих укреплений. (8) Он опасался, что
такое небрежение погубит и его самого, и его отряд, и потому, когда
увидел, что этолийцы ставят лагерь перед городом Фаркадоном в
открытом поле, (9) отвел своих примерно на милю — на
небольшой холм и, немного укрепив его, оказался в безопасности.
(10) Этолийцы, занимаясь грабежом, и не вспоминали, что идет
война и они находятся на вражеской земле: кто почти без оружия
бродил по полям, кто спал либо пьянствовал в лагере, не
позаботившись даже выставить караулы. Нежданное появление Филиппа
застало их врасплох. (11) Извещенные о приближении врага
первыми беглецами, что, дрожа от страха, возвращались с полей в лагерь,
Дамокрит и другие вожди пришли в смятение, ибо было около
полудня и почти все солдаты, наевшись, спали беспробудно. (12) Тут
все стали будить друг друга, одним приказывали взяться за
оружие, иных посылали за теми, кто грабил поля. Суматоха поднялась
такая, что из всадников многие забыли свои мечи и большинство
даже не надели панцирей. (13) Кое-как собрали впопыхах один
отряд в шестьсот человек, считая вместе и всадников и пеших, и
вывели против конников Филиппа, превосходивших Дамокритовых
воинов и числом, и храбростью, и оружием. (14) Этолийцы
оказались разбиты с первого же удара, они и не пытались толком
драться, тотчас обратились в постыдное бегство и устремились обратно в
лагерь; многие были убиты, других уводили в плен — Филипповы
конники отбивали их от толпы бегущих и брали в кольцо.
42. (1) Возле самого лагеря Филипп велел трубить отбс^й, ибо
кони и люди его утомились — не столько, правда, от битвы,
сколько от перехода, долгого и очень уж поспешно пройденного.

36
Книга XXXI
(2) Царь отправил несколько конных турм и попеременно с ними
некоторые манипулы легковооруженных воинов за водой и
продовольствием, расставил посты (3) и стал ожидать, пока подойдет
пехота,— она шла строем и из-за тяжелого снаряжения отстала.
(4) Когда пехота пришла, Филипп и ей повелел поставить тут же
прямо перед собой знамена и оружие и наскоро подкрепиться едой;
из каждого отряда не больше чем по два-три человека посылал он
за водой, остальных же конников и легковооруженных построил
тем временем в боевой порядок на случай, если противник
что-нибудь предпримет. (5) Рассыпавшиеся по полям этолийцы толпою
воротились в лагерь и вознамерились было защищать его:
расставили вооруженных воинов у ворот и по валам и из-за укреплений
свирепо и гордо посматривали на неподвижно стоявшего
противника. (6) Но когда двинулись вперед боевые знамена Филиппа и
македонский строй вплотную подошел к валу, этолийцы тотчас же
покинули все посты и через задние ворота кинулись к холму, где
укрепились афаманы; и когда бежали в страхе и беспорядке, то
многие попали в плен, а других изрубили. (7) Все это и грабеж
лагеря продолжалось целый день, и Филипп, который сперва был
уверен, что до темноты сможет выбить из лагеря и афаманов,
расположился на ночь на равнине перед их холмом, решив напасть на
врага с рассветом. (8) Но этолийцы, гонимые все тем же страхом,
что заставил их бросить собственный лагерь, ночью бежали
врассыпную и отсюда. Тут весьма полезен оказался им Аминандр; под
его командованием афаманы, которые хорошо знали эти места,
провели беглецов горными тропами, неведомыми преследователям,
в Этолию. (9) Лишь немногие, те, что заблудились в
беспорядочном бегстве, попали под удары македонских конников, которых
Филипп на заре, увидев, что на холме никого нет, послал в погоню.
43. (1) В те же примерно дни царский начальник Атенагор
подстерег дарданов, когда возвращались они в свои земли, и расстроил
те их отряды, что шли последними. (2) Дарданы поворотились
лицом к врагу, выровняли ряды, и бой пошел уже по-настоящему, не
принося победы ни той, ни другой стороне. Когда же дарданы
двинулись дальше, царская конница и легковооруженные воины
бросились за ними и неотвязно преследовали их, ибо те не имели такого
рода войск, вооружены были слишком тяжело, да к тому же и сама
местность благоприятствовала македонянам. (3) Убиты у дардаков
оказались считанные воины, раненых же было много, но ни одного
не взяли враги в плен, так как они из рядов зря не выходят, но
держат строй и в бою, и в отступлении.
(4) Так Филипп удачными походами укротил два племени и
поправил свои дела, пострадавшие в ходе войны с римлянами;
добился он этого доблестью, а не только благодаря удаче. Вскоре
затем помог ему и счастливый случай, еще уменьшивший число его
врагов этолийцев. (5) Дело в том, что один из самых видных и
знатных этолийцев по имени Скопад144 прислан был царем
Птолемеем в Этолию с грудой золота, с помощью которого набрал здесь

Книга XXXI
37
для царя шесть тысяч пехотинцев и пятьсот конников и увел их в
Египет. (6) У этолийцев не осталось бы вообще молодежи,
способной носить оружие, если бы Дамокрит не удержал хоть часть
юношей, порицая их поведение и то напоминая о готовой вот-вот
разразиться войне, то говоря об обезлюдении, угрожающем их родине.
(7) Впрочем, неясно, старался ли он так ради своего народа или же
по злобе к Скопасу, который недостаточно почтил его подарками.
44. (1) Так разворачивались тем летом [200 г.] военные
действия римлян и Филиппа на суше. На море же флот, отплывший в
начале лета с Коркиры под командованием легата Луция Апустия,
обогнул Малею и соединился с флотом царя Аттала у мыса Скил-
лея14* в землях гермионян. (2) Афиняне, чья ненависть к Филиппу
долгое время сдерживалась одним лишь страхом, теперь, завидя
близкую помощь, дали своей ярости волю. (3) В городе всегда
хватало краснобаев, готовых мутить простой народ; люди эти
пожинают успех у толпы во всех свободных городах, а уж тем более в
Афинах, славных красноречием. (4) Они-то и предложили
неожиданно закон, который народ тотчас и одобрил; в законе
предписывалось все статуи Филиппа, все его изображения с подписями под
ними, а также изображения его предков мужского и женского пола
снять и уничтожить, а праздники и жертвоприношения в его честь
и в честь его предков, равно как должности ведавших ими жрецов,
отменить. (5) И места, где было что-либо возведено или выбито в
надписях в честь Филиппа, считать проклятыми и в тех местах
никогда не воздвигать и не освящать ничего из предназначенного
законами божескими и человеческими стоять в местах чистых и
неоскверненных. (6) Жрецам же к каждой молитве за афинский
народ, за его союзников, за войско и флот присовокуплять проклятия
Филиппу, его детям, его царству, его войску, сухопутному и
морскому, (7) всему племени македонскому и имени его. И еще
прибавлено было, что также и в будущем, если кто предложит
что-нибудь в порицание Филиппу, то все это афинский народ примет и
утвердит, (8) если же кто предложит или сделает что-нибудь в
оправдание или в прославление Филиппа, то дозволяется такого
убить, и убийство будет считаться законным. В последней статье
говорилось: все, что некогда утверждено было законом против Пи-
систратидов146, равно применимо и к Филиппу. (9) Вот как
афиняне словом произнесенным и словом писаным — единственным
оружием, им доступным,— вели войну против Филиппа.
45. (1) Аттал и римляне сначала отправились из Гермионы в
Пирей; (2) там они провели несколько дней, пресытившись
постановлениями афинян, равно неумеренными и в почестях,
воздаваемых союзникам, и в изъявлениях гнева против врага, после чего
наконец отплыли из Пирея к Андросу. (3) Они стали в гавани,
называемой Гаврий, и послали к жителям узнать, не согласятся ли
они сдать свой город по доброй воле и тем спасти от разрушения.
(4) Граждане отвечали, что в крепости стоит македонский гарнизон
и оттого они не властны поступать по собственному усмотрению;

38
Книга XXXI
тогда союзники расположились на виду у жителей, расставили
орудия, употребляемые для взятия городов, и Аттал с Апустием с двух
сторон двинулись к стенам. (5) Тут греки устрашились, ибо
впервые видели знамена и оружие римлян и сколь стремительно
приближаются воины к крепостным стенам. (6) И тут же сбежались в
крепость, а Аттал и римляне захватили город. Крепость же
продержалась всего два дня и то оттого, что местоположение было
выгодно, а не благодаря храбрости защитников; на третий день жители и
солдаты гарнизона сдали город и крепость, договорившись, что им
будет позволено, не взяв с собой ничего, в одной лишь одежде
переправиться в Делий Беотийский147. (7) Город и крепость римляне
уступили царю Атталу, себе же взяли добычу да изваяния,
украшавшие улицы и площади. Аттал, чтобы не оказаться властителем
вконец обезлюдевшего острова, уговорил кое-кого из македонян и
почти всех андросцев остаться. (8) Позже и большая часть тех, кто
по условиям перемирия переселился в Делий, тоже дали себя
убедить и воротились на Андрос, ибо чем сильнее тосковали они по
отечеству, тем охотнее верили обещаньям царя.
(9) С Андроса римляне с Атталом переправились к Китну,
потеряли там несколько дней на осаду города и, убедившись, что он
едва ли стоит потраченных усилий, поплыли дальше. (10) В Праси-
ях, уже в Аттике, к римскому флоту присоединились на двадцати
легких судах иссеяне*48; их послали разорять поля жителей Кари-
ста, а в ожидании возвращения иссеян остальной флот стоял в Ге-
ресте, достославном порту Евбеи. (11) Наконец распустили все
паруса и двинулись в открытое море, проплыли мимо Скироса, а там
прибыли на остров Икос, где пришлось простоять несколько дней
из-за сильного северного ветра. (12) Когда море успокоилось,
направились к Скиату, городу, недавно разграбленному и
разрушенному Филиппом. (13) Солдаты рассыпались по полям и вскоре
вернулись на корабли с зерном и кое-какой другой едой, но без
настоящей добычи — греки того не стоили, да у них и так все было
разграблено. (14) От Скиата направились к Кассандрии149 и сначала
остановились у Мендея — селения, служившего этому городу
гаванью; но когда флот обогнул мыс и уже подходил под самые
стены, внезапно налетела страшная буря, людей накрывало волнами,
растеряв снасти, все устремились на берег. (15) Буря эта была,
однако, лишь предвестием бед, что обрушились на воинов на суше:
когда разметанные по морю корабли снова стянулись в одно место,
а солдаты высадились и приступили к городу, оказалось, что у
Филиппа здесь стоит сильный гарнизон; наступавших отбили с
большими для них потерями, после чего им оставалось лишь отказаться
от неудачной затеи и двинуться к мысу Канастрею150 на Паллен-
ском полуострове. Потом обогнули Торонский мыс и подошли к
Аканту. (16) Здесь сначала опустошили поля, потом овладели
городом и разграбили его. Дальше плыть не стали — корабли и без
того были перегружены добычей — и двинулись обратно тем же
путем, сначала в Скиат, а оттуда на Евбею.

Книга XXXI
39
46. (1) Там Аттал и Апустий оставили весь свой флот, кроме
десяти быстроходных судов, на которых отправились в Малийский
залив151, чтобы начать с этолийцами переговоры о дальнейшем
ходе войны. (2) Для переговоров с царем и римским легатом этолий-
цы направили в Гераклею посольство152, поставив во главе его
некоего Пиррия. (3) Он потребовал у Аттала тысячу воинов на
основании ранее заключенного между ними союзного договора,
утверждая, что именно таков должен был быть вклад царя в войну против
Филиппа. (4) Аттал отказал, ибо, заявил он, когда Филипп под
Пергамом жег дома и храмы, этолийцы ведь не послали свои
войска грабить Македонию, не попытались создать угрозу собственным
землям Филиппа, заставить его уйти и тем избавить Пергам от
дальнейших опустошений. (5) Римляне же надавали этолийцам
самых разных обещаний, и те отправились восвояси, обретя не
столько помощь, сколько надежду. Апустий и Аттал вернулись на Ев-
бею, где стоял флот.
(6) Затем они решили попытаться захватить Орей. Город этот
был крепок и стенами, и гарнизоном, оставленным здесь с тех пор,
как однажды уже было на него нападение. К Атталу и римлянам
присоединились освободившиеся после взятия Андроса двадцать ро-
досских кораблей — все палубные — под началом Агесимброта.
(7) Их отправили к Зеласию, мысу, весьма удачно расположенному
на побережье Фтиотиды153 повыше Деметриады, дабы они стали
там на стоянку; мыс этот расположен очень удобно, чтобы оттуда
следить, не двинутся ли из Деметриады суда македонян. (8)
Судами этими командовал царский префект Гераклид154, державший
там флот, не столько замышляя самостоятельные действия, сколько
в расчете на то, что оплошность врага предоставит ему удобный
случай выступить. (9) Римляне и Аттал напали на Орей с двух
сторон: римляне со стороны прибрежной крепости, Аттал же со
стороны долины, что пролегает между двумя крепостями и со стороны
которой город обведен еще и стеной. (10) Различной была
местность, и действовали они по-разному: римляне придвигали к
крепости черепахи155 и крытые навесы, расшатывали стены таранами,
Аттал же использовал баллисты, катапульты и другие устройства,
способные метать дроты и огромные камни, вел подкопы и вообще
пускал в ход все, что оказалось полезным при первой осаде.
(11) Однако македонский гарнизон не только превосходил
численностью тот, что защищал крепости и город ранее156, но и сражался
с необычной храбростью, ибо воины помнили, как сурово карал
царь за прежние промахи, помнили его угрозы и посулы. Дело
затягивалось, рассчитывать на приступ уже не приходилось, а лишь
на долгую осаду, на орудия и подкопы, и Апустий решил тем
временем попытать счастья в другом месте. (12) Он оставил перед
городом столько солдат, сколько надо было, чтобы довести дело до
конца, а сам с остальными переправился к ближайшему городу на
материке — к Ларисе, не знаменитому городу Фессалии, а к
другой Ларисе, которая зовется Кремастой157; город удалось захватить

40
Книга XXXI
неожиданно, удержалась одна лишь крепость. (13) Аттал занял
также Птелей — жители его ничего не опасались, ибо были твердо
убеждены, что противник занят осадой другого города. (14) Между
тем осадные работы вокруг Орея были уже закончены; солдаты
запертого в городе гарнизона, несши караул дни и ночи, совсем
обессилели, да и раненых было много. (15) Часть стены, расшатанная
таранами, рухнула в нескольких местах, и римляне ночью
ворвались через пролом в ту крепость, что над гаванью. (16) С нее они
на рассвете дали сигнал Атталу, и он тоже ворвался в город, благо
стены с его стороны большею частью лежали в развалинах.
Гарнизон и жители бежали во вторую крепость, а через два дня сдались.
Город достался царю, пленные — римлянам.
47. (1) Приближалось осеннее равноденствие, когда залив на
Евбее, который зовется Койла158, становится особенно опасен для
мореплавателей. Союзники поспешили покинуть эти края до
наступления бурь и воротились в Пирей, откуда и начинали свой
поход. (2) Апустий оставил там тридцать кораблей, а сам, обогнув
мыс Малею, двинулся морем к берегам Керкиры. Аттал же остался
на месте, чтобы принять участие в таинствах Цереры159, а после,
отпустив домой Агесимброта и родосцев, отбыл в Азию. (3) Вот так
тем летом на суше и на море воевали против Филиппа и его
союзников консул Сульпиций, его легат Апустий, а также помощники
им — царь Аттал и родосцы. (4) Второй консул Гай Аврелий160
прибыл в свою провинцию и застал войну оконченной. Досадуя,
что претор Фурий сумел без него победоносно завершить войну,
(5) он отправил его в Этрурию, а сам пошел с легионами по
вражеским землям, грабил их, и добычи досталось ему много, да мало
славы. (6) А Луций Фурий решил, что делать ему в Этрурии
больше нечего и что сейчас самая пора добиваться Галльского триумфа,
пока консула, полного злобы и завистливого стремления помешать
ему, нет в Риме. (7) Фурий явился в город, когда никто того не
ждал, собрал сенат в храме Беллоны161, рассказал о своих победах
и стал требовать, чтобы ему позволили вступить в город
триумфатором.
48. (1) Многие сенаторы готовы были согласиться, одни считали
его победы великими, другие же просто из дружеского
расположения. (2) Но старейшие из них не соглашались, ибо, говорили они,
Фурий не своим войском командовал да и провинцию свою
покинул, лишь бы урвать себе поскорее триумф,— такого до сего
времени в Риме не бывало.
(3) Особенно бывшие консулы162 настаивали на том, что претор
вполне мог подождать возвращения консула. (4) Фурию, по их
словам, следовало расположиться лагерем в окрестностях колонии163,
защита ее была бы обеспечена, а сам он без боя и без опасности
спокойно дождался бы возвращения Аврелия. Теперь же чего не
сделал претор, то должен сделать сенат; (5) когда Аврелий и
Фурий перед сенаторами изложат каждый свои доводы, тогда и можно
будет принять решение. (6) Многие сенаторы полагали, что прини-

Книга XXXI
41
мать во внимание следует все-таки только сами действия претора,
да то, совершены ли они во время его пребывания в должности и
под его ауспициями164. (7) Если из двух колоний, призванных
преграждать путь мятежным галлам, одна оказалась сожжена и
разграблена, а пожар — словно с кровли на кровлю — был готов
перекинуться на вторую, лежащую совсем близко, то что же и
должен был делать претор? (8) А если ему запрещалось делать что бы
то ни было без разрешения консула, то либо ошибся сенат,
предоставивший претору войско (ведь если считали сенаторы, что войну
лучше было вести силами консульского, а не преторского войска,
можно было особым решением поручить ее консулу, а не претору),
(9) либо неправильно действовал консул, который, приказав
перевести войско из Этрурии в Галлию и зная, что без него никаких
действий предпринимать нельзя, сам тем не менее так и не
появился под Аримином. (10) Война не терпит проволочек и
отлагательств, не ждет, пока командующие разберутся в положении, бой
принимаешь не когда хочешь, а когда враг его начал. (11)
Рассматривать теперь надо сам бой и его исход: враги истреблены или
обращены в бегство, лагерь противника взят и разграблен, одна
колония вызволена из осады, в другую возвращены жители,
захваченные было галлами в плен, одним ударом положен конец войне.
(12) Не только люди счастливы этой победой, но и богам
бессмертным три дня возносились молебствия — не за то ведь, что
опрометчиво и дурно защищал претор Луций Фурий интересы Города и
народа, а за то, наверное, что вел он войну счастливо и завершил
успешно. Воевать с галлами, видно, самой судьбой назначено роду
Фуриев165.
49. (1) Такими речами Фурий и его друзья добились того, что
всеобщее расположение к претору, находившемуся тут же,
возобладало над уважением к консулу, который находился в отсутствии,
и с согласия большинства Луцию Фурию был присужден триумф.
(2) Не сложивши еще своей должности, претор Луций Фурий
справил триумф в честь победы над галлами. Он внес в казну триста
двадцать тысяч ассов медной монетою и сто тысяч пятьсот сереб-
рянных монет166. (3) Перед колесницей его не вели пленных, не
несли трофеи и не шли воины. Казалось, все оставил себе
консул,— все, кроме победы.
(4) Затем Публий Корнелий Сципион устроил игры по обету,
данному еще в бытность его консулом в Африке, обставив их со
всяческим великолепием. (5) Было также принято постановление,
по которому его воины получали за каждый год боевой службы в
Испании или в Африке по два югера земли167, ведать же раздачей
этих наделов поручили децемвирам. (6) Потом назначили
триумвиров, дабы пополнили население Венузийской колонии168, сильно
поредевшее от войны с Ганнибалом; ими стали Гай Теренций Вар-
рон, Тит Квинкций Фламинин и Публий Корнелий Сципион, сын
Гнея, которые и внесли новых поселенцев в списки колонистов Ве-
нузии.

42
Книга XXXI
(7) В том же году Гай Корнелий Цетег, управлявший в
качестве проконсула Испанией, разбил в землях седетанов большое
вражеское войско. В этом бою, как говорят, было убито пятнадцать
тысяч испанцев и взято семьдесят восемь боевых знамен.
(8) Консул Гай Аврелий, покинув свою провинцию и прибыв в
Рим для проведения выборов, вопреки ожиданиям поставил в вину
сенаторам не то, что они приняли решение о триумфе, не
дождавшись его, консула, возвращения в Город, (9) а то лишь, что
триумф присудили, не выслушав никого, кроме самого будущего
триумфатора, — даже тех, кто, как и он, участвовал в войне.
(10) Предки наши установили, сказал Аврелий, чтобы легаты,
трибуны, центурионы, да и даже простые воины, проходили в
триумфе, как бы свидетельствуя в глазах римского народа о подвигах
полководца, удостоенного столь высокой чести. (11) А в этот раз из
всего войска, что билось с галлами, сенат не расспросил не то что
ни одного воина, но даже ни одного обозника, дабы убедиться,
правду ли говорит претор или нет. Затем консул назначил день и
провел выборы; консулами были избраны Луций Корнелий Лентул
и Публий Виллий Таппул; преторами же затем стали Луций Квин-
кций Фламинин, Луций Валерий Флакк, Луций Виллий Таппул и
Гней Бебий Тамфил.
50. (1) В том [200 г.] году зерно было очень дешево; в великом
изобилии его привезли из Африки, и курульные эдилы Марк
Клавдий Марцелл и Секст Элий Пет продавали его народу по два асса
за модий. (2) Эти же должностные лица провели весьма пышные
Римские игры, которые длились один день и были повторены; те
же эдилы поставили в эрарии169 на деньги от штрафов пять
бронзовых статуй. (3) Трижды полностью повторяли Плебейские игры
плебейские эдилы Луций Теренций Массилиец и Гней Бебий
Тамфил, уже избранный в преторы на следующий год. (4) В том году
были еще даны на форуме погребальные игры по случаю смерти
Марка Валерия Левина, и длились они четыре дня, а устроены
были сыновьями его Публием и Марком; ими был показан и
гладиаторский бой, в котором участвовали двадцать пять пар. (5) Марк
Аврелий Котта, один из децемвиров, ведавших
жертвоприношениями, умер, и на место его стал Маний Ацилий Глабрион.
(6) По случайному совпадению ни один ни другой из
курульных эдилов, выбранных в том году, не смог сразу вступить в
должность: один, Гай Корнелий Цетег, ведал провинцией Испанией и
был избран в эдилы заочно, (7) второй же, Гай Валерий Флакк,
хотя и присутствовал при избрании, не мог принести присягу в
верности законам, ибо был фламином Юпитера'70, вступить же в
должность нельзя никому, кто в течение пяти дней после избрания
не принес такую присягу. (8) Флакк просил, чтобы его освободили
от присяги, и сенат постановил: буде эдил представит на
благоусмотрение консулов кого-либо, кто принес бы клятву вместо него, и
буде консулы его представление одобрят, то пусть договорятся с
народными трибунами, и все дело будет доложено народу. (9) Прине-

Книга XXXI
43
сти присягу за брата согласился Луций Валерий Флакк, избранный
в преторы на следующий год. Трибуны доложили обо всем на
плебейской сходке, и было постановлено признать его присягу, как
если бы присягал сам эдил. (10) Приняли плебеи постановление171 и
о другом эдиле: трибуны предложили послать в Испанию к войску
двух человек с правом военного командования — одного, дабы дать
возможность Гаю Корнелию вернуться в Рим и вступить в
должность эдила, (11) другого— на смену Луцию Манлию Ацидину,
находившемуся в провинции уже много лет; плебеи постановили,
чтобы в Испанию отправились Гней Корнелий Лентул172 и Луций
Стертиний с проконсульскими полномочиями.

КНИГА XXXII
1. (1) Консулы и преторы, вступившие в должность в
мартовские иды1, жребием поделили между собою провинции. (2) Луцию
Лентулу досталась Италия, Публию Виллию — Македония, а из
преторов Луцию Квинкцию — городская претура, Гнею Бебию —
Аримин2, Луцию Валерию — Сицилия, Луцию Виллию —
Сардиния. (3) Консулу Лентулу было предписано провести набор новых
легионов, а Виллию — принять войско от Публия Сульпиция; для
пополнения ему разрешили самому набрать столько воинов,
сколько он сочтет нужным. Было решено, что легионы, которыми до тех
пор командовал Гай Аврелий, останутся за претором Бебием, пока
не прибудет новый консул со свежим войском; (5) когда же он
явится в Галлию, все отслужившие воины пусть будут распущены
по домам, за исключением пяти тысяч союзников; таких сил
вполне достаточно, чтобы защищать провинцию Аримин. (6) Продлена
была власть преторам истекшего года: Гаю Сергию3 — чтобы тот
позаботился о наделении землей воинов, которые отслужили по
многу лет в Испании, Сицилии и Сардинии; (7) Квинту Мину-
цию — чтобы именно он завершил расследование о заговорах у
бруттийцев4, которое он, будучи претором, вел со всей
справедливостью и усердием; (8) изобличенных святотатцев, которые
прежде, закованные, препровождены были в Рим, теперь надлежало ему
отправить в Локры для казни; ему же предстояло позаботиться о
возвращении в храм Прозерпины всего, что было оттуда украдено,
а равно и об искупительных жертвоприношениях. (9) Латинские
празднества по решению понтификов были повторены, поскольку
ардейские послы жаловались в сенате, будто во время торжеств
на Альбанской горе они не получили положенного им
жертвенного мяса5.
(10) Из Свессы6 сообщили, что молния поразила участок
городской стены и двое ворот — по ту и другую сторону от него.
Формийские и остийские послы доносили, что то же самое
произошло в их городах с храмами Юпитера; то же случилось и в
Велитерне с храмами Аполлона и Санга7, а в святилище Геркулеса
выросли волосы8; (11) из Бруттия пропретор Квинт Минуций
писал, что там родился пятиногий жеребенок и три трехногих
цыпленка. (12) Тогда же из Македонии от проконсула Публия
Сульпиция пришло письмо, в котором среди прочего сообщалось,
что на корме военного корабля выросло лавровое дерево.
(13) В связи с первыми знамениями сенат велел консулам принести

Книга XXXII
45
многочисленные жертвы, угодные богам, по поводу же
последнего предзнаменования в сенат призвали гаруспиков, и по их
совету были назначены всенародные однодневные молебствия,
а в храмах перед ложами всех богов совершены были
жертвоприношения9.
2. (1) В этот год карфагеняне впервые доставили в Рим то
серебро, которое обязались присылать в уплату дани10. (2)
Поскольку квесторы для проверки переплавили его и при этом
обнаружилась убыль четверти веса, серебро было объявлено недостаточно
чистым11. Тогда карфагеняне заняли у Рима денег и ими
восполнили недовесок серебра. (3) Затем они обратились в сенат с просьбой
о возвращении своих заложников, и сто из них были возвращены,
а относительно других даны заверения, что они вернутся, если
карфагеняне будут соблюдать договор. (4) Послы просили также
перевести оставшихся заложников из Норбы, где жизнь крайне
неудобна, куда-нибудь в другое место, и сенат разрешил им переселиться
в Сигнию и Ферентин. (5) Гадесцы тоже просили снизойти к ним и
не посылать в Гадес префекта, хоть это и было предусмотрено их
соглашением с Луцием Марцием Септимом, когда они переходили
под римское покровительство12. Их просьба также была
удовлетворена. (6) Послы из Нарнии13 жаловались на то, что у них не
хватает колонистов и что, воспользовавшись этим, к ним прибились
какие-то чужаки. Для разрешения этого дела консулу Луцию
Корнелию велено было назначить триумвиров. (7) Назначены были
Публий и Секст Элии (прозвание у обоих было то же самое:
Пет) и Гней Корнелий Лентул. Нарнийцам позволили увеличить
число колонистов, но жители Козы1*, просившие о том же,
получили отказ.
3. (1) Когда были закончены неотложные дела в самом Риме,
консулы отбыли к своим провинциям. (2) Публий Виллий, приехав
в Македонию, застал там солдатский мятеж, вспыхнувший еще до
того и не подавленный сразу с должной решительностью. (3) Это
были две тысячи воинов, отправленные после поражения
Ганнибала из Африки в Сицилию, а оттуда примерно через год — в
Македонию, как бы по собственной воле1*. Сами они утверждали, что
никогда не изъявляли такого желания, что военные трибуны
посадили их на корабли вопреки протестам; (4) как бы то ни было,
срок их службы — принудительной или добровольной — уже все
равно истек: должен же хоть когда-нибудь наступить ей конец!
(5) Они твердили, что уже долгие годы не видели Италии, что,
сражаясь в Сицилии, Африке и Македонии, успели состариться;
что они измучены всяческими работами, обессилели от
бесчисленных ран! (6) Консул сказал, что сама причина, по которой они
требуют отставки, была бы вполне основательна, если бы они просили
о ней скромно,— но мятежу оправданий нет, чем бы он ни был
вызван. (7) Итак, если они согласны оставаться в строю и
повиноваться приказам, он готов обратиться к сенату по поводу их
отставки — кротостью они легче добьются желаемого, нежели упрямством.

46
Книга XXXII
4. (1) Тем временем Филипп16 всеми средствами осаждал Тав-
маки, возводя насыпи и строя плетеные навесы. Он уже
намеревался подвести к стене таран, (2) но ему помешало внезапное
прибытие этолийцев под водительством Архидама. Пройдя в город между
македонскими заставами, они принялись ежедневно и еженощно
совершать бесконечные вылазки, нападая то на караулы
македонян, то на осадные их сооружения. Сама местность была им в
помощь. (3) Человек, идущий к Тавмакам горной областью через Ла-
мию, со стороны Пил и Малийского залива, видит этот город на
высоте, нависающим над тою частью Фессалии, что зовется
Лощиной17. (4) И когда ты, проходя по каменистым уступам, по
заросшим труднопроходимым местам, по дорогам, что вьются,
послушные изгибам рек, подойдешь к этому городу, перед тобою внезапно,
будто бескрайнее море, откроется во всю ширь равнина, такая, что
не видно конца расстилающимся внизу просторам. (5) Из-за этого
чуда город и назван Тавмаки18. И защищен он не только
возвышенным положением, но и тем, что скала, на которой стоит он, со
всех сторон круто обрывается вниз. (6) Трудности осады, даже
успех которой никак не вознаграждал бы столь великих трудов и
опасностей, заставили Филиппа отказаться от своего намерения.
(7) Кроме того, уже приближалась зима — царь отступил от
города и повел войска в Македонию на зимние квартиры.
5. (1) Покуда другие отдыхали душой и телом, сколь бы
краткой ни была передышка, (2) Филиппа не оставляли заботы: чем
меньше держали его в напряжении битвы и переходы, тем больше
он думал об общем исходе войны; его страшил не только
противник, теснивший и с суши, и с моря, (3) но и настроения
союзников, а подчас даже соотечественников: союзники могли отвернуться
от него в надежде на дружбу римлян, и среди самих македонян
назревала смута. (4) Поэтому он отправил в Ахайю послов, чтобы
привести ахейцев к присяге (ибо они условились ежегодно
приносить клятву верности Филиппу19), и при этом вернуть им Орхомен,
Герею и Трифилию, отнятую у элейцев, (5) а мегалополитан-
цам — Алиферу20, так как они утверждали, что Алифера никогда
не относилась к Трифилии, но должна быть возвращена им,
поскольку входила в число городов, которые по решению аркадцев
приняли участие в основании Мегалополя. (6) Так Филипп
укрепил союз с ахейцами, (7) а поскольку он понял, что ненависть к
нему македонян имела главной причиной дружбу его с Гераклидом,
то обвинил этого человека во множестве преступлений и бросил в
тюрьму, к великой радости соотечественников. (8) Филипп
приступил к обучению македонян и наемников, готовясь к войне так
тщательно, как, пожалуй, никогда раньше. (9) В начале весны он,
отдав все вспомогательные силы союзников и все легковооруженные
отряды в распоряжение Атенагора, отправил их через Эпир в Хао-
нию, чтобы занять ущелье, находящееся близ Антигонии21 (греки
называют его Стэны). (10) Сам же царь выступил несколькими
днями позже во главе тяжеловооруженного войска; разведав харак-

Книга XXXII
47
тер местности, он счел за лучшее укрепиться выше реки Аой.
(11) Она течет между горами, одну из которых местные жители
называют Мероп, а другую Аснай, по узкой впадине, где можно
пройти лишь по неудобной тропе по-над берегом. Царь приказал
Атенагору закрепиться со своими легковооруженными отрядами на
горе Аснай, а сам разбил лагерь на Меропе. (12) Там, где скалы
были отвесны, он оставлял лишь немногочисленные караулы, а
менее надежные места укреплял где рвами, где валом, а где башнями.
(13) Кроме того, в подходящих местах было установлено
множество метательных машин, чтобы держать противника на большом
расстоянии. Царский шатер Филипп поставил на самом заметном
возвышении, перед валом, рассчитывая своей уверенностью
внушить ужас врагам и надежду своим.
6. (1) От эпирца Харопа консул узнал о том, какие теснины
занял царь со своим войском. Сам он, перезимовав на Коркире, с
приходом весны поспешил переправиться на континент и двинулся
на врага. (2) Когда до царского лагеря оставалось около пяти миль,
Виллий оставил легионы в укрепленном месте, а сам с легким
отрядом отправился вперед, чтобы осмотреть местность. На
следующий день он созвал военный совет, чтобы обсудить две
возможности: (3) либо попробовать прорваться через занятое врагом ущелье
(несмотря на то, что огромные трудности и опасность такого
предприятия были очевидны), либо идти с войском в обход той дорогой,
по которой годом раньше вторгся в Македонию Сульпиций22.
(4) Совет длился уже много дней, когда к Виллию прибыл гонец с
известием о том, что избранный консулом Тит Квинкций получил
по жребию провинцию Македонию и, спешно двинувшись в путь,
уже переправился на Коркиру23.
(5) Валерий Антиат24 пишет, будто Виллий тут же вступил в
ущелье и, поскольку идти напрямик было невозможно — царь
перекрыл весь проход,— прошел долиной реки Аой; (6) поспешно
соорудив мост, он переправился на тот берег, где находился царский
лагерь, и завязал бой; царь был разбит и обращен в бегство, а его
лагерь разграблен; (7) в этом сражении погибло двенадцать тысяч
врагов, в плен попали две тысячи двести; было захвачено сто
тридцать два знамени и двести тридцать лошадей, а во время битвы дан
был обет возвести в случае успешного исхода дела храм Юпитеру.
(8) Однако другие писатели, как греческие, так и латинские, по
крайней мере те, чьи летописи я читал, утверждают, что Виллий
не совершил ничего, достойного упоминания, и что следующий
консул Тит Квинкций принял у него командование еще до начала
военных действий.
7. (1) Пока все это происходило в Македонии25, другой консул
Луций Лентул, задержался в Риме, и провел выборы цензоров.
(2) Этой должности домогались в тот год [199 г. до н. э. ] многие
знаменитые мужи, но избраны были Публий Корнелий Сципион
Африканский и Публий Элий Пет. (3) В полном согласии между
собой они без единого замечания26 утвердили список сенаторов,

48
Книга XXXII
сдали на откуп торговые пошлины в Капуе и Путеолах, а также
учредили таможню в Кастрах, где теперь город27. Туда же они
вывели триста поселенцев (такое число их установил сенат) и
продали капуанские земли под горой Тифатой.
(4) Примерно в это же время Луций Манлий Ацидин вернулся
из Испании28. Он добивался у сената разрешения вступить в Рим с
овацией, но народный трибун Публий Порций Лека воспротивился
этому, и он вошел в город как частное лицо; в казну им было
внесено тысяча двести фунтов серебра и примерно тридцать фунтов
золота.
(5) В этом же году Гней Бебий Тамфил, приняв от консула
предыдущего года Гая Аврелия провинцию Галлию, опрометчиво
вторгся в пределы галлов-инсубров и попал там в окружение почти
со всей армией. Погибло свыше шести тысяч семисот воинов.
(6) Вот сколь ужасное поражение довелось испытать в войне,
которая уже перестала было внушать опасения. (7) Это событие
вынудило консула Луция Лентула поспешно выступить из Города.
Прибыв в охваченную смятением провинцию и приняв командование
над перепуганным войском, он всячески разбранил опозорившегося
претора и приказал ему оставить провинцию и убираться в Рим.
(8) Но и сам консул не совершил ничего, достойного упоминания,
поскольку был отозван в Рим, чтобы провести выборы. Этому
старались помешать народные трибуны Марк Фульвий.. и Маний
Курий, не желавшие, (9) чтобы Тит Квинкций Фламинин домогался
консульской должности сразу после квестуры29. (10) Они говорили,
что знать уже гнушается эдильской и преторской должностями;
знатные не желают подниматься по ступеням почестей шаг за
шагом, постепенно доказывая таким образом свою пригодность, но
рвутся прямо к консульству, перескакивая через должности и
шагая от подножия прямо к вершине. (11) На Марсовом поле30 спор
не был решен, и дело перешло в сенат. Сенаторы сочли, что народ
вправе предложить любую должность своему избраннику, если тот
имеет на нее законное право31. (12) Трибуны подчинились
суждению сената. Консулами были избраны Секст Элий Пет и Тит
Квинкций Фламинин. (13) Затем состоялись выборы преторов.
Избраны были Луций Корнелий Мерула, Марк Клавдий Марцелл,
Марк Порций Катон и Гай Гельвий. Катон и Гельвий были
плебейскими эдилами: они справили Плебейские игры, по случаю
которых был дан пир Юпитеру32. (14) А курульные эдилы Гай Валерий
Флакк — тот, что был фламином Юпитера — и Гай Корнелий Це-
тег с великой роскошью провели Римские игры33. (15) В этом же
году умерли понтифики Сервий и Гай Сульпиции Гальбы — их
заместили дополнительно избранные понтифики Марк Эмилий Лепид
и Гней Корнелий Сципион.
8.(1) Секст Элий Пет и Тит Квинкций Фламинин, вступив в
должность, собрали сенат на Капитолии34. Сенаторы постановили,
чтобы консулы поделили между собой провинции Македонию и
Италию либо по взаимному соглашению, либо жеребьевкой; (2) то-

Книга XXXII
49
му из них, кто получил бы Македонию, предстояло набрать для
пополнения легионов три тысячи пехотинцев и триста всадников
среди римлян, а сверх того пять тысяч пехотинцев и пятьсот конников
среди союзников и латинов. (3) Второму же консулу предстояло
набрать целиком новое войско. Консулу предыдущего года Луцию
Лентулу продлили власть и запретили покидать провинцию или
уводить оттуда старое войско, прежде чем прибудет новый консул с
новыми легионами. (4) Консулы поделили провинции жеребьевкой:
Элию выпала Италия, Квинкцию — Македония. (5) Среди
преторов Луцию Корнелию Меруле досталась городская претура, Марку
Клавдию — Сицилия, Марку Порцию — Сардиния, Гельвию —
Галлия. (6) Потом начался набор. Речь шла не только о войсках
консулов, предписано было провести набор и преторам: (7) Мар-
целлу для Сицилии предстояло набрать четыре тысячи пехотинцев
и триста всадников из латинских союзников, Катону — для
Сардинии две тысячи пехотинцев и двести всадников — (8) с тем, чтобы
оба этих претора, прибыв в свои провинции, распустили
старослужащих пехотинцев и всадников.
(9) Затем консулы представили сенату послов царя Аттала. Те
расписывали, как царь служит римскому делу и на суше, и на
море—и флотом своим, и всеми боевыми силами; как он вплоть до
сего дня ревностно и беспрекословно выполнял все, что бы ни
приказывали ему римские консулы. (10) Но, продолжали послы, он
опасается* что отныне препятствием в этом будет ему царь Антиох,
который вторгся в царство Аттала, оставшееся без защиты как на
море, так и на суше. (11) Поэтому царь Аттал просит
отцов-сенаторов послать ему помощь для обороны царства, если они хотят
использовать его флот и его силы в македонской войне. Если же они
на это не согласны, пусть разрешат ему возратиться с флотом и
прочими силами для защиты своих владений. (12) Послам было
велено ответить вот что: сенат благодарен царю Атталу за помощь,
которую тот оказал римским военачальникам как флотом, так и
иными средствами, (13) однако римляне не собираются посылать
Атталу подкрепления против Антиоха, союзника и друга народа
римского; не станут и задерживать войска самого Аттала долее,
чем царь сочтет это полезным для себя; (14) римский народ
неизменно исходит в чужих делах из чужих решений, и тот, кто хочет
своими средствами оказать военную помощь римлянам, властен
определять, когда ему начать это дело и когда окончить. (15) А к Ан-
тиоху сенат отправил цослов, дабы возвестить, что римский народ
пользуется услугами Аттала, его кораблей и воинов, в борьбе
против общего их врага Филиппа; (16) Антиох окажет услугу сенату,
если оставит в покое царство Аттала и прекратит войну: ведь
справедливо, чтобы союзные и дружественные римскому народу цари
между собою тоже сохраняли бы мир.
9. (1) Консул Тит Квинкций, набирая солдат, брал в свое
войско предпочтительно тех, кто уже воевал в Испании или Африке,
показал свою доблесть и заслужил награду. Квинкций торопился в

50
Книга XXXII
провинцию, но был задержан в Риме знамениями, требовавшими
умилостивительных обрядов. (2) В Вейях молния ударила в
общественную дорогу, площадь и в храм Юпитера Ланувийского, в Ар-
дее поразила храм Геркулеса, в Капуе — стены, башни и храм,
который называется Белым. В Арреции видели пламя на небе.
(3) В Велитрах земля на площади трех югеров35 просела в
громадную яму. Сообщали, что в Свессе Аврункской родился ягненок с
двумя головами, а в Синуэссе — поросенок с человечьей головой.
(4) По случаю этих знамений было проведено однодневное
молебствие. Уделив внимание священным делам и умилостивив богов,
консулы отправились в провинции. (5) Элий вместе с претором
Гельвием прибыл в Галлию и передал тому полученное от Луция
Лентула войско, которое должен был распустить. Сам же Элий
намеревался вести войну силами новых легионов, приведенных им с
собой. Ничего достопамятного он, впрочем, не совершил.
(6) Второй консул Тит Квинкций, отплыв из Брундизия
раньше, чем это обычно делали консулы, переправился на Коркиру36,
имея при себе восемь тысяч пехоты и восемьсот всадников. (7)
Оттуда он на квинквереме приплыл к эпирскому берегу и большими
переходами поспешил в римский лагерь. (8) Отослав Виллия, он
промедлил там несколько дней, ожидая прибытия войска с Корки-
ры. Затем он собрал совет, чтобы решить, пытаться ли ему силой
проложить себе дорогу прямо через вражеский лагерь (9) или же
отказаться от столь многотрудного и опасного предприятия, а идти
вместо этого через страну дассаретиев и через Линк и вторгнуться
в Македонию безопасной окольной дорогой. (10) Консул выбрал бы
второе, но опасался, что, удалившись от моря, он выпустит
противника из рук: ведь если царь, как и прежде, предпочтет скрыться в
пустошах и лесах, лето опять будет потрачено впустую. (11) Итак,
было решено, что бы ни случилось, наступать на врага именно
здесь, в этом столь неудобном месте. Однако, сколь ни был он
тверд в своих намерениях, ему не виделось никакого способа их
осуществить.
10. (1) Сорок дней прошло, но римляне продолжали стоять в
виду неприятеля, ничего не предпринимая. Тогда у Филиппа
зародилась надежда, что с помощью эпирцев удастся завязать
переговоры о мире. (2) На совещании для этого были избраны претор Пав-
саний и начальник конницы Александр37, которые свели консула и
царя для переговоров в том месте, где река Аой всего теснее зажата
между отвесными берегами. (3) Суть требований консула сводилась
к следующему: царь должен вывести свои гарнизоны из соседних
городов, а кроме того, возместить ущерб за разоренные поля и
города. Об остальном же пусть будет решено по справедливости.
(4) Филипп ответил, что города находятся в разном положении: он
готов освободить те из них, которые захватил сам, но не откажется
от законного наследственного владения землями, что достались ему
от предков; (5) если же те города, с которыми он воевал, жалуются
на причиненный войной ущерб, то он согласен на третейский

Книга XXXII
51
суд — пусть они для этого выберут любой из народов,
находящихся в мире с обеими сторонами. (6) Консул сказал, что здесь нет
нужды ни в посреднике, ни в судье: ведь виноват, как всякому
очевидно, тот, кто взялся за оружие первым: на Филиппа никто не
нападал — он первым прибег к силе. (7) Далее, когда речь зашла о
том, какие города следует освободить, консул назвал первым делом
все фессалийские. Тут царь в негодовании воскликнул: «Да ты и
побежденному не предъявил бы мне более суровых условий, Тит
Квинкций!» (8) — и с тем ушел прочь с переговоров. Стороны едва
удержались от того, чтобы тут же не пустить в ход хотя бы
дротики: ведь их разделяла река. (9) На следующий день начались
вылазки и многочисленные мелкие стычки между караулами —
сначала на равнине, предоставлявшей для этого достаточно места;
(10) но затем, когда царские воины стали отходить на скалистые
кручи, римляне в пылу схватки проследовали и туда. (11) На их
стороне были воинский порядок и выучка, боевое снаряжение,
надежно прикрывавшее тело; на стороне противника — сама
местность, а также катапульты и баллисты, расставленные почти на
всех скалах, словно на стенах. (12) С обеих сторон было много
раненых, были даже убитые, словно в настоящем сражении. Битва
прервалась с наступлением ночи.
11. (1) Вот как обстояли дела, когда к консулу был приведен
некий пастух, посланный эпирским вождем Харопом. (2) Он
рассказал, что всегда пасет скот в ущелье, которое теперь занято
царским лагерем, и знает в тех горах каждый уступ, каждую тропку.
(3) Если консул захочет отрядить с ним несколько человек, он
проведет их удобной и не слишком опасной дорогой прямо над
головами врагов. (4) Выслушав пастуха, консул послал к Харопу
спросить, можно ли, по его мнению, довериться простому селянину в
деле такой важности. Хароп велел ответить, пускай доверится, но
себя во власть ему не вверяет. (5) Консул, хоть и желал верить
обещанию, долго не мог отважиться; радость в его душе мешалась
со страхом. Наконец, положившись на слова Харопа, он решился
попытать счастье. (6) Чтобы враги не заподозрили его намерений,
Квинкций в течение двух следующих дней непрерывно беспокоил
их, обложив войсками со всех сторон и заменяя уставших бойцов
свежими. (7) Затем он передал военному трибуну четыре тысячи
отборных пехотинцев и триста всадников. Конницу было приказано
вести до тех пор, пока это позволит местность; если она окажется
непроходимой для всадников, то коней придется оставить
где-нибудь на поляне. Пехоте было велено идти той дорогой, какую
укажет проводник. (8) Оказавшись, как тот обещал, над головою
противника, они должны будут подать знак дымом, а лишь только по
ответному знаку поймут, что битва внизу началась, поднять крик.
(9) Консул приказал двигаться по ночам (ночи как раз были
лунные), а дневное время использовать для еды и отдыха. Проводнику
он надавал самых заманчивых обещаний, если тот сдержит слово,
однако передал его трибуну связанным. (10) Когда этот отряд дви-

52
Книга XXXII
нулся в путь, римляне с удвоенным упорством стали со всех сторон
наседать на врага, захватывая заставы.
12. (1) Между тем, на третий день дымом был подан знак, что
римский отряд достиг той вершины, к которой стремился, и
удерживает ее. Тогда-то консул, разделив свои силы на три части, сам
с отборным войском двинулся серединой долины, а левый и правый
фланги бросил против лагеря. Македоняне столь же решительно
выступили навстречу противнику, (2) и, пока они сражались вне
своих укреплений, покинутых в пылу битвы, римские воины имели
очевидное преимущество благодаря своей доблести, опыту и
вооружению. (3) Но после того, как царские воины, потеряв многих
убитыми и ранеными, отошли в укрепленные или защищенные
природой места, положение переменилось — теперь в опасности были
римляне: безрассудно наступая, они оказались на невыгодных
позициях, в теснинах, из которых обратной дороги не было.
(4) И они дорого поплатились бы за свою отчаянную дерзость, не
раздайся в тылу у противника внезапный крик. Тотчас же там
завязался бой, и от неожиданности и страха царские воины совсем
потеряли голову. (5) Часть из них обратились в бегство, а те,
которые остались в строю (не из-за готовности драться, а скорей
потому, что ущелье и так было запружено беглецами), оказались
окружены римлянами и с переднего края, и с тыла. (6) Все войско
врага могло быть уничтожено, если бы победители стали преследовать
бегущих: (7) но конницу сдерживали теснины и неровности
местности, а пехоту — тяжесть собственного вооружения. (8) Сам царь
сначала опрометью пустился в бегство, но через пять миль
сообразил, что в таких неудобных местах противник все равно не сможет
его преследовать (как оно в действительности и получилось).
Филипп остановился на каком-то холме и разослал своих людей
повсюду — по горам и долинам,— чтобы собрать разбредшихся
воинов. (9) Выяснилось, что в его войске погибло не более двух тысяч
человек, а все остальное полчище, словно по поданному им знаку,
собралось воедино и сомкнутым строем двинулось в Фессалию.
(10) Римляне, пока это было возможно, преследовали их, убивая и
снимая доспехи с убитых. Разорили они и царский лагерь,
который, даже оставленный защитниками, был все-таки
труднодоступен. Эту ночь римляне провели в своем лагере.
13. (1) На другой день консул двинулся за неприятелем по
тому ущелью, где река петляет между теснинами. (2) В первый день
преследования царь прибыл в Пирров лагерь — так называется
местность в Трифилии, в землях Молоттиды. На следующий день он
поспешил к горам Линкон38 — подобный переход казался бы
непосильным для войска, но страх подхлестывал. (3) Эти горы
находятся в Эпире, разделяя Македонию и Фессалию: склон, обращенный
к Фессалии, смотрит на восток, северный обращен к Македонии.
Горы там поросли густым лесом, на самых высоких местах — луга
и непересыхающие источники. (4) Стоя там лагерем несколько
дней, Филипп колебался, возвратиться ли ему сразу в свое царство

Книга XXXII
53
или сначала отправиться в Фессалию. (5) Наконец он решил
спуститься с армией в Фессалию и кратчайшей дорогой двинулся на
Трикку, а затем быстро прошел через другие города, попадавшиеся
ему по пути39. (6) Он угонял с собой всех, способных
передвигаться, а города сжигал. Жителям разрешено было взять из имущества
столько, сколько они могли с собой унести,— остальное
становилось добычей солдат. (7) И враг не мог причинить более страшного
зла, чем фессалийцам довелось претерпеть от союзников. (8) Даже
Филиппу было горько делать такое, но земля эта скоро должна
была достаться его врагам, он хотел забрать оттуда по крайней мере
самих людей, что раньше были его союзниками. (9) Так были
опустошены города Факий, Иресии, Евгидрий, Эретрия, Палефарсал.
Но когда Филипп подошел к Ферам, город закрыл перед ним
ворота, и, поскольку осада отняла бы время, которого у царя не было,
он отказался от этой затеи и ушел в Македонию. Ведь ко всему
еще разнеслась молва о приближении этолийцев, (10) которые,
прослышав о битве на реке Аой, тотчас разорили окрестности
Сперхий и так называемой Макры Комы40. Оттуда они перешли в
Фессалию41 и с первого же натиска овладели Кименами и Ангеями,
(11) но были отброшены от Метрополя горожанами, собравшимися
для защиты стен, пока этолийцы опустошали поля. Затем этолий-
цы подошли к Каллифере, где горожане предприняли такую же
вылазку: (12) когда горожан отогнали под защиту стен, этолийцы
удовольствовались этой победой и ушли, поскольку не надеялись
овладеть городом. После этого они захватили и разорили деревни
Тевма и Келафара; (13) этолийцам сдались Ахарры, (14) в Ксини-
ях подобный же страх заставил жителей бежать, бросив свои дома.
Снявшись с насиженных мест и двигаясь в беспорядке, они
наткнулись на караульный отряд, который был послан к Тавмакам42,
чтобы обезопасить заготовку продовольствия. Нестройная многолюдная
толпа безоружных и небоеспособных была перерезана
вооруженными солдатами. Покинутые Ксинии были разграблены. Затем
этолийцы взяли Киферы, удобную крепость, господствовавшую над
Долопией. (15) Все это было проделано этолийцами внезапно, в
течение нескольких дней. Но и Аминандр с афаманами, прослышав
об удачном для римлян сражении, не сидели сложа руки.
14. (1) Впрочем, Аминандр, не слишком доверяя собственным
воинам, попросил консула о небольшом подкреплении. Он
направился к Гомфам, но сначала взял приступом Феку — город,
расположенный между Гомфами и тем узким ущельем, что отделяет
Фессалию от Афэмании. (2) Затем он подступил к Гомфам: их жители
в течение нескольких дней всеми силами защищали свой город, и
только когда к его стенам были уже приставлены лестницы, страх
принудил их к сдаче. (3) Падение Гомфов повергло фессалийцев в
великий ужас. После этого сдались Аргенты, Фериний, Тимар, Ли-
гины, Стримон, Лампе и с ними другие безвестные крепости.
(4) Итак, македонская опасность была устранена, но чужой
победой воспользовались к своей выгоде афаманы и этолийцы: теперь

54
Книга XXXII
Фессалию опустошали уже целых три войска, так что невозможно
было понять, где враг, где союзник. (5) А консул двинулся в земли
Эпира, поскольку бегство врага открыло ему дорогу через ущелье.
Он хорошо понимал, чью сторону держали эпирцы, за
исключением их предводителя Харопа. (6) В том, как усердно эпирцы
выполняют приказы, консулу виделось их стремление загладить свою
вину; считая, что надо судить о них по нынешним, а не прошлым
поступкам, он завоевал их расположение на будущее уже тем, как
легко простил их. (7) Затем он отправил гонцов на Коркиру с
приказанием, чтобы грузовые суда плыли в Амбракийский залив, а
сам небольшими переходами двинулся вперед и на четвертый день
разбил лагерь на горе Керкетий. Туда он вызвал Аминандра с его
вспомогательным войском, (8) нуждаясь не столько в военной силе,
сколько в проводниках в Фессалию. Того же ради приняты были во
вспомогательные части и многочисленные добровольцы из эпирцев.
15. (1) Первым фессалийским городом, на который он напал,
была Фалория. Ее гарнизон состоял из двух тысяч македонян,
которые поначалу оказали ожесточенное сопротивление, используя
как стены, так и оружие. (2) Но консул продолжал осаду, не
прерывая ее ни днем , ни ночью, поскольку был уверен, что если
первый же город не устоит перед римской мощью, то это сразу
скажется на настроениях остальных фессалийцев. И ему удалось
преодолеть упорство македонян. (3) Когда пала Фалория, явились
посланцы от Метрополя и Киерия, извещая о сдаче этих городов и
моля о прощении, которое им и даровали. Фалория же была
подожжена и разграблена. (4) Затем консул пошел к Эгинию43, но
убедился, что благодаря своему неприступному положению этот город
может оставаться в безопасности даже с небольшим гарнизоном.
Тогда, метнув лишь несколько дротиков в сторону ближайшей
заставы, Квинкций повернул с войском в окрестности Гомфов.
(5) К тому времени как римляне спустились в поля Фессалии, у
них уже вышли все припасы, поскольку консул не велел трогать
поля эпирцев. Разузнав сначала, где стоят грузовые суда, в Левка-
де или в Амбракийском заливе, он стал посылать по очереди
когорты в Амбракию за продовольствием44. (6) Из Гомфов к Амбракии
есть путь, но он столь же краток, сколь тернист и труден. И вот,
поскольку с моря к тому времени было подвезено продовольствие,
через несколько дней в лагере стало всего в избытке. (7) Затем
консул пошел к Атраку, расположенному примерно в десяти милях от
Ларисы45, что стоит над рекой Пеней. (8) Жители ее ведут
происхождение из Перребии. (9) Фессалийцы не слишком испугались
первого появления римлян. Что касается Филиппа, то сам он не решался
вступить в Фессалию и, разбив лагерь в Темпейской долине46, от
случая к случаю посылал подмогу туда, где появлялся враг.
16. (1) В то же примерно время, когда консул впервые стал
лагерем напротив Филиппа, в эпирском ущелье47, (2) брат консула
Луций Квинкций, которому сенат поручил заботиться о флоте и
морском побережье, с двумя квинкверемами, прибыл на Коркиру.

Книга XXXII
55
Узнав, что флот уже покинул остров, (3) он решил тотчас плыть к
Саме. Отослав Ливия, своего предшественника48, он (4) медленно
поплыл оттуда к Малее, таща за собой суда с продовольствием.
(5) У Малеи он приказал остальным следовать за ним, поспешая,
как смогут, а сам с тремя легкими квинкверемами, обогнав их,
ушел к Пирею. Там он принял корабли, оставленные легатом Лу-
цием Апустием для защиты Афин. (6) Тогда же из Азии49 пришли
два флота: один — царя Аттала (там было двадцать четыре квинк-
веремы), а другой — родосский во главе с Агесимбротом — из
двадцати крытых судов. (7) Эти флоты, соединившись у острова
Андрос, через узкий пролив переплыли оттуда на Евбею. (8)
Первым делом они опустошили поля каристийцев50, но затем, когда
выяснилось, что Карист усилен подоспевшим из Халкиды
гарнизоном, двинулись к Эретрии. (9) Туда же, узнав о прибытии царя
Аттала, поплыл и Луций Квинкций с пирейскими кораблями;
отбывая, он оставил приказ, чтобы прибывающие корабли его флота
немедленно s отправлялись на Евбею. (10) Осада Эретрии пошла
полным ходом: ведь корабли трех соединившихся флотов несли на
себе всевозможные метательные орудия и осадные машины, а
вокруг было вдоволь древесины для новых сооружений. (11) Сперва
горожане бдительно охраняли стены, но потом, измучившись и
потеряв многих ранеными, решили сдаться, когда осадные машины
противника разрушили часть стены. (12) Однако гарнизон состоял
из македонян, которых жители боялись не меньше, чем римлян, а
царский префект Филокл прислал из Халкиды весть, что вскорости
подоспеет, если они еще продержатся. (13) И так, колеблясь между
страхом и надеждой, эретрийцы тянули время дольше, чем хотели
и чем могли. (14) Но потом, узнав, что Филокл разбит и в страхе
бежал в Халкиду, они точас отправили к Атталу послов умолять о
прощении и заступничестве. (15) В надежде на заключение мира
горожане стали небрежнее выполнять воинские обязанности —
вооруженные караулы они выставили лишь там, где обрушилась часть
стены, а другие ее участки оставлены были без охраны. И вот
Квинкций, ночью приставив лестницы там, где этого меньше всего
ожидали, приступом захватил город. (16) Все горожане, с женами и
детьми, бежали в крепость и затем сдались. (17) Золота и серебра
захвачено было не очень много, но изваяний, картин древней
работы и всяких украшений такого же рода — больше, чем можно
было ожидать исходя из размеров города и скромности прочих его
богатств.
17. (1) Затем Луций Квинкций с союзниками вернулся к Кари-
сту, все население которого бежало в крепость, покинув город еще
прежде, чем войска начали высадку с кораблей. (2) Оттуда к
римлянам явились послы с просьбой о покровительстве. Горожанам
были тотчас обещаны жизнь и свобода, а македонянам разрешили
уйти, если они заплатят по триста нуммов51 за каждого и сдадут
оружие. (3) Выкупившись за эту цену, они безоружными ушли в
Беотию, А морские силы, овладевшие в течение нескольких дней

56
Книга XXXII
двумя знаменитыми городами Евбеи, обогнули Суний, мыс
аттической земли, и направились к Кенхреям5^, торговой гавани
коринфян.
(4) Консул тем временем53 вел осаду Атрака, которая
превзошла все ожидания своей длительностью и ожесточенностью. Враги
оказали сопротивление там, где Тит Квинкций меньше всего этого
ожидал. (5) Он был уверен, что самое трудное — это разрушить
стену, а уж если его воинам откроется путь в город, то останется
только догонять и избивать врагов, как обычно бывает при взятии
городов. (6) Но случилось иначе: когда часть стены была
разрушена таранами и через проломы в город ворвались солдаты, то
оказалось, что борьбу опять пришлось начинать как бы заново.
(7) В гарнизоне было много македонян, отборных воинов, которые
делом славы своей считали защищать город оружием и доблестью,
а не только стенами. (8) Завидев перелезающих через развалины
римлян, они встретили их глубоким, во много рядов, строем и,
напав на врагов среди развалин, затруднявших отступление,
отбросили их. (9) Консул с горечью воспринял эту неудачу: постыдная для
римлян, она, как считал он, не просто задерживала осаду одного
города, но влияла и на судьбу всей войны, зависящую подчас от
ничтожнейших обстоятельств. (10) Итак, расчистив завалы, убрав
обломки полуразрушенной стены, он двинул на врага высоченную
башню в несколько этажей, несшую в себе множество воинов, и
стал посылать под ее прикрытием когорту за когортой: (11) в
боевом строю под знаменами, сменяя друг друга, они должны были
приложить все старания, чтобы силой пробиться сквозь клин
македонян, который те сами именуют фалангой. (12) Однако пролом в
стене оказался чересчур узким, а неприятельское вооружение и
способ сражаться — более подходящими. (13) Когда македоняне,
сомкнувшись, выставили вперед копья необычайной длины и,
плотно сдвинув щиты, образовали подобие «черепахи»54, римляне
тщетно кидали в них дротики, а когда обнажили мечи, (14) то не
смогли ни сойтись врукопашную, ни перерубить копья врага; если
же и удавалось обрубить или сломать какое-нибудь копье, то
обломленное древко, само острое, как бы заполняло брешь в
частоколе невредимых копий. (15) Вдобавок нетронутая часть стены
надежно защищала македонян с обоих флангов. Римлянам не хватало
места ни для отступления, ни для атаки, а ведь именно из-за этого
обычно нарушается стройность рядов. (16) И еще одно случайное
обстоятельство воодушевило противника: земля, насыпанная
римлянами для подтаскивания башни, была недостаточно уплотнена,
(17) и одно колесо, увязши в глубокой колее, сильно накренило
всю башню; врагам показалось, что она падает, а стоявшие на ней
воины потеряли голову от страха.
18. (1) Поскольку сравнение двух боевых выучек, двух видов
вооружения было явно не в пользу римлян, консул совсем не
желал продолжать это состязание. (2) К тому же он полагал, что раз
нет твердой надежды овладеть городом, то и зимовать вдали от мо-

Книга XXXJI
57
ря, в местах, опустошенных бедствиями войны, не имеет смысла.
(3) Осада была прекращена. Поскольку на всем акарнанском и это-
лийском побережье не нашлось гавани, способной принять сразу
все грузовые суда, подвозившие припасы войску, и предоставить
зимние квартиры для легионов, (4) консул счел наиболее
подходящей Антикиру^5. Этот фокидский город, лежащий у Коринфского
залива, (5) находился недалеко от Фессалии и занятых
неприятелем областей, а с противоположной стороны лишь ничтожной
полоской моря отделен был от Пелопоннеса; сзади располагались Это-
лия и Акарнания, а по бокам — Локрида56 и Беотия. (6) Вступив в
Фокиду, консул с первого натиска без боя овладел Фанотеей.
Немного времени отняла и осада Антикиры. Затем были взяты Амб-
рис и Гиамполь, (7) но Давлиду, стоявшую на высоком холме,
захватить не удавалось: не помогали ни лестницы, ни осадные
приспособления. (8) Тогда осаждающие принялись донимать
защитников города дротиками, потом, выманив их на вылазки и то
отступая, то преследуя, то затевая легкие безрезультатные стычки, они
добились того, что враги исполнились презрения. Они стали вести
себя небрежно, и римляне в конце концов ворвались в ворота на
плечах отступающих. (9) Прочие же безвестные крепостцы Фоки-
ды были взяты скорее благодаря наведенному на всех страху,
нежели силой оружия. Однако Элатея57 закрыла ворота, и только
силой представлялось возможным принудить жителей этого города
принять в свои стены римского полководца или его войско.
19. (1) Пока консул осаждал Элатею, у него появилась надежда
на большее: отвратив от союза с царем, склонить ахейское племя к
дружбе с римлянами. (2) Ахейцы изгнали Киклиада58,
возглавлявшего приверженцев Филиппа; претором стал Аристен,
стремившийся связать свой народ с римлянами. (3) Римский флот вместе с Ат-
талом и родосцами стоял в Кенхреях; все вместе они готовились к
осаде Коринфа. (4) Поэтому они почли за лучшее, прежде чем
браться за дело, отрядить к ахейцам послов, обещая воссоединить
Коринф с древним Ахейским союзом, если ахейцы покинут царя и
перейдут на сторону римлян: (5) Послов к ахейцам, по
предложению консула, отправили его брат Луций Квинкций, Аттал, родосцы
и афиняне. (6) Совещание с ними было назначено в Сикионе,
однако для ахейцев принять решение было совсем не просто. Они
боялись лакедемонянина Набиса, врага опасного и неотступного;
боялись и римского оружия; (7) македонянам они были обязаны
многими благодеяниями, как давнишними, так и недавними, но к
самому царю относились с подозрением из-за его жестокости и
вероломства: (8) они полагали, что о Филиппе не следует судить исходя
из того, что он делает в угоду обстоятельствам, ибо после войны
его господство станет еще более тяжким.
(9) Они не только не знали, как должен каждый из них
говорить в сенате собственного города или на собраниях всего союза,
(10) но даже сами с собой не могли рассудить, чего хотят, что
предпочитают. Вот этим-то совершенно растерявшимся людям и

58
Книга XXXII
были представлены послы. (11) Им дали говорить, первым
выступил римский посланец Луций Кальпурний, затем послы царя Атта-
ла, после них — родосцы. (12) Потом слово получили послы
Филиппа; последними были выслушаны афиняне, чтобы они могли
опровергнуть доводы македонян. Афиняне и обрушились на царя с
самыми ожесточенными нападками, ибо никто другой не претерпел
от него стольких и столь страшных бед. (13) Таким образом, этот
день прошел в нескончаемых посольских речах; с закатом солнца
собрание было распущено.
20. (1) На следующий день собрался совет. Когда должностные
лица через глашатая, как принято у греков, предложили
желающим высказываться, никто не вышел, чтобы говорить. Долго
царило молчание, все посматривали друг на друга. (2) Да и немудрено:
они и сами с собой так долго обдумывали все сложности и
противоречия дела, что их умы как будто оцепенели, а тут еще их совсем
сбили с толку: целый день перед ними произносили речи — обе
стороны старались их убедить, без конца толкуя о трудностях,
связанных и с тем, и с другим решением. (3) Наконец заговорил
претор ахейцев Аристен5*: «Где же, о ахейцы, те душевные порывы,
которые на пирушках или просто в тесном кругу доводили вас чуть
что не до кулаков, стоило лишь кому-нибудь упомянуть Филиппа и
римлян? (4) А теперь, на совете, созванном специально по этому
делу, выслушав послов обеих сторон, вы онемели, хотя
должностные лица докладывают вам о деле, а глашатай призывает
высказываться! (5) Если уж не заботит вас общее благо, так неужели хотя
бы пристрастие, склоняющее вас к той или другой стороне, не
выжмет из вас ни слова? (6) И ведь нет среди вас такого глупца,
который не мог бы понять, что сейчас, пока мы еще ничего не
решили, каждому предоставляется случай высказать и разъяснить свои
пожелания и предпочтения. Но как только решение будет принято,
каждому придется отстаивать его правильность и полезность, пусть
даже раньше оно ему и не нравилось». (7) Но и это преторское
увещание не только никого не подвигло высказаться —
многолюдная, собранная из столь многих городов сходка не ответила ни
малейшим шумом или ропотом.
21. (1) Тогда вновь заговорил претор Аристен: «Не скудны вы
разумом, вожди ахейские, — не больше, чем даром речи, просто
никто не хочет на свой страх подать совет в общем деле. Будь я
частным лицом, возможно, и я промолчал бы. Но теперь мне,
претору, ясно видно, что следовало или вовсе не назначать совещание
с послами, или уж не отпускать их отсюда без ответа. (2) Но как я
могу что-либо отвечать без вашего решения? И поскольку никто из
вас, приглашенных на этот совет, не хочет или не дерзает
высказаться ни в чью пользу, давайте вместо ваших мнений оценим
выслушанные вчера речи послов, (3) как если бы это были не
своекорыстные требования, а советы, внушенные заботой о нашей выгоде.
(4) Римляне, родосцы и Аттал ищут дружбы и союза с нами и
считают, что нам следовало бы помочь им в войне, которую они ведут

Книга XXXII
59
против Филиппа. (5) Царь же напоминает о союзе и клятве,
которую мы ему принесли, и то требует, чтобы мы стояли на его
стороне, а то говорит, что удовольствуется нашим отказом от участия в
войне. (6) Неужто никто не задумался, отчего это тот, кто еще не
стал союзником, требует большего, чем тот, кто им уже является?
Тут, ахейцы, дело не в скромности Филиппа и не в бесстыдстве
римлян: (7) самоуверенность просителей и растет, и убывает
сообразно с их успехами. О Филиппе нам не напоминает ничто, кроме
его посла, а римский флот стоит в Кенхреях, выставляя напоказ
добычу от евбейских городов; мы видим, как консул и его легионы
свободно разгуливают по Фокиде и Локриде, и нас разделяет лишь
ничтожная полоска моря. (8) Удивительно ли, что посол Филиппа
Клеомедонт не слишком настойчиво требует от нас браться за
оружие и воевать с римлянами во имя царя? (9) Если бы на основании
того же договора и клятвы, святостью которой он нас теперь
заклинает, мы бы у него попросили, чтобы Филипп защитил нас от На-
биса с лакедемонянами, и от римлян, то он не нашел бы не только
гарнизона нам для защиты, но даже слов для ответа. (10) Клянусь,
ничуть не больше помог нам тот же Филипп в прошлом году;
обещая начать войну против Набиса, он старался выманить нашу
молодежь отсюда на Евбею, (11) но, убедившись, что мы ни отряда
не посылаем, ни в войну с римлянами ввязываться не хотим, он
забыл о том союзе, на который сейчас ссылается, и предоставил На-
бису с лакедемонянами заниматься разбоем и грабежами.
(12) И мне кажется, в речи Клеомедонта не сходятся концы с
концами. Он умалял опасность войны с римлянами, утверждая, что ее
исход будет таким же, как в предыдущей войне, которую те вели с
Филиппом. (13) Так почему же царь издалека просит нашей
помощи вместо того, чтобы здесь, на месте, защищать нас, своих давних
союзников, сразу и от Набиса, и от римлян? Да что говорить про
нас! Ведь царь стерпел взятие Эретрии и Кариста! Снес падение
стольких городов Фессалии! Отдал Фокиду и Локриду! (14) А
теперь мирится с осадой Элатеи! Почему он ушел из эпирских
ущелий? Принуждение ли, страх ли, или собственная воля выгнали его
из тех неприступных твердынь над рекою Аой? Почему удалился
он вглубь своего царства, покинув занятое им ущелье? (15) Если
по своей воле оставил Филипп стольких союзников на разграбленье
врагам, кто посмеет отрицать, что и союзники могут
руководствоваться собственной выгодой? Если из страха, то пусть он и нам
простит нашу боязливость. (16) Если же он отступил, побежденный
оружием, то неужто, Клеомедонт, мы, ахейцы, сдержим римский
натиск, которого не сдержали вы, македоняне? Ты пытаешься
убедить нас, будто у римлян в нынешней войне сил и средств не
больше, чем раньше, — взглянем, однако, на существо дела: (17) тогда
они оказывали этолийцам помощь флотом, а ни полководец в
консульском звании, ни консульское войско в боях не участвовали60;
из союзников Филиппа лишь приморские города пребывали в
смятении и страхе, а внутренние области были настолько ограждены

60
Книга XXXII
от римского оружия, что этолийцы тщетно просили у римлян
помощи, когда Филипп опустошал их земли. (18) Однако теперь
римляне покончили с Пунической войной, от которой на протяжении
шестнадцати лет страдало, можно сказать, самое чрево Италии: и
вот уже они не просто посылают помощь воюющим этолийцам, но,
сами начав войну, нападают на Македонию сразу и с суши, и с
моря. (19) Уже третий консул ведет эту войну с полным
напряжением сил. Сульпиций, столкнувшись с царем в самой Македонии,
разбил его и обратил в бегство, а богатейшую часть его царства
опустошил. (20) Ныне Квинкций выгнал царя из собственного его
лагеря — а ведь в руках Филиппа находились эпирские теснины, и
он был уверен в их неприступности, в своих укреплениях и войске.
Но царь бежал в Фессалию, а консул, преследуя его, захватил
царские заставы и союзные ему города почти что у него на глазах.
(21) Допустим, все ложь, что здесь говорил афинский посол о
жестокости, алчности и любострастии царя; допустим, нас не
касаются преступления, совершенные царем против горних и
подземных богов в Аттике, — (22) все это не сравнится с тем, что
претерпели жители отдаленных от нас Кеоса и Абидоса. Давайте, если
хотите, забудем и о наших собственных ранах, (23) об убийствах и
грабежах, учиненных царем в Мессене — в сердце Пелопоннеса, о
гостеприимце царя в Кипариссии Харителе, убитом прямо на пиру,
вопреки всем божеским и людским правам61 и обычаям, об Аратах
из Сикиона, отце и сыне, умерщвленных царем. А ведь он
несчастного старца отцом величал! (24) У сына же похоти ради увез жену
в Македонию62! Не будем вспоминать прочие надругательства над
девами и матронами. (25) Допустим, что мы имеем дело и не с
Филиппом, чьей жестокости вы так боитесь, что все онемели. Ведь
какая еще может быть причина для молчанья у созванных на совет?
Предположим теперь, что мы обсуждаем свои дела с Антигоном,
кротчайшим и справедливейшим царем, оказавшим нам всем
множество услуг63: неужто он потребовал бы от нас делать
невыполнимое?
(26) Пелопоннес есть полуостров, лишь узким перешейком Ист-
ма64 связанный с континентом; ни для чего он не открыт и не
удобен в такой степени, как для морской войны. (27) Если сто крытых
судов, да пятьдесят более легких открытых, да тридцать исских
ладей начнут разорять приморские области и нападать на
беззащитные города побережья, то мы, понятно, спасемся в городах,
лежащих внутри страны, — как будто война, проникшая вглубь, не
сжигает уже наши недра! (28) Когда Набис с лакедемонянами
будет теснить нас с суши, а римский флот с моря, — откуда тогда
взывать мне к союзнической помощи царя и македонской защите?
Может быть, мы сами, своими силами будем оборонять осажденные
города от римского врага? То-то мы хорошо отстояли Димы в
прошлой войне65! (29) Разве мало мы видим чужих несчастий, чтобы
умножать их еще и своим примером? (30) Римляне по своей воле
ищут нашей дружбы — не вздумайте пренебречь тем, чего вам са-

Книга XXXII
61
мим следует желать и к чему всеми силами нужно стремиться.
(31) Уж не думается ли вам, что они от страха прибегают к союзу
с вами, что, застигнутые в чужой стране, желают укрыться под
сенью вашего покровительства, дабы их принимали в ваших
гаванях и снабжали вашим продовольствием? (32) В их распоряжении
море; в какие бы земли они ни приходили, все тотчас подчиняется
их власти: того, о чем они просят, им по плечу добиться и силой.
Только из сострадания они не позволяют вам совершить
непоправимое. (33) Ибо то, что Клеомедонт представлял вам как
умеренный и самый безопасный путь — оставаться в бездействии и не
браться за оружие, — это в действительности не средний и вообще
не путь. (34) Не говоря уж о том, что нам все равно нужно либо
принять, либо отвергнуть союз с римлянами — чем, как не
добычей победителя, станем мы, не заручившись нигде надежной
поддержкой и ожидая исхода дела, рассчитывая присоединить свое
решение к решению судьбы? (35) Не пренебрегайте тем, что вам
предложили по доброй воле, но о чем следовало молить всех богов.
Сегодня вам позволено сделать выбор, но не всегда это будет так.
Не часто и не долго будет у вас такая возможность. (36) Уже давно
вы более хотите, чем смеете освободить себя от Филиппа. А теперь
вам не нужно терпеть ни трудов, ни опасностей: те, кто вернет вам
свободу, приплыли из-за моря с большим флотом и войском.
(37) Если вы отвергнете этих союзников, значит вы лишились
рассудка, ибо не миновать вам встретиться с римлянами, если не как с
соратниками, то как с врагами».
22. (1) После речи претора поднялся шум. Одни ее одобряли,
другие сурово бранили одобряющих, (2) и уже не только отдельные
люди, но и целые города спорили между собой; должностные лица
союза — их называют «дамиурги» и избирают числом десять
человек66 —■ тоже вступили в перепалку ничуть не менее горячую, чем
толпа. (3) Пятеро говорили, что они внесут предложение о союзе с
римлянами и поставят его на голосование; пятеро других
утверждали, что закон запрещает должностным лицам ставить на
голосование, а собранию принимать решение против союза с Филиппом.
Так в перебранках прошел еще один день. (4) Последний, третий,
день остался собранию для принятия законного решения. К этому
времени страсти накалились до того, что отцы с трудом
удерживались от расправы над сыновьями. (5) У пелленца Писия был сын
дамиург по имени Мемнон, из тех, что противились принятию
решения и опросу мнений. (6) Писий долго умолял сына, чтобы тот
позволил ахейцам позаботиться об общем благе и своим
упрямством не толкал к гибели целый народ. (7) Когда мольбы не
подействовали, он поклялся, что будет считать его не сыном, а врагом и
убьет собственной рукой. (8) Этим отец добился того, что на
следующий день сын присоединился к тем, кто стоял за голосование.
Поскольку они оказались в большинстве, а почти все города не
колеблясь одобряли предложение и открыто заявляли, какое решение
они примут, (9) то жители Дим, мегалополитанцы и некоторые из

62
Книга XXXII
аргосцев, прежде чем было принято решение, поднялись и
покинули собрание, чему никто не удивился и не попенял. (10) Дело в
том, что мегалополитанцы еще на памяти их дедов67 были изгнаны
с родины лакедемонянами; вернул же их обратно Антигон. Димы
были недавно захвачены и разграблены римским войском, а
Филипп приказал выкупить их жителей, где бы они ни томились в
рабстве, и вернул им не только свободу, но и родину. (11) Аргосцы
же помимо того, что верили, будто от них ведут свой род
македонские цари, в большинстве своем к тому же были связаны с
Филиппом узами гостеприимства и семейной дружбы. (12) Потому-то все
они и покинули собрание, которое склонялось к решению о союзе с
римлянами. Поскольку на них лежал долг за столь великие и
недавние благодеяния, им простили этот уход.
23. (1) Остальные общины ахейцев, когда началось
голосование, срочным декретом утвердили союз с Атталом и родосцами.
(2) Союз с римлянами не мог быть утвержден без согласия народа
римского68, и его отложили до того времени, когда появится
возможность отправить послов в Рим. (3) Пока что постановили
отрядить трех послов к Луцию Квинкцию, а все ахейское войско
двинуть к Коринфу, поскольку Квинкций, захватив Кенхреи, осаждал
уже и сам город"9.
(4) Ахейцы расположились лагерем подле тех ворот, что ведут
к Сикиону; римляне осаждали часть города, обращенную к Кенхре-
ям; Аттал перевел войско через Истм и вел осаду со стороны Ле-
хея — гавани у другого моря70. Сперва они вели дело медленно,
надеясь, что внутри города начнется распря между горожанами и
царским гарнизоном. (5) Но там, напротив, все были одушевлены
единым порывом: македоняне защищали Коринф так, будто это
была и их родина, а коринфяне принимали власть начальника
гарнизона Андросфена, словно он был их согражданином, избранным
на должность голосованием. (6) Поэтому союзникам оставалось
надеяться на силу, на оружие, на осадные сооружения. Со всех
сторон к стенам были подведены насыпи, хотя подходить туда было
нелегко. (7) С той стороны, откуда вели осаду римляне, таран
разрушил часть стены; поскольку это место оказалось не защищенным
укреплениями, македоняне бросились туда, чтобы оборонить его
оружием,— между ними и римлянами вспыхнула ожесточенная
битва. (8) И сначала благодаря численному перевесу они с
легкостью отбросили римлян, но затем, когда подоспели подкрепления
от ахейцев и Аттала, силы сторон сравнялись, и стало ясно, что
союзники легко оттеснят отсюда македонян и греков. (9) Там было
великое множество италийских перебежчиков; частью из войска
Ганнибала — они пошли за Филиппом, страшась наказания от
римлян,— частью же из моряков: те, что недавно бежали из флота
и перешли к врагу в надежде на более почетный род службы71.
В случае победы римлян им не оставалось надежды на спасение, но
отчаяние воспламеняло в них скорее ярость, чем храбрость. (10).
Напротив Сикиона есть выдающийся в море мыс, это мыс Юноны,

Книга XXXII
63
которую называют Акрея72. Расстояние оттуда до Коринфа —
почти семь миль73. (11) Царский префект Филокл привел туда через
Беотию тысячу пятьсот воинов. Наготове были посланные из
Коринфа ладьи, которые, приняв это войско, перевезли его в Лехей.
(12) Аттал предложил сжечь осадные сооружения и немедленно
прекратить осаду; упорнее настаивал на своем замысле Квинкций,
но и он, увидев царские передовые части перед всеми воротами,
понял, что не сможет выдержать натиск врага в случае вылазки, и
согласился с предложением Аттала. (13) Итак, предприятие
оказалось тщетным: отпустив ахейцев, союзники вернулись на корабли.
Аттал отправился в Пирей, а римляне — на Коркиру.
24. (1) Пока флот был занят всем этим74, консул разбил лагерь
в Фокиде у Элатеи. Сперва он попытался решить дело, вступив в
переговоры со старейшинами элатейцев, (2) и лишь когда получил
ответ, что от них ничего не зависит и что царские воины
многочисленнее и сильней горожан, он напал на город сразу со всех сторон,
с оружием и осадными приспособлениями. (3) К стене подведен
был таран — когда.с ужасным шумом и грохотом рухнула стена
между двумя башнями, римская когорта немедленно ринулась в
открывшийся проход. (4) Покинув свои посты, македоняне из всех
частей города бросились к тому месту, где наступал неприятель.
(5) Римляне тем временем перелезали через обрушившуюся стену,
а к другим приставляли лестницы. И пока взоры и внимание
защитников были обращены в одну сторону, во многих местах
вооруженные воины, вскарабкавшись по лестницам, захватили стену и
перебрались в город. (6) Услыхав шум, враги в страхе покинули
место, которое обороняли сомкнутым строем, и все бежали в
крепость. За ними туда последовала толпа безоружных. (7) Так
консул овладел городом. Разграбив его, он послал в крепость
вестников, которые обещали царским воинам жизнь, если те согласятся
уйти безоружными, а элатейцам свободу. Соглашение было
заключено, и консул через несколько дней занял крепость.
25. (1) В остальном же, с прибытием в Ахайю царского
префекта Филокл а не только Коринф был освобожден от осады, но и
Аргос ему предался. Зачинщиками тут выступили некоторые из
знати, разузнав сперва настроения черни. (2) У аргосцев был обычай,
чтобы в первый день народных собраний преторы возглашали
имена Юпитера, Аполлона и Геракла как бы для доброго
предзнаменования. Позднее закон добавил к этому перечню имя царя Филиппа.
(3) Но коль скоро уже был заключен союз с римлянами, глашатай
на сей раз его не помянул. (4) Из-за этого в толпе сначала
поднялся ропот, а потом стали выкрикивать имя Филиппа и требовать
узаконенной почести. Наконец царское имя было возглашено при
всеобщем одобрении. (5) Полагаясь на это изъявление чувств,
Филокл а призвали в город — ночью он захватил холм, над ним
господствующий (эту крепость называют Лариса), и расположил там
рнизон. На рассвете он в полной боевой готовности начал спу-
ться к форуму, который находится у подножия крепости. На-

64
Книга XXXII
встречу ему вышел отряд, построенный к сражению. (6) То был
недавно поставленный ахейский гарнизон — около пятисот юношей
из всех городов. Командовал им Энесидем из Дим. (7) Царский
префект послал к ним вестника с повелением уйти из города: ведь
сил у них не хватит даже на одних горожан, сочувствующих
македонянам, а ведь к ним присоединились и сами македоняне, против
коих не устояли даже римляне под Коринфом. Сначала этот
приказ не стронул с места ни командира, ни воинов, (8) но вскоре они
увидели, как с другой стороны приближается большой отряд
вооруженных аргосцев. Однако было ясно, что, даже понимая
неизбежность гибели, они приняли бы любую участь, будь предводитель их
более упрям. (9) Но чтобы вместе с городом не был потерян и цвет
ахейского юношества, Энесидем договорился с Филоклом, что им
будет разрешено уйти. Сам же он не ушел, а с немногими
преданными ему людьми75 остался с оружием в руках там, где стоял.
(10) Филокл послал узнать, чего он хочет. Тот стоял недвижимо,
выставив перед собой щит. Ему вверена оборона города, и он умрет
с оружием в руках — таков был ответ. Тогда фракийцы по
приказу префекта, метнув свои копья, убили всех. (И) Итак, даже после
заключения союза между ахейцами и римлянами два
знаменитейших города, Аргос и Коринф, оставались во власти царя. (12). Вот
какие деяния совершили этим летом римляне в Греции на суше и
на море.
26. (1) В Галлии консул Секст Элий не совершил ничего,
достойного упоминания. (2) У него в провинции находились две
армии — одну он, вопреки предписанию, не распускал (раньше ею
командовал проконсул Луций Корнелий, но сам консул поставил во
главе ее претора Гая Гельвия); вторую же привел в провинцию
Элий76. (3) Почти весь год он побуждал кремонцев и плацентийцев
вернуться в колонии, откуда они разбежались из-за бедствий войны.
(4) Если Галлия в тот год вопреки ожиданиям оставалась
спокойна, то около Города чуть не вспыхнул мятеж рабов. (5)
Карфагенских заложников содержали под стражей в Сетии77. Поскольку
то были дети знатных людей, вместе с ними там было множество
рабов. (6) Их число увеличивалось еще и от того, что сами сетий-
цы скупили немало рабов того же племени из добычи недавней
африканской войны. (7) Они составили заговор, и сперва отправили
кого-то из своих к тем, которые находились в полях вокруг Сетии,
а затем в округу Норбы и Цирцей — подстрекать рабов. Когда все
уже было готово, они решили напасть на народ, как только тот
отвлечется на зрелище во время игр, которые должны были
состояться в Сетии в скором времени. (8) Думая внезапным мятежом и
резней захватить Сетию, они намеревались затем овладеть Норбой
и Цирцеями78. Об этом чудовищном замысле донесли в Рим,
городскому претору Луцию Корнелию Лентулу79: (9) затемно к нему
явились двое рабов и по порядку изложили все, что произошло и
что было замыслено. (10) Приказав сторожить их в его доме,
претор собрал сенат и поведал о том, что узнал от доносчиков. Полу-

Книга XXXII
65
чив приказ расследовать и подавить этот заговор, (11) он
отправился в путь с пятью легатами. Всех, кого встречал по дороге, он
заставлял принести присягу и с оружием следовать за ним. (12) И с
этим наскоро собранным войском он прибыл в Сетию, имея при
себе две тысячи человек, из которых никто не знал, куда он
направляется. (13) Там зачинщики заговора были немедленно схвачены, а
рабы бросились бежать из города. Затем по полям были разосланы
люди выслеживать беглецов. (14) Вот какую великую службу
сослужили два раба-доносчика и один свободный. Сенаторы повелели
даровать ему сто тысяч тяжелых ассов, а рабам по двадцать пять
тысяч и свободу; а цену их господам выплатили из казны. (15)
Через некоторое время было получено известие, что рабы из прежних
участников того же заговора собираются занять Пренесту80.
(16) Отправившись туда, претор Луций Корнелий казнил почти
пятьсот человек, виновных в этом замысле. Граждане опасались,
что все подстроено пунийскими заложниками и пленными.
(17) Поэтому в Риме по всем кварталам выставили охрану, а
проверять караулы было приказано младшим должностным лицам;
триумвиры тюремной каменоломни81 получили приказ усилить
охрану; (18) претор разослал по латинским городам письмо, чтобы
заложники содержались под стражей в частных домах и им бы не
дозволяли появляться в общественных местах, а пленники имели
бы на себе оковы не легче десяти фунтов и содержались бы под
стражей непременно в городских тюрьмах.
27. (1) В том же году [198 г. до н. э. ] послы от царя Аттала
возложили на Капитолии золотой венок в двести сорок шесть
фунтов и принесли сенату благодарность, так как Антиох, уважая
заступничество римских послов, вывел войско из пределов царства
Аттала.
(2) Этим же летом к войску, которое было в Греции, было
послано от царя Масиниссы двести всадников, десять слонов и двести
тысяч модиев82 пшеницы. С Сицилии.и Сардинии также было
послано много продовольствия и одежды для войска. (3) Сицилией
управлял Марк Марцелл, Сардинией — Марк Порций Катон, муж
благочестивый и беспорочный, но выказавший сугубую суровость в
пресечении ростовщичества: (4) ростовщики с острова были
изгнаны, а расходы, которые обычно несли союзники на содержание
преторов, сокращены или отменены.
(5) Консул Секст Элий, вернувшись из Галлии в Рим для
проведения выборов, объявил консулами Гая Корнелия Цетега и Квинта
МинуцияРуфа. (6). Через два дня состоялись выборы преторов: в тот
год впервые было избрано шесть преторов, ибо число провинций
росло и держава расширялась83. (7) Выбраны же были следующие:
Луций Манлий Вольсон, Гай Семпроний Тудитан, Марк Сергий Сил,
Марк Гельвий, Марк Минуций Руф, Луций Атилий. Из них
Семпроний и Гельвий были перед тем плебейскими эдилами. (8)
Курульными эдилами выбрали Квинта Минуция Терма и Тиберия
Семпрония Лонга. Римские игры в этом году повторялись четырежды.
4 Тит Ливии, т. III

66
Книга XXXII
28. (1) В консульство Гая Корнелия и Квинта Минуция [197 г.
до н. э. ] прежде всего был рассмотрен вопрос о консульских и пре-
торских провинциях. Сперва было покончено дело с преторами,
поскольку здесь смогли обойтись жеребьевкой84. (2) Городские
судебные дела достались Сергию, дела чужеземцев — Минуцию.
Сардиния выпала Атилию, Сицилия — Манлию, Ближняя Испания —
Семпронию, а Дальняя — Гельвию. (3) Но когда консулы
приготовились метать жребий об Италии и Македонии, этому
воспротивились народные трибуны Луций Оппий и Квинт Фульвий; они
говорили, что Македония — провинция далекая (4) и до того дня
ничто не оказывалось такой помехой войне, как отозвание прежнего
консула, когда он только-только приступал к делу и как раз
начинал вести боевые действия. (5) Ведь уже четвертый год, как
объявлена война Македонии, но Сульпиций потратил большую часть
года на поиски царя и его войска; Виллий был отозван, не доведя
ничего до конца, как раз когда столкнулся с врагом; (6) Квинкция
большую часть года удерживали в Риме священные обязанности85,
и тем не менее он взялся за дело так, что наверняка мог бы
довести войну до конца, появись он в провинции раньше или наступи
зима позже. (7) И теперь, придя на зимние квартиры, он, говорят,
так усердно готовится к войне, что, по всей видимости, завершит
ее ближайшим летом, если ему не помешает преемник. (8)
Подобными речами народные трибуны добились того, что консулы
заявили о своей готовности предоставить решение сенату, если то же
самое сделают и трибуны. Поскольку и та и другая сторона
согласились на свободное обсуждение, сенаторы постановили отдать
провинцию Италию обоим консулам, (9) а Титу Квинкцию продлить
власть до прибытия преемника, назначенного сенатом; каждому
консулу было назначено по два легиона, с тем чтобы они вели
войну с предальпийскими галлами, отложившимися от римского
народа. (10) Квинкцию в Македонию решили послать подкрепления:
шесть тысяч пехоты, триста всадников, три тысячи моряков.
(11) Начальствование над флотом было поручено тому же Луцию
Квинкцию Фламинину, который им и прежде командовал.
Преторам в обе Испании было назначено по восемь тысяч пехоты из
числа союзников и латинов, а также по четыреста конников, чтобы
отпустить оттуда старослужащих воинов; преторам было также
приказано разграничить дальнюю и ближнюю провинции; (12) в
Македонию дополнительно назначили легатами Публия Сульпиция и
Публия Виллия, которые в прежние годы были в этой провинции
консулами.
29. (1) Прежде чем консулы и преторы отправились бы в
провинции, следовало искупить знамения, поскольку в Риме молния
поразила храмы Вулкана и Суммана86, а во Фрегеллах — стену и
ворота; во Фрузиноне посреди ночи воссиял свет; (2) в Эфуле
родился двухголовый ягненок о пяти ногах; в Формиях два волка
вошли в город и растерзали несколько прохожих, а в Риме волк
проник не просто в город, но даже на Капитолий.

Книга XXXII
67
(3) Народный трибун Гай Атиний внес предложение о выводе
пяти колоний на морское побережье: двух в устья рек Вултурна и
Литерна, одной в Путеолы, одной в Салернскую крепость; (4) к
ним был добавлен Буксент87. В каждую колонию было приказано
отправить по триста семей. Триумвирами, которым предстояло
заниматься выведением колоний, были назначены Марк Сервилий
Гемин, Квинт Минуций Терм и Тиберий Семпроний Лонг с
полномочиями на три года.
(5) Когда был произведен набор и завершены другие дела,
божественные и человеческие, в которых обязаны участвовать оба
консула88, они отправились в Галлию. (6) Корнелий двинулся
прямой дорогой89 на инсубров, которые, объединившись с ценоманами,
пребывали в боевой готовности. Квинт Минуций, отклонившись
влево, пошел по Италии к Нижнему морю90; выведя войско к
Генуе, он начал войну с лигурийцами. (7) Два лигурийских города,
Кластидий и Литубий, а также две общины того же племени, Ке-
латы и Кердекиаты, сдались ему. Таким образом, вся страна по сю
сторону Пада, за исключением галльских бойев и лигурийских иль-
ватов, оказалась под властью римлян91. (8) Говорили, что сдалось
пятнадцать городов с населением двадцать тысяч человек. Затем
консул повел легионы в землю бойев.
30. (1) Незадолго до этого войско бойев перешло Пад и
соединилось с инсубрами и ценоманами, (2) поскольку они сочли, что
раз консулы будут действовать, соединив легионы, то и им следует
объединить силы. (3) Когда же пришла весть, что один из консулов
сжигает поля бойев, немедленно пошли распри: бойи требовали,
чтобы все помогали попавшим в беду, а инсубры отказывались
оставить свою землю. (4) Итак, силы разделились: в то время как
бойи поспешили на защиту своих полей, инсубры с ценоманами
остались на берегу реки Минций. (5) Консул Корнелий разбил лагерь
на той же реке, двумя милями ниже по течению. (6) Отправив
оттуда посланцев в селения ценоманов и в Бриксию92, главный город
этого племени, он узнал, что молодежь вооружилась, не получив
одобрение старейшин, и что ценоманы присоединились к мятежу
инсубров не по решению общины. (7) Тогда консул вызвал к себе
вождей и начал убеждать их и настаивать, чтобы ценоманы
отложились от инсубров и, подняв знамена, либо вернулись домой,
либо перешли на сторону римлян. (8) Но этого добиться он и не смог;
консулу были лишь даны заверения в том, что во время сражения
ценоманы или будут бездействовать, или, если представится
случай, помогут римлянам.
(9) Инсубры не знали об этом уговоре, но как-то
почувствовали, что их союзники ненадежны. Поэтому, когда стали
выстраиваться к бою, инсубры решили не поручать ценоманам ни того, ни
другого крыла, чтобы их коварство, буде они отступят, не погубило
всего дела, и расположили их в запасе, за своими боевыми
порядками. (10) Перед сражением консул дал обет, что возведет храм
Юноне Спасительнице93, если в этот день враги будут разбиты и

68
Книга XXXI1
обращены в бегство. Тут воины подняли крик, что они порадеют о
выполнении консульского обета — и ударили на врага. (11) Инсуб-
ры не выдержали первого же столкновения. Некоторые
утверждают, что и ценоманы в разгар сражения вдруг напали на инсубров с
тыла, удвоив смятение. В окружении было перебито тридцать пять
тысяч врагов, а две с половиной тысячи захвачено живыми,
(12) среди них вождь пунийцев Гамилькар94, который послужил
причиной этой войны. Было взято сто тридцать боевых знамен и
свыше двухсот повозок. (13) Многие галльские города, которые
последовали за инсубрами в их мятеже, сдались римлянам.
31. (1) Консул Минуций сперва обошел все пределы бойев, сея
кругом разорение, но затем, когда их войско, покинув инсубров,
вернулось для защиты родных очагов, он вернулся в лагерь,
намереваясь встретиться с врагом в открытом сражении. (2) Бойи также
готовы были бы драться, если бы весть о разгроме инсубров не
сломила их дух. Бросив лагерь и полководца, бойи рассыпались по
селениям; каждый теперь собирался защищать свое имущество, а это
заставляло и противника изменить способ ведения войны. (3)
Отчаявшись решить дело одним сражением, консул вновь начал
разорять поля, жечь дома и захватывать поселки. (4) В эти же дни был
сожжен Кластидий. Оттуда Минуций повел легионы к лигурийцам-
ильватам, которые одни еще не покорились. (5) Но услышав, что
инсубры разбиты в сражении, а бойи так напуганы, что не
отважились на решительное сражение,— сдалось и это племя. (6) Письма
от обоих консулов о счастливом исходе дел в Галлии пришли в Рим
почти одновременно. Городской претор Марк Сергий прочитал их
сначала в сенате, а потом, с одобрения отцов-сенаторов,— народу.
Были назначены четырехдневные молебствия.
32. (1) К этому времени уже наступила зима95. Когда Тит
Квинкций, захватив Элатею96, расположился на зимних квартирах
в Фокиде и Локриде, возникла распря в Опунте97. (2) Одна сторона
призывала этолийцев, которые были ближе, другая — римлян.
(3) Этолийцы подоспели первыми, однако состоятельные горожане,
закрыв перед ними ворота и послав вестника к римскому
полководцу» удерживали город до его прибытия. (4) Но городская крепость
охранялась царским гарнизоном, и ни угрозы опунтцев, ни величие
римского командующего не могли заставить его уйти оттуда.
(5) С осадой крепости дело замедлилось, поскольку от царя прибыл
посланец с просьбой назначить место и время для переговоров.
(6) Квинкций, хотя и неохотно, согласился на предложение царя, и
не то чтобы он не желал выглядеть человеком, который сам — где
силой оружия, где переговорами — довел до конца войну; (7) но
ведь он еще даже не знал, будет ли прислан на смену ему один из
новых консулов, или же ему будут продлены полномочия
(добиваться чего всеми силами он поручил своим друзьям и близким).
(8) Однако такие переговоры казались ему выгодными, поскольку
давали возможность повернуть дело и к войне (если он останется
командующим), и к миру (если будет отозван). (9) Было выбрано

Книга XXXII
69
место на берегу Малийского залива возле Никеи. Царь прибыл
туда от Деметриады с пятью ладьями и одним военным кораблем.
(10) С ним были знатные македоняне и ахейский изгнанник,
знаменитый Киклиад. (11) С римским командующим были царь Ами-
нандр, Дионисодор, посланник Аттала, Агесимброт, начальник ро-
досского флота, Феней, вождь этолийцев, и двое ахейцев, Аристен
и Ксенофонт. (12) Вместе с ними римлянин вышел к самой кромке
берега, в то время как царь появился на носу стоявшего на якоре
судна. (13) «Удобнее было бы,— сказал Квинкций,— если бы ты
сошел на землю. Тогда бы мы и говорили, и слушали друг друга,
стоя лицом к лицу». Царь отказался это сделать. «Да кого же ты
боишься?»— спросил Квинкций, (14) на что тот с царским
высокомерием ответил: «Я-то никого не боюсь, разве что бессмертных
богов. Но не всем я доверяю из тех, кого вижу вокруг тебя, и менее
всего этолийцам». (15) «Переговоры с врагом равно опасны для
всех, если стороны друг другу не доверяют»,— сказал римлянин.
(16) «Однако, Квинкций, коль свершится клятвопреступление, то
неравной наградой за вероломство будут Филипп и Феней,—
произнес царь.— Ведь македонянам подыскать на мое место царя было
бы труднее, чем этолийцам другого претора».
33. (1) Затем наступило молчание, ибо римлянин считал, что
первым следует говорить просившему о переговорах, а царь,— что
первое слово принадлежит тому, кто диктует условия мира, а не
тому, кто их принимает. (2) Тогда заговорил римлянин: его речь,
сказал он, будет проста, он ведь лишь перечислит те условия, без
которых мирный договор невозможен. (3) Царь должен вывести
гарнизоны из всех греческих городов; выдать союзникам римского
народа пленных и перебежчиков; возвратить римлянам те области
Иллирика, которые царь захватил после заключения Эпирского
мира*8; (4) вернуть царю Египта Птолемею города, захваченные
после смерти Птолемея Филопатора". Таковы условия его
собственные и римского народа, однако справедливо будет выслушать
также и требования союзников. (5) Посол царя Аттала просил
вернуть корабли и пленных, захваченных в морской битве у Хиоса, а
также восстановить в целости Никефорий10^ и храм Венеры,
которые Филипп разграбил и разорил. (6) Родосцы требовали назад Пе-
рею — это область на суше напротив Родоса, издревле
находившаяся под их властью101; еще они настаивали на выводе гарнизонов
из Иаса, Баргилий, Еврома, а на Геллеспонте из Сеста и Абидоса;
(7) кроме того, они хотели, чтобы византийцам был на прежних
правах возвращен Перинф и чтобы были освобождены все торговые
города и гавани Азии. (8) Ахейцы требовали назад Коринф и
Аргос; претор этолийцев Феней настаивал на том же, на чем и
римляне: чтобы была освобождена Греция, а этолийцам возвращены
города, некогда подчинявшиеся их законам и власти102. (9) Тут его
речь подхватил знатный этолиец Александр, слывший среди них
краснобаем. (10) Он заявил, что уже давно молчит, но не потому,
чтобы полагал эти переговоры ведущими к чему бы то ни было, а

70
Книга XXXII
лишь из нежелания прерывать кого-нибудь из союзников; Филипп
ведь никогда ни о мире честно не договаривался, ни войн
по-настоящему доблестно не ведет. (11) При переговорах он строит козни и
ловчит, а на войне не встречается с врагом в открытом поле и не
бьется лицом к лицу, но, убегая, жжет и грабит города, а,
побежденный, истребляет добычу победителей. (12) Нет, не таковы были
древние цари македонские, у них было в обычае воевать в строю,
города же по возможности щадить, чтобы держава македонян
становилась богаче. (13) Что толку уничтожать то, из-за чего и
ведется война? Ведь тот, кто это делает, не оставляет себе самому
ничего, кроме самой войны. (14) В прошлом году Филипп разорил
больше союзнических фессалийских городов, чем все враги, когда-либо
бывшие у Фессалии. (15) Да и у этолийцев он больше отнял, когда
был их союзником, чем когда воевал с ними. Он захватил Лисима-
хию103, выгнав оттуда претора и этолийский гарнизон. (16) И
подвластный ему город Киос104 он тоже разграбил и разорил дочиста.
Столь же вероломно захватил он Фивы Фтиотийские10^, Эхин,
Ларису, Фарсал.
34. (1) Распаленный речью Александра, Филипп приказал
передвинуть корабль поближе к берегу, чтобы его было слышно.
(2) Когда начал он говорить, особенно нападая на этолийцев, его
резко прервал Феней, заявивший, что дело не в речах: следует
либо побеждать в войне, либо подчиняться более сильному. (3) «Ну,
это-то ясно и слепому»,— ответил Филипп, труня над Фенеевыми
больными глазами,— от природы он был насмешливее, чем это
пристало царю, и не упускал случая позабавиться даже в
серьезном деле. (4) Затем он с негодованием заговорил о том, что это-
лийцы, как и римляне, требуют, чтобы он ушел из Греции, а сами
даже не могут сказать, каковы ее, Греции, границы. Ибо даже в
самой Этолии земли агреев, аподотов и амфилохийцев,
составляющие ее очень большую часть, не принадлежат к Греции106.
(5) «Вот этолийцы жалуются,— продолжил Филипп,— что я не
стал щадить их союзников. Справедливо ли это, если у них самих
древний обычай, разрешавший молодежи воевать (правда, без
согласия государства) против собственных их союзников, приобрел
силу закона? Разве не случается сплошь и рядом, что в
каком-нибудь сражении обе воюющие стороны пользуются помощью этолий-
ских отрядов? (6) И Киос я не захватил, но лишь помог Пру-
сию107, своему союзнику и другу, в его осаде. И Лисимахию я от
фракийцев спас, но навязанная мне нынешняя война отвлекла
меня от защиты этого города, и теперь им владеют фракийцы. (7)
Таков мой ответ этолийцам. Атталу же и родосцам я по
справедливости ничего не должен: ведь это их вожди начали войну, а не я.
(8) Впрочем, из уважения к римлянам я верну родосцам Перею, а
Атталу — корабли с пленными, какие удастся разыскать. (9) А что
касается требований о восстановлении Никефория и храма Венеры,
то ответ у меня один: (10) поскольку нету другого способа
восстановить срубленный лес или рощу, то расходы и заботу о посадках я

Книга XXXII
71
уж возьму на себя, коль скоро царям вздумалось договариваться и
о таких вещах». (11) А в конце речи он обрушился на ахейцев:
начав с Антигона, он затем перечислил и свои заслуги перед их
племенем, велел прочитать их о нем постановления, в которых
собраны были все божеские и человеческие почести. (12) Наконец был
прочтен их самый последний декрет, в котором объявлялось об
отложении от царя. Резко порицая ахейцев за клятвопреступление,
(13) он все же обещал вернуть им Аргос, а относительно Коринфа,
сказал он, ему предстоит рассудить с римским командующим, а
заодно и узнать, должен ли, по мнению римлян, он, Филипп, уйти
из тех городов, которые захватил сам и которыми владеет по праву
войны, или даже из тех, которые получил от своих предков.
35. (1) Ахейцы и этолийцы приготовились ответить на это, но
поскольку солнце уже заходило, переговоры были отложены на
следующий день, и Филипп вернулся на стоянку, с которой
приплыл, а римляне и союзники — в лагерь. (2) На другой день Квин-
кций в условленное время прибыл к Никее, ибо именно это место
было ими оговорено. Но в течение нескольких часов не появлялся
ни сам Филипп, ни вестник от него. Когда уже совсем отчаялись
его дождаться, внезапно появились корабли. (3) Царь объяснил,
что ему были предъявлены столь суровые и постыдные условия, что
он не знал, как быть, и потратил на обдумывание целый день.
(4) Однако все сочли, что он умышленно затянул дело до вечера,
чтобы у ахейцев и этолийцев не оставалось времени для ответа.
(5) Это мнение укрепил и сам царь, попросив, чтобы ему было
дозволено переговорить с самим римским командующим без
посторонних: чем тратить время в препирательствах, лучше как-нибудь
завершить дело. (6) Сперва предложения не приняли, дабы не
казалось, что союзники устранены от переговоров. (7) Но поскольку
Филипп продолжал настаивать, то остальные по общему решению
удалились, а римский командующий с военным трибуном Аппием
Клавдием подошел к кромке берега. (8) Царь с теми двумя, кто
сопровождал его накануне, сошел на землю. Там они некоторое
время беседовали с глазу на глаз. Что Филипп сообщил об этом
разговоре своим — неизвестно; (9) Квинкций же доложил союзникам,
что царь уступает римлянам все побережье Иллирика, возвращает
перебежчиков и пленных, какие найдутся; Атталу — корабли и
захваченных с ними моряков; (10) родосцам он вернет область,
называемую Переей, но Иаса и Баргилий не уступит; (11) этолийцам
возвратит Фарсал и Ларису, но Фив не отдаст; ахейцам же уступит
не только Аргос, но и Коринф. (12) Такое решение царя о том, что
именно он уступит, а что нет, не понравилось союзникам. При
этих условиях они больше потеряли бы, чем выиграли. (13)
Союзники считали, что причины войн не будут устранены, пока царь не
уберет, из Греции все гарнизоны.
36. (1) Так, перебивая друг друга, восклицали все союзники, и
крики их донеслись даже до Филиппа, стоявшего в отдалении.
(2) Тогда он попросил у Квинкция отложить все на следующий

72
Книга XXXII
день: завтра он уже наверняка либо сам убедит остальных, либо
даст убедить себя. Для переговоров был выбран берег у Трония108.
(3) Все сошлись туда вовремя. Филипп сначала принялся умолять
и Квинкция, и всех присутствующих не лишать себя надежды на
мир, (4) а затем попросил дать ему время, чтобы он мог отправить
послов в Рим, к сенату: он примет мирный договор или на
условиях, о которых шла речь, или на любых других, какие предложит
сенат. (5) Остальным это отнюдь не понравилось: они усмотрели
здесь лишь стремление промедлить и выиграть время для
стягивания сил. (6) Но Квинкций возразил, что такое сомнение было бы
справедливо, будь теперь лето и время военных действий, а сейчас
стоит зима, и они ничего не теряют, назначив срок для отправки
послов; (7) притом сенату все равно предстояло бы рассматривать и
утверждать любой договор, который они заключили бы с царем, а
тут можно выяснить мнение сената, пока зима и так предоставляет
необходимый для этого перерыв в войне.
(8) С этим согласились и остальные предводители союзников.
Было объявлено перемирие на два месяца; союзники решили, что
каждый из них сам отправит послов к сенату для разъяснений,
чтобы коварный царь не ввел сенат в заблуждение. (9) К соглашению
о перемирии было сделано добавление, что царские гарнизоны
должны уйти из Фокиды и Локриды немедленно. (10) Сам Квинкций
для придания посольству веса отрядил вместе с союзническими
послами афаманского царя Аминандра, а также Квинта Фабия (он
был сыном сестры жены Квинкция), Квинта Фульвия и Аппия
Клавдия.
37. (1) По прибытии в Рим первыми были заслушаны послы
союзников, а не царя. Почти вся речь их была посвящена нападкам
на Филиппа, (2) но более всего они произвели впечатление на
сенат, объясняя расположение суши и моря в этой области, (3) дабы
для всех сделалось очевидным, что Греция не может быть
свободна, покуда царь удерживает Деметриаду в Фессалии, Халкиду на
Евбее, Коринф в Ахайе; (4) сам Филипп более всерьез, чем в
шутку, называет их оковами Греции. (5) Затем впустили посланцев
царя. Когда они было завели длинную речь, их прервали коротким
вопросом, собирается ли Филипп уйти из этих трех городов; тут
они заявили, что по поводу этих именно городов у них нет
полномочий,— тем речь и закончилась. Так царские представители
отосланы были без соглашения о мире, а Квинкцию была
предоставлена свобода действий в вопросах мира и войны. (6) Сам же он,
вполне убедившись, что сенату война не прискучила, отказался в
дальнейшем от переговоров с Филиппом и объявил, что примет
только такое посольство, которое возвестит о готовности царя уйти
из всей Греции. Квинкций жаждал не мира, но победы.
38. (1) Царь, понимая, что спор придется решать оружием и
что ему надлежит отовсюду стягивать силы, всего более
беспокоился за удаленные от него ахейские города, причем за Аргос больше,
чем за Коринф. (2) И он почел за благо передать их лакедемонско-

Книга XXXII
73
му тирану Набису как бы на сохранение, с тем чтобы в случае
царской победы тот вернул их, в противном же случае оставил
себе. Царь написал Филоклу, который начальствовал над Коринфом
и Аргосом, чтобы тот договорился с тираном. (3) Помимо того что
и сама эта передача являлась подарком, Филокл добавил, что царь
готов соединить браком своих дочерей с сыновьями Набиса в залог
его будущей дружбы с тираном. (4) Сначала тот отказывался взять
город иначе, как по приглашению самих аргосцев, если они решат
призвать его на помощь. (5) Но затем, когда он узнал, что
горожане на многолюдной сходке не только отвергли, но и прокляли имя
тирана, это показалось ему подходящим поводом для того, чтобы
их обобрать. Он велел Филоклу передать ему город, когда тот
пожелает. (6) Ночью тиран тайно от всех был впущен в Аргос; на
рассвете он овладел всеми господствующими позициями и запер
ворота. (7) Лишь немногим из числа знати в первый миг
замешательства удалось выскользнуть из города. В их отсутствие имущество
их было разграблено. У оставшихся же отняли золото и серебро, а
также потребовали от них очень больших денег. (8) Те, кто
незамедлительно выплатил требуемое, были отпущены без глумления и
истязаний; заподозренные же в утайке или сокрытии чего-либо,
подвергались, подобно рабам, истязаниям и пыткам. (9) Собрав
затем сходку, Набис обнародовал два законопредложения: одно об
отпущении долгов, а другое — о подушном перераспределении земли.
Тем, кто жаждал мятежей, были вручены сразу два факела, чтобы
распалять чернь против знати109.
39. (1) Овладев городом аргосцев, тиран мгновенно забыл, от
кого и на каких условиях принял город,— (2) отрядив послов в
Элатею к Квинкцию, и к Атталу, зимовавшему на Эгине, он
оповестил их, что Аргос в его власти, и если Квинкций прибудет туда
на переговоры, они, несомненно, обо всем договорятся. (3)
Квинкций, чтобы лишить Филиппа и этой опоры, обещал приехать и
послал к Атталу, чтобы тот, отплыв с Эгины, встретился с ним в Си-
кионе. (4) Сам же он, покинув Антикиру, с десятью квинкверема-
ми, которые в эти самые дни привел с зимней стоянки на Коркире
его брат Луций Квинкций, прибыл в Сикион. (5) Аттал был уже
там. Он убедил Квинкция не ходить в самый Аргос, ибо следует
тирану идти к римскому полководцу, а не наоборот. (6) Недалеко
от города было место под названием Микеника: сговорились
встретиться там. (7). Квинкций явился с братом и несколькими
военными трибунами, Аттал — с царской свитой, ахейский претор Нико-
страт — с немногими воинами. (8) Тиран ждал их там со всем
своим войском. Вооруженный, в окружении вооруженных же
спутников, он вышел почти на середину поля, разделявшего стороны;
безоружный Квинкций вышел с братом и двумя военными трибунами.
Аттала, тоже безоружного, обступили претор ахейцев и один из
придворных. (9) Тиран начал свою речь с извинений, что он
прибыл на переговоры вооруженным, в сопровождении вооруженной
свиты, а римский командующий и царь, как он видит, безоружны:

74
Книга XXXII
он, Набис, не их-де боится, но аргосских изгнанников. (10) Затем,
когда зашла речь об условиях дружбы, римлянин потребовал двух
вещей: (11) во-первых, прекратить войну с ахейцами и, во-вторых,
послать ему вспомогательные части против Филиппа. Помощь он
послать обещал, а с ахейцами вместо мира было заключено
перемирие впредь до окончания войны с Филиппом.
40. (1) По почину царя Аттала возник спор об Аргосе: он
утверждал, что тиран силой удерживает город, преданный в его руки
коварством Филокла. Тот возражал, что сами аргосцы позвали его
для защиты. Царь потребовал собрать сходку аргосцев, чтобы
выяснить это,— тиран не возражал. (2) Но, настаивал царь, сходка
должна быть свободной, она призвана без вмешательства
лакедемонян решить, чего хотят аргосцы, а для этого следует вывести из
города гарнизон. (3) Тиран отказался вывести войска. Спор
кончился безрезультатно. (4) В итоге переговоров тиран дал римлянам
шестьсот критян; между ахейским претором Никостратом и лакеде-
монским тираном было заключено перемирие на четыре месяца.
(5) Оттуда Квинкций отправился к Коринфу и подошел к
воротам с критской когортой, дабы показать начальнику города Филок-
лу, что тиран отложился от Филиппа. (6) Филокл и сам вышел на
переговоры к римскому командующему, и когда тот стал побуждать
его немедленно уйти, передав им город, ответил словами, из
которых не следовало, что он отказывается, но скорее, что хочет
отложить это дело. (7) Из Коринфа Квинкций переплыл в Антикиру и
оттуда послал брата разузнать, как настроены акарнанцы. (8) Ат-
тал же из Аргоса приплыл в Сикион110. (9) Там государство
прибавило к прежде оказанным царю почестям новые, а царь, помимо
того, что он некогда выкупил для сикионцев за огромные деньги
священное Аполлоново поле, и на сей раз не обошел союзный и
дружественный город своей щедростью, подарив ему десять
талантов серебра и десять тысяч медимнов пшеницы. С тем он вернулся
в Кенхреи к кораблям.
(10) А Набис, оставив в Аргосе сильный гарнизон, вернулся в
Лакедемон. Если сам он обирал мужчин, то для ограбления
женщин он послал в Аргос свою жену. (11) Приглашая к себе то одну,
то другую знатную женщину, то нескольких, связанных между
собой родством, она увещеваниями и лестью, а когда и угрозами
отобрала у них не только золото, но в конце концов даже одежду и
все женские украшения.

КНИГА XXXIII
1. (1) Вот что произошло зимой. А с началом весны Квинкций
вызвал Аттала в Элатию и, желая подчинить своей власти племя
беотийцев, которые все еще колебались в нерешительности,
двинулся через Фокиду: лагерь он разбил в пятидесяти милях от Фив,
главного города Беотии. (2) Оттуда он на следующий день
двинулся к городу с одним манипулом1. С ним был Аттал и посольства, во
множестве прибывавшие отовсюду. Гастатам2 легиона (их было две
тысячи) он приказал следовать за собой на расстоянии мили.
(3) Почти на половине дороги его встретил претор беотийцев Анти-
фил, а горожане со стен глядели на приближение римского
командующего с царем. (4) Им казалось, что вооруженных воинов при
них йемного — ведь гастатов, следовавших позади, не было видно
из-за изгибов дороги, петляющей по долинам. (5) Уже
приблизившись к городу, Квинкций замедлил свой ход, как будто
приветствуя вышедшую ему навстречу толпу. На самом же деле он
задержался, чтобы подоспели гастаты. (6) А горожане, которые
толпою шли перед ликтором, заметили следовавшую позади
колонну воинов не прежде, чем подошли к отведенному для
командующего дому. (7) Тут все оцепенели, как будто город коварством
претора Антифила был предан неприятелю и будет им взят.
Стало ясно, что собрание беотийцев, назначенное на следующий день,
не сможет принять независимого решения. (8) Но они скрыли
печаль, которую обнаруживать было бы и бесполезно, и
небезопасно.
2. (1) На собрании первым стал говорить Аттал. Начав с заслуг
своих предков и перечислив собственные заслуги как перед всей
Грецией вообще, так и в особенности перед беотийцами, он вдруг
запнулся и рухнул навзничь. (2) Аттал был слишком стар и дряхл,
чтобы выдержать усилие, потребное для произнесения речи.
(3) У него отнялись ноги и пока его относили домой, собрание
ненадолго прервалось. (4) Затем говорил ахейский претор Аристен,
выслушанный с тем большим вниманием, что он внушал беотий-
цам то же самое, что уже внушил ахейцам3. (5) Сам Квинкций
добавил немного, он превозносил в своей речи более римскую
честность, нежели силу оружия или мощь державы. (6) Потом Дикеарх
из Платей4 внес и прочитал предложение о союзе с римлянами.
Поскольку противоречить никто не осмелился, все беотийские
общины, проголосовав, постановили принять это предложение и
ввести его в силу. (7) После роспуска собрания Квинкций задержался
в Фивах ровно настолько, насколько того требовало происшедшее с

76
Книга XXXIII
Атталом несчастье. (8) Когда стало видно, что сейчас болезнь не
угрожает жизни, но лишь расслабила тело, он оставил его для
необходимого лечения, а сам вернулся в Элатию. (9) Таким образом,
беотийцы, как раньше ахейцы, были вовлечены в союз, а Квинк-
ций, обезопасив и замирив свой тыл, обратил все помыслы на
Филиппа и на то, как завершить войну.
3. (1) Ранней весной, когда послы вернулись из Рима, ни о чем
не договорившись, Филипп объявил набор по всем городам царства.
Но молодых людей сильно недоставало, (2) так как беспрерывные
войны истребили уже многие поколения македонян. (3) Даже в
царствование самого Филиппа очень многие пали в морских войнах
против родосцев и Аттала, в сухопутных — против римлян.
(4) Итак, он стал записывать в войско новобранцев шестнадцати
лет; под знамена были призваны и дослужившие до отставки
ветераны, сохранившие хоть немного сил. (5) Пополнив таким образом
войско, царь после весеннего равноденствия стянул силы к Дию5.
Там он разбил постоянный лагерь и поджидал врага, ежедневно
упражняя воинов. (6) А Квинкций, примерно в те же дни покинув
Элатию, миновал Троний и Скарфею и прибыл к Фермопилам.
(7) Там, в Гераклее, он застал собрание этолийцев, совещавшихся,
с какими силами сопровождать на войну римского командующего.
(8) Узнав, что решили союзники, Квинкций на третий день
перебрался из Геракл ей в Ксинии и, расположив лагерь на границе
меж энианами и фессалийцами. стал поджидать вспомогательные
этолийские войска. (9) Этолийцы не замешкались: шестьсот
пехотинцев и четыреста всадников пришли под командованием Фенея.
Чтобы не вызывать недоумения задержкой, Квинкций тут же
снялся с лагеря. (10) По переходе во Фтиотиду к нему
присоединились пятьсот гортинцев с Крита под водительством Киданта и
триста аполлонийцев, все одинаково вооруженные6, а через
некоторое время — Аминандр с тысячей двумястами афаманскими
пехотинцами.
(11) Узнав о выступлении римлян из Элатии, Филипп
почувствовал, что решительная битва близка, и счел нужным подбодрить
воинов; (12) в своей речи он сначала долго распространялся о
доблестях предков, о военной славе македонян и лишь потом
перешел к тому, что внушало тогда наибольший страх, но могло
пробудить и некоторую надежду.
4. (1) Да, сказал он, македоняне потерпели поражение в
теснинах у реки Аой — но ведь македонская фаланга трижды
опрокидывала римлян под Атраком7. (2) Да и в том, что не удержали эпи-
рского ущелья, виноваты были сначала те, кто плохо стоял на
страже, (3) а затем, во время самого сражения, легковооруженные
воины и наемники. Фаланга же македонян и тогда выстояла, и
всегда будет непобедима на ровной местности и в правильном
сражении.
(4) Теперь в фаланге было собрано шестнадцать тысяч воинов,
вся боевая мощь Македонского царства, а кроме них — две тысячи

Книга XXXIII
77
воинов с легкими щитами (их называют пелтастами); фракийцев и
иллирийцев (это их племя именуется траллы) было поровну — по
две тысячи, (5) да еще почти полторы тысячи разноплеменных
наемников, да две тысячи конницы. С такими вот силами царь
поджидал врага. (6) У римлян было примерно столько же, и лишь в
коннице они имели перевес благодаря приходу этолийцев.
5. (1) Когда Квинкций придвинул свой лагерь к Фтиотийским
Фивам8, он понадеялся, что глава общины Тимон предаст город.
Квинкций подошел к стенам с несколькими легковооруженными и
всадниками. (2) Но надежда оказалась настолько тщетной, что
римляне даже были вынуждены вступить в бой с совершившими
вылазку горожанами, и дело бы кончилось скверно, не подоспей из
лагеря срочно вызванные пехотинцы и всадники. (3) Когда из этой
опрометчивой затеи ничего не вышло, Квинкций отказался пока от
дальнейших попыток взять город. (4) Он был достаточно
осведомлен о том, что царь уже в Фессалии, но не знал еще, куда он
направился. И вот, разослав воинов по полям, он приказал рубить
лес и готовить жерди для частокола.
(5) Македоняне и греки тоже ставили частоколы, но их жерди
не были удобны для переноски и не обеспечивали прочности самого
укрепления: (6) деревья они срубали слишком большие и слишком
ветвистые, так что нести их вместе с оружием воины не могли.
Когда же этим частоколом обносили лагерь, то разрушить такую
изгородь было очень легко. (7) Дело в том, что редко
расставленные стволы больших деревьев возвышались над прочими, а за
многочисленные и крепкие сучья было удобно браться прямо руками,
(8) так что двое, много трое, юношей, напрягшись, могли
вытащить один ствол, и вот уже в частоколе, как распахнувшиеся
ворота, зияла дыра, которую нечем было тут же закрыть.
(9) Римляне же срубают легкие жерди, по большей части
раздваивающиеся, с тремя-четырьмя, не более, ветками, чтобы воину
удобно было, повесив оружие за спину, нести их сразу по
нескольку. (10) Римляне так тесно вбивают колья и переплетают ветки,
что невозможно разобрать, где какого ствола ветка. (11) Концы
веток настолько заострены и так между собою перепутаны, что не
остается места протиснуть руку (12) и не за что ухватиться, не за
что потянуть. Переплетенные ветви крепко держат друг друга, и
даже если вдруг удастся вытащить одну жердь, то откроется лишь
небольшой просвет и заменить вынутую жердь будет совсем легко9.
6. (1) На другой день Квинкций снялся с места; воины несли
колья с собой, чтобы разбить лагерь в любом месте. (2)
Пройденный путь был невелик, и, остановившись примерно в шести милях
от Фер, командующий послал разведать, в какой части Фессалии
находится неприятель и что он затевает. Царь был около Ларисы.
(3) Он уже знал, что римляне от Фив двинулись к Ферам. Горя
желанием как можно скорее решить дело боем, Филипп и сам
пошел на врага. Он разбил лагерь в четырех милях от Фер.

78
Книга XXXIII
(4) Назавтра легковооруженные отряды обеих сторон
отправились занять холмы, господствующие над городом. Они заметили
друг друга, находясь на равном расстоянии от возвышенности,
которой должны были овладеть. (5) Оба отряда остановились и
послали каждый в свой лагерь гонцов с известием, что вопреки
ожиданиям наткнулись на неприятеля и спрашивают, что предпринять.
В ожидании ответа они бездействовали (6) и были в тот день
отозваны в свои лагери, так и не начав битвы. На следующий день
вокруг тех же холмов произошло конное сражение, в котором
царская конница была обращена в бегство и отогнана в лагерь, не в
малой мере благодаря этолийцам. (7) Обеим сторонам сильно
мешало поле, густо заросшее деревьями, и сады, какие бывают в
пригородах, а также дороги, огороженные плетнями и кое-где
прегражденные. (8) Поэтому и тот и другой полководец решили уйти из
этой местности, и оба, словно по уговору, двинулись к Скотусе10:
Филипп надеялся пополнить там запасы провианта, а римлянин —
прийти первым и оставить неприятеля без продовольствия. (9)
Целый день оба войска шли, не видя друг друга за разделявшей их
цепью холмов. (10) Римляне разбили лагерь у Эретрии во Фтиоти-
де, а Филипп — над рекой Онхестом. (11) Даже на другой день,
когда Филипп стал лагерем у так называемого Меламбия, в скотус-
ских землях, а Квинкций — у Фетидия в фарсальской земле, ни те
ни другие твердо не знали, где находится неприятель. (12) На
третий день сперва хлынул ливень, а затем сгустился туман и стало
темно — римляне из страха перед засадами остались в лагере.
7. (1) Филипп, торопившийся в путь, (2) не убоялся туч,
спустившихся на землю после дождя: он приказал поднять знамена.
Однако густой мрак и туман настолько затмили свет дня, что
знаменосцы не видели дороги, а воины — знамен. Войско двигалось по
неизвестно чьим крикам, словно заблудившееся ночью, походный
строй смешался. (3) Перевалив через холмы, которые называются
Киноскефалы11, македоняне разбили лагерь и выставили сильную
охрану из пехотинцев и всадников. (4) Хотя римлянин оставался в
том же лагере у Фетидия, он все-таки послал десять турм конницы
и тысячу пехотинцев на разведку, наказав им стеречься засады,
какую в ненастный день легко устроить даже* на открытом месте12.
(5) Когда этот отряд наткнулся на занявшего холмы неприятеля,
обе стороны застыли на месте, испугавшись друг друга, а потом
послали гонцов в свои лагери к полководцам и, когда прошло первое
потрясение от неожиданности, не стали долее уклоняться от битвы.
(6) Она завязалась сначала между немногими вырвавшимися
вперед дозорами, потом сражавшихся стало больше — на помощь
оттесненным стали приходить подкрепления. Римляне оказались ма-
лочисленней, они слали к командующему гонцов одного за другим,
сообщая, что их одолевают. (7) Квинкций спешно двинул на
выручку пятьсот всадников и две тысячи пехоты, по большей части
этолийцев, под началом двух военных трибунов. Это поправило
ухудшившееся было положение римлян, (8) и вот уже с переменой

Книга XXXIII
79
счастья македоняне принялись, терпя неудачу, через гонцов
просить у царя подкреплений. Но так как он из-за павшего на землю
тумана совсем не ожидал сражения в этот день, немалая часть
солдат и союзников разосланы были за продовольствием. Некоторое
время Филипп в страхе не ведал, на что решиться. (9) Но гонцы
продолжали настаивать, а туман на горной гряде между тем уж
рассеялся, и стало видно, что македоняне оттеснены на самый
высокий из окружающих холмов, (10) где их защищают скорее
выгоды местоположения, чем оружие. И тогда наконец Филипп
решился послать навстречу опасности все свои силы, лишь бы не
жертвовать теми, кто остался без защиты. (11) Он послал туда
предводителя наемников Афинагора со всеми вспомогательными частями,
кроме фракийских, а также с македонской и фессалийской
конницей. (12) С их появлением римляне были согнаны с гряды и
остановились не раньше, чем достигли равнины. (13) Главная заслуга в
предотвращении повального бегства принадлежала этолийским
конникам. В те времена это была лучшая конница в Греции, но в
пехоте этолийцы уступали своим соседям.
8. (1) Все новые и новые гонцы возвращались к царю из
сражения с преувеличенно радостными известиями, крича, что римляне
в страхе бегут; и в конце концов это побудило царя выстроить к
бою все войска, (2) хоть он и не желал этого, хоть и медлил,
твердя, что все делается опрометчиво, что ему не нравится ни место,
ни время сражения. (3) Так же поступил и римский военачальник,
подвигнутый более неизбежностью битвы, чем удачным стечением
обстоятельств. Правое крыло он оставил в запасе, выстроив слонов
впереди знамен, а сам с левым крылом, включавшим все
легковооруженные отряды, двинулся на врага. (4) При этом он ободрял
воинов, напоминая, что они будут биться с теми самыми
македонянами, которых, преодолев суровость природы, отбросили и разбили в
эпирских ущельях, окруженных горами и реками, (5) с теми,
которых еще раньше победили под водительством Публия Сульпиция,
когда те заняли проход в Эордею13. Македонское царство держится
одной только славой — не мощью, но теперь и слава эта померкла.
(6) Как раз в это время римляне добрались до своих, которые
стояли в глубине долины,— с появлением войска и полководца они
возобновили битву и, перейдя в наступление, обратили врага
вспять. (7) А Филипп с пелтастами14 и правым крылом пехоты —
лучшей частью македонского войска, которую называют
фалангой,— чуть не бегом приближался к неприятелю; (8) Никанору,
одному из своих приближенных, он приказал следовать прямо за
ним с остальными силами.
(9) Вначале, взойдя на кряж, царь нашел там оружие (его было
немного) и тела врагов, он увидел, что тут была битва, что
римляне отсюда отброшены и теперь сражение идет возле
неприятельского лагеря; Филипп воспрял было от охватившей его радости,
(10) но вскоре, когда страх перекинулся на его воинов и они
побежали, он встревожился» На миг у него возникло сомнение, не вер-

80
Книга XXXIII
нуть ли войско в лагерь. (11) Однако противник приближался,
истребляя бегущих, и спасти их можно было, лишь придя им на
помощь; да и для самого царя отступление не было бы безопасным.
(12) Вынужденный вступить в решающую схватку, когда часть его
сил еще не подоспела, царь расположил конницу и
легковооруженные отряды на правом фланге; (13) пелтастам и македонской
фаланге он приказал отложить копья, длина которых стала помехой,
и сражаться мечами. (14) А чтобы строй труднее было прорвать,
царь снял половину воинов с переднего края и удвоил число рядов
так, чтобы построение сделалось скорее глубоким, чем
развернутым вширь. При этом он приказал сдвинуть ряды, чтобы воин
соприкасался с воином, оружие с оружием.
9. (1) Квинкций принял в свой строй тех, кто был до этого в
деле, пропустив их между знаменами и боевыми порядками, и
тотчас трубач подал знак к сражению. (2) Рассказывают, что битва
началась таким криком, какой редко случается услышать: оба
войска издали клич одновременно, и не только те, кто был в строю, но
даже оставленные в запасе и те, кто как раз вступил в бой. (3) На
правом фланге местность благоприятствовала царю: он занимал
высоты и в сражении одерживал верх. На левом фланге наступило
полное замешательство, когда стала приближаться та часть
фаланги, которая была в хвосте. (4) Середина строя (она была смещена к
правому флангу) оставалась только зрителем битвы, словно не
имевшей к ней отношения. (5) Подоспевшая фаланга, выстроенная
скорей для похода, чем для сражения, едва вышла на кряж.
(6) Квинкций и направил удар именно против фаланги, не
выстроившейся еще к бою, хоть видел, что на правом фланге римляне
отступали. Вперед он пустил слонов, рассчитывая, что если побежит
часть врагов, она увлечет за собой и остальных. (7) Расчет
оказался верен: напуганные животными македоняне сразу же повернули
назад. (8) Остальные устремились за ними; тут один из военных
трибунов, действуя сообразно обстоятельствам, оставил в строю
столько воинов, сколько требовалось для верной победы, а сам с
двадцатью знаменами15 совершил быстрый обход и зашел в тыл
правому крылу врага. (9) Никакой строй не сохранит порядок от
замешательства, подвергшись удару с тыла, но тут неизбежное
смятение усугублялось еще и тем, (10) что тяжелая и неуклюжая
македонская фаланга не могла развернуться, да этого и не
допустили бы те римляне, которые только что отступали от ее лобового
удара, а тут принялись наседать на врага, перепуганного
нападением с другой стороны16. (11) К тому же теперь против македонян
была и сама местность, ибо, гоня неприятеля вниз по склону17, они
тем самым отдали кряж противнику, зашедшему с тыла. Недолгое
время македонян избивали с двух сторон, а потом они почти все,
побросав оружие, пустились в бегство.
10. (1) Филипп с немногими пехотинцами и конниками сперва
поднялся на самый высокий холм, чтобы взглянуть, какая судьба
постигла его левое крыло, (2) но затем, увидев там повальное бег-

Книга XXXIII
81
ство, а на всех высотах — сверкание римских знамен16 и оружия,
он и сам покинул поле битвы. (3) Квинкций теснил отступающих,
как вдруг заметил, что македоняне поднимают копья; не понимая
их намерений, он несколько придержал воинов, озадаченный
необычным зрелищем. (4) Затем, сообразив, что такой у македонян
способ сдаваться в плен, он решил дать пощаду побежденным.
(5) Но воины не поняли ни того, что враги сдаются, ни того, что
именно хочет командующий,— они набросились на противника;
после первых убитых остальные бежали врассыпную. (6) Царь
потеряв голову умчался к Темпейской долине. Там он остановился на
день в Гонне, чтобы собрать уцелевших после сражения. Римляне
победителями ворвались во вражеский лагерь, рассчитывая на
добычу, но обнаружили, что большая ее часть уже разграблена это-
лийцами. (7) В тот день было перебито восемь тысяч врагов, а пять
тысяч взято в плен. Победители потеряли около семисот человек.
(8) Если верить Валерию19, безмерно преувеличивающему все на
свете числа, то врагов в тот день пало сорок тысяч, а в плен взято
(здесь вымысел более скромный) пять тысяч семьсот человек да
двести сорок девять знамен. (9) Клавдий20 также пишет о гибели у
неприятеля тридцати двух тысяч и пленении четырех тысяч
трехсот человек. (10) Мы же здесь не то чтобы предпочли самое
меньшее число, но последовали за Полибием, писателем, который
надежен во всем, что касается римской истории вообще и в
особенности тех ее событий, которые развертывались в Греции21.
11. (1) А Филипп собрал беглецов, что, разбросанные
превратностями битвы, шли по его следам, и отступил в Македонию. В
Ларису он послал гонцов с приказом сжечь царские архивы, чтобы
они не попали в руки врага. (2) Квинкций же, часть пленных и
добычи продав, а часть предоставив воинам, двинулся в Ларису, не
зная толком, куда ушел царь и что у него на уме. (3) Туда прибыл
царский гонец. Предлогом к этому была просьба о перемирии,
необходимом для погребения павших в битве. На самом же деле царь
просил дозволения отправить к нему послов. (4) Римлянин
согласился и на то, и на другое; мало того, он передал царю, что велит
ему не унывать. Более всего это задело этолийцев, которые уже
начали беспокоиться, жалуясь, что победа изменила
командующего: (5) до битвы он имел за правило делиться с союзниками всем, и
большим, и малым,— а сейчас их отстранили от любых совещаний,
и он решает все сам, по собственному разумению. (6) Вот он уже
ищет дружеских отношений с Филиппом; пусть все тяготы и
невзгоды войны вынесли на себе этолийцы, выгоды и плоды мира
римлянин присвоит себе22. (7) Они и в самом деле были уже не в
прежней чести, но не знали, почему ими пренебрегают, и были
уверены, будто Квинкций, муж неподкупный, алчет царских даров.
(8) А он по заслугам сердился на этолийцев и за их ненасытную
жадность к добыче, и за надменность, с которой они приписывали
себе славу победителей, (9) и за вздорную похвальбу,
оскорблявшую всеобщий слух; кроме того, он считал, что в случае устране-

82
Книга XXXIII
ния Филиппа и крушения македонского могущества этолийцы
сделаются хозяевами Греции. (10) По этим-то причинам он и вел
потихоньку к тому, чтобы их ценность и вес в глазах прочих падали.
12. (DC неприятелем было заключено перемирие на
пятнадцать дней, а с самим царем назначены переговоры. Перед их
началом Квинкций собрал союзников на совещание (2) и предложил им
высказываться об условиях мира. Афаманский царь Аминандр
кратко выразил свое мнение: нужен такой договор, чтобы Греция
даже в отсутствие римлян была в силах отстаивать и мир, и свою
свободу, (3) Еще более суровым было суждение этолийцев: в
краткой речи они воздали скупую хвалу справедливости и
последовательности римского полководца, который с теми советуется об
условиях мира, кого называл союзниками во время войны; (4)
однако, сказано было дальше, он кругом обманывается, если думает,
что можно достичь прочного мира для римлян или свободы для
Греции, пока Филипп не убит или не лишен царства. А ведь
сделать и то и другое легко — стоит лишь воспользоваться удачей.
(5) На это Квинкций отвечал, что этолийцы забывают и римский
обычай, и свои собственные суждения: (6) сами же они на всех
предшествующих советах и переговорах всегда рассуждали об
условиях мира, а не о войне на уничтожение; (7) а римляне издревле
склонны щадить побежденных: недавно они согласились на мир
даже с Ганнибалом и карфагенянами, явив тем выдающийся пример
кротости. (8) Но даже если оставить в стороне карфагенян,—
сколько раз союзники шли на переговоры с самим Филиппом, ни
разу речь не шла о том, чтобы ему отречься от престола. Ужель
они станут неумолимы только оттого, что он проиграл битву?
(9) С вооруженным врагом надобно быть безжалостным, но с
побежденным всего важнее великодушие. (10) Македонские цари
представляют собой угрозу свободе греков; но если уничтожить их
царство, их народ, то в Македонию, в Грецию хлынут племена
дикие и неукротимые — фракийцы, иллирийцы, галлы. (11) Как бы
союзники, заботясь об устранении ближайшей угрозы, не открыли
дверь для несчастий куда как страшнейших! (12) Тут его прервал
Феней, претор этолийцев. Он ручался, что Филипп немедленно
возобновит войну, если сейчас удастся ему ускользнуть. (13)
«Перестаньте раздорихь там, где надлежит совещаться! — отрезал
Квинкций.— Мир будет заключен на таких условиях, что он не
сможет вновь начать войну».
13. (1) На другой день после совета царь прибыл на место
переговоров в ущелье, ведущее к Темпейской долине23, (2) и на третий
день состоялась его встреча с собравшимися в большом числе
римлянами и союзниками. (3) Филипп весьма благоразумно решил,
что лучше ему по собственной воле отказаться от того, без чего
мира все равно не добиться, чем уступать после долгих
препирательств,— (4) он заявил, что отдает все, чего требовали от него
римляне, все, чего добивались союзники на прошлых переговорах,
а в остальном доверяется сенату. (5) Казалось, этим своим ходом

Книга XXXIII
83
он заставил замолчать даже самых лютых недругов, однако среди
всеобщего молчания подал голос этолиец Феней: (6) «Так что же,
Филипп, вернешь ли ты наконец Фарсал, и Ларису Кремасту, и
Эхин, и Фтиотийские Фивы?» (7) Филипп отвечал, что союзники
могут занять их незамедлительно. Тут между римским
военачальником и этолийцами возник спор из-за Фив: (8) Квинкций
утверждал, что они принадлежат римскому народу по праву войны: ведь
когда, еще не начавши враждебных действий, он подошел к городу
с войском, предлагая дружбу, они, имея полную возможность
отложиться от царя, предпочли союз с ним союзу с римлянами24.
(9) Феней же говорил, что справедливость требует вернуть этолий-
цам то, чем они владели до войны, хотя бы за их помощь в этой
войне; (10) да и в первом соглашении25 было оговорено, что вся
военная добыча и все, что можно унести или увезти, достанется
римлянам, а земля и захваченные города — этолийцам. (11) «Вы
сами,— возразил ему Квинкций,— нарушили условия того
договора, когда без нас заключили мир с Филиппом. (12) Но даже если
бы тот договор оставался в силе, данное условие касалось лишь
захваченных городов, а общины Фессалии перешли под нашу власть
добровольно»^6. (13) С его словами согласились все союзники,
этолийцам же они причинили непреходящую обиду и вскоре стали для
них даже причиной войны и вызванных ею великих бедствий27.
(14) С Филиппом было договорено, что он даст в заложники
своего сына Деметрия и некоторых из числа друзей, а также
выплатит двести талантов; относительно всего прочего ему предстояло
отправить в Рим послов, для чего заключалось перемирие на
четыре месяца. (15) Было решено, что, если сенат отвергнет мирные
предложения, заложники и деньги будут Филиппу возвращены.
Говорят, что самая важная причина, побудившая римского
полководца спешить с заключением мира, крылась в Антиохе: стало
известно, что тот готовит войну и собирается переправляться в Европу.
14. (1) Тогда же, а как передают некоторые, даже в тот самый
день, ахейцы в правильном сражении разбили под Коринфом
царского полководца Андросфена. (2) Собираясь использовать этот
город как оплот в борьбе против греческих городов, (3) царь
захватил в заложники его старейшин — он вызвал их к себе, будто бы
для переговоров о том, сколько конников могли бы выставить для
войны коринфяне. (4) Помимо уже находившихся там пятисот
македонян и еще восьмисот разноплеменных воинов из. всех родов
вспомогательных войск, Филипп послал туда тысячу македонян, да
тысячу двести иллирийцев и фракийцев, да восемьсот критян (эти
сражались в обоих станах). (5) К ним добавили тысячу беотийцев,
фессалийцев и акарнанцев (все со щитами) и еще семьдесят
юношей из числа самих коринфян, так что в общей сложности
получалось шесть тысяч воинов. Все это внушало Андросфену уверенность
в исходе сражения. (6) Претор ахейцев Никострат с двумя
тысячами пехоты и сотней конников находился в Сикионе, но, видя
превосходство противника и в численности, и в родах войск, не поки-

84
Книга XXXIII
дал стен. (7) Царские пехотинцы и конники во множестве рыскали
по округе, грабя земли Пеллены, Флиунта и Клеон. (8) Затем они
перешли в пределы сикионцев, попрекая врагов трусостью. Грабили
они также и все ахейское побережье, плавая вокруг него на
кораблях. (9) При этом враги распыляли силы и, как всегда бывает при
излишней самонадеянности, вели себя беспечно. И вот Никострат
вознадеялся напасть на них неожиданно (10) и разослал по
окрестным городам гонцов оповестить тайно, какие силы от каждой
общины и когда должны собраться в Апелавр — это место в Стим-
фальской земле28. (11) Когда в условленный день все было готово,
он выступил оттуда и стремительным броском через пределы
Флиунта прибыл ночью в Клеоны, причем никто не догадывался о его
замысле. (12) А было у него пять тысяч пехоты, из них <...>
легковооруженных, и триста конников. С этим войском он стал
выжидать, послав лазутчиков следить за передвижением неприятеля.
15. (1) Ничего не подозревавший Андросфен оставил Коринф и
поставил свой лагерь у Немей, реки, протекающей между землями
Коринфа и Сикиона. (2) Там он разделил войско пополам: одну
половину отпустил, а другую разбил на три части и приказал ей
вместе со всей конницей двинуться в разные стороны для
одновременного грабежа пелленских, сикионских и флиунтских полей.
(3) И вот эти три отряда разошлись в разные стороны. Как только
это стало известно Никострату в Клеонах, он тотчас выслал
сильный отряд наемников, чтобы занять ущелье, ведущее в
коринфскую землю. (4) А сам он поставил перед знаменами конницу,
которой предстояло идти впереди, и двинулся прямиком за нею с
двойным отрядом. (5) Одну его часть составляли легковооруженные
наемники, другую тяжеловооруженные пехотинцы29— главная
сила в войсках этих племен. (6) И пехота, и конница находились
уже недалеко от неприятельского лагеря; тут некоторые из
фракийцев напали на врагов, рассеявшихся и разбредшихся по полям.
Весь лагерь мгновенно был охвачен страхом. (7) Испугался и
Андросфен: ему случалось видеть неприятеля, лишь когда тбт
разрозненными небольшими отрядами появлялся на холмах перед Сикио-
ном, не осмеливаясь спуститься строем в открытое поле. И уж во
всяком случае полководец никогда не поверил бы, что противник
появится со стороны Клеон. (8) Он велел трубой созывать в лагерь
разбредшихся воинов, а оставшимся приказал спешно разобрать
оружие. Выведя этот неполный строй за ворота лагеря, он выстроил
его к бою на высоком берегу реки. (9) Поскольку остальные не
смогли ни собраться, ни построиться, то и эти не сумели
выдержать первого же натиска. (10) В наибольшем числе явились к
знаменам македоняне, и благодаря им исход боя долго оставался
неясен. (11) Но затем из-за повального бегства всех прочих
македоняне остались в одиночестве; когда их с разных сторон стали
теснить уже два неприятельских отряда (легковооруженные с фланга,
а щитоносцы с пелтастами в лоб), то и они, видя, что дело плохо,
(12) сперва начали шаг за шагом отступать, а затем не выдержали

Книга XXXIII
85
натиска и обратились в бегство. Побросав оружие, не надеясь более
удержать лагерь, они устремились к Коринфу. (13) Преследовать
их Никострат отрядил наемников, а конницу и вспомогательные
фракийские части наслал на тех, которые грабили сикионские
поля. Там тоже произошло великое избиение, едва ли не большее,
чем в самом сражении. (14) Между тем разорители пелленских и
флиунтских полей нестройной толпой возвращались в лагерь.
Некоторые из них, ни о чем не догадываясь, подошли к
неприятельским караулам, будто к своим, (15) а другие, заметив там суету и
заподозрив неладное, разбежались. Этих, блуждавших по полям,
окружили тамошние поселяне. (16) В тот день неприятель потерял
тысячу пятьсот человек убитыми и триста попали в плен. Вся
Ахайя была избавлена от великого страха.
16. (1) Еще до битвы у Киноскефал Луций Квинкций вызвал на
Коркиру видных людей из Акарнании30, которая одна во всей
Греции оставалась в союзе с македонянами. Там он положил
некоторое начало возмущению. (2) Но два обстоятельства удерживали
акарнанцев в дружбе с царем; первое — это отличающая их племя
верность; второе — вражда к этолийцам, смешанная со страхом.
(3) В Левкаде должно было состояться собрание. Туда съехались
акарнанцы не из всех городов, да и собравшиеся не были едины.
Но двое видных людей и должностное лицо добились того, что
было принято частное постановление о союзе с римлянами. (4) Все,
кто тогда отсутствовал, восприняли это враждебно. При общем
негодовании посланцы Филиппа, видные акарнанцы Андрокл и Эхе-
дем, (5) добились не только отмены постановления о союзе с
римлянами, но и довели дело до того, что собрание осудило за
предательство обоих его виновников — видных людей Архелая и Биано-
ра, а претора Зевксида, внесшего предложение, отрешило от
должности. (6) Будучи осуждены, они отважились на предприятие
опасное, но принесшее им успех. Хотя друзья уговаривали их уступить
обстоятельствам и бежать к римлянам на Коркиру, (7) они все же
решили предстать перед народом и либо тем самым смягчить его
гнев, либо принять свою судьбу. (8) Когда они появились на
многолюдном собрании, вначале поднялся ропот и гул изумления, а
затем воцарилась тишина — тут оказало себя как уважение к их
прежнему достоинству, так и жалость к нынешней их злосчастной
доле. (9) Им позволили говорить, и они начали весьма смиренно.
Но дальше, когда они по ходу речи дошли до предъявленных им
обвинений и стали их опровергать, их слова обрели ту уверенность,
какую дает сознание невиновности. (10) В конце концов они
настолько осмелели, что принялись корить и бранить сограждан за
несправедливость по отношению к ним. Их речь так поразила
собрание, что оно большинством голосов отменило все принятые
против них решения, но тем не менее сочло нужным вернуться к
союзу с Филиппом и отвергнуть дружбу с римлянами.
17, (1) Это и постановлено было в Левкаде. Она была главным
городом Акарнании, и туда собирались на совет все общины*

86
Книга XXXIII
(2) Итак, когда легат Фламинин31 на Коркире узнал о внезапной
этой перемене, он тотчас прибыл к Левкаде и бросил якорь у так
называемого Герея. (3) Оттуда он со всевозможными осадными
приспособлениями и орудиями для взятия городов подступил к
стенам, рассчитывая первым же устрашением сломить дух
защитников. (4) Но не увидев склонности к замирению, легат принялся
готовить навесы и башни; к городским стенам был подведен таран.
(5) Акарнания вся целиком расположена между Этолией и
Эпиром, будучи обращена к западу и Сицилийскому морю32. (6) Лев-
кадия33 теперь являет собой остров, отделенный от Акарнании
мелководным проливом, делом человеческих рук. Тогда же это был
полуостров, узким перешейком связанный с западной частью
Акарнании. (7) Длина перешейка составляла около пятисот футов, а
ширина — не более ста двадцати. В этих теснинах и расположена
Левкадия, она лепится к горе34, обращенной на восток, к
Акарнании. (8) Нижняя часть города на плоском месте, она лежит у моря,
отделяющего Левкадию от Акарнании. Так что город уязвим и с
суши, и с моря: тамошнее мелководье напоминает скорее лужу,
чем море, а ровное место удобно для осадных работ. (9) Итак,
подкопанные и расшатанные таранами стены рухнули сразу в
нескольких местах. Но сколь открыт был для приступа сам город, столь же
неприступен дух его защитников. (10) Днем и ночью они не
покладая рук чинили поврежденные стены, заделывали проходы,
открывавшиеся там, где стена обрушилась, храбро вступали в битву:
скорее они защищали стены, чем стены — их. (11) Эта осада
продлилась бы дольше, чем рассчитывали римляне, если бы какие-то
жившие в Левкаде италийцы-изгнанники не впустили воинов в город
со стороны крепости. (12) Оттуда, сверху, они с громким шумом
ринулись вниз — левкадяне, выстроившись на форуме, завязали с
ними правильное сражение и какое-то время выдерживали их
натиск, (13) но римляне между тем захватили стены, приставив к
ним множество лестниц, и прошли в город через развалины и
каменные завалы. (14) И вот уже сам легат с большим отрядом
обошел неприятеля с тыла. Часть врагов была перебита в окружении,
а часть, бросив оружие, сдалась победителю. (15) Через несколько
дней, когда разнеслась весть о битве при Киноскефалах, все акар-
нанские общины подчинились власти легата.
18. (1) В те же дни, когда военное счастье повсюду склонялось
в ту же самую сторону, также и родосцы пожелали отвоевать у
Филиппа Перею — расположенную на материке область, которая
принадлежала их предкам. (2) Для этого ими послан был претор
Павсистрат, который привел восемьсот ахейских пехотинцев и
почти тысячу девятьсот воинов, собранных из различных
вспомогательных войск. (3) В этом отряде были галлы, писветы, нисветы,
тамианы и ареи из Африки35, а также лаодикейцы из Азии.
(4) С ними Павсистрат овладел Тендебом, городом в Стратоникей-
ской области36, очень выгодно расположенным. Царские воины,
находившиеся в Тере, даже того не заметили. (5) А вызванное сюда

Книга XXXIII
87
ради этого дела подкрепление (тысяча ахейских пехотинцев и
сотня всадников под командованием Теоксена) подоспело вовремя.
(6) Царский префект Динократ, желая вернуть крепость, сначала
передвинул свой лагерь к самому Тендебу, а затем — к другой
крепости (тоже в Стратоникейской области), которая называется
Астрагон. (7) Вызвав к себе воинов всех гарнизонов, разбросанных
по самым разным местам, а также — из самой Стратоникеи —
вспомогательный отряд фессалийцев, префект двинулся к Алабан-
дам37, где находился неприятель. (8) Не уклонялись от битвы и ро-
досцы. Поставив лагери по соседству друг с другом, стороны стали
строиться к сражению. (9) Динократ расположил на правом крыле
пятьсот македонян, на левом — агрианов38, а в центре — сводный
отряд из гарнизонов разных крепостей, состоявший по большей
части из карийцев. Фланги он усилил конницей и вспомогательными
отрядами критян и фракийцев. (10) У родосцев правое крыло
составляли ахейцы, левое — пехотный отряд из отборных
наемников, в центре же стояли вспомогательные части, собранные из
множества племен; (11) конница и все легковооруженные были
расположены на флангах39.
(12) Оба войска весь день простояли друг против друга на
берегах речки, быстрой, но тогда обмелевшей, и вернулись в лагерь,
пустив лишь по нескольку дротиков. Назавтра обе армии
выстроились точно так же. Тут и произошло сражение, оказавшееся более
упорным, чем можно было ожидать, исходя из числа бойцов.
(13) Ведь с каждой стороны в нем участвовало не больше чем по
три тысячи пехоты и примерно по сотне всадников. (14) Впрочем,
не только численность и вооружение были у противников
одинаковы: с равным воодушевлением, с равным упованием ринулись в бой
и те и другие. Ахейцы, первыми перейдя через речку, напали на
агрианов, (15) а затем и все войско преодолело ее чуть ли не
бегом. Сначала битва долго шла с переменным успехом. (16) Затем
ахейцы, пользуясь численным превосходством (их была тысяча
человек), отогнали противостоявших им четыреста воинов. Левое
крыло врага было тем самым смято, и все устремились на правый
фланг. (17) До тех пор пока македоняне сохраняли сомкнутый
строй своей фаланги, они стояли неколебимо, (18) но когда левое
крыло обнажилось и они попытались развернуть свои копья против
неприятеля, наступавшего с фланга, ряды их тотчас нарушились.
Сначала между македонянами произошло смятение, потом они
стали покидать поле боя и, наконец, побросав оружие, все кинулись в
безоглядное бегство. (19) Беглецы бросились к Баргилиям40, туда
же бежал и Динократ. Родосцы преследовали врага до темноты и
вернулись в лагерь.
Совершенно ясно, что победители смогли бы без боя захватить
и Стратоникею, устремись они к ней немедленно. (20) Однако они
упустили эту возможность, тратя время на овладение крепостями и
деревнями Переи. (21) Между тем к гарнизону Стратоникеи
вернулось мужество, а вскорости туда вступил Динократ с уцелевшими в

88
Книга XXXIII
сражении силами. (22) После этого уже ни осадой, ни приступом
ничего добиться не удалось, и вернули город только позднее при
помощи Антиоха41. Описанные события в Фессалии, в Ахайе и в
Азии произошли почти одновременно.
19. (1) Преисполнившись презрения к поколебленному
Македонскому царству42, дарданы перешли границу и опустошали
северные его области. (2) Казалось, что весь мир ополчился на
Филиппа, что сама судьба повсеместно преследует и его, и македонян.
(3) И тем не менее царь, услыхав об этом, решил, что уступить
владения в самой Македонии будет горше смерти. Проведя по
городам поспешный набор, он затем с шестью тысячами пехоты и
пятьюстами всадниками внезапно напал на неприятеля у Стобов в Пео-
нии43. (4) Множество врагов было перебито в сражении, но еще
больше — по полям, куда они разбрелись, алкая добычи. А те, что
могли искать спасения в бегстве, даже не попытавши удачи в
битве, воротились в свои пределы. (5) Одним этим походом, успешным
не в пример прочим недавним его предприятиям, Филипп
возвратил македонянам уверенность в себе и вернулся в Фессалонику44.
(6) В свое время Пуническая война закончилась как раз
вовремя, чтобы не пришлось одновременно воевать и с Филиппом; но
еще удачнее вышло, что Филипп был уже побежден к тому
моменту, как в Сирии начал войну Антиох. (7) Во-первых, врагов и
вообще легче одолевать поодиночке, чем когда они соберут силы
воедино, а во-вторых, в то время грозно поднялась на войну еще и
Испания.
(8) Предыдущим летом Антиох завладел всеми городами Келе-
сирии45, отняв их из-под власти Птолемея, и ушел зимовать в Ан-
тиохию. Но зима прошла у него не менее напряженно, чем лето:
(9) он собрал всю боевую мощь своего царства, подготовил к войне
неисчислимые силы, как сухопутные, так и морские, и с
наступлением весны [197 г. до н. э. ] выслал вперед себя сухим путем двух
своих сыновей, Ардия и Митридата, (10) приказав им с войском
дожидаться его в Сардах, а сам двинулся во главе флота из ста
крытых кораблей и двухсот более легких судов, керкир и челнов,
(11) чтобы попытаться захватить прибрежные города Киликии, Ли-
кии и Карий46, находившиеся под властью Птолемея, и в то же
время помочь сухопутным войском и флотом Филиппу, тогда еще
не побежденному.
20. (1) Много выдающихся подвигов на суше и на море
совершили родосцы во имя верности римскому народу, ради общего дела
греков. (2) Но лучше всего они себя показали, когда, не убоявшись
громады грозящей войны, отрядили к царю послов с требованием
не заплывать далее Хелидония — это киликийский мыс,
получивший известность благодаря древнему договору афинян с царями
персов47. (3) Родосцы заявили, что если Антиох не удержит свой
флот и войско на этом рубеже, то они выступят против него,
причем не из какой-нибудь ненависти, но чтобы он не соединялся с
Филиппом и не стал помехою римлянам в их деле освобождения

Книга XXXIII
89
Греции. (4) Антиох тогда осаждал Коракесий48. Он уже захватил
Зефирий, Солы, Афродисиаду, Корик, а затем, миновав Анемурий
(это тоже мыс в Киликии49) овладел Селинунтом. (5) И когда все
эти, да и другие прибрежные крепости без боя покорились его
власти, кто из страха, а кто добровольно, Коракесий вопреки
ожиданиям запер ворота и задерживал его. (6) Там и были выслушаны
родосские послы. Хотя посольство такого рода могло рассердить
царя, (7) он сдержал гнев и ответил, что намерен отправить на Родос
послов: ему угодно возобновить старинные договоренности, что
некогда упрочили его собственные и предков его отношения с родо-
сцами, и внушить родосцам, чтобы те не боялись прихода царя —
никакого вреда им не причинят, никакое коварство не грозит им,
так же как и их союзникам. (8) Доказательством тому, что он не
собирается разорвать дружбу с римлянами, служит его недавнее к
ним посольство, их учтивый ответ ему и постановление сената50.
(9) А по случайности как раз в это именно время вернулись из
Рима послы Антиоха, которых там благосклонно выслушали и
отпустили, как того требовали обстоятельства,— ведь исход войны
против Филиппа оставался еще неясен. (10) Когда царские послы
излагали все это на сходке родосцев, прибыл вестник с сообщением о
победе при Киноскефалах. Получив эту весть, родосцы решили,
что раз нет нужды далее бояться Филиппа, то не стоит и выступать
с флотом против Антиоха. (11) Однако они не оставили заботы о
свободе союзных с Птолемеем общин, коим грозила война со
стороны Антиоха. (12) Одним они помогли подкреплениями, другим —
проницательными советами и предупреждением об умыслах врага.
Родосцам и обязаны своей свободой кавнийцы, миндийцы, галикар-
насцы, самосцы51. (13) Не стоит здесь прослеживать все
приключившееся в этих местах — у меня едва достает сил даже на то, что
имеет непосредственное касательство к войне, которую вели сами
римляне.
21. (1) Тем временем царь Аттал, больным привезенный из
Фив в Пергам, скончался на семьдесят втором году жизни,
процарствовав сорок четыре года. (2) Судьба не дала этому мужу ничего,
что позволяло бы надеяться на царствование, кроме богатств; но
он, распорядившись ими и осмотрительно, и с блеском, добился
того, чтобы сначала сам он, а потом и другие увидели в нем
достойного царя. (3) Он принял это звание после того, как одним ударом
разгромил галлов, племя, внушавшее тогда всей Азии трепет
внезапным своим появлением52, и всегда стремился поставить свой дух
вровень с величием царского имени. (4) Подданными правил он с
высшей справедливостью, союзникам выказывал редкостную
верность, был кроток с женой и детьми (из них выжили четверо),
(5) нежен и щедр к друзьям. Царство он оставил столь прочное и
крепкое, что его потомки до третьего колена владели им53,
(6) Таково было положение дел в Азии, Греции и Македонии,
однако едва закончилась война с Филиппом и пока еще не был
заключен прочный мир, началась великая война в Дальней Испании.

90
Книга XXXIII
(7) Этой провинцией управлял Марк Гельвий — его-то письмо и
известило сенат о том, что два царька, Кульха и Луксиний,
взялись за оружие. (8) Кульху поддержали семнадцать городов, Лук-
синия — сильные города Кармон и Балдон; на побережье к мятежу
соседей готовы были присоединиться малакины, сексетаны и вся
Бетурия54, а также прочие, не обнаружившие еще своих
намерений. (9) Письмо это было прочитано претором Марком Сергием, в
чье ведение входили тяжбы между гражданами и иноземцами55.
Сенаторы постановили, что по проведении преторских выборов тот
новоизбранный, кому достанется управлять Испанией, в
ближайшее время доложит сенату об испанской войне.
22. (1) Тогда же консулы прибыли в Рим и собрали в храме
Беллоны заседание сената^6, испрашивая для себя триумф за
удачно проведенную войну. (2) Народные трибуны Гай Атиний и Гай
Афраний со своей стороны потребовали, чтобы вопрос о триумфе
каждого из консулов решался отдельно: они, мол, не потерпят
общего для обоих решения, чтобы не была присуждена равная
почесть за неравные заслуги. (3) Квинт Минуций твердил, что они
оба получили по жребию провинцию Италию и что он с коллегой
вели дела в полном согласии и по общему замыслу; (4) Гай
Корнелий присовокупил, что бойи, ополчившись против него, собирались
перейти Пад, чтобы помочь инсубрам и ценоманам, но когда его
коллега стал разорять их села и поля, вынуждены были вернуться
для защиты собственных владений. (5) Трибуны признали
выдающиеся военные заслуги Гая Корнелия и заявили, что скорее можно
усомниться в почестях, оказываемых бессмертным богам, чем в
триумфе для него. (6) И все же ни он, ни кто-либо другой из
граждан не обладают таким весом и таким влиянием, чтобы, испросив
заслуженного триумфа для себя, даровать ту же почесть своему
сотоварищу, бесстыдно добивающемуся ее без всяких оснований.
(7) Квинт Минуций, сказали они, дал в Лигурии лишь несколько
малозначительных мелких сражений, не заслуживающих
упоминания, а в Галии потерял множество воинов; (8) упомянуты даже
были военные трибуны четвертого легиона Тит Ювентий и Гней
Лигурии, которые в проигранном сражении пали вместе со многими
другими храбрыми мужами из граждан и из союзников. (9)
Сдались Минуцию лишь несколько городов и сел, да и то притворно —
на время и без какого бы то ни было залога57. (10)
Препирательства между консулами и трибунами длились два дня, и наконец
консулы, уступая настойчивости трибунов, доложили порознь, каждый
о своем деле поврозь.
23. (1) Гаю Корнелию триумф присужден был при общем
согласии. Благосклонность к нему еще возросла благодаря плацен-
тийцам и кремонцам, (2) которые благодарили его, напоминая, что
это он вызволил их из осады, а многих даже из рабства, поскольку
они были захвачены врагом. (3) Но когда попытался доложить о
себе Квинт Минуций, выяснилось, что весь сенат настроен против
него. Тогда он заявил, что по праву консульской власти и по при-

Книга XXXIII
91
меру многих знаменитых мужей справит триумф на Альбанской
горе^. (4) Гай Корнелий, не слагая с себя власти, справил триумф
над инсубрами и ценоманами: несли множество важных знамен, на
захваченных у врага повозках везли множество галльских
доспехов, (5) перед триумфальной колесницей провели знатных галлов,
среди которых, как пишут некоторые, был также и пунийский
полководец Гамилькар59. (6) Но главное внимание привлекла толпа
кремонских и плацентийских посланцев, которые в колпаках
отпущенников следовали за колесницей60. (7) В этом триумфе было
пронесено двести тридцать семь тысяч пятьсот медных ассов, и
семьдесят девять тысяч серебряных денариев61. Воинам роздали по
семьдесят медных ассов, всадникам и центурионам — вдвое
больше62. (8) Консул Квинт Минуций справил триумф над лигурийца-
ми и галлами-бойями на Альбанской горе. Этот триумф, хоть и
был менее почетен — и по месту своего проведения и по славе
военных подвигов, а также потому, что расходы на него, как все
знали, не были оплачены из казны,— тем не менее примерно
сравнялся с триумфом коллеги числом знамен, колесниц и доспехов.
(9) Да и денежные суммы были почти равны: тут пронесли двести
пятьдесят четыре тысячи медных ассов и пятьдесят три тысячи
двести серебряных денариев, а воинам, центурионам, всадникам
Минуций роздал по стольку же, что и его сотоварищ.
24. (1) После триумфа были проведены выборы консулов.
Избраны были Луций Фурий Пурпуреон и Марк Клавдий Марцелл63.
(2) На следующий день преторами были назначены Квинт Фабий
Бутеон, Тиберий Семпроний Лонг, Квинт Минуций Терм, Маний
Ацилий Глабрион, Луций Апустий Фуллон и Гай Лелий.
(3) Почти на исходе года пришло письмо от Тита Квинкция,
сообщавшего, что он сразился с царем Филиппом в Фессалии, что
вражеское войско разбито и обращено в бегство64. (4) Сперва это
письмо было прочитано в сенате претором Сергием, а затем, по
решению сената,— и в народном собрании. По случаю успешного
хода дел были назначены пятидневные молебствия. (5) Вскоре
прибыли послы и от Тита Квинкция, и от царя Филиппа. Македоняне
были препровождены за город, в общественное здание на Марсовом
поле65, где им было предоставлено помещение и содержание. Сенат
принял их в храме Беллоны; (6) обсуждение было
немногословным, поскольку македоняне заявили, что царь согласится с любым
мнением сената. (7) По обычаю предков было выбрано десять послов,
которым предстояло решить, какие условия мира предпишет
Филиппу полководец Тит Квинкций. Кроме того, предусматривалось,
что в числе послов будут Публий Сульпиций и Публий Виллий,
которые в свое время как консулы были командующими в Македонии66.
(8) В этот же день посланцы из Козы просили увеличить число
поселенцев в их городе67. (9) Велено было дополнительно внести в
списки тысячу человек, при условии, что среди них не окажется
никого из тех, кто перекинулся к врагам после консульства Публия
Корнелия и Тиберия Семпрония68.

92
Книга XXXIII
25. (1) Курульные эдилы Публий Корнелий Сципион и Гней
Манлий Вульсон устроили в тот год [218 г. до н. э. ] Римские игры,
цирковые и сценические69. Они были проведены более пышно и
встречены публикой более радостно, чем когда-либо раньше,
благодаря счастливому исходу войны. Все представления повторялись
трижды. (2) Плебейские игры повторялись семь раз; устроили их
Маний Ацилий Глабрион и Гай Лелий, (3) они же на средства от
денежных пеней поставили три медных статуи Церере, Либеру и
Либере70.
(4) Когда зашла речь о полномочиях новых консулов, Луция
Фурия и Марка Клавдия Марцелла, сенат решил обоим назначить
Италию, но они потребовали, чтобы в жеребьевку была включена
и Македония. (5) Особенно жаждал получить провинцию Марцелл.
Твердя, что царь согласился на мир лишь для отвода глаз и
немедленно возобновит войну, стоит только убрать оттуда войска, он
заронил в сенаторов сомнение. (6) И пожалуй, консул добился бы
желаемого, если бы народные трибуны Квинт Марций Ралла и Гай
Антиний Лабеон не пригрозили правом запрета, если сперва не
запросят народ, желает ли он, повелевает ли он, чтобы был мир с
царем Филиппом. (7) Этот запрос к народу был сделан на
Капитолии. Все тридцать пять триб ответили утвердительно. (8)
Повсеместная радость по поводу замирения с Македонией была тем больше,
что прибыло печальное известие из Испании. (9) Было
обнародовано письмо, сообщавшее, что проконсул Гай Семпроний Тудитан
потерпел поражение в Ближней Испании, что его войско разбито и
обращено в бегство, что много знаменитых мужей пало в бою, а
сам Тудитан, с тяжелым ранением вынесенный из схватки, вскоре
скончался.
(10) Было решено обоим консулам назначить провинцией
Италию с теми легионами, которые ранее были у предыдущих
консулов; кроме того, предписывалось набрать четыре новых легиона,
два для Города и два для отсылки по усмотрению сената.
(11) А Тит Квинкций Фламинин получил приказ с его прежним
войском оставаться в провинции; власть же ему, как сочли
сенаторы, была по существу продлена уже прежде71 и новых
постановлений не требовалось.
26. (1) Затем по жребию получили свои провинции преторы.
Луцию Апустию Фуллону достались судебные дела в Городе,
Манию Ацилию Глабриону тяжбы между гражданами и
иностранцами, (2) Квинту Фабию Бутеону — Дальняя Испания, Квинту Ми-
нуцию Терму — Ближняя, Гаю Лелию — Сицилия, Тиберию Сем-
пронию Лонгу — Сардиния. (3) Было предусмотрено, чтобы
консулы отдали по одному, на их выбор, из четырех новонабранных
легионов, (4) а также по четыре тысячи пехоты и по триста конников
из числа союзников и латинов Квинту Фабию Бутеону и Квинту
Минуцию, которым достались провинции Испании. Им приказано
было как можно скорее отправиться к месту назначения. (5) Пять

Книга XXXIII
93
лет назад эта война — одновременно с Пунической — уже было
закончилась, но вот возобновилась.
(6) Прежде чем названные преторы выступили на войну —
можно сказать новую, ибо тогда испанцы впервые взялись за
оружие сами, без всякого пунийского войска или полководца,— или
прежде чем сами консулы двинулись из Города, им было
предписано искупить по обычаю те предзнаменования, о которых стало
известно. (7) Публий Виллий, римский всадник, направлявшийся в
Сабинию, был, как и его конь, убит молнией; в Капенской области
молния ударила в храм Феронии72; (8) в храме Юноны Монеты73
воспламенились наконечники двух копий; (9) в Эсквилинские
ворота проник волк, который, пробежав через самую многолюдную
часть Города на форум, а затем по Тускской улице и Цермалу,
почти беспрепятственно ушел через Капенские ворота.74 Эти
знамения были искуплены жертвоприношениями крупных животных.
27. (1) В те же дни Гней Корнелий Блазион75, управлявший
Ближней Испанией до Гая Семпрония Тудитана, вступил в Город с
овацией, которая ему была предоставлена постановлением сената.
(2) Перед ним несли тысячу пятьсот пятнадцать фунтов золота,
двадцать тысяч — серебра, чеканного серебра тридцать четыре
тысячи пятьсот сорок денариев. (3) Луций Стертиний76 из Дальней
Испании, даже не прося о триумфе, внес в казну пятьдесят тысяч
фунтов серебра (4) и из добычи возвел две арки на Бычьем форуме
перед храмами Фортуны и Матери Мату ты77, а еще одну — в
Большом цирке; на арках он поставил золоченые статуи. (5) Вот
что произошло зимой.
Тем временем Тит Квинкций зимовал в Элатее, и союзники
постоянно обращались к нему с просьбами, а беотийцы требовали
вернуть им тех из их соплеменников, которые воевали на стороне
Филиппа. (6) Фламинин легко согласился на это, не потому чтобы
счел требование справедливым, но чтобы снискать расположение к
римлянам в греческих городах, так как поведение царя Антиоха
стало уже подозрительным. (7) Как только эти люди были
возвращены, сразу стало ясно, что никакой благодарности добиться от
беотийцев не удалось: ибо, во-первых, они отправили к Филиппу
послов с изъявлением ему признательности за возвращенных
соотечественников, как будто эта услуга была оказана им самим, а не
Квинкцию и римлянам78. (8) Во-вторых, на ближайших выборах,
обойдя Зевксиппа, Писистрата и прочих сторонников союза с
римлянами, беотархом79 избрали некоего Брахилла — (9) по гой
единственной причине, что он в свое время был начальником
беотийцев, воевавших на стороне царя. (10) Приверженцы римлян
восприняли это назначение болезненно, но особое беспокойство
оно внушало на будущее: если уж такое происходит при
стоящем у ворот римском войске, (11) то что же будет, когда
римляне уйдут в Италию, а Филипп, находящийся по соседству,
станет подбадривать своих сторонников к угрожать тем, кто
против него?

94
Книга XXXIII
28. (1) И вот они решили устранить царского споспешника Бра-
хилла, пользуясь тем, что римское войско пока еще рядом. (2)
Было выбрано время, когда он пьяный возвращался домой после
торжественного обеда в сопровождении женоподобных мужей, которые
для забавы гостей участвовали в этом людном пиршестве. (3)
Шестеро вооруженных людей (трое италийцев, трое этолийцев)
окружили его и убили80. Сопровождающие разбежались, крича о
помощи; по всему городу бегали люди с факелами; убийцы ускользнули
через ближайшие ворота. (4) На рассвете в театре собралась сходка
такая многолюдная, будто ее назначили заранее либо объявили
через глашатая. (5) Вслух все утверждали, что префект убит
собственной свитой и теми распутниками, но в душе считали, что это
дело Зевксиппа. (6) Было решено схватить и допросить тех, кто
тогда был при Брахилле. (7) Пока шел допрос, в собрание явился
Зевксипп: уверенный в себе, он хотел быть вне подозрений. Он
сказал, что заблуждаются те люди, которые связывают столь
страшное убийство с теми полумужчинами. (8) В обоснование
такого мнения Зевксипп привел много разных убедительных доводов,
и кое-кто Ъоверил, что, будь его совесть нечиста, он ни за что не
явился бы перед народом и не заговорил бы об этом злодеянии —
ведь ничто его не заставляло. (9) Но другие не сомневались, что
Зевксипп,^ бесстыдно идя навстречу опасности, пытается этим
отвратить подозрение от себя. Вскоре невиновные свидетели были
подвергнуты пытке и, хотя сами они ничего не знали, но следуя
общему мнению, указали на Зевксиппа и Писистрата; ничего, что
позволяло бы видеть, откуда им это известно, они не добавили.
(10) И все же Зевксипп с неким Стратонидом бежал ночью в
Танагру, боясь скорей собственной совести81, чем показаний людей,
ни о чем не знающих. (11) Писистрат же, презрев эти показания,
остался в Фивах. У Зевксиппа был раб, который служил
посредником и помощником во всем этом деле. Такого свидетеля Писистрат
боялся и этою самой боязнью довел его до доноса. Писистрат
написал Зевксиппу, что надо уничтожить раба, который так много
знает; (12) он, мол, годится на то, чтобы делать дело, а не на то,
чтобы его скрывать. Гонец имел распоряжение поскорей передать
письмо Зевксиппу, (13) но поскольку не мог встретиться с ним
немедленно, то вручил послание этому самому рабу, которого считал
самым верным у господина, добавив, что письмо от Писистрата по
делу, близко касающемуся Зевксиппа. (14) Раб заверил, что
немедленно передаст послание, а сам, мучимый совестью, вскрыл его и
прочел — тут же в страхе бежал он в Фивы и донес обо всем
властям. Зевксиппа встревожило бегство раба, и он перебрался в Анте-
дон, полагая его более безопасным местом для изгнанника82.
(15) Что же касается Писистрата и остальных, то они были
допрошены под пыткой и казнены.
29. (1) Это убийство привело в бешенство как фиванцев, так и
всех беотийцев: они воспылали смертельной ненавистью к
римлянам, будучи уверены, что знатный беотиец Зевксипп не решился

Книга XXXIII
95
бы на это без ведома римского командующего. Для мятежа у них
не было ни сил, ни предводителя — (2) и они обратились к
разбою, который был ближе всего к войне. (3) На некоторых солдат
нападали по постоялым дворам, на других — когда они во время
зимовок разъезжали по разным надобностям. На кого-то
устраивались засады в потаенных местах прямо у дорог, иных хитростью
заманивали в заброшенные пристанища и убивали там. (4) В конце
концов эти преступления стали совершаться уже не только из
ненависти, но и просто из жажды наживы, поскольку, занимаясь
торговлей, отпускные солдаты имели с собой в кошельках83 много
денег. (5) Когда стали недосчитываться людей, сперва понемногу, а
затем со дня на день все в большем числе, то Беотия приобрела
дурную славу, и солдаты стали бояться выходить из лагеря — это
было еще страшнее, чем в неприятельской стране. (6) Тогда Квин-
кций разослал по городам легатов для расследования этого разбоя.
Было установлено, что больше всего убийств произошло вокруг Ко-
паидского озера84: там вырыли из ила и вытащили из болота
трупы, к которым были привязаны камни или амфоры, чтобы тянуть
их на дно. Раскрылось множество преступлений, совершенных в
Акрефии и Коронее. (7) Квинкций распорядился выдать ему
виновных и потребовал с беотийцев пятьсот талантов — по числу
убитых воинов. (8) Ни то ни другое выполнено не было: города
ограничились словесными извинениями, отговариваясь тем, что ничто
не было сделано с одобрения государства. Тогда полководец
отрядил послов в Афины и в Ахайю, чтобы заверить союзников в том,
что война против беотийцев, которую он начинает, будет законной
и справедливой85; (9) он послал Аппия Клавдия с частью войска
против Акрефии, а сам во главе другой части осадил Коронею
после того, как оба войска, выступившие из Элатеи разными
дорогами, по пути опустошили поля. Все вокруг было охвачено
повальным бегством — (10) потрясенные этим бедствием, беотийцы
отрядили послов. Когда их не допустили в лагерь, явились ахейцы и
афиняне. (11) Более веской оказалась просьба ахейцев, которые
постановили, что они, если не удастся добиться мира для
беотийцев, будут воевать вместе с ними. (12) У тех же ахейцев беотийцы
получили возможность прийти и переговорить с командующим. Тот
приказал им выдать виновников и собрать в качестве пени
тридцать талантов. На этих условиях был заключен мир и снята осада.
30. (1) Через несколько дней прибыли из Рима десять послов, и
по их представлению Филиппу дарован был мир на следующих
условиях: (2) все греческие города как в Европе, так и в Азии
должны быть свободными и пользоваться собственными законами; из
тех городов, которые находились под властью Филиппа, он должен
вывести свои гарнизоны, а сами города передать римлянам до Ист-
мийских игр. (3) Также должен он вывести войска из азиатских
городов: Эврома, Педиасов, Баргилий, Иаса, Мирины, Абидоса, Фа-
соса и Перинфа — все они тоже должны были стать свободными.
(4) О решении сената и десяти легатов касательно свободы для ки-

96
Книга XXXIII
осцев Квинкций должен написать вифинскому царю Прусию86.
(5) Филиппу вменялось в обязанность вернуть римлянам пленных
и перебежчиков, а также выдать все крытые корабли, кроме пяти,
да еще царского корабля, приводимого в движение шестнадцатью
рядами весел и такого громадного, что он еле поворачивался.
(6) Царю предписывалось иметь не более пяти тысяч воинов и ни
одного слона; без разрешения сената он не имел права вести войну
за пределами Македонии87. (7) Римскому народу он обязывался
выплатить тысячу талантов — половину суммы немедленно, а
половину с рассрочкой на десять лет. (8) Валерий Антиат передает,
что на царя была наложена дань по четыре тысячи фунтов серебра
в течение десяти лет,— Клавдий же утверждает, что по четыре
тысячи двести фунтов в течение тридцати лет, да еще двадцать тысяч
фунтов немедленно. (9) Он же пишет, что в дополнительном
специальном условии оговаривался запрет воевать с Евменом, сыном
Аттала,— новым в то время царем. (10) Для обеспечения этого
были взяты заложники, и среди них сын Филиппа Деметрий. Валерий
Антиат добавляет, что отсутствовавшему Атталу заочно был
подарен остров Эгина и все слоны88, а (11) родосцам — Стратоникея и
другие города Карий, принадлежавшие ранее Филиппу; афинянам
были отданы Парос, Имброс, Делос и Скирос.
31. (31) Все города Греции одобрили эти условия мира, одни
только этолийцы исподтишка, шопотом порицали решение десяти
легатов: (2) это, мол, пустые слова, приукрашенные видимостью
свободы. Почему это одни города передаются римлянам и не
поименованы в договоре, а другие, поименованные, получают свободу
и римлянам не передаются? (3) Или свободными делаются только
те города, что в Азии (они лучше защищены от опасности самою
своей отдаленностью), а вот те, что в Греции,— те попросту
переходят из рук в руки, не будучи даже поименованы в договоре, как
Коринф, Халкида, Орей, Эретрия, Деметриада? (4) Обвинения эти
не вовсе были безосновательны89. И в самом деле существовали
сомнения относительно Коринфа, Халкиды и Деметриады, поскольку
все остальные города Греции и Азии были освобождены
безоговорочно тем сенатским постановлением, с которым десять легатов
отправились из Рима, (5) относительно же этих трех городов послам
велено было, сообразуясь с тем, чего требовало тогдашнее
положение дел, принять решение, полезное для государства и согласное с
их совестью. (6) А они не сомневались, что царь Антиох
переправится в Европу, как только сочтет достаточными свои силы; послы
не желали, чтобы города, столь подходящие для захвата,
оставались бы беззащитными.
(7) Из Элатии Квинкций прибыл с десятью послами в Антики-
ру, а оттуда в Коринф. Там они днями напролет совещались о
свободе Греции. (8) Квинкций постоянно твердил, что освобождена
должна быть вся Греция, если только они хотят, чтобы этолийцы
попридержали язык, чтобы римляне пользовались всеобщей
любовью и величайшим почетом, (9) чтобы все поверили: да, римляне

Книга XXXIII
97
пересекли море во имя греческой свободы, а не для присвоения той
власти, которая раньше принадлежала Филиппу. (10) Другие
ничего не возражали относительно свободы городов, но настаивали на
том, что тем и самим спокойнее будет на некоторое время остаться
под защитой римского гарнизона, чем получить в хозяева Антиоха
на место Филиппа. (11) Наконец было решено Коринф возвратить
ахейцам, с тем, однако, что в Акрокоринфе90 останется гарнизон;
Халкиду и Деметриаду постановили удерживать, пока не пройдет
тревога по поводу Антиоха.
32. (1) Наступило время Истмийских игр91. На них и раньше
всегда собиралось множество людей как из-за присущей этому
народу страсти к зрелищам, которая гонит их смотреть всякого рода
состязания, буть то в искусствах, в силе или в проворности, (2) так
и из-за выгод местоположения: ведь там близко друг к другу
подходят два разных моря, что дает людям возможность приобретать
все на свете товары. Благодаря этому игры сделались торжищем
Азии и Греции. (3) Но в тот момент люди из всех краев собрались
туда не только по своим обычным делам — им не терпелось узнать
будущее положение Греции, ее судьбу. Все они не только
размышляли наедине с собой о намерениях римлян, но и бурно их
обсуждали: едва ли хоть кто-нибудь из них верил, что те совсем уйдут из
Греции. (4) И вот все расселись в ожидании зрелища. На середину
арены, откуда принято торжественной песнью подавать знак к
открытию игр, выступил глашатай, по обычаю сопровождаемый
трубачом. Звуком трубы призвав к тишине, он провозгласил
следующее: (5) «Римский сенат и командующий Тит Квинкций, по
одолении царя Филиппа и македонян, объявляют свободными,
освобожденными от податей и живущими по своим законам всех коринфян,
фокидцев, локридцев, остров Евбею, магнесийцев, фессалийцев,
перребов и фтиотийских ахейцев»92 (6). Он перечислил все
народы, прежде подвластные царю Филиппу. Когда отзвучала речь
глашатая, всех охватил такой восторг, какого человек вообще не в
силах вынести. (7) Каждый едва мог поверить, что он не
ослышался — все переглядывались, дивясь, будто на сонный морок, и
переспрашивали соседей, поскольку каждый не верил своим ушам как
раз в том, что относилось прямо к нему. (8) Вновь позвали
глашатая, ибо каждый желал не только слышать, но и видеть вестника
своей свободы. Он еще раз провозгласил то же самое. (9) Когда в
этой радостной вести уже невозможно стало сомневаться, поднялся
крик и рукоплескания, повторявшиеся множество раз93, чтобы всем
стало ясно, что народу свобода дороже всех благ на свете! (10)
Состязания после этого были недолгими и прошли кое-как, ибо никто
не следил за ними ни душою, ни взором — настолько одна радость
возобладала надо всеми прочими удовольствиями.
33. (1) По окончании игр все чуть не бегом бросились к
римскому командующему — (2) целая толпа рвалась подойти к одному
человеку, дотронуться рукой, бросить венок или ленту. Дело едва
не дошло до беды, (3) но Квинкцию было тридцать три года, и его
5 Тит Ливии, т. III

98
Книга XXXIII
силы поддерживала не только присущая юному возрасту крепость,
но и радость от столь великой славы, плоды которой он теперь
пожинал. (4) Но ликование на этом не иссякло, оно длилось
много дней, изливаясь в благодарственных рассуждениях и речах:
(5) есть ли в мире другой такой народ, что на собственный счет,
своими силами и на свой страх ведет войны во имя свободы других,
(6) и это не для жителей сопредельных земель, не для близких
соседей, не для обитателей того же материка — (7) нет, они даже
пересекают моря, да не будет во всем мире держав неправедных,
да торжествует повсюду право, божеский и людской закон!
Единственным словом глашатая освобождены разом все города Греции и
Азии! Даже надеяться на такое мог лишь дерзновенный ум, а уж
довести до дела — тут потребны небывалая доблесть и небывалое
счастье.
34. (1) По окончании Истмийских игр Квинкций и десять
легатов выслушали посольства от царей и племен. (2) Первыми были
приглашены послы царя Антиоха. Они повели почти те же самые
не внушавшие доверия речи, что и в свое время в Риме94, (3) но
тогда Филипп был силен, а исход войны неясен — теперь же им
прямо, без околичностей было заявлено, что Антиох должен
очистить азийские города, принадлежавшие прежде царям Филиппу
или Птолемею, не трогать свободных городов и ни один не
тревожить вооруженными набегами; повсюду все греческие города да
пребудут в мире и свободе. (4) Но главным было предупреждение,
что ни сам он, ни его войска не должны переправляться в Европу.
(5) После ухода царских послов был созван совет городов и
народов. Он проходил тем быстрее, что постановления десяти послов
объявлялись каждой общине поименно. (6) Македонскому племени
орестов95 за то, что они первыми отложились от царя, были
возвращены их законы; магнесийцев, перребов и долопов тоже
провозгласили свободными. (7) Фессалийскому народу, помимо свободы,
была отдана также область фтиотийских ахейцев, за исключением
Фтиотийских Фив и Фарсала. Этолийцев, которые притязали на
Фарсал и Левкаду, ссылаясь на договор, отослали к сенату. (8) Но
фокейцев и локридцев, отданных им прежде, за ними и утвердили.
(9) Коринф, Трифилия и Герея (сам этот город — в
Пелопоннесе) отданы были ахейцам. (10) Орей и Эретрию десять легатов
отдавали царю Евмену, сыну Аттала, но Квинкций не соглашался, и
только это оставлено было на усмотрение сената, который
предоставил этим общинам свободу, присоединив к ним еще Карист.
(11) Плеврату были отданы лихнидяне и парфины95а, оба эти
иллирийских народа прежде были подвластны Филиппу. Аминандру
велели удерживать крепости, которые он отнял у Филиппа во
время войны.
35. (1) Когда собрание было распущено, десять послов,
разделивши обязанности между собой, разошлись каждый в свой округ,
чтобы там освобождать города: (2) Публий Лентул — в Баргилии,
Луций Стертиний — в Гефестию, Фасос и города Фракии™, Пуб-

Книга XXXI11
99
лий Виллий и Луций Теренций — к царю Антиоху, а Гней
Корнелий — к Филиппу. (3) Отдав последние распоряжения насчет
мелких дел, Корнелий спросил, готов ли тот преклонить слух к совету
не только полезному, но и спасительному. (4) Царь заверил, что
будет признателен, если тот присоветует что-нибудь подходящее.
(5) И тогда Корнелий принялся настоятельно убеждать царя в том,
что теперь, добившись мира, он должен был бы отрядить в Рим
послов с просьбой о союзе и дружбе: (6) ведь если Антиох
предпримет враждебные действия, то сложится впечатление, будто Филипп
старается только выждать и улучить момент для возобновления
войны. (7) Эта встреча с Филиппом состоялась в Темпейской
долине, в Фессалии97. Получив обещание немедленно отправить
посольство, (8) Корнелий явился в Фермопилы, где в определенные сроки
собирается многолюдное собрание греков, называемое Пил
ейским98. (9) Там он главным образом увещевал этолийцев хранить
постоянство и верность дружбе с римским народом. (10) Некоторые
из этолийских старейшин мягко сетовали на то, что отношение
римлян к их племени после победы уже не такое, как во время
войны; (11) другие открыто пускались в обвинения, браня римлян,
которые-де без этолийцев не только не победили б Филиппа, но
даже не смогли бы переправиться в Грецию. (12) Римлянин
уклонился от возражений, чтобы дело не кончилось перепалкой, и
заявил, что они, этолийцы, добьются справедливости, если пошлют в
Рим. Итак, с его одобрения назначаются послы. Вот так
закончилась война с Филиппом.
36. (1) Пока в Греции, Македонии и Азии происходили все эти
события, вся Этрурия подверглась было опасности из-за заговора
рабов. (2) Для его расследования и подавления был послан с одним
из двух городских легионов Маний Ацилий Глабрион, претор,
ведавший разбором судебных дел между гражданами и
чужестранцами99 «...» Тех рабов, которые уже собрались в шайку, он
разгромил в бою, (3) многих взял в плен. Вожаков заговора он после
бичевания распял на крестах, а остальных вернул господам.
(4) Консулы отправились к провинциям. Марцелл вступил в
пределы бойев; когда его воины, утомленные целодневным
переходом, разбивали лагерь на каком-то холме, на них напал с большим
войском некий Королам, бойский царек, и перебил до трех тысяч
человек; (5) в этом беспорядочном сражении пали и некоторые
знаменитые мужи — префекты союзников100 Тит Семпроний
Гракх и Марк Юний Силан, а также военные трибуны второго
легиона Марк Огульний и Публий Клавдий. (6) Однако лагерь,
который успели хорошо укрепить, был удержан римлянами.— врагам,
хоть они и были воодушевлены удачной битвой, так и не удалось
взять его приступом. (7) Несколько дней затем консул оставался в
том же лагере, врачуя раненых и давая воинам оправиться от
потрясения. (8) А бойи, народ нетерпеливый, неспособный переносить
скуку ожидания, разбрелись кто куда по своим крепостям и
селениям. (9) Тогда Марцелл, быстро перейдя Пад, повел легионы в

wo
Книга XXXIJI
область города Кома101, где поставили лагерь инсубры, которые и
тамошних жителей призвали к бружию. Распаленные недавней
победой бойев, галлы навязали римлянам сражение прямо на
переходе и сперва ударили на них с такой силой, что передовые порядки
римлян дрогнули. (10) Заметив это, Марцелл испугался, как бы
они разом не обратились в бегство,— он выдвинул вперед когорту
марсов102 и бросил на врага все турмы латинской конницы.
(11) Первый, а затем второй ее удар обуздали бешеный натиск
неприятеля, а тем временем остальное римское войско сплотило
строй и перешло в решительное наступление. (12) Галлы не
выдержали удара, но показали спину и кинулись врассыпную. (13)
Валерий Антиат пишет, что в этом сражении было перебито свыше
сорока тысяч человек, захвачено восемьдесят семь боевых знамен,
семьсот тридцать две повозки и множество золотых ожерелий, из
которых, как пишет Клавдий, одно, очень тяжелое, было
принесено в дар храму Юпитера Капитолийского. (14) В тот же день
захвачен и разграблен был лагерь галлов, а несколько дней спустя —
и город Ком. После этого к консулу перешли двадцать восемь
крепостей. (15) Писатели, правда, расходятся в том, куда сначала
консул двинул войско — на бойев или на инсубров: то ли удачное
сражение позволило забыть несчастливое, то ли победа у Кома была
омрачена поражением в земле бойев.
37. (1) Пока эти дела шли с переменным успехом, второй
консул Луций Фурий Пурпуреон пришел в страну бойев, в Сапинскую
трибу*03. (2) Уже на подходе к лагерю Мутилу ему стало
тревожно, как бы бойи и лигурийцы не окружили его одновременно,— и
он увел войско той же дорогой, какой и привел; сделав большой
крюк, он пришел к сотоварищу по открытой и потому безопасной
местности. (3) Затем они, соединив свои силы, первым делом
прошли по области бойев, разграбив все вплоть до города Фельсины.
(4) Сам город и окрестные крепости сдались, как и почти все бойи,
кроме молодежи, ведшей войну ради добычи,— она тогда ушла в
непроходимые леса. (5) Затем римское войско двинулось в земли
лигурийцев, а бойи глухими ущельями — за ним по пятам,
рассчитывая напасть врасплох, когда римляне будут думать, что те
далеко, и оттого утратят бдительность. (6) Но римлян они не догнали
и, внезапно переправившись на кораблях через Пад, опустошили
земли левов и либуев104. На возвратном пути через дальние
пределы лигурийцев они, отягченные найденной в полях добычей,
наткнулись на двигавшееся войско римлян. (7) Сражение завязалось
быстрее и было ожесточеннее, чем если бы время и место для него
были выбраны заранее и солдаты успели б собраться с духом.
(8) Тут стало видно, с какой силой гнев распаляет людские души:
римляне устремились в битву, жаждая скорей крови, нежели
победы,— и вот из врагов едва ли уцелел хоть один, кто принес бы
своим известие о поражении. (9) Когда в Рим прибыло письмо
консулов, где рассказывалось об этом, было постановлено устроить
трехдневное молебствие. Вскоре консул Марцелл сам приехал в Рим, и се-

Книга XXXIII
101
наторы при общем согласии назначили ему триумф за победу над ин-
субрами и жителями Кома. (10) Он справил его, находясь еще в
должности. Сотоварищу же он позволил надеяться на триумф над бойями,
поскольку собственное сражение с ними он проиграл, а
предпринятое консулами сообща было выиграно. (11) На захваченных
колесницах было провезено много вражеских доспехов, немало боевых
знамен, триста двадцать тысяч медных ассов, двести тридцать четыре
тысячи серебряных денариев. (12) Пехотинцам роздали по
восемьдесят медных монет, а всадникам и центурионам — втрое больше.
38. (1) В том же году царь Антиох, зимовавший в Эфесе,
попытался вернуть города Азии под свою власть на прежних условиях.
(2) Он видел, что многие из них легко склонятся под ярмо,— одни
потому, что расположены на равнине, другие потому, что не могли
положиться на свои стены, свое оружие, свою молодежь. (3)
Смирна и Лампсак получали свободу — если бы Антиох уступил им в
том, к чему они стремились, то появлялась опасность, как бы за
ними не последовали другие города: за Смирной — в Эолиде и
Ионии, за Лампсаком — на Геллеспонте105. (4) Итак, сам он
отправил из Эфеса войско для осады Смирны, а те силы, что были у
него в Абидосе, он, оставив там лишь небольшой гарнизон, послал
для осады Лампсака. (5) Но царь не только пугал города военной
силой; через своих послов он, то мягко увещевая, то укоряя их за
легкомыслие и упрямство, внушал им надежду на скорое
достижение их целей: (6) надо только, чтобы и сами они, и все прочие
осознавали, что получили свободу из рук царя, а не урвали,
воспользовавшись случаем. (7) На это отвечали, что Антиох не
должен ни удивляться, ни гневаться тому, что вознадеявшиеся
получить свободу беспокоятся, если она откладывается. (8) Сам он с
началом весны покинул Эфес и двинул флот к Геллеспонту, а
сухопутным силам приказал переправиться от Абидоса к Херсоне-
Су10б (9) Войско соединилось с флотом у херсонесского города Ма-
дита. Горожане заперли ворота, и царь поставил воинов вокруг
стен, а когда он стал придвигать осадные орудия, город сдался.
Убоявшись того же, сдались также жители Сеста и других городов
Херсонеса. (10) Оттуда царь со всеми своими морскими и
сухопутными силами двинулся к Лисимахии. Он нашел ее обезлюдевшей и
почти целиком лежащей в развалинах — (11) за несколько лет до
этого ее захватили, разграбили и подожгли фракийцы. Антиохом
овладело желание возродить этот знаменитый и удобно
расположенный город. (12) Итак, он взялся за все сразу: начал
восстанавливать дома и стены, выкупать из рабства лисимахийцев,
приглашать и собирать других, рассеявшихся по Геллеспонту и Херсоне-
су, (13) а также набирать новых поселенцев, привлекая их
надеждой на всяческие блага, и вообще всеми способами увеличивал
население города. (14) Вместе с тем, дабы избавить людей от страха
перед фракийцами, царь с половиною сухопутных сил выступил
для опустошения ближайших областей Фракии. Другую же часть
войска и всех моряков он оставил восстанавливать город.

102
Книга XXXIII
39. (1) Тем временем Луций Корнелий, посланный сенатом
улаживать распри между царями Антиохом и Птолемеем,
остановился в Селимбрии. (2) А некоторые из десяти римских послов
отправились в Лисимахию: Публий Лентул — из Баргилий и еще
Публий Виллий с Луцием Теренцием — с Фасоса. Туда же прибыл
Луций Корнелий из Селимбрии, а через несколько дней — и Анти-
ох из Фракии. (3) Сначала он встретился с послами, затем
радушно и гостеприимно пригласил их к себе. Но лишь только речь
зашла о требованиях, касающихся тогдашнего положения Азии,
появилось раздражение. (4) Римляне не стали скрывать, что сенату не
нравятся все действия царя после отплытия флота из Сирии; кроме
того, они считали, что справедливость требует вернуть Птолемею
все города, которыми он владел раньше. (5) Ведь что касается тех
городов, которые принадлежали Филиппу и которые Антиох
захватил, воспользовавшись войною Филиппа с Римом, то невозможно
терпеть, (6) чтобы Антиох пожинал плоды долголетней войны,
стоившей римлянам стольких перенесенных трудов, стольких
преодоленных опасностей на суше и на море. (7) Но, полбжим, его
появление в Азии может быть оставлено римлянами без внимания, как
будто оно не имеет к ним отношения, что из того? Ведь он со
всеми морскими и сухопутными силами уже переправился в Европу, и
можно ли это не счесть за открытое объявление войны римлянам?
Он-то будет отрицать все, даже если станет переправляться в
Италию, но вот римляне не станут дожидаться, когда у него и на это
достанет сил.
40. (1) На эти слова Антиох ответил: дивно ему, что римляне
столь усердно обсуждают, как следовало поступить царю Антиоху
или где ему — на суше ли, на море ли — нужно было
остановиться, а не задумываются о том, (2) что Азия не касается римлян и
незачем им дознаваться, чем занят там Антиох, как Антиоху нет
дела до того, чем занят в Италии народ римский. (3) Что же до
Птолемея и жалоб по поводу отнятых у него городов, то у Антиоха
с ним дружба: они договариваются о том, чтобы вскорости
породниться1"'. (4) Он не ищет разжиться на несчастьях Филиппа и не
собирается переправляться в Европу против римлян — но то, что
было некогда царством Лисимаха, он считает своим, ибо после
поражения и гибели этого царя все, ему принадлежавшее, по праву
войны перешло к Селевку'08. (5) Предки Антиоха были заняты
другими заботами, и поэтому некоторые из этих владений захватил
сначала Птолемей109, а потом и Филипп110— оба они присвоили
себе чужое111. А кому же, как не Лисимаху, принадлежали Херсо-
нес и те фракийские окрестности, что вокруг Лисимахии? (6)
Антиох и явился туда, чтобы воспользоваться давним правом и заново
основать Лисимахию, разоренную нападением фракийцев, дабы его
сын Селеьк сел здесь царствовать.
41. (1) В подобных спорах прошло несколько дней, а тут
распространился неведомо кем принесенный слух о смерти царя
Птолемея, и оттого переговоры так и не завершились ничем. (2) Ни та,

Книга XXXIII
103
ни другая сторона не показала вида, что до нее этот слух дошел:
Луций Корнелий, которому было поручено посольство к обоим
царям, Антиоху и Птолемею, хотел улучить хоть немного времени
для свидания с Птолемеем (3) и прибыть в Египет раньше, чем
обозначатся какие-нибудь перемены при новом царе; Антиох же
считал, что Египет будет принадлежать ему, если он захватит его
немедленно. (4) Итак, отпустив римлян и оставив своего сына Се-
левка с сухопутными войсками отстраивать Лисимахию, как и
было задумано, (5) Антиох со всем флотом отплыл к Эфесу. К Квин-
кцию были отряжены послы, дабы уверить его, что царь намерен
добиваться новых условий союзного договора. А сам царь между
тем вдоль побережья Азии прибыл в Ликию. В Патарах ему стало
известно, что Птолемей жив, и он оставил намерение плыть в
Египет, (6) но тем не менее отправился к Кипру. Когда он обогнул
мыс Хелидоний, случился мятеж гребцов, ненадолго задержавший
его в Памфилии, около реки Эвримедонта. (7) Оттуда Антиох
поплыл к устью реки Сара, но налетевшая страшная буря едва не
потопила его со всем флотом. Многие корабли были разбиты, многие
выброшены на берег, многие проглочены морем, так что с них
никто не добрался до земли. (8) Там погибло множество людей, и не
только безвестные толпы гребцов и воинов, но даже некоторые из
видных друзей царя. (9) Не могло быть и речи о походе на Кипр, и
собрав то, что осталось после кораблекрушения, царь вернулся в
Селевкию с меньшими силами, чем выступил из нее. Уже
надвигалась зима, и потому он велел вытащить там корабли на сушу, а
сам отправился на зимовку в Антиохию. В таком положении были
дела царей.
42. (1) В тот год в Риме впервые были избраны триумвиры-эпу-
лоны112: Гай Лициний Лукулл, народный трибун, который и внес
предложение учредить эту должность, Публий Манлий и Публий
Порций Лека. Этим триумвирам было дано право носить
окаймленную тогу, подобно понтификам. (2) У городских квесторов113
Квинта Фабия Лабеона и Луция Аврелия в том году был большой
спор со всеми жрецами. (3) Нужны были деньги, поскольку было
решено выплатить частным лицам последнюю долю средств,
предоставленных ими для войны114. (4) Квесторы стали требовать у
авгуров и понтификов налог, который не был уплачен ими в годы
войны115. Тщетно взывали жрецы к народным трибунам — с них
было взыскано за все годы, что они не платили. (5) В тот же год
[196 г. до н. э. ] умерло двое понтификов, и на их место были
избраны новые — консул Марк Марцелл на место Гая Семпрония
Тудитана, погибшего претором в Испании, и Луций Валерий
Флакк на место Марка Корнелия Цетега. (6) Почти что юношей
умер и авгур Квинт Фабий Максим, еще не занимавший никакой
государственной должности,— его место авгура в тот год оставалось
не занятым.
(7) Затем консул Марк Марцелл провел выборы консулов.
Были избраны Луций Валерий Флакк и Марк Порций Катон. Потом

104
Книга XXXIII
были выбраны преторами: Гней Манлий Вульсон, Аппий Клавдий
Нерон, Публий Порций Лека, Гай Фабриций Лусцин, Гай Атиний
Лабеон и Публий Манлий.
(8) В тот год курульные эдилы Марк Фульвий Нобилиор и Гай
Фламиний распределили среди народа десять сотен тысяч мер
пшеницы по два медных асса за меру. Ее привезли в Рим сицилийцы,
чтобы оказать этим честь Гаю Фламинию и его отцу. (9) А
Фламиний разделил благодарность со своим сотоварищем. Римские игры
были проведены с блеском и повторялись целиком три раза.
(10) Плебейские эдилы Гней Домиций Агенобарб и Гай Скрибоний
Курион привлекли к суду народа многих сггкупщиков
общественных пастбищ, трое из них были осуждены; на сумму уплаченных
ими пеней построили святилище на острове Фавна116. (11) Два дня
справлялись Плебейские игры, и по этому случаю был устроен пир.
43. (1) Консулы Луций Валерий Флакк и Марк Порций Катон в
мартовские иды, в день:их вступления в должность, доложили
сенату о провинциях. (2) Отцы-сенаторы постановили, что коль
скоро в Испании разгорается большая война, требующая и
полководца-консула, и консульское войско, то пусть консулы либо по
договоренности, либо жеребьевкой йоделят между собой провинций
Ближнюю Испанию и Италию. (3) Тот, кому достанется Испания,
должен был взять с собой два легиона, пятнадцать тысяч латинских
союзников и восемьсот конников, а также двадцать военных
кораблей. (4) Другому консулу надлежит набрать два легиона — этих
сил хватит, чтобы удерживать Галлию, поскольку воинский дух
инсубров и бойев был сломлен в минувшем году. (5) По жребию
Катону досталась Испания, Валерию — Италия. Затем
жеребьевкой распределили провинции преторы: Гай Фабриций Лусцин
получил городскую претуру, Гай Атиний Лабеон — суд между
гражданами и чужеземцами, Гней Манлий Вульсон — Сицилию, Аппий
Клавдий Нерон — Дальнюю Испанию, Публий Порций Лека •—
Пизу, чтобы находиться в тылу у лигурийцев. Публий Манлий был
послан в Ближнюю Испанию помощником консула. (6) Титу Квин-
кцию продлили власть еще на год и предоставили два легиона, ибо
поведение Антиоха, этолийцев и даже лакедемонского тирана На-
биса внушало опасения. В случае, если бы понадобилось эти
легионы пополнить, консулам велено было провести набор и отправить
набранных в Македонию. (7) Аппию Клавдию дозволено было
набрать две тысячи пехоты и двести новых конников в дополнение к
легиону, что был у Квинта Фабия. (8) Столько же пехоты и
конницы было разрешено набрать Публию Манлию для Ближней
Испании; ему дали легион — тот, что был под водительством претора
Квинта Минуция. (9) Публию Порцию Леке, которому предстояло
отправиться в Этрурию, в окрестности Пизы, было передано из
галльской армии десять тысяч пехоты и пятьсот конников. В
Сардинии власть была продлена Титу Семпронию Лонгу.
44. (1) Когда провинции были так распределены, консулам
велено б^ию, до того как они покинут город, справить в соответствии

Книга XXXIII
105
с решением понтификов священную весну117. (2) Обет о том дал
претор Авл Корнелий Маммула по решению сената и повелению
народа в консульство Гнея Сервилия и Гая Фламиния [217 г. до
н. э. ], (3) исполнен он был двадцать один год спустя. В те же дни
Гай Клавдий Пульхр, сын Аппия, был избран авгуром на место
умершего в минувшем году Квинта Фабия Максима и посвящен в
должность.
(4) Все и повсюду уже удивлялись тому, что войной, которую
начала Испания, пренебрегают, но тут как раз пришло письмо от
Квинта Минуция об успешном сражении с испанскими вождями
Бударом и Бесадином под городом Турдой. Двенадцать тысяч
врагов было перебито, Будар попал в плен, а остальные рассеялись и
бежали. (5) Это письмо успокоило насчет Испании, откуда ждали
тяжелой войны. Теперь все заботы сосредоточились на царе Анти-
охе, особенно после возвращения в Рим десяти послов. (6) Они
сначала рассказали о переговорах с Филиппом и об условиях
заключенного мира, а потом объявили, что угроза ничуть не
меньшей войны исходит от Антиоха: (7) с .огромным флотом и
отменным сухопутным войском переправился он в Европу, и не отвлеки
его пустая надежда вторгнуться в Египет, зародившаяся от еще
более пустого слуха, скоро в Греции разразилась бы война. Не
собираются уняться и этолийцы, племя, беспокойное по природе и
разгневанное на римлян. (8) А в недрах Греции вырастает еще одно
великое зло — Набис. Этот, пока лишь лакедемонский, тиран
вскоре, если ему попустить, станет всегреческим и сравнится
алчностью и жестокостью со всеми печально знаменитыми тиранами.
(9) Стоит только ему завладеть Аргосом, этим ключом к
Пелопоннесу,— и тогда, с уходом в Италию римских войск, окажется, что
тщетным было освобождение Греции от Филиппа. Ведь царь, не
говоря уж о прочем, был далеко, а вместо него господином Греции
станет тиран, находящийся рядом.
45. (1) Все это говорилось наиболее уважаемыми людьми,
которые к тому же исследовали все сами; (2) выслушав их, сенаторы
сочли дела, связанные с Антиохом, более важными, но менее
неотложными. Коль скоро царь пока удалился в Сирию, какова бы
тому ни была причина, следует подумать о тиране. (3) Долго
спорили, достаточно ли причин, чтобы объявить ему войну, или все, что
касается Набиса Лакедемонского, следует оставить на усмотрение
Тита Квинкция, (4) дабы он сделал, что сочтет отвечающим благу
государства. На этом и согласились, полагая, что спешка или
отсрочка тут не так уж важны для общего положения дел в
государстве. (5) Важнее дознаться, как поведут себя Ганнибал и
карфагеняне в случае войны с Антиохом.
(6) Люди из стана противников Ганнибала без конца писали
своим высокопоставленным римским покровителям, каждый
своему, будто Ганнибал шлет к Антиоху гонцов и письма, а к нему от
царя тайно приезжали послы; (7) как некоторых диких зверей не
укротить никаким искусством, так дух этого мужа неукротим и не-

106
Книга XXXIII
усмиряем. Он недоволен тем, что в мирное время государство
слабеет, от безделья впадает в спячку и проснуться может только от
звона оружия. (8) Все это выглядело правдоподобным, и люди
помнили о минувшей войне, которую он не только один вел, но и
один разжег. Да еще и недавним своим поступком он восстановил
против себя многих могущественных людей.
46. (1) В те времена в Карфагене господствовало сословие
судей118; они были тем сильнее, что их должность была
пожизненной — в ней те же самые люди оставались бессменно. (2)
Имущество, дбброе имя, сама жизнь каждого — все было в их власти.
Если кто задевал кого-нибудь одного из их сословия, против него
ополчались все; при враждебности судей на такого сразу находился
и обвинитель. (3) И вот в обстановке необузданного владычества
этих людей, пользовавшихся своими чрезмерными возможностями
отнюдь не как подобает гражданам, Ганнибал был избран
претором119. (4) Он велел позвать к нему квестора, но тот пренебрег
приказом, держа сторону противников Ганнибала, а кроме того,
после квестуры он должен был перейти во всесильное сословие
судей и потому надмевался в силу будущего могущества. (5) Сочтя
это возмутительным, Ганнибал послал вестового, чтобы квестора
схватить, а когда того привели на сходку, произнес обвинение не
столько ему, сколько всем судьям, пред высокомерием и властью
коих бессильны законы и должностные лица. (6) Заметив, что его
речь слушают благосклонно и что надменность судей
представляется опасной также и для свободы простых людей, он тотчас
предложил и провел закон о том, (7) чтобы судьи выбирались на один год
и никто не мог оставаться судьей два срока подряд. Насколько
Ганнибал снискал этим расположение простого народа, настолько же
уязвил он большую часть знати. (8) И еще в другом деле он,
стараясь на общее благо, вызвал к себе вражду. Некоторая часть
государственных сборов растрачивалась по нерадению, а еще часть
присваивали и делили между собой некоторые знатные и
облеченные властью люди. (9) Не хватало денег даже на ежегодную дань
римлянам, и стало ясно, что частным лицам угрожает новый
тяжкий налог120.
47. (1) Ганнибал сначала разузнал, какие существуют пошлины
в гаванях и на суше, чего ради они взимаются, какая их часть
уходит на покрытие обычных государственных нужд и сколько
расхищается казнокрадами. (2) Затем он объявил на сходке, что по
взыскании недостающих сумм государство окажется достаточно
состоятельным, чтобы платить дань римлянам, не прибегая к налогу на
частных лиц, и сдержал обещание.
(3) Вот тогда-то люди, столько лет кормившиеся
казнокрадством, взъярились, как будто у них отняли свое, а не наворованное,
и принялись натравливать на Ганнибала римлян, которые и сами
искали повода дать волю своей ненависти. (4) Публий Сципион
Африканский долго сопротивлялся: он считал, что не подобает
народу римскому подписываться под обвинениями121, исходящими от

Книга XXXIII
107
ненавистников Ганнибала, унижать государство вмешательством в
распрю у карфагенян. (5) Достойно ли, не довольствуясь тем, что
Ганнибал побежден на войне, уподобляться доносчикам,
подкреплять присягой напраслину, приносить жалобы? (6) И все-таки верх
одержали те, кто настоял, чтобы в Карфаген были отправлены
послы с извещением тамошнему сенату о сговоре Ганнибала с царем
Антиохом и об их замысле разжечь войну. (7) послов было трое —
Гней Сервилий, Марк Клавдий Марцелл и Квинт Теренций Кулле-
он. Прибыв в Карфаген, они по наущению недругов Ганнибала
велели на расспросы о цели приезда отвечать, (8) что явились они
для разрешения спора карфагенян с нумидийским царем Масинис-
сой. (9) Все в это поверили — один только Ганнибал не дал себя
обмануть и понял, что римлянам нужен он: условием мира для
карфагенян будет продолжение непримиримой войны против него
одного. (10) Итак, он решил покориться обстоятельствам и своей
судьбе. Заранее приготовив все для бегства, он провел день на
форуме, дабы отвести возможные подозрения, а с наступлением
сумерек вышел в том же парадном платье к городским воротам в
сопровождении двух спутников, не догадывавшихся о его намерениях.
48. (1) Кони были наготове в назначенном месте. Ночью
Ганнибал пересек Бизакий (так карфагеняне называют некую
область)122 и на следующий день прибыл в свой приморский замок,
что между Ациллой и Тапсом. (2) Там его ждал заранее
снаряженный корабль с гребцами. Так покинул Ганнибал Африку,
сокрушаясь больше об участи своего отечества, чем о собственной.
(3) В тот же день он приплыл на остров Керкину123. Там в гавани
стояло несколько финикийских грузовых кораблей с товарами.
Когда он сошел с корабля, все сбежались его приветствовать;
любопытствующим он велел сказать, что отряжен посланником в Тир.
(4) Его, однако, взяло опасение, как бы ночью какой-нибудь из
этих кораблей не снялся с якоря и в Тапсе или Гадрумете не стало
бы известно, что Ганнибала видели на Керкине. Тогда он приказал
готовить жертвоприношение и велел пригласить корабельщиков и
купцов, (5) а паруса с реями снять, чтобы на берегу устроить для
пирующих тень,— ведь лето было в разгаре. (6) Пир в тот день
дан был со всем великолепием, какое дозволяли средства и
время,— он был многолюдным, пили много и до глубокой ночи.
(7) Улучив момент, чтобы не быть замеченным кем-нибудь в
гавани, Ганнибал вывел корабль в море. (8) Остальные пробудились
ото сна лишь на другой день в тяжелом похмелье. Было уже
поздно, да к тому же несколько часов они потеряли, возвращая
оснастку на корабли, размещая и прилаживая ее.
(9) А в Карфагене перед домом Ганнибала собралось множество
людей, привыкших его посещать. (10) Когда стало известно, что
хозяина дома нет, на форуме собралась толпа людей,
разыскивавших главу государства. Одни предполагали, что он бежал, как то и
было на самом деле, (И) другие— что он убит из-за происков
римлян, и это особенно возмущало толпу. На лицах людей выра-

108
Книга XXXIII
жались самые несходные чувства, как и бывает, когда государство
расколото разногласиями, а граждане сочувствуют кто одной
стороне, кто другой. Наконец пришла весть, что Ганнибала видели на
Керкине.
49. (1) Римские послы изложили все в карфагенском сенате.
Римским отцам-сенаторам достоверно известно, сказали они, что и
в прошлом Филипп начал войну против римлян, подвигнутый к
тому прежде всего Ганнибалом, (2) и ныне тот же Ганнибал шлет
гонцов и письма к Антиоху и этолийцам — он замышляет
подтолкнуть Карфаген к мятежу; а куда он сейчас бежал, как не к царю
Антиоху? Не угомонится он, пока не втянет в войну весь мир.
(3) И это не должно сойти ему с рук, если только карфагеняне
хотят, чтобы римский народ поверил, что они ни к чему подобному
не причастны, а Ганнибал действовал без их ведома и без согласия
государства. (4) Карфагеняне ответили, что сделают все, что ни
сочли бы правильным римляне.
(5) Ганнибал же благополучно добрался до Тира — там, у
основателей Карфагена124, он был принят как прославленный
соотечественник, со всеми возможными почестями. Оттуда через
несколько дней он отплыл в Антиохию, (6) где узнал, что царь уже
двинулся в Азию. Ганнибал встретился с его сыном, справлявшим
обычайное празднество с играми в Дафне125, и был им обласкан,
но, не мешкая, поплыл дальше. (7) Царя он нагнал в Эфесе. Тот
все еще колебался и не мог отважиться на войну с Римом —
прибытие Ганнибала сыграло немалую роль в принятии им
окончательного решения.
(8) В это же время и этолийцы разочаровались в союзе с
римлянами — их послы стали на основании прежнего договора
требовать Фарса л, Левкаду и некоторые другие города, а сенат опять
отослал их к Титу Квинкцию.

КНИГА XXXIV
1.(1) Среди забот, что принесли римлянам великие войны — и
те, что недавно закончились, и те, что вот-вот грозили начаться,—
возникло дело, о котором и упоминать бы не стоило, если бы не
вызвало оно бурные споры. (2) Народные трибуны Марк Фунданий
и Луций Валерий предложили отменить Оппиев закон. (3) Этот
закон провел народный трибун Гай Оппий в консульство Квинта Фа-
бия и Тиберия Семпрония [215 г. до н. э. I1, в самый разгар
Пунической войны; закон запрещал римским женщинам иметь больше
пол у унции2 золота, носить окрашенную в разные цвета одежду,
ездить в повозках по Риму и по другим городам или вокруг них на
расстоянии мили, кроме как при государственных
священнодействиях. (4) Народные трибуны Марк и Публий Юнии Бруты
защищали Оппиев закон и сказали, что никогда не допустят его отмены.
Многие видные граждане выступили за Оппиев закон, многие —
против него. На Капитолии чуть не каждый день собиралась толпа;
все римляне тоже разделились на сторонников и противников Оп-
пиева закона, (5) женщин же не могли удержать дома ни
увещания старших, ни помышления о приличиях, ни власть мужа: они
заполняли все улицы и все подходы к форуму, умоляли граждан,
которые спускались на форум, согласиться, чтобы теперь, когда ре-,
спублика цветет и люди день ото дня богатеют, женщинам
возвратили украшения, которые они прежде носили. (6) Толпы женщин
росли с каждым днем, так как приходили женщины из окрестных.
городков и селений. (7) Уже хватало у них дерзости надоедать
своими просьбами консулам, преторам и другим должностным лицам;
самым неумолимым оказался один из консулов — Марк Порций
Катон; выступив на защиту закона, который предлагали отменить,
он заговорил так:
2. (1) «Если бы каждый из нас, квириты, твердо вознамерился
сохранить в своем доме порядок и почитание главы семьи, то не
пришлось бы нам и разговаривать с женщинами. (2) Но раз
допустили мы у себя в доме такое, раз свобода наша оказалась в плену у
безрассудных женщин и они дерзнули прийти сюда, на форум, дабы
попусту трепать и унижать ее, значит, не хватило у нас духа
справиться с каждой по отдельности и приходится справляться со всеми
вместе. (3) До сих пор, когда я слышал о заговоре женщин на
каком-то острове, где они лишили жизни всех мужчин, мне казалось,
что это всего лишь сказка, придуманная для развлечения3. (4) Но
ведь дозволять — что мужчинам, что женщинам — собираться,
советоваться, договариваться, устраивать тайные сборища действи-

по
Книга XXXIV
тельно чревато величайшей опасностью. И сейчас я даже
затрудняюсь решить, что опаснее — эта история сама по себе или же тот
дурной пример, который она подает. (5) Первое — забота наша,
консулов и других должностных лиц; второе же, квириты, больше
касается вас: ибо именно вы должны подать свой голос и решить,
полезно или нет для государства то, что вам предлагают. (6)
Женщины затеяли бунт, может быть, сами, а может быть, и по вашему
почину, Марк Фунданий и Луций Валерий; без сомнения, в том
вина должностных лиц; судить не берусь, ваша, трибуны, или — и
даже еще в большей мере — консулов. (7) Ваша, трибуны, если вы
вЪзмутили женщин, чтобы поднять очередную смуту4; наша, если
ныне раскол в обществе, вызванный женщинами, вынудит нас
принимать новые законы, как вынудила некогда сецессия плебеев5.
(8) Скажу правду: не без краски в лице пробирался я только что
сквозь толпу женщин сюда, на форум. Глубокое уважение, которое
я испытываю к некоторым достойным и честным женщинам, скорее
удержало меня, а не почтение ко всему их полу. Мне не хотелось,
чтобы казалось, будто к ним обращено консульское осуждение;
если бы не это опасение, я сказал бы им так: (9) "Что это за
нравы — бегать по городу, толпиться на улицах и обращаться к
чужим мужьям? Каждая из вас разве не могла с теми же просьбами
обратиться к собственному мужу у себя дома? (10) Неужто вы
действительно думаете, что выглядите лучше, привлекательнее, когда
обращаетесь к чужим, а не к своим и на народе, а не дома? Если
бы держались вы в границах скромности, как оно подобает
матронам, так и думать не стали бы, даже дома, о том, какие законы
принимать, а какие отвергать". (11) Предки наши не дозволяли
женщинам решать какие-либо дела, даже и частные, без особого на
то разрешения6; они установили, что женщина находится во власти
отца, братьев, мужа. Мы же попущением богов терпим, что
женщины руководят государством, приходят на форум, появляются на
сходках и в народных собраниях. (12) Ведь, что они сейчас делают
на улицах и площадях, как не убеждают всех поддержать
предложение трибунов, как не настаивают на отмене Оппиева закона.
(13) И не надейтесь, что они сами положат предел своей
распущенности; обуздайте же их безрассудную природу, их
неукротимые страсти. (14) Сделайте это и имейте в виду, что
требования Оппиева закона — самое малое из того бремени, которое
налагают на женщин наши нравы, установления нашего права и
которое они хоть как-то снесут своей нетерпеливой душой. В
любом деле стремятся они к свободе, а если говорить правду — к
распущенности.
3. (1) Если восторжествуют они сейчас, то на что не покусятся
после? Просмотрите законы — ими наши предки старались
обуздать своеволие женщин и подчинить их мужьям, а вам все равно
едва удается удержать их в повиновении даже связанных такими
узами. Что я говорю? (2) Если допустите вы, чтобы они устраняли
одно за другим эти установления и во всем до конца сравнялись с

Книга XXXIV
111
мужьями, неужто думаете, что сможете их выносить? (3) Едва
станут они вровень с вами, как тотчас окажутся выше вас. Но, скажут
мне, они требуют лишь не принимать новых мер, направленных
против них, просят не о том, чтобы привести в расстройство
законы, а чтобы положить конец беззаконию. (4) Остерегайтесь им
поверить. Они хотят заставить вас отменить закон, вами принятый,
за который вы голосовали; закон, который после опыта стольких
лет вы признали полезным; они хотят, чтобы, отменивши один
закон, вы тем самым ослабили и другие. (5) Нету такого закона,
который был бы хорош для всех. Одно важно: чтобы он был впрок
большинству и полезен в целом. Если каждому, кому что не
нравится в законе, дозволить ниспровергать его и рушить, к чему
тогда собираться всем и утверждать закон, дабы тут же отменил его
тот, против кого он направлен? (6) А еще я все-таки хотел бы
знать: ради чего в конце концов матроны в тревоге высыпали на
улицы и только что не являются на форум и на сходки? (7)
Пришли они просить выкупить их отцов, мужей, сыновей, братьев из
плена у Ганнибала7? Те скорбные времена миновали, и давайте
верить, что никогда они не вернутся! Однако даже и тогда вы
остались глухи к благочестивым их мольбам. (8) Но коли не тревога за
близких, не благочестивый семейный долг движет ими, так, может
быть, в честь богов собрались они толпой? Быть может, они хотят
встретить вступающую в Рим Идейскую Матерь8 из Пессинунта
Фригийского? Каким предлогом, более или менее благозвучным,
прикрывается этот мятеж женщин? (9) Мне ответят: "Мы хотим
блистать золотом и пурпуром, мы хотим разъезжать по городу в
повозках в дни празднеств и чтобы везли нас как триумфаторов,
одержавших победу над законом, отвергших его, поправших ваши
решения. Да не будет больше предела тратам нашим и нашей
развратной роскоши44.
4. (1) Вы не раз слышали от меня сетования на
расточительность женщин, на расточительность мужчин, не только простых
граждан, а даже и должностных лиц,— (2) два порока,
враждебных один другому, равно подтачивают наше государство —
скаредность и расточительность; словно чума сгубили они все великие
державы. (3) Чем лучше и отраднее складывается судьба нашего
государства, чем шире раздвигает оно свои пределы — а ведь мы уже
в Греции и в Азии входим в обильные, полные соблазнов края,
овладеваем сокровищами царей,— тем в больший ужас приводит
меня мысль о том, что может статься, не богатства эти начнут
служить нам, а мы — им. (4) Вот привезли мы статуи из Сиракуз, а
ведь это беда для Города, поверьте мне9. Как это ни удручает, но
все чаще слышу я о людях, которые восхищаются разными
художествами из Коринфа и из Афин, превозносят их и так, и эдак, а над
глиняными богами, что стоят на крышах римских храмов10,
смеются. (5) Ну, а по мне эти благосклонные к нашему Городу боги
много лучше, и они, надеюсь, не перестанут благоволить к нам, если
оставим их на прежних местах. (6) Отцы наши помнили еще, как

112
Книга XXXIV
Пирр через посла своего, Кинея11, пытался соблазнить дарами не
только мужчин римских, но и женщин. В ту пору не было еще Оп-
пиева закона, дабы положить предел женской роскоши, однако ни
одна не согласилась принять дары Пирра. Почему отказались они,
как вы думаете? (7) По той же причине, по какой наши предки не
принимали никаких законов против роскоши: коли нет роскоши,
нечего и пресекать. (8) Прежде чем искать лекарство, надо узнать,
какова болезнь; так же и со страстями — когда они родились,
лишь тогда начинают принимать законы, призванные их обуздать.
(9) Что вызвало к жизни Лициниев закон о пятистах югерах12?
Жадность владельцев, которые только и мечтали расширить свои
поля. Отчего принят был Цинциев закон о подарках и
вознаграждениях13? Оттого, что плебеи уже и так платили сенату налоги и
подати. (10) Так что же удивительного, что сенат не видел
необходимости ни в Оппиевом законе, ни в любом другом, призванном
ограничить женщин в тратах? Ведь в те времена женщины сами
упорно отвергали золото и пурпур, хотя бы им их и предлагали.
(IDA если б Киней в наши дни обходил со своими дарами Город,
немало встретил бы он таких женщин, что с радостью приняли бы
их. (12) Для некоторых страстей я не могу даже найти причину
или разумные основания. Если тебе не дозволено то, что дозволено
другой, может, и в самом деле есть повод испытывать унижение
или гнев; но если все вы будете выглядеть одинаково, то какая же
из вас может опасаться, что на нее не так посмотрят? (13) Стыдно
казаться скупой или нищей, но ведь закон избавляет вас и от того
и от другого — он запрещает иметь то, чего у вас и так нет.
(14) "Вот как раз с таким равенством я и не желаю мириться,—
говорит богачка.— Почему мне не позволяют привлечь к себе
взоры обилием золота и пурпура? Почему бедности разрешено
прятаться под сенью закона, и многие делают вид, будто имеют то,
чего на самом деле у них нет; ведь, если бы не закон, все увидели бы
их нищету". (15) Ужель хотите вы, квириты, чтобы жены ваши
похвалялись одна перед другой роскошью? Чтобы богачки старались
добыть украшения, другим недоступные, а те, что победнее,
выбивались из сил, чтобы не подвергнуться презрению за эту свою
бедность. (16) И конечно, как только женщины начнут стыдиться
того; что вовсе не стыдно, они перестанут стыдиться того, чего
должно стыдиться и в самом деле. Та, что сможет, будет на свои деньги
покупать украшения, та, что не сможет, станет требовать денег у
мужа. (17) Горе и тому, кто уступит просьбам, и тому, кто
останется непреклонным, ибо непреклонный вскоре увидит, как жена
его берет у другого то, в чем отказал ей он. (18) Сегодня женщины
при всех пристают с просьбами к чужим мужьям и, что еще хуже,
требуют нового закона, нового голосования и даже ловко
добиваются кое у кого поддержки. А ты доступен мольбам в том,
что касается тебя, твоего достояния, твоих детей? Не будет закон
ограничивать траты твоей жены — тебе самому нипочем их не
ограничить. (19) И не надейтесь, квириты, что вернутся прежние

Книга XXXIV
113
времена, как до Оппиева закона. И дурного человека спокойнее ни
в чем не обвинять, нежели потом оправдывать; и роскошь, которую
никто не ограничивал, не была столь страшна, как будет она
теперь, когда, подобно дикому зверю, посадили ее на цепь,
раздразнили, а после спустили с цепи. Итак, Оппиев закон, говорю я, ни в
коем случае не должен быть отменен. Что бы вы ни решили, да
помогут вам боги».
5. (1) После этого те народные трибуны, что были против затеи
своих сотоварищей, поддержали в кратких речах доводы Катона;
тогда Луций Валерий выступил в защиту своего предложения и
сказал так: «Если бы одни лишь простые граждане выступали здесь
в защиту моего предложения или против него, я счел бы, что
сказанного достаточно и стал бы молча ждать исхода вашего
голосования; (2) но коль скоро предложение мое отверг достойнейший муж,
консул Марк Порций, да к тому же счел нужным не только
положиться на влияние своего имени — каковое и само по себе могло
бы решить дело, даже если бы он хранил молчание,— но и напасть
на предложение мое в длинной и умелой речи, я вынужден кратко
ответить. (3) К тому же консул потратил больше слов на суровое
осуждение матрон, чем на доводы против моего предложения, и
даже усомнился в том, что ради дела, столь ему противного, матроны
собрались по собственному почину, а не по моему наущению.
(4) Я буду защищать свое предложение, а не себя, ибо против
меня консул говорил предостаточно, а про суть дела гораздо меньше.
(5) Когда в дни мира и процветания государства матроны умоляют
вас отменить закон, принятый против них в суровые времена,
консул называет это сговором, мятежом и даже расколом общества.
(6) Консул произносит страшные слова, преувеличивает опасность;
я знаю (как, впрочем, знаю и многое другое) и все мы знаем, как
ни мягка душа Марка Катона, сколь грозен, а иной раз свиреп
бывает он в своих речах. (7) Неужто так ново, что женщины вышли
на улицы, если речь идет о деле, которое прямо их касается? Разве
впервые видим мы их на людях? (8) Я призову в свидетельство
против тебя, Катон, твои же "Начала"14. Посмотри, сколько раз
женщины так поступали и всегда ради общего блага. Еще в
царствование Ромула, когда сабиняне овладели уже Капитолием,
завязали сражение за форум и бой шел уже там, разве не женщины
остановили кровопролитие? Не они разве бросились между
сражающимися15? Да что говорить! (9) После изгнания царей, когда легионы
вольсков во главе с Марцием Кориоланом стали лагерем у пятого
камня от Рима, не женщины разве отвели эту лавину, грозившую
обрушиться на Город16? А когда Рим взяли галлы, не женщины ли
с общего согласия принесли свое золото, которым и откупился
Город от варваров17? (10) Во время последней войны (чтобы не
возвращаться к временам, столь от нас отдаленным), когда случилась
нужда в деньгах, разве не пришли вдовы и не пополнили своими
сбережениями государственную казну18? А когда исход войны был
неясен, и новые боги призваны были нам на помощь, кто как не

114
Книга XXXIV
женщины Рима отправились на берег моря, дабы встретить Ид
ейскую Матерь? (11) Ты скажешь — это совсем разные вещи; я вовсе
и не равняю их. Я хочу лишь снять с женщин обвинение в опасных
новшествах. (12) Никого не удивляло, что в деле, равно
волнующем всех, и мужчин, и женщин, принимают они живое участие;
чему же удивляться теперь, когда дело прямо касается женщин?
И потом: в чем провинились они? (13) Не слишком ли изысканный
у нас слух — господам не противно выслушивать жалобы рабов,
а мы, слыша просьбы честных женщин, тотчас впадаем в
негодование?
6. (1) Теперь перейдем к сути дела. В речи своей консул
говорит как бы о двух вещах: с одной стороны, он считает недостойным
вообще отменять какой бы то ни было закон, с другой — особенно
рьяно восстает против отмены именно этого закона, (2)
призванного ограничивать страсть женщин к роскоши. Вроде и в защиту
вообще законов произнес консул свою речь, и вроде этот закон, что
направлен против роскоши, ему по сердцу и нравится своей
суровостью. (3) Поэтому, если не сумею я показать, что и в одном, и в
другом отношении есть тут неладное, то вы рискуете не во всем
разобраться и впасть в ошибку. (4) Есть законы, которые принимают
не на какое-то время, а навечно, дабы польза от них была
постоянной; я признаю, что ни один из них отменять не следует, разве что
сама жизнь осудит его или положение дел в государстве сделает
этот закон бесполезным. (5) Но есть законы, отвечающие
потребностям только определенного времени,— законы, так сказать,
смертные,— вот их-то, на мой взгляд, следует менять, если время
их миновало. (6) Нередко война заставляет отвергнуть законы,
принятые в мирное время, и наоборот, когда царит мир, следует
отказываться от законов военного времени подобно тому, как по-
разному приходится управлять кораблем в ясную погоду и в бурю.
(7) Итак, законы по самой своей природе бывают двух видов. К
какому из них отнесем мы тот, что предлагаю я отменить? Разве то
древний закон, что установлен еще царями и родился чуть ли не
вместе с Городом? (8) Или он из тех, что возникли немногим
позже и были записаны на Двенадцати таблицах коллегией
децемвиров, созданной для составления законов? Быть может, это закон,
каким наши предки охраняли честь женщин, и мы должны чтить
его, дабы не отменить вместе с ним стыдливость и священную
чистоту нравов? (9) Да кто же не знает, что закон этот вовсе не
древний и принят всего двадцать лет назад в консульство Квинта Фа-
бия и Тиберия Семпрония? Ведь и без него наши женщины столько
лет хранили чистейшие нравы,— так не безрассудно ли опасаться,
что теперь, если отменим его, они предадутся соблазнам роскоши?
(10) Конечно, будь этот закон древним, будь он принят с
единственной целью обуздать страсти, можно было бы бояться, что,
отменив его, мы их пробудим. Но ведь принят-то он был по
обстоятельствам совсем иного времени: (11) Ганнибал одержал тогда победу
при Каннах и стоял в Италии; в руках его были уже Тарент19, Ар-

Книга XXXIV
115
пы, Капуя, (12) казалось, вот-вот двинет он войско на Рим; отпали
от нас союзники; не стало ни воинов для пополнения легионов, ни
граждан союзных городов для службы во флоте; опустела казна;
мы покупали у хозяев рабов и раздавали им оружие, с тем чтобы
те получили за них деньги лишь по окончании войны20; (13)
откупщики тогда сами вызвались предоставить государству деньги,
хлеб и все прочее необходимое для войны; каждый в соответствии
со своим разрядом поставляли мы рабов, чтобы служили они
гребцами во флоте и содержали их на свой счет21; (14) все мы по
примеру сенаторов отдавали государству сколько у кого было золота и
серебра; вдовы и сироты несли свои деньги в казну; был установлен
предел хранимому дома — будь то вещи из золота или серебра,
будь то чеканная монета, серебряная или медная22. (15) Ужели в
такое время помыслы женщин были так заняты роскошью и
украшениями, что понадобился Оппиев закон, дабы обуздать их? Разве
нам неизвестно, что, напротив того, глубокая всеобщая скорбь не
позволила матронам вовремя принести жертвы Церере23 и сенат
ограничил время траура тридцатью днями? (16) Кто же не видит,
что лишь горести и нищета государства, когда каждый должен был
отдать последнее на общие нужды, породили этот закон? И потому
сохранять его следует, конечно, лишь до тех пор, пока сохраняются
обстоятельства, его породившие. (1) Если бы все решения сената
или народного собрания, принятые тогда по условиям времени,
стали бы мы сохранять навечно, то чего ради возвращаем мы
гражданам деньги, которые они дали в долг государству? Зачем сдаем
подряды за наличные деньги? Почему не покупаем рабов, чтобы они
сражались в войске? (18) Почему граждане не поставляют больше
гребцов, как поставляли тогда?
7. (1) Сейчас все сословия в государстве, все и каждый
чувствуют, как счастливо изменилась судьба государства, и только одни
наши жены не могут наслаждаться плодами мира и спокойствия.
(2) Мы, мужчины, отправляя должности, государственные и
жреческие, облачаемся в тоги с пурпурной каймой, дети наши носят
тоги, окаймленные пурпуром**, мы дозволяем носить окаймленные
тоги должностным лицам колоний и муниципиев25 да и здесь, в
Городе, самым малым из начальствующих людей, старшинам
городских околотков26; (3) не только живые наряжаются, но даже и
мертвых на костре покрывают пурпуром27. Так ужели одним
только женщинам запретим мы носить пурпур? Выходит, тебе, муж,
можно коня покрывать пурпурным чепраком, а матери твоих
детей28 ты не позволишь иметь пурпурную накидку! Что же, даже
лошадь у тебя будет наряднее жены? (4) Конечно, пурпур
истирается, снашивается, и я могу еще признать, что можно на него
поскупиться, хоть оно и несправедливо. Но ведь золоту сносу нет,
разве что при обработке потрется, так к чему же такое
скряжничество29? Золото — оно скорее защита и помощь и гражданину
каждому, и государству, вы по себе то знаете. (5) Консул здесь
говорил, будто женщины не будут друг с другом соперничать, если ни

116
Книга XXXIV
у одной золота нет. Но сколько же, клянусь богами, рождается в
их сердцах боли и негодования, (6) когда они видят, что женам
наших союзников-латинов оставлено право носить украшения, а им
это запрещено; когда видят, как те, блистая золотом и пурпуром,
разъезжают по Городу в пышных повозках, а наши жены за ними
идут пешком, будто не Рим владыка державы, а города-союзники.
(7) Такое зрелище может ранить и мужское сердце. Что же
говорить о женщинах, которых и обычно-то волнуют всякие мелочи?
(8) Государственные и жреческие должности, триумфы,
гражданские и военные отличия, награды за храбрость, добыча,
захваченная у врага,— всего этого женщины лишены. (9) Украшения,
уборы, наряды — вот чем могут они отличаться, вот что составляет их
утешение и славу и что предки наши называли их царством30.
(10) Чем же еще жертвовать им в дни скорби, как не золотом и
пурпуром? И чем украсить себя, когда исчезла причина скорби? На
общественных празднествах, во время молебствий чем могут они
отличиться, как не редкостными уборами? (11) Когда отмените Оп-
пиев закон, разве не волен ты будешь сам запретить жене своей
надевать любое из украшений, что ныне запрещены законом?
Ваши дочери, ваши жены, даже сестры не по-прежнему ли останутся
в вашей власти31? (12) Пока ты жив, ни одна не выйдет из-под
твоей руки, и не они ли сами ненавидят свободу, какую дает им
вдовство или сиротство; (13) да и в том, что касается их уборов,
они предпочитают подчиняться скорее тебе, чем закону. Твой же
долг не в рабстве держать их, а под рукой и опекой; и вам же
любезнее, когда называют вас отцами и супругами, а не господами.
(14) Консул тут дурно говорил о женщинах, сказал, будто это
мятеж, раскол. Опасно, дескать,— того и гляди захватят наши жены,
как некогда разгневанные плебеи, Священную гору или Авентин!
Женщины слабы, они должны будут подчиниться вашему
решению, каково бы оно ни было; но чем больше у нас власти над
ними, тем более умеренной должна она быть».
8. (1) После того как все было сказано за и против закона32, на
следующий день еще больше женщин, чем прежде, высыпали на
улицы Города; (2) всей толпой кинулись они к дому Брутов,
которые препятствовали принятию предложения других трибунов, и до
тех пор их упрашивали, пока не вынудили отказаться от их
намерений. (3) Тогда стало ясно, что Оппиев закон будет отменен
голосованием во всех трибах; так оно и случилось спустя двадцать лет
после его принятия.
(4) А после того как отменили Оппиев закон, консул Марк
Порций тотчас отправился с двадцатью пятью кораблями, из
которых пять снарядили союзники, в гавань Луны33. (5) Туда же велел
он собраться войскам и разослал по всему побережью приказ дать
корабли, а когда они прибыли, вышел из Луны и велел всем
следовать за ним в гавань Пирены, откуда он двинется на врага со всем
флотом. (6) Проплыв вдоль гористых берегов Лигурии и оставив
позади Галльский залив, все собрались в назначенный день. Оттуда

Книга XXXIV
117
направились к Роде и выбили из этой крепости испанский
гарнизон, что находился там. (7) От Роды поплыли дальше в Эмпории
при попутном ветре. Там консул приказал сойти на сушу всем
войскам, кроме моряков, набранных по союзным городам.
9. (1) Уже тогда Эмпории представляли собой два города,
разделенных стеной. В одном жили греки, переселившиеся из Фокеи,
как и массилийцы, в другом — испанцы. (2) Греческий город
выдавался в море и был окружен стеной протяженностью менее
четырехсот шагов; испанский же город, более отдаленный от моря,
окружала сплошная стена длиною в три мили. (3) Римские
колонисты (третий род жителей Эмпории) поселены здесь были
божественным Цезарем после его победы над сыновьями Помпея34. Ныне
все они слились в единое целое, после того как все жители того
города, сначала испанцы, а потом и греки, получили права римских
граждан35. (4) А в те времена можно было подивиться, как
обеспечивали свою безопасность те, кто был открыт с одной стороны
морю, а с другой — испанцам, племени свирепому и воинственному.
Охраняло их то, что обычно составляет защиту слабых —
строжайшая бдительность, поддерживаемая страхом в окружении более
сильных. (5) Часть стены, обращенная к полям, была очень хорошо
укреплена, и в ней были только одни ворота, которые всегда
охранял кто-либо из должностных лиц. (6) Каждую ночь треть граждан
проводила на стенах; дозор и обходы делали не просто по обычаю
или потому, что так полагалось, а с таким тщанием, как если бы
враг стоял у ворот. (7) Ни одного испанца в городе не принимали,
и сами жители не выходили за стены без важного на то повода.
(8) Со стороны моря, однако, все выходы были открыты. Через
ворота, которые вели в испанский город, греки ходили только сразу
по многу человек, и это обычно была та треть граждан, что несли
стражу на стенах прошлой ночью. (9) Ходили же они туда потому,
что испанцы, мало сведущие в мореплавании, и с охотой покупали
привозимое на чужих кораблях, и рады были продавать плоды
своих полей. Ради этой взаимной выгоды испанцы и открыли грекам
вход в свой город. (10) Греки и оттого еще не слишком опасались,
что жили как бы под сенью дружбы с римлянами. Дружбу эту они
хранили столь же истово, как и превосходившие их могуществом
массилийцы. И в тот раз греки приняли консула и его войско со
всем гостеприимством и радушием. (11) Катон пробыл у них
несколько дней, пока разузнал, где находится противник и сколько у
него войска. Не желая терять время в бездействии, он использовал
его для обучения солдат. (12) Стояло как раз то время года, когда
испанцы собирают зерно в риги; Катон запретил подрядчикам
закупать хлеб для войска и отослал их обратно в Рим, сказавши:
«Война сама себя кормит». (13) Выступив из Эмпории, опустошает
он вражеские поля, жжет урожай, все вокруг преисполняет
ужасом и обращает в бегство.
10. (1) В это же время Марк Гельвий36 уходил из Дальней
Испании с войском в шесть тысяч человек, что дал ему для охраны

118
Книга XXXIV
претор Аппий Клавдий. Возле Илитургиса37 на Гельвия
набросились кельтиберы, и войско у них было огромное. (2) Валерий Ан-
циат пишет, что было их двадцать тысяч; из них двенадцать тысяч
перебили, взяли Илитургис и всех взрослых мужского пола
поубивали. (3) Потом Гельвий прибыл в лагерь Катона, и так как та
область была уже вся очищена от врагов, он отослал свои войска
обратно в Дальнюю Испанию, сам же отправился в Рим и вступил в
город с овацией за подвиги, столь счастливо им свершенные.
(4) Гельвий внес в казну четырнадцать тысяч семьсот тридцать два
фунта сырого серебра, чеканной монеты семнадцать тысяч двадцать
три денария и сто девятнадцать тысяч четыреста тридцать девять
оскских3** серебряных монет. (5) Но в триумфе сенат ему отказал
из-за того, что воевал он под чужими ауспициями39 и в провинции
другого военачальника. В Рим же он возвратился с опозданием на
два года, ибо, передав провинцию своему преемнику Квинту Мину-
цию40, оставался в том краю еще и весь следующий год из-за
долгой и тяжкой болезни. (6) Поэтому и вышло так, что овация его
произошла лишь за два месяца до триумфа его преемника Квинта
Минуция, (7) который также внес в государственную казну
тридцать четыре тысячи восемьсот фунтов серебра, семьдесят три
тысячи денариев чеканного серебра и оскского серебра двести семьдесят
восемь тысяч монет.
11. (1) В Испании тем временем консул стоял лагерем
неподалеку от Эмпорий. (2) В лагерь явились три посла от Билистага,
царька илергетов41, один из них был его сыном; они стали
жаловаться, что их крепости осаждены, и говорили, что вся надежда у
них на римлян, а без их помощи невозможно-де им выстоять, (3) и
сказали, что им хватит трех тысяч человек и противник
всенепременно отступит, увидевши такое им подкрепление. Консул отвечал,
что горько ему узнать, в какой опасности Билистаг, и слышать
сетования послов его; (4) но сам он стоит перед многочисленным
вражеским войском и со дня на день ожидает битвы, а потому никак
не может делить силы свои и тем их ослабить. (5) При таких
словах консула послы бросились к ногам его и заклинали, рыдая, не
оставить их в крайней опасности, в каковой пребывают. К кому
идти им просить помощи, если римляне отказывают. (6) Нет у них
других союзников и нет никакой надежды нигде на земле. (7) Они
могли бы спастись, если бы захотели нарушить верность союзу с
римлянами, и вступили бы в сговор с другими племенами. Но и
самые страшные угрозы не поколебали их, ибо надеялись они, что
римляне помогут им и поддержат. (8) И вот нет у них поддержки,
консул отказывается помочь; богов и людей призывают они в
свидетели, что против воли своей, дабы избежать участи, постигшей
сагунтинцев, придется им изменить Риму, ибо если уж суждено им
погибнуть, так лучше не в одиночку, а вместе с другими народами
и племенами Испании.
12. (1) В тот день консул отослал их от себя без ответа; но
ночью стали его одолевать сомнения. (2) Бросить на произвол судь-

Книга XXXIV
119
бы союзников он не хотел, а ослабить свою армию не решался, ибо
тогда пришлось бы отсрочить сражение или начать его с риском
проиграть. (3) Наконец решил он ни в коем случае не уменьшать
войско, чтобы не было над ним угрозы уронить честь римского
оружия, а союзникам вместо помощи подать надежду, (4) ибо знал,
как часто, а на войне особенно, видимость имеет такую же силу,
что и самое действие; кто поверил, что помощь будет, все равно
что получил ее и тем сохранил в душе надежду, веру в победу и
отвагу. (5) На другой день консул ответил послам, что хоть и
опасается, уступив союзникам часть своего войска, ослабить его, все
же больше заботит его опасность, нависшая над ними, чем над ним
самим. (6) И приказал объявить, чтобы треть солдат из каждой
когорты спешно готовила пищу, какую обычно берут с собою на
корабли, а кораблям быть готовыми на третий день. (7) Двух послов
консул отправил рассказать об этих приготовлениях Билистагу и
илергетам, сына же царька ласковым обращением и подарками
задержал при себе. (8) Послы отправились лишь после того, как сами
увидели, что солдаты погрузились на суда; и принесши эту весть за
достоверную, не только убедили своих, но и среди противников
широко разошелся слух, что римские подкрепления приближаются.
13. (1) Показавши сделанное послам, консул приказал воротить
солдат на сушу. (2) Приближалось время года, удобное для
военных действий, и он разбил лагерь, годный и для зимовки, в трех
милях от Эмпорий. Отсюда консул выводил солдат грабить
вражеские поля то в одну сторону, то в другую, в лагере же оставлял
каждый раз небольшую охрану. (3) Они выступали перед
рассветом, чтобы успеть уйти как можно дальше от лагеря и застать
врага врасплох. То было наукой новым солдатам, да и пленных они
захватывали немало, так что по прошествии времени испанцы
вовсе уж перестали выходить за крепостные стены. (4) Так консул
узнал, чего стоят его солдаты и чего ждать от противника, и только
тогда приказал он созвать трибунов, префектов42, всех конников и
центурионов и сказал так: (5) «Настало время, которого вы ждали,
теперь вы можете показать свою доблесть. До сего дня вы не
столько воевали как солдаты, сколько грабили, (6) но вот пришла пора
померяться силами с врагом и в настоящем сражении; теперь
сможете вы не опустошать поля, а и захватывать богатства городов.
(7) В те времена, когда в Испании стояли войска карфагенян во
главе с их военачальниками, а у римлян здесь вовсе не было
войска, отцы наши сумели все же настоять, что границей римских
владений станет река Ибер43. (8) Сейчас в Испании два наших
претора, консул и три войска, о карфагенянах в этих провинциях
уже почти десять лет и слуху нет, мы же утратили власть даже и
по сю сторону Ибера. (9) Вам предстоит вернуть ее оружием и
доблестью вашей, вновь надеть ярмо, которое сбросили было с себя
здешние племена, хоть и не воевали против нас как положено, а
лишь поднимали при случае бунты да мятежи». (10) Такими
словами возбудил он до крайности боевой дух воинов и сказал, что

120
Книга XXXIV
тою же ночью поведет их на вражеский лагерь, а пока пусть
позаботятся они о нуждах телесных.
14. (1) Среди ночи консул совершил ауспиции и выступил,
дабы занять заранее выбранное место прежде, чем противник
догадается о его замысле. Он завел войска в тыл испанского лагеря и с
первыми лучами солнца, выстроив их в боевом порядке, послал три
когорты к валам. (2) Варвары, в изумлении увидевши римское
войско у себя за спиной, схватились за оружие. (3) А консул
обратился к своим: «Теперь, воины, больше не на что вам надеяться, как
только на свою доблесть, я нарочно вас так и поставил. (4) Между
нами и нашим лагерем — враги, позади — вражья земля. Остался
лишь самый славный, а потому и самый безопасный путь.
Спасение — в одной лишь вашей доблести». (5) После этой краткой
речи консул приказал трем когортам отступать и притворным
бегством выманить варваров из лагеря. Так и вышло. Испанцы,
увидевши, что римляне испугались и бегут, высыпали из ворот и
заполнили все пространство между своим лагерем и когортами римлян.
(6) В суматохе они стали строиться, римляне же были уже
построены в образцовом порядке, и консул двинул их на варваров
прежде, чем те успели приготовиться к сражению. Сначала он с обоих
флангов бросил в бой конников. Справа, однако, они были
отброшены и, отступая в беспорядке, перепугали свою же пехоту.
(7) Консул это заметил и тотчас приказал двум отборным когортам
обойти противника справа и появиться у него за спиной, не
дожидаясь, пока столкнутся между собою пешие строи. (8) Страх
охватил испанцев, и ход битвы, едва было не нарушенный
замешательством римской конницы, был восстановлен. Но все же на правом
фланге и среди конников, и среди пехотинцев все настолько
смешалось, что консулу пришлось собственной рукой останавливать
некоторых и поворачивать на врага. (9) Так шло сражение, обе стороны
лишь метали дроты, и исход его оставался пока неясным. На
правом фланге, где уже началось было смятение и бегство, римляне
держались с великим трудом. (10) На левом же фланге и в центре
они теснили варваров, и те непрестанно с ужасом оглядывались на
когорты, наседавшие на них с тылу. (11) Наконец испанцы
истощили дроты, копья и стрелы и взялись за мечи. Тут бой как бы
начался снова. Больше не метали копья вслепую, раня противника
случайно и с расстояния, бились упорно, не отступая ни на пядь, и
каждый надеялся только на свою доблесть и на свою силу.
15. (1) Консул бросил в бой запасные когорты со второй линии
и тем воспламенил ослабевших было своих. (2) На первой линии
встали свежие когорты, они забросали изнуренного противника
новыми дротами, прорвали его строй клином, а затем рассеяли
варваров и обратили их в бегство; те врассыпную бросились в свой
лагерь. (3) Видя их бегство, Катон возвращается ко второму легиону,
оставленному в запасе, приказывает вынести вперед знамена и
сколь можно стремительнее идти на неприятельский лагерь. (4)
Если консул замечал, что кто-либо из солдат в боевом пылу вырвался

Книга XXXIV
121
вперед, он наезжал на такого конем, ударял копьем и приказывал
трибунам и центурионам также наказать его. (5) И вот уже идет
бой за лагерь испанцев, они стараются удержаться, пустивши в ход
камни, бревна, окованные с концов железом, все виды
метательного оружия. Появился новый легион — и еще отважнее кидаются в
бой нападающие, еще яростнее отстаивают вал испанцы. (6)
Консул стал высматривать слабое место, где бы обрушиться на лагерь.
Он заметил, что у левых ворот защитников мало, и тотчас
направил туда гастатов и принципов44 второго легиона. (7) Те, кто
охранял ворота, не выдержали бурного натиска, остальные же испанцы,
видя, что враг прорвался за вал, побросали знамена и оружие и
устремились из лагеря. (8) Многие были убиты в воротах, где толпа
запрудила узкий проход. (9) Солдаты второго легиона наседали на
них с тыла, остальные принялись грабить лагерь. Валерий Анциат
пишет, что погибло в тот день более сорока тысяч испанцев; но сам
Катон, который отнюдь не имел привычки умалять свои подвиги,
говорит, что множество врагов было убито, а числа не называет.
16. (1) Три дела совершил консул в тот день, весьма
достославных, по общему мнению. Первое — он послал войско в обход
прочь от своих кораблей и от своего лагеря и перенес сражение в
гущу врагов, не оставив воинам иной надежды, кроме как на свою
доблесть. (2) Второе — он завел когорты врагу в тыл. И третье —
пока остальное его войско преследовало испанцев, он стремительно
повел второй легион в боевом строю, под знаменами, к воротам
неприятельского лагеря. (3) Так что ничто не было упущено ради
победы. Консул приказал играть отбой, и солдаты, нагруженные
добычей, вернулись в лагерь; ночью он дал им несколько часов
отдыха, а потом послал разорять поля. (4) Разорены поля оказались тем
больше, что враги и сами потоптали их, когда бежали накануне
врассыпную; так что испанцы, жившие в Эмпориях, сдались не
только оттого, что проиграли битву, но и оттого, что лишились
урожая. (5) Сдались и люди из других племен, что искали
спасения в Эмпориях. Консул был к ним благосклонен: велел угостить
их вином, накормил и отпустил по домам. (6) И тотчас же снял
лагерь и отправился дальше. На пути то и дело встречал он
посланцев от городов, которые сдавались ему, (7) и когда пришел в Тар-
ракон, вся Испания до Ибера оказалась покоренной; в дар консулу
варвары возвратили всех пленных — и римлян, и союзников-лати-
нов, что оказались в плену по самым разным причинам. (8) Потом
пошли слухи, будто консул намерен идти с войском в Турдета-
нию45, нашлись болтуны, что уверяли даже, будто он уже
двинулся туда через непроходимые горы. (9) Поверив пустым слухам,
которые шли непонятно откуда, семь укрепленных поселений
племени бергистанов46 восстали, но высланное консулом войско тотчас
вернуло их под власть римлян, так что не было и сражения, о
котором стоило бы упоминать. (10) Однако, едва лишь консул
вернулся в Тарракон и еще даже не выступил далее, они восстали
снова и снова были покорены, но на этот раз с ними обошлись не

122
Книга XXXIV
столь снисходительно: всех продали в рабство, дабы неповадно
было столь часто нарушать мир.
17. (1) Тем временем претор Публий Манлий47, приняв от
своего предшественника Квинта Минуция48 испытанное в боях войско
и присоединив к нему столь же закаленную армию, служившую
под началом Аппия Клавдия Нерона49 в Дальней Испании,
двинулся в Турдетанию. (2) Из всех испанцев турдетаны считаются
народом наименее воинственным. Однако их было много, и, надеясь на
это,.они выступили навстречу римлянам; (3) удар римской
конницы тотчас привел их в смятение, а пешее сражение даже не
заслуживает этого названия, ибо опытные закаленные солдаты хорошо
знали врага и сразу же решили исход битвы. (4) Но и эта победа
не положила конец войне. Турдулы50 призвали десять тысяч наем-
ников-кельтиберов, дабы продолжить войну чужими руками.
(5) Между тем консул, встревоженный восстанием бергистанов и
понимая, что другие племена, едва лишь представится случай,
тотчас последуют их примеру, велел отобрать оружие у всех испанцев
по сю сторону Ибера. (6) Свирепый род этот не мыслил жизни без
оружия, и так удручились, что многие покончили с собой.
(7) О том известили консула; тогда призвал он старейшин всех
племен и сказал так: «Не нам, а вам более было бы пользы, если
бы прекратились ваши мятежи, ибо до сего дня принесли они не
столько бед римскому войску, сколько зла испанцам. (8) Одним
лишь способом, полагаю, можно от них оберечься — сделать так,
чтобы не смогли вы более бунтовать. (9) Я желаю достичь того
самыми мягкими средствами; помогите же мне, вашему совету я
последую охотнее, чем любому другому». (10) Старейшины хранили
молчание, и консул сказал, что дает им несколько дней на
размышление. (11) Он призвал их во второй раз, они снова молчали.
Тогда консул приказал в один день снести стены всех поселений; в
те же места, которые не сразу подчинились, отправился сам и
всюду, где останавливался, принимал под свою руку окрестных
жителей. (12) Только Сегестика, многолюдный и богатый город, не
сдалась, и пришлось брать ее с помощью осадных орудий.
18. (1) Катону труднее было бороться с варварами, чем тем,
кто явился в Испанию первыми: в ту пору испанцы, измученные и
озлобленные владычеством карфагенян, охотно переходили на
сторону римлян; (2) Катон же пришел как будто лишить испанцев
свободы, к коей уже привыкли, и вернуть их в рабство51. Оттого он
всюду и заставал смуту — одни взялись уже за оружие, других
мятежники брали в осаду, принуждая к измене, и если бы консул не
оказал им вовремя помощь, держаться бы долее не смогли. (3) Но
такою силой духа и ума отличался консул, что успевал сам
заботиться и о важных делах, и о мелких, что не только обдумывал он
и приказывал, (4) как поступать, а большей частью сам все и
делал. Первым он подчинился суровым требованиям, которыми
обуздал других; (5) в неприхотливости, бодрости и трудах соперничал

Книга XXXIV
123
он с последним солдатом, и возвышался над войском только своим
положением и властью, ему данной.
19. (1) Турдетаны, как уже было сказано, призвали наемников-
кельтиберов, и претору Публию Манлию вести войну здесь было
гораздо труднее. Письма его заставили консула двинуться со
своими легионами в Турдетанию. (2) Турдетаны и кельтиберы стояли
отдельными лагерями, и когда консул прибыл, римляне тотчас
стали затевать легкие стычки с караулами турдетанов и, хоть и было
оно подчас нерасчетливо, всегда выходили победителями; (3) затем
консул послал военных трибунов к кельтиберам, чтобы начать
переговоры, и предложил им на выбор три условия. (4) Первое —
перейти на сторону римлян за плату вдвое выше той, о которой
договорено было у них с турдетанами; (5) второе — разойтись по
домам, и тогда не будет вменено им в вину, что они помогали врагам
римлян; (6) третье — если все же захотят они продолжать войну,
пусть сами назначат время и место, дабы решить дело оружием.
Кельтиберы попросили день на размышление; (7) но на их
совещание проникли турдетаны, и стало оно таким беспорядочным и
шумным, что ничего решить не сумели. (8) Римляне так и не знали, в
войне они или в мире с кельтиберами; продолжали брать, как в
мирные времена, съестные припасы в усадьбах и поселениях
врагов, заходили иногда по десять человек в их укрепления и жилища,
словно был какой-то договор о торговле. (9) Видя, что никак не
удается вызвать противника на бой, консул послал сначала
несколько легковооруженных когорт грабить их поля в тех местах,
которых война еще не коснулась; (10) затем, узнавши, что
кельтиберы оставили свою поклажу и обозы в Сагунтии52, отправился
брать этот город. Но кельтиберы и на это никак не ответили. Тогда
консул роздал жалованье53 не только своим, но и воинам претора,
завел все войско в преторский лагерь, а сам с семью когортами
возвратился на берег Ибера.
20. (1) С таким малым числом воинов захватил он несколько
городов; на его сторону перешли седетаны, авсетаны и свессета-
ны54. (2) Лацетаны же, обитавшие в местах лесистых и
бездорожных, не слагали оружия отчасти по природной своей дикости,
отчасти, помня о том, как нападали они на союзников римлян и
опустошали их земли, пока консул и его солдаты сражались в Турде-
тании. (3) Потому и повел Катон на селение лацетанов не только
когорты римлян, но и молодых солдат из союзников, которые
рвались отомстить лацетанам. (4) Поселение их было протяженным в
длину, а в ширину не слишком; остановясь примерно в
четырехстах шагах, (5) консул оставил на том месте несколько отборных
когорт и приказал не двигаться с места, пока он сам не явится к
ним; с остальными же воинами двинулся он в обход к дальнему
концу поселения. Вспомогательное войско его большей частью
состояло из молодых свессетанов. Им и велел он первыми броситься на
стены. (6) Когда лацетаны узнали воинов-свессетанов, вспомнили
они, сколько раз безнаказанно разоряли их поля, сколько раз били их

124
Книга XXXIV
и обращали в бегство, и тогда, открыв внезапно ворота, всем
скопом обрушились на свессетанов. (7) Трудно было свессетанам
слышать их боевые кличи, еще труднее — выдерживать их бешеный
натиск. (8) Консул, убедившись, что дело идет, как он и предвидел,
промчался'под стенами к когортам, что оставил неподалеку, и
быстро повел их на город; город был тих и безлюден, ибо все в ярости
бросились преследовать свессетанов; (9) консул вошел с когортами в
город и успел овладеть им прежде, чем лацетаны вернулись.
Ничего у них не осталось, кроме оружия, и вскоре они сдались.
21. (1) Отсюда победитель тотчас повел войско против
укреплений Бергия. Там угнездились разбойники и совершали набеги на
замиренные земли провинции. (2) К консулу явился вождь берги-
станов и стал оправдываться: ни он-де, ни люди его племени не
хозяева больше у себя в городке, ибо приняли разбойников, а теперь
те и распоряжаются. (3) Консул велел ему возвратиться домой,
придумать что-либо, если спросят, куда ходил, (4) и сказал, что
сам подойдет и станет под стенами; разбойники бросятся их
защищать, пусть вождь со своими людьми тем временем захватит
городскую крепость. (5) Как он приказал, так и сделали. Разбойники
оказались между римлянами, что штурмовали стены, и варварами,
что овладели крепостью, и страх сковал их. Тем, кто брал
крепость, и их родственникам консул после победы сохранил свободу и
достояние, (6) прочих же бергистанов приказал квестору продать в
рабство, а разбойников казнить. (7) Замирив провинцию, Катон
обложил немалым налогом железные и серебряные рудники, и
после того провинция стала богатеть день ото дня. (8) В
благодарность богам за все, что свершил консул в Испании, сенат назначил
трехдневные молебствия.
22. (1) Тем же летом другой консул, Луций Валерий Флакк, в
Галлии сразился с войском бойев и одолел их в битве близ Литан-
ского леса55. (2) Восемь тысяч галлов, как пишут, остались на поле
боя; прочие же не стали больше воевать и разбрелись по своим
домам и полям. (3) Конец лета консул провел на берегах Пада возле
Плацентии и Кремоны и восстановил в этих городах все, что было
разрушено во время войны56.
(4) Вот как обстояли дела в Италии и в Испании. В Греции же
Тит Квинкций провел зиму так, что, исключая этолийцев — ибо
они не могли ни надеяться на плоды победы, ни пребывать
сколько-нибудь долгое время в спокойствии,— все радовались почету,
которым теперь была окружена Греция, наслаждались миром и
свободой, восхищались умеренностью, справедливостью и
терпимостью, проявленными римским полководцем после победы, (5) как
ранее восхищались доблестью его в пору войны. И тут Квинкций
получил постановление сената, которым объявлялась война царю
лакедемонянин Набису. (6) Прочитавши письмо, Квинкций
распорядился, чтобы в Коринфе в назначенный день собрались послы от
всех союзных городов. И виднейшие граждане их съехались
отовсюду; Квинкций, чтобы не дать этолийцам уклониться, сказал

Книга XXXIV
125
так: (7) «Римляне и греки вместе вели войну против Филиппа, не
только сплотившись в едином порыве, но имея — и те, и другие —
свои особые причины. (8) Филипп нарушил договор о дружбе с
римлянами, то помогая их врагам карфагенянам, (9) то нападая на
римских союзников; с вами же поступал он так, что, даже забудь
мы о собственных обидах, ваши обиды стали бы для нас законной
причиной поднять оружие против Филиппа. Сегодня дело решаете
вы. (10) Скажите, хотите ли оставить Аргос во власти Набиса,
который, как вы знаете, захватил его, (11) или считаете
справедливым освободить город, столь знаменитый и столь древний,
расположенный в сердце Греции, вернуть ему свободу, чтобы жил он так
же вольно, как другие города Пелопоннеса и Греции? (12) Как
видите, все теперь в ваших руках; римлян касается только одно: если
хоть один город останется в рабстве, неполной будет их слава
освободителей Греции. (13) Впрочем, если не тревожит вас участь
жителей Аргоса, не заботит, какой пример и какая опасность кроются
тут, не пугает зло, что подобно чуме охватит все и вся, мы
признаем справедливым любое ваше решение. Об этом и хотел я знать
ваше мнение, сделаю же я то, что решите вы большинством голосов».
23. (1) После речи римского полководца стали по очереди
высказываться другие. (2) Посланец афинян сколько мог живо описал
благодарность своих сограждан, он превозносил благодеяния
римлян, сказал, что по просьбе афинян римляне помогли им против
Филиппа, (3) а теперь вот не пришлось даже и просить, они сами
предлагают избавить греков от тирании Набиса. Посланец горячо
негодовал на тех, кто в клеветнических речах преуменьшает
заслуги римлян, подозревает их в дурных замыслах на будущее,
(4) вместо того чтобы благодарить за прошлое. Упреки эти явно
обращены были к этолийцам. (5) Тогда Александр, один из первых
граждан Этолии, сначала с яростью напал на афинян, сказавши,
что прежде были они самыми первыми и самыми ревностными
сторонниками свободы, а после изменили общему делу и принялись
льстить римлянам во имя собственной выгоды; потом стал он
жаловаться, (6) что ахейцы, воевавшие сперва на стороне Филиппа,
покинули его, когда звезда его стала закатываться, и теперь вернули
себе Коринф и пытаются захватить даже Аргос. (7) Этолийцы-де
первые стали врагами Филиппа, всегда были стойкими союзниками
римлян, договор с которыми предусматривал, что после победы над
Филиппом отвоеванные у него города и селения достанутся
этолийцам57, и вот теперь у них пытаются обманом отнять Эхин и Фар-
сал. (8) Римлян тоже обвинил он в коварстве: они-де обольстили
греков ложным призраком свободы, а сами держат гарнизоны в
Халкиде и в Деметриаде, хотя, когда Филипп медлил вывести свои
войска из этих городов, повторяли не раз, (9) что «Греция не будет
свободной, пока Деметриада, Халкида и Коринф остаются во
власти чужеземцев», (10) ныне же хотят оставить войска свои в
Греции будто бы для того, чтобы защищать нас от Набиса и
освободить Аргос. (11) Пусть уводят свои легионы в Италию. Этолийцы

126
Книга XXXIV
обещают, что Набис уведет войско из Аргоса либо добровольно,
как мы с ним договоримся, либо уступая силе оружия и подчиняясь
единодушному решению всей Греции».
24. (1) Это хвастовство вызвало гнев Аристена, претора
ахейцев. (2) «Боги, покровители Аргоса,— восклинул он,— Юпитер
Всеблагой Величайший, Юнона Царица58, попустите ли, чтобы
город этот стал добычей, за которую спорят лакедемонский тиран и
разбойники-этолийцы? Чтобы подвергся он в нашем союзе участи
еще более тяжкой, чем под властью Набиса? (3) Море, что лежит
между нами и этими разбойниками, Тит Квинкций, не спасет нас.
Что станется с нами, если укрепятся они посредине Пелопоннеса?
Греческий у них лишь язык, а людской только образ, (4) нравами
же и обычаями они свирепее, чем любые варвары, да что там,—
чем дикие звери! Оттого заклинаем вас, римляне: освободите Аргос
от Набиса и устройте дела Греции так, чтобы остаться ей мирной,
избавленной от разбойников-этолийцев». (5) Римский
военачальник, видя, что все греки яростно нападают на этолийцев, сказал:
«Я бы ответил вам, но вижу, сколь сильна ненависть ваша, и
потому полагаю важнее ее смягчить, нежели возбуждать еще более».
(6) И прибавил, что удовлетворен суждением, какое имеют греки о
римлянах и об этолийцах, но сейчас хотел бы знать только одно —
решат ли они воевать против Набиса, если откажется он вернуть
Аргос ахеянам. (7) Все решили воевать, и тогда Квинкций призвал
в меру сил каждого города выставить вспомогательное войско.
К этолийцам он тоже отправил посла, не слишком надеясь
добиться желаемого, а дабы открыли свои намерения, что и случилось.
25. (1) Квинкций послал военных трибунов за войском, что
стояло в Элатии. (2) А посланцам Антиоха, которые в те же дни
явились договариваться о союзе, ответил, что не может принять
никакого решения в отсутствие десяти легатов, а потому посланцам
надлежит отправиться в Рим и обратиться к сенату. (3) Войска
прибыли из Элатии59, и Квинкций повел их на Аргос. Претор Ари-
стен с десятью тысячами воинов-ахейцев и с тысячей конников
встретил его в окрестностях Клеон60, и оба войска, соединившись,
стали лагерем неподалеку. (4) На другой день спустились в долину
у Аргоса и стали лагерем в четырех милях от города. (5)
Гарнизоном лаконцев командовал Пифагор, зять тирана и брат его жены61.
При приближении римлян укрепил он сильными отрядами обе
крепости (ибо в Аргосе их две) и прочие места, которые либо были
для того удобны, либо облегчали врагам вторжение в город. (6) Все
эти приготовления, однако, не могли заглушить страх, который
внушало приближение римлян. К опасности, что надвигалась
извне, прибавился еще и мятеж внутри города. (7) Был в городе
некий Дамокл из Аргоса, юноша более храбрый, нежели
благоразумный; он сговорился с несколькими верными людьми, связав их
клятвою, что они изгонят лаконцев из Аргоса. Желая увеличить
число заговорщиков, он доверился людям не слишком надежным,
(8) и однажды, когда разговаривал он со своими сторонниками, к

Книга XXXIV
127
нему пришел стражник с приказом Пифагора явиться к нему.
Дамокл понял, что замысел его раскрыт, и призвал заговорщиков, что
были здесь, взяться с ним вместе за оружие, (9) ибо это лучше,
чем умереть под пыткой. В сопровождении нескольких человек
пошел он к форуму, крича, что всякий, кто хочет спасти государство,
пусть следует за ним, ибо он — вождь их и восстановитель
свободы. (10) Но никто, разумеется, за ним не пошел, ибо видели, что
сил у него мало и надежды на удачу никакой. (11) Лакедемоняне
окружили кричавшего Дамокла и его сторонников и убили.
(12) После схвачены были и другие; многих казнили, а немногих
бросили в тюрьму. Следующей ночью немало горожан спустились
со стен с помощью веревок и укрылись в лагере римлян.
26. (1) Беглецы говорили, что если бы римское войско стояло у
самых ворот города, (2) восстание Дамокла могло бы оказаться
успешным, и даже сейчас, придвинь римляне лагерь под стены, ар-
госцы не станут сидеть сложа руки. Квинкций выслал легкую
пехоту и конников; они обошли Киларабид (гимнасий, расположенный
меньше чем в трех милях от города) (3) и стали биться с
лакедемонянами, которые устремились бегом из ворот им навстречу: вскоре
лакедемонян загнали обратно в город, и римский полководец стал
лагерем на том самом месте, где только что шел бой. (4) Выждав
день, дабы посмотреть, не будет ли в стенах вражеского города
какого волнения, он убедился, что город подавлен страхом, и созвал
совет, чтобы решить, брать ли Аргос. (5) Все греческие
военачальники, кроме Аристена, считали, что город надо взять, ибо он был
единственной причиной войны. (6) Квинкций не разделял их
чувств и, с заметным одобрением выслушав Аристена, который
выступил против общего мнения, (7) прибавил даже, что раз война
начата была ради избавления аргосцев от тирана, то что же может
быть более опрометчивым, чем осаждать Аргос, забыв о главном
враге? (8) Сам же Квинкций намерен идти на Лакедемон, против
тирана, ибо Лакедемон и Набис — корень войны. Распустив совет,
Квинкций послал легковооруженных солдат за фуражом. Все
созревшее зерно, какое было на окрестных полях, они сжали и
свезли, недозревшее вытоптали и попортили, чтобы не досталось врагу.
(9) Потом Квинкций двинулся в поход, перешел через гору Парфе-
ний62, оставил позади Тегею и на третий день разбил лагерь при
Кариях, где прежде, чем вступить в земли противника, стал
ожидать подкреплений от союзников. (10) Пришли полторы тысячи
македонян от Филиппа и четыреста фессалийских всадников. Теперь
вспомогательных войск у Квинкция было достаточно, и он ждал
только обозов с припасами, которые приказано было поставить
соседним городам. (11) Сошлись и великие морские силы. Уже из
Левкады прибыл с сорока кораблями Луций Квинкций, уже
прислали восемнадцать палубных судов родосцы, уже стоял у Киклад-
ских островов63 царь Евмен с десятью палубными судами,
тридцатью легкими и множеством других меньшего размера. (12) В
надежде вновь обрести отечество стеклись во множестве в римский

128
Книга XXXIV
лагерь и сами лакедемоняне, ранее покинувшие город из-за
притеснений тиранов. (13) Их было немало, уже несколько поколений
страдало от тиранов, которые сменялись в Лакедемоне; (14) во
главе изгнанников стоял Агесиполид, которому царское достоинство
принадлежало по праву рождения64. Еще ребенком был он изгнан
тираном Ликургом после смерти Клеомена, первого тирана Лаке-
демона65.
27. (1) И с суши, и с моря грозили тирану столь великие силы,
(2) что сравни он их честно со своими, тотчас лишился бы всякой
надежды; но он не желал отказаться от войны. На Крите набрал он
еще тысячу самых крепких юношей и присоединил к той тысяче
критян, что в то время были уже в его армии. Еще были у него под
оружием три тысячи наемников и десять тысяч соотечественников,
включая в их число и жителей укрепленных поселений. Набис
окружил город рвами и валами, (3) а граждан жестокими
наказаниями держал в страхе, дабы предотвратить любую попытку мятежа,
ибо не мог надеяться, что люди желают удачи тирану. (4)
Некоторые граждане города были ему подозрительны, потому он собрал
войска свои на равнине, (5) что зовется Дромос, потом созвал
лакедемонян, без оружия, окружил их своими вооруженными
стражниками (6) и сказал: «В такие времена следует мне быть
настороже, те же, кто по нынешним обстоятельствам подпали под
подозрение, сами должны желать, чтобы не дали им злоумышлять, ибо,
злоумыслив, понесут кару. И оттого желаю я взять некоторых из
вас под стражу, покуда не минет гроза; а как отбросим врагов
(каковые и не так уж мне опасны, если только сумею уберечься от
внутренней измены), то возвращу им тотчас свободу». (8) Тут же
велел он выкликать имена примерно восьмидесяти юношей из
лучших и самых известных семей и каждого, когда отзывался,
приказывал отправить в тюрьму. Следующей ночью все они были убиты.
(9) Потом кое-кого из илотов (тех, что издавна живут в
укрепленных поселениях, обрабатывая землю66) обвинил в стремлении
перейти к врагу; их провели по улицам, избивая плетьми, и
умертвили. Страх вселился в сердца людей, и не стали они стремиться к
каким-либо переменам. (10) Тиран же держал своих солдат за
городскими стенами: начать бой он не смел, видя, сколь неравны
силы, а оставить город опасался, понимая, какие колебания и
неуверенность владеют жителями.
28. (1) Окончив приготовления, Квинкций покинул стоянку и
на другой день прибыл в Селласию67, на той стороне реки Энунт, в
то место, где, как рассказывают, Антигон, царь Македонии, бился с
Клеоменом, тираном Лакедемона. (2) Узнавши, что спуск труден и
дороги узки, Квинкций предпочел небольшой обход по горам,
послав вперед людей прокладывать дорогу, достаточно широкую и с
которой было бы хорошо видно во все стороны. Он дошел до Евро-
та, который течет почти под стенами города68. (3) На римлян,
когда размечали они место для лагеря, и на самого Квинкция,
который ушел-вперед с конниками и легковооруженными, напали вспо-

Книга XXXIV
129
могательные отряды тирана; страх и смятение овладели
римлянами; они такого не ожидали, ибо во все время похода никого ни
разу не встретили и земли, по каким шли, казались совсем мирными.
(4) Не полагаясь на собственные силы, конники звали на помощь
легковооруженных, те звали конников, и оттого росло общее
смятение. Но появились легионы, (5) и едва шедшие впереди когорты
вступили в бой, враги, охваченные ужасом, тотчас укрылись за
стенами. (6) Римляне же отошли от стен так, чтобы не долетали до
них дроты, и стояли некоторое время в правильном строю; но
никто на них не вышел, и тогда возвратились в лагерь. (7) На другой
день Квинкций опять повел свои войска строем вдоль реки, мимо
города, мимо горы Менелай. Впереди шагали легионные когорты,
легковооруженные и конники замыкали строй. (8) Набис в стенах
города поставил в боевой готовности своих наемников (на них он
возлагал все надежды) с намерением напасть на римлян с тыла.
(9) И как только прошли последние ряды, наемники вылетели из
города через несколько ворот разом — с тем же неистовством, что
и накануне. (10) Легковооруженных и конников, что замыкали
колонны, вел Аппий Клавдий; предвидя, что может случиться и не
желая быть застигнутым врасплох, он приуготовил своих, и они
сразу же повернули против врага знамена и развернули весь строй.
(11) Так сошлись два строя, началась настоящая битва и длилась
немалое время. Наконец войска Набиса не устояли. Они не бежали
бы в таком смятении и беспорядке, если бы не насели на них
ахейцы, хорошо знавшие здешние места. Ахейцы устроили великую
резню, у многих отняли оружие, когда те в бегстве своем
рассеялись по окрестности. Квинкций стал лагерем недалеко от Амикл69,
(12) опустошил эти пригородные места, что радовали взор и
привлекали множество горожан, а увидевши, что никто не
показывается из ворот, перенес лагерь на берег Еврота. Оттуда разорял он
долину у подножия Тайгета и поля, которые тянутся вплоть до моря.
29. (1) Примерно в то же время Луций Квинкций70 вновь занял
многие приморские города; какие сдались по доброй воле, какие от
страха, а какие взяты были силой. (2) Затем Луций удостоверился,
что Гитий71 — место сбора всех морских сил лакедемонян, и, зная,
сколь близко от моря стоят лагерем римляне, решил напасть на
город всеми римскими войсками. (3) Гитий был тогда городом
крепким, жили там и свои граждане, и чужестранцы, и хватало всего,
что надобно для войны. (4) Так что дело предстояло нелегкое, но,
к счастью для Квинкция, подошли на помощь царь Евмен и флот
родосцев, оказавшиеся весьма кстати. (5) Воины трех союзных
флотов сошлись во множестве и в несколько дней подготовили все,
что надо для осады города, укрепленного и с суши, и с моря.
(6) Придвинулись к стенам черепахи72, воины вели подкопы, и
таран уже сотрясал стены. Вскоре под частыми ударами обрушилась
одна башня, а за нею и часть стены. (7) Римляне кинулись в
пролом, другие в это же время пытались ворваться в город со стороны
порта, там, где не так круто, и тем отвлекали врагов от пролома.
6 Тит Ливии, т. III

130
Книга XXXIV
(8) Цель была близка, да римляне ослабили натиск, понадеявшись,
что город сдастся, но того не случилось. (9) Власть в Гитии делили
меж собою Дексагорид и Горгоп. Дексагорид послал сказать
римскому полководцу, что готов сдать город; (10) и было уже
договорено, когда это сделать и как, но тут Горгоп убил предателя. При
одном военачальнике защита города усиливалась. И взять его
становилось много труднее, но тут явился Тит Квинкций с четырьмя
тысячами отборных солдат. (11) И когда показался он во главе
войска на гребне холма неподалеку от крепостных стен, а со
стороны своих осадных сооружений стал наседать Луций Квинкций,
действуя и с суши, и с моря, (12) Горгоп, потерявши всякую надежду,
сделал то, за что покарал смертью Дексагорида,— сдал город,
(13) договорившись, что ему разрешат вывести воинов, которыми
защищал его. (14) Еще до падения Гития Пифагор, которому тиран
доверил защищать Аргос, передал командование Тимократу из
Пеллены, а сам с тысячью наемников и двумя тысячами аргосцев
ушел в Лакедемон, к Набису.
30. (1) Нежданный приход римского флота и сдача приморских
городов напугали Набиса, (2) но потом упорное сопротивление
Гития затеплило в нем некоторую надежду; когда же услышал он,
что и этот город сдался римлянам, не осталось у него больше
надежд, ибо оказался окружен на суше (3) и совсем отрезан от моря.
Тогда Набис решил уступить судьбе и послал в римский лагерь
разузнать, примут ли от него послов. (4) И когда сговорились,
явился к римскому командующему Пифагор с одной только
просьбой — чтобы встретился Квинкций с тираном. (5) Квинкций
собрал совет, и все сказали — пусть встретится, и назначен был день
и место. (6) Квинкций и Набис — каждый с небольшим
отрядом — сошлись на холмах посреди равнины. Солдат своих
оставили тот и другой в таком месте, чтобы их видеть, а сами сошли
вниз — Набис с телохранителями, (7) а Квинкций со своим
братом, с царем Евменом, с родосцем Сосилом, с Аристеном, вождем
ахейцев, и с несколькими военными трибунами.
31. (1) Тирану предоставили выбор, первым ли говорить или
слушать, что ему скажут; он предпочел говорить и сказал так:
«Если бы мог угадать я, Тит Квинкций и вы все, здесь
присутствующие, почему объявили вы мне войну, почему воюете против меня,
я стал бы в молчании ожидать, как решится моя участь. (2) Но не
могу заставить душу свою отказаться от всякой попытки узнать
перед смертью, за что предстоит мне погибнуть. Клянусь богами,
походи вы на карфагенян, которые, как рассказывают, ни во что не
ставят святость союзов, тогда, конечно, не дивился бы я, видя, что
вам ничего не стоит вести себя так со мною. (4) Но я смотрю на
вас, я вижу перед собою римлян, тех, для кого верность договорам
с другими народами — самое святое из всех божественных дел, а
верность союзникам — самое святое из дел человеческих.
(5) Я смотрю на себя и льщусь надеждой, что я (если говорить об
обстоятельствах государственных) — тот, кто вместе с другими ла-

Книга XXXIV
Ш
кедемонянами издавна связан с вами договором'0, а
по-человечески — тот, кто сам связан с вами дружбой и союзом, а недавно и
возобновил их, когда воевали против Филиппа. (6) Но не нарушил
ли я дружбу и союз, не подорвал ли я их, держа под своею властью
Аргос? (7) Что тут сказать? На суть ли дела сослаться или на
обстоятельства? Если по сути, то мне есть два оправдания: сами ар-
госцы меня призвали, сами сдали мне город, и я принял его под
свою власть, а не захватил: и было это тогда, когда аргосцы
держали руку Филиппа и не были вашими союзниками. (8) Что же до
обстоятельств, то и они в мою пользу: ведь я уже владел Аргосом,
когда заключил с вами договор, и вы потребовали прислать вам
воинов, а вывести войско из этого города не требовали. (9) И
конечно, в споре об Аргосе справедливость на моей стороне, ибо не ваш
принял я под власть город, а вражеский, по желанию граждан,
(10) а не принудив их силой; и сделал то с вашего согласия, ибо по
условиям договора вы оставили Аргос мне. (11) Кроме прочего,
тяготеет надо мной имя тирана и молва о делах, тиранам
свойственных,— что призываю рабов к свободе, а неимущих наделяю
землей. (12) Что до имени тирана, могу сказать: кто бы ни называл
меня так, я-то остался таким, каким был, когда сам ты, Тит Квин-
кций, заключал со мною союз. (13) И помнится, тогда называли вы
меня царем, а теперь вот зовете тираном74. Если стал я
властвовать по-другому, то должен ответить за непостоянство свое, а если
та же власть стала зваться у вас по-другому, то уж за ваше
непостоянство надлежит ответить вам. (14) А что давал я рабам
свободу, дабы увеличить число граждан, и оделял бедняков землею,
могу и тут сослаться на время и буду прав. (15) Ведь делал я это
тогда, когда вы заключили со мной союз и приняли от меня войско
против Филиппа. (16) Но даже если бы и сейчас делал я то же, то
не стал бы спрашивать, что тут для вас оскорбительного и чем
нарушил я дружбу с вами, а сказал бы лишь, что следую обычаям и
установлениям наших предков. (17) Не судите о том, что делается
в Лакедемоне, по вашим обычаям и законам. Не сравнивайте по
отдельности то одно, то другое. У вас по цензу набирают конников,
по цензу — пехотинцев, и считаете правильным, что, кто богаче,
тот и командует, а простой народ подчиняется75. (18) Наш же
законодатель76, напротив, не хотел, чтобы государство стало
достоянием немногих, тех, что у вас зовутся сенатом, не хотел, чтобы
одно или другое сословие первенствовало в государстве; он стремился
уравнять людей в достоянии и в положении и тем дать отечеству
больше защитников. Слишком много сказал я и говорил долее, чем
принято было у отцов наших77. Можно сказать и короче: после
того, как заключил с вами союз, я ничего не сделал такого, дабы
раскаиваться вам, что приняли меня в друзья».
32. (1) Римский полководец отвечал на это так: «Не с тобой
вовсе заключили римляне договор о дружбе и союзе, (2) а с Пело-
пом, истинным и законным цар^м лакедемонян78; права его, как и
власть, тираны захватили силой и удерживали за собой, ибо мы за-

132
Книга XXXIV
няты были войнами то с карфагенянами, то с галлами, то с
другими народами. Тем же воспользовался и ты совсем недавно, во
время Македонской войны. (3) Разве подобает тому, кто вел войну с
Филиппом за свободу Греции, вести дружбу с тираном, да еще с
самым жестоким и самым свирепым к своим согражданам, какой
когда-либо существовал? (4) Даже если бы ты не захватил
коварным обманом Аргос, не удерживал бы его и дальше, нам все равно
надлежало, раз уж освобождаем мы всю Грецию, восстановить
старинную свободу и законы Лакедемона, на которые ссылаешься ты,
словно второй Ликург. (5) Как! Мы заставили Филиппа вывести
войска из Масса и из Баргилий, и если позволим тебе попирать
Аргос и Лакедемон, два достославных города, некогда светочи Греции,
то навек запятнаем свою славу освободителей Греции! (6) Но ар-
госцы, скажешь ты, были в сговоре с Филиппом. Не заботься о
наших обидах. Да к тому же мы знаем, что повинны тут два или три
человека, а не весь город; (7) и, клянусь богами, не по решению
народа призвали в город тебя и твоих солдат и открыли вам ворота
крепости! (8) Вот фессалийцы, фокейцы и жители Локр — те с
общего согласия присоединились к Филиппу, это нам известно;
однако и их мы освободили, как и всю остальную Грецию. (9) Как же
по-твоему должны мы поступить с Аргосом, где собрание граждан
ни в чем не повинно? (9) Ты говорил здесь— вменяют тебе в
преступление, что призывал рабов к свободе и раздавал земли
неимущим. Провинность немалая, спору нет. Но чего стоит она в
сравнении с неслыханными злодеяниями, что вершите ты и твои
приспешники каждый день? (10) Вот созовем мы свободные собрания
граждан, будь то в Аргосе, будь то в Лакедемоне, услышишь тогда,
какие преступления вершит самая наглая из тираний. (11) Я уж не
говорю обо всех прежних жестокостях; а какую резню устроил зять
твой Пифагор в Аргосе почти на моих глазах! Сколько крови
пролил ты сам, когда я уже почти вступил на землю лакедемонян!
(12) Ты приказал бы хоть привести сюда, пусть в цепях, тех, кого
схватили на сходке, кому в присутствии сограждан обещал ты, что
пребудут хоть и в тюрьме, да в безопасности; несчастные родители,
что оплакивают их как умерших, пусть утешатся, увидевши, что
они живы. (13) А если и так, скажешь ты, вам-то, римляне, что за
дело? И такое посмеешь ты молвить освободителям Греции?
Воинам, которые пересекли море, бились на море и на суше, чтобы
возвратить вам свободу? (14) Все равно, скажешь ты, я-то сам
дружбу с вами ведь не нарушил, на наш союз не посягнул.
Сколько раз доказывать тебе, что именно это-то ты и сделал? Не стану
говорить о многом, скажу лишь об одном, о главном. (15) Какими
деяниями кладут конец дружбе? Не тем ли, что нападают на
союзников наших как на врагов? Не тем ли, что вступают в союз с
нашими врагами? (16) Ты сделал и то, и другое. Союзник Рима, ты
посмел силой оружия покорить себе другого союзника Рима —
город Мессену79, принятый в число друзей наших на таких же
правах, что и Лакедемон80. (17) с Филиппом же, врагом нашим, не

Книга XXXIV
из
только заключил ты союз, но — о, боги!— вступил в родство через
префекта его Филокла. (18) Словно неприятель, ведущий с нами
войну, заполонил ты море вокруг Мал ей пиратскими кораблями.
Римских граждан убил ты и захватил в плен не больше ли, чем
сам царь Филипп? (19) Кораблям, что везут нашим воинам
продовольствие, способнее теперь проходить даже у берегов Македонии,
нежели мимо Малеи. (20) И нечего тебе взывать к верности
дружбе и союзу! Не пытайся говорить как простой человек, говори
истинным своим языком — языком тирана и врага римлян».
33. (1) Тогда Аристен принялся уговаривать и молить Набиса,
чтобы тот спасал свою жизнь и достояние, покуда еще не поздно.
(2) По именам называл он тиранов соседних городов, что по доброй
воле сложили с себя власть, восстановили свободу сограждан и
потом жили до старости в мире и даже в почете. (3) Пока говорили
да слушали, приблизилась ночь и положила конец собранию. На
другой день Набис сказал, что раз римлянам так угодно, он уходит
из Аргоса, выводит свой гарнизон и намерен также вернуть
пленных и перебежчиков. (4) Если же римляне захотят еще чего-либо,
пусть письменно изложат свои требования, чтобы мог он обсудить
их с друзьями. (5) Тирану дали время посоветоваться со своими;
Квинкций тоже собрал совет, на который допущены были самые
видные граждане союзных городов. (6) Большинство твердо стояло
за то, чтобы продолжить войну и покончить с тираном, иначе
свобода Греции всегда будет в опасности; (7) разумнее было не
начинать войну против Набиса, нежели теперь прекращать уже
начатую; (8) ведь он укрепит тогда свое владычество, и получится,
будто сам римский народ вручил ему неправую власть; а это поощрит
многих других в стремлении отнять свободу у сограждан. (9)
Однако Квинкций мыслями своими склонялся к миру. Он видел, что
враг заперся за стенами, и значит, придется осаждать город, а
осада будет долгой и неизвестно еще чем кончится. (10) Лакедемон не
Гитий, который даже и брать не пришлось, ибо он сдался сам, но
город весьма могущественный, и много у него оружия и
защитников. (11) Одна надежда, что, когда приблизится римское войско,
начнутся распри между самими сторонниками Набиса или жители
поднимутся против него. А тогда никто и не станет сражаться, едва
увидят знамена когорт почти уже в воротах Лакедемона. (12) К
тому же легат Виллий объявил ведь, возвращаясь от Антиоха, что
мир, заключенный им с этим царем, ненадежен и Антиох уже
переправил в Европу гораздо более сухопутных и морских сил,
нежели раньше. (13) Если армия занята будет осадой Лакедемона,
какие войска выставит он, Квинкций, против столь могущественного
царя? (14) Так говорил консул вслух, про себя же опасался, что
новый консул получит по жребию в управление провинцию
Грецию и придется тогда почти уже добытую славу победителя
уступить преемнику.
34. (1) Доводы его, однако, нисколько не убедили союзников;
тогда Квинкций притворился, будто согласен с ними и тем сумел

134
Книга XXXIV
добиться, что они согласились с ним. (2) «Ну, ладно!— сказал
он.— Раз вы так хотите, давайте осадим Лакедемон. Но не надо
обманываться на этот счет: осаждать город — дело весьма долгое,
так что зачастую осаждающие теряют терпение прежде, чем
осажденные. Придется вам, значит, приготовиться зиму провести под
стенами Лакедемона. (3) Если бы долгое это дело сулило нам одни
лишь опасности да труды, кои и души ваши и тела готовы
выдержать, я сам призывал бы вас к осаде; (4) но ведь потребуются еще
и большие расходы; чтобы осаждать столь огромный город, нужны
и осадные сооружения, и метательные устройства, да и немало
понадобится обозов с продовольствием и для ваших воинов, и для
наших, чтобы сыты были всю зиму. (5) Так что следует все
предусмотреть, дабы после не стали вы колебаться или не отреклись бы
позорно от начатого. По-моему, следует каждому из вас написать в
свой город и узнать, что там думают и сколько войска могут
выставить. (6) У меня вспомогательных войск хватает даже с избытком,
только, чем мы многочисленнее, тем больше нам всего нужно. Во
вражеской стране вокруг нас — голая земля, а зима уже близко, и
трудно будет доставлять припасы, да и привозить их придется
издалека». (7) Такая речь тотчас заставила каждого живо вообразить,
как встретят у него в городе предложение начать осаду:
равнодушие, злоречие и зависть тех, кто остается дома, к тем, кто идет на,
войну; (8) свобода мнений, из-за которой трудно достичь
единодушия; скудость городской казны да хитрости, на которые пускаются
люди, когда приходится отдавать деньги на общие нужды.
(9) И тогда они отказались от прежнего своего мнения и решили:
пусть полководец сам выбирает путь, какой сочтет наиболее
выгодным для римского народа и его союзников.
35. (1) Квинкций, посоветовавшись только со своими легатами
и трибунами, составил условия, (2) на которых мог бы быть
заключен мир с тираном. Условия были такие: между Набисом, с одной
стороны, и римлянами, царем Евменом и родосцами — с другой,
устанавливается перемирие на шесть месяцев; Тит Квинкций и
Набис пошлют в Рим послов, дабы договор был скреплен властью
сената; (3) начнется перемирие с того дня, когда эти условия в
письменном виде будут вручены Набису; из Аргоса и из всех
других городов в его землях Набис за первые десять дней выведет свои
гарнизоны и передаст эти города римлянам безоружными и
свободными; (4) Набис не уведет с собою ни единого раба, будь то рабы
царские, либо государственные, либо простых граждан; а если
какие уже уведены, возвратит их, как положено, господам81; (5)
Набис вернет приморским городам корабли, которые у них отнял,
себе же оставит лишь два легких судна не более чем с шестнадцатью
гребцами каждое; (6) всем упомянутым союзникам римского
народа Набис возвратит пленных и перебежчиков, а мессенцам к тому
же и имущество, какое отыщется и узнано будет владельцами;
(7) к людям, изгнанным из Лакедемона, отправит Набис их детей
и жен, тех, что пожелают вновь соединиться со своими мужьями,

Книга XXXIV
135
не принуждая ни одну разделять с супругом изгнание; (8) Набис
'вернет все добро тем солдатам-наемникам, которые либо вернулись
домой, либо перешли к римлянам; (9) ни один город острова Крита
не сохранит Набис под своей властью, и те, которыми владеет на
острове, возвратит римлянам; ни с кем из критян и ни с каким
другим народом не вступит Набис в союз и не будет вести войну;
(10) из всех городов, какие он возвратил и какие сами отдались
под власть и покровительство римского народа, Набис выведет все
свои гарнизоны; и никакого ущерба не будут чинить тем городам
ни сам Набис, ни его люди; (11) ни одного поселения, ни одной
крепости не станет строить Набис ни на своей земле, ни на
чьи-либо; а дабы не усомнились римляне, что выполнит Набис эти
условия, даст он пятерых заложников по выбору римского
полководца — и в их числе собственного сына — и уплатит сто талантов
серебра сейчас, а по пятьдесят талантов будет платить каждый год
восемь лет подряд.
36. (1) Условия записали, Квинкций перенес лагерь ближе к
Лакедемону и послал условия в город. (2) Некоторые из них не
слишком пришлись тирану по нраву. Он, однако, не ждал, что
вовсе не упомянут о возвращении изгнанников и весьма тому
обрадовался; более же всего оскорбился Набис тем, что лишали его
кораблей и приморских городов. (3) Он и вправду стал чрезвычайно
богат благодаря морю, ибо его пиратские корабли бесчинствовали
по всему побережью Малеи. Да и солдат набирал он отличных из
юношей тех приморских городов. (4) Хоть и обсуждал Набис
условия со своими друзьями тайно, вскоре все о них узнали, ибо
приспешники царские столь же мало способны блюсти тайну своего
государя, сколь мало надежны и во всем остальном. (5) Советчики
Набиса хулили не все условия, а каждый порицал лишь то,
которое было ему не в прибыль. Кто женился на супругах изгнанников
или завладел их имуществом, тот кричал против возвращения жен
и имуществ, ибо, говорил, то не возмещение изгнанникам, а
грабеж нам. (6) Рабы, освобожденные было тираном, теряли не только
свободу — взорам их предстояло рабство еще более ужасное,
нежели прежнее, когда окажутся вновь во власти разгневанных своих
господ. (7) Наемники тосковали, что с заключением мира лишатся
наград за службу, а домой возвратиться не смогут, ибо ненависть
их сограждан к пособникам тирана равна была ненависти к нему
самому.
37. (1) Поначалу ропот шел лишь по дружеским кружкам, но
вскоре недовольные устремились к оружию. (2) По доносившемуся
гулу толпы тиран решил, что народ уже достаточно накален, и
приказал созвать сходку. (3) Там он рассказал, что велено было
римлянами, коварно прибавляя от себя кое-что, сулившее жителям
еще более тягот и еще сильнее приводившее их в негодование. На
каждое требование толпа отвечала криком — то общим, то в
какой-нибудь части сходки. Тут Набис и спросил, чего они от него
хотят, что ему отвечать и как действовать. (4) И все почти закри-

136
Книга XXXIV
иали в один голос: «Ничего не отвечай! Будем воевать!» И как в
обычае у толпы, каждый желал ему бодрости духа и добрых
надежд и твердили, что фортуна помогает смелым. (5) Тиран и сам
от их воплей одушевился и стал хвалиться, что Антиох и этолийцы
придут на помощь, да, впрочем, у него и без них хватит войска,
чтобы выдержать осаду* (6) О мире больше не было и речи; все
разбежались по местам, назначенным каждому заранее. Некоторые
тотчас сделали вылазку и стали бросать в римлян дротики, так что
у тех не осталось больше сомнений в том, что воевать придется.
(7) Потом четыре дня шли легкие стычки, которые ничего не дали.
(8) На пятый же день начался бой почти настоящий. Лакедемонян
загнали обратно за стены и так напугали, что некоторые из
римских воинов, когда преследовали беглецов, смогли ворваться, не
встретив сопротивления, в город, там, где в стенах образовались
проломы.
38. (1) И тогда Квинкций, уверившись, что враги, исполненные
страха, больше не решатся на вылазки, понял, что пришло время
ему приняться за осаду. Пославши людей за кораблями союзников,
что стояли у Гйтия, сам он тем временем вместе с военными
трибунами стал объезжать стены, дабы рассмотреть расположение
города. (2) Некогда Спарта вовсе не имела стен, их возвели лишь
недавно тираны в местах открытых и ровных, а на труднодоступных
и возвышенных вместо укреплений расставили караулы. (3)
Осмотрев все, Квинкций рассудил, что следует взять город в кольцо, и
окружил его всеми своими силами — было же их у негр, считая и
римлян, и союзников, пехоту и конницу, наземные войска и
моряков, до пятидесяти тысяч человек, (4) Одни тащили лестницы,
другие — факелы и все прочее, нужное не только для осады города, но
и. чтобы навести на осажденных страх; Квинкций приказал
кинуться на стены с громкими криками сразу со всех сторон, дабы
лакедемоняне, с ужасом видя опасность отовсюду, не знали, куда
броситься сначала и куда бежать на помощь. (5) Лучших своих воинов
разделил он на три отряда: первый пошел на город со стороны
храма Аполлона, второй — со стороны храма Диктинны82, а третий —
из местности, называемой Гептагонии; во всех этих местах город
открыт и лишен стен. (6) Великий ужас отовсюду надвигался на Ла-
кедемон, то тут, то там слышались внезапные крики, со всех
сторон шли тревожные вести; все же поначалу тиран и сам кидался
туда, где было всего опаснее, и посылал своих военачальников;
(7) но под конец, видя, что страх сделался всеобщим, впал в
оцепенение и не мог больше ни говорить, ни слушать. Не только не в
силах был он принимать решения, но даже, казалось, совсем
потерял рассудок.
39. (1) В узких прохода*, в трех разных местах против трех
отрядов римлян стояли лакедемоняне поначалу твердо; но бой
разгорался и мало-помалу стал неравным. (2) Лакедемоняне бросали
дроты, но римляне легко защищались от них своими большими
щитами, и дроты либо не доставали воинов, либо задевали лишь слег-

Книга XXXIV
137
ка; (3) а проходы были узки, и слишком тесны, так что негде было
разбежаться, чтобы бросить дротик с силою; даже двигаться свббод-
но не удавалось и устоять при метании было трудно. (4)
Брошенные без разбега дроты тел не достигали и лишь немногие
воткнулись в щиты. (5) Некоторые из римлян были, правда, ранены
дротами, которые бросали воины, стоявшие выше; когда же римляне
продвинулись дальше, то стали бросать на них с крыш домов уже
не только дроты, но и черепицу. (6) Воины Квинкция такой
напасти не ожидали, однако подняли щиты над головами, сошлись
плотно и тем самым не оставили места, куда могли попасть дроты,
что метали издали и вслепую,— даже вблизи не найти было места,
куда воткнуть копье; и вот под защитой такой «черепахи» стали
двигаться вперед. (7) Сначала шли медленно и с трудом, ибо
улицы были узки и полны толпою своих и врагов, йо, тесня
противника, достигли улиц более просторных, и тут уж лакедемонянам
невозможно стало держаться против римской силы и натиска. (8) Они
повернули назад и врассыпную устремились к тем частям города,
что лежат выше. Набис счел, что город уже взят, и, весь дрожа,
искал, куда бы спрятаться. (9) Римляне и в самом деле взяли бы
Лакедемон, но тут Пифагор, который и вообще действовал смело,
как того требует долг полководца, один из всех догадался, как
спасти город. Он приказал поджечь дома, что возле стен. (10)
Раздували пожар с тем тщанием, с каким обычно тушат, и оттого дома
загорались вмиг; (11) на римлян обрушились крыши, осколки
черепицы, горящие балки; вихри пламени понеслись по улицам, а в
тучах дыма опасность казалась страшнее. (12) Те римляне, что бро*
сились было в бой, отхлынули от стен; те же, Что ворвались уже
внутрь, когда пожар поднялся позади их, испугались, что будут
отрезаны от своих, и поторопились выбежать обратно. (13) Увидев,
что происходит, Квинкций велел трубить отбой, и римлянам
пришлось отойти от города, который они почти уже захватили, и вбро-
титься в лагерь.
40. (1) Квинкций больше надежд возлагал на то, чтобы
напугать врагов, чем на положение дел. Поэтому и следующие три дня
он старался все время их тревожить: то затевал стычки, тб Строил
сооружения в разных местах, чтобы закрыть неприятелю пути к
бегству. (2) Действия эти испугали тирана, и он вновь83 послал
Пифагора к римскому полководцу. Поначалу Квинкций не
пожелал вовсе его слушать и приказал покинуть лагерь; но Пифагор
принялся молить его самыми униженными словами, даже' встал на
колени и наконец добился-таки, что его выслушали. (3) Сперва всё
говорил он, что как римляне решат, так онЬ и будет. (4> Когда же
слова эти не возымели действия, ибо сочли их пустыми и
ненужными, сказал, что, как и записано в условиях, переданных
несколькими днями ранее, Набис согласен заключить мир, уплатить
деньги и выдать заложников.
(5) Тиран был еще в осаде, а вести, которые непрестанно
приходили в Аргос; исполнили жителей мужества, (6) и они, предво-

138
Книга XXXIV
дительствуемые неким Архиппом, изгнали спартанцев из города.
Пифагор увел с собою лучших воинов, оставленных же в крепости
было мало, и аргосцы их попросту презрели. (7) Тимократу из
Пеллены, так как пользовался он своею властию милосердно,
сохранили жизнь и отпустили под честное слово. Квинкций заключил
мир с тираном, отпустил Евмена и родосцев, а брата своего Луция
Квинкция отправил обратно к флоту; после чего прибыл в Аргос,
где встречен был с радостью.
41. (1) В радости жители Аргоса на день прибытия римского
полководца и его войска назначили Немейские игры84 — самые что
ни на есть торжественные, которые прежде не проводились по
причине военных бед; во главе же Игр поставили самого Квинкция.
(2) Еще многое довершало их радость: возвращались из Лакедемо-
на сограждане, которых увел туда сначала Набис, а недавно
Пифагор; (3) возвращались и те, кто бежал из города, когда Пифагор
раскрыл заговор85 и стал убивать участников его; радовались они и
тому, что с ними римляне, которые ради них же взялись за
оружие, избавили от тирана и после долгого рабства86 вернули
свободу,— в самый день Немейских игр раздался голос глашатая:
отныне аргосцы свободны. (4) Радовались и ахейцы — тому, что
восстановили Аргос в Ахейском союзе; правда, и горечь тут примешалась
оттого, что Лакедемон остался под игом тирана. (5) И одни этолий-
цы на своих собраниях всячески поносили за то римлян и
говорили: «С Филиппом воевали до тех пор, пока не покинул он все
города Греции, а Лакедемон вот оставили под властью тирана. (6)
Законный царь, который бился под римскими знаменами, и славные
граждане города осуждены провести остаток дней своих в ссылке;
(7) выходит, что римский народ — пособник всевластного Набиса».
Из Аргоса Квинкций увел войско обратно в Элатию, откуда в свое
время выступил на войну против спартанцев.
(8) Некоторые утверждают87, будто тиран вел войну вовсе не
из стен Лакедемона, (9) но стоял лагерем напротив римлян; и
будто, понадеявшись напрасно на помощь этолийцев и прождавши
долго, вынужден был наконец вступить в бой, ибо римляне стали
нападать на обозы, что везли ему припасы; и будто был он
побежден в том бою, лагерь же его взят, а уж затем пришлось ему
просить мира, после того, как потерял пятнадцать тысяч человек
убитыми и более четырех тысяч пленными.
42. (1) Около того же времени доставлены были в Рим письма:
от Тита Квинкция обо всем, что произошло под Лакедемоном, и из
Испании от консула Марка Порция. Сенат постановил провести
трехдневные молебствия88 в честь обоих военачальников.
(2) В провинции консула Луция Валерия после разгрома бойев у
Литанского леса воцарилось спокойствие, (3) и он явился в Рим,
дабы провести выборы, после которых объявил консулами Публия
Корнелия Сципиона Африканского во второй раз и Тиберия Семп-
рония Лонга. Отцы обоих были консулами в первый год Второй
Пунической войны. (4) Потом провели выборы преторов: избрали

Книга XXXIV
139
Публия Корнелия Сципиона и двух Гнеев Корнелиев — Меренду и
Блазиона, а также Гнея Домиция Агенобарба, Секста Дигития и
Тита Ювенция Тальну. После выборов консул вернулся в свою
провинцию.
(5) В том же году ферентинцы попытались добиться новых прав
для тех латинов, что приписаны к римским колониям: чтобы
считались они римскими гражданами. (6) Те из них, кто записался в
колонисты в Путеолы, Салерн и Буксент, стали и о себе утверждать,
будто они римские граждане; но сенат рассудил, что это не так89.
43. (1) В начале того года [194 г. до н. э. ], когда консулами
были Публий Сципион Африканский во второй раз и Тиберий Семп-
роний Лонг, в Рим прибыли послы тирана Набиса. (2) Сенат
принял их вне города, в храме Аполлона. Они просили сенат утвердить
мир, что заключил Тит Квинкций, и того достигли.
(3) Потом сенат занялся распределением провинций; почти все
сенаторы придерживались мнения, что, коль скоро война в
Испании и в Македонии кончена, оба консула должны получить в
управление Италию. (4) Сципион же представил мнение, что в
Италии достаточно одного консула, а другому следует отдать
Македонию. «В скором времени предстоит нам тяжкая война с Анти-
охом,— сказал он.— Если Антиох по собственному почину
переправился уже в Европу, подумайте, чего не сделает он, (5)
подстрекаемый этолийцами — а они нам враги, тут сомневаться не
приходится,— да еще и Ганнибалом, чья воинская слава держится
на победах над римской армией». (6) Пока обсуждали, какую
провинцию какому консулу дать в управление, преторы бросили
жребий. (7) Гнею Домицию досталось ведать судебными делами в
Городе, а Титу Ювенцию — тяжбами между гражданами и
иноземцами; Дальняя Испания выпала Публию Корнелию, Ближняя
Испания — Сексту Дигитию; два же Гнея Корнелия получили:
Блазион — Сицилию, а Меренда — Сардинию. Посылать новую
армию в Македонию не сочли нужным. (8) Напротив того, решили,
что войска, которые там стоят, Квинкций возвратит в Италию
и распустит; и Марк Порций Катон тоже распустит войско, что
стоит в Испании. (9) Оба консула получили в управление Италию,
и сенат поручил им набрать два городских легиона, дабы у
республики после предписанного роспуска войск стало всего восемь
легионов.
44. (1) Священная весна справлялась в предыдущем году90
[195] в консульство Марка Порция и Луция Валерия, (2) но
понтифик Публий Лициний доложил сначала у себя в коллегии, а
потом от ее имени в сенате, что справлена она тогда была в
нарушение священных установлений91; сенаторы, следуя мнению
понтификов, постановили справить ее заново. И еще постановили
провести обещанные вместе с нею Великие игры, отпустив на них
столько денег, сколько положено издавна92. (3) В Священную весну
следовало принести в жертву весь приплод скота, что народился меж-

140
Книга XXXIV
ду мартовскими и майскими календами, в консульство Публия
Корнелия Сципиона и Тиберия Семпрония Лонга93.
(4) Потом провели выборы цензоров; цензорами стали Секст
Элий Пет и Гай Корнелий Цетег. Как и их предшественники, они
выбрали первоприсутствующим сената консула Публия
Сципиона9"*. Из списка сенаторов вычеркнули они всего только троих, из
которых ни один не отправлял курульной должности. (5) Великую
благодарность всего сенатского сословия снискали цензоры, велев
курульным эдилам дать сенаторам отдельные от народа места на
Римских играх; прежде сенаторам приходилось на играх
смешиваться с толпою. Общественных коней95 отняли лишь у немногих
всадников; и ни одно сословие не пострадало от суровости
цензоров. По их приказанию подновили и расширили Атрий Свободы и
Государственную виллу96.
(6) Священная весна и игры справлены были по обету,
который дал некогда консул Сервий Сульпиций Гальба97. Пока все
заняты были зрелищем, (7) Квинт Племиний, находившийся в
тюрьме за преступления и святотатства98, совершенные в Локрах,
подговорил нескольких человек, чтобы внезапно, среди ночи
подожгли Рим в разных местах и в Городе, встревоженном ночным
смятением, сломали бы двери его темницы. (8) Но заговор раскрыт
был предательством сообщников Племиния; и доложили о том
сенату. Племиния спустили в нижнюю тюрьму99, и там принял он
смерть.
45. (1) В тот год выведены были колонии римских граждан в
Путеолы, в Вультурн и Литерн по триста человек в каждой.
(2) И еще в Салерн и в Буксент. Выводили колонии назначенные
для того триумвиры: Тит Семпроний Лонг, бывший в то время и
консулом, Марк Сервилий и Квинт Минуций Терм. Распределили
землю, что принадлежала ранее кампанцам100. (3) Другие
триумвиры — Децим Юний Брут, Марк Бебий Тамфил и Марк Гельвий
вывели колонию римских граждан на Сипонтские земли, что
принадлежали прежде арпийцам. Равно вывели колонии римских
граждан в Темпсу и в Кротон. (4) Темпсанские земли отобраны
были у бруттийцев, которые некогда изгнали с тех земель греков.
Кротоном владели греки. (5) Колонию туда выводили триумвиры
Гней Октавий, Луций Эмилий Павел и Гай Леторий, а в Темпсу —
Луций Корнелий Мерула, Квинт <...> и Гай Салоний.
(6) И множество знамений видано было в тот год, а о других
получены известия. На форуме, на комиции, на Капитолии видели
капли крови; (7) не раз шли земляные дожди; голова Вулкана
пылала пламенем. Воды реки Нар101 потекли молоком; в Аримине в
семьях свободных людей явились на свет дети без глаз и носов; а в
Пиценских землях родился ребенок без рук и без ног. (8)
Понтифики постановили во искупление этих знамений провести обряды
очищения; а когда жители Адрии102 сообщили, что у них шел
дождь из камней, решили провести девятидневные молебствия с
жертвоприношениями.

Книга XXXIV
141
46. (1) В Галлии проконсул Луций Валерий Флакк возле Меди-
олана103 дал сражение галлам-инсубрам, а также бойям, которых
вождь их Дорулат перевел через Пад, дабы подстрекнуть к
восстанию инсубров; и в сражении том убито было врагов десять тысяч.
(2) В эти же дни сотоварищ Флакка Марк Порций Катон
отпраздновал испанский триумф. В триумфе несли двадцать пять тысяч
фунтов серебра в слитках, сто двадцать три тысячи серебряных
денариев104, пятьсот сорок фунтов оскского серебра105 и тысячу
четыреста фунтов золота. (3) Катон велел раздать из добычи
каждому пешему воину по двести семьдесят ассов, а каждому конному —
в три раза больше.
(4) Консул Тиберий Семпроний возвратился в свою провинцию
и сначала повел легионы на земли бойев; Бойориг, царь бойев, и
два его брата подняли все племя и разбили лагерь на равнине,
готовые к сражению, если римляне перейдут границы их владений.
(5) Узнавши, сколь многочисленны враги и сколь уверены они в
победе, консул поспешил послать гонца к сотоварищу, дабы тот,
буде не видит к тому препятствий, шел к нему сколь возможно
быстрее; сам же, сказал, станет нарочно медлить, ожидая его
прихода. (6) По той же причине, по какой консул медлил, галлы,
осмелев, спешили дать сражение. Они хотели покончить дело, пока не
соединились оба войска. (7) И однако же, целых два дня только
стояли, готовясь биться, если римляне выйдут из своего лагеря; на
третий же день они двинулись, дошли до самых римских валов и.
бросились на лагерь сразу со всех сторон. (8) Тогда консул велел
своим воинам взяться за оружие; когда же вооружились, задержал
несколько, чтобы еще возросла слепая спесь врагов, а сам бы он
мог за это время распределить легионы и когорты по воротам,
через какие каждой выходить. (9) Два легиона получили приказ идти
из двух главных ворот, (10) но там такое множество собралось
галлов, что никак не могли выйти. И бились долго в сильной тесноте
не только мечами, но и щитами, и врукопашную: (11) римляне —
дабы вырваться из лагеря, галлы — дабы ворваться в лагерь или
же хоть не выпустить римлян. (12) И долго напрасно усиливались,
но наконец Квинт Викторий, центурион первого пила106 второго
легиона, и Гай Атиний, военный трибун четвертого, сделали то,
что часто помогает в тяжком бою: вырвали из рук
знаменосцев боевые знамена и бросили в самую гущу врагов. (13) И
первыми, дабы вернуть знамена, устремились из ворот воины второго
легиона.
47. (1) И они бились уже по ту сторону валов, а четвертый
легион все еще оставался в воротах; тут услыхали сильный шум с
другого конца лагеря. (2) Галлы ворвались через квесторские
ворота107; не менее двухсот солдат убили, квестора Луция Постумия,
прозванного Тимпаном, да еще Марка Атиния и Публия Семпро-
ния, которые командовали союзниками; все они стойко бились с
врагом. (3) Этой частью лагеря галлы владели недолго: воины
отборной когорты108, посланной консулом защищать квесторские во-

142
Книга XXXIV
рота, перебили одних; тех, кто уже вошел, выгнали и не дали
войти новым. (4) Почти в то же время четвертый легион вместе с
двумя отборными когортами вырвался из лагеря. Так что у лагеря шли
сразу три битвы, в трех разных местах; невнятные крики доходили
до слуха воинов и оттого рассеянно бились, ибо тревожились о
товарищах своих, коих судьбу не ведали. (5) Так шло до полудня —
и сила равная с обеих сторон и надежда на победу. Но галлы,
телом слабые и изнеженные, не вынесли столь долгий ратный труд,
жару и более всего жажду и бежали; на тех же, что оставались,
римляне напали яростно, расстроили ряды врагов и загнали
обратно в их лагерь; (6) Консул велел трубить отбой, и воины
послушались почти все. Но некоторые, разгорячившись в битве,
понадеялись захватить вражеский лагерь и гнались за беглецами до самых
их валов. (7) Увидевши, что римлян немного, галлы всей толпой
высыпали из лагеря и римлян разбили, так что кого не укротил
приказ консула, тех укротил страх и вернулись обратно в лагерь.
И римлянам, и галлам доставалось попеременно то бежать, то
торжествовать победу. (8) Все же галлы потеряли почти одиннадцать
тысяч человек, а римляне — пять тысяч. И галлы отошли в глубь
своей страны.
48. (1) Консул повел свои легионы к Плацентии. Некоторые
пишут, что, соединившись с сотоварищем, опустошили они земли
бойев и лигурийцев до самых тех мест, где леса и болота
преградили им путь; другие же утверждают, что Сципион не сделал вовсе
ничего достойного упоминания и воротился в Рим проводить выборы.
(2) В том же году Тит Квинкций привел свою армию на зимние
квартиры обратно в Элатию и всю зиму творил суд, дабы
исправить беззакония, кои насаждены были в городах правлением
Филиппа и его префектов, ибо, стремясь придать больше сил своим
сторонникам, ущемляли они права и свободу других. (3) С началом
весны Тит Квинкций явился в Коринф, где по его указу назначен
был съезд городов Греции, и обратился с речью к посланцам их,
обступившим его будто на сходке. (4) Начавши с тех римлян, что
первыми вступили в дружбу с народами Греции, сказав после о
полководцах, которые командовали до него в Македонии,
остановился он на делах, что совершил здесь сам. (5) Слушали Квинкция
с особенным одобрением, но недовольны остались тем, что сказал
он о Набисе. Сочли, что освободителю Греции никак не уместно
(6) оставлять один из самых главных городов ее во власти свирепого
тирана, столь же ненавистного согражданам, сколь опасного соседям.
49. (1) Квинкций знал об этих настроениях и сказал так:
«Признаюсь, что слушать не стал бы я о мире с тираном, кабы была
уверенность, что не погубим Лакедемон; (2) но так как справиться
с Набисом можно только, похоронив его под развалинами великого
города, то и рассудил я, что довольно будет оставить все как есть,
ибо тиран ослаблен сейчас настолько, что обиды соседям своим не
нанесет; (3) если же прибегнем к более сильным средствам, не
погибнуть бы городу от самих стараний спасти его свободу». Окончив

Книга XXXIV
143
речь о прошлых делах, (4) Квинкций прибавил, что намерен со
всем войском воротиться в Италию; (5> не пройдет и десяти дней,
как услышат греки об уходе римского войска из Деметриады и из
Халкиды; сейчас на глазах ахейцев возвращает он им Акрокоринф;
и пусть все увидят, кто привык лгать — римляне или этолийцы;
(6) они ведь упрекают греков, что те слепо доверили свободу свою
римскому народу, сменили-де иго македонян на иго римлян. (7) Но
ни делам этолийцев, ни речам их никогда нельзя было давать
веры, сказал Квинкций. И посоветовал гражданам других городов
ценить друзей не по словам их, а по делам и распознавать получше,
кому должно доверять, а кого опасаться. (8) И свободой своей да
пользуются греки в меру, ибо, разумно ограниченная, она
целительна для каждого гражданина и для всего государства, но
излишек свободы приводит к распущенности и необдуманности
поступков, что нетерпимо для других и гибельно для тех, кто ей
предается; (9) да озаботятся греки согласием между городами, между
первыми гражданами и сословиями и между всеми гражданами в
каждом городе: если все будут жить согласно, тщетными окажутся
против них усилия царей и тиранов; (10) а несогласие и мятежи
благоприятствуют злоумышленникам, ибо в городских смутах сторона,
которая потерпит поражение, предпочтет скорее прибегнуть к
помощи чужеземцев, нежели уступить согражданам. (11) Да хранят
греки сами и да оберегают своим попечением свободу, что добыта
для них чужим оружием, возвращена им чужой верностью; пусть
народ римский знает, что вручил свободу достойным и не пропали
напрасно благочестивые труды его.
50. (1) Услыша отеческие его наставления, прослезились
радостно все, даже и сам Квинкций. (2) И ропот одобрения слышался
то и дело, и призывали друг друга сложить слова его в памяти
своей и в сердце подобно словам оракула. (3) А когда умолкли,
сказал Квинкций, чтобы за два месяца отыскали римских граждан,
которые у них в рабстве, и отослали бы к нему в Фессалию, ибо
позор обрушится на их головы, если в освобожденной стране
освободители останутся в рабстве. (4) И громко благодарили все Квин-
кция еще и за то, что побуждает их исполнить долг столь
священный и непреложный. (5) В Греции в самом деле весьма много было
римлян, что попали в плен во время Пунической войны, и, как
никто из своих их не выкупил, то Ганнибал их продал. (6) Сколь
велико было число пленных, можно судить по рассказу Полибия: он
пишет, что содержание их обошлось ахейцам в сто талантов; выкуп
же за каждого установлен был в пятьсот денариев. Так что, если
расчесть, выходит, что было их в Ахайе тысяча двести человек,
(7) а из того можно вывесть, какое число было во всей Греции.
(8) Собрание не разошлось еще, когда увидели, что гарнизон
здесь стоявший, спускается с Акрокоринфа, шагает прямо к
воротам и покидает город. (9) Полководец последовал за своими
воинами, а все шли за ним и громко славили спасителя и освободителя; и
распростившись с провожавшими, возвратился Квинкций в Элатйю

144
Книга XXXIV
по той же дороге, по какой пришел. (10) В Элатии он приказал
легату Аппию Клавдию вести все войско через Фессалию и Эпир в
Орик109 и там ожидать его. Ибо именно из Орика решил Квинкций
переправлять войско в Италию. (11) И написал тотчас брату Лу-
цию Квинкцию, который был его легатом и командовал флотом,
собрать в Орике со всех концов Греции суда для перевозки воинов.
51. (1) Сам же Квинкций отправился в Хал к ид у, вывел
гарнизоны не только оттуда, но и из Орея и из Эретрии, а после того
созвал посланцев от всех городов Эвбеи; (2) он напомнил, каково было
им, когда пришел он, и каково теперь, когда уходит, и с тем
отпустил посланцев. (3) Потом Квинкций отправился в Деметриаду и
вывел оттуда гарнизон; а провожали их так же, как было то в Коринфе и
в Халкиде. И продолжал путь к Фессалии, где предстояло не только
освобождать города, но также беспорядок и безвластие заменить
разумным правлением. (5) Причиной же беспорядков были не одни
лишь пороки времени или насилия царские и произвол, но
происходили они также и от беспокойного нрава народа; от самых истоков
своих и до наших дней ни одно народное собрание, ни одну сходку, ни
какой-либо совет не умели люди эти провести без распрей и смуты.
(6) Квинкций поставил судей и сенат, отобравши по состоянию
имущества каждого, и тем сделал властными в городах таких
граждан, кои более других стремились сохранять мир и спокойствие.
52. (1) Устроивши так дела в Фессалии, пришел Квинкций
через Эпир в Орик, чтобы плыть оттуда в Италию. (2) В Орике все
его войско погрузилось на суда, и поплыли в Брундизий; а из
Брундизия шли через всю Италию до самого Рима словно бы на
триумфе: впереди везли добычу, какую отняли у врагов, и
вереница повозок не короче была колонны солдат. (3) Когда дошли до
ворот Рима, сенат встретил Квинкция вне города; сенаторы
выслушали отчет о делах его и поспешили присудить ему триумф, столь
заслуженный. (4) Триумф длился три дня. В первый день несли
оружие, дроты, бронзовые и мраморные изваяния — и больше их было
отнятых у Филиппа, нежели взятых у городских общин; во второй
день несли золото и серебро, обработанное, сырое и в монетах.
(5) Было там сорок три тысячи фунтов серебра в слитках110 и
двести семьдесят тысяч фунтов обработанного; множество сосудов
всяких, больше всего чеканных, некоторые весьма тонкой работы, а
также несчетно предметов из бронзы, с великим искусством
сделанных, и десять серебряных щитов. (6) Серебряных монет было
восемьдесят четыре тысячи аттических, что зовутся там
тетрадрахмами111, каждая весом почти в три денария. (7) Золота было весом
до трех тысяч семисот четырнадцати фунтов, я уж не говорю о
щите целиком литого золота, да еще четыре тысячи пятьсот
четырнадцать Филипповых золотых монет; (8) на третий день пронесли
полученные в дар ог греческих городов золотые венки числом сто
четырнадцать. (9) Провели и животных, предназначенных в жертву.
Перед колесницей триумфатора шли пленники и заложники из
самых знатных родов, в их числе и Деметрий, сын царя Филиппа, и

Книга XXXIV
Н5
Армен Лакедемонянин, сын тирана Набиса, (10) Под конец въехал
в город сам Квинкций; за колесницей его шагали солдаты fc
великом множестве, ибо он привел из Греции все свое еюйскЬ.
(11) И роздано было каждому пешему воину по двести пятьдесят
ассов, каждому центуриону— вдвое больше и втрое— каждому
всаднику. (12) И еще то отличало триумф Квинкция, что шли там
римляне, вызволенные из рабства, все с обритыми головами112.
53. (1) В конце того года [194 г. до н. э,] народный трибун
Квинт Элий Туберон по сенатскому постановлению предложил
народу закон, который и был одобрен: «Да выведены будут
две,латинских колонии, одна — в земли бруттийцев, другая — в земли
фурийские113». (2) И для того назначили триумвиров* давши им
власть на три года. Триумвирами стали для выведения колоний в
землю бруттийцев Квинт Невий, Марк Минуций Руф, Марк Фурий
Крассипед; для выведения колоний в земли фурийские — Авл
Манлий, Квинт Элий и Луций Апустий. Гней Домиций, городской
претор, созвал два народных собрания на Капитолии, где и
утвердили тех триумвиров для обеих колоний.
(3) В тот же году посвятили богам несколько храмов: Юноне
Матуте114 — на Овощном рынке, по обету консула Гая Корнелия,
данному за четыре года пред тем, во время войны с галлами;
освятил же он храм, будучи уже цензором; (4) храм Фавну эдилы Гай
Скрибоний и Гцей Домиций построили за два года пред тем на
серебро, добытое от штрафов; и Гней Домиций освятил его, будучи
уже городским претором; (5) храм Фортуне Примигении115 на Кви-
ринальском холме посвятил Квинт Марций Ралла, дуумвир,
нарочно для того назначенный; (6) а обет дал консул Публий Семп-
роний Соф за десять лет пред тем, во время Пунической войны; он
же, будучи уже цензором, сдал подряд на строительство этого
храма116; (7) дуумвир Гней Сервилий посвятил на Острове храм в
честь Юпитера, а обет же дал за шесть лет пред тем* во время
войны против галлов, Луций Фурий Пурпуреон, в ту пору претор; он
же сдал подряд на строительство уже как консул117. Таково было
свершенное в том году118.
54. (1) Публий Сципион возвратился из своей провинции
Галлии для избрания новых консулов. Состоялись консульские
выборы; консулами стали Луций Корнелий Мерула и Квинт Минуций
Терм. (2) На следующий день стали преторами Луций Корнелий
Сципион, Марк Фульвий Нобилиор, Гай Скрцбоний, Марк Валерий
Мессала, Луций Порций Лицин и Гай Фламиний. (3) Курульные
эдилы Авл Атилий Серран и Луций Скрибоний Либон устроили
тогда в первый раз на Мегалесийских играх119 сценические
представления. (4) Римские игры, данные этими же эдилами,
сенаторы впервые смотрели, сидя на отделенных от народа местах120,
и оттого, как при всякой новизне, пошли разные толки. Одни
говорили: (5) наконец-де цензоры воздали должное высшему сословию,
давно бы так; другие, напротив, толковали: что-де умножает
славу сената, то ведь отнимается от достоинства народа, и таковые

146
Книга XXXIV
разделения по неравенству сословий вредят согласию их и стесняют
свободу; (6) пятьсот пятьдесят восемь лет смотрели римляне игры все
сообща, и какая же причина, что ныне сенаторы не желают
оставаться среди народа (7) и богатый брезгует бедным соседом? О
такой новизне в старину не слыхивали, и не бывало столь спесивых
сенаторов ни у одного народа. (8) И наконец, как рассказывают, сам
Сципион Африканский12* раскаялся в том, что он же и придумал,
будучи консулом. Забвение древних порядков никогда не заслуживает
одобрения; люди всегда предпочтут сохранить все, как было в
древности, разве что собственный опыт заставит от того отказаться.
55. (1) В начале консульства Луция Корнелия и Квинта Мину-
ция [193 г. до н. э. ] столь часто возвещали о землетрясениях, что
люди устали не только от них самих, но и от дней и обрядов
очищения, которые проводились всякий раз. (2) Консулы же только и
делали, что приносили искупительные жертвы, а сенат не собирали
и управлением государством вовсе не могли заниматься. (3)
Наконец велели децемвирам справиться в Книгах и по ответу их
устроили трехдневные молебствия. (4) И надевши венки, возносили
моления у всех изображений богов, и велено было, чтобы и в семьях
каждый молил богов. По постановлению сената консулы
приказали: буде в день, что объявлен священным ради искупления
прошедшего землетрясения, придет весть о новом, никто не смел бы ту
весть оглашать. (5) Потом метали жребий об управлении
провинциями сперва консулы, а после преторы. (6) Галлия досталась
Корнелию, а лигурийцы — Минуцию. Что. же до преторов, то Гай
Скрибоний получил городскую претуру, а Марк Валерий — суды
по делам иноземцев; Луцию Корнелию выпала Сицилия, Луцию
Порцию — Сардиния, Гаю Фламинию — Ближняя Испания, а
Марку Фульвию — Дальняя.
56. (1) На тот год консулы не ожидали никакой войны, но
доставлено было письмо от Марка Цинция, префекта в Пизе; (2) он
писал, что по селениям лигурийцев прошли сходки, заговор
охватил все племя, и двадцать тысяч лигурийцев с оружием в руках
обрушились на земли Луны и опустошили их, после же вторглись в
пизанские пределы и разорили все побережье. (3) Тогда консул
Минуций (ибо он ведал Лигурийской провинцией) поднялся на
ростры и от имени сенаторов объявил, что два легиона, (4) набранные
в прошлом году в Городе, должны собраться в Арреции не позже
чем через десять дней; он же, Минуций, наберет два городских
легиона им на замену. (5) И еще приказал явиться на Капитолий
союзникам и латинам, а также должностным лицам и послам
городов, которые должны были поставлять воинов122. (6) И велел им
поднять пятнадцать тысяч пеших и пятьсот конников по числу
молодых мужчин в каждом городе123. (7) И сказал, чтобы с
Капитолия прямо шли к воротам и отправлялись бы, нимало не медля,
домой, дабы тотчас же приступить к набору. (8) А Фульвию и
Фламинию124 поручили набрать в Риме для пополнения войск по три
тысячи пеших воинов и по сотне конников каждому, да пять тысяч

Книга XXXIV
147
пеших и двести конников из союзников-латинов; этим же преторам
приказано было, как придут в свои провинции, распустить по
домам прежних воинов. (9) Но воины городских легионов принялись
наперебой жаловаться народным трибунам: кто — что отслужил
уж свой срок, кто — что недужит, и по этим причинам онй-де
освобождены должны быть от службы. Конец тем жалобам положило
письмо Тиберия Семпрония; (10) он писал, что десять тысяч лигу-
ров вступили на землю Плацентии, резней и пожарами дошли до
стен колонии и до берегов Пада; (11) и бойи тоже не
сегодня-завтра восстанут. Тогда сенат постановил: народным трибунам
причины, что будут приводить, дабы не идти на войну, в уважение не
брать и признать то мятежом. (12) И еще добавлено было, чтобы
союзники-латины, кои служили в армии Публия Корнелия и
Тиберия Семпрония и коих те консулы отпустили, явились в Этрурию в
тот день и в то место, какое указал в своем распоряжении консул
Луций Корнелий; ему же приказано было набирать в городах и
селениях, какие пройдет, направляясь в свою провинцию, воинов
столько, сколько сочтет нужным, их вооружать и вести с собой,
домой же отпускать, лишь кого и когда он захочет.
57. (1) Окончивши набор, консулы отправились по своим
провинциям; тогда Тит Квинкций предложил сенату рассмотреть и,
если ему будет угодно, утвердить постановления, что принял он
вместе с десятью легатами в Греции125; (2) он добавил, что сделать
это сенаторам будет легче, если выслушают они послов,
прибывших со всех концов Греции, от многих городов Азии и от царей.
(3) Гай Скрибоний, городской претор, ввел их в сенат, и каждый
получил весьма благоприятный ответ. (4) Антиоха же дело, как
требовавшее больше времени, дабы его обсудить, передали
рассмотреть десяти легатам, из коих некоторые бывали у царя в Азии
или в Лисимахии. (5) А Титу Квинкцию велели собрать потом тех
легатов, с ними вместе выслушать посланцев Антиоха и ответить
им, как того требуют достоинство и польза римского народа.
(6) Главными в царском посольстве были Менипп и Гегесианакт.
Менипп стал говорить первым: не видит он, какая трудность в их
деле, ибо прибыли они затем лишь, чтобы просить о дружбе и
заключить союз с римским народом. (7) А в дружбу вступать меж
собой могут города и цари только тремя путями. Первый — когда
победители предписывали условия побежденным; тогда кто силою
оружия одержал верх, тот и получает все, а потом и по своим
законам и по своему благоусмотрению решает, что покоренным
вернуть, а что себе оставить. (8) Второй — когда силы оказались
равны, и стороны заключают на равных договор о мире и дружбе,
соглашаются, кому что вернуть и какие требования удовлетворить;
если же какое владение или имущество пострадало от войны, то
улаживают дело либо по древним установлениям, либо исходя из
взаимной выгоды. (9) И третий — когда те, кто прежде никогда не
враждовали и сошлись, дабы заключить союз и вступить в дружбу;
тут никто своих условий не устанавливает и чужих не принимает,

148 Книга XXXIV
ибо нет ни победителей, ни побежденных. (10) Так-то и обстоит
дело с Антиохом, и царь никак не поймет, с чего бы это римляне
сочли себя вправе давать ему свои условия, указывать, которые
города Азии должны стать свободными, а которые будут платить
подати, да еще — в какие будет закрыт доступ и для войска царского
и для самого царя. (11) Так можно говорить об условиях мира с
Филиппом, ибо Филипп — враг, но не так должно говорить о
союзе с Антиохом, ибо Антиох римлянам друг.
58. (1) На это Квинкций ответил: «Если вам угодно делить,
какие есть союзы да дружбы, то и я хочу предложить два условия;
если же царь их не примет, то передайте ему, что он вступить в
дружбу с римским народом не сможет. (2) Первое: царь требует,
чтобы не вмешивались мы вовсе, когда речь идет о городах Азии;
тогда и сам он пусть не вмешивается в дела Европы. (3) Второе:
если не останется царь в пределах Азии, а переправится в Европу,
римляне сочтут себя вправе продолжать дружбу, что вели до сей
поры с городами в Азии, а также еще и с другими азийскими
городами вступать в дружбу». (4) От таких слов вознегодовал Гегесиа-
накт: ему, мол, и слышать в поношенье, как закрывают Антиоху
доступ в города Фракии и Херсонеса, (5) коими прадед его Селевк,
победив и убив в бою царя Лисимаха, с честью овладел и передал
наследникам и кои Антиоху пришлось потом либо отбивать у
фракийцев, что и совершил он столь же достохвально, либо заселять
снова, призвавши назад земледельцев в те города, которые были
покинуты жителями, как и сама Лисимахия; те же, что лежали в
развалинах или были сожжены, он отстроил заново с великими для
себя затратами. (6) Так приобрел и так вернул себе Антиох эти
владения. И разве изгнать его оттуда все равно, что запретить
римлянам входить в Азию? (7) Ведь они-то никогда не имели в Азии
никаких владений! Всей душой стремится царь к дружбе с
римлянами, но на условиях славных, а не низких. (8) На то Квинкций:
«Если уж начали мы рассуждать о достойном и славном (а ведь
только об этом, или прежде всего об этом, и подобает рассуждать
первому в мире народу и столь могущественному царю), (9) то
скажите, что же достойнее — добиваться свободы для всех
греческих городов, где бы ни находились они, или стремиться ввергнуть
их в рабство и обложить данью? (10) Антиох думает, будто слава
его в том, чтобы поработить города, коими прадед его овладел
лишь по праву войны, дед же и отец вообще никогда не считали
своими наследственными владениями; (11) ну, а римский народ
будет, как прежде, с постоянством и верностью стоять за свободу
греков. (12) Народ наш освободил уже Грецию от Филиппа, и так же
точно желает он освободить в Азии города греков от Антиоха.
(13) Не для того выводили греки свои колонии в Эолиду и Ионию,
чтобы быть у царя в рабстве, но для того, чтобы древнейшее племя
греческое множилось и распространялось по всей земле».
59. (1) Гегесианакт не знал что и сказать; не мог он того
оспорить, что, кто дает свободу, похвальнее поступает, нежели кто обра-

Книга XXXIV
149
щает в рабство; и пристойный предлог для притязаний Антиоха тоже
сыскать не сумел. Тогда Публий Сульпиций, старший годами из всех
легатов, сказал: (2) «Что тут хитрить? Квинкций ясно, кажется,
предложил два условия, вот и выбирайте одно, а нет — так и
говорить о дружбе не стоит». (3) «Мы,— ответил Менипп,— не хотим и
не можем обсуждать условия, коими уменьшится царство Антиоха».
(4) На другой день Квинкций привел в сенат всех посланцев из
Греции и из Азии, дабы знали они, что думает римский народ и
каковы намерения Антиоха касательно греческих городов. И в
сенате сказал так: да объявят они согражданам своим, что римский
народ, (5) столь же доблестно и верно, как отстоял их свободу от
Филиппа, отстоит ее и от Антиоха, если не уйдет царь тотчас из
Европы. (6) Тут Менипп принялся заклинать Квинкция и
отцов-сенаторов: да не спешат принимать решение, которым нарушено
будет равновесие в мире, (7) пусть дадут время поразмыслить и себе,
и царю; Антиох-де выслушает их условия и придумает, как быть,
либо уступит, дабы сохранить мир. Так и отложили все дело.
(8) А к Антиоху послали тех, кто побывал уже у него в Лисима-
хии: Публия Сульпиция, Публия Виллия и Публия Элия126.
60. (1) Посланцы отправились; но тут римские послы,
вернувшись из Карфагена, принесли весть: Антиох готовится к войне и
того не скрывает; Ганнибал же помогает царю; и еще сказали, что
следует быть наготове, ибо тогда же могут вновь начать войну и
пунийцы. (2) Ганнибал бежал из отечества к Антиоху, про то я
уже рассказывал, и был у царя в великой чести по той лишь
причине, что не сыскать ему было другого человека, чьи советы были бы
столь полезны в войне; войну же против римлян Антиох замышлял с
давних пор. (3) А совет Ганнибала всегда был один: войну вести в
Италии, (4) ибо, когда придут враги-чужеземцы, Италия-де сама
поставит им и припасы, и воинов. Если же не в Италии воевать, а в
других землях, то римляне обрушатся на противника всей силой
италийской и всеми своими воинами, и тогда не сравняется с ними ни
один царь, ни один народ. (5) Себе же требовал Ганнибал сто
палубных кораблей, десять тысяч пеших воинов и тысячу конников.
С тем флотом мыслил он отправиться в Африку, ибо сильно
надеялся, что сможет и карфагенян подвигнуть взяться вновь за оружие.
(6) Если же те промедлят, он, Ганнибал, поднимет войну против
римлян где-либо в Италики. Царю же следует со всем остальным
войском переправиться в Европу и стоять где-нибудь в Греции; в
Италию не плыть, но под угрозой римлян держать, этого будет
довольно, ибо видимостью и слухами в войне можно многое сделать.
61. (1) Ганнибал заставил царя на то согласиться, но желал
также расположить в свою пользу умы сограждан; писать же им не
посмел, ибо опасался, что письмо перехватят и все узнают.
(2) В Эфесе свел он знакомство с неким тирийцем по имени
Аристон, а что тот был весьма ловок, Ганнибал испытал уже ранее в
делах не столь важных. Он задарил Аристона, много чего посулил,
да без согласия царя, и уговорил поехать в Карфаген; (3) его на-

750
Книга XXXIV
учили, что сказать и кому, Ганнибал дал ему тайные знаки, по
которым узнают, от кого он послан. (4) Аристон приехал в Карфаген
и не успел еще оповестить друзей Ганнибала, как враги Ганнибала
о нем узнали. (5) И стали все говорить об Аристоне в кружках и
на пирушках. (6) А после и прямо в сенате кто-то сказал, что
ничего не выгадали, изгнав Ганнибала, ибо он и в отсутствии плетет
заговоры, сеет смятение в умах и нарушает спокойствие; (7) и что
прибыл некий тириец Аристон от Ганнибала и царя Антиоха, и
кое-кто каждый день с ним совещается и заваривает тайно смуту,
скоро варево их вырвется наружу на погибель всем. (8) И
закричали все: призвать-де Аристона да спросить, для чего приехал, а буде
откажется отвечать, отослать в Рим с легатами, ибо и без того
дорого обошлось нам безрассудство одного человека; частные лица
могут делать ошибки на собственный страх, (9) государство же
должно быть чисто не только от вины, но и от молвы о ней.
(10) Аристона призвали, и он пытался себя оправдать — стоял на
том, что никому не принес-де никаких писем; (11) а зачем приехал
не нашел, что ответить, и вовсе смутился, когда его уличили в том,
что беседовал только с теми, кто в дружбе с Баркидами127.
(12) Началась перепалка. Одни кричали, что лазутчик он, вязать
его надобно и взять под стражу, другие твердили, что подымать
шум нет никакой причины; (13) опасный пример — хватать ни за
что чужеземца, ведь так же станут поступать и с карфагенянами,
которые часто ездят по делам в Тир и в другие торговые города.
Так и было в тот день отложено дело. (14) Аристон же, попав к
пунийцам, по-пунийски и поступил: как стемнело, вывесил
исписанные дощечки в самом людном месте города — над входом в дом,
где заседали каждый день должностные лица; сам же после
полуночи сел на корабль да и сбежал. (15) На другой день пришли суфе-
ты128 занять места свои и начать суд, увидали дощечки, сорвали и
прочитали. И вот что там было написано: «Аристон частных
поручений не имел ни к кому, а лишь государственное — ко всем
старцам» (так называли в Карфагене сенат). (16) Выходило, что дело
касается всех, и оттого не стали так уж упорно вести розыск об
отдельных лицах. В Рим все же отправили послов, дабы доложить
консулу и сенату о случившемся, а заодно и пожаловаться на
обиды, чинимые карфагенянам Масиниссою.
62. (1) Масинисса, заметивший, что карфагеняне много
потеряли в глазах римлян и между собой не ладят — сенат не доверяет
первым людям города из-за переговоров их с Аристоном, народ из-
за того же не доверяет сенату,— (2) решил, что ему
представляется случай отомстить карфагенянам. Опустошив их берега, он
обложил данью некоторые города, что платили прежде карфагенянам.
(3) Край тот зовется Эмпории129 и лежит на побережье Малого
Сирта, и земля там весьма плодородна. Город только один — Леп-
тис, который платил карфагенянам дань по одному таланту в День.
Масинисса разорил всю страну, а частью ее как бы даже и
завладел. Так она оказалась разорена, что сомнительно стало, ему ли,

Книга XXXIV
151
карфагенянам ли она принадлежит. (5) Узнавши, что карфагеняне
отправили в Рим послов, чтобы очиститься от подозрений и
пожаловаться на него, Масинисса и сам отправил послов в Рим, дабы
постарались усилить подозрения римлян и оспорить права
карфагенян на подать. (6) Масиниссовы послы, когда выслушали рассказ о
чужеземце-тирийце, прежде всего постарались внушить сенаторам
опасение, как бы не пришлось Риму воевать сразу и с Антиохом, и
с Карфагеном. (7) Особенно подозрительно было то, что, схватив
Аристона и решив отправить его в Рим, сенат Карфагена не
озаботился взять под стражу ни его самого, ни его корабль. (8) А как
пошла речь о земельных владениях, то между послами Масиниссы
и карфагенянами возникла распря. (9) Карфагеняне уверяли, что
границы у них все по праву; Публий Сципион, говорили они, после
своей победы установил границы карфагенских владений, (10) и та
земля, о которой идет спор, в тех границах и была130; Масинисса и
сам их признал, когда гнался он за неким Афтиром, бежавшим из
царства Масиниссы и бродившим с отрядом своих нумидийцев
вокруг Кирены, сам же и просил карфагенян разрешить ему пройти по
той земле — считал, значит, без всякого спору, что принадлежит
она Карфагену. (11) Нумидийцы же доказывали: неправда, будто
Сципион провел так границы, а если уж судить по праву да по
справедливости, то во всей Африке не сыскать и одного поля, что
было бы собственной карфагенской землей. (12) Они ведь пришли
издалека и выпросили кусок земли, только чтобы построить
город131; определяли же размер участка так: разрезали шкуру одного
быка на ремни и сколько теми ремнями можно было окружить132,
столько им земли и дали. И все, кроме Бурсы133, первого их
поселения, взято не по праву, а силою. (13) Что ж до земли, о которой
спор, не могут карфагеняне доказать, ни что принадлежала она им
всегда — т. е. с тех пор, как захватили они ее во владение,— ни
даже сколько-нибудь долгое время. По обстоятельствам отходила
эта земля то к ним, то к царю нумидийцев, и овладевал ею всякий
раз тот, кто мог осилить другого оружием. (14) Пусть же сенаторы
дозволят остаться этой земле, какой была она прежде,— до того,
как карфагеняне стали врагами римлян, а царь нумидийцев их
союзником и другом и да согласятся римляне, чтобы владел ею тот,
кто может ее удержать. (15) Сенат счел нужным ответить и тем и
другим, что отправит в Африку послов, дабы рассудили
карфагенский народ с нумидийским царем на месте и в их присутствии.
(16) Посланы были Публий Сципион Африканский и Гай
Корнелий Цетег и еще Марк Минуций Руф, а они, рассмотрев дело и
выслушав спорящих, не сочли правыми или виноватыми ни тех, ни
других и оставили все как было. (17) Решили они так сами, или
был им наказ, неведомо; а ведомо то, что римлянам в ту пору на
руку была распря между карфагенянами и нумидийцами. (18)
Коли не так, Сципион и сам бы, своею волею мог положить ей конец,
ибо и дело знал, и много почтения заслужил, и заслуги имел перед
одной и другой стороной.

КНИГА XXXV
1. (1) В начале того года, когда произошли все эти события,
Секст Дигитий, претор в Ближней Испании, вел скорее
многочисленные, чем достойные быть упомянутыми битвы с теми
племенами, что во множестве восстали после отбытия Марка Катона1.
(2) Сражения эти были по большей части столь неуспешны, что
своему преемнику претор передал едва ли половину из тех воинов,
что получил сам. (3) Все испанцы, несомненно, воспряли бы
духом, не одержи другой претор, Публий Корнелий Сципион, сый
Гнея, многих побед за Ибером. Это так напугало испанцев, что ему
сдалось не менее пятидесяти городов. (4) Вот чего добился
Сципион, будучи претором. Он же, уже пропретором2, напал на лузитан-
цев, (5) когда те, опустошив дальнюю провинцию, с огромной
добычей возвращались домой. Он перехватил их на дороге: сражение
шло с третьего до восьмого часа дня, а исход битвы еще оставался
неясен; числом воинов Сципион уступал врагам, зато превосходил
их бо всем прочем: (6) его армия сомкнутым строем напала на
длинную, обремененную стадом скота колонну, и его свежие бойцы
противостояли воинам, измотанным дальней дорогой. (7) Ведь
враги тронулись в путь в третью стражу, а к этому ночному переходу
добавились еще три дневных часа, и после этих трудов без всякой
передышки пришлось им сражаться. (8) В начале сражения у лузи-
танцев сохранялась еще какая-то сила тела и духа — сперва они
смяли римлян. Но затем бой мало-помалу выровнялся. В этот
решающий миг пропретор дал обет устроить в честь Юпитера игры3,
если разобьет и уничтожит врага. (9) Наконец, римляне перешли в
решительное наступление, и лузитанцы дрогнули, а потом и просто
показали спину. (10) Преследуя беглецов, победители перебили до
двенадцати тысяч человек, а пятьсот сорок, почти что одних только
конников, взяли в плен. Было захвачено сто тридцать четыре
знамени. Римское войско недосчиталось семидесяти трех человек.
(11) Битва произошла близ города Илипы4; туда и отвел Публий
Корнелий победоносное войско, нагруженное добычей. Вся она
была разложена перед городом, (12) чтобы каждый хозяин мог
опознать свое имущество. Невостребованное отдали квестору для
продажи, а вырученные деньги были распределены между воинами.
2. (1) Вот что происходило в Испании, пока претор Гай Флами-
ний5 еще и не выступил из Рима. (2) Но благодаря стараниям его
собственным и его друзей повсюду больше говорили о неудачах,
чем о победах. (3) Ссылаясь на то, что в провинции возгорелась
большая война, а находятся там только жалкие остатки армии Секста

Книга XXXV
153
Дигития, да и те, мол, в панике помышляют только о бегстве,
Фламиний требовал себе один из городских легионов6, (4) с тем
чтобы, добавив к нему воинов, набранных им самим на основании
сенатского постановления, выбрать из общего их числа шесть тысяч
двести пехотинцев и триста всадников: (5) с этим-де легионом он и
будет вести войну, коль скоро на войско Секста Дигития надежды
мало. (6) Старейшие сенаторы возражали, что негоже сенату
принимать постановления, основываясь на слухах, безосновательно
распускаемых частными лицами в угоду лицам должностным,—
полагаться следует только на то, что пишут из провинции преторы
или возвещают легаты, (7) а если з Испании неспокойно, то пусть
претор проводит спешный набор вне пределов Италии. Сенат
решил, что набирать этих солдат надо в самой Испании. (8) Валерий
Антиат пишет, что и в Сицилию приплывал Гай Фламиний ради
набора воинов; оттуда-де он направился было в Испании, но бурей
был унесен к Африке, где привел к присяге солдат, отбившихся в
свое время от войск Публия Африканского, (9) а к этим наборам,
произведенным в двух провинциях, добавил и третий, в Испании7.
3. (1) А в Италии столь же быстро разгоралась война с лигу-
рийцами. Пиза была осаждена сорокатысячным войском, в которое
что ни день вливались новые толпы, привлеченные слухами о
войне и надеждой на добычу. (2) Консул Минуций прибыл в Арреций
в тот день, который назначил воинам для сборам Оттуда он,
выстроив войско четырехугольником, тронулся к Пизе, и, поскольку
неприятель разбил лагерь за рекой, не далее чем в миле от города,
консул вошел прямо в город, несомненно спасши его своим
прибытием. (3) На другой день он и сам переправился через реку и
поставил свой лагерь примерно в полумиле от противника.
Обосновавшись там, он мелкими стычками оберегал земли союзников от
набегов. (4) Однако на сражение он не отваживался: армия его
была набрана заново, из людей разного происхождения, и воины еще
не освоились друг с другом. (5) Кичась своим численным
превосходством, лигурийцы не раз выстраивались для решающей битвы и,
располагая избытком воинов, рассылали повсюду отряды грабить
окраины. (6) Собрав очень много скота и добычи, они приготовили
охрану, чтобы сопровождать это все к своим городам и селам.
4. (1) Пока лигурийская война сосредоточилась вокруг Пизы,
другой консул, Луций Корнелий Мерула, провел свое войско по
дальним окраинам Лигурийской области в землю бойев, где война
велась совсем по-другому: (2) тут консул выстраивал войско к
сражению, а враги уклонялись от боя. Не встречая сопротивления,
римляне разбредались для грабежа; бойи позволяли безнаказанно
грабить свое имущество, предпочитая не ввязываться из-за него в
сражение. (3) Достаточно опустошив все огнем и мечом, консул
покинул вражескую землю и двинулся к Мутине9. Войско шло
беспечно, словно в замиренной стране. (4) Увидев, что неприятель
уходит из их пределов, бойи украдкой тронулись следом,
подыскивая место для засады. Ночью они обошли римский лагерь и заняли

154
Книга XXXV
теснину, по которой должно было проходить римское войско.
(5) Но им не удалось скрыть своих приготовлений, и консул,
имевший обыкновение сниматься с лагеря еще затемно, на этот раз
дождался рассвета, чтобы избежать ночного переполоха при
внезапном сражении. Двинувшись в путь поутру, он тем не менее
отправил на разведку конный отряд. (6) Получив сведения о
численности и расположении неприятеля, Корнелий велел солдатам сложить
вместе всю их поклажу, а триариям10 приказал возвести вокруг
вал. Остальное войско он выстроил в боевой порядок и двинулся на
врага. (7) Так же поступили и галлы, убедившись, что их хитрость
раскрыта и что предстоит биться в открытом и честном сражении,
где победа будет на стороне истинной доблести.
5. (1) Битва началась около второго часа. В первых рядах
сражались союзники — левое крыло и отборный отряд11 — под
командой двух легатов из бывших консулов: Марка Марцелла и Ти-
берия Семпрония12, консула минувшего года. (2) А нынешний
консул находился то у передовых знамен, то при легионах, стоявших в
запасе,— он следил, чтобы они в жажде боя не рванулись вперед
прежде, чем подадут знак. (3) По его приказу военные трибуны
Квинт и Публий Минуции вывели конницу этих легионов из ее
обычного места в строю на открытое место, откуда она по знаку
консула должна была ринуться на врага. (4) Когда он отдавал эти
распоряжения, гонец от Тита Семпрония Лонга принес весть о том,
что союзники из отборного отряда не выдержали натиска галлов,
большинство их перебито, (5) а уцелевшие растеряли боевой пыл,
одни от усталости, другие от страха. Пусть-де консул, если сочтет
это нужным, отправит на выручку один из двух легионов, пока не
случилось позора. (6) Был послан второй легион, а остатки
отборного отряда отведены. С приходом свежих сил битва возобновилась.
Легион наступал, тесно сомкнув ряды: левое крыло было из боя
выведено, а правое выдвинуто вперед. (7) Нещадно палящее солнце
томило галлов, чьи тела совсем не переносят жары, но в плотном
строю, опираясь друг на друга или на свои щиты, они еще
сдерживали натиск римлян. (8) Заметив это, консул приказал Гаю Ливию
Салинатору, командовавшему союзнической конницей13, ударить
по ним, разгорячивши коней, а легионной коннице — стоять
наготове. (9) Конники, налетев, сперва потеснили и смяли, а потом и
рассеяли ряды галлов, но до бегства дело не дошло — (10)
воспрепятствовали вожди, которые древками били испугавшихся в спины,
понуждая вернуться в строй, этого, однако, не допускали конники,
уже разъезжавшие среди них. (11) Консул заклинал воинов
приложить последнее усилие — победа уже почти в их руках: пусть они
наступают, пока враг в смятении и трепете. Если же они позволят
им восстановить ряды, то битву придется начинать заново и исход
ее будет неясен. (12) Знаменосцам он приказал нести знамена
вперед, и вот всеобщим усилием противник был наконец отброшен.
Когда враги обратили тылы и повсюду началось повальное бегство,
вдогонку была пущена легионная конница. (13) В тот день было

Книга XXXV
155
перебито четырнадцать тысяч бойев, живыми взяты тысяча
девятьсот два человека, из них конников семьсот двадцать один с тремя
их предводителями, боевых знамен — двести двенадцать;
повозок — шестьдесят три. (14) Не без крови далась римлянам эта
победа: пало свыше пяти тысяч солдат — римлян и союзников,
двадцать три центуриона, четыре префекта союзников и военные
трибуны второго легиона Марк Генуций, Квинт и Марк Марции.
6. (1) Письма от обоих консулов прибыли почти одновременно.
Луций Корнелий сообщал о сражении с бойями под Мутиной, а
Квинт Минуций писал из-под Пизы, что (2) хотя проведение
выборов и входит в его обязанности, однако положение в Лигурии столь
неустойчиво, что его уход погубил бы союзников и повредил
государству. (3) Так что, если отцы-сенаторы сочтут это нужным,
пусть пошлют к его сотоварищу, чья война уже, можно сказать,
окончена, и повелят ему вернуться в Рим к выборам. (4) Если же
тот станет отказываться от дела, которое по жребию досталось
другому, то он, Минуций, выполнит любое распоряжение сената.
И все-таки пусть еще и еще раз подумают, не предпочтительнее ли
для государства прибегнуть к междуцарствию*4, чем допустить,
чтобы консул оставил провинцию в таком положении. (5) Сенат
поручил Гаю Скрибонию отправить двух посланцев из сенаторского
сословия к консулу Луцию Корнелию, (6) с тем чтобы доставить
ему письмо его сотоварища к сенату и сообщить, что если
Корнелий не намерен явиться в Рим и провести выборы должностных
лиц, то сенат готов скорей согласиться на междуцарствие, чем
отзывать Квинта Минуция в разгар войны. (7) Посланцы
принесли ответ, что консул собирается приехать для избрания
должностных лиц.
(8) В сенате был спор по поводу письма Луция Корнелия,
сообщавшего об удачном сражении с бойями, (9) так как легат Марк
Клавдий15 частным порядком написал очень многим сенаторам, что
за хороший исход дела надо благодарить счастье народа римского и
доблесть воинов, а вот консулу обязаны римляне большими
потерями и тем, что неприятельское войско, (10) которое вполне можно
было уничтожить, сумело уйти. Потери, писал он, были чересчур
велики оттого, что оставленные в запасе с запозданием явились на
смену уже обессиленным; а враги ушли прямо из рук потому, что
легионной коннице слишком поздно подали знак и не разрешили
преследовать пустившихся в бегство.
7. (1) Было решение не принимать по этому делу опрометчивых
решений, а отложить обсуждение, пока сенат не соберется в более
полном составе. (2) Да и другая забота была насущнее: граждане
изнемогали от ростовщичества. Хотя один за другим принимались
законы, ограничивавшие ссудный процент16 и тем обуздывавшие
алчность, беззаконие нашло для себя лазейку: долговые
обязательства переписывались так, чтобы кредиторами значились в них
союзники, на которых эти законы не распространялись17: таким
образом, свободно устанавливаемый процент разорял должников.

156
Книга XXXV
(3) Ища способа сдержать ростовщичество, назначили день (это
был день приближавшегося праздника Фералий18), после которого
союзники, что захотят ссужать римских граждан деньгами, должны
будут заявлять об этом, а суд о взыскании денег, данных взаймы
после этого срока, будет вестись по тем законам, по каким
пожелает должник. (4) После того как эти заявления обнаружили
множество долговых сделок, заключенных мошеннически, народный
трибун Марк Семпроний с одобренья сената представил собранию
народа свое предложение, (5) и собрание постановило19, что отныне
союзники и латины будут подчинены тем же законам о долговых
обязательствах, что и римские граждане20. Вот что произошло в
Италии — дома и на войне.
(6) Испанская война оказалась не такой уж и страшной, а
слухи о ней — преувеличенными. (7) Гай Фламиний захватил в
Ближней Испании оретанский город Инлукию21, а затем отвел
войско на зимние квартиры. В течение зимы произошло несколько
сражений, не стоящих даже упоминания,— скорее с разбойниками,
чем с неприятелем. И все-таки шли они с переменным успехом, и
в них гибли воины. (8) Больших успехов добился Марк Фульвий22;
под городом Толетом он вступил в открытый бой с вакцеями, вет-
тонами и кельтиберами23. Войско этих племен он разгромил и
обратил в бегство, а царя Гилерна взял в плен.
8. (1) Так шли дела в Испании, а между тем уже приближался
день выборов. И консул Луций Корнелий, оставив при войске
легата Марка Клавдия, прибыл в Рим. (2) В сенате он обстоятельно
рассказал о своих действиях и о положении в своей провинции.
(3) Он попенял отцам-сенаторам за то, что бессмертным богам не
были оказаны почести, а ведь война, и немалая, была счастливо
завершена одной-единственной битвой. Затем консул потребовал,
чтобы принято было решение о молебствии и триумфе. (4) Однако,
прежде чем было внесено о том предложение, Квинт Метелл,
бывший консул и бывший диктатор24, заявил, что одновременно с
письмом консула к сенату большинство сенаторов получило также
письмо и от Марка Клавдия Марцелла, и письма друг другу
противоречат. (5) Тем самым обсуждение всего дела откладывается, как
требующее присутствия авторов обоих писем. Ведь и он, Метелл,
ожидал, что консул, осведомленный о каком-то ему враждебном
письме своего легата, собравшись в Рим, возьмет и его с собою.
(6) Тем более что даже уместнее было бы передать войско Титу
Семпронию, который облечен властью, а не легату25. (7) Ну, а
теперь дело выглядит так, будто здесь умышленно отстранен от
участия в разбирательстве тот, кто мог бы и сам повторить им
написанное и обосновать сказанное перед всеми, а скажи он что-то
облыжно, мог бы и быть оспорен,— так в конце концов правда и
выяснилась бы до конца. (8) Итак, заключил Метелл, он считает, что
покуда не следует выполнять ни одного из требований консула.
(9) Но Корнелий продолжал так же упорно настаивать, что
следует принять решение о молебствии и позволить ему вступить в

Книга XXXV 157
Город с триумфом. Однако тут народные трибуны Марк и Гай Ти-
тинии заявили, что буде сенат и примет об этом деле решение, они
воспользуются своим правом вмешательства.
9. (1) Цензорами были избранные в минувшем году Секст Элий
Пет и Гай Корнелий Цетег26. (2) Корнелий принес очистительную
жертву27; граждан при переписи оказалось сто сорок три тысячи
семьсот четыре28. В тот год было половодье, и Тибр затопил низкие
места в Городе. (3) Около Флументанских ворот некоторые
строения обрушились. В Целимонтанские ворота29 ударила молния, как
и в стену по обе их стороны. (4) В Ариции, Ланувии и на Авентине
прошли каменные дожди. Из Капуи сообщали, что огромный рой ос
прилетел на форум и сел в храме Марса; осы были с тщанием
собраны и преданы огню. (5) Децемвирам по случаю этих знамений
велено было обратиться к Книгам. Объявили девятидневные
жертвоприношения и молебствия, Город был очищен подобающими
обрядами. (6) В те же дни, по прошествии двух лет после
обетования, Марк Порций Катон посвятил храмик Деве Победе около
храма Победы30.
(7) В тот год триумвиры Авл Манлий Вольсон, Луций Апустий
Фуллон и Квинт Элий Туберон, который и внес о том
предложение, вывели латинскую колонию во Френтинскую Крепость31.
(8) Туда явились три тысячи пехотинцев и триста конников — для
столь обширных земель число это было скромным. (9) Дать смогли
бы по тридцать югеров на пехотинца и по шестьдесят на конника.
Но по почину Апустия третья часть земли была исключена из
раздела с тем, чтобы впоследствии туда можно было приписать новых
колонистов, которые изъявили бы такое желание. В итоге
пехотинцы получили по двадцать, а конники по сорок югеров.
10. (1) Год [193 г. до. н. э. ] уже заканчивался. Как никогда
ранее разгорелись страсти при консульских выборах. (2) Среди
соискателей должности были многие могущественные люди —
патриции и плебеи32: Публий Корнелий Сципион, сын Гнея, недавно
оставивший после больших побед провинцию Испанию33; Луций
Квинкций Фламинин, что начальствовал над флотом в Греции;
Гней Манлий Вольсон — (3) это патриции, а плебеи — Гай Лелий,
Гней Домиций, Гай Ливии Салинатор, Маний Ацилий34. (4) Но все
взоры были устремлены на Квинкция и Корнелия: оба патриция
притязали на одно и то же место, за каждого говорила его недавняя
воинская слава, (5) и наконец, главное: соперничество разжигалось
братьями соискателей — двумя знаменитейшими полководцами
своего времени35. Публий Сципион стяжал большую славу — но ей
сопутствовала и большая зависть. Слава Квинкция была более
свежей — ведь он справлял триумф в том же году36. (6) К тому же
Сципион уже десятый год был постоянно у всех на глазах, а
пресыщаясь великим человеком, люди уже не так чтят его. После победы
над Ганнибалом Сципион был еще раз консулом, а также
цензором37. (7) У Квинкция же все почести были новыми и совсем
недавними, что располагало к нему народ: после своего триумфа он

158
Книга XXXV
еще ничего не просил у народа и ничего еще не получал. (8) Квин-
кций говорил, что просит за родного, а не двоюродного брата, за
легата и помощника в войне: ведь сам он командовал на суше, а
брат его — на море. (9) Своими доводами он добился того, что его
кандидат получил предпочтение. Его сопернику не помогли ни
хлопоты брата, Сципиона Африканского, ни усилия всего рода
Корнелиев, ни то, что выборы проводил консул Корнелий, ни даже
предваряющее суждение сената38, который некогда объявил нынешнего
соискателя лучшим из граждан, достойным принять Идейскую
Матерь, прибывшую в Город из Пессинунта39. (10) Консулами были
избраны Луций Квинкций и Гней Домиций Агенобарб: настолько
же бессилен оказался Сципион Африканский и при избрании
консула-плебея, хоть и поддерживал Гая Лелия. (11) На другой день
были избраны преторы: Луций Скрибоний Либон, Марк Фульвий
Центу мал, Авл Атилий Серран, Марк Бебий Тамфил, Луций
Валерий Таппон и Квинт Салоний Сарра. В том году примечательным
было эдильство Марка Эмилия Лепида и Луция Эмилия Павла.
(12) Они осудили многих скотопромышленников40 и на взысканные
с них деньги поставили вызолоченные щиты на кровле храма
Юпитера. Построили они и два портика: один за воротами Трех
Близнецов, присоединив к нему склады на Тибре, а другой — от Фонти-
нальских ворот к алтарю Марса, так чтобы через него ходили на
Марсово поле.
11. (1) В Лигурии долго не происходило ничего достопамятного,
но к концу года [193 г. до н. э. ] положение дел дважды
оказывалось очень опасным. (2) Первый раз, когда консульский лагерь был
осажден и едва удалось отразить приступ, а второй — в скором
времени, когда колонна римлян двигалась по узкому ущелью, а у
выхода из него засело лигурийское войско. (3) Найдя проход
перекрытым, консул решил возвращаться, но и с другой стороны выход
из ущелья был занят неприятелем. Кавдинское поражение не
только что приходило на память, но, можно сказать, представало перед
мысленным взором41. (4) В консульском войске был
вспомогательный отряд нумидийских конников — около восьмисот человек; их
начальник обещал консулу, что его люди прорвутся с любой из
двух сторон, пусть только он скажет, где больше деревень: (5)
тогда он нападет на них и прежде всего запалит дома, чтобы лигурий-
цы в страхе покинули занятое ими ущелье и кинулись на защиту
своих семей. (6) Консул похвалил его и обещал наградить. Нуми-
дийцы вскочили на лошадей и стали объезжать вражеские караулы,
никого не трогая. (7) На первый взгляд нет зрелища более
жалкого: и кони, и всадники низкорослы и тощи, притом всадники не
подпоясаны и безоружны (при каждом лишь дротик), (8) кони не
взнузданы, и сам их бег безобразен — вытянутая вперед голова на
негнущейся шее. Чтобы выглядеть еще более жалкими, всадники
нарочно сваливались с коней, устраивая шутовское представление.
(9) И вот уже почти все караульные, которые сперва были
напряжены и готовились отразить нападение, расселись безоружные, гля-

Книга XXXV
159
дя на это зрелище. (10) Нумидийцы то подскакивали поближе, то
отскакивали, но мало-помалу приблизились к ущелью, делая вид,
будто не справляются с управлением и лошади несут их помимо
воли. Но вдруг, пришпорив коней, они промчались прямо через
караулы врагов и (11), вырвавшись на более открытое место, стали
поджигать подряд все дома вдоль дороги. Потом они подожгли
ближайшую деревню, истребляя все огнем и мечом. (12) Лигурийцы
сначала заметили дым, затем услышали крики заметавшихся в
страхе людей, и, наконец, вид бегущих стариков и детей привел
вражеский лагерь в смятение. (13) И тут лигурийцы без
рассуждений, без приказаний устремились каждый на защиту своего
имущества. В мгновение ока лагерь их опустел, и вызволенный из осады
консул мог продолжать свой путь.
12. (1) Но ни бойи, ни испанцы, с которыми шла война в этот
год [193 г. до н. э. ], не были столь враждебны римлянам, как
племя этолийцев42. (2) После вывода войск из Греции они сначала
надеялись, что оставшейся без господина Европой43 овладеет Анти-
ох, да и Филипп с Набисом не останутся безучастны. Но
убедившись, что нигде ничего такого не происходит, они решили
возбудить беспокойство и смуту, чтобы от промедления замыслы их не
погибли, и созвали собрание в Навпакте44. (4) Там их претор Фо-
ант жаловался на несправедливость римлян и злосчастное
положение Этолии: из всех племен и общин Греции этолийцы-де, как
никто другой, обойдены наградой за ту победу, которую сами и
добыли. (5) Он требовал отправить послов к царям, чтобы разузнать их
настроения и подвигнуть — каждого особым подходом — на войну
с римлянами. (6) Дамокрит послан был к Набису. Никандр45 к
Филиппу, брат претора Дикеарх — к Антиоху. (7) Тирану Лакедемо-
на Дамокрит говорил, что с потерей приморских городов46 тирания
того ослабела: ведь оттуда он получал воинов, корабли, моряков.
Теперь, запертый в своих стенах, вынужден он взирать на то, как
ахейцы хозяйничают в Пелопоннесе. (8) Никогда не представится
ему случай вернуть свои владения, если он упустит нынешний
шанс. Никакого римского войска в Греции сейчас нет, а захват Ги-
тия или других приморских лаконских городов римляне не сочтут
достаточным поводом, чтобы вернуть в Грецию свои легионы.
(9) Все это говорилось для того, чтобы распалить дух тирана,—
этолийцы рассчитывали, что, когда Антиох переправится в Грецию,
Набис, сознавая, что его дружба с римлянами все равно разрушена
нападением на их союзников, вынужден будет соединиться с
царем. (10) Подобными же речами Никандр подстрекал Филиппа —
здесь возможностей для красноречия было еще больше: ведь с
большей высоты низвергнут был царь, чем тиран, и больше у него было
отнято. (11) В ход шли и древняя слава царей македонских, и
победоносные походы этого племени по всему миру. Да и
предлагаемый замысел, дескать, безопасен от начала до конца: (12) ведь он,
Никандр, советует Филиппу не торопиться, как раньше, не
начинать войну, прежде чем Антиох переправится в Грецию с войском,

160
Книга XXXV
(13) а Филипп и без него выдерживал войну и с римлянами, и с
этолийцами,— насколько же больше сил для противостояния
римлянам будет у него теперь, с присоединением Антиоха, при
поддержке союзнйков-этолийцев, которые в прошлый раз были ему
врагами поопаснее римлян! (14) Посол добавил несколько слов и о
военачальнике Ганнибале, прирожденном враге римлян, перебившем
их полководцев и воинов больше, чем осталось в живых. Вот что
говорил Филиппу Никандр.
(15) Иначе вел разговор Дикеарх с Антиохом: прежде всего он
заявил, что лишь добыча от Филиппа досталась римлянам —
победа асе над ним добыта этолийцами. Не кто иной, как он, пустил
римлян в Грецию, дал им силу для победы. (16) Потом Дикеарх
перечислил, сколько они для войны предоставят Антиоху пехоты и
конницы, какие места для стоянок его сухопутного войска, какие
гавани для его флота. (17) Затем посол принялся беззастенчиво
лгать про Филиппа и Набиса: они, мол, оба готовы восстать и
ухватятся за'любую возможность вернуть утраченное. (18) Так это-
лийцы по всему миру разжигали войну против римлян.
13. (1) И тем не менее на царей эти уговоры либо совсем не
подействовали, либо подействовали с запозданием, а вот Набис
тотчас же разослал по всем приморским селениям своих людей,
чтобы сеять там сМуту. Одних из старейшин он приманил на свою
сторону дарами, тех, кто упорствовал в верности римлянам, он
убил. (2) Тит Квинкций вверил всю прибрежную Лаконику
попечению ахейцев. (3) Они срдзу отрядили к тирану послов —
напомнить о союзе с римлянами и дредостеречь от нарушений мира,
которого сам он так домогался. В Гитий, уже осажденный тираном,
они послали подмогу, а в Рим — вестников, дабы сообщить о
случившемся.
(4) Этой зимой в финикийском городе Рафии царь Антиох
выдал свою дочь замуж за Птолемея, царя Египта47. Затем он
вернулся в Антиохию, пошел Киликией, перевалил через Таврские
горы и уже на исходе зимы прибыл в Эфес. (5) Своего сына Антиоха
царь отправил в Сирию стеречь окраины государства, чтобы никто
не напал с тыла, воспользовавшись его отсутствием, а сам с
наступлением весны двинул все свои сухопутные силы против писи-
дййцев, живущих вокруг Сиды. (6) Тем временем римские послы
Публий Сульпиций и Публий Виллий, которые, как сказано
выше48, были отправлены к Антиоху, получили распоряжение
посетить Евмена и прибыли в Элею, а оттуда в Пергам, где стоял его
царский дворец4^. (7) Евмен жаждал войны с Антиохом, считая,
что в случае мира опасно будет иметь соседом царя, настолько
более сильного, чем он сам. Если же начнется война, Антиох
окажется так же бессилен против римлян, как прежде Филипп: (8) они
его или совсем уничтожат, или, если побежденному будет дарован
мир, многое из отнятого у Антиоха перейдет к Евмену, который в
дальнейшем сможет легко защищаться от него и без всякой
помощи римлян. (9) Даже если случится какая-нибудь беда, лучше уж

Книга XXXV
Ш
претерпеть любую судьбу вместе с союзниками-римлянами, чем
одному либо склониться под власть Антиоха, либо, отвергнув ее,
быть принужденным силой оружия. (10) Так, пуская в ход все свое
влияние и все доводы, он подстрекал римлян к войне.
14. (1) Заболевший Сульпиций остался в Пергаме, а Виллий,
узнав, что царь занят войною в Писидии, прибыл в Эфес. (2)
Проведя там несколько дней, он старался почаще видеться с
оказавшимся там в те же дни Ганнибалом50, (3) чтобы выяснить его
настроения и по возможности внушить, что со стороны римлян ему
не грозит никакая опасность. (4) Беседы эти не привели ни к чему,
но так уж вышло само собой, что из-за них — как будто римлянин
только этого и добивался — царь стал меньше ценить Ганнибала и
относиться к нему с большим подозрением.
(5) Клавдий, следуя греческой истории Ацилия51, передает, что
в этом посольстве был Публий Африканский и что он-то в Эфесе и
беседовал с Ганнибалом. Клавдий даже приводит один из их
разговоров. (6) Сципион, по его словам, спросил, кого считает Ганнибал
величайшим полководцем, (7) а тот отвечал, что Александра, царя
македонян, ибо тот малыми силами разбил бесчисленные войска и
дошел до отдаленнейших стран, коих человек никогда не чаял
увидеть. (8) Спрошенный затем, кого бы поставил он на второе место,
Ганнибал назвал Пирра, (9) который первым всех научил
разбивать лагерь52, к тому же никто столь искусно, как Пирр, не
использовал местность и не расставлял караулы; вдобавок он обладал
таким даром располагать к себе людей, что италийские племена
предпочли власть иноземного царя верховенству римского народа,
столь давнему в этой стране. (10) Наконец, когда римлянин
спросил, кого Ганнибал считает третьим, тот, не колеблясь, назвал
себя. (11) Тут Сципион, усмехнувшись, бросил: «А что бы ты
говорил, если бы победил меня?» Ганнибал будто бы сказал: «Тогда
был бы я впереди Александра, впереди Пирра, впереди всех
остальных полководцев». (12) Этот замысловатый, пунийски хитрый
ответ и неожиданный род лести тронули Сципиона, ибо выделили его
из всего сонма полководцев как несравненного53.
15. (1) Виллий двинулся из Эфеса в Апамею54. Туда же прибыл
и Антиох, услыхав о приезде римских послов. (2) Между ними в
Апамее шли почти такие же споры, как в Риме между Квинкцием
и царскими послами55. Но переговоры прервались, когда пришло
известие о смерти царского сына Антиоха, посланного только что в
Сирию, как я рассказал чуть выше. (3) Великая скорбь охватила
царский дворец, велика была и тоска по умершем юноше, который
успел показать себя так, что уже было ясно: проживи он дольше, в
нем проявились бы черты великого и праведного царя. (4) Всем он
был мил и любезен, но тем подозрительней была его смерть;
толковали о том, что отец, считая такого сына опасным наследником,
угрозой для своей старости, извел его ядом при посредстве неких
евнухов, которых цари и держат для услужения в подобных
злодействах. (5) Называли и другую причину этого тайного преступле-
7 Тит Ливии, т. III

162
Книга XXXV
ния: своему сыну Селевку царь даровал Лисимахию, а для Антиоха
у него не нашлось подобного места, куда бы он мог отправить его
от себя подальше в почетную ссылку. (6) Тем не менее царский
дворец на несколько дней принял личину великой скорби, а
римский посол, чтобы не попадаться на глаза в неподходящее время,
уехал в Пергам. Царь же, оставив начатую было войну, вернулся в
Эфес. (7) Там он, покуда дворец был заперт на время скорби,
уединился с неким Миннионом, старейшиной царских друзей,
обсуждая с ним тайные замыслы. (8) Миннион оценивал силы царя.
исходя из событий в Сирии и Азии, не желая и знать о том, что
делается во внешнем мире. Он был уверен, что Антиоху обеспечено
превосходство не только при обсуждении дела (ибо все требования
римлян несправедливы), но и в будущей войне. (9) Царь избегал
переговоров с послами — он то ли чувствовал уже, что
проигрывает в споре, то ли пребывал в растерянности от недавней утраты.
Однако Миннион убедил его вызвать послов из Пергама,
пообещавши, что сам будет говорить все, чего потребует положение дел.
16. (1) Сульпиций уже выздоровел, так что в Эфес прибыли
оба посла56. Миннион извинился за царя, в чье отсутствие
начались переговоры. (2) Тут Миннион произнес заранее
приготовленную речь: «Вижу я, римляне, что освобождение греческих городов
для вас только благовидный предлог и дела ваши не сходятся с
вашими речами. Одно право вы устанавливаете для Антиоха, а сами
пользуетесь другим. Как же так? Разве (3) жители Смирны или
Лампсака более греки, чем неаполитанцы или регийцы, с которых
вы взимаете дань и требуете корабли на основании договора?
(4) А почему каждый год шлете вы в Сиракузы и другие греческие
города Сицилии претора, облеченного властью, с розгами и
топорами? Ответ у вас будет, разумеется, только один: это вы предписали
такие условия им, покоренным силой оружия. (5) Но тогда
принимайте и от Антиоха точно такое же объяснение по поводу жителей
Смирны, Лампсака и городов Ионии или Эолиды. (6) Их,
побежденных в войне его предками, обложенных данью и податью, царь
возвращает теперь в прежнее состояние. Итак, я бы хотел, чтобы
на все это был дан ответ, если, конечно, вы ищете справедливости,
а не повода к войне»57.
(7) Сульпиций на это ответил: «Поскольку Антиоху больше
нечего было сказать в свою пользу, он, видимо, сам говорить
постыдился, а такое произнести предоставил первому же попавшемуся.
(8) Да что же есть сходного в положении тех городов, которые ты
друг с другом сравнил? Ведь с того самого времени, как Регий,
Неаполь, Тарент попали под нашу власть, мы всегда требуем от их
жителей того, что положено по договору, на основании одного и
того же постоянного и неизменного права, которым мы пользовались
всегда и действие которого ни разу не прерывалось. (9) Возьмешься
ли ты утверждать, что, как поименованные здесь города, которые
никогда ни сами, ни при чьем-то посредстве не меняли ничего
в договоре, (10) так и города Азии, раз попав под власть Антиохо-

Книга XXXV
163
вых предков, подобным же образом, постоянно и неизменно,
оставались всегда владением вашего царства? Разве не побывали
некоторые из них под властью Филиппа или Птолемея, а другие разве
не пользовались в течение многих лет свободой, которую никто не
оспаривал? (11) Что же, существует ли право требовать их
возвращения в рабство столько поколений спустя? И только потому, что
когда-то они подчинились, вынужденные неблагоприятными
обстоятельствами? (12) Но ведь это все равно что признать, будто
Греция не освобождена нами от Филиппа и потомки его могут снова
требовать для себя и Коринф, и Халкиду, и Деметриаду, и все фес-
салийское племя!58 (13) Впрочем, к чему говорить от имени
городов — не лучше ли и для нас, и для царя узнать их собственное
мнение?»
17. (1) Тут он велел призвать посольства от городов, которые
уже загодя были приготовлены и научены Евменом, полагавшим,
что сколько бы ни убыло сил у Антиоха, настолько же усилится
его, Евменово, царство. (2) Допущенные в большом числе, они
принялись излагать то свои жалобы, то притязания и, мешая
справедливое с несправедливым, превратили обсуждение в
препирательство. В конце концов, ничего не уступив и ничего не добившись,
римские послы возвратились в Город в той же полной
неопределенности, в какой приходили на переговоры.
(3) Отослав их, царь держал совет о войне против римлян. Там
все высказывались один воинственнее другого, (4) ибо чем кто
враждебнее говорил о римлянах, тем большую он рассчитывал
снискать милость. Некоторые поносили высокомерие тех, кто
предъявлял царю свои требования: они-де навязывают условия Антиоху,
величайшему из царей Азии, словно какому-нибудь побежденному
Набису. (5) Да и Набису, мол, была оставлена власть над родным
городом и Лакедемоном — (6) что же ужасного в том, чтобы
Смирна и Лампсак выполняли повеления Антиоха? (7) Другие говорили,
что для столь великого царя эти города слишком незначительны,
чтобы оказаться достаточным основанием для войны. Но неправое
господство всегда начинается с требования о чем-нибудь малом,
ведь когда персы требовали у лакедемонян воды и земли59, никто и
не думал, будто им не хватает комка земли и глотка воды!
(8) И римляне делают такого же рода пробу, требуя двух городов.
А когда другие города увидят, что с двух из них снято ярмо, они
тут же перекинутся на сторону народа-освободителя. (9) Даже если
свобода не предпочтительнее неволи, все же упование на перемены
милее всякого незыблемого порядка вещей.
18. (1) На совете присутствовал акарнанец Александр. Некогда
он был другом Филиппа, а недавно, оставив его, прибег под
покровительство более пышного Антиохова двора. (2) Хорошо зная
Грецию и будучи знаком с римлянами, он вошел в такую дружбу с
царем, что присутствовал даже на тайных совещаниях. (3) Заговорил
он так, словно обсуждался вопрос, где и по какому замыслу вести
войну, а не о том, вести ли ее вообще. Победа, утверждал он, обес-

164
Книга XXXV
печена, если царь переправится в Европу и выберет для войны
какую-нибудь часть Греции. (4) Этолийцев, живущих в самом сердце
Греции, Антиох найдет-де уже вооружившимися; будучи
застрельщиками войны, они готовы ко всем ее тяготам. (5) Ну, а что до
обоих, так сказать, флангов Греции, то Набис со стороны
Пелопоннеса начнет поднимать все и вся, стремясь вернуть себе Аргос и
прибрежные города, откуда римляне его выгнали, замкнув тем
самым лакедемонян в их стенах; (6) а со стороны Македонии Филипп
схватится за оружие, лишь только заслышит звук боевой трубы.
Уж он-то, Александр, знает дух, знает чувства этого человека. Ему
известно, что в этой груди бурлит такая ярость, какая бывает у
диких зверей, когда их держат в клетке или на цепи! (7) Он,
Александр, помнит даже, как много раз во время войны Филипп
заклинал всех богов даровать ему в помощники Антиоха, и если теперь
его молитва сбудется, он возобновит войну без малейшего
колебания. (8) Только не следует медлить и отступать: победа зависит от
того, заняты ли заранее выгодные позиции, обеспечены ли
союзники. Да и Ганнибала следует не мешкая послать в Африку, чтобы
отвлечь туда римские силы60.
19. (1) Ганнибала на совет не позвали — из-за бесед с Виллием
он стал казаться царю подозрительным и после них не был взыскан
ни одной почестью. Сначала Ганнибал, промолчав, снес обиду,
(2) но затем решил, что лучше узнать причину внезапного
отчуждения и очиститься от подозрений. Выбрав подходящий момент, он
напрямик спросил, на что царь гневается, и, выслушав ответ,
сказал: (3) «Когда, Антиох, я был еще малым ребенком, мой отец Га-
милькар как-то во время жертвоприношения подвел меня к алтарю
и заставил поклясться, что никогда не буду я другом римского
народа. (4) Под знаком этой клятвы я воевал тридцать шесть лет61,
она же изгнала меня из отечества во время мира, она привела
беглецом в твой царский дворец, и если ты обманешь мою надежду, я,
ведомый все тою же клятвой, разузнавая, где еще есть военные
силы, где есть оружие, по всему свету стану искать и найду врагов
римлянам. (5) Так что если твоим приближенным любо множить
перед тобою мои вины, пусть они поищут для этого другой повод.
(6) Я ненавижу римлян и ненавистен им! Свидетелями
правдивости моих слов да будут мой отец Гамилькар и боги. Итак, если ты
размышляешь о войне с Римом, Ганнибал будет среди первых
твоих друзей, но если что-то тебя вынуждает к миру, на это ищи себе
другого советчика». (7) Такая речь не только тронула царя, но и
примирила его с Ганнибалом. Совет закончился тем, что решили
вести войну.
20. (1) А в Риме, хоть и толковали об Антиохе как о враге, но
все же готовились к предстоящей войне только мысленно, а не на
деле. Обоим консулам^2 провинцией назначена была Италия, (2) с
тем чтобы они уговорились между собой или бросили жребий, кто
из них будет проводить выборы в этом году [192 г. до н. э. ]
(3) Консул, который будет свободен от этой обязанности, должен

Книга XXXV
165
был быть готов при необходимости вести легионы за пределы
Италии. (4) Ему дозволялось набрать два новых легиона, а из
латинских союзников — двадцать тысяч пехоты и восемьсот всадников.
(5) Другому консулу предоставлялись два легиона, которыми
раньше располагал консул минувшего года Луций Корнелий, с ними
пятнадцать тысяч пеших и пятьсот конных латинских союзников
из того же самого войска. (6) Квинту Минуцию была продлена
власть и оставлено войско, которое было у него в Лигурии. Для
пополнения ему разрешалось набрать четыре тысячи пехотинцев и
сто пятьдесят конников из римлян, а от союзников потребовать
пять тысяч пехоты и двести пятьдесят конников. (7) Гнею Доми-
цию досталось командование вне Италии, где укажет сенат, а Лу-
цию Квинкцию — Галлия и проведение выборов. (8) Затем
жеребьевкой разделили полномочия преторы: Марк Фульвий Центу-
мал стал городским претором, Луций Скрибоний Либон —
претором по делам чужеземцев, Луцию Валерию Таппону досталась
Сицилия, Квинту Салонию Сарре — Сардиния, Марку Бебию Там-
филу — Ближняя Испания, Авлу Атилию Серрану — Дальняя.
(9) Но последним двум провинции были переменены, сперва
сенатским решением, а затем и постановлением народа: (10) Атилию
были назначены флот и Македония, Бебию — Бруттий63; (11) а в
Испаниях была продлена власть Фламинию и Фульвию. Бебию
Тамфилу в Бруттий были даны два легиона, которые в минувшем
году были городскими; для него же было истребовано от союзников
пятнадцать тысяч пехотинцев и пятьсот конников. (12) Атилий
получил приказ изготовить тридцать квинкверем и
освидетельствовать старые корабли на верфях, дабы отобрать из них годные;
предписывалось ему и набрать моряков. Консулам было велено
передать ему две тысячи союзников и латинов, да еще тысячу
римлян-пехотинцев. (13) Говорилось, что два эти претора и два
войска, сухопутное и морское, снаряжаются против Набиса, открыто
напавшего на союзников римского народа64.
(14) А в остальном все дожидались возвращения направленных
к Антиоху послов, и до их прибытия сенат запретил консулу Гнею
Домицию отлучаться из города65.
21. (1) Преторам Фульвию и Скрибонию, ведавшим судебными
делами в Риме, было поручено подготовить, помимо Атилиева
флота, сто квинкверем. (2) Прежде чем консул и преторы отбыли к
своим провинциям, состоялись молебствия во искупление
знамений: (3) из Пицена сообщили, что коза в одном помете принесла
шесть козлят; в Арретии родился однорукий мальчик; (4) в Ами-
терне прошел земляной дождь; в Формиях молния ударила в
ворота и в стену; и самое устрашающее — бык консула Гнея Домиция
молвил человечьим голосом: «Рим, стерегись». (5) По поводу
прочих знамений и были совершены молебствия, быка же гаруспики
велели заботливо беречь и кормить.
Гораздо свирепей, чем в прошлый раз, на город
обрушился Тибр, снеся два моста и много зданий, особенно у Флумен-

166
Книга XXXV
танских ворот. (6) На Югарий66 с Капитолия свалилась огромная
скала, задавившая многих; то ли дожди ее подточили, то ли
пошатнуло землетрясение, слишком слабое, чтобы его кто-нибудь
почувствовал. Повсюду затопляло поля и уносило скот, обрушивались
строения.
(7) Прежде чем консул Луций Квинкций прибыл в провинцию,
Квинт Минуций в Пизанской земле сразился с лигурийцами;
девять тысяч врагов он перебил, а остальных смял и отогнал в их
лагерь, (8) за который до ночи шел ожесточенный бой. (9) Ночью
лигурийцы тайком снялись с места, и на рассвете римляне вошли в
обезлюдевший лагерь. Добычи там было найдено мало, потому что
все награбленное в полях враги тут же отсылали домой.
(10) Минуций, не дав лигурийцам никакой передышки, из
Пизанской земли двинулся в их собственную и опустошил огнем и
мечом их крепости и селения. (11) Там-то римские воины и
поживились той этрусской добычей, которую отослали домой грабители.
22. (1) Примерно тогда же в Рим вернулись послы от царей67.
(2) Ничто в их сообщениях не говорило об уже назревшей войне,
разве что с лакедемонским тираном, о котором и ахейские послы
сообщали, что он в нарушение договора напал на лаконское
приморье. Для защиты союзников в Грецию был послан претор Атилий
с флотом, (3) а обоим консулам разрешили отбыть к провинциям,
коль скоро прямой угрозы со стороны Антиоха нет. Домиций пошел
на бойев кратчайшим путем, со стороны Аримина, а Квинкций —
через земли лигурийцев. (4) Два консульских войска с разных
сторон принялись на огромном пространстве разорять вражеские
земли. Сперва к консулам перебежали немногие конники с их
начальниками, потом совет в полном составе68 и наконец все те, кто
обладал хоть каким-нибудь состоянием или положением,— всего до
полутора тысяч человек.
(5) Удачно в том году [192 г. до н. э. ] шли дела и в обеих Ис-
паниях, ибо Гай Фламиний при помощи осадных навесов захватил
укрепленный и богатый город Ликарб, взяв живым знатного вождя
Конрибилона, (6) а проконсул Марк Фульвий69 дал два удачных
сражения двум вражеским армиям и занял два испанских города —
Весцелию и Гелону, а также много крепостей; другие подчинились
ему добровольно. (7) Тогда он двинулся в земли оретанов70 и,
овладев там двумя городами, Нолибой и Кузибисом, пошел к реке
Таг. (8) Был там город Толет, небольшой, но хорошо защищенный
своим местоположением. Когда Фульвий его осадил, на подмогу
горожанам пришло большое войско веттонов. Он успешно сразился с
ними и, разбив веттонов, довел до конца осаду Толета и взял
город71.
23. (1) Впрочем, отцов-сенаторов в ту пору заботили не столько
войны, которые уже шли, сколько ожидание еще не начавшейся
войны с Антиохом. (2) Хотя через послов римляне обо всем
беспрестанно разузнавали, тем не менее разнеслись неведомо от кого
пошедшие темные слухи, в которых к правде было примешано много

Книга XXXV
167
лжи. (3) Среди прочего говорили, что как только Антиох прибудет
в Этолию, он тотчас двинет флот против Сицилии. (4) И сенат,
хотя послал уже в Грецию претора Атилия с флотом, (5) но
поскольку для поддержания в союзниках должного духа требуются не
только войска, но и люди, снискавшие уважение своими делами,
теперь отправил послам в Грецию Тита Квинкция, Гнея Октавия,
Гнея Сервилия и Публия Виллия. Марку Бебию сенатом было
предписано вести легионы из Бруттия к Таренту и Брундизию,
(6) чтобы оттуда переправиться в Македонию, если того потребуют
обстоятельства. Претору Марку Фульвию сенат предписал послать
флот в двадцать кораблей для охраны сицилийского побережья во
главе с командующим, облеченным властью; (7) флот повел Луций
Оппий Салинатор, который в минувшем году был плебейским
эдилом. Тот же Фульвий должен был написать своему сотоварищу Лу-
цию Валерию, (8) что есть опасность переброски из Этолии в
Сицилию флота царя Антиоха, а потому сенату угодно, чтобы претор
Валерий в добавление к имеющемуся у него войску спешно набрал
еще до двенадцати тысяч пеших воинов и четырехсот конников —
для охраны морского берега, обращенного к Греции. (9) Этот набор
претор провел не только на самой Сицилии, но и на окрестных
островах. Все приморские города, глядящие на Грецию, он укрепил
гарнизонами.
(10) Новую пищу для слухов дал приезд Аттала, брата Евмена,
который сообщил, что царь Антиох с войском пересек Геллеспонт,
а этолийцы ведут приготовления с тем, чтобы к его прибытию
оказаться во всеоружии. (И) И отсутствующему Евмену, и
присутствующему Атталу была выражена благодарность; Атталу
предоставили помещение и содержание, вручили дары: двух коней, два
полных набора оружия и снаряжения конника, серебряных сосудов
весом в сто фунтов и золотых в двадцать.
24. (1) Один за другим появлялись гонцы с известиями о
приближающейся войне. Было решено, что при таких обстоятельствах
важно как можно скорее избрать консулов. (2) Сенат принял
постановление поручить претору Марку Фульвию немедленно
письмом уведомить консула7* о том, что сенат желает его возвращения
в Рим, а провинция и войско пусть будут переданы легатам, и
пусть сам консул еще с дороги письменно объявит о предстоящих
консульских выборах. (3) Консул повиновался письму и, послав
вперед гонца с объявлением, явился в Рим. (4) В этом году
соперничество соискателей опять было очень напряженным, поскольку
на одно место притязали трое патрициев: Публий Корнелий
Сципион, сын Гнея, потерпевший неудачу в минувшем году, Луций
Корнелий Сципион и Гней Манлий Вольсон. (5) Консульскую
должность дали Публию Сципиону, дабы всем было ясно, что столь
достойному мужу почесть можно отсрочить, но отказать в ней
нельзя. Из плебеев ему в коллеги придали Мания Ацилия Глабрио-
на. (6) На следующий день преторами избрали Луция Эмилия
Павла, Марка Эмилия Лепида, Марка Юния Брута, Авла Корнелия

168
Книга XXXV
Маммулу, Гая Ливия и Луция Оппия — тот и другой имели
прозвание Салинатор. Оппий был тем же самым, кто повел на
Сицилии) флот из двадцати кораблей73. (7) Между тем, пока новые
должностные лица жребием делили между собой провинции, Марк Бе-
бий получил приказ переправиться со всеми войсками из Брунди-
зия в Эпир и держать войско в окрестностях Аполлонии. (8) А
городскому претору Марку Фульвию было поручено изготовить
пятьдесят новых квинкверем74.
25. (1) Так римский народ готовился встретить любые действия
Антиоха. (2) А Набис уже не откладывал войну, но всеми силами
осаждал Гитий. И, гневаясь на ахейцев за то, что они послали
осажденным подмогу, опустошал их поля. (3) Однако ахейцы
отважились на войну не раньше, чем из Рима вернулись послы с
известием о воле сената. (4) По их возвращении они созвали собрание
в Сикионе и отправили послов к Титу Квинкцию попросить у него
совета. (5) На собрании все высказались за немедленную войну, но
дело затягивалось, потому что от Тита Квинкция доставлено было
письмо, в котором он предлагал дождаться претора и римского
флота. (6) Некоторые из старейшин оставались при прежнем мнении,
другие считали, что следует воспользоваться советом того, к кому
сами за ним обратились, но большинство ожидало, пока
выскажется Филопемен. (7) Он тогда был претором75 и превосходил всех
людей своего времени и рассудительностью, и влиянием. Вначале
он напомнил, что у этолийцев существует справедливое
установление, согласно которому претор не должен высказываться по
вопросу объявления войны. Затем он предложил собравшимся в первую
очередь самим заявить свои пожелания, (8) а уж он, претор, со
всей добросовестностью и тщанием им последует и, насколько это
зависит от человеческого разумения, приложит все силы, чтобы
они не пожалели о своем выборе — будь то мир или война. (9) Эта
речь сильней разожгла воинственный пыл, чем если бы Филопемен
откровенно показал, как он жаждет взяться за дело. (10) Итак,
при всеобщем единодушии принято было решение о войне, а
претору предоставлена свобода выбирать время и способ ее ведения.
(11) Не только Квинкций советовал, но и сам Филопемен считал
нужным дождаться римского флота, который охранял бы Гитий со
стороны моря. (12) Однако он опасался, что отлагательств дело не
терпит: можно было лишиться не только Гития, но и гарнизона,
посланного туда для защиты города. Поэтому он спустил на воду
ахейские корабли.
26. (1) Тиран тоже собрал небольшой флот, чтобы
перехватывать помощь осажденным с моря. Там было три крупных корабля,
лодки и легкие суденышки, а старый флот был в соответствии с
договором передан римлянам. (2) Чтобы испытать на ходу эти новые
корабли и чтобы все было в полной боевой готовности, Набис
каждый день выводил их в открытое море, упражнял гребцов и воинов
в морских сражениях. Он связывал судьбу осады с пресечением
помощи городу со стороны моря.

Книга XXXV
169
(3) Насколько претор ахейцев ни опытом, ни дарованием не
уступал никому из знаменитых полководцев в искусстве сухопутной
войны, настолько же несведущ был он в морском деле. (4) Житель
Аркадии, родом из мест, далеких от моря, он мало знаком был со
всем чужестранным, разве что воевал на Крите начальником
вспомогательных войск. (5) Была у него старая квадрирема,
захваченная лет восемьдесят тому, когда на ней из Навпакта в Коринф
плыла Никея, жена Кратера76. (6) Так как судно это было некогда
знаменито в царском флоте, прельщенный этой славой Филопемен
велел привести корабль из Эгия. Хотя тот уже прогнил и
прохудился от ветхости, (7) его поставили во главе флота, и на нем
находился командовавший флотом Тисон из Патр. Навстречу ему
двинулись от Гития лаконские суда, (8) и при первом же
столкновении с новым крепким кораблем старый, и без того пропускавший
по всем швам воду, тотчас же развалился. Все, кто были на борту,
попали в плен. (9) С потерей предводительского корабля остальной
флот обратился в бегство, сколько хватало весел. Сам Филопемен
бежал на легком дозорном судне и остановился не раньше, чем
прибыл в Патры. (10) Но неудача отнюдь не сломила дух этого
воинственного мужа, побывавшего во многих переделках,—
напротив, проиграв в морской войне, в которой он был несведущ, он тем
больше надежды возлагал на то, в чем знал толк. Филопемен
утверждал, что тирану недолго ликовать.
27. (1) Одушевленный успехом, Набис, уверился, (2) что
опасность с моря больше ему не грозит, и захотел, правильно
расположив заставы, перекрыть и сухопутные подходы к городу. Он увел
треть войска от осажденного Гития и разбил лагерь у Плеий.
(3) Это место господствует и над Левками, и над Акриями, где, как
он ожидал, должно было пройти неприятельское войско. В
тамошнем лагере лишь у немногих воинов были палатки, у остального же
множества воинов — хижины, сплетенные из тростника и крытые
листьями, которые давали разве что тень. (4) Не показавшись еще
неприятелю, Филопемен решил напасть на него врасплох,
воспользовавшись уловкой, какой от него не ожидали. (5) Он собрал
малые суда в незаметной бухте в аргосской земле. Там на них он
погрузил легких пехотинцев с небольшими* щитами, пращами,
дротиками и прочим оружием. (6) Проплыв оттуда вдоль берега до
ближайшего к вражескому лагерю мыса, он вышел на сушу, а ночью
известными ему тропами добрался до Плеий. Стража спала — ведь
вокруг все казалось спокойным. Филопемен запалил хижины со
всех сторон лагеря. (7) Многих пламя пожрало раньше, чем они
почуяли приближение врага. Но даже и заметившие не смогли
ничего поделать. (8) Все было истреблено огнем и мечом: лишь
немногие спаслись и бежали в главный лагерь под Гитием. (9) Так
разгромив врагов, Филопемен первым делом отправился в Лакон-
скую землю грабить Триполис, наиболее близкий к мегалополитан-
ским пределам. (10) Угнав оттуда великое множество скота и
людей, он отступил раньше, чем тиран смог послать от Гития отряд

170
Книга XXXV
для защиты полей. (11) Затем Филопемен перевел войско в Тегею
и, созвав там собрание ахейцев и союзников7*, на котором
присутствовали также вожди эпирцев и акарнанцев, объявил о своем
решении идти на Лакедемон. (12) Его воины, сказал он, достаточно
оправились после позорного поражения на море, а враги, напротив,
растеряны. По его мнению, только так можно отвлечь их от осады
Гития. (13) Вступив во вражескую землю, он разбил лагерь у
Карий. В тот же день Гитий был взят приступом; но Филопемен, не
зная об этом, снялся с лагеря и двинулся к Барносфену,— это гора
в десяти милях от Лакедемона. (14) Взяв Гитий, Набис с войском
выступил оттуда налегке и, быстро пройдя мимо Лакедемона, занял
так называемый Пирров лагерь'8. Он не сомневался, что ахейцы
попытаются захватить его. Оттуда Набис выступил навстречу
противнику. (15) Войско Филопемена, прошедшее по теснине,
растянулось чуть ли не на пять миль. Замыкающими шли конница и
большая часть вспомогательных войск, ибо он думал, что тиран с
наемниками, на которых тот больше всего полагался, нападет на
него с тыла. (16) Сразу две неожиданности поразили Филопемена:
во-первых, место, куда он шел, уже оказалось занятым; во-вторых,
он увидел, что враг столкнулся с его передовым отрядом, да еще
там, где дорога шла по пересеченной местности и двигаться вперед
без легковооруженного заслона представлялось невозможным.
28. (1) Но Филопемен был особенно ловок и искушен в умении
вести войско и выбирать нужное место. Именно в этом изощрил он
свой ум и способности, упражняя их не только на войне, но и в
мирное время. (2) Где бы ни приходилось ему путешествовать, он
всякий раз, как попадался ему трудный проход в горах, тщательно
и со всех сторон осматривал местность. Когда шел он один, то
рассуждал сам с собой, а когда бывал со спутниками, то спрашивал у
них, (3) какое решение следовало бы принять, появись в этом
месте враг, напади он спереди, либо с фланга — того ли, другого
ли,— либо с тыла; рассматривалась возможность встретить врага,
идущего правильным строем или нестройной гурьбой, что годится
только для перехода. (4) Обдумывая или расспрашивая, определял
он, какое место занял бы он сам, какое понадобилось бы ему число
воинов и, главное, какое вооружение, где поставил бы он обоз, где
сложил бы свое снаряжение, куда отвел бы толпу
невооруженных79, (5) какую оставил бы для них охрану; идти ли и дальше
тою дорогой, какой собирался, или лучше отойти тою, которой
пришел; (6) какое место выбрать для лагеря, какую площадь
обвести укреплениями; откуда удобней брать воду и где много корма и
дров; какой дорогой всего безопасней идти на другой день по
снятии лагеря и как выстроить войско для перехода. (7) Настолько он
с молодых лет изощрял свой ум подобными заботами и
размышлениями, что для него в этом деле не могло быть неожиданностей80.
(8) А в тот раз он первым делом выстроил боевой порядок, затем
выслал вперед вспомогательные части критян и конные отряды так
называемых тарентинцев81, имевших при себе по два коня, сам же,

Книга XXXV
171
приказав коннице следовать за собой, занял утес над рекой, чтобы
был доступ к воде. (9) Там он расположил обоз и толпу слуг, а
вокруг поставил воинов и возвел лагерь, какой дозволяли условия
местности; разбивать палатки на каменистом неровном склоне
было трудно. (10) Неприятель стоял в полумиле. Обе стороны брали
воду из одной и той же речки под охраной легковооруженных**2, и
лишь ночь воспрепятствовала сражению, какое обычно случается
при соседстве двух лагерей.
(11) На следующий день стало очевидно, что сражения из-за
водоносов у речки не избежать. Ночью в скрытой от вражеского
глаза долине Филопемен расположил столько легковооруженных
воинов, сколько их там можно было спрятать.
29. (1) С рассветом легковооруженные критяне и конники-«та-
рентийцы» завязали бой над речкой. (2) Критянами командовал их
земляк Телемнаст, конницей — мегалополитанец Ликорт83. У
противника охрана водоносов также была поручена вспомогательным
критским частям и таким же конникам-«тарентинцам». Какое-то
время сражались на равных, ведь с обеих сторон бились солдаты
тех же родов войск и с таким же вооружением. (3) Но битва
продолжалась, и отряды тирана стали одерживать верх как благодаря
численному перевесу, так и оттого, что Филопемен приказал
командирам84, оказав некоторое сопротивление, обратиться в бегство
и завлечь неприятеля в засаду. Пустившись изо всех сил
преследовать беглецов через котловину, многие из врагов получили ранения
или погибли, прежде чем углядели затаившегося противника.
(4) Легковооруженные, затаившиеся по всей ширине долины, были
рассажены так, что свои легко пробежали сквозь разрывы в их
боевых порядках. (5) А потом они сами, невредимые и полные сил,
стройными рядами поднялись из засады и напали на врагов,
потерявших строй, рассеявшихся, да еще обессиленных и израненных.
(6) Победа была несомненной: воины тирана тотчас показали
спину и бросились в лагерь ничуть не менее резво, чем сами
преследовали беглецов. (7) В этом бегстве многие были убиты и захвачены
в плен. Да и в лагере началась бы паника, не прикажи Филопемен
трубить отбой: он опасался не столько врага, сколько той
пересеченной местности, по которой двигаться дальше было бы
опрометчиво.
(8) Видя, чем кончилась битва, и зная нрав Набиса, Филопемен
догадывался, в каком тот должен быть страхе, и под видом
перебежчика подослал к нему одного воина из вспомогательных частей.
(9) А он и донес, будто ему доподлинно известно, что ахейцы
решили на следующий день идти к реке Евроту, протекающей у
самых стен Лакедемона85. Они-де хотят перерезать дорогу в город,
дабы ни тиран, захоти он, не смог бы туда вернуться, (10) ни
подвоза из города в лагерь не было, а заодно чтобы подстрекнуть
нестойкие души к отпадению от тирана. (11) Перебежчик не столько
убедил Набиса, сколько дал перепуганному тирану благовидный
предлог к оставлению лагеря. (12) На другой день тот велел Пифа-

172
Книга XXXV
гору со вспомогательными отрадами и конницей нести охрану
перед валом, а сам вывел цвет войска из лагеря словно для боя и
приказал не мешкая идти к городу.
30. (1) Увидев отряд, спешно уводимый по узкой дороге под
гору, Филопемен бросил всю конницу и критские части на вражеский
заслон, выставленный перед лагерем. (2) Заметив
приближающегося неприятеля и поняв, что свои покинули их, лакедемоняне
сперва попытались отойти в лагерь. (3) Но затем, когда на них
двинулись развернутым строем все ахейцы, они испугались, что будут
захвачены вместе с самим лагерем, и решили последовать за
отрядом своих, который уже успел отойти достаточно далеко. (4)
Ахейские легкие пехотинцы тотчас же ворвались в лагерь и разграбили
его, остальное войско пустилось преследовать неприятеля. А дорога
была такая, что пеший отряд, даже не опасающийся врага, прошел
бы по ней с трудом. (5) А уж когда в тылу завязался бой, когда
страшный вопль ужаса замыкающих донесся до передовых частей,
то все, побросав оружие, бросились врассыпную по лесам,
обступавшим дорогу. (6) В мгновение ока путь оказался завален грудой
оружия, особенно копьями: они валились по большей части
остриями назад и загородили проход наподобие частокола86. (7)
Филопемен приказал вспомогательным отрядам всеми силами продолжать
преследование — ведь врагам, особенно конникам, труднее было
бежать. Сам он повел тяжелую пехоту более широкой дорогой к
реке Евроту. (8) Разбив там под вечер лагерь, он стал дожидаться
легковооруженных, оставленных для преследования неприятеля.
Они прибыли в первую стражу с известием, что тиран и немногие
его приближенные добрались до города, а остальные лакедемоняне,
безоружные, разбрелись по всему ущелью. Филопемен велел
новоприбывшим отдыхать. (9) Сам же выбрал из множества воинов
тех, что прибыли в лагерь первыми и успели уже подкрепить свои
силы пищей и кратким отдыхом; их, вооруженных одними только
мечами, он немедленно вывел из лагеря и поставил при дорогах,
идущих от двух городских ворот — одна к Фарам, другая же к
Барносфену. Он был уверен, что именно этими путями будут
возвращаться скрывшиеся после бегства враги. (10) И он не
обманулся в своих расчетах, ибо лакедемоняне прятались по лесным
тропинкам в глубине чащи, покуда еще не померк свет дня, а с
наступлением вечера, завидев огни вражеского лагеря, боковыми
дорожками потянулись прочь от него. (11) Миновав эти огни и
полагая себя в безопасности, они спускались на большие дороги. Там-то
и перехватывал их засевший неприятель: перебито и захвачено
было столь много, что не больше четверти всего войска избегло такой
участи. (12) Заперши тирана в городе, Филопемен затем около
тридцати дней провел, разоряя поля лаконцев. Он вернулся
восвояси, ослабив и почти сломив мощь тирана. (13) По славе ратных
подвигов ахейцы приравнивали Филопемена к римскому
командующему и даже ставили его выше в том, что касается лаконской
войны87*

Книга XXXV
173
31. (1) Пока ахейцы воевали с тираном, римские послы
объезжали союзные города в опасении, что часть из них под
воздействием этолийцев отдала свою благосклонность Антиоху. (2) Меньше
всего усилий они потратили на ахейцев, которые были враждебны
Набису, а потому сочтены достаточно надежными и во всем
прочем. (3) Прежде всего послы прибыли в Афины, оттуда в Халкиду,
оттуда в Фессалию и, обратившись с речью к многолюдному
собранию фессалийцев, направились дальше в Деметриаду. Там было
назначено собрание магнесийцев88, (4) а с ними следовало говорить
осторожнее, все обдумывая, ибо часть их знати, изменив
римлянам, полностью перешла на сторону Антиоха и этолийцев. (5) Ведь
когда разнеслась весть о том, что Филиппу возвращают его сына-
заложника и прощают наложенную на него дань8*, то среди прочих
безосновательных слухов возник и такой: будто римляне
собираются также вернуть ему Деметриаду. (6) Еврилох, глава магнесийцев,
и некоторые из его приверженцев предпочитали, чтобы все было
повергнуто в смятение приходом этолийцев и Антиоха. (7)
Выступать против этих смутьянов следовало так, чтобы, развеяв пустые
их страхи, не лишить надежды и не оттолкнуть Филиппа, который
во всех отношениях значил больше, чем магнесийцы. (8) Вот
почему послы ограничились напоминанием о том, что вся Греция
обязана своей свободой благодеянию римлян, а этот город в
особенности: (9) ведь там не только стоял македонский гарнизон, но и был
построен царский дворец, чтобы жители всегда могли созерцать
своего властителя. (10) Так что толку было освобождать их, если в
Филиппов дворец этолийцы приведут Антиоха и вместо старого,
знакомого им царя появится новый, еще неведомый.
(11) Высшее должностное лицо магнесийцев называется магне-
тархом. Тогда им был Еврилох. Опираясь на эту свою власть, он
заявил, что и он, и магнесийцы должны открыто сказать, что
распространился слух о возвращении Деметриады Филиппу. (12) Для
предотвращения этого магнесийцам надо испробовать все и на все
отважиться. Увлеченный страстностью собственной речи, он по
опрометчивости зашел слишком далеко, утверждая, что и теперь Де-
метриада лишь по видимости свободна, на самом же деле все
вершится по мановению римлян. (13) При этих словах по толпе
прошел разноречивый ропот: одни выражали согласие, другие
негодовали, как он осмелился сказать подобное. Квинкций же воспылал
таким гневом, что, простирая руки к небу, призвал богов в
свидетели неблагодарности и вероломства магнесийцев. (14) Все были
напуганы этим восклицанием, а один из старейшин, Зенон,
пользовавшийся большим влиянием, которое заслужил как своей
безукоризненно прожитой жизнью, так и неколебимой приверженностью
римлянам, (15) со слезами на глазах стал упрашивать Квинкция и
послов, чтобы они не вменяли в вину всему городу безумие одного
человека. Пусть каждый сходит с ума лишь себе на погибель! Маг-
несийцы-де обязаны Титу Квинкцию и народу римскому не просто
свободой, но всем тем, что свято и дорого для людей* (16) И у бес-

174
Книга XXXV
смертных богов никто не осмелился бы просить того, что дали
римляне магнесийцам. Даже лишившись рассудка, они скорей станут
терзать собственное тело, чем посягнут на дружбу с римлянами!
32. (1) За его речью последовали мольбы толпы. Еврилох тайно
бежал из собрания к городским воротам, а оттуда прямиком к это-
лийцам. (2) Ведь теперь с каждым днем этолийцы все откровеннее
выказывали свое отступничество. Почти в то же самое время Фо-
ант, глава этолийцев9", которого посылали они к Антиоху,
вернулся оттуда и привез с собой царского посла Мениппа. (3) Еще
раньше чем выступить перед собранием, они прожужжали всем уши
рассказами о сухопутных и морских силах царя: (4) прибудет,
говорили они, великое множество пехоты и конницы, а из Индии
востребованы слоны. Но главное, чем они собирались потрясти душу
толпы,— это золото, которого обещали привезти столько, что
хватило бы купить и самих римлян. (5) Было ясно, как подействует
эта речь на собрание — ведь римским послам доносили и о
приезде, и о всех действиях Мениппа с Фоантом. (6) И хотя дело это
было почти безнадежное, все же Квинкций нашел полезным, чтобы
на собрании присутствовали какие-нибудь союзнические послы,
которые напомнили бы этолийцам о договоре с римлянами, дерзнули
бы возвысить свободный голос против царского посла. (7) Наиболее
подходящими для этого сочли афинян вследствие значимости этого
города и его давней дружбы с этолийцами91. Квинкций обратился к
ним с просьбой отрядить послов на Всеэтолийское собрание.
(8) Первым на нем говорил Фоант, который доложил о своем
посольстве. Затем слово было дано Мениппу. Он заявил: если бы
Антиох смог вмешаться, пока дело Филиппа еще не было
проиграно, это было бы самым лучшим для всех, кто живет в Греции и в
Азии. (9) Каждый тогда владел бы своим и не подчинилось бы все
власти и мановению римлян. (10) «Но и сейчас,— продолжал
он,— стоит вам неуклонно довести до конца свои начинания — и
Антиох с помощью богов и при поддержке союзников-этолийцев
сможет вернуть Греции ее былое, пошатнувшееся ныне
достоинство. (IDA оно заключается в свободе, опирающейся на свои силы,
а не зависящей от чужой милости». (12) Вслед за царским
посольством возможность высказаться была предоставлена афинянам.
Избегая всякого упоминания о царе, они говорили этолийцам об их
союзе с римлянами92 и о заслугах Тита Квинкция перед всей
Грецией, (13) советуя не разрушать достигнутого самонадеянными и
чересчур скороспелыми решениями. Пылкие и дерзостные замыслы
хороши лишь на первый взгляд: осуществление их мучительно, а
результаты печальны. Римские послы, и среди них Тит Квинкций,
находятся неподалеку. (14) Лучше, пока еще не поздно, в
переговорах обсудить спорные вопросы, чем снаряжать Азию и Европу на
пагубную войну!
33. (1) Охочая до новшеств толпа вся была на стороне Антиоха
и стояла за то, чтобы не допускать римлян в собрание. Однако
старейшие среди знати добились для них разрешения высказаться.

Книга XXXV
175
(2) Когда афиняне сообщили Квинкцию об этом постановлении, он
решил отправиться в Этолию; (3) либо ему удастся как-то
поправить дело, либо все люди станут свидетелями тому, что виновники
войны — этолийцы, а римляне за оружие возьмутся по праву и
почти что по принуждению.
(4) Прибыв в собрание, Квинкций начал свою речь от истоков
этолийско-римского союза. Он перечислил, сколько раз другая
сторона нарушала условия договора. Несколько слов сказал он и о
правовом положении тех городов, о которых шел спор: (5) И если
этолийцы считают, что справедливость на их стороне, то не лучше
ли было бы им отрядить послов в Рим, (6) чтобы решить дело либо
третейским судом, либо обратившись к сенату? Но стравливая
римский народ с Антиохом, а себе отводя роль ланисты93, этолийцы
накличут великое потрясение на весь род человеческий и погибель
на Грецию. Но никто так скоро не почувствует на себе ужасы этой
войны, как ее подстрекатели. (7) Все это римлянин будто
напророчил, но все понапрасну.
За ним говорили Фоант и другие люди того же толка;
выслушанные при всеобщем одобрении, они добились того, (8) что тут
же безотлагательно, не дождавшись и отъезда римлян, решено
было пригласить Антиоха, чтобы освободить Грецию и рассудить это-
лийцев с римлянами. (9) К высокомернейшему постановлению Да-
мокрит, этолийский претор, добавил еще и оскорбление от себя:
когда Квинкций потребовал само это постановление, тот, не
смущаясь достоинством столь великого мужа, (10) заявил, что должен
теперь обратиться к другим, более насущным делам, а
постановление и ответ Квинкций вскоре получит в Италии на берегах
Тибра94, где этолийцы поставят свой лагерь. (И) Вот какое безумие
овладело тогда этолийским племенем, вот в каком исступлении
пребывали его должностные лица.
34. (1) Квинкций с послами вернулись в Коринф. Затем,
поскольку каждое <...> Антиоха <...> сами этолийцы ничего не
предприняли и, казалось, сложа руки ждали прихода царя95.
(2) После отбытия римлян они больше не созывали общеэтолий-
ское собрание, но через апоклетов (так они называют особый совет,
состоящий из выбранных лиц), совещались о том, как
распространить по Греции смуту. (3) Всем было ясно, что в любом городе
знать и лучшие люди держатся союза с римлянами и довольны
существующим положением, а к переворотам стремится толпа и все
те, кто недоволен состоянием своих дел. (4) Решение, принятое
этолийцами, было не просто дерзким, но даже бесстыдным как по
сути, так и чаяниям — захватить Деметриаду, Халкиду и Лакеде-
мон96. (5) В эти города были направлены видные люди. Фоант — в
Халкиду, Алсксамен — в Лакедемон, Диокл — в Деметриаду.
(6) Последнему содействовал изгнанник Еврилох (как и почему он
бежал, рассказано выше97), ведь иной надежды вернуться в
отечество у него не было. (7) Наущенные письмами Еврилоха, его
близкие, друзья и соумышленники вывели на многолюдную сходку его

176
Книга XXXV
жену и детей в скорбной одежде, с масличными ветвями в
руках^8 — они заклинали всех вместе и каждого по отдельности не
попустить безвинному и неосужденному состариться в ссылке.
(8) В простых людях пробуждено было сострадание, в негодяях и
недовольных — надежда на новую смуту, затеваемую этолийцами.
Итак, рассуждая каждый по-своему, горожане повелели вызвать
Еврилоха домой. (9) После этих приготовлений Диокл со всем
конным войском (он был тогда начальником конницы), будто бы
провожая домой воспользовавшегося его гостеприимством изгнанника,
проделал в течение дня и ночи огромный путь и, оказавшись в
шести милях от Деметриады, на рассвете ушел вперед с тремя
отборными турмами99, а остальной коннице велел двигаться следом.
(10) Подойдя к городским воротам, он приказал всем спешиться и
вести коней под уздцы, а строй сломать, чтобы походить скорее на
свиту начальника, чем на передовой отряд войска. (11) Оставив
одну турму у ворот, чтобы не оказаться отрезанным от
подтягивающейся сзади конницы, Диокл за руку проводил Еврилоха домой.
Они шли посреди города через форум под приветственные возгласы
множества встречных. (12) Вскоре весь город наполнился
конниками, которые стали занимать нужные им места. Тут разосланные по
домам убийцы уничтожили главных из тех, кто держался другой
стороны. Так Деметриада оказалась в руках этолийцев.
35. (1) В Лакедемоне надо было не город брать силой, но
хитростью захватить тирана, (2) которого римляне уже лишили
приморских городов, а ахейцы попросту заперли в стенах Лакедемона.
Тот, кто взялся убить его, стяжал бы великую благодарность
лакедемонян. (3) Повод отправить туда людей имелся — ведь Набис,
восставший по наущению этолийцев, теперь сам докучал им
просьбами о подкреплениях. (4) Алексамену была дана тысяча
пехотинцев и тридцать отборных конников из молодежи. Этих последних
претор Дамокрит в уже упомянутом тайном совете этолийского
племени напутствовал так: (5) пусть они не думают, будто
отправляются на войну с ахейцами или вообще на какое-то дело,
доступное их предположениям. Чего бы от них не потребовал вдруг,
сообразуясь с обстановкой, Алексамен, они должны беспрекословно
выполнить все, и даже если дело покажется им неожиданным,
безрассудным, дерзким, им следует все воспринять так, как если бы они
точно знали, что для одного этого и посланы туда из дому.
(6) С так подготовленными людьми Алексамен явился к тирану
и тотчас его обнадежил: (7) Антиох, мол, уже переправился в
Европу; скоро он будет в Греции, скоро заполонит и сушу, и море
оружьем своим и мужами100. Римлянам предстоит убедиться, что
они имеют дело не с Филиппом: невозможно сосчитать, сколько тут
пехоты, конницы, кораблей; а строй слонов обеспечит победу в
войне одним своим видом. (8) Этолийцы готовы со всей армией
явиться в Лакедемон, как только потребуется, по пока что они
хотят показать все свои силы прибывающему царю. (9) Да и Набису
не следует допускать, чтобы его воины коснели в безделье, сидя по

Книга XXXV
117
домам,— пусть он выводит их за город и устраивает им смотры в
полной выкладке, укрепляя этим их дух и упражняя тело;
(10) ведь привычка облегчает труды, а обходительность и
доброжелательство полководца способны их превратить даже в
удовольствие.
После этого они часто стали выводить войско на поле перед
городом, к реке Евроту. (11) Телохранители тирана всегда
находились в гуще рядов, а сам он много с тремя всадниками, среди
которых обычно был и Алексамен, разъезжал перед строем, осматривая
его от одного фланга до другого. (12) На правом крыле стояли это-
лийцы: и те, что уже раньше служили у тирана во
вспомогательных частях, и прибывшая с Алексаменом тысяча воинов. (13) Во
время этих смотров Алексамен взял себе за привычку то
находиться среди немногочисленных спутников Набиса, вместе с ним
объезжавших строй, и давать по ходу дела советы, то (14) скакать на
правый фланг к своим и вскоре возвращаться к тирану, словно
отдав необходимые распоряжения. (15) Но в тот день, который
Алексамен назначил для исполнения замысла, он немного поездил
верхами с тираном, а потом ускакал к своим и так обратился к тем
конникам, что с ним вместе посланы были в Лакедемон: (16)
«Теперь — к делу. Тому самому, что вам приказано выполнить
твердой рукой под моим водительством* (17) Мужайтесь — дух ваш и
тело должны быть готовы. Смотрите, что буду делать я, и пусть ни
один не останется в стороне. А кто промедлит или поступит
по-своему, не по-моему, тот пусть знает — возврата домой1"1 ему нет!»
Ужас объял всех. Они вспомнили, с какими напутствиями их
снаряжали в дорогу. (18) Тиран направлялся к ним от левого фланга.
Тут Алексамен приказывает конникам опустить копья и не
спускать глаз со своего предводителя. И сам он собирается с духом,
пришедшим было в смятение от мыслей о предстоящем. Но тот уже
рядом — Алексамен кидается на него и, пронзив коня, сбрасывает
тирана на землю; (19) конники колют лежащего. Много ударов
пришлось на панцирь, пока наконец они добрались до
неприкрытых частей тела. Тиран испустил дух прежде, чем из середины
строя к нему подоспели на выручку.
36. (1) Алексамен, пришпорив коня и ведя за собою всех это-
лийцев, помчался захватывать царский дворец. (2) Телохранители,
на чьих глазах это все разыгралось, сперва оцепенели от страха;
(3) затем, увидев, что этолийский отряд удаляется, они сбежались
к брошенному телу тирана, превратившись из охранителей его
жизни и отмстителей смерти в простую толпу зевак. (4) Никто бы
не шевельнулся, если бы тут же была объявлена сходка, куда,
отложивши оружие, явилась бы вся толпа и где была бы произнесена
подходящая к случаю речь, а потом многочисленные этолийцы
держались бы вместе вооруженным отрядом, не причиняя никому
вреда. (5) Но, как и должно было быть, вероломные
злоумышленники все сделали себе на скорейшую гибель. (6) Их предводитель,
запершись в царском дворце, день и ночь потратил, обшаривая со-

178
Книга XXXV
кровищницы тирана; этолийцы принялись грабить, словно
захваченный, город, освободителями которого они и хотели выглядеть.
(7) Гнусное поведение и высокомерие этолийцев побудили
лакедемонян собраться на сходку. Одни говорили, что нужно, изгнав
врага, воспользоваться случаем и вернуть себе свободу, похищенную у
них в тот самый миг, когда, казалось, она восстанавливается.
Другие предлагали для вида воспользоваться кем-нибудь из царского
рода, чтобы возглавить движение. (8) Лаконик102, мальчик такого
происхождения, воспитывался вместе с детьми тирана. И вот
горожане сажают его на коня и, взявшись за оружие, избивают
этолийцев, рыщущих по городу. (9) Потом они нападают на дворец и там
приканчивают Алексамена, сопротивлявшегося с горсткой своих.
Этолийцы, что собрались у Халкиойка (это медный храм
Минервы103), были перебиты. (10) Немногие, бросив оружие, бежали —
частью в Тегею, частью — в Мегалополь. Там они были захвачены
властями и проданы с торгов104.
37. (1) Прослышав об убийстве тирана, Филопемен отправился
в Лакедемон. Найдя город в полнейшем смятении и ужасе, (2) он
созвал знатных горожан и, произнеся речь, какую следовало бы
держать Алексамену, присоединил лакедемонян к Ахейскому союзу.
(3) Это удалось ему тем легче, что почти тогда же к Гитию
пришел и Авл Атилий с двадцатью четырьмя квинкверемами.
(4) В эти же дни Фоант действовал вокруг Халкиды. Он снесся
с Евтимидом, знатным мужем, который изгнан был из Халкиды
сторонниками союза с Римом, вошедшими в силу после прибытия
Тита Квинкция и послов; (5) Фоанту помогал также и Геродор,
купец из Киоса, очень богатый, а потому могущественный и в Халки-
де. Приверженцы Евтимида были готовы выдать город Фоанту, но
ему отнюдь не сопутствовала та же удача, что позволила этолий-
цам через Еврилоха овладеть Деметриадой. (6) Евтимид из Афин,
где он предпочел поселиться, отправился сначала в Фивы, а оттуда
в Салганеи, Геродор же — в Троний. (7) Неподалеку оттуда, на
Малийском заливе, Фоант держал две тысячи пехотинцев, двести
конников и до тридцати легких грузовых судов. Геродору было
приказано на этих судах с шестьюстами пехотинцами
переправиться на остров Аталанту, (8) чтобы оттуда плыть дальше к Халкиде,
как только узнает, что сухопутные силы уже подходят к Авлиде10^
и Еврипу. (9) А сам Фоант, двигаясь по большей части ночью,
быстро, как мог, вел остальное войско к Халкиде.
38. (1) Высшая власть в Халкиде принадлежала после изгнания
Евтимида Микитиону и Ксеноклиду. Сами ли они заподозрили
неладное, или им донесли о заговоре, но только сначала охваченные
страхом, они не надеялись ни на что, кроме бегства. (2) Однако
позже, когда страх унялся, стало понятно, что преданным,
брошенным на произвол судеб останется и отечество, и союз с римлянами.
И вот они придумали выход.
(3) В это время в Эретрии как раз справлялось ежегодное
священнодействие в честь Дианы Амаринфской106, праздновать кото-

Книга XXXV
179
рое сходятся как тамошние жители, так и каристийцы. (4) Туда-то
и послали Микитион и Ксеноклид, умоляя эретрийцев и каристий-
цев как уроженцев того же острова сжалиться над их долей и
вспомнить о союзе с римлянами. Да не попустят они стать Халкиде
этолийской — ведь захватив город, они овладеют и Евбеей.
Суровыми господами были македоняне — еще невыносимее будут это-
лийцы. (5) Уважение к римлянам побудило города действовать —
(6) ведь они успели уже изведать как доблесть римлян на войне,
так и их справедливость и благожелательность после победы. Итак,
оба города вооружили и отправили в поход весь цвет своей
молодежи. (7) Халкидцы препоручили им охрану городских стен, а сами
всем войском переправились через Еврип и разбили лагерь у Сал-
ганей107. (8) Оттуда к этолийцам отряжен был сначала гонец, а
затем и послы спросить, что же халкидцы сказали или сделали
такого, чтобы этолийцы, союзники их и друзья, пошли брать
приступом их город. (9) Фоант, предводитель этолийцев, ответил, что не
брать город идут они, но освобождать его от римлян; (10) сейчас,
дескать, халкидцы закованы в цепи, пусть более блестящие, но и
более тяжкие, чем в те времена, когда у них в крепости стоял
македонский гарнизон. Но халкидцы возражали, говоря, что никем
они не порабощены и в защите ничьей не нуждаются. (11) Так
переговорив, они разошлись; послы вернулись к своим, а Фоант с
этолийцами — восвояси, поскольку все надежды они возлагали на
неожиданность нападения, (12) а к правильной войне и осаде
города, укрепленного с суши и с моря, были совсем не готовы. (13) Ев-
тимид, услышав, что его соотечественники разбили лагерь у Салга-
ней, а этолийцы уходят, и сам возвратился из Фив в Афины.
(14) Геродор же несколько дней провел в напряженном ожидании
на Аталанте; так и не дождавшись условленного знака, он послал
дозорное судно узнать, в чем причина задержки. Убедившись, что
союзники отказываются от предприятия, он отправился назад, в
Троний, откуда и прибыл.
39. (1) Квинкций, тоже услыхав о случившемся, двинулся с
кораблями из Коринфа и в халкидском Еврипе повстречался с царем
Евменом108. (2) Было решено, что пятьсот воинов Евмена остаются
в Халкиде для защиты города, а сам царь направляется в Афины.
(3) Квинкций продолжал путь в Деметриаду: он рассчитывал на то,
что пример освобожденной Халкиды побудит и магнесийцев к
восстановлению союза с римлянами. (4) И вот, желая обеспечить
какую-то поддержку своим сторонникам, он написал претору фесса-
лийцев109 Евному, чтобы тот вооружал молодежь, а в Деметриаду
Квинкций послал вперед себя Виллия разузнать, какие там
настроения. Он собирался приступить к делу только в том случае, если
хоть часть горожан склоняется к соблюдению прежнего союза.
(5) Виллий прибыл на квинквереме ко входу в гавань. Когда туда
высыпал весь народ магнесийцев, он спросил, чего им хочется
больше: чтобы он пришел к ним как друг или же как враг.
(6) Магнетарх Еврилох отвечал, что Виллий прибыл к друзьям, но

180
Книга XXXV
лучше бы он не входил в гавань, а позволил бы магнесийцам жить
в согласии и свободе и не возбуждал бы толпу под видом
переговоров. (7) Далее речи перешли в препирательство: римлянин бранил
магнесийцев за неблагодарность, пророчил им неминуемые
бедствия, а толпа роптала, обвиняя то сенат, то Квинкция. Так, ничего
не добившись, Виллий вернулся к Квинкцию, который послал
гонца к претору110 — сказать, чтобы тот уводил войско домой.
(8) А сам Квинкций вернулся с кораблями в Коринф.
40. (1) Греческие дела, переплетшиеся с римскими, отклонили
в сторону мой рассказ, и не потому что описание их стоило бы
труда само по себе, а потому что это они послужили причиной войны
с Антиохом.
(2) После того как были избраны консулы на будущий год
[191 г. до н. э. ] (ибо именно с этого места я отклонился в сторону),
консулы Луций Квинкций и Гней Домиций отправились к
провинциям: первый против лигурийцев, второй против бойев. (3) Бойи
были замирены, и даже все их сенаторы вместе с детьми и
начальники с конницей — всего до полутора тысяч человек — сдались
консулу. (4) Другой консул во многих местах разорил лигурийские
земли и овладел несколькими крепостями. Оттуда не только
вывезена была разного рода добыча и пленники, но были также
возвращены некоторые римские граждане и союзники, находившиеся во
власти врага111.
(5) В том же самом году по сенатскому решению и по
постановлению народа была выведена колония в Вибону112. Отправилось
туда три тысячи семьсот пехотинцев и триста конников. (6) Вывели
ее триумвиры Квинт Невий, Марк Минуций и Марк Фурий Крас-
сипед. Пехотинцам дали по пятнадцать югеров земли на каждого, а
конникам — вдвое. До раздела земля эта принадлежала бруттий-
цам; бруттийцы ее отобрали у греков.
(7) Тогда же в Риме случились два очень пугающих бедствия;
одно было долгим, но менее тяжким: тридцать восемь дней
колебалась земля. Столько же дней, тревожных и полных страха,
оставались приостановленными все дела. По этому поводу были
проведены трехдневные молебствия. (8) Второе несчастье принесло уже не
только пустые страхи, но настоящее несчастье для многих: это был
пожар, начавшийся с Бычьего рынка,— в течение дня и ночи
пылали все здания, обращенные к Тибру. Сгорели все лавки с
товарами, стоившими больших денег.
41. (1) Год уже подходил к концу; со дня на день настойчивей
делались слухи о войне с Антиохом и росла озабоченность
сенаторов. (2) Они уже рассуждали о том, какие провинции дать
должностным лицам будущего года, чтобы те могли лучше подготовиться.
(3) Решили одному из консулов поручить Италию, а другому, что
сенат сочтет нужным (все знали, что это война с Антиохом).
(4) Тот, кому выпал бы этот жребий, должен был получить четыре
тысячи пехоты и триста конников из римских граждан, а также
шесть тысяч пехоты и четыреста конников из латинов-союзников.

Книга XXXV
181
(5) Набрать их поручено было консулу Луцию Квинкцию113,
чтобы без всякой заминки новый консул мог бы тут же отправиться,
куда укажет ему сенат. (6) О преторских провинциях также
принято было решение: при жеребьевке первому выпадала городская пре-
тура и вместе с нею и разбор дел между гражданами и
иноземцами; второму — Бруттий; третьему — флот, чтобы плыть, куда
укажет сенат; четвертому — Сицилия, пятому — Сардиния,
шестому — Дальняя Испания114. (7) Помимо этого, консулу Луцию
Квинкцию поручено было набрать два новых легиона из римских
граждан и еще двадцать тысяч пехоты и восемьсот всадников из
союзников и латинов. Это войско предназначалось претору, который
будет действовать против бруттийцев.
(8) В этот год [192 г. до н. э. ] на Капитолии были посвящены
два храма Юпитеру: один — выстроенный по обету Луция Фурия
Пурпуреона115, тогда претора на галльской войне, другой — по его
же обету, который он дал уже будучи консулом. Посвятил их
дуумвир Квинт Марций Ралла.
(9) В том же году было вынесено много суровых приговоров
ростовщикам116. Частных лиц обвиняли курульные эдильцМарк Тук-
ций и Публий Юний Брут. (10) На деньги от пеней, взысканных с
осужденных, Капитолий был украшен позолоченными квадригами,
а в святилище Юпитера над кровлей выставлено двенадцать
позолоченных щитов. Те же эдилы возвели портик в Дровяниках за
Тройными воротами117.
42. (1) Напряженно готовились к новой войне римляне — не
отставал и Антиох. (2) Три только города задерживали его:
Смирна, Александрия Троадская и Лампсак118. Он пока что не мог ни
взять их силой, ни склонить в дружескому соглашению. Но не
хотел он и оставлять их в своем тылу, переправляясь в Европу.
Удерживали его также размышления о Ганнибале. (3) Сначала царь
затянул дело с отправкой беспалубных судов, которые он собирался
послать с Ганнибалом в Африку; (4) потом начались обсуждения: а
стоит ли вообще его посылать? Особенно постарался тут этолиец
Фоант, который, ввергнув в смуту всю Грецию, докладывал о том,
что захвачена Деметриада. (5) И подобно тому как грекам он
сочинял про царя небылицы, преувеличивая его мощь, и тем многих
воодушевил, так же точно теперь пустыми речами обнадеживал он
самого царя: все, мол, призывают его в своих молитвах, люди сбе-
гутся-де на берег, чтобы высматривать приближение царского
флота; (6) Фоант же осмелился отговаривать царя от уже почти что им
принятого решения о Ганнибале: не стоит отделять никакой части
от царского флота, (7) а уж если корабли будут отправлены, то
пусть ими командует кто угодно, только не Ганнибал. (8) Он
изгнанник. Он пуниец. Его судьба и нрав могут менять его замыслы
тысячу раз на дню. (9) И даже сама воинская его слава, которая
всех влечет к нему, как к невесте приданое, для царского
полководца избыточна. Царь — вот кто должен быть на виду у всех —
единственный вождь, единственный повелитель! (10) Загуби Ган-

182
Книга XXXV
нибал доверенный ему флот или войско, урон будет точно таков
же, как если бы ими командовал любой другой. Но удайся ему что-
нибудь, и вся слава достанется Ганнибалу — не Антиоху. (11)
Если же в этой великой войне удастся одолеть римлян, то есть ли
надежда, что Ганнибал согласится жить под властью царя, что
подчинится одному человеку,— он, который, можно сказать, и
собственному отечеству не подчинился? (12) Не для того он с молодых лет
воспитывал в своей душе надежду властвовать над всем миром,
чтобы в старости терпеть над собой господина. (13) Царь не
нуждается в Ганнибале как полководце — его можно использовать как
спутника и советника. (14) Умеренная выгода от его великого дара
не будет ни обременительна, ни бесполезна: а когда требуют
слишком многого, это тягостно и для дающего, и для получающего.
43. (1) Никто так не склонен к зависти, как те, чье дарование
не отвечает их происхождению и положению, ибо они ненавидят
доблесть и одаренность в других. (2) Тотчас же решение об
отправке Ганнибала, единственное полезное из принятых царем в начале
войны, было отменено119. Отпадение от римлян Деметриады,
перекинувшейся к этолийцам, прибавило спеси царю, и он постановил
не откладывать более вторжения в Грецию. (3) Прежде чем
отчалить, он сошел на берег в Илионе, чтобы принести жертву
Минерве120. Вернувшись к флоту, он выступил в поход, имея сорок
крытых кораблей и шестьдесят беспалубных. За ним следовало двести
грузовых судов со всякого рода припасами и прочим снаряжением
для войны. (4) Сначала царь прибыл на остров Имброс, оттуда
переправился на Скиат. Собрав там рассеявшиеся в открытом море
корабли, он достиг материка и причалил сперва в Птелее1^1.
(5) Там его встречал магнетарх Еврилох и магнесийская знать из
Деметриады. Обрадовавшись этой многолюдной встрече, царь на
другой день ввел корабли в городскую гавань, а войско расположил
неподалеку. (6) У него было десять тысяч пехоты, пятьсот
всадников и шесть слонов — сил этих не хватило бы даже для завоевания
одной беззащитной Греции, тем менее достало бы их для войны с
римлянами.
(7) Когда пришла весть о высадке Антиоха в Деметриаде, это-
лийцы, созвав собрание, постановили призвать царя. (8) А тот, уже
зная, что такое решение будет принято, покинул Деметриаду и
двинулся к Фаларам, что в Малийском заливе. (9) Приняв там от
этолийцев их постановление, он прибыл в Ламию, где толпа с
великим одушевлением встретила его криками, рукоплесканиями и
прочими знаками, какими чернь выражает бьющий через край
восторг.
44. (1) Антиох явился в собрание. Претор Феней и другие
старейшины с трудом водворили тишину, и царь начал говорить.
(2) Он попросил извинения за то, что прибыл с куда меньшими
силами, чем все надеялись и рассчитывали. (3) Это, сказал он,
должно служить лучшим знаком его великого благорасположения к
этолийцам — ведь он, даже не успев достаточно подготовиться, не до-

Книга XXXV
183
ждавшись поры мореплавания122, без колебаний явился по первому
зову их послов. Он, продолжал Антиох, был уверен, что, стоит ему
показаться на глаза этолийцам, как они тотчас увидят в нем
единственного своего защитника. (4) Впрочем, он сполна осуществит и
надежды тех, кто пока выглядит обманувшимся в своих ожиданиях.
(5) Лишь только придет пора мореплавания, он заполнит всю
Грецию оружьем, мужами123, конями, а все побережье — своими
флотами. (6) Он не постоит ни за расходами, ни за трудами, будет
идти настречу опасности, пока не сбросит с их шеи римского ярма и
не дарует истинную свободу Греции, а главенствующее в ней
положение — этолийцам. (7) Вместе с войсками из Азии прибудет
множество всяких припасов, а пока этолийцы должны снабдить его
воинов достаточным количеством зерна и всем прочим по умеренным
ценам.
45. (1) Произнеся это при великом одобрении присутствующих,
царь удалился. (2) После его ухода начался спор между двумя это-
лийскими вождями, Фенеем и Фоантом. (3) Феней считал, что Ан-
тиохом надо воспользоваться не как предводителем в войне, а
скорее как миротворцем и третейским судьей в споре этолийцев с
римским народом. (4) Сам приход царя и его величие возымеют
большее действие на римлян, внушат им большее почтенье, чем сила
оружия. Многое из того, чего не добиться вооруженной борьбой,
люди уступают добровольно — только бы не воевать. (5) А Фоант
возражал: не к миру Феней стремится, он хочет только расстроить
приготовления к войне, чтобы от пресыщения разговорами напор
царя растерял свою мощь и римляне выиграли время для собирания
сил. (6) Столько посольств отправивши в Рим, столько раз
обсуждая дела с самим Квинкцием, этолийцы достаточно убедились, что
от римлян справедливости не добиться. Да разве молили бы они о
помощи Антиоха, останься у них хоть какая-нибудь надежда!
(7) Эта помощь пришла быстрее, чем все ожидали, но не следует
расхолаживаться; напротив того, нужно молить царя, чтобы он,
хотя сам (что всего важнее) пришел к ним заступником Греции, еще
вызвал бы также свои сухопутные и морские силы. (8) Будучи
вооружен, царь чего-то добьется. Безоружный, он ничего не поделает
с римлянами, не защитит не только что этолийцев, но даже и
самого себя!
(9) Это мнение одержало верх. Собрание решило объявить царя
главнокомандующим и отрядило к нему тридцать вождей, чтобы он
с ними совещался в случае необходимости.
46. (1) Итак, собрание было распущено, и толпа разошлась по
своим городам. На другой день царь держал совет с этолийскими
апоклетами124 о том, откуда ему начинать войну. (2) Решено было
первым делом напасть на Халкиду, чью стойкость недавно тщетно
испытывали этолийцы125: для этого дела нужнее была быстрота,
чем большие усилия и приготовления. (3) Итак, царь двинулся
через Фокиду с той тысячей пехотинцев, что шла за ним от Деметри-
ады. А предводители этолийцев выступили другой дорогой с немно-

184
Книга XXXV
гими молодыми воинами и, встретившись у Херонеи с царем,
последовали за ним на десяти палубных судах. (4) Поставив лагерь у
Салганей, царь вместе с этолийскими вождями на кораблях
переправился через Еврип. Когда он ступил на берег неподалеку от
гавани, халкидские должностные лица и знать вышли за городские
ворота. По нескольку человек от каждой стороны встретились для
переговоров. (5) Этолийцы с жаром уговаривали халкидцев, не
изменяя дружбе с римлянами, принять и царя в свои друзья и
союзники: (6) ведь он переправился в Европу не для разжигания войны,
а ради освобождения Греции — освобождения не на словах, не
притворного, какое принесли с собой римляне, а на деле. (7) Ни-
что-де не принесет греческим городам такой пользы, как
установление дружбы с обеими державами: тогда от несправедливости,
причиненной любою из них, греков обезопасит верность и помога
другой. (8) Но если халкидцы не примут царя, то пусть знают, что
ждет их в ближайшем будущем: римская помощь далеко, а
враждебный Антиох у ворот, и противостоять ему собственными силами
они не в состоянии.
(9) Отвечая на это, Микитион, один из халкидских
начальников, сказал, что он удивлен: кого это собрался освобождать Антиох,
оставив свое царство и переправившись в Европу; (10) ведь он,
Микитион, не знает в Греции ни одного города, который имел бы
римский гарнизон в своих стенах, или платил бы дань, или,
связанный неравноправным договором, вынужден был бы против воли
терпеть его условия. (11) Вот и халкидцы не нуждаются ни в
спасителе их свободы — ибо они свободны, ни в заступнике — ибо,
облагодетельствованные римским народом, они наслаждаются
миром, как и свободой. (12) А от дружбы с царем они не
отказываются и с самими этолийцами тоже — так пусть те для начала
поступят по-дружески: покинут остров и удалятся. (13) Ведь халкидцы
решили твердо: их в свои стены не принимать и даже никакого
союза не заключать, иначе как с одобрения римлян.
47. (1) Когда этот ответ был передан царю на корабль, где тот
находился, Антиох решил пока что вернуться в Деметриаду — не
столько при нем было войск, чтобы сделать что-нибудь. (2) Там
царь стал советоваться с этолийцами, как действовать дальше, коль
скоро первое начинание сорвалось. Было решено испытать беотий-
цев, ахейцев и афаманского царя Аминандра. (3) И Антиоху, и
этолийцам казалось, будто беотийское племя отвратилось от
римлян еще со времен смерти Брахилла и последовавших за нею
событий126; (4) они были также уверены, что ахейский вождь Филопе-
мен ненавидит Квинкция127 и сам ему ненавистен из-за
соперничества в Лаконской войне. (5) А жена Аминандра, Апама, была
дочерью некоего мегалополитанца Александра, который мнил себя
потомком Александра Великого128, почему и нарек двух своих
сыновей Филиппом и Александром, а дочь — Апамой. (6)
Просватанную за царя сестру сопровождал в Афаманию ее старший брат
Филипп. (7) Этого легкомысленного человека этолийцы с Антиохом

Книга XXXV
185
распалили надеждой на македонский престол: он-де выкажет свое
истинно царское происхождение, привлечет Аминандра и афаманов
на Антиохову сторону. (8) И это пустословие, эти вздорные обещания
подействовали не только на Филиппа, но даже на Аминандра129.
48. (1) В Ахайе послы Антиоха и этолийцев были в
присутствии Тита Квинкция представлены собранию в Эгии. (2) Первым
выслушали Антиохова посланца. Суесловный, как все, кто
кормится от царских щедрот, он наполнил моря и земли праздным звуком
своих речей. (3) Он говорил, что в Европу через Геллеспонт
переправляются бессчетные толпы конников, частью латников (их
называют катафрактами130), а частью — наездников-лучников, от
которых невозможно укрыться,— ведь они, даже спасаясь бегством,
отстреливаясь на скаку, без промаха поражают противника.
(4) Помянув эти конные полчища, и сами способные опрокинуть
соединенное войско хоть всей Европы, царский посол добавил к
ним и многочисленную пехоту. (5) Тут он принялся стращать
ахейцев неслыханными именами племен, называя дахов, мидийцев,
элимеев, кадусиев131. (6) Что же касается царского флота, какого
никакие гавани Греции и вместить-то не смогут, то правое его
крыло образуют сидонцы и тирцы, левое же — арадяне и памфи-
лийские сидяне, а с этими народами никому и никогда не
сравняться ни в морском деле, ни в доблести. (7) А уж о богатствах
Антиоха и всяком военном снаряжении излишне, мол, и говорить:
ахейцы сами знают, сколь изобильны золотом были от века царства
Азии. Итак, продолжал посол, римлянам предстоит иметь дело не с
Ганнибалом и не с Филиппом (ведь первый был главою одного
только города, а второй царствовал лишь в Македонии), но с
великим царем всей Азии и части Европы. (8) И хотя царь явился от
самых дальних пределов Востока ради того, чтобы освободить
Грецию, ни одно из его требований не понуждает ахейцев нарушить
их верность римлянам — старым союзникам и друзьям. (9) Антиох
не просит их браться вместе с ним за оружие и воевать против
римлян — пусть только не берут ничью сторону. Им как общим
друзьям пристало желать мира для тех и других, а не вмешиваться
в войну. (10) Примерно о том же просил и этолийский посол Архи-
дам: пускай-де ахейцы пребывают в бездействии — это самое
простое и самое безопасное; оставаясь зрителями войны, они будут
ожидать развязки чужих судеб, нисколько не искушая собственной.
(11) Затем невоздержанность языка повлекла Архидама дальше, и
он стал бранить то римлян вообще, то прямо Квинкция. (12) Он
твердил о неблагодарности, попрекал их тем, что не только победа
над Филиппом куплена-де этолийской доблестью, но даже спасение
самого Квинкция и его войска — дело этолийцев. (13) Где и когда
исполнял этот римлянин свои обязанности полководца? Его и в
строю-то можно было увидеть только, когда он гадал по птицам,
закалывал жертву и возглашал обеты, наподобие жалкого жреца-
прорицателя, а сам Архидам тем временем вместо него подставлял
свое тело вражеским стрелам132.

186
Книга XXXV
49. (1) На это Квинкций заметил, что Архидам больше думает
о тех, в чьем присутствии он говорит, чем о тех, к кому
обращается. (2) Ахейцам-то хорошо известно, что грозны этолийцы лишь на
словах, а не в деле, больше на сходках, чем в боевом строю.
(3) Так что не об ахейцах печется теперь Архидам — он знает, что
им этолийцы и без того хорошо знакомы. Выхваляется он перед
царскими послами, а через них — перед отсутствующим царем.
(4) Если кто-нибудь раньше не смог понять, что же свело друг с
другом Антиоха и этолийцев, то теперь ему это станет ясно из
посольских речей: они по очереди лгут и бахвалятся мощью, которой
у них нет, воодушевляя друг друга пустой надеждой и сами от
этого воодушевляясь. (5) «Этолийцы,— говорил Квинкций,—
рассказывают, будто они победили Филиппа, доблестью своею защитили
римлян, а также, как вы только что слышали, что за ними пойдете
и вы, и прочие города и народы; царь же, со своей стороны,
чванится полчищами пехотинцев и конников, и уже моря не видно от
его кораблей, (6) но все это очень похоже на тот обед, каким
потчевал меня в Халкиде мой гостеприимец, хороший человек и
радушный хозяин. Он обходительно принимал нас в разгар лета, а
когда мы подивились, откуда у него в это время года такое
изобилие разнообразной дичи, (7) он, улыбнувшись и не хвастаясь, как
наши нынешние противники, объяснил, что все, казавшееся нам
мясом различных диких зверей, изготовлено из домашней свинины
с помощью разных приправ»133. (8) Это же самое, продолжал
Квинкций, можно сказать о военных силах царя, которыми здесь
только что бахвалились. Нам говорили о разных родах войск,
поминали неслыханные имена различных племен — всех этих дахов,
мидийцев, кадусиев, элимеев. Да это же всё сирийцы, а значит,
душою скорее рабы, чем воины. (9) «А если бы мог я, ахейцы,
въявь показать вам, как метался великий царь то туда, то сюда —
из Деметриады то в Л амию на собрание этолийцев, то в Халки-
ду,— (10) вы бы увидели, что в царском лагере едва наберется
каких-то неполных два легиона; увидели бы, как царь чуть ли не с
протянутою рукой выклянчивает у этолийцев продовольствие,
(11) чтобы выдать воинам хлебное довольствие; как он
попрошайничает, как обещает лихву, моля ссудить» ему денег для выплаты
жалованья; как стоит у ворот Халкиды, а его туда не пускают; как
возвращается в Этолию, повидав лишь Авлиду и Еврип. Зря
доверился Антиох этолийцам, а этолийцы — царскому тщеславию.
(12) Тем меньше у вас оснований вдаваться в обман — положитесь
на проверенную и испытанную дружбу римлян. (13) А то, что тут
выдают вам за наилучшее — не ввязываться в войну,— это самое
невыгодное для вас. Ведь именно так вы, не стяжав благодарности
и не явив достоинства, станете только наградой для победителя».
50. (1) Такой ответ Квинкция своим противникам был найден
очень удачным, и его речь встретила благосклонность друзей.
(2) Без споров и без сомнений ахейцы постановили, что у их
племени и враги, и союзники те же самые, что и у римлян; было ре-

Книга XXXV
187
шено объявить войну и Антиоху, и этолийцам. (3) Кроме того,
ахейцы тотчас послали подкрепления, куда посоветовал Квинкций;
пятьсот воинов в Халкиду и пятьсот — в Пирей. (4) Дело в том,
что в Афинах чуть не дошло до мятежа, когда некоторые в надежде
на воздаяние принялись переманивать на сторону Антиоха
продажную чернь,— в конце концов те, кто поддерживал римлян,
призвали Квинкция, и по обвинению некоего Леонта зачинщик смуты
Аполлодор был осужден и изгнан.
(5) Так что и от ахейцев посольство привезло царю
неутешительный ответ, Беотийцы же не ответили наверняка: вот, мол,
когда Антиох придет к ним в Беотию, тогда они и подумают, что им
делать.
(6) Узнав, что ахейцы и царь Евмен отправили подкрепления в
Халкиду, Антиох решил поторопиться, чтобы упредить их и по
возможности перехватить на подходе. (7) И вот он посылает Мениппа
примерно с тремя тысячами воинов и Поликсенида со всем флотом,
а сам трогается в путь через несколько дней, ведя шесть тысяч
своих и еще тех, не слишком многочисленных, этолийцев, которых
можно было собрать в Ламии. (8) Пятьсот ахейцев и скромное
подкрепление от царя Бвмена под предводительством халкидца Ксе-
ноклида прошли еще не занятыми дорогами и, благополучно
переправившись через Еврип, прибыли в Халкиду. (9) Когда же
подошли римские воины, числом тоже около пятисот, оказалось, что
Менипп уже поставил лагерь перед Салганеями, у Гермея — там,
где переправа из Беотии на остров Евбею. (10) С римлянами был
Микитион, посланный из Халкиды к Квинкцию с просьбой об этом
самом подкреплении. (11) Убедившись, что проход занят
неприятелем, он отказался идти к Авлиде и поворотил к Делию, чтобы
переправиться на Евбею оттуда134.
51. (1) Делий — это храм Аполлона, нависающий над морем.
От Танагры он отстоит на пять миль, а от него до евбейского
берега меньше четырех миль по морю. (2) Здешнее капище и
священная роща при нем пользовались той неприкосновенностью и тем
заветным правом, коими обладают храмы, называемые у греков
«убежищами»13*. К тому же война еще не была объявлена, и не
было слышно, чтобы уже обнажились мечи и пролилась кровь.
(3) Так что воины нимало не беспокоились — одни осматривали
храм и рощу, другие без оружия бродили по берегу, а большинство
рассыпалось по окрестным полям в поисках дров и продовольствия.
(4) Вдруг Менипп, напав на рассеявшихся, перебил их, а около
пятидесяти захватил живыми. Лишь очень немногим удалось бежать,
среди них и Микитиону, подобранному небольшим грузовым
судном. (5) Это происшествие не только огорчило Квинкция и римлян,
понесших чувствительную потерю, но и утвердило их в праве
начать войну с Антиохом.
(6) Царь, приведши войско к Авлиде, снова отправил в
Халкиду посланцев — частью из своих людей, частью из этолийцев; они
говорили то же самое, что и прежде, но на сей раз уже с более

188
Книга XXXV
внушительными угрозами. Антиох без труда добился, чтобы перед
ним открылись городские ворота — Микитион и Ксеноклид тщетно
пытались этому воспрепятствовать. (7) Те, кто держал сторону
римлян, с приходом царя покинули город. Ахейские и Евменовы
воины держались в Салганеях, а немногочисленные римляне
усиливали крепостцу в Еврипе, чтобы сторожить переправу. (8) Сал-
ганеи были осаждены Мениппом, а еврипская крепость — самим
царем. Первыми сдали свое укрепление ахейцы и Евменовы воины,
выговорив себе право беспрепятственно уйти. Римляне обороняли
Еврип с большим упорством, (9) но в конце концов и они,
запертые и с суши, и с моря, видя, как подвозятся стенобитные орудия и
приспособления, не снесли осады. (10) Когда главный город Евбеи
пал, прочие города острова тем более не посмели оказать царю
неповиновение. Получив в свою власть такой большой остров и
столько нужных городов, Антиох считал, что война началась для
него удачно.

КНИГА XXXVI
1. (1) В консульскую должность вступили Публий Корнелий
Сципион, сын Гнея, и Маний Ацилий Глабрион [191 г. до н. э. I1.
(2) Сенаторы повелели им, прежде чем обсуждать вопрос о
провинциях, позаботиться о делах божественных — принести в жертву
взрослых животных во всех храмах, в которых большую часть года
ставятся угощенья богам2, и молиться о том, чтобы помыслы
сената о новой войне споспешествовали благополучному ее завер-
шенью, счастливому для сената и народа римского. (3) Все
жертвоприношения были благоприятны, уже при первых явлены были
хорошие знамения. Гаруспики истолковали их так, что этой войной
раздвинуты будут пределы римские, грядет победа и триумф.
(4) Когда об этом было возвещено, сенаторы, освободив душу от
сомнений, постановили запросить народ, (5) желает ли, повелевает
ли он начать войну с царем Антиохом и всеми его приверженцами;
и если народ повелит, то пусть консулы, коли им будет угодно,
доложат обо всем этом деле сенату. (6) Запрос сделан был Публием
Корнелием. Тогда сенат повелел консулам бросить жребий о
провинциях Италии и Греции3. Тот, кому досталась бы Греция,
должен был получить не только воинов, каких по распоряжению
сената набрал или вытребовал для этой провинции, будучи консулом,
Луций Квинкций4, (7) сверх того, он принимал войско, что в
минувшем году переправил в Македонию по решению сената претор
Марк Бебий5. (8) Наконец, ему дозволялось при необходимости
еще принять — уже вне пределов Италии — вспомогательные
войска от союзников, но численностью не более пяти тысяч. Консула
предыдущего года Луция Квинкция было решено назначить
легатом6 на эту войну.
(9) Другой консул — тот, кому выпала бы Италия, получал
приказание воевать против бойев с любым из двух войск,
оставленных предыдущими консулами, второе же отослать в Рим, с тем
чтобы оно составило городские легионы, находящиеся в
распоряжении сената.
2. (1) Эти решения принимались, когда еще неизвестно было,
кому какая достанется провинция, и лишь затем консулам
дозволено было метать жребий. Ацилию выпала Греция, Корнелию —
Италия. (2) После жеребьевки состоялось сенатское постановление:
о том, что ныне повелел народ римский быть войне с царем
Антиохом и иже под рукою его; того ради пусть консулы объявят
молебствия, а консулу Манию Ацилию надлежит обетовать
десятидневные Великие игры Юпитеру и дары всем богам. (3) Этот обет консул

190
Книга XXXVI
и произнес, повторяя вслед за великим понтификом Публием Ли-
цинием такие слова: «Если война, каковую народ повелел вести
против Антиоха царя, завершится, как того хочет сенат и народ
римский, (4) тогда для тебя, Юпитер, Великие игры в продолжение
десяти дней справит римский народ, и всем богам принесены будут
дары из средств, назначенных для того сенатом. (5) Кто, где и
когда ни устроил бы эти игры, да будут они даны, а дары принесены
по всем правилам». Затем оба консула распорядились о
двухдневных молебствиях.
(6) Сразу после того, как консулы поделили между собою
провинции, метали жребий и преторы. Марку Юнию Бруту достались
обоего рода судебные разбирательства, Авлу Корнелию Маммуле
выпал Бруттий, Марку Эмилию Лепиду — Сицилия, Луцию Оп-
пию Салинатору — Сардиния, Гаю Ливию Салинатору — флот,
Луцию Эмилию Павлу — Испания Дальняя7. (7) Войска им
назначены были так: Авлу Корнелию достались молодые воины,
набранные в минувшем году консулом Луцием Квинкцием по сенатскому
постановлению8. С ними ему велено было охранять все побережье
в округе Тарента и Брундизия. (8) Луцию Эмилию Павлу в
Дальнюю Испанию, помимо того войска, которое ему предстояло
принять от проконсула Марка Фульвия, решено было дать три тысячи
новобранцев и триста конников, с тем чтобы две трети из них
составляли латины-союзники, а одну — римские граждане. (9) Такое
же пополнение отправлено было и в Ближнюю Испанию к Гаю
Фламинию9, чья власть продлевалась. (10) Марк Эмилий Лепид
получил приказание принять и провинцию, и войско от Луция
Валерия, которого он сменял, (11) а Луция Валерия, буде покажется
нужным, оставить в провинции как пропретора, самоё же
провинцию10 разделить, так чтобы одна ее часть простиралась бы от Аг-
ригента до Пахина, другая же — от Пахина до Тиндарея, каковую
приморскую область сторожить Луцию Валерию с двадцатью
военными кораблями. (12) Тому же претору было поручено, взыскав с
сицилийцев две хлебных десятины11, озаботиться отправкой зерна
к морю и доставкой его в Грецию. (13) Точно так же две десятины
поручено было собрать Луцию Оппию на Сардинии; оттуда,
однако, хлеб предлагалось отправить не в Грецию, а в Рим. (14) Гай
Ливии, претор, которому досталось командование флотом, получил
приказание подготовить тридцать судов и тотчас плыть в Грецию, а
там принять корабли от Атилия12. (15) Находившиеся на верфях
старые корабли было велено починить и оснастить претору Марку
Юнию; экипаж для этого флота ему предстояло набрать из
отпущенников.
3. (1) В Африку, к карфагенянам и в Нумидию, было послано
по трое легатов, чтобы просить о хлебе для отправки в Грецию;
римский народ был готов за него заплатить. (2) Государство
настолько озабочено было военными приготовлениями и сборами, что
консул Публий Корнелий приказал, (3) чтобы никто из сенаторов,
а также из тех, кому разрешено подавать голос в сенате13, или из

Книга XXXV1
191
младших должностных лиц, отлучаясь из города Рима, не удалялся
настолько, чтобы оттуда нельзя было в тот же день воротиться;
кроме того, запрещалось отсутствовать одновременно более чем
пяти сенаторам.
(4) Со всем рвением готовя флот, претор Гай Ливии
мало-помалу втянулся в распрю с жителями приморских колоний. (5) Дело
было в том, что когда он стал принудительно набирать их во флот,
они обратились с жалобой к народным трибунам. Трибуны
переслали их к сенату, а тот при полном единодушии постановил, что
никакого освобождения от морской службы этим колонистам не
полагается. (6) Об освобождении тягались с претором Остия, Фреге-
ны, Новая Крепость, Пирги, Антий, Таррацина, Минтурны и Си-
нуэсса.
(7) Затем консул Маний Ацилий по решению сената запросил
коллегию фециалов, следует ли объявлять войну самому царю Ан-
тиоху или достаточно возвестить о том какому-нибудь гарнизону;
(8) далее, нужно ли этолийцам объявить войну отдельно ц
полагается ли предварительно расторгнуть с ними союз и дружбу14.
(9) Фециалы ответствовали, что они уже ранее, когда с ними
совещались насчет Филиппа15, вынесли решение, что нет никакой
разницы, самому ли царю объявить войну или какому-нибудь
гарнизону; (10) дружеские отношения с этолийцами, по мнению
фециалов, были уже прерваны; ведь к ним столько раз являлись послы с
требованиями об удовлетворении, но получили отказ. (11) Этолий-
цы сами объявили себе войну, силой захватив союзный римлянам
город Деметриаду, осадив с суши и с моря Халкиду, (12) приведя в
Европу царя Антиоха для войны с римским народом16.
(13) Когда все уже было достаточно подготовлено, консул
Маний Ацилий приказал, чтобы те воины, каких набрал Луций Квин-
кций, а также собранные им латинские союзники, коим предстояло
идти с консулом в провинцию, а равно и военные трибуны первого
и третьего легионов17,— чтобы все они в майские иды собрались в
Брундизий. (14) Сам же он в военном плаще отбыл из города за
пять дней до майских нон. В те же дни отбыли к провинциям и
преторы.
4. (1) Тогда же в Рим прибыли и послы от двух царей,
Филиппа и Птолемея Египетского18. Филипп обещал военную помощь,
деньги и продовольствие; (2) Птолемей прислал тысячу фунтов
золота и двадцать тысяч фунтов серебра. (3) Этих даров не приняли;
обоим царям выразили признательность. И тот и другой обещали
прибыть со всеми их силами в Этолию и участвовать в войне;
Птолемею передали, что в этом нет нужды, (4) послам же Филиппа
ответили, что он окажет услугу сенату и народу римскому, если
присоединится к консулу Манию Ацилию.
(5) Прибыли также послы от карфагенян и от царя Масиниссы.
Карфагеняне обещали доставить войску пятьсот тысяч модиев
пшеницы и пятьсот тысяч — ячменя, причем половину этого — в Рим;
(6) они просили, чтобы римляне приняли это от них как дар. За

192
Книга XXXVI
свой счет они готовы были снарядить и флот, (7) а также
выплатить сразу всю дань, которую должны были выплачивать много лет
в рассрочку19. (8) Послы Масиниссы сообщили, что царь
собирается отправить войску в Греции пятьсот тысяч модиев пшеницы и
триста тысяч — ячменя, а в Рим — триста тысяч модиев пшеницы
и двести пятьдесят тысяч — ячменя; наконец, консулу Ацилию —
двадцать слонов. (9) Относительно зерна и тем и другим был дан
ответ, что римский народ воспользуется им только за плату. По
поводу флота карфагенян просили не беспокоиться, разве что какие-
то корабли они задолжали по условиям договора2". По поводу денег
им тоже ответили, что римляне не примут ничего раньше срока.
5. (1) Покуда все это происходило в Риме21, Антиох, находясь
на зимних [191/192 гг.] квартирах в Халкиде, не хотел терять
времени даром: он и сам рассылал послов возбуждать города, и к
нему прибывали посольства. Так, явились к нему, с единодушного
одобрения всего племени, послы от эпирцев, а также элейцы с
Пелопоннеса. (2) Элейцы просили помощи против ахейцев: когда те
объявляли войну Антиоху, элейцы-де были против, почему и
уверены, что их город подвергнется вооруженному нападению. (3) Им
была послана тысяча пехотинцев во главе с Евфаном Критянином.
Но вот эпирские послы отнюдь не были столь же откровенны и
прямодушны. Им хотелось войти в милость к царю и вместе
обезопасить себя от недовольства римлян. (4) Поэтому они просили
царя, чтобы он не втягивал их, не подумавши, в свое предприятие22,
ибо их побережье глядит на Италию и они, прикрывая собою всех
греков, первыми примут на себя римский натиск. (5) Но если бы
сам он со своими сухопутными и морскими силами стал на защиту
Эпира, то все эпирцы с ликованием приняли бы его в своих
городах и гаванях. Если же он сделать это не в силах, они просят его
не ввергать их, нагих и безоружных, в войну с римлянами. (6)
Ясно было, что у эпирских послов цель двойная: полагая более
вероятным, что царь будет держаться в стороне от Эпира, они хотели в
глазах римских войск выглядеть ни во что не замешанными, в то
же время снискав милость и у царя своей готовностью принять его,
если он придет. (7) Ну, а приди он на самом деле, у эпирцев
оставалась бы надежда добиться от римлян прощения, ведь их помощь
была далеко, а царские силы — под боком. (8) Царь не нашелся,
что отвечать на столь хитро сплетенные речи, и обещал отправить
к ним послов для обсуждения дел, равно касающихся и их, и его.
6. (1) А сам царь отправился в Беотию; видимой причиной
гнева беотийцев против римлян было то, о чем я рассказывал
раньше23, а именно гибель Брахилла и война, начатая Квинкцием
против Коронеи из-за убийства римских солдат. (2) В
действительности же все дело было в том, что строгий порядок, коим некогда
славилось это племя, уже в течение многих поколений
подтачивался как в общественной, так и в частной жизни, и положение
многих стало столь неустойчиво, что потрясения были неизбежны24.
(3) Антиох прибыл в Фивы, где был встречен сошедшимися ото-

Книга XXXVI
193
всюду беотийскими старейшинами. Хотя он уже совершил
нападение на римский отряд у Делия25 и под Халкидой, положив тем
самым нешуточное и недвусмысленное начало войне, тем не менее
на народном собрании в Фивах он произнес ту же речь, что и на
первых переговорах под Халкидой, (4) и — через послов своих —
на сходке ахейцев26: он, мол, просит об установлении дружбы с
ним, а не об объявлении войны римлянам. Ему никого не удалось
обмануть насчет своих намерений, (5) и все же принято было такое
решение, в котором за мягкостью слов скрывалось расположение к
царю и неприязнь к римлянам.
(6) Склонив на свою сторону, и этот народ, Антиох вернулся в
Халкиду. Затем, разослав наперед письма, приглашавшие этолий-
ских старейшин собраться в Деметриаде, чтобы обсудить с ними
наиважнейшие дела, он и сам прибыл туда на корабле в
назначенный для совещания день. (7) Участвовали в совещании также и
Аминандр, вызванный для совета из Афамании, и пуниец
Ганнибал, которого давно уже не приглашали27. (8) Говорили о фесса-
лийцах, чьи намерения всем присутствующим представлялось
необходимым выяснить. (9) Мнения разделились лишь в том, что одни
настаивали на немедленных действиях, а другие предлагали
отсрочку до начала весны — ведь половина зимы уже почти что
прошла, одни предлагали отправить только послов, (10) а другие
считали нужным идти со всеми войсками, чтобы припугнуть, если
понадобится, колеблющихся.
7. (1) Все обсуждение сосредоточилось было на этом одном, но
Ганнибал, прямо спрошенный о его мнении, обратил мысли царя и
всех присутствующих к судьбам войны в целом. Вот что он
сказал28: (2) «Даже если бы меня стали приглашать на совет с того
времени, как мы переправились в Грецию, то я и при обсуждении
вопросов о Евбее, об ахейцах, о Беотии высказал бы то же самое
мнение, что и сегодня, когда речь идет о Фессалии. (3) Я считаю,
что прежде всего следует любыми средствами вовлечь в военный
союз Филиппа и македонян. (4) Ибо в том, что касается Евбеи, бе-
отийцев, фессалийцев, никаких сомнений и нет: как все, у кого
мало сил, они заискивают всегда у тех, кто сейчас с ними рядом;
такие и на совете высказываются несмело, и потом с той же радостью
испрашивают себе пощаду. (5) Лишь только завидев в Греции
римское войско, они вновь прибегнут под сень привычной им власти, и
никто им даже не попеняет за то, что, пока римляне были далеко,
они не посмели противостоять тебе и твоему войску. (6) Насколько
ж важнее и безотлагательнее привлечь на нашу сторону Филиппа,
нежели их! Во-первых, если он уж ввяжется в это дело, обратной
дороги ему не будет; во-вторых, он приведет с собою такие силы,
которые могут быть не только подспорьем в войне, но которые
недавно и без посторонней помощи выдерживали римский натиск.
(7) Если эта сила присоединится к нам, то — не во вред будь
сказано — разве можно будет усомниться в успехе, видя, как те, с
чьею помощью римляне взяли верх над Филиппом29, теперь сами
8 Тит Ливии, т. III

194
Книга XXXVI
на них ополчились: (8) ведь всем известно, что этолийцы победили
Филиппа, а теперь они заодно с ним станут воевать против
римлян. (9) Плечом к плечу с нами станет и Аминандр с афаманским
племенем,, которое сыграло вторую после этолийцев роль в этой
войне. (10) Тогда Филипп вынес на своих плечах всю тяжесть
борьбы, ты же оставался в стороне. А теперь вы оба,
могущественнейшие цари Азии и Европы, пойдете войною против одного
народа, который — чтобы не говорить мне о своем переменчивом
счастье — еще во времена отцов наших уступал даже одному лишь
царю эпирцев (которому разве сравниться с вами двумя?).
(11) Итак, что сообщает мне веру в возможность
присоединения к нам Филиппа? Во-первых, общая выгода — прочнейшая
скрепа любого союза; во-вторых, ваши уверения, этолийцы.
(12) Это же ваш посол Фоант, повторяя все, что привык говорить,
когда вызывал Антиоха в Грецию, прежде всего утверждал, что
Филипп ропщет и тяготится тем рабством, какое навязали ему под
видом мира. (13) По крайней мере, Фоант сранивал в своих речах
разгневанного царя с диким зверем, посаженным на цепь или
запертым в клетку и жаждущим разбить замки30. Если его чувства
действительно таковы, так освободим же его от оков, сломаем же
запоры, дадим возможность столь долго сдерживаемому гневу
обрушиться на общего врага! (14) Если же наше посольство ни на что
его не подвигнет, то давайте, коль невозможно присоединить его к
себе, так по крайности обезопасим себя от того, чтобы он
переметнулся к нашим врагам. (15) Твой сын Селевк находится в Лисима-
хии. Если с тем войском, какое есть у него, он вторгнется через
Фракию в ближайшие пределы Македонии и станет разорять их, то
с легкостью отвлечет Филиппа от оказания помощи римлянам,
заставив оборонять его собственные владения. (16) Теперь ты
знаешь, что думаю я о Филиппе. Что же касается моих суждений о
войне в целом, то я не скрывал их от тебя с самого начала. Если
бы ты тогда меня выслушал, то римляне узнавали бы сейчас не о
взятии евбейской Халкиды, не об осаде еврипской крепости —
война сейчас полыхала бы в Этрурии, а также на побережье Лигурии
и Предальпийской Галлии. Мало того, римляне услышали бы, что в
Италии находится Ганнибал, а страшнее этого для них нет ничего.
(17) Я и сейчас считаю, что тебе нужно вызвать все йорские и
сухопутные силы; за флотом должны следовать грузовые корабли с
продовольствием, ибо если нас слишком мало здесь для войны, то
для скудных запасов съестного, напротив того, чересчур много.
(18) Когда ты стянешь все свои силы, раздели флот на части. Одну
поставь у Коркиры, дабы у римлян не было там свободной и
надежной переправы; (19) другую переведи к италийскому
побережью, туда, где оно обращено к Сардинии и Африке, сам же со
всеми сухопутными силами ступай в буллидские земли31: (20)
оттуда ты будешь господствовать над Грецией и покажешь римлянам,
что ты собрался переправляться в Италию и, если потребуется,
действительно туда переправишься. Это советую тебе я, который

Книга XXXV/
195
если не понаторел в войнах вообще, то уж во всяком случае на
собственных удачах и промахах научился воевать с римлянами.
(21) То, что я тебе присоветовал, обещает верный и скорый успех.
Боги же да благословят то решение, которое тебе покажется
наилучшим».
8. (1) Вот какова была примерно речь Ганнибала.
Присутствовавшие ее похвалили, но ей не вняли. Ни один из советов
Ганнибаловых не был выполнен, разве что царь послал Поликсенида
вызвать из Азии флот и военные силы. (2) В Ларису на собрание фес-
салийцев отправлены были послы, а этолийцам и Аминандру
назначили день для сбора войск в Ферах. Туда же со своими силами
без промедления прибыл и царь. (3) Ожидая там Аминандра и это-
лийцев, он послал мегалополитанца Филиппа32 с двумя тысячами
человек к Киноскефалам, где в свое время произошло решающее
сражение с Филиппом-царем,— собирать кости македонян. (4) То
ли это и придумал сам Филипп Мегалополитанец, желавший
снискать себе расположение македонского племени и внушить
неприязнь к царю, оставившему воинов непогребенными, а может быть,
это решение, по видимости великодушное, а на самом деле
суетное, было внушено Антиоху тщеславием, которое свойственно
царям. (5) Рассеянные по полю кости были снесены в одно место, и
из них был насыпан холм. У македонян это не вызвало
благодарности, а царя Филиппа привело в бешенство. (6) До этого он только-
только собрался вверить себя судьбе, но теперь послал к
пропретору Марку Бебию, извещая его о нападении Антиоха на Фессалию:
пусть-де пропретор, если тот сочтет нужным, снимается с зимних
квартир, а он, Филипп, выйдет к нему навстречу, чтобы держать
совет о дальнейшем.
9. (1) Антиох уже стоял лагерем подле Фер33, где к нему
присоединились этолийцы и Аминандр; прибывшие из Ларисы послы
спрашивали его, за какие проступки или речи фессалийцев идет он
на них войной. (2) Они просили царя отвести назад войско и, если
он чем-нибудь недоволен, разобраться с ними через послов. (3)
Одновременно в Феры было послано подкрепление из пятисот воинов
под командой Гипполоха — этот отряд не смог пройти в город,
поскольку все подходы были уже перекрыты царскими воинами, и
отступил в Скотусу. (4) Послам же ларисцев царь кротко ответил,
что вступил в Фессалию не ради войны, но во имя сохранения и
упрочения свободы фессалийцев. (5) То же самое говорил человек,
которого царь уполномочил иметь дело с ферейцами. Не дав ему
никакого ответа, те сами отрядили послом к царю
начальствовавшего у них Павсания. (6) Он заявил примерно то же, что в
сходных обстоятельствах говорили за халкидян на переговорах у Ев-
рипского пролива34; кое в чем он был даже более резок. (7) Царь
на это велел им хорошенько подумать, как бы в самое ближайшее
время не пришлось им раскаяться в своей чрезмерной
предусмотрительности и излишней осторожности насчет будущего. С этим он
отослал Павсания. (8) Когда о посольстве узнали в Ферах, там без

196
Книга XXXVI
колебаний решили претерпеть ради верности римлянам все, какую
бы участь ни принесла горожанам война. (9) Таким образом, и они
всеми силами принялись готовиться к обороне города, и царь сразу
со всех сторон подступил к его стенам. Он достаточно понимал (в
этом не могло быть сомнений), (10) что от того, как сложится
судьба этого города, первым подвергшегося его нападению, зависит
будущее отношение к нему всего фессалийского племени: станут
они царя презирать или же бояться. Поэтому Антиох всеми
средствами старался внушить страх осажденным. (11) Первый натиск те
выдержали стойко, но затем, когда многие защитники пали или
были ранены, стало распространяться уныние. (12) Укоряя
горожан, предводители вновь их призвали к упорству, и так как сил
уже не хватало, те оставили внешнюю стену и отступили во
внутреннюю часть города, окруженную не столь длинной стеной. Но в
конце концов невзгоды сломили их, и, опасаясь, что если город
будет взят приступом, победители не пощадят никого, ферейцы
сдались. (13) Пока общий страх еще не улегся, царь не мешкая
послал четыре тысячи воинов на Скотусу. Там город сдался
незамедлительно: подействовал свежий пример ферейцев, (14) которые
сначала упорно сопротивлялись, но в конце концов все равно
покорились своему несчастью. Вместе с самим городом сдался и Гиппо-
лох с отрядом ларисцев. (15) Все они были невредимы отпущены
царем, который считал это очень важным, чтобы снискать
расположение ларисцев.
10. (1) На десятый день после прихода в Феры, покончив свои
дела, Антиох со всем войском двинулся к Кранону35 и взял его с
ходу. (2) Затем он захватил Киерий, Метрополь и окружающие их
крепости. Таким образом, вся эта область, за исключением Атрака и
Гиртона, оказалась в его власти. (3) Тогда царь решил идти на
Ларису, полагая, что горожане не станут уж очень упорствовать: на них
должны были подействовать либо страх, внушенный захватом других
городов, либо благодеяние царя, отпустившего ларисский отряд,
либо, наконец, пример стольких покорившихся общин. (4) Для
пущего устрашения Антиох велел поставить впереди слонов и
четырехугольным строем двинулся к городу. Большинство ларисцев
пребывало в растерянности и колебаниях: верх брал то страх перед
неприятелем, который был рядом, то верность далеким союзникам.
(5) В эти же дни Аминандр с отрядом афаманской молодежи
захватил Пеллиней36, а Менипп с тремя тысячами этолийской
пехоты и двумя сотнями всадников, вторгшись в Перребию37,
приступом взял Маллойю и Киретии, а также разорил земли Триполиса.
(6) Стремительно разделавшись со всем этим, они вернулись к
царю под Ларису: он позвал их посоветоваться, что следует
предпринять в отношении этого города. (7) Мнения на совете были
высказаны самые разные. Одни считали, что следует применить силу и
не откладывая подвести к стенам осадные сооружения и устройства
сразу со всех сторон: город лежит на равнине, и к нему легко
подойти откуда угодно. (8) Другие же говорили о том, что город этот

Книга XXXVI
197
хорошо защищен (нечего и сравнивать его с Ферами), и
напоминали о том, что зима — время мало подходящее для всякого военного
предприятия, но менее всего благоприятствующее осаде и взятию
городов. (9) Царь колебался между надеждой и опасениями, когда
в него вдохнули уверенность фарсальские послы, как раз тут и
явившиеся, чтобы сдать свой город.
(10) Меж тем Марк Бебий, встретившись в Дассаретии38 с
царем Филиппом, по общему их уговору послал Аппия Клавдия39 для
защиты Ларисы. Тот прошел скорым ходом через Македонию к
горному хребту, возвышающемуся над Гонном4". (11) Этот город
отстоит от Ларисы на двадцать миль, располагаясь при самом входе
в Темпейское ущелье. Поставив там лагерь, более обширный, чем
это требовалось для его сил, и разжегши костров больше, чем было
бы достаточно для собственных нужд, он рассчитанно создал у
врага впечатление, что в лагере находится все римское войско вместе с
царем Филиппом. (12) И вот Антиох, всего лишь день пробыв под
Ларисой, вернулся в Деметриаду, объясняя своим, что все дело в
приходе зимы. Этолийцы же и афаманы вернулись к себе. (13)
Хотя Аппий и видел, что осада снята, и та цель, ради которой его
послали, выполнена, он тем не менее спустился в Ларису, дабы
ободрить союзников на будущее. (14) Ларисцы ликовали вдвойне,
неприятель покинул их пределы, а в город вступил римский гарнизон.
11. (1) Из Деметриады царь уехал в Халкиду и там влюбился в
халкидскую девушку, дочь Клеоптолема41. Сначала он слал к ее
отцу сватов, а потом и сам стал являться к нему, надоедая
открытыми домогательствами, (2) при том что отец не хотел связываться
с человеком несоизмеримо высшего звания. Добившись в конце
концов своего, Антиох отпраздновал свадьбу, словно в мирное
время. На остаток зимы царь забыл об обоих великих своих замыслах:
и о войне с Римом, и об освобождении Греции. Не заботясь более
ни о чем, он проводил время в попойках и утехах, сопутствующих
вину, а также в сне, настигавшем его скорей от усталости, нежели
от пресыщения. (3) Та же изнеженность охватила и всех царских
военачальников, стоявших на зимних квартирах повсюду, но
главным образом в Беотии. В конце концов в праздность впали и
воины: никто из них не брал в руки оружия, не выходил на заставы
или в караулы (4) и вообще не делал ничего, что предписывают
воинские обязанности и долг. (5) Итак, когда в начале весны42
Антиох через Фокиду прибыл в Херонею, куда должны были
отовсюду собраться его войска, он тут же понял, что воины зимовали в
условиях ничуть не более строгих, чем их командующий. (6)
Оттуда царь послал Александра с войском в Акарнанию, а
македонянина Мениппа — в Страт в Этолии. Сам же он, свершив в Дельфах
жертвоприношение Аполлону, отправился в Навпакт. (7) Оттуда
после совещания с этолийскими старейшинами он двинулся по
дороге, идущей в Страт43 мимо Калидона и Лисимахии, навстречу
своим войскам, шедшим вдоль Малийского залива. (8) Там
знатный акарнанец Мнасилох, подкупленный огромными дарами, не

198
Книга XXXVI
только склонил на сторону царя все племя, но и убедил в своей
правоте претора Клита, в чьих руках находилась высшая власть.
(9) Только Левкадии44, главный город Акарнании, нелегко было
склонить в измене: горожане опасались римского флота, как того,
которым командовал Атилий, так и находившегося у Кефаллении.
Зная это, Мнасилох взял их хитростью. (10) На сходке он заявил,
что необходимо охранять внутренние области Акарнании и что
всем способным носить оружие надо выступить в Медион и Тирей,
чтобы Антиох или этолийцы не смогли захватить эти города.
(11) Нашлись и такие, кто утверждал, что нет никаких оснований
без толку суетиться и вполне достаточно гарнизона в пятьсот
человек. Заполучив эту молодежь, Мнасилох расположил триста
человек в Медионе и двести в Тирее в качестве гарнизона; он делал
это, чтобы они, попав в руки царя, оказались заложниками.
12. (1) В те же дни царские послы явились в Медион. Выслушав
их в собрании, горожане стали совещаться о том, как ответить
царю. Одни считали, что нужно остаться в союзе с римлянами,
(2) другие — что не следует пренебрегать царской дружбой.
Самым умеренным показалось и потому было принято суждение
Клита; решено было Отправить к царю послов (3) с просьбой позволить
медионянам посовещаться о таком важном деле в собрании акар-
нанцев. (4) В это посольство с умыслом включили Мнасилоха и его
приверженцев. Они тайно известили царя, что пора вести войско, а
сами продолжали тянуть время. (5) Так что, лишь только успели
послы выйти из города, как Антиох уже был в медионских
пределах и вскоре появился у ворот. Те, кто не знал об измене, в ужасе
и смятении принялись звать молодежь к оружию, но Клит с Мна-
силохом уже ввели царя в город. (6) И вот даже те, кто был
против Антиоха, подгоняемые страхом, явились встречать его бок о
бок с теми, кто пришел по доброй воле. Царь своей кроткой речью
утешил напуганных, так что еще несколько акарнанских общин
переметнулись на его сторону в уповании на прославленную царскую
снисходительность. (7) Из Медиона он пошел в Тирей, выслав
вперед все того же Мнасилоха и послов. Однако обнаружившийся в
Медионе обман сделал тирейцев осторожнее, хотя и не боязливее.
(8) Их ответ был совершенно недвусмыслен: без согласия римских
полководцев они не станут заключать никакого нового союза.
Заперши ворота, горожане выставили на стенах караулы. (9) Очень
кстати прибыл в Левкаду Гней Октавий, посланный Квинкцием
укрепить мужество акарнанцев. От Авла Постумия, которого легат
Атилий45 поставил управлять Кефалленией, Октавий получил
отряд воинов и несколько кораблей. (10) Он обнадежил союзников,
уверив их в том, что консул Маний Ацилий с легионами уже
переплыл море и в Фессалии стоят лагерем римляне. (11) Коль скоро
время года благоприятствовало мореплаванью, слух этот выглядел
вполне достоверно,— царь отступил от Тирея и, оставив гарнизоны
в Медионе и некоторых других крепостях Акарнании, через это-
лийские и фокидские города вернулся в Халкиду.

Книга XXXVI
199
13. (1) Еще зимой Марк Бебий и царь Филипп, встретившись в
Дассаретии, послали Аппия Клавдия в Фессалию, чтобы вызволить
Ларису из осады. (2) Но тогда погода не благоприятствовала
ведению войны, так что сами они вернулись на зимние квартиры и
лишь теперь, с наступлением весны, соединив силы, спустились в
Фессалию. (3) Антиох тогда был в Акарнании. По приходе Филипп
напал на Маллойю в Перребии, а Бебий на Факий4°. Захватив его
первым же натиском, он затем с такой же быстротой занял Фест.
(4) Уйдя оттуда в Атрак, он овладел потом Киретиями и Эритием.
Поставив в отвоеванных городах гарнизоны, он опять
присоединился к Филиппу, осаждавшему Маллойю. (5) При подходе римского
войска горожане сдались, то ли опасаясь столь внушительных сил,
то ли обретя надежду на снисхождение. Оба войска одной колонной
двинулись отбивать города, захваченные афаманами, (6) а именно:
Эгиний, Эрикиний, Гомфы, Силану, Трикку, Мелибею, Фало-
рию47. (7) Затем они осадили Пеллиней, который оборонял
Филипп Мегалополитанец с пятьюстами пехотинцами и сорока
конниками. Прежде чем идти на приступ, союзники послали к нему,
советуя не доводить дело до последней крайности. (8) Тот заносчиво
ответил, что готов предать себя в руки либо римлян, либо фесса-
лийцев, но под власть Филиппа-царя он не склонится. (9)
Убедившись в неизбежности приступа, Бебий остался под Пеллинеем, а
царь решил отправиться к Лимнею, ибо тогда появилась
возможность захватить его.
14. (1) Примерно в те же дни море пересек консул Маний Аци-
лий с двадцатью тысячами пехоты, двумя тысячами конницы и
пятнадцатью слонами48. Приказав военным трибунам вести
сухопутное войско в Ларису, сам он с конницей прибыл к Филиппу под
Лимней. (2) С появлением консула город немедленно сдался вместе
с царским гарнизоном и афаманами. (3) От Лимнея консул пошел
к Пелллинею. Там первыми сдались афаманы, а затем и Филипп
Мегалополитанец. (4) Когда тот покидал крепость, с ним случайно
столкнулся царь Филипп, который приказал издевки ради отдать
ему царские почести, сам же, подойдя, глумливо назвал его
братом, отнюдь не к украшению своего достоинства49. (5)
Препровожденный затем к консулу, Филипп Мегалополитанец взят был под
стражу и невдолге отправлен в оковах в Рим. Все прочие афаманы
и гарнизонные воины царя Антиоха из сдавшихся в те дни городов
отданы были Филиппу-царю — а было их до четырех тысяч.
(6) Консул двинулся в Ларису, с тем чтобы держать там совет о
войне в целом. По пути его встретили послы от Киерия и
Метрополя, спешившие к нему, чтобы сдать свои города. (7) Филипп
весьма милостиво обошелся с афаманскими пленными, надеясь через
них привлечь на свою сторону все племя. И вот, отпустив сначала
пленных по их городам, он вслед за тем двинул туда и войско в
надежде овладеть Афаманией. (8) Пленники эти оказали большое
влияние на своих соотечественников, восхваляя кротость и
щедрость царя по отношению к ним. (9) Своим царским достоинством

200
Книга XXXVI
Аминандр мог бы еще удерживать некоторых в повиновении, пока
оставался среди соплеменников, но вместе с женой и детьми он
покинул свое царство и скрылся в Амбракию. Аминандр боялся, что
будет выдан царю Филиппу, давнишнему своему врагу, и
римлянам, справедливо гневавшимся тоща на него за предательство. Так
вся Афамания перешла во власть Филиппа.
(10) Консул провел несколько дней в Ларисе, главным обрааом
чтобы отдохнули кони, измученные морским путешествием и
последующими переходами. Когда краткий отдых восстановил силы
войска, он двинулся в Кранон. (11) Сего приближением сдались
Фа реал, Скоту са, Феры и находившиеся в них Антиоховы
гарнизоны. Спросив пленных, кто хочет остаться с ним, консул передал
тысячу добровольцев Филиппу, а остальных отпустил безоружными
в Деметриаду. (12) Потом он занял Проерну5^ и соседние с нею
крепости. Затем консул двинулся дальше к Малийскому заливу.
Когда он приблизился к ущельям, над которыми расположены Тав-
маки, вся тамошняя молодежь, вооружившись, оставила город,
засела в лесах и на тропах и сверху обрушилась на римскую
колонну. (13) Консул сперва послал к ним вестников, которые, подойдя
поближе, пытались отговорить их от такого безумия. Видя, однако,
что они упорствуют в своей затее, консул послал в обход трибуна с
солдатами двух манипулов51. Таким образом он отрезал
вооруженным врагам дорогу в город, а сам город, оставшийся
незащищенным, занял. (14) Когда в захваченном городе поднялся крик, все
те, кто укрывался в засаде, кинулись из леса к городу и были
перебиты. (15) На другой день консул от Тавмаков пошел к реке Спер-
хею и опустошил там поля гипатцев.
15. (1) В продолжение этих событий Антиох находился в Хал-
киде. Уже тогда он понимал, что не добился в Греции ничего, если
не считать приятной халкидской зимовки и бесславной женитьбы.
(2) Тут его гнев за пустые обещания этолийцев обратился на Фо-
анта, Ганнибала же он стал чтить уже не просто как умного
человека, но чуть ли не как пророка, предвидевшего все случившееся.
Не желая, однако, чтобы его безрассудно начатое предприятие еще
и провалилось из-за его же медлительности, царь послал в Этолию
гонцов с приказом всей молодежи собраться в Ламию. (3) Сам он
повел туда примерно десять тысяч пехоты и пятьсот конников из
тех пополнений, что прибыли позже из Азии. (4) Но воинов
собралось заметно меньше, чем когда-либо ранее; знатные люди
прибыли лишь с немногочисленными клиентами52. Они утверждали, что
приложили ревностные усилия, чтоб набрать в своих городах как
можно больше воинов, (5) но ничем не могли подействовать на
уклоняющихся от военной службы — ни влиянием, ни угождением,
ни даже властью. Таким образом, союзники не выставили тех сил,
обещанием которых они же его и вызвали, а собственные
Антиоховы войска мешкали в Азии. Оставленный всеми, царь укрылся в
Фермопильском ущелье. (6) Здесь горный хребет разделяет Грецию
посередине, подобно тому как Италия рассечена Апеннинскими го-

Книга XXXVI
201
рами53. (7) Перед Фермопильским ущельем — к северу от него —
находятся Эпир, Перребия, Магнесия, Фессалия, Фтиотийская
Ахайя и Малийский залив; (8) по сю сторону прохода — к югу —
расположены большая часть Этолии, Акарнания, Фокида с Локри-
дой и Беотия с прилегающим к ней островом Евбеей; здесь же
наподобие мыса выступает область Аттика и расположенный за нею
Пелопоннес. (9) Этот хребет начинается у Левкаты54 и моря —
того, что на западе,— и тянется через Этолию к другому морю, что
на востоке. Он являет собою такую преграду из каменистых
склонов, перемежающихся скалистыми кручами, что не только войску,
но даже и тем, кто идет налегке, трудно найти тропинку, чтобы
преодолеть его. (10) Лежащие на востоке горы называются Эта.
Наиболее высокая их часть — Каллидром, и тут, в долине,
спускающейся к Малийскому заливу, есть проход шириною не более
шестидесяти шагов. (11) Это единственная военная дорога, по,которой,
если никто тому не препятствует, можно перевести войско.
(12) Оттого-то это место и называют Пилами55 или — по бьющим
в самом ущелье горячим ключам — Фермопилами. Гибель
лакедемонян, противостоявших здесь персам, гораздо более прославила
его, чем сама битва.
16. (1) Отнюдь не столь образцовым было мужество у Антиоха,
когда он, разбив лагерь по сю сторону прохода, располагал над
ущельем укрепления и перегораживал его двойным валом и рвом, а
где нужно было — еще и стеной, (2) благо камни валялись
повсюду во множестве. (3) Будучи совершенно уверен, что римскому
войску здесь никогда не прорваться, царь отправил часть этолийцев
(всего-то собралось их четыре тысячи) к Гераклее56, чтобы они
заняли этот город, лежащий перед самым входом в ущелье, и стояли
там гарнизоном, (4) а часть— в Гипату. Он не сомневался, что
консул нападет на Гераклею, и многие уже доносили царю, что
консул разоряет округу Гипаты. (5) А консул, разграбив сперва ги-
патскую, а затем и гераклейскую область (и тут и там этолийцы
тщетно пытались помочь горожанам), стал лагерем в самом
ущелье, возле горячих ключей и как раз напротив царя. Оба же
этолийских отряда заперлись в Гераклее.
(6) Пока Антиох не завидел противника, ему казалось, что все
достаточно укреплено и надежно охраняется, но теперь его охватил
страх, как бы римляне не нашли каких-нибудь тропок и не
перебрались бы через нависающие скалы: (7) ведь по рассказам,
именно так персы обошли некогда лакедемонян, а те же римляне
недавно — Филиппа57. (8) Итак, царь послал в Гераклею гонца к это-
лийцам: пусть-де они помогут ему в этой войне уж хотя бы тем,
что займут вершины окрестных гор и будут сторожить, чтобы рим*
ляне нигде не могли пройти. (9) Когда гонца выслушали,. среди
этолийцев начались распри. Одни считали, что нужно подчиниться
приказу царя и идти, (10) другие — что надо высидеть в Гераклее,
ожидая, к кому повернется фортуна: тогда, если царь будет
побежден консулом, у них наготове будут свежие силы для помощи бли-

202
Книга XXXVI
жайшим своим городам, а если Антиох одолеет, то они пустятся
преследовать бегущих врассыпную римлян. (11) И те и другие не
только остались при своем намерении, но и осуществили его: две
тысячи этолийцев остались в Гераклее, а две другие, разделившись
на три части, овладели Калл ид ромом, Родунтией и Тихиунтом —
таковы названия горных вершин.
17. (1) Увидев, что самые высокие места заняты этолийцами,
консул послал против их укреплений своих легатов из бывших
консулов — Марка Порция Катона и Луция Валерия Флакка58 —с
двумя тысячами отборных пехотинцев: Флакка — на Родунтию и
Тихиунт, Катона — на Каллидром. (2) Сам же, прежде чем
двинуть свои силы против неприятеля, собрал воинов на сходку и
обратился к ним с краткой речью: «Воины! Я вижу, что во всех
званиях большинство среди вас составляют те, кто сражался в этой же
самой провинции под водительством и ауспициями Тита Квинкция.
(3) В Македонской войне ущелье на реке Аой было неприступнее
здешнего. (4) В самом деле, ведь перед нами ворота — это проход,
единственный на всем протяжении от моря до моря и как бы
открытый самой природой в сплошной преграде59. В той войне
вражеские укрепления были и расположены выгоднее, и возведены
основательнее, и неприятельское войско тогда было многочисленнее, и
сами воины гораздо лучше. (5) Солдатами были там македоняне,
фракийцы и иллирийцы — неустрашимейшие племена,— а здесь
сирийцы и азиатские греки, ничтожнейшие людишки,
прирожденные рабы. (6) И царь был воинственнейший*, с юных лет
упражнявший себя в частых войнах с соседями: фракийцами,
иллирийцами и всеми окрестными племенами. А этот царь? Умолчу уж обо
всей остальной его жизни, (7) скажу лишь, что, переправившись из
Азии в Европу, дабы развязать войну против римского народа, он
за все время зимовки не сделал ничего достопамятного — вот
разве, влюбившись, жену себе взял — из частного дома и низкого
звания: род ее неизвестен даже среди незнатных. (8) И вот сей
молодой супруг, откормившись на брачных пирах, выступил на битву.
Основной его силой и главной надеждой были этолийцы, племя
вздорное и неблагодарное, в чем вы убедились прежде, а Антиох
убеждается ныне. (9) Ведь они и явились к нему в недостаточном
числе, и в лагере остаться не смогли, и постоянно пребывают во
внутренних распрях. Настаивая на защите Гипаты и Гераклеи, они
не отстояли ни той, ни другой, но бежали в горы, а часть заперлась
в Гераклее. (10) Сам царь признает, что ни разу он не отважился
не только сразиться в открытом поле, но даже расположить там
лагерь. Бросив всю ту область, насчет которой он похвалялся, будто
бы отнял ее и у нас, и у Филиппа, он засел между скалами, так
что лагерь его разбит даже не у входа в ущелье, где, как
рассказывают, стояли некогда лакедемоняне, (И) а отодвинут глубоко
внутрь него. Разве этим он не показал свою трусость? Разве это не
то же самое, что прятаться от осады, запершись в городских
стенах? (12) Но не защитят Антиоха теснины, как и этолийцев вер-

Книга XXXVI
203
шины, что ими заняты. Мы обо всем позаботились: сделано и
предусмотрено достаточно, чтобы в бою вам не противостояло ничего,
кроме неприятеля. (13) Вам надлежит помнить, что воюете вы не
только за свободу Греции, хотят и это было бы великой честью,—
вы освобождаете от этолийцев и Антиоха страну, ранее
освобожденную от Филиппа. Вашей наградой станет не только то, что
находится в царском лагере, (14) в добычу достанется и все снаряжение,
которое там со дня на день ожидают из Эфеса. А затем римскому
господству откроются Азия, Сирия и все богатейшие царства,
простирающиеся вплоть до восхода солнца. (15) А после что нам
помешает от Гадеса до Красного моря раздвинуть границы римской
державы вплоть до Океана, что окаймляет земной круг? И весь род людской
станет чтить имя римское вслед за именами богов! (16) Да будут души
ваши достойны подобной награды, чтобы завтра с божественной
помощью мы славно сразились в решительной битве!»60.
18. (1) Разойдясь со сходки, воины, прежде чем позаботиться о
нуждах телесных, подготовили доспехи и вооружение. На рассвете
консул подал сигнал к битве и поставил войско плотным строем с
нешироким передним краем, приспосабливаясь к условиям ущелья.
(2) Когда завидел царь неприятельские знамена, он и сам вывел
свои войска. Перед валом в первой линии он разместил часть
легковооруженных, дальше, словно в усиление самих укреплений,
расположился цвет войска, вооруженный по-македонски,— их
называют сарисофорами61. (3) Слева от них, у самой подошвы горы,
стояли метатели дротиков, лучники, пращники, чтобы с более
высокого места поражать врагов в неприкрытые щитами бока.
(4) Справа же от македонян, у самого края укреплений, откуда до
самого моря простираются болота, непроходимые из-за топей, Ан-
тиох поставил слонов с опытными погонщиками, за ними конницу,
а дальше, через короткий промежуток, вторую линию и там все
остальные силы. (5) Сперва натиск римлян, подступавших со всех
сторон, удерживали македоняне, выставленные перед валом,—
немалым подспорьем были им те, кто сверху поливал ливнем камней,
стрел и дротиков. (6) Но затем, по мере того как напор противника
нарастал и становился неудержимым, македоняне были вытеснены
со своих позиций: отведя свои боевые порядки, они отступили в
лагерь. Там, став на валу, они протянули вперед свои копья и
образовали нечто вроде дополнительного укрепления. (7) Высота вала
была такова, что стоявшие на нем могли поражать врага сверху, а
благодаря длине копий удерживать его внизу и на расстоянии.
(8) Многие очертя голову кидались на вал, но были пронзены.
И несомненно, римляне отступили бы, ничего не добившись, или
понесли бы тяжелые потери, если бы на холме, господствовавшем
над лагерем, не появился Марк Порций, который, напав врасплох
на спавших этолийцев. сбросил их с Каллидромского гребня и
большую часть перебил62.
19. (1) Отнюдь не столь успешны были действия Флакка у Ти-
хиунта и Родунтии — его попытки подступиться к укреплениям

204
Книга XXXVI
оказались тщетны. (2) Когда из царского лагеря македоняне и
другие, что были там, завидели вдали показавшуюся толпу или же
колонну, различимую сперва лишь по туче пыли, они решили, что
это идут на помощь этолийцы, которые приметили завязавшийся
вдалеке бой. (3) Но затем, когда те приблизились настолько, что
стали видны знамена и вооружение, македоняне обнаружили свою
ошибку. Всех разом охватил такой страх, что они бежали, побросав
оружие.
(4) Впрочем, преследователям мешали и укрепления, и узость
долины, по которой предстояло догонять неприятеля, а более всего
то, что его строй замыкали слоны, обойти которых пехоте было
трудно, а коннице и вовсе невозможно, ибо лошади пугались и
начиналась сумятица, худшая, чем во время сражения. (5) Какое-то
время ушло и на разграбление лагеря. Тем не менее в тот день
преследование продолжалось до Скарфеи. (6) На этом пути многих
уничтожили, многих пленили. Перебив не только людей и
лошадей, но и слонов, которых захватить было невозможно, римляне
вернулись в лагерь. (7) На него в тот день как раз во время
сражения напали этолийцы, занимавшие Гераклею, но эта весьма
дерзкая попытка окончилась безуспешно.
(8) После полуночи консул отправил в преследование конницу,
а на рассвете двинул вперед и легионы. (9) Царь несколько
опережал его, ибо остановил свое безоглядное бегство не ранее, чем
достиг Элатии. Собрав тех, кто уцелел после битвы и бегства, он с
небольшим отрядом кое-как вооруженных воинов удалился в Хал-
киду. (10) Римская конница не настигла в Элатии самого царя, но
зато она уничтожила значительную часть его войска: и тех, кто
отстал, выбившись из сил, и тех, кто сбился с пути, как бывает при
беспорядочном бегстве без проводников по неведомым тропам.
(11) Из всего войска уцелело не более пятисот человек — тех, что
были вокруг царя. Да и из десяти тысяч воинов, которых царь, как
писали мы63, следуя Полибию, перевез с собой в Грецию, остались
в живых лишь немногие. (12) Но еще внушительнее окажется
успех, если мы поверим Валерию Антиату, который пишет, что
царское войско насчитывало шестьдесят тысяч, из коих погибло сорок,
а захвачены были пять тысяч человек и двести тридцать знамен.
Римлян же пало сто пятьдесят в самой битве и еще не более
пятидесяти при защите от нападения этолийцев.
20. (1) Когда консул вел свое войско через Фокиду и через
Беотию, жители городов, участвовавших в отпадении от Рима,
сознавая свою вину, встречали его перед воротами с масличными
ветвями в руках: они боялись, что их будут считать врагами и
подвергнут разграблению. (2) Однако войско день за днем двигалось, не
причиняя никому никакого ущерба, словно по замиренной стране,
пока не дошло до земель города Коронеи. (3) Там гнев консула
вызвала статуя царя Антиоха, поставленная в святилище Минервы
Итонской6*: воинам было дозволено опустошить поля вокруг храма.
Но затем консул подумал, что бесчестно было бы обрушиваться на

Книга XXXVI
205
одну коронейскую землю, при том что статуя поставлена по
согласному решению всех беотийцев. (4) Воинов тотчас отозвали, и
грабеж прекратился. Беотийцам лишь выразили словесное порицание
за их неблагодарность по отношению к римлянам,
облагодетельствовавшим их столь великодушно и столь недавно.
(5) Как раз во время сражения в Фермопилах десять царских
кораблей под командой Исидора причаливали в Малийском заливе,
у Трония. Когда туда с вестью о поражении прибыл израненный
акарнанец Александр, они в страхе устремились к евбейскому Ке-
нею65. (6) Там Александр скончался и был погребен. Три
прибывших из Азии корабля, которые стояли в той же гавани, получив
известие о гибели войска, возвратились в Эфес. Исидор же от
Кенея поплыл к Деметриаде на случай, если бегство приведет
царя туда.
(7) В те же дни префект римского флота Авл Атилий застиг в
море царские корабли, шедшие с большим грузом припасов и уже
миновавшие у пролива Андрос. (8) Одни корабли он потопил,
другие захватил, а те, что были в хвосте, сами поворотили в Азию.
Вернувшись с вереницей плененных судов в Пирей, Атилий
распределил большое количество продовольствия между афинянами и
другими союзниками, какие были у римлян в том крае.
21. (1) Антиох, покинувший Халкиду перед самым приходом
консула, прибыл сперва на Тенос и переправился оттуда в Эфес.
(2) Консул, явившись к Халкиде, нашел открытыми ворота, а
царский военачальник Аристотель с его приближением покинул город.
(3) Да и прочие евбейские города сдались без боя. Через несколько
дней, когда все они были замирены, причем не пострадал ни один,
войско вернулось к Фермопилам, умеренностью своею после
победы заслужив похвалу большую, чем самою победой. (4) Оттуда
консул послал в Рим Марка Катона, дабы через неложного
свидетеля сенат и народ римский узнали о происшедшем. (5) Катон из
Креусы (это торговая гавань феспийцев в самом отдаленном углу
Коринфского залива) добрался до ахейских Патр, оттуда вдоль это-
лийского и акарнанского берегов он приплыл к Коркире и так
переправился в италийский Гидрунт. (6) На пятый день скорого хода
он сухим путем прибыл в Рим, Затемно вступив в Город, он прямо
от ворот поспешил к претору Марку Юнию. (7) На рассвете был
созван сенат. Луций Корнелий Сципион, отряженный консулом
несколькими днями раньше Катона66, по прибытии узнал, что тот его
упредил и уже находится в сенате. Сципион вошел туда как раз в
то время, когда Катон докладывал о происшедшем. (8) Затем по
распоряжению сената оба посланца были представлены сходке, где
изложили события в Этолии так же, как и в сенате. (9) Было
назначено трехдневное молебствие, а претору велено принести сорок
взрослых животных в жертву богам, каким сочтет нужным.
(10) В те же дни в Город с овацией вступил Марк Фульвий Но-
билиор67, что отправился за два года до того в Испанию претором.
(11) Перед ним несли сто тридцать тысяч серебряных денариев, а

206
Книга XXXV1
помимо чеканных денег еще двенадцать тысяч фунтов серебра и
сто двадцать семь фунтов золота.
22. (1) От Фермопил консул Ацилий отрядил посольство в Ге-
раклею: может быть, хоть теперь этолийцы, убедившись в
ненадежности царя, раскаются и, сдав Гераклею, подумают, как
исхлопотать у сената прощение, за безумие свое или свою ошибку.
(2) Ведь и другие греческие города отложились в эту войну от
римлян, коим были много чем обязаны; доверившись царю, они
пренебрегли своим долгом, но после его бегства не стали усугублять
вину упрямством и были вновь взяты под покровительство.
(3) Правда, этолийцы не просто шли за царем, но вызвали его
сами и были в этой войне зачинщиками, а не просто его
союзниками, — все же если они найдут в себе силы раскаяться, то даже их
можно будет пощадить. (4) Однако никакого примирительного
ответа на эти обращения не последовало. Становилось ясно, что дело
придется решать оружием и что теперь, после победы над царем,
предстоит новая война, этолийская. Консул перенес лагерь из
Фермопил к Гераклее и в тот же день верхом объехал со всех сторон
стены города, чтобы разведать его расположение.
(5) Гераклея лежит у подошвы горы Эты. Сам город раскинулся
на равнине, но его крепость стоит на высоком месте, и со всех
сторон ее — крутые обрывы. (6) Высмотрев все, что ему было нужно,
консул решил напасть на город сразу в четырех местах. (7) Со
стороны реки Асоп, где расположен гимнасий, он поручил осаду и
приступ Луцию Валерию; предместье за пределами стен,
населенное едва ли не гуще, чем сам город, он поручил Тиберию Семпро-
нию Лонгу; (8) со стороны Малийского залива, где подход был
очень нелегок, консул поставил Марка Бебия, а со стороны другой
речки, называемой Мелас, напротив храма Дианы,"8 — Аппия
Клавдия. (9) Усилиями этих мужей через несколько дней были
готовы башни, тараны и все прочее снаряжение, потребное для
взятия городов. (10) Хотя гераклейская земля и болотиста, вся она
изобилует высокими деревьями, пригодными для любых
сооружений, а кроме того, коль скоро этолийцы бежали под защиту стен,
(11) в предместьях остались заброшенные дома, из которых для
разных нужд можно было брать не только балки и доски, но также
кирпич, щебень и разной величины камни.
23. (1) Итак, римляне полагались скорей на осадные
сооружения, чем на силу оружия. Этолийцы, напротив того, защищали
себя именно. оружием: (2) когда таран начинал бить в стену, они не
пытались, как это обычно делают, отклонять его удары, захватывая
острие петлей,— многочисленным отрядом они с оружием в руках
предприняли вылазку, причем некоторые несли также и огонь,
чтобы поджечь вал. (3) В городской стене и так были устроенные для
вылазок ходы с потайными воротами, и новые проделывались при
восстановлении разрушенных стен, чтобы больше было
возможностей то тут, то там вылазками тревожить врага. (4) В первые дни,
когда этолийцы еще не растратили силы, они повторяли этот ма-

Книга XXXVI
207
невр часто и неустанно, но чем дальше, тем реже и все более вяло.
Многое обессиливало этолийцев, но особенно недостаток сна:
(5) ведь римляне при избытке воинов могли в караулах сменять
друг друга, а враги из-за своей малочисленности вынуждены были
нести тяготы и днем, и ночью. (6) Двадцать четыре дня битва не
прекращалась ни на миг, защитники города отбивали врага сразу
со всех четырех сторон. (7) Когда консулу стало ясно, что этолий-
цы выбились из сил — об этом свидетельствовали и
продолжительность осады, и сообщения перебежчиков,— он придумал
следующее: (8) в полночь велел протрубить отступление и тут же
увел всех воинов из-под стен и до третьего часа дня оставил их
отдыхать в лагере. (9) Затем приступ возобновился и шел до
полуночи, а потом снова был прерван до третьего часа дня. (10)
Причиной перерывов этолийцы сочли то же самое изнеможение, какое
охватило и их. Как только у римлян звучала труба к отбою,
защитники города, словно знак относился и к ним, самочинно
покидали свои посты и не появлялись на стенах с оружием в руках
ранее третьего часа дня.
24. (1) Но вот консул Ацилий, давши отбой в полночь, в
четвертую стражу с трех сторон со всеми силами вновь устремился на
приступ, (2) а с четвертой стороны он поставил Тиферия Семпро-
ния, приказав ему держать воинов наготове в ожидании знака.
Консул не сомневался, что в ночной суматохе враги бросятся туда,
откуда слышны будут крики. (3) Многие этолийцы, сморенные
усталостью и недосыпом, с трудом пробуждались от сна, другие, что
в это время бодрствовали, в темноте бросились на шум начавшейся
битвы. (4) Из римлян одни старались перелезть через развалины
обрушившейся стены, другие — взобраться по лестницам, и
этолийцы отовсюду сбегались на помощь защитникам. (5) Тот
участок, где дома стояли вне города, никто не атаковал и не оборонял,
но осаждавшие там затаились, напряженно ожидая сигнала, а из
защитников не было никого. (6) Уже начало светать, когда консул
дал знак, и римляне вошли в город, перебравшись через
полуразрушенные стены, а к устоявшим приставив лестницы. Тут сразу
поднялся крик, показывавший, что город взят. Этолийцы,
оставивши караулы, отовсюду кинулись в крепость. (7) А победители с
разрешения консула принялись грабить город. Воины не столько
охвачены были гневом или ненавистью, сколько хотели хоть где-
нибудь извлечь выгоду из победы: ведь столько раз приходилось им
себя сдерживать, освобождая города из-под власти неприятеля.
(8) Примерно в полдень консул собрал солдат и, разделивши их на
две части, одну велел вести вокруг подножья горы на скалу,
которая по высоте равна крепости, но словно отрезана от нее
межлежащей долиной; (9) вершины двух гор настолько близки друг к другу,
что с соседней горы можно было метать дротики в крепость. А сам
консул с другой половиной воинов намеревался подняться к
крепости со стороны города и только ожидал сигнала от тех, кто должен
был взобраться на скалу с тыла. (10) Когда те, оказавшись там, из-

208
Книга XXXVI
дали боевой клич, а затем со стороны города началось наступление
римлян, тогда находившиеся в крепости этолийцы не выдержали:
их дух был сломлен уже раньше, и вдобавок ничто в крепости к
длительной осаде не было подготовлено. (11) Женщины, дети и
прочее небоеспособное население — все собрались в крепость,
которая такую толпу даже вместить не могла, а тем более защищать.
Поэтому при первом же натиске они сложили оружие и сдались.
(12) Среди прочих выдан римлянам был и Дамокрит, один из
предводителей этолийцев, который в свое время на запрос Тита Квинк-
ция об этолийском декрете, приглашавшем Антиоха, сказал, что
ответ даст в Италии, когда этолийцы станут там лагерем69. Из-за
такой заносчивости его выдача доставила победителям особую
радость.
25. (1) Пока римляне воевали под Гераклеей, Филипп, как
было условлено, осаждал Ламию. Когда консул возвращался из
Беотии, македонский царь встретился с ним подле Фермопил, дабы
принести поздравления и ему, и народу римскому, а также
извиниться, что по болезни не принял участия в войне. (2) Оттуда они
одновременно тронулись в разные стороны для осады городов,
(3) отстоящих друг от друга примерно на семь миль. Так как Ла-
мия расположена на холме и вид из нее открывается прямо на
область Эты, то расстояние между городами выглядит совсем
небольшим, а разглядеть можно все. (4) День и ночь римляне и македо*
няне, словно соревнуясь, усердствовали в осадных и ратных трудах,
но македонянам приходилось туже, ибо если римляне строили
насыпь, подвижные навесы и прочие наземные сооружения, то те
вели подкоп и в трудных местах натыкались на породу,
непреодолимую для железных заступов. (5) Так как дело не двигалось, царь
вступил в переговоры со старейшинами, пытаясь убедить их сдать
город. (6) Он не сомневался, что если сначала падет Гераклея, то
ламийцы сдадутся скорее римлянам, чем ему, и консул не упустит
случая снятием осады снискать себе благодарность. (7) И
предчувствие не обмануло царя: лишь только Гераклея была захвачена,
оттуда прибыл гонец с указанием воздержаться от приступа:
справедливей, мол, будет, чтобы плодами победы воспользовались римские
воины, сражавшиеся с этолийцами лицом к лицу70. (8) Итак,
македоняне отступили от Л амии, и ее жители избежали тех
несчастий, что выпали на долю соседнего города71.
26. (1) За несколько дней до взятия Гераклеи этолийцы,
собравши совет в Гипате, отправили к Антиоху послов; (2) среди них
был, как и прежде, послан Фоант. Они имели поручение требовать
от царя сперва, чтобы он, вновь собрав сухопутные и морские
силы, переправился в Грецию, (3) а уж если его удерживают какие-
нибудь дела, чтобы прислал денег и подкреплений; ведь готовность
помочь союзникам — это дело не только верности и достоинства
царского, но безопасности царства: разве нужно ему, чтобы
римляне, устранив с пути этолийское племя, могли, ни о чем больше не
беспокоясь, со всеми силами переправиться в Азию? (5) Эти доводы

Книга XXXVI
209
были справедливы, и тем сильнее подействовали они на царя,
Итак^ деньги, необходимые для военных нужд, он тут же вручил
послам, а насчет сухопутных и морских подкреплений заверил их,
что пришлет. (6) Фоанта, единственного из послов, он удержал при
себе, тот и сам отнюдь не противился, чтобы при царе все время
был человек, который будет следить за исполнением его обещаний.
27. (1) Однако падение Гераклеи сломило, наконец, боевой дух
этолийцев, (2) и через несколько дней после того, как в Азию
отправилось посольство, дабы побудить царя к возобновлению войны,
они сами отказались от воинственных замыслов и отрядили к
консулу послов с просьбой о мире. (3) Когда они начали говорить, тот
прервал их, сказав, что занят делами более важными, послы же
пусть возвратятся в Гипату; он дарует им десятидневное перемирие
и отправляет с ними Луция Валерия Флакка, которому они смогут
изложить то, что собирались обсудить с консулом, а также все, что
еще пожелают. (4) Когда послы прибыли в Гипату, старейшины %
присутствии Флакка собрали совет, где расспрашивали его, как им
вести себя перед консулом. (5) Они хотели начать с рассказа о
давности союзнических отношений и о заслугах своих перед римским
народом, но Флакк велел им не касаться того, что ими самими
нарушено и разорвано; (6) им-де больше поможет признание
собственной вины и речь, умоляющая и только: всю надежду могут они
возлагать не на разбор их дела, но на милосердие народа римского.
(7) А он, Флакк, готов поддержать их, когда они явятся с
мольбами и к консулу, и в Рим к сенату — и туда ведь надо будет
отправить послов. (8) Путь к спасению, все согласились,— один: вверить
себя доброй воле римЛян. Так этолийцы и римлян свяжут
необходимостью не обижать молящих о милости, и сами останутся
властными в своих действиях, буде судьба предоставит им что-нибудь
лучшее.
28. (1) Когда этолийцы прибыли к консулу, глава посольства
Феней произнес длинную и цветистую речь, дабы смягчить гнев
победителя, а закончил словами о том^ что этолийцы вверяют себя
и все свое имущество народу римскому. (2) Услышав такое, консул
сказал: «Еще и еще раз подумайте, этолийцы, сдаетесь ли вы на
таких условиях». Тогда Феней предъявил декрет, в котором
велеречиво было написано то же самое. (3) «Раз вы предаетесь нам на
этих условиях,— заявил тогда консул,— я требую, чтобы вы
незамедлительно выдали мне Дикеарха, вашего гражданина, Менеста,
эпирца,— того, что, вступив с гарнизоном в Навпакт, склонил
город к измене,— и Аминандра с афаманскими старейшинами, по
чьему совету вы отложились от нас»72. (4) Римлянин еще
продолжал говорить, когда его перебил Феней: «Мы не в рабство себя
предаем, но вверяем твоей доброй воле. Я уверен, что лишь по
неведению ты взялся помыкать нами — это не в обычаях греков»73.
(5) На это консул возразил: «Клянусь^ меня не слишком заботит,
что именно этолийцы считают сообразным с греческими
обычаями,— сам-то я по римскому обычаю отдаю повеление тем, кто

210 Книга XXXVI
только что сдался мне по собственному желанию, а еще раньше
был побежден вооруженной силой. (6) Итак, если то, что я велю,
не будет тотчас исполнено, то я прикажу заковать вас в цепи». Он
велел принести оковы, ликторы обступили послов. Тут пыл Фенея
и других этолийцев поутих: они наконец поняли, в каком
положении находятся. (7) Феней заявил: мол, сам он и присутствующие
этолийцы сознают, что надобно делать, как им велят, но для
решения об этом следует собрать совет этолийцев; для этого он просит
десятидневное перемирие. (8) Так как за этолийцев ходатайствовал
Флакк, перемирие им даровали, и посольство вернулось в Гипату.
Там на совете избранных, которых называют апоклетами, Феней
изложил и то, чего потребовали от них, и то, что с ними чуть не
случилось. (9) Вожди оплакали судьбу своего народа, но тем не
менее решили, что необходимо подчиниться победителю и созвать
этолийцев из всех городов на совет.
29. (1) Но когда весь народ, собравшись, выслушал то же
самое, жестокость возмутительного приказа настолько озлобила
души, что даже если бы тогда царил мир, этот взрыв гнева толкнул
бы этолийцев к войне. (2) К возмущению народа добавились и
затруднительное положение тех, кто получил римский приказ (в
конце концов, как они могли выдать царя Аминандра?), (3) и
внезапно забрезжившие надежды, ибо в это самое время от царя Антиоха
прибыл Никандр, распаливший толпу вздорными посулами: мол, и
на суше, и на море идут приготовления к великой войне. (4)
Возвращаясь в Этолию по завершении своего посольства, Никандр на
двенадцатый день прибыл на корабле в Фалары, что на Малийском
заливе. (5) Оттуда > отвезя деньги в Л амию, он со своими
спутниками двинулся налегке в Гипату, разузнав тропинки. Шел он в
сумерках, держась посередине между македонским и римским
лагерями, но наткнулся на македонский караул и был отведен к царю.
Тот в это время возлежал на пиру, еще не закончившемся. (6)
Извещенный обо всем, Филипп держал себя так, словно явился гость,
а не враг. Никандр приглашен был возлечь и принять участие в
пире. (7) Затем, отпустив остальных, царь задержал одного Никан-
дра, сказав, чтобы тот его не боялся. (8) Он корил этолийцев за их
дурные решения, которые оборачиваются всегда против них же,—
ведь это они привели в Грецию сперва римлян, а потом Антиоха.
(9) Но Филипп готов забыть прошлое, которое легче порицать,
нежели исправить, и не станет действовать во вред этолийцам в их
бедственном положении. (10) Этолийцам также следует наконец
отказаться от их старой в нему вражды; сам же Никандр пусть
помнит тот день, когда царь сохранил ему жизнь. (11) Итак, Ни-
кандру была дана охрана, чтобы проводить его до безопасного
места, и он прибыл в Гипату, как раз когда там обсуждался мир с
римлянами.
30. (1) Маний Ацилий распродал или отдал воинам гераклей-
скую добычу. Узнав, что в Гипате решение о мире не было
принято, и что этолийцы собрались в Навпакт, дабы.там принять на себя

Книга XXXVJ
211
все неистовство войны, (2) он выслал вперед Аппия Клавдия с
четырьмя тысячами воинов, чтобы захватить хребет в том месте, где
перебраться через горы было трудно. (3) Сам же консул, взойдя на
Эту, принес жертву Геркулесу в том месте, которое называется
Пира74, потому что там было сожжено смертное тело этого бога.
Оттуда он выступил со всем войском, и оставшуюся часть пути
колонна прошла почти налегке; (4) но когда прибыли к Кораку (это
самая высокая гора между Каллиполем и Навпактом), много
вьючных животных из обоза сорвалось там вместе с поклажей в
пропасть, да и люди выбились из сил. (5) Видно было, с каким
никчемным противником приходится иметь дело: ведь у столь
труднодоступного прохода не было выставлено никакого заслона, чтобы
заградить путь. (6) Хоть войско и было измучено, консул
спустился к Навпакту. Около крепости он поставил свое укрепление, а
остальные части города обложил, разделив свои войска сообразно
расположению стен. Эта осада потребовала не меньше орудий и
трудов, чем гераклейская.
31. (1) В это же время в Пелопоннесе ахейцы приступили к
осаде Мессены, отказавшейся присоединиться к их союзу. (2) Мес-
сена и Элида находились вне Ахейского союза и сочувствовали это-
лийцам, (3) но элейцы75 после бегства Антиоха из Греции дали
ахейским послам осторожный ответ: мол, после ухода царского
гарнизона они подумают, что им предпринять; (4) а вот мессенцы'6,
отпустив послов без ответа, начали войну. (5) Но когда увидели,
что вражеское войско заполонило все вокруг, выжигая повсюду
поля, а близ города ставится лагерь, они отрядили послов в Халкиду,
к Титу Квинкцию, освободителю, сообщить, что мессенцы готовы
открыть ворота и сдать город римлянам, но не ахейцам. (6)
Выслушав послов, Квинкций тотчас послал из Мегалополя к ахейскому
претору Диофану77, требуя немедленно отвести войско от Мессены
и явиться к нему. (7) Диофан подчинился приказу и, сняв осаду,
во главе колонны двинулся налегке навстречу Квинкцию, с
которым соединился у Андании, маленького городка между Мегалопо-
лем и Мессеной. (8) Там он изложил причины осады, а Квинкций
мягко попенял ему, что он взялся за такое дело, не испросив
одобрения78. Римлянин приказал распустить войско и не нарушать мир,
заключенный для всеобщего блага. (9) Мессенцам же он предписал
вернуть своих изгнанников и присоединиться к Ахейскому союзу.
А если они на что хотят пожаловаться или чего опасаются на
будущее, то пусть приходят к нему в Коринф. (10) Диофану Квинкций
велел незамедлительно устроить ему встречу с ахейским советом.
Там римлянин посетовал на коварный захват Закинфа79 и
потребовал вернуть его Риму. (11) Остров этот прежде принадлежал
Филиппу, македонскому царю; тот отдал его Аминандру как плату за
разрешение провести войско через Афаманию в верхнюю область
Этолии80, каковой поход сломил боевой дух этолийцев и побудил
их просить мира. (12) Аминандр поставил во главе острова
Филиппа Мегалополитанца. Позднее, присоединившись к Антиоху в его

212
Книга XXXVI
войне против римлян, он отозвал этого Филиппа к войску, а вместо
него отправил агригентца Гиерокла.
32. (1) После того как Антиох бежал от Фермопил, а Филипп
изгнал Аминандра из Афамании, Гиерокл самочинно послал гонцов
к ахейскому претору Диофану и, договорившись о цене, передал
остров ахейцам. (2) Римляне же считали, что по справедливости
это должна была быть их военная добыча: ведь не для Диофана, не
ради ахейцев бились при Фермопилах консул Маний Ацилий и
римские легионы. (3) В ответ Диофан то оправдывался за себя и
свое племя, то рассуждал о правовой стороне дела. (4) Иные
ахейцы свидетельствовали, что они и с самого начала возражали против
этой затеи, и теперь осуждают упрямство претора. По их
настоянию было решено, что это дело будет передано на усмотрение Тита
Квинкция. (5) Квинкций был крут с прекословящими, но отходчив,
когда ему уступали. Смягчившись лицом и голосом, он сказал: «Если
я сочту, что ахейцам полезно обладать этим островом, я
походатайствую перед сенатом и народом римским, чтобы вам было дозволено
владеть им. (6) Поглядите, однако, на черепаху: втянувшись в свой
панцирь, она защищена от любых ударов, но если высунет наружу
какую-нибудь часть тела, то, обнажив ее, сделается слабой и
уязвимой81; точно так же и вам, ахейцы, окруженным со всех сторон
морем, (7) нетрудно объединить, а объединив, защищать все то, что в
пределах Пелопоннеса. (8) Но как только вы, жаждая приобрести
больше, выйдете, то все ваше, что будет снаружи, окажется
обнажено и открыто любым ударам». (9) Весь совет согласился с этим, и
Диофан не смел долее настаивать — Закинф был передан римлянам.
33. (1) В это же время царь Филипп спросил у отправлявшегося
к Навпакту консула, хочет ли тот, чтобы он занял тем временем
города, отложившиеся от союза с римлянами. (2) Получив
разрешение, он двинул войска на Деметриаду, отлично зная, какое там
сейчас царит смятение. (3) Антиох ее кинул, на этолийцев нельзя
было положиться — отчаявшись во всем, горожане день и ночь
ждали прихода врага: или Филиппа, или римлян, которых боялись
тем больше, чем справедливее те на них гневались. (4) Там
находилась беспорядочная толпа царских воинов; некоторые из них
были оставлены раньше в качестве гарнизона, но большинство
составляли те, по преимуществу безоружные, кто бежал сюда позднее,
после поражения. У них недоставало ни сил, ни духа, чтобы
выдерживать осаду. (5) Так что, когда Филипп выслал вперед гонцов,
подавших им надежду на прощение, они ответили, что город
открывает царю ворота. (6) Как только он появился, некоторые из
видных людей удалились из города, Еврилох82 же покончил с
собой. Воины Антиоха, согласно условиям, были препровождены
через Македонию и Фракию в Лисимахию под македонской охраной,
чтобы им никто не причинил вреда. (7) В Деметриаде было и
несколько кораблей, над которыми начальствовал Исидор83. Они
также были отпущены вместе со своим начальником. Затем Филипп
занял Долопию, Аперантию и некоторые города Перребии.

Книга XXXVI
213
34. (1) Пока Филипп вершил все это, Тит Квинкций, приняв
Закинф от Ахейского союза, переправился к Навпакту, который
находился в осаде уже два месяца и был почти на краю гибели.
(2) Дело шло к тому, .что если он будет взят силой, то придет
конец всему этолийскому племени. (3) Квинкций справедливо
гневался на этолийцев, помня, что они единственные пытались
умалить его славу освободителя Греции и пренебрегли его веским
мнением, когда он, заранее предрекая им то, что и случилось потом,
пытался отвратить их от безумной затеи. (4) Однако он видел свой
главный долг в том, чтобы ни один из народов освобожденной им
Греции не был совершенно искоренен. И вот он стал прогуливаться
вокруг городских стен, так чтобы этолийцам было легко заметить
его. (5) Его сразу узнали стоявшие в караулах, и по всем боевым
порядкам разнеслась весть, что здесь Квинкций. Люди отовсюду
сбежались на стены, каждый протягивал руки, все в один голос,
называя его по имени, громко умоляли Квинкция о помощи и
спасении. (6) Но он, хоть и тронутый их криками, тем не менее
знаком показал, что это не в его силах. Однако, явившись затем к
консулу, он сказал: (7) «То ли ты, Маний Ацилий, не ведаешь, что
происходит, то ли знаешь, да не понимаешь, как близко это
касается важнейших государственных дел». (8) Консул,
взволновавшись, спросил: «Что ж ты не скажешь, в чем дело?» Тогда
Квинкций заговорил: «Неужто не видишь, что после победы над Анти-
охом все твое время уходит на осаду двух городов, тогда как год
твоих полномочий почти что истек, — (9) между тем Филипп, не
видавши ни войска, ни даже знамен неприятельских, уже
подчинил себе не только города, но и целые области — Афаманию, Пер-
ребию, Аперантию, Долопию. Ты и твои воины не получили
плодом своей победы еще и двух городов, а Филипп — уже столько
греческих племен! А ведь нам важно не столько умалить власть и
мощь этолийцев, сколько не дать Филиппу усилиться сверх меры».
35. (1) Консул согласился с этим, но ему было стыдно снимать
осаду, не добившись цели. (2) Тогда дело было поручено Квинк-
цию. Он вновь пришел к тому участку стены, с которого незадолго
пред тем взывали к нему этолийцы. Когда его с того же места еще
настойчивее принялись умолять сжалиться над этолийским
народом, он велел, чтобы кто-нибудь вышел к нему. (3) Тотчас из
города появились сам Феней и другие видные люди. Они бросились в
ноги Квинкцию, и он молвил: «Ваше злосчастье побуждает меня
смягчить и свой гнев, и свою речь. (4) Случилось то, о чем я вас
предупреждал, и вам не остается даже того утешения, какое дает
сознание незаслуженности происшедшего. Однако я, будто каким-
то роком предназначенный лелеять Грецию, не перестану
благодетельствовать даже и неблагодарным. (5) Посылайте своих
поверенных к консулу, пусть они попросят перемирия на такой срок,
который позволил бы вам отправить послов в Рим, дабы представить
ваше дело сенату. Я же буду ходатаем и защитником вашим перед
консулом». (6) Они сделали так, как предложил Квинкций, и кон-

214
Книга XXXVI
сул не отверг их посольства. Было заключено перемирие до того
дня, когда посольство сможет принести ответ из Рима» Осада была
снята, а войско послано в Фокиду.
(7) Консул вместе с Титом Квинкцием отправились в Эгий на
совет ахейцев. Там шел разговор об элейцах и о возвращении ла-
кедемонских изгнанников. Ни о том, ни о другом не договорились,
ибо дело изгнанников хотели оставить нерешенным ахейцы, ч1чэбы
самим снискать благодарность, элейцы же предпочитали вступить в
Ахейский союз сами, а не при посредстве римлян. (8) К консулу
явились эпирские послы. Было очевидно, что эпирцы остались в
дружбе с римлянами не из искренней верности — и все же Анти-
оху они не дали ни одного солдата. Их обвиняли в том, что они
помогали ему деньгами, а что слали к царю послов84, от того и сами
не отпирались. (9) Так что когда эпирцы начали просить, чтобы им
было разрешено оставаться в своем прежнем положении друзей,
консул ответил, что он еще не знает, числить ли их среди
враждебных или замиренных племен. (10) Судьею, мол, в этом деле будет
сенат; их дело он целиком передает в Рим, для чего и дарует им
перемирие на девяносто дней. (11) Отосланные в Рим, эпирцы
обратились к сенату. Вместо того чтобы оправдываться в
предъявляемых им обвинениях, они принялись перечислять те враждебные
действия, которых не совершили, хоть и могли. Но на это им был
дан ответ, из которого следовало, что прощения они добились, но
правоты своей не доказали. (12) Примерно в это же время сенату
были представлены и послы царя Филиппа, поздравлявшие с
победой. Когда они попросили дозволения совершить на Капитолии
жертвоприношение и принести в храм Юпитера Всеблагого
Величайшего золотой дар, сенат им это позволил85. (13) Они возложили
в храме золотой венок весом в сто фунтов. Царским послам был не
только дан благосклонный ответ, но и возвращен для
препровождения к отцу сын Филиппа Деметрий, находившийся в Риме
заложником86. (14) Вот как закончилась война, которую вел с царем Ан-
тиохом в Греции консул Маний Ацилий.
36. (1) Второй консул, Публий Корнелий Сципион,
получивший при жеребьевке провинцию Галлиюц должен был отправиться
на войну с бойями, но прежде потребовал, чтобы сенат предоставил
ему деньги на устроение игр, обет о которых он дал в решающий
миг сражения8', когда в должности претора воевал в Испании.
(2) Это требование сочли неслыханным и несправедливым и
потому постановили: игры, которые он обетовал сам, не снесшись с
сенатом, пусть он сам и проводит на деньги от военной добычи88,
если у него из них что-то для этой цели отложено, либо из
собственных средств. Публий Корнелий устроил игры, длившиеся десять
дней. (3) Примерно в это же время был посвящен храм Великой
Идейской Матери — богине, которую тот же самый Публий
Корнелий сопровождал от моря до Палатина, когда ее привезли из Азии
при консулах Публии Корнелии Сципионе, что позднее прозван
был Африканским, и Публии Лицинии89. (4) Подряд на возведение

Книга XXXVI
215
храма по решению сената сдали с торгов цензоры Марк Ливии и
Гай Клавдий в консульство Марка Корнелия и Публия Семпрония;
тринадцать лет спустя его и посвятил Марк Юний Брут. По этому
случаю были даны игры, названные Мегалесиями, (5) во время
которых, как пишет Валерий Антиат, впервые были показаны
сценические представления9". Дуумвир Гай Лициний Лукулл посвятил
также храм Ювенты91 в Большом цирке. (6) Его за шестнадцать
лет до того обетовал консул Марк Ливии в день, когда уничтожил
Газдрубала и его войско9^. Он же, будучи уже цензором, в
консульство Марка Корнелия и Публия Семпрония сдал подряд на
строительство храма. (7) По этому случаю также были проведены
игры, и все это сделано было с благочестивым усердием, тем
большим, что надвигалась новая, война с Антиохом9^.
37. (1) В начале того же года, когда все это происходило,— в
то именно время, когда Маний Ацилий уже отправился на войну, а
консул Публий Корнелий все еще оставался в Риме, (2) два
домашних быка в Каринах, как передают, взобрались по лестнице на
крышу дома. Гаруспики приказали сжечь их живьем, а пепел
бросить в Тибр. (3) Получено было известие, что в Таррацине и Ами-
терне несколько раз шел каменный дождь; в Минтурнах молния
ударила в храм Юпитера и в лавки вокруг форума. В Вольтурне
два корабля были в устье реки поражены молнией и сгорели.
(4) Децемвиры, как постановил сенат, обратились к Сивиллиным
книгам по поводу этих знамений и объявили, что следует учредить
пост в честь Цереры и блюсти его раз в пять лет, (5) а кроме того,
устроить девятидневные жертвоприношения и однодневное
молебствие; пусть Хюлящиеся будут в венках94 и пусть консул Публий
Корнелий принесет в жертву тех животных и тем бргам, каким
укажут децемвиры. (6) Когда боги были умилостивлены —; и
надлежащим исполнением обетов, и закланием животных во
искупление знамений,— консул отбыл в провинцию и там приказал
проконсулу Гнею Домицию распустить войско и возвращаться в Рим.
Сам же он подел легионы в землю бойев95.
38. (1) Примерно в это же время л и гурийцы, набрав войско и
связав его священным законом96, ночью внезапно напали' на лагерь
проконсула Квинта Минуция. (2) Вплоть до рассвгйга Минуций
держал воинов в лагере готовыми к бою, следя, чтобы враги не
перебрались где-нибудь через вал. (3) Когда стало светать, он
предпринял вылазку разом из двух ворот. Но лигурийцы не были
опрокинуты с первого натиска, как он рассчитывал: еще более двух часов
исход битвы оставался неясен. (4) Но из ворот выходили отряд за
отрядом, свежие силы вступали в бой, сменяя уставших, и в конце
концов лигурийцы, измученные еще и бессонницей, обратились в
бегство. Было перерезано больше четырех тысяч врагов, у римлян
же и союзников погибло менее трехсот человек.
(5) Примерно через два месяца консул Публий Корнелий
успешно сразился с бойями в открытом бою. (6) Валерий Антиат
пишет, что у неприятеля перебито было двадцать восемь тысяч, а заква-

216
Книга XXXVI
чено три тысячи четыреста человек, сто двадцать четыре знамени,
тысяча двести тридцать коней, двести сорок семь повозок. А у
победителей пало тысяча четыреста восемьдесят четыре человека. (7) Хотя
приводимые этим писателем числа не вызывают доверия, ибо никому
не превзойти его в преувеличениях, тем не менее очевидно, что
победа была великая: ведь и вражеский лагерь был взят, и бойи сдались
сразу же после сражения, и молебствие назначено было сенатом по
случаю этой победы, и принесение в жертву взрослых животных.
39. (1) В те же дни прибывший из Дальней Испании Марк
Фульвий Нобилиор вступил с овацией97 в Город. (2) Он привез
двенадцать тысяч фунтов серебра, сто тридцать тысяч серебряных
денариев98 и сто двадцать семь фунтов золота.
(3) Консул Публий Корнелий получил от племени бойев
заложников и отобрал у них почти половину земли, чтобы римский
народ, если пожелает, мог вывести туда колонии. (4) Затем, отбывая
в Рим в твердой надежде на триумф, он распустил войско с
наказом быть в Риме к определенному дню. (5) На другой день по
прибытии он созвал сенат в храме Беллоны и, доложив о содеянном,
попросил дозволения вступить в Город с триумфом. (6) Народный
трибун Публий Семпроний Блез заявил, что, не отказывая
Сципиону в триумфе, следует с этой почестью повременить: всегда, мол,
Лигурийские войны были связаны с галльскими; эти соседящие
племена постоянно помогают друг другу. (7) Если Публий Сципион,
разгромив в сражении бойев, отправится с победоносным войском в
землю лигурийцев" или пошлет часть своих сил Квинту Мину-
цию, третий год ведущему там войну без видимых результатов, то
с лигурийской войной можно будет покончить. (8) Ныне для
празднования триумфа уведены воины, которые могли сослужить
государству славную службу; они могут сделать это еще и теперь, если
сенат, отложив триумф, вернет ту возможность, что была упущена
из-за спешки с этим триумфом. (9) Пусть прикажут консулу
возвратиться с легионами в провинцию и приложить усилия к
покорению лигурийцев. Если их не подчинить господству и власти народа
римского; то не успокоятся и бойи. Как мир, так и война
возможны лишь с обоими племенами сразу. (10) А спустя несколько
месяцев после победы над лигурийцами, уже проконсулом Публий
Корнелий вернется с триумфом, по примеру многих, кто не праздновал
его во время отправления должности.
40. (1) На это консул заявил, что жребий не предоставил ему
лигурийской провинции, что он с лигурийцами не воевал и не
просит за них триумфа: (2) он уверен, что Квинт Минуций вскоре их
победит, заслуженно потребует для себя триумфа и получит его,—
(3) а он, Корнелий, просит о триумфе над галлами-бойями,
которых победил в сражении и выгнал из лагеря, которые всем
племенем сдались ему через два дня после битвы, от которых он взял
заложников как ручательство за будущий мир. (4) Но всего важнее в
конце концов то, что те тысячи галлов, которых он перебил в
сражении,—- это больше, чем бойи выставляли когда-либо раньше против

Книга XXXVI
217
римского полководца. (5) Из пятидесяти тысяч человек более
половины убито100, много тысяч пленено — у бойев остались в живых лишь
старики да дети. (6) Итак, стоит ли удивляться тому, что
победоносное войско, не оставив в провинции ни одного врага, пришло в Рим,
дабы справить триумф консула? (7) Если сенат хочет
воспользоваться службой этих воинов и в другой провинции, то как раз самый
лучший способ вдохнуть в них решимость идти на новые опасности
и труды — это выдать им не мешкая вознаграждение за прошлые
опасности, за прошлые труды. Неужели лучше отослать их,
отблагодарив не делом, а надеждой, притом уже раз обманутой? (8) Ну,
а что до него, Корнелия, то он насытился славой на всю свою
жизнь в тот день, когда сенат счел его наилучшим из мужей и
послал принять Идейскую Матерь. (9) Надписи только об этом даже без
упоминания о консульстве и триумфе уже хватило бы, чтобы маска
Публия Сципиона Назики была достаточно почтенна и чтима101.
(10) Сенат не только единодушно дал согласие на триумф, но
своим влиянием заставил и народного трибуна отказаться от
противодействия. (11) Консул Публий Корнелий справил триумф над
бойями. В триумфальном шествии он провез на галльских повозках
оружие, знамена и доспехи целого племени, а также бронзовые
галльские сосуды; он провел знатных пленников и с ними табун
захваченных коней. (12) Золотых ожерелий он пронес тысячу
четыреста семьдесят одно, золота — двести сорок семь фунтов, серебра
же как в слитках, так и виде галльских сосудов, искусно и
своеобычно сработанных,— две тысячи триста сорок фунтов, и еще
двести тридцать четыре тысячи денариев102. (13) Воинам,
следовавшим за его колесницей, консул раздал по сто двадцать пять ассов,
центурионам — вдвое больше, а конникам — втрое. (14) На
другой день, созвав сходку, консул поведал собравшимся о своих
подвигах и о несправедливости со стороны народного трибуна,
пытавшегося впутать его в чужую войну, чтобы лишить плодов им
одержанной победы. Солдат он уволил от службы и распустил их.
41. (1) Пока в Италии происходили эти события103, Антиох,
находясь в Эфесе, не беспокоился о римской войне, не допуская,
что римляне переправятся в Азию. Эту уверенность поддерживала
в нем и большая часть его друзей, то ли по заблуждению, то ли из
лести. (2) Один только Ганнибал, чье влияние на царя было в то
время наибольшим, твердил, что он скорее дивится, почему римлян
нет в Азии до сих пор, чем сомневается в их решимости туда
прийти: (3) от Греции до Азии ближе, чем до Греции от Италии, а
Антиох — более важный противник, чем этолийцы, и оружие римлян
на море ничуть не слабей, чем на суше. (4) И раньше-де стоял
флот у Мал ей, а недавно он, Ганнибал, узнал, что из Италии
прибыли новые корабли и новый командующий, чтобы вести войну104.
(5) Так что пусть Антиох не тешит себя пустой надеждой на мир.
В Азии и за самоё Азию вскоре придется ему биться с римлянами и
на суше, и на море: либо он отнимет власть у тех, кто жаждет
покорить весь земной круг, либо сам лишится царства.

218 Книга XXXVI
(6) Сочли, что Ганнибал один верно предвидит будущее и
честно предупреждает о нем. Итак, царь сам с теми судами, что были
подготовлены и оснащены, двинулся к Херсонесу*05, чтобы
укрепить гарнизонами эти места на случай, если римляне пришли бы
по суше. (7) Поликсениду он приказал оснастить и спустить на
воду остальной флот, а дозорные корабли разослал по островам для
тщательной разведки.
42. (1) Гай Ливии, начальствовавший римским флотом, с
пятьюдесятью палубными судами отправился из Рима в Неаполь, куда
по его распоряжению, согласному с договором, должны были
прибыть открытые корабли от союзных городов этого побережья.
(2) Оттуда поплыл он в Сицилию через пролив, минуя Мессану;
приняв по пути шесть посланных на подмогу пунийских судов, он
истребовал полагавшиеся корабли и от регийцев с локрийцами, и
от других союзников того же разряда. После очистительных
жертвоприношений, которые были совершены у Лациния, флот вышел в
открытое море106. (3) Достигнув Греции, Ливии в первом же
городе — в Коркире107 — осведомился о том, как идет война (ведь еще
не вся Греция была замирена) и где находится римский флот.
(4) Услышав, что и консул, и царь — на стоянках у Федоойил, а
флот — в Пирее108, решил, что все заставляет его спешить, и
тотчас двинулся дальше, чтобы обогнуть Пелопоннес.
(5) По пути он разорил Саму109 и Закинф, которые приняли
сторону этолийцев, потом поплыл к Малее, а от нее при попутном
ветре через несколько дней прибыл в Пирей на соединение со
старым флотом. (6) У Скиллея110 его встретил царь Евмен с тремя
кораблями. Перед этим царь долго пробыл на Эгине, не зная, что
предпринять: вернуться ли для защиты своего царства (ведь он слыхал,
что Антиох в Эфесе готовил морские и сухопутные силы) или ни в
коем случае не отделяться от римлян, на которых он только и
надеялся. (7) В Пирее Авл Атилий передал преемнику двадцать пять
палубных кораблей, сам же отправился в Рим. (8) А Ливии, собрав
восемьдесят одно судно и еще много более легких — открытых с
рострами111 или сторожевых без ростр,— переправился к Делосу.
43. (1) Это было примерно в то время, когда консул Ацилий
осаждал Навпакт112. Ливии задержался у Делоса из-за противных
ветров — вообще, это место среди Кикладских островов и
разделяющих их проливов, то широких, то более узких, очень подвержено
ветрам. (2) Когда Поликсениду с расставленных в разных местах
сторожевых судов дали знать, что римский флот стоит у Делоса, он
послал гонцов к царю. (3) Тот, бросив все, чем был занят у
Геллеспонта и взяв с собой корабли, снабженные таранами, со всей
возможной поспешностью вернулся в Эфес. Там он сразу собрал
совет, чтобы решить, не следует ли попытать удачи в морском бою.
(4) Поликсенид утверждал, что медлить нельзя и что следует дать
сражение раньше, чем с римлянами соединятся флот Евмена и ро-
досские корабли. (5) А до того царский флот будет разве чуть-чуть
уступать римскому в численности, зато превосходить его во всем

Книга XXXVI
219
прочем: и в быстроходности кораблей, и в разнообразии всяких
приспособлений. (6) Римские суда ведь и так неповоротливы,
потому что неумело сработаны, а тут они, направляясь во вражескую
страну, еще и отягощены припасами. (7) Напротив того, царские
корабли, действуя среди дружественных земель, не будут иметь на
борту ничего, кроме воинов и оружия. Кроме того, им сильно
поможет знакомство со здешним морем, землями и ветрами, тогда
как врагам будет мешать незнание всего этого. (8) На всех
подействовал этот совет, поданный тем человеком, который должен был
и осуществить его. Два дня ушло на приготовления. На третий
день сто кораблей, из коих было семьдесят палубных, а
остальные — открытые, и все небольшого размера, вышли в море и
поплыли к Фокее11^. (9) Там царь узнал, что римский флот уже
приближается. Сам он, не намереваясь участвовать в морском
сражении, удалился в Магнесию, что у Сипила, собирать сухопутные
силы. (10) А флот поспешил к Киссунту, гавани эритрейцев, как
будто там было удобнее. (11) Как только утих северный ветер,
столько дней удерживавший римлян, они от Делоса пошли на
Фаны, хиосскую гавань, обращенную к Эгейскому морю, а оттуда,
обогнув остров, подошли к городу и, загрузившись припасами,
поплыли к Фокее. (12) Евмен же, отправившийся в Элею к своему
флоту, через несколько дней вернулся оттуда к римлянам в Фокею,
как раз когда они готовились и оснащались к морской битве; при
нем было двадцать четыре палубных корабля и чуть больше
открытых. (13) Флот численностью в сто пять палубных судов и почти
пятьдесят открытых двинулся вперед. Сначала боковой северный
ветер прижимал его к суше, заставляя £уда идти узкой цепочкой,
чуть что не по одному друг за другом, но позже, когда ветер
немного ослаб, они попытались переправиться в Корикскую
гавань114, что выше Киссунта.
44. (1) Когда Поликсениду донесли о приближении неприятеля,
он обрадовался случаю завязать бой. Левое крыло он повел в
открытое море сам, а правое приказал капитанам кораблей растянуть до
суши. К сражению он двинулся правильной линией. (2) Увидев это,
римлянин стал убирать паруса и класть мачты; пока складывали
снасти, он ожидал подхода других кораблей. (3) Когда их стало почти
тридцать в ряду, он поставил передние паруса115 и отошел в открытое
море, чтобы пристроить к ним левое крыло, а судам, следовавшим
позади, приказал развертывать строй ближе к суше, обращая носы
против правого вражеского крыла. (4) Евмен шел в хвосте, однако,
когда началась суматоха со складыванием снастей, он, сколько мог,
прибавил ходу своим кораблям, и вот они уже были у всех на виду.
(5) Перед римским флотом плыли два пунийских судна, а им
навстречу — три царских. (6) Так как силы были неравны, два
царских корабля зажали один пунийский с обеих сторон и сперва
обломали ему по бортам весла, а потом вражеские воины
перескочили на корабль и овладели им, перебив или сбросив в воду его
защитников. (7) Другой корабль сражался один на один, но когда пу-

220
Книга XXXVI
нийцы увидели, что второй захвачен, они повернули назад, к
остальному флоту, чтобы не оказаться отрезанными с трех сторон
сразу. (8) Ливии в ярости устремил на врагов преторский корабль.
К нему понеслись те два судна, которые только что окружили одно
пунийское и намеревались теперь повторить маневр. Ливии
приказал с обоих бортов опустить весла в воду, чтобы удерживать
корабль неподвижно, а подошедшие вражеские суда захватывать
железными лапами. (9) Превратив так морское сражение в
сухопутное, он призвал воинов помнить о римской доблести и не считать
мужами этих царских рабов. И если перед тем два корабля
победили и пленили один, то еще легче теперь один справился с двумя.
(10) Вот уже оба флота столкнулись по всему фронту, корабли
перемешались, и повсюду началась битва. (11) Евмен подоспел
последним, когда сражение уже началось. Заметив, что Ливии смял
левое крыло неприятеля, сам он обрушился на правое, где бой шел
с переменным успехом.
45. (1) Довольно скоро на левом фланге началось бегство. Когда
Поликсенид увидел, что доблестью его воины несомненно уступают
неприятельским, он поднял передние паруса и бросился бежать.
Вскоре его примеру последовали и те, кто близ берега сражался с
Евменом. (2) Римляне с Евменом, покуда хватало сил у гребцов,
упорно преследовали врага в надежде догнать хотя бы шедших в
хвосте. (3) Но вражеские корабли шли налегке, а римские и Евме-
новы были отягощены припасами и уступали в скорости.
Убедившись в тщетности своих стараний, римляне наконец отступились,
после того как тринадцать судов с воинами и гребцами они
захватили, а десять потопили. (4) Римский флот потерял один пуний-
ский корабль, который в начале сражения был стиснут двумя
неприятельскими. Поликсенид прекратил бегство не раньше, чем
оказался в Эфесской гавани. (5) Римляне в тот день остались там,
откуда ушел царский флот. Назавтра они начали преследование
неприятеля. Примерно на полпути их повстречали двадцать пять
родосских палубных кораблей во главе с начальником флота Пав-
систратом. (6) Соединившись с ними, римляне достигли Эфеса и,
выстроившись в боевую линию, стали у входа в гавань, вынудив
врагов молчаливо признать себя побежденными. Родосцы и Евмен
были отпущены по домам, (7) а римляне отправились к Хиосу.
Проплыв сперва мимо Финикунта, гавани в эритрейской земле,
они ночью бросили якорь, а на следующий день переправились к
острову и в самый город. Там они провели несколько дней, чтобы дать
отдых гребцам, и отплыли в Фокею. (8) Оставив там четыре квинкве-
ремы для охраны города, флот прибыл к Канам116. Поскольку
приближалась зима, корабли вытащили на берег и обвели рвом и валом.
(9) В конце года были проведены выборы. Поскольку все глядели
на Сципиона Африканского, консулами для окончания войны с Анти-
охом избрали Луция Корнелия Сципиона и Гая Лелия117. На другой
день в преторы были выбраны Марк Тукций, Луций Аврункулей,
Гней Фульвий, Луций Эмилий, Публий Юний и Гай Атиний Лабеон.

КНИГА XXXVII
1.(1) После того как консулами стали Луций Корнелий
Сципион и Гай Лелий, сенат, совершив религиозные церемонии, занялся
в первую очередь этолийцами. На этом настаивали, ссылаясь на
краткость срока дарованного перемирия, их послы, которых
поддержал Тит Квинкций, вернувшийся тогда в Рим из Греции. (2) Это-
лийцы — как люди, надеющиеся больше на милость сената, чем на
рассмотрение дела,— держались смиренно, стараясь уравновесить
старыми заслугами новые злодеяния. (3) Присутствуя на заседании
сената, они были измучены сыпавшимися на них отовсюду
вопросами сенаторов, которые добивались от них признанья вины, а не
оправданий; когда послам велено было покинуть курию, (4) они
возбуждали гнев, не жалость, но негодовали на них не как на
врагов, а как на народ необузданный и неуживчивый. (5) Прения
длились несколько дней, но им так и не даровали мира и не. отказали
в нем. Этолийцам предложено было на выбор: либо они полностью
отдадут себя на благоусмотрение сената, либо выплатят тысячу
талантов и будут иметь тех же друзей и тех же врагов, что и
римляне1. (6) Когда послы пытались вызнать, до какой степени сенат
будет властен над ними2, они не получили ясного ответа. В тот же
день их выслали из города и предписали покинуть Италию в
течение пятнадцати дней, а мир так и не был заключен.
(7) Затем взялись за распределение консульских провинций.
Оба консула желали получить Грецию. Лелий в сенате пользовался
большим влиянием. И когда консулам предложили поделить
провинции жеребьевкой или по уговору, он сказал, что достойнее
будет вверить свою судьбу отцам-сенаторам, нежели жребию.
(8) Сципион ответил, что он подумает о том, как ему следует
поступить. Переговорив с братом наедине и получив от него указание
смело довериться сенату, он объявил сотоварищу, что согласен на
его предложение. (9) Таких случаев еще не бывало, а если и были
в прошлом такие примеры, то воспоминание о них изгладилось за
давностью лет. Сенат был охвачен возбуждением от этой новости,
все ожидали упорной борьбы. И тут Публий Сципион Африканский
объявил, что если провинция Греция будет выделена его брату Лу-
цию Сципиону, то сам он пойдет к нему легатом. (10) Эта речь,
выслушанная с большим одобрением, решила исход состязания.
Всем хотелось испытать, кому от кого будет больше пользы: царю
Антиоху от Ганнибала, побежденного Сципионом, или консулу и
римским легионам от Ганнибалова победителя — Сципиона. Почти
единодушно Греция была отдана Сципиону, а Италия — Лелию.

222
Книга XXXVII
2. (1) Затем по жребию поделили между собой провинции и
преторы. Луцию Аврункулею досталась городская претура, Гнею
Фульвию — судебные дела между гражданами и чужеземцами,
Луцию Эмилию Региллу — флот, Публию Юнию Бруту — Этрурия,
Марку Тукцию — Апулия и Бруттий, Гаю Атинию — Сицилия.
(2) Далее было решено, что консулу, получившему Грецию, кроме
войска Мания Ацилия (это были два легиона3) предстоит принять
дополнительно три тысячи пехотинцев и сто конников из римских
граждан, (3) а из латинских союзников пять тысяч пехоты и двести
конников. К этому было присовокуплено, чтобы по прибытии в
провинцию консул вел войско в Азию, если сочтет это полезным
для государства. Второму консулу предназначалось заново
набранное войско: (4) два римских легиона, а также пятнадцать тысяч
пехоты и шестьсот всадников из числа латинских союзников. (5) Из
Лигурии Квйнт Минуций написал, что провинция уже замирена, а
все лигурийское племя сдалось. Ему велено было перевести войско
в страну бойев и вверить его проконсулу Публию Корнелию,
занятому выселением бойев с тех земель, какие он отобрал у них как у
побежденных в войне4. (6) Два городских легиона, набранные в
минувшем году5, а также пятнадцать тысяч пехоты и шестьсот
всадников из союзников и латинов были отданы Марку Тукцию,
чтобы удерживать с ними Апулию и Бруттий. (7) Авлу Корнелию6,
претору предшествующего года, находившемуся тогда с войском в
Бруттий, было приказано, коль скоро консул сочтет это нужным,
перевести легионы в Этолию и вручить их Манию Ацилию, буде
тот захочет там остаться. (8) Если же Ацилий предпочтет
воротиться в Рим, то пусть Авл Корнелий остается при этом войске в
Этолии. Гай Атиний Лабеон пусть примет от Марка Эмилия
провинцию Сицилию7 с войском и дополнительно, если захочет,
наберет в той же провинции две тысячи пеших воинов и сто конников.
(9) Публию Юнию Бруту для войны с тусками предстояло набрать
новое войско: один римский легион, а также из союзников и
латинов десять тысяч пехоты и четыреста конников. (10) Получивший
командование на море Луций Эмилий должен был принять
двадцать военных кораблей с моряками от претора минувшего года
Марка Юния и сам набрать еще тысячу моряков и две тысячи
пеших; с этими кораблями и войском приказано было двинуться в
Азию и принять флот у Гая Ливия. (11) Тем, кто ведал обеими Ис-
паниями и Сардинией, на год была продлена власть и оставлены
прежние войска. (12) От Сицилии и Сардинии потребовали, как и
в минувшем году, по две хлебных десятины8; все сицилийское
зерно велено было отвезти в Этолию к войску, а из Сардинии — часть
зерна в Рим, а часть в Этолию вместе с сицилийским.
3. (1) Было решено, что до отбытия консулов в их провинции
нужно при посредстве понтификов совершить искупительные
обряды по случаю знамений. (2) В Риме молния ударила в храм
Юноны Луцины9, так что были повреждены конек кровли и дверные
створки; в Путеолах стена и ворота во многих местах были пора-

Книга XXXVII
223
жены молнией, и два человек погибли. (3) В Нурсии при ясной
погоде началась гроза; там тоже погибло двое свободнорожденных.
Тускуланцы сообщили, что у них шел земляной дождь, а реатинцы
— что в их землях самка мула ожеребилась. (4) По искуплении
этих знамений были повторены Латинские празднества из-за того,
что жители Лаврента не получили положенной им доли
жертвенного мяса10. (5) По поводу всего этого было назначено еще и
молебствие тем богам, каких указали децемвиры, справившись в Книгах.
(6) Десять свободнорожденных юношей и десять девушек, все дети
живых отцов и матерей, участвовали э этом священнодействии, а
ночью децемвиры принесли, богам в жертву молодых животных,
еще сосунков. (7) Перед тем как выступить из Города, Публий
Корнелий Сципион Африканский поставил на Капитолии, у начала
подъема, арку с семью позолоченными статуями и двумя конями, а
перед аркой — два мраморных бассейна.
(8) В эти же дни сорок три знатных этолийца — среди них Да-
мокрит с братом — были отправлены Манием Ацилием в Рим под
охраною двух когорт и заключены в Лавтумии11. Затем консул Лу-
ций Корнелий приказал этим когортам вернуться к войску.
(9) Прибыли послы от египетских царей — Птолемея и
Клеопатры — с поздравлениями по случаю изгнания Манием Ацилием
царя Антиоха из Греции и с увещеваниями переправить войско в
Азию12: (10) ведь не только вся Азия, но даже и Сирия объяты
страхом. Египетские цари будут готовы присоединиться к любому
решению сената. (11) Царям была выражена благодарность, а
послам велено было дать по четыре тысячи ассов каждому.
4. (1) Переделав все дела в Риме, консул Луций Корнелий
объявил перед сходкой, что приказывает как тем, кого набрал для
пополнения сам, так и тем, кто находится в Бруттии с пропретором
Авлом Корнелием,— собраться к квинктильским идам13 в Брунди-
зий. (2) Он назначил трех легатов — Секста Дигития, Луция Апу-
стия и Гая Фабриция Лусцина, чтобы они со всего побережья
собрали корабли в Брундизий. И вот, когда все уже было готово, он
тронулся из Города, облаченный в военный плащ. (3) До пяти
тысяч добровольцев, как римляне, так и союзники,— те, что
отслужили свое под командой Публия Африканского, явились к консулу,
когда тот выходил из Рима, и записались в его войско14. (4) В те
самые дни. когда консул отправлялся на войну, во время Аполло-
новых игр15, в пятый день до квинктильских ид, средь бела дня,
при ясном небе затмился свет — это луна прошла перед кругом
солнца16. (5) В это же время выступил в поход и Луций Эмилий
Регилл, которому досталось командование флотом. А Луцию Ав-
рункулею сенат поручил изготовить тридцать квинкверем и
двадцать трирем, ибо ходили слухи, будто после морского сражения
Антиох значительно увеличил флот1 \
(6) Этолийские послы, вернувшись из Рима, не привезли
никакой надежды на мир. И хотя все их побережье, обращенное к
Пелопоннесу, было разграблено ахейцами, (7) этолийцы думали бо-

224
Книга ХХХУИ
лее о грозящей опасности, чем о понесенном ущербе. Чтобы
перерезать римлянам дорогу, этолийцы захватили гору Корак18,— они
были уверены, что те с началом весны вернутся для осады Навпак-
та19. (8) Ацилий знал, что именно этого от него ждут, и потому
счел за лучшее предпринять дело неожиданное — напасть на Ла-
мию20. (9) Ведь ламийцы еще царем Филиппом были доведены
почти до гибели, а сейчас их можно было захватить врасплох
именно потому, что они ничего такого не опасались. (10) Выступив
из Элатеи, он сначала стал лагерем во вражеской земле у реки
Сперхея; оттуда он тронулся ночью и с рассветом напал на
городские стены, окружив их со всех сторон.
5. (1) Начались сильный страх и смятение, обычные при
внезапной тревоге. И тем не менее со стойкостью, какой никто не
ждал от людей, внезапно подвергшихся подобной опасности,
мужчины держали упорную оборону, женщины носили на стену всякие
метательные орудия и камни; так они целый день защищали город,
хотя римляне уже во многих местах приставили к стенам
лестницы. (2) Около полудня Ацилий подал знак к отступлению и увел
своих воинов в лагерь. Когда люди освежили силы едой и отдыхом,
он перед закрытием военного совета объявил, что уже до рассвета
все должны быть вооружены и готовы к бою, а уж теперь он не
отведет воинов в лагерь, пока город не будет взят. (3) Римляне
напали с разных сторон в тот же час, что и накануне, и поскольку у
горожан уже недоставало и сил, и дротиков, и прежде всего
мужества, то Ацилий за несколько часов захватил город. Тамошнюю
добычу он частью распродал, а частью роздал и созвал совет, чтобы
решить, как быть дальше. (4) Все согласились на том, что,
поскольку этолийцы заняли проход через Корак, к Навпакту идти не
стоит. Тем не менее Ацилий не желал, чтобы лето прошло
бесплодно и чтобы этолийцы чувствовали себя так, словно из-за его
медлительности они добились того самого мира, которого не смогли
выпросить у сената. Он решил взять Амфиссу21 (5) и повел туда
войско из Гераклеи через Эту. Поставив лагерь под стенами города,
он начал дело не с его окружения, как в Ламии, но с осадных
работ: во многих местах были подведены тараны, и хотя стены
сотрясались под их ударами, горожане даже не пробовали ни придумать,
ни изготовить ничего годного против подобных устройств: (6) вся
их надежда была на оружие и отвагу. Частыми вылазками они
приводили в замешательство не только неприятельские караулы, но и
тех, кто находился на земляных работах и при осадных устройствах.
6. (1) Тем не менее стена обрушилась уже во многих местах,
как вдруг пришла весть о том, что преемник Ацилия высадился с
войском в Аполлонии и идет через Эпир и Фессалию. (2) При
консуле22 было тринадцать тысяч пехоты и пятьсот конников, он уже
достиг Малийского залива и отправил в Гипату гонцов с
приказанием сдать город. Там ответили, что ничего не станут
предпринимать иначе как по общему решению этолийцев. Чтобы не
задерживаться на осаду Гипаты, покуда еще не взята Амфисса, консул с

Книга XXXVII
225
войском пошел на Амфиссу, выслав вперед своего брата Сципиона
Африканского. (3) Перед их приходом жители покинули город,
почти совсем к тому времени лишившийся стен, и все, как
вооруженные, так и безоружные, укрылись за стенами городской
крепости, считавшейся неприступной.
(4) Консул поставил лагерь в шести милях оттуда. К нему
прибыли афинские послы просить за этолийцев. Сперва они
встретились с Публием Сципионом, шедшим, как уже говорилось, впереди
войска, а затем явились и к консулу23. (5) Более мягкий ответ они
получили от Публия Африканского, который искал случая
достойно прекратить этолийскую войну, ибо взор его обращен был на
Азию и царя Антиоха. Итак, он велел афинянам увещевать не
только римлян, но и этолийцев, чтобы они мир предпочли войне.
(6) По совету афинян из Гипаты быстро прибыло многочисленное
этолийское посольство; сперва обратилось оно к Публию
Африканскому, чья речь перед этолийцами еще укрепила их надежду на
мир. Он напомнил им, что под его покровительство отдались
многие племена, сперва в Испании, а затем в Африке, и повсюду
оставил он больше памятников своей кротости и доброты, чем воинской
доблести. (7) Уже казалось, что дело улажено,— но тут подоспел
консул, а он дал тот самый ответ, с каким они в свое время были
отправлены из сената24. Этолийцев ответ этот потряс так, словно
они его впервые услышали: им стало ясно, что ни афинское
посольство, ни снисходительный ответ Публия Африканского ничего не
улучшили в их судьбе. Послы сказали, что хотят доложить об этом
своим.
7. (1) Послы возвратились в Гипату, но решиться ни на что не
могли: ведь тысячу талантов взять было неоткуда, а сдаться на
милость победителя они опасались, боясь телесных мучений.
(2) В конце концов тем же послам приказано было вернуться к
консулу и Публию Африканскому, чтобы просить их: если они
действительно хотят даровать этолийцам мир, а не просто дразнят
несчастных несбыточною надеждой, то пусть либо скостят сумму
выкупа, либо пообещают гражданам неприкосновенность. (3) Но
консул был неумолим — и это посольство также вернулось ни с чем.
(4) За ним последовали афиняне, они нашли этолийцев
сломленными таким количеством отказов и попусту причитающими над
участью своего народа. Глава афинского посольства Эхедем вновь
вдохнул в них надежду, предложив просить о шестимесячном
перемирии для того, чтобы отправить послов в Рим: (5) отсрочка
ничего не добавит к их нынешним несчастьям, которые и так безмерны,
а за это время может произойти многое, что облегчит их
теперешнее положение. (6) По совету Эхедема были посланы все те же
люди; сначала они встретились с Публием Сципионом, а через него
испросили у консула перемирие на такой срок, какой им был
нужен. (7) Маний Ацилий снял осаду Амфиссы, передал консулу
войско и покинул провинцию, консул же от Амфиссы вернулся в
Фессалию, дабы через Македонию и Фракию идти в Азию.
9 Тит Ливии, т. III

226
Книга XXXVII
(8) Тогда Публий Африканский сказал брату: «Путь, на
который ступаешь ты, Луций Сципион, одобряю и я. (9) Но все в этом
деле зависит от доброй воли Филиппа. Если тот верен нашей
власти, то подготовит нам путь и снабдит продовольствием и всем
остальным, что кормит и поддерживает войско в далеком походе. Но
если он отступится от нас, ни один шаг через Фракию не будет для
тебя безопасным. Итак, прежде следовало бы разузнать, что у царя
на уме. (10) Лучше всего это выяснится, если посланный найдет
его не готовящим ничего заранее». (11) Выбор пал на Тиберия
Семпрония Гракха2^, самого горячего среди римских юношей того
времени. Мчась с неимоверной быстротой и меняя лошадей, он за
три дня покрыл расстояние от Амфиссы до Пеллы26. (12) Он застал
царя на пиру, уже много выпившим. Сама душевная эта
расслабленность сняла подозрение в том, что царь замышляет какой-то
мятеж. (13) Кроме того, гостя приняли ласково, а на следующий
день он убедился в том, что продовольствие для войска тщательно
приготовлено, на реках сооружены мосты, а дороги в
труднопроходимых местах укреплены. (14) С такими вестями Гракх с той же
быстротой помчался обратно и встретил консула в Тавмаках.
Оттуда войско, довольное тем, что надежды верны и сбываются,
прибыло в Македонию на все готовое. (15) Царь и принял, и проводил их
по-царски. В нем были заметны и ловкость, и благородство, что
располагало к нему Публия Африканского, мужа, достойного во
всех отношениях и умевшего ценить ненавязчивое радушие.
(16) Филипп проводил их не только через Македонию, но и через
Фракию, снабдив всем необходимым. Так они прибыли к
Геллеспонту.
8. (1) После морской битвы при Корике Антиох провел все
свободное зимнее время за приготовлениями к сухопутной и морской
войне. С особым усердием он отстраивал флот, чтобы не лишиться
всех преимуществ на море. (2) Царь задумывался о том, что над
ним одержали верх даже в отсутствие родосского флота, а второй
раз родосцы не запоздают; если же в борьбе примут участие и эти
силы, то ему потребуется гораздо большее количество кораблей,
дабы сравняться с неприятельским флотом и силой, и
численностью. (3) Итак, он послал Ганнибала в Сирию собирать корабли у
финикийцев, а Поликсениду велел, поскольку тот оказался столь
неудачлив в ведении войны, тем старательнее чинить старые суда и
готовить новые. (4) Сам царь зимовал во Фригии, отовсюду
собирая подкрепления. Посылал он даже и в Галлогрецию27; в те
времена ее жители были гораздо воинственнее — в них еще не угас
галльский дух, не забылось еще их происхождение. (5) Своего сына
Селевка царь оставил в Эолиде, чтобы он с войском удерживал
прибрежные города, на которые нападали с разных сторон — от
Пергама Бвмен, а от Фокеи и Эритр римляне. (6) Римский флот,
как уже было сказано, зимовал в Канах28. Примерно в середине
зимы туда прибыл царь Евмен с двумя тысячами пеших и
пятьюстами конниками. (7) Он сказал, что немало добычи можно захва-

Книга XXXVII
227
тить во вражеских землях вокруг Тиатиры, и убедил Ливия дать
ему пять тысяч воинов. Те были посланы и за несколько дней
доставили оттуда огромную добычу.
9. (1) Между тем в Фокее начался мятеж, ибо какие-то люди
склоняли чернь на сторону Антиоха. (2) Зимовка кораблей была
для горожан тяжким бременем, равно как и дань: от горожан
потребовали пятьсот тог и пятьсот туник; (3) страдали они и от
нехватки продовольствия, из-за которой город покинули и корабли, и
римский гарнизон. Тогда-то и осмелели те, кто на сходках
призывал чернь взять сторону Антиоха. (4) Сенат и оптиматы29 считали,
что следует твердо держаться союза с римлянами, но зачинщики
мятежа больше преуспели. (5) Чем сильней запоздали родосцы
прошлым летом, тем раньше — на весеннее равноденствие — они
послали корабли в этот раз, командовал же тридцатью шестью
судами все тот же начальник флота Павсистрат. (6) А Ливии с
тридцатью собственными кораблями и семью квадриремами, которые
привел с собой царь Евмен, уже отправился из Кан к Геллеспонту,
дабы подготовить там все необходимое для переправы войска,
которое должно было подойти. (7) Сначала Ливии привел флот в
гавань, называемую Ахейской30, оттуда двинулся к Илиону и,
принеся жертву Минерве31, благосклонно выслушал посольства,
пришедшие от соседей — из Элеунта, Дардана, Ретея — и передавшие
свои города под покровительство римлян. (8) Оттуда он доплыл до
входа в Геллеспонт и, оставив десять кораблей на стоянке против
Абидоса, переправился с остальным флотом в Европу для осады
Сеста. (9) Воины уже приблизились с оружием к его стенам, когда
из ворот вышли исступленные галлы32 в торжественных одеждах;
они сказали, что, служа Матери богов, по ее приказу умоляют
римлян не трогать стен и самого города. (10) Никому из них не
было причинено вреда. Вскоре показались в полном составе сенат и
должностные лица, объявившие о сдаче города. (11) Затем флот
переправился к Абидосу. Римляне сперва вступили в переговоры,
чтобы узнать, как настроены горожане, но, не встретив готовности
решить дело миром, начали подготовку к осаде.
10. (1) Так шли дела на Геллеспонте. Тем временем начальник
Антиохова флота Поликсенид, сам изгнанник-родосец, узнал, что с
его родины отплыл флот соотечественников (2) и что начальник
родосского флота Павсистрат, держа речь перед сходкой, говорил о
нем презрительно и свысока; Поликсенид, уязвленный ревностью,
дни и ночи думал только о том, как бы делом опровергнуть
бахвальство соперника. (3) Он посылает к Павсистрату человека, им
обоим знакомого, сказать, что Поликсенид, если ему позволят,
может оказать большую услугу и Павсистрату, и отечеству, а за это
хочет, чтобы Павсистрат добился его возвращения. (4) Когда тот в
изумлении стал расспрашивать, каким образом это могло бы
произойти, посредник взял с него слово либо действовать вместе, либо
сохранить разговор в тайне. (5) Далее он сказал, что Поликсенид
готов выдать Павсистрату весь царский флот или большую его

228
Книга XXXVII
часть; а цена за эту услугу одна — право вернуться в отечество.
(6) Предложение было столь захватывающим, что Павсистрат не
решался ни поверить сказанному, ни пренебречь им. Он
отправился к Панорму, что в амосских владениях33, и задержался там,
чтобы проверить это дело. (7) Стали посылать туда и сюда гонцов, и
Павсистрат обрел уверенность лишь после того, как Поликсенид в
присутствии его гонца собственноручно написал, что исполнит
обещанное, запечатал письмо своей печатью и отправил.
(8) Павсистрат уверился в том, что таким залогом предатель
связал себя окончательно: ни один человек, живший под властью
царя, не стал бы давать такие улики против самого себя, да еще и
засвидетельствованные собственноручно. (9) Затем составлен был
замысел мнимого предательства. Поликсенид обещал оставить все
военные приготовления; у флота не будет в достатке ни гребцов,
ни моряков; (10) некоторые суда он вытащит на берег будто бы
для починки, другие отпустит в соседние гавани и лишь несколько
станет держать в открытом море у входа в Эфесскую гавань,
чтобы, если потребуется, выставить их для сражения. (11) Услышав,
что Поликсенид намерен оставить флот непригодным для боя,
Павсистрат немедленно последовал его примеру: часть кораблей он
отправил в Галикарнасс за продовольствием, часть в город Самос34, а
сам остался в Панорме, чтоб быть готовым, когда предатель
сделает ему знак нападать. (12) Поликсенид еще усугублял его
заблуждение притворными действиями: вытащив на берег некоторые
корабли, он стал чинить причалы, будто бы собираясь убрать и
другие; гребцов с зимних квартир он не увел в Эфес, но тайно собрал
в Магнесии35.
11. (1) Случайно на Самосе был задержан какой-то воин Анти-
оха, прибывший туда по частному делу; принятый за соглядатая,
он был отправлен в Панорм к начальнику флота. (2) Когда тот
спросил, что делается в Эфесе, этот человек, то ли от страха, то ли
предавая своих, открыл ему все: (3) что в гавани стоит в полной
готовности флот, что все гребцы посланы в Магнесию, что лишь
очень немногие суда вытащены на берег и с них убраны снасти;
что никогда еще флот не готовился к войне с большим тщанием.
(4) Но Павсистрат выслушал это с недоверием — душа его была
ослеплена заблуждением и пустой надеждой.
Когда все приготовления были завершены, Поликсенид ночью
вызвал гребцов из Магнесии, тайком спустил на воду суда,
находившиеся на берегу. Дневным временем он не воспользовался — не
столько из-за приготовлений, сколько для того, чтобы отправление
флота прошло незамеченным. (5) Тронувшись после захода солнца
с семьюдесятью палубными судами, он при встречном ветре еще до
рассвета прибыл в гавань Пигелы36. Там он все по той же причине
переждал день, а ночью переправился на ближайшее побережье
Самоса. (6) Некоему Никандру, начальнику пиратов, он велел с
пятью палубными кораблями идти к Палинуру и оттуда провести
воинов напрямик по полям к Панорму, в тыл неприятеля. А тем

Книга XXXVII
229
временем сам Поликсенид разделил свой флот, чтобы с той и
другой стороны удерживать вход в гавань, и устремился к Панорму.
(7) Павсистрат сперва немного растерялся от неожиданности, но
вскоре этот старый воин взял себя в руки,— сочтя, что врага
удобнее будет сдерживать с суши, чем с моря, он двумя отрядами повел
воинов к мысам, (8) которые, вдаваясь в море наподобие рогов,
образуют бухту. Он намеревался оттеснить неприятеля, с двух сторон
забросав его дротиками. Но показавшийся с суши Никандр
заставил его вдруг сменить замысел: всем приказано было взойти на
корабли. (9) Тогда-то и возникла ужасная суматоха — и среди
воинов, и среди матросов. Увидев себя окруженными сразу и с суши, и
с моря, все в страхе бросились на корабли. (10) Павсистрат видел
только один путь к спасению: попробовать силой пробиться из га-
рани и вырваться в открытое море. Убедившись, что все взошли на
борт, командующий приказал остальным следовать за собой и,
налегая на весла, понесся к выходу из гавани. (11) Когда его корабль
уже миновал проход, он был окружен тремя квинкверемами во
главе с Поликсенидом* Корабль, пронзенный рострами, стал тонуть;
его защитники были засыпаны дротиками. Среди них погиб и
храбро сражавшийся Павсистрат. (12) Из прочих судов одни были
застигнуты уже вне гавани, другие еще внутри, а некоторые
захвачены были Никандром при самом отплытии. (13) Лишь пять родо-
сских кораблей с двумя косскими спаслись. Они проложили себе
дорогу среди стеснивщихся кораблей, распугивая их сверканием
пламени: к носу каждого корабля спереди было приделано по два
багра, а на них стояли железные жаровни, на которых полыхал
огонь^7. (14) Недалеко от Самоса спасшиеся родосские корабли
эстретились с триремами из Эритр, шедшими на помощь родо-
сцам,— и те повернули в сторону Геллеспонта, к римлянам.
(15) Тогда же Селевком была взята выданная предателями Фо-
кря — караульные оставили открытыми одни из ворот. От страха
перешли на его сторону также Кима и некоторые другие города
этого побережья.
12. (1) Пока все это происходило в Эолиде, Абидос в течение
нескольких дней выдерживал осаду. Стены охранял царский
гарнизон. (2) Когда уже все измучились, его начальник позволил, чтобы
должностные лица города вступили с Ливием в переговоры об
условиях сдачи. Все задерживалось из-за того, что никак не могли
договориться, с оружием или без будут отпущены царские воины.
(3) Пока о том спорили, явился гонец с вестью о гибели родосского
флота. (4) Дело было выпущено из рук: опасаясь, как бы
Поликсенид, одушевленный таким успехом, не напал на флот в Канах,
Ливии немедленно снял с Абидоса осаду и с Геллеспонта охрану, а
также увел корабли, вытащенные на берег в Канах. Евмен тоже
ушел в Элею. (5) Ливии со всем флотом, к которому
присоединились две митиленские триремы, двинулся к Фокее. Узнав, что она
занята сильным царски** гарнизоном, а невдалеке стоит лагерем
Селевк, Ливии опустошил побережье, (6) спешно погрузил добычу,

230
Книга XXXV11
особенно пленных, на корабли и, дождавшись Евмена, который
следовал за ним с флотом, сразу пустился к Самосу. (7) Родосцы,
получив первые сести о поражении, были охвачены сразу и
страхом, и глубокой скорбью: ведь, кроме погибших судов и воинов,
они потеряли весь цвет, всю силу своей молодежи. (8) Многие
знатные люди отправились в тот поход, завороженные, помимо
прочего, самой личностью Павсистрата, который заслуженно
пользовался среди своих величайшим уважением. Но скорбь обернулась
гневом, стоило им узнать, что их взяли обманом и, самое главное,
обманул их согражданин. (9) Они тотчас же снарядили десять
кораблей, а несколько дней спустя — еще десять; во главе их всех
был поставлен Евдам. Этот далеко уступал Павсистрату воинскими
доблестями, но родосцы сочли, что он будет более осторожным
командующим уж хотя бы по недостатку храбрости. (10) Римляне и
царь Евмен сначала поставили флот у Эритр. Переночевав там,
они на другой день достигли мыса Корик. (11) Затем, спеша
переправиться к ближайшему самосскому берегу и не дождавшись
восхода солнца, по которому кормчие могли бы увидеть состояние
неба, они, не разобравшись в погоде, вышли в море. (12) На
половине пути ветер, сменившись, задул с севера, на море поднялось
волнение, и корабли расшвыряло.
13. (1) А Поликсенид, догадавшись, что враги устремятся к
Самосу на соединение с родосским флотом, отплыл из Эфеса и
сначала остановился у Мионнеса38. Оттуда он переправился к острову,
называемому Макрис; здесь он рассчитывал при прохождении
неприятельского флота нападать на выбившиеся из строя корабли
или, если посчастливится, на идущие позади. (2) Завидев флот
врага, рассеянный бурей, он сначала решил, что настал момент для
удара, но ветер крепчал, буря становилась все сильнее, и
приблизиться к противнику стало невозможно. (3) Убедившись в этом,
Поликсенид переправился к острову Эфалии, чтобы назавтра
напасть на корабли, которые из открытого моря будут стремиться к
Самосу. (4) Ничтожная часть римлян достигла опустевшей само-
сской гавани с первыми сумерками, а остальной флот всю ночь
боролся с бурей в открытом море и добрался до гавани лишь наутро.
(5) Узнав там от поселян, что вражеские корабли стоят у Эфалии,
римляне стали совещаться, следует ли завязать сражение
немедленно или надо дождаться родосского флота. (6) Решив отсрочить
битву, они вернулись к Корику, откуда и пришли. Поликсенид
также возвратился в Эфес, тщетно простояв у Эфалии. Тогда,
убедившись, что море свободно от неприятеля, римские корабли пришли
к Самосу. (7) Туда же через несколько дней прибыл и родосский
флот. Чтобы всем стало ясно, что за ним только и была задержка,
они тотчас двинулись на Эфес с целью либо завязать морское
сражение, либо, если неприятель уклонится от битвы, заставить его
обнаружить свой страх, что могло бы сильно повлиять на
настроение в городах. (8) Перед входом в гавань они развернулись и стали
боевым строем. Но никто им навстречу не выступил, и тогда флот

Книга XXXVЛ
231
разделился: часть его стала на якорь в открытом море, у входа в
бухту, а с других кораблей воины высадились на сушу. (9) Они на
большом пространстве опустошили поля, собрали огромную
добычу, но когда приблизились к городским стенам, против них
предпринял вылазку Андроник Македонянин, состоявший в гарнизоне
Эфеса; он отнял у них большую часть добычи и гнал их вплоть до
моря и кораблей. (10) На другой день римляне устроили на
полпути к городу засады и двинулись туда строем, дабы выманить
Македонянина за пределы стен. Но тот, заподозрив неладное, удержался
от вылазки, и они вернулись на корабли. (11) Так как неприятель
избегал сражения и на суше, и на море, флот вернулся на Самос*
откуда пришел. Оттуда претор послал две союзнические
италийские и две родосские триремы во главе с родосцем Эпикратом для
охраны Кефалленского пролива. Лакедемонянин Гибрист,
разбойничая с кефалленийской молодежью, сделал его небезопасным,
(12) и море оказалось закрытым для подвоза из Италии.
14. (1) В Пирее Эпикрат встретился с Луцием Эмилием Регил-
лом, который шел принимать командование над флотом39. (2) Тот,
узнав о поражении род ос це в, поспешил в Азию, а поскольку при
нем были лишь две квинкверемы, взял с собою и Эпикрата с его
четырьмя кораблями. За ним последовали также открытые корабли
афинян. Эгейским морем Эмилий переправился на Хиос. (3) Туда
же глубокой ночью прибыл от Самоса родосец Тимасикрат с двумя
квадриремами. Препровожденный к Эмилию, он сказал, что послан
сюда для охраны, так как царские корабли, приплывавшие от
Геллеспонта и Абидоса, своими частыми нападениями сделали эту
часть побережья небезопасной для грузовых судов. Когда Эмилий
плыл от Хиоса к Самосу, ему повстречались высланные за ним
Ливнем две родосские квадриремы и царь Евмен еще с двумя.
(4) Прибыв на Самос, Эмилий принял от Ливия флот, совершил по
обычаю жертвоприношение и созвал совет. Первым было спрошено
мнение Гая Ливия. Он сказал: никто не в состоянии подать лучший
совет, чем тот, кто советует другому поступить так, как на его
месте поступил бы сам; (5) он, Ливии, собирался всем флотом
приплыть к Эфесу, ведя с собой грузовые суда, наполненные для
устойчивости песком, и затопить их во входе в гавань. (6) Перекрыть
этот вход было тем легче, что он наподобье реки длинен, узок и
мелок. Таким образом, неприятель лишится доступа к морю, и
флот его станет бесполезен.
15. (1) Это предложение никому не понравилось. «А что же
дальше? — спросил царь Евмен.— Ну, будут затоплены корабли и
закрыт выход в море,— высвободится ли римский флот? Уйдет ли
он помогать союзникам? Наводить страх на врагов? Или придется
им, несмотря ни на что, всем флотом стоять вокруг гавани?
(2) Можно ли сомневаться, что, уйди только римляне, враги
извлекут затопленные тяжести и освободят проход, затратив меньше
труда, чем ушло бы на его перекрытие? А если понадобится все же
остаться на месте, что пользы запирать гавань? (3) Все выйдет нао-

232
Книга XXXVII
борот: враги проведут спокойное лето. Ведь гавань будет в
безопасности, а в их руках богатейший город, и Азия поставляет им все
необходимое. А римляне, оставшиеся в открытом море, уязвимые
для волн и бурь, нуждающиеся во всем, так и будут без срока
стоять в карауле? (4) Ничего они сделать не смогут и скорей сами
окажутся связаны по рукам и ногам, нежели свяжут противника».
(5) Евдам, начальник родосского флота, скорее дал понять, как
ему не нравится высказанное мнение, чем предложил что-нибудь
сам. (6) Родосец Эпикрат посоветовал оставить пока Эфес и
послать часть кораблей в Ликию40, чтобы присоединить к союзникам
Патары, главный город ликийцев. (7) Это принесло бы, сказал он,
двойную пользу: во-первых, родосцы, по замирении земель, что
напротив острова, смогли бы сосредоточить все силы на одной
войне — против Антиоха; (8) во-вторых, собираемый в Киликии флот
мог бы быть отрезан от Поликсенида. Это мнение встретило
большую поддержку, (9) тем не менее решено было, чтобы Регилл весь
флот отправил к Эфесскому порту, дабы навести страх на врагов.
16. (1) Гай Ливии с двумя римскими квинкверемами, четырьмя
квадриремами с Родоса и двумя открытыми смирнскими кораблями
был послан в Ликию, имея поручение зайти на Родос и обсудить с
родосцами все дела. (2) Города, через которые пролег его путь,—
Милет, Минд, Галикарнасс, Книд, Кос41 — старательно выполняли
приказы. (3) Прибыв на Родос, Ливии сразу же изложил
гражданам то, с чем был послан, и спросил их совета. Родосцы одобрили
все предложения, а к уже имевшемуся у него флоту добавили три
квадриремы, и он отплыл к Патарам. (4) Сперва попутный ветер
понес их к самому городу; они надеялись достичь чего-то, напугав
горожан внезапным прибытием. Но затем ветер стал меняться и
море угрожающе взволновалось. Римлянам в конце концов удалось
на веслах добраться до суши, (5) но в окрестностях города не
нашлось места для безопасной стоянки, а бросить якорь в открытом
море у входа в гавань тоже было нельзя из-за буйствовавшей
стихии и приближавшейся ночи. (6) Проплыв мимо стен, они
устремились к Финикунту — гавани, расположенной на расстоянии
менее двух миль оттуда и предоставлявшей кораблям надежное
убежище от неистовства моря. (7) Но здесь, над бухтой, нависали
высокие скалы, а ими быстро завладели горожане, присоединив к себе
воинов царского гарнизона. (8) Несмотря на крутизну и
неприступность склонов, Ливии выслал против неприятеля вспомогательный
отряд иссейцев42 и легковооруженных юношей из Смирны. (9)
Пока дело ограничивалось метанием дротиков и незначительными
вылазками против отдельных отрядов, а настоящая битва еще не
завязывалась, они выдерживали натиск. (10) Но затем из города
стало прибывать,все больше народа, и вскоре уже высыпало все
население. Тут Ливии испугался, как бы вспомогательные отряды не
попали в окружение и опасность с берега не стала бы грозить
кораблям. (11) Тогда он бросил в бой не только солдат, но даже
моряков и толпу гребцов, велев им вооружиться кто чем может.

Книга XXXVII
233
(12) Но и после этого битва шла с переменным успехом* в этом
беспорядочном сражении пало не только немало воинов, но и Лу*
ций Апустий. В конце концов ликийцы все-таки были разбиты,
обращены в бегство и отброшены в город, а римляне, заплатившие за
эту победу немалой кровью, вернулись на корабли. (13) Затем они
отправились в Тельмесский залив, омывающий одной стороной Ка-
рию, а другой — Ликию. Тут союзники решили отказаться от
дальнейших действий против Патар; родосцы были отпущены
домой, (14) а Ливии, проплыв вдоль берега Азии, переправился в
Грецию, чтобы посовещаться со Сципионами, пребывавшими тогда
близ Фессалии, и вернуться в Италию.
17. (1) О том, что боевые действия в Ликии прекращены, а
Ливии отбыл в Италию, Эмилий узнал на Самосе, куда вернулся,
ничего не добившись, после того как был от Эфеса отброшен бурей.
(2) Сочтя постыдной бесплодную пробу сил у Патар, он решил
двинуться туда всем флотом и всю свою мощь употребить для
взятия города. (3) Миновав Милет и остальные города побережья,
находившиеся в руках союзников, римляне высадились в Иасе43, что
в Баргилийском заливе. Город охранял царский гарнизон, и
римляне, действуя, как враги, разорили окрестные поля. (4) Затем к
горожанам отправлены были посланцы, чтобы в ходе переговоров
выяснить настроения старейшин и должностных лиц. Когда те
ответили, что от них ничего не зависит, Эмилий повел римлян на город.
(5) При римлянах были изгнанники из Иаса; они, собравшись в
немалом числе, стали молить родосцев, чтоб те не попустили
погибнуть неповинному городу, соседнему им и родственному.
Изгнанники говорили, что пострадали единственно за свою верность
римлянам, (6) и теперь то же насилие царского гарнизона, которое
вынудило их бежать, сковывает волю тех, кто остался в городе.
А все жители Иаса едины в своем стремлении не быть рабами
царя. (7) Родосцы, тронутые их мольбами, заручились и поддержкой
царя Евмена; они то напоминали ему о своих давних связях с
Иасом, то сокрушались о судьбе города, захваченного Антиоховым
гарнизоном. Вместе они добились снятия осады. (8) Римляне
двинулись дальше вдоль азиатского берега и, замирив остальные
города, добрались до Лорим — гавани, что напротив Родоса. (9) Там
сперва среди трибунов начались тайные разговоры, вскоре
достигшие ушей самого Эмилия; флот, говорили, уведен от Эфеса, от той
самой войны, для которой он был предназначен, и вот неприятель
оставлен в тылу свободным безнаказанно нападать на союзные
города, которых так много поблизости от него. (10) Эти разговоры
обеспокоили Эмилия; призвав к себе родосцев, он расспросил их,
сможет ли весь его флот уместиться в Патарской гавани. Получив
ответ, что не сможет, он воспользовался им как предлогом и,
бросив поход, вернулся с кораблями на Самос.
18. (1) В это же время Селевк, сын Антйоха, всю зиму
продержавший войско в Эолиде, то помогая союзникам, (2) то разоряя
тех, кого не смог вовлечь в союз, решил вторгнуться в пределы Ев-

234
Книга XXXVII
менова царства, ибо тот находился далеко от дома, тревожа вместе
с римлянами и родосцами ликийское побережье. (3) Первым делом
он подступил с войском к Элее, затем, оставив попытку овладеть
городом, разорил поля, как вражеские, и двинулся на Пергам,
главный город и оплот царства. (4) Сначала Аттал44 расположил
перед городом заставы и вылазками своей конницы и легкой
пехоты более докучал врагу, нежели сдерживал его. (5) Наконец,
убедившись, что силы ни в чем не равны, Аттал затворился внутри
стен, и началась осада.
(6) Примерно в это же время выступил из Апамеи и Антиох.
С большим войском, собранным из разных племен, он обосновался
сперва в Сардах45, а затем недалеко от лагеря Селевка, близ устья
реки Каик. (7) Наибольший страх наводили четыре тысячи
галльских наемников. Добавив к ним немногочисленных <...>, царь
послал этих воинов опустошать тут и там пергамские земли.
(8) Когда весть об этом достигла Самоса, Евмен первым делом
устремился в Элею со своим флотом — ведь война пришла в его
собственный дом. Затем он, имея под рукой конницу и легкую пехоту,
под их охраной достиг Пергама раньше, чем враги успели о чем-
нибудь узнать и что-либо предпринять. (9) Там снова начались
вылазки, переходившие в короткие стычки, но Евмен, несомненно,
уклонялся от решающего сражения. Через несколько дней в Элею
приплыли с Самоса римский и родосский флоты, чтобы помочь
царю. (10) Антиоху доложили, что они высадили войско в Элее и что
в одной гавани собралось столько кораблей; примерно тогда же он
услыхал, что консул с войском уже в Македонии и готовит все
необходимое для перехода через Геллеспонт. (11) Царь решил, что
пора, прежде чем на него навалятся разом и с суши, и с моря,
начинать мирные переговоры. Он стал лагерем на каком-то холме
напротив Элей, (12) оставил там всю пехоту, а с конницей (было
ее у него шесть тысяч) спустился на равнину под самые стены
Элей и послал к Эмилию гонца передать, что хочет поговорить с
ним о мире46.
19. (1) Эмилий пригласил из Пергама Евмена, вызвал родосцев
и держал совещание. Родосцы мира не отвергали, но Евмен
утверждал, что недостойно при таких обстоятельствах вести переговоры
о мире, они ничему не положат конец. (2) «Как можем мы,—
говорил он, — с достоинством принять какие-то якобы условия мира,
будучи заперты в стенах и осаждены? Да и кто сочтет
действительным такой мир, который мы заключим без консула, без согласия
сената, без решения народа римского?47 (3) Положим, ты
заключишь мир,— спрашивается, вернешься ли ты немедленно в
Италию, уведя флот и войско? Или ты все-таки будешь ждать, что
решит о том консул, что постановит сенат, что повелит народ?
(4) И выйдет так, что ты останешься в Азии, но военные действия
прекратишь, а войска, отведенные по зимним квартирам, опять
будут изнурять союзников, требуя продовольствия, (5) а затем, если
таково будет желание власть имущих, нам придется заново начи-

Книга XXXVII
235
нать ту войну, которую мы с помощью богов можем закончить и до
зимы,— надо только не упустить эту возможность из-за
собственного промедления». (6) Это мнение одержало верх, и Антиоху
ответили, что до прихода консула никаких мирных переговоров быть
не может. (7) Потерпев неудачу в попытках завязать переговоры о
мире, Антиох разорил сперва земли элейцев, ->атем пергамцев и,
оставив в тех местах своего сына Селевка, двинулся со
враждебными намерениями в богатую адрамиттейскую землю, именуемую
Фивской равниной48 и прославленную в песнях Гомера. (8) Ни в
каком ином месте Азии царские воины не собирали столько
добычи. Туда же, в Адрамиттей, прибыли на кораблях Эмилий и Ев-
мен, чтобы защитить город.
20. (1) Примерно на этих же днях в Элею из Ахайи прибыли
тысяча пехотинцев и сто конников; во главе всех этих сил стоял
Диофан49. Ночью их после высадки с кораблей посланцы Аттала
проводили в Пергам. (2) Это все были испытанные в боях старые
воины, а их предводитель — ученик Филопемена50, в то время
знаменитейшего из греческих полководцев. Два дня они отвели на
отдых для людей и лошадей, но заодно и осмотрели вражеские
караулы, определив время и место их смены. (3) Царские солдаты
стояли почти у подножья холма, на котором расположен город;
таким образом, все, что находилось у них в тылу, было открыто для
их грабежей. (4) После того как однажды горожане, поддавшись
страху, заперлись в стенах, никто из них не решался выйти из
города даже для того, чтобы издалека копьями или дротиками
тревожить неприятельские караулы. Поэтому царские воины прониклись
презрением к ним, а там и беспечностью. Даже кони у большой
части врагов были расседланы и разнузданы. (5) Лишь немногие
оставались в строю при оружии, а остальные разбредались и
рассеивались по всей равнине: одни по молодости лет предавались
всяким игривым забавам, другие пировали в тени, а некоторые даже
укладывались поспать. (6) Понаблюдав за всем этим с высоты пер-
гамских стен, Диофан приказал своим людям вооружиться и
собраться к городским воротам, сам же он, явившись к Атталу,
сказал ему, что хочет попробовать напасть на вражеские, заставы.
(7) Аттал без охоты разрешил это, зная, что сотне всадников
предстоит биться с шестьюстами, тысяче пехотинцев — с четырьмя
тысячами. Выйдя за ворота, Диофан остановился невдалеке от
неприятельских караулов, в ожидании удобного случая. (8) Жителям
Пергама эта затея казалась скорее безумием, чем удалью, да и
враги, едва обратив на них внимание и заметив, что они стоят
неподвижно, не изменили своей обычной беспечности, насмехаясь
еще и над малочисленностью отряда. (9) Диофан на какое-то время
дал своим людям постоять спокойно, словно вывел их лишь
поглядеть. (10) Заметив, что враги, оставивши строй, разбрелись, он
приказал пехоте следовать за собой как можно быстрее, а сам со
своими конниками под громкий боевой клич и пеших и конных во
весь опор понесся на неприятельскую заставу. (11) Это испугало не

236
Книга XXXVII
только людей, но и коней, которые оборвали привязи и вызвали в
своем же стане смятение и беспорядок. (12) Лишь немногие кони
стояли спокойно, но конники и их не могли без труда оседлать,
взнуздать, да и сесть на них, ибо ахейская конница навела страх
куда больший, чем можно было ожидать по ее численности.
(13) Пехоте же ахейской, наступавшей в строю и готовой к бою,
противостояли воины разрозненные, беспечные и чуть ли не полу-
сонные. (14) Повсюду началась резня, враги пустились бежать по
равнине. Диофан преследовал разбежавшихся, пока считал это
безопасным, а затем с великим почетом для ахейского племени (ведь с
пергамских стен за битвой наблюдали не только мужчины, но даже
женщины) вернулся к защите города.
21. (1) На другой день на царских заставах был наведен
порядок; правильно расставленные, они находились теперь на пятьсот
футов дальше от города. Ахейцы почти в то же самое время, что
накануне, вышли на то же самое место. (2) Многъ часов обе
стороны напряженно стояли в ожидании натиска, как будто вот-вот все
начнется. А незадолго перед закатом, когда настала пора
возвращаться в лагерь, царские войска собрались йод знамена и
тронулись в путь строем, пригодным скорей для похода, чем для
сражения. (3) Пока они были в пределах видимости, Диофан не трогался
с места, но затем с таким же напором, как накануне, он с тыла
обрушился на уходящих, вновь посеяв такой страх и смятение, что,
пока избивали шедших в хвосте, никто не посмел остановиться и
дать отпор. Перепуганные, едва соблюдая военный строй, враги
отступили в лагерь. (4) Такая отвага ахейцев заставила СеЛевка увб-
сти войско из Пергамских земель.
Услыхав, что римляне прибыли для защиты Адрамиттея, Анти-
ох решил оставить этот город в покое. Разорив поля, он затем взял
штурмом Перею, колонию митиленцев51. (5) С первого приступа
были захвачены Коттон, Корилен, Афродисиада и Принне. (6)
Оттуда он через Тиатиру вернулся в Сарды. А Селевк, оставаясь на
побережье, в одних вселял ужас, а для других был защитником.
Римский же флот вместе с Евменом и родосцами пошел сперва 6
Митилену, а затем обратно в Элею, откуда и прибыл. (7) Затем
они, направляясь в Фокею, пристали к острову, который
называется Вакховым (напротив города фокейцев) и, как враги, разграбили
там храмы и статуи, которыми был богато украшен остров и кото~
рых они до тех пор не трогали. Затем, переправившись к самому
городу, (8) они распределили между собой отдельные участки
стены и пошли на приступ в уверенности, что город удастся взять без
осадных сооружений — силой оружия и с помощью лестниц, rfo
когда в город вошел посланный туда Антиохом гарнизон из трех
тысяч вооруженных воинов, (9) приступ немедленно был оставлен
и флот вернулся на остров без всяких успехов — разве только поля
вокруг вражеского города остались разорены.
22. (1) Тогда и решили, что Евмену следует вернуться домой и
приготовить для консула и войска все, чего потребует переправа

Книга XXXVII
237
через Геллеспонт. Римский и родосский флоты должны были
возвращаться к Самосу и там стоять, не позволяя Поликсениду
вырваться из Эфеса. Итак, царь вернулся в Элею, а римляне и родос-
сцы — на Самос. (2) Там умер Марк Эмилий, брат претора.
После торжественных похорон родосцы со своими тринадцатью
кораблями, одной косской квинкверемой и еще одной книдской
отправились на Родос, чтобы стоять там на страже в ожидании
царского флота, который, по слухам, плыл из Сирии52. (3) За два дня
до того, как от Самоса прибыл с флотом Бвдам, тринадцать судов
во главе срамфилидом были посланы с Родоса против того же
сирийского флота. Взяв с собою четыре корабля, охранявших Карию,
родосцы вызволили из осады Дедалы53 и некоторые другие
укрепления Переи, подвергшиеся нападению царских войск. Было
решено, что Бвдам выступает немедленно. (4) К тому флоту, который
уже был при нем, добавили еще шесть открытых судов. (5) Отплыв
со всей возможной поспешностью, он нагнал родосские корабли,
которые успели достичь гавани, называемой Мегиста. Оттуда они
единым строем добрались до Фаселиды54, где и решили, что лучше
всего поджидать противника здесь.
23. (1) Фаселида расположена на границе Ликии и Памфилии.
Она вдается далеко в море и первой видна морякам, плывущим из
Киликии на Родос* да и от нее корабли видны издалека. Потому
это место и было выбрано, чтобы встречать здесь вражеский флот.
(2) Но случилось непредвиденное: из-за нездоровой местности и
времени года (бьцга середина лета) и от ужасных испарений начали
распространяться повальные болезни, особенно среди гребцов.
(3) В страхе перед этим мором они снялись с места и когда,
проплыв мимо Памфилийского залива, причалили у реки Бвриме-
донт, то узнали от жителей Аспенда55, что неприятель у Сиды.
(4) Царский флот двигался очень медленно, ибо стояла
неблагоприятная пора этесий, которая будто нарочно установлена для
западных ветров56.
У родосцев было тридцать две квадриремы57 и четыре триремы,
(5) царский флот состоял из тридцати семи крупных судов —
среди них было три гектеры и четыре гексеры58. Кроме этого, имелось
десять трирем. Они тоже получили с какой-то дозорной башни
известие о близости противника. (6) На рассвете следующего дня оба
флота вышли из гаваней. Обе стороны считали этот день
подходящим для сражения. И после того как родосцы обогнули мыс,
вдающийся в море у Сиды, они вдруг были замечены врагами и сами
увидели их. (7) Левым царским крылом, развернутым в сторону
открытого моря, командовал Ганнибал, правым — Аполлоний,
один из царедворцев. Их корабли уже были выстроены в боевой
ряд. (8) Родосцы двигались длинной вереницей; первым шел пре-
торский корабль Евдама, замыкал строй Хариклит, а серединой
командовал Памфилид. (9) Увидев, что вражеский ряд выстроен и
готов к бою, Бвдам вышел в открытое море и приказал кораблям,
следовавшим за ним, раздвинуться и выровнять строй к бою.

238
Книга XXXVIJ
(10) Поначалу эта команда привела к некоторому замешательству,
ибо корабль командующего недостаточно далеко вышел в море,
чтобы все корабли имели возможность выстроиться в ряд в сторону
берега, а сам Евдам, слишком уж торопясь, устремился навстречу
Ганнибалу всего с пятью кораблями. Остальные за ним не
последовали, так как имели приказ развертываться в ряд. (11) Прижатым
к берегу замыкавшим не хватало места. Пока эти корабли
наталкивались друг на друга, на правом фланге уже началась схватка с
Ганнибалом.
24. (1) Но как раз в этот миг всякий страх у родосцев
пропал — сказалось как превосходство их судов, так и опыт в морских
делах. (2) Ведь всякий корабль, быстро выплывавший в открытое
море, освобождал место у берега для тех, которые двигались
следом5^; сталкиваясь с вражеским кораблем, он тараном либо
пробивал ему носовую часть, либо ломал весла, либо, проскользнув
через неприятельский ряд, нападал со стороны кормы. (3) Особенный
страх навело потопление60 царской гептеры — для этого
понадобился всего один удар куда меньшего по размерам родосского
корабля. И вот уже правое крыло противника обращалось в
безоглядное бегство. (4) Однако Евдама, имевшего превосходство во всем,
кроме числа кораблей, теснил в открытом море Ганнибал, и
окружил бы, не взвейся на преторском корабле сигнал, каким принято
собирать воедино рассеявшийся флот. Все суда, одержавшие верх
на правом крыле"1, устремились на подмогу к своим. (5) Тогда
Ганнибал и все находившиеся при нем корабли бежали; родосцы не
могли их преследовать, ибо многие гребцы были больны и оттого
быстро уставали. (6) Когда флот остановился в открытом море и
все для подкрепления сил принялись за еду, Евдам заметил, что
враги тянут на канатах за беспалубными кораблями разбитые и
изуродованные суда и что лишь немногим более двадцати кораблей
уходят неповрежденными. С мостика преторского корабля он
потребовал тишины и сказал: «Встаньте и бросьте взгляд на
великолепное зрелище!» (7) Люди поднялись и, увидев смятение и
бегство врагов, почти в один голос закричали, что нужно пуститься в
преследование. (8) Корабль самого Евдама был поврежден многими
ударами, Памфилиду же и Хариклиту он приказал гнаться за
врагом, пока не почувствуют опасность. (9) Преследование
продолжалось некоторое время, но после того как Ганнибал приблизился к
суше, родосцы, опасаясь, как бы их ветром не прибило к
вражескому берегу, вернулись к Евдаму; с трудом дотащили они до Фасели-
ды захваченную гептеру, поврежденную в самом начале битвы.
(10) Оттуда они вернулись на Родос, не столько радуясь победе,
сколько обвиняя друг друга в том, что не использовали
возможность потопить или захватить весь неприятельский флот.
(IDA Ганнибал был так потрясен этой одной неудачей, что не
решился плыть мимо Ликии, даже при том, что хотел как можно
скорее соединиться со старым царским флотом. (12) Чтобы он так и не
сумел этого сделать, родосцы послали Хариклита с двадцатью та-

Книга XXXVII
239
ранными кораблями к Пата рам и гавани Мегисте. (13) Евдаму же с
семью крупными кораблями из флота, которым он командовал,
было велено возвратиться к римлянам на Самос и там употребить всю
силу своих советов, все влияние, каким он обладает, чтобы
побудить римлян к захвату Патар.
25. (1) Появление сперва вестника победы, а затем и самих ро-
досцев очень обрадовало римлян. (2) Стало ясно, что, получи родо-
сцы свободу рук62, они сумели бы обезопасить все море в этих
местах. Но выступление Антиоха из Сард и страх за судьбу
прибрежных городов не позволили римлянам снять охрану с Ионии и Эоли-
ды. (3) К тому флоту, что стоял у Патар, они отправили Памфили-
да с четырьмя палубными кораблями. (4) Антиох не только стянул
воедино гарнизоны из окрестных общин, он отправил к вифинско-
му царю Прусию послов с письмом, в котором осуждал переход
римлян в Азию: (5) они-де явились, дабы уничтожить все царства,
дабы во всем круге земном не осталось навек никакой власти,
кроме римской; (6) Филипп и Набис уже побеждены, третьим на
очереди он, Антиох. И так как вслед за подавлением каждого та же
участь постигает его соседа, то скоро она, как пожар, охватит
одного за другим всех. (7) Следующей жертвой после него, Антиоха,
станет Вифиния, ибо Евмен уже отдал себя в добровольное рабство.
(8) Все это взволновало Прусия, и от подозрений такого рода его
избавили только письма консула Сципиона и особенно его брата
Публия Африканского. Тот, напоминая Прусию, что у римского
народа всегда было в обычае всевозможными почестями возвышать
достоинство союзных ему царей, а также приводя примеры
собственных действий, побудил Прусия искать его дружбы. (9) Он,
Сципион, ведь и сам оставил царями тех царьков, что в Испании
принял под покровительство; Масиниссу он не только утвердил в
отеческом царстве, но и в царстве Сифака, которым тот прежде был
изгнан; (10) и теперь Масинисса не только богатейший из всех
царей в Африке, но и во всем мире ни одному царю не уступает ни
величием, ни мощью. (11) Даже Филиппу и Набису, врагам,
которые были побеждены в войне Титом Квинкцием, несмотря ни на
что, оставили их царства. (12) Филиппу в прошлом году была даже
прощена дань и возвращен из заложников сын; с согласия римских
полководцев он даже вернул себе некоторые города за пределами
Македонии. Да и Набис пребывал бы в таком же почете, не погуби
его собственное безумие и этолийское вероломство. (13) Но
особенно укрепился дух царя Прусия после того, как к нему из Рима
послом прибыл Гай Ливии, прежде командовавший флотом в
должности претора. (14) Он убедил царя, что как надежды на победу у
римлян верней, чем у Антиоха, так и дружба с ними будет
неразрывней и крепче63.
26. (1) Разочаровавшись в возможности союза с Прусием,
Антиох выступил из Сард в Эфес, чтобы осмотреть флот, который
уже несколько месяцев стоял там в полном снаряжении и
готовности. (2) И не то чтобы Антиох когда-либо был удачлив именно в

240
Книга XXXVII
морских предприятиях, не то чтобы он возлагал на них особые
упования как раз в эту пору, но он понимал, что не сможет
устоять с сухопутными силами против римского войска и двух его
предводителей Сципионов. (3) Но все же обстоятельства теперь
складывались так, что у него появились основания для надежд: он слыхал,
что большая часть родосского флота стоит возле Патар, а царь Ев-
мен со всеми своими кораблями отправился к Геллеспонту,
навстречу консулу. (4) Ободряло Антиоха также истребление
родосского флота, учиненное у Самоса в обманом подстроенных
обстоятельствах. (5) Исходя из всего этого, он послал Поликсенида с
флотом, чтобы тот попытал счастья в каком-либо морском
сражении, а сам повел войска к Нотию. Это колофонский городок,
возвышающийся над морем и отстоящий от старого Колофона
примерно на две мили64. (6) Во-первых, он хотел подчинить своей власти
сам город, который располагался столь близко от Эфеса, что
никакое сухопутное или морское предприятие эфесцев не могло
укрыться от глаз колофонцев, а через них становилось тотчас известно и
римлянам; (7) во-вторых, царь был уверен, что римляне, как
только услышат об осаде, двинут от Самоса флот на подмогу союзному
городу. Тут-то у Поликсенида и появился бы случай завязать
сражение. (8) Итак, он подступил к городу и начал осадные работы: с
обеих сторон равно протянул укрепления до самого моря; с двух
концов приставил к стене осадные навесы и насыпи; под защитой
черепах6* подвел тараны. (9) Потрясенные этой бедой, колофонцы
отправили посланцев на Самос к Луцию Эмилию, взывая о
заступничестве к претору и народу римскому. (10) Эмилий на Самосе
тяготился бездействием; кроме того, он полагал, что Поликсенид,
дважды уклонявшийся от битв, на сей раз примет вызов.
(11) И наконец, Эмилий считал оскорбительным для себя, что в то
время как флот Евмена помогает консулу переправлять легионы в
Азию, он будет привязан к осажденному Колофону, оказывая ему
помощь, из которой еще неизвестно, что выйдет. (12) Родосец Ев-
дам, удержавший Эмилия на Самосе, когда тот рвался к
Геллеспонту, настойчиво внушал ему при поддержке всех остальных,
(13) что гораздо почетнее вызволить из засады союзников или
повторно разгромить однажды уже побежденный флот и тем самым
окончательно вырвать у врага господство на море, нежели, уйдя на
Геллеспонт, где хватает и Евменова флота, покинуть свое
собственное место в войне, бросая союзников и отдавая Антиоху Азию со
всеми морями и землями.
27. (1) Поскольку у римлян на Самосе вышли уже все запасы,
они отправились за продовольствием, собираясь идти к Хиосу,
который служил им житницей и на который везли свой груз все суда,
отправлявшиеся из Италии. (2) Когда римляне обогнули Самос,
доплыв от города до противоположной северной стороны этого
острова, обращенной к Хиосу и Эритрам, и уже собирались
переправиться, претор получил письмо о том, что на Хиос из Италии
доставлено огромное количество продовольствия, но корабли, которые

Книга XXXVII
241
везли вино, задержаны бурей. (3) Одновременно ему донесли, что
теосцы радушно предложили царскому флоту продовольствие и
пообещали пять тысяч сосудов вина. Эмилий с полпути сразу
повернул флот к Теосу66, собираясь либо с их согласия воспользоваться
провиантом, приготовленным для врага, либо с ними самими
обойтись, как с врагами. (4) Когда корабли повернули к берегу, у Ми-
оннеса замечено было около пятнадцати кораблей. Решив сначала,
что они из царского флота, претор велел их догнать; но затем
оказалось, что это пиратские легкие корабли. (5) Разорив побережье
Хиоса, они возвращались со всевозможной добычей, но, завидев в
открытом море флот, обратились в бегство. Их корабли
превосходили в быстроходности римские, будучи более легкими и умело
изготовленными; вдобавок они находились ближе к суше. (6) Итак,
прежде чем флот приблизился, пираты бежали к Мионнесу, но
претор гнался за ними, надеясь, что ему удастся выманить корабли
из гавани. Однако место это было ему незнакомо. (7) Мионнес —
это мыс между Теосом и Самосом. Он представляет собою холм с
широким основанием, суживающийся к острой вершине наподобие
меты67. Со стороны суши туда можно пройти по узким тропам, а с
моря его окружают подмытые волнами скалы, так что в некоторых
местах нависающие камни возвышаются над водой сильнее, чем
стоящие на якоре корабли. (8) Римские суда не решались
подплыть, дабы не оказаться под ударом стоявших по скалам пиратов.
День был потерян. (9) Лишь к ночи они отказались от тщетного
замысла и назавтра добрались до Теоса. Оставив корабли в гавани,
находившейся позади города (жители называют ее Герестик),
претор отправил воинов для опустошения городских окрестностей.
28. (1) Теосцы, видя, что их поля разоряют, отправили к
римскому полководцу посланцев с повязками умоляющих и
масличными ветвями. (2) Когда они принялись уверять, будто их община
неповинна перед римлянами ни словом ни делом, Эмилий заявил, что
они помогали вражескому флоту продовольствием, и сказал,
сколько именно вина обещано ими Поликсениду. Если они все это
передадут римскому флоту, он велит воинам прекратить грабеж, если
нет — будет считать их врагами. (3) Когда послы вернулись с
таким суровым ответом, должностные лица созвали народ на сходку,
дабы посоветоваться, что делать. (4) И так случилось, что в этот
день Поликсенид с царским флотом отплыл из Колофона. Ему
стало известно, что римляне покинули Самос, гнали до Мионнеса
пиратов и теперь, поставив корабли в гавани Герестик, грабят земли
теосцев. (5) Сам он бросил якорь напротив Мионнеса, в скрытой от
глаз бухте, на острове, который моряки называют Макрис. (6)
Оттуда он с близкого расстояния разведал, как ведет себя противник.
Сначала он вознамерился было уничтожить римский флот тем же
способом, каким на Самосе уничтожил родосский, то есть заняв
узкий выход из гавани. Характер места был тот же: (7) два
сходящихся мыса так запирали гавань, что из нее едва могли выплыть
два корабля разом. (8) Поликсенид решил ночью занять проход,

242
Книга XXXVII
выставить по десяти кораблей у мысов, чтобы они с двух сторон
нападали сбоку на выплывающие суда, а с остального флота высадить
воинов на берег, как он это сделал в Панорме, и напасть на врага
сразу и с суши и с моря. (9) И его замысел удался бы, но тут теос-
цы пообещали выполнить требования римлян, и те сочли более
удобным перевести флот в городскую гавань для погрузки
продовольствия на корабли. (10) Передают, что и родосец Евдам указал
на недостаток другой гавани, при входе в которую как-то
столкнулись и поломали весла два корабля. (11) Между прочим перевести
флот побудила претора и опасность, грозившая с суши, ибо
недалеко оттуда находился лагерь Антиоха.
29. (1) Флот передвинулся к городу; ни о чем не подозревая,
воины и моряки вышли на берег, дабы поделить между кораблями
продовольствие и особенно вино. (2) Но вот около полудня к
претору привели какого-то поселянина, сообщившего, что у острова
Макрис уже второй день стоит флот, а несколько раньше видели
какие-то двигающиеся корабли, будто собиравшиеся отплыть.
(3) Потрясенный этой неожиданностью, претор велел трубачам
дать знак к возвращению для тех, кто разбрелся по полям. В город
он послал трибунов, чтобы собирать воинов и моряков на корабли.
(4) Началось смятение, какое бывает при внезапном пожаре или
при взятии крепости. Одни бежали в город, разыскивая своих
подчиненных, другие из города бегом возвращались на корабли.
Слышались крики, которых было не разобрать из-за рева труб; одни
приказы противоречили другим. И все же люди собрались к судам.
(5) В неразберихе одни не могли найти своих кораблей, другие же,
и найдя, не могли взобраться на борт. Паника на море и на суше
достигла бы угрожающих размеров, если бы Эмилий,
распорядившись, кому что делать, первым не двинулся на преторском корабле
в открытое море из бухты. Поспешавших за ним он перехватывал
и выстраивал в линию, ставя каждого на его место. (6) Евдам
также отвел родосский флот от берега, чтобы и посадка проходила без
суеты, и всякий корабль по мере готовности сразу же отплывал.
(7) Таким образом, первые корабли развернулись под присмотром
претора, а в конце колонны оказались родосцы, и весь этот строй
двинулся в открытое море, словно уже видя царский флот. Они
были между Мионнесом и мысом Корик, когда заприметили
противника. (8) Царские корабли шли длинной вереницей попарно. Они
тоже развернулись в боевой ряд, при этом левое крыло его было
сильно растянуто в расчете охватить и зайти в тыл правому крылу
римлян. (9) А те не в состоянии были растянуть строй так, чтобы
сравняться с противником, уже почти обходившим их справа.
Заметив это от хвоста колонны, Евдам погнал свои корабли во всю
силу — а родосцы далеко превосходили быстроходностью остальной
флот — и, выровняв положение на фланге, направил собственный
корабль против преторского, где находился Поликсенид.
30. (1) И вот уже сразу повсюду вступили в сражение все
корабли. Со стороны римлян сражались восемьдесят кораблей, из ко-

Книга XXXVII
243
их двадцать два были родосскими. (2) Неприятельский флот состоял
из восьмидесяти девяти судов. У них были самые крупные
корабли — три гексеры и две гептеры. Крепостью судов и доблестью
воинов римляне сильно превосходили врага, а скоростью хода,
искусством кормчих и опытностью гребцов уступали родосцам. (3) И все
же наибольший страх внушали врагам те суда, что несли перед
собою огонь. То единственное, что у Панорма спасло их из
окружения, теперь послужило главнейшим средством для добыванья
победы. (4) Ибо царские корабли в страхе перед надвигавшимся на них
огнем уклонялись от столкновения носами, отчего не могли
поражать неприятеля своими таранами и подставляли под удары бока;
5) если же кто и шел на столкновение, то на него тут же
перекидывался огонь, так что они больше опасались пожара, чем сражения.
(6) Но, как и всегда на войне, важней всего оказалась воинская
доблесть,— прорвав вражеский строй в середине, римляне
развернулись и напали с тыла на царские суда, сражавшиеся с родосцами.
В мгновение ока были окружены и стали идти ко дну Антиоховы
корабли и в середине, и на левом крыле. (7) Нетронутое еще правое
крыло было перепугано более гибелью товарищей, чем опасностью
для себя. Наконец, увидев, что другие суда окружены, а претор-
ский корабль Поликсенида, оставив союзников на произвол судьбы,
поднимает паруса, они поспешно подняли малые передние паруса и
устремились в бегство. Ветер как раз благоприятствовал тем, кто
плыл в Эфес. В этой битве царский флот потерял сорок два
корабля, из них тринадцать были захвачены и попали в руки врагов,
(8) а остальные сгорели или пошли ко дну. (9) У римлян два
корабля пришли в негодность, и еще несколько получили пробоины.
Одно родосское судно было захвачено врагом благодаря
достопримечательной случайности: оно пробило тараном сидонский
корабль, якорь которого от удара выпал и зацепился изогнутым
зубцом за нос другого корабля, словно железной лапой. (10) Тут родо-
сцы засуетились, пытаясь оторваться от врага, но натянувшийся
якорный канат, запутавшись в веслах, снес их с одного борта.
Ставший вдруг беспомощным корабль был захвачен тем самым
судном, которое он поразил. Вот как происходило в основных
чертах морское сражение у Мионнеса.
31. (1) Антиох был перепуган этим поражением. Считая, что он
не сможет защищать свои отдаленные владения, лишившись
господства на море, царь приказал вывести гарнизон из Лисимахии,
рассудив, что там он может быть перебит римлянами. Как
показало время, этого делать не следовало. (2) Дело в том, что Лисима-
хия была в состоянии не только отразить первый натиск римлян,
но и выдержать осаду в течение целой зимы, да еще вконец
измотать осаждающих — можно было бы тянуть время, а между тем
искать случая, чтобы заключить мир. (3) Но после поражения на
море царь не ограничился сдачей врагу Лисимахии — он также
снял осаду с Колофона и отступил в Сарды. (4) Оттуда он послал в
Каппадокию к Ариарату68 с просьбой о подкреплениях. Стремясь

244
Книга XXXVII
собрать войско побольше, он рассылал гонцов, куда только мог,, и
уже с одной только мыслью — решить все в открытом бою.
(5) После морской победы Эмилий Регилл пошел с флотом к
Эфесу. Выстроив корабли перед гаванью, он тем самым как бы
заставил врага окончательно признать, что тот уступает господство
на море. Затем префект двинулся к Хиосу, куда держал путь от
Самоса еще до морского сражения. (6) Починив там корабли,
поврежденные в бою, он отправил Луция Эмилия Скавра с
тридцатью судами к Геллеспонту, чтобы помочь в переправе войска, а
родосцам, почтив их частью добычи и украсив их корабли
морскими трофеями69, велел возвращаться домой. (7) Но родосцы с
присущей им неутомимостью решили сперва перевезти войско консула;
лишь сослуживши и эту службу, они наконец вернулись на Родос.
А римский флот от Хиоса переправился к Фокее. (8) Этот город
расположен на дальнем краю морского залива и вытянут в длину.
Его окружают стены в две с половиной мили длиной, боковые
стены идут на сужение как бы клином. У горожан это место
называется Ламптер™. (9) Здесь ширина — тысяча двести шагов, и отсюда
в море почти что по середине залива тянется коса длиной в милю,
деля его, точно чертой, пополам. Доходя до узкого входа в залив,
она образует две (по ту и другую сторону от себя) безопаснейших
гавани. (10) Та, что южнее, именуется Навстатмон, ибо вмещает
огромное число кораблей; другая находится у самого Ламптера.
32. (1) Когда римский флот занял эти надежные гавани, претор
решил, что, прежде чем приступать к стенам с лестницами или
осадными приспособлениями, следует отправить посланцев, дабы
вызнать настроения старейшин и должностных лиц. Найдя их
непоколебимыми, он начал приступ сразу в двух местах. (2) Одна из
частей города была застроена неплотно. Много места в ней
занимали храмы богов. Подведя в этом месте таран, претор начал
расшатывать стены и башни. (3) Затем, когда для защиты этого участка
сбежалась толпа горожан, таран был подведен и к другой части
стен, (4) и вот уже здесь и там стали рушиться стены. Когда они
обвалились, римские воины рванулись вперед прямо через груды
развалин, (5) а другие продолжали взбираться на стены по
лестницам. Однако горожане защищались с невиданным упорством. Ясно
было, что основные надежды они возлагали не на стены, а на
оружье и доблесть. (6) Опасность, угрожавшая солдатам, заставила
претора остеречься, не позволить им, забывшим об осторожности,
броситься под яростные удары людей, обезумевших от отчаяния.
И он велел трубить отступление. (7) Но даже по окончании битвы
горожане не предавались отдыху, но все сошлись отовсюду для
укрепления стен и сооружения завалов там, где все лежало в
развалинах. (8) К ним, поглощенным этим занятием, явился от претора
Квинт Антоний. Попеняв им за упрямство, он дал понять, что
римляне не меньше их озабочены тем, чтобы не продолжать бой до
гибели города; (9) если они захотят отказаться от своего безумства,
то у них будет возможность сдаться на тех же условиях, на кото-

Книга XXXVII
245
рых ранее они отдали себя под покровительство Гая Ливия71.
(10) Услышав это, горожане вытребовали себе пять дней на
размышление и попытались тем временем выяснить, можно ли
надеяться на помощь от Антиоха. Лишь после того, как отряженные к
царю послы принесли известие, что никакой помощи от него не
будет, горожане открыли ворота, получив сперва заверения в отказе
от враждебности. (11) Когда знамена были внесены в город и
претор объявил о своем желании пощадить сдавшихся, со всех сторон
поднялся крик, что это постыдно: фокейцы, эти вечно вероломные
союзники*", эти вечно непримиримые враги, не должны избежать
наказания! (12) По этому крику, словно по знаку претора, воины
рассыпались по городу и принялись грабить. Сперва Эмилий
протестовал и отговаривал их, твердя, что разорять можно не сдавшиеся,
но лишь захваченные города, да и там решение должен принимать
полководец, а не солдаты. (13) Но убедившись, что ярость и
алчность сильнее приказа, он, разослав глашатаев по городу, повелел
всем свободным гражданам сойтись к нему на форум, дабы не
подвергнуться насилию. И во всем, что зависело от самого претора, он
сдержал слово: (14) фокейцам были возвращены город, поля и
собственные законы. Поскольку уже приближалась зима, он выбрал
фокейскую гавань для стоянки флота.
33. (1) Примерно в это же время консул73, миновавший уже
пределы эносцев и маронейцев, получил известие о поражении
царского флота у Мионнеса и об уходе гарнизона из Лисимахии.
(2) Последнее обрадовало его гораздо больше, чем победа на море,
особенно когда римляне прибыли на место и их принял город,
переполненный всякого рода припасами, будто специально
подготовленными к приходу войска. А ведь римляне именно здесь ожидали
для себя крайней нужды и тягот, считая, что город придется
осаждать. (3) Войско на несколько дней остановилось, давая
возможность подтянуться обозам и больным: множество их, измученных
недугом и долгой дорогой, было оставлено по крепостям всей
Фракии. (4) Когда все подошли, римляне снова тронулись в путь через
Херсонес и достигли Геллеспонта. Заботами царя Евмена там все
было приготовлено для переправы, и она прошла так, словно все
побережье было замирено: никто им не препятствовал, каждый
корабль стоял на страже в отведенном месте и не было никакой
суеты. (5) Конечно, это воодушевило римлян: они считали, что
переход в Азию дастся им в тяжелых боях, и вот неприятель сам
уступил переправы. (6) Затем войско некоторое время стояло лагерем у
Геллеспонта, ибо на время похода пришелся праздник выноса
священных щитов74. (7) На эти же дни Публию Сципиону
пришлось отлучиться от войска — он был жрецом-салием и
праздничное священнодействие прямо касалось его. Отлучка Публия
Сципиона тоже стала одной из причин задержки — он должен был
догнать войско.
34. (1) Случилось так, что в эти же дни в лагерь явился посол
Антиоха византиец Гераклид с разговором о мире. (2) Большую на*

246
Книга XXXVII
дежду на достижимость мира внушила Антиоху задержка и
медлительность римлян — ведь он-то предполагал, что, достигнув Азии,
они сразу же двинутся скорым ходом к царскому лагерю. (3) Ге-
раклид решил прежде, чем к консулу, обратиться к Публию
Сципиону, да так и поручил ему царь. Антиох и надеялся всего больше
на Публия: великодушный и пресыщенный славой, этот муж был
вполне доступен мольбам — (4) всем народам было известно,
каков он был победителем и в Испании, и потом в Африке, но
главное: его сын был в плену у царя. (5) О месте, времени и
обстоятельствах его пленения, как и о многом другом, писатели
повествуют по-разному. Одни рассказывают, как в начале войны,
направляясь морем из Халкиды в Орей, он был окружен царскими
кораблями; (6) другие утверждают, будто это случилось уже после
перехода в Азию, когда он с отрядом конников-фрегелланцев75 был
послан в разведку к царскому лагерю, но оттуда навстречу им
вылетела конница, и римляне начали отступать; Сципион в этой
суматохе свалился с коня и был вместе с двумя другими конниками
схвачен и доставлен к царю. (7) Доподлинно известно только, что
если бы даже у Антиоха был мир с римским народом и узы
личного гостеприимства связывали бы его со Сципионами, то и тогда
юноша не мог бы быть окружен большей лаской и заботой, чем те,
каких он удостоился. (8) Именно поэтому посол дождался
возвращения Публия Сципиона, а когда тот прибыл, явился к консулу и
попросил выслушать то, что ему поручено передать.
35. (1) Созванный по этому случаю многолюдный совет внимал
речи посла. (2) Тот сказал: уже и прежде как той, так и другой
стороной отряжались мирные посольства, но тщетно. А теперь его
обнадеживает именно то обстоятельство, что его предшественники
ничего не добились: ведь в прошлом предметом спора была
Смирна, Лампсак, Александрия Троадская, а в Европе Лисимахия.
(3) Но из этих городов Лисимахию царь уже уступил, дабы не
говорили, что у него есть владенья в Европе, а те города, что
находятся в Азии, он тоже готов отдать, да и все прочие, какие
римляне захотят, поскольку те их поддерживали, избавить от власти
царя. (4) Кроме того, царь выплатит римскому народу половину его
военных расходов. (5) Таковы были условия мира, остальная же
речь сводилась к тому, что римляне, памятуя, каковы суть пути
человеческие, должны бы и свою судьбу не испытывать, и чужую
не отягчать. Да ограничат они Европой свою державу, которая и
так необъятна. (6) Ведь присоединять часть за частью было им
легче, чем теперь удерживать все вместе. (7) Если же они хотят
заполучить себе еще и какую-то часть Азии, то царь ради мира и
согласия пожертвует своею умеренностью в угоду римской
алчности — лишь бы граница была четко определена.
Но что послу казалось достаточным для достижения мира, того
римлянам было мало: (8) по их мнению, справедливость требовала,
чтобы царь сполна оплатил все военные расходы — (9) ведь и
война началась' по его вине; недостаточным казался и уход царских

Книга XXXVII
247
гарнизонов только из Ионии и Эолиды: (10) подобно тому как
Греция была освобождена целиком, азийские города тоже надо
освободить все. А это возможно лишь в том случае, если Антиох
откажется от обладания Азией по сю сторону Таврских гор.
36. (1) Поняв, что никакой справедливости на совете ему не
добиться, посол попытался, как ему и велено было, частным
разговором расположить к себе Публия Сципиона. (2) Прежде всего Ге-
раклид сообщил, что царь готов вернуть ему сына без выкупа.
Затем, не зная ни Сципионова нрава, ни римских обычаев, посулил
ему груду золота и участие в управлении всем царством, кроме
разве царского звания — лишь бы через Сципиона ему удалось
добиться мира. (3) Но тот ответил: «Самое удивительное не то, что
ты не знаешь ни римлян вообще, ни меня, к которому послан,— а
то, что не осведомлен ты и об обстоятельствах, в которых
находится пославший тебя. (4) Надо было удерживать Лисимахию, чтобы
нам не пройти в Херсонес, или же оборонять Геллеспонт, чтобы мы
не переправились в Азию. Вот тогда вы могли бы просить о мире,
поскольку противник был бы еще не уверен в исходе войны. (5) Но
теперь, когда вы попустили нам перейти в Азию и приняли от
нас не только узду, но даже ярмо, какой может быть у нас
разговор на равных? Вам остается терпеть нашу власть. (6) Я же из
щедро предложенных мне царских даров приму самый лучший —
сына. Что до остальных, то молю богов не допустить до того, чтобы
мое имущество в них нуждалось. (7) Дух же мой никогда не
взалкает их! Царь почувствует ту признательность, которую я
испытываю к нему за великий дар, поднесенный мне, но только если он
согласен принять частную благодарность за частное благодеяние.
Но как государственный муж я ничего от него не приму и не дам
ничего. (8) Все, что я мог бы ему сейчас подарить — это добрый
совет; ступай и передай ему мои слова: пусть он откажется от
войны и соглашается на любые условия мира»76. (9) Но Антиох не
внял ничему. Он решил, что раз ему диктуют условия, как если
бы он уже был побежден, то ничего худшего война ему не
принесет. Итак, в сложившихся обстоятельствах всякое упоминание
о мире было оставлено. Царь всецело сосредоточился на
подготовке к войне.
37. (1) Когда все было готово для осуществления задуманного,
консул снялся со стоянки и прибыл сперва в Дардан, а затем в Ре-
тей. И там и здесь горожане высыпали навстречу ему. (2) Оттуда
он двинулся к Илиону и, став лагерем на равнине, лежащей под
стенами, вступил в город и крепость. (3) Он принес жертву
Минерве, защитнице крепости. Жители Илиона всячески — делом и
словом — напоминали о том, что римляне ведут род от них, а
римляне со своей стороны радовались встрече со своей родиной77.
Выступив оттуда, они после шести переходов вышли к устью реки Каика.
(4) Туда же явился и царь Бвмен. Сначала он пытался увести флот
с Геллеспонта на зимовку в Элею; но встречный ветер так и не дал
ему, несмотря на многодневные попытки, преодолеть мыс Лектон78

248
Книга XXXVII
и заставил высадиться на сушу в ближайшем удобном месте.
Отсюда Евмен с небольшими силами поспешил в римский лагерь, чтобы
не опоздать к началу военных действий. (5) Из лагеря он был
отправлен в Пергам за продовольствием, а передав привезенное зерно
тем, кому велел консул, вернулся в тот же лагерь. Ведь решено
было, заготовив съестное на много дней, двинуться на неприятеля
до того, как наступит зима.
(6) Царский лагерь располагался у Тиатиры. Когда Антиох,
находясь там, узнал, что Публий Сципион заболел и отправлен в
Элею, он отрядил послов, чтобы вернуть ему сына. (7) Этот дар
был приятен не только отцовскому сердцу — радость была
целительна и для тела. (8) Насытившись наконец сыновними
объятиями, Сципион сказал: «Передайте царю; что я благодарю его, но
отплатить пока могу только советом: пусть не выводит войско для
битвы, пока не услышит, что я возвратился в лагерь». (9) И хотя
время от времени в душе царя и возгоралась надежда на победу
(ведь у него было шестьдесят тысяч пехоты и более двенадцати
тысяч конницы), он все-таки внял совету столь великого мужа, на
чье заступничество рассчитывал он в переменчивых превратностях
войны. Антиох отступил и, перейдя реку Фригии, стал лагерем у
Магнесии, что у Сипила79. (10) Желая протянуть время, он, чтобы
обезопасить от римлян свои укрепления, провел ров глубиной в
шесть локтей и шириной в двенадцать, (11) насыпав по внешнему
обводу двойной вал, а на внутренней же его кромке поставив стену
со множеством башен, с которой легко было бы помешать врагу
перейти ров.
38. (1) Считая, что царь находится у Тиатиры, консул,
двигаясь без стоянок, на пятый день спустился на Гирканскую равнину.
(2) Узнав, что Антиох ушел, он двинулся по его следам и стал
лагерем по сю сторону Фригия, в четырех милях от неприятеля.
(3) Там около тысячи конников, перейдя поток беспорядочной
толпой, напали на римские заставы. В большинстве это были галло-
греки, а также дахиои и приданные им конные лучники из других
племен. (4) Сначала они привели в замешательство
неподготовленных римлян, но затем, по мере того как сражение продолжалось и
число римлян все возрастало (ведь подать помощь из очень
близкого лагеря было легко, а царские воины уже утомились и уступали
более многочисленному противнику), они попытались было
отступить вдоль берега реки, но еще прежде, чем вошли в реку, были во
множестве перебиты наседавшим сзади неприятелем. (5)
Следующие два дня прошли спокойно, и никто не пытался перейти реку.
На третий же день римляне все разом перешли на другой берег и
разбили лагерь в двух с половиной милях от противника. (6) Пока
они размечали место и строили укрепления, приблизились три
тысячи отборных царских конников и пехотинцев. Они причинили
немалый страх и смятение, (7) ибо римские сторожевые отряды
уступали по численности неприятелю. И все же они своими силами,
не отвлекая ни одного солдата от работы по укреплению лагеря,

Книга XXXVII
249
сначала остановили противника и вели бой на равных, а затем,
когда сражение стало разгораться, отогнали врагов, сотню убив и
примерно сотню взяв в плен. (8) Четыре последующих дня оба
войска стояли в боевом строю перед своими валами. На пятый день
римляне выдвинулись на середину равнины. (9) Антиох не двигал
своих знамен, так что его задние ряды отстояли от вала меньше
чем на тысячу футов.
39. (1) Убедившись, что сражение оттягивается, консул на
другой день созвал совет, дабы обсудить, что ему следует делать,
если Антиох не даст вовлечь себя в бой. (2) Ведь наступает
зима. Предстоит либо держать воинов в палатках, либо уйти на
зимние квартиры и тогда уже отложить войну до лета. (3) Никогда ни
одного врага римляне так не презирали, как Антиоха. Со всех
сторон в один голос стали кричать, чтобы консул тотчас вел их,
(4) чтобы он воспользовался боевым пылом воинов, готовых, если
враг не выйдет на бой, прорваться в его лагерь через рвы, через
вал, как будто им предстоит не сразиться с великим множеством
врагов, а зарезать такое же количество скота. (5) Гней Домиций
был послан разведать, каким путем и с какой стороны лучше
подойти к вражескому валу. На другой день после того, как он обо
всем четко доложил, было решено перенести лагерь поближе.
На третий день знамена были вынесены на середину равнины, и
войско стало строиться в боевой порядок. (6) Антиох счел, что
нельзя долее уклоняться от сражения, ибо отсрочка подрывает дух
своих и питает надежду врагов. Он сам вывел войско из лагеря и
отошел от него достаточно далеко, чтобы его готовность сражаться
была всем видна.
(7) Римский строй был единообразен по составу воинов и видам
вооружения. В него входили два римских легиона и два — союзни-
ков-латинов81, каждый из пяти тысяч четырехсот человек82.
(8) Римляне стояли в середине строя, латины — с его флангов.
Впереди стояли отряды гастатов, за ними — принципы, а
замыкающими триарии83. (9) За пределами этого как бы правильного
строя, продолжая его, консул расположил справа вспомогательные
отряды Евмена вперемешку с ахейскими легковооруженными84,
всего примерно три тысячи пехотинцев. За ними он поставил около
трех тысяч конников, из коих восемьсот было Евменовых, а все
остальные — римские. (10) На самом краю консул расположил трал-
лов85 и критян — и тех и других было по пятисот. (11) Левое
крыло не нуждалось в таких подкреплениях, ибо с этой стороны
естественным рубежом служила река с отвесными берегами; тем не
менее и там поставлены были четыре турмы конницы. (12) Таковы
были силы римлян. Кроме того, к ним присоединилось две тысячи
македонских и фракийских добровольцев. Эти были оставлены для
охраны лагеря. (13) В резерве, за триариями, находилось
шестнадцать слонов: помимо того что они очевидным образом не устояли
бы против царских слонов, коих было пятьдесят четыре,
африканские слоны и вообще не могут сравниться с индийскими даже при

250
Книга XXXVII
равной численности — последние далеко превосходят их и
размерами, и боевым духом.
40. (1) Царский строй был гораздо пестрее из-за множества
племен и различий в вооружении и видах воспомогательных
частей. Шестнадцать тысяч были вооружены по македонскому
образцу, такие воины называются фалангиты86. (2) Это была
середина строя. Царь разбил их по переднему краю на десять частей,
расположив таким образом, что в каждом промежутке стояло по
два слона. В глубину это построение достигало тридцати двух
рядов. (3) Это был цвет царского войска. Вид его и вообще-то
внушал трепет, но особенный ужас наводили слоны, громадами
возвышавшиеся среди воинов. (4) Они и сами были чудовищны, но
впечатление еще усиливалось от налобной брони с султанами и
расположенных на спинах башен, в каждой из которых, помимо
вожатого, стояло по четыре воина. (5) Справа от фаланги царь
расположил тысячу пятьсот галлогреческих пехотинцев, а к ним
присоединил три тысячи закованных в броню всадников, называемых ка-
тафрактами87. К этим была добавлена ала из примерно тысячи
всадников, которая зовется агема88. (6) То были отборные мужи из
мидийцев и смешанная конница от разных племен этой же
области. К ним примыкал отряд слонов, стоявший в запасе. (7) На
этой же стороне, образуя несколько вытянутый фланг, стояла
царская когорта, ее воины звались среброщитными — по
вооружению. (8) Далее стояли дахи, тысяча двести конных лучников,
затем три тысячи легковооруженных, пополам критяне и траллы, к
ним примыкали две с половиной тысячи мисийских лучников.
(9) Край этого фланга замыкали вперемешку четыре тысячи
киртийских пращников и элимейских лучников89. (10) С левого
края к фаланге примыкали полторы тысячи галлогреческих
пехотинцев и две тысячи каппадокийцев одинакового с ними
вооружения, присланные царем Ариаратом. (11) Дальше стояли две тысячи
семьсот человек из вспомогательных войск всех видов, три тысячи
конников-катафрактов и тысяча других конников; затем царская
ала, где броня на людях и лошадях легче обычной, но все прочее,
как у остальной конницы; это были по преимуществу сирийцы,
смешанные с фригийцами и лидийцами. (12) Перед этой конницей
располагались серпоносные колесницы и верблюды, называемые
дромадерами. На них восседали арабские лучники с узкими и
длинными, в четыре локтя, мечами, чтобы поражать противника с
лошади. (13) Дальше стояло еще множество воинов — столько же,
сколько и на правом фланге: сперва тарентинцы90, затем две с
половиной тысячи галлогреческих всадников, потом тысяча
неокритян91, полторы тысячи карийцев и киликийцев в таком же
вооружении, столько же траллов и четыре тысячи легковооруженных
(14) из числа писидийцев, памфилийцев и ликийцев. Наконец,
вспомогательные части киртийцев и элимейцев, такие же, как те,
что расположились на правом фланге. В отдалении стояли
шестнадцать слонов.

Книга XXXVII
251
41. (1) Сам царь находился на правом крыле. Во главе левого
фланга он поставил своего сына Селевка и племянника Антипатра.
Центр он вверил троим: Минниону, Зевксиду и начальнику слонов
Филиппу.
(2) Утренний туман, поднявшись вверх с наступлением дня,
навис тучами — сгустился мрак. Влага, принесенная южным ветром,
пропитала все, будто прошел дождь. (3) Это ничуть не
препятствовало римлянам, но оказалось вредоносным для царских воинов.
Ведь и полутьма не мешала римлянам в их нешироком строю
видеть все во все стороны, и влага мечам и копьям совсем не
вредила, а вооружение было почти все тяжелым. (4) Что же касается
царских воинов, то они при столь растянутом построении даже из
середины строя не могли рассмотреть своих флангов, не говоря уж
о том, чтобы разглядеть от края до края, а влага размягчала луки,
пращи и ремни копий. (5) Наконец, серпоносные колесницы92,
которыми Антиох рассчитывал опрокинуть неприятельский строй,
навели страх на собственное его войско. (6) А оснащены они были
так: у каждой по ту и другую стороны дышла от ваги торчали
выдвинутые на десять локтей острия наподобие рогов. (7) Они
пронзали все, что попадалось на пути. На концах ваги закреплены
были по два длинных серпа, один наравне с нею, а другой, нижний,—
с наклоном к земле: первый предназначен был резать все, что
сбоку, а второй — , доставать до упавших и подбиравшихся снизу.
И на осях колес с обеих сторон было по два серпа
разнонаправленных, таким же способом укрепленных. (8) Вот так были снаряжены
эти колесницы, запрягаемые четверней. Как говорилось выше, царь
поставил их на переднем крае, ведь если бы они стояли среди
рядов или сзади, их пришлось бы гнать через строй своих. (9) Все это
видел Евмен, который знал, насколько в бою этот род оружия
бывает опасен для самих его обладателей, если противник, не
начиная правильного сражения, станет пугать коней. И вот Бвмен
приказал критским лучникам, пращникам и метателям дротиков
вместе с несколькими турмами конницы выдвинуться вперед, причем
не сомкнутым строем, но рассыпавшись как можно шире — и
разом со всех сторон пустить свои стрелы и дротики. (10) Словно
буря обрушилась вдруг на коней. Израненные летящими отовсюду
стрелами и перепуганные нестройными воплями, они, будто
разнуздавшись, помчались куда попало, не разбирая дороги. (11) Но и
легковооруженные воины, и ловкие пращники, и быстроногие критяне
мгновенно увернулись от них, а конники, с криком бросившиеся вослед
колесницам, добавили страху коням и верблюдам, которые тоже были
испуганы, а тут еще крик был громко подхвачен многолюдной толпой.
(12) Так колесницы были прогнаны с поля между двумя стояв-
щими друг против друга войсками. И только по удалении их,
ставших никчемным посмешищем, с обеих сторон дан был знак к
правильному сражению и противники бросились друг на друга.
42. (1) Впрочем, бездельное приключение вскоре оказалось
причиной настоящего поражения — испуг и смятение распростра-

252
Книга XXXVII
нились от колесниц и на стоявшие близко вспомогательные отряды,
которые и разбежались, лишившись прикрытия, подставив под удар
fcce остальные войска вплоть до конников-катафрактов. (2) А когда
римская конница напала на них, никем не поддерживаемых, то Они
не выдержали даже и первого ее натиска: часть их бежала, а
прочих настигли из-за тяжести их облачения и оружия. (3) Тут все
левое крыло оказалось опрокинуто, а после того, как смяты были и
вспомогательные отряды, стоявшие между конницей и так
называемыми фалангитами, смятение перекинулось и на середину строя.
(4) Ряды фаланги нарушились, а использовать длиннейшие копья,
которые именуются у македонян сариссами93, стало невозможным
из-за того, что противника загораживали свои. Легионы напали на
замешавшихся, забрасывая их дротиками и копьями. (5) Даже
слоны, расставленные через определенные промежутки, не напугали
римских воинов, которые еще в африканских войнах научились и
тому, как уклоняться от этих чудовищ, и тому, как поражать их
сбоку копьем или, подобравшись поближе, перерубать мечом
сухожилия. (6) Уже почти вся середина строя врагов была сокрушена
лобовым ударом, а вспомогательные отряды, обойденные с тыла,
подвергались истреблению — и тут римляне у знал и, что на другом
фланге их солдаты бегут, а почти что от самого лагеря сталц
слышны крики поддавшихся страху. (7) А дело было так: Антиох,
находясь на правом крыле, заметил, что там у римлян нет никого в
запасе, кроме четырех турм конницы — река представлялась
надежной защитой. Однако, когда эти конники захотели соединиться со
своими, берег оказался без прикрытия. Сюда-то и ударил Антиох,
используя вспомогательные части и тяжелую конницу. (8) Удар
был не только лобовым, римлян уже теснили и сбоку — ведь
фланг оказался обойден у реки. Сперва обратились в бегство
всадники, а затем и ближайшие к ним пехотинцы. Все они опрометью
бросились к лагерю.
43. (1) Лагерем командовал военный трибун Марк Эмилий, сын
Марка Лепида, в недалеком будущем великий понтифик94.
(2) Увидев, что римляне бегут, он со всем отрядом охраны кинулся
им навстречу, требуя, чтобы они сначала остановились, а затем
возвращались в бой. Эмилий бранил их за трусость и позорное
бегство, (3) затем пригрозил им гибелью, если они в ослеплении не
подчинятся приказу, и, наконец, дал своим знак убивать тех, кто
бежит впереди,,а следующих за ними, грозя оружием и нанося
раны, поворачивать на врага. (4) Тут больший страх одержал верх
над меньшим — зажатые с обеих сторон, бежавшие сначала
остановились, а потом сами вернулись в сражение; и Эмилий со своим
отрядом (при нем было две тысячи храбрецов) смело заступил
дорогу неудержимо наступавшему царю.
(5) Аттал, брат Евмена, сражавшийся на правом крыле и
первым же натиском опрокинувший левый фланг неприятеля, заметил
бегство солдат на другом крыле и замешательство вокруг римского
лагеря. С двумя сотнями всадников и он поспешил на выручку, ус-

Книга XXXVII
253
пев как раз вовремя. (6) Когда Антиох убедился, что те, кого он
видел лищь со спины, возобновляют сражение, что к ним от лагеря
и из войска приближаются массы неприятеля, он поворотил коня и
пустился в бегство. (7) Таким образом, победив на обоих флангах,
через груды трупов, наваленные в середине поля (где пали царские
отборные воины, которых удерживали от бегства и храбрость, и
тяжесть вооружения), римляне шли дальше — грабить вражеский
лагерь. (8) Вперед всех Евменова конница, а за ней и другие конники
по всему полю преследовали неприятеля, убивая тех
замешкавшихся, которых удавалось догнать. (9) Но еще губительнее для
бегущих, смешавшихся с колесницами, слонами, верблюдами,
оказалась их собственная толпа — в беспорядке и давке, словно слепые,
они наталкивались друг на друга и гибли под ногами страшилищ.
(10) Ужасное избиение, еще большее, чем в бою, произошло также
и в лагере: дело в том, что отряд, оставленный для его защиты,
пополнился бежавшими с поля битвы в начале сражения и,
положившись на их многочисленность, оказал упорное сопротивление
перед валом. (11) Так что римляне, рассчитывавшие захватить лагерь с
первого натиска, были остановлены и в воротах, и у вала, а когда
наконец туда прорвались, разъяренные, учинили жесточайщую резню.
44. (1) Рассказывают, что в тот день было перебито до пятидесяти
тысяч пехотинцев и три тысячи всадников, живыми захвачены тысяча
четыреста человек и пятнадцать слонов с погонщиками. (2) У римлян
было немало раненых, погибло не более трехсот пехотинцев, двадцать
четыре всадника и еще двадцать пять человек из войска Евмена.
(3) В тот день победители разграбили вражеский лагерь и с
большою добычей вернулись в свой. На следующий день снимали
доспехи с убитых и собирали пленных. (4) Послы из Тиатиры и
Магнесии у Сипила пришли сдать эти города. (5) Антиох бежал с
несколькими сопровождавшими, но многих еще подобрал по пути и
с небольшим отрядом вооруженных к середине ночи добрался до
Сард. (6) Оттуда, узнав, что его сын Селевк и некоторые из друзей
отправились в Апамею, он и сам в четвертую стражу с женой и
дочерью поспешил туда же. (7) Охрана Сард была поручена Ксенону,
а над Лидиею поставлен Тимон. Но ни горожане, ни воины, что
были в крепости, не обратили на них внимания и в полном
согласии отправили послов к консулу.
45. (1) Примерно тогда же от Тралл, и от Магнесии, что на
Меандре, и от Эфеса пришли послы, чтобы сдать города. (2) Поликсе-
нид, узнав о битве, оставил Эфес и доплыл с флотом до ликийских
Патар. Опасаясь дозора родосских кораблей, стоявших тогда у Ме-
гисты, он высадился на берег и с немногими спутниками пешком
отправился в Сирию. (3) Города Азии вверяли себя милости
консула и владычеству народа римского. Консул был уже в Сардах. Туда
же из Элатии прибыл и Публий Сципион, как только он
почувствовал себя в силах перенести тяготы путешествия.
(4) Примерно тогда же посланец от Антиоха через Публия
Сципиона обратился к консулу и получил у него для царя разре-

254
Книга XXXVII
шение прислать уполномоченных на переговоры. (5) Через
несколько дней явились Зевксид, бывший наместник Лидии, и Анти-
патр, сын его брата. (6) Прежде всего они встретились с Евменом,
которого из-за давней вражды считали главным противником мира.
Найдя, что он настроен более мягко, чем думали и сами они, и Ан-
тиох, послы затем обратились к Публию Сципиону, а при его
посредничестве и к консулу. (7) По их просьбе совет собрался б
полном составе, дабы выслушать то, что послам было поручено
объявить. Начал Зевксид: «Мы не столько сами имеем что-то сказать,
сколько спрашиваем у вас, римляне, чем именно можем мы
искупить ошибку царя и исходатайствовать у победителей мир и
прощение. (8) Ведь вы всегда великодушно снисходили к поверженным
царям и народам. Насколько же великодушнее, насколько
милостивее подобает вам вести себя после этой победы, сделавшей вас
властителями земного круга. (9) С кем из смертных вам теперь
враждовать? Подобно богам, пристало вам оберегать и миловать род
людской». (10) Каков будет ответ, решили еще до прихода послов.
(11) Отвечать поручили Публию Африканскому. Передают, что
речь свою он повел так: «Из находящегося во власти бессмертных
богов мы, римляне, имеем то, что даровано ими. (12) Но дух,
зависящий от нашего разума, был и пребывает в нас неизменным при
любых обстоятельствах. Его не укрепляет удача и не ослабляет
несчастье. В свидетели этого я бы дал вам вашего же Ганнибала, если
бы не мог привести в пример вас самих: (13) после того, как мы
переправились через Геллеспонт, вы завязали переговоры о мире,
Еще не видали мы вашего войска, еще Марс не склонился ни в ту,
ни в другую сторону и исход войны был неясен, а мы уже, ведя с
вами переговоры как равные с равными, предъявили те самые
условия, которые выставляем теперь, когда обращаемся к вам как
победители к побежденным: (14) оставьте в покое Европу, очистите все
азиатские земли по сю сторону Тавра; для возмещения военных
расходов выплатите пятнадцать тысяч евбейских талантов95, пятьсот
немедленно, а две с половиной тысячи — после одобрения мирного
договора сенатом и народом римским, а затем по тысяче талантов в
течение двенадцати лет. (15) Евмену тоже вы должны возместить
четыреста талантов и недоимку зерна из задолженности его отцу.
(16) По заключении договора вы в обеспечение его исполнения
выдадите нам в качестве заклада по нашему выбору двадцать
заложников. Но никогда не будем мы до конца уверены в мире, пока в
стане тех, кто заключает его с римским народом, находится
Ганнибал. Его мы требуем в первую очередь96. (17) Выдадите вы также
этолийца Фоанта, зачинщика этолийской войны, который
подстрекал вас надеждой на этолийцев, а их надеждой на вас — и всех
против нас; в придачу к нему мы требуем и акарнанца Мнасило-
ха97 и халкидцев Филона и Евбулида. (18) Царь заключает мир,
находясь в худшем положении потому, что заключает его позже,
чем мог бы. Если он и теперь будет мешкать, пусть знает, что
величие царей труднее низвести с горних высот до среднего уровня,

Книга XXXV11
255
нежели от него низвергнуть в ничтожество». (19) Царь отряжал
послов с поручением соглашаться на любые условия мира. Итак,
было решено, что послам надо отправиться в Рим. Консул
распределил войско по зимним квартирам в Магнесии, что на Меандре, в
Траллах и Эфесе. (20) Через несколько дней в Эфес к консулу
были приведены заложники от царя, а также послы, которым
предстояла дорога в Рим. (21) Евмен также отправился в Рим
одновременно с послами. За ними последовали посольства от всех
народов Азии.
46. (1) Пока все это происходило в Азии, около этого же
времени в Рим из провинций возвратились, надеясь на триумф, два
проконсула, Квинт Минуций из Лигурии, а Маний Ацилий из Этолии.
(2) После того как оба они доложили о своих деяниях, Минуцию в
триумфе было отказано, Ацилию же без споров его присудили за
победы над царем Антиохом и этолийцами, и он триумфатором
въехал в Город. (3) Перед ним пронесли двести тридцать воинских
знамен, три тысячи фунтов серебра в слитках, чеканного серебра
сто тринадцать тысяч аттических тетрадрахм, двести сорок девять
тысяч кистофоров98, много тяжелых серебряных чеканных сосудов.
(4) Пронес он также серебряную царскую утварь и роскошную
одежду, сорок пять золотых венцов, поднесенных союзными
городами, и другую всякого рода добычу". Наконец, он провел тридцать
шесть знатных пленников — этолийцев и царских
командующих100. (5) За несколько дней до триумфа этолийский полководец
Дамокрит ночью бежал из тюрьмы. Настигнутый стражей на
берегу Тибра, он успел заколоться мечом прежде, чем его схватили.
(6) Недоставало на триумфе лишь воинов, которые шли бы за
колесницей, — в остальном же он был великолепен и как зрелище, и
как прославление подвигов.
(7) Радостный этот триумф омрачен был печальным известием
из Испании: там, в стране бастетанов, в неудачном сражении с лу-
зитанами у города Ликона погибли шесть тысяч римлян из войска
проконсула Луция Эмилия; (8) остальные в страхе отступили под
защиту вала, но отстоять лагерь тоже не сумели и в конце концов
скорым шагом, как беглецы, уведены были в замиренную область.
(9) Вот что сообщали из Испании. Что же касается Галлии, то
претор Луций Аврункулей представил сенату послов от плацентийцев
и кремонцев. (10) Они жаловались на недостаток колонистов —
ведь одних унесли превратности войны, других болезнь, некоторые
покинули колонии, не желая жить рядом с галлами. Сенат
постановил, чтобы консул Гай Лелий, если сочтет нужным, набрал
шесть тысяч семейств для распределения по этим колониям, и
чтобы претор Луций Аврункулей назначил триумвиров для наделения
этих колонистов землей. (11) Были назначены Марк Атилий Сер-
ран, Луций Валерий Флакк, сын Публия, и Луций Валерий Тап-
пон, сын Луция.
47. (1) Немного спустя, когда подошло время для консульских
выборов, из Галлии в Рим вернулся консул Гай Лелий. (2) Он не

256
Книга XXXVИ
только набрал, как в его отсутствие постановлено было сенатом,
поселенцев в Кремону и Плацентию, но и решил, что две новых
колонии должны быть выведены в земли, ранее принадлежавшие
бойям. Он сделал об этом доклад, и сенаторы по его предложению
так и постановили.
(3) Тогда-то и пришло в Рим письмо от претора Луция Эмилия
о морском сражении у Мионнеса101 и о том, что консул Луций
Сципион перевел войско в Азию. (4) По случаю морской победы
было назначено однодневное молебствие, а на следующий день —
еще одно — по случаю того, что римское войско впервые поставило
лагерь в Азии, — за успех и счастливое завершение начатого дела.
(5) Консулу было велено при каждом молебствии приносить в
жертву по двадцати взрослых животных.
(6) Затем состоялись выборы консулов. Соперничество было
острым: Марк Эмилий Лепид добивался этой должности вопреки
неблагоприятному для него всеобщему мнению, что ради этого
домогательства он и покинул провинцию Сицилию, не получив на то
согласия сената. (7) С ним состязались Марк Фульвий Нобилиор,
Гней Манлий Вольсон, Марк Валерий Мессала. Консулом был
избран один только Фульвий, поскольку другие соискатели не
набрали нужного числа голосов от центурий. И тогда Фульвий на
следующий день объявил, что его сотоварищем станет Гней Манлий, а
Лепид потерпел поражение102. Мессала же вообще не мог ни на что
рассчитывать. (8) Затем были избраны преторы — два Квинта Фа-
бия, Лабеон и Пиктор (Пиктор в том же году стал фламином Кви-
рина103), Марк Семпроний Тудитан, Спурий Постумий Альбин,
Луций Плавций Гипсей и Луций Бебий Дивит.
48. (1) Валерий Антиат пишет, что в консульство Марка Фуль-
вия Нобилиора и Гнея Манлия Вольсона по Риму разнесся слух,
воспринятый почти что за верное, (2) будто консул Луций
Сципион вместе с Публием Африканским были вызваны Антиохом под
предлогом переговоров о передаче им юного Сципиона104 и
захвачены сами, (3) будто бы после пленения полководцев царь тотчас
же двинулся на римский лагерь, овладев которым, уничтожил все
римское войско. (4) Говорили также, что и этолийцы по этой
причине воспряли духом и отказались выполнять приказы, а их
полководцы отправились в Македонию, Дарданию и Фракию набирать
наемников. (5) Добавляли, что обо всем этом уже отправлено в
Рим сообщение через Авла Теренция Варрона и Марка Клавдия
Лепида, посланных из Этолии пропретором Авлом Корнелием.
(6) К этим выдумкам приплетали еще и рассказ, будто этолийские
послы были спрошены в сенате среди прочего и о том, откуда они
узнали о пленении Антиохом римских командующих в Азии и о
гибели войска, (7) а этолийцы якобы ответили, что их известили
собственные послы, находившиеся при чонсуле. Поскольку никто
другой из писателей не сообщает об этих слухах, я считаю, что нет
оснований ни верить рассказу о них, ни умолчать о нем как о
вздорном.

Книга XXXVII
257
49. (1) Сенату были представлены этолийские послы. Несмотря
на то что и ход их дела, и тяжелое положение должны были
побуждать их к признанию собственной вины или хотя бы ошибки, к
смиренным мольбам о прощении, (2) начали они с перечисления
своих благодеяний народу римскому. Чуть ли не с упреком
напоминая о своей доблести в войне против Филиппа, они оскорбляли
слух заносчивыми речами, (3) а твердя про старое и забытое,
довели дело до того, что на ум сенаторам стали приходить
воспоминания и о злодеяниях этого племени, куда более многочисленных,
нежели его заслуги. Взыску я милосердия, они вызвали гнев и
ненависть. (4) Когда один из сенаторов спросил их, вверяют ли они или
не вверяют решение своей судьбы римскому народу, а другой —
готовы ли они иметь тех же, что и римляне, союзников и врагов,
послы не дали им никакого ответа и получили приказание
покинуть храм105. (5) Тут почти все сенаторы стали кричать, что это-
лийцы и посейчас заодно с Антиохом, что единственной этой
надеждой и живо еще их высокомерие, что надо продолжать войну с
этими явными врагами и укротить их буйный дух. (6) Распалило
всех еще и то, что, испрашивая у римлян мира, этолийцы тогда же
затевали войну в Долопии и Афамании. (7) По предложению
Мания Ацилия, победителя Антиоха и этолийцев, было принято
сенатское постановление, коим предписывалось этолийцам в тот же
день уехать из Города и в пятнадцатидневный срок покинуть Ита1
лию. (8) Сопровождать их с охраной послали Авла Теренция Вар-
рона, и было объявлено, что если в дальнейшем от этолийцев в
Рим будут приходить посольства, то, если они заранее не заручатся
согласием полководца, управляющего этой провинцией, и не будет
в сопровождение им придан римский легат, с ними будут поступать
как с врагами. С тем этолийцев и отослали.
50. (1) Затем консулы доложили о провинциях. Решено было,
что они бросят жребий относительно Этолии и Азии, (2) и тот,
кому достанется Азия, (3) должен будет получить войско от Луция
Сципиона, а в дополнение к нему четыре тысячи пехоты и двести
всадников из римлян, а из числа союзников и латинов восемь
тысяч пехоты и четыреста всадников. Этими силами предполагалось
вести войну с Антиохом. (4) Другому консулу назначено было
войско, находившееся в Этолии. В качестве пополнения ему
разрешалось набрать такое же число граждан и союзников, что и
сотоварищу. (5) Этот же консул получал наказ оснастить и взять с собой те
корабли, что были построены в минувшем году106, и не только с
этолийцами воевать, но и переправиться на остров Кефаллению107.
(6) Ему же предписывалось прибыть в Рим к выборам, если будет
возможность сделать это без ущерба для государственных дел.
(7) Ведь помимо должностных лиц, сменяемых ежегодно, в этом
году предстояло право избрать также и цензоров. В случае
задержки по какому-то делу пусть уведомит сенат, что поспеть ко
времени выборов он не может. (8) Этолия по жребию выпала Марку
Фульвию, Азия — Гнею Манлию. Затем жребий стали метать
10 Тит Ливии, т. III

258
Книга XXXVII
преторы. Спурию Постумию Альбину досталась городская претура
и судебные дела иноземцев, Марку Семпронию Тудитану —
Сицилия, Квинту Фабию Пиктору, фламину Квирина, — Сардиния,
Квинту Фабию Лабеону — флот, Луцию Плавцию Гипсею —
Ближняя Испания, а Луцию Бебию Дивиту — Дальняя Испания.
(9) Для Сицилии был предназначен один легион и находившийся в
этой провинции флот; новый претор должен был потребовать с
сицилийцев две хлебных десятины108, и одну послать в Азию, а
другую в Этолию. (10) То же самое велено было взыскать с
сардинцев, а полученное зерно отправить туда же, куда и сицилийское.
(11) Луцию Бебию для Испании даны были в подкрепление тысяча
римских пехотинцев и пятьсот конников, а также шесть тысяч
латинской пехоты и двести всадников. (12) Плавцию Гипсею для
Ближней Испании была дана тысяча римских пехотинцев и две
тысячи из союзников и латинов, а также еще двести конников.
Вместе с этими пополнениями обе Испании должны были иметь по
одному легиону. (13) Из должностных лиц минувшего года полномочия
еще на год были продлены Гаю Лелию с его войском, а равно
пропретору Публию Юнию в Этрурии с тем войском, что находилось в
провинции, и пропретору Марку Тукцию в Бруттии и в Апулии.
51. (1) До того как преторы отправились по провинциям, между
великим понтификом Публием Лицинием и фламином Квирина
Квинтом Фабием Пиктором возник такой же спор, как на памяти
их отцов между Луцием Метеллом и Постумием Альбином109.
(2) Этот последний, будучи консулом, отправлялся со своим
сотоварищем Гаем Лутацием в Сицилию к флоту, а великий понтифик
Метелл удержал его в городе ради богопочитания. (3) А на этот раз
Публий Лициний не отпустил претора, собиравшегося на
Сардинию. Борьба шла с большим упорством и в сенате, и в народном
собрании: (4) обе стороны отдавали приказания, взимали заклады,
назначали пени, взывали к трибунам и обращались к народу.
(5) В конце концов требования богопочитания одержали верх, и
фламину было приказано подчиниться решению понтифика, но по
велению народа пеню с него сняли110. (6) В ярости из-за того, что
у него отнята провинция111, претор попытался отказаться от
должности, но сенаторы своим влиянием удержали его от этого и
постановили поручить ему суд по делам иноземцев. (7) Так как число
воинов, подлежавших призыву, было невелико, набор занял
немного дней, после чего консулы и преторы отправились по
провинциям.
(8) Потом появились и разошлись какие-то случайные слухи о
событиях в Азии, неведомо кем принесенные, а еще через
несколько дней в Рим прибыли надежные гонцы с письмом от
командующего. (9) Весть была принята радостно и не столько как облегчение
после недавнего страха — ведь царя перестали бояться уже после
поражения, понесенного им в Этолии, сколько из-за старинной его
славы — ведь когда римляне вступали в эту войну, он
представлялся опасным врагом как из-за собственных его сил, так и пото-

Книга XXXVII
259
му, что в военных делах его наставлял Ганнибал. (10) Тем не
менее, несмотря ни на что, в уже принятое решение об отправке
консула в Азию не было внесено никаких исправлений и назначенные
ему военные силы тоже не были сокращены из-за опасений, как бы
не пришлось теперь воевать с галлами112.
52. (1) Вскоре в Рим прибыли: легат Луция Сципиона Марк
Аврелий Котта с послами от Антиоха, царь Евмен и родосцы.
(2) О случившемся в Азии Котта доложил сначала в сенате, а
затем, по приказу сенаторов, и перед народом на сходке. Было
объявлено трехдневное молебствие и назначены к закланию сорок
взрослых животных. (3) Потом сенату, первым из всех, был представлен
Евмен. Он кратко изъявил свою благодарность отцам-сенаторам за
то, что они вызволили его с братом из осады и спасли их царство
от Антиоховых козней; он также поздравил римлян с тем, что они
столь успешно завершили войну на суше и море, (4) что
разгромили, обратили в бегство и выгнали из собственного лагеря царя
Антиоха, что изгнали его сперва из Европы, а потом и из тех
азиатских земель, что по сю сторону Таврских гор. (5) Далее он заявил,
что предпочитает, чтобы о заслугах его римляне узнали от
собственных полководцев и легатов, а не из его напоминаний. (6) Все
отнеслись к его словам с одобрением, но настаивали, чтобы он сам,
оставив скромность, сказал, какую награду от сената и народа
римского он счел бы справедливой, — сенат же поступит со всей
возможной предупредительностью и щедростью и не пожалеет усилий,
чтобы воздать царю должное. (7) На это Евмен ответил: когда бы
выбирать награду предложили ему другие, то он, будь у него
возможность посоветоваться с римским сенатом, охотно
воспользовался бы помощью этого высочайшего собрания, дабы избегнуть
опасности предстать неумеренно алчущим либо нескромно просящим.
(8) Но случилось, что именно сенат и собирается одарить его —
так пусть же сам сенат и решает, как отблагодарить и его, и его
братьев. (9) Эта речь отнюдь не остановила отцов-сенаторов в их
настояниях, чтобы он говорил. Некоторое время продолжалось это
состязание между великодушием и скромностью, каждая сторона
отдавала решение другой с уступчивостью столь же обоюдной,
сколь и непреклонной. Затем Евмен покинул хр^м113. (10) Сенат
же оставался при своем мнении, считая, что было бы нелепо, если
царь приехал, не зная, к чему он стремится, на что рассчитывает;
ведь сам он лучше других знает, что выгоднее для его царства, да
и с Азией знаком он гораздо лучше, чем сенат. Итак, было решено
снова позвать Евмена и понудить его высказаться о своих чувствах
и желаниях.
53. (1) Претор вернул царя в храм. Ему предложили говорить,
и он начал так: «Отцы-сенаторы, я бы упорствовал в своем
молчании, если бы не знал, что вскоре вы пригласите посольство родо-
сцев, а уж когда оно будет выслушано, мне необходимо станет
высказаться. (2) Эта речь будет для меня тем труднее, что в их
требованиях вам не увидится ничего такого, что было бы направлено

260
Книга XXXVII
против меня или даже имело бы отношение к ним самим. (3) Они
будут ходатайствовать за греческие города и скажут, что те
должны быть освобождены. Но нет никаких сомнений, что, коль скоро
они своего добьются, от нас окажутся отторгнуты не только те
города, которые будут освобождены, но также и наши исконные
данники114, (4) а у родосцев появятся по имени просто союзники,
обязанные им великим благодеянием, на деле же подданные,
зависящие от их власти. (5) И если попустят это боги, родосцы будут
домогаться такого могущества, делая при этом вид, будто все это к
ним не относится. Они скажут лишь, что такой образ действия
достоин вас и соответствует вашим прошлым деяниям. (6) Вам
следует быть осмотрительными, чтобы такими речами вас не ввели в
заблуждение и чтобы некоторые из ваших союзников не оказались
несправедливо утеснены, а другие вознесены сверх меры; больше
того: чтобы те, кто поднял оружие против вас, не очутились в
лучших условиях, нежели ваши союзники и друзья. (7) Что до меня,
то в иных обстоятельствах я предпочел бы выглядеть скорей
человеком, поступающимся своими правами в пользу другого, чем
слишком упрямо настаивающим на них. Но вот в соревновании за
вашу дружбу, за благорасположение к вам, за почести, от вас
исходящие, я не в силах хладнокровно снести поражение. Это
величайшее наследие, полученное мною от отца, который первым из
всех115, кто живет в Азии и Греции, вошел в дружбу с вами (8) и
до последнего своего часа сохранял ее с неизменной и незыблемой
верностью. (9) Но не только душой он был предан и верен, но и
участвовал во всех войнах, которые вы вели в Греции, и
сухопутных и морских; поддерживал вас всякого рода припасами так, что
никто из ваших союзников не мог с ним сравниться хотя бы
отчасти; (10) наконец, он прямо на сходке, где убеждал беотийцев
вступить в союз с вами, рухнул без чувств и вскоре скончался116.
(11) Следуя по его стопам, я так и не смог ничего прибавить к той
доброй воле и усердию, с какими почитал вас он,— так это и
осталось непревзойденным. (12) Но и сама судьба, и обстоятельства, и
Антиох, и война в Азии позволили мне превзойти отца в делах, в
заслугах и в затрате усилий. (13) Антиох, царивший над Азией и
над частью Европы, предлагал мне в жены свою дочь, тотчас
вернул отложившиеся от нас города, давал твердые заверения
расширить в будущем наше царство117, если я вместе с ним объявлю вам
войну. (14) Я не стану похваляться тем, что никоим образом не
погрешил против вас; скажу лучше о том, что достойно давнишней
дружбы нашего дома с вами. (15) Сухопутными и морскими
силами я помог вашим полководцам так, что со мной не мог сравниться
никто из ваших союзников; я обеспечил подвоз припасов на суше и
на море; где бы ни происходили морские сражения, во всех я
участвовал; я не жалел трудов, не боялся опасностей. (16) Мне
довелось претерпеть самое страшное, что бывает на войне,— осаду; я
был заперт в Пергаме, и жизнь моя, и судьба царства висели на
волоске. (17) А затем, когда меня вызволили из осады, главный го-

Книга XXXVII
261
род — оплот моего государства — был обложен Антиохом с одной
стороны и Селевком — с другой, и тем не менее я, бросив свои
дела, со всем флотом устремился к Геллеспонту, навстречу вашему
консулу Луцию Сципиону, дабы помочь ему переправить войско.
(18) После того как ваше войско ступило на землю Азии, я ни разу
не оставил консула. Никто из римских воинов не находился в
вашем лагере неотлучнее меня и моих братьев; ни единый поход, ни
единая конная битва не обошлись без меня. (19) Я участвовал в
них, сражаясь в строю, и твердо стоял там, где хотел меня видеть
консул. Я, отцы-сенаторы, не спрошу: кто же может сравниться со
мною услугами, оказанными вам в этой войне? (20) Я не посмел
бы сравнивать себя ни с одним из народов и царей, какие у вас в
почете. (21) Масинисса был вам врагом, прежде чем стать
союзником. Оставалось ли его царство нетронутым? Мог ли он помочь вам
своими войсками? Нет! Сосланный, изгнанный, потерявший все
свое войско, бежал он в ваш лагерь с одною лишь турмой конницы.
(22) И тем не менее вы не только возвратили ему отчее царство,
но и добавили к нему богатейшую часть царства Сифакова, вы
сделали его могущественнейшим среди африканских царей за то, что
он преданно и ревностно воевал вместе с вами в Африке против
Сифака и карфагенян. (23) Так какой же награды, каких почестей
от вас должны бы удостоиться мы, никогда не бывшие вам
врагами, а всегда только союзниками? (24) Отец, я, братья мои воевали
за вас с оружием в руках, на земле и на море, не только в Азии,
но даже и вдалеке от дома — в Пелопоннесе, в Беотии, в Этолии,
против Филиппа, Антиоха, этолийцев. (25) Кто-нибудь может
спросить: так чего же ты требуешь? Скажу, раз уж вы велите, а
мне следует подчиняться. Отцы-сенаторы! Если римляне изгнали
Антиоха за Таврские горы, имея в виду самим забрать эти земли, я
не пожелал бы никаких других насельников и соседей, (26) ни при
каких иных обстоятельствах будущность моего царства не видится
мне более надежной и прочной. (27) Однако если вы намерены
оттуда уйти и вывести свое войско, то осмелюсь сказать, что среди
ваших союзников нет никого, кто оказался бы более достоин
владеть добытым вами в войне, нежели я. (28) Да, конечно, великое
дело — даровать свободу порабощенным городам. Если они не
предпринимали против вас враждебных действий, я согласен —
пусть будут свободны. Но если они держали сторону Антиоха, ffo
не достойнее ли вашей мудрости и справедливости было бы
уважить заслуженных ваших союзников, а не врагов?»
54. (1) Речь царя понравилась сенаторам, не было сомнений,
что они выполнят все его просьбы с охотой и щедростью. (2)
Поскольку один из родосцев еще не прибыл, то пока для краткого
слова приглашены были послы Смирны. Ее граждане удостоились
заслуженных ими похвал за то, что предпочли вытерпеть самые
крайние лишения, но не сдаться царю Антиоху. Затем приняты
были сенаторами родосцы. (3) Старшина их посольства напомнил о
том, как начиналась дружба родосцев с римским народом, каковы

262
Книга XXXVII
их заслуги в войне сначала против Филиппа, а потом и против Ан-
тиоха. (4) Далее он сказал: «Во всей нашей речи, отцы-сенаторы,
нет ничего, что было бы так же трудно для нас, так же
мучительно, как наш вынужденный спор с Евменом. (5) Ведь с ним,
единственным из царей, мы связаны узами гостеприимства, некоторые из
нас частным образом, а весь наш город по договору, как
государство, и это особенно нас обязывает. (6) Впрочем, отцы-сенаторы, и
разобщает нас с ним отнюдь не наш норов, но сама природа вещей,
эта могущественнейшая сила: ведь мы, будучи сами свободными,
радеем о свободе других, цари же всех хотят видеть своими
рабами, всех желают подчинить своей власти. (7) Но как бы то ни
было, почтение наше к царю стесняет нас больше, чем сам по себе
этот спор — затруднительный для нас, да и вам сулящий нелегкие
размышления. (8) Если бы не существовало другого способа
почтить союзного и дружественного царя, отличившегося в той самой
войне, о награде за которую и идет речь, кроме как отдав ему в
рабство свободные города, тогда перед вами стоял бы мучительный
выбор: (9) либо отпустить дружественного царя без награды, либо
отступить от ваших обычаев и, поработив столько городов,
повредить своей славе, что добыта в войне с Филиппом. (10) Но судьба
несет вам великолепное избавление. Нет надобности умалять ни
своей дружеской благодарности, ни собственной славы. Дело в том,
что благословением богов победа ваша принесла богатств не
меньше, чем славы, и со своим, можно сказать, долгом вы легко
расплатитесь. (11) Ведь в вашей власти и Ликаония, и обе Фригии118, и
вся Писидия, и Херсонес, и все земли, прилегающие к Европе.
(12) Любая из них, будучи подарена царю, может увеличить
царство Евмена, а если они ему будут подарены все, это уравняет его
с величайшими царями. (13) Итак, у вас есть возможность и
обогатить военными наградами своих союзников, и не отступиться от
ваших обычаев. Вспомните, что вы провозгласили, воюя сначала с
Филиппом, а теперь с Антиохом. (14) Ныне от вас хотят и ждут
того самого, что вы сделали после победы над Филиппом, и не
столько потому, что такое уже раз произошло, сколько оттого, что
это вам подобает. Разным народам разные причины кажутся
уважительными и достаточными для применения оружия: (15) одни
хотят овладеть полями, другие деревнями, третьи городами,
четвертые гаванью и полоской морского побережья. Вы не алкали
этого и тогда, когда ничего подобного не имели,— не можете взалкать
и теперь, когда в вашей власти весь круг земной. (16) Во имя
достоинства, ради славы сражались вы пред всем родом людским,
который уже давно чтит ваше имя и вашу власть вслед за именем и
властью бессмертных богов. Но то, чего трудно было достичь, что
нелегко было приобрести, едва ли не трудней сохранить. (17) Вы
взялись защищать от поработителей-царей свободу древнейшего
племени, знаменитого славой своих деяний, общепризнанной
образованностью и ученостью. Вам подобает и впредь оказывать
постоянное покровительство всему народу, вверившемуся вам и принято-

Книга XXXVII
263
му под ваше отеческое попечение119. (18) Ведь города,
расположенные на исконных землях,— не более греческие, чем их колонии,
выведенные некогда оттуда в Азию: ведь с переменой земли не
изменились ни род, ни нравы. (19) Каждый из наших городов
отваживается почтительно соревноваться со своими отцами и
основателями120 в любом благородном искусстве и добродетели. (20)
Многие из вас бывали в городах Греции, бывали в городах Азии; мы ни
в чем не менее греки, разве что к нам дальше от вас. (21) Если
унаследованная природа может быть побеждена природным духом
почвы, то массилийцы уже давно должны были одичать среди
обитающих вокруг них в таком количестве неукрощенных племен, и
тем не менее нам известно, что они пользуются у вас таким
почетом, таким заслуженным уважением, как если бы жили в самом
сердце Греции. (22) Ведь они сохранили не только звучание своей
речи, одежду и внешность, но прежде всего нравы, законы и
природные свойства души, чистые и не пострадавшие от
соприкосновения с соседями. (23) Пределом вашей державе служат теперь Тавр-
ские горы, и никакие земли по сю сторону этого рубежа не должны
казаться вам далекими. Куда добралось ваше оружие, туда да
придет ваше право121. (24) Пусть варвары имеют царей: для них
всегда приказы господина заменяли закон — им это только на радость.
А у греков душа такая же, как у вас, только судьба другая.
(25) Когда-то была и у них державная власть, основанная на их
силе; теперь они хотят, чтобы державная власть навсегда
оставалась у тех, кто сейчас обладает ею. Им достаточно того, что их
свободу защищает ваше оружие, коль скоро их собственное не
может. (26) Нам могут возразить, что некоторые города держали
сторону Антиоха. Да, и другие, еще раньше, держались Филиппа, а
тарентийцы — Пирра. Можно было бы перечислять и другие
народы, но упомяну только Карфаген: он свободен и живет по
собственным законам. (27) Видите, отцы-сенаторы, сколь ко многому
обязывает вас ваш собственный опыт. Вы поставили заслон своему
справедливому гневу — так соберитесь же с духом и поставьте
заслон Евменовой алчности. (28) В этой и во всех других войнах,
какие вели вы в здешних краях, мы помогали вам с тою храбростью
и с той преданностью, судить о которых оставляем вам. Теперь,
достигнув мира, мы даем свой совет, и если вы примете его, то все
люди сочтут, что вы больше прославили себя тем, как
воспользовались своей победой, нежели тем, как ее одержали». Все нашли эту
речь соответствующей римскому величию122.
55. (1) За родосцами вызвали послов Антиоха. По общему
обыкновению умоляющих о пощаде, они признали царя неправым,
но заклинали отцов-сенаторов, чтобы те, принимая решение,
помнили более о собственном милосердии, чем о царской вине, за
которую он уже заплатил полной мерой, и даже сверх того. (2)
Наконец они попросили, чтобы сенат своим решением одобрил мирный
договор на тех условиях, какие предложил им командующий Лу-
ций Сципион. (3) И сенат счел, что этот договор должен быть

264
Книга XXXVII
одобрен, а через несколько дней его утвердил народ. Договор был
заключен на Капитолии с главой посольства Антипатром, сыном
брата царя Антиоха.
(4) Потом были выслушаны и другие посольства из Азии. Всем
им было сказано, что сенат по обычаю предков отправит десять
легатов, дабы рассмотреть и решить все азиатские дела. (5) Тем не
менее общая основа будущего устройства была определена: земли
по сю сторону Таврских гор, входившие в пределы Антиохова
царства, должны были достаться Евмену, исключая Ликию и Карию
вплоть до реки Меандр,— эти области предназначались родосцам.
(6) Другим городам Азии, что были ранее данниками Аттала,
предстояло платить дань Евмену, а бывшие данники Антиоха получали
свободу и независимость. (7) В число десяти легатов были выбраны
следующие: Квинт Минуций Руф, Луций Фурий Пурпурной, Квинт
Минуций Терм, Аппий Клавдий Нерон, Гней Корнелий Мерула,
Марк Юний Брут, Луций Аврункулей, Луций Эмилий Павел,
Публий Корнелий Лентул, Публий Элий Туберон.
56. (1) Этим мужам была предоставлена полная свобода
решений во всем, что потребует разбора на месте. По главным же
вопросам сенат вынес такое определение: (2) всю Ликаонию, обе
Фригии и Мисию, отнятую цаоем Прусием, он вернул Евмену. Ему же
достались страна милиев1^3, и Лидия с Ионией, кроме тех городов,
что были свободными ко времени сражения с Антиохом, (3) то есть
Магнесия у Сипила, Кария, что зовется Гидрела124, и
принадлежащая ее жителям область, обращенная к Фригии, (4) затем крепости
и деревни вдоль Меандра, и города (за исключением тех, что были
свободными до войны), а еще Тельмесс и Лагерь тельмессцев,
кроме земли, ранее принадлежавшей Птолемею Тельмесскому. Все
вышеназванное решено было отдать царю Евмену. (5) Родосцам
отдали Ликию, за изъятием все того же Тельмесса, Лагеря тельмессцев,
а также земель Птолемея Тельмесского125, который был выведен
из-под власти как Евмена, так и родосцев. (6) Кроме того, им была
отдана часть Карий, расположенная ближе всего к острову Родосу
по ту сторону Меандра; а еще города, деревни, крепости и поля,
прилежащие к Писидии, за исключением тех городов, что были
свободными накануне сражения с царем Антиохом в Азии.
(7) Поблагодарив за все это, родосцы заговорили о Солах126,
городе в Киликии: жители этого города, как и они, происходят из
Аргоса, и благодаря такому родству родосцы-де их почитают как
братьев; вот и просят они об особенном одолжении: вызволить эту
общину из царского рабства. (8) Были приглашены послы Антиоха,
но объяснение с ними ничего не дало: Антипатр ссылался на
договор и, не соглашаясь, твердил, что не Солы нужны родосцам, но
Киликия, и что они таким образом переходят через Таврский
хребет. (9) Родосцев снова позвали в сенат, где им изложили
настояния царского посла и добавили, что если родосцы считают это
делом чести своего государства, то сенат приложит все средства,
чтобы сломить упрямство послов. (10) Но родосцы, выразив призна-

Книга XXXVII 265
тельность, с еще большим жаром, чем раньше, сказали, что готовы
скорей уступить заносчивости Антипатра, нежели дать повод для
срыва мирного соглашения. Итак, с Солами все осталось как было.
57. (1) В те же дни, когда это происходило, прибыли массилий-
ские послы. Они сообщили, что претор Луций Бебий,
отправившийся в Испанию, был окружен лигурийцами; (2) большая часть
его спутников была перебита, а сам он, израненный, без ликторов,
с немногими уцелевшими бежал в Массилию и через три дня умер.
(3) Выслушав это известие, сенат постановил, чтобы пропретор
Этрурии Публий Юний Брут, передав провинцию и войско одному из
легатов по собственному усмотрению, отбыл в Дальнюю Испанию,
которая и назначалась ему провинцией. (4) Это сенатское
постановление и письмо были отправлены в Этрурию претором Спурием
Постумием, и пропретор Публий Юний отправился в Испанию.
(5) В этой же провинции незадолго до появления преемника
сразился с лузитанами Луций Эмилий Павел, который позже с
великой славой победил царя Персея127. В минувшем году он вел войну
неудачно128, а теперь наскоро собрал войско и сошелся с врагом в
открытом бою. (6) Противник был смят и опрокинут, восемнадцать
тысяч воинов было перебито, две тысячи триста взяли в плен, а
лагерь разграбили. Слух об этой победе, разошедшись, несколько
разрядил обстановку в Испании.
(7) В том же году за три дня до январских календ триумвиры
Луций Валерий Флакк, Марк Атилий Серран и Луций Валерий
Таппон в соответствии с сенатским постановлением вывели в Боно-
нию колонию латинского права129. (8) Переселилось три тысячи
человек; конникам было дано по семьдесят югеров, остальным
поселенцам — по пятьдесят. Земля эта была отнята у галльского
племени бойев; галлы же некогда вытеснили с нее тусков.
(9) В этом году цензорской должности домогались многие
знаменитые мужи. Само по себе соискательство этой должности как
будто и не подавало повода к столь упорному состязанию, но
возбудило иную, гораздо более напряженную распрю. (10) Итак,
соискателями были Тит Квинкций Фламинин; Публий Корнелий
Сципион, сын Гнея; Луций Валерий Флакк; Марк Порций Катон;
Марк Клавдий Марцелл и Маний Ацилий Глабрион, победивший
Антиоха при Фермопилах, а также этолийцев. (11) Он-то и
пользовался наибольшим расположением народа, ибо, раздав много
подарков130, он привязал к себе немалую часть горожан. (12) Так
как очень многие знатные люди болезненно отнеслись к тому, что
новый человек131 настолько опередил их, народные трибуны
Публий Семпроний Гракх и Гай Семпроний Рутул вызвали его в суд.
Обвинение гласило, что во время триумфа он не показал, а потом
и не отдал в казну часть царских богатств и добычи, захваченной
им в Антиоховом лагере132. (13) Показания легатов и военных
трибунов были разноречивы. Среди свидетелей наибольшее внимание
привлекал к себе Марк Катон. Однако вес его в этом деле,
несмотря на влияние, какое он заслужил примерной жизнью, умалялся

266
Книга XXXVII
тем, что и сам он был в числе соискателей. (14) Как свидетель он
показал, что не заметил во время триумфа тех золотых и
серебряных сосудов, которые видел среди добычи после взятия царского
лагеря. (15) В конце концов Глабрион заявил, что раз против него
с преступным лжесвидетельством выступил его соперник, такой же
новый человек, как и он сам, тогда как знатные люди молча
держат свое раздражение при себе, он, Глабрион, отказывается от
соискательства. Говорилось это главным образом для разжигания
ненависти к Катону.
58. (1) Предложено было взыскать с обвиняемого стотысячную
пеню; это обсуждалось дважды, на третий же раз, поскольку
ответчик отказался от соискательства, народ не стал и голосовать по
поводу пени, так что трибуны оставили это дело133. (2) Цензорами
были избраны Тит Квинкций Фламинин и Марк Клавдий Марцелл.
(3) В эти дни сенат собрался за городом, в храме Аполлона,
дабы выслушать Луция Эмилия Регилла, который со своим флотом
одержал победу над начальником Антиохова флота. Когда тот
доложил обо всем им сделанном, о том, сколь велик был вражеский
флот, который он одолел, сколько судов он потопил или захватил,
сенаторы единодушно присудили ему морской триумф, который
был справлен в февральские календы. (4) В этом триумфе было
пронесено сорок девять золотых венцов, денег же столько, что не
сравнить с триумфом над царем — тридцать две тысячи двести
аттических тетрадрахм и сто тридцать две тысячи кистофоров.
(5) Затем по решению сената были устроены молебствия по случаю
успеха Луция Эмилия Павла в Испании134.
(6) Вскоре после того в Город прибыл Луций Сципион, который
хотел получить прозвание Азиатского, чтобы почестью этой
сравниться с братом. (7) И в сенате, и на сходке он поведал о своих
подвигах. Нашлись такие, кто утверждал, будто эта война больше
наделала шуму, чем потребовала трудов,— ведь она решилась одним
сражением, и цветок славы за эту победу был уже сорван при
Фермопилах. (8) Но, говоря по правде, у Фермопил воевали скорей с
этолийцами, чем с царем. Большую ли часть своих сил бросил в ту
битву Антиох? А чтобы воевать в Азии, он и войска собрал со всей
Азии — вплоть до самых дальних пределов Востока.
59. (1) Так что вполне основательным было принятое решение
оказать величайшие возможные почести бессмертным богам,
которые даровали блистательную победу и даже сделали ее такой
легкой; и полководцу заслуженно присужден был триумф. (2) Он
справил его во вставном месяце, накануне мартовских календ135.
Как зрелище этот триумф был великолепнее, чем тот, что когда-то
справлен был его братом Публием Африканским, но если
вспомнить все обстоятельства той войны, оценить степень опасности и
напряжение борьбы, то нынешний триумф не шел с тем ни в какое
сравнение; тем менее мог бы соперничать теперешний
командующий с тогдашним, а Антиох — с Ганнибалом. (3) В шествии
пронесены были двести двадцать четыре боевых знамени, сто тридцать

Книга XXXVII
267
четыре изображения городов136, тысяча двести тридцать один
слоновый бивень, двести тридцать четыре золотых венца, (4) сто
тридцать семь тысяч четыреста двадцать фунтов серебра, двести
двадцать четыре тысячи аттических тетрадрахм, триста двадцать одна
тысяча кистофоров, сто сорок тысяч золотых Филипповых монет,
(5) сосудов серебряных чеканной работы — обтттчм весом в тысячу
четыреста двадцать один фунт и золотых — в тысячу двадцать три
фунта. Перед колесницей триумфатора вели царских полководцев,
начальников и вельмож — всего тридцать два человека. (6)
Воинам роздано было по двадцать пять денариев, центурионам же —
вдвое больше, а всадникам — втрое137. После триумфа им
выплатили воинское жалованье и выдали паек — все в двойном размере;
и после сражения в Азии он заплатил им вдвое. Этот свой триумф
Луций Сципион справил примерно через год по истечении срока
консульской должности.
60. (1) Почти в то же самое время в Азию прибыл консул Гней
Манлий, а к флоту — претор Квинт Фабий Лабеон. (2) Но у
консула было достаточно оснований, чтобы начать войну против
галлов, а на море после победы над Антиохом царил мир, так что Фа-
бию пришлось поразмыслить, чем бы ему заняться, дабы не
оказалось, что преторский год он провел праздно. Наилучшим он счел
отправиться к острову Криту. (3) Кидонийцы тогда вели войну
против гортинцев и кносцев, и распространился слух, что по всему
острову в рабстве содержатся многие из числа пленных римлян и
италийцев. (4) Фабий с флотом вышел из Эфеса и, как только
достиг критских берегов, разослал по всем городам гонцов с
требованием прекратить войну, разыскать в каждом городе и области
находящихся там пленных и вернуть их ему, а заодно и отрядить к
нему послов для обсуждения дел, касающихся равно критян и
римлян. (5) Но на критян это не возымело действия. Никто из них,
кроме гортинцев, пленных не возвратил. Валерий Антиат пишет,
(6) что, угрожая войной, по всему острову удалось собрать четыре
тысячи пленных и что за это Фабий, хотя ничего другого и не
совершил, вытребовал от сената морской триумф. (7) С Крита Фабий
вернулся в Эфес и, послав оттуда три корабля к фракийскому
побережью, потребовал вывести Антиоховы гарнизоны из Эноса и
Маронеи138, дабы города эти были свободными.

КНИГА XXXVIII
1. (1) В Азии шла война, но не было спокойно и в Этолии1; там
начались волнения, вначале среди племени афаманов. (2) Афама-
нией2 в ту пору управляли наместники царя Филиппа, своим
высокомерием и беззакониями заставившие с сожалением вспоминать о
прежнем царе Аминандре, (3) который жил изгнанником в Этолии.
Из писем своих приверженцев Аминандр узнал о положении дел в
Афамании, и у него появилась надежда вернуть себе престол.
(4) Посланцы из Афамании возвратились в Аргитею, столицу
области, и передали знатным людям племени ответ Аминандра: он
готов вернуться, если будет уверен в поддержке соотечественников.
Буде это действительно так, он воспользуется вооруженной
помощью этолийцев и вступит в Афаманию с войском. Затем
Аминандр вел переговоры с этолийским советом избранников3 и с
претором союза Никандром. (5) Убедившись, что его соплеменники
полностью готовы, Аминандр тотчас же сообщил им день, когда
войдет в Афаманию с войском. (6) Вначале участников заговора
против македонского владычества было четверо. Каждый из них
присоединил к заговору по шесть человек; опасаясь, что и так
число участников слишком мало, ибо немногочисленность их
подходила скорее для сохранения замысла в тайне, чем для приведения его
в исполнение, они еще удвоили число посвященных. (7) Теперь
заговорщиков стало пятьдесят два, и они поделились на четыре
части: одни отправились в Гераклею, другие в Тетрафилию, где
прежде обыкновенно хранилась царская казна, третьи в Тевдорию,
четвертые в Аргитею. (8) Они уговорились между собой, что сначала,
не предпринимая никаких действий, станут просто держаться на
городской площади, будто приехали по своим делам, а в
назначенный день одновременно призовут народ изгнать из крепостей
македонские гарнизоны. (9) Когда этот день настал, и Аминандр с
тысячей этолийцев уже находился в пределах Афамании, македонские
гарнизоны, как заговорщики и условливались, были изгнаны сразу
из крепостей четырех городов, а во все остальные разосланы были
послания с приз*ывом освободиться от разнузданного произвола
Филиппа и восстановить законного царя в отеческом царстве.
(10) Македоняне были изгнаны отовсюду. Начальнику гарнизона в
городке Тейе, Ксенону, удалось перехватить письмо и занять
крепость, после чего он еще несколько дней оказывал сопротивление
осаждавшим, (11) но вскоре сдался и он Аминандру, в чьей власти
оказалась вся Афамания, кроме Атенея, крепостцы возле самой
македонской границы.

Книга XXXVIII
269
2. (1) Узнав об отпадении Афамании, Филипп выступил с
шеститысячным войском и очень быстро пришел в Гомфы4. (2)
Оставив там большую часть воинов, которые не выдержали бы столь
трудного перехода, он с двумя тысячами вошел в Атеней,
единственную крепостцу, которую его гарнизону удалось удержать.
(3) Отсюда царь попытался занять ближайшие поселения, но легко
убедившись, что все они, кроме Атенея, держат стророну
неприятеля, вернулся в Гомфы и уже со всем войском вступил в Афаманию.
(4) Филипп выслал вперед Ксенона с тысячей пехотинцев,
приказав ему овладеть Этопией, выгодно расположенной близ Аргитеи.
(5) Получив донесение о том, что Этопия в его руках, сам царь
расположился лагерем невдалеке от храма Зевса Акрейского5. Там
он на день задержался из-за ненастья, а на следующий решил
двинуться к Аргитее. (6) Во время перехода на господствующих над
дорогой холмах сразу же стали появляться то там, то сям афама-
ны. Завидев их, передовые остановились. Страх и тревога
пробежали по всему строю, (7) и каждый представил себе, что с ним будет,
если колонну сбросят в ущелье, тянувшееся под скалистым краем
дороги. (8) Царь устремился было вперед, чтобы быстро выбраться
из теснины, рассчитывая, что войско последует за ним, но общее
смятение было таким, что ему пришлось отозвать передовых и
возвращаться прежней дорогой. Вначале афаманы просто следовали за
войском в некотором отдалении, (9) но после того, как к ним
присоединились этолийцы, афаманы оставили их для преследования
колонны с тыла, а сами окружили ее с флангов, (10) а некоторые,
пройдя более коротким путем по известным им тропам, заняли
проходы. Это привело македонян в такое смятение, что они в
беспорядочном бегстве, забыв о строе, теряя вооружение и солдат,
переправились наконец на другой берег. (11) На этом преследование
прекратилось. Дальнейший путь войска до Гомфов и от Гомфов
назад в Македонию был безопасным. (12) Тем временем афаманы и
этолийцы стянули все силы в Этопию против закрепившегося там
Ксенона с его тысячей македонян. (13) Решив, что их позиция
слаба, македоняне, рассредоточившись, отошли из Этопии вверх, на
крутую скалу, но афаманы нашли пути, с разных сторон ведшие на
нее, и выбили македонян оттуда. (14) Рассеявшись по бездорожью
и не зная проходов среди незнакомых гор, они не могли найти
пути к бегству и были частью взяты в плен, частью перебиты. В
панике македоняне падали с круч, разбивались насмерть и лишь
немногие смогли с Ксеноном вернуться к Филиппу. Убитых
похоронили потом, во время перемирия.
3. (1) Вернув себе царство, Аминандр отправил послов и к
сенату в Рим, и в Азию к Сципионам, которые после решительного
сражения с Антиохом находились в Эфесе. (2) Аминандр просил
мира, оправдывался, что прибегнул к помощи этолийцев, дабы
возвратить себе отцовское царство, и возлагал всю вину на Филиппа.
(3) Этолийцы из Афамании направились в Амфилохию и с
согласия большей части жителей вернули под свою власть всю эту

270
Книга XXXVIII
область, (4) некогда входившую в состав Этолийского союза.
Ободренные успехом, они двинулись в Аперантию, которая тоже в
значительной части сдалась им без боя. Долопы6 никогда не были под
властью этолийцев, но подчинялись Филиппу; (5) они собрались
было дать этолийцам отпор, но, получив известие о том, что Ам-
филохия воссоединилась с Этолийским союзом, что Филипп
поспешно отступил из Афамании, а гарнизон его истреблен, сами
отложились от царя и перешли на сторону этолийцев. (6) Окружив
свои земли этими новоприобретенными областями, этолийцы
полагали, что теперь они уже со всех сторон надежно защищены от
македонян, как вдруг до них дошел слух о том, что Антиох потерпел
от римлян поражение в Азии. Вскоре послы этолийцев
возвратились из Рима — без надежды на мир7 и с известием, что консул
Фульвий со своим войском уже переправился через море8.
(7) Сильно встревоженные этим, этолийцы сначала обратились к
посредничеству Родоса и Афин9 в надежде, что благодаря влиянию
этих государств их собственные просьбы, недавно отвергнутые,
будут благосклоннее выслушаны сенатом. А затем, чтобы в последний
раз попытать удачу, (8) они послали в Рим знатнейших людей
своего племени, спохватившись обо всем том лишь тогда, когда
неприятель был почти что в виду.
(9) Марк Фульвий уже переправил войско в Аполлонию и
советовался с эпирской знатью, куда направить первый удар10. Эпирцы
считали, что начать следует с осады Амбракии11, тогда уже
вошедшей в Этолийский союз: (10) если этолийцы выступят на ее
защиту, то лежащие вокруг Амбракии поля станут удобным местом боя;
если же они откажутся от сражения, то осада будет нетрудной:
(11) близ города достаточно древесины для устройства насыпей и
прочих сооружений, возле самых городских стен протекает
судоходная река Аретонт, по которой удобно будет доставлять все
необходимое, и наконец стоит лето, так что замысел легче исполнить.
Этими доводами они убедили Фульвия вести войско через Эпир.
4. (1) По прибытии на место консул пришел к выводу, что
осада будет трудной. Амбракия расположена у подножия скалистого
холма, (2) который местные жители называют Перрантом. С
запада городская стена выходит на чистое поле и омывается рекой, с
востока город защищен стоящей на холме крепостью. (3) Река
Аретонт берет начало в Афамании и впадает в морской залив,
названный по лежащему вблизи него городу Амбракийским. (4) Кроме
того, что с одной стороны город защищен рекой, а с другой
холмами, он еще окружен прочной стеной протяженностью более
четырех миль. (5) Фульвий расположил два лагеря на небольшом
расстоянии друг от друга с той стороны, где за стеной начинается
поле, и еще один лагерь поставил на высоком месте напротив
крепости. (6) Он собирался соединить эти лагери валом и рвом так,
чтобы нельзя было ни осажденным выйти из города, ни впустить
подкрепление в город. Еще при первых слухах об осаде Амбракии
этолийцы по приказу претора Никандра собрались в Страте. (7) Вна-

Книга XXXVIII
271
чале они задумали всем войском идти в Амбракию, чтобы
помешать осаде; потом, убедившись, что осадные сооружения окружают
уже значительную часть города, а за рекой на равнине
расположились лагерем эпирцы, решили разделить свои силы. (8) Бвполем
направился к Амбракии с тысячей легковооруженных воинов и
вошел в город, пройдя через укрепления там, где римляне еще не
успели их соединить. (9) Командовавший остальной частью войска
Никандр сперва решил ночью напасть на лагерь эпирцев,
отделенный рекой от римлян, которые из-за этого не могли бы быстро
прийти на помощь; (10) но потом, опасаясь, что римляне как-то
узнают об этом и обратный путь для него будет небезопасен, он
передумал и повернул в сторону Акарнании, чтобы опустошать эту
область.
5. (1) Когда город был полностью окружен укреплениями и
осадные устройства, придвигаемые к стенам, были готовы, консул
отдал приказание ломать стену сразу в пяти местах. (2) Три таких
устройства он придвинул к стенам на равном расстоянии друг от
друга напротив здания, называемого Пирреем1^, так как там, на
ровном поле, к стене легче было приблизиться; одну он поставил
напротив святилища Эскулапа, одну против крепости. (3) Тараны
стали бить в стены, а шесты с серпами13 обламывали их зубцы.
Видя это и слыша устрашающий грохот осадных машин, горожане
вначале перепугались, (4) но потом, убедившись, что стены, сверх
всякого чаяния, стоят твердо, стали подъемными рычагами
сваливать на тараны чушки, свинца, каменные глыбы и дубовые бревна.
Они зацепляли шесты железными крючьями и, перетягивая их к
себе, обламывали серпы. (5) Кроме того, осажденные сами
наводили страх вылазками — ночью они нападали на стражу осадных
машин, а днем на заставы.
(6) Так обстояли дела под Амбракией, когда этолийцы, оставив
опустошение Акарнании, возвратились в Страт. Претор Никандр,
понадеявшись снять осаду решительными действиями, приказал
некоему Никодаму с пятью сотнями этолийцев войти в Амбракию.
(7) Он назначил определенный срок и даже час для
одновременного ночного удара: из города предполагалось напасть на осадные
сооружения у стены, что напротив Пиррея, а сам он должен был
навести ужас на римский лагерь. Никандр рассчитывал, что
благодаря суматохе и ночному времени, усиливающему страх, действуя
сразу с двух сторон, он сумеет совершить нечто славное, что
надолго останется в памяти потомков. (8) И вот Никодам глубокой
ночью проникает в город через соединительный вал14, незаметно
миновав одни караулы и с боем пройдя через другие. Это придало
осажденным надежды и решимости. Как только настала
условленная ночь, Никодам внезапно напал на осадные машины. (9) Его
смелая попытка не имела, однако, особенных последствий, так как
никакой поддержки с наружной стороны вала он не получил:
(10) этолийский претор то ли побоялся вступить в бой, то ли счел
более важным оказать помощь недавно возвратившимся в союз ам-

272
Книга XXXVIII
филохийцам, которые тем временем подверглись жестокому
натиску войск Филиппова сына, Персея, посланного вернуть
македонянам Долопию и Амфилохию.
6. (1) Как уже было сказано, возле Пиррея в трех местах были
осадные сооружения римлян. Этолийцы напали на них — на все
три одновременно, но с разной силой и вооружением: (2) одни с
пылающими факелами, другие с паклей, смолой и зажигательными
стрелами, так что весь строй их сверкал огнями. (3) При первом их
натиске погибли многие караульные; потом крики и шум донеслись
до лагеря, солдаты по сигналу консула схватились за оружие и
выступили сразу из всех ворот. (4) Бились огнем и мечом; в двух
местах этолийцы, только попытавшись завязать сражение и ничего не
добившись, отошли. Ожесточенная битва завязалась лишь в одном
месте. (5) Здесь Евполем и Никодам, два военачальника, напавшие
с разных сторон, поднимали дух воинов, напоминая им, что по
уговору вот-вот подойдет Никандр и ударит на неприятеля с тыла.
(6) Эта уверенность некоторое время поддерживала сражавшихся,
но, не получая условленных сигналов и видя, как неприятель все
прибывает и прибывает, они поняли, что покинуты, и ослабили
натиск. (7) В конце концов они прекратили бой и, обратившиеся в
бегство, были отогнаны в город; в ходе боя этолийцам удалось
поджечь часть осадных сооружений и перебить значительно больше
врагов, чем потеряли убитыми сами. А ведь если бой велся бы так,
как было условлено, то этолийцы, несомненно, захватили бы
осадные сооружения по крайней мере в одном месте и уничтожили бы
множество неприятельских солдат. (8) После этого неудачного
ночного сражения амбракийцы и бывшие в городе этолийцы, чувствуя
себя пострадавшими от предательства, на все остальное время
потеряли охоту идти навстречу опасности. (9) На вылазки они уже
не решались, на вражеские заставы не нападали и сражались
только из укрытий, распределившись по стенам и башням.
7. (1) Персей, услышав о появлении этолийцев, тотчас снял
осаду с обложенного было его войсками города и возвратился в
Македонию, успев только опустошить поля амфилохийцев. (2) Но
этолийцы и сами ушли из Амфилохии, заслышав, что их
собственные прибрежные земли подвергаются разграблению. Иллирийский
царь Плеврат15 с шестьюдесятью легкими судами вошел в
Коринфский залив и, присоединив к себе ахейские суда, стоявшие в Пат-
рах, принялся опустошать побережья Этолии. (3) Но против него
выслали тысячу этолийцев, которые неотступно следовали за
флотом, и всякий раз, как кораблям приходилось огибать излучину
берега, проходили прямым путем по тропам и не давали иллирийцам
высадиться. (4) Тем временем римлянам под Амбракией удалось
снести часть городских стен, разбивая их таранами сразу во многих
местах, однако проникнуть в город они не могли, (5) ибо жители
вместо разрушенных стен успевали быстро возвести новые, да и
стоявшие на развалинах вооруженные воины заменяли собой
укрепления. (6) Поэтому консул, видя, что, действуя силой в откры-

Книга XXXVIII
273
тую, он не может добиться успеха, решил вести подкоп; выбранное
место он заранее прикрыл осадными навесами, скрывавшими
действия римских солдат. А те работали денно и нощно, роя ход под
землей и вынося землю наверх, и некоторое время подкоп
оставался незамеченным. (7) Горожане обнаружили его по внезапно
поднявшейся куче и, испугавшись, что стены уже подкопаны и в город
проделан ход, стали по свою сторону стен вести ров напротив того
места, что было прикрыто навесами. (8) На той глубине, где
должен был быть пол подземного хода, они прекратили работу и стали
прислушиваться под стеною то там, то сям, стараясь расслышать,
где Же копают. (9) От того места где они этот шум услышали, они
повели ход напрямик к подкопу и без труда, мгновенно вышли к
подрытой и снизу подпертой стойками городской стене. (10)
Проложив дорогу в подземный ход, осажденные стали биться с
римлянами, сперва теми самыми заступами и другими орудиями, которыми
рыли землю, потом к ним быстро спустились вооруженные воины,
так что там в глубине завязалось настоящее сражение, хотя с
поверхности и невидимое. Бой был жарким, пока не догадались
перегораживать подземный ход то в одном, то в другом месте
волосяными матами и поспешно поставленными воротами16. (II) Тогда
осаждаемые придумали новую хитрость, не требовавшую большого
труда: взяв бочку, они высверлили в ее дне отверствие,
достаточное для того, чтобы укрепить в нем небольшую трубку, изготовили
железную трубку и железную же крышку для бочки, которую во
многих местах просверлили, а затем, наполнив эту бочку птичьим
пухом, поставили ее так, чтобы она открывалась в подземный ход.
(12) Из дырок в крышке торчали длинные копья, называемые са-
риссами, которые не позволяли неприятелю к ней приблизиться.
Потом высекли искру, подожгли пух и раздули огонь кузнечным
мехом, приставленным к концу трубки. (13) Подземный ход был
заполнен удушливым дымом и едкой вонючей гарью от горящего
пуха, оставаться там не мог уже, пожалуй, никто.
8. (1) Пока так шли дела под Амбракией17, в римский лагерь
для переговоров с консулом пришли облеченные широкими
полномочиями послы этолийцев Феней и Дамотел. Причиной их приезда
было то, что этолийский претор, видя, что Амбракия еле
выдерживает вражеский натиск, (2) на побережье одно за другим
обрушиваются нападения неприятельского флота, македоняне со своей
стороны опустошают Амфилохию и Долопию, прекрасно понимая, что
этолийское войско не в силах вести войну сразу на трех
направлениях, созвал вождей Этолийского союза, чтобы совместно решить,
как действовать дальше. (3) Все сошлись на том, что нужно
просить мира, на равных или на худой конец на терпимых условиях:
союз вступал в войну, полагаясь на поддержку Антиоха, (4) но
теперь, когда царь потерпел поражение и на суше, и на море и
оттеснен почти за пределы земного круга, за хребты Тавра17а, разве
остается еще хоть какая-нибудь надежда на победу? Ничего тут не
придумаешь, другого выбора судьба не оставила, (5) так пусть же

274
Книга XXXVIII
Феней и Дамотел ведут переговоры так, как сочтут полезным для
Этолийского государства и как велит им долг. (6) С таким
поручением послов и снарядили; прибыв в лагерь, они стали умолять
консула пощадить город и пожалеть бывших союзников, ныне
доведенных, можно сказать, до безумия бедами и несчастьями (чтобы не
говорить — обидами); (7) ведь их вина в войне с Антиохом не
больше, чем прежние их заслуги в войне с Филиппом: если тогда
их не так уж щедро отблагодарили, то и теперь не стоит воздавать
им слишком сурово. На эти речи консул ответил, что этОлийцы
часто просят о мире, но ни разу не были искренни. Пусть, прося
мира, возьмут в пример Антиоха, которого сами же втянули в войну:
(8) он уступил римлянам не только те несколько городов, ради
свободы которых война началась, но так же все богатейшие земли
Азии по сю сторону Тавра. (9) Разговоры этолийцев о мире,
продолжал консул, он не станет слушать, прежде чем этолийцы не
сложат оружия (10) и передадут его победителям, выдадут всех
коней, а затем выплатят римскому народу тысячу талантов серебра,
из которых половину они, если хотят получить мир, отсчитают
немедленно. К договору будет прибавлено, что они должны считать
друзей Рима своими друзьями, а его врагов — своими врагами.
9. (1) На это послы не дали никакого ответа, ибо условия были
тяжелы, а послы хорошо знали необузданный и переменчивый нрав
своих соплеменников; так и не решив дела, они возвратились
домой, намереваясь еще раз все как следует обсудить с претором и
должностными лицами. (2) Но послов встретили криками и бранью
за то, что затягивают переговоры, когда им было приказано
возвратиться с мирным договором, каков бы он ни был. Послы снова
отправились под Амбракию, но по дороге попали в засаду к акарнан-
цам, с которыми тогда воевали этолийцы, были захвачены,
доставлены в Тиррей, где взяты под стражу. (3) Из-за этого заключение
мирного договора отодвинулось, к консулу же тем временем
прибыли послы Афин и Родоса, чтобы ходатайствовать за этолийцев,
(4) а затем в римский лагерь, получив гарантии
неприкосновенности, приехал и афаманский царь Аминандр, обеспокоенный судьбой
не столько этолийцев, сколько города Амбракии, где так долго
прожил в изгнании. (5) Лишь от них консул узнал, что случилось с
Фенеем и Дамотелом, и приказал доставить этолийских послов из
Тиррея в лагерь. По их прибытии переговоры о мире наконец
начались. (6) Аминандр очень решительно взялся за то, что считал
своим долгом и принялся склонять амбракийцев к сдаче. (7) Он
подходил к стенам, переговаривался с предводителями осажденных, но
поняв, что так ничего не добьется, в конце концов прошел, с
согласия консула, в город и там советами и мольбами убедил жителей
сдаться. (8) Гай Валерий, единоутробный брат консула и сын
Марка Валерия Левина18, заключившего некогда с этолийцами первый
договор о дружбе, оказал им немалую поддержку. (9) Амбракийцы
открыли ворота, договорившись сначала о том, что римляне
выпустят из города вспомогательный отряд этолийцев, не причинив им

Книга XXXVIII
275
вреда. Затем консул назвал этолийскому посольству условия
договора: они должны выплатить пятьсот евбейских талантов19, из них
двести немедленно, а остальные триста равными взносами в
течение шести лет; пленные и перебежчики должны быть возвращены
римлянам; (10) Этолийский союз не должен принимать в свой
состав города, которые после высадки Тита Квинкция в Грецию были
взяты римлянами или добровольно заключили с ними договоры о
дружбе20; наконец, (11) на остров Кефаллению21 договор не
распространялся. Хотя эти условия были значительно более легкими,
чем те, на какие могли этолийцы рассчитывать, послы все-таки
попросили разрешения сообщить их собранию, что им и было
позволено. (12) Краткие прения вызвало только тяжелое для этолийцев
решение о городах, входивших некогда в их союз, а теперь как бы
отрываемых от их тела. Тем не менее собрание единодушно
постановило принять мир на таких условиях. (13) Амбракийцы поднесли
консулу золотой венок весом в сто пятьдесят фунтов. Из города
вывезли все изваяния, бронзовые и мраморные, а также
картины — тех и других в Амбракии было больше, чем в любом другом
городе этой области, так как здесь когда-то был царский дворец
Пирра. (14) Все прочее было оставлено римлянами в
неприкосновенности22.
10. (1) Из Амбракии консул двинулся с войском в срединные
области Этолии и поставил лагерь возле Аргоса Амфилохийского,
расположенного в двадцати двух милях от Амбракии. Туда наконец
прибыли послы этолийцев к консулу, удивлявшемуся, что они
заставляют себя ждать. (2) Тогда консул узнал о том, что этолийское
собрание одобрило условия договора, и приказал послам
отправляться к сенату в Рим, позволив также родосцам и афинянам
следовать вместе с этолийцами в качестве ходатаев за них.
Сопровождать посольства консул поручил своему брату, Гаю Валерию, а сам
переправился на Кефаллению. (3) Прибывшие в Рим послы
обнаружили, что влиятельнейшие сенаторы предубеждены против них
жалобами Филиппа, который всеми способами, и через своих
послов, и в письмах, обвинял этолийцев в том, что они отняли у него
Долопию, Амфилохию и Афаманию, прогнали его гарнизоны, а в
довершение всего изгнали из Амфилохии его сына Персея. (4)
Поэтому просьбы этолийцев сенат слушать не стал, а родосцев и
афинян выслушали в молчании. Рассказывают, что афинский посол
Леонт, сын Гикесия, все-таки подействовал на сенат своим
красноречием. (5) Он воспользовался известным сравнением народа с
морем — спокойным, но волнуемым ветрами, и сказал, что народ
этолийский, пока сохранял верность союзу с Римом, был спокоен,
как свойственно нраву этого племени (6), но после того, как
начали дуть со стороны Азии Фоант и Дикеарх, а из Европы Менест и
Дамокрит, тут-то поднялась та самая буря, которая и прибила
этолийцев к царю Антиоху, словно к опасной скале*3.
11. (1) После долгих волнений этолийцам наконец удалось
договориться об условиях мира. Они гласили24: (2) «Этолийский на-

276
Книга XXXVIII
род признает высшую власть и верховенство римского народа и
обязуется впредь добросовестно исполнять это обещание; этолийцы
не должны пропускать через свою территорию каких-либо войск,
идущих против союзников и друзей римского народа, и не будут
оказывать ему никакой поддержки; этолийский народ должен
считать врагов римского народа своими врагами (3) и быть готов при
.необходимости воевать с ними; (4) Этолийский союз обязуется
выдать римлянам и их союзникам всех перебежчиков, беглых рабов и
пленных, за исключением тех случаев, когда пленный уже
возвращался домой и вновь попал в плен, а также исключая пленных из
тех народов, которые были врагами Рима, когда этолийцы воевали
на стороне римлян. (5) Пленные, которые будут обнаружены в
течение ста дней по подписании договора, должны без всякого
обмана быть переданы должностным лицам Коркиры25, а
остальные возвращаться по мере их обнаружения. (6) Этолийский союз
должен дать сорок заложников — по усмотрению консула — не
моложе двенадцати и не старше сорока лет; при этом заложником
не может стать претор, начальник конницы, общественный писец
(7) или тот, кто уже был у римлян заложником; на Кефаллению
условия данного мирного договора не распространяются». (8)
Размер денежного обложения и условия выплаты были оставлены
такими же, как было договорено с консулом. Этолийцам
предоставлялось право по желанию платить вместо серебра золотом из расчета
за десять серебряных монет одну золотую. (9) Этолийцы не
должны пытаться вернуть себе те города, области и народы, которые
некогда принадлежали их союзу, а в консульство Тита Квинкция и
Гнея Домиция или позже подпали под власть римского народа,
покоренные ли оружием или добровольно; Эниады27 вместе с городом
и землями должны принадлежать акарнанцам. На таких условиях
был заключен договор с этолийцами.
12. (1) Тем же летом, больше того, почти в те же самые дни,
когда консул Марк Фульвий был занят всем этим в Этолии, другой
консул, Гней Манлий, воевал в Галлогреции — к рассказу об этой
войне я и перейду. (2) Консул прибыл в Эфес в начале весны и
принял командование у Луция Сципиона; совершив обряд
очищения вбйска28, он произнес речь перед солдатами. (3) В ней он
воздал хвалу их доблести за то, что они завершили — одной
битвой — войну с Антиохом, и поощрял их к новой войне — с
галлами, (4) которые и Антиоху помогали военной силой, и сами столь
необузданны, что Антиоха, может статься, незачем было оттеснять
за Таврские горы, если оставить несломленной силу галлов. В
конце речи консул вкратце рассказал о себе, правдиво и скромно.
(5) Солдаты выслушали эту речь с радостью, часто выражая свое
одобрение, ибо полагали, что галлы составляли лишь часть Анти-
охова войска и после того, как царь потерпел поражение, не будут
сами по себе серьезным противником. (6) Евмена при войске не
было — он тогда находился в Риме29 — не ко времени, как считал
консул,— ведь пергамский царь хорошо знал и эти места и тамош-

Книга XXXVIII
277
них жителей и желал, чтобы мощь галлов была сломлена. (7)
Поэтому консул вызвал из Пергама Евменова брата, Аттала, и призвал
выступить на войну вместе с собой. Аттал дал обещание, и Фуль-
вий отправил его домой для приготовлений. (8) Через несколько
Дней, когда консул двинулся из Эфеса к Магнесии, Аттал
присоединился к нему с тысячей пехотинцев и пятью сотнями конников.
Брату Афинею он приказал следовать за собой с остальным
войском, а охрану Пергама поручил тем, кого считал верными брату и
царствующему дому. (9) Консул похвалил юношу; пройдя со всем
войском к Меандру, он поставил лагерь на берегу, потому что не
нашел брода и для переправы надо было собрать корабли. (10)
Переправившись через Меандр, они пришли к Гиеракоме.
13. (1) Там находится почитаемый храм Аполлона и оракул;
говорят, что там прорицатели дают предсказания в изящных стихах.
(2) Оттуда за два дневных перехода войско достигло реки Гарпа-
са30. Туда пришли послы от Алабанд и просили консула
убеждением или силой вернуть под прежнюю власть жителей крепостцы,
недавно от них отложившейся. (3) Туда же явился и Афиней, брат
Евмена и Аттала, с критянином Левсом и македонянином Корра-
гом. Они привели с собой тысячу пехотинцев из разных племен и
триста конников. (4) Консул послал военного трибуна с небольшим
отрядом, и тот с боя взял крепостцу, возвратив ее Алабандам. Сам
же консул, нигде не уклоняясь с пути, пришел к Антиохии-на-Ме-
андре, где и расположился лагерем. (5) Истоки реки Меандр
зарождаются в Келенах. Город Келены некогда был столицей
Фригии. Потом жители старых Келен переселились на новое место
неподалеку от прежнего; новый город назвали Апамеей в честь Апа-
мы, сестры царя Селевка31. (6) Невдалеке от истоков Меандра
берет начало его приток Марсий. По преданию именно в Келенах
Марсий состязался с Аполлоном в игре на флейте32. (7) Меандр
вытекает из возвышающейся над городом крепости Келен,
протекает через центр города, затем течет через Карию и Ионию и впадает
в морской залив между Приеной и Милетом. (8) В расположенный
под Антиохией римский лагерь прибыл Селевк, сын Антиоха,- и
привез хлеб для войска, поставлявшийся согласно договору со
Сципионом33. (9) Селевк затеял было спор касательно припасов для
вспомогательных войск Аттала, утверждая, что Антиох обещался
снабжать продовольствием только римских солдат. (10) Но консул
твердо пресек эти разговоры, послав к войску трибуна с приказом,
чтобы римские солдаты не принимали привезенного хлеба, прежде
чем не получат его войска Аттала. (11) Затем римское войско
направилось к городу, называемому Гордиутихи34, а оттуда в три
перехода достигло Таб. Город Табы расположен в Писидии, а именно
в той ее части, которая ближе к Памфилийскому морю. Жителям
этого края давно не доводилось вести войн, и потому войско Таб
было настроено воинственно. (12) Их конница внезапно напала из
города на колонну римлян, и при первом натиске им удалось
внести в римский строй немалое смятение; вскоре, однако, неравенст-

278
Книга XXXVIII
во сил (и в числе, и в доблести воинов) стало очевидным.
Оттесненные в город, жители Таб запросили прощения за свой промах,
изъявляя готовность сдаться. (13) Консул потребовал двадцать пять
талантов серебра и десять тысяч медимнов3* пшеницы и на этих
условиях принял их сдачу.
14. (1) Чере? два дня войско вышло к реке Касу; двигаясь
дальше, римляне, подойдя к Эризе, взяли этот город первым же
натиском, (2) а затем достигли Табусия, крепости, возвышающейся у
Инда. Река эта названа так потому, что близ нее слон сбросил на
землю своего вожатого-индийца36. (3) Войско было уже недалеко
от Кибиры37, но никакого посольства от тамошнего тирана Моаге-
та, человека вероломного и неприятного, не было. (4) Чтобы
вызнать его намерения, консул послал Гая Гельвия с четырьмя
тысячами пехоты и пятью сотнями конников. Когда они уже вступали
походным строем в пределы владений тирана, навстречу им вышли
послы, передавшие, что тиран готов повиноваться любым
приказаниям; (5) они просили, чтобы отряд мирно входил в их область,
чтобы солдат удерживали от грабежей. Послы принесли с собою и
золотой венок в пятнадцать талантов весом. (6) Гельвий обещал
послам, что не тронет полей, а самих их направил к консулу.
(7) Когда они повторили перед консулом свою просьбу, тот им
ответил: «Мы, римляне, не получали от тирана каких-либо знаков
благорасположения, и всем известно, что сам он таков, что нам
надобно думать скорей о его наказании, чем о дружбе с ним».
(8) Смущенные этими словами, послы просили консула лишь о
том, чтобы он принял венок и дал тирану возможность явиться к
нему и дать объяснения. (9) С позволения консула на следующий
день в лагерь прибыл тиран. Его одежда и сопровождение были
почти такими же, как у любого состоятельного человека, а речь
приниженная и пресекающаяся; он старался преуменьшить свои
богатства, жалуясь на бедность подвластных ему городов.
(10) А под его властью находились, кроме Кибиры, Силлей и, как
его называют, город под Лимной. С них-то он и пообещал, как
будто совсем отчаявшись и оставляя нищими и себя самого, и своих
подданных, собрать двадцать пять талантов. (11) «Право же,
дальше эти насмешки терпеть нельзя,— прервал его консул. — Мало
того, что ты не краснел, обманывая нас через послов: ты и сам,
присутствуя здесь, продолжаешь упорствовать в том же
бесстыдстве. (12) Двадцать пять талантов истощат твою тиранию? Так знай:
если в три дня ты не выплатишь пятьсот талантов, жди
опустошения полей и осады города». (13) Напуганный такой угрозой, тиран
все равно продолжал упрямо твердить о своей мнимой бедности.
(14) Не брезгая ни пустыми отговорками, ни мольбами и
притворными слезами, ему удалось снизить сумму до ста талантов. К
этому прибавили десять тысяч медимнов хлеба. Все было взыскано в
шесть дней.
15. (1) От Кибиры войско двигалось по области города Синды38;
переправившись через реку Кавларис, римляне стали лагерем.

Книга XXXVIII
279
(2) На следующий день они двигались мимо Каралитийского
болота и остановились подле Мадампра. Когда войско двинулось
дальше, жители ближайшего города, Лага, в страхе бежали. (3)
Безлюдный и полный всякого добра город был разграблен. Оттуда они
прошли к источникам реки Лисиса, а на следующий день вышли к
реке Кобулату. (4) В это время термессцы взяли город Изонду и
уже осаждали городскую крепость. Не имея иной надежды,
осажденные отправили послов к консулу и умоляли о помощи: (5) они-
де вместе с женами и детьми заперты в крепости и со дня на день
ожидают смерти либо от меча, либо от голода. Консулу
представился желанный повод свернуть по пути в Памфилию. (6) Подойдя
к Изонде, он снял с нее осаду и даровал мир термессцам, получив
от них пятьдесят талантов серебра; договоры о мире были
заключены также с Аспендом39 и прочими городами Памфилии. (7) На
возвратном пути из Памфилии консул в первый день поставил
лагерь при реке Тавре, а на следующий день подле места,
называемого Деревянной Деревней40. Двигаясь оттуда без остановок, они
пришли к городу Кормасам. (8) Ближайший к этому городу —
Дарса; ее консул нашел брошенной в страхе жителями и полной
всяческого добра. Когда они шли дальше мимо болот, к консулу
явились послы от Лисиной, чтобы сдать город на его милость.
(9) Оттуда войско пришло в Сагаласские земли41, тучные и
изобильно рождающие всякого рода плоды. Живут здесь писидийцы,
лучшие воины тех мест. Эта их слава, а также плодородие полей,
многолюдье и в особенности местоположение Сагаласса, города
хорошо укрепленного, придавали духу его обитателям. (10) Не
встретив на границе области посольства, консул приказал опустошать
поля. Упорство жителей было сломлено лишь тогда, когда они
увидели, что их имущество свозят и скот угоняют. (11) Прислав
посольство, они испросили мира, заключив договор на условиях
выплаты пятидесяти талантов и поставки двадцати тысяч медимнов
пшеницы и двадцати ячменя. (12) Оттуда войско консула
двинулось к Ротринским источникам и прибыло в Акоридову (так ее
называют) деревню, возле которой и был поставлен лагерь. На
следующий день туда же пришел из Апамеи Селевк42. (13) Больных и
ненужную часть обоза консул отослал в Апамею; он получил от
Селевка проводников и в тот же день пришел в Метрополитанские
земли, а через день — к Диниям, городу, расположенному во
Фригии. (14) Оттуда он прибыл в Синнады4^; все окрестные городки
были кинуты бежавшими в страхе жителями. Войско, отягченное
доставшейся там добычей, за целый день едва смогло пройти пять
миль и прибыло в Бевд, называемый Старым. (15) Следующая
дневная стоянка была близ Анабур, на другой день у источников
Аландра, на третий день лагерь разбит был подле Аббасия. Там
войско стояло несколько дней, ибо оно подошло к области толосто-
богиев44.
16. (1) Галлы45, огромное людское множество, то ли из-за
недостатка земли, то ли в надежде на добычу — ведь они полагали, что

280
Книга XXXVIII
ни один народ из тех, через чьи земли они намеревались пройти,
не сравнится с ними в ратном деле,— выступили в поход под
предводительством Бренна и пришли в Дарданию46. (2) Там среди них
начались раздоры, и около двадцати тысяч человек, возглавленные
царьками Лонорием и Лутарием, отложились от Бренна и
повернули в сторону Фракии. (3) С теми, кто оказывал сопротивление,
галлы вели бои, а просивших мира облагали данью. Так они
пришли в Византии и некоторое время владели побережьем
Пропонтиды, взимая дань с окрестных городов. (4) Не издалека прослышали
они о плодородии земли в Азии, и ими овладело желание туда
переправиться. Обманом захватив Лисимахию, они силой оружия
завладели всем Херсонесом и подошли к Геллеспонту. (5) Видя
оттуда Азию, отделенную от них лишь узким проливом, они
распалились еще сильнее и послали гонцов с просьбой о переправе к Анти-
патру, начальнику того берега. Эти переговоры шли медленнее,
чем того галлам хотелось, и это породило новую распрю среди их
вождей. (6) Лонорий вернулся с большей частью людей обратно в
Византии, а Лутарий отобрал у македонян — соглядатаев Антипат-
ра, подосланных к нему под видом посольства,— два палубных
корабля и три легких, на которых и начал переправлять войско.
Переправа шла денно и нощно, так что заняла она всего несколько
дней. (7) Недолгое время спустя Лонорию тоже удалось с помощью
вифинского царя Никомеда переправить свое войско из Византия.
(8) Затем галлы соединились вновь и помогли Никомеду в войне с
Зибетом, владевшим частью Вифинии47. (9) Главным образом
благодаря их помощи Зибет и был побежден, а вся Вифиния перешла
во владение Никомеда. Из Вифинии галлы отправились дальше в
глубь Азии. Их было двадцать тысяч человек, но воинов среди них
не более десяти тысяч. (10) И тем не менее такой ужас внушили
они всем народам, живущим по сю сторону Тавра, что даже те из
них, до кого галлы и не дошли, в том числе самые отдаленные, с
равной готовностью подчинились их власти. (11) В конце концов
галлы разделили свои владения в Азии на три части, ибо вторгшихся
племен было три: толостобогии, трокмы и тектосаги; каждое из них
стало взимать дань с доставшейся ему части. (12) Трокмы
получили побережье Геллеспонта, толостобогии Эолиду и Ионию, тектоса-
гам достались срединные области Азии. Они собирали дань со всей
Азии по сю сторону Тавра, (13) а сами осели по обоим берегам Га-
лиса47а. Вот какой страх наводило их имя, и ведь когда молодежь
подросла, их стало еще больше; так что в конце концов даже
сирийские цари не отказывались платить им дань. (14) Первым из царей
Азии, кто решился не платить галлам дань, был Аттал, отец царя
Евмена. Неожиданно для всех его смелому начинанию
сопутствовала удача, и ему удалось одержать победу в открытом бою48. Но и
этим не сломил он в галлах дух властолюбия. Они оставались
такими же сильными вплоть до войны Антиоха с римлянами. Даже
после изгнания Антиоха галлы сильно надеялись, что так как они
поселились вдали от моря, то римское войско до них и не доберется.

Книга XXXV11I
281
17. (DC этим неприятелем, столь грозным для всех жителей
того края, и предстояло теперь воевать. Посему консул, созвав
солдат, обратился к ним с примерно такой речью: (2) «Воины! Мне
хорошо известно, что воинской славой галлы превосходят все
остальные народы Азии. (3) Здесь среди самых миролюбивых людей
осело это дикое племя, прошедшее в войнах едва ли не весь круг
земной. Они высокого росту; их длинные, крашенные в рыжий цвет
волосы, огромные щиты, непомерно длинные мечи, (4) к тому еще
их боевые песни перед началом сражения, громкие выкрики,
пляски, (5) ужасный звук оружия, который получается от того, что
они по обычаю особым образом стучат в щиты, — все это у них
именно затем, чтобы внушить страх. Но пусть боятся этого те,
кому это внове— греки, фригийцы, карийцы,— римлянам,
привыкшим к неистовству галлов, известно и их пустое бахвальство.
(6) Лишь один раз когда-то, впервые столкнувшись при Аллии с
галлами, бежали от них наши предки49, а с той поры вот уже
двести лет римляне бьют их, заставляя бежать, словно перепуганный
скот; и побед над галлами мы одержали едва ли не больше, чем
над остальными народами по всему кругу земному. Теперь-то уже
мы знаем по опыту, (7) что в пылу слепой ярости они
растрачивают все силы при первом натиске, а если уж ты его выдержишь, то,
утомленные, истекают потом, и оружие валится у них из рук. Они
сникают, лишь только утихнет первый порыв ярости; зной, пыль и
жажда валят их, обессиленных, наземь и без твоего удара. (8) Не
только войска наши мерялись силами с их войсками, но и в
единоборстве Тит Манлий и Марк Валерий показали, насколько римская
доблесть сильней галльского бешенства. (9) Ведь Марк Манлий в
одиночку справился с целой вереницей взбиравшихся на
Капитолий галлов, столкнув их с горы5". Притом наши предки имели дело
с настоящими галлами, рожденными на своей земле, а эти уж
выродились, смешавшись с другими народами, и впрямь стали галло-
греками, как их называют. (10) Так же и у растений, и у
животных семья хранит природную силу потомства, а небо, почва, под
которыми возрастают они, изменяют ее. (11) Македоняне,
основавшие в Египте Александрию, основавшие Селевкию и Вавилонию50а
и другие рассеянные по всему свету колонии, выродились в
сирийцев, парфян, египтян; (12) массилийцы, расположившись в земле
галлов, переняли немало туземных обычаев51; а что осталось у та-
рентийцев от пресловутой суровости образа жизни спартанцев?
(13) Живое лучше хранит породу там, откуда оно происходит, а
будучи пересажено на чужую почву, питаемо ею, изменяет свою
природу и вырождается. Так что на самом деле вы будете бить
фригийцев, лишь отягченных галльским оружием52, так же, как вы
побили их, побежденных победителей, в войске Антиоха. (14) Мне
приходится больше опасаться того, что мы стяжаем малую славу,
чем того, что война будет слишком тяжелой. (15) Царь Аттал
часто разбивал их и обращал в бегство. Не думайте, что только со
зверьми так бывает, что, пойманные в лесу, они сохраняют свою

282
Книга XXXVIII
дикость лишь поначалу, а затем, получая пищу из рук человека,
постепенно становятся ручными: не иначе обстоит дело и с дикими
народами. (16) Неужто вы полагаете, что галлы остались такими
же, каковы были их отцы и деды? Изгнанные недостатком земли со
своей родины, они покинули ее и, ведя войны с воинственнейшими
народами, прошли через труднопроходимое побережье Иллирии,
Пеонию и Фракию и наконец захватили эту землю. (17) Их,
закаленных столькими невзгодами, приняла и кормит земля,
изобилующая всевозможными плодами. При таком плодородии почвы,
ласковости неба и миролюбии соседей вся та дикость, какую они
принесли с собой, смягчилась. (18) Поверьте мне, даже вам, потомкам
Марса, надо прежде всего остерегаться и избегать прелестей Азии,
потому что эти иноземные удовольствия — опаснейший враг
всякой твердости духа: столь заразительно соприкосновение с нравами
и порядками здешних жителей. (19) На наше счастье, галлы,
потеряв былую силу, пользуются, однако, среди греков прежней
славой, той самой, с которой когда-то они пришли, (20), а потому и
вы, победив их, стяжаете себе у союзников такую же воинскую
славу, как если бы вы одержали победу над галлами,
сохраняющими исконную доблесть».
18. (1) Распустив сходку и отправив послов к Эпосогнату,
единственному из галльских царьков, кто Евмену остался другом и
отказал Антиоху в помощи против римлян, консул снялся с лагеря.
В первый день войско вышло к реке Аландру, а на следующий день
пришло в деревню под названием Тискон. (2) Туда пришло
посольство от жителей Ороанд53, прося мира; им было приказано
выплатить двести талантов и позволено вернуться обратно, чтобы
сообщить это условие. (3) Оттуда консул повел войско к Плите, а
затем поставил лагерь близ Алиатт. Туда возвратились послы,
отправленные к Эпосогнату, вместе с посольством от него самого. Его
посланцы умоляли не воевать с тектосагами: Эпосогнат сам
отправится к ним и договорится, чтобы они приняли условия римлян.
(4) Консул удовлетворил просьбу царька и повел войско через
землю, называемую Аксилос5*. Она называется так недаром: в ней не
найдется не только что дров, но даже терновника или какого-либо
другого топлива; вместо дров жители используют бычий навоз.
(5) Римляне стояли лагерем близ Кубалла, крепостцы в Галлогре-
ции, как вдруг послышался громкий шум и показалась вражеская
конница, которая, напав неожиданно, смогла не только расстроить
выставленные караулы, но даже нанести кое-какой урон. (6) Когда
шум донесся до лагеря, римская конница, внезапно высыпав сразу
изо всех ворот, обратила галлов в беспорядочное бегство и
перебила немало бежавших. (7) Дальше консул приказал идти плотно
сомкнутым строем, предварительно разведав дорогу, так как увидел,
что войско уже вступило во вражескую страну. Двигаясь большими
переходами, войско вышло к реке Сангарию5^. Ее нельзя было
перейти вброд, и консул приказал строить мост. (8) Сангарий течет с
горы Адорея через Фригию, а затем близ Вифинии принимает в се-

Книга XXXVIII
283
бя Тимбр; затем, удвоив свои воды, протекает он по Вифинии и
впадает в Пропонтиду. Эта река известна, однако, не столько
своим полноводьем, столько редкостным изобилием рыбы, добываемой
в ней местными жителями. (9) Перейдя по построенному мосту
реку, войско пошло вдоль берега. В пути им неожиданно
повстречались шедшие из Пессинунта жрецы Великой матери богов56 в
своем убранстве, в исступлении прорицавшие, что богиня дает
римлянам дорогу войны и власть над этим краем. (10) Консул сказал,
что принимает это знамение, и поставил лагерь в том самом месте.
(11) На следующий день войско подошло к ГЬрдию. Этот город
хоть и невелик, но все-таки многолюднее, чем обычно бывают
такие торжища в срединных местностях, и туда съезжается больше
купцов. (12) Из Гордия почти одинаково близко до трех морей: до
Геллеспонта, до Синопы и до противоположного побережья,
населяемого приморскими киликийцами. Кроме того, в этих местах
соприкасаются между собой пределы многих больших племен,
взаимовыгодная их торговля сосредоточилась именно в этом месте.
(13) Войдя в Гордий, римляне обнаружили, что жители бежали, но
оставили множество всяческого добра. (14) Войско стояло в городе,
когда туда прибыли послы от Эпосогната и сообщили, что тот
посетил галльских царьков, но поездка была неудачна; (15) галлы во
множестве покидают равнинные селения и поля и с женами и
детьми, взяв с собой весь скот и все имущество, которое могут увезти,
устремляются к горе Олимпу57, где их защищало бы не только
оружие, но сама местность.
19. (1) Позже послы от жителей Ороанд доставили более
достоверные сведения: племя толостобогиев заняло гору Олимп, тектоса-
ги направились в другую сторону и завладели горой, которую
называют Магабой; (2) трокмы решили оставить жен и детей у текто-
сагов, а воинов послать на помощь толостобогиям. В ту пору
царьками у трех племен были Ортиагонт, Комболомар и Гавлот. (3)
Замысел предпринимаемой ими войны был в главном таков: занимая
самые высокие горы этого края и свозя туда запасы всего
необходимого, достаточные, чтобы не пополнять их долгое время, они
рассчитывали утомить противника долгим бездействием. (4) Они
полагали, что римляне не отважатся подступить к ним по таким
крутым и труднопроходимым местам, а если попытаются это сделать,
то остановить и сбросить их сможет и малый отряд, а стоя в
бездействии у подножия холодных гор, они не вынесут стужи и
голода. (5) Хотя галлов защищала сама высота этих гор, они укрепили
те вершины, на которых расположились, рвом и другими
сооружениями, (6) а о метательных снарядах даже не позаботились,
считая, что гористая местность сама доставит им вдоволь камней.
20. (1) Консул, предвидя, что бой предстоит не ближний, что
нападать надо будет издали, приказал приготовить гораздо
больший, чем обычно, запас метательных копий, дротиков, стрел,
пуль58 и небольших камней, годных для метания из пращи.
(2) После этого он приказал выступить к горе Олимпу и стал лаге-

284
Книга XXXVIII
рем милях в пяти от нее. (3) На следующий день, когда консул
вместе с Атталом в сопровождении конного отряда в четыреста
человек подъехал ближе к горе, чтобы осмотреть ее и разведать
местоположение галльского лагеря, оттуда вылетел конный отряд
числом вдвое больше, чем у римлян, и обратил их в бегство; римляне
потеряли несколько человек убитыми и немного больше ранеными.
(4) На третий день Фульвий, взяв с собой всю конницу,
отправился осматривать местность и, так как неприятель не решился на
вылазку, без помех объехал гору кругом. Консул заметил, что с
южной стороны горы был — до какой-то высоты — подъем по холмам;
(5) с севера гора круто обрывалась почти отвесными скалами.
Вверх было лишь три пути: один посредине горы — там, где можно
было идти по земле; другие два подъема — с юго-востока и северо-
запада — были трудны. А в остальном гора отовсюду была
неприступна. Разведав это, консул в тот же день поставил лагерь у
самого подножья горы. (6) На другой день он совершил
жертвоприношение и уже с первого раза получил благие предзнаменования;
тогда, разделив войско на три части, он повел его на врага. (7) Сам
он шел с основными силами — там, где подъем был наиболее
легок; своему брату, Луцию Манлию, он велел продвигаться с юго-
восточной стороны, насколько это окажется возможным. (8) Ему
приказано было, если путь преградят опасные кручи, не пытаться
преодолеть их во что бы то ни стало и не тратить силы на
невозможное, а повернуть наискось по склону и соединиться с отрядом
консула. (9) Гаю Гельвию с третьим отрядом поручено было
незаметно обойти гору понизу и подниматься с северо-запада.
Вспомогательное войско Аттала тоже было разделено на три части; все три
отряда были одинаковой численности. Самому Атталу консул
приказал следовать вместе с собой. (10) Конницу и боевых слонов
Фульвий оставил внизу, на ближайшей к горам равнине.
Начальникам велено было внимательно следить за ходом всего дела,
чтобы они были готовы подать помощь там, где это понадобится.
21. (1) Галлы, уверенные в том, что прохода на гору нет ни с
какой стороны, кроме южной, решили заградить вооруженной
силой и этот путь. Они послали четырехтысячное примерно войско
занять холм, возвышающийся над самой дорогой меньше чем в
миле от стана; холм должен был превратиться в своего рода
крепостцу. (2) Увидев это, римляне приготовились к битве. На некотором
расстоянии перед знаменами шли легковооруженные воины и
присланные Атталом критские лучники и пращники, а также траллы и
фракийцы. (3) Пешие части шли медленно — дорога была крута;
они держали перед собой щиты не так, как для схватки грудь с
грудью, а так, чтобы защищаться лишь от метательного оружия.
(4) Таким оружием, преодолевавшим расстояние между
противниками, и завязали сражение. Поначалу бились на равных; галлам
помогала природа местности, а римлянам обилие и разнообразие
метательного снаряда. Через некоторое время, однако, стало
очевидно, что силы не равны. Щиты у галлов были длинны, но слиш-

Книга XXXVIII
285
ком узки для их телосложения и к тому же плоские, а потому
защищали плохо. (5) Вскоре у галлов не осталось иного оружия,
кроме коротких мечей, пригодных только для ближнего боя. (6)
Подходящих камней галлы не запасли, и поэтому им пришлось кидать,
торопливо хватая, те, что попадались им под руку. Непривычные к
такому бою, они метали их неумело, не стараясь усилить бросок и
не зная приемов, облегчающих это. (7) Они не были достаточно
осмотрительны, так что метательные копья, пули и стрелы поражали
их отовсюду; ослепленные яростью, как и страхом, и
действовавшие наобум, они дали втянуть себя в битву такого рода, для какого
совсем не годились. (8) В самом деле, они привыкли к ближнему
бою, где на удар можно ответить ударом, ранением на ранение,—
это разжигает их ярость и воспламеняет дух. А здесь, где
противник, издалека наносящий им раны легким метательным оружием,
скрыт от глаз, их слепое неистовство не находит выхода, и,
подобно пронзенным зверям, они в исступлении кидаются на своих же.
(9) Галлы идут в бой нагими, но в иных случаях никогда не
обнажаются, и оттого на их бледных дюжих телах видна была любая
рана. Да и крови из таких тел вытекало много. Из-за того, что
раны были на виду, они зияли еще отвратительнее, а запекшаяся
кровь была заметнее на белой коже. (10) Но открытые раны не
устрашают галлов: напротив того, когда задета лишь мякоть и рана
скорей широка, нежели глубока, они лишь рады тому, что
воинская слава их возросла; (11) зато если засевшее глубоко в
небольшой с виду ране острие стрелы или мелкий осколок терзает плоть
и, несмотря на попытки его извлечь, никак не выходит, галлы в
бешенстве бросаются наземь от стыда, что причина их
мучительной боли столь ничтожна. И в тот раз тоже то и дело с кем-то
случалось такое. (12) А некоторые кидались на неприятельские ряды
и, приблизившись, тотчас протыкались копьями и умерщвлялись
мечами легковооруженных. (13) Этот род войск вооружен
круглыми щитами в три фута в поперечнике и копьями для дальнего боя,
носимыми в правой руке; каждый воин опоясан испанским мечом;
если приходится идти врукопашную, то копье перекладывают в
левую руку, а в правую берут меч. (14) Вскоре немногие
остававшиеся в живых галлы, видя, что побеждены легковооруженными, а
следом за теми уже надвигаются манипулы легиона, обратились в
беспорядочное бегство и отступили, обратно в лагерь, где все уже
трепетало от страха, ибо там находились только женщины, дети и
все, кто не мог носить оружие. (15) Римляне заняли холмы,
оставленные побежденным врагом.
22. (1) В это же время Луций Манлий и Гай Гельвий,
поднимаясь по склонам холмов, пока это было возможно, дошли до
непроходимых мест, а затем повернули на ту сторону горы, по которой
только и можно было продвигаться вверх, (2) и оба, будто
условившись заранее, стали, соблюдая некоторое расстояние, двигаться
следом за строем консула. Сначала это вышло как-то само собой,
но оказалось, что того и требуют сами обстоятельства: (3) ведь в

286
Книга XXXVIII
такой ненадежной местности запасные отряды часто бывали очень
полезны — когда передовой отряд оказывался отброшен, запасной
прикрывал его и свежими силами замещал в бою. (4) После того
как легионеры первой линии достигли холмов, занятых
легковооруженными, консул приказал солдатам остановиться и сделать
кратковременный привал. Тут же, указывая на лежавшие повсюду
вокруг тела галлов, он сказал: (5) «Если легковооруженные солдаты
дали такое сражение, то чего должно ожидать от самих легионов,
от главных сил, от храбрейших воинов? Вы призваны взять
вражеский стан, в котором сейчас трепещет от страха загнанный туда
легковооруженными неприятель». (6) Все же консул приказал идти
вперед легковооруженным; во время привала не теряли времени
даром, а собирали по холмам дротики, делая себе необходимый
запас для предстоящей битвы. (7) Римляне уже приближались к
лагерю, и галльские воины, не слишком полагаясь на свои
укрепления, стали, образовав собой живую стену. Тут-то на них и
обрушился град метательных орудий всякого рода, так что, чем больше
их было и чем гуще они стояли, тем чаще оружие римлян
находило цель. Галлов мгновенно оттеснили внутрь укреплений, и они
оставили только надежные отряды у самых ворот. (8) В набитый
людьми галльский лагерь полетели тучи метательных снарядов, и
многие были ранены, судя по крику женщин и детей,
мешавшемуся с плачем. (9) Воины, шедшие перед легионным знаменем,
метали дротики в галльские заставы, закрывавшие путь к воротам. Эти
метательные копья не наносили ран галлам, но зато пробивали
щиты насквозь, и у весьма многих галлов щиты оказались сколоты
вместе59 так, что разнять их было нельзя. Галлы не смогли дольше
выдерживать натиск римлян.
23. (1) Ворота лагеря были уже распахнуты, но прежде, чем
туда ворвались победители, галлы высыпали из лагеря и разбежались
во все стороны. Ослепленные страхом, они неслись по дорогам и по
бездорожью, ни кручи, ни скалы не останавливали бегущих: их не
страшило ничто, кроме неприятеля. (2) Потому-то очень многие из
них погибли, сорвавшись с большой высоты: кто в безоглядном
беге, кто — обессилевши от усталости. Консул, овладев галльским
лагерем, удержал солдат от его разграбления и захвата добычи —-
он приказал им, в меру сил и возможностей каждого, преследовать
разбежавшихся и добавлять им страху. (3) Тем временем подоспел
и отряд Луция Манлия; его солдатам консул тоже не позволил
входить в лагерь и с ходу послал их преследовать галлов. Вскоре и сам
он отправился следом, поручив стеречь пленных военным
трибунам. Консул считал, что с этой войною покончено — осталось
лишь перебить или взять в плен как можно больше сокрушенных
страхом врагов. (4) Уже после того, как консул ушел, прибыл с
третьим отрядом Гай Гельвий. А он не сумел удержать своих от
разграбления лагеря, и добычу несправедливость судьбы
предоставила тем, кто в бою не участвовал. Конники долго стояли на месте,
не зная, как идет бой и что римляне одержали победу; (5) но по-

Книга XXXVIII
287
том и они бросились убивать и захватывать тех из галлов, что
рассеялись в бегстве внизу у подножия гор, так что их можно было
настигнуть верхом. (6) Сосчитать убитых было непросто, потому
что преследование и избиение шло на большом пространстве по
всем извилинам гор и долин; (7) многие, пробираясь по
непролазным скалам, свалились в глубокие пропасти, другие убиты были в
лесах и колючих зарослях. (8) Клавдий, который пишет, что на
горе Олимпе было два сражения, сообщает, что убитых было до
сорока тысяч; Валерий Антиат, вообще-то склонный преувеличивать
числа, говорит, что их было не больше десяти тысяч. (9) Число
пленных, несомненно, дошло до сорока тысяч60, ибо галлы привели
с собой множество людей всякого рода и возраста, которые на ходу
походили скорей на переселяющийся народ, чем на войско.
(10) Консул сжег захваченное оружие, свалив его в одну груду, а
остальную добычу приказал снести и сложить: часть ее была
распродана в пользу казны, а другую разделили между солдатами61,
заботясь о строжайшем соблюдении справедливости. (11) Кроме
того, была созвана сходка, на которой консул воздал хвалу всему
войску, и каждый в отдельности был награжден сообразно своим
заслугам; более всех отличен был Аттал, и все горячо одобрили
это, ибо видели как необыкновенную доблесть этого юноши и
усердие, проявленное им во всех трудах и опасностях, так и его
скромность.
24. (1) Предстояла еще война с тектосагами. Консул приказал
двинуться против них, и войско в три дневных перехода пришло в
Анкиру, город, славный в тех местах. Вражеское войско находилось
от него в десяти милях с небольшим. (2) Когда римляне стояли там
лагерем, одной пленницей совершен был достопамятный подвиг.
Среди многих других под стражей содержалась и жена царька Ор-
тиагонта62, отличавшаяся необыкновенной красотой. Центурион,
начальник стражи, был сластолюбив и жаден к добыче. (3) Сперва
он пытался ее дух склонить к добровольному любодеянию, но
увидя, что она содрогается при мысли об этом, причинил насилие
телу, волею судьбы оказавшемуся в рабстве. (4) Потом, желая
смягчить низость поступка, он подал женщине надежду на возвращение
домой, но даже и это не так, как делают любящие, а за мзду.
Условившись о цене, он, опасаясь иметь сообщника из своих,
позволил ей послать одного из пленников по собственному ее выбору,
чтобы известить домашних, (5) а в следующую ночь на
назначенное им подле реки место должны были прийти за нею с золотом ее
слуги, не более двух. (6) Каким-то образом среди пленников,
препорученных тому же караулу, оказался и раб этой женщины. С
наступлением ночи центурион проводил этого посланца за передовые
заставы. (7) Следующей ночью в назначенном месте встретились
двое слуг этой женщины и центурион с пленницей. (8) Когда ему
стали показывать принесенное золото — аттический талант весом,
как и было условлено, — женщина на своем языке приказала им
обнажить мечи и заколоть центуриона, занятого взвешиванием.

288
Книга XXXVIII
(9) Отсеченную голову убитого она обернула своей одеждой и
принесла с собою к мужу, Ортиагонту, спасшемуся с Олимпа бегством.
И прежде чем обнять мужа, она бросила к его ногам голову
центуриона. (10) Изумленному мужу, спросившему, чья это голова и что
за поступок, отнюдь не женский, она совершила, она поведала и о
своем бесчестье, и о том, как отомстила за причиненное насилие.
Рассказывают, что вся остальная жизнь ее также отличалась
целомудрием и достоинством, так что честь добродетельной женщины,
отмщенную столь славным образом, она сохранила незапятнанной
до конца своих дней63.
25. (1) В лагерь, стоявший в Анкире, к консулу прибыли
посланцы от тектосагов и просили не идти на них с войском, прежде
чем он переговорит с их царями: для них любые условия мира
предпочтительней войны. (2) Переговоры назначили на следующий
день в месте, расположенном, как представлялось, примерно
посередине между галльским лагерем и Анкирой. (3) Консул под охра-
ной*пятисот конников появился там вовремя, но, не встретив там
никого из галлов, вернулся в лагерь. Туда еще раз явились те же
посланцы и принесли извинения за своих царей, (4) которые якобы
не могут прибыть из-за дел, связанных с богопочитанием, а вместо
них придут знатнейшие люди племени, через которых тоже можно
будет вести переговоры. (5) Консул сказал, что и он тогда тоже
пошлет вместо себя Аттала. На эту встречу сошлись представители
обеих сторон. В качестве охраны Аттал привел с собой триста
конников. Были обсуждены условия мира, (6) но так как в отсутствие
галльских вождей дело не могло быть завершено, договорились, что
на следующий день цари встретятся с консулом на том же месте.
(7) Затевая обман, галлы имели целью, во-первых, протянуть
время, пока они не переправят через реку Галис в безопасное место
свое имущество, а с ним своих жен и детей, во-вторых, заманить в
засаду самого консула, не догадывавшегося об их коварном
замысле. (8) Для этого они отобрали из всех конников тысячу самых
отважных, и злое дело им удалось бы, если б судьба не вступилась в
защиту права народов, которое вознамерились было нарушить.
(9) Римским фуражирам и дровосекам было приказано отправиться
в ту сторону, где должны были состояться переговоры. Трибуны
полагали, что так будет для них безопаснее, потому что в этом
случае охрана консула служила бы и заставой, прикрывающей этих
солдат. (10) Тем не менее они выставили ближе к лагерю еще и
другую, свою, заставу из шестисот конников. (11) Так как Аттал
утверждал, что должны явиться сами цари, и переговоры можно
было бы завершить, консул отправился из лагеря с той же охраной
из конников, что и в прошлый раз, и, пройдя около пяти миль,
находился уже невдалеке от условленного места, как вдруг увидел,
что на его отряд во весь опор мчатся галльские конники явно с
враждебными намерениями. (12) Консул приказал отряду
остановиться, снарядиться к бою и быть наготове. Он принял сражение, и
вначале его всадники бились стойко, не отступали; потом, тесни-

Книга XXXVIII
289
мые превосходящим врагом, постепенно начали отходить, не
нарушая, однако, строя; (13) наконец, видя, что больше опасности в
промедлении, чем защиты в сохранении строя, они смешали ряды и
обратились в бегство. Тогда галлы стали на них наседать, следовать
и рубить беспорядочно бегущих. Многие пали бы, если бы им на
помощь не подоспели шестьсот конников, составлявшие караул
фуражиров. (14) Издалека заслышав испуганные крики своих
сотоварищей, они, приготовив к бою оружие и коней, со свежими силами
вступили в битву, исход которой, казалось, был уж решен.
(15) И вот счастье внезапно переменилось, и страх перекинулся с
побежденных на победителей. Галлы обратились в бегство при
первом натиске, к месту боя с полей поспешили фуражиры; повсюду
галлы наталкивались на противника, так что и бегство оказалось
для них нелегким и небезопасным — их, усталых, преследовали
римляне на свежих конях. (16) Поэтому спастись бегством удалось
немногим; несравненно большее число врагов заплатило жизнью за
то, что переговоры были вероломно сорваны; в плен никого не
взяли. На следующий день римляне, пылая гневом, дошли со всеми
своими силами до врага.
26. (1) Стремясь ничего не упустить, консул потратил два дня
на то, чтобы самому осмотреть гору64. На третий день, совершив
ауспиции и жертвоприношение, он вывел войско, разделив его на
четыре части. Две из них должны были двигаться посередине горы,,
(2) две другие по ее сторонам, чтобы напасть на противника с
флангов. (3) Главные силы врагов — тектосаги и трокмы — стояли
у них в середине строя; их было пятьдесят тысяч. Конница на
каменистых скалах воевать не могла, поэтому десять тысяч конников
галлы спешили и расположили на правом фланге. (4) На левом их
фланге стояли каппадокийцы Ариарата и вспомогательные войска
Морзия65 — около четырех тысяч человек. Консул, как и на горе
Олимпе, в первой линии поставил легковооруженных; он
распорядился о том, чтобы у них под рукой было такое же, как в прошлый
раз, множество разнообразного метательного снаряда. (5) Сошед-
шись, войска обеих сторон действовали так же, как и в
предыдущей битве, только римляне были воодушевлены победой, а враги
их совсем пали духом, (6) ибо они хоть и не сами были
побеждены, но беду соплеменников полагали своей. Поэтому бой,
начавшись так же, как предыдущий, имел и тот же исход. (7) Пущенные
римлянами легкие стрелы и дротики, словно туча, накрыли строй
галлов. И никто из них не осмеливался полностью открыть себя,
выйти из своего ряда, или подставить под удар неприкрытое тело, а
чем плотнее стояли галлы, тем больше они получали ран, как если
бы римляне стреляли в цель. (8) Консул решил, что галлам, чьи
ряды и так уж смешались, теперь стоит только увидеть знамена
легионов, как они сразу же обратятся в бегство. Он отдал приказ
легковооруженным, а с ними и прочим отрядам вспомогательных
войск отступить, пройдя между манипулами, а затем двинул весь
строй вперед.
11 Тит Ливии, т. III

290
Книга XXXV111
27. (1) Галлов пугала мысль о поражении толостобогиев,
мучили застрявшие в телах неприятельские стрелы, они изнемогли от
стояния и ран, так что не вынесли даже первого натиска и крика
римских воинов. (2) Галлы побежали в сторону своего лагеря, но
только немногие укрылись в его стенах: большинство свернуло или
направо, или налево, смотря по тому, куда кого заносил порыв
бегства. (3) Победители били неприятеля, преследуя его по пятам, но
у лагеря их остановила жажда добычи. Преследование никто не
продолжал. (4) На флангах галлы держались дольше, потому что
противник туда подоспел позднее, однако и там они так же не
выдержали тех же стрел и прочих метательных снарядов. (5) Солдат,
ворвавшихся в галльский лагерь, консул не мог удержать от
разграбления и поэтому тех, что действовали на флангах, он послал
преследовать неприятеля. (6) Они достаточно долго гнались за
бегущими галлами, но перебито было не более восьмисот тысяч —
ведь никакого сражения так и не было. Остальные ушли за реку
Галис. (7) Той ночью во вражеском лагере осталось много римских
солдат; другие вернулись с консулом в свой. На следующий день
консул сделал подсчет пленникам и добыче. Добра было столько,
сколько могло скопить племя, отличающееся ненасытной
алчностью, за те многие годы, пока оно силой оружия удерживало
господство над всеми землями по сю сторону Тавра. (8) Галлы,
разбежавшиеся в разные стороны во время своего беспорядочного
отступления, собрались в одно место; многие — раненые или
безоружные. Лишившись всего имущества, они отправили к консулу
посланцев с мольбами о мире. (9) Манлий приказал им идти в
Эфес, а сам, спеша покинуть холодную горную область близ Тавра,
привел победоносное войско назад, на побережье, чтобы разбить
зимний лагерь, — была уже середина осени.
28. (1) Между тем как в Азии происходили эти события, в
прочих провинциях было спокойно. В Риме66 цензоры Тит Квинкций
Фламинин и Марк Клавдий Марцелл огласили сенатские списки.
(2) В третий раз открывались они именем Публия Сципиона
Африканского67. Исключены же из списков были всего только четверо,
причем никто из них не занимал ранее курульных должностей68.
Цензорский смотр всаднического сословия был тоже достаточно
снисходителен. (3) Были отданы на откуп укрепление склона
Капитолия над Эквимелием и мощение дороги, идущей от Капенских
ворот к храму Марса69. (4). Кампанцы спросили в сенате о том, где
им проходить перепись; постановлено было, что в Риме70. В тот год
было очень сильное половодье; Тибр двенадцать раз заливал Мар-
сово поле и все низины города.
(5) После того как консул Гней М'анлий окончил в Азии войну
с галлами, другой консул, Марк Фульвий, по усмирении этолийцев
переправился на Кефаллению'1. Он разослал посланников по
городам острова, чтобы осведомиться, что они предпочитают: сдаться
римлянам или попытать счастье в войне? (6) Страх был слишком
силен, чтобы кто-нибудь отказался сдаться. Тоги консул потребо-

Книга XXXVIII
291
вал от них заложников; их число зависело от сил каждого города.
Небогатые города <...>72, а Крании, Палы и Сама дали по
двадцать заложников. (7) Кефалленийцам нежданно блеснула надежда
на мир, как вдруг невесть почему отступился от остальных один
город, а именно Сама. (8) Ее жители говорили, что опасаются, как
бы римляне, видя удобство местоположения города, не принудили
их переселиться. Впрочем, о том, сами ли они выдумали себе этот
страх, пробудив пустыми опасениями дремавшее зло, или же они
действительно получили известие о каких-то разговорах у римлян,
ничего толком не известно. (9) Единственное, о чем можно сказать
с уверенностью, так это что они, уже давши заложников, вдруг
замкнули ворота, и что даже мольбы сыновей и сограждан — а
консул послал заложников к городской стене, пытаясь хоть к ним
возбудить сострадание, — не возымели действия. (10) Убедившись,
что горожане не оставляют своих намерений, консул начал осаду.
Из-под Амбракии был перевезен сюда весь запас использованных
там метательных и других устройств. (11) Неустанным трудом
солдат необходимые работы вскоре были окончены, и тараны стали
расшатывать стену в двух местах.
29. (1) Горожане тоже пустили в ход против осадных устройств
и солдат все возможные средства, но прежде всего два таких:
(2) во-первых, со своей стороны разрушаемой стены они всякий раз
возводили еще одну, так что за разбитой оказывалась новая
надежная; во-вторых, они делали внезапные вылазки то против осадных
сооружений, то против застав неприятеля, выходя из таких схваток
почти всегда победителями. (3) Для защиты от них нашлось одно
средство, не слишком мудреное: вызвали сотню пращников из
Эгия, Патр и Дим. (4) Там принято с детства упражняться с
пращой, пуская в открытое море круглой галькой, что вперемешку с
песком покрывает обыкновенно морской берег. (5) Поэтому
дальностью броска они превосходят балеарских пращников73 и при этом
бьют и верней, и сильней. (6) Дело в том, что у них петля пращи
не из одного ремня, как у балеарцев и прочих, а тройная, для
жесткости прошитая во многих местах, чтобы во время метания пуля
не перекатывалась, как то бывает, когда ремень слаб, но крепко
удерживалась петлей при размахе, а при броске вылетала, как
пущенная тетивой. (7) Привыкши издалека пускать камни так, чтобы
они пролетали через небольшое кольцо, они попадали не то что в
голову неприятельского солдата, но в то место лица, куда метили.
(8) Эти пращники сдерживали осажденных в их вылазках, прежде
столь частых и дерзких, так что горожане даже взмолились со стен
к ахейцам74, чтобы они ненадолго отошли и спокойно бы просто
посмотрели, как жители Самы покажут себя против римских
застав. (9) Сама выдерживала осаду четыре месяца. Осажденные,
которых и так было немного, всякий день теряли кого-нибудь, да и
те, кто оставался в строю, ослабели и телом, и духом. (10) И вот
римляне ночью проникли в город через крепость Кинеатиду,
преодолев отделяющую ее от города стену, и дошли до городской пло-

292
Книга XXXVIII
щади; сам город спускается к морю и обращен на запад. (11)
Узнав, что неприятель захватил часть города, его жители с женами и
детьми укрылись в другой — большей — крепости. Оттуда они на
следующий день объявили о сдаче и по разграблении города все
были проданы в рабство.
30. (1) После того как в Кефаллении был водворен мир,
консул, поставив гарнизон в Саме, переправился в Пелопоннес, куда
его уже давно приглашали, особенно эгийцы и лакедемоняне.
(2) Собрания Ахейского союза всегда с его основания устраивались
в Эгии, то ли чтобы оказать почет жителям города, то ли ради
удобства его положения. (3) В этом году [189 г. до н. э. ] Филопе-
мен впервые попытался нарушить заведенный порядок. Он
собирался предложить закон о том, чтобы собрания проводились
поочередно во всех городах Ахейского союза. (4) Перед самым
прибытием консула Филопемен, занимавший тогда должность претора75,
назначил собрание в Аргосе, невзирая на то, что дамиурги городов,
то есть высшие их должностные лица76, созывали его в Эгии.
(5) Когда стало ясно, что почти все соберутся в Аргос, туда же
явился и консул, хоть он и поддерживал эгийцев. В ходе прений
мнения склонились к предложению претора; убедившись в этом,
консул отказался от своих намерений. (6) После этого ему
пришлось заниматься распрями лакедемонян77. В Лакедемоне в ту
пору было тревожно, и главной причиной беспокойства были
изгнанники из этого государства. Многие из них жили в приморских
крепостях лаконского побережья, целиком отнятого у лакедемонян.
(7) Недовольные таким положением, лакедемоняне стремились
приобрести какой-нибудь выход к морю на тот случай, если
придется отправлять посольства в Рим или еще куда-нибудь, а также
чтобы получить одновременно и торговую гавань, и место для
хранения необходимых ввозных товаров. Потому-то они, напав
внезапно ночью, захватили прибрежную деревню под названием Лас
(8) Ее обитатели и проживавшие там изгнанники сперва были смя-
тены нападением врасплох, но потом, собравшись вместе перед
рассветом, с легкостью выбили лакедемонян. (9) Тем не менее ужас
охватил всю приморскую область, и к ахейцам сообща были
отправлены послы от жителей всех крепостей и деревень и от
поселившихся там изгнанников.
31. (1) Филопемен, с самого начала изгнанникам
покровительствовавший и всегда побуждавший ахейцев к ослаблению влияния
Лакедемона, назначил заседание, чтобы принять послов и
выслушать их жалобы, и сам представил все дело на решение собрания.
(2) В итоге было постановлено, что, коль скоро Тит Квинкций и
римляне передали крепости и деревни на побережье Лаконии под
защиту и под опеку Ахейского союза, а лакедемоняне, которые по
договору должны были отказаться от них, совершили нападение на
деревню Лас, где произошло кровопролитие, лакедемоняне должны
выдать ахейцам зачинщиков и их сообщников; в противном же
случае договор будет считаться нарушенным. (3) В Лакедемон не-

Книга XXXV111
293
медленно направили послов с требованием выдачи этих людей. Оно
показалось лакедемонянам высокомерным и возмутительным, и
будь Спарта прежней, они, без сомнения, тотчас взялись бы за
оружие. (4) Но больше всего тревожил их страх, как бы,
подчинившись раз первому же требованию, не вдели бы они свою шею в
ярмо, а Филопемен не сделал бы то, что давно уже замышлял,— не
передал бы Лакедемон изгнанникам. (5) Обезумевшие от гнева
спартанцы убили тридцать человек из тех, с кем — так ли, иначе
ли — связывали свои замыслы Филопемен и изгнанники, и
приняли решение отказаться от союза с ахейцами и немедленно
отправить посольство на Кефаллению к консулу Марку Фульвию с тем,
чтобы отдать Лакедемон римлянам. Послам поручалось просить
консула (6) явиться в Пелопоннес и принять город Лакедемон под
покровительство и власть народа римского.
32. (1) Как только послы известили об этом решении ахейцев,
Лакедемону по единогласному решению всех городов, входивших в
Ахейский союз, была объявлена война. Зима78 помешала начать ее
немедленно, (2) однако небольшие — скорее разбойничьи, чем
военные — опустошительные набеги на неприятельские пределы
ахейцами предпринимались — и не только с суши, но и с моря на
кораблях. (3) Эта смута привела консула в Пелопоннес. По его
распоряжению в Элиде было созвано собрание, на которое для
разбора дела пригласили лакедемонян. (4) Там и состоялись не только
что прения, но и ожесточенные пререкания, причем консул,
заметно стараясь приобрести благоволение обеих сторон, давал
двусмысленные ответы и положил конец обсуждению, предписав тем и
другим воздерживаться от военных действий, пока не отправят
послов в Рим к сенату. (5) Послы в Рим отправлены были с обеих
сторон, а также от лакедемонских изгнанников, по уговору с
ахейцами присоединившихся к их посольству. (6) Во главе
ахейского посольства стояли Диофан и Ликорт, оба уроженцы
Мегалополя. Во взглядах на положение дел они расходились, и
потому сказанные ими там речи тоже никак не сходились одна с
другой. (7) Диофан отдавал решение всех дел на усмотрение
сената: никто лучше сенаторов не сумеет уладить споры между
ахейцами и лакедемонянами. (8) Ликорт, действуя по указаниям Филопе-
мена, настаивал на том, чтобы ахейцам было позволено
действовать так, как они решили в соответствии с договором и
собственными законами, дабы сохранилась нетронутой и свобода, которую
утвердили сами же римляне. (9) Хотя в то время ахейский народ был
у римлян в большом уважении, сенат все же решил ничего не
изменять в положении Лакедемона. Впрочем, ответ из Рима оказался
таким запутанным, что и ахейцы могли из него понять, что против
Лакедемона им все позволено, (10) и лакедемоняне могли
толковать его так, что не со всеми притязаниями ахейцев сенат
согласился. Ахейцы высокомерно злоупотребили представившейся им
возможностью. Филопемен был избран на высшую должность еще
на один,год79.

294
Книга XXXVI/I
33. (1) В начале весны он приказал войску прибыть в пределы
Лакедемона и поставил там лагерь, (2) а затем отправил
посольство с требованием выдать зачинщиков измены. Послы обещали, что
если это будет исполнено и город обретет мир, этим людям без
рассмотрения дела в суде никакого вреда причинено не будет. (3)
Среди общего молчания те, чьей выдачи требовал Филопемен,
названные поименно и получившие заверения в неприкосновенности до
суда, объявили, что придут сами; остальные в страхе
безмолвствовали. (4) Вместе с обвиненными отправились в путь и другие
знатные люди: и чтобы защищать их в суде как частных граждан, и
потому, что полагали их дело небезразличным для государства.
(5) Никогда до тех пор ахейцы не решались приводить с собою в
пределы Лакедемона изгнанников из этой страны, считая, что
ничем другим так не повредят себе в мнении ее граждан. В тот раз
изгнанники пришли вместе с ахейским войском — в первых его
рядах. (6) Они выбежали толпой навстречу лакедемонянам, шедшим
к воротам лагеря, принялись их поносить и задирать, а потом
самые буйные, распалясь гневом в начавшейся перебранке, на них
напали. (7) Те стали призывать богов в сридетели данного послами
слова, и тут претор80 вместе с послами защитил лакедемонян,
оттеснив толпу и остановив тех, кто уже начал было вязать их.
(8) Между тем беспокойство усиливалось, толпа все прибывала:
сначала ахейцы просто сбежались, привлеченные зрелищем;
(9) потом изгнанники стали громко кричать о том, что они
претерпели, призывая на помощь и вместе с тем умоляя не упускать
такую возможность — другой-де не будет. «Из-за этих людей,—
восклицали они,— договор, освященный на Капитолии, в Олимпии и
на Афинском Акрополе потерял силу! (10) Пока мы не связаны
новым договором, надо покарать преступников!» Толпа была
возбуждена этими выкриками, и когда кто-то закричал: «Бейте!»,— в
лакедемонян полетели камни. Так погибло семнадцать человек,
которых успели связать в суматохе81. (11) Шестьдесят три человека
были ограждены претором от насилия — не из желания оставить
им жизнь, а потому, что ему не хотелось, чтобы были убиты они
без суда. На следующий день они были схвачены и предоставлены
рязъяренной толпе: им ненадолго дали слово, но почти не слушали
и, вынеся приговор, предали всех казни.
34. (1) Устрашив таким образом лакедемонян, ахейцы
приказали, во-первых, чтобы стены города были срыты; во-вторых, чтобы
все иноземные наемники, служившие во вспомогательных войсках
у тиранов, покинули пределы Лаконии; (2) далее, чтобы
освобожденные тиранами рабы (а их было великое множество82) также
удалились к определенному сроку, а тех из них, кто останется,
ахейцы вправе будут захватывать, уводить, продавать; (3)
наконец, чтобы законы и установления Ликурговы8^ были отменены и
вместо них приняты были ахейские: тогда лакедемоняне с
ахейцами составят единое целое и легче будет во всем добиваться
согласия. (4) Спокойней всего лакедемоняне смирились со сносом стен84.

Книга XXXVIII
295
тяжелее всего — с возвращением изгнанников. (5) На собрании
Ахейского союза в Тегеебыло принято решение о восстановлении
их в правах; (6) кроме того, получив известие о том, что
иноземные наемники распущены, а приписанные к лакедемонянам (так
ахейцы называли отпущенных на волю тиранами) покинули город
и разбрелись по округе, собрание постановило, чтобы претор,
прежде чем распустить войско, пошел туда с легковооруженными
воинами схватывать такого рода людей и продавать как военную
добычу. (7) Много их было схвачено и затем продано. На эти
деньги в Мегалополе по решению ахейцев был восстановлен портик,
разрушенный лакедемонянами. (8) Бельбинская область85,
противоправно захваченная спартанскими тиранами, была возвращена
Мегалополю, как постановлено было ахейцами еще в царствование
Филиппа, сына Аминта86. (9) Обессиленная этими мерами, Спарта
надолго подпала под власть ахейцев. Ни одна из них не была,
однако, столь пагубной, как отмена законов Ликурга, соблюдавшихся
в течение восьмисот лет87.
35. (DC собрания, на котором в его присутствии шел спор
между ахейцами и лакедемонянами, консул Марк Фульвий
отправился в Рим для проведения выборов, так как близился конец года.
Консулами были избраны Марк Валерий Мессала и Гай Ливии Са-
линатор; Фульвий добился того, что его противник Марк Эмилий
Лепид, в этом году внов^ добивавшийся консулата88, не получил
его. (2) Затем были избраны преторы: Квинт Марций Филипп,
Марк Клавдий Марцелл, Гай Стертиний, Гай Атиний, Публий
Клавдий Пульхр и Луций Манлий Ацидин. (3) По окончании ко-
миций было принято решение о возвращении Марка Фульвия в
провинцию к войску — ему и его коллеге Гнею Манлию власть
продлевалась на год. (4) В том же году [189 г. до н. э. ] по
решению децемвиров Публием Корнелием89 в храме Геркулеса было
поставлено изваяние этого бога, а на Капитолии — позолоченная
шестерка коней в упряжке с надписью о том, что их посвятил
консул^0. (5) На деньги, взысканные с хлеботорговцев, осужденных за
утайку запасов зерна, курульные эдилы Публий Клавдий Пульхр и
Сервий Сульпиций Гальба поставили двенадцать позолоченных
щитов. (6) Также и плебейский эдил Квинт Фульвий Флакк
поставил две позолоченные статуи по осуждении лишь одного
обвиняемого. Его коллега Авл Цецилий (они действовали порознь) не
осудил никого91. Римские игры были повторены трижды,
Плебейские — пять раз.
(7) В мартовские иды92 вступили в консульскую должность
Марк Валерий Мессала и Гай Ливии Салинатор — с сенатом они
держали совет о делах государственных, о провинциях и о войсках.
(8) Касательно Этолии и Азии были оставлены в силе прежние
постановления; по решению сената одному консулу поручалась Пиза
и область лигурийцев, другому Галлия. (9) Им было велено
распределить между собою провинции, либо по уговору, либо по
жребию, и набрать по два легиона: кроме того, оба консула должны

296
Книга XXXV11I
были получить от латинов-союзников по пятнадцать тысяч пеших
и тысячу двести конников. Мессале досталась область лигурийцев,
Салинатору Галлия. (10) Затем жребий метали преторы: городская
претура досталась Марку Клавдию; суды по делам иноземцев
Публию Клавдию; Сицилия — Квинту Марцию; Гай Стертиний
получил Сардинию, Луций Манлий Испанию Ближнюю, Гай Атиний
Дальнюю.
36. (1) О войсках решено было следующее: находившиеся в
Галлии под командованием Гая Лелия легионы перевести в Брут-
тий к пропретору Марку Тукцию, (2) войско, стоявшее в Сицилии,
распустить, а бывший там флот приказать пропретору Марку Сем-
пронию вернуть в Рим. (3) В обеих Испаниях было решено
оставить по легиону, которые там и были, а в пополнение к ним обоим
преторам велено было получить у союзников по три тысячи
пехотинцев и по двести конников и переправить с собой. (4) До
отправления новых должностных лиц в свои провинции состоялось, по
требованию коллегии децемвиров, трехдневное молебствие на всех
перепутьях — причиною было то, что днем, примерно между
третьим и четвертым часом, сделалось темно93. Было также
назначено девятидневное жертвоприношение, так как сообщили, что на
Авентине выпал каменный дождь.
(5) Кампанцы, которым, согласно постановлению сената, в
предыдущем году было предписано проходить перепись в Риме94
(раньше было неясно, где они должны были ее проходить), подали
просьбы о том чтобы им было позволено жениться на римских
гражданках, (6) а тем, что прежде успели жениться на таковых,
позволили бы иметь их женами; а также о том, чтобы дети, уже
родившиеся у них, считались 1>ы их законными детьми и
наследниками95. Обе просьбы были удовлетворены. (7) Народный трибун
Гай Валерий Таппон предложил закон о том, чтобы жители таких
городов (муниципиев96), как Формий и Фунды, а также и Арпин
получили право голосования, ибо ранее они имели римское
гражданство без этого права. (8) Четверо народных трибунов
опротестовали было это предложение как внесенное без сенатского
одобрения, но, получив разъяснение, что народ — не сенат — властен
наделять, кого захочет, правом голосования, отказались от своих
намерений. (9) Было предложено, чтобы формийцы и жители Фунд
голосовали в Эмилиевой трибе, а Арпина в Корнелиевой; тогда же
жители этих городов, согласно Валериеву закону, впервые прошли
ценз в составе названных триб. (10) Цензор Марк Клавдий Мар-
целл, которому жеребьевка дала преимущество перед Титом Квин-
кцием, совершил но окончании ценза очистительное
жертвоприношение. Цензорской переписью учтено было двести пятьдесят тысяч
триста восемнадцать римских граждан97. По окончании
жертвоприношения консулы отправились в провинции.
37. (1) Той зимой, когда все это происходило в Риме, к
стоявшему в Азии на зимней стоянке Гнею Манлию, вначале консулу,
затем проконсулу, прибывали посольства со всех сторон, от всех

Книга XXXVIII
297
государств и племен, живших по сю сторону Тавра: (2) насколько
для римлян победа над царем Антиохом была славней и
блистательней победы над галлами, настолько радостнее для союзников
была победа над галлами, нежели над Антиохом. (3) Легче было
вынести рабство у царя, чем свирепость диких варваров,
каждодневный страх, неизвестность, куда же теперь понесет их,
грабителей, будто очередной бурей. (4) Поэтому союзники, получившие по
изгнании Антиоха свободу, а по усмирении галлов мир, являлись
не только с поздравлениями, но и приносили в дар золотые
венки — кто какие, смотря по возможностям. (5) Явились также
посольства от Антиоха и от самих галлов, чтобы установить условия
мирного договора, а также послы от царя Каппадокии Ариарата,
просившие прощения за то, что он поддерживал Антиоха
вспомогательными войсками, и предлагавшие искупить свою вину деньгами.
(6) Ариарату велено было выплатить шестьсот талантов серебра;
галлам ответили, что условия договора им будут определены по
прибытии царя Евмена. Посольства других государств были
отпущены с благосклонными ответами и ушли еще более довольными,
чем пришли. (7) Послам Антиоха было приказано везти в Памфи-
лию деньги и хлеб, как это следовало из договора с Луцием
Сципионом; туда, сказал консул, придет и он с войском. (8) В начале
весны консул, совершив обряд очищения войска, тронулся в путь и
на восьмой день прибыл в Апамею. Там войско стояло три дня, а
еще через три дневных перехода от Апамеи оно достигло Памфи-
лии, куда люди царя должны были привезти деньги и хлеб. (9)
Полученные от них две тысячи пятьсот талантов серебра затем были
перевезены в Апамею, а хлеб разделен в войске. Затем консул
повел войско к Перге, городу, где стоял единственный в тех местах
царский гарнизон. (10) При приближении римлян навстречу вышел
начальник гарнизона и попросил тридцать дней сроку для того,
чтобы получить у царя Антиоха указания о сдаче города. (11)
Консул согласился, и в условленный день гарнизон покинул город. Из
Перги Гней Манлий отправил своего брата Луция Манлия с
четырьмя тысячами солдат в Ороанду, чтобы взыскать остаток тех
денег, что причитались римлянам по договору98, а сам, узнавши о
том, что царь Евмен с десятью легатами прибыл из Рима в Эфес,
вернулся с войском в Апамею; послам Антиоха он приказал
следовать за ним.
38. (1) Там в соответствии с решением десяти легатов"
составлен был мирный договор с Антиохом в таких примерно словах:
(2) «Царь Антиох заключает дружественный союз с римским
народом на следующих условиях: царь обязуется не допускать прохода
через территорию его царства и подвластных ему владений каких-
либо войск, направляющихся против римского народа или его
союзников, не предоставлять таким войскам продовольствия и не
поддерживать их каким-либо иным образом; (3) со своей стороны
римляне и их союзники берут на себя такое же обязательство в
отношении Антиоха и подвластных ему народов. Антиох не имеет

298
Книга XXXVIII
права вести войну с жителями островов и права переходить в
Европу. (4) Он должен оставить города, области, селения и крепости по
сю сторону горы Тавра вплоть до реки Галиса и от долины Тавра
вплоть до того кряжа, что поворачивает к Ликаонии100. (5) Царь
обязуется не уносить из оставляемых им городов, областей и
крепостей ничего, кроме оружия, а если что будет унесено, вернуть на
прежнее место. (6) Царь Антиох обязуется не принимать к себе ни
воинов, ни кого-либо другого из царства Евмена. Те жители
городов, отошедших от Антиохова царства, которые в настоящее время
находятся при царе Антиохе или его владениях, все должны к
определенному сроку возвратиться в Апамею; (7) находящиеся у
римлян или их союзников имеют право уйти или остаться — по своему
усмотрению. Царь должен возвратить римлянам с их союзниками
всех рабов — и беглых, и захваченных на войне, а таже
свободных — как захваченных в плен, так и перебежчиков. (8) Царь
обязуется передать римлянам всех боевых слонов и не приобретать
новых. Кроме того, царь Антиох должен передать им боевые
корабли со всем оснащением и впредь не иметь больше десяти палубных
кораблей и <...>101 легких, не более чем тридцативесельных, и
. ни корабля (пусть хоть с одним рядом весел) для войны, какую он
затеял бы сам. (9) Корабли царя Антиоха не должны плавать
дальше мыса Каликадна и мыса Сарпедония, кроме кораблей,
доставляющих деньги для выплаты, или послов или заложников. (10)
Антиох не имеет права набирать наемных воинов из тех народов, что
подвластны народу римскому, не должен он принимать к себе и
добровольцев. (11) Дома и постройки родосцев и их союзников,
находящиеся в пределах царства Антиоха, пусть принадлежат им на
тех же условиях, что и до войны; (12) денежные долги могут быть
взысканы; если что-то похищено, владелец имеет право
разыскивать и опознавать свою вещь, требовать ее возвращения. Если
какие-либо города из тех, что подлежат передаче, удерживаются
теми, кому их вручил Антиох, то пусть и оттуда выводит он свои
гарнизоны и озаботится тем, чтобы города эти были переданы
надлежащим образом. (13) Царь Антиох обязуется выплатить
двенадцать тысяч аттических талантов достаточно чистого серебра
равными взносами в течение двенадцати лет102 (талант должен весить не
менее восьмидесяти римских фунтов) и пятьсот пятьдесят тысяч
модиев пшеницы. (14) Царю Евмену он должен выплатить триста
пятьдесят талантов в течение пяти лет и сто двадцать семь
талантов в возмещение за продовольствие согласно произведенной
оценке103. (15) Царь Антиох должен дать римлянам двадцать
заложников не моложе восемнадцати и не старше сорока пяти лет, сменяя
их каждые три года. (16) Если кто-либо из союзников римского
народа сам пойдет на Антиоха войной, то за царем остается право
отражать силу силой, но он не должен подчинять себе никаких
городов — ни захватывая их по праву войны, ни заключая с ними
дружественные союзы. (17) Споры между сторонами должны решаться
в судебном порядке или же войной, если то решат обе стороны».

Книга XXXVIII
299
(18) В том же договоре записан был пункт о выдаче пунийца
Ганнибала, этолийца Фоанта, акарнанца Мнасилоха и халкидцев Ев-
булида и Филона104, а также оговорена была возможность вносить
впоследствии в договор любые прибавления и изменения, а также
отменить какую угодно статью договора без того, чтобы он утратил
законную силу1.
39. (1) Консул присягнул на верность этому договору; чтобы
привести к присяге царя, к нему отправлены были Квинт Минуций
Терм и Луций Манлий, который как раз тогда вернулся из Ороанд.
(2) Квинту Фабию Лабеону, начальствовавшему флотом106, консул
послал письменный приказ не медля идти в Патары, чтобы
изрубить или сжечь стоящие там царские корабли. (3) Прибыв из
Эфеса, Фабий топорами или огнем уничтожил пятьдесят палубных
кораблей. Во время того же похода Фабий взял город Тельмесс,
жители которого были устрашены внезапным прибытием флота.
(4) Из Ликии он двинулся через острова прямо в Грецию;
остававшаяся в Эфесе часть флота получила приказ следовать туда же. В
Афинах Фабий пробыл несколько дней, ожидая пока в Пирей не
прибудут корабли из Эфеса, а оттуда привел весь флот обратно в Италию.
(5) Среди прочего, что следовало принять от Антиоха, были и
боевые слоны; их Гней Манлий, получив, передал Евмену, а затем
исследовал дела городов, где от перемены образа правления многое
запуталось и пришло в беспорядок. (6) Тогда же царь Ариарат был
принят в дружественный союз с римлянами, и половина суммы,
какую он должен был выплатить, была ему прощена заступничеством
Евмена, за которого Ариарат в те дни помолвил свою дочь. (7)
Разобравшись в делах городов, десять легатов определили положение
каждого из них. Бывшие данники Антиоха, принявшие сторону
римлян, получили освобождение от повинностей; (8) всем городам,
державшим сторону Антиоха, а также бывшим данникам Аттала,
приказано было платить дань Евмену. Кроме того, особо
упомянуты были колофоняне, проживавшие в Нотии107, жители Ким и Ми-
ласы — все они получили освобождение от повинностей; (9) клазо-
менцы, сверх того, получили еще и остров Дримуссу в дар; милет-
цам была возвращена область, называемая ими Священной; (10) к
Илиону римляне присоединили Ретей и Гергит, не за какие-то
недавние заслуги, а в память о своем происхождении. По той же
причине были освобождены и дарданцы108. (11) Хиосцы, жители
Смирны и эритрейцы за необыкновенную верность, проявленную в
той войне, были одарены землей, а их заслуги отмечены особенной
похвалой. (12) Фокейцам были возвращены земли, какими они до
войны владели; кроме того, им было позволено жить по их
старинным законам. (13) Было подтверждено предыдущее постановление,
предоставлявшее родосцам Ликию и Карию вплоть до реки
Меандра, кроме Тельмесса. (14) Царь Евмен получил в Европе Херсонес,
Лисимахию и все те укрепления, деревни и области, которыми
прежде владел Антиох, (15) а в Азии обе Фригии (одна
расположена на Геллеспонте, другую называют Великой) и вернул себе Ми-

300 Книга XXXVIII
сию109, некогда отнятую царем Прусием; (16) он получил также
Ликаонию, Милиаду, Лидию и особо города Траллы, Эфес и Тель-
месс. (17) О Памфилии возник спор между Евменом и послами Анти-
оха. так как она лежит отчасти по эту, отчасти по ту сторону
Тавра1*0, и это дело было полностью передано на рассмотрение сенату.
40. (1) Когда об этих договорах и постановлениях было
объявлено, Манлий с десятью легатами и со всем войском направился к
Геллеспонту. Царькам галлов было приказано явиться туда же.
Консул сообщил им условия, на каких они должны соблюдать мир
с Евменом111, (2) и потребовал, чтобы они оставили обычай
бродить по стране вооруженными и не выходили за пределы своей
области. (3) Затем, собрав корабли со всего побережья и прибавив
к ним флот Евмена, доставленный из Элей братом царя Афинеем,
Манлий переправил все силы в Европу. (4) Затем войско, тяжело
нагруженное всякого рода добычей, малыми переходами двинулось
по Херсонесу. В Лисимахии консул сделал остановку, чтобы дать
отдохнуть лошадям и мулам, а потом со свежими силами вступить
во Фракию, дорога по которой слыла опасной. (5) Войско
выступило из Лисимахии — она стоит на берегу реки, которую называют
Мелас,— и на следующий день пришло в Кипселы. (6) За Кипсела-
ми дорога сужалась и около десяти миль шла лесистой тесниной по
неровным каменистым местам. Из-за трудности перехода консул
разделил войско на две части и приказал одной идти впереди, а
другой замыкать колонну в большом отдалении; между ними он
расположил обоз — там были телеги с казной и прочей ценной
добычей. (7) Когда войско в таком порядке двинулось через лес,
фракийцы из четырех племен — астии, кены, мадуатены и корелы,—
числом не более десяти тысяч, засели по обеим сторонам дороги в
ее самом узком месте. (8) Некоторые думали, что это случилось не
без козней царя македонян Филиппа, который знал, что римляне
будут возвращаться не какой-то другой дорогой, а через Фракию,
знал и о том, сколько денег они с собой везут. (9) Полководец,
обеспокоенный ненадежностью этих мест, находился в передовом
отряде. Фракийцы не двинулись с места, пока вооруженные воины
не прошли мимо них; (10) убедившись, что передовой отряд
миновал проход, а замыкающий еще далеко, они напали на обоз и
перебили караульных. Одни принимаются грабить то,что лежит на
телегах, другие уводят навьюченных мулов. (11) Потом, когда крик
оттуда донесся сперва до солдат, двигавшихся позади и уже
вошедших в лес, а потом до передовых, солдаты с обеих сторон
сбежались к середине колонны, и сразу во многих местах завязалось
беспорядочное сражение. (12) Фракийцев губили сама обременявшая
их добыча и оставленные свободными ради грабежа руки, так что
их резали безоружными. Римлян выдавала фракийцам ненадежная
местность: варвары то нападали на них, проходя по известным им
тропам, то укрывались, затаившись в лощинах. (13) Даже сами
телеги и увязанная поклажа, брошенные по воле случая то тут, то
там, оказываются в битве помехой то тем, то другим. Здесь падает

Книга XXXVIII
301
убитым грабитель, там — защитник от грабежа. (14) Военное
счастье оказывается переменчиво в зависимости от удобства или
неудобства местности, от боевого од уха сражающихся и от
численности — ведь иным приходится биться с превосходящими, иным с
меньшими, чем у них, силами. Обе стороны несут большие потери.
(15) И вот уже надвигалась ночь, как вдруг фракийцы ушли с поля
битвы, и не потому, что бежали от ран или смерти, а оттого, что
захваченной добычи для них было довольно112.
41. (1) Передовой отряд римского войска, выйдя из лесу, стал
лагерем на открытом месте близ храма Бендиды113. Другая часть
осталась посредине леса сторожить обоз, окружив его двойным
валом. (2) На следующий день задержавшиеся, разведав дорогу,
прежде чем двинуться через лес, соединились с передовыми.
(3) В том сражении, которое шло там и сям почти по всему
ущелью, пала часть обозной прислуги и немало солдат, а
наибольшей потерей была гибель Квинта Минуция Терма, воина храброго
и решительного. (4) В этот день войско достигло реки Гебра;
оттуда оно прошло через земли Эноса мимо храма Аполлона Зеринф-
ского114, как его называют тамошние жители. (5) Возле места,
называемого Темпирами, дорога снова шла через теснину, такую же,
как оставшаяся позади, и по такой же скалистой неровной
местности. Но никакого леса кругом не было, не было и укрытия для
засады. (6) Травсы, другое фракийское племя, тоже собрались возле
дороги, рассчитывая на добычу, но в безлесных долинах те, кто
пытался устроить засаду на узком проходе,были видны издалека.
Поэтому среди римлян уже не было ни такого страха, ни такого
смятения, как в прошлый раз: ведь хоть место было и неудобно,
они могли биться в правильном и открытом сражении. (7) Они
подступают к врагу тесно сомкнутым строем и нападают на него с
боевым криком. Выбив фракийцев с места, они затем обращают их в
бегство; начинается побоище, ибо теперь теснины не дают убежать
им самим. (8) Одержав победу, римляне расположились лагерем
возле Салы, селения маронейцев115. На другой день дорога была
свободна, и войско пришло к Приатийскому полю, где стояло три
дня, запасаясь хлебом. Его частью подвезли со своих полей сами
маронейцы, частью доставили с римских кораблей, груженных
всякого рода припасами и следовавших за войском. (9) От стоянки
был день пути до Аполлонии; (10) оттуда через земли Абдер
пришли в Неаполь116. Вся эта часть пути, пролегавшая через
греческие колонии, была спокойной. Дорога дальше проходила по
внутренним областям Фракии; денно и нощно приходилось римлянам
если не сражаться, то ожидать нападения, пока они не достигли
Македонии. (11) Это же войско прошло в свое время по той же
дороге под командованием Сципиона117, но тогда фракийцы
тревожили их меньше. Причина тому была только одна: тогда при
римлянах было меньше добычи, желанной варварам. (12) Впрочем, как
,пишет Клавдий, и в тот раз фракийцы, числом до пятнадцати
тысяч, тоже напали на отряд нумидийца Муттина, шедший впереди

302
Книга XXXVIII
походной колонны для обследования местности. Отряд этот состоял
из четырехсот нумидийских конников, при нем было и несколько
слонов; (13) тогда сын Муттина со ста пятьюдесятью отборными
конниками прорвался сквозь гущу врагов, а потом, когда Муттин,
поставив слонов в середине, а конников на флангах, вступил в
схватку и нападением с тыла навел страх на фракийцев, (14)
которые были сметены конницей, налетевшей, подобно буре, и даже не
подошли к строю пехотинцев. (15) Гней Манлий привел войско
через Македонию в Фессалию. Оттуда через Эпир оно пришло в
Аполлонию. В те времена еще не отваживались пересекать море
зимой, и консул зимовал в Аполлонии.
42. (1) В самом конце года [188 г. до н. э. ] консул Марк
Валерий прибыл из Лигурии в Рим для выборов новых должностных
лиц. В провинции он не совершил ничего примечательного, что
оправдывало бы его запоздание против принятого срока. (2) Выборы
консулов состоялись двенадцатого дня до мартовских календ;
избраны были Марк Эмилий Лепид и Гай Фламиний. (3) На
следующий день избраны были преторы: Аппий Клавдий Пульхр, (4) Сер-
вий Сульпиций Гальба, Квинт Теренций Куллеон, Луций Терен-
ций Массалиот, Квинт Фульвий Флакк и Марк Фурий Крассипед.
(5) По окончании выборов консул представил на решение сената
вопрос о том, какие провинции дать преторам. Сенат постановил,
что двое преторов останутся для отправления суда в Риме, двое
получат назначение вне Италии, а именно в Сицилию и в Сардинию,
а двое в ее пределах — в Тарент и в Галлию118. (6) Преторам
тотчас велено было до вступления в должность распределить между
собой поручения по жребию. Сервию Сульпицию досталась
городская претура, Квинту Теренцию — судебные дела с иноземцами,
Луций Теренций получил Сицилию, Квинт Фульвий — Сардинию,
Аппий Клавдий — Тарент, Марк Фурий — Галлию.
(7) В том году Луций Минуций Миртил и Луций Манлий,
обвиненные в избиении карфагенских послов, были распоряжением
городского претора Марка Клавдия выданы через фециалов этим
послам и увезены в Карфаген119.
(8) В Лигурии, по слухам, шла, день ото дня разгораясь,
большая война. Поэтому сенат, когда новые консулы доложили ему о
положении в провинциях и в государстве, обоим назначил
провинцией Лигурийскую область. (9) Этому решению воспротивился
консул Лепид. «Недостойно,— сказал он,— запирать обоих
консулов в долины Лигурии, (10) между тем как Марк Фульвий и Гней
Манлий уже в продолжение двух лет царствуют, один в Европе,
другой в Азии, как бы заступив места Филиппа и Антиоха. Если
сенату угодно держать там войска, то не лучше ли их отдать под
начальство консулам, нежели частным лицам120? (11) Те оба
рыскают, грозя войною народам, которым война не была объявлена, и
продают мир за деньги121. А если уж нужно провинции те
занимать войсками, то как преемником Мания Ацилия был консул
Луций Сципион, а преемниками Луция Сципиона Марк Фульвий и

Книга XXXVIII
303
Гней Манлий, (12) так их преемниками должны быть консулы Гай
Ливии и Марк Валерий. Теперь, по крайней мере по окончании
войны с этолийцами, когда Азия уже отнята у Антиоха, галлы
побеждены, должно либо послать консулов к консульским войскам,
либо отозвать легионы оттуда и наконец вернуть государству».
(13) Выслушав это, сенат остался при своем мнении, чтобы
Лигурия была провинцией обоим консулам, но относительно Манлия и
Фульвия было определено, чтобы они оставили свои провинции,
вывели оттуда войска и возвратились в Рим.
43. (1) Марк Фульвий и консул Марк Эмилий враждовали друг
с другом, и ко всему Эмилий считал, что избрание его в консулы
было задержано на два года стараниями Марка Фульвия122. (2)
Поэтому, чтобы возбудить против него ненависть, консул привел в
сенат амбракийских послов, снабдив их готовыми обвинениями. Они
жаловались, что хоть соблюдали мир, исполняли все повеления
прежних консулов и точно так же готовы были повиноваться и
Марку Фульвию, (3) против них была начата война, сначала
опустошены были их поля, и, страшась разграбления города и резни в
его стенах, вынуждены были они запереть ворота. (4) Тогда,
говорили они, город был осажден и взят приступом, а на жителях ради
примера показали все ужасы войны: убийства, пожары,
разрушение и разграбление города; жены и дети горожан уведены в
рабство, имущество отнято (5) и, что им особенно тяжело, храмы по
всему городу лишились украшений; изваяния богов — вернее
сказать, сами боги — сорваны с мест и унесены. Амбракийцам
остались лишь голые стены и пустые подножья, чтобы почитать их,
чтобы взывать к ним и коленопреклоненно молить их о милости.
(6) Когда амбракийцы излагали эти свои жалобы, консул, как было
условлено, задавал им вопросы, как будто бы заставляя их
говорить больше, чем они сами хотели бы. (7) Все это произвело
впечатление на сенаторов, но другой консул, Гай Фламиний, взял на
себя защиту Марка Фульвия. Амбракийцы, сказал он, выбрали
старый истоптанный путь.. (8)Точно так же обвинили когда-то сираку-
зяне Марка Марцелла, кампанцы Квинта Фульвия123. Почему бы
не допустить, чтобы так и Тит Квинкций обвинен был царем
Филиппом, а Маний Ацилий и Луций Сципион Антиохом, Гней
Манлий галлами, да и сам Марк Фульвий — этолийцами и
жителями Кефаллении? (9) «Амбракия,— продолжал Гай Фламиний,—
была осаждена и взята; статуи и украшения вывезены оттуда,
случилось и прочее — все, что обыкновенно бывает с городами,
взятыми силой. Или вы, отцы-сенаторы, думаете, что я откажусь от
всего этого за Марка Фульвия или что сам Марк Фульвий станет это
опровергать? (10) Не за эти ли подвиги он будет требовать от вас
триумфа? Разве не изображение взятой им Амбракии, разве не
изваяния, те самые, за похищение которых его обвиняют, не
прочую добычу, взятую в этом городе, понесут перед его колесницей?
Разве не это прибьет он у входа в свой дом? (11) Ничто не
отделяет амбракийцев от этолийцев. И дело их, по сути, одно и то же.

304 Книга XXXVIII
(12) А потому пускай сотоварищ мой либо придержит свою вражду
до другого дела, либо, если уж ему хочется поупражнять ее
непременно в этом, пусть задержит своих амбракийцев до прибытия
Марка Фульвия; (13) я же не допущу, чтобы в отсутствие Марка
Фульвия было вынесено какое-либо постановление ни относительно
амбракийцев, ни относительно этолийцев».
44. (1) Эмилий сетовал на ловкость и коварство своего
противника как на что-то общеизвестное и утверждал, что тот будет
тянуть время, чтобы не появляться в Рим в консульство своего врага,
и на спор между консулами потрачено было два дня. (2) Казалось,
что в присутствии Фламиния ничего решено быть не может.
(3) Воспользовались случаем, когда Фламиний вдруг заболел и не
явился в сенат, тут по предложению Эмилия сенат постановил,
чтобы амбракийцам вернули все их имущество, (4) чтобы они
пользовались свободой и собственными законами, а пошлины,
какие захотят, могли бы взимать и на суше, и на море при условии,
что от них будут освобождены римляне и латины-союзники.
(5) Что же до жалобы на похищение изваяний и всяких украшений
из святилищ и храмов, то решено было по возвращении Марка
Фульвия в Рим доложить об этом коллегии понтификов, чтобы все
было сделано в соответствии с их мнением. (6) Консул и этим
неудовольствовался и потом, воспользовавшись малолюдьем в сенате,
добавил к принятому еще одно постановление — о том, что Амбра-
кию нельзя считать городом, который взят приступом124.
(7) Потом, по решению децемвиров, происходило трехдневное
молебствие о здравии народа, так как в городе и в селениях
свирепствовало моровое поветрие. (8) После этого состоялись
Латинские празднества. Совершив положенные обряды и
священнодействия, консулы завершили набор (тот и другой предпочли
новобранцев) и отправились в провинцию, а всех старых солдат распустили.
(9) По отбытии консулов в Рим явился проконсул Гней Ман-
лий. Претор Сервий Сульпиций собрал для него сенат в храме Бел-
лоны, и Манлий, сам, доложив о совершенных им подвигах,
потребовал воздать за них почести бессмертным богам, а ему позволить
вступить в город с триумфом. Этому, однако, воспротивилось
большинство из состоявших при нем десяти легатов, и особенно Луций
Фурий Пурпуреон и Луций Эмилий Павел.
45. (1) Они говорили, что были приданы Гнею Манлию125 как
легаты для заключения мира с царем Антиохом и для
окончательного определения условий союзного договора, предварительно
установленных Луцием Сципионом, (2) а Гней Манлий прилагал все
силы к тому, чтобы преступить этот мир, и буде даст ему Антиох
такую возможность, захватить его хитростью1 ^6. Но тот прознал о
коварном замысле и, хоть и часто его зазывали на переговоры,
сумел не только не встретиться с консулом, но даже не попасться ему
на глаза. (3) Когда Манлий загорелся желанием перейти Тавр, все
легаты едва умолили его не испытывать предсказание Сивиллы127,
чьи стихи сулят поражение тому, кто перейдет роковой рубеж.

Книга XXXVIII
305
И все-таки он, пододвинув войско, поставил лагерь почти на самой
вершине хребта у раздела вод. (4) Не находя там никакого повода
к войне, потому что царские гарнизоны оставались спокойными, он
и повернул войско против галлогреков: (5) начал с этим народом
войну без суждения сената, без повеленья народа128. Кто и когда
дерзал поступать так самовольно? Войны с Антиохом, Филиппом,
Ганнибалом и карфагенянами велись совсем недавно. (6) О каждой
из них запрашивали сенат, и народ приказывал быть войне. Тогда
сперва через послов требовали удовлетворения, а потом уже
посылали тех, кто объявлял войну1*9. (7) «Но что же из этого,—
продолжали легаты,— сделано тобою, Гней Манлий, чтобы могли мы
считать /твои действия войной римского государства, народа
римского, а не твоим частным разбойничьим предприятием? (8) Да, но
ты, этим-то довольный, прямым ли путем повел свое войско на
тех, кого выбрал себе во враги? (9) Или шел ты по всем извилинам
всяких дорог, останавливаясь у распутий, и куда бы ни повернул со
своими воинами Аттал, брат Евмена, туда *е следовал за ним ты,
наемный консул с римским войском? И не обошел ли ты вслед за
Аттал ом все углы и закоулки Писидии, Ликаонии, Фригии, собирая
деньги с тиранов и начальников заброшенных крепостей? А тебе
что за дело было до Ороанд? А до других городов, столь же
невиновных? (10) А как вел ты войну, ту самую, за которую просишь
триумфа? В подходящем ли месте давал ты сражение, в удобное ли
для тебя время? (11) Ты действительно вправе требовать, чтобы
бессмертным богам были возданы почести: ведь они, во-первых, не
захотели, чтобы войско платило за безрассудного полководца,
начинавшего войну вопреки всему праву народов; во-вторых, они
дали нам не настоящих врагов, а каких-то животных.
46. (1) Не думайте, что только имя смешанное у галлогреков:
намного раньше смешение испортило тела их и души. (2) Будь они
те самые галлы, с которыми в Италии сражались тысячу раз и с
разным исходом, то, при таком нашем-то полководце, вряд ли из
битвы вернулся живым хоть единственный вестник! (3) Дважды
сражался сей вождь с галлогреками, дважды он начинал бой в
невыгодном месте, выстраивал войско в долине, почти у ног
неприятелей, которые сверху могли бы и дротиков не бросать: просто,
бросившись вниз нагишом, они собственными телам могли нас
задавить. (4) И что же? Велико счастье народа римского, громко и
грозно звучит его имя. Враги римлян и были, словно громом,
оглушены недавним поражением Ганнибала, Филиппа и Антиоха.
Такие рослые силачи обращены были в бегство только пращами и
стрелами — мечи не обагрились в этой войне кровью галлов.
(5) Стаей птиц разлетелись они при первом же свисте стрел.
(6) Но мы-то все те же самые, клянусь, получили урок от судьбы,
показавшей нам, что случилось бы, столкнись мы с настоящим
врагом: ведь на обратном пути, наткнувшись на жалких фракийских
разбойников, мы были разбиты, обращены в бегство и потеряли
обоз. (7) Погиб — среди многих храбрых мужей — Квинт Мину-

306
Книга XXXVIII
ций Терм, и это было гораздо большей потерей, чем мы понесли
бы от гибели Гнея Манлия, чье недомыслие и стоило нам этого
поражения. (8) Войско, возвращавшееся с добычей, отнятой у царя
Антиоха, было раздроблено на три части — передовые тут,
замыкающие там, а обоз еще где-то — и провело целую ночь,
укрывшись в терновниках, среди логовищ диких зверей. (9) И за такие-
то подвиги требуют триумфа? Предположим, что ты бы не
потерпел во Фракии позорного поражения; над какими врагами ты тогда
мог бы требовать триумфа? Над теми, я полагаю, каких указал бы
тебе сенат и римский народ. (10) Так присужден был триумф вот
этому Луцию Сципиону, так вон тому Манию Ацилию за победу
над царем Антиохом, так несколько ранее Титу Квинкцию за
победу над царем Филиппом, так Публию Африканскому за победу над
Ганнибалом, над карфагенянами и Сифаком. (11) И даже после
того, как сенат уже принимал решение о войне, приходилось еще
спрашивать о мелочах: кому ее объявлять? Объявлять ли ее
непременно самим царям или же достаточно объявить ее какому-либо их
гарнизону130? Так хотите ли вы, чтобы весь этот порядок был
нарушен и искажен, чтобы упразднены были права фециалов, чтобы
и фециалов никаких больше не было? (12) Можно (не во гнев
богам будь сказано) пренебречь обрядами богопочитания, можно
забыть о богах в сердце своем, но неужто и у сената можно не
спрашивать мнения о войне? (13) И народ не запрашивать, желает ли,
повелевает ли он вести войну ст^ллами? (14) Но вот только что
консулы хотели получить Грецию и Азию, а вы настаивали на том,
чтобы провинцией дать им Лигурию, и они ведь послушались.
(15) Поэтому счастливо окончив войну, они с полным основанием
будут просить почестей триумфа у вас, по чьей воле вели ее».
47. (1) Такова была речь Фурия и Эмилия. Ответ Манлия, как
говорят, был примерно таков: «Отцы-сенаторы! До сих пор тем, кто
просил триумфа, обычно противились народные трибуны.
(2) Я благодарен им за то, 4tq они, ради меня ли, по
значительности ли совершенного мною не .только молчанием дали согласие на
требуемую мною почесть, но, по-видимому, готовы были в случае
надобности и доложить об этом в сенате. (3) Однако моими
противниками — видно, так угодно было богам — стали люди из числа
десяти легатов, а этот совет некогда придан был нашими предками
полководцам для того, чтобы распорядиться плодами победы и
прославить ее. (4) Луций Фурий и Луций Эмилий не дают мне
подняться на триумфальную колесницу, тащат с моей головы
почетный венок — они, кого я собирался призвать в свидетели
совершенного мною, буде трибуны воспротивились бы моему триумфу.
(5) Ничьей славе я, право же, не завидую, хочу только напомнить,
отцы-сенаторы, что недавно вы своим влиянием удержали
народных трибунов, людей храбрых, ,и деятельных, которые хотели
воспрепятствовать триумфу Квинтй Фабия Лабеона*31. Он получил
триумф, хотя недоброжелатели; его попрекали не тем, что он вел
несправедливую войну, (6) но тем, что ворбще врага в глаза не ви-

Книга XXXVIII
307
дал132. Я же, столько раз сразившийся в открытом бою с сотней
тысяч воинственнейших врагов, больше сорока тысяч133 их
захвативший в плен или перебивший, взявший приступом два их лагеря,
оставивший всю страну по сю сторону Тавра замиренной, более
спокойной, чем ныне Италия, не только обманом лишаюсь
триумфа, (7) .но и вынужден сам защищаться перед вами,
отцы-сенаторы, от обвинений, возведенных на меня моими легатами. (8) Их
обвинение, как вы ведь заметили, было двояким: они сказали, что
и вести войну с галлами мне не следовало, и вел я ее опрометчиво
и неблагоразумно. «Галлы не были нам врагами, это ты пошел на
них, замиренных и готовых повиноваться». (9) Не собираюсь я
требовать от вас, отцы-сенаторы, чтобы вы думали, будто все, что вы
знаете о свирепости галльского племени и его жесточайшей
ненависти ко всему римскому, относится и к тем галлам, что
поселились в Азии. (10) Забудьте о худой славе всего их племени, о своей
нелюбви к ним — судите о них по делам их. Если бы только
присутствовали здесь царь Евмен и все города Азии! Тогда вам бы
пришлось выслушивать не столько мои жалобы, сколько их
обвинения. (11) Так разошлите послов по всем городам Азии и спросите,
какое из двух рабств было тяжелее: то ли, от которого они
освободились, когда Антиох был отогнан за Тавр, или то, от которого их
избавило покорение галлов. (12) Они бы исчислили вам, сколько
раз опустошали их земли, сколько раз угоняли добычу, рассказали
бы, что возможность выкупа пленных им почти не представлялась,
а до них доходили слухи о человеческих жертвоприношениях, о
заклании их детей. (13) Знайте, что ваши союзники платили дань
галлам и, освобожденные вами от власти царя, платили бы ее и
поныне, не положи я этому конца.
48. (1) Чем дальше был бы отогнан Антиох, тем необузданнее
господствовали бы галлы в Азии, и всеми землями, сколько их есть
по сю сторону Тавра, вы увеличили бы галльские владения, а не
собственные. (2) «Пусть это так, возразят нам, но некогда галлы
разграбили даже Дельфы134 — общий оракул всего рода людского,
средоточье земного круга, и даже за это римский народ не объявил
им войну и не начал ее». (3) Но я считал, что есть какая-то
разница между тою порою, когда Греция и Азия еще не знали вашего
права и вашей власти, (4) когда вас не заботило происходящее там,
и нынешним временем, когда гору Тавр установили пределом для
римской власти, когда вы даете городам свободу и жалуете им
освобождение от повинностей, когда земли одних расширяете, других
наказываете отъятием части владений, на некоторые налагаете
дань, увеличиваете и сокращаете царства, дарите, отнимаете, —
считаете,— своим делом печься о том, чтобы они пользовались
миром и на море, и на суше. (5) Неужто, не выведи Антиох
гарнизонов, спокойно сидевших в своих крепостях, вы не считали бы Азию
освобожденной, а если бы войска галлов так и бродили то здесь, то
там, то все считали бы действительными ваши пожалования царю
Евмену, считали бы существующей свободу, предоставленную горо-

308
Книга XXXV111
дам? (6) Но что это я так забочусь о доказательствах? Разве я не
нашел, а сделал галлов врагами? (7) Я взываю к тебе, Луций
Сципион,— став преемником твоей власти, я молил бессмертных
богов, чтобы они дали мне унаследовать твою доблесть вместе с
удачей. Взываю я и к тебе, Публий Сципион: состоя легатом при
брате-консуле, ты по величию своему был сотоварищем и в его глазах,
и в глазах войска. Так известно ли вам, что в войске Антиоха были
легионы галлов135? (8) Видели ли вы их в его строю, на том и
другом флангах — ведь они-то, казалось, и были главной силой всего
войска136? Сражались ли вы с ними, как с признанными врагами?
Убивали ли их? Снимали с ни* боевые доспехи? (9) С Антиохом
же, говорят мне, не с галлами и сенат решил, и народ повелел
вести войну. А ведь тем самым они, я полагаю, решили и повелели
вести войну и со всеми, находившимися на его стороне. (10) Кроме
Антиоха, с которым Сципион пришел к соглашению о мире и с
которым (именно с ним) поручили >вь1 составить и заключить
союзнический договор, все те, кто поднимал оружие против нас на стороне
этого царя, оставались врагами137. (11) И хотя в таком положении
оказались прежде всего галлы, а также некоторые царьки и
тираны, я тем не менее и с некоторыми из них договорился о мире,
заставив их, согласно с достоинством вашей власти, искупить свои
прегрешения, да и сердца галлов постарался я испытать:
усиливаясь, нельзя смягчить их прирожденную дикость. (12) Лишь после
этого, видя, что они неукротимы и непримиримы, я счел
необходимым усмирить их силой оружия.
(13) Теперь, сняв с себя обвинение в том, что начал войну, я
должен дать отчет в том, как я вел ее. И тут я был бы уверен в
успехе моего дела, даже если пришлось бы его защищать не перед
римским, а перед карфагенским сенатом, где, как говорят,
распинают на кресте полководцев за плохой замысел военных действий,
если даже исход их и был хорошим138. (14) Но я ведь не там, а в
таком государстве, где потому-то и призывают богов при начале и
завершении всякого дела, что ничьей хуле не дано умалить уже
одобренного богами, и где среди торжественных слов постановления
о благодарственном молебствии или о триумфе есть и такие:
(15) «За то, что хорошо и счастливо вел государственные дела».
Если бы здесь я даже и не хотел, если бы чванством считал
гордиться собственной доблестью, а только за счастье мое и войска,
мне вверенного, за дарованную нам победу над таким народом, да
еще без всяких людских потерь, (16) если бы вот за это потребовал
я воздать надлежащие почерти бессмертным богам и позволить мне
взойти с триумфом на Капитолий, с которого я и отправлялся в
поход, произнеся положенные обеты, то неужели вы отказали бы в
этом мне и — со мною — бессмерным богам?
49. (1) Я, говорят мне, сражался в невыгодном для того месте.
Так скажи мне, где оно, более выгодное, в котором я мог бы
сражаться! Враги уже овладели горой и держались там в укрепленном
месте; разумеется, должен я был подойти к врагу, если хотел его

Книга XXXVIII
309
победить. (2) Ну, а будь у них в этом месте город, укройся они за
его стенами? Разумеется, нужно было (i идти на приступ. А при
Фермопилах разве в удобной местности сражался Маний Ацилий с
царем Антиохом? (3) А Филиппа, занявшего горные вершины над
рекою Аой, разве не так же точно сбросил с них Тит Квинкций?
Да, уж до сих пор не могу я понять, каким они воображают себе
или каким хотят вам представить врага! (4) Если выродившимся,
расслабленным прелестями Азии* то что же опасного было напасть
на него, хоть бы и при неблагоприятных условиях? Если же он
внушает страх и свирепостью, и телесной силой, то почему вы
отказываете в триумфе за такую победу? (5) Отцы-сенаторы, зависть
слепа, и умеет лишь унижать доблести и умалять награды за них.
(6) Прошу вас, отцы-сенаторы, йзйинить меня, если бы я был
чересчур многословен в своей речи,- не страсть к самохвальству тому
причиной, но необходимость защищаться от обвинений. (7) Да и в
моей ли власти было во Фракии раздвинуть теснины, разгладить
кручи, а дикие леса обратить в ухоженные рощи? Как я мог
предотвратить засаду фракийских разбойников в никому, кроме них, не
известных дебрях, (8) устеречь от них иге узлы из обоза, всех
мулов и лошадей из такой длинной колонны; мог ли я сделать, чтобы
никто не был ранен и чтобы не умер от раны Квинт Минуций
Терм, храбрый и решительный воин? (9) Они привязались к этому
случаю, к злополучной гибели такого доблестного согражданина.
(10) А о том, что в лесистой теснине, в местности неудобной и
незнакомой, где вдруг напал на нас враг, оба отряда воинов —
передовой и замыкающий, — действуя сразу с обеих сторон, окружили
войско варваров, застрявшее в нашем обозе, о том, что многие
тысячи их в тот самый день, (11) а еще много больше несколько дней
спустя было перебито и взято в плен139, забыли? Неужели не
понимают они, что если умолчат о том сами, то вы об этом узнаете,
когда свидетелем моей речи будет все войско? (12) Да не обнажай
я вовсе меча в Азии, не встречайся я там с неприятелем, я и тут
как проконсул заслужил бы триумф в двух сражениях, выигранных
во Фракии. Но уже достаточно сказано. (13) А за то, что я утомил
вас речью более многословной, чем мне бы хотелось, прошу
прощения вашего, отцы-сенаторы, и хотел бы его от вас получить14"».
50. (1) В этот день обвинений одержали бы верх над защитой,
не затянись прения допоздна. Сенаторы расходились с заседания
в таком расположении духа, что, казалось, намерены были
отказать в триумфе. (2) На другой день родные и друзья Гнея
Манлия сделали все, что могли, и возобладало влияние
старейших сенаторов, (3) утверждавших, что никто не вспомнит такого
примера, чтобы полководец, который, победив врагов, завершил
порученную ему войну и привел войско обратно, вступил бы
в Город без триумфальной колесницы и без лаврового венка,
как частный человек, ничем йе отмеченный. Такие чувства
восторжествовали над злобой, И большинство высказалось за
триумф.

310
Книга XXXVIII
(4) А потом все разговоры об этом споре были оставлены и
забыты — все заслонила начавшаяся борьба с более великим и более
славным мужем. (5) Публия Сципиона Африканского, как
рассказывает Валерий Антиат, потребовали в суд два Квинта Пстилия.
Об этом толковали кто как — каждый в меру своего ума и
душевного склада. (6) Одни порицали не народных трибунов, но
государство в целом за то, что оно могло допустить такое. (7) Два
величайших города всей земли, говорили они, почти в то же самое
время оказались неблагодарны к своим вождям, и Рим —
неблагодарнее; Карфаген, будучи побежден, отправил в изгнание
побежденного Ганнибала, а здесь победоносный Рим изгоняет победителя
Сципиона Африканского. (8) Другие на это возражали: «Ни один
отдельный гражданин не должен стоять так высоко, чтобы его нельзя
было, согласно законам, призвать к ответу. Ничто так не отвечает
равенству и свободе, как возможность привлекать к суду любого, и
даже самое могущественное лицо. (9) Что же (не говоря уже о
высшей должности в государстве) можно было б без страха кому бы
то ни было поручить, если бы не нужно было отчитываться в своих
действиях? Кто не может сносить равенства перед законом, к тому
можно применить силу, и это не несправедливо». (10) Таковы
были споры и толки, а между тем подошел день, назначенный для
суда. Никого и никогда прежде, даже того же Сципиона в бытность
его консулом или цензором, не сопровождала на форум более
многочисленная толпа всякого рода яюдей, чем провожавшая в тот
день подсудимого. (11) Когда ему велено было ответить на
обвинение, он, даже не упомянув о нем, начал речь о своих деяниях,
столь блистательную, что стало ясно: никого и никогда не хвалили
лучше и справедливее. (12) Ибо говорил он с тем же умом, с той
же силой духа, с какими он все совершил, и слушали его с
неослабным вниманием, ведь это была защитительная речь, а не
простое похвальное слово.
51. (1) Народные трибуны, чтобы правдоподобнее выглядели
внезапные обвинения, вспомнили и о старых — насчет роскоши
зимней стоянки в Сиракузах141, напомнили и о мятеже в Л
окрах142, вспыхнувшем из-за Племиния; подозрениями — не
доказательствами — обосновывали они обвинение во взяточничестве143.
(2) «Сын его, взятый в плен,— говорили они, — был возвращен
ему без выкупа, да и во всем прочем Антиох чтил Сципиона так,
будто бы в его только власти были и мир, и война с Римом.
(3) В провинции был он для консула не легатом, а диктатором, и
если он туда и отправился, то лишь затем, чтобы Греции, Азии,
всем восточным царям и народам внушить то, в чем в Испании,
Галлии, Сицилии и Африке уж давно уверились: (4) что один
человек — и глава, и опора владычества римского, что Сципион
осеняет собой государство, владычествующее над всем земным кругом,
что мановенье его может заменить и постановления сената, и
повеленья народа». Человека безупречного обвинители порочили, как
могли. (5) Речи продлились до ночи, и день суда был отложен.

Книга XXXVIII
311
(6) Когда он настал, трибуны с рассветом расселись на рострах144.
Обвиняемый, вызванный в суд, с большой толпой друзей и
клиентов прошел посреди собрания и подошел к рострам. В наступившей
тишине он сказал: (7) «Народные трибуны и вы, квириты! Ныне
годовщина того дня, когда я счастливо и благополучно в открытом
бою сразился в Африке с Ганнибалом и карфагенянами. (8) А
потому справедливо было бы оставить на сегодня все тяжбы и ссоры.
Я отсюда сейчас же иду на Капитолий поклониться Юпитеру
Всеблагому Величайшему, Юноне, Минерве и прочим богам,
охраняющим Капитолий и крепость, (9) и возблагодарю их за то, что они
мне и в этот день, и многократно в других случаях давали разум и
силы достойно служить государству. (10) И вы, квириты, те, кому
это не в тягость, пойдите также со мною и молите богов, чтобы и
впредь были у вас вожди, подобные мне. Но молите их об этом,
лишь если правда, (11) что оказывавшиеся вами мне с семнадцати
лет и до старости почести всегда опережали мой возраст, а я
своими подвигами превосходил ваши почести». (12) От ростр он
отправился на Копитолий. Вслед за Сципионом отвернулось от
обвинителей и пошло за ним все собрание, так что наконец даже писцы и
посыльные оставили трибунов. С ними не осталось никого, кроме
рабов-служителей и глашатая, который с ростр выкликал
обвиняемого. (13) Сципион, сопровождаемый римским народом, обошел все
храмы не только на Капитолии, но и по всему Городу. (14) Этот
день — благодаря народному сочувствию и заслуженному
признанию величия Сципиона — стал для него едва ли не более славным,
нежели тот, когда он вступил в город, справляя триумф над царем
Сифаком и карфагенянами145.
52. (1) Великолепный тот день воссиял для Сципиона
последним. Предвидя в будущем силу зависти и борьбу с трибунами, он,
когда день был надолго отсрочен, удалился в свое литернское
имение с твердым намерением в суд не являться. (2) Слишком
гордый — и от природы, и от привычки к большим успехам,— он
знал, что не сможет мириться с положением подсудимого и
смиренно выслушивать судей. (3) Когда наступил день суда, и он туда не
явился и его стали вызывать, Луций Сципион оправдывал его
неявку болезнью. (4) Трибуны, потребовавшие Публия в суд, этого
извинения не принимали и обвиняли его в том, что он не явился на
суд от той же надменности, с какой оставил суд, народных
трибунов и народное собрание и совершил триумф над самим римским
народом в сопровождении тех, (5) кого он лишил права и свободы
изречь над собой приговор, влача их за собой, будто пленных, и
увел в этот день собрание от народных трибунов на Капитолий146.
«Итак,— говорили они, обращаясь к народу,— вот вам расплата за
безрассудство! (6) Под его водительством, по его указанию вы нас
оставили, а теперь он самих вас покинул. (7) С каждым днем мы
слабеем духом: за тем же человеком, за которым семнадцатью
годами раньше147, когда он имел и войско, и флот, мы посмели
послать в Сицилию народных трибунов с эдилом — схватить его и

312
Книга XXXV ИI
привезти в Рим, а ныне за тем же человеком, теперь уже частным
лицом, не дерзнем послать, чтобы его вытащили из усадьбы и
заставили говорить в суде». (8) Коллегия народных трибунов, к
которой воззвал Луций Сципион, постановила так: «Если подсудимый
извиняет себя болезнью, то мы решаем уважить эту причину, и
пусть сотоварищи наши назначат ему другой срок». (9) В то время
был народным трибуном Тиберий Семпроний Гракх148, у которого
были ссоры с Публием Сципионом. Когда он запретил приписать
свое имя к постановлению сотоварищей, все ожидали, что его
предложение будет еще суровее, но он решил так: (10) «Раз Луций
Сципион извиняет неявку брата болезнью, то и нам надо счесть
это объяснение удовлетворительным. Я не допущу, чтобы кто-либо
обвинял Публия Сципиона до его возвращения в Рим; и даже тогда
я, если он обратится ко мне за помощью, освобожу его от явки в
суд149. (11) Своими деяниями, почестями, полученными от
римского народа, Публий Сципион, с согласия богов и людей, вознесен
так высоко, что зазорно ему стоять подсудимым под рострами и
слушать попреки юнцов, а для народа римского это было б еще
постыднее».
53. (1) К этому своему решению он добавил негодующую речь:
«Неужели, трибуны, у нас под ногами будет стоять Сципион,
покоритель Африки? (2) Для того ли четырех знаменитейших пуний-
ских полководцев разбил он в Испании, четыре их войска обратил
в бегство? Затем ли он взял в плен Сифака, покончил с
Ганнибалом, Карфаген сделал нашим данником? (3) Затем ли отбросил Ан-
тиоха (ведь и эту славу разделяет он с братом Луцием
Сципионом) за Тавр, чтобы стать жертвой каких-то двух Петилиев?
(4) А вы, трибуны, домогаетесь славы победителей Публия
Сципиона Африканского? Неужели никакие заслуги славного мужа,
никакие почести, оказанные ему вами, квириты, не обеспечат ему
безопасного, можно сказать священного, убежища, где бы он мог
провести свою старость если и не в почете, то хоть в покое, без
оскорблений?» (5) Решение и присоединенная к нему речь Семпро-
ния Гракха подействовали не только на всех присутствующих, но
даже и на самих обвинителей; они сказали, что поразмыслят о том,
чего требуют от них их право и долг. (6) Потом, когда народное
собрание было распущено, началось заседание сената. Тут все
сенаторское сословие, особенно бывшие консулы и старейшины,
рассыпались в благодарностях Тиберию Гракху за то, что он поставил
общее выше личной вражды. (7) Петилиев всячески порицали за
то, что они хотели блеснуть, очерняя других, ища себе славного
триумфа за победу над Сципионом. С той поры о Сципионе больше
не говорили. (8) Он провел конец жизни в Литерне, не скучая по
Городу. Умирая в деревне, он, как рассказывают, велел там же
похоронить его и воздвигнуть там памятник, не желая себе похорон в
неблагодарном отечестве150. (9) Достойный памяти муж! Он более
знаменит своими военными подвигами, чем какими-нибудь делами
на мирном поприще. Притом первая половина его жизни была

Книга XXXVIII
313
славней, чем вторая, потому что всю молодость свою он провел в
войнах, а с наступлением старости слава его подвигов увяла, пищи
же для ума не представилось. (10) Чем, в сравнении с его первым
консульством, было второе, даже если добавить к нему цензуру?
Что значила служба легатом в Азии, и бесполезная из-за
нездоровья, и омраченная несчастным приключением с его сыном151, а
после возвращения необходимостью либо явиться в суд, либо,
избегая его, оставить заодно и отечество? (11) Но главная слава
завершителя Пунической войны, самой значительной и самой опасной
из всех, что вели римляне, принадлежит ему одному.
54. (1) Со смертью Сципиона Дфриканского его
недоброжелатели сделались смелее. Главой их был Марк Порций Катон, и при
жизни Сципиона привыкший злословить его величие. (2)
Предполагают, что по его наущению Петилии еще при жизни Сципиона
взялись за дело, а после его смерти обнародовали законопроект,
(3) гласивший следующее: «Желаете ли, повелеваете ли вы,
квириты, чтобы дело о деньгах, захваченных, увезенных, взысканных с
царя Антиоха, а также с подвластных ему, и о том, какая часть
этих денег не была сдана в государственную казну152, (4)
представлено было сенату городским претором Сервием Сульпицием,
чтобы он сделал запрос, кому из нынешних преторов желает сенат
поручить расследование этого дела?» (5) Сначала этому
предложению воспротивились Квинт и Луций Муммии153, считавшие
справедливым, чтобы сам сенат, ка# это прежде всегда и делалось, вел
следствие о не внесенных в казну суммах. (6) Петилии же
порицали знать и сетовали на засилье Сципионов в сенате. Бывший
консул Луций Фурий Пурпуреон, в недавнем прошлом один из десяти
легатов в Азии, (7) нападая на своего недруга Гнея Манлия,
говорил, что запрос надо расширить — речь должна идти о деньгах,
полученных не только от Антиоха, но и от других царей и народов.
(8) Луций Сципион тоже взял слово, как было ясно, не столько из-за
запроса, против которого собирался говорить, сколько ради
самозащиты. Он жаловался на то, что о подобном запросе и следствии
заговорили только после смерти его храбрейшего и прославленнейшего
брата, Публия Сципиона Африканского. (9) Мало, сказал он, было
недругам лишить Публия Африканского надгробного похвального
слова перед рострами, они уже и обвинение на него возводят.
(10) Даже карфагеняне удовольствовались ссылкой Ганнибала, а
римский народ не может насытиться даже смертью Сципиона, если не
будет поругана сама слава погребенного полководца и в придачу не
будет принесен в жертву ненависти его брат. (11) Потом в защиту
предложения говорил Марк Катон (его речь «О деньгах царя
Антиоха» сохранилась154), который своим влиянием удержал трибунов
Муммиев от противодействия предложению, (12) и когда те
отказались от вмешательства, все трибуны] проголосовали за предложение.
55, (1) Затем Сервий СульпициД доложил дело сенату и
спросил, кого же отцам-сенаторам угодно будет назначить для ведения
следствия, предусмотренного Петилиевым законом, и они назвали

314
Книга XXXVIII
Квинта Теренция Куллеона. (2) Этого претора некоторые считают
таким другом семейству Корнелиев, что те, по чьему свидетельству
Публий Сципион умер и похоронен был в Риме (ведь есть и такое
предание), рассказывают, как Куллеон шел перед гробом в вольно-
отпущенническом колпаке, как некогда шел за Публиевым
триумфом, а у Капенских ворот угощал медовым вином провожавших
тело155 — в память о том, что в числе других пленных в Африке был
освобожден из вражеских рук Сципионом; (3) но по другим
известиям, Куллеон был таким недругом Сципионам, что за свою
нескрываемую враждебность он и был их противниками выбран вести
это следствие. (4) Во всяком случае, у этого претора, то ли
слишком благосклонного, то ли неблагосклонного, Луций Сципион
немедленно сделался подсудимым. Тут же была подана и принята
жалоба на его легатов (5) Авла и Луция Гостилиев156 Катонов и
квестора Гая Фурия Акулеона, а также чтобы показать, что все
опорочили себя соучастием в казнокрадстве, также на двух писцов
и одного служителя157. Луций Гостилий, писцы и служитель были
оправданы еще до суда над Сципионом, а Сципион, легат Авл
Гостилий и Гай Фурий были осуждены: (6) за то, чтобы дать Антиоху
более выгодный мир, Сципион-де получил на шесть тысяч фунтов
золота, четыреста восемьдесят фунтов серебра больше, чем сдал в
государственную казну; (7) Авл Гостилий — восемьдесят фунтов
золота, четыреста три фунта серебра; квестор Фурий — сто
тридцать фунтов золота и двести фунтов серебра. (8) Эти сведения о
золоте и серебре я нашел у Валерия Антиата158. В том, что
касается Луция Сципиона, я предпочел бы предположить скорее описку
переписчика в количестве золота и серебра, чем лживую выдумку
писателя, (9) ибо гораздо правдоподобнее, чтобы число фунтов
серебра было больше, чем золота, и что пеня определена скорее в
четыре миллиона сестерциев, чем в двадцать четыре; (10) это тем
вероятнее, что, как передают159, и от самого Публия Сципиона в
сенате потребовали отчета именно в первой сумме: (11) он приказал
брату Луцию принести расчетную книгу и на глазах сенаторов
разорвал ее собственными руками, негодуя на то, что от него,
(12) внесшего в казну двести миллионов, требуют отчета в
четырех160. (13) С той же самоуверенностью, как рассказывают, он
потребовал ключи, когда квесторы не смели вопреки закону взять
денег из казначейства, и сказал, что казначество он отопрет, так как
благодаря ему его и стали запирать.
56. (1) Много других противоречивых преданий сохранилось, в
особенности о конце жизни Сципиона, о суде над ним, о смерти,
погребении и надгробии, так что я не знаю, какой молве, каким
сочинениям следовать. (2) Относительно обвинителя нету согласия:
одни пишут, что Сципиона привлек к суду Марк Невий161,
другие — что Петилии. Так же расходятся между собой сообщения и о
дне, когда он был привлечен к суду, и о годе смерти, о месте, где
умер и где погребен162. (3) Одни говорят, что в Риме, другие —
что в Литерне: и тут и там показывают его надгробие и статую.

Книга XXXVIII
315
В Литерне было его нагробие163 с поставленной на нем статуей; ее,
разбитую бурей, недавно мы сами видели. (4) В Риме за Капенски-
ми воротами на надгробии Сципионов тоже стоят три статуи: две
из них, как говорят, Публия и Луция Сципионов, а третья поэта
Квинта Энния. (5) И не только между писателями есть
разногласия, но и между самими речами Публия Сципиона и Тиберия
Гракха164 (если только речи, известные под их именами,
действительно им принадлежат). (6) В заголовке речи Публия Сципиона
названо имя народого трибуна Марка Невия, но в самой речи имя
обвинителя не упоминается: он называет его то плутом, то
пустомелей. (7) Да и в речи Гракха совсем не упоминается ни о Петил-
лиях как об обвинителях Публия Африканского, ни о его вызове в
суд. (8) Понадобилось бы сочинить совершенно другой рассказ,
если б искать согласия с речью Гракха: пришлось бы следовать тем
писателям, какие передают, что, когда Луций Сципион был
обвинен и осужден за полученные от царя деньги, Публий
Африканский находился в Этрурии в звании легата165; (9) после того, как
туда дошел слух о несчастье, постигшем брата, он, сложив с себя
полномочия, помчался в Рим. Узнав, что брата ведут в темницу,
он от ворот устремился прямо к форуму, оттолкнул служителя от
брата, а когда трибуны пытались его удержать, он и тут применил
силу, следуя скорее братскому долгу, чем законам. (10) Ведь
именно на это и жалуется сам Гракх, говоря, что частный человек
попрал власть трибунов, и в конце речи он, обещая Луцию Сципиону
свою помощь, прибавляет: пусть уж лучше народный трибун, а не
частное лицо восторжествует над трибунской властью и
государством. (11) Но, резко порицая Публия Африканского за этот
единственный разнузданный и противоправный поступок, Гракх
упрекнул его за измену себе самому и воздал ему хвалы за прежнюю
умеренность и воздержность, собрав ее образцы в этой же речи.
(12) Он говорил, что Сципион некогда попенял народу, который
захотел было сделать его бессрочным консулом и диктатором166;
что не дал поставить ему статуи на Комиции, у ростр, в курии, на
Капитолии и в святилище Юпитера; (13) что не допустил принять
постановление, предписывающее, чтобы его изваяние в
облачении триумфатора выносилось из храма Юпитера Всеблагого
Величайшего167.
57. (1) Такое перечисление, даже и при похвале,
свидетельствовало бы о необычайном величии духа, не приемлющего почестей,
чрезмерных для гражданина, но ведь это — признание недруга, и к
тому же при порицании. (2) Женою этого Гракха стала, в чем все
согласны, младшая из двух дочерей Сципиона168 (ведь старшая —
в чем нет сомнений — была выдана отцом за Публия Корнелия
Назику169). (3) Неясно только, состоялись ли помолвка и
бракосочетание младшей после смерти отца, или правы те, кто думает пот
другому. По их рассказам, Гракх* когда Луция Сципиона вели в
темницу и никто из прочих трибунов не хотел за него заступиться,
(4) поклявшись в том, что его вражда со Сципионами остается та-

316
Книга XXXVIII
кою же, как была, и он ничего не делает ради снискания себе
благодарности, заявил, что не потерпит, чтобы в ту же темницу, куда
на его глазах Публий Сципион Африканский вел некогда
вражеских царей и полководцев, теперь вели бы его брата! (5)
Случилось, что сенаторы в тот день обедали на Капитолии170; все они
поднялись и просили Публия Сципиона тут же, во время
пиршества, сговорить дочь свою за Гракха. (6) Таким вот образом во время
общественного празднества и был совершен сговор по всем
правилам, а вернувшись домой, Сциггион сказал жене Эмилии, что
сговорил младшую дочь. (7) Та, негодуя, как свойственно женщине,
на то, что муж с ней даже не посоветовался об их общей дочери,
прибавила к сказанному, что хоть бы даже за Тиберия Гракха он
дочь отдавал, и то и тогда не должен был этого делать, не
спросивши мнения матери. (8) Сципион, ббрадовавшись такому согласию их
суждений, ответил, что за Гракха-то дочь и сговорена. Все это
следовало изложить, повествуя о столь великом муже, каково бы ни
было разнообразие мнений и рассказов в письменных памятниках.
58. (1) По окончании разбора дела в суде претором Квинтом
Теренцием Гостилий и Фурий были осуждены и в тот же день
представили городским квесторам поручителей. (2) Сципион же
утверждал, что все деньги, какие он получил,— в казне, а у него
ничего нет, принадлежавшего государству, и его повели было в
темницу. (3) Тут Публий Сципион Назика воззвал к народным
трибунам и произнес речь, воздающую справедливые почести славным
подвигам не только рода Корнелиев вообще, но и в особенности
своего семейства: (4) «Отцами у нас с Публием Африканским и
Луцием Сципионом, которого уводят в темницу, были Гней и
Публий Сципионы, знаменитейшие мужи. (5) Оба они за несколько
лет, сражаясь со многими карфагенскими и испанскими
полководцами и войсками, прославили в Испании имя народа римского, и
не только воюя, (6) но и показав тамошним племенам образец
римской умеренности и верности, а под конец оба приняли смерть
за отечество на поле брани. (7) Их потомкам как будто достаточно
было бы только хранить их славу, но Публий Африканский славу
предков своих превзошел — и настолько, что внушил людям веру в
то, что не людской он породы, но божественного происхожедния.
(8) Что же касается до Луция Сципиона, о котором идет речь, то
не будем здесь говорить о том, ч*о совершенно им в Испании или в
Африке, где был он легатом у брата, но ведь, когда он стал
консулом, сенат счел, что достоин он пол учить без жеребьевки
провинцию Азию и ведение войны с царем Антиохом, да и брат почтил
его тем, что сам, бывши два4 раза консулом, цензором,
триумфатором, отправился с ним в Азию просто легатом171. (9) А чтобы
величие и блеск такого легата не затмили там славы консула, как
нарочно, случилось, что в тот самый день, когда Луций Сципион
при Магнесии победил Антиоха в открытом бою, Публий Сципион
был болен и находился в Элее на расстоянии нескольких дней
пути. (10) И войско Антиоха было тогда не меньше, чем у Ганниба-

Книга XXXVIII
317
ла, с которым пришлось в свое время сражаться в Африке, а среди
многих других военачальников Антиоха был и сам Ганнибал172,
тот, что был полководцем всю ту Пуническую войну. Что касается
самой войны с Антиохом, то она ведена была так, что никто и ни в
чем не мог бы даже судьбу упрекнуть. Повод для обвинения,
однако, отыскан — мир; говорят, Луций Сципион его продал. (11) Но
здесь обвинение затрагивает и десятерых легатов, по чьему совету
мир и был заключен. (12) Хотя некоторые из десяти легатов
выступили обвинителями Гнея Манлия, но они своим обвинением не
могли не только доказать вины, но даже замедлить его триумфа.
59. (1) Но, правда, говорят, что против Сципиона сами условия
мира, подозрительно выгодные для Днтиоха, которому царство
было оставлено в целости, так что после поражения он владеет всем,
чем владел до войны; (2) из огромного количества золота и
серебра, которое было у него, ничего не было внесено в казну, все, мол,
в частных руках. (3) Как же так? Разве не у всех на виду в
триумфальном шествии Луция Сципиона пронесено было золота и
серебра больше, чем в десяти других триумфах, вместе взятых? (4) Ну,
а что мне сказать о границах царства? Антиох владел всею Азией и
прилегающей к ней частью Европы. (5) Всем известно, как велика
та страна, что простирается от горы Тавра до самого Эгейского
моря, сколько городов и племен обнимает она. (6) Эта страна,
которая тянется в длину больше чем на тридцать дней пути, а в
ширину — между двумя морями — на десять дней, была отнята у
Антиоха до самых вершин Таврского хребта, (7) и он прогнан в самый
дальний угол круга земного. Что еще можно было б отнять у него,
если бы мир ему был дан даром? Побежденному Филиппу
оставлена была Македония, Набису — Лакедемон, и этого не ставили в
вину Квинкцию — ведь у него не было брата Публия
Африканского, слава которого должна была бы помочь Луцию Сципиону, но
зависть к которому повредила. (8) Согласно приговору, в дом
Луция Сципиона было принесено столько золота и серебра, сколько
нельзя выручить, если продать все его имущество. Так где же оно,
это царское золото? Где столь огромное наследие царское? (9) В
доме, не разоренном издержками, должна бы быть груда новоприоб-
ретенных богатств. Но чего нельзя будет выручить от продажи
имущества, то враги Луция Сципиона, конечно, постараются
выместить на теле Сципиона мучительством и поруганием. (10) Они
постараются, чтобы прославленный му^к был брошен в узилище
вместе с ночными ворами и разбойниками, чтобы он испустил дух в
темном подземелье, чтобы потом его голый труп был выброшен
перед темницей! (11) Не столько семейству Корнелиев придется за
это краснеть, сколько городу Риму».
60. (1) В ответ претор Теренций прочел Петилиево
предложение, сенатское определение и вынесенный судом приговор Луцию
Сципиону. (2) Он сказал, что еслч не будет внесена в казну
сумма, означенная в приговоре, то ему, претору, ничего больше не
остается, как приказать схватить осужденного и отвести его в темни-

318
Книга XXXVIII
цу. (3) Народные трибуны удалились для совещания; немного
спустя Гай Фанний объявил решение свое и своих сотоварищей, кроме
Гракха: «Трибуны не препятствуют претору воспользоваться своей
властью». (4) А решение Тиберия Гракха было таким: «Я не
препятствую претору взыскать присужденную судом сумму от продажи
имущества Луция Сципиона, (5) но не допущу, чтобы в темнице в
оковах вместе с врагами римского народа находился Луций
Сципион, который победил богатейшего в мире царя, распространил
владычество народа римского до крайних пределов земли, (6) обязал
царя Евмена, родосцев и многие города Азии благодеяниями народа
римского, провел в триумфе и заключил в темницу весьма многих
неприятельских полководцев. Я приказываю отпустить его».
(7) Это решение было выслушано с таким одобрением, и с такой
радостью увидел народ Сципиона отпущенным, что трудно было
понять, как сам приговор был вынесен в этом же государстве.
(8) Затем претор послал квесторов, чтобы они взяли от имени
государства имущество Луция Сципиона. И тут не только не оказалось
никакого следа царских денег, но и вообще не удалось выручить
даже суммы, к уплате которой он был присужден. (9) Для Луция
Сципиона родственники; друзья и клиенты собрали так много
денег, что, прими он их, то стал бы гораздо богаче, чем был до
постигшего его несчастья. (10) Он не взял ничего. Необходимое для
жизни выкупили ему его ближайшие родственники. Вся, какая
была, неприязнь к Сципионам обратилась на претора, его совет и
обвинителей.

КНИГА XXXIX
1. (1) Пока в Риме происходили вышеназванные события (если
только они действительно относятся к этому году [187 г. до
н. э. J1), оба консула вели войну против лигурийцев2. (2) Этот
противник словно нарочно был создан для того, чтобы римляне в
промежутках между крупными войнами не утеряли боевой выучки,
ибо ни один театр военных действий так не оттачивал римскую
доблесть, как этот. (3) Ведь Азия с ее роскошными городами,
щедрыми дарами земли и моря, трусливыми воинами и богатыми царями
не столько закаляла римское войско, сколько предоставляла ему
легкую добычу. (4) Особенно это относится к войску Гнея Манлия,
где распущенность достигла недопустимых пределов3: не случайно
во Фракии, столкнувшись с чуть более трудными дорогами и лучше
обученным неприятелем, оно потерпело тяжелое поражение*. (5)
А в Лигурии были все условия для настоящей закалки: суровая
горная местность, где с боем приходилось брать каждую высоту и
выбивать неприятеля с занятых им позиций; (6) узкие и опасные
тропы с вражескими засадами, легковооруженный и подвижный
противник, постоянно тревоживший римлян внезапными
нападениями; необходимость штурмовать, с большими трудами и тяжелыми
потерями, неприступные укрепления; бедная, неплодородная страна,
приучавшая воинов к суровым лишениям и не сулившая богатой
добычи. (7) Неудивительно, что войско не сопровождали торговцы и
не тянулась в хвосте походной колонны длинная вереница рбозных
телег. Здесь было только оружие и солдаты, привыкшие на это
оружие полагаться. (8) Причин и поводов к войне хватало, так
как лигурийцы, вынуждаемые бедностью, постоянно разоряли
владения соседей, но дать им настоящий отпор еще ни разу не
удавалось5.
2. (1) Консул Гай Фламиний в нескольких сражениях разбил
лигурийцев-фриниатов6 на их территории, принудил их к
капитуляции и к сдаче оружия. (2) Оружие они сдавали неохотно и часть
его явно пытались утаить, а когда это вызвало карательные меры
со стороны римлян, начали покидать свои деревни и стекаться на
гору Авгин. Фламиний тотчас последовал за ними. (3) Фриниаты
бросились в отчаянное бегство: большей частью безоружные, они
сумели, карабкаясь по отвесным кручам, забраться на такую
высоту, где их невозможно было преследовать, и благодаря этому ушли
за Апеннины. Оставшиеся в лагере были с боем захвачены, (4)
после чего легионы двинулись через Апеннины. Окруженные на
высокой горе, фриниаты пытались сопротивляться, но вскоре сдались

320
Книга XXXIX
на милость победителей. Им учинили строжайший обыск и изъяли
оставшееся оружие. (5) Затем военные действия были перенесены
на лигурийцев-апуанов7, которые так часто опустошали
окрестности Пизы и Бононии, что тамошние земли было невозможно
возделывать. (6) Усмирив также и апуанов, консул обеспечил мирную
жизнь их соседям. Обезопасив от вражеских набегов провинцию и
не желая развращать свое войско праздностью, Гай Фламиний
построил дорогу от Бононии до Арретия8. (7) Другой консул, Марк
Эмилий, разорил и сжег поля и деревни лигурийцев и на равнине,
и в горных долинах, тогда как сами лигурийцы отсиживались на
вершинах двух гор — Баллисты и Свисмонтия9. (8) Затем, поведя
наступление на укрывавшихся в горах, он измотал противника
легкими стычками, вынудил его, спустившись, построиться в боевой
порядок и наголову разбил в правильном сражении, в котором,
кстати, дал обет построить храм Диане10. (9) Покорив все племена
по эту сторону Апеннин, Эмилий перенес военные действия за
хребет, и все тамошние племена, включая лигурийцев-фриниатов,
которые сумели скрыться от Гая Фламиния, он подчинил и, принудив
к сдаче оружия, заставил покинуть горы и поселиться на равнине.
(10) Усмирив лигурийцев, Эмилий повел войско в галльскую
область и построил дорогу от Плацентии до Аримина, сделав ее
продолжением Фламиниевой дороги11. (11) Во время последнего своего
сражения с лигурийцами, где ему пришлось биться с врагами
лицом к лицу, он дал обет построить храм Юноне Царице12. Таковы
были события этого года в Лигурии.
3. (1) В Галлии претор Марк Фурий, желая в условиях мира
стяжать военную славу, отобрал оружие у ни в чем не повинных
ценоманов. (2) Представители ценоманов отправились в Рим с
жалобой к сенату; тот отослал их к консулу Эмилию, уполномочив
его рассмотреть жалобу и вынести решение. В жарком споре с
претором ценоманам13 удалось доказать свою правоту; (3) претору
было приказано вернуть им оружие и покинуть провинцию.
(4) Затем в Рим явились и были приняты сенатом послы от
союзных латинских городов с жалобой на то, что очень многие их
граждане переселились в Рим и там внесены в списки римских
граждан14. (5) Сенат поручил претору Квинту Теренцию Куллеону
выяснить таких лиц и выслать из Рима тех, кто, начиная с
цензорства Гая Клавдия и Марка Ливия [204—203 гг. до н. э. ], сам или
его отец15, попал в списки римских граждан, уже имея, согласно
показаниям союзников, гражданство у себя на родине. (6) В итоге
этого расследования вернулись домой двенадцать тысяч латинов —
таков уже тогда был наплыв в столицу всякого пришлого люда16.
4. (1) Раньше чем консулы вернулись в Рим, из Этолии
возвратился проконсул Марк Фульвий; (2) на заседании сената в храме
Аполлона он доложил о своей деятельности в Этолии и на Кефал-
лении17 и просил сенаторов, если им будет угодно, ввиду
успешного завершения его государственных дел назначить
жертвоприношение бессмертным богам и дать ему разрешение на триумф. (3) На-

Книга XXXIX
321
родный трибун Марк Абурий заявил, что наложит вето на такое
постановление, если оно будет принято в отсутствие консула Марка
Эмилия; (4) у консула на этот счет имеются возражения и,
отправляясь в провинцию, он поручил трибуну18 отложить сенатские
прения до своего возвращения. Фульвию придется лишь подождать, а
сенату присутствие консула не помешает вынести решение, какое
он сочтет нужным. (5) Однако, протестуя, опять взял слово Марк
Фульвий. Всем известно, что Марк Эмилий питает к нему самую
черную зависть и в пылу соперничества пытается присвоить себе
поистине царские полномочия. (6) Недопустимо, чтобы консул в
свое отсутствие запрещал воздавать почести бессмертным богам и
задерживал законный, заслуженный триумф; (7) чтобы
полководец, совершивший блистательные подвиги, и победоносное войско с
добычей и пленниками перед городскими воротами терпеливо
ждали, пока в Рим не соизволит вернуться консул, который именно
поэтому возвращаться не спешит. (8) При откровенной вражде
между ними как можно ждать беспристрастного мнения от консула,
который по-воровски, при неполном составе сената, провел
постановление о том, (9) что сенат не признает Амбракию взятой
штурмом19,— и это при том, что ее осаждали при помощи насыпного
вала и подвижных навесов, а после того, как противник их сжег,
построили осадные сооружения заново; где две недели шли
яростные бои вокруг городских стен и в подземных подкопах; (10) где
целый день мы пытались вырвать победу, сражаясь уже на
городских улицах; где было перебито больше трех тысяч врагов20?
(11) Что касается храмов бессмертных богов, разграбленных после
взятия города, то по какому праву консул пытается вынести это на
суд понтификов21? (12) Если Рим было дозволено украсить
добычей из Сиракуз и других захваченных городов, то почему Амбра-
кия должна быть единственным городом, на который не
распространяются законы войны? (13) Он умоляет сенаторов и просит
трибуна не делать его посмешищем на радость врагу.
5. (1) Сенаторы, окружив трибуна со всех сторон, принялись
кто упрекать его, кто уговаривать. Но решила дело речь другого
трибуна — Тиберия Гракха. (2) Любое должностное лицо, говорил
он, не должно давать хода даже собственной неприязни к
кому-либо, но для трибуна служить орудием чужой неприязни позорно и
недостойно могущества этой коллегии и ее священных законов.
(3) Любить или ненавидеть, одобрять или порицать всякому
следует, руководствуясь только собственным мнением, но не повинуясь
чужому приказу, не следуя чужой прихоти, не доверяясь чужому
мнению, не высказываясь от имени консула, будучи народным
трибуном. (4) Пусть он помнит, что именно поручил ему частным
образом Марк Эмилий, но не забывает, что трибунскую должность
поручил ему римский народ и поручил ради помощи всякому из
сограждан, ради их общей свободы, а не ради самовластия консула.
(5) Марк Абурий даже не понимает, что грядущим поколениям
оставляет память о том, как из.двух трибунов, входивших в одну и
12 Тит Ливии, т. III

322
Книга XXXIX
ту же коллегию, один, служа государству, отказался от своей
личной вражды, а другой угождал чужой неприязни, выполняя чужое
же поручение.
(6) Побежденный такими словами, Марк Абурий покинул
заседание сената, после чего по докладу претора Сервия Сульпиция
Марку Фульвию был назначен триумф. (7) В ответном слове Фуль-
вий поблагодарил сенаторов и добавил, что он в день взятия Амб-
ракии дал обет устроить Великие игры в честь Юпитера Всеблагого
Величайшего. Для этого преподнесены ему городами сто фунтов
золота, (8) и он просит, чтобы ему разрешили отделить эти деньги от
тех, которые он, пронеся в триумфе, положит в казну22. (9) Сенат
обратился в коллегию понтификов с запросом, действительно ли
необходимо истратить на игры всю указанную в золоте сумму.
(10) После того как понтифики ответили, что безразлично, сколько
именно истрачено будет на игры, сенат удовлетворил просьбу
Фульвия, с тем чтобы общая сумма расходов не превысила
восемьдесят тысяч23. (11) Фульвий решил было праздновать триумф в
январе, но потом услыхал, что консул Марк Эмилий, которого трибун
Марк Абурий уже известил об отказе использовать свое право
запрета, (12) отправился в Рим, чтобы помешать триумфу, и только
болезнь задерживает его в пути, Фульвий испугался, что триумф
будет стоить ему большей борьбы, чем сама победа, и перенес его
на более ранний срок. (13) Триумф над Этолией и Кефалленией
состоялся за десять дней до январских календ. (14) Перед
колесницей триумфатора несли сто золотых венков, каждый весом в
двенадцать фунтов, восемьдесят три тысячи фунтов серебра, двести
сорок три фунта золота, (15) сто восемнадцать тысяч аттических
тетрадрахм, двенадцать тысяч триста двадцать два филипповых
золотых, семьсот восемьдесят пять бронзовых статуй, двести
тридцать мраморных статуй, везли груды оружия и вражеских
доспехов, (16) катапульты, баллисты и другие метательные орудия.
В шествии были проведены двадцать семь вражеских
полководцев — частью этолийцев и кефалленийцев, частью царских
военачальников, оставленных в Греции Антиохом. (17) В тот же день,
еще до въезда в город, во Фламиниевом цирке триумфатор раздал
воинские награды многим своим трибунам, префектам, всадникам,
центурионам — римским гражданам и союзникам24. Солдатам он
из добычи раздал по двадцать пять денариев каждому,
центурионам вдвое больше, всадникам втрое.
6. (1) Уже приближалось время консульских выборов. Так как
Марк Эмилий, которому выпал жребий их проводить, запаздывал с
приездом, в Рим прибыл Гай Фламиний. Под его руководством
были избраны консулами Спурий Постумий Альбин и Квинт Марций
Филипп. (2) Затем были избраны преторы: Тит Мений, Публий
Корнелий Сулла, Гай Кальпурний Пизон, Марк Лициний Лукулл,
Гай Аврелий Скавр, Луций Квинкций Криспин25.
(3) В конце года, уже после избрания должностных лиц, за три
дня до мартовских нон, Гней Манлий Вольсон справил триумф над

Книга XXXIX
323
азийскими галлами. (4) Отсрочка триумфа объяснялась тем, что он
хотел ускользнуть от привлечения к ответственности по Петилиеву
закону26 в преторство Квинта Теренция Куллеона и избежать тем
самым громкого процесса, в котором был осужден Луций Сципион,
(5) тем более что к Манлию судьи были бы настроены еще
враждебнее, чем к Сципиону, ибо тот держал войско в строгой
дисциплине, а про этого говорили, что, став преемником Сципиона, он
превратил его армию в распущенный сброд. (6) Слухи о
распущенности солдат Манлия в далекой провинции с очевидностью
поддерживались их поведением на глазах сограждан. (7) Именно это
азиатское воинство познакомило Город с чужеземной роскошью. Тогда
впервые были привезены в Рим отделанные бронзой
пиршественные ложа, дорогие накидки и покрывала, ковры и салфетки,
столовое серебро чеканной работы, столики из драгоценных пород
дерева, великолепные по тем временам. (8) Именно тогда повелось
приглашать на обеды арфисток и кифаристок, устраивать для
пирующих и другие увеселения, да и сами обеды стали готовить с
большими затратами и стараниями. (9) Именно тогда стали платить
большие деньги за поваров, которые до этого считались самыми
бесполезными и дешевыми рабами, и поварской труд из обычной
услуги возвели в настоящее искусство. Но это было только начало,
лишь зародыш будущей порчи нравов27.
7. (1) В триумфе Гнея Манлия несли двести двенадцать
золотых венков, двести двадцать тысяч фунтов серебра, две тысячи сто
три фунта золота, сто двадцать семь тысяч аттических тетрадрахм,
двести пятьдесят кистофоров, шестнадцать тысяч триста двадцать
филипповых золотых; (2) на повозках везли груды галльского
оружия и доспехов; перед колесницей триумфатора проведены
пятьдесят два вражеских военачальника. Солдатам было роздано по сорок
два денария каждому, вдвое — центурионам, всадникам — втрое;
кроме того, всем было выплачено двойное жалованье. (3) За
колесницей триумфатора шли украшенные боевыми наградами военные
всех рангов. Из насмешливых песенок, которые солдаты распевали
о триумфаторе, было ясно видно ничтожество и тщеславие
полководца и что от триумфа в восторге скорее солдаты, чем народ.
(4) Но друзья Манлия приложили все силы, чтобы расположить к
нему и народ: (5) их стараниями сенат постановил, чтобы из
пронесенных в триумфе денег народу возместили ту часть взносов в
казну на военные нужды, которая еще оставалась не
возвращенной; городские квесторы добросовестно и точно выплатили
гражданам по двадцать пять с половиной ассов на тысячу28.
(6) Тогда же из обеих Испании прибыли двое военных
трибунов с письмами от наместников этих провинций Гая Атиния29 и
Луция Манлия. (7) В письмах сообщалось, что кельтиберы и лузи-
таны взялись за оружие и разоряют земли союзников. Решение
этого дела сенат целиком перепоручил новым должностным лицам.
(8) На Римских играх этого года, которые давали Публий
Корнелий Цетег и Авл Постумий Альбин, плохо укрепленная мачта в

324
Книга XXXIX
цирке рухнула на изваяние богини Поллентии30 и сбросила его на
землю. (9) Встревоженные этим знамением сенаторы постановили
продлить игры на один день, а вместо поверженной статуи
поставить две новых, и одну из них золоченую. (10) Плебейские игры,
которые в том году давали эдилы Гай Семпроний Блез и Марк
Фурий Луск, были также продлены на один день.
8. (1) В следующем году заговор внутри государства отвлек
новых консулов Спурия Постумия Альбина и Квинта Марция
Филиппа от командования войсками и других обычных обязанностей.
(2) Преторы жеребьевкой распределили между собой провинции
так: Тит Мений получил городскую претуру, Марк Лициний
Лукулл — судебные дела между гражданами и иноземцами, Гай
Аврелий Скавр — Сардинию, Публий Корнелий Сулла — Сицилию,
Луций Квинкций Криспин — Ближнюю Испанию, Гай Кальпурний
Пизон — Дальнюю Испанию. (3) Обоим же консулам было
поручено расследование о тайных заговорах. Началось все с того, что в
Этрурии объявился некий грек низкого происхождения, совершенно
невежественный в благородных науках, с которыми нас познакомил
просвещеннейший из народов. Это был жрец и прорицатель,
(4) причем не из тех, кто открыто служит богам, не скрывая ни
занятий своих, ни учения, на виду у всех совращает умы, но
руководитель тайных ночных обрядов31. (5) Сначала в его таинства были
посвящены немногие, но затем доступ к ним становился все шире и
для мужчин, и для женщин, а чтобы вовлечь еще больше людей,
обряды стали сопровождать попойками и пиршествами. (6) И так
как вино разжигало желания, а смешение под покровом ночи
мужчин с женщинами и подростков со взрослыми позволяло забыть о
стыдливости, стал набирать силу всевозможный разврат, в
зависимости от вкусов и склонностей каждого. (7) Но дело не
ограничилось растлением женщин и благородных юношей: из той же
мастерской порока стали распространяться лжесвидетельства,
поддельные печати и завещания, клеветнические доносы, (8) отравления и
убийства родных — такие, что подчас не оставалось для
захоронения даже трупов. Много преступного делалось хитростью, но еще
больше насилием. Долго насилия удавалось скрывать, так как
крики насилуемых и убиваемых, звавших на помощь, заглушались
воплями и завываниями, грохотом барабанов и звоном литавр.
9. (1) Из Этрурии эта зараза проникла в Рим. Поначалу
огромный Город, довольно терпимый к таким порокам, скрывал ее до тех
пор, пока наконец консул Постумий не узнал о ней при следующих
обстоятельствах. (2) Публий Эбутий, чей отец служил в коннице
на казенном обеспечении32, остался сиротой, а после того как и
опекуны его умерли33, рос и воспитывался под опекой своей матери
Дуронии и отчима, Тита Семпрония Рутила. (3) Мать была
целиком предана новому мужу, а отчим так бессовестно обкрадывал
мальчика, пользуясь положением опекуна, что не смог бы потом
отчитаться34, и потому искал способа либо избавиться от сироты,
либо добиться от него полной покорности, и средство к этому он

Книга XXXIX
325
нашел в вакханалиях. (4) Мать вызывает мальчика к себе и
заявляет, что дала во время его болезни обет, как только он
выздоровеет, посвятить его в Вакховы таинства, и теперь, когда боги
услышали ее мольбу, она желает свой обет исполнить. Для этого он
должен в течение десяти дней соблюдать целомудрие, а на десятый
день, как только он пообедает и чисто вымоется3*, она отведет его
в святилище. (5) Неподалеку от Эбутия жила известная своею
доступностью отпущенница по имени Гиспала Фецения. Она была
достойна лучшей участи, чем та, к которой привыкла еще
молоденькой рабыней, но, получив вольную, продолжала жить прежним
промыслом. (6) Близкая соседка Эбутия, она была с ним в связи,
не вредившей, впрочем, его доброму имени и имуществу, ведь эта
женщина полюбила его сама, первая искала знакомства с ним, и
так как родные его были очень скупы, охотно помогала ему
деньгами. (7) Привязанность ее к юноше была так велика, что после
смерти своего патрона, когда над ней уже не было ничьей опеки,
она попросила опекуна у трибунов и претора и, составив
завещание, назначила Эбутия единственным своим наследником36.
10. (1) При любви, скрепленной такими залогами, у них не
было друг от друга никаких тайн, и вот однажды юноша, шутя, велит
своей подруге не удивляться, если несколько ночей он будет спать
один: (2) чтобы был исполнен обет, данный за его выздоровление,
он хочет приобщиться к таинствам Вакха. Услыхав об этом,
Гиспала взволновалась. «Да сохранят нас от этого боги! — сказала
она. — Лучше нам умереть, чем тебе сделать это». И она стала
призывать проклятия на голову тех, кто ему это посоветовал.
(3) Изумленный такими речами и такой горячностью, юноша велит
ей не бросаться проклятиями: ведь такое приказание дала ему, с
согласия отчима, мать. (4) «Стало быть, твой отчим, — сказала
Гиспала, — именно он — ведь о матери такое грешно даже
подумать — спешит погубить твою честь и доброе имя, отнять надежды
на будущее и сдму жизнь!» (5) Еще более удивленный, юноша
просит ее объяснить, в чем дело. Тогда, заклиная богов и богинь
простить ей, что, вынужденная любовью, она разглашает вещи, о
которых надо молчать. Гиспала рассказала, что, будучи еще
рабыней, она, сопровождая свою госпожу, побывала в этом святилище
Вакха, а потом, получив свободу, больше ни разу туда не ходила.
(6) Она знает, что это — рассадник всяческого разврата. Известно,
что вот уже два года, как в тамошние таинства никто старше
двадцати лет посвящен не был. (7) Как только туда вводят
посвящаемого, его, словно жертвенное животное, передают жрецам, а те
отводят его в помещение, где отовсюду звучат вопли и завывания,
пенье и музыка, кимвалы и тимпаны, чтобы заглушить крики
насилуемого. (8) Она умоляет и заклинает его еще и еще раз
хорошенько подумать, прежде чем бросаться в притон, где ему придется
сначала терпеть, а потом творить невыразимые мерзости. (9)
Гиспала отпустила юношу лишь после того, как он дал ей слово не
участвовать в этих таинствах.

326
Книга XXXIX
11. (1) Когда он пришел домой, и мать стала ему объяснять,
как он должен готовиться к посвящению сейчас и в последующие
дни, он объявил, что ничего этого делать не будет и вообще не
желает принимать посвящение. (2) При разговоре присутствовал
отчим. Мать тут же завопила, что мальчишка, видите ли, не может
потерпеть, чтобы не спать со своей Гиспалой каких-нибудь десять
ночей, что эта змея так опоила его приворотными зельями, что он
уже ни мать, ни отчима, ни богов ни во что не ставит. С криками
и бранью мать и отчим выгнали Эбутия с четырьмя его слугами из
дома. (3) Юноша пошел к своей тетке Эбутии и рассказал, за что
мать его выгнала из дома, а на следующий день по ее совету он
отправился к консулу Постумию и с глазу на глаз обо всем ему
рассказал. (4) Консул отпустил его, приказав явиться снова на третий
день, а сам расспросил свою тещу Сульпицию, почтенную
женщину, знает ли она старую Эбутию с Авентина, (5) и услышав, что
знает, что это честная женщина старинных нравов, сказал, что
хочет с ней переговорить, и пусть Сульпиция пригласит ее. (6)
Получив приглашение, Эбутия пришла к Сульпиции, а чуть позже как
бы случайно заходит консул и заводит разговор об ее племяннике.
(7) Старуха горько заплакала, жалуясь на судьбу юноши, у
которого украли отцовское наследство те, что должны были его
охранять, и которого мать выгнала из дома за то, что добропорядочный
юноша — да хранят его боги — отказался от посвящения в
грязные, как о них говорят, таинства.
12. (1) Убедившись из этих расспросов, что юноша говорил
правду, и отпустив Эбутию, консул просит тещу пригласить к себе
вольноотпущенницу Гиспалу, живущую там же на Авентине и
известную всему околотку: ее он тоже хочет кое-о-чем расспросить.
(2) Когда посыльный явился к Гиспале, та сильно встревожилась,
что ее приглашают неизвестно зачем к столь знатной и столь
уважаемой женщине, а когда, придя к ней, увидела в передней
ликторов, сопровождавших консула, и самого консула, то от страха едва
не лишилась чувств. (3) Уведя ее во внутренние покои дома,
консул в присутствии тещи сказал, что если она готова честно
ответить на несколько вопросов, то ей совершенно нечего
беспокоиться — порукой тому слово такой почтенной женщины, как
Сульпиция, да и его собственное. (4) Пусть Гиспала ему расскажет обо
всем, что обычно происходит в роще Стимулы37 при ночных
обрядах, посвященных Вакху. (5) Когда она это услышала, ее охватил
такой страх, проняла такая дрожь во всем теле, что она долго не
могла выговорить ни слова. (6) Наконец, собравшись с силами, она
ответила, что совсем еще девочкой со своей госпожой приняла
посвящение в таинства, но вот уже несколько лет — с того времени,
как получила вольную,— ей ничего об этих таинствах неизвестно.
(7) Консул нашел похвальным, что она не умолчала о
посвящении — пусть так же честно расскажет и остальное. (8) Но больше,
сказала Гиспала, она ничего не знает. Тогда консул заметил, что
лучше будет, если она признается добровольно, и тогда получит

Книга XXXIX
327
прощение или даже награду: ведь он, консул, знает о вакханалиях
от человека, который ссылался на нее.
13. (1) Сообразив, что ее тайну выдал Эбутий, женщина
повалилась в ноги Сульпиции, (2) умоляя не принимать настолько
всерьез, а тем более как улику в тяжком преступлении, разговор
вольноотпущенницы с любовником: она его хотела просто
попугать, а что болтала и сама не знает. (3) Тут Постумий
разгневался — она, видно, думает, что шутит со своим любезным Эбутием,
а не разговаривает в доме почтеннейшей женщины с самим
консулом. Тут Сульпиция стала успокаивать дрожащую от страха Феце-
нию и упрашивать зятя смягчить свой гнев. (4) Собравшись
наконец с духом, Гиспала, кляня вероломство любовника, который так
отплатил ей за любовь и заботу, (5) объяснила, что трепещет перед
гневом богов, чьи таинства разглашает непосвященным, но еще
больше страшится гнева людей, которые ее как доносчицу
растерзают собственными руками. (6) Она просит Сульпицию и умоляет
консула отослать ее из Италии туда, где до конца своей жизни она
могла бы жить в безопасности. (7) Консул велел ей успокоиться и
добавил, что лично позаботится о том, чтобы ей можно было жить
в Риме, ничего не опасаясь. (8) И только тогда наконец Гиспала
начала свой рассказ о происхождении этих таинств. Сначала это
святилище было женским, и ни одного мужчины туда не
допускали. В году было три установленных дня, когда совершалось
посвящение в таинство, и делалось это днем, а жрицами выбирали по
очереди почтенных замужних женщин. (9) Но когда жрицей стала
Пакулла Анния из Кампании, она, действуя якобы по внушению
богов, совершенно изменила заведенный порядок: впервые она
допустила к обрядам мужчин, а именно своих сыновей Миния и Ге-
ренния Церриниев; сами обряды перенесла на ночное время, и
вместо трех дней в году для посвящения новичков установила по пять
дней в каждом месяце. (10) Участие в обрядах и мужчин и
женщин, да еще под покровом ночи, с неизбежностью повлекло за
собою распутство, и все гнусности, какие только можно представить.
Мужчины там больше занимались друг другом, чем женщинами,
(11) а тех, кто уклоняется от мерзких объятий или идет на них
неохотно, таких убивают как жертвенных животных. Терпимость к
любым преступлениям и кощунствам у них считается верхом
благочестия. (12) Мужчины, словно безумные, раскачиваются всем
телом и прорицают, а замужние женщины в одежде вакханок,
распустив волосы, несутся к Тибру с горящими факелами, окунают их в
воду и вынимают опять горящими, так как факелы начинены
горючей серой с известью. (13) «Взяты богами» — так они говорят о
тех, кого с помощью театральной машины38 убирают из виду,
сбрасывая в глубокие подземные пещеры. Обычно жертвой
становятся те, кто отказывался или вступить в заговор, или участвовать
в преступлениях, или удовлетворять чужую похоть. (14)
Посвященные уже составляют как бы второй народ39; есть среди них
знатные люди. Последние два года действует правило, по которому

328
Книга XXXIX
к таинствам приобщают лиц не старше двадцати лет, ибо этот
возраст легко сбить с пути и вовлечь в разврат.
14. (1) Закончив свой рассказ, Гиспала снова бросилась в ноги
консулу, умоляя отослать ее куда-нибудь из Рима. (2) Консул
обращается к теще с просьбой освободить в доме помещение, куда
Гиспала могла бы переселиться. Ей дали комнатку на верхнем
этаже, заделав проход к лестнице, ведущей на улицу, так что войти к
ней можно было, только пройдя через дом. (3) Туда же немедленно
перенесли все вещи Фецении и туда же было велено перебраться ее
прислуге. Эбутию было приказано поселиться в доме одного из
клиентов консула40.
Теперь, когда оба свидетеля были у него в руках, Постумий обо
всем докладывает сенату, рассказав по порядку о поступившем к
нему доносе и об итогах проведенного им дознания. (4) Новость
привела сенаторов в страшное волнение, они опасались и за судьбу
государства, которое могло пострадать от заговора, и за судьбу
своих близких и родственников, которые могли быть в заговор
вовлечены. (5) Сенат постановил благодарить консула за то, что он
тщательно и без огласки провел предварительное дознание. (6) Затем
сенат поручил обоим консулам в чрезвычайном порядке
расследовать дело о вакханалиях, позаботиться о безопасности Эбутия и
Фецении и щедрыми наградами привлечь новых доносчиков.
(7) Учинить розыск и поимку в Риме, а также по городкам и
торжищам41 всех жрецов и жриц Вакха и передавать их консулам;
огласить в Городе и разослать по Италии эдикт, (8) запрещающий
участникам вакханалий устраивать сходки и собрания для
отправления своих обрядов, но в первую очередь привлечь к
ответственности тех, кто использовал эти собрания и обряды в
безнравственных и развратных целях. (9) Таково было постановление сената.
Консулы приказали курульным эдилам разыскать и схватить
всех жрецов Вакха и держать их под стражей для последующего
допроса. Плебейским эдилам консулы поручили следить за тем,
чтобы нигде тайком не совершались обряды. (10) Уголовным
триумвирам42 было приказано расставить по городу караульные посты
и не допускать в ночное время недозволенных сборищ, а во
избежание поджогов им в помощь были приданы квинквевиры,
ответственные за безопасность зданий каждый в своем квартале по сю
сторону Тибра.
15. (1) Разослав должностных лиц к их обязанностям, оба
консула взошли на ростры и там в присутствии многолюдной толпы,
после торжественной молитвы43, какую должностные лица обычно
произносят, прежде чем обратиться с речью к народу, слово взял
консул Постумий и сказал: (2) «Квириты! Еще ни разу, ни на
одном народном собрании эта торжественная молитва богам не была
до такой степени уместной и необходимой. Она должна вам
напомнить о том, что именно этих богов ваши предки завещали чтить
обрядами, жертвами и молитвами, (3) а не тех, которые словно
фурии44 своими бичами гонят к всяческим преступлениям и к раз-

Книга XXXIX
329
нузданному распутству умы, ослепленные превратными и
чужеземными суевериями. (4) Я, право, колеблюсь, о чем умолчать, а что
изложить обстоятельно и подробно; если от вас утаить часть
правды, то вы отнесетесь к моим словам с пренебрежением; а если всю
правду открыть до конца, то среди вас, пожалуй, начнется паника.
(5) Знайте, что бы я ни сказал вам, это будет ничтожно в
сравнении с тем ужасом, с той страшной опасностью, о какой я
упомянул; но я постараюсь сказать достаточно, чтобы остеречь вас. (6)
С давних времен по всей Италии, а теперь уже и у нас в Городе,
справляют в разных местах вакханалии: не сомневаюсь, что об
этом вы знаете не по слухам, но по грохоту и завываниям, которые
по ночам оглашают весь Город; (7) но я совершенно уверен, что
никто из вас и не знает, что такое вакханалии. Одни думают —
это обряд богопочитания, другие в них видят дозволенные игры и
увеселения, но как бы то ни было, по общему мнению, участвуют
в них немногие. (8) Что касается числа их участников, то оно
измеряется уже многими тысячами, но чтобы вас не слишком пугать,
поясню, кто эти люди. (9) Большую часть их составляют
женщины, с которых, собственно, и началось это зло. Затем —
уподобившиеся им мужчины, растленные и растлители, исступленные,
обезумевшие от ночных оргий и попоек, грохота барабанов и
собственных воплей. (10) Сейчас преступное сообщество бессильно, но оно
набирает силу с устрашающей быстротой, ибо численность его
растет со дня на день. (11) Ваши предки не разрешали даже
благонамеренным гражданам45 самовольных, неорганизованных сходок,
кроме разве что трех случаев: когда знамя, водруженное на
вершине крепости46, созывало граждан с оружием в руках для
проведения за городом центуриатных собраний; когда трибуны назначали
сходку плебеев; и когда сходку созывали должностные лица. И
везде, где бы ни собиралась толпа, ваши предки считали необходимым
присутствие законного ее предводителя. (12) Как после этого вам
следует относиться к сборищам, которые устраиваются по ночам и
в которых женщины участвуют вместе с мужчинами? (13) Если бы
вы знали, в каком возрасте юношей приобщают к этим нечестивым
таинствам, то вы бы не только пожалели их, но вам было б и
стыдно за них. Неужели, квириты, вы полагаете, что, дав такую
клятву, юноши могут служить в вашем войске? (14) Им ли,
прошедшим школу разврата, вы захотите доверить оружие? Неужели,
покрытые позором и бесчестием, они будут отстаивать на поле брани
честь ваших жен и детей?
16. (1) Впрочем, было б еще полбеды, если бы они предавались
только разврату и тем позорили бы самих себя; по крайней мере их
сердца и руки были бы чисты от преступлений и обмана. (2)
Однако никогда еще наше государство не взращивало в себе столь
опасную язву, ибо за последние несколько лет не было такого
преступления или обмана, источником которому не служили бы
вакханалии. (3) Но самое худшее вас еще ждет впереди; пока недостаточно
сильная для борьбы с государством преступная шайка до сих пор

330
Книга XXXIX
покушалась лишь на отдельных граждан; между тем язва
разрастается с каждым днем; она уже слишком велика для того, чтобы ей
могли противостоять частные лица, и грозит уже государству в
целом. (4) И если вы не примете мер, квириты, то вслед за этим,
дневным собранием, которое законно созвано консулом, может
состояться другое, ночное. Сейчас заговорщики разобщены и ваше
собрание внушает им страх, но ночью, когда вы разойдетесь по
домам, а некоторые вернутся к себе в деревню, они соберутся для
решительных действий, и тогда вы окажетесь разобщены и тогда
придет ваш черед бояться. (5) Поэтому каждый из вас должен
пожелать, чтобы все его близкие оказались честными гражданами. А
если среди них найдется такой, кто был втянут в преступное
сообщество, то вы должны от него отречься, видя в нем лишь опасного
преступника из числа самых отпетых негодяев. (6) Впрочем, я не
уверен, что среди вас самих нет участников этого сообщества: ведь
суеверие нелегко отличить от благочестия. (7) Когда преступления
оправдывают волей богов, невольно начинаешь опасаться, как бы,
карая людскую провинность, не оскорбить то или иное божество.
Но вакханалии не имеют ничего общего с благочестием: порукой
тому — бесчисленные решения понтификов, сенатские
постановления, ответы гаруспиков47. (8) Сколько уже раз на памяти ваших
отцов и дедов магистратам поручалось запретить чужеземные
обряды, изгнать с форума, из цирка и вообще из города бродячих
жрецов и прорицателей, разыскать и сжечь пророческие книги,
отменить все жертвоприношения, не соответствующие римским
обычаям, (9) ибо лучшие знатоки права божеского и человеческого
справедливо считали губительными для благочестия чуждые нам
обряды48! (10) Я счел необходимым об этом напомнить, чтобы суеверие
не смущало ваши умы, когда мы приступим к уничтожению
вакханалий и к разгону нечестивых сборищ. (IDA именно это мы и
собираемся сделать с изволения и при помощи бессмертных богов,
которые давно уже гневались на то, что их именем прикрывали
разврат и преступления, и теперь разоблачили эту гнусность — не
для того, чтобы оставить ее безнаказанной, но чтобы со всей
строгостью покарать. (12) Сенат поручил мне и моему коллеге
чрезвычайное расследование этого дела и мы полны решимости выполнить
свой долг. Младшим магистратам мы поручили организовать
ночные обходы города. (13) Но необходимо, чтобы и вы, квириты,
ревностно выполняли каждый на своем месте, приказы, которые вам
будут даны, и пресекали любые попытки мятежников устроить
волнения и беспорядки».
17. (1) Затем консулы приказали огласить тексты сенатских
постановлений и пообещали награду каждому, кто сумеет схватить и
привести к ним хотя бы одного заговорщика, или, по крайней
мере, сообщит его имя. (2) Если поименованный попытается бежать,
то ему будет назначен день для судебного разбирательства, и если
на вызов глашатая в тот день он не отзовется, то будет осужден и
приговорен заочно. Если же он сейчас за пределами Италии, то

Книга XXXIX
331
ему будет дано более продолжительное время, чтобы он мог лично
явиться в суд и защищаться от обвинений. (3) Далее консулы
издали указ, запрещающий что-либо продавать и покупать с целью
бегства и запрещающий беглецам предоставлять убежище, укрывать
их и вообще оказывать им помощь.
(4) После того, как собрание было распущено, Рим охватила
такая паника, которая не ограничилась пределами города и
ближайшими к Риму окрестностями, но быстро распространилась на
всю Италию из-за писем, которыми жители Рима извещали своих
друзей о постановлении сената, народном собрании и консульском
эдикте. (5) В ближайшую ночь после народного собрания, где было
во всеуслышание объявлено о заговоре, многие заговорщики
пытались бежать, но были схвачены у городских ворот стражей,
которую там разместили триумвиры. Много было и таких, на кого
поступили доносы; некоторые из них, мужчины и женщины,
покончили с собой. (6) Свыше семи тысяч лиц обоего пола — таким
называли общее число заговорщиков. Возглавляли тайное общество,
как стало известно, римские плебеи Марк и Гай Атинии, фалиск
Луций Опитерний и кампанец Миний Церриний. (7) Они
руководили всеми преступлениями и гнусностями, являясь верховными
жрецами и основателями культа. Были приложены особые усилия,
чтобы схватить их в первую очередь. Представ перед консулами,
они во всем сознались, и приговор не заставил себя долго ждать.
18. (1) Между тем число бежавших было так велико, что
многие потеряли свое право на иск, и лишились предмета тяжбы49, и
потому сенат предложил преторам Титу Мению и Марку Лицинию
на месяц отложить рассмотрение дел50, пока консулы не закончат
свое расследование. (2) Те, на кого поступили доносы, не отвечали
на вызов глашатая в Риме, и их невозможно было там разыскать;
поэтому консулам пришлось разъезжать по окрестным рынкам,
разыскивать их и судить на месте. (3) Тех участников вакханалий,
которые успели только принять посвящение в таинства и повторить
вслед за жрецом клятву к готовности к злодеяниям и разврату, но не
успели ни одного преступления совершить — таких консулы
заключали под стражу; (4) а тех, кто обесчестил себя развратом и
убийствами, запятнал лжесвидетельством, подделкой печатей, подлогом
завещаний и другими мошенничествами, карали смертью. (5)
Казнено было больше, чем брошено в оковы, причем тех и других
оказалось великое множество. (6) Осужденных на смерть женщин
передавали родственникам или опекунам, чтобы те казнили их у себя
дома51; если же не было подходящего исполнителя казни, то
казнили их публично. (7) Затем'консулам было поручено уничтожить
святилища Вакха в Риме и по всей Италии, пощадив только те из
них, где имелся старинный алтарь или статуя этого божества52.
(8) Было также принято постановление сената, впредь
запрещающее вакханалии в Риме и в Италии. Кто считает для себя этот
обряд обязательным и не может себя освободить от него, не
оскорбив богов, тот должен заявить об этом городскому претору, а тот, в

332
Книга XXXIX
свою очередь, обязан доложить сенату. (9) Если сенат, в составе не
менее ста членов, даст разрешение на такой обряд, то участвовать
в нем должно не более пяти человек, а кроме того, им запрещается
иметь общую кассу, руководителей священнодействий или жреца53.
19. (1) За этим постановлением последовало другое,
состоявшееся по докладу консула Квинта Марция, о том, чтобы решение
дальнейшей судьбы лиц, снабдивших консулов сведениями о
заговоре, целиком было передано на усмотрение сената после того, как
Спурий Постумий, закончив расследование, вернется в Рим.
(2) Кампанца Миния Церриния было решено отправить в Ардею и
там держать под строжайшим надзором местных властей, чтобы не
только исключить возможность побега, но и не дать ему покончить
с собой54. (3) Вскоре в Рим вернулся Спурий Постумий. По его
докладу о награждении Публия Эбутия и Гиспалы Фецении за их
заслуги в раскрытии заговора (4) сенат постановил, чтобы каждому
из них городской квестор выплатил из казны по сто тысяч ассов5^;
чтобы консул вошел в переговоры с народными трибунами, дабы те
при первой возможности предложили народному собранию
освободить Эбутия от воинской службы, если он того пожелает, а если он
захочет служить в коннице, чтобы цензоры выделили ему коня за
казенный счет56; (5) чтобы Фецении Гиспале было предоставлено
право полностью распоряжаться своим имуществом57, искать мужа
вне своего рода58, выбирать себе опекуна, как если бы муж даровал
ей такое право по завещанию59, выходить замуж за человека
свободного, без имущественного ущерба или бесчестия для него60;
(6) чтобы консулы и преторы, нынешние и будущие, оградили эту
женщину от оскорблений и обеспечили ей личную безопасность,—
такова воля сената, так он считает нужным. (7) Всё это было
представлено на утверждение народному собранию и выполнено в
соответствии с постановлением сената. Что касается остальных,
помогавших в раскрытии заговора, то консулам было разрешено не
привлекать их к ответственности и выдать им денежные награды.
20. (1) Квинт Марций, закончив расследование в своем округе,
уже готовился выехать в назначенную ему провинцией Лигурию,
получив для пополнения своего войска три тысячи пехотинцев и
сто пятьдесят римских всадников, пять тысяч пехотинцев и двести
конников из числа латинов. (2) Та же провинция, с такими же
военными силами была назначена его коллеге. Они приняли под свою
команду войска, которыми в прошлом году командовали консулы
Гай Фламиний и Марк Эмилий. (3) Кроме того, сенат им
предписал набрать два новых легиона; они набрали из союзников-ла-
тинов двадцать тысяч пехотинцев и двести всадников. (4) Все эти
войска за исключением двух легионов, решено было направить для
пополнения испанской«армии. Так как консулы были заняты
следствием, руководить набором они поручили Титу Мению. (5) А
когда следствие наконец было закончено, Квинт Марций отправился
первым против лигурийцев-апуанов. (6) Преследуя их, он
углубился в труднодоступные горные ущелья, куда они укрываются в слу-

Книга XXXIX
333
чае опасности, и там попал в окружение в самой невыгодной для
себя позиции. (7) Погибло четыре тысячи римских солдат; врагу
достались три знамени второго легиона и одиннадцать знамен со-
юзников-латинов, а также груды оружия/ которое солдаты
побросали, спасаясь бегством по лесным тропам. (8) Они продолжали
бежать даже после того, как лигурийцы прекратили преследование.
(9) Консул, как только выбрался с вражеской территории,
распустил войско, чтобы скрыть истинные размеры потерь. (10) Но
слухи о поражении распространились так широко, что урочище, где
его разбили, получило название «Марциево».
21. (1) Когда о неудаче Квинта Марция стало известно в Риме,
из Испании пришло донесение, одновременно и радостное и
огорчительное. (2) Гай Атиний, который два года назад уехал в эту
провинцию в качестве претора, дал лузитанам сражение близ
города Асты61, перебил до шести тысяч врагов, обратил остальных в
бегство и выбил из лагеря. (3) Затем он повел легионы на приступ
и взял Асту почти с той же легкостью, что и лагерь, но во время
осады неосторожно приблизился к крепостной стене и получил
смертельную рану, от которой через несколько дней скончался.
(4) Сенат, получив известие о смерти пропретора, отправил гонца с
поручением догнать в гавани Луны претора Гая Кальпурния и
объявить ему от имени сената, чтобы он ускорил свой отъезд в
оставшуюся без наместника провинцию. (5) Гонец прибыл в Луну на
четвертый день, но Кальпурний уже отбыл оттуда несколькими
днями раньше. В Ближней Испании Луций Манлий Ацидин,
который отправился в свою провинцию одновременно с Гаем Атинием,
(7) дал кельтиберам сражение с неопределенным исходом; правда,
с наступлением темноты кельтиберы отступили, дав римлянам
возможность похоронить своих и снять с неприятелей доспехи.
(8) Спустя несколько дней, получив сильное подкрепление,
кельтиберы сами вызвали римлян на бой близ города Калагурра62. (9)
Остается гадать, почему с большими силами неприятель оказался
менее стойким,— только сражение они проиграли, потеряв до
двенадцати тысяч убитыми и больше двух тысяч пленными. Даже лагерь
их был захвачен римлянами, (10) и если бы не приезд преемника
Лунция Манлия, помешавший развить победоносное наступление,
то кельтиберы были бы окончательно покорены. Но оба новых
претора отвели войска на зимнюю стоянку.
22. (1) Приблизительно тогда же, как пришли вести из
Испании, два дня подряд праздновались Таврийские игры63, устроенные
по случаю дурных предзнаменований; и десять дней Марк Фульвий
давал великолепные игры, обещанные им во время Этолийской
войны64. (2) Из уважения к Фульвию со всей Греции на игры
съехалось множество актеров. Тогда же римляне впервые увидели,
кроме актеров, еще и состязания борцов, а также травлю львов и
пантер. Словом, зрелища были устроены почти с таким же
размахом и блеском, как нынешние. (3) Затем совершались
девятидневные жертвоприношения, потому что в Пицене в течение трех дней

334
Книга XXXIX
шел каменный дождь, и многие уверяли, что небесный огонь
легким прикосновением опалил их одежду. (4) Кроме того, решением
понтификов было назначено однодневное молебствие из-за молнии,
ударившей в храм богини Опы65 на Капитолии; чтобы отвратить
дурное знамение, консулы принесли искупительные жертвы и
совершили обряд очищения города. (5) Тогда же из Умбрии было
получено известие, что там обнаружили двенадцатилетнего ребенка с
признаками мужского и женского пола; устрашенные этой
зловещей приметой, консулы приказали вывезти чудище за пределы
Италии и как можно скорее убить66.
(6) В том же году заальпийские галлы мирно, никого не грабя и
не разоряя, перешли через горы в область венетов67 и обосновались
в окрестностях нынешней Аквилеи с намерением построить там
свой город. (7) Встревоженные этим, римляне отправили послов за
Альпы и выяснили, что переселенцы ушли из родных мест по
собственному почину и ничего не сообщили соплеменникам о цели
своего похода68.
(8) Тогда же, в течение десяти дней, на деньги, собранные
царями и городами, Луций Сципион давал игры, устроить которые
поклялся еще во время войны с Антиохом. (9) После своего
осуждения и распродажи имущества Сципион, согласно Валерию Анти-
ату, ездил послом в Азию69, чтобы уладить конфликт между
царями Антиохом и Евменом; (10) именно тогда для него были собраны
деньги и свезены со всей Азии актеры, но только после посольства
он доложил сенату о намерении устроить игры, о которых до этого
хранил молчание.
23. (1) Так как уже близился конец года, Квинту Марцию
предстояло заочно сложить с себя должность. Спурий Постумий,
закончив добросовестное и тщательное расследование дел о
вакханалиях, взял на себя руководство выборами. (2) В консулы были
выбраны Аппий Клавдий Пульхр и Марк Семпроний Тудитан. На
следующий день были выбраны преторами Публий Корнелий Це-
тег, Авл Посту мий Альбин, Гай Афраний Стелл ион, Гай Атилий
Серран, Луций Постумий Темпсан, Марк Клавдий Марцеллин.
(3) Под конец года, так как консул Спурий Постумий объявил,
что, объезжая для судопроизводства побережье Италии, он нашел
опустевшими и заброшенными две колонии, Сипонт на Верхнем и
Буксент на Нижнем море70; (4) Тит Мений, городской претор, по
распоряжению сената выбрал триумвиров по отправке новых
колонистов — Луция Скрибония Либона, Марка Тукция, Гнея Бебия
Тамфила.
(5) Назревавшая к тому времени71 война с македонским царем
Персеем была вызвана не теми причинами, как обычно считают, и
сам Персей вовсе к ней не стремился. Решение воевать было
принято еще Филиппом, и если бы смерть не помешала ему, то
развязал бы войну именно он. (6) Из всех условий мира, которые
Филипп обязался соблюдать после поражения в войне с Римом,
больше всего его раздражало то, что сенат ему запретил карать маке-

Книга XXXIX
335
донские города, изменившие ему во время войны, (7) хотя он не
терял на это надежды, тем более что Квинкций в тексте договора
оставил этот вопрос нерешенным. (8) Кроме того, после поражения
Антиоха при Фермопилах, когда союзники, разделив силы,
одновременно осаждали — консул Ацилий Гераклею72, а Филипп Ла-
мию, (9) но после взятия Гераклеи Филиппу было приказано
отвести войска от Ламии, и город стал добычей римлян, Филипп это
воспринял как жестокое оскорбление; (10) правда, гнев царя
смягчило то, что консул, спешивший на осаду Навпакта, куда укрылись
после своего поражения этолийцы, разрешил ему двинуть войска в
Афаманию против Аминандра и присоединить к своему царству
захваченные этолийцами города Фессалии. (11) Филипп без труда
изгнал из Афамании Аминандра и взял несколько городов. (12) Он
захватил также сильно укрепленный и стратегически важный город
Деметриаду и покорил племя магнетов73. (13) Затем, искусно
вмешиваясь во внутренние распри, всегда сопутствующие недавно
приобретенной свободе, и поддерживая более слабую сторону в борьбе
городских партий, он подчинил несколько городов Фракии74.
24. (1) Все эти успехи на какое-то время примирили царя с
римлянами, но пользуясь миром, он все равно продолжал
готовиться к предстоящей войне. (2) Он резко увеличил поступления в
казну, повысив налоги на урожай и пошлины на ввозимые морем
товары, возобновив работы на заброшенных рудниках и начав
разработку множества новых. (3) Чтобы восстановить прежнюю
численность населения, поредевшего в предыдущих войнах, он заставлял
своих подданных вступать в брак и заводить детей, (4) а кроме
того начал массами переселять в Македонию фракийцев. Словом,
используя временную передышку, Филипп лихорадочно наращивал
свои силы. (5) А вскоре нашлись и новые причины к недовольству
и раздражению царя против римлян. (6) Фессалийцы и перребы'5
отправили в Рим посольство с жалобой на то, что Филипп завладел
их городами; а послы царя Евмена протестовали против захвата
Филиппом городов Фракии и насильственного переселения их
жителей в Македонию. (7) Сенат сочувственно выслушал эти жалобы,
дав ясно понять, что не оставит их без внимания. Особенно
встревожили сенаторов притязания Филиппа на Энос и Маронею; участь
фессалийцев их беспокоила меньше. (8) Прибыли в Рим и послы
афаманов с жалобой не на отторжение части их территории, не на
нарушение их границ, но на полный захват Афамании Филиппом;
(9) а беженцы из Маронеи, изгнанные за сопротивление
македонскому гарнизону, сообщали, что Филипп уже захватил не только
их город, но и Энос76. (10) Явились с оправданиями и послы от
Филиппа. Они утверждали, что на все свои действия царь получил
разрешение от римских командующих; (11) что города
фессалийцев, перребов и магнетов, а также афаманы во главе с Аминандром
в свое время держали сторону этолийцев, (12) а после поражения
царя Антиоха занятый осадой этолийских городов консул послал
Филиппа взять остальные, и теперь они принадлежат ему по праву

336
Книга XXXIX
войны. (13) Не желая выносить решение, не выслушав царя, сенат
отправил полномочными послами Квинта Цецилия Метелла, Марка
Бебия Тамфила и Тиберия Семпрония77, чтобы они решили
спорные вопросы на месте. (14) Ко времени их приезда посольствам
городов, желающих судиться с Филиппом, назначено было собраться
в Темпейской долине, в Фессалии.
25. (1) Когда каждый занял свое место в собрании, римские
послы — как третейские судьи, фессалийцы, перребы и афаманы —
явно как обвинители, а Филипп — чтобы выслушать обвинения,
как подсудимый, (2) главы делегаций произнесли речи кто резче,
кто мягче — в зависимости от своего расположения или ненависти
к Филиппу. (3) Спор шел о том, можно ли считать фессалийскими
городами захваченные этолийцами, а позднее отнятые македонским
царем Филиппополь, Трикку, Фалорию и Евримены78. (5) Ведь
Ацилий уступил их царю при условии, что они действительно
принадлежат этолийцам или добровольно перешли на их сторону.
(6) Такой же спор возник по поводу городов перребов и магнетов,
так как этолийцы, не упускавшие случая захватить все, что
можно, вопрос, что кому принадлежит, запутали до полной
неразберихи. (7) Дело осложнялось еще и жалобами фессалийцев, что даже
если города будут им возвращены, то Филипп отдаст их
разоренными и обезлюдевшими: (8) ведь он, не говоря уже о погибших на
войне, увел в Македонию и держит на рабских работах пятьсот
знатнейших фессалийских юношей, а города, которые царь уже
вернул, он постарался привести в полную непригодность. (9) Так,
Фивы Фтиотийские были у фессалийцев единственным
прибыльным и богатым портовым городом, но Филипп, забрав оттуда
торговые суда, заставил их плавать, минуя Фивы, в Деметриаду и
перенес всю морскую торговлю туда. (10) Он покушается даже на
послов, чья особа у всех народов считается неприкосновенной; так,
фессалийские послы, направлявшиеся к Титу Квинкцию,
подверглись нападению из засады79. (11) Теперь фессалийцы запуганы
настолько, что никто из них ни о чем даже пикнуть не смеет ни в
своем городе, ни в общефессалийском собрании, так как римляне,
защитники их свободы, далеко, зато грозный властитель,
мешающий пользоваться благодеяниями римского народа, близко. Если им
нельзя свободно высказываться, то что остается от их свободы?
(12) Даже сейчас, под защитой римских послов, они себя
чувствуют униженными просителями, и если римляне не примут мер,
чтобы пресечь самоуправство Филиппа и облегчить положение
соседних с ним государств, то не стоило побеждать его и освобождать
Грецию. (13) Давно пора его наказать как строптивого коня, не
желающего подчиняться даже строгой узде. (14) Именно такие
резкие выражения употребили ораторы, выступавшие последними,
тогда как предыдущие высказывались мягче, заискивающе
упрашивая царя (15) простить им речи в защиту их свободы, оставить
суровость владыки и господина, приучать себя к роли союзника и
друга, брать пример с римского народа, который приобретает себе

Книга XXXIX
337
союзников скорее любовью, нежели страхом. (16) После фессалий-
цев выступили перребы, требуя вернуть им Гоннокондил,
переименованный Филиппом в Олимпиаду, а также Маллойю и Эрикиний.
(17) Афаманы требовали вернуть им независимость, а также
крепости Афиней и Петней80.
26. (1) Филипп, желая выглядеть не подсудимым, но
обвинителем, сам начал с жалоб, говоря, что фессалийцы захватили
принадлежащую ему Менелаиду в Долопии81, что те же фессалийцы
вместе с перребами завладели пиерийским городом Петрой. (2) Они же
присоединили к своим владениям принадлежащий этолийцам город
Ксинии и вопреки всякому праву распространили свое господство
на подчиненную афаманам Парахелоиду. (3) Они его обвиняют в
том, что морские гавани, когда-то процветавшие, теперь
обезлюдели, (4) но поистине смешно ему отвечать за то, что мореплаватели
и купцы один порт предпочитают другому. Его обвиняют в
покушении на послов, но действовать так не в его правилах. (5) Уже
столько лет одно за одним отправляются то к римским
командующим, то к сенату посольства с жалобами и обвинениями против
него, но когда и кого из них он оскорбил хотя бы словом? (6) Говорят
о засаде, однажды устроенной послам, отправлявшимся к Титу
Квинкцию, но умалчивают об итогах этой засады. Такие
обвинения похожи на клевету, возводимую теми, кому нечего больше
сказать. (7) Фессалийцы явно злоупотребляют благоволением со
стороны римского народа, опьяненные непривычной для них
свободой. (8) Словно рабы, неожиданно отпущенные на волю, они
теперь упражняют язык и глотку, осыпая бранью своих бывших
господ. (9) «Но не настал еще мой последний день!»— добавил
Филипп в приступе гнева. Эти слова с негодованием восприняли как
угрозу не только фессалийцы, но и римляне, (10) а когда их ропот
наконец стих, царь стал отвечать перребам и афаманам. (11)
Города, возвращения которых они домогаются, консул Ацилий и
римляне ему отдали, когда эти города были во власти врага. (12) Если
римляне желают отобрать свой же подарок, придется им уступить,
но этим они нанесут оскорбление своему лучшему и самому
верному другу в угоду бесполезным, ненадежным союзникам, (13) ибо
ни о каких благодеяниях люди не забывают так скоро, как о
дарованной им свободе, особенно люди склонные злоупотреблять ею и
тем самым ее терять. (14) Выслушав стороны, римские послы
объявили, что Филипп обязан вывести свои гарнизоны из
вышеназванных городов и довольствоваться старыми границами Македонии82.
Что касается остальных спорных вопросов, то надо установить
правовое обоснование и судебный порядок для их решения.
27. (1) Жестоко оскорбив царя приговором, римские послы
отправились в Фессалонику, чтобы решить вопрос о фракийских
городах. (2) Там послы Евмена заявили, что если римляне намерены
сделать города Энос и Маронею свободными, то единственное о чем
они почтительно просят: чтобы свобода эта действительно
соблюдалась и чтобы римляне никому не позволяли посягнуть на дарован-

338
Книга XXXIX
ную ими милость. (3) Если же римский народ не очень
заинтересован в судьбе фракийских городов, то справедливо было бы наследие
Антиоха отобрать у Филиппа и передать Евмену в награду за то,
(4) что его отец Аттал помогал римлянам воевать против этого
самого Филиппа, либо за собственные заслуги Евмена, ибо он делил
с римлянами все опасности и тяготы морской и сухопутной войны
против Антиоха. (5) Кроме того, в пользу Евмена говорит и
решение предыдущих десяти римских послов8^: присудив ему Херсонес с
Лисимахией, тем самым они ему отдали расположенные поблизости
Маронею и Энос, как приложение к основному дару. (6) Что
касается Филиппа, то за какие заслуги перед римским народом, по
какому суверенному праву разместил он гарнизоны в этих городах,
столь удаленных от границ Македонии? Пусть римляне вызовут
представителей Маронеи: они сами расскажут о положении дел в
своем городе. (7) Маронейские послы, будучи вызваны, сказали,
что царский гарнизон, в отличие от других городов, в Маронее
размещен в целом ряде жилых кварталов, что в Маронее полным
полно македонян, (8) что хозяйничают в городе прихлебатели
Филиппа: они верховодят в совете и собрании, они занимают все
высшие должности, (9) тогда как все добропорядочные граждане84,
друзья законности и поборники свободы, вынуждены или прозябать
в изгнании или, повинуясь негодяям, молчать. (10) Сказали они и
насчет законных границ: Квинт Фабий Лабеон, находясь в тех
краях, назначил границей Филиппу старую царскую дорогу, идущую
до предгорий Фракии, на порядочном удалении от моря, но
Филипп впоследствии построил новую, с тем, чтобы, отклоняясь к
морю, она захватила города и поля маронейцев85.
28. (1) Отвечая, Филипп избрал совершенно другие доводы, чем
до этого в споре с фессалийцами и перребами. «Я хочу, — заявил
он римским послам,— судиться не с маронейцами, не с Евменом,
но с вами, так как вижу что справедливости от вас не дождаться.
(2) Я считал себя впраье привести к покорности македонские
города, отложившиеся во время перемирия86, не потому что окраинные
захолустные эти городки представляют для меня очень большую
ценность, но чтобы преподать урок остальным македонянам. (3)
И что же? Я получил отказ. В Этолийскую войну, осаждая Ламию
по приказу консула Мания Ацилия, ценой немалых трудов и
кровопролития я уже был близок к тому, чтобы ворваться в город, но
консул велел мне прекратить осаду и отвести от городских стен
войска. (4) Чтобы оскорбление это выглядело не столь явным, мне
позволили отвоевать несколько городов, а точнее крепостей, в
Фессалии, Перребии и Афамании, но их тоже вы у меня отняли,
Квинт Цецилий, несколько дней тому назад. (5) Только что послы
Евмена здесь утверждали, что у него гораздо больше, чем у меня,
прав на наследие Антиоха, но я — видят боги!— сужу об этом
иначе. Если бы не победа римлян над Антиохом, больше того, если
бы не сама эта война, Евмен бы вообще лишился царства, так что
не он вам, а вы ему оказали услугу. (6) Моему же царству ничто

Книга XXXIX
339
не угрожало. Напротив, чтобы заручиться моей поддержкой, Анти-
ох предлагал мне три тысячи талантов87, пятьдесят палубных
кораблей и греческие города, которыми я владел раньше, (7) но я
отверг посулы Антиоха и разорвал с ним отношения еще до того, как
с войском в Грецию переправился Маний Ацилий, а позже я
участвовал с этим консулом в военных действиях, выполняя любые его
приказы. (8) Когда его преемник, Луций Сципион, решил свою
армию вести к Геллеспонту по суше, я не только предоставил ему
проход через свои владения, но и чинил для него дороги, строил
мосты, подвозил провиант на всем протяжении пути (9) по
Македонии и даже Фракии, где требовалось обеспечить еще и
безопасность от варваров. Не кажется ли вам, что за такие заслуги, если
не сказать больше, (10) за такое рвение вам следовало бы щедро
вознаградить меня, заметно расширив границы моего царства?
Вместо этого вы у меня отбираете даже то, что я до сих пор имел!
(11) Македонские города, которые составляют, как вы же сами
признали, неотъемлемую часть моего царства, мне возвращать
явно не собираются. Евмен, чтобы меня ограбить, как он уже ограбил
Антиоха, ссылается на решение десяти римских послов, но именно
это решение его же опровергает. (12) Ведь там в предельно точных
и ясных выражениях записано, что Евмену передаются Херсонес и
Лисимахия. Есть ли там хоть одно упоминание об Эносе, Маронее
и городах Фракии88? Неужели от вас он получит то, о чем не
осмелился даже просить ваших послов? (13) Я хочу, наконец,
выяснить, ваше отношение ко мне. Если вы собираетесь меня открыто
преследовать как своего злейшего врага, то продолжайте и дальше
действовать так же, (14) но если вы еще сохраняете уважение к
царю, носящему звание вашего союзника и друга, то умоляю вас
не счесть меня заслуживающим такой несправедливости».
29. (1) Речь царя произвела на римских послов впечатление,
поэтому приговор их был неопределенным и даже двусмысленным.
Если спорные города решением десяти послов действительно были
даны Евмену, то пусть остается в силе это решение, (2) а если
Филипп захватил их силой оружия, то пусть владеет ими по праву
победителя. Если же не подтвердится ни то, ни другое, то дело будет
передано на рассмотрение сената, а пока, до окончательного
решения вопроса, Филипп должен вывести из городов свои гарнизоны.
(3) Приговор этот и оттолкнул Филиппа от римлян, так что
Персей, начиная против Рима войну, лишь продолжил дело, начатое
его отцом. (4) А пока в Риме ни о чем не подозревали.
Между тем, из Испании вернулся проконсул Луций Манлий. У
сената, собравшегося в храме Беллоны, он потребовал триумфа, что
представлялось законным ввиду его военных успехов, (5) однако
противоречило обычаям предков. Ведь до сих пор полководец,
вернувшийся без войска, получал триумф лишь при условии, что
провинцию свою он оставляет преемнику совершенно покорной и
умиротворенной. Сенат удостоил Манлия почести, но более скромной,
разрешив ему войти в Город с овацией. (6) В процессии несли пять-

340
Книга XXXIX
десят два золотых венка, сто тридцать два фунта золота и
шестнадцать тысяч триста фунтов серебра; (7) кроме того Манлий объявил в
сенате, что квестор Квинт Фабий везет еще десять тысяч фунтов
серебра и восемьдесят — золота, которые он тоже внесет в казну.
(8) Тот год был отмечен волнениями рабов в Апулии89. Тарен-
том тогда управлял как провинцией претор Луций Постумий.
(9) Он учинил строгое дознание о пастухах, разбойничавших по
дорогам и общественным пастбищам, и осудил около семи тысяч
человек; многие из них бежали, но многие были казнены.
(10) Консулы, задержанные в Риме очередным воинским набором,
отправились наконец в свои провинции.
30. (1) В том же году, как только наступила весна, преторы
Гай Кальпурний и Луций Квинкций, управлявшие Испанией,
вывели с зимних стоянок войска и, соединившись в Бетурии,
двинулись к неприятельскому лагерю в Карпетанию с намерением
действовать общими усилиями. (2) Недалеко от городов Дипона и Толе-
та римские фуражиры»наткнулись на неприятельских, и так как с
обеих сторон подходили на помощь своим все новые подкрепления,
стычка эта вылилась в крупное сражение. (3) Его беспорядочный
характер и знакомая местность давали серьезное преимущество
врагу, поэтому римляне были разбиты и бежали в свой лагерь.
Противник не стал преследовать бежавших. (4) Чтобы на другой
день не подвергнуться нападению, римские преторы под покровом
ночи90 увели из лагеря уцелевшее войско. (5) На рассвете
испанцы, построившись в боевой порядок, подошли к валу, и обнаружив,
что лагерь пуст, разграбили то, что римляне бросили при
отступлении, после чего вернулись в свой лагерь и несколько дней
оставались там. (6) В битве пало до пяти тысяч римлян и союзников.
Вооружившись снятыми с них доспехами, неприятель двинулся к реке
Тагу. (7) Между тем преторы спешно стягивали из союзных
испанских городов подкрепления и, используя передышку, всеми силами
старались укрепить боевой дух своей армии. (8) Когда численность
ее была восстановлена и воины, горя желанием искупить свой
позор, снова стали рваться в бой, римляне двинулись по направлению
к Тагу и остановились в двенадцати милях от реки. (9) В третью
стражу ночи они снялись с лагеря и к рассвету в полной
боеготовности вышли на берег Тага. (10) За рекою на холме находился
вражеский лагерь. Разделившись на две колонны, Кальпурний во
главе правой, а Квинкций — левой, римляне одновременно по
двум отмелям начали переходить реку вброд. Противник,
застигнутый их появлением врасплох, медлил, раздумывая, как лучше по
ним ударить, пользуясь неизбежной при переправе суматохой.
(11) Однако римляне успели завершить переправу и даже стянуть
под прикрытие обоз. Видя, что враг начинает атаку, и не имея
времени ставить лагерь, они построились к бою, (12) причем центр
заняли отборные части: пятый легион Кальпурния и восьмой легион
Квинкция. До самого неприятельского лагеря тянулась открытая
рп.чина, так что засад можно было не опасаться.

Книга XXXIX
341
31. (1) Заметив на своем берегу две римские колонны,
испанцы, чтобы не дать им соединиться и построиться к бою, толпой
высыпали из лагеря и бегом устремились в битву. (2) Сражались
ожесточенно и упорно, испанцы — помня о недавней победе,
римляне — о позорном бегстве. (3) Особенно яростно в середине строя
бились два самых храбрых легиона. Враги, не видя иного способа
справиться с ними, построились плотно сомкнутым клином и
превосходящими силами начали их теснить. (4) Понимая, что легионы
держатся из последних сил, претор Кальпурний, чтобы поддержать
их и ободрить, послал к ним легатов, Тита Квинктилия Вара и Лу-
ция Ювентия Тальну, (5) приказав объявить солдатам, что только
их храбрость поможет выиграть битву и удержать Испанию, а если
они дрогнут, то не увидят не только Италии, но даже другого
берега Тага. (6) Сам претор с конницей двух легионов ударил во фланг
неприятельскому клину. (7) Квинкций со своими всадниками
атаковал другой фланг, но конница Кальпурния и особенно сам он
сражались с гораздо большим пылом. (8) Кальпурний первым
врезался во вражеские ряды и так далеко углубился в них, что трудно
было различить, на чьей стороне он бьется. (9) Храбрость претора
воспламенила всадников, а от них воодушевление передалось
пехоте. Старшие центурионы устыдились, видя претора в гуще
вражеских копий, и призвали знаменосцев ускорить шаг, а воинов —
неотступно следовать за собою. (10) Римляне снова издали боевой
клич и неудержимо бросились в атаку. Словно бурный поток они
смяли противника и рубили его с таким ожесточением, что тот
обратился в отчаянное бегство. (11) Конница гнала бегущих до
самого лагеря и, смешавшись с ними, прорвалась в лагерь, но
охранявшие его испанцы дрались так отчаянно, что римские всадники
были вынуждены спешиться. (12) Бой в лагере еще продолжался,
когда подоспел пятый легион, а за ним по мере возможности и
остальные войска. (13) Испанцев избивали по всему лагерю; спаслось
бегством не более четырех тысяч. Из них три тысячи вооруженных
нашли убежище на соседней горе, а остальные, потеряв оружие,
рассеялись по окрестностям. (14) Вот все, что уцелело от
испанского войска, насчитывавшего более тридцати пяти тысяч. Захвачено
было сто тридцать два знамени. (15) Римляне и союзники потеряли
чуть более шестисот человек, и сто пятьдесят погибло из
вспомогательных испанских частей; (16) правда, эти потери усугубляла
гибель пяти военных трибунов и нескольких римских всадников.
Победители не стали строить укрепленный лагерь и расположились на
привал в лагере неприятеля. (17) На следующий день в
присутствии всей армии Гай Кальпурний поблагодарил всадников и
наградил их фалерами91, сказав, что победа одержана только благодаря
их мужеству. (18) Другой претор, Квинкций, наградил своих
всадников цепочками и пряжками; получили награды и многие
центурионы, особенно сражавшиеся в центре.
32. (1) Покончив с воинским набором и остальными делами,
требовавшими их присутствий в Риме, консулы с войсками отпра-

342
Книга XXXIX
вились в назначенную им провинцией Лигурию. (2) Семпроний из
города Пизы двинулся против лигурийцев-апуанов и, опустошая
поля, сжигая деревни и крепости, очистил от неприятеля предгорья
Апеннин до реки Макры и гавани Луны. (3) Апуаны бежали в
горы, рассчитывая там отсидеться, но и там консул настиг их и
наголову разбил. (4) Не менее успешно против лигурийцев-ингавнов92
действовал его сотоварищ Аппий Клавдий: он дал им несколько
удачных сражений, завоевал шесть городов с многотысячным
населением, а зачинщиков войны, числом сорок три, обезглавил.
(5) Уже приближалось время выборов. Провести их выпал
жребий Семпронию, но раньше, чем он, в Рим прибыл Клавдий, так
как консульства добивался его брат Публий Клавдий. (6) Его
соперниками были патриции Луций Эмилий, Квинт Фабий и Сервий
Сульпиций Гальба, опытные соискатели, считавшие, что имеют
тем большее право на консульство, что один раз им уже было в
нем отказано. (7) Борьба обещала быть тем более острой, что в
консулы мог быть выбран только один патриций93. (8) Из плебеев
соискателями выступали столь же уважаемые и почтенные лица:
Луций Порций, Квинт Терентий Куллеон и Гней Бебий Тамфил.
Потерпев неудачу на предыдущих выборах, они также надеялись в
этот раз добиться наконец заветной цели. (9) Клавдий был
единственным соискателем-новичком. Победу единодушно прочили
Квинту Фабию Лабеону и Луцию Порцию Лицину. (10) Но консул
Клавдий без ликторов носился по форуму и так бурно хлопотал за
брата, что напрасны были протесты соперников и большинства
сенаторов, (11) напоминавших ему, что он — прежде всего консул
римского народа, и лишь потом — брат Публия Клавдия; что он
должен восседать на трибунале если не как председатель комиций,
то как молчаливый их зритель94. Но ничто не могло укротить его
пыла. (12) Выборы к тому же несколько раз приостанавливались
из-за препирательств народных трибунов, боровшихся одни — за,
другие против консула. В конце концов победила настойчивость
Аппия, который, оттеснив Фабия, провел своего брата, (13) и
избран оказался, вопреки его собственным и общим ожиданиям,
Публий Клавдий Пульхр. Кандидатура Луция Порция Лицина прошла
без особых осложнений, так как соискатели-плебеи вели борьбу
более умеренными средствами, чем Клавдии. (14) Затем состоялись
выборы преторов. Победу одержали Гай Децимий Флав, Публий
Семпроний Лонг, Публий Корнелий Цетег, Квинт Невий Матон,
Гай Семпроний Блез и Авл Теренций Варрон. Таковы были
внутренние и внешние события в консульство Аппия Клавдия и Марка
Семпрония [185 г. до н. э. ].
33. (1) В начале следующего года, после того как сенату
доложили об итогах своей поездки легаты Квинт Цецилий, Марк Бебий
и Тиберий Семпроний, разбиравшие тяжбу между Филиппом, Ев-
меном и фессалийскими городами, консулы Публий Клавдий и
Луций Порций (2) представили сенату послов этих царей и городов.
(3) Стороны повторили то, что было сказано римским легатам еще

Книга XXXIX
343
в Греции. Сенат решил отправить в Македонию и Грецию новое
посольство во главе с Аппием Клавдием, чтобы проверить,
возвращены ли фессалийцам и перребам их города. (4) Этому же
посольству было поручено проследить за выводом македонских
гарнизонов из Эноса, Маронеи и остальных приморских городов Фракии.
(5) Приказано им было также посетить Пелопоннес, откуда
предыдущее римское посольство вернулось безрезультатно, так как
послов не удостоили ответа и даже не выслушали в общеахейском
собрании, несмотря на их настойчивые просьбы. (6) Когда Квинт
Цецилий95 доложил об этом сенату, вслед за ним выступили и
представители Спарты с жалобами на разрушение стен своего города,
увод в Ахайю и продажу в рабство его жителей96, отмену законов
Ликурга, главной опоры их государства. (7) Ахейцы же
оправдывались главным образом перед римлянами, ссылаясь на закон97,
разрешающий созывать общеахейское собрание только по вопросам
войны и мира, или в случае прихода римских послов с письменным
поручением от сената. (8) Чтобы лишить их на будущее таких
оправданий, сенат объявил, что отныне римские послы должны в
любое время иметь доступ к общеахейскому собранию, подобно тому
как ахейских послов по первой же их просьбе принимают в сенате.
34. (1) По возвращении послов узнав, что фракийские города
окончательно у него отбирают, и придя от этого в страшную
ярость, Филипп решил сорвать гнев на маронейцах98. (2) Онома-
сту, наместнику приморской Фракии, он приказал перебить в Ма-
ронее виднейших представителей антимакедонской партии. Один из
придворных Филиппа, Кассандр, постоянно проживавший тогда в
Маронее, ночью открыл городские ворота фракийцам во главе с
Ономастом, и те, словно в захваченном вражеском городе, учинили
там настоящую бойню. (3) Когда же римские послы99 заявили
царю протест по поводу зверской жестокости к маронейцам,
оскорбляющей к тому же достоинство римского народа, ибо в данном
случае избивали людей, которым сенат даровал свободу, Филипп
категорически отклонил обвинения, заявив, что ни он сам, ни его люди
не имеют к случившемуся ни малейшего отношения. (4) Причина
резни — столкновение между его сторонниками и приверженцами
Евмена, (5) и если римляне в этом хотят убедиться, пусть
расспросят самих маронейцев. Филипп был уверен, что маронейцы,
запуганные недавней резней, и пикнуть против него не посмеют.
(6) Аппий возразил, что не стоит расследовать дело и без того
вполне очевидное: если царь хочет действительно оправдаться,
пусть пошлет в Рим главных подозреваемых, Ономаста и
Кассандра, чтобы сенат их мог допросить. (7) Услыхав это, царь смутился
и побледнел, но, собравшись с духом, отвечал, что Кассандра как
очевидца событий он готов послать: (8) Ономаст же, который даже
близко от Маронеи не бывал, в эти события никак не замешан.
(9) Ономаста царь берег, как своего старого друга и советника, и
опасался к тому же его разоблачений, так как часто бывал
откровенен с ним и использовал его для многих тайных поручений.

344
Книга XXXIX
(10) Кассандр же, как полагают, был отравлен в пути людьми,
посланными сопровождать его через Эпир.
35. (1) Римские послы расстались с Филиппом, не скрывая
недовольства его поведением, (2) и Филипп ясно понимал
неизбежность войны. Но будучи к войне не совсем готовым и желая
выиграть время, Филипп, чтобы оправдаться перед сенатом, решил
послать в Рим своего младшего сына Деметрия, (3) не сомневаясь в
успехе этой миссии, так как юноша в бытность свою заложником в
Риме показал себя достойным престолонаследником. (4) А пока,
под предлогом помощи Византию желая навести страх на
фракийских царьков, Филипп двинулся против них, в первом же сражении
их разбил, и взяв в плен их предводителя Амадока, вернулся
домой. Заодно он отправил послов к приистрийским варварам100,
чтобы склонить их к вторжению в Италию.
(5) В Пелопоннесе уже готовились к прибытию римских послов,
направлявшихся из Македонии в Ахайю. и чтобы заранее
выработать общие решения, (6) претор Ликорт101 собрал общеахейское
собрание. Обсуждалось напряженное положение с Лакедемоном.
Побежденные лакедемоняне, по словам Ликорта, превратились в
постоянных обвинителей и в этом качестве стали даже опаснее, чем
раньше, будучи вооруженным противником. Пока шла война,
римляне поддерживали ахейцев, а теперь те же римляне благоволят к
спартанцам, (7) с тех пор, как бывшие изгнанники102 Арей и Ал-
кивиад, обязанные ахейцам возвращением на родину, отплатили за
это благодеяние тем, что отправились в Рим с враждебной ахейцам
миссией и произнесли против них такую злобную речь, словно
ахейцы были виновниками их изгнания. (8) Взрывом негодования
были встречены эти слова. Собравшиеся потребовали, чтобы Ли-
корт поставил на голосование вопрос об Арее и Алкивиаде, и
действуя скорее под влиянием гнева, чем разума, тут же приговорили
обоих к смерти. Спустя несколько дней прибыло римское
посольство, и для его приема в аркадском городе Клиторе было созвано
общеахейское собрание.
36. (1) Заметив в составе римского посольства приговоренных
ими к смерти Арея и Алкивиада, (2) ахейцы были неприятно
поражены, и понимая, что переговоры будут нелегкими, они хранили
испуганное молчание. (3) Наконец слово взял Аппий и заявил, что
сенат осуждает насилия над спартанцами: избиение в Компасии
лакедемонян, вызванных Филопеменом на суд103, (4) и то, что
ненасытные в своей жестокости ахейцы разрушили стены славного
города, уничтожили его старинные обычаи и отменили знаменитые
законы Ликурга. (5) Ответное слово произнес Ликорт, как лицо
возглавляющее Ахейский союз и как продолжатель политики Филопе-
мена, прямого виновника названных действий: (6) «...Труднее
оправдываться, Аппий Клавдий, перед тобою, чем до этого в Риме
перед сенатом: (7) тогда мы отвечали на обвинения спартанцев104,
а сегодня в вашем лице мы имеем сразу и обвинителей и судей.
(8) Но даже в столь неравных условиях мы надеемся, Аппий, что

Книга XXXIX
345
ты нас выслушаешь беспристрастно, как подобает не обвинителю, а
судье. Ты сейчас повторил жалобы лакедемонян, уже дважды
высказанные ими: здесь, перед Квинтом Цецилием10*, и в Риме,
перед сенатом, а потому ответ мой, я полагаю, должен быть
адресован в первую очередь им. (9) Нам ставят в вину избиение
лакедемонян, вызванных на суд претором Филопеменом; но в этом деле
не только обвинителями, но даже судьями вам быть не пристало.
Ведь вами же одобренный договор запрещал Лакедемону посягать
на приморские города. (10) Когда вероломным ночным нападением
лакедемоняне эти города захватили, то защищать их пришлось бы
римскому войску во главе с Титом Квинкцием, если бы он еще
находился в Пелопоннесе. (11) Но так как римляне были далеко, к
кому же им оставалось обратиться как не к нам, уже приходившим
на помощь Гитию и вместе с вами осаждавшим Лакедемон106?
(12) Итак, вместо вас мы предприняли войну, справедливую и
законную во всех отношениях. Сами боги ее одобрили, даровав нам
победу. С какой же стати отвечать нам за то, что сделано было по
законам войны? Впрочем, в самой войне нас и не обвиняют:
(13) обвиняют в том, что мы вызвали для объяснений лакедемонян,
подстрекавших толпу к оружию, захвативших и разграбивших
приморские города, истребивших самых видных тамошних граждан.
(14) Да, мы требовали от них объяснений, но в том, что, придя к
нам в лагерь, они были убиты, виновны наши обвинители Арей и
Алкивиад! (15) В числе других лакедемонских изгнанников они
находились тогда в нашем лагере. Считая, что захват приморских
городов направлен прежде всего против них, и возмущенные тем, что
даже в изгнании их не хотят оставить в покое, они и напали на
своих гонителей. (16) Итак, лакедемоняне, а не ахейцы, повинны в
смерти своих соотечественников, и я вправе даже не вдаваться в
вопрос, по заслугам они убиты, или вопреки справедливости107.
37. (1) «Но вы не можете отрицать, ахейцы, того, что вы
упразднили законы Ликурга и разрушили стены Лакедемона».
(2) Как совместить, однако, два таких обвинения? Ведь стены
Спарты построены не Ликургом: они воздвигнуты несколько лет
назад как раз, чтобы разрушить законы Ликурга108. (3) Тираны их
строили не для защиты города, а как оплот и убежище для себя.
Если бы Ликург сегодня восстал из мертвых, он бы порадовался
разрушению стен и сказал бы, что вновь видит древнюю Спарту.
(4) Не ахейцы с Филопеменом, а вы сами, лакедемоняне, должны
были уничтожить эти следы тирании. (5) Ведь это — рубцы вашего
позорного рабства: восемь столетий живя без стен109, вы
наслаждались полной свободой и были самой могучей державой Эллады, и
только последние сто лет окруженные стенами, словно в колодках,
вы влачили жалкое рабство. (6) Что же касается отмены законов,
то, я считаю, что древние законы у лакедемонян отняли не мы, а
их собственные тираны. (7) Мы же им оказали величайшую
услугу, приняв в свой союз на равноправных условиях и дав сплотиться
в единое целое со всеми народами Пелопоннеса. (8) Вот если бы

346
Книга XXXIX
живя по одним законам, мы навязали лакедемонянам другие, тогда
они могли бы негодовать, жалуясь на унижение и неравенство.
(9) То, что я до сих пор говорил, Аппий Клавдий, нельзя
назвать речью союзника к союзнику: так оправдываются перед
господином рабы. (10) Но если свобода ахейцев — не пустое слово, если
действителен связывающий нас договор, если наш союз основан на
равноправии, то почему я не спрашиваю вас, римляне, что вы
сделали с захваченной Капуей110, а вы требуете от нас отчета в том,
что мы сделали с побежденным Лакедемоном? (11) Какие-то люди
были убиты. Допустим, нами. Ну и что? Разве вы не рубили
головы капуанским сенаторам? (12) Мы разрушили стены. А вы не
только стены, но сам город и землю отняли у капуанцев. (13) Ты
скажешь, что договор равноправен лишь по форме: довольно с
ахейцев и призрачной свободы, а право решать остается за Римом.
Я признаю это, Аппий, и безропотно подчиняюсь. Но все же не
приравнивайте ваших союзников ахейцев к лакедемонянам, нашим
общим врагам, и тем более не ставьте их в лучшее положение.
(15) Мы сами поставили их наравне с собой, дав им наши законы и
приняв в наш союз. Но что достаточно победителям, того мало
побежденным: враги требуют больше, чем имеют союзники. (16) Они
посягают на скрепленные клятвой, увековеченные в камне
священные договоры, чтобы нас сделать клятвопреступниками. (17) Мы
чтим вас, римляне, и даже боимся, но еще больше боимся и чтим
бессмертных богов».
(18) Большинство собравшихся одобрило речь Ликорта, находя,
что он говорил с должным величием, и если римляне теперь пойдут
на уступки, то нанесут своей репутации определенный урон.
(19) Аппий сказал, что очень советует ахейцам проявить
уступчивость, пока не поздно, иначе их к этому принудят силой. (20)
Слова эти вызвали всеобщий ропот, но ослушаться их никто не
посмел. (21) Единственное, что смогли себе выпросить ахейцы —
чтобы римляне сами произвели в пользу Спарты все изменения,
какие они сочтут нужным, не заставляя ахейцев нарушать свои
клятвы. Отменен был лишь приговор Арею и Алкивиаду.
38. (1) В Риме, в самом начале года, при распределении
провинций обоим консулам назначили Лигурию, так как военных
действий нигде больше не велось. (2) Преторские провинции
жеребьевка распределила так: Гай Децимий Флав получил городскую пре-
туру, Публий Корнелий Цетег — разбор тяжб между гражданами
и иноземцами, (3) Гай Семпроний Блез — Сицилию, Квинт Невий
Матон — Сардинию, а также расследование дел об отравлениях,
Авл Теренций Варрон — Ближнюю Испанию, Публий Семпроний
Лонг — Дальнюю. (4) Приблизительно тогда же из обеих Испании
вернулись легаты Луций Ювентий Тальна и Тит Квинктилий Вар.
(5) Известив сенат о крупной победе в Испании, они потребовали
по случаю успешного завершения войны воздать почести
бессмертным богам и разрешить преторам вернуться с войском в
Италию111. (6) Назначено было двухдневное общегосударственное мо-

Книга XXXIX
347
лебствие; что касается возвращения войска, то к этому вопросу
решено было вернуться при распределении легионов между
консулами и преторами. (7) Спустя несколько дней консулам назначили
для войны с лигурийцами по два легиона, до этого бывших под
командой Аппия Клавдия и Марка Семпрония. (8) Из-за испанских
же войск разгорелся яростный спор между новыми преторами и
друзьями отсутствующих Кальпурния и Квинкция. (9) Каждая из
враждующих партий имела на своей стороне народных трибунов и
по одному консулу. Одни собирались использовать вето11^, если
сенат решит отозвать войска; другие грозили в случае такого вето
задержать все последующие сенатские решения. (10) Отсутствующие
все же проиграли борьбу, и сенат* постановил, чтобы новые
преторы набрали четыре тысячи пехотинцев и триста всадников
римских, пять тысяч пехотинцев и пятьсот всадников латинских,
(И) и отправились с ними в Испанию, а там распределили их по
четырем легионам и, оставив в каждом легионе по пять тысяч
пехотинцев и по триста всадников, распустили остальных — уже
отслуживших свой срок и тех, кто отличился под командованием
Кальпурния и Квинкция.
39. (1) Как только утих этот спор, разгорелся другой, из-за
смерти претора Гая Децимия. (2) Его места домогались
прошлогодние эдилы Гней Сициний и Луций Пупий, фламин Юпитера Гай
Валерий и Квинт Фульвий Флакк. Последний, уже избранный
курульным эдилом, не мог выставить свою кандидатуру113, но
добивался преторства с наибольшим рвением, (3) и единственным
серьезным соперником ему был фламин. Поначалу их шансы казались
равными, но когда равновесие изменилось в пользу Фульвия, часть
народных трибунов заявила протест против его кандидатуры на том
основании, что одно лицо не может занимать сразу две должности,
(4) тем более курульные114. Другие трибуны считали
справедливым сделать для Фульвия исключение из закона, чтобы народ мог
свободно выбирать в преторы того кандидата, который ему
угоден115. (5) Консул Луций Порций сначала решил не вносить
Фульвия в списки для голосования, (6) но потом, желая действовать от
имени сената, созвал внеочередное его заседание и заявил, что в
свободном государстве нетерпимо нарушение закона лицом,
которое избрано курульным эдилом, но домогается претуры; если сенат
того же мнения, то он проведет выборы в соответствии с законом.
(7) Сенат поручил консулу Луцию Порцию переговорить с Квин-
том Фульвием и взять с него обещание не нарушать законный
порядок проведения выборов. (8) Когда консул на основании
сенатского постановления вступил с Флакком в переговоры, тот ответил,
что обещает не делать ничего, что могло бы уронить его
достоинство. Этот двусмысленный ответ сенаторы истолковали в
желательном для них смысле, как готовность подчиниться. (9) Но только
начались выборы, Флакк еще неистовее стал добиваться претуры,
громко жалуясь, что сенат и консул хотят его лишить милостей
римского народа и лживо приписывают ему намерение занять сразу

348
Книга XXXIX
две должности, как будто не ясно, что если его изберут претором,
он тотчас откажется от звания эдила. (10) Консул, видя, что
Флакк упорствует, а народ к нему относится все благосклоннее,
прервал выборы и созвал сенат, а тот, учитывая, что предыдущее
его решение не возымело на Флакка никакого действия, решил
передать вопрос народному собранию. (11) Но как только собрание
было открыто, Флакк в благодарственной речи к народу стал
превозносить постоянство и усердие, с каким народ хочет его сделать
претором; (12) что до него, то он твердо обещает не обмануть
доверия своих избирателей. Такая настойчивость соискателя еще
больше расположила к нему народ, и он наверняка прошел бы в
преторы, если бы консул не отказался поставить на голосование его
кандидатуру. (13) Опять начались бесконечные споры трибунов, но
сенат, созванный консулом Луцием Порцием, на этот раз принял
окончательное решение; (14) «Так как упрямство Квинта Флакка и
чрезмерная приверженность к нему толпы мешают правильному
ходу выборов, сенат считает, что преторов достаточно. (15) Пусть
оба вида судопроизводства возьмет на себя Публий Корнелий116, и
он же проведет Аполлоновы игры».
40. (1) После того, как сенат благоразумно и твердо положил
конец затянувшимся выборам, начались другие, тем более бурные,
что речь шла о более высокой должности, и соискатели были
многочисленнее и влиятельнее. (2) Цензорства в ожесточенной борьбе
добивались патриции Луций Валерий Флакк, Публий и Луций
Сципионы117, Гней Манлий Вольсон и Луций Фурий Пурпуреон,
(3) а также плебеи Марк Порций Катон, Марк Фульвий Нобилиор,
Тиберий Семпроний Лонг и Марк Семпроний Тудитан. Но всех
кандидатов из самых знатных патрицианских и плебейских родов
далеко опережал Марк Порций. (4) Он принадлежал к числу тех
людей, которые силой ума и энергией пробивают себе дорогу в
жизни, даже не имея знатных предков. Он умел одинаково
безупречно вести и свои личные, и государственные дела, зная толк и в
политике, и в сельском хозяйстве. (5) Вершины почестей одни
достигают знанием права, другие — красноречием, третьи — славой
военных подвигов; Катон же с равным успехом подвизался на
каждом из перечисленных поприщ. (6) Что бы он ни делал, можно
было подумать, что именно для этого он и рожден. Как рядовой
солдат, он во многих боях проявил выдающуюся храбрость, а позднее,
уже в качестве командующего, обнаружил незаурядный талант
полководца. Он был известен как крупный законовед, искушенный
в любых юридических тонкостях, (7) и как блестящий оратор, чье
красноречие живет, увековеченное в произведениях самых разных
жанров. (80) Сохранилось много его речей, как обвинительных,
так и защитительных: он умел своих противников доводить до
изнеможения, не только обвиняя, но и защищаясь. (9)
Многочисленные враги преследовали его, но и он неутомимо отвечал им тем же,
так что зна+ь причинила ему мнрго неприятностей, но и он ей
доставил хлопот не меньше118. (10) Надо признать, он отличался тя-

Книга XXXIX
349
желым нравом, был слишком откровенен и резок в речах, но зато
недоступен для подкупа и лести, нелицеприятен и исключительно
честен. (11) Закаленный в постоянных трудах и опасностях, он
обладал поистине железным здоровьем, сломить которое не смогла
даже старость: (12) достаточно сказать, что привлеченный к суду в
свои восемьдесят шесть лет, он сам защищался и издал свою речь,
а в девяносто лет произнес перед народом обвинительную речь
против Сервия Гальбы119.
41. (1) И на этот раз его кандидатура подверглась
ожесточенным нападкам знати. Все соперники, кроме Луция Флакка, коллеги
Марка Катона по консульству, объединились для противодействия
ему, (2) не желая видеть цензором человека «нового»120 и опасаясь
суровости его цензуры, которая задела бы интересы многих. (3)
А Марк Порций, не скрывая своих намерений, громогласно
обвинял своих противников в том, что они боятся независимой и
строгой цензуры, и призывал избирателей отдать голоса ему и Луцию
Валерию Флакку, (4) говоря, что только с таким коллегой он
сможет успешно бороться за чистоту нравов. Народ, воодушевленный
этими речами, выбрал в цензоры несмотря на сопротивление знати
Марка Порция и Луция Валерия.
(5) По окончании цензорских выборов консулы и преторы
отправились в свои провинции, кроме Квинта Невия, который
задержался с отъездом в Сардинию на четыре месяца, пока расследовал
многочисленные дела об отравлении. Расследование в основном
проводилось не в Риме, а в окрестных городках и местах сельских
сходов. (6) Осуждено было, если верить Валерию Антиату, почти
две тысячи человек. А претор Луций Постумий, которому
провинцией был назначен Тарент, уничтожил разбойничьи шайки
пастухов121 и завершил расследование дела о вакханалиях. (7)
Заговорщиков, которые в Риме не явились на суд и бежали, обманув своих
поручителей, а теперь скрывались в окрестностях Тарента, он
признал виновными и казнил на месте, отослав оставшихся в Рим, к
сенату, где Публий Корнелий их бросил в темницу.
42. (1) В Дальней Испании, после того как лузитаны были
разбиты в последней войне, сохранялось спокойствие. В Ближней
Испании Авл Теренций завоевал Корбион, город свессетанов122, а его
жителей продал в рабство, после чего и в этой провинции зима
прошла без военных действий. (2) Прежние преторы, Гай Кальпур-
ний Пизон и Луций Квинкций, вернулись в Рим, и сенат
единодушно назначил им триумф. (3) Кальпурний первым справил
триумф над лузитанами и кельтиберами; перед колесницей
триумфатора несли восемьдесят три золотых венка и двенадцать тысяч
фунтов серебра. Луций Квинкций Криспин праздновал триумф над
теми же племенами спустя несколько дней; золота и серебра было
пронесено столько же.
(5) Цензоры Марк Порций и Луций Валерий пересмотрели
состав сената, чего многие ждали с немалым опасением, и исключили
семерых, в том числе знатного и уважаемого консуляра123 Луция

350
Книга XXXIX
Квинкция Фламинина. (6) Старинный обычай требовал от
цензоров при имени лица, исключенного из сената, письменно указать
причину исключения. Сохранилось несколько суровых речей Като-
на против тех, кого он удалил из сената или исключил из сословия
всадников124, (7) но самая резкая из них адресована Луцию Квин-
кцию. Если бы такую речь Катон произнес как обвинитель еще до
исключения, а не после, как цензор, то сохранить Луцию место в
сенате не смог бы, будучи цензором, даже брат его Тит Квинкций.
(8) В своей речи Катон рассказал, как Луций Квинкций, посулив
большие подарки, увез с собой в Галлию дорогого развратника,
пунийца Филиппа. (9) Мальчишка, чтобы побудить любовника к
щедрости, жаловался консулу, что уехав из Рима, лишился такого
удовольствия, как гладиаторские игры. (10) Однажды на пиру,
когда они уже захмелели, консулу доложили, что прибыл с семьей
знатный перебежчик из галльского племени бойев, и чтобы
заручиться покровительством консула, желает лично увидеться с ним.
(11) Введенный в консульскую палатку галл через переводчика
обратился к Квинкцию с речью, но тот, небрежно перебив гостя,
спросил распутного мальчишку: «Раз тебе не хватает
гладиаторских игр, хочешь, я покажу тебе смерть галла»? (12) Мальчик,
приняв это за шутку, кивнул. Тогда консул схватил меч, висевший
за его спиной, и размахнувшись, ударил перебежчика в голову.
Несчастный отшатнулся с криком о помощи, призывая в свидетели
римский народ, но вторым ударом консул его прикончил.
43. (1) Валерий Антиат не читал речи Катона и, основываясь
на чьих-то рассказах, передает дело иначе, но в том, что касается
разврата и жестокости, достаточно близко.125 (2) В Плацентии
консул пригласил на пир распутницу, в которую был влюблен до
беспамятства, и стал хвастать тем, как строго он вел расследование
уголовных дел и сколько осужденных у него в темнице ждет
исполнения смертного приговора. (3) Распутница заявила, что ни разу
не видела, как людям отрубают голову, и очень хочет это увидеть.
Тогда учтивый любовник велел притащить одного из тех
несчастных и топором отрубил ему голову.
(4) Кто точнее в подробностях, Катон или Валерий126, я не
знаю, но в любом случае поступок Квинкция считаю просто
чудовищным: на пиру, где принято с благочестивой молитвой совершать
возлияния бессмертным богам, зарезать, как жертвенное животное,
человека и залить его кровью обеденный стол на потеху любовнику
или любовнице, разомлевшей у консула на коленях! (5) В конце
речи Катон предлагает Квинкцию в суде доказать свою
невиновность127, а если это сделать он не готов, то пусть не рассчитывает
на снисхождение после того, как в хмельном угаре пролил,
развлекаясь, человеческую кровь.
44. (1) При смотре всаднического сословия цензоры исключили
из его состава Луция Сципиона Азиатского128. Проводя налоговую
перепись, они также проявили суровость ко всем сословиям.
(2) Женские украшения, наряды и повозки стоимостью свыше пят-

Книга XXXIX
351
надцати тысяч ассов, (3) а также рабов моложе двадцати лет,
купленных за двенадцать и более тысяч ассов, цензоры приказали при
составлении описи оценивать в десятикратном размере, с тем чтобы
эти предметы роскоши обложить налогом в три асса на тысячу129.
(4) Воду из общественных водопроводов, расхищаемую частными
лицами на свои нужды130, цензоры вернули в систему общего
водопользования; а частные постройки, примыкающие к общественным
зданиям или возведенные на общественной земле, в течение
тридцати дней приказали снести. (5) На специально выделенные
сенатом деньги они сдали подряд на строительные работы — облицовку
камнем водосборных бассейнов, очистку старых канализационных
стоков и постройку новых, в частности на Авентине. (6) Кроме
того, действуя от своего имени, Флакк соорудил плотину у Нептуно-
вых вод и вымостил дорогу, ведущую к Формиям131, (7) а Катон
для государства купил Мениев и Титиев атрии близ тюрьмы, и
четыре лавки, на месте которых воздвиг базилику, получившую имя
Порциевой132. Государственные сборы они сдали на откуп за
необычно высокую сумму, а подряд на строительные работы для
государства оплатили, наоборот, по самым низким расценкам. (8)
Когда же сенат, уступая мольбам откупщиков, распорядился
расторгнуть эти сделки и назначить новые торги, цензоры специальным
указом отстранили тех, кто хотел увильнуть от уже заключенных
контрактов, и провели новые торги на тех же условиях, и даже
дешевле. (9) Это цензорство стало заметным событием, но оно же
создало Марку Порцию много врагов на всю жизнь.
(10) В том году были выведены две колонии — Потентия в Пи-
цен и Пизавр в Галльскую область. Поселенцы получили по шесть
югеров земли. Устройством обеих колоний и распределением земли
руководили одни и те же триумвиры, а именно: Квинт Фабий Ла-
беон, Марк Фульвий Флакк и Квинт Фульвий Нобилиор133.
Консулы этого года при исполнении своих обязанностей не совершили
ничего достойного упоминания.
45. (1) На следующий год в консулы были выбраны Марк
Клавдий Марцелл и Квинт Фабий Лабеон. В мартовские иды вступая в
должность, они созвали сенат для распределения провинций между
консулами и преторами. (2) Новыми преторами были Гай Валерий,
фламин Юпитера, домогавшийся претуры еще в прошлом году,
Спурий Постумий Альбин, Публий Корнелий Сизенна, Луций Пу-
пий, Луций Юлий и Гней Сициний. (3) Консулам была назначена
провинцией Лигурия с войсками, до этого бывшими в
распоряжении Публия Клавдия и Луция Порция. (4) Обе Испании со своими
войсками были изъяты из жеребьевки и оставлены за преторами
предыдущего года. Новым преторам сенат поручил провести
жеребьевку так, чтобы оставить одну из судебных должностей в Риме
за фламином Юпитера134: ему достался суд по делам иноземцев.
(5) Сизенна Корнелий получил городскую претуру, Спурий
Постумий — Сицилию, Луций Пупий — Апулию, Луций Юлий —
Галлию, Гней Сициний — Сардинию. Луцию Юлию сенат приказал

352
Книга XXXIX
поторопиться с отъездом. (6) Как уже было сказано, заальпийские
галлы никому не известными горными тропами проникли в Италию
и начали строить город в окрестностях нынешней Аквилеи135.
(7) Претору поручили остановить это строительство, по
возможности не прибегая к силе, а если потребуется, известить консулов,
чтобы один из них двинулся с легионами против галлов. (8) В
конце предыдущего года состоялись выборы авгура на место,
освободившееся со смертью Гнея Корнелия Лентула. Выбран был Спурий
Постумий Альбин.
46. (1) В начале этого года скончался верховный понтифик
Публий Лициний Красе. Коллегия понтификов кооптировала в свой
состав Марка Семпрония Тудитана, (2) а верховным понтификом
избрали Гая Сервилия Гемина. По случаю похорон Публия Лици-
ния народу устроили раздачу мяса и бой с участием ста двадцати
гладиаторов, погребальные игры в течение трех дней и бесплатное
угощение для всех желающих. (3) На площади приготовили
обеденные ложа, но внезапная гроза с порывистым ветром заставила
многих растянуть палатки, (4) а когда просветлело, палатки
убрали. В том, что случилось, народ усмотрел исполнение старинных
пророчеств, которые предсказывали, что однажды на Форуме будет
разбит палаточный лагерь136. (5) С этим пророчеством обошлось
благополучно, но случилось и другое тревожное событие: два дня
подряд шел кровавый дождь над священным участком Вулкана137,
и чтобы отвратить это дурное знамение, децемвиры назначили
молебствие.
(6) Прежде чем отправиться в провинцию138, консулы
представили сенату заморские посольства, в невиданном количестве
съехавшиеся в Рим. (7) С тех пор как соседние с Македонией племена
узнали, что римляне внимательно выслушивают жалобы на
Филиппа и нередко удовлетворяют требования жалобщиков, (8) города,
племена и даже частные лица (Филипп для всех был неудобным
соседом) явились в Рим, чтобы изложить свои притязания и
добиться, если можно, восстановления справедливости. (9) Царь Ев-
мен также прислал посольство во главе с братом своим Афинеем
жаловаться на то, что Филипп не выводит свои гарнизоны из
городов Фракии и оказывает прямую помошь Прусию, находящемуся с
ним в состоянии войны.
47. (1) Отвечать на жалобы приходилось Демстрию, тогда еще
совсем молодому человеку139. Нелегко ему было удержать в
памяти многочисленные обвинения и найти ответы на них, тем более
что жалобы часто касались очень мелких вопросов: (2) нарушения
границ, увода людей и угона скота, произвольных и неверных
судебных решений. (3) Видя, что юноша не в состоянии дать
исчерпывающий ответ по каждому пункту, и сочувствуя его
затруднительному положению, сенат приказал спросить у Дсметрия,
снабдил ли Филипп его письменными инструкциями. (4) Юноша
подтвердил это, и сенат счел наилучшим непосредственно
ознакомиться с доводами царя. Было приказано тотчас доставить свиток, и Де-

Книга XXXIX
353
метрий сам прочитал его вслух. (5) Там были сжатые ответы на
все пункты обвинения: Филипп утверждал, что неукоснительно
выполняет решения римских легатов, а если какие-то из них и
нарушил, то только по вине тех, кто его обвиняет. (6) Сами эти
решения он считает несправедливыми, разбирательство Цецилия —
откровенно пристрастным, а себя — незаслуженно и грубо
оскорбленным. (7) Злобу, сквозившую в словах Филиппа, сенат, конечно*
не мог не заметить, но юноше, который смиренно приносил
извинения за провинность отца и впредь обещал точно выполнять волю
сената, (8) решено было дать благосклонный ответ. Сенат считает
похвальным и правильным, что Филипп представил оправдания
римлянам, прислав сюда своего сына Деметрия. (9) Сенат готов
забыть проступки Филиппа, а относительно будущего считает
возможным положиться на честное слово Деметрия, (10) ибо знает,
что римскому народу Деметрий предан не меньше, чем
собственному отцу. (11) Из уважения к юноше сенат отправит в Македонию
новых послов, чтобы проверить соблюдение обязательств и
исправить возможные нарушения, не наказывая за них. Сенат еще раз
напоминает Филиппу, что только благодаря своему сыну Деметрию
он получает прощение римского народа.
48. (1) Но почести, оказанные юному Деметрию, чтобы
возвысить его при македонском дворе, лишь возбудили к нему всеобщую
зависть и вскоре окончательно погубили его. (2) Затем сенат
принял послов из Лакедемона, прибывших с множеством мелких
жалоб. Действительно важными были следующие вопросы: смогут ли
вернуться к себе на родину граждане, приговоренные ахейцами к
изгнанию; (3) можно ли считать законным и справедливым
избиение ахейцами лакедемонян в Компасии; останется ли Лакедемон в
Ахейском союзе или вернется в прежнее положение единственного
независимого государства в Пелопоннесе. (4) Сенат постановил
вернуть изгнанников и приговоры, вынесенные им, отменить;
Лакедемон оставить в Ахейском союзе; текст постановления спартанцам
и ахейцам скрепить печатями. (5) В Македонию послом был
отправлен Квинт Марций, которому заодно поручили проверить
положение союзников в Пелопоннесе, снова возобновивших распри, в
ходе которых от Ахейского союза отложилась Мессена. (6) Я не
стану в подробностях описывать эту войну, ибо решил касаться
иноземной истории лишь в той мере, в какой она связана с
римской140.
49. (1) А вот исход войны заслуживает рассказа, так как
ахейцы одержали победу над Мессеной, но потеряли претора Филопе-
мена, когда он спешил на помощь Короне141, но в узком ущелье с
горсткой всадников попал в засаду. (2) Говорят, что с помощью
фракийцев и критян он бы мог избежать плена и спастись
бегством, но не захотел бросить преданную ему отборную конницу.
(3) Прикрывая с тыла отступающих всадников, Филопемен
отбивался от наседавшего неприятеля, но конь неожиданно сбросил его
на землю и от удара он едва не потерял сознание, (4) так как был
13 Тит Ливии, т. III

354
Книга XXXIX
уже в семидесятилетнем возрасте и испытывал к тому же
недомогание от болезни. (5) Мессенцы окружили его со всех сторон, но
помня о заслугах Филопемена перед их городом, прониклись к
поверженному врагу сочувствием и бережно, словно собственного
полководца, вынесли из ущелья на проезжую дорогу. (6) Радуясь
неожиданной, невероятной удаче, они посылают гонцов в Мессену
сообщить о том, что война окончена и в город ведут пленного
Филопемена. (7) Новость эта показалась столь невероятной, что вестника
слушали словно помешанного, но прибывавшие один за другим
гонцы дружно твердили одно и то же, так что им наконец
поверили. (8) Все жители Мессены от мала до велика, включая женщин,
детей и рабов, высыпали из дома, чтобы собственными глазами
увидеть это зрелище. Каждому казалось, что если он не увидит все
сам, то чужим рассказам, пожалуй, не поверит. (9) Охранявшие
пленника воины с трудом прокладывали путь через густые толпы,
запрудившие улицу, по которой они двигались, (10) а так как
большинство зрителей ничего не видело, народ вдруг бросился в
театр и криками требовал, чтобы туда привели Филопемена. (11)
Городские власти, опасаясь волнений сочувственно настроенной к
Филопемену публики, показали его издали (12) и поспешно увели,
а претор Динократ стал объяснять собравшимся, что власти
немедля должны его допросить. Пленника доставили в курию и, созвав
сенат, стали решать, что с ним делать дальше142.
50. (1) Близился вечер, а участники совещания не могли
договориться даже о том, куда поместить Филопемена на ночь. (2)
Памятуя о величии его подвигов и славы, никто не хотел стеречь у
себя дома столь важную особу, но и другому не решался доверить
это ответственное дело. (3) Наконец кто-то вспомнил о подземной
темнице со стенами из массивных каменных плит: туда и спустили
закованного в цепи пленника, а вход при помощи рычага завалили
огромным камнем. (4) Таким образом, они предпочли вверить
охрану помещению, а не людям, и стали дожидаться утра. (5) На
следующий день толпа простых граждан, помня о прежних
заслугах Филопемена перед их городом, стала добиваться его
освобождения, чтобы вступить с ним в переговоры для поисков выхода из
создавшегося положения. (6) Но зачинщики отпадения, в чьих руках
была власть, тайком от народа сговорились его умертвить. Спор
шел лишь о том, торопиться ли с этим. (7) Верх одержали
нетерпеливые, и был послан человек принести узнику яда. Принимая из
рук палача чашу с ядом, Филопемен спросил только, жив ли Ли-
корт (это был его заместитель по командованию войском) и
удалось ли спастись ахейским всадникам. (8) Узнав, что опасность им
не грозит, он промолвил: «Все в порядке», и спокойно выпил чашу
до дна. (9) Недолго пришлось радоваться убийцам Филопемена:
вскоре Мессена потерпела поражение, и зачинщиков войны
пришлось выдать ахейцам. Возвращен был и прах Филопемена. Весь
Ахейский союз хоронил его с величайшими почестями, какие
только возможны, включая подобающие лишь божеству. (10) Истори-

Книга XXXIX
355
ки, и греческие и латинские, единодушно дают Филопемену самую
высокую оценку, а некоторые особо отмечают, что он умер в один
год с Ганнибалом и Публием Сципионом, (11) тем самым
приравнивая его к величайшим полководцам двух самых могущественных
в мире народов143.
51. (1) Тит Квинкций Фламинин прибыл послом к царю
Прусик), который внушал беспокойство римлянам тем, что предоставил
после поражения Антиоха144 убежище Ганнибалу и затеял войну с
Евменом. (2) Фламинин, быть может, упрекнул царя в том, что он
укрывает давнего заклятого врага Рима, побудившего воевать
против них карфагенян, а затем царя Антиоха, (3) а может быть,
Прусий, чтобы угодить Фламинину, сам решил выдать ему или
убить Ганнибала, — как бы то ни было, после первой же их
встречи воины Прусия были посланы стеречь дом полководца. (4)
Ганнибал был готов к такому исходу: он слишком хорошо знал, как
ненавидят его римляне, и успел убедиться в непостоянстве Прусия,
а потому, узнав о приезде Фламинина, понял, что настал роковой
для него час. (5) Чтобы легче было бежать, когда грянет опасность,
он заранее позаботился устроить в своем доме семь выходов, в том
числе несколько потайных. (6) Но от царей ничего укрыть
невозможно: дом был окружен столь плотным кольцом, что ускользнуть
оттуда было решительно невозможно. (7) Когда царские стражники
ворвались в переднюю, Ганнибал пытался бежать черным ходом,
(8) но убедившись в том, что и он перекрыт, потребовал заранее
приготовленный яд. (9) «Ну что ж,— сказал он,— избавим римлян
от многолетней тревоги, если уж им трудно ждать смерти старого
человека145. (10) Нет, не принесет Фламинину славы победа над
беспомощной жертвой предательства. Этот день ясно покажет
миру, как низко пали римские нравы: (11) предки нынешних римлян
предупредили царя Пирра, вторгшегося с войском в Италию, о
готовящемся на него покушении; а эти к Прусию отправляют
бывшего консула, чтобы царь убил своего гостя!» (12) Призывая
проклятия на Прусия и на его царство и умоляя богов — покровителей
гостеприимства, покарать явного нечестивца, он взял в руки чашу
с ядом и выпил. Таков был конец Ганнибаловой жизни.
52. (1) Смерть Сципиона Полибий и Рутилий146 также относят
к этому году [183 г. до н. э. ] Но я не согласен ни с ними, ни с
Валерием Антиатом147. Мнению двух первых противоречит то, что в
цензорство Марка Порция и Луция Валерия [184—183 гг. до н. э. ]
один из цензоров, а именно Луций Валерий, был, по моим
сведениям, избран принцепсом сената, тогда как два предыдущих
пятилетия это звание носил Африканский148, (2) при жизни которого
никто не мог занять его место, если только он не был исключен из
сената, но об этом ни один историк не упоминает149. (3) Что
касается Валерия Антиата, то его мнение опровергается речью
Сципиона, которая, как явствует из ее заглавия, направлена против
народного трибуна Марка Невия150. (4) Этот Невий, согласно
спискам должностных лиц, был трибуном в консульство Публия Клав-

356
Книга XXXIX
дия и Луция Порция [184 г. до н. э. |, но вступил в должность при
консулах Аппии Клавдии и Марке Семпронии [185г. до н.э.] в
четвертый день до декабрьских ид, (5) то есть за три месяца до
мартовских ид151, когда началось консульство Публия Клавдия и
Луция Порция. (6) Следовательно, Сципион во время трибуната
Невия был жив и потому мог быть привлечен им к суду, а умер до
цензорства Луция Валерия и Марка Порция152.
(7) И все же смерть трех полководцев, величайших каждый в
своем народе, заслуживает сопоставления, если не совпадением во
времени, то несоответствием их прижизненной славе. (8) Все трое
скончались и были погребены на чужбине. Ганнибал и Филопемен
нашли смерть от яда, первый —' в изгнании, став жертвой
предательства, второй — в плену, в темнице, оковах. Сципион, правда,
не был ни осужден, ни выслан, но был привлечен к суду и,
отказавшись туда явиться, обрек себя на пожизненное и даже
посмертное изгнание.
53. (1) Пока в Пелопоннесе происходили события153, рассказ о
которых мы на время прервали, в Македонию вернулся с римскими
послами Деметрий, что вызвало весьма различные ожидания.
(2) Простой народ, не желавший воевать против римлян,
восторженно встретил Деметрия, как вестника мира, и с уверенностью
прочил его Филиппу в наследники. (3) «Хотя возрастом Деметрий
моложе Персея, он рожден Филиппом от законной супруги, тогда
как его старший брат — от наложницы. У Персея, как сына такой
матери, с Филиппом нет даже внешнего сходства, а Деметрий как
нельзя более похож на отца154. (4) К тому же Деметрия
поддерживают римляне, а Персей не пользуется у них доверием». (5)
Таковы были суждения и речи толпы. Поэтому и Персей начинал
опасаться, что одного первородства ему будет недостаточно для того,
чтобы унаследовать престол, так как в остальном Деметрий его
превосходит. (6) И Филипп, понимая, что едва ли от него будет
зависеть, к кому перейдет его царство, досадовал, видя, что его
младший сын приобретает слишком большое влияние155. (7) Его
оскорбляло то, что македоняне постоянно толпятся вокруг Деметрия,
образуя уже как бы новый двор. (8) Да и сам юноша явно возомнил
о себе слишком много, получив от сената с лестными отзывами
уступки, в которых было отказано его отцу. (9) Всякое очередное
упоминание о благосклонности римлян к Деметрию прибавляло
ему уважения у простых македонян, но усиливало неприязнь к
нему брата и отца, (10) особенно после прибытия новых римских
послов156, которые потребовали от Филиппа удалиться из Фракии,
вывести оттуда гарнизоны и выполнить остальные требования как
предыдущих послов, так и сената. (11) Недовольный тем, что его
сын общается с римскими послами чаще, чем с ним, Филипп
подчинялся требованиям римлян, чтобы не дать им повода к
немедленной войне. (12) А чтобы отвлечь их от своих истинных
замыслов он отправился походом во внутреннюю Фракию против одри-
сов, дентелетов и бессов157. (13) Город Филиппополь, жители кото-

Книга XXXIX
357
рого бежали в окрестные горы, он захватил, а равнинных варваров
заставил сдаться, разорив и опустошив их поля. (14) Оставив в
Филиппополе свой гарнизон, который одрисы вскоре прогнали, он
решил основать город в Девриопе. Это — местность в Пеонии,
(15) близ Эригона, реки, которая берет начало в Иллирии,
протекает через Пеонию и впадает в реку Аксий. Там, недалеко от
древнего города Стобы158 он построил новый, который назвал Персеи-
дой в честь своего старшего сына.
54. (1) Пока в Македонии происходили эти события, консулы
отправились в свои провинции. (2) Марцелл послал к проконсулу
Луцию Порцию гонца с приказом двинуть легионы к новому городу
галлов159. (3) Когда консул прибыл на место, галлы изъявили ему
полную покорность. Среди них насчитывалось двенадцать тысяч
вооруженных: оружие они в основном отняли у местных жителей.
К негодованию галлов у них отобрали это оружие, (4) равно как и
вещи, свои и награбленные. Тогда они отправили послов
жаловаться в Рим. (5) Представленные сенату претором Гаем Валерием
послы рассказали, что избыток населения, нехватка земли и наконец
голод в Галлии заставил их перейти Альпы в поисках места
жительства. Найдя свободные земли, галлы их заняли, никого не
обидев, (6) и начали строить город, что как нельзя лучше доказывает
их мирные намерения. Недавно Марк Клавдий под угрозой войны
потребовал от них полной покорности. (7) Предпочитая надежный,
хоть и не слишком почетный мир, они отдались скорее под
покровительство римского народа, чем в его полную власть. (8) Спустя
несколько дней, получив приказ удалиться с занятой ими
территории, они снова безропотно подчинились и собрались искать себе
пристанище в других краях. Но тут у них отняли не только
оружие, но даже вещи, которые они собрались увозить с собой.
(9) Они просят сенат и римский народ не поступать с невиновными
и изъявившими покорность людьми, суровее, чем с врагами.
(10) На эту речь сенат дал следующий ответ. То, что галлы
пришли в Италию и начали строить город на чужой земле, без
разрешения римского наместника этой провинции, сенат не одобряет, но
и грабить изъявивших покорность считает недопустимым. (11)
Поэтому сенат отправит к консулу послов с распоряжением вернуть
галлам их имущество при условии, что они вернутся в страну, из
которой пришли; после чего послы отправятся за Альпы и
потребуют от тамошних галлов прекратить подобные переселения.
(12) Ведь Альпы — почти непреодолимая преграда между Галлией
и Италией, и с галлами, которые снова откроют дорогу через
Альпы, обойдутся не лучше, чем с теми, кто это сделал впервые.
(13) Сенатскими послами отправились Луций Фурий Пурпуреон,
Квинт Минуций и Луций Манлий Ацидин. Галлы, получив свое
имущество за вычетом того, которое они добыли грабежом, ушли
из Италии.
55. (1) Римским послам заальпийские галлы дали вполне
дружелюбный ответ. Их старейшины даже упрекнули римлян в из-

358
Книга XXXIX
лишней мягкости: (2) людей, которые без разрешения
соплеменников вторглись в земли, принадлежащие Риму, и на чужой
территории начали строить город, римский народ отпустил безнаказанно,
вместо того чтобы покарать их дерзость. (3) Что касается возврата
имущества, то они опасаются, что такая снисходительность многих
даже поощрит к повторению подобных действий. (4) Послам оказали
радушный прием, одарили подарками и проводили до самой границы.
Консул Марк Клавдий, изгнав из своей провинции галлов,
начал готовить войну в Истрии160, послав предварительно письмо к
сенату с просьбой разрешить ему переправить туда легионы.
(5) Сенат дал согласие161, предполагая вывести в Аквилею
колонию. Оставалось только решить — латинскую или из римских
граждан; после споров и обсуждений склонились в пользу
латинской. (6) Триумвирами были выбраны Публий Сципион Назика,
Гай Фламиний и Луций Манлий Ацидин. (7) В том же году были
выведены колонии римских граждан, по две тысячи человек, в Му-
тину и Парму, на территорию, принадлежавшую этрускам, а затем
бойям. В Парме колонисты поручили по восемь, в Мутине — по
пять югеров земли. (8) Устройством колоний руководили
триумвиры Марк Эмилий Лепид, Тит Эбутий Кар и Луций Квинкций
Криспин. (9) Была также выведена колония римских граждан в Са-
турнию162, на территорию калетранов, триумвирами Квинтом Фа-
бием Лабеоном, Гаем Афранием Стеллионом и Тиберием Семпро-
нием Гракхом; переселенцам дали по десять югеров земли.
56. (1) В том же году [183 г. до н. э. ] проконсул Авл Теренций
близ реки Ибера в области авсетанов163 разбил в нескольких
сражениях кельтиберов и захватил несколько их городов. (2) В
Дальней Испании этот год прошел без военных действий, так как
проконсул Публий Семпроний долго болел, а лузитаны, видя что им
никто не угрожает, сами решили не браться за оружие. (3) В
Лигурии консул Квинт Фабий также не совершил ничего достойного
упоминания. Марк Марцелл, которого отозвали из Истрии,
распустил войско и вернулся в Рим для проведения выборов. (4) Под его
руководством консулами были выбраны Гней Бебий Тамфил и
Луций Эмилий Павел. Последний был курульным эдилом с Марком
Эмилием Лепидом, но консулом стал позже него на целых пять лет
при том, что сам Лепид прошел в консулы только с третьей
попытки. (5) Преторами были избраны Квинт Фульвий Флакк, Марк
Валерий Левин, Публий Манлий вторично, Марк Огульний Галл,
Луций Цецилий Дентр и Гай Теренций Истра. (6) В конце года
было устроено молебствие по случаю зловещих предзнаменований:
два дня подряд над священным участком богини Согласия шел
кровавый дождь, а возле Сицилии, как сообщали, со дна моря
поднялся новый остров. Согласно Валерию Антиату именно в этом году
погиб Ганнибал164, а чтобы его погубить, к Прусию ездили вместе
с Титом Квинкцием Фламинином, чье учабтис в этой истории
общеизвестно, Луций Сципион Азиатский и Публий Сципион Назика.

КНИГА XL
1. (1) Вначале следующего года [182г. до н.э.] консулы и
преторы жеребьевкой распределили между собой обязанности.
Консулам, впрочем, нечего было и назначать, кроме только Лигурии.
Городская претура выпала Марку Огульнию Галлу, судебные дела
с чужеземцами — Марку Валерию. (2) Ближняя Испания
досталась Квинту Фульвию Флакку, Дальняя — Публию Манлию, Лу-
ций Цецилий Дентр получил Сицилию, Гай Теренций Истра —
Сардинию. Консулам было приказано заняться набором войска.
(3) Квинт Фабий еще прежде написал из Лигурии, что апуаны
склонны к восстанию и можно опасаться нападения на пизанскую
область. (4) Об Испаниях было известно, что в Ближней тоже идет
война и там сражаются с кельтиберами, а в Дальней из-з# долгой
болезни претора порядок в войсках расстроен бездействием и
распутством. (5) Потому-то и было решено набрать новые войска:
четыре легиона для действий в Лигурии, в каждом по пять тысяч
двести пехотинцев и по триста конников; к легионам добавлены были
пятнадцать тысяч пехоты и восемьсот конников из латинских
союзников — это и должно было составить два консульских войска.
(6) Кроме того, было приказано набрать семь тысяч пехотинцев и
четыреста конников из латинских союзников и послать их в
Галлию Марку Марцеллу, которому после консульства власть была
продлена. (7) Для обеих Испании приказано было -набрать четыре
тысячи пехотинцев и двести всадников из римских граждан, а
также семь тысяч пехотинцев и триста конников из союзников.
(8) Квинту Фабию Лабеону было оставлено его войско в Лигурии,
а власть тоже была продлена на год.
2. (1) Весна в тот год была бурная. Накануне Парилий1 около
полудня поднялась страшная буря и причинила большой ущерб
храмам и прочим зданиям. Буря эта повалила бронзовые статуи на
Капитолии, (2) а дверь храма Луны, что на Авентине, сорвала,
унесла и привалила к задней стене храма Цереры2. В Большом
цирке она опрокинула другие статуи вместе с колоннами, на
которых они стояли, (3) а с нескольких храмов сорвала и разметала
кровлю. Такая буря была сочтена знамением, и гаруспики
приказали принести очистительные жертвы. (4) Заодно были принесены
жертвы и по другим поводам: пришло известие, что в Реате
родился трехногий мул, а из Формий сообщили, что молния ударила в
храм Аполлона в Кайете3. По случаю этих знамений были
принесены в жертву двадцать взрослых животных и устроено
однодневное молебствие.
(5) В эти дни из письма пропретора Авла Теренция стало
известно, что в Дальней Испании умер Публий Семпроний, болевший

360
Книга XL
уже более года. Поэтому преторам было приказано поторопиться с
отъездом в Испанию.
(6) Затем сенат принял заморские посольства, сначала от царей
Евмена и Фарнака4, а затем от родосцев, жаловавшихся на разгром
Синопы. (7) В это же время прибыли послы Филиппа, а также
ахейцев и лакедемонян. Сенат ответил им, предварительно
выслушав Марция, который был послан ознакомиться с обстановкой в
Греции и Македонии5. (8) Царям Азии и родосцам был дан ответ,
что сенат направит послов, чтобы ознакомиться с их делами.
3. (1) Насчет же Филиппа беспокойство после Марциевой речи
усилилось, ибо доложено было, что Филипп хоть и выполняет
распоряжения сената, но видно, что делать это он будет не долее, чем
сочтет нужным. (2) Было ясно, что он собирается возобновить
войну, и все, что ой тогда делал и говорил, вело к этому. (3) Почти
всех граждан приморских городов он уже переселил с семьями в
область, которая ныне зовется Эматией, а прежде называлась Пео-
нией6, (4) города же передал для заселения фракийцам и другим
варварам, полагая, что люди из этих племен будут надежнее в
войне с Римом. (5) Эта мера вызвала небывалый ропот по всей
Македонии, и только немногие из оставлявших вместе с женами и
детьми свои очаги сносили горе молча; у прочих ненависть побеждала
страх, и из отправляющихся в дорогу толп слышны были проклятья
царю. (6) От этого он почти обезумел и стал подозревать всех и
вся, (7) а в конце концов открыто стал говорить, что окажется в
безопасности, только если и дети тех, кого он казнил, будут взяты
под стражу один за одним и перебиты7.
4. (1) Такая жестокость, и без того отвратительная, предстала
еще более гнусной из-за горькой участи одного семейства. (2) Еще
за много лет до того Филипп казнил Геродика, знатного фессалий-
ца, а впоследствии умертвил и его зятьев. Остались вдовствующие
дочери, у которых было по малолетнему сыну. (3) Звали этих
женщин Феоксена и Архо. Феоксена отвергла замужество, хотя многие
к ней й.сватались, (4) Архо же вышла за некоего Порида, знатного
мужа:из племени энианрв8, и, родив от него нескольких детей,
умерла, оставив их еще малыми. (5) Тогда Феоксена, чтобы
вырастить детей сестры, сама вышла за Порида и стала заботиться обо
всех детях, как о собственных. (6) Узнавши о царском приказе
взять под» стражу детей казненных, она, сочтя, что они станут
жертвой надругательств не только царя, но и стражей, решилась на
страшное дело и осмелилась даже сказать, (7) что лучше она своей
рукою лишит их жизни, чем допустит, чтобы они попали во власть
Филиппа. (8) От таких слов Порид пришел в ужас и сказал, что
переправит детей в Афины к надежным людям, своим гостеприим-
цам, и что он сам будет сопровождать их в бегстве. (9) Они
отправляются из Фессалоники в Энею9 на ежегодное торжественное
жертвоприношение в честь Энея, основателя города10. (10)
Проведя день за праздничным пиром, они после полуночи, когда все
уснули, поднимаются на приготовленный Поридом корабль, будто бы

Книга XL
Ш
собираясь вернуться в Фессалонику; на самом же деле задумано
было переправиться на Евбею. (11) Однако тщетно пытались они
преодолеть встречный ветер, и рассвет застиг их невдалеке от
берега. Охранявшие гавань царские люди выслали быстроходный
легкий корабль, чтобы возвратить их судно, строго приказав без него
не возвращаться. (12) Преследователи уже приближались, и Пбрид
то изо всех сил воодушевлял гребцов и матросов, то, простирая
руки к небу, молил богов о помощи. (13) Между тем безжалостная
женщина, вернувшись к задуманному, разводит в чаше яд и
вынимает мечи. Поставив их на виду, она сказала: «Только смерть —
наша избавительница. (14) Вот дороги к смерти; кому какая
ближе, по той и бегите от царского произвола. Давайте, юноши мои;
сначала старшие: берите клинки либо глотайте из чаши, если
медленная смерть вам угоднее». Феоксена была полна решимости вы-*
полнить свой замысел, а враги уже были рядом. (15) И дети
предали себя смерти. Еще полуживыми их сбросили с корабля; а мать,
обнявши мужа — своего спутника в смерти, сама бросилась в море*
Опустевший корабль достался царским служителям'1.
5. (1) Жестокость содеянного еще сильней разожгла пламя
ненависти к царю,— теперь уже всюду проклинали его самого и
детей его. И проклятия эти вскоре услышаны были богами, обратив
свирепость царя на собственное его потомство. (2) Было так:
Персей, видя, что его брат fleMetpnu все больше снискивает
расположение и уважение македонян и милость римлян, решил, что толькб
преступление сохранит ему надежду на царство, и на это направил
все свои помыслы. (3) Однако, с бабьей своей душой, он не йолагаЛ
себя самого достаточно сильным, чтобы осуществить свой замысел,
и стал неясными речами поодиночке испытывать отцовских друзей.
(4) Поначалу некоторые из них делали вид, что с возмущением
отвергают такие происки, поскольку связывали с Деметрием больше
надежд. (5) Но потом, видя растущую со дня на день ненависть
Филиппа к римлянам, которой Персей способствовал, а Деметрий
изо всех сил противился, друзья отца, предчувствуя неизбежную
гибель юноши, оставлявшего без внимания козни брата, решают
помогать неминуемому будущему и поддерживать сильнейшую
сторону, а потому присоединяются к Персею. (6) Отложивши на
время осуществление прочих замыслов, пока что они начинают
всячески настраивать царя против римлян, всеми силами подталкивать
его к войне, к которой он и сам уж склонялся душою. (7) При этом
они, чтобы Деметрий представлялся царю все более
подозрительным, нарочно переводили разговоры на то, что делается у римлян;
одни осмеивали нравы их и обычаи, другие — их деяния,
третьи — облик самого города, еще не украшенного ни
общественными, ни частными зданиями, четвертые — какого-нибудь видного
римлянина. (8) А неосторожный юноша как по любви своей к
римлянам12, так и из соперничества с братом старался все это
защитить и тем делал себя подозрительным для отца и уязвимым для
доносов. (9) Поэтому отец не посвящал Деметрия ни в какие свой

362
Книга XL
намерения относительно Рима, а, целиком оборотившись к Персею,
днем и ночью вынашивал с ним все свои замыслы. (10) Случилось
так, что в это время возвратились люди, которых царь посылал к
бастарнам13 за помощью, и они привели с собою оттуда знатных
юношей, некоторых даже царского рода, и один из них обещал
свою сестру в жены сыну Филиппа. Союз с этим народом вдохнул в
царя уверенность. (11) И тогда Персей сказал: «Что в том пользы?
Не столько защиты обещает нам помощь извне, сколько
опасности — внутренняя измена. (12) Пусть не предатель, но лазутчик
несомненно находится среди нас. Подержав его заложником в
Риме, римляне нам вернули его тело, но душу его оставили у себя.
(13) К нему прикованы взоры почти всех македонян, уверенных,
что только поставленный римлянами царь будет ими править».
(14) Такие речи тревожили больной ум старика, и он впитывал их
душою, хотя не показывал этого.
6. (1) Тут как раз пришло время войскового смотра, который
происходит по такому обряду: голову разрубленной надвое собаки
вместе с передней частью туловища кладут по правую сторону дороги, а
заднюю часть с внутренностями — по левую. (2) Между половинами
жертвенного животного проводят вооруженное войско. Впереди
несут прославленное оружие всех македонских царей от самого начала
царства. (3) Далее следует сам царь с детьми, за ним — царский
отряд и телохранители, а замыкает шествие остальное войско.
(4) Бок о бок с Филиппом шли молодые люди — его сыновья:
Персей, которому шел уже тридцатый год, и Деметрий, пятью
годами моложе. Первый был в полной силе юности, второй в ее
цвету, и они являли бы собой достойное потомство счастливого отца,
будь тот в здравом уме. (5) На смотрах был обычай: после
священнодействия войско перестраивалось и, разделившись надвое,
сходилось, изображая битву. (6) Царевичи были назначены
командующими в этом потешном сражении. Однако дело вышло нешуточное:
отрады схватились так, как будто бились за царство, и много
ранений было нанесено палками1*, так что для настоящего боя
недоставало только мечей. (7) Половина войска, которой командовал
Деметрий, намного превзошла другую. Хотя Персей сокрушался о
поражении, его рассудительные друзья были довольны, говоря, что
этот случай еще будет поводом обвинить Деметрия.
7. (1) В тот же день каждый из братьев устроил свой пир для
бывших с ним в потешном сражении товарищей, поскольку на
приглашение Деметрия к совместному пиру Персей ответил отказом.
(2) Богатое угощение по случаю праздника и свойственное
молодости веселье склонили обоих братьев к обильной выпивке. (3) На
пирах вспоминали подробности потешной битвы, вышучивали
противников и даже командующих. (4) Один из сотрапезников Персея,
посланный подслушивать, что говорят у Деметрия, неосторожно
попался на глаза его молодым людям, как раз вышедшим из
триклиния, был ими схвачен и избит. (5) Не знавший об этом
Деметрий сказал: «Почему бы нам не продолжить пир у брата? Если гнев

Книга XL
363
его после сражения еще не прошел, попробуем унять ег5 нашим
простодушием и веселостью». (6) Идти изъявили желание все,
кроме молодых людей, которые опасались быть наказанными за
избиение соглядатая; поскольку же Деметрий и их потащил с собой, они
спрятали под одеждой оружие, чтобы при случае защититься.
(7) Но в междоусобице нету тайн: оба дома были полны
соглядатаев и предателей. К Персею поспешил доносчик с известием, что с
Деметрием идут четверо вооруженных юношей. <$) Хотя было
ясно, в чем дело — Персей уже знал, что эти молодые люди избили
его сотрапезника,— но, чтобы очернить брата, он приказал
запереть двери и стал из верхних окон гнать криком гуляк от дверей,
словно они явились его убить. (9) Наткнувшись на запертую дверь,
разгоряченный вином Деметрий громко закричал от обиды и, ни о
чем не подозревая, вернулся к себе на пир.
8. (I) На следующий день, как только появилась возможность
обратиться к отцу, Персей с взволнованным выражением лица
вошел во дворец и молча встал поодаль от Филиппа, но у него на
виду. (2) Когда отец спросил его: «Как здоровье?» — и осведомился,
чем он расстроен, Персей ответил: «Радуйся хотя бы тому, что я
жив. Уже не тайными кознями грозит мне брат. Ночью он
приходил с вооруженными людьми меня убить, и лишь стены и запертая
дверь спасли меня от его ярости». (3) Внушив отцу страх,
смешанный с изумлением, Персей добавил: «Если ты захочешь меня
выслушать, я могу представить доказательства». (4) Филипп сказал,
что он, конечно же, выслушает его, и приказал тут же вызвать Де-
метрия. Кроме того, он пригласил двух своих друзей и советников,
Лисимаха и Ономаста, непричастных к соперничеству молодых
людей, потому что теперь они редко бывали во дворце. (5) В
ожидании друзей Филипп прохаживался, погруженный в глубокое
раздумье, а Персей стоял поодаль. (6) Когда было доложено, что все
пришли, Филипп удалился с друзьями во внутренние покои,
сопровождаемый двумя телохранителями. Каждому из сыновей Филипп
разрешил взять с собой трех безоружных сопровождающих. (7)
Заняв свое место, Филипп начал речь:
«Вот сижу я, несчастнейший отец, судьею меж двух сыновей —
обвинителем и обвиняемым в деле о братоубийстве, чтобы, к
моему позору, обнаружить среди родных детей либо клеветника, либо
преступника. (8) Уже и раньше страшился я этой надвигавшейся
бури, когда видел вовсе не братские выражения ваших лиц, когда
слышал некоторые ваши речи. (9) Но иногда я все же надеялся,
что злоба ваша угаснет и вы освободитесь от подозрений. Ведь
даже народы, сложив оружие, договариваются между собой, и
недруги мирятся. (10) Когда-нибудь, думалось мне, вы вспомните о
вашем родстве, о том, как дружны вы были в детстве, о тех
наставлениях, наконец, что я давал вам, да, боюсь, не в глухие ли уши
пел! (11) Сколько раз приводил я вам примеры вражды между
братьями и рассказывал о страшных ее последствиях, когда братья
безвозвратно губили себя, свое потомство, свои дома и царства15.

364
Книга XL
(12) Приводил и другие примеры — отрадные: согласное
сотрудничество двух лакедемонских царей, благотворное на протяжении
веков как для них самих, так и для их отчизны. (13) И это же самое
государство погибло, когда вошло в обычай каждому из них
добиваться тиранической власти. (14) А вот братья Евмен и Аттал,
начав со столь малого, что их царями-то назвать было стыдно, не чем
иным, как братским единодушием привели свое царство к тому,
что оно сравнялось в моим, с Антиоховым, да и с любым
теперешним царством16. (15) Не обходил примерами я и римлян,
рассказывая вам о том, что видел и слышал: о воевавших со мной Тите и
Луции Квинкциях, о победивших Антиоха Публии и Луции
Сципионах, об отце их и дяде, постоянно единодушных в жизни и
соединенных друг с другом и смертью. (16) Но, видно, мои рассказы о
злодеяниях и злосчастье одних, о здравомыслии и благоденствии
других не смогли вас образумить и отвратить от безумных
раздоров. (17) Еще живу я, еще дышу, а вы уже, питая нечестивые
надежды и стремления, распределили наследство. (18) Вы хотите,
чтобы я жил лишь до тех пор, когда я, пережив одного из вас,
оставлю другого бесспорным царем. Ни брата, ни отца терпеть вы не
можете. Нет для вас ничего дорогого, ничего святого. Вместо
всего — ненасытная жажда одной только царской власти. (19)
Говорите ж, оскорбляйте отцовский слух, соперничайте в обвинениях, вы,
готовые соперничать уже и оружием. Говорите открыто хоть
правду, если вы на это способны, хоть ложь, если она вам угоднее.
(20) Ныне я слушаю вас, а впредь буду глух к тайным наговорам
друг на друга». Когда он произнес все это, кипя от гнева, у всех на
глазах навернулись слезы, и долго стояло горестное молчание.
9. (1) Тогда заговорил Персей: «Что ж, выходит, надо было
отворить ночью дверь, впустить вооруженных гостей и подставить им
горло, раз только совершенному деянию есть вера, и я, жертва
злодеяния, поставлен на одну доску с разбойником и заговорщиком!
(2) Не зря люди говорят, отец, что у тебя только один сын — Де-
метрий, а меня называют ублюдком, рожденным от наложницы.
(3) Будь я дорог тебе как сын, ты разгневался бы не на того, кто
жалуется на раскрытый заговор, а на того, кто этот заговор
замыслил. (4) И не ценил бы ты тогда мою жизнь так дешево, что тебя
не взволновала ни миновавшая меня опасность, ни будущая,
грозящая мне, если этот заговор останется не покаран. (5) Так что, если
бы необходимо было умереть молча, я бы и молчал, моля богов
только об одном: чтобы, начавшееся с меня, злодеяние на мне и
кончилось, чтобы сквозь мое тело меч не вошел бы в тебя. (6) Но
поскольку природой устроено так, что попавший в беду человек
зовет на помощь людей, которых никогда не видал, то дозволено так
же и мне позвать на помощь, когда я увидел направленное на меня
оружие. Представь, отец, что среди ночи ты слышишь, как я тебя
заклинаю святым для меня отчим именем, (7) спешишь,
пробужденный, ко мне на помощь и застаешь в моей передней в этот неу
рочный час Деметрия с вооруженными людьми! Что я тогда в
страхе сказал бы тебе, на то жалуюсь и наутро,

Книга XL
365
(8) Брат, давно уже мы живем друг с другом не как
сотрапезники на пирах. Любой ценою желаешь ты царствовать. Но твоей
надежде мешает мой возраст, мещает право народов, мешает
древний македонский обычай, мешает, наконец, и воля отца. (9)
Преодолеть все это ты можешь, только пролив мою кровь. Ты идешь
на все, пробуешь все. До сих пор твоему злодейству
препятствовали то моя осторожность, то случай* (10) Вчера на смотре, в ученье,
потешном бою ты устроил едва ли не смертельную схватку, и меня
спасло от гибели только то, что я стерпел поражение своих.
(11) После жестокой схватки, а будто бы братских забав, ты хотел
затащить меня на твой пир. И ты, отец, поверишь, что я пировал
бы среди безоружных? Я, к кому в гости они явились
вооруженными? Поверишь, что мне ночью не грозили мечи, если днем на
твоих глазах меня едва не убили палками?
(12) Почему же, брат, ты пришел ко мне этой ночью? Почему —
враждебный к разгневанному? Почему — с вооруженными людьми? Я
не доверился тебе — сотрапезнику; неужели я принял бы тебя,
явившегося с мечами? (13) Отец, если бы двери мои были растворены, не
жалобы мои слушал бы ты, а похороны мои готовил сейчас! Я не
готовлю дело, как обвинитель, не собираю сомнительные доводы.
(14) Так что же? Разве смеет сам он отрицать, что явился к моей
двери с толпою или что у них было оружие? Я назову имена,
вызови их! Правда, осмелившиеся на такое могут решиться на все; но
отпираться они не посмеют. (15) Если бы их, схваченных у меня в
доме, я доставил к тебе вместе с оружием, у тебя были бы
несомненные улики; считай же сознавшихся за пойманных с поличным.
10. (1) Проклинай же, отец, стремление к власти, взывай к
фуриям, мстящим за братоубийство! Но дабы твои проклятия не
оказались слепыми, разбери, различи заговорщика от его жертвы и
порази виновного. (2) Кто собирался убить брата, на того пусть и
гневаются отеческие боги, а кто должен был погибнуть от братнина
злодеяния, пусть тому будут прибежищем состраданье и
справедливость отца. (3) К чему еще прибегнуть мне, которому ни твое
выстроенное на торжественный смотр войско, ни военные игры, ни
дом, ни пир, ни ночь, природой назначенная для отдыха,— ничто
не сулит безопасности? (4) Отправься я, приглашенный, к брату —
смерть, впусти я к себе сотрапезником брата — смерть. (5) Ни в
гостях, ни дома не избежать мне опасности. Куда же деться?
Только богов, только тебя, отец, я всегда почитал. У римлян не могу я
искать убежища: они желают мне гибели, потому что я скорблю о
причиненных тебе обидах и возмущен, что у тебя отнято столько
городов, столько народов, а недавно еще и приморье Фракии. Пока
я и ты живы, римляне не надеются овладеть Македонией. (6) Но
если меня унесет в могилу злодеяние брата, а тебя — старость,
чего они, впрочем, могут и не дожидаться, то они знают: и
македонский царь и его царство будут принадлежать им17. Я-то думал, что
если римляне оставили тебе что-нибудь вне Македонии, то по
крайней мере там мне найдется убежище. (7) Скажут, что и в Ма-

366
Книга XL
кедонии мне найдется защита. Но ты видел вчера, как бросались
на меня воины. Чего им не хватало, кроме оружия? Чего
недоставало днем, то.сотрапезники брата достали ночью. (8) Что говорить
о большей части знатных людей, у которых все надежды на
почести и на успех связаны с римлянами и еще с тем, кто может всего
добиться у римлян?! Его, право слово, предпочитают не только
мне, старшему брату, но едва ли и не тебе, царю и отцу! (9) Ведь
это благодаря ему римский сенат простил тебе провинности18, это
он и теперь защищает тебя от римского оружия, считая удобным,
что твоя старость находится в должниках и даже заложниках у его
молодости. (10) За него римляне, за него все города,
освободившиеся от твоей власти, за него македоняне, радующиеся миру,
обеспеченному властью Рима. А я? Кроме тебя, отец, на кого еще я
могу надеяться, где укрыться?
11. (1) Как ты полагаешь, отец, к чему клонит Тит Квинкций в
том недавном письме19, где он тебе пишет, что ты правильно
поступил, послав Деметрия в Рим, и призывает, чтобы ты его снова
туда отправил, на этот раз с еще большим числом послов и
знатных македонян? (2) Теперь Тит Квинкций — вдохновитель всех
замыслов Деметрия и его учитель. От тебя, отца, Деметрий
отрекся — ты для него замещен теперь Квинкцием. С ним он и раньше
плел свои тайные заговоры. (3) Теперь, когда Тит Квинкций велел
тебе послать с Деметрием больше знатных македонян, они ищут
исполнителей. А ведь те, что простодушными и неиспорченными
отправляются отсюда в Рим, полагая, что царь их — Филипп,
возвращаются оттуда отравленными римским зельем. (4) Один
Деметрий для них — всё, его они называют царем при живом отце.
А попробуй я возмутиться, как тут же услышу о жажде
царствовать — и не только от посторонних, но и от тебя, отец. (5) Так
вот, если это — открытое обвинение, то я его не признаю. Может
быть, я кого-нибудь оттесняю, чтобы занять его место? Только
один человек впереди меня — мой отец, и, молю богов, пусть так
будет подольше! (6) Если я его переживу (а думаю я лишь о том,
как мне заслужить, чтобы он желал этого сам), я царство приму по
наследству, будь на то его воля. (7) Жаждет царства, злодейски
жаждет, тот, кто спешит преступить закон старшинства и природы,
нарушить македонский обычай и право народов. Он думает:
«Помеха мне старший брат, которому и по праву и по воле отца
принадлежит царство. (8) Пусть будет устранен! Не я первый получу
царство через братоубийство. Оставшись один, старый отец больше
будет бояться за себя, чем помышлять об отмщении за убийство.
Римляне будут рады, они одобрят злодеяние и защитят меня».
(9) Эти надежды, отец, еще не твердые, но уже не пустые.
(10) Вот что: ты можешь отвратить от меня угрозу, наказав тех,
кто взялся за оружие, чтобы убить меня; если ж они преуспеют в
преступном замысле, ты уж не сможешь отомстить за мою смерть».
12. (1) Когда Персей кончил говорить, все присутствующие
устремили взгляды на Деметрия, ожидая его ответа. (2) Наступило

Книга XL
367
долгое молчание, и всем стало ясно, что говорить он не может:
лицо его заливали слезы. Но он справился с волнением и, когда ему
приказали говорить, начал так:
(3) «Обвинитель уже использовал все те средства, какие
принадлежали до сих пор обвиняемым. Его поддельные слезы,
пролитые ради чужой гибели, сделали мои настоящие слезы
подозрительными. (4) С тех пор как я возвратился из Рима, Персей денно и
нощно тайно готовит со своими людьми заговоры, а заговорщикам,
явным разбойникам и убийцей хочет представить меня. (5) Он
запугивает тебя якобы грозящей ему опасностью, чтобы при твоем
посредстве погубить невиновного брата. Затем он и говорит, что
нету ему на свете прибежища, чтобы не оставить мне последней
надежды даже и на твою помощь. (6) Мое положение человека
затравленного, одинокого, беспомощного он усугубляет ненавистной
благосклонностью ко мне чужеземцев — скорее пагубной, чем
полезной. Злонамеренность Персея видна уже из того, что ночное
происшествие, цену которому ты, отец, сейчас узнаешь, он
дополняет нападками на весь мой образ жизни. (7) И это беспочвенное
обвинение моих надежд, желаний, замыслов он подкрепляет этим
ночным, им же выдуманным событием! (8) А ведь он и о том
позаботился, чтобы обвинение представлялось не заранее
подготовленным, а внезапно возникшим в замешательстве этой ночи. (9)
Однако, Персей, если я предал отца и царство, если я вошел в сговор с
римлянами и другими врагами отца, то следовало не ждать этой
ночи, чтобы сочинять о ней небылицы, а еще до того обвинить
меня в предательстве. (10) А если само по себе твое обвинение
ничего не стоит, и в нем обнаружилась скорей твоя ненависть ко мне,
чем моя вина, то и сегодня о ночном происшествии следовало бы
либо вовсе не говорить, либо отложить его обсуждение до другого
раза, (11) чтобы стало наконец ясно, я ли против тебя
злоумышляю или ты, охваченный небывалой ненавистью, расставляешь мне
западни. (12) Попробую же я, насколько возможно среди общего
смятения, распутать то, что ты перемешал, и выяснить, чей же это
был заговор этой ночью: мой или твой?
(13) Персей хочет представить дело так, будто я составил
заговор с целью его убить для того, разумеется, чтобы, устранив
старшего брата, которому должно достаться царство по праву народов,
по обычаю македонян и даже по твоему, отцовскому, как он
говорит, решению, я, младший брат, занял бы место убитого. (14) Но
при чем здесь тогда другая часть произнесенной им речи о том, что
я почитаю римлян и что надежда на царство возникла у меня из-за
уверенности в их поддержке? (15) Ведь если бы я считал, что
римляне обладают такой властью, что могут поставить царем
Македонии кого хотят, и полагался бы только на их доброе ко мне
отношение, то зачем бы понадобилось мне братоубийство? (16) Чтобы
носить диадему, обагренную кровью брата? Чтобы меня прокляли и
возненавидели те самые римляне, которые, если и полюбили меня,
то именно за мою подлинную ли, напускную ли порядочность?

168
Книга XL
(17) Уж не полагаешь ли ты, Персей, что Тит Квинкций, чьему
знаку или совету я будто бы повинуюсь, тот самый Квинкций,
который сам так братски живет со своим братом, может быть
вдохновителем затеянного мной братоубийства? (18) С одной стороны,
Персей говорит, что в мою пользу не только расположение римлян,
но и мнение македонян и согласие чуть не всех богов и людей, так что
он даже не надеется быть мне равным в соперничестве. (19) И тут
же, с другой стороны, он объявляет, будто я настолько ему
уступаю во всех отношениях, что прибегаю к злодейству как к
последней надежде. (20) Не хочешь ли расследования на таком условии:
«Кто из двоих боится, как бы другой не показался более достойным
царства, того пусть сочтут замышлявшим братоубийство»?
13. (1) Однако же проследим по порядку весь ход его так ли,
иначе ли выдуманного обвинения. Многими способами, говорит он,
я на него покушался — и все в один день. (2) Я хотел-де убить его
среди дня после смотра, в потешном бою — убить (да помилуют
боги!) прямо в день очистительного обряда! Хотел убить, пригласив
на обед,— надо думать, ядом. Хотел, когда со мной пошли в гости
вооруженные люди, зарезать брата. (3) Ты видишь, отец, какое
было выбрано время для братоубийства: игрище, пир, гульба. А
какой день? Священный день очищения войска, когда все проходили
между половинами жертвенного животного, когда перед войском
несли оружие всех былых македонских царей и только мы двое
следовали верхом, тебя, отец, прикрывая с боков, а за нами
следовало македонское войско. (4) Может быть, в прошлом я и допускал
поступки, требовавшие искупления, но неужели я, очищенный от
них священным обрядом, устремляя взгляд на положенное по обе
стороны шествия жертвенное животное, мог перебирать в уме
братоубийство, отраву, мечи, приготовленные для пирушки? А будь
это так, то какими еще священнодействиями очистил бы я потом
свою душу, замаранную всеми возможными преступлениями?
(5) Но Персей, ослепленный жаждою обвинения, хочет все
выставить подозрительным и все перемешивает без разбора. (6) Ведь
если я хотел отравить тебя за обедом, то что было бы нелепее, чем
упорством в сражении и дракой рассердить тебя так, чтобы ты из-
за этого, как и следовало ждать, отказался от приглашения на
обед? (7) А уж если ты рассердился и не пошел, то что было делать
мне: стараться ли тебя успокоить, чтобы поискать другой случай
употребить все равно уже приготовленный яд, (8) или метнуться к
другому замыслу и попытаться в тот же самый день, придя будто
бы на пирушку, пустить в ход мечи? (9) Ведь если бы я только
подумал, что это из страха смерти уклонился ты от обеда, то
неужели я бы не догадался, что из-за того же страха ты и к себе на
пирушку меня не пустишь?!
14. (1) Мне нечего стыдиться, отец, если в праздничный день,
среди сверстников я выпил больше обычного. (2) Ведь подумай
только, с какой радостью, среди какого веселья справляя я
вчерашний пир, с ликованием, может быть, и неуместным, потому что в

Книга XL
369
военной игре наша сторона оказалась отнюдь не слабее! (3) Это уж
теперь несчастье и страх легко прогнали похмелье, а ведь если бы
не это, мы, заговорщики, спали бы до сих пор непробудным сном!
(4) Персей, если я собирался приступом взять твой дом и убить
тебя, то разве не умерил бы я на один день свои возлияния, разве не
удержал бы от вина моих воинов? (5) А чтобы не один я
защищался с чрезмерным простосердечием, этот мой вовсе не
зложелательный и не подозрительный брат говорит: «Знаю одно, обвиняю в
одном: ко мне пришли в гости с оружием». (6) Но если я спрошу,
откуда ты это узнал, то тебе придется признать либо то, что мой дом
полн твоих соглядатаев, либо то, что мои люди так открыто
вооружались, что все это видели. (7) И вот, чтобы не показаться ни
заранее все разведавшим, ни сейчас выдумывающим обвинения,
Персей предлагает тебе, отец, спросить у названных им людей, было
ли у них с собою оружие, чтобы, как в деле неясном, считать
признавшихся уличенными. (8) Но почему, брат, не предлагаешь ты
спросить, для того ли, чтобы тебя убить, взяли они оружие, по
моему ли приказу, с моего ли ведома? Потому что ты хочешь
представить все дело не так, как следует из их признаний и как видно
на самом деле. «Мы вооружились для защиты»,— говорят они.
(9) Правильно они поступили или неправильно, они все объяснят
сами, но не смешивай это дело с моим, оно не имеет к нему
отношения! Или, например, объясни, собирались ли мы напасть на тебя
открыто или тайно? Если открыто, то почему оружие было не у
всех? (10) Почему только у тех, кто избил твоего лазутчика?
(11) Если же тайно, то каков был у нас замысел? Чтобы, когда я,
гость, уйду после пира, они вчетвером остались, чтобы напасть на
тебя сонного? Но как они спрятались бы? Они вам чужие, они у
меня на службе, они подозрительней всех, потому что уже
участвовали в драке! Как они, умертвив тебя, ускользнули бы сами? Да
мог ли быть взят с четырьмя мечами твой дом?
15. (1) Персей, почему бы тебе не бросить ночные небылицы и
не перейти к тому, что тебя мучит, сжигает ненавистью? (2)
«Почему откуда-то вдруг пошел разговор о твоем воцарении, Демет-
рий? Почему кому-то вдруг стало казаться, что ты более достоин
наследовать отцовской удаче, чем я? Почему мою надежду на
царство, такую твердую без тебя, ты делаешь сомнительною и
шаткой?» — (3) так думает Персей, хоть и не говорит, это и делает
его моим врагом, моим обвинителем, это наполняет твой дом и
царство доносами и подозрениями. (4) Я же, отец, ни теперь не
могу надеяться на твое царство, ни в будущем не должен притязать
на него, потому что я младший, потому что ты хочешь предпочесть
старшего и потому что не хотел я и не хочу показаться
недостойным ни тебя, отец, ни всех македонян: (5) ведь недостойно
добиваться царства своими пороками, а не скромностью, заставляющей
уступать тому, кому принадлежат все права.
Брат, ты попрекаешь меня римлянами, превращая в вину то,
что должно служить моей славе. (6) Я не просил отдавать меня в

370
Книга XL
Рим заложником и отправлять меня в Рим послом. Ты, отец,
отправил меня — я повиновался. Оба раза я старался не посрамить
ни тебя, ни твое царство, ни македонский народ. (7) Стало быть,
отец, ты виною тому, что я подружился с римлянами. Пока у
них мир с тобой, до тех пор они и мне рады; если ж начнется
война, то я, столь небесполезный заложник и посол отца, сразу
стану злейшим их врагом. (8) И сегодня я не рассчитываю на
благосклонность римлян — лишь бы она мне не повредила. Эта
благосклонность возникла не во время войны, и не для войны
она предназначена: я был залогом мира, я был послом для
поддержания мира. Ни то, ни другое нельзя мне поставить ни в вину,
ни в заслугу. (9) Если я допустил какое нечестие по отношению к
тебе, отец, если какое злодейство против брата, то безропотно
приму любое наказание. Но если я невиновен, то молю, чтобы меня,
которого не смогло погубить обвинение, не испепелила ненависть.
(10) Не впервые брат обвиняет меня; но впервые — открыто и
незаслуженно. Если бы отец сам на меня разгневался, то тебе, как
старшему брату, следовало бы просить за младшего, добиваться
снисхождения к ошибке молодости. Но там, где место
прибежищу,— я вижу погибель. (11) Еще не проспавшийся после ночного
пира, я схвачен для ответа по обвинению в братоубийстве. Я
принужден сам говорить за себя, без защитников, без покровителей.
(12) Если бы надо было защищать другого, я попросил бы время
для размышления и сочинения речи, хотя опасался бы только за
славу моего дарования! Не зная, зачем призван, я услышал твой
гневный приказ отвечать на обвинения брата. (13) У него речь
была заранее приготовлена и обдумана,— у меня же, чтобы понять, о
чем говорится, было только то время, пока меня обвиняли.
(14) Что мне было делать: слушать обвинителя или обдумывать
защиту? Пораженный внезапной бедой, я едва мог понять, что на
меня обрушилось; и уж подавно не мог сообразить, как защититься.
(15) Какая осталась мне надежда, кроме той, что судит меня отец?
Отец, если я в любви твоей и побежден братом, то, обвиняемый, в
милосердии твоем побежден быть не должен. (16) Ведь я прошу,
чтобы ты сберег меня — ради меня самого и ради тебя, а брат
требует, чтобы ты убил меня для его спокойствия. Как ты полагаешь,
что он сделает со мной, когда ты передашь ему царство, если уже
теперь он хотел бы ублаготворить себя моей кровью?!»20
16. (1) Слезы сдавили Деметрию горло и прервали его речь.
Отослав сыновей, Филипп недолго посовещался с друзьями и
объявил, (2) что дело их он рассудит не по словам и не по кратком
размышлении, но разобравшись в образе жизни каждого и сопоставив
их слова и дела в большом и в малом. (3) Всем стало ясно, что
обвинение прошлой ночи легко опровегнуто, но подозрительной
остается чрезмерная близость Деметрия к римлянам. Так еще при
жизни Филиппа были посеяны семена македонской войны, которую
римлянам предстояло вести с Персеем.

Книга XL
371
(4) Оба консула отправились в Лигурию, которая в тот год
была единственной консульской провинцией, и так как их действия
там были успешны, назначено было однодневное благодарственное
молебствие. (5) Около двух тысяч лигурийцев подошли к самой
границе провинции Галлия, где находился лагерь Марцелла, с
просьбой, чтобы их приняли под покровительство2*. Марцелл,
приказав лигурийцам ждать на месте, письмом запросил приказаний у
сената. (6) Сенат повелел претору Марку Огульнию написать Мар-
целлу, что правильнее будет, если не сенат, а консулы, которые
ведают этой провинцией, решат, что отвечает интересам
государства; все же нежелательно, если лигурийцы будут приняты не как
Сдавшиеся в плен, а у сдавшихся в плен следует отобрать оружие.
Таким образом, лигурийцев сенат почел нужным передать в
распоряжение консула.
(7) В это же время преторы прибыли в Испанию: Публий Ман-
лий в Дальнюю, которой он управлял также и в прошлую свою
претуру22, а Квинт Фульвий Флакк — в Ближнюю, где он принял
войско от Теренция. А в Дальней Испании в это время из-за
смерти проконсула Публия Семпрония23 командующего не было. (8) На
Фульвия Флакка, осаждавшего испанский город Урбикну, напали
кельтиберы; в нескольких жестоких сражениях были убиты и
ранены многие римские воины. Но верх взяло упорство Фульвия,
потому что никакая сила не могла заставить его прекратить осаду;
(9) утомленные непрестанными стычками, кельтиберы отступили.
Лишенный их поддержки, город через несколько дней был захвачен
и разграблен; добычу претор всю отдал воинам. Кроме того, что
Фульвий взял эту крепость, (10) а Публий Манлий только собрал
воедино рассредоточенное войско, не произошло ничего
примечательного, и они отвели войска на зимовку. (11) Таковы были
события в Испании в это лето. Теренций же по возвращении из этой
провинции вошел в Рим с овацией: пронесено было девять тысяч
триста двадцать фунтов серебра, восемьдесят два фунта золота, а
также шестьдесят семь золотых венков.
17. (1) В этом же году римские посредники разбирали на месте
спор о землях между городом Карфагена и царем Масиниссой24.
(2) Эти земли захватил у карфагенян отгец Масиниссы Гала. Галу
изгнал оттуда Сифак, впоследствии он ради своего тестя Газдруба-
ла передал эти земли в дар карфагенянам (3), но в том же году
карфагенян оттуда изгнал Масинисса. Это дело обсуждалось перед
римлянами с не меньшим пылом, чем на поле брани. (4)
Карфагеняне твердили, что искони это были земли их предков, а затем
прямо переданы им Сифаком. Масинисса заявлял, что он вернул
себе входившую в отцовское царство землю и обладает ею по праву
народов и по существу дела, и по нынешнему владению
преимущество на его стороне. (5) Единственно чего он опасается в этом
споре, это скромности римлян, которые будут бояться, что покажутся
угождающими дружественному царю и союзнику против общих
своих и его врагов. Римские послы, не пересматривая ничьих вла-

372
Книга XL
дельческих прав, дело передали на новое рассмотрение сенату в
Рим25.
(6) В Лигурии в этот год больше ничего не произошло. Лигу-
рийцы отступили в неприступные ущелья, а затем, распустив
войско, разошлись по своим деревням и крепостям. (7) Консулы также
хотели распустить войско и запросили мнение сената на этот счет.
Сенат приказал одному из них, распустив войско, прибыть в Рим
для проведения выборов, а другому — зимовать с легионами в
Пизе. (8) Ходили слухи, что заальпийские галлы вооружают свою
молодежь, но не было известно, на какую область Италии
обрушатся их орды. Консулы решили, что проводить выборы отправится
Гней Бебий, потому что его брат Марк Бебий сам добивался
консульства.
18. (1) Состоялись выборы консулов: избраны были Публий
Корнелий Лентул26 и Марк Бебий Тамфил. (2) Потом были
избраны преторы: два Квинта Фабия — Максим и Бутеон, Тиберий
Клавдий Нерон, Квинт Петилий Спурин, Марк Пинарий Руска и
Луций Дуроний. (3) После вступления в должность обязанности по
жребию распределились между ними так: консулам выпала
Лигурия, из преторов Квинту Петилию достались дела городские, а
Квинту Фабию Максиму — дела с иноземцами, Квинту Фабию Бу-
теону — Галлия, Тиберию Клавдию Нерону — Сицилия, Марку
Пинарию — Сардиния, Луцию Дуронию — Апулия. (4) Ему
поручили также управиться с истрийцами, потому что из Тарента и
Брундизия сообщали, что на тамошнем побережье разбойничают с
заморских кораблей. Также и массилийцы жаловались на корабли
лигурийцев. (5) Затем были распределены войска. Консулам было
выделено четыре легиона по пять тысяч двести римских
пехотинцев и триста всадников в каждом, а также пятнадцать тысяч
пехотинцев и восемьсот конников из союзников и латинов. (6) В Испа-
ниях прежним преторам была продлена власть и оставлены их
войска. Кроме того, им было дано подкрепление в три тысячи
пехотинцев и двести конников из римских граждан да шесть тысяч
пехотинцев и триста конников из латинов-союзников. (7) Не
остались без внимания и морские дела. Консулам было приказано
назначить дуумвиров27, которые укомплектовали бы двадцать
спущенных на воду кораблей моряками из римских граждан —
бывших рабов28, и только начальниками должны были быть
свободнорожденные. (8) Дуумвиры получили по десять кораблей и
разделили между собою морской берег так: один охранял его от мыса
Минервы вправо до Массилии, а другой — влево до Бария29.
19. (1) Много зловещих предзнаменований было в тот год в
Риме, и о многих сообщали из других мест. (2) На священном
участке Вулкана и Согласия30 прошел кровавый дождь; понтифики
сообщили, что дрогнули копья в храме Марса31, в Ланувии статуя
Юноны Спасительницы32 источала слезы. (3) Мор был по всей
Италии — в полях, городках, торжищах; в самом Риме — такой,
что едва хватало потребного для похорон. (4) Обеспокоенные эти-

Книга XL
373
ми предзнаменованиями и бедствиями, сенаторы постановили,
чтобы консулы принесли в жертву богам, каким сочтут нужным,
взрослых животных, а децемвиры обратились к Сивиллиным
книгам. (5) Согласно постановлению децемвиров было назначено
однодневное молебствие перед ложами всех богов. По их же указанию
сенат предписал и консулы распорядились, чтобы по всей Италии
были проведены трехдневные молебствия и праздники. (6) А мор
был такой силы, что когда из-за отпадения корсиканцев и мятежа
илийцев33 в Сардинии было решено набрать восемь тысяч
пехотинцев и триста конников из латинских союзников, чтобы претор
Марк Пинарий переправился с ними в Сардинию, (7) то консулы
доложили о стольких умерших и о стольких больных, что набрать
нужное число воинов не удалось. (8) Претору было приказано
добрать недостающих воинов у проконсула Гнея Бебия, зимовавшего
в Пизе, а потом переправиться в Сардинию.
(9) Претору Луцию Дуронию, которому досталась Апулия,
было дополнительно поручено следствие о вакханалиях. Некоторые
сохранившиеся семена этого давнего зла дали всходы еще в
предыдущем году, (10) а начатое претором Луцием Пупием
расследование не было доведено до конца34. Отцы-сенаторы приказали
новому претору искоренить это зло, чтобы оно еще раз не
расползлось. (11) Также по решению сената консулы представили
народному собранию закон о предвыборных злоупотреблениях35.
20. (1) Затем консулы представили сенату посольства —
сначала от царей Евмена, Ариарата Каппадокийского, а также Фарнака
Понтийского. Им было отвечено лишь, что сенат отправит послов
разобрать их споры и принять решение. (2) Затем были приняты
послы от лакедемонских изгнанников и послы ахейцев.
Изгнанников обнадежили, пообещав, что сенат напишет ахейцам, чтобы их
восстановили в правах. Ахейцы, к удовлетворению сенаторов,
сообщили, что Мессена взята и там наведен порядок. (3) И от
Филиппа, царя Македонии, прибыли два посла, Филокл и Апеллес, без
какой-то особой просьбы к сенату, а больше чтобы разузнать о тех
римлянах (и прежде всего о Тите Квинкции), в разговорах с
которыми насчет царства и против брата обвинял Демстрия Персей.
(4) Царь послал их как людей умеренных и не предубежденных в
пользу того или другого из братьев, однако на самом деле и они
были помощниками и участниками Персеевых происков.
(5) Поначалу Деметрий, плохо осведомленный о своем
положении и знавший только о внезапно обнаружившихся кознях брата,
сохранял хоть слабую надежду умилостивить отца. Но потом, видя,
что отец склоняет слух только к брату, он стал все меньше
доверять и отцу. (6) Теперь он был осторожен во всех словах и
поступках, чтобы не усугубить ничьих подозрений, и особенно избегал
любого упоминания о римлянах и соприкосновения с ними, так что
и не хотел, чтобы они писали ему,— он понимал, что обвинение в
такой переписке особенно ожесточает отца.

374
Книга XL
21. (1) Между тем Филипп, чтобы войско не коснело в
бездействии, а римляне не подозревали, что он затевает войну против
них, решил пойти походом на медов, назначив сборным местом
Стобы в Пеонии. (2) Его одолело желание взойти на вершину горы
Гем, потому что он верил общей молве, что оттуда видны сразу и
Понт, и Адриатическое море, и река Истр, и Альпы. Охватить все
это одним взглядом, думал он, будет важно для задуманной войны
с Римом. (3) Когда он стал расспрашивать людей, знакомых, с
местностью, о дороге на Гем, то все в один голос заявили, что войску
пути туда совсем нет, (4) а взойти можно только нескольким
людям — налегке и то с величайшим трудом. (5) Тогда Филипп,
желая задобрить младшего сына, которого решил с собою не брать,
обратился к нему по-родственному и спросил у него сначала,
следует ли при таких трудностях упорствовать в начатом или
отступиться? Если упорствовать, продолжал Филипп, то он не может
забыть, как когда-то Антигон™, попав в жестокую бурю со всем
семейством на одном корабле, будто бы сказал сыновьям, чтобы они
и сами запомнили, и своим потомкам наказали не подвергаться
опасности всей семьей. (6) Памятуя об этом, он не подвергнет
сразу двух сыновей всем случайностям опасного пути! И так как он
берет с собою старшего сына, то младшего пошлет назад в
Македонию для защиты царства и в залог надежды на будущее. (7) Но
Деметрию было ясно, что его отсылают, дабы он не присутствовал
на совете, когда Филипп и Персей, имея перед глазами всю
местность, будут решать, как повести войско к Адриатическому морю и
Италии, и обсудят замысел будущей войны. (8) Пришлось не
только повиноваться отцу, но и согласиться с ним, чтобы не вызвать
подозрения, что он повинуется против воли.
(9) Для безопасности пути Деметрия в Македонию Дидас,
правитель Пеонии, один из царских военачальников, должен был его
сопровождать с небольшой охраною. (10) Этот Дидас был одним из
многих друзей царя, которые с тех пор, как всем стало очевидно,
кому быть наследником при столь явном расположении царя к
Персею, вошли в заговор против его брата. (11) Теперь же Персей
приказал Дидасу любой ценой вкрасться в доверие к Деметрию,
чтобы узнать все его тайные помыслы и скрытые чувства. Так и
отправился Деметрий с охраной, с которой было опасней, чем в
одиночку.
22. (1) Филипп пересек страну медов, затем пустыню между
нею и Гемом, и на седьмой день подошел к подножию гор.
Задержавшись там на один день, чтобы выбрать себе спутников, на
следующий день он выступил в дорогу. (2) Сначала по невысоким
холмам путь был не слишком труден. По мере подъема они
углублялись в чащу и в непролазные места, (3) а дальше было так
темно, что из-за частых стволов и переплетенных ветвей едва можно
было видеть небо. (4) Когда они приближались к вершине, то
(редкость для высокогорных мест) все окутано было настолько густым
туманом, что идти было трудно, почти как ночью. Только на тре-

Книга XL
375
тий день они поднялись на вершину. (5) Потом, спустившись, они
ни в чем не стали оспаривать общей молвы, и я думаю, это не
потому, что с одной вершины они действительно смогли увидать
столь дальние моря, горы и реки37, а скорее для того, чтобы
тщетное предприятие не стало посмешищем. (6) Все были измучены, и
особенно сам отягощенный летами царь. (7) Принеся на вершине
на двух алтарях жертвы Юпитеру и Солнцу, Филипп за два дня
спустился оттуда, куда восходил три дня; больше всего теперь
опасался он ночных холодов, подобных зимним, несмотря на восход
Сириуса38.
(8) Претерпев за эти дни немало трудностей, Филипп
обнаружил, что и в лагере не легче, потому что со всех сторон была
пустыня, и все голодали. (9) Тогда, дав своим спутникам лишь один
день отдыха, Филипп быстро прошел в область дентелетов39 — это
было похоже на бегство. (10) Дентелеты были союзникам, но из-за
отсутствия припасов македоняне разорили их страну, словно
вражескую: (11) сначала повсюду разграблены были усадьбы, а потом
и некоторые деревни, к немалому стыду царя, до которого
доносились крики союзников, напрасно взывавших к
богам—покровителям союза и к нему самому. (12) Свезя от них хлеб, Филипп
возвратился в страну медов40 и подступил к городу Петре. (13) Сам
он расположился со стороны равнины, а Персея с небольшим
отрядом послал в обход, чтобы он напал на город с возвышенности.
(14) Горожане, видя грозящую отовсюду опасность, дали
заложников и пока что сдались. Но после того, как войско ушло, горожане,
позабыв о заложниках, покинули город и бежали в горные
укрепления. (15) Филипп вернулся в Македонию с войском, понапрасну
измученным всяческими трудами. Его подозрения относительно
младшего сына усилились стараниями коварного Дидаса.
23. (1) Дидас, посланный, как уже было сказано, сопровождать
Деметрия в Македонию, воспользовался простодушием
неосторожного юноши, не без основания гневавшегося на своих родных.
Дидас во всем с ним соглашался, возмущался, сам предлагал ему
помощь во всем, пока, наконец, под клятвой в верности не выведал
его тайну. (2) Деметрий замышлял бегство к римлянам; и
правитель Пеонии показался ему посланным богами в помощники,
потому что через его провинцию Деметрий надеялся ускользнуть, не
подвергаясь опасности. (3) О его замысле тут же доложено было
брату, а тот велел уведомить и отца, (4) в лагерь при Петре
послали письмо,— Геродор, первый друг Деметрия, был взят под
стражу, а за самим Деметрием учредили тайный надзор. (5) Это
сделало мучительным возвращение царя в Македонию. Он был разгневан
уже и обнаружившимися проступками, однако решил дождаться
людей, посланных в Рим для тщательного, как он думал,
расследования. (6) В таких душевных мучениях он пребывал несколько
месяцев, пока не прибыли его послы, заранее — еще в Македонии —
обдумавшие, что они сообщат из Рима. (7) Среди прочей клев^ы
царю было передано подложное письмо, скрепленное поддельной

376
Книга XL
печатью Тита Квинкция41. (8) В письме содержалась просьба за
Деметрия на тот случай, если увлеченный жаждой власти юноша
уже сделал какой-то неверный шаг: никаких-де умыслов против
кого-то из родственников у царевича нет, да и он, Тит Квинкций,
совсем не тот человек, чтобы стать вдохновителем какого-нибудь
нечестивого замысла42. Это письмо придало достоверности Персее-
вым обвинениям. Геродора тут же стали пытать, долго мучили, но
он ни в чем не признался и умер под пыткой.
24. (1) Персей повторно обвинил Деметрия перед отцом, на
этот раз в подготовке к бегству через Пеонию и в подкупе лиц,
избранных им в сопровождающие. Особую роль во всем этом сыграло
подложное письмо Тита Квинкция. (2) Никакого приговора по
этому делу, однако не огласили, а решено было убить Деметрия
тайно — в заботе совсем не о нем, а о том, чтобы казнь его не
обнаружила замыслы Филиппа против римлян. (3) В то время как сам
Филипп отправился из Фессалоники в Деметриаду, Деметрия с тем
же Дидасом он послал в Астрей, что в Пеонии, а Персея в Амфи-
поль — взять заложников у фракийцев. (4) Рассказывают, что Ди-
дасу при отъезде Филипп приказал убить Деметрия. (5) По
приглашению Дидаса Деметрий прибыл из Астрея в Гераклею на
праздник по случаю жертвоприношения, то ли действительно там
справлявшегося, то ли устроенного нарочно. По рассказам, на том пиру
Деметрию дали яд. (6) Выпив кубок, он сразу это почувствовал.
Вскоре начались боли, Деметрий оставил пир и ушел в свою
спальню, где в страшных мучениях сетовал на жестокость отца,
братоубийство Персея и коварство Дидаса. (7) Тогда к нему впустили
неких Тирса из Стуберры и Александра из Берои, которые задушили
Деметрия, обмотав ему голову и шею покрывалом. (8) Так был
безвинно убит этот юноша, чьи враги не удовлетворились каким-
нибудь одним способом умерщвления.
25. (1) Пока в Македонии происходили эти события, Луций
Эмилий Павел, которому после консульства была продлена власть,
ранней весной отправился в область лигурийцев-ингавнов. (2) Как
только он разбил лагерь во вражеских землях, к нему под видом
просьбы о мире, а на деле для разведки явились послы. (3) Когда
Павел отказал им, сказав, что мир заключит, только если они
сдадутся, послы ответили, что они согласны, но им необходимо время,
чтобы убедить невежественных соплеменников. (4) Им было дано
для этого перемирие на десять дней, причем лигурийцы попросили
еще о том, чтобы римляне не ходили за ближие горы для заготовки
корма и дров: там-де их, лигурийские, пашни. (5) Выговорив такое
условие, ингавны собрали все свои силы за этими самыми горами,
от которых они отвели неприятеля, и внезапно огромной толпой
ринулись сразу ко всем воротам римского лагеря. (6) Целый день
продолжался их натиск, так что у римлян не было ни времени
вывести войска, ни места, где их развернуть. (7) Римляне защитили
лагерь, сгрудившись в воротах, скорей заграждая путь неприятелю,
чем сражаясь. Когда с заходом солнца враг отступил, Луций Эми-

Книга XL
377
лий послал двух конников с письмом к проконсулу Гнею Бебию в
Пизу, чтобы тот как можно скорее пришел на помощь ему,
осажденному во время перемирия. (8) Но Бебий уже успел передать
войско претору Марку Пинарию, отправлявшемуся в Сардинию.
Поэтому Бебий написал сенату, что Луций Эмилий осажден лигу-
рийцами, (9) и Марку Клавдию Марцеллу, ведавшему ближайшей
провинцией, чтобы он, если сочтет возможным, пришел из Галлии
с войском в Лигурию и освободил Луция Эмилия от осады. (10) Но
было поздно. На следующий день лигурийцы вновь подступили к
лагерю. Эмилий, хоть и знал, что они придут и имел время
вывести войско в поле, тем не менее остался за частоколом, дожидаясь
Бебиева войска из Пизы.
26. (1) Письмо Бебия вызвало в Риме смятение, (2) тем
большее, что через несколько дней Марцелл, передав войско Фабию и
вернувшись в Рим, уничтожил всякую надежду на переброску
войска из Галлии43 в страну лигурийцев, потому что в Галлии уже
шла война с истрийцами, сопротивлявшимися постройке колонии
Аквилеи. (3) Туда отправился Фабий, и он не мог бросить начатую
войну. (4) Оставалась одна запоздалая надежда на помощь — если
сами консулы поспешат в провинцию. Этого решительно требовали
все сенаторы; (5) но консулы отказывались выступать, не
набравши войска, а набор задерживался, говорили они, не по их
нерадивости, а из-за моровой болезни. (6) Однако они не могли
противиться общему мнению сената и вынуждены были облечься в
военные плащи; набранным воинам назначили день, в который те
должны были явиться в Пизу, а консулам разрешили по дороге
забирать в войско всякого встречного. (7) Преторам Квинту Петилию и
Квинту Фабию было приказано: Петилию — спешно набрать два
легиона из римских граждан44 и привести к присяге всех, кому
меньше пятидесяти лет; Фабию — вытребовать у латинских
союзников пятадцать тысяч пехотинцев и восемьсот всадников. (8)
Корабельными дуумвирами были избраны Гай Матиен и Гай
Лукреций, для них были снаряжеы суда, и Матиену, чья область
простиралась до Галльского залива, было приказано как можно скорее
вести флот к побережью Лигурии, если можно еще помочь Луцию
Эмилию и его войску.
27. (1) Эмилий, ниоткуда не видя помощи, подумал, что гонцы
его перехвачены, и решил, больше не медля, сам попытать
военного счастья. (2) Еще прежде, чем подошел неприятель, который
теперь вел осаду ленивее и небрежнее, он выстроил войско у четырех
ворот, чтобы по условному знаку сделать вылазку сразу со всех
сторон. (3) К четырем отборным отрядам45 Эмилий добавил еще
два, поставил над ними легата Марка Валерия и приказал
броситься на вылазку из передних ворот лагеря46. (4) У правых ворот он
выстроил гастатов, а за ними принципов47 первого легиона;
командовали ими войсковые трибуны Марк Сервилий и Луций Сульпи-
ций. (5) Третий легион был точно так же построен у левых ворот,
(6) только впереди здесь были построены принципы, а гастаты по-

378
Книга XL
зади; командовали здесь войсковые трибуны Секст Юлий Цезарь и
Луций Аврелий Котта. (7) Легат Квинт Фульвий Флакк с правым
крылом48 стал у задних ворот. Две когорты и триарии двух
легионов были оставлены для охраны лагеря. (8) Сам полководец
обошел все ворота, обращаясь к воинам и разжигая их гнев. (9) Он то
обвинял в коварстве неприятеля, который, попросив мира и
получив перемирие, тут же вопреки праву народов осадил римский
лагерь, (10) то своих воинов корил великим позором — ведь лигу-
рийцы, скорее разбойники, чем настоящие враги, осаждают
римское войско. (11) «Если вы спасетесь благодаря чужой помощи, а
не собственной доблести, то как вы сможете смотреть в глаза не
только тем воинам, что победили Ганнибала, Филиппа, Антиоха,
величайших царей и полководцев нашего времени, (12) но даже
тем воинам, которые этих самых лигурийцев столько раз гнали и
били, как скот, по непроходимым местам? (13) Чего не смели
испанцы, галлы, македоняне и пунийцы, того достигли лигурийцы:
они у нашего частокола, они нас обложили, осадили, штурмуют!
А ведь когда мы недавно прочесывали дальние ущелья, то едва
находили их, спрятавшихся и затаившихся!» (14) Ответом на эти
слова был дружный крик, что это не вина воинов,— просто не
было приказа о вылазке. (15) Пусть Эмилий даст знак: и он сразу
поймет, что теми же остались и римляне, и лигурийцы!
28. (1) У лигурийцев было два лагеря перед горами. (2) В
первые дни лигурийцы строем выходили из них с восходом солнца, но
теперь они брались за оружие не иначе, как наевшись досыта и
напившись вина, а шли врассыпную и беспорядочно, уверенные, что
противник не выйдет из-за вала. (3) И вот раздался громовой крик
всех, кто был в лагере, в том числе слуг и обозных, и
одновременно из всех ворот на подступающую толпу лигурийцев ринулись
римляне. (4) Это было так неожиданно для лигурийцев, что они
смешались, как будто попав в засаду. (5) Недолго длилось какое-то
подобие битвы, а затем началось повальное бегство и избиение
бегущих. Конникам был дан сигнал пуститься вскачь, чтобы никто не
ускользнул. Все лигурийцы были загнаны в страхе и бегстве в оба
лагеря, а затем выбиты и из лагерей. (6) В этот день было убито
свыше пятнадцати тысяч лигурийцев, захвачено две тысячи триста.
Через три дня весь народ лигурийцев-ингавнов дал заложников и
сдался римлянам. (7) Все кормчие и моряки разбойничьих судов
были разысканы и брошены в тюрьму; тридцать два таких корабля
захватил на лигурийском берегу и дуумвир Гай Матиен. (8) Чтобы
возвестить об этом в Рим, с письмом сенату были посланы Луций
Аврелий Котта и Гай Сульпиций Галл. Кроме того, они просили,
чтобы Луцию Эмилию, как исполнившему свои обязанности, было
позволено покинуть Лигурию и распустить войско49. (9) Сенат
разрешил и то и другое, а также назначил трехдневное молебствие
всем богам. Претору Петилию было приказано распустить
городские легионы, претору Фабию — отменить набор союзников и ла-
тинов, (10) а городскому претору — написать консулам, что сенат

Книга XL
379
считает уместным, как можно скорей распустить воинов, спешно
набранных во время тревоги.
29. (1) В этом году [181 г. до н. э. ] на этрусские земли, когда-
то завоеванные у тарквинийцев50, была выведена колония Грави-
ски, (2) по пять югеров земли на поселенца. Вывели колонию
триумвиры Гай Кальпурний Пизон, Публий Клавдий Пульхр и Гай
Теренций Истра. Год запомнился засухой и неурожаем: передают,
что дождя не было шесть месяцев подряд.
(3) В том же году на поле писца Луция Петилия у подножья
Яникула пахарями были найдены два каменных ящика, каждый
около восьми футов в длину и четырех в ширину, с
прикрепленными свинцом крышками. (4) На каждом ящике была надпись
латинскими и греческими буквами: на одном — что в нем погребен
римский царь Нума Помпилий, сын Помпона, на другом — что в нем
находятся книги Нумы Помпилия. (5) Когда хозяин поля, по
совету друзей, открыл ящики, то первый, на котором значилось имя
царя, оказался пустым, в нем не было никаких следов
человеческих останков и вообще ничего — за столько лет все истлело; (6) в
другом же ящике в двух обмотанных вощеной бечевкой связках
содержалось по семь книг, не только целых, но на вид совсем новых.
(7) Семь книг были латинскими, и в них говорилось о праве
понтификов51, а семь — греческими, о науке мудрости того времени52.
(8) Валерий Антиат добавляет, что книги те были пифагорейскими,
но это лишь правдоподобная выдумка в подкрепление ходячему
мнению, будто Нума был учеником Пифагора53. (9) Первыми
прочитали эти книги друзья хозяина, присутствовавшие при находке,
потом читавших стало все больше, о книгах пошли слухи, и тогда
городской претор Квинт Петилий сам пожелал их прочесть и
забрал их у Луция Петилия,— (10) они не были чужими друг другу,
потому что Квинт Петилий, еще будучи квестором, ввел Луция
Петилия в декурию писцов54. (11) Просмотрев эти книги, он
обнаружил, что многое в них подрывает основы богопочитания, и
сказал Луцию Петилию, что намерен бросить эти книги в огонь, но
предоставляет ему возможность вытребовать эти книги по суду или
иными средствами55,— причем нимало не изменит своего доброго к
нему расположения. (12) Писец обратился к народным трибунам,
от трибунов дело перешло в сенат. Претор сказал, что готов
поклясться: читать и сохранять эти книги не следует. (13) Сенат почел
такое обещание претора достаточным; книги же постановил сжечь
в скорейшее время на Комиции, а хозяину56 их выплатить столько,
сколько скажут претор Квинт Петилий и большая часть народных
трибунов. Денег писец не принял. (14) Служители при
жертвоприношениях57 развели костер на Комиции, и на глазах у народа
книги были сожжены58.
30. (1) В Ближней Испании в это лето началась большая
война59. Кельтиберы собрали до тридцати пяти тысяч человек, чего
раньше почти никогда не бывало. (2) Провинцией этой ведал
Квинт Фульвий Флакк. Узнав, что кельтиберы вооружают моло-

380
Книга XL
дежь, он начал собирать, сколько мог, вспомогательные силы от
союзников, но все же по численности войска далеко уступал
неприятелю. (3) В начале весны он повел войско в Карпетанию и
поставил лагерь у крепости Эбуры, а в самом городе оставил небольшую
охрану. Через несколько дней кельтиберы стали лагерем у
подножья холма, почти что в двух милях от римлян. (4) Когда
римский претор узнал об их появлении, он послал своего брата Марка
Фульвия с двумя турмами60 союзнической конницы на разведку,
приказав ему подойти как можно ближе к вражескому валу, чтобы
узнать, как велик лагерь, (5) но боя не принимать, и если он
увидит выступающую из лагеря вражескую конницу, то уйти. Марк
Фульвий выполнил приказание. Несколько дней не
предпринималось никаких действий, лишь те же две турмы показывались, а
потом отходили, когда вражеская конница высыпала из лагеря.
(6) Наконец кельтиберы, выйдя из лагеря почти со всеми пешими
и конными силами, выстроились в боевом порядке на полпути
между двух лагерей. (7) Поле было ровное, пригодное для сражения;
там и стояли испанцы, ожидая неприятеля, но римляне не
выходили из лагеря. В течение четырех дней кельтиберы сохраняли
правильный строй на том же месте, а римляне не трогались. (8) Тогда
кельтиберы, поскольку сражения не предвиделось, отошли
отдыхать в свой лагерь, и только их всадники выезжали к заставам,
чтобы быть наготове, если враг придет в движение. (9) Фураж и
дрова оба войска заготовляли позади своих лагерей, не мешая друг
другу.
31. (1) Когда же римский претор решил, что после стольких
дней бездействия кельтиберы уверены, что первым он ничего не
предпримет, он приказал Луцию Ацилию с левым крылом
вспомогательных войск и шестью тысячами набранных в провинции
воинов обойти гору в тылу неприятеля и, (2) услышав крик, ударить
по его лагерю. Чтобы остаться незамеченным, отряд выступил
ночью.
(3) На рассвете Флакк послал префекта союзников61 Гая Скри-
бония с отборной конницей левого крыла к неприятельскому валу.
(4) Когда кельтиберы увидели вблизи необычно много
неприятельских всадников, то вся их конница высыпала из лагеря, пехоте был
дан сигнал выступать вслед. (5) Скрибоний, как было приказано,
едва заслышав шум наступающей на него конницы, повернул
коней назад к лагерю. (6) Неприятель бросился в погоню, впереди
всадники, за ними пешие, уверенно собираясь идти на приступ.
Они были уже в полумиле, (7) когда Флакк, решив, что враги
достаточно оторвались от своих укреплений, стремительно с трех
сторон выводит выстроенное в лагере войско, которое поднимает крик
не только для возбуждения боевого духа, но и для того, чтобы его
услышали засевшие на горе. (8) Те, как было приказано, тотчас
бегом бросились вниз на вражий лагерь, где осталось не более пяти
тысяч человек вооруженной охраны, (9) устрашенной и своей
малочисленностью, и множеством врагов, и внезапностью нападения.

Книга XL
381
Поэтому лагерь был взят почти без боя; ту его часть, что была
лучше видна с поля битвы, Ацилий поджег.
32. (1) Замыкавшие строй кельтиберы первыми увидали огонь,
и по всему их войску разлетелась весть, что лагерь захвачен и
вовсю горит. Это усилило в кельтиберах страх, а римлянам прибавило
духа. (2) Уже доносились победные крики римских воинов, уже
виднелся пылающий неприятельский лагерь. (3) Но кельтиберы
недолго пребывали в замешательстве: поскольку им в случае
поражения некуда было укрыться, и надежда на спасение была только в
бою, они с еще большим упорством возобновили битву. (4)
Середину их строя ожесточенно теснил пятый легион, но они уверенно
ударили по левому крылу, видя, что римляне выстроили там
местные, их же племени, вспомогательные войска. (5) Уже казалось,
что левое крыло римлян будет отброшено, когда на помощь
подоспел седьмой легион. В это же время, в разгар битвы к римлянам
подошло охранение, оставленное в Эбуре, а с тыла кельтиберов
теснил Ацилий. (6) Долго избивали римляне кельтиберов, зажатых
посередине, оставшиеся в живых разбежались во все стороны.
Посланные за ними в двух направлениях всадники перебили их
множество. В этот день было убито до двадцати трех тысяч врагов,
взято в плен четыре тысячи семьсот, захвачено более пятисот
коней и восемьдесят восемь знамен. (7) Это была великая, но и для
римлян не бескровная победа: их пало из двух легионов немногим
более двухсот человек, латинских союзников — восемьсот
тридцать, а из чужеземных вспомогательных войск — почти две тысячи
четыреста. (8) Претор с победоносным войском вернулся в лагерь,
Ацилию же было приказано оставаться в захваченном стане. На
следующий день были собраны доспехи убитых врагов и на общей
сходке награждены самые доблестные воины.
33. (1) Затем раненых перевезли в город Эбуру62, и легионы
отправились через Карпетанию на Контребию. (2) Осажденный,
этот город обратился за помощью к кельтиберам, но те
задержались с приходом, не потому, что медлили, а потому, что, выйдя из
родных мест, были остановлены непроходимыми от ливней
дорогами и разлившимися реками. Отчаявшись в помощи от своих, город
сдался. (3) Ужасная погода заставила и Флакка ввести все войско в
город. (4) Кельтиберы выступили в поход, обо всем этом еще не
зная, и когда они, переждав дожди, преодолели реки и подошли к
Контребии и не увидели римского лагеря возле стен, то решили,
что неприятель либо перенес лагерь на другую сторону, либо
отошел, и беспорядочной толпой подступили к городу. (5) Римляне
сделали вылазку из двух ворот и, ударив, рассеяли нестройно
идущих. (6) Сопротивляться и принять бой кельтиберам помешало то,
что они шли не единым плотным строем под знаменами, но это же
оказалось спасительным при бегстве: (7) они рассыпались по всему
полю, а не были окружены в сомкнутом строю. Тем не менее было
убито до двенадцати тысяч, а взято в плен более пяти тысяч
человек, захвачено четыреста коней и шестьдесят два знамени. (8) А те

382
Книга XL
из беглецов, кто поодиночке возвращался домой, рассказом о сдаче
Контребии и о своем разгроме вернули с дороги еще одно шедшее
туда кельтиберское войско; воины тут же разошлись по своим
деревням и крепостям. (9) Флакк выступил из Контребии и
опустошительным походом повел легионы через Кельтиберию. Он взял
много крепостей, пока большая часть кельтиберов не покорилась.
34. (1) Таковы были события этого года в Ближней Испании.
В Дальней Испании претор Публий Манлий дал несколько
успешных сражений лузитанам.
(2) В том же году [181 г. до н. э. ] была выведена на галльские
земли латинская колония Аквилея. Три тысячи пехотинцев
получили по пятьдесят югеров земли, центурионы — по сто,
конники — по сто сорок югеров63. (3) Вывели колонию триумвиры
Публий Корнелий Сципион Назика, Гай Фламиний и Луций Манлий
Ацидин64. (4) Два храма были посвящены в этот год. Один —
Венеры Эрицинской у Коллинских ворот — был посвящен консулом
Луцием Порцием Лицином, сыном Луция, а обетован он был
консулом Луцием Порцием в Лигурийскую войну65. Другой храм —
Благочестия на Овощном рынке — (5) посвятил дуумвир Маний
Ацилий Глабрион, поместивший там золоченую — впервые в
Италии — статую своего отца Глабриона, (6) того самого, что и обето-
вал этот храм в день победы над царем Антиохом у Фермопил66 и
сдал, по решению сената, подряд на его возведение.
(7) В те же дни, когда были посвящены эти храмы, проконсул
Луций Эмилий Павел справил триумф за победу над лигурийцами-
ингавнами. (8) Он пронес двадцать пять золотых венков, а больше
в этом триумфе ни золота, ни серебра не несли. Многие пленные
вожди лигурийцев были проведены перед триумфальной
колесницей. Солдатам роздано было по триста ассов. (9) Славу этого
триумфа умножили лигурийские послы, просившие вечного мира и
уверявшие, что лигурийский народ твердо решил никогда больше
не браться за оружие, разве только по приказу римского народа.
(10) По поручению сената претор Квинт Фабий ответил лигурий-
цам, что речь эта для них не нова, но пусть будет нов для них ее
смысл, и пусть он впрямь отвечает речи. (11) Пускай они идут к
консулам и выполняют их требования. Никому, кроме консулов,
сенат не поверит, что лигурийцы искренне и честно
договариваются о мире. В Лигурии было тихо.
(12) На Корсике произошло сражение с корсиканцами, и претор
Марк Пинарий в бою перебил их до двух тысяч. Корсиканцам
пришлось дать заложников и сто тысяч фунтов воска6'. <13) С
Корсики войско переправилось в Сардинию, где успешно сражалось с
илийцами, племенем, и поныне не полностью усмиренным68.
(14) Карфагенянам в тот год были возвращены сто заложников69, и
римский народ даровал им мир от своего имени и от имени царя Ма-
синиссы, с вооруженным отрядом завладевшего спорной землею70. .
35. (1) Консулам их провинция не доставила много хлопот.
Отозванный в Рим для проведения выборов Марк Бебий объявил

Книга XL
383
консулами Авла Постумия Альбина Луска и Гая Кальпурния Пизо-
на. (2) В преторы были выбраны Тиберий Семпроний Гракх, Лу-
ций Постумий Альбин, Публий Корнелий Маммула, Тиберий Ми-
нуций Молликул, Авл Гостилий Манцин и Гай Мений. В
мартовские иды все они вступили в должность.
(3) В начале этого года, в который консулами были Авл
Постумий Альбин и Гай Кальпурний Пизон, консул Авл Постумий
представил сенату прибывших из Ближней Испании от Квинта Фуль-
вия Флакка легата Луция Минуция и двух войсковых трибунов,
Тита Мения и Луция Теренция Массилиота. (4) Рассказав о двух
успешных сражениях, сдаче кельтиберов и покорении провинции,
они заявили, что на этот год им не нужно ни обычного жалованья,
ни хлеба для войска. (5) Просят же они сенат о том, чтобы за их
удачу были возданы почести бессмертным богам, (6) и о том,
чтобы Квинту Фульвию, заканчивающему свой срок пребывания в
провинции, разрешено было вывести оттуда войско, мужественно
служившее и ему, и многим преторам до него. Это не только
должно, но и необходимо: (7) воины так упорствуют, что невозможно
их долее удерживать в провинции, и если их не отпустят, то они
уйдут самовольно, а если кто попробует удержать их любой ценой,
то вспыхнет мятеж.
(8) Обоим консулам сенат назначил провинцией Лигурию.
После этого бросили жребий преторы. Авлу Гостилию досталась
городская претура, а Тиберию Минуцию — дела с чужеземцами.
Публию Корнелию выпала Сицилия, Гаю Мению — Сардиния.
(9) Дальняя Испания досталась Луцию Постумию, а Ближняя —
Тиберию Семпронию, (10) которому предстояло сменить Квинта
Фульвия Флакка. Не желая, чтобы провинция осталась без
опытного войска, Семпроний сказал следующее:
«Ответь мне, Луций Минуций, считаешь ли ты, сообщая о
покорении провинции, что кельтиберы будут верны своему слову, так
что эту провинцию можно занимать и без войска? (11) Если же не
можешь ручаться за верность варваров и считаешь, что в Ближней
Испании нельзя обойтись без войска, то скажи: советуешь ли ты
сенату послать в Испанию пополнение, чтобы отпустить только тех
солдат, которые отслужили свой срок, (12) а оставшихся старых
воинов смешать с новобранцами? или советуешь, выведя старые
легионы целиком, набрать и послать новые, хотя пренебрежение к
новичкам может побудить к восстанию даже более мирных варва-
ров?(13) Дикую, мятежную провинцию легче усмирить на словах,
чем на деле. Как я понял, сдались и покорились только те
немногие города, которых понуждало к этому соседство наших зимних
лагерей, а более отдаленные так и не сложили оружия. (14) А раз
так, я заранее заявляю, отцы-сенаторы, что буду управлять
провинцией с тем войском, которое находится там сейчас. Если же
Флакк выведет легионы, то я выберу для зимовки замиренные
области, но не подставлю неопытных воинов под удары лютого
врага».

384
Книга XL
36. (1) Легат отвечал, что никто не в состоянии угадать, что
замышляют или замыслят кельтиберы, (2) поэтому нельзя не
признать, что к варварам, даже усмиренным, но еще непривычным к
покорности, следует послать войско. (3) А новое или старое
войско, — это пусть решает тот, кто может знать, надежен ли мир с
кельтиберами, и берется успокоить воинов, оставляя их в
провинции. (4) Если же судить о намерениях воинов по их разговорам и
выкрикам на созываемых Фульвием сходках, то они открыто
собираются либо удержать его в провинции, либо отправиться с ним в
Италию.
(5) Прения между претором и легатом были прерваны
заявлением консулов, что прежде чем решать вопрос о войске претора,
следует обеспечить потребности их провинций71. (6) Консулы
получили целиком новое войско: по два римских легиона с конницей
и обычное количество латинских союзников, пятнадцать тысяч
пехотинцев и восемьсот конников. (7) С этим войском им было
поручено начать войну против лигурийцев-апуанов. Публию Корнелию
и Марку Бебию была продлена власть и приказано распоряжаться
провинцией до прибытия консулов, после чего распустить свое
войско и вернуться в Рим. (8) Затем был решен вопрос о войске Тибе-
рия Семпрония: консулам предписано было набрать для него новый
легион в пять тысяч двести пехотинцев и четыреста всадников,
кроме этого — еще тысячу римских пехотинцев и пятьсот
всадников, (9) а также семь тысяч пехотинцев и триста конников из
латинских союзников; (10) и с таким войском Тиберию Семпронию
идти в Ближнюю Испанию. А Квинту Фульвию разрешили забрать
с собой тех воинов, римских граждан или союзников, которые
прибыли в Испанию до консульства Спурия Постумия и Квинта Мар-
ция72, а также, если сочтет нужным, — тех воинов, которые у него
отличились в двух сражениях с кельтиберами; но с тем чтобы с
учетом пополнения в Ближней Испании остались два полных
римских легиона, то есть десять тысяч четыреста пехотинцев и
шестьсот конников, (11) а также двенадцать тысяч пехотинцев и
шестьсот всадников из латинских союзников. (12) Кроме того, были
назначены благодарственные молебствия за его успешное служение
отечеству. Остальные преторы были также разосланы по
провинциям, (13) а Квинту Фабию Бутеону в Галлии власть была продлена.
Было решено держать в этот год восемь легионов, помимо войска,
ожидавшего в Лигурии увольнения, (14) но даже такое войско с
трудом набиралось из-за морового поветрия, которое вот уже
третий год опустошало Рим, а также Италию73.
37. (1) Умер претор Тиберий Минуций, а вскоре — консул Гай
Кальпурний и многие другие видные мужи всех сословий. Наконец
это бедствие достигло таких размеров, что его сочли знамением.
(2) Великому понтифику Гаю Сервилию приказали постараться
смягчить гнев богов, децемвирам — обратиться к Сивиллиным
книгам, а консулу — торжественно обещать Аполлону, Эскулапу и
Здоровью74 дары и поставить им золоченые статуи, что он и испол-

Книга XL
385
нил. (3) Децемвиры объявили в Риме, а также по всем городкам и
торжищам двухдневное молебствие о здравии народа; в нем,
украсившись венками и с лавровыми ветвями в руках, участвовали все
старше двенадцати лет. (4) Стали даже подозревать злой
человеческий умысел. По решению сената было начато расследование об от-
равительстве в Городе и на десять миль вокруг, порученное
претору Гаю Клавдию, избранному на место Тиберия Минуция, а в
рыночных городках и торжищах за десятым милевым камнем — Гаю
Мению, прежде чем он отправится в свою провинцию Сардинию.
Наиболее подозрительной была смерть консула Пизона. (5)
Говорили, что его извела жена, Кварта Гостилия. (6) Когда же сын ее
Квинт Фульвий Флакк75 был объявлен консулом вместо умершего
отчима, его смерть стала казаться еще ужаснее. Находились
свидетели, которые рассказывали, что после того, как на выборах
объявлены консулами были Альбин и Пизон, а Флакк потерпел неудачу,
мать его попрекнула тем, что вот уже в третий раз ему отказывают
в консульстве, и добавила, чтобы он готовился к новому
соискательству: не пройдет и двух месяцев, как она добьется, чтобы он
стал консулом. (7) Было и много других свидетельств по этому
делу, но именно эти слова, подтвердившиеся на деле, стали главной
причиной ее осуждения.
(8) Из-за того, что в начале этой весны, пока новых консулов
задерживал в Риме набор войска, один из них умер и пришлось
выбирать другого взамен, все сдвинулось в этом году на более
поздние сроки. (9) Между тем Публий Корнелий и Марк Бебий,
которые в свое консульство не совершили ничего примечательного,
вторглись в область лигурийцев-апуанов.
38. (1) Застигнутые врасплох лигурийцы, не ожидавшие, что
война начнется до прибытия новых консулов в провинцию, сдались
числом до двенадцати тысяч человек. (2) Посоветовавшись в
письмах с сенатом, Корнелий и Бебий постановили переселить их с гор
в поля — подальше от дома, чтобы у них не было надежды на
возвращение, и этим единственным действенным способом положить
конец Лигурийской войне. (3) В Самнии было общественное поле
римского народа, ранее принадлежавшее жителям Таврасии76.
Решив переселить сюда лигурийцев-апуанов, (4) Корнелий и Бебий
приказали им (4) спуститься с гор с женами, детьми и всем
имуществом. Лигурийцы несколько раз через послов просили, чтобы их
не принуждали покидать родные места и могилы предков, обещая
выдать оружие и заложников. (5) Но, ничего не добившись и не
имея сил воевать, они подчинились приказу. (6) Их переселили за
общественный счет, числом до сорока тысяч свободных с
женщинами и детьми. Им было выдано сто пятьдесят тысяч сестерциев
серебром77 на обзаведение на новом месте. (7) Межевание и раздел
земли взяли на себя те же Корнелий и Бебий78. Однако по их
просьбе сенат направил к ним совет из пяти человек, с согласия
которого они и действовали. (8) Когда по завершении дел
Корнелий и Бебий привели отслужившее свой срок войско в Рим, то се-
14 Тит Ливии, т. III

386
Книга XL
нат назначил им триумф. (9) Они первые справили триумф, не
участвуя ни в какой войне.79. Только жертвенные животные шли
перед триумфальной колесницей, потому что в этом их триумфе не
было ничего захваченного, что можно было б нести или вести,
либо раздать воинам.
39. (1) В том же году [180 г. до н. э. ]" в Испании проконсул80
Фульвий Флакк, поскольку его преемник запаздывал с прибытием,
вывел войско с зимовки и начал опустошать дальние области Кель-
тиберии81, которые так и не заявили о сдаче. (2) Этим он больше
раздражил варваров, чем их запугал, и они, тайно собрав войска,
засели вокруг Манлиева урочища82, которого не могло миновать
римское войско. (3) Между тем Гракх уже поручил своему
сотоварищу Луцию Постумию Альбину, отправлявшемуся в Дальнюю
Испанию, передать Квинту Фульвию, чтобы тот отвел войско в
Тарракон: (4) там-де он хочет отпустить старых воинов,
распределить пополнение и навести порядок в войске. Срок для этого был
указан самый малый. (5) Когда это новое обстоятельство заставило
Флакка оставить начатые им действия и поспешно вывести войско
из Кельтиберии, засевшие при дороге варвары, не зная настоящей
тому причины, а полагая, что Флакк просто испугался, узнав об их
отпадении и тайно собранном ими войске, утвердились в своей
самонадеянности. (6) И когда римское войско на рассвете вошло в
урочище, на него сразу с обеих сторон вдруг напали враги.
(7) Увидя это, Флакк через центурионов приказал всем
остановиться — каждому на своем месте — и приготовить оружие, чем
успокоил смутившихся было воинов. (8) Собрав в одном месте
поклажу и вьючных животных, Флакк где сам, где через легатов и
войсковых трибунов без всякой суматохи выстроил солдат, как того
требовало время и место. (9) Он напомнил им, что перед ними
дважды сдавшийся враг, у которого прибавилось только коварства и
вероломства, но не доблести и мужества. Благодаря врагу их
скромное возвращение на родину обернется славным и
достопамятным: они придут в Рим с обагренными вражеской кровью мечами и
окровавленными вражескими доспехами для триумфа. Говорить
дольше не было времени: враги подступали, и по краям уже
начиналось сражение. (10) Затем строй сошелся со строем.
40. (1) Повсюду шел жестокий бой, но с разным успехом.
Славно бились легионы, не хуже их оба крыла83, но местные
вспомогательные отряды были подавлены точно так же вооруженными, но в
остальном намного превосходившими их кельтиберами, чей натиск
они не могли сдержать. (2) Кельтиберы, почувствовав, что в
правильном строю они не могут сражаться с легионами на равных,
ударили на них клином: (3) в таком роде боя они столь сильны,
что повсюду, куда обращали свой натиск, их невозможно было
сдержать. Тут даже легионы пришли в беспорядок, строй был
почти прорван. (4) Когда Флакк заметил замешательство, он
подскакал к легионным конникам и воскликнул: «Если вы ничем не
поможете, то с этим войском все будет кончено!» Конники со всех

Книга XL
387
сторон закричали, что ж он не скажет, чего от них хочет, они тут
же все выполнят. Тогда он сказал: (5) «Сдвойте турмы, всадники
двух легионов, и пустите коней на вражеский клин, который
теснит наших. Натиск будет мощнее, если коней вы пустите, бросив
поводья. (6) Известно, что римские всадники часто делали это с
великой славой». (7) Они повиновались приказу и, бросив поводья,
промчались вперед и назад, круша врагов и переломав все свои
копья. (8) Когда клин, в котором состояла вся их надежда,
рассыпался, кельтиберы дрогнули и почти перестали биться,
высматривая, куда бежать. (9) А конники латинских союзников, увидев
столь славные действия римской конницы и воспламенившись
чужой доблестью, без всякого приказания пустили коней на
смешавшегося неприятеля. (10) Тут уж, понятно, все кельтиберы
обратились в бегство, а римский полководец, глядя на опрокинутого
врага, обетовал храм Всаднической Фортуне84 и игры Юпитеру
Всеблагому Величайшему. (11) Рассыпавшихся по всему урочищу
кельтиберов везде настигала смерть. Передают, что в этот день
было убито семнадцать тысяч человек, захвачено более трех тысяч
семисот пленных и семьдесят знамен, а коней около шестисот. (12)
В этот день победоносное войско осталось в своем лагере85. Победа
далась не без потерь: (13) погибли четыреста семьдесят два
римских воина, союзников и латинов — тысяча девятнадцать, а также
три тысячи воинов вспомогательных войск.
Так победоносное войско, возродив былую свою славу, прибыло
в Тарракон. (14) Навстречу приближавшемуся Фульвию вышел
претор Тиберий Семпроний, прибывший двумя днями раньше, и
поздравил его с достойным завершением дел, вверенных ему
государством. В полном согласии они договорились о том, каких воинов
отпустить, а каких оставить. (15) После этого Фульвий, посадив
уволенных воинов на корабли, отправился в Рим, а Семпроний
повел легионы в Кельтиберию.
41. (1) Консулы с двух сторон вторглись в Лигурию. (2) Посту-
мий с первым и третьим легионами осадил горы Баллисту и Ле-
тум86, перекрыл узкие горные проходы, прервал подвоз припасов к
лигурийцам и, лишив их всего необходимого, покорил. (3)
Фульвий со вторым и четвертым легионами напал со стороны Пизы на
лигурийцев-апуанов, которые жили вокруг Пизы на реке Макре.
Когда они сдались, он посадил их — числом до семи тысяч
человек — на корабли и отправил вдоль берега Этрусского моря87 в
Неаполь. (4) Оттуда их перевели в Самний, где им выделили
землю среди соплеменников88. (5) У горных лигурийцев Авл Постумий
рубил виноградники и жег хлеб, пока все эти бедствия не
принудили их покориться и сдать оружие. (6) После этого Постумий
отправился на кораблях осматривать берега лигурийцев-ингавнов и ин-
темелиев89.
(7) До прибытия этих консулов войском в Пизе командовали
другой Авл Постумий и брат Квинта Фульвия Марк Фульвий Но-
билиор90, который был войсковым трибуном второго легиона и в

388
Книга XL
месяцы своего командования91 распустил легион, под присягой
обязав центурионов вернуть в казну деньги за невыслуженный срок92.
(9) Когда об этом известили Авла Постумия, отлучившегося в Пла-
центию, то он с легковооруженными конниками погнался за
отпущенными воинами и тех, кого смог догнать, наказав, привел в
Пизу, а об остальных уведомил консула, (10) по чьему докладу сенат
постановил выслать Марка Фульвия93 в Испанию за Новый
Карфаген с письмом от консула Публию Манлию в Дальнюю Испанию;
воинам же было приказано вернуться в строй. (11) Было решено в
знак позора назначить легиону на этот год лишь полугодовое
жалованье. А тех воинов, что не возвратились в войско, консулу велено
было продать — и самих, и все их имущество.
42. (1) В этом же году [180 г. до н. э. ] Луций Дуроний,
прошлогодний претор, с десятью кораблями вернулся из Иллирика в
Брундизий. Оставив корабли в гавани, он явился в Рим и,
отчитываясь в своих делах, прямо обвинил иллирийского царя Гентия94 в
морском разбое: (2) все суда, которые опустошали берега Верхнего
моря, были из его царства. По этому поводу он, Дуроний,
отправлял к царю послов, но их к нему не допустили. (3) От Гентия тоже
прибыли в Рим послы, объясняя, что как раз в то время, когда
явились к ним римские послы, царь был болен и находился в дальних
областях царства, (4) и что Гентий просит сенат не верить ложным
обвинениям, которые на него возводят его враги. Дуроний еще
прибавил, что в царстве Гентия причинено много обид римским
гражданам и латинским союзникам, а также, говорят, на Коркире9^
задерживают римских граждан. (5) Было постановлено вернуть их в
Рим, претору Гаю Клавдию провести расследование, а до того царю
Гентию и его послам ответа не давать.
(6) Среди многих других, погубленных мором этого года, были
и несколько жрецов. Умер понтифик Луций Валерий Флакк, а на
его место был избран96 Квинт Фабий Лабеон. (7) Умер и триумвир
эпулон97 Публий Манлий, который недавно вернулся из Дальней
Испании. Квинт Фульвий, сын Марка, еще несовершеннолетний,
был избран триумвиром на его место. (8) Относительно избрания
царя-жреца98 вместо Гнея Корнелия Долабеллы возник спор между
великим понтификом Гаем Сервилием и корабельным дуумвиром
Луцием Корнелием Долабеллой, которому понтифик приказал
отказаться от должности для посвящения в сан99. (9) Когда дуумвир
не согласился, понтифик наказал его пенею; тяжба продолжалась и
перед народным собранием, к которому обратился дуумвир100.
(10) Уже многие трибы, призванные к голосованию, высказались
за то, чтобы дуумвир подчинился понтифику и тогда был бы
освобожден от пени, но тут собрание было прервано небесным
знамением. По этой причине понтификам было запрещено посвящать
Долабеллу. (11) Они посвятили вместо него Публия Клелия Сику-
ла, который был вторым в списке намеченных101. В конце года
умер и великий понтифик Гай Сервилий Гемин, бывший также
децемвиром священнодействий. Вместо него в понтифики коллегия

Книга XL
389
избрала Квинта Фульвия Флакка102, (12) а великим понтификом
стал Марк Эмилий Лепид, хотя этого места добивались многие
известные мужи. Децемвиром священнодействий на место того же
Гая Сервилия Гемина был избран Квинт Марций Филипп.
(13) Умер и авгур Спурий Постумий Альбин; на его место авгуры
избрали Публия Сципиона, сына Сципиона Африканского.
В этом году было удовлетворено прошение жителей Кум: им
разрешили говорить в собраниях по-латински и по-латински же
делать объявления через глашатая на торгах103.
43. (1) Пизанцам, обещавшим выделить землю для выведения
латинской колонии, сенат выразил благодарность. Для вывода
колонии были избраны триумвиры Квинт Фабий Бутеон и Марк и
Публий Попилии Ленаты. (2) От претора Гая Мения, которому
досталась Сардиния, а потом дополнительное поручение вести
следствие об отравлениях далее десяти миль от Рима, (3) получено было
письмо, что он уже осудил три тысячи человек, а следствие все
разрастается из-за новых доносов, так что он должен либо бросить
следствие, либо отказаться от провинции.
(4) Окруженный великой славой своих деяний, Квинт Фульвий
Флакк возвратился из Испании в Рим. Пока он перед триумфом
стоял за пределами города, его избрали консулом вместе с Луцием
Манлием Ацидином10* (5) Через несколько дней он вошел в Город
с триумфальным шествием во главе воинов, которых привел с
собой. (6) В триумфе он пронес сто двадцать четыре золотых венка
и, кроме того, тридцать один фунт золота, <...> фунтов серебра в
слитках и сто семьдесят три тысячи двести оскских серебряных
монет105. (7) Из добычи Фульвий выдал воинам по пятьдесят
денариев, центурионам — вдвое больше, конникам — втрое; из такого же
расчета — и латинским союзникам, а также выплатил всем
двойное годовое жалованье.
44. (1) В этом году народным трибуном Луцием Виллием был
впервые предложен закон о возрасте, потребном, чтобы искать и
занимать государственные должности106, от чего семейство его
получило прозвание Анналиев. (2) Впервые за много лет избраны
были четыре претора — на основании Бебиева закона,
предписывавшего избирать попеременно то шестерых, то четверых преторов107.
Ими стали Гней Корнелий Сципион, Гай Валерий Левин и Квинт и
Публий Муции Сцеволы, сыновья Квинта.
(3) Консулам Квинту Фульвию и Луцию Манлию была
назначена та же провинция, что и их предшественникам, с таким же
числом воинов — пехоты и конников, граждан и союзников. (4)
В обеих Испаниях Тиберию Семпронию и Луцию Постумию была
продлена власть с теми войсками, что у них были, (5) а консулам
было предписано набрать пополнение — до трех тысяч римских
пехотинцев и до трехсот всадников, а также до пяти тысяч
пехотинцев и четырехсот конников из латинских союзников. (6) Публий
Муций Сцевола получил по жребию городскую претуру, а также
следствие об отравлениях в Риме и на десять миль вокруг.

390
Книга XL
(7) Гнею Корнелию Сципиону достались дела с чужеземцами,
Квинту Муцию Сцеволе — Сицилия, Гаю Валерию Левину —
Сардиния.
(8) Консул Квинт Фульвий заявил, что прежде, чем приступить
к исполнению своих обязанностей, он желает освободить себя и
государство от обязательств перед богами, выполнив данные им
обеты (9). В последнем своем сражении с кельтиберами он обещал
устроить игры Юпитеру Всеблагому Величайшему и построить храм
Всаднической Фортуны, а деньги на это были собраны для него
испанцами108. (10) Игры были назначены, а также было решено
избрать дуумвиров, чтобы они сдали подряд на строительство храма.
На игры сенат ограничил расходы, чтобы они не превышали
средств, определенных Фульвию Нобилиору109, устраивавшему
игры после Этолийской войны, (И) и чтобы устроитель не требовал,
не принуждал, не принимал и не делал ничего вопреки
постановлению сената об играх, принятому в консульство Луция Эмилия и
Гнея Бебия110. (12) Сенат принял это постановление из-за
расточительных трат на игры эдила Тиберия Семпрония, которые
оказались в тягость не только Италии и латинским союзникам, но и
заморским провинциям111.
45. (1) Зима в тот год была суровой, с обильными снегопадами
и частыми бурями. Затянувшаяся дольше обычного, она погубила
все чувствительные к холодам деревья. (2) Внезапно наступившая
ночь и страшная буря прервали Латинские празднества на Альбан-
ской горе112 — по постановлению понтификов они были повторены
заново. (3) Та же буря опрокинула несколько статуй на Капитолии
и во многих местах повредила строения молниями: храм Юпитера в
Таррацине, Белый храм113 и Римские ворота в Капуе; кое-где со
стен были сбиты зубцы. (4) Вдобавок к этим знамениям из Реаты
сообщили о рождении трехногого мула114. (5) Децемвиры, которым
из-за всего этого было приказано обратиться к Сивиллиным
книгам, объявили, каким богам сколько жертв надобно принести, а
также назначили однодневное молебствие. (6) Затем были
устроены обетованные консулом Квинтом Фульвием игры, проходившие с
большой пышностью десять дней.
После этого состоялись выборы цензоров. Избраны были Марк
Эмилий Лепид, великий понтифик, и Марк Фульвий Нобили-
ор, справивший триумф за победу над этолийцами. (7) Эти
знатные мужи враждовали друг с другом, что часто приводило
к яростным стычкам в сенате и перед народом115. (8) По
завершении выборов, согласно древнему обычаю, цензоры воссели в
курульные кресла на Марсовом поле у храма Марса, когда к ним
неожиданно подошли виднейшие сенаторы, сопровождаемые толпой
граждан, и бывший среди них Квинт Цецилий Метелл116 произнес
такую речь:
46. (1) «Мы не забылись, цензоры, — знаем: вы только что
поставлены всем римским народом для надзора за нашими нравами и
вы нас должны поучать и исправлять, а не мы вас. (2) И все-таки

Книга XL
391
стоит сказать вам: есть в вас одно, что претит всем добрым людям,
во всяком случае заставляет желать перемены. (3) Всматриваясь в
каждого из вас порознь, мы не могли б никого из сограждан
предпочесть вам, Марк Эмилий и Марк Фульвий, если бы нас вновь
призвали к голосованию. (4) Но глядя на вас обоих, мы не можем
не опасаться, что вы — неудачная пара и что государству будет не
столько пользы от того, что вы нам угодны, сколько вреда от того,
что вы не угодны друг другу. (5) Вот уже многие годы жестокая
ваша вражда тяготит вас самих, но существует опасность, что с этого
дня она станет тягостней нам и отечеству, нежели вам. (6) О
причинах нашего страха много можно было бы сказать, если бы
непримиримая ярость не помрачала ваш разум. (7) Все мы просим, чтобы
сегодня же, здесь, в этом храме, вы положили конец вашим
раздорам, чтобы вы позволили нам примирить вас и соединить узами
дружбы — вас, и без того уже соединенных нашим
голосованием. (8) Просим вас единодушно и единомысленно пересмотреть
состав сената и всаднического сословия, провести перепись граждан,
устроить искупительное жертвоприношение. И как почти во всех
молитвах вы произносите слова: (9) «Да обернётся это счастьем и
удачей для меня и моего сотоварища!» — так на самом деле, от
души, желайте этого и добейтесь, чтобы люди поверили, что вы
действительно желаете того, о чем просите богов. (10) В городе, на
срединной площади которого сошлись в бою Тит Таций и Ромул,
они же потом и согласно царствовали117. (11) Не только
раздорам — и войнам тоже бывает конец, и злейшие враги часто
становятся верными союзниками, а иногда и согражданами. После
разрушения Альбы ее жители были переведены в Рим, латинам и
сабинянам было дано гражданство118. (12) Недаром ведь говорится, и
справедливые эти слова вошли в пословицу: дружба должна быть
бессмертной, смертной — вражда». (13) Раздались возгласы
одобрения, затем все голоса просивших о том же слились воедино и
заключили прервавшуюся речь. (14) Тогда Эмилий стал* жаловаться,
среди прочего, на то, что Марк Фульвий дважды лишил его верного
консульства. Фульвий же сетовал, что Эмилий вечно его
преследует и даже тягался с ним под залог119, чтобы опозорить. Однако
каждый из них заявил, что если другой желает того же, то он
покорится воле стольких лучших граждан. (15) И по общему
настоянию они подали друг другу руки в знак того, что полагают вражде
конец и предел. Затем под общие возгласы одобрения они были
приведены на Капитолий. Сенат высоко оценил и одобрил участие
лучших граждан в этом деле и уступчивость цензоров. (16) Затем
цензоры потребовали выделить им деньги на общественные работы,
и сенат назначил им весь доход от налогов за этот год120.
47.(1) В этом же году в Испании пропреторы Луций Постумий
Альбин и Тиберий Семпроний Гракх договорились между собою
так: Альбин отправится на вакцеев121 через Лузитанию, а оттуда
вернется в Кельтиберию; если там случится большая война, Гракх
пройдет в самые дальние края Кельтиберии. (2) Сначала Гракх

392
Книга XL
внезапным ночным приступом овладел городом Мундою. Затем,
взяв заложников и оставив в городе охранение, он принялся жечь
поля и осаждать крепости, пока не пришел к другому, сильно
укрепленному городу, который кельтибсры называют Керти-
ма.(З) Когда он уже придвинул к стенам осадные орудия, из города
явились послы, со старинной прямотой сказавшие, что воевали бы,
если бы имели силы; (4) поэтому они просят пропустить их в стан
кельтиберов, чтобы призвать их на помощь — а если они не
добьются помощи, то сами решат, что им делать. Гракх пропустил их,
и они отправились, а через несколько дней привели с собой десять
других послов.(5) Время было около полудня. Первым делом послы
попросили претора только о том, чтобы он приказал дать им пить.
Выпив по первой чаше, они попросили еще, к большой потехе
стоявших вокруг римлян, дивившихся такой их простоте и
невежеству. (6) Потом старейший из них сказал: «Наше племя послало нас
разузнать, на что же в конце концов ты надеешься, что идешь на
нас с оружием». (7) На это Гракх ответил, что пришел, полагаясь
на свое превосходное войско, и они могут сами, если хотят,
увидеть это войско, чтобы рассказать о нем своим достовернее. (8)
И Гракх приказал войсковым трибунам, чтобы те велели всему
войску, и пешим, и конным, облачиться в доспехи и пройти перед
ними в полном вооружении. После этого зрелища послы были
отпущены. Своим рассказом они отпугнули соплеменников от
помощи осажденному городу. (9) Тщетно поднимали горожане по ночам
огни на башнях, что было условным знаком. Потеряв надежду на
помощь, они сдались. (10) С горожан было взыскано два миллиона
четыреста тысяч сестерциев. Кроме того, сорок наиболее знатных
всадников были взяты римлянами, хотя на словах не в
заложники — ведь им приказали нести военную службу, — но по сути
дела как залог верности.
48. (1) Отсюда Гракх повел войско к городу Алкс, где был
лагерь кельтиберов, от которых приходили послы. (2) В течение
нескольких дней он напускал на дозоры легковооруженных воинов,
вступавших с ними в незначительные стычки, а чтобы выманить
кельтиберов из их укреплений, со дня на день увеличивал эти
отряды. (3) Добившись своего, Гракх приказал начальникам
вспомогательных войск завязать сражение и вдруг, как бы уступая
превосходству противника, поворотиться и в беспорядке бежать к
лагерю. Сам же он внутри лагеря выстроил войско у всех ворот.
(4) Прошло немного времени, и он увидел убегающий, как было
условлено, свой отряд, а за ним — беспорядочно преследующих
варваров. (5) Для того и стоял его строй за частоколом; и теперь,
задержавшись настолько, чтобы дать своим легко вбежать в лагерь,
Грах с кличем выпустил войско сразу из всех ворот. Враги не
выдержали внезапного натиска. (6) Выйдя на приступ чужого лагеря,
они и своего не смогли защитить, — внезапно опрокинутые,
обращенные,в бегство, напуганные, они вскоре были загнаны в лагерь,
а потом выбиты и из него. (7) В этот день было убито девять тысяч

Книга XL
393
врагов, а захвачено в плен триста двадцать, коней — сто
двенадцать, военных знамен — тридцать семь. В римском войске погибло
сто девять воинов.
49. (1) После этого сражения Гракх повел легионы опустошать
Кельтиберию. Он шел, повсюду все забирая, угоняя скот, и
племена покорялись ему, — какие по доброй воле, какие из страха. За
несколько дней ему сдались сто три города, и он захватил
огромную добычу. (2) Затем он повернул назад, откуда пришел, к Алке,
и начал приступ. (3) Сперва горожане выдерживали натиск, но
когда в ход пошло не только оружие, на и осадные машины, они,
не чувствуя себя защищенными в городе, ушли в городскую
крепость; (4) и наконец, прислав оттуда послов, они со всем своим
добром отдались под власть римлян. Оттуда была вывезена большая
добыча. В плен попали многие знатные испанцы, среди них два
сына и дочь Турра. (5) Он был царьком этих племен, наиболее
могущественным из всех испанцев. Услышав о поражении, он сначала
послал в лагерь Гракха своих людей, испросивших ему
безопасность, а потом явился и сам. (6) Первым делом он спросил у
Гракха, сохранят ли жизнь ему и его детям. Когда претор ответил
утвердительно, он спросил, будет ли ему позволено воевать вместе с
римлянами. (7) Когда Гракх разрешил и это, Турр сказал: «Тогда я
буду воевать вместе с вами против бывших моих союзников,
потому что они не сочли нужным прийти мне на помощь». С этих пор
следовал он за римлянами, и его мужество и верность часто им
были на пользу.
50. (1) После этого, напуганные вестями о поражениях
окрестных народов, жители Эргавики, города славного и
могущественного, тоже открыли ворота римлянам. (2) Некоторые писатели
утверждают, что эта сдача крепостей была хитростью испанцев: из
какой области Гракх ни выводил бы войска, там сразу же
поднималось восстание, и ему, говорят, потом пришлось выдержать
большое сражение с кельтиберами близ горы Хавн, когда они бились в
правильном строю с рассвета до полудня, и с обеих сторон полегло
много воинов. (3) В этот день римляне ничего не добились; что они
не были разбиты, можно судить только по тому, что на следующий
день они делали набеги на кельтиберов, не покидавших лагеря,
(4) и весь день снимали с убитых доспехи. На третий день вновь
состоялось еще более жаркое сражение, и лишь тогда кельтиберы
были наголову разбиты, а их лагерь взят и разграблен.(5) В тот
день было убито двадцать две тысячи врагов, захвачено более
трехсот человек и примерно столько же коней, а также семьдесят два
знамени. На этом война закончилась, и кельтиберы заключили
настоящий мир, без прежнего своего вероломства. (6) Тем же летом,
как пишут, Луций Постумий в Дальней Испании дважды успешно
сразился с вакцеями, убив до тридцати пяти тысяч врагов и взяв
их лагерь. Но это скорее вымысел: он слишком поздно прибыл в
провинцию, чтобы успеть принять участие в боевых действиях в
это лето.

394
Книга XL
51.(1) Верные своему слову, цензоры в добром согласии
составили новый список сената. Первоприсутствующим в сенате стал
сам цензор Марк Эмилий Лепид122, великий понтифик. Трое были
исключены из сената; несколько человек, не включенных его
сотоварищем в список, Лепид все же оставил в сенате123. (2) На
предоставленные цензорам и распределенные между ними деньги они
сделали следующее. Лепид соорудил дамбу у города Таррацины,
чем не снискал благодарности, потому что у него там было имение
и общественные средства оказались потраченными на частные
нужды. (3) Он сдал подряды на строительство театра и проскения у
храма Аполлона124, а также на побелку храма Юпитера на Капитолии
и колонн вокруг него. От этих колонн он убрал неудачно
расположенные статуи, которые загораживали вид, а также снял с колонн
прибитые к ним щиты и разного рода знамена. (4) Марк Фульвий
сдал больше подрядов и с большей пользой. Так, на Тибре он
заложил пристань и опоры моста125, на которых через несколько лет
цензоры Публий Сципион Африканский и Луций Муммий стали
возводить своды. (5) Позади новых меняльных лавок Фульвий
соорудил базилику126 и рыбный рынок, окруженный лавками, которые
он продал в частное пользование. Еще он стал строить портик за
Тройными воротами, (6) и другой портик — за верфями, и еще у
святилища Геркулеса, и позади храма Надежды близ Тибра, и у
храма Аполлона Целителя127. (7) У цензоров были и общие
средства, на которые они начали строительство водопровода на арках; но
строительству воспрепятствовал Марк Лициний Красе, который не
позволил вести работы на своей земле. (8) Эти же цензоры ввели
много пошлин в гавани и налогов. Они позаботились о том, чтобы
многие небольшие общественные святилища, занятые частными
лицами, вновь стали общественными и были открыты для народа.
(9) Они изменили порядок голосования, распределив трибы по
кварталам соответственно сословиям, положению и промыслам
граждан128.
52.(1) Кроме того, один из цензоров, Марк Эмилий, испросил у
сената деньги на устройство игр при освящении храмов Царицы
Юноны и Дианы, которые он обетовал построить восемь лет назад,
во время Лигурийской войны129. (2) Ему было выделено двадцать
тысяч ассов.(З) Лепид посвятил оба храма в Фламиниевом цирке, а
потом там же в цирке устроил сценические представления,
трехдневные после освящения храма Юноны и двухдневные — Дианы.
(4) Он же посвятил храм Морских Ларов130 на Марсовом поле,
который был обетован за одиннадцать лет до того Луцием Эмилием
Региллом в морском сражении с флотоводцами царя Антиоха131.
(5) Над дверями храма прикрепили доску со следующей надписью:
«Ради прекращенья великой войны, ради покоренья царей, ради
установления мира битва сия, предпринятая Луцием Эмилием, сыном
Марка Эмилия <...>132 При его ауспициях, его водительстве, его
власти, его удаче корабли царя Антиоха,прежде непобедимые, были
между Эфесом, Самосом и Хиосом (6) разбиты, разметаны, обра-

Книга XL
395
щены в бегство пред очами самого Антиоха, всего его войска,
конницы и слонов. Там же в тот самый день захвачены были сорок два
военных корабля со всеми моряками. После каковой битвы царь
Антиох и его царство <...>133 В память об этом Луций Эмилий
обетовал храм Морским Ларам». (7) Подобная доска прибита и над
дверьми храма Юпитера на Капитолии.
53. (1) Отправившись в Лигурию через два дня после
оглашения списка сената, консул Квинт Фульвий, преодолев
непроходимые горы Баллисты и ущелья, в правильном строю сразился с
неприятелем, (2) одержал победу и в тот же день захватил его
лагерь. Три тысячи двести врагов и вся эта область Лигурии сдались
ему. (3) Консул переселил сдавшихся на равнины, а в горах
выставил караулы. Скоро пришло и письмо от него к сенату. По случаю
этих деяний назначено было трехдневное молебствие. (4) Преторы
принесли в жертву сорок взрослых животных. Другой консул,
Луций Манлий, не совершил в Лигурии ничего достойного
упоминания. (5) Заальпийские галлы числом три тысячи проникли в
Италию и, ни на кого не нападая, просили консулов и сенат выделить
им земли, чтобы мирно жить под властью народа римского. (6)
Сенат приказал галлам покинуть Италию, а консулу Квинту Фуль-
вию — расследовать дело и наказать предводителей и зачинщиков
перехода их через Альпы.
54. (1) В этом же году134 умер Филипп, царь македонян,
сломленный старостью и потерей сына. (2) Он проводил зиму в Демет-
риаде, удрученный тоской по сыну и раскаиваясь в своей
жестокости. (3) Тревожил его и другой сын, который и себе, и другим
казался уже несомненным царем; беспокоили одинокая старость,
обращенные на него взоры всех, когда одни только и ждали, пока он
умрет, а другие даже и не ждали. (4) Мучения Филиппа
усиливались; их делил с ним Антигон, сын Эхекрата, носивший имя своего
дяди по отцу, который когда-то был опекуном Филиппа. Тот
Антигон был муж царского величия, прославившийся знаменитой
битвой против Клеомена Лакедемонского135. (5) Греки называли его
Опекуном136, чтобы тем отличать его от других царей. (6) Сын
брата его Эхекрата — Антигон единственный среди близких друзей
сохранил верность Филиппу, и эта верность сделала Персея его
злейшим врагом. (7) Антигон сознавал, какая опасность будет ему
грозить, если Персей станет царем, и, поняв, что царь нетверд
духом, слыша порою его стенанья по сыну, (8) он то выслушивал
Филиппа, то сам бередил память царя, заводя речь о содеянном
безрассудно и встречая его сетования своими. И хоть истина, как
водится, выказывала себя понемногу, Антигон не жалел усилий
поскорей вывести все наружу.
(9) Наиболее подозрительные из вероятных пособников
злодеяния были Апеллес и Филокл, посланные в Рим и привезшие оттуда
губительное для Деметрия письмо от имени Фламинина.
55. (1) Во дворце все говорили, что письмо это не настоящее, а
подделанное писцом, и печать на нем подложная. (2) Впрочем, по-

396
Книга XL
ка что дело было более подозрительным, чем явным; но тут
Антигон случайно повстречал Ксиха137, схватил его и привел во дворец.
Оставив его страже, Антигон прошел к Филиппу и сказал ему:
(3) «Из многих твоих слов я заключил, что ты дорого дашь, чтобы
узнать правду о твоих сыновьях и о том, кто кого преследовал
кознями и обманом. (4) Единственный человек, способный распутать
этот узел, Ксих, сейчас в твоей власти. Прикажи призвать во
дворец этого случайно встреченного и доставленного сюда человека».
(5) Когда Ксиха привели, он начал отпираться, но так нетвердо,
что стоило ему слегка пригрозить, чтобы он с готовностью выложил
все. При виде палача и бичей он и не выдержал и открыл весь
замысел злодеяния послов и свою в нем помощь. (6) Сразу же были
посланы люди схватить послов; Филокла тотчас застигли, Апеллес
же, посланный раньше в погоню за неким Хереем, услыхав о
доносе Ксиха, переправился в Италию. (7) О Филокле не известно
ничего достоверного: одни говорят, что поначалу он дерзко отпирался,
но, когда приведен был Ксих, перестал, другие же утверждают, что
он продолжал отпираться и под пыткою. (8) Филипп стал горевать
пуще прежнего; и отцовское горе было ему тем тяжелее, что
другой сын остался жить.
56.(1) Персей, будучи извещен, что все обнаружилось, был уже
слишком силен, чтобы спасаться бегством; (2) тем не менее он
старался держаться поодаль, чтобы, пока Филипп жив, уберечься от
вспышки его гнева. А Филиппу, который уже упустил надежду
схватить Персея, чтобы его казнить, осталось стараться, чтобы тот
в своей безнаказанности не смог воспользоваться еще и наградой за
злодеяние. (3) Итак, царь призвал Антигона, которому обязан был
благодарностью уже за раскрытие братоубийства. Филипп считал,
что македонянам не придется ни стыдиться, ни сожалеть, если
Антигон станет царем, — тем более, что свежа еще слава его дяди.
И Филипп сказал: (4) «Поскольку, Антигон, я в злосчастье своем
дошел уже до того, что ужасная для родителя утрата последнего
сына должна быть мне желанной, я хочу передать тебе царство,
которое принял от твоего славного дяди сохраненным и даже
приумноженным его честной опекой. (5) Одного тебя я сейчас считаю
достойным царства. А если бы никого не осталось, то я предпочел
бы, чтобы оно лучше погибло и расточилось, чем досталось Персею
как награда за коварство и преступление. (6) Я буду считать, что
Деметрий исторгнут из преисподней и возвращен мне, если
оставлю на его месте тебя, кто один оплакал смерть невиновного и
злосчастную мою ошибку». (7) После этого разговора Филипп не
переставал окружать Антигона всеми почестями. Когда Персей
отлучился во Фракию, Филипп отправился по городам Македонии
объявлять их правителям о своих видах на Антигона; и если б ему
суждено было жить подольше, то он, несомненно, передал бы
Антигону власть. (8) Но, отправившись из Деметриады в Фессалони-
ку, Филипп надолго там задержался, а переехав оттуда в Амфи-
поль, тяжело заболел. (9) Но страдал он больше душою, чем те-

Книга XL
397
лом, — снедаемый беспокойством, он потерял сон; неотступная
тень безвинно убитого сына не давала ему покоя, и умер он,
страшно проклиная другого138. (10) И все-таки Антигон еще мог
бы устремиться к власти, если б он был здесь же139, или если бы
сразу было объявлено о смерти царя. (11) Но врач Каллиген,
ведавший лечением царя, не стал ждать его смерти, при первых
признаках безнадежного положения он, по уговору, тотчас дал знать о
том Персею, послав гонцов, для которых заранее расставлены были
кони, а до его прибытия скрывал смерть царя от всех посторонних.
57.(1) Таким образом, никто ни о чем не подозревал, а Персей
всех застал врасплох и овладел преступно полученным царством.
(2) Смерть Филиппа была римлянам очень кстати, потому что
они получили время для подготовки к войне. Ибо уже через
несколько дней племя бастарнов140, давно побуждаемое к войне,
оставив свои жилища, огромным полчищем пехоты и конницы
переправилось через Истр. (3) Спеша сообщить об этом царю, вперед
отправились Антигон141 и Коттон. Коттон был знатный бастарн, а
Антигон — один из царских людей, которого часто посылали
вместе с Коттоном для возбуждения бастарнов. Недалеко от Амфиполя
до них дошел слух, а вскоре и точные известия о смерти царя. Это
спутало все замыслы, (4) ибо было условлено, что Филипп
предоставит бастарнам проход через Фракию и припасы на дорогу: для
этого он подарками ублажал местных правителей, ручаясь, что ба-
старны проследуют мирно. (5) Племя дарданов142 предполагалось
истребить, а на их землях поселиться бастарнам. (6) Этим
достигалась бы двойная выгода: вечно враждебное Македонии (а в
тяжелые времена и грозное) племя дарданов погибло бы, бастарны же
после того, как они оставят в Дардании жен и детей, могли быть
отправлены опустошать Италию. (7) Путь к Адриатическому морю
и Италии лежит через область скордисков143; другим путем войско
провести невозможно. Скордиски должны были легко пропустить
бастарнов: они были близки друг другу языком и нравами144; да
они и сами присоединились бы к походу, узнав, что бастарны идут
грабить богатейший народ. Такой замысел сулил успех при любом
исходе. (8) Если бастарнов перебьют римляне, то утешением будет
избавление от дарданов, а также все добро бастарнов и
безраздельное владение Дарданией. (9) Если же дела пойдут успешно,
то римляне будут заняты войной с бастарнами, а Македония
возвратит себе то, что утратила в Греции. Таковы были замыслы
Филиппа.
58.(1) Бастарны мирно вошли во Фракию. Затем, по уходе Кот-
тона и Антигона и еще позже, прослышав о смерти Филиппа,
фракийцы стали несговорчивы в торге, да и бастарны не могли
удовлетвориться покупкой припасов, так что их невозможно было
удержать в строю, чтобы они не сходили с дороги в сторону. (2) С этого
начались взаимные обиды, которые, умножаясь, привели к войне.
Наконец, фракийцы, будучи не в состоянии сдержать
превосходящего силой и численностью неприятеля, оставили равнинные селе-

398
Книга XL
ния и отступили на гору огромной высоты, которую называют До-
нука145. (3) И как когда-то галлов, грабивших Дельфы146, говорят,
уничтожила буря, так и бастарцов, когда они стали было
взбираться к вершине, застигла такая же буря. (4) На них обрушился
ливень, затем частый град с мощными раскатами грома и
ослепляющими молниями, (5) которые, казалось, целили прямо в людей, и
не только простые воины, но и вожди, пораженные, падали на
землю. (6) В стремительном бегстве неосторожные бастарны срывались
и падали с высочайших скал, и хотя их преследовали фракийцы,
сами бастарны говорили, что виною их бегства боги и что небо
обрушивается на них^47. (7) Когда они, рассеянные бурей, растеряв
половину оружия, словно после кораблекрушения, вернулись в
лагерь, то стали держать совет, что делать дальше. Тут начались
разногласия: одни считали, что следует отступить, другие — войти в
Дарданию. (8) Около тридцати тысяч человек, предводимые Клон-
диком, пошли вперед; остальные вернулись к Аполлонии и Мсссмв-
рии148, откуда и вышли. (9) Завладев царством, Персей приказал
убить Антигона149 и, пока укреплял свое положение, отправил в
Рим послов для возобновления существовавшей при отце дружбы и
с просьбой к сенату признать его царем. Таковы были события
этого года в Македонии.
59. (1) Один из консулов, Квинт Фульвий, справил триумф над
лигурийцами; но известно, что этот триумф был дан больше в знак
благосклонности к нему, чем соответственно величию подвигов.
(2) Было пронесено много вражеского оружия, но денег не было
совсем. Однако Фульвий роздал воинам по триста ассов, вдвое
больше — центурионам и втрое — всадникам. (3) Больше в этом
триумфе не было ничего замечательного, за исключением того, что по
случайности он состоялся в тот же день, что и в прошлом году,
когда Фульвий справлял триумф после своей претуры. (4) После
триумфа Фульвий устроил выборы, на которых консулами были
избраны Марк Юний Брут и Авл Манлий Вольсон. (5) Выборы
преторов после избрания троих150 были прерваны из-за непогоды. На
следующий день, за четыре дня до мартовских ид, были избраны
оставшиеся трое преторов — Марк Титиний Курв, Тиберий
Клавдий Нерон и Тит Фонтей Капитон. (6) Из-за зловещих
предзнаменований курульные эдилы Гней Сервилий Цепион и Аппий
Клавдий Центон повторили Римские игры. (7) В самом деле, произошло
землетрясение; в общественных святилищах, где был устроен лек-
тистерний, боги, возлежавшие на ложах, отвернулись от
подношений, (8) блюдо с яствами перед Юпитером упало со стола, а мыши
погрызли оливки, предназначенные богам, что было также сочтено
знамением. Для искупления этого не было предпринято ничего,
кроме повторения игр.

КНИГА XLI
1. (1) <...> Эпулон1 вооружил истрийцев, при отце его
живших мирно, чем очень угодил молодежи, жаждавшей грабежей.
Консул2 держал совещание об истрийской войне — одни считали,
что начинать ее надо немедленно, покуда враги еще не смогли
стянуть свои силы; другие,— что следует сначала снестись с сенатом3.
Верх одержали сторонники безотлагательных действий. (2) Консул,
выступив из Аквилеи, стал лагерем близ Тимавского озера, что
возле моря. Туда же корабельный дуумвир Гай Фурий привел
десять военных судов. (3) Эти дуумвиры в свое время были
учреждены для защиты от кораблей иллирийцев. С двадцатью кораблями
они должны были охранять Верхнее море4; направо от Анконы и до
Тарента побережье оборонял Луций Корнелий, (4) налево и до
Аквилеи — Гай Фурий. Эти корабли вместе с грузовыми, полными
продовольствия, отправили в ближайшую истрийскую гавань; за
ними по берегу последовал с регионами консул и поставил лагерь в
пяти милях от моря. (5) Вскоре в гавани появился многолюдный
торговый городок, и оттуда в лагерь все подвозили. Для
безопасности подвоза лагерь со всех сторон окружили сторожевыми
заставами: (6) со стороны, обращенной к Истрии, расположилась стоянка
спешно набранной Плацентинской когорты; для охраны местности
между морем и лагерем, а заодно для прикрытия пути к реке за
водой войсковому трибуну второго легиона Марку Эбутию
приказано было отвести туда два манипула; а войсковые трибуны (7) Тит
и Гай Элии отвели на дорогу, ведущую к Аквилее, третий легион
для охраны заготовителей продовольствия и доставщиков дров. (8)
В этой же стороне, почти в миле располагался лагерь галлов5: их
было не более трех тысяч, и возглавлял их царек Катмел.
2. (1) Как только римляне передвинули лагерь к Тимавскому
озеру, истрийцы укрылись за холмом (2) и оттуда боковыми
тропинками незаметно следовали за ними, готовые ко всякой
случайности; ничто ни на суше, ни на море не ускользало от их
внимания. (3) И когда они поняли, что посты перед лагерем слабые, а
прибрежная площадь, переполненная безоружной толпой
торгующих, не защищена ни с суши, ни с моря, они ударили сразу на
две стоянки — на плацентинскую когорту и на манипулы второго
легиона. (4) Утренний туман скрыл их предприятие; когда солнце
начало пригревать, мгла стала рассеиваться, и неверный утренний
свет, как обычно, представляющий взгляду все преувеличенно,
сбил с толку римлян, принявших вражеские отряды за несметное
войско. (5) Перепуганные этим воины с обеих стоянок в смятении

400
Книга ХЫ
кинулись бежать в лагерь и нагнали там гораздо больше страха,
чем испытали сами. (6) Ни объяснить, от чего они бежали, ни
толково ответить на расспросы они не могли; от ворот слышался шум,
как будто бы там не было застав, чтобы сдержать нападение;
натыкаясь в сумраке друг на друга, воины заподозрили, что неприятель
проник уже внутрь лагеря. (7) Слышен был только крик звавших к
морю. Этот зов случайно и необдуманно брошенный кем-то одним,
был тотчас подхвачен всеми. (8) Поэтому сперва немногие, будто
повинуясь приказу, бросились к морю — меньшая часть с
оружием, с ними и безоружные, дальше — больше, и наконец почти все,
и сам консул, пытавшийся остановить бегущих — властью,
влиянием, мольбами,— все напрасно. (9) Остался один Марк Лициний
Страбон, войсковой трибун третьего легиона с тремя отрядами,
брошенный остальными. Вторгшись в пустой лагерь, не встретив на
своем пути ни одной живой души, истрийцы застигли трибуна
перед преторской палаткой, строившего и ободрявшего своих воинов.
(10) Схватка была более жестокой, чем можно было ждать от
столь немногих сопротивляющихся, и закончилась не раньше, чем
погибли и сам трибун, и все, кто с ним были. (11) Опрокинув
палатку и разграбив все, что там было, враги добрались и до квестор-
ской палатки, форума и квинтанской улицы6. (12) У квестора они
нашли все приготовленным и расставленным к пиру, а ложа
застланными. Царек, возлегши, принялся за еду и питье. (13) К
нему присоединились и прочие, забыв об оружии и о врагах; чем
изысканнее и непривычней была еда, тем жадней набивали они
животы пищей и вином.
3. (1) Отнюдь не тем же заняты были тогда римляне: и на
суше, и на море в трепете моряки снимают палатки и тащат
выгруженные припасы на корабли. (2) Напуганные солдаты бросаются в
Лодках в море; моряки, боясь, что суда переполнятся, сдерживают
толпу, другие отгоняют корабли в открытое морс; (3) в давке
между моряками и солдатами вспыхивает ссора, потом драка, с
ранеными и даже убитыми, пока по приказу консула флот не отводят
подальше в море. (4) Консул начинает отделять безоружных от
вооруженных. В огромной толпе он едва находит тысячу двести
вооруженных воинов и немногих всадников с конями, остальное было
позорным скопищем то ли торговцев, то ли обслуги '— готовой
добычею для врагов, если бы только те сами помнили о войне.
(5) Только тогда был отправлен гонец, чтобы вернуть третий
легион и галльский сторожевой отряд; тогда же отовсюду стали
стекаться римляне, чтобы отбить лагерь и смыть позор. (6) Войсковые
трибуны третьего легиона велят бросить запасенные корм и дрова и
приказывают центурионам, чтобы на вьючных животных,
освободив их от поклажи, посадили по двое старших летами солдат,
конникам же — каждому посадить за седло по одному молодому
пехотинцу. (7) Блистательной будет слава их третьего легиона, если
своей доблестью они отобьют лагерь, потерянный трусостью солдат
из второго; а отбить его легко, если врасплох ударить на занятых

Книга XLI 401
грабежом варваров; они взяли лагерь — значит, он может быть
взят. (8) С великим одушевлением выслушали воины эту речь.
Знаменосцы спешат вперед, и латники не отстают от них.
Первыми, однако, достигли вала консул и войско, двигавшееся от моря.
(9) Первый трибун второго легиона Луций Атий не только ободрял
воинов, но и объяснял им, (10.) что если бы победители — истрий-
цы — думали бы о том, чтобы, захватив лагерь, тем же оружием
его удержать, то прежде всего погнали бы выбитого оттуда врага до
самого моря, а потом, конечно, выставили бы перед валом
караулы: но похоже на то, что они сейчас, перепившись, спят.
4. (1) С этими словами он приказывает своему знаменосцу Ав-
лу Бекулону, мужу замечательной храбрости, броситься вперед со
своим знаменем. (2) Тот ответил, что, если за ним последуют, он
ускорит дело; затем, усилившись, он перебросил знамя через вал7
и первым ворвался в ворота. (3) С другой стороны подоспели с
конницей войсковые трибуны третьего легиона Тит и Гай Элии; вслед
за ними и те, что по двое сидели на вьючных животных, а там и
консул со всем войском. (4) Немногим из истрийцев умеренность в
выпивке позволила помыслить о бегстве, остальным смерть
продлила сон; римляне вернули себе все в целости и сохранности, кроме
разве выпитого и съеденного врагами. (5) Даже больные воины,
оставленные в лагере, поняв, что в лагере снова свои, схватились за
оружие и учинили большую резню. (6) Особенно отличился тогда
конник Гай Попилий, по прозвищу Сабелл. Раненный в ногу, он
остался в лагере, а теперь больше всех истребил врагов. (7) До
восьми тысяч истрийцев было убито, пленных не брали, потому
что гнев и ярость не позволяли думать о добыче. Однако истрий-
ский царек, пьяный после пира, был второпях посажен своими
людьми на коня и бежал. (8) Из победителей погибло двести
тридцать семь человек,— больше во время утреннего бегства, чем при
возвращении лагеря.
5. (1) Между тем по случайности аквилейцы Гней и Луций Га-
виллии Новеллы, прибыв с припасами и ни о чем не подозревая,
едва не попали в захваченный неприятелем римский лагерь.
(2) Когда они, бросив обоз, бежали назад в Аквилею, то посеяли
страх и смятение не только что в Аквилее, но через несколько дней
и в самом Риме; (3) ведь они сообщили, будто не только солдаты
бежали и лагерь взят (что было правдой), но и войско разбито, и
всему конец. (4) Поэтому, как всегда при смятении, был объявлен
спешный воинский набор и в Риме, и по всей Италии. Набраны
были два легиона римских граждан, латинским союзникам
приказали поставить десять тысяч пехоты и пятьсот конников. (5)
Консул Марк Юний получил приказ перейти в Галлию и от каждой
общины в этой провинции требовать воинов сколько возможно.
(6) Тут же постановили, чтобы по приказу претора Тиберия
Клавдия Нерона8 в Пизу собрались четвертый легион и пять тысяч
латинских союзников, а также двести пятьдесят конников, чтобы
охранять эту провинцию во время отсутствия консула; (7) претору

402
Книга XL/
Марку Титинию велено было собрать в Аримине первый легион и
столько же пехотинцев и всадников из числа союзников-латинов.
(8) Нерон, облачившись в военный плащ, отбыл в провинцию, в
Пизу; Гай Титиний, произведя набор в Риме, отправил в Аримин
военного трибуна Луция Кассия командовать легионом. (9) Консул
Марк Юний, перейдя из Лигурии в провинцию Галлию и приказав
галльским общинам поставить вспомогательные войска, а
колониям — воинов, прибыл в Аквилею. (10) Там, удостоверившись, что
войско цело, он отправил в Рим письмо, чтобы там не
беспокоились, а сам, отпустив войско, собираемое в Галлии, отправился к
своему сотоварищу. (11) Рим от неожиданности ликовал: набор
был прекращен, воины освобождены от присяги, а войско,
пострадавшее в Аримине от морового поветрия, распустили по домам.
(12) Когда истрийцы, чье войско находилось неподалеку от
консульского лагеря, услыхали, что с новым войском приближается
второй консул, они рассеялись по своим городам, кто куда.
Консулы же отвели легионы на зиму в Аквилею.
6. (1) Когда тревога по поводу истрийской войны наконец
утихла, сенат постановил, чтобы консулы договорились, кому из них
возвратиться в Рим для проведения выборов. (2) На сходках
народные трибуны Авл Лициний Нерва и Гай Папирий Турд бранили
отсутствующего Манлия и обнародовали свое предложение, чтобы
Манлий после мартовских ид — а консулам уже продлили на год
их пребыванье в провинциях — (3) сложил с себя власть, с тем
чтобы он сразу же смог предстать перед судом; однако сотоварищ
его Квинт Элий воспротивился этому предложению и после бурных
прений настоял на его отклонении9.
(4) В эти дни вернулись из Испании в Рим Тиберий Семпроний
Гракх и Луций Постумий Альбин10; претор Марк Титиний созвал
сенат в храме Беллоны, чтобы они поведали о своих делах,
потребовали заслуженных почестей и воздали хвалу бессмертным богам.
(5) В это же время возмутилась и Сардиния, о чем стало
известно из писем претора Тита Эбутия, доставленных в сенат его
сыном: (6) илийцы1{, присоединив к себе вспомогательные войска ба-
ларов, вторглись в замиренную провинцию, а слабое войско, от
мора совсем поредевшее, не могло оказать им сопротивление. (7) То
же самое сообщали послы сардов, умоляя сенат оказать помощь
хотя бы их городам, ибо поля уже погибли. И это сообщение, и все
прочее, относящееся к Сардинии, отложили для новых
должностных лиц.
(8) К состраданию взывало и посольство ликийцев,
жаловавшееся на жестокость родосцев, которым их отдал Луций Корнелий
Сципион12. (9) Раньше, говорили ликийцы, были они под царем
Антиохом, но рабство у царя в сравнении с нынешним их
положением видится им прекрасной свободой. И не только государство их
ныне задавлено, но и каждый из них в настоящем рабстве. (10) Их
жен и детей истязают, свирепствуют над телом, бичуют, и, что
совсем недостойно, позорят их и бесчестят родосцы; открыто творят

Книга XL1
403
гнусности лишь для того, чтобы утвердиться в присвоенном праве,
чтобы ликийцы не сомневались: между ними и купленными за
деньги рабами разницы нет никакой. (11) Возмущенный сенат
передал ликийцам такое послание для родосцев: сенату не угодно,
чтобы ликийцы отданы были в рабство родосцам, и вообще те, кто
рожден свободным, не должен быть ничьими рабами; ликийцы
должны состоять под рукою и под опекой родосцев на таких же
условиях, как союзные государства под верховенством Рима.
7. (1) Затем справлены были подряд два триумфа за победы в
Испании. (2) Сначала Семпроний Гракх справил триумф за победу
над кельтиберами и их союзниками, а на другой день Луций По-
стумий — за победу над лузитанами и окрестными испанцами13.
Тиберий Гракх пронес в шествии сорок тысяч фунтов серебра,
Альбин — двадцать тысяч фунтов серебра. (3) Оба раздали солдатам
по двадцать пять денариев, вдвое — центурионам и втрое —
всадникам; союзники получили столько же, сколько римляне.
(4) В эти же дни из Истрии в Рим прибыл для проведения
выборов и консул Марк Юний. (5) Народные трибуны Папирий и
Лициний, утомив его в сенате расспросами о том, что произошло в
Истрии, повели его и на сходку. (6) Консул отвечал, что провел в
этой провинции не больше одиннадцати дней, а о случившемся там
без него он знает, как и они, по слухам; (7) тогда трибуны стали
допытываться: а отчего ж не явился в Рим именно Манлий, чтобы
дать римскому народу ответ, почему это он из Галлии, провинции,
полученной им по жребию, перешел в Истрию? (8) И когда же
постановил сенат, когда повелел народ римский вести там войну? Да,
он, конечно, хоть и начал эту войну по собственному почину, но
вел-то ее разумно и храбро. (9) Куда там! Нельзя даже и сказать,
преступней ли начата им эта война или ведена безрассудней. Ист-
рийцы захватили врасплох две римских стоянки, взяли римский
лагерь и перебили пеших и конных воинов, оставшихся там, (10) а
прочие, без оружия, нестройной толпой, с консулом впереди,
бросились к морю и кораблям. Придется Манлию отчитываться за все
уже частным лицом, раз он не пожелал сделать этого, будучи
консулом14.
8. (1) Потом прошли выборы. В консулы избраны были Гай
Клавдий Пульхр и Тиберий Семпроний Гракх. На другой день
были выбраны преторы Публий Элий Туберон вторично, Гай Квинк-
ций Фламинин, Гай Нумизий, Луций Муммий, Гней Корнелий
Сципион, Гай Валерий Левин. (2) Туберону досталась городская
претура. Квинкцию — судебные дела с чужеземцами, Нумизию —
Сицилия, Муммию — Сардиния; Сардиния, однако, ввиду
важности там предстоявшей войны, была вверена консулу. (3) Галлию,
разделенную на две провинции, получили Сципион и Левин.
(4) В мартовские иды, в день вступления Семпрония и Клавдия
в должность, в сенате только упомянули о провинциях Истрии и
Сардинии и врагах, затевавших войны в обеих. (5) Лишь на другой
день явились в сенат послы сардов, чье дело было отложено в ожи-

404
Книга XU
дании смены должностных лиц, и Луций Минуций Терм, бывший
легат консула Манлия в Истрии. От них сенат узнал, сколь грозная
война предстоит в этих провинциях.
(6) Сенат взволновало и посольство союзников-латинов15, уже
докучавшее и цензорам, и прежним консулам, но, наконец,
допущенное в сенат. (7) Суть жалоб состояла в том, что их сограждане,
прошедшие перепись в Риме, во множестве переселились в Рим16,
и если это и впредь позволят, то не пройдет и нескольких
переписей, как их опустевшие города и поля не смогут поставить в Рим
ни единого воина. (8) Самниты и пелигны тоже жаловались, что от
них четыре тысячи семей переселились в Фрегеллы17, а при наборе
тем не менее послаблений не было ни тем, ни другим. (9) При
перемене гражданства отдельными лицами обман был двух видов.
Закон18 разрешал союзникам-латинам получать римское гражданство,
если дома они оставляли потомство. Злоупотребляя этим законом,
одни наносили вред союзническим городам, другие — народу
римскому. (10) Ведь не желая оставлять детей в своем городе, они их
передавали во власть19 каким-нибудь римлянам, с тем чтобы,
отпускаемые на волю, эти дети становились римскими гражданами.
А те, у кого не было потомства, чтобы оставить его в родном городе
и стать, таким образом, римскими гражданами, усыновляли кого-
нибудь20. (11) Ну, а впоследствии перестали заботиться даже о
видимости соблюдения правил, и все без разбора (и без закона, и без
потомства) стали переходить в римское гражданство посредством
переселения или записи в ценз. (12) Послы просили впредь не
допускать этого и приказать бывшим их согражданам вернуться в
союзнические города, а на будущее издать закон, запрещающий
усыновлять или отчуждать детей ради перемены гражданства; если же
кто получил римское гражданство таким путем, то чтобы
гражданином он не считался. Сенат удовлетворил их просьбы.
9. (1) Затем приняли решение о провинциях Сардинии и
Истрии, где шла война. (2) Для Сардинии велено было набрать два
легиона по пять тысяч двести пехотинцев и по триста конников в
каждом; а также тысячу двести пехотинцев и шестьсот конников из
числа союзников-латинов и* десять квинкверем, если консул
пожелает их вывести в море. (3) Столько же пехотинцев и всадников
определено было выслать в Истрию. Консулам велели послать к
Марку Титинию в Испанию один легион с тремястами всадниками
и от союзников пять тысяч пехотинцев и двести пятьдесят
всадников. (4) Прежде чем бросить жребий, кому какая достанется
провинция, огласили предзнаменования: (5) в Крустуминской земле
упал с неба камень в Марсово озеро; в окрестностях Рима родился
мальчик без рук, без ног и видели четвероногую змею; на главной
площади Капуи многие здания поразила молния; в Путеолах от
молнии сгорели два корабля. (6) Пока обо всем этом сообщили, в
самый Рим через Коллинские ворота средь бела дня вбежал волк и,
преследуемый шумной толпой, выбежал через Эсквилинские.
(7) По поводу этих предзнаменований консулы принесли в жертву

Книга XL/
405
взрослых животных и в течение одного дня во всех храмах/61 шло
молебствие. (8) Совершив жертвоприношения согласно обычаям,
консулы бросили жребий: Клавдию выпала Истрия, Семпронию —
Сардиния.
(9) Затем Клавдий по постановлению сената провел закон о
союзниках и издал указ о том, что все союзники-латины, которые
(сами или их предки) прошли перепись у союзников-латинов в
цензорство Марка Клавдия и Тита Квинкция или позднее, должны
возвратиться каждый в свой город до ноябрьских календ22.
(10) Следствие о тех, кто ослушается и не вернется, было поручено
претору Луцию Муммию. (11) К закону и консульскому указу
добавлено было сенатское постановление: пусть всякий диктатор,
консул, интеррекс23, цензор, претор — нынешний или будущий,—
перед которым кто-то будет отпускать кого-то на волю или
возбуждать иск о чьем-то восстановлении в правах свободного человека,
требует от отпускающего на волю клятвенного заверения в том,
что это делается не с целью перемены гражданства; а без такой
клятвы отпущенье на волю не будет иметь силы 24. (12) Все это
предусмотрено было на будущее, и в соответствии с указом
консула Гая Клавдия даны были приказания <...>25 поручено было
Муммию.
10. (1) Пока все это происходило в Риме, Марк Юний и Авл
Манлий, консулы минувшего года, перезимовав в Аквилее, в
начале весны привели войско в землю истрийцев; (2) и началось
повсеместное опустошенье полей, так что скорей боль и негодование при
виде растаскиваемого имущества подвигли истрийцев на бой, чем
надежда выстоять с недостаточными силами против двух
консульских войск. (3) Поспешно собранное из сбежавшейся молодежи
всех их племен войско в первом же натиске билось яростно, но не
упорно. (4) Около четырех тысяч погибло, а остальные, бросив
поле битвы, разбежались по своим общинам. Оттуда они послали в
лагерь римлян сначала послов с просьбой о мире, а потом и
заложников согласно приказу. (5) Когда об этом стало известно в Риме
из письма проконсулов, консул Гай Клавдий испугался, как бы в
таких обстоятельствах не отняли у него провинцию, да и войско26.
Поэтому он, не произнесши обетов, не облачив по-военному
ликторов, никого не уведомив, кроме своего сотоварища, ночью
стремглав помчался в свою провинцию, и его поведение там было еще
безрассуднее, чем при отбытии. (6) Он, созвав сходку, выбранил
Авла Манлия за бегство из лагеря — воины слушали
недружелюбно, потому что это они тогда побежали первыми,— тут консул стал
порочить и Марка Юния, разделившего-де позор со своим
сотоварищем, и кончил тем, что обоим велел покинуть провинцию.
(7) Проконсулы на это ответили, что будут слушаться консула,
когда тот, следуя обычаям предков, выступит из Рима, произнесши
сперва должные обеты в Капитолии, сопровождаемый ликторами в
воинских плащах27. (8) Клавдий разъярился и потребовал позвать
к себе Манлиева проквестора с оковами, угрожая отослать Юния с

406
Книга XL/
Манли^м, в Рим закованными. (9) Но и проквестор пренебрег
приказанием консула: обступившее их войско, приверженное к своим
полководцам и враждебное консулу, поощряло неповиновение. (10)
В конце концов консул, измучившись насмешками всякого, да еще
и глумлением толпы, вернулся в Аквилею на том же корабле, на
каком и приплыл. (11) Оттуда он написал сотоварищу и попросил
его приказать новым воинам, набранным для похода в Истрию,
чтобы они собрались в Аквилее и чтобы ничто не задерживало его
в Риме, когда он произнесет обеты и облачится в военный плащ.
(12) Тот выполнил все, как было попрошено,— срок для сбора
войск был назначен самый короткий. Клавдий и сам почти что
догнал собственное письмо. (13) Произнесши на созванной им сходке
речь о поведении Манлия и Юния и пробыв в Риме не более трех
дней, он, облачив ликторов по-военному и принеся в Капитолии
обеты, устремился в провинцию так же быстро, как в первый раз.
11. (1) За несколько дней до этого Юний и Манлий со всеми
своими силами осадили город Несаттий28, куда укрылись
предводители истрийцев и сам царек Эпулон. (2) Клавдий, приведя туда два
новых легиона, отослал старое войско с его вождями и сам обложил
этот город, а для осадных работ расставил навесы; (3) реку,
протекавшую вдоль городских стен, которая для приступа была помехой,
а для истрийцев источником воды, он повернул в новое русло,
затратив на это много дней. (4) Отведенная вода ужаснула варваров
как чудо. Но даже и теперь, не мысля о мире, они занялись
избиением жен и детей, и, чтобы враги воочию видели это кровавое
злодеяние, открыто убивали их на стене и сбрасывали вниз. (5) Под
рыдания женщин и детей, среди этой нечестивой резни, воины,
перебравшись через стену, ворвались в город. (6) Когда по
отчаянным крикам бегущих царь понял, что город взят, он пронзил себе
грудь мечом, чтобы не попасть в плен живым; остальные были
захвачены или перебиты. (7) Затем были взяты приступом и
разрушены еще два города, Мутила и Фаверия. (8) Добычи от бедного
народа оказалось больше, чем ждали, и всю ее отдали воинам.
Пять тысяч шестьсот тридцать два человека были проданы в
рабство, зачинщики войны высечены розгами и обезглавлены. (9) С
разрушением трех городов и смертью царя вся Истрия была замирена;
все окрестные племена, прислав отовсюду заложников, отдались
под руку римлян.
(10) Под конец истрийской войны стали подумывать о войне
лигурийцы.
12. (1) Проконсул Тиберий Клавдий, претор минувшего года,
стоял в Пизе с одним легионом. (2) Узнав из его письма о
замыслах лигурийцев, сенат постановил переслать это письмо Гаю
Клавдию, (3) поскольку другой консул уже переправился в Сардинию, и
добавил указ: так как Истрия уже покорена, то пусть он, если
сочтет нужным, переведет войско в Лигурию. (4) В то же время по
письму консула о делах, совершенных им в Истрии, было
назначено двухдневное молебствие.

Книга XU
407
И другому консулу, Тиберию Семпронию, в Сардинии
сопутствовала удача. (5) Он вступил с войском в землю сардинских илий-
цев: на помощь илийцам поспешили большие силы баларов: с
обоими племенами консул сразился в открытом бою. Враг был разбит,
обращен в бегство, выбит из лагеря, двенадцать тысяч воинов
потерял убитыми. (6) На другой день консул приказал сложить в кучу
собранное оружие, посвятить его Вулкану2^ и сжечь. Победоносное
войско он отвел на зимовку в союзные города.
(7) Гай Клавдий, получив донесение Тиберия Клавдия и по-
ставновление сената, перевел легионы из Истрии в Лигурию.
(8) Спустившись с гор на равнины, враги поставили лагерь на
берегу реки Скультенны30. Здесь и произошло сражение. Пятнадцать
тысяч были перебиты, более семисот захвачены в плен в бою или в
лагере, который тоже был взят, захвачено было и пятьдесят одно
воинское знамя. (9) Уцелевшие лигурийцы разбежались в горы кто
куда; никто не поднял оружия против консула, опустошавшего
равнины. (10) Клавдий, победивший в один год два народа,
замиривший в одно консульство две провинции (что бывает редко),
возвратился в Рим.
13. (1) В этом году сообщали о таких знамениях: в Крустумин-
ской области птица, называемая санквалий31, разбила клювом
священный камень; (2) в Кампании заговорила корова; в Сиракузах
на медную корову вскочил заблудившийся деревенский бык и
обрызгал ее семенем. (3) В крустуминской области на месте
происшествия было совершено однодневное молебствие, в Кампании корову
поставили на общественное довольствие, сиракузское знамение
замаливали перед богами, каких указали гаруспики.
(4) В этом году умер понтифик Марк Клавдий Марцелл,
бывший консул и бывший цензор32. Заменой ему в коллегии
понтификов стал сын, Марк Марцелл. Тогда же в Луну были выведены
поселенцы — две тысячи римских граждан. (5) Вывели эту колонию
триумвиры Публий Элий, Марк Эмилий Лепид и Гней Сициний;
каждый поселенец получил пятьдесят один с половиной югер
земли, отнятой у лигурийцев; до лигурийцев эта земля принадлежала
этрускам.
(6) Консул Гай Клавдий явился в Город; после того как он
поведал сенату о своих успехах в Истрии и у лигурийцев, сенат по
его просьбе назначил ему триумф. Консул отпраздновал победу
одновременно над двумя народами. (7) Он пронес в триумфальной
процессии триста семь тысяч денариев и восемьдесят пять тысяч
семьсот два викториата33. Каждому воину выдали по пятнадцать
денариев, центурионам вдвое, а конникам — втрое. (8) Союзникам
дали вдвое меньше, чем римским гражданам, поэтому они
следовали за колесницей молча, давая почувствовать свое недовольство34.
14. (1) Пока справляли триумф, сами лигурийцы, поняв, что не
только консульское войско отведено в Рим, (2) но и пизанский
легион распущен Тиберием Клавдием, осмелели, тайно собрали
войско, боковыми дорогами перешли через горы и спустились на рав-

408
Книга XU
нину, опустошив по дороге земли Мутины, и внезапным ударом
взяли саму колонию. (3) Когда известие об этом пришло в Рим,
сенат приказал консулу Гаю Клавдию как можно скорей провести
выборы должностных лиц на следующий год, а потом вернуться в
провинцию и отбить колонию у врагов. Итак, по решению сената
были проведены выборы. (4) В консулы выбрали Гнея Корнелия
Сципиона Гиспалла и Квинта Петилия Спурина. (5) Затем были
избраны преторы: Луций Попилий Ленат, Публий Лициний Красе,
Марк Корнелий Сципион, Луций Папирий Мазон, Марк Абурий,
Луций Аквилий Галл. (6) Консулу Гаю Клавдию продлили на год
власть над провинцией Галлией и, чтобы истрийцы не последовали
Лигурийскому примеру, ему приказали послать в Истрию
латинских союзников, выведенных было из провинции ради триумфа.
(7) Когда консулы Гней Корнелий и Квинт Петилий в день
вступления в должность приносили по обычаю в жертву быков, в
жертве Квинта Петилия на печени не оказалось головки35.
Доложив об этом сенату, он получил приказ продолжать
жертвоприношения до благоприятных предзнаменований36. (8) На запрос о
провинциях сенат назначил консулам Пизу и Лигурию37; (9) кто
получит Пизу, тому следовало в назначенный срок вернуться в Рим
для выборов должностных лиц. (10) Далее в постановлении
говорилось, чтобы каждый консул набрал по два новых легиона и по
триста всадников; латинским союзникам было приказано поставить
десять тысяч пехотинцев и шестьсот всадников. (11) Тиберию
Клавдию власть была продлена на время до прибытия в провинцию
консула.
15. (1) Пока в сенате шло обсуждение, Гней Корнелий,
вызванный посыльным, вышел из здания и вскоре вернулся в смущении;
он рассказал сенаторам, что у полуторагодовалого бычка,
принесенного им в жертву, растеклась печень. (2) Услыхав о том от
служителя, он-де, не поверив ему, приказал вылить воду из горшка,
где варились внутренности, и увидел, что все остальное цело, а
печень полностью истреблена непонятной порчей. (3) Отцы-сенаторы
были напуганы этим предзнаменованием, а тут и другой консул
обеспокоил всех, сообщив, что боги отвергли еще трех быков после
того, у которого на печени не оказалось головки. (4) Сенат
приказал приносить в жертву взрослых животных до тех пор, пока боги
их примут. Боги приняли жертвы благосклонно, кроме Салюты38,
которая отвергла жертву Петилия. Затем консулы и преторы по
жребию распределили провинции. (5) Пиза досталась Гнею
Корнелию, Лигурия — Квинту Петилию, Луций Папирий Мазон
получил городскую претуру, Марк Абурий — судебные дела с
чужеземцами, Марк Корнелий Сципион Малугинский — Дальнюю
Испанию, Луций Аквилий Галл — Сицилию. (6) Два претора просили
не посылать их в провинции. Марк Попилий отказывался от
Сардинии: ее, говорил он, замирял Гракх, в помощники которому
сенатом был дан претор Гай Эбутий, (7) а ведь никогда не следует
прерывать ход дел, для успеха которых важна сама их непрерыв-

Книга XIJ
409
ность: (8) из-за передачи власти и неопытности преемника,
который еще должен сперва освоиться, часто упускают хорошую
возможность действовать. (9) Доводы Попилия были признаны
убедительными. Публий Лициний Красе, которому досталась Ближняя
Испания, отговаривался тем, что должен совершить положенные
жертвоприношения39. (10) Ему было велено либо отправляться,
либо перед сходкой поклясться, что обязанность совершить
жертвоприношения задерживает его в Городе. Когда Публий Лициний
получил такое распоряжение, то и Марк Корнелий потребовал
принять от него такую же клятву, чтобы ему не идти в Дальнюю
Испанию. (11) Оба претора принесли клятву в тех же самых словах.
Проконсулам Марку Титинию и Титу Фонтею велено было
оставаться в Испании с прежней властью; в подкрепление им решили
послать три тысячи римских граждан с двумястами всадниками и
пять тысяч латинских союзников с тремястами всадниками.
16. (1) Латинские празднества справляли за три дня до майских
нон. При одном из жертвоприношений ланувийский магистрат не
помолился за римский народ квиритов — обряд был нарушен40.
(2) Извещенный об этом сенат, в свою очередь, обратился к
понтификам; и они, так как празднества были проведены не по чину,
приняли решение повторить их с тем, чтобы весь скот для жертв
доставили ланувийцы, виновники этого повторения. (3)
Богобоязненность усугубилась еще и тем, что консул Гней Корнелий,
возвращаясь с Албанской горы, упал, и часть тела у него отнялась; он
отправился на Куманские воды41, но болезнь шла все хуже, и в
Кумах он умер. (4) Оттуда уже мертвым он был доставлен в Рим и
торжественно похоронен. (5) Он был и понтификом. Консулу
Квинту Петилию было велено, как только позволят ауспиции,
созвать народное собрание, чтобы избрать себе сотоварища вместо
умершего и объявить о Латинских празднествах. Он назначил
собрание на третий день до секстильских нон, Латинские же
празднества на третий день до секстильских ид42. (6) А богобоязненные
души озабочены были еще и новыми знамениями: в Тускуле на небе
показался факел, в Габиях молния ударила в храм Аполлона и во
многие частные нежилые строения, а в Грависках — в стену и
ворота. Сенаторы приказали принести жертвы, какие назначат
понтифики.
(7) Пока консулам мешали сначала заботы об умилостивлении
богов, потом одному смерть другого, и выборы, и повторение
Латинских празднеств, Гай Клавдий подвел войско к Мутине,
захваченной лигурийцами в минувшем году. (8) Не прошло и трех дней
с начала осады, как он возвратил поселенцам отнятый у врагов
город. Восемь тысяч лигурийцев полегли в стенах города; в Рим были
тотчас посланы письма, в которых Клавдий не только описывал
происшедшее, но и хвалился тем, что благодаря его доблести и
удаче у народа римского не осталось ни одного врага по сю сторону
Альп, и что земли завоевано столько, что ее хватит для подушного
раздела между многими тысячами людей.

410
Книга XLI
17. (1) В это же время Тиберий Семпроний в Сардинии после
многих успешных сражений покорил сардов. (2) Пятнадцать тысяч
врагов было убито, все отложившиеся племена сардов опять
подчинились. С прежних данников взыскали двойную подать,
остальные расплатились хлебом43. (3) После замирения провинции со
всего острова собрали двести тридцать заложников, а в Рим
отправили послов сообщить об этом и просить сенат воздать почести
бессмертным богам за все совершенное под водительством и при
ауспициях Тиберия Семпрония, а самому ему позволить оставить
провинцию и взять с собой войско.44 (4) Выслушав послов в храме
Аполлона, сенат назначил двухдневное молебствие, приказал
консулам принести в жертву сорок взрослых животных, а Тиберию
Семпронию повелел остаться с войском в провинции проконсулом
еще на год.
(5) Назначенные на третий день до секстильских нон выборы
консула вместо скончавшегося были в тот самый день завершены.
(6) Консул Квинт Петилий объявил своим сотоварищем Гая
Валерия Левина, выбранного с тем, чтобы он сразу же вступил в
должность. Сам Квинт Петилий давно уже рвался в свою провинцию, а
тут как раз кстати приспела весть о восстании лигурийцев: в сек-
стильские ноны он отбыл из Рима, облачившись в военный плащ
<...>45. Выслушав известия о мятеже, сенат приказал третьему
легиону отправиться к проконсулу Гаю Клавдию в Галлию, (7) а
корабельным дуумвирам — в Пизу, чтобы они, плавая вдоль
Лигурийского побережья, отвращали опасность с моря. (8) В той же
Пизе консул Петилий велел собраться и войску, назначив для этого
день. (9) Проконсул Гай Клавдий также, услышав о лигурийском
восстании, кроме тех сил, что были при нем в Парме, привел к
границам Лигурии войско из наскоро набранных воинов.
18. (1) К прибытию Клавдия враги, помня, как недавно при
встрече с ним потерпели они поражение у реки Скультенны46,
решились защищаться против несчастливо испытанной силы не
столько оружием, сколько условиями местности, и засели на горах Лете
и Баллисте, окружив подступы к ним стеной. (2) Задержавшиеся в
полях были застигнуты римлянами, и около полутора тысяч врагов
погибло; (3) остальные держались в горах, но, даже напуганные, не
изменили своей природной жестокости и свирепствовали над
захваченной в Мутине добычей. Пленников гнусно терзали и убивали, в
святилищах зверски забивали скот вместо жертвоприношений по
чину. (4) Насытившись убийством живых существ; принялись и за
неживые вещи — стали бить об стену всякого рода посуду, по
большей части не для украшения предназначенную, а для
повседневного употребления4'.
(5) Консул Квинт Петилий, опасаясь, как бы война не
закончилась без него, в письме к Гаю Клавдию попросил его явиться к
нему с войском в Галлию: он будет ждать его в Макри Кампи48.
(6) Получив письмо, Клавдий выступил из Лигурии и в
назначенном месте передал войско консулу. Туда же через несколькр дней

Книга XL/
411
прибыл второй консул, Гай Валерий. (7) Разделив войско, консулы,
прежде чем разойтись, вместе произвели смотр и очистительные
жертвоприношения. Потом бросили жребий, кому куда
отправиться, потому что не хотели нападать на врагов с одной и той же
стороны. (8) Известно, что Валерий бросал жребий по свершении
ауспиций, находясь на освященном участке*9, с Петилием же, как
впоследствии объяснили авгуры, вышла ошибка: жребий брошен
был в урну не на освященном участке и урна была туда принесена,
а должен был сам Петилий оставаться снаружи. (9) Потом они
разошлись; Петилий разбил лагерь против горного кряжа,
связывающего горы Баллисту и Лет50. (10) Рассказывают, что, ободряя
воинов на сходке, он, забыв о двусмысленности произносимого слова,
сказал, что в тот же день возьмет Лет. (11) Подступ к горам он
начал сразу с двух сторон. Часть войска, предводимая им самим,
продвигалась стремительно, другую же часть враги потеснили; консул,
чтобы поправить дело, примчался на коне и удержал своих от
бегства; но слишком неосторожно разъезжая перед строем, он был
пронзен дротиком и пал. (12) Однако враги не заметили гибели
вождя, а немногие из своих, которые заметили, тщательно
спрятали его тело, понимая, что от этого зависит победа. (13) Остальная
толпа пехотинцев и конников, опрокинув врага, заняла горы и без
полководца. Около пяти тысяч лигурийцев было убито: из римского
войска погибло пятьдесят два воина. (14) Мало того, что дурное
предзнаменование столь явно сбылось,— один пулларий51 говорил,
что ауспиции были проведены небезупречно и что консул об этом
знал. (15) Гай Валерий, услышав <...>52.
(16) Опытные в божеском и человеческом праве люди считали,
что если оба консула этого года погибли, один от болезни,
другой на поле боя, то консул-заместитель53 не может проводить
выборы <...>54.
19. (1) По сю сторону Апеннин жили гарулы, лапицины и гер-
гаты. За Апеннинами (по эту сторону реки Аудены) — фриниа-
ты55. Публий Муций вел войну с племенами, опустошившими
Луну и Пизу; он привел их в повиновение и отнял у них оружие.
(2) По случаю этих успешных действий в Галлии и Лигурии под
водительством и ауспициями консулов, сенат назначил трехдневное
благодарственное молебствие и приказал принести в жертву сорок
животных.
(3) И галльская и лигурийская смуты, вспыхнувшие в начале
этого года, были подавлены быстро и без особых усилий; (4)
наступало время подумать о Македонской войне, так как Персей
возбуждал ссоры между дарданами и бастарнами56. И послы,
отправленные в Македонию посмотреть, что там делается57, уже
возвратились в Рим с сообщением, что в Дардании идет война. (5) Тогда
же прибыли послы и от царя Персея*8, уверявшие, что бастарнов
туда он не звал и не по его наущению они там что-то делают.
(6) Сенат не оправдал царя, но и не обвинил, а только велел
напомнить ему, чтобы он очень и очень старался не выглядеть нару-

412
Книга XU
шителем священного договора, который был заключен между ним и
римлянами59. (7) А дарданы, когда они поняли, что с их земли ба-
старны, вопреки ожиданиям, не только что не уходят, но,
пользуясь поддержкой окрестных фракийцев и скордисков, становятся
день ото дня все опаснее, то решились попробовать свои силы и,
вооружившись, собрались отовсюду к городу, ближайшему к
лагерю бастарнов. (8) Стояла зима,— они выбрали это время, чтобы
фракийцы и скордиски возвратились домой. Как только это
случилось и дарданы поняли, что бастарны теперь одни, то разделили
войско на две части: одна устремилась на врагов в открытую, а
другая должна была напасть на них с тыла, обойдя непроходимые
горы. (9) Но не успели они совершить этот обход, как произошла
битва; побежденные дарданы были загнаны в город, находившийся
милях в двенадцати от стана бастарнов. (10) Город тотчас был
осажден победителями, которые не сомневались, что на следующий
же день враги либо сдадутся от страха, либо не устоят перед силой.
(11) Между тем другой отряд дарданов, совершивший обход, не
подозревая о поражении своих, занял лагерь бастарнов, оставленный
без прикрытия <...>60.
20. (1) <...> Антиох61 правил суд, сидя на римский лад в
кресле из слоновой кости, и разбирал все споры, вплоть до
мельчайших. (2) И настолько переменчив он был в своем образе жизни,
что ни сам о себе, ни другие о нем не могли понять, что он за
человек (3) С друзьями он не заговаривал, а едва знакомым
дружески улыбался; несообразными щедротами он выставлял на смех и
себя, и других: людям, весьма почтенным, полным самоуважения,
дарил, как детям, игрушки и сласти, а других, ничего от него не
ждавших, делал богачами. (4) Поэтому иным казалось, что он не
знает и сам, чего хочет, иным — что он просто шутник, а иным —
что он впрямь не в своем уме. (5) Однако в двух важных и
достойнейших делах дух его был поистине царственным — в дарах
городам и в почитании богов62. (6) Мегалополитанцам в Аркадии он
пообещал окружить их город стеной и на большую ее часть дал
денег; в Тегее решил построить великолепный мраморный театр;
(7) в Кизике в пританее — общественном здании, где на
государственный счет кормятся удостоенные такой чести,— он обставил
один стол золотой посудой; родосцам он подарил не диво
какое-нибудь, а самые разные вещи, в которых они нуждались. (8) О его
щедрости к богам свидетельствует храм Юпитера Олимпийского в
Афинах, хоть и недостроенный, но единственный на земле
достойный этого бога63; (9) и Делос он разукрасил замечательными
алтарями и множеством изваяний, и в Антиохии возвел великолепный
храм Юпитера Капитолийского, не только с наборным
вызолоченным потолком, но и стенами, сплошь обитыми золоченым листом.
Он обещал и другое многое во многих местах и не завершил только
по краткости царствования64. (10) Также и пышностью зрелищ
всякого рода он превзошел всех прежних царей; иные устраивались
по местным обычаям и со множеством греческих искусников65,

Книга XU
413
(11) но гладиаторские игры стал он устраивать по римскому
образцу — сперва скорее к ужасу, чем к наслаждению непривычных
зрителей, (12) но потом, частым повторением (и не только с
ранениями, но и без пощады) добился того, что это зрелище стало
привычным и приятным, и многих юношей приохотило к военному
делу. (13) Поэтому если сначала он за большие деньги выписывал
обученных гладиаторов из Рима, то потом <...>66 Сципиону —
судебные дела с чужеземцами.
21. (1) Претору Марку Атилию при жеребьевке досталась
провинция Сардиния, (2) но ему велено было переправиться на
Корсику с новым, набранным консулами легионом из пяти тысяч
пехотинцев и трехсот всадников. Пока он вел там войну, Корне-
лиюбба была продлена власть, чтобы он тем временем управлял
Сардинией. (3) Гнею Сервилию Цепиону для Дальней Испании и
Публию Фурию Филону для Ближней было выделено три тысячи
римских пехотинцев, сто пятьдесят всадников и от латинских
союзников пять тысяч пехотинцев и триста всадников. Сицилия
назначена была Луцию Клавдию — без подкреплений. (4) Сверх того
консулам велено было набрать два легиона с полным числом
пехотинцев и конников и потребовать от союзников десять тысяч
пехоты и шестьсот конников. (5) Набор оказался для консулов тем
труднее, что мор, в прошлом году свирепствовавший над скотом, в
этот год перекинулся на людей. Захворавшие редко переживали
седьмой день; пережившие болели еще очень долго, страдая от
четырехдневной лихорадки. (6) Особенно много умирало рабов,
непогребенные их тела лежали в грудах по всем дорогам: всего
потребного для похорон не хватало и для свободных. Трупы
разлагались, не тронутые ни собаками, ни коршунами; (7) известно, что
ни в том, ни в предыдущем году при гибели такого множества
людей и скота никто не видел ни одного коршуна. (8) От моровой
язвы погибли государственные жрецы: понтифик Гней Сервилий Це-
пион, отец претора, и Тиберий Семпроний Лонг, сын Тиберия,
децемвир священнодействий, и авгур Публий Элий Пет, и Тиберий
Семпроний Гракх, и верховный курион67 Гай Ателл Мамилий и
понтифик Марк Семпроний Тудитан. (9) Преемниками их стали:
понтифики Гай Сульпиций Гальба <...> вместе Тудитана, авгуры
Тит Ветурий Гракх Семпрониан68 вместо Гракха, Квинт Элий Пет
вместо Элия, децемвир священнодействий Гай Семпроний Лонг,
верховный курион Гай Скрибоний69. (10) Так как мор не
прекращался, сенат постановил, чтобы децемвиры обратились к Сивилли-
ным книгам. (11) По их постановлению назначено было
однодневное молебствие, и народ на площади повторял вслед за Квинтом
Марцием Филиппом™ обет провести двухдневное празднество и
молебствие, если моровое поветрие отступится от Римской земли.
(12) В области Веий родился двухголовый мальчик, а в Синуэс-
се — однорукий; в Ауксиме родилась девочка с зубами; при ясном
небе над храмом Сатурна на римском форуме появилась радуга и
засверкали сразу три солнца, (13) и в ту же ночь по небу пролета-

414
Книга XLI
ли многочисленные огни; ланувийцы и жители Цер утверждали,
что в их городах появлялся змей с гребнем и в желтых пятнах; и
доподлинно было известно, что в Кампании заговорил бык.
22. (1) В июньские ноны из Африки вернулись послы71,
которые, посетив сначала царя Масиниссу, побывали и в Карфагене;
впрочем, о карфагенских делах они гораздо точнее узнали от Ма-
синиссы, чем от самих карфагенян. (2) Они утверждали, что туда
от царя Персея явились послы, и ночью в храме Эскулапа72 были
приняты тамошним сенатом. (3) Из Карфагена в Македонию тоже
послали послов, это и царь утверждал, и сами карфагеняне не так
уж настойчиво отрицали. Сенат постановил, что в Македонию тоже
надо отправить послов. Послали троих: Гая Лелия, Марка Валерия
Мессалу и Секста Дигития.
(4) Тем временем Персей73, выступив с войском, полностью
подчинил своей власти все племя долопов74, которые не все
повиновались ему и предпочитали в сомнительных случаях советоваться
с римлянами. (5) После этого, перейдя через Этейские горы, он,
смущаемый страхом богов, направился к оракулу в Дельфы.
Внезапно появившись в самой средине Греции, он не только нагнал
страх на соседние города, но даже в Азию к царю Евмену
понеслись тревожные вести. (6) Проведя в Дельфах не более трех дней,
он вернулся в свое царство, через Фтиотидскую Ахайю и
Фессалию, не причинив никакого вреда тем, через чьи земли шел.
(7) Он не только старался расположить к себе государства, через
которые собирался идти, но рассылал и послов, и письма, прося
позабыть о прежних распрях с его отцом: не такая уж это была
вражда, чтобы по смерти Филиппа невозможно и не должно было о ней
забыть: (8) с ним, Персеем, у них теперь все пойдет по-новому и
должна быть прочная дружба. Особенно искал он пути к
примирению с ахейским народом.
23. (1) Во всей Греции только этот народ и Афинское
государство так далеко зашли в гневе, что закрыли свои границы для
македонян75. (2) Поэтому Македония стала пристанищем беглых
рабов из Ахайи, так как, закрыв границы, ахейцы и сами не
осмеливались вступать в пределы Македонии. (3) Когда Персей это понял,
то, схвативши всех беглых, послал письмо <...>7<\ Ну, а о том,
чтобы и на будущее прекратить это бегство рабов, ахейцы должны
позаботиться сами. (4) Когда претор Ксенарх77, сам искавший
личного расположения царя, прочитал им письмо, которое показалось
вполне дружелюбным и сдержанным большинству, а особенно тем,
кто неожиданно вознадеялся вернуть своих беглых,— (5) тогда
Калликрат, один из тех, кто видел спасение собственного народа в
нерушимости договора с римлянами, сказал:
(6) «Ахейцы, кому-то из вас происходящее может показаться
мелким или не слишком значительным, я же считаю, что
важнейшее и серьезнейшее событие не только происходит, но уже
произошло. Ведь мы закрыли границы для македонских царей и самих
македонян, и постановление это остается в силе для того, (7) есте-

Книга XU
415
ственно, чтобы не допускать к нам ни послов, ни вестников от
царей, которые могли бы смутить душу в иных из нас. А сейчас мы в
каком-то смысле слушаем на нашем собрании, хоть и заочно, речь
самого царя и, коль богам угодно, одобряем его. (8) И хотя даже
дикие звери, остерегаясь ловушки, обычно бегут от пищи,
подложенной для приманки, мы в слепоте своей бросаемся за призраком
малейшей уступки и в надежде возвратить ничего не стоящих
ничтожных рабов терпим посягательства на собственную свободу!
(9) Кто же не видит, что изыскиваются пути к союзу с царем, и
этот союз нарушит наш договор с римским народом — основу всего
нашего благополучия? Неужели еще не всем ясно, что римлянам
придется воевать с Персеем и то, чего ждали при жизни Филиппа
и что его смерть задержала, произойдет теперь уже без него?
(10) Как вы знаете, у Филиппа было два сына, Деметрий и
Персей. Деметрий значительно превосходил брата знатностью
материнского рода, доблестью, дарованиями, большой любовью
соотечественников. (11) Но так как Филипп назначил царство наградой за
ненависть к римлянам, он убил Деметрия лишь за то, что тот
положил начало дружбе с римлянами, Персея же сделал царем,
потому что знал: Персей жаждет войны с римлянами еще сильнее, чем
царства. (12) Что ж он и делал после смерти отца, как не готовил
войну? Прежде всего всем на страх он наслал бастарнов на Дарда-
нию, и если бы бастарны там обосновались, Греция получила бы
новых соседей, худших, чем галлы для Азии7**. (13) Утратив эту
надежду, он, однако, не отказался от намерения воевать: более
того, по правде говоря, он уже начал войну. Военной силой он
подчинил долопов и не выслушал их, желавших обратиться к
посредничеству народа римского. Затем, перейдя через Эту, чтобы вдруг
объявиться в самой середине Греции, он спускается в Дельфы. (14)
С какой же целью, по-вашему, был выбран им столь необычный
путь? Потом пересек он Фессалию, и если ни одному из
ненавистных ему народов он не причинил вреда, то тем больше пугает меня
его замысел. (15) Оттуда он, видите ли, прислал нам письмо, как
подарок, и велит подумать о том, как нам впредь обойтись без
таких подарков, (16) то есть о том, чтобы уничтожить
постановление, ограждающее Пелопоннес от македонян. И что же дальше?
Снова царские послы, снова дружба с нашими вождями, потом
видим мы македонское войско и вот уже сам он переправляется из
Дельф (широк ли залив79?) на Пелопоннес: чтобы мы смешались с
македонянами, вооружающимися против римлян! (17) Я полагаю,
что не следует принимать никаких новых решений, но все
оставить, как есть, до тех пор, пока не выяснится со всей
очевидностью, напрасен ли, обоснован ли наш страх. (18) Если мир между
македонянами и Римом останется не нарушенным, то мы тоже
будем и дружить с ними, и торговать, но теперь рассуждать об этом,
по-моему, и опасно, и преждевременно».
24. (1) Возражал Калликрату Архонт, брат претора Ксенарха.
«Трудно, сказал он,— говорить после Калликрата — и мне, и

416
Книга XL/
всем, кто с ним не согласен, (2) ведь, защищая союз с римлянами,
уверяя, что на союз этот покушаются и нападают, хоть никто и не
покушается, и не нападает, он добился того, что теперь покажется,
будто бы всякий, кто с ним не согласен, говорит против римского
народа. (3) И главное — все-то он знает, сообщает нам обо всем,
что делалось скрытно, словно не здесь, с нами, он был, а то ли из
римского сената пришел, то ли присутствовал при тайных беседах
царей. (4) Он вещает даже о том, что ждало бы нас, если б
Филипп не умер; он знает, почему Персей стал царским наследником,
что готовят македоняне, о чем размышляют римляне. (5) Мы же,
которые знать не знаем, из-за чего и как погиб Деметрий, или что
стал бы делать Филипп, останься он жив, должны, принимая
решения, считаться лишь с тем, что делается открыто. (6) Мы знаем,
что, получив царство, Персей послал в Рим послов, что римский
народ признал Персея царем, что римские послы приходили к
царю и были благосклонно им приняты. (7) Все это, как я считаю,
признаки мира, а не войны; и не могут обидеться римляне, если в
мирное время мы последуем их примеру в делах мира, как
следовали за ними во время войны. Не понимаю я, почему это мы одни
должны вести непримиримую войну против Македонского царства.
(8) Может быть, мы ближе всех к Македонии? Или слабее всех,
как долопы, которых Персей только что покорил? Так ведь,
напротив того, из-за нашей силы, милости богов и достаточной
отдаленности мы находимся в безопасности. (9) Но будь мы даже убоги,
как фессалийцы и этолийцы, разве не больше мы имеем доверия и
веса у римлян, чьими союзниками и друзьями были всегда, нежели
этолийцы, только что бывшие их врагами? (10) Пусть у нас будут
такие же отношения с македонянами, как у этолийцев, фессалий-
цев, эпирцев, у всей Греции, наконец! Почему только для нас это
проклятое лишение человеческого права? (11) Филипп, правда,
кое-что сделал, от чего мы и приняли это постановление против
него, воевавшего тогда с нами; но чем же Персей, новый царь, нас
ничем не обидевший, старающийся благодеяниями стереть память
об отцовской вражде, заслужил, чтобы одни мы были его врагами?
(12) Впрочем, как мог я заметить, столь велики были заслуги
прежних македонских царей перед нами, что обиды от одного
Филиппа, если они и случались, должны уж во всяком случае по его
смерти изгладиться из нашей памяти8". (13) Ведь, когда римский
флот стоял в Кенхреях, а консул с войском в Элатии, мы три дня
держали совет, следовать ли нам за римлянами или за
Филиппом81. (14) Близость римлян не пугала нас и не повлияла на наши
суждения, но было и обстоятельство, которое заставило нас думать
так долго,— старинное наше согласие с македонянами, давние и
немалые заслуги их царей перед нами. (15) Пусть же это помнится и
поныне: не обязательно мы друзья, но и не обязательно враги. Не
будем же, Калликрат, притворяться, будто речь о том, чего нет: никто
не добивается нового союза или нового договора, которым мы
легкомысленно связали бы себя; (16) но пусть наши отношения друг к

Книга XL/
417
другу позволят нам и брать по праву, и давать по праву, чтобы
закрытием своих границ и себя не отсекать от македонян, и рабов
лишить возможности бежать. Разве это противоречит договору с
римлянами? (17) Почему маленькое и ясное дело мы превращаем в
большое и подозрительное? Зачем поднимаем пустую тревогу? (18)
Чего ради, сами выслуживаясь перед римлянами, сеем подозрения и
ненависть против других? Если будет война, тогда — и Персей в
том не сомневается — мы последуем за римлянами. В мирное же
время хотелось бы в нашей вражде перерыва, если уж не конца».
(19) Кто одобрил письмо царя, те одобрили и эту речь; но знать
возмущалась тем, что Персей даже не счел дело заслуживающим
посольства и может добиться своего несколькими строками письма;
ее негодование все же заставило отложить решение. (20) Послы от
царя пришли уже позже, во время собрания в Мегалополе, но
стараниями тех, кто боялся обидеть римлян, не были выслушаны.
25. (1) Тем временем безумие, этолийцев обратило их к
самоистреблению: жестокая междоусобица с непрекращающимися
убийствами, казалось, погубит все племя. (2) Утомившись, враждующие
стороны наконец обе отправили в Рим послов и сами стали было
договариваться между собой о восстановлении согласия; однако эта
попытка, прерванная новым злодеянием, лишь разбудила старые
страсти. (3) Когда гипатским изгнанникам, державшим сторону
Проксена, обещано было возвращенье в отечество и глава их
города Евполем82 пообщал им неприкосновенность, (4) то эти
восемьдесят знатных граждан, встречать которых среди множества прочих
вышел даже сам Евполем, после приветствий и рукопожатий были
убиты при входе в городские ворота — тщетно взывали они к
богам — свидетелям клятвы. Междоусобная война из-за этого
возгорелась вновь с еще большим ожесточением. (5) Сенат прислал Гая
Валерия Левина, Аппия Клавдия Пульхра, Гая Меммия, Марка
Попилия и Луция Канулея. (6) В Дельфах послы от враждующих
сторон вели перед ними яростный спор; Проксен, казалось,
одерживал верх — и по существу дела и красноречием,— но через
несколько дней был отравлен женой, Ортобулой; осужденная за
убийство, она удалилась в изгнание.
(7) То же неистовство терзало и критян. Лишь с прибытием легата
Квинта Минуция, присланного с десятью кораблями для
прекращения междоусобицы, появилась надежда на мир. Но перемирие
длилось всего шесть месяцев, а затем война возгорелась с еще большим
ожесточением. (8) Тем временем и ликийцы тревожили родосцев
набегами. Но не стоит подробно рассказывать, где и как велись
междоусобные войны среди иноземцев — для меня достаточно тяжел и
предпринятый труд подробно рассказать о деяниях народа римского83.
26. (1) Кельтиберы в Испании, покоренные оружием и
сдавшиеся Тиберию Гракху84, соблюдали мир, пока провинцией правил
претор Марк Титиний. С прибытием Аппия Клавдия85 они
восстали и начали войну внезапным нападением на римский лагерь.
(2) Рассветало, когда караульные на валах и стража в воротах,
15 Тит Ливии, т. III

418
Книга XLI
увидев издалека приближающего врага, кликнули клич к оружию;
(3) Аппий Клавдий, выставив знак к битве86, немногими словами
подбодрил воинов и вывел войско сразу из трех ворот. Сначала
битва с заграждавшими выходы кельтиберами шла на равных,
потому что в узких проходах не все римляне могли вступить в бой:
(4) затем, нажимая, подталкивая передних, римляне вырвались за
пределы вала, чтобы развернуть строй и не дать врагам окружить
их с флангов, а потом и ударили столь стремительно, что ксльтибе-
ры не выдержали их натиска. (5) Не прошло и часа, как уже кель-
тиберов удалось отразить; около пятнадцати тысяч были убиты или
взяты в плен; захвачено было тридцать два знамени. В тот же день
взятием вражеского лагеря война была завершена, уцелевшие в
битве враги, рассеявшиеся по своим городам, потом спокойно
покорствовали римлянам.
27. (1) Избранные в этом году цензоры Квинт фульвий Флакк
и Авл Постумий Альбин огласили список сената.
Первоприсутствующим вновь стал Марк Эмилий Лепид, верховный понтифик.
(2) Девятерых из сената исключили. Особым порицанием были
отмечены86'1 Марк Корнелий Малугинский, который два года назад
был претором в Испании87, претор Луций Корнелий Сципион,
ведавший тогда разбором судебных дел с чужеземцами88, и Гнсй
Фульвий, родной брат цензора и даже, по словам Валерия Антиата,
совладелец его имущества89. (3) Произнесши на Капитолии
положенные обеты, консулы отправились в свои провинции. Одному из
них — Марку Эмилию90 — сенат поручил подавить в венетской
области мятеж патавийцев, чьи распри даже по словам
собственных их послов, уже разгорелись в междоусобную войну. (4) Послы,
отправленные в Этолию для подавления подобного же мятежа,
доложили, что с буйством этого народа справиться невозможно.
Патавийцам прибытие консула пошло на пользу; так как других
дел в провинции у консула не было, он возвратился в Рим.
(5) Цензоры впервые сдали подряд на мощение улиц в
Городе91, а за городом — на укрепление дорожных обочин крупным
песком; во многих местах они соорудили мосты92; они построили
сцену, чтобы предоставлять ее преторам и эдилам93. (6) В цирке94 они
устроили загородки, поставили шары для отсчета кругов,
проезжаемых по арене, <...> и меты, и железные клетки, через которые
впускают диких зверей <...> для празднеств на Альбанской горе.
(7) Они позаботились также о том, чтобы вымостить булыжником
склон Капитолийского холма и портики от храма Сатурна на
Капитолий, и до места сбора сенаторов, а оттуда до курии. (8) И за
Тройными воротами они вымостили камнем рынок, обвели его
частоколом, позаботились отстроить Эмилиев портик95 и сделали
ступеньки от Тибра к рынку. (9) А с внутренней стороны этих же
ворот замостили булыжником портик, ведущий на Авснтин, и
построили <...> от храма Венеры. (10) Эти же цензоры сдали подряд на
возведение стен в Калатии и Ауксиме96; продав там общественные
земли, на вырученные деньги они в том и другом городе обстроили

Книга XL1
419
лавками главную площадь. (11) Один из цензоров, Фульвий Флакк
(поскольку другой, Постумий, отказался строить что бы то ни было
без приказа сената и народа римского), на деньги из отведенных
обоим сдал подряд на возведение храма Юпитера в Пизавре, на
устройство водопроводов в Фундах и в Потентии и на мощение
булыжником улицы в Пизавре; (12) в Синуэссе он распорядился
построить также магалии97, обвести их стенами и отвести от них
трубы к городским стокам;<...> форум же обстроить портиками и
лавками и возвести три крытые перехода98. (13) Все это жители
колоний приняли от одного цензора с большой благодарностью.
В надзоре за нравами цензоры тоже были усердны и строги. У
многих отобрали коня99.
28. (1) На исходе года однодневным молебствием была воздана
благодарность богам за успешные действия в Испании под
водительством и при ауспициях проконсула Аппия Клавдия; в жертву
было принесено двадцать взрослых животных. (2) А на другой день
состоялось молебствие в храме Цереры, Либера и Либеры по
случаю полученного из сабинской земли известия о сильнейшем
землетрясении, разрушившем много построек. (3) Когда Аппий
Клавдий вернулся из Испании в Рим, сенат постановил, чтобы он
вступил в город с овацией. (4) Уже приближались выборы консулов —
из-за большого числа соискателей борьба была напряженной, в
консулы были избраны Луций Постумий Альбин и Марк Попилий
Ленат. (5) Затем выбрали преторов — ими стали: Нумерий Фабий
Бутеон, Гай Матиен, Гай Цицерей, Марк Крассипед вторично, Авл
Атилий Серран вторично, Гай Клувий Саксула вторично100.
(6) После выборов Аппий Клавдий Центон за победу над кельтибе-
рами был удостоен овации; он внес в казну десять тысяч фунтов
серебра и пять тысяч золота. (7) Фламином Юпитера был
провозглашен Гней Корнелий.
(8) В этом же году в храме Матери Матуты101 была укреплена
доска с такой надписью: «Под водительством и при ауспициях
консула Тиберия Семпрония Гракха легион и войско народа римского
покорили Сардинию. В этой провинции было убито или взято в
плен более восьмидесяти тысяч врагов102. (9) Счастливейшим
образом завершив государственные дела103, освободив союзников и
восстановив подати, он доставил войско домой в целости и
невредимости с богатейшей добычей, и во второй раз вступил в Город
триумфатором. Всего этого ради он принес эту надпись Юпитеру в дар».
(10) Доска имела форму острова Сардиния, и на ней нарисованы
были картины сражений.
(11) В этом году несколько раз устраивались гладиаторские
сражения в большинстве скромные; но одно было, по сравнению с
остальными, приметным: Тит Фламинин по случаю смерти отца
давал погребальные игры, продолжавшиеся — вместе с раздачей
народу мяса, пиром и сценическими представлениями — четыре дня.
Такие игры, в которых за три дня сразились семьдесят четыре
гладиатора, по тем временам104 считались вершиной щедрости105.

КНИГА XLII
1. (1) Консулы Луций Постумий Альбин и Марк Попилий Ле-
нат прежде всего доложили сенату о провинциях и войсках. (2) Им
обоим назначена была Лигурия, причем для удержания этой
провинции тот и другой должны были набрать новые легионы —
каждому назначили по два,— а также по десять тысяч пехотинцев и
по шестьсот конников из союзников-латинов, а также для
пополнения в Испанию — три тысячи пехотинцев и двести конников из
римских граждан. (3) Кроме того, сенат приказал набрать полторы
тысячи пехотинцев и сто конников из римских граждан, чтобы
претор, которому достанется Сардиния, переправился с ними на
Корсику вести там войну; (4) пока же Сардинией должен был
управлять прежний претор Марк Атилий. (5) Затем преторы по жребию
получили провинции: Авл Атилий Серран — городскую претуру,
Гай Клувий Саксула — судебные дела с иноземцами, Нумерий Фа-
бий Бутеон — Испанию Ближнюю, Марк Матиен1 — Дальнюю,
Марк Фурий Крассипед — Сицилию, Гай Цицерей — Сардинию.
(6) До того как должностные лица выступили в свои провинции,
сенат повелел, чтобы консул Луций Постумий отправился в
Кампанию для разграничения частных и общественных земель, так как
было известно, что собственники, постепенно передвигая межи,
завладели значительной долей общественного поля2. (7) Этот консул
был зол на пренестинцев. Когда он частным образом явился к ним
ранее для жертвоприношения в храме Фортуны3, то пренестинцы
не оказали ему никаких почестей — ни от города, ни от частных
лиц. И вот, прежде чем выехать из Рима, он послал в Пренесту
письмо, требуя, чтобы тамошние должностные лица вышли ему
навстречу, отвели казенное помещение для остановки и приготовили
лошадей и мулов к отъезду. (8) До этого консула никто и никогда
не обременял союзников и не вводил их в расход4. (9) Для того и
снабжали должностных лиц мулами, палатками и всяким прочим
военным снаряжением, чтобы они не требовали ничего подобного
от союзников. (10) Должностные лица имели частные связи
гостеприимства5, поддерживали их радушно и щедро, и дома их в Риме
были широко открыты для тех приезжих друзей, к которым обычно
заворачивали и они сами. (11) Только послы, спешно
отправляемые куда-либо, требовали по одной лошади у городов, через
которые пролегал их путь; иных же расходов на римских должностных
лиц союзники не несли. (12) Гнев консула, пусть обоснованный, но
непристойный в действиях должностного лица, и слишком
благонамеренное или трусливое молчание пренестинцев явили как бы одоб-

Книга XLII
421
ренный пример и дали должностным лицам право предъявлять
союзникам такого рода требования, день ото дня все более тяжелые.
2. (1) В начале этого года послы, побывавшие в Этолии и
Македонии6, доложили, что им не дали возможности встретиться с
царем Персеем, так как одни придворные заверяли, что царя нет,
другие — что он болен; причем оба предлога были лживыми.
(2) Зато послам стало ясно, что здесь готовится война и царь не
замедлит взяться за оружие. Также в Этолии в любой день готов
вспыхнуть мятеж, и они не смогли обуздать зачинщиков раздора
своим влиянием. (3) 6 ожидании Македонской войны сенат решил
до начала ее совершить священнодействия во искупление дурных
знамений и умилостивить богов молебствиями, указанными в
пророческих книгах. (4) Говорили, что в Ланувии на небе видели
призрак большой флотилии, в Приверне из земли выросла темная
шерсть, в области Веий у Ремента шел каменный дождь, (5) Помп-
тинский край7 покрылся как бы тучами саранчи, а в Галльском
поле, в тех местах, которые бороздил плуг, из-под вывороченных
глыб появлялись рыбы. (6) По поводу этих предзнаменований
справились в пророческих книгах, и децемвиры объявили, каким
богам какие жертвы надлежит принести, а также предписали,
чтобы были совершены два молебствия с праздниками — одно во
искупление дурных знамений, (7) а другое, обещанное еще в
прошлом году, во здравие народа. Жертвоприношения совершили
согласно письменному распоряжению децемвиров.
3. (1) В том же году лишился крыши храм Юноны Лациний-
ской8. Цензор Квинт Фульвий Флакк сооружал храм Всаднической
Фортуны, обещанный им во время кельтиберской^ войны, когда он
был претором в Испании, и ревностно старался, чтобы в Риме не
было более роскошного и обширного храма. (2) Рассудив, что
мраморные плиты чрезвычайно украсят его святилище, он отправился
в Бруттий и наполовину ободрал крышу храма Юноны Лациний-
ской, полагая, что этого хватит для покрытия возводимой
постройки. (3) Приготовлены были корабли, чтобы принимать и отвозить
груз, а союзники, страшась цензорского высокого сана, боялись
воспрепятствовать святотатству. (4) Потом цензор возвратился в
Рим, плиты сгрузили с кораблей и стали перетаскивать к храму.
(5) Хотя о происхождении их умалчивалось, однако скрыть его
цензор не смог. В курии поднялся ропот; со всех сторон требовали,
чтобы консулы доложили об этом деле в сенате. Когда же цензор
по вызову явился в курию, все сенаторы, вместе и поодиночке, еще
более ожесточенно стали поносить его в лицо: (6) кричали, что
священнейший храм той области, не тронутый Пирром и
Ганнибалом10, он почел недостаточным осквернить, но мерзко ободрал и
почти что разрушил. (7) С храма сорвана крыша, обнажившееся
нутро зияет и будет гнить под дождями. Для таких ли дел
избирается цензор — блюститель нравов? Тот, кому по обычаю предков
поручено требовать исправного возведения зданий для общественного
служения богам, сдавать подряды на поддержание и восстановление

422
Книга XLII
храмов, (8) рыщет по городам союзников, разрушая храмы и
обнажая потаенные части священных зданий. Сотвори он такое с
частными домами союзников — это показалось бы возмутительным, но
он это делает, разрушая храмы бессмертных богов, (9) он вовлек в
святотатство римский народ, возводя храм из обломков храма —
как будто не везде одни и те же бессмертные боги, и можно чтить
и украшать одних тем, что награблено у других. (10) Мнение
отцов-сенаторов выяснилось еще до рассмотрения дела, а после того,
как о нем доложили, все единодушно решили, что следует отвезти
эти плиты назад, водрузить их на храм и принести искупительные
жертвы Юноне. (11) Все обряды были заботливо исполнены, плиты
же, по донесению подрядчиков, остались во дворе храма, так как
ни один мастер не придумал способа вернуть их на место.
4. (1) Один из преторов, выехавших в провинции,— Нумерий
Фабий, умер в Массилии, на пути в Ближнюю Испанию. (2) Когда
об этом сообщили послы массилийцев, сенат постановил, чтобы
сменяемые преторы Публий Фурий и Гней Сервилий бросили
между собой жребий, кому из них с продленной властью управлять
Ближней Испанией. (3) Жребий выпал так удачно, что на месте
остался тот самый Публий Фурий, который и ведал этой
провинцией.
В том же году сенат постановил разделить подушно ту часть
Лигурийского и Галльского поля, которая была захвачена во время
войны и пустовала. (4) По сенатскому постановлению городской
претор Авл Атилий выбрал для этого дела децемвиров: Марка
Эмилия Лепида, Гая Кассия, Тита Эбутия Парра, Гая Тремеллия,
Публия Корнелия Цетега, Квинта и Луция Апулеев, Марка Цецилия,
Гая Салония и Гая Мунация. Они нарезали по десять югеров на
каждого гражданина и по три югера на латинских союзников.
(5) В то самое время, когда происходили эти события, в Рим
явились послы из Этолии с донесением о тамошних раздорах и
мятежах, а также послы фессалийцев с вестями о положении дел в
Македонии.
5. (1) Персей, увлеченный мыслями о войне, задуманной еще
при жизни отца, рассылал посольства не только ко всем племенам,
но и по всем городам Греции, стараясь привлечь их на свою
сторону — более обещаниями, чем делами. (2) Нашлось, однако,
множество людей, склонных сочувствовать ему и расположенных к
нему гораздо больше, нежели к Евмену, (3) хотя дарами и
благодеяниями последнего были одолжены все греческие города и многие
видные люди, а царской властью он пользовался так, что
подчиненные ему города не захотели бы поменяться участью ни с каким
свободным государством. (4) О Персее, напротив, шла дурная
молва: говорили, что после смерти отца он своими руками убил жену;
что Апеллеса, своего пособника в коварном братоубийстве,
которого Филипп разыскивал, желая предать казни, он по смерти отца
вызвал из изгнания, суля щедрые награды за исполнение такого
важного дела, и тайно умертвил. (5) И такого царя, опозоренного

Книга XLII
423
многими еще убийствами подданных и чужеземцев, не имеющего
никаких заслуг, многие греческие города предпочитали царю, столь
любящему близких, столь справедливому к гражданам, столь
щедрому ко всем людям: (6) то ли они привыкли к славе и величию
македонских царей и презирали недавно возникшее царство11, то
ли жаждали перемен, то ли не хотели вмешательства римлян в
свои дела. (7) Между тем этолийцы и фессалийцы погрязли в
междоусобицах из-за великой тяжести долгов, и зло это, как зараза,
из-за близости областей проникло и в Перребию. (8) Когда пришла
весть, что фессалийцы взялись за оружие, сенат направил Аппия
Клавдия12 послом для разбора и улаживания их дел. (9) Он
обуздал вожаков обеих враждующих сторон и облегчил долговые
обязательства, отягощенные непомерными процентами, добившись
уступок от значительной части заимодавцев, а погашение законного
долга разложил на десять лет. (10) Тот же Аппий и тем же
способом уладил дела и в Перребии. Жалобы этолийцев были
рассмотрены Марком М'арцеллом13 примерно тогда же в Дельфах. Эти
жалобы были изложены с той же непримиримой ненавистью, какая и
привела этолийцев к междоусобной войне. (11) Когда Марцелл
понял, что обе стороны ведут борьбу с безоглядной дерзостью, то не
пожелал своим приговором помочь или помешать ни одной из них;
от обеих вместе потребовал он, чтобы они воздержались от войны и
прекратили раздоры, предав забвению прошлое. (12) Верность
этому взаимному замирению они подкрепили, обменявшись
заложниками. Содержать заложников согласились в Коринфе.
6. (1) Из Дельф, после общеэтолийского собрания, Марцелл
направился в пелопоннесский Эгий, где назначил собрание ахейцев14.
(2) Здесь, похвалив ахейский народ за неизменную верность
старинному постановлению, запрещавшему македонским царям
переступать границы Ахайи15, он явно обнаружил ненависть римлян к
Персею. (3) И чтобы она скорей прорвалась, царь Евмен явился в
Рим, везя с собою записку о приготовлениях Македонянина к
войне, составленную на основе собранных сведений. (4) В это же
время к царю направили пятерых послов для ознакомления с
положением дел в Македонии. Они получили также наказ посетить
Александрию для возобновления дружбы с Птолемеем16. (5) Этими
послами были: Гай Валерий, Гай Лутаций Церкон, Квинт Бебий
Сулька, Марк Корнелий Маммула, Марк Цецилий Дентр. (6)
Тогда же в Рим прибыли послы от царя Антиоха17. Их глава
Аполлоний был введен в курию и там, ссылаясь на многие уважительные
причины, оправдывал царя за небольшую задержку с выплатой
дани; (7) он-де сам доставил все деньги, чтобы царя извинили всего
лишь за опоздание; (8) кроме того, он привез подарок — золотые
сосуды весом в пятьсот фунтов. Царь просит, чтобы с ним
возобновили дружественный союз, заключенный когда-то с его отцом, и
чтобы римский народ требовал от него то, что надлежит требовать
от доброго и верного союзника-царя,— он сослужит любую службу.
(9) Ведь когда он жил в Риме, сенат оказывал ему такие милости,

424
Книга XLII
молодежь выказывала такую учтивость, что среди всех сословий он
чувствовал себя скорее царем, чем заложником. (10) Послам был
дан благосклонный ответ, и городской претор Авл Атилий получил
приказ возобновить с Антиохом союз, заключенный в свое время
его отцом. (11) Дань приняли городские квесторы, а золотые
сосуды — цензоры, которым поручили разместить их в храмах по
своему усмотрению. Послу отправили в подарок сто тысяч ассов18,
отвели бесплатное помещение для жилья и постановили выплачивать
ему содержание, пока он будет в Италии. (12) Послы, побывавшие
в Сирии, донесли, что этот человек в большой чести у царя и
очень расположен к римскому народу.
7. (1) В провинциях в этом году произошли такие события. На
Корсике претор Гай Цицерей дал решающее сражение; семь тысяч
корсиканцев было убито, более тысячи семисот взято в плен. Во
время этой битвы претор обещал построить храм Юноне Монете19.
(2) Затем по просьбе корсиканцев им даровали мир, и с них было
взыскано двести тысяч фунтов воска. С покоренной Корсики
Цицерей переправился в Сардинию.
(3) А в земле лигурийцев произошло сражение в Стателлатской
области20, у города Кариста. Сюда стеклось большое войско
лигурийцев. (4) Сначала, до появления консула Марка Попилия, они
сидели за стенами; потом, когда уверились, что римляне пойдут на
приступ, вышли из ворот и построились в боевом порядке. (5)
Консул, который только этого и добивался угрозой приступа, не
замедлил принять бой. Сражались более трех часов, и ни одна сторона
не имела преимущества. (6) Консул, видя, что знамена лигурийцев
нигде не подаются назад, приказал всадникам сесть на коней и
разом с трех сторон, подняв как можно больше шума, ударить на
врага. (7) Большой отряд всадников прорвал середину строя врагов
и прошел до самого их тыла. Тогда лигурийцев охватил страх.
(8) Рассыпавшись, они бежали во все стороны, и лишь немногие —
назад в город, так как главным образом с той стороны и шли на
них конники. Многие лигурийцы погибли в упорной битве,
множество изрублено было во время бегства. (9) Пишут, что десять тысяч
человек было убито, более семисот взято в плен и захвачено
восемьдесят два знамени. (10) Римлянам победа тоже стоила крови:
они потеряли свыше трех тысяч воинов, ибо, когда оба войска
стояли неколебимо, с каждой стороны пали передовые бойцы.
8. (1) После этой битвы рассеявшиеся в бегстве лигурийцы
собрались вместе и, убедившись, что гораздо больше граждан они
потеряли, чем сохранили,— ибо всего их было не больше десяти
тысяч человек,— сдались без всяких условий; (2) они надеялись, что
консул будет с ними не более суров, чем прежние победители. Но
тот отобрал у них все оружие, разрушил город, (3) самих и добро
их продал и отправил сенату донесение о своих действиях. (4)
Когда претор Авл Атилий огласил в курии это послание (второй
консул, Постумий, отсутствовал, занятый обследованием Кампанских
земель), расправа показалась сенату ужасной. (5) Говорили, что с

Книга XUI
425
предельной жестокостью всячески истерзаны и уничтожены стател-
латы — единственное лигурийское племя, которое никогда не
обнажало оружия против римлян и ныне тоже не нападало, но
подверглось нападению и сдалось на милость римского народа; (6) что
столько тысяч безвинных людей, взывавших к милосердию народа
римского, проданы консулом, подавшим наихудший пример, чтобы
впредь никто никогда не осмелился сдаться; теперь они проданы,
рассеяны во все стороны и вот, мирное племя рабствует старым и
несомненным врагам народа римского. (7) Вследствие этого сенат
высказал пожелание, чтобы консул Марк Попилий, вернув
покупателям деньги, восстановил лигурийцев в правах свободных людей и
позаботился вернуть им имущество, какое удастся выкупить;
(8) также следует вернуть им оружие, и как можно скорее. Консул
не должен покидать провинцию до тех пор, пока не водворит
сдавшихся лигурийцев на старое место. Победа бывает славна одолень-
ем воюющих, а не жестокостью против побежденных.
9. (1) Необузданный нрав консула, проявившийся в его
отношении к лигурийцам, сказался и в неповиновении сенату. (2) Тотчас
отправил он легионы на зимнюю стоянку в Пизу и возвратился в
Рим — рассерженный на отцов, враждебный претору. Немедленно
созвав сенат в храм Беллоны, долго бранил он претора, (3) которо-
му-де следовало бы доложить сенату о почестях бессмертным богам
за успешные военные действия, а он-де провел сенатское
постановление против консула и в пользу врагов; тем самым претор отдал
лигурийцам его победу и почти что приказал выдать им консула.
(4) За это он налагает на претора пеню, а от отцов-сенаторов
требует, чтобы они распорядились отменить принятое против него
решение и при нем постановили — прежде всего возблагодарить
богов, а затем — дабы выказать ему хоть (5) некоторое уважение —
произвести то молебствие, о котором им следовало распорядиться
еще до его прибытия на основании донесения об удачном ведении
государственных дел» (6) Несколько сенаторов обрушилось на него
с речами, не менее резкими, чем те, что звучали в отсутствие
консула, и он, ничего не добившись, возвратился в провинцию.
(7) Второй консул, Постумий, провел лето, осматривая поля21,
и, не заглянув даже в свою провинцию, вернулся в Рим для
проведения выборов. (8) Консулами он объявил Гая Попилия Лената и
Публия Элия Лигура22. После этого в преторы были избраны Гай
Лициний Красе, Марк Юний Пени, Спурий Лукреций, Спурий
Клувий, Гней Сициний и Гай Меммий вторично23.
10. (1) В этом году был проведен смотр и принесена
очистительная жертва за римское государство. Цензорами были Квинт
Фульвий Флакк и Авл Постумий Альбин, жертву принес
Постумий. (2) Переписаны были двести шестьдесят девять тысяч
пятнадцать римских граждан24 — (3) немного меньше, чем в прошлый
раз, потому что консул Луций Постумий на сходке распорядился,
чтобы латинские союзники, обязанные вернуться в свои города,
согласно указу консула Гая Клавдия, проходили перепись не в Риме,

426
Книга XLII
а у себя дома. (4) Цензоры работали дружно и с пользой для
государства. Всех лиц, изгнанных из сената, и всех, лишенных коня,
они зачислили в эрарии25 и перевели в низшую трибу, причем ни
тот, ни другой не оспаривал замечаний сотоварища. (5) Фульвий
освятил — шесть лет спустя после обета — храм Всаднической
Фортуны, который он обещал, будучи проконсулом в Испании, во
время битвы с легионами кельтиберов, и устроил по этому
поводу четырехдневные сценические и однодневные цирковые
представления.
(6) В этом же году умер Луций Корнелий Лентул, децемвир
священнодействий. На его место был избран Авл Постумий Альбин.
(7) В Апулию с моря нанесло внезапно такие тучи саранчи, что все
поля широко вокруг покрылись слоем насекомых. (8) Для
уничтожения этого бича хлебов в Апулию был послан новоизбранный
претор Гней Сициний, наделенный властью; согнав множество
людей на сбор саранчи, он потратил на это дело немало времени.
(9) Начало следующего года, когда консулами стали Гай Попи-
лий и Публий Элий, ознаменовалось продолжением прошлогодних
споров. (10) Отць1-сенаторы хотели вернуться к постановлению о
лигурийцах, и консул Элий собирался доложить об этом деле. По-
пилий ходатайствовал за брата и перед сотоварищем, и перед
сенатом, заранее угрожая наложить запрет на это постановление, если
оно состоится. (11) Сотоварища он запугал, но отцы, негодуя уже
на обоих консулов, тем упорнее настаивали на своем. Поэтому-то,
когда обсуждалось распределение провинций и консулы, ввиду
угрозы войны с Персеем, требовали себе Македонию, сенат назначил
им обоим Лигурию, (12) отказавшись принимать решение о
Македонии до тех пор, пока не будет доложено о деле Марка Попилия.
Когда же консулы попросили разрешения набрать новые войска
или пополнить старые, им было отказано и в том и в другом.
(13) Отказ получили также преторы Марк Юний и Спурий
Лукреций, требовавшие подкреплений для Ближней и Дальней Испании.
(14) Гай Лициний Красе получил по жребию городскую претуру,
Гней Сициний — судебные дела с иноземцами, Гай Меммий —
Сицилию, Спурий Клувий — Сардинию. (15) Консулы,
рассерженные за все на сенат, назначили на ближайший срок Латинские
празднества и заявили, что они уезжают в свою провинцию и не
будут заниматься никакими государственными делами, кроме тех,
которые касаются управления провинциями26.
11. (1) Валерий Антиат пишет, что при этих консулах в Рим
явился послом Аттал, брат Евмена27, донести о провинностях
Персея и рассказать о его военных приготовлениях. Большинство же
летописей, причем пользующиеся большим доверием, сообщают,
что приезжал сам Евмен. (2) Итак, когда Евмен прибыл в Рим, то
его приняли с таким почетом, какой римляне сочли нужным
оказать не только его заслугам, но и собственным благодеяниям, во
множестве ему оказанным. Претор ввел его в курию. (3) Царь
объяснил причину своего появления в Риме, во-перзых, желанием

Книга XL/J
427
увидеть богов и людей, по милости которых его жребий так
счастлив, что он не осмеливается просить большего, во-вторых,
стремлением лично убедить сенат, чтобы тот упредил намерения Персея.
(4) Начав с замыслов Филиппа, он рассказал об убийстве его сына
Деметрия, противника войны с Римом, и о том, как Филипп
подстрекнул к переселению бастарнов, надеясь с их помощью
проникнуть в Италию28. (5) Смерть застигла его за этими замыслами,
царство он передал тому, кого знал как жесточайшего врага
римлян. Персей, таким образом, получил эту войну вместе с царской
властью, как отцовское наследство, и ныне, когда она
приблизилась, лелеет и взращивает ее всеми помыслами. (6) Кроме того, он
располагает многими молодыми воинами, рожденными во время
долгого мира, богатствами своего царства, цветущим возрастом. Он
полон здоровья и сил и благодаря долгому военному навыку зрел
умом. (7) С детства, сопровождая отца по воинским лагерям, он
привык сражаться не только с соседями, но даже с римлянами, и
отец часто посылал его в разные походы. (8) Воцарившись же сам,
он с удивительной удачливостью достиг того, чего Филипп,
испытавший все средства, не мог добиться ни силой, ни хитростью:
(9) к мощи его присоединилось влияние, которое обычно
приобретается в течение долгого времени и за многие важные заслуги.
12. (1) Все государства Греции и Азии почитают величие
македонского царя. Нельзя толком понять, какие такие заслуги или
благодеяния ему это обеспечивают; (2) невозможно с уверенностью
сказать, получается ли так из-за какого-то особого его счастья,
или, в чем он сам боится сознаться, всеобщее расположение
снискивает ему всеобщая ненависть к римлянам. (3) Он пользуется
большим влиянием даже среди царей; на дочери Сслевка он
женился, не домогаясь невесты, но уступая просьбам ее отца; сестру
свою отдал замуж за Прусия, настойчиво его об этом просившего;
(4) обе свадьбы праздновались при стечении неисчислимых
посольств с поздравлениями и дарами, и невесты вошли в дома
мужей как бы с благословения знаменитейших народов. (5) Если
Филипп, обхаживая беотийский народ, никак не мог добиться от него
письменного соглашения о дружбе, (6) то теперь договор беотийцев
с Персеем высечен на камне в трех местах: в Фивах, в
священнейшем и многолюднейшем храме Делоса и в Дельфах. И даже в
собрании ахейцев дело дошло до того, что ему разрешили бы доступ
в Ахайю, если бы этому не помешали некоторые лица,
напомнившие о мощи римлян29. (7) Боги свидетели, что и ему, Евмену,
который затрудняется сказать, кому оказал он больше услуг — всему
ли их племени или отдельным ахейцам, они не воздают
почестей — отчасти по небрежности и нерадению, отчасти из-за
враждебности к нему. И кто не знает, что этолийцы во время
внутренних мятежей просили помощи у Персея, а не у римлян? (8)
Македонянин опирается на эти союзы и дружеские связи, но дома у себя
имеет такую военную силу, что не нуждается в посторонней
помощи. Он призвал тридцать тысяч пехотинцев и пять тысяч конников

428
Книга XUI
и заготовил хлеба на десять лет, чтобы не трогать в поисках
продовольствия ни своих, ни чужих полей. (9) Денег у него столько,
что, помимо ежегодных доходов с царских копей30, он запасся
жалованьем — тоже на десять лет — не только для македонской
армии, но и для десяти тысяч наемников. (10) В оружейнях он
собрал оружия на три таких войска, а в подчиненной Фессалии
имеет неисчерпаемый источник молодых солдат на случай, если ими
обеднеет Македония.
13. (1) Завершало Евменову речь увещевание: «Я передаю вам,
отцы-сенаторы,— сказал он,— не сомнительные слухи, которым я
верю, желая из вражды к царю, чтобы обвинения против него
оказались истинными, но сведения исследованные и проверенные, как
если бы, посланный вами лазутчиком, я докладывал вам о том, что
видел собственными глазами. (2) Не для того, покинув царство
мое, вами возвеличенное и расширенное, пересек я широкое море,
чтобы пересказывать вам пустые сплетни и терять ваше доверие.
(3) Я наблюдал, как славнейшие государства Азии и Греции все
откровеннее с каждым днем обнаруживают свои настроения и
вскоре, если позволить им, дойдут до такого предела, что потеряют
возможность раскаяться. (4) Я наблюдал, как Персей, не
довольствуясь Македонским царством, одни государства подчиняет силой
оружия, другие, не уступающие насилию, улавливает милостью и
лаской. (5) Я видел, сколь в неравном положении находятся стороны:
он готовит вам войну, или, по-моему, даже не готовит, а почти что
ведет ее, а вы предоставляете ему мир и безнаказанность. Вашего
союзника и друга Абрупола31 он изгнал из его собственного
царства; (6) он убил иллирийца Арфетавра32, тоже союзника и друга
вашего, проведав, что тот что-то вам написал; (7) подстроил
убийство Еверсы и Калликрита, виднейших фиванских граждан, за то,
что в собрании беотийцев они слишком свободно высказывались
против него и обещали донести вам об истинном положении дел;
(8) он послал, в нарушение договора, вспомогательный отряд
византийцам; он пошел войной на Долопию; вторгся с войсками в
Фессалию и Дориду, чтобы в междоусобной распре худшие
граждане с его помощью одолели лучших3**; (9) он перевернул все в
Фессалии и Перребии, пообещав отмену долгов, дабы с помощью
преданных ему должников подавить лучших мужей. (10) После того
как вы спокойно и терпеливо позволили ему проделать все это, он,
видя, что вы уступили ему Грецию, пребывает в уверенности, что
никто не скрестит с ним оружия, пока он не переправится в
Италию. (11) Насколько это безопасно и почетно для вас — смотрите
сами. Я же счел для себя истинным позором допустить, чтобы
Персей, несущий войну, прибыл в Италию раньше, чем я, союзник,
являющийся сюда призвать вас к осторожности. (12) Ныне я
исполнил свой непреложный долг и как бы очистил и облегчил свою
совесть; что еще остается мне делать, как не молить богов и богинь,
чтобы вы позаботились о собственном государстве и о нас, ваших
друзьях и союзниках, от вас зависящих?»

Книга XU1
424
14. (1) Речь эта произвела впечатление на отцов-сенаторов.
Впрочем, современники ничего не могли знать о ходе совещания,
кроме того, что царь присутствовал в курии: такой тайной были
окружены заседания сената. Лишь по окончании войны стало
известно, что говорил царь и что ему ответили.
(2) Несколько дней спустя в сенат были допущены послы царя
Персея. Впрочем, так как Евмен успел овладеть не только
вниманием, но и сочувствием слушателей, все оправдания и мольбы
послов не имели успеха; (3) к тому же отцов раздражила чрезмерная
заносчивость Гарпала, главы посольства. Он заявил, что царь
желает и добивается, чтобы его оправданиям верили, ибо он не
сделал и не сказал ничего враждебного Риму; (4) однако если царь
увидит, что римляне упорно ищут предлог для войны, то будет
храбро защищаться. Любая сторона может рассчитывать на удачу,
и неизвестен исход борьбы.
(5) Для всех городов Греции и Азии было небезразлично, как
выступят в сенате послы Персея и как Евмен. Считали, что его
появление непременно возымеет какое-нибудь действие, и потому
многие государства под разными предлогами заранее направляли в
Рим своих послов. (6) Явилось туда и посольство родосцев во главе
с <...>34, несомненно опасавшимся, как бы Евмен не присоединил
к обвинениям против Персея и наветы на их государство. (7)
Поэтому он всеми способами, через своих покровителей и друзей
добивался возможности объясниться с Евменом в сенате. (8) Когда это
не удалось, то он произнес против него необузданно дерзкую речь,
обвиняя его в том, что он возмутил против Родоса ликийцев и
отяготил своей властью Азию более, чем Антиох. (9) Речь эта имела
успех и была приятна народам Азии, среди которых
распространялось уже сочувствие к Персею, но вызвала недовольство сената и
не принесла пользы ни оратору, ни его отечеству. (10) Напротив,
объединение противников Евмена снискало тому великое
расположение римлян*5. Царю были оказаны всевозможные почести и
поднесены почетнейшие дары, в их Числе курульное кресло и жезл из
слоновой кости.
15. (1) Когда посольства были отпущены, Гарпал с величайшей
поспешностью возвратился в Македонию и сообщил своему царю,
что пока римляне к войне еще не готовятся, (2) но так враждебно
настроены, что не замедлят ее начать. И сам Персей не только
считал, что так будет, но даже желал этого, полагая себя в
расцвете мощи. (3) Больше всего он был зол на Евмена; начиная войну с
пролития его крови, он нанял для этого дела убийц — критянина
Евандра, командира вспомогательный войск, и трех македонян, его
привычных прислужников в таких злодеяниях; их он снабдил
письмами к своей гостеприимице Праксо, женщине, выдающейся в
Дельфах своим богатством и влиянием. (4) Было точно известно,
что Евмен посетит Дельфы для жертвоприношения Аполлону.
Опередив царя, заговорщики вместе с Евандром бродили по
окрестностям Дельф, высматривая лишь место, удобное для исполнения их

430
Книга XLI1
замысла. (5) От Кирры к храму, не доходя до густо застроенных
мест, нужно было подниматься вдоль ограды, шедшей слева от
тропы, которая едва отступала от стены и была пригодна только для
одиночных пешеходов. Справа вследствие оползня зиял довольно
глубокий обрыв. (6) Заговорщики засели позади ограды, на
сооруженных ими ступеньках, чтобы с них, как со стены, кидать камни
в проходящего мимо. (7) Царь шел от моря. Сначала его окружала
густая толпа друзей и телохранителей, потом вереница
мало-помалу начала суживаться. (8) Когда достигли того места, где нужно
было пробираться по одному, первым по тропинке двинулся вождь
этолийцев Панталеон, с которым царь вел беседу. (9) Вдруг
выскочили сидевшие в засаде и обрушили вниз два огромных камня,
один из которых ударил царя по голове, другой — по плечу.
(10) Потерявший сознание Евмен скатился с тропинки вниз по
склону и был забросан еще градом камней. Вся свита, включая
толпу друзей и телохранителей, при виде его падения разбежалась.
Панталеон, напротив, бесстрашно остался на месте, чтобы
защищать царя.
16. (1) Убийцы могли бы, обойдя тут же ограду, быстро
спуститься вниз и прикончить раненого, но они бежали на гору
Парнас, словно дело было сделано; при этом они так спешили, что
убили одного своего товарища, который еле карабкался по
бездорожью и крутизне, замедляя их бегство; они боялись, что он
попадется и выдаст их. (2) К телу царя сбежались сначала друзья,
затем телохранители и рабы; (3) его подняли, он был оглушен
ударом и бесчувствен, однако по теплоте тела и слабому дыханию,
сохранившемуся в груди, поняли, что он жив; на спасение же было
мало надежды — почти никакой. (4) Некоторые телохранители
погнались вслед за убийцами, добрались до горы Парнаса, без толку
истратив силы, и возвратились назад, ничего не добившись. (5)
Обдуманно и отважно приступили македоняне к исполнению
злодейского дела, но неразумно и трусливо бросили начатое. (6) Царь
пришел в себя и на другой день друзья перенесли его на корабль.
Затем его отвезли в Коринф, а из Коринфа, перетащив корабли
через Истмийский перешеек, переправили на Эгину. (7) Там царя
лечили в глубокой тайне, не допуская к нему ни одного человека,
так что в Азии распространился слух о его смерти. (8) Этому
известию поверил даже Аттал — причем гораздо скорее, чем допускала
братская любовь. С женой брата и с начальником крепости он
говорил уже как несомненный наследник престола. (9) Впоследствии
все это не осталось в тайне от Евмена. Хоть царь решил оставить
обиду без внимания и перенести ее молча, но при первой же
встрече с братом не удержался и упрекнул его за слишком поспешное и
несвоевременное сватовство к своей жене36. Молва о смерти
Евмена дошла и до Рима.
17. (1) Примерно в то же время из Греции возвратился Гай
Валерий, который ездил туда послом, чтобы исследовать обстановку в
этой стране и разведать намерения царя Персея37; все в его докла-

Книга XLII
431
де соответствовало Евменовым обвинениям. (2) Он привез с собою
из Дельф Праксо, дом которой служил пристанищем для убийц, и
брундизийца Луция Раммия, сделавшего донос. (3) Раммий был
виднейшим гражданином Брундизия; он дружески принимал у себя
и римских полководцев, и римских послов, и знаменитых людей из
других народов, особенно же — царей. (4) По этому поводу у него
завязалось заочное знакомство с Персеем. Когда тот в письме
подал ему надежду на тесную дружбу и связанные с ней блестящие
преимущества, он отправился к царю, сделался вскоре его
ближайшим другом и стал получать приглашения на тайные совещания —
чаще, чем хотелось ему самому. (5) Ибо царь, суля великие
награды, стал домогаться, чтобы он, Раммий, воспользовался тем, что
все полководцы римские и послы привыкли пользоваться его
гостеприимством, и постарался поднести яд тем из них, на которых
укажет сам Персей. (6) Он, мол, знает, что приготовление отравы
весьма трудно и опасно, что о нем обычно знают многие, что исход
попытки, кроме того, ненадежен, так как поднесенное средство
может оказаться недостаточно действенным или недостаточно
удобным для сокрытия дела; (7) но он, мол, даст такой яд, который
нельзя обнаружить ни по каким признакам ни во время, ни после
принятия. (8) Раммий, боясь в случае отказа первым испытать этот
яд на себе, обещал все выполнить и уехал. Но до возвращения в
Брундизий он решил встретиться с легатом Гаем Валерием,
который, по слухам, находился близ Халкиды; (9) ему первому был
сделан донос, по его приказу Раммий с ним вместе явился в Рим и,
допущенный в сенат, рассказал обо всем происшедшем.
18. (1) Этот рассказ, в соединении с донесением Евмена,
ускорил признание Персея врагом; ведь теперь римляне видели, что
Македонянин не только готовит честную войну, приличную
царским замыслам, но пользуется всеми тайными средствами злодеев и
отравителей. (2) Военные предприятия были отложены до новых
консулов, но сенат тут же постановил, чтобы претор Гней Сици-
ний, ведавший разбором судебных дел между гражданами и
иноземцами, набрал солдат, (3) привел их в Брундизий и в
ближайшее же время переправил в эпирскую Аполлонию для занятия
прибрежных городов, куда консул, которому достанется провинция
Македония, мог бы благополучно привести флот и спокойно
высадить войско. (4) Евмен, несколько задержавшийся на Эгине, где
его лечили опасными и трудными способами, едва оправившись,
возвратился в Пергам и с величайшим усердием принялся за
подготовку войны, подгоняемый как старинной враждой, так и недавним
злодеяньем Персея. (5) Из Рима к нему прибыли послы с
поздравлением по случаю спасения от великой опасности.
(6) Итак, Македонская война была отложена на год, и все
преторы уже разъехались по своим провинциям; только Марк Юний и
Спурий Лукреций, которым достались обе Испании, досаждали
сенату одними и теми же постоянными просьбами, пока не добились
разрешения пополнить свои войска. Им приказали призвать три

432
Книга XLII
тысячи пехотинцев и сто пятьдесят всадников в римские легионы
(7) и потребовать от союзников пять тысяч пехотинцев и триста
конников для союзного войска. В Испанию это пополнение
переправили уже новые преторы.
19. (1) В этом году значительная часть Кампанского поля, в
разных местах и без разбора захваченного было частными лицами,
вновь отошла в казну после проверки, проведенной консулом
Постумием. Народный трибун Марк Лукреций предложил закон о
том, чтобы цензоры сдали Кампанское поле в аренду; (2) эта
мера не проводилась в течение многих лет после захвата Капуи, так
что алчность частных владельцев могла разгуляться на ничейной
земле38.
(3) Уже приняв решение о войне, но еще не объявив ее, сенат
выжидал, кто из царей будет искать дружбы с римлянами, а кто —
с Персеем. В это время в Рим явились послы Ариарата, привезшие
с собой мальчика, сына царя. (4) Речь их сводилась к тому, что
царь направил сына в Рим на воспитание, чтобы тот с детства
привык к римским порядкам и к римлянам. (5) Царь просит, чтобы
сенаторы позволили мальчику пребывать под покровительством
частных гостеприимцев отца, но также — на попечении и как бы под
опекой государства. (6) Ходатайство это доставило удовольствие
сенаторам, и они постановили, чтобы претор Гней Сициний сдал
подряд на отделку дома, в котором могли бы поселиться царевич и его
спутники. Была удовлетворена также просьба посольства
фракийских племен — медов, кепнатов и эстов39, которые добивались
союза и дружбы с Римом, и каждому послу их вручили дары
стоимостью в две тысячи ассов. (7) Римляне были особенно рады вступить
в союз с этими народами, так как Фракия находится в тылу
Македонии. .А чтобы одновременно разузнать все, что делается в Азии и
на островах, туда отправили послов: Тиберия Клавдия Нерона и
Марка Децимия. (8) Им поручили посетить Крит и Родос, чтобы
возобновить дружбу с ними и проверить, не смутил ли царь Персей
души союзников.
20. (1) Пока граждане напряженно ожидали начала новой
войны, однажды грозовой ночью молния расколола сверху донизу
украшенную корабельными носами колонну, воздвигнутую на
Капитолии во время Первой Пунической войны в месть победы консула
Марка Эмилия40, чьим сотоварищем был Сервий Фульвий. Этот
случай сочли предзнаменованием, и о нем доложено было в сенате.
(2) Отцы-сенаторы приказали запросить объяснение и у гаруспи-
ков, и у децемвиров, которым велели справиться в Сивиллиных
книгах. (3) Децемвиры объявили, что надо очистить подобающими
обрядами город, устроить покаянные и умилостивительные
молебствия и совершить жертвоприношение взрослых животных — как в
Риме, на Капитолии, так и в Кампании на мысе Минервы; кроме
того, в ближайшие сроки надлежит дать десятидневные игры в
честь Юпитера Всеблагого Величайшего. Все это было тщательно
выполнено. (4) Гаруспики же ответили, что знамение явлено к до-

Книга XUI
433
бру, оно возвещает расширение границ и гибель врагов, потому что
колонна, разрушенная грозой, была сделана из добычи, отнятой у
противника. (5) Произошли и другие явления, смутившие
богобоязненные души. Сообщили, что в Сатурнии три дня над городом
шел кровавый дождь; в Калатии родился трехногий осел и одним
ударом молнии убило быка вместе с пятью коровами; в Ауксиме
выпал земляной дождь. (6) По поводу этих знамений тоже были
совершены жертвоприношения и устроено однодневное
общественное молебствие и празднество.
21. (1) Консулы все еще не отбыли в свою провинцию41, так
как не повиновались сенату, требовавшему от них доклада о деле
Марка Попилия, а сенат стоял на том, чтобы не выносить никаких
постановлений до того, как о нем будет доложено. (2) Негодование
против Попилия еще более возросло из-за его письма,
возвещавшего, что в звании проконсула он вторично сразился с лигурийцами-
стателлатами и истребил шесть тысяч человек. Вследствие этой
несправедливой войны прочие народы Лигурии тоже взялись за
оружие. (3) Тогда в сенате стали корить как отсутствующего Попилия,
который, нарушая божеский и человеческий закон, пошел войной
на сдавшихся и побудил к восстанию замиренные племена, так и
консулов, не желавших ехать на место назначения. (4) Черпая
решимость в единодушии отцов, народные трибуны Марк Марций
Сермон и Квинт Марций Сцилла заявили, что наложат на
консулов пеню, если те не отправятся в провинцию, и прочитали в
сенате проект закона о сдавшихся лигурийцах, который они собирались
обнародовать. (5) В нем предписывалось, чтобы сенат, принеся
клятву42, назначил человека, который расследует, кому из
сдавшихся стателлатов не возвратили свободу до ближайших секстиль-
ских календ43, и накажет того, кто злонамеренно продал их в
рабство. Затем с одобрения сената это предложение было
обнародовано. (6) Прежде чем консулы выехали из Рима, Гай Цицерей,
претор прошлого года, был принят сенатом в храме Беллоны. (7)
Описывая свои деянья на Корсике44, он тщетно добивался триумфа и
наконец, воспользовавшись уже установившимся обыкновением
делать это без сенатского разрешения, справил его на Альбанской
горе45. (8) Предложение Марциев о лигурийцах было единодушно
одобрено и принято плебейским собранием. Согласно его решению,
претор Гай Лициний запросил сенат, кому тот желает поручить
следствие, назначенное законом. Отцы приказали вести
расследование ему самому.
22. (1) Только тогда консулы отправились в свою провинцию и
приняли войско от Марка Попилия. (2) Сам же Попилий не
решался возвратиться в Рим; при недоброжелательном отношении
сената и еще более враждебном настроении народа он боялся
отвечать перед судом того самого претора, который сделал в сенате
запрос о назначенном против него, Попилия, следствии. (3) Его
колебаниям положили конец народные трибуны, внесшие еще одно
предложение: чтобы в случае неявки Попилия в Рим к ноябрьским

434
Книга XL1I
идам46, Гай Лициний заочно рассмотрел его дело и вынес приговор.
(4) Таким арканом затащили Попилия в Рим, и он явился в сенат,
встреченный бурным возмущением. (5) После гневных
выступлений многих сенаторов принято было постановление, обязывающее
преторов Гая Лициния и Гнея Сициния позаботиться о
возвращении свободы тем лигурийидм, которые не были врагами Рима после
консулов Квинта Фульвия и Луция Манлия47, а консула Гая Попи-
лия — о предоставлении им земель за рекой Падом. (6) Это
постановление сената вернуло свободу многим тысячам людей; их
перевели за Пад и наделили землей. (7) Марк Попилий по Марциеву
закону48 дважды защищался на суде перед Гаем Лицинием; на
третий раз претор, из уважения к отсутствующему консулу и уступая
мольбам семьи Попилиев, назначил подсудимому явку на
мартовские иды, то есть на тот день, когда в должность вступали новые
магистраты; тогда, сделавшись частным лицом, Лициний уже не
мог бы творить суд. (8) Так с помощью хитрой уловки был обойден
закон об ответе за дело лигурийцев.
23. (1) В это время в Риме находились карфагенские послы и
Гулусса, сын Масиниссы. Между ними происходили ожесточенные
препирательства в сенате. (2) Карфагеняне жаловались, что Маси-
нисса захватил не только ту область, по поводу которой недавно
приезжали из Рима послы49, чтобы исследовать дело на месте,
кроме нее он в течение двух последующих лет захватил вооруженной
силой более семидесяти городов и крепостей на карфагенской
земле. Ему, говорили они, легко творить такие дела, у него руки
свободны, (3) а карфагеняне, связанные договором, должны молчать;
(4) им запрещено вести военные действия вне собственных их
пределов50, и хотя они знают, что, выгоняя нумидийцев из той
области, будут воевать на своей земле, все же боятся нарушить
недвусмысленный пункт договора, ясно запрещающий им вести войну
с союзниками народа римского51. (5) Но карфагеняне уже не в
силах переносить высокомерие, жестокость и алчность своего соседа.
Поэтому они посланы сюда умолять римский сенат, чтобы он
соизволил исполнить хоть одну их просьбу из трех: (6) пусть римляне
либо беспристрастно рассудят, что принадлежит их
союзнику-царю, а что — карфагенскому народу, либо пусть они позволят
карфагенянам защищаться и вести войну справедливую и законную в
ответ на беззаконное применение силы, либо, в крайнем случае,
если дружба дл& римлян сильнее, чем справедливость, пусть разом
определят, какую часть чужого достояния хотят они подарить Ма~
синиссе. (7) Римляне, конечно, отдадут сравнительно немного и
будут знать, что дали, сам же царь не признает никаких границ,
кроме тех, что определит его произвол. (8) А если все эти просьбы
будут отвергнуты, если после мира, дарованного Публием
Сципионом, карфагеняне в чем-нибудь провинились, то пусть лучше
накажет их сам сенат. (9) Им милей быть рабами римлян и спокойно
жить под их властью, чем пользоваться свободой, подвергаясь бес-
чил твам Масиниссы. (10) В конце концов, лучше им сразу погиб-

Книга XLII
435
нуть, чем влачить жизнь под произволом жесточайшего палача.
Закончив речь и проливая слезы, послы пали ниц и, распростершись
на земле, возбудили не только сострадание к себе, но еще более —
негодование против царя.
24. (1) Сенат повелел, чтобы Гулусса ответил на эти речи или,
если ему угодно, сперва объяснил, чего ради он прибыл в Рим.
(2) Гулусса сказал, что ему трудно обсуждать те дела, по поводу
которых он не получал никаких указаний отца, а отцу трудно
было дать ему поручения, потому что карфагеняне скрыли, о чем они
собираются хлопотать и вообще, что они намерены ехать в Рим.
(3) Несколько ночей их вожди устраивали тайные совещания в
храме Эскулапа52, а после этого в Рим были отправлены их послы
с тайным же поручением. (4) По этой причине отец и направил его
сюда умолять сенат, чтобы тот не доверял наветам их общих
врагов, которые ненавидят царя по одной лишь причине — из-за его
неизменной верности народу римскому. (5) Выслушав обе стороны
и обсудив жалобы карфагенян, сенат повелел дать следующий
ответ: (6) пусть Гулусса немедленно отправится в Нумидию и
передаст отцу, чтобы тот как можно скорее направил в сенат послов по
поводу карфагенских жалоб и пригласил бы самих карфагенян
явиться туда же для обсуждения. (7) Римляне всегда заботились и
будут заботиться о чести Масиниссы, но не могут ради дружбы
жертвовать справедливостью. (8) Они хотят, чтобы каждый владел
своею землей, их цель не устанавливать новые границы, но
сохранять старые. (9) Не для того оставили они город и земли
побежденным карфагенянам, чтобы среди мира бессовестно отобрать то, что
не было отнято по праву войны. (10) С таким ответом были
отпущены царевич и карфагеняне. По обычаю римляне вручили им
дары53, радушно не поскупившись и на прочие знаки гостеприимства.
25. (1) В то же примерно время в Рим возвратились послы Гней
Сервилий Цепион, Аппий Клавдий Центон и Тий Анний Луск,
которые ездили в Македонию, чтобы требовать возмещения за
обиды54 и объявить о разрыве дружбы с царем. (2) Доложив по
порядку обо всем увиденном и услышанном, они еще больше ожесточили
и без того враждебно настроенный по отношению к Персею сенат.
Во всех городах Македонии они заметили напряженную подготовку
к воине; (3) по приезде к царю в течение многих дней им не
давали возможности встретиться с ним; когда, потеряв надежду на
переговоры, они двинулись в обратный путь, тогда лишь их вернули с
дороги и допустили к царю; (4) главный довод их речи состоял в
следующем: Филипп заключил, а сам Персей после смерти отца
возобновил договор, условия которого определенно запрещают ему
воевать вне пределов своей страны и нападать на союзников
римского народа; (5) затем послы по порядку изложили все известные
и несомненные нарушения, о которых недавно в их присутствии
докладывал в сенате Евмен; (6) кроме того, упомянули, как в Са-
мофракии на протяжении многих дней царь вел тайные переговоры
с посольствами от государств Азии; (7) наконец, заявили, что сенат

436
Книга XL/1
считает справедливым, чтобы ему дали удовлетворение за эти
обиды, чтобы римлянам и союзникам вернули все, чем царь завладел
в нарушение законного договора. (8) Царь55 же сначала
разгневался и отвечал на эти требования резко, укоряя римлян за алчность и
гордость; жаловался, что одни послы за другими являются к нему,
чтобы надзирать за его речами и поступками, ибо римляне
полагают, что все слова и дела свои он обязан сообразовывать с их
прихотью и властью. (9) Долго и много еще он кричал, а потом
приказал им явиться на следующий день, заявив, что желает дать
письменный ответ. (10) Назавтра он вручил им послание такого рода:
договор, заключенный с его отцом, не имеет к нему никакого
отношения; он возобновил его не потому, что одобрял, а потому, что в
начале царствования должен был терпеть все; (И) если римляне
желают заключить с ним новый союз, то сначала нужно
договориться об условиях; если они признают, что договор должен быть
равноправным, то и сам он подумает, что ему делать, и они,
очевидно, позаботятся о благе своего государства. (12) Вручив ответ,
царь поспешно устремился прочь, увлекая за собой всех
собравшихся. Тогда послы объявили о разрыве дружбы и союза. При этих
словах он в ярости остановился и громко приказал им покинуть
пределы своего царства в три дня. (13) С тем они и удалились,
причем ни во время их пребывания при дворе, ни при отбытии им
не выказали ни малейшего знака любезности или гостеприимства.
Затем были выслушаны послы фессалийцев и этолийцев.
(14) Желая поскорее узнать, какими полководцами будет
располагать государство, сенат приказал написать консулам, чтобы один
из них по возможности прибыл в Рим провести выборы
должностных лиц.
26. (1) Консулы этого года не совершили никаких важных для
государства дел, достойных упоминания. Главная государственная
забота виделась в том, чтобы обуздать и успокоить раздраженных
лигурийцев.
- (2) В то время как ждали войны с Македонией, послы Иссы
возбудили подозрение против иллирийского царя Гентия:
во-первых, они жаловались, что он опустошил их область, во-вторых,
сообщили, что иллирийский и македонский царь живут душа в душу,
сообща замышляя и готовя войну против римлян, (3) и что под
видом послов, по совету Персея, в Рим засланы иллирийские
соглядатаи, осведомляющие царей обо всем, что здесь происходит. (4)
Иллирийцев вызвали в сенат; когда те заявили, что они царские
послы, направленные сюда, чтобы защищать царя от обвинений,
ожидаемых со стороны иссейцев, то им задали вопрос, (5) почему в
таком случае они не явились к должностному лицу, чтобы
получить причитающееся помещение и содержание, почему вообще не
поставили никого в известность о своем прибытии и о цели
приезда? Иллирийцы затруднились с объяснением и получили приказ
покинуть курию. (6) Показалось нежелательным ответить им как
настоящим послам, так как они не добивались приема в сенате; по-

Книга XLIJ
437
становили также направить послов к царю, дабы представить ему
жалобы иссейцев и заявить, что поскольку он решается обижать
римских союзников, сенат считает его действия несправедливыми.
(7) С этим поручением посланы Авл Теренций Варрон, Гай Плето-
рий и Гай Цицсрей.
Возвратились послы из Азии, посетившие союзных царей, и
доложили, что с Евменом они встретились на Эгинс, с Антиохом — в
Сирии, с Птолемеем — в Александрии; (8) всех этих царей
старались соблазнить посольства Персея, но все они сохранили
достойную верность Риму и обещали исполнить все повеления римского
народа. Посетили они и союзные города, показавшиеся им
достаточно верными; только родосцы колеблются и поддаются уговорам
Персея. (9) Явились также родосские послы, чтобы опровергнуть
широко разошедшиеся, как они знали, слухи о своем государстве.
Сенат, однако, пожелал, чтобы они были допущены в курию
только после того, как вступят в должность новые консулы.
27. (1) Постановили также не откладывать приготовлений к
войне. Претор Гай Лициний получил распоряжение починить
годные еще к употреблению старые квинкверемы, поставленные на
римские верфи, и снарядить пятьдесят кораблей. (2) Если для
достижения этого числа ему не хватит своих судов, то он должен
написать в Сицилию своему сотоварищу Гаю Мсммию; пусть тот
обновит и оснастит имеющиеся в Сицилии корабли, чтобы в
ближайшее время их можно было перевести в Брундизий. (3) Претору
Гаю Лицинию приказали набрать для двадцати пяти кораблей
моряков из римских граждан, принадлежащих к сословию
вольноотпущенников56, а Гнею Сицинию — потребовать у союзников такое
же число моряков для остальных двадцати пяти судов. Тот же прс-
теор Сициний должен был набрать восемь тысяч пехотинцев и
четыреста конников57 у союзников-латинов. (4) Принять эти войска в
Брундизий и направить их в Македонию поручили Авлу Атилию
Серрану, претору прошлого года. (5) А чтобы претор Гней
Сициний имел под рукой войско, готовое к переправе, претор Гай
Лициний написал по поручению сената консулу Гаю Попилию, чтобы
тот приказал второму легиону, который дольше всего служил в
Лигурии, а также четырем тысячам пехотинцев и двумстам конникам
из союзников-латинов явиться к февральским идам в Брундизий.
(6) С этим флотом и с этим войском претору Гнею Сицинию
приказали держаться в провинции Македонии до прибытия преемника;
для этого ему продлили власть на год. Все эти распоряжения сената
были ревностно выполнены. (7) Тридцать восемь квинкверем
сошли с верфей, Луцию ПорЦию Лицину поручили отвести их в
Брундизий; двенадцать кораблей были присланы из Сицилии.
(8) Закупать хлеб для флота и армии в Апулию и Калабрию
направили трех легатов — Секста Дигиция, Тита Ювснция и Марка
Цецилия. Когда претор Гней Сициний, выступивший из Рима в
военном плаще, прибыл в Брундизий, там все уже было готово.

438
Книга XIAl
28. (1) Консул Гай Попилий вернулся в Рим почти в конце
года — несколько позже, чем назначил ему сенат, который полагал,
что при угрозе такой серьезной войны положение государства
требует скорейшего избрания новых должностных лиц. (2) Поэтому,
когда консул докладывал в храме Бсллоны о своих действиях в
Лигурии, отцы-сенаторы слушали его неблагосклонно. (3) Его часто
прерывали выкриками или громко спрашивали, почему не
возвратил он свободу лигурийцам, преступно порабощенным его братом.
(4) Выборы консулов состоялись в назначенный ранее срок — за
двенадцать дней до мартовских календ58. (5) В консулы были
избраны Публий Лициний Красе и Гай Кассий Лонгин. На
следующий день выбрали преторов — Гая Сульпиция Гальбу, Луция
Фурия Фила, Луция Канулея Дивита, Гая Лукреция Галла, Гая Кани-
ния Ребила, Луция Виллия Аннала. (6) Этим преторам определили
следующие провинции: двоим — разбор судебных дел в Риме,
троим — Испанию, Сицилию и Сардинию, одному — провинцию без
жребия, назначаемую по воле сената.59 (7) Новоизбранным
консулам сенат приказал, чтобы в день вступления в должность они по
чину совершили жертвоприношение взрослых животных и
помолились о благополучном исходе той войны, которую намерен вести
римский народ. (8) В тот же день сенат постановил, чтобы консул
Гай Попилий дал обет устроить девятидневные игры в честь
Юпитера Всеблагого Величайшего и принести дары всем богам60, если в
течение десяти лет Римское государство пребудет в том же
благополучном состоянии. (9) В соответствии с этим решением консул
произнес на Капитолии обет устроить игры и принести дары,
стоимость которых определит сенат в присутствии не менее ста
пятидесяти членов. Слова провозглашаемого обета подсказывал великий
понтифик Лепид.
(10) В этом году умерли государственные жрецы Луций
Эмилий Пап — децемвир священнодействий и Квинт Фульвий
Флакк — понтифик, бывший в прошлом году цензором, (11) Этот
Флакк погиб позорной смертью61. Ему сообщили, что из двух
сыновей его, служивших в Иллирии, один умер, а другой опасно и
тяжело болен. (12) Горе и страх одновременно сокрушили душу
отца; рабы, вошедшие утром в спальню хозяина, нашли его висящим
в петле. Ходил слух, что он тронулся умом после цензуры. Народ
толковал, что разум у него отняла Юнона Лациния, разгневанная
ограблением храма62. (13) Место Эмилия заступил децемвир Марк
Валерий Мессала, а понтификом вместо Фульвия был поставлен
Гней Домиций Агенобарб, ставший жрецом в совсем еще юном
возрасте.
29. (1) В консульство Публия Лициния и Гая Кассия не только
город Рим, не только страна Италия, но все цари и все государства
Европы и Азии сосредоточили свои помыслы и заботы на войне
между македонянами и римлянами. (2) Евменом владела как
старая ненависть, так и новая злость — за то, что он по преступному
Персееву умыслу едва не был заклан в Дсльфах как жертвенное

Книга XLII
439
животное63. (3) Вифинский царь Прусий решил держаться в
стороне и ожидать исхода войны; он рассуждал, что римляне не могут
не понять, насколько неудобно ему браться за оружие против брата
жены, а Персей в случае победы простит его, поддавшись уговорам
сестры64. (4) Ариарат, царь Каппадокии, и сам по себе обещал
римлянам помощь, и вдобавок, породнившись с Евменом, разделил
все его замыслы, касавшиеся войны и мира65. (5) Антиох мечтал о
захвате Египетского царства, с пренебрежением относясь к
малолетнему царю и его ленивым опекунам66; он полагал, что распря
из-за Келесирии67 даст ему предлог для войны, (6) которую можно
будет вести без помехи, если римляне будут заняты Македонской
войной; впрочем, он усердно обещал им всяческую военную
помощь — и сенату через своих послов, и римским послам —
самолично. (7) За малолетнего Птолемея правили опекуны; они
готовились, воевать с Антиохом из-за Келесирии и одновременно обещали
римлянам все, что потребуется для Македонской войны. (8) Маси-
нисса посылал римлянам хлеб и собирался отправить на войну
сына своего Мисагена со вспомогательным войском и со слонами.
Замыслы его были рассчитаны на любой поворот судьбы: (9) если
победят римляне, то положение его останется прежним, не придется
стремиться к большему, ибо римляне не позволят ему расправиться
с Карфагеном; (10) если же римская мощь, ныне прикрывающая
карфагенян, будет сломлена, то ему достанется вся Африка68.
(11) Гентий, царь иллирийцев, только возбудил подозрения
римлян, но не решил окончательно, кому отдать предпочтение;
казалось, что он примкнет к той или иной стороне скорее под влиянием
порыва, чем по расчету69. (12) Фракиец Котис'0, царь одрисов,
тайно держал сторону македонян.
30. (1) Такие намерения насчет войны были у царей. А у
свободных племен и народов почти повсеместно большинство простого
народа, как водится, сочувствовало худшему делу и склонялось на
сторону царя и македонян; суждения же виднейших граждан явно
разделились. (2) Одна их часть так преклонялась перед римлянами,
что этим неумеренным пристрастием подрывала свой собственный
авторитет; (3) немногие из этих людей были пленены
справедливостью римской власти, большинство же рассчитывало, оказав
римлянам значительные услуги, достичь могущества в своих
государствах. (4) Другая часть почтенных людей заискивала перед царем;
некоторые страдали от долгов и, отчаявшись поправить свои дела
при старом порядке, сломя голову рвались к перевороту, другие
подчинялись своей непостоянной природе, ибо ветер народной
благосклонности дул в сторону Персея. (5) Третья часть состояла из
самых благородных и благоразумных людей71; если бы их
поставили перед необходимостью выбрать лучшего господина, они
предпочли бы подчиниться скорее римлянам, чем царю; (6) а если бы
они могли решить свою участь свободно, то не пожелали бы, чтобы
могущество одной стороны возросло за счет другой, а предпочли
бы, чтобы силы обеих оставались неистощенными и чтобы благода-

440
Книга XLII
ря их равенству сохранялся мир; тогда государства, оказавшиеся
между ними, попали бы в наилучшие условия; каждый из
противников всегда бы защищал слабого от насилий соперника. (7)
Рассуждая так, молча наблюдали они со стороны за борьбой
сторонников двух других партий.
(8) В день вступления в должность консулы по постановлению
сената принесли в жертву взрослых животных во всех храмах, где
большую часть года обычно совершаются лектистернии, и,
убедившись по знамениям, что бессмертные боги вняли их мольбам,
возвестили сенату, что жертвоприношения совершены по всем
правилам и моления по случаю войны завершены. (9) Гаруспики
объяснили приметы так: если начинается новое дело, то с ним надо
спешить — знамения предвещают победу, триумф, расширение
пределов владычества. (10) Для блага и счастья римского народа отцы
повелели консулам в ближайший же подходящий день созвать
собрание по центуриям72 и предложить народу следующее: так как
Персей, сын Филиппа, царь македонян, в нарушение договора,
заключенного с отцом его Филиппом и возобновленного им после
смерти отца, начал войну с союзниками римского народа,
опустошил их поля и захватил их города, (11) так как он задумал к тому
же войну против римского народа и для этой цели приготовил
оружие, войско и флот, то в случае, если он не даст удовлетворения за
эти провинности, следует объявить ему войну73. Это предложение
было представлено на благоусмотрение народа.
31. (1) Затем сенат постановил, чтобы консулы по уговору или
по жребию разделили между собой провинции Италию и
Македонию. Тот, кому достанется Македония, должен вести войну с
Персеем и его сторонниками, если они не дадут удовлетворения народу
римскому. (2) Сенат решил также, что следует набрать четыре
новых легиона, по два на каждого консула. Провинции Македонии
было оказано предпочтение в том, что, если легионы одного
консула составлялись по старому обыкновению из пяти тысяч двухсот
пехотинцев каждый, то для македонских было приказано набрать
по шесть тысяч пехотинцев74; всем легионам без различия
придавали по триста конников. (3) Увеличили также число воинов в
союзническом войске для одного консула: в Македонию ему
предстояло переправить шестнадцать тысяч пехотинцев и восемьсот
всадников, нб считая тех шестисот, которых привел туда Гней Сици-
ний. (4) Для Италии нашли достаточным двенадцать тысяч
союзников-пехотинцев и шестьсот союзников-конников. И еще одно
преимущество было дано провинции Македонии: консул ее по
желанию мог призвать на службу ветеранов — центурионов и воинов
не старше пятидесяти лет. (5) В связи с Македонской войной ввели
также новшество, касавшееся войсковых трибунов; по
постановлению сената консулы предложили народу, чтобы в этом году
войсковые трибуны не избирались народным голосованием, но
назначались по усмотрению и выбору консулов и преторов75. Между
преторами власть разделена была так: (6) тот, кому по жребию доста-

Книга XU1
441
нется место, назначаемое сенатом, (7) должен был отправиться в
Брундизий к флоту; там ему следовало произвести смотр морякам,
распустить непригодных к службе и пополнить недостающее число
вольноотпущенниками, стараясь, чтобы две трети всех моряков
состояли из римских граждан и одна треть — из союзников. (8)
Определили, что хлеб для флота и для легионов будет подвозиться из
Сицилии и Сардинии; преторам, которым достанутся эти
провинции, постановили поручить, чтобы они заблаговременно
потребовали от сардов и сицилийцев вторую хлебную десятину76, которую
надлежит доставить к войску, стоящему в Македонии. (9) Сицилию
по жребию получил Гай Каниний Ребил, Сардинию — Луций
Фурий Фил, Испанию — Луций Канулей, городскую претуру — Гай
Сульпиций Гальба, разбор судебных дел с иноземцами — Луций
Виллий Аннал. Гаю Лукрецию Галлу выпал жребий ехать к месту,
назначенному сенатом.
32. (1) Консулы скорее подшучивали друг над другом, чем
спорили о провинции. Кассий говорил, что хочет получить Македонию
и без жеребьевки, потому что сотоварищ его не может метать
жребий, не преступая клятвы. (2) Ведь когда Лициний был претором77,
то он, чтобы не идти с войском в провинцию, поклялся перед
народной сходкой, что должен в определенном месте и в
определенные дни совершать жертвоприношения, которые без него правильно
совершаться не могут. Но и в отсутствие консула они так же не
могут совершаться, как в отсутствие претора, (3) если только сенат
не сочтет нужным отдать предпочтение тому, чего желает
Лициний, став консулом, перед тем, в чем он клялся, будучи претором.
Что до него, Кассия, то он подчинится воле сената. (4) Обратились
к отцам, и те, считая высокомерием отказывать в провинции тому,
кому народ не отказал в консульской должности, приказали
консулам бросить жребий. Публию Лицинию досталась Македония, Гаю
Кассию — Италия. (5) Затем разделили по жребию легионы:
первому и третьему выпало переправиться в Македонию, второму и
четвертому — оставаться в Италии..
(6) Набором консулы занимались гораздо усерднее, чем обычно.
Лициний, помимо новобранцев, набирал также старых солдат и
центурионов, и многие записывались добровольно, потому что
видели, как разбогатели те воины, что служили в первую
Македонскую войну и во время войны с Антиохом в Азии. (7) Но когда
войсковые трибуны, призывавшие центурионов, стали записывать
всех подряд без учета старых заслуг, двадцать три призванных
центуриона, командовавшие прежде центурией примипилов78,
обратились за помощью к народным трибунам. Двое из них, Марк
Фульвий Нобилиор и Марк Клавдий Марцелл, считали, что жалобу
надо направить консулам, (8) ибо расследовать ее должны те, кому
поручено и набирать войско, и вести войну; остальные трибуны
говорили, что раз их просили о заступничестве, то они сами
разберут это дело и, если обнаружат несправедливость, окажут
согражданам помощь.

442
Книга XLII
33. (1) Разбирательство происходило перед скамьями народных
трибунов. Туда явились и бывший консул Марк Попилий,
защитник центурионов, и сами центурионы, и консул Лициний. (2)
После того как консул предложил, чтобы дело рассматривалось перед
сходкой, созвали народ. Марк Попилий, бывший консулом два года
назад, привел такие доводы в защиту центурионов: (3) эти воины
совершили положенное число походов, тела их истомлены годами и
беспрерывными тяготами, однако они не отказываются с прежним
усердием послужить государству. Они только умоляют, чтобы их
не назначали на места более низкие, чем те, на которых они
служили во время прошлых походов. (4) Консул Публий Лициний
приказал огласить постановления сената — сначала то, в котором
сенат приказал объявить Персею войну, потом то, в котором
предписывалось призывать на эту войну как можно больше старых
центурионов, не освобождая от службы никого моложе пятидесяти лет.
(5) Затем консул попросил, чтобы в начале новой войны, которую
придется вести с таким могущественным царем и в такой близости
от Италии, (6) войсковым трибунам не мешали производить набор,
а консулу не препятствовали ставить каждого воина на то место,
которое ему назначалось в соответствии с нуждами государства.
Если же по этому поводу возникнет какое-нибудь сомнение, то пусть
обращаются к сенату.
34. (1) После того как консул сказал, что хотел, Спурий Лигу-
стин, один из тех, кто взывал к помощи народных трибунов,
попросил у консула и у трибунов разрешения сказать народу
несколько слов. (2) Все согласились, и он, как передают, сказал:
«Я, квириты, Спурий Лигустин из Крустуминской трибы79, родом
сабинянин. Отец оставил мне югер земли80 и маленькую хижину,
где я родился, вырос и живу доныне. (3) Едва я вошел в года, отец
женил меня на дочери своего брата81, которая не принесла с собой
никакого приданого, кроме прямоты, целомудрия и плодовитости,
вполне достаточной даже для богатого дома. (4) У нас шесть
сыновей и две дочери, обе уже замужние. Четыре сына носят тоги
взрослых, двое ходят еще в претекстах82. (5) На военную службу я
был призван впервые в консульство Публия Сульпиция и Гая
Аврелия83. В войске, направленном в Македонию, два года воевал я
простым солдатом против царя Филиппа. На третий год Тит Квин-
кций Фламинин назначил меня за доблесть центурионом десятого
манипула гастатов84. (6) После победы над Филиппом и
македонянами нас привезли в Италию и распустили по домам, но я тотчас
как доброволец отправился с консулом Марком Порцисм в
Испанию85. (7) Из всех нынешних полководцев лучше всех умел он
заметить и оценить доблесть — это известно всем, кто за долгую
службу хорошо узнал и его, и других вождей. Этот победоносный
военачальник оценил меня по достоинству и назначил центурионом
в первую центурию первого манипула гастатов. (8) В третий раз я
вступил, снова добровольцем, в войско, посланное против этолий-
цев и царя Антиоха86. Маний Ацилий поставил меня командовать

Книга XLII
443
первой центурией принципов. (9) Прогнали мы Антиоха, покорили
этолийцев и возвратились в Италию; после этого дважды служил я
в легионах, воевавших по одному году. Затем дважды сражался в
Испании — один раз при Квинте Фульвии Флакке, другой раз —
при преторе Тиберии Семпронии Гракхе87. (10) Флакк привез
меня в Рим в числе тех, кого за доблесть взял с собой из провинции
для празднования триумфа. Тиберий Гракх сам позвал меня в свое
войско. (11) За несколько лет я четыре раза был центурионом при-
мипилов, получил от полководцев тридцать четыре награды за
храбрость и шесть венков за спасение сограждан. Двадцать два года
нес я военную службу, и мне больше пятидесяти лет. (12) И если
бы даже не отслужил я положенного срока, если бы не полагался
мне отдых по возрасту, и тогда, Публий Лициний, следовало бы
освободить меня от службы потому, что вместо себя я могу дать вам
четырех солдат. (13) Пусть сказанное мною оправдает меня в
ваших глазах, что до меня, то сам я никогда не откажусь служить,
если военачальник, набирающий войско, сочтет меня подходящим
воином. (14) И пусть войсковые трибуны своей властью определят,
какого звания я достоин; я же постараюсь, чтобы никто в войске не
превзошел меня доблестью; так я поступал всегда, свидетели
тому — мои полководцы и товарищи по службе. (15) И вы,
соратники, в молодости никогда не оспаривали решений должностных лиц
и сената, так что хотя к народу обращаетесь вы на законном
основании, но правильно поступите, если и ныне будете повиноваться
сенату и консулам и считать почетным любое место, на котором
сможете защищать государство».
35. (1) Когда он закончил, консул Публий Лициний не
поскупился на похвалы и со сходки отвел его в сенат. (2) Там ему от
имени сената тоже выразили благодарность, а войсковые трибуны
назначили его за доблесть центурионом примипилов первого
легиона. Остальные центурионы отказались от обращения к народу и
покорно подчинились призыву.
(3) Чтобы должностные лица могли поскорее отбыть в провинг
ции, Латинские празднества устроили в июньские календы88; когда
эти торжества завершились, претор Гай Лукреций, отправив вперед
все необходимое для флота, выступил в Брундизий. (4) Претору
Гаю Сульпицию Гальбе поручили призвать, помимо войск,
собираемых консулами, четыре городских легиона с обычным числом
пехотинцев и всадников и назначить четырех войсковых трибунов из
числа сенаторов, чтобы командовать ими; (5) ему же велели
потребовать от латинских союзников пятнадцать тысяч пехотинцев и
тысячу двести конников; это войско предполагали использовать по
усмотрению сената. (6) По просьбе консула Публия Лициния к его
войску, составленному из граждан и союзников, были добавлены
иноземные вспомогательные отряды: две тысячи лигурийцев,
критские стрелки (неизвестно, сколько их прислали критяне по просьбе
римлян), нумидийские конники и слоны. (7) Ради этого к Масинис-
се и в Карфаген направили послов — Луция Постумия Альбина,

444
Книга XUI
Квинта Теренция Куллеона и Гая Абурия. Распорядились, чтобы и
на Крит отправились три посла — Авл Постумий Альбин, Гай Де-
цимий и Авл Лициний Нерва.
36. (1) В это же время в Город прибыли послы от царя Персея.
Так как постановленьем сената и веленьем народа их царю и всем
македонянам уже объявили войну, в Город их решено было не
впускать. (2) Принятые сенатом в храме Беллоны, они сказали
следующее: царь Персей удивляется, зачем это в Македонию
переправлены римские войска. (3) Если по просьбе царя сенат отзовет их
назад, то царь даст любое угодное сенату удовлетворение за обиды,
причиненные, если верить жалобам римлян, их союзникам. (4)
В сенате присутствовал Спурий Карвилий, специально ради этого
случая присланный из Греции Гнеем Сицинием. Он стал возражать
послам, рассказывая о том, что царь сделал или собирается
сделать, и прежде всего — о завоевании Перребии и захвате
некоторых фессалийских городов89. Когда от послов потребовали ответа,
(5) они начали заминаться, ссылаясь на отсутствие
дополнительных полномочий. Тогда им велели передать царю, что скоро в
Македонию прибудет консул Публий Лициний с войском; (6) если
царь намерен дать римлянам удовлетворение, пусть направляет
послов к нему; в Рим же пусть никого больше не посылает; для всех
его посланцев путь по Италии будет закрыт. (7) С таким ответом
отпустили послов. Публию Лицинию поручили распорядиться,
чтобы в течение одиннадцати дней они покинули Италию; велели
также, чтобы он послал Спурия Карвилия стеречь македонян, пока те
не сядут на корабль90. (8) Такие события произошли в Риме до
того, как консулы отправились в свои провинции. Между тем претор
Гней Сициний, посланный еще до истечения срока своих
полномочий к войску и флоту в Брундизий, переправив в Эпир пять тысяч
пехотинцев и триста конников91, разбил лагерь у Нимфея, что в
землях аполлонийцев92. (9) Отсюда он послал трибунов с двумя
тысячами солдат занять крепостцы дассаретов и иллирийцев,
которые сами просили поставить у них гарнизоны, желая обезопасить
себя от внезапного нападения соседей-македонян.
37. (1) Спустя несколько дней в Грецию были направлены
легаты Квинт Марций, Авл Атилий, Публий и Сервий Корнелии Лен-
тулы и Луций Децимий. Они привезли с собой на Коркиру тысячу
солдат-пехотинцев и там разделили между собою и воинов, и
области, которые им следовало посетить. (2) Луция Децимия послали к
иллирийскому царю Гентию с поручением склонить его к
невмешательству или даже к военному союзу, если окажется, что царь
дорожит дружбой с римским народом9^. (3) Лентулов послали на Ке-
фаллению, чтобы оттуда они переправились в Пелопоннес и до
зимы объехали западное его побережье. (4) Марцию и Атилию
назначили путь по Эпиру, Этолии и Фессалии; затем они должны были
познакомиться с обстановкой в Беотии и на Евбее и, наконец, тоже
переправиться в Пелопоннес, где у них была назначена встреча с
Лентулами. (5) Легаты еще не разъехались с Коркиры, когда им

Книга XLII
445
доставили письмо Персея, в котором царь спрашивал, по какой
причине римляне перевозят в Грецию войска и занимают греческие
города. (6) Письменного ответа решили не давать, но сказали
царскому гонцу, доставившему послание, что римляне поступают так
ради защиты самих городов. (7) Лентулы, посещая города
Пелопоннеса, уговаривали все общины подряд оказывать Риму помощь в
войне с Персеем так же стойко и верно, как помогали они
римлянам сначала во время войны с Филиппом, а потом — с Антиохом.
Их выступления возбудили ропот в собраниях. (8) Ахейцы
негодовали, что римляне их уравнивают с элейцами и мессенцами; но
ведь они, ахейцы, с самого начала Македонской войны во всем
стояли за римлян94, а те были врагами Рима и во время войны с
Филиппом, и после, когда воевали против римлян на стороне Антиоха,
(9) да и теперь, включенные в Ахейский союз, жалуются, что
отданы победителям-ахейцам как военная награда.
38. (1) Марций и Атилий явились в Гитаны, эпирский город,
отстоящий от моря на десять миль. Выслушанные с большим
сочувствием в собрании эпирцев, они отрядили четыреста местных
юношей в область орестов9* защищать ее от македонян. (2) Оттуда они
двинулись дальше — в Этолию и задержались там на несколько
дней, пока этолийцы выбирали, кем заместить умершего претора, а
когда претором избрали Ликиска96, чья приверженность римлянам
была хорошо известна, Марций с Атилием перебрались в
Фессалию. Туда сошлись послы акарнанцев и беотийские изгнанники.
(3) Акарнанским послам велели передать соплеменникам, что
акарнанцам представляется случай искупить враждебные действия
против римского народа, которые они, соблазнившись посулами
царей, совершили сначала во время войны с Филиппом, а потом — с
Антиохом97; (4) если, провинившись, они испытали милосердие
римского народа, то, оказав ему услуги, познакомятся с его
щедростью. (5) Беотийцам выразили недовольство за союз, заключенный
с Персеем. Когда изгнанники стали взваливать вину на Исмения,
главу их противников, и сказали, что некоторые города были
вовлечены в это дело, невзирая на их несогласие, Марций ответил,
что все это скоро выяснится: римляне каждому городу дадут
возможность самостоятельно решать свою судьбу98. (6) Собрание фес-
салийцев состоялось в Ларисе99. Здесь они получили удобный
случай выразить римлянам признательность за дарованную свободу, а
легаты имели возможность поблагодарить фессалийское племя за
усердную помощь, оказанную сначала во время войны с Фи. •:-
пом, а поздней — с Антиохом. (7) Эти упоминания о взаимных _.~
лугах воодушевили собравшихся и побудили их утвердить все
постановления, угодные римлянам. (8) После этого собрания к
легатам прибыли послы от царя Персея, надеявшегося главным образом
на унаследованную личную связь свою с Марцием, гостеприимцем
его отца. Начав с упоминания об этих тесных узах, македонские
послы стали просить римлянка, «'tool; он предоставил царю
возможность встретиться с ним и объясниться. (9) Марц*::* су*етил,

446
Книга XLU
что и сам он слышал от родителя о дружбе и гостеприимстве,
связывавших его с Филиппом, и не без оглядки на эту дружбу взял на
себя нынешнее посольство. (10) Если бы он был совсем здоров, то
не стал бы откладывать переговоров; да и теперь при первой
возможности он явится к реке Пенею — к переправе, что по дороге из
Гомолия в Дий100, — послав наперед людей, которые сообщат
царю о его приближении.
39. (1) Персей возвратился из Дия во внутренние области
своего царства, удовольствовавшись слабым проблеском надежды на то,
что Марций, по собственному признанию, взял на себя посольство
ради него. А через несколько дней все сошлись в условленное
место. (2) Царя окружала большая свита, состоявшая из толпы друзей
и телохранителей. Римские легаты явились со столь же
внушительным сопровождением, так как за ними следовали и многие
граждане Ларисы, и собравшиеся в этот город посольства других городов,
которые желали подробно рассказать дома обо всем, что им
доведется услышать. (3) Всех одолевало свойственное человеческой
природе любопытство, стремление увидеть встречу знаменитого
царя и послов первенствующего на земле народа. (4) Остановились на
виду друг у друга, разделенные рекой. Пока вестники
перекликались, споря, кому переходить на другой берег, возникла
непродолжительная заминка. Те считали, что известное предпочтение надо
оказать величию царской власти, эти — отстаивали преимущество
славного имени римского народа, тем более что переговоров
добивался Персей. (5) Тогда Марций подтолкнул колебавшихся шуткой.
«Пусть младший,— сказал он,— перейдет к старшему, сын — к
отцу»; дело было в том, что сам Марций имел прозванье
Филипп101. (6) Царь легко согласился с таким доводом. Затем стали
препираться, сколько человек могут перейти вместе с ним. Царь
считал, что ему надлежит переправиться со всей свитой; легаты
настаивали, чтобы он либо явился с тремя спутниками, либо, если
собирается переводить целое полчище, представил заложников,
дабы при переговорах не возникло никаких опасений. (7) Царь дал в
заложники Гиппия и Пантавха, знатнейших своих друзей, которые
раньше были его послами. Заложников потребовали не столько
ради обеспечения верности, сколько с целью показать союзникам, что
встреча царя с легатами происходит далеко не на равных. (8)
Затем обе стороны приветствовали друг друга — не как враги, но как
любезные друзья — и сели на принесенных креслах.
40. (1) После непродолжительного молчания Марций заговорил:
«Наверно ты ждешь, чтобы мы ответили на твое письмо,
присланное на Коркиру, в котором ты спрашиваешь, зачем это мы, легаты,
прибыли с воинами и рассылаем гарнизоны по разным городам.
(2) Боюсь, что если мы не ответим на этот вопрос, то проявим
гордость, а если скажем правду, то слишком горька окажется она для
твоего слуха. (3) Но поскольку нарушителя договора надо
вразумлять либо словами, либо оружием, то с одной стороны я желал бы,
чтобы воевать с тобой поручили не мне, а иному человеку102, с

Книга XUI
447
другой — во что бы то ни стало решусь угостить друга горькой
речью, подражая врачам, которые употребляют весьма жестокие
средства во благо здоровью. (4) По мнению сената, со дня
вступления на престол ты сделал только одно хорошее дело — отправил в
Рим послов для возобновления договора; но уж лучше было бы
тебе не возобновлять этот самый договор, чем, возобновив, нарушать.
(5) Ты выгнал из царства Абрупола, друга и союзника римского
народа103; ты укрыл у себя убийц Арфетавра, которые умертвили
самого преданного римлянам иллирийского царя, и тем самым
обнаружил, мягко говоря, радость по случаю этого преступления;
(6) нарушив договор, ты с войском прошел в Дельфы через
Фессалию и Малийскую область104; византийцам ты послал помощь тоже
вопреки договору105; с нашими союзниками беотийцами ты
заключил недозволенный тайный союз106, скрепленный клятвой; (7) не
хочу обвинять, но спрашиваю: кто убил Еверсу и Калликрита, фи-
ванских послов, направлявшихся к нам? И в ком, как не в твоих
приверженцах, видят виновников междоусобной войны и резни
знатных граждан в Этолии107? (8) Долопов ты ограбил
самолично108. Евмен на пути из Рима в свое царство чуть не был заклан,
как жертвенное животное, в Дельфах — в священном месте, у
алтарей, и стыдно сказать, кого он обвиняет в этом109; (9) а какие
тайные преступления раскрыл твой брундизийский гостеприи-
мец110 — об этом тебе, как я точно знаю, и написали из Рима, и
доложили твои послы. (10) Избежать разговора обо всем этом ты
мог бы только одним способом — не спрашивая, зачем в
Македонию переправилось войско или для чего посылаем мы гарнизоны в
города союзников. А если уж спросил, то молчание наше было бы
более неуважительным, чем правдивый ответ. (11) Что до меня, то
ради отеческих уз гостеприимства я заранее сочувствую твоей речи
и желаю, чтобы ты представил мне какие-нибудь доводы для
защиты твоего дела перед сенатом».
41. (1) На это царь ответил: «Дело мое было бы признано
правым, если бы его разбирали беспристрастные судьи, но мне
предстоит защищаться перед обвинителями и судьями в едином лице.
(2) Из обвинений, выдвинутых против меня, часть относится к
делам такого рода, что я, кажется, мог бы гордиться ими или, не
краснея, сознаться в них, другая часть голословна и поэтому может
быть опровергнута тоже словами. (3) В самом деле, если бы
сегодня я отвечал на суде по вашим законам, в чем таком обличили бы
меня доносчик-брундизиец или Евмен, не показавшись при этом
скорее клеветниками, чем честными обвинителями? (4) Уж,
конечно, Евмен, досадивший стольким людям и как царь, и как
частный человек, не имеет иного врага, кроме меня, а я не мог найти
лучшего помощника для злодеяний, чем Раммий, с которым я и
раньше никогда не виделся, и не собирался свидеться в будущем.
(5) Еще я должен отчитаться за фиванцев, которые, как известно,
погибли при кораблекрушении, и за умерщвление Арфетавра,
причем тут меня обвиняют лишь в том, что убийцы его ушли в изгна-

448
Книга XL11
ние в пределы моего царства. (6) Я не стану отрицать, что это
обстоятельство делает меня виноватым, но только при условии, если
и вы согласны признать себя виновниками всех злодеяний, за
которые осуждены изгнанники, стекающиеся в Италию или в Рим.
(7) Если же и вам и всем другим народам такое предложение не
подойдет, то и я,окажусь не хуже других. Клянусь богами, что
толку иметь право уйти в изгнание, еслц для изгнанника нигде не
найдется места? (8) Тем не менее, узнав из вашей жалобы, что эти
люди находятся в Македонии, я тотчас отыскал их и приказал
удалиться из моего царства, навсегда воспретив им доступ в мои
владения. (9) Вот какие прегрешения ставят мне на вид, уподобляя
меня обвиняемому, который оправдывается перед судом.
Посмотрим, в чем укоряют меня как царя и какое недовольство
выражается цо поводу нашего взаимного договора. (10) Итак, если в
договоре записано, что мне не дозволяется защищать себя и свое царство
даже в том случае, когда кто-нибудь пойдет на меня войной, то я
должен сознаться в его нарушении, ибо применил оружие,
защищаясь против Абрупола, союзника римского народа. (IDA если и
договор разрешает защиту, и по праву народов принято отражать
силу силой, то как следовало мне поступить, когда Абрупол
опустошил пределы моего царства вплоть до Амфиполя, угнав много
свободных людей, великое множество рабов и многие тысячи голов
скота? (12) Бездействовать и терпеть, пока он во всеоружии не
заявится в Пеллу и в мой дворец? Вы скажете: да, я вел
справедливую войну, жаль только, что он потерпел поражение и перенес
всякие бедствия, выпадающие на долю побежденных. Но если их
претерпел я, подвергшийся нападению, как может сетовать на свою
участь тот, кто был виновником войны? (13) Точно так же не
буду, римляне, оправдываться в том, что вооруженной рукой наказал
долопов, ибо пусть даже я поступил с ними не так, как они
заслужили, зато так, как имел право поступить; отошедшие по вашему
постановлению моему отцу, они жили в моем царстве и
подчинялись моей власти. (14) И даже если бы это дело было отдано на
суд — и не вам, и не союзникам, но тем, кто не одобряет
жестокого и несправедливого употребления власти даже по отношению к
рабам, и тогда не нашлм бы, что я был жесток с долопами более,
чем того требовали справедливость и порядок: ведь они так
расправились с Евфранором, которого я поставил над ними начальником,
что смерть была легчайшей из его мук.
42. (1) А когда из их области я выступил далее, чтобы посетить
Ларису, Антрон и Птелей111, то, поскольку эти города
располагаются недалеко от Дельф, я и направился в Дельфы, намереваясь
совершить жертвоприношение во исполнение давно произнесенных
обетов. (2) Раздувая мою вину, прибавляют, что я прошел туда с
войском; уж, конечно, чтобы занять города и поставить в
крепостях гарнизоны, как это делаете теперь вы, невзирая на мои
жалобы. (3) Призовите на собрание греческие города, через которые я
прошел, и если хоть один из них принесет жалобу на обиду, при-

Книга XL11
449
чиненную моим солдатом, тогда я не стану отрицать, что похож на
человека, который под предлогом жертвоприношения добивался
совсем иного. (4) Далее, этолийцам и византийцам мы послали
подкрепления, а с беотийцами заключили дружеский союз. Каковы бы
ни были эти поступки, мои послы и докладывали о них, и не раз
получали прощение в вашем сенате, где некоторые мои судьи были
не столь беспристрастны, как ты, Марций, наследственный мой
друг и гостеприимец. (5) Но тогда не приезжал еще в Рим
доносчик Евмен, не представлял все события в извращенном и ложном
виде с целью возбудить вокруг них ненависть и подозрение и
попытаться убедить вас, что Греция не может пользоваться
дарованной вами свободой, пока существует Македонское царство. (6)
Вечно будет вращаться подобный круг. Объявится вскоре некто и
скажет, что напрасно оттеснили Антиоха за хребет Тавра; что Евмен
оказался гораздо обременительнее для Азии, чем был Антиох; что
союзники ваши не могут жить спокойно, пока дворец его стоит на
вершине Пергама, так как крепость эта попирает столицы соседних
государств. (7) Я знаю, Квинт Марций и Авл Атилий, что итог всех
ваших обвинений и всех моих оправданий зависит от того, с каким
вниманием и настроением слушаете вы меня, и что важны не сами
мои дела и не цель их, но ваша оценка моих поступков. (8) Я не
числю за собой ни одного сознательного нарушения, а если я что-
то натворил, ошибившись по неразумию, то ныне, раскаявшись,
могу исправиться и загладить вину. (9) Согласитесь, ведь я не
сделал ничего непоправимого, ничего такого, за что следует карать
мечом и огнем; или напрасно распространилась среди народов слава
о вашем милосердии и вашем достоинстве, если из-за ничтожных
поводов, едва стоящих жалобы или требований, вы беретесь за
оружие и идете войной на союзных царей».
43. (1) Речь эта была выслушана с одобрением, и Марций
предложил направить в Рим послов. Так как царь решил испробовать
все до единого средства, не упуская ни малейшей надежды, конец
беседы прошел в обсуждении того, каким образом обеспечить
послам безопасность в пути. (2) Было очевидно, что для этой цели
необходимо просить перемирия, и хотя Марций желал этого и,
затевая переговоры, только этого и добивался, на просьбу царя он
согласился с трудом и в виде большого одолжения. (3) А ведь
римляне тогда не подготовились еще как следует к войне, не было у них
под рукой ничего — ни войска, ни полководца, тогда как Персей
был полностью снаряжен и подготовлен и, если бы не ослепила его
пустая надежда на мир, мог бы начать войну в удобное для себя и
неблагоприятное для противника время.
(4) После этих переговоров, породивших надежду на
перемирие, римские легаты тотчас направились в Беотию. (5) Там уже
начались волнения, так как некоторые общины, едва услышав, что
римские послы обещали выяснить, какие отдельные города не
хотели заключать союза с царем, отреклись от общего решения Беотий-
ского союза. (6) Еще в пути римлян перехватили сначала хероней-
16 Тиг Ливии, т. III

450
Книга XUI
ские, потом фиванские послы, утверждавшие, что их города не
принимали участия в собрании, на котором был утвержден тот
союз с царем. Римские легаты, не дав никакого ответа на месте,
предложили им следовать за собой в Халкиду. (7) Раздоры иного
рода породили большое напряжение в Фивах. Сторона,
потерпевшая неудачу в собрании на выборах претора и беотархов1*2,
мстя за обиду, созвала чернь и вынесла постановление не
принимать беотархов в города. (8) Все изгнанники удалились в
Феспии, где их приняли без колебания; затем, с переменой общего
настроения, их снова призвали в Фивы, и там они издали указ о
том, что двенадцать человек, которые, будучи частными лицами,
созвали сходку и народное собрание, должны быть наказаны
изгнанием. (9) Позже новый претор, а именно Исмений, человек
знатный и влиятельный, провел постановление, заочно
приговаривавшее их к смертной казни. Осужденные бежали в Халкиду; оттуда
они направились к римлянам в Ларису и здесь представили
Немения виновником союза, заключенного с Персеем. Спор этот
перешел в потасовку. (10) В конце концов к римлянам явились
представители обеих сторон — как изгнанники и обвинители Исмения,
так и он сам.
44. (1) Когда все собрались в Халкиде, власти отдельных
городов, вынося свои самостоятельные постановления, один за другим,
к великому удовольствию римлян, отвергли союз с царем и стали
присоединяться к Риму. Исмений считал, что правильным будет
вверить покровительству римлян все беотийское племя113. (2)
Когда из-за этого началась драка, изгнанники и сторонники их чуть не
прикончили его, так что он спасся лишь бегством на трибунал
римских послов114. (3) И сами Фивы, главный город Беотии, были
раздираемы смутой — одни тянули город к царю, другие — на
сторону римлян. (4) Там собралось также множество коронейцев и гали-
артийцев, чтобы защищать постановление о союзе с царем, но
благодаря твердости влиятельных граждан, которые говорили о силе и
счастье римского государства115, напоминая о поражениях
Филиппа и Антиоха, толпа в конце концов сдалась и вынесла решение
отказаться от союза с царем; вождей, призывавших заключить
дружбу с римлянами, направили послами в Халкиду с наказом принести
извинения и вверить город покровительству римских легатов.
(5) Марций и Атилий с удовольствием выслушали фиванцев и
посоветовали как им, так и другим городам, каждому от себя,
отправить в Рим послов для возобновления дружбы. (6) Но прежде всего
они предложили восстановить в правах изгнанников и своим
собственным постановлением осудили тех, кто добивался союза с
царем116. Так, развалив Беотийский союз, к чему они главным
образом и стремились, и вызвав в Халкиду Сервия Корнелия, легаты
отправились в Пелопоннес. (7) Ради них состоялось собрание
ахейцев в Аргосе. <...> Там римляне потребовали от ахейцев только
одного — предоставить им тысячу солдат. (8) Этот отряд был
отправлен для охраны Халкиды117 на время, пока римское войско пе-

Книга XU1
451
реправится в Грецию. Закончив все дела в Греции, Марций и Ати-
лий в начале зимы возвратились в Рим.
45. (1) Примерно в то же время из Рима отправилось
посольство в Азию и на ближайшие к ней острова118. (2) Послов было
трое — Тиберий Клавдий, Спурий Постумий и Марк Юний.
Посещая союзников — город за городом, они уговаривали их принять
участие в войне против Персея на стороне римлян. И чем
значительнее было государство, тем старательней добивались они своего,
полагая, что меньшие города последуют примеру больших. (3)
Самыми важными во всех отношениях союзниками считались родо-
сцы, ибо, имея сорок кораблей, снаряженных по совету Гегесилоха,
они могли оказать не просто содействие, но помощь военными
силами. (4) Этот Гегесилох занимал у них высшую должность,
которую сами они называют пританией119, и многими своими речами
убедил родосцев оставить надежду на покровительство царей,
тщетность которой они не раз испытали, и сохранить союз с
римлянами — единственно надежный на всей земле благодаря мощи и
верности римского народа. (5) Близится, говорил он, война с
Персеем; римляне пожелают, чтобы был снаряжен флот — такой же,
какой они видели недавно во время войны с Антиохом и раньше,
когда воевали с Филиппом120. (6) Много будет у родосцев суеты и
страха, если флот придется готовить наспех, перед отправкой; не
лучше ли теперь же взяться за починку судов и обеспечение их
моряками? И делать это надо тем усердней, что есть возможность,
доказав свою верность на деле, опровергнуть обвинения,
возведенные на родосцев Евменом. (7) Побужденные этими речами, родо-
сцы показали прибывшим римским послам флот из сорока
вооруженных и оснащенных кораблей, дав понять, что не нуждаются в
уговорах. (8) Таким образом, и это посольство было очень важно
для привлечения на сторону Рима азиатских государств. Один
лишь Децимий121 вернулся в Рим без всякого успеха, да еще
опозоренный подозрением в том, что принимал деньги от
иллирийских царей.
46. (1) Персей, вернувшись после встречи с римлянами в
Македонию, направил в Рим послов, чтобы продолжить переговоры об
условиях мира, начатые с Марцием. Послы с письмами были
посланы также в Византии и на Родос122. (2) Все письма имели
одинаковое содержание: царь сообщал, что имел беседу с римскими
послами; все, что он выслушал и что сказал сам, было изложено
так, чтобы создалось впечатление о его превосходстве в споре.
(3) У родосцев послы добавили, что дело кончится миром, так как
царь отправил депутацию в Рим по совету Марция и Атилия. Если
же римляне, вопреки договору, будут по-прежнему вести дело к
войне, то родосцам следует употребить все свое влияние и все
усилия для восстановления мира; (4) а если эти их просьбы окажутся
тщетными, то надо употребить иное средство, чтобы право и власть
распоряжаться всем на свете не достались одному народу. Это
важно для всех и в особенности для самих родосцев, которые среди

452
Книга XLII
прочих народов выдаются и достоинством своим и силой; эти их
преимущества сменятся рабской покорностью, если всем придется
почитать одних только римлян. (5) Письмо царя и речи послов
были выслушаны весьма благосклонно, но ни в чем не переменили
расположение умов; влияние лучшей части граждан усиливалось.
(6) Согласно принятому постановлению, македонянам дали такой
ответ: родосцы желают мира, но если начнется война, то пусть
царь не ждет и не добивается ничего такого, что нарушило бы
старую дружбу их с римлянами, основанную на многих важных
взаимных услугах в годы войны и в мирное время. (7) На обратном
пути с Родоса царские послы наведались также в беотийские города
Фивы123, Коронею и Галиарт, полагая, что решение порвать союз с
царем и присоединиться к римлянам навязано им против воли.
(8) Фиванцы остались равнодушными, хоть и обижались на римлян
за осуждение своих вождей и за возвращение изгнанников. (9) Ко-
ронейцы и галиартийцы, по какой-то врожденной приязни к царям,
отправили в Македонию послов с просьбой прислать гарнизон,
который мог бы уберечь их от необузданного властолюбия фиванцев.
(10) Царь ответил этому посольству, что выполнить просьбу не
может из-за перемирия, заключенного с римлянами; зато он дает им
совет защищаться от насилий фиванцев своими средствами, но так,
чтобы не дать римлянам предлога обрушить на них свой гнев.
47. (1) Марций и Атилий по возвращении в Рим, докладывая на
Капитолии о своем посольстве, главным образом хвастались тем,
что обманули царя перемирием и надеждой на мир. (2) Ведь так
как у римлян ничего не было готово, говорили они, царь,
полностью снаряженный для войны, мог захватить все выгодные позиции
раньше, чем переправится в Грецию римское войско. (3) Благодаря
же установленному сроку перемирия война пойдет на равных:
противник начнет ее с теми же силами, что имеет сейчас, а
римляне — подготовив все необходимые средства. Так же ловко, по их
словам, разрушили они и союз беотийцев, дабы в дальнейшем те
не могли сообща присоединиться к Македонии. (4) Большая часть
сената одобрила принятые меры, сочтя их весьма благоразумными,
но старики, помнившие прежние нравы, говорили, лгго не узнают
римских правил124. (5) Предки вели войны, не прибегая ни к
засадам, ни к ночным вылазкам, ни к ложному бегству и внезапным
возвратным атакам на беспечного врага; они предпочитали
величаться истинным мужеством, а не лукавством. У них был обычай
сначала объявлять войну, а уж потом вести се; иногда даже
заранее назначали сражение и определяли место, где намеревались
биться125. (6) С такой же честностью известили они царя Пирра о
враче, замышлявшем покушение на его жизнь126, и по той же
причине выдали фалискам связанного изменника, предавшего детей127;
(7) так велела поступать римская добросовестность, столь отличная
от коварства пунийцев и хитрости греков, у которых более
почетным считалось абмануть врага, чем одолеть силой. (8) Иногда
обманом можно добиться большего, чем доблестью,— но лишь на не-

Книга XUI
453
долгое время; навсегда же покорится лишь тот, кто вынужден
будет признать, что его одолели не ловкостью и не случайно, но в
честной и справедливой войне, где бьются лицом к лицу. (9) Таково
было мнение старших сенаторов, которым не слишком нравилась
эта новая, чересчур изворотливая мудрость; однако та часть сената,
которая заботилась больше о выгоде, чем о чести, добилась того,
что прежнее посольство Марция было одобрено, и он был снова
послан в Грецию с <...>128 квинкверемами, получив указание
действовать во всех случаях так, как сочтет нужным для вящей
пользы государства. (10) Также и Атилия направили в Фессалию с
поручением занять Ларису; боялись, как бы по окончании перемирия
Персей не завладел главным городом Фессалии, введя в него
гарнизон. (И) Для этого дела Атилию велели вытребовать у Гнея Сици-
ния две тысячи пехотинцев. (12) Также Публию Лентулу,
возвратившемуся из Ахайи, дали триста солдат италийского племени, чтобы он,
заняв Фивы, постарался удержать в своей власти Беотию.
48. (1) После этих приготовлений, невзирая на твердое
намерение продолжать войну, решили допустить в сенат царских послов.
(2) Они изложили почти то же самое, что сказал на переговорах
царь. Очень старательно; но совершенно неубедительно — ведь
дело было ясным — опровергали они обвинение в покушении на
жизнь Евмена; далее шли просьбы. (3) Но не в таком
расположении духа внимали им слушатели, чтобы можно было что-то
объяснить им или изменить. Послам объявили, что Город должны они
покинуть немедленно, а Италию — в течение тридцати дней129.
(4) Консулу Публию Лицинию, которому досталась Македония,
предписали назначить сбор войска на ближайший возможный день.
(5) Претор Гай Лукреций, получивший командование над флотом,
отплыл от Города с сорока квинкверемами130, тогда как остальные
починенные корабли решено было оставить близ города для самых
разных целей. (6) На одной квинквереме претор выслал вперед
своего брата Марка Лукреция, приказав ему набрать у союзников
корабли, поставляемые по договору, и присоединиться к флоту у
Кефаллении. (7) Получив от регийцев одну трирему, от локрий-
цев — две, от жителей Урии — четыре131, держась вдоль берегов
Италии, Марк Лукреций обогнул крайний мыс Калабрии и по
Ионийскому морю переправился в Диррахий. (8) В тех краях он
обнаружил десяток легких судов в самом Диррахий, двенадцать —
на Иссе и пятьдесят четыре — у царя Гентия; нисколько якобы не
сомневаясь, что эти корабли приготовлены для римлян, он уЪел их
с собой, в три дня добрался до Коркиры, а оттуда двинулся прямо
на Кефаллению. (9) Претор же Гай Лукреций отплыл из Неаполя
и, пройдя через пролив13*, достиг Кефаллении на пятый день.
(10) Здесь флот стал на якорь, ожидая, пока переправятся
сухопутные войска и пока нагонят его транспортные суда, потерявшие
строй и рассеявшиеся по морскому простору.
49. (1) Это были те самые дни, когда консул Публий Лициний,
произнеся обеты на Капитолии и облачившись в военный плащ,

454
Книга XLII
выступил из Рима. (2) Пышно и торжественно справляются всегда
эти проводы, особенно же притягивают они взоры и помыслы, если
граждане провожают консула, идущего на великого,
прославленного доблестью или могуществом врага. (3) Зрителей привлекает не
только чувство долга, но и страсть к зрелищу, желание увидеть
своего полководца, в чье распоряжение отдали они высшую заботу
о государстве. (4) Им приходят на ум превратности войны, мысли о
неопределенности ее исхода и переменчивость военного счастья;
(5) они вспоминают удачи и неудачи, рассуждают о том, какие
поражения случаются часто из-за неопытности и опрометчивости
полководцев и напротив — какой успех приносят благоразумие и
храбрость. (6) Но кто из смертных может угадать, насколько
разумен и удачлив посланный на войну консул? Увидят ли вскоре
граждане, как поднимается он во главе победоносного войска с
триумфом на Капитолий, к тем самым богам, которых он покидает
теперь, или им придется уступить радость победы врагам133?
(7) Величие царя Персея, на которого шли войной, было у всех на
устах благодаря военной славе македонского племени, благодаря
отцу его Филиппу, чья известность основывалась не только на
многих успешных деяниях, но и на том, что он воевал с Римом;
наконец, имя самого Персея с тех пор, как он принял царство,
постоянно поминалось в связи с ожидаемой войной. (8) С такими мыслями
люди всех сословий провожали выступающего в поход консула.
(9) Его сопровождали два войсковых трибуна из бывших
консулов — Гай Клавдий и Квинт Муций134, а также трое знатных
молодых людей — Публий Лентул и два Манлия Ацидина: один был
сыном Марка Манлия, другой — Луция Манлия. (10) Вместе с
ними консул отправился к войску в Брундизий, а затем,
переправившись со всеми силами к Нимфею, что в области аполлонийцев,
разбил лагерь135.
50. (1) Несколькими днями раньше, после того как
возвратившиеся из Рима послы отняли надежду на мир, Персей собрал совет.
Здесь обнаружилось разномыслие и возник довольно затяжной
спор. (2) Некоторым казалось, что если римляне наложат пеню, то
надо платить пеню, если потребуют иного возмещения, то следует
уступить даже часть земель; в общем, ради мира царь должен
подчиниться любым условиям, ни от чего не отказываясь, ибо
недопустимо подвергать столь великой опасности и себя, и царство.
(3) Лишь бы осталась бесспорной власть его над Македонией, а там
с течением дней и лет могут наступить большие перемены, и,
может быть, при новых обстоятельствах ему удастся не только
вернуть утраченное, но и стать грозным для тех, кто ныне угрожает
ему. (4) Однако подавляющее большинство совета было настроено
крайне воинственно. Стоит царю уступить хоть немного,
утверждали они, и тогда шаг за шагом придется отдать все царство. (5) Ведь
римляне не нуждаются ни в деньгах, ни в землях, зато им ведомо,
что все установления человеческие, а особенно великие державы и
царства, подвержены многим случайностям. (6) Поэтому, сломив

Книга XL/I
455
могущество карфагенян, они посадили им на шею достаточно
сильного соседа-царя136; Антиоха и его потомство они оттеснили за
хребет Тавра; (7) остается одно Македонское царство — и
расположенное по соседству, и способное, по всей видимости, возбудить в
своих царях прежнее мужество, если счастье римского народа
изменит ему хоть раз. (8) Пока достояние Персея еще цело, он
должен хорошенько подумать и решить, желает ли он, делая одну
уступку за другой, потерять все свое могущество, лишиться державы
и, выпросив у римлян Самофракию137 или какой-нибудь другой
остров, состариться там в презрении и бедности, пережив свой
царский сан, (9) или предпочитает встать на защиту своего
достоинства и счастья, чтобы либо, как подобает храброму мужу, стерпеть
любую беду, какую ему принесет превратность военной удачи,
либо одержать победу и освободить весь круг земной от владычества
римлян. (10) Не такое уж чудо выгнать римлян из Греции, если из
Италии изгнан был Ганнибал. И право, нельзя понять, как это
вяжется — всеми силами сопротивляться брату, незаконно
домогавшемуся царства, и уступить то же самое — честно полученное —
царство чужеземцам. (11) В конце концов люди судят о войне и
мире, руководствуясь общепринятым мнением: нет ничего
позорнее, чем уступить державу без боя, и нет ничего славнее, чем
искушать неведомую судьбу ради достоинства и величия.
51. (1) Этот совет заседал в Пелле, в старинном дворце
македонских царей. «Да помогут нам боги,— сказал Персей,— если
таково ваше мнение, будем воевать». Разослав во все стороны
приказы военачальникам, он стянул всю армию к небольшому
македонскому городку Китию. (2) Сам же, принеся с царской щедростью
сотню животных в жертву Минерве, называемой Алкидемой138,
отправился в Китий вместе с придворными и ч отрядом
телохранителей. Там уже собрались все македонские войска и вспомогательные
силы иноземцев. (3) Царь разбил лагерь перед городом и выстроил
на равнине всех воинов, общее число которых достигало сорока
трех тысяч. Почти половину их составляли фалангиты139, (4)
командовал ими Гиппий из Береи; далее из всего множества пелта-
стов были выделены две тысячи воинов, выдающихся силой и
цветущим возрастом,— такой отряд сами македоняне называют аге-
мой140,— во главе которых стояли Леоннат и Фрасипп — оба эв-
лиесты141. (5) Остальными легкими пехотинцами числом примерно
в три с половиной тысячи предводительствовал Антифил из Эдессы.
Отдельный почти трехтысячный отряд составляли пеонийцы из
предгорий и долины Стримона — областей, граничащих с
Фракией, а также агрианьг42, смешанные с обитателями Фракии.
(6) Их вооружил и собрал пеониец Дидас, убивший молодого Де-
метрия143. (7) Были там и две тысячи воинов-галлов144,
начальствовал над ними Асклепиодот из Геракл ей Синтийской; три тысячи
вольных фракийцев имели своего предводителя. Примерно столько
же критян шло за своими полководцами — Сузом из Фалазарны и
Силлом из Кносса. (8) Лакедемонянин Леонид возглавлял пятьсот

456
Книга XL/I
воинов из Греции — людей разного происхождения. Рассказывали,
что сам он — изгнанник царского рода, осужденный во всеахей-
ском собрании после того, как были перехвачены письма его к
Персею. (9) Этолийцами и беотийцами, которых всех вместе было
не более пятисот, командовал ахеец Ликон. Все эти смешанные
вспомогательные войска, составленные из стольких народов и
племен, давали приблизительно двенадцать тысяч воинов. Конников
же со всей Македонии царь собрал три тысячи. (10) Явился в
лагерь и Котис, сын Севта, царь племени одрисов145, с тысячью
отборных всадников и с таким же примерно числом пехотинцев. (11)
В целом численность всего войска достигала тридцати девяти тысяч
пехотинцев и четырех тысяч конников. Все хорошо понимали, что
после того войска, которое переправил в Азию великий Александр,
ни один македонский царь никогда не имел таких полчищ146.
52. (1) Шел двадцать шестой год с тех пор, как Филиппу по его
просьбе дарован был мир. (2) Все это время македоняне спокойно
рождали детей, большая часть которых достигла теперь воинского
возраста, а благодаря нетрудным, скорей закаляющим, чем
изнуряющим стычкам с соседями-фракийцами молодые воины пребывали
в постоянной боевой готовности. (3) Давние же замыслы сначала
Филиппа, а потом Персея о войне с Римом привели к тому, что все
у них было устроено и подготовлено. (4) Выстроенное Персеем
войско некоторое время передвигалось, но не как при воинских
упражнениях, а так, чтобы только не показалось, что воины просто стоят
в доспехах; затем в том же полном вооружении солдаты созваны
были на сходку. (5) Царь стал на трибунале147, а по бокам от него
стало двое сыновей, из которых старший, Филипп, приходился ему
братом по крови и сыном по усыновлению, а младший, по имени
Александр, был кровным сыном148. (6) Царь призвал ратников к
войне; (7) он припомнил обиды, причиненные римлянами отцу его
и ему самому; напомнил, что Филипп, возмущенный их
недостойными выходками, решился возобновить борьбу и умер во время
приготовлений к войне; что римляне одновременно направили
посольство к нему, Персею, и послали солдат занять греческие
города. (8) С помощью мнимых переговоров, под видом восстановления
мира, протянули они зиму, чтобы выиграть время для подготовки;
теперь сюда идет консул с двумя римскими легионами, в каждом
из которых по шесть тысяч пехотинцев и по триста конников, и
почти с такой же многочисленной союзной пехотой и конницей. (9)
С добавлением вспомогательных отрядов царей Евмсна и Масинис-
сы получится не более тридцати семи тысяч пехотинцев и двух
тысяч конников. (10) Выслушав отчет о силе противника, пусть сами
они оглянутся на свое войско и увидят, насколько превосходит
оно — и числом, и уменьем — вражеских новобранцев, поспешно
набранных для этой войны; ведь македоняне, с детства обученные
военному делу, закалялись и совершенствовались во многих
сражениях. (11) В римских вспомогательных войсках служат лидийцы,
фригийцы149 и нумидийцы, а в македонских — фракийцы и галлы,

Книга XLI1
457
самые воинственные племена. Римляне пользуются тем оружием,
какое приобретает сам для себя каждый бедный воин150, а
македоняне получают оружие с царских складов, изготовлялось оно
многие годы попечением Филиппа и на его средства. (12) Снабжается
римское войско издали, и подвоз зависит от всех капризов моря, у
него же, царя, не считая дохода от рудников, припасено и денег, и
хлеба на десять лет151. (13) Македоняне в преизбытке имеют все, о
чем надлежало позаботиться их царям и что могла дать им милость
богов; (14) им бы еще отвагу, которой обладали их предки,
покорившие всю Европу, переправившиеся в Азию, вооруженной рукой
открывшие неведомые даже по слухам страны; и побеждать они
перестали только тогда, когда до самого Красного моря152,
преградившего им путь, побеждать уже стало некого. (15) А сейчас,
свидетели боги, судьба предназначает сражаться не за крайние пределы
Индии, но за обладание самой Македонией. С его, Персея, отцом
римляне воевали под благовидным предлогом освобождения
Греции, (16) а теперь открыто стремятся поработить Македонию,
чтобы не соседствовал с римской державой царь, чтобы не имел
оружия знаменитый военной славой народ. Ведь если македоняне
пожелают избежать войны и подчиниться римским приказам, то им
придется выдать надменным владыкам оружие, а заодно — царя и
царство.
53. (1) В продолжение всей речи довольно часто слышались
одобрительные восклицания, а при последних словах разразился
крик, в котором смешались негодование, угрозы и призывы к царю
быть мужественным; требовали, чтобы он кончил говорить и
поскорее отдал им приказ готовиться в путь; (2) ведь есть уже слух, что
римляне снялись с лагеря и продвинулись от Нимфея. Распустив
сходку, царь удалился, чтобы принять посольства македонских
городов. (3) Они пришли с обещанием предоставить на военные
нужды деньги и хлеб в соответствии со своими достатками. (4) Всех их
поблагодарили, но помощь была отвергнута: сказали, что хватает
царских запасов. Попросили у них только телеги для перевозки
метательных устройств и к ним копий, дротиков, стрел,
заготовленных в огромном количестве, а также прочего военного снаряжения.
(5) Затем царь со всем войском устремился в Эордею1^3, разбил
стоянку у так называемого Бегорритского озера, а на другой день
прошел в Элимею к реке Галиакмону154. (6) Отсюда, перевалив
через Камбунийские горы, по узкому ущелью он спустился к Азо-
ру, Пифею и Долихе, которые у местных жителей называются
Трехградьем. (7) Эти три города поколебались немного, так как
заложники их уже были даны жителям Ларисы, но, устрашившись
прямой опасности, сдались на милость победителя. (8) Царь
обошелся с ними благосклонно, не сомневаясь, что примеру их
последуют и перребы; в самом деле, едва подступив к их городу155, он
занял его без малейшего препятствия со стороны населения. (9) Но
Киретии ему пришлось брать приступом, причем в первый день он
был даже отбит после жестокой схватки у ворот и лишь на другой

458
Книга XU1
день, подступив всеми силами, заставил горожан сдаться до
наступления ночи.
54. (1) Близлежащий город, Милы156, был так хорошо
укреплен, что надежда на неприступность защитных сооружений
придавала его обитателям особую отвагу, и они, не довольствуясь тем,
что заперли перед царем ворота, еще и осыпали его самого и
македонян грубыми оскорблениями. (2) Это разъярило врагов,
пошедших на приступ, а осажденных, не рассчитывавших на пощаду,
воодушевило к обороне. (3) Три дня с равной храбростью одни
нападали, другие защищались. Но македоняне благодаря своей
многочисленности легко могли и сменяться в бою, а горожане, бессменно
защищавшие стены днем и ночью, теряли силы и от ран, и от столь
долгого бодрствования, и от непрерывных ратных трудов. (4) На
четвертый день, когда нападающие приставили со всех сторон к
стенам лестницы и ударили изо всех сил в ворота, горожане,
покинув стены, бросились защищать ворота и сделали внезапную
вылазку. (5) Этот порыв был вызван скорее слепой яростью, чем
основательной надеждой на свои силы — изнуренные и
малочисленные бойцы, не выдержав натиска свежих сил, обратились вспять и
во время бегства впустили неприятеля в распахнутые ворота.
(6) Так город был взят и разграблен, а свободные граждане,
уцелевшие от резни, были проданы в рабство. Разрушив большую
часть города и поджегши его, Персей двинулся дальше к Фалан-
не157, а оттуда на следующий день проследовал к Гиртону. (7)
Узнав здесь, что Тит Минуций Руф и фессалийский претор Гиппий
вошли в стены с гарнизоном, он миновал город без всякой попытки
напасть на него и, объявившись внезапно у Элатии и Гонна, занял
их, воспользовавшись растерянностью горожан. (8) Оба города, и
главное Гонне, расположены в ущелье, по которому идет путь в
Темпейскую долину. Поэтому царь оставил в Гонне усиленный
гарнизон из пехоты и конницы и вдобавок укрепил его тройным
рвом и валом. (9) Сам же, достигнув Сикурия, решил дожидаться
здесь приближения неприятеля; тут же войску был дан приказ
собирать хлеб по всей захваченной вражеской области. (10) Надо
сказать, что Сикурий стоит у подножия горы Оссы, южный склон
которой обращен к Фессалийской долине, а противоположный — к
Македонии и Магнесии. (11) С этим удобным расположением
соединяется здоровый климат и обилие пресной воды, поступающей из
многочисленных окрестных родников.
55. (1) В эти же дЬи римский консул, направлявшийся с
войском в Фессалию, шел сначала удобным путем через Эпир, (2) а
затем, вступив в Афаманию, область гористую и почти
бездорожную, небольшими переходами с трудом добрался до Гомф. (3) Если
бы царь вовремя и в подходящем месте противопоставил бы этому
полководцу, ведущему за собой армию новобранцев с измученными
людьми и конями, правильный боевой строй, то сражение
кончилось бы для римлян очень печально — этого не отрицают и они
сами. (4) Зато беспрепйтс?венно добравшись до Гомф, они преиспол-

Книга XLII
459
нились радости по случаю одоления диких гор и, кроме того,
прониклись презрением к врагу, не умеющему использовать свои
преимущества, (5) Совершив положенные жертвоприношения и
распределив между воинами хлеб, консул задержался здесь на
несколько дней, чтобы дать отдых вьючному скоту и людям, а когда
услышал, что македоняне рыщут по всем уголкам Фессалии,
опустошая поля союзников, то повел вполне ободрившуюся армию к
Ларисе. (6) На расстоянии примерно трех миль от города, близ так
называемого Скейского Трехградья158, он разбил лагерь на берегу
Пенея. (7) В то же самое время Евмен на кораблях прибыл в Хал-
киду вместе с братьями Атталом и Афинеем — еще один брат его,
Филетер, был оставлен в Пергаме для надзора за царством. Из
Халкиды Евмен и Аттал явились к консулу с четырьмя тысячами
пехотинцев и тысячью конников, (8) оставив в Халкиде две тысячи
пехотинцев во главе с Афинеем. Туда же на помощь римлянам
сошлись и другие вспомогательные войска от самых разных народов
Греции, большая часть которых уже забыта по причине их
незначительности. (9) Аполлонийцы прислали триста конников и сто
пехотинцев. Этолийских конников было тоже не более одной алы159 —
столько их явилось от всего племени; (10) не более трехсот
всадников прислали в римский лагерь фессалийцы160, от которых
ожидали вначале всей конницы. Ахейцы прислали около тысячи пятисот
молодых людей, вооруженных преимущественно по-критски161.
56. (1) Около того же времени, претор Гай Лукреций,
начальствовавший над кораблями у Кефаллении, приказал брату своему
Марку Лукрецию вести флот в обход мыса Малеи к Халкиде, а
сам на триреме направился в Коринфский залив с целью
предупредить события в Беотии. (2) Из-за телесной немощи претора
плавание его замедлилось. (3) Марк Лукреций прибыл в Халкиду и,
услышав здесь, что Публий Лентул осаждает Галиарт162, направил
туда гонца, который от имени претора приказал ему удалиться от
города. (4) Легат, затеявший это дело при содействии части бео-
тийской молодежи, стоявшей за римлян, отошел от стен. (5) Одну
осаду сняли для того, чтобы на том же месте начать другую,
новую, ибо Марк Лукреций тотчас окружил Галиарт с десятью
тысячами моряков, прибавив к ним две тысячи Евменовых воинов,
находившихся под началом Афинея. Когда они приготовились уже
идти на приступ, прибыл из Креусы163 претор. (6) Почти в то же
время подошли к Халкиде и корабли союзников: две пунийских
квинкверемы, две триремы из Гераклеи Понтийской, четыре из
Халкедона, столько же с Самоса и, наконец, пять родосских квад-
рирем. (7) Но так как никакой морской войны не велось, претор
отпустил эти корабли назад к союзникам. После захвата Алопы
Фтиотийской164 и нападения на Ларису, именуемую Кремастой,
подошел на судах к Халкиде и Квинт Марций.
(8) Так обстояли дела в Беотии, а тем временем царь Персей,
чей лагерь, как было сказано раньше, находился тогда под Сикури-
ем, собрав хлеб со всех окрестных полей, (9) послал воинов опу-

460
Книга XLII
стошать Ферейскую область, рассчитывая, что ему удастся
захватить римлян врасплох, когда они ради помощи союзным городам
слишком далеко удалятся от лагеря. (10) Заметив, однако, что
набеги его нисколько не волнуют противника165, всю добычу, кроме
людей,— а состояла она большей частью из всякого рода скота —
он разделил между воинами на угощение.
57. (1) Затем одновременно консул и царь держали совет, с
чего начинать военные действия. (2) Царские люди,
преисполнившиеся самонадеянности, после того как противник позволил им
опустошать Ферейскую область, считали, что теперь надо немедленно
двинуться на лагерь врага, не давая ему времени на размышление.
(3) Со своей стороны и римляне полагали, что медлительность
позорит их перед союзниками, особенно возмущенными тем, что не
была оказана помощь ферейцам. (4) Когда они обсуждали, что
предпринять — а на совете этом присутствовали также Евмен и
Аттал — испуганный гонец донес о приближении большого
вражеского отряда. Совещание было распущено и тотчас подан был знак
«к оружию». (5) Тут же распорядились, чтобы из вспомогательного
войска пергамского царя выступили вперед сто всадников и столько
же пеших застрельщиков. (6) В четвертом примерно часу дня
Персей, находившийся на расстоянии немногим более мили от
римского лагеря, приказав пехоте остановиться, а сам двинулся вперед с
конницей и легковооруженными отрядами; вместе с ним шли перед
строем Котис и предводители других вспомогательных войск.
(7) Менее полумили отделяли их от римского лагеря, когда они
увидели вражеских всадников; это были две алы, состоявшие
преимущественно из галлов166, предводительствуемых Кассигнатом, и
около ста пятидесяти легковооруженных мисийцев и критян.
(8) Царь остановился в нерешительности, не зная, какова
численность противника. Затем из передового отряда он выслал вперед по
две турмы фракийцев и македонян вместе с двумя критскими и
фракийскими когортами. (9) В этой стычке не было победителя —
силы сторон были одинаковы, и ни та, ни другая не получила
подкреплений. Люди Евмена потеряли тридцать человек, в их числе
пал галльский вождь — Кассигнат. На этот раз Персей отступил со
своими назад в Сикурий. (10) На следующий день примерно в тот
же час царь привел свое войско на то же самое место, но за ним
следовали повозки с водой; дело в том, что на протяжении
двенадцати миль дорога была безводной и очень пыльной, и было ясно,
что, если схватка завяжется при первой встрече, сражаться
придется изнуренным жаждой бойцам. (11) Так как римляне сохраняли
спокойствие и даже отозвали караулы, находившиеся вне вала, то
и царские войска возвратились в лагерь. То же самое проделывали
македоняне несколько дней подряд, надеясь, что римские конники
кинутся наконец вслед отступающему противнику; (12) если бы
удалось завлечь их подальше от лагеря и завязать бой, то
македоняне, имея преимущество в коннице и легковооруженных войсках,
в любом месте легко развернули бы против них весь строй.

Книга XL1I
461
58. (1) Когда этот замысел не удался, царь перенес лагерь
ближе к неприятелю, на расстояние пяти миль, и укрепил его. (2)
Затем на рассвете, выстроив пехоту в обычном для него месте, он
двинул на вражеский лагерь всю конницу и легковооруженных
воинов. (3) Появление облака пыли, непривычно большого и
близкого, вызвало тревогу в римском лагере. И сначала едва поверили
рассказу гонца, так как в предыдущие дни противник ни разу не
появлялся до четвертого часа, а тут солнце только всходило.
(4) Потом, когда крики и бегущие от ворот люди рассеяли все
сомнения, поднялась страшная суматоха. Трибуны, префекты и
центурионы бросились к консульскому шатру, а каждый воин — к
своей палатке. (5) На расстоянии менее полумили от вала Персей
выстроил своих людей у подножья холма, который называется Кал-
линик. (6) На левом крыле стал царь Котис во главе всех своих
соплеменников; между рядами конников поставлены были
разделявшие их легкие пехотинцы. На правом крыле располагались
македонская конница и вперемешку с ее турмами1^7 критяне, (7)
которыми командовал Мидон из Береи, конниками же и всем
флангом — Менон из Антигонии. (8) Сразу за обоими флангами стояли
царские всадники и пестрые отряды отборных вспомогательных
войск от разных народов; над ними были поставлены Патрокл из
Антигонии и Дидас, наместник Пеонии. (9) В центре всего строя
находился царь, окруженный так называемой агемой и
священными алами всадников168. (10) Перед собой он поместил пращников и
стрелков — два отряда по четыреста человек в каждом; они были
подчинены фессалоникийцу Иону и Артемону из Долопии. В таком
порядке стояло царское войско. (11) Консул построил пехоту
внутри лагеря, а конницу и легковооруженных выдвинул наружу —
они выстроились перед валом. (12) На правом крыле Гай Лициний
Красе, брат консула, командовал всей италийской конницей,
смешанной с застрельщиками; на левом Марк Валерий Левин
начальствовал над союзнической конницей греческих городов и над
легковооруженными воинами того же племени; (13) середину строя
занимал Квинт Муций с отборными всадниками169; перед их
знаменами выстроились двести галльских всадников и триста киртиев170
из вспомогательных войск Евмена. (14) Четыреста конных фесса-
лийцев помещались за левым флангом, на некотором расстоянии от
него. 1Дарь Евмен и Аттал со всеми своими силами располагались в
тылу, между последним рядом боевого строя и валом.
59. (1) Примерно так были выстроены оба войска, почти
равные по числу конников и легковооруженных, когда они ринулись
друг на друга после того, как пращники и стрелки завязали
сражение. (2) Прежде всего фракийцы, словно дикие звери, долго
томившиеся в клетках, с такой яростью и с таким громким воплем
набросились на правое крыло, где стояла конница италийцев, что это
племя, бесстрашное по природе и закаленное в битвах, пришло в
смятение; (3) <...> пешие воины <...>171 отражали удары
копий, подрубали коням поджилки, пропарывали им жийоты.

462
Книга XUI
(4) Персей, ударив в середину строя, при первом же натиске
обратил греков вспять. В то время как противник упорно наседал на
бегущих с тыла, фессалийские конники, стоявшие в запасе чуть
позади левого крыла и смотревшие сначала на битву со стороны,
теперь, при дурном обороте событий, принесли самую большую
помощь. (5) Отходя постепенно правильными рядами и соединившись
со вспомогательным войском Евмена, они вместе с ним принимали
и благополучно пропускали между своими рядами беспорядочно
бежавших союзников, а когда враг ослабил свой натиск, то
отваживались даже выступать вперед и, принимая бегущих, спасли
множество беглецов. (6) А царские воины, сами широко рассеявшиеся в
преследовании, не осмеливались вступать в бой с этими
сплоченными, стройно выступающими бойцами. (7) Одержав победу в
конном сражении, царь убеждал всех, что стоит ему приналечь, и вся
война в кратчайший срок будет выиграна; как раз в то время, как
он воодушевлял своих солдат, подоспела фаланга, которую по
собственному почину поспешно привели Гиппий и Леонат, узнавшие,
что конница преуспела в бою, и пожелавшие присоединиться к
смелому предприятию. (8) Пока царь колебался между надеждой и
страхом перед столь решительным шагом, критянин Евандр, с чьей
помощью в свое время совершено было в Дельфах покушение на
Евмена172, завидев пеший строй, идущий под знаменами, (9)
бросился к царю и стал доказывать, что нельзя, возгордившись одной
удачей, опрометчиво, без нужды рисковать всем делом; (10) если-
де царь, удовольствовавшись достигнутым успехом, прекратит
сегодня сражение, то он или получит мир на почетных условиях,
или, если предпочтет воевать, приобретет много союзников,
которые присоединятся к тому, на чьей стороне окажется счастье.
(11) Царь в душе сам склонялся к такому решению и потому,
похвалив Евандра, приказал, чтобы пешее войско, обернув вспять
знамена, возвратилось в лагерь, а для конников велел трубить
отступление.
60. (1) В этот день римляне потеряли двести конников и не
меньше двух тысяч пехотинцев; около шестисот конников попали в
плен. У царя погибли двадцать конников и сорок пехотинцев.
(2) По возвращении победителей в лагерь все предались веселью,
но особенно бросалось в глаза буйное торжество фракийцев,
которые вернулись, распевая песни и неся насаженные на копья
вражеские головы. (3) Римляне же не только пришли в уныние,
проигравши битву, но и со страхом ждали, не нападет ли неприятель
внезапно на лагерь. Евмен советовал консулу перенести стоянку за
Пеней, чтобы река служила защитой, пока растерянные воины не
соберутся с духом. (4) Консула угнетала постыдная необходимость
выказывать страх; подчинившись, однако, здравому смыслу, он
переправил войско в ночной тишине и укрепился на другом берегу.
(5) Царь, явившийся назавтра, чтобы вызвать врага на бой,
обнаружил, что римский лагерь стоит за рекой в безопасном месте; тут
он признал, что совершил ошибку, отказавшись вчера от преследо-

Книга XLII
463
вания побежденных, но еще гораздо больший промах — проведя в
бездействии ночь; (6) ведь если бы он пустил в дело только
легковооруженных воинов, не беспокоя прочих своих воинов, то и тогда
во время поспешной переправы противника через реку можно было
бы истребить большую часть его войска. (7) Что до римлян, то,
обеспечив безопасность лагеря, они избавились от страха перед
непосредственной угрозой, но сокрушались по поводу понесенных
потерь и главным образом — по поводу посрамления своей славы.
(8) На военном совете перед консулом все выгораживали себя и
сваливали вину на этолийцев; утверждали, что именно они
положили начало бегству и смятению (9) и что их страх заразил
прочих союзников-греков. Пятерых знатных этолийцев, которые, как
говорили, были замечены в числе первых беглецов, отправили в
Рим*73. (10) Фессалийцев же похвалили перед всем войском, а
начальников их даже наградили за доблесть.
61. (1) К царю сносили добычу, доставшуюся от павших врагов.
(2) Из нее он одаривал одних красивым оружием, других —
конями, а некоторых и пленниками. Щитов оказалось свыше тысячи
пятисот, кольчуг и панцирей свыше тысячи, а шлемов, мечей и
метательного оружия всякого рода — еще того больше. (3) Эти
богатые подарки радовали уже сами по себе, и удовольствие увеличили
слова царя, произнесенные перед войском, созванным на сходку.
(4) «Вы видите,— сказал он,— что исход войны предрешен. Вы
разбили лучшую часть неприятельского войска, римскую конницу,
непобедимостью которой они хвастались. (5) Ведь всадники у
них — это цвет юношества, это рассадник сената; именно из них
выходят сенаторы, которых избирают потом консулами и
полководцами: вот чьи доспехи мы только что разделили между вами174.
(6) Не менее значительна и победа ваша над пешими легионами,
которые ускользнули от вас, бежав среди ночи, кидаясь в смятении
в реку, как потерпевшие кораблекрушение. (7) Нам,
преследующим побежденных, легче будет переправиться через Пеней, чем
этим перепуганным беглецам. Перейдя реку, мы тотчас же нападем
на лагерь, который взяли бы уже сегодня, не обратись они в
бегство; (8) а если неприятель пожелает решить дело битвой, можете
надеяться, что сражение пехотинцев кончится так же, как
закончился конный бой».
(9) С радостью выслушали эти похвалы победители,
наряженные в доспехи убитых врагов; в происшедшем видели надежду на
будущий успех; (10) также пехотинцы, особенно из македонской
фаланги, воодушевившись чужими подвигами, желали, чтобы им
предоставилась возможность послужить царскому делу и отвоевать
у врага такую же славу. (11) Сходка была распущена', и на другой
день Персей, снявшись с места, поставил лагерь у Мопсела. Этот
холм возвышается перед Темпейской долиной, на полпути между
Ларисой и Гонном.
62. (1) Римляне, не удаляясь от берега, перенесли лагерь в
более надежное место, (2) Сюда прибыл нумйдиец Мисаген с ты-

464
Книга ХШ
сячью всадников, равным числом пехотинцев и еще с двадцатью
двумя слонами. (3) В эти дни царь держал совет об общем
положении дел, и, так как победный пыл уже угас, некоторые из его
друзей осмелились высказать мнение, что лучше использовать успех
для достижения почетного мира, чем увлекаться пустой надеждой,
ведущей к неисправимой беде. (4) Благоразумный и заслуженно
счастливый человек проявляет умеренность в удаче и не слишком
доверяет преходящему благополучию. (5) Пусть царь отправит к
консулу послов, чтобы возобновить договор на тех же условиях, на
каких отец его Филипп получил мир от победителя Тита Квинк-
ция175. (6) Нельзя кончить войну более славно, чем после столь
памятной битвы, и ничто не дает более твердой надежды на
длительный мир, чем неудачное для римлян сражение, которое сделает
их уступчивее на переговорах. (7) А если они и теперь с
врожденным упрямством отвергнут справедливые предложения, то боги и
люди станут свидетелями как умеренности Персея, гак и
непреклонной гордыни римлян. (8) Подобные доводы всегда трогали
сердце царя. Поэтому большинством голосов предложение было
одобрено, и к консулу отправили послов. (9) Тот выслушал их в
присутствии многолюдного совета. (10) Они запросили мира, обещая, что
Персей выплатит римлянам такую же дань, какую обязался
платить по договору Филипп, и что он немедленно отдаст им города,
земли и области, уступленные Филиппом. (11) Так говорили
послы. По удалении их состоялось совещание, и победу в совете
одержала римская стойкость. Тогда был такой обычай — делать
хорошее лицо в беде и умерять гордость в удаче176. (12) Постановили
ответить, что мир будет дан в том случае, если царь предоставит
сенату право решить все по своему усмотрению: и все дело в
целом, и собственную судьбу, и участь всей Македонии177. (13) Когда
послы передали такой ответ, то людей, не знакомых с римскими
нравами, поразило это упрямство; большинство не желало больше
слышать упоминаний о мире; говорили, что римляне вскоре сами
будут выпрашивать то, чем пренебрегают ныне. (14) Но Персей
боялся именно этой гордости, происходящей от уверенности в своих
силах, и поэтому не переставал искушать консула, увеличивая пред-
ложеннуюцену в надежде купить мир за деньги. (15) Когда же тот
ни в чем не изменил своего первого ответа, царь, отчаявшись в
мире, возвратился назад в Сикурий, чтобы начать войну заново.
63. (1) Молва о конном сражении распространилась по Греции
и выявила скрытые желания греков. С радостью приняли это
известие не только сторонники македонян, но и многие люди, которым
следовало бы благодарить римлян за щедрые благодеяния, а также
иные из тех, кто испытал на себе насилие и высокомерие Персея;
(2) и не было тому иной причины, кроме превратного
расположения, которое толпа выказывает даже на праздничных состязаниях,
сочувствуя худшей и слабейшей стороне178.
(3) В Беотии в это время претор Лукреций с величайшим
усердием осаждал Галиарт. И хотя осажденные не имели подкреплений

Книга X/JI
405
извне, кроме отряда коронейских юношей, вошедших в город в
начале осады, и не надеялись на помощь, однако продолжали
сопротивляться в одиночку, располагая скорее отвагой, чем силой.
(4) Часто совершали они вылазки против осадных сооружений или
придавливали к земле подведенный таран, заваливая его to
большими камнями179, то свинцовыми слитками, или в том месте, где
не успевали отвратить его удар, спешно строили новую стену
вместо старой, быстро перетаскивая камни из свежих развалин,
(5) Так как осадные работы затянулись, претор приказал
распределить по манипулам лестницы, чтобы приступить к стенам широким
кольцом; он полагал, что у него хватит людей на это дело, тем
более что с одной стороны город защищало болото180, так что идти
здесь на приступ было и бесполезно и невозможно. (6) Сам он
поставил две тысячи отборных воинов с той стороны, где рухнули две
башни и стена между ними; здесь он собирался попробовать
перебраться через развалины, отвлекая тем самым на себя силы
горожан, а в это время солдаты с лестницами могли бы взойти
где-нибудь на оставшиеся без защитников стены. (7) Горожане деятельно
готовились отразить нападение. На участок, занятый развалинами,
они накидали связки сухих прутьев и, ставши здесь с горящими
факелами, угрожали поджечь эти груды; отгородившись огнем от
врага, они получили бы время для сооружения внутренней стены.
(8) Замыслу их помешала случайность: внезапно хлынул такой
ливень, что даже сушняк поджечь стало нелегко, а загоревшиеся
было связки потухали. (9) Тогда не только открылся путь через
дымящийся, разбросанный хворост, но, так как все защитники города
сгрудились тут, то на многих участках римляне одновременно с
помощью лестниц овладели стенами. (10) При первом смятении,
поднявшемся после захвата города, повсюду перебиты были главным
образом попадавшиеся под руку старики и дети, а вооруженные
мужчины бежали в крепость. На другой день, когда никакой
надежды уже не осталось, они сдались и были проданы в рабство.
(11) А было их около двух с половиной тысяч человек. Украшения
города — изваяния и картины и всю ценную добычу снесли на
корабли. Сам город разрушили до основания181. (12) Затем войско
было отведено к Фивам. Заняв этот город без боя, претор передал
его изгнанникам и сторонникам римлян, семьи же тех, кто
держался другой стороны или сочувствовал царю и македонянам, он
продал в рабство. Совершив такие дела в Беотии, претор возвратился
к морю и кораблям.
64. (1) Пока в Беотии происходили эти события, Персей в
течение нескольких дней оставался на стоянке под Сикурием. (2) Там
он услышал, что римляне поспешно свозят с окрестных полей
сжатый хлеб, а затем каждый воин у своей палатки серпом отрезает
колосья, (3) чтобы чище был обмолот, так что весь лагерь у них
завален огромными кучами соломы. Решив, что случай
благоприятствует поджогу, царь приказал подготовить*факслы, сосновые
ветки и зажигательные стрелы, обмотанные промасленной паклей. Вы-

466
Книга XL1I
ступил он в полночь, намереваясь совершить внезапное нападение
на рассвете. (4) Передовые караулы римлян были смяты — но без
толку: поднятый ими переполох привлек внимание остальных, и
подан был сигнал браться за оружие. (5) Тотчас выставили солдат
на валу и у ворот. Тогда Персей, стыдясь безрассудной и
неудачной попытки захватить лагерь, тут же повернул свое войско назад,
приказав, чтобы теперь впереди шел обоз, а за ним — пехота со
своими знаменами; сам же он во главе конницы и
легковооруженных задержался, чтобы следовать в хвосте строя, предполагая —
как это и вышло,— что неприятель пустится в погоню с целью
потрепать последние ряды с тылу. (6) Произошла короткая стычка,
главным образом между легковооруженными и римскими
передовыми отрядами; конница и пехота Персея возвратилась в лагерь
без всякого беспокойства.
(7) Собрав весь хлеб с окрестных земель, римляне передвинули
лагерь в нетронутые поля вокруг города Краннона. Здесь они
расположились беззаботно, рассчитывая на дальность и трудность
безводного пути от Сикурия к Краннону, (8) как вдруг однажды на
рассвете на соседних холмах показались царские всадники и
легковооруженные пехотинцы, вызвав великий переполох. Накануне в
полдень они выступили от Сикурия, а перед рассветом покинули
свое войско на ближайшей равнине. (9) Некоторое время Персей
стоял на холмах, надеясь вызвать римлян на конное сражение.
А когда те не сдвинулись с места, послал к пехоте верхового гонца
с приказом поворачивать знамена к Сикурию и вскоре последовал
за нею сам. (10) Римские конники следовали за ним, слегка
поотстав, готовые напасть в любом месте, где расстроится или
растянется вражеский тыл, но, убедившись, что противник
отступает сомкнутым строем, сохраняя ряды, тоже повернули назад в
лагерь.
65. (1) Затем царь, недовольный длинными переходами,
перенес лагерь к Мопселу, а римляне, сжав хлеб под Кранноном,
перебрались в поля Фаланны. (2) Узнав тогда от перебежчика, что
римляне жнут хлеб, широко разбредясь и без всякой вооруженной
охраны, царь с тысячью всадников и двумя тысячами фракийцев и
критян выступил в путь, прошел его вольным строем, спеша изо
всех сил, и внезапно обрушился на римлян. (3) Было захвачено не
менее тысячи запряженных, большей частью нагруженных телег и
около шестисот человек. (4) Отрядив триста критян для охраны
добычи и для доставки ее в лагерь, (5) царь отозвал конников и
остальных пехотинцев, рассеявшихся в пылу резни, и повел их
против ближайшего караула, надеясь расправиться с ним без особых
усилий. (6) Этим отрядом командовал войсковой трибун Луций
Помпеи. Когда солдаты его растерялись при внезапном появлении
врага, он отвел их на соседний холм и, уступая противнику в числе
и силе, решил обороняться, используя выгоды местности. (7) Там
он поставил солдат кольцом, чтобы сомкнутые щиты защищали их
от ударов стрел и копий, а Персей, окружив холм бойцами, прика-

Книга XLII
467
зал одной части своих воинов постараться влезть с разных сторон
наверх и завязать общее сражение, а другой — метать копья
издали. (8) В обоих случаях римлянам грозила большая опасность:
сохраняя строй, они не могли отражать тех, которые взбирались на
холм, бросаясь же вперед, расстраивали ряды и раскрывались перед
стрелами и копьями. (9) Наибольшие потери причиняли им стрело-
меты182— новый вид метательного оружия, изобретенный именно в
эту войну: острие длиной в две ладони насаживалось на древко
длиной в пол-локтя и толщиной в палец; (10) вокруг него
располагались три коротких пера елового дерева, как это бывает на
стрелах; оружие в середине имело два разных по длине ремня; оттянув
изо всех сил на ремне этот снаряд, пращник выпускал его — и тот
летел стремительно, словно камень. (11) Когда часть римских
воинов была изранена как этими, так и другими снарядами, а прочие
от изнурения едва держали оружие, царь стал настойчиво
предлагать им сдаться, обещая безопасность, а то и награду. Никто не
польстился на эти предложения, все решили умереть, как вдруг
неожиданно блеснула им надежда. (12) Дело в том, что некоторые
фуражиры, спасшиеся бегством в лагерь, сообщили консулу, что
застава осаждена, и тот, встревоженный тем, что столько граждан
попало в беду — в отряде было около восьмисот человек, и все они
были римляне,— выступил из лагеря с конницей и легкой пехотой
(как раз прибыли новые подкрепления: нумидийские конники и
пехотинцы, а также слоны), распорядившись, чтобы войсковые
трибуны вели следом легионы. (13) Укрепив легкую пехоту
добавленными к ней застрельщиками, консул двинулся к холму впереди
войска. (14) Его с боков прикрывали Евмен, Аттал и нумидийский
царевич Мисаген.
66. (1) Лишь только осажденные на холме римляне увидели
передовые знамена своего войска, как очнулись от полной
безнадежности и воспрянули духом. (2) Что до Персея, то, во-первых, ему
следовало бы удовольствоваться случайным успехом, избиением и
захватом некоторого числа фуражиров, не тратя времени на осаду
заставы, (3) а затем, раз уж эта попытка была так или иначе
сделана и поскольку он знал, что не имеет под рукой основных своих
сил, то он должен был, пока мог, удалиться до столкновения. А он,
возгордившись успехом, и сам остался на месте, дожидаясь
приближения неприятеля, и спешно послал гонца, чтобы вызвать
фалангу; (4) поднятая поспешно и гораздо позднее, чем того требовало
положение, смешавшая свои ряды на ходу, она должна была
двинуться на правильный строй изготовившегося к бою противника.
Консул, прибывший на место первым, тотчас завязал сражение.
(5) Сначала македоняне сопротивлялись, потом, уступая врагу во
всех отношениях, потеряв триста пехотинцев и двадцать четыре
знатных всадника из так называемого священного отряда183, в
числе которых был и начальник отряда Антимах, начали отходить.
(6) Однако обратный путь оказался чуть ли не более беспокойным,
чем битва, фаланга, поднятая встревоженным гонцом и торопливо

468
Книга XU1
следовавшая за предводителями, сначала наткнулась в ущелье на
отряд, ведший пленников, и застряла среди повозок, груженных
зерном. (7) Фаланга и обоз стесняли друг друга, никто не ждал,
пока строй как-нибудь упорядочится, но вооруженные солдаты
сталкивали повозки в пропасть — иначе и нельзя было расчистить
дорогу,— а вьючный скот, осыпаемый ударами, бесился среди
толпы. (8) Едва выбравшись из беспорядочного строя пленных,
воины фаланги столкнулись с царским отрядом и разбитыми
всадниками. Крики беглецов, приказывавших поворачивать
знамена вспять, вызвали смятение, какое бывает при полном
разгроме, и если бы противник, продолжая преследование, осмелился
вступить в ущелье, то македоняне могли бы потерпеть великое
поражение. (9) Но консул, забрав с холма свой отряд,
удовольствовался скромным успехом и отвел войско в лагерь. Есть, однако,
писатели, утверждающие, что в этот день произошло большое
сражение: пишут, что там полегли восемь тысяч вражеских воинов, в их
числе царские полководцы Сопатр и Антипатр, две тысячи
восемьсот человек попали в плен и было захвачено двадцать семь боевых
знамен. (10) И победа оказалась не бескровной: консульская армия
потеряла якобы свыше четырех тысяч трехсот воинов и пять
знамен левого фланга.
67. (1) Этот день поднял дух римлян, царя же поверг в уныние,
так что, задержавшись на несколько дней у Мопсела, главным
образом чтобы позаботиться о погребении павших воинов, и оставив
достаточно сильный гарнизон в Гонне, он отвел войско назад в
Македонию. (2) Одного из своих префектов, некоего Тимофея, он
оставил с небольшим отрядом у Филы, наказав ему тревожить сосе-
дей-магнесийцев. (3) По возвращении в Пеллу царь разместил
войско, по зимним лагерям, а сам вместе с Котисом отбыл в Фессало-
нику. (4) Сюда пришло известие о том, что фракийский царек Авт-
лесбий и префект Евмена Кораг184 вторглись во владения Котиса и
захватили область под названием Марена. (5) Тогда царь решил
отпустить Котиса к его домашним делам и заботам, снабдив его на
дорогу богатыми подарками. Конникам его он заплатил двести
талантов, то есть полугодовое жалованье, хотя сначала намеревался
выдать им годовую плату185.
(6) Узнав об уходе Персея, консул передвинул свой лагерь к
Гонну, надеясь по возможности захватить город. Эта крепость,
расположенная в ущелье перед самой Темпейской долиной,
надежнейшим образом прикрывала Македонию и обеспечивала македонянам
удобный доступ в Фессалию. (7) Так как благодаря
местоположению и сильному гарнизону город оказался неприступным, консул
бросил начатое предприятие и направился окольными путями в
Перребию. С ходу захватив и разграбив Маллойю, завладев Трех-
градьЬм и другими областями Перребии, он возвратился к Ларисе.
(8) Отсюда он отпустил Аттала и Евмена домой, Мисагену и его
нумидийцам назначил зимние квартиры в ближайших фессалий-
ских городах, а часть войска распределил по всей Фессалии таким

Книга XL11
469
образом, что все отряды пользовались удобным зимним постоем и
одновременно защищали города. (9) Легата Квинта Муция186 с
двумя тысячами солдат он послал занять Амбракию; распустил
всех греческих союзников, кроме ахейцев; явившись с частью
войска во Фтиотийскую Ахайю1**7, разрушил до основания опустевший
Птелей, жители которого разбежались, и занял, при сочувствии
населения, Антроны. (10) Затем консул двинул войско на Ларису.
Город был покинут, весь народ укрылся в крепости, к которой и
приступили римляне. (11) Первыми испугались и ушли из крепости
македоняне царского гарнизона, и тотчас же сдались брошенные
ими горожане. Затем консул стал прикидывать, напасть ли ему
теперь на Деметриаду или ознакомиться с положением дел в Беотии,
(12) куда призывали его фиванцы, терпящие обиды от коронейцев.
Сообразуясь с их просьбами, а также с тем, что область эта
благоприятнее для зимовки, чем Магнесия, он повел войско в Беотию.

КНИГА XLIII
1. (1) В то самое лето, когда произошли упомянутые события в
Фессалии, легат <...>*, по приказу консула посланный в
Иллирию, взял с бою два богатых города. (2) Один из них — Кере-
мию2— он принудил к сдаче силой оружия; но при этом сохранил
за жителями все их имущество3, чтобы молва о таком милосердии
привлекла к нему также и граждан хорошо укрепленного Карнун-
та4. (3) Когда же не удалось ни склонить этот город к сдаче, ни
доконать осадою, он, чтобы не казалось, будто воины его дважды
трудились понапрасну, отдал им на разграбление тот город,
который вначале оставил нетронутым.
(4) Другой консул, Гай Кассий, не совершив ничего
примечательного в полученной по жребию Галлии5, затеял из пустого
тщеславия повести легионы в Македонию через Иллирию. (5) Об этом
его выступлении сенат узнал от аквилейских послов, которые,
жалуясь, что их новооснованная колония6 слаба и недостаточно
защищена от враждебных племен истрийцев и иллирийцев, (6) просили,
чтобы сенат позаботился о ее укреплении, а на вопрос, не хотят ли
они, чтобы это дело было поручено Гаю Кассию, (7) ответили, что
Кассий как раз в Аквилее собрал все свое воинство и двинулся
через Иллирию в Македонию. Сперва это показалось невероятным, и
каждому пришло в голову, что, может быть, началась война с кар-
нами7 или с истрийцами. (8) Аквилейцы отвечали, что ничего
больше не знают и не решаются утверждать, но только воинам
выдано было продовольствия на тридцать дней и были сысканы и
уведены с собою проводники, знающие пути из Италии в Македонию.
(9) Разумеется, сенат возмущен был самоуправством консула,
решившегося на такое, чтобы оставить свою провинцию и перейти в
чужую, повести войско по новому и опасному пути8 среди чуждых
племен, открывая тем самым доступ к Италию многим народам9.
(10) В многолюдном заседании постановлено было, чтобы претор
Гай Сульпиций назначил троих сенаторов легатами, чтобы они,
отправившись в тот же день, со всею возможной поспешностью
нагнали консула Кассия, где бы он ни был, (11) и объявили ему,
чтобы он ни с каким племенем не затевал войны10 иначе как по
решению сената. (13) Посланцами отправились Марк Корнелий Цетег,
Марк Фульвий и Публий Марций Рекс. Страх за консула и за
войско оттеснил в ту пору заботу об укреплении Аквилеи.
2. (1) Затем перед сенатом предстали послы нескольких племен
из обеих Испании; (2) Сетуя на алчность и высокомерие римских
должностных лиц11, они на коленях молили сенат не позволять

Книга XUII
471
грабить и мучить союзников злее, чем врагов, (3) Жаловались они
и на другие бесчинства, но денежные вымогательства были
очевидны. Поэтому Луцию Канул ею, претору, получившему по жребию
Испанию12, поручено было озаботиться тем, чтобы для каждого, от
кого испанцы требовали возвращения денег, было назначено по
пять судей13 из сенаторского сословия и чтобы испанцам была
предоставлена возможность самим выбрать заступников. (4) Призвав
послов в курию, им огласили постановление сената и велели
назвать заступников. (5) Они назвали четверых: Марка Порция Като-
на14, Публия Корнелия Сципиона, сына Гнея, Луция Эмилия
Павла, сына Луция, и Гая Сульпиция Галла. (6) Сначала судьи
занялись делом Марка Титиния, бывшего претором в Ближней Испании
в консульство Авла Манлия и Марка Юния15. Дважды дело
откладывалось, на третий раз ответчик был оправдан. Тем временем
между послами двух провинций возникли разногласия: (7) народы
Ближней Испании выбрали заступниками Марка Катона и
Сципиона, а Дальней — Луция Павла и Галла Сульпиция. (8) Жителями
Ближней Испании был привлечен к суду Публий Фурий Фил16, а
Дальней — Марк Матиен17: (9) один был претором три года назад
в консульстве Спурия Постумия и Квинта Муция [174 г. до н. э. ],
а другой — два года назад, в консульство Луция Постумия и
Марка Попилия [173 г. до н. э. ]. (10) Оба были обвинены в тягчайших
преступлениях, но получили отсрочку; а когда наступил срок
нового слушания, то избежали осуждения тем, что удалились в
изгнание: Фурий в Пренесту, Матиен — в Тибур18. (11) Ходили
слухи, что сами заступники и препятствуют осуждению с*голь знатных
и влиятельных людей. Таковое подозрение усугубил своим
поведением претор Канул ей, который бросил порученное ему дело,
занялся набором войска, а затем внезапно отбыл в провинцию, опасаясь,
как бы испанцы еще кого-нибудь не потребовали к ответу.
(12) Итак, предав прошлое молчаливому забвению, на будущее
сенат постановил удовлетворить требования испанцев: чтобы римские
должностные лица не распоряжались ценами на хлеб и не
принуждали жителей продавать урочную двадцатую часть урожая за
сколько вздумается1^ и чтобы в их города не назначались
заведующие сбором налогов.
3. (1) И другое посольство новоявленного племени прибыло из
Испании: (2) объявив, что рождены они от римских воинов и
испанских женщин, брак с коими не был законен20, более четырех
тысяч человек просили дать им город для жительства. (3) Сенат
постановил, чтобы они доложили Луцию Канул ею свои имена и
имена своих вольноотпущенников, если таковые имеются, и чтобы они
вывели поселение в Картею21, что возле Океана. (4) А тем из кар-
тейцев, которые пожелают остаться дома, дозволить записаться в
поселенцы с правом на земельный надел. Поселение постановлено
числить латинской и именовать вольноотпущеннической колонией22.
(5) Тогда же из Африки прибыли царевич Гулусса, сын Маси-
ниссы, послом от отца, и карфагеняне23. (6) Первым был принят в

472
Книга XL1II
сенате Гулусса, объявивший, что поставлено отцом его для войны с
Македонией, а если желательно еще чего-нибудь, то родитель его и
это исполнит из благодарности к римскому народу. А еще он
остерегал отцов-сенаторов, чтобы опасались коварства карфагенян,
(7) ибо те решили снарядить большой флот24 будто бы для римлян
и против македонян; но когда этот флот будет снаряжен и
оснащен, то уж они сами смогут выбирать, кому сделаться союзниками,
а кому врагами <...>25.
4. (1) <...> ворвавшись в лагерь и потрясая отрубленными
головами26, они повергли всех в такой ужас, что, если бы тотчас
подступило войско, лагерь мог бы быть взят. (2) Но и без того
началось повальное бегство, а иные предлагали даже снарядить
посольство, дабы выпросить мир. Прослышав об этом, весьма многие
города постановили тут же и сдаться, (3) ради собственного
оправдания взваливая вину на тех двух безумцев, которые уже сами
стяжали себе наказание. (4) Помиловав их, претор без
промедления двинулся к прочим общинам и мирно прошел со своим войском
среди всеобщего покорства через край, еще недавно полыхавший
великой смутой. (5) Подобная мягкость, благодаря которой претор
без кровопролития укротил одно из самых свирепых племен, была
тем приятнее народу и сенату, чем с большей жестокостью и
алчностью вели войну в Греции консул Лициний и претор Лукреций.
(6) На Лукреция народные трибуны постоянно нападали на
сходках, но его оправдывали отсутствием по государственной
надобности. Однако в ту пору настолько плохо было известно даже
происходившее совсем рядом, что в действительности он как раз тогда
находился в своем антийском имении и на добытые войною
средства27 проводил воду в Антий из реки Лорацины28. (7) Передают,
что он сдал подряд на эти работы за сто тридцать тысяч ассов; и
еще он украсил картинами все из той же добычи храм Эскулапа29.
(8) Ненависть и презрение были отвлечены от Лукреция и
обратились на его преемника Гортензия после того как явились послы
от Абдеры30, которые слезно жаловались у порога сената, что их
город захвачен и разграблен Гортензием. (9) А причиной погибели
города, по их словам, было то, что, когда претор потребовал сто
тысяч денариев и пятьдесят тысяч мер пшеницы, они попросили
отсрочки, чтобы отправить послов к консулу Гостилию и в Рим.
(10) Не успели послы прибыть к консулу, как услышали, что город
их захвачен, виднейшие граждане обезглавлены, а прочие проданы
в рабство. (11) Сенат признал таковые действия возмутительными
и постановил об абдерцах то же самое, что годом раньше о коро-
нейцах31,— претору Квинту Мению32 было велено объявить это
перед сходкой. (12) А для восстановления свободы абдерцев были
отправлены двое легатов: Гай Семпроний Блез и Секст Юлий
Цезарь! (13) им поручено было объявить консулу Гостилию и претору
Гортензию решение сената: война с абдерцами начата незаконно и
справедливость требует разыскать всех проданных в рабство и
вернуть им свободу.

Книга XLI1J
473
5. (1) Тогда же в сенат были поданы жалобы на Гая Кассия,
который в прошедшем году был консулом, а теперь — военным
трибуном в Македонии33 при Авле Гостилии; явились также послы
галльского царя Цинцибила. (2) Царский брат произнес речь в
сенате, жалуясь, что Гай Кассий разорил земли союзных царю
альпийских народов и увел оттуда в рабство многие тысячи людей. (3)
К тому же времени подоспели послы карнов, истрийцев и иапи-
дов34, сообщившие, что консул Кассий сначала потребовал от них
проводников — показать войскам дорогу в Македонию — (4) и
ушел было с миром, словно бы для войны в другом месте, но вдруг,
вернувшись с полдороги, вторгся в их пределы как враг и повсюду
резал, грабил и жег, а они дескать, до сей поры так и не знают, по
какой такой причине консул обошелся с ними, словно с врагами.
(5) И галльскому царьку (через брата), и этим народам было отве-
чено, что об обжалуемых действиях сенат заранее не знал и, если
такое случилось, отнюдь этого не одобряет; но что несправедливо
было бы без суда и защиты вынести приговор человеку
консульского звания35, отсутствующему по государственной надобности. (6)
А вот когда Гай Кассий вернется из Македонии, то, если они
пожелают обвинять его в лицо, сенат разберется в деле и позаботится
об их удовлетворении. (7) Сенат почел за лучшее не только дать
ответ этим племенам, но даже направить послов — двоих к царю
за Альпы, троих к вышеназванным народам, дабы всех оповестить
о решении отцов-сенаторов. (8) А еще постановили отправить
послам подарки по две тысячи ассов, а двум братьям-царям
особенные: два золотых ожерелья весом по пять фунтов, пять серебряных
сосудов по двадцать фунтов, двух коней в нарядной сбруе и с
конюхами, снаряжение конника, плащи и одежду для провожатых —
как свободных, так и рабов. (9) Все это было отослано; а кроме
того, по просьбе послов им разрешено было купить и вывезти из
Италии по десять коней. (10) Через Альпы вместе с галлами
отправились послами Гай Лелий и Марк Эмилий Лепид36, к прочим
народам — Гай Сициний, Публий Корнелий Блазион и Тит Меммий.
6. (1) Тут в Рим разом съехались послы многих государств
Греции и Азии. (2) Первыми были допущены в сенат афиняне. Они
объявили, что послали консулу Публию Лицинию и претору Гаю
Лукрецию все корабли и войска, какие имели, (3) а те, не
воспользовавшись присланным, потребовали сто тысяч мер хлеба; они и
это выполнили, дабы не нарушить обязательств, хотя земля их под
пашней малоплодна и даже своих земледельцев кормят они
привозным хлебом; и все прочее, что прикажут, они тоже готовы
доставить. (4) Милетяне, не упоминая о каких-нибудь прежних
поставках, изъявили полную готовность предоставить для войны все, чего
ни пожелает сенат. (5) Алабандяне сообщили, что воздвигли храм
Городу Риму37 и учредили в честь этого божества ежегодные игры,
(6) а еще что привезли золотой венок весом в пятьдесят фунтов,
дабы возложить его на Капитолии в дар Юпитеру Всеблагому и
Величайшему, и привезли также триста всаднических щитов, которые

474
Книга XUII
готовы передать кому будет велено; и они просят дозволения
поместить свой дар на Капитолии и совершить подобающее
жертвоприношение. (7) О том же просили и жители Лампсака, привезшие
венок весом в восемьдесят фунтов (8) и напомнившие при этом, что
они отступились от Персея, как только римское войско вошло в
Македонию, хотя и находились под властью Персея, а прежде —
Филиппа38. (9) За это и за свою неизменную помощь римским
военачальникам они просят лишь об одном — принять их в дружбу к
народу римскому и, если с Персеем будет заключен мир,
оговорить, чтобы они не попали вновь под власть царя. (10) Всем
послам был дан любезный ответ, а лампсакцев претору Квинту Ме-
нию приказано было внести в список союзников. Всем было
роздано в подарок по две тысячи ассов, алабандянам же велели отвезти
щиты консулу Авлу Гостилию в Македонию.
(11) Тогда же прибыли из Африки послы и от карфагенян, и от
царя Масиниссы. Послы карфагенян сообщили, что они свезли к
морю миллион мер39 пшеницы и пятьсот тысяч мер ячменя, чтобы
все это доставить, куда прикажет сенат; (12) они сознают, что этот
обязательный взнос меньше того, чего заслуживает римский народ
и что сами они хотели бы дать, но ведь прежде, когда дела у обоих
народов шли хорошо, они много раз исполняли союзнический долг
благодарно и честно. (13) И послы Масиниссы пообещали такое же
количество зерна, тысячу двести конников, а также двенадцать
слонов40, а если нужно что-то еще, пусть сенат приказывает —
царь с равным удовольствием предоставит и это, и то, что уже
пообещал. (14) И царю, и карфагенянам была выражена
благодарность, а обещанное попросили отправить в Македонию к консулу
Гостилию. Послам выдали в подарок по две тысячи ассов.
7. (1) Послы критян доложили, что они послали в Македонию
столько лучников, сколько, потребовал консул Публий Лициний,
(2) но на заданный вопрос они признались, не отпираясь, что у
Персея41 воюет больше их лучников, чем у римлян. Поэтому им
было объявлено: (3) если критяне твердо и на деле решат
предпочесть дружбу римского народа дружбе Персея, (4) то и римский
сенат ответит им как надежным союзникам, а пока пусть передадут
своим, что сенату угодно, чтобы критяне постарались поскорей
отозвать домой тех своих воинов, что воюют в отрядах Персея.
(5) Отпустив с этим ответом критян, в сенат призвали халки-
дян, которые уже самим своим появлением — глава их посольства
Микитион42 с отнявшимися ногами внесен был на носилках —
(6) обнаружили, что речь идет о деле неотложной важности, раз
уж в таком недуге человек не хотел или не мог уволиться от этого
поручения. (7) Он и начал с того, что на нем места живого уже не
осталось, только язык еще при нем и цел, дабы возопить о
несчастьях отечества; итак, он перечислил сперва, какие услуги были
оказаны его государством римским полководцам и войскам как
встарь, так и во время войны с Персеем, (8) а затем рассказал, как
высокомерно, жестоко и алчно обошелся с его согражданами рим-

Книга XLI11
475
ский претор Гай Лукреций и за ним еще того хуже Луций
Гортензий; (9) настолько твердо халкидяне убеждены, что лучше
претерпеть все и даже худшее, чем сейчас, нежели нарушить верность,
настолько же они уверены в том, что перед Лукрецием и Гортензи-
ем безопаснее закрыть ворота, чем впустить их в город. (10) Те,
кто их не принял — Эматия, Амфиполь, Маронея, Энос, остались
невредимы, а они приняли, и у них Гай Лукреций разграбил все
храмовое убранство, вывез на кораблях в Антий святотатственную
свою добычу, угнал в рабство свободных жителей, и тем самым
достояние союзников римского народа расхищено и продолжает изо
дня в день расхищаться. (11) Ведь по почину Гая Лукреция
Гортензий тоже зимой и летом размещает к ним на постой своих
моряков, и жилища халкидян ломятся от этих толп, среди которых
вынуждены обретаться их жены и дети, а ведь тем нипочем хоть
сказать что угодно, хоть сделать.
8. (1) Было постановлено вызвать Лукреция в сенат, чтобы он
сам изложил дело и оправдался. (2) Но когда он явился, ему
пришлось выслушать в глаза гораздо больше, чем говорилось в его
отсутствие, и обвинители появились грозней и сильнее — два
народных трибуна, Маний Ювентий Тальна и Гней Авфидий. (3) Они не
только разбранили его в сенате, но еще притащили силой на
народную сходку, где после всяческих поношений и назначили ему день
суда. (4) Халкидянам претор Квинт Мений по приказу сената
ответил, что заслуги их перед римским народом, как прежние, так и в
нынешней войне, известны сенату, который не сомневается в
правдивости их речей, и за то им должная благодарность. (5) А что
творилось и творится преторами Гаем Лукрецием и Луцием Гортензи-
ем, на которых они жалуются, так творилось это и творится
отнюдь не по воле сената, чего не может не понимать всякий, (6) кто
знает, что римский народ начал войну с Персеем, а прежде с его
отцом Филиппом за свободу Греции43, а не затем, чтобы римские
военачальники притесняли союзников и друзей. (7) Сенат даст
халкидянам письма к претору Луцию Гортензию о том, что сенат
недоволен действиями, на которые они жалуются; а если кто из
свободных попал в рабство, то пусть претор тотчас позаботится
разыскать их и вернуть им свободу; а из моряков на постой
определять должно только начальников. (8) Так отписано было
Гортензию rto веленью сената. Послам было выдано в подарок по две
тысячи ассов, а для Микитиона на казенный счет нанята повозка,
чтобы с удобствами доставить его в Брундизий. (9) Когда настал
день суда, трибуны обвинили Гая Лукреция перед народом и
приговорили его к штрафу в миллион ассов; (10) и в народном
собрании все тридцать пять триб признали его виновным44.
9. (1) У лигурийцев в тот год не произошло ничего
достопамятного: ни враги не брались за оружие, ни консул не ходил на них с
войском. (2) И удостоверившись, что мир на этот год обеспечен,
консул к шестидесятому дню своего пребывания в провинции
отпустил воинов двух римских легионов, (3) досрочно отвел войска ла-

476
Книга XLI1I
тинских союзников зимовать в Луну и Пизу, а сам с конницею
объехал многие города провинции Галлии.
(4) Войны не было нигде, кроме как в Македонии; однако
подозрение внушал Гентий, царь иллирийцев45. (5) Поэтому сенат
постановил послать из Брундизия врсемь оснащенных кораблей на
Иссу к легату Гаю Фурию46, который начальствовал над этим
островом, имея лишь два местных корабля; (6) с кораблями были
посланы две тысячи воинов47, набранных претором Марком Рецием48
по решению сената в той части Италии, что обращена к Иллирии.
А консул Гостилий, чтобы обеспечить безопасность поселенцев на
границах с Иллирией, отрядил туда Аппия Клавдия с четырьмя
тысячами пехоты. (7) Клавдий, которому этого показалось мало,
испросил у союзников вспомогательные войска, вооружил до восьми
тысяч человек самого разного рода и, пройдя весь этот край,
остановился у дассаретского города Лихнида49.
10. (1) Неподалеку оттуда был город Ускана, находившийся в
землях и под властью Персея50. Жителей там было десять тысяч, а
охраны — только небольшой критский отряд. (2) Оттуда Клавдия
тайно извещали, что если он подведет войско поближе, то найдутся
люди, готовые предать ему город, и что дело стоит труда: не только
себе и друзьям, но и воинам он добудет добычи вдосталь. (3)
Ослепленный надеждой и алчностью, он никого из приходивших не
задержал, не взял заложников, чтобы они явились порукой того,
что дело будет вестись без обмана, не послал разведки и не
потребовал клятвы. Выступив в условленный день из Лихнида, он стал
лагерем в двенадцати милях от города, к которому шел; (4) и в
четвертую стражу выступил с войском, оставив для защиты лагеря
около тысячи человек. В беспорядке, • растянув строй, в темноте
разбредаясь, воины подошли к городу. (5) Беспечность их возросла,
когда они не заметили на стенах ни одного вооруженного человека.
Но стоило им подойти на расстояние полета копья, как
распахиваются двое ворот, оттуда на них с громким кличем бросается
войско, а со стен повсюду раздается ужасающий шум — женские
вопли, звон меди, разноголосый крик беспорядочной толпы,
перемешанной с рабами. (6) Все это внезапно обрушилось на римлян со
всех сторон, так перепугав их, что они не смогли выдержать даже
первый натиск, и больше солдат погибло в бегстве, чем в битве.
Едва две тысячи человек и сам легат спаслись, добежав до лагеря.
(7) Но путь до лагеря был не близок — тем легче было врагам
настигать утомленных. (8) Но и в лагере Аппий даже не задержался,
чтобы собрать своих рассыпавшихся в бегстве солдат, хотя это
спасло бы разбредшихся по окрестностям; он тотчас повел остатки
уцелевших от резни в Лихниду.
11. (1) Об этих и о других неудачных действиях в Македонии
стало известно от войскового трибуна Секста Дигития, прибывшего
в Рим для жертвоприношения. (2) Поэтому сенат, опасаясь и не
такого еще позора, отправил в Македонию легатов Марка Фульвия
Флакка и Марка Каниния Ребила, чтобы они, разузнав, доложили,

Книга XUII
477
что там происходит. (3) А консулу Авлу Атилию велено было
назначить выборы консулов на январь и для того при первой
возможности возвратиться в Город. (4) Претору же Марку Рецию было
поручено указом созвать в Рим всех сенаторов со всей Италии, кроме
отсутствующих по государственным надобностям; (5) а тем,
которые уже были в Риме, запретить отлучаться от города далее
мили51. Все было сделано, как повелел сенат. (6) Выборы консулов
состоялись в пятый день до февральских календ. В консулы были
выбраны Квинт Марций Филипп вторично52 и Гней Сервилий Це-
пион. (7) Через день были избраны преторы: Гай Демиций, Марк
Клавдий Марцелл53, Гай Сульпиций Галл, Гай Марций Фигул,
Сервий Корнелий Лентул, Публий Фонтей Капитон. (8) Для
новоизбранных преторов были предусмотрены, кроме назначений в
Городе54, (9) Испания, Сардиния, Сицилия и флот. Из Македонии
легаты вернулись в самом конце февраля. Они доложили об
успехах Персея минувшим летом и о том, какой страх охватил
союзников римского народа, когда столько городов подпало под власть
царя. (10) Войско консула, сказали они, поредело, ибо очень многим
даются отпуска в послабленье, и вину за это консул сваливает на
войсковых трибунов, а те на консула. (11) Отцы-сенаторы с
облегчением услыхали55, что позор поражения, понесенного по
самонадеянности Клавдия, не так уж велик: италийцев погибло совсем
немного, а все больше воины из наскоро набранного подкрепления56.
(12) Новоизбранным консулам было приказано, как только вступят
в должность, доложить в сенате о Македонии; провинциями им
были определены Италия и Македония.
(13) В этом году был вставной месяц, начавшийся на третий
день после терминалий57. В течение года умерли жрецы: Луций
Фламинин <... >58 Скончались двое понтификов, Луций Фурий Фил
и Гай Ливии Салинатор. Понтификами были поставлены: на место
Фурия Тит Манлий Торкват, на место Ливия Марк Сервилий.
12. (1) В начале следующего года, когда новые консулы Квинт
Марций и Гней Сервилий сделали в сенате запрос о провинциях,
сенат постановил, чтобы они по уговору или жеребьевкой решили,
кому из них достанется Италия, а кому Македония; (2)
необходимые пополнения для войск в этой и другой провинции сочли
нужным определить заранее, чтобы не было места лицеприятию.
(3) Для Македонии сочли нужным набрать пехоты шесть тысяч59
римлян и шесть тысяч латинских союзников, а конницы от римлян
двести пятьдесят всадников и триста от союзников; (4)
старослужащих же постановили уволить, чтобы в каждом римском легионе
было не более шести тысяч воинов и трехсот конников. (5) Для
другого консула не было твердо установлено число римских
граждан, подлежащих набору для пополнения; определено было только,
чтобы он составил два легиона по пять тысяч двести пехотинцев и
триста конников; (6) зато латинских союзников было
предусмотрено больше, чем у его товарища: десять тысяч пехотинцев и
шестьсот конников. Кроме того, было приказано набрать еще ктыре до-

478
Книга XUII
полнительных легиона, чтобы располагать ими по необходимости.
(7) Войсковых трибунов консулам назначать воспретили60; их
избрал народ. Латинским союзникам велено было представить
шестнадцать тысяч пехотинцев и тысячу конников — (8) такое войско
решено было иметь наготове на случай, если в нем возникнет нужда.
Более всего беспокойста внушала Македония. (9) Во флот
приказано было набрать тысячу моряков из римских граждан вольно-
отпущеннического сословия — из Италии пятьсот, столько же из
Сицилии, и тот, кому достанется эта провинция, должен будет
переправить их в Македонию, где бы ни находился флот. (10) В
Испанию постановили отправить для пополнения три тысячи римских
пехотинцев и триста всадников. Для испанских легионов тоже было
определено число воинов — по пять тысяч двести пехотинцев и
триста всадников в каждом. (11) От союзников тот претор,
которому достанется Испания, должен будет потребовать четыре тысячи
пехотинцев и триста конников.
13. (1) Мне небезызвестно, что из-за нынешнего всеобщего
безразличия, заставляющего думать, будто боги вообще ничего не
предвещают61, никакое знамение не принято теперь ни оглашать
для народа, ни заносить в летописи. (2) Однако же, когда пишу я о
делах стародавних, душа моя каким-то образом сама
преисполняется древности и некое благоговение не дозволяет мне пренебречь в
летописи моей тем, что и самые рассудительные мужи почитали
тогда важным для государства.
(3) Итак, из Анагнии в тот год пришли вести о двух знамениях:
в небе видели огонь, а еще заговорила корова,— ее стали
содержать на общественный счет. В Минтурнах в те же дни небо,
казалось, пылало огнем. (4) В Реате прошел каменный дождь. В Кумах,
в крепости, Аполлон три дня и три ночи лил слезы. В Риме два
храмовых служителя донесли: один — что в храме Фортуны
многие видели змея с гребнем, (5) другой — что в храме Фортуны
Примигении на Квиринальском холме62 были явлены два
различных знамения: на дворе выросла пальма, и средь бела дня шел
кровавый дождь. (6) Еще два знамения не были приняты в счет:
одно — потому что было явлено в частном доме, а именно Тит Мар-
ций Фигул заявил, что у него во дворцке выросла пальма,
другое — потому что было явлено на чужбине63, а именно будто бы
во Фрегеллах в доме Луция Атрея средь бела дня более двух часов
горело копье, которое он купил своему сыну, воину, и ничуть не
обуглилось. (7) По поводу знамений, касавшихся государства,
децемвиры обратились к Сивилл иным книгам и назначили, каким
богам консулы должны принести в жертву сорок взрослых
животных, (8) а также указали, что следует совершить молебствие и
всем должностным лицам по всем алтарям принести в жертву
взрослых животных, народу же — быть в венках64. Все было
исполнено, как повелели децемвиры.
14. (1) Затем были назначены выборы цензоров. Этой
должности домогались виднейшие граждане: Гай Валерий Левин, Луций

Книга XUII 479
у—
Постумий Альбин, Публий Муций Сцевола, Марк Юний Брут, а
также Гай Клавдий Пульхр и Тиберий Семпроний Гракх. Этих
двоих римский народ и избрал цензорами. (2) Поскольку из-за
войны с Македонией воинский набор требовал больше забот, чем
обычно, консулы стали обвинять перед сенатом простой народ:
даже молодые-де люди уклоняются от призыва. (3) Против консулов
в защиту простого народа выступили преторы Гай Сульпиций и
Марк Клавдий, говоря, что набор труден, не для всяких консулов,
а только для ищущих, как понравиться65, которые не решаются
брать неохочего. (4) А чтобы сенаторы в этом убедились, они,
преторы, у которых меньше власти и меньше влияния, готовы, если
это будет угодно сенату, набрать войско. (5) Это им и было
поручено при большом одобрении сенаторов, а консулам как бы в укор.
Цензоры, чтобы помочь делу, собрав народ, объявили, что при
переписи они намерены добавить к обычному общегражданскому
опросу для присяги еще и такое: (6) «Тебе меньше сорока шести лет,
и ты по указу цензоров Гая Клавдия и Тиберия Семпрония явился
к набору, но если пока ты не будешь призван, то, сколько бы раз
ни был набор при этих цензорах66, явишься ли снова?» (7) А так
как ходили слухи, что многие воины македонских легионов из-за
поблажек военачальников, ищущих их расположения, отсутствуют
в войске по необоснованным увольнениям, цензоры приняли
постановление о воинах, призванных в Македонию в консульство
Публия Элия и Гая Попилия67 и в последующие годы: (8) все те из
них, кто находится в Италии, в тридцатидневный срок должны
пройти цензовую перепись и вернуться в провинцию, а имена тех,
кто подвластен отцу или деду, должны быть заявлены68. (9) А
причины увольнений цензоры еще выяснят, и тем, кто окажется
отпущен из попустительства до выслуги срока, велено будет вернуться
в военную службу. (10) После того как преторский указ и
цензорское постановление были разосланы по всем городкам и рынкам
Италии, в Рим стеклось столько молодых людей, что Городу было в
тягость непривычное многолюдство.
15. (1) Претором Гаем Сульпицием было набрано четыре
легиона, не считая будущего пополнения, и набор был осуществлен за
одиннадцать дней. (2) Затем консулы бросили жребий о
провинциях. А у преторов жеребьевка прошла еще раньше — их торопили
судебные дела. (3) Городская претура выпала Гаю Сульпицию, а
суд по делам с иноземцами — Гаю Децимию. Испания досталась
Марку Клавдию Марцеллу, Сицилия — Сервию Корнелию Ленту-
лу, Сардиния — Публию Фонтею Капитону, флот — Гаю Марцию
Фигулу. Из консулов Гней Сервилий получил Италию, Квинт Мар-
ций — Македонию. Тотчас по окончании Латинских празднеств
Марций выступил из Города. (4) А Цепион обратился в сенат с
запросом: какие два из новонабранных легиона взять ему с собой в
Галлию? Сенат постановил, чтобы преторы Гай Сульпиций и Марк
Клавдий дали консулу из набранных ими легионов, какие сочтут
нужным. (5) Консул, оскорбленный тем, что вынужден подчинить-

480
Книга XUI1
ся решению преторов, дождался конца заседания сената и, стал
перед преторским трибуналом69, потребовал, чтобы преторы на
основании решения сената определили ему два легиона. Преторы
предоставили выбор на усмотрение консула.
(6) Затем цензоры составили и огласили список сенаторов.
Первоприсутствующим уже в третий раз был поставлен Марк Эмилий
Лепид'°. Семь человек были из сената исключены. (7) Проводя
перепись, цензоров возвращали в провинцию Македонию солдат,
отлучившихся от тамошнего войска; перепись показала, сколь было
их много. (8) Цензоры выясняли причины отпусков со службы, и
тех, чье увольнение оказалось незаконным, они проводили к
присяге так: «По совести твой и согласно указу цензора Гая Клавдия и
Тиберия Семпрония возвратишься ли ты в провинцию Македонию
и сделаешь ли это безо всякого обмана?»
16. (1) К всадникам цензоры были весьма строги и суровы. У
многих отобрали коней. (2) Уже этим, оскорбив всадническое
сословие, они еще пуще распалили их гнев, повелев указом, чтобы
никто из тех, кто при цензорах Квинте Фульвии и Авле Посту-
мии71 брал на откуп государственные доходы и подати, более не
выступал в торгах и не участвовал в откупе сотоварищем или
пайщиком. (3) Прежние откупщики, хотя и не сумели многократными
жалобами добиться от сената, чтобы тот положил предел
своевластию цензоров72, зато нашли себе защитника в лице народного
трибуна Публия Рутилия, который также был зол на цензоров из-
за спора по частному делу. (4) Его клиенту73, вольноотпущеннику,
цензоры велели снести стену на Священной дороге74 напротив
общественных сооружений, как построенную на общественной земле.
(5) Владелец воззвал к трибунам. Кроме Рутилия из них никто не
воспротивился цензорам, а те послали взять у владельца залог и
перед сходкой приговорили владельца к пене75. (6) Отсюда и
родилась вражда, и вот когда бывшие откупщики обратились к
трибуну, то неожиданно он от своего только имени предложил закон,
(7) согласно которому откупы государственных доходов и податей,
сданные Гаем Клавдием и Тиберием Семпронием, объявлялись бы
недействительными, и торги должны были быть устроены заново —
так, чтобы все без изъятия имели право на откуп и наем. (8)
Народный трибун назначил день, чтобы предложить этот закон
собранию76. День настал, цензоры начали возражать77: речь Гракха была
выслушана в молчании, Клавдию же стали мешать выкриками, и он
приказал глашатаю восстановить тишину. (9) Тогда трибун,
объявив, что от ведения сходки он отстранен и права его попраны,
ушел с Капитолия, где происходило собрание. На следующий день
начались великие нестроения. (10) Сперва трибун объявил
достоянием богов имущество Тиберия Гракха78, так как тот попрал его
права, ослушавшись запрета при наложении пени и взятии залога
по делу лица, обратившегося за защитой к трибуну, (11) а затем
он вызвал в суд Гая Клавдия за то, что тот, отстранив его от
ведения сходки, стал вести ее сам. И трибун, заявив, что обвиняет обо-

Книга XU1I
481
их цензоров в преступлении против государства79, потребовал,
чтобы городской претор Гай Сульпиций назначил день для народного
собрания80. (12) Поскольку цензоры не возражали против того,
чтобы народ как можно скорее вынес о них свой приговор,
народные собрания для суда по делу о преступлении против государства
были назначены на восьмой и седьмой дни до октябрьских
календ81. (13) Цензоры сразу же поднялись в атрий Свободы82 и
опечатали хранившиеся там дела, закрыли хранилище, распустили
государственных рабов и отказались заниматься чем бы то ни было,
покуда народ не вынесет им приговор.
(14) Первым рассматривалось дело Гая Клавдия, и когда из
двенадцати всаднических центурий цензора осудили восемь, а
затем и многие центурии первого класса, то виднейшие граждане тут
же на глазах у всех, поснимавши золотые перстни, облеклись в
скорбные одежды, чтобы просить защиты у простого народа.
(15) Однако, как передают, общее мнение переменилось главным
образом благодаря Тибею Гракху: хотя со всех сторон из толпы и
кричали, что ему, Гракху, ничто не угрожает, он торжественно
поклялся, что не дожидаясь приговора себе, последует в изгнание за
сотоварищем, если тот будет осужден. (16) Тем не менее судьба
обвиняемого висела на волоске: для осуждения не хватило голосов
лишь восьми центурий83. После того как Клавдий был оправдан,
народный трибун заявил, что обвинять Гракха отказывается.
17. (1) В тот год послы аквилейцев обратились к сенату с
просьбой увеличить им число поселенцев, и, согласно принятому
решению, было собрано еще тысяча пятьсот семейств, а для их
выведения посланы были триумвиры Тит Анний Луск, Публий Деций
Субулон и Марк Корнелий Цетег84.
(2) В тот же год85 в Грецию были посланы Гай Попилий и Гней
Октавий с сенатским постановлением о том, чтобы никто не
предоставлял римским должностным лицам ничего сверх предписанного
сенатом. Постановление это они объявили сперва в Фивах, а потом
во всех городах Пелопоннеса. (3) Для греков это был и на будущее
залог избавления от тягот и бремени их разорявших расходов: ведь
до сих пор каждый требовал от них чего-нибудь нового. (4) Послы
были приняты на созванном ради них всеахейском собрании в Эгии
и выслушаны доброжелательно86, а* затем, оставив этот отменно
верный народ в великой надежде на будущее, они переправились в
Этолию. (5) Там, хотя дело не дошло еще до мятежа, все
полнилось подозрениями и взаимными обвинениями, (6) а потому,
потребовав заложников и не доведя дела до конца87, послы
отправились в Акарнанию. (7) Акарнанцы собрались для совещания
с послами в Тирее. Тут тоже шла междоусобная борьба: кое-кто
из виднейших граждан требовал ввести гарнизоны в их города,
чтобы обуздать тех безумцев, которые склоняют народ к македонянам;
(8) другие не соглашались, чтобы мирные и союзные
государства претерпели позор, какой обычно достается на долю
побежденных врагов. (9) Это возражение было признано справедливым88.
17 Тит Ливии, т. III

482
Книга XLIJI
Затем послы возвратились в Ларису к проконсулу Гостилию,
который и отправлял их. Октавия он оставил при себе, (10)
а Попилия с примерно тысячею воинов отправил зимовать в
Амбракию.
18. (1) Персей в начале зимы еще не решался выйти за
пределы Македонии, страшась, как бы римляне не вторглись где-нибудь
в оставленное им царство, но ко времени зимнего солнцестояния,
когда глубокий снег делает горы со стороны Фессалии
непреодолимыми89, (2) он решил, что представился случай сокрушить
надежды и решимость соседей, чтобы они не могли быть опасны ему,
пока он воюет с римлянами, тем более что со стороны Фракии Котис
и со стороны Эпира внезапно отложившийся от римлян Кефал
обеспечивали ему мир на границах, а дарданов укротила недавняя
война90. (3) Поэтому царь хорошо понимал, что единственный
небезопасный рубеж Македонии — иллирийский, ибо иллирийцы и
сами по себе неспокойны, и готовы пропустить римлян, но если
усмирить приграничные иллирийские племена, то можно будет
склонить к союзу давно уже колеблющегося царя Гентия. (4) Итак,
Персей, двинувшись в поход с десятью тысячами пехоты, часть
которой составляла фаланга91, с двумя тысячами легковооруженных
воинов и пятьюстами конниками, направился в Стуберру. (5)
Оттуда он выступил, взяв с собою многодневный запас
продовольствия и приказав везти осадное снаряжение следом, и на третий день
стал лагерем под Усканой92 — самым большим городом пенестий-
ской области. (6) Однако прежде чем применить силу, он отправил
послов разузнать о намерениях как сторожевых начальников, так и
горожан. Дело в том, что в городе, помимо отряда молодых
иллирийцев, был и римский гарнизон. (7) Поскольку никаких мирных
предложений не последовало, Персей взял город в кольцо и начал
приступ сразу со всех сторон. Хотя осаждавшие день и ночь без
остановки, сменяя друг друга, одни — тащили лестницы к стенам,
другие — огонь к воротам, но защитники города выдерживали
столь бурный приступ, (8) надеясь, что македоняне не так уж
долго смогут терпеть зимнюю стужу под открытым небом, а война с
Римом не позволит царю длить осаду. (9) Однако, когда
осажденные увидели, что ставят осадные навесы и возводят башни,
упорство их было сломлено. Действительно, и силы были неравны, и в
городе не хватало ни хлеба, ни прочих припасов, как оно и бывает
при непредвиденной осаде.
(10) И вот, поскольку не было никакой возможности выстоять,
были посланы от римского гарнизана Гай Карвилий из Сполетия и
Гай Афраний просить Персея сперва, чтобы он отпустил их
восвояси с оружием и со всем добром, а если не согласится, то чтобы он
хоть поклялся сохранить им жизнь и свободу. (И) Царь был
благосклонней в посулах, чем на деле: приказав им выйти со всем их
добром, он первым делом отнял у них оружие, а затем и свободу.
Когда римляне вышли из города, иллирийский отряд (числом
пятьсот человек) и усканцы сдали город и сами сдались.

Книга XLIII
483
19. (1) Персей, оставив в Ускане свой гарнизон, увел в Стубер-
ру множество сдавшихся, числом не менее собственного войска^3.
(2) Определив римлянам (а их было четыре тысячи94) всем, кроме
военачальников, содержаться под стражею в разных городах и
продав в рабство усканцев и иллирийцев, он повел свое войско в Пе-
нестию на город Оэней, (3) который был выгодно расположен и
открывал путь в земли лабеатов95, где правил Гентий. (4) Когда
войско проходило мимо многолюдной крепости под названием Драу-
дак, один человек, хорошо знавший эти места, сказал царю, что
нет никакого толку брать Оэней, (5) если не покорить также и
Драудак, ибо расположен он во всех отношениях даже выгоднее.
Стоило войску только приблизиться к крепости, как защитники
сразу сдались.
Ободренный этой опередившей его ожидания сдачей Персей
понял, какой страх внушает его войско, и благодаря этому самому
страху покорил еще одиннадцать крепостей. (6) Лишь немногие
пришлось брать силой, остальные сдались добровольно. Среди
прочих были взяты в плен и полторы тысячи римлян, стояших там в
гарнизонах. (7) Карвилий из Сполетия принес большую пользу
Персею при переговорах, всем объясняя, что с ним и его
соратниками обошлись безо всякой жестокости. Затем Персей подошел к
Оэнею, который иначе как правильной осадой взять было
невозможно. И сил там было больше, чем в других городах, и стенами
он был крепок, (8) и с одной стороны его защищала река Артат, а с
другой — высокая и труднодоступная гора. (9) Это давало
горожанам надежду выстоять. Персей, обведя валом город, велел с
возвышенной стороны соорудить насыпь выше городских стен. (10) Пока
велись эти работы, горожане часто предпринимали вылазки,
оберегая свои стены и мешая работам врагов,— но многие из них
погибли в разных схватках, а те, кто уцелел, от денных и нощных
трудов и от ран сделались для войны бесполезны. (11) Как только
насыпь сравнялась со стеной, в город ворвались воины царского
отряда, звавшиеся «победителями»*, и одновременно по лестницам
начался приступ со многих сторон. (12) Все взрослые мужчины
были перебиты, их жены и дети взяты в плен, остальное было отдано
на разграбление воинам.
(13) Вернувшись в Стуберру победителем, Персей отряжает
оттуда к Гентию послов: иллирийского изгнанника Плеврата и
македонянина Адея из Береи97. (14) Он поручает им рассказать Гентию
о своих зимних и летних успехах в войне против римлян и дарда-
нов, а также о недавнем зимнем походе в Иллирию, и склонить
царя заключить с ним и македонянами дружественный союз.
20. (1) Послы, преодолев гору Скорд98, через пустынные места
Иллирии (македоняне нарочно их опустошили, дабы затруднить
дарданцам доступ в Иллирию или Македонию) с величайшим
трудом добрались наконец до Скодры. Царь Гентий был в Лиссе.
(2) Приглашенные туда послы изложили порученное и были
выслушаны благосклонно, но не получили удовлетворительного отве-

484
Книга XUII
та: у царя-де нет недостатка в желании воевать с римлянами, но
осуществить желаемое он не может из-за крайнего недостатка в
деньгах. (3) Такой ответ послы принесли в Стуберру Персею,
который в то время занят был продажей пленных иллирийцев.
Немедленно те же послы отправлены были обратно, а с ними Главкия,
один из царских телохранителей, но о деньгах ни слова, хотя
только ими одними мог быть склонен к войне неимущий варвар".
(4) Оттуда, разорив Анкиру100, Персей отвел войско обратно в Пе-
нестию и, усилив гарнизоны в Ускане и во всех крепостях вокруг
нее, которые он захватил, сам удалился в Македонию.
21. (1) Над римлянами в Иллирии начальствовал легат Луций
Целий. Не осмелившись двинуться с места, пока в тех краях был
царь, он только после его ухода попытался в Пенестии отбить у
македонян Ускану, но с большими потерями был отброшен и
отступил с войском в Лихнид.
(2) Несколько дней спустя он отправил оттуда в Пенестию
Марка Требеллия Фрегеллана с довольно значительным отрядом,
чтобы получить заложников от тех городов, которые еще хранили
дружбу и верность, (3) а потом приказал ему пройти в область
парфинов101, которые тоже в свое время обязались дать
заложников. Оба народа подчинились без всяких волнений. Пенестийские
конники были посланы в Аполлонию, парфинские — в Диррахий,
у греков тогда чаще звавшийся Эпидамном*02. (4) Аппий Клавдий,
желая искупить свой иллирийский позор103, взялся осаждать эпи-
рскую крепость Фаноту и, кроме оимского войска, повел с собой
вспомогательный отряд из хаонов104 и феспротов числом до шести
тысяч, (5) но старания его были напрасны — город защищал
Клева, оставленный там Персеем во главе сильного гарнизона.
Между тем Персей, выступив к Элимее105 и устроив подле нее
очистительное жертвоприношение и смотр войску, затем по просьбе
эпирцев106 двинулся к Страту. (6) Страт был тогда сильнейшим из
городов Этолии. Он расположен над Амбракийским заливом возле
реки Инах107. Персей выступил туда с десятью тысячами пехоты и
тремястами всадниками — конницы он взял немного потому, что
дороги в тех краях узкие и неторные. (7) Подойдя на третий день к
горе Китию и насилу перевалив через нее по глубокому снегу, он с
трудом нашел даже место для лагеря. (8) Продолжая поход более
потому, что оставаться на месте было невозможно, чем потому, что
дорога или погода стали лучше, он с превеликими трудностями,
особенно для вьючных животных, добрался на следующий день до
святилища Юпитера, именуемого Никейским108, и разбил там
лагерь. (9) Оттуда он проделал длинный путь до реки Аратф109, где,
задержанный ее глубиной, на время остановился, чтобы построить
мост, по которому затем перевел войска, и еще через день пути
встретился с Архидамом, влиятельным этолийцем, который был
готов отдать Персею Страт.
22. (1) В этот день лагерь был разбит на границе Этолии, а
назавтра войско достигло Страта. (2) Персей, разбив лагерь у реки

Книга XLIII
485
Инах, ожидал, что сейчас изо всех ворот толпами пойдут этолийцы
просить у него покровительства, однако ворота оставались заперты.
Выяснилось, что той же ночью, когда он сам подступил к городу,
туда впущен был римский гарнизон во главе с Гаем Попилием.
(3) Знать, которая под влиянием Архидама ранее призвала Персея,
затем, когда Архидам ушел встречать царя, заколебалась и
позволила противникам Архидама призвать из Амбракии Гая Попилия с
тысячью пехотинцев'10. (4) Тем временем подоспел и Динарх,
начальник этолийской конницы111, с шестьюстами пехотинцами и
сотней всадников. (5) Не было сомнения, что к Страту он шел на
помощь Персею, но, видя, что удача склонилась на сторону
римлян, он примкнул к тем, против кого вышел было воевать. (6)
Однако Попилий, как и следовало, не слишком доверял людям со
столь переменчивым нравом. Он сразу забрал в свои руки ключи от
городских ворот и охрану стен, (7) а Динарха и этолийцев вместе с
местными молодцами отослал в городскую крепость будто бы для
ее обороны.
(8) Персей, заняв холмы, возвышавшиеся над верхней частью
города, попытался было вступить в переговоры, но натолкнулся на
упорное нежелание горожан, которые дротиками и стрелами даже
не давали ему приблизиться. Тогда он стал лагерем в пяти милях
от города за рекой Петтитаром. (9) Там был созван совет, на
котором Архидам и эпирские перебежчики удерживали царя при себе, а
македонские сановники, напротив того, считали, что нечего и
воевать против враждебного времени года, не заготовив притом
никаких припасов, (10) так что осаждающие начнут голодать раньше,
чем осажденные; но самое главное, что неподалеку отсюда зимует
войско врагов. Испугавшись, Персей снялся с лагеря и отступил в
Аперантию112. (11) Благодаря большому уважению и любви,
какую снискал в их племени Архидам, аперантийцы по всеобщему
согласию признали власть Персея, а сам Архидам с гарнизоном в
восемьсот воинов был поставлен над этим городом.
23. (1) Царь, еще раз измучив тяжелой дорогой людей и
вьючных животных, вернулся в Македонию. Молва о том, что Персей
движется к Страту, заставила, однако, Аппия снять осаду с Фано-
ты. (2) Клева с отрядом своих неутомимых молодцов преследовал
его по почти непроходимым предгорьям и перебил у него около
тысячи человек из тяжело двигавшегося отряда, а около двухсот взял
в плен. (3) Аппий же, пробравшись через теснины, стал на
несколько дней лагерем в поле, называемом Мелеонским. Между тем
Клева, взяв с собою Филострата с отрядом из пятисот эпирцев,
перешел в область Антигонии113. (4) Македоняне принялись
грабить, а Филострат со своим отрядом устроил засаду в укромном
месте. Когда вооруженные антигонийцы напали из города на
рассеявшихся по окрестностям грабителей, то, преследуя их, они
устремились в ту самую долину, где была засада: (5) здесь около тысячи
человек бьцш убиты и почти сто взято в плен. Удачно исполнив
задуманное, Клева и Филострат разбили лагерь неподалеку

486
Книга XLIII
от стоянки Аппия, чтобы предупредить нападение римского войска
на их союзников. (6) Аппий, терявший без пользы время в этих
местах, распустил хаонов, феспротов и прочие отряды эпирцев, а
сам с италийскими войсками вернулся в Иллирию, развел их
зимовать по союзным городам парфинов и отправился в Рим для
жертвоприношений. (7) Персей же, отозвав из области пенестов
тысячу пехотинцев и двести конников, послал их для защиты
Касса ндрии.
(8) От Гентия вернулись послы с прежним ответом. Персей,
однако, с прежним усердием вновь и вновь слал к нему послов, ибо
ясно было, какую опору он мог найти в Гентии; и тем не менее он
не мог заставить себя потратиться даже ради этого дела
величайшей важности.

КНИГА XLIV
1. (1) Все это произошло зимой, а с приходом весны из Рима в
Брундизий прибыл Квинт Марций Филипп1 с пятью тысячами
воинов, предназначенных для пополнения македонских легионов.
(2) За ним как войсковые трибуны2 следовали Марк Попилий, муж
консульского звания3, и другие юноши, не менее высокородные.
(3) Тогда же в Брундизий прибыл и претор Гай Марций Фигул4 —
ему досталось начальствовать над флотом; все вместе выступили
они из Италии, на другой день достигли Коркиры, а на третий —
Актия, акарнанской гавани. (4) Отсюда консул, высадившись у Ам-
бракии, сушею направился в Фессалию, а претор, обойдя вокруг
Левкаты, вошел в Коринфский залив и, оставивши корабли в Кре-
усе, сам поспешил через Беотию в Халкиду к флоту (налегке —
день пути).
(5) В это время Авл Гостилий стоял лагерем в Фессалии подле
Палефарсала; он, хоть ничем на войне не отличился, но воинов
отучил от распущенности и своеволия, держал их в строгости и о
союзниках заботился добросовестно, защищая от всякой
несправедливости. (6) Прослышав, что прибывает преемник, он сделал
тщательный смотр войску и вывел его при полном параде навстречу
консулу. (7) И первая их встреча прошла, как подобало
достоинству обоих и званию римских граждан; да и потом, (8) поскольку
проконсул остался при войске, они действовали в полном согласии.
(9) Несколько дней спустя консул держал речь перед воинством
(10). Сперва он помянул Персеевы злодеяния — братоубийство и
замышленное было отцеубийство5, преступный захват царской
власти, прочие отравления и убийства, бесчестные козни против Евме-
на, обиды, нанесенные римскому народу, разорение союзников
вопреки договору.
А насколько все это, сказал он, противно богам, Персей сам
узнает в исходе затеянной им войны, (11) ибо бессмертным любезны
благочестье и верность, коими достиг своего величия римский
народ. (12) Потом Квинт Марций сравнил силы римского народа, уже
владеющего всем кругом земным, с силами македонян; сравнил он
и войско с войском: уж как велики были полчища и Филиппа, и
Антиоха, а римляне справлялись с ними силами, не большими
нынешних.
2. (1) Одушевив такой речью воинов, консул принялся
обсуждать дальнейший ход военных действий. На сходку явился и претор
Гай Марций — он только-только прибыл из Халкиды во главе флота.
(2) Решили не медлить в Фессалии и времени даром не тратитЬ,

488
Книга XLIV
но тотчас же сняться с лагеря и двигаться в Македонию, (3) а претору
тем временем постараться и флот подвести к вражеским берегам.
(4) Отправив претора, консул приказал воинам взять с собою
съестного на месяц и — на десятый день по принятии войска —
снялся с лагеря, (5) а после дня пути созвал проводников и
приказал, чтобы каждый из них объяснил в совете, какою дорогой
намерен он вести войско; потом, удалив их, обратился к совету: какой
же путь счесть за лучший? (6) Одни предпочитали идти через Пи-
фей, другие — по Камбунийским горам, где год назад прошел
консул Гостилий, а третьи — мимо Аскуридского озера6. (7) Путь до
развилки был еще изрядный, а потому обсуждение отложили —
решили стать лагерем у развилки дорог, а там посмотреть. (8)
Консул повел войско в Перребию; между Азором7 и Долихой
остановились и стали опять совещаться, какой избрать путь.
(9) Тем временем Персей, проведав, что приближается
неприятель, но не зная, каким путем, решил занять все проходы своими
отрядами. (10) На Камбунийские горы (к перевалу, что зовут Во-
лустанским) он отправил десять тысяч легковооруженных воинов,
поставив над ними Асклепиодота; (11) к проходу у крепости над
Аскуридским озером (это место зовется Лапатунт) был послан Гип-
пий с двадцатитысячным отрядом8. (12) А сам Персей с
оставшимися силами сначала стал у Дия, потом начал метаться по берегу
со своей легкой конницей — то к Геракл ею, то к Филе и снова к
Дию: казалось, он помешался — так был растерян9.
3. (1) Между тем консул решил идти мимо Оттолоба10, где
стояли люди царя. (2) Вперед решили выслать четырехтысячный
отряд, чтобы занять выгодное место; начальствовать над ним
поставили Марка Клавдия и Квинта Марция, сына консула. (3)
Остальное войско шло следом. Дорога, однако, была так крута, ухабиста
и камениста, что передовой отряд легковооруженных, едва
одолевши в два дня пятнадцать миль, стал лагерем; место, которое они
выбрали, зовется Диер. (4) На следующий день они, пройдя еще
семь миль, заняли высоту близ вражеского лагеря и послали
консулу донесенье: враг в виду; место безопасно и во всем выгодно;
пусть спешит к ним, как может. (5) Консул был уже встревожен и
трудностью выбранного пути, и судьбою маленького отряда, по его
воле оказавшегося среди врагов; тут и явился к нему у озера Ас-
куриды гонец. (6) Ободрившись, консул вывел все свое войско
ближе к высоте, занятой передовым отрядом, с выгодою использовав
свойства местности: (7) не только вражеский лагерь, до коего было
чуть больше мили, но и все пространство вкруг Дия и Филы до
самого берега моря широко открывалось с такой высоты взору
римлян. (8) Воины, увидавши так близко все поприще войны, и
силы царские, и вражескую землю, вспыхнули душой. (9)
Окрыленные, требовали они, чтобы консул вел их прямо на врага,
однако тот дал им день отдыху после трудного перехода.
(10) Лишь на третий день, оставив в лагере охрану, консул
двинулся на врага.

Книга XLIV
489
4. (1) Гиппий только что отряженный царем для охраны
прохода, увидев оттуда римское войско на высоте, приготовил своих
воинов к битве и выступил навстречу консульскому войску. И римляне
вышли на бой налегке, и враг послал в битву легковооруженных —
(2) род войск, всегда готовый завязать сражение. (3) Сойдясь, тут
же в спешке метнули дроты — раненых с обеих сторон было
много, убитых мало. (4) Раздражившись, сошлись на другой день уже с
большими силами и большей злостью. Здесь могла бы решиться
судьба войны, если бы хватало места развернуть строй, однако на
узком горном хребте едва хватало места стать в три ряда. (5) А
потому сразились немногие, большая же часть, главным образом
тяжеловооруженные, лишь наблюдала за сражением; (6) а легкая
пехота даже забегала вперед по извилинам хребта и нападала с
флангов на легкую пехоту противника в местах удобных и
неудобных. Раненых и в тот день было больше, чем убитых, когда
спустилась ночь и прервала сраженье.
(7) На третий день римский полководец не знал, что делать:
оставаться долее на голом гребне горы было невозможно, а
отступать — не только позорно, но и опасно — вдруг неприятель ударит
ему в тыл с высоты. (8) Ничего другого не оставалось: дерзко
начав, и продолжать надобно было дерзко, ведь порою дерзость
оборачивается в исходе благоразумием. (9) В любом случае все зашло
слишком далеко, и будь противник консула подобен древним царям
македонян, римлянам не миновать бы разгрома11. Персей, однако,
хоть крики и гул сраженья доносились до Дийского берега (миль за
двенадцать), где он разъезжал со своею конницей, не подкрепил
усталое войско свежими силами и, (10) что еще важнее, не
бросился в сражение сам, тогда как римский полководец, будучи в
преклонных годах (было ему более шестидесяти) и весьма тучен,
принял на себя все ратные труды. (11) С замечательным упорством
довершил он дерзкое предприятие: оставив Попилия охранять высоту,
сам решился пройти нехожеными местами, Атталу с Мисагеном
приказавши прикрыть передовых, которые расчищали путь, (12) а
сам с легионами замыкал строй, пустивши перед собой обозы и
конницу.
5. (1) Неизъяснимо труден был спуск: срывались животные,
катилась вниз поклажа; и четыре мили еще не прошли, а только о
том и мечтали, чтобы воротиться назад, будь это возможно. (2) Да
и слоны вносили смятенье не хуже неприятеля: дойдя до
нехоженых мест, они сбросили погонщиков и подняли такой рев, что всех
повергли в трепет, особенно лошадей. Наконец, придумали, как их
перевести. (3) Несколько ниже по склону вбивали в землю на
одном уровне два крепких столба, отставив один от другого чуть
дальше, чем на ширину слона; (4) на поперечную балку
накладывали доски по тридцати футов длиною, наподобие мостика, и
присыпали землею12. (5) Еще ниже по склону на малом расстоянии
устраивали такой же второй, затем третий мостик, и так далее у
каждого обрыва. (6) С твердой земли слон ступал на мостик, но

490
Книга XUV
прежде, чем он доходил до края, столбы подрубали, и слон сползал
до начала следующего мостика, (7) какой — держась на ногах,
какой — скатываясь на заду; когда под ним вновь оказывался ровный
мостик, все начиналось сначала, покуда не спустились в долину.
(8) В тот день прошли семь миль или около того, и то больше
скатываясь вниз с оружием и прочим грузом, терпя всяческие
мученья, так что даже консул, затеявший все это, не отрицал, что
теперь враг мог бы уничтожить их всех и малой силой. (9) Ночью
достигли небольшой равнины, но осматриваться и раздумывать,
опасно ли оставаться в таком отовсюду замкнутом месте, не
приходилось — и так уж не ждали стать снова на твердую землю.
(10) Здесь пришлось провести и следующий день, ожидая Попилия
с остальным войском. И эти солдаты, хоть враг не угрожал им
ниоткуда, были измучены трудной местностью. (11) На третий
день, соединив силы, двинулись ущельем (у тамошних жителей
зовется оно Каллипевк13), (12) а на четвертый спустились вниз; шли
по-прежнему по бездорожью, однако уже искушенные и
обнадеженные: и враг ни с какой стороны не показывался, и море было
уж близко, и вышли в поля между Гераклеем и Либетром14, где
поставили лагерь большей частью на высотах. (13) Тут было
место пехоты, но вал охватывал и часть поля, где могла бы стать
конница.
6. (1) О том, что неприятель уж тут, Персею сообщили, когда
он был в купальне. В испуге, рассказывают, выскочил он из ванны
и бросился вон, крича: «Разбит без битвы!» (2) И тотчас пошли
чередой трусливые решенья и приказания; так, с перепугу отправил
он двух своих друзей: одного в Пеллу — бросить в море
хранившуюся в Факе15 казну, другого в Фессалонику — сжечь корабли; Аск-
лепиодота и Гиппия и бывших с ними воинов он отозвал из
гарнизонов — теперь путь врагу был открыт повсюду. (3) А сам Персей,
прихвативши в Дие золоченые статуи, чтобы не достались они
врагу, погнал местных жителей в Пидну, (4) и если действия консула
до той поры могли выглядеть безрассудными, ибо зашел он туда,
откуда выйти не смог бы, решись неприятель ему
воспрепятствовать, то благодаря Персею опрометчивость обернулась отвагой. (5)
И впрямь, ведь римляне могли отсюда выйти двумя путями —
через Темпейскую долину в Фессалию или, минуя Дий, в
Македонию, однако и тут и там стояли царские отрады. (6) И если бы
царь не дрогнул при первых же признаках опасности и стойко
защищался бы, то путь через Темпейскую долину для римлян был
бы отрезан — ни отступить, ни продовольствия подвезти16! (7)
В самом деле, Темпейским ущельем и в мирное-то время пройти
нелегко: (8) пять миль там нужно двигаться в таких теснинах, где
и навьюченный осел едва проходит, а скалы обрываются так круто,
что вниз смотреть — кружится голова и слабеют члены; страшен и
рев глубокого Пенея, несущегося через середину долины. (9) И в
таком вот месте, грозном по самой природе своей, засели было
царские отряды: (10) один при входе у Гонна, другой — в неприступ-

Книга XUV
491
ном Кондиле, а третий подле Лапатунта (по местному — Харака),
(11) четвертый же прямо на дороге, в самом узком месте долины,
где для охраны довольно и десятка бойцов. (12) Отрежь неприятель
путь — и римлянам не было бы ни подвоза, ни отступления, а
лишь обратный путь через горы, откуда они только что спустились.
(13) Но там, где раз удалось воровски проскользнуть, уже не
удалось бы пройти на виду у врага, занявшего высоты; да и
воспоминание о недавних тяготах отняло бы всякую надежду на
возвращенье. (14) Ничего не оставалось бы в отчаянном этом
предприятии, как только уходить через Дий в Македонию, сквозь самую
гущу врага. Это тоже дорого стоило бы, если бы боги не отняли у
Персея разум, (15) ведь свободного пространства меж подошвой
Олимпа и морем немногим более мили; на половину его разлито
устье реки Бафир, часть занимает святилище Юпитера17 либо
город; (16) оставшееся же крохотное пространство царь мог закрыть
небольшим рвом с насыпью: камней и леса здесь под рукою
столько, что можно возвести хоть стену с башнями. (17) Однако царь
ничего не видел — внезапный страх ослепил его; он снял свои
отряды, оставив все подступы открытыми для врагов, и бежал в Пидну.
7. (1) А консул, обнадеженный царской глупостью и
бездеятельностью, видя в них лучшую для себя защиту, отправил в
Ларису к Спурию Лукрецию18 гонца с приказом занять все крепости
при Темпейской долине, оставленные неприятелем, и направил По-
пилия разведать проходы вокруг Дия. (2) Уверившись, что путь
открыт везде, он в два перехода дошел до Дия и приказал ставить
лагерь под самыми стенами храма, дабы уберечь священное это
место от всякого насилия. (3) Вступивши в город, хоть и небольшой,
но пышно украшенный, в особенности изваяниями19, и
укрепленный отлично, консул с трудом мог поверить, что это великолепье
брошено было без всякой причины, и опасался какого-нибудь
коварства. (4) Потратив день на разведку окрестностей, он снялся с
лагеря, надеясь найти в Пиерии вдоволь хлеба, и в тот же день
достиг реки Митис. (5) На другой день дошел он до Агасс, и
горожане сами сдались ему; а чтобы завоевать сердца и прочих
македонян, он обещал гарнизона в городе не оставлять, данью город не
облагать, чужих законов в нем не вводить, но удовольствовался
заложниками. (6) Покинув Агассы, консул после дня пути стал
лагерем у реки Аскорд; однако, чувствуя с удалением от Фессалии все
большую нужду в самом необходимом, (7) консул воротился к
Дию, и теперь всем было ясно, сколь плачевна была бы участь
войска, окажись они отрезаны от Фессалии,— ведь даже отдаляться от
нее было небезопасно.
(8) Персей, собравши воинов и полководцев своих, обрушился
на начальников сторожевых отрядов и прежде всех — на Гиппия и
Асклепиодота, (9) которые-де отдали римлянам ключи от
Македонии. Но никто не был в том виноват больше, чем сам царь.
(10) А консул тем временем, завидев с высоты в море флот,
понадеялся было, что это подвозят продовольствие,— ведь кругом была

492
Книга XUV
страшная дороговизна и почти что голод,— но когда он подошел,
оказалось, что грузовые корабли остались в Магнесии. (11) Консул не
знал, что и делать, так все оборачивалось против него и само
собою без всякого усилия со стороны врага,— но тут, по счастью,
пришло донесенье от Спурия Лукреция: (12) все крепости над Тем-
пейской долиной и вокруг Филы он держит в своих руках;
продовольствия и прочих необходимых вещей найдено там с избытком.
8. (1) Очень обрадовавшись этому, консул повел войско от Дня
к Филе, чтобы сразу и тамошний гарнизон укрепить, и воинам
раздать хлеб, не тратя времени на подвоз. (2) Такое передвижение
войска породило слухи, отнюдь не благоприятствовавшие делу:
одни говорили, что консул отступает из страха перед врагом, ибо в
Пиерии пришлось бы сражаться, (3) другие — что консул не знает,
сколь превратно военное счастье,— он-де думал, что дело его
подождет, и упустил то, что держал в руках и чего уж не воротить.
(4) Ведь он разом и Дия не удержал, и встревожил врага — тот
наконец понял, что все утраченное им по своей вине надобно
отбить. (5) Узнав, что консул ушел из Дия, царь воротился туда,
восстановил все разрушенное там римлянами, восстановил сбитые
было зубцы на стенах, сами стены со всех сторон укрепил, а потом
стал лагерем в пяти милях от города с той же стороны Элпея; он
думал, что река, трудная для переправы, послужит ему защитой.
(6) Элпей берет начало в долине Олимпа, летом мельчает, а зимою
вздувается от дождей и образует на камнях огромные водовороты,
а прорвавшись к морю, уносит с собою столько земли, что русло
становится глубже, а берега — круче. (7) За этой водной
преградой царь думал отсидеться до конца лета.
(8) Тем временем консул отправил из Фил в Гераклей Попилия
с двумя тысячами воинов. (9) От Филы до Гераклея миль пять, и
стоит он меж Дием и Темпейской долиной на скале, нависающей
над рекою.
9. (1) Не подведя еще войско к стенам города, Попилий
отправил к его должностным лицам гонцов: не лучше ли вам, дескать,
испробовать верность и мягкосердечие римлян, нежели их силу?
(2) Советы эти не возымели действия на горожан, потому что
сторожевые костры в царском лагере у Элпея им были видны. Тогда
пошли на приступ и с суши, и с моря, ибо флот уже подошел и
стоял у берега; в ход пошло и оружие, и осадные устройства.
(3) Там, где стена была пониже, римские юноши даже
цирковое развлечение обратили на пользу ратного дела. (4) В ту пору,
покуда не укоренилось нынешнее расточительное обыкновение^"
заполнять цирк всевозможными зверями, еще придумывали
различные зрелища, ведь забеги четверками и выступления искусных
наездников длились не более часа. (5) Среди прочих выступали и
юноши в боевом снаряжении, человек по шестидесяти, а в случаях
особенно торжественных и больше. Они показывали боевые приемы
и нечто более изысканное, походившее скорей на приемы
гладиаторов. (6) Под конец своего представления они строились четырех-

Книга XLIV
493
угольником, плотно сомкнув над головами щиты; первый ряд стоял
прямо, второй — пригнувшись, следующие — ниже и ниже,
последние стояли на коленям; так делалась наклонная, точно скат
крыши, «черепаха»21. (7) Потом два человека при оружии — меж
ними было футов пятьдесят,— грозя друг другу, взбегали вверх по
скату по сомкнутым щитам и там, передвигаясь свободно, как
будто по твердой земле, то как бы отражали противника с краев
«черепахи», то вступали в схватку друг с другом,^сходясь посредине.
(8) Такую «черепаху» и придвинули к стене в самой низкой ее
части. Воины, стоявшие на верхнем краю, оказались наравне с
защитниками стены; их опрокинув, два манипула римлян
перебрались в город. (9) Та «черепаха» отличалась от потешной лишь тем,
что стоявшие спереди и с боков не поднимали щиты над головою, а
ставили перед собой, как в бою, чтобы тело не осталось
незащищенным. Потому пущенные со стены стрелы не могли никого
уязвить, а те, что попадали в «черепаху», скользили по гладкой ее
спине точно дождь, не причиняя вреда.
(10) Взяв Гераклей, консул перенес туда свой лагерь, собираясь
как будто бы идти к Дию и оттуда, потеснив царя, в Пиерию.
(11) Но он думал уже о зиме и приказал привести в порядок
дороги для подвоза продовольствия из Фессалии, выбрать подходящие
места для складов и устроить постоялые дворы для доставщиков.
10. (1) Персей оправился наконец-то от страха, каким был
поражен, и более всего желал теперь, чтобы остались без последствий
все распоряжения, отданные им в испуге,— а велел он в Пелле
потопить казну и сжечь флот в Фессалонике. (2) И впрямь Андроник
в Фессалонике тянул время22, ожидая, что царь опомнится,— так
оно и случилось. (3) А вот Никий в Пелле не был так осторожен:
он сбросил в море то, что хранилось в Факе, (4) но промах его
легко поправили — ныряльщики достали почти что все. И так
стыдился царь своего страха, что велел умертвить тайно — сперва
ныряльщиков, а потом и Андроника с Никием, чтобы не оставить
свидетелей столь безумного приказания.
(5) Тем временем Гай Марций, явившись с флотом от Гераклея
к Фессалонике и высадив своих воинов во многих местах
побережья, широко опустошил поля, а кто выбежал на их защиту из
города, тех несколькими успешными схватками поверг в трепет и
загнал обратно. (6) Он грозил уже самому городу, как вдруг
защитники его выставили метательные орудия всех возможных
видов, поражая снарядами не только тех, кто, бродя вокруг,
неосторожно приближался к стенам, но даже тех, кто оставался на
кораблях. (7) И потому римляне отозвали своих воинов назад на
корабли и, бросив затею с осадой Фессалоники, направились к Энее.
Город этот лежит в пятидесяти милях от Фессалоники, напротив
Пидны; земли там богатые. (8) Разоривши эти места, двинулись в
Антигонию, держась берега. Высадившись тут, они произвели
повсюду опустошенья и немало добычи снесли с берега на корабли.
(9) Потом, однако, на их рассеянные отряды напали македоняне —

494
Книга XUV
и пешие, и конные,— которые преследовали бежавших до самого
моря, перебив около пяти сотен и в плен взявши не меньше. (10)
В отчаянном этом положении, отрезанные от кораблей, римляне
пришли в ярость — и от отчаянья, и от негодованья. (11) На
берегу возобновилось сраженье; с кораблей им была оказана помощь.
Там перебили около двухсот македонян и столько же взяли в плен.
От Антигонии флот двинулся к палленской области23, где
сделал высадку, чтобы опустошить тамошние земли, (12) которые
принадлежали городу Кассандрии. Земли были самыми богатыми
на всем пути римского флота вдоль побережья. Тут римлян
встретили царь Евмен, пришедший из Элей24 с двадцатью крытыми
кораблями, и пять таких же кораблей, присланных царем Прусием25.
11. (1) Ободренный таким подкреплением, претор решился идти
на Кассандрию. (2) Этот город был построен царем Кассандром на
самом перешейке, соединяющем палленскую область с остальной
Македонией, между морями Торонским и Македонским26: (3) тот
полуостров, где расположена Кассандрия, вдается в море не
меньше, чем знаменитая гора Афон, и обращен к Магнесии двумя
мысами, из коих больший зовется Посидейским, а меньший — Кана-
стрейским27.
(4) На Кассандрию пошли с двух сторон: у Клит, как их
называют, претор провел укрепления от моря до моря, расставив и
рогатки, чтобы отрезать путь врагу, а со стороны канала наступал
Евмен. (5) Труднее всего оказалось заполнить ров28, недавно
проведенный Персеем. Когда претор осведомился, почему нигде не
видно куч вырытой земли, ему показали на крытые ходы29,
объяснив, что здесь стены не так толсты, как старые, а выложены только
в один кирпич. (6) Тут претор и решил пробиться в город, а
неприятеля обмануть — подвести к стенам лестницы совсем с другого
боку и так, внеся сумятицу, отвлечь защитников города.
(7) Гарнизон Кассандрии составляли молодые горожане —
немалый отряд, а кроме них — восемьсот агриан30 и две тысячи
столь же воинственных иллирийских пенестов, присланных Плев-
ратом31. (8) Покуда они обороняли городские стены, а римляне
всею силою к ним подступались, стены крытых ходов были
пробиты в мгновенье, и брешь открыла дорогу в город. Он был бы тотчас
же взят, если бы в этом месте доставало людей при оружии.
(9) Когда известие о таком успехе разлетелось по войску, все
радостно зашумели, готовые немедля ворваться в город кто откуда.
12. (1) Вначале неприятель изумился, не понимая, что означает
этот внезапный шум. (2) Когда же Пифон с Филиппом,
начальники гарнизона, узнали, что город открыт, то бросились через брешь
на вылазку с отрядом агриан и иллирийцев, решив, что дело
обернется на пользу тем, кто первым ее захватит, и нестройная толпа
римлян, (3) которые сходились и созывались отовсюду, чтобы
ворваться здесь в город, была отогнана и в беспорядке бежала; их
преследовали до самого рва, и, загнанные туда, они падали, заполняя
ров своим телами. До шестисот было там убито, а ранены почти

Книга XLIV
495
что все, кто был застигнут между стеною и рвом. (4) Так погубила
претора собственная его затея, и он уже больше не мог ни на что
решиться. Не двигалось дело и у Евмена, приступавшего к Кассан-
дрии сразу с моря и с суши. (5) А поэтому оба решили, раз не
удался открытый натиск, расставить под стенами осадные орудия,
но прежде усилить стражу, чтобы из Македонии не явилась
никакая подмога. (6) Но пока они готовили осаду, десять Персеевых
легких судов, присланных из Фессалоники с отборным отрядом
галлов, увидев с моря вражеские корабли, дождались ночи и,
выстроившись в ряд, самым берегом подошли к городу. (7) Весть о
прибытии новых сил к неприятелю заставила и римлян, и Евмена
оставить мысль об осаде. Обогнув мыс, они пристали у Тороны32 (8) и
уж готовы были напасть теперь на нее, но увидели, что город
охраняется сильным отрядом, и, бросив пустую затею, двинулись к Де-
метриаде. Приблизившись, они увидели, что и тут на стенах полно
воинов при оружии, а потому прошли мимо и причалили у Иолка с
намереньем отсюда напасть на Деметриаду, опустошив прежде
здешние места.
13. (1) Тем временем и консул, не желая сидеть в
неприятельской земле сложа руки, отправил Марка Попилия с пятью
тысячами воинов брать Мелибсю. (2) Город этот лежит у подошвы горы
Оссы, там, где она обращена к Фессалии; оттуда удобно угрожать
Деметриаде33. (3) Сначала появление врага всполошило жителей,
но затем, взяв себя в руки и преодолев страх, они бросились с
оружием к воротам и стенам, туда, где мог подступиться враг, и
тотчас его лишили надежды на успех первого натиска. (4) Тут
римляне принялись готовиться к осаде и возводить надобные для того
сооруженья.
Персей же, узнав, что и к Мелибее приступает войско консула,
и в Иолке стоит флот, готовый напасть на Деметриаду, отправил к
Мелибею военачальника своего, Евфранора, с двухтысячным
отрядом отборных бойцов. (5) Е\|у дан был приказ: если сумеет он
оттеснить римлян от Мелибеи, пусть тогда тайком войдет в
Деметриаду, прежде чем римляне передвинут туда свой лагерь от Иолка.
(6) И вот, когда Евфранор вдруг явился на высотах над Мелибеей,
римляне, пораженные страхом, осадные работы оставили и все
подожгли. (7) Так римляне ушли от Мелибеи. А Евфранор, освободив
от осады один город, тотчас повел своих к Деметриаде. Ночью он
вошел в город, и жители тут34 уверились, что не только стены
сумеют они защитить, но даже поля от опустошения; и
действительно, их вылазки против грабителей, бродивших там и сям,
оказались небезуспешными — у противника были раненые. (8) Однако
претор с царем объехали вокруг городских стен, присматриваясь,
нельзя ли где-нибудь подступиться к ним — орудиями ли, живой
ли силой. (9) Разошелся слух, будто через критянина Киданта35 и
Антимаха, начальника Деметриады, Евмен с Персеем
договариваются об условиях замиренья. Во всяком случае, осада Деметриады
была оставлена, (10) Евмен отплыл к консулу и, поздравив его с

496
Книга XUV
успешным вступлением в македонскую державу, удалился к себе в
Пергам. (11) Претор Марций Фигул, часть флота отослав на
зимовку в Скиат^6, сам двинулся в Орей, что на Евбее,— из этого
города, считал он, всего удобней снабжать войска — и те, что в
Македонии, и те, что в Фессалии.
(12) О царе Евмене пишут очень по-разному. Если верить
Валерию Антиату37, то он ни претору не помог флотом, хотя тот звал
его, отправляя письмо за письмом, ни с консулом добром не
расстался, а ушел в Азию, негодуя на то, что ему не позволили-де
стоять в одном лагере с римлянами; (13) его не упросили даже
оставить римлянам галльских конников, каких он привел с собой;
(14) Аттал же, его брат, не только оставался с консулом, но
неизменно являл ему искреннюю -свою преданность и замечательное
усердие.
14. (1) Покуда воевали в Македонии, из Заальпийской Галлии
явились в Рим послы от местного царька по имени Балан, а какого
племени был он, неведомо; они сулили помощь в войне с
македонянами. (2) Отцы-сенаторы благодарили их и послали дары —
ожерелье из золота в два фунта весом, золотые чаши в четыре
фунта, коня в уборе и всадническое вооружение. (3) За галлами
вослед явились памфилийские послы38, внесшие в курию золотой
венок — был он сделан из двадцати тысяч филиппиков39; послы
просили дозволенья посвятить его Юпитеру Всеблагому
Величайшему, возложив в Юпитеровом святилище Капитолийского храма,
а также принести жертву на Капитолии, что им и было
позволено; (4) желанье памфилийцев возродить старинную дружбу также
приняли благосклонно и выслали послам подарки — по две тысячи
медных ассов каждому.
(5) Потом выслушали послов царя Прусия, а за ними родосцев.
(6) Дело у тех и других было одно — о замирении с Персеем, но
вели они речь по-разному. Прусий не требовал — он умолял: он-де
за римлян стоял и будет стоять, покуда вдет война, (7) однако,
когда к нему явились Персеевы послы, он посулил быть их
ходатаем перед сенатом; поэтому он просит римлян — если только лежит
у них к тому душа — забыть свой гнев, а восстановленье мира
зачесть в заслугу и ему, Прусию. (8) Так говорили послы цаоя. Ро-
досцы же надменно перечисляли заслуги свои перед Римом4",
приписывая себе главную часть его побед — во всяком случае над Ан-
тиохом, и присовокупили такие слова: (9) «Покуда римляне с
македонянами жили в мире, мы зступили в дружбу с Персеем;
дружбу эту разорвали мы против воли — Персей пред нами ни в чем не
виновен,— но потому лишь, что римлянам угодно было вовлечь
нас как союзников в войну. (10) Уж третий год страдаем мы от
этой войны, и море закрыто; а ведь остров наш скуден it надо
снабжать его с моря, не то там и жить будет невозможно. (11) Уже нет
больше мочи терпеть, потому и отправили мы посольство к Персею
в Македонию — объявить, что родосцы желают мира между
Персеем и римлянами; объявить о том же явились мы и сюда. (12) И мы

Книга XL1V
497
подумаем, что предпринять против тех, кто будет помехой
прекращенью войны». (13) Не сомневаюсь: даже теперь нельзя такое
читать или слушать без негодования, так что можно представить
себе, каково было отцам-сенаторам41.
15. (1) Как утверждает Клавдий42, родосцам ответа не дали
вовсе, а только прочитали решенье сената; оно гласило: народ
римский велит дать свободу карийцам с ликийцами и грамоты о том
отправить к ним тотчас же4^. (2) Услыхавши это, глава посольства
родосского, для чьей велеречивости дотоле и курия казалась мала,
упал замертво.
(3) Другие передают, что родосцам все же ответили: народ,
мол, римский еще в начале войны узнал от верных людей о
переговорах родосцев с Персеем, направленных против государства
римлян за их спиною44, и если раньше было еще в том сомненье,
(4) то теперь родосцы своей речью его рассеяли, как оно всегда и
бывает: коварство хоронится, а под конец вдруг все равно себя
выдаст! (5) Теперь, значит, родосцы за целый свет решают, войне ли
быть, или миру? Кивнут — и возьмемся мы за оружие, кивнут —
и сложим? Так, значит, не богов уже, а родосцев призывать в
свидетели договоров? (6) Неужели? Ну, а если их не послушаются и
войск из Македонии не отведут,— тогда что? (7) О чем подумают
тут родосцы — это их дело, а уж римский народ позаботится
воздать каждому городу по его заслугам в этой войне, когда победит
Персея, и день этот, верится, недалек! (8) Послам, однако,
выслали по две тысячи медью, но родосцы даров не приняли.
16. (1) Потом прочитали письмо консула Квинта Марция о том,
как через горы прошел он в Македонию (2) и что на зиму
заготовлено продовольствия, отовсюду понемногу, да от эпирцев получено
двадцать тысяч мер пшеницы и десять — ячменя на том условии,
что за зерно их людям заплатят в Риме. (3) Из Рима консул
просил прислать одежды для воинов, а также коней около двух сотен,
лучше всего нумидийских,— в тех-де местах их нету совсем.
(4) Сенат решил: быть по сему. Претор Гай Сульпиций45 сдал
подряд на поставку в Македонию шести тысяч тог и тридцати тысяч
туник46 и двухсот лошадей по запросу консула, а эпирским послам
заплатил за зерно; он же представил сенату Онесима, сына
Пифона, знатного македонянина. (5) Онесим этот всегда советовал
Персею жить с римлянами в мире и убеждал держаться (пусть не
всегда, но почаще) отцова, Филиппова, обыкновенья, ведь тот, мол, до
последнего дня своей жизни перечитывал договор с римлянами по
два раза на дню. (6) Не удержав Персея от войны, Онесим стал то
так, то эдак увиливать от дел, которые не одобрял; наконец,
увидев, что вызывает подозренье и даже слыша порой обвиненья в
измене, Онесим перебежал к римлянам и оказался очень полезен
консулу. (7) Представленный сенату, он поведал обо всем об этом,
и отцы-сенаторы распорядились числить его союзником,
предоставить ему жилье и бесплатное содержание и дать ему в тарентскюй
области двести югеров земли из общественного поля народа рим-

498
Книга XL1V
ского и купить ему дом в Таренте47. Заботу обо всем этом
возложили на претора Гая Децимия48.
(8) Ценз, проведенный в декабрьские иды, был строже, чем
прежний: у многих отобрали коней и среди прочих у Публия Рути-
лия — того, что, будучи народным трибуном, яростно нападал на
цензоров; из трибы его тоже исключили и перевели в эрарии49.
(9) Поскольку половину денежных поступлений этого года
квесторы по решению сената назначили цензорам для общественных
построек, (10) Тиберий Семпроний на деньги, переданные лично ему,
откупил в казну дом Публия Африканского50, что за Старыми
лавками у изваянья Вортумна, а с ним — мясные и другие ближайшие
лавки (11) и озаботился сооружением базилики, которая потом
стала зваться Семпрониевой51.
17. (1) Год близился к концу — только о том и было
разговоров, кто будет избран в консулы на следующий год, чтобы
закончить наконец войну с македонянами. (2) Сенат постановил: Гнею
Сервилию явиться как можно скорее для проведения выборов.
(3) Решение сената претор Сульпиций направил к консулу, а
спустя несколько дней зачитал послание консула с распоряженьем
выборы назначить на день <...> и с обещанием явиться в Рим
накануне этого дня. Консул и вправду поспешил, так что выборы
состоялись точно в назначенный день. (4) Консулами избрали Луция
Эмилия Павла повторно, на четырнадцатый год после первого его
консульства, и Гая Лициния Красса. (5) На следующий день были
избраны преторы — Гней Бебий Тамфил, Луций Аниций Галл,
Гней Октавий, Публий Фонтей Бальб, Марк Эбутий Гельва, Гай
Папирий Карбон. (6) Забота о македонской войне торопила: (7)
решили, что все новоизбранные тотчас же бросят жребий о
провинциях, чтобы, как только выяснится, какому консулу досталась
Македония, какому претору — флот, они тотчас стали обдумывать и
готовить все для войны, а если бы дело потребовало, обсудили и в
сенате. (8) Латинские празднества решили устроить тотчас по
вступлении консулов в должность, как только позволят требования
благочестия, чтобы не задержать консула, выступающего в
Македонию. (9) Все порешилось так: консулам — Италия и Македония, а
преторам, помимо двух судебных должностей в Риме, флот, и
Испания, и Сицилия, и Сардиния. (10) Консулу Эмилию досталась
Македония52, Лицинию — Италия. Претору Гнею Бебию выпала
городская претура, Луцию Аницию — судебные дела с иноземцами
и особые поручения от сената; Гнею Октавию — флот, Публию
Фонтею — Испания, Марку Эбутию — Сицилия, Гаю Папирию —
Сардиния.
18. (1) Тотчас стало ясно, что Луций Эмилий будет весьма
решителен в македонских делах, и не только потому, что он был
искушен в воинском деле,— все видели, что денно и нощно он
размышляет лишь о македонской войне. (2) Первым делом он добился
того, чтобы сенат отправил в Македонию легатов — бсмотреть
войско и флот и доложить о нуждах сил сухопутных и морских, (3) а

Книга XUV
499
еще чтобы разведали они, как смогут, сколько у царя войска, что
нами занято, что неприятелем, стоят ли еще римляне в горах или
уже прошли все теснины и спустились на равнину, (4) и кто из
наших союзников надежным кажется, кто сомнительным и перекид-
чивым, а кто — прямо недругом, и сколько собрали припасов и где
подвозят их по морю, а где — по суше, и что делалось этим летом
на суше и на море,— ведь хорошо зная все это, можно будет
уверенно принимать и дальнейшие решения. (5) Сенат поручил
консулу Гнею Сервилию отправить в Македонию троих по усмотренью
Эмилия. Два дня спустя отправились туда Гней Домиций Агено-
барб, Авл Лициний Нерва и Луций Бебий.
(6) Пришли известия о двух каменных дождях, случившихся на
исходе этого года, раз в римской земле и раз в округе Веий — оба
раза совершались девятидневные священнодействия. (7) И двое
жрецов умерло этим годом — фламин Марса53 Публий Квинкти-
лий Вар и децемвир Марк Клавдий Марцелл; его заместил Гней
Октавий. (8) И в зрелищах стало больше пышности: передают, что
на цирковых играх, устроенных курульными эдилами Публием
Корнелием Сципионом Назикой и Публием Лентулом, вывели
шестьдесят три леопарда54 и сорок медведей, а также слонов.
19. (1) В консульство Луция Эмилия Павла и Гая Лициния в
мартовские иды, в начале нового года, когда отцы-сенаторы
ожидали прежде всего, что доложит им о македонских делах консул,
коему досталась эта провинция, Эмилий Павел сказал, что
докладывать пока нечего, ибо послы еще не вернулись; (2) впрочем, они
уж в Брундизии, (3) плыли долго — их дважды сносило назад к
Диррахию. А теперь он, Эмилий Павел, как только узнает все, что
надобно знать, доложит сенату, и ждать осталось совсем немного.
(4) А чтобы не задержаться ему с выступленьем из Города, уже
назначен день Латинских празднеств — канун апрельских календ55,
и оба они с Гнеем Октавием, исполнив обряд, готовы будут
отправиться по первому слову сената; (5) а здесь в его отсутствие всем
распорядится сотоварищ его Гай Лициний: он и подготовит, и
отправит все, что надобно для войны; покуда же, сказал Эмилий
Павел, послушаем иноземных послов.
(б) Первыми позвали послов из Александрии, от царей
Птолемея и Клеопатры. (7) В скорбной одежде, с отпущенными бородами
и волосами вступили послы в курию, держа в руках масличные
ветки, и пали ниц, а речь их была еще жалостнее, чем вид. (8)
В то время Антиох, царь Сирии, когда-то побывавший в Риме
заложником56, под благовидным предлогом возвращения царства
старшему Птолемею (9) вел войну с его младшим братом,
владевшим тогда Александрией57, и, одолев его в морском сражении при
Пелусии, спешно навел мост через Нил, переправился с войском и
самой Александрии грозил осадой; вот-вот, казалось, богатейшее из
царств окажется в его руках. (10) Жалуясь на это,
александрийские послы молили сенат оказать помощь царству и царям,
дружески расположенным к римской державе; (11) заслуги римского на-

500
Книга XUV
рода пред Антиохом, говорили они, столь велики и слово его столь
веско для всех царей и народов, что стоит ему отправить послов к
Антиоху и объявить, что неугодны сенату войны с царями —
союзниками Рима, как он тотчас отступится от стен Александрии и
уведет войско в Сирию; (12) а если промедлят римляне, то скоро
явятся к ним сами Птолемей и Клеопатра, изгнанные из царства, и
стыдно будет народу римскому, что ничем не помог он союзникам,
когда судьба их висела на волоске. (13) Отцы-сенаторы, дрогнув
сердцем, тотчас отправили послами Гая Попилия Лената, Гая Де-
цимия и Гая Гостилия, дабы уладить дело миром58. (14) Велели им
идти сначала к Антиоху, потом к Птолемею и объявить: кто станет
препятствовать заключению мира, тот римскому народу впредь не
друг и не союзник.
20. (1) Через три дня эти послы отбыли из Рима вместе с
александрийцами, а в последний день Квинкватрий59 вернулись послы
из Македонии, столь долгожданные, что консулы готовы были
тотчас созвать сенат, но время было позднее, и заседанье отложилось
до будущего дня. (2) Послы сообщили, что войско вступило в
пределы Македонии, преодолев теснины нехожеными местами, и было в
том больше опасности, чем проку: (3) Пиерия, куда они держали
путь, в руках царя; лагерь римлян так близко от неприятельского,
что разделяет их только поток Элпея; царь сам сраженья не дает, а
у наших нет сил его принудить к этому; (4) помехой военным
действиям была и зима; в бездействии проедают воины хлеб, которого
осталось не больше чем на шесть дней. А у македонян, говорят,
тридцать тысяч человек при оружии. (5) Будь у Аппия Клавдия6"
под Лихнидом крепкое войско, он мог бы отвлечь царя, заставив
его воевать на две стороны, но сейчас сам Аппий с оставшимися
силами в большой опасности, и нужно либо поторопиться послать
туда настоящее войско61, либо нынешнее вывести оттуда совсем.
(6) От войска, продолжали послы, отправились они к флоту и там
узнали, что часть моряков погублена мором, а часть (в
большинстве сицилийцы) разошлась по домам, людей на кораблях недостает,
а те, что остались, ни денег не получают, ни одежды. (7) Евмен же
со своим флотом как пришел, так и ушел, словно ветром их
занесло, и видно, нету постоянства в царе62. Но насколько ненадежен во
всем Евмен, настолько же, говорили они, замечательна
преданность его брата Аттала.
21. (1) Послов выслушали, и тут Луций Эмилий сказал, что
теперь настал его черед доложить о военных делах. (2) Сенат
постановил, чтобы для восьми легионов консулы и народ избрали по
равному числу войсковых трибунов; однако в этот год решили
избирать только тех, кто уже побывал на высокой государственной
должности63; (3) затем из всех войсковых трибунов Луцию
Эмилию предстояло выбрать себе, кого он пожелает, для двух
македонских легионов. Постановлено было также, что по завершении
Латинских торжеств консул Луций Эмилий и претор Гней Октавий,
которому достался флот, отправятся к месту службы. (4) К ним

Книга XLIV
501
присоединили и претора Луция Аниция, ведавшего разбором дел с
иноземцами: сенат распорядился, чтобы он сменил в Иллирии под
Лихнидом Аппия Клавдия. (5) Набор войск возложили на Гая Ли-
циния. Он получил приказ набрать семь тысяч римских граждан и
двести всадников, (6) от союзников-латинов потребовать семь
тысяч пеших и конных две сотни, (7) а Гнею Сервилию, ведавшему
провинцией Галлией, написать, чтобы он набрал шестьсот
конников. (8) Такое войско Лициний должен был со всей возможной
поспешностью направить к сотоварищу в Македонию с тем, чтобы
было там не более двух легионов по шесть тысяч пеших и по
триста всадников; оставшихся распределить по гарнизонам. (9) А тех
из них, кто окажется негодным к военной службе, отпустить.
Союзникам велели предоставить пехоты десять тысяч человек и
восемьсот конников. (10) Эти силы приданы были Аницию сверх
двух легионов, которые ему велено было перевезти в Македонию; в
легионах этих было по пять тысяч двести пехоты и по триста
конников. И для флота набрали пять тысяч моряков. (11) Консул
Лициний получил приказ держать свою область двумя легионами, а к
ним добавить силы союзников — десять тысяч пеших и шестьсот
конных.
22. (1) Когда сенатские постановления были приняты, Луций
Эмилий, выйдя из курии, держал речь перед народом: (2) «Я,
кажется, заметил, квириты, что теперь, когда жребий вверил мне
провинцию Македонию, вы изъявили радости больше, чем прежде,
когда я был избран консулом или вступал в должность, (3) — и
все потому, что вы почитаете меня способным закончить
затянувшуюся эту войну, как того требует величие народа римского.
Надеюсь, благоволением богов выпал мне этот жребий — да не оставят
они нас и впредь! (4) Но все это мои предчувствия и упования, и
лишь одно осмеливаюсь сказать вам твердо: я не пожалею*сил,
чтобы оправдать возлагаемые на меня надежды. (5) Какие нужны для
этого приготовления, решил сенат, а исполнять решения будет мой
сотоварищ, ибо я должен отправляться немедленно — так угодно
сенату, и я не медлю, а Гай Лициний, муж славный, подготовит
все столь же усердно, как если бы сам шел воевать.
(6) А вы здесь не будьте легковерны и опасайтесь слухов,
идущих неведомо от кого, а верьте только тому, что я сам отпишу
сенату и вам, и вот почему. (7) Я заметил, что нет человека,
настолько презирающего молву, чтобы не дрогнуть перед нею душой:
так выходит всегда, и в этой войне — особенно. (8) Ведь нынче у
нас знатоки повсюду, даже — на все воля богов!— на пирушках, и
войско в Македонию они готовы вести хоть сейчас: уж они-то
знают, где лагерем стать, где стражу оставить, каким проходом и в
какую пору войти в македонскую землю, где склады устроить, где
припасы морем подвозить и где сушею, когда с врагом схватиться и
когда затаиться; (9) а уж если сделано что не так, как они
рассудили, эти люди обвиняют консула, точно он перед ними ответчик.
(10) Так они мешают тем, кто и вправду действует, ведь не всякий

502
Книга XLIV
умеет с такой стойкостью вынести злобные толки, как сумел Квинт
Фабий, который позволил пустословам умалить его власть, но не
пожелал искать доброй славы в ущерб государству. (11) Нет, я не
из тех, квириты, кто утверждает, будто полководцам нет нужды в
советах. Клянусь, скорее спесивым, нежели мудрым назову я того,
кто во всем уповает на собственный ум. (12) К чему я клоню?
А вот к чему: прежде всего полководцев должны наставлять люди
разумные, особенно сведущие и искушенные в военных науках,
потом те, что участвуют в деле, знают местность, видят врага,
чувствуют сроки,— словом, те, что в одном челне со всеми плывут
сквозь опасности. (13) И если кто-то из вас уверен, что в этой
войне может дать мне советы, полезные для государства, пусть не
откажется послужить ему и отправляется со мной в Македонию.
Корабль, коня, палатку, подорожные — все он от меня получит.
(14) Ну, а кому это в тягость, кому городская праздность милее
ратных трудов, тот пусть с берега кораблем не правит. (15) В
Городе довольно пищи для разговоров — пусть ею и насыщается, а нам
хватит и походных советов».
(16) С этой сходки консул отправился на Альбанскую гору,
совершил, как положено, жертвоприношения на Латинских
празднествах (это было в канун апрельских календ64) и сразу оттуда
выступил в Македонию вместе с претором Гнеем Октавием. (17)
Консула, как передают, провожала толпа гуще обычного, и люди
прямо-таки с уверенностью предрекали конец македонской войны, и
скорое возвращение консула, и великий триумф.
23. (1) Пока все это происходило в Италии, Персей наконец
собрался довершить начатое было дело — скрепить союз с
иллирийским царем Гентием, хоть и не хотелось ему, ибо это требовало
расходов, (2) но когда увидал он, что римляне уже стоят в
ущельях на подступах к Македонии и настал решительный час, то
рассудил, что откладывать некуда и отправил к Гентию одного из
вернейших своих друзей, Пантавха, поручив ему исполнить все, о чем
прежде сговорился с Гентием другой посол, Гиппий65: царю
иллирийцев — три сотни талантов серебром и обмен заложниками.
(3) Пантавх встретил Гентия в Метеоне, у лабеатов66, там принял
от него клятву и получил заложников. Отправил и Гентий своего
посла Олимпиона требовать того же от Персея; (4) с Олимпионом
послал он и людей принять деньги. Кроме того, по наущению
Пантавха он назначил тех, кому идти с македонянами в посольство на
Родос,— это был Парменион и Морк67. (5) Отправляться на Родос
они должны были только после того, как Персей со своей стороны
даст клятву, заложников и деньги: именами обоих сразу царей
можно-де будет подвигнуть Родос к войне с Римом, (6) а уж если
заручиться поддержкой родосцев (безраздельно владевших в ту
пору морскою славой), то не останется римлянам надежды на успех
ни на суше, ни на море.
(7) Персей вышел встречать иллирийцев к Дию, где все
свершилось согласно договору и в окружении всей Персеевой конницы,

Книга XLIV
503
приведенной им из элпейского лагеря: (8) царь желал, чтобы его
всадники одушевились при виде того, как освящается союзный
договор его с Гентием. (9) На виду у всех обменялись и
заложниками, люди Гентия отправились за деньгами в Пеллу, в царскую
казну, а послам, отправлявшимся вместе с иллирийцами на Родос,
приказано было садиться в Фессалонике на корабль. (10) Там в это
время был Метродор, только что прибывший с Родоса; ссылаясь на
Динона и Полиарата, первых людей государства, он утверждал, что
родосцы к войне готовы. Этого Метродора и поставили во главе
совместного с иллирийцами посольства.
24. (1) В это же время Персей обратился к Евмену и к Антиоху
с одинаковыми предложениями, подсказанными самим положением
дел. Свободное государство и царская власть, сказал он,— враги по
самой природе своей. (2) Римляне царей бьют поодиночке и, хуже
того, натравливают друг на друга, и это подло: (3) Филиппа они
подавили при пособничестве Аттала, Антиоха одолели с помощью
Евмена и не без поддержки Филиппа, отца Персеева68; теперь Ев-
мен с Прусием ополчаются против самого Персея. (4) А если падет
Македонское царство, наступит черед Азии, которую римляне и
так уже отчасти подчинили себе под предлогом освобождения
городов, а там и до Сирии дело дойдет. (5) Римляне и так уже Прусия
ставят выше Евмена и лишают Антиоха его победной награды —
Египта. (6) Так что пусть цари поразмыслят и озаботятся тем, как
принудить римлян к замирению с ним, Персеем, или же — если
римляне станут упорствовать в своей нечестивой войне — как
царям всем вместе против них ополчиться.
(7) К Антиоху Персей обратился открыто, а к Евмену отправил
посла под предлогом выкупа пленных, но в действительности было
между ними что-то более темное, так что римляне, и без того не
любя и подозревая Евмена, теперь из-за обвинений худших, хотя и
ложных, стали видеть в нем предателя и почти что врага. (8) А оба
царя между тем усердно состязались друг с другом в коварстве и
алчности69. (9) Был там критянин Кидант, один из приближенных
Евмена. Он и раньше вел переговоры с людьми Персея: сначала у
Амфиполя с Химаром, своим соплеменником, служившим Персею,
потом подле Деметриады с Персеевыми полководцами Менекратом
и Антимахом70. (10) А нынешний Персеев посол Герофонт еще
раньше дважды побывал послом у Евмена. (11) Переговоры эти
были все тайными, и об этих посольствах шла дурная молва, но
никто не знал, о чем говорилось там и было ли какое-нибудь
соглашение между царями.
25. (1) Евмен не хотел победы Персея и не собирался помогать
ему в войне — не столько из-за старинной вражды их отцов,
сколько из-за их собственной взаимной ненависти. (2) И так
ревнивы были цари к успехам друг друга, что Евмен не вынес бы
зрелища Персеевой мощи и славы, которую доставила бы ему
победа над Римом. (3) Да и Персей, как замечал Евмен, с самого
начала войны стал искать путей к замирению71, и чем ближе была

504
Книга XLIV
опасность, тем быстрее оставлял он помыслы о чем-то ином.
(4) Римляне тоже — и сами полководцы, и сенат — не прочь были
закончить эту войну, ибо, затянувшись сверх ожидания, она стала
тяжела и невыгодна. (5) Убедившись, что обе стороны одинаково
желают конца войны, и опасаясь, что это выйдет само собою, ибо
сильные устали, а слабые трусили, Евмен страстно захотел продать
свои миротворческие услуги. (6) И он то обещал Персею отказать
римлянам в помощи на суше и на море, то добиться от них
мировой, и за все выговаривал мзду — за невмешательство тысячу
талантов72, за пособничество в заключении мира тысячу пятьсот. (7)
И в том и в другом он выказывал готовность не только клятву
дать, но и заложников.
(8) Понуждаемый страхом, Персей торопился приступить к
делу и тотчас повел речь о заложниках: сошлись на том, что их
примут и отправят на Крит. (9) Но когда речь зашла о деньгах,
Персей заколебался: плата-де для столь славных царей — всегда срам
и низость, брать ли, давать ли, но особенно брать; (10) ради мира с
римлянами он от расходов-де не отказывается, но заплатит потом,
когда дело сделается, а пока деньги полежат на Самофракии в
храме. (11) Евмен не видел разницы в том, где будут деньги — на
Самофракии, тоже подвластной Персею, или в Пелле, и думал только
о том, чтобы хоть сколько-нибудь получить в руки. (12) Так цари
и ставили друг другу ловушки, но не добились ничего, кроме худой
славы.
26. (1) И не только это упустил Персей из-за своей
скаредности, когда, заплати он Евмену, мог либо добыть себе через него
мир, который стоило купить хоть за часть царства; либо, если бы
оказался обманут,, мог выставить перед римлянами Евмена
мздоимцем и навлечь на него — поделом — их вражду. (2) Нет, еще
раньше готовый уже союз с Гентием провалил Персей своей
скупостью. Упустил он и мощную подмогу галлов, бродивших тогда по
Иллирии'3. (3) Шло к Персею десять тысяч конников и столько же
пехотинцев, быстрых, как конники,— в сражении они вскакивали
на коней, потерявших всадников, и продолжали бой. (4) Договор с
галлами был такой: по прибытии каждый конный получал десять
золотых, пеший пять, а вождь — тысячу. (5) Персей с половиною
своего войска шел из элпейского лагеря им навстречу, объявляя по
окрестным селениям и городам вдоль дорог сбор продовольствия,
чтобы всего было вдоволь: хлеба, вина, скота. (6) Сам он вез дары
галльским начальникам — коней, конские уборы, плащи; было >
него и золото, но самая малость, чтобы раздать немногим, а толпу
он думал завлечь посулами. (7) Дойдя до города Алманы, Персей
стал лагерем на берегу Аксия, а галльское войско уже дожидалось
обещанных денег подле Десудабы, в стране медов7! (8) Туда
Персей отправил одного из своих придворных, Антигона, с приказом:
перенести лагерь к Билазоре (это в Пеонии), а начальникам всем
явиться в лагерь царя. А стояли галлы в семидесяти пяти милях от
царского лагсрт и Аксим. (9) Антигон исполнил царское noj/ и ие

Книга XUV
505
и от себя сказал, сколь много всякого добра припас для них царь
заботливою рукой, так что путь им лежит среди полного изобилия,
и какими подарками встретит царь их старейшин — будет там и
одежда, и золото, и кони. На это галлы сказали, что там видно
будет, (10) и спросили, привез ли он с собой золото, чтобы сейчас же
раздать, как условлено, каждому коннику и пехотинцу. (11)
Ответа не последовало, и тогда Клондик75, галльский царек, сказал
Антигону: «Ступай к царю и скажи: 'галлы с места не сдвинутся,
покуда не получат золота и заложников!»
(12) Когда царю об этом доложили, он собрал совет, но,
увидев, к чему все станут склонять его, и привыкши лучше стеречь
казну, чем царство, принялся твердить, что галлы и вероломны и
дики, что и в прежние времена от них многие пострадали (13) и
что опасно впускать в Македонию такую большую толпу — как бы
не натерпеться от этих союзников больше, чем от врагов-римлян.
Довольно-де будет и пяти тысяч всадников, которые будут и на
войне полезны, и не так многочисленны, чтобы их бояться.
27. (1) Всем было ясно, что царь боится только платить, но
никто не отваживался подать ему совет, хоть тот и просил его, и
снова Антигон отправился к галлам объявить, что царю надобны
только всадники, числом пять тысяч, а остальных он не держит. (2)
Услышав это, варвары подняли ропот. Возмущались оставшиеся без
дела: понапрасну-де снялись с места. А Клондик вновь спрашивает:
есть ли у царя с собою золото хоть для тех пяти тысяч, которых он
хочет? (3) Но Антигон снова пустился в околичности, и галлы, не
тронув лукавого вестника, на что он и сам едва ли надеялся,
воротились к Истру, опустошив по пути придорожные области Фракии.
(4) А ведь стоило провести этих галлов по ущелью Перребии в
Фессалию, и они бы не только поля ее опустошили до последней
травинки, оставив римлян без надежды на пропитание, (5) но и
города сравняли бы с землей, а Персей тем временем спокойно стоял
бы у Элпея, не пуская римлян за реку, чтобы не вступились они за
союзников. Да и о своих делах пришлось бы римлянам
призадуматься: (6) потеряв Фессалию, они уже не могли бы ни оставаться
на месте, ибо здесь кормились они, ни продвигаться вперед, ибо
прямо против них был македонский лагерь. (7) Отказавшись от
галлов, Персей привел в изрядное уныние своих воинов,
возлагавших надежду на эту подмогу.
(8) Той же скаредностью оттолкнул Персей и царя Гентия. Это
было так: отсчитав в Пелле его посланцам триста талантов, царь
позволил им наложить на эти деньги свою печать, (9) десять
талантов из них он отправил Пантавху с приказом тотчас вручить их
Гентию, а оставшиеся деньги, меченные иллирийской печатью,
поручил везти свои людям, часто останавливаясь в пути, (10) а у
македонской границы остановиться и ждать гонцов от Персея.
(11) Получивши ничтожную часть денег, Гентий поддался наконец
непрестанным уговорам Пантавха, подбивавшего его раздразнить
римлян какой-нибудь злостной выходкой, и заключил под стражу

506
Книга XUV
Марка Перпенну и Луция Петилия, римских послов, только что
прибывших к нему. (12) Узнав об этом, Персей рассудил, что
теперь Гентию войны с Римом никак уж не миновать, и
распорядился воротить людей, посланных было к нему с деньгами. Он как
будто имел одну заботу — чтобы римляне, победив его, получили
добычу побогаче.
(13) Вернулся тогда и Герофонт от Евмена, а о чем они
говорили, осталось тайной. Но дело шло о пленных,— это и сами
македоняне разгласили, и Евмен сообщил консулу во избежание
подозрений.
28. (1) Когда Герофонт вернулся от Евмена, Персей,
отчаявшись, отправил к Тенедосу сорок легких судов под началом Анте-
нора и Каллиппа, и еще пять «рыбок» впридачу76, (2) чтобы
оттуда они охраняли суда, вразброд идущие через Кикладские острова
в Македонию с хлебом. (3) Выйдя из Кассандрии, суда Антенора
дошли сперва до гавани, что под горою Афон7', оттуда спокойным
морем — до Тенедоса, где отпустили с миром стоящие в тамошней
гавани открытые суда родосцев и начальника их Евдама. (4) Затем,
узнав, что с другой стороны острова Евменовы таранные корабли
под началом Дамия, став в устье гавани, (5) удерживают там
пятьдесят грузовых судов, Антенор поспешно обогнул остров и, угрожая
неприятелю, заставил его убрать корабли, а грузовые суда
отправил в Македонию в сопровождении десяти легких, так, чтобы они,
обеспечив грузам безопасный путь, вернулись к Тенедосу. (6) Те
воротились на девятый день, когда флот уже стоял у Сигея78.
Отсюда двинулись к Суботе — это остров между Элеей и Хиосом.
(7) Так вышло, что на другой день после прибытия флота к Суботе
тридцать пять судов, так называемых «коневозов», с галльской
конницей на борту, отправились из Элей к Фанам, хиосскому
мысу, откуда могли добраться до Македонии. (8) Они были посланы к
Атталу Евменом. Когда с дозорной башни Антенору подали знак79,
что суда эти в море, он отчалил от берега и встретил их между
Эритрским мысом и Хиосом, в самом узком месте. (9) Евменовы
флотоводцы не ждали встретить в этом море флот македонян: они
думали, что это римляне либо Аттал, либо какие-то люди Аттала,
отпущенные им из римского лагеря в Пергам. (10) Когда же суда
сблизились и ясно видны стали и очертанья кораблей, и мельканье
весел, и загнутые носы, то стало ясно, что это враг; тут началось
смятение. (11) Сопротивляться не надеялись— «коневозы» были
неповоротливы, и галлы плохо переносили даже спокойное море;
(12) поэтому те, кто был ближе к побережью материка, пустились
вплавь к Эритрам, а другие — на всех парусах к Хиосу, а там,
бросив лошадей, в беспорядке кинулись к городу80. (13) Но
македоняне, высадившись ближе к нему и в более удобном месте,
вышли наперерез бегущим галлам и перебили одних на дороге, а
других — перед городскими воротами, ибо хиосцы, не разобрав, кто
кого преследует, ворота заперли. (14) Примерно восемьсот галлов
было убито, двести взято в плен; лошади частью погибли с зато-

Книга XUV
507
нувшими кораблями, а уцелевшим македоняне на берегу
перерезали поджилки. (15) Двадцать же лошадей отменной стати Антенор
велел отправить вместе с пленниками в Фессалонику на тех же
десяти суденышках, что посылал и раньше; он приказал им, как
только смогут, вернуться к флоту; а он подождет их у Фан81. У
города он простоял три дня, (16) потом двинулся к Фанам и по
возвращении десяти легких судов, воротившихся быстрей ожидаемого,
переправился Эгейским морем на Делос.
29. (1) Тем временем римские послы82 Гай Попилий, Гай Де-
цимий и Гай Гостилий, отправившись от Халкиды на трех квинкве-
ремах, прибыли на Делос, где обнаружили сорок македонских
легких судов и пять Евменовых квинкверем. (2) Все были здесь в
безопасности — порукою в том была святость острова и его храма, где
вперемешку отсиживались и римляне, и македоняне, и Евменовы
моряки — священная сень понуждала к перемирию. (3) Но когда
появлялись в море груженые суда, то с дозорных башен подавали
знак Антенору, Персееву флотоводцу, (4) и тогда он гнался за
ними с частью своих судов (остальные стояли между Кикладскими
островами) и всех топил или грабил, не трогая только те корабли,
что шли в Македонию. Попилий помогал кому мог со своими или
Евменовыми судами, (5) но македоняне, выходившие ночью
обычно на двух или трех кораблях, ускользали.
(6) В это время послы македонян и иллирийцев прибыли на
Родос. Внушительность их посольству придавало не только появление
кораблей, бороздящих Эгейское море между Кикладами, но и само
содружество царей Персея и Гентия, а также слухи о приближении
немалого галльского войска, конных и пеших. (7) Тут Динон с
Полиаратом, стоявшие здесь за Персея, одушевились, и послы
получили не просто любезный ответ, но прямое обещание родосцев:
всем своим влиянием они положат войне конец, (8) а потому и
сами цари пусть в спокойствии ожидают мира83.
30. (1) Настала весна84, и новые полководцы явились в
провинции: консул Эмилий — в Македонию, Октавий — в Орей*5, где
стоял флот, Аниций — в Иллирию воевать с Гентием. (2) У этого
Гентия, сына царя иллирийцев Плеврата и Евридики, было два
брата, один кровный и единоутробный, по имени Платор, а второй,
Каравантий, был рожден Евридикой от другого отца. (3) Этого
Гентий опасался меньше как безродного, а Платора и двух его
друзей, Эттрита и Эпикада, мужей весьма деятельных, предпочел
убить, чтобы спокойнее было царствовать. (4) Ходили слухи, что
он позавидовал брату, когда тот обручился с Этутою, дочерью дар-
данского вождя Монуна, и как бы получил себе вместе с женою все
дарданское племя. Это было похоже на правду, ведь Гентий, убив
брата, и впрямь женился на этой девице. (5) А избавившись от
страха перед братом, Гентий стал невыносим для соплеменников,
ибо природную свою необузданность усугублял пьянством.
(6) Он-то, поддавшись, как уже было сказано,
подстрекательствам, вступил в войну с Римом и собрал свои силы в Лиссе86, всего

508
Книга XUV
пятнадцать тысяч воинов. (7) Отсюда Гентий отправил брата Кара-
вантия с тысячью пеших и пятью десятками конных на племя ка-
виев87, чтобы подчинить их силой или угрозами, а сам пошел к
Бассании, городу в пяти милях от Лисса. (8) Жители Бассании
были союзниками римлян. Гентий выслал людей попытать их, не
передадутся ли, но те предпочли терпеть осаду. (9) Каравантия у ка-
виев встречали по-разному — в Дурнии приняли приветливо, в
Каравандис не пустили, а когда он стал опустошать земли этого
городка, люди с полей, сбежавшись, убили несколько воинов.
(10) К тому времени Аппий Клавдий, пополнив свое войско
силами буллидцев8°, аполлонийцев и диррахийцев, покинул место
зимовки и стоял лагерем у реки Генуса89; (11) узнав о договоре
Персея с Гентием и возмутившись насилием иллирийского царя
над римскими послами, он решительно вознамерился воевать.
(12) Претор Аниций в Аполлонии, получив тем временем сведения
об иллирийских делах, отправил к Аппию письмо с распоряжением
ждать его у Генуса, а через три дня и сам явился в лагерь, (13)
пополнив свое войско вспомогательными силами парфинов — двумя
тысячами пеших и двумя сотнями конных (над пехотою
начальствовал Эпикад, над конницей — Алгальс). Он готовился идти на
Иллирию с главной целью освободить бассанийцев от осады.
Наступление его было задержано слухами о разбое на побережье:
(14) там было восемьдесят легких судов, посланных Гентием по
наущенью Пантавха для разорения полей Диррахия и Аполлонии.
Тогда флот у <...>90 и сдались ему.
31. (1) Их примеру последовали и другие города этой области,
чему немало способствовала неизменная мягкость и справедливость
римского претора, сумевшего расположить к себе жителей. (2)
Отсюда путь римлян лежал к Скодре91. Это было самое сердце
войны — самый крепкий и неприступный город, волею Гентия
ставший оплотом всего царства. (3) Скодру ограждают две реки — с
востока Клавзала, с запада Барбанна, текущая из Лабеатского
озера. (4) Обе, сливаясь, впадают в Ориунд92, который, рождаясь в
недрах горы Скорда, несет свои воды в Адриатику, по пути
принимая множество других потоков. (5) Гора Скорд господствует над
всей этой местностью: к востоку от нее простерта Дардания, к
югу — Македония, а Иллирия — к западу.
(6) Но хоть положение Скодры и было неприступно, хоть и
защищало ее все иллирийское племя и сам царь, римский претор
решил, что успех первых его шагов будет залогом счастья всего
предприятия и что внезапным натиском он сумеет добиться желаемого,
а потому он выстроил войско и подступил к стенам города. (7)
Если бы защитники Скодры, заперши ворота, разумно разместили
силы и обороняли стены и башни над воротами, затея римлян не
удалась бы — их бы отбросили. (8) Вместо этого они вышли за ворота
в открытое поле и мужественно вступили в сражение, но
выдержать его не смогли: (9) были отбиты, бежали толпою, более двух
сотен потеряли в самих воротах и такой страх навели на своих, что

Книга XLIV
509
Гентий тотчас отправил к претору Тевтика и Белла, старейшин
племени, с просьбой о перемирии: надобно-де ему спокойно
поразмыслить о положении своих дел. (10) На это Гентию дали три дня.
Так как римляне стояли всего шагах в пятистах от города, Гентий
сел на корабль и отправился вверх по Барбанне к Лабеатскому
озеру как бы в поисках тайного места для своих дум, (11) но влекла
его, как оказалось, тщетная,ладежда на приход брата Каравантия с
многотысячным войском, (12) набранным в той земле, куда его
посылали. Однако все оказалось пустым слухом, и на третий день он
спустился к Скодре на том же судне, а вперед послал гонцов, прося
у претора дозволения говорить с ним. Получив таковое, Гентий
явился в римский лагерь. (13) Сначала он каялся в малоумии
своем, потом умолял и рыдал, и наконец, припадая к коленям
претора, целиком препоручил себя его воле. (14) Ему велено было
мужаться, и он даже позван бы на обед — с тем и вернулся к своим в
город. В тот же день, отобедав с почетом у претора, (15) Гентий
отдан был под стражу войсковому трибуну Гаю Кассию: царь от
царя, получил он десять талантов — меньше, чем иной
гладиатор93,— и вот какая участь его постигла.
32. (1) Как только Аниций завладел Скодрой, он прежде всего
приказал разыскать и привести к нему послов Петилия и
Перпенну94. (2) Вернув им прежнее их достоинство, он немедля послал
Перпенну схватить друзей царя и его семью. (3) Перпенна
отправился в Метеон, город племени лабеатов, и привел оттуда жену
его, Этлеву95, с двумя царевичами, Скердиледом и Плевратом,
и царева брата Каравантия. (4) Так Аниций в тридцать дней
кончил иллирийскую войну и отправил того же Перпенну в Рим
вестником победы. Через несколько дней вслед за ним отвезли
самого царя Гентия с матерью, женой, детьми, братом и другими
знатнейшими иллирийцами-вельможами. (5) Это была
единственная война, которая окончилась раньше, чем в Риме услышали о ее
начале.
Персей в эти дни тоже был в великом страхе: прибывал
Эмилий, новый консул (и притом с великими угрозами, как слышал
Персей), а с ним претор Октавий. (6) Не меньше тревожил царя
римский флот и безопасность побережья. В Фессалонике
начальствовали тогда Евмен и Афинагор с небольшим отрядом в две тысячи
пелтастов96. (7) Туда отправил Персей и Андрокла с приказом
стать лагерем у самой верфи. (8) В Энею послал он Креонта из Ан-
тигонии с тысячью конников, чтобы следили за берегом и спешили
помочь сельским жителям, чуть только пристанут где-нибудь
вражеские суда. (9) Для защиты Пифея97 и Петры царь отрядил пять
тысяч македонян под началом Гистиея, Феогена и Мидона.
(10) Отправив их, Персей стал укреплять берег Элпея, ибо русло
его пересохло и река стала переходима. (11) Чтобы этой работой
могло заняться все войско, женщины из соседних городов
приносили в лагерь сваренную пищу, а воинам приказано было из
окрестных лесов <...>98.

510
Книга XLIV
33. (1) <...> наконец, консул приказал водоносам идти за ним
к морю (до него было не более трехсот шагов) и рыть колодцы по
всему берегу через небольшие промежутки. (2) Горы здесь были
огромны, а ручьев на поверхности не было", и это давало
надежду, что есть скрытые источники, которые по невидимым жилам
стекают к морю и смешиваются с волнами. (3) Едва сверху сняли
песок, как открылись ключи — брызнули мутной водицей, а
потом, как божий дар, забили чистой и обильной водой. (4) Это еще
прибавило консулу славы и уважения среди воинов.
Отдав приказ готовить оружие, консул с трибунами и старшими
центурионами легиона100 прошел вперед к Элпею осмотреть
переходы — где легче спуститься с оружием и где удобней подняться
на вражеский берег. (5) Выяснив это вполне, консул позаботился
прежде всего о том, чтобы на походе все делалось точно и без
суеты, по мановению и приказанию полководца, ибо знал: (6) когда
выкликается один общий для всех приказ, то, недослышав, одни
проявляют излишнее рвение, а другие не делают и необходимого:
повсюду поднимается шум, и враг узнает обо всем раньше самих
воинов. (7) Поэтому консул ввел такой порядок: войсковой трибун
тайно передает приказ центуриону первого манипула, тот передает
его ближайшему по порядку центуриону, тот следующему и так
далее. Так все, что надо, передается от первых до последних рядов
или же от последних до первых. (8) Ночным дозорным по новому
уставу запрещено было брать с собой щит101: не в бой-де идут и
оружие им ни к чему, их дело — при первом появлении врага
возвратиться и поднять всех других к оружию, (9) а то поставит
дозорный перед собою щит и стоит в шлеме, потом, утомившись,
обопрется на копье, положит голову на край щита, и стоя дремлет;
врагу-то блеск его доспехов виден издали, а сам он ничего кругом
не замечает. (10) Изменил консул порядок и в передовых
караулах. Прежде там воины стояли весь день — при всем оружии, а
конники, не разнуздывая лошадей,— и в жаркие дни после
стольких часов палящего солнца слабели и люди, и кони, а враги, пусть
немногочисленные, но свежие и полные сил, терзали римлян
частыми вылазками. (11) Теперь было приказано сменяться в полдень:
утренний караул уходил, уступая место другому, и впредь уже не
случалось, чтобы враг свежими силами нападал на усталых.
34. (1) Все эти распоряжения консул объявил на войсковой
сходке, а потом произнес речь, как будто перед народом в Риме:
(2) на войне, сказал он, лишь полководец рассуждает и выносит
решения — либо сам, либо с теми, кого позовет на совет, а уж
кого не позвали, те суждений своих не выражают ни вслух, ни
тайком. (3) Воину положено думать только о трех вещах — чтобы
тело было крепко и гибко, оружье сподручно, а еда приготовлена на
случай неожиданных приказаний; (4) о прочем за него позаботятся
боги бессмертные и полководец. Не быть добру там, где воины
рассуждают, а полководец, их слушая, мечется. (5) «Я,— сказал
консул,— сумею дать вам случай отличиться — это мой долг полко-

Книга XIAV
511
водца; а вы вперед не загадывайте, ждите приказа и гогда
покажите, какие вы воины».
(6) С такими напутствиями он распустил сходку. Тут даже
ветераны не стеснялись признаться, что они, словно новобранцы,
впервые уразумели военный порядок. (7) Но не только эти слова
явились знаком одобрения консульской речи — за ними тотчас
последовали дела. (8) Теперь никто не сидел сложа руки: кто меч
точил, кто чистил шлемы или нащечники, щиты и панцири, кто их
примерял, пробуя, подвижны ли в доспехах члены, кто потрясал
копьем, кто играл мечом, разглядывая лезвие, так что любому
было ясно: (9) случись схватка — и каждый будет биться до конца,
до славной победы или всем памятной смерти.
(10) Когда Персей заметил, что с прибытием консула и
началом весны весь неприятельский стан загудел и зашевелился, как
перед новой войной, что римский лагерь стоит теперь не у Филы, а
напротив македонского — прямо на другом берегу, что консул
ходит кругом, разглядывая его укрепления и явно ищет место для
перехода, то <...>102.
35. (1) Это римлян одушевило, а македонян и их царя ввергло
в трепет. (2) Персей, пытаясь не допустить огласки, выслал людей
навстречу Пантавху, чтобы тот не приближался к лагерю, (3) но
люди Персея уже заметили нескольких мальчиков, которых вели
среди иллирийских заложников, да и вообще, чем тщательней что-
то скрывается, тем скорее и обнаруживается из-за вечной
болтливости царских слуг.
(4) Тогда же примерно прибыли к римлянам в лагерь родосские
послы с теми же мирными предложениями, что так разгневали
отцов-сенаторов. В лагере военный совет выслушал их еще менее
благодушно: (5) одни предлагали заковать послов в цепи, другие —
выгнать их вон, не давая ответа, но консул посулил им ответ через
пятнадцать дней, (6) а чтобы было ясно, во что он ставит родосцев
с их миротворчеством, стал спрашивать мнение совета о порядке
дальнейших военных действий. Одни, большей частью молодежь,
хотели прорваться через укрепления на Элпее: (7) стбит-де
ударить дружно, и македоняне не устоят, как не устояли в прошлом
году, когда из стольких крепостей их повыбили103, а были те
крепости, не в пример выше, укреплены лучше и охранялись
сильными гарнизонами. (8) Другие хотели, чтобы Октавий с кораблями
отправился в Фессалонику разорять побережье и отвлекать царские
силы: обнаружив-де врага у себя за спиною, Персей развернется,
чтобы защитить внутренние области царства, а переход через Эл-
пей где-нибудь да останется незащищенным. Но консулу казалось,
что вражеского берега не взять — так он укреплен природой и
людскими стараниями; (9) к тому же там всюду расставлены
метательные устройства, а враг, как он слышал, копьями, дротами и
прочим подобным оружием владеет не в пример искусней.
(10) Замысел консула был иной. Распустив совет, он велел
позвать к* себе двух перребийских купцов, Кена и Менофила, уже до-

512
Книга XL1V
казавших ему свой ум и преданность, и тайком расспросил их,
каковы проходы в Перребию. (11) Купцы отвечали, что пройти там
можно, но царские заставы104 повсюду, и тут у консула появилась
надежда решить дело внезапным натиском — подкрасться ночью с
сильным отрядом, застигнуть врага врасплох и выбить его из
ущелий: (12) ведь впотьмах он не сможет целиться и окажутся
бесполезны все его дроты и стрелы, а в рукопашной схватке дело решает
меч, и тут римский воин всегда выйдет победителем. (13) Взяв
купцов проводниками, консул вызвал Октавия, изложил свой
замысел и велел вести флот в Геракл ей, а с собою взять съестного
для тысячи человек на десять дней. (14) Сам консул отправил туда
Публия Сципиона Назику и своего сына, Квинта Фабия
Максима105, а с ними пять тысяч отборных воинов106 как бы для того, о
чем говорилось на совете,— чтобы сесть в Гераклее на корабли и
разорять побережье внутренней Македонии. (15) Но тайно
Сципиону и Фабию дали знать, что на судах для них готовы съестные
припасы, дабы ничто их не задерживало. Проводникам было велено
распределить путь так, чтобы подойти к Пифою на третий день, в
четвертую стражу.
(16) А сам консул, чтобы отвлечь внимание царя, на рассвете
следующего дня затеял битву с караулами Персея в русле реки.
Обе стороны сражались легким оружием, ибо прибегнуть к
тяжелому тут было невозможно: (17) спуск вниз с того .и другого
берега — до трехсот шагов, ширина русла — чуть больше мили, а дно
все в промоинах, где какой глубины. (18) В таком-то месте и шло
сраженье, а царь и консул с легионами — каждый на своем
берегу — наблюдали с валов. (19) Македоняне с их дротиками и
стрелами сражались успешней, пока не доходило до рукопашной, а тут
уж тверже и надежнее были римские воины с их щитами,
круглыми или Лигурийскими107. (20) В полдень консул приказал трубить
отступление, и битва прервалась; потери обеих сторон были
изрядны. (21) На другой день, с восходом солнца воины, раздраженные
вчерашним, схватились снова и даже ожесточенней, но римлянам
больше доставалось не от тех,^с кем сражались, а от прочего
македонского войска: разместившись на башнях, македоняне метали в
них копья, дротики, камни и многих ранили. (22) А когда римляне
приблизились к их берегу, снаряды из метательных орудий стали
достигать даже задних рядов. В этот день консул отвел свое войско
чуть позже и с большими потерями. (23) На третий день он
воздержался от сражения и спустился в нижнюю часть лагеря, как
если бы он собирался преодолеть боковую линию укреплений,
идущую к морю. (24) Персей, видя <...>'08.
36. (1) Шла вторая половина лета109; день близился к
половине. Весь путь был пройден в пыли и зное; (2) войско устало,
мучилось жаждой, а к полудню жар обещал лишь усилиться, и консул
решил не вести измученных людей на свежего и полного сил врага.
(3) Но воины так рвались в бой, что консулу понадобилось не
меньше уловок, чтобы перехитрить своих, чем врага. (4) Пока шло

Книга XLIV
513
построение, консул торопил войсковых трибунов, сам обходил
ряды, зажигая бойцов воинственными речами. (5) Окрыленные, они
только и ждали знака к бою. Но время шло, жар становился
нестерпимей, и понемногу гасли лица, стихали голоса; кто-то уже
навалился на щит, кто-то оперся на копье. (6) Тогда консул прямо
приказал старшим центурионам наметить переднюю границу
лагеря и сложить тюки110. (7) Когда воины поняли, что происходит,
иные стали радоваться в открытую: теперь, мол, не погонят их
сражаться после тяжкой дороги под палящим солнцем.
(8) Полководца окружали его легаты и предводители
чужеземных войск, среди них был и Аттал. Все они дружно одобряли
действия консула, пока верили, что он намерен сражаться (ибо даже
им консул не показал, что медлит), (9) но теперь, увидав
внезапную перемену, они молчали, и лишь один Назика осмелился
наставлять консула: не стоит, мол, выпускать из рук Персея, который
всегда умел уйти от сражения, оставляя в дураках прежних
полководцев; (10) как бы он и теперь не ушел под покровом ночи —
ведь тогда придется идти за ним вглубь Македонии, что
мучительно и опасно; и как бы все лето не прошло в блужданиях по тропам
и ущельям Македонских гор, как это случилось с прежними
полководцами111; (11) и он, Назика, настоятельно советует консулу
двинуться на врага, пока тот стоит в чистом поле, и не упускать
возможной победы. (12) Свободные речи славного юноши ничуть не
задели консула.
«В тебе, Назика,— сказал он,— я вижу себя прежнего, а ты
станешь похож на меня нынешнего. (13) По опыту многих войн я
знаю, когда сражаться, когда выжидать. Теперь недосуг мне тебя,
стоящего здесь в строю, наставлять, растолковывая, отчего нынче
полезней передохнуть. Объяснений проси в другой раз, а сейчас
хватит с тебя и того, что так думает старый полководец».
(14) Юноша смолк. «Нет сомнения,— думал он,— консул видит
какие-то препятствия к битве, мне неведомые».
37. (1) Когда Эмилий Павел убедился, что место лагеря
размечено и обоз размещен, от отвел из строя сперва триариев,
стоявших последними, (2) затем принципов, оставив передовых гастатов
для прикрытия на случай, если враг зашевелится, а потом отвел и
гастатов — неспешно, по отрядам, начав с правого крыла. (3) Так,
без суеты и шума отошла пехота под прикрытием конницы и
легких войск — их отозвали позже, лишь когда вывели вал и ров
лицом к неприятелю. (4) Тогда и царь увел своих воинов,— хоть
приготовился было сражаться безотлагательно в этот день, однако
же вполне удовольствовался тем, что своим дал понять — в
отсрочке сраженья виновен-де неприятель.
(5) Как только лагерь был вполне укреплен, Гай Сульпиций
Галл, войсковой трибун второго легиона, претор минувшего
года112, созвал с дозволенья консула воинов на сходку и объявил,
(6) что грядущей ночью, между вторым и четвертым часом луна —
и пусть никто не почтет это знаменьем— исчезнет с неба113.
18 Тит Ливии, т. III

514
Книга XLIV
И это, говорил Сульпиций Галл, дело естественное, закономерное
и своевременное, а потому и предузнаваемое, и предсказуемое.
(7) Никто ведь не изумляется, когда луна то полным ликом сияет,
то на убыли тонким рогом, ибо восход и закат светил — дело
известное, и так же точно не следует принимать за чудо, что луна
затмевается тенью земли. (8) Когда же ночью, накануне
сентябрьских нон114 в указанный час действительно произошло затмение,
то римским воинам мудрость Галла казалась почти что
божественной; (9) македоняне же усмотрели в случившемся знак недобрый,
предвестье падения царства и погибели народа, в чем не разуверил
их и прорицатель. Стон и вопли стояли в македонском лагере,
покуда луна, из мрака вынырнув, не засияла снова.
(10) На следующий день (а оба войска так рвались сражаться,
что кое-кто из окруженья царя и консула стал их корить — зачем-
де разошлись без битвы) (И) царь оправдался с легкостью:
неприятель первым-де удалился в лагерь, явно уходя от сражения, да и
силы свои расположил он в таких местах, куда нельзя было
двинуть фалангу, ибо самая малая неровность местности для нее
погибель. (12) А консул, казалось, мало того, что упустил накануне
случай к бою и дал возможность врагу — только захоти он —
ускользнуть ночью, но и теперь продолжал впустую, как всем
казалось, тратить время будто бы на жертвоприношения, вместо того
чтобы с рассветом, как следовало, дать знак к сраженью и
выстроить войско. (13) Лишь в третьем часу священнодействие было
совершено, как должно115, и консул созвал совет; но и там иным
казалось, теряет он время, собеседуя и совещаясь, когда приспело
уже действовать. На эти попреки консул ответил такою речью:
38. (1) «Из всех, кто вчера так рвался в бой, один лишь этот
славный юноша Публий Назика открыл мне свои мысли, и он же
единственный хранил потом молчанье, как будто проникался моим
мнением. (2) А из других кое-кто почел за лучшее заглазно
порицать полководца, а не сказать ему все открыто. (3) Но и тебе,
Публий Назика, и всем, кто мыслил так же, только про себя, я не
сочту за труд поведать, почему битву я отложил, (4) ибо я не
только очень далек от раскаяния во вчерашнем бездействии, но
смею даже думать, что этим спас войско. А чтобы вы не считали,
что это мое мнение безосновательно, прошу желающих вместе со
мной рассмотреть, как много преимуществ было у нашего врага
перед нами. (5) Вот первое: насколько превосходит он нас числом
воинов, мы еще раз убедились вчера, увидев его развернутый строй.
(6) А из нас, которых и так немного, еще четверть была оставлена
охранять обозы, для чего, сами знаете, годится не кто попало.
(7) Но допустим даже, что вчера мы все были бы выстроены.
Пустяк ли, что мы теперь, да помогут нам боги, выйдем на битву —
сегодня ли, завтра ли — из этого самого лагеря, где только что
ночевали? (8) Да разве одно и то же — вести ли в сражение воина,
не утомленного за этот день ни переходами, ни ратными трудами,
отдохнувшего и освеженного сном в своей палатке, чтобы в бой по-

Книга XLIV
515
шел он полным сил, бодрым и телом и духом, (9) — иль выставить
его против неприятеля уже усталым от долгой дороги и тяжкой
ноши, в поту, с забитыми дорожной пылью ртом и глазами, с горлом,
пересохшим под нещадно палящим полуденным солнцем. А враг
между тем и свеж, и бодр, и нигде еще сил не тратил! (10) Да тут
и ленивый и робкий победит кого угодно, даже храбрейшего! (11)
А если к тому же неприятель построился спокойно, собрался с
духом и в строю каждый занял положенное место, а нам нужно было
строиться впопыхах и на битву идти в беспорядке?
39. (1) Но, может быть, хоть и было у нас войско без строя и
порядка, зато лагерь мы укрепили и воду отыскали, оградили
караулами подступ к ней и разведали все вокруг; или же у нас не было
ничего своего, кроме чистого поля, где идти в бой <...>116
(2) Предки ваши считали укрепленный лагерь гаванью при всех
превратностях военной судьбы: можно и выйти оттуда на битву, и
там укрыться от бранных бурь. (3) А потому, окруживши стенами
свой лагерь, они и надежною стражей его укрепляли, ибо кто
победил в поле, но выбит из лагеря, все равно считается проигравшим.
Лагерь победителю кров, побежденному убежище. (4) Сколько раз
бывало, что войско, не добившись удачи на поле и загнанное в
лагерь, улучало время и порой, и очень скоро, мощной вылазкой
обращало победоносного врага в бегство! (5) Вторая наша отчизна,
где вместо стен вал117, а вместо очага и дома палатка,— вот что
такое лагерь! Так нужно ли нам было бросаться в бой, не имея
прибежища, куда возвратиться потом побежденными или
победителями?
(6) На это мне возражают: ну, а если бы неприятель, получив
отсрочку на ночь, ушел? Какую чашу трудов пришлось бы испить
нам, пустившись за ним снова вглубь Македонии? (7) Но я-то знаю
наверное: когда б он задумал уйти, то не оставался бы здесь и
построения к бою не делал. Ведь намного легче он мог уйти, покуда
мы были далеко, теперь же мы сидим у него на шее, и ему не
увернуться от нас ни днем, ни ночью. (8) Не это ли предел наших
желаний — ударить в тыл врагу в открытом поле, когда уходит он
нестройною толпою, бросив свой лагерь, стоящий на неприступном
высоком берегу, окруженный валом и столькими башнями? А
мыто как бились, пытаясь подступиться к этим его укрепленьям!
Вот почему и отложена была битва со вчерашнего дня на
нынешний; (9) А сражаться и сам я желаю, и, так как Элпей
закрывал нам подступ к врагу, я открыл новый путь, другою дорогой,
выбив неприятельские караулы из горных проходов, и теперь,
покуда врага не одолею, не отступлюсь».
40. (1) Ответом консулу было молчанье: одни переменили
мнение и согласились с ним, другие боялись понапрасну его
раздражать — все равно ведь упущенного не вернуть. (2) Однако и в этот
день ни царь, ни консул не хотели сражаться: царь — оттого что
враг перед ним теперь не был уже утомлен с дороги, не был
суетлив и поспешен при построении, как накануне; консул же — отто-

516
Книга XLIV
го что в новый лагерь еще не привезли ни дров, ни корма и он
отправил немалую часть солдат добывать это по окрестностям.
(3) Однако судьба, всегда способная взять верх над людским
замыслом, завязала сраженье сама против воли обоих. (4) Дело было
так. Речка, откуда и римляне и македоняне брали воду, охраняя к
ней подступ каждый со своей стороны, была чуть ближе к
вражескому лагерю. У римлян там стояли две когорты — (5) марруцин-
ская и пелигнекая — и две турмы самнитских конников под
водительством легата Марка Сергия Сила, (6) а другой отряд охраны
под началом легата Гая Клувия поставлен был перед лагерем: там
было три когорты — из Фирм, вестинская и кремонская — и две
турмы всадников — плацентийская и эзернийская118. (7) У реки
сначала все было тихо, противники друг друга не задевали, но часу
в девятом мул выскользнул из рук служителей и бросился к
другому берегу11^. (8) Трое погнались за ним по колено в воде, а двое
фракийцев уже тянули животное от середины реки к своему
берегу; римляне их догнали, одного убили, отняли мула и воротились к
своим. (9) На вражеском берегу стоял отряд охраны из восьмисот
фракийцев. Сперва лишь несколько из них, не стерпев, что на
глазах у них убили соплеменника, погнались через реку за убийцами,
(10) за ними еще, и, наконец, пустились все <...>1^0.
41. (1) <...> вел битву. Дух воинов возбуждало и величье
власти, коей наделен был Эмилий Павел, и слава его, а всего
более — годы: шел ему уж седьмой десяток, но бремя трудов и
опасностей он брал на себя большое, под стать молодому. Легион
консула вклинился между пелтастами121 и фалангами и разорвал
строй врага. (2) Пелтасты оказались у него с тыла, а перед ним —
отряд так называемых «медных щитов». Второй легион под
водительством бывшего консула Луция Альбина получил приказание
идти на фалангу «белых щитов»122— в самую середину вражеского
строя. (3) На его правое крыло, туда, где завязалась битва у реки,
Эмилий Павел пустил слонов и конные отряды союзников; отсюда
и началось бегство македонян. (4) Ибо, поскольку вообще людские
выдумки бывают чаще хороши лишь на словах, а если попробовать
их на деле, там, где надобно их применить, а не рассуждать об их
применении, то они не оправдывают ожиданий; так и в тот раз
вышло со «слоноббрцами»— оказалось, что это только пустое
слово123. (5) Вслед за слонами натиск произвели союзники-латины,
которые смяли левое крыло македонян. (6) А посредине фаланга
рассыпалась под ударом второго легиона. Главная причина победы
была очевидна — битва рассредоточилась: сражались повсюду, но
порознь, и фаланга заколебалась, а потом рассыпалась, ведь
неодолимая сила ее — плотный и ощетиненный копьями строй124, (7) а
если нападать тут и там, вынуждая воинов поворачивать свои
копья — длинные и тяжелые, а потому и малоподвижные,— то в
ней начинается замешательство, и если фалангу сильно тревожить
с боков или с тыла, то все разваливается, (8) как было и на этот
раз, когда фаланге, уже разорванной, пришлось идти против врага,

Книга XLIV
517
нападавшего и тут и там. Римляне не упускали случая вклиниться
всюду, где только возникали промежутки во вражеском строю. (9)
А если б единым строем пошли они в лоб на сомкнутую фалангу,
как это вышло у пелигнов в начале сражения, когда они
неосторожно столкнулись с пелтастами, то напоролись бы на копья и
против силы фаланги не устояли бы.
42. (1) Всюду шло избиение пеших (кроме тех, что, бросив
оружье, бежали), но конница вышла из битвы почти невредимой.
(2) Возглавил бегство сам царь125. Прямо от Пидны он со
священными отрядами конников126 устремился в Пеллу. За ними без про-
медленья последовал Котис и конница одрисов. (3) Другие конные
отряды македонян уходили тоже без потерь, ведь победитель был
занят расправой с пехотою и забыл преследовать конницу. (4)
С фалангой расправлялись долго — с переднего края, с боков и с
тыла. Под конец ускользнувшие от рук врага бежали, безоружные,
к морю, иные даже входили в воду и тянули руки к людям на
судах, умоляя их о спасении. (5) Увидев, что отовсюду с кораблей
спустили лодки, несчастные решили, что это идут их подобрать
(едва ли для того, чтобы убить,— скорее взять в плен, надеялись
они), и в воду вошли поглубже, а кое-кто пустился вплавь
навстречу лодкам. (6) Когда же с лодок их стали злобно бить, те, кто
могли, поплыли назад, и там, на берегу, нашли погибель куда
страшней: слоны, которых привели к берегу вожаки, топтали и давили
насмерть выходивших из воды.
(7) Бесспорно, истребить столько македонян в одном сраженьи
не приходилось римлянам еще ни разу; убитых было тысяч
двадцать; тысяч шесть из тех, кто с поля брани бежал в Пид-
ну, сдались живыми, пять тысяч захватили из рассыпавшихся в
бегстве. (8) А победитель потерял не больше сотни, и почти
всё пелигнов; раненых было немногим больше. (9) А начнись
сраженье пораньше — и неприятель был бы уничтожен вовсе, ведь
тогда у римлян хватило бы времени преследовать врага при
свете дня; теперь же надвигалась ночь, укрывшая бежавшего врага,
а у римлян отбившая охоту пускаться в погоню неведомыми
тропами.
43. (1) Персей бежал военной дорогою к Пиэрийскому лесу в
полном окружении всадников и царской свиты. (2) Как только
добрались до леса, где разбегались тропы, и стало темнеть, Персей с
весьма немногими, самыми верными, свернул с дороги. (3)
Всадники, оставшись без предводителя, разошлись по домам кто куда, а
некоторые добрались до Пеллы даже раньше Персея, выбрав путь
прямой и надежный, (4) между тем как царь мучился почти до
полуночи, плутая нелегкими тропами. (5) Во дворце его встречали
Евкт и Евлей127, начальствовавшие над Пеллой, и царские отроки.
Царь звал к себе друзей — тех, что добрались до Пеллы, спасшись
из сражения, кто как мог, — звал не раз, но никто к нему не
пришел. (6) Лишь трое спутников осталось у царя — критянин
Евандр, беотиец Неон и этолиец Архидам. (7) С ними он и бежал

518
Книга XUV
в четвертую стражу, уже боясь, что те, кто отказались прийти к
нему, решатся и на большее. (8) Персея сопровождало сотен пять
критян. Он направлялся в Амфиполь, но Пеллу покинул ночью,
торопясь до света перебраться через Аксий в надежде, что река
остановит преследовавших его римлян, ибо переправа через нее
трудна.
44. (1) А консул, хоть и воротился в лагерь с победою, но
радости предаться не мог, снедаемый тревогою за младшего
сына. (2) Это был Публий Сципион, родной сын консула Павла
и приемный внук Сципиона Африканского, впоследствии, после
падения Карфагена128, также получивший прозвище Африканское
го. (3) Без удержу преследуя врага, он оказался отнесенным в
сторону от лагеря, а было ему в ту пору семнадцать лет, и это
усугубляло тревогу отца. Он воротился много позже, и консул, увидев
сына целым и невредимым, почувствовал наконец, что рад своей
победе.
(4) Слух о сражении уже дошел до Амфиполя, и матери
семейств стекались в храм Дианы, которая зовется Таврополой129,
умолять богиню О помощи, и тут Диодор, начальствовавший над
городом, опасаясь, как бы фракийцы, которых две тысячи было в
гарнизоне, не разграбили среди сумятицы город, пустился на
хитрость: он нанял человека, который под видом письмоносца вручил
ему посланье прямо посреди рыночной площади. (5) Там
говорилось, что римляне пристали у Эмафии130 и разоряют поля вокруг;
тамошние начальники просят защиты от этих грабителей. (6)
Прочтя письмо, Диодор обратился к фракийцам: идите, сказал он, к
Эмафии и защитите берег; покуда римляне разбрелись по полям и
там рыщут, их можно перебить и поживиться изрядно. (7)
Одновременно Диодор старался рассеять слух о поражении: когда бы,
дескать, был он верен, беглецы из битвы уже возвращались бы
один за другим. (8) Удалив под таким предлогом фракийцев и
убедившись, что они переправились через Стримон, Диодор тотчас
запер ворота города.
45. (1) На второй день после битвы Персей явился в Амфиполь.
(2) Отсюда он отправил к Павлу послов с вестническим жезлом131.
Меж тем Гиппий, Мидон, и Пантавх, первые друзья царя,
добровольно явились из Береи, куда бежали с поля брани, в лагерь
консула и сдались римлянам. Их примеру готовы были последовать со
страху еще и другие. (3) Консул, отправив с известием о победе в
Рим своего сына, Квинта Фабия, и Луция Лентула и Квинта Ме-
телла, дал пехотинцам поживиться добычею с убитых врагов, (4) а
конникам — с окрестных земель с единственным условием — не
отлучаться больше чем на две ночи. Сам консул двинулся с
лагерем поближе к морю в направлении Пидны.(5) Первой сдалась Бе-
рея, за нею — Фессалоника с Пеллой, и наконец, почти вся
Македония покорилась в какие-нибудь два дня. (6) Только Пидна, хоть
была ближе всех, не присылала послов — прийти к согласию
гражданам мешала разноплеменная толпа, сбившаяся здесь после бегст-

Книга XLIV
519
ва с поля брани. Ворота города были не просто заперты, но даже
заложены. (7) Мидона и Пантавха послали под стены города вести
переговоры с начальником гарнизона Солоном132, при его
посредстве толпу воинов отпустили. Город был сдан и отдан римским
солдатам на разграбление.
(8) Персей послал было за подмогой к бисалтам133, но
тщетно — так рухнули последняя надежда; тогда он вышел к собранию,
ведя с собой своего сына Филиппа: (9) словами ободренья он хотел
укрепить дух самих амфиполитанцев, а с ними — конников и
пехотинцев, что последовали за ним или были занесены бегством с
поля брани в Амфиполь. (10) Персей пытался начать речь и раз, и
другой, но слезы не позволяли — он не мог выдавить из себя ни
звука, а потому препоручил свой разговор с народом критянину
Евандру и покинул ораторское место134. (11) Но народ, который
сам плакал и сокрушался при виде царя и жалостных его слез,
Евандра слушать не стал, а иные, набравшись духу, кричали из
самой гущи: «Убирайтесь, нас и так уже мало — не хотим из-за вас
погибнуть!» Несдержанность этих крикунов заставила Евандра
умолкнуть. (12) А царь направился домой, велел снести на
корабли, что стояли на Стримоне, монеты, золото и серебро, а потом сам
спустился к реке. (13) Фракийцы вверить себя кораблям135 не
решились и разошлись, как и весь воинский сброд, по домам; критяне
же в надежде на мзду последовали за ним, и так как при раздачах
бывало больше обид, чем благодарности, им выложили тут же на
берегу пятьдесят талантов, чтобы они брали сами. (14) Когда же,
расхватав деньги, они в спешке и суете грузились на корабли, то
одно легкое судно, переполненное людьми, затонуло в устье реки.
В тот же день беглецы достигли Галепса, на следующий — Само-
фракии, куда и держали путь; (15) при них, как передают, было
две тысячи талантов.
46. (1) А Павел разослал по всем сдавшимся городам своих
людей, чтобы они там распоряжались и чтобы побежденные в эти
первые дни мира не потерпели бы никаких обид; посланцев
царских он задержал у себя и, не подозревая о бегстве царя, послал в
Амфиполь Публия Назику с небольшим отрядом пехотинцев и
конников (2) — и Синтику1*6 разорить, и не позволить царю
что-нибудь предпринять. (3) Меж тем Октавий взял Мелибею и разграбил
ее; а у Эгиния, брать который послан был легат Гней Аниций, при
вылазке защитников города римляне потеряли двести человек —
здесь не знали еще, что война окончена.
(4) Консул со всем войском покинул Пидну, назавтра был он у
Пеллы и поставил лагерь в миле от города, несколько дней стоял
там, со всех сторон рассматривая расположение города, и убедился,
что не зря здесь обосновались цари Македонии: (5) стоит Пелла на
холме, глядящем на зимний закат137; вокруг нее болота,
непроходимые ни летом, ни зимою,— их питают разливы рек. (6)
Крепость Фак возвышается, как остров среди болот, в том месте, где
они подходят к городу всего ближе; стоит она на громадной насы-

520
Книга XUV
пи, способной выдерживать тяжесть стен и не страдать от влаги
болот, ее облегающих. (7) Издали кажется, что крепость соединена
со стеною города, хотя на самом деле их разделяет ров с водой, а
соединяет мост, так, чтобы врагу было не подступиться, а любой
пленник, заточенный царем, не мог бы бежать иначе как через
мост, который легче всего охранять. (8) Там, в крепости, была и
царская казна — тогда, однако, пустая, если не считать трехсот
талантов, которые выслали было Гентию, но придержали. (9) Покуда
римляне стояли у Пеллы, к ним шли и шли посольства с
поздравлениями, особенно от фессалийцев. (10) Затем пришло известие,
что Персей уже на Самофракии. Консул отправился к Амфиполю и
достиг его в четыре перехода. (11) Все жители Амфиполя высыпали
ему навстречу, и было ясно всякому — не доброго, не
справедливого царя лишил их Павел <...>138.

КНИГА XLV
1. (1) Хоть вестники победы — Квинт Фабий, Луций Лентул и
Квинт Метелл — спешили, как могли, и Рима -достигли быстро,
там, оказалось, уже царило ликование, предвосхищая их вести.
(2) На третий день после сражения с Персеем1, на играх в цирке,
по всем рядам вдруг прокатилось: в Македонии, мол, было
сраженье, и царь разбит; (3) гул голосов усилился, потом поднялись
крики и рукоплесканья, как будто и вправду пришло известие о
победе. (4) Должностные лица в удивлении стали искать
виновника этого внезапного всплеска, но не нашли, так что оснований для
радостной уверенности вроде бы и не стало, но добрая примета
запала в души. (5) И когда с приходом Фабия, Лентула и Метелла
весть подтвердилась, люди обрадовались и самой победе и
сбывшемуся предчувствию2. (6) Рассказывают и о другом порыве
ликованья толпы на играх в цирке, и этому тоже, видимо, можно
верить: во второй день Римских игр, за пятнадцать дней до
октябрьских календ^, явился, как рассказывают, письмоносец, сказавший,
что он из Македонии, и вручил консулу Гаю Лицинию украшенное
лавром письмо как раз тогда, когда тот собирался пустить четверки
в забег. (7) Пустив четверки, консул взошел на свою колесницу и
поехал по цирку к зрительским скамьям, высоко подняв посланье с
лавром, чтобы оно было видно всем. (8) Народ тотчас забыл о
зрелище и сбежался в середину цирка. Консул пригласил туда отцов-
сенаторов, прочитал посланье и с сенаторского соизволения
возгласил перед рядами народа, что сотоварищ его, Луций Эмилий,
сразился с царем Персеем, (9) македонское войско разбито и рассеяно,
царь с горсткой людей бежал, и все македонские города покорились
народу'римскому. (10) Ответом были клики и шум рукоплесканий;
об играх так и забыли, почти все направились по домам с
радостной вестью к женам и детям. (11) То был двенадцатый день после
сраженья в Македонии.
2. (1) Назавтра сенат, собравшись в курии, решил устроить
молебствие и принял постановленье о том, чтобы консул распустил
всех присягнувших ему4, кроме воинов и моряков, (2) а о воинах и
моряках доложил, когда от консула Луция Эмилия явятся сами его
послы, которые и отправили вперед письмоносца. (3) За шесть дней
до октябрьских календ, часу во втором, эти послы вошли в Рим и
двинулись к форуму, увлекая с собою громадную толпу,— повсюду
им навстречу выбегали люди и шли за ними. (4) Отцы-сенаторы
как раз заседали в курии, и консул представил им послов.
Прибывших не отпустили, покуда они не рассказали подробно о том, сколь

522
Книга XLV
велики были силы царя, и пешие, и конные, и сколько тысяч из
них перебито, и сколько взято в плен, (5) и сколь малыми
потерями учинили врагу такое побоище, и как стремительно бежал
Персей; думается, говорили послы, он кинется к Самофракии, но готов
уже флот, чтобы его преследовать, и не уйти царю ни на море, ни
на суше. (6) Все это послы потом изложили и перед собравшимся
народом. И радость всех охватила снова, когда консул
распорядился открыть все храмы города: со сходки каждый пошел благодарить
богов, (7) и все храмы бессмертных заполнились толпами мужей и
даже женщин5.
(8) Сенат, вновь созванный в курии, повелел: по случаю
блестящего успеха консула Луция Эмилия устроить пятидневные
молебствия перед всеми ложами богов и принести в жертву взрослых
животных. (9) Корабли, стоявшие на Тибре в полной оснастке и
готовые, как только понадобится, идти в Македонию, постановили
вытащить на берег и разместить по верфям, (10) моряков —
распустить, выдав им годовое жалованье, а с ними — всех, кто присягал
консулу; (11) и тех солдат, что были размещены в Коркире, Брун-
дизии, у Верхнего моря и в ларинских землях, чтобы Гай Лициний
мог с ними в нужный час прийти на помощь товарищу,— всех
тоже решено было распустить. (12) Перед сходкой объявлено было о
пятидневном молебствии, начинающемся за пять дней до
октябрьских ид.
3. (1) Из Иллирии явились двое посланцев, Гай Лициний Нерва
и Публий Деций6; иллирийское войско разбито, возвестили они,
царь Гентий пленен, Иллирия покорилась народу римскому. (2) За
эти успехи, достигнутые под водительством и при ауспициях
претора Луция Аниция, сенат принял решение о трехдневном
молебствии. Дни были назначены консулом — четвертый, третий и канун
ноябрьских ид.
(3) Некоторые рассказывают7, что, когда пришло известие о
победе, родосских послов, до сих пор пребывавших в Риме,
пригласили в сенат, словно в насмешку над их тупою надменностью.
(4) Глава посольства, Агеполид, сказал, что родосцы снарядили
посольство, дабы примирить Рим и Персея, (5) ибо от этой войны
всей Греции были только тяготы и муки, а самим римлянам —
расход и убытки: (6) но судьба народа римского распорядилась
счастливо, войну закончив по-своему, а им, родосцам, предоставив
случай изъявить римлянам радость по случаю их блестящей
победы. Так говорил родосец.
Ответ ему был такой: нет, не о пользе Греции, не об издержках
римлян пеклись родосцы, а единственно о пользе царя Персея.
(7) Имей они ту заботу, о которой здесь лицемерно толкуют,
посольство свое снарядили бы раньше — когда Персей, вторгшись в
Фессалию, два долгих года иные греческие города осаждал, а иным
угрожал. Однако в те времена родосцы не поминали о мире, (8) и
лишь узнавши о том, что римляне уже одолели горы, вступили в
Македонию и окружили Персея, тут же снарядили посольство, и не

Книга XLV
523
за иным чем-нибудь, а только за тем, чтобы спасти царя от
опасности. С тем родосцев и отослали.
4. (1) Тем временем и Марк Марцелл, уже уходя из Испании,
взял славный город Марколику и доставил казне десять 4?унтов
золота и серебра на миллион сестерциев8.
(2) А консул Эмилий Павел, как уже сказано, стоял в то время
лагерем у Сир9, в земле одомантов, куда к нему явились послы
царя Персея с письмом, все трое — низкого роду. Увидев их,
плачущих и жалких, Эмилий Павел, говорят, сам прослезился над
участью людской, (3) — ведь тот, кому еще недавно была тесна его
держава, кто воевал дарданцов и иллирийцев, а бастарнов
поднимал себе на помощь, теперь, лишившись и войска, и царства,
забился на малый остров и может лишь умолять, но защититься не в
силах, разве лишь святостью приютившего его храма. (4) Но
обращение «консулу Павлу от царя Персея — привет» изгнало из
сердца консула всякую жалость к этому глупцу, не понимающему
своей участи. (5) А потому, хотя в прочей части Персеева письма
содержались просьбы отнюдь не царственные, послов Персея без
ответа и без письма отослали прочь. Понял Персей, о каком
прозвании поверженному подобает забыть, (6) и отправил другое
письмо, подписав его, как частное лицо, только именем, где усердно и
небезуспешно просил прислать к нему кого-нибудь, с кем он мог
бы поговорить о своем положении и обстоятельствах. (7) К нему
послали троих — Публия Лентула, Авла Постумия Альбина и Авла
Антония — и, оказалось, впустую: Персей как мог цеплялся за
царское званье, а Павел склонял его вверить себя со всем добром
своим справедливости и милосердию народа римского.
5. (1) Тем временем Гней Октавий с флотом пришел к Само-
фракии и тоже — то угрозами, то посулами — склонял царя к
сдаче, и тут помогло ему одно обстоятельство, то ли случайное, то ли
подстроенное. (2) Луций Атилий, знатный юноша, заметив, что
народ самофракийский собрался на сходку, спросил у местных
властей дозволенья обратиться к народу с несколькими словами. Ему
дозволили, и он заговорил:
(3) «Скажите мне, гостеприимцы-самофракийцы, взаправду ли
священен ваш остров и чист от скверны весь без изъятия или нас
обманули?» (4) Все подтвердили — ошибки, мол, нет, и остров,
верно, священный. «Так почему же,— продолжал Атилий,—
убийца осквернил его кровью царя Евмена? И как же вы позволите
кровавому разбойнику пачкать святилища ваши,— ведь первые же
слова вашего обряда запрещают касаться святынь нечистыми
руками?»
(5) О том, что в Дельфах Евандр почти что убил царя
Евмена10, говорила вся Греция. (6) А потому самофракийцы, рассудив,
что корят их не без причины, и понимая, что сами они, и весь их
остров, и храм всецело во власти римлян, отправили Феонда,
верховного правителя своего (сами они зовут его царем) объявить
Персею, что Евандра Критского обвиняют в убийстве, (7), а у них,

524 Книга XLV
у самофракийцев, издревле заведено вызывать в суд того, кто, по
слухам, вступил в пределы святилища с замаранными нечестьем
руками; (8) если Евандр уверен, что эти обвинения напрасны,
пусть придет защитить себя перед судом, а если боится, пусть
очистит храм от нечестия и сам о себе позаботится.
(9) Персей с глазу на глаз отсоветовал Евандру являться в
суд — ни дело, ни отношение к нему судей не сулят-де добра. За
этими увещеваньями скрывался страх: вдруг Евандра признают
виновным, а он и выдаст зачинщика гнусного злодеяния. «Что же
теперь остается,— говорил Персей,— кроме как доблестно умереть?»
(10) Евандр не отнекивался, сказал только, что яд предпочитает
железу, а сам тайком стал готовить побег. Когда об этом доложено
было царю, тот испугался: не пал бы гнев самофракийцев теперь
на него, будто он и помог обвиняемому скрыться от кары. В страхе
царь приказал умертвить Евандра. (11) А когда бессмысленное
убийство было совершено, Персей спохватился — ведь он,
выходит, взял на себя грех Евандра. Тот в Дельфах ранил Евмена, этот
убил Евандра на Самофракии, и вот по воле одного человека два
священнейших на земле храма обагрены людской кровью. (12)
Дабы отвести от себя обвинение, Персей подкупил Феонда, и тот
объявил народу, что Евандр сам покончил с собой.
6. (1) Однако подобное злодеяние против последнего верного
друга, испытанного в стольких бедах и преданного царем за то, что
царя не предал, оттолкнуло всех от Персея. Его люди один за
другим стали переходить к римлянам. (2) Персей же, оставшись почти
в одиночестве, принужден был подумать о бегстве; он обращается к
Ороанду, критянину, которому фракийский берег был хорошо
знаком по торговым поездкам, и просит взять его на судно и свезти к
Котису. (3) На одном самофракийском мысу есть гавань Демет-
рий11; там и стояло судно Ороанда. На закате туда снесли все, что
необходимо в пути; снесли и деньги: сколько было можно унести
тайком. (4) А в полночь царь с тремя спутниками пробрались
задней дверью в сад, примыкавший к опочивальне, и, с трудом
одолев ограду12, вышли к морю. (5) Однако Ороанд, дождавшись
только, чтобы на судне оказались деньги, с первыми потемками
отчалил и по глади моря пустился к Криту. (6) Не обнаружив судна в
гавани, Персей побродил по берегу и, наконец, увидев, что
светает, испугался, но не отважился вернуться в дом, где был гостем, а
укрылся сбоку храма, в углу, где потемнее.
(7) На Самофракии с царем был отряд последовавших за ним
царских отроков (так ^македоняне звали детей из знати, избранных
прислуживать царю13); они и тут не оставляли царя, пока Гней
Октавий не распорядился объявить через глашатая, что всем
царским отрокам и прочим македонянам, (8) сколько их есть на
Самофракии, сохранят и жизнь, и свободу, и все их добро,— что при
них и что в Македонии,— если перейдут они на сторону римлян.
(9) Македоняне не остались глухи к призыву и передались все;
записывал их Гай Постумий, войсковой трибун. Фессалоникиец

Книга XLV
525
Ион14 передал Октавию и малых детей царя, оставив при нем
лишь старшего из сыновей, Филиппа. (10) Тут царь и сдался
Октавию вместе с сыном, кляня судьбу и богов, почитаемых в храме:
ничем-де не помогли молящему15. (11) Персея приказали посадить
на преторский корабль, куда снесли и все оставшиеся деньги, и
флот тотчас же двинулся к Амфиполю. (12) Оттуда Октавий
отослал царя,в лагерь консула, а вперед отправил гонца с известьем:
царь сдался, и его везут.
7. (1) Справедливо полагая это второю своей победой, Эмилий
Павел жертвоприношением отблагодарил богов за добрую весть,
созвал совет и, прочитав пред ним письмо претора, отправил Квинта
Элия Туберона16 навстречу царю, а всем прочим приказал
оставаться в ставке. (2) Такой толпы еще не собирало ни одно
зрелище. Когда-то на памяти отцов в римский лагерь привели
плененного царя Сифака17, но тот был только придачей к Пунийской войне,
как Гентий — к войне Македонской; к тому же ни собственною
славой, ни славою своего народа он равняться с Персеем не мог.
(3) Персей, главное лицо этой войны, был на виду у всех не только
благодаря славе своей, отца, и деда, и других, с кем он был связан
кровным родством,— ложился на Персея отблеск славы Филиппа и
великого Александра, давших македонянам власть над кругом
земным.
(4) Персей вступил в лагерь в скорбной одежде; сопровождал
его только сын — никакой другой спутник и товарищ по несчастью
не мог бы сделать более жалостным его вид. Толпа сбежавшихся на
это зрелище не давала ему пути, покуда консул не отправил
ликторов расчистить Персею путь к ставке. (5) Консул, дав всем
приказ сидеть, встал и шагнул навстречу входящему царю и подал ему
руку; тот было пал ему в ноги, но консул поднял его, не дав
коснуться своих колен, и ввел в палатку, приказав сесть напротив
советников.
8. (1) Сперва царя стали расспрашивать, что за обида побудила
его с такой отчаянною злобой пойти войною на римский народ, чем
он и довел до крайности себя и царство? (2) Ответа ждали долго,
но царь, глядя в землю, молчал и плакал; тут консул заговорил
опять: (3) «Когда бы юношей принял ты царство, не так
удивительно было бы, что ты не знаешь, каков народ римский и в
дружбе, и во вражде; (4) но ты-то делил с отцом своим и тяготы войны,
какую тот вел против нас, и заботы мира, за нею
последовавшего,— мира, который мы пред отцом твоим верно хранили. Так что
же ты думал, предпочитая не в мире жить, но воевать против тех,
кто в войне тебе доказал свою силу, а в мире — честность?»
(5) Но царь не отвечал ни на вопросы, ни на упреки, и Эмилий
Павел повел речь дальше: «Впрочем, явился ли причиною случай,
неизбежность или заблужденье ума человеческого, не падай духом.
Снисходительность римского народа царями многими и народами
испытана в трудный час, а потому ты можешь не только питать
надежду, но, пожалуй, быть прямо уверен в своей безопасности».

526
Книга XLV
(6) Все это консул говорил Персею по-гречески; потом
продолжил и по-латыни, уже к своим1*: «Вот вам прекрасный пример
превратности людского жребия. Я говорю это прежде всего ради
вас, юноши. Знайте, не должно в счастии надмеваться и не должно
насильничать, полагаясь на сегодняшнюю удачу,— неведомо, что
принесет нам вечер. (7) Лишь тот сможет зваться мужем, кого
попутный ветер не увлечет, а встречный не сломит».
(8) На том совет и распустили, препоручив заботу о царе
Квинту Элию. В тот же день Персей был удостоен приглашения к
консулу и прочих почестей, какие только возможны были в его доле.
Затем все войско было отпущено на зимовку.
9. (1) Амфиполь принял большую часть воинов, остальных —
соседние города.
(2) Таков был конец четырехлетней войны между римлянами и
Персеем, таков был конец державы, чьей славой полнились почти
вся Европа и вся Азия. (3) Персей считался двадцатым царем19
после Карана, первого царя. Царство он принял в консульство
Квинта Фульвия и Луция Манлия; сенат признал его царем при Марке
Юнии и Авле Манлии; правил он одиннадцать лет. (4)
Македонское царство мало было ведомо вплоть до Филиппа, сына Аминты;
затем его стараньями стало расти и крепнуть, однако же, обняв
всю Грецию, часть Фракии и часть Иллирии, еще держалось в
пределах Европы. (5) Затем македоняне хлынули в Азию и за
тринадцать лет правления Александра покорили сперва почти что
неизмеримые просторы персидской державы, (6) потом прошли через
земли арабов и через Индию до самого края земли, омываемого
Красным морем. (7) В ту пору македонская держава была всех больше
на земле и всех славнее, но со смертью Александра оказалась
растерзана на многие царства, ибо каждый желал властвовать, и силы
ее были подорваны, однако прошло еще сто пятьдесят лет20, считая
от вершины ее судьбы, прежде чем настал конец.
10. (1) Когда молва о победе римлян достигла Азии, Антенор,
стоявший с легким флотом своим у Фан21, перебросил его к Кас-
сандрии. (2) Узнав о том, что вражеские корабли ушли, и что
война в Македонии окончена, Гай Попилий, стоявший на Делосе для
охраны судов, идущих в Македонию, тотчас же отпустил Атталовы
корабли и продолжил путь с посольством в Египет22, (3) желая
опередить Антиоха на пути к Александрии. (4) Когда, проплывая
вдоль Азии, римские послы зашли в Лоримы23, гавань, что чуть
дальше двадцати миль от Родоса, как раз напротив самого города,
(5) к ним явились родосские старейшины, ибо молва о победе
римлян достигла уже и этих краев, и очень просили заехать на Родос:
пусть, мол, послы сами узнают, что делалось у них на острове и
что теперь там творится, и в Риме доложат об этом — не по
слухам, а убедившись собственными глазами, ведь речь идет о добром
имени и благополучии государства. (6) Как римляне ни упирались,
но пришлось им во имя блага союзников на короткое время
прервать плавание. По прибытии их на Родос старейшины мольбами и

Книга XLV
527
уговорами затащили римлян в свое собрание. (7) Прибытие послов
не успокоило, а усилило страхи родосцев: Попилий припомнил им
все, что во время войны они говорили и делали против римлян — и
порознь, и все вместе, (8) а нрава был он крутого, резкость речи
его усугублялась угрюмостью взгляда и голосом обвинителя,
(9) так что родосцы могли по суровости одного сенатора
представить себе, как настроен сенат в целом, ведь личных причин для
неприязни к родосцам Попилий иметь не мог.
(10) Гай Децимий в речах был умеренней: почти во всем,
говорил он, о чем помянул тут Попилий, виновен не народ, а те
немногие, что подстрекали чернь; (11) это они, продажные краснобаи,
сочинили указы в угоду царю и снарядили те самые посольства, от
которых родосцам всегда было не меньше стыда, чем досады; и
если народ будет благоразумен, то за все поплатятся лишь прямые
виновники.
(12) Эта речь была выслушана с большим сочувствием, ибо
Децимий не только снимал груз вины с народа, но возлагал его на
настоящих виновников. (13) А потому, когда старейшины стали
держать ответ, народ одобрил тех, кто выразил согласье с Децимием и
готовность выдать зачинщиков во искупление вины, и не одобрил
тех, кто всячески пытался оспорить Попилиевы попреки. (14)
Тотчас был издан указ: всякий, кто говорил или делал что-либо в
пользу царю и во вред римлянам, ответит головой. Иные бежали
еще перед приходом римлян, другие покончили с собой. (15) И
хотя римские послы, пробыв на Родосе не более пяти дней,
отправились дальше к Александрии, с их уходом ревность родосцев к
исполнению указа, принятого перед лицом римлян, ничуть не
ослабла, и суд они творили ревностно; такое усердие родосцам внушали
в равной мере и мягкость Децимия, и жесткость Попилия.
П. (1) Тем временем Антиох оставил тщетные попытки одолеть
стены Александрии. Покорив остальной Египет, он оставил в
Мемфисе Птолемея Старшего, чьи притязания на царство он якобы и
поддерживал своими военными силами, и ушел с войском в Сирию,
чтобы затем напасть на того из братьев, который окажется
победителем24. (2) Для Птолемея намеренье Антиоха отнюдь не было
тайной, и рассудил он так: покуда младший брат устрашен осадой,
можно воротиться в Александрию, если сестра поможет, а
братнины друзья не воспротивятся. И он стал слать письма — сперва к
сестре, (3) а потом и * брату с друзьями — и писал им, пока не
договорился с ними о мире. (4) Он объяснил, что Антиох стал ему
подозрителен, когда, передавши ему Египет, оставил в Пелузии
сильный гарнизон. (5) Стало ясно, что ключ от Египта у Антиоха в
руках и при желании он сможет в любое время вернуться туда с
войском, а усобица между братьями ослабит их так, что и
победивший уже не сможет противостоять Антиоху. (6) Младший брат и
люди его согласились с разумными доводами старшего, да и сестра
помогла — советами, а больше мольбами. (7) Так с общего
согласья был установлен мир, и старший Птолемей вновь водворился

528
Книга XLV
в Александрии, не встретив сопротивления даже у городской тол-
пы?5, истощенной осадой, а после голодом,— ведь и по снятии
осады в Александрию из Египта не подвозили ничего.
(8) Тут бы и ликовать Антиоху, если б и вправду он войско в
Египет вводил, чтобы вернуть Птолемея на царство, под каковым
благовидным предлогом он и послов принимал, и рассылал во всей
Азии и Греции письма, но он был так раздражен, что стал
готовиться к войне против обоих братьев еще. решительней и злее, чем
против одного. (9) Флот он немедленно послал к Кипру, а сам
пошел на Египет и к весне26 был с войском в Келесирии. (10) Возле
Риноколура явились к нему послы Птолемея: тот изъявлял
благодарность за возвращенное ему отцовское царство и молил Антиоха
блюсти этот дар. Лучше пусть скажет прямо, чего он хочет, но за
оружие не берется, пусть по-прежнему будет союзником — не
врагом. (11) Антиох на это ответил, что и флот и войско отведет не
иначе как в обмен на весь Кипр, Пелузий и земли вокруг Пелу-
зийского устья Нила. Назначил и последний срок для ответа о
выполнении требований.
12. (1) Срок истек, и Антиох, отправивши нильским устьем
суда к Пелузию, сам двинулся через пустыни Аравии; он был принят
и жителями Мемфиса, (2) и прочими египтянами, кем
добровольно, а кем из страха, затем спустился к Александрии, не утруждаясь
большими переходами. (4) У Элевсина, что в четырех милях от
Александрии, он перешел Нил и тут повстречал римских послов.
(4) Антиох приветствовал их и протянул было руку Попилию, но
тот ему подал дощечки с сенатским постановлением*7, велев сперва
прочитать. (5) Прочитав, Антиох пообещал созвать друзей и с
ними обдумать, как быть ему, но Попилий повел себя по
обыкновенью круто: палкой, с которою шел, очертил он ноги царя и
сказал: «Дай мне ответ для сената, не выходя из этого круга!»
(6) Опешив от такого насилия, Антиох замешкался было с ответом,
но ненадолго, и сказал: «Что почли за благо в сенате, то я и
сделаю». Лишь тогда Попилий подал Антиоху руку — как союзнику и
Другу.
(7) Затем в назначенный день Антиох покинул пределы Египта,
а римские послы своим влиянием и весом упрочили мир между
Птолемеями, с великим трудом достигнутый, и отбыли на Кипр,
откуда отослали Антиохов флот, уже успевший, впрочем, разбить в
сражении египетские суда*8. (8) Посольство это стяжало добрую
славу у всех народов, ибо теперь, без сомненья, Египет был отнят
у Антиоха и род Птолемеев был восстановлен в царстве отцов.
(9) Как прославлено было блестящей победой правленье одного
из консулов этого года, так бесславно прошло правленье другого,
ибо сделать ему ничего не пришлось. (10) Началось с того, что,
объявляя легионам день сбора, сотоварищ Павла ступил на
священный участок29, не совершивши птицегаданья. О том доложили
авгурам, и те решили, что день сбора объявлен неправильно.
(11) Консул отправился в Галлию и стал на стоянку в Кампи Мак-

Книга XLV
529
ри30, подле гор Сицимины и Папина; в этих местах он и зазимовал
вместе с союзниками-латинами; (12) римские же легионы не
покидали Рима, ибо день их сбора был назначен неправильно.
(13) Разъехались по провинциям и преторы, все, кроме Гая Па-
пирия Карбона, которому досталась Сардиния,— сенат велел ему
вершить в Риме суд по делам между гражданами и иноземцами,
ибо и этот жребий тоже выпал ему31.
13. (1) А Попилий и все посольство, отряженное к Антиоху,
воротилось в Рим с докладом: распри между царями улажены и Ан-
тиохово войско отведено из Египта в Сирию. (2) Потом явились
посольства самих царей. Прибывшие от Антиоха говорили, что мир
царю показался милее любой победы, ибо этот мир угоден сенату,
и он, Антиох, повиновался приказам римских послов, как веленьям
богов; затем послы поздравили римский народ с победой, (3)
уверяя, что царь и сам посодействовал бы этой победе, когда бы имел
на этот счет какое-нибудь приказанье.
(4) Царь Птолемей и Клеопатра прислали общее посольство с
благодарностями и уверениями; (5) родителям-де своим и богам
бессмертным они обязаны меньше, чем сенату и народу римскому,
которые спасли их от тяжких бедствий осады и возвратили им
потерянное было царство отцов.
(6) Ответ сената гласил: царь Антиох был прав, повиновавшись
послам; сенат и народ римский этим довольны. (7) Царям
египетским ответили, что отцам-сенаторам весьма отрадно, что он хоть
чем-то способствовал благу и пользе Птолемея и Клеопатры, и
постарается, чтобы впредь они могли полагать вернейший залог
спокойствия для их царства в покровительстве народа римского.
(8) Заботу о подарках послам возложили на претора Гая Папирия.
(9) Затем пришло посланье из Македонии, удваивавшее радость
победы; там сообщалось, что царь Персей сдался консулу.
(10) Когда посольства царей отбыли, отцы-сенаторы разобрали
спор между послами Пизы и Луны: пизанцы жаловались, что
римские поселенцы сгоняют их с земли, а луняне уверяли, что землю
эту им отвели триумвиры32. (11) Сенат отправил туда квинквеви-
ров — Квинта Фабия Бутеона, Публия Корнелия Бласиона, Тита
Семпрония Муску, Луция Невия Бальба и Гая Апулея Сатурни-
на,— чтобы они разобрались с границами и вынесли решенье.
(12) Посольство с поздравлениями прислал и Евмен с братьями,
Атталом и Афинеем33. Явился и Масгаба, сын царя Масиниссы; в
Путеолы, где высадился он, направили квестора Луция Манилия с
деньгами, чтобы он встретил царевича и препроводил его в Рим на
казенный счет. (13) Немедля по прибытии Масгаба был принят в
сенате, где юноша произнес речь, слог которой был не менее
приятен для слуха, чем смысл. Он перечислил, сколько пеших и
конных, слонов и хлеба послал в Македонию за эти четыре года его
отец, (14) но два обстоятельства, сказал он, заставляли Масиниссу
краснеть: первое — что сенат просил его через послов о поставках
для нужд войны, вместо того чтобы приказать, а второе — что за

530
Книга XLV
хлеб ему присланы были деньги. (15) Царь Масинисса, сказал
царевич, помнит, что римский народ и добыл ему царство, и
увеличил во много раз. А потому с него хватит и пользованья царством,
ибо право собственности, он знает,— у тех, кто ему это царство
вручил. (16) А значит, римлянам по справедливости должно брать
у него, Масиниссы, а не просить и не покупать за деньги того, что
родится на подаренной ими самими земле, ему же, Масиниссе, и
теперь и впредь довольно будет того, что римлянам не пригодится.
(17) С такими порученьями от отца он, Масгаба, пустился в путь и
настигнут был верховыми с известием о победе над Македонией и с
отцовским приказом поздравить сенаторов и заверить их, что
радость Масиниссы по этому случаю столь велика, что он и сам хотел
бы явиться в Рим и принести благодарственную жертву на
Капитолии Юпитеру Всеблагому и Величайшему, так пусть же сенат, если
это ему не в тягость, даст на то свое дозволенье.
14. (1) Царевичу ответили, что его отец вел себя, как подобает
мужу достойному и благородному, который должное усугубляет
доброхотным, — оттого оно и ценней, и почтенней. (2) В
Пунической войне он смело и без колебаний помог народу римскому, и от
него получил в знак благоволенья царство; так они сквитались, но
и потом, когда римляне воевали с тремя царями кряду, Масинисса
оказывал им все услуги, какие мог. (3) Так не диво, что царь,
связавший участь свою и царства с делами римлян, от сердца рад
победе народа римского; пусть же за эту победу он воздаст
благодарность богам, не покидая дома и очага, а в Риме за него это сделает
сын, (4) который довольно принес поздравлений — и от своего, и
от отцовского имени. А самому Масиниссе не стоит сейчас покидать
свое царство и Африку — это не принесло бы пользы ни ему, ни
римскому государству.
(5) На просьбу Масгабы потребовать в Рим заложником Ганно-
на, Гамилькарова сына, вместо <...>, было отвечено, что сенат не
считает справедливым требовать у карфагенян заложников по
усмотрению Масиниссы. (6) Квестору сенат повелен купить для
царевича подарков на сто фунтов серебра, сопроводить его в Путеолы и
содержать на казенный счет, пока он в Италии, а чтобы
переправить его и всех его спутников в Африку, нанять ему два корабля.
(7) Все спутники Масгабы, свободные и рабы, в дар получили
одежды.
(8) Прошло немного времени, и в Рим доставили известье о
другом сыне Масиниссы — о Мисагене: разбив Персея, Павел
отпустил царевича с его конниками домой, но в Адриатике флот был
рассеян, а Мисагена, больного, принесло к Брундизию с тремя
кораблями. (9) К царевичу отправили Луция Стертиния, квестора, с
такими же подарками, какие получил от римлян и брат его,
наказавши проследить, чтобы гостеприимный кров <...>^4.
15. (1) Вольноотпущенники давно были расписаны по четырем
городским трибам,— все, кроме тех, кто имел родного сына старше
пяти лет, (2) — этим велено было пройти перепись там же, где в

Книга XLV
531
прошлый раз,— и тех, кто имел поместье или поместья дороже
трехсот тысяч,— этий разрешено было пройти перепись <...>35.
(3) Так как подарок этот оставался в силе, Клавдий36 заявил, что
без воли народа цензор не имеет права лишать голоса никого из
граждан, а тем более целое сословие. (4) Цензор может исключить
его из трибы, то есть просто перевести в другую трибу, но не
может его исключить из всех тридцати пяти триб, то есть лишить
гражданства и свободы; цензор может определять, где ему
проходить цензовую перепись, но не исключить его из переписи. (5)
Поспорив об этом, цензоры решили при всех бросить жребий в атрии
Свободы, чтобы выбрать одну из четырех городских триб и в ней
дать место всем бывшим прежде рабами. Жребий пал на Эсквилин-
скую трибу; (6) в ней-то и приказал Тиберий Гракх пройти
перепись всем вольноотпущенникам. (7) Этим цензоры снискали в
сенате великое уважение: Семпронию37 выразили благодарность за
настойчивость в прекрасном его начинании, а Клавдию за
сговорчивость.
(8) В эту перепись и из сенатского сословия, и из всаднического
исключено было больше лиц, чем в предыдущие38. При этом
исключались из трибы и переводились в эрарии39 обоими цензорами
одни и те же лица: кого вычеркивал один, того не обелял и другой.
(9) Однако когда они по обычаю попросили продлить себе срок на
полгода, чтобы проверить починку зданий и принять работу от
подрядчиков, трибун Гней Тремеллий, исключенный цензорами из
сената, наложил на это запрет.
(10) В том же году Гай Цицерей освятил храм Монеты на Аль-
банской горе — по обету, данному пять лет назад40. В сан Марсова
фламина посвящен был в этот год Луций Постумий Альбин41.
16. (1) Консулы Квинт Элий и Марк Юний обратились к сенату
с вопросом о провинциях; отцы-сенаторы постановили, во-первых,
Испанию, составлявшую во время Македонской войны одну
провинцию, вновь разделить на две, (2) а во-вторых, Иллирию и
Македонию оставить по-прежнему за Луцием Павлом и Луцием Хни-
цием, покуда сенатские легаты не сочтут, что расстроенный там
войною порядок восстановлен, а вместо царской власти налажено
новое управление. (3) Консулам назначили Пизу и Галлию и
выделили по два легиона, в каждом по пять тысяч пеших и по
четыреста конных42. У преторов жребии выпали так: Квинт Кассий
получил городскую претуру, Маний Ювентий Тальна — дела с
иноземцами, Тиберий Клавдий Нерон — Сицилию, Гней Фульвий —
Ближнюю Испанию, а Дальнюю — Гай Лициний Нерва; (4) Авл
Манлий Торкват — Сардинию, но к месту службы отправиться не
мог, ибо постановлением сената был задержан в Риме для
расследования уголовных дел43.
(5) Потом спросили мненья отцов-сенаторов касательно
знамений, о которых пришли известия. Ударом с неба было поражено
святилище Пенатов в Велии и двое ворот с частью стены в Минер-
вии; в Анагнии был земляной дождь, в Ланувии виден был в небе

532
Книга XLV
факел, а из Калатии с общественного поля римский гражданин
Марк Валерий донес, что очаг его три дня и две ночи сочился
кровью. (6) Об этом знамении децемвирам велено было справиться
в книгах особо; те назначили однодневное всенародное молебствие
и принесли в жертву на форуме пятьдесят коз. На другой день
состоялось молебствие пред всеми ложами богов и ради остальных
знамений — в жертву принесли взрослых животных и совершили
обряд очищения города.
(7) Еще отцы-сенаторы решили (и это тоже касалось почитанья
бессмертных), что коль скоро враги, Персей и Гентий, повержены
и сдались народу римскому вместе со своими владеньями,
Иллирией и Македонией, (8) то пусть к каждому ложу богов доставят
дары, такие же, как некогда за победу над Антиохом при консулах
Аппии Клавдии и Марке Семпронии; а проследить за этим велел
преторам — Квинту Кассию и Манию Ювентию44.
17. (1) Затем сенат постановил направить легатов — десятерых
в Македонию и пятерых в Иллирию, чтобы Луций Павел и Луций
Аниций, наводя там порядок, руководствовались их советами. (2)
В Македонию первыми были назначены Авл Постумий Луск, Гай
Клавдий (оба бывшие цензоры), Квинт Фабий Лабеон, Квинт Мар-
ций Филипп и Гай Лициний Красе, бывший сотоварищ Павла по
консульству, ведавший тогда, с продленной властью, провинцией
Галлией. (3) К означенным пяти присоединили Гнея Домиция Аге-
нобарба, Сервия Корнелия Суллу, Луция Юния, Тита Нумизия
Тарквинийского и Авла Теренция Варрона. (4) В Иллирию
назначили Публия Элия Лига, бывшего консула, Гая Цицерея и Гнея
Бебия Тамфила (он был претором в минувшем году, а Цицерей —
давно45), а также Публия Теренция Тусцивикана и Публия
Манилия.
(5) Потом, так как один из консулов должен был сменить в
Галлии Гая Лициния, назначенного легатом в Македонию, отцы-
сенаторы потребовали от консулов, чтобы те незамедлительно
разобрались между собой с провинциями — либо сговорились, либо
бросили жребий. (6) По жребию Марку Юнию досталась Пиза, но
до отъезда он должен был еще представить сенату послов, отовсюду
явившихся для поздравлений в Рим; Квинту Элию выпала Галлия.
(7) И хотя легатами посылали таких мужей, которые и сами не
мо 1и бы присоветовать полководцам ничего недостойного
милосердия и величия народа римского, все-таки в сенате были обсуждены
главные решения, чтобы легаты могли доставить из дому
полководцам предварительные наметки всех распоряжений.
18. (1) Прежде всего решено было Македонии и Иллирии быть
свободными, чтобы все народы видели: римское оружие не рабство
свободным несет, а рабствующим — свободу, (2) и чтобы все
свободные племена под опекой народа римского чувствовали себя в
вечной безопасности, а подвластные царям племена знали бы, что
эти цари стали мягче и справедливее из почтенья к народу
римскому, и если цари их затеют войну с римским народом, то кончится

Книга XLV
533
это для римлян победой, а для подданных царских свободой.
(3) Македонские рудники — источник огромных доходов46 — и
сельские имения4' решено было не сдавать больше на откуп:
(4) ибо где откуп, там и откупщики, а где откупщики, там либо
право государства бессильно, либо союзники не располагают
свободой48. (5) Ведь даже сами македоняне не могли извлекать из этого
пользу; а уж где речь идет о поживе для управляющих, там не
будет конца мятежам и смуте. (6) И наконец, чтобы никогда в
общемакедонском собрании, будь такое, не мог негодный льстец черни
обратить свободу, дарованную со здравой умеренностью, в пагубное
своеволие, (7) решено было Македонию разделить на четыре
области, каждая со своим собранием, а дань народу римскому
установить в половину той, что обычно платили царям. Подобные же
поручения были даны и для Иллирии. (8) Все остальное
предоставлено было на усмотрение полководцев и сенатских легатов, которые,
разбирая дела на местах, рассудят вернее49.
19. (1) Среди многих послов, прибывших от царей, племен и
народов, всех особенно занимал Аттал — на него все глядели, о
нем все думали50. (2) Недавние соратники приняли его не менее
благосклонно, чем был бы принят ими сам царь Евмен. (3) Явиться
в Рим Аттал имел двойное основание, с виду достойное —
поздравить римлян с победой, коей он сам способствовал, и пожаловаться
на мятежных галлов, все Пергамское царство поставивших под
удар. (4) Но была за всем этим потаенная надежда на почести и
награждения от сената, которых едва ли он мог бы сподобиться, не
преступая законов благочестья. Ведь нашлись среди римлян и
недобрые советчики; они дразнили Атталову алчность — (5) Аттала,
мол, в Риме почитают надежным другом, а Евмена союзником пе-
рекидчивым, не верным ни римлянам, ни Персею. (6) Так что,
говорили они, еще неизвестно, какие просьбы Аттала сенату будут
угоднее — за себя или против "брата, настолько-де склонны все
дать всё ему, а тому ничего.
(7) Аттал, оказалось, был из тех, кто с жадностью бросается на
все, что ни посулит надежда; но тут нашелся у него друг, который
один разумным своим увещаньем, словно уздою, сдержал порыв
увлеченной души. (8) То был Стратий, лекарь, которого
обеспокоенный Евмен отправил в Рим как раз за тем, чтобы следить за
братом и наставить его на верный путь, если дело пойдет к измене.
(9) К этому времени Атталов слух уже был пленен и душа
поддалась искушению, но Стратий сумел к нему подступиться и
своевременными речами спас все дело, почти что потерянное. (10) Он
объяснил, что разные царства возрастают по-разному, что их молодое
царство, не имея основы в старинном могуществе, стоит согласием
братьев, и хотя из них один зовется царем и носит венец, но
правят братья все вместе. (11) И Аттала, среднего брата, разве не
всякий считает царем? И не только потому, что воочию видит его
могущество, но еще потому, что, вне всяких сомнений, скоро он
воцарится, ибо Евмен дряхл51 и бездетен (тогда Евмен еще не при-

534
Книга XLV
знал того сына, что царствовал после него52). (12) Что пользы,
говорил Стратий, прилагать усилие там, где дело скоро само собою
сладится? А тут еще и галльский мятеж! Справиться с ним куда
как трудно, пусть даже цари согласны и единодушны, (13) а если
прибавится к внешней войне и усобица, то вовсе не устоишь. Ведь
не давши брату скончаться царем, он, Аттал, добьется только того,
что сам себя лишит надежды на скорое воцарение. (14) И даже
если бы оба эти шага — отнять или не отнять у брата царство —
равно его прославили, то похвала за сохранение царства лучше,
ибо поступок этот благочестив, а другой отвратителен, как
убийство родича. Так о чем же тут размышлять? (15) Неужели о том,
захватить ли все царство или домогаться части? Но отнять часть от
царства — так обе части, разобщив силы, ослабнут и будут
открыты любым обидам. А захватить все царство — и старшему придется
век доживать простым человеком или уйти в изгнание — в таких
летах, больному и слабому, иль даже умереть по его, Аттала,
приказу? (16) Не будем вспоминать давних преданий о нечестивых
братьях и об исходе их жизни! Персей — вот очевидный пример.
Венец, добытый братоубийством, пришлось ему сложить к ногам
врага-победителя в самофракийском храме, как будто сами боги
карали его за злодеянье! (17) И если он, Аттал, до самого конца
останется верен брату, то благочестие его и постоянство заслужат
похвалы и тех, кто подстрекает его — не из дружбы к нему, а из
злобы к Евмену.
20. (1) 2}ти доводы убедили Аттала, и потому, когда его ввели в
курию, он принес поздравления по случаю победы, рассказал о
своих и братниных услугах Риму в этой войне, и о том, что галлы
недавно отложились53, все приведя в великое смятенье, (2) он просил
к мятежникам отправить послов, которые отговорили бы их от
войны, употребив и вес свой, и влиянье. (3) Изложив это, как ему
было поручено, для пользы царства, Аттал попросил для себя только
Энос с Маронеей54 и, вопреки надеждам иных, не стал обвинять
брата и добиваться раздела царства. С тем он и покинул курию.
Нечасто случалось кому-нибудь — царю ли, простому ли
человеку — снискать вниманье столь благосклонное и одобрение столь
глубокое! В Городе он был удостоен всех почестей и даров, а при
отъезде почетных проводов.
(4) Среди многих посольств, прибывших из Азии и Греции,
особое внимание граждан привлекли родосцы. (5) Сперва они
явились в белом, как и подобало поздравителям (ибо рубище
заставило бы думать, что они жалеют Персея); (6) пока родосцы ожидали
на площади, консул Марк Юний запросил отцов-сенаторов, дать ли
родосцам кров, стол и прием в сенате, и сенат решил, что по
отношению к ним никакого права гостеприимства блюсти не следует.
(7) Марк Юний вышел к родосцам, которые просили принять их в
сенате: они-де принесли поздравленья с победой и хотят
оправдаться от обвинений, возводимых на их государство. (8) Консул
ответил, что друзьям своим и союзникам римляне оказывают всяческие

Книга XLV
535
любезности, допуская их и в сенат, но родосцы в последней -войне
не заслужили того, чтобы их причислять к друзьям и союзникам55,
(9) Выслушав это, родосцы упали ниц, взывая к консулу и ко всем,
кто стоял вокруг: несправедливо, говорили они, что старые их
заслуги, которым римляне сами свидетели, не могут перевесить
новых обвинений, к тому же и ложных. (10) И тотчас же сменив
белые одежды на рубище, родосцы пошли стучаться в двери первых
граждан Рима56, слезно моля сначала расследовать дело, а уж
потом выносить приговор.
21. (1) Маний Ювентий Тальна, претор, ведавший разбором
судебных дел между гражданами и чужеземцами, возбуждал народ
против родосцев и предложил собранию (2) объявить родосцам
войну и выбрать кого-нибудь из должностных лиц этого года, чтобы
послать туда с флотом. Он надеялся, что это и будет он сам.
(3) Этому воспротивились народные трибуны Марк Антоний и
Марк Помпоний. (4) Впрочем, и претор, и трибуны действовали,
подавая новый дурной пример. Претор по собственному почину
обратился к народу с запросом, хочет ли народ, повелевает ли он
объявить родосцам войну, (5) тогда как полагалось прежде
спросить сенат, а уж затем с его одобренья обращались к народу57; он
же ни сенат о том не запросил, ни консулов не уведомил. (6) И у
народных трибунов принято было не налагать запрет на
предложенный народу закон, покуда частные граждане58 не обсудят его
всесторонне, не выскажутся и за, и против, так что нередко
народные трибуны, вовсе не собиравшиеся заявлять о запрете,
прислушавшись к речам противников закона и осознав все его пороки,
высказывались против него; (7) бывало и наоборот: уже решившись
выступить против закона, они отступались от своего решенья под
влиянием его сторонников. Но на этот раз претор и трибуны словно
состязались, кто больше оплошает. (8) Трибуны, преждевременно
воспротивившись поспешным действиям претора <...> до
прибытия полководца <...>59.
22. (1) <...> Виновны ли мы пред вами иль нет, еще неясно,
однако наказание мы уже несем и всяческое бесчестие терпим.
В прежние времена, когда являлись мы в Рим после ваших побед
над карфагенянами, над Филиппом, над Антиохом, то государство
ваше давало нам кров, откуда направлялись мы в курию, чтобы вас
поздравить, отцы-сенаторы, а оттуда на Капитолцй с дарами для
ваших богов. (2) Теперь же насилу нашли мы пристанище на
грязном заезжем дворе, за собственные деньги и за чертою города, как
нам, словно врагам приказали; в рубище приходим мы в вашу
курию — мы, родосцы, которых недавно вы одарили и Ликиею, и Ка-
рией, которых осыпали дарами и почестями. (3) И македонянам, и
иллирийцам, мы слышим, жалуете вы свободу — им, которые
жили, рабствуя, покуда не затеяли войну с вами. (4) Нет, чужому
счастью мы не завидуем, мы узнаем тут милосердие народа
римского. А нас, родосцев, виновных единственно в том, что мы
бездействовали в этой войне, хотите вы из союзников сделать врага-

536
Книга XLV
ми? (5) Вы, римляне, горды тем, что справедливы, и хвалитесь не
исходом, но началом войны — никогда-де вы не беретесь за оружье
без основания: (6) карфагеняне стали вам врагами, когда напали
на Мессану в Сицилии, Филипп — когда напал на Афины, пытался
поработить Грецию, а Ганнибалу помог деньгами и войском60;
(7) Антиох сам на призыв ваших врагов, этолийцев, привел свой
флот из Азии в Грецию и, заняв Деметриаду, Халкиду,
Фермопилы, пытался лишить вас власти над вашей державой, (8) а Персей
вызвал войну, напав на ваших союзников и перебив царьков и
вождей племен и народов61.
(9) А каков будет предлог нашему бедствию, если обречены мы
на гибель? Я покуда не делаю различья между виной всего народа
и виною сограждан наших, Динона с Полиаратом, а также тех,
кого мы привели сюда, чтобы вам выдать. Но если все родосцы равно
достойны кары, то какое обвиненье вы нам предъявите? (10) Что
мы стали на сторону Персея и за него против вас стояли, как
некогда — за вас против Антиоха с Филиппом? (И) Как помогаем
мы союзникам, как усердны в войнах, спросите у Гая Ливия и Лу-
ция Эмилия Регилла, начальников вашего флота в Азии62,—- ни
разу ваши корабли в бой не вступили без нас! (12) Сперва наш
флот бился у Самоса, потом — в Памфилии, против Ганнибала,
(13) и этою победой мы тем более гордимся, что, потеряв в
несчастной битве у Самоса большую часть кораблей и цвет молодежи,
даже после такого пораженья мы, не дрогнув, вновь выступили
навстречу царскому флоту, вышедшему из Сирии63. (14) Но не для
похвальбы я рассказал об этом — не до того нам теперь,— нет, я
хотел напомнить, сколь полезны всегда бывали родосцы своим
союзникам».
23. (1) «С победами над Филиппом и Антиохом мы получили
от вас щедрые награды64. Ну, а если бы нынешняя удача,
доставленная вам благосклонностью богов и собственной вашей
доблестью, досталась бы Персею, и мы за наградой явились бы в
Македонию, к царю-победителю? Что мы могли бы ему сказать?
Деньгами, что ли, или хлебом мы помогли ему? (2) На суше или на море
пришли на подмогу? Какую крепость мы удерживали? Где мы
сражались — сами ли иль под началом вождей Персеевых? (3) Спроси
он нас, где бился за него хоть один воин родосский, где — хоть
один корабль, что бы мы ответили ему? Пожалуй, нам пришлось
бы защищаться пред победителем, как теперь — перед вами.
(4) Вот все, чего мы добились, снаряжая мирные посольства к той
и другой стороне,— и тут и там немилость, а здесь даже и
обвинения и угрозы! (5) Впрочем, Персеевы упреки были бы
справедливы, чего не сказать о ваших,— ведь мы, как только началась
война, снарядили послов к вам, обещая все, что требуется для войны.
Как и в былые войны, все было б готово для вас: корабли, и
оружие, и молодежь наша. (6) Не исполнили обещания мы из-за
вас — ведь вы сами почему-то пренебрегли нашей помощью65.
А стало быть, ни в чем мы не повели себя как враги, ни в чем не

Книга XLV
537
отступили от долга добрых союзников — это вы нам помешали его
исполнить. (7) "Что же,— спросите — так-таки ни о каком слове
или деле не сожалеете, вы, родосцы, за которое римляне могли б
оскорбиться по праву?" Здесь я уже не стану оправдывать того, что
сделано было,— я не настолько безумен, однако разграничу дело
государства и вину частных лиц. (8) Нет государства, в котором не
бывало бы ни дурных граждан, ни неразумной толпы. (9) Даже у
вас, слыхал я, бывали люди, льстившие толпе, даже у вас порою
простой народ удалялся из Города, оставляя вас тем самым
безвластными66. (10) Если такое могло случиться в государстве столь
добрых нравов, то удивительно ли, что и у нас иные, домогавшиеся
царской дружбы, своими советами сбивали с пути наш простой
народ67? Да и то не слишком они преуспели, разве ослабили нашу
готовность. (11) Не умолчу я и о самом тяжелом обвинении против
нашего государства: послов для переговоров о мире мы снарядили и
к вам, и к Персею одновременно, (12) а безумный, как мы потом
узнали, болтун обратил несчастный этот замысел в совершенную
глупость, ибо держался, словно ваш Гай Попилий, посланный, как
рассказывают, чтобы предотвратить войну Антиоха с Птолемеем68.
(13) Но такая спесь или глупость, как ее ни назвать, равно была
явлена нами и перед вами, и перед Персеем. (14) А государства,
что люди,— у каждого свой норов, да и народы — одни гневливы,
другие дерзки, некоторые боязливы, иные более склонны к вину и
к любовным утехам. (15) Вот, говорят, афинский народ скор,
отважно пускается в любое дело, даже и непосильное, а лакедемон-
ский народ медлителен и насилу берется даже за дело верное69.
(16) Не стану отрицать, что вся Азия родит умы тщеславные не в
меру, и родосцы наши в речах непомерно чванливы70, ибо мнят
себя выше всех соседей, а ведь причиной тому не столько наши силы,
сколько ваши о нас суждения и ваши почести. (17) Впрочем, то,
первое посольство вы наказали достойно, отославши его с ответом,
не сулившим добра. Но если недостаточно позора мы понесли
тогда, то нынешнее наше посольство жалостными своими мольбами
искупит, пожалуй, с лихвою и не такую наглость, какую
позволило себе прежнее. (18) Спесь — особенно на словах, и особенно
низших перед высшими — противна гневным, смешна разумным,
но никто еще не казнил за нее смертно. (19) Куда как опасно, что
родосцы с презреньем отзовутся о римлянах! Да и самих богов
хулят иные наглецы, но что-то не слышим, чтобы их за это разили
молнии!
24. (1) Так вот, если мы ни в чем не действовали как враги, а
чванливые слова нашего посла, хоть и оскорбили ваш слух, не
стоят гибели государства, то что же остается нам искупать перед
вами? (2) Я слышу, отцы-сенаторы, как вы между собою как бы
оцениваете ущерб и пеню определяете за наши невысказанные
желанья71; одни полагают: раз родосцы склонялись к царю и желали
его победы, наказать их войною; (3) другие считают, что хоть
такие желанья и были, не наказывать же за них войною, ибо где же

538
Книга XLV
видано, или обычаем заведено, в каком законе писано,— казнить
того, кто желает врагу гибели, но сам для того и пальцем не
шевельнет? (4) Мы, конечно же, благодарны тем, кто освобождает
нас, пусть не от вины, так от кары — но сами такой предлагаем
суд: если все мы разделяли желанья, в которых нас обвиняют (не
будем здесь различать между делом и помыслом), пусть накажут
нас всех, (5) а если одни из наших вождей держали сторону вашу,
другие Персееву, то не требую, чтобы ради нас, ваших
сторонников, щадили и царевых приспешников, но об одном умоляю — не
дайте нам из-за них погибнуть! (6) Государство наше к этим лк)-
дям питает вражду, не меньшую вашей, и зная это, многие из них
либо бежали, либо с собою покончили, иные же, осужденные нами,
будут выданы вам, отцы-сенаторы; (7) а прочие из родосцев ни
благодарности не достойны за эту войну, ни наказанья не
заслужили. Пусть многочисленные старые наши заслуги покроют
нынешнюю недостачу в исполнении союзнического долга! (8) Все эти
годы вы воевали с тремя царями — так пусть не перевесит
бездействие наше в одной из войн всех бранных трудов, что приняли мы за
вас в двух других! (9) Войны с Филиппом, с Антиохом, с Персеем
пусть будут как бы тремя голосами трех судей: два — в нашу
пользу, один — сомнителен; неужели он перевесит? Будь над нами
судьями те цари — они бы нас осудили. Но судите-то вы,
отцы-сенаторы, и о чем? О том, быть ли Родосу или исчезнуть с лица
земли, (10) а вовсе не о войне — объявить ее вы можете, но вести не
можете, поскольку ни один родосец не поднимет на вас оружия.
(11) И если будете вы упорствовать в гневе вашем, мы лишь
попросим у вас сроку, чтобы доставить домой известие об этом
прискорбном посольстве; и сколько есть у нас свободных людей — и
мужей, и жен — все оставят дом, очаг, алтари и со всем добром
своим взойдут на корабли и прибудут в Рим72; (12) все золото, все
серебро, что есть в казне, что есть у каждого, сложат на площади,
в преддверии вашей курии, и отдадут себя в вашу власть вместе с
женами и детьми, чтобы здесь всё претерпеть, что претерпеть
придется, (13) да не увидят наши глаза пожар и разграбленье родного
города! (14) Римляне могут считать родосцев врагами, но врагами
себе их сделать не могут. Ведь и мы о себе в какой-то мере
способны судить, и никогда не рассудим, что мы вам враги, и зла
никакого вам не причиним, что бы нам ни пришлось претерпеть»73.
25. (1) После этой речи все родосцы снова простерлись ниц,
молитвенно колебля масличные ветви. Когда их наконец подняли,
они покинули курию.
Тут сенаторов стали опрашивать, каково мнение каждого.
(2) Враждебней всех к родосцам были те, кто вел войну в
Македонии,— консулы, преторы или легаты. А больше всех помог
родосцам Марк Порций Катон; по природе суровый, на этот раз он как
сенатор показал себя мягким и умеренным. (3) Не стану
изображать здесь этого красноречивого мужа, пересказывая его речь,—
она записана и вошла в пятую книгу «Начал»74. (4) А ответ, дан-

Книга XLV
539
ный родосцам, составлен был так, что они и к врагам причислены
не были, и в союзниках не остались.
Посольство возглавляли двое — Филократ и Астимед. (5)
Решили, что часть с Филократом отправится на Родос, а часть с Ас-
тимедом останется наблюдать, что происходит в Риме, и оповещать
своих. (6) Покамест же родосцам было велено к назначенному
сроку убрать наместников из Ликии и Карий. Сами по себе такие
вести могли бы стать причиной скорби, но для родосцев обернулись
радостью, ибо избавляли от большего страха — родосцы боялись
войны. (7) Поэтому они тотчас постановили отправить в Рим венок
ценой в двадцать тысяч золотых и отрядили в это посольство Фео-
дота75, начальника над флотом. Родосцы хотели просить римлян о
союзе, но только без народных постановлений и без писем, чтобы
позора вышло меньше, если им откажут. (8) Начальник флота
имел право вести переговоры по собственному почину, без всякого
предварительного о том решения. (9) Ведь родосцы много лет76
жили в дружбе с Римом, не связывая себя договором о союзе, потому
что не хотели лишать царей надежды на их, родосцев, помощь в
случае нужды, а себя — возможности пожинать плоды царской
благосклонности и счастья. (10) Но теперь речь шла о том, чтобы
любым путем добиваться союза, и не для того, чтобы обезопасить
себя от кого-то еще, ибо родосцы, никого, кроме римлян, и не боялись, а
затем, чтобы не вызывать таких подозрений у самих римлян.
(11) Почти тогда же от родосцев отложились кавнийцы, а
жители Милассы завладели городами евромской области. (12) Родосцы
не настолько пали духом, чтобы не понять; если римляне отнимут
у них Ликию и Карию, а прочие владения либо от них отложатся и
станут свободны, либо захвачены будут соседями, то им, родосцам,
останется только остров маленький и бесплодный, и тогда столь
многолюдного города не прокормить. (13) А потому они поспешно
послали молодежь на кавнийцев, которых и вынудили покориться,
хоть те и вызвали помощь из Кибиры, а жителей МиЛассы и Аста-
банды, явившихся, чтобы вместе завладеть евромской областью,
они разбили в сражении подле Ортозии77.
26. (1) Пока все это происходило на Родосе, в Азии, в
Македонии, в Риме, Луций Аниций в Иллирии, покорив, как уже было
сказано, царя Гентия, разместил гарнизон в Скодре, (2) бывшей
царской столице, поставив начальником над нею Габиния, а над
Ризоном и Ольцинием78 (то были важные для войны города) —
Гая Лициния. (3) Вверив Иллирию этим двоим, Аниций сам с
оставшимися силами двинулся в Эпир. Фанота79 сдалась первой —
все жители ее высыпали навстречу в повязках просителей80.
(4) Оставив здесь охрану, Аниций перебрался в Молоссиду81, взял
без боя все города ее, кроме Пассарона, Текмона, Филаки и Гор-
рея, а потом пошел на Пассарон. (5) Там заправляли Антиной и
Феодот, известные благожелатели Персея и ненавистники римлян,
по чьему наущению все племя отложилось от Рима82. (6) Сознавая
собственную вину и не надеясь на прощенье, эти двое хотели быть

540 Книга XLV
погребены со всеми вместе под обломками отчизны. Они заперли
городские ворота и призывали народ предпочесть смерть рабству.
(7) Перечить столь могущественным мужам боялись, покуда
наконец не заговорил некий Феодот, юноша тоже знатный; страх,
внушаемый римлянами, осилил в нем робость перед властями. «Какое
безумье,— сказал он,— вас побуждает всех граждан припутывать
к вине двоих! (8) Я много слышал о тех, кто принял смерть за
отчизну, но вот впервые нашлись и считающие справедливым, чтобы
отчизна погибла за них! Почему бы не отворить нам ворота и не
принять ту власть, что принята всем кругом земным?»
(9) Такими словами он убедил народ; тогда Антиной и Феодот
бросились на первый же вражеский дозор, прямо под его удары, и
так погибли, а город сдался римлянам. (10) Глава текмонцев Ке-
фал был столь же упорен и запер свой город; когда погиб он, Тек-
мон был сдан. Филака и Горрей также не вынесли напора римлян.
(11) Усмирив Эпир и разведя воинов по зимним стоянкам в
важнейших для войны городах, Аниций воротился в Иллирию — в
Скодру, куда уже явились пять легатов из Рима, и устроил сходку,
созвавши старейшин из всей провинции. (12) Там по решению
своего совета он, воссевши на трибунале, объявил, что сенат и народ
римский повелевают иллирийцам быть свободными; он, Луций
Аниций, сам выведет гарнизоны из городов и из крепостей,
городских и иных. (13) Не только свободными, но и не податными будут
отныне жители Иссы и Тавлантии, а из дассаретиев — пирусты и
жители Ризона и Ольциния, ибо все они отпали от Гентия еще в
пору его могущества. (14) Даорсам также дается свобода от
податей, ибо они, оставив Каравантия84, с оружием перешли на
сторону римлян. С жителей Скодры, дассаренцев селепитанцев и прочих
иллирийцев подать взимается отныне вполовину меньше, чем при
царе. (15) Затем Аниций поделил Иллирию на три части:
первая — та, что выше <...>85, вторая — владения лабеатов86,
третья — жителей Агравона, Ризона, Ольциния и их соседей.
Учредив в Иллирии такой порядок, Луций Аниций отправился на
зимнюю стоянку в Пассарон, что в Эпире.
27. (1) Так шли дела в Иллирии; а Павел меж тем еще до
прибытия десяти легатов отправил своего сына, уже вернувшегося из
Города, Квинта Фабия, опустошать Эгиний и Агассы87: (2) Агас-
сы — за то, что они сдались сначала консулу Марцию и сами
добились союза с Римом, а потом снова от римлян отпали к Персею;
эгинийцы же провинились совсем недавно: (3) не поверив молве о
победе римлян, они жестоко расправились с какими-то римскими
воинами, вступившими в их город**8. (4) А город энейцев89 Эмилий
Павел решил опустошить за то, что они упорнее всех соседей
сопротивлялись с оружием в руках, и отправил туда Луция Постумия.
(5) Дело шло к осени, ее началом Эмилий Павел решил
воспользоваться, чтобы объехать всю Грецию и посмотреть
прославленные молвою места, не величественнее ли они на слух, чем на
вид. (6) Вверив лагерь Сульпицию Галлу, Павел отправился через

Книга XLV
541
Фессалию в Дельфы к знаменитому оракулу. Сопровождающих при
нем было немного — сын Сципион и Афиней, Евменов брат,
охраняли его с двух сторон. (7) В святилище Эмилий Павел принес
Аполлону жертву, а увидев в преддверии храма столбы, что
пустовали в ожидании изображений Персея, определил их по праву
победителя для собственных изваяний90.
Посетил он и храм Юпитера Трофония в Лебадее91, (8) там
осмотрел вход в пещеру, куда спускаются посетители, чтоб
расспросить богов, потом принес жертву Юпитеру с Герцинной92,
почитаемым в тамошнем храме, и спустился в Халкиду взглянуть на Ев-
рип и Евбею, громадный остров, с которого на материк перекинут
мост. (9) Из Халкиды он переправился в Авлиду, расположенную в
трех милях оттуда: там знаменитая гавань, где некогда стоял флот
Агамемнона — тысяча кораблей93; там храм Дианы, где этот царь
царей дочь-жертву возвел на алтарь, а сам направил бег своих
судов к Трое. (10) Оттуда Эмилий прибыл в Ороп Аттический, где
древний прорицатель^4 чтим как бог, где вокруг старинного храма
ручьи текут и бьют ключи, придавая ему очарованье. (11) Потом
он посетил Афины, где тоже все полно славою старины, но есть
пища и взорам — акрополь, гавани, стены, связующие Пирей и
город, верфи, памятники великих полководцев, изваянья богов и
людей, разнообразные и замечательные как материалом, так и
исполнением.
28. (1) Принеся жертву Минерве, охранительнице акрополя95,
он пустился дальше и на другой день был в Коринфе. (2) В ту
пору, до разрушения96, Коринф блистал: чудное зрелище являли
акрополь и Истм: акрополь в стенах, вознесенный над всем, и
бьющий родниками, Истм, тонким перешейком разъединяющий два
моря: одно на востоке, другое — на западе. Потом Эмилий Павел
посетил знаменитые города — Сикион и Аргос, за ними Эпидавр,
не столь богатый, (3) но славный храмом Эскулапа, стоящим в
пяти милях от города; в ту пору храм был богат дарами (больные
приносили их богу как плату за исцеленье), теперь же — лишь
остатками расхищенных даров97. (4) Отсюда он прибыл в Лакедемон,
достопамятный не великолепием своих построек, но порядками и
учреждениями, а оттуда поднялся через Мегалополь к Олимпии.
(5) Там многое он счел достойным внимания, но до глубин потряс
его Юпитер, представший взору, как живой; а посему велел он
приготовить жертву богаче обыкновенной, как если бы собирался
заклать ее на Капитолии.
(6) Так обошел Павел всю Грецию, и он не делал попыток
вызнать чьи-либо настроения — явные или тайные — во время Пер-
сеевой войны,— он не желал, чтобы в душах союзников
поселились какие-нибудь страхи. Возвращаясь в Деметриаду, он встретил
толпу этолийцев в рубищах; в ответ на его удивление и расспросы
(7) ему сообщили, что JT^k-ifcv •; т\. иппом98 убили пятьсот
пятьдесят i:x cvapeiiiiiHH, покуда римские воины, присланные Авлом Бе-
бием, начальником гарнизона, держали в кольце сенат; других си?

542
Книга XLV
отправили в изгнанье, а добро убитых и изгнанных присвоили.
(8) Обвиненным в содеянном Эмилий Павел велел был в Амфипо-
ле, сам встретился в Деметриадс с Гнеем Октавием, а когда
услышал вести, что из-за моря явились десять сенатских легатов,
оставил все прочее и проследовал к ним в Аполлонию. (9) Туда же
навстречу ему явился из Амфиполя Персей без всякой охраны (там
день пути). С Персеем Павел был ласков, но потом, явившись в
лагерь к Амфиполю, сурово разбранил, как передают, Гая Сульпи-
ция^9; (10) во-первых, за то, что Персею позволил так далеко от
него расхаживать по всей провинции, а во-вторых, за то, что
воинов распустил до крайности, позволив им сдирать со стен черепицу
на кровли своих зимних жилищ. Черепицу Павел приказал вернуть
на место и восстановить поврежденное. (11) Персея же с
Филиппом, старшим сыном, он отправил под стражу, препоручив их Авлу
Постумию, а дочь Персея и младшего его сына вызвал с Самофра-
кии в Амфиполь и принял со всем возможным уваженьем и
почетом, как свободных.
29. (1) Настал тот день, когда старейшины (по десяти от
каждого города) должны были явиться в Амфиполь со всеми
хранившимися у них царскими письмами и деньгами — так приказал
Эмилий Павел. Сам он с десятью легатами воссел на трибунале,
македоняне окружили их толпою. (2) Привычные к царской власти,
они, однако, затрепетали, увидев пред собою новый образ власти;
кресло на трибунале, ликторы, расчищающие консулу путь в
толпе, глашатай, посыльный — все непривычно было для взоров и для
слуха, все могло устрашить и союзников, не то что поверженных
врагов. (3) Глашатай прокричал, все стихло, и Павел по-латыни
объявил решения сената и свои, принятые им вместе с его советом.
Все сказанное Гней Октавий — он тоже был здесь — повторил по-
гречески.
(4) Прежде всего повелели македонянам быть свободными,
владеть своими городами и землями, жить по своим законам,
должностных лиц избирать ежегодно; подать платить отныне народу
римскому и вполовину меньше прежней, наложенной царями100.
(5) Далее, быть Македонии отныне разделенной на четыре области:
первая — земли между реками Стримоном и Нессом101, (6) а
впридачу к ним бывшие Персеевы селения, крепостцы и города по
другую сторону Несса, к востоку (кроме Эноса, Маронеи и Абде-
ры), а также — к западу от Стримона — вся Бисалтика вместе с
Гераклеей — местность, которая у них зовется Синтикой; (7)
вторая область — земли между Стримоном с востока (кроме
названных Синтики с Гераклеей и земли бисалтов) и Аксием с запада и к
ним впридачу земля пеонийцев к востоку от Аксия; (8) третья
область — земли между Аксием с востока, Пенеем с запада и горой
Борою с севера и к ним впридачу та часть Пеонии, что к западу от
Аксия (сюда же отходят Эдесса и Берея); (9) четвертая — за горою
Борой, с одной стороны примыкающая к Иллирии, с другой — к
Эпиру. Для каждой области Павел определил главный город, куда

Книга XLV
543
сходились бы на собрания: для первой — Амфиполь, для второй —
Фессалонику, для третьей — Пеллу, а для четвертой — Пелаго-
нию. Там повелел он созывать собрания по областям, там держать
казну, там проводить выборы.
(10) Потом он объявил, что право брака и право
купли-продажи земли и зданий ограничивается для жителей каждой области ее
пределами. (11) Запрещалась добыча золота и серебра,
разрешалась — железа и меди. Налог с добычи устанавливался теперь вдвое
меньший, чем при царе. Ввоз соли был запрещен. (12) Дарданы
попытались вытребовать назад Пеонию: она-де им прежде
принадлежала и прилегает к их землям,— но Эмилий Павел ответил:
свобода дается всем, кто жил под властью царя Персея. (13) Не отдав
дарданам Пеонии, он предоставил им право покупать соль и
распорядился, чтобы третья область свозила соль в пеонийские Стобы, и
сам установил для нее цену. (14) Корабельный лес он и самим
македонцам валить запретил, и другим давать на то разрешенье.
Области, сопредельные варварам (а это были все, за исключеньем
третьей), могли держать сторожевые отряды у самых границ.
30. (1) Все это было объявлено в первый день собранья и
вызвало чувства весьма различные. Свобода, обретенная сверх
ожиданий, ободряла, как и облегчение годовой подати, (2) но разрыв
торговых связей между областями, казалось, уподобил страну
живому существу, рассеченному на части, нежизнеспособные друг без
друга. Так мало сами македоняне знали, сколь велика страна их,
как легко ее поделить и как ее части могут довлеть себе. (3) В
самом деле, первую область населяют бисалты, народ очень храбрый
(они живут за Нессом и по обе стороны Стримона); здесь земля
обильна плодами, недра ее богаты, а город Амфиполь хорошо
закрывает все подступы к Македонии с востока. (4) Вторая область
владеет многолюдными цветущими городами — Фессалоникой и
Кассандрией,— а еще Палленой — землей плодородной и
урожайной; и к морю тут подойти удобно — есть гавани в Тороне и в
Энее, у горы Афон, и в Аканфе; они обращены весьма удачно —
одни к Фессалии и к острову Евбее, а другие к Геллеспонту.
(5) Области третьей принадлежат знаменитые города Эдесса, Бе-
рея, Пелла, а также земли веттиев, воинственного племени; тут
обитает и великое множество галлов и иллирийцев, неутомимых
земледельцев. (6) Четвертую область населяют эордеи, линкесты и
пелагоны, к ним присоединены Атинтания, Тимфеида и Элимиоти-
да,— (7) земли холодные, трудные, неподатливые, точь-в-точь как
их жители, чья грубость усугубляется соседством варваров, которые
то в битвах с ними тягаются, то замиряются и заражают своими
обычаями. (8) Такой раздел Македонии на части, каждая из которых себя
обеспечивала средствами, показал, сколь велика она в целом.
31. (1) Провозгласив основы устройства Македонии, Эмилий
Павел объявил о своем намерении дать македонянам и законы102, а
потом вызвал этолийцев. Тут больше старались дознаться, кто чью
держал сторону, чем доискаться, кто прав был, кто виноват;

544
Книга XLV
(2) убийц от наказанья освободили, решив, что изгнанники
заслужили свое изгнание, а умерщвленные — свою смерть; к наказанью
присудили одного Авла Бебия за то, что римских воинов он послал
помогать в расправе.
(3) Такой исход этолийского дела наполнил непомерной спесью
приверженцев Рима из всех городов и племен — к их ногам
повергнуты были все, кого хоть как-то коснулось подозренье в
сочувствии к царю. (4) В греческих государствах было три рода вождей:
одни заискивали у римской власти, другие — у царя, но те и
другие, притесняя сограждан, искали могущества для себя; и лишь
третьи —г наперекор и тем и другим — стояли на страже свободы и
закона103. (5) И чем больше последних любили сограждане, тем
больше недолюбливали чужие. В ту пору все должности занимали
и включались в посольства одни лишь сторонники римлян,
вознесенные успехами Рима. (6) Они-то, во множестве явившись из
Пелопоннеса, Беотии и от других союзов Греции, и наговорили
сенатским легатам, (7) что царю содействовали не только те, что у всех
на виду тщеславно выставляли себя друзьями и гостеприимцами
Персея,— гораздо многочисленней те, что сочувствовали ему
тайно: притворно радея о свободе, они в союзных собраниях всё
оборачивали против римлян; (8) чтобы народы их хранили верность
Риму, нужно сломить упорство его противников, а питать и
укреплять влияние тех, кто имеет в виду лишь одно — власть Рима%
(9) Были названы имена, и полководец вызвал этих лиц
письмами из Этолии и Акарнании, Эпира и Беотии: им надлежало
последовать за полководцем в Рим и предстать там перед судом104; в
Ахайю отправились двое легатов из десяти — Гай Клавдий и Гней
Домиций, чтобы на месте огласить распоряжение и вызвать тех,
кто надобен. (10) Тому было две причины: во-первых, ахейцев
считали слишком самоуверенными и крепкими духом, а потому
способными к ослушанию, так что могла возникнуть опасность для
Калликрата и прочих доносчиков и обвинителей; (11) вторая
причина, по которой легаты сами взялись за дело, заключалась в
отсутствии улик: среди царских записок нашлись письма от
старейшин других племен, а от ахейцев — нет.
(12) Этолийцев отпустили и вызвали акарнанцев. Тут нового
ничего не сделали, лишь вывели из Акарнанского союза Левка-
дуЮ5 (13) Потом, доискиваясь дальше, кто держал сторону царя
(как частное или как должностное лицо), легаты добрались до
Азии и снарядили Лабеона на Лесбос, (14) чтобы разрушить Анти-
ссу, а ее жителей перевести в Метимну за то, что они помогли Ан-
тенору, пустив его в гавань и снабдив припасами, когда он с
кораблями сновал вокруг Лесбоса. (15) Двум видным мужам — этолий-
цу Андронику, сыну Андроника, и фиванцу Неону — срубили
головы: один вслед за отцом повернул оружие против римлян, другой
склонил сограждан к союзу с Персеем.
32. (1) Покончив с этими дознаньями на стороне, вернулись к
македонским делам и вновь созвали македонян в собранье, (2) где

Книга XLV
545
им велели избрать сенаторов (там их зовут синедрами), чтобы,
пользуясь их советами, вести государственные дела*06. (3) Потом
назвали виднейших македонян, которых консул поведет перед
собою в Италию вместе с их детьми, которым минуло уже
пятнадцать лет. (4) Это показалось на первый взгляд жестоким, но скоро
македоняне поняли — все делается ради их же свободы: ведь дело
шло о царских друзьях и придворных, о полководцах, о флотских и
гарнизонных начальниках, привыкших пресмыкаться перед царем,
а прочими надменно повелевать. (5) Одни из них были непомерно
богаты, другие, хоть состояньем с ними сравниться и не могли, но
в расточительности не уступали; все они и ели, и пили, и
наряжались по-царски, а гражданского духа, покорности законам и
уваженья к свободе в них не было. (6) Итак, всем занимавшим
должности при царе, даже бывшим послам, велено было оставить
Македонию и отправляться в Италию — карой за ослушанье была
объявлена смерть. (7) Законы для Македонии Павел составил с таким
стараньем, как будто назначались они не для врагов поверженных,
а для добрых союзников. И даже долгий опыт — единственный
поверщик законов — их не отверг107.
(8) Покончив с делами важными, Павел устроил в Амфиполе
зрелища, давно и тщательно приготовленные; о том он уже
уведомил азийских царей и граждан через послов своих, а в греческих
государствах объявлял о празднестве сам — во время путешествия
своего по Греции. (9) Со всех концов круга земного сошлись в Ам-
фиполь и мастера в потешном ремесле всех видов, и силачи, и рис-
татели знаменитые, и посольства с жертвенными животными 10° —
словом, сделано было все, что делается обыкновенно на греческих
больших играх в угоду богам и людям, (10) да так, что все
дивились не только пышности, но и тонкости в устройстве зрелищ,
каковой в ту пору за римлянами не знали. (11) Пиры для послов
были приготовлены столь же щедро и тщательно: из уст в уста
передавались Павловы слова: «Тот, кто умеет в войне победить, сумеет
и пир задать, и устроить зрелища»1"9.
33. (1) По окончании празднества медные щиты погрузили на
корабли, а прочее оружие всех видов свалили в кучу, и
полководец, (2) призвав молитвой Марса, Минерву, матерь Лую110 и
прочих бессмертных, которым по всем законам, людским и божеским,
подобает посвящать доспехи с убитых врагов, сам поджег ее, за
ним и стоявшие вокруг войсковые трибуны подбросили огня.
(3) Знаменательно, что на этой великой встрече Европы с Азией,
где собралось множество людей — кто для поздравлений, кто ради
зрелищ (не говоря уже о стольких войсках, морских и
сухопутных), все -было в таком изобилии и так дешево, (4) что и частные
лица, и города, и целые племена получили от полководца дары, по
большей части такие, чтобы не только на месте съесть, но и домой
свезти. (5) Не меньше сценических зрелищ, ристаний и состязаний
занимала толпу собравшихся македонская добыча, выставленная
для обозрения: изваянья, картины, ткани, вазы из золота и сереб-
19 Тит Ливии, т. III

546
Книга XLV
pa, из меди и слоновой кости, сработанные дворцовыми мастерами
с великой тщательностью, (6) и не только для мгновенной услады
взора (такими изделиями полон был дворец в Александрии), но для
каждодневной пользы111. (7) Богатство это погрузили на корабли,
чтобы Гней Октавий его доставил в Рим.
А Павел, любезно распростившись с послами, перешел Стримон
и стал лагерем от миле от Амфиполя; отсюда он выступил в Пеллу,
которой и достиг на пятый день. (8) Минуя город, он дошел до
места, которое зовут Пелеем, где пробыл два дня, дал Публию Назике
и сыну своему, Квинту Максиму, часть войск и отправил их
грабить иллирийцев, помогавших Персею в войне, с приказом
дожидаться его у Орика, а сам двинулся в Эпир и за пятнадцать
дневных переходов дошел до Пассарона.
34. (1) Там неподалеку был лагерь Аниция. Не желая, чтобы
предстоящие действия стали причиной каких-нибудь волнений,
Павел письмом сообщил Аницию, что сенат отдает его войску добычу
с тех городов Эпира, что в свое время отложились от римлян к
Персею,— (2) и разослал центурионов по городам, чтобы они
объявили: мы-де явились увести свои отряды, чтобы эпирцы были
свободны, как и македоняне; потом он вызвал к себе по десять
старейшин от каждого города и дал им распоряженье снести все золото и
серебро в казну; а затем послал когорты свои в города, (3) сперва в
дальние, потом в ближние, чтобы на местах все были
одновременно. (4) Трибуны и центурионы получили предписанья, как
действовать. Утром все золото и серебро было в казне, а в часу четвертом
был подан знак к разграблению. (5) Добыча была так велика, что
на всадников пришлось по четыреста денариев, на пеших — по
двести112; сто пятьдесят тысяч пленных увели с собою. (6) Стены
разграбленных городов снесли — их было числом до семидесяти.
Всю добычу продали, из вырученного и выплатили воинам деньги.
(7) Павел спустился к морю у Орика, нимало не насытив,
вопреки расчетам, своих солдат: те возмущались — не досталось-де им
ничего от македонской добычи, будто они в Македонии и не
воевали. (8) Соединившись в Орике с частью войска, которую он
посылал под началом Сципиона Назики и сына Максима на
иллирийцев, Павел погрузил все войско на корабли и отплыл в Италию.
(9) А несколько дней спустя и Аниций, дождавшись судов,
перевозивших войско, воевавшее в Македонии, отплыл в Италию, но
прежде созвал в собрание остальных эпирцев и акарнанцев и
приказал старейшинам, рассмотренье чьих дел он оставил сенату,
следовать за ним.
(10) Покуда так шли дела в Македонии и Эпире, сенатские
легаты, отправленные с Атталом, чтобы положить конец войне меж
галлами и царем Евменом, достигли Азии. (11) Зимою, на время
перемирия, стороны разошлись: галлы отправились по домам, а
царь, тяжело больной,— в Пергам. Начавшаяся весна пробудила
галлов, и они дошли уже до Синнады, а Евмен стянул войска к
Сардам. (12) Там римляне узнали, что Соловеттий, предводитель

Книга XLV
547
галлов, в Синнаде, и решили идти туда, чтобы переговорить с
ним113. Аттал отправился с римлянами, но было решено, что ему
не стоит входить в галльский лагерь, чтобы переговоры не
кончились ссорой.
(13) Разговор с галльским царьком вел Публий Лициний,
бывший консул114; он доложил, что тот лишь ожесточился от просьб,
обращенных к нему, и можно только дивиться, что такие цари, как
Антиох и Птолемей по единому слову римских послов пошли на
мир, а галлы ничего и слушать не стали.
35. (1) В Рим под стражу сперва препроводили пленных
царей — Персея и Гентия с детьми,— за ними толпу прочих
пленников; а македонян, которым велено было явиться в Рим, и греческих
старейшин отослали последними, (2) ведь тех, кого дома не
заставали, отзывали письмами даже от царских дворов, если кто-то, по
слухам, был там115. (3) Сам Павел прибыл в Рим спустя несколько
дней — он поднялся вверх по Тибру на царском корабле, столь
громадном, что двигали его гребцы в шестнадцать рядов116,
украшенном македонской добычей — отменным оружием и царскими
тканями. По берегам толпился народ, высыпавший встречать
полководца. (4) Немногими днями позднее к берегу пристал флот Ани-
ция и Октавия. Всем троим сенат назначил триумф и поручил
претору Квинту Кассию переговорить с народными трибунами, чтобы
те, согласно с волей сената, обратились к народу с
предложением — сохранить за ними троими их власть в день триумфа117.
(5) Посредственности зависть не угрожает — она поражает
вершины. Триумф Аниция или Октавия не оспаривался, а Павел, с
которым эти двое и сами постыдились бы равняться, стал жертвою
злобной ревности. (6) Своих воинов держал он в старинной
строгости,— от царских великих богатств уделил меньше, чем те было
вознадеялись, ведь дай он их алчности послабление, и казна бы
осталась ни с чем. (7) Все войско из Македонии в гневе на
полководца вознамерилось пренебречь собранием, где должно было
приниматься постановление о триумфе. (8) А личный враг Павла Сервий
Сульпиций Гальба118, который в Македонии был войсковым
трибуном второго легиона, и сам и через своих воинов подбивал всех
явиться на голосование (9) и отказать полководцу в триумфе —
вот так, мол, они ему отомстят за властность и скаредность, а уж
горожане не станут перечить. И как воинам от него денег, так и
ему от них не будет почета; пусть не рассчитывает на
благодарность там, где не заслужил.
36. (1) Гальба распалил солдат, и когда на Капитолии Тиберий
Семпроний, народный трибун, внес предложение о триумфе и
всякий мог высказаться, никто не вышел поддержать дело, и так
бесспорное. (2) Тут-то вдруг и выступил Сервий Гальба, и потребовал
от трибунов отсрочить обсуждение до завтрашнего утра, а то ведь
уже восьмой час дня и не хватит времени, чтобы разъяснить,
отчего не хотят они Луцию Эмилию дать триумф,— тут-де целый день
нужен. (3) Трибуны, однако, велели, чтобы Гальба, если хочет

548
Книга XLV
что-то сказать, говорил немедленно, и он длинной речью затянул
собрание до самой ночи119, припоминая и рассказывая, сколь
тяжко было служить у Павла: трудов и опасностей хватало сверх
всякой нужды, а наград и почестей не видать; (4) и если успех будет
доставаться таким полководцам, то на войне служба станет еще
тяжелей и мучительней, а после победы не доставит воинам ни
достатка, ни почета. Македонянам, говорил он, повезло куда больше,
чем римским воинам; (5) и если назавтра всем воинством явиться и
отклонить предложение о триумфе, то власть имущим придется
понять: не все в руках полководца, и воины кое-что значат.
(6) Распаленные такими речами, воины на следующий день
наполнили Капитолий такой толпой, что больше никто уже и не мог
подступиться к месту голосования. (7) Когда первые трибы подали
голос против триумфа120, виднейшие сенаторы сбежались на
Капитолий. «Постыдное дело,— кричали они,— отнимать триумф у
Луция Павла, победителя в столь великой войне, выдавать головою
полководцев наглым и алчным воинам! (8) И так уж слишком
часто мы спотыкаемся, ища расположенья толпы,— что ж это будет,
если мы воинов поставим господами над полководцами?» И всякий
из них на свой лад поносил Гальбу.
(9) Когда страсти улеглись, Марк Сервилий, который в
прошлом был и консулом и начальником конницы, стал добиваться от
трибунов, чтобы они начали все сначала и дали ему возможность
обратиться с речью к народу. (10) Трибуны, удалившись на
совещание, уступили мнению значительнейших людей государства и
сызнова приступили к делу, объявив, что призовут те же трибы к
голосованию, но пусть сначала выскажется Марк Сервилий и все,
кому еще угодно говорить.
37. (1) Тогда Сервилий заговорил: «Когда бы, квириты, не
имели мы других оснований судить, каков полководец был Луций
Эмилий, хватило бы с нас и того, что в лагере своем он имел таких
вот смутьянов-воинов и такого недруга — знатного, горячего и
речистого подстрекателя,— а все-таки беспорядков у него в войске не
было. (2) Та самая суровость, которую они ныне клянут, тогда не
давала им своевольничать: когда их держали в старинной
строгости, никто смуту не сеял и не затевал мятежа.
(3) А что до Сервия Гальбы, то если уж захотелось ему
вступить на новое поприще и, обвиняя Павла, показать образец своего
красноречия121, то он не должен был препятствовать триумфу,
который, помимо всего прочего, самим сенатом был оценен как
заслуженный. (4) Подождал бы хоть день, пока Эмилий Павел не
предстал бы после триумфа частным уже человеком,— тогда и
привлекал бы его к суду, как положено по законам; либо чуть
позже, сам вступивши в первую свою должность122, вызвал бы
недруга в суд и обвинил бы перед лицом народа. (5) Так Павел и
триумф получил бы — заслуженную награду за блестящее завершенье
войны,— и наказания не избежал, если бы оказалось, что он чем-
либо запятнал славу свою, и прежнюю и нынешнюю.

Книга XLV
549
(6) Но Гальба, вне всяких сомнений, хотел помешать прослав-
ленью того, кому он вменить в вину или даже в упрек поставить не
мог ничего. Он, Гальба, вчера требовал целый день для
обвинительной речи против Луция Павла, и проговорил четыре часа,
остававшиеся до ночи. (7) Да будь подсудимый сколь угодно
виновен — за эти часы можно вытащить на свет все грехи его жизни!
А между тем что он сказал такого, что Павел пожелал бы
опровергнуть, отвечай он перед судом? (8) Составьте-ка мне кто-нибудь
ненадолго тут два собрания: в одном солдат из Македонии, в
другом, непредвзятом и более свободном от ненависти и
пристрастия,— весь римский народ.
Пусть наш подсудимый предстанет сперва перед сходкой
городскою, гражданской. (9) Что, Сервий Гальба, ты сказал бы
квиритам123? Право же, твоя вчерашняя речь изрядно укоротилась бы:
«Ты, воин, слишком строго и слишком бдительно стоял в карауле;
слишком придирчивы, слишком тщательны были обходы ночных
дозоров; трудов было больше прежнего — ведь сам полководец
повсюду ходил и все проверял; из похода ты шел в тот же день прямо
в бой124; (10) ты победил, но и тут он не дал передышки, а тотчас
повел преследовать неприятеля. Он мог бы обогатить вас,
поделивши добычу, но вместо того захотел пронести царские богатства в
триумфе и положить их в казну». (11) Конечно, все это бередит
души воинов, полагающих, что полководец мало угождал их
разнузданности, их алчности,— (12) однако у народа римского эта
речь не имела б успеха. Не говоря уж о примерах из времени
отцов, когда уступчивость полководцев оборачивалась поражениями,
а суровость победами, римляне хорошо помнят вторую Пуническую
войну и все различье меж Марком Минуцием, начальником
конницы, и диктатором Квинтом Фабием Максимом. (13) Словом,
обвинитель и рта б не раскрыл, и Павлу защищаться было бы незачем.
(14) Перейдем к другому собранию. Теперь, пожалуй, уж не
«квиритами», а «воинами» буду я вас называть — вдруг хоть тут
покраснеете вы и постыдитесь оскорблять полководца.
38. (1) Да и я, как представлю себе, что говорю пред воинами,
совсем иными волнуюсь чувствами, чем обращаясь, как только что,
к простому народу Города. (2) Да что ж это вы говорите, воины?
Есть ли в Риме кто-нибудь, кроме Персея, кто не хотел бы
торжествовать победу над Македонией? И если есть, разве не разорвали
бы вы его на части своими руками — теми, которыми одолели
македонян? Кто не дает вам войти в Рим в триумфе, тот и победить
вам не дал бы, будь на то его воля. (3) Ошибка, воины, думать,
будто триумф — честь лишь для полководца; нет, триумф — честь
и для воинов, и для народа римского. (4) Не об одном только
Павле идет сейчас речь.
Многим даже сенат отказывал в триумфе, но и тогда его
справляли на Альбанской горе125. Отнять у Павла славу завершенья
Македонской войны так же невозможно, как у Гая Лутация —
Первой Пунической, как у Публия Корнелия — Второй Пунической,

550
Книга XLV
как у других, кто справлял триумф после них. (5) Да и не станут
Павловы заслуги от этого триумфа ни больше, ни меньше — а вот
слава воинов и римского народа поколеблется: (6) как бы не
подумали, что римляне завистники, не знающие благодарности к
лучшим своим гражданам, как бы не показалось, что в этом они берут
пример с народа афинского, который из зависти терзает своих
вождей. (7) Достаточно провинились предки ваши перед Камиллом,
однако оскорбили они его все-таки раньше, чем отняли благодаря
ему Рим у галлов. Достаточно провинились и вы перед Публием
Африканским. Он, покоритель Африки, к стыду нашему, в Литерне
обрел и кров и прибежище, в Литерне показывают и его могилу*26!
(8) Павел равен этим мужам славой своею — как бы не сравнять
его с ними и вашей несправедливостью.
Так искореним же прежде всего эту низость, постыдную в
глазах прочих народов, погибельную для нас самих! (9) Ибо кто же
захочет походить на Публия Африканского или на Павла в
государстве неблагодарном и столь враждебном доблестным гражданам?
(10) Если же мы стряхнем с себя этот срам и речь пойдет только о
славе, то разве не общей будет она для всех, кто зовется
римлянином? (11) Столько было триумфов над галлами, над испанцами,
над пунийцами — кто скажет, что тут торжествовали одни лишь
полководцы, а не весь римский народ? Триумф справлялся не
только над Пирром и над Ганнибалом, но над эпирцами и
карфагенянами, торжествовали не только Маний Курий и Публий Корнелий127,
но все римляне. (12) А уж воины-то справляют его в первую
очередь — ведь они сами, увенчанные лавром, украшенные
наградами, которыми их почтили, проходят Римом, выкликая «Ио,
триумф!», и поют хвалу себе и полководцу. (13) Случается, что
воинов не доставляют из провинции на триумф; тогда они ропщут, но
все-таки не сомневаются, что в Риме заочно их тоже чествуют,—
ведь их руками добыта победа. (14) А если вас, воины, кто-нибудь
спросит, для чего доставили вас в Италию, а не распустили тотчас
по окончании дела? Зачем вы в Рим явились все вместе под своими
знаменами? Зачем медлите тут, а не расходитесь по домам? Что вы
ответите? Одно: «Хотим, чтобы нас увидали в триумфе». Так,
разумеется, и должно быть — ведь вы победители.
39. (1) Недавно мы торжествовали победы над отцом Персея
Филиппом, и над Антиохом; когда триумфы справлялись, оба
царствовали. А над Персеем, взятым в плен и препровожденным
вместе с детьми его в Рим, триумф справлять, значит, не станем?
(2) Вообразите: Луций Аниций и Гней Октавий, все в золоте и
пурпуре, на колесницах въезжают на Капитолий, а Луций Павел
снизу из толпы граждан как частное лицо обращается к ним:
«Скажите-ка, Луций Аниций и Гней Октавий кто более достоин, по
вашему мнению, триумфа — вы или я?» Те, думаю, сойдут с
колесницы и, устыдившись, отдадут ему сами все знаки почета. (3) Да и
вам, квириты, разве любезнее будет видеть, как ведут в триумфе
Гентия, а не Персея? Торжествовать не победу, а всего лишь при-

Книга XLV
551
бавку к ней? (4) Увенчанные лавром, в Рим войдут и легионы
иллирийские, и моряки, а македонские легионы, отвергнув свой
триумф, станут любоваться чужим? Как же поступить тогда с
обильной добычей, с дарами столь щедрой победы? (5) Куда, скажите,
девать те доспехи, что тысячами снимали с убитых врагов?
Македонянам, что ли, воротить? А статуи из золота, из мрамора, из
слоновой кости, а картины, а ткани, а столько серебра чеканного, и
золота, и денег царских? (6) Иль все это под покровом ночи, точно
краденое, в казну снести, что ли? А где устроить зрелище из
зрелищ — народу-победителю показать плененного царя, столь
знаменитого, столь богатого? (7) Многие из нас помнят, как сбегались
мы посмотреть на Сифака плененного — а ведь это была лишь
прибавка к Пунийской войне. Неужто захваченный царь Персей с
его сыновьями Филиппом и Александром (такие громкие имена!)128
будут спрятаны от глаз римских граждан? (8) А самого Павла,
дважды консула, покорителя Греции,— разве не все жаждут видеть
въезжающим на колеснице в Рим? Для того мы его консулом и
выбирали, чтобы он закончил войну, которая, к великому нашему
стыду, тянулась четыре года. (9) Когда жребий отдал ему эту
провинцию, когда выступал он из Города, мы, слушаясь вещего
сердца, предрекали ему победу и триумф,— а теперь победителю в
этом триумфе откажем? Да разве только у Павла и— и у богов мы
крадем почет, им подобающий. (10) Ибо, справляя триумф, мы
отдаем долг не только людям, но и богам129. Для предков ваших боги
и в начале всех важных дел стояли, и в конце. (11) И консул и
претор, отправляясь в свою провинцию на войну в сопровождении
ликторов в военных плащах, дает на Капитолии обеты богам, а
воротившись с победою, снова шествует в триумфе на Капитолий и
тем же богам, которым давал обеты, приносит достойные их дары.
(12) Не напрасно пускают жертвенных животных перед
триумфальным шествием — пусть знают боги, что полководец воздает
им благодарность за успех дела всего государства. (13) Ну, уводите
теперь эти жертвы, Павлом назначенные для триумфа, и
закалывайте их где какую! Так, что ли? А как же пир сенаторов, который
дается не в частном доме, не в неосвященном месте, а на
Капитолии? Разве дается он людям в усладу, а не богам, в их честь? И по
наущению Сервия Гальбы вы это отмените? (14) И перед
триумфом Луция Павла ворота закроются? А Персей, царь македонян, с
детьми, и толпа прочих пленников, и вся македонская добыча —
все это останется во Фламиниевом цирке? А Луций Павел частным
человеком пойдет от ворот домой, будто он возращается из
деревни? (15) Ты, центурион, ты, воин, не слушай болтовню Сервия
Гальбы, послушай лучше, что постановил о полководце Павле
сенат; слушай лучше меня, чем его. (16) Он только и умеет, что
говорить, да и то все желчь и яд, а я двадцать три раза вызов бросал
врагу и с ним бился, и со всех, с кем схватился, совлек доспех; все
тело мое украшено рубцами от честных ран — их получил я,
грудью встречая врага».

552
Книга XLV
(17) Тут, как рассказывают, он распахнул одежды и показал,
какую рану в какой войне получил; но случайно открылось прикровен-
ное, и вид опухоли в паху вызвал смех у стоявших поближе. (18)
А тот в ответ: «Вот и это, над чем вы смеетесь, я тоже получил,
когда все дни и ночи не слезал с коня, и я не стыжусь этого, как
тех рубцов, ибо верно служить отечеству — и дома и на войне —
мне это не мешало. (19). Я, старый воин, молодым показал свое
тело, в которое не раз впивалось железо; пусть-ка Гальба обнажит
перед вами свое — холеное и без единой царапины. (20) Трибуны,
зовите трибы к голосованью, а я к вам, воины <...>130.
40. (1) Всего в триумфе пронесено было захваченного золота и
серебра на сто двадцать миллионов сестерциев — так сообщает
Валерий Антиат, но если судить по указанному им же числу повозок
и весу золота и серебра, то получается, без сомнения, больше131.
(2) Еще столько же, по рассказам, Персей расточил — либо на
войну, либо во время бегства на Самофракию, и это тем
удивительней, что такие деньги накоплены были всего лишь за тридцать
лет, прошедших после войны Филиппа с Римом, частью из доходов
от рудников, частью из других поступлений. (3) Словом, Филипп,
вступая с римлянами в войну, был в средствах весьма стеснен,
Персей же, напротив,— весьма богат.
(4) Шествие замыкал сам Павел на колеснице, величественный
осанкой своей и сединами. За колесницею среди прочих знатных
мужей шли двое сыновей его, Квинт Максим и Публий Сципион;
за ними строем двигались турмы всадников и когорты пехоты.
(5) Пехотинцам выдали по сто денариев, центурионам вдвое, а
всадникам втрое больше. Полагают, что Павел удвоил бы эти
награды, если бы воины не воспротивились его триумфу или
обрадовались бы объявленной выплате.
(6) Но не один Персей, в цепях проведенный по вражескому
городу пред колесницею победителя, был в эти дни поучительным
примером печальной превратности судеб людских, но и сам
победитель Павел, блиставший златом и пурпуром, тоже являл собою
такой же пример, (7) ибо двое сыновей его, которых он оставил себе,
отдав в усыновление двух других, единственные наследники его
имени, домашних священнодействий132 и отеческого имущества,
скончались: младший (ему было почти двенадцать лет) — за пять
дней до триумфа, а старший, четырнадцатилетний,— через три дня
после триумфа. (8) А их, еще отроков, должны были везти на
колеснице вместе с отцом, чтобы они и для себя мечтали о таких же
триумфах.
(9) Несколько дней спустя народный трибун Марк Антоний
созвал сходку, и там Эмилий Павел по примеру других полководцев
рассказывал о своих деяниях — речь его была достойна римского
вождя и памяти потомков.
41. (1) «Вы знаете, квириты, сколь счастливо я послужил
государству; вы знаете, какие два удара в эти дни поразили мой дом,
ибо глазам вашим явилось зрелище и моего триумфа, и похорон

Книга XLV
553
моих детей; (2) и все же позвольте мне сопоставить мою судьбу и
счастие государства так, как велит мне мой долг.
(3) Отправившись из Италии с флотом, я от Брундизия отчалил
с восходом солнца и в девятом часу дня со всеми кораблями моими
достиг Керкиры. На пятый день после этого в Дельфах я принес
жертвы Апполону — и за себя, и за ваших воинов и моряков.
(4) Из Дельф на пятый день прибыл я в лагерь, принял там войско
и кое-что изменил, устранив преграды с пути к победе, и двинулся
дальше. Так как лагерь вражеский был неприступен, а вынудить
царя к сраженью не удалось, я прошел ущельем у Петры133 через
сторожевые отряды врага и победил царя в открытом бою у Пидны.
(5) Я отдал Македонию во власть народа римского и закончил в
пятнадцать дней ту войну, что длилась четыре года стараньями
трех консулов, из которых каждый оставлял преемнику груз
тяжелее, чем принял сам. (6) Этот успех как бы породил и другие: все
македонские города сдались, сокровища царские достались нам, а
царь с детьми был схвачен в храме на Самофракии, словно сами
боги отдали его в наши руки. Такое счастье мне самому казалось
чрезмерным и потому подозрительным. (7) Я стал бояться
опасностей на море — ведь мне предстояло переправить в Италию
огромные богатства царя и перевезти туда победоносное войско. (8) Суда
благополучно достигли берега, и мне больше не о чем было молить
богов. И тут я в душе пожелал: коль скоро счастье, вершин
достигнув, обыкновенно скатывается назад, пусть это лучше коснется
моего дома, но не государства. (9) И потому я надеюсь, что счастье
нашего государства искуплено моею тяжкой бедой,— ведь мой
триумф, как бы в насмешку над превратностью людской судьбы,
свершился между похоронами моих детей. (10) Я и Персей — мы оба
ныне являем собою разительные примеры общей участи смертных:
он сам пленник и видит, как перед ним ведут его детей,
плененных, но невредимых, (11) а я, торжествовавший победу над ним,
взошел на триумфальную колесницу прямо с похорон одного из
моих сыновей, а воротившись с Капитолия, едва застал последний
вздох другого. (12) И вот из немалого потомства не осталось у меня
никого, кому мог бы я передать мое имя: ведь двоих сыновей я, как
бы по многодетности, отдал в усыновление, и теперь они
принадлежат родам Корнелиев и Фабиев, а в моем доме нет больше Павла,
кроме меня, старика. Но в этом бедствии, постигшем мой дом,
утешением мне да будет благополучие ваше и счастие государства».
42. (1) Столь мужественная речь всех взволновала сильнее, чем
если бы он жалостно оплакивал свое сиротство.
(2) В декабрьские календы Гней Октавий справил морской
триумф над царем Персеем. Тут не было ни пленников, ни вражеских
доспехов. (3) Октавий раздал морякам по семидесяти пяти
денариев, кормчим, бывшим на судах,— вдвое, а судоначальникам —
вчетверо больше.
(4) Затем собрался сенат. Решено было, что Квинт Кассий
препроводит царя Персея с сыном его Александром под стражу в Аль-

554
Книга %LV
бу134, не лишая царя ни спутников, ни денег, ни серебра, ни
домашних вещей, какие были при нем; (5) Бифиса, сына Котиса,
царя фракийцев, отправили вместе с заложниками под стражу в Кар-
сеолы, а прочих пленников, проведенных в триумфе, решили
заключить в темницу135.
(6) Спустя несколько дней явились послы от Котиса, царя
фракийцев, с деньгами для выкупа царевича и остальных заложников.
(7) Принятые сенатом, фракийские послы оправдывались тем, что
не по доброй воле Котис служил царю, а потому что вынужден был
ему дать заложников, и умоляли позволить их выкупить за любую
цену, какую назначат отцы-сенаторы. (8) На это им волей сената
отвечено было, что римский народ помнит о дружбе с Котисом, и с
его предками, и с племенем фракийским; (9) заложники же не
оправдание, а вина фракийцев, ибо они могли не бояться Персея —
ни в годы мира, ни когда был он занят войною с Римом. (10)
Впрочем, хоть расположенье Персея и оказалось Котису дороже дружбы
народа римского, римляне не станут думать, как воздать по заслугам
царю фракийцев,— достоинство превыше мести, а потому царь Котис
может получить и сына и заложников. (11) Благодеянья римлян
бескорыстны; пусть плата за них остается в душе тех, кто был
облагодетельствован,— это лучше, чем требовать немедленную плату.
Чтобы отвести заложников назад во Фракию, назначили трех
послов — Тита Квинкция Фламинина, Гая Лициния Нерву и Марка
Каниния Ребила; фракийцам были даны подарки — на две тысячи
ассов каждому, (12) а Бифис, вызванный из Карсеол с остальными
заложниками, был отправлен к отцу в сопровождении послов.
Царевы корабли, захваченные у македонян, невиданно
огромные, вытащили на Марсово поле.
43. (1) У всех еще как бы перед глазами был македонский
триумф, а уже в день Квириналий1^6 Луций Аниций справил триумф
над Гентием и иллирийцами. (2) Во всем, казалось, он был
подобен триумфу Павла, но с ним сравниться не мог: и родом Аниций
был ниже, и власть преторскую не сравнить с консульской. Да и
все было несравнимо: ни Гентий с Персеем, ни иллирийцы с
македонянами, ни добыча с добычей, ни деньги с деньгами, ни дары с
дарами. (3) Словом, недавний блеск македонского триумфа
затмевал Анициев, но зрителям было понятно, что сам по себе его
триумф презрения никак не заслуживает. (4) Ведь за считанные дни
полководец смирил иллирийцев, неукротимых равно на суше и на
море, защищенных и местностью своею и укреплениями, а царя и
всю его родню взял в плен.
В триумфе Луций Аниций пронес и много военных знамен, и
другую добычу, и царскую утварь, (5) золота двадцать семь
фунтов, серебра — девятнадцать, денариев тринадцать тысяч, а
иллирийского серебра сто двадцать тысяч монет137. (6) Пред колесницей
Аниция шел царь Гентий с царицею и детьми, и Каравантий, брат
царя, и некоторые знатные иллирийцы. (7) Из добычи Аниций
раздал по сорок пять денариев на каждого из пехотинцев, ш.нтурио-

Книга XLV
555
нам — вдвое, а всадникам — втрое; латинским союзникам дал
столько же, сколько римским гражданам, а морякам — сколько
пехоте. (8) В триумфе этом воины шли веселее, и много песен пелось
во славу самого полководца. По словам Антиата, иллирийская
добыча дала двадцать миллионов сестерциев, не считая золота и
серебра, снесенного в казну; откуда Антиат взял это — неизвестно,
потому я ссылаюсь на него.
(9) Царя Гентия с детьми, супругой и братом препроводили под
стражу в Сполетий, как постановил сенат, а прочих пленников
оставили в Риме и бросили в темницу; но жители Сполетия не
захотели сторожить царей, и тех перевели в Игувий. (10) От
иллирийской добычи осталось двести двадцать легких судов; по сенатскому
постановлению Квинт Кассий передал их жителям Коркиры,
Аполлонии и Диррахия как добычу, отбитую у царя Гентия.
44. (1) Консулы в этом году только произвели опустошение в
Лигурийских землях, но на битву неприятель не вышел, и они, не
совершив ничего достопамятного, воротились в Рим для проведения
выборов. В первый их день избрали консулов — Марка Клавдия
Марцелла и Гая Сульпиция Галла; (3) потом, на следующий день,
выбрали преторов — то были Луций Юлий, Луций Апулей Сатурнин,
Авл Лициний Нерва, Публий Рутилий Кальв, Публий Квинтилий Вар
и Марк Фонтей. Из преторов двоим были поручены римские дела,
еще двоим — обе Испании138, а прочим Сицилия и Сардиния.
(3) В этот год вставлен был добавочный месяц: календы его
шли за Терминалиями139. В этом году скончался авгур Гай
Клавдий; на его место авгуры выбрали Тита Квинкция Фламинина.
Скончался также фламин Квирина Квинт Фабий Пиктор140.
(4) В этом году в Рим явился царь Прусий с сыном Никомедом.
Вступив в пределы города с немалою свитой, он прямо от ворот
проследовал на форум к трибуналу претора Квинта Кассия;
(5) отовсюду сбежался народ, и Прусий сказал: «Я прибыл
приветствовать богов, чья обитель в Риме, сенат и народ римский, а
также поздравить их с победой над царями Персеем и Гентием,
благодаря которой держава ваша раздвинула свои пределы,— ведь
македоняне с иллирийцами теперь подвластны римскому народу».
(6) Претор изъявил готовность предоставить царю сегодня же, если
тот хочет, прием в сенате, но царь просил два дня на то, чтобы
обойти и храмы богов, и город, и друзей своих и гостеприимцев.
(7) Сопровождать его отправили квестора Луция Корнелия
Сципиона, который и в Капую ездил встречать царя; наняли для Прусия
и дом, чтобы оказать расположение ему и сопровождающим.
(8) На третий день царь Прусий явился в сенат, поздравил
римлян с победой, припомнил свои заслуги в этой войне и
попросил, чтобы ему разрешили исполнить обет — принести в жертву
богам десять взрослых животных здесь, в Риме, на Капитолии, и
одно в Пренесте, в храме Фортуны141,— все это он обещал
бессмертным за победу народа римского; (9) а еще попросил он возобновить
с ним союз и дать ему землю, которую отняли у царя Антиоха и не

556
Книга XLV
отдали никому, так что теперь там хозяйничают галлы. Наконец,
сына своего, Никомеда, Прусий отдал под покровительство сената.
Благорасположенье всех полководцев, воевавших в Македонии,
помогло царю — (10) все, что просил он, было исполнено, и
только касательно земли ему сказали, что для рассмотрения этого дела
отправлены будут послы, и если те земли действительно
принадлежат народу римскому и никому не отданы, то Прусий будет сочтен
достойнейшим этого дара; (11) но если окажется, что земли были не
Антиоховы, а потому и собственностью римского народа не стали
либо уже отданы галлам, то пусть Прусий простит, что не сделает
римский народ ему подарка ценою попрания чьих-либо прав. (12) Ведь
и мало радости в таком даре, о котором даритель знает, что может
в любое время его отобрать. (13) Покровительство же над Никоме-
дом сенат принимает. А как римский народ радеет о детях
дружественных царей, тому свидетельство Птолемей, царь египетский.
(14) С тем Прусия и отпустили. Велено было сделать ему
подарки на <...>14* сестерциев и впридачу подарить серебряные
вазы в пятьдесят фунтов весом. (15) Решили сделать подарки и сыну
царскому, Никомеду, в ту же цену, как недавно Масгабе, сыну
царя Масиниссы143, а также постановили доставить царю животных и
прочее, что надобно для жертвоприношений на казенный счет, как
для римских должностных лиц,— захочет ли он совершить за-
кланье здесь, в Риме, или в Пренесте; (16) решено было выделить
ему в пользование двадцать военных кораблей из тех, что стоят в
Брундизии. (17) А пока царь не добрался до пожалованного ему
флота, Луцию Корнелию Сципиону неотлучно находиться при нем
и содержать его с провожатыми, покуда они не отчалят.
(18) Царь, как рассказывают, был чрезвычайно рад, что
римский народ столь благосклонен к нему; покупать себе подарки он
не позволил, а сыну велел принять дар народа римского. (19) Так
повествуют о Прусий наши писатели, Полибий же сообщает, что
этот царь был недостоин своего звания144: римских послов встречал
он обыкновенно в войлочном колпаке на бритой голове и называл
себя вольноотпущенником народа римского — потому и носил эти
знаки отпущеннического сословия; (20) так же и в Риме он, войдя
в курию, пал ниц и приложился к порогу, отцов-сенаторов назвал
своими богами-спасителями145 и говорил еще многое, не столько к
чести слушавших, сколько к собственному позору.
(21) Он пробыл в Риме не долее тридцати дней и отправился в
свое царство и <...>146 войну между Евменом и галлами в Азии...
(Здесь обрывается текст сохранившихся книг
«Истории» Тита Ливия)

ДОПОЛНЕНИЯ
ПЕРИОХИ КНИГ 1 — 142
Книга 1 (753—509 гг. до н. э.). (1а) Прибытие Энея в Италию и его деяния.
Царствование в Альбе Аскания, Сильвия и потом Сильвиев. Рождение Ромула и
Рема от Марса и дочери Нумитора. Убиение Амулия. Основание города Ромулом.
Избрание сената. Война с сабинами. Посвящение богатой добычи Юпитеру Феретрию.
Разделение народа на курии. Победа над фиденцами и вейянами. Обожествление
Ромула. Нума Помпилии вводит чин священнодействий. Закрытие Янусовых врат.
Тулл Гостилий опустошает альбанскую землю. Битва трех близнецов. Казнь Меттия
Фуфеция. Гибель Тулла от молнии. Анк Марций побеждает латинов и основывает
Остию. Тарквиний Старший побеждает латинов, строит цирк, успешно воюет с
соседями, строит стены и клоаки. Огонь над головою Сервия Туллия. Сервий Туллий
побеждает вейян, разделяет народ на разряды, посвящает храм Диане. Тарквиний
Гордый убивает Туллия и захватывает царскую власть. Надругательство Туллии над
отцом. Турн Гердоний убит Тарквинием. Воина с вольсками. Разорение Габий
хитростью Секста Тарквиния. Основание Капитолия. Алтари Термина и Ювенты не
поддаются перенесению. Самоубийство Лукреции. Изгнание Тарквиния Гордого.
Всего царской власти в Риме было 255 лет.
(16) <...> (Анк Марций), победив латинов, прибавляет к городу Авентинский
холм, расширяет границы, выводит поселение в Остию, возобновляет обряды,
учрежденные Нумою. Царствования его 24 года. В его правление в Рим является
этрусский гражданин Лукумон, сын Демарата Коринфского от Тарквиниев, вступает в
дружбу с Анком, принимает имя Тарквиния Старшего и после кончины Анка
захватывает власть. Он избирает сто человек в сенат, покоряет латинов, устраивает
цирковые игры, пополняет центурии всадников, окружает город стеною, строит клоаки.
Убит сыновьями Анка, процарствовавши 38 лет. (Он, желая испытать гадательное
искусство авгура Атта Навия, спросил у него, может ли сбыться то, о чем он думает,
и когда тот сказал, что может, приказал ему ножом разрезать камень, что Атт
тотчас и сделал). Ему наследует Сервий Туллий, рожденный от знатной пленницы
из Корникула; говорят, еще в колыбели было видно пламя над его головой. Он
провел первую перепись, установив впредь для них пятилетний срок, и насчитал,
говорят, 80 тысяч граждан; он расширил город, присоединив к нему холмы Кви-
ринал, Виминал и Эсквилин, и построил вместе с латинами храм Дианы на Авен-
тине. Убит Луцием Тарквинием, сыном Старшего, по наущению собственной дочери
Туллии; царствования его 44 года. Затем царскую власть захватил Луций
Тарквиний Гордый помимо воли и сената и народа. Он завел при себе вооруженную
стражу. Воевал с вольсками и на средства из захваченной добычи воздвиг на
Капитолии храм Юпитера. Габии он подчинил своей власти хитростью. Когда сыновья
его явились в Дельфы и вопросили, кто из них будет в Риме царствовать, им было
отвечено: тот, кто первым поцелует свою мать. Они истолковали это обычным
образом, сопровождавший же их Юний Брут притворно упал и поцеловал землю; и его
поступок подтвердили последствия. Необузданным правлением своим Тарквиний
Гордый стяжал общую ненависть, наконец, когда сын его Секст посягнул на целомудрие
Лукреции, то она, призвав отца своего Триципитина и мужа Коллатина, умолила их
не оставить ее смерть неотмщенною и сама поразила себя кинжалом. Усилиями,
главным образом Брутовыми, Тарквиний изгнан, царствования же его было 25 лет.
Затем были избраны консулами Луций Юний Брут и Луций Тарквиний Коллатин.
Книга 2 (509—468 гг.). Брут принуждает народ присягнуть, что он не потерпит в
Риме ничьей царской власти. Товарища своего Тарквиния Коллатина,
подозрительного родством своим с Тарквиниями, он побуждает отречься от консульства и уйти из
Рима. Царское добро он приказывает разграбить, а Марсу посвящает поле, оттого
именуемое Марсовым. Знатных юношей, среди которых были сыновья и его брата и его
собственные, за сговор о возвращении царей он казнит отсечением головы а рабу,
Виндицию, на них донесшему, дает свободу; с тех пор отпущение на волю называется

558
Дополнения
«виндикта». Когда на него пошли войною цари, собрав войска из Веий и Таркви-
ний, он выступил с войском против них и погиб в сражении вместе с Аррунтом,
сыном Гордого; римские женщины оплакивали его целый год. Консул Луций Валерий
вносит закон об обращении к народу. Освящение Капитолия. Порсенна, царь Клу-
зия, идет войною на подмогу Тарквиниям, доходит до Яникула, но не может
перейти Тибр, будучи препятствуем доблестью Горация Коклеса, который, пока остальные
разрушали свайный мост, один удерживал всех этрусков, а когда мост рухнул, то в
оружии бросился в реку и переплыл к своим. Другим примером доблести оыл Му-
ций, который перебрался в стан врагов, чтобы убить Порсенну, но убил писца,
приняв его за царя; схваченный, он возложил руку на алтарь, где совершалось
жертвоприношение, и претерпел боль от огня, а царю сказал, что таких, как он, есть еще
три сотни. Восхищенный этим Порсенна вступил в мирные переговоры и прекратил
войну, взявши заложников. Среди них была девица Клелия, которая, обманувши
стражу, переплыла через Тибр к своим; и когда ее возвратили Порсенне, тот с
честью отпустил ее, а во славу ей была поставлена конная статуя. Против самого Тарк-
виния Гордого, вторгшегося с латинским войском, успешно ведет войну диктатор
Авл Постумий. Из сабинских мест в Рим переселяется Аппий Клавдий; оттого
учреждена Клардиева триба, и число триб увеличено до двадцати одной. Народ,
недовольный наказаниями за долги, выселяется на Священную гору, но советом Me нения
Агриппы удержан от мятежа. Названный Агриппа был так беден, что по кончине
своей был погребен на общественный счет*. Учреждена должность народных
трибунов в количестве пяти человек. Захвачен Вольский город Кориолы, благодаря
доблести и усилиям Гнея Марция, за это прозванного Кориоланом. Тит Латиний, муж из
народа, имел видение, приказавшее ему доложить сенату о некоторых священных
предметах, а когда он этого не сделал, то потерял сына и ослабел ногами; тогда,
принесенный в сенат на носилках, он доложил то, о чем было ему велено, тотчас
окреп и вернулся домой на своих ногах. Когда Гней Марций Кориолан,
принужденный уйти в изгнание, сделался вождем вольсков и привел неприятелей к самому
Риму, и высланные к нему сперва послы, а потом жрецы тщетно умоляли его
пощадить отечество, то мать его Ветурия и жена Волумния, выйдя к нему, добились того,
что он отступил. Внесен первый земельный закон. Спурий Кассий, бывший консул,
обвинен в стремлении к царской власти, осужден и казнен. Весталка Попилия за
преступный блуд погребена заживо. Так как соседние вейяне продолжали набеги не
опасные, но хлопотливые, то семейство Фабиев попросило передать эту войну ему и
вышло на войну в числе 306 вооруженных мужей, но все они, кроме одного, были
перебиты под Кремерой. Консул Аппий Клавдий, неудачно сражаясь против
вольсков из-за упрямства своих воинов, наказывает палками каждого десятого. Книга
содержит и другие военные действия против вольсков, герников и вейян, а также
раздоры между сенаторами и народом.
Книга 3 (467—446 гг.). Произошла смута из-за земельных законов. Захват
Капитолия изгнанниками и рабами; но они перебиты, и он отбит. Два раза проведена
перепись: по первому пятилетию насчитано граждан <...>, кроме вдов и сирот,
по второму 117 219. Так как война с эквами шла неудачно, диктатором был
назначен Луций Квинкций Цинциннат, призванный к войску от сохи, когда нахал
землю. Он победил врагов и провел под ярмом, а число народных трибунов довел
до 10 — через 35 лет после первых трибунов. Через послов прошены и доставлены
в Рим афинские законы; для предложения и утверждения их вместо консулов
избраны децемвиры, и никаких других должностных лиц,— так на 302 г. от
основания Рима власть перешла от консулов к децемвирам, как прежде от царей к
консулам. Децемвиры составили 10 таблиц законов, и так как в высокой своей должности
они вели себя сдержанно, то власть их была продлена на второй год; они прибавили
к 10 таблицам еще две, но повели себя разнузданно во многих отношениях, а
сложить власть отказались и держали ее уже третий год, когда наконец ненавистное их
господство пало из-за похоти Аппия Клавдия. Этот последний, влюбясь в девицу
Виргинию, подослал человека объявить ее рабыней и этим вынудил отца ее
Виргиния к мести. Он, схвативши нож в соседней лавке, сам умертвил свою дочь, не имея
иной возможности оградить ее от власти осквернителя. Народ, возмущенный видом
столь великой несправедливости, поднялся и занял Авентинский холм. Децемвиры
принуждены были сложить власть; Аппий, больше всех заслуживший наказания,
был брошен в темницу; остальные присуждены к изгнанию. Книга содержит также
успешные военные действия против сабинов и вольсков, а также неправый суд
римского народа, который, будучи призван рассудить спор между ардеянами и арицин-
цами об одном поле, присудил это поле самому себе.
Книга 4 (445—405 гг.). Закон о браках между патрициями и плебеями принят по
настоянию народных трибунов, несмотря на великое сопротивление сенаторов.

Периохи книг 1 — 142
559
<...> Такого рода должностными лицами {военными трибунами) римский народ
управлялся на войне и дома несколько лет. Первое избрание цензоров. Спорные
поля народным решением отданы ардеянам, но возвращены римлянам отправкою туда
поселенцев. Так как римский народ терпел голод, римский всадник Спурий Мелий
стал раздавать народу хлеб за свой счет и, привлекая этим к себе народ, искать
царской власти, за что и был убит по приказу диктатора Квинкция Цинцинната Гаем
Сервилием Агалой, начальником конницы; Луций Минуций за обличение Мелия
награжден быком с позолоченными рогами. Римским послам, убитым в Фиденах,
поставлены в народном собрании статуи, так как они приняли смерть за отечество.
Военный трибун Корнелий Косе, убив Толумния, царя вейян возвращается с большою
добычею. Диктатор Мамерк Эмилий ограничил срок цензорства вместо пяти лет
полутора годами, за что цензоры исключили его из трибы. Фидены покорены, и туда
отправлены поселенцы; фиденяне их перебили и отложились, но были побеждены
диктатором Мамерком Эмилием, и город их пал. Военный трибун Постумий убит
войском за свои жестокости. Впервые начата выдача войску жалованья из
государственной казны. Книга содержит также военные действия против вольсков, фиденян и
фалисков.
Книга 5 (404—390 гг.). При осаде Веий войско оставлено на зимовку; эта новость
вызывает негодование народных трибунов, жалующихся, что народу и зимой нет
покоя от войны. Всадники впервые несут службу с собственными конями. Разлив Аль-
банского озера; для истолкования этого знаменья взят в плен вражеский
прорицатель.- Диктатор Фурий Камилл захватывает Вейи после десяти лет осады, статую
Юноны перевозит в Рим, десятину добычи посылает Аполлону Дельфийскому. Он
же, в должности военного трибуна осаждая Фалерии, отказывается принять
предательски приведенных к нему из города детей и возвращает их родителям; фалиски
тотчас сдаются, и победу сопровождает справедливость. По смерти цензора Гая
Юлия на его место избран цензор-заместитель Марк Корнелий; но более так не
делалось, ибо в то самое пятилетие Рим был взят галлами. Фурий Камилл,
призванный к суду народным трибуном Луцием Апулеем, удаляется в изгнание. Галлы-се-
ноны осаждали Клузий; к ним являются послы от сената, для примирения между
галлами и клузийцами, но когда начинается сражение, послы стали сражаться на
стороне клузийцев, и тогда возмущенные этим сеноны двинулись войною на Рим,
разбили римлян при Аллии и захватили город, кроме лишь Капитолия, на котором
собрались молодые воины; старейшие же уселись у входов в свои дома, каждый с
почетными знаками своих должностей, и были перебиты галлами. Галлы,
попытавшись взойти на Капитолий с тыла, почти достигли вершины, как вдруг были
выданы гусиным криком и отброшены доблестью, главным образом, Марка Манлия.
Когда же голод принудил римлян сойти к ним, чтобы выплатить тысячу фунтов золота
и тем откупиться от осады, то Фурий Камилл, заочно избранный диктатором,
является с войском в самое время переговоров о мирных условиях, избивает и изгоняет
галлов после шестимесячного их пребывания в Риме. (Внесено предложение из
сожженного и разграбленного города переселиться в Вейи, но Камилл выступает
против такого решения, а народ присоединяется к нему, приняв за знаменье слова
центуриона, который, проходя с воинами через форум, приказал начальникам отрядов:
«стой, воин: здесь остановиться лучше всего». Воздвигнут храм Юпитеру
Капитолийскому за то, что еще прежде взятия города слышно было вещание о скором
приходе галлов).
Книга 6 (389—367 гг.). Успешные войны против вольсков, эквов и пренестинцев.
Четыре новые трибы: Стеллатская, Троментская, Сабатская и Арнииская. Марк
Манлий, оборонитель Капитолия от галлов, за помощь свою неоплатным должникам
и освобождение узников обвинен в стремлении к царской власти, осужден и
сброшен со скалы; в память об этом сенат постановил, чтобы никто из рода Манлиев не
носил имени Марк. Народные трибуны Гай Лициний и Луций Секстий предлагают
закон о том, чтобы консулов, которых избирали из патрициев, избирали также из
плебеев. Несмотря на упорное сопротивление сенаторов, они, будучи одни из всех
должностных лиц переизбираемы пять лет подряд, добиваются принятия закона;
первым консулом из плебеев избран Луций Секстий. Принят и другой закон: о том,
чтоб никому не иметь свыше 500 югеров земли.
Книга 7 (366—342 гг.). Учреждение двух новых должностей — претора и
курульного эдила. Моровая болезнь в городе, памятная смертью Фурия Камилла. Для
исцеления и избавления от нее вводятся новые обряды: впервые устроены театральные
зрелища. Луций Манлий призван к суду народным трибуном Марком Помпонием за
жестокость при наборе воинов, но сын его, юноша Тит Манлий, сосланный отцом в
деревню (что гоже вменялось в вину отцу), проникает в самую спальню трибуна и с

560
Дополнения
мечом в руках заставляет его под клятвою отказаться от обвинения. Когда
разверзлась, земля, и все в великом страхе бросали в бездонную пропасть всё, что было
ценного в городе Риме, Курций в оружии и на коне сам бросился в пропасть, и она
закрылась. Юный Тит Манлий, защитивший отца своего от трибунского гонения,
вызвался в бой против галла, вызывавшего на единоборство кого угодно из римлян,
убил галла и снял с него золотое ожерелье (торквес), которое стал носить сам и за
то получил прозвание Торкват. Учреждены две новые трибы, Помптинская и Публи-
лиева. Лициний Столон осужден по закону, им же предложенному, за то, что имел
земли больше 500 югеров. Военный трибун Марк Валерий, вызванный на
единоборство галлом, одержал победу с помощью ворона, который слетел к нему на шлем и
угрожал врагу клювом и когтями; за это он получил прозвание Корв {«Ъорон») и за
доблесть свою был избран консулом на следующий год, имея лишь 23 года отроду.
Заключение договора о дружбе с карфегенянами. Кампанцы, на которых напали
самниты, просят против них помощи у Рима, а не добившись, отдаются во власть
римского народа со своим городом и сельщиной; тогда римлянам, защищая это
новое приобретение римского народа, пришлось выйти на войну с самнитами. Когда
войско консула Авла Корнелия, заведенное в неудобное место, оказалось в великой
опасности, то его спас военный трибун Публий Деций Мус, заняв место на холме
над самнитским станом и тем давши возможность консулу ускользнуть на более
ровное место, сам же Деций оказался во вражеской осаде, но сумел вырваться.
Римские воины, оставленные для охраны Капуи, составляют заговор, чтобы захватить
город, а по раскрытии заговора из страха наказания отлагаются от римского народа;
но диктатор Марк Валерий Корв увещанием унял их ярость и воротил их отечеству.
Книга содержит также успешные военные действия против герников, галлов, тибур-
тинцев, привернцев, тарквинийцев, самнитов и вольсков.
Книга 8 (342—322 г.). Отлагаются от Рима латины и кампанцы, требуя через
послов, чтобы сенат, если хочет мира, допустил избирать одного консула из латинов.
Их военачальник Анний, участник этого посольства, поскользнулся на Капитолии и
разбился насмерть. Консул Тит Манлий казнит смертью своего сына, вопреки
приказу бившегося с латинами, хотя тот и вышел победителем. Товарищ его по
консульству Публий Деций в трудное время сражения приносит себя в жертву за
римское воинство и, устремив коня в гущу врагов, погибает, своей смертью стяжав
римлянам победу. Латины сдаются. Тит Манлий возвращается в Рим, но никто из
юношества не выходит его приветить. Весталка Минуция осуждена за преступный блуд.
Победа над авсонами, взятие их города; туда выведено поселение Калес, а другое
поселение — в Фрегеллы. Изобличены в отравительстве многие матери семейств;
большинство из них тотчас убивают себя, выпив свои же зелья. По этому случаю
впервые издан закон об отравительстве. Мятеж привернатов; они побеждены, и им
даруется римское гражданство. Неаполитанцы побеждены сражением и осадою и
вынуждены сдаться. Квинт Публилий, осаждавший их, впервые получает продление
власти и триумф по миновании консульства. Народ освобожден от долгового рабства
после того, как заимодавец Луций Папирий в сладострастии своем попытался
обесчестить должника своего Гая Публилия. когда диктатор Луций Папирий Курсор
отлучился для птицегаданий в Рим, его начальник конницы Квинт Фабий пользуется
удачным случаем к сражению и вопреки его запрету одерживает победу над
самнитами; за это диктатор хочет его наказать, но Фабий бежит в Рим и хоть ничего не
добивается законным порядком, однако помилован диктатором ради просьб всего
римского народа. Книга содержит также успешные военные действия против самнитов.
Книга 9 (321—304 гг.). Консулы Тит Ветурий и Спурий Постумий, заведя войско в
теснину Кавдинского ущелья и не имея надежды вырваться, заключают с самнитами
договор, оставляют заложниками 600 римских всадников и выводят войско, проведя
его под ярмом; а затем по предложению того же Спурия Постумия, чтобы народ
избавился от обязательств этого договора, оба консула, виновные в таком позоре,
вместе с двумя народными трибунами и всеми, кто присягал договору, головою выданы
самнитам; однако самниты их не приняли. Вскоре однако Папирий Курсор
разбивает самнитов, проводит их под ярмом, возвращает Риму 600 всадников-заложников, и
тем смывает позор прежнего бесчестья. Две новые трибы: Уфентская и Фалернская.
Вывод поселений в Свессу и Понтию. Цензор Аппий Клавдий проводит Клавдиев
водопровод, мостит дорогу, названную Аппиевой, и принимает в сенат сыновей
вольноотпущенников; но консулы следующего года, почитая это недостойным
оскорблением своему сословию, восстанавливают сенат таким, каким он был до
последнего цензорства. Книга содержит также успешные действия против апулийцев,
этрусков, уморов, марсов, пелигнов зквов и самнитов, с которыми заново заключен
договор. Писец Гней Флавий, оь.ч иолыюотпущенника, сговором голосующих избран
курульным эдилом; так как голосовавшие после этого оказались в чрезмерной силе

Периохи книг 1 — 142
561
и от этого пошла смута и в народном собрании и в военном стане, то цензор Квинт
Фабий всех их свел в четыре трибы, названные городскими, за что и был прозван
Фабием Максимом («Величайшим»). В этой же книге упоминается Александр
{Великий) , правивший в это время, и по расчету тогдашних сил римского народа
делается вывод, что если бы Александр переправился в Италию, то победить римский
народ было бы ему не так легко, как те народы, которые он подчинил себе на Востоке.
Книга 10 (303—293 гг.). Выведены поселения Сора, Альба и Карсеолы. Сдача
марсов. Пополнение коллегии авгуров с четырех до девяти. Закон об обращении к
народу в третий раз предложен консулом Муреною. Две новые трибы: Аниенская и Те-
рентинская. Объявление войны самнитам и успешные действия против них. Между
тем против этрусков, умбров, самнитов и галлов Публий Деций и Квинт Фабий
воевали лишь с переменным успехом, и римское войско было уже в великой опасности,
когда Публий Деций по отцову примеру принес себя в жертву за римское войско и
смертью своей дал римскому народу победить в том сражении. Папирий Курсор
Разбил самнитское войско, хоть оно и вышло на бой, связав себя клятвою, чтобы
иться доблестней и упорней. Проведена пятилетняя перепись с очистительными
жертвами; граждан насчитано 272 320 человек.
Книга 11 (292—287 гг.). Консул Фабий Гургит неудачно ведет войну с самнитами,
и сенат уже готов отозвать его от войска, но отец консула Фабий Максим мольбами
удержал сенат от такого бесчестия сыну, особенно когда обещал сам пойти легатом
под начало сына и пошел. С помощью его трудов и советов консул-сын разгромил
самнитов и справил триумф; Гай Понтий, полководец самнитов, проведен в
триумфе и обезглавлен. Для избавления от страданий моровой болезни отправлены послы,
чтобы привезли в Рим из Эпидавра изображение Эскулапа; и они привезли змею,
пробравшуюся на корабль, в которой заведомо и было божество; а когда змея
выползла на Тибрский остров, то в этом месте был воздвигнут храм Эскулапу. Бывший
консул Луций Постумий осужден за то, что, начальствуя над войском, заставлял
воинов работать на своем поле. Самниты просят мира, и с ними в четвертый раз
заключен договор. Консул Курий Дентат, разгромив самнитов и победив
взбунтовавшихся сабинов, заставил их сдаться и справил триумф дважды за один консульский
срок. Выведены поселения Кастр, Сена и Адрия. Впервые избраны триумвиры по
уголовным делам. Проведена перепись с очистительными жертвами; граждан
насчитано 272 000 человек. Народ после долгих и тяжелых волнений из-за своих долгов
выселяется на Яникул, откуда возвращен диктатором Квинтом Гортензием, который
потом в этой должности и умер, книга содержит также военные действия против
Вульсиний и против луканцев, в защиту фурийцев.
Книга 12 (287—281 гг.). Галлы-сеноны убивают римских послов, за это им
объявлена война, и претор Луций Цецилий со своими легионами ими разбит. Тарентин-
цами разграблен римский флот и убит дуумвир, над ним начальствовавший; послы,
отправленные к ним сенатом с жалобой на эту обиду, прогнаны тарентинцами; за
это им объявлена война. Отлагаются самниты; против них, а также против луканов,
бруттиев и этрусков успешно сражаются в нескольких битвах разные полководцы.
Пирр, царь Эпирский, является в Италию на помощь тарентинцам. Против Регий-
ской крепости послан кампанский легион во главе с Децием Вибеллием, который,
перебив регийцев, занял Регий.
Книга 13 (280—278 гг.). Консул Валерий Левин термит неудачу в битве с
Пирром — главным образом оттого, что воинов устрашил вид неизвестных дотоле
слонов. После этой битвы Пирр, глядя на тела павших римлян, видит, что все они
лежат лицом к неприятелю. Разоряя все, он доходит до самого Рима. Гай Фабриций
послан к нему сенатом для переговоров о выдаче пленных, и царь тщетно склоняет
его покинуть отечество и перейти к нему. Пленники отпущены без выкупа. Киней
послан Пирром в сенат с просьбою впустить царя в город для заключения мира.
Сенат в полном своем составе готов был согласиться, но Аппий Клавдий, из-за слепоты
давно уже не бывавший в государственных советах, явился в курию и своим
выступлением добился, чтобы Пирру оыло отказано. Гней Домиций, первый цензор из
плебеев, принес очистительные жертвы; граждан насчитано 287 222 человека. Вторая
битва с Пирром, исход ее нерешителен. С карфагенянами в четвертый раз заключен
договор. Консулу Гаю Фабрицию перебежчик от Пирра обещает извести царя ядом;
его с обличением выдают царю. Книга содержит также успешные действия против
луканцев, бруттийцев, самнитов и этрусков.
Книга 14 (275—272 гг.). Пирр переходит в Сицилию. Многие знаменья; молния
опрокинула на Капитолии изваянье Юпитера, голова его найдена гаруспиками. Курий

562
Дополнения
Дентат, когда производил воинский набор, и кто-то, будучи вызван, не откликнулся,
впервые устроил распродажу имущества его. Пирра, воротившегося из Сицилии, он
разбил и выгнал из Италии. Цензор Фабрйций исключает из сената Публия
Корнелия Руфина, бывшего консула, за то, что у него было десять фунтов серебряных
изделий. Цензоры проводят перепись с очистительными жертвами; граждан насчитано
271 234. Заключен союз с Птолемеем, царем египетским. Весталка Секстилия,
осужденная за преступный блуд, закопана заживо. Выведены поселения Посидония
и коса. Карфагеняне присылают флот в помощь Таренту и этим нарушают договор.
Книга содержит также успешные действия против луканцев, бруттиицев и самнитов,
а кроме того гибель царя Пирра.
Книга 15 (272—268 гг.). Мир с побежденными тарентинцами; им оставлена их
свобода. Кампанский легион, занимавший Регий, осажден и сдался; за это все
обезглавлены. Некие юноши, побившие послов к сенату из Аполлонии, выданы аполлиний-
цам. Мир с побежденными пиценами. Выведены поселения Аримин >в Пицене и Бе-
невент в Самнии. В это время римский народ впервые начинает пользоваться
серебром. Умбры и саллентинцы побеждены и сдаются. Число квесторов увеличено до
восьми.
Книга 16 (268—261 гг.). Рассказ о происхождении карфагенян и о начале их
города. Против них и против Гиерона, царя сиракузского, сенат постановляет оказать
помощь мамертинцам; об этом предмете был великий спор между сторонниками и
противниками такого решения. Римские всадники, впервые по ту сторону моря,
успешно и неоднократно сражаются с Гиероном. По просьбе Гиерона заключен мир.
Цензоры проводят перепись с очистительными жертвами; фа ждан насчитано
382 234 человека. Децим Юний Брут впервые устраивает гладиаторские игры в
память о своем умершем отце. Выведено поселение Эзерния. Книга содержит также
успешные действия против пунийцев и вольсинийцев.
Книга 17 (260—257 гг.). Консул Гней Корнелий окружен пунийским флотом и
обманом, вышедши для переговоров, взят в плен. Консул Гай Дуилий успешно
сражается против пунийского флота и первый из римских полководцев справляет триумф
за морскую победу; за это ему оказана пожизненная почесть: чтобы при возвращен
нии с пира его сопровождали факельщик и флейтист с флейтой. Консул Луции
Корнелий успешно сражается в Сардинии и Корсике против сардов, корсов и пу1
нииского полководца Ганнона. Консул Атилий Калатин, опрометчиво заведя войско
в место, окруженное пунийцами, спасается, благодаря усилиям и доблести военного
трибуна Марка Кальпурния, который пошел на прорыв с 300 воинами и тем отвлек
врага на себя. Пунийский полководец Ганнибал, потерпев поражение в морской
битве, распят собственными воинами. Консул Атилий Регул, разбив пунийцев в
морской битве, высаживается в Африке.
Книга 18 (256—255 гг.). Атилий Регул встречает в Африке исполинскую змею и
убивает ее, потеряв много воинов. В нескольких сражениях он успешно одолевает
карфагенян, но так как сенат не присылает ему преемника в этой удачной войне, он
в письме к сенату жалуется на это, причем одной из причин просить о преемнике
(выставляет то), что из его маленького имения разбежались наемные работники.
Волею Фортуны, пожелавшей явить в Регуле сугубый образец величия, он разбит и
взят в плен Ксантиппом, лакедемонским полководцем, призванным карфагенянами.
Успешные действия всех римских полководцев на суше и море нарушены морским
кораблекрушением. Тиберий Кору иканий первый избран великим понтификом из
плебеев. Цензоры Марк Семпроний Соф и Маний Валерий Максим, проводя
проверку сената, исключают шестнадцать человек; они совершают очистительные жертвы;
фа ждан насчитано 297 797 человек. Регул послан карфагенянами в сенат просить
если не о мире, то хотя бы об обмене пленными, обязав его клятвою вернуться в
Карфаген, если обмен пленными не удастся; но он, убедив сенат не делать ни того,
ни другого, воротился в Карфаген, не преступивши клятвы, и погиб, казненный
карфагенянами.
Книга 19 (254—241). Цецилий Метелл, удачно воевавший против пунийцев,
справляет пышный триумф, проведя в*нем 13 вражеских вождей и 120 слонов. Консул
Клавдий Пульхр, презревши птицегадания (утопивши цыплят, которые не хотели
клевать корм), потерпел от пунийцев пораженье в морском бою, а когда сенат
отозвал его и велел назначить диктатора, назначил Клавдия Глицию, человека
низкородного; хоть его и заставили отказаться от диктаторства, тем не менее, он потом,
выходя смотреть на игры, надевал окаймленную тогу. Авл Атилий Калатин первым из
диктаторов повел войну за пределами Италии. Совершен обмен пленными с карфа-

Периохи книг 1 — 142
563
генянами. Выведены поселения в Фрегены и в Брундизий, что в области салленти-
нов. Цензоры совершили очистительные жертвы; граждан по переписи насчитано
241 212 человек. Клавдия, сестра того Клавдия, который из-за небрежения птицега-
данием потерпел поражение, возвращаясь со зрелищ и попав в давку толпы,
сказала: «О, если бы мой брат был жив и опять начальствовал над флотом!» — и за это
ей пришлось много выслушать недоброго. Впервые избраны добавочные двое
преторов. Великий понтифик Цецилий Метелл не отпускает из города на войну консула
Авла Постумия, который одновременно был и фламином Марса, чтобы он не
покидал своих святынь. Многие полководцы успешно сражаются с пунийцами; вершиной
успеха была победа консула Гая Лутация над пунийским флотом при Эгатских
островах. После этого по просьбе карфагенян с ними заключен мир. Пожар храма
Весты; великий понтифик Цецилий Метелл сам спасает из огня его святыни.
Учреждены новые две трибы: Белинская и Квиринская.
Книга 20 (240—219). Взбунтовались фалиски, но за шесть дней усмирены и
сдались. Выведено поселение в Споленций. Впервые двинуто войско против лигурий-
цев. Взбунтовались сарды и корсы, но вновь покорены. Весталка Тукция осуждена
за преступный блуд. Война против иллирийцев за то, что они убили одного из
отправленных к ним послов; они покорены и сдались. Число преторов увеличено до
четырех. Заальпийские галлы вторглись в Италию, но перебиты. В этой войне,
говорят, римляне от себя и от латинов выступили с 30 000 вооруженных воинов.
Римские войска впервые переходят реку По и в нескольких сражениях разбивают гал-
лов-инсубров, принудив их к сдаче. Консул Марк Клавдий Марцелл убил инсубрий-
ского вождя Вертомара и воротился с богатой добычей. Покорены истрийцы;
взбунтовавшиеся было иллирийцы усмирены и принуждены сдаться. Цензоры дважды
совершают очистительные жертвы; по первой переписи граждан насчитано
270 213 человек, (...). Вольноотпущенники, ранее рассеянные по всем трибам,
собраны теперь только в четырех: Эсквилинской, Палатинской, Субурской и Коллин-
ской. Цензор Гай Фламиний мостит Фламиниеву дорогу и строит Фламиниев цирк.
На земли, отнятые у галлов, выведены два поселения, Плаценция и Кремона.
Книга 21 (219—218 гг.). Начало второй Пунической войны. (...) и переход пуний-
ского вождя Ганнибала через реку Ибер, в нарушение договора. Он осаждает Са-
гунт, союзный римскому народу, и захватывает его после восьмимесячной осады.
С жалобой на эту несправедливость к карфагенянам отправлены послы Так как
карфагеняне отказываются дать удовлетворение, им объявлена война. Ганнибал,
миновав Пиренейский кряж и разбивши в Галлии вольсков, пытавшихся оказать
сопротивление, подступает к Альпам; и совершив трудный переход через них, разбив в
несольких боях сопротивлявшихся галлов, спускается с гор в Италию. Здесь он
разбивает римлян в конном бою при реке Тицине; в этом сражении раненный Публий
Корнелий Сципион защищен своим сыном, будущим Сципионом Африканским.
Вторично разбив римское войско при реке Требии, Ганнибал переходит и через
Апеннины, хоть войска его и измучились от непогоды. Гней Корнелий Сципион
успешно сражается с пунийцами в Италии и берет в плен их полководца Магона.
Книга 22 (217—216 гг.). Ганнибал, четыре дня и три ночи без отдыха совершая
путь по болотистым местам и от долгого бдения в этих болотах потерявши один глаз,
вступает в Этрурию. Консул Гай Фламиний, человек отчаянной отваги, вырывает из
земли знамена, которые не поддавались, и сам, садясь на коня, упавший через
голову, выступает против Ганнибала вопреки птицегаданию, попадает в засаду и
окружение и при Тразименском озере погибает вместе со всем войском; шесть тысяч
человек, сумевших вырваться, положась на клятву Адгербала, вероломным Ганнибалом
брошены в оковы. Когда в Риме от гонца было получено это известие, и начался
всеобщий плач, две матери семейств, к которым неожиданно вернулись сыновья,
скончались от радости. После этого поражения по велению Сивиллиных книг
объявлена «священная весна». Отправленный против Ганнибала диктатор Квинт Фабий
Максим не желает вступать с ним в открытый бой, чтобы не выдвигать своих
воинов, устрашенных столькими поражениями, против врага, свирепого от стольких
побед, и довольствуется тем, что препятствует всем дальнейшим попыткам Ганнибала.
Но его начальник конницы Марк Минуций, человек отважный и пылкий, обвиняет
диктатора в лени и трусости и добивается от народа равной власти с диктатором.
Отделив свое войско, он принимает бой в неудобном месте, и легионы его
оказываются в величайшей опасности, но из этой опасности его вызволяет Фабий Максим,
подоспев со своим войском. Побежденный таким благодеянием, он вновь
соединяется с ним войсками и приветствует его как отца, приказавши сделать то же и
воинам. Ганнибал, опустошив Кампанию, оказался заперт Фабием между городом Ка-
зилином и горой Калликулой; но Ганнибал, привязав хворост к рогам быков и под-

564
Дополнения
жегши его, обратил в бегство римский отряд, занимавший Калликулу, и таким
образом вышел из ущелья. Выжигая вокруг все окрестности, он не трогает только поля
Фабия Максима, чтобы навлечь на него подозрение в сговоре с врагом. Затем
консулы и полководцы Эмилий Павел и Теренций Варрон терпят от Ганнибала жестокое
поражение в битве при Каннах, где погибло 45 000 римских воинов, в том числе
консул Павел, 90 сенаторов и 30 бывших консулов, преторов и эдилов. После этого
молодые знатные юноши в отчаянии предлагают покинуть Италию; но военный
трибун Публий Корнелий Сципион, впоследствии прозванный Африканским, обнажил
перед колеблющимися меч и поклялся, что будет считать врагом всякого, кто не
поклянется вслед за ним не покидать Италию, и этим добился, что все до одного
принесли такую присягу. За недостатком воинов, к оружию призваны 8000 раоов.
Пленных, хотя и была возможность их выкупить, решено было не выкупать. Книга
содержит также скорбь и страх в Риме и более успешные военные действия в
Испании. Весталки Олимпия и Флоренция осуждены за преступный блуд. А Варрону
сенаторы вышли навстречу и объявили благодарность за то, что он не отчаялся в
судьбе отечества.
Книга 23 (216—215 гг.). Кампанцы переходят на сторону Ганнибала. Магон,
посланный в Карфаген с вестью о победе, рассыпает на пороге сената золотые кольца,
снятые с убитых римлян; колец этих, говорят, набралось больше полной хлебной
меры. В ответ на эту весть Ганнон, один из знатнейших пунийцев, убеждает
карфагенский сенат заключить с римским народом мир; но добиться этого он не может из-за
сопротивления Баркидов и их сторонников. Претор Клавдий Марцелл, находясь в
Ноле, сделал вылазку против Ганнибала и сражался успешно. Город Казилин
осажден пунийцами и доведен до такого голода, что люди ловили и ели мышей и даже
ремни и кожу, снятую со щитов; но римляне сплавляют к ним по реке Вультурну
орехи и этим помогают выжить. Сенат пополнен 197 человеками из всадников.
Претор Луций Постумий с войском перебиты галлами. Гней и Публий Сципионы
одерживают в Испании победу над Газдрубалом и подчиняют себе Испанию. Остатки
каннского войска отправлены в Сицилию с тем, чтобы они не возвращались, пока не
кончится война. Консул Семпроний Гракх побивает кампанцев. Претор Клавдий
Марцелл при Ноле побеждает и обращает в бегство Ганнибалово войско, впервые
подав усталым от поражений римлянам надежду на лучший исход войны. Союз
Ганнибала с царем Филиппом Македонским. Книга содержит также успешные
действия Публия и Гнея Сципионов в Испании, а Тита Манлия в Сардинии против
пунийцев, когда были взяты в плен полководец Газдрубал, Магон и Ганнон. Войско же
Ганнибала так роскошествует на зимнем постое, что расслабляется и телом и духом.
Книга 24 (215—213 гг.). Гиероним, царь сиракузян, отец которого Гиерон был
другом римского народа, переходит на сторону карфагенян, но за свою гордыню и
жестокость убит своими же людьми. Проконсул Тиоерий Семпроний Гракх одерживает
победу при Беневенте над пунийцами во главе с Ганноном — главным образом, с
помощью рабов, которых он отпустил на волю. Консул Клавдий Марцелл в
Сицилии, почти целиком передавшейся карфагенянам, приступает к осаде Сиракуз.
Филиппу, царю македонян, объявлена война; при Аполлонии он разбит, обращен в
бегство и возвращается в Македонию с войском, почти безоружным. Продолжать эту
войну послан претор Марк Валерий. Книга также содержит действия Публия и Гнея
Сципионов против карфагенян; дружбы ишет Сифак, царь Нумидии, который,
разбитый массилийским царем Массиниссой, сражавшимся за карфагенян, был им
побежден и с большим войском переправился в Испанию близ Гадеса, где Африку и
Испанию разделяет лишь узкий пролив. (Также и кельтиберы приняты в число
друзей римского народа; с принятием их помощи Рим впервые стал пользоваться
наемными воинами).
Книга 25 (213—212 гг.). Публий Корнелий Сципион, впоследствии прозванный
Африканским, избран эдилом раньше положенного возраста. Ганнибал овладевает
Тарентом с помощью тарентинских юношей, притворившихся, что идут на ночную
охоту; только городскую крепость удерживает римский отряд. Учреждены Аполло-
новы игры во исполнение пророчеств Марция, предсказавшего когда-то и поражение
в Каннах. Консулы Квинт Фульвий и Аппий Клавдий успешно действуют против
пунийского полководца Ганнона. Проконсул Тиберий Семпроний Гракх заманен в
засаду своим гостеприимцем-луканцем и убит Магоном. Центурион Центений Пену-
ла просит у сената войско, обещая с ним разбить Ганнибала; приняв под начало
8000 воинов, он выходит на бой с Ганнибалом и погибает вместе с войском.
Консулы Квинт Фульвий и Аппий Клавдий осаждают Капую. Претор Гней Фульвий
терпит поражение от Ганнибала, потеряв 20 000 человек, а сам спасается лишь с
отрядом в 200 всадников. Клавдий Марцелл на третий год осады овладевает Сиракузами

Периохи книг 1 — 142
565
и ведет себя как великий муж. При взятии Сиракуз был убит Архимед, сидевший
над чертежами, расчерченными на песке. Публий и Гней Сципионы в Испании
после стольких удачных побед пришли к плачевному концу и погибли со всеми
войсками на восьмой год после их прибытия в Испанию. Из-за этого могла бы быть
потеряна вся их провинция, если бы не усердие и доблесть римского всадника Луция
Марция, который, собрав и взбодрив остатки войск, овладел двумя станами
противника. Убито было до 27 000 неприятелей (...) из 1800, и захвачена большая добыча;
за это Марций был объявлен полководцем.
Книга 26 (211—210 гг.). Ганнибал разбивает лагерь над Аниеном в трех милях от
Рима, а сам с двумя тысячами всадников подъезжает к самым Капенским воротам,
чтобы разведать положение города. Но три дня, когда оба войска выходили на бой,
сражению мешала гроза; а когда войска возвращались в лагери, небо тотчас
прояснялось. Капуя взята консулами Квинтом Фульвием и Аппием Клавдием; кампанские
вожди покончили с жизнью, отравив себя, кампанских сенаторов Фульвий привязал
к столбам, чтобы обезглавить; в это время от сената пришло к нему письмо с
приказанием пощадить их, но Фульвий не стал его читать, положил за пазуху, приказал
действовать по закону и совершить казнь. Когда в народном собрании решалось,
кому поручить начальство в Испании, и все уклонялись, то Публий Сципион, сын
Публия, погибшего в Испании, вызвался идти туда сам, и с общего согласия туда
направившись, овладел Новым Карфагеном. Было ему 24 года и считалось, что он
божественного происхождения, потому что до своих совершенных лет он ежедневно
бывал на Капитолии, и потому что в опочивальне его матери часто видели змею.
Книга содержит также действия в Сицилии, дружественный союз с этолийцами и
войну против акарнанцев и македонского царя Филиппа.
Книга 27 (209—207 гг.). Проконсул Гней Фульвий со всем войском разбит
Ганнибалом при Гердонии и погибает. Консул Клавдий Марцелл успешнее сражается с
Ганнибалом при Нумистроне; после этого Ганнибал ночью начинает отступление, а
Марцелл преследует его, теснит и наконец принуждает к бою. В первом
столкновении побеждает Ганнибал, во втором Марцелл. консул Фабий Максим (отец) с
помощью изменников овладевает Тарентом. Консулы Клавдий Марцелл и Тит Квинк-
ций Криспин, выступив из лагеря на разведку, хитростью Ганнибала попадают в
окружение; Марцелл убит, Криспин спасся бегством. Цензоры совершают
очистительные жертвы; граждан насчитано 137 108 человек, из чего видно, сколько потерял
римский народ недоброй волею судьбы в стольких битвах. В Испании при Бекуле
Сципион сражается с Газдрубалом и Гамилькаром и одерживает победу; среди
пленных — юноша царской крови и необычайной красоты, которого Сципион
отпускает с подарками к Массиниссе, его дяде по матери. Газдрубал с новым войском
переходит Альпы для соединения с Ганнибалом, но разбит консулом Марком Ливи-
ем, потеряв 56 000 человек убитыми и 1300 пленными. В этом не меньше и заслуга
консула Клавдия Нерона, который, воюя против Ганнибала, оставил лагерь так,
чтобы обмануть врага, а сам с отборным отрядом удалился и окружил Газдрубала.
Книга содержит также действия Публия Сципиона в Испании и претора Публия Суль-
пиция против Филиппа и ахейцев.
Книга 28 (207—205 гг.). Описываются успешные действия Силана, Сципионова
легата и Луция Сципиона, брата его, в Испании против пунийцев, а проконсула Суль-
пиция в союзе с Атталом, царем Азии, против Филиппа Македонского в защиту это-
лийцев. Консулам Марку Ливию и Клавдию Нерону назначен триумф, причем
Ливии, сражавшийся во вверенной ему области, едет на колеснице четверней, а Нерон,
явившийся в область товарища, чтобы помочь его победе, следует за ним на коне, но
этим лишь умножает свой почет и славу, потому что и на войне он достиг большего,
чем товарищ. Пожар в храме Весты по вине не уследившей за огнем весталки;
пожар потушен, виновница засечена насмерть. Публий Сципион в Испании
одерживает окончательную победу над пунийцами (на 14-м году войны и на пятый год своего
там пребывания); оттеснив врагов, он распространяет свою полную власть на обе
Испании. Из Таррокона он плывет в Африку и заключает договор с Сифаком, царем
Массилиев; там на пиру он возлежит на одном ложе с Газдрубалом, сыном Гисгоно-
вым. В память отца и дяди он устраивает в Новом Карфагене гладиаторские игры,
но сражаются в них не гладиаторы, а те, кто вышел на арену в честь своего вождя
или по вызову; среди прочих два брата-царька решали оружием спор о своем
царстве. Осада Гисии, жители которой перебили над погребальным костром своих детей и
жен, а потом сами бросились в огонь. Сам Сципион, хоть и страдал тяжкой
болезнью, подавил бунт, вспыхнувший в части войска, ободрил воинов, принудил к сдаче
восставшие испанские племена и вступил в дружбу с Массиниссой, царем Нумидии,
который обещал ему свою помощь, если он перенесет войну в Африку, а также с

566
Дополнения
жителями Гадеса, после того как оттуда удалился Магон, вызванный письмом из
Карфагена для переправы в Италию. Воротясь в Рим, Сципион избран консулом; он
просит для себя войну в Африке, но из-за противодействия Квинта Фабия Максима
получает на свою долю Сицилию, однако с правом перенести войну в Африку, если
почтет это за благо для государства. Магон же, сын Гамилькара, перезимовав на
меньшем из Балеарских островов, переправляется в Италию.
Книга 29 (205—204 гг.). Гай Лелий, посланный Сципионом из Сицилии в Африку,
возвращается с большой добычей и передает Сципиону жалобу Массиниссы на то,
что он еще не переправился в Африку. Война в Испании кончена победой римлян;
из зачинщиков ее Индибилис пал в бою, а Мандоний по требованию римлян выдан
им его же людьми. Магон, находясь в Лигурийском Альбингауне, получает из
Африки много людей и денег для набора наемной помощи, с тем, чтобы идти на
соединение с Ганнибалом. Сципион из Сиракуз переправляется в Бруттий и занимает Лок-
ры, вытеснив пунийский охранный отряд и обратив в бегство Ганнибала. С
Филиппом Македонским заключен мир. Из фригийского Пессинунта в Рим доставлен
кумир Идейской Матери, потому что в Сивиллиных книгах нашлось пророчество:
иноземный враг будет изгнан из Италии, если Идейскую Матерь привезут в Рим. Азий-
ский царь Аттал отдает ее римлянам; это был камень, именуемый там Матерью
Богов. Перевоз поручен Публию Сципиону Пазике, сыну того Гнея, который погиб в
Испании; хотя Публий не достиг еще и квесторских лет, но сенат почел его лучшим
из мужей, а в вещании было сказано, чтобы кумир был принят и освящен лучшим
из мужей. Из Локр в Рим приходят послы с жалобой на бесстыдство легата Племи-
ния, который разграбил казну Прозерпины и бесчестил их жен и детей; Племиний в
цепях доставлен в Рим и умирает в тюрьме. О Публии Сципионе доходит в Рим
лживый слух, будто он праздно роскошествует в Сицилии; сенат посылает гонцов
проведать, так ли это; Сципион, очистив себя от всякого подозрения, с дозволения
сената переправляется в Африку. Сифак, взявши в жены дочь Газдрубала, сына
Гисгонова, расторгает дружбу, связывавшую его со Сципионом. Массинисса же,
царь месулиев, еще сражаясь в Испании за карфагенян, со смертью отца своего Га-
лы потерял и царство; безуспешно попытавшись в нескольких сражениях отбить его,
но потерпев поражение от Сифака, царя нумидийского, он как изгнанник, имея
лишь 200 всадников, присоединяется к Сципиону и с ним в первом же походе
разбивает Ганнона, сына Гамилькарова, с его большим отрядом. Сципион, видя
приближение Газдрубала и Сифака со стотысячным войском, снимает осаду У тики и
отходит на зимний постой, консул Семпроний успешно воюет против Ганнибала в
Кротонской области. Между цензорами Марком Ливием и Клавдием Нероном
происходит достопамятная распря: Клавдий отобрал у Ливия звание за то, что тот
лжесвидетельствовал против него и примирился лишь притворно. Тогда же Ливии оставил
в податном сословии все трибы, кроме одной, за то, что они его сперва осудили без
вины, а потом избрали и в консулы, и в цензоры. Цензорами совершены
очистительные жертвы; по переписи насчитано было 214 000 граждан.
Книга 30 (203—201 гг.). Сципион в Африке с помощью Массиниссы в нескольких
сражениях разбивает и карфагенян, и Сифака Нумидийского, и Газдрубала; при
взятии вражеского лагеря от огня и меча погибло 40 000 человек. Гай Лелий и
Массинисса захватывают в плен Сифака. Массинисса, влюбясь в пленную Сифакову
жену Софонис дочь Газдрубала, и берет ее в жены; получив за это выговор от
Сципиона, он посылает ей яд, и она, испив его, умирает. От многочисленных Сципио-
новых побед карфагеняне приходят в отчанье и для общего спасения призывают
Ганнибала. Тот покидает Италию, где воевал шестнадцать лет, приплывает в
Африку, пытается в переговорах заключить со Сципионом мир, но не добившись
приемлемых условий, сходится с ним в сражении и разбит. По просьбе карфагенян
заключается мир; Гисгона, противящегося миру, Ганнибал оттаскивает собственной рукой
и, попросив прощения за эту дерзость, сам призывает к миру. Массиниссе
возвращено его царство. По возвращении в Рим Сципион справляет самый знатный и
пышный триумф; в триумфе за ним следует сенатор Квинт Теренций Куллеон в колпаке
как освобожденный из неволи. Сципион получает прозвище «Африканский» — то
ли по любви к нему воинов, то ли по расположению к нему народа; во всяком
случае, он был первый полководец, украшенный именем побежденного им народа.
Магон же, воевавший с римлянами в земле инсубров, был ранен, и, вызванный
гонцами в Африку, скончался от раны на обратном пути.
Книга 31 (201 —200 гг.). Возобновлена прерванная война с Филиппом, царем
Македонским; причина этому указывается такая: во время таинств Цереры в Афины
пришли двое юношей-акарнанцев и, не будучи посвящены, проникли вместе со всеми в
святилище Цереры; за такое великое кощунство афиняне их убили. Акарнанцы, воз-

Периохи книг 1 — 142
567
мущенные гибелью соотечественников, для отмщения призвали на помощь Филиппа
и осадили Афины. Афиняне попросили помощи у римлян. Началось это в 551 году
от основания Рима, через несколько месяцев после мира с карфагенянами. Когда
послы афинян, осажденных Филиппом, попросили у сената помощи и сенат на это
согласился, а народ, утомленный трудами стольких войск, не соглашался, то верх
одержало влиянье сената (...) и народ также постановил оказать помощь союзному
государству. Война поручена консулу Публию Сульпицию, и он, явившись с
войском в Македонию, успешно сражался с Филиппом в двух конных битвах. Абидос-
цы, осажденные Филиппом, по примеру сагунтинцев, перебили друг друга. Претор
Луций Фурий одержал победу над восставшими галлами-инсубрами и пунийцем
Гамилькаром, затеявшим войну в тех же местах Италии. Гамилькар на этой войне
погиб, и с ним 35 тысяч войска. Книга содержит также походы царя Филиппа и
консула Сульпиция, а также осады городов и тем и другим. Консул Сульпиций вел
войну при поддержке родосцев и царя Аттала. Претор Луций Фурий в честь победы
над галлами справляет триумф.
Книга 32 (199 — 197 гг.). Сообщается о многих знаменьях в различных местах; в
частности, в Македонии на корме боевого корабля выросло лавровое дерево. Консул
Тит Квинкций Фламинин успешно сражается с Филиппом в ущелье Эпира,
обращает его в бегство и оттесняет в его царство. Сам он с подмогой от этолийцев и афа-
манов опустошает смежную с Македонией Фессалию, а брат его Луций Квинкций
Фламинин, с подмогой от Аттала и родосцев одержав морскую победу, опустошает
Евбею и морские берега. Заключена дружба с ахейцами. Число преторов увеличено
до шести. Заговор рабов с целью освободить карфагенских заложников подавлен,
2500 человек казнены. Консул Корнелий Цетег разбивает в сражении галлов-инсуб-
ров. Заключена дружба с лакедемонянами и их тираном Набидом. Кроме того,
сообщается о завоевании македонских городов.
Книга 33 (197—195 гг.). Проконсул Тит Квинкций Фламинин разбивает Филиппа
в битве при Киноскефалах в Фессалии. Брат его Луций Квинкций Фламинин берет
главный акарнанскии город Левкаду и принимает акарнанцев в подданство. По
просьбе Филиппа с ним заключен мир, а Греции дана свобода. Аттал, внезапно
заболев, возвращается от Фив в Пергам и там умирает. Претор Гай Семпроний Туди-
тан со всем своим войском погибает от кельтиберов. Консулы Луций Фурий Пурпу-
реон и Клавдий Марцелл покоряют галльские племена бойев и инсубров; триумф
Марцелла. Ганнибал безуспешно пытается поднять Африку на войну; за это его
противники из страха доносят на него в Рим, и оттуда прибывает посольство к
карфагенскому сенату о Ганнибале. Тот спасается бегством к сирийскому царю Антиоху,
готовящемуся к войне против римлян.
Книга 34 (195—193 гг.). Оппиев закон об ограничении женской роскоши,
внесенный во время Пунической войны, после долгих споров отменен, несмотря на
протесты Порция Катона. Катон отправлен на войну в Испании, затеянную эмпорийцами,
и наводит порядок в Ближней Испании. Тит Квинкций Фламинин успешно ведет
войну против лакедемонян и их тирана Набиса и завершает ее заключением мира
(чего и он сам хотел) при условии освобождения Аргоса, находившегося под
властью тирана. Излагаются и другие успешные действия, как в Испании, так и против
галльских бойев и инсубров. На зрелищах впервые сенатские места отделены от
народных: для этого, к вящему негодованию народа, пришлось вмешаться цензорам
Сексту Элию Пету и Гаю Корнелию Цетегу. Выведено много поселений. Марк
Порций tfaTOH справляет триумф за победы в Испании; Тит Квинкций Фламинин за
победы над царем Филиппом Македонским и тираном Набисом лакедемонским, а
также за освобождение Греции справляет триумф целых три дня. Карфагенские послы
доносят, что Ганнибал, бежавши к Антиоху, затевает вместе с ним войну. А
Ганнибал пытался побудить к войне даже пунийцев, послав в Карфаген Аристона Тирско-
го, но без всяких писем.
Книга 35 (193 — 192 гг.). Публий Сципион Африканский, посланный к Антиоху, в
Эфесе разговаривает с Ганнибалом, перешедшим служить Антиоху, убеждая его, что
страх его перед римлянами напрасен. При этом на вопрос, какой полководец, по
мнению Ганнибала, выше всех, тот ответил: Александр Македонский, потому что он
с малым войском разбил несчетные вражеские полчища м достиг таких краев, какие
никто даже не надеялся увидеть. На вопрос, кого же он считает вторым после
Александра, он ответил: Пирра, потому что он первый научился правильно разбивать
лагерь, лучше всех брал города и располагал охрану. На вопрос, кто же третий, он
назвал самого себя. Сципион рассмеялся и спросил: «Что же ты сказал бы, если бы ты
меня победил?» — а тот: «Тогда бы я считал себя выше и Александра* и Пирра, и

568
Дополнения
всех». Бык консула Гнея Домиция проговорил: «Рим, берегись!»; были и многие
другие знамения. Набид, тиран лакедемонский, подстрекаемый этолийцами,
которые побуждали к войне с римлянами и Филиппа и Антиоха, отлагается от римского
народа, но стараниями этолийцев погибает в войне против ахейского вождя Фило-
пемена. Этолийцы также порвали дружбу с римским народом; обеспечившись их
союзом, сирийский царь Антиох вторгся войною в Грецию и захватил многие города, в
том числе Халкиду и всю Евбею. Книга содержит также действия против лигурий-
цев и приготовления Антиоха к войне.
Книга 36 (191 г.). Консул Ацилий Глабрион при Фермопилах разбивает Антиоха,
пришедшего на помощь царю Филиппу, и вытесняет его в Азию, а этолийцев
приводит к покорности. Консул Публий Корнелий Сципион Назика (тот, которого сенат
почел лучшим из мужей) освятил на Иалатине храм Матери Богов, им же когда-то
и доставленной на Палатин; он же разбивает и принуждает к сдаче галлов-бойев и
справляет по этому поводу триумф. Описываются также морские победы над
флотоводцами царя Антиоха.
Книга 37 (190 г.). Консул Луций Корнелий Сципион, взяв с собой легатом
Сципиона Африканского (который сам обещал пойти легатом при брате, если тому дадут
под начало Грецию) и с Гаем Лелием, влиятельным человеком в сенате, получив
сказанное назначение, выступает на войну с царем Антиохом и первый из всех
рижских полководцев переправляется в Азию. Регилл с помощью родосцев успешно
сражается при Мионнесе против царского флота Антиоха. Сын Сципиона
Африканского попадает в плен к Антиоху, но отпущен им к отцу. Затем Антиох разбит Луцием
Корнелием Сципионом с помощью пергамского царя Евмена, сына Аттала; с
Антиохом заключается мир на том условии, что он уступает все области по сю сторону
Тавра. Луций Корнелий Сципион, победив таким образом Антиоха, получает,
подобно брату, прозвище «Азиатский»; Евмен, с чьею помощью был разбит Антиох,
расширяет свое царство; родосцам за такую же помощь уступлены некоторые города.
Выведено поселение в Бононию. Эмилий Регилл, разбивший в морском бою
флотоводцев Антиоха, справляет морской триумф; Маний Ацилий Глабрион справляет
триумф за победы над Антиохом, изгнанным из Греции, и над этолийцами.
Книга 38 (189 — 187 гг.). Консул Марк Фульвий в Эпире принимает в подданство
амбракийцев, осажденных и сдавшихся, покоряет Кефаллению, усмиряет этолийцев
и заключает с ними мир. Его товарищ консул Гней Манлий побеждает галлогреков
(толистобогов, тектосагов и трокмов), которые пришли некогда в Азию с Бренном и
одни по сю сторону Тавра оставались непокорны. Рассказывается об их
происхождении и о том, как они заняли теперешние свои места. Для примера их доблести и
целомудрия рассказывается о женщине, жене их царя, которая была схвачена
насильником-центурионом и сама убила его. Цензоры совершают очистительные жертвы;
граждан насчитано 258 310 человек. Заключена дружба с Ариаратом, царем каппа-
докийским. Гней Манлий, несмотря на противодействие десяти легатов, по совету
которых был подписан договор с Антиохом, защитив себя речью в сенате, справляет
триумф за победу над галлогреками. Сципион Африканский, призванный к суду за
то, что не всю-де Антиохову добычу сдал в казну (по одним сведениям — Невием,
по другим — народным трибуном Квинтом Петилием), выйдя на трибуну, сказал
только: «В этот день, квириты, я победил Карфаген!» и отправился на Капитолий в
сопровождении всего народа; а затем, чтобы больше не терпеть обид от трибунов,
добровольно удалился в Литерн, как в изгнание. Неизвестно, скончался он там или в
Риме, потому что памятники ему стоят и там и тут. Луций Сципион Азиатский,
брат Африканского, точно так же был обвинен за растрату, и осужден; но когда его
вели в тюрьму и в оковы, то народный трибун Тиберий Семпроний Гракх, хоть и
был прежде врагом Сципионов, вмешался и остановил дело; за эту услугу он
получил в жены дочь Сципиона Африканского. Когда квесторы пришли взять его добро в
пользу государства, то в нем не только не оказалось ни следа царских денег, но и
все оно не стоило столько, чтобы оплатить требуемую пеню. Друзья и родственники
принесли ему множество денег, но он их не взял, и они выкупили только то, что
было необходимо ему для жизни.
Книга 39 (187—183 гг.). Консул Марк Эмилий, покорив лигурийцев, прокладывает
дорогу от Плацентии до Аримина, соединив ее с Фламиниевой дорогой. Азиатское
войско приносит в Рим первую наклонность к роскоши. Покорение лигурийцев по
сю сторону Апеннин. Вакханалии, ночное греческое священнодействие, рассадник
всяческих преступлений, послужили для многолюдного заговора; консул его
расследует и многих наказывает. Цензоры Луций Валерий Флакк и Марк Порций Катон,
великий как в войне, так и в мирное время, исключает из сената Луция Квинкция

Периохи книг 1 — 142
569
Фламинина, брата Тита, потому что в бытность свою консулом в Галлии он на пиру
по просьбе знатного продажного юноши Филиппа Пунийца, которого он любил,
собственноручно убил какого-то галла (или, по другим сведениям, обезглавил одного из
осужденных преступников по просьбе гетеры Плацентины, в которую был влюблен).
Речь Катона против него сохранилась. Сципион умирает в Литерне; и в то же
время, как будто судьба пожелала соединить кончины двух величайших мужей,
добровольно принимает яд Ганнибал, которого вифинский царь Прусий (к которому он
бежал после поражения Антиоха) собрался выдать римлянам по требованию
присланного к нему Тита Квинкция Фламинина. Убит ядом и еще один великий муж,
Филопемен, вождь ахейцев, попавший на войне в плен к мессенянам. Выведены
поселения Потентия, Пизавр, Мутина и Парма. Книга содержит также успешные
действия против кельтиберов, равно как и причины и начало Македонской войны:
причина была в том, что Филиппу тяжко было видеть свое царство урезанным
римлянами, и что ему пришлось вывести свои охранные отряды из Фракии и других мест.
Книга 40 (182 — 179 гг.). Филипп приказывает задержать заложниками сыновей
тех, кого он казнил; Феоксена, опасаясь царской похоти к своим сыновьям, еще
мальчикам, ставит перед ними меч и чащу с отравленным питьем, убеждает их
избежать смертью сладострастной опасности; добившись этого, она вместе с мужем
бросилась с корабля в море. Рассказывается о соперничестве между Персеем и Де-
метрием, сыновьями Филиппа Македонского; Персей лживо обвиняет брата в
вымышленных преступлениях, сперва в помыслах оо отцеубийстве и захвате власти, а
потом в дружбе с римлянами; за это брат его отравлен ядом, а македонское царство
по смерти Филиппа переходит к Персею. Далее книга содержит удачные действия
многих полководцев против лигурийцев и испанских кельтиберов. Выведено
поселение в Аквилею. На поле писца Луция Петилия, что под Яникулом, пахари нашли в
каменном ларце книги Нумы Помпилия, греческие и латинские; претор, которому
они были доставлены, усмотрел в них многое, что может подорвать
богобоязненность, и по сенатскому указу они были сожжены ча форуме, где народ сходился на
собрание. Филипп, удрученный душою после того, как по наговорам Персея отравил
второго сына, помышляет наказать Персея и хочет оставить наследником царства
своего друга Антигона, но среди таких помышлений умирает, и царскую власть
получает Персей.
Книга 41 (178—174 гг.). В храме Весты угас огонь. Проконсул Тиберий Семпроний
Гракх разбивает и принимает в подданство кельтиберов, выстроив в память своих
деяний в Испании крепость Гракхурис. Проконсул Постумий Альбин покоряет вак-
цеев и лузитанов. Оба справляют триумф. Антиох, сын Антиоха, оставленный отцом
в Риме как заложник, отпущен царствовать в Сирию, так как брат его Селевк,
наследовавший отцу, умер. Царем он оказался плохим, хотя по богобоязненности и
построил много храмов во многих местах, в том числе в Афинах Юпитеру
Олимпийскому и в Антиохии Юпитеру Капитолийскому. Цензоры совершают очистительное
жертвоприношение; граждан насчитано 263 294 человека. Народный трибун Квинт
Воконий Сакса вносит закон, чтобы нельзя было оставлять наследство женщинам;
этот закон поддерживает Марк Катон, речь которого сохранилась. Книга содержит
также успешные действия многих полководцев против лигурийцев, истрийцев,
сардов и кельтиберов, а также начало Македонской войны, затеянной Персеем, сыном
Филиппа. Он послал посольство в Карфаген, которое там было выслушано ночью, и
тревожит смутою греческие города.
Книга 42 (173 — 171 гг.). Цензор Квинт Фульвий Флакк снимает мраморные
черепицы с храма Юноны Лацинии, чтобы покрыть храм, который посвящает сам;
указом сената черепицы возвращены храму Юноны. Евмен, царь Азии, приносит
сенату жалобу на Персея Македонского и доносит римскому народу об обидах от него.
Персею объявлена война; консул Публий Лициний Красе, которому она поручена,
переправляется в Македонию и ведет с Персеем войну в Фессалии легкими
набегами и конными стычками, но с малым успехом. Между Массиниссой и
карфагенянами возникает раздор из-за спорной земли; сенат призывает их к суду для разбора.
Разосланы посольства к царям и городам с требованием хранить верность Риму; ро-
досцы колеблются. Цензоры совершают очистительные жертвоприношения; граждан
по переписи насчитано 257 231. Книга содержит также успешные действия против
корсов и лигурийцев.
Книга 43 (171 — 169 гг.) Несколько преторов осуждены судом за жестокость и
жадность в управлении провинциями. Проконсул Публий Лициний Красе завоевывает в
Греции много городов и жестоко их грабит; пленникам, которых он продал в
рабство, сенатским указом возвращена свобода. Так же и начальниками римского флота

570
Дополнения
нанесено много обид союзникам. Книга содержит также успешные действия царя
Персея во Фракии, где он победил дарданцев и иллирийцев с их царем Генцием.
Восстание, поднятое в Испании Олоником, затихает после его гибели. Цензоры
назначают первоприсутствующим в сенате Марка Эмилия Лепида.
Книга 44 (169 — 168 гг.). Квинт Марций Филипп через бездорожные места
проникает в Македонию и занимает много городов. Родосцы присылают в Рим посольство,
угрожая прийти на помощь Персею, если римляне не заключат с ним
дружественный мир. Негодование сената. Война поручена Луцию Эмилию Павлу, консулу
следующего года (во второй раз); он молится в народном собрании о том, чтобы все
угрозы, обращенные к Риму, оборотились на самих угрожающих. Выступив в
Македонию, он разбивает Персея и подчиняет своей власти всю Македонию. Перед битвой
военный трибун Гай Сульпиций Галл предупреждает войско не удивляться, что на
следующую ночь будет лунное затмение. Гентий, царь иллирийцев, поднимает
восстание, но разбит претором Луцием Аницием, сдается и вместе с женой, детьми и
близкими отправлен в Рим. Посольство из Александрии от царей Птолемея и
Клеопатры с жалобой на Антиоха, царя Сирии, начавшего против них войну. Персей
склонял к себе в помощь Евмена, царя пергамского, и Генция, царя иллирийского,
но был ими оставлен, так как не дал им денег, которые обещал.
Книга 45 (168—167 гг.). Персей взят в плен Эмилием Павлом на Самофракии. Ан-
тиох Сирийский осадил в Египте царя Птолемея и Клеопатру; к нему отправлены
послы с приказом прекратить осаду дружественного Риму царя. Выслушав их слова,
он ответил, что подумает, как ему действовать,— на что один из послов по имени
Попилий начертил тростью на земле вокруг него круг и приказал дать ответ, не
выходя из этого круга. После такой суровости Антиох прекратил войну. В Рим
являются с поздравлениями посольства от царей и городов, кроме лишь родосцев, которые
были в этой войне на стороне противников Рима. Когда на следующий день
обсуждалось, не объявить ли им войну, родосские послы произнесли в сенате речь в
защиту своего отечества и были отпущены ни как друзья, ни как враги. Македония
обращена в провинцию. Эмилий Павел справляет триумф, несмотря на недовольство
воинов малостью добычи и несмотря на противодействие Сервия Сульпиция Гальбы;
впереди колесницы с тремя сыновьями шел Персей. Как бы для того, чтобы
омрачить радость этого триумфа, Эмилий лишается собственных двух сыновей: один
умер до триумфа, другой после. Цензоры совершают очистительные жертвы:
насчитано граждан 312 89$ человек. Вифинский царь Прусий является в Рим поздравить
сенат с победой над Македонией и представляет сенату своего сына Никомеда. Из
лести царь даже именует себя вольноотпущенником римского народа.
Книга 46 (166—160 гг.). В Рим является царь Евмен; так как в Македонской войне
он не примкнул ни к той, ни к другой стороне, то для того, чтобы не почесть его
врагом, не приняв, ни свободным от вины, приняв, издается общий закон, что
никакому царю не дозволяется доступ в Рим. Консул Клавдий Марцелл покоряет
альпийских галлов, консул Гай Сульпиций Галл — лигурийцев. Послы царя Прусия
приносят жалобу на Евмена за то, что он опустошает их места, и утверждают, что он
вступил в сговор с Антиохом против римского народа. По просьбе родосцев с ними
заключен союз. Цензоры совершают очистительные жертвоприношения; насчитано
граждан 327 022 человек; первоприсутствующим в сенате избран Марк Эмилий Ле-
пид. Птолемей, царь Египта, изгнанный из царства младшим братом; в Египет
отправлены послы, и Птолемей восстановлен. Смерть Ариарата, царя каппадокийско-
го; сын его Ариарат принимает царскую власть и через послов возобновляет дружбу
с римским народом. Книга содержит также действия с переменным успехом против
лигурийцев, корсов и лузитанов, равно как и смуту в Сирии, где Антиох умер,
оставив сына своего Антиоха еще малолетним. Деметрий, сын Селевка, содержавшийся
в Риме заложником, с помощью опекуна его Лисия (так как самого его не
выпускали из Рима) тайно умерщвляет его и сам становится царем. Смерть Луция Эмилия
Павла, победителя Персея; жил он так скромно, что несмотря на огромную добычу,
доставленную им из Испании и Македонии, пришлось распродать все его
имущество, чтобы вернуть вдове ее приданое. Консул Корнелий Цетег осушает Помптинские
болота (это было назначено ему по жребию) и оставляет на их месте пахотное поле.
Книга 47 (160—153 гг.). Народный трибун Гней Тремеллий наказан пенею за
обидные пререкания с великим потификом Марком Эмилием Лепидом, потому что права
священнослужителя выше прав должностного лица. Издан закон о подкупе. Цензоры
совершают очистительные жертвоприношения: граждан насчитано 338 314;
первоприсутствующим в сенате избран Эмилий Лепид. Раздор между братьями
Птолемеями; заключен договор, чтобы один правил в Египте, а другой в Кирене. Ариарат,

Периохи книг J —142
571
царь каппадокийский, изгнанный из своего царства Деметрием с помощью хитрости
и силы, волею сената восстановлен на престоле. Для разбора распри между Масси-
ниссой и карфагенянами о пограничной области от сената направлены послы.
Консул Гай Марций ведет войну с далматами, сперва без особого успеха, потом удачно.
Причиной войны было то, что они опустошали землю иллирийцев, союзников
римского народа. Консул Корнелий Назика занимается усмирением того же племени.
Консул Квинт Опимий покоряет заальпийских лигурийцев за то, что они
опустошали Антиполь и Никею, поселения массилийцев. Книга содержит также
малоуспешные действия многих полководцев в Испании. С 598 года от основания Рима
консулы начинают вступать в должность в январские календы, по совершении народного
собрания и консульских выборов. Причиной таких перемен в народном собрании
было испанское восстание. Послы, разбиравшие спор между карфагенянами и Мас-
синиссой, сообщают, что видели в Карфагене много запасов дерева для стройки
кораблей. Несколько преторов, вернувшихся из провинций, обвинены в алчности и
осуждены.
Книга 48 (152 — 151 гг.). Цензоры совершают очистительные жертвы; граждан
насчитано 324 тысячи. Рассказывается о зародыше третьей Пунической войны. Стало
известно, что в карфагенской земле собрано большое нумидийское войско во главе с
Ариобарзаном, внуком Сифака. Марк Порций Катон настаивал, что карфагеняне
лишь притворяются, что собрали его для Ариобарзана против царя Массиниссы, в
действительности же оно собрано против римлян, и карфагенянам следует объявить
войну; возражал ему Публий Корнелий Назика. Решено отправить в Карфаген
посольство, чтобы посмотреть, что там делается. Посольство, сделав выговор
карфагенскому сенату за то, что вопреки договору они держат и войско и запасы для стройки
кораблей, хотело добиться мира между ними и Массиниссою на том, чтобы Масси-
нисса уступил спорную область. Однако находившийся тогда в должности Гисгон,
сын Гамилькара, человек мятежного нрава, видя, что сенат подчиняется посольству,
произносит такую речь, возбуждая воину против римлян, что послы во избежание
насилия спасаются бегством. Марк Порций Катон хоронит сына, скончавшегося в
должности претора, самым дешевым образом, потому что был беден. В Рим прислан
Анд риск, упорно выдававший себя за сына Персея, бывшего македонского царя.
Марк Эмилий Лепид, которого цензоры шесть раз назначали первоприсутствующим
в сенате, перед смертью завещает сыновьям похоронить его на носилках без полотна
и без пурпура, чтобы похороны обошлись не дороже десяти ассов; украшением
похорон великих мужей была не роскошь, а изображения знатных предков. Процесс
об отравлении: знатные жены Публия и Лициния обвинены в умерщвлении своих
мужей, бывших консулов; они выставляют перед претором поручителей за себя и по
расследовании дела казнены решением своих родичей. Гулусса, сын Массиниссы,
доносит, что в Карфагене набирается войско, строится флот и явно готовится война.
Катон настаивает на объявлении войны, Публий Корнелий Назика предостерегает от
опрометчивых действий; решено отправить в Карфаген для расследования. Консулы
Луций Лициний Лукулл и Авл Постумий Альбин проводят воинский набор с такой
суровостью, никому не давая увольнения, что народные трибуны, не добившись
поблажки своим друзьям, заключают консулов в тюрьму. Неудачная война в Испании
несколькими поражениями приводит государство в такое смущение, что никто не
решается идти в военные трибуны или легаты; но Публий Корнелий Эмилиан
выступает и объявляет, что готов воевать на любом посту, как ему прикажут, и этим
примером возбуждает воинское усердие во всех. Консул Луций Лукулл и
предшественник его Марк Клавдий Марцелл наводят видимый порядок среди кельтиберских
племен и покоряют вакцеев, кантабров и другие дотоле неизвестные испанские
племена. Здесь военный трибун Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский,
сын Луция Павла и приемный внук Сципиона Африканского, сам убивает варвара,
вызвавшего его на поединок, а потом при взятии города Интеркатии, подвергая себя
еще большей опасности, первый всходит на вражескую стену. Претор Сервий Суль-
пиций Гальба сражается с лузитанами, но с малым успехом. Возвращается
посольство из Африки, сопровождаемое Гулуссой, сыном Массиниссы, и посланцами от
карфагенян; они докладывают, что сами видели в Карфагене войско и флот.
Опрашивается мнение сенаторов; Катон и другие виднейшие сенаторы настаивают, чтобы
немедленно отправить войско в Африку, а Публий Корнелий Назика убеждает, что это
еще не законный повод к войне. Решено, если карфагеняне сожгут флот и распустят
войско, то от войны воздержаться, если же нет, то поручить консулам следующего
года новую Пуническую войну. Театр в Риме, выстроенный по распоряжению
цензоров, разрушен по настоянию Публия Корнелия Назики как предмет бесполезный и
пагубный для общественной нравственности; после этого народ некоторое время
смотрит зрелища стоя. Карфагеняне вопреки договору начинают войну с Массинис-

572
Дополнения
сою, и он, в свои девяносто два года, питаясь по своему обыкновению только хлебом
без мяса, их разбивает. Этим они навлекают на себя римскую войну.
Книга 49 (150—149 гг.). Третья Пуническая война начинается на 602 году от
основания Рима и завершается за неполных пять лет. Спор между Марком Порцием Ка-
тоном и Сципионом Назикою, из которых один слыл разумнейшим мужем в
государстве, а другой даже в сенате признавался лучшим из сенаторов: Катон
настаивает на войне, на разрушении и конечном уничтожении Карфагена, Назика ему
противодействует. Решено объявить карфагенянам войну: за то, что вопреки договору
они завели флот, вышли войсками за свои границы, повели войну против Массинис-
сы, друга римского народа, и не допустили в свой город сына его Гулуссу,
сопровождавшего римское посольство. Не успели войска сесть на корабли, как в Рим
являются послы из Утики, чтобы предать свой город римлянам со всем добром;
сенаторам это посольство было добрым знаком, карфагенянам — недобрым. По указанию
Сивиллиных книг в Таренте справлены игры в честь Дита-отца, учрежденные за сто
лет до этого, в первую Пуническую войну, в 502 г. от основания Рима. Из
Карфагена в Рим прибывает посольство из 30 человек, чтобы объявить о сдаче; но Катон
настаивает на прежнем решении и требует, чтобы консулы немедленно выступали на
войну. Катоново мнение превозмогает. Консулы, переправившись в Африку, требуют
выдачи трехсот заложников и всего оружия и военных средств, какие есть в
Карфагене, а от имени сената повелевают переселиться всем городом в другое место, не
ближе 10 миль от моря. Такое непомерное требование побуждает карфагенян к
войне. Консулы Луций Марций и Маний Маиилий начинают осаду и приступ. При
этом приступе два войсковых трибуна со своими когортами опрометчиво врываются
в город через неохраняемую часть стены, едва не перебиты горожанами, но спасены
Сципионом Африканским. Он же с немногими всадниками отбил ночное нападение
на римский лагерь, а потом, когда карфагеняне вышли из города на бой всеми
силами, спас лагерь и стяжал этим себе первому славу. Затем, когда один консул уехал
в Рим для проведения выборов, а другой после неудачного приступа отвел войска от
Карфагена навстречу Газдрубалу, засевшему со своим отрядом в неудобной для боя
теснине, Сципион посоветовал консулу не принимать боя в этом невыгодном месте;
но многие, завидуя его рассудительности и доблести, одержали верх в совете, и
консул с войском вступил в теснину. Как и предсказывал Сципион, войско было
разбито и обращено в бегство, а две когорты попали в окружение, и тогда он сам с
небольшими конными отрядами вернулся к ущелью, освободил их и вывел
невредимыми. Доблесть его признал даже Катон, всегда более склонный порицать, чем
хвалить: он сказал в сенате, что остальные полководцы в Африке воюют, как тени, и
только Сципион, как живой и сильный человек. А римский народ восхищался им
так, что на выборах большинством триб он был избран консулом, хотя не имел еще
должного возраста. Народный трибун Луций Скрибоний внес предложение, чтобы
лузитаны, сдавшиеся оимскому народу, были отведены Сервием Гальбой в Галлию и
там отпущены на свободу. Против этого резко выступил Марк Катон, чья речь
включена в его «Летопись*. За Гальбу заступился Квинт Фульвий Нобилиор, которого
Катон тоже не пощадил в сенате; а сам Гальба, видя себя осужденным, вывел с
собою двух несовершеннолетних сыновей и сына Сульпиция Галла, которому он был
опекуном, и произнес в свою защиту такую жалостную речь, что предложение было
отвергнуто. Сохранилось три его речи: две против народного трибуна Либона с его
предложением о лузитанах, и одна против Луция Корнелия Цетега, в которой
утверждалось, что лузитаны, стоявшие лагерем против него, все перебиты, потому что
стало известно: они по своему обычаю принесли в жертву богам коня и человека, а
значит, просили мира лишь для вида, сами же замышляли напасть на его войско.
Некий Андриск, человек темного происхождения, называвший себя Филиппом и
выдававший себя за сына царя Персея, был за это прислан в Рим царем Деметрием
Сирийским, но тайно бежал, собрал вокруг себя много народа, принимавшего его
выдумку за правду, и с этим войском захватил почти всю Македонию, в иных
местах силою, а в иных с согласия местных жителей. Он рассказывал, будто рожден
Персеем от наложницы и был отдан на воспитание какому-то критянину, чтобы в
превратностях войны, которую он вел с римлянами, сохранилось хотя бы семя от
царского корня; воспитывался он в Адрамиттии до двенадцати лет, не зная своего
происхождения и считая воспитателя своим отцом; и лишь когда тот занемог и
почувствовал, что близок конец, то раскрыл ему его происхождение, и дал ему
грамоту с печатью царя Персея, оставленную для мнимой его матери с тем, чтобы
передать сыну, когда тот станет взрослым, а до этого времени во что бы то ни стало
сохранять дело в глубокой тайне. Теперь, когда он подрос, ему передавалась эта
грамота, в которой отец оставлял сыну два зарытых клада. Когда он <...> еще не
знавшему истинного своего происхождения, женщина рассказала ему, из какого он
рода, и умоляла бежать из этих мест, пока слухи не дошли до царя Евмена, кото-

Периохи книг 1 — 142
573
рый был Персею врагом, и тот не подослал бы к нему убийц. Испуганный этим, он
бежал в Сирию, надеясь получить помощь от Деметрия, и там впервые решился
открыть перед всеми, кто он такой.
Книга 50 (149 — 148 гг.). Фессалия, в которую тоже вторгся Лже-Филипп, желая ее
захватить, защищена римскими легатами с подмогою от ахейцев. Вифинский царь
Прусий, человек, преданный самым низким порокам, убит своим сыном Никомедом
при поддержке пергамского царя Аттала. У Прусия был и другой сын, у которого
отроду, говорят, верхние зубы срослись в одну кость. Римляне посылают, чтобы
примирить Никомеда и (этого) Прусия трех послов, из которых у одного вся голова
была в шрамах, у другого больные ноги, а третий слаб умом; Катон сказал, что у
такого посольства нет ни головы, ни ног, ни духа. В Сирии в это время правил царь,
родом не ниже царя македонского, но по праздности и глупости схожий с царем Пру-
сием: он проводил время, распутствуя в притонах, а царская власть была в руках
Аммония, который воспользовался этим, чтобы убить и всех царских друзей, и
царицу Лаодику, и Деметриева сына Антигона. В Ну мидии умер, девяноста с лишним
лет отроду, царь Массинисса, до последних дней занимавшийся юношескими
упражнениями и сохранивший до старости такую силу, что в 86 лет еще родил сына.
Он оставил власть трем своим сыновьям, старшему Миципсе, Гулуссе и Мастанаба-
лу, который даже получил греческое образование. Публий Сципион Эмилиан,
которого Массинисса назначил между ними судьей, разделил между ними управление
царством. Далее он склонил к себе Фамею ГимильконаГ карфагенского начальника
конницы, человека отважного, главную опору пунийцев, и тот перешел на сторону
римлян со всею конницею. Из трех послов, отправленных к Массиниссе, Клавдий
Марцелл погибает, утонув во время бури. Карфагеняне убивают в сенатском
собрании своего военачальника Газдрубала, внука Массиниссы, заподозрив его в измене,
потому что он был близок с Гулуссой, союзником римлян. Публий Сципион
Эмилиан выдвигает себя в эдилы, но народ провозглашает его консулом, хоть ему не
исполнилось еще должных лет; после упорной борьбы поддерживающего его народа и
долго сопротивлявшихся сенаторов, закон был обойден и Сципион избран консулом.
Маний Манилий взял несколько городов близ Карфагена. Лже-Филипп в
Македонии, уничтожив претора Публия Ювентия с его войском, был сам разбит и взят в
плен Квинтом Цецилием, и Македония возвращена под римскую власть.
Книга 51 (147—146 гг.). Карфаген, простирающийся в охвате на 23 мили, обложен
осадою с большим трудом и взят по частям, сперва легатом Манцином, а потом
консулом Сципионом, которому без жребия поручена война в Африке. Карфагеняне,
видя свою старую гавань запертой Сципионом, строят новую гавань и, собрав в
малое время большой флот, выходят на морской бой, но терпят поражение. Лагерь
полководца их Газдрубала, расположенный в труднодоступном месте близ городка
Нефериса, со всем войском уничтожен Сципионом; а затем он берет приступом
самый город Карфаген на семисотом году от его основания. Большая часть добычи
возвращена сицилийцам, у которых ее когда-то захватили карфагеняне. При
последнем натиске Газдрубал сдается Сципиону, а жена Газдруоалова, за несколько
дней до того тщетно убеждавшая мужа передаться победителю, с двумя детьми
бросилась с крепостной стены в самое пламя горящего города. Сципион по примеру
настоящего отца своего Эмилия Павла, победителя Македонии, устраивает
праздничные игры, заставив перебежчиков и беглецов сражаться с дикими зверями. Здесь же
рассказывается о первых начатках Ахейской войны: как римские послы,
отправленные, чтобы отделить от Ахейского союза те города, которые были под властью
Филиппа, были прогнаны ахейцами из Коринфа.
Книга 52 (146—144 гг.). Квинт Цецилий Метелл сталкивается с ахейцами и их
союзниками — беотийцами и халкидянами — в сражении при Фермопилах;
противники разбиты, вождь их Критолай принимает яд. Избранный на его место Диэй,
первый зачинщик ахейского восстания, разбит консулом Луцием Муммием при Ист-
ме. Вся Ахайя сдается на милость Рима, Коринф по сенатскому указу разрушен за
то, что в нем оскорблены римские послы; равным образом разорены помогавшие
ахейцам Фивы и Халкида. Сам Луций Муммий ведет себя воздержнейшим образом:
из всех богатств и украшений, которыми славился Коринф, ничто не попало в его
дом. Квинт Цецилий Метелл справляет триумф за победу над Андриском, Публий
Корнелий Сципион Эмилиан Африканский — за победу над Карфагеном и Газдру-
балом. В Испании Вириат становится сперва из пастуха охотником, потом из
охотника разбойником, а вскоре и начальником настоящего войска; он захватывает всю
Лузитанию, разбипяст войско претора Гая Ветилия, а его самого берет в плен.
Следующий претор Гай Плавтий сражается ничуть не удачнее; страх перед Вириатом
становится таков, что требуется консульское начальство и войско. Далее рассказыва-

574
Дополнения
ется о волнениях в Сирии и войнах между царями. Александр, неведомый человек
темного происхождения, убивает, как сказано, царя Деметрия и воцаряется в
Сирии. Но Йеметрий, сын Деметрия, or превратностей войны отосланный отцом в
книд, отбросив свою лень и нерадивость и пользуясь помощью египетского царя
Птолемея, чью дочь Клеопатру он взял в жены, убивает Александра на войне, а
Птолемей, тяжело раненный в голову, испускает дух во время лечения, когда врачи
начали просверливать ему череп. Ему наследует брат его Птолемей младший,
правивший в Кирене. Деметрий, в своей жестокости подвергавший пыткам даже своих
сторонников, разбит в бою неким Диодотом, одним из тех, кто хотел посадить на
царство Александрова сына, еще малолетнего; после поражения он спасается
бегством в Селевкию. Луций Муммий справляет триумф за победу над ахейцами; в
триумфе проносят писаные картины и бронзовые и мраморные статуи.
Книга 53 (143 — 141 гг.). Консул Аппий Клавдий усмиряет альпийское племя салас-
сов. Новый Лже-Филипп в Македонии разбит и убит квестором Луцием Тремеллием
с войском. Проконсул Квинт Цецилий Метелл наносит поражение кельтиоерам,
проконсул Квинт Фабий отвоевывает значительную часть Лузитании с несколькими
городами. Сенатор Ацилий пишет римскую историю на греческом языке.
Книга 54 (141—139 гг.). Консул Квинт Помпеи покоряет в Испании терместинцев;
с ними и с нумантинцами он заключает мир, поколебленный было римским
народом. Цензоры совершают очистительные жертвоприношения; граждан насчитано
328 442 человека. От македонян приходят послы с жалобою на претора Децима
Юния Силана, который-де обирает с них деньги и грабит провинцию; когда сенат
постановляет раследовать эти жалобы, то отец Силана, Тит Манлий Торкват,
добивается, чтобы расследование было поручено ему; расследовав дома дело, он
осуждает сына, отрекается от него, и когда тот кончает жизнь, удавившись, то даже не
выходит на его похороны, а сидит дома, по обычаю давая советы тем, кто в них
нуждается. Проконсул Квинт Фабий, успешно действуя в Испании, заключает с Вириа-
том мир на справедливых условиях. Вириат убит изменниками по наущению Серви-
лия Цепиона; по обычаю он оплакан войском и похоронен с честью, так как был
выдающимся человеком и полководцем, четырнадцать лет боровшимся с Римом и
неоднократно одерживавшим верх.
Книга 55 (138—137 гг.). Консулы Публий Корнелий Назика (которого народный
трибун Куриаций в насмешку прозвал Серапионом) и Децим Юний Брут
производят набор войска и при этом дают новобранцам поучительнейший пример: Гай Ма-
тиен, обвиненный народными трибунами в том, что покинул свое войско в Испании,
брошен в колодки, долго бит розгами и откуплен за медный сестерций. Народные
трибуны требуют, чтобы им выдали десять воинов по их выбору, и не добившись,
отправляют консулов в тюрьму. Консул Юний Брут в Испании отводит воинам Ви-
риата землю и город, названный Валенией. Мир с нумантинцами сенат считает
нарушенным; Марк Попилий идет на них с войском, но разбит и обращен в бегство.
Когда консул Гай Гостилий Манцин приносил жертву, то птицы разлетелись из
клетки; когда он садился на корабль, чтобы плыть в Испанию, то раздался голос:
«Завтра, Манцин!» — и эти дурные предназнаменования скоро оправдались. Он был
разбит нумантинцами, выбит из лагеря и, потеряв надежду спасти войско, заключил
позорный мир, который сенат отказался утвердить. Тридцать тысяч римлян были
побеждены четырьмя тысячами нумантинцев. Децим Юний взял приступом в
Испании тридцать городов, усмирив страну до самого западного океана; когда его воины
не хотели переходить через реку, звавшуюся Забвение, он выхватил у знаменосца
знак легиона и пошел через реку сам, увлекая за собой остальных. Сирийский царь,
сын Александра, десяти лишь лет отроду, коварно убит своим опекуном Диодотом
по прозвищу Трифон: он подкупил врачей, которые объявили народу, будто мальчик
страдает каменной болезью, стали делать операцию и зарезали его.
Книга 56 (136—135 гг.). Децим Юний Брут в Дальней Испании успешно сражается
против галлеков. Напротив, проконсул Марк Эмилий Лепид, воюя с вакцеями,
потерпел поражение, подобное нумантинскому. Чтобы разрешить народ от договора,
заключенного с нумантинцами, виновник этого договора Манцин выдан нумантин-
цам, но они его не приняли. Цензоры совершают очистительные
жертвоприношения; граждан насчитано 370 933. Консул Фульвий Флакк покоряет в Иллирике вар-1
деев. Претор Марк Косконий успешно сражается во Фракии с скордисками. Так как
нумантинская война по вине полководцев затягивалась к стыду римского народа, то
сенат и народ сами предложили консульскую власть Сципиону Африканскому; так
как по закону не разрешалось быть консулом вторично, то закон был обойден, как и
при первом его консульстве. В Сицилии начинается война с рабами; так как прето-

Периохи книг 1 — 142
575
ры не могли их подавить, то подавление поручено консулу Гаю Фульвию.
Зачинщиком этой войны был Евн, раб из'Сирии; собрав отряд сельских рабов и отворив
рабские тюрьмы, он составил себе настоящее войско. Другой раб, Клеон, собрал вокруг
себя до /О 000 рабов; соединившись, они часто давали бой римскому войску.
Книга 57 (134 г.) Сципион Африканский осаждает Нуманцию, восстановив
строжайший порядок в войске, разложившемся от праздности и распущенности. Все
средства к удовольствиям он уничтожил, изгнал из лагеря две тысячи блудниц;
воинов заставлял работать каждый день, приказав обнести семью валами месячный
запас продовольствия. Одному воину, еле двигавшемуся под ношею, он сказал: «Когда
научишься обороняться мечом, не нужно будет обороняться валом». Другому,
неумело владевшему щитом, он приказал дать щит еще больше обычного — не в упрек, а
по заслугам, коли тому сподручнее щит, чем меч. Застав воина в неположенном
месте, он приказывал, если тот был римлянин, сечь его розгами, а если не римлянин,
то плетьми. Весь вьючный скот он распродал, чтобы воины сами несли поклажу.
Вражеские вылазки он успешно отражал. Осажденные вакцеи, перебив своих детей
и жен, перебивают друг друга сами. Сирийский царь Антиох присылает Сципиону
богатые подарки; Сципион не скрывает их, как обычно скрывают полководцы дары
царей, а принимает их при всех и сдает квестору, приказав внести в списки, чтобы
потом выдавать из них награды воинам за храбрость. Обложив Нуманцию со всех
сторон и видя, что в городе начинается голод, он запрещает нападать на врагов,
выходящих на вылазки за продовольствием и конским кормом, потому что чем больше
их будет в живых, тем скорее они съедят свои запасы.
Книга SS (133 г.). Народный трибун Тиберий Семпроний Гракх против воли сената
и всаднического сословия предлагает закон о земле: чтобы никому не дозволялось
владеть более, чем тысячью югеров общественной земли. Против него вспыхивает
ненависть, но он особым законом лишает власти своего товарища Марка Октавия,
защищавшего противную сторону, а себя, брата своего Гая и тестя Аппия Клавдия
назначает триумвирами по разделу земли. Затем он вносит еще один закон о земле,
по которому открывал себе более обширное поле: чтобы те же триумвиры
определяли, какая земля общественная и какая частная. Затем, когда оказалось, что земли
слишком мало, чтобы разделить ее между народом, никого не обидев (а народ уже
был возбужден к алчности открывшимися перед ним надеждами), он обещал закон,
чтобы всем, кто по Семпрониеву закону должен получить землю, были розданы
деньги из казны царя Аттала: этот Аттал, сын Бвмена, царь пергамский, умирая,
оставил свое наследство римскому народу. Сенат возмущен столькими недостойными
действиями, а более всех Тит Анний, бывший консул: он начал в сенате речь против
Гракха, был им схвачен и выставлен к народу, но и перед народом продолжал с
ростр ту же речь. Когда же Гракх пожелал сделаться трибуном вторично, то был
убит на Капитолии оптиматами во главе с Публием Корнелием Назикой: его забили
обломками скамеек^ и вместе с другими убитыми в том же мятеже, непогребенного
бросили в реку. Книга содержит также действия с переменным успехом в Сицилии
против беглых рабов.
Книга 59 (132 — 129 гг.). Нумантинцы, измученные голодом, сами перебили друг
друга. Сципион Африканский входит в город, разрушает его и справляет в честь
этого триумф — на четырнадцатый год после разрушения Карфагена. Консул
Публий Рупилии завершает в Сицилии войну с беглыми рабами. Аристоник, сын царя
Евмена, захватывает Азию, хотя по завещанию царя Аттала она была отказана
римскому народу и должна была быть свободна (от царей). Против него послан консул
Публий Лициний Красе, который в то же время оыл великим понтификом — это
впервые великий понтифик выступал за пределы Италии; но в сражении он был
разбит и погиб. Консул Марк Перперна побеждает Аристоника, и тот сдается.
Цензоры Квинт Помпеи и Квинт Метелл (впервые оба цензора были плебеями)
совершают очистительные жертвы; граждан по переписи насчитано 317 823, не считая вдов
и сирот. Цензор Квинт Метелл постановил, что все граждане должны вступать в
брак для рождения детей. Сохранилась речь его об этом, которую Август Цезарь,
добиваясь закона о порядке браков, прочитал в сенате как только что написанную.
Народный трибун Гай Атинии Лаоеон, обойденный цензором Квинтом Метеллом при
переписи сената; приказывает сбросить цензора со скалы, но остальные трибуны,
вмешавшись, не допустили этого. Народный трибун Карбон вносит предложение,
чтобы разрешалось переизбирать народных трибунов столько раз, сколько угодно; но
на это предложение возразил суровой речью Публий Африканский, упомянувши,
что убийство Тиберия Гракха представляется ему справедливым. Гай Гракх
выступает за новый закон, но мнение Сципиона перевесило. Рассказывается о войне между
Антиохом Сирийским и Фраатом, царем парфянским, а также о не меньших беспо-

576
Дополнения
рядках в Египте. Там царь Птолемей по прозвищу Евергет (Благодетель) своею
жестокостью стяжал всеобщую ненависть, а когда народ поджег его дворец, он тайно
бежал на Кипр; народ передал царскую власть сестре его Клеопатре, которую
отстраняла дочь его, насильно выданная замуж; тогда царь на Кипре в ярости убил
рожденного от нее сына, а голову, руки и ноги его отослал к матери. Триумвиры по
разделу земли Фульвий Флакк, Гай Гракх и Гай Папирий Карбон волнуют народ;
против них выступает Публий Сципион Африканский, но однажды, вернувшись
домой здоровым и полным сил, он найден в опочивальне мертвым. Подозревается, что
он был отравлен своею женой Семпронией, тем более, что она была сестра Гракхов,
с которыми Сципион враждовал. Однако о смерти его не назначено никакого
следствия. После его смерти волнения вокруг триумвиров становятся еще более бурными.
Консул Гай Семпроний ведет войну с иапидами, поначалу неудачно; но вскоре он
искупает свое пораженье победой, достигнутой благодаря доблести Децима Юния
Брута, покорителя лузитанов.
Книга 60 (128—124 гг.). Консул Луций Аврелий подавляет мятеж в Сардинии.
Фульвий Флакк, посланный в помощь массилийцам против галлов-саллювиев,
опустошавших их земли, первый воюет по ту сторону Альп, усмиряя лигурийцев.
Претор Луций Опимий заставляет сдаваться взбунтовавшихся фрегелланцев, а город
Фрегеллы разрушает. В Африке, по рассказам,— моровая болезнь от великого
множества саранчи, налетевшей и вымершей целыми грудами. Цензоры совершают
очистительные жертвоприношения: граждан по переписи насчитано 390 736
человек. Народный трибун Гай Гракх, брат Тиберия и еще более красноречивый, чем
Тиберий, предлагает несколько пагубных законов: во-первых, о хлебных раздачах,
чтобы народу отпускался хлеб по цене в шесть ассов с третью; во-вторых, о земле,
повторяя закон Тиберия; в-третьих, чтобы подкупить всадническое сословие, дотоле
согласное с сенатом, он предложил ввести в сенат 600 человек из всадников, а так
как в сенате тогда всего было 300 человек, то 600 всадников, смешавшись с 300
сенаторами, получали над ними двойной перевес. На следующий год, вновь
избранный трибуном, он предложил новые законы о земле: чтобы были выведены римские
поселения за пределами Италии, в том числе и на месте разрушенного Карфагена;
это поселение вывел он сам, будучи назначен триумвиром по выводу поселений.
Книга содержит также действия консула Квинта Метелла против балеарцев
(которых греки называют гимнесийцами, потому что летом они ходят голыми, (гимной),
оалеарцами же их называют то ли от дротов, которые они метают (аллейн) то ли от
Балея, спутника Геркулеса, которого там оставил Геркулес, отплывая против Герио-
на). Рассказывается также о волнениях в Сирии, где царица Клеопатра убила своего
мужа Деметрия, а потом своего сына Селевка, негодуя, что тот против ее воли после
смерти отца венчал себя диадемою.
Книга 61 (124—121 гг.). Проконсул Гай Секстий, победив саллювиев, основывает
названное по его имени поселение Аквы (Воды) Секстиевы, потому что в тех местах
было много воды в теплых и холодных источниках. Проконсул Гней Домиций
успешно сражается против аллоброгов при городке Виндалии; причиною войны было
то, что они приняли Товтомотула, царя саллювиев, и всеми силами ему помогали, а
также опустошали землю эдуев, союзников римского народа. Народный трибун Гай
Гракх поднимает мятеж, заняв вооруженной толпою Авентин; но консул Луций
Опимий, по указу сената призвав народ к оружию, вытесняет его и убивает вместе с
Фульвием Флакком, сотоварищем его безумства. Консул Квинт Фабий Максим,
внук Павла, успешно сражается против аллоброгов и Битуита, царя арвернов; из
войска Битуита перебито 120 000 человек. Сам Битуит для удовлетворения сената
является' в Рим и содержится под стражею в Альбе, потому что возвращение его в
Галлию представлялось опасным для мира; сын его Конгенат также взят по
сенатскому указу и доставлен в Рим. Аллоброги сдаются народу римскому. Луций
Опимий обвинен перед народом народным трибуном Квинтом Децием за то, что он без
суда заточал граждан в тюрьму, но выходит оправдан.
Книга 62 (120—115 гг.). Консул Квинт Марций завоевывает альпийское племя сте-
нов. Умирает нумидийский царь Миципса, оставив царство трем сыновьям: Адгерба-
лу, Гиемпсалу и усыновленному племяннику Югурте. Луций Цецилий Метелл
покоряет далматов. Югурта нападает войной на брата своего Гиемпсала, разбивает его и
убивает, а Адгербала изгоняет из царства. Сенат восстанавливает Адгербала во
власти. Цензоры Луций Цецилий Метелл и Гней Домиций Агенобарб исключают из
сената 32 человека. Книга содержит также смуты в Сирии между царями.
Книга 63 (114 — 112 гг.). Консул Порций Катон во Фракии неудачно ведет войну с
скордисками. Цензоры совершают очистительные жертвоприношения; по переписи

Периохи книг 1 — 142
577
граждан насчитано 394 336 человек. Весталки Эмилия, Лициния и Марция
осуждены за преступный блуд; рассказывается, как это случилось, было раскрыто и было
судимо. В Йллирик вторгаются с разорением кочевые кимвры, ими разбит консул
Папирий Карбон с войском. Консул Ливии Друз во Фракии успешно сражается со
скордисками — племенем, пришедшим из Галлии.
Книга 64 (112 — 110 гг.). Югурта нападает на Адгербала, осаждает его в
городе Цирте и убивает вопреки распоряжению сената. За это объявлена война
самому Югурте. Вести войну поручено консулу Кальпурнию Бестии, но он вопреки
сенату и народу заключает с Югуртой мир. Югурта с ручательством за его
неприкосновенность вызван в Рим для выявления виновников такого договора,
потому что шла молва, будто он многих сенаторов подкупал взятками. Он прибывает в
Рим; но когда оказался убит царек по имени Массива, притязавший на царство
Югу рты, ненавистного римскому народу, и уже грозило начаться уголовное дело,
Югурта тайно скрылся и, говорят, покидая Рим, воскликнул: «о продажный город,
скоро ты погибнешь, найдись только на тебя покупатель!* Легат Авл Постумий
безуспешно сражается с Югуртой и опять заключает позорный мир, но сенат его не
утверждает.
Книга 65 (109 — 107 гг.). Консул Квинт Цецилий Метелл в двух сражениях
побеждает Югурту и опустошает всю Нумидию. Консул Марк Юний Силан ведет войну с
кимврами, но неудачно. Послы кимвров требуют для своего племени земли и жилья
там, где они остановились, но сенат отвечает им отказом. Проконсул Марк Минуций
успешно воюет с фракийцами. Консул Луций Кассий с войском уничтожен
галлами-тигуринами из гельветской области, отделившимися от соплеменников и
вторгшимися в землю аллоброгов. Уцелевшие от побоища воины заключают с ними
мир, выдав заложников и половину всего, что имели, чтобы их отпустили
невредимыми.
Книга 66 (107—106 гг.). Югурта, вытесненный Гаем Марием из Нумидии,
обращается за помощью к мавританскому царю Бокху. Но в сражении войско Бокха
перебито, и Бокх, не желая продолжать столь неудачно начавшуюся войну, сковывает
Югурту и выдает Марию; при этом особенно отличается Луций Корнелий Сулла,
квестор Мария.
Книга 67 (106—102 гг.). Марк Аврелий Скавр, консульский легат, в битве с
кимврами теряет все войско и сам попадает в плен. Вызванный кимврами на совет, он
отговаривает их идти через Альпы в Италию, потому что римский народ непобедим;
за это он убит пылким юношей по имени Бойориг. От тех же кимвров терпят
поражение при Аравсионе консул Гней Манлий и проконсул Квинт Сервилий Цепион,
оба их лагеря взяты, погибло 80 000 воинов и 40 000 ооозников и войсковых
торговцев. У Цепиона, по чьей опрометчивости завязалась битва, отнято командование, а
имущество его по суду распродано с торгов — впервые после царя Тарквиния. Гай
Марий справляет триумф, гоня перед своей колесницею Югурту с двумя его
сыновьями; потом они умерщвлены в тюрьме. Марий является в сенат в наряде
триумфатора, чего раньше никто не делал; из страха перед кимврами он оставлен в своей
должности на несколько лет,— в третий раз он был избран консулом заочно, а затем,
несмотря на притворное противодействие, и в четвертый раз. Гней Домиций
народным голосованием избран великим понтификом. Кимвры, опустошив все местности
между Роданом и Пиренеями, по ущельям проникают в Испанию и разоряют там
многие места, но обращены в бегство кельтиберами; воротившись в Галлию; они
соединяются с воинственными тевтонами.
Книга 68 (102 — 101 гг.). Претор Марк Антоний преследует морских разбойников до
самой Киликии. Консул Гай Марий с большой силой отразил тевтонов и амбронов
от римского лагеря, а потом уничтожил их в двух сражениях при Аквах Секстие-
вых; говорят, что побито 200 000 врагов, а взято в плен 90 000. Марий заочно
избран консулом в третий раз; ему предложен триумф, но он откладывает его до
победы и над кимврами. Кимвры же вытеснили из Альп и обратили в бегство
проконсула Квинта Катула, который сперва занимал горные проходы, потом занял крепость
на реке Атезии, потом покинул ее и, хоть выказал всю свою доблесть, отступил с
войском дальше. Кимвры, преследуя его, вторглись в Италию, но здесь были
разгромлены соединившимися войсками Катула и Гая Мария. Говорят, что врагов в
этой битве пало 140 тысяч, а в плен попало 60 тысяч. Марию согласно общему
суждению всего государства предложено в порядке исключения справить два триумфа,
но он ограничился одним. Даже те, кто долго роптал против такого возвышения
нового человека, теперь соглашались, что он спас государство. Публиций Маллеол за
20 Тит Ливии, т. ш

578
Догюлнения
матереубийство впервые был зашит в мешок и брошен в море. Рассказывается и о
том, как перед исходом кимврской войны зашевелились и зазвенели священные
щиты;, книга содержит также междоусобные войны сирийских царей.
Книга 69 (101 — 100 гг.). Луций Аппулей Сатурнин с помощью Гая Мария силой
добивается должности народного трибуна; соперник его Авл Ноний убит воинами.
Такие же насилия продолжал он и ставши трибуном; силою он провел закон о
земле, а Метелла Нумидийского, отказавшегося присягнуть этому закону, привлек к
суду, но тот, хотя добрые граждане и встали на его защиту, не пожелал быть
причиною раздора и удалился в добровольное изгнание на Родос, где для отвлечения
читал и слушал всяких мужей. Гай Марий, в шестой раз ставший консулом благодаря
раздаче денег по трибам, и сам будучи виновником мятежа, отлучил его от огня и
воды. В бытность трибуном, Аппулей убивает кандидата в консулы Гая Меммия, в
котором опасался противодействия своим замыслам. Сенат возмущен; на сторону
сената переходит и Гай Марий, переменчивым своим умом и нравом всегда
следовавший за случаем. Так как Марий не мог его защитить, то Аппулей вместе с претором
Главцией и другими товарищами по безумству подавлен оружием, словно на войне,
и убит. Квинт Цецилий Метелл возвращается из изгнания, бурно приветствуемый
всем Римом. Проконсул Маний Аквилий завершает начавшуюся в Сицилии войну с
рабами.
Книга 70 (99—92 гг.). Маний Аквилий привлечен к суду за вымогательство; так как
сам за себя не хотел просить судей, то Марк Антоний, говоря в его защиту, разорвал
на груди его тунику, чтобы все видели почетные рубцы на груди; после этого он был
оправдан без колебаний. Об этом свидетельствует только Цицерон. Проконсул Тит
Дидий удачно воюет против кельтиберов. Птолемей, царь Кирены, по прозвищу
Алион, умер, завещав свое царство римскому народу, и сенат даровал городам его
царства вольность. Ариобарзан восстановлен в Каппадокийском царстве Луцием
Корнелием Суллой. К Сулле приходят парфянские послы от царя Арсака, прося
дружбы римского народа. Публий Рутилий, муж, ни в чем не повинный, в бытность
свою легатом при проконсуле Квинте Муции защищавший азийские города от
несправедливости налоговых откупщиков, и за это ненавистный всадническому
сословию, в руках которого находились судилища, обвинен в вымогательстве и выслан в
изгнание. Претор Гай Сентий неудачно воюет против фракийцев. Сенат, не желая
сносить засилье всаднического сословия в судилищах, изо всех сил старается, чтобы
суд был возвращен ему, и пади этого поддерживает народного трибуна Марка Ливия
Друза, который, чтобы собрать побольше сил, возбуждает народ пагубной надеждой
на щедрые раздачи. Книга содержит также междоусобные смуты сирийских царей.
Книга 71 (92—91 гг.). Народный трибун Марк Ливии Друз, чтобы собрать больше
сил для поддержания дела сената, возбуждает союзников и италийские племена
надеждою на римское гражданство. С их помощью он насильно проводит законы о
земле, о хлебных раздачах и, наконец, о судах -*- чтобы сенаторы и всадники в них
заседали поровну. Но так как он не сумел добиться для союзников обещанного
гражданства, то италики в негодовании стали думать об отложении от римского
народа. Рассказывается об их сходках, заговорах и речах вождей на советах. За это
сенат начинает ненавидеть Ливия как виновника союзнического восстания, и он
оказывается убит в своем доме, неизвестно кем.
Книга 72 (91 г.). Италийские племена отлагаются от Рима: пиценты, вестины,
марсы, пелигны, марруцины, самниты, луканцы, первыми начинают войну пиценты.
Проконсул Квинт Сервилий со всеми римскими гражданами, которые там были,
умерщвлен в городе Аскуле. Народ вооружается. Сервилий Гальба взят в плен лу-
канцами с помощью одной женщины, на которую он положился, но выкуплен из
плена. Колонии Эзерния и Альба осаждены италиками. Рассказывается о
подкреплениях, посланных в Рим латинами и дальними племенами, а также об ответных
нападениях и взятых городах.
Книга 73 (91 —90 гг.). Консул Луций Юлий Цезарь безуспешно сражается с
самнитами. Поселение Нола захвачено самнитами вместе с претором Луцием Постумием,
который убит. Многие племена переходят на сторону врага. Консул Публий Рутилий
безуспешно сражается с марсами и гибнет в бою; Гай Марий в должности легата
ведет войну счастливее. Сервий Сульпиций одерживает победу над пелигнами. Легат
Рутилия Квинт Цеп ион, попав в окружение, удачно прорывается сквозь врагов; за
этот успех он получает равную власть с Гаем Марием, становится опрометчив,
попадает в засаду, теряет войско и гибнет. Консул Гай Юлий Цезарь успешно сражается
с самнитами; после этой победы римляне меняют военную одежду на гражданскую.

Периохи книг 1 — 142
579
Война продолжается с переменным успехом, поселение Эзерния с Марком Марцел-
лом попадает под власть самнитов. Впрочем, Гай Марий в сражении разбивает
марсов, марруцинский полководец Герий Анизий убит, в Заальпийской Галлии Гай
Цецилий побеждает взбунтовавшихся саллювиев.
Книга 74 (89 г.). Гней Помпеи разбил в бою и взял в окружение пиценов; в честь
этой победы римляне надевают тоги с каймой и прочие знаки должностных
отличий. Гай Марий сражается против марсов, но с переменным успехом. Впервые
открыта военная служба для вольноотпущенников. Легат Авл Плотий побеждает
отложившихся умбров, а претор Луций Порций — отложившихся этрусков. Возвращены
на царства Никомед в Висринии и Ариобарзан в Каппадокии. Консул Гней Помпеи
разбивает в сражении марсов. Так как государство страдало от долговых дел, то
претор Авл Семпроний Азеллион стал править суд в пользу должников и был за это
убит на форуме ростовщиками. Книга описывает также опустошительные набеги
фракийцев на Македонию.
Книга 75 (89 г.). Легат Авл Постумий Альбин, подозреваемый в позорной измене,
убит собственным войском. Легат Луций Корнелий Сулла разбивает самнитов в
сражении и берет приступом два их лагеря. Гней Помпеи принимает сдавшихся вести -
нов. Консул Луций Порций в успешной войне несколько раз побивает и обращает в
бегство марсов, но при взятии их лагеря погибает, так что окончательная победа
остается за неприятелем. Косконий и Лукцей одерживают победу над самнитами, их
знаменитейший вождь Марий Эгнатии гибнет, многие самнитские города сдаются.
Луций Сулла усмиряет гирпинов, в нескольких сражениях разбивает самнитов, ему
сдаются несколько племен. Редко бывало, чтобы на римское консульство притязал
человек, еще до консульства совершивший столько подвигов.
Книга 76 (89 г.). Легат Авл Габиний, успешно сражаясь с луканцами, захватывает
много городов, но погибает при осаде неприятельского лагеря. Легат Сульпиций
разбивает марруцинов и отбивает их область. Проконсулу Гнею Помпею сдаются вести-
ны и пелигны. За ними просят мира марсы, в нескольких сражениях разбитые
легатами Луцием Муреной и Цецилием Пием. Гней Помпеи приступом берет Аскул,
легат Мамерк Эмилий избивает италиков. Марсийский вождь Помпедий Силон,
зачинщик всей войны, погибает в сражении. Ариобарзан Каппадокийский и Никомед
Вифинский согнаны с царств Митридатом, царем Понта. Книга содержит также
опустошительные набеги фракийцев на Македонию.
Книга 77 (88 г.). Народный трибун Публий Сульпиций по наущению Гая Мария
предлагает пагубные законы: вернуть изгнанников, распределить новых граждан и
вольноотпущенников по (всем) трибам, а Гая Мария отправить главноначальником
против Митридата, царя понтийского. На возражающих консулов Квинта Помпея и
Луция Суллу он набрасывается силою; Квинт Помпеи, сын консула и зять Суллы,
убит. Консул Луций Сулла вступает в город с войском и ведет уличные сражения со
сторонниками Сульпиция и Мария, изгоняет их; двенадцать из них объявлены
сенатом вне закона, в том числе два Мария, отец и сын. Публий Сульпиций, пытаясь
скрыться в каком-то имении, выдан рабом, вытащен и зарезан; выдавший его раб за
услугу государству отпущен на волю, а за предательство господина сброшен со
скалы. Гай марий-сын переправляется в Африку. Гай Марий-отец скрывается в мин-
турнских болотах, но вытащен оттуда местными жителями; галльский раб,
посланный его убить, устрашен величием такого мужа и отступается; тогда Мария сажают
на корабль и отправляют в Африку. Луций Сулла наводит порядок в государстве,
выводит из Рима поселения. Консул Квинт Помпеи, вышедши принять войско от
проконсула Гнея Помпея, убит по приказу последнего. Митридат, царь Понта,
захватив Вифинию и Каппадокию я вытеснив легата Аквилия, вторгся с большим
войском во Фригию, провинцию римского народа.
Книга 78 (87 г.), Митридат захватывает Азию; проконсула Квинта Оппия, а затем
легата Аквилия он бросает в оковы; по его приказу все римские граждане,
находившиеся в Азии, перебиты в один день. Он подступает к городу Родосу, сохранившему
верность Риму, но после нескольких поражений в морских схватках отступает.
Полководец царя Архелай переходит с войском в Грецию и занимает Афины. Книга
описывает также всеобщий страх по городам и островам: некоторые передаются на
сторону Митридата, некоторые на сторону римского народа.
Книга 79 (87 г.). Луций Корнелий Цинна насильственно предлагает пагубные
законы, но выгнан из Рима своим товарищем Гнеем Октавием с шестью народными
трибунами. В начальстве над войском ему отказано; но он берет под начало подкуплен-

580
Дополнения
ное войско Аппия Клавдия и идет на Рим войною, подкрепленный Гнеем Марием и
другими изгнанниками из Африки. В этой войне сошлись, не узнав друг друга, двое
братьев, один из войска Помпея г другой из войска Цинны; и когда один победил и,
снимая с павшего доспехи, узнал в нем брата, то с великим плачем соорудил ему
погребальный костер, сам взошел на него, заколол себя и сгорел в одном пламени с
братом. Восстание могло быть подавлено в самом начале, но из-за хитрости Помпея,
который, сочувствуя обеим сторонам, дал Цинне собраться с силами, а оптиматам
(«лучшим») пришел на помощь лишь когда они были разбиты, а также из-за
нераспорядительности консулов Цинна и Марий собрали целых четыре войска, поставили
над двумя Карбона и Квинта Сертория и этими силами осадили Рим. Поселение в
Остии Марий взял приступом и жестоко разорил.
Книга 80 (87—86 гг.). Италийские племена получают от сената римское
гражданство. Самниты, которые одни лишь взялись за оружие, примыкают к Цинне и Марию.
Ими уничтожен Плавтий с его войском. Цинна, Марий, Карбон и Серторий
занимают Яникульский холм, но выбиты консулом Октавием и отступают. Марий
опустошает поселения Антий, Арицию, Ланувий. Оптиматы, потеряв всякую надежду
оттого, что и воины и начальники, будучи подкуплены, вели себя беспечно и
вероломно, отказываясь сражаться или переходя на вражескую сторону, впускают, наконец,
в Рим и Цинну, и Мария; они опустошают город резней и грабежами, как будто
взяли его с бою. Консул Гней Октавий убит, знатнейшие вожди противной стороны
перерезаны; среди них — красноречивейший оратор Марк Антоний, а также Гай и
Луций Цезари, чьи головы выставлены на ораторской трибуне. Сын Красса убит
всадниками Фимбрии; Красс-отец, чтобы не претерпеть ничего недостойного своей
доблести, бросается на меч. Без всякого народного собрания Цинна и Марий
объявляют себя консулами будущего года. Гай Марий в самый день вступления своего в
должность приказал сбросить со скалы сенатора Секста Лициния, а потом, после
многих иных злодейств, скончался в январские иды. Если сопоставить доблести его с
пороками, то трудно сказать, был ли он превосходнее в военное время или пагубнее
в мирное: свое государство он спасал с оружием в руках и его же переворачивал
изнутри, сперва всяческими кознями, как сенатор, а потом и оружием, как враг.
Книга 81 (87—86 гг.). Луций Сулла осаждает Афины, занятые Митридатовым
полководцем Архелаем, и с большим трудом берет их приступом. Городу возвращена
свобода, а также имущество. Магнесия, единственный город в Азии, оставшийся
верным Риму, с великой доблестью обороняется от Митридата. Книга содержит
также набеги фракийцев на Македонию.
Книга 82 (86—85 гг.). Сулла разбивает царское войско, которое, заняв Македонию,
спустилось в Фессалию; взят лагерь, перебито сто тысяч врагов. Война
возобновляется; он опять разбивает и уничтожает царское войско. Архелай с царским флотом
переходит на сторону Суллы. Консул Луций Валерий Флакк, сотоварищ Цинны,
послан на смену Сулле, но за скаредность свою встречает в войске ненависть, и убит
собственным легатом Гаем Фимбрием, человеком отчаяннейшим; военачальство
переходит к Фимбрии. Рассказывается также о городах, взятых в Азии Митридатом, о
жестоко разоряемой провинции и о набегах фракийцев на Македонию.
Книга 83 (85—84 гг.). Флавий Фимбрия в Азии разбивает в сражении нескольких
военачальников Митридата, берет город Пергам и едва не захватывает в плен
окруженного царя. Город Ил ион, сохранивший верность Сулле, он берет приступом и
уничтожает, большая часть Азии — под его властью. Сулла в нескольких сражениях
наносит поражение фракийцам. Тем временем Луций Цинна и Гней Папирий
Карбон, сами себя объявив консулами еще на два года, готовятся к войне против Суллы;
но первоприсутствующий в сенате Луций Валерий Флакк, произнесши речь и
поддержанный другими сторонниками согласия, добивается, чтобы к Сулле отправили
послов с предложением мира. Цинна убит своими воинами, не желавшими по его
приказу садиться на суда и плыть против Суллы; Карбон остается консулом один.
Сулла же, переправившись в Азию, заключает с Митридатом мир, заставив его
отдать и Азию, и Вифинию, и Каппадокию. Войско Фимбрии передается Сулле;
оставшись покинут, Фимбрия бросается на меч и, пронзенный, велит рабу отрубить
ему голову.
Книга 84 (84 г.). Сулла отвечает послам, присланным от сената, что готов предаться
во власть сената, если граждане, изгнанные Цинною и бежавшие к нему, будут
восстановлены в правах. Сенату это условие показалось справедливым, но Карбон со
своими сторонниками, считая за лучшее войну, добились, что соглашение не
состоялось. Карбон хотел было взять заложников из всех италийских городов и поселений,

Периохи книг 1 — 142
581
чтобы заручиться их верностью в борьбе с Суллой, но сенат этому единодушно
воспротивился. Сенатским указом дадо всем новым гражданам право голоса. Квинт Ме-
телл Пий, державший сторону оптиматов, когда воевал в Африке, изгнан претором
Гаем Фаоием. Сенат постановляет, имея в виду сторонников Карбона и Мария,
чтобы все войска повсюду были распущены. Вольноотпущенники, ставшие гражданами,
распределяются по всем 35 трибам. Книга описывает также подготовку войны,
разжигаемой против Суллы.
Книга 85 (83 г.). Сулла с войском переправляется в Италию; высланные им для
мирных переговоров послы претерпели насилие от консула Норбана; тогда он
разбивает Норбана. С другим консулом, Луцием Сципионом, он всеми силами пытается
договориться о мире, но безуспешно; однако когда он уже собирался брать
Сципионов лагерь приступом, все Сципионово войско, возбужденное подосланными от
Суллы воинами, передалось на сторону Суллы; Сципиона чуть не убили, но отпустили.
Гней Помпеи, сын того Гнея Помпея, который взял Аскул, набрал целое войско
добровольцев и с тремя легионами явился к Сулле; к нему стекалась вся знать, покидая
Рим и скопляясь в лагере. Описываются также походы военачальников той и другой
стороны по всем концам Италии.
Книга 86 (82 г.)* Гай Марий, сын Гая Мария, несмотря на юный возраст, был не без
применения силы сделан консулом. В Африке Гай Фабий за свою жестокость и
скупость сожжен заживо в собственном шатре. Луций Филипп, легат Суллы,
захватывает Сардинию, вытеснив и убив Квинта Антония. С италийскими племенами Сулла
заключает договор, чтобы они не боялись, будто он отнимет у них только что
обретенное гражданство и право голоса. В победе своей он был так уверен, что когда на его
суд сбегались тяжущиеся, он назначал им разбор дела в Риме, хотя Рим был еще
занят его противниками. Претор Луций Дамасипп по приказу консула Гая Мария
созывает сенат и умерщвляет почти всю римскую знать; великий понтифик Муций Сце-
вола был убит даже в преддверии храма Весты, куда пытался спастись. Книга
рассказывает также о возобновлении войны в Азии Луцием Муреной против Митридата.
Книга 87 (82 г.). Сулла, разбив и уничтожив войско Гая Мария перед Священными
воротами, осаждает его в городе Пренесте, а город Рим берет из вражеских рук в
свои. Марий пытается прорваться, но отбит. Рассказывается также о действиях его
легатов в разных местах, но с одинаковой удачей.
Книга 88 (82 г.). Сулла при Клузии обращает в бегство войско Карбона, при Фа-
венции и Фиденции уничтожает, остатки изгоняет из Италии; самнитов, которые
одни из италийских народов не сложили еще оружия, он разбивает возле самого
Рима у Коллинских ворот; но овладев государством, он запятнал прекраснейшую
победу ни в ком не слыханною жестокостью. Восемь тысяч человек, сдавшихся на
милость, он перебил в общественном здании; объявил проскрипционные списки;
наполнил резней Рим и всю Италию; среди прочих он велел перебить всех пренестинцев,
которые были безоружны. Некоему Марию, мужу из сенатского сословия, он
переломал руки и ноги, отрезал уши, выколол глаза и лишь затем умертвил. Гай Марий,
осажденный в Пренесте Лукрецием Офеллою, сторонником Суллы, пытался
прорваться по подземному ходу, но перехвачен войском и кончает самоубийством: здесь
же в подземном переходе он схватывается, обнажив мечи, со спутником своим Пон-
тием Телезином, убивает его и, сам израненный-, приказывает рабу добить себя.
Книга 89 (81—79 гг.). Гней Папирий Карбон, вытесненный на остров Коссуру,
послал Марка Брута на рыбацком челне в Лилибей разведать, там ли Помпеи; но,
окруженный Помпеевыми кораблями, Брут упер свой меч рукоятью в скамейку и
острием вверх и бросился на него всей тяжестью тела. Карбона же взял в плен Гней
Помпеи, посланный сенатом в Сицилию со всею полнотою власти, и тот встретил
смерть, рыдая, как женщина. Сулла, провозглашенный диктатором, выступает с 24
фасками, как никогда не водилось; государство он укрепляет новыми законами —
умеряет власть народных трибунов, отнимает у них всякое право законопредложе-
ния, пополняет коллегии понтификов и авгуров до 15 жрецов в каждой, пополняет
сенат из всаднического сословия, у сыновей опальных отнимает право на отеческие
почести, а имущество их, разграбив, распродает. Всего погублено 3500 человек.
Когда Квинт Лукреций Офелла вопреки его воле попытался добиваться консульства, он
велел его убить прямо на форуме, а возроптавший народ созвал на сходку и
объявил, что сделано это по его приказу. Гней Помпеи в Африке разбил и убил
опального Гнея Домиция и нумидийского царя Ярбу, затевавших воину, и за эту
африканскую победу справил триумф, двадцати четырех лет отроду и не занимав еще
никаких должностей, простым римским всадником. Опальный Гай Норбан, бывший кон-

582
Дополнения
сул, схваченный на острове Родосе, пронзил себя мечом. Другой опальный, по
имени Мутил, тайком, закутав голову, пробрался к черному входу в доме своей жены
Бастии, но она его не впустила, сказав о его опале, и он покончил с собою, обрызгав
своею кровью женин порог. Сулла отобрал у самнитов Нолу и отобранные ноля
поделил между двадцатью семью легионами. Волатерру, еще не сложившую оружия,
он осадил и заставил сдаться; Митилена, которая одна в Азии продолжала бороться
после поражения Митридата, взята приступом и разграблена.
Книга 90 (78—77 гг.). Смерть Суллы; сенат постановляет в честь ему похоронить
его на Марсовом поле. Марк Лепид, чтобы отменить установления Суллы, затевает
войну; но второй консул Квинт Катул изгоняет его из Италии, и он погибает в
Сардинии, тщетно пытаясь поднять ее на бунт. Марк Брут, получивший Предальпии-
скую Галлию, убит Гнеем Помпеем. Опальный Квинт Серторий поднимает в
Дальней Испании большой мятеж; проконсул Луций Манлий и легат Луций Домиций
разбиты его квестором Гиртулеем. В книге рассказывается также о действиях
проконсула Публия Сервилия против киликийцев.
Книга 91 (76—75 гг.). Гней Помпеи, по-прежнему будучи лишь римским
всадником, послан с консульскими полномочиями в Испанию против Сегзтория. Серторий
захватывает несколько городов и подчиняет себе многие племена. Проконсул Аппий
Клавдий в нескольких сражениях побеждает фракийцев. Проконсул Квинт Метелл
разбивает и убивает Серториева квестора Гиртулея с его войском.
Книга 92 (76—75 гг.). Гней Помпеи сражается с Серторием без решительного
успеха, победив на одном крыле и отступив на другом. Квинт Метелл, встретясь с двумя
войсками Сертория и Перперньк обратил их в бегство; Помпеи, желая стать
участником этой победы, вступает в бой, но неудачно. Серторий, осажденный в Клунии,
непрерывными вылазками продолжает наносить осаждающим не меньший ущерб.
Книга содержит также действия проконсула Куриона во Фракии против дарданов и
многие жестокости Сертория против собственных людей: он казнил по ложному
обвинению в измене многих своих друзей и товарищей по опале.
Книга 93 (76—75 гг.). Проконсул Публий Сервилий покоряет в Киликии исавров и
берет приступом несколько пиратских крепостей. Вифинский царь Никомед,
умирая, завещает свое царство римскому народу; оно обращено в провинцию. Митри-
дат, заручившись договором с Серторием, начинает войну против римского народа.
Описывается снаряжение царских войск, сухопутных и морских, потеря Вифинии,
поражение консула Марка Аврелия Котты при Халкедоне от Митридата, а также
действия Помпея и Метелла против Сертория, в которых противники показали себя
достойными друг друга воинским искусством. Серторий, отразив их от осажденного
Калагурриса, заставил их разделить войска по двум областям. Метелла в Дальней
Испании, а Помпея в Галлии.
Книга 94 (74 г.) Консул Луций Лициний Лукулл ведет успешные конные бои
против Митридата, предпринимает несколько удачных походов и унимает бунт своих
воинов, рвущихся в битву. Дейотар, тетрарх Галлогреции, разбивает полководцев
Митридата, действующих во Фригии; кроме того, книга содержит успешные
действия Гнея Помпея в Испании против Помпея.
Книга 95 (73 г.) Проконсул Гай Курион усмиряет во Фракии дарданов. В Капуе
семьдесят четыре гладиатора, убежав из школы Лентула, собирают толпу рабов из
тюрем и под началом Крикса и Спартака начинают войну; ими разбит легат Клавдий
Пульхр и претор Публий Вариний. Проконсул Лукулл при Кизике мечом и голодом
уничтожает войско Митридата, а самого царя, вытесненного из Вифинии после
многих военных превратностей и кораблекрушений принуждает удалиться в Понт.
Книга 96 (72 г.). Претор Квинт Аррий разбивает и убивает Крикса с двадцатью
тысячами беглых рабов под его началом. Консул Гней Лентул, напротив, терпит
поражение от Спартака; консул Луций Геллий и претор Квинт Аррий тоже им разбиты
Серторий убит в застолье Манием Антонием, Марком Перперной и другими
заговорщиками; военачальствовал он восемь лет, показал себя отличным полководцем, и не
раз побеждая двух полководцев, Помпея и Метелла, в конце концов был покинут и
предан своими же. Начальство над его сторонниками переходит к Марку Перперне,
но Гней Помпеи его разбивает, захватывает и умерщвляет, возвратив Испанию под
римскую власть после почти десятилетней войны. Проконсул Гай Кассий и претор
Гней Манлий безуспешно сражаются против Спартака; наконец, война эта поручена
претору Марку Крассу.

Периохи книг J —142
583
Книга 97 (71—70 гг.). Претор Марк Красе сперва удачно сражается против части-
беглых, состоявшей из галлов и германцев, перебив тридцать пять тысяч врагов вме-
те с вождем их Ганником, а потом наносит поражение и Спартаку, перебив с ним
шестьдесят тысяч человек. Претор Марк Антоний вел без всякого успеха войну с
критянами и в конце концов погиб. Проконсул Марк Лукулл подчинил фракийцев.
Луций Лукулл в Понте одерживает победы над Митридатом, перебив более 60 000
врагов. Марк Красе и Гнеи Помпеи становятся консулами (Помпеи — прямо из
всаднического сословия, так и не побывав квестором) и восстанавливают трибунскую
власть; а претор Луций Аврелий Котта передает суды римским всадникам. Митри-
дат, отчаявшись в успехе, вынужден бежать к Тиграну, армянскому царю.
Книга 98 (69—68 гг.). Боспорский царь Махар, сын Митридата, заключает дружбу
с Луцием Лукуллом. Цензор Гней Лентул и Луций Геллии сурово производят
чистку сената, исключив 64 человека; по совершении очистительных жертвоприношений
насчитано граждан 450 000. Претор Луций 1Метелл удачно сражается в Сицилии
против пиратов. Храм Юпитера Капитолийского, сгоревший в пожаре и вновь
отстроенный, освящен Квинтом Катуллом. Луций Лукулл в Армении в нескольких-
сражениях разбивает Митридата, Тиграна идогромные войска этих царей.
Проконсул Квинт Метелл, которому поручена война с критянами, осаждает город Кидонию.
Легат Лукулла Гай Триарий неудачно сражается с Митридатом; Лукулл не может
преследовать Митридата с Тиграном и этим увенчать свою победу, удержанный бун-
юм воинов, которые не желали идти дальше, потому что Валериевы легионы,
получив (по их словам) полное жалование, покинули Лукулла.
Книга 99 (67 г.). Проконсул Квинт Метелл завоевывает город Кносс, Ликт,
Кидонию и другие. Народный трибун Луций Росций вносит закон, чтобы всадники в
театре всегда занимали первые 14 рядов. Гнею Помпею законом, принятым в
народном собрании, поручено расправиться с пиратами, мешавшими подвозу
продовольствия в Рим, и он за 40 дней полностью освобождает от них море; а довершив эту
войну в Киликии, он сдавшихся ему пиратов расселил по полям и городам. Книга
содержит также действия Квинта Метелла против критян и наперебой писанные
послания Метелла и Гнея Помпея в Рим: Метелл жалуется, что Помпеи отнимает у
него военную славу, послав на Крит своего легата для принятия сдавшихся городов,
а Помпеи объясняет, почему он не мог иначе поступить.
Книга 100 (66 г.). Народный трибун Гай Манилий к великому негодованию знати
вносит закон, чтобы Помпею была поручена и Митридатова война. Его превосходная
речь. Квинт Метелл, покоривши Крит, подчиняет законам этот доселе свободный
остров. Гней Помпеи, отправляясь на Митридатову войну, возобновляет дружбу с
парфянским царем Фраатом и в конном сражении побеждает Митридата. Книга
содержит также войну между царями Фраатом Парфянским и Тиграном Армянским, а
также между Тиграном-отцом и его сыном.
Книга 101 (66—65 гг.). Гней Помпеи, разбив Митридата в ночном сражении,
заставляв его бежать в Боспор. Тигран ему сдается; у него отобраны Сирия, Финикия
и Киликия, но он восстановлен на царстве в Армении. Заговор тех, что домогались
консульства, но были осуждены за подкуп; они замышляют убить консулов, но
подавлены. Гней Помпеи, преследуя Митридата, проникает в земли неведомых
окраинных племен; иберов и албанов, не дававших ему прохода, он побеждает в бою.
Книга содержит также бегство Митридата к колхам и гениохам и деяния его на
Боспоре.
Книга 102 (65—63 гг.). Гней Помпеи обращает Понт в провинцию. Фарнак, сын
Митридата, объявляет отцу войну; осажденный им в царском дворце Митридат
принимает яд, но не может умереть, и тогда по его просьбе о помощи его убивает
галльский воин по имени Битоит. Гней Помпеи подчиняет иудеев и берет их храм в
Иерусалиме, дотоле ни для кого не прикосновенный. Луций Катил и на, дважды
потерпев неудачу при домогательстве консульства, вместе с претором Ленту лом, Цеге-
том и многими другими сговариваются перебить консулов и сенат, поджечь город,
захватить государство и собрать войско в Этрурии; но этот заговор раскрыт
старанием Марка Туллия Цицерона. Катилина изгнан из города, его товарищи по заговору
казнены.
Книга 103 (62—59 гг.). Катилина с войском разбит и убит проконсулом Гаем
Антонием. Публий Клодий обвинен, что в женской одежде проник в святилище, куда
вход мужчинам был заповедан, и обесчестил там жену великого понтифика; но суд
его оправдал. Претор Гай Понтий при Солоне привел к покорности взбунтовавшихся

584
Дополнения
аллоброгов. Публий Клодий переходит из патрициев в плебеи. Гай Цезарь покоряет
лузитанов; когда затем он притязает на консульство и на захват государственной
власти, то три первые человека в государстве, Гней Помпеи, Марк Красе и Гай
Цезарь вступают в сговор. Цезарь в свое консульство утверждает законы о земле,
хотя и с большим трудом, против воли сената и второго консула Марка Бибула.
Проконсул Антоний безуспешно ведет войну во Фракии. Марк Цицерон по закону,
предложенному народным трибуном Публием Клодием, отправлен в изгнание за то,
что казнил римских граждан без суда. Цезарь, отправившись в провинцию Галлию,
подчиняет гельветов, бродячий народ, в поисках места для поселения пытавшийся
пересечь Нарбонскую провинцию, вверенную Цезарю. Книга содержит также
описание местоположения Галлии. Помпеи справляет триумф над'<...>. сыновьями
Митридата, Тиграном и Тиграновым сыном; народ единогласно приветствует его име-1
нем Великого.
Книга 104 (58—57 гг.)» Первая часть книги содержит описание земли и нравов
Германии. Против германцев, во главе с Ариовистом переправившихся в Галлию, Гай
Цезарь выступил по просьбе эдуев и секванов, землю которых он занимал; страх
воинов перед новыми врагами он поборол речью перед войском, одержал в сражении
победу и изгнал германцев из Галлии. Марк Цицерон по предложению народного
трибуна Тита Анния Милона и по усиленным просьбам Помпея и других возвращен
из изгнания к великой радости сената и всей Италии. Гнею Помпею поручено на
пять лет снабжение Рима продовольствием. Цезарь разбивает в сражениях и
принимает в подданство амбианов, свессионов, веромандуев и атребатов — народы Бельги-
ки, весьма многочисленные. Против одной из этих общин, а именно, нервиев, он
сражался, подвергаясь крайней опасности, но уничтожил этот народ, не прекращая
войны, пока из 60 000 взрослых воинов не осталось в живых 300, а из 600
сенаторов — трое. Издан закон о преобразовании Кипра в римскую провинцию и передаче
царской казны в государственную; распоряжение этим поручено Марку Катону.
Египетский царь Птолемей, гонимый на родине, покинул свое царство и явился "в
Рим. Гай Цезарь разбил в морском бою венетов, живущих на берегу океана. Книга
содержит также действия его легатов, ведшиеся с не меньшим успехом.
Книга 105 (56—54 гг.). Народный трибун Гай Катон непрерывными запретами
отменяет выборные собрания; сенат надевает траур. Марк Катон притязает на претор-
ство, но отвергнут, ему предпочтен Ватинии. 6н же пытается противодействовать
закону народного трибуна Гай Требония о том, чтобы консулам были даны
провинции на целых пять лет: Помпею Испания, а Крассу Сирия и война с Парфией; но
Требоний бросает Катона в оковы. Проконсул Авл Габиний возвращает Птолемея на
египетский престол, свергнув Архелая, присвоившего там царскую власть. Цезарь,
победив и перебив германцев в Галлии, переходит Рейн и подчиняет ближнюю
часть Германии. Затем он дважды переплывает океан в Британию, сперва неудачно
из-за непогоды, потом счастливее, здесь, перебивши великое множество врагов, он
подчиняет себе часть острова.
Книга 106 (54—53 гг.). Смерть дочери Юлия Цезаря, Помпеевой жены; народ
почтил ее погребением на Марсовом поле. В Галлии отлагаются несколько племен во
главе с Амоиоригом, вождем эбуронов; ими окружены и убиты легаты Цезаря Котта
и Титурий с их войском. Они уже начинали подступать к лагерям других легионов,
в том числе и к тому, которым начальствовал Квинт Цицерон в земле нервиев, а
защищать их было очень трудно, но, наконец, Цезарь сам дал сражение и рассеял
врагов. Марк Красе, выступив на войну с парфянами, перешел Евфрат, но потерпел
поражение, потерял в битве сына, отвел остатки войска на холм; отсюда неприятели
во главе с Суреной вызвали его на переговоры; якобы о мире, и захватили в плен;
чтобы не пострадать заживо, он стал отбиваться и погиб.
Книга 107 (53—52 гг.). Гай Цезарь победил в Галлии треверов, потом вновь
переправился в Германию, но не нашел там врага и воротился в Галлию, где нанес
поражение эбуронам и другим племенам, составившим заговор, а царя их Амбиорига
обратил в бегство и преследовал. Публий Клодий убит близ Бовилл на Аппиевой
дороге Титом Аннием Милоном, кандидатом в консулы; народ сжег его тело на костре в
самой курии сената. Между притязающими на консульство Милоном и Гипссем
Сципионом начинаются раздоры, доходящие до вооруженного насилия; чтобы унять
их, сенат назначает Гнея Помпея консулом в третий раз, заочно и без товарища,
чего никогда ни с кем не водилось. О смерти Публия Клодия подано в суд, Милон
осужден и удаляется в изгнание. Несмотря на противодействие Катона, принят
закон, дозволяющий Цезарю притязать на консульство заочно. Книга содержит также
действия Цезаря против галлов, которые почти все отложились под начальством ар-

Периохи книг J —142
585
пернского вождя Верцингеторига,— в частности, тяжкие осады городов Аварика (у
битуригов), Герговии (у арвернов) и других.
Книга 108 (52—51 гг.). Гай Цезарь одерживает победу при Алезии и все галльские
племена, участвовавшие в восстании, вновь покоряются ему. Гай Кассий, квестор
Марка Красса, разбивает парфян, переправившихся было в Сирию. На консульских
выборах Марк Катон отвергнут;, а избраны Сервий Сульпиций и Марк Марцелл. Гай
Цезарь усмиряет белловаков и другие галльские племена. Книга содержит также
споры консулов о том, какого послать преемника Цезарю и предложение консула
Марка Марцелла в сенате о том, чтобы пригласить самого Цезаря для соискания
консульства, между тем как по закону, принятому в прежнее консульство, он
должен был сохранить за собой провинцию; излагаются также действия Марка Бибула
в Сирии.
Книга 109 (50—49 гг.). Излагаются причины и начало гражданской войны, споры о
преемнике Гаю Цезарю, и как он отказывался распустить войско, если того же не
сделает и Помпеи. Книга содержит также выступления народного трибуна Гая Ку-
риона сперва против Цезаря, потом в пользу Цезаря Когда сенат принял
постановление послать Цезарю преемника, а народные трибуны Марк Антоний и Квинт
Кассий стали протестами препятствовать этому постановлению, то сенат изгнал их из
Рима, а консулам и Гнею Помпею поручил блюсти, чтобы государство не потерпело
никакого ущерба; тогда-то Цезарь вступил в Италию с войском для преследования
своих недругов, взял Корфиний, защищарших его Луция Домиция и Публия Ленту-
ла отпустил на волю, а Гнея Помпея с его сторонниками вытеснил из Италии.
Книга НО (49 г.). Гай Цезарь осаждает Массилию, отказавшуюся открыть ему
ворота; потом, оставив Гая Требония и Децима Брута осаждать ее, он выступает в
Испанию, при Илерде принуждает к сдаче семь легионов Помпея с легатами Луцием
Афранием и Марком Петреем во главе и всех отпускает на волю; здесь же он
подчиняет себе Помпеева легата Варрона с войском. Жителям Гадеса дано римское
гражданство. Массилийцы, разбитые в двух морских сражениях, после долгой осады
покоряются Цезарю. Гай Антоний, легат Цезаря, неудачно воюет с помпеянцами в Ил-
лирике и попадает в плен; в этой войне транспаданские опитергийцы, Цезаревы
союзники, были на своем корабле окружены врагами, но вместо того, чтобы сдаться,
бросились друг на друга с мечами и все полегли. Гай Курион, легат Цезаря в
Африке, сперва успешно сражается против Вара, вождя помпеянцев, но потом вместе с
войском разбит и убит Юбою, мавританским Царем. Гай Цезарь переправляется в
Грецию.
Книга 111 (48 г.) Претор Марк Целий Руф, подав народу надежду на отмену долгов
и этим возбудив в Риме беспорядки, лишен должности и изгнан из города; он
соединяется с Милоном, собиравшим войско из беглецов, но за эту попытку начать войну
оба они убиты. Египетская царица Клеопатра лишена престола братом своим
Птолемеем. Из-за жадности и жестокости претора Квинта Кассия в Испании отложились
от Цезаря жители города Кордубы и два Варроновых легиона. Гней Помпеи осажден
Цезарем в Диррахии; прорвав эту осаду ценой большого кровопролития с обеих
сторон, он освобождается, переносит войну в Фессалию и в большом сражении при
Фарсале окончательно побежден. В лагере его остался Марк Цицерон, муж, менее
всего рожденный для войны; но всем противникам, сдавшимся на милость
победителя, Цезарь даровал прощение.
Книга 112 (47 г.). Описывается страх и бегство побежденных и их сторонников во
всех частях света. Гней Помпеи направляется в Египет, но юный царь Птолемей по
совету своего наставника Феодота, пользовавшегося большим на него влиянием, а
также Пофина, отдает приказ убить его; и Ахилла, которому поручено это
преступление, убивает его в челне, еще не достигши берега. Помпеева жена Корнелия и
сын Секст Помпеи спасаются на Кипр. Цезарь прибывает на третий день; когда Фе-
0--0 1 предъявляет ему голову и перстень Помпея, он поражен и горько плачет. Не
без опасности он вступает в. волнующуюся Александрию; здесь он провозглашен
диктаторе о\ возвращает на египетский престол Клеопатру, а Птолемею/поднявшему
войну по совету тех же, кто побуждал его и к убийству Помпея, после опасных
военных действий наносит поражение; .Птолемей спасается бегством на нильской
ладье. Книга содержит также трудный поход Марка Катона с легионами через
африканскую пустыню и неудачные действия Гнея Домиция против Фарнака.
К .ч кг?-. " !3 (41 г). Помпемгмтм укрепляются в Африке; начальство над ними, разде-
лешо* между Публием Сципионом и Марком Катоном, последний уступает Сципи-

586
Дополнения
ону. Обсуждается разорение города Утики за ее сочувствие Цезарю; Юба убеждает
разрушить ее, Катон — сохранить, после чего охрана и наблюдение за Утикой
поручены Катону. В Испании Гней Помпеи, сын Великого, собирает войска,
начальство над которыми отклоняют и Афраний и Петрей, и возобновляет войну против
Цезаря. Понтийский царь Фарнак, сын Митридата, побежден без малейшего
промедления. В Риме вспыхивают волнения, разжигаемые народным трибуном Публием Дол-
лабеллою, внесшим закон об отмене долгов; народ бунтует, но в город является с
войском Марк Антоний, начальник конницы, и восемьсот человек народа перебито.
Ветеранам, мятежно требующим увольнения, Цезарь тотчас его дает, а сам,
переправившись в Африку, с великой опасностью сражается против полчищ царя Юбы.
Книга 114 (46 г.). В Сирии римский всадник Цецилий Басе затеял восстание пом-
пеянцев; на его сторону перешел легион оставленного там Секста Цезаря, убив
своего начальника. Цезарь же одерживает победу при Тапсе над Сципионом, претором
Афранием и царем Юбою; лагерь их взят приступом. Когда эта весть дошла до ка-
тона в Утику, он поражает себя мечом; сын пытается его спасти, но в это самое
время он наносит себе повторную рану и испускает дух; лет ему было 47. Петрей и
Юба также покончили самоубийством; Публий Сципион, окруженный на своем
корабле, тоже принял достойную смерть, и даже со словами — враги вызывали
полководца, он ответил: «полководец в добром здравии». Фавст и Афраний убиты, сыну
Катонову дано прощение, Брут, легат Цезаря, разбил и усмирил взбунтовавшихся
было в Галлии белловаков.
Книга 115 (45 г.). Цезарь справляет четыре триумфа: галльский, египетский,
понтийский и африканский, устраивает угощения и зрелища разного рода. По просьбе
сената он разрешил вернуться бывшему консулу Марку Марцеллу, но тот не смог
воспользоваться этой милостью, будучи убит в Афинах своим клиентом Гнеем Маги-
ем. Он повторяет очистительные жертвы; фа ждан насчитано 150 000. Выступив в
Испанию против Гнея Помпея, он совершил (как и противник его) несколько
походов, взял несколько городов и с большим трудом одержал над ним решительную
победу при Мунде. Секст Помпеи спасся бегством.
Книга 116 (44 г.). Цезарь справляет пятый триумф, испанский. Сенат назначает
ему величайшие почести: прозвище «отец отечества», звание «священного и
неприкосновенного», должность пожизненного диктатора. Это возбуждает к нему
ненависть: и то, что он, сидя перед храмом Родительницы Венеры, не встал с места,
когда сенаторы пришли к нему с этими почестями, и то, что Марк Антоний, его
сотоварищ по консульству, во время луперкальского бега возложил ему на голову диадему,
а потом оставил ее на его кресле, и то, что народных трибунов Эпидия Марулаи
Цезетия Флава он лишил должности за то, что они сеяли ненависть к нему, уверяя,
будто он ищет царской власти. По всем этим причинам против него складывается
заговор во главе с Марком Брутом и Гаем Кассием, а из цезарианцев — Децимом
Брутом и Гаем Требонием; и он убит в Помпеевой курии, пронзенный двадцатью
тремя ранами, а убийцы захватили Капитолий. Тогда сенат объявил совершенному
убийству забвение, выдал заложниками сыновей Антония и Лепида, и заговорщики
спустились с Капитолия. В завещании Цезарь назначил половину наследства Гаю
Октавию, сыну своей сестры, и усыновил его. Тело Цезаря вынесено на Марсово
поле и сожжено народом перед рострами; а должность диктатора отменена на вечные
времена. Убит Гай Аматий, человек ничтожного происхождения, выдававший себя
за сына Гая Мария и.этим возбуждавший к бунту доверчивый народ.
Книга 117 (44 г.). Гай Октавий возвращается в Рим из Эпира (куда отправил его
Цезарь, готовясь воевать в Македонии), встречен наилучшими предзнаменованиями
и принимает имя Цезаря. В смятении этих событий Лепид захватывает звание
великого понтифика. Но консул Марк Антоний, хоть и был у власти беспомощен, провел
все же силою закон о перемене назначенных провинции. Цезарь просил его помощи
против убийц своего внучатного дяди, но в ответ получал лишь оскорбления; тогда
он стал собирать против Антония силы для себя и для республики, волнуя поселения
Цезаревых ветеранов. Легионы Четвертый и Марсов передались от Антония к
Цезарю; потом и многие другие поступили так же, побуждаемые жестокостью Марка
Антония, без колебания убивавшего в своем лагере каждого подозрительного. Децим
Брут, который хотел получить Предальпийскую Галлию и встретил у Антония
отказ, занял своим войском Мутину. Книга содержит также действия поборников
обеих сторон для захвата своих провинций и для подготовки к войне.
Книга 118 (43 г.). Марк Брут под предлогом защиты республики и предпринятой
против Марка Антония войны принимает под власть провинцию Грецию и войско,

Периохи книг 1 — 142
587
которым начальствовал Ватиний. Гай Цезарь, поднявший оружие за республику,
получает от сената пропреторскую власть и консульские знаки, чтобы считаться
сенатором. Марк Антоний осаждает Децима Брута в Мутине; сенат посылает к нему
послов о мире, но они не добиваются успеха. Римский народ одевается по-военному.
Марк Брут в Эпире подчиняет себе претора Гая Антония с войском.
Книга 119 (43 г.). Гай Требоний в Азии убит коварством Публия Долабеллы; за это
преступление сенат объявляет его врагом. Между тем консул Панса безуспешно
сражается с Антонием; но консул Авл Гирций, подоспев с войском, рассеивает силы
Антония и уравнивает положение двух сторон. Антоний, разбитый Гирцием и
Цезарем, спасается в Галлию и присоединяет к себе Лепида с подначальными ему
легионами; за это сенат объявляет его врагом вместе со всеми, кто в его стане. Авл
Гирций, который, одержав победу, был убит в самом вражеском лагере, и Гай Панса,
который умер от раны, полученной в открытом бою, оба погребены на Марсовом
поле, к Цезарю же, который один из трех вождей остался в живых, сенат показал
себя неблагодарным: Дециму Бруту, которого Цезарь освободил в Мутине от осады,
назначен триумф, а о Цезаре и ею войсках лишь упомянуто и без должного
почтения. По этой причине Цезарь, возобновив дружеские отношения с Марком Лепидом
и Марком Антонием, двинулся с войском на Рим и, поразив своим явлением
прежних недоброжелателей, был избран консулом девятнадцати лет отроду.
Книга 120 (43 г.). Консул Цезарь издал закон о привлечении к суду всех, кто
участвовал в убиении его отца; привлеченные по этому закону Марк Брут, Гай Кассий
и Децим Брут осуждены заочно. Силы Марка Антония умножились от
присоединения к нему Азиния Поллиона и My нация Планка с их войсками; а Децим Брут,
которому сенат поручил преследовать Антония, был покинут своими легионами,
бросился в бегство и по приказу Антония, пленником которого он оказался, был убит
секваном Капеном. Гай Цезарь заключает мир с Антонием и Лепидом на том
условии, чтобы он, Лепид и Антоний сделались на пять лет триумвирами для устроения
государства, и чтобы каждый вписал в проскрипционный список своих врагов.
В этих проскрипционных списках оказалось множество всадников, сто тридцать
сенаторов, и среди них даже Луций Павел, брат Лепида, Луций Цезарь, Антониев
дядя по матери, и, наконец, Марк Цицерон, в свои шестьдесят три года убитый
легионером Попилием; голова его и правая рука были выставлены на ораторской трибуне.
Книга содержит также действия Марка Брута в Греции.
Книга 12J (43 г.). Гай Кассий, которому сенат поручил войну с Долабеллой,
объявленным врагом, от имени республики подчинил себе Сирию с помощью стоявших
там трех легионов, а Долабеллу, осажденного в городе Лаодикее, принудил умереть.
Взятый в плен Авл Антоний убит по приказу Марка Брута.
Книга 122 (43 г.). Марк Брут успешно действует против фракийцев. Все заморские
провинции и войска признают власть его и Гая Кассия. Они сходятся в Смирне для
обсуждения замысла будущей войны. Разбит и^с обоюдного согласия прощен Попли-
кола, брат Марка Мессалы.
Книга 123 (43—42 гг.). Секст Помпеи, сын Великого, набрав в Эпире опальных и
беглецов, долгое время разбойничает на море с этим войском, не опираясь ни на
какое сухопутное место; наконец он захватывает в Сицилии сперва Мессану, а потом
и весь остров. Убив претора Авла Помпея Вифиника, он побеждает в морском бою
Квинта Сальвидиена, Цезарева легата. Цезарь и Антоний переправляются с
войсками в Грецию для войны против Брута и Кассия. Квинт Коринфиций разбивает в
Африке Тита Секстия, вождя Кассиевых сторонников.
Книга 124 (42 г.). Гай Цезарь и Антоний сражаются при Филиппах с Брутом и
Кассием с переменным успехом: и те и другие победили на своих правых флангах и
даже взяли приступом находившиеся там лагеря. Нарушилось это равновесие
смертью Кассия, который, оказавшись на оттесненном крыле, подумал, что так обращено
в бегство и все войско, и с этой мыслью бросился на меч. Во втором сражении
потерпел поражение Марк Брут и тоже покончил самоубийством, попросив Стратона,
спутника своего бегства, пронзить его мечом; было ему тогда около сорока лет.
(...) в числе которых убит Квинт Гортензий.
Книга 125 (41 г.). Гай Цезарь, оставив за морем Антония, к которому по разделу
отходила власть над этими провинциями, сам возвращается в Италию делить земли
между ветеранами. Волнения в своем войске, затеянные воинами против своего
начальника по подстрекательству Фульвии, жены Марка Антония, он подавил с боль-

588
Дополнения
шой опасностью для себя. Консул Луций Антоний, брат Марка Антония, по
наущению той же Фульвии встает войною на Цезаря; приняв на свою сторону племена, из
чьих земель получили наделы ветераны, и разбив Марка Лепида, который с войском
стоял на защите города, он врывается в Рим, подобно врагу.
Книга 126 (41—40 гг.). Гай Цензарь в свои двадцать три года, осадив Луция
Антония в городе Перузии и отразив многочисленные его вылазки, голодом принудил его
к сдаче; самого его со всеми воинами он помиловал, но Перузию разорил. Собрав
под свою власть все войска своих противников, он закончил эту войну, не пролив
даже крови.
Книга 127 (40—39 гг.). Парфяне под началом Лабиена, бывшего помпеянца,
вторгаются в Сирию, разбивают Децидия Саксу, легата Марка Антония, и захватывают
всю эту провинцию. Марк Антоний уже готовился к войне против Цезаря, но тут
умирает Фульвия, столь мешавшая согласию двух вождей, и он заключает с Цеза-
Й>м мир, а сестру его Октавию берет в жены. Квинта Сальвидиена, таившего против
езаря преступные замыслы, он сам выдает Цезарю и тот, осужденный, кончает
самоубийством. Публий Вентидий, легат Антония, разбивает парфян в сражении и
изгоняет из Сирии, вождь их Лабиен убит. Так как Секст Помпеи, ближайший к
Италии неприятель, занимал Сицилию и препятствовал подвозу продовольствия, то по
его просьбе Цезарь и Антоний заключили с ним мир, оставив Сицилию под его
властью как провинцию. Кроме того, книга содержит волнения в Африке и
случившиеся там войны.
Книга 128 (38 г.) Так как Секст Помпеи своими разбоями вновь сделал море
небезопасным, и даже заключенный мир его не удерживал, то Цезарь по необходимости
начал против него войну и имел два морских сражения, но без решительного
исхода. Публий Вентидий, легат Марка Антония, одержал победу в Сирии над
парфянами и убил их царя. Иудеи также покорены легатами Антония. Книга содержит
также приготовления к сицилийской войне.
Книга 129 (38—36 гг.). Против Секста Помпея ведется морская война с
переменным успехом: так, из двух флотилий Цезаря одна, во главе с Агриппой, одержала
^победу, а другая, предводимая Цезарем, была уничтожена, и воины, выбравшись на
сушу, оказались в большой опасности. Наконец Помпеи побежден и бежит в
Сицилию. Марк Лепид, переправившийся из Африки будто бы для помощи Цезарю в
войне против Помпея, сам было пошел войною на Цезаря, но покинут своим
войском, отрекается от триумвирского сана и вымаливает себе жизнь, Марк Агриппа
награжден от Цезаря морским венцом: такая почесть прежде не оказывалась никому.
Книга 130 (36 г.). Марк Антоний, роскошествуя с Клеопатрою, запоздало вступает в
Мидию, начав войну против парфян с 18 легионами 60 000 всадников. Но не
совершив ничего достойного и потеряв два легиона, он отступил, преследуемый
парфянами и воротился в Армению с великим страхом и опасностью для войска: за /1 день
он лишился 300 000 разбежавшихся, да около 8000 человек погибли в непогоду.
Этой враждебной непогоде над столь несчастливо начавшейся парфянской войной он
сам был виновник, потому что не пожелал зимовать в Армении, поспешая к
Клеопатре.
Книга 131 (35 г.). Секст Помпеи, предавшись Марку Антонию, вновь затеял против
него войну в Азии, но подавлен его легатами и убит. Цезарь с великой опасностью
для себя успокоил вспыхнувшее волнение ветеранов. Он покоряет далматов и
паннонцев; Антонии же захватывает и бросает в оковы положившегося на его
верность Артавазда, армянского царя, армянское же царство передает сыну,
родившемуся у него от Клеопатры, которую он, давно в нее влюбленный, считал теперь
своею женой.
Книга 132 (34—32 гг.). Цезарь в Иллирике усмиряет далматов. Антоний же из
любви к Клеопатре, которая родила ему двух сыновей, Филадельфа и Александра,
не желает ни вернуться в Рим, ни по истечении срока триумвирата сложить с себя
власть, а вместо этого затевает войну против Рима и Италии, собрав для нее
огромные силы на суше и на море, а Октавии, сестре Цезаря, объявив развод. Цезарь с
войском переправляется в Эпир. Рассказывается о морских и конных битвах,
удачных для Цезаря.
Книга 133 (31—29 гг.). Марк Антоний, разбитый в морском сражении при Акции,
бежит в Александрию. Там, осажденный Цезарем, в последнем отчаянье (особенно

Периохи книг J —142
589
от ложного слуха, будто Клеопатра убита), он налагает на себя руки. Цезарь
подчиняет Александрию своей власти; Клеопатра, чтобы не достаться произволу
победителя, принимает добровольную смерть. Возвратившись в Рим, Цезарь справляет три
триумфа: иллирийский, актийский и за победу над Клеопатрой, положившую конец
двадцати двум годам гражданских войн. Марк Лепид, сын триумвира Лепида,
устроив против Цезаря заговор, готовит мятеж, но подавлен и убит.
Книга 134 (29—27 гг.). Цезарь, упорядочив все дела и установив должное
устройство в провинциях, принимает прозвище Августа; в честь его переименован и месяц
секстилий. Пока он заседает в совете в Назоне, производя опись трем Галлиям,
завоеванным его отцом, рассказывается о воине Марка Красса против бастарнов, мёзов
и других племен.
Книга 135 (26—25 гг.). Война Марка Красса против фракийцев, а Цезаря —
против испанцев; усмирение салассов, альпийского племени.
Книги 136—137 в периохах отсутствуют
Книга 138 (15—12 гг.) Ретия покорена пасынками Цезаря Друзом и Тиберием
Нероном. Смерть Агриппы, Цезарева зятя; Друз устраивает очистительные жертвы и
перепись.
Книга 139 (12 — 10 гг.). Друз нападает на германские племена по сю и по ту
сторону Рейна. Волнения в Галлии, вызванные переписью, подавлены. При слиянии Ара-
ра и Родана освящен алтарь Цезаря; жрецом при нем поставлен эдуй Гай Юлий Ве-
рекундарий Дубий.
Книга 140 (12 — 10 гг.). Фракийцы усмирены Луцием Пизоном; затем
рассказывается, как херуски, тенктеры, хатты и другие зарейнские племена германцев
подчинены Друзом. Умирает Октавия, сестра Августа, еще раньше лишившись своего
сына Марцелла, памятью о котором остались театр и портик его имени.
Книга 141 (12—9 гг.). Рассказывается о войне Друза против зарейнских племен, в
которой показали себя в числе лучших трибуны Хумстинкт и Авекций из племени
Нервиев. Нерон, брат Друза, покоряет далматов и паннонцев. Заключен мир с
парфянами на том условии, что царь их возвратит Риму знамена, отнятые у Красса и
потом у Антония.
Книга 142 (9 г.). Рассказывается о войне Друза против зарейнских германских
племен, Друз умирает от перелома ноги, на которую упала лошадь; болезни его было
тридцать дней. Тело его доставлено в Рим братом его Нероном, который тотчас при-
спешил на весть о нездоровье, доставленную гонцом. Погребение совершено в
гробнице Гая Юлия, похвальное слово произнес отчим его Цезарь Август, и праху его
возданы высочайшие почести.

ПРИЛОЖЕНИЯ
Г. С. КНАБЕ
РИМ ТИТА ЛИВИЯ —
ОБРАЗ, МИФ И ИСТОРИЯ
При чтении книги древнеримского историка Тита Ливия,
которая по традиции называется «История Рима от основания Города»,
а тем более после чтения, при обдумывании прочитанного,
неизбежно возникает множество вопросов. Прежде всего на каком
основании мы можем рассматривать как историческое сочинение — и к
тому же как великое историческое сочинение, сохранившее свою
славу на протяжении долгих столетий,— книгу, явно не
удовлетворяющую требованиям, предъявляемым к любому серьезному
исследованию в области истории? Смысл любого серьезного
исследования в области истории, как известно, состоит в том, чтобы,
сопоставляя и анализируя факты и события прошлого, обнаружить
закономерности, их объединяющие,— экономические, социальные,
политические, и на этом основании в конечном счете установить то
особое место, которое данное общество в данную эпоху занимает в
общем развитии человечества. Вполне естественно, что
обнаруживаемые таким образом закономерности будут тем лучше
характеризовать общество, чем полнее они отражают исходный, глубинный
пласт человеческого бытия — самовоспроизводство в процессе
труда, отношения, из него возникающие, и условия, в которых оно
реализуется. Ничего этого в книге Ливия нет — ни условий жизни
народа, ни труда, которым он живет, ни эволюции социальной
структуры под влиянием изменений в этих условиях и в этом
труде; нет вообще стремления увидеть в описываемых событиях
отражение объективных закономерностей, выявить специфику Рима
путем сопоставления его истории с историей окружавших его народов
и государств.
Объяснить такое положение привычной ссылкой на донаучный
характер исторического мышления той отдаленной эпохи не
удается. Именно в ту отдаленную эпоху Марк Порций Катон (или, как
часто называли его в Риме, Катон Цензорий) написал
исторический труд, где развитие Рима рассматривалось на фоне развития
других народностей Италии и в связи с ним; Полибий
прослеживал, как в судьбе Рима проявлялись самые общие закономерности
общественного развития, — труд его, посвященный прежде всего

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
591
Риму, не случайно назывался «Всемирная история»; Варрон и
Плиний Старший создали энциклопедии римской жизни, где
существование народа описывалось на всех уровнях и со всех сторон, от
приемов повседневного труда до сохранившихся с незапамятных
времен и пронизывавших быт архаических обычаев и верований;
Тацит считал главной целью своих исторических сочинений
«узнать не только внешнее течение событий, которое по большей
части зависит от случая, но также их смысл и причины» (История, I,
4, 1). Ничего этого Ливии не стал делать не потому, что не мог, а
потому, что ни к чему подобному не стремился; он написал такую
книгу, которую хотел написать, и рассказал такую историю Рима,
которая была, по его убеждению, историей в самом прямом и
значительном, в единственно подлинном смысле слова. Можно ли
оправдать его понимание истории с точки зрения современного
научного на нее взгляда, которому это понимание столь явно
противоречит?
Пусть труд Ливия несовершенен в методологическом и научно-
исследовательском отношении, можно ли по крайней мере
опираться на него в том, что касается достоверности излагаемых фактов,
полноты в освещении исторических обстоятельств, компетентности
в их трактовке? Может ли, другими словами, сочинение Ливия
играть роль надежного исторического источника? Ответ на этот
вопрос неоднозначен. «Основным нашим источником по истории Рима
республиканского периода являются фундаментальные анналы
Тита Ливия, условно называемые "Историей Рима от основания
Города"», — пишет советский историк1, и правота этого суждения
бесспорна. Общий ход и основные события римской истории от
легендарных начал Города до середины II в. до н. э. известны нам
главным образом из Тита Ливия, и сведения, им сообщаемые, чаще
всего находят себе подтверждение в других источниках. Труд
Ливия дошел до нас не полностью; утрачены все его части,
относившиеся к событиям второй половины II в. до н. э., к предсмертному
кризису республики, гражданским войнам и становлению
принципата. Представим себе на минуту, что сохранившиеся части
разделили судьбу последующих, трудно даже вообразить, какой скудной
и отрывочной предстала бы перед нашими глазами история Рима
эпохи ранней и средней республики. Нет, Ливии — важный
источник. Но источник совсем особого рода.
Для каждого историка аксиома, что в основе его работы должны
лежать факты, что соответственно первая его обязанность —
сличить сочинения предшественников и объяснить противоречия
между ними; восходя от них все дальше к свидетельствам
современников анализируемых событий, очертить круг первичных источников,
обнаружить максимум объективных данных, сопоставить их,
отобрать наиболее надежные и затем выявить связь между ними без
предвзятости и произвола, ибо, как писал один из патриархов исто-
1 Бокишнин А Г. Источниковедение древнего Рима. NL, 1981. С* 60.

592
Приложения
рической науки нового времени, «когда серьезно, с искренней
преданностью истине, по возможности полно обследованы первичные
источники, позднейший анализ может уточнить отдельные
частности, но исходные данные неизменно найдут в нем свое
подтверждение, поскольку истина всегда одна»2.
Вся эта система аксиом для Ливия как бы не существует. В
сохранившейся части «Истории Рима от основания Города» названы
двенадцать авторов, чьими сочинениями он пользовался, но задачу
свою наш историк видит не в сопоставительном анализе этих
сочинений с целью реконструкции подлинного или во всяком случае
самого вероятного хода событий, а в изложении разного рода мнений
самом по себе. Сказав, например, что сенат в 204 г.3 решил
направить для встречи доставленного в Рим изображения богини Кибелы
самого добродетельного гражданина и избрал для этой цели Публия
Сципиона, Ливии считает необходимым добавить: «Какие его
достоинства побудили сенат принять это решение? Я охотно бы
передал потомству мнение писателей, близких по времени тем
событиям, но не хочу прерывать повествование собственными догадками о
том, что осталось скрытым в глубине древности» (XXIX, 14, 9).
В другом месте (IV, 23, 1) Ливии говорит о едином первичном
источнике, которым пользовались два его предшественника,
сформулировавших на этой общей основе две разные версии одного и того
же события; первичный источник этот Ливию известен, но
самостоятельно интерпретировать его для определения более вероятной
версии он отказывается. Мысль о том, что «истина всегда одна»,
ему явно чужда.
Подобная установка определяет и метод работы Ливия. Он
состоит в компилировании сочинений предшественников подчас даже
без стремления зачистить швы между ними и расположить свои
выписки в продуманном порядке. Так, рассказывая в XXXVI кн. о
войне, которую римляне вели в Малой Азии и Греции против царя
Антиоха в 191 г., Ливии следует Полибию. В 21 гл. он отступает от
Полибия и вводит другой источник — по всему судя, римского
историка Валерия Антиата, на которого вскоре ссылается (гл. 36, 38
и др.),— заимствуя из его сочинения впечатляющее описание
маршрута, который Катон, будущий консул, цензор и один из главных
героев римской истории, проделал из Греции в Рим, дабы
рассказать сенату о римских победах над Антиохом. Но, начав
пересказывать Антиата, Ливии не останавливается после нужного ему
эпизода, а продолжает еще некоторое время следовать этому
источнику. Так, в текст той же 21-й гл. попадают упоминания о Луции
Корнелии Сципионе, который в эти же дни вернулся из Испании и
явился в сенат, когда Катон уже выступал, а потом вместе с Като-
ном отчитывался на сходке, — упоминание, весьма косвенно
связанное с основной линией повествования, и тут же — фраза, не
имеющая ни к Антиоховой войне, ни к Катону, ни даже к Сципио-
2 Ranke L von. Deutsche Geschichie \\ч ^jnaier tier Reformation. Wien, s. a. S. 10.
3 Все даты, кроме специально оговоренных. — до и э.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
593
ну уж никакого отношения, об «овации» бывшего претора Марка
Фульвия Нобилиора, который двумя годами раньше захватил
множество трофеев в Испании и теперь торжественно вступал с ними в
Рим. Кончив выписку, Ливии возвращается к основной линии
своего повествования и... через несколько страниц (в гл. 39) снова
рассказывает теми же словами об «овации» Фульвия Нобилиора,
теперь только оказавшейся на своем месте.
Ливия, как видим, не слишком заботит ни надежность
используемых сочинений, ни логическая стройность повествования. Но и
этого мало — он, как ни странно, игнорирует подчас факты и
документы, казалось бы, вполне ему доступные и для его
повествования необходимые. Древний договор Рима с Карфагеном открывает
целую эпоху в неизменно важной для обоих государств борьбе за
господство в Западном Средиземноморье; Полибий, прекрасно
известный Ливию и широко им используемый, приводит текст этого
документа (III, 22) — наш историк его как бы не замечает.
Краеугольное значение для истории отношений римлян с италийцами,
для выработки принципов римского гражданства, а тем самым для
понимания всего механизма романизации имел договор с
латинскими городами, заключенный консулом Спурием Кассием в 493 г.
Ливии его знает, знает даже, что он выбит на медной колонне (II,
33, 9), но не только не передает его текст, а и вообще упоминает о
нем между прочим, явно не придавая ему никакой важности.
Такие примеры можно умножить.
Подобное отношение исторических писателей древнего Рима к
фактическому материалу давно уже было отмечено учеными. Один
из них хорошо сформулировал его причины: «Подход римских
историков к материалу направлен не на изображение фактов с тем,
чтобы основать на них познание общих и частных процессов, а,
напротив того, на выведение фактов из господствующей идеи,
которая определит их подбюр и форму... Факт сам по себе лишен
доказательного смысла. Современное требование верности фактам было
бы римским писателям совершенно непонятным»4. Это в общем
вполне правильное объяснение не устраняет тем не менее многих
вопросов. Как согласовать описанное отношение к фактам с той
ролью важнейшего исторического источника, которую сочинение
Ливия бесспорно играет? И если все дело состояло в том, чтобы
подбирать факты без критической их проверки, лишь для
подтверждения априорной идеи, то чем же были заполнены
десятилетия упорного повседневного труда Ливия, чем вызывалось чувство
изнеможения, почти отчаяния, от непосильности взятого на себя
бремени, о котором Ливии пишет порой с такой искренностью
(XXXI, 1), на что оказалась потраченной вся его долгая жизнь —
жизнь единственного в Риме классической поры профессионального
историка?
4 Lefevre Е. Argumentation und Struktur der moralischen Geschichtschreibung der Romer
am Beispiel von Livius' Darslellung des Beginns des romischen Freistaates // Livius,
Werk und Rezeption. Munchen, 1983. S. 31.

594
Приложения
Наконец, ряд вопросов возникает в связи с противоречиями в
оценке Ливия последующими поколениями. Большинство римских
писателей первого столетия принципата оценивали его
исторический труд очень высоко, особенно отмечая присущие автору
яркость изложения и непредвзятость оценок5. В рецепциях эпохи
Возрождения и классицизма, вплоть до начала прошлого столетия,
царит тот же тон. Данте был убежден, что Ливии вообще никогда
и ни в чем не ошибался6, а Петрарка и Макьявелли, Корнель и
Жак Луи Давид, якобинцы и декабристы7 видели в его труде
историческое сочинение высшего порядка, поскольку оно
характеризовало не частности и отдельные события истории Рима, а ее общий
дух и нравственно-патриотический смысл. Парадоксальным на
первый взгляд образом именно этот характер рассказанной Ливием
эпопеи, вызывавший в течение нескольких веков восторг поэтов,
мыслителей и революционеров, обусловил прямо противоположную
ее оценку учеными-исследователями прошлого века.
«Историческим сочинением в подлинном смысле слова,— писал Теодор Мом-
мзен,— летопись Тита Ливия не является»**. Такой
проникновенный знаток римской литературы, как В. И. Модестов, во многих
отношениях бывший принципиальным противником Моммзена, в
оценке Тита Ливия оказался полностью солидарен со своим
антагонистом9. Мысль своих предшественников подтверждает
исследователь следующего поколения: «Ливии не исторический
исследователь, а исторический писатель»10. Подобное восприятие Тита
Ливия и его сочинения преобладает и в наши дни.
Вряд ли разумно пытаться решить обнаруживающееся таким
образом противоречие альтернативно: выбрать одну из этих точек
зрения в качестве верной и отбросить другую как неверную.
Возрождение, классицизм, Просвещение глубоко укоренены в
античной культуре, пронизаны ее духом, и основы подлинного
понимания истории Греции и Рима заложили люди этих эпох — им
можно и нужно верить. Но не меньшего доверия заслуживают и
выводы, добытые положительной наукой последних полутора столетий,
5 Titus Livius, eloquentiae ас fidei praeclarus in primis (Tac. Ann. 12, 34, 3). Ниппер-
дей в своем классическом издании Тацитовых «Анналов», комментируя это место,
специально указывал, что «fides» здесь не может означать «заслуживающий
доверия» и должно переводиться как «непредвзятость», «честность» (P. Cornelius
Tacitus erklart von Karl Nipperdey. 10. verbesserte Aufl./ Besorgt von Georg Andresen.
В., 1904. Bd. 1—2.). Толкование это было поддержано наиболее авторитетными
среди позднейших издателей. В. И. Модестов переводил это слово как
«добросовестный» (Сочинения Корнелия Тацита: Перевод... В. И. Модестова. СПб., 1887.
Т. 2. С. 214).
6 Данте Алигьери. Ад. 28, 12.
7 О рецепциях Ливия см.: Taine Я. Essai sur Tite Live. P., 1874; Rieks R. Zur
Wirkung des Livius vom 16. bis 18. Jahrhundert // Livius. Werk und Rezeption.
S. 367—397; Волк С. С. Исторические взгляды декабристов. М.; Л., 1958.
8 Mommsen Th. Die patricischen Gaudier // Romische Forschungen. В., 1864. Bd. 1.
S. 289.
9 Модестов В. И. Лекции по истории римской литературы. СПб., 1888.
С. 531—535.
10 Klotz A. Titus Livius. Realencvclopaedie der klassischen Altertumswissenschaft.
Stuttgart, 1926. Bd* 16, Hod* 25. Sp. 8$6.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
595
опирающиеся на данные археологии, эпиграфики, ономастики,
исторической статистики и демографии, истории религии,
сравнительного языкознания, — выводы, без всякого сомнения
заставившие по-новому взглянуть на события, описанные Ливием, и на
общий характер рассказанной им эпопеи. Единственно плодотворный
путь в этих условиях может состоять лишь в том, чтобы
рассматривать описанное противоречие не как контраст правильного и
неправильного, а как свидетельство существования двух разных типов
познания истории — дискурсивно-аналитического, основанного на
реконструкции отдельных компонентов исторической
действительности и на объективной, т. е. идущей извне, критике максимально
разнородных источников, и художественно-целостного,
направленного на воссоздание единого образа исторического бытия народа и
эпохи — образа, который жил в их самосознании и сохранился в
памяти столетий. Если так, то как соотносятся эти два типа
познания между собой? Если в творчестве Ливия представлен второй из
них, то как это характеризует его труд с точки зрения
исторической истины? Является ли она действительно монополией
аналитической дискурсии и открыта лишь объективному стороннему
взгляду или от такой дискурсии и от такого взгляда ускользает какое-то
важное слагаемое исторической жизни, без которого неполным
остается и все познание нашего прошлого?
1
В литературоведческих работах принято рассматривать прологи
к сочинениям древних историков как дань риторической традиции
и считать, что они не столько выражают намерения и мысли
автора, сколько комбинируют некоторое число общераспространенных
устойчивых мотивов. В случае Тита Ливия дело обстоит сложнее.
Формулируя в прологе задачи задуманного труда, он писал: «Мне
бы хотелось, чтобы каждый читатель в меру своих сил задумался
над тем, какова была жизнь, каковы нравы, каким людям и какому
образу действий — дома ли, на войне ли — обязана держава своим
зарожденьем и ростом; пусть он, далее, последует мыслью за тем,
как в нравах появился сперва разлад, как потом они зашатались и,
наконец, стали падать неудержимо, пока не дошло до нынешних
времен, когда мы ни пороков наших, ни лекарства от них
переносить не в силах». Сформулированное здесь представление, согласно
которому расширение владений и накопление богатств привели
римлян к моральной деградации; все это в совокупности вызвало
гражданские распри и войны и, наконец, предсмертный кризис
республики, действительно может рассматриваться как общее место
римской историографии11. Оно было известно задолго до Ливия,
десятилетием раньше него на подобной «теории упадка нравов» осно-
11 Утченко С. Л. Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения
республики. М\, 1952. С. 109—130; Он же. Древний Рим. События. Люди. Идеи. M., 1969.
С. 267-290.

596
Приложения
вывал свои сочинения Саллюстий, полустолетием позже — Плиний
Старший, еще полустолетие спустя — Тацит. Однако, если
перевести рассуждение Ливия, его предшественников и преемников с
языка древней риторики на язык научного анализа, перед нами
окажется отнюдь не набор риторических фигур, а предельно
обобщенное, но вполне объективное описание реального исторического
процесса — возникновения и развития кризиса римской гражданской
общины во II—I вв. до н. э., и Ливии в своем труде стремился —
пусть на риторический лад — этот процесс отразить.
Кроме такой задачи, однако, Ливии формулирует в том же
прологе и сверхзадачу: «отвлечься от зрелища бедствий, свидетелем
которых столько лет было наше поколение» и «увековечить
подвиги главенствующего на земле народа». Бедствия и деградация
должны предстать «в обрамленьи величественного целого»; 'каков бы
ни был моральный упадок, и сегодня «военная слава римского
народа такова, что, назови он самого Марса своим предком и отцом
своего родоначальника, племена людские и это снесут с тем же по-
корством, с каким сносят власть Рима», и «не было никогда
государства более великого, более благочестивого, более богатого
добрыми примерами, куда алчность и роскошь проникли бы так
поздно, где так долго и высоко чтили бы бедность и бережливость».
Речь поэтому идет не о том, вернее, не только о том, чтобы
отразить реальный процесс — противопоставить былой расцвет
нынешнему упадку; речь идет, кроме того, о создании мажорной общей,
совокупной характеристики, о том, с чем Рим вправе достойно
предстать перед судом истории. Противоречие между задачей и
сверхзадачей было очевидно, и если решение задачи требовало
освоения хроники государственной жизни на протяжении ряда
столетий — дело грандиозное само по себе даже при самом выборочном
подходе к фактам, то решение сверхзадачи предполагало иной
подход, связанный с первым, но ему не тождественный,— создание
единого монументального образа римского народа, его государства
и его истории предполагало, помимо хроникального, эпический
регистр повествования. Белинский был прав, видя в Ливии
«истинного и оригинального Гомера» римлян12.
Сосуществование в «Истории Рима от основания Города» двух
регистров повествования — хроникального и образного — и
ориентация автора на второй из них ощущается при первом же чтении.
Читатель, если он не специалист по древней истории, невольно
отвлекается от бесконечных перечней консулов и преторов, от
монотонно повторяющихся сообщений об очистительных или
благодарственных молебствиях и объявленных войнах, от риторически
трафаретных описаний сражений и осад. Но ведь наряду с ними книга
изобилует и теми страницами, которые навсегда вошли в культуру
Европы и которые и сегодня берут за душу: крупные, резко
очерченные фигуры — первый консул Брут, Камилл, Сципион Стар-
12 Белинский В. Г. Сочинения Державина: Статья вторая // Поли. собр. соч. M.,
1955. Т. 6. С. 613.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
597
ший, Фабий Максим; исполненные глубокого драматизма сцены —
самоубийство Лукреции, разгром и позор римлян в Кавдинском
ущелье, казнь консулом Манлием своего нарушившего воинскую
дисциплину сына; надолго запоминающиеся речи — трибуна Кану-
лея к народу, консулярия (так называли в Риме человека, однажды
уже бывшего консулом) Фламинина к эллинам, полководца
Сципиона к легионам.
Ощущение такой как бы двусоставное™ повествования имеет
объективные основания. Труд Тита Ливия возник на скрещении
двух историографических традиций — понтификального
летописания и младшей анналистики, и каждый из отмеченных тонально-
стилистических регистров восходит к одной из этих традиций.
Жрецы-понтифики вели в Риме особые календари, в которые
кратко записывались основные события, происшедшие в тот или иной
день, или тексты государственных документов, в этот день
обнародованных. Постепенно эти календарные записи образовали
своеобразную хронику официальной — государственной и религиозной —
жизни Города, так называемую Великую летопись, которая была
опубликована целиком в 80 книгах в 123 г. до н. э. понтификом
Публием Муцием Сцеволой. До наших дней Великая летопись не
сохранилась, но многие древние писатели оставили о ней более или
менее подробные отзывы, дающие возможность судить о ее
содержании и стиле. Главным в ней были списки должностных лиц
(магистратов) и хроника памятных событий13; особое внимание
уделялось природным явлениям с точки зрения их влияния на урожай и
исходя из возможности истолковать их как указание на волю
богов14. Свои записи понтифики вели строго хронологически и только
называли события, не описывая их15; стиль их был предельно
деловым и жестким, без всяких литературных украшений. «Летописи
великих понтификов, — писал Цицерон,— самые сухие книги из
всех, какие могут быть»16.
Хроникальный регистр Ливиева рассказа ориентирован на
канон Великой летописи. Этого не скрывал сам историк (XLIII, 13,
1—2), к тому же выводу привели многочисленные ученые
разыскания нового времени17. В большинстве сохранившихся книг «Исто-
13 «На выбеленную доску великого понтифика ежегодно записывались имена
консулов и других магистратов, а также, по дням, достойные памяти деяния,
совершенные на суше и на море, в Городе и за его пределами» (Schol. Servii / Ed. P.
Danielis ad Verg. Aen. I, 373).
14 «В таблицах великого понтифика значится, когда вздорожало зерно и когда
затмился свет луны или солнца» (Cato Mai. ар. Aul. gell. (Hist. Rom. Reliquiae, Peter,
fr. 77), ср.: Cic. R. p. I [XVI], 25).
15 «В летописи указывается лишь то, что произошло в каждом году» (Sempr. Asell.
ар. Aul. Gell V, 18).
16 Цицерон. О законах, 1, 6. Перевод в соответствии с конъектурой Урсина:
«ieiunius» вместо рукописного «iucundius». Эта конъектура сейчас общепринята.
См., впрочем, перевод В. О. Горенштейна в кн. Цицерон. Диалоги. М., 1966.
С. 90 (Литературные памятники).
17 Nissen Н. Kritische Untersuchungen iiber die Quellen der 4. und 5. Dekade des Livius,
1863, kap. 5; Kahrstedt U. Die Annalistik von Livius. Buch 31/45. В., 1913; Peter H.
Historicorum Romanorum reliquiae, Bd. I, 1914, reprint 1967. P. XXVII—XXVIII
(Далее: HRR).

598
Приложения
рии Рима от основания Города» описание событий каждого года
заканчивается выборами магистратов и ритуальными процедурами
жрецов, каждого следующего — открывается сообщением о
вступлении магистратов в должность и распределении провинций, о
призыве в армию, очистительных обрядах, приеме посольств. По
завершении этих дел в столице консулы отправляются в
предназначенные им провинции, и повествование обращается к
обстоятельствам и событиям вне Рима; в исходе года кратко характеризуется
следующий цикл официальных мероприятий. Хорошим образцом
подобной хроники могут служить, например главы 8 и 9 XXXII
книги, да и многое, многое другое.
Но хроника жизни Города сама по себе не складывалась в
эпический образ «главенствующего на земле народа». Он располагался
где-то глубже низменной эмпирии и требовал другого типа
повествования. Он также был подготовлен — на этот раз некоторыми
предшественниками Ливия, создавшими в Риме
историографическую традицию, которая сосуществовала с летописной и постепенно
вытесняла ее. Традиция эта получила в истории литературы
название «анналистики». В нее входили исторические сочинения,
сохранившиеся лишь в отрывках, но известные нам, кроме того, по
позднейшим многочисленным отзывам и упоминаниям. Ливии широко
использовал эти сочинения и, следуя своему обычному методу, во
многом из них компилировал «Историю Рима от основания
Города». Семь раз, например, ссылается он на протяжении первой
декады на «Анналы» Лициния Макра, который жил в первой половине
I в. до н. э. и в своем сочинении, состоявшем не менее чем из 17
книг, рассказывал о событиях римской истории от Ромула до своего
времени. Еще более интенсивно использовал Ливии другого
анналиста — Валерия Антиата при описании Второй Пунической
войны: в посвященной ей третьей декаде содержится 35 ссылок на
этого автора, жившего примерно тогда же, когда Макр, и оставившего
огромное сочинение, самое малое — в 75 книгах, также
называвшееся, скорее всего, «Анналы» и охватывавшее римскую историю
от ее легендарных начал до 90 г. до н. э. Есть у Ливия ссылки и на
других анналистов. Ливии заимствовал у этих авторов много
фактического материала, а сплошь да рядом и его освещение, но нам
сейчас важнее другое: анналисты представляли определенный этап
в развитии историографии, на котором складывалось новое, при
всех внутренних противоречиях относительно целостное понимание
характера и смысла исторического сочинения, и, как бы Ливии ни
относился к тому или иному из них, работая над их «анналами»,
он проникался этим новым пониманием, ибо оно полнее
соответствовало главной задаче, им перед собой поставленной.
Понимание это ясно выражено в сохранившемся отрывке из
пролога к сочинению младшего анналиста Семпрония Азеллиона:
«Основное различие между теми, кто предпочел оставить нам
летопись, и теми, кто пытался описать деяния римлян, состоит в
следующем: в летописи указывается лишь, что произошло в течение

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
599
каждого года, так что автор ее пишет как бы дневник или то, что
греки называют «эфемериды». Мне же кажется, что просто
сообщать о случившемся недостаточно — надо показать, каким образом
оно произошло и какие намерения за этим стояли... Летопись не
может побудить людей мужественных и энергичных к защите
отечества, а более слабых — толкнуть на какой-то поступок, пусть
даже опрометчивый. Писать же, при каком консуле началась
война, а при каком кончилась, кто по окончании ее вступил в Город
триумфатором и что именно на войне содеяно, не упоминая ни о
постановлениях, принятых тем временем сенатом, ни о внесенных
законопроектах, ни о замыслах, которыми при всем этом
руководствовались, — значит развлекать мальчиков занимательными
побасенками, а не писать историю»18.
Программа, здесь изложенная, сводится, как видим, к
нескольким пунктам. Главное в историческом сочинении не перечисление
фактов, дат и лиц, а обнаружение смысла событий и замыслов, тех
людей, которые их вызвали. Этот смысл и эти замыслы
обнаруживаются в деятельности государства, рассмотренной как целое, а не
только в связи с походами и завоеваниями. Значение возникающей
таким образом картины и тем самым исторического труда в целом
не столько информативное и прикладное, сколько патриотическое и
нравственное. Подобная цель не может быть достигнута
посредством летописания и требует исторического повествования иного
типа. Важная характеристика последнего должна, по-видимому,
состоять в преодолении сухости протокольных записей понтификаль-
ной летописи и создании ярких, живых и волнующих
литературных описаний — без них нельзя было ни представить, «каким
образом оно произошло», ни «побудить людей мужественных и
энергичных к защите отечества».
Большинство анналистов не во всем сумели выполнить
намеченную здесь программу, особенно в том,что касалось стиля. Одни,
как Валерий Антиат, в погоне за эффектом вводили явно
выдуманные детали: бессовестно преувеличивали число убитых врагов и
преуменьшали потери римлян; другие, как Целий Антипатр,
отличались «грубой силой и необработанным языком»; Лициний Макр
«при всей своей многоречивости обладал некоторым остроумием, но
черпал его не в изысканных сочинениях греков, а в книжицах
латинских авторов» {Цицерон. О законах, 1,6). Ливии видел все эти
недостатки и даже о своем излюбленном Анциате писал порой с
раздражением и насмешкой (XXX, 19, 11; XXXIII, 10, 8), но видел
он и нечто другое: как тщательно они выбирали казалось бы
неприметные эпизоды, способные представить душевное величие
римлян19, как разворачивали в небольшие яркие оценки ходившие в
18 См.: Sempr. Asell. ар. Aul. Gell V, 18.
19 Из «Анналов» Валерия Антиата: «Когда царь Пирр был в земле италийской и
одержал победу в двух сражениях, и римляне находились в затруднительном
положении и большая часть Италии перешла на сторону царя, тогда некто Тимэхор
из Амбракии, друг царя Пирра, тайно пришел к консулу Гаю Фабрицию, просил
награды и обещал» если последует соглашение о Награде! отравить царя ядом* ока-

600
Приложения
народе оассказы о суровых нравах, царивших в древних римских
семьях2". Эти-то импульсы, шедшие из традиции анналистики, и
обусловили второй регистр в повествовании Ливия — тот, который
мы выше назвали образным. Наиболее явственно он реализуется в
«Истории Рима от основания Города» в двух формах — в описании
сцен народного подъема и в речах.
Сцен единения народа в моменты патриотического подъема или
религиозного одушевления, его сплочения перед лицом опасности,
нависшей над государством, в сочинении Ливия бесконечное
множество. Социальные или политические конфликты отступают в
такие дни на задний план и оказываются преодоленными,
«снятыми». Такова, например, сцена, когда при приближении к Риму
армии вольсков в 395 г. (II, 24) из долговых тюрем были
освобождены заключенные — они составили отдельный отряд, который
прославился своей особой доблестью. Таково описание празднеств
после победоносного завершения Второй Пунической войны в
201 г., когда ветеранам были розданы земельные участки, устроены
Римские игры и трехдневные Плебейские игры, а «эдилы
распределили среди граждан множество зерна, привезенного из Африки
Публием Сципионом, по четыре асса за меру, заслужив честной и
справедливой раздачей всеобщую благодарность. Состоялись и
Плебейские игры... по случаю этих игр был устроен пир Юпитеру»
(XXXI, 4, 6). Особенно выразительна картина избрания Корнелия
Сципиона в курульные эдилы в 214 г. (XXV, 2), да и многие.
другие.
Той же цели служат речи, которые Ливии вкладывает в уста
персонажей. В сохранившихся 35 книгах содержится 407 речей, во
всех 142 книгах их должно было быть, следовательно, 1650, и
занимали они самое малое около 12% текста. Речи образуют
непосредственно ощутимый важный элемент повествования не только по
месту, которое они в нем занимают, но прежде всего по своему
значению, порождая то впечатление возвышенной обобщенно
идеализированной исторической реальности, которое Ливии стремился
создать. Чтобы пережить это впечатление, достаточно перечитать,
например, речи Фурия Камилла к народу о недопустимости
переноса столицы в Вейи (V, 51—54) или речь Фабия Максима против
плана Сципиона открыть военные действия в Африке (XXVIII,
40—42).
зав, что это легко сделать, потому что его сын подает на пиру чашу царю. Фабри-
ций написал сенату об этом. Сенат отправил послов к царю и приказал ничего не
сообщать о Тимэхоре, но советовать царю быть осторожнее и оберегать жизнь от
козней близких людей» (HRR, fr. 21. Пер. С. И. Соболевского).
20 Из «Анналов» Клавдия Квадригария: «После этого были выбраны консулами Сем-
проний Гракх во второй pas и Квинт Фабий Максим, сын того, который был
консулом в предшествующем году. Отец-проконсул, ехавший на лошади, встретился с
сыном-консулом и не хотел сойти с лошади, потому что был его отец. Ликторы,
зная, что между ними полное согласие, не посмели приказать ему сойти. Когда он
подгьехал близко, консул сказал: "Прикажи сойти!" Тот ликтор, «который
прислуживал, сразу понял и приказал проконсулу Максиму сойти. Фабий пошшрбэлся
приказанию и похвалил сына за то. что он охраняет власть, полученную им от
народа» (HRR, fr. 57. Пер. С. И. Соболевского).

Рим Тита Ливия — образ, миф, история 601
Речи в исторических сочинениях древних авторов не
воспроизводили подлинный текст речей, реально произнесенных. Это
явствует из признаний самих античных писателей21; из сопоставления
(там, где сохранилась такая возможность) текста речи,
приводимого историком, с эпиграфическим памятником22; из физической
невозможности произнести в обстоятельствах, в которых подчас
находятся персонажи, те длинные и сложные монологи, что
приписывает им автор23. Речи, таким образом, относятся к
художественно-образной сфере творчества древнего историка. Из этого бесспорного
положения постоянно делался и делается вывод, казавшийся
абсолютно естественным: представляя собой «свободную композицию
самого историка»24, речи должны рассматриваться не как
исторический материал, а как своего рода риторическое упражнение: «Все
речи в "Истории" Ливия вымышлены. Действительных речей он в
свое повествование не вводил, восполняя собственным
воображением недостаток документального материала»25.
Рассмотрение речей в римских исторических сочинениях
вообще и в «Истории Рима от основания Города» в частности в более
широком контексте не подтверждает столь прямолинейной их
оценки. Противопоставление «вымышленных» речей «действительным»
и «воображения» «документальному материалу» основано на
критериях академической науки нового времени, к античности непри-
ложимых. Государственные деятели в Риме сами записывали свои
речи, которые затем широко распространялись в обществе
(Цицерон, Письма к Аттику, IV, 2); так обстояло дело и во времена
Ливия (Там же, VI, 3), и в некоторые более ранние периоды, им
описанные (XLV, 25, З)26, Поэтому никак нельзя допустить, чтобы
историк вкладывал в уста своим персонажам речи, выражавшие лишь
его, историка, воззрения и трактовавшие события по-иному,
нежели в оригинальном тексте, бывшем у всех на руках. В тех случаях,
когда речь исторического персонажа дошла до нас и в изображении
историка, и в эпиграфическом тексте, сличение обоих вариантов
помогает более полно выяснить принципы построения речей в
сочинениях римских авторов. Классический случай такого рода —
речь императора Клавдия о допущении галлов в сенат в «Анналах»
21 Цицерон. О законах» 1, 6; Ливии, XLV, 25; Квинтилиан, X, 1, 101.
22 Классический пример — речь императора Клавдия в «Анналах» Тацита (XI, 24) и
в эпиграфическом тексте Corpus Inscriptionum Latinarum, XIII, 1668 (далее: CIL).
23 Таковы, например, речи, которые держат полководцы, находясь на краю гибели в
Кавдинском ущелье (IX, 1 и ел.), или монолог Софонибы, принимающей яд
(XXX, 12), и многие другие.
24 Жебелев С. А. Римская империя. Пг., 1923. С. 24. Приведенные слова имеют в
тексте книги следующее продолжение: «Ими он пользуется для того, чтобы
высказать в них свои личные мнения и соображения». В «Истории римской
литературы» M. Шанца, где суммирован весь научный материал, полученный на
протяжении XIX в., речи историков прямо характеризуются как «фиктивные» (fingierte).
См.: Sc/ianz М. Geschichte der rdmischen Literatur bis zum Gesetzgebungswerk des
Kaisers Instinian. 3. Aufl. Munchen, 1909. 1. Teil. S. 198.
25 Кузнецова Т. И. Римская эпическая историография // Кузнецова Т. И.,
Миллер Т. А. Античная эпическая историография: Геродот. Тит Ливии. М., 1984.
С. 163-164.
26 Где говорится о текстах речей Катона Старшего.

602
Приложения
Тацита (XI, 24). Текст ее принадлежит, разумеется, Тациту, но
отличается он от оригинала лишь в двух отношениях: развиты
положения исходного материала, Тациту наиболее близкие, и
переработан стиль источника в соответствии с литературно-эстетическими
установками писателя для придания речи яркости, силы,
ораторской убедительности; общая мысль, основная аргументация и
(насколько можно судить по сильно поврежденному эпиграфическому
тексту) построение сохранены. Переработка такого рода никоим
образом не была созданием «фикции» на место «действительной
речи». Противоположность «вымышленного» и «действительного»,
«воображения» и «документального материала» здесь упразднена.
Воссозданы подлинные голоса прошлого, но в том единственном
виде, который в глазах римлян придавал смысл самому сохранению
памяти о человеке или событии,— в совершенной художественной
форме27, ибо только так их образ становился «долговечнее меди»28.
О том, что Ливии именно так рассматривал воссоздаваемые им
речи своих персонажей, свидетельствуют и его собственные слова, и
оценки других римских писателей, говорит и сличение созданных
им переложений с другими источниками.
Упомянув о выступлении Катона Цензория в сенате в 167 г.,
Ливии пишет, что, поскольку речь эта сохранилась в письменном
виде и входит в пятую книгу Катоновых «Начал», он не хочет
«воссоздавать подобие (simulacrum, т. е. образ, призрак, копия в
другом материале.— Г. К.) красноречивого мужа, перелагая речь,
им произнесенную (XLV, 25, 3). Связь между переложением, т. е.
стилистической обработкой речи, и воссоздаваемым образом ее
автора устанавливается здесь непосредственно. Об этой же связи
говорил Квинтилиан: «Просто невозможно выразить, до какой
степени речь каждого соответствует у Ливия и обстоятельствам, и
образу человека (cum rebus turn personis accomodata sunt)»
(Наставление в ораторском искусстве. X, 1, 101). О том, как все это
выглядело конкретно, можно судить на основании следующего эпизода.
В 188 г. народный трибун Петилий предъявил братьям Сципионам
обвинение в том, что они якобы присвоили 500 талантов серебра,
полученных в виде контрибуции от царя Антиоха после победы над
ним римлян. Командующим в этом походе числился Луций
Сципион, но цель обвинения состояла в том,чтобы скомпрометировать
не столько этого довольно заурядного сенатора, сколько его
знаменитого брата Публия, победителя Ганнибала. Поэтому и с ответом
на обвинение трибуна выступил в народном собрании не Луций,
а Публий. По воле случая собрание пришлось на годовщину битвы
27 Такое понимание исторического труда изложено Цицероном во второй книге «Об
ораторе» (гл. 51—64). Убедительной иллюстрацией к нему являются
завершающие строки «Жизнеописания Агриколы» Корнелия Тацита (гл. 46): «Благодаря
славе, возданной его деяниям, все, что мы любили в Агриколе, все, чем
восхищались в нем, остается ныне в душах людских и останется в них на бесконечные
времена; ведь многих, ушедших в прошлое, забвение поглотило так, будто и не
были они в свое время знамениты и могущественны. Агрикола же, раз мой
рассказ воссоздал его и передал потомству, пребудет вечно».
28 Гораций. Оды, III, 30,. 1.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
603
при Заме, в которой римляне под командованием Публия
Сципиона нанесли Ганнибалу решающее поражение. Текст речи известен
по позднему изложению (Авл Геллий. Аттические ночи, IV, 18, 3),
восходящему, однако, как можно предполагать, к источнику,
близкому событиям, и выглядит следующим образом: «Я
припоминаю, квириты, что сегодня — тот день, в который я в крупном
сражении победил на африканской земле пунийца Ганнибала,
заклятого противника вашей власти, и тем даровал вам победу. Не
будем же неблагодарны к богам; оставим, по-моему, этого
мошенника (т. е. обвинителя — трибуна Петилия.— Г. К.) здесь одного
и пойдем скорее возблагодарить Юпитера Всеблагого
Величайшего»29.
А теперь посмотрим, во что превращает этот текст Тит Ливии.
«Обвиняемый, вызванный в суд, с большой толпой друзей и
клиентов прошел посреди собрания и подошел к Рострам. В наступившей
тишине он сказал: "Народные трибуны и вы, квириты! Ныне
годовщина того дня, когда я счастливо и благополучно в открытом бою
сразился в Африке с Ганнибалом и карфагенянами. А потому
справедливо было бы оставить на сегодня все тяжбы и ссоры. Я отсюда
сейчас же иду на Капитолий поклониться Юпитеру .Всеблагому
Величайшему, Юноне, Минерве и прочим богам, охраняющим
Капитолий и крепость, и возблагодарю их за то, что они мне и в этот
день и многократно в других случаях давали разум и силы
достаточно служить государству. И вы, квириты, те, кому это не в
тягость, пойдите также со мною и молите богов, чтобы и впредь были
у вас вожди, подобные мне. Но молите их об этом, только если
правда, что оказывавшиеся вами мне с семнадцати лет и до
старости почести всегда опережали мой возраст и я своими подвигами
превосходил ваши почести". С Ростр он отправился на Капитолий.
Вслед за Сципионом отвернулось от обвинителей и пошло за ним
все собрание, так что наконец даже писцы и посыльные оставили
трибунов. С ними не осталось никого, кроме рабов-служителей и
глашатая, который с Ростр выкликал обвиняемого» (XXXVIII, 51).
Мы получаем, таким образом предварительный ответ на
вопросы, изначально возникающие при чтении Тита Ливия.
Приведенные его высказывания, неровность повествования, в котором рядом
с сухой хроникой звучат патетические речи, разворачиваются
картины единения и духовного подъема народа, отношение историка к
своему труду как к художественной проповеди патриотизма и
верности римской славе — все это объясняет и ограниченный охват
материала, и избирательное отношение к фактам, а подчас и
невнимание к ним, и недостатки, обнаруженные в труде Ливия
научной критикой нового времени. Он преследовал лишь одну цель —
создать монументальный, рассчитанный на века образ римского
государства в его историческом развитии и отбрасывал все,
непосредственно с этой целью не связанное. Но для понимания и оценки
29 Mommsen Th. Die Scipionenprozesse // Hermes. 1866. Bd. 1, H. 2. S. 165,
Anm. 1—2.

604
Приложения
таким образом ориентированного исторического сочинения важно
определить, каково происхождение и каков смысл самой этой
цели — представить историю Рима в виде образа его народа и
государства. Если подобная установка отражает субъективные вкусы
автора и особенности его художественного дарования, то она
принадлежит целиком литературно-стилистической сфере, и познание
истории как таковой, фактическая точность и полнота материала
принесены ей в жертву; если же установка на создание
обобщенного художественного образа народа и государства обусловлена
объективным характером эпохи, сформировавшей Ливия и его эпопею,
обусловлена историческим опытом, пережитым им биографически,
т. е. вызвана к жизни фактически самой историей Рима, то
образная структура книги представляет собой порождение и отражение
этой истории, а следовательно, и особую форму ее познания.
2
Тит Ливии появился на свет в 59 г. в городе Патавии на севере
Италии в семье зажиточных местных граждан. Год его рождения
был ознаменован несколькими событиями, в которых обнаружилась
магистральная тенденция римской политической жизни той эпохи.
Консулом на этот год стал патриций Гай Юлий Цезарь, до того
связанный с заговором Каталины — крупнейшим выступлением
разнородных общественных сил, объединившихся в борьбе с
сенатской республикой, ее порядками и ее системой ценностей. Заговор
был сорван, руководители казнены или убиты в сражении, но не
было никаких сомнений, что Цезарь будет искать более гибкие и
эффективные пути, чтобы продолжить их дело. В этом убеждали те
методы, которыми он добился консульства, и те люди, на которых
он опирался. Победу на выборах ему обеспечил союз, который он
заключил с двумя влиятельными политическими деятелями
Рима — полководцем Помпеем и архимиллионером Крассом, союз,
вошедший в историю под наименованием Первого триумвирата. За
Помпеем стояла армия; Красса поддерживали откупщики и богачи,
входившие в Риме в особое сословие всадников. Выборы принесли
победу Цезарю: Красе подкупил всех и вся, а ветераны Помпея
явились в народное собрание со спрятанными под одеждой
кинжалами. И сам союз трех частных лиц с целью навязать государству
выгодные им решения, и методы, которыми они пользовались,
были бесспорно, явно и как бы даже демонстративно
антиконституционными, направленными на разрушение существовавшего в Риме
республиканского строя.
Каждое дело требует соответствующих ему людей. Для дела
триумвиров особенно подходил молодой аристократ Публий
Клавдий Пульхр. В Риме он приобрел скандальную известность после
того, как в декабре 62 г., переодевшись женщиной, проник в дом,
где римские матроны совершали обряды в честь Доброй Богини —
то был чисто женский праздник, и появление на нем мужчины бы-

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
605
ло величайшим оскорблением римских святынь; от судебного
приговора Пульхр сумел отвертеться, подкупив одних членов суда и
договорившись с другими. Позже он пытался взбунтовать население
греческого города Антиохии, а вскоре объявился в Цизальпинской
провинции на севере Италии, где прославился вымогательствами; в
довершение всего в Городе косо поглядывали на
противоестественную близость его с сестрой, которую оба всячески афишировали.
Вот такого-то человека триумвиры и решили сделать опорой своей
власти в Риме, проведя его на 58 г. в народные трибуны, т. е. на
должность, дававшую лицу, которое ее занимало, большое влияние
на низшие слои римского населения. Трибуном по закону и по
смыслу этой должности не мог быть патриций, Пульхр с помощью
того же Цезаря добился перехода в плебеи, стал произносить свое
древнее аристократическое имя Клавдий на простонародный лад —
Клодий и был избран трибуном. В качестве трибуна он превратил
уличные сообщества беднейших граждан в своего рода штурмовые
отряды, терроризировавшие его противников, дезорганизовывавшие
общественную жизнь и не оставлявшие камня на камне от некогда
величественного здания римской Res Publica, если понимать под
ней, как понимали римляне, не только государственный строй, но
прежде всего уклад жизни, тип отношений, систему нравственных
норм. Несколькими годами позже он был убит в случайной драке
рабами своего врага Анния Милона — человека противоположной,
сенатской, партии, но во всем остальном мало чем отличавшегося
от Клодия: распад республиканской общественной морали шел
стремительно и захватывал самые разные политические силы.
Жизнь римлянина перед тем, как он достигал человеческой и
гражданской зрелости, делилась на несколько семилетних циклов.
На протяжении первого он считался «infans», т. е. «лишенным дара
слова» и постоянно находился дома под присмотром матери, с 7 до
14 лет назывался «puer» — «мальчик», приобретал трудовые
навыки, закалялся физически, обучался в школе или дома; на 15-м году
он снимал медальон-ладанку, знак детства, надевал тогу взрослого
человека и начинал именоваться непереводимым словом «iuvenis»,
смысл которого состоял в том,что человек уже принимает участие в
гражданской жизни, но еще в качестве ученика, наблюдателя,
спутника и помощника кого-либо из государственных деятелей,
стоит на пороге самостоятельного участия в жизни общины, но
порога этого еще не переступил; по завершении третьего цикла чаще
всего женились и (или) уходили в армию. Наконец, с 21 года до 28
лет мужчина рассматривался как «adulescens» — «набирающий
полную силу»; он уже мог занимать младшие магистратуры, хотя и
не обладал еще подлинным общественным весом и влиянием.
В биографии Ливия эти периоды удивительно точно совпадают с
определенными фазами исторического кризиса Римской
республики, а переход от одного ^г^лст^сго цикла к другому — с
решающими переломами в этом процессе. Жизнь историка Рима
складывалась на фоне римской истории и в ее ритме.

606
Приложения
По завершении консульства Цезарь получил в управление
земли от реки По до Роны и использовал эту территорию как
плацдарм для длившихся семь лет ежегодных походов против кельтских
племен, населявших области к северу от вверенных ему
провинций. Отношения командующего с армией в древнем Риме строились
на совершенно иной основе, чем в позднейшие эпохи, а тем более в
наши дни. Командующий распоряжался добычей, и если он
обеспечивал солдатам возможность обогатиться, а они ему —
возможность победоносно завершить кампанию и справить триумф, то
между ними устанавливались отношения, которые не прекращались
и после завершения кампании и демобилизации,— командующий
стремился обеспечить легионеров землей, они голосовали за него
при выборах магистратов. Цезарь, талантливый, стремительный,
неутомимый, поразительно умевший придавать своему
аристократизму староримские простонародные черты, полно и точно
реализовал те возможности, которые ему предоставляли традиции
римского воинства. После семи лет походов он оказался полновластным
хозяином бесконечно преданной ему огромной армии, и когда сенат
отказался выполнить продиктованные им требования, Цезарь
перешел пограничную речку Рубикон и ввел свои войска в Италию.
Они миновали тихий патриархальный Патавий, и когда Ливии из
«лишенного дара слова» дитяти становился «мальчиком», в Риме
вспыхнула гражданская война. Она завершилась через два года
победой Цезаря над вожаками сената под командованием его бывшего
союзника Гнея Помпея и установлением цезарианской диктатуры,
которая во многих отношениях знаменовала разрыв с традициями
римской республиканской государственности. Республика умирала
с трудом и сопротивлялась долго. Ее сторонники составили заговор
против диктатора, и вскоре после того как в Патавий в
родительском доме Ливии «ладанку снял золотую с ребяческой шеи и пред
богами своей матери тогу надел» (Лроперций, IV, 1, 131—132), в
город пришла весть о том, что Цезарь убит заговорщиками. Шел
март 44 г. В Риме начинался новый тур гражданских войн.
Они длились много лет, вожди борющихся партий сменяли друг
друга, каждый из них знал успехи и поражения, но сквозь
многообразие событий неуклонно и год от года яснее прорисовывалась
все та же магистральная тенденция — внутреннее исчерпание
республики как государственно-административной системы и
связанного с ней уклада политической жизни. Консулом во время
убийства Цезаря был Марк Антоний, объявивший себя продолжателем его
дела. Но если Цезарь в общем избегал окончательно порывать с
республиканскими порядками и как-то ладил с сенатом, то Антоний
сразу же вступил с ним в открытое столкновение. В битве с
войском Антония у североиталийского города Мутины в 43 г. сенатская
армия под командованием внучатого племянника Цезаря и его
официального наследника Октавиана добилась если не победы, то
успеха, но заплатила за это страшную — в глазах римлян — цену:
в бою погибли оба консула — оба верховных магистрата, не только

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
607
обеспечивавших руководство государством, но и воплощавших его
связь с богами, сакральную санкцию величия Рима,— погибли,
убитые собственными согражданами! Крушение единства и
сплоченности римской гражданской общины — основы ее бытия и
залога всех ее успехов на протяжении долгих веков — воплощалось в
формы символические и непреложные.
На протяжении всех 30-х годов еще шли гражданские войны,
но когда Октавиан в 31 г. сумел победить Антония в морском
сражении у мыса Акций на северо-западе Греции, и остался,
таким образом, единственным хозяином армии, а следовательно,
Италии и всех владений Рима, он наконец, как писал древний
историк, «под именем принцепса принял под свою руку
истомленное гражданскими раздорами государство» (Тацит. Анналы, I, 1,
1). Принцепсом, т. е. «первоприсутствующим», он назывался
потому, что руководил заседаниями и всей деятельностью сената,
почему и установившиеся отныне порядки получили название
«принципат».
Ни у современников и участников событий, ни у римских
историков, которые по свежим следам и прямым свидетельствам эти
события бценивали, не было иллюзий относительно смысла
происшедшего; они ясно понимали, что. речь шла об упразднении
республики как политической системы и об утверждении
монархического по своим тенденциям принципата. Уже Цезарь говорил, что
«республика — ничего, пустое имя без тела и облика» (Светокий.
Жизнеописание двенадцати цезарей. Божественный Юлий, 77) и
издевательски спрашивал магистратов, «не вернуть ли им
республику» (Там же, 78, 2), а не такой уж отдаленный преемник
Августа, император Гальба, выражал желание заново создать
республику, если бы характер сложившегося после Августа римского
государства это позволил (Тацит. История, I, 16, 1). В качестве
подлинной альтернативы республике вся яснее вырисовывалась самая
настоящая монархия. Цезарь, «консулов изгнавши, стал царем в
конце концов», — написал кто-то на постаменте статуи диктатора
(Светоний, 80, 3), а историк III в. н. э. Дион Кассий, подводя
итоги всей эпохи принципата и оценивая ее историческое
значение, не сомневался в том, что принципат с самого начала был
монархией: «Вся власть народа и сената перешла к Августу, а потом
образовалось в полном смысле слова единовластие» (Римская
история, 53, 15)30.
30 К сходным выводам ста годами раньше приходил Тацит: «После битвы при Акции
в интересах спокойствия и безопасности всю власть пришлось сосредоточить в
руках одного человека» (История, I, 1, 1). О таком же свидетельстве в «Анналах»
говорит тонкий и глубокий анализ их вводных глав, показывающий, насколько
ясно видел Тацит монархическое содержание принципата Августа, см.: Ceausescu Р.
L'image d'Auguste chez Tacite // Klio. 1974. Bd. 56. P. 183—198. До сих пор,
кажется, не было отмечено, что приведенная мысль, а во многом и формулировка
Тацита восходят к Цицерону, т. е. отражают восприятие событий
современниками: «Состояние гзеспублики было таким, что ею по необходимости должен был
управлять и о ней заботиться только один человек» (О природе богов, I, 7. Пер.
М. И. Рижского).

608
Приложения
Подчиняясь все тому же ритму римской биографии, примерно
через семь лет после того, как он надел мужскую тогу, Тит Ливии
круто изменил ход своей жизни и около 38 г., оставив родной Па-
тавий, перебрался в Рим. Превращение республиканского
политического устройства в «пустое имя без тела и облика», а
принципата — во «в полном смысле слова единовластие» протекало на его
глазах. Август расположил в Риме так называемые преторианские
когорты. При республике появление вооруженной армии в
священных пределах Города рассматривалось как святотатство и было
категорически запрещено — теперь солдаты-преторианцы жили в
домах граждан, несли вооруженный караул во дворце и бдительно
следили за «врагами государства», реальными или мнимыми.
Республика была политической формой гражданской общины города
Рима и, соответственно, у нее не было никакого аппрата для
укрепления покоренных Римом бескрайних земель. Август создал
этот аппарат в основном из собственных отпущенников,
называвшихся в этом положении «прокураторами», т. е. стал управлять
империей как своим домашним хозяйством.
Еще Цезарь в 49 г. на основании специально проведенного им
закона причислил к сословию патрициев некоторые сенатские
семьи — шаг этот не имел прецедентов во времена республики:
«Цезарь как бы восстановил для себя право, принадлежавшее по
традиции римским царям»31, позже им снова воспользовался
правнук Августа принцепс Клавдий32. Клавдий мог рассматриваться как
правнук Августа, потому что тот усыновил обоих пасынков —
детей своей жены Ливии от первого брака, Тиберия и Друза
(последний и был родным дедом Клавдия). Усыновление в Риме не было
частным гражданским актом; с его помощью смог утвердиться
немыслимый в республиканскую эпоху чисто монархический принцип
передачи власти по наследству. На протяжении столетия, скажет
впоследствии Тацит, «мы были как бы наследственным достоянием
одной семьи» (История, I, 16). Цезарь, а вслед за ним Август ввели
в состав своего имени слово «император», сделали его как бы
неотъемлемой своей характеристикой и придали ему смысл
постоянной и в то же время чрезвычайной военной власти, подобной, по
разъяснению Диона Кассия, власти царя или диктатора (53, 17).
Такова была история, протекавшая на глазах Ливия и глубоко
вошедшая в его общественно-политический опыт. Как же могло
сочетаться подобное развитие римского государства с той задачей,
которую Ливии перед собой поставил,— создать сложившийся в ходе
многовекового развития единый образ «главенствующего на земле
народа» и его res publica,— если vi эта история, и этот опыт
говорили лишь об одном — об исчерпании
общественно-политического потенциала республики в реальной жизни Рима, об
очевидном кризисе и распаде ее организационно-административных
31 Мамкин Н. А. Принципат Августа. M.; Л., 1949. С. 100 (ссылка на Эд. Майера).
32 Тацит. Анналы, XI, 25.

Рим Тита Ливия - образ, миф, история 609
структур, о непреложном утверждении ранее ей неведомых форм
власти?
История, пережитая Ливием и всем Римом в его эпоху, могла
выдвинуть такую задачу и могла обусловить ее решение потому,
что события, описанные выше, составляли лишь одну ее сторону,
рядом с которой существовала другая, от первой неотделимая, не
менее важная и — что особенно надо подчеркнуть — не менее
реальная. Революционные сломы в событийной истории
осуществлялись на протяжении всей эпохи на фоне стойкой — идеологической
и лишь потому организационной — преемственности по отношению
к республиканским институтам и упорного консерватизма в
общественном сознании, в сфере повседневных отношений подавляющей
массы граждан. Преемственность эта была столь стойкой,
консерватизм сознания столь упорен, что ни одно самое крутое новшество,
ни одна реформа не могли с ними не считаться и ими не
окрашиваться. Реформы и новшества, осуществлявшиеся или
намечавшиеся вопреки им, в конечном счете неизменно проваливались. В
общественно-исторический опыт Тита Ливия не менее весомо и
убедительно, чем крушение республики, входило и это неизбывное ее
сохранение в сознании, в укладе жизни, в обычаях и навыках
мышления широких масс Рима.
Античный мир принадлежал к вполне определенной, ранней и
довольно примитивной стадии общественного развития.
Прибавочного продукта, создаваемого трудом земледельцев, ремесленников,
рабов, хватало на содержание весьма ограниченного правящего
слоя, простейших государственных институтов, очень небольшой по
нынешним масштабам армии. Излишки в незначительной мере
возвращались в производство, исключали его саморазвитие за счет
растущего использования техники и науки, не порождали
подлинного исторического динамизма. Эти излишки можно было только
потребить — проесть, пропить, «пропраздновать» или
«простроить». Ограниченность производства была задана объективно, самой
исторической стадией, в которую входили античные общества, и
потому примитивный их уклад воспринимался как
соответствующий единственно естественному устройству мира, священным
нормам бытия. И потому же разрушавшее их развитие общественных
сил, несшее с собой деньги, усложнение жизни, возможность
существовать пусть скудно, но бездельно за счет общественного
богатства, своекорыстие и интриги, падение нравов воспринимались как
поругание этих священных норм, как крушение и зло. Гражданская
община Рима, как и все другие античные городские республики,
была полностью включена в эту систему, и несла в себе ее
противоречия. В той мере, в какой она жила, трудилась, вела успешные
войны, т. е. развивалась, она не могла не разрушать узкие
архаические рамки общинной организации, не выходить за собственные
пределы, не перестраивать управление покоренными территориями,
дабы обеспечивать рост также и их производительных сил. Но
столь же императивно, как развитие, как выход за свои пределы и
21 Тит Ливии, т. III

610
Приложения
разрушение старинных норм общественной жизни, были заданы
Риму консервативная идеализация этих норм, потребность
сохранить традиционные порядки гражданской общины, уклад и
атмосферу, им соответствующие, ибо за ними стояли сама историческая
основа античного мира, тип его хозяйственного бытия,
нравственный строй существования. «Когда уничтожается, разрушается,
перестает существовать гражданская община,— писал Цицерон,— то
это... как бы напоминает нам уничтожение и гибель мироздания»
(О государстве, III, 34). Ливии был свидетелем не только
практического изживания республики, но и на этом фоне — ее особого,
своеобразного выживания. Люди, готовившие монархический
переворот, деятели нового режима и сами принцепсы постоянно
оглядываются на тот уклад жизни и систему норм, которые они же
подрывают, стараются, чтобы их деяния рассматривались не столько в
новой, практически создаваемой ими, реальной шкале оценок,
сколько в старой — духовной, следовательно, иллюзорной, к тому
же уничтожаемой, и которая, казалось бы, должна была утратить
всякий смысл.
Первым очерком принципата был режим Суллы в 82—78 гг.
Стремясь создать аристократическую диктатуру, он покусился на
одно из древнейших установлений, лежавших в основе всего
республиканского строя,— на народный трибунат; через несколько
лет после смерти Суллы институт этот был восстановлен. Закон о
восстановлении народного трибуната провел в 70 г. Гней Помпеи.
Он был следующим после Суллы наиболее вероятным кандидатом в
единоличные правители государства — талантливый полководец,
кумир толпы, проведший 20 лет в воинских лагерях и походах и
располагавший в результате армией столь же сильной и преданной,
как та, что несколькими годами позже привела к власти Цезаря.
Но в Испании, при разгроме армии отложившегося от Рима
наместника Сертория, он вел себя в строгом соответствии со старинной
virtus (Плутарх. Серторий, XXVII; Помпеи, XX; Аппиан.
Гражданские войны, I, 115, 534—538), аффектированно законопослушно
выполнял обязанности гражданина (Плутарх. Помпеи, XXII, 4) и
в декабре 62 г., высадившись в Брундизии с огромной армией,
распустил солдат по домам, в решающий момент сохранив верность
республике и сознательно свернув с пути, который вел его прямо к
личной власти. Ситуация эта была универсальной.
Двуединый уклад жизни, несший в себе одновременно и
разрушение республики-общины, и сохранение ее, получал завершение
и высшую санкцию в новом строе, который Август создавал на
глазах Ливия и в известном смысле при его участии. О том, что этот
строй возник на развалинах республики и был немыслим в ее
рамках, мы уже знаем, — надо понять, что он был немыслим и вне
этих рамок. Принципат основывался в равной мере на военной
силе и на инерции республиканского мироотношения, на реальности
политической и реальности соцрально-психологической. Власть
Августа носила личный характер, но была правильной, законосооб-

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
611
разной, потому что принадлежала ему как республиканскому
магистрату: он располагал военной силой как проконсул, преторианской
гвардией, потому что то была охрана (лишь существенно
увеличившаяся в числе), испокон веку полагавшаяся полководцу, руководил
деятельностью государства, в том числе и сакральной, как консул,
т. е. носитель самой традиционной магистратуры республики,
сенатом — как первоприсутствующий, т. е. первый в списке сенаторов,
мог влиять на решения сената как «Отец отечества». Последние
две «должности» особенно существенны. Первоприсутствие в сенате
не было магистратурой, то была дань уважения и признание
авторитета, присущего человеку в силу покровительства богов и заслуг
перед общиной,— представление, которое проистекало из самых
архаических глубин народного сознания. К тем же глубинам
восходила и неограниченная власть отца семейства над его членами:
присвоенное Августу в конце жизни звание Отец отечества
означало, что он, подобно отцу семейства, может распоряжаться жизнью,
смертью и имуществом каждого гражданина, но не только как
верховный правитель, а и потому, что такого рода власть, искони
лежавшая в основе семейного уклада римлян и правовых норм, его
оформлявших, в народе никогда не вызывала сомнений.
Трибунская власть Августа предполагала кроме права
накладывать вето на сенатские решения, право защиты гражданина от
приговора, вынесенного магистратом, а также сакральную
неприкосновенность личности трибуна. В условиях нового строя ни одно из
этих прав не имело реального значения, ибо принцепс пользовался
каждым из них де-факто или на основе других магистратских
полномочий. Тем не менее Август, неоднократно отказывавшийся от
консульства, с чисто, казалось бы, декоративной трибунской
властью не расставался никогда. Объяснение может быть только одно:
введенный на заре республики народный трибунат символизировал
сопряжение в рамках государства и в служении ему всех сословий,
в него входящих; он не только делал народ в идеале равноправным
со старой знатью, но и объявлял их союз священным. Без него
государство утрачивало симметрию, а народ — правозащиту. В
эмпирической реальности симметрия эта давным-давно не существовала,
ибо большинство народа было оттеснено от управления
государством, правозащита же осуществлялась другими путями. Но
историческая, общественная реальность, по-видимому, не исчерпывалась
своей эмпирией. Потребность народа ощущать себя защищенным от
произвола богачей и знати, почти не находя себе удовлетворения в
практической жизни, оставалась тем не менее столь мощным
регулятором общественного поведения, а отношение к трибунату —
тем оселком, на котором проверялась верность правительства
традиционным интересам народа, что Август, при всех своих
магистратурах и всех своих легионах, не мог себе позволить хотя бы на
год остаться без этой опоры. Описанная ситуация была обусловлена
не субъективными особенностями вовлеченных в нее лиц, а
объективными противоречиями той стадии исторического развития, к ко-

612
Приложения
торой принадлежал Рим и весь античный мир — его
консервативный общинно-республиканский идеал был задан столь же
объективно и характеризовал этот мир и Рим столь же правдиво, как и
практика общественного развития, этот идеал разрушавшая.
Значит, Ливии представил историю римского народа в виде
обобщенно-идеализированного образа не просто потому, что такой
ему захотелось ее увидеть, и не только в силу особенностей своего
литературного таланта. Такой она была ему задана историческим
опытом эпохи, и такое ее понимание и изображение,
следовательно, становилось плодотворной формой познания всего случившегося
и всей эволюции, нашедшей здесь свое разрешение и завершение.
Эпоха задавала и те исходные положения, на которых создаваемый
образ должен был строиться: героичность и непреходящая ценность
Рима, владыки вселенной, вышедшего обновленным из векового
ужаса гражданских войн; связь этого торжества Рима с его
переустройством и преодолением кризиса сенатского правления —
республика, такая, какой она была в жизни последних поколений,
есть завершенный период римской истории; смысл и оправдание
нового строя — в восстановлении древнего римского государства в
очищенном виде, республика и общинный уклад — не только
завершенный период истории, но и ее актуальное содержание, не
столько непосредственно практическое, сколько
социально-психологическое, духовное, взыскуемое, корректирующее жизненную
эмпирию, исчезающее из окружающей действительности, но и
постоянно как бы присутствующее в ней.
3
Художественно-образное восприятие истории Рима не только
было обусловлено содержанием эпохи — оно было порождено
также особенностями биографии историка.
По контрасту с бурями времени жизнь Ливия поражает своим
внешним спокойствием. К концу 30-х годов мы застаем Ливия в
Риме вполне устроенным семейным человеком33, которому
полученное в Патавии (сначала дома, потом в риторической школеР4
прекрасное образование и, по-видимому, уцелевшее во всех
конфискациях и проскрипциях состояние давали возможность полностью
погрузиться в ученые занятия. От них он уже не отвлекался до
конца своих дней. Писал философские диалоги и сочинения по
риторике35, а примерно с 27 г. отдался работе над исторической эпо-
33 Кто была жена Ливия, не засвидетельствовано, но у историка было по крайней
мере два сына — старший, умерший в детстве (Inscriptiones Latinae Selectae /
Eel. H. Dessau. В., 1954, 2919), и младший, известный как автор сочинений по
географии. Кроме того, была замужняя дочь: зять историка Луций Магий
упоминается в «Контроверсиях» Сенеки-ритора (X, пред. 2).
34 Таков был обычный путь римского подростка из зажиточной семьи; прямых
указаний относительно Ливия нет.
35 См.: Лмий Анней Сенека. Нравственные письма, 100, 9; Сенека-ритор. Контро-
версии, IX, 24, 14; 25, 26; Квинтилиан. Наставление в ораторском искусстве, X,
1, оЧ\ Z, 1Q.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
613
пеей. Литературный труд поглощал Ливия целиком — ни о каких
его общественных выступлениях, ни о каком участии в
политической деятельности или о почетных магистратурах, которые бы он
занимал, ничего не слышно. В 14 г. н. э. он вернулся в родной Па-
тавий — поступок тоже мало оригинальный: проведя активную
жизнь в столице, под старость возвращались на родину многие
выходцы из муниципиев и колоний. Тут он продолжал работать до
последнего вздоха, написал еще, полностью или не полностью, 22
книги и скончался в четвертый год правления императора Тиберия
в возрасте 76 лет.
Эпопея, им созданная, авторского названия, кажется, не имела,
или во всяком случае оно не сохранилось. То был труд в 142
книгах, освещавших события в Риме и на фронтах бесчисленных войн,
которые он вел, начиная от времен легендарных,
предшествовавших возникновению города (согласно традиции — в 753 г.), и до
смерти пасынка Августа, упоминавшегося уже выше Друза, в 9 г.
н. э. Труд делился на тематические разделы по десять или иногда
по пять книг в каждом. Такие группы книг (их принято называть
соответственно декадами или пентадами) публиковались автором
по мере их написания. До наших дней сохранились три полных
декады — первая, третья и четвертая — и одна неполная — книги
40—45. В своей совокупности они охватывают события «от
основания Города» до 293 г. и с 218 по 167. Мы, однако, имеем
некоторую возможность судить и о несохранившихся книгах, так как
почти к каждой из них (за исключением книг 136 и 137) была сделан^
еще в древности так называемая периоха — аннотация, кратко
передававшая не только основные факты, но и авторскую их оценку.
От некоторых книг сохранились также более или менее
протяженные фрагменты (в настоящее издание не вошедшие). Сочинение
Ливия переписывалось (обычно по декадам) в древности вплоть до
V в. К копиям именно этого столетия восходят и основные
рукописи; они датируются XI в. Первоиздание появилось в Риме около
1469 г. без книг 33 и 41—45.
Жизнь Ливия производит впечатление сосредоточенной,
кабинетной, мало связанной с пульсом времени. «У историка Рима нет
истории»,— констатировал в XIX в. автор одной из первых
научных монографий о нашем авторе36. Были, однако, у этой жизни
особенности, заставляющие доверять подобному впечатлению не до
конца.
Первая из них связана с родиной Ливия — Патавием и с
областью (римляне называли ее Циркумпаданой), центром которой
этот город был. У римлянина, говорил Цицерон, две родины (О
законах, II, 5). Одна — великая и славная республика Рима,
гражданином которой он является и которой обязан беззаветно служить
на поприще гражданском и военном. Другая — местная община,
поселение или город, где он появился на свет, в чью почву уходят
36 Taine Я. Essai sur Tite Live. P., 1874. P. 1.

614
Приложения
корни и традиции его рода, где веками сплачивались воедино
местные семьи, на поддержку которых человек опирается всю жизнь —
и в юности, и в старости, и живя в Риме, и воюя на далеких
границах. Связь с родной общиной носила не только практический
характер, но и духовный, нравственный. В связях патавийцев со
своей родиной этот последний элемент играл особенно
значительную роль. Происхождение из Патавия ассоциировалось с
нравственной чистотой (Плиний Младший. Письма, I, 14, 6; Марциал,
IX, 16, 8), старинной солидарностью гражданского коллектива и
патриархальностью нравов, в нем царивших, с верностью
традициям республиканской свободы. В проскрипциях триумвиров гибли
тысячи людей: жажда даровой наживы толкала на путь
безнаказанных преступлений весьма многих — но прежде всего богачей из
сословия всадников, стремившихся округлить и умножить свое
достояние, достичь сенаторского ценза в миллион сестерциев. В Патавии
в эти годы проживало 500 всадников, больше, чем в любом городе
Италии, кроме Рима, но, как специально отмечали современники
(Страбон, V, 1, 7), гражданские войны не пробудили здесь
проскрипционных страстей и жажды шального преступного
обогащения. В 41 г. легат Антония (и будущий историк и оратор) Асиний
Поллион во главе значительной армии подошел к Патавию,
потребовал денег и оружия и получил отказ от старейшин города. Тогда
он «обратился через их голову к рабам, обещав им свободу и
вознаграждение за донос на господ. Но рабы не последовали этому
призыву, предпочтя верность господам свободе»37.
Город с такими нравами не мог сочувствовать политике прин-
цепсов, в которой на протяжении всего первого столетия
существования нового строя столь важную роль играл террор по отношению
к старинным семьям республиканского происхождения. Отсюда, из
Патавия, происходил вождь «последних республиканцев», уже
знакомый нам Гай Кассий Лонгин; здесь, в своем родном городе,
возрождал полузабытые древние местные обряды и культ свободы
Тразея Пет — глава стоической оппозиции в сенате при Нероне
(Тацит. Анналы, XVI, 21, I)38; как показали просопографические
исследования последнего времени, ядро сенатской оппозиции
Домициану в 80—90-е годы I в. н. э. с ее культом героев республики —
Брута и Кассия составляла группа сенаторов из Патавия и его
окрестностей39.
Ливии сформировался в этой атмосфере, она не могла не
сказаться на его творчестве, как бы ни старался он держаться в
стороне от политики, от борьбы цезарианцев с республиканцами, от
37 Немировский А. И. У истоков исторической мысли. Воронеж, 1979. С. 181
(ссылка на: Макробий. Сатурналии, I, И, 22).
38 См. многочисленные комментарии к этому весьма темному месту, например:
Borzuk St. P. Cornelius Tacitus. Stuttgart, 1968. S. 380; гораздо убедительнее в
издании: P. Cornelius Tacitus erklart von Karl Nipperdey. В., 189z. Bd. 2. Ср. также:
CIL, V, 2787.
39 Koestermann E. Tacitus und die Transpadana // Athenaeum. 1965. Vol. 43. Fasc.
I—II, в первую очередь: S. 167—175.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
615
партий вообще. Ливии лишь мельком упоминает Цезаря,
восхваляет Брута и Кассия (Тацит. Анналы, IV, 34, 3), не берется решать,
принес ли Цезарь Риму больше пользы, чем вреда™; император
Август, не обинуясь, хотя и в шутку, называл Ливия «помпеян-
цем» (Тацит. Анналы, IV, 34, 3). Римская республика выступает в
его историческом труде как благо и ценность, гражданские войны,
окончательно ее разрушившие и поглотившие,— как позор и
бедствие, а становящийся императорский строй, если рассматривать его
в виде альтернативы республике и ее замены,— как нечто весьма
сомнительное.
Тот факт, что «История Рима от основания Города»
сохранилась лишь на треть и что пропали именно те книги, где должна
была идти речь о кризисе республиканского строя, не может
поколебать взгляда на Тита Ливия как на истинного патавийца —
историка и защитника республики, а на его труд — как на апологию
этой республики,— взгляд к тому же общепринятый,
господствовавший и среди римских писателей, и в культурной традиции
позднейшей Европы. Пропавшие книги не могли противоречить этому
взгляду. Сам Ливии говорил в предисловии — и следовательно,
имел в виду свой труд в целом,— что залогом и причиной успехов
и роста Рима, его исторического величия является республиканское
устройство. Историк Кремуций Корд, который жил при Тиберии и,
следовательно, ссылаясь на Тита Ливия, имел в виду труд его еще
в полном виде, оправдывал свои симпатии к защитникам
республики указанием на «Историю Рима от основания Города» как на
прецедент (Там же).
На первый взгляд прямо противоречит этому выводу другая
особенность биографии Ливия — его близость к императору
Августу. Такая близость свидетельствуется прямыми и косвенными
данными. К числу прямых свидетельств относится упоминание в
«Истории Рима от основания Города» (IV, 19) об участии императора в
работе историка; только что упомянутый рассказ Тацита о
процессе Кремуция Корда указывает на отношения близости и доверия
между Августом и нашим автором; Светоний в своей биографии
императора Клавдия (41, 1) говорит, что последний много
занимался историей, обратившись к ней по совету Ливия: в пору жизни
Ливия в Риме Клавдий, внучатый племянник принцепса, в то
время еще подросток, жил в императорском дворце на Палатине, и
если наш историк давал ему советы, значит, был он близок не только
с самим Августом, но и с его семьей. Косвенным подтверждением
тесной связи Ливия с императором является выразительное
совпадение дат: работа над исторической эпопеей начинается в 27 г.,
т. е. в год официального провозглашения Августа правителем
государства; Ливии покидает Рим и возвращается к себе в Патдвий
в 14 г., т. е. в год смерти своего покровителя. Вряд ли можно так-
40 Сенека. Вопросы изучения природы, V, 18, 4: «Как многие говорили в народе об
отце Цезаря, а Тит Ливии закрепил и в письменном виде, нельзя решить, что
было лучше для государства — производить ему на свет сына или нет».

616
Приложения
же не обратить внимания на то, что Ливии не единственный
писатель среди современников, чьей работой Август интересовался
и на которую старался влиять; в том же положении находились
Вергилий, Гораций, Меценат; Ливии, по-видимому, входил в
дружеский кружок, члены которого общались с императором
постоянно.
Близость эта существенна для понимания авторского замысла и
общего характера «Истории Рима от основания Города». Благодаря
ей коренное противоречие, которое лежало в основе принципата и
о котором было подробно рассказано выше,— противоречие между
принципатом как воссозданной и «очищенаной» древней
республикой Рима и принципатом как прологом к космополитической
монархии, оказалось перенесенным внутрь создававшейся Ливнем
эпопеи, в его жизнь, мышление и творчество. Известен случай,
когда Август в угоду своим монархическим (скажем точнее: прото-
монархическим) замыслам заставил историка изменить трактовку
одного из эпизодов древней истории Города41. Подчинять
творчество писателей, вхожих в Палатинский дворец, и в частности
создаваемый ими образ Рима, своим политико-пропагандистским
расчетам было, по-видимому, для Августа определенным принципом:
несколькими годами позже он так же заставил Горация написать IV
книгу од; не исключено, что сходными мотивами объясняется
появление патетического рассказа о комете Юлия в заключении «Мета-.
морфоз» Овидия. Но чем настойчивей слышались в двуедином
историческом образе принципата прагматически-политические
мотивы, чем решительнее требовал Август, чтобы поэты и историки, им
пестуемые, работали на эстетизацию и возвеличение его
единодержавия, тем более отодвигался в дали идеала и окутывался
эпическими обертонами тот второй, старореспубликанский Рим, с
которым принципат был также исторически связан, прославление
которого также входило в программу Августа, но который вызывал у
больших художников, его окружавших, патриотизм и поэтическое
одушевление не заказные, а искренние и потому далеко
перераставшие прагматический «социальный заказ» принцепса — Рим
«Энеиды» Вергилия и Рим III книги од Горация. Риму Тита Ливия
предстояло занять место в том же ряду.
В свете всего сказанного выше спокойная и замкнутая
размеренность существования Ливия приобретали особое значение. Если
в отличие от предшествующих и современных ему авторов
исторических сочинений он не командовал легионами и не разоблачал
политических противников на форуме, если вообще он лично не
участвовал в бурных конфликтах времени, а наблюдал их из
заменявшего римлянам кабинет прохладного та блина своего дома, то это
знаменовало принадлежность его самого и его творчества к новой
эре — к наступающей эре отчуждения государства и политики от
повседневной жизни граждан. На протяжении I в. это отчуждение
41 Dessau Н. Livius und Augustus // Hermes. 1906. Bd. 41. H. 1.

Рим Тита Ливия — образ» миф, история
617
становилось все более откровенным и глубоким, и Лонгину42,
Иосифу Флавию43, Тациту44 предстояло осмыслить его как едва ли
не главную черту своей эпохи. Ливию оно давало о себе знать еще
отдаленно, но уже непреложно: эпопея, которую он создавал, все
менее могла служить формой самовыражения непосредственного
участника политических битв, она все более отдалялась от них и
над ними возвышалась.
Подведем предварительные итоги. Традиции римской
историографии, обусловленные ими литературно-стилистические вкусы
Ливия как писателя, историческая двойственность общественного
строя, устанавливавшегося на его глазах, исходившее от
императора «творческое задание», наконец, некоторая отчужденность
взгляда, порожденная стилем жизни,— все говорило об одном и
требовало одного: осмысления итогов многовекового бытия римского
государства в его все еще волнующей, живой, но навсегда уходившей
республиканской форме, требовало воссоздания не столько
конкретных деталей и политических частностей, сколько обобщенного в
ретроспекции и обращенного к потомкам величественного и
монументального образа истории Города.
4
Образ Рима и его истории возникает у Тита Ливия из
сочетания трех основных мотивов: Рим есть народное государство,
основанное на свободе и законах; римское государство отличается от
всех других своим высоким благочестием, обеспечивающим его
союз с богами и их покровительство; римское племя ставят выше
всех других народов и обеспечивают победу над ними свойственные
ему несгибаемая энергия и могучая жизнестойкость.
Первая книга эпопеи посвящена эпохе царей, со второй
начинается, чтобы уже не прерываться, рассказ о «свободном Риме».
В центре эпизода, открывающего историю республики,— первый
римский консул Брут, и то, что говорится здесь о свободе как
основе римского государства,— своего рода камертон для всего
последующего повествования. Мысль Ливия выступает тем более рельефно,
что мы располагаем параллельными источниками, по контрасту ее
оттеняющими,— рассказом Дионисия Галикарнасского (V, 1—35),
42 О возвышенном / Пер. Н. А. Чистяковой. M.; Л., 1966. См. в этом издании:, с. 17,
20,21,78—79.
43 Рассказ о сенатском заседании в день убийства Гая Калигулы у Иосифа Флавия
(Иудейские древности, XIX, 1—27о) целиком строится на убеждении в
отчужденно утопическом характере республиканского государства. Т. Моммзен, а
в наше время Д. Тимпе (Timpe D. Romische Geschichte bei Flavius Iosephus //
Historia. 1960. Bd. 10, H. 4) показали, что в этой части своего повествования
Иосиф использовал римский источник; Моммзен считал автором его Клувия
Руфа, Тимпе — скорее Фабия Рустика. Независимо от решения этого вопроса
текст показывает, что столь характерное для Тацита ощущение углубляющейся
отчужденности римского государства было присуще в ту эпоху не ему одному.
44 После смерти Августа в Риме распространялось «неведение государственных дел,
которые люди стали считать себе посторонними» (Тацит История I, 1); «...
только теперь установилось это чудовищное равнодушие» (Там же, III, 83).

618
Приложения
«Жизнеописанием Попликолы» Плутарха (3—7), некоторыми
пассажами в диалогах Цицерона45. В этих текстах суть происходящего
с самого начала связана с действиями главных персонажей —
Попликолы, Коллатица, Брута. У Ливия книга начинается не с
рассказа о поступках и событиях, а с теоретического рассуждения о
благах свободы, о принципиальной грани, которую она кладет
между царским и республиканским Римом, об опасностях, ей
угрожающих, и действия консула Брута упоминаются лишь в этой
связи. В гл. 1 и 2 пятой книги своей «Римской истории» Дионисий
рассказывает, как народ под руководством Брута и Коллатина
собрался на сходку, принес клятву никогда больше не подчиняться
власти царей, но «поскольку сочтено было по общему мнению, что
цари являлись также источником многих дел для общины великих
и славных», то решил увековечить память о них в наименовании
жреца-жертвоприносителя — rex (букв.: царь) sacrorum. Смысл
рассказа о тех же событиях у Ливия прямо противоположен:
исходное и главное понятие — свобода; все, что делается, делается ради
ее прославления и сохранения: должность
жреца-жертвоприносителя (Ливии называет его rex sacrificulus) создается, но он ставится в
подчинение жрецу-понтифику, дабы «сопряженный с подобным
наименованием почет не нанес ущерба свободе — главному в ту
пору предмету общих забот» (II, 2, 1). Отрешение от должности
второго консула, Коллатина, Цицерон объясняет настояниями
(чтобы не сказать наветами: abrogabat) Брута; Дионисий прибавляет,
что на длинную речь Брута Коллатин реагировал «криком» и что
отрешение его от должности определилось еще раньше, так как он
был не в силах распоряжаться казнью собственных племянников,
замешанных (как и сыновья Брута) в монархическом заговоре,
тогда как Брут спокойно пошел на столь бесчеловечный акт. В
рассказе ясно представлены отрицательные, как бы еще «дикарские»
свойства обоих консулов. Ливии опускает все эти столь реально
выглядевшие черты, все сомнительные мотивировки, чтобы
представить обоих создателей римской свободы в идеальном свете:
Коллатин понимает, что его коллега внес свое предложение только из
любви к свободе, и, несмотря поначалу на «некоторое удивление»,
дает себя уговорить; Брут соглашается на казнь своих сыновей не
из варварской жестокости, а все из той же верности свободе, перед
которой отступает все.
В этом начальном аккорде того гимна римской свободе,
которому предстоит звучать на протяжении всей эпопеи, уже ясно
различимы две ноты, его составляющие,— преодоление частных
интересов отдельных людей и групп ради обшего интереса единого народа
и подчинение дисциплине, отеческой власти и законам как
гарантия такого преодоления. Цари, пишет Ливии, привели в Рим и
поселили в разных его околотках людей, бежавших со своей родины,
45 Их сопоставительный анализ проведен в работе: Lcfevre Е. Argumentation und
Structur der moralischen Geschichtsschreibung der Romer...// Livius. Werk und
Rezeption / Festschrift fur Erich Burk, Munchen, 1983.S. 31—57.

Рим Тита Ливия — образ, миф, иапория
619
сошедшихся из самых разных мест. «Что сталось бы, если бы толпа
пастухов и пришлых... перестала страшиться царя, взволновалась
под бурями сенаторского красноречия и в чужом городе стала бы
враждовать с сенаторами, раньше чем привязанность к женам и
детям, любовь к самой земле, требующая долгой привычки, сплотили
бы всех общностью устремлений. Государство, еще не повзрослев,
расточилось бы раздорами, тогда как спокойная умеренность власти
возлелеяла его и возрастила так, что оно смогло, уже созрев и
окрепши, принести добрый плод свободы» (II, 1, 4—6) Свобода —
это единство народа, единый народ.
Реализация этой установки в тексте произведения
обеспечивается, в частности, и подбором источников. Как мы помним, в роли
таковых у Ливия выступают не документы, а сочинения
предшественников. Весьма существенную роль для него играли, в частности,
двое из них — Гай Лициний Макр и Валерий Антиат. Первый был
сторонником народной партии — описание социальных конфликтов
превращается в его «Анналах» в страстное обличение патрициев и
их жестокости. Второй был верен сенату и аристократии — по
словам современного исследователя, «к Валерию восходят те места в
труде Ливия, где восхваляются авторитет сената и патрицианские
доблести»46, Ливии воспроизводит материал своих
предшественников, и многообразие их взглядов как бы возвышает его над
социальными противоречиями и частными конфликтами. Он
сопоставляет и примиряет противоположности, а не выбирает между ними,
ибо задача его — создать образ римского единства.
В самом историческом повествовании эта мысль
обнаруживается прежде всего в неизменном одобрении мер, ведущих к
достижению политического согласия между патрициями и плебеями.
Естественно, что факты такого рода сосредоточены в первой пентаде,
охватывающей период наиболее острой борьбы сословий. Таковы
законы, которые проводит в интересах народа патриций Валерий
Попликола (II, 7—8), таковы на первых порах суды децемвиров
(III, 33) и т. д. Соответственно всякое утверждение интереса
сословия за счет и в ущерб целостным интересам народа встречает у
Ливия в соответствии с его манерой мягкое, не всегда прямо
формулируемое, но ясно выраженное осуждение. Осуждаются патриции,
которые отказываются от браков с женщинами из плебейских
семейств (IV, 4, 5—12) на том основании, будто это угрожает
чистоте их крови и упорядоченности родовых прав (IV, 1), и осуждаются
плебеи, когда они бессмысленно обрекают на казнь человека,
который предложил закон, служивший интересам народа (II, 41—42).
Особенную досаду Ливия вызывают народные трибуны,
возбуждающие народ против сенаторов, но при этом нередко готовые
отказаться от своих лозунгов ради личной выгоды; этим они, впрочем,
мало отличаются от тех хитрых и коварных патрициев, что
действуют в корыстных интересах собственного сословия. Картину тако-
46 Немировский А. И. Указ. соч. С. 184. Ср.: HRR, S. CCCVI; СССХ ff.

620
Приложения
го кругового своекорыстия являет, например, обсуждение и
отклонение аграрного законопроекта народных трибунов Спурия Меци-
лия и Метилия (IV, 48).
Той основой, на которой вырастают единство народа и в
результате подлинная его свобода, являются подчинение авторитету
отцов, дедов и предков вообще, воинская дисциплина и закон. В
число хрестоматийных рассказов о доблести римлян былых времен
издавна входила история Тита Манлия, вступившего в единоборство с
воином-галлом, одолевшего его и тем принесшего победу римскому
войску. Авл Геллий (Аттические ночи, IX, 13), воспроизводя
старинный источник, рассказывает сам факт; Ливии (VII, 9—10)
прибавляет, что Манлий вступил в единоборство, лишь испросив на то
разрешение командующего. Прославленный во Второй Пунической
войне полководец Фабий Максим, после того как сын его стал
консулом, вынужден был ему подчиняться и, в частности, сойти перед
ним с коня, «хотя и не хотел это делать», как сообщает Клавдий
Квадригарий (Авл Геллий. Аттические ночи, II, 2, 13); с
одобрением о требовательности консула даже тогда, когда она
распространилась на него самого, пишет Тит Ливии (XXIV, 44, 9—10).
Ключевое рассуждение связано с той же Пунической войной. При выборе
консулов на 211 г. центурия младших, призванная голосовать
первой, отдала свои голоса кандидату, который, считая себя
неспособным справиться со сложившимся вокруг Рима критическим поло-.
жением, отказался и столь сурово, столь величественно убеждал
юношей переменить решение, что они подчинились, призвали
центурию старших своей же трибы, просили указать им новых
кандидатов и беспрекословно отдали голоса тем, кого назвали старшие по
возрасту. «Пусть теперь издеваются над поклонниками
старины!» — пишет Тит Ливии (XXXVI, 22, 14). «Я не думаю, чтобы
в государстве мудрецов, которое философы выдумали, никогда не
видев его в действительности, правители могли бы быть достойнее
и равнодушнее к власти, народ — спокойнее и благоразумнее.
Желание центурии младших посоветоваться со старшими о том, кому
вручить власть, кажется почти невероятным — столь мало
ценится в наше время даже отеческое суждение» (XXXVI, 22, 14—15).
Принесение личных интересов в жертву общим и исполнение
долга, прежде всего воинского, неотделимо от принципа
законности — лишь вместе с ним составляют они то единство, имя
которому свобода. «Об уже свободном римском народе,— начинает Ливии
вторую книгу,— его деяниях, мирных и ратных, о годичных
должностных лицах и о власти законов, превосходящей человеческую,
пойдет дальше мой рассказ». Соответствие этому единому этосу —
главный критерий, позволяющий отделить свободу Рима от свободы
сословия. Последняя в ряде случаев может быть обоснована
определенными доводами, как это столь часто бывало в речах народных
трибунов, но она иллюзорна и греховна по своей природе, если
«заключается в неуважении к сенату, магистратам, законам, к старинным
нравам и установлениям предков, к воинской дисциплине» (V, 6, 17).

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
621
Закон в изображении Ливия может быть залогом свободы
римских граждан и свободного развития их государства потому, что
при всей непреложности лишен окончательности и догматизма.
Там, где этого требуют интересы республики в целом, всех ее
сословий, закон может и должен быть приспособлен к ситуации,
истолкован, а в крайнем случае и изменен. Обоснованию этого
краеугольного принципа римского государственно-политического
мышления посвящена речь народного трибуна Канулея — одна из
самых глубоких и ярких во всей «Истории Рима от основания
Города»; недаром от нее пойдут прямые нити к программным речам,
которые вложит в уста своих персонажей Тацит,— речи
императора Клавдия о допуске галлов в римский сенат (Анналы, XI, 24) и
полководца Петилия Цериала к старейшинам племен (История, IV,
74). Народ Рима, по мнению трибуна, должен быть волен
устанавливать законы (IV, 5, 1). «И разве есть запрет на новизну? И если
что-то еще не делалось — как многое еще не делалось в истории
нового, юного народа,— нужно ли это запрещать, даже когда
приносит оно очевидную пользу?.. Кто же усомнится, что в Городе,
созданном стоять вечно и расти беспредельно, будут устанавливаться
новые формы власти, появятся новые верования, будут даваться
новые права и законы народам и людям» (IV, 4, 1—3).
Упоминание в общем контексте той особой государственной
власти, что обеспечивает согласованные действия граждан в
особых, трудных обстоятельствах (imperium), тех прав и законов, что
образуют как бы постоянно действующую конституцию народа
(jura gentium hominumque) и религии, расссматриваемой в единстве
веры, обряда и культа (sacenjotia), здесь далеко не случайно.
Поколением раньше, чем были написаны приведенные строки,
Цицерон говорил в сенате; «Каким бы высоким ни было наше
мнение о себе, отцы-сенаторы, мы не превзошли ни испанцев
численностью, ни галлов силой, ни пунийцев хитростью, ни греков
искусствами, ни, наконец, даже италийцев и латинов внутренним и
врожденным чувством любви к родине, свойственным нашему
племени и стране; но благочестием, почитанием богов и мудрой
уверенностью в том, что всем руководит и управляет воля богов, мы
превзошли все племена и народы» (Об ответе гаруспиков, IX, 19.
Пер. В. О. Горенштейна).
Убеждение это было в Риме I в. до н. э. если и не всеобщим47,
то официально общепризнанным и возражений не допускавшим.
Все славословия в честь Августа, в частности, неизменно
облекались в религиозные тона. В «Истории Рима от основания Города»
обращают на себя внимание отклонения от этого официально
общепринятого религиозного канона. Они очевидны, например, там,
где речь идет о массовой вере в знамения, о семейных культах, о
47 О широком распространении религиозного скептицизма в Риме той поры
говорили и Цицерон в диалоге «О предвидении», и сам Ливии (XLIII, 13, 1). Царившая
здесь атмосфера выразительно описана в старой работе: Буассье Г. Римская
религия от времен Августа до Антонинов. М., 1914. С. 45—70»

622 Приложения
философской интерпретации сакральных понятий, т. е. о
совокупности расхожих представлений в области религии, которыми изо
дня в день жило римское общество, будь то на уровне обыденного
сознания широких масс, будь то в среде рафинированных эрудитов.
Ливии удивительно чуток к знамениям как к языку, которым боги
разговаривают со своим народом в решающие моменты его
истории,— именно поэтому он весьма скептически относится к
бытовым разнотолкам по поводу всевозможных необычайных
происшествий. В Кумах мыши изгрызли золотые украшения храма; молва
немедленно объявила это дурным предзнаменованием, и настолько
серьезным, что консулы, несмотря на шедшую войну, задержали
свой отъезд к войскам,— «суеверие в мелочах,— пишет Ливии,—
видит волю богов» (XXVII, 23, 2; см. также: XXI, 52, 1; XXIX, 14,
2). О семейных культах он почти не говорит, а в тех редких
случаях, когда о них заходит речь (I, 20, 6; V, 46, 2), отзывается крайне
бегло и безразлично. Исторически семейный культ был в большой
степени связан с триадой «лары — пенаты — Веста»48; Ливии едва
ли не один-единственный раз упоминает пенатов — и то не
домашних, а, так сказать, официальных, обитавших в храме на Велии
(XLV, 16, 1,5); лишь дважды — ларов (VIII, 9; XI, 52), и тоже
храмовых; несколько чаще (но сравнительно также немного) Весту,
однако опять-таки как общеримское божество, а не как
покровительницу домашнего очага (I, 20, 3; XXII, 10, 9; XXVI, 27, 4;
XXVIII, 11, 7 и т. д.).
Римские писатели очень любили указывать на памятники и
особенности топографии Рима, сохранившие следы древней
религиозной жизни, древних верований, и рассказывать в связи с ними о
самих этих верованиях. Ливии никакого вкуса к таким
реконструкциям не обнаруживает, как, впрочем, не обнаруживает он вкуса и
к философским обоснованиям бытия богов в традиции Эпикура —
Лукреция, и к образно-поэтической интерпретации религиозных
мифов, столь важных для Вергилия, для тех же Цицерона и
Овидия. Религия в истории римлян заключена для Ливия в чем-то
ином — в глубинной, стихийной связи судеб Города с сакральной
космической подосновой бытия; в бесчисленных обрядах,
пронизывающих всю деятельность государства, принимаемых или
отвергаемых богами и потому представляющих собой непрерывный диалог
между руководителями общины и руководителями мироздания; в
нравственном смысле «народного дела» римлян, в силу которого
боги считают их своим избранным народом и, пока этот смысл
сохраняется, даруют им силы и победы.
Одно из самых исконных и архаичных понятий религии римлян
обозначалось в их языке словом «numen»49. Существительное это
48 Dumesil G. La religion romaine archafque. P., 1974 (repr. 1987). P. 347 sq.; 358 sq.
49 Мнение, здесь высказанное, основано на том, что понятие это или ему близкие
обнаруживаются у целого ряда народов, стоящих на райних стадиях развития, а
обозначение его в латинском языке имеет четкие и очень глубоко уходящие
индоевропейские этимологии. См.: Rose Я. У. Ancient Roman Religion. L., 1949;
Wagenvoort H. Roman Dinamism. Oxford, 1947; Grenier A. Les religions etrusques et

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
623
происходит от глагола «nuo» — кивать, делать знаки. Numen не
бог в собственном смысле, не deus, а скорее — в данных условиях
и по данному поводу — явленная эманация безликой божественной
силы. «Бессмертные боги...— сказал однажды Цицерон,—
защищают свои храмы и дома Города, присутствуя среди них в виде своего
нумена и в виде той поддержки, что они этим храмам и домам
оказывают» (Вторая речь против Катилины. 29). Еще яснее — у
Горация: «Представ нам, Август обнаружит себя как бог»50.
Формы самообнаружения нумена могут быть самыми разными.
Иногда он реализуется в безотчетном внутреннем чувстве: видя,
что римляне начинают поддаваться натиску врагов Ромул обращается
к Юпитеру с обещанием воздвигнуть ему храм, если он остановит
отступающих, и они действительно останавливаются, «словно
услышав повеленье с небес» (1,12, 7). Важно и показательно, что храм,
сооруженный по поводу этого события, был посвящен не Юпитеру
как богу — главе римского пантеона, а его ну мену — только и
именно Юпитеру Статору (Становителю). В других случаях нумен
обнаруживает себя внятно — словом и голосом, как было в 391 г.,
когда кельты приближались к Риму и один из граждан явственно
услышал предупреждение об опасности (V, 32, 6, 50, 5). Римляне
пренебрегли предупреждением, за что и были наказаны, но
впоследствии искупили свою вину, в честь нумена был сооружен храм,
посвященный небывалому «богу» — Айю Локутию (Aius Locu-
tius — что-то вроде «высказавшийся, произнесши»). Ливии
тщательно собирает эпизоды, в которых согласно легенде имел место
подобный нумен, непременно подчеркивая в нем один и тот же
смысл: божественная субстанция мироздания вечно бдит над
римским государством, охраняет его и в решающую минуту спасает
ради уготованного ему места в пронизанном божественной волей
миропорядке51.
Воля божества, как явствует из последних примеров, должна
быть не только явлена, то также воспринята, правильно
истолкована и исполнена, не должна быть ничем искажена или тем более
оскорблена. Всему этому и служат обряды, молебствия, гадания; для
Ливия они составляют не только важнейший элемент
государственной жизни, но как бы ее субстанцию и подоснову. В историческое
время ни одно важное мероприятие государства не могло
проводиться без ауспиций, т. е. выяснения божественной воли и толкова-
romaines. Р., 1948. Критика взглядов на проблему «numen», содержащихся в этих
работах и принятых сегодня подавляющим большинством историков, в книге Ж.
Дюмезиля оо архаической римской религии (Dimes il G. Op. cit. Р. 36—39)
отличается, как каждый может убедиться, скорее темпераментом, чем
доказательностью. Поэтому вряд ли существенно то обстоятельство, что непосредственно в
латинских текстах слово «numen» фиксируется относительно поздно (впервые во II
в. до н. э. у Акция, затем в «Латинском языке» Варрона, у Цицерона и т. д. —
см.: Der kleine Pauly s. v.): речь идет об архаичности самого понятия, а не о
времени его осознания и описания римскими авторами.
50 Praesens divus habebitur Augustus / Ног. "Carm. Ill, 5, 2.
51 Случаи употребления слова «numen» у Ливия собраны и проанализированы в
работе: Muth R. Numen bei Livius // Livius* Werk and Rezeption (примеч. 45).

624
Приложения
ния обнаруженных знамений; соответственно правом ауспиций
обладал каждый магистрат, за проведение такого мероприятия
ответственный. Усложнение интерпретаций, однако, и накопление
прецедентов сделали необходимой передачу подобных толкований в
ведение специалистов — жрецов-авгуров или децемвиров. Ливии
учитывает это обстоятельство и неоднократно сообщает, что
«запросили авгуров», «сенат постановил обратиться к
жрецам-децемвирам» и т. д. Но в наиболее патетических местах, во всех
случаях, которым он придает особое историческое значение, Ливии
предпочитает не подчеркивать техническое разграничение функций, а
видеть в обращении к богам всенародное действие, в крайнем
случае — акт, выполняемый высшим магистратом в нераздельности
его государственных и сакральных функций, акт благочестивого
единения народа.
Если в благочестии, во внимании к знамениям и исполнении
обрядов проявляется единение общины, то пренебрежение
божественной волей, пусть не всегда эксплицитно, но весьма часто
тонально, признается выражением audaciae—индивидуализма,
разрушающего союз общины с богами, губительной самонадеянности и
гордыни. В 218 г. Гай Фламиний, будучи избран в консулы на
следующий год (то был* второй его консулат), не стал выполнять
обряды, по традиции обязательные. У него были для этого причины —
он стяжал ненависть сенаторов, поддержав закон, ограничивавший
их доходы, и теперь не без оснований опасался, что они позволят
себе какие-нибудь злонамеренные шаги против него при
проведении ауспиций. И тем не менее, хотя непосредственно, на уровне
человеческих страстей и политических расчетов, Фламиний был
прав, небрежение обрядами и долгом благочестия, т. е.
обязательствами несопоставимо более высокого порядка, оказалось
губительным для него и для Рима. Боги ясно выразили ему свое
недовольство, он тем не менее выступил в поход против Ганнибала (XXI, 63),
боги еще раз ниспослали ему предупреждающие знамения, он
снова пренебрег ими (XXII, 3, 10—12) — и, как стремится показать
Ливии, заплатил Тразименским разгромом, одной из самых
страшных катастроф в римской истории, и собственной жизнью.
Зависимость человека от божественных предначертаний по
римским понятиям не только не исключает свободы воли, а наоборот,
требует от него постоянного крайнего напряжения сил. Ливии, как
отмечалось, не любит работать с документами, а уж приводит их и
совсем редко; тем более показательно, что он счел нужным ввести
в свой текст сохранившуюся к его времени надпись,
увековечившую морскую победу римлян над флотом царя Антиоха,
одержанную в 190 г. Луцием Эмилием Региллом: «Auspicio, imperio,
felicitate, ductuque eius» (XL, 52, 5). To есть Регилл действовал
auspicio — в соответствии с выраженной через знамения
предустановленной волей богов, в которой воля отдельного человека роли
не играла. Но победа была одержана ductuque eius — под его
непосредственным командованием, т. е. на основе его личной, ему

Рим Тита Ливия — образ, миф, история 625
как неповторимой индивидуальности присущей, воли, энергии,
опыта и знаний. Противоречие между тем и другим разрешалось в
felicitas — точке схода объективной предопределенности и личной
инициативы (о felicitas см. подробно ниже). Felicitas — сила,
независимая от структуры общины, но не разрушающая ее: Регилл
действует imperio, т. е. на основе данных ему государством
полномочий; однако даны они ему потому, что его virtus выявила его
felicitas и. соответствие его личных действий божественным
предначертаниям, а тем самым и судьбе общины.
' Все это определяет для Ливия главное — нравственное
содержание римского благочестия. Нравственное чувство человека
нового времени, его совесть основаны на сознании личной
ответственности за выбранную линию поведения — ответственности перед
живущим в душе каждого моральным кодексом. Такая нравственность
была грекам и римлянам чужда и непонятна. Отсюда отнюдь не
следует, однако, что они были лишены нравственного чувства,—
просто оно имело другое содержание и, главное, другую структуру.
Структура эта была как бы двучленной. Непосредственно человек
был ответственен перед коллективом, и ^совесть» его могла быть
спокойна, если он честно, в соответствии с pietas (благоговейным
уважением к общине, ее руководителям и ее традициям) выполнил
свой долг перед семьей, коллегией или друзьями, родным городом,
если умел «сосредоточивать мысль всегда на пользе отчизны, после на
пользе родных, а потом уже собственной пользе»52.
Антично-римское нравственное чувство — это в одно и то же время virtus и
pietas. Оно, таким образом, как бы растворено в общине и потому
через нее, на следующем уровне, включено в структуру мироздания,
в божественный мировой порядок, определяющий место общины во
Вселенной, з следовательно, и место человека в этом мироздании и
в этом порядке, его соответствие им — и тогда его действия
божественно санкционированы, т. е. нравственны, или
несоответствие — и тогда действия его безнравственны, подлежат либо каре,
либо искуплению. Все это в глазах Ливия составляет единую
систему и единый ряд. Этот ряд завершается практическими действиями
каждого и включает эти действия в божественное мироустройство,
тем придавая им нравственный смысл. Две темы в повествовании
Ливия отражают эту совокупность представлений особенно полно и
наглядно — деятельность жреческих коллегий, прежде всего
коллегии фециалов, и римские очистительные обряды искупления.
Ливии — единственный римский историк, сохранивший столь
подробное, изобилующее деталями описание обрядов фециалов —
жреческой коллегии, ведавшей процедурой объявления войны (см.:
I, 24, 4—9; I, 32, 5—14). И сведения, им сообщаемые, и сравни-
52 Lucil. Fragm. incert. 1. /ар. Lactantius Divin. Instil. VI, 5. (Пер. E. Г. Рабинович).
Для дальнейшего анализа существенно, что, описывая в этом фрагменте весь
комплекс представлений, которые для современного сознания довольно полно
воплощают понятие нравственности,— римский поэт обозначает этот комплекс словом
virtus — доблесть. Античная нравственность, др>гими словами,— это прежде всего
доблесть, гражданская и воинская.

626
Приложения
тельный материал давно уже привели ученых к выводу, что обряды
фециалов крайне архаичны и отражают представления и практику
догосударственного, родоплеменного строя53, при котором
единственным объектом права были межплеменные отношения (т. е.
право народов), а отличительной чертой правового мышления —
уверенность в том, что субъектом права является не личность, но ро-
доплеменной коллектив в целом. Соответственно единственный
смысл правовых действий состоял не в следовании нравственным
принципам, а в предупреждении возможности неожиданного
нападения одной* стороны на другую, т. е. обряды выражали лишь
прагматическую заинтересованность обеих сторон во взаимной
безопасности. Не случайно слова «договор» (pactum) и мир (pax)
происходят в латинском языке от одного корня.
Ливии перерабатывает этот объективный материал, вводя в
него характерные положения и акценты. Прежде всего он
отказывается цитировать документы, отражавшие архаический характер
процедуры: жрец «произносит многочисленные слова длинного
заклятия, которое не стоит здесь приводить» (I, 24, 6). На мысль о
сознательной модернизации наводит и сообщение Ливия о том, что,
объявляя войну, фециал бросал на территорию противника «копье
с железным наконечником или кизиловое древко с обожженным
концом» (I, 32, 12): железное оружие явно относится к другой
эпохе, нежели заостренная и обожженная на конце палка из
священного кизила, и упоминание о hasta ferrata опять-таки призвано
затушевать слишком архаический колорит всей процедуры54. В
тексте Ливия всячески подчеркиваются не столько прямые и
примитивные, чисто прагматические соображения безопасности, сколько
моменты моральные: апелляция жреца-фециала к «праву и
благочестию» (iuste pieque), к моральной гарантии всякого правового
действия — «доверию» (fides), его обращение не к богам из круга
силы и возмездия, не к Марсу, а богам-мироустроителям и
покровителям общины — Юпитеру и Янусу-Квирину; личная и как бы
духовная ответственность каждого высшего магистрата за решение о
войне, хотя оно и принималось от имени народа в целом. Наиболее
ясно весь этот ход мысли обнаруживается в том условии, под
которым руководители общины соглашаются на объявление войны:
«Чистой и честной войной, по суждению моему, должно их
(захваченные у римлян ценности.— Ё. ".) взыскать; на это даю свое
согласие и одобрение» (I, 32, 12). Словом «честной» приходится
передавать здесь латинское «pio» — «благочестивой, исполненной
почтения к богам и угодной им, набожной». Фигурирующее в
подлиннике сочетание «puro pioque duello» связывает, таким образом,
воедино практику войны, справедливость и право, благочестие и
чистоту помыслов.
53 Грабарь В. Э. Первоначальное значение термина jus gentium // Учен. зап.
Тартус. гос. ун-та 1964. 148. (Из научного наследия проф. В. Э. Грабаря).
54 См., впрочем: Bayet /. Le rite du Fecial et Ie cornouiller magique // Melanges
d'archeofogie et d'histoire de I'EcoIe Franchise de Rome. 1935. Vol. 5z.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
627
В приведенной формуле очень важно поставленное на первое
место и сочетающееся с понятием благоговейного богопочитания
слово «purus» («чистый»). Оно характеризует едва ли не главную
для Ливия черту в образе римского народа, в его жизни и
истории — убеждение в том, что каждое несчастье насылается богами
как кара за кощунственное невнимание к ним, что такое нечестие,
как любое вообще безнравственное деяние, подлежит искуплению,
что жизнь общины и гражданина, их успех и процветание
предполагают постоянное очищение от скверны, от всего гнилого,
больного, нравственно и физически нездорового, от смерти.
В рассказе о первых началах Города, еще в эпоху царей, одно
из центральных мест занимает знаменитый эпизод Горациев (I,
24—26): сойдясь для боя, армии римлян и их соседей альбанцев в
последний момент договорились все же избежать сражения и
решить судьбу войны единоборством; римляне выслали трех братьев-
близнецов Горациев, альбанцы — трех братьев-близнецов Куриа-
циев, которые все погибли, сражаясь друг с другом, кроме одного
из Горациев, одержавшего верх в бою и тем принесшего победу
Риму; возвращаясь домой, он встретил у городских ворбт свою сестру,
просватанную за одного из Куриациев; плача, она стала окликать
по имени погибшего жениха, и тогда, возмущенный, свирепый
юноша заколол ее. Суд вынес ему смертный приговор, но после
обращения к народу отца Горация и его самого он был оправдан —
«скорее из восхищения доблестью, нежели по справедливости».
«Совершив особые очистительные жертвоприношения,—
продолжает Тит Ливии,— которые с той поры завещаны роду
Горациев, отец перекинул через улицу брус и, прикрыв юноше голову,
велел ему пройти словно бы под ярмом. Брус существует и по сей
день, и всегда его чинят на общественный счет; называют его
"сестрин брус"» (I, 26, 13). Независимо от того, лежал ли этот брус на
двух опорах или, как иногда полагали в древности, был вделан в
стены домов на противоположных сторонах улицы (Дионисий Га-
ликарнасский, III, 22), он образовывал как бы арку, и
прохождение под такой аркой стало в Риме ритуалом очищения: праздник
«сестрина бруса» был отнесен на первое октября, когда
заканчивались летние боевые кампании, и состоял в том, что под ним
проходила вся возвращающаяся из похода армия. Смысл этой церемонии
хорошо объяснен современным ученым: «Легенда отчетливо
обнаруживает ее цель: каждый год Рим проводит ради milites (воинов),
снова превращающихся таким образом в quirites (здесь: граждан), тот
обряд очищения, которым третий Гораций искупил убийство
сестры — убийство, бывшее лишь недостойным продолжением его
победы над героями из вражеского стана. Ведь после каждой кампании
любой римский солдат возвращался, неся на себе следы всего, что он
проделывал на войне, и того особенно, что было там неизбежно
чрезмерного, жестокого, безбожного и что могло остаться при нем и в
гражданской жизни. Ежегодное напоминание о Горации,
прошедшем под брусом, несло в себе символическое очищение его преем-

628
Приложения
ников, распущенной солдатни, которая таким образом, очищенная
и безвредная, вновь становилась частью гражданской общины»55.
Искупительными и очистительными обрядами была исполнена
вся жизнь римской гражданской общины, и Ливии щедро
повествует о них читателю, настойчиво ввбдя этот мотив в создаваемый
образ народа квиритов. Вот, например, ответственный момент в
жизни Города — весна 200 г.: только что закончилась война с
Карфагеном, надвигается война с македонским царем Филиппом.
Буквально за несколько недель римляне, «обычно являвшие пример
благочестия, накануне же новых войн тем паче» совершают
искупительные обряды для очищения оскверненного храма в Локрах;
завершают все очистительные обряды в связи с предстоящей
войной; возносят молебствия после первой же победы; три хора юных
девушек проходят по улицам Рима, распевая священный гимн,
чтобы очистить Город от последствий дурных знамений; даже на
дипломатической встрече с представителями греческих городов
римский посол упоминает о каре, наложенной в свое время на один из
легионов во искупление совершенного им преступления против
союзнического долга. Особенно показательно, что Ливии ни разу,
кажется, не забывает упомянуть об очистительных молебнах и
обрядах в связи с цензовыми переписями населения: «произведя общую
перепись и тем покончив с цензом», царь Сервий Туллий,
«выстроив все войско, принес за него очистительную жертву — кабана,
барана и быка» (I, 44, 1—2); «проведя перепись, Квинкций принес
очистительную жертву» (III, 3, 9); «в тот год на Марсовом поле
цензорами... было соврешено очищение, причем добавили две
трибы — Аниенскую и Терентинскую» (X, 9, 14). В латинском языке
не случайно одно и то же слово «lustrum» означает и
очистительную жертву, и пятилетний срок, отделявший одну цензовую
перепись от другой. Сколько бы споров ни велось вокруг этого
совпадения56, очевидно, что процедура, выявлявшая численность народа,
т. е. тем самым численность его войска, а значит, военную мощь,
предполагала в то же время принятие мер по очищению заранее
этой мощи и переключению ее из сферы насилия в сферу
жизненной энергии, даруемой богами народу за его благочестие.
Важнейшая для Тита Ливия черта римлян, завершающая в его
повествовании образ народа,— жизнестойкость, способность в беде
и поражении не ослабеть, не сдаться, найти в себе силы справиться
с любой трудностью, обнаруживать в себе ресурсы энергии тем
большие, чем тяжелее складывается положение. Трактовка этой
темы в «Истории Рима от основания Города» необычна и весьма
показательна для творческого метода нашего автора.
У многих народов, стоящих на ранней стадии исторического
развития, существует представление о зависимости удачи, силы и
мужества человека, группы, народа или племени от живущей в них
безликой и таинственной энергии, которая остается в душе облада-
к Dumesil G. Fetes romaines d'ete et d'automne. 2 ed. P., 1986. P. 111 — 112.
S6 Der kleine Pauly. Miinchen, 1979. Bd. 3. s. v.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
629
теля, даже и отделившейся от его тела после смерти. У этнологов и
культурологов принято обозначать эту энергию полинезийским
словом «мана». Наличие того же представления и разных слов для
его обозначения у многих народов заставляет рассматривать
понятие «мана» как универсалию, распространение которой не
предполагает передачи по контакту или заимствования57. В менталитете
римлян мана играла огромную роль58. С представлением о ней
были связаны, в частности, похоронные обряды и сохранение в доме
масок предков: мана семьи должны была в ней остаться, не
развеяться со смертью данного ее носителя и перейти к потомкам.
Поэтому и было таким страшным наказанием damnatio memoriae
(проклятие памяти), поскольку она была связана с уничтожением
имени данного лица в надписях и с запрещением хранить маски, т. е. с
обрывом в передаче маны, с переходом рода из разряда носителей
жизненной энергии и успеха — maiores, «набольших» в
совокупность лиц, могущих лишь "заполнять" пространство Города (plere,
откуда «плебс»). Единство силы произрастания, жизненной мощи и
победительной энергии лежало в основе обряда одного из главных
богов римского пантеона — Марса, бога войны и победы, но
которому приносились жертвы также и в начале сельскохозяйственного
года, ибо именно он обеспечивал плодоносность участка. В титула-
ТУРУ римских принцепсов с самого начала было введено слово
augustus: происходя от глагола «augere» (оплодотворять,
приумножать, усиливать), оно соединяло в себе понятия природной силы,
неодолимого роста и сакрального величия, указывая, что
положения принцепса — богоравного владыки бескрайней империи мог
добиться лишь обладатель этих свойств в их единстве59. Подобные
примеры можно умножать и далее.
Доказательства жизнестойкости римлян Ливии видит в самых
разных эпизодах их истории. В 321 г. римская армия была заперта
самнитами в Кавдинском ущелье и принуждена капитулировать, но
сенат не мог и не хотел примириться с унижением и, постановив
выдать победителям всех тех, кто согласился на капитуляцию, тем
самым освободил себя от обязательств, из нее вытекавших, собрал
новую армию, которая снова пошла в бой с самнитами и одержала
решающую победу. «И не было здесь надобности в военном
искусстве с его умением располагать ряды и резервы, все здесь сделала
ярость воинов, бросившихся вперед, как одержимые... бросила их
затем на лагерь, там учинились резня и кровопролитие еще
страшнее, чем в сражении, и в неистовстве воины уничтожили большую
часть добычи» (IX, 13, 3—5). Без малого веком раньше римляне
57 Токарев С. А. Ранние формы религии. M., 1964. С. 341—344; Salmond А Мапа
Makes the Man // Political Language and Oratory in Traditional Society / Ed. M.
Bloch. L., N. Y., 1975 P. 45—64; Элиаде M. Космос и история. M., 1987. С. 32, ел.
58 Самого слова «мана» в указанном смысле в языке римлян, разумеется, не было, и
в тексте настоящей статьи оно употребляется условно, как современный научный
термин; созвучие его с латинским «manes» (души умерших) случайное.
59 Ср : «Человек становится вождем в силу своей маны, и власть его, политическая
или социальная, есть его мана» (Codrington'R. The Melanesians. Oxford, 189t.
P. 120).

630
Приложения
потерпели еще более страшное поражение от галлов — Город был
взят и разграблен, большая часть сенаторов перебита, от
победителей с трудом удалось откупиться, уступив им все золото, что было
в казне и у граждан. Рим лежал в развалинах, и у многих
возникла мысль переселиться в находившийся неподалеку город Вейн, тем
избавив себя от почти немыслимых трудов по строительству
столицы заново. Но и здесь, как годы спустя, после Кавдинского
разгрома, возобладала всепреодолевающая римская жизнестойкость.
Диктатор Камилл в страстной речи объяснил гражданам, насколько
немыслимо им жить вдали от укорененных в здешней почве родных
святынь, народ ощутил в себе новый прилив энергии, община
помогла каждому восстановить свое жилище, и город выстоял в
очередной раз (V, 32—55). Ливии в нескольких местах подчеркивает,
что эта способность выстоять после любой катастрофы — особая
черта римского племени, отличающая его от всех других. После
поражения при Каннах судьба Рима висела на волоске. «Нету,
конечно, другого такого народа,— пишет Ливии,— который устоял
бы под тяжестью подобного поражения»; в частности, он
перечисляет поражения, пережитые карфагенянами, и прибавляет: «Ни в
чем эти поражения не сравнимы с каннским, разве только в
одном — их перенесли с меньшим мужеством (minore animo)» (XXII,
54,10; ср.: XXVIII, 44, А—5).
Тема маны отмечена в Риме особенностью, кажется, не
выраженной столь отчетливо ни у одного другого народа: римляне
предельно остро ощущали, что если боги даруют кому-либо энергию
успеха по собственному усмотрению, то точно так же по
собственному произволу и по причинам для людей непостижимым, могут
они этот свой дар отнять. Идея успеха ъ Риме изначально
осложнена идеей случайности. Постоянное иррациональное взаимодействие
обеих идей образует суть и основу образа богини, ведающей всем
этим комплексом представлений,— Фортуны. Смысл ее имени
наиболее точно передается словом «Судьба», но в корне его — слово
«fors» (случай), и неразрывность обоих представлений подчернута
в едва ли не самой распространенной форме имени богини: Fors
Fortunae. «О судьба, судьба-случайность (fors fortuna), —
обращался к ней раб в комедии Теренция,— как неожиданно осыпала ты
сегодня благодеяниями хозяина моего Антифона» (Формион, V, 6,
1). «Судьба, более выражающая случайность»,— называл ее
Цицерон (О законах, II, 28). О дне, посвященном Фортуне, 24 июня,
Овидий писал в своем поэтическом календаре римских
религиозных празднеств: «Это и праздник рабов: здесь Туллием, сыном
рабыни,/храм возведен божеству непостоянному был» (Фасты, VI,
783—784). Упоминание о «народном царе» Сервии Туллии не
случайно: в народных легендах он был прославлен как любимец
Фортуны — человек, неожиданно вознесенный ею из самого низкого
звания на вершину власти.
Такое восприятие маны соответствовало лишь одной стороне
этоса римлян —> их убеждению в предопределенности человеческой

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
631
жизни волей богов, но находилось в остром противоречии с другой
его стороной — с не менее истовым убеждением их в том, что
богоизбранность, если и дается случайно, то сохраняется и
утверждается собственной волей избранного, напряжением всех сил и
доблестными его делами. Личной доблести, Virtus, в Риме посвящались
храмы столь же усиленно, как и капризной Fors Fortunae, казалось
бы упразднявшей эту доблесть, ставя ее в зависимость от
иррационального случая60. Потребность справиться с этим противоречием
выразилась в появлении сравнительно незадолго до* времени Тита
Ливия богини Фелицитас6*, в образе которой полнота жизненной
силы62, везение63 и доблесть64, многообразно взаимодействуя,
сливались во внутренне расчлененное, но в конечном счете единое
понятие. Недаром словом felicitas и его производными так охотно
пользовались для характеристики своих успехов, своего правления
и своего времени первые принцепсы, начиная от принцепса avant la
lettre Корнелия Суллы65.
В свете сказанного приобретает особый смысл то
обстоятельство, что за пределами изредка приводимых им ритуальных формул
Ливии почти не упоминает Фелицитас. Противоречие между
случайностью Фортуны и личной, на нравственном потенциале, на
чувстве ответственности и собственном героизме основанной, до-
60 Храм Фортуны с выразительным эпитетом «Сего дня» (Fortunae huiusce diei) был
отстроен Эмилием Павлом в середине II в. до н. э., другой, посвященный ей
же, — Лутацием Катулом по обету, принесенному перед битвой при Верцеллах в
101 г. до н. э. Первое, кажется, святилище Virtus было построено Клавдием Мар-
целлом у Капенских ворот Рима в конце III в. до н. э.; об интересных
подробностях, с ним связанных, см.: Ливии, XXVII, 25; Валерий Максим, I, 1, 8;
Плутарх. Марцелл, 21, 28.
61 Первый храм Фелицитас был сооружен Луцием Лицинием Лукуллом в честь его
побед в Испании в 146 г. до н. э.; для украшения его были использованы
произведения искусства, захваченные около того же времени Луцием Муммием в Греции.
Храмы Фелицитас сооружали в дальнейшем Сулла (на месте снесенной им Гос-
тиллиевой курии) и Цезарь (на месте снесенного им храма, воздвигнутого Сул-
лой). Статуя Фелицитас украшала с 55 г. до н. э. театр Помпея. Храмы той же
богине имелись на Марсовом поле и на Капитолии. Ни до этого времени, ни после
него столь интенсивного строительства в честь Фелицитас не отмечается.
62 Слово «felicitas» происходит от корня «feo», обнаруживаемого в таких
производных как «fecundus» (плодоносный, обильный), «fecunda» (беременная) и «femina»
(женщина) (в Риме и в Италии, отметим, существовал культ Venus Felix), «fetus»
(порождение, плод, урожай) и «felix» (счастливый). Portus Felix называлась
гавань в Остини, через которую в Рим Доставлялось зерно. Надпись «hie habitat
(здесь обитает) Felicitas» можно часто видеть на пекарнях. «Feliciter!» — возглас
за едой или выпивкой.
63 Эта сторона Фелицитас весьма полно охарактеризована у Ювенала (VII, 190,
ел.), где успех в жизни ставится в прямую зависимость от того, насколько человек
felix, а весь этот пассаж включен в развернутое рассуждение о всевластии
Фортуны (в котором опять-таки упоминается Сервий Туллий). Русский переводчик
поступил совершенно правильно, передав здесь felix как «повезло».
64 Фелицитас была сопряжена в первую очередь с воинской доблестью, с талантами
и успехами полководцев. Все главные храмы ее построены полководцами из
военной добычи; выше мы приводили формулу, часто встречающуюся в надписях
победоносных полководцев, где Фелицитас фигурирует в одном ряду с доблестью и
умением лично руководить боевыми операциями.
65 Об отношениях Суллы с Фелицитас существует большая литература. См., в
частности: Balsdon J. P. V. D. «Sulla Felix» // Journ. of Hellenic Studies. 1951. Vol. 41;
Picard G. Oh. Les trophies romains. P., 1957. P. 168—170; и важные замечания в
статьях о культе Венеры в кн.; Schillitig R. Rites» cultes, dleux de Rome. PM 1979.

632 Приложения
блестью разрешается для него не в Фелицитас, уравнивающей оба
эти момента и потому слишком близкой к греческой Тихе,
слишком «новомодной», а либо в сознательном выборе между ними»
либо в героическом предпочтении римским народом страдания и
подвига ожиданию милости богов. «Спеши отсюда прочь без всякого
страха- и спасай себя и войско,— говорит войсковой трибун
консулу, командующему армией.— А нас потом выручат или счастие
народа римского (fortuna populi romani), или наша собственная
доблесть (nostra virtus)» (VII, 34, 6); но выбирать не пришлось, все
сделала доблесть, и через сутки уцелевшее консульское войско с
восторгом и благодарностью встречало «тех, кто ради общего
спасения пошел почти на верную гибель» (VII, 36, 7). В другом случае
Ливии высказывается еще более определенно: «Вожди по своему
безрассудству и неумению загубили дело... только доблестью
воинов, неизменной и в отсутствие полководца, спасено было то, что
осталось от счастия римского народа» (VI, 30, 6) Подобная
альтернативность была чужда архаическому римскому мышлению и
исконным религиозным представлениям народа. Ливии жил и писал
уже в ту эпоху, когда изначальная смутная нерасчлененность
природной жизненной силы, непредсказуемого божественного
вмешательства в ее действия и человеческой воли распадалась и
должна была уступить место иной, более рациональной конфигурации
этих трех начал. Ливии избрал такую их конфигурацию, при
которой они предстали бы как взаимосвязанные, друг друга
опосредующие, но ясно выступающие черты монументального образа
римского народа.
Образ этот, как мы убедились, был внутренне расчленен,
многосложен и в то же время един. Подытожим и вспомним все, что в
него входило: гражданская свобода как исходная черта римского
государства и римского этоса; ее укорененность в другом
фундаментальном первоначале этого государства и этого этоса — в праве;
право как основа гражданской организации высшего типа, которую
римляне призваны распространить в мире, приобщая к ней
покоренные ими народы; соответствие римского граждански-правового
жизнеустройства божественному мироустройству и готовность на
этом основании разлитой в мире божественной субстанции в
решающие моменты актуализоваться, дабы спасти общину Рима,
содействовать ее росту и процветанию; благочестивая потребность
римлян постоянно проверять с помощью тщательно продуманных и
скрупулезно выполняемых обрядов, насколько предпринимаемые
ими действия соответствуют сакрально предопределенному
назначению их народа и предначертаниям богов; в той мере, в какой эти
предначертания темны, загадочны и миром правит случай,
источником надежды и веры в будущее для римлян всегда остаются, с
одной стороны, вложенная в них природой и божественной
субстанцией, ей имманентной, жизнестойкость и могучая выносливость, а
с другой — героическая воля жертвами преодолевать трудности и
никогда не сдаваться.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
633
5
Таков созданный Ливнем образ «главенствующего на земле
народа». В какой мере соответствует он реальной исторической
действительности? Конкретный материал самого Ливия и контрольные
данные других источников показывают, что между созданным
образом и реальной исторической практикой римского государства
существует очевидное и глубокое противоречие. Оно касается всех
трех слагаемых описанного образа — свободы, основанной на
праве, благочестия и жизнестойкости народа.
Свобода и право в Римской республике находят свое
выражение, согласно Ливию, прежде всего в характерном для этого
общества постоянном преодолении частных интересов ради единства
народа. На конкретном же историческом материале перед нами
предстает общество, сверху донизу пронизанное имущественным
неравенством и потому раздираемое ожесточенными социальными
конфликтами. Уже в IV в. при крайнем напряжении сил, пройдя на
волосок от гражданской войны, малоимущие граждане Рима
добились принятия закона Лициния — Секстия, ограничивавшего
земельные владения богачей максимумом в 500 югеров. Для Ливия
главное в рассказе об этих событиях — их благополучный итог:
«Так после долгого обоюдного гнева сословия вернулись к
согласию. Сенат признал это дело достойным и принял решение о
подобающем, большем, чем когда бы то ни было, воздаянии
бессмертным богам: чтобы были устроены Великие игры и к трем их дням
добавлен еще один» (VI, 42, 12). Но для характеристики римского
общества несравненно важнее, во-первых, что цифра в 500 югеров
в условиях IV в. была огромна и свидетельствовала об очень далеко
зашедшей имущественной дифференциации66, во-вторых, что она
хорошо согласуется с другими данными, говорящими о том же67,
в-третьих, что закон о 500 югерах не выполнялся, судя по
повторному выдвижению тех же требований еще в конце II в. при Грак-
хах. Таких примеров можно привести великое множество. Они
полностью подтверждают известный отзыв К. Маркса: в Римской
республике «внутренняя история явно сводится к борьбе мелкой
земельной собственности с крупной, разумеется, в той специфически
видоизмененной форме, которая обусловлена рабством»68.
Постоянное мощное воздействие имущественных интересов на
законы и разрушение последних под влиянием первых образует
коренную особенность римского общества, которая у Ливия
отодвинута на задний план изображением «власти законов, превосходящей
человеческую» (II, 1, 1). Он знает, например, о расхищении захва-
66 Размер земельного максимума по закону Лициния—Секстия казался столь
значительным, что породил у историков нового времени сомнения в достоверности
традиции. Краткое изложение этих взглядов, их критику и обоснование историчности
закона см.: Заборовский Я. Ю. Очерки по истории аграрных отношении в
Римской республике. Львов, 1985. С. 76—91.
67 Brunt P. A. Italian Manpower 225 В. С. — A. D. 14. Oxford, 1971. Р. 28.
<* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 28. С. 368.

634
Приложения
ценных в результате войны общественных земель (так называемого
ager publicus) знатью и говорит об этом (II, 41, 2; IV, 51, 6; VI, 5,
3—4), но в одной-двух фразах, после которых неизменно следует
примирительно-гармонизующее продолжение, а сами факты как бы
растворяются в общем оптимистическом течении событий:
«Гражданские разногласия были приостановлены войной. Патриции и
плебеи, объединенные общим порывом, в удачном сражении под
началом Эмилия разбили вольсков и эквов» (II, 42, 3; ср.: IV, 52,
1—3; VI, 5, 6). Между тем масштаб и цинизм противозаконных
захватов отнюдь не оправдывали подобную их трактовку. То был бич
римского государства на протяжении нескольких столетий. Перечни
расхищенных территорий приводил в своих речах Катон Цензо-
рий69; опираясь на источники, современные событиям, позднейшие
римские историки характеризовали этот процесс как одну из
главных причин гибели римской гражданской общины70. Как было
говорить здесь о «власти законов, превосходящей человеческую»?
А сколько еще можно было бы добавить о бесконтрольном
распределении военной добычи71, о роли в римской истории особого
аристократического этоса audaciae — демонстративного презрения к
установлениям и интересам народа72, о прямом терроре власть
имущих, о диктатурах и чрезвычайных полномочиях, вручавшихся
консулам всякий раз, когда лояльное следование законам могло
создать угрозу господству богачей и знати. Ограничимся
напоминанием лишь об одном явлении, которое в жизни Рима самым
существенным образом корректировало Ливиев образ свободного народа,
сильного своим единством.
В римском — как, впрочем, и в греческом — обществе человек
был включен в две системы связей: в систему города-государства,
где отношения граждан действительно регулировались законами, и
в систему социальных микрообщностей, где отношения
регулировались не законами, а находившимися с ними в сложных,
противоречивых отношениях традицией и личными зависимостями'3. Соци-
69 Oratorum Romanorum Fragmenta. Quartum edidit Henrica Malcovati. 1. Textus.
Torino, 1976. LXXV. Fr. 230. P. 93 (далее: ORF). Так по крайней мере
интерпретирует этот фрагмент П. Брант. См.: Brunt P. A. Op. cit. Р. 283.
70 «Богатые люди, заняв большую часть этой неподеленной земли и вследствие
давности захвата надеясь, что ее у них не отберут, стали присоединять к своим
владениям соседние участки бедных, частью скупая их за деньги, частью отнимая
силой, так что в конце концов в их руках вместо небольших поместий оказались
целые равнины, латифундии. Для обработки полей и охраны стад они стали
покупать рабов... Таким образом могущественные люди чрезвычайно богатели, а
страна наполнялась рабами» (Аппиан. Гражданские войны, I, 7. Пер. В. С. Сергеева).
71 Именно его ставил в вину Катон Цензорий (по мотивам, правда, не всегда
благовидным) полководцам, своим современникам — сначала Минуцию Терму, затем
Луцию и Публию Корнелиям Сципионам. Исчерпывающий разбор см.: Schatz-
тап I. The Roman General's Authority over Booty // Historia. 1972. Bel. XXI, H. 27.
72 См.: Авл Геллий. Аттические ночи, X, 6; Саллюстий. Югурта, 31 особенно 31,
16) и анализ проблемы в целом в статье: Wirszubski Ch. Audaces /Л JRS. 1961.
Vol.51.
73 Последний обстоятельный разбор проблемы см.: Herman G. Ritualized Friendship
and the Greek City. Cambridge, 1987. В книге анализируется греческий материал,
но общие положения и выводы автора характеризуют античное общество в целом.
Обзор более ранней литературы см.: ВДИ. 1987. N9 4. С. 164—181.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
635
альными микрообщностями, т. е. своеобразными малыми
контактными группами, были, например, местная община, из которой
человек вышел и на поддержку которой он опирался всю жизнь;
семья, члены которой ориентировались в своем общественном
поведении на знатных и богатых покровителей и в свою очередь
оказывали покровительство менее знатным и богатым семьям, от них
зависевшим; дружеский кружок, спаянный не столько личной
приязнью, сколько общностью деловых и политических интересов;
полностью неформальное сообщество, которое в Ряме называлось
«партией» (partes) и объединяло людей, преследовавших одни и те
же непосредственные политические цели; наконец, коллегия—
профессиональная, жреческая или посвященная культу
неофициального божества, но во всех случаях предполагавшая регулярные
собрания, совместные церемонии и коллективные трапезы, т. е.
неформальное общение и солидарность членов.
В реальной жизни обе системы, сохраняя свои различия,
постоянно взаимодействовали и проникали друг в друга. Это приводило,
с одной стороны, к тому, что государственная сфера никогда не
была полностью отчуждена от повседневного существования людей, от
личных отношений, от семьи и кружка, реализовалась во внятных
каждому непосредственно человеческих формах. Но с другой
стороны, всякое политическое или даже граждански-правовое дело в
этих условиях могло быть успешным только в том случае, если оно
лично кого-то устраивало, приносило выгоду семье или клану, и
любая успешная карьера, исход магистратских выборов зависели от
этого. Разветвленной сетью из поколения в поколение
складывавшихся клиентельных связей, тысячами людей, включенных в эти
связи и обеспечивавших в народном собрании принятие решений,
благоприятных для патрона, располагала прежде всего знать —
древние роды и семьи, которые в Риме называли «большими» или
«старшими» (maiores) (Саллюстий. Югурта, 41 )74. Они бдительно
охраняли свою фактическую монополию на руководство
республикой и лишь в единичных случаях допускали к вершинам
магистратской карьеры «новых людей».
В общественно-политической жизни микрогруппы выступали
как клики, которые постоянно боролись между собой за выгоды,
влияние, власть. Один из многочисленных примеров — борьба
клики Канона Старшего в 190—180-х годах против Сципиона
Африканского и его окружения. Эпизод этот был изрядно запутан
древними историками'* и еще больше — попытками историков нового
времени дать ему четкую и однозначную социально-политическую
и — или — идеологическую интерпретацию76. Какой бы точки
74 В ситуации, здесь представленной и относящейся к концу II в., лишь несколько
резче выразились процессы, ффактерные и для более ранних периодов — в
частности, описанных Ливием.
75 Сводка, систематизация и разбор их взглядов на данный эпизод см.: Мотт-
sen Th. Die Scipionenprozesse. // Hermes. 1866. Bd. 1, H. 2.
76 Литература, посвященная этому эпизоду, необозрима. Важнее других: Kienast D.
Cato der Censor: Seine Personlichkeit und seine Zeit. Heidelberg, 1954; Schlag U.

636
Приложения
зрения в этом вопросе не придерживаться, здесь, однако,
совершенно отчетливо предстает интересующая нас сторона дела: важно не
то, что каждый из протагонистов окружен плотной группой
родственников, друзей и зависимых лиц, и даже не те
социально-политические силы, которые за ними стоят, а готовность к любым
махинациям ради выгоды своей группы и поражения соперничающей
без помышления о том, как это скажется на интересах
госудаpapa77. Частным, но подчас решающим следствием микрогрупповой
структуры римского общества было также выдвижение на
руководящие должности не на основе таланта человека или его права
занимать эти должности, а на основе клановых связей.
Обстоятельство это совершенно очевидно, оно было детально и многократно
проанализировано историками нового времени, и вряд ли есть
необходимость подтверждать его примерами78.
Очень многие обстоятельства и события, подтверждающие все
здесь сказанное, у Ливия описаны, но описаны с той же постоянной
его целью — показать, что подобные эпизоды существуют, но в
высшем смысле несущественны, могут окрасить поверхность
римской истории, но не изменить ее направление и смысл, ее
величественное течение и общенародный характер.
Благочестие римлян, как мы видели, было неотделимо от их
патриотизма и выражалось прежде всего в их убеждении в
нераздельности религии и государства. Положение это приводило к
распространению политических распрей на сферу религии и к
использованию народной веры в обряды и знамения в интересах
борющихся клик. Борьба патрициев и плебеев в первые века
существования республики, подрывавшая единство общины и делавшая его
скорее целью и упованием, нежели повседневной реальностью,
целиком захватывала сферу религии в ее самой важной, самой
чувствительной для римлян части — в определении и толковании воли
богов. Истолкование знамений, действительных на долгий срок (ав-
гурий) или определявших поведение римлян в данной ситуации
(ауспиций), на протяжении нескольких веков было монополией
патрициев. Но без проведения авгурий и ауспиций, без
благоприятного их исхода нельзя было предпринимать практически ни
одного государственного действия, правового, политического или
военного. Поэтому созыв народных собраний, санкция на отправление
магистратами своих обязанностей, сооружение и освящение
храмов, общественных зданий, водопроводов, объявление войны или
заключение мира, принятие сражения или уклонение от него,
проведение игр находились в руках патрициев. «Мудрая уверенность в
Regnum in Senatu. Stuttgart, 1968; Scullard H. #. Scipio Africanus: Soldier and
Politician, 1970; Astin А. E. Cato the Censor. Oxford, 1978.
77 Всестороннему выяснению состава партий Сципиона и Катона и отношениям
между ними во многом посвящена книга: Трухи на Н, Н. Политика и политики
«золотого века» Римской республики. М., 1986.
78 Из относительно новых работ см.: Earl D. The Moral and Political Tradition of
Rome. L., 1967; Nikolet CI. Le metier de citogen dans la Rome republicane. P., 1976
(repr.: 1979), а также названное выше исследование Н. Н. Трухиной.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
637
том, что всем руководит и управляет воля богов» становилась
мощным оружием одной части общества, направленным против другой
его части.
Плебеи, естественно, не мирились с этим положением,
вынуждали патрициев к одной уступке зачдругой, пока наконец в 300 г.
не был сделан решительный шаг и по закону, проведенному
народными трибунами братьями Огульниями, жреческие коллегии не
стали пополняться также и плебеями. События, связанные с
принятием Огульниева закона, Ливии описывает в своей обычной манере:
сначала бранит трибунов, которые покусились на сплоченность
гражданского коллектива, «начав распрю меж первых людей
государства из патрициев и плебеев, во всем выискивая повод обвинить отцов-
сенаторов перед простым народом» (X, 6, 3—4); потом приводит
аргументы, разоблачающие высокомерие патрициев, также идущее
во вред общине, и кончает тем, что «закон был принят при всеобщем
одобрении» (X, 9, 2). В ходе дальнейшего рассказа как-то
проскальзывает мимо внимания, что «общее одобрение» никак Be означало
ликвидацию конфликта, и раскол общины на религиозной почве
продолжал существовать в полной мере (см.: X, 23, 1 —10).
Неизвестно, нашла ли отражение в одной из несохранившихся книг
Ливия попытка народного трибуна 145 г. Гая Лициния Красса добиться
дальнейшей демократизации религиозной жизни общины и провести
закон о пополнении жреческих коллегий не традиционным
способом — путем кооптации, а всенародным голосованием, но на
продолжающиеся гражданские распри, источником которых являлась
по-прежнему религиозная организация общины, этот законопроект
и провал его сенаторами указывает с полной определенностью'9.
Поскольку ни одно важное государственное мероприятие не
могло быть осуществлено без одобрения богов, одобрение же это
(или неодобрение) выявлялось на основе обрядов и гаданий, то,
следовательно, малейшее нарушение в их проведении становилось
достаточной причиной для отказа от запланированного решения,
или, если оно уже принято, для его отмены. Ливии чаще всего
видит здесь проявление благочестивой богобоязненности римлян и
соответственно описывает подобные эпизоды. В общественной жизни
римского государства, однако, и в этих случаях сплошь да рядом
обнаруживаются мотивы совсем другого рода. В качестве
подтверждения и иллюстрации можно было бы привести эпизод с городом
Капуей, который рассчитывал на помощь римлян: римляне сначала
в ней отказали, сославшись на религиозные мотивы, а когда капу-
анцы передали им свой город во владение, забыли о благочестивых
причинах своего первоначального отказа и отстояли город от напа-
79 См.: Цицерон. Лелий, или О дружбе, 96. По поводу отклонения Лициниева
законопроекта в 145 г. авторитетный современный исследователь замечает: «Причина
сопротивления состояла, естественно, в том, что сенат был заинтересован в ис-
пользовл'""! г."г/р:;Г: [Clv Augui':.IdioZ.p-,:; б своих политических целях» (Bleicken
J. Bas Vo'ksiribunat ^01" kiassischen kepubiik. 2. Aufj. jvlunchcn, 1968. S. 62, N 4).
Ср. также: Штаерман E. M. Социальные основы религии древнего Рммп. М.,
1987. С. 90.

638
Приложения
давших на него своих союзников-самнитов (VII, 31—36). Более
ярким и убедительным, однако, является один из эпизодов,
связанных все с той же враждой Катона Цензория ц Сципиона
Африканского,— эпизодом тем более убедительным, что оба они слыли
образцовыми римлянами и поведение каждого из них выражало
общенародное представление о правильном и должном. Тразименский
разгром 217 г. был официально признан следствием
«пренебрежения к обрядам и ауспициям» (XXII, 9, 7), и потому претор
Корнелий Маммула принес от имени сената и народа обет провести по
окончании войны совершенно необычную искупительную
церемонию — так называемую Весну Священную, в ходе которой в
жертву полагалось принести все, что родилось весной данного года.
Прошло 20 лет, Рим торжествовал полную победу, и
жрецы-понтифики назначили проведение обещанной некогда Весны Священной
на 195 г., т. е. в консульство Марка Порция Катона и его друга и
покровителя Луция Валерия Флакка, когда церемония и была
проведена (XXXIV, 44, 2). На следующий год консулами стали
Публий Сципион Африканский и Тиберий Семпроний Лонг, и тогда
великий понтифик Публий Лициний Красе Дивит неожиданно
выступил с сенсационным заявлением о том, что Весна Священная в
консульство Катона была проведена «неправильно» (что означало:
с нарушением обрядов) и потому должна быть устроена наново;
сперва коллегия понтификов, затем сенат с ним согласились и
постановили провести Весну Священную еще раз. Дальнейший ход
событий, характер людей, в них участвовавших, и отношений
между ними недвусмысленно выявляют отношение римлян к обрядам и
изъявлениям божественной воли.
Опротестовавший «катоновскую» Весну Священную Лициний
Красе был великим понтификом с 212 г., когда эту должность
вручило ему народное собрание, руководимое Марком Корнелием Це-
тегом, родственником Сципионов. В том же 194 г., т. е. в
консульство Публия Африканского, были перевыборы цензоров. Одним из
них стал племянник только что упомянутого Марка Корнелия Це-
тега Гай, другим — Секст Элий Пет, брат Публия Пета —
децемвира по наделению землей ветеранов Сципиона. Первое, что
сделали новые цензоры,— назначали Публия Африканского «принцеп-
сом сената», и первое, что сделал новый «принцепс»,— потребовал
отмены распоряжений, отданных Катоном в предыдущем году в
Испании, где тот вел войну в качестве консула™. Сенат
требования принцепса не удовлетворил, но, занимая почти все ключевые
позиции в управлении государством, группировка Сципиона сумела
нанести своему давнему врагу едва ли не еще более
чувствительный удар. Неизвестно, как проводил Весну Священную Катон, но
80 Корнелий Непот Марк Порций Катон* II, 2; Плутарх. Катон Старший, 11.
Точность обоих сообщений вызывала сомнения (см.: Astin А. Е. Op. cit. Р. 52). Они
оправданы в том, что касается назначения Сципиона в Испанию на смену Катону;
сама же попытка отменить консульские распоряжения 195 г. слишком хорошо
согласуется со всем, что известно об отношениях обоих деятелей, и сомнений
вызывать не должна.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
639
нет оснований сомневаться, что мероприятие это, предполагавшее
не только уничтожение всего народившегося в данную весну
поголовья скота, но и какой-то ущерб детям, появившимся на свет в те
же месяцы81, было крайне непопулярным. Катон же при его
упрямом консерватизме, наверное, сумел сделать это событие еще более
суровым и мрачным82 — недаром большинство источников,
благосклонных к Катону, предпочитает о нем не говорить. Теперь
Весна Священная должна была быть проведена наново, и
праздничный, мажорный ее характер — по контрасту — должен был
оттенить разницу между обеими политическими линиями:
жертвоприношения были соединены с Великими играми, о
распространении Весны Священной на людей в источниках нет ни
малейшего упоминания, срок ее ограничен двумя месяцами,
цензорские мероприятия проведены с демонстративной мягкостью, а
сенаторам сделан подарок в виде особых почетных мест для них во время
игр. Вот ради всего этого политико-пропагандистского эффекта и
были обнаружены упущения в обрядах. Подобного рода манипуляции с
обрядами производились и в дальнейшем83. Сращение сакральной и
государственной сфер означало не столько глубокое благочестие
общины, сколько подчинение религии политическим интригам.
Жизнестойкость действительно отличает римлян на всем
протяжении истории республики. Но мотивы, которыми объясняет ее
Ливии, должны быть если не заменены, то во всяком случае
дополнены совсем иными, во многом меняющими ее смысл. Как явствует
из примеров, приведенных выше, для Ливия жизнестойкость
римлян была выражением — а тем самым и доказательством — их
virtus, гражданской и военной доблести, т. е. свойством
нравственно обусловленным, результатом выбора. Можно было, как бы
говорит автор, уклониться от борьбы, капитулировать, предпочесть
тихое неприметное существование жизни, исполненной предельного
напряжения сил и почти невыносимых испытаний, но римляне,
верные своему героическому этосу, всегда сплоченные для борьбы и
победы и хранимые богами за их благочестие, неизменно делали
иной выбор — шли на любые тяготы ради чести, победы и
мирового главенства Вечного Рима.
Первым, кажется, старый немецкий историк Нич, учитель
Моммзена, обратил внимание на то чудовищное разрушение
производительных сил, которым сопровождались римские войны
республиканского периода84. В дальнейшем эта тема разрабатывалась —
81 Первоначально, в архаической древности, они тоже обрекались в жертву, но
впоследствии, по-видимому, их должны были на каких-то условиях (на время?)
удалять в изгнание, «поскольку сочтено было жестокостью убивать ни в чем не
повинных мальчиков и девочек» (Павел Диакон. Эпитома Феста, 379).
82 «Sacrum» означало, как известно, не только «священный», но и «обреченный
подземным богам», «проклятый»; в названии Весны Священной (Ver Sacrum) второе
значение явно преобладало.
83 Например, при вычислении времени проведения Столетних игр при Августе, а
впоследствии при Домициане.
м Nitzsck К. W. Die Gracchen und ihre nachsten Vorganger. В., 1847. S. 23—36.

640
Приложения
особенно усиленно в последнее время85,— и проведенные иссл
вания не оставляют сомнения в том, что упорной жизнестойкости
римлян реальной альтернативы не было. Страна периодически
опустошалась эпидемиями и голодом; в сочетании с непрерывными
войнами они приводили к обезлюдению целых областей; земли,
которые удавалось добыть в результате победы, сплошь да рядом
некому было обрабатывать. Вся эта сторона дела у Ливия или не
представлена вообще, или видна не в фокусе. В действительности
же в IV—II вв. справиться с подобным положением можно было
только за счет все новых и новых войн — как бы они ни были
мучительны, как бы ни подскребали последние людские ресурсы,
какой смертельной ни была бы усталость. То был не выбор
героического пути наибольшего сопротивления, а обреченность
единственному пути, который сулил выживание86.
И тем не менее явное несоответствие образа, созданного
Ливнем, реально-повседневной действительности древнего Рима не
означает ни того, что образ этот представляет собой
литературно-художественную фикцию, ни того, что «историческим сочинением в
подлинном смысле слоьа летопись Тита Ливия не является», ни того,
наконец, что летопись эта лишена объективного познавательного
смысла и тем самым не отражает историческую истину.
Начать с того, что образ провиденциального Рима, несмотря на
все превратности судьбы растущего и набирающего силы, несущего
народам мира более совершенные формы общественной
организации и более высокую систему ценностей, не создание Тита Ливия,
а константа культурного самосознания римского народа; уже в силу
этого такой образ обладает определенным объективным, а
следовательно, и познавательным значением: история — это не только то,
что происходит, а и то, что люди думают о происходящем, и
познать ее значит познать эти события и эти мысли в их
нераздельности. По словам Ливия (XXVII, 17)< при покорении испанских
племен в 211—206 гг. Сципион говорил им о том, что цель
римского завоевания не захват ради захвата, а скорее распространение в
землях, окружающих империю, гражданского мира и гражданской
организации, законности и верности договорам**7. Бесчисленные
клиентелы, оставленные им в Испании, и переход на его сторону
85 Прежде всего в работах, упоминавшихся выше в иной связи: Toynbee Л. Hannibal
s Legacy. L., 1965. Vol. 1—2; Brunt P. A. Op. cit. Chs X—XI. P. 127—155; Забо-
ровский Я. Ю. Указ. соч. С. 33 и ел.
86 Достаточно напомнить, что по наиболее вероятным оценкам число свободных
граждан Римской республики с 225 г. до н. э. и до эпохи Августа, т. е. за два
века, не выросло или выросло незначительно {Brunt P. A, Op. cit. Р. 131),— и это
несмотря на включение в число граждан жителей городов Италии, на массовый
отпуск на волю рабов, чьи потомки рано или поздно также пополняли число
граждан, на то, что в отдельные периоды рост этого числа согласно цензам
доходил до 58 % (как, например, в 204—159 гг.). См.: Harris W. War and Imperialism
in Republican Rome 327—70 В. С Oxford, 1986.
87 Ср.: XXVI, 49—51; XXVII, 17—20; XXVIII, 1—4. С этой точки зрения
весьма примечательно поведение Сципиона при обсуждении после Замы условий
мирного договора с Карфагеном и его аргументация (Аппиан. Римская история.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
641
многих племен свидетельствуют о том, что подобным речам
соответствовала определенная практика. Катон Цензорий в пору своего
наместничества в Сардинии в 198 г. строжайшим образом
придерживался норм, которые прославлял как обязательные для
римского магистрата (Плутарх. Катон, б)88,— двумя столетиями
позже именно они вошли в описанную выше Ливиеву
характеристику римской системы ценностей. В 137 г. Тиберий Гракх вел
себя под Нуманцией так, будто сознательно старался
предвосхитить образ идеального римского полководца в изображении Тита
Ливия; не случайно биограф Тиберия ссылается в этой связи на э-
пизод в Кавдинском ущелье, столь ярко и подробно описанный в
«Истории Рима от основания Города» (Плутарх. Тиберий Гракх,
5—7). Все слагаемые Ливиева образа Рима и римлянина — хотя и
в типичном для эпохи сочетании с другими чертами, прямо им
противоположными,— безошибочно узнаются в жизни и
деятельности некоторых известных персонажей еще и в период
предсмертного кризиса республики — в провинциальном
законодательстве Цезаря или в поведении консула 74 г. Луция Лициния
Лукулла89.
Та же верность законам как основа свободы гражданина, его
ответственность перед общиной, почтение к богам, предузнание их
воли и следование ей как залог военных и политических успехов,
готовность идти до конца ради достижения целей, намеченных
государством, и превосходство римлян в этом отношении над другими
народами — все эти черты образа Рима у Ливия снова и снова
повторяются при характеристике римлян, их республики и их
истории в речах, письмах и сочинениях Цицерона9**. Нельзя забывать
также, что в Риме был крайне распространен
национально-патриотический и исторический фольклор, состоявший из рассказов о
подвигах героев былых времен, о сбывшихся пророчествах и
чудесных знамениях, о неколебимой верности великих деятелей Рима
высшим ценностям и законам республики. Такие рассказы
назывались «примерами» (exempla), они были известны каждому с
детства, использовались в речах — как учебных, в риторических
школах, так и реальных, публичных, и оказывали мощное
воздействие на подрастающее поколение91. В утверждении нравственных
принципов, лежавших в основе подобных «примеров», видел
вообще смысл исторических сочинений Тацит (Анналы, III, 65, I)92.
88 Ср. признание самого Катона: ORF. Fr. 174; перевод: Трухина Н. Я. Указ. соч.
С. 179.
89 О воинском таланте Лукулла и личном его участии в воинских подвигах, о его
верности законам и dementia, благочестивой преданности старшим говорится в
таком значительном количестве источников, что сомневаться в сообщаемых
сведениях не приходится. С точки зрения соответствия его Ливиевой модели образцового
римлянина важнее других: Веллей Патеркул, II, 33; Дион Кассий, 36, 16;
Плутарх. Лукулл, I, 2; II, 28; Цицерон. Брут, 222.
90 Цитаты и комментарий см.: Кнабе Г. С. Историческое пространство и
историческое время в культуре древнего Рима // Культура древнего Рима. М., 1985. Т. 2.
91 Об этом прямо говорят оба эпитоматора Валерия Максима, чьи труды дошли до
нас,— Юлий Парис (IV в. н. э.) и Януарий Непотиан (IV в. н. э.).
92 Ср.: Тацит. Жизнеописание Агриколы, 1—3.
22 Тит Ливии, т. III

642
Приложения
Некоторые сборники exempla сохранились. Едва ли не самым
значительным среди них был составленный Валерием Максимом во
второй четверти I в. н. э. и носивший название «О достославных
деяниях и изречениях» в девяти книгах93. Собранный здесь
огромный материал, покрывающий всю историю Рима, явственно говорит
о том, что в традицию римской славы, призванную воспитывать
народ, первыми отбирались «деяния и изречения», утверждавшие в
качестве главных, образцовых свойств римского племени все те же
Ливиевы доблести, все те же слагаемые выписанного им образа:
благочестие, вера в значения и их толкование, в силу и строгость
обрядов; преданность законам, сыновнему долгу, воинской
дисциплине, выдержка и упорство в достижении поставленной цели;
строгость нравов, умеренность, предпочтение старинной бедности
кричащему богатству^4.
Есть и другие соображения, по которым расхождение между
фактами, с одной стороны, и образом Рима, созданным Титом
Ливнем с опорой на нравственную и культурную традицию,— с
другой, не может характеризовать этот образ как субъективную
фантазию историка. Факты, опровергающие эту традицию и этот
образ, конкретны, локальны, непосредственно жизненны и в этом
смысле точны. Но существует историческая точность и иного
рода— точность итоговой характеристики, точность в определении
роли, сыгранной данным народом и его государством в общем
развитии человечества. Как ни странно, но при таком «итоговом»
подходе картина, нарисованная Ливием, оказывается весьма точной —
вопреки, казалось бы, конкретным, локальными непосредственно
жизненным фактам, ее опровергающим.
Когда Европа оглядывается на римские истоки — или, скажем
точнее: на римский компонент — своей государственности и
культуры, три обстоятельства выступают на первый план как
абсолютно очевидные и непреложные.
Прежде всего — факт, что, начавшись как незначительное
поселение, где в непосредственной близости друг от друга поселились
несколько враждующих и нищих разноплеменных групп, Рим
веками втягивал в свою орбиту один за другим города, племена,
народы, страны и кончил как мировая держава, раскинувшаяся от
Гибралтара до Персидского залива и от Шотландии до порогов Нила.
Так что же делал Ливии, вводя эту тему в свой рассказ в качестве
одной из главных,— искажал историческую истину или
обнаруживал ее, раскрывая всемирно-исторический смысл описываемого
процесса?
^3 О популярности книги Валерия Максима говорит интенсивное использование ее
позднейшими римскими авторами, необычно большое количество рукописей и,
наконец, наличие эпитом, авторы которых специально рекомендуют ее в качестве
пособия при составлении речей. См.: Schanz М. Geschichte der romischen Literatur.
Munchen, 1901. 2. Teil, 2. Halfte. S. 196-201.
94 Доказательству той мысли, что, создавая свод нормативных римских доблестей,
Валерий Максим крайне широко использовал Ливия, посвящена специальная
работа известного знатока творчества нашего автора А. Клотца (Hermes. 1909. Bd.
44. S. 198—214).

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
643
Могут ли, далее, непрестанные нарушения законов в жизни
римского общества опровергнуть утверждения Ливия о законности
как фундаменте этого общества, если наследники Рима, страны
Западной Европы, основывали и основывают до наших дней свое
правосознание и правопорядок на принципах римского права,
вобравших в себя также и опыт республиканского законотворчества?
Любая система права, чтобы быть действенной, должна преодолеть
коренное противоречие между стабильностью законов как основой
их авторитета и способностью тех же законов меняться под
влиянием обстоятельств как основой их жизненности и эффективности.
Алчные богачи, столь часто оказывавшиеся во главе республики,
корыстно злоупотребляли и консерватизмом римских правовых
установлений, и их зависимостью от обстоятельств. Ливии,
стремясь подчеркнуть правовое совершенство республики,
действительно подчас вуалировал выразительные детали подобных эпизодов95.
Но ведь он же столь подробно передал речи народного трибуна Ка-
нулея, консула Марка Катона, его противника трибуна Валерия,
которыми обосновывалось принципиальное решение обозначенного
выше коренного противоречия, причем решение, с одной
стороны, — реально воплощенное в структуре римского права с его
сочетанием законов, преторских эдиктов и disciplina maiorum96, а с
другой — отлившееся в такие чеканные формулирвки, что их как
образец воспроизводили классики философии права еще в XIX
столетии97.
Другое коренное противоречие права — противоречие между
нормами, обеспечивающими интересы общественного целого, и
защитой интересов личности. Мы видели, что покушения на
интересы общественного целого были в Риме обычной практикой, а защи-
95 См., например, описание поведения Сципиона Африканского (XXXVIII, 50 и ел.)
после предъявления ему обвинения в присвоении контрибуции царя Антиоха.
Источник, отраженный у Авла Геллия (IV, 18) и считающийся наиболее
аутентичным (Mommsen Th. Op. cit. S. 166), содержит рассказ о сенатском заседании, в
котором Сципион порвал на глазах у всех документы своей финансовой
отчетности. Ливии переносит всю сцену на форум и опускает рассказ о демонстративном
своеволии героя.
96 Закон (lex) в Риме на практике мог быть изменен полностью или частично и мог
быть отмечен, но в идеале и в принципе рассматривался как волеизъявление
народа, а потому как вечный и нерушимый. Это явствовало из этимологии слова,
восходившего к сакральному понятию reg (откуда гех — царь и жрец), из
фиксации текста принятого закона на «вечном» материале — камне или бронзе, из
существования определенного типа законов, не подлежавших отмене. В отличие от
leges, принимавшихся народным собранием, edicti объявлялись претором в начале
его магистратского года и содержали как положения предшествующих преторских
эдиктов, так и те новые положения, которыми он собирался их дополнить и
руководствоваться на протяжении своей магистратуры — «совершенно оригинальный
и единственный в своем роде источник права, ни в каком другом законодательстве
он больше не встречается» (Бартошек М. Римское право. M., 1989. С. 116).
Наконец, disciplina maiorum или mos maiorum (нравы предков) представляли собой
совокупность прецедентов; они не были обязательны, но определяли подход к
каждому данному случаю, наиболее соответствовавший традициям и обычаям
народа. Сжатую, ясную и точную характеристику этой структуры римского права
см.: Stockton D. Cicero A. Political Biography. Oxford, 1971 (repr.: 1$78). P. 22.
Сочетание стабильности и изменяемости римских законов у Ливия подчеркнуто (см.:
VII, 17, 12; IX, 33, 9).
97 Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.; Л., 1934. С. 28—29.

644 Приложения
та интересов личности — выборочной и непоследовательной. Но
ведь нельзя забывать, что сам принцип подобного равновесия и
усмотрение в нем главного смысла права был величайшим открытием
античного мира, получившим теоретическое обоснование и
известное практическое воплощение в Греции; однако, став основой
общественного мировосприятия и в Риме, он определил
возникновение теорий естественного права в Европе XVII—XIX вв.
Равновесие такого рода до сих пор образует основу всякой демократии,
всей концепции прав человека. В Риме оно зиждилось на
взаимоопосредовании божественного миропорядка — «fas» — и
специфически римского понятия «jus», которому современный
исследователь дает следующее весьма точное определение: «В Риме "jus"
понимали и переживали как предельно широкую область, возникшую
после ограничения всех частных областей, личных или
коллективных; "jus", — это то, на что каждый может претендовать в силу и
в меру своего социального положения. Другими словами, он
представляет собой совокупность прав и обязанностей,
принадлежностей и ответственностей, присущих каждому человеку, исходя из
его социального предназначения»98. Римское право возникало из
совокупности прав (jura) каждого гражданина и каждой группы
населения, т. е. по природе своей носило, во-первых, социально
равновесный характер, во-вторых, объединяло правовой принцип с
принципом сакральным. Когда Ливии говорил, что «Город,
основанный силой оружия, основался заново на праве, законах и
обычаях» (I, 19, 1), он формулировал положение, хотя и несогласное с
очень многим в жизни Рима, но подтверждаемое стереотипами в
мышлении его граждан и судьбой его наследия.
Наконец, последнее обстоятельство, которое нельзя не
учитывать, оценивая степень соответствия описанного Ливием образа
Рима объективной исторической реальности, связано с романизацией.
Под романизацией принято понимать процесс создания на
территориях, завоеванных Римом или подчиненных его влиянию, особой
цивилизации, в которой исконные туземные элементы
взаимодействовали с римскими, сливаясь с ними в двуединый хозяйственный,
административно-правовой и культурный организм. Одним из
основных средств романизации была динамичная и многоступенчатая
система римского гражданства: предоставляя право своего
гражданства и привилегии, с ним связанные, в разной степени тем или
иным городским общинам, племенам и провинциям, подстрекая их
соревноваться на службе Риму за переход с низкой ступени
гражданства на более высокую, римляне создавали решающий стимул
романизации. Завоевание было лишь началом. Главное шло
дальше — вживание римского в местное, взаимопроникновение
покоренных и покорителей. Как принцип, как тип гражданства и
цивилизации, как форма взаимодействия с окружающим миром,
романизация вытекала из самой природы римской гражданской общины
98 Meslin М. L'Homme Romain des origines au ler siecle de notre ere. P., 1978. P. 23.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
645
и проявлялась уже на ранних этапах ее истории. В образе
республиканского Рима, выписанном Ливием, эти начала
обнаруживаются уже совершенно ясно.
Рассказывая об организации римской власти в городских
общинах Италии, на испанских и галльских территориях, на Востоке,
историк не скрывает роли завоеваний, рассказывает о массовом
истреблении побежденных, о протестах городов и народов, лишаемых
своей самостоятельности, но, как обычно, акцент делает на
устанавливаемом в конечном счете согласии". Расхождение между
жестокой правдой и гармонизующей тенденцией в угоду Образу —
налицо; но в исторической ретроспекции видно, что и здесь Ливии уловил
реальный исторический смысл процесса, обнаружившийся в эпоху
Ранней империи, когда стало окончательно ясно, что на одно —
два столетия, вплоть до конца собственно античного Рима,
превращение примыкающих к нему земель в провинции означало для
населявших их народов выживание, стабилизацию и рост
производительных сил. Примечательно, что положение это признавалось не
только апологетами империи1"0, но и авторами, остро
чувствовавшими все пороки Рима, насильственный характер его владычества101.
Образ Рима, запечатленный в эпопее Тита Ливия, находится,
как выясняется, в особых отношениях с действительностью: жизнь
Города и повседневное его бытие рассматриваются в большей мере
через его традиционную систему ценностей, чем сами по себе, в их
прямой и непосредственной данности. В результате созданный
образ видоизменяет представление об этой жизни и этом бытии в
соответствии с идеальной нормой и на уровне непосредственной
общественно-исторической эмпирии не может рассматриваться как
фактически им адекватный; в исторической ретроспекции
обнаруживается, однако, что сама такая норма не только отклоняется от
общественной реальности, но также отражает глубинные тенденции
ее развития и в свою очередь отражается в них, а ориентированный
на нее образ, созданный Титом Ливием, бесспорно представляет
историческую действительность, но так, что на первый план
выходят взаимосвязь и взаимодействие общественной реальности и
общественного идеала.
В этих условиях предмет изображения в «Истории Рима от
основания Города » приходится квалифицировать не только как
образ, а и как общественно-исторический миф; в образе главное —
творческая фантазия, формирующая его в соответствии с
мировосприятием автора; в общественно-историческом мифе — идеализиро-
99 См., например, историю покорения латинских городов, которую Ливии завершает
общей характеристикой мотивов, принципов и итогов романизации (VIII, 8—14);
показателен рассказ о покорении и послевоенной организации Сиракуз (XXV,
31) и мн. др.
100 Прежде всего Элием Аристидом во второй четверти II в. н. э. См. его «Римскую
речь» в целом и особенно главы 59—60; в конце империи — Рутилием Намациа-
ном в поэме «О возвращении» (I, 63—66).
101 Это Тацит (Жизнеописание Агриколы, 21, 2; История, IV, 73—74; Анналы, XI,
24) и, что особенно примечательно, ненавидевший римскую власть отец церкви
Тертуллиан (О душе, 30).

646
Приложения
ванное отражение реальности, отличное от непосредственной
данности, но живущее в сознании коллектива и влияющее на его
мироощущение. В эпопее Тита Ливия мы имеем дело не с одной лишь
непосредственной римской действительностью как таковой и не с
одним лишь общественным идеалом римской гражданской общины
как таковым, а с объединяющим их римским мифом.
6
Общественно-исторические мифы представляют собой особую,
универсальную реальность истории. Они возникают оттого, что
никакое общество не может существовать, если основная масса его
граждан не готова выступить на его защиту, спокойно подчиняться
его законам, следовать его нормам, традициям и обычаям, если она
не испытывает удовлетворения от принадлежности к его миру как к
своему. И напротив того — общество сохраняет жизнеспособность
лишь там, где у граждан есть убеждение в осмысленности его норм, в
наличии у него своих ценностей и потенциальной их
осуществимости, в значительности его традиций. Между тем эмпирическая
действительность, как она есть, никогда не дает для такого убеждения
непосредственно очевидных и бесспорных оснований, поскольку она
никогда не совпадает с той, какую хотелось бы видеть, и интересы
каждого никогда не могут просто и целиком совпадать с общими.
Неизбежно возникающий зазор если не исчезает, то отступает на
задний план лишь там, где человек способен верить в свое общество и в
его ценности, разумеется, исходя из жизненных обстоятельств, но в
конечном счете как бы и поверх них. Содержание такой веры
«поверх жизненных обстоятельств», подобного восприятия своего
общества в целом и возникающий отсюда его облик и образуют его миф102.
Общественно-исторические мифы характеризуются рядом
признаков: они возникают в связи с условиями жизни, но ими не
исчерпываются, сосредоточены в общественном сознании и
самосознании и в этом смысле обладают высокой степенью
самостоятельности; мифы характеризуют данное общество как воплощение его
ценностей, заставляя видеть в негативных сторонах
действительности реальный, но допускающий и даже предполагающий
преодоление фон103. Как часть общественного сознания мифы активно
влияют на самочувствие и поведение личностей и масс. Влияние про-
102 Такое понимание общественно-исторического мифа с теми или иными
вариациями широко распространено в современной философской социологии. См. прежде
всего: Durkheim Е. Les formes elementaires de la vie religieuse. P., 1912; Buber M.
Dialogisches Leben. Jerusalem, 1947; Wiener A. J. Magnificent Myth. N. Y., 1978;
Галаганова С. Учение Э. Винера о мифе как средстве массовой
коммуникации //Теории, школы, концепции (критические анализы): Художественная
коммуникация и семиотика. M., 1986; Гуревич П. С. Социальная мифология. M., 1983.
юз Наглядной иллюстрацией к этой черте общественно-исторического мифа может
служить приводимая Ливием (XLII, 54) речь пожилого крестьянина Спурия Лигу-
стина, который, рассказав о своей крайней бедности и об усталости от двадцати
двух уже проделанных боевых кампаний, тем не менее объявляет о готовности и
дальше служить республике и призывает сограждан «отдать себя в распоряжение
сената и консула и быть всегда там, где вы могли бы с честью защищать родину».

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
647
пагандистских фикций, эксплуатирующих мифы, но создаваемых
искусственно и ad hoc, в принципе отличается от влияния самих
мифов, ибо последнее основано на глубинных свойствах общества и
характерных для него устойчивых социально-психологических
структурах. Соответственно воздействие общественно-исторических
мифов на общественную практику обнаруживается особенно
очевидно в пароксизмальные моменты жизни социума или, напротив
того, при рассмотрении длительных периодов в его развитии и
исторических итогов этого развития.
Мифологическая субстанция исторического процесса
одновременно и очевидна, и трудно уловима. Где, например, в
повседневной, непосредственной действительности средневекового
феодального общества, грубого, жестокого и невежественного, вечно
полуголодного и ленивого, размещаются рыцарская честь и рыцарская
любовь, пламенная христианская вера? Все это — красивые
выдумки, существовавшие только в грезах, мистических видениях и
рыцарских романах да веками позже — в сочинениях романтиков.
Так-то оно, может быть, и так, но ведь и вполне реального,
доподлинного средневековья без них нет. Непонятным остается многое в
крестовых походах, а значит, в их экономических и социальных
последствиях, в народных ересях, окрасивших политическую жизнь
целых стран, в практических трудностях перехода от феодального
мира к миру государственной централизации, да и сам миф
средних веков, воссозданный романтиками, как выясняется при
ближайшем рассмотрении, не такая уж выдумка, а скорее сублимация
реальности, и дальнейшая жизнь его в духовной традиции
Европы — тоже вполне объективный факт, раз он отозвался столь
многим в политических судьбах европейских стран в новое время.
Наследие каждого общества — часть его мифа, а тем самым и его
истории.
Именно в античности, однако, миф укоренен особенно глубоко
в исторической жизни, пронизывает все ее сферы. Причины этого
были указаны выше в иной связи. Припомним их. Античный мир
принадлежал к тому этапу исторического развития человечества,
на котором у общества еще не было возможности развиться за
пределы такого простого общественного организма, как
гражданская община. Община поэтому постоянно в том или ином виде
сохранялась, а нормы, на которых она была основана, играли роль
сложившегося в прошлом, но неизменно актуального и
непреложного образца. Хозяйственное и социально-политическое
развитие, однако, как бы оно ни было ограничено, происходит
неизбежно в любых условиях, и в античную эпоху именно оно вело
к усложнению и обогащению общества, требовало выхода за
пределы общины, разлагало ее и подрывало ее нормы. В результате
они выступали одновременно как постоянно ускользающая из
жизни и постоянно в ней присутствующая и ее формирующая
сила — т. е. как миф. Историческая действительность
античного Рима существует как живое неустойчивое противоречие

648
Приложения
эмпирии и мифа, как их пластическое, осязаемое,
непосредственное единство.
Два примера в пояснение и подтверждение сказанного.
Важным слагаемым римского мифа были идеализация бедности
и осуждение богатства. В государстве, ведшем непрерывные войны,
накопившем неслыханные сокровища и ставившем общественное
продвижение человека в прямую зависимость от его ценза, т. е. от
его умения обогащаться, осуждение стяжательства должно было
выглядеть противоестественным вздором. Должно было, но,
по-видимому, так не выглядело. Высокий ценз был не только
преимуществом, но и обязанностью взысканного судьбой человека больше
отдавать государству — лишение казенного коня, например,
требовавшего больших расходов, тем не менее воспринималось не как
облегчение, а как позор104. С того момента, как богатство Рима
стало очевидным фактором государственной жизни и до самого
конца республики, периодически принимались законы, делавшие
обязательным ограничение личных расходов105. Их повторяемость
показывает, что они не исполнялись, но ведь что-то заставляло их
систематически принимать. Моралисты и историки прославляли
древних героев Рима за их бедность; принято было говорить, в
частности, что их земельный надел составлял семь югеров1"6. На фоне
имений площадью в тысячи югеров107 это выглядело не более чем
назидательной басней; но при выводе колоний, как выясняется,
размер предоставляемых участков был действительно ориентирован
примерно на те же семь югеров108, т. е. цифра эта была не
выдуманной, а отражала некоторую норму — психологическую и в то
же время реальную. По-видимому, бесспорны неоднократно
засвидетельствованные демонстративные отказы полководцев
использовать военную добычу для личного обогащения (Плутарх. Катон
Старший, 10; Эмилий Павел, 28; Авл Геллий, XV, 12) — бессреб-
ренничество могло, следовательно, играть роль не только идеала,
но в определенных случаях также и регулятора практического
поведения — одно было неотделимо от другого.
Точно так же обстоит дело и с еще одной стороной римского
мифа. Войны здесь велись всегда и носили грабительский характер,
договоры и право тех, кто сдался добровольно, на сохранение
жизни сплошь да рядом не соблюдались — такие факты
засвидетельствованы неоднократно и сомнений не вызывают. Но Сципион Стар-
104 Именно с этой целью, например, Катон, будучи цензором, лишил коня Луция
Сципиона, брата Корнелия Сципиона Африканского Старшего (Плутарх. Катон
Старший, 18, 1).
105 Оппиев закон 215 г., Орхиев — 182 г., Фанниев — 161 г., Дидиев — 143 г., Ли-
циниев (ок. 131 г.?) Эмилиев (ок. 115 г.?). Обсуждение очередного закона этого
типа отмечается в середине 50-х годов до н. э.
106 Таков был размер участка Аквилия Регула, Цинцинната, Мания Курия (Валерий
Максим, IV, 3, 5; 4, 6; 4, 7).
107 Johne К.-Р. Kdhn /., Weber V. Die Kolonen in Italien und den westlichen Provinzen
des Romischen Reiches. В., 1983. S. 112 ff.
108 2 тыс. колонистов, переселенные в 183 г. до н. э. в Мутину, получили по 5
югеров, в Парме по 8 югеров, в Пизавре в 184 г. до н. э. — по о, в Грависках в
181 г. до н. э. по 5. См.: Заборовскии Я. Ю. Указ. соч. С. 97.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
649
ший казнил трибунов, допустивших разграбление сдавшегося
города, и лишил добычи всю армию (Аппиан. Ливийская война, 15);
римский полководец, добившийся победы тем, что отравил колодцы
в землях врага, до конца жизни был окружен общим презрением
(Флор, I, 35, 7)109; никто не стал покупать рабов, захваченных
при взятии италийского города110. Удачливый полководец считал
для себя обязательным построить для родного города водопровод,
храм, театр или библиотеку, случаи уклонения от весьма
обременительных обязанностей в городском самоуправлении отмечаются
лишь со II в. н. э., да и то преимущественно на грекоязычном
востоке. Прославляемую республику обкрадывали, но оставляемым на
века итогом жизни римлянина был cursus, т. е. перечень того, что
он достиг на службе той же республике, и т. д.
Благодаря отмеченным ранее особенностям биографии Ливия и
эпохи, им пережитой, благодаря тому, что на его глазах
республика все более явственно становилась метареальностью, лежавшей
вне и над жизнью и в то же время эту жизнь пронизывавшей и
формировавшей, Ливии сумел глубже и ярче, чем кто бы то ни бь|-
ло из древних азторов, раскрыть внутреннюю субстанцию истории
родного Города, ее исток и тайну — римский миф.
Такой характер «Истории Рима от основания Города»,
определяет ее актуальность сегодня — актуальность прежде всего
методологическую, научно-познавательную. Вернемся к вопросу, который
возникал уже в самом начале наших рассуждений. Мы говорили о
противоречии двух Римов: Рима — эталона гражданской доблести,
героического патриотизма, преданности свободе и законам
государства, и Рима — агрессора, хищнически эксплуатировавшего
покоренные народы, закреплявшего свое господство сложной системой
законов и оправдывавшего его нравственной риторикой «после того,
как захватнические аппетиты были удовлетворены»111. Первое из
этих представлений, характерное для XVI—XVIII вв., опиралось на
самосознание римлян;, на образное восприятие их истории и ее
деятелей: оно не предполагало, что историк и герои античности, им
описываемые, принадлежат разным «историческим эпохам, а пред*
полагало, напротив того, способность рассматривать героев
древнего Рима, его учреждения и нравы в свете актуального общественно-
политического и культурного опыта. Второе из указанных
представлений, характерное для положительной науки XIX—XX вв.,
основывалось на анализе максимального числа объективных
данных, требовало обнаружения общих закономерностей, придающих
этим данным системный .смысл, и преполагало критический взгляд
на прошлое как на объект изучения — взгляд, независимый от
субъективности историка и от пережитого им опыта. Традиционная
109 Речь идет о войне, которую вел в Азии консул Аквилий против Аристоника в
129 г. до н. э.
110 См. сообщение Тацита о взятии Кремоны в 69 г. н. э. (История, III, 34, 2). Для
более ранних периодов данные неясны. См.: Brunt P. A. Op. cit. Р. 125.
ш Harris W. Op. cit. P. 153.

650
Приложения
точка зрения состоит в том, что подходы эти исключают друг
друга, ибо только научно-дискурсивный анализ объективных данных
ведет к истине, исторические же реконструкции, исходящие из
самосознания прошлого и его мифов, — лишь препятствие на этом
пути112.
Феномен Тита Ливия доказывает, что противопоставление это
неправомерно, что историческая действительность — это всегда и
эмпирия и миф, а познание ее требует проникновения и в
объективные закономерности, видные как бы извне, и во внутреннее
самосознание народа в их взаимоопосредовании и единстве. Можно,
конечно, объяснять их соединение как искусственное смешение
исторической достоверности с химерами: законы против роскоши
действительно были, но ведь не выполнялись — так стоит ли их
учитывать в серьезном историческом анализе? Богатство вызывало
осуждение, но ведь только моральное, награбленным же
преспокойно пользовались — вот что единственно важно. Обряды
очищения граждан, запятнавших себя убийствами и жестокостью на
войне, в самом деле представлены у римлян с такой полнотой и
обязательностью, какой не знал ни один древний народ, но обряды
обрядами, а войны все с теми же жестокостями и убийствами
велись ежегодно. Верно, что Сципион наказал армию за нарушение
военного права,— зато сколько полководцев этого не делали...
История — это лишь то, что «было на самом деле» («wie es
eigentlich gewesen»)113, и именно ее мы обязаны-де исследовать и
восстановить, а не неуловимый воздух истории — мысли, нормы,
стремления, репутации, привычки и вкусы, все, из чего соткан
миф времени.
Строгость исторического исследования и точность выводов
действительно составляют непременные условия работы историка, и
первостепенная задача его действительно состоит в том, чтобы
установить, «как было оно на самом деле». Только очень важно
понять, что эти строгость и точность обеспечиваются не умением
пройти сквозь сознание времени, сквозь его образы и мифы к
«некоторому числу очевидных истин»114, и не в том, чтобы
исторических деятелей прошлого «выводить на чистую воду» и «срывать с
них все и всяческие маски», изъяв их для этого из атмосферы
мифа, а в том, чтобы понять самое эту атмосферу, в ней увидеть
людей и события, ибо лишь так-то ведь и «было оно на самом деле».
Труд Ливия актуален прежде всего потому, что соответствует этой
задаче.
Актуален этот труд и еще в одном отношении —
культурно-философском. В глазах каждого следующего поколения ушедшая исто-
112 Один из самых выдающихся исследователей античности в наше время — М.
Финли писал об историках, опирающихся на данные римского мифа: «Они
внесли в науку столько от Алисы в сщ>лне чудес, что возникает необходимость ясно
высказать некоторое число очевидных истин» (Finley М. I. Empire in the Greco-
Roman World // Greece and Rome. 2 Ser. 1978. Vol. XXV, № 1. P. 11).
из Знаменитый афоризм немецкого историка Леопольда фон Ранке (1795—1886).
1М Finley М. /. Op. cit.

Рим Тита Ливия — образ, миф, иапория
651
рическая эпоха живет как амальгама собственного мифа и мифа
того времени, которое на нее смотрит, ее истолковывает, вводит ее
в свою культуру. Соответственно наше время читает римский миф
Тита Ливия на свой лад, и было бы важно понять, на какой
именно.
Мифы XX столетия, через которые воспрш лается сегодня
повествование Ливия, многообразны, но все они объединены одним
общим решающим историческим свойством, тысячи раз описанным,
миллионы раз пережитым: личность и целое (общественное,
природное, мировое) в них деполяризованы, разведены;
экзистенциальный, замкнутый в своей субъективности человек и отчужденный
в своей всеобщности жизненный мир вечно противостоят друг
другу, в то же время остро сознавая недопустимость этого
противостояния и стремясь его преодолеть. Не имея опоры в глубинах
действительности, в ее реальной структуре, их единство недостижимо
и становится мифом. В XX в. оно представало и предстает в
формах ярких и странных, извращенных и трагических — в ревущем
единстве стадионов и политических митингов, в культе вождей и
звезд кино или эстрады, в погружении во все и всех сливающую
воедино национальную или религиозную экстатику115. Нельзя не
видеть, однако, что это лишь результат и крайнее проявление
несравненно более широких процессов, уходящих корнями далеко в
XIX столетие. Именно тогда-то и начал складываться единый для
всего длящегося до сих пор послеромантического периода общий
миф эпохи.
Он с самого начала строился на том, что личность должна
обрести себя в общественном целом, а это целое должно воплотиться в
отдельных, живых людях; но непрерывно возвращающейся
реальностью оставалась все та же трихотомия: либо
самоутверждающаяся давящая мощь обезличенного целого, либо самоуправство
субъективности, будь то распоясавшейся и шумной, будь то
самопогруженной и тихой — маргинальней, либо, наконец, прекраснодушное
упование на гармоничное сочетание того и другого в идеальном и
несколько придуманном единстве «поверх барьеров». Про это, в
сущности, вся философия, начиная с Кьеркегора, вся литература,
начиная с Достоевского, все религиозные поиски, начиная с Вл.
Соловьева, вся наука об обществе, начиная с Дюркгейма, вся
поэзия, начиная с символистов и Рильке. Прислушаемся... «Порой
испытываешь чувство бесконечной грусти, видя, как одиноко в мире
человеческое существо»116. «Разрозненность его преодолевается
стремлением к единству... Этот один, этот трансцендентальный
субъект знания уже есть не человеческий индивид, но целокупное
человечество, Душа мира»117. «Слишком свободен стал человек,
115 философско-публицистическая литература последних десятилетий, именно так
видящая наше время, необозрима. Ярче и точнее других работы П. Бергера;
хорошее представление об общей позиции автора дает публикация, ему
посвященная, в журнале «Социологические исследования» (1990. № 7. С. 119—141).
116 Kierkegaard S. Either / Or. Princeton, 1959. Vol. 1. P. 21.
117 Булгаков С. H. Философия хозяйства. M., 1990. С. 98.

652
Приложения
слишком опустошен своей пустой свободой, слишком обессилен
своей критической эпохой. И затосковал человек в своем
творчестве по органичности, по синтезу»118.
Сопоставление римского мифа и мифа современного общества
прежде всего выявляет по контрасту ту специфическую природу
созданного Ливием образа, которую можно назвать классической.
Если употреблять это слово не как оценку, а как термин, оно
обозначает строй жизни и тип творчества, при котором общественные
противоречия и, в частности, противоречие личности и
гражданского целого остаются в состоянии противоречивого единства обоих
образующих его полюсов. «Субстанция государственной жизни была
столь же погружена в индивидов, как и последние искали свою
собственную свободу только во всеобщих задачах целого»119. Слова
эти, сказанные об античной Греции, полностью приложимы к
древнему Риму, если не к его повседневной действительности, то к его
мифу — мы убедились в этом, размышляя о чертах образа,
созданного Титом Ливием. Единство индивида'и рода задано самой
природой человека как общественного животного, и посильная
реализация этого единства в противоречивости и самостоятельности его
полюсов составляет общую конечную норму бытия homo humanus.
Поэтому при всей реальной жестокости римских нравов, при всем
неравенстве граждан и грубо материальных мотивах их поведения,
миф, переданный Европе в «Истории Рима от основания Города» и
так долго живший в ее культуре, обнаруживает на фоне мифов
современного мира свой не только классический, но тем самым и
гуманистический характер.
Этот же классический гуманизм Ливиева повествования,
однако, в свете всего сказанного выше о современной культуре, сквозь
которую мы его рассматриваем, предстает и как препятствие для
восприятия — роль того синтеза, о котором сегодня «затосковал
человек», ни он, ни римская античность в целом как тип культуры
выполнить не в состоянии. Это вторая сторона созданного Ливием
мифа, которую следует иметь в виду, говоря о его значении в наши
дни. Прямая и простая адекватность грека или римлянина
общественному целому, которая образовывала суть античной классики в
жизни и в культуре, не может вернуться в качестве основы
мироощущения современного человека, слишком субъективного и
самостоятельного, чтобы растворяться в гражданском коллективе и
исчерпываться его интересами. Это не его вина и даже не его беда —
это просто его историческое свойство. Следствие такого свойства
состоит в некоторой отчужденности, которую мы чувствуем, читая
книгу Тита Ливия: она скорее величественна и красива, нежели
целительна, волнует нашу «тоску по органичности, по синтезу», но
для утоления ее приходится искать источники, ближе
расположенные. «Римская история больше не для нашего времени. Мы стали
118 Бердяев Н. Кризис искусства. M., 1918. С. 4—5.
iw Гегель Г. В. Ф. Эстетика. M., 1969. Т. 2. С. 149.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история
653
слишком гуманны, и триумфы Цезаря не могут не отталкивать
нас», — сказал Гёте еще в 1824 г.120
Есть тут, однако, и еще одна сторона. В «Истории Рима от
основания Города» классический принцип воплощен не только в
идеализированном образе государства и его истории, не только в
поведении героев. Он присутствует также в отношениях автора со
своим материалом — отдельного, данного, думающего и чувствующего
человека с общенародной эпопеей, которую он создает, и эта
сторона Ливневой классики больше, чем какая-либо другая, сохраняет
для современного читателя свое значение и обаяние.
«При описании древних событий я не знаю, каким образом и у
меня образ мыслей становится древним, и какое-то чувство
благоговения препятствует мне считать не стоящим занесения в мою
летопись того, что те мудрейшие мужи признавали заслуживающим
внимания государства» (XLIII, 13, 1—2). Вдумаемся в эти строки.
Сведения, которые «мудрейшие мужи признавали
заслуживающими внимания государства»,— это записи понтификальной Великой
летописи, объективные, сухие и безликие. Ливии ценит традицию,
в них закрепленную, хотел бы воспроизвести ее и потому свое
сочинение называет здесь тоже «летопись», annales. Но он уже
другой человек. Общеримское «мы», от имени которого ему так
хочется вести свой рассказ, осложнено постоянно в нем живущим «я»:
«моя летопись», «мой образ мыслей», «препятствует мне считать».
Но это «я» не только не разрушает «мы», как будет у Сенеки, и
даже не обособляется от него внутренне, как было у Саллюстия и
будет у Тацита, а как бы сливается с ним, гармонически и
почтительно: «какое-то чувство благоговения» — это в латинском
подлиннике «et quaedam religio tenet», т. е. буквально: «...и забирает
меня некая благоговейная связь».
Эта «благоговейная связь» охватывает все сочинения. Она
живет в языке — уже не примитивном, жестком языке древних
документов, эпитафий и сакральных текстов, говорящих от лица
государства, рода или семьи и в этом смысле как бы не имеющих
автора, но и не в изощренном, стилизованном, самоценном языке
модных мастеров слова века Цезаря и Августа, так называемых азиа-
нистов и аттикистов, у которых самовыражению авторского «я»
подчинено вообще все (Цицерон. Брут, 325 и ел.; Оратор, 25 и ел.;
Квинтилиан, XII, 10, 16—17)121. Проза «Истории Рима от
основания Города» ориентирована на язык Цицерона*22 и следует его
наставлениям, согласно которым стиль должен быть «ровным,
плавко Из беседы с Эккерманом 24 ноября 1824 г. Несколько месяцев спустя, 9 марта
1825 г., Бестужев писал Пушкину, цитируя Карамзина: «Мы не греки и не
римляне, и для нас другие сказки надобны».
121 Классические характеристики и оценки обоих направлений и их соотношения
см.: Norden Е. Die antike Kunstprosa vom Vi. Jahrhundert vor Christi bis in die Zeit
der Renaissance. Leipzig, 1898. Bd. 1—2; Wilamowitz-Moelletuiorff [/., von. Asianis-
mus und Atticismus //Kleine Schriften. В., 1969. Bd. 3. S. 223 ff. См. также: Гас-
tiapoe M. Л. Цицерон и античная риторика // Цицерон. Три трактата об
ораторском искусстве. M., 1972.
122 Norden Е. Die romische Literatur. 5. Aufl. Leipzig, 1954. S. 77 ff.

654
Приложения
ным, текущим со спокойной размеренностью» (Цицерон. Об
ораторе, II, 64. Пер, Ф. А. Петровского; ср.: Оратор, 66): «Слог такого
рода, как говорится, течет единым потоком, ничем не проявляясь,
кроме легкости и равномерности,— разве что вплетет, как в венок,
несколько бутонов, приукрашивая речь скромным убранством слов
и мыслей» (Оратор, 21. Пер. М. Л. Гаспарова).
За этот стиль, где в спокойном, объективном течении рассказа
так различим авторский тон, хотя он как будто бы и «ничем не
проявляется, кроме легкости и равномерности», особенно ценили
Ливия в древности. Среди сохранившихся отзывов о нем римских
писателей полностью преобладают те, что касаются стиля,— как
правило, восторженные и, как правило, говорящие не о языке в
прямом смысле слова, а о неповторимом тоне книги, сохранившем
тип человека и как бы весь особый его жизненный облик. «Стиль
Ливия отличается сладостной молочно-белой полнотой... И Геродот
не счел бы недостойным себя равняться с Титом Ливием, настолько
исполнен его рассказ удивительной, радостной и спокойной
привлекательности, ясной и искренней простоты, а когда дело касается
речей, в них он красноречив настолько, что и описать невозможно»
(Квинтилиан, X, 1, 32 и 101)123.
Та же «благоговейная связь», объемлющая личность автора и
народный эпос, им излагаемый, обнаруживается в местах текста,
где Ливии прерывает рассказ, чтобы высказаться прямо от себя.
«Я-места» (Ich-Stellen) называли их старые немецкие филологи.
Таких мест очень много, и читатель без труда обнаружит их на
страницах книги. В большинстве случаев автор вмешивается, чтобы
высказать свое отношение к использованным источникам — свое
доверие к одним, неодобрение других, неуверенность в том, какому
из них отдать предпочтение. Мы видели, что по критериям
академической науки нового времени такие признания, не поверяемые
обращением к первоисточникам, должны рассматриваться как
недостатки. Но мы видели также, что не стоит прилагать к Ливию
академические критерии — он стоит даже не выше их, а вне их. И в
откровенности, в простоте этих признаний достойно внимания не
несоответствие нормам университетской науки (или во всяком
случае не только оно), а то чувство полной принадлежности историка
к истории своего народа, которое позволяет ему с наивной и
подкупающей естественностью делиться с читателями своими мыслями и
сомнениями посреди рассказа о великих событиях и речей
знаменитых героев.
Но есть в «Истории Рима от основания Города» Ich-Stellen и
другого свойства. Не мнением о достоверности прочитанных книг
доверительно делится Ливии с читателем, а чувствами и
переживаниями. Такие признания никогда не становятся сентиментальными,
не противопоставляют автора историческому материалу, а к этому
материалу относятся и в нем растворены. Это не лирические от-
123 См. также: Тацит. Жизнеописание Агриколы, 10; Анналы, IV, 34; Сенека. О
гневе, I, 20; Квинтилиан. VIII, 3; Сенека-ритор Свазории, VI, 22.

Рим Тита Ливия — образ, миф, история 655
ступления, а отступления лиро-эпические с равным акцентом на,
обеих частях эпитета... «Завершив рассказ о Пунической войне, я
испытываю такое же облегчение, как если бы сам перенес ее труды
и опасности. Конечно, тому, кто дерзко замыслил поведать обо
всех деяниях римлян, не подобало бы жаловаться на усталость,
окончив лишь часть предпринятого, но едва вспомню, что
шестьдесят три года от Первой Пунической войны до исхода Второй заняли
у меня столько же книг, сколько четыреста восемьдесят восемь лет
от основания Города до консульства Аппия Клавдия, начавшего
первую войну с Карфагеном, я начинаю чувствовать себя подобно
человеку, вступившему в море,— после первых шагов по
прибрежной отмели разверзается под ногами пучина, уходит куда-то дно, и
едва ли не разрастается труд, на первых порах, казалось,
сокращавшийся по мере продвижения вперед» (XXXI, 1, 1—2).
Ливия читают без малого две тысячи лет — римские
императоры и итальянские гуманисты, герои-революционеры и старые
университетские профессора. Последние нам все же ближе
остальных — по времени, по интересам, по складу мысли. Да будет же
нам дозволено завершить эти заметки словами одного из них. «И
еще нечто должно быть положено на чашу весов, склоняя их в
пользу нашего автора,— веяние ею души, разлитое, подобно
нежному аромату, по страницам книги. Тепло души позволяет ему
говорить о мире преданий и легенд с милой простотой, избегая
всякого умничанья, позволяет ему вжиться в величественные
религиозные воззрения былых времен и поведать о них набожно и скромно,
позволяет обнаружить в истории не одни лишь сухие факты, а и
образцы, которым мы можем следовать и тем сообщить своему
труду также нравственный смысл»124.
124 Schanz М. Geschichte der romischen Literatur bis zum Gesetzgebungswerk des Kaisers
Justinians. Miinchen, 1899. 2. Teil, 1. Halfte. S. 265.

КОММЕНТАРИИ
В третий — заключительный — том «Истории Рима...» Тита Ливия входят
кн. XXXI—XLV (т. е. четвертая декада и сохранившаяся половина пятой), а также
составленные в позднеантичное время «периохи», т. е. краткое изложение почти
всех (кроме двух), сохранившихся и не сохранившихся, 152 книг этого
монументального Ливиева труда.
Для перевода и его подготовки к печати использованы те же издания, что и в
двух первых томах: тойбнеровское стереотипное издание В. Вайсенборна; второе
тоибнеровское издание В. Вайсенборна — М. Мюллера (последний том — В.
Вайсенборна — В. Герея), а также стереотипное издание «Лёбовской библиотеки»
(т. IX—XI подготовлены И. Р. Сэйджем, т. XII им же и А. К. Шлесинджером,
т. XIII—XIV А. Шлесинджером). При составлении комментария также учитывалась
работа И. Сэйджа и А. Шлесинджера.
Ссылки на античных авторов даются по общепринятой рубрикации. В ссылках
Полибия за основную принята та рубрикация, которая соответствует русскому
переводу Ф. Мищенко. При ссылках на старый русский перевод Ливия под ред. П. Ад-
рианова всякий раз указывается переводчик конкретной книги.
Комментарий составлен Ф. А. Михайловским и В. М. Смириным.
КНИГА XXXI
1 Событиям указанных 63 лет (264—201 гг. до н. э.) были уделены книги
XVI—XXX Ливиева труда (первые пять из них не сохранились, последующие
десять, полностью посвященные Второй Пунической войне, составили том II
настоящего издания); книги I—XV (последние пять из них не сохранились) охватывали
собой всю предшествующую историю Рима.
2 Прежние «великие цари» македонян — это Филипп II (359—336), основатель
могущественной державы, и Александр Македонский (336—323), его знаменитый
сын и преемник. Филипп V (221 —179), о котором пойдет дальше речь (по
прежнему счету, принятому, в частности, Ф. Мищенко, он назывался Третьим), уже
знаком нам по книгам II тома (начиная с кн. XXII).
3 Название «Азия» Ливии часто употребляет в узком смысле, обозначая им
Малую Азию (ср.: XXXVIII, 39, 15; XXXVII, 45, 14 — с. 299 и 254 наст, тома), или
даже (еще уже) Пергамское царство (ср.: XXVI, 24, 9 — т. II, с. 249) — будущую
(после 133 г. до н. э.) римскую провинцию Азию. Но и там, где речь заходит об
Азии как о части света, могут иметься в виду, разумеется, лишь ее области,
известные римлянам.
4 Первая Македонская война, о которой идет здесь речь, началась не в 211 г. до
н. э. (как можно было бы заключить из данного текста), а раньше: союз Филиппа с
Ганнибалом был заключен в 215 г. (XXIII, 33, 10—12 — т. II, с. 135 ел.), военные
действия начались в 214 г. (XXIV, 40 1 — т. И, с. 180). В 211 же году был
заключен договор римлян с этолийцами (см. след. примеч.) о совместных действиях
против Филиппа (XXVI, 24 — т. II, с. 248 ел.). Мир между Филиппом и этолийцами
был заключен в 205 г. до н. э. (XXIX, 12, 1 — т. II, с. 377), так что слова Ливия о
«трех годах назад» иногда объясняют ратификацией договора в 204 г., но такие
небольшие неточности могут объясняться и расхождением между источниками
Ливиева рассказа.
5 Этолия — гористая область в Западной Греции (южнее Эпира и Фессалии,
севернее Коринфского залива, западнее Фокиды). Ее воинственные племена,
объединенные в союз (с общим народным собранием, советом и должностными лицами),
с III в. до н. э. были важной политической силой в Греции.
6 См. также: XXX, 26,3; 33,5; 42,4 п. II, с. 421, 428, 435) и XLV, 22,6 (с. 536
наст. тома). Полибий о помощи Македонии Ганнибалу не сообщает.

Комментарии
657
7 Аттал I (241 — 197) — царь Пергама (город на северо-западе Малой Азии и
центр быстро расширявшегося царства), со времен Первой Македонской войны
союзник римлян в борьбе с Филиппом. Родос — самый большой (78x35 км) и самый
южный из островов близ юго-западного побережья Малой Азии. Играл важную роль
в международной торговле и политике. Агрессивная политика Филиппа V толкала
родосцев к союзу с Римом.
8 Консулами в 201 г. до н. э. были Гней Корнелий Лентул и Публий Элий Пет.
9 Царю Египта Птолемею V Эпифану (204—180 гг. до н. э.) было в то время
девять лет, таким образом, дружественную Риму политику проводили его опекуны,
а не он сам.
10 Бойи — кельтское (галльское) племя, осевшее в свое время в долине Пада
(ныне — р. По). В начале Второй Пунической войны многие из племен Предаль-
пийской Галлии присоединились к Ганнибалу (см.: XXI, 25, 2 ел.— т. II, с. 24 ел.),
так что теперь подчинение региона власти Рима начиналось заново.
11 Префект (начальник) союзников — высшая командная должность в
союзническом войске (как войсковой трибун в легионах).
j2 Видимо, местное название округа к югу от Равенны.
13 Упоминается еще раз в сходном контексте: XXXIII, 37, 2 (с. 100 наст. тома).
14 Ингавны — лигурийское племя, обитавшее к юго-западу от Генуи; их
главным городом был морской порт Альбингаун. См.: XXVIII, 46, 7 (т. И, с. 366, с. 513,
примеч. 151); Страбон, IV, 201.
15 Об этом флоте ср.: XXX, 41, 7; 44, 13 (т. II, с. 435, 438). Марк Валерий
Левин (консул 220 и 210 гг. до н. э.) активно действовал в Греции в годы Второй
Пунической войны. Данный эпизод некоторые исследователи считают неисторичным.
Вибона (Вибона-Валентия) — город на юге Италии (в Бруттии) на побережье
Тирренского моря).
16 Легат — здесь посол римского сената — один из троих, направленных в
203 г. до н. э. к Филиппу с жалобами на нарушение договора. В 201 г. македоняне в
свою очередь жаловались на Марка Аврелия, задержавшегося близ их границы и
беспокоившего их набегами (XXX, 26, 4; 42, 3 — т. II, с. 421 и 435). Сенатские
легаты могли быть и послами-уполномоченными для устроения новых провинций (и
дел на замиренных территориях). Словом «легат» обозначались и помощники
консула на войне.
17 В 280 г. до н. э. Пирр, царь Эпира (западная область Северной Греции,
граничившая с Македонией), высадился с войском в Италии по приглашению
южноиталийского города Тарента, воевавшего тогда с Римом.
18 Служить в римской армии могли только собственники земли (хотя бы самых
малых участков), но за долгий (до 16 лет) срок службы в войске многие теряли свои
владения. У Ливия это первый пример наделения землей отслуживших солдат (ср.
ниже* гл. 49, 5 и др.). Позднее (в I в. до н. э.) это вошло в обычай.
19 Городской претор в отсутствие консулов занимался делами управления в
Городе. Основным же его делом было рассмотрение судебных споров между римскими
гражданами.
20 Комиссии по наделению колонистов землей обыкновенно состояли из трех
членов — назначение десятерых подчеркивает сложность или важность задачи.
21 Население этих областей оказало поддержку Ганнибалу и теперь в наказание
лишалось части своих земель.
22 Курульными назывались магистраты, имевшие в знак отличия курульное
(складное, переносное) кресло — символ судебной власти. Должность двух
плебейских эдилов была учреждена вместе с народным (плебейским) трибунатом в 494 г.
до н. э. (подробней см.: т. I, с. 528, примеч. 13). Позднее (в 367 г.) была учреждена
(вместе с претурой) и должность курульных (первоначально патрицианских) эдилов
(см.: VI, 42, 14; VII, 1—6—т. I, с. 322 ел.). В обязанности эдилов, заботившихся о
Городе и его снабжении, вошло и проведение общественных игр.
23 Великие (Римские) игры, посвященные Юпитеру, с IV в. до н. э. были
ежегодными; видимо, могли (как это было принято изначально) даваться и по обету.
Устраивались в сентябре.
24 Плебейские игры, тоже посвященные Юпитеру, устраивались в ноябре во
Фламиниевом цирке (с 216 г. до н. э.). Подробней см.: т. II, с. 469 ел.,
примеч. 112а.
25 Такое стремительное прямое продвижение по лестнице должностей, видимо,
выходило за рамки обычного, хотя законодательно требование перерыва между
двумя выборными государственными должностями было оформлено лишь двумя
десятилетиями позднее — в 180 г. (см.: примеч. 106 к кн. XL).
26 «Пир Юпитеру» давался 13 сентября ( т. е. во время Великих игр); перед
статуями Юпитера, Юноны и Минервы ставили столы с едой (подробней см.: т. I,
с. 549, примеч. 132 к кн. V). Впоследствии эту церемонию стали повторять и во

658
Приложения
время Плебейских игр (см.: XXV, 2, 10; XXVII, 36, 9; XXIX, 38, 8 — т. II, с. 189,
307, 400).
27 Отсчет лет от основания города Рима использовался в древности лишь для
обозначения временной удаленности тех или иных событий друг от друга, ибо
возраст Рима для самих римских и греческих авторов оставался спорным (см.:
Цицерон. Брут, 48, 72). Предлагавшиеся датировки приходятся в основном на годы
между 759 и 748 до н. э. Со времен Империи общепринятой стала так называемая Вар-
ронова дата — 753 г. до н. э., впервые предложенная Титом Помпонием Аттиком
(см.: Цицерон. Брут, 18, 72). Современные исследователи корректируют хронологию
древних редкими астрономическими датировками. Тем не менее легкие колебания в
датах неизбежны.
28 Т. е. 15 марта, когда с 222 по 153 г. до н. э. новоизбранные должностные
лица (кроме народных трибунов) вступали в должность. (Позднее консульский год
стал начинаться 1 января).
29 Латины — граждане латинских городов (колоний) — привилегированная
часть италийских союзников Рима, с которым их связывали общие культы
богов, единство военной организации и договоры об общности ряда гражданских
прав — таких, как право брака, право заключения торговых сделок по римскому
праву и право перемещения с переходом в римское гражданство при переселении
ъ Рим.
30 Гаруспики — жрецы-гадатели, толковавшие волю божеств по внутренностям
жертвенных животных и указывавшие средства для умилостивления богов в случаях
грозных явлений. «Наука» гаруспиков была этрусской, и их самих долгое время
приглашали из Этрурии.
31 Триумф — торжество парадного въезда полководца-победителя в Город.
Присуждался сенатом. О необходимых для этого условиях и о самом триумфальном
шествии см.: т. I, с. 519 ел., примеч. 17 к кн. И.
32 Назначение Македонии провинцией одному из консулов означало решение
сената начать войну против Филиппа V, однако сам акт объявления войны требовал
соответствующего постановления народного собрания (см. след. примеч.).
33 Во всех видах римских народных собраний голосование было не
индивидуальным, а групповым. Так, в народных собраниях по центуриям (центуриатных ко-
мициях) каждая центурия (букв, «сотня») имела один голос.
34 Институт народных (правильнее — плебейских) трибунов был создан, чтобы
оказывать помощь плебеям и защищать их от злоупотреблений патрицианских
должностных лиц. В период борьбы патрициев и плебеев (до 287 г. до н. э.)
деятельность народных трибунов была оппозиционной, нередко даже обструкционистской,
по отношению к сенату.
35 Центуриатные комиции первоначально были собранием римского войска и
воспроизводили его структуру. Их проводил консул (или диктатор), облеченный
военной властью, которая не могла применяться в пределах померия (освященной
городской черты — подробней см.: I, 44, 5—6 и примеч. 138 к кн. 1, т. I, с. 49, 516),
и потому они созывались на Марсовом поле (подробней см.: т. I, с. 519, примеч. 11
к кн. И). Комиции лишь голосовали и принимали решения, а предварительное
обсуждение (если таковое устраивалось) считалось неформальной «сходкой».
36 «Квириты»— обычное обращение оратора к римским гражданам. О его
значении см.: I, 13,5 и примеч. 55 к кн. I (т. I, с. 52, 510).
37 Мамертинцы (от Мамерс — оскское имя Марса) — италийские наемники,
взбунтовавшиеся и разбойничавшие на Сицилии в начале III в. до н. э. Помощь,
оказанная им римлянами в 264 г. до н. э., привела последних к столкновению с
карфагенянами, с которого и началась Первая Пуническая война. См.: Периохи, 16;
иолибшЪ I, 7 ел.
f См.: XXIII, 33 ел.; XIV, 24, 10 и др.
39 Коринф — один из крупнейших и важнейших городов Греции (в
северо-восточном Пелопоннесе). С 223/2 г. до конца Второй Македонской войны был
подвластен царям Македонии. До и после этого входил в Ахейский союз.
40 Об Эпире и его царе Пирре см. выше в примеч. 17. О гибели Пирра в Аргосе
(272 г.) см.: Плутарх. Пирр, 34.
41 Риторическое преувеличение — Пирр дошел, однако, до Беневента (город на
Аппиевой дороге примерно в 250 км от Рима), где был разбит и ушел из Италии (в
275 г. до н. э.).
42 Речь идет о лектистерниях, «угощении богов» (умилостивительный обряд —-
подробней см.: V, 13, 6 и примеч. 27 к кн. V (т. I, с. 242 ел., 542 ел.).
43 Фециалы — древнейшая жреческая коллегия, ведавшая ритуалами
объявления войн, заключения договоров, выдачей врагу полководцев и т.п Подробно см.: I,
24, 4—9; 32, 5—14; IX, 8—11 (т. I, с. 30 ел., 39 ел., 413 ел.), а также примеч. 85 и
104 к кн. I (с. 512, 514).

Комментарии
659
44 Это запрещение явно не выполнялось. См.: XXXII, 3, 4—с. 45 наст. тома.
45 Легионы, так называвшиеся, были резервными, используемыми при
необходимости.
46 Понтификам (с великим понтификом во главе) как высшей жреческой
коллегии, надзиравшей за всеми общественными и частными культами, принадлежало
окончательное суждение по всем спорным вопросам сакрального права.
47 Римляне исполняли обеты божествам со скрупулезной точностью, отсюда и
забота о точности формулировки обета.
f Ср., например: XXVII, 33, 8; XXX, 2, 8 и 11 —12 (т. II, с. 305, 402, 422).
49 Эти игры состоялись в 194 г. См.: XXXIV, 44, 6 (с. 140 наст. тома).
50 Речь идет о так называемой Предальпийской Галлии или «Галльской
области» между Альпами и Апеннинами, где в долине Пада галлы (кельты) осели на
рубеже IV в. до н. э. (см.: V, 33, 2—35, 3 и примеч. 79—99 к кн. V т- т. I, с. 262—264,
546 ел.). Перечисленные здесь племена — в большинстве галльские, кроме лигурий-
цев-ильватов, обитавших в верховьях Пада. О Газдрубале см. ниже, примеч. 54.
51 Плацентия и Кремона — римские колонии (латинского права) — первая на
правом, вторая — на левом берегу Пада, выведенные сюда в 218 г. перед самой
Второй Пунической войной.
52Аримин (ныне Римини) — приморский город на адриатическом побережье
Италии (в северной его части, южней устья По и Равенны). Основанный когда-то
умбрийцами, он по приходе галлов оказался в их области, а в 268 г. принял
римских колонистов. Обладавший хорошей гаванью, расположенный на скрещении
важных дорог, а с 220 г. связанный с Римом Фламиниевой дорогой, он имел
большое стратегическое значение. Поэтому название этого города (как места назначения
консулов) употреблялось и в расширительном смысле, обозначая всю «Галльскую
область» (ср.: XXVIII, 38, 13 и примеч. 58 к кн. XXVIII (т. II, с. 355, 509).
53 Масинисса — нумидийский царь, в годы Второй Пунической войны союзник
сперва карфагенян, потом Рима, верность которому он сохранил до старости (умер в
148 г. до н. э.).
54 Газдрубал и Магон — карфагенские полководцы, братья Ганнибала. В ходе
Второй Пунической войны поочередно вторглись в Италию — один в 207 г. с суши
через Альпы, другой — в 205 г. с моря через Геную. Оба действовали в Галльской
области. Газдрубал после неудачной осады Плацентии двинулся к югу, но вскоре
был разбит и погиб неподалеку от Сены Галльской, города (римской колонии,
выведенной сюда в 283 г.— см.: Периохи, 11), расположенного «на Адриатике на краю
равнины, омываемой Па дом» шолибий* II, 19, 13). Магон продержался в
Лигурийских и галльских землях до 205 г., когда потерпел поражение в землях инсубров и
вскоре скончался от раны. См.: XXVII, 38, 6—51; XXVIII, 46, 7 ел.; XXX, 19—20
(т. IL с. 309—320, 366, 415 ел.).
55 Сифак, царь Ну мидии, во время Второй Пунической войны был римским
союзником, но перешел на сторону Карфагена и изгнал Масиниссу из его царства.
Захваченный римлянами, он умер узником в Италии (см.: XXX, 45, 4 ел.— т. И,
с. 439), оставив остатки своего царства сыну Вермине.
56 Ср.: XXX, 15, 11 и примеч. 44 к кн. XXX (т. II, с. 413, 522).
5[ Квинкверема — корабль с пятью рядами гребцов.
58 Подробный рассказ о скандальном деле Племиния, Сципионова легата,
совершившего в 204—205 гг. ряд преступлений в Локрах, греческом городе в Южной
Италии, где он ограбил святилище Прозерпины (т. е. Персефоны), о расследовании
этого дела, возвращении сокровищ и каре, постигшей виновников, см.: XXIX, 8—9,
16, 4—22, 10 (т. II, 374 ел., 380—387).
59 Марку Помпонию Матону, претору, управлявшему в 204 г. Сицилией, сенат
поручил расследовать дело о преступлениях Племиния и возможной причастности к
ним Публия Сципиона (будущего Африканского). Помпонию удалось завершить
расследование этого скользкого дела, добившись возвращения храму похищенных
денег и самой суровой кары Племинию с сообщниками, но ничем не затронув
Сципиона. См.: XXIX, 20—21 (т. II, 384—386). После этого Помпоний был приглашен
Сципионом участвовать в переправе его войска в Африку — см.: XXIX, 24,8; XXX,
2-3 (т. II, с. 388, 401 ел.).
60 Храм Юноны Спасительницы (Соспиты) находился в Ланувии (город на
южном склоне Альбанской горы примерно в 30 км от Рима). Культ этой богини был
среди других древнейших латинских усвоен римлянами (см.: VIII, 14,2—т. I,
с. 379); римские консулы совершали здесь ежегодное жертвоприношение (см.: т. I,
с. 561, примеч. 41).
61 Консулы 207 г. до н. э. См.: XXVII, 36, 10 (т. II, с. 307).
62 К Сивиллиным книгам пророчеств обращались по решению сената, чтобы
через жрецов-децемвиров узнавать, чем и как умилостивить богов. См. также: т. I,
с. 508, примеч. 36; с. 52», примеч. 22.

660
Приложения
63 Культ Юноны Царицы был перенесен в Рим в 392 г. из Веий; храм ей в
Риме был сооружен на Авентине. См.: V, 21—23; 31, 3 (т. I, с. 251—253, 260). Об
обрядах, справлявшихся по поводу подобных же знамений, см.: XXVII, 37, 5—15
(т. И, с. 308 ел.). Там же рассказывается о первом шествии девушек к храму
Юноны Царицы с пением гимна в ее честь (в 207 г.).
64 Ливии Андроник, грек родом, отпущенник римского сенатора, положил
начало римской поэзии (подробней см.: т. II, с. 505, примеч. 178 к кн. XXVII). Публия
Лициния Тегулу иногда предположительно отождествляют с поэтом-комедиографом
Лицинием Имбриком (о нем см.: Авл Геллий, XIII, 23 (22); XV, 24).
65 Эти деньги были собраны в виде добровольного бессрочного займа для
ведения войны с Ганнибалом (XTXVI, 36,8 — т. II, с. 259). В 204 г. было решено
выплатить этот государственный долг в три приема. Третья выплата и приходилась на
текущий, 200 год (XXIX, 16,1 — т. II, с. 380). Окончательно расплатились с этим
долгом в 196 г. (XXXIII, 42,2 — с. 103 наст. тома).
66 Эта плата за пользование землей была почти номинальной (асе — медная
монета; 1 югер = 0,25 га), ее целью было сохранить право собственности за
государством. Подробней об общественных землях см. ниже — примеч. 2 к кн. XLII.
67 Ликторы — прислужники, сопровождавшие высших должностных лиц.
Несли перед ними знаки их власти, совмещали функции телохранителей,
полицейских, палачей и т. п.
68 Брундизий — портовый город на западном побережье Южной Италии.
Морской путь в Македонию был отсюда кратчайшим.
69 Нападение Филиппа на Абидос (город на азиатском берегу Дарданелл в самом
узком их месте) было связано с его агрессивной кампанией против греческих городов
на островах и в Малой Азии (частью свободных, частью принадлежавших
Птолемеям). ГТюлитика Филлиппа угрожала Пергаму и Родосу, которые и вступили в войну.
70 Птолемей IV Филопатор умер за пять лет до описываемых событий (в 205 г.
до н. э., но объявлено о его смерти было только в 204 г.). Малолетством его
преемника (см. выше примеч. 9) и хотели воспользоваться Филипп и Антиох III, чья
держава простиралась от Сирии далеко на восток (недавно он прошел походом по
следам Александра Македонского до Инда) и включала в себя южную часть Малой
Азии. Он был прозван «Великим», и притязания его росли, но реальные силы и
возможности, как скоро выяснилось, им не соответствовали.
71 Акарнания — приморская область вдоль западных рубежей Этолии. Входила
в Этолийский союз (в 505—197 гг. до н. э.).
72 Церерой Ливии на римский лад называет Деметру (греч. Земля-мать), чей
храм в Элевсине был знаменит своими «мистериями» (таинствами) — служениями
богине с жертвоприношениями, шествиями и драматическими представлениями. К
участию в них допускались лишь посвященные и после соответствующих
очистительных обрядов.
!? Эгина — остров в Сароническом заливе (между Аттикой и Арголидой).
74 Пирей — морской порт Афин.
75 Это описание встречи Аттала и последовавшего за нею народного собрания
близко к Полибиеву (XVI, 25,5—26).
™ Ср.: Лолибий, XVI, 26,9. ,
77 Подобная почесть чужеземному властителю воздавалась афинянами не
впервые. Из эпиграфических данных известно, что к десяти Клисфеновым «трибам»,
т. е. филам, учрежденным в 509—507 гг., были в 307/306 г. добавлены еще две, Ан-
тигонова и Деметриева, затем около 226—223 гг. еще одна, Птолемеева. Однако
около 201 г. до н. э. Антигонова и Деметриева филы были упразднены. Теперь с
учреждением Атталовой филы их стало двенадцать.
78 Кия, или Кеос — небольшой остров Кикладского архипелага.
7: Андрос, Парос, Китн — острова того же архипелага.
80 У Пергамского царства был с Первой Македонской войны союз с этолийца-
ми — ср.: XXVII, 29, 10 (т. II, с. 302).
81 Энос и Маронея — греческие города в Эгейской Фракии. Энос близ устья
Гебра (ныне р. Марица), Маронея на побережье к востоку от Абдеры.
«Освобожденные» Римом, они оставались предметом притязаний Филиппа, Антиоха и
Птолемеев. Несколько раз переходили из рук в руки.
82 См. выше: гл. 14,4.
83 Тенедос — остров у берегов Троады — северо-западного «угла» Малой Азии.
Квадрирема — судно с четырьмя рядами весел. В следующем далее рассказе о
падении Абидоса Ливии идет за Полиоием (XVI, 30—34).
8* Т. е. Артемиды.
°z Гимнасий — помещение с открытым двором для физических упражнений.
86 Кизик — греческий город на северном берегу Пропонтиды (ныне Мраморное
море).

Комментарии
661
jjj См. выше, гл. 2, 3.
88 По сообщению Юстина (XXX, 3, 3—4), послы должны были предостеречь
Антиоха и Филиппа от действий против Египта, а Марк Эмилий был послан вести,
как опекун, дела юного Птолемея V Эпифана. О дружественных отношениях Рима с
Египтом Ливии упоминал в кн. XXVII, 4, 10 (т. И, с. 276).
89 Коркира (Керкира, ныне Корфу) — остров с одноименным городом на
Ионическом море напротив Эпира и близ Иллирии. В описываемое время «свободный»
греческий город под покровительством римлян. Аполлония — греческий город в
Южной Иллирии (ныне в Албании) между реками Апс (ныне Семини) и Аой (ныне
Вьоса), основанный коркирянами в 588 г. до н. э. После гибели Пирра, чьему
царству она принадлежала, Аполлония заключает договор с Римом и остается
зависимой от него. Консул, упоминаемый здесь, это Публии Сульпиций Гальба,
прибывший в Брундизий к самой зимовке войск. Таким образом, Ливии возвращается здесь
к изложению, прерванному в гл. 14,2. Этот хронологический сбой Сэйдж объясняет
переходами Ливия от источника к источнику и большим расхождением между
гражданским и астрономическим годом.
~ Модий («мерка») — мера сыпучих тел — 8,754 л.
91 С 206 г. до н. э. См.: XXVIII, 38,1 и примеч. 115 к кн. XXVIII (т. И, с. 354,
511).
92 В III в. до н. э. в случае необходимости военной властью (империем) могли
наделяться и частные лица, которые действовали на правах консулов или преторов,
но, строго говоря, не были проконсулами или пропреторами. Не будучи правильно
избранными, такие лица не могли награждаться триумфом (см. выше примеч. 31),
хотя бы их деятельность того заслуживала. В таком положении оказался в свое
время и сам Публий Корнелий Сципион, одержавший победу над карфагенянами в
Испании (см.: XXVIII, 38, 4 — т. II, с. 355).
93 Овация («малый триумф») предоставлялась сенатом победоносному
полководцу при отсутствии какого-либо из условий, необходимых для присуждения
триумфа. При овации победитель вступал в город верхом (а не на колеснице) или даже
пешком и шествие было менее торжественным (подробней см.: примеч. 101 к
кн. XXVI — т. II, с. 492).
94 Арреций (ныне Ареццо) — город на северо-востоке Этрурии.
95 Союзнический контингент в консульском войске делился на «отборных»
(пеших и конных) и две «алы» (букв, «крыло»), которые именовались «правой» и
«левой». Их место в бою могло быть любым (см.: Полибий, VI, 26, 7—9). Упоминаемые
ниже легаты — это не послы, а помощники командующего на поле битвы.
~ О посвящении этого храма см. ниже: XXXIV, 53, 7 (с. 145 наст. тома).
97 Другие версии относительно судьбы этого Гамилькара см.: XXXII, 30, 12
(с. 68); XXXIII, 23, 5 (с. 91 наст. тома).
98 Ливии здесь лродолжает повествование, прерванное выше гл. 19. «Другой
консул»— это Публий Сульпиций, о чьем прибытии в Македонию здесь, таким
образом, сообщается уже в третий раз. См. выше, гл. 14, 2; 18, 9 и примеч. 89.
99 Трирема — судно с тремя рядами весел.
100 Халкида — важнейший город острова Евбеи, расположенный на берегу Ев-
рипа — узкого и опасного пролива между Евбеей и беотийским берегом. См.:
XXVIII, 6,8—11 (т. II, с. 325 ел.).
101 Мыс Суний — юго-восточная оконечность Аттики.
102 Деметриада — город на северном берегу Пагассейского залива в Фессалии,
построен в 29о г. македонским царем Деметрием Полиоркетом на месте древних Па-
гас (захваченных македонянами 40 годами раньше) и стал одной из резиденций
македонских царей.
|^3 «Гемеродромы»— от греч. слов «гемера»— день и «дромос»— бег.
104 Т. е. стратега — Ливии, как правило, употребляет латинские термины для
обозначения иноземных должностных лиц.
||£ Дипилон («Двойные ворота») — северо-западные ворота Афин.
106 Академия — роща к северо-западу от Афин, посвященная мифическому
герою Академу, где находился гимнасий и где обосновался со своей философской
школой Платон.
107 Киносарг — гимнасий со святилищем Геракла и рощей (близ совр. дороги от
Афин к Фалеру). В свое время здесь учил философ-киник Антисфен.
108 Ликей — северо-восточный пригород Афин с храмом Аполлона Ликейского
(«убивающего волков») и гимнасием, где некогда учили софисты, Протагор, позднее
Аристотель. (Отсюда — слово «лицей»).
109 Ахейский союз, основанный городами Ахайи (область в Северном
Пелопоннесе вдоль побережья Коринфского залива — западнее Сикиона),— объединение
пелопоннесских греческих государств. Подобно Этолийскому союзу (см. в
примеч. 5), был одной из важнейших политических и военных сил в Греции того вре-

662
Приложения
мени (подробней см.: т. II, с. 502, примеч. 133 к кн. XXVII). Регулярные собрания
союза созывались четырежды в год в Эгии, чрезвычайное могло состояться в любом
городе союза.
110 О войне против Набиса см. ниже: XXXIV, 22, 5 ел. (с. 124 наст. тома).
111 Филопемен — крупнейший государственный деятель и полководец
Ахейского союза. За 40 лет восемь раз занимал в нем высшую должность стратега
(«претора», как пишет Ливии). Прочувствованный рассказ о его гибели в одной из
малозначительных войн (в 183 г. на 70-м году жизни) см. ниже: XXXIX , 49 ел. Киклиад в
200 г. был преемником Филопемена в высшей союзной должности.
112 Орей (другое название — Гистиея) — город на северном беоегу о-ва Евбеи.
В эллинистическое время — почти постоянно в руках македонян. О тамошних
укреплениях и о первом взятии Орея римлянами (в 208 г.) см.: XXVIII, 5, 18; 6, 2—7
(т. II, с. 325). Власть над Ореем, Халкидой и Коринфом должна была обеспечить
Филиппу контроль над всей Южной Грецией.
|J3 Опять римский термин — ср.: примеч. 104.
114 Это были так называемые «Длинные стены»— от Афин до Пирея (около
8 км), сооруженные после 461 г. до н. э., срытые в 404 г. и восстановленные в 393 г.
115 См. выше гл. 18, 9 и примеч. 98. События, здесь описываемые, относятся,
скорее всего, к весне 199 г. до н. э. Апс — река в Иллирии — см. примеч. 89. Дир-
рахий (или Эпидамн, ныне Дуррес в Албании) — важный портовый город на
иллирийском побережье. Основан в VII в. до н. э. (колония коркирян и коринфян;
морская переправа из Брундизия в Диррахий связывала Италию с Балканским п-вом).
Антипатрия — город близ иллирийско-македонской границы (ныне Берат в
Албании). Близ Антипатрии находилась и крепость Герруний. О прочих городках и
крепостях, названных здесь ср.: Полибий, V, 108, 8—10 и примеч. Ф. Мищенко.
116 Скердилед (правильнее — Скердилаид) — иллирийский царь (умер около
206 г.), Плеврат — его сын (с 212 г.— соправитель, умер в 180 г.). Скердилед
вмешивался в воины между соседними государствами, присоединяясь к какой-нибудь из
сторон ради грабительских походов и легко изменяя недавним союзникам; не орезго-
вал и пиратством. Плеврат был осмотрительнее и, вступив в союз с римлянами,
сохранял им верность.
117 Афаманы — эпирское племя иллирийского происхождения, обитавшее в го-
Sax Пинда вдоль границы с Фессалией. Их царь Аминандр был зятем Скердиледа.
[арданы,— по Страбону (VII, 316), иллирийское племя,— северные соседи
Македонии.
118 Этолийцы были в это время в добрых отношениях с Филиппом, но их
поддержки искали также и его противники (ср. ниже, § 6 и выше, гл. 15, 9 с примеч.
80). О политике Этолийского союза см. ниже гл. 32, 5.
119 Пелагония — северная область Македонии по течению Эригона (ныне
р. Црна), притоку Аксия (ныне Вардар).
120 Скиат (Скиаф) и Пепарет — города на одноименных островах Эгейского
моря (у юго-восточной оконечности Фессалии).
12i- Т. е. «общеэтолийское». На нем присутствовали представители всех этолий-
ских городов, созывалось оно регулярно: осенью в Навпакте или в Ферме.
122 Сэйдж пишет, что если имя его указано верно, то вряд ли это упомянутый в
гл. 21 претор того же года в провинции Галлии.
123 В 205 г. (XXIX, 12, 1—3 — т. II, с. 377), после чего договор римлян с это-
лийцами 211 г. до н. э. (XXVI, 25, 1 — т. II, с. 249) утратил силу.
124 Помощь, оказанная римлянами Мессане, послужила предлогом для Первой
Пунической войны, в результате которой Сицилия стала первой римской
провинцией, управляемой наместниками, чьи ликторы носили топоры и розги, как символ
власти. О Сиракузах см. ниже, гл. 31, 8.
Оратор называет здесь эти города (два из них греческие), чтобы показать
жестокость римлян в самой Италии. Символ этой жестокости — судьба Капуи,
переходившей на сторону Ганнибала и возвращенной под римскую власть (ср.: XXVI,
15—16 — т. II, с. z40—242—211 г. до н. э.). В связи подобными же событиями
упомянут здесь и Тарент (XXVII, 15, 9; 25, 1—6—т. II, с. 288 ел.; 297; Плутарх. Фа-
бий Максим, 23). Что до Регия, то здесь, видимо, имеется в виду эпизод
276—270 гг. до н. э., когда его жители в страхе перед Пирром обратились за
помощью к Риму и оказались во власти мятежных солдат присланного к ним кампан-
ского легиона, которые свирепствовали над ними все эти годы, пока не были судимы
и обезглавлены римлянами (для чего город пришлось брать).
126 Для риторического эффекта оратор, видимо, преуменьшает срок —
ближайший из договоров относится к z05 г. до н. э. (см. выше примеч. 123).
127 Имеется в виду синойкизм («сселение») времен Тезея {Фукидид, II, 15, 2),
который относят к XIII в. до н. э.
128 речь идет о храмах Афины (Минерва), Деметры (Церера), Зевса (Юпитер).

Комментарии
663
129 Здесь перечислены города, в то или иное время пострадавшие от Филиппа.
Киос — город в Вифинии — был разрушен Филиппом, а жители его проданы в
рабство (Полибийу XV, 24, 1). О взятии Абидоса и гибели его жителей см. выше,
гл. 17—-18; о взятии Эноса и Маронеи — гл. 16, 3—4. О вероломной продаже в
рабство жителей Тасоса (Фасоса) на одноименном острове в Эгейском море см.:
Полибийу XV, 24, 1. О бесчинствах в Мессене (в Ахаие) — Полибийу VIII, 10, 1—5;
14—12 и примеч. на с. 166 ел.; о взятии Самоса и Ларисы Кремасты (в
Фессалии) — Полибий% V, 2, 8; XVIII, 3, 12.
130 «Тиранами-чужеземцами» Ливии называет братьев Гиппократа и Эпикида,
присланных в Сиракузы Ганнибалом и взявших в свои руки власть над городом.
Они были уроженцами Карфагена, но внуками сиракузянина-изгнанника. См.:
XXIV. 6, 2—4 (т. II, с. 153) и далее.
}£ Ср.: XXV, 28, 7—8 (т. II, с. 214—215).
132 Речь идет о праве вступать в законный брак с римлянами, дети от которого
были законными, и о признании других родственных отношений, связанных с таким
браком.
133 Собственно, речь здесь идет, скорей, о собрании Общеэтолийском («Панэто-
лиум»— ср. выше, гл. 29, 1) или Пилейском (о нем см.: XXXIII, 35, 8; ср. также:
Страбону IX, 420). Это последнее, происходившее дважды в год (весной и осенью),
было собранием Пилейско-дельфийской амфиктионии — древнего союза греческих
племен, центром которого было сначала святилище Деметры близ Фермопил (Пил), а
позднее дельфийский храм Аполлона. Связь этого союза с Этолийским не вполне ясна.
13^ Ливии возвращается здесь к рассказу, прерванному в гл. 28, 6. Дассаре-
тия — область в Южной Иллирии на западной границе Македонии. Главный город
Лихнид на берегу Лихнидского (ныне Охридского) озера.
135 Л инк (Линкестида) — горная область в Верхней Македонии (между верхним
течением Пенея и рекой Аой).
136 Испанский короткий меч, которым можно было и колоть, и рубить, вошел в
вооружение римских легионеров.
137 См.: XXVII, 32, 4 (т. II, с. 304). С древности, впрочем, существует и мнение
об их (Ьракийском происхождении. См. о них: XXXVII, 39, 10 (с. 249 наст. тома).
13^ От слова «пелта»— небольшой легкий круглый щит. У римлян щит
подобного типа (заимствованный у испанцев) назывался «цетрой» («кетрой»), а пелтасты
«цетратами».
139 Эордея — местность в Македонии. Граничила на западе с Линкестидой, на
востоке с землями Эдессы (см. ниже, XLV, 29, 8— с. 542 наст, тома), на севере с
Пеларгонией, на юге с Элимеей (см. ниже примеч. 142).
140 О построении и тактике фаланги, ее преимуществах и недостатках см.: По-
либий. XVIII, 53—32.
141 «Черепаха»— боевое построение, при котором передний ряд держит щиты
перед собой, крайние воины в колонне — сбоку, а остальные над головами.
142 Элимея — область в Македонии (первоначально в Эпире) в среднем течении
реки Галиакмон (ныне Бистрица). Орестида — область в верхнем течении Галиак-
мона — в Верхней Македонии (на границе с Эпиром). Келетр (ныне Кастория) —
городок в Орестиде.
143 Перребия — область в Северной Фессалии, самый значительный ее город —
Тонн у подошвы Олимпа (Страбону IX, 440). Малойя — город в Перребии. Гом-
фы — укрепленный город в Фессалии (там же, 437), Фаркадон — фессалийский
город на р. Пенее (там же, 438).
144 Скопад — знатный этолиец, в бытность стратегом в 211/10 г. участвовал
вместе с римлянами в Первой Македонской войне (XXVI, 24, 7 и далее — т. II,
с. 249 ел.). В 204 г., заподозренный в недобросовестности, «обратил взоры на
Александрию, где он рассчитывал... утолить свои корыстные вожделения» (Полибийу
XVIII. 2,1). Там же он в 197 г. был привлечен к суду и отравлен.
145 Малея — мыс на юго-восточной оконечности Пелопоннеса. Скиллей —
восточный мыс Пелопоннеса на оконечности Арголидского п-ова поблизости от города
Гермионы (ныне Кастри).
146 Писистратиды — Гиппий и Гиппарх — сыновья Писистрата, тирана
(единоличного, неконституционного правителя) Афин (561—527 гг. до н. э.),
унаследовавшие его власть. После убийства Гиппарха (513 г.) и низвержения Гиппия (510 г.),
очевидно, и был принят закон, их осуждавший. Текст его до нас не дошел, но у Фу-
кидида (VI, 55,1) упоминаются «алтарь и плита с надписью о преступлениях
тиранов, воздвигнутая на афинском акрополе».
147 Делий — маленький городок в Беотии (километрах в пяти юго-восточней
Авлипы) со святилищем Аполлона (копией храма на Делосе).
148 Исса — самый западный остров далматинского побережья. Карист — город
на юго-западной оконечности о-ва Евбеи. Герест — порт со святилищем Посейдона

664
Приложения
на территории Кариста. Скирос — остров на восток от Евбеи, как и Икос, и Скиат с
одноименным городом (о его разрушении см. выше, гл. 28, 6).
149 Кассандрия — город на Паллене — самом западном из трех полуостровов,
выступающих в море от Халкидики (большого п-ова на севере Эгейского моря), на
втором — Ситонии — располагался (на высоком холме над морем) город Торона, а
на третьем — Акте — город Акант и знаменитая гора Афон.
^50 Мыс Канастрей — на оконечности Палленского п-ва; Торонский мыс на
юго-западном берегу п-ва Ситонии.
151 Малийский залив — между северо-западной оконечностью Евбеи и
материковой Грецией.
152 гераклея (Трахинская) — город в Фессалии близ Сперхея в 17 км от
Фермопил. С 280 г. до н. э. входила в Этолийский союз и нередко служила местом его
собраний.
153 Фтиотида — область в Южной Фессалии. Деметриада (см. выше,
примеч. 102) находилась не во Фтиотиде, а в граничащей с нею Магнесии.
154 Гераклид — тарентинец-авантюрист на службе у Филиппа (см.: Полибий,
XIII, 4- Диодор, XXVIII, 1; 9).
5? Здесь — подвижные навесы, прикрывавшие стенобитные тараны.
156 Семь лет назад Орей был взят Атталом и римлянами благодаря измене
македонского военачальника (см.: XXVIII, 6, 1—6, т. II, с. 325).
157 И та, и другая Ларисы находились в Фессалии: «знаменитая» (ее главный
город) на р. Пенее, а Лариса Кремаста (т. е. «Висячая»— ее акрополь торчал на
высокой крутой скале) — во Фтиотиде.
|?° Т. е. «щель».
!fn См. выше примеч. 72.
Jj~ См. выше гл. 22, 3.
161 Полководец, облеченный военной властью, не мог, прибывая в Рим,
переступать священную черту города (померий), не сложив своих полномочий, и если
являлся для встречи с сенатом, то заседание устраивалось вне города — обычно в
храме Беллоны.
*°2 Это был высший разряд сенаторов (так называемые консулярии).
|°з Т. е. Кремоны (см. выше, гл. 21, 1 ел. и примеч. 51).
164 Римский командующий — консул или претор (или
проконсул/пропретор) — имел исключительное право (и обязанность) узнавать посредством ауспиций
(птицегаданий — подробней см.: примеч. 29 к кн. I — т. I, с. 508) волю богов,
«одобряющих» или «не одобряющих» его планы.
165 Имеется в виду знаменитый Луций Фурий Камилл, полулегендарный
победитель галлов в IV в. до н. э. См.: V, 43—49 (т. I, с. 270—276).
}?? По-видимому, денариев.
J*7 Ср. выше: гл. 4, 1—2.
168 Венузия (ныне Веноза) — город в Апулии в пограничной с Луканией
области. Основан самнитами. В 291 г. сюда была выведена римлянами колония
латинского права. В годы Второй Пунической войны не раз оказывалась в районах боевых
действий.
Эрарий — римская казна, где хранились медь, золото, серебро и другие
ценности, а также документы о государственных доходах и долгах. Находилась в
храме Сатурна в нижней части Капитолия.
170 Фламин Юпитера — одна из высших жреческих должностей в Риме. С ней
было связано множество ритуальных запретов и ограничений. Среди них были
запрещения видеть за пределами померия вооруженное войско («поэтому Юпитерова
фламина редко делают консулом», поясняет Геллий), клясться и т. д. (см.: Авл
Геллий. X, 15).
171 Постановления плебейского собрания (плебисциты) с середины IV — начала
III в. до н. э. приобрели силу закона для всех граждан (более того, стали основной
формой законодательства. Ср.: III, 55, 3; VIII, 12, 14 (т. I, с. 162, 377); Авл Геллий,
XV, 27, 4 (о законе Гортензия 287 г. до н. э.).
172 Вероятно, ошибка в имени. Далее ср.: XXXIII, 27,1 (с. 93 наст, тома) о Гнее
Корнелии Блазионе. О наместнике с консульской властью см. выше, гл. 20, 4 и
примеч. 92. *
КНИГА XXXII
1 15 марта 199 г. до н. э. На этот день приходилось тогда начало консульского
года (см.: примеч. 28 к кн. XXXI).
2 Т. е. Предальпийская Галлия (см.: примеч. 52 к кн. XXXI).

Комментарии
665
3 См.: XXXI, 6, 2 (с. 8 наст. тома). Закон о наделении землею названных здесь
солдат Ливием не упоминается.
4 См.: XXXI, 12, 1—4 (с. 13 наст. тома).
5 Латинские празднества устраивались на Альбанской горе в честь Юпитера Ла-
тиариса. В торжествах участвовали все города, входившие некогда в Латинский союз.
Проводили празднества римские консулы. Без этого (как и без принесения обетов на
Капитолии) они не приступали к делам. Как и все церемонии, связанные с
культовыми обрядами, Латинские празднества повторялись при любом нарушении чина.
!: Свесса Аврункская в Лации.
7 Санг (Семон Санк) — сабинское божество, почитавшееся и в Риме — ср.:
VIII, 20, 8 (т. I, с. 385).
° Видимо, на голове статуи.
9 Ложа богам застилали, устраивая им «угощения» (лекстистернии).
10 На Карфаген, потерпевший поражение во Второй Пунической войне, была
наложена контрибуция в 10 тыс. талантов, которую он должен был выплачивать в
течение 50 лет. См.: XXX, 37, 5; 44, 4 (т. И, с. 431, 438).
11 Квесторы расплавили, видимо, образчики монет, чтобы установить, сколько
содержится в них неблагородного металла.
^2 Гадес — важнейший торговый порт пунийской Испании, очень древний
(ровесник Карфагена) богатый город. До окончания Пунической войны успел вовремя
(в 206 г. до н. э.) сдаться римлянам, заключив упомянутый здесь договор (см.:
XXVII, 37, 10 — т. И, с. 354). С тех пор Гадес оставался «союзным городом» и
теперь, каких-нибудь семь лет спустя, уже просит больше не присылать к ним из
Рима «начальника». О Луции Марции Септиме, «простом римском всаднике», на
краткий срок возглавившем римское войско в Испании (в 211 г.), а в 206 г.
служившем на ответственных постах при юном Публии Сципионе (Африканском), см.:
XXV. 37, 1—5; XVI, 2, 1—5 и др. (т. И, с. 221, 228 и др.).
13 Нарния — римское поселение (колония латинского права), основанное в
299 г. близ умбрийско-самнитской границы для защиты от уморов (X, 10, 5— т. I,
с. 465).
14 Коза — римская колония латинского права в Этрурии на берегу Тирренского
моря. Увеличить число колонистов (на тысячу человек) жителям Козы позволили
два года спустя (в 197 г.— см.: XXXIII, 24, 8—9, с. 91 наст. тома).
?См.: XXXI, 8, 6; 14, 2 (с. 10; 14 наст. тома).
16 Ливии здесь завершает рассказ о военной кампании Филиппа V после
разгрома этолийцев (см.: XXXI, 42, 9, с. 36 наст, тома) осенью 200 г. до н. э.
17 Собств. «Койла»— так же, как назывался залив на Евбее (XXXI, 47, 1), но
здесь это слово имеет несколько иной смысл.
18 «Тавма» — по-гречески «чудо».
19 Комментируя это сообщение и не находя ему подтверждений у самого Ливия,
Сэйдж обращается к упоминаемому Полибием (VI, 9, 4) «клятвенному договору [...]
между ахейцами, эпирцами, акарнанцами и фессалийцами», заключенному в свое
время при посредстве Антигона Гоната, предшественника Филиппа V, и
остававшемуся в силе, а возможно, и превратившемуся постепенно (как он допускает) в
«признание верховенства Македонии».
20 Ср.: XXVIII, 8, 6 (т. II, с. 327), где речь (для 207 г. до н. э.) идет о тех же
городах и примерно в той же связи (видимо, Филипп их тогда так никому и не
возвратил). Города эти находились в Аркадии (горная область в середине
Пелопоннеса) , Мегалополь — политический центр Аркадии — был основан около 368 г. до
н. э. несколькими аркадскими городами. Трифилия — область вдоль западного
побережья Пелопоннеса между реками Алфеем и Недой. Элейцы — жители Элиды (не
путать с Элеей), города в одноименной области Западного Пелопоннеса. О Геракли-
де см.: примеч. 154 к кн. XXXI.
21 Антигония — город в Хаонии (самая северная область Эпира) — на
территории нынешней Южной Албании на левом берегу реки Аой (ныне Вьоса). Стэны —
букв, «теснины» (греч.).
22 Ср.: XXXI, 14, 2; 33, 4; 40, 1.
23 Хронология в этой главе спутана: в § 4 преемник Виллия Тит Квинкций уже
переправляется на Коркиру, а об избрании его сообщается только ниже (гл. 7, 12).
24 Валерий Антиат — римский историк-анналист I в. до н. э., чьим сочинением
Ливии пользовался, часто критикуя его за неточность и преувеличения.
■Z Здесь Ливии переходит к событиям 199 г. до н. э. в Риме.
26 Цензорские «замечания» об отступлении от «добрых нравов» могли и не иметь
юридических последствий, но всегда были небезразличны для репутации сенатора.
27 Город, о котором идет здесь речь, не идентифицируется. По Сэйджу,
возможно, он вырос на месте одного из лагерей Ганнибала (Плиний. Естественная
история, III, 95).

666
Приложения
28 Об овации см.: примеч. 93 к кн. XXXI. Вернувшись из Испании, Манлий
попал в такое же положение, как год назад Лентул (см.: XXXI, 20 и примеч. 91—92 к
кн. XXXI), но оказался еще неудачливее.
29 Хотя ход карьеры еще не был регламентирован законом.
3° Где происходили выборы (ср. примеч. 35 к кн. XXXI).
31 Спор вокруг кандидатуры Тита Квинкция не имел юридической основы.
32 См.: примеч. 26 к кн. XXXI.
33 О Великих играх см.: примеч. 23 к кн. XXXI; о Гае Валерии Флакке: XXXI,
50, 9 (с. 43 наст. тома). Ср. также: примеч. 170 к той же книге.
34 Здесь обычно собирали сенат консулы, только что вступившие в должность.
35 Три югера — 0,75 га.
36 См. выше: гл. 6, 4 и примеч. 23.
37 Должностные лица Эпирского союза, образовавшегося после развала
монархии (около 234/33 г. до н. э.). «Претор»— это стратег (высшее должностное лицо),
«начальник конницы» — гиппарх. (Ср.: XXIX, 12, 11 — т. И, с. 377 о троих эпир-
ских «преторах»; исследователи, опираясь, в частности, на эпиграфический
материал, считают эту должность не коллегиальной).
38 Молоттида (Молоссида) — область в Центральном Эпире. Название «горы
Линкон» известно лишь по этому упоминанию.
39 Трикка — город в Западной Фессалии (см.: Страбон, IX, 327). Затем
Филипп, пройдя через Фтиотиду (см. примеч. 153 к кн. XXXI) с ее городами (Пале-
фарсалом, Эретрией и др.— Страбон, IX, 434), вышел к Ферам — значительному
городу в Южной Фессалии (Страбон, IX, 436).
40 Этолийцы воевали в Фессалии как враги Филиппа. О битве у р. Аой см.
выше, гл. 11 —12. Сперхии — город в долине Сперхея. Макра Кома (греч. «большая
деревня») — городок в Локриде близ фессалийской границы.
41 О прошлогодней кампании этолийцев см.: XXXI, 40, 7 (с. 34 наст, тома) и
далее. Об Аминандре и его роли в войне — XXXI, 28, 1 ел. (с. 25) и примеч. 117 к
кн. XXXI. Метрополь — укрепленный город в Верхней Фессалии (Страбон, IX,
437 ел.).
42 Тавмак, видимо, то же, что Тавмаки (см. выше, гл. 4). Долопия — фесса-
лийская область по обоим склонам Пинда.
43 Эгиний — город близ западной границы Фессалии — был расположен на
левом берегу Пенея в узкой долине у подножия скалистой стены (близ нын. Калабаки).
44 Амбракия (ныне Арта) — город в Южном Эпире в глубине Амбракийского
залива (ныне — залив Арты) на Ионическом море. В свое время — одна из
резиденций Пирра.
45 См. примеч. 157 к кн. XXXI. Находилась в центральной Фессалии. Перре-
бия — северная окраинная область Фессалии (за Пенеем). Ср. примеч. 143 к
кн. XXXI.
46 Темпейская долина — узкая восьмикилометровая долина, через которую
р. Пеней пробивает себе путь к побережью. Через нее проходит важнейшая дорога
между Фессалией и Македонией.
4J Т. е. летом 198 г. до н. э. ""
48 Ливии назван здесь, видимо, по ошибке вместо Луция Апустия — ср. ниже в
§ 5 и XXXI, 47, 2 (с. 40 наст. тома). Сама — портовый город на Кефаллении,
самом крупном острове Ионического моря (напротив входа в Коринфский залив).
4^См. прим. 3 к кн. XXXI.
50 Карист — город на Евбее (см. примеч. 148 к кн. XXXI), как и Эретрия (в
23 км на восток от Халкиды — не путать с Эретрией в Фессалии, небольшим
городком — см. примеч. 39).
51 Нумм — «монета»; одно из специальных значений — сестерций («пол-
третья», т. е. монета достоинством в два с половиной асса).
52 Селение и гавань Кенхреи располагались в Сароническом заливе и, по
словам Страбона (VIII, 380), служили для доставки товаров из Азии.
~3 См. выше, гл. 15, 7.
*4 Ср. примеч. 141 к кн. XXXI.
?* Антикира — портовый город на северном берегу Коринфского залива.
56 Этолия и Акарнания располагались к северо-западу от Антикиры (и всей
Фокиды), Локрида — к западу, а Беотия — к востоку.
57 Элатея (Элатия) — самый крупный город Фокиды (подробней см.: примеч.
37 к кн. XXVIII — т. II, с. 508).
*8 О нем см.: XXXI, 25,3 (с. 23 наст, тома) и примеч. 111 к кн. XXXI.
5* См. выше: гл. 19, 2.
60 Действительно, в 211 г. до н. э. римляне на восток отправили флот (XXVI,
24, 10 — т. II, с. 249), но сухопутные их силы оставались там незначительными до
205 г. до н. э. (XXIX, 12, 2 — т. II, с. 377).

Комментарии
667
61 Видимо, речь идет о фактическом вмешательстве Филиппа в 205 г. до н. э. в
борьбу партий в Мессене (главный город Мессении, освободившейся в 369 г. до н. э.
от спартанского господства), из-за чего были перебиты предводители знати и с ними
еще около 200 человек (см.: Полибий, VII, И; 13; Плутарх, Арат, 49 ел.). Кипа-
риссия — город на западном побережье Мессении.
62 О судьбе Аратов см.: Плутарх. Арат, 51—54; Полибий, VIII, 14; ср. также
выше: XXVII, 31, § (т. II, с. 303).
63 Предшественник Филиппа V на македонском престоле, Антигон III Досон
(229—221 гг.), поддерживал ахейцев против Этолийского союза.
64 Коринфский перешеек.
65 См.: кн. XXVII, 31, 9; 32, 11 (т. И, с. 303 ел.). Димы — прибрежный город в
Западной Ахайе.
66 Дамиурги (Ливии пользуется дорийским написанием этого слова) —
должностные лица Ахейского союза, составлявшие совет при стратеге («преторе»). Их
число, видимо, установилось, когда союз состоял из десяти городов.
67 Это произошло, собственно, в 223 г. до н.э., так что «на памяти их дедов»—
некоторое преувеличение. О Димах см. выше.
68 Т. е. без утверждения народным собранием.
69 См. выше, примеч. 52.
70 Т. е. у Коринфского залива. Сюда доставлялись товары из Италии. По обеим
сторонам трехкилометровой дороги от Коринфа в Лехей стояли длинные стены.
71 Моряки (матросы, гребцы) набирались в основном из вольноотпущенников и
даже рабов. Служба эта отнюдь не была почетной.
12 «Юнона»— здесь, конечно, Гера. См.: Страбон, 380: «Между Лехеем и Па-
гами [в Мегариде] в древности находился оракул Геры Акрейской». Здесь на мысу в
Коринфском заливе (севернее перешейка) был храм, основанный, по преданию,
Медеей, похоронившей тут сыновей (Еврипид. Медея, 1379). Эпитет «Акрейская»
(«обитающая на высотах», «Гера Высей» в пер. И. Анненского) давался божествам,
имевшим храмы на горных высотах. Ср. также: Аполлодор. Библиотека, I, 9, 28.
73 Т. е. около 11 км.
74 Здесь Ливии возвращается к рассказу, прерванному в гл. 19, 1.
75 В латинском тексте «клиенты». Так римляне называли свободных, связанных
с могущественным покровителем — патроном (от «патер»— отец). Подобного рода
зависимость существовала в разных формах во многих древних обществах, и слово
это могло употребляться как в строгом (см. примеч. 41 к кн. II — т. I, с. 521), так и
в более широком смысле.
См. выше, гл. 9, 5. О проконсуле Луции Корнелии Лентуле (консуле 199 г.
до н. э.) ср. также: гл. 8, 3.
77 Сетия — город в Лации.
78 Текст не вполне исправен. Переведено с учетом общего смысла контекста.
79 Видимо, ошибка — городским претором этого (198) года был Луций
Корнелий Мерула — см. выше, гл. 8, 5.
80 Пренеста (ныне Палестрина) — стратегически важный и хорошо
укрепленный город Лация к востоку от Рима (примерно в 35 км).
81 Видимо, на северо-восточном склоне Капитолийского холма. О триумвирах,
ведавших тюрьмами и исполнением приговоров, подробней см.: примеч. 5 к
кн. XXV (т. И, с. 480).
8^ Модий («мерка») — 8,754 л.
83 Отныне две испанских провинции (как с 227 г. до н. э. Сицилия и
Сардиния) поступали в ведение ежегодно избираемых в Риме преторов (а не назначаемых
лиц с соответствующими полномочиями, как это было в первое время по изгнании
карфагенян).
84 Преторы обычно распределяли между собой провинции (т. е. сферы
полномочий) сразу после выборов. Для консулов требовалось сначала решение сената о том,
какие провинции будут на этот раз консульскими, а сама жеребьевка проводилась в
последний момент.
°*| См. выше, гл. 9, 1.
8^ Сумман — римское божество ночных молний.
87 Выведение этих колоний, как прямо пишет Страбон (V, 251), было связано с
обнаружившейся в годы Ганнибаловой войны нелояльностью населения и с
конфискациями земель. Все выведенные тогда колонии располагались вдоль Тирренского
побережья — кампанского (первые четыре) и луканского (последняя). Колонии в
устьях рек были выведены на места римских укреплений времен войны (см.: XXV,
20, 2 и 22, 5; XXIII, 35, 5 — т. И, с. 207 ел., 137). В старую крепость над морем
была выведена и салернская колония (ныне Салерно) —«для надзора за пикентами»
(здешним населением), поясняет Страбон. Колонии в Путеолах и Буксент были
выведены на места старых греческих. Все пять колоний были гражданскими.

668
Приложения
88 Такие, как проведение латинских празднеств, принесение обетов на
Капитолии, обсуждение дел в сенате и др.
89 По Фламиниевой дороге.
90 «Отклонившись влево» (по пути к галльским землям) — на запад.
«Нижнее» море — Тирренское («Верхнее — Адриатическое).
91 Т. е. за исключением одного галльского племени и одного лигурийского.
92 Бриксия — ныне Брешия.
93 О культе Юноны Спасительницы см.: примеч. 60 к кн. XXXI.
94 Сведения Ливия о гибели этого Гамилькара противоречивы (он и сам здесь
начинает рассказ о битве словами «некоторые утверждают»). Ср.: XXXI, 21, 18 (с.
20 наст, тома) и примеч. 97 к кн. XXXI. Не исключено, что мы имеем дело с
«удвоением» одного события.
95 Возвращаясь к событиям на востоке, Ливии возвращается и к своему
основному источнику по этой части — к Полибию (XVIII, 1—8):
96 См. выше, гл. 24.
97 Опунт — главный город Восточной Локриды (на Евбейском заливе).
98 После мира 205 г. до н. э. (см.: XXIX, 12, 1 — т. И, с. 377) Филипп занял
ряд районов Иллирийского побережья, которые Рим контролировал с 229 г. до н. э.
(см.: Периохи, XX).
99 См.: примеч 70 к кн. XXXI.
100 Никефорий — священная ооща возле Пергама, варварски разоренная
Филиппом (см.: Лолибий, XVI, 1, 6; Страбон, XIII, 624).
101 Перея (Перайя — греч. «противолежащий край») — южное побережье
Карий (область на юго-западе Малой Азии) напротив Родоса (см.: Страбон, XIV,
651). Была захвачена Филиппом, видимо, во время военных действий, кратко
упомянутых в: XXXI, 14, 4 (с. 14 наст, тома)., В Карий находились и города Иас, Бар-
гилии и Евром.
102 феней в 198 г. до н. э. был «претором» (т. е. стратегом — главным
должностным лицом) Этолийского союза (второй раз в 192—191 г., см.: XXXV, 44 ел.);
Александр же, названный здесь «princeps Aetolorum» был просто одним из этолий-
ских старейшин.
103 Лисимахия — город на перешейке Херсонеса Фракийского (ныне Галлипо-
лийский п-ов). Основана в 309 г. до н. э. Лисимахом (см. ниже: примеч. 108 к
кн. XXXIII), потом переходила из рук в пуки. В III в. до н. э. недолгое время
входила в Этолийский союз. Около 202—200 г. была захвачена Филиппом, изгнавшим
поставленного здесь этолийцами военачальника Шолибий, XVIII, 11 — 12).
}91 Город на одноименном острове (см.: примеч. 78 к кн. XXXI).
j°5 фтиотийские Фивы и др.— города в Фессалии.
106 Иными словами, упомянутые здесь племена, входившие в Этолийский союз,
не эллинского происхождения (ср.: Полибий, XVIII, 5, 8). Амфилохийцы обитали
на берегах Амбракийского залива (ср. выше, примеч. 44). Страбон (VII, 321)
причисляет их к эпирским племенам.
107 Прусий I — царь Вифинии (на северо-западе Малой Азии). Во внешней
политике ориентировался на Македонию и враждовал с Пергамом.
log ароний — город на берегу Малийского залива.
109 Отпущение долгов и земельный передел — обычные популистские лозунги
античности. В этом контексте характерны римские термины латинского текста:
«новые списки» (долговые), «плебс», «оптиматы».
110 Сикион тогда был обычным местом общеахейских собраний.
КНИГА XXXIII
1 Манипул — тактическая единица в римском легионе — объединял две
центурии по 60 человек (хотя слово «центурия» значит «сотня»), командовал им старший
(по рангу) из двух центурионов. Манипул имел свое знамя (небольшое
металлическое, на древке), двух знаменосцев и трубача. Со времен Второй Пунической войны
три манипула объединялись в когорту.
2 Гастаты — возрастная категория римских легионеров, сражавшихся в строю в
полном вооружении. Были первым эшелоном боевого построения (вторым —
принципы, третьим — триарии, старослужащие, центурии которых насчитывали всего
по 30 человек).
] См.: XXXII, 21 (с. 58-59 наст. тома).
А Платеи — город в Беотии.
5 Дий — укрепленный город в Пиерии (юго-восточная область Македонии) у
подошвы Олимпа с его северной стороны примерно в 4 км от побережья Фермейско-
го (ныне Салоникского) залива. Господствовал над дорогой из Фессалии в
Македонию.

Комментарии
669
6 Из лучников и легковооруженных. Гортина — город на Крите, Аполлония —
в Иллирии.
I Ср.: XXXII, 15, 8; 17, 4—18, 3; о битве на р. Аой — XXXII, 11 — 12 (с. 54,
56, 51 —52 наст, тома).
8 См. выше, гл. 3, 10.
9 Ср.: Полибий, XVIII, 18.
10 Ср.: там же, 20. Скотуса — город в Фессалии — примерно в 75 км от
Фермопил. Об Эретрии во Фтиотиде ср. в примеч. 39 к кн. ХхХП (не путать ее с более
известной Эретрией на Евбее). Река Онхест на восточном склоне Киноскефал (см.
след. примеч.) точно не идентифицируется.
II Киноскефалы (греч. «собачьи головы») — гряда высоких холмов (или
невысоких гор) с крутыми труднодоступными скалами в Центральной Фессалии.
12 Таким образом, македоняне не «перевалили через холмы», как сказано выше,
а закрепились на гребне гряды.
Р См. примеч. 139 к кн. XXXI.
14 Ливии называет их здесь (как везде) «цетратами».
}*! Т. е. с 20 манипулами.
16 На неровной местности фаланга и так была очень неповоротливой, а тут
стала еще тяжелее из-за уменьшения интервалов между рядами (см. выше: гл. 8, 14).
у См. выше: гл. 7, 12.
j8 Римские знамена были в большинстве металлическими «значками» на древке.
19 О Валерии Антиате см.: примеч. 24 к кн. XXII.
20 Квинт Клавдий Квадригарий — крупный римский историк-анналист,
современник Валерия Антиата. Писал в первой половине I в. до н. э. На Клавдиевы
«Анналы» Ливии ссылается достаточно часто.
21 Здесь Ливии прямо и мотивированно называет главный источник, которому
следует в греко-римской части труда (и не только в ней — ср.: XXX, 45, 5 и
примеч. 132 к кн. XXX — т. И, с. 439, 526) — Полибиеву «Всеобщую историю». Де-
•ированное тут предпочтение более надежных цифр более эффектным также за-
сивает быть отмеченным.
22 Таковы же были, согласно Полибию (XVIII, 27,4), и претензии римских сол-
кларированное тут предпочтение более надежных цифр более эффектным также
заслуживает быть отмеченным.
дат к самим этолийцам.
23 См.: примеч. 46 к кн. XXXII.
24 См. выше: гл. 5, 1—3.
25 Ср.: XXVI, 24, И (т. И, с. 249).
*> Ср:. Полибий, XVIII, 38, 8.
27 В 193 г. до н. э. обиженные этолийцы призвали в Грецию правителя державы
Селевкидов царя Антиоха III (223—187 гг. до н. э.), что привело к войне (см. ниже:
XXXV, 12, 1 ел.), которая для этолийцев закончилась в 189 г. подчинением Риму,
территориальными потерями, разрухой и тяжелыми внутренними нестроениями.
28 Стимфал — город в северо-восточной Аркадии в горной местности. Севернее
Стимфала находилась Пеллена (на самом востоке Ахайи), восточней Стимфала —
Флиунт (в Арголиде), еще восточней — Клеоны (ср.: примеч. 60 к кн. XXXIV).
29 Букв.: «щитоносцы». Щиты их были большие, продолговатые, с выемками по
См.: примеч. 71 к кн. XXXI. Левкада — город на Левкадии, самом северном
из островов акарнанского побережья.
31 Луций Квинкций Фламинин — брат и легат консула 198 г. до н. э.
32 Так в древности называлась часть Ионического моря, к востоку от Сицилии.
33 Ливии здесь следует традиции, различавшей Левкаду (город) и Левкадию
(остров), вообще-то Левкадои называли и остров. (См. также: примеч. 54 к
кн. XXXVI). Мнение о его искусственном происхождении было в древности
общепринятым.
34 Здесь был акрополь Левкады.
35 «Из Африки» — относится ко всем упомянутым здесь племенам, кроме
галлов.
36 Имеется в виду Стратоникея в Карий — город, принадлежавший к родосским
владениям на материке. Тера (Фера) — остров (с городом) в Южной Эгеиде.
37 Алабанды — город в Средней Карий (Страбон, XIV, 660).
38 Агрианы — племя, обитавшее в верхнем течении Стримона (ныне р. Струма)
на территории совр. Болгарии. Служили у Филиппа лучниками.
39 Текст, возможно, испорчен. Перевод по изданию Вайсенборна. Мюллер и
Сэйдж предлагают другое понимание, но и в нем трудно быть уверенным.
40 См. примеч. 101 к кн. 32.
41 Место, как отмечает Сэйдж, темное. О какой (и кому) «помощи» (так же в
переводах Н. Никольского и Сэйджа) Антиоха (в оригинале просто: «per
Antiocnum») может идти здесь речь? Ниже (гл. 30, 11) Ливии сообщает, что по мир-

670
Приложения
ному договору 196 г. Стратоникея возвращалась от Филиппа родосцам. Но, судя
именно по данному месту, пункт этот остался не выполненным. В 189 г. Антиох
после войны с римлянами обязывается вернуть родосцам все их прежние владения в
Карий. Не успел ли он в подходящий момент захватить Стратоникею, не
дожидаясь, пока Филипп оставит этот город? (Захватывать малоазийские города Антиох
начал, пока ограничиваясь подвластными Птолемею, уже в 197 г. до н. э.— ср.:
ниже гл. 20).
42 Ливии здесь возвращается к изложению, прерванному гл. 14.
43 Стобы — город в Пеонии (область в Северной Македонии), расположенный
на дороге, ведущей к югу.
44 Фессалоника (ныне Салоники) — важнейший портовый город Македонии
(основан в 316 г. до н. э.). Далее (с § 6) Ливии переходит к рассказу о
предыстории войны между римлянами и Антиохом III.
45 Келесирия — часть Сирии между хребтами Ливан и Антиливан, затем общее
наименование Южной Сирии и Палестины. За нее боролись Птолемеи и Селев-
киды.
*° Приморские области Малой Азии: Киликия в восточной, а Ликия в западной
части средиземноморского побережья. Кария — западней Ликии и включает в себя
южную часть Эгейского побережья.
47 В 449 г. до н. э. Кимон заключил с персами договор, запрещавший
персидским военным кораблям заплывать за этот мыс (Плутарх. Кимон, 13). Хелидо-
нии — это, собственно, «Ласточкины острова» к югу от Ликии напротив мыса Хели-
дония. или Священного (таким образом, мыс этот Ликийский, а не Киликийский).
48 Коракесий — самый западный пункт киликийского побережья «сторожевое
укрепление, расположенное на крутой скале» (Страбон, XIV, 668). Далее
перечисляются (не по порядку) города (и мыс) Киликийского побережья, захваченные
Антиохом, двигавшимся с востока.
49 Мыс Анемурий (ныне Анамур) — южная оконечность Киликии
(одноименный город находился неподалеку). Селинунт находился западнее Анемурия на том
же побережье.
50 См.: XXXII, 8, 15 (с. 49 наст. изд.). Миролюбивый тон ответа римлян Анти-
оху объяснялся исключительно тем, что Рим еще продолжал войну с Македонией.
Антиох это хорошо понимает, и ссылается на дружбу с Римом, чтобы усыпить
подозрения родосцев.
51 кавн, Минд, Галикарнас — портовые города Карий (Кавн в родосской Пе-
рее). Самос — город на одноименном острове у западных берегов Малой Азии.
52 О галлах, осевших на центральном плоскогорье Малой Азии (в области Анки-
ры, ныне Анкары) см. ниже: XXXVIII, 16—17 (с. /79—282 наст. тома).
53 Династия угасла в 133 г. до н. э., после чего Пергам достался Риму по
завещанию Аттала III, внука Аттала I (241 —197), которому посвящен этот Ливиев
«некролог».
54 Кармон — Кармона в нын. Андалусии. Малакины — жители Малаки (ныне
Малага); этноним «сексетаны» связывают с городом Сексы (на том же побережье,
что и Малага); оба этих города основаны финикийцами. Сухие равнины Бетурии,
по словам Страбона (III, 143), простираются вдоль берегов Анаса (ныне Гвадиана).
55 Видимо, ошибка (ср.: XXXII, 28, 2; 31, 6— с. 66, 68 наст, тома,— где о
Марке Сергии говорится как о городском преторе).
?? См.: примеч. 161 к кн. XXXI.
57 Т. е. капитуляция не подкреплялась выдачей заложников. О самих событиях
см.: XXXII, 29, 5—31, 5 (с. 67—68 ел. наст. тома).
58 Триумф на Альбанской горе — вторая (наряду с овацией) форма «малого
триумфа». Справлялся собственной властью и за собственный счет
полководца-победителя. Ср.: XXVI, 21, 6 и примеч. 102 к кн. XXVI (т. И, с. 246, 492).
59 Ср. выше две версии о его гибели (XXXI, 21, 18; XXXII, 30, 12 — с. 20, 68
наст, тома). Ср. также примеч. 94 к кн. 32.
60 Они, конечно, не были вольноотпущенниками; согласно римскому праву,
возвращение домой автоматически восстанавливало их в прежнем состоянии.
«Колпаки» здесь просто символ свободы.
61 Собств. «бигатов»— серебряных монет с изображением Дианы или Победы
на колеснице, запряженной парой («бига»).
52 Перевод по рукописной традиции. В изданиях Мюллера и Сэйджа принята
конъектура: «центурионам вдвое, всадникам втрое».
63 Сын знаменитого полководца Второй Пунической войны, начинавший службу
еще при отце. См.: XXVII, 27, 13 — т. II, с. 300.
;? О битве при Киноскефалах см. выше, гл 7.
05 Общественное здание на Марсовом поле (т. е. вне городской черты) было
построено в 435 г. до н. э. Соединенное с большим огороженным двором, оно ис-

Комментарии
671
пользовалось для различных нужд: проведения цензовых переписей, набора войск.
Здесь же селили иноземных послов — тех, которым не разрешалось пребыванние в
городе.
°? Сульпиций в 200 г, Виллий в 199 г. до н. э.
67 Ранее (в 199 г. до н. э.) та же просьба встретила отказ. См.: XXXII, 2, 7
(с. 45 наст. тома). ♦
J* Консулы 218 г. до н. э., т. е. первого года Второй Пунической войны.
69 Сценические представления давались в Риме с 214 г. до н. э. См.: XXIV, 43,
7 (т. II, с. 182).
70 Ср. ниже, гл. 42, 10. Такое использование денег, взысканных в виде штрафов
было традиционным. Плебейские эдилы ведали, в частности, и казной храма
Цереры, куда эти деньги поступали.
71 Она была продлена на срок до прибытия преемника, какого назначит сенат.
См.: XXXII, 28, 9 — с. 66 наст. тома. Теперь сам он и получил это назначение.
72 Ферония — древнеиталийское божество, видимо, сельскохозяйственное
(подробней см.: примеч. 22 к кн. XXII, т. И, с. 455). О ее храме близ Капены см.: XXVI,
11,8 (т. И, с. 237).
!~ Храм Юноны Монеты находился на северной вершине Капитолия.
74 Волк считался священным животным Марса. Недалеко от Капенских ворот
стоял на Аппиевой дороге храм этого бога со статуями самого Марса и
несколькими — волков.
75 Ср.: XXXI, 50, И, где он по ошибке назван Гнеем Корнелием Ленту лом.
Z5 Ср.: там же.
77 Мать Матута — древнее италийское божество, покровительница женщин и
деторождения. Ее храм находился рядом с храмом Фортуны и оба они были, по
преданию, освящены Сервием Туллием в один день.
78 Речь идет о беотийцах, воевавших у Филиппа и оказавшихся в изгнании.
Квинкций, видимо, передал Филиппу просьбу беотийских послов, сопроводив ее
собственной просьбой за них. Без Квинкциева посредничества это дело не прошло
бы так легко.'
79 Беотархи — высшие должностные лица Беотийского союза (число их
колебалось от 11 до 7). Выбирались (на год, но повторное — год за годом — избрание не
возбранялось) каждый в своем городе, где осуществляли исполнительную власть,
представительствуя в то же время и в союзной коллегии. В функции беотархов
входило и военное командование.
80 Полибий (XVIII, 43, 10 ел.) пишет о причастности Квинкция к этому
убийству — тот «объявил, что не станет лично участвовать в предлагаемом деле, но не
помешает исполнить его другому охотнику, и вообще посоветовал... обратиться с этим
делом к Алексамену, союзному стратегу этолийцев» Ливии опускает эту деталь.
81 Ср- у Полибия (там же, 13): «Нет свидетеля более страшного, нет обвинителя
более грозного, как совесть, обитающая в душе каждого из нас».
82 Антедон (Анфедон) — самый северный город Беотии (ср.: Гомер. Илиада, И,
508: «Анфедон предельный»).
°~ Букв.: «в поясах» (так носили деньги).
84 Копаидское озеро в Беотии, разливавшееся при засорении подземных стоков
и потому лежавшее среди болот (осушено в конце л1Х в.). Акрефия и Коронея —
беотийские города близ озера.
85 Формула из фециального права. Ср.: I, 32, 12 (т. I, с. 40 — там переведено:
«чистой и честной войной»).
~ Ср. выше: XXXII, 34, 6 (с. 70 наст. тома).
87 Последние два условия опущены Полибием (ср. у него: XVIII, 44) и
непохоже, чтобы они соблюдались, если даже и были.
88 Согласно гл. 21, 1, Аттал к этому времени уже умер.
89 Ср.: Полибий, XVIII, 45, 1—6.
90 Ф. Мищенко, комментируя это решение, пишет: «Акрокоринф, кремль
Коринфа, оставался в руках римлян, что равнялось удержанию всей коринфской
области... Прочие два города удерживались римлянами как удобные пункты в войне с
Антиохом» (комм, к: Полибий. XVIII, 45, 12).
91 Истмийские игры — общегреческие праздничные состязания в честь бога
морей Посейдона. Они проводились в сосновой роще на Истмийском перешейке с
581 г. до н. э. каждые два года, в первый и третий год каждой Олимпиады, весной.
С 228 г. до н. э. в играх стали участвовать и римляне. Традицию объявления во
время этих торжеств важных решений властей позже поддержал император Нерон
{Плутарх. Тит Фламинин, 12; Светоний. Нерон, 22, 24).
92 Речь глашатая и весь последующий рассказ — по Полибию (XVIII, 46). Фо-
кейцы — здесь жители Фокиды, магнесиицы (магнеты) — фессалийской области
Магнесии, фтиотийские ахейцы — Фтиотиды.

672
Приложения
93 Валерий Максим (IV, 8, 5) уверяет, что от громкого и долгого крика
образовались воздушные ямы, в которые упали летавшие над ареной птицы.
94 О пребывании послов Антиоха в Риме см. выше в гл. 20, 8—9. Подробного
рассказа там нет, но понятно, что послы эти прибыли с оправданиями после
сенатского предупреждения Антиоху вызванного жалобами царя Аттала.
5 Оресты — эпирское племя иллирийского происхождения, обитавшее в
Верхней Македонии (см.: примеч. 142 к кн. XXXI). Долопы — фессалийское племя,
обитавшее южней Пинда. На западе их область граничила с Эпиром, на востоке —
со Фтиотидой.
95а Лихнид — город в Иллирии (см. примеч. 124 к кн. XXXI). Область
обитания парфинов простиралась от окрестностей Диррахия до Лихнидского озера.
96 Гефестия — город на Лемносе, острове в Северной Эгеиде, знаменитом
культом Гефеста («Лемносский бог»). Фасос — город на одноименном острове у
северного (фракийского) побережья, близ устья Несса (нынешней Несты) — одной из
главных рек Болгарии. В древности славился своим мрамором.
^См.: примеч. 46 к кн. XXXII.
II См.: XXXI, 32, 3 (с. 29 наст, тома) и примеч. 133 к кн. XXXI.
99 В его прямые обязанности такое расследование не входило.
100 См.: примеч. 11 к кн. XXXI.
101 Ком — город в Северной Италии у Ларинского озера (ныне город и озеро
Комо на дороге между Турином и Брешией). Основан галлами, изгнавшими отсюда
этрусков.
102 Марсы — воинственное племя, обитавшее в нагорьях Средней Италии близ
Фуцинского озера (ныне осушенного).
}[£ См.: примеч. 12 к кн. XXXI.
104 Левы — лигурийское племя, населявшее берега Тицина; основали на этой
реке одноименный ей город (Плиний. Ест. ист., III, 124), которым потом владели
галлы-инсубры. Либуев Ливии считает галлами (см.: V, 35, 2 т. I, с. 264), но ряд
исследователей относит и их к коренному 'Лигурийскому населению.
105^ Эолида — область вдоль северной части западного побережья Малой Азии с
прилегающими сюда островами (Лесоос, Тенедос). Иония — область в средней
части того же побережья с о-вами Хиос и Самос (среди ее городов были Эфес, Милет,
Приена). Смирну (ныне Измир) — значительный портовый город побережья —
относили то к Эолиде, то к Ионии. Геллеспонт (ныне Дарданеллы) — длинный узкий
пролив, соединяющий Эгейское море с Мраморным (Пропонтидой). Лампсак (ныне
Лапсехи) — город на восточном берегу Геллеспонта (в Троаде) близ выхода в
Пропонтиду. Абидос — на том же берегу в середине пролива (напротив Сеста).
106 Херсонес Фракийский (ныне Галлиполи) — длинный узкий п-ов вдоль
Геллеспонта на его западной (европейской) стороне.
107 Через три года (в 194/3 г. до н э.) Птолемей V Эпифан женился на дочери
Антиоха. См.: XXXV, 13,4 (с. 160 наст. тома).
108 Лисимах — один из полководцев и преемников (диадохов) Александра
Македонского. Ненадолго объединил под своей властью Фракию, Македонию и часть
Малой Азии. В 281 г. до н. э. был разбит Селевком I Никатором, основателем
династии, к которой принадлежал Антиох III (см.: XXXIX, 58, 5; Полибий, XVIII, 51, 4;
Плутарх. Деметрий, 18).
10* Птолемей V Эпифан (204—180). Владения, о которых идет здесь речь,
захвачены были его предшественниками (см.: Полибий, V, 34).
™ Ср.: XXXI, 16, 4 (с. 16 наст. тома).
111.Антиох настаивал на том, что он не захватывает чужое, но лишь
восстанавливает свои права (ср.: гл. 38, 1; Полибий, XVIII, 51, 3—9). Ливии (в оригинале)
заставляет Антиоха воспользоваться здесь терминами римского права (понятными
его читателю, но отнюдь не проясняющими аргументацию царя).
112 Коллегия жрецов-эпулонов (от лат. «эпулум»— пир) ведала устройством
пира Юпитеру во время Плебейских и Великих игр, а позднее и проведением
некоторых других церемоний.
1ТУКвесторы — должностные лица, ведавшие казной (под контролем сената
и консулов). В 421 г. до н. э. к двум «городским» квесторам прибавились еще двое
для консульских войск (в I в. до н. э. число их достигло уже 20). Городские
квесторы следили также за поступлением налогов и взысканием долгов граждан казне.
}" См. выше: XXXI, 13, 2—9 и примеч. 65 к кн. XXXI.
115 Комментируя это место, Сэйдж ограничивается предположением, что речь
здесь идет просто о неаккуратной выплате налога жрецами в беспокойные военные
годы.
110 Ср.: X, 23, 13; 47, 4 (там слово «пекуарии» переведено как
«скотовладельцы»). Видимо, речь идет об арендаторах (или откупщиках) общественных пастбищ,
допустивших какие-то злоупотребления.

Комментарии
673
117 «Священная весна»,— согласно Фесту (519 L.). чрезвычайный способ
умилостивить богов, бытовавший в древнейшей Италии: обет о принесении в жертву ■
всего живого, что родится ближайшей весной. По Фесту, некогда обет включал в
себя и человеческие жертвоприношения, замененные затем изгнанием всех
родившихся тою весной, когда они повзрослеют (что подтверждается и косвенными данными).
8 этой связи Сэйдж обращает внимание на срок исполнения обета (данного после
поражения у Тразименского озера — XXII, 9, 10—т. II, с. 67) — через 21 год, хотя
в данном случае речь шла только о принесении в жертву животных, родившихся в
последнюю перед исполнением обета весну. Других примеров такого обета, прямо
засвидетельствованных в источниках, нет.
118 Имеются в виду, несомненно, так называемые «сто четыре» («совет ста
четырех») — контрольный орган и высшая судебная инстанция в Карфаргене, куда
избирали по знатности рода (см.: Аристотель. Политика, 1273 б).
119 Опять-таки, несомненно, су&етом. Это — высшая должность в Карфагене (и
других пунийских городах). Их избирали по двое на год, они созывали «сенат», и
Ливии сам сравнивает их власть с консульской (XXX, 7, 5 — т. II, с. 405). Не в
первый раз упоминается тут и «квестор» как должностное лицо, состоящее при су-
фетах (ср.: XXVIII, 37, 2, т. II, с. 354 — о властях Гадеса). Хотя пунийский термин
«суфет» встречается у Ливия несколько раз, здесь он пользуется латинским
«претор». Еще один римский персонаж, появляющийся тут как карфагенский — это
«виатор» («вестовой»— посыльный с полицейскими функциями).
12(7 g 191 г. до н. э. Карфаген предложил уплатить сразу все оставшиеся взносы
(см.: XXXVI, 4, 7— с. 192 наст, тома), из чего можно заключить, что реформы
Ганнибала оказались успешными.
:zz Это слово употреблено здесь как технический термин.
122 Бизакий — область к югу и юго-востоку от Карфагена. Упоминаемый
«замок» (собств. «башня») — укрепленное имение.
123 Керкина (Керкена) — остров у восточного побережья Туниса (у Малого
Сирта — ныне залив Габес). Тапс и Гадрумет — города на том же побережье
севернее Керкины (и по обе стороны Малого Лептиса).
12*Карфаген был основан выходцами из Тира (см.: примеч. 2 к кн. XXI —
т. II, с. 440).
1г:> Дафна — предместье Антиохии-на-Оронте (столицы державы Селевкидов),
прославленная храмом Аполлона и священной рощей.
КНИГА XXXIV
1 Тиберий Семпроний был консулом с Квинтом Фабием Максимом
Кунктатором в 215 г. до н. э. и с его сыном, носившим то же имя, в 213 г. до н. э. Для
закона первая дата более вероятна (ср. ниже гл. 6, 9 и 8, 3).
* Унция — 27, 3 г.
3 Катон, возможно, имеет в виду историю Ипсипилы, спасшей своего отца Фо-
анта, царя Лемноса, когда все другие мужчины на этом острове были убиты
женщинами (/Vpodom, VI, 138; Аполлооор. Библиотека, I, 9, 17).
4 Собств. «для разжигания трибунских мятежей» (или смут — «seditiones
tribuniciae») — общее место римской историографии (ср.: Флор, III, 1 (III, 13), 1:
«Поводы для всех мятежей предоставляла трибунская власть»), идущее, несомненно,
от анналистов позднереспубликанского времени.
* Имеется в виду сецессия 494 г. до н. э. См.: II, 32, 2 ел.— т. I, с. 89.
6 В Риме женщина, даже если она не состояла под властью отца или мужа (о
«власти братьев» нам ничего не известно), оставалась лицом с ограниченной
дееспособностью. Одобрение опекуна было необходимо ей для составления завещания и
вообще ответственных юридических действий.
[См.: XXII, 60, 2; 61, 3 (т. II, с. 104, 107).
8 Римские женщины встречали Идейскую Матерь, т. е. камень,
символизировавший это малоазийское божество (подробней см.: примеч. 22 к кн. XXIX — т. II,
с. 514), в 204 г., когда перед последними битвами Второй Пунической войны
здесь — по пророчеству, извлеченному из Сивилл иных книг,— был введен ее культ.
Всю историю см.: XXIX, 10, 4—И, 8 и 14, 5—10 (т. II, с. 375, 379).
* См.: XXV, 40, 1—2 (т. II, с. 225).
10 Речь идет о скульптурных или рельефных украшениях на коньке кровли
(или просто — у основания кровли на карнизе); в ранней римской архитектуре они
были керамическими.
J* См.: Периохн, 13 (с. 561 наст. тома).
12 Вторцй из законов Лициния — Секстия (предложены в 375, приняты в 367 г.
до н. э.) запрещал иметь во владении сверх 500 югеров земли (см.: VI, 35, 4—5; 42,
9 — т. I, с. 514, 322).
23 Тит Ливии, т. III

674
Приложения
13 Закон 204 г. до н. э. проведенный народным трибуном Марком Цинцием
Ал и ментом, запрещал судебным защитникам принимать плату или подарки от
подзащитных и налагал ограничения на частные подарки вообще.
14 Этот знаменитый, но не дошедший до нашего времени, труд Катона к
описываемому моменту еще не существовал (ср.: Корнелий Непот. Катон, 3, 3).
\s См.: I, 12, 5—13, 6 (т. I, с. 20—22).
16 См.: II, 39, 5—40, 12 (т. I, с. 94—96). «У пятого камня»— в пяти милях от
Рима.
j7 См.: V, 50, 7 (т. I, с. 277).
\1 Ср.: XXIV, 18, 13 ел. (т. И, с. 163).
19 Неточность: осажденный Тарент отложился от римлян лишь в 213 или 212 г.
до н. э.— ср.: XXV, 11, 20 (т. И, с. 199). См. также: примеч. 47 к кн. XXV (т. II,
с. 482).
20 Рабы для службы в войске были куплены государством всего один раз
вскоре после Каннской битвы. См.: XXII, 57, 11 (т. II, с. 105). Здесь ничего не
говорится об отсрочке выплаты денег их господам,— видимо, ее и не было (ср.: XXX, 61, 2:
«много денег ушло на покупку и вооружение рабов, взятых в солдаты».— Т. II,
с. 107). Об откупщиках (подрядчиках), взявших на себя без платы в следующем
году снабжение войска и флота в Испании, см.: XXIII, 48, 10—49, 4 (т. II,
с. 147 ел.).
21 См.: XXIV, 11, 7—9 (т. И, с. 157—158). Ср. также: XXVI, 35, 2-36, 12
(т. И. с. 258—259). «Разряд», упоминаемый здесь,— имущественный.
il Ср.: XXVI, 36, 5—8 (т. И, с. 259).
23 В 216 г. до н. э. См.: XXII, 56, 4 (т. И, с. 101).
24 Как и полагалось в обычных условиях.
25 Формально они не имели такой привилегии, но беспрепятственно подражали
римлянам.
26 Видимо, в случаях, связанных с организацией и проведением игр и
празднеств.
27 Ср.: Светоний. Божественный Юлий, 84, 1.
28 Букв.: «твоей матери семейства» (почетное звание законной жены и
порядочной женщины).
29 Жена, состоящая под властью мужа, не имела, по формуле римского права,
«ничего своего». Ее имущество (кроме приданого) принадлежало мужу, так что зо-
лото.купленное для жены, оставалось в его собственности.
30 Собств.: «мундус». Это латинское слово, как греческое «космос», может
значить и «мир», «мироздание», и «убор», «украшение». Ср. также наше «косметика».
31 Римская женщина не была юридически самостоятельна — она относилась к
лицам подвластным (см. выше в примеч. 6), однако здесь в оригинале сказано еще
сильнее: «servitus muliebris» («женское рабство»). Это не юридическое выражение
(что и подчеркивается советом мужу держать жену не на положении рабыни, а
«под рукой»), но и не красное словцо (к подвластным лицам принадлежал,
оставаясь при этом «вещью», и раб).
32 Две речи по одному делу, отстаивающие противоположные точки зрения,
представляли собой «контроверсию»— один из любимых жанров античной риторики
(и публики). Такие пары речей, мастерски разработанные, мы встречаем у Ливия
достаточно часто. В данном случае речь, вложенная в уста Катону, дает его
психологический портрет, но, видимо, не воспроизводит подлинную (из чего, конечно,
еще не следует, что вся она придумана самим Ливием).
33 Луна (ныне — Специя) — прибрежный город в Северо-Западной Этрурии на
границе с Лигурией (см.: Страбон, V, 222). Галльский залив — Генуэзский. Рода
(ныне Росас) и Эмпории (ныне Ампуриас) — греческие приморские города в
Северо-Восточной Испании (ср.: Страбону III, 160). Эмпории всегда держали сторону
римлян, не раз высаживавших там отправленные в Испанию войска.
34 Т. е. после битвы при Мунде (45 г. до н. э.).
35 Ср.: Страбон, III, 160: «С течением времени обе народности объединились в
одну общину с одинаковым государственным устройством, которое представляло
некоторое смешение из варварских и греческих установлений...» (пер. Г. А. Страта-
новского).
36 Марк Гельвий управлял этой провинцией в 197 г. до н. э. как претор,
после этого задержался там из-за болезни. Аппий Клавдий Нерон — претор 195 г. до
н. э., получивший в управление Дальнюю Испанию (см.: XXXIII, 43,5 — с. 104
наст, тома).
37 Илитургис — город в Испании в верхнем течении Бетиса (ныне р. Гвадалк-
вивио) на левом его берегу недалеко от соврем, г. Андухар.
38 Т. е. монет Оски (ныне Уэска), испанского города в бассейне Ибера (ныне
р. Эбро).

Комментарии
675
39 Гельвий покидал Испанию как частное лицо, сопровождавшее его войско
было ему дано для охраны, а сам он не имел ни военной власти (т. е. собственного
командования), ни связанного с нею права ауспиций (т. е. права птицегаданием
определять, благоприятствуют ли боги задуманным действиям), а потому не мог и
претендовать на триумф.
40 Неточность. Квинт Минуций Терм, претор 196 г. до н. э., не мог быть
преемником Гельвия, так как получил в управление Испанию Ближнюю (см.: XXXIII, 26,
1 — с. 92 наст. тома). О победе, одержанной им в 195 г. (до прибытия преемника),
за которую ему был присужден триумф, см.: XXXIII, 44, 4 ел. (с. 105 наст. тома).
41 Илергеты — иберийское племя (их городом была Илерда — ныне Лерида),
обитавшее на территории нынешней провинции Уэски. После окончательного
подчинения Риму в 205 г. до н. э. (см.: XXIX, 1, 19—3, 5 — т. II, с. 368 ел.) илергеты
были его союзниками.
42 См.: примеч. 11 к кн. XXXI.
43 Соглашение это было заключено в 226 г. до н. э. между римлянами и
карфагенянами (см.: XXI, 2, 7 — т. И, с. 6). Формулировка соглашения у Полибия
несколько иная: карфагеняне не должны переходить через Ибер с военными целями.
(Видимо владения обеих сторон были еще далеки от Ибера.)
44 См.: примеч. 2 к кн. XXXIII.
45 Область в низовьях Бетиса и вдоль юго-западного побережья, т. е. за
пределами территории, подвластной Катону. Слухи о готовящемся походе против турдета-
нов были отнюдь не беспочвенны (см. ниже: гл. 17, 1).
46 Бергистаны — племя в Тарраконской Испании, упоминаемое только в этой
книге Тита Ливия. Его название (толкуемое то как кельтское, то как лигурийское),
видимо, сохранилось в современном топониме «Берга» (город в Каталонии севернее
Барселоны).
47 Публий Манлий как претор 195 г. получил Ближнюю Испанию, но кроме
того был придан помощником консулу Катону (см.: XXXIII, 43, 5—8 — с. 104 наст,
тома). С этим, быть может, и были связаны его действия за пределами своей
провинции (трудно сказать, насколько законные).
4^ См. выше: примеч. 40.
49 Таким образом Манлий присоединяет к войску, полученному от
предшественника-войско своего коллеги из соседней провинции (см. примеч. 36).
50 Турдулов Полибий и Птолемей не отождествляли с турдетанами, но считали
их соседями.
~ Букв.: «восстановить их в рабском состоянии».
52 Сагунтия (не путать с Сагунтом) — город на западе Бетики (Южной
Испании) — ныне Хигонца.
53 Жалованье войскам обычно платили один раз в кампанию — ближе к ее
окончанию.
54 Все эти племена обитали севернее Ибера. Лацетаны у подножия Пиренеев,
авсетаны — севернее нынешней Барселоны.
55 Литанский лес находился в Апеннинах, в Предальпийской Галлии, видимо,
между Мутиной и Бононией (ныне Болонья). Здесь в 216 г. до н. э. был разбит гал-
ламиконсул Луций Постумий. См.: XXIII, 24, 6 — т. II, с. 127.
В рассказе об испанской кампании Ливии опирался на римских анналистов
и, возможно, на самого Катона. Далее Ливиев рассказ следует в основном Полибию.
57 Ср.: XXXIII, 13, 10—12 (с. 83 наст, тома) и примеч. 25 к кн. XXXIII,
Эхин — город на северном берегу Малийского залива.
58 Аргос был древнейшим центром почитания Геры и римское «Юнона Царица»
звучало вполне естественно применительно к Гере Аргосской (или Гере Акрее).
«Юпитер»,— конечно, Зевс.
59 См.: XXXIII, 27, 5 (с. 93 наст, тома), командный пункт армии в зимний
период.
DU Клеоны — город в горной местности юго-западнее Коринфа. Здесь сходились
дороги, ведшие от Коринфа на юг Пелопоннеса (см. также примеч. 28 к кн. XXXIII).
6] О ней см.: XXXII, 40, 10 (с. 17 наст, тома); Полибий, XVIII, 17.
02 Парфений — самая низкая часть горной цепи на аргосско-аркадской
границе, через нее проходил путь в Аркадию. Тегея — самый значительный город Юго-
Восточной Аркадии. Карий — местность на спартанско-аркадской границе
(принадлежали Тегее).
°~ Киклады — группа островов в Эгейском море (вокруг Делоса).
64 Агесиполид принадлежал к роду Агиадов — одному из двух царских родов
Лакепемона.
65 Клеомен III, спартанский царь (235—221 гг. до н. э.) зимой 227/6 г.
совершил переворот, отстранив от власти эфоров («блюстителей»— эта коллегия из пяти
человек была по существу высшей властью в государстве), и установил свое едино-

676
Приложения
область
71
Спарт!
личное правление. Он провел ряд реформ и успешно воевал с Ахейским союзом, но,
потерпев в 222 г. поражение от призванных ахейцами македонян, вскоре бежал в
Египет, где в 219 г. и погиб.
66 Илоты — местное население Лаконии и Мессении, покоренное и
порабощенное спартанцами, которые «считали илотов чем-то вроде государственных рабов»
(Страбону VIII, 365, Пер. Г. А. Стратановского). Государство предоставляло илотов
отдельным своим гражданам вместе с земельным участком, долю которого они
возделывали, половину всего отдавая владельцу.
67 Селласия — окраинный городок Лаконии к северо-востоку от Спарты (по
дороге в Аргос); здесь и потерпел свое поражение Клеомен (см. примеч. 65). Энунт
(ныне Келефина) — приток Еврота, главной реки Лаконии.
j* Т. е. Лакедемона (Спарты).
69 Амиклы — селение в 5 км к югу от Спарты, славилось обилием деревьев,
плодородием земли и знаменитым святилищем Аполлона. Тайгет — высокая (свыше
2 тыс. м) обрывистая горная цепь, разделявшая Лаконию и Мессению (юго-западная
ть Пелопоннеса).
0 С флотом.
71 Гитий — приморский городок в глубине Лаконского залива — главная гавань
рты.
'J- Подвижные прикрытия для стенобитных таранов.
73 В римско-этолийском договоре 211 г. до н. э. о военном союзе были
упомянуты как его потенциальные участники (среди прочих) и лакедемоняне (XXVI, 24,
9 — т. И, с. 249). Видимо, в том же году был заключен (с Пелопом — см. ниже,
гл. 32, 1—2 и примеч. 78) и договор о дружбе и союзе между Римом и Спартой.
Подписью Набиса как союзника римлян был скреплен (наряду с другими) их
договор 205 г. с Филиппом о мире (X.XIX, 12, 8—16 — т. II, с. 377 ел.). В 197 г. Набис
перешел было на сторону Филиппа, но вскоре вступил в переговоры с Титом Квинк-
циеми возобновил союз с римлянами (XXXII, 38 ел.— с. 7z ел. наст. тома).
74 Набис был сыном Демарата, последнего спартанского царя из рода Еврипон-
тидов. См. также предыд. примеч.
75 Имеется в виду порядок, установленный Сервием Туллием.
16 Т. е. Ликург.
77 Краткость и сжатость речи лаконцев («лаконизм») вошла в поговорку.
78 Пелоп — малолетний сын Ликурга, случайного человека на спартанском
престоле (220 — ок. 212), «процарствовавший» не больше четырех лет под опекой
тирана Маханида (211—207 гг.— о нем: XXVII, 29, 9; XXVIII, 5, 5; 7, 14 и 17) и
устраненный Набисом.
79 В 201 г. до н. э. (Полибийу XVI, 13, 3; 16—17, 7). Мессена, основанная в
369 г. до н. э. на горе Ифоме, возвышавшейся над всей областью,— главный город
тогда же возникшего (после нескольких веков спартанского господства) Мессенского
государства.
80 Подпись мессенцев (как римских союзников) стояла рядом с подписью
Набиса пол договором 205 г. (см. примеч. 73).
81 Вряд ли под царскими рабами можно понимать здесь рабов самого Набиса,
титулованного так «по простой оплошности Ливия или Фламинина» (Сэйдж).
Скорее речь здесь идет о захваченных или беглых рабах Евмена, братьев его или других
царей. Тут с римской тщательностью просто перечислены по порядку все возможные
категории рабов: царские, общественные и частновладельческие.
82 Диктинна — критская богиня, впоследствии отождествленная с Артемидой.
Почиталась и в Пелопоннесе.
83 Ср. выше, гл. 30, 4.
84 Немейские игры учреждены в VI в. до н. э. в честь Зевса как общегреческие.
Проводились в Немейской долине во 2-й и 4-й год каждой Олимпиады. Подробней
см.: примеч. 139 к кн. XXVII (т. И, с. 503).
85 См. выше, гл. 25, 7—12.
86 Аргос попал под власть Филиппа лишь в 198 г. до н. э. (см.: XXXII, 25,
11 — с. 64 наст, тома).
87 Видимо, римские анналисты.
88 О благодарственных молебствиях по поводу сделанного Катоном уже
говорилось в гл. 21, 8.
89 Постановление об этих колониях было принято в 197 г. до н. э. (см.: XXXII,
29, 3 — с. 67 наст. тома). Об их выведении см. ниже, гл. 45, 1. Ферентинцы были
союзниками-латинами, а поселения, выводимые в города, колониями римских
граждан. Решение сената устанавливало такой принцип, что латины, приписываясь к
таким колониям, не становились римскими гражданами, хотя римские граждане,
приписавшись к латинским колониям, делались латинами.
90 См. выше: XXXIII, 44, 2 (с. 105 наст, тома) и примеч. 117 к кн. XXXIII.

Комментарии
677
5!i Т. е. с упущениями в обрядах.
92 Ср.: XXII, 10, 7 (т. II, с. 67).
93 Т. е. в марте—апреле 194 г. до н. э.
94 Это как оы старейшина сената — его именем открывался список сенаторов,
при обсуждениях он высказывался первым.
~| Это означало исключение из сословия всадников.
96 В Атрии (палате) Свободы (рядом с курией) находилось служебное
помещение цензоров (как и в Государственной вилле на Марсовом поле — см. примеч. 65 к
кн. XXXIII) и их архив.
97 В 200 г. до н. э. (см.: XXXI, 9, 6—10 — с. 10—11 наст. тома). В имени его
здесь ошибка, правильно: Публий Сульпиций Гальба (см.: XXXI, 5, 1; 6, 1).
98 См.: XXXI, 12, 2 (с. 13 наст, тома) и примеч. 58 к кн. XXXI.
99 Т. е. нижнюю камеру Мамертинской тюрьмы.
100 См.: XXXII, 29, 4 (с. 67 наст, тома) и примеч. 87 к кн. XXXII. Ср. также:
выше, гл. 42, 6. Выведение колоний римских граждан на земли городов, отпадавших
от Рима во время войны с Ганнибалом, продолжалось. Здесь упоминаются колонии
на бывших землях Арп — примерно в 30 км от этого апулийского города (близ Си-
понта), а также на землях двух городов на территории Бруттия: Темпсы на
западном его побережье и Кротона на восточном (ср.: XXII, 61, 11 ел.— т. II, с. 107).
jjji Нар (ныне Нера) — река в сабинской области (на границе с Умбрией).
|9? Адрия — город на юге Пицена (в 9 км от моря).
,°3 Медиолан (ныне Милан) — тогда город инсуоров.
\04 См.: примеч. 61 к кн. XXXIII.
Jj£ Или 540 тыс. оскских монет (Сэйдж)? О монетах Оски см. выше: примеч. 38.
10^ Центурион первой центурии первого манипула первой когорты — старший
по рангу центурион в легионе.
jj^ Квесторские ворота (иначе — декуманские) — задние ворота военного лагеря.
108 В консульской армии из двух легионов было четыре таких (союзнических)
когорты.
^09 Орик — эпирский портовый город в Южной Иллирии (на территории
Албании).
|*~ Число восстановлено по Плутарху (Тит Фламинин, 14).
jji Тетрадрахма — четырехдрахмовик.
|j2 Знак рабства, от которого они были избавлены.
113 См. выше, примеч. 100. Фурии находились на берегу Тарентского залива
(по побережью — севернее Кротона;.
114 Юнона Матута — стоит здесь по ошибке, вместо Юноны Спасительницы
(Соспиты), которой и был обещан Корнелием храм. См.: XXXII, 30, 10 (с. 67—68
наст, тома) и примеч. 60 к кн. XXXI.
115 Культ Фортуны Примигении, т. е. Первородной, относят к древнейшим
италийским (подробней см. в примеч. 109 к кн. XXIX — т. II, с. 519), однако смысл
(да и происхождение) этого эпитета остается спорным.
116 Этот обет, как сказано выше (XXIX, 36, 8 — т. И, с. 398), был дан в 204 г.
консулом Публием Семпронием Тудитаном. Но ни цензор Тудитан ни консул или
цензор, Соф для указанных Ливием лет не известны.
j*7 Ср.: XXXI, 21, 12 (с. 19 наст, тома); XXXV, 41, 8 (с. 181 наст. тома).
118 Следующая глава также должна^быть отнесена к тому же (194 г. до н. э.)
году.
1ХУ Игры в честь Великой матери богов (см. выше примеч. 8) проводились в
апреле (о них см. также: примеч. 47 к кн. XXIX — т. II, с. 516).
|2^ См. выше: гл. 44, 5.
121 Выше (см. предыд. примеч.) Ливии писал, что новшество было введено по
распоряжению цензоров. Однако и Цицерон прямо связывает его с консулом
Сципионом Африканским (см.: Оо ответе гаруспиков, XII, 24). На инициативу Сципиона
(ошибочно именуя его Младшим) указывает и Валерий Максим (II, 4, 3).
122 Набор проводился не по всем городам сразу, но обычно по ближайшим к
месту военных действий.
j23 Т. е. с каждого города требовали его квоту от общего числа новобранцев.
124 Фульвий и Фламиний — новоизбранные преторы для испанских
провинций. «Городские легионы» (их было два) стояли в Риме в качестве запасных.
\25 См.: XXXIII, 30 ел.; 34 ел. (с. 95 ел. и 98 ел. наст. тома).
120 Из тех, кто побывал у Антиоха в 196 г. до н. э. (см.: ХХХШ, 39, 2), здесь
упомянут лишь Публий Виллий.
127 Баркиды — политическая группировка родственников и приверженцев Га-
милькара Барки (см. примеч. 5 и И к кн. XXI — т. II, с. 441 ел.), а затем его сына
Ганнибала.
128 О суфетах см.: примеч. 119 к кн. ХХХШ.

678
Приложения
129 Эмпории — здесь область в Африке к югу от Карфагена вокруг Малого Сир-
та (ныне — залив Габес на восточном побережье Туниса). Лептис (Малый)
находился примерно в 150 км от Карфагена.
130 Точная граница и тогда едва ли была установлена. Ср.: XXX, 37, 2 (т. II,
с. 431).
131 По Вергилию, этот участок земли был куплен основателями Карфагена, но,
по Ливию, был получен в «прекарное» (т.е. «выпрошенное») владение, каковое, по
римским правовым представлениям, отнюдь не было собственностью.
J32 См.: Вергилий. Энеида, I, 367 ел.
133 Бурса (или Бирса — так назывался холм, на котором стояла карфагенская
цитадель), по-гречески и значит «шкура». (Не от созвучия ли названия с греческим
словом и произошла легенда?).
КНИГА XXXV
1 О назначении Секста Дигития в Ближнюю Испанию см.: XXXIV, 43, 7
(с. 139 наст, тома), о кампании Марка Катона* см.: XXXIV, 11—21 (с. 118—124
наст, тома), о его возвращении и триумфе см.: XXXIV, 46, 2 (с. 141 наст. тома).
2 О назначении Публия Корнелия Сципиона Назики см.: XXXIV, 43, 7 (с. 139
наст. тома). Термин «пропретор» употреблен, видимо, не в строгом смысле, а для
обозначения его власти по истечении срока преторских полномочий до прибытия
преемника. Лузитания — область на западе Пиренейского полуострова. Обычно
отождествляется (очень приблизительно) с территорией нынешней Португалии.
Подробней см. в примеч. 100 к кн. XXVII (т. И, с. 501). Лузитанцы (само название
иберийское, личные имена указывают на сильное кельтское влияние) с особым
упорством сопротивлялись римлянам.
3 Обет был исполнен в 191 г. до н. э. См.: XXXVI, 36, 1—2 (с. 214 наст. тома).
4 Возможно, об этом же городе на р. Бетис говорится у Плиния (Естественная
история, III, И).
5 О назначении Гая Фламиния см.: XXXIV, 55, 6 (с. 146 наст. тома).
15 Два легиона, стоящие в Риме в запасе.
7 Такой набор войск для военных действий в Испании выглядит необычным,
возможно, поэтому Ливии здесь и ссылается на свой источник.
I Ср.: XXXIV, 56, 4 (с. 146 наст. тома).
9 Мутина (ныне — Модена) — римская колония в Предальпийской Галлии (по
сю сторону Пада).
10 См.: примеч. 2 к кн. XXXIII.
xi См.: примеч. 95 к кн. XXXI.
12 Марк Клавдий Марцелл был консулом в 196 г. до н. э. (XXXIII, 25, 4), Тибе-
рий Семпроний Лонг — в 194 г. до н. э. (XXXIV, 42, 3).
13 Ср. ниже, гл. 24, 6.
14 Это слово в древнейшие времена обозначало не только промежуток между
двумя царствованиями, но и порядок, обеспечивавший преемственность верховной
власти и согласья ее с богами (выясняемого посредством ауспиций). В описываемое
здесь время «междуцарствие» (т. е. назначение интеррекса и т. д.) стало уже просто
способом (хотя и чрезвычайным) проводить консульские выборы, когда ни тот, ни
другой консул не мог на них председательствовать. Подробней см.: I, 17, 5 ел. (т. I,
с. 25); XXII, 33, 9 ел. и примеч. 159 к кн. XXII (т. И, с. 85 и 461).
15 См.: выше, гл. 5, 1 и примеч. 12. Сам он в свое консульство воевал с галлами
с переменным успехом, но получил триумф над инсубрами.
16 Ср.: Плавт. Куркулион, 509 ел. (о ростовщиках): «Немало против вас народ
уж утверждал законов, а вы их тотчас обойти найдете путь окольный» (пер.
Ф. Петровского и С. Шервинского). Законы устанавливали максимальный ссудный
процент. Ср.: VII, 16, 1; примеч. 41 к кн. VII—т. I, с. 336; 557.
17 Эти законы относились к римскому гражданскому (т. е. установленному для
римских граждан) праву и не были обязательны для «иноземцев»-союзников.
18 День Фералий — 21 февраля. По Овидию (Фасты, И, 533—570), это день
поминовения умерших, «почитанья отцов».
19 См.: примеч. 171 к кн. XXXI.
20 Семпрониев закон 193 г. до н. э. распространял на союзников и латинов
все с>имские законы, касавшиеся ссудного процента, чтобы ростовщики не
могли беспредельно его увеличивать, действуя через подставных лиц из союзников и
латинов.
21 Оретаны — кельтиберское племя, обитавшее в верховьях и среднем течении
Анаса (ныне р. Гвадиана) и на северном склоне Сьерра-Морены.
22 См. выше: XXXIV, 55, 6 (с. 146 наст. тома).

Комментарии
679
23 Вакцеи — племя кельтского происхождения (сильно иберизованное),
обитавшее в долине Дурия (ныне р. Дуэро); веттоны — кельтское племя, обитавшее
между Тагом (ныне р. Тахо) и Дурием. Толет (ныне Толедо) на северном берегу Тага —
город иберийского города карпетанов. См. также: Страбон, III, 152.
24 Квинт Цецилий Метелл — консул 206 г. до н. э., диктатор 205 г. до н. э. См.:
XXVIII, 10, 2; XXIX, 10, 2 (т. II, с. 329; 375).
25 Тит Семпроний был консулом предыдущего года и о продлении его
полномочий не сообщалось, а выше (гл. 5, 1) и он был назван легатом.
£См. выше: XXXIV, 44, 4 (с. 140).
~* Которая знаменовала завершение деятельности цензоров.
28 Так как по переписи 204 г. до н. э. насчитывалось 214 1000 римских граждан
(см. ниже: XXIX, 37, 6 — т. И, с. 399), а по переписи 189 г. до н. э.— 250 318
(см.: XXXVIII, 36, 10), некоторые издатели предлагают читать и здесь: 243 704.
29 Т. е. городские ворота у подножья Целиева холма; Флументанские (т. е.
Речные) вели от Бычьего рынка к Тиору и Марсову полю.
30 «Храмик» этот был сооружен, видимо, у Палатинского храма Победы.
Поставленная в нем статуя изображена на монетах: богиня сидит на троне с чашей и
пальмовой ветвью в руках, что не находит греческих параллелей.
31 Судя по названным здесь именам триумвиров, видимо, в фурийских землях.
Ср. выше: XXXIV, 53, 1—2 (с. 145 наст. тома).
32 С 367 г. до н. э. избирали обычно по одному консулу от патрициев и плебеев.
33 См.: выше, гл. 1, 3 и примеч. 2.
34 Манлий Вольсон — претор 195 г. до н. э. (XXXIII, 42, 7); Лелий — претор
196 г., друг Сципиона Африканского; Гней Домиций — претор 194 г. (XXXIV, 42,
4); о Ливии Салинаторе ср.: XXXV, 5, 8; 24, 6; Маний Ацилий — плебейский эдил
197 г. (XXXIII, 25, 2).
35 Публий Корнелий Сципион Африканский и Публий Корнелий Сципион На-
зика были двоюродными братьями, а Фламинины — родными (что и
подчеркивается в 8 8).
* Ср.: XXXIV, 52, 4 ел. (с. 144 наст. тома).
fj Соответственно в 194 и 199 гг. до н. э.
38 Т. е. уже принятое решение по привходящему вопросу, которое может
серьезно повлиять на решение главного (юридический термин).
39 См.: примеч. 8 к кн. XXXIV. О Публии Сципионе Назике в этой свя$и см.:
XXIX, 14, 5; 10—11 (т. II, с. 379). Он должен был принять с корабля, вынести на
сушу и передать римским матронам камень, символизировавший божество. Песси-
нунт — город во Фригии (Малая Азия).
40 Видимо, за какие-то злоупотребления общественными землями, взятыми в
аренду. Ср.: XXXIII, 42, 10 (с. 104 наст, тома), а также: X, 23, 13; 47, 4 (т. I,
с. 479; 504).
41 Тяжелое поражение римлян в 321 г. до н. э. во время второй самнитской
войны, когда римская армия была заперта неприятелем в ущелье. См.: IX, 2, 6 ел. (т. I,
с. 407-411).
42 См.: XXXIV, 23, 5 ел. Ливии здесь вновь возвращается к событиям на востоке
и к своему основному источнику о них — Полибию.
43 Ливии пользуется здесь юридическим выражением «vacua possession в
значении «выморочное владение».
44 Это собрание состоялось поздней осенью 194 г. до н. э. или последовавшей
зимой. Навпакт — важный город Этолии на северном берегу Коринфского залива.
*Z Никандр в 194 г. был гиппархом (начальник конницы) Этолийского союза.
46 В кн. XXXIV, 35 (с. 134—135 наст, тома), где излагаются условия мира
195 г. между римлянами и Набисом, о потере лакедедемонянами приморских
городов не сказано прямо.
47 Ср. также: XXXIII, 40, 3. Бракосочетание произошло зимой 194—-193 г. до
н. э. в городе, близ которого около четверти века назад (в 217 г.) тот же Антиох был
§азбит отцом Птолемея V Эпифана Птолемеем IV Евпатором. Рафия находилась в
0 км юго-западнее Газы,— строго говоря, не в Финикии.
48 См.: XXXIV, 59, 8 (с. 149 наст, тома), где в числе послов назван также
Публий Элий.
49 Евмен II наследовал Атталу I в Пергамском царстве в 197 г. до н. э. (см.:
XXXIII, 21; 34, 10 — с. 89—90; 98 наст. тома). Элея была портом Евменовой
столицы, Пергама, расположенного в стороне от моря.
50 О бегстве Ганнибала из Карфагена в Сирию см.: XXXIII, 47—49; XXXIV,
60 ел. (с. 107 ел., 149 ел. наст. тома).
51 Обычно, когда Ливии ссылается на историка Клавдия, он имеет в виду
Клавдия Квадригария (см.: примеч. 20 к кн. XXXIII), хотя для данного случая полного
единства мнений нет. Гай Ацилий — римский сенатор, «написавший историю по-

680
Приложения
гречески» {Цицерон. Об обязанностях, III, 115). В 155 г. до н. э. он был
переводчиком при афинских послах-философах. Рассказ о встрече двух полководцев был
широко распространен, но, видимо, апокрифичен.
52 Плутарх, напротив того, утверждал (Пирр, 16, 5), что Пирр восхищался
искусством римлян в сооружении и устройстве лагерей. (Ср. подобное же замечание,
вложенное Ливием в уста Филиппу: XXXI, 34, 8 — с. 30 наст. тома).
53 Из Других версий рассказа ср.: Плутарх. Тит Фламинин, 21; Пирр, 8; Лппи-
ан. Сирийские войны, 10, 38—42. '
54 Это Апамея. Кибот — город во Фригии в верховьях Меандра (ныне
Д^ерК
_ XXXIV, 57-59 (с. 147-149 наст. тома).
* См.: выше, гл. 14, 1.
5; Ср. аргументацию македонских послов в кн. XXXI, 29 (с. 25—26 наст. тома).
58 Логика Сульпиция основана на римских правовых представлениях и проста.
Власть римлян над греческими городами юга Италии юридически обоснована
договорами, действие которых со времени их заключения не прерывалось. Что же
касается прав на владение (которое римляне отличали от собственности), то с
прекращением фактического владения они утрачивались. Об аргументации Антиоха см.
также: XXXIII, 40 (с. 102 наст. тома).
59 Знаки подчинения, каких требовали от греков персы (ср.: Геродот, VI, 48),
которых селевкидские цари считали своими предшественниками.
*° Возможно, в расчете на переворот в Карфагене.
2 См.: XXX, 37, 9 (т. И, с. 432).
61 См.: выше, гл. 10, 10.
~ Ниже (в § 11) в оригинале имена Бебия и Атилия переставлены.
°i См.: выше, гл. 13, 1—4.
65 Но ср. выше гл. 17, 2 (и ниже, 22, 1) — нарушение последовательности в
изложении.
66 Югарий — улица, шедшая к югу от Форума вдоль подошвы Капитолийского
холма.
°7 От Евмена (см. выше, гл. 13, 6 ел.) и Антиоха.
~ У Ливия, как обычно в таких случаях,— «сенат».
69 В 193—192 гг. до н. э. Марк Фульвий Нобилиор ведал Дальней Испанией
(см. выше, гл. 20, \ 1 и XXXIV, 5Sf 6) как претор, а затем как наместник с
консульской властью. Те же должности в Ближней Испании" занимал Гай Фламиний.
!У См.: выше, примеч. 21.
71 Ср.: выше, гл. 7, 8. Видимо,— частичное повторение (по другому
источнику).
'~ Луция Квинкция.
!? См. выше: гл. 23, 6—7.
74 См. выше: гл. 21, 1 (опять повторение). Это Марк Фульвий Центумал,
городской претор 192 г. до н. э. (не путать с упомянутым выше в гл. 22, 6 и примеч. 69
Марком Фульвием Нобилиором.
75 Филопемен тогда был стратегом («претором») Ахейского союза в
четвертый раз.
76 Кратер — сводный брат Антигона II Гоната, царствовавшего в Македонии в
276—239 гг. до н. э.
77 По предположению Сэйджа, это могло быть внеочередное собрание, где
Филопемен докладывал о том, как он употребил предоставленную ему (см. выше:
гл. 25. 10) свободу действий.
Другое место с тем же названием упомянуто в: XXXII, 13, 2 (с. 52 наст,
тома).
79 Т. е. обслугу.
<~ Ср.: Плутарх. Филопемен, 4, 5.
81 «Тарентинцы»— здесь «род легкой конницы, без отношения к месту
происхождения воинов» (из комм. Ф. Мищенко в Полиоию). Упоминаются у Полибия
несколько раз на службе у ахейцев, Антиоха и др. (См.: Полибий, XI, 12, 6; XVI, 18,
7; IV. 77, 7 и др.).
rf Собств.: пелтасты («цетраты»).
j£ Отец историка Полибия, будущий преемник Филопемена.
г: Praefecti — здесь не термин.
~j Набис окружил Спарту стенами.
8° Или вала? В любом случае, представить себе это трудно.
87 Ср.: Юстин, XXXI, 3, 4.
88 Магнесия — гористая (здесь расположены Осса и Пелион) область вдоль
скалистого и опасного побережья Фессалии между рекой Пенеем и Пагасейским
заливом, на берегу которого была около 293 г. до н. э. основана Деметриада, ставшая од-

Комментарии
681
ной из резиденций македонских царей. От власти македонян Магнесия была
освобождена в 196 г. до н. э. и ее города объединились в союз во главе с магнетархом.
89 Хотя Ливии и называет такие слухи «пустыми», но они подтверждаются и
сообщением Диодора (XXVIII, 15, 1), и дальнейшим развитием событий. См.:
XXXVI, 35, 13 (с. 214 наст, тома) и далее.
^ Ср. выше: гл. 12, 4. О посольстве Фоанта к Антиоху не сообщалось.
91 Конкретных сведений о союзе между афинянами и этолийцами нет, но об их
традиционной дружбе ср.: XXXI, 30,11 (с. 27 наст. тома).
92 Ср.: XXXIII, 13, 11, где Тит Квинкций Фламинин рассматривает этот союз
как расторгнутый.
93 Ланиста — содержатель и тренер гладиаторов.
94 Ср.: XXXVI, 24, 12 (с. 208 наст. тома).
г? Лакуна в тексте оставляет смысл фразы неясным.
96 В свое время Филипп назвал эти города «оковами Греции». См.: ХХХИ,
37, 4 (с. 72 наст. тома).
~ О бегстве Еврилоха см. выше: гл. 32, 1.
98 Знак мольбы.
99 Турма (римский термин) — самое малое соединение конницы.
100 Нередкое у Ливия словосочетание, подсказанное, несомненно, первым
стихом «Энеиды».
jUJ Буквально «к пенатам» (римские боги родного дома).
102 Такое личное имя не встречается. То ли здесь прилагательное «лаконский»
понято было как имя, то ли текст неисправен.
103 Букв.: «бронзовый дом»— внутренние его стены были украшены бронзовыми
рельефами. См.: Павсаний, III, 17,3. Минерва — здесь Афина.
104 В этих аркадских городах, входивших тогда в Ахейский союз, с
захваченными сушились как с пленными.
105 Авлидд — беотийский город у Еврипа напротив евбейской Халкиды. Здесь
пролив наиболее узок (Страбон, X, 445). Аталанта — остров напротив Опунта
(локридский город) близ Евбеи. Салганеи в Беотии —«место на возвышенности
поблизости от Еврипа» (Страбон, IX, 403).
106 Амаринф — селение, принадлежавшее городу Эретрии на острове Евбее,
знаменитое храмом Артемиды (Дианы). См.: Страбон, X, 448; Павсаний, I, 31,5.
^ См. выше в примеч. 105.
™* Ливии до сих пор не сообщал о присутствии Евмена в Греции.
109 Т. е. стратегу Фессалийского союза. В Фессалии в это время существовали
еще два независимых союза — Магнесийский (см. примеч. 88) и Перребийский.
||° Очевидно, тому же фессалийскому стратегу Ёвному.
111 Это сжатое повторное изложение событий расходится в ряде пунктов со
сказанным выше (ср. примеч. 113, а также гл. 24, 3 и др.).
\\1 См.: примеч. 15 к кн. XXXI.
113 Присутствие Луция Квинкция в Риме лучше согласуется с гл. 24, 2, чем с
гл. 40, 2.
114 Здесь перечислены лишь «провинции» (т. е. сферы полномочий),
предназначенные новоизбранным преторам. (Остальными должны были управлять проконсулы
и пропреторы, что не требовало специального назначения).
ИУСр.: XXXIV, 53, 7 (с. 145 наи. тома). Консулом Луций Фурий Пурпуреон
был в 19о г. до н. э. и опять воевал с галлами.
- Возможно, на основании обвинений по Семпрониеву закону — см. выше,
гл. 7, 5.
117 Ср. у Цицерона (Против Катилины, I, 8) —«в Серповщиках». Ср. также
старомоск. «Сыромятники» или «Каменщики».
118 Ср. выше: гл. 16, 3 и 6, а также: XXXIII, 38, 3 и примеч. 105 к кн. XXXIII
(с. 101 наст, тома) „ Александрия Троадская находилась к югу от Трои (и недалеко
от Лампсака). События, о которых здесь говорится, относятся к 192—191 гг. до н. э.
119 Корнелий Непот считал, что Ганнибал все же был послан в Африку, но без
флота (Ганнибал, VIII, 1).
™ Т. е. Афине.
121 Птелей —- портовый город в Фессалии (во Фтиотиде) на юго-западном
берегу Пагасейского залива. Скиат — остров близ фессалийского побережья; Имброс —
близ выхода из Геллеспонта (Дарданелл).
122 Таким образом, Антиох пересек Эгейское море осенью 192 г. до н. э. после
начала штормов вместо того, чтобы ждать весны.
|23 Ср. выше: гл. 35,7 и примеч. 100.
J21 См. выше: гл. 34,2—3.
125 См. выше: гл. 37—38.
126 Ср.: XXXIII, 28, 1 и далее (с. 94 наст. тома).

082 Приложения
!oI Ср. выше: гл- 30, 12—13; Плутарх. Филопемен, 15.
128 Все три имени звучали «по-царски». Апамой была жена Селевка I Никато-
ра, основателя государства Селевкидов. В роду Александра Македонского это имя
неизвестно.
129 Аминандр (см.: примеч. 117 к кн. XXXI) не в пример своему шурину, мега-
лоподитанцу Филиппу, был достаточно искушен в политике.
130 Катафракты (греч. «закованные в панцири») — род тяжелой конницы у
древних народов, впервые появившийся у персов, затем заимствованный в
македонских и сирийских войсках, а в эпоху империи и в римских.
131 Дахи — народ скифского происхождения {Плиний. Естественная история,
VI, 50). Мидийцы — народность иранского происхождения, упоминаемая в
восточных источниках с IX в. до н. э. Они завоевали ряд западных областей Иранского
нагорья, которые и стали называться Мидией. В середине VI в. до н. э. были покорены
персами, родственными им по языку. Элимеи — народ, живший в Элимаиде
(область Сузианы — нынешнего Хузистана — в Иране),— славились как лучники
(Страбон, XVI, 744 ел.). Кадусии — народ, обитавший к юго-западу от
Каспийского моря (Страбон, XI, 507, 524). Арад — город в Финикии, Сида — в Памфилии.
132 Заслуги Архидама в битве при Киноскефалах отмечает и Полибий (XVIII,
21,5). но не с тем, чтобы попрекать ими Тита Квинкция.
133 Видимо, распространенный рассказ. Ср.: Пешроний. Сатирикон, 69—70:
«Казалось, поставлен был откормленный гусь, обложенный рыбой и всяческой
дичью... когда Трималхион произнес:... Все это мой повар из свиньи состряпал»
(пер. А. Гаврилова).
Jfl См.: примеч. 105. О Делии см.: примеч. 147 к кн. XXXI.
135 Убежище — собств. священное место с обозначенными границами, откуда
запрещено было забирать силой людей или вещи. Нарушение этого запрета должно
было влечь за собой месть богов. Убежище предоставлялось любому молящему,
пусть даже виновному в преступлении.
КНИГА XXXVI
i Об их избрании см.: XXXV, 24,5 (с. 167 наст. тома).
2 См. примеч. 42 к кн. XXXI.
3 В предыдущей книге Ливии сообщал, что угроза войны заставила провести
выборы консулов как можно скорее (XXXV, 24, 1 — с. 167 наст, тома), а также в
гл. 24, 1 о том, что одна из консульских провинций так и не была определена. Здесь
она уже именуется (несколько расплывчато) «Грецией».
« См.: XXXV, 41,5 (с. 181 наст. тома).
5 См.: XXXV, 24,7 (с. 168 наст. тома).
5 О назначении Луция Квинкция'легатом других сведений нет.
I См.: XXXV, 41,6 (с. 181 наст. тома).
* Ср.: XXXV, 41,7 (с. 181 наст. тома).
9 Ср.: XXXV, 2, 3 ел. (с. 153 наст. тома).
10 Т. е. Сицилию. Агригент важный город Сицилии на южном (или
юго-западном) побережье (примерно посередине, в 4 км от моря). Мыс Пахин (ныне Капо-
Пассеро) — южная оконечность Сицилии. Тиндарей (Тиндарида) — город на
северном побережье Сицилии (к западу от Мессины).
11 Десятина — 10-процентный налог с урожая, выплачивавшийся римлянам
землевладельцами. (В Сицилии эта система обложения была унаследована Римом от
Гиерона, применялась она и в Сардинии.) Здесь речь идет об удвоенном сборе.
12 Атилий как претор 192 г. командовал римским флотом в Греции (см.: XXXV,
20,8—10; 23,4; 37,3 — с. 165, 167, 178 наст. тома). *
13 Т. е. лица, занимавшие должности, которые давали право заседать в сенате,
но еше не включенные цензорами в списки сенаторов.
14 Видимо, вопрос о том, действителен ли по-прежнему старый договор (211 г.
до н. э.) о союзе и дружбе между Римом и этолийцами, несмотря ни на что,
оставался, по меньшей мере неясен.
\1 Ср.: XXXI, 8,3 (с. 9 наст. тома).
16 Ближайшей причиной войны была для римлян попытка Антиоха III
подчинить себе греческие города азиатского побережья (см.: XXXV, 16,3 — с. 162 наст,
тома), и от него и потребовали «возмещения»— отказа от посягательства на их
свободу. Что же касается этолийцев, то они, помимо всего подпадали под общее
понятие «приверженцев Антиоха.
Y Их избирало народное собрание (ср.: XXVII, 36, 14 — т. II, с. 308).
18 Птолемей, став зятем Антиоха (см.: XXXV, 13,4 — с. 160, не отказался,
однако, от традиционной проримской политики.
19 Ср.: XXXIII, 47, 2 (с. 106 наст, тома) и примеч. 120 к кн. XXXIII.

Комментарии
683
20 Источники не сообщают об обязанности карфагенян предоставлять Риму
корабли, однако в римском флоте на востоке в последующем они были (см. ниже:
гл. 44,5).
21 Ливии возвращается к событиям в Греции (см. последние главы кн. XXXV).
22 Ср.: Полибий, XX, 3.
23 См. выше: XXXV, 47,3.
24 Подробней см.: Полибий, XX, 4.
25 Ср.: XXXV, 50,8—51,5 (с. 187 наст. тома).
26 Ср.: XXXV, 46,5 (хотя говорит здесь не сам Антиол, а сопровождающие его
этолийцы) и 48,8—9 (с. 184 и 185 наст. тома).
27 Ср.: XXXV, 19, 1 (с. 164). В тот раз Ганнибалу удалось оправдаться перед
Антиохом (там же, § 7), но затем стараниями льстецов репутация Ганнибала была
вновь подорвана (XXXV, 42, 6—14 — с. 181).
28 Ср.: Аппиан. Сирийские войны, 14.
29 В битве при Киноскефалах (197 г. до н. э.) этолийцы оказали римлянам
существенную помощь в решающий момент битвы (XXXIII, 7, 7—13), после чего
стали приписывать всю победу себе (XXXV, 48, 12), что с их слов повторяли и
представители Антиоха. См. также: 49, 5.
30 В кн. XXXV, 18, 6 это сравнение приписывается акарнанцу Александру.
31 Буллида (Биллида) — город в Южной Иллирии в низовьях р. Аой (ныне
Вьоса), близ Аполлонии (ныне в Албании).
32 См.: XXXV, 47, 5—8 (с. 184—185 наст. тома).
33 Феры — значительный город фессалийской области Пеласгиотиды (как и
Лариса, и Скотуса).
34 Видимо, на тех, о которых идет речь в кн. XXXV, 38,8 ел. (с. 179).
35 Краннон, Киерий, Метрополь, Атрак, Гиртон — города поблизости от Ларисы
на Пенее (два последних на той же реке).
36 Пелинней — город недалеко от Метрополя.
37 О Перребии см.: примеч. 143 к кн. XXXI. О Триполисе (Трехградье) см.:
примеч. 154 к кн. XLII.
38 См.: примеч. 134 к кн. XXXI.
39 Он был войсковым трибуном.
40 Гонн (Гонны) — важнейший город Перребии, господствовал над дорогой в
Македонию через упоминаемые здесь восточные предгорья Олимпа, а также над
западными подходами к Темпейской долине (см.: примеч. 46 к кн. XXXII).
41 По рассказу Полибия, Антиох назвал ее Евбеей. Она была «красивейшей из
женщин», а отец ее знатным халкидянином. Потерпев поражение в войне,
пятидесятилетний царь, оставив взятые им на себя «освобождение эллинов и войну против
римлян», бежал с новобрачной в Эфес (Полибий, XX, 8).
42 Выше (см. гл. 3,14) Ливии довел рассказ о событиях в Риме до отбытия
консула Мания Ацилия из города (начало мая по гражданскому календарю). Теперь
Ливии подводит повествование к его прибытию в Грецию (ср. ниже, гл. 12, 10; 14, 1).
43 Страт — важный город Акарнании на правом берегу Ахелоя (в 3, 5—4 км
вверх по реке от Коринфского залива). Калидон — древний этолийский город
несколько выше устья Эвена, впадающего в Патрский залив. Лисимахия — здесь
этолийский город (не путать со знаменитым одноименным, что на Херсонесе
Фракийском) .
44 Левкадии (здесь написание таково) — это Левкада, о которой см. выше:
XXXIII, 17, 1—8 (с. 85—86) и примеч. 33, 34 к кн. XXXIII. Главным городом Акар-
нанского союза Левкада стала в 230 г. до н. э. после падения монархии в Эпире.
Медион и Тирей — акарнанские города.
45 Атилий мог быть назван и пропретором — точно так же, как Бебий (ср.
выше: гл. 8, 6), поскольку оба ожидали себе преемников.
f См. выше, гл. 10, 5 и XXXII, 13, 9.
47 Перечисленные здесь города Фессалии расположены близ западных ее
границ.
ад Ср. выше: гл. 3, 13 и 4, 8, а также: XXXV, 41, 4 (с. 180). Видимо, Ацилий
высадился в Аполлонии и пошел вдоль эпирского побережья.
49 Ср.: XXXV, 47, 5—8 (с. 184 ел. наст. тома).
50 Проерна и Тавмаки находились во Фтиотиде (Страбон, IX, 434). Ср.:
ХХХИ, 4, 1—4 (с. 46 наст. тома).
^ Или двух когорт?
52 Т. е. с зависевшими от них людьми (римский термин «клиенты» не имеет
здесь специального смысла).
53 Об этом горном хребте как о природном рубеже см. также у Страбона (IX,
428 ел.); об Апеннинах, «разделяющих Италию на всем протяжении до
Сицилийского моря», писал Полибий (II, 16, 1—5; III, 10, 9). Однако у него речь идет не

684
Приложения
столько о природном рубеже, сколько о водоразделе между реками, впадающими в
/Тирренское и в Адриатическое моря, так что Ливиево сравнение выглядит
искусственно. Весь этот экскурс, как замечает Сэйдж, подсказан Ливию тем, что местность,
знаменитая в греческой истории, оказывается теперь тесно связанной и с историей
римской.
54 Левката (от греч. «левкое»— «белый») — мыс и скала на острове Левкадии
(см. выше, примеч. 44).
г: «Пилы»— «Ворота» (греч.); «Фермопилы»—«Теплые ворота».
56 Гераклея Трахинская (см. также: примеч. 152 к кн. XXXI) находилась
примерно в 7 км от Фермопильского прохода на берегу Асопа, притока Сперхея; Гипа-
та — в долине Сперхея на северном склоне Эты.
57 Не у Фермопил (как персы спартанцев), аур. Аой — см.: XXXII, 12, 4
(с. 52), а также: гл. 17, 3.
58 По Цицерону (Катон Старший, или О старости, 32), Катон был тогда
войсковым трибуном, но термин «консульский легат», нередкий у Ливия, здесь, кажется,
больше подходит (ср.: XXXV, 5, 1 — с. 154 наст. тома).
Zi Тем не менее, обороняемый, этот проход оказывалось возможным обойти.
60 Аппиан и Плутарх не упоминают об этой речи — вероятно, ее не было у По-
либия.
61 Сариссофоры — тяжелая пехота, вооруженная сариссами (длинными — до
6 м — копьями). В македонской фаланге ими были вооружены шесть первых рядов.
Преемники Александра формировали фалангу главным образом из сирийцев. Ср.:
XXXVII, 40, 1 (с. 250 наст. тома).
j? Ср.: Плутарх. Катон, 13 ел.
63 Ср.: XXXV, 43, 6 (с. 182 наст. тома). Ливии здесь не принимает в расчет
пополнения, прибывшие позже (см. выше: гл. 15,3).
64 Афина Итонская (ее знаменитый храм находился близ городка Итона во
Фтиотийской области) была главным божеством фессалийцев. Она почиталась
также в Афинах, Беотии и других» местах Греции.
65 Кении (Кеней) — северо-западная оконечность Евбеи, ныне — мыс Литада.
66 Согласно Плутарху (Марк Катон, 14), Катон отправился в Рим сразу после
сражения и двигался другим маршрутом. Об отправке Луция Сципиона Плутарх не
сообщает. Он потерпел неудачу на выборах в консулы того года (см.: XXXV, 24,
4 — с. 167 наст, тома), но был избран на следующий (см.: XXXVI, 45, 9). О его
пребывании в Греции других сведений нет.
Jj7 См.: XXXIV, 55у о (с. 146 наст, тома), а также ниже: гл. 39,1.
°° Т. е. Артемиды.
69 См.: XXXV, 33, 9—10 (с. 175). О смерти Дамокрита см. ниже: XXXVII, 46,
5 (с. 255 наст. тома).
70 Филипп ничем не выказывал своей обиды до 185 г. до н. э. (см.: XXXIX, 23,
9 — х. 335 наст. тома).
71 Ламия была захвачена лишь в следующем году. См.: XXXVII, 5, 3 — с. 224
наст, тома (ср., однако: XXXIX, 23, 9).
72 Это утверждение Ацилия противоречит сказаному в кн. XXXV, 47 (с. 184
наст, тома).
73 Видимо, этолийские послы не поняли, что, по римским представлениям,
«вверить себя доброй воле» победителя значит согласиться на безоговорочную
капитуляцию. Они рассчитывали на принятое у греков отношение к молящим. Ср.
также: Прлибий, XX, 10.
74 Пира — букв, «погребальный костер» (греч.).
75 Элейцы — здесь жители Элиды (не путать с Элеей), города в одноименной
области на западе Пелопоннеса. О недавнем посольстве элейцев к Антиоху и страхе
их перед ахейцами см. выше: гл. 5, 1—2.
76 О Мессене см. примеч. 61 к кн. XXXII. В 201 г. до н. э. она была захвачена
Набисом, который через некоторое время был прогнан оттуда Филопеменом (см.:
Полцбий, XVI, 13, 3; Плутарх. Филопемен, 12; Павсаний, IV, 29, 4).
77 Т. е. стратегу Ахейского союза. Диофан занял эту должность, сменив Фило-
пемена, в конце 191 г. до и. э.
78 Тит Квинкций Фламинин не имел никаких полномочий отдавать приказания
грекам — в своих действиях он опирался на личный престиж и особое положение
«освободителя Греции».
79 Закинф — остров с одноименным городом в Ионическом море южней Ке-
фаллении, имевший важное стратегическое значение. С 217 г. до н. э. был под
властью Филиппа (Полибий, V, 102, 10). В 211 г. до н.э. был взят римлянами
(XXVI, 24, 15 — т. II, с. 249), но ненадолго. О его дальнейшей судьбе см.: гл. 32,1
и далее.

Комментарии
685
80 Не поздней 205 г. до н. э., когда мир между Филиппом и этолийцами был
заключен.
81 Ср.: Плутарх. Фламинин, 17.
82 О нем см.: XXXV, 31,6 ел. (с. 173 наст. тома).
83 Ср. выше: гл. 20,5.
84 Ср. выше: гл. 5,3—8.
85 Это было особой честью — чужеземцы, как правило, не допускались к
участию в римских религиозных обрядах.
8* Ср.: XXXIII, 30,10; XXXV, 31,5 (с. 96 и 173 наст. тома).
87 Ср.: XXXV, 1,8 (и всю главу в целом — с. 152 ел. наст. тома). Речь здесь
идет о Публии Корнелии Сципионе, сыне Гнея Назики, двоюродном брате
Сципиона Африканского,— тогда преторе (194 г.) и пропреторе, а теперь (в 191 г.) —
консуле (см. выше, гл. 1,1 и примеч. 1).
88 Собственно, из личной доли военной добычи. Сципион Назика, видимо, не
позаботился отделить эту долю заранее. Согласовывать же на поле битвы обет свой с
сенатом никто и не мог бы. Инцидент свидетельствует о трениях между Сципионами
и сенатом (см. далее).
85 См.: XXIX, 11, 5—8; 14, 10—14 (т. II, с. 376, 379); XXXV, 10,9 (с. 158
наст. тома). Хронологические указания Ливия здесь не во всем точны: Сципион
Африканский и Лициний Красе были консулами в 205 г. до н. э,, а встреча богини
приходится на консульство Марка Корнелия Цетега и Публия Семпрония Тудитана,
на тот же 204 г., что и сдача цензорами подряда на строительство храма. Посвящен
храм был претором Марком Юнием Брутом, а не Сципионом Назикой, которому эта
честь должна была бы принадлежать.
~ Ср.: XXXIV, 54, 3 (с. 145 наст. тома).
91 Ювента (Юность) — римская богиня возмужания и «юношеского», т. е.
младшего военного возраста. Со временем стала сближаться с греческой Гебой.
Дуумвиры избирались для посвящения храмов, возведенных после смерти лица,
давшего обет.
92 Храм был обетован в 207 г. до н. э. в битве при Метавре, но об обете выше
не сообщалось.
93 Эти события следовательно относятся к началу весны 191 г. до н. э.
94 Что отвечало греческому ритуалу.
|£ Действия несколько необычные, но см. выше: гл. 1, 9.
96 Нарушитель священного закона обрекался в жертву божествам подземного
мира, т. е. войско обязывалось победить или умереть. Такие же клятвы известны
также для эквов и вольсков (см IV, 26, 3 — т. I, с. 199). этрусков (IX, 39, 5 —
т. I, с. 446) и самнитов (X, 38, 2 \ 1, с. 494).
I7 См. выше: гл. 21, 10—11 и примеч. 67.
98 «Бигатов»— см. примеч. 61 к кн. XXXIII.
99 Магистрат, самовольно оставлявший свою провинцию даже ради подобной
цели, нес за это ответственность (ср.: XXXVII, 47, о — с. 256 наст, тома), так что
доводы Блеза, по меньшей мере,^сомнительны.
}Ю Ср. выше: гл. 38, 6.
101 Ср. выше: гл. 36, 3, а также: XXIX, 14, 6 ел.: «Сенаторы ломали голову: кто
этот лучший человек в Риме? Всякий предпочел бы это имя любой власти, всем
почестям от сената или народа. Решили, что лучший человек во всем Городе —
Публий Сципион, сын Гнея, павшего в Испании, юноша, еще даже не квестор» (т. II,
с. 379). Маски предков с надписями, перечислявшими их должности, подвиги и
другие заслуги, хранились в домах римской знати. О надписях этих ср.: VIII, 40,4—5 и
примеч. 118, 119 к кн. VIII (т. I, с. 405 и 564).
102 Возможно, первый триумф над галлами, в котором не были пронесены
напоказ медные деньги (ср.: XXXIII, 37, 11 — с. 101 наст. тома).
103 Далее продолжается изложение, прерванное в гл. 21, 1. Антиох то ли не
обратил внимания на обращение этолийцев за помощью (см. выше: гл. 26), то ли оно
запоздало.
104 Надо полагать, Гай Ливии Салинатор, претор 191 г. до н. э. (см. выше:
гл. 2. 6).
:?г Т. е. к Херсонесу Фракийскому.
106 О таком жертвоприношении ср.: XXIX, 27,1—5 (т. II, с. 390). У мыса Лаци-
ния (на восточном побережье Бруттия в 9 км юго-восточнее Кротона) Ливиев флот
повернул от италийских берегов в открытое море.
in! Город Коркира находился на одноименном острове (ныне о. Корфу).
f^8 См. выше: гл. 20, 7—8.
109 Сама — город на восточном побережье острова Кефаллении (южней Корки-
ры — перед входом в Коринфский залив); Закинф (на одноименном острове) еще
южнее.

686
Приложения
110 Мыс Скиллей — восточная оконечность Арголиды.
111 Ростры — тараны в носовой части корабля.
112 См. выше: гл. 34, 1.
113 Фокея — ионийский город на эгейском побережье Малой Азии
(северо-западнее устья р. Герм при входе в Гермский — ныне Измирский — залив). Магне-
сия-у-Сипила — город у подошвы этого горного кряжа с северной его стороны; она
расположена выше по течению Герма на левом (южном) его берегу. Эритрейцы —
здесь: жители Эритр, ионийского города на том же малоазийском побережье
напротив Хиоса.
114 Корик — гора на том же побережье близ Эритр. У подошвы ее было
несколько гаваней. Всю эту местность Страбон (XIV, 644) называет притоном пиратов.
115^ Передний малый парус на римском корабле ставился при попутном ветре.
116 Каны — мыс и городок на северо-западе Малой Азии (напротив южной
оконечности Лесбоса).
117 Луций Сципион был родным братом, а Гай Лелий ближайшим другом
Публия Корнелия Сципиона Африканского.
КНИГА XXXVII
1 Т. е. станут союзниками римлян. На этом условии римляне настаивали и в
следующем году (см.: XXXVIII, 8, 10).
2 Ср.: XXXVI, 28, 8 ел. (с. 209 ел. наст. тома).
3 Ср.: XXXVI, 14, 1 (Сэйдж полагает, что эти сообщения противоречат друг
ДРУГУ)-
4 См.: XXXVI, 39, 3.
5 Но ср.: XXXVI, V% 9. Сэйдж объясняет противоречие тем, что Ливии
пользовался различными анналистическими источниками.
6 Ср.: XXXVI, 2, 2 (с. 189 наст. тома).
7 См.: XXXVI, 2, 11 — с. 190 наст, тома (о Луции Валерии Ливии здесь не
упоминает).
8 Ср.: XXXVI, 2, 12—13 (с. 190 наст, тома) и примеч. 11 к кн. XXXVI.
9 Юнона Луцина (по одному из древних толкований имени, «Выводящая
ребенка на свет») — богиня-родовспомогательница. Храм ее находился в священной
роще на Циспии (одна из вершин Эсквилинского холма).
10 См.: примеч. 5 к кн. XXXII.
11 Лавтумии — «тюремная каменоломня». См.: кн. XXXII, 26, 17 (с. 65 наст,
тома),
12 «Азией» здесь названа Малая Азия (см. примеч. 3 к кн. XXXI).
13 Т. е. 15 июля (квинктилий — старое название месяца).
14 Такие добровольцы из отслуживших солдат тогда не приводились к присяге и
не притязали на жалованье. Явившись на призыв полководца, они служили, пока
цель, пади которой они были вызваны, не будет достигнута.
15Игры в честь Аполлона впервые были справлены в Риме в 212 г. до н. э. во
время Второй Пунической войны. См".: XXVII, 23, 5 и (подробно): XXV, 12,8—15
(т. II, с. 296 и 199). Затем они повторялись каждый год — сначала всякий раз по
особому обету (см.: XXVI, 23, 3; XXVII, 11,6 — т. И, с. 248 и 284), пока в 208 г. во
время морового поветрия не было постановлено учредить их навечно. Их справляли
сначала в середине июля, потом перенесли на первые дни месяца. Поначалу
устраивали только конные ристания в Большом цирке, позднее к ним прибавились и
сценические представления.
16 Т. е. 11 июля, но по современным расчетам затмение это пришлось на 14
марта 190 г. до н. э. Дело в том, что до середины I в. до н. э. римский гражданский
(в основе лунный) год расходился с солнечным (т. е. земледельческим) на 10
(точнее 11) дней. Чтобы месяцы отвечали своему месту в году, приходилось каждые два
года вставлять (после 23 февраля — праздника Терминалий) дополнительный месяц
(в 22 и 23 дня попеременно — дни, оставшиеся от февраля добавлялись к вставному
месяцу). Такой четырехлетний цикл уменьшал ошибку до одного дня на год (а
большой цикл корректировал ее (см.: I, 19, 6 и примеч. 69 к кн. I— т. I, с. 27 и 511).
Но циклы не соблюдались достаточно строго. Тому могли быть причины и
религиозные (календарем ведали жрецы — понтифики), и практические (растяжка или
сжатие каких-либо сроков т. п.). Так или иначе, со времен Второй Пунической
войны никаких вставок в год, по-видимому, не было и к 190 г. до н. э. расхождение
достигло 117 дней (почти четырех месяцев). По этому поводу уже годом раньше был
принят какой-то закон, и к 168 г. до н. э. оно сократилось до 72 дней (почти двух с
половиной месяцев — см.: XLIV, 37, 8 (с. 514) и примеч. 114 к кн. XLIV). Тем не
менее, о вставном месяце всякий раз объявлялось особо — иногда почти накануне.
Лишь в 46 г. до н. э. реформой Юлия Цезаря был введен юлианский календарь, по-

Комментарии
687
доживший конец путанице. (Этим календарем — с уточнением, внесенным папой
Григорием в конце XVI в., мы пользуемся и поныне).
17 О морской битве близ Корика и поражении Антиоха ср.: XXXVI, 43—45
(с. 218—220 наст. тома).
ff Ср.: XXXVI, 30,4 (с. 211 наст. тома).
Ц Ср.: XXXVI, 30—35 (с. 210—214 наст. тома).
f Ср.: XXXVI, 25,8 (с. 208 наст, тома) и примеч. 71 к кн. XXXVI.
21 Амфисса — локридский город в 15 км северо-западней Дельф в проходе
между Парнасом и Пиндом. В то время входила в Этолийский союз.
22 Т. е. при Луции Сципионе. О Гипате см. примеч. 56 к кн. XXXVI.
23 Ср.: Полибий, XXI, 4.
24 Ср. выше, гл. 1,5 ел.
25 Впоследствии он женился на младшей дочери Публия Сципиона
Африканского, Корнелии (В 177 г. до н. э. был консулом — XLI. 8, 1—с. 403; в 169 г.—
цензором — XLIII, 15, 8 — с. 480 и др.).
26 Пелла — главный город Македонии. Западнее Фессалоник, выше по течению
Аксия (ныне р. Вардар). Описание Пеллы см.: XLIV. 46, 5—8 (с. 519—520).
27 Галлогреция (Галатия) — область, на центральном плоскогорье Малой Азии
(главный город Анкира — ныне Анкара), захваченная (после 278 г. до н. э.)
осевшими здесь галльскими племенами (подробней см.: XXXVIII, 16 — с. 279—280 ел.
наст, тома).
2* См. выше: XXXVI, 45, 8 (с. 220) и примеч. 116 к кн. XXXVI. Фиатиры (Ти-
атиры) город в Лидии (область в Малой Азии северней Карий) на дороге из Перга-
ма в Сарды. Эритры здесь приморский город в Ионии напротив Хиоса.
29 Т. е. «партия» знати (римский термин).
30 «Ахейская гавань»— предполагаемое место высадки греков в Троянскую
войну (Страбон, XIII, 595; 598).
31 Т. е. Афине. Ср.: Страбон, XIII, 593: «Город современных троянцев...
прежде был селением с небольшим и незначительным святилищем Афины», пока его не
сделал городом Александр Македонский, богато украсивший храм. Этот храм
показывали потом, как место, где с неба упал Палладий — небольшой деревянный
кумир Афины. Палладий (залог безопасности Трои), по сказаниям, был похищен
греками и увезен в Афины, но римляне, возводившие свой род к троянцам, верили, что
настоящий Палладий — тот, что хранится у них в храме Весты как привезенный с
собою Энеем (ср.: Овидий. Фасты, VI, 421 и далее). Дардан и Ретей — города Тро-
ады. Элеунт — город на южной оконечности Херсонеса Фракийского.
32 Сеет — город на Херсонесе Фракийском напротив Абидоса. «Галлы»,
упоминаемые здесь,— жрецы Великой матери богов, чей храм в Риме был посвящен годом
раньше (возможно, поэтому их и послали парламентерами); согласно Полибию их
было двое (ср.: Полибийу XXI, 6, 7, а гакже 37, 5). «Исступленными» они названы
из-за оргиастического характера культа.
33 Буквально -«-«на самосской земле». Иногда думают, что здесь имеются в виду
земли самосцев на «побережье эфесцев» (Страбон, XIV, 639), тем более, что у
Страбона здесь же упоминается «гавань Панорм со святилищем Артемиды Эфес/
ской» (явно на материке). Однако современные исследователи, опираясь,на
внимательное чтение Ливия и топографические данные, помещают Панорм, упоминаемый
Ливием, все-таки на Самосе (на северо-востоке острова у мыса Палинур). Видимо,
у Ливия и Страбона речь идет о двух одноименных гаванях (слово «Панормос» для
обозначения гавани — почти нарицательное).
34 Город (ныне Тигани) находился в юго-восточной части острова.
35 Это Магнесия-на-Меандре (не путать с Магнесией у Сипила) — город на
правом берегу этой реки (ныне рй Мендерез) в ее нижнем течении.
36 Пигелы — городок на побережье близ Эфеса (Страбон> XIV, 639),
Палинур — мыс на северо-восточном побережье Самоса (ныне мыс Прасон).
37 Это приспособление («огнеметатель», как переводит Ф. Мищенко) более
подробно описано у Полибия. См.: Полибий, XXI, 7(6), 1—4.
38 Мионнес — мыс и город на Ионийском побережье (см. ниже, гл. 27, 7). Мак-
рис (Макрида) — остров близ Самоса. Эфалия — остров близ Эфеса.
39 См. выше: гл. 4, 5. Судя по гл. 2, 10, Эмилии получал более значительный
флот.
40 О Ликии см. в прим. 46 к кн. XXXIII. Патары — важный портовый город на
юго-западе Ликии.
41 Милет — знаменитый ионийский город в Карий (ныне Балат). Там же были
расположены Минд, Галикарнас, Книд. Кос — на одноименном острове близ берегов
Кари^
м См.: примеч. 148 к кн. XXXI.
43 См.: примеч. 101 к кн. XXXII.

688
Приложения
44 Аттал — брат пергамского царя Евмена II.
45 Сарды — Лидийский город в долине р. Герм (ныне Гедиз-чай); на
впадающей в Герм р. Пактол (ныне Сарт-чай) — на северном склоне г. Тмол (ныне Боз-
даг). Были резиденцией лидийских царей, затем персидских сатрапов, потом селев-
кидских наместников. Река Каик (ныне Бакыр-чай) брала начало на западном
склоне Тмола и впадала в море у Элей, гавани Пергама.
46 Далее Ливии следует Полибию, чей рассказ более подробен (Полибий,
XXI. 10).
47 Луций Эмилий Регилл был претором и командовал флотом. Переговоры с
ним могли быть лишь самыми предварительными.
48 Равнина на северо-западе Малой Азии на северо-восточном берегу Адрами-
тийского залива (недалеко от города Адрамития). Город Фива (или Фивы), имя
которого сохранилось в названии этой равнины, упоминается в «Илиаде» (I, 366).
В исторические времена он не существовал. Подробно см.: Страбон, XIII, 584 слм
612 ел.
£ Ср.: XXXVI, 31, 6 (с. 211 наст, тома); примеч. 77 к кн. XXXVI.
50 О Филопемене см.: примеч. 111 к кн. XXXI, а также: XXXV, 25, 7 ел.
(с. 168 наст, тома) и др.
51 Перея (Перайя) — о буквальном значении этого слова см. в прим. 101 к кн.
XXXII. Здесь — материковые владения Митилены (главный город Лесбоса)
напротив их острова — на южном берегу Адрамитийского залива (см. примеч. 48).
5? См. выше: гл. 8, 3.
53 Здесь Перея — материковые владения Родоса (см.: XXXII, 33, 6 — с. 69).
Дедалы — ликииская крепостца на границе Карий.
54 Фаселида — поселение родосцев на восточном побережье Ликии. Мегиста —
остров у берегов Ликии с одноименным городом и гаванью (Страбон, XIV, 666).
55 Памфилия —- область на южном (к югу от Писидии) побережье Малой Азии
восточней Ликии и западнее Киликии — вдоль Памфилийского залива. В северном
углу залива в него впадает р. Евримедонт (ныне Кёпрю-су), в ее низовьях — город
Аспенд. Портовый город Сида расположен на востоке Памфилии.
56 Этесии — пассатные ветры, дующие с севера и северо-запада в Эгейском
море в течение 40 жарких «каникулярных» дней года.
?Г Цифры не совпадают с указанными выше (гл. 22, 2—4).
58 Гектера и гексера — семи-и шестирядные корабли, Для этих
малоупотребительных типов судов не было латинских названий, и Ливии пользуется греческими.
~ Т. е. освобождал место для построения и маневра.
т? Строго говоря, не потопление, а повреждение и захват — см. ниже, § 9.
61 В § 3 речь шла о правом крыле противника — здесь о правом крыле самих
родосцев.
02 Взятие римлянами Патар (см. выше, гл. 15, 6 ел. и примеч. 40) освободило
бы родосцев от угрозы их острову и заградило бы путь для Антиоховых
подкреплений из Сирии.
°f Ср.: Полибий, XXI, 11.
64 Колофон — древний Ионийский город северо-западнее Эфеса. Нотий — ко-
лофонская гавань.
~: «Черепахи»— здесь подвижные навесы.
66 Теос — портовый город западнее Колофона (см.: Страбон, XIV, 643 ел.)
примерно в 30 км к юго-западу от Смирны. Располагался на полуострове (совр. Си-
гачик). Мионнес (мыс с городом) уже упоминался в гл. 13, 1.
~? Мета — конический или пирамидальный.поворотный столб в римском цирке.
68 Каппадокия — область в Центральной и Восточной Малой Азии (по р. Га-
лис) севернее Таврских гор. После падения персидской державы сохраняла
относительную самостоятельность под верховенством Александра Македонского, а
затем Селевкидов. Ариарат V, о котором идет здесь речь,— царь Каппадокии и зять
Антиоха.
69 фигурные украшения и носы захваченных кораблей.
70 Ламптер —«Маяк» (греч.). Тысяча двести «шагов» = 1,2 римской мили.
«Шаг» (passus, т. е. двойной шаг) равнялся 5 футам (римский фут (pes) =
29, 57 см). Простой шаг (gradus) не служил мерой длины. Навстатмон
—«Корабельная Стоянка» (греч.).
]} Выше об этих условиях не говорилось.
Z? Ср. выше: гл. 9, 1—4.
73 Луций Корнелий Сципион, следовавший тогда через Македонию к
Геллеспонту (см. выше, гл. 7, 16).
74 Праздник этот приходился на март (о тогдашнем расхождении между
календарными месяцами и временами года см. выше примеч. 16). «Священные щиты»—
так называемые анцилии, один из которых, по преданию, упавший с неба, был за-

Комментарии
689
логом спасения Рима. Во время праздника жрецы-салии («плясуны») несли эти
щиты, проходя с песнопениями в торжественной пляске по городу. См. также: примеч.
73 и 74 к кн. I (т. I, с. 511 ел.); Овидий. Фасты, III, 350—396; Плутарх. Нума, 13.
75 Фрегеллы — город в Лации на р. Лирис. С 328 г. до н. э. римская колония
латинского права.
76 Ср.: Полибийу XXI, 15. Сравнение этих двух текстов наглядно показывает
работу самого Ливия над портретом его героя.
77 Троянская тема во времена Ливия была очень актуальна. Троянец Эней
считался родоначальником не только римлян, но (через своего сына Юла) и рода
Юлиев, а значит, и самого Августа (через его усыновителя Юлия Цезаря). Вспомним
также. что «Энеида» была тогда литературной новинкой.
78 Мыс Лектон (Лект) — юго-западная оконечность Троады напротив северного
побережья о-ва Лесбос
79 См.: примеч. 113 к кн. XXXVI.
80 «Поток»— р. Фригии (приток Герма). О «галлогреках» см. примеч. 27, о
дахах — примеч. 131 к кн. XXXV.
81 В латинских (союзнических) войсках не было легионов — это оговорка
(может быть, греческого источника).
82 Обыкновенно легион при 300 всадников насчитывал 5000 (см.: XXXVI, 28,
7 — т. II, с. 252), или 5200 (XL, 1, 5 — с. 359 наст, тома) пехотинцев, но иногда
их число доходило и до 6200 (см.: XXIX, 24, 14 — т. II, с. 388). Ср. также: примеч.
74 к кн. XLII.
°з См.: примеч. 2 к кн. XXXIII.
°* Точнее, пелтастами.
85 Траллы — здесь: иллирийское племя (см.: примеч. 137 к кн. XXXI). Не
путать с жителями Тралл, карийского города, упоминаемого ниже, в гл. 45, 1.
~ Ср.: XXXVI, 18, 2 (с. 203 наст. тома).
87 См.: примеч. 130 к кн. XXXV.
88 Агема — буквально «отряд» (греч., ср.: лат. «agmen»). В македонском войске
и войсках эллинистических царств — своего рода гвардия, отборные соединения
различной численности и состава, конные и пешие. См.: XLII, 51, 4; 58, 9 (с. 455;
461 наст, тома), а также: примеч. 140 и 168 к кн. XLII.
89 Мисия — область в северо-западной части Малой Азии между Троадой,
Лидией и Фригией. Мисийцы считались народом фракийского и европейского
происхождения. Мисийские герои известны сказаниям греков. К одному из них, Телефу,
возводили свой род цари Пергамского царства. В войске Антиоха мы встречаем ми-
сийцев среди разноплеменных наемников. Киртиев, обитавших в Северной Мидии и
Персиде Страбон (XII, 523) упоминает среди «бродячих и разбойничьих племен».
О дахах и элимеях см.: примеч. 131 к кн. XXXV.
f См.: XXXV, 28, 8 (с. 170 наст, тома) и примеч. 81 к кн. XXXV.
9i Т. е. критян-новобранцев.
92 Серпоносные колесницы не имеют ничего общего с древними боевыми
колесницами. В войсках Селевкидов они встречаются часто и заимствованы от персов.
См.: Ксенофонт. Киропедия, VI, 1,27; Анабасис, I, 8, 10; Диодор, XX, 113. Ливиево
описание Сэйдж считает лучшим доказательством того, что тот сам никогда не
видал такой колесницы.
I] См.: примеч. 61 к кн. XXXVI.
^ В 180 г. до н. э. См.: XL. 42, 12 (с. 389 наст. тома).
95 Евбейский талант был примерно равен аттическому. Весовой стандарт Евбеи
был общепринятым для межгосударственных расчетов. См., например: XXXVIII, 9,
9; (с. 275 наст, тома), ср. также: иолибийу I, 62, 9; XV, 18, 7.
96 Ср.: Полибий, XXI, 17, 7, 45, 11. Трудно, правда, сказать, где находился
тогда Ганнибал и знали ли о его местопребывании римляне. Ср. подборку
фрагментарных данных источников в кн.: Кораблев И. Ш. Ганнибал. М., 1976. С. 319 ел.
97 О нем см.: XXXVI, 12, 4 (с. 198 наст, тома), двое других выше не
упоминались.
98 Кистофорами назывались малоазийские и критские монеты с изображением
священной корзинки (греч. «киста») Диониса, из которой выползает змея. Кистофор
соответствовал трем аттическим драхмам (трем денариям). Выпускались (в разное
время) в 15 городах, начало выпуска приходится, видимо, на царствование Евмена
II (197-159).
99 Впоследствии Ацилий был обвинен в утайке и присвоении части добычи (см.
ниже. гл. 57, 12—13).
}?J Выше сообщалось о 43 знатных пленниках-этолийцах (см.: гл. 3, 8).
j^ См. выше, гл. 27—30.
102 В этом рассказе о повторном голосовании (латинские технические
выражения показывают, что это не была кооптация) остается неясной процедурная сторона.

090
Приложения
103 Квирин — италийское (сабинское) божество, почитавшееся древнейшим
населением Квиринала. Вместе с Юпитером и Марсом составлял древнейшую триаду
высших богов Рима. Соответственно, фламин Квирина был одним из трех главных
фламинов, чьи должности были связаны с множеством ритуальных запретов.
(Подробней см.: т. I, с. 510, 511; примеч. 62 и 71 к кн. I).
J-; См. выше, гл. 34, 4 и далее.
105 Т. е. курию. Эти события в Риме происходили еще до прихода вестей о
битве у Сипила.
нп ^м* выше» гл- 4» 5.
107 Может быть, ради борьбы с морским разбоем в Кефалленийском проливе
(ср. выше, гл. 13, И—12)?
и» См. выше: гл. 2, 12 и примеч. И к кн. XXXVI.
109 См.: Периохи, 19, В 142 г. до н. э. консул Авл Постумий, будучи также
фламином Марса, хотел отправиться на войну, но понтифик его не пустил и
заставил вернуться к жреческим обязанностям.
110 Претор действовал, опираясь на свою власть, понтифик — на свое право
принуждения по отношению к нижестоящим жрецам. Залоги с обеих сторон
брались, чтобы обеспечить их явку на суд народа (к которому можно было
апеллировать). Ему и принадлежало решение.
111 Командование в провинции было несовместимо с обязательным для жреца
присутствием в Риме. Отказ от должности системой не предусматривался, и сенат,
чтобы занять Фабия, восстановил разделение судебных полномочий между двумя
преторами.
ш Ср. выше: гл. 8, 4; 18, 7.
113 Т. е. курию.
114 Этот пункт довольно сомнителен — ведь за Антиохом римляне не
признавали права возвращать под свою власть города, которые так или иначе от нее
освободились. Ср.: XXXV, 16, 10 ел. (с. 162 ел. Ср.: Полибий, XXI, 19, 5—9.
\\1 В 211 г. до н. э. (речь идет об Аттале I). Ср.: XXVI, 24, 9 (т. И, с. 249).
116 См.: XXXIII, 2, 1—3; 21, 1—5 (с. 75; 89 наст. тома). Это произошло в 197 г.
до н. э.
111 Ср.: Полибийу XXI, 20, 8 ел.; Аппиан. Сирийские войны, 5, 18 ел.
118 Ликаония — внутренняя область Малой Азии (восточней Писидии, западней
Каппадокии, южнее Галатии, юго-восточнее Фригии, севернее Киликии). «Обе
Фригии»— это область вокруг древней Трои (Малая Фригия, или Фригия на
Геллеспонте) и внутренняя область к югу от мраморного моря (Великая Фригия).
119 «Отеческое попечение» (лат. «патроциний») — здесь понятие юридическое:
покровительство (и верховенство) сильного над слабым, предусматривающее и их
обоюдную верность.
120 Колонии — здесь греческие города, основанные отселенцами в новых,
нередко далеких местах, независимые, но сохраняющие связи с городами-основателями и
между собой.
121 «Право» может пониматься либо как власть, основанная на праве (а не на
силе оружия), либо как римское право, которое (наряду с римским оружием) было
важным орудием расширения римской державы.
122 Эта речь родосцев и предшествующая ей речь Бвмена (гл. 53) представляют
собой переработку соответствующих речей из Полибиевой «Истории». См.: Поли-
бий, XXI, 19—21; 22, 6—23 (XXII, 2—4; 5—6). Особенно тщательно риторически и
логически выстроена Ливием речь родосцев.
123 Область милиев (Милиада) — горная страна в Северной Ликии и
Юго-Западной Писидии (Страбон, XIV, 666).
j2* Гидрела — восточная часть Карий севернее р. Меандра.
125 Тельмес — прибрежный ликийский город на границе с Карией. До
середины III в. до н. э. принадлежал Селевкидскои державе, затем царству Птолемеев
(Птолемей Тельмесский,— возможно, родственник египетских царей), а теперь
переходил под власть Пергама.
:Z~ Портовый город киликийского побережья.
\Ц Ср.: XLIV, 40 и далее.
J2* Ср. выше: гл. 46, 7.
^ Ср. выше: гл. 46, 10—47, 2, где действует та же комиссия триумвиров.
130 Собств. «конгиариев»— определенных порций вина или масла,
раздававшихся городской бедноте от имени кандидатов или должностных лиц.
131 «Новым человеком» назывался тот, кто пробился на высшие должности, не
имея знатных заслуженных предков.
132 Подобные обвинения нередко предъявлялись известным (и даже
знаменитым — ср.: XXXVIII, 50—56 о деле Сципионов) полководцам политическими
противниками и личными врагами.

Комментарии
691
133 Три слушания дела (приговор выносился на последнем) предусматривались
процедурой.
13* См. выше: гл. 57, 5 ел.
135 О вставном месяце см. выше в примеч. 16.
}?5 Изображения взятых городов были характерной принадлежностью триумфа.
137 Это первый из известных триумфов, в котором войскам были выданы
серебряные, а не медные деньги.
138 Сам Антиох не торопился освобождать эти города, после того как «уже
уступил* Лисимахию, «дабы не говорили, что у него есть владения в Европе» (см.
выше: гл. 35, 3.
КНИГА XXXVIII
1 Излагаемые далее события относятся к 189 г. до н. э.
2 См.: XXXVI, 14, 9 (с. 200 наст. тома).
3 Т. е. с апоклетами. О них см.: XXXV, 34, 2.
4 О Гомфах см.: XXXI, 41, 6 (с. 35) и примеч. 143 к кн. XXXI; ср. также:
XXXVI, 13, 6 (с. 199) и примеч. 47 к кн. XXXVI.
5 Т. е. «Горнего». Ср.: примеч. 72 к кн. XXXII.
6 Аперантия — область северо-италийского племени аперантиев (по р. Ахелою,
выше Страта). Амфилохи — племя, обитавшее на восточном побережье Амбракий-
ского залива, входили в Этолийский союз. Долопы — фессалийское племя,
обитавшее в горах Пинда по границе с Эпиром. Долопы до их подчинения Македонии
входили в Этолийский союз (в III в. до н. э.). В 196 г. до н. э. были объявлены
свободными (XXXIII, 34, 6), незадолго до описываемых событий вновь подчинены
Филиппом (XXXVI, 33, 7 — с. 212).
7 См.: XXXVII, 49, 5—7 (с. 257 наст. тома).
8 О назначении Марка Фульвия Нобилиора в Этолию см.: XXXVII, 50, 8
(с. 257 наст. тома).
9 Родос и Афины и прежде выступали как миротворцы. Ср.: XXVII, 30, 4
(т. II, с. 302); XXXVII, 6, 4 (с. 225 наст. тома).
10 Ливии здесь, кажется, подразумевает, что в Греции в тот момент не было
других римских армий. Это соответствует рассказу Полибия (XXI, 26), но
противоречит тому, что сам Ливии сообщал ранее (см.: XXXVII, 2, 7—8; 50, 4— с. 222 и
/57 наст. тома).
11 Об Амбракии см.: примеч. 44 к кн. XXXII. В свое время была столицей Эпи-
рского царства. С 230 г. входила в Этолийский союз.
12 Возможно, бывший дворец эпирского царя Пирра, чья резиденция некогда
была здесь (ср. ниже: гл. 9, 13).
13 Эта деталь почерпнута у Полибия см.: XXI, 27 (XXII, X), 5. Ср.: Цезарь.
Записки о Галльской войне, III, 14, 5.
J4 Невысокий вал, соединяющий между собой укрепления осаждающих.
15 Ср.: XXXIII, 34, 11 (с. 98 наст. тома).
}!: У Полибия тут речь идет о щитах (видимо, слово неправильно понято Ливием).
j7 См. выше, гл. 3—5.
17а Тавр — система горных цепей в Малой Азии. Тянется от Ликийского
побережья до Кавказа — от Ликии через Киликию к востоку, а затем к северо-востоку и
северу.
18 Ср.: XXXI, 3, 3 (с. 6 наст. тома). О договоре 211 г. до н. э. см.: XXVI, 24
(т. И, с. 248 ел.).
\1 См.: примеч. 95 к кн. XXXVII.
2° См.: Полибий, XXI, 30 (XXII, 13).
21 Этот остров, принадлежавший этолийцам, был стратегически важен для
римлян и потому исключен из договора.
22 Ср. ниже: гл. 43, 5 и XXXIX, 4, 5—12 (с. 321 наст. тома).
23 Полибий [XXI, 31 (XXII, 14)], приводя ту же речь, приписывает ее другому
лицу.
^ Ср.: Полибий [XXI, 32 (XXII, 11)]. О нижеследующей формуле
неравноправного договора см.: Цицерон. За Бальба, 35 ел.
2^ Скорее, римским властям на Коркире, а не ее магистратам.
26 Коллегой Гнея Домиция Агенобароа по консульству был Луций Квинкций
Фламинин (192 г. до н. э.— год объявления войны этолиицами римлянам), а Тит
Квинкций был консулом в 198 г. до н. э. вместе с Секстом Элием Петом. Из-за этой
неточности остается неясным, какой год (ср. выше, гл. 9, 10) имелся в виду в
договоре.
^7 Эниады (Ойниады) — город и племя в Акарнании близ устья р. Ахелой,
недалеко от входа в Коринфский залив (см.: Страбон, X, 430). В 211 г. до н. э. был

692
Приложения
передан римлянами этолийцам (XXVI, 24, 15 — т. II, с. 249), а теперь возращен
акарнанцам.
28 Жертвоприношения, сопровождавшиеся общевойсковым смотром.
2 Ср.: XXXVII, 52, 1.
30 Гарпас — река в Карий, приток Меандра. Гиеракоме (греч. «Священная
деревня»)— городок в Карий (на левом берегу Меандра, юго-восточнее Магнесии). Об
Алабандах см.: примеч. 37 к кн. XXXIII. Келены (ныне Динер) — древний город в
Южной Фригии близ границы Писидии (Страбон, XIII, 629) — в верховьях
Меандра (см.: Страбон, XIII, 629). Апамея (так называемая Апамея Кибот) стала
значительнейшим городом и важным торговым центром в Великой Фригии (подробно см.:
Страбон, XII, 577 ел.).
31 Апама была женой (а не сестрой) Селевка I Никатора (311—281 гг. до н. э.)
и матерью Антиоха I, основателя селевкидского государства (см.: Арриан. Анабасис,
VII, 4. 6; Страбон, XII, 577 ел.
3* Ср.: Ксенофонт. Анабазис, I, 2, 7—8; Страбону XII, 577 ел.
33 Ср. также ниже, 37, 7. Сообщая об условиях договора (XXXVII, 45; 55 и
далее -г- с. 254, 263 наст, тома), Ливии не упоминает о таком обязательстве.*
34 Гордиутихи — город в Карий. Таоы — город в Писидии близ границ Карий
и Фригии. Ср.: Страбону XII, 570 (по XII, 577 — во Фригии).
35 Медимн — греческая мера сыпучих тел. Соответствовал примерно шести
римским модиям.
?5 «Индийцами» могли называться и эфиопы, и арабы.
37 Кибира (Большая Кибира) — город в Великой Фригии близ границ Ликии и
Писидии (Страбону XIV, 631).
38 Синда — город в Писидии на границе с фригийцами и Карией (Страбон,
XII, 570; XIII, 630). Каралитийское (Каралидское) болото (ныне Сугла-гёлу) в Ли-
каонии. См.: Страбон, XII, 568. Река Кобулат (по Полибию (XXI, 35, 1) — Коло-
бат) — ныне Истаноз-чай.
3* См.: примеч. 55 к кн. XXXVII.
40 Сэйдж, не идентифицируя топонимов, замечает, что Гней Манлий явно
поворачивает на север — на прежнюю свою дорогу в Галатию (Галлогрецию).
41 Лисиноя (Лисиния) — город в Писидии близ памфилийской границы (ср.:
Полибийу 21, 36, 2) на р. Лисис (ныне Буджак). Сагаласс (Селгесс — Страбон,
XII, 569) — значительный город на одной из малых дорог, ведших из Писидии на
север и северо-запад (близ совр. Агласун).
42 См. выше: гл. 13, 8.
43 Синнады (Страбон, XII, 577). Город в Великой Фригии (близ совр. Шу-
хута).
у См. ниже, гл. 16, 11 — 12.
45 Здесь начинается исторический экскурс о миграции галлов в Малую Азию в
278 г. до н. э.
46 О Дардании см.: примеч. 117 к кн. XXXI. Ливии здесь не упоминает, что сам
Бренн с основной силой галлов прошел еще по Греции, где и погиб, оставив по себе
память опустошениями и нападением на Дельфы; эти события относятся к
280—279 гг. до н. э. См.: Флор, I, 27 (И, И), 3; ср. ниже: гл. 48, 2; XL. 58, 3
(с. 398 наст. тома).
47 Никомед I (280—250) и Зипоит (Зибет) были братьями, сыновьями Зипоита
старшего, первого царя (328—280 гг. до н. э.) Вифинии.
47а Галис (ныне Кизыл-Ирмак) — самая длинная река Малой Азии (см.: Стра-
бону XII, 546). Начало берет на ее восточной окраине, течет сначала на запад,
затем, поворачивая, в северном направлении пересекал Галатию (восточней Анкиры),
а потом, отклоняясь к северо-западу, служил границей между Пафлагонией и
Понтом. Впадает в Черное море западнее Синопы (ныне г. Синоп).
* В 201 г. до н. э. См.: XXXIII, 21, 3 (с. 89 наст, тома); Полибийу XVIII, 41, 7.
4^ В 390 г. до н. э. См.: V, 37—39 (т. I, с. 265—266).
50 См. соотв.: VII, 10, 2 и 26, 1 ел. (т. I, с. 330, 345); V, 47, 4 (т. I, с. 274).
Первые два примера 361 и 349 гг. до н. э., последний — 390 г. до н. э.
51 Ср. совсем иную характеристику массилийцев: XXXVII, 54, 21—22 (с. 263
наст, тома).
52 Изнеженность фригийцев во времена Ливия вошла в поговорку — ср.,
например: Вергилий. Энеида, IV, 215—216.
Г3 Город в Писидии.
?i Т. е. «Безлесье» (греч.).
?? Ныне Сакарья. В действительности впадает в Черное море.
56 Ср. примеч. 32 к кн. XXXVII. Из Пессинунта и был вывезен в Рим камень,
почитавшийся как Мать Богов (XXIX, 11, 7 — т. II, с. 376).

Комментарии
693
57 Это не Мисийский (или Вифинский) Олимп (ныне Улу-даг), как считает Ап-
пиан (Сирийские войны, 42, 219), а какая-то гора в трех дневных переходах от Ан-
киры (ныне Анкара).
58 «Пули» — здесь: свинцовые или глиняные метательные ядра для пращи.
59 Ср.: Цезарь. Записки о Галльской войне, I, 25, 3.
60 О числе погибших ср. ниже: гл. 47, 6. Орозий (IV, 20) говорит, что погибло
40 тыс. человек, но приписывает победу другому консулу, Марку Фульвию. По
Аппиану (Сирийские войны, 42, 220), 40 тыс. были взяты в плен, а убитые не
сосчитаны.
61 Сжигались вражеское оружие и доспехи, приносимые в жертву богам (ср.: I,
37, 5; VIII, 1, 6; X, 29, 18; XXIII, 46, 161; XLV. 33, 1). Система справедливого
раздела военной добычи между солдатами была у римлян тщательно разработана.
j? Ортиагонт упомянут в гл. 19, 2; ср. также: Полибий, XXII, 21.
63 Полибий (XXI, 38) зовет ее Хиомарой. Плутарх, сохранивший нам этот
фрагмент («О доблести женской, 22»), добавляет: «Полибий рассказывает, что
в Сардах он имел случай беседовать с этой женщиной и удивился ее разумности
и возвышенному образу мыслей» (пер. Я. М. Боровского). Ср. также: Флор, I, 27
(И, И), 6.
64 Ср. выше, гл. 19, 1.
65 Морзий (Морз) — царь Пафлагонии (на южном побережье Черного моря
между Вифинией и Понтом). Ср.: Полибий, XXV, 2, 9; Страбон, XII, 562.
™ См.: XXXVII, 52—58 (с. 259—266 наст. тома).
67 Публий Сципион был принцепсом сената в 199 и 194 гг. до н. э.
6? Курульного эдила, претора, консула.
~j Первая миля Аппиевой дороги.
70 Речь идет о кампанцах, переселенных и лишенных гражданских прав (см.
также примеч. 96) в 211 г. до н. э.— во время Ганнибаловой войны (см.: XXVI, 34,
6—10 — т. И, с. 257 ел.). Предписывая им проходить ценз в Риме, сенат признавал
их римскими гражданами.
71 См. выше, гл. 9, 11 и примеч. 21.
72 Текст в этом месте испорчен. Перевод по общему смыслу.
73 См.: XXXVIII, 37, 6 — т. II, с. 354.
74 Т. е. к пращникам.
75 Т. е. ахейского стратега.
76 См.: примеч. 66 к кн. XXXII.
77 Обострение обстановки в Лакедемоне и вокруг него продолжалось уже ряд
лет. Оно было связано с потерей спартанцами выхода к морю и попытками его
вернуть (195—192 гг. до н. э.— см.: XXXIV, 35—36, XXXV, 20—30), затем с
убийством Набиса этолийцами и присоединением Лакедемона к Ахейскому союзу Филопе-
меном в 192 г. (XXXV, 35—37, 3). Особенно острой и неразрешимой стала
проблема возвращения изгнанников в Спарту (ср.: XXXVI, 35, 7).
78 Вероятно, зима 189—188 гг. до н. э.
/УВ 190—189 гг. до н. э. Филопемен в пятый раз был стратегом, в
189—188 гг.— в шестой.
8, Т. е. Филопемен с ахейскими послами.
8J Ср. ниже: XXXIX, 36, 9—16 (с. 345 наст. тома).
Ц Ср. выше: XXXIV, 31, 14 (с. 131).
83 При включении Спарты в Ахейский союз традиционные спартанские
установления были сохранены.
84 Стены были выстроены при «тиранах» (видимо, при том же Набисе) — см.
выше- XXXIV, 38, 2 и ниже: XXXIX, 37, 2.
85 Бельбинская область — близ Бельбины (или Бельмины), города в Аркадии.
См.: Плутарх. Клеомен, 4 («Эта местность представляет собою проход в Лаконию и
в ту пору [229 г. до н. э.] Спарта вела из-за нее спор с Мегалополем...» и далее.
Пер. С. П. Маркиша); Полибий, II, 46, 5 и 54, 3 (о той же Клеоменовой войне).
8° Это Филипп II (359—336 гг. до н. э.), отец Александра Македонского.
87 К этой цифре (повторенной и в XXXIX, 37, 5) не следует относиться как к
точной — деятельность Ликурга датируют временем между XI и VIII в. до н. э.
88 Марк Эмилий Лепид потерпел неудачу на выборах в предыдущем году:
XXXVII, 47, 7 (с. 256 наст. тома).
89 Видимо, Сципионом Назикой.
™ Но не в год своего консульства (а два года спустя).
91 Эдилы надзирали, в частности, за хлебным снабжением города. Неясно, сами
ли они налагали штрафы, или вносили соответствующие предложения
(ограниченными судейскими полномочиями обладали вообще-то курульные эдилы, деньгами от
штрафов ведали плебейские).

694
Приложения
92 Т. е., по гражданскому календарю, 15 марта 188 г. до н. э. (ср.: примеч. 16
к кн. XXXVII).
93 Это затмение астрономически датируется 17 июля 188 г. до н. э.
94 Ср. выше: гл. 28, 4 и примеч. 70.
95 До репрессий 211 г. до н. э. (см. примеч. 70) кампанцы имели такие права и,
казалось бы, восстановление их предполагается самим предписанием проходить ценз
в Риме. Но поскольку гражданские права их были неполными (см. след. примеч.),
ни сами кампанцы, римские власти не сочли специальное ходатайство излишним.
96 Муниципии (от «munus»— «обязательство», но и «дар») — здесь италийские
города, которым было пожаловано римское гражданство — неполное или полное.
Муниципии с полным гражданством (появились в IV в. до н. э.) были сначала
немногочисленны (и лишь в Лации). Неполные права римского гражданства (без
права голосования, а иногда и без «права брака»— ср! выше § 6) раздавались шире, в
частности, кампанцам. Эти города сохраняли не только самоуправление, но и
прежний государственный язык (оскский, греческий). С предоставления формийцам и
фунданцам полных прав начался процесс превращения всех муниципиев в города
полноправных римских граждан.
Z; Ср.: Периохи, 38.
98 Ср. выше гл. 18, 2. Перги — город в Памфилии.
99 О назначении легатов см.: XXXVII, 55, 4—56, 1 (с. 264 наст, тома), о самом
договоре ср.: Полибий, XXI, 44, 9 и далее
100 Текст рукописей здесь испорчен, и принятые конъектуры не дают вполне
убедительного чтения. В тексте Полибия это место договора утеряно. Ф. Мищенко в
своем переводе восстанавливает его по Ливию (ср.: Полибий, XXI, 45, 5 и соотв.
примеч. переводчика на с. 715). О Ликаонии см.: примеч. 118 к кн. XXXVII.
jjji По конъектуре Мадвига: «не более [...] легких» (пропущено число).
102 Ср.: XXXVII, 45, 14, с. 254 наст. тома. (Три тысячи, видимо, уже
выплачены.)
103 Полибий (XXI, 45, 21) уточняет сумму оценки — 127 талантов и 1208
драхм. Сципион ранее настаивал на выдаче зерна, которое Антиох задолжал отцу
Евмена (см.: XXXVII, 45, 15 — с. 254 наст, тома), теперь стороны согласились на
денежную компенсацию.
\04 Ср.: XXXVII, 45, 16—17 (с. 254 наст, тома) и примеч. 96, 97 к кн. XXXVII.
105 Полибий (XXI, 45, 27) указывает, что для таких поправок требовалось
согласие обеих сторон.
J* Ср.: XXXVII, 60 (с. 267 наст. тома).
]™ Ср.: XXXVII, 26, 5—6 (с. 240 наст, тома) и примеч. 64 к кн. XXXVII.
108 Дарданцев (их город находился на берегу Геллеспонта между Абидосом и
Илионом) "римское предание связывало с древними троянцами. Гергит — городок в
Северной Троаде близ Лампсака. См. также: примеч. 31 к кн. XXXVII (ср. гл. 9, 7
той же книги — с. 227).
109 О Мисии см.: примеч. 89 к кн. XXXVII. ($ Милиаде см.: примеч. 123 к той
же книге.
110 Видимо, граница, установленная договором; не была достаточно
определенной (так как римские легаты и сенат плохое представляли себе местности, о которых
шла речь). Полибий (XXI, 48, 11), например, не рассматривает Памфилию как
разделенную на две части Тавром, но пишет: «Решить дело о Памфилии, которую Ев-
мен помещал по сю сторону Тавра, а послы Антиоха по ту сторону, легаты
затруднились и перенесли дело в сенат». Ср. также: XXXVII, 45; 55—56 (с. 253—255;
263—265 наст, тома); XLIV. 14, 3 (с. 496 наст. тома).
jji Союзник Рима Евмен был традиционным врагом галатов.
112 Противоречащие друг другу описания этой битвы см. ниже: гл. 46, 6—9 и
49' 7in12-
|" Бендида — местная богиня, отождествлявшаяся с Артемидой или Кибелой.
114 Зеринф — местность в Восточной Фракии (напротив острова Самофракии)
со святилищами Гекаты и Аполлона. Темпиры — городок в юго-восточной Фракии
(Гней Манлий идет вдоль фракийского берега на запад).
115 Сала — между Эносом и Маронеей. Абдера (известная как родина
философов Протагора и Демокрита) — близ устья Несса. Аполлония — между устьями Не-
сса и Стримона.
?}!: Этот Неаполь — ныне Кавала в Греции.
117 Луция Сципиона, консула 190 г. до» н.э. См.: XXXVII, 7, 16 (и там же,
гл. 33).
118 Не вполне обычная процедура была, возможно, вызвана задержкой с
выборами (см. выше § 1).
119 См. также: Валерий Максим, VI, 6, 3. О фециалах см.: примеч. 43 к
кн. XXXI.

Комментарии
695
120 Власть Марка Фульвия и Гнея Манлия была продлена на год, и никто их
всерьез не считал частными лицами (пусть и облеченными властью). Сам Ливии
называет Гнея Манлия проконсулом — см. ниже: 44, 9.
121 Эти обвинения развернуты ниже (гл. 45—46, с. 304 ел.) в речи Луция
Фурия Пурпуреона и Луция Эмилия Павла.
122 Ср.: XXXVII, 47, 7 (с. 256 наст, тома) и выше: гл. 35, 1 наст, книги. Об
осаде и взятии Амбракии Марком Фульвием см. выше: гл. 4—9.
)f Ср.: XXXVI, 30, \2 ел (т. II, с. 254).
124 Постановление это было небезосновательным. Ср. выше: гл. 9, 9, а также:
Авл Гедлий, V. 6, 25 (отрывок из речи Катона).
125 Они были приданы Манлию как преемнику Луция Сципиона и лишь для
завершения работы над договором. В походе Манлия они не участвовали (ср. выше:
гл. 37, 11), хотя Манлий и говорил о них как о свидетелях своих подвигов (ниже в
гл. 47. 4).
12° В собственном повествовании Ливии такого не говорит.
J27 Других сведений о нем нет.
128 Правда, сенат предвидел возможность войны с галатами. См.: XXXVII, 51,
10 (с. 259 наст. тома).
129 Такова была процедура объявления войны по фециальному праву (ср.
примеч. 43 к кн. XXXI).
Н? Ср.: XXXI, 8, 3; XXXVI, 3, 7—12 (с. 9 и 193 ел. наст. тома).
\\\ Ср.: XXXVII, 60, 2—6 (с. 267).
132 Ср.: XL, 38, 9 (с. 386 наст, тома), где первыми, кто получил триумф, не
воюя, названы консулы 181 г. до н. э.
ги. ^м* выше: гл- 23 и примеч. 60.
j34 В 279 г. до н. э. (см. выше: примеч. 46).
135 Оратор предпочитает умолчать о том, что в большинстве галаты в армии Ан-
тиохабыли наемниками (см.: XXXVII, 18, 7 — с. 234 наст. тома).
136 В кн. XXXVII, 40, 1—3 (с. 250 наст, тома) сильнейшей частью войска
названа фаланга. Здесь Ливии, возможно, просто хочет сказать, что именно
расположение галлов на флангах придавало силу всему построению.
137 Логика оратора такова: объявив войну Антиоху, римляне объявили ее и тем,
кто к тому времени был в его войске; мир же был заключен с Антиохом, но не с его
союзниками, которым война формально и не объявлялась. Отголоски полемики
находим у Флора (I, 17 (II, 11), 2): «Неизвестно, были ли галлогреки в составе
вспомогательных войск Антиоха, или Манлий Вольсон, жаждавший триумфа, сделал
вид, что были». Флор даже уверен, что Манлию «отказали в триумфе, так как
римский народ не одобрил причину войны».
138 То же пишет и Валерии Максим (II, 7, Иноземцы, 1). Дошедшие до нас
сведения, однако, относятся лишь к полководцам, потерпевшим поражение (см.,
например, Периохи, 17).
J39 Ср. выше: гл. 40—41.
140 Та и другая речь содержит детали, не упоминаемые в основном рассказе и
связанные с ее общей направленностью.
™ Ср.: XXIX, 19, И —13 (т. II, с. 384).
J42 Ср.: XXIX, 8, 7 и далее (т. II, с. 374 ел.).
}43 Ср.: Авл ГеллийУ IV, 18, 7 ел.
144 Ростры — ораторская трибуна на римском форуме, украшенная носами
вражеских кораблей.
}4*Ср.: XXX, 45, 2—5 (т. II, с. 438 ел.).
146 Слово «сецессия» в латинском тексте, видимо, может указывать на скрытое
сопоставление (противопоставление) ухода народа со Сципионом от трибунов на
Капитолий и давнего (494 г. до н. э.) ухода плебеев со своими вожаками на
Священную гору (или на Авентин). Ср.: II, 32 (т. I, с. 89) и примеч. 73 к кн. 1.
ffTСр.: XXIX, 20, 4-9 (т. П, с. 384 ел.).
J48 О нем см.: XXXVII, 7, 11 (с. 226 наст. тома).
j4^ Воспользовавшись для этого своим правом наложить вето.
150 «Неблагодарное отечество»— это, конечно, Город. Литерн (колония римских %
граждан) юридически изгнанием не был, но психологически это воспринималось.,
почти так. Здесь и чуть ниже «(гл. 54, 1) как будто подразумевается, что смерть*
Сципиона последовала вскоре, но в других местах своего труда Ливии определенно
придерживается иного мнения. Особенно интересен посвященный этому особый
хронологический экскурс (ниже, гл. 56), а также рассказ о смерти Сципиона (XXXIX,
52, 1 — с. 355 наст. тома).
151 Ср.: XXXVII, 34, 4—7 (с. 246 наст. тома).
152 Как показывают примеры, сенат обычно бывал не слишком строг к отчетам
полководцев об их военной добыче (ср.: XXXVI, 36, 1—2, с. 214), не было и разра-

696
Приложения
ботанного надежного метода устанавливать, какая часть ее была внесена в казну.
Это и делало процессы по таким обвинениям удобным орудием политической
борьбы (ср.: XXXVII, 57, 12—15 — с. 265хл. наст. тома).
153 Муммии наложили вето не на расследование вообще, а на процедуру,
отклоняющуюся от общепринятой (хотя, видимо, подсказанную расследованием 204 г. до
н. э.—■ см. примеч. 147). ,
~1 Нам известна лишь по заглавию.
155 Ср.: XXX, 45, 5 (т. И, с. 439). Колпак — здесь символ обретенной свободы
(но не отпущения на волю — военнопленный, возвращаясь домой, восстанавливался
в прежнем статусе автоматически). У Капенских ворот находилась фамильная
усыпальница Сципионов (сохранившаяся доныне). Достоверность Валериева рассказа о
роли Квинта Теренция Куллеона в деле Луция Сципиона не общепризнана.
}~ Как легаты Сципиона они выше не упоминались.
157 О писцах см. ниже: примеч. 54 к кн. XL. Служитель (accensus) при консуле
или плеторе, который назначал его сам, но деньги за службу платила казна.
1х Исчисляя фунт золота в 4 тыс. сестерциев, а фунт серебра в 336 сестерциев,
получим, что 6 тыс. фунтов золота составили бы 24 млн сестерциев (не считая
серебра). 480 фунтов золота (1 млн 920 тыс. сестерциев) и 6 тыс. фунтов серебра
(2 млн 16 тыс. сестерциев) составят при этом примерно 4 млн. сестерциев.
159 Эта другая традиция, возможно, и лежит в основе критических замечаний
Ливия. Здесь он на время покидает Валерия Анциата, чьему изложению следовал,
видимо, с гл. 50, 5.
]™ Ср. также: Аел Геллий, IV, 18, 7—12.
161 Народный трибун в 184 г. до н. э. (см.: XXXIX, 52, 3—6 — с. 355 наст.
тома).
jj~ См. примеч. 150, а также: XXXIX, 52 (с. 355 ел. наст. тома).
Других упоминаний об этой статуе нет. Ср.: Сенека. Письмо к Луцилию,
86, иСтрабон, V, 243.
164 Речи Публия Сципиона были известны (см.: Цицерон. Брут, 77; Об ораторе,
II, 249: Авл Геллий, IV, 18, 7—2); о речи Тиберия Гракха других упоминаний нет.
7?f Других упоминаний об этом в источниках нет.
JJ* Ср.: Валерий Максим, IV, 1, 6.
IS ^Р*: Аппиан- Иберийские войны, 23, 89 ел.
168 Впоследствии мать знаменитых народных трибунов Тиберия и Гая Гракхов
(соотв.: 133 и 123 гг. до н. э.).
169 Ее сын Публий Корнелий Сципион Назика Серапион возглавил (в 133 г. до
н. э Л .убийц народного трибуна Тиберия Гракха.
170 Вероятно, по случаю какого-то религиозного праздника.
\71 Ср.: XXXVII, 1, 9 (с. 221 наст. тома).
172 Однако среди Антиоховых военачальников, участвовавших в битве при
Магнезии, он не упомянут (ср.: XXXVII, 41, 1).
КНИГА XXXIX
} Ср.: XXXVIII, 56, 1—2 (с. 314 наст. тома).
2 О назначении консулов в Лигурию см. выше: XXXVIII, 42, 8 — с. 302.
3 Этого обвинения мы не находим среди выдвигавшихся Луцием Фурием Пур-
пуреоном и Луцием Эмилием Павлом (см. выше: XXXVIII, 45—46), но оно
повторено ниже в гл. 6, 5; 7, 3.
4 Сам Манлий не только считал эту битву победой, но и получил (хоть не без
труда) триумф. См.: XXXVIII, 49, 12—50, 3.
5 Несмотря на большое число триумфов за победы над лигурийцами (ср.:
Цицерон, Брут, 255 ел.).
6 Фриниаты обитали на северном склоне Апеннин (близ Бононии — ныне
Болонья) .
7 Апуаны обитали в области р. Макры (ныне Магра) близ Луны (см. ниже:
гл. 32. 2).
5 Бели, как можно предполагать, к этому времени уже существовала дорога
между Арретием и Римом, то теперь путь из Рима в Предальпийскую Галлию
сокращался (по сравнению с дорогой через Аримин, построенной в 220 г. до н. э.
цензором Гаем Фламинием, бывшим консулом 223 г. и будущим 217 г. отцом консула
187 г.до н. э. — см.. XXII, И, 5; Периохи, 20).
9 Здесь в горах лигурийцы еще долго держались, оказывая сопротивление. Ср.:
XL, 41, 1; 53, l-s-5; XLI, 18.
10 Позднее, в 179 г. до н. э., Марк Эмилий Лепид, будучи цензором, получил от
сената деньги на проведение игр в связи с посвящением храмов Диане и Юноне
Царице (XL, 52, 1—3). Оба храма были возведены возле Фламиниева цирка.

Комментарии
697
11 Ливиевы и Страбоновы (V, 212) сведения о дорожном строительстве консулов
187 г. до н. э. совершенно различны. Наиболее осторожные исследователи отвергают
утверждение обоих авторов, что Фламиниева и Эмилиева дороги уже тогда
соединились между собой.
J2 О выполнении обета см.: XL, 52, 1 (с. 394).
13 О ценоманах см.: примеч. 50 к кн. XXXI. Они сохраняли верность Риму во
время Ганнибаловой войны, восставали и потерпели поражение в 197 г. до н. э.
(см.: XXXIII, 23, 4), а после того сохраняли лояльность.
14 Союзные латинские города и латинские колонии несли ряд повинностей, и
прежде всего воинскую, размер которой устанавливался по числу жителей. Поэтому
переселение части их в Рим ухудшало положение остальных.
15 При цензовой переписи декларацию об имуществе и семье подавал лишь
отец семейства. Дети (даже взрослые) вписывались как подвластные ему лица.
16 Сама формулировка этого замечания показывает, что оно отражает взгляд из
более позднего времени. Пока же в возвращении латинов на прежнее место
жительства были заинтересованы прежде всего их родные города.
17 О деятельности Марка Фульвия Нобилиора, консула 189 г. до н. э.
см.: XXXVIII, 3—11, 28—30.
18 Конечно, частным образом — формального права давать поручения
народному трибуну консул не имел.
]1 См.: XXXVIII, 44, 6 (е. 304 наст, тома) и примеч. 124 к кн. XXXVIII.
20 Согласно Валерию Максиму (II, 8, 1), для получения триумфа требовалось,
чтобы потери врага составляли не менее 5 тыс. убитыми, но трудно сказать, когда
впервые была установлена такая «норма».
£ Ср.: XXXVIII, 44, 5.
22 Ни приношения городов, ни обет консула выше не упоминались. О необычно
торжественном их праздновании, устроенном Марком Фульвием, см. ниже: гл. 22,
1—2.
23 В латинском тексте указание на номинал монет опущено. 80 тыс. сестерциев
составили бы всего 12, а 80 тыс. денариев — целых 80 фунтов золота. Однако
декрет сената, очевидно, не запрещал Марку Фульвию дополнительные расходы из
личных средств.
24 Ср.: Авл Геллий, V, 6, 24—25 и цитату из Катона (о щедрой раздаче
Фульвием неуместных наград).
25 В этом списке, как замечает Сэйдж, довольно много не слишком громких
имен.
^° О Петилиевом законе см. выше: XXXVIII, 54, 3. Гней Манлий Вольсон
опасался судебного процесса под председательством претора, ведшего дело Сципионов,
а потому отсрочил день своего триумфа, приблизив его ко времени вступления в
должность новых преторов (а до триумфа он и не мог быть подвергнут судебному
преследованию, поскольку не слагал своих полномочий).
27 Ср.: I, предисл., 11 ел.; VII, 25, 9. Теория упадк
была в ходу у древних писателей
в ходу у
5 Сэидж,
упадка нравов, как ее называют,
комментируя это место, предполагает, что речь идет о каком-то
чрезвычайном налоге или сборе по какому-то конкретному случаю (см.: XXVI, 36; ср.:
XXIX, 16, 1 и др.). Но и регулярный военный мог со временем возвращаться
гражданам, как заем. Здесь не ясен даже сам характер выплаты (окончательная или
очередная, или выплата процентов).
?? Об их назначении в Ближнюю и Дальнюю Испании см.: XXXVIII, 35, 10.
30 Поллентия (лат. «сила», «могущество») — здесь богиня, олицетворяющая
силу и мощь.
3* Ночные сборища в Риме были запрещены еще законом XII таблиц (VIII, 26).
32 Т,е. принадлежал к привилегированной части войска и общества — римским
всадникам. Всякий набор нового войска начинался с записи всадников (по
имущественному списку граждан), затем записывали остальных (Полибий, VI, 20, 9).
Несмотря на высокий ценз всадники получали от государства коня (или деньги на его
' приобретение), а также средства на его содержание.
33 Законным опекуном несовершеннолетнего сироты делался ближайший
родственник по отцовской линии, но отец семейства мог по завещанию заблаговременно
назначить сыну (внуку и т. д.) опекуна (или даже нескольких опекунов) по своему
желанию. Женщина быть опекуном не могла и участие отчима понятно (он,
видимо, был в этой должности утвержден).
34 Опекун отчитывался в распоряжении имуществом подопечного, когда тот
достигал совершеннолетия и признавался дееспособным, а сам подопечный получал
право требовать возмещения нанесенного ущерба в двойном размере. Впрочем,
привлечь недобросовестного опекуна к суду мог любой гражданин — опека в Риме не
считалась частным делом.

698
Приложения
35 Древний лексикограф счел заслуживающими пояснения употребленные здесь
в латинском тексте слова: «чисто омытый» значит «омытый чистой водой» (Фест,
293 L.). Речь идет о ритуальном омовении.
36 Опека над женщиной была у римлян пожизненной, хотя для
свободнорожденной в некоторых ситуациях формальной. Оставшись без патрона (т. е. бывшего
господина, чье родовое имя она принимала, выходя на волю), своего законного
опекуна, отпущенница (как и свободнорожденная в некоторых ситуациях) могла
просить у властей, чтобы ей дали опекуна, без чьего одобрения она не могла совершить
ни один правовой акт. (Кстати сказать, патрон вряд ли позволил бы ей подобное
завещание, ибо сам имел права на ее наследство.)
37 Стимула (Симила) отождествлялась с Семелой, матерью Вакха. Ср.: Овидий.
Фасты, VI, 503: «Роща священная есть, говорят, то ли Стимулы, то ли Семелы:/
Там авзонийских менад было жилье, говорят». Овидий, таким образом, указывает
на стародавние корни почитания Вакха в Италии.
38 Это то же устройство, с помощью которого на сцене вдруг появлялся
пресловутый «бог из машины».
39 Т. е., так сказать, государство в государстве; понятие «народ» обозначало у
римлян (и греков) прежде всего городскую общину.
40 См. примеч. 75 к кн. XXXIL
41 Имеются в виду торговые городки и негородские административные центры
окрестностей Рима.
42 Триумвиры по уголовным делам ведали, в частности, и ночными караулами в
городе (они же надзирали за тюрьмами и исполнением приговоров, принимали
доносы о преступлениях, сами решали мелкие дела).
43 Ср.: Плиний Младший. Панегирик императору Траяну, 63, 3.
Фурии — демонические божества подземного мира, отождествлялись с
греческими Эринниями — богинями мщения.
45 Т. е. римским гражданам.
46 Так же, как флаг, вывешенный под преторской палаткой, был для воинов
сигналом к битве. Народное собрание по центуриям было изначально собранием
войска.
47 Ответы гаруспиков «освобождали от суеверного страха», так как клали конец
сомнениям.
48 В действительности римляне издревле заимствовали чужие культы и обряды,
«переманивали» вражеских богов и т. д. Во время Второй Пунической войны оыл с
большими торжествами перенесен в Рим из Азии оргиастический культ Великой
матери богов. Видимо, репрессии по делу о Вакханалиях имели политическую
направленность (недаром они пришлись на год суда над Сципионами).
49 Речь идет об имущественных делах, не связанных с Вакханалиями.
50 Такая приостановка судебных (и других частных, и общественных) дел (так
называемое iustitium) объявлялась высшими должностными лицами с согласия сената
при критической ситуации в государстве (ср.: III, 3, 6; 27, 2; IV, 26, 12; 31, 9; VI,
2, 6; 1 1; VII, 6, 12; 28, 3).
51 «Отцовская власть» предоставляла такое право главе семейства. Для этого
требовалось также согласие (хотя и не строго обязательное) родственников — своего
рода домашний суд.
52 Их древность была свидетельством, что они старше, чем вся рассказанная
выше (гл.8, 4 ел.; 9) история, да и вообще старина в глазах римлян была почтенна.
Однако и святилище в роще Стимулы Овидий (см. примеч. 37) относит к
древнейшим (в его рассказе действуют Евандр (ср.: примеч. 28 к кн.1 — т. I, с. 507) и
Геркулес.
53 До нас дошел подлинный текст сенатского постановления о вакханалиях —
он вырезан на медной доске — одной из многих, разосланных по Италии.
Сохранившаяся доска происходит из сельской местности древнего Бруттия (выкопана в
1640 г.). Древний текст полностью подтверждает сведения Ливия о декрете, уточняя
их лишь в деталях. Так, среди пяти (максимально разрешенное число) человек,
получавших от сената разрешение вместе чтить Вакха, могло быть не более двух
мужчин и не более трех женщин.
^4 Дальнейшая судьба Церриния неизвестна. Ардея — римская колония в Лации.
55 Сумма, необходимая, чтобы при цензе войти в первый имущественный
разряд (ср.: I, 43, 1 — т. I, с.48).
56 Казенного коня могли ему дать, исходя из его нового имущественного ценза,
но, получив коня, он уже не мог бы не служить в войске.
- ^7 Родом отпущенницы был род патрона (рабское родство юридически не
существовало), после смерти патрона все его права, включая право патроната и право
опеки, переходили к его наследникам. Поэтому род патрона видел в ее имуществе
свое достояние.

Комментарии
699
58 Поэтому же она не могла выходить замуж вне «своего» рода (а если женить-
ia ней хотел cai
59 Замужняя ;
по его завещанию.
ся на ней хотел сам патрон, она не могла выйти ни за кого другого).
59 Замужняя женщина, подвластная мужу, могла получить такое право только
Ограничение права на брак с отпущенницей существовало, насколько нам
известно (правда, сведения эти более поздние), только для сенаторов (такой брак
считался законным только в случае исключения сенатора из сената). Но Гиспала
промышляла своим телом и будучи свободной. Бесчестие для мужа могло быть
связано именно с этим («рабские» грехи оставались за пределами новой жизни
отпущенницы) .
61 Аста (Гаста) — город в Южной Испании (в 25 км к северу от совр. Пуэрто
Сан Мариа).
62 Калагурра (Калагуррис — ныне Калахорра) — город племени васконов в
Северо-Восточной Испании на Ибере. Ср.: Страоон, III, 161.
63 Таврийские игры — праздновались раз в пять лет, 25 и 26 июня, в честь
богов подземного мира во Фламиниевом цирке. Учреждены были, по преданию, при
Тарквинии Гордом ради избавления от эпидемии, причиненной мясом жертвенных
быков. См.: Фест, 478 L; Варрон. О латинском языке, V,154.
64 См. выше: гл. 5, 7 —10.
65 Опа (One) — римская богиня плодородия и урожая, считалась также богиней
земли и защитницей Рима. С III в. до н. э. отождествлялась с Реей и считалась
женой бога Сатурна. Храм на Капитолии, о котором Ливии упоминает лишь здесь, был
у нее общим с Сатурном.
66 Ср.: XXXI, 12, 8.
67 Область венетов (Венетия) находилась между нижним течением По, реками
Адидже и Изонцо и Альпами. Среди венетских городов был и Патавий — родина
Ливия. Историческое предание выводит их из Пафлагонии (в Малой Азии). См.: I,
1, 2—3 (т. I, с. 10); см. также: V, 33, 10 и примеч. 83 к кн. V (т. I, с. 263, 546).
Во время Ганнибаловой войны венеты держали сторону римлян.
w Это первое известное нам вторжение в Италию через восточные проходы
Альп. Аквилея была основана пять лет спустя. См.: XL, 34, 2; примеч. 63 к кн. 40.
69 Ни об этом посольстве, ни об обете выше не говорилось. В этой связи
можно напомнить, что рассказ Валерия Антиата о деле Луция Сципиона вызывал
сомнения и у современных историков (ср.: примеч. 155 к кн. XXXVIII) и у древних
авторов (см.: Авл Геллий, VI (VII), 19, 8). Ливии во многом следует Антиату,
но иногда расходится и с ним, и с версией, цитируемой Геллием. Больше того,
иногда (в том, например, что касается времени смерти Публия Сципиона
Африканского) Ливии в разных местах держится разных версий или даже просто дает их
сводку, включая разноречивость мнений в самое историческую картину. (Ср. также
примеч. 152.)
70 Верхнее море — Адриатическое; Нижнее — Тирренское. Обе названные
колонии были выведены в 194 г. до н. э. (см.: XXXIV, 45, 1—3 — с. 140 и примеч.
100 к кн. XXXIV).
71 Пока что Персей еще не был царем, и Ливии, обращаясь после долгого
перерыва (исключение — XXXVIII, 30—34) к происходившему в Греции и Македонии,
возвращается далеко назад — к 191 г. до н. э. (ср.: XXXVI, 25 и далее), — чтобы
показать развитие событий, ведших к будущей войне.
72 Это Гераклея Трахинская близ Фермопил (см. примеч. 56 к кн. XXXVI).
73 Ср.: XXXVI, 32—34.
74 Энос и Маронею (ср. ниже: гл. 24, 7 и 9).
75 См.: примеч. 143 к кн. XXXI.
76 События, вызвавшие эти жалобы, заняли довольно большой отрезок
времени — сенату пришлось заниматься всем сразу.
77 Квинт Цецилий Метелл, — вероятно, консул 206 г. до н. э., Марк Бебий
Тамфил — претор 192 г. до н. э., Тиберий Семпроний, — возможно, народный
трибун 187 г. до н. э.
78 Ср.: XXXVI, 13, 6, а также § 16 наст, главы.
79 Ответ Филлиппа на это обвинение см. ниже: гл. 26, 6, но сам индицент
выше не упоминался.
80 О крепости Атенее см.: XXXVIII, 1, 11 (с. 268). Петней выше не упоминался.
Гоннокондил, переименованный Филиппом в Олимпиаду, — это, видимо,
сохранившаяся в развалинах древняя крепость к северу от Гонн.
81 Менелаида — городок в Долопии (см. примеч. 95 к кн. XXXIII) на границе с
Фессалией, Петра — укрепленное место в Пиэрии (горная область в Македонии) на
северном склоне Олимпа близ важнейшего прохода из Фессалии к побережью Фер-
мского (Салоникского) залива. Ксинии — городок во Фтиотиде. Парахелоида —
город во Фтиотиде на р. Ахелой.

700
Приложения
82 Неясно, какие границы имеются в виду. Договор 196 г. до н.э. не определял
их достаточно точно (ср.: XXXIII, 30).
83 См.: XXXVIII, 39, 14 (и гл. 38—39 в целом).
84 В греческих полисах римлян поддерживали аристократические круги (ср.:
XXXIV, 51, 6; XXXV, 34, 3).
.- 85 Квинт Фабий Лабеон был «в тех краях» в |99 г. до н.э. претором (командуя
флотом у берегов Фракии) ив 198 г. пропретором. О его распоряжении Филиппу
насчет границ Ливии не упоминает. Сэйдж сомневается в праве Фабия Лабеона на
такие действия.
86 Возможно, речь здесь идет о перемирии 197 г. до н. э., но об отпадении
городов выше не упоминалось.
87 Выше об этом не упоминалось.
88 Ср. выше, гл. 27, 5.
89 Об Апулии как о стране отгонного скотоводства см.: Варрон. Сельское
хозяйство, II, 2, 9 ел.; о рабах-пастухах, самостоятельных и вооруженных см.: Варрон.
И, 10.
90 Собств. по «бесшумному сигналу», подававшемуся не голосом или трубой, а
посредством дощечки с написанным на ней приказанием, передававшейся по
легиону. Ср.: VII, 35, 1; IX, 32, 4 (т. 1,,е. 355, 438); таким же способом передавались
легионерам (еще засветло) ночной пароль и отзыв (см.: Полибий, VI, 34, 6 ел.).
91 Воинские награды в виде металлических блях с рельефными
изображениями, прикреплявшиеся к панцирю или к конской сбруе.
92 Ингавны — лигурийское племя, обитавшее к юго-западу от Генуи. Их
городом был морской порт Альбингаун (ныне Альбенга) недалеко от совр. Савоны. Ср.:
CmpafjpH, IV, 201. Об апуанах см. выше: гл. 2, 5 и примеч. 7.
93 Согласно закону народных трибунов Гая Лициния и Луция Секстия 367 г. до
н. э. См.: VI, 35, 5; 42, 9 (т. I, с. 314, 322).
94 Ведь проводить выборы должен был Семпроний (ср. § 5).
Трибунал — возвышение, с которого председательствующий магистрат вел
собрание или вершил суд.
95 Выше (ср. гл. 24—29) Ливии не сообщал о посещении Пелопоннеса
посольством во главе с Квинтом Цецилием Метеллом; здесь он ведет свой рассказ, следуя
Полибию Ср.: Лолибий, XXII, 15 (XXIII, И).
96 Проданные в рабство были рабами, освобожденными Набисом и
«приписанными» (по выражению ахейцев) к лакедемонянам (см.: XXXVIII, 34, 2—7).
97 Не ясно, был ли этот закон одним из пунктов договора между Ахейским
союзом и Римом или же собственным постановлением ахейского собрания. Ср.:
XXXI. 25, 9 (с. 23 наст. тома).
98 Ср.: Полибий, XXII, 17.
99 Речь идет о посольстве Аппия Клавдия (см.: там же, § 8 ел.).
100 Возможно, это были бастарны. Ср.: XL,5,10 (с. 362), обитавшие вдоль
нижнего течения Истра (Дуная).
101 Отец историка Полибия. Ср.: XXXV, 29, 2 (с. 171).
102 Они ушли в изгнание при Набисе.
х°3 Ср.: XXXVIII, 33 (с.294 наст. тома).
104 Возможно, имеется в виду посольство, о котором говорилось выше (гл. 33,
7). Ливии, однако, не отмечал, что в него входил и Ликорт, не упоминал и о споре
послов со спартанцами. Ликорт был в Риме также в 189 г. до н. э. См.: XXXVIII,
32, 5—10 (с. 293 наст. тома).
105 Ср.: выше, гл. 33, 5—7, а также: Полибий, ХХИДЗ.
^ См.: XXXVIII, 30—31.
107 Ликорт упускает из виду, что 63 спартанца были преданы смерти после
некоего судебного разбирательства явно перед ахейцами (XXXVIII, 33, 11— с. 294), а
на лакедемонских изгнанников можно было возложить ответственность лишь за
гибель 17 убитых при беспорядках.
108 Плутарх приписывает Ликургу слова: «...нельзя считать город
неукрепленным, если его оборона зиждется на мужах, а не на кирпичах» (Изречения
спартанцев, 53. Ликург, 28 (пер. М. Н. Ботвинника); Жизнеописания, Ликург, 19).
Г09 Ср.: XXXVIII, 34, 9 (с.295) и примеч. 87 к кн. XXXVIII, а также XXXIV,
38, 2 (с. 136). Откуда цифра 100 лет, неясно.
110 Пример Капуи уже использовался греческими противниками Рима (ср.:
XXXI. 29, 11— с.26 наст. тома).
111 Преторы учли опыт Луция Манлия Ацидина (претора 188 г. до н. э.,
остававшегося в 187—185 гг. до н. э. в Испании с проконсульскими полномочиями) и
постарались не дать сенату возможности оставить их без триумфов (ср. выше: гл. 29, 4—5).
jj2 Право запрета, которым располагали трибуны.
113 От белого (candidus) цвета тоги соискателя и произошло слово «кандидат».

Комментарии
701
114 Ср.: VII, 42, 2— т.1, с. 362 (но в эдильскую должность Фульвий Флакк еще
не вступил).
115 Ср.: XXXII, 7, lKc.48) и примеч. 31 к кн. XXXII.
116 К такому совмещению должностей не раз прибегали в годы Второй
Пунической войны (ср.: XXIV, 44, 2; XXV, 3, 2; XXVII, 36, 11).
117 Публий Сципион — это Назика; Луций — Сципион Азиатский, тщетно
боровшийся за реабилитацию.
118 По Плутарху (Катон Старший, 15), ему приходилось защищаться перед
судом чуть ли не 50 раз (по подсчетом — 44). Фрагменты обвинительных речей
самого Катона сохранены, в частности, Авлом Геллием.
119 В 149 г. до н. э. (см.: Цицерон. Об ораторе, I, 227; Брут, 89 ел.).
Обвинителем Гальбы в суде был Луций Скрибоний.
}f Ср.: XXXVII, 57, 12; примеч. 131 к кн. XXXVII.
J— Ср. выше: гл. 29, 8 ел. и прим. 89. Здесь, видимо, повторение.
122 Свессетаны — иберийское племя, обитавшее в Северо-Восточной Испании
между Ибером и Пиренеями.
123 Был консулом в 192 г. до н. э. Брат знаменитого Тита Квинкция Флами-
нина.
124 Исследователи насчитывают около 25 «цензорских» речей, но не все они
направлены против отдельных лиц.
125 Версия Антиата приглажена — в ней убраны шокирующие подробности,
оскорблявшие достоинство консульской власти: убийство перебежчика (замененного в
этой версии осужденным преступником) в угоду мальчишке-любовнику
(замененному «известной распутницей»). Версии Антиата следуют также Цицерон (О
старости, 42) и Валерий Максим (II, 9, 3). Плутарх рассказывает эту историю дважды
(Катон Старший, 17; Фламинин, 18). Он знает Катонову версию (по Ливию), но
все-таки отдает предпочтение риторизованной.
126 Ливии, следуя самому Катону, считает нужным дать и другую версию,
чтобы опенка поступка подходила к обеим.
127 Такая судебная процедура (своего рода пари перед судом) называлась спон-
сией. Деньги, потерянные проигравшей стороной, шли выигравшей.
128 Представление о всадниках как сословии, противопоставляемом
сенаторам,— более позднее. (Впрочем, и тогда молодые нобили до зачисления в сенат
считались всадниками.)
129 Имущественная (цензовая) перепись составлялась для исчисления суммы
налогов с каждого. Повышенный налог был тройным (при десятикратной оценке
самих предметов роскоши). Сэйдж считает это «почти конфискационной» мерой и
реваншем Катона за поражение в борьбе против отмены Оппиева закона (ср.:
XXXIV, 1-8).
130 Включение частных домов в систему городского водоснабжения
производилось в Риме по особому разрешению, которое рассматривалось как привилегия и не
передавалось по наследству.
131 Нептуновы воды — источник близ Таррацины (город в Лации, ранее — Ан-
ксур, на Аппиевой дороге примерно в 75 км от Рима); Формии располагались на
той же дороге (еще в 35—40 км).
132 Базилика — здание, служившее у римлян для судебных заседаний и
торговых сделок. Порциева базилика находилась между Комицием и северной
оконечностью Капитолия. Тюрьма, упоминающаяся здесь,— это Лавтумии (тюремные
каменоломни). См. примеч. 81 к кн. XXXII.
133 Ср.: Веллей Латеркул, I, 15, 2. Обе колонии были гражданскими. Что
касается обоих Фульвиев, то у них, по-видимому, перепутаны личные (первые) имена.
}34 См.: XXXI, 50, 7 и примеч. 170 к кн. XXXI.
гг? Ср. выше, гл. 22, 6 ел.
136 Ранее думали, что в этом предсказании речь идет о вражеских' палатках
(т. е. военном лагере врагов) на форуме.
j37 Близ храма Согласия в северо-западном углу форума.
138 Ср.: Полибийу XXIII (XXIV), 1 и далее. Видимо, Полибий относит этот
эпизод ко времени после отбытия консула.
*39 См. выше: гл. 35, 2—3. Деметрию было тогда около 25 лет.
}4° Ср.: XXXV, 40, 1 (с. 180 наст. тома).
141 Корона — город на западном берегу Мессенского залива (ныне г. Петалиди),
древнее название перешло на другой город того же побережья. После 184 г.
до н. э.— в Ахейском союзе.
142 «Курия», «сенат»— римские термины, как обычно, употребляемые Ливием
взамен греческих.
143 Это возвращает Ливия к вопросу о годе смерти Сципиона. Ср. выше:
XXXVIII, 56, 1 и далее, а также гл. 52.

702
Приложения
|44 Ср.: Корнелий Непот. Ганнибал, 10, 1 — 12, 2.
145 Корнелий Непот (Ганнибал, 13) пишет, что карфагенский полководец погиб
на 70-м году жизни, и называет три различные датировки (по консульским годам),
приходящиеся на 183 г. до н. э. (Аттик), 182 г. (Полибий) и 181 г. (неведомый нам
Сульпиций Блифон).
146 руТИЛИй Руф (консул 105 г. до н. э.) принадлежал к кругу Сципиона Эми-
лиана Африканского младшего (приемного сына Публия Сципиона Африканского).
Юрист и историк, без сомнения, хорошо знакомый с материалами и
воспоминаниями о нем. Сочинения Рутилия не сохранились. Полибий, по-видимому, относил
смерть Сципиона к 182 г. (как и смерть Ганнибала).
147 Валерий Антиат относил смерть Публия Сципиона к событиям 187 г. до н. э.
См.: XXXVIII, 53, 8 (с. 312 наст, тома); Авл Геллий, VI (VII>, 19, 8.
148 См.: XXXVIII, 28, 2 (с. 290 наст, тома) и примеч. 67 к кн. XXXVIII. Об
избрании принцепсом сената Луция Валерия Флакка выше не говорилось.
149 т. е., по мысли Ливия, новый принцепс сената (которым стал один из
цензоров 184 г. до н. э.) мог быть выбран, только если Публий Сципион умер до
цензуры Катона и Флакка.
150 Ср.: XXXVIII, 56, 6 (с. 315 наст, тома): имя Невия содержалось лишь в
заголовке (но не в тексте) Сципионовой речи, а заголовок писался на ярлычке,
прикрепленном к концу палочки, на которую наматывался свиток с текстом.
* 151 Т. е. 10 декабря и 15 марта. Первая дата — день вступления в должность
народных трибунов, вторая — консулов и других магистратов, в их числе цензоров.
Но если Невий действительно вступил в должность трибуна в конце 185 г. до н. э. и
был обвинителем Сципиона, то невозможна датировка его смерти 187 г. и — более
того — рушится вся конструкция Валерия Антиата, лежащая в основе изложения
последних глав кн. XXVIII.
152 Т. е., по логике Ливия, Публий Сципион умер между 10 декабря 185 г. до
н. э. (начало трибуната Марка Невия) и 15 марта 184 г. до н. э. (начало цензорства
Луция Валерия Флакка и Марка Порция Катона). См. также выше: примеч. 149.
Однако цензоры пребывали в должности полтора года, и, значит, время цензорства
Катона и Флакка — с 15 марта 184 г. до н. э. до середины сентября 183 г. При этом
составление списка сенаторов могло относится к концу этого срока, и датой смерти
Сципиона вполне мог быть 183 г. до н. э. Так или иначе, у современных историков
остается вопрос: почему Ливии в двух разных книгах следует двум разным версиям?
Хронологический экскурс данной главы не позволяет объяснять это
«некритичностью» и т. п. (ср.: XXXVIII, 56, 8: «Пришлось бы сочинить совершенно другой
рассказ...» и т. д.). Значит, надо искать объяснения в том, что Ливии хотел показать
расхождение мнений и версий по всей широте. Вспомним, сколь охотно он делал
это ив других случаях.
j^ Ср. выше: гл. 48, 6.
*?: Ср.: XL, 9, 2 (с. 364 наст, тома); Плутарх. Эмилий Павел, 8.
155 Л!ивий (ср. выше: гл. 47, 3—11) дает понять, а Полибий (XXIII* 3) прямо
пишет, что сенат, поощряя тщеславие Деметрия, оказал ему другую услугу-
156 Возможно, имеется в виду посольство Квинта Марция. См.: гл. 48, 5 (с. 353
наст.j тома).
157 Одрисы — сильный союз фракийских племен, обитавших в нижнем течении
Гебра (Марица) и по его притокам. Бессы — многочисленное фракийское племя,
обитавшее в среднем и частично верхнем течении Гебра, а также некоторых горных
местностях Родоп и Хема. Главным центром их племени было селение Бессапам
(ныне Синтово) в 22 км от Филиппополя (ныне Пловдив). Дентелеты — племена
западной Фракии, обитавшие в верхнем течении Стримона.
™ См. примеч. 43 к кн. XXXIII.
\5* Ср. выше: гл. 22, 6; 45, 6—7.
160 р|СТрИЯ — полуостров на северо-востоке Адриатического моря (точнее, его
западная часть, населенная иллирийцами — южнее совр. Триеста).
161 Место сомнительно: «не дал согласия»— конъектура Новака, принятая в
изданиях Вайсенборна и Сэйджа. В рукописях и старом издании Вайсеноорна
отрицания нет. Ср. ниже: гл. 56, 3.
162 Сатурния — городок в Этрурии (юго-западнее Рузелл, северо-восточнее
Козы. О калетранских землях других упоминаний нет. Новая колония была одной из
гражданских, выведенных после Ганнибаловой войны.
103 Авсетаны — народность в Северо-Восточной Испании (нынешней
Каталонии). Их главным городом была Авса (ныне Вик).
164 По обычно принимаемой хронологии (ср. выше примеч. 145), в 183 г.
до н. э.

Комментарии
703
КНИГА XL
1 Парилии (Палилии) — праздник богини Палее, покровительницы лугов, стад,
пастухов. Справлялся 21 апреля (в годовщину основания Рима). См.: Овидий. Фас-
ты, IV, 721 и далее.
2 Храмы этих богинь находились на Авентине возле Большого цирка.
3 Кайета — гавань Формий (в 7—8 км от них). Под Реатой разводили
знаменитых в Италии ослов и мулов.
4 Фарнак — царь Понта (185—170). В 183 г. захватил Синопу (ныне Синоп)
важнейший торговый город на северном (черноморском) побережье Малой Азии,
состоявший в союзе с Евменом. Подробно см.: Страбон, XII, 545 ел.
f См.: XXXIX, 48, 5 (с. 353 наст. тома).
6 Фраза принадлежит Полибию (XXIII, 10, 4 — ср. след. примеч.). О Пеонии
см.: примеч. 43 к кн. XXXIII.
7 Полибий (чьему изложению следует, повествуя о Филиппе, Ливии) влагает в
уста царю стих поэта Стасина: безумен-де тот, «кто убивши отца, оставляет в
живых сыновей» и строит рассказ как трагическую трилогию — «три драмы»,
объединенные темой мести судьбы. Поведение Филиппа он объясняет подсказкой
преследующих его Эринний, говорит о тенях загубленных, мучающих царя; наконец
сближает между собой «трагедии, мифы, историю» (Полибий, XXIII, 10—11, 1). Все это
было достаточно близко Ливию, (ср.: I, 46, 3 (о трагедии римского царского дома);
примеч. 141 к кн. I).
8 Сэйдж склонен толковать это место как указание на происхождение Порида
из той самой Энеи, куда он отправился из Фессалоник (см. след. примеч.), но,
скорей, речь здесь о том, что он был знатным человеком в фессалийском племени эниа-
нов (энианцев — см.: XXVIII, 5, 15 и примеч. 29 к кн. XXVIII — т. II, с. 325 и
508), а созвучие названий случайно.
9 О Фессалонике см.: примеч. 44 к кн. XXXIII. Энея — небольшой
портовый город южней Фессалоники — на западном берегу п-ва Халкидики близ Энеева
мыса..
10 Данное место Ливия, видимо, единственное свидетельство об этом ежегодном
священнодействии и связанном с ним предании.
}i Рассказ Полибия об этом эпизоде не сохранился
}2 Ср.: XXXIX, 47—48, 1 (с. 352 ел.); примеч. 155 к кн. XXXIX.
13 Бастарны — германское (или кельтское?) племя, обитавшее в начале II в.
до н. э. по Днестру, Пруту, Бугу — до устья Дуная. Филипп в это время всячески
побуждал их переселиться к северным границам его царства.
14 Речь идет о палках, применявшихся для фехтовальных и гладиаторских
упражнений.
\1 Ср.: Полибий, XXIII. И.
\6 Ср.: XLV, 19, 10 (с. 533).
17 Трагическая ирония — предсказание Персея сбылось, только сам он (а не
Деметрии) погубил брата и поторопил смерть отца (ср. ниже, гл. 24 и 56).
^fCp.: XXlX, 47, 11 (с. 353).
19 Ливии выше не упоминал об этом письме, хотя у Полибия оно цитируется
(Полибий, XXIII, 3, 8). У Ливия же пересказано лишь аналогичное письмо к царю
от сената. См.: XXXIX, 47, 9—11; Полибий, XXXIII, 2, 9—10.
20 Трудно сомневаться в том, что образцом для этой пары речей Ливию
служили соответствующие речи у Полибия, который обещал читателю подробный рассказ
о «третьей драме»— с царскими сыновьями (ср.: Полибий, XXIII, 3, 10; 10, 12).
К сожалению этот рассказ не сохранился и нету возможности сравнить разработку
речей и трактовку образов у двух авторов.
21 Чего именно хотели лигурийцы от римлян (и от Марцелла) остается не
вполне ясным.
22 Публий Манлий в прошлую свою претуру был послан в Ближнюю Испанию
помощником консула, но, видимо по его распоряжению, действовал и в Дальней.
См.: XXXIII, 43, 5; 8; XXXIV, 17, 1, а также примеч. 47—49 к кн. XXXIV.
г; См. выше, гл. 2, 5.
f См.: XXXIV, 62, 1 — 15 (с. 151 ел. наст. тома).
25 Рассмотрение этого спора затянулось надолго (ср. ниже: гл. 34, 14; XLI, 22,
1—3; XLII, 23—24 и далее), пока он не перерос в конфликт, приведший к Третьей
Пунической войне 149—146 гг. до н. э. (см.: Периохи, 48).
2|: Согласно Капитолийским фастам, Публии Корнелий Цетег.
27 Это «корабельные дуумвиры», учрежденные в 411 г. до н. э. постановлением
народного собрания. См.: IX, 30, 4.
28 Отпущенники, не имевшие права службы в легионах могли служить во
флоте.

704
Приложения
29 Т. е. от мыса Сорренто возле Цеаполя до совр. Марселя и от того же мыса до
совр. Бари на Адриатическом побережье.
30 О храме Согласия на Вулкановом поле см.: IX, 46, 6 ел.; примеч. 163, 164 к
кн. IX (т. I.C. 455,570).
31 В оригинале нет указания на храм, где «дрогнули копья». Видимо, речь идет
о копьях, хранившихся в святилище Марса в Царском доме вместе со священными
щитами — анцилиями.
?; О ее культе в Ланувии см.: примеч. 60 к кн. XXXI
33 Ср. ниже, гл. 34, 12—13. Илийцы — древний народ Сардинии, ушедший
под нажимом карфагенян в горы внутренней части острова (см. также ниже,
примеч. 68).
34 Ср.: XXXIX, 41, 6 (об аналогичном расследовании в другом месте).
35 Предыдущий закон о «домогательстве» кандидатов на должности был принят
в 358 г. до н. э. (VII, 15, 12 ел.— т. I, с. 336). Повод к принятию нового мог быть
дан хотя бы ходом консульских выборов на 184 г. до н. э. (XXXIX, 32, 5—12 —
с 342).
х Антигон — видимо, полководец Александра Македонского и далекий
предшественник царя Филиппа.
37 Хребет Гем (Хем, болг.— Стара Планина, тур.— Балкан) с продолжающими .
его горами Северной Македонии и Иллирии составлял единую цепь от
Адриатического до Черного моря, почему, видимо, и думали, будто с него оба этих моря
видны. Страбон (VII, 313), опровергая это утверждение, приписывал его Полибию
(источнику Ливия!).
38 Эта звезда (лат. «каникула») появлялась на небосводе в середине июля
(Плиний. Естественная история, И, 123).
2 См.: примеч. 157 к кн. XXXIX.
40 Меды — фракийское племя, обитавшее в среднем течении Стримона (ныне
Струма); ближайшие соседи Македонии. Петра — здесь город медов.
4i Ср.: XXXIX, 48, 1 (с. 353), а также гл. 11, 1—4 и примеч. 19.
4^ Перекличка с защитительной речью Деметрия (ср. выше: гл. 12, 17).
43 См.: XXXIX, 55, 5 (а также 22, 6 и 45, о). Аквилея строилась в Венетии у
Северных берегов Адриатического моря на границе с истрийцами.
44 Речь идет о наборе т. н. городских (резервных) легионов (ср. ниже: гл. 28,
9). Квинт Фабий, упомянутый здесь, это Квинт Фабий Максим, претор 181 г. до
н. э. по делам с иноземцами (не путать с Квинтом Фабием Бутеоном, упомянутым в
§ 2. претором в Галлии!).
« См.: примеч. 95 к кн. XXXI.
46 Римский лагерь был строго прямоугольным, через его середину проходили
две пересекавшиеся под прямым углом главные улицы, ведшие к четырем воротам
(в каждой стене).
2 См.: примеч. 2 к кн. XXXIII.
48 О «правом крыле» ср. примеч 45; Квинт Фульвий Флакк (двоюродный брат
своего тезки, воевавшего в это время в Испании — ср. выше: гл.1, 2 и ниже:
гл. 30 ел.)— бывший претор 187 г. до н. э. (в Сардинии).
^ В предвидении хлопот о триумфе (ср.: XXXVIII, 50, 3).
50 Грависки были гражданской колонией. Это был маленький приморский
городок близ Тарквиний. Ср. также: Веллей Патеркул, I, 15, 2.
51 Нума считался основоположником понтификального права. См. I, 20, 5—7
(т. I, с. 27 ел.).
52 «Наука мудрости»— философия (Ливии здесь не захотел воспользоваться
этим греческим словом). «Новонайденные» книги Нумы современные исследователи
считают подделкой, связывая ее с идеологической борьбой того времени.
53 Ливии (вслед за Цицероном) отвергает эту версию как невозможную
хронологически (ср.: I, 18, 2—4 и примеч. 65 к кн. I — т. I, с. 26 и 510). Тем не
менее представление о Нуме как об ученике этого греческого философа оставалось
по-прежнему общим местом (ср.: Овидий. Письма с Понта, III, 3, 43—46).
Неожиданный поворот получает полемика о Нуме и Пифагоре у Плутарха
Шума, 1).
54 Государственные писцы составляли высший слой прислужников при
должностных лицах — вспомогательный аппарат, занятый делопроизводством, ведением
расчетных книг, хранением архивов, секретарской работой. Набираемые и
оплачиваемые государством, они подразделялись на декурии. Высший разряд среди них
составляли квесторские писцы, ведшие дела и книги казны, затем шли писцы
курульных эдилов, народных трибунов, плебейских эдилов и др. Опытные, сведущие в
праве, они были весьма влиятельны. Сложив с себя обязанности, писец'мог даже
занимать государственные должности (ср.: IX, 46, 1—2—т. I, с. 455). Бывшим писцом
быд и претор. 173 г. до н. э. Гай Цицерей (Валерий Максим, III, 5, 1: IV, 5, 3).

Комментарии
705
В нашем случае совпадение родового имени претора и писца может говорить о
происхождении писца из отпущенников семейства претора).
55Например, обратиться за помощью к народным трибунам, если он сочтет, что
его права нарушаются.
56 «Хозяин»— здесь: dominus, «господин», т. е. собственник земли, а значит и
выкопанного («клада»). Терминология, оговорки, оценка — все свидетельствует о
чрезвычайной юридической щепетильности.
57 Участие в сожжении книг служителей при жертвоприношениях придает
этому действию некий сакральный характер.
58 Таков был конец дела, наведшего претора на мысли о «подрыве основ богопо-
читания». Создается впечатление, что ни претор, ни сенат не хотели в него
углубляться и торопились. Сэйдж находит странным, что не стали даже запрашивать
понтификов. Видимо, остерегающее (во всех отношениях) дело о вакханалиях
сыграло здесь свою роль. Другие независимые от Ливия рассказы об этом эпизоде
известны в обрывках и из вторых рук. См.: Плиний. Естественная история, XIII, 84—87
(ссылки на Кассий Гемину, Пизона и Антиата); Плутарх. Нума, 2z (ссылка на Ан-
тиата); Августин. О граде Божием, VII, 34.
59 Здесь Ливии возвращается к рассказу, прерванному в гл. 16, * 11. Квинт
Фульвий Флакк, о котором идет тут речь,— это претор 182 г. до н. э. (см. выше,
гл. 1. 2). После претуры он оставался наместником Ближней Испании.
60 Турма — небольшой конный отряд (30 всадников).
61 См. примеч. 11 к кн. XXXI.
62 Эбура — город племени карпетанов (ныне Монтальба) на Таге (ныне р.
Тахо). Карпетаны обитали в Центральной Испании (их главным городом был Толет —
ныне Толедо). Контребия — город-убежище кельтиберского племени лусонов (юго-
западнее Сарагосы).
63 Необычно большие даже для колоний латинского права численность
колонистов и размеры наделов объясняют стратегическим значением Аквилеи.
~ Об их назначении см.: XXXIX, 55, 6 (с. 358 наст. тома).
65 О культе Венеры Эрицинской в Риме см.: XXII, 10, 9; XXIII, 30, 13; примеч.
63 к кн. XXII (т. И, с. 68, 132, 456 ел.). Об обете Луция Порция старшего выше не
упоминалось, но в 184 г. он был в Лигурии (XXXIX, 38, 1 — с. 346). Дуумвиры для
посвящения храма назначались в случае смерти давшего обет.
66 Т. е. в 191 г. до н. э. (XXXVI, 15—19). Об обете Мания Глабриона и
сенатском постановлении выше не сообщалось; Благочестие — здесь обожествленное
понятие долга перед богами, отечеством, родителями. Упоминаемая статуя, согласно
Валерию Максиму (И, 5, 1) была конной. Сам храм, по легенде, поставлен был на
месте дома некоей женщины, которая спасла жизнь своей, осужденной на голодную
смерть матери, накормив ее грудью (см.: Фест, р. 228 L.; Плиний. Естественная
история^ VII, 121).
67 Ср.: XLII, 7, 2 (с. 424 наст. тома). Диодор Сицилийский (V, 13, 4) пишет о
воске как одном из богатств острова.
j~ Об илийцах см. выше: гл. 19, 6 и примеч. 33.
69 Согласно кн. XXX, 37, 6 (т. II, с. 431), карфагеняне давали всего сотню
заложников. Согласно кн. XXXII, 2, 3 (с. наст, тома), 100 заложников были
возвращены, а других обещано было вернуть в будущем.
70 См. выше: гл. 17, 2 ел.
71 Т. е. позаботиться о вооружении и снабжении подчиненных самим консулам
войск, предназначенных для Лигурии.
Ц См.: XXXIX, 8, 1 (с. 324—186 г. до н. э.).
1Ъ Ср. выше; гл. 19, 3.
74 Здоровье (Салюта) — здесь соответствует греч. Гигии, дочери Асклепия
(Эскулап у римлян).
75 Это тот же Квинт Фульвий Флакк, что упомянут в гл. 27, 7 (ср. выше:
примеч. 48). После этого злополучного консульства он (в отличие от более удачливого
тезки) больше не появляется на Ливиевых страницах.
76 Сама Таврасия (рано оставленный самнитский город), видимо, к тому
времени уже не существовала.
77 Номинал монет в оригинале не указан. Сэйдж внес его в текст, исходя из
того, что монеты были серебряными.
Плиний (Естественная история, III, 105) пишет, что эти лигурийцы стали
потом именоваться Корнелиевыми и Бебиевыми.
™ Ср.: XXXVII, 60, 6; XXXVIII, 47, 5 (с. 267 и 306 наст. тома).
80 Он был претором в 182 г. до н. э. (ср. выше: гл. 1—2 и 30 ел., а также
примеч. 59), а здесь назван проконсулом. По-видимому, после претуры он был оставлен
в провинции командующим с консульскими полномочиями. Такое
практиковалось — см. примеч. 92 к кн. XXXI.
24 Тит Ливии, т. ш

706
Приложения
81 Кельтиберия — область в Центральной Испании, занимавшая большую часть
плоскогорья (нынешней Месеты), племена ее не были объединены и не имели
общего самоназвания. Тем не менее их сопротивление римской экспансии продолжалось
и в I в. до н. э.
82 Манлиево урочище (название происходит от имени Публия Манлия, претора
195 г. до н. э.— ср.: XXXIV, 1, 1; 19, 1). Место это находилось, видимо, в горах
Сьерра-де-Викор юго-западнее Сарагосы.
8~ Т. е. латинские союзники (ср.: XXXI, 21, 7 и примеч. 95 к кн. XXXI).
8 Ср. также: гл. 44, 9. Фортуна у римлян почиталась не только как богиня
счастья, удачи вообще, но и как Фортуна отдельных лиц, общин, сословий, и т. п.,
получая при этом соответствующие наименования — так храм Всаднической
Фортуне был обещан за победу в конном сражении. Храм был посвящен в 173 г. до н. э.
(см.: XLII, 3, 1 ел.; 10, 5)."
~ Текст оригинала испорчен. Перевод по конъектуре Герея.
j~ Летум — конъектура Цингерле (в старых изданиях: Суисмонтий).
?! Этрусское море — Тирренское (называлось также и Нижним).
88 Ср. выше: гл. 38, 2.
89 Интемелии — лигурийское племя (Страбон, IV, 202).
90 Текст здесь, видимо, не*вполне исправен и довольно темен (особенно в том,
что касается отождествления упомянутых лиц).
9* Шесть трибунов в каждом легионе командовали им по очереди.
92 Это, видимо, были деньги еще не розданные воинам (ср.: § 11).
93 Один из самых ранних примеров высылки. Новый Карфаген — ныне
Картахена. См. также примеч. 16 к кн. XXI — т. II, с. 442.
9* Гентий, сын и преемник Плеврата, иллирийский царь (180—168).
95 Коркира (см.: примеч. 89 к кн. XXXI) находилась на пути из Иллирии в
Грецию и из Греции в Рим, поэтому иллирийцы, разбойничавшие на море, всегда
были как-то связаны с этим островом и даже захватывали его на какое-то время
(незадолго до Второй Пунической войны).
Zz Новые понтифики избирались членами коллегии.
2 См.: примеч. 112 к кн. XXXIII.
98 Эта должность Оыла учреждена после изгнания царей для выполнения
религиозных обязанностей, первоначально принадлежавших царям. Входил в коллегию
понтификов, которая и избирала его.
99 Должность царя-жреца была несовместима с государственными и
войсковыми. О корабельных дуумвирах см. выше: гл. 18, 7.
}9° Ср.: XXXVII, 51, 1—6 (с. 258 наст. тома).
101 После голосования в коллегии понтификов составлялся список кандидатов в
порядке предпочтительности (по числу полученных голосов), затем великий
понтифик делал выбор, называя, как правило, первого в списке.
102 Только что вернувшегося из Испании. Его выбрали в коллегию на место,
освободившееся по смерти великого понтифика, но в великие понтифики выбрали,
конечно, не новичка, а старого члена коллегии — Квинта Марция Филиппа.
г Отсюда заключают, что городские общины с неполным гражданством
получали такое право лишь по особому разрешению. Но это не объясняет, зачем оно было
нужно жителям города, где говорили по-гречески или по-оскски. Возможно, куман-
цы хотели продемонстрировать свою приверженность римскому образу жизни, но
скорей они были связаны с появлением возле Кум (главного до тех пор порта
Кампании) римской колонии в Путеолах, отвлекавшей в свою гавань все большую часть
римских торговцев. Видимо, куманцы хотели поправить складывавшееся положение.
104 Луций Манлий Ацидин Фульвиан (последнее имя указывает на
происхождение из рода Фульвиев) был, собственно, родным братом своего коллеги по
консульству, усыновленным в патрицианскую семью Манлиев Ацидинов (см.: Веллей Па-
теркул, II, 8, 2). Как претор 188 г. до н. э. он воевал в Испании, где оставался до
185 г. командующим с консульскими полномочиями.
105 Об этих испанских монетах см.: XXXIV, 10, 4 (с. 118) и примеч. 38 к
кн. XXXIV.
106 Этот знаменитый Виллиев закон устанавливал не только минимальный
возраст для вступления в каждую должность, но и последовательность их, и
обязательность интервала (не менее двух лет) для соискания следующей должности.
Постепенно установившаяся стандартная схема римской политической карьеры была
теперь оформлена юридически.
1ЦГСр.: XXXII, 27, 6 (с. 65 наст, тома), где Ливии сообщает о первом случае
избрания шести преторов (в 197 г. до н. э.). Дата и содержание закона Бебия точно
не известны. Он не соблюдался строго и оказался недолговечен.
iue О сборе денег с испанцев выше не сообщалось. Об обете см.: 40, 10 и
примеч. 84. Храм был расположен вблизи Фламиниева цирка (Витрувий, III, 3, 2).

Комментарии
707
{^ Ср.: XXXIX, 5, 7—10 — с. 322) наст. тома.
110 Консулы 182 г. до н. э. Об упомянутом здесь постановлении сената выше не
говорилось.
111 Это тот самый Тиберий Семпроний Гракх, который своим вмешательством
не дал полностью осуществить замысел процесса Сципионов. Упоминаемые здесь
игры он дал, будучи курульным эдилом в 182 г. до н. э. Выше о них не
упоминалось.
112 Ср.: XXXII, 1, 9 (с. 44) и примеч. 5 к кн. XXXII.
\\3 Ср.: XXXII, 9, 2 (с. 50) и примеч. 35 к кн. XXXII.
114 О таком же знамении в Реате см. выше: 2, 4 (Возможно, здесь повторение).
\\5 Ср.: XXXIX, 4 (с. 320 ел.).
116 Квинт Цецилий Метелл — бывший консул 206 г. до н. э.; в 204—202 гг. был
главным представителем интересов Сципиона Африканского в сенате. Был известен
и как оратор (ср.: Цицерон. Брут, 57; 77). В 185—184 гг. возглавлял посольство
сената в Македонию и Пелопоннес. Один из старейшин сената.
117 См.: I, 13,5—8 (т. I, с. 22).
]]* См.: I, 28, 7—30, 3; I, 33, 1—5 (т. I, с. 36 ел.; 40).
\\9 СмГ: примеч. 127 к кн. XXXIX.
120 О расходовании цензорами полученных средств см. ниже: гл. 51, 2—7.
121 См. примеч. 28 к кн. XXI (т. И, с. 443) и примеч. 23 к кн. XXXV.
122 Его предшественник, недавно умерший (см. выше: гл. 42, 6) Луций Валерий
Флакк, тоже стал первоприсутствующим в сенате, будучи цензором (XXXIX, 52,
1 — с. 355 наст, тома).
123 Для исключения кого-либо из сената требовалось согласие обоих цензоров
(вторым был Марк Фульвий Нобилиор).
124 Поскольку древнейшим театром в Риме считался театр Помпея, построенный
более века спустя, предполагают, что театр у храма Аполлона, о котором здесь идет
речь, служил чисто культовым целям, или, что он мог быть вскоре снесен (о чем
сведений нет).
125 Достроен Эмилиев мост был цензорами Публием Сципионом Эмилианом
(Африканским младшим) и Муммием (142 г. до н. э.).
"26 На северной стороне форума. Первоначально базилика называлась Фульвие-
вой илибазиликой Эмилия и Фульвия, позднее — Эмилиевой. (О более ранней
базилике Порция см.: XXXIX, 44, 7 и примеч. 132 к кн. XXXIX.)
127 Храм Надежды и, возможно, упомянутый здесь же храм Аполлона
находились в районе Овощного рынка. На Марсовом поле также был храм Аполлона
Врачевателя. См.: XXXIX, 4 (с. 320 ел. наст. тома).
128 цичег0 более конкретного Ливии об этом, к сожалению, не сообщает.
J2? См.: XXXIX, 2, 8 и 11 (с. 320, 326 наст, тома) и примеч. 10 к кн. XXXIX.
130 Морские Лары — боги, покровительствовавшие мореплавателям (как Лары
дома — его обитателям).
|3J Ср.: XXXVII, 29—30 (с. 242 ел. наст. тома). Об обете не сообщалось.
j32 Сэйдж дополняет: «была выиграна».
|33 Сэйдж дополняет: «были сокрушены».
734 Ливии возвращается к изложению, прерванному на гл. 24, 8.
J3* Ср.: XXXIV, 28, 1 (с. 128 наст. тома).
136 Прозвище «Опекун» соответствует не тому насмешливому прозвищу (ср.:
Плутарх. Гай Марций Кориолан, 11; Эмилий Павел, 8), с каким Антигон III вошел
в историю («Досон» — «Собирающийся одарить», т. е. «Вечно обещающий»), а
другому, более уважительному,— «Эпитроп» (см.: Афиней, VI, 625).
137 Ливии тут пишет так, будто имя Ксих уже знакомо читателю, хотя оно
названо здесь впервые. Видимо, предшествующее упоминание о нем выпало при
использовании Ливием Полибиева текста.
|3^ Ср. выше: примеч. 7.
J3? Текст оригинала здесь неисправен. Перевод по конъектуре.
140 См. выше: гл. 5, 10, а также: XXXIX, 35, 4 (с. 344 наст, тома) и примеч.
100 к кн. XXXIX.
|4* Это не тот Антигон, которого Филипп V хотел сделать своим наследником.
142 Дарданы — иллиро-фракийская народность, населявшая север Балканского
полуострова, приблизительно территорию современной Сербии.
143 Скордиски — кельтское племя, обитавшее тогда к западу от нынешнего
Белграда.
144 Ливии, таким образом, сближает бастарнов (ср. выше: примеч. 13) с
кельтами; Тадит — по языку и нравам — с германцами (Германия, 46).
J4; Гора Донука (Дунак) — ныне г. Рила в Болгарии.
}4° См.: примеч. 46 к кн. XXXVIII.
147 Ср.: Лрриан. Анабазис, I, 4, 8.

708
Приложения
148 Города на черноморском побережье Фракии. Аполлония Понтийская —
ныне Срзополь; Месемврия — ныне Несебар.
149 Антигона, избранного Филиппом V в преемники.
150 Ливии опускает имена троих преторов, избранных в первый день. Это были
Тит Эбутий и Марк Титиний, а также, возможно, Публий Элий Лигур.
КНИГА XLI
1 Кн. XLI—XLV дошли до нас в единственной рукописной копии (конца V —
начала VI в. н. э.) и со значительными утратами. Об утраченном начале книги
можно судить по ее периохе. В начальной фразе перевода учтено восстановление Сэйд-
жа. Эпулон — царек истрийцев. О предыстории войны с истрийцами см.: XXXIX,
55у 4: XL 26, 2—3 (с. 358; 377 наст, тома)
2 Авл Манлий Вольсон, назначенный в Галлию (см. след. примеч.).
3 Территория истрийцев находилась за пределами его провинции, которую он
не мог покидать без сенатского разрешения.
4 Т. е. Адриатическое. Анкона — порт в Средней Италии. О корабельных
дуумвирах ср.: XL, 18, 8, о Луции Корнелии Долаоелле — XL, 42, 8.
~ Речь идет о галльских частях в составе консульского войска. Ср. ниже: гл. 3,
5, а также 5, 9.
6 Собств. «квинтанской улицы», пересекавшей лагерь «поперек» (хотя он был
квадратным, но преторская улица — от «преторских» до задних ворот —
воспринималась как продольная его ось) за палаткой командующего (и перед квесторской).
Здесь складывалась добыча и был лагерный рынок.
7 Прием, отрезающий собственному войску дорогу назад (ср.: XXXIV, 46,
12 — с. 141). Обычно использовался в критических ситуациях (поэтому в
описанной выглядит несколько странно).
8 О предписании провести этот набор см.: XL, 26, 7; о новых преторах — XL,
59, 5 (с. 377 и 398 наст, тома); Марк Титиний Курв был городским претором (ср.:
гл. 6, 4), а Тиберий Клавдий — претором по делам с иноземцами.
9 Об обвинениях против Манлия см. ниже: гл. 7, 7—9. Столь торопливое (до
новых выборов) продление власти консулам нарушало обычай и явно имело целью
укрыть Манлия от суда.
JO'Cp.: XL, 44, 4 и 47, 1 (389 и 391).
11 Об илийцах см.: XL, 34, 13 (с. 382). Балары (Павсаний считает их
потомками карфагенских дезертиров) тоже жили в горах Сардинии, промышляя разбоем. Те
и другие охватывались общим именем сардов.
12 Это было делом не Сципиона, а сенатских легатов, заключивших договор
лишь с Антиохом и уже после того, как Сципион покинул провинцию. См.:
XXXVII, 55; XXXVIII, 39, 13 (с. 263 ел. и 299 наст. тома). Ср. также: Лолибий,
XXV. 4, 1—6.
13 О военных кампаниях Гракха и Альбина см.: XL, 47 ел. Судя по периохе,
этот рассказ продолжался в утерянной части книги.
14 Подобные же обвинения предъявлялись и Манлиеву брату после его военной
кампании 189 г. до н. э. (ср.: XXXVIII, 45—46 — с. 304 ел.).
15 Точнее — посольства (от разных городов), как ив 187 г. до н. э. (XXXIX, 3,
4 — с. 320 ел.). Выясняется, что принятыми тогда (не по инициативе сената)
мерами процесс, угрожающий всей политической и военной организации Лация, не
остановлен. Причина его была в том, что ход и последствия Ганнибаловой войны
подорвали основу крестьянского земледелия в этой части Италии и толкнули людей на
поиски лучших мест (в числе которых оказался и Рим).
16 Проходя перепись там и переводясь таким образом в римское гражданство
(см.: XXXIX, 3, 4—5), что вело к обезлюдению союзных латинских городов.
17 Фрегеллы были римской колонией латинского права. Видимо, города
этого статуса были столь же притягательны для других италийцев, как Рим для ла-
тинов.
18 Видимо, недавний (он не упоминается в XXXIX, 3).
19 В фиктивное рабство. Рао римского гражданина, отпускаемый им на волю с
соблюдением всех формальностей, сам становился римским гражданином (хотя с
ограниченными правами).
20 Усыновляемые, не будучи кровными родственниками, юридически считались
детьми.
ZZ Собств. «перед всеми ложами богов».
22 До 1 ноября. Марк Клавдий и Тит Квинкций — цензоры 189 г. до н. э.
23 Об интеррексе см.: примеч. 14 к кн. XXXV. Здесь перечислены должностные
лица, в присутствии которых мог происходить акт отпуска на волю.
24 Ср. выше: гл. 8, 10.

Комментарии
709
25 Сэйдж в своем переводе дает примерное заполнение лакуны: «...вернуть
союзников в их города, а расследование...»
26 Сенат заранее продлил власть прошлогодним консулам (см. выше: гл. 6, 2 и
примеч. 9), как выяснилось, втуне. Осложнения были неизбежны.
27 С точки зрения проконсулов Клавдий не имел права командовать в
провинции, так как покинул Рим без положенных церемоний. Законодательной нормы для^
такого случая не было, но обычай был в целом на их стороне (ср.: XXI, 63, о—12 —
т. И с. 58).
28 Несаттий (ныне Визацци) — городок в Истрйи севернее Полы.
29 Вулкан был одним из богов, которым приносилось в жертву (и сжигалось)
захваченное у врагов оружие. Ср.: I, 37, 5 (т. I, с. 44); XXX, 6, 9 (т. II, с. 405) и др.
30 Южный приток Пада течет с Апеннин мимо Мутины (ныне Модены)
(см.: Страбон, V, 218). Современное название: в верхнем течении — Скольтенна, в
нижнем — Панаро.
31 Санквалии — от имени бога Санка (Санга — см. примеч. 7 к кн. XXXII) —
ср.: Плиний. Естественная история, X, 7, 20). По Фесту (420 L), в записях авгуров
эта птица называется оссифрага («костолом»). Возможно — орлан.
32 Он был консулом в 196 г. до н. э. (XXXIII, 24, 1), цензором в 189 г. до н. э.
(XXXVII, 58, 2).
33 Викториат — серебряная монета с изображением Победы (Виктории), по
весу = 3/4 денария.
J4 Недовольство союзников было связано и с общим ухудшением их положения
и социального самоощущения, порожденным общественной, реакцией на меры,
принятые по их собственным просьбам (ср.: гл. 9, 9—12). Союзники попадали в
зависимость от их городов, что ущемляло их личные права, заставляло чувствовать себя
людьми второго сорта. Разрушалось и социальное равновесие римской и италийской
знати. Из всего этого скоро возникнет «италийский вопрос», который будет играть
главную роль в гражданских войнах конца И — начала I в. до н. э. А случай
дискриминации при выплате наградных солдатам останется исключением.
35 Зловещее знамение, сулящее гибель. Ср.: примеч. 26 к кн. VIII (т. I, с. 560).
36 Так делали, когда первое жертвоприношение оказывалось неудачным. Ср.:
примеч. 115 к кн. XLIV.
37 Обычно Пиза включалась в лигурийскую провинцию. Ср.: XXXVIII, 35, 8 —
с. 295 наст. тома.
38 Это Салюта, но не в греческом облике спутницы Асклепия (как в: XL, 37, 2),
а в римском — олицетворение Благополучия или Спасения.
f Ср.: XLII, 32, 2-е. 441 наст. тома.
40 Случайный пропуск фразы, по убеждению римлян, мог испортить всю
формулу обращения к божествам.
4* В Кумах были горячие сероводородные источники.
42 Т. е. 3 и 11 августа по официальному календарю, который тогда ушел
вперед, по сравнению с солнечным на целое время года. Ср.: примеч. 16 к кн. XXXVII
и примеч. 114 к кн. XLIV.
43 Ср.: XXXVI, 2, 12, ел.; XXXVII, 2, 12 (с. 190 и 222 наст. тома). Неясно,
взималась ли двойная десятина из года в год, или от случая к случаю.
44 Последняя просьба была, в сущности, предварительной просьбой о триумфе.
45 Предположительное восстановление лакуны (по Сэйджу): «...в свою
провинцию и прислал оттуда письмо о своих успехах...»
™ См. выше: гл. 12, 8.
47 Перевод по изд. Сэйджа, восстанавливающего здесь рукописную традицию.
48 Макри Кампи (ныне Магрета) — небольшой городок близ Мутины
(ныне Модена), знаменитый скотным рынком, породой овец и тонкой
шерстью (Страбон, V, 216; Варрон. Сельское хозяйство, II, пред., 6; Колумелла, VII,
2, 3).
49 Текст, видимо, не вполне исправен и трудно понять, в чем была ошибка.
50 «Лет» (letum) по-латыни «смерть»; «взять Лет» звучит так же, как «принять
смерть».
у* «Пулларий» («цыплятник») состоял при священных курах в войске.
52 Здесь утеряна почти целая тетрадь манускрипта.
53 Так называемый консул «суффект». Так назывались магистраты, избранные
взамен выбывших до конца должностного срока.
54 В таких случаях прибегали к назначению интеррекса (см. примеч. 14 к
кн. XXXV). В утраченной части текста сообщалось и о выборах должностных лиц
на 175 г. до н. э. Их имена восстанавливаются по другим источникам: консулы
Публий Муций Сцевола (см. ниже: гл. 19, 1) и Марк Эмилий Лепид (вторично);
преторы Гай Попилий Ленат, Тит Анний Луск, Гай Меммий Галл (?); Гаи Клувий Сак-
сула, Сервий Корнелий Сулла, Аппий Клавдий Центон.

710
Приложения
55 Племена, упомянутые здесь Ливием, были, видимо, принудительно
переселены в другие места (на это указывает слово «вывел», оставшееся в манускрипте от
текста, предшествовавшего гл. 19). О прежних переселениях такого рода ср.:
XXXIX, 2, 9; XL, 38, 2—8. Фриниаты, о которых говорилось в кн. XXXIX, жили не
по ту, а по сю сторону Апеннин, но, может быть, речь здесь идет о какой-то части
ушешиих за Апеннины?
56 См.: XL, 57 (с. 397 наст, тома) о планах Филиппа V, связанных с войной
между этими племенами.
5[ Об этом посольстве выше не говорилось.
58 Об этом посольстве (о котором Ливии до сих пор тоже'не упоминал) ср.: An-
пиан. Македонские войны, IX, II, I.
2J Ср.: XL, 58, 9 (с. 398 наст. тома).
60 Зцесь еще одна большая лакуна, связанная с утерей почти целой тетради
(ср.: примеч. 52). Утрачен рассказ о трагической судьбе бастарнов, возвращавшихся
на родину и погибших при переправе через Дунай, когда лед на реке проломился
(ср.: Орозий, IV, 20). Утраченный текст, видимо, сообщал и о воцарении Антиоха IV
Эпифана (175—164(?) гг. до н. э.), долго жившего заложником в Риме и
наследовавшего своему брату Селевку IV Филопатору (187—175 гг. до н. э.).
61 Речь здесь идет об Антиохе IV (см. предыд. примеч). В сохранившемся
отрывке из 26-й книги Полибия есть детали, которые в Ливиевом рассказе пришлись
на лакуну: «...Названный Эпифаном ("Явленным") и потом за беспутное поведение
переименованный в Эпимана ("Безумца"), Антиох... иногда <...> скрывался из
дворца и бродил там и сям по городу на виду у всех <...> он заводил знакомства и
разговоры с первым встречным и бражничал с беднейшими из чужеземцев...» и т. д.
Заключительный эпизод этого Полибиева рассказа (о шутках царя в народных
банях) Ливии, кажется, опустил сам.
62 О Мегалополе см.: примеч. 20 к кн. XXXII; о Тегее — примеч. 62 к
кн. XXXIV; о Кизике — примеч. 86 к кн. XXXI.
Строительство храма Зевса Олимпийского было начато афинским тираном
Писистратом (VI в. до н. э.), а завершено при императоое Адриане (И в. н. э.).
64 Антиох IV Эпифан правил около 11 лет (175—1о4 (?) гг. до н. э.), но его
увлечение строительством могло начаться не сразу.
°? Т. е. актеры, хористы, флейтисты и пр.
66 На конец этой лакуны пришелся рассказ о выборах должностных лиц на
174 г. до н. э. Консулами стали Спурий Постумий Альбин и Квинт Муций Сцевола,
преторами — Гай кассий Лонгин, Публий Фурий Фил, Луций Клавдий, Марк Ати-
лий Серран и Луций Корнелий Сципион (о нем — ниже, примеч. 88).
—* Видимо, Сервию Корнелию Сулле (см. примеч. 54).
67 Верховный курион — глава коллегии, объединявшей 30 (по числу курий) ку-
рионрв, ведавших культами своих курий.
68 Добавочное имя Семпрониан указывает на происхождение из рода Семпро-
ниев. хотя имя Тит для Семпрониев необычно (для Ветуриев не редкость).
69 Почти все эти имена частично восстановлены и потому в них нельзя быть
уверенным.
70 Квинт Марций Филипп (консул 186 и 169 г. до н. э., заметный деятель
своего времени) со 180 г. до н. э. он был децемвиром священнодействий (XL, 42, 12).
Zz О посольстве этом выше не упоминалось.
72 С Асклепием (у римлян — Эскулапом) отождествлялся почитавшийся
карфагенянами бог-целитель Эшмун. Его святилище было центральным и богатейшим в
Карфагене. См.: Страбон, XVII, 832.
73 Возвращаясь к событиям в Греции и Македонии, Ливии и тут следует Поли-
бию как основному источнику.
74 Долопы (фесаллийское племя) в 196 г. объявлены были свободными (XXXIII,
34, 6), в 191 г. вновь подчинены Филиппом с согласия римлян (XXXVI, 33, 7).
Статус долопов после решений 185 г. (XXXIX, 26, 14) не вполне ясен (об их
возмущении в 172 г. см. ниже: XLII, 41, 14). Филиппу в 185 г. сенатскими легатами
предписано было довольствоваться старинными границами Македонии, так что действия
Персея и выглядели, и были прямым вызовом Риму.
75 Соответствующие разделы труда Полибия утрачены, у самого Ливия сведений
о таких действиях ахейцев нет, что до Афин, то Ливии, возможно, имеет в виду
резко антимакедонские постановления 200 г. до н. э. См. XXXI, 44 (с. 37 наст. тома).
,ь Утрачено, по-видимому, любезное обещание Персея возвратить им таких
Ксенарх был ахейским стратегом в 175—174 гг. до н. э.
7° См.: XXXVIII, 47, 11 ел. (с. 307 наст. тома).
Ширина Коринфского залива в его самом узком месте всего 2,25 км.
ви В тексте небольшая утрата. Перевод по принятому восстановлению.

Комментарии
711
8* Со * XXXII 19 23
82 См.'о нем выше: XXXVIII, 4, 8 и 6, 5 (с. 271).
83 Ср. выше: гл. 6, 8—12.
84 Гракх прибыл в Испанию в 179 г. до н. э. (XL, 47, 1 — с. 371 наст, тома); о
его возвращении и триумфе в 177 г. до н. э. см.: гл. 6, 4; 7, 2; об избрании на 178 г.
Марка Титиния Курва — выше: XL, 59, 5 (с. 398).
85 Об избрании Алия Клавдия претором на 175 г. до н. э. ср. выше в
примеч.54.
86 Таким знаком обычно служил флаг над палаткой полководца.
86а Цензорское порицание вписывалось в составляемый цензорами список
граждан. В данном случае оно, видимо, сопровождало исключение из сената (ср.:
XXXIX, 42, 6 — с. 350 наст. тома).
87 Это Марк Корнелий Сципион Малугинский — претор 176 т., назначенный в
Дальнюю Испанию, но так и не отправившийся туда. См. выше: гл. 15. 5 и 10.
Постигшую его (как и еще одного Сципиона) кару Сэйдж связывает с антисципионов-
ской кампанией.
88 Этого Луция Корнелия Сципиона отождествляют с младшим сыном Публия
Африканского, попавшим в 192 г. до н. э. в плен к Антиоху (ср.: XXXVII, 34, 4 ел.;
37, 6 ел.). О его избрании в преторы см. выше: гл. 20, 11и примеч. 66, а также:
Валерий Максим, IV, 5, 3, где он назван Гнеем (впрочем, Валерий Максим очень
небрежен в деталях) и где рассказывается о некоторых подробностях его избрания в
преторы. Многое остается неясным и потому, что древние авторы нередко говорят о
сыне Сципиона, опуская личное имя, и скудные сведения о двоих сыновьях Публия
Африканского связывают то с одним, то с другим.
89 Веллей Патеркул (Г, 10, 6) называет его Гнеем, но и само отождествление
его с братом цензора, вызывает сомнения у Сэйджа. Он думает, что речь здесь
может идти о Марке Фульвии Нобилиоре (военном трибуне, провинившемся в 180 г.),
который выше (XL, 41, 8) был назван братом Квинта Фульвия. Но Квинтов Фуль-
виев было два (консул 180 г. и консул 179 г. — он же цензор 174 г.) и оба Флакки,
так что третье имя предполагаемого брата — Нобилиор — в любом случае остается
смущающим. Между тем Марк Фульвий Нобилиор в 180 г. был наказан другим
консулом — тем самым Авлом Постумием, который теперь был сотоварищем цензора
Фульвия Флакка и мог быть инициатором изгнания марка Нобилиора из сената.
Нельзя отказать этому построению в убедительности, как нельзя и быть в нем
уверенным.
90 Марк Эмилий был консулом в 175 г. до н. э., а не в 174 г. до н. э., к
которому относится сообщение.
91 О первой мостовой за городской чертой Рима см.: XXXVIII, 28, 3 (с. 290
наст. тома). Эта — первая в городе.
92 Их местоположение неизвестно. Никаких других сведений о строительстве
мостов в Риме в это цензорство нет.
93 Магистраты, ведавшие устроением игр с драматическими представлениями.
94 «Загородки» — огороженные и крытые помещения, где ожидали старта
готовые к бегу запряжки; по знаку, решетчатые двери одновременно распахивались с
помощью специального устройства, открывая дорогу всем сразу. «Шары» (точнее
«яйца») — семь мраморных яйцеобразных фигур, выставлявшихся на спЪине
(невысокой разделительной стене, проходившей вдоль арены по ее середине); снятием
очередного яйца отмечалось начало нового круга (в забеге их было семь). Мета —
пирамидальный или конический поворотный столб (точнее группа из трех таких
столбов у того и другого конца спины.
95 Эмилиев портик был сооружен в 192 г. до н. э., тогда же был сооружен и
рынок со складами (собств. «эмпорий»).
Строительная деятельность цензоров 174 г. включила в себя ряд италийских
городов. Это Ауксим (в Пицене) и Калатия (в Кампании), где не было местного
самоуправления и жило много римских граждан (в Ауксиме они были приписаны к
трибе Велине, а Калатия была частью Кампанской префектуры, подчиненной
непосредственно Риму). Пизавр (в Умбрии), Потентия (в Пицене),' Синуэсса (в Лации у
Кампанской границы) были колониями римских граждан, Фунды (в Лации) —
муниципием римских граждан полного права. Такое направление цензорской
деятельности этого года и осторожность Постумия, отказавшегося участвовать в этом
строительстве без специального распоряжения властей, примечательны.
97 Пунийское слово «магалии» оставлено без перевода. Предлагавшиеся
варианты — от «пригородов» до «хлевов» и «птичников». Первоначальное значение —
кибитки кочевников.
98 В оригинале «lanos», что иногда переводилось как «арки». «Крытые
переходы» (т. е. аркады) кажется более подходящим по смыслу. У Сэйджа — «три статуи
Януса».

712 Приложения
\Ы\ Т* е* исключили их из сословия всадников.
100 Ливии перечисляет здесь имена всех преторов, но повторно были избраны
только трое последних: Марк Фурий Крассипед уже был претором в 187 г. до н. э.
(XXXVIII, 42, 4), Авл Атилий Серран в 192 г. (XXXV, 10, И), Гай Клувий Саксу-
ла, вероятно, в 175 г. (ср. выше: примеч. 54)
f°J См.: примеч. 77 к кн. XXXIII.
102 Рабы-сарды были единственной добычей, так что их дешевизна, согласно
Фесту (428—430 L.,), вошла в поговорку.
jjj~ Т. е. покорив провинцию.
104 Как видно, для времени Ливия такое число было совсем небольшим. Игры
эти, как считают, были даны Титом Квинкцием Фламинином-сыном (будущим
консулом 150 г. до н. э.) в память победителя при Киноскефалах. Удивляет, что ни у
Тита Ливия, ни у Полибия не нашлось слов, чтобы помянуть прославившегося
четверть века назад «освободителя Греции». Плутарх заканчивает его биографию
словами: «Поскольку о дальнейшей военной или гражданской деятельности Тита мы
ничего не знаем, а умер он мирною смертью, перейдем к сравнению» {Плутарх.
Тит Фламинин, 21, пер. Е. В. Пастернак).
105 Поскольку в периохе этой книги упоминается в числе прочих событий и
принятие Вокониева закона, остаются открытыми два вопроса: в какой части книги
о нем сообщалось и как вообще рассказ о законе 169 г. до н. э. мог попасть в эту
книгу (если только это не ошибка эпитоматора)?
КНИГА XLII
1 Выше он назван Гаем (XLI, 28, 5 — с/419 наст. тома).
2 Общественное поле — земли, отходившие в собственность римского
государства при завоевании или частичном присоединении чужих территорий. Часть капу-
анских земель была сдана в аренду (XXVII, И, 8 — т. II, с. 284), часть распродана
(XXXII, 7, 3 — с* 47—48 наст. тома). Об итогах поездки Луция Постумия см. ниже:
гл. 19. 1—2.
? «В Пренесте находится святилище Фортуны, известное своими оракулами»
{Страбон, V, 238).
4 Однако для союзников вне Италии такие расходы были обычными. Ср.:
XXXII, 27, 4 (с. 65 наст. тома).
5 Ср., хотя бы: XXXVII, 54, 5 (с. 262 наст. тома).
ь См.: XLI, 22, 3; 27, 4 (с. 414 и 418 наст. тома).
7 Помптинский край (Помптинские земли) — область в Лации (юго-восточнее
Рима), бывшие владения города Пометии, разрушенного Тарквинием Гордым.
8 Это был знаменитый храм Геры (у Ливия, как всегда, Юноны) на мысу Ла-
цинии близ Кротона (на самом юге Италии). См.: XXIV, 3, 3 (т. И, с. 151); ср. так
же: примеч. 10.
* См.: XL, 40, 10 (с. 387) и примеч. 84 к кн. XL.
10 Ганнибал даже поставил там жертвенник с двуязычной (греческой и пуний-
ской) надписью, сообщавшей о его походах (XXVIII, 46, 16 — т. II, с. 366; Поли-
бийу III, 33, 18), но тем не менее пренебрег неприкосновенностью храма, перебив
укрывшихся там италиков, отказавшихся следовать за ним в Африку.
11 Пергамское царство, основанное Филетером (283—263 гг. до н. э.), было
моложе не только македонского, но и больших царств, основанных диадохами, да и
прошлое Филетера не было славным (см.: Страбон, XIII, 623 ел.).
12 Аппий Клавий Пульхр — бывший консул. 185 г. до н. э. В свое время
(195—194 гг. до н. э.) служил легатом при Тите Квинкции Фламинине. В 184 г. до
н. э. возглавлял посольство в Грецию и Македонию (XXXIX, 33, 3 ел.; 35, 5—36 и
далее).
13 Бывший консул 183 г. до н. э.
}« Ср.: XXXIX, 33, 7—8 (с. 343 наст. тома).
15 Ср.: XLI, 23, 1 и 6—7 (и далее).
16 Это Птолемей VI Филометор, который в 180 г. до н. э. мальчиком наследовал"
своему отцу. Птолемею V Эпифану (Ливии не рассказывает об этом).
у Антиох IV Эпифан; см. о нем выше: XLI, 20, 1 след. (с. 412 наст. тома).
18 Обычная стоимость подарков члену посольства составляла 2 тыс. ассов (ср.
ниже: гл. 19, 6).
19 Т. е. Советчице. Храм этот был посвящен в 168 г. до н. э. (XLV, 15, 10— с.
531).
20 Стателлатская область называлась так по Лигурийскому племени стателлатов
(статиеллов) с главным городом Аквы Стателлатские (ныне Акуи на р. Бормидо).
Карист — здесь лигурийский город (не путать с одноименным городом на Евбее).
21 См. выше: гл. 1, 6.

Комментарии 713
22 Согласно Капитолийским фастам, это первый случай избрания в консулы
двоих плебеев. Гай Попилий Ленат был братом Марка Попилия Лената, консула
предыдущего года, который продал в рабство сдавшихся ему лигурийцев.
23 Утраченное в манускрипте имя Меммия восстановлено по гл. 10, 14. Слово
«вторично», видимо, должно было относиться к Сицинию.
74 Вариант периохи — 267 231 чел. Об указе консула Клавдия см.: XLI, 9,
9—12 (с. 405 наст. тома).
25 Эрарии (низшая категория граждан) не допускались ни в войско, ни к
должностям. Единственной службой их государству была уплата налога, который
устанавливался не по оценке их имущества (как для других), а по произволу
цензоров. Перевод в эрарии был сопряжен также с переводом в другую (менее
престижную) трибу.
20 О продолжении и завершении конфликта консулов с сенатом см. ниже:
гл. 21— 22.
27 Ливии нередко считает нужным привести и ту версию, которую отвергает.
Ср., например, XXXIX, 43, 1 (с. 350).
2° См.: XL, 57, 4—9 (с. 397 наст. тома).
Ц См.: XLI, 23 (с. 414—415 наст. тома).
30 См.: XXXIX, 24, 2 (с. 335 наст. тома).
31 Абрупол (Абруполис) — царек фракийского племени сапеев — в 179 г. до
н. э. захватил было золотые рудники Пангея (горная цепь в Македонии на границе с
Фракией), но потерял и свое царство. См.: Полибий, XXII, 8 (18), 2 ел.
32 Ср.: Аппиан, Македонские войны, фрагм. 11, 2.
33 См. примеч. 84 к кн. XXXIX.
34 В латинском тексте здесь лакуна, заполняемая издателями и переводчиками
на основании текста Аппиана (Македонские войны, XI, фрагм. 3).
rj Римляне расценили их речи, как свидетельствующие о сговоре.
36 По Плутарху (О братской любви, 489, E-F) Аттал успел жениться на ней, но
вернул ее (вместе с. престолом) выжившему после покушения брату. Родившийся у
нее после этого эпизода сын (первый за 1 о лет брака) был не сразу признан Евме-
ном как законный наследник (ср.: XLV, 19, И и примеч. 52 к кн. XLV).
37 См. выше: гл. 6, 5.
3* См. выше: гл. 1, 6 и 9, 7 и примеч. 2.
39 Эти фракийские племена, обитавшие восточнее Македонии, рассматривались
римлянами как ее тыл.
40 Консулы 255 г. до н. э. Более поздних упоминаний об Эмилиевой
колонне нет.
4; См. выше: гл. 10, 15.
42 Ср.: XXIV, 33, 14 (т. II, с. 257); XXX, 40, 12 (т. II, с. 434) и примеч. 117 к
кн. XXX.
43 Т. е. до 1 августа.
44 См. выше: гл. 7, 1—2.
4f Ср.: XXXIII, 23, 3, 8 и примеч. 58 к кн. XXXIII.
4°Т. е. к 13 ноября.
47 Консулы 179 г. до н. э. См.: XL, 43, 4 (с. 389 наст. тома).
48 Ср. выше: гл. 21, 8. Обычная процедура требовала трех слушаний для любого
судебного процесса.
£ Ср.: XL, 17, 1—5; 34, 14.
?J Ср.: XXX, 37, 4 (т. II, с. 431); Полибий, XV, 18, 3—4.
51 Ср.: Аппиан. Ливийские войны, 54, 236: «...и не воевать ни с Массиниссой,
ни с любым другим другом римлян»; ср. ниже гл. 25, 4 (об аналогичном пункте в
мирном договоре с Филиппом).
52 См.: XLI, 22, 2 и примеч. 72 к кн. XLI.
г3 Ср. выше: гл. 6, 11 и примеч. 18.
54 Требование возмещения — первый шаг к объявлению войны. Ср.: I, 32,
5—12 (т. I, с. 39) и XXXVI, 3, 7—12 (с. 191 наст. тома).
55 Сэйдж считает, что отношение Персея к переговорам охарактеризовано здесь
иначе, чем в последующем изложении (гл. 36 и 39) и объясняет это использованием
здесь тенденциозного римского источника. Но вся глава — пересказ доклада
римских послов сенату.
56 Вольноотпущенники римских граждан сами делались римскими гражданами
(важное отличие римского права от греческого), но с известными ограничениями —
так, военную службу или могли нести лишь во флоте. Ср. также примеч. 71 к
КН. /уА.А. 11.
?: Ср. ниже: гл. 36, 8.
58 Это был срок поздний (ср.: XXXVIII, 42, 2 — с. 302), но не выходящий за
рамки нормы.

714
Приложения
ХЬ5,№
J? О подобных специальных назначениях ср.: XXXV, 20, 7; XLIV, 17, 10 (с.
98 наст. тома).
1 Ср.: XXXVI, 2, 2 (с. 189 наст. тома).
61 Согласно закону очень раннего периода, повесившимся отказывали в
погребении (Сервий, Комм, к Энеиде, XII, 603).
^Ср. выше: гл. 3, 1; Валерий Максим, I, 1, 20.
63 Ср. выше: гл. 15, 3—16; Лолибий, XXII, 8(18), 5 ел.; XXVII, 6, 2.
j*l См. выше: гл. 12, 3.
65 Ср.: XXXVIII, 39, 6 (с. 299 наст. тома). О проримских настроениях Ариарата
см. выше: гл. 19, 3—6.
66 Ср.: Лолибий, XXVII, 19, а также примеч: 16. Птолемею VI Филометору
было тогда 16 лет.
<£См. примеч. 45 к кн. XXXIII.
68 «Вся», но в узком понимании слова, т. е. часть Северной Африки к западу от
Египта (прежде всего область Карфагена с ее окрестностями).
™ Ср. выше, гл. 26, 2.
70 Котис — царь фракийского племени одрисов (см. примеч. 157 к кн. XXXIX).
О его помощи Персею см. ниже: гл. 51, 10. У римлян, однако, тоже были
фракийские союзники (см. выше: гл. 19, 6—7).
71 Неожиданная для римского историка симпатия к сторонникам сохранения
равновесия сил объеняется, надо думать, влиянием Полибия.
72 В решении вопросов войны и мира народное собрание по центуриям было
последней инстанцией.
73 Сохранилась (хотя и в плохом виде) древняя надпись, содержащая письмо
сената к Дельфийской амфиктионии, где изложены те же претензии к Филиппу,
что и у Ливия и других древних авторов (Диттенбергер. Собрание греческих
надписей, изд. 3, № 643).
74 Ливии не раз сообщает о легионах по 6 и более тысяч человек (см.: XXXV, 2,
4; XLIII, 12, 3—4; XLIV, 21, 8). Согласно Полибию (III, 107, 11; VI, 20, 8),
нормальная численность легиона составляла 4200 человек (пехоты), в особых
случаях — 5 тыс. человек.
75 24 войсковых трибуна (по шесть на каждый из четырех легионов,
составлявших войско двух консулов) первоначально назначались самими консулами. С 361 г.
до н. э. народное собрание стало избирать шестерых (см.: VII, 5, 9 — т. I, с. 327), а
с 311 г. до н. э. — 1о (IX, 30, 3 — т. I, с. 436). С 207 г. до н. э. народу был передан
выбор всех 24, но, как мы видим, народ не всегда пользовался этим правом.
76 См. выше: XXXVI, 2, 12; XXVII, 2, 12 (с. 190 и 222), а также примеч. 11 к
кн. XXXVI и 8 к кн. XXXVII.
77 См.: XLI, 15, 10 — с. 409 наст. тома.
78 См. ниже: примеч. 84.
Jr Одна из 35 римских территориальных триб.
80 Это меньше пресловутого минимального двухъюгерного надела, какой
получал поселенец, записываясь в колонию римских граждан, Считают, что такой надел
не обеспечивал прожиточного минимума, а только давал переселенцу возможность
записи в ценз (т. е. регистрацию его как римского гражданина).
81 Известно, что римское право запрещало браки между кровными
родственниками даже и по боковой линии и что после женитьбы императора Клавдия на
дочери его брата такие браки вошли в обычай. Мы, однако не знаем, когда это
запрещение было сформулировано и насколько оно вошло в жизнь. Во всяком случае, на
двоюродной сестре был женат (вторым браком) триумвир Антоний, и Цицерон в
речи против него (II Филиппика, 99) порицает его не за брак с нею, а за то, что ее,
«сестру» (так!), «целомудреннейшую женщину», он выгнал, заранее подыскавши
себе Другую жену.
5Гт. е. еще подростки.
« Консулы 200 г. до н. э. (XXXI, 5, 1).
84 Все центурионы в легионе различались между собой по рангу. Это зависело
от возрастной категории и порядкового номера манипула, а также от места
центуриона в манипуле (в каждом из них было по два центуриона: старший по рангу
назывался «передовым», младший — «замыкающим»), таким образом, высшим по рангу
в легионе был центурион, командовавший первым манипулом триариев (так
называемый центурион примипилов), а Спурий Лигустин за годы службы прошел — снизу
доверху — всю карьеру центуриона. Об истории подразделений легиона см.: VIII, 8,
5—13 (т. I, с. 371 ел.); Лолибий, VI, 21, 6—23.
~ 195 г. до н. э. см.: XXXIII, 43 (с. 104 наст. тома).
*° 191 г. до н. э. См. XXXVI, 1 ел. (с. 189 ел. наст. тома).
87 В 181 и 180 гг. до н. э. См.: XL, 35, 2; 40, 14 (с. 383 и 387 наст. тома).
О возвращении войска с Фульвием Фланком и о его триумфе см.: XL, 43, 4—7.

Комментарии
715
88 Т. е. 1 июня по официальному календарю. Однако по солнечному календарю
эта дата должна была бы прийтись на апрель. О расхождениях между календарями
в тот период см. примеч. 1о к кн. XXXVII и примеч. 109 и 114 к кн. XLIV.
89 О военных действиях в Перребии и взятии Персеем нескольких городов
рассказывается и ниже в гл. 53, 6 ел. Естественно было бы предположить, что и тут и
там речь идет об одних и тех же событиях (здесь они происходят до отбытия
консулов из Рима, там — во всяком случае, до прибытия Публия Лициния в провинцию).
Если это действительно так, то, возможно, и здесь (ср. примеч. 129) первое
упоминание об этих событиях — преждевременное. * *
™ Ср. ниже: гл. 48, 3 и примеч. 129.
9* Выше, в гл. 27, 3 — 400 конников.
92 Об Аполлонии Иллирийской см. примеч. 89 к кн. XXXI. «В области аполло-
нийцев есть место под названием Нимфей, это скала, извергающая огонь, а под ней
текут источники теплой воды и асфальта...» (Страбон, VII, 316).
93 О настроении Гентия см. ниже: гл. 29, 11 (иначе — гл. 26, 2—7).
Д4 В Первой Македонской войне ахейцы были против римлян (ср.: XXVII, 31,
11 и далее, XXIX, 12, 14 (т. II, с. 303 ел., 377 ел.). Они оказались на одной стороне
с Римом лишь во Второй Македонской войне (см.: XXXII, 23, 1—2 — с. 62 наст,
тома). Об элейцах (здесь — жители города Элиды и одноименной области на западе
Пелопоннеса — не путать с Элеей) см.: XXXVI, 35, 7 (с. 214 наст. тома).
£ Об орестах см.: XXXIII, 34, 7 (с. 98) и примеч. 95 к»*н. XXXIII.
96 Ликиск в 171 г. был стратегом («претором») Этолийского союза;
выслуживаясь перед римлянами, он с их помощью истреблял своих политических противников
(ср. ниже XLV, 28, 7 — с. 541). Полибий пишет о нем: «...По убиении этолийца
Ликиска, человека беспокойного и мятежного, в Этолии немедленно воцарились мир
и согласие, хотя не стало всего одного человека...» (Полибий, XXXII, 19, 1).
97 Ср.: XXXI, 14, 9 (с. 15); XXXIII, 16, 2—5 (с. 85); XXXVI, 11, 8 ел. (с.
197—198 наст. тома).
98 См. ниже: гл. 43, 7—44, 8.
99 Фессалийский союз и возник в 196—196 гг. до н. э. под покровительством
римлян (см.: XXXIII, 34, 7; XXXIV, 51, 4—6 (с. 98; 144 наст. тома).
100 Гомолий — город на горе Гомоле (северная часть Эты) близ выхода из Тем-
пейской долины (см. примеч. 46 к кн. XXXII) на правом берегу Пенея близ
переправы. О Дии см.: примеч. 5 к кн. XXXIII.
101 Прозвание это восходило, по крайней мере, к деду Марция, консулу 281 г.
до н*1<?> ~
*zz Он воевал с Персеем позднее — консулом 169 г. до н. э.
™ Ср. выше: гл. 13, 6—8 и примеч. 31—32.
}°1 См. выше: примеч. 89 и ниже: примеч. 111.
105 В предвидении грозящей войны. О договоре ср.: XXXIII, 30, 6 (с. 96 наст,
тома)^
106 Римляне обычно запрещали зависимым от них государствам заключать
сепаратные союзы друг с другом, хотя в сообщениях Ливия (XXXIII, 30 — с. 95—96
наст, тома) и Полибия (XVIII, 44) о договоре Рима с Македонией такой пункт не
отмечен.
jj^ Ср.: XLI, 25, 1—6 (с. 417 наст, тома); а также гл, 5, 7 наст, книги.
|°° Ср.: XLI, 22, 4 (с. 414 наст. тома). О долопах см.: примеч. 74 к кн. XLI.
J;9 См. выше: гл. 15, 3 и далее.
}|° См. выше: гл. 17, 2—8.
111 Это города на юго-востоке Фессалии (во Фтиотиде), так что упомянутая
здесь Лариса — это так называемая Лариса Кремаста (см. примеч. 157 к кн. XXXI),
а не Лариса на Пенее. Антроны находились на берегу Евбейского пролива, а Пте-
лей — у небольшой бухты при входе в Пагасский залив.
jj2 См. примеч. 79 к кн. XXXIII.
113 Полибий указывает, что это было неприемлемо для римлян, стремившихся
раздробить Беотийский союз на отдельные города (Полибий, XXVII, 1, 2—3).
114 Трибунал — возвышение, на котором восседали при исполнении
обязанностей должностные лица. Ср.: Полибий, XXVII, 1, 6.
га Ср.: Полибий, XXVII, 1, 9 ел.
116 Исмений и Дикет были брошены в тюрьму и покончили с собой. Неон, еще
один сторонник промакедонской политики, бежал в Македонию (Полибий, XXVII,
2, 8-9).
117 О стратегическом значении Халкиды на Евбее ср.: XXXI, 23, 11; XXXII, 37,
3 (с. 21 и 72) и др.
118 Это, надо полагать, то же посольство, о каком говорилось выше в гл. 19, 7;
см. также: Полибий, XXVII, 3.

716
Приложения
119 Пританы — высшая должность во многих греческих городах западного
побережья Малой Азии и близлежащих островов (на Родосе двое пританов избирались
на гол).
пь Ср.: XXXI, 47, 3; XXXII, 16, 6; XXXVI, 45, 5; XXXVII, 9, 5; 22, 1-2; 30.
121 Ср. выше: гл. 37, 2.
122 В тексте лакуна — названия других городов, видимо, выпали.
123 Рассказ Ливия основан нгг тексте Полибия, который, однако, сообщает о
посольстве не в Фивы, а в ФисбьГ^Фисбу), город юго-востока Беотии (Полмбий,
XXVII, 5; в пер. Ф. Мищенко «Фивы»), в Фивах же господствовала проримская
группировка (как видно из § 9).
124 О важности темы уг
[ упадка нравов для всей концепции Ливия см.: предисловие
к кн. I.
125 Ср.: Поливай, XIII, 3. Греческий историк в аналогичной связи пишет о
«наших предках» точно так же, как римский.
126 Рассказ об этом был в утраченной XIII книге Ливия (см. периоху). Авл Гел-
лий (III, 8) собщает о версиях того же рассказа у Валерия Антиата и Клавдия Квад-
ригария, из которого приводит даже выдержку.
*;;См.: V, 27, 1—9 (т. I, с. 256—257), XXIV, 45, 3 (т. И, с. 184).
:?? Здесь, очевидно, было указано их число.
129 источник этого Ливиева рассказа, несомненно: Полибий, XXVII, 6
(сохранился в эксцерпте, как и: Диодор, XXX, 1 — тоже по Полибию). Ливии упускает
важную деталь: покинуть Рим и Италию было предписано не только послам, но и
всем македонянам вообще. Замечание о том, что речь послов по содержанию
совпадала с Персеевой на переговорах, у Полибия (в сохравнившемся пересказе)
отсутствует. Сэйдж полагает, что речь тут идет о том же посольстве, что и в гл. 36, 1 —8.
Если это так (а на это указывает ряд повторяющихся деталей), то на правильном
месте рассказ о нем стоит здесь.
™ Ср. выше: гл. 35, 3.
131 Урия (Гирия) — город в Южной Италии на дороге между Брундизием и Та-
рентом (откуда до Рима шла Аппиева дорога) и, следовательно, не приморский.
Однако земли его, вероятно, имели выход к морю.
j32 Мессинскии пролив.
133 Подобные патетические описания проводов полководца ср.: XXVII, 40;
XXIX. 26 (т. И, 310 ел.; 389 ел.); XLIV, 22, 17 (с. 502 наст. тома).
134 Бывшие консулы в 177 г. и 174 г. до н. э. О роли Квинта Муция в военной
кампании см. ниже: гл. 58, 13; 67, 9—12.
}?т См. выше: гл. 36, 8 и примеч. 92.
jfr Т. е. Масиниссу.
137 Трагическая ирония — Персея, действительно, ждало бегство на Самофра-
кию, но как результат войны. Состариться там ему тоже не довелось — после
неудачной попытки бежать и оттуда он сдался римлянам (ср.: XLIV, 45, 1; XLV, 6).
Умер он в плену. См. ниже: примеч. 134 к кн. XLV.
138 Такое прозвание («Защитница народа») для Афины (у Ливия «Минерва»)
встречается, кажется, только здесь.
139 О фалангитах (у Антиоха) ср.: XXXVII, 40, 1 (с. 250), вооружение пелта-
стов («цетратов», по Ливию) было более легким (небольшой круглый щит (пелта),
шлем, копье и меч) и они были более подвижны в бою.
140 Агемой у македонян назывались отборные части, своего рода гвардия (ср.
примеч. 88 к кн. XXXVII).
141 Этот этноним нигде более не встречается. Возможно, это — искажение и
речь идет об элимиотах или линкестах (племена средней Македонии).
j42 Об агрианах см. примеч. 38 к кн. XXXIII.
143 Ср.: XL, 22, 15 (с. 375 наст. ,тома). Дидас был правителем Пеонии (см.
ниже: гл. 58, 8).
144 Из Малой Азии («галлогреки») или из Паннонии. Гераклея Синтийская —
город в Восточной Македонии на правом берегу Стримона (Струмы). Фалазарна —
город на северо-восточной оконечности Крита.
*4f См. выше: гл. 29, 12 и примеч. 157 к кн. XXXIX.
]% Ср.: IX, 19, 5 (т. I, с. 426); Арриан. Анабазис, I, 11, 3.
it! ^м* выше: примеч. 114.
|4° Ср.: Плутарх. Эмилий Павел, 33, 3—4; 37, 3.
149 Фригийцы и лидийцы традиционно рассматривались греками и римлянами
как изнеженные и склонные к рабству народы — ср.: XXXVIII, 17, 13 (с. 281 наст,
тома): Геродот, I, 155.
150 Это, конечно, преувеличение. Государство располагало арсеналами, и
вооружение войска не ограничивалось собственным оружием воинов (ср. XXIX, 22, 3 —
т. II, с. 386).

Комментарии
717
^Cp.: Юетин, 33, 1,3.
152 «красным морем» здесь называется Индийский океан, тем же названием у
древних авторов мог обозначаться и Персидский залив, и — реже — нынешнее
Красное море (или его северная часть).
J2 Об Эордее см.: примеч. 139 к кн. XXXI.
154 Об Элимее и р. Галиакмон см. примеч. 142 к кн. XXXI. Путь из Македонии
в Фессалию через Камбунийские горы (между Перребией (см.: примеч. 45 к
кн. XXXII) и долиной Галиакмона) был предпочтительнее для войск, чем легко
запиравшаяся Темпейская долина. Трехградье (Триполис) было стратегически важным
пунктом в конце этого пути.
155 Название города здесь утрачено,— возможно, речь идет о Маллойе. Ср.
ниже: гл. 67, 7, а также: XXXVI, 10, 5 (с. 196).
156 Милы — город в Перребии (Северная Фессалия) на правом берегу Титаре-
сия (ныне р. Ксерия). Упоминание это о Милах — единственное в литературе.
157 Фаланна — город в Перребии у Пенея неподалеку от Темпейской долины
(Страбон, IX, 440). Гиртон (Гиртона) — фессалийский город на правом берегу
Пенея поблизости от Ларисы. Элатия в Фессалии (не путать с одноименным городом в
Средней Греции!) и Гонн (значительнейший город Перребии) располагались у
западного (фессалийского) входа в Темпейскую долину).
158 Трехградья (см. выше: примеч. 154), которое называют «Скейским»
(«Западным») (греч.).
159 Конный отряд первоначально в 300, а затем в 500 человек.
^ Ниже (в гл. 58, 14) говорится о 400 фессалийских всадниках.
161 Т. е. пращами и луками.
162 Публий Лентул — командующий римским гарнизоном в Фивах — см.
выше: гл. 47, 12. Захват Галиарта обеспечивал господство над проходом из Восточной
Беотии в Западную.
163 Креуса — порт Феспия, значительнейшего беотийского города на
Коринфском заливе.
164 Об Алопе Фтиотийской см. Страбон, IX, 432 (IX, 5, 8), о Ларисе Крема-
сте --примеч. 157 к кн. XXXI.
jj~ Мадвиг подозревал в этом месте лакуну.
i*7 ^* е* галатов («галлогреков») из Малой Азии.
с Турма — небольшой конный отряд (30 всадников).
168 Обагеме см.: примеч. 88 к кн. XXXVII. Термин «священная ала» в
применении к македонской коннице нигде более не встречается (видимо, он употреблен по
аналогии с фиванским «священным отрядом» — ср.: Плутарх. Пелопид, 18) и здесь
имеется в виду «царская ила» — отряд тяжелой конницы (около 300 человек),
подчиненный непосредственно царю. Ср.: Арриан. Анабасис, III, 11,8.
*£ См. примеч. 95 к кн. XXXI.
\7° См. примеч. 89 к кн. XXVII.
|7* Лакуны не поддаются убедительному восстановлению.
j72 См. выше, гл. 15, 3 и далее.
173 По словам Полибия (XXVII, 15, 14) этолийцьц отправленные в Рим, были
оклеветаны Ликиском (см. выше. гл. 38, 2 и примеч. 96) и его сторонниками (ср.
также Аппиан. Войны с Македонией, фрагм. 12.2).
174 Все, что говорит здесь Персей, может быть отнесено лишь к римскому всад-
ничеству, между тем как все, что говорилось выше о конниках в римском войске во
время битвы (см. выше: гл. 58, 12 ел.: 59, 2 и 4) относится к коннице союзнической;
об отборных всадниках — «экстраординариях» ср.: Полибий, VI, 26, 6. Ср. также
(как параллель к речи Персея): XXIII, 12, 2 — т. И, с. 116 («Чтобы преувеличить
размеры бедствия, постигшего римлян, Магон добавил, что никто, кроме всадников и
притом высшего ранга не носит таких колец»).
СГ * YYYTIT in (П О* ОА UQO-Г TV4WQ
XXVII. 8.
}™Ср.: XXII, 61, 13 (т. И, с. 107).
|77 Собственно ius — правовое положение всей Македонии.
1/8 Ц ЭТу мысль Ливии заимствует из Полибия, у которого она развита
чрезвычайно подробно (ср.: Полибий, XXVII, 9).
Я* Ср.: XXXVIII, 5, 4 (с. 271).
\1° Это болото продолжало собой Копаидское озеро.-
\8i Ср. также: Страбон, IX, 411 (2, 30).
182 См.: Полибий, XXVII, 11. О другом виде усовершенствованной пращи
см.: XXXVIII, 29, 6 (с. 291 наст. тома).
if3 См. выше примеч. 168.
184 Ср.: XXXVIII, 13, 3 (с. 277). Евмен владел Херсонесом Фракийским и
примыкавшей к нему Юго-Восточной Фракией (см.: XXXIX, 27, 5).

718
Приложения
185 В Македонии со времени Александра был принят аттический талант (26,2 кг
или 6 тыс. драхм). О скупости Персея ср. ниже: XLIV, 26 (с. 504—505 наст, тома),
а также : Лолибий, XXIX, 8, 2—9.
18° См. выше: гл. 49, 9 и примеч. 134.
187 Ср. выше: гл. 42, 1; 56, 7.
КНИГА XLIII
1 В старых изданиях имя этого легата восстанавливалось как Квинт Муций,
теперь в нем предпочитают видеть Гая Клавдия (о том и другом см.: XLII, 49, 9 и
примеч. 134 к кн. XLII). В конце предыдущей книги говорилось о назначении
Квинта Муция под Амбракию в должности легата (XLII, 67, 9). Это сообщение раньше
понимали как подтверждающее его отождествление с нашим легатом, а позднее как
исключающее такое отождествление (поскольку Квинт Муций уже получил
аналогичное назначение в другое место).
* Об этом городе ничего более не известно.
3 Город, взятый штурмом, обыкновенно предавали разграблению, а сдавшийся
щадили. Ср.: XXXVII, 32, 12 (с. 245 наст. тома).
4 Карнунт — иллирийско-кельтский город на Дунае к востоку от нынешней
бены.
5 Предальпийская Галлия относилась к «провинции Италии», которую,
собственно, и получил Кассий по жребию (XLII, 32, 4).
6 Аквилея была основана десятью годами раньше. См.: XL, 34, 2 (с. 382 наст.
томаЬ
7 Карны — кельтские племена, обитавшие на "территории от Карнийских Альп
(Южная Австрия) до р/ Тальяменто (северо-восточная Италия), а также на Истрий-
ском п-ове и прилегающих к нему областях. Название карнов, видимо, сох-ранилось
в современных топонимах Крайна и Каринтия.
° Римляне, отправляясь в Македонию, всегда пользовались кратчайшим
морским дгутем из Брундизия до Южной Иллирии и далее сушей.
9 Такая угроза отчетливо выявилась в 186—183 гг. до н. э., когда в район
будущей Аквилеи пришли заальпийские галлы (см.: XXXIX, 22, 6; 45, 6—7; 54, 2 и
далее). Они, правда, были настроены мирно, но уже в 179 г. до н. э. Филипп V
строил планы использования бастарнов для вторжения в Италию этим путем.
10 Право объявления войны принадлежало народу и сенату. Об осуждении
самовольных действий римских военачальников см.: XXXVIII, 45, 5 (с. 305); XLI, 7,
7—8 (с. 403 наст. тома).
ji Ср. ниже, гл. 7—8.
12 С 197 г. до н. э. в Испанские провинции назначались два претора
(см.: XXXII, 28, 11 и примеч. 83 к кн. XXXII).- Однако на время войны эти
провинции объединили, чтобы одного из преторов высвободить для командования флотом
(ср.: XLII, 31, 9; XLIV, 17, 9 — с. 441 и 498 наст. тома). В 167 г. до н. э.
провинции вновь были разделены — см.: XLV, 16, 1 (с. 531 наст. тома).
13 Так называемых рекуператоров (лат. «возвращающие утраченное»). Эта
коллегия присяжных судей рассматривала в основном споры, требующие ускоренного
рассмотрения и решения: о возмещении ущерба на основе международных договоров
или в спорах с чужеземцами, в процессах о вымогательстве и взятках, о свободном
или рабском статусе лиц, по искам публиканов и т. п. Иногда они избирались
сторонами, иногда назначались должностым лицом. Испанцы как чужеземцы должны
были быть представлены на суде «заступниками»-римлянами. Это первый известный
пример такого рода судебного преследования бывших должностных лиц, обвиненных
провинциалами в вымогательстве.
14 Заступники были избраны из числа прежних наместников. Катон был в
Испании консулом и проконсулом (195—194 гт. до н. э. — о его заслугах перед
провинцией см.: XXXIV, 21). Публий Корнелий Сципион Назика (бывший консул
191 г.) был претором Дальней Испании в 193 г. до н. э. (см. XXXIV, 43, 7; XXXV,
1, 3—12), Эмилий Павел (бывший консул 182г. до н.э. и будущий победитель
Персея) был претором Дальней Испании в 191 г. и оставался там наместником еще
два года (см.: XXXVI, 2, 6; XXXVII, 57, 5—6).
15 Т. е. в 178 г. до н. э. Он оставался в Испании еще два года (см.: XLI, 9, 3;
15, 11; 26, 1). (Это Марк Титиний Курв — не путать с другим Марком Титинием
городским претором того же года).
16 Публий Фурий Фил был претором в Ближней Испании в 174 г. до н. э. и
оставался наместником в следующем (см.: XLII, 4.2). На суде речь против него
произнес Катон, который «обвинял,. Сервия Гальбу за ограбление лузитан и Публия
Фурия за них же, так как тот крайне несправедливо оценивал хлеб» Шсевдоасконий.
Комм, к речи («дивинации») Цицерона против Цецилия. Пер. Н. Н. Трухиной).

Комментарии
719
17 Марк (или Гай?) Матиен был претором Дальней Испании 173 г. до н. э.
см.: XLI, 18, 5; XLII, 1, 5.
18 Ср.: Полибий VI, 14, 8: «Местами убежища для изгнанников служат города:
Неаполь, Пренеста, Тибур и все прочие, состоящие в клятвенном союзе с
римлянами». Удалившиеся в ссылку утрачивали права римского гражданства и получали
статус граждан города, в котором находили себе убежище.
19 Должностным лицам запрещалось манипулировать ценами на
продовольствие, произвольно завышая их при получении содержания (для себя и армии) не
натурой, а деньгами и так же занижая их при покупке зерна (для вывоза в Рим) за
казенный счет (с присвоением разницы). Упоминаемая здесь «двадцатина» не
налог,* а доля урожая, подлежащая принудительной продаже римлянам. Налог же
Испания (в отличие от Сицилии) выплачивала в деньгах или в драгоценных металлах.
Об особых поборах с Испании (деньгами и зерном) ср.: XXIX, 3, 5 (контрибуция);
XXX, 3, 2 (военный налог); 26, 6 (возможно, регулярный налог) (т. II с. 370,
402,421).
20 Речь идет, собственно, о женщинах, права на брак с которыми у римских
граждан не было, а значит, их дети следовали статусу матери, т. е. были для
римлян чужеземцами. Формально этим все и исчерпывалось, но римское право было
достаточно гибким, чтобы ради «пользы» рекомендовать при случае решение по
аналогии. В самом деле, будь эти испанки рабынями, их дети были бы рабами, а могли
бы стать и отпущенниками своих отцов.
21 Ср.: XXVIII, 30, 3 и примеч. 97 к кн. XXVIII (т. И, с. 348 и 511).
Локализуют Картею обычно между Гибралтаром и Алхесирасом.
2УНасколько известно, это была первая внеиталийская колония латинского
права,
23 Ср.: XLII, 23—24 и примеч. 49 к кн. XLII.
24 После Второй Пунической войны Карфагену было оставлено только десять
военных кораблей (см.: XXX, 37, 3 — т. И, с. 431). В условиях договора не было
прямого запрещения увеличивать флот, но расчет нумидийцев на подозрительность
римлян был безошибочен, и помощь, действительно оказанная карфагенянами Риму
(XXXVI, 42, 2; XLII, 56, 6), легко могла быть истолкована им во вред.
25 Далее в тексте большая лакуна. Здесь, видимо, сообщалось о магистратах на
170 г. до н. э. Консулами стали Авл Гостилий Манцин, получивший Македонию и
Авл Атилий Серран, получивший Италию. Претор Луций Гортензий получил флот.
Здесь же сообщалось (ср. периоху) о жестокостях проконсула Публия Лициния
Красса в Греции (ср. ниже гл. 4—5), о неудачах претора Лукреция (см.: Плутарх.
Эмилий Павел, 9) и консула Гостилия (ср.: XLIV, 2, 6; 36, 10; Полибий, XXVII,
16), об успехах Македонии (ср. ниже, гл. 19, 14) и восстании в Испании.
Сохранилось лишь окончание рассказа об этом событии.
26 Двух вождей восстания, одним из которых, возможно был Олоник. См: Пери-
охи, 43.
Z1 Вырученные от продажи военной добычи.
7° Приморский город и небольшая речка в Лации.
29 Согласно Валерию Максиму (I, 8, 2), этот храм был древнее, чем храм
Эскулапа J3 Риме.
30 Абдера (на фракийском побережье — см. примеч. 115 к кн. XXXVIII) была
«свободным городом», союзным Риму.
31 Коронея — город в Беотии, воевавший- против римлян (см.: XLII, 44, 4;
63, 3-е. 450; 464—465 наст, тома), был захвачен и ограблен консулом П. Лици-
нием Крассом (ср.: Периохи, 43); рассказ Ливия об этих событиях утрачен (см.
примеч. 25).
32 Видимо, он ведал делами чужеземцев, так как ниже (гл. 6, 10) сказано, что
он вносил лампсакцев в список союзников, а городским претором был Марк Реций,
которого в то время не было в Риме (см. ниже: гл. 9, 6).
33 Кассий, видимо, занял эту должность сразу после своего консулата, чтобы не
возвращаться в Рим и не давать отчет за свои самовольные действия (см. выше,
гл. 1-4—9).
34 О карнах см.: примеч. 7. Иапиды к римскому времени представляли собой
смешанную (венетско-иллирийско-кельтскую) народность. Они обитали в Северо-
Западной Далмации близ Салоны (возле совр. Сплита).
rjj Т. е. консул яру.
36 Эмилий Лепид был первоприсутствующим в сенате и великим понтификом,
Гай Лелий — другом Сципиона Африканского. Ранг этого посольства был очень
высок. Об Алабандах см. примеч. 37 к кн. XXXIII.
37 Т. е. богине Роме (олицетворение города Рима). Представление о Риме как о
богине было чуждо римскому религиозному сознанию и зародилось у греков,
попадавших под власть к римлянам (впервые изображение Ромы появляется в 204 г. до

720
Приложения
н. э. на монете южноиталийских Локр). В начале II в. ее культ распространяется в
малоазийских городах, а со времени Августа, соединяясь с императорским, и в
западных провинциях. В самом Риме образ Ромы усваивается сначала ученой поэзией и
лишьв 121 г. до н. э. при императоре Адриане ей воздаются и там божеские почести.
^Выще об этом не говорилось. Лампсак и в 196 и в 190гг. до н.э.
(см.: XXXIII, 38, 3; XXXVII, 35, 2) надеялся на скорое освобождение от власти Ан-
тиоха. а для 180-х и 170-х годов до н. э. у Ливия сведений нет.
39 Буквально «десятью сто тысяч». Числительного «миллион» не было.
40 Масинисса уже послал тысячу всадников, тысячу пеших и 22 слона. См.:
XLII. 62, 2 (с. 463 ел. наст. тома).
4* См.: XLII, 51, 7; 58, 6 ел. (с, 455, 461 ел. наст. тома).
42 В манускрипте «Микион», но издатели отождествляют его со сторонником
римлян, действовавшим в Халкиде в 192г. до н.э. (XXXV, 38, 1; 50, 10; 51,
4-—6 — с. 178, 187 наст. тома).
43 Лозунг римской политики на востоке. Ср.: XXXIV, 58, 11 — 12; XXXVII, 54,
17 и пр.
44 Приговор здесь выносят трибутные комиции (народное собрание, голосующее
по трибам). Ср. ниже: гл. 16, 11—16, где судебной инстанцией выступают центури-
атные комиции (ср. примеч. 79).
45 Гентия уже давно подозревали в пиратстве (см.: XL, 42, 1—5 — с. 388; XLII,
29, 11 — с. 439 наст, тома). Попытки привлечь его на сторону Рима не имели
успеха (см.: XLII, 37, 2; 45, 8 — с. 444 и 451 наст. тома). О поездке Персея к Гентию
см. ниже: гл. 19, 13 ел.
46 Видимо, бывший корабельный дуумвир 178 г. до н. э. (ср.: XLI, 1, 2). Об Ис-
ce'CMj примеч. 148 к кн. XXXI.
47 По мнению Шлесинджера, слишком много для восьми кораблей (со ссылкой
на XXXVII, 2, 10), но цифры (из XXI, 50, 5; XXII, 22, 1), которые он тоже
приводит, не так уж убедительны.
48 Марк Реций был городским претором, возможно, воинский набор и отвлек его
на время из Города (ср. примеч. 32).
49 См. примеч. 134 к кн. XXXI. Римские гарнизоны в этой области были
размещены! еще год назад (XLII, 36, 9 — с. 444).
50 Ускана — главный город иллирийского племени пенестов (обитали близ Лих-
нидского озера); важный стратегический пункт неподалеку от македонской границы.
?J Ср.: XXXVI, 3, 3 — с. 190 (191 г. до н. э. — перед войной с Антиохом).
52 Он был консулом в 186 г. до н. э. — см.: XXXIX, 8 ел. (с. 324 ел.); потом —
перед началом войны с Персеем — был послан к нему в Грецию — см.: XLII, 38 ел.
(с. 445 ел. наст, тома).
~ Народный трибун 171 г. до н. э.
'51 Городским претором и претором по делам чужеземцев.
?? Текст здесь ненадежен, перевод по одной из интерпретаций.
~ См. выше: гл. 9, 7.
2 См.: примеч. 16 к кн. XXXVII.
58 Луций Фламинин, возможно, был авгуром, выбранным в 213 г. до н. э. См.:
XXV. 2, 2 (т. И, с. 189).
~9 Согласно XLIV, 1,1, при отбытии их было пять тысяч.
60 Ср.: XLII, 31, 5 (с. 440) и примеч. 75 к кн. XLII, а также XLIV, 21,
(c.6rf
Ср., например., X, 40, 10 (т. I, с. 497). Сетование на упадок древнего
благочестия — общее место не только у римлян, однако во времена Августа (когда писал
Ливии) оно могло звучать актуально.
°~ Т. е. на Квиринале (другой ее храм находился на Капитолии).
63 Фрегеллы были колонией латинского права, так что могли считаться
«чужбиной», однако в 211 г. до н.э. знамение, явленное в этом городе, не оспаривалось
(XXVI, 23, 5 — т. И, с. 248).
** Ср.: XXXIV, 55, 4; XXXVI, 37, 5; XL; 37, 3.
65 Лат. «ambitiosi» — слово из лексикона политической инвективы
(предполагало неблаговидные или даже недозволенные способы приобретения популярности).
66 Цензоры избирались раз в пять лет, но заканчивали свою деятельность через
полтора года (и еще полтора года продолжали следить за общественным
строительством}.
2 Т. е. в 172 г. до н. э. Ср.: XXXVII, 27.
68 Подвластность «сына» (т. е. любого прямого потомка) отцу семейства
(который один считался собственником фамильного имущества и один делал заявление
цензору) была в Риме пожизненной, и «сыновья» вносились в список граждан как
члены семейства, а не как самостоятельные собственники.
69 Т. е. перед возвышением, где восседал претор.

Комментарии
721
70 См.: XL, 51, 1; XLI, 27, 1 (с. 394; 418 наст. тома).
71 Предыдущие цензоры (174 г. до н. э.) — см.: XLI, 27 (с. 418 ел. наст, тома).
72 Ср. историю протеста откупщиков в цензорство Катона (XXXIX, 44, 8 —
с. 351).
;3 См. примеч. 75 к кн. XXXII.
74 Она соединяла Форум с Палатином.
75 Протеста одного трибуна должно было быть достаточно, чтобы остановить
цензоров, и если они просто игнорировали вето, наложенное трибуном, то зачем ему
было ждать другого повода для суда над ними? Видимо, в истории с Рутилиём, его
подопечным и цензорами что-то все-таки упущено при изложении. Что же касается
залога, взятого цензорами, то он обеспечивал явку ответчика на суд и вносился не
им самим, а поручителями из числа его друзей (ср., например; XXXIX, 41, 7 —
с. 349).
76 В собрании плебеев (решение которого имело силу закона — см. примеч.
171 к кн. XXXI).
77 Эта предшествовавшая голосованию часть собрания рассматривалась как
«сходка».
78 Ср.: III, 55, 1 (т. I, с. 162); Цицерон. О своем доме, 123—125.
79 Описательный перевод латинского «perduellio» (от «perduellis» — «злейший
враг»).
80 Для суда по делу о преступлении против государства созывались центуриат-
ные, а не трибутные комиции, поскольку приговором могла быть смертная казнь.
Народный трибун не имел права созывать эти комиции, поэтому их созывает здесь
претор.
81 Два дня — для каждого обвиняемого отдельно.
82 Об Атрии (Палате) Свободы см. примеч. 96 к кн. XXXIV.
83 Видимо, мероприятия Гая Клавдия по затруднению перехода из латинского
гражданства в римское и по выселению из Рима людей, уже записавшихся в ценз,
не прибавили ему популярности, как и его скандальные выходки в провинции,
назначенной ему в свое время (177 г. до н. э.) как консулу (см. XLI, 10, 5—13).
84 Пополнение аквилейским колонистам было, таким образом, собрано через
два гола после их обращения с просьбой об этом (см. выше: гл. 1,5 ел.).
8~ Ливии здесь и далее следует Полибию (XXVIII, 3).
86 Ср.: Полибийу XXVIII, 3, 7—10. Ливии здесь и далее следует рассказу
греческого историка, опуская характеристику двусмысленного и беспокоящего
поведения римских послов и сведения о слухах, согласно которым они собирались,
«созвавши ахеян в собрание, предъявить обвинения против Ликорта, Архона и Полибия
в том. что они враждебны целям римлян...»
87 Ср.: Полибий, XXVIII, 4.
88 Ср.: Лолибий, XXVIII, 5.
89 Об этом пути через горы см.: XLII, 53, 6 — с. 457,(здесь направление
движения обратное). Темпеиская долина удерживалась македонянами благодаря
гарнизону, стоявшему в Гонне (ср.: XLII, 54, 8), а также XLIV, 2.
90 Рассказ Ливия о событиях в Эпире и о войне с дарданами утерян (см. выше:
3, 7 и примеч. 25) . Плутарх сообщает, что Персей перебил 10 тыс. дарданов и
захватил большую добычу (Плутарх. Эмилий Павел, 9, 3).
91 Остальную часть его войска составляли пелтасты (см.; XLII, 51, 3—11 —
с. 455 наст. тома). Стуберра — город на македонской границе.
92 Ср. выше: гл. 10, 1.
93 Население Усканы составляло 10 тыс. человек.
94 Число выглядит преувеличенным по сравнению с численностью римских
гарнизонов в других пунктах (ср.: XLII, 36, 9; 57, 9), а также с общей численностью
войос Клавдия, отправленных к границе Иллирии.
95 Лаоеаты — иллирийское племя — главный их город Скодра (ныне Шкодер
у северо-восточной границы Албании), вокруг которого и были расположены земли
лабеатрв (Лабеатида). См.: XLIV, 31, 2—3 (с. 508); Полибий, XXIX, 3, 5.
96 «Царская когорта» (греч. «ила» Филиппа V упоминалась и в кн. XXVIII, 5,
15 (т. JI, с. 325). Она подчинялась непосредственно царю.
97 Подробней см.: Полибий, XXVIII, 8. Берея (ныне Веррия) — город в
срединной части Нижней Македонии.
98 Гора Скорд (Скард, ныне Шар планина) — севернее Македонии, западнее
Дардании, восточней Иллирии. См.: Полибий, XXVIII, 8; Страбон, VII, фрагм. 10.
О городе Скодре см. выше в примеч. 95, о Лиссе — ниже: примеч. 86 к кн. XLIV.
99 О скупости Персея ср.: XLII, 67, 5; XLIV, 26, 1; Полибий, XXVIII, 9;
Плутарх. Эмилий Павел, 12—13.
100 Об этой Анкире в Иллирии ничего не известно. Предполагалась даже
ошибка (вместо «Ускана»).

722
Приложения
101 О парфинах см.: XXXIII, 34, 11 и примеч. 95а к кн. XXXIII, а также: XXIX,
12, 13 и примеч. 30 к кн. XXIX (т. II, с. 377 и 515).
й2 См., например: Полибий, JCXXIV, 12, 4 (XXXIV, 7).
103 Ср. выше: гл. 9—10.
104 Крепость Фанота находилась на территории хаонов (см. примеч. 21 к
кн. XXXII), часть которых была на стороне Персея. Феспроты т- одно из главных
эпирских племен. Их область располагалась вдоль южного побережья от р. Фиамис
до Амбракийского залива.
}?ГСм. примеч. 142 к кн. XXXI.
106 Акарнанский город Страт (см. примеч. 43 к кн. XXXVI) принадлежал тогда
этолийцам. Об эпирских перебежчиках — ср. ниже: гл. 23, 9.
107 Инахом Ливии называет здесь верхнее течение Ахелоя.
}?? Т. е. Зевса-Победителя.
109 Аратф (Арахт) — река в Эпире (ныне Арта) течет с горы Тимфы на юг
мимо Амбракии и впадает в Амбракийский залив.
110 Ср. выше: гл. 17, 10.
111 Т. е. гиппарх — вторая по значению командная должность в Этолийском
союзе. Ср.: XXXVIII, 11, 6 (с. 276 наст. тома).
1Г^Об Аперантии см. примеч. 6 к кн. XXXVIII (а также: XXXVI, 33, 7;
XXXVIII, 3, 4).
115 См. примеч. 21 к кн. XXXII.
КНИГА XLIV
1 О нем ср.: XLII, 37—47; 56, 7 (с. 444—453; 459 наст, тома), о числе
солдат — XLIII, 12, 3 (с, 477) и примеч. 74 к кн. XLII.
2 Ср. выше: XLIII, 12, 7 (с. 478 наст, тома), а также примеч. 75 к кн. XLII.
3 См.: XLII, 22, 7 (с. 434 наст. тома).
4 Вероятно двоюродный брат консула Квинта Марция Филиппа. Ср. выше:
XLIII. 11, 7—9, а также: Лолибий, XXVIII, 16, 3.
5 О происках Персея против брата и о его убийстве см. выше: XL, 5—16;^
20—24 (с. 361 ел.; 373 ел.). Рассказывая о смерти царя Филиппа V, Ливии прямо
не говорит о заговоре против него, но врач Филиппа был подкуплен Персеем —
см.: XL, 56, 9 и далее (с. 396—397).
6 Город в Перребии — см. также: XLII, 53, 6 и ниже: 32, 9 и 35, 15 наст,
книги. По Камбунийским горам, отделяющим Македонию от Фессалии, прошел в 171 г.
до н. э. Персей — см.: XLII, 53, 6 (с. 457). Рассказ Ливия о походе консула Гости-
лия утрачен — см. примеч. 25 к кн. XLIII. Высота Волустанского перевала — 918 м.
7 Долиха — средний из городов Трехградья (ср. примеч. 154 к кн. XLII). Азор
был западнее ее, а Пифей восточнее. К юго-востоку от Пифея было Аскуридское
озеро. Здесь имеет смысл заметить, что когда консул Марций стоял с войском между
Азором и Долихой, в Фессалию прибыло посольство ахейцев, возглавляемое не кем
иным, как Полибием, чтобы предложить помощь римлянам. Оно нагнало их в
Македонии (ср. ниже: гл. 5—12), откуда было отослано с вежливым отказом. Сам Поли-
бий некотррое время еще оставался в Фессалии, принимая участие в ходе событий и
будучи в курсе интриг Марция. (Подробно см.: Полибий, XXVIII, 12—13.)
8 Лапатунт — крепостца севернее Темпейской долины, чуть юго-восточнее Ас-
куридского озера и юго-западнее Филы (самого южного пункта на пиэрийском, т. е.
македонском, побережье). Озеро находилось у границы с фессалийской (как и
Лапатунт) стороны в некотором отдалении от моря. Об Асклепиодоте и Гиппии ср.
выше: XLII, 51, 3 и 7; 59, 7.
9 Гераклей был чуть севернее Филы; Дий (см. о нем: примеч. 5 к кн. XXXIII)
еще севернее — на р. Бафир близ ее устья. Таким образом отрезок побережья,
патрулировавшийся (небрежно и бестолково) Персеем был не так уж велик.
10 Оттолоб, возле которого стоял лагерем некий полководец царя, упоминался и
в кн. XXXI, 36, 6 (и 40, 10). Данное место позволяет приблизительно локализовать
его, поскольку он оказывается как-то связан с маршрутом консула Квинта Марция,
которому предстояло пройти мимо Аскуридского озера (ср.: § 5).
11 Что касается Марция, то он однажды уже был разбит лигурййцами, так как
углубился в труднодоступные горные ущелья (XXXIX, 20, 5—10), что же до Персея,
то, по словам Диодора (XXX, фрагм. 10), судьба предоставляла ему прекрасную
возможность уничтожить все римское войско, для чего хватило бы «только крика и
звука трубы» но и он ее упустил, и македоняне стерегшие на горах, оказались столь
же бездеятельны. Шлесинджер, комментируя данное место у Ливия, замечает, что
оно показывает силу Ливиева «чувства сцены» и слабость его как военного
комментатора.. Трудно, однако, усомниться в том, что язвительная оценка действий обеих

Комментарии
723
сторон (в части, касающейся македонян, сохраненная и скудными фрагментами из
Диодора) восходит к Полибию, достаточно искушенному воину и политику.
12 Детали устройства этих «мостиков» остаются неясными, как и детали
разрушения скал с помощью уксуса в XXI, 37, 2 (т. II, с. 35), где описывается спуск с гор
армии Ганнибала.
13 Название («Прекрасные сосны») указывает на характер местности.
14 Либетр (Либетры) — город в Пиэрии у подошвы Олимпа (с восточной
стороны). Предание связывало это место с фракийцами, когда-то обитавшими здесь, и с
Орфеем.
15 Об эпизоде в бане рассказывают и Диодор (XXX, фрагм. 10, 2), и Аппиан
(Македонские войны, фрагм. 15). Фак — цитадель Пеллы, главного города
Македонского царства (см. также гл. 10, 3; 46, 6 ел.).
16 Продовольствие можно было подвезти и морем — ср. ниже: гл. 7, 10 (но из
самого описываемого там эпизода видно, что надежда на это была плоха).
j7 Об этом храме см.: Полибий: IV, 62, 1—3.
:! Спурий Лукреций — бывший претор 172 г. до н. э. см.: XLII, 9, 8.
19 Среди них были работы Лисиппа (портреты 25 конников — соратников
Александра; ср.: Арриан. Анабасис, I, 16, 4.
^Ср. ниже: гл. 18, 8; ср. также: XXXIX, 22, 2; XLI, 27, 6 (с. 333; 418).
21 Ср.: Полибий, XXVIII, 11(12) (фрагм.). Греческий историк называет этот
строй «подобием черепичной крыши».
22 По Диодору, Андроник рассчитывал угодить римлянам, сохранив флот
для них.
25 См.: примеч. 149 к кн. XXXI (там же и о расположении Афона).
24 Элея — здесь гавань Пергама.
25 О его двусмысленно-выжидательной позиции в 171 г. до н. э. см.: XLII, 29, 3
(ср.: 12, 3).
26 Кассандрия была основана в 316 г. до н. э. (на месте разоренной в 356 г. до
н. э. Филиппом II Потидеи). Название этого города сохранилось в нынешних
названиях Паллены и Торонского моря — п-ов Кассандра и залив Кассандра.
27 Описание не совсем точное. Мыс Посидей — это западный мыс Паллены,
обращенный в сторону материковой Греции (фессалийской Магнесии), мыс Канаст-
рей — это оконечность самого полуострова, вытянутая на восток. Он скорей Ъуже,
чем меньше западного мыса.
28 Ров был прорыт поперек узкого полуострова.
29 Ср.: Полный латинско-немецкий словарь К. Э. Георгеса s. v. fornix (со
ссылкой на данное место).
^См.: примеч. 38 к кн. XXXIII.
31 Ср.: XL.HI, 23, 7 (с. 486). Пенесты — иллирийское племя. Плеврат, видимо,
изгнанник на службе Персея, упомянутый в: XLIII, 19, 13 (с. 483).
32 См.: примеч. 149 к кн. XXXI.
33 Мелибея находилась в 40—50 км севернее Деметриады.
34 Текст здесь испорчен — перевод по конъектуре.
£ Подробней см.: Полибий, XXIX, 6, 1—2.
36 Скиат (Скиаф) — остров с одноименным городом у юго-восточной
оконечности Магнесии (и к северо-востоку от Бвбеи).
37 Валерий Антиат здесь, видимо, передает тогдашнее ходячее мнение римлян
об Евмене. Полибий, который, по его собственным словам, «больше всякого другого
вникал в подробности» этих событий, пишет, что «Евмен... сделал для римлян очень
много, наипаче помогал им во время войн с Антиохом и Персеем», но подробно,
удивляясь безумию «обоих наших царей», излагает и историю интриги Евмена с
Персеем, от которого тот хотел получить деньги за мир, какового сам ожидал от
римллн.
38 Их дело было связано 'с вопросом о статусе памфилийцев согласно
мирному договору с Антиохом. Ср.: XXXVIII, 39, 17, а также 15, 5 (с. 300 и 279 наст,
тома).
39 Во II в. до н. э. филиппик (введен Филиппом II Македонским) был самой
распространенной золотой монетой из поступавших в Рим. Дар был чрезвычайно
богатым (если цифры верны).
4^ Об оценке родосцами их отношений с Римом ср.: XLII, 46, 6.
41 Комментаторы, ссылаясь на Полибия (XXVIII, 23, 2), считают, что ухудше*
ние отношений Рима с Родосом началось годом-двумя позже.
42 Историк-анналист Клавдий Квадригарий.
43 Об отношениях карийцев и ликийцев с Родосом см.: XLI, 6, 8—12; XLII,
14, 8. Постановление об их «освобождении» упоминается Полибием (XXX, 5, 12)
среди событий 167 г. до н. э., когда, видимо, оно и было принято сенатом (со, ниже:
XLV, 25, 6). .

724
Приложения
44 См.: XLII, 26, 8 (с. 437 наст. тома).
45 Публий Сульпиций Галл (Гал) — городской претор 169 г. до н. э.
(см.: XLIII, 15, 1 и 3; о его выступлении против консулов в поддержку простого
народа — 14, 3). В следующем году он предсказал (или объяснил солдатам) лунное
затмение накануне битвы при Пидне — см. ниже: гл. 37, 5—8 и примеч. 113.
*б Ср.: XXII, 54, 2 и примеч. 222 к кн. XXII (т. II, с. 100 и 464).
47 О подобных вознаграждениях см.: XXIII, 46, 7 и особенно: XXVI, 21, 11
(т. II. с. 146 и 246).
~ Претор по делам иноземцев — см.: XLIII, 15, 3 <с. 479 наст. тома).
49 См.: XLIII, 16, 3 ел. Он несколько дней назад сложил свои полномочия
(трибуны вступали в должность 10 декабря) и с ними неприкосновенность. Об эрариях
см.: примеч. 25 к кн. XLII.
^ Публий Сципион Африканский был тестем Тиберия Семпрония. Старые
лавки стояли на южной стороне форума, статуя этрусского бога ВОртумна на Этрусской
улице к юго-западу от форума, с которого была видна.
51 Базилика — общественное здание, использовавшееся для разного рода
деловых операций, иногда для судебных заседаний. Семпрониева базилика позже была
заменена Юлиевой.
52 Долголетним опытом и авторитетом Луций Эмилий явно превосходил
коллегу. Гай Лициний Красе, брат консула 171 г. до н. э., впрочем, тоже зарекомендовал
себя как воин (XLII, 58, lz).
53 Его сменил в следующем году Луций Постумий Альбин (см.: XLV, 15, 10).
54 Речь идет о все более популярных звериных травлях, на которых «зверей, то
показывали, то травили, убивали, заставляя их драться то друг с другом, то с
людьми» (Л. Фридлендер). Такого рода представления, как и гладиаторские игры,
становились характерным «жанром» римской массовой культуры. «Леопарды» — перевод
условный (в оригинале: «африканских зверей»), но вполне вероятный.
55 В оригинале «ид» («календы» появляются ниже: гл. 22, 16); в любом случае
эти празднества состоялись чрезвычайно рано (обычное время: начало мая — начало
июня), тем более, что из-за неисправности календаря год забегал очень далеко
вперед, (ср. ниже: гл. 37, 8 и примеч. 114).
^Это — Антиох IV Эпифан. См.: Периохи, 41; XLII, 6, 6—10 (с. 423—424), а
также: XLI, 20 (с. 412). О его действиях в Египте см.: XLII, 29, 5—10 (с. 439); По-
либий. XXVII, 19; XXVIII, 18 ел. (16 ел.).
^Старший Птолемей — это Птолемей VI Филометор (180—145 гг. до н. э.),
младший — Птолемей VIII Эвергет II Фискон (145—116 гг. до н. э.).
1° Ср.: Полибий, XXIX, 2(1).
59 Квинкватрии — (Квинкватр) первоначально праздник Марса, потом стал
восприниматься как праздник Минервы, отмечался 19—23 марта. См.: Овидий. Фасты,
Ш, 809 и далее; Фест, 304 ел. L.
60 Аппий Клавдий Центон (о его отце см. в кн. XXXI — 14, 3 и др.), в
последний раз упоминался Ливием в кн. XLIII, 23, 6 (170 г. до н. э., Иллирия), но
известен еще один эпизод с его участием Шолибий, XXVIII, 13, 6 и далее). В 169 г. до
н. э. он попросил у ахейцев подкрепления, но Квинт Марций отослал в Рим
находившегося тогда в Фессалии Полибия (ср. выше в примеч. 7), попросив его принять
меры, чтобы Аппий Клавдий помощи от ахейцев не получил (чем поставил Полибия
в затруднительное положение).
** Т. е. два легиона и соответственное число союзников.
°2 Ср. выше: гл. 13, 12 ел. и примеч. 37.
63 Ср.: XLIII, 12, 7 (с. 478). Эти мероприятия имели целью борьбу с
фаворитизмом в войсках.
64 Ср. выше: примеч. 55 (какая из двух дат — «накануне календ» или
«накануне ид»,— правильней, решить трудно).
65 Пантавх и был послан к Гентию после того, как от него возвратился Гиппий,
о чьем посольстве (после посольства Плеврата и Адея — XLIII, 19, 13 — 20, 3)
см.: Полибий> XXVIII, 9, 3; XXIX, 3, 1 ел. Этот Гиппий был беотийским
изгнанником (некогда союзным стратегом) на службе у Персея.
* См.: XLIII, 19, 3 (с. 483) и примеч. 95 к кн. XLIII.
*7 См.: Полибий, XXIX, 3, 9 и 11, 3.
68 См. об Аттале: XXXI, 14; о Евмене: 13; XXXVI, 44; XXXVII, 41; о Филиппе:
XXXVII, 7.
f Ср.: Лолибий, XXIX, 7, 2—3.
70 Ср.: Полибийу XXIX, 6, 1: Кидант беседовал здесь «с Менекратом и вторично
с Антимахом». Ливии опускает эту деталь, но именно у него сохранилось
упоминание о первых переговорах Киданта с Антимахом (ср. выше: гл. 13, 9).
II Здесь Ливии близко следует Полибию (XXIX, 7—8), но более краток.
72 По Полибию (XXIX, 8, 5), 500 талантов.

Комментарии
725
73 Шлесинджер в своем комментарии полагает, что под «галлами» здесь
следует понимать бастарнов — германское, как многие считают (см. примеч. 140 к
кн. XL), племя, которое в древности нередко причисляли к галльским (ср.: XL, 57,
7; примеч. 143, 144 к кн. XL, а также: Полибий, XXV, 6). К тому же вождя этих
«галлов» зовут так же Клондик, как вождя бастарнов (XL, 58, 8). Ср. также (о бас-
тарнах): XLI, 5, 10; XLI, 19, 3—11.
74 Возможно, в среднем течении Стримона (ныне р. Струма).
1S Ср. в примеч. 73.
76 Перевод условный. Собственно, корабли эти, легкие и многовесельные,
назывались «pristes». Словом этим обозначались хищные и опасные рыбы.
77 См.: примеч. 149 к кн. XXXI.
78 Сигей (ныне Кумкале) — мыс (с одноименным городом) на побережье Тро-
ады, у входа в Геллеспонт, напротив южной оконечности Херсонеса Фракийского.
Элея — гавань Пергама.
79 Такие знаки подавали огнями или дымом.
80 Город Хиос располагался на восточной стороне острова.
81 Мыс Фаны (ныне мыс Мастико) — южная оконечность острова Хиоса. Близ
него находились одноименная гавань и храм Аполлона.
82 В Александрию — ср. выше: гл. 19, 13.
83 Ср.: Полибий, XXIX, 11(5). О Диноне и Полиарате см. выше: гл. 23, 10.
84 Конец апреля по римскому календарю, в действительности — начало
февраля. См, ниже: гл. 37, 5—9.
8^ См.: примеч. 112 к кн. XXXI. О Гентии ср.: Полибий, XXIX, 13 (6).
86 Лисе — город в Иллирии. С 213 г. был какое-то время автономным городом
под македонским верховенством. Во II в. — в царстве Гентия.
87 Кавии — иллирийское племя. Обитали, видимо, к югу от Диррахия. Ср.
современный топоним «Кавая» (южнее Дурреса).
88 См.: примеч. 31 к кн. XXXVI.
89 Река в Иллирии (ныне в Албании, впадает в Адриатическое море южнее
Дуррда) •
90 В оригинале утерян лист. По сообщению Аппиана (Иллирийские войны, 10,
26), Аниций «захватил несколько легких кораблей Гентия и, принудив его к
сражению, разбил на суше и запер в крепости».
91 Скодра (ныне Шкодер) — главный город Гентия (см. о нем примеч. 95 к
кн. XLIII). Лабеатское (Лабеатидское) озеро (ныне оз. Шкодер).
92 Общепринятое название этой реки было Дрилон (ныне Дрин в Албании).
93 Для II в. до н. э., надо думать, анахронизм.
94 См. выше: гл. 27, 11.
~ Выше в гл. 30, 4 жена Гентия (видимо, та же) названа Этутой.
9° Собств., цетраты.
О Пифее см.: примеч. 154 к кн. XLII. Ср. также выше: гл. 2, 6; о Петре
см.: поимеч. 81 к кн. XXXIX.
98 Тут утрачены два листа, где, скорее всего, описывались дальнейшие
приготовления Персея и прибытие Луция Эмилия Павла в римский лагерь.
99 Как пишет Плутарх, на подземные воды указывала зелень листвы в лесах,
росших на склонах Олимпа (Плутарх. Эмилий Павел, 14, 1).
|°о См.: примеч. 84 к кн. XLII.
101 По Плутарху (Эмилий Павел, 13, 5), «ночным дозорам он велел нести
службу без копий, полагая, что караульные будут зорче наблюдать и успешнее
бороться со сном, если не смогут отразить нападение неприятеля» (пер. С. Маркиша).
j°~ Здесь в манускрипте утрачен лист.
103 Речь идет, видимо, о самом начале прошлогодней кампании и о сторожевых
отрядах Македонии, оставленных в горных укреплениях, но плохо показавших себя
(ср.: гл. 2—4).
104 По рассказу Плутарха, Эмилий знал, что один из проходов, ведущих в
Македонию, остается без охраны. Персей послал занять его, только когда ему
сообщили, что римский отряд движется по этой дороге.
105 Квинт Фабий Сципион Эмилиан — старший сын Эмилия Павла (от первого
брака), усыновленный, видимо, внуком Фабия Максима Кунктатора. Публий
Корнелий Сципион Назика Коркул — сын «лучшего человека в Риме, встречавшего в
Городе идол Великой матери богов (см.: XXIX, 14, 9 — т. II, с. 379 и др.).
106 Плутарх называет несколько большее число (италийских союзников и фра-
кийско-критских наемников).
107 Ср.: Полибий, XXIX, 14, 4. Согласно Диодору, лигурийский щит был
длинным и легким (Диодор, V, 39, 7).
108 Большая лакуна (утрачены четыре листа). Судя по рассказу Плутарха, здесь
сообщалось об успешных действиях Сципиона Назики и отступлении Персея к Пидне.

726
Приложения
(отсюда
109 Собств:: лето перевалило за солнцестояние. Редкое совмещение
астрономических датировок — здесь по летнему солнцестоянию (с ошибкой на 2—3 дня) и в
следующей главе (37, 5—8) по лунному затмению (в сопровождении даты по
официальному календарю — ср.: примеч. 114).
jj° Их складывали у лагерной стены.
111 Единственный пример такого рода см. выше: гл. 6—10.
112 О нем см. выше: примеч. 45.
113 Так же рассказывают об этом и Плиний Старший (Естественная история, II,
12, 53), и некоторые другие авторы. Цицерон, однако, хотя и писал о
предсказаниях затмений («солнца и луны») Сульпицием Галлом, но в трактате «О старости»
(14, 49), где речь идет о поздних годах его жизни, Сульпициевы разъяснения
природы затмений войску Эмилия Павла (О государстве, I, 15, 23) относит ко дню,
наступившему после затмения. Тем же днем датирует победу Сульпиция над страхом
и Валерий Максим (VIII, И, 1). Наконец, совсем не упоминают о Сульпиции в этой
связи Плутарх (приписывающий некоторые сведения о природе затмений самому
Эмилию Павлу) и, видимо, Полибий, от чьего рассказа оо этом осталось очень уж
мало (ср.: Плутарх. Эмилий Павел, 17; Полибий; XXIX, 16 (6). (Может быть, из
контаминации обоих рассказов Цицерона и родилось драматургически выстроенное
повествование Ливия?).
114 Т. е. 4 сентября. Разница между календарями в 190 г. до н. э. составляла
125 дней (см.: XXXVII, 4, 4 и примеч. 16 к кн. XXXVII). Сейчас оно сократилось
до 75 дней. Выправить календарь (с помощью вставных месяцев) удалось, видимо, к
середине И в. до н. э.
115 По словам Плутарха (Эмилий Павел, 17, 6), «благоприятные
предзнаменования явились лишь с двадцать первым животным», а кроме того, консул ждал до
послеполуденного времени, чтобы солнце не светило в глаза его войску. «В третьем
часу» -— т. е. в третьем от рассвета.
jj° Издатели подозревают здесь лакуну.
117 Под отчизной (отечеством) античные авторы подразумевают всегда город
да и «стены»).
Марруцины, пелигны, самниты и вестины — италийские союзники; Фирм,
Кремона, Плацентия и Эзерния — латинские колонии.
|~: Плутарх (Эмилий Павел, 18) приводит два других подобных.
120 В манускрипте утрачены два листа, где, видимо, описывалось выступление
войск из лагеря, их построение и начало сражения, в частности, столкновение
пелитов с фалангой (ср.: след. гл. § 9).
7ZZ В оригинале, как везде, «цетраты».
122 «Белощитые» (левкасписты), «меднощитые» (халкасписты) — соединения
ной пехоты в македонском войске.
23 Текст здесь не вполне исправен. Перевод по конъектуре Гаргеля, принятой
Гереем. (Текст § "4 по: Полибий, XXIX, 17, 2 (12), но фрагмент обрывается
раньше, чем доходит до спорного места). О самих «слоноборцах» Зонара пишет, что
это были пехотинцы и конники (из чьих шлемов и щитов торчали длинные острые
шипы), специально обученные борьбе со слонами. Он же (и Полиен) сообщают,
что Персей велел изготовить деревянных слонов, чтобы приучить лошадей к их
виду. (Перевод И. А. Зорина — «слоны оказались совершенно бесполезными» —
опирается на другую конъектуру, менее убедительную, так как военное
применение слонов не могло быть названо «людской выдумкой», не испробованной на
деле).
1/4 По Полибию, Эмилий Павел, впервые увидевший тогда фалангу,
впоследствии признавался, что не знает строя грозней и ужасней. Это повторяет за ним и
Плутарх (Эмилий Павел, 19).
;2*? Ср.: Полибий, XXIX, 17, 5 (фрагмент, переданный Плутархом).
}2° См.: примеч. 168 к кн. XLII.
127 Казначеи царя, тут же убитые им за «укоры, сожаления, а также
несвоевременно откровенные советы» (Плутарх. Эмилий Павел, 23).
j2* В 146 г. до н. э., в Третьей Пунической войне.
129 Тавропола — прозвание Артемиды («Дианы» у Ливия), толкуемое
по-разному: «гоняющая (т. е. преследующая) быков» или «чтимая в Таврике».
|3° Об Эмафии (Эматии) см.: примеч. 6 к кн. XL.
131 Жезл вестника («кадуцей») служил гарантией неприкосновенности
парламентер .
jff Мидона и Пантавха (ср. § 2) послали, конечно, римляне.
133 Бисалты — фракийское племя, обитавшее в низовьях Стримона (нынешней
Струмы) от Амфиполя (близ устья, на восточном берегу, до Гераклеи Синтийской
(севеонее — на западном).
. Собств.: «с освященного места».
отборе

Комментарии
727
135 Это были легкие открытые ладьи (лембы). Галепс — здесь город (фасосская
колония) на фракийском побережье восточнее устья Стримона. Отсюда мимо Фасо-
са и далее по открытому морю шел путь на Самофракию.
136 Синтика — область синтов, фракийского племени, обитавшего севернее би-
салтов (см. в примеч. 133) по обе стороны Стримона. Об Эгинии см.: примеч. 43 к
кн. XXII. Мелиоея — здесь город в Западной Фессалии.
}3^ Т. е. на юго-запад.
138 g утраченном окончании книги, видимо, говорилось о вступлении Павла в
Амфиполь и о дальнейшем походе на восток (ср.: XLV, 4, 2).
КНИГА XLV
1 Нам известна астрономическая дата лунного затмения в ночь перед битвой —
21 июня 168 г. до н. э., но при расчетах дней по словесным описаниям в источниках
абсолютная точность в датировках (а тем более в обратном пересчете дней на
«блуждающий» римский календарь того времени) все-таки вряд ли достижима.
2 По другому преданию, весть о победе была принесена в Рим самими богами-
Диоскурами, Кастором и Поллуксом (Цицерон. О природе богов, II, 2, 6; Валерий
Максим^ I, 8, 1).
3 Т. е. 17 сентября по официальному календарю.
4 Видимо, речь здесь идет о добровольцах из уже отслуживших ветеранов.
~ Хотя женщины на сходке не присутствовали.
6 Выше (XLIV, 32, 4 —- с. 509) говорилось, что с вестью о победе Аниций
послал в Рим Марка Перпенну, одного из двоих римских послов, которых царь Ген-
тий, подстрекаемый македонянами, бросил было в тюрьму (теперь Перпенна,
восстановленный в прежнем достоинстве, выполнил перед отбытием в Рим еще одно
поручение Аниция — взял под стражу родных "и друзей царя).
; См.: Полибий, XXIX, 19 (7).
8 Указанный здесь вес золота и серебра слишком мал для такой оценки
(ошибка переписчика?).
9 Сказано это было, видимо, в утраченном* окончании кн. XLIV.
\° См.: XLII, 15—17 (с. 429—431 наст. тома).
11 Название происходит от находившегося поблизости (см. § 6) храма Де-
метры.
J* Ср.: Плутарх. Эмилий Павел, 26. 13 О них см.: Курций Руф, VIII, 6, 2.
14 Ср. о нем: XLII, 58, 10; Плутарх. Эмилий Павел, 26.
15 Ср.: Диодор, XXIX, 25 (28). Никто, пишет он, из участников убийства Де-
метрия не избег кары богов, так что Персей, по чьему замыслу оно и было устроено
и совершено, сам лишил себя убежища у всемилостивейших богов безмерной
кощу нственностью братоубийства.
16 Зять Эмилия Павла, «достойнейший человек, с невиданным в Риме величием
переносивший свою бедность» (Плутарх. Эмилий Павел, 5).
гЗСм.: XXX, 13, 1 — 13 (т. II, с. 411).
\8 Ср.: Полибий, XXIX, 20.
19 Или тридцатым (Юстин, XXXIII, 2, 6). Каран— мифический основатель
Македонского царства. Предание о нем (Юстин, VIII, 1) — видимо, поздняя (IV в.
до н. э.) конструкция. Геродот (VIII, 137) основателем Македонской династии
называет Пердикку, выходца из Аргоса, потомка Гераклида Темена. Филипп, сын Амин-
ты — это Филипп II (359—336), отец Александра Македонского (336—323).
Консульство Квинта Фульвия и Луция ^Манлия — 179 г., Марка Юния и Авла Ман-
лия — 178 г. до н. э. Правил Персей до 168 г. до н. э.
2; Ср.: Полибий XXIX, 21, 9 (та же округленная цифра — точнее 155 лет).
Ц См.: примеч. 81 к кн. XLIV.
22 Ср.: XLIV, 29, 1 (с. 507 наст. тома).
23 Севернее Родоса на полуострове (ср. также: XXXVII, 17, 8, с. 233). См.:
Страбон, XIX, 652; 655.
2* Ср.: XLIV, 19, 8—14 (с. 499 ел.) и примеч. 56—57 к кн. XLIV.
~j Городская толпа в свое время и провозгласила старшего Птолемея царем.
26 168 г. до н. э. О приготовлениях Антиоха к войне см.: XLII, 29, 5 (с. 439).
Первое вторжение было в 170 г. до н. э.; примирение братьев (Птолемея VI и
Птолемея VIII), вероятно, в 169 г. до н. э. Ср.: Полибий, XXVIII, 19—23; XXIX, 23 (8);
26—27 (7а; 11).
Z7 На дощечках писали, в частности, приказы по войску и т. п.
2° Ср.: Полибий, XXIX, 27, 9—10 (специально о роли флота там не говорится).
14 «Другой консул», «сотоварищ Павла» — Гай Лициний Красе, получивший
командование в Италии. Все выступления римских должностных лиц перед народом
были связаны с обрядами, при «огрешном» совершении которых все сделанное отме-

728
Приложения
нялось. «Священным участком» могло быть любое место, назначенное для собрания
и освященное авгурским обрядом.
30 См.: XLI, 18, 5—6 и примеч. 48 к кн. XLI.
31 Претору, получавшему по жребию Сардинию в качестве провинции, в тот
период нередко поручались другие дела (ср.: ниже: гл. 16, 4 и примеч. 43). В данном
случае в Сардинии пропретором оставался Публий Фонтей Капитон (XLIII, 15, 3).
32 О выведении колонии римских граждан в Луну и о землях, выделенных для
колонистов, см.: XLI, 13, 5. Для решения пограничного спора между поселенцами
двух соседних колоний сенат обычно назначал комиссию, куда обычно входили
патроны (как правило, бывшие основатели) обеих колоний.
33 Ср. ниже: гл. 19, где действует один посол — сам Аттал, брат царя Евмена.
34 туТ в манускрипте утрачен лист, где излагалось окончание истории с Мисаге-
нрм (заботливо отправленный домой, он умер), сообщалось о выборах должностых
лиц (ср. ниже: гл. 16) и начинался рассказ о деятельности цензоров Гая Клавдия и
Тиберия Семпрония Гракха.
35 Утрачен конец фразы,— например, «там, где были их владения».
36 В вопросе об ограничении прав вольноотпущенников Гай Клавдий (в 177 г.
до н. э. проведший закон об ограничении права латинов на переселение в Рим и
переход в римское гражданство — XLI, 9, 9—12) стоит на позициях строгой законности.
37 т. е. тому же Тиберию Гракху. Смысл его «прекрасного начинания» был в
том, чтобы максимально ограничить значение отпущеннических голосов в народных
собраниях, где голосование происходило по трибам и в общем подсчете голосов
каждая -гоиба (из 35) имела (независимо от численности) один голос.
38 Примеры строгости из практики предшествующих цензоров см.: XLIII, 15, 6;
16, UXLIV, 16, 8.
39 См.: примеч. 25 к кн. XLII. 40 Об этом обете см.: XLII, 7, 1 (с. 424).
Al О смерти его предшественника см.: XLIV, 18, 7 (с. 499).
42 Обычно в римском легионе было 300 всадников (см.: XXII, 36, 3 — т. II,
с. 87); другие упоминания о 400 всадниках в легионе см.: XXIII, 34, 13 (т. II,
с. 136); XL, 36, 8 (с. 384 наст. тома).
43 Ср. выше: гл. 12, 13 и примеч. 31. «Уголовные дела» — те, где осуждение
влекло за собой смертную казнь или изгнание с лишением всех прав. Примеры
таких специальных расследований, отрывавших преторов от их обязанностей,
см.: XXXIX, 38, 2; 41, 5; XL, 37, 4; 43, 2.
44 Упомянутые здесь преторы — городской (Квинт Кассий) и по делам
чужеземцев (Маний Ювенций). Консульство Аппия Клавдия и Марка Семпрония —
185 г. до н. э. (о дарах, принесенных тогда богам, выше не упоминалось).
45 Пять лет назад (в 173 г. до н. э.) — ср. выше: гл. 15, 10; XLII, 1, 5.
46 Бывшие царские рудники (на откуп сдавался сбор налога с этих рудников).
4д Тоже, видимо, царские. 48 Эта аргументация, видимо, восходит к катону.
Начиная с гл. 12, 9, и до сих пор Ливии, видимо, следовал римским
анналистам, дальнейший рассказ — по Полибию (XXX, 1—5).
^Ср.: Поливши XXX, 1—4.
~ Евмену тогда было без малого 60 лет, умер он восемь лет спустя.
52 См.: XLII, 16, 9 и примеч. 36 к кн. XLII. Наследником Евмен оставил
упомянутого здесь сына (тоже Аттала), а брата опекуном. В этом качестве он, женившись,
наконец, на вдове Евмена, царствовал 21 год и лишь после смерти Аттала II
воцарился не такой уж юный Аттал III, последний пергамский царь, завещавший свое
царство Риму. Историю пергамской династии изложил Страбон (XIII, 623 ел.).
53 Галлы, о которых идет речь,— это вторгшиеся в малую Азию и осевшие там
кельтские племена («галлогреки», или галаты — см.: XXXVIII, 16 и др.). Их
областью стала часть центрального плоскогорья с городом Анкирой (ныне Анкара),
откуда сни совершали набеги на соседей. Долго оыли традиционными противниками
пергамских царей, которым удавалось их сдержййать — в начале II в. до н. э. не без
помощи римлян (ср.: XXXVIII, 40, 2). В 171 г. до н. э. участвовали в войне римлян
с Персеем в составе войск Евмена (XLII, 57, 7—9), но с охлаждением римлян к
Евмену вторглись в Пергамское царство (XLV, 19, 3 и далее; Полибий; XXX, 1,3).
Ливии называет их действия «отпадением», но они были самостоятельны.
54 И теплыми проводами, и дарами, и обещаньями дать ему Энос и Маронею
Аттал был обязан сенатской интриге против Евмена. Разочарованные сенаторы
поспешили объявить оба города свободными, но посольство к галлам все-таки послали
(Полибий, XXX, 3, 3—8), однако без видимого успеха (см. ниже: гл. 34, 10—13).
Морализующая концовка § 3 — конструкция Ливия.
55 Формально" родбецы и не были союзниками Рима — ср. ниже: гл. 25, 9; см.
подробней: Полибий, XXX, 5, 6—10.
По рассказу Полибия, они это сделали после враждебного выступления
одного из преторов, т. е. Ювенция (Полибий, XXX, 4, 5).

Комментарии
729
57 Предварительное обсуждение законопроектов в сенате было правовым
обычаем, вместе с тем юридически суверенитетом обладал римский народ, и нам
известны примеры действий магистратов в обход сената, непосредственно через
народное собрание — ср.: XXI, 63, 3 (т. II, с. 58); XXXVIII, 36, 8 (с. 296 наст. тома).
Объявление войны входило в компетенцию народного собрания по центуриям, 'но
мог ли претор созывать такое собрание по такому вопросу, минуя консулов?
58 А также и магистраты — ср.: XXXIV, 1,7 (с. 109); XLIII, 16, 8 (с. 480).
59 Лакуна в тексте: утрачен лист, где, видимо, сообщалось о противодействии
народных трибунов Ювенцию и о том, что один из них, Марк Антоний, затем
представил сенату родосских послов (ср.: Полибий, XXX, 4, 6). Речь одного из послов
(вероятно, Астимеда) занимает у Ливия следующие три главы.
60 О македонянах в карфагенской армии ср.: XXX, 26, 3—4; 33, 5; 42, 4 ел.
(т. II, с. 421, 428, 435), а также: XXXI, 1, 10 (с. 5 наст. тома). Однако Полибий о
македонской помощи карфагенянам не сообщает и можно сомневаться,, оказывалась
ли она на государственном уровне. Возможно, что все македоняне, служившие в
карфагенском войске, были наемниками.
. S См.: XLII, 13 и 40 (с. 428, 446 наст. тома).
62 Ср.: XXXVI, 2, 14 и 42 — о Ливии, XXXVII, 2, 1 и 10; 14, 1—3 ел.—об
Эмилии.
63 Об этих битвах см.: XXXVII, 10—11 (с. 227 ел.); 23—24 (с. 237 ел. наст. тома).
* См.: XXXIII, 30, 11 (с. 96); XXXVIII, 39, 13 (с. 299 наст. тома).
65 Ср.: Полибий, XXVII, 7(6), а также у Ливия (XLII, 45; 56, 6).
66 Имеются в виду так называемые сецессии плебеев — см.: II, 32; III, 52
(т. I — с. 88 ел., 159 ел.).
67 Ср.: Полибий, XXVII, 7, 4 и далее (особенно | 11 — 12).
68 О Попилии в этой связи ср. выше: гл. 12, 4—о.
69 Видимо, прямая цитата из Фукидида (История, I, 70—71).
70 Здесь имеется в виду «азианский» стиль красноречия, который Цицерон
критиковал как «надутый», делая, впрочем, исключение как раз для родосцев,
отделенных от их соседей «лишь узким проливом» (см.: Цицерон. Оратор, VIII, 25).
71 Оценка причиненного ущерба была важным элементом всякого судебного
разбирательства (пеня устанавливалась в зависимости от суммы оценки).
72 Возможно, намек на эпизод из ранней истории Рима — обращение жителей
Тускула к римлянам, см.: VIII, 37, 9 (т. I, с. 402).
73 Полибий, знакомый с записанной и изданной речью оратора (Астимеда), не
излагает ее подробно, но характеризует как недостойную, ибо «защита его состояла
не столько из доводов в пользу родосцев, сколько из обвинений против всех прочих
народов», которым ставились в вину, как непростительные и тяжхие, дела уже
позабытого прошлого (ср.: Полибий, XXX, 4, 10—17). Ливии, чье восприятие
описываемых здесь событий не могло быть столь острым и эмоциональным, влагает в уста
родосцу красивую и убедительную речь, построенную совсем по-другому, с
несомненным использованием произнесенной в прениях речи Катона (и даже с глухой
ссылкой на нее — ср. ниже: гл. 25, 2—3 и след. примеч.).
74 Ливии (возможно, по примеру Полибия, не изложившего речь Астимеда)
заменяет пересказ Катоновой речи ссылкой на ее текст, включенный Катоном в его
собственное историческое сочинение. .Фрагменты речи Катона сохранены Авлом
Геллием (в: VI (VII), 3 —рус. пер. см.: Трухина Н. Н. Политика и политики
«золотого века» Римской республики, м., 1986, с. 177—178). Одна фраза из этой речи
достаточно хорошо известна (хотя вне контекста): развивая уже знакомый читателю
тезис о несправедливости кары за невысказанное желанье, катон поясняет: «Но мы
всего хотим иметь больше, и это сходит нам безнаказанно».
75 Феодот, по Полибию, Феэдет (в пер. Ф. Мищенко — феэтет) —, один из
лидеров проримской группировки на Родосе. См. о нем: Полибий, XXII, 5, 2;
XXVJI, 14, 2; XXVIII, 2, 3 и 16, 3; XXIX, 11,2; XXX, 5, 10 и 22, 1—2.
76 Согласно Полибию (История, XXX, 5, 6), около 140 лет. В сохранившихся
книгах Ливия первое упоминание о дружественных контактах между Римом и
Родосом относится к 201 г. до н. э. (выше: гл. 22, 4 — в речи родосских послов — в
самом повествовании к 200 г. до н. э.: XXXI, 2, 1; 23, 9 и др.).
77 Ср.: Полибий, XXX, 5, 11. Все упомянутые здесь города — карийские.
78 О взятии Луцием Аницием Скодры и сдаче царя Гентия см.: XLIV, 31. Оль-
циний и Ризон — приморские города Иллирии: первый юго-западнее Скодры,
второй у совр. залива Которо (в Югославии); ср. также ниже: § 13.
^9 Фанота — укрепленный город в Хаонии. Ср.: XLIII, 21, 4.
80 «Повязки молящих» (собств. «инфулы») — налобные повязки из белой или
красной шерсти, надевавшиеся жрецами, а также молящими о защите или о мире.
8ГСм.: примеч. 38 к кн. XXXII.

730
Приложения
82 Пассарон (в 12 км от нынешней Яннины в Греции) — религиозный центр
молоссов — главного племени Эпира. Феодот (не путать с родосцем Феодотом — ср.
выше: примеч. 75) — эпирец, пытавшийся в 170 г. до н. э. захватить и выдать Персею
римского консула Авла Гостилия (см.: Полибий, XXXVII, 16, 3; XXX, 7, 2-1-4).
83 Об Иссе см.: примеч. 148 к кн. XXXI; о дассаретиях см.: примеч. 134 к той
же книге. Тавлантии — иллирийское племя, обитавшее в Юго-Западной Далмации.
Пирусты обитали в горах нынешней Северной Албании и нынешней Черногории.
84 Даорсы обитали близ Ризона. Каравантий — брат царя Гентия.
8^ Текст неисправен. Мадвиг предлагал конъектуру «за Иссой».
86 О лабеатах см.: примеч. 95 к кн. XLIII.
87 Об Эгинии см.: примеч. 43 к кн. XXXII; об Агассах — выше: XLIV, 7, 5.
88 Возможно имеется в виду эпизод, упомянутый выше: XLIV, 46, 3 (с. 519).
89 Т. е. Энею — см. примеч. 9 к кн. XL.
90 Ср.: Полибий, XXX, 10, 2 (14).
91 Лебадея — город в Беотии. Была знаменита храмом-пещерой с оракулом
Трофония — мифического героя, связываемого различными сказаниями то с
Аполлоном, то с хтоническими божествами, то с Зевсом (в Лебадее был также храм
Зевса-Царя); со временем его имя превратилось в культовое прозвание Зевса
(«Юпитера», по Ливию; ср.: Страбон, IX, 414; Греческие надписи, VII, 3077).
92 С пещерой Трофония был как-то связан и культ Герцинны (Геркины),
божества местной реки и горячих источников.
93 Округленное (как и у Эсхила, Вергилия и др.) число — у Гомера (Илиада,
II, 493) перечислено 1186 кораблей. Храм Артемиды («Дианы») — в Авлиде.
94 «Древний прорицатель» — Амфиарай, аргосский царь, участник похода
Семерых против Фив, предсказывавший близкую гибель войска, с которым он шел.
Поглощенный землей, стал бессмертным. Культ Амфиарая в Оропском храме (где
был и его оракул) был впоследствии (в 73 г. до н. э.) признан римлянами,
освободившими храм от налогов.
95 Т. е. Афине-Градодержице (ср.: XXXI, 30, 9).
96 Коринф, ставший к тому времени последним центром сопротивления Риму,
был разрушен римлянами в 146 г. до н. э. (после войны с Ахейским союзом) и
лежал в развалинах целый век (до Цезаря, который вывел сюда колонию, после чего
город быстро восстановился в прежнем значении).
97 Эпидавр — город в Арголиде (на южном берегу Саронического залива),
знаменитый богатым храмом Асклепия («Эскулапа»), почитавшегося здесь вместе с
Аполлоном. Храмовые сокровища в I в. до н. э. были разграблены сперва
римлянами, затем пиратами (см.: Плутарх. Сулла, 12; Помпеи; 24, 5).
98 О Ликиске см.: примеч. 96 к кн. XLII; Тисипп Этолийский — деятель того
же толка (Полибий, XXX, 13, 4) и столь же одиозный.
99 Ср. выше: гл. 27, 6.
100 По Плутарху (Эмилий Павел, 28, 3), «сто талантов, т. е. вдвое меньше,
нежели они платили своим царям» пер. С. Маркиша).
101 Таким образом, границами установленных четырех регионов Македонии
служили реки: Стримон (ныне Струма), Несс (Нест) (ныне Места), Аксий (ныне Вар-
дар). Г1еней (по мнению Шлесинджера, не фессалийский), а также гора Бора.
102 речь шла 0 новых законах, рассчитанных на новое устройство (ср.: гл. 32, 7).
103 Полибий в этой связи называет другие три категории, включавшие в себя
только тех, что были обвинены в антиримской деятельности. Одна из них — те, кто был
недоволен ходом событий, но ничем того не выказывал, ничего не предпринимал и, не
пытаясь бежать от суда й следствия, не пренебрегал никакими средствами защиты,—
была ему особенно близка — он ведь и сам как-то чуть не оказался в таком положении
(Полибий, XXVIII, 3, 7—9). В прочих, явно виновных, он осуждает главным образом
страх, заставлявший их трусливо цепляться за жизнь. Ливии был более далек от этих
событий, но беспристрастный тон его рассуждений заслуживает быть отмеченным.
104 Ср.: XLII, 30, 5.
105 эТо было важно, ведь этот город был местом союзного собрания. Римляне
браликонтроль над побережьем в свои руки.
10° В каждом из четырех районов.
107 О том, что эти законы все еще в ходу, писал Юстин (История, XXXIII, 2,
7); это может относиться ко времени Помпея Трога (I в. н. э), чью всемирную
историю Юстин кратко излагает, или ко времени самого Юстина (II в. н. э.).
108 У греков существовал обычай направлять такие религиозные посольства для
участия в празднествах и играх.
109 Собств.: «игры». Ср.: Полибий, XXX, 15: «Кто может прекрасно устроить
праздничные состязания, тот сумеет и приготовить великолепное пиршество и
показать себя умелым вождем в сражении». Смысл Полибиевой сентенции у Ливия
оказывается перевернут.

Комментарии
731
(XL4l5
110 Матерь Луя (Луя Сатурна) — древнейшее божество с неясными функциями.
У Ливия упоминается всего iea раза — оба в связи с сожжением вражеского
оружия, приносимого в жертву богам (ср.: VIII, 1, 6 — т. I, с. 364).
111 Ср. описание сиракузской добычи Марцелла, пронесенной во время овации
(XXVL 21, 7 ел.— т. И, с. 246).
112 Плутарх (Эмилий Павел, 29, 3) пишет даже, что воины получили
только по 11 драхм (драхма была примерно равна денарию).
1|3 Текст испорчен; перевод по конъектуре Мадвига, принятой Шлесинджером.
114 Глава посольства (см.: Полибий, XXX, 3, 7), бывший консул 171 г. до н. э.
".29, 1 — с. 438 наст. тома).
15 Ср.: Полибийу XXX, 9 — 0 Полиарате, который (вместе с Диноном)
возглавлял антиримскую группировку на Родосе и укрылся было при дворе Птолемеев в
Египте. Затребованный оимлянами, но отправленный царем Птолемеем на Родос, он
несколько раз пытался оежать, пока не был выдан родосцами римлянам.
116 Этот огромный и потому почти что неуправляемый корабль был оставлен
Филиппу V по выдаче им всего флота (в 196 г. до н. э.) (см.: XXXIII, 30, 5 — с. 96
наст, тома).
117 В порядке исключения из правила. Ср.: XXXVI, 21, 5 (т. II, с. 246).
118 Впоследствии он успешно воевал в Испании с лузитанами (претором 151 г.
до н. э.), был консулом 144 г. до н. э.
j;jj Кажется, это первый известный пример ораторской обструкции такого рода.
120 По Плутарху (Эмилий Павел, 31), сенаторы выступили уже после
голосования первой трибы.
12Г Гальоа и стяжал славу выдающегося оратора (Цицерон. Брут, XXI, 82; XXII,
86; XXIV, 92 ел.).
122 Только должностные лица имели право созывать народные собрания.
}23 См.: примеч. 36 к кн. XXXI.
124 В действительности к немедленному сражению призывали солдаты, а Павел
отказал им (XLIV, 36, 3).
125 О триумфах на Альбанской горе см.: XXVI, 21, 6 и примеч. 102 к кн. XXVI
(т. И, с. 246 и 492), XXXIII, 23, 3, 7—9 (с. 90 ел.) и примеч. 58 к кн. XXXIII.
}2° Ср.: XXXVIII, 53, 8 и 56, 3; примеч. 163 к кн. XXXVIII.
127 См.: Периохи, 14 (победа Мания Курия), а также: XXX, 45, 2—5 (т. И,
с. 439) (триумф Публия Корнелия Сципиона).
loo ^т0 имена Филиппа II и Александра Македонского.
129 О таком же аргументе в сходных обстоятельствах см. также: XXVI, 21, 3
(т. II с. 246); XXXI, 48, 12 (с. 41 наст. тома).
130 Здесь утрачен лист манускрипта — тут было окончание речи (см.: Плутарх,
Эмилий Павел, 31, 6) и описание триумфальной процессии.
131 Плутарх сообщает о 750 сосудах, вмещавших по 3 таланта серебра в монетах
(Плутарх. Эмилий Павел, 32).
132 См. также ниже: гл. 41, 1; ср.: XLIV, 35, 14; 44, 1—3 и примеч. 105 к
кн. XLIV.
]f Ср.: XLIV, 32, 9 (с. 509 наст. тома).
134 Альба Фуцинская — город в горной местности, в 102 км на северо-восток от
Рима (по Валериевой дороге). Служила также местом заточения Си&ака (XXX, 17,
2 — т. II, с. 414) и Битуита (Периохи, 61). Персей здесь и умер в 1о5 или 162 г. до
н. э., по некоторым рассказам, уморив себя голодом или не выдержав издевательств
«сторожей». Умерли и двое его детей, а третий, Александр, «выучился латинскому
языку и грамоте и служил писцом у должностных лиц, считаясь прекрасным
знатоком своего дела» (Плутарх. Эмилии Павел, 37, пер. С. Маркиша).
135 Римская тюрьма не была рассчитана на долгое содержание заключенных, а
в нижнем ее помещении их попросту убивали.
j3!: Квириналии — праздник в честь бога Квирина (17 февраля).
j3/ Шлесинджер предполагает, что речь идет о викториатах (ср.: XLI, 13, 7).
138 Возвращение к практике мирного времени; во времена значительных войн
один из двоих преторов, ведавших «Испаниями», высвобождался (как и один из
двоих, отправлявших свою должность в Риме) для других настоятельных дел.
]™ См. примеч. 16, к кн. XXXVII.
140 О нем см.: XXXVII, 47, 8 и 51, 1—6 (с. 256 и 258; ср. также: примеч. 103 и
109 к кн. XXXVII.
j4J См.: примеч. 3 к кн. XLII.
*42 Обозначение суммы утрачено.
|43 Ср. выше. гл. 14, 6.
}44 См.: Полибий, XXX, 19 (16), 1.
j4*J Прозвание «Спаситель» (Сотер) было в ходу у эллинистических царей.
146 Здесь утрачено всего несколько строк, остававшихся до конца книги.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН*
Абелукс, испанец, 77, 76, 77
Абрупол ///, 428, 447, 448
Абурий Г., посол к Масиниссе в 171 г.
777, 444
Абурий М., плебейский трибун 187 г.,
претор 176 г. ///, 321, 322, 408
Авентин, царь Альбы /, 12
Авлий М., префект союзников ТУ, 299
Авлий Церретан Кв. см. Эмилий
Церретан Кв.
Аврелий Котта, Г., претор 202 г., консул
500 г. 77, 421, 422, 777, 7, 8, 11 — 13,
19, 20, 40, 42, 44, 48, 442
Аврелий Скавр, Г., претор 186 г. 777,
322, 324
Аврелий Л., городской квестор в 196 г.
777, 103
Аврелий Л., консул 126 г. 777, 576
Аврелий Котта, Л., военный трибун
181 г. 777, 378
Аврелий Котта, Л., претор 70 г. 777, 583
Аврелий Котта, М., плебейский эдил
zl6 г., децемвир (204—200 гг.) 77,
133, 208, 400, 421, 435, 436; 777, 6, 7,
42
Аврелий Котта, М., легат Л. Корнелия
Сципиона 777, 259
Аврелий Котта, М., консул 74 г. 777, 582
Аврелий Скавр, М., консул 108 г. 777,
577
Аврункулей Г., претор 209 г. 77,
278-280, 295
Аврункулей Г., военный трибун 3-го
легиона (207 г.) 77, 312
Аврункулей Л., претор 190 г. 777, 220,
522, 223, 255, 264
Аврункулей Котта Л., легат Г. Юлия
Цезаоя 777, 584
Автлесоий, фракийский царек 777, 468
Авфидий Гн., плебейский трибун 170 п
777, 475
Агамемнон, царь Микен 777, 541
Агеполид, посол Родоса в Рим в 168 г.
777, 522
Агесимброт, родосский флотоводец 777,
39, 40, 55У 69
Агесиполид 777, 128
Агриппа, царь Альбы, сын Тиберина 7,
12
Адгербал, пунийский военачальник 77,
348, 349; 777, 563
Адгербал, сын Миципсы 777, 576, 577
Адей, из Береи 777, 483
Адранодор, зять Гиерона, архонт
Сиракуз 77, 152—154, 165—170
Азеллий М., плебейский трибун 422 г. 7,
212
Аквилии, братья 7, 66, 69
Аквилий Г., консул 487 г. 7, 96
Аквилий Галл, Л., претор 176 г. 777, 408
Аквилий Корв, Л., военный трибун с
консульской властью 388 г. 7, 286
Аквилий М., консул 101 г. 777, 578, 579
Аквилий П. 7, 27о
Акуций М., плебейский трибун 401 г. 7,
240
Алгальс, 777, 508
Алексамен, этолиец 777, 175—178
Александр, царь Эпира 7, 366, 388, 389,
424
Александр, эпирский начальник
конницы 777, 50
Александр, глава этолийцев 777, 69, 70,
125
Александр из Мегалополиса, лже-пото-
мок Александра Великого, отец
Филиппа, Александра и Апамы 777,
184
Александр, сын Александра из
Мегалополиса 777, 184
Александр, акарнанец 777, 163, 164,
197, 205
Александр, сын Персея 777, 456, 551,
553
Александр Бала, царь Сирии (150—
145 гг.) 777,574
Александр, сын М. Антония и
Клеопатры 777, 588
Александр Великий (Македонский) 7,
366, 382, 389, 422—426; 77, 244; 777,
161, 184, 456, 525, 526, 561, 567
Ал иен Л., плебейский эдил 454 г. 7, 143
Алкивиад 777, 344—346
Алкон, сагунтиец 77, 14, 15
Аллуций, знатный кельтибер 77, 271, 272
Алорк, испанец 77, 14—16
Альба Сильвий, царь Альбы, сын Лати-
на Сильвия 7, 12
Римская цифра обозначает том,
специально оговоренных,— до н. э.
арабская — страницу. Все даты, кроме

Указатель имен
733
Альбий Кален Г., солдат //, 343,
345-348
Альбин Л., плебейский трибун 493 г. 7,
90
Альбин Л., плебей /, 269
Альбиний М., военный трибун с
консульской властью 379 г. /, 309
Амадок, предводитель фракийцев III,
344
Аматий Г., лже-сын Г. Мария III, 586
Амбигат, царь кельтов 7, 263
Амбиориг, вождь эбуронов III, 584
Аминандр, царь афаманов III, 25, 35,
36, 53, 54, 69, 72, 76, 82, 98, 184,
185, 193—196, 200, 209—212, 268,
269, 274, 302, 335, 377
Аммоний ТУ/, 573
Ампий Г., префект союзников III, 6
Амузик, вождь авсетанов //, 57
Амулий, царь Альбы, сын Проки 7, 12,
13, ; ///, 557
Андриск (Лже-Филипп) ///, 571—573
Андрокл, акарнанец 111, 85
Андрокл, военачальник Персея III, 509
Андроник, сын Андроника, этолиец III,
544
Андроник Македонянин, .военачальник
Персея/Я, 231, 493
Андросфен, начальник македонского
гарнизона в Коринфе IIJ', 62, 83, 84
Анекций, военный трибун III, 589
Аниций Гн., легат Л. Эмилия Павла 111,
519
Аниций Галл Л., претор 168 г. III, 498,
501, 507-509, 522, 531, 532, 539,
540, 546, 547, 550, 554, 570
Аниций М., претор Пренесты II, 124
Анний Сетин Л., претор латинов /,
366-368; ///, 560
Анний М., триумвир для раздела земли
//, 24
Анний Т., консул 128 г. III, 515
Анний Луск, Т., триумвир по
выведению колонии III, 435, 481
Анний Милон, Т., плебейский трибун
57 г. ///, 584, 585
Антенор, вождь энетов I, 10
Антенор, флотоводец Персея ///, 506,
507, 526, 544
Антигон I (306—301 гг.) ///, 374
Антигон, придворный Филиппа V и
Персея ///, 397, 504, 505
Антигон, сын Эхекрата III, 395—398,
569
Антигон, сын Деметрия I Сотера III, 573
Антигон /// Досон, царь Македонии
(229—220 гг.) ///, 60, 62, 71, 128, 395
Антий Сп., посол к вейянам /, 192
Антимах, военачальник Персея погиб в
171 г. Ill, 467
Антимах, военачальник Персея 111, 495,
503
Антиной, глава Пассарона 111, 539, 540
Антиох, сын Антиоха III Великого ///,
160—162
Антиох III Великий, царь Сирии
(223—187 гг.) 7, 426; II, 432; III, 14,
49, 65, 83, 88, 89, 93, 96—99, 101 —
103, 105, 107, 108, 126, 133, 136, 139,
147—151, 159—164, 166—168, 173—
176, 180-204, 206, 208, 210-215,
217, 218, 220, 221, 223, 225—228, 232,
234—236, 239, 240, 242, 243, 245—
249, 251—257, 259—266, 269, 270,
273—277, 280—282, 297—300, 302—
310, 312—314, 316, 317, 322, 334, 335,
338, 355, 364, 378, 382, 394, 395, 402,
429, 441—443, 445, 449—451, 455,
487, 496, 503, 532, 535, 536, 538, 550,
555, 567—569
Антиох VII Эвергет Сидет, царь Сирии
(138—129 гг.) 7/7,575
Антиох V Эвпатор, царь Сирии
(164—162 гг.) 777,570
Антиох IV Эпифан, царь Сирии
(175—164 гг.) 777, 412, 423, 424, 437,
439, 499, 500, 503, 526—529, 537,
547, 569, 570
Антипатр, племянник Антиоха III, 777,
251,254, 264,265, 280
Антипатр, военачальник Персея 777, 468
Антистий, Л., военный трибун с
консульской властью 379 г. 7, 309
Антистий, Л., легат в 215 г. 77, 140
Антистий М., плебейский трибун 210 г.
77, 58, 257
Антистий Секст, посол в Галлию в
207 г. 77, 307
Антистий Тиб., плебейский трибун
422 г. 7, 212—214
Антифил, стратег беотийцев 777, 75
Антифил из Эдессы, военачальник
Персея 777, 455
Антоний, А., посол к Персею в 168 г.
777, 523
Антоний А. 777, 587
Антоний Г., консул 63 г. 777, 583, 584
Антоний Г., легат Г. Юлия Цезаря 777,
585, 587
Антоний Кв., легат (?) Л. Эмилия Ре-
гилла 777, 244
Антоний Кв., претор 82 г. 777, 581
Антоний Меренда, Кв., военный трибун
с консульской властью 7, 212
Антоний, Л., консул 41 г., брат
триумвира 777, 588
Антоний, М., убийца Сертория 777, 582
Антоний, М., начальник конницы в
334 г. 7, 381
Антоний М., плебейский трибун 167 г.
777, 535, 552
Антоний М., претор 102 г. консул 99 г.,
оратор, дед триумвира 777, 577, 578,
580
Антоний М., претор 74 г., сын оратора и
отец триумвира 777, 583
Антоний М., триумвир 777, 585—589,
606, 607, 614
Антоний Меренда Т., децемвир 7, 146,
151
Анхиз, отец Энея 7, 10
Апама, сестра царя Селевка 777, 277
Апама, жена Аминандра, дочь
Александра из Мегалополиса 777, 184

734
Приложения
Апеллес» посол Филиппа V в Рим ///,
373, 395» 396, 422
Аполлодор, афинянин ///, 187
Аполлоний, один из первых людей
Сиракуз //, 170
Аполлоний, царедворец Антиоха III, ///,
237
Аполлоний, посол Антиоха IV в Рим
///, 423, 424
Апроний Г., плебейский трибун 449 г. /,
Апулей Сатурнин Г., квинквевир в
168 г. ///, 529
Апулей Кв., децемвир по разделу поля в
173 г. ///, 422
Апулей Панса, Кв., консул 300 г. //,
461, 464
Апулей Л., плебейский трибун 391 г. /,
262; ///, 559
Апулей Сатурнин Л., претор 166 г. ///,
422, 555
Апулей Сатурнин Л., плебейский
трибун 103 и 100 гг. ///, 578
Апустий Л., легат (215 г.) //, 140
Апустий Л., легат П. Сульпиция Гальбы
и Л. Корнелия Сципиона ///, 24,
37—40, 55, 223, 233
Апустий Фуллон Л., плебейский эдил
201 г., претор 196 г. ///, 7, 91, 92,
145, 152
Арат-младший, глава ахейского союза,
муж Поликратии //, 303; ///, 60
Арат-старший, глава ахейского союза,
отец Арата-младшего ///, 60
Ардий, сын Антиоха III///, 88
Арей, лакедемонянин-изгнанник ///,
344-346
Ариарат IV, царь Каппадокии ///, 250,
289, 297, 299, 373, 432, 439, 568, 570
Ариарат V Филопатор Евсебес, сын
Ариарата IV, царь Каппадокии
(163—130 гг.) ///,570,571
Арин, пунийский военачальник //, 270
Ариобарзан, внук Сифака ///, 571
Ариобарзан I Филоромей, царь
Каппадокии (96-63 гг.) ///, 578, 579
Ариовист, предводитель свевов ///, 584
Аристен, стратег ахейского союза ///,
57, 58, 69, 75, 126, 127, 130, 133
Аристодем, тиран Кум /, 80, 91
Аристомах, кротонец //, 150, 151
Аристон, сиракузянин, актер //, 168
Аристон, тириец, шпион Ганнибала ///,
149—151,567
Аристоник (Бвмен III), пергамский
узурпатор (133—129 гг.) ///, 575
Аристотель, военачальник Антиоха III
///, 206
Армен Лакедемонянин, сын Набиса ///,
145
Аррений Г., плебейский трибун 210 г.
/Л 278
Аррений Л., плебейский трибун 210 г.
//, 278
Аррений Л., префект союзников (208 г.)
//, 299
Аррий Кв., претор 72 г. ///, 582
Аррунт, сын Демарата, брат Тарквиния
Древнего /, 41
Аррунт, сын Порсенны /, 75
Аррунт, клузиец /, 262
Арсак, царь Парфии (ошибочно) ///,
578
Артавазд, царь Армении ///, 588
Артемон, военачальник Персея ///, 461
Арфетавр, иллириец ///, 428, 447
Архелай, акарнанец ///, 85
Архелай, полководец Митридата VI, ///,
579, 580
Архелай, муж и соправитель Береники
IV (58-55 гг.) ///, 584
Архидам, предводитель этолийцев ///,
46, 185, 186
Архидам, видный этолиец ///, 484, 485,
517
Архимед, ученый //, 175, 176, 217; ///,
565
Архипп, аргосец ///, 138
Архо, дочь Геродика, жена Порида ///,
360
Архонт, брат Ксенарха, ахейского
стратега ///, 415
Асканий Юл, сын Энея, царь Альбы /,
11, 12;///, 557
Асканий, младший брат Аскания Юла /,
12
Асклепиодот, военачальник Персея ///,
455, 488, 490, 491
Астимед, посол Родоса в Рим в 167 г.
(?) ///, 539
Атерний А., консул 454 г., плебейский
трибун 448 г. /, 143, 171
Атий, сын Альбы Сильвия, царь Альбы
/, 12
Атий Л., военный трибун П-го легиона
///, 401
Атилий А., легат в Грецию в 171 г. ///,
444, 445, 449—453
Атилий Калатин А., консул 258 г.,
254 г., диктатор //, 252; ///, 562
Атилий Серран А., курульный эдил
194 г., претор 192 г., 173 г., консул
170 г. ///, 145, 158, 165-167, 178,
190, 198, 206, 218, 422, 424, 437, 477
Атилий Г., дуумвир в 216 г. //, 125
Атилий Регул Г., консул 257 г., 250 г.
///, 562
Атилий Серран Г., претор 218 г. //, 25,
36, 57, 59, 86
Атилий Серран Г., претор 185 г., ///,
334
Атилий Л., военный трибун с
консульской властью 444 г. /, 184
Атилий Л., военный трибун с
консульской властью 399 г., 396 г. /, 242, 248
Атилий Л., плебейский трибун 311 г. /,
436
Атилий Л., квестор в 216 г. //, 96
Атилий Л., начальник гарнизона Локр
//, 149
Атилий Л., плебейский трибун 210 г. //,
257
Атилий Л., претор 197 г. ///, 65, 66
Атилий Л., знатный юноша ///, 523

Указатель имен 735
Атилий М., претор 293 г. /, 501
Атилий М., дуумвир в 216 г. //, 125
Атилий М., претор 213 г. //, 182, 183,
232, 256, 276 '
Атилий Регул М., консул 335 г. /, 380,
381
Атилий Регул М., консул 294 г. /, 488,
490, 491, 494, 495
Атилий Регул М., консул 256 г. ТУ, 359,
362, 391
Атилий Регул М., консул 227 г., консул
суффект 217 г., цензор в 215 г., IL
80, 84, 90, 91, 92, 125, 157, 182 ^
Атилий Серран М., триумвир по выводу
колоний, претор lv4 г. ///, 255, 265,
413, 420
Атиний Г., претор 188 г. III, 141, 295,
296, 323, 353
Атиний Г., главарь тайного общества
(186 г.) ///, 331
Атиний Лабеон Г., плебейский трибун
197 г., претор 195 г., ///, 67, 90, 92,
104
Атиний Лабеон Г., претор 190 г. ///,
220, 222
Атиний Лабеон Г., плебейский трибун
131 г. ///, 575
Атиний М., начальник гарнизона Фурий
в 212 г. //, 202, 203
Атиний М., префект союзников в 194 г.
///, 141
Атиний М., главарь тайного общества
(186 г.) ///, 331
Атрей Л., из Фрегелл III, 478
Атрий Умбр Г. //, 343, 345—348
Аттал I Сотер, царь Пергама
(241 — 197 гг.) //, 249, 259, 302, 304,
324—328, 376, 378; ///, 5, 14—17,
22, 25, 29, 37-40, 49, 55, 57, 58, 62,
63, 65, 69-71, 73-76, 89, 96, 264,
280, 281, 299, 338, 503, 565-567
Аттал, сиракузянин II, 210
Аттал И Филадельф, царь Пергама
(160—139 гг.), сын Аттала I, брат
Евмена И, ///, 167, 234, 235, 252,
277, 284, 287, 288, 305, 364, 426,
430, 459—461, 467, 468, 489, 496,
500, 506, 513, 529, 533, 534, 546, 547,
573
Аттал III Филометор Евергет, сын
Аттала И, царь Пергама (139—133 гг.)
///, 575
Аттен, турдетанский царек //, 335
Аттий Вар П. ///, 585
Афинагор, военачальник Филиппа V,
///,24, 30, 31, 34, 36, 46, 47, 79
Афинагор, военачальник Персея ///,
509
Афиней, сын Аттала II ///, 277, 300,
352, 459, 529, 541
Афраний Г., плебейский трибун 197 г.
///, 90
Афраний Г. ///, 482
Афраний Стеллион Г., претор 185 г. ///,
334, 358
Афраний Л., легат Гн. Помпея Магна
///, 585, 586
Афтир, нумидиец ///, 151
Ахилла, убийца Гн. Помпея Магна ///,
585
Ацилий Г., историк II б. до'н.э. //,
225; ///, 161, 574
Ацилий Л., ///, 380, 381
Ацилий М'., посол к Птолемею IV //,
276, 297
Ацилий Глабрион М'., плебейский
трибун'201 г., децемвир
жертвоприношений с 200 г., плебейский эдил 197 г.,
претор 196 г., консул 191 г. //, 434,
437; ///, 42, 91, 92, 99, 157, 167, 189,
191, 192, 198, 199, 205, 207, 210,
212—215, 218, 222—225, 25$, 257,
265, 266, 302, 303, 306, 309,
335-339, 382, 442, 568.
Ацилий Глабрион М\, сын консула
191 года, дуумвир 181 г. ///, 382
Аэроп, некий //, 304
Аэроп, эпирский стратег //, 377
Бага, царь Мавритании //, 392
Бадий, кампанец //, 205, 206
Балаг, галльский царек ///, 496
Бантий Нолан Л., бунтовщик //, 119
Баркиды, сторонники Гамилькара Барки
и его потомков //, 6, 12, 116, 117,
405, 436; ///, 150, 564
Батон, сын Лонгара, дарданец ///, 25
Бебий А., начальник гарнизона Демет-
риады в 167 г. ///, 541, 544
Бебий Тамфил Гн., плебейский трибун
204 г., плебейский эдил 200 г., претор
199 г., консул 182 г. //, 400; III, 42,
44, 48; 334, 342, 358, 372, 373, 377,
390
Бебий Тамфил Гн., претор 168 г: III,
498, 532
Бебий Кв., плебейский трибун 200 г;
///, 8
Бебий Геренний Кв., плебейский трибун
217 г. //, 85 .
Бебий Сулька Кв., посол к Птолемею VI
///, 423
Бебий Тамфил Кв., посол в Карфаген в
219 г., 218 г. //, 9, 18
Бебий Л., посол в Карфаген в 203 г. II,
420
Бебий Л., посол в Македонию в 168 г.
///, 499
Бебий Дивит Л., претор 189 г., III, 256,
258, 265
Бебий Тамфил М., претор 192 г., консул
181 г. ///, 140, 158, 165, 167, 168,
189, 195, 197, 199, 205, 336, 342, 372,
382, 384, 385
Бекулоний А., знаменосец П-го легиона
в 178 г. ///, 401
Белл, посол Гентия к Л. Аницию Галлу
в 168 г. ///, 509
Беллиген //, 246
Белловез, племянник Амбигата /, 263
Бесадин, испанский вождь ///, 105
Бианор, акарнанец ///, 85
Билистаг, царек иллергетов ///, 118,
119

736
Приложения
Битоит, галл, убил Митридата VI, ///,
583
Битуит, царь арвернов ///, 576
Бифис, сын царя фракийцев Котиса ///,
554
Блатий, салапитанец //, 260
Блоссии, братья, кампанцы //, 275
Бойориг, царек бойев ///, 141
Бойориг, кимвр ///, 577
Бокх, мавританский царек ///, 577
Бомилькар, пунийский военачальник //,
142, 177, 212, 213, 214
Бостар, пунийский военачальник //, 76,
77
Бостар, пуниец //, 136, 232, 238
Браней, царек аллоброгов //, 30
Брахилл, беотарх ///, 93, 94, 184, 192
Бренн, вождь галлов /, 266, 276
Бренн, вождь галлов ///, 280, 568
Брутул Папий, самнит /, 404
Будар, испанский вождь ///, 105
Букар, военачальник Сифака //, 394,
Буса, женщина из Апулии //, 99, 100
Валерии, род /, 148, 170, 423
Валерий Антиат, историк-анналист I в.
до н. э. /, 121, 196; //, 225, 270, 366,
397, 403, 417, 423; ///, 47, 81, 96,
100, 118, 121, 153, 204, 215, 256, 267,
287, 310, 314, 334, 349, 350, 355, 358,
379, 418, 426, 496, 552, $55
Валерий Попликола, брат М. Валерия
Мессалы Корвина, консула 31 г. ///,
587
Валерий Флакк, военный трибун Ш-го
легиона //, 201
Валерий Г., военный трибун с
консульской властью 370 г. /, 314
Валерий Г., фламин Юпитера со 184 г.,
претор 183 г. ///, 347, 351, 357
Валерии Г., посол к Птолемею VI в.
173 г. ///, 423
Валерий Левин Г., претор 179, 177 гг.,
консул суффект 176 г. III, 389, 390,
403, 410, 411, 417, 430, 431, 478
Валерий Левин Г., сын М. Валерия
Левина, консула 210, ///, 274, 275
Валерий Потит Г., военный трибун с
консульской властью в 415, 407,
404 гг., консул 410 г. /, 218, 221, 225,
228
Валерий Потит Г., консул 331 г. /, 382
Валерий Таппон Г., плебейский трибун
188 г.///, 296
Валерий Флакк Г., фламин Юпитера с
209 г., курульный эдил 199 г. //, 280,
281;///, 42, 48
Валерий Л., квестор 485 г., консул 483,
470 гг./, 97, 98, ИЗ, 114, 120
Валерий Л., интеррекс в 397 г. /, 247
Валерий Л., посол в Дельфы в 394 г. /,
257
Валерий Л., начальник конницы в 390 г.
/,275
Валерий Л., начальник конницы в 331 г.
/, 383
Валерий Л., плебейский трибун 195 г.
///, 109, ПО, ИЗ
Валерий Антиат Л., командир пяти
кораблей в 215 г. //, 136
Валерий Потит Л., консул 449 г. /, 148,
150, 156, 158—160, 162, 165—167,
176, 183, 493
Валерий Потит Л., военный трибун с
консульской властью в 414, 406, 403,
401, 398 гг. /, 218, 226, 230, 239, 241,
244, 245
Валерий Потит Л., консул 392 г. /, 260,
261
Валерий Потит Л., интеррекс в 392 г. /,
261
Валерий Потит Л., интеррекс в 387 г. /,
287
Валерий Публикола Л., военный трибун
с консульской властью в 394, 389,
387, 383, 380 гг. /, 255, 283, 287, 301,
307
Валерий Таппон Л., претор 192 г., отец
триумвира по выводу колоний ///,
158, 165; 167, 190
Валерий Таппон Л., сын претора 192 г.,
триумвир по выводу колоний в
190—189 гг.///,255, 264
Валерий Флакк Л., начальник конницы
в 321 г./, 413
Валерий Флакк Л., брат Г. Валерия
Флакка //, 280
Валерий Флакк Л., курульный эдил
201 г., претор 199 г., понтифик 196 г.,
консул 195 г., цензор 184 г. ///, 7, 19,
42—44, 103, 104, 124, 138, 139, 141,
203, 205, 209, 210, 265, 348, 349, 351,
355, 356, 388, 568
Валерий, сын Публия, Флакк Л.,
триумвир по выводу колоний в
190—189 гг.///, 255, 265
Валерий Флакк Л., консул 100 г. ///,
580
Валерий Флакк Л., консул суффект
86 г. ///, 580
Валерий, сын Марка, М'., диктатор
501 г. (?) /, 77
Валерий, сын Волеза, М., диктатор
494 г. /, 87, 88
Валерий М., авгур, ум. в 463 г. /, 123
Валерий Максим М\, консул 263 г.,
цензор 255 (?) г. ///, 562
Валерии М., фециал времени Тулла Го-
стилия /, 31
Валерий М., брат П. Валерия Поплико-
лы, консул 505 г. /, 76—^9
Валерий М., квестор в 458 г., консул
456 г. /, 138, 142
Валерий М., понтифик /, 373
Валерий М., легат Л. Папирия Курсора
в 325 г. /, 400
Валерий М., военный трибун в 297 г. /,
448
Валерий М., легат Л. Эмилия Павла в
181 г. ///, 377
Валерий М., римский гражданин ///, 532
Валерий Корв (Корвин) М., консул 348,
347, 343, 335, 300, 299 гг. диктатор в

Указатель имен
737
342, 302—301 гг., интеррекс в 341,
333 гг. /, 345—348, 351, 352, 357,
360, 361, 363, 366, 380, 381, 413, 423,
461, 464, 466, 487; //, 154; ///, 281,
560
Валерий Левин М., консул 210 г., пре^
тор 215 г. (вторично) //, 127,
133—135, 139, 140, 147, 156, 157,
164, 181, 190, 228, 247—250,
252—254, 256, 258, 262, 26а,
275—277, 279—281, 284, 288, 295,
301, 305, 324, 330, 366, 376, 379, 380,
419; ///, 6—8, 14, 42, 274, 564
Валерий Левин М., сын консула 210 г.,
претор 182 г. ///, 42, 358, 359, 461
Валерии Максим М., военный трибун с
консульской властью 398, 395 гг. /,
244, 253
Валерий Максим М., цензор 306 г.,
консул 312 г., претор 309 г. (в четвертый
раз) /, 448, 449, 453
Валерий Мессала М., префект флота в
210 г. //, 276, 277, 27$, 280
Валерий Мессала М., консул 188 г.,
претор 193 г., децемвир
священнодействий со 172 г. ///, 145, 146, 256, 295,
296, 302, 303, 414, 438
Валерий Мессала Корвин М., консул
31 г. ///, 587
Валерий Публикола М., консул 355,
355 гг., начальник конницы в 358 г. /,
332, 335, 339
Валерий Фальтон М., претор 201 г., куг
рульный эдил 203 г., квестор (год*)
//, 376, 379, 421, 434, 435; ///, 10
Валерий П., консул 475 г. /, 107
Валерий Левин П., консул 280 г. ///,
561
Валерий Левин П., сын консула 210 г.
///,42
Валерий Потит П., военный трибун с
консульской властью 386, 384, 380,
377, 370, 367 гг. /, 287—291, 298,
307, 311, 314, 322
Валерий Публикола П., консул 509,
508, 507, 504 гг. /, 61, 62, 66, 68—70,
72, 75, 76; ///, 558
Валерий Публикола П., консул 460 г.,
интеррекс в 462 г. /, 123, 129—134
Валерий Публикола П., консул 352 т.,
диктатор в 344 г., начальник конницы
в 332 г., претор 350 г. /, 341—343,
348, 382
Валерий Флакк П., консул 227 г., посол
в Карфаген в 218 г. //, 9, 13, 234
Валерий Флакк П., легат М. Клавдия
Марцелла в 216 г., префект флота //,
120, 136, 140, 180
Вариний П., претор 73 г. ///, 582
Ватиний П., консул 47 г., плебейский
трибун 59 г., претор 55 (?) г. ///, 584,
Вентидий П., легат триумвира
М.Антония ///, 588
Вергинии, род /, 242
Вергиний А., консул 494 г. /, 85
Вергинии А., консул 476 г. /, 106, 107
Вергиний А., консул 469 г. /, 114
Вергиний А., триумвир для раздачи
земельных наделов в 467 г. /, 117
Вергиний А., плебейский трибун 461,
458 гг. /, 127, 128, 133, 138
Вергиний А., плебейский трибун начала
IV в. до н. э. /, 259
Вергиний Л., отец Вергинии,
плебейский трибун 449 г. /, 152—158, 161,
163—166; ///, 558
Вергиний Л., консул 435, 434 гг. /, 195,
196
Вергиний Л., военный трибун с
консульской властью 402 г. /, 237, 238, 240,
241,243
Вергиний Л., военный трибун с
консульской властью 389 г. /, '283
Вергиний Л., военный трибун в 207 г.
//, 313
Вергиний Опитер, консул 502 г. /, 77
Вергиний Опитер, консул 473 г. /, 108,
Вергиний П., сенатор (494 г.) /, 86
Вергиний Прокул, консул 486 г. /, 96,
Вергиний Сп., консул 456 г. /, 142
Вергиний Т., консул 496 г. /, 79
Вергиний Т., консул 479 г. /,103
Вергиний Рутил Т., авгур, ум. в 463 г.
/, 123
Вергиний Целимонтан Т., консул 448 г.
/, 17,1
Вергиния, дочь Л. Вергиния,
плебейского трибуна 449 г. /, 153—155, 157,
165—167; ///, 558
Вергиния, жена консула 295 г. Л. Во-
лумния /, 478
Вермина, сын Сифака //, 395, 396, 431,
434; ///, 12, 13, 18
Вертомар, вождь инсубров ///, 563
Верцингеториг, вождь арвернов ///, 585
Ветилий Г., претор 146 (?) г. ///, 573
Ветузий Г., консул 499 г. /, 78
Ветузий Т., консул 494 г. /, 85, 87, 88
Ветурий Г., консул 455 г., авгур с 453 г.
/, 142, 143
Ветурий Г., военный трибун с
консульской властью, 377, 369 гг. /, 311, 315
Ветурий Л., децемвир 451 г. /, 144
Ветурий Красе Ципурин Л., военный
трибун с консульской властью 368,
367 гг./, 317,-322
Ветурий Филон Л., консул 220 г.,
диктатор в 217 г., цензор в 210 г,. //, 85,
278, 279, 305
Ветурий Филон Л., курульный эдил
210 г., претор 209 г., консул 206 г.,
начальник конницы в 205 г., //, 256,
278, 279, 283, 295, 319, 329—331,
355, 365, 376, 432—434
Ветурий Красе Цикурин М., военный
трибун с консульской властью 399 г.
/, 242
Ветурий Гемин Т., консул 462 г. /, 123
Ветурий Гракх Семпрониан, авгур со
174 г.///, 413
Ветурий Кальвин Т., консул 334, 321 гг.
/»381, 406, 413, 415; ///, 560
25 Тит Ливии, т. III

738
Приложения
Ветурий Филон Тиб., фламин Марса с
204 г. //, 400
Ветурия, мать Гн. Марция Кориолана /,
95;///,558
Вибеллий Таврея Церрин, кампанский
всадник //, 113, 146, 147, 154, 241
Вибеллий Деций, военный трибун
(280 г.), //, 346; ///, 561
Вибий Аккай, префект когорты пелигнов
в 212 г.//, 201
Вибий Вирий, шампанский посол к
Г. Теренцию Варрону в 216 г. //, ///,
238, 240
Викторий Кв., примипил И-го легиона
(194 г.) ///, 141
Виллии Анналы, род ///, 389
Виллий Ann., плебейский трибун 449 г.
/, 161
Виллий Аннал Л., плебейский
трибун 180 г., претор 171 г. ///, 389, 438,
441
Виллий Таппул Л., плебейский эдил
213 г. //, 189
Виллий Таппул Л., претор 199 г. ///,
42,44
Виллий П., римский всадник (погиб в
196 г.) ///, 93
Виллий Таппул П., плебейский эдил
204 г., претор 203 г., консул 199 г. //,
400, 401, 422, 435; ///, 7, 42, 44, 45,
47, 50, 66, 91, 99, 102, 133, 149, 160,
161, 164, 167, 179, 180
Виндиций, раб, /, 68; ///, 557
Випсаний Агриппа М., консул 37, 28,
27 гг. ///, 588, 589
Виргинии (см.: Л. Вергиний,
плебейский трибун 449 г.)
Виргиния (см.: Вергиния, дочь Л. Вер-
гиния)
Вириат, вождь лузитанских повстанцев
///, 573, 574
Висмар, галльский вождь //, 182
Вителлии, братья, сторонники Таркви-
ниев /, 66, 69
Витрувий Вакк, вождь привернатов и
фундаицев в 330 г. /, 385—385
Воконий Сакса Кв., плебейский трибун
169 г. ///, 569
Волумний Л., консул 307, 296 гг. /, 450,
453, 471-478, 481, 483, 486, 487,
497, 498
Волумний П., консул 461 г. /, 125, 132,
Волумния, жена Гн. Марция Кориолана
/, 95; ///, 558
Вольсций Фиктор М., плебейский
трибун 460-х гг. /, 128, 137, 138, 141
Габиний, начальник гарнизона в Скодре
///, 539
Габиний А., легат в 89 г. ///, 579
Габиний А., консул 58 г. ///, 584
Гавиллий Новелл Гн., аквилеец ///, 401
Гавиллий Новелл Л., аквилеец ///, 401
Гавлот, галльский царек ///, 283
Газдрубал, зять Гамилькара Барки,
пунииский, военачальник //, 5—8, 19
Газдрубал (Барка), сын Гамилькара
Барки, пунииский военачальник //,
22, 30, 38, 55-57, 73-76, 94, 95,
128—132, 135, 218, 220, 225, 242,
243, 245, 264, 277, 279, 290-293,
307, 309, 310, 311—318, 320, 321,
329, 330, 332, 360, 365, 366; ///, 215,
565
Газдрубал, сын Гизгона, пунииский
военачальник //, 181, 218, 222, 245, 293,
294, 321—323, 332—337, 360, 387,
391, 393, 396, 397, 402-406, 410,
411, 413, 420, 422; ///, 11, 12, 565,
566
Газдрубал Плешивый, пунииский
военачальник //, 137, 141, 142, 148, 149,
'181;///, 564
Газдрубал Козлик (Гед), пуниец //,
436-438
Газдрубал, внук Масиниссы ///, 573
Газдрубал, пунииский военачальник в
Третьей Пунической войне ///, 572,
573
Гала, царек мезулиев, отец Масиниссы
//, 187, 293, 392, 393; ///, 371, 566
Гамилькар (Барка), отец Ганнибала и
Газдрубала (Барки) //, 5—8, 12, 13,
39, Ш, 318, 332, 358; ///, 164
Гамилькар, сын Гизгона, начальник пу-
нийского гарнизона острова Мелита,
//, 47
Гамилькар, начальник пунийского
гарнизона Локр. //, 278, 373, 374, 381
Гамилькар (упомянут по ошибке),
разбит П. Корнелием Сципионом
Африканским старшим в 209 г. ///,
Гамилькар Пен, пунииский
военачальник ///, 11, 12, 18, 20, 68, 91, 567
Гампсикора, знатный сард //, 134, 141
Ганнибал, пунииский военачальник
(Первая Пуническая война) ///, 562
Ганнибал (Пуниец), сын Гамилькара
Барки, пунииский военачальник /,
426; //, 5—18, 20—40, 42—45,
47—56, 60—63, 65, 66, 68—73,
76—78, 88—94, 96, 98—104,
106—109, 111 — 124, 128, 130, 132,
135, 136, 138—140, 142—146,
149-151, 153-155, 158, 159,
162—165, 167, 168, 172, 176,
182—185, 187, 188, 190, 191,
194—200, 202—209, 215, 217, 226,
227, 229, 231—240, 242, 247, 249,
251—255, 257, 260, 261, 264,
273—275, 277, 279, 281, 282,
284—289, 294, 298—301, 305—307,
309—318, 320, 328—331, 338, 353,
356, 358—361, 363—366, 368,
370-373, 375, 381, 383, 384, 398,
401, 407, 413, 414, 416—424,
426—428, 430—432, 434—436, 438;
///, 5, 8, 9, 18, 28, 41, 45, 62, 82,
105—108, 111, 114, 139, 143, 149,
150, 157, 160, 161, 164, 181, 182, 185,
193, 195, 200, 217, 218, 221, 226, 237,
238, 254, 259, 266, 299, 305, 306,

Указатель имен
739
310—313, 316, 317, 355, 356, 358,
378, 421, 455, 536, 550, 563—567,
569
Ганнибал, сын Бомилькара, пунийский
военачальник 77, 148, 153
Ганник, соратник Спартака ///, 583
Ганнон, пунийский военачальник
(Первая Пуническая война) 777, 562
Ганнон, противник Баркидов II, 6, 12,
13, 436; ///, 564
Ганнон, сын Бомилькара, пунийский
военачальник II, 23, 26, 27, 55
Ганнон, пунийский военачальник,
пленен в 215 г. //, 141; ///, 564
Ганнон, пунийский военачальник II,
139, 142—144, 146, 148—151, 159,
164, 190, 200—202, 226, 313
Ганнон, пунийский военачальник II,
232, 238, 262, 263
Ганнон, пунийский военачальник в
Испании после Газдрубала Барки II,
321, 322, 324
Ганнон, пунийский военачальник в
Гадесе II, 342, 348
Ганнон, знатный пунийский юноша
(сын Гамилькара?) II, 392
Ганнон, сын Гамилькара (ср. выше) II,
396, 397; III, 566
Ганнон, сын Гамилькара III, 530
Гармония, дочь Гелона, жена Фемиста
II, 168, 169
Гарпал, посол Персея в Рим в 172 г. III,
429
Гегании, род I, 37
Геганий Л., военный трибун с
консульской властью 378 г. I, 310
Геганий М., военный трибун с
консульской властью в 367 г. 7, 322
Геганий Мацерин М., консул 447, 443,
437 гг., цензоре 435 г. 7, 171,
185—187, 192, 196, 201, 439, 440
Геганий Мацерин Прокул, консул 440 г.
Геганий Т., консул 492 г. 7, 90
Гегей, начальник неаполитанской
конницы 77, 108
Гегесианакт, посол Антиоха III к
Т. Квинкцию Фламинину 777, 147,
148
Гегесилох, притан родосцев в 171 г. 777,
451
Геллий Л., консул 72 г., цензор в 69 г.
777, 582, 583
Гелон, сын Гиерона 77, 132, 152, 168,
169
Гельвий Г., военный трибун ХШ-го
легиона 77, 416
Гельвий Г., плебейский эдил 199 г.,
претор 198 г., 777, 48—50, 64
Гельвий Г., легат Гн. Манлия Вольсона
777, 278, 284—286
Гельвий М., военный трибун 209 г. 77,
285
Гельвий М., плебейский эдил 198 г.,
претор 197 г. 777, 65, 66, 90, 117, 118,
140
Гемин (Геминий ?) Меций, тускулан-
ский всадник 7, 370
Гентий, иллирийский царь, сын Плев-
рата и Евридики 777, 388, 436, 439,
444, 453, 476, 482, 483, 486,
502—509, 520, 522, 525, 532, 539,
540, 547, 550, 554, 555, 570
Генуций Г., понтифик с 300 г. 7, 464
Генуций Гн., плебейский трибун 473 г.
7, 108, 109
Генуций Гн., военный трибун с
консульской властью 399, 39о гг. 7, 242, 248
Генуций Гн., консул 363 г. 7, 325
Генуций Л., консул 365, 362 гг. 7, 323,
325, 327
Генуций Л., плебейский трибун 342 г.,
7, 362
Генуций Л., консул 303 г. 7, 457
Генуций Л., посол к Сифаку в 210 г. 77,
276
Генуций М., консул 445 г. 7, 178
Гунуций М., военный трибун И-го
легиона 777, 155
Гунуций Т., плебейский трибун 476 г. I,
107
Генуций Т., децемвир 451 г. 7, 144
Гераклид, флотоводец Филиппа V, 777,
16, 29, 46
Гераклид, флотоводец Филиппа V, 777,
39
Гераклид, из Византия 777, 245—247
Гераклид Темный (Скотин), посол
Филиппа V к Ганнибалу 77, 140
Гераклия, дочь Гиерона, жена Зоиппа
77, 169
Гердоний Аппий, вождь сабинян 7,
129—133
Геренний Г., триумвир по выводу
колоний 77, 24
Геренний Басе, ноланский сенатор 77,
144
Герий Анизий, марруцинский
полководец 777, 579
Герминий Спурий (или Лар), консул
448 г. 7, 171
Герминий Т., консул 507 г. 7, 71, 72,
75, 79
Геродик, знатный фессалиец 777, 360
Геродор, купец из Киоса 777, 178, 179
Геродор, друг Деметрия, сына
Филиппа V, 777, 375, 376
Герофонт, посол Персея к Евмену в
168 г. 777, 503, 506
Герсилия, жена Ромула 7, 20
Гибрист, лакедемонянин, пират 777, 231
Гиемпсал, сын Миципсы 777, 576
Гиерокл, агригентец, начальник
обороны Закинфа 777, 212
Гиерон, царь Сиракуз (270—215 гг.) 77,
45, 47, 87, 88, 101, 125, 132, 140,
151 — 153, 165, 166/ 169—170, 176,
190, 211, 212, 215, 217, 254—256,
281; 777, 562, 564
Гиероним, царь Сиракуз (215—214 гг.)
77, 151 — 153, 165—170, 172, 215,
254; 777, 564

740
Приложения
Гизгон, пунийский посол к Филиппу V,
//, 136
Гизгон, карфагенский «сенатор» //, 431,
432; ///, 566
Гизгон, сын Гамилькара, инициатор
Третьей Пунической войны ///, 571
Гилерн, царь вакцеев, веттонов и кель-
тиоеров ///, 156
Гимилькон, пунийский военачальник //,
74, 130, 132, 176, 177, 179, 209, 212,
213
Гимилькон (Баркид) //, 116, 117
Гимилькон, пунийский военачальник //,
340
Гимилькон Фамея, пунийский
военачальник (Третья Пуническая война)
///, 573
Гиппий, друг Персея ///, 446, 455, 462,
488—491,502,518
Гиппий, фессалийский стратег ///, 458
Гипполох, командир отряда из Фер ///,
195, 196
Гиппократ, архонт Сиракуз //, 153, 167,
170—174, 176, 177, 179, 209, 212,
213, 215, 226, 254
Гипсей Сципион, соискатель
консульства на 52 г. ///, 584
Гиртулей, квестор Кв. Сертория ///, 582
Гирций А., консул 43 г. ///, 587
Гистией, военачальник Персея ///, 509
Главкия, телохранитель Персея ///, 484
Гомер, поэт ///, 235
Горации, род /, 30, 34, 148, 170
Гораций Пульвилл Г., консул 477,
457 гг. /, 106, 142, 143
Гораций Барбат Л., военный трибун с
консульской властью в 425 г. /, 207
Гораций Пульвилл Л., военный трибун с
консульской властью в 386 г. /, 287,
288, 290
Гораций М., военный трибун с
консульской властью в 378 г. /, 3l0
Гораций Барбат М., консул 449 г. /,
148—150, 156, 158—160, 162, 165,
168, 176, 183
Гораций Пульвилл М., консул 509 г. /,
70, 325
Гораций Пульвилл М., консул 457 г.,
см.: Г. Гораций Пульвилл
Гораций П. -отец /, 33
Гораций П. -сын /, 32—34
Гораций Коклес П., легендарный
римский герой /,71, 72; ///, 558
Горация, дочь П. Горация-отца /, 34
Горгоп, первое лицо в Гитии ///, 130
Гортензий Кв., диктатор 287 г. ///, 561
Гортензий Кв. (убит в 42 г.) ///, 587
Гортензий Л., плебейский трибун 422 г.
/, 212
Гортензий Л., претор 170 г. ///, 472,
475
Гост, сын Гампсикоры //, 141
Гостилий Катон А., претор 207 г., /,
306, 307, 330
Гостилий Катон А., децемвир по разделу
полей в 201 г., легат Л. Корнелия
Сципиона ///, 7, 314, 316
Гостилий Манцин А., претор 180 г.,
консул 170 г. ///, 383, 472—474, 476,
482, 487, 488
Гостилий Г., посол Антиоха III в 168 г.
///, 500, 507
Гостилий Катон Г., претор 207 г. //,
306, 307, 320, 330
Гостилий Манцин Г., консул 137 г. ///,
574
Гостилий Тубул Г., претор 209 г. //,
278, 279, 284, 295-297, 306—308,
311
Гостилий Гостий, римский
военачальник, дед Тулла Гостилия /, 21
Гостилий Катон Л., децемвир по
разделу полей в 201 г., легат Л. Корнелия
Сципиона///, 7, 314
Гостилий Манцин Л. //, 72
Гостилий Тулл, римский царь
(672—640 гг.) /, 28—39, 368, 397;
///, 557
Гостилия Кварта, жена Г. Кальпурния
Пизона, консула 180 г., мать
Кв. Фульвия Флакка, консула 180 г.
///, 385
Гулусса, сын Масиниссы ///, 434, 435,
471, 472,571—573
Дазий, начальник сторожевого отряда из
Брундизия //, 45
Дазий, салапитанец //, 260
Дазий Альтиний, арпинец //, 183, 184
Дамарата, дочь Гиерона, жена Адрано-
дора //, 166, 169
Дамасипп Л., претор 82 г. ///, 581
Дамий, флотоводец Евмена II, ///, 506
Дамипп, лакедемонянин, сиракузский
посол к Филиппу V //, 210
Дамокл, из Аргоса ///, 126, 127
Дамокрит, этолийский стратег ///, 28,
29, 34—37, 159, 175, 176, 208, 223,
255, 275
Дамотел, этолийский посол к М. Фуль-
вию Нобилиору в 189 г. ///, 273, 274
Дарий III Кодоман, царь Персии
(336—330 гг.) /, 424
Дейотар, тетрарх Галлогреции ///, 582
Дексагорид, первое лицо в Гитии (195 г.)
///, 130
Демарат коринфянин, отец Лукумона /,
41, 180;///, 557
Деметрий II, царь Македонии
(239—229 гг.), отец Филиппа V ///,
25
Деметрий, сын Филиппа V ///, 83, 96,
144, 214, 344, 352, 353, 356,
361—366, 370, 373—376, 395, 396,
415, 416, 427, 455, 569
Деметрий I Сотер, царь Сирии
(162—150 гг.) ///, 570—573
Деметрий II Никатор, царь Сирии
(145—140 гг.; 129—125 гг.) ///, 574,
576
Деметрий Фарийский //, 85
Демократ, командир тарентских
кораблей //, 261 288, 289
Дерда, эпирский стратег //, 377

Указатель имен
741
Децидий Сакса, легат триумвира М.
Антония ///, 588
Деций Кв., плебейский трибун 121 г.
///, 576
Деций Л., плебейский трибун 415 г /,
218
Деций М., плебейский трибун 311 г. /,
436
Деций П., легат из Иллирии в Рим в
168 г. ///, 522
Деций Мус П., консул 340 г. /, 341,
354—358, 366, 373—375, 415, 416,
423, 462, 484; //, 105; ///, 560
Деций Мус П., сын консула 340 г.,
консул 312, 308, 297, 295 гг., начальник
конницы в 306 г., цензор в 304 г.,
понтифик с 300 г. /, 423, 435, 448,
449, 453, 456, 462, 464, 468—473,
475, 477—486, 488; //, 156; ///, 561
Деций Субулон П., триумвир по выводу
колоний в 169 г. ///, 481
Децимий Г., претор 169 г., ///, 444,
447, 479, 498, 500, 507, 527
Децимий Флав Г., военный трибун
209 г. //, 289
Децимий Флав Г., претор 184 г. ///,
342, 346, 347
Децимий Л., посол в Грецию в 171 г.
///, 444, 451
Децимий М., посол в Азию в 172 г. ///,
432
Дигитий Секст //, 269, 270
Дигитий Секст, претор 194 г. ///, 139,
152, 153, 223
Дигитий Секст, посол к Персею в 174 г.
///, 414, 437, 476
Дидас, правитель Пеонии ///, 374—376,
455, 461
Дидий Т., консул 98 г. ///, 578
Дикеарх из Платей ///, 75
Дикеарх, брат Фоанта, посол этолийцев
к Антиоху III в 193 г. ///, 159, 160,
209, 275
Динарх, начальник этолийской конницы
в 169 г. ///, 485
Динократ, военачальник Филиппа V
///, 87
Динократ, мессенский стратег ///, 354
Диномен, архонт Сиракуз //, 154, 167,
172
Динон, из первых людей Родоса (168 г.)
///, 503, 507, 536
Диодор, начальник над Амфиполем
(168 г.) ///, 518
Диодот Трифон, узурпатор Сирии
(142—130 гг.) ///,574
Диокл, этолийский посол в Деметриаду
в 192 г. ///, 175, 176
Диоксипп, командир отряда наемников
в Афинах в 200 г. ///, 21, 22
Диомед, царь Аргоса //, 199
Дионисий, тиран Сиракуз //, 151, 152,
166
Дионисодор, посланник Аттала I на
переговорах 197 г. ///, 69
Диофан, ахейский стратег ///, 211, 212,
235, 236, 293
Диэй, предводитель ахейцев ///, 573
Домиций Гн., консул 332 г. /, 382
Домиций Гн., консул 283 г., позже
цензор ///, 561
Домиций Гн., разбит и убит Гн. Помпе-
ем в Африке ///, 581
Домиций Агенобарб Гн., плебейский
эдил 196 г., претор 194 г., консул
192 г. //, 104, 139, 145, 157, 158, 165,
166, 180, 215, 249, 276; ///, 568
Домиций Агенобарб Гн., понтифик со
172 г. ///., 438, 499, 532, 544
Домиций Агенобарб Гн., консул 122 г.,
позже цензор ///, 576, 577
Домиций Кальвин Гн., курульный эдил
299 г. /, 465
Домиций Кальвин Гн., плебейский
трибун 59 г. ///, 585
Домиций Л., легат, разбит Серторием
///, 582
Домиций Агенобарб Л., консул 54 г. ///,
585
Доримах, глава этолийцев (211 г.) //,
249
Дорулат, вождь бойев (194 г.) ///, 141
Дукарий, всадник-инсубр //, 64
Дуиллий, род /, 145
Дуиллий Г., квинквевир менсарий в
352 г. /, 341
Дуиллий Г., консул 260 г. III, 562
Дуиллий Гн., военный трибун с
консульской властью в 399 г. /, 242
Дуиллий М., плебейский трибун 471,
470, 449 гг. /,111, 113, 159, 161, 163,
166, 170, 171
Дуиллий М., плебейский трибун 357 г.
/, 336
Дуиллий Цезон, децемвир в
450—449 гг./, 146, 151
Дуиллий Цезон, консул 336 г. /, 380,
381
Дуроний Л., претор 181 г. ///, 372, 373,
388
Дурония, мать П. Эбутия ///, 324
Евандр, аркадянин /, 13, 15, 16
Евандр, критянин, командир
вспомогательных войск у Персея ///, 429, 462,
517, 519, 523, 524
Евбулид, халкидянин ///, 254, 299
Евдам, родосский флотоводец ///, 230,
232, 237—240, 242, 506
Еверс, фиванец ///, 428, 447
Евкт, начальник над Пеллой (168 г.)
///, 517
Евлей, начальник над Пеллой (168 г.)
///, 517
Евмен II Сотер, сын Аттала I, царь Пер-
гама (197—160 гг.) ///, 96, 98, 127,
129, 130, 134, 138, 160, 163, 167, 179, „
187, 218—220, 226, 227, 229—231,
233—236, 239, 240, 245, 247—249,
251—255, 259, 262, 264, 276, 277,
280, 282, 297-300, 305, 307, 318,
334, 335, 337—339, 342, 343, 352,
355, 360, 364, 373, 414, 422, 423, 426,
427, 429-431, 435, 437-439, 447,

742
Приложения
449, 451, 453, 456, 459—462, 467,
468, 487, 494—496, 500, 503, 504,
506, 509, 523, 524, 529, 533, 534, 546,
556, 568—570, 572, 575
Евном, фессалийский стратег ///, 179
Евн, сириец, главарь и царь
сицилийских рабов (138—132 гг.) ///, 575
Евполем, этолийский военачальник ///,
* 271, 272
Евполем, глава Гипаты ///, 417
Еврилох, глава магнесийцев ///,
173—176, 178, 179, 182, 212 .
Евридика, мать царя Гентия ///, 507
Евтимид, халкидянин ///, 178, 179
Евфан Критянин, военачальник Антиоха
III, ///, 192
Евфранор, наместник у Персея ///, 448
Евфранор, военачальник Персея 77/, 495
Елена, жена Менелая, царя Спарты,
затем — Париса /, 10
Зевксид, акарнанский стратег ///, 85
Зевксид, военачальник Антиоха III, ///,
251, 254
Зёвксипп, видный беотиец ///, 93, 94
Зибет ///, 280
Зоипп, зять Гиерона //, 152, 159
Индибилис, царек илергетов //, 75, 219,
271, 290, 291, 293, 342, 344—346,
349, 351-353, 360, 368, 369; ///,
566
Ион, фессалоникиец, военачальник
Персея///, 461, 525
Исалк, начальник отряда гетулов //, 122
Исидор, флотоводец Антиоха III ///,
205, 206, 212
Исмений, беотийский стратег ///, 445,
450
Ицилии, род/, 145, 179, 222—224
Ицилий Л., плебейский трибун 412 г. /,
221
Ицилий Руга Л., плебейский трибун
456, 449 гг. /, 152—156, 158, 160,
161, 169-171
Ицилий Сп., плебейский трибун 471 г.
/, 111
Калавии, кампанцы //, 251
Калавий Новий, кампанец /, 432
Калавий Овий, кампанец /, 432
Калавий Офилий, кампанец /, 412
Каллипп, флотоводец Персея ///, 506
Каллиген, врач Филиппа V ///, 397
Калликрат ///, 414—416, 544
Калликрит, фиванец ///, 428, 447
Каллимед, птолемеевский наместник
Эноса ///, 16
Каллон, друг Гиеронима //, 152
Кальвий Цицерон Г., плебейский
трибун 454 г. /, 143
Кальпурний Г. //, 107
Кальпурний Пизон Г., претор 211 г. //,
227, 230, 236, 241, 246, 252, 277, 279,
294
Кальпурний Пизон Г., претор 186 (?),
185 (?) гг., консул lSOr. ///, 322,
324, 333, 340, 341, 347, 349, 379,
383-385
Кальпурний Л., посол к ахейскому
союзу в 198 г. ///, 58
Кальпурний Бестия Л., консул 111г.
///, 577
Кальпурний Пизон, консул 15 г. ///,
589
Кальпурний Пизон Фруги, консул
133 г., историк /, 59, 89, 111, 453,
465, //, 225
Кальпурний Бибул М., консул 59 г. ///,
584, 585
Кальпурний Фламма М., военный
трибун времени Первой Пунической
войны //, 105; ///, 562
Каниний Ребил Г., претор 171 г. ///,
438, 441
Каниний Ребил М., посол в Македонию
в 170 г., во Фракию в 167 г. ///, 476,
554
Кантилий Л., писец при понтификах //,
102
Канулеи, род /, 179
Канулей Г., плебейский трибун 445 г. /,
178, 179, 183
Канулей Л., посол к этолийцам в 174 г.
///, 417
Канулей Дивит Л., претор 171г. ///,
438, 441, 471
Канулей М., плебейский трибун 420 г. /,
214
Капет, сын Капия, царь Альбы /,12
Капий, сын Атия, царь Альбы /, 12
Капий, вождь самнитов /, 208
Капусса, сын Эзалка, нумидийский
царь //, 392, 393
Каравантий, брат Гентия ///, 507—509,
540, 554
Каран, первый царь Македонии ///, 526
Карвилий Г. ///, 482, 483
Карвилий Л., плебейский трибун 212 г.
//, 190, 191
Карвилий Сп., консул 272 г. //, 156
Карвилий Сп., плебейский трибун 212 г.
Я, 190, 191
Карвилий Сп., послан Гн. Сицинием из
Греции в Рим в 171 г. ///, 444
Карвилий Максим Сп., курульный эдил
299 г., консул 293 г. /, 465, 495, 496,
500—503
Карвилий Руга Сп., консул 234 г., авгур
//, 125, 248
Карфалон, пунийский военачальник //,
72, 96, 103, 205
Карфалон, пунийский военачальник //,
289
Кассандр, царь ///, 494
Кассандр, придворный Филиппа V ///,
343, 344
Кассигнат, галльский вождь ///, 460
Кассии, род /,191
Кассий Г., военный трибун в 168 г. ///,
509
Кассий Лонгин Г., консул 171 г. ///,
402, 422, 438, 441, 470, 473
Кассий Лонгин Г., консул 73 г. ///, 582

Указатель имен 743
Кассий Лонгин Г., претор 44 г. ///, 585,
586, 587
Кассий Лонгин Кв., плебейский трибун
49 г., претор 48 г. ///, 585
Кассий Лонгин Кв., претор 167 г. ///,
531,532,547,553,555
Кассий Лонгин Л., консул 107 г. ///,
577
Кассий Ускеллин Сп., консул 502, 493,
486 гг. /, 77, 90, 96—98, 191, 297,
299; ///, 558
Катий Кв., плебейский эдил 210 г. //,
279, 314, 365
Катмел, галльский царек ///, 399
Квинктилий Гн., диктатор 331 г. /, 383
Квинктилий Вар М., военный трибун с
консульской властью 403 г. /, 230
Квинктилий Вар М., сын П. Квинктилия
Вара, претора 203 г. //, 415
Квинктилий Вар П., претор 203 г. //,
400, 401, 415, 422
Квинктилий Вар П., фламин Марса
(умер в 169 г.) ///, 499
Квинктилий Вар П., претор 166 г. ///,
Квинктилий Секст, консул 453 г. /, 143
Квинктилий Вар Т., легат (185 г.) ///,
341, 346
Квинкции, род /, 37, 127, 423
Квинкций Фламинин Г., претор 177 г.
///, 403
Квинкций Цинциннат Г., военный
трибун с консульской властью в 377 г. /,
311
Квинкций Капитолии Гн., курульный
эдил 366 г. /, 323
Квинкций Д., командир двадцати
кораблей //, 261, 262
Квинкций Кв., военный трибун с
консульской властью 369 г. /, 315
Квинкций Цинциннат Кв., военный
трибун с консульской властью 415,
405 гг. /, 218, 228
Квинкций Цезон, сын Л. Квинкция
Цинцинната, консула 460 г. /,
126-129, 133, 137, 138
Квинкций Фламинин, Цезон, дуумвир в
217 г.//,85
Квинкций Л., военный трибун с
консульской властью в 326 г. /, 390
Квинкций Капитолии Л., военный
трибун с консульской властью в 385 г. /,
292 ^
Квинкций Криспин Л., претор 186 г.
///, 322, 324, 340, 341, 347, 349, 358
Квинкций Фламинин Л., авгур с 213 г.
//, 189
Квинкций Фламинин Л., курульный
эдил 201 г., претор 199 г., консул
192 г. ///, 7, 42, 44, 54, 55, 57, 62,
63, 66, 73, 85, 86, 127, 129, 130, 138,
144, 157, 158, 165, 166, 180, 181,
189—191, 349, 350, 364, 477,
567-569
Квинкций Цинциннат Л., отец Цезона
Квинкция, консул суффект 460 г.,
диктатор 458, 439 (?) гг. /, 132—135,
139—141, 145, 183, 190, 192, 298,
398; ///, 558, 559
Квинкций Цинциннат Л., сын
консула 460 г., военный трибун с
консульской властью 438, 437, 425 гг.,
начальник конницы в 437 г. /, 192, 207,
211, 213
Квинкций Цинциннат Л., военный
трибун с консульской властью 386,
377 гг.//, 287-290, 311, 312
Квинкций Т., жрец-дуумвир в 387 г. /,
287
Квинкций Т., военный трибун с
консульской властью 386 г. /, 316
Квинкций Т., диктатор 361 г.,
начальник конницы 360 г., консул 345 г. /,
329,331, 339
Квинкций Т., провозглашен
императором в 342 г. /, 360—363
Квинкций Т., триумвир для выведения
поселений в 334 г. /, 381
Квинкций Капитолии Т., сын
консула 471, 468, 465, 446, 443, 439 гг.,
консул 421 г.., военный трибун с
консульской властью 405 г. /, 212, 228
Квинкций Капитолии Т., военный
трибун с консульской властью 385 г.,
начальник конницы 385 г. /, 292, 293
Квинкций Капитолии Барбат Т., отец
консула 421 г., консул 471, 468, 465,
446, 443, 439 гг., интеррекс в 444 г.,
квестор в 458 г. /, 110—112, 115,
117—121, 127, 128, 138, 145, 171,
172, 174—176, 178, 183—185, 187,
189,193,211,212
Квинкций Криспин Т., претор 209 г.,
консул 208 г. //, 179, 212, 213, 278,
279, 294, 295, 297-301, 305, 306,
347, 422; ///, 565
Квинкций Криспин Т., гостеприимец
кампанца Бадия //, 205, 206
Квинкций Пен Т., начальник конницы в
367 г. /, 322
Квинкций Пен Т. (?) (Г. ?, Цезон ?),
консул 351 г. /, 342
Квинкций Фламинин Т., консул 198 г.,
цензор в 189 г. //, 378; ///, 7, 41,
47—51, 54, 56, 60, 66, 68, 69, 71—78,
80-83, 91-93, 95-98, 103—105,
108, 124, 126—131, 133—139,
142—145, 147—149, 157, 158, 160,
161, 167, 168, 173-175, 178-180,
183—187, 192, 198, 202, 208,
211—214, 221, 239, 265, 266, 275,
276, 290, 292, 296, 303, 306, 309, 317,
335-337, 345, 350, 355, 358, 364,
368, 373, 376, 395, 405, 442, 464, 567,
569
Квинкций Фламинин Т., сын консула
198 г., авгур со 167 г. ///, 419, 554,
555
Квинкций Цинциннат Т., военный
трибун с консульской властью 388,
384 гг., диктатор 380 г. /, 286, 298,
308, 309
Квинкций Цинциннат Пуниец Т.,
консул 431, 428 гг., военный трибун с

744
Приложений
консульской властью 426 г. /, 195,
199, 200, 202, 203, 205, 206, 210, 211
Квинт, триумвир для выведения
поселений ///, 140
Кен, купец ///, 511
Кердуоел, начальник обороны Илитур-
гиса //, 339, 340
Кефал, глава текмонцев (167 г.) ///, 540
Кидант, предводитель гортинцев (197 г.)>
III, 76
Кидант, критянин, приближенный Ев-
мена ///, 495, 509
Киклиад, ахейский стратег //, 303; III,
22, 23,57, 69
Киней, посол Пирра ///, 112, 561
Кир II Великий, царь Персии
(558—530 гг.) /, 423
Клавдии, род /, 165, 180, 191, 217, 300,
319, 440
Клавдий Азелл //, 146, 147, 154
Клавдий Глиция, диктатор в 249 г. /ТУ,
562
Клавдий Марцелл, посол к Масиниссе
///, 573
Клавдий Пульхр, легат, разбит
Спартаком ///, 582
Клавдий Ann. (Аттий Клавз), консул
495 г. /, 76, 80—82, 84—87, 99, 217,
463
Клавдий Ann., сын консула 495 г.,
консул 471 г. 7, 110—114
Клавдий Ann., децемвир 451—449 гг. /,
144—146, 148—159, 161, 163—167,
300; ///, 558
Клавдий Ann., соратник Л. Корнелия
Цинны III, 580
Клавдий Кавдик Ann., консул 264 г. ///,
Клавдий Красе Ann., сын децемвира,
военный трибун с консульской
властью 424 г. /, 207, 208
Клавдий Красе Ann., внук децемвира,
военный трибун с консульской
властью 403 г. /, 217, 230, 231, 236, 250
Клавдий Красе Ann., внук децемвира,
диктатор в 362 г., консул 349 г. /,
319-321, 328, 344, 345
Клавдий Нерон Ann., претор 195 г. ///,
104, 118, 122, 264
Клавдий Пульхр Ann., претор 215 г.,
консул 212 г. //, 99, 100, 109, 127,
133, 140, 142, 150, 153, 154,
170—172, 174, 177, 179, 189, 201,
206—208, 227, 228, 232—234,
239—241, 256, 296; ///, 564, 565
Клавдий Пульхр Ann., претор 187 г.,
консул 185 г. III, 71, 72, 95, 129, 144,
197, 199, 205, 206, 211, 334,
342—344, 346, 347, 356, 417, 423,
532
Клавдий Пульхр Ann., консул 143 г.,
цензор в 136 г. III, 574, 575
Клавдий Пульхр Ann., консул 79 г. ///,
582
Клавдий Цек Ann., цензор в 312 г.,
консул 307, 296 гг., интеррекс в 299 г.,
претор 295 г. /, 435, 436, 439—442,
450, 453, 456,. 462, 463, 466,
470—475, 477, 478, 480—482, 487;
///, 560, 561
Клавдий Центон Ann., курульный эдил
179 г., претор 175 г. ///, 398,
417—419, 435, 476, 477, 484—486,
500, 501,508
Клавдий Г., фламин Юпитера до 210 г.
//, 248
Клавдий Гортатог? Г., начальник
конницы в 337 г. /, 580
Клавдий Нерон Г., претор 212 г., консул
207 г., цензор в 204 г. //, 162, 189,
190, 208, 209, 232, 242—245, 286,
305—307, Ш, 313-320, 328-331,
360, 399, 400; ///, 13, 215, 320, 565,
566
Клавдий Нерон Г., посол к Птолемею V
в 201 г. ///, 5
Клавдий Пульхр Г., претор-суффект
180 г., консул 177 г,, цензор в 169 г.,
авгур со 195 г. ///, 385, 388, 403,
405—410, 425, 454, 479—481, 531,
532, 544, 555
Клавдий Регилльский Г., консул 460 г.
/, 129, 132, 133, 135, 145, 149, 150,
165, 169, 183, 300
Клавдий Регилльский Г., диктатор в
337 г. /, 380
Клавдий Центон Г., интеррекс в. 216 г.,
диктатор в 213 г. /, 85, 189
Клавдий Центон Г. ///, 14, 20
Клавдий Кв., плебейский трибун 217 г.
//,58
Клавдий Квадригарий Кв., историк кон.
II — нач. I вв. до н. э. /, 322, 410,
494; //, 225; ///, 81, 96, 100, 161,
287, 301, 497
Клавдий Фламин Кв., претор 208 г. //,
294, 295, 301, 308, 309, 311, 313, 330,
331
Клавдий Л., претор 174 г. ///, 413
Клавдий М., клиент децемвира Ann.
Клавдия /, 152—154, 166
Клавдий М., военачальник против
Персея в 169 г. ///, 488
Клавдий Марцелл М., консул 331 г.,
диктатор в 327 г. /, 382, 387
Клавдий Марцелл М., консул 222, 215
(отказался), 214, 210, 208 гг., претор
216 г. //, 86, 101, 102, 118—121, 123,
127, 128, 133, 134, 140, 142-^147,
156, 159, 160, 162-165, 170-173,
175—179, 181, 183, 190, 192, 194,
209—217, 225—228, 246, 247, 250,
251, 253—256, 260, 261, 263,
273—275, 277, 279, 283—287, 289,
294, 295, 297—301, 305, 347, 367,
380, 422; ///, 14, 303, 563—565
Клавдий Марцелл М., плебейский эдил
216 г. //, 133
Клавдий Марцелл М., сын консула 222,
214, 210,, 208 гг., авгур с 208 г.,
плебейский трибун 204 г., курульный
эдил 200 г., претор 198 г., консул
196 г., понтифик со 196 г., цензор в
189 г. //, 299-301, 307, 377, 385;

Указатель имен
745
III, 42, 48, 49, 65, 91, 92, 99, 100,
103, 107, 154-156, 265, 266, 290,
405, 407, 567
Клавдий Марцелл М., претор 188 г.,
консул 183 г. ///, 295, 296, 300, 351,
357—359, 371,377, 423
Клавдий Марцелл М,, сын консула
183 г., понтифик со 177 г., децемвир
священнодействий ///, 407, 499
Клавдий Марцелл М^г плебейский
трибун 171 г. III, 441
Клавдий Марцелл М., претор 169 г.,
консул 166, 155, 152 гг. ///, 477, 479,
523, 555, 570, 571
Клавдий Марцелл М., ///, 579
Клавдий Марцелл М., консул 51 г. 77/,
585, 586
Клавдий Марцелл М., племянник Окта-
виана Августа ///, 589
Клавдий Марцеллин М., претор 185 г.
///, 334
Клавдий Нерон Друз, пасынок Октавиа-
на Августа ///, 589
Клавдий П., префект союзников в 207 г.
//, 312
Клавдий П., военный трибун 196 г. ///,
99
Клавдий Пульхр П., консул 249 г.; II,
92; ///, 562, 563
Клавдий Пульхр П., претор 188 г.,
курульный эдил 189 г., консул 184 г.
///, 295, 296, 342, 351, 355, 356, 379
Клавдий Азелл Тиб., претор 206 г. II,
312, 329, 330
Клавдий Азелл Тиб., плебейский эдил
204 г. //, 376—377
Клавдий Нерон Тиб., претор 204 г.,
консул 202 г. 77, 376, 378, 398, 420, 421,
432—434, 438
Клавдий Нерон Тиб., претор 181 г. 777,
372
Клавдий Нерон Тиб., претор 178 г. 777,
398, 401, 406—408, 432, 451
Клавдий Нерон Тиб., претор 167. г. 7/7,
531
Клавдия, сестра П. Клавдия Пульхра,
консула 249 г. ///, 563
Клавдия Квинта, матрона //, 379
Клева, военачальник Персея /77, 485
Клелии, род /, 37
Клелий Гракх, вождь эквов 7, 138, 140
Клелий Сикул Кв., консул 498 г. 7, 79
Клелий Сикул Ев., цензор в 378 г. 7,
310
Клелий Ц., военный трибун с
консульской властью 378 г. /, 310
Клелий Сикул П., верховный жрец со
180 г. ///, 388
Клелия /, 74; ///, 558
Клеомедонт, посол Филиппа V к
Ахейскому союзу в 198 г. ///, 59, 61
Клеомен, царь Спарты ///, 128, 395
Клеон, главарь сицилийских рабов ///,
575
Клеоним, царь Спарты /, 457, 458
Клеопатра, жена Александра Эпирского
/, 389
Клеопатра (Арсиноя III), жена
Птолемея IV //, 276
Клеопатра I, жена Птолемея V ///, 223
Клеопатра II, жена Птолемеев VI и VIII
///, 499, 500, 529, 570, 576
Клеопатра III Tea ///, 574, 576
Клеопатра VII, царица Египта
(51—30 гг.) ///, 585, 588, 589
Клеоптолем ///, 197
Клит, акарнанский стратег ///, 198
Клодий Лицин Г., консул-суффект 4 г.
н. э. //, 386, 387
Клодий (Клавдий) П., плебейский
трибун 58 г. ///, 583, 584
Клондик, предводитель бастарнов ///,
398
Клондик, галльский царек ///, 505
Клувий Г., легат в 168 г. ///, 516
Клувий Саксула Г., претор 175, 173 гг.
///, 419, 420
Клувий Сп., претор 172 г. ///, 425, 426
Клувия Пакула //, 256, 257
Клуилий, экв, предводитель вольсков /,
186, 187
Клуилий Г., альбанский царь /, 29
Клуилий Сикул Т., военный трибун с
консульской властью 444 г. /, 184,
188
Комболомар, галльский царек ///, 283
Коминий Л., военный трибун 325 г. /,
394
Коминий Понтий /, 273
Коминий Постумий, консул 501, 493 гг.
/, 77, 90
Конгенат, сын Битуита ///, 576
Консидий Кв., плебейский трибун 476 г.
/, 107
Корбис //, 340
Корнелии, род /, 423; ///, 158, 314,
316, 317, 553
Корнелий, претор 175 г. ///, 413
Корнелий Сципион, сын Африканского
///, 248, 256
Корнелий Цетег, катилинарий ///, 583
Корнелий А., квестор в 459 г. /, 137
Корнелий Арвина А., диктатор 322 г. /,
402, 404, 405
Корнелий Арвина А., фециал в 320 г. /,
416, 417
Корнелий Косе А., консул 428 г.,
военный трибун с консульской властью
426 г., начальник конницы в 426 г.,
понтифик /, 193—195, 200, 202—205;
///, 559
Корнелий Косе А., консул 413 г. /, 220
Корнелий Косе А., диктатор в 385 г. /,
292, 296
Корнелий Косе А., военный трибун с
консульской властью 369, Зо7 гг. /,
315, 322
Корнелий Косе А., начальник конницы
в 353, 349 гг., консул 343, 332 гг. /,
340, 346, 348, 351, 354, 382, 487; ///,
560
Корнелий Маммула А., претор 217 г, //,
125, 134, 136; ///, 105

746
Приложения
Корнелий Маммула А., претор 191 г.
///, 167, 168, 190, 222, 223, 256
Корнелий Г., военный трибун с
консульской властью 387 г. /, 287
Корнелий Цетег Г., консул 197 г.,
цензор в 194 г. ///, 42, 43, 48, 65—67,
90,91, 140, 145, 157,567
Корнелий Цетег Г., посол в Африку в
194 г. ///, 151
Корнелий Гн., посол к Филиппу V в
196 г. ///, 99
Корнелий Гн., фламин Юпитера со
174 г.///, 419
Корнелий Блазион Гн., претор 194 г.
///, 93, 138, 139
Корнелий Долабелла Гн., верховный
жрец с 208 г. //, 307; ///, 388
Корнелий Косе Гн., военный трибун с
консульской властью 414, 404 гг. /,
218, 228
Корнелий Косе Гн., консул 409 г.,
военный тйибун с консульской властью
406, 401 гг. /, 222, 226, 239, 241, 242
Корнелий Ленту л Гн., квестор 212 г.,
курульный эдил 205 г., консул 201 г.,
авгур //, 96, 205, 206, 376, 434, 437,
438; ///, 14, 45, 352
Корнелий Лентул Гн., консул 72 г.,
цензор ///, 572, 583
Корнелий Меренда Гн., претор 194 г.
///, 138, 139
Корнелий Мерула Гн., посол в Азию в
189 г. ///, 264
Корнелий Сципион Азина Гн., консул
260 г. ///, 562
Корнелий Сципион Кальв Гн., консул
222 г. //, 30, 37, 55, 56, 74—76, 128,
147, 148, 181, 182, 186, 190, 218,
220-224, 229, 275, 338, 347, 350,
356, 362, 368, 379; ///, 316, 563-566
Корнелий Сципион Гн., претор 179 г.
///, 389, 390
Корнелий Сципион Гиспалл Гн., претор
177 г., консул 176 г., понтифик со
199 г.///, 48, 403, 408, 409
Корнелий Сципион Гн. (Л.?), сын
Африканского, претор 174 г. ///, 413,
418
Корнелий Л., посол к Антиоху III и
Птолемею V в 196 г. ///, 102, 103
Корнелий Долабелла Л., корабельный
дуумвир 180 г. ///, 388, 399
Корнелий Кавдин Л., курульный эдил
209 г. //, 295
Корнелий Лентул Л., консул 327 г. /,
, 386, 387, 409, 421
Корнелий Лентул Л., великий понтифик
217—213 гг. //, 67, 189
Корнелий Лентул Л., децемвир
священнодействий 213—173 гг., претор
211 г. /Д 189, 227, 228, 253, 286; ///,
426
Корнелий Лентул Л., курульный эдил
204 г., консул 199 г. //, 376; ///, 18,
19, 42—45, 47—50
Корнелий Лентул Л., посол Л. Эмилия
Павла в Рим в 168 г. ///, 518, 521
Корнелий Малугинский Л., консул
459 г./, 135-137, 150
Корнелий Мерула Л., претор 198 г.,
консул 193 г. ///, 48, 49, 64, 65, 140,
145—147, 153—156, 158, 165
Корнелий Сулла Л., консул 88, 80 гг.
///, 577-582
Корнелий Сципион Л., интеррекс 353 г.,
консул 350 г. /, 342
Корнелий Сципион Барбат Л., консул
298 г. /, 466, 467, 469, 481, 482, 485,
497—499
Корнелий Сципион Л., консул 259 г.
///, 562
Корнелий Сципион Азиатский Л.,
претор 193 г., консул 190 г. //, 322—324,
336, 347, 389, 432; ///, 145, 146, 167,
206, 220, 221, 223, 226, 233, 239, 240,
256, 257, 259, 261, 263, 266, 267, 269,
276, 297, 301—304, 306, 308,
311-318, 323, 334, 339, 348, 350,
358, 364, 402, 565, 568
Корнелий Сципион Л., квестор 167 г.
///, 555, 556
Корнелий Сципион Азиатский Л.,
консул 83 г. ///, 581
Корнелий Цетег Л. ///, 572
Корнелий Цинна Л., консул 87, 86, 85,
84 гг. ///, 579, 580
Корнелий Малугинский М., децемвир
450—449 гг. /, 146, 150, 151
Корнелий Малугинский М., консул
436 г. /, 195
Корнелий Малугинский М., цензор-суф-
фект 392 г., военный трибун с
консульской властью 369, Зб7 гг. /, 261,
315, 322, 441;///, 559
Корнелий Маммула, посол к Птолемею
VI в 173 г. ///, 423 •
Корнелий Сципион Малугинский М.,
претор 176 г. ///, 408, 409, 418
Корнелий Цетег М., великий понтифик
(?13—196 гг.), курульный эдил
212 г., претор 211 г., цензор в 209 г.,
консул 204 г. //, 189, 191, 227, 246,
247, 251—253, 284. 307, 376, 378,
398, 400, 401, 415; ///, 103, 215
Корнелий Цетег М., триумвир по
выведению колоний в 169 г. ///, 470, 481
Корнелий Цетег М., консул 160 г. ///,
"\ 570
Корнелий П., военный трибун с
консульской властью 389, 385 гг. /, 283, 292
Корнелий П., разорил Нуцерию в 310 г.
/, 445
Корнелий Арвина П., консул 306 г.,
цензор в 292 г. /,451—453,503
Корнелий Блазион П., квинквевир в
168 г. ///, 473, 529
Корнелий Долабелла П., плебейский
трибун 46 г. ///, 586, 587
Корнелий Кавдин П. //, 269, 270
Корнелий Калусса П., великий
понтифик //, 192
Корнелий Косе П., военный трибун с
консульской властью 415, 408, 406 гг.,
диктатор в 408 г. /, 218, 224—226

Указатель имен
747
Корделий Косе П., военный трибун с
консульской властью 395, 394 (г) гг.
7, 253, 255
Корнелий Лентул П., претор 214 г. 77',
156—158, 183, 190, 192
Корнелий Лентул П.., претор 203 г. 77,
400—402, 419, 430, 435
Корнелий Лентул П., III, 98, 102
Корнелий Лентул П., посол в Азию в
189 г. ///, 264
Корнелий Лентул П., посол в Грецию в
171 г. 777, 444, 445, 453, 459
Корнелий Лентул П., курульный эдил
169 г. 777, 454, 499, 523
Корнелий Лентул П., консул 71 г. 777,
583
Корнелий Лентул П., 777, 585
Корнелий Малугинский П., военный
трибун с консульской властью 404 г. 7, /28
Корнелий Малугинский П., сын трибуна
404 г., военный трибун с консульской
властью 397, 394 (?), 390 гг. 7, 246,
247, 255, 265
Корнелий Маммула П., претор 180 г.
777, 383
Корнелий Меренда П. 77, 86
Корнелий Руфин П., диктатор в 334 г.
7, 381
Корнелий Руфин П., консул 290, 277 гг.
777, 562
Корнелий Сизенна П., претор 183 г. 777,
351
Корнелий Скапула П., консул 328 г. 7,
386
Корнелий Сулла П., претор 212 г. 77,
189, 199, 202, 206, 208, 209, 227, 228,
296
Корнелий Сулла П., претор 186 г. 777,
322, 324
Корнелий Сципион П., начальник
конницы в 396 г., военный трибун с
консульской властью 395, 394 (г) гг., ин-
террекс в 392, 389 гг. 7, 249, 253, 255,
261, 283
Корнелий Сципион Д., первый
курульный эдил (356 г.), начальник
конницы в 350 г. 7, 323, 344
Корнелий Сципион П., диктатор в
306 г. 7, 453
Корнелий Сципион Азина П., консул
221 г., интеррекс в 216 г. 77, 24, 85,
234
Корнелий Сципион П., консул 218 г. 77,
$, 16—18, 25, 28, 30, 36, 37, 43-45,
48, 49, 52, 76, 77, 128, 147, 148, 181,
186, 190, 218, 219, 221—223, 229,
275, 338, 347, 350, 356, 362, 368, 438;
777, 91, 316, 563—565
Корнелий Сципион Африканский П.,
сын консула 218 г., курульный эдил
212 г., консул 205, 194 гг., цензор в
198 г. 77, 99, 100, 189, 243—245, 263,
265—272, 279, 280, 290—295, 309,
321—323, 332—340, 342—346,
348—359, 361, 364—368, 370—376,
378, 380, 381, 383—392, 396, 397,
401—408, 410—415, 41Т, 419—427,
429—432, 434—438, 777, 6, 7, 10, 41,
47, 106, 138—140, 142, 145—147,
151, 153, 157, 158, 161, 214, 220, 221,
223, 225, 226, 233, 239, 240,
245—248, 253, 254, 256, 266, 269,
277, 290, 306, 308, 310-317, 355,
356, 364, 394, 434, 498, 518, 549, 550,
563-569, 57*
Корнелий Сципион Назика П.,
курульный эдил 197 г., претор 194 г., консул
191 г. 77, 379; 777, 41, 92, 138, 139,
152, 157, 167, 189, 190, 205,
214—217, 222, 265, 295, 315, 316,
348, 349, 358, 382, 471, 566, 568
Корнелий Сципион П., сын
Африканского, авгур со 180 г. 777, 389
Корнелий Сципион Назика П.,
курульный эдил 169 г., консул 162, 155 гг.
777, 499, 512-514, 519, 546, 571, 572
Корнелий Сципион Эмилиан
Африканский П., сын Л. Эмилия Павла,
приемный сын Сципиона Африканского,
консул 147, 134 гг. 777, 518, 541, 552,
571—576
Корнелий Сципион Назика П., консул
138 г., великий понтифик 777, 574, 575
Корнелий Сципион П., помпеянец 777,
585, 586
Корнелий Цетег П., курульный эдил
187 г., претор 185, 184 (?) гг., консул
181 г. 777, 323, 334, 342, 346, 372,
384, 385, 422
Корнелий Сер., консул 485 г. 7, 97
Корнелий Сер., фламин Квирина 7, 143
Корнелий Сер., консул 303 г. 7, 457
Корнелий Сер., военный трибун с
консульской властью 370, 368 гг. 7, 314,
316
Корнелий Сер., военный трибун (205 г.)
77, 369
Корнелий Лентул Сер., курульный эдил
207 г. 77, 330
Корнелий Лентул Сер., претор 169 г,
777, 444, 445, 450, 477, 479
Корнелий Малугинский Сер., военный
трибун с консульской властью 386,
384, 382, 380 гг. 7, 287, 288, 298, 302,
303
Корнелий Малугинский Сер., начальник
конницы в 361 г. 7, 329
Корнелий Сулла Сер., посол в
Македонию в 167 г. 777, 532
Корнелия 7, 382
Корнелия, жена Гн. Помпея Маша 777,
585
Корнифиций Кв. 777 587
Королам, бойский царек 777, 99
Корраг, македонянин 777, 277
Корраг, военачальник Евмена 777, 468
Корунканий Тиб., первый великий
понтифик-плебей 777, 562
Косконий 777, 579
Косконий М., военный трибун 203 г. 77,
416
Косконий М., претор 777, 574
Котис, царь одрисов 777, 439, 456, 460,
461, 468, 482,517,524,554

748
Приложения
Коттон, знатный бастарн ///, 397
Кратер///, 169
Креонт из Антигонии ///, 509
Креуса, мать Аскания Юла /, 12
Крикс, соратник Спартака ///, 582
Критолай, вождь ахейцев ///, 573
Критон, беотиец //, 140
Ксантипп, спартанец, пунийский
полководец //, 362; ///, 562
Ксенарх, ахейский стратег///, 414, 415
Ксеноклид, правитель Хал к иды ///, 178,
179, 187, 188
Ксенон, военачальник Антиоха III ///,
253
Ксенон, начальник македонского
гарнизона в Тейе ///, 268, 269
Ксенофан, македонский посол к
Ганнибалу//, 135, 136
Ксенофонт, ахеец ///, 69
Ксих Я/, 396
Клуилий Г., царь Альбы /, 29, 30
Кулх, испанский парек //, 332; ///, 90
Кураций П., плебейский трибун 401 г.
/, 240
Куриации, род /, 30, 32, 33, 37
Куриаций П., консул 453 г. децемвир
451 г. /, 143, 144
Курий М\, консул 290, 275, 274 гг. /,
423;///, 550, 561,562
Курий М\, плебейский трибун 199 г.
///, 48
Курций Г., консул 445 г. /, 178, 184
Курций М., римский герой /, 327; ///,
560
Курций Меттий, вождь сабинян /, 21,
327
Лабиен ///, 588
Лавиния, жена Энея /, И, 12
Лаконик ///, 178
Лакумаз, царь мезулиев //, 392, 393
Лаодика, сирийская царица ///, 573
Ларенция Акка /, 13
Ларций Сп., консул 507 г. /, 71, 72, 75
Ларций Т., консул 501, 498 гг. /, 77, 79,
86
Латин, царь /, 10, 11
Латин Сильвий, сын Энея, царь Альбы
/. 12
Латиний Т., плебей /, 98; ///, 558
Лацерий Г., плебейский трибун 401 г. /,
240
Леве, критянин ///, 277
Лелий Г., квестор в 202 г., плебейский
эдил 197 г., претор 196 г., консул
190 г. //, 265, 269, 270, 272, 279, 2$0,
292, 336—339, 342, 347—351, 368,
370—372, 388, 389, 396, 404, 406,
408—414, 418—420, 427—430; ///,
91, 92, 157, 158, 220, 221, 255, 258,
296, 566, 568
Лелий Г., посол к Персею в 174 г. ///,
414, 473
Леонид, лакедемонянин, военачальник
Персея ///, 455
Леоннат, военачальник Персея ///, 455,
462
Леонт, афинянин ///, 187
Леонт, сын Гикесия, афинский посол в
Рим ///, 275
Лесий Сеппий, медике тутикус кампан-
цев //, 233, 238
Леторий, плебейский трибун 471 г. /,
ПО, 111
Леторий Г., курульный эдил 216 г.,
претор 210 г., децемвир
священнодействий с 209 г. //, 132, 208, 248, 279,
280, 377;///, 19, 140
Леторий Л., плебейский эдил 202 г.,
отказался от должности //, 433
Леторий М., примипил /, 84
Либон, плебейский трибун ///, 572
Ливии Андроник, поэт и драматург III в.
дон. э. /, 324; ///, 14
Ливии Салинатор Г., курульный эдил
204 г., претор 202 г., понтифик
210— 170 гг. //, 248, 400, 421, 422,
435; ///, 55, 477
Ливии Салинатор Г., претор 191 г.,
консул 188 г. ///, 154, 157, 168, 190, 191,
218, 220, 222, 227, 229, 231—233,
239, 245, 295, 296, 303, 536
Ливии Л., плебейский трибун 320 г. /,
414
Ливии Дентер М., консул 302 г. ///, 13,
215
Ливии Друз М., консул 112 г. ///, 577
Ливии Друз М., плебейский трибун ///,
578
Ливии Макат М. //, 164, 261, 262, 297,
305
Ливии Салинатор М., консул 219,
207 гг., цензор в 204 г. //, 18, 86, 109,
305—307, 309, 311, 315-318, 320,
328—330, 360, 366, 371, 372, 378,
399, 400, 418; ///, 215, 320, 565, 566
Лигурии Гн., военный трибун ///, 90
Лигустин Сп., примипил ///, 442
Ликиск, этолийский стратег ///, 445,
541
Л икон, ахеец, военачальник Персея ///,
456
Ликорт, ахейский стратег ///, 171, 293,
344, 346, 354
Ликург, легендарный спартанский
законодатель IX—VIII вв. до н. э. ///, 128,
132, 295, 343-345
Лисий, опекун Антиоха V ///, 570
Лисимах, царь Фракии (305—281 гг.)
///, 102, 148
Лисимах, советник Филиппа V ///, 363
Лициний Красе, сын консула 95 г. ///,
580
Лициний Макр, плебейский трибун
73 г., историк /, 184, 195, 196, 329,
446, 455, 464
Лициний Нерва А., плебейский трибун
178 г., претор 166 г. ///, 402, 403,
444, 499, 555
Лициний Г., плебейский трибун 493 г.
/,90
Лициний Г., военный трибун с
консульской властью 378 г., начальник
конницы в 368 г. /, 318

Указатель имен
749
Лициний Г., посол в Карфаген в 218 г.
//, 18
Лициний Г., командир гарнизона в Ри-
зоне и Ольцинии ///, 539
Лициний Нерва Г., претор 167 г. ///,
522,531,554
Лициний Кальв Столон Г.,
девятикратный плебейский трибун, консул 364,
361гг., начальник конницы /,
313-315, 317-321, 324, 329, 337,
338, 463; ///, 559, 560
Лициний Красе Г., претор 172 г.,
консул 168 г. ///, 425, 426, 433,
434, 437, 461, 498, 499, 501, 521, 522,
532
Лициний Лукулл Г., плебейский трибун
196 г. ///, 103, 215
Лициний Л., претор (?) //, 280
Лициний Красе Л., консул 95 г. ///, 580
Лициний Лукулл Л., курульный эдил
202 г. //, 433
Лициний Лукулл Л., консул 151 г. ///,
571
Лициний Лукулл Л., консул 74 г. ТУ/,
582, 583
Лициний Мурена Л., легат /ТУ, 579, 581
Лициний Поллион Л., легат //, 301
Лициний М., военный трибун 209 г. //,
285
Лициний Красе М., ///, 394
Лициний Красе М., консул 70 г.,
триумвир ///, 582—585, 589
Лициний Красе М., консул 30 г.///, 589
Лициний Лукулл М., претор 186 г. ///,
322, 324, 331
Лициний Страбон М., военный трибун
178 г.»///, 400
Лициний Вар П., курульный эдил
210 г., претор 208 г. //, 279,
294—296, 319
Лициний Кальв П., военный трибун с
консульской властью 400, 39о
(отказался) гг. /, 242, 248, 250, 316
Лициний Кальв П., сын трибуна 400 г.,
военный трибун с консульской
властью 396 г. /, 248
Лициний Красе Дивит П., великий
понтифик, начальник конницы в 210 г.,
цензор в 210 г., претор 208 г., консул
205 г. //, 192, 277—280, 294, 295,
305, 330, 331, 355, 359, 363, 365, 375,
378, 398, 401; ///, И, 139, 190, 214,
258, 352
Лициний Красе П., претор 176 г.,
консул 171 г. ///, 408, 409, 438,
441—444, 453, 472—474, 547, 569
Лициний Красе Муциан П., консул
131 г. ///, 575
Лициний Тегула П. ///, 14
Лициний Секст ///, 580
Лициний Сп., плебейский трибун 481 г.
/, 98, 99
Лициния, матрона ///, 571
Лициния, весталка ///, 577
Лонорий, галльский царек ///, 280
Лукреций Г., корабельный дуумвир
181г.///,377
Лукреций Галл Г., претор 171 г. ///,
438, 441, 443, 453, 459, 464, 472, 473,
475
Лукреций Триципитин Гостий, консул
429 г. /, 202
Лукреций Офелла Кв., сулланец ///,
581
Лукреций Л., квестор 217 г. //, 55
Лукреций Триципитин Л., консул 462 г.
/, 123, 125, 127, 137
Лукреций Триципитин Л., военный
трибун с консульской властью 391, 388,
383, 381 гг. /, 261, 286, 301, 303
Лукреций Флав Л., консул 393 г. /, 259
Лукреций М., плебейский трибун 210 г.
//, 277, 309
Лукреций М., плебейский трибун 172 г.
///, 432
Лукреций Галл М., брат Г. Лукреция
Галла ///, 453, 459
Лукреций П., консул 506 г. /, 75
Лукреций Триципитин П., военный
трибун с консульской властью 419,
417 гг. /, 214, 217
Лукреций Триципитин Сп., отец
Лукреции /, 61—63, 65, 70; ///, 557
Лукреций Сп., плебейский эдил 206 г.,
претор 205 г. //, 355, 366, 371, 372,
378, 401; ///, 13
Лукреций Сп., претор 172 г. ///, 425,
426, 431, 491, 492
Лукреций Т., консул 508, 504 гг. /, 70,
72, 73, 76
Лукреция /, 60—62; 152; ///, 557
Луксиний, испанский царек ///, 90
Лукцей ///, 579
Лукумон (Л. Тарквиний Древний) /, 41,
262; ///, 557
Лутарий, галльский царек ///, 280
Лутаций Катул Г., консул 242 г. //, 19,
24, 71, 117, 355, 358, 416, 418; ///,
549, 563
Лутаций Церкон Г., посол к Птолемею
VI в 173 г. ///, 423
Лутаций Катул Кв., консул 102 г. ///,
577
Лутаций Катул Кв., консул 78 г. ///,
582, 583
Лутаций Церкон Кв., консул 241 г. //,
438
Магал, царек бойев //, 28
Магарбал, сын Гамилькона //, 14, 42,
65, 70, 94, 98, 122
Магий Гн., медике тутикус Кампании в
214 г. //, 163
Магий Гн., клиент консула 51 г. М.
Клавдия Марцелла ///, 586
Магий Деций, кампанец //, 112—115
Магон, пунийский военачальник, сын
Гамилькара Барки //, 44, 50, 51, 61,
94, 108, 115—117, 134—136, 148,
181, 182, 202—205, 208, 217, 220,
225, 245, 293, 294, 301, 321, 322, 332,
336, 342, 348—350, 352—354, 360,
366, 370—372, 378, 398, 401,
415—417, 419; ///, 12, 564, 566

750
Приложения
Магон, пунийский военачальник ///,
563
Магон, пунийский военачальник //, 141;
///, 564
Магон, командир гарнизона Нового
Карфагена //, 266—268, 270, 272
Мазетул, опекун Лакумаза //, 392, 393
Мамилий Ателл Г., верховный курион
(209—174 гг.), претор 207 г. //, 280,
306, 307, 309, 421; ///, 413
Мамилий Кв., плебейский эдил 208 г.
//, 307
Мамилий Туррин Кв., плебейский эдил
207 г., претор 206 г. //, 329—331
Мамилий Л., диктатор Ту скула в 460 г.
/, 131, 133, 141
Мамилий Октавий, зять Тарквиния
Гордого /, 54, 76—79
Ман, раб кампанцев Калавиев //, 251
Мандоний, брат Индибилиса //, 75, 271,
290, 291, 342, 344—346, 349, 351,
352, 360, 369, 370; ///, 566
Манилий Г., плебейский трибун 66 г.
///, 583
Манилий Л., квестор в 168 г. ///, 529
Манилий М., консул 149 г. ///, 572, 573
Манилий П., легат в Иллирию в 167 г.
///, 532
Манилий Секст, предводитель военных
трибунов в 449 г. 7, 159
Манлии, род /, 301, 309; ///, 559
Манлий Ацидин, сын консула 179 г. III,
454
Манлий Ацидин, сын М. Манлия Аци-
дина ///, 454
Манлий А., децемвир 451 г., военный
трибун с консульской властью 405,
402, 397 гг. /, 143, 144, 228, 237, 246,
257
Манлий А., военный трибун 208 г. //,
299
Манлий А., триумвир по выведению
поселений в 194 г. III, 145
Манлий Вольсон А., консул 178 г. ///,
157, 398, 402—406, 471, 526
Манлий Капитолии А., военный трибун
с консульской властью 389, 385, 383,
370 (?) гг. /, 283, 284, 292, 300, 314
Манлий Торкват Аттик А., консул 244,
241 гг. //, 438
Манлий Торкват А., претор 167 г. /77,
531
Манлий Г., консул 474 г. /, 108
Манлий Г., военный трибун с
консульской властью 379 г. /, 309, 363
Манлий Гн., консул 480 г. /, 99, 101,
102
Манлий Гн., консул 105 г. ///, 577
Манлий Гн., претор 72 г. ///, 582
Манлий Вольсон (Вульсон) Гн.,
курульный эдил 197 г., претор 195 г., консул
189 г. ///, 92, 104, 145, 167, 256, 257,
267, 276, 290, 295—297, 299, 300,
302—306, 309, 313, 317, 319, 322,
323, 348, 568
Манлий Капитолии Гн., консул 359,
357 гг., интеррекс в 356 г., цензор в
351 г., начальник конницы в 345 г., /,
332, 336, 338, 342, 347
Манлий Вольсон Кв., военный трибун с
консульской властью 396 г. /, z48
Манлий Л., претор 218 г. //, 18, 24, 25,
36, 85, 125
Манлий Л., пленный //, 107
Манлий Л., выдан в Карфаген в 188 г.
///, 302
Манлий Л., разбит Гиртулеем ///, 582
Манлий Ацидин Л., претор 210 г. //,
248, 275, 306, 319, 354, 368, 369, 378,
402, 435; ///, 43, 48
Манлий Ацидин Л., претор 188 г.,
консул 179 г. ///, 295, 296, 323, 333, 339,
340, 357, 358, 382, 389, 395, 434, 454,
526
Манлий Вольсон Лонг Л., консул 256 г.
//, 391
Манлий Вольсон (Вольсон) Л. //, 86
Манлий Вольсон Л., претор 197 г., брат
консула 189 г. ///, 65, 66, 284—286,
297, 299
Манлий Империоз Л., диктатор в 363 г.
/, 325—327; ///, 559
Манлий Капитолии Л., военный трибун
с консульской властью 422 г. /, 212
Манлий Торкват Л., легат в 295 г. /, 482
Манлий М., консул 434 г. (?) /, 196
Манлий М., военный трибун с
консульской властью 420 г. /, 213
Манлий Ацидин М. ///, 454
Манлий Капитолии М., консул 392 г.,
интеррекс в 388 (?) г. /, 260, 261,
274, 287, 292, 294—298, 300, 301,
348; ///, 281, 559
Манлий П., претор 195, 182 (181?) гг.
///, 103, 104, 122, 123, 358, 359, 371,
382, 388
Манлий Вольсон П., военный трибун с
у консульской властью 400 г. /, 242
Манлий Вольсон П., претор 210 г. //,
248, 253, 278, 280
Манлий Капитолии П., военный трибун
с консульской властью 379, 367 гг.,
диктатор в 368 г. /, 309, 317, 318, 322
Манлий Торкват Т., сын Л. Манлия Им-
периоза, диктатор в 353, 349 гг.,
консул 347, 344, 340 гг. /, 202, 300, 322,
326, 330, 331, 340, 342, 345—348,
366—368, 371, 373-376, 380, 395,
423, 462; //, 154
Манлий Торкват Т., сын консула 347,
344, 340 гг. /, 369, 370, 400
Манлий Торкват Т., внук консула
347, 344, 340 гг., консул 299 г. /, 464,
466
Манлий Торкват Т., консул 235, 224 гг.,
цензор, диктатор в 208 г., понтифик
/, 27; 7/, 104, 106, 126, 136, 140, 141,
192, 247, 255, 284, 305, 306, 402, 422,
433; /77, 564
Манлий Торкват Т., понтифик со 170 г.
///, 477
Манлий Торкват Т., консул 165 г. (?)
///, 574
Манцин, легат ///, 573

Указатель имен 751
Марий, сенатор, замучен Суллой ///,
581
Марий Алфий, медике тутикус кампан-
цевв215г.//, 137, 138
Марий Блоссий, кампанский претор //,
112
Марий Г., консул 107, 104—100 гг. ///,
577-581,586
Марий Г., сын Г. Мария, консул 82 г.
III, 581,
Марций, прорицатель //, 199; ///, 564
Марций Анк, царь Рима (641— 616 гг.)
/, 38-42, 46, 56, 180; ///, 557
Марций Г. у плебейский трибун 311 г. /,
436
Марций Г., авгур с 300 г. /, 464
Марций Рутул Г., консул 357, 352, 344,
j42 г., диктатор в 356 г., цензор в
351 г. /, 336, 337, 341, 342, 348, 359,
423, 463, 493
Марций Рутул Цензорин Г., консул
$\0 г., цензор в 294 г., понтифик с
300 г. /, 439, 445, 446, 464, 485
Марций Фигул Г., претор 169 г., консул
162, 156 гг. ///, 477, 479, 487, 493,
496, 571
Марций Гн., плебейский трибун 389 г.
Л 283
Марций Кориолан Гн. /, 90—95, 97,
107, 108, 361; //, 347; ///, ИЗ, 558
Марций Кв., военный трибун (193 г.)
Ill\ 155
Марций Ралла Кв., плебейский трибун
196 г. ///, 92, 145, 181
Марций Per Кв., консул 118 г. ///, 576
Марций Сцилла Кв., плебейский трибун
172 г. ///, 433
Марций Тремул, консул 306 г. /,
451-453
Марций Филипп Кв., претор 188 г.,
консул 186, 169 гг. ///, 295, 296, 322,
324, 332—334, 353, 360, 384, 389,
413, 444—446, 449—453, 459, 477,
479, 487, 497, 532, 540, 570
Марций Филипп Кв., сын консула 186,
169 гг. ///, 488
Марций Септим Л., всадник //, 221,
222, 224, 225, 228, 229, 242, 245, 260,
334, 337, 338, 340, 342, 347—349,
352, 359; ///, 45, 565
Марций Филипп Л., легат Суллы ТУ/,
581
Марций Цензорин Л., консул 149 г. ///,
Марций М., верховный жрец до 210 г.
//, 278, 307
Марций М., военный трибун 193 г. ///,
Марций Ралла М., претор 204 г. ///,
376, 378, 402, 432
Марций Сермон, плебейский трибун
172 г. ///, 433
Марций Нума, понтифик /, 27
Марций Per П., посол в 171 г. ///, 470
Марций Фигул Т. ///, 478
Марция, весталка ///, 577
Масгаба, сын Масиниссы ///, 529, 530,
556
Масинисса, нумидийский царь //, 187,
219, 277, 293, 294, 332, 336, 352, 353,
360, 363, 370—372, 388, 392—397,
404, 406, 408—415, 418, 423,
427—429, 431, 438; ///, 12, 18, 65,
107, 150, 151, 191, 192, 239, 261, 371,
382, 414, ,434, 435, 439, 443, 456, 474,
529, 530, 556, 564-566, 569,
571-573
Массива, племянник Масиниссы //, 293;
///, 577
Мастанабал, сын Масиниссы ///, 573
Матиен Г., корабельный дуумвир в
181 г. ///, 377, 378
Матиен Г. ///, 574
Матиен М., претор 173 г. ///, 419, 420,
471
Матиен П., военный трибун 205 г. ///,
372, 374
Маханид, лакедемонский тиран //, 301,
324, 327
Махар, сын Митридата VI, царь Боспора
///, 583
Мевий М., военный трибун 203 г. //,
416
Мезенций, царь этрусков /, 11, 12
Мелий Кв., плебейский трибун 320
(?) г. /, 414
Мелий П., военный трибун с
консульской властью 400, 396 гг. /, 242, 248
Мелий Сп., всадник /, 189—192, 195,
297—299; ///, 559
Мелий Сп., плебейский трибун 436 г. /,
195
Меммий Г., претор 175, 172 гг. ///, 417,
425, 426, 437
Меммий Г., ///, 578
Меммий Т., посол в 170 г. ///, 473
Мемнон, сын Писия, дамиург Ахейского
союза III', 61
Менекрат, военачальник Персея ///, 503
Менений Агриппа, консул 503 г. /, 76,
89, 90, 107; ///, 558
Менений Агриппа, триумвир по
выведению поселений в 442 г. /, 188 '
Менений Ланат Агриппа, консул 439 г.,
военный трибун с консульской
властью 419, 417 гг. /, 189, 214, 217
Менений Г., консул 452 г. /, 143
Менений Л., военный трибун с
консульской властью 387, 380, 378 гг. /, 287,
307, 310
Менений Л., плебейский трибун 357 г.
/, 336
Менений Ланат Л., консул 440 г. /, 188
Менений М., плебейский трибун 410 г.
/, 221, 222
Менений М., плебейский трибун 384 г.
/, 300
Менений Т., сын консула Агриппы Ме-
нения, консул 477 г. /, 106—108
Менест, эпирский военачальник ///,
209, 275
Мениапт, галльский вождь //, 182

752
Приложения
Мений Г., консул 338 г., диктатор в
314 г./, 377, 378, 432, 433, 441
Мений Г., претор 180 г. ///, 383, 385,
389
Мений Кв., претор 170 г. ///, 472, 474,
475
Мений TV, претор 186 г. ///, 322, 324,
331, 332, 334
Мений Т., военный трибун 181 г. ///,
383
Менипп, военачальник Филиппа V //,
304, 324; ///, 197
Менипп, посол Антиоха к Т. Квинкцию
в 193 г. ///, 147, 149, 174, 187, 188,
196
Менон, военачальник Персея ///, 461
Менофил, купец ///, 511
Мерик, испанец //, 216, 217, 246, 254,
255
Мессий Веттий, вольск /, 201
Метий Статий/7, 163
Метилий М., плебейский трибун 416 г.
(в третий раз) /, 217, 218
Метилий М., плебейский трибун /, 240
Метилий М., плебейский трибун 217 г.
//, 79, 208
Метродор ///, 503
Меттий Фуфетий, диктатор Альбы /, 29,
30, 34—36; ///, 557
Меций Октавий /, 498
Мецилий Л., плебейский трибун-суф-
фект 471 г. /, 111
Мецилий Сп., плебейский трибун 416 г.
(в четвертый раз) /, 217, 218
Мецилий Кротон Тиб., легат Ann.
Клавдия Пульхра //, 133
Мидон, военачальник Персея ///, 461,
509, 518, 519
Микитион, правитель Халкиды ///, 178,
179, 184, 187, 188, 474, 475
Мил ионий, претор латинов /, 375
Минаций Стай, вождь самнитов /, 476
Миннион, военачальник Антиоха III ///,
162, 251
Минуций Кв., консул 457 г. /, 142
Минуций Кв., легат Ann. Клавдия
Пульхра //, 256
Минуций Кв., военный трибун 193 г.
///, 154
Минуций Кв., легат в 174 г. ///, 417
Минуций Руф Кв., плебейский эдил
201 г. претор 200 г., консул 197 г. ///,
7, 8, 10, 13, 14, 44, 65—68, 90, 91,
264, 357
Минуций Терм Кв., плебейский трибун
201 г., курульный эдил 197 г., претор
196 г., консул 193 г. //, 434, 437;
///,65, 91, 92, 104, 105, 118,
122, 140, 145, 146, 153, 155, 165, 166,
215, 216, 222, 255, 264, 299, 301, 305,
309
Минуций Л., консул 458 г. /, 138, 141,
398
Минуций Л., префект анноны /, 188,
. 190—192, 195; ///, 559
Минуций Л., децемвир в 450—449 г. /,
146, 151
Минуций Л., легат Кв. Фульвия Флакка
в 181 г. ///, 383
Минуций Миртил Л. ///, 302
Минуций Терм Л., легат в 178 г. ///,
404
Минуций М., консул 497 г. /, 79
Минуций М., консул 491 г. /, 91
Минуций М., плебейский трибун 401 г.
/, 240
Минуций М., плебейский трибун 216 г.
//, 125
Минуций М., консул ПО г. ///, 577
Минуций Руф М., начальник конницы в
217 г. //, 66, 70-72, 78-84, 86, 97;
///, 549, 563
Минуций Руф М., претор 197 г. ///, 65,
66, 145, 151
Минуций Фез М., авгур с 300 г. /, 464
Минуций П., консул 4$2 г. /, 90
Минуций П., военный трибун 193 г. ///,
154
Минуций Pyd) Т., ///, 458
Минуций Тио., консул 305 г. /, 453
Минуций Молликул Тиб., претор 180 г.
///, 383-385
Минуция, весталка /, 380; ///, 560
Мисаген, сын Масиниссы ///, 439, 463,
467, 468, 489, 530
Митридат, сын Антиоха III ///, 88
Митридат VI Евпатор, царь Понта
(120-63 гг.) ///, 579, 580, 582, 583
Миципса, сын Масиниссы ///, 573, 576
Мнасилох, знатный акарнанец ///, 197,
19$, 254, 299
Моагет, тиран Кибиры ///, 278
Монун, дарданский вождь ///, 507
Морзий ///, 289
Морк ///, 502
Мопсии //, 108
Муммий Кв., плебейский трибун 187 г.
///, 313
Муммий Л., плебейский трибун 187 г.
///, 313
Муммий Л., претор 177 г. ///, 394, 403,
405
Муммий Л., консул 146 г. ///, 573, 574
Мунаций Планк ///, '587
My наций Г., децемвир по разделу земли
в 173 г. ///, 422
Мутил ///, 582
Муттин, нумидийский военачальник //,
226, 242, 262, 276, 277, 281; ///, 301,
302
Муций Сцевола, великий понтифик ///,
581
Муций Сцевола Г., легендарный
римский герой /, 73, 74; ///, 558
Муций Сцевола Кв., претор 215 г. //,
127, 133, 136, 140, 156, 183, 190, 228,
280
Муций Сцевола Кв., претор 179 г.,
консул 174 г. ///, 389, 390, 454, 461, 469,
470
Муций Кв., консул 117 г. ///, 578
Муций Сцевола П., брат консула 174 г.,
претор 179 г., консул 175 г. ///, 389,
411,479

Указатель имен
753
Набис, спартанский тиран (206—
192 гг.) /7, 378; ///, 22, 23, 57, 59,
60, 73, 74, 105, 124—127, 129, 130,
133—135, 137—139, 142, 145, 159,
160, 163-165, 168-171, 173/ 176,
177, 239, 317,567,568
Навий Атт, авгур 7, 43; ///, 557
Навий Кв., центурион (211 г.) 77, 231,
232
Навтий Г., консул 475, 458 гг. 7, 107,
108, 138, 139, 141
Навтий Рутил Г., консул 411 г. 7, 221
Навтий Сп., консул 488 г. 7, 95
Навтий Сп., консул 316 г. 7, 427
Навтий Сп., /, 497, 498, 500, 501
Навтий Рутил Сп., военный трибун с
консульской властью 424 г. 7, 207
Навтий Рутил Сп., военный трибун с
консульской властью 419, 416, 404 гг.
7, 214, 217, 228
Невий Кв., триумвир по выводу
поселений (194—192 гг.) 777, 145, 180
Невий Криста Кв. 77, 180
Невий Матон Кв., претор 184 г. 777,
342, 346, 349
Невий Бальб Л., квинквевир в 168 г.
777, 529,
Невий М., плебейский трибун 184 г. 777,
314, 315, 355, 356, 368
Неон, беотиец 777, 517, 544
Никандр, этолиец 777, 159, 160, 210,
268, 170—272
Никандр, пират 777, 228, 229
Никанор, приближенный Филиппа V
777, 79
Никея, жена Кратера 777, 169
Никий, ахейский стратег 77, 328
Никий 777, 493
Никодам777, 271, 272
Никомед I, царь Вифинии 777, 280
Никомед II, царь Вифинии 777, 555^
556, 570, 573
Никомед III, царь Вифинии 777, 579.
582
Никон, тарентиец 77, 195, 196, 261, 289
Никострат, ахейский стратег 777, 73, 74,
83—85
Нимфий 7, 390
Нинний Целер Пакувий 77, 113
Нинний Целер Стений 77, 113
Новий 7, 432
Ноний А. 777, 578
Норбан Г., консул 83 г. 777, 581
Нумерий Децимий, самнит 77, 79
Нумизий Г., претор 177 г. 777, 403
Нумизий Цирцеин Л. 7, 366, 375
.Цумизий Тарквинийский Т., посол в
Македонию в 167 г. 777, 532
Нумитор, старший сын Проки 7,
12-14; 777, 557
Нумиторий Л., плебейский трибун-суф-
фект471 г. 7, 111
Нумиторий П., плебейский трибун
449 г. 153, 154, 156, 158, 161, 165
Нумиций.Приск Т., консул 469 г. 7, 114
Овий, отец А. Калавия 7, 314
Огульний Гн,, плебейский трибун
300 г., курульный эдил 295 г. 7, 461,
478
Огульний Кв., плебейский трибун
300 г., курульный эдил 295 г. 7, 461,
478
Огульний М. 77, 275
Огульний М., военный трибун 777, 99
Огульний Галл М.< претор 182 г. 777,
358, 359, 371
Октавиан Август, император (27 г. до н.
э.— 14 г. н. э.) 7, 27, 194, 195; 77,
332; 777, 575, 586—589
Октавий Гн., плебейский эдил 206 г.,
претор 205 г. 77, 355, 366, 378, 398,
402, 419, 430, 431, 435, 438; 777, 6,
13, 140, 167, 198
Октавий Гн., претор 168 г. 777, 481,
482, 498—500, 502, 507, 509, 511,
512, 519, 523-525, 542, 546, 547,
550,553
Октавий Гн., консул 87 г. 777, 579, 580
Октавий М., плебейский трибун 133 г.
777, 575
Октавия, сестра Октавиана, жена М.
Антония III ^ 558, 589
Олимпиада, мать Александра
Македонского 7, 389
Олимпион, посол Гентия к Персею в
168 г. 777, 502
Олимпия, весталка 777, 564
Олоник 777, 570
Онесим, македонянин 777, 497
Ономаст, македонский наместник
приморской Фракии 777, 343, 363
Опимий Кв., консул 154 г. 777, 571
Опимий Л., консул 121 г. 777, 576
Опимий Панса Л*., квестор 294 г. 7, 488
Опитерний Л., фал иск 777, 331
Оппий Г., плебейский трибун 449 г. 7,
161
Оппий Г., плебейский трибун 215 г. 777,
109
Оппий Кв., проконсул 777, 579
Оппий Л., плебейский трибун 197 г. 777,
66
Оппий Салинатор Л., плебейский эдил
193 г., претор 191 г. 777, 167, 168, 190
Оппий М., военный трибун (449 г.) 7,
159
Оппий Корницин Сп., децемвир в
450—449 гг. 7, 146, 151, 157, 158,
165, 166
Оппия, весталка 7, 98
Оппия Вестия 77, 256, 257
Ороанд, купец 777, 524
Орсуя, один из первых людей города
Ибис 77, 340
Ортиагонт, галльский царек 777, 283, 287
Ортобула, жена Проксена 777, 417
Отацилий Т., претор 217, 214 гг.,
понтифик 77, 68, 84, 88, 101, 125, 133,
135, 142, 154—158, 183, 190, 217,
228, 247, 248, 252, 278
Отилия, весталка 77, 102

754
Приложения
Павлы, ветвь рода Эмилиев /ТУ, 553
Павсаний, эпирский стратег III', 50
Павсаннй ///, 195
Павсистрат, родосский стратег ///, 86,
220, 227—230
Пакувий Калавий, правитель Капуи //,
108—110, ИЗ
Пакулла Анния, кампанка, жрица
Вакха ///, 327
Пакций Овий, жрец /, 494
Памфилид, родосский флотоводец ///,
237—239
Панса Г., консул 43 г. ///, 587
Пантавх, заложник Персея у Кв. Мар-
ция Филиппа ///, 446, 502, 505, 508,
511, 518, 519
Панталеон, этолийский стратег ///, 430
Папирий Карбон Г., претор 168 111,
498, 529
Папирий Карбон Г., плебейский трибун
131 г. ///, 575, 576
Папирий Красе Г., военный трибун с
консульской властью 384 г. /, 298
Папирий Мазон Г., децемвир
священнодействий //, 24, 189
Папирий Мазон Г., понтифик //, 189
Папирий Турд Г., плебейский трибун
178 г. ///, 402, 403
Папирий Карбон Гн. (Г.?), консул
113 г.///, 577
Папирий Карбон Гн., консул 85, 84 гг.
///, 580, 531
Папирий Л., военный трибун с
консульской властью 382 г. /, 302
Папирий Л., военный трибун с
консульской властью 386 г. /, 316
Папирий Л., претор 332 г. /, 382
Папирий Л., ростовщик /, 392; ///, 560
Папирий Красе Л., консул 436 г. /, 195
Папирий Красе Л., консул 430 г. /, 202
Папирий Красе Л., консул 336, 330 гг.,
диктатор в 340 г. /, 376, 380, 383, 400
Папирий курсор Л., цензор в 390 г.,
военный трибун с консульской властью
387, 385 гг. /, 287, 292, 441
Папирий Курсор Л., начальник
конницы в 340, 320 гг., диктатор в 325,
310 гг., консул 326, 320, 319, 315,
313 гг. /, 376, 388, 393—395,
397—401, 413, 418—423, 435,
445—447, 459, 494; //, 71; ///, 560
Папирий Курсор Л., сын диктатора 325,
310 гг., консул 293, 272 гг., претор
292 г. /, 494—497, 500—502, 504; //,
156; ///, 561
Папирий Мазон Л., претор 176 г. ///,
408
Папирий Мугилан Л., консул 444,
427 гг., цензор в 443 г., интеррекс в
420 г., военный трибун с консульской
властью 422 г. /, 184, 185, 203, 212,
213
Папирий Мугилан Л., консул 326,
319 гг./, 388, 421
Папирий М. /, 269, 270
Папирий М., квинквевир менсарий /,
341
Папирий Атратин М., консул 411г. /,
221
Папирий Красе М., консул 441 г. /, 188
Папирий Красе М., диктатор в 332 г. /,
382
Папирий Мугилан, военный трибун с
консульской властью 418, 416 гг. /,
215, 217
Папирий П., военный трибун с
консульской властью 380 г. /, 307
Папирий Сп., военный трибун с
консульской властью 382 г. /, 302
Папирий Сп., племянник Л. Папи-
рия Курсора, консула 293, 272 гг. /,
497, 500, 501
Парменион ///, 502
Патрокл, военачальник Персея ///, 461
Педаний Т., центурион //, 201
Пелоп, царь Спарты ///, 131
Перперна, убил Сертория ///, 582
Перперна М., посол к Гентию в 168 г.
Ill', 506, 509
Перперна М., консул 130 г. ///, 575
Персеи, царь Македонии (179—168 гг.),
сын Филиппа V 7, 426; //, 249; ///,
25, 265, 272, 275, 334, 339, 356,
361—364, 366—370, 373-376,
395—398, 441, 414—417, 421—423,
426-432, 435-437, 439, 440, 442,
444—446, 449—451, 453—461,
463—468, 474—477, 482—491,
493—497, 502-509, 511—513,
517-526, 529, 530, 532-534,
536-544, 546, 547, 549-555,
569-573
Персии Г., солдат //, 262
Петелий, плебейский трибун 441 г. (во
второй раз) /, 188
Петелий Г., плебейский трибун 358 г. /,
336
Петелий Г., консул 346 г. /, 347
Петелий Г., консул 326 г., диктатор в
313 г. /, 388, 434
Петелий Бальб Г., консул 360 г. /, 331,
332
Петелий М., консул 314 г. /, 430, 434
Петелий П., посол к Сифаку в 210 г. //,
276
Петелий Кв., децемвир в 450—449 гг. /,
146, 151
Петелий Кв., плебейский трибун 187 г.
(1-й и 2-й) ///, 310, 312—315, 568
Петилий Спурин Кв., квестор, претор
181 г., консул 176 г. ///, 372,
377-379, 408-411
Петилий Л., писец ///, 379, 569
Петилий Л., посол к Гентию в 168 г.
///, 506, 509
Петрей М., легат Гн. Помпея Магна ///,
5$5, 586
Петтий Герий, ноланский сенатор //,
144
Пилемен, царь энетов /, 10
Пинарии, род /, 16
Пинарий Л., консул 472 г. /, 110
Пинарий Л., начальник конницы в
363 г., претор 349 г. /, 325, 345

Указатель имен
755
Пинарий Л., командир гарнизона Энны
(214 г.) //, 177—179
Пинарий Мамерк Л., военный трибун с
консульской властью в 432 г. л 198
Пинарий Руска М., претор 181 г. ///,
372, 373, 377, 382
Пиней, царь Иллирии //, 85
Пирр, царь Эпира (306—302 и
297-272 гг.) /, 548; //, 103, 104,
112, 142, 150, 153, 184, 192, 346, 374,
382; ///, 6, 9, 27, 29, 112, 161, 263,
275, 355, 421, 452, 561, 562, 567
Пиррий, этолийский стратег //, 302;
///, 39
Писий, пелленец ///, 61
Писистрат, беотиец ///, 93, 94
Писистратиды ///, 37
Пифагор, самосец, наставник Ну-
мы Помпилйя /, 26;'///, 379
Пифагор, зять Набиса ///, 126, 127,
130, 132, 137, 138, 171, 172
Пифон, командир гарнизона Кассандрии
/7/, 494
Плавтий ///, 580
Плавтий Г., консул 358 г., начальник
конницы в 356 г. /, 332, 335, 337
Плавтий Г., консул 347, 341 гг. /, 347,
364
Плавтий.Г., консул 329 г., цензор в
312 г. /, 384, 385, 435, 436, 439, 440
Плавтий Г., претор ///, 573
Плавтий Венокс Л., консул 330, 318 гг.,
претор 322 /, 383, 384, 405, 427
Плавтий Гипсей Л., претор 189 г. ///,
256, 258
Плавтий Прокул П., консул 328 г. /,
386
Платор, командир македонского
гарнизона в Орее //, 325, 326
Платор, брат Гентия ///, 507
Плацентина, гетера ///, 569
Плеврат, царь Иллирии, отец Гентия //,
249, 324, 378; ///, 25, 29, 33, 34, 98,
272, 507
Плеврат, изгнанник из Иллирии III,
483, 494
Плеврат, сын Гентия ///, 509
Племиний Кв. //, 372—375, 380, 381,
383—387; Ц1, 13, Ц0, 310, 566
Плеторий Г., 'посол к'Гентию в 172 г.
///, 437
Плотий А., легат в 89 г. ///,'579
Полиарат, видный родосец ///, 503,
507, 536
Полибий, историк ///, 82, 143, 204,
355, 556
Поликлет, стратег Эпикида //, 214
Поликсенид, флотоводец Антиоха III
///, 187, 195, 218—220, 226—230,
232, 237, 240—243, 253
Поликратия, жена Арата-младшего //,
303
Полифант, военачальник Филиппа V //,
304, 324
Полиэн //, 166
Помпеи Вифиник, претор.///, 587
Помпеи Гн., сын триумвира ///, 586
Помпеи Магн Гн., сын консула 89 г.,
консул 70 г., триумвир /, 423; //, 439;
///, 117,581-585
Помпеи Страбон Гн., консул 89 г., отец
триумвира ///, 579, 581
Помпеи Кв., консул 141 г. ///, 574
Помпеи Руф Кв., консул 88 г. ///, 579,
580
Помпеи Л., военный трибун (171 г.) ///,
466
Помпеи Секст, сын триумвира ///,
585-588
Помпедий Силан ///, 579
Помпилий Нума, римский царь
(715—673 гг.) 7, 25—28, 38—39, 41,
42, 47, 180, 181; ///, 379, 557, 569
Помпилий Секст, плебейский трибун /,
213, 214
Помпоний Кв., плебейский трибун нач.
IV в. до н. э. /, 259
Помпоний М., плебейский трибун 449 г.
/, 161
Помпоний М., военный трибун с
консульской властью 399 г. /, 242
Помпоний М., плебейский трибун 362 г.
/, 325, 326; ///, 559
Помпоний М.» плебейский трибун 167 г.
///, 535
Помпоний Матон М., начальник
конницы в 217 г., претор 216 г., понтифик
//, 65, 85, 86, 100, 127, 156, 162, 183,
248
Помпоний Матон М., плебейский эдил
207 г., претор 204 г. //, 330, 365, 376,
378, 385, 388—390, 401, 422
Помпоний Секст, легат Тиб. Семпро-
ния Лонга //, 47
Помпоний Т., префект союзник (213 г.)
//, 188, 190
Понтий Телезин ///, 581
Понтий Г., сын Геренния Понтия, вое-
..начальник самнитов /, 406, 407, 409,
410, 416, 417, 420, 421; ///, 561
Понтий Г., претор ///, 583
Понтий Геренний; самнит, отец Г.
Понтия /, 406, 408> 409, 417
Понтифиций Тиб., плебейский трибун
480 г. /, 99
Попилии, род ///, 434
Попилий, убийца Цицерона ///, 587
Попилий Сабел Г. ///, 401
Попилий Ленат Г., консул 172 г. ///,
425, 426, 434, 437, 438, 479, 481, 482,
485, 500, 507, 526—529, 537, 570
Попилий М., консул 316 г. /, 427
Попилий М. ///, 574
Попилий Ленат М., консул 359, 356,
354 (?), 350, 348 гг. /, 332, 337, 339,
342, 344, 346
Попилий Ленат М., претор 176 г.,
консул 173 г. ///, 389, 408, 409, 417, 419,
420, 424, 425, 426, 433, 434, 442, 471,
487, 489, 490—492, 495
Попилий П., посол к Сифаку в 210 г.
//, 276
Попилий Ленат П., триумвир по
выведению поселений в 180 г. ///, 389

■756
Приложения
Попилий Т., легат (211 г.) //, 232
Попилия, весталка ///, 558
Порид, знатный энеец ///, 360, 361
Порсена Ларт, царь Клузия /, 70—76,
320, 416, 471; //, 264; ///, 558
Порций Катон Г., консул 114 г. ///, 576
Порций Катон Г., плебейский трибун
Я/, 584
Порций Л., претор 89 г. ///, 579
Порций Катон Л., консул 89 г. /Я, 579
Порций Лицин Л., плебейский эдил
210 г., претор 207 г. //, 232, 279, 306,
307, 309, 310, 316, 317, 328, 330
Порций'Лицин Л., претор 193 г., консул
Г84г. ///, 145, 146, 342, 347, 348,
351, 356* 357, 382, 437
Порций Лицин Л., сын консула 184 г.
Я/, 382
Порций Катон М., квестор 204 г.,
претор 198 г., плебейский эдил 199 г.,
консул 195 г., цензор в 184 г. //, 389;
///, 48, 49, 65, 103, 104, 109, 113,
116—118, 120—124, 138, 139, 141,
152, 157, 202, 203, 205, 206, 265, 266,
313, 348—351, 355, 356, 442, 471,
538,567—569, 571—573
Порций Катон М.-младший Я/,
584—586
Порций Лека П., плебейский трибун
199 г., претор 195 г. ///, 48, 103,
104
Постумий А., диктатор в 499 г., консул
496 г. /, 78—80, 83, 97; ///, 558
Постумий А., командир гарнизона в Ке-
фаллении (191 г.) ///, 198
Постумий А. Я/, 387, 388
Постумий А., легат Я/, 577
Постумий Альб А., консул 464 г. /,
119—121, 138
Постумий Альбин А., консул 242 г. Я,
117;///, 258, 263
Постумий Альбин Луск А., курульный
эдил 187 г., претор 185 г., консул
180 г., цензор в 174 г., децемвир
священнодействий со 173 г. ///, 323, 334,
383, 385, 387, 418, 419, 425, 426, 444,
480
Постумий Альбин А., легат (?) Л.
Эмилия Павла (168 г.) ///, 523, 532, 542
Постумий Альбин А., консул 151 г. ///,
571
Постумий Альбин А., легат (89 г.) ///,
579
Постумий Регилльский А., военный
трибун с консульской властью 397,
381 гг. /, 246, 247, 303
Постумий Туберт А., начальник
конницы в 434 г., диктатор в 431 г. /, 197,
200, 202, 211
Постумий Г., военный трибун (168 г.)
///, 524
Постумий Л., претор 90 г. ///, 578
Постумий Альбин Л., военный трибун с
консульской властью 389 г. /, 283
Постумий Альбин Л., консул 234, 229,
215 гг., претор 216 г. //, 86, 127, 128,
134, 229, 347; ///, 564
Постумий Альбин Л., претор 180 г.,
консул 173 г. ///, 383, 386, 389, 391,
402, 403, 419, 420. 424, 425, 432, 443,
471, 479,516,540,569
Постумий Альбин Л., фламин Марса со
168 г. ///, 531
Постумий Мегелл Л., консул 305, 294,
291 гг. /, 453, 483, 488, 489, 493, 494,
503; //, 278; ///, 561
Постумий Регилльский Л., военный
трибун с консульской властью 381 г.
/,303
Постумий Темпсан Л., претор 185 г. ///,
334, 340, 349
Постумий Тимпан Л., квестор (194 г.)
/Я, 141
Постумий М., военный трибун с
консульской властью 426 г. /, 203, 210,
211
Постумий М., военный трибун с
консульской властью 403 г. /, 230
Постумий М., откупщик //, 190, 191
Постумий Альбин М., военный трибун с
консульской властью (или цензор)
403 г. /, 230
Постумий Регилльский М., военный
трибун с консульской властью 414 г.
/, 218—220; ///, 559
Постумий Туберт П., консул 505, 503 гг.
/, 76
Постумий Сп., военный трибун с
консульской властью 394 г. /, 255, 258,
259
Постумий Сп., консул 334, 321 гг.,
цензор в 332 г„ начальник конницы в
327 г. /,' 381, 382, 387, 406, 413—417;
///, 560
Постумий Сп., посол в Азию в 171 г.
///, 451
Постумий Альб Сп., консул 466 г.
децемвир 451 г., /, 117, 143, 144, 175
Постумий Альб Сп., военный трибун с
консульской властью 432 г. ///, 198,
200, 201
Постумий Альбин Сп., претор 189 г.,
консул 186 г., авгур (184—180 гг.)
///, 256, 258, 265, 322, 324,
326—328, 332, 334, 352, 384, 389
Постумий Альбин Сп,. претор 183 г.,
консул 174 г.///, 351, 471
Постумий Регилльский Сп., цензор в
380 г. /, 307
Постумия, весталка /,214
Потиции, род /, 16, 436
Пофин /Я, 585
Праксо из Дельф ///, 429, 431
Прока, царь Альбы /, 12
Проксен ///, 417
Прусий I, царь Вифинии (ок.
230—182 гг.) //, 303, 326, 378; ///,
70, 96, 239, 264, 300, 352, 355, 358,
569
Прусий II, царь Вифинии (182—149 гг.)
///, 427, 439, 494, 496, 503, 555у 556,
570, 573
Прусий, сын Прусия II, ///, 573
Птолемеи, род ///, 528

Указатель имен
757
Птолемей II, царь Египта (285—246 гт.)
///, 562
Птолемей III, царь Египта
(246—221 гт.) ///, 102
Птолемей IV, царь Египта
(221—205 гг.) //, Ш, 169, 276, 302,
327; ///, 5, 10, 14
Птолемей V, царь Египта (204—180 гг.)
///, 16, 36, 69, 88, 98, 102, 103, 160,
163, 191, 223
Птолемей VI, царь Египта
(181 — 145 гг.) ///, 423, 437, 439, 499,
500, 527, 528, 529, 537, 547, 566, 570,
571,574,578
Птолемей VII, царь Египта
(145— 144 гг.) ///, 574
Птолемей VIII, царь Египта (145—116
гт) ///, 574, 576
Птолемей XII, царь Египта (80—58 и
55—52 гг.) ///, 584, 585
Птолемей XIV, царь Египта (47—44 гг.)
///, 585
Птолемей Тельмесский ///, 264
Публилий Волерон, плебейский трибун
472, 471 гг. /, 109, ПО
Публилий Волерон, военный трибун с
консульской властью 399 г. /, 242
Публилий Г., должник Л. Папирия /,
392; ///, 560
Публилий Кв., плебейский трибун 394 г.
/,300
Публилий Кв., квинквевир менсарий /,
341
Публилий Филон Кв., консул 339, 327,
320, 315 гг., диктатор в 339 г., претор
337 г., начальник конницы в 335 г.,
цензор в 332 г. /, 376, 377, 380—382,
386, 387, 390, 391, 413, 418-420,
423, 433, 463; ///, 560
Публилий Вольск Л., военный трибун с
консульской властью 400 г. /, z42
Публилий Т., авгур /, 464
Публиций Маллеол ///, 578 у
Публиций Бибул Г., плебейский трибун
209 г. //, 294
Публиций Бибул Л., военный трибун
(216 г.) //, 99
Публия ///, 571
Пупий Г., дуумвир в 217 г. //, 85
Пупий Л., курульный эдил 185 г.,
претор 183 г.///, 347, 351, 373
Пупий М., квестор 409 г. /, 222
Рабулей М\, децемвир в 450—449 гг. /,
146, 151
Раммий Л., брундизиец ///, 431, 447
Реций М., посол в Галлию в 207 г. //,
307
Реций М., претор 170 г. ///, 476, 477
Рем, брат Ромула /, 13; ///, 557
Ромилий Т., консул 455 г., децемвир в
451 г. /, 142—144
Ромул, первый царь Рима
(753-717 гг.) /, 13-29, 37, 39, 42,
46, 48, 53, 58, 131, 148, 180, 191,
194, 195, 205, 254, 276, 321, 324, 494;
///, 391,557
Ромул Сильвий, царь Альбы /,12
Росций Л. /, 192
Росций Л., плебейский трибун 67 г. ///,
583
Рупилий П., консул 132 г. ///, 575
Рутилий ///, 355
Рутилий П., плебейский трибун 169 г.
///, 480, 498
Рутилий П. ///, 578
Рутилий Кальв П., претор 166 г. ///,
Рутилий Луп П., консул 90 г. ///, 578
Рутилий Красе Сп., военный трибун с
консульской властью 417 г. /, 217
Салоний Г., триумвир по выведению
поселений, децемвир по разделу земли в
173 г. ///, 140, 422
Салоний Сарра Кв., претор 192 г. ///,
158, 165
Салоний П., военный трибун /, 362
Сальвидиен Кв., легат Октавиана ///,
587, 588
Сеговез, племянник Амбигата /, 263
Секстий Г., консул 124 г. ///, 576
Секстий Л., девятикратный плебейский
трибун, консул 366 г. /, 313—315,
317-323, 338, 463; ///, 559
Секстий М., плебейский трибун 414 г. /,
219
Секстий Сабин М., плебейский эдил •
203 г., претор 202 г. //, 421, 422, 425
Секстий Т. ///, 587
Секстилий Г., военный трибун с
консульской властью 379 г. /, 309
Секстилий М., фрегелланец //, 282
Секстилия, весталка ///, 562
Селевк I, царь Сирии (321—280 гт.)
///, 102, 148, 277
Селевк IV, царь Сирии (187—175 гг.)
///, 102, 103, 161, 194, 226, 229,
233—236, 251, 253, 261, 277, 279,
427, 569
Селевк V, царь Сирии (125 г.) ///, 576
Семпроний Азеллион А., претор 89 г.
///, 579
Семпроний Атратин А., консул 497,
491 гг. /, 79, 91
Семпроний Атратин А., военный трибун
с консульской властью 444 г. /, 184
Семпроний Атратин А., военный трибун
с консульской властью 425, 420,
416 гг./, 207, 213, 214, 217
Семпроний Атратин А., начальник
конницы в 330 г. /, 308, 309
Семпроний Атратин Г., консул 423 г. /,
208—212, 214
Семпроний Блез Г. //, 77
Семпроний Блез Г., плебейский эдил
187 г., претор 184 г. ///, 324, 342,
346, 472
Семпроний Гракх Г., плебейский трибун
121 г. ///, 575, 576
Семпроний Лонг Г., децемвир
священнодействий со 174 г. ///, 413
Семпроний Рутул Г., плебейский трибун
189 г. ///, 265

758
Приложения
Семпроний Тудитан Г., плебейский
эдил 198 г., претор 197 г., понтифик
///, 65, 66, 92, 93, 103, 567
Семпроний Тудитан Г., консул 129 г.
///, 576
Семпроний Блез Гн., плебейский трибун
211 г. //, 229, 230
Семпроний Атратин Л., консул 444 г.,
цензор в 443 г. /, 184, 185
Семпроний Соф М., цензор /ТУ, 562
Семпроний Тудитан М. //, 269, 270
Семпроний Тудитан М., плебейский
трибун , 193 г., претор 189 г., консул
185 г., понтифик (183—174 гг.) ///,
156, 256, 258, 296, 334, 342, 348, 352,
356, 413, 532
Семпроний П., префект союзников
(194 г.) ///, 141
Семпроний Блез П., плебейский трибун
191 г. ///, 216
Семпроний Гракх П., плебейский
трибун 189 г. ///, 265
Семпроний Лонг П., претор 184 г. ///,
342, 346, 358, 360, 371
Семпроний Соф П., плебейский трибун
310г., консул 304 г.\ претор 296 г.,
цензор в 299 г., понтифик с 300 г. /,
439, 454, 464, 465, 476, 477
Семпроний Соф П. (///, 145) — см.
Семпроний Тудитан
Семпроний Тудитан П., претор 213 г.,
цензор в 209 г., консул 204 г. //, 97,
105, 106, 182, 183, 186, 190, 228, 284,
307, 376,-378, 398, 401, 422; ///, 5,
145, 215, 566
Семпроний Гракх Т., префект
союзников (196 г.) ///, 99
Семпроний Муска Т., квинквевир в
168 г. ///, 529
Семпроний Рутил Т., отчим П. Эбутия
///, 324
Семпроний Тиб., плебейский трибун
167 г. ///, 547
Семпроний Блез Тиб., квестор (217 г.)
//, 84
Семпроний Гракх Тиб., начальник
конницы в 216 г., консул 215, 213 гг. //,
102, 123, 127, 128, 132—135,
137—139, 147, 151, 156—161, 163,
164, 182, 183, 188—190, 193, 194,
203—207, 229, 347; ///, 109, 114, 564
Семпроний Гракх Тиб., авгур (204—
174 гг.) //, 400; ///, 413
Семпроний Гракх Тиб., плебейский
трибун 187 г., претор 180 г., консул
177 г., цензор в 169 г. ///, 226, 312,
315, 316, 318, 321, 336, 342, 358, 383,
386, 387, 389-393, 402, 403, 405,
407, 408, 410, 417, 419, 443,
479—481, 498, 531, 568, 569
Семпроний Лонг Тиб., плебейский
трибун 133 г. ///, 575. 576
Семпроний Лонг Тио., консул 218 г. //,
9, 16, 17, 18, 45, 47—50, 52, 54, 55,
59, 69, 74, 93, 139, 438;///, 91
Семпроний Лонг, сын Гая, Тиб.,
децемвир до 210 г. //, 278
Семпроний Лонг, сын Тиберия, Тиб.,
авгур и децемвир (210—174 гг.) //,
278; ///, 413
Семпроний Лонг Тиб., сын консула
218 г., плебейский трибун 200 г.,
курульный эдил 197 г., претор 196 г.,
консул 194 г. ///, 18, 65, 67, 91, 92,
104, 138—141, 147, 154, 205, 207,
348
Семпрония, сестра братьев Гракхов,
жена Сципиона Эмилиана Африканского
///, 576
Сентий Г., претор ///, 578
Сервий Римский /, 37
Сервилии, род /, 37
Сервилий Приск (Структ?) А.— см.: Кв.
Сервилии Приск
Сервилий Г., консул 478 г. /, 104
Сервилий Г., отец консула 203 г. //, 24,
416
Сервилий Агала Г., начальник конницы
в 439, 418 (?) гг., консул 427 г. /,
190, 192, 195, 203, 216, 299; ///, 559
Сервилий Агала Г., военный трибун с
консульской властью 408, 407, 402 гг.,
начальник конницы в 408 г. /, 224,
225, 227, 237, 238
Сервилий Агала Г., начальник конницы
в 389 г. /, 284
Сервилий Гемин Г., плебейский эдил
209 г., курульный эдил, начальник
конницы в 208 г., диктатор в 202 г.,
претор 206 г., консул 203 г.,
понтифик с 210 г., великий
понтифик (183—180 гг.) //, 202, 278, 295,
305, 307, 329, 330, 364, 400, 401, 416,
418, 422, 433; ///, 7, 351, 384, 388,
389
Сервилий Главция Г., претор 100 г. ///,
578
Сервилий Структ Г., военный трибун с
консульской властью 418, 417 гг. /,
215, 217
Сервилий Гн., посол в Карфаген в 195 г.
///, 107, 145
Сервилий Гемин Гн., консул 217 г. //,
17, 53, 60, 66, 68, 83, 84, 90-94, 97,
278, 305; ///, 105
Сервилий Каска Гн., плебейский трибун
112 г.//, 190, 191
Сервилий Цепион Гн., курульный эдил
z07 г., претор 205 г., консул 203 г.,
понтифик (213—174) //, 189, 330,
355, 366, 400, 401, 416, 419, 421; ///,
167, 413
Сервилий Цепион Гн., сын консула
203 г., курульный эдил 179 г., претор
174 г., консул 169 г. ///, 398, 413,
422, 435, 477, 479, 498, 499, 501
Сервилий Кв., консул 468, 466 гг. /,
115, 117, 119
Сервилий Кв., квестор в 459 г. /, 137
Сервилий Кв., военный трибун с
консульской властью 382, 378, 369 гг. /,
302, 310, 315
Сервилий Кв., начальник конницы в
351 г., консул 342 г. /, 342, 359

Указатель имен
759
Сервилий Агала Кв., консул 365,
362 гг., диктатор в 360 г., интеррекс в
356 г. /, 323, 325, 328, 331, 338
Сервилий Приск Кв., диктатор в 435,
418 гг. /, 196, 199, 200, 203, 215—217
Сервилий Фиденат Кв., военный трибун
с консульской властью 402, 398, 395,
390, 388, 386 гг., интеррекс в 397 г. /,
237, 244, 247, 253, 265, 286—288
Сервилий Цепион Кв., консул 140 г.
///, 574
Сервилий Цепион Кв., консул 106 г.
///, 577, 578
Сервилий Цепион Кв., легат ///, 578
Сервилий М., военный трибун (181 г.)
///, 377
Сервилий М., понтифик со 170 г. ///,
477
Сервилий Гемин М., курульный эдил
z04 г., начальник конницы в 203 г.,
консул 202 г., авгур с 210 г. //, 148,
400, 419—422, 432, 433, 435; ///, 7,
67, 140
Сервилий П., консул 495 г. /, 80—87
Сервилий П., консул 463 г. /, 121, 122
Сервилий П., децемвир по разделу
земли (201 г.) ///, 7
Сервилий П., консул 79 г. ///, 582
Сервилий Сп., консул 476 г. /, 106—108
Сервилий Приск Сп., цензор в 378 г.,
военный трибун с консульской
властью 368 г. /, 310, 316
Сергии, род /, 242
Сергий Г., военный трибун с
консульской властью 387, 385, 380 гг. /, 287,
292, 307
Сергий Плавт Г., претор 200 г. ///, 7, 8,
Сергий Л., посол в Карфаген в 203 г. //,
420
Сергий Фиденат Л., консул 437, 429 гг.,
военный трибун с консульской
властью 433, 424, 418 гг. /, 192, 198,
202, 207, 215, 216
Сергий Фиденат Л., военный трибун с
консульской властью 397 г. /, 246,
257
Сергий Катилина Л. ///, 583
Сергий Фиденат М., военный трибун с
консульской властью 404, 402 гг. /,
228, 237, 238, 241,243
Сергий М., децемвир в 450—449 гг. /,
146, 151
Сергий М., военный трибун (205 г.) ///,
372, 374
Сергий Сил М., претор 197 г. ///, 65,
66, 68, 90, 91
Сергий Сил М., легат в 168 г. ///, 516
Сергия /, 382
Серторий Кв. ///, 580, 582
Сестий П., квестор в 414 г. /, 219
Сестий Капитолии П., консул 452 г.,
децемвир в 451 г. /, 143, 144
СикцийГн., плебейский трибун 471,
470 гг. /, 111
Сикций Дентат Л., плебей /, 152, 158,
159
Силен, историк кон. III — нач. II вв. до
н. э. //, 270
Силий Кв., квестор 409 г. /, 222
Силл, военачальник Персея ///, 455
Сильвии, род ///, 557
Сильвий, сын Аскания Юла, царь Аль-
бы/, 12;///, 557
Сильвия Рея, дочь Нумитора /,12
Сифак, царь масесулиев //, 186, 187,
275, 336-338, 359, 360, 363, 370,
371, 387, 388, 392—397, 402—406,
408—414, 422, 423, 425, 438, 439;
///, 12, 239, 261, 306, 311, 312, 371,
525,551,564—566
Сициний Г., плебейский трибун 494,
493 гг./, 89—91, 161
Сициний Г., плебейский трибун 449 г.
/, 161
Сициний Г., посол в 170 г. ///, 473
Сициний Гн., курульный эдил 185 г.,
претор 183 г. ///, 347, 351
Сициний Гн., триумвир по выводу
поселений в 177 г. ///, 407
Сициний Гн., претор 172 г. ///, 425,
426, 431, 432, 434, 437, 440, 444, 453
Сициний Л., военный трибун с
консульской властью 387 г. /, 287
Сициний Т., консул 487 г. /, 96
Сициний Т., плебейский трибун 395 г.
/,254
Скантий М., плебейский трибун 293 г.
/,503
Скантий П., понтифик //, 125
Скаптий П. /, 176, 177
Скердилед, царь Иллирии //, 249, 304,
324
Скердилед, сын Гентия ///, 509
Скопад, этолийский стратег //, 249,
250: ///, 36, 37
Скрибоний Г., префект союзников в
181 г. ///, 380
Скрибоний Г., верховный курион со
174 г. ///, 413
Скрибоний Курион Г., плебейский эдил
196 г., претор 193 г. ///, 104,
145-147, 155
Скрибоний Курион Г., консул 76 г. ///,
582
Скрибоний Курион Г., плебейский
трибун 50 г. 11U 585
Скрибоний Л. //, 107
Скрибоний Л., плебейский трибун ///,
572
Скрибоний Либон Л., претор 204 г. //,
125. 376, 378, 401
Скрибоний Либон Л., курульный эдил
194 г., претор 192 г. ///, 145, 158,
165, 334
Соловеттий, галльский вождь ///, 547
Солон /, 143
Солон, командир гарнизона Пивны ///,
519
Сопатр, стратег Сиракуз //, 167, 168
Сопатр, военачальник Филиппа V //,
421, 435, 436
Сопатр, командир обороны Халкиды в
200 г. ///, 21

760 Приложения
Сопатр, военачальник Персея III', 468
Сосил, родосец ///, 130
Сосис, сицилиец //, 165, 167, 172, 212,
246, 254, 255
Сосифей из Магнесии //, 140
Сотим /, 389
Софониба, жена Сифака //, 410, 412
Спартак III, 582, 583
Спурилий Т., плебейский трибун 422 г.
/, 212
Статий Геллий, самнит /, 453
Статилий Марий //, 92, 93
Статорий Кв. II, 186, 422
Стаций Т., плебейский трибун 475 г. /,
107
Стаций Требий II, 108
Стертиний Г., претор 188 г. ///, 295,
296
Стертиний Л. ///, 43, 93, 98
Стертиний Л., квестор 168 г. ///, 530
Стратий, лекарь ///, 533, 534
Стратон III, 587
Стратонид ///, 94
Суз, военачальник Персея ///, 455
. Сульпиций, легат ///, 579
Сульпиций Г., военный трибун с
консульской властью 382 г. у, 302
Сульпиций Г., консул 314 г. /, 430, 434
Сульпиций Г., претор 211 г. //, 227, 228
Сульпиций Галл Г., претор 169 г.,
консул 166 г. ///, 378, 471, 477, 479, 481,
497, 498, 513, 514, 540, 542, 555, 570,
572
Сульпиций Гальба Г., понтифик
(202-199 гг.) //, 433; ///, 48
Сульпиций Гальба, претор 171 г.,
понтифик со 174 г. ///, 413, 438, 441,
443, 470
Сульпиций Камерин Г., цензор в 380 г.
/, 307
Сульпиций Лонг Г., консул 337, 324 гг.,
диктатор в 312 г. т\ 379, 380, 401, 435
Сульпиций Петик Г., консул 364, 361,
355, 353, 351 гг., диктатор в 358 г.,
интеррекс в 356, 351 гг. /, 324, 328,
329, 332—335, 338, 341, 342, 423
Сульпиций Кв., консул 434 г (?) /, 196,
200
Сульпиций Камерин Кв., военный
трибун с консульской властью 402, 598
гг. /, 237, 244
Сульпиций Лонг Кв., военный трибун с
консульской властью 390 г. /, 265,
275, 276, 284
Сульпиций Л., военный трибун 181 г.
///, 377
Сульпиций П., плебейский трибун 88 г.
///,579
Сульпиций Гальба П., консул 211г.,
диктатор в 203 г. //, 227, 228, 247,
250, 252, 253, 280, 296, 302—304,
324—327, 377, 419, 421; ///, 565
Сульпиций Гальба П., консул 200 г. ///,
7—10, 14, 24, 34, 40, 44, 47, 60, 66,
79, 91, 160, 161, 162, 442,567
Сульпиций Камерин П., посол в Афины
в 454 г. /, 143
Сульпиций Саверрион П., консул
304 г., цензор в 299 г., интеррекс в
299 г. (?) /, 454, 465, 466
Сульпиций Сервий, консул 500 г. /, 78
Сульпиций Сервий, верховный курион в
463 г., консул 461 г. /, 123, 125
Сульпиций Сервий, военный трибун с
консульской властью 377, 370, 368 гг.
/, 311—314, 316
Сульпиций Гальба Сервий, курульный
эдил 209 г., понтифик (203—199 гг.)
//,295, 376, 421;///, 48
Сульпиций Гальба Сервий, курульный
эдил 189 г., претор 187 г. ///, 295,
302, 304, 313, 322, 342
Сульпиций Гальба Сервий, военный
трибун ///, 547—549, 551, 552, 570
Сульпиций Гальба Сервий, претор ///,
571,572
Сульпиций Гальба Сервий, ///, 578
Сульпиций Камерин Сервий, консул
393 г., интеррекс в 388 г. (?),
военный трибун с консульской властью
391 г./, 259, 261, 287
Сульпиций Камерин Сервий, консул
345 г. /, 347
Сульпиций Руф Сервий, военный
трибун с консульской властью 388, 384,
383 гг. /, 286, 298, 301
Сульпиций Руф Сервий, консул 51 г.
///, 585
Сульпиция ///, 326, 327
Сурена, парфянин ///, 584
Сципионы, ветвь рода Корнелиев //,
265; ///, 246, 313, 315, 318, 568
Талассйй /, 17
Танаквиль, жена Лукумона /, 41, 42,
45-47, 52
Тарквинии, род /, 66, 67, 70, 74—
78,91, 127, 148, 152, 440; ///, 557,
558
Тарквинии Аррунт, сын Тарквиния
Гордого /, 47, 51, 59-61, 68; ///, 558
Тарквинии Гордый Л., царь Рима
(534—510 гг.) /, 47, 50—59, 62, 63,
65, 67-69, 76, 78, 80, 91, 368; ///,
557, 558, 577
Тарквинии Древний Л., царь Рима
(616-578 гг.) /, 42-47, 51, 52, 56,
58, 65, 180, 181, 263;///, 557
Тарквинии Коллатин Л., консул 509 г.
/, 60—63, 65, 191;///, 557
Тарквинии Секст, сын Тарквиния
Гордого I, 56—58, 60-63; ///, 557
Тарквинии Т., сын Тарквиния
Гордого/, 59, 60, 61, 78, 79
Тарквиния, мать Л. Юния Брута,
консула 509 г. /, 59
Тарквинии Л., начальник конницы в
458 г. /, 139
Тарпей Сп. /, 20
Тарпей Сп., консул 454 г., плебейский
трибун 448 г. /, 143, 158, 171
ТацийТ., соправитель Ромула /, 18, 20,
22, 25, 37, 41, 42, 180, 321, 327; ///,
391

Указатель имен
761
Тевтик, посол Гентия к Л. Аницию
Галлу в 168 г. ///, 509
Телемнаст, критянин ///, 171
Темпаний Секст, плебейский трибун
422 г./, 209—212
Теоксен, ахейский военачальник ///, 87
Терентилий Гарса Г., плебейский
трибун 462 г./, 124, 125
Теренций Варрон, легат Гн.
Помпея Магна ///, 585
Теренций Варрон А., претор 184 г. ///,
256, 257, 342, 346, 349, 358, 360, 371,
437, 532
Теренций Варрон Г., претор 218 г.,
консул 216 г. //, 80, 85, 86, 88—94, 101,
105, 126, 128, 135, 140, 156, 157, 183,
190, 230, 296, 297, 306, 308, 421; ///,
13, 41, 563
Теренций Истра Г., претор 182 г. ///,
358, 359, 379
Теренций Кв., легат //, 58
Теренций Куллеон Кв., претор 187 г. //,
437, 438; ///, 107, 302, 314, 316, 317,
320, 323, 342, 444, 566
Теренций Массилиец Л., плебейский
эдил 200 г. ///, 42
Теренций Массилиец Л., претор 187 г.
///, 99, 102, 302, 383
Теренций Тусцивикан, посол в
Иллирию в 167 г. Ill % 532
Тиберий, император (14—37 гг. н. э.)
Ill, 589
Тиберин, сын Капета, царь Альбы /,12
Тигран I, царь Армении (95—56 гг.)
///, 583, 584
Тигран, сын Тиграна I ///, 583, 584
Тимасикрат, родосский флотоводец ///,
231
Тимасифей /, 258
Тимократ из Пеллены ///, 130, 138
Тимон из Фив Фтиотийских /ТУ, 77
Тимон, военачальник Антиоха III ///,
253
Тимофей, военачальник Персея ///, 468
Тисипп Ш, 541
Тисон, ахейский флотоводец ///, 169
Титиний Г., плебейский трибун 193 г.
///, 157
Титиний Л., военный трибун с
консульской властью 400, 396 гг. /, 242, 248
Титиний М., плебейский трибун 449 г.
/, 161 У
Титиний М., начальник конницы в
302 г. /, 457
Титиний М., плебейский трибун 193 г.
///, 157
Титиний Курв М., претор 178 г. ///,
398, 402, 404, 409, 417, 471
Титиний П., легат (200 г.) ///, 19
Титиний Секст, плебейский трибун
439 г. /, 192
Титурий, легат ///, 584
Товтомотул, царь салювиев ///, 576
Толумний Ларт, царь вейян /,
192—194, 204, 226;///, 559
Требеллий Кв. //, 269, 270
Требеллий Фрегеллан М. ///, 484
Требоний Г. ///, 584—587
Требоний Гн., плебейский трибун 401 г.
/, 240
Требоний Л., плебейский* трибун 448 г.
/, 171
Требоний М., военный трибун с
консульской властью 383 г. /, 301
Требоний Т., легат /, 497, 498
Тремеллий Г., децемвир по разделу
земли в 173 г. ///, 422
Тремеллий Гн., плебейский трибун
168 г. ///, 531
Тремеллий Гн., плебейский трибун ///,
570
Тремеллий Флакк Гн,, плебейский эдил
203 г., претор 202 г. //, 376, 421, 422,
435
Тремеллий Л., квестор ///, 574
Триарий Г., легат ///, 583
Тукций М., курульный эдил 192 г.,
претор 190 г. ///, 181, 220, 222, 258, 296,
334
Тукция, весталка ///, 563
Тулл Клелий/, 192
Туллий Аттий, вольск /, 92—94, 96
Туллий М., консул 500 г. /, 78
Туллий Секст, примипил /, 333—336
Туллий Сервий, отец римского царя /,
45
Туллий Сервий, царь Рима
(578-534 гг.) /, 45-53, 62, 63, 65,
180, 181, 249, 503; ///, 557
Туллий Цицерон Кв. ///, 584
Туллий Цицерон М. ///, 578, 583—585,
587
Туллия-старшая, дочь Сервия Туллия-
царя /, 51
Туллия-младшая, дочь Сервия Туллия-
царя /, 50—53, 63; ///, 557
Турн, царь рутулов /, 11
Турн Гердоний /, 54—56; ///, 557
Турр, испанский царек ///, 393
Улисс /, 54
Фабии, род /, 98, 99, 101 — 106, 117,
265, 273, 279, 284, 313, 396, 423; //,
88; ///, 553, 558
Фабий Г., консул 358 г., интеррекс в
356 г. /, 332, 336, 338
Фабий Г., претор 84 г. ///, 581
Фабий Амбуст Г., начальник конницы в
315 г. /, 429, 430
Фабий Дорсуон Г. /, 273, 279 '
Фабий Кв. ///, 72
Фабий Кв., квестор (185 г.) ///, 340
Фабий Амбуст Кв., консул 412 г.,
военный трибун с консульской властью
404 г. /, 220, 228
Фабий Амбуст Кв., сын консула 412 г.,
военный трибун с консульской
властью 390 г. /, 265, 283
Фабий Амбуст Кв., начальник конницы
в 344 г. /, 348
Фабий Амбуст Кв., диктатор в 321 г. /,
413
Фабий Бутеон Кв., претор 196 г. ///,
91, 92, 104

762
Приложения
Фабий Бутеон Кв., претор 181 г. ///,
372, 377, 384, 389, 529
Фабий Вибулан Кв., консул 485, 482 гг.
/, 97, 98, 101 — 103, 112
Фабий Вибулан Кв., консул 467, 465,
459 гг., децемвир в 450—449 гг. /,
117, 123, 124, 135—138, 141, 146,
151
Фабий Вибулан Кв., консул 423 г.,
военный трибун с консульской
властью 414 г., интеррекс в 414 г.,
квестор в 409 г. /, 208, 210, 218, 220,
222
Фабий Лабеон Кв., квестор 196 г.,
претор 189 г., консул 183 г. ///, 103, 256,
258, 267, 299, 306, 338, 342, 351, 358,
359, 388, 532, 544
Фабий Максим Веррукоз Кунктатор Кв.,
консул 233, 228, 215, 214, 209 гг.,
диктатор в 221, 217 гг. //, 18, 66—74,
77—86, 89-91, 93, 96, 100, 125, 126,
132—135, 138, 140, 146, 154,
156—159, 163, 164, 182—184, 207,
234, 247, 278, 279—281, 283, 284,
287—290, 294, 295, 297, 298, 305,
306, 311, 357, 361—364, 379, 383,
384, 399, 421, 422; ///, 109, 114, 502,
549, 563—566
Фабий Максим Кв., сын Кунктатора,
претор 214 г., консул 213 г. Я, 78, 99,
156—158, 164, 182—185, 190, 281,
301, 328, 421
Фабий Максим Кв., авгур (ум. в 196 г.)
///, 103, 105
Фабий Максим Кв., претор 181г. ///,
372, 377, 378, 382
Фабий Максим Кв., сын Л.
Эмилия Павла ///, 512, 518, 521, 540,
546, 552
Фабий Максим Кв., консул 121 г. III,
576
Фабий Максим Гургит Кв., консул 292,
276 гг. /, 469, 487, 504; ///, 561
Фабий Максим Руллиан Кв., консул
322, 310, 308, 297, 295 гг., диктатор в
315 г., начальник конницы в 325 г.,
интеррекс в 321 г., цензор, курульный
эдил 331, 299 гг. /, 382, 393—400,
402, 413, 423, 428, 439, 442—446,
448, 450—453, 456, 459, 464, 466,
468—473, 475, 477—483, 485—488;
//, 156, 421;///, 568—574
Фабий Максим Сервилиан Кв., консул
142 г. ///, 574
Фабий Пиктор Кв., историк, претор
189 г. /, 49, 59, 96, 394, 494; //, 65,
102, 115;///, 256, 258,555
Фабий Л., посол в Карфаген в 203 г. //,
420
Фабий М., консул 483, 480 гг. /, 98, 99,
101, 102
Фабий М. /, 381
Фабий М., дуумвир по выведению
поселений в 334 г. /, 381
Фабий М. /, 442
Фабий М., интеррекс в 356, 352, 341 гг.
/„ 338, 341,366
Фабий Амбуст М., великий понтифик,
военный трибун с консульской
властью 381, 369 гг. /, 264, 269, 303,
313, 315
Фабий Амбуст М., консул 360, 356,
354 гг., диктатор в 351 г., начальник
конницы в 322 г. /, 331, 332,
337-339, 342, 397-399, 402-404
Фабий Бутеон М., диктатор в 216 г., ку-
?ульный эдил 20J г., претор 201 г. //,
26, 421, 434, 435
Фабий Вибулан М., консул 442 г.,
военный трибун с консульской властью
433 г. /, 187, 193, 194, 198, 200, 201
Фабий Дорсуон М., консул 345 г. /, 347
Фабий Амбуст Нумерий, военный
трибун с консульской властью 406 г. /,
226, 227
Фабий Бутеон Нумерий, претор 173 г.
///, 419, 420, 422
Фабий Вибулан Нумерий, консул
421 г., военный трибун с консульской
властью 415, 407 гг. /, 212, 218, 225
Фабий Амбуст Цезон, военный трибун с
консульской властью 401, 395 гг. /,
239, 241. 253
Фабий Вибулан Цезон, квестор в 485 г.,
консул 484, 481, 479 гг. /, 97, 98,
102, 103
Фабриций Лусцин Г., консул 282 г. ///,
Фабриций Лусцин Г., претор 195 г. III,
104, 223
Фавст, помпеянец ///, 586
Фавстул, пастух /, 13
Фанний Г., плебейский трибун 187 г.
///, 318
Фарнак, царь Понта ///, 360, 373
Фарнак, сын Митридата VI ///, 583,
535,. 586
Фемист, зять Гелона //, 168—170
Феней, этолийский стратег ///, 69, 70,
76, 82, 83, 182, 183, 209, 210, 213,
273, 274
Феоген, военачальник Персея ///, 509
Феодот, сицилиец//, 152, 153, 165, 167
Феодот, юноша из Пассарона ///, 539,
540
Феодот ///, 585
Феоксена, дочь Геродика ///, 360, 361,
569
Феонд, самофракийский правитель ///,
523, 524
Фецения Гиспала ///, 325—328, 332
Филадельф, сын М. Антония и
Клеопатры VII ///, 588
Филеас, тарентиец //, 194
Филемен, тарентиец //, 195, 196, 289
Филетер, брат Евмена ///, 459
Филипп V, царь Македонии
(220—179 гг.) /, 426; //, 85, 135, 136,
139, 140, 147, 156, 159, 180, 181, 210,
247—250, 252, 258, 259, 288,
301-304, 324-328, 371, 376, 377,
421, 434, 435; ///, 5—10, 12, 14—18,
21—40, 46, 47, 49—54, 57—63,
69-74, 76-83, 85, 86, 88, 89,

Указатель имен
763
91—93, 95—99, 102, 105, 108, 125,
127, 131 — 133, 138, 142, 144, 148,
149, 159, 160, 163, 164, 173, 174, 176,
185, 186, 191, 193—195, 197,
199—203, 208, 210, 212—214, 224,
226, 239, 257, 261—263, 268—270,
272, 274, 275, 300, 302, 303, 305, 306,
309, 317, 334—339, 342—344, 352,
353, 356, 360—363, 366, 370,
373—376, 378, 395—397, 414—416,
422, 427, 435, 440, 442, 445, 446, 450,
451, 454, 456, 457, 464, 474, 475, 487,
503, 525, 535, 536, 538, 550, 552,
564-569
Филипп, сын Александра из Мегалопо-
лиса ///, 184, 185, 195, 199, 211, 212
Филипп, пуниец III, 350, 569
Филипп, брат Персея III, 456, 519, 525,
542, 551
Филипп II, царь Македонии
(359-336 гг.) ///, 295, 526
Филипп, командир гарнизона Кассанд-
рии III, 494
Филипп, эпирский стратег //, 377
Филипп, начальник над слонами у Ан-
тиоха III ///, 251
Филипп (Лже-Филипп) ///, 574
Филистион ТУ, 214
Филодем, аргосец //, 211, 212
Филокл, военачальник Филиппа V III,
16, 23, 24, 55, 63, 64, 73, 74, 133,
373, 395, 396
Филократ, родосский посол в Рим в-
167 г. ///, 539
Филон, халкидянин III, 254, 299
Филопемен, ахейский стратег III, 22,
168—172, 178, 184, 235, 292—294,
344, 345, 353-356, 368, 369
Флав II, 203, 204
Флавий Фимбрия Г., легат Л.
Валерия Флакка, консула 86 г. ///, 580
Флавий Гн., курульный эдил 304 г. I,
455, 456; ///, 560
Флавий М., плебейский трибун 323 г. /,
386, 402
Флаволей М., центурион I, 101
Фламиний Г., консул 223, 217 гг.,
плебейский трибун 232 г.,«цензор в 220 г.
//, 17, 53, 57, 58, 60-63, 65, 67, 69,
74, 79, 87, 89, 92, 93, 118, 125, 126,
145, 229, 278, 305, 347; III, 105, 563
Фламиний Г., квестор 210 г., курульный
эдил 196 г., претор 193 г., консул 187 г.
II, 269, 270; ///, 104, 145, 146, 152,
153, 156, 165, 166, 190, 302—304,
319, 320, 322, 332, 358, 382
Флорония, весталка II, 102; ///, 564
Фоант, этолийский претор ///, 159, 174,
175, 178, 179, 181, 183, 194, 200, 208,
209, 254, 275, 299
Фолий М., военный трибун с
консульской властью 433 г. /, 198
Фолий Флакцина М., консул 318 г.,
начальник конницы в 314, 313 гг. /,
427, 432—434
Фонтей М., претор 166 г. III, 555
Фонтей Бальб П., претор 168 г. III, 498
Фонтей Капитон П., претор 169 г. Ill,
All, 479
Фонтей Капитон Т., претор 178 г. III,
398, 409
Фонтей Тиб. //, 219, 221, 242
Фраат II, царь Парфии (ок.
139—129 гг.) ///, 575
Фраат III, царь Парфии (ок. 70—58 гг.)
III, 583
Фразой II, 152, 153
Фрасипп, военачальник Персея ///, 455
Фузий Спурий I, 31
Фульвий Флакк, консул 331 г. I, 382
Фульвий Флакк II, 68
Фульвий Флакк, плебейский трибун
121 г. ///, 576
Фульвий Г., квестор в 217 г. II, 55
Фульвий Курв Г., плебейский эдил
295 г. /, 479
Фульвий Флакк Г., брат консула 209 г.
//, 232, 240, 256, 281
Фульвий Флакк Г., консул 134 г. III,
574, 575
Фульвий Гн., консул 228 г. I, 460, 466,
467, 482, 483, 486
Фульвий Гн., претор 190 г. III, 220, 222
Фульвий Гн., брат кв. Фульвия
Флакка, цензора 174 г. III, 418
Фульвий Гиллон Гн., претор 167 г. III,
531
Фульвий Флакк Гн., претор 212 г. II,
189, 190, 207, 208, 228—230, 273,
280; ///, 564
Фульвий Центимал Гн., претор 213 г.,
консул 211 г. II, 182, 183, 190, 227,
228, 247, 252, 273, 274, 280, 347
Фульвий Кв., курульный эдил 202 г. II,
433
Фульвий Кв., плебейский трибун 197 г.
///, 66
Фульвий Кв. III, 72
Фульвий Кв., триумвир-эпулон со 180 г.
///, 388
Фульвий Гиллон Кв., претор 200 г. II,
418—420; ///, 7, 8, 10
Фульвий Нобилиор Кв., триумвир по
выведению поселений в 184 г. ///, 351
Фульвий Нобилиор Кв., консул 153 г.
///, 572
Фульвий Флакк Кв., претор 215,
214 гг., консул 237, 224, 212, 209 гг.,
начальник конницы в 213 г,, диктатор
в 210 г. II, 125, 127, 133, 135, 136,
142, 147, 156, 189, 191, 200, 206, 208,
227, 228, 230, 232—242, 251—254,
256—258, 275, 277—279, 281, 284,
287, 294—297, 307, 308, 311, 313,
359, 364, 379; ///, 303, 564, 565
Фульвий Флакк Кв., плебейский эдил
189 г., претор 187 г., консул-суффект
180 г. ///, 295, 302, 378, 385, 387
Фульвий Флакк Кв., курульный эдил
184 г., претор 182 г., консул 179 г.,
цензор в 174 г. ///, 347, 348, 358,
359, 371, 379—384, 386—390, 395,
398, 418, 419, 421, 425, 426, 434, 438,
443, 480, 526, 569

764
Приложения
Фульвий Л., консул 322 г., начальник
конницы в 316 г. /, 402, 427
Фульвий М., консул 305 г. /, 454
Фульвий М., плебейский трибун 199 г.
///, 48
Фульвий М., посол к Г. Кассию в 171 г.
///, 470
Фульвий Нобилиор М., курульный эдил
196 г., претор 193 г., консул 189 г.,
цензор в 179 г. ///, 104, 145, 146,
156, 165, 166, 190, 205, 216, 256, 257,
270, 276, 277, 290, 293, 295,
302—304, 320—322, 333, 348, 390,
391, 394, 568
Фульвий Нобилиор М., брат Кв. Фуль-
вия Флакка, консула 180 г. ///, 387,
388
Фульвий Нобилиор М., плебейский
трибун 171 г. ///, 441
Фульвий Пет М., консул 299 г. 7, 464
Фульвий Флакк М. III, 1
Фульвий Флакк М., триумвир по
выведению поселений в 184 г. ///, 351,
380
Фульвий Флакк М., посол в Македонию
в 170 г. ///, 476
Фульвий Центу мал М., претор 192 г.
///, 158, 165, 167, 168
Фульвий Сервий, консул 255 г. ///, 432
Фульвия, жена М. Антония-триумфира
///, 587, 588
Фульсциний Кв. /, 192
Фунданий М., плебейский трибун 195 г.
///, 109, 110
Фунданий Фундул М., плебейский эдил
213 г. //, 189
Фурии, род ///, 41
Фурий Агриппа, консул 446 г. /, 171,
175, 176
Фурий Агриппа, военный трибун с
консульской властью 391 г. /, 261
Фурий Г., корабельный дуумвир в
178 г. ///, 399, 476
Фурий Акулеон Г., квестор в 187 г. ///,
314, 316
Фурий Пацил Г., консул 441, 412 гг.,
цензор в 435 г., военный трибун с
консульской властью 426 г. /, 188,
196, 203, 220, 221, 439, 440
Фурий Кв., великий понтифик (449 г.)
/, 161
Фурий Л., консул 474 г. /, 108
Фурий Л., военный трибун с
консульской властью 381 г. /, 303, 305, 398
Фурий Л., военный трибун с
консульской властью 370 г. /, 314
Фурий Л., претор 318 г. /, 427
Фурий Л., плебейский трибун 312 г. /,
450
Фурий Бибакул Л., квестор в 216 г. //,
96
Фурий Камилл Л., консул 349 г.,
диктатор в 350, 345 гг. /, 344—347
Фурий Камилл Л., консул 338, 325 гг.
/, 377, 378, 393
Фурий Медуллин Л. (вероятно, два
лица) военный трибун с консульской
властью 432, 425, 420, 407, 405, 400,
398, 397, 395, 394, 391 гг., консул
413, 409 гг. /, 198, 207, 213, 220,
222, 225, 228, 242, 244, 246, 253, 255,
261
Фурий Пурпуреон Л., претор 200 г.,
консул 196 г. //, 274; ///, 7, 8, 10, И,
19, 40, 41, 91, 92, 100, 145, 181, 264,
304, 306, 313, 348, 357, 567
Фурий Пурпуреон Л., легат в Грецию в
200 г. ///, 25
Фурий Фил Л., претор 171 г. ///, 438,
441, 477
Фурий М. //, 435
Фурий М. ///, 19
Фурий Луск М., плебейский эдил 187 г.
///, 324
Фурий Камилл М., цензор в 403 г.,
военный трибун с консульской властью
401, 398, 394, 386, 384, 381 гг., ин-
террекс в 397, 392, 389 гг., диктатор в
396, 390, 389, 368, 367 гг. /, 230, 239,
241, 244, 245, 247, 249—257,
259—262, 271—274, 276-278,
283—292, 298, 303-307, 317, 318,
320, 322, 323, 335, 336, 398, 410, 421,
423; //, 63, 71, 191, 306; ///, 550, 559
Фурий Крассипед М., претор 187,
173 гг. ///, 145, 180, 302, 320, 419,
420
Фурий Медуллин Фус П., консул 472 г.
/, ПО, 117, 120
Фурий Фил П., претор 216 г., цензор в
214 г., консул 223 г. //, 86, 100, 102,
125, 157, 182, 189
Фурий Фил П., сын консула 223 г. //,
99
Фурий Фил П., претор 174 г. ///, 413,
422, 471
Фурий Секст, консул 488 г. /, 95
Фурий Сп., консул 481 г. /, 98
Фурий Сп., военный трибун с
консульской властью 378 г. /, 310
Фурий Камилл Сп., претор 366 г. /, 323
Фурий Фуз Сп., консул 464 г. /, 119,
120, 127
Халб, вождь тартесиев //, 129
Хариклит, родосский флотоводец ///,
237, 238
Харилай /, 390, 391
Харител ///, 60
Хароп из Эпира ///, 47, 51, 54
Херей ///, 396
Химар, критянин ///, 503
Хумстинкт, нервий ///, 589
Цедиций Л., плебейский трибун 475 г.
/, 107
Цедиций М., /, 261
Цезетий Флав., плебейский трибун 44 г.
///, 586
Целий Л., посол в Иллирию в 169 г. ///,
484
Целий Антипатр Л., историк II в. до н.
э. //, 36, 43, 44, 84, 112, 237, 300,
366, 389, 391, 397

Указатель имен
765
Целий Руф М., претор 48 г. ///, 585
Центении Г. //, 66
Центений Пенула М., примипил //, 206,
208; ///, 564
Церриний Геренний, сын Пакуллы Ан-
нии ///, 327
Церриний Миний, сын Пакуллы Аннии
111, 327, 331, 332
Цецидий Г. /, 497, 498
Цецидий Кв., центурион /, 272, 273
Цецилий Басе ///, 586
Цецилий Метелл, великий понтифик
///, 563
Цецилий Метелл Пий, легат ///, 579
Цецилий А., плебейский эдил 189 г. ///,
295
Цецилий Г. ///, 579
Цецилий Кв., плебейский трибун 439 г.
/, 192
Цецилий Метелл Кв., плебейский эдил
209 г., курульный эдил 208 г.,
начальник конницы в 207 г., консул
206 г., диктатор в 205 г. //, 125, 295,
307, 319, 329—331, 365, 375, 376,
384, 385, 418, 421; ///, 7, 156, 336,
338, 342, 343, 345, 353, 390
Цецилий Метелл Кв., посол Л.
Эмилия Павла в Рим в 168 г. ///, 518,
521
Цецилий Метелл Кв., консул 143 г. /ТУ,
573-575
Цецилий Метелл Кв., консул 123 г. ///,
576
Цецилий Метелл Кв., консул 109 г. ///,
577, 578
Цецилий Метелл Пий Кв. ///, 581
Цецилий Метелл Кв., консул 80 г. ///,
582
Цецилий Метелл Кв., консул 69 г. ///,
583
Цецилий Л., претор ///, 561
Цецилий Дентр Л., претор 182 г. ///,
358, 359
Цецилий Метелл Л., консул 251, 247 гг.,
великий понтифик ///, 258, 562
Цецилий Метелл Л., консул 117 г.,
цензор ///, 576
Цецилий Метелл Л., претор ///, 583
Цецилий М. ///, 19
Цецилий М., децемвир по разделу земли
в 173 г. ///, 422, 437
Цецилий Дентр М., посол к Птолемею
VI в 173 г. ///, 423
Цецилий Метелл М. //, 99, 162, 284
Цецилий Метелл М., плебейский трибун
214 г. //, 182
Цецилий Метелл М., плебейский эдил
208 г., претор 206 г. ///, 307, 329,
330, 376
Цинцибил, галльский царек ///, 473
Цинций Л., легат Т. Отацилия (217 г.)
//, 84
Цинций Алимент Л., историк кон. III в.
до н. э. //, 35, 248, 252, 253, 276,
279—281, 298, 301
Цинций М., префект в Пизе (193 г.)
///, 146
Цинций Алимент М., плебейский трибун
204 г. //, 385
Цицерей Г., претор 173 г. ///, 419, 420,
424, 433, 437,531,532
Эбутий Л., консул 463 г. /, 121, 122
Эбутий Л., военный трибун ///, 399
Эбутий Гельва М., триумвир по
выведению поселений /, 188
Эбутий Гельва М., претор 168 г. ///, 498
Эбутий П. ///, 324—328, 332
Эбутий Гельва Постум, начальник
конницы в 435 г. /, 196
Эбутий Корницин Постум, консул 442 г.
/, 187
Эбутий Т., консул 499 г. /, 78
Эбутий Т., претор 178 г. ///, 402, 408
Эбутий Кар Т., триумвир по выведению
поселений в 183 г. ///, 358
Эбутий Парр Т., децемвир по разделу
земли в 173 г. ///, 422
Эбутия, тетка П. Эбутия ///, 326
Эвандр /, 15
Эгерии, сын Аррунта /, 41, 44
Эгнаций Геллий, самнит /, 472,
474—476, 486
Эгнаций Марий, самнит ///, 579
Эдескон, вождь эдетанов //, 290
Эзалк //, 392, 393
Элий Г., военный трибун (178 г.) ///,
399, 401
Элий Кв., плебейский трибун 178 г. ///,
402
Элий Пет Кв., авгур //, 124
Элий Пет Кв., консул 167 г. 111, 413,
531,532
Элий Туберон Кв., плебейский трибун
194 г. ///, 145, 157
Элий Туберон Кв. III, 525, 526
Элий Туберон Кв.? Л.?, историк I в. до
н. э. /, 196, 197, 464
Элий Пет Л., плебейский эдил 295 г. /,
479
Элий Пет М. //, 86
Элий П., квестор в 409 г. /, 222
Элий П., посол к Антиоху III в 193 г.
Ill, 149
Элий П., триумвир по выводу
поселений в 177 г. ///, 407
Элий Лигур П., консул 172 г. ///, 425,
426, 479, 532
Элий Пет П., консул 337 г. /,379
Элий Пет П., авгур с 300 г. /,464
Элий Пет П., авгур (208—174 гг.) //,
307; ///, 413
Элий Пет П., плебейский эдил 204 г.,
претор 203 г., начальник конницы в
202 г., консул 201 г., цензор //, 400,
401, 414, 418, 433, 434, 438; ///, 6, 7,
10, 45, 47
Элий Туберон П., плебейский эдил
202 г. (отказался), претор 201, 177 гг.
//, 433—435; ///, 264, 403
Элий Пет Секст, курульный эдил 200 г.,
консул 198 г., цензор в 194 г. ///,
42, 45, 48-50, 64, 65, 140, 157,
567

766
Приложения
Элий Т., военный трибун (178 г.) 777,
399, 401
Эмилий Кв. 77, 132
Эмилий Барбула Кв., консул 317, 311 г.
/, 427, 436—438
Эмилий Церретан Кв., консул 324,
319 гг., начальник конницы в 315 г. /,
401, 421, 428, 429
Эмилий Л., консул 484, 478, 473 гг. /,
97, 104, 105, 108
Эмилий Л., военный трибун с
консульской властью 389, 387, 383, 382,
377 гг., начальник конницы в 368 г.,
интеррекс в 356 г. /, 283, 284, 287,
301, 302, 311,317, 338
Эмилий Л., диктатор в 316 г. 7, 427, 428
Эмилий Л. //, 18
Эмилий Мамерцин Л., консул 366, 363,
341 гг., начальник конницы в 352,
342 г., диктатор 355 г. /, 323, 325,
341, 360, 364, 381
Эмилий Лепид Л., сын М. Эмилия Ле-
пида, консула 232 г. 77, 132
Эмилий Павел Л., консул 219, 216 гг.
//, 86, 88—94, 96, 97, 101, 125, 145,
229, 347; III, 563
Эмилий Павел Л., курульный эдил
193 г., претор 191 г., консул 182,
168 гг. 777, 140, 158, 167, 190, 255,
264—266, 304, 306, 342, 358,
376—378, 382, 390, 471, 498—501,
507, 509, 513, 516, 518—523, 525,
528, 530-532, 540-543, 545-552,
554, 570, 571,573. 576
Эмилий Павел Л., брат М. Эмилия Ле-
пида, консула 42 г. 777, 587
Эмилий Пап Л., консул 225 г., цензор в
220 г. 77, 125, 126, 158
Эмилий Пап Л., претор 205 г. 77, 355
Эмилий Пап Л., децемвир
священнодействий 777, 438
Эмилий Регилл Л., претор 190 г. 777,
220, 222, 223, 231—235, 240—242,
244, 245, 256, 266, 394, 395, 536, 568
Эмилий Скавр Л. 777, 244
Эмилий Мамерк, военный трибун с
консульской властью 438 г., диктатор в
437, 434, 426 гг. 7, 192, 197, 198, 203,
204, 211, 440; 777, 559
Эмилий Мамерк, легат 777, 579
Эмилий М., консул 410 г. 7, 221
Эмилий М., военный трибун с
консульской властью 391 г. 7, 261
Эмилий М., претор 218, 217 гг. 77, 46,
48, 67, 85, 124, 125, 305
Эмилий Лепид М., консул 232 г. 77, 132
Эмилий Лепид М., патриций 77, 86
Эмилий Лепид М., претор 213 г. 77, 182,
183, 188, 190, 248
Эмилий Лепид М., сын консула 232 г.
77, 132
Эмилий Лепид М., курульный эдил
193 г., претор 191 г., консул 187,
174 гг., цензор в 179 г. 777, 5, 17, 48,
158, 167, 190, 222, 252, 256, 295,
302-304, 320-322, 332, 358,
389—391, 394, 407, 418, 422, 438,
473, 480, 568, 570, 571
Эмилий Лепид М., сын консула 187,
174 гг. 777, 252
Эмилий Лепид М., консул 137 г. 777,
574
Эмилий Лепид М., консул 78 г. 777, 582
Эмилий Лепид М., консул 46, 42 гг.,
триумвир 777, 586—588
Эмилий Лепид М., сын дриумвира 777,
589
Эмилий Мамерк М., военный трибун с
консульской властью 405, 403, 401 гг.
7, 228, 230, 239, 241
Эмилий Нумидийский М. 77, 248
Эмилий Павел М., консул 302 г.,
начальник конницы в 302 г. 7, 457, 459
Эмилий Павел М., консул 255 г. 777,
432
Эмилий Пап М., верховный курион 77,
278 280
Эмиллий Регилл М., 77, 154, 155, 377,
400
Эмилий Регилл (?) М., брат Л.
Эмилия Регилла 777, 237
Эмилий Т., консул 470, 467 гг. 7, 113,
114, 117
Эмилий Т., претор 341 г. 7, 341, 365
Эмилий Мамерцин Тиб., консул 339,
329 гг., интеррекс в 327 г. 7, 376, 377,
384, 388, 439
Эмилий Цезон, военный трибун с
консульской властью 394, 391 гг. 7, 255,
' 258, 261
Эмилия, жена Л. Корнелия Сципиона
Африканского-старшего 777, 316
Эмилия, весталка 777, 577
Эней 7, 10—12
Эней Сильвий, царь Альбы 7, 12
Энесидем из Дим 777, 64
Энний Кв., поэт 777, 315
Эпидий Марул, плебейский трибун 44 г.
777, 586
Эпикад 777, 507, 508
Эпикид 77, 153, 167, 170-174, 176,
210—215, 226, 254, 265, 281
Эпикид Синдон 77, 214
Эпикрат, родосский флотоводец 777,
231, 232
Эпосогнат, галльский царек 777, 282,
283
Эпулон, истрийский царек 777, 399, 406
Этитовий, вождь ценоманов 7, 263
Этлева, жена Гентия 777, 509
Эттрит 777, 507
Этута, жена Гентия 777, 507
Эххедем, акарнанец 777, 85
Эхедем, афинский посол к Л.
Корнелию Сципиону в 190 г. 777, 225
Эхекрат 777, 395
Юба I, нумидийский царь 777, 585, 586
Ювентий Т., военный трибун 777, 90
Ювентий Тальна Л., легат 777, 341, 346

Указатель имен
767
Ювентий Тальна М\, плебейский
трибун 170 г., претор 167 г. ///, 475, 531,
532, 535
Ювентий Тальна Т., претор 194 г. ///,
139, 437
Ювентий П., претор ///, 573
Югу рта, нумидийский царь ///, 576, 577
Юлии, род /, 37
Юлий Вописк, консул 473 г., /, 108
Юлий Г., цензор /, 261, 441; ///, 559
Юлий Г., диктатор в 352 г., /, 341
Юлий Верекунданий Дубий Г., эдуй
///, 589
Юлий Цезарь Г., ///, 580
Юлий Цезарь Г., диктатор ///, 117,
584-586,589
Юлий Юл Г., консул 482 г., децемвир в
451 г. /, 98, 144, 158
Юлий Юл Г., консул 447, 435, 434 гг. /,
171, 195, 196
Юлий Юл Г., военный трибун с
консульской властью 408, 405 гг. /, 224,
228
Юлий Ментон Гн., консул 431 г. /, 199,
200, 202
Юлий Л., военный трибун с
консульской властью 438 г., начальник
конницы в 431 г., консул 430 г. I, 192,
200, 202
Юлий Л., военный трибун с
консульской властью 379 г. /, 309
Юлий Л., претор 183 г. ///, 351
Юлий Л., претор 166 г. Ill, 555
Юлий Цезарь Л., консул 90 г. Я/, 578,
580
Юлий Цезарь Л., дядя триумвира
М. Антония ///, 587
Юлий Юл Л., военный трибун с
консульской властью 403, 401, 397, 388 г.
/, 230, 239, 246, 286
Юлий Прокул /, 24
Юлий Юл Секст, военный трибун с
консульской властью 424 г. /, 207
Юлий цезарь Секст, претор 208 г. //,
294, 295, 301
Юлий Цезарь Секст, военный трибун
///, 377, 472
Юлий Цезарь Секст ///, 586
Юний, _род /, 423
Эний
210
•,F
Юний г., плебейский трибун 423 г. /,
Юний Бубулк Г., консул 317, 313, 311,
291 гг., цензор в 306 г., начальник
конницы в 312, 310 гг., диктатор в
302 г. /, 427, 435—437, 446—448,
453, 457, 458; //, 278
Юний Д., //, 208
Юний Брут Сцева Д., начальник
конницы в 339 г., консул 325 г. /, 377
Юний Брут Сцева Д., консул 292 г. /,
499, 504
Юний Брут Д., ///, 562
Юний Брут Д., триумвир по выводу
поселении в 194 г. ///, 140
Юний Брут Д., консул 138 г. ///, 574,
576
Юний Брут Д., цезарианец ///,
585—587
Юний Силан Д., претор ///, 574
Юний Кв., плебейский трибун 439 г. /,
192
Юний Л., посол в Македонию в 167 г.
///, 532
Юний Брут Л., консул 509 г. /, 59—65,
67—70, 76; ///, 557
Юний Брут М., плебейский трибун
195 г., претор 191 г. консул 178 г. ///,
109, 167, 190, 206, 215, 222, 264, 398,
401—403, 405, 406, 471, 479, 526
Юний Брут М. ///, 581
Юний Брут М. ///, 582
Юний Брут М., претор 44 г. ///, 586,
587
Юний Пени М., плебейский эдил 204 г.,
претор 201 г. //, 377, 434; ///, 7
Юний Пени М., претор 172 г., консул
167 г. ///, 425, 426, 431, 531, 532,
534
Юний Пера М., консул 230 г., цензор в
225 г., диктатор в 216 г. //, 102, 103,
118, 134
Юний Силан М., претор 212 г. //, 119,
189, 190, 207, 228, 244, 245, 265, 270,
280, 295, 321, 322, 332, 334, 336, 337,
344, 347, 352; ///, 99, 565
Юний Силан М., консул 109 г. ///, 577
Юний Брут П., плебейский трибун
195 г., курульный эдил 192 г., претор
190 г. ///, 109, 11'6, 181, 220, 222,
258, 265
Юний Брут Т., сын Л. Юния Брута,
консула 509 г. /, 66
Юний Брут Тиб., сын Л. Юния Брута,
консула 509 г. /, 66
Ярба, нумидийский царь ///, 581
СОКРАЩЕНИЯ РИМСКИХ ЛИЧНЫХ ИМЕН
Авл — А.
Аппий — Ann.
Гай — Г.
Гней — Гн.
Децим — Д.
Луций — Л.
Марк — М.
Маний — М'.
Публий — П.
Квинт — Кв.
Сервий — Сер.
Спурий — Сп,
Тит — Т.
Тиберий — Тиб.

СОДЕРЖАНИЕ
КНИГА XXXI (Перевод Г. С. Кнабе) 5
КНИГА XXXII (Перевод С. А Иванова) 44
КНИГА XXXIII (Перевод С. А Иванова) 75
КНИГА XXXIV (Перевод Г. С. Кнабе) 109
КНИГА XXXV (Перевод С. А Иванова) 152
КНИГА XXXVI (Перевод С. А Иванова) 189
КНИГА XXXVII (Перевод С. А Иванова) 221
КНИГА XXXVIII (Перевод А И. Солопова) 268
КНИГА XXXIX (Перевод Э. Г. Юнца) 319
КНИГА XL (Перевод И. И. Маханькова) 359
КНИГА XLI (Перевод В. Н. Чемберджи) 399
КНИГА XLII (Перевод И. И. Трихиной) 420
КНИГА XLIII (Перевод Н. П. Гринцера, Т. И. Давыдовой,
М. М. Сокольской ) 470
КНИГА XLIV (Перевод О. Л. Левинской) 487
КНИГА XLV (Перевод О. Л. Левинской) 521
ДОПОЛНЕНИЯ
Периохи книг 1 — 142 (Перевод М. Л. Гаспарова) 557
ПРИЛОЖЕНИЯ
Г. С. Кнабе
Рим Тита Ливия — образ миф и история 590
Комментарии (Ф. А Михайловский, В. М. Смирин) 656
Указатель имен (М. Д. Соломатин) 732
Научное издание
«Памятники исторической мысли»
Тит Ливии
ИСТОРИЯ РИМА ОТ ОСНОВАНИЯ ГОРОДА
Т. III
Утверждено к печати Редколлегией серии
«Памятники исторической мысли»
Редактор издательства О. Б. Константинова.
Художественный редактор Я. Н. Михайлова.
Технический редактор И. Н. Жмуркина.
Корректоры Р. 3. Землянская, Н. А. Несмеева
ИБ № 47923
Сдано в набор 04.02.92. Подписано к печати 04.09.92.
Формат 60x90 1/16. Гарнитура тайме. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 48,0. Усл. кр. отт. 49. Уч.-изд. л. 64.
Тираж 13 000 экз. Тип. зак. 18
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва В-485, Профсоюзная ул., 90
Новосибирская типография № 4 ВО «Наука»
630077, Новосибирск, 77, ул. Станиславского, 25