Автор: Асеев В.Г.
Теги: психология мотивация личность издательство мысль психология личности поведенческие науки
Год: 1976
Текст
В. Г. Асеев
МОТИВАЦИЯ ПОВЕДЕНИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ
ЛИЧНОСТИ
.ИЖ£льство МЫСЛЬ* Москва 1976
15
Л90
РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
А
10508-092
004(01J-76
© Издательство «Мысль».
ВВЕДЕНИЕ
[роблема мотивации привлекает в последнее время се большее внимание психологов. И это естественно, i связи с повышением политического уровня советских юдей, ростом образования, личностного самосозна-ия, усложнением и обогащением системы человеческих отребностей, интересов, чувств наука со все более ристальным вниманием обращается к человеческим акторам как важнейшему резерву социального разви-ия, повышения производительности труда, эффектив-ости воспитания, управления и других видов социаль-ого воздействия на личность.
Усиление интереса к мотивации как движущей силе эдовеческого поведения, стержня личности и смысло-бразующей ее стороны связано также с выявившейся последние годы ее сложностью и глубиной.
Мы привыкли к мысли, что поведение носит осознаний характер, всегда направлено к определенной цели, та цель в свою очередь не существует изолированно, подчинена другим, более широким и важным целе-ым установкам. Согласно такому взгляду, в основе :якой цели лежит потребность, которая в напряжении, актуальном состоянии характеризуется отрица-:льным переживанием (неудовлетворенность, проти-эречис между желательным и реальным); стремление : удовлетворить побуждает человека к активной стельности, иаправлешюй на изменение реального ^стояния. После удовлетворения деятельность выключен и человек переходит в положительное эмоцио-ыыюе состояние удовлетворенности, благодушия, 1астья.
Посмотрим, во всем ли верно это широко рас-юстраненное представление о мотивации, которого одерживаются даже некоторые психологи. Всегда ли
человек осознает свои побуждения (цели, потребности, идеалы, направленность своей личности)? Безусловно, нет. Если бы это было так, человек обладал бы идеальным самосознанием, в совершенстве знал бы себя, давал бы точную самооценку. Между тем нередко окружающие люди лучше знают, вернее оцениваю! человека, чем он сам. Разумеется, человек всегда осознаег ту непосредственную цель, которой подчинено его поведение в текущий момент. Он лучше знает фактическую] сторону своей жизни. Но парадокс состоит в том, что человек часто не осознает (или осознает неполно) две крайние области ^мотивации: 1) автоматизированные, в готовом виде воспринятые и затвержённые в длительной практике исполнительские моменты, средства поведения и 2) особенности общей направленности своей личности, основных потребностей, интересов, над которыми человек недостаточно задумывается, неадекватно осознает. Не случайно именно эти две области мотивации используются в ряде проективных тестов исследования личности, в которых по непроизвольным ответам и прочим реакциям человека определяются нередко скрытые от него самого особенности его личности.
Советские психологи отвергают буржуазные концепции мотивации, в которых врожденные инстинктивные, бессознательные побуждения объявляются ес основой. Для осознания человеком ряда мотивационных образований действительно необходимы особая деятельность, особые усилия и достаточно высокий уровень личностного развития. Этот факт и явился гносеологическим источником такого искажения.
Всегда ли поведение носит целенаправленный характер и всегда ли человеческая деятельность служит лишь вынужденным «техническим средством» достижения некоторой цели? Данные психологических исследований позволяют утверждать, что, во-первых, многие реакции и акты поведения эмоционально насыщенного характера выполняют функцию не достижения цели, а выразительную экспрессивную функцию «эмоциональной разрядки» (эмоциональные реакции зрителей на стадионе, в театре, особенно детской аудитории). Во-вторых, многие виды поведения у детей и у взрослых в состоянии волевой дезориентации носят манипулятивный характер. В-третьих, все виды игровой деятельности. эмоциональные потребности в восприятии искус
ства и литературы, потребность в творчестве связаны с важнейшим источником человеческой мотивации — потребностью в деятельности, в развертывании своих физических, эмоциональных, интеллектуальных возможностей,' потребностью развивать, возбуждать эти возможности и наслаждаться ощущением своей силы, способности реализовать трудные цели, решить принципиально новые задачи. Смысл этих видов побуждений лежит не столько в цели, сколько в процессе, в самой деятельности (хотя и реализуемой через цель как конкретное средство организации деятельности).
Поэтому встает вопрос: стремится ли человек к тому, чтобы достичь ряда важных для него целей и остановиться на этом, наслаждаясь состоянием полной удовлетворенности? Да, человек стремится к реализации конкретных целей, по богатство его мотивации не сводится к этому. Нет таких целей, на которых человек и человеческое общество могли бы остановиться, застыть в бездеятельном блаженстве (как в религиозной сказке о божественном рае). И общество в целом, и человек всегда будут стремиться вперед, ставить новые и новые цели в силу естественной потребности в деятельности, прежде всего в трудовой деятельности как естественном состоянии человеческой личноеги.
В связи с этим было бы неправильно изображать нереализованные цели, интересы как только отрицательные состояния, которых человек избегает, которые он старается «снять». Человек стремится к напряжению т ворчсской деятельности, ищет цели, активирует потребности как средства психической организации поведения. Поэтому состояние напряженного побуждения имеет для человека не только отрицательный, но и положительный смысл. В этом глубокая диалектика человеческой мотивации.
В данной книге выделены лить некоторые актуальные проблемы мотивации — те, которые представляются нам наиболее важными и вместе с тем достаточно ясными. Цель книги — обратить внимание читателя на многоплановость человеческой мотивации (в отличие от плоско-механистического, метафизического. позитивистского ее понимания), на диалектическую противоречивость ее структурного строения.
Глава I
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ МОТИВАЦИИ
Проблема мотивации, движущих сил поведения человека до сих пор мало разработана в советской психологии. Философско-методологическое ее значение состоит в выяснении структуры детерминации процессов в наиболее высокоразвитой системе, представляющей собой высший продукт развития материи (например, вопросов целесообразности и целенаправленности, антиэнтропийного, созидательного характера человеческой деятельности, проблемы отражения), а также в разработке комплексной проблемы человека, в частности проблемы ценности.
В практическом плане решение вопросов строения мотивации позволит создать научную основу для выявления наиболее эффективных форм воспитательного воздействия на личность. Усложняющиеся задачи трудового, морально-нравственного, культурно-эстетического воспитания на предприятиях, в общественных организациях требуют дальнейшего повышения эффективности воздействия печати, радио, телевидения, пропаганды, действенности литературы и искусства, улучшения профессиональной подготовки, особенно в экстремальных, стрессовых условиях (полярники, испытатели, космонавты, военнослужащие). Все это в значительной степени связано с изучением мотивационной сферы личности: ее потребностей, интересов, мотивов, волевых качеств, функциональных возможностей. Не случайно в последние годы наблюдается огромный рост числа исследований мотивов трудовой деятельности, интересов слушателей, зрителей, читателей, психологических причин правонарушений, особенностей поведения личности в коллективе и др.
Повышение роли субъективного фактора в общественном развитии, усложнение условий трудовой и вне-
трудовой жизнедеятельности человека, обогащение и развитие самой личности — таковы основные, исходные причины, обусловливающие огромный и все растущий интерес к проблеме мотивации.
1. О СУЩНОСТИ МОТИВАЦИИ
Мотивация как специфический вид психической регуляции жизнедеятельности животных возникает сравнительно поздно, на одной из высших ступеней эволюционного развития животного мира. Во всяком случае среди психологов не принято, например, говорить о мотивации у насекомых. Практически термин «мотивация» употребляется в основном лишь в отношении млекопитающих. И это не случайно. Сказывается тенденция исключить из числа мотивируемых инстинктивные, почти машинообразно осуществляющиеся цепочки поведенческих актов у низших животных, тенденция к пониманию мотивирования как более широкого и глубокого отражения действительности, при котором возникает некоторая неопределенность и происходит выбор в актуализации того или иного побуждения из целого их ряда.
Наличие элементов «переживания» животным ряда потребностей, элементов их «сопоставления» и выбора наиболее актуальною — выделение этой специфически мотивационной внутренней активности как относительно самостоятельной — безусловно выступает важным критерием возникновения мотивации как одной из высших форм психической детерминации поведения. У животных эта форма психической активности (если она вообще существует у них как самостоятельная) имеет зачаточный характер, и только у человека приобретает действительную широту и огромную значимое! ь.
Понятие мотивации у человека, по всеобщему признанию, включает в себя все виды побуждений: мотивы, потребности, интересы, стремления, цели, влечения, мотивационные установки, или диспозиции, идеалы и г. д. 1 В наиболее широком смысле мотивация иногда определяется как детерминация поведения
1 В качес!ве термина, обозначающего все перечисленные мотивационные явления, в данной работе употребляется термин «побуждение».
вообще. Эднако многие зарубежные авторы, придерживаясь наиболее узкого определения человеческой мотивации, не включают в число мотивируемых безусловно-рефлек горные акты, аффективно-экспрессивные реакции, фрустрации. Это не совсем оправдано, так как дифференциация понятий мотивации и детерминации должна, ио-видимому, идти не по линии исключения некоторых актов поведения человека из числа мотивируемых, а по линии включения дополнительных качественных характеристик в мотивацию как особый вид детерминации. Вместе с тем такая позиция показательна для понимания мотивации как активно-действенного отношения человека к действительности.
Дело в том, что общность безусловнорефлекторных актов, аффективно-экспрессивных реакций, фрустраций состоит в том, что детерминация в них носит не целевой, конструктивный характер, а как бы толкает поведите извне; не направлена на реализацию конкретного по содержанию побуждения, а представляет собой либо активную энергетическую разрядку, лишенную четкой направленности, либо пассивное эмоциональное переживание, фиксированное на желаемом результате, но лишенное активной тенденции к нему. Мы увидим в дальнейшем, что, несмотря на своеобразные односторонности этих видов деятельности, они выполняют определенную мотивационную функцию.
В различных определениях мотивации выражается позиция психологов по важнейшему вопросу — о соотношении энергетической и содержательной сторон мотивации. Для буржуазных психологов характерно одностороннее понимание мотивации как чисто энергетического источника активности, не включающею в себя содержательную сторону, конкретные механизмы «распределения» энергии, регуляции поведения. Так, 3. Фрейд все мотивационные закономерности понимал только как динамически-энергетические; Фрпер считает, ню мотивация — это энергетический аспект опыта и реакций; Браун и Фарбер определяют мотивацию как энергетическую, динамическую функцию в отличие от обучения как ассоциативной, регулятивной функции. Многие психологи, не формулируя столь прямо своей позиции, вместе с тем фактически преувеличивают, абсолютизируют роль динамических моментов, ставят односторонний, неправомерный акцент на их изучении,
игнорируя роль содержательного момента (К. Левин, Г. Мэрфи, Д. Гилфорд и др.).
Советские психологи в понимании и в самом определении мотивации исходят из положения о единстве динамической и содержательной сторон мотивации. С. Л. Рубинштейн писал: «Мотивация — это через психику реализующаяся детерминация». «Мотивация - это опосредствованная процессом ее отражения субъективная детерминация поведения человека миром. Через свою мотивацию человек вплетен в контекст действительности» L
Мотивация как движущая сила человеческого поведения, безусловно, занимает ведущее место в структуре личности, пронизывая ее основные структурные образования: направленность • личности,- характер, эмоции, способности, деятельность и психические процессы. То, что большинство психологов включает в характер (в частности, различного рода волевые качества), составляет в основном динамическую сторону мотивационной характеристики личности (в отличие от содержательной стороны). Некоторые из качеств характера выражают чисто динамические характеристики (устойчивость побуждений, переключаемость. возможности волевого подавления импульсивных влечений), другие кроме динамической стороны выражают и некоторые содержательные характеристики (дисциплинированность, сознание ответственности, общительность).
Мотивация теснейшим образом связана с эмоциями. Эмоционально-ценностное отношение человека к миру, оценочные отношения выражают значимые для человека моменты и составляют ту общую обширнейшую сферу, в пределах которой развертываются не только пассивно-эмоциональные процессы, переживания, но и активно-действенные, актуальные мотивационные пронесем. Мотивация поведения принципиально невозможна вне пределов эмоциональной, мошвационно-ценностной сферы.
Одна из функций эмоций состоит в том, что они. ориентируют человека, указывая на значимость окружающих человека явлений, на степень их важности, на их модальность (положительность или отрицательность). Степень значимости указывает па допустимый
1 С. Л. Рубинштейн. Человек и мир. - «Методологические и георетическис проблемы психологии». М., !969. стр. 370.
уровень материальных и функционально-энергетических за грат, которые целесообразны при реализации соответствующих побуждений. Они говорят о том, что важнее, что является первоочередным, актуальным в текущей деятельности и что личностно значимо в широком плане жизнедеятельности вообще.
Другая функция эмоций состоит в более общей, генерализованной и относительно устойчивой во времени установке на тот или иной функционально-энергетический уровень жизнедеятельности (например, настроение) - активный или пассивный, радостный или тревожный, спокойный или максимально моби-1 лизованный. Этот вид эмоционально-динамической регуляции поведения важен потому, что более или менее адекватно отражает и состояние организма, и жизненный опыт, и функционально- л iepi етические возможности человека в данный период. Этот вид регуляции включает и более конкретные, связанные с определенным содержанием, хотя и достаточно широко генерализованные отношения (например, отношение к людям вообще, к данному человеку вообще, к определенному классу ситуаций, объектов и т. д.) не в конкретно-содержательном плане, а в общем динамическом, эмоциональном тоне, настройке на заранее сформированный тип поведения (активное, пассивное, «избегающее» и пр.). Эмоции, таким образом. выполняют важную функцию в pei улировании динамической, функционально-энергетической стороны мотивации.
Способности человека, не входя столь непосредственно в мотивационные механизмы, вместе с тем теснейшим образом связаны с ними, гак как определяют мотивационную сферу и исныгывают на себе ее влияние как в содержательном, гак и в динамическом отношении. Качественный состав и уровень формирующихся функциональных возможностей человека (физических, ин геллектуальных, эмоциональных, коммуникативных и пр.) обусловливают обычно и формирование соответствующих потребностей, интересов к данным видам деятельности. Существует тенденция к переключению всех мотивационных установок на более успешные виды деятельности, соответствующие формирующимся или сформировавшимся функциональным возможностям человека. Однако сформировавшееся по гем или
иным причинам положительное мотивационно-ценностное отношение к той или иной области действительности и соответствующей деятельности (потребность, интерес, идеал) приводит к переключению функционально-энергетических ресурсов человека на эти виды деятельности (относительно независимо от начальной степени функциональной готовности), что способствует постепенному формированию и соответствующих способностей. Эта взаимовлияния мотивации и способностей приводя! к их относительному соответствию как в качественно-содержательном, так и в количественно-динамическом отношении (т. е. силы побуждений и уровня функциональных возможностей).
Взаимоотношение мотивации и способностей осуществляется через деятельность как непосредственно исполни гельный, технический момент психической активности. Побуждение, имеющее некоторое качественное содержание и некоторую динамическую силу (значимость), определяет характер и функционально-энергетический уровень соответствующей деятельности. Качес! венное содержание мотивационной системы в целом определяет и содержание видов деятельности, характерных для данного человека. Мотивациотшая система определяет не только актуально осуществляемые деятельности, но и область желательного (но еще невозможного), перспективу дальнейшего развития деятельности или ее смещения с данных областей на другие. Однако функциональные возможности деятельности данного человека и объективные особенности деятельности определяют как конкретное осуществление, так и направление развития мотивации, ее корректировки, приспособления к объективным обстоятсль-ствам деятельности (возможность или невозможность осуществления, затраты энергии и пр.).
Процесс формирования, развития личности также характеризуется взаимным влиянием мотивации на деятельность и деятельности на мотивацию. Благодаря развитию мотивации, сознательному усвоению воспитательных требований, внутренней работе по перестройке потребностей, влечений, норм поведения происходит изменение, расширение деятельности, отношений личности с действительностью. Важно отметить, что развитие мотивации, появление новых мотивационных образований как бы выходит за пределы наличной сферы
деятельности, опережает ее. Мотивация в этом меха-! низме выступает как активный момент процесса разви-! тия, перестройки личности. Вместе с тем в процессе формирования личности действует п другой процесс — изменение мотивации под влиянием постепенного или быстрого изменения сферы и условий деятельности. В этом состоит формирование, воспитание и перевоспитание человека через труд. При этом активным моментом является деятельность, которая вначале выходит далеко за пределы имеющихся потребностей, интересов и т. д., формирует новые потребности, интересы и тем самым изменяет мотивацию.
Формулировки «мотивация выходит за пределы деятельности» и «деятельность выходит за пределы мотивации» являются условными. Их не следует понимать в том смысле, что мотивация возможна вне деятельности, а деятельность — вне мотивации. Здесь имеется в виду следующее: Например, человек’ вначале пе имеет определенной потребности, устойчивого интереса к данной деятельности, но занимается ею в силу относительно случайных обстоятельств (чисто внешней привлекательности. как вынужденным средством достиже-ния другой цели, наконец, в результате социального или собственного волевого принуждения). Затем в процессе выполнения этой деятельности у человека появляются более устойчивые, адекватные по отношению к этой деятельности побуждения: интерес к процессу, потребность в деятельности, стремление к ее результату (механизм «гетерогонии цели», на который указывают Г. Оллпорт, А. Н. Леонтьев и др.).
Два механизма формирования, воспитания и перевоспитания личности являются одинаково важными и взаимодополняющими друг друга: 1) сознательное педагогическое воздействие непосредственно на мотивацию через убеждение, разъяснение, стимуляцию внутренней работы по самосознанию, переосмысливанию себя и окружающей действительности с последующей перестройкой деятельности (С. Л. Рубинштейн); 2) воздействие на личность через перестройку ее социальной микросреды, сферы и условий деятельности с последующей (именно через деятельность) перестройкой мотивации.
Отношения мотивации с отдельными психическими процессами (мышление, память, внимание
it пр.) строятся в сущности так же, как и с деятельностью вообще. Мотивационный компонент является совершенно необходимым для всякого целостного психического акта, всякого процесса (мыслительного, мнестического, процесса восприятия и пр.) (С. Л. Рубин-ш:епн, Б. В. Зейгарник и др.): мотивация определяет содержательную избирательность процессов; динамическая характеристика побуждения (сила, значимость) определяет длительность и интенсивность процесса, готовность к тому или иному предельному уровню его функциональной напряженности. Функциональные возможности психических процессов определяют качественно-содержательную сторону мотивации (характер интересов, ведущих потребностей в том или ином виде деятельности и пр.) и динамическую сторону (интенсивность побуждений).
2. ПРОБЛЕМЫ МОТИВАЦИИ И ИСХОДНЫЕ ПРИНЦИПЫ ИХ РЕШЕНИЯ
В разработке проблем мотивации советская психология исходит из основных положений диалектического материализма. Это означает прежде всего, что мотивационная система человека понимается не как первичное духовное начало, не как первоисточник человеческой активное!и, а как сложно построенный регулятор человеческой жизнедеятельности, отражающий в своем структурном строении и содержании особенности объективной действительности, в которую включается и внешний для человека мир, и сам человек во всех его объективных характеристиках. Универсальный, всеобъемлющий характер человеческого сознания, его высокая внутренняя активность не только создают гносеологическую основу jura разного рода идеалнс1ических извращений, но и обусловливают известью трудности в исследовании мотивационных процессов. В. И. Ленин но этому поводу писал: «На деле цели человека порождены объективным миром и предполагают его. — находя! его как данное, наличное. Но кажетс.ч человеку, что его цели вне мира взяты, от мира независимы (..сво-бода*’)»
। В. И. .Jrtibn. Поли. собр. соч.. I. 29. cip. |7|.
Диалектическому материализму и основанной на нем советской психологии чуждо противопоставление объективного и субъективного, характерное для непоследовательно материалистических и дуалистических концепций. Психические процессы вообще и мотивационные в частности — это не только субъективные, но прежде всего объективно осуществляющиеся процессы. Глубокий смысл выдвинутого С. Л. Рубинштейном принципа детерминации деятельности «внешним через внутреннее» состоит именно в преодолении вульгарно-материалистических представлений о детерминации психического, ярко проявляющихся в бихевиоризме и логически ведущих к идеализму. Не случайно В. И. Ленин предупреждал против чрезмерного противопоставления субъективного и объективного и распространения этого противопоставления за рамки гносеоло! ии.
Классики марксизма специально подчеркивали роль мотивационной системы как объективно действующего фактора детерминации человеческого поведения. Ф. Энгельс писал: «Все, что побуждает человека к деятельности, должно проходить через его голову...» 1 Отмечая специфику развития общества в отличие от развития природы, он считал, что «в истории общества действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти, стремящиеся к определенным целям. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели»1 2. Реализуя в психологическом плане эту идею, Ковалев утверждает, что «отраженная потребность выступает в качестве субъективного состояния личности, отношения, которое имеет тенденцию регулировать поведение и деятельность; определять направленность мышления, чувств и воли человека»3.
Среди советских психологов широко распространена идея активности личности, активности сознания. Подчеркивая особую роль мотивационной системы в отражении человеком действительности, С. Л. Рубинштейн отмечал: «Первично даны не объекты созерцания,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 290.
2 Там же, стр. 306.
3 А. Г. Ковалев. Психология личности. М.. 1970. cip. 118.
а объекты потребностей и действия человека»1. Специфика активной мотивационной установки в том и состоит, что она фиксирует такое состояние действительности. которое желательно, ио которого еще нет в наличии.
Отвергая созерцательную трактовку человеческого со пиния, советские психологи подчеркивают активный мотивационный характер отношения человека к окружающему миру. «Сознание. — считал С. Л. Рубинштейн. — это не только отражение, но и отношение человека к окружающему»-. И далее: «В процессе отражения явлений внешнего мира происходит и определение их значения для индивида и тем самым его отношения к ним (психологически выражающегося в форме стремлений и чувств). В силу этого предметы и явления внешнего мира выступают не только как объекты нотация, но и как двигате.ш поведения, как его побудителе порождающие в человеке определенные побуждения к действию. — мотивы»Е. В. Шорохова пишет, что сознание «характеризуется активным отношением человека к действительности, к самому себе, к своим поступкам и действиям, к деятельности, направленной па достижение поставленных целей. Сознание является способностью человека понимать окружающий мир, процессы, происходящие в нем, свои мысли и действия и свое отношение к миру и себе самому»* 2 з 4.
Проблемой, непосредственно связанной со структурой мотивации, является довольно активно разрабатываемая нашими психологами проблема уровневого строения сознания, иерархической структуры мотивационной системы. «Сознание представляет из себя не плоскостное образование; различные участки его находятся на различных уровнях развития...» 5 Подчеркивая роль сознания, С. Л. Рубинштейн вместе с тем отме-чает. что необходимо учитывать многоплановость
: С Л. Рубинштейн. Проблемы общей психологии. М.. 1973, стр. 264.
2 С. Л. Рубинштейн. Принципы и пути развития психологии. М.. 1959. стр. 158.
з С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание. М.. 1957. стр. 244.
4 Е. В. Шсрилива. Проблема сознания в философии н естествознании. М . 1961. стр. 256.
5 С. Л. Ру Эйнштейн. Проблемы психологии в трудах Карла Маркса. - «Со* стекая психотехника». 1934. № 1, стр. 13.
психического, протекание психических процессов на разных уровнях. Лргг объяснении любого человеческого поведения надо рассматривать побуждения разного уровня и плана в их реальном сплетении и сложной взаимосвязи 1. Эт a mhoi оуровневая структура включает в себя как сознательные уровни регуляции, так и уровни непроизвольных, неосознанных мотивационных тенденций.
В острой борьбе с иррационализмом, с абсолютизацией бессознательного в буржуазной психологии советские психологи в 1940—1950 гг. несколько ослабили позитивную разработку проблемы неосознанных уровней психических процессов, в частности мотивационных процессов. Однако сама идея об уровневом строении психики никогда не переставала разрабатываться ни в психолоши, ни в таких смежных науках, как физиология, неврология, психиатрия. Достаточно упомянуть широко известную книгу Н. А. Бернштейна «О построении движений», основные идеи которой были разработаны в целом ряде прикладных областей психологии.
Необходимо также иметь в виду постоянную активную разрабо1ку проблемы непроизвольности тех или иных психических процессов, особенно памяти (А. А. Смирнов. П. И. Зинченко), внимания (Н. Ф. Добрынин), формирования двигательных навыков (В. В. Чебышева) и 1. д. Непроизвольность относится к тому же ряду явлений, что и неосознанность (бессознательность). На наш взгляд, первый термин более удачен (менее связан с неприемлемыми для нас концепциями буржуазной психологии и более точно отражает существо структурных взаимоотношений различных уровней психики), хотя мы пользуемся вторым термином как общеупотребительным в советской психологии. Особенно важно подчеркнуть, что для советской психологии принципиально неприемлемо введение в психологию представления о бессознательном как совершенно самостоятельном образовании, независимом от сознания и извне оказывающем на него влияние. Представление о характере взаимоотношений различных уровней в советской психологии характеризуется прежде всего своеобразным «разделением функций»
1 См. С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание, стр. 261. 312.
между уровнем сознания и уровнем автоматических, неосознанных процессов в рамках единой регулирующей структуры психической деятельности.
Интересно мнение, высказанное выдающимся советским педагогом А, С. Макаренко в отношении взаимо-I действия п взаимодополняющих особенностей сознания | и автоматического уровня, «привычки» в регуляции । наи'^лее сложного этическою аспекта поведения. Он писал: «Мы иногда злоупотребляем словом «сознательный». Наше поведение должно быть сознательным । поведением человека бесклассового общества, но это вовсе не значит, что в вопросах поведения мы всегда должны апеллировать к сознанию. Это было бы слишком убыточной нагрузкой на сознание. Настоящая широкая этическая порма становится действительной только тогда, когда ее «сознательный» период переходит в период общего опыта, традиции, привычки, когда эта норма начинает действовать быстро и точно, поддержанная сложившимся общественным мнением и общественным вкусом» >. Макаренко отмечает здесь еще одну особенность уровня неосознанных действий: автоматический характер, быстроту «срабатывания» (отсутствие анализа каждой ситуации, колебаний и т. д.).
В разработке уровневой концепции структуры моти-J вации совс1ские психологи опираются на генетические данные, характеризующие, во-первых, исторический процесс становления сознания и сложной структуры регуляции поведения человека и, во-вторых, онтогенез, индивидуальный процесс формирования личности ребенка. Анализ генетических стадий формирования структуры мотивации ясно показывает, как из относительно простой, одноуровневой системы она превращается в сложную, многоуровневую.
Советская психология опирается при этом на основные положения марксизма-ленинизма об общем характере процесса становления сознания. К. Маркс и Ф. Энгельс, характеризуя этот процесс, писали: «Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни» -.
А. С. Макаренко. Соч., т. 5. М., 1951, &pl
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, cfp.^ •JU UTE ., / Н-Д. Jmctxtvt
17 1 П Г о u __________Jr.
Классики марксизма отмечали общую особенност процесса формирования человеческого сознания, коте рую мы считаем исключительно важной в конкретно психологическом ее преломлении. Эга особенност состоит в постепенном расширении «сферы сознания! включении в нее все нового содержания в виде сс циально обусловленного психического опыта личносп в расширении интегрированного, объединенного и пер< работанного в сознании опыта отражения и пракл ческого изменения действительности. К. Маркс Ф. Энгельс писали об этом процессе: «Сознан» конечно, есть вначале осознание ближайшей чувствен» воспринимаемой среды и осознание ограниченной связ с другими лицами и вешами. находящимися вне нач! нающего сознавагь себя индивида...» 1
Критикуя современные буржуазные теории лич ностп, В. Н. Мясищев правильно замечает по повод уровневых концепций: «Процесс развития заключаете нс в наслаивании, а в новообразованиях с перестрой кой ранее существовавшего»-. В отлтгчие от этот позиции советских психологов для психологически направлений в капиталистических странах характера тенденция абсолютизации генетически ранних и струк турно низших форм мотивации. Эго проявляете в преувеличении и принципиальном искажении рол! подсознательного, в отрыве динамически-энергетичс ского момента мотивации от содержателъно-смыслс вого, в принижении роли сознательно-волевой деятель ности человека, в иррациональном понимании меха нпзмов мотивации.
Исторически первой концепцией, оказавшей значи тельное влияние на формирование данных тенденций является теория гедонизма. Для гедонизма во всез его формах характерна абсолютизация непосредствен но чувственных форм удовлетворения побуждений аффективно-эмоциональных моментов, недооценка а нередко и отрицание далеко отсроченных и опосре дованпых интеллектуальной оценкой форм удовлетво рения побуждений высшего порядка. Это, пожалуй самое древнее представление о движущих силах пове дения человека, разработанное еще Аристиппом и Эпи 1 2
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. 3. стр 29.
2 В. Н. Мясищев. Личное!ь и неврозы. Л . I960, стр. 75.
куром1 и лишь много позднее получившее форму систематической психологической теории.
Важно отметить, что, привлекательная своей ясностью, такая концепция мотивации, на наш взгляд, содержит в зародыше почти все те положения, которые лежат в основе современных буржуазных теорий мотивации. почти все основные идеалистические и метафизические заблуждения. Концепция гедонизма все еще продолжает жить в видоизмененной и утонченной форме в целом ряде современных буржуазных теорий.
В психологии давно выяснилась тенденция найти первичные, исходные побуждения, которые лежат в основе всех других и к которым все другие в конечном счете сводятся. Так появились более или менее обширные перечни основных инстинктивных тенденций, стремлений, страстей, первичных потребностей и т. д., т. е. плюралистические теории (инстинктивные, бихевиористская теория «первичных» и «вторичных» побуждений п др.), а также так называемые монистические теории, сводящие все виды побуждений к единой основной мотивационной тенденции (психоанализ и гедонизм, теории Адлера и Юнга).
Наиболее сильное влияние на решение буржуазной наукой проблем мотивации оказывает психоанализ. Несмотря на то что большинство психологов капиталистических стран отошло от ортодоксального фрейдизма, они сохранили существо его учения о генетически ранних и примитивных психических механизмах как «глубинном источнике» мотивации личности. Поэтому и позитивная разработка проблемы соотношения сознательною и бессознательного, и критическое преодоление фрейдистского их решения продолжают оставаться актуальной задачей марксистской психологии, особенно ввиду влияния фрейдизма на отдельных психологов в нашей стране и других социалистических странах.
Фрейд абсолютизирует побуждения генетически и структурно низше! о порядка, перенося их динамические особенности на всю мотивацию. Характерно то, какой смысл вкладывает Фрейд в понятие «оно» как основной источник мотивационной энергии и регулятор
i См. О. Танхнле'шч- Эпикур и эпикуреизм. М., 1926.
и мотивации. Содержание «оно» врожденно и неизменц Законы логики и разума не имеют для него никакое значения, так что противоречивые желания в н< существуют бок о бок без соотнесения их смысл Роль «оно» состоит в обеспечении свободной и несде живаемой разрядки возбуждения, которое исходит i соматических процессов. В осуществлении этой зада’ «оно» подчиняется «принципу удовольствия», функщ которого состоит в поддержании психологически аппарата в целом в состоянии независимости от любо1 возбуждения (так называемое состояние нирваны) ш в поддержании минимального постоянного возбужд ния (сравните с концепцией гомеостазиса!). «Инстин тивные катексисы, ищущие разрядки. — вот все, из че1 состоит, на наш взгляд, «оно»» пишет 3. Фрей Другие введенные Фрейдом структурные «образов ния» — «эго» и «суперэго» — могут модифицирова* эти катексисы, переключать на другие виды действи но не могут сводить их к нулю.
Понимание Фрейдом сущности и функций «он< ясно говорит о том, что он здесь имеет в bhj абсолютизированную форму импульсивно-аффекги ных побуждений, т. е. побуждений низшего генет ческого и структурного уровня. Абсолютизируя дин мические свойства этих побуждений (импульсивност аффективный характер проявления, предвзятост некритичность, трудность подчинения сознагельн волевому контролю и пр.), Фрейд видит в них осно ной «глубинный» источник мотивации. Не случай» фрейдизм спекулирует именно на тех состояниях пс хики, для которых характерны генетически низши примитивные формы мотивации: на психологии р бенка, на патологических и стрессовых состояни: (конфликты-фрустрации), а также на таких явления в которых выступают предвзятые, импульсивные, искр тически воспринятые мотивационные установки (пре рассудки, правонарушения, некоторые результат действия рекламы и г. д.). В свою очередь эти явл ния выступают в настоящее время в буржуазной псих) логии как питательная среда и источник живучее^ фрейдизма.
1 S. Freud. New Introductory Lectures on Psycho-Analysis. N.' 1933. p. 105.
Подчеркивая односторонность фрейдизма в трактовке мотивации, С. Л. Рубинштейн писал: «Как ни парадоксально это кажется на первый взгляд, но надо признать, чю грубо натуралистическая позиция той психологии, которая в начале XX столетия, занявшись изучение!.! динамической стороны психики, мотивов повеления, свела их к элементарным чувственным влечениям и органическим потребностям (Фрейд), была лишь оборотной стороной идеалистического учения платоновского или кантианского толка о трансцендентности должного. Внешне противопоставленное индивидуальному сознанию должное, моральное, общественно значимое именно поэтому выпало из сферы психической реальности и психологического изучения. Отчуждение основного общественного содержания человеческого сознания неизбежно привело к тому, что все жизненно значимое, действенное содержание психики, заключающее в себе мотивы поведения, его динамические тенденции, погрузилось в темные глу-б1шы инстинктивного, иррационального, бессознательного (Бергсон, Фрейд)» L
Подавляющее большинство психологов капиталистических стран критикуют психоанализ в целом за примитивный пансексуализм, мистификацию инстинктов жизни и смерти, внутреннюю противоречивость всей системы. Вмесге с гем столь же единодушно признается «огромный вклад» психоанализа в науку п сохраняется мысль о том, что эмоционально-инсчинк1ивныс5 бессозна тельные мотивы являются не только генетической, но и структурной основой всей мотивации. Таким образом, отбрасывается лишь конкреч ная интерпретация, конкретное содержание психологических механизмов и сохраняется в несколько модернизированном виде существо учения Френча.
В своеобразной, более завуалированной форме тенденция преувеличения роли низших форм мотивации проявляется во взглядах А. Маслоу, который начинает свою иерархию актуализации побуждений с физиологических и кончает высшими духовными (например, исахюактуализавич»). Подмечая многие интересные
1 С .7 Рубинштейн. Принципы и пути развития психологии, с;р U7.
особенности динамики побуждений, Маслоу вместе с тем исходит по существу из порочных персоналистских методологических позиций *. Он объявляет высшие потребности «инстинктоидными», т. е. врожденными, биологически присущими человеку и потому равнозначными по генезису и динамике низшим биологическим потребностям. Такое решение вопроса о структуре мотивации порочно потому, что идет по пути чисто внешнего метафизического уравнивания высшего и низшего через сведение высшего к низшему, «инстинктоидному». Полученное таким образом «единство» биологического и социального, высшего и низшего не имеет ничего общего с реальным диалектическим единством, которое заключается в их взаимопроникновении.
Здесь также игнорируется роль содержательносмысловых факторов формирования мотивации, которое рассматривается как чисто динамический и запрограммированный процесс.
Одпой из важнейших (если не самой важной) и вместе с тем исключительно острой явилась проблема соотношения динамической (энергетической) и содержательной сторон мотивации. .
Разрабатывая проблему структуры мотивации, советские психологи исходят из принципа единства динамической и содержательной сторон мотивации. Говоря о динамически напряженном состоянии актуального мотива, они, как правило, не описывают акт чисто динамической разрядки энергии этого мотива — разрядки, которая якобы не зависит от содержания мотива, от конкретных условий или зависит лишь в частных вариациях второстепенного значения, а показывают, как развертывается динамика этого мотива в некотором процессе деятельности в зависимости от отношения содержания данного мотива к другим побуждениям, к мотивационной системе в целом, к конкретным наличным условиям деятельности, к имеющемуся опыту и функциональным возможностям личности 2.
1 Подробнее об оценке взглядов А. Маслоу см.: Л. И. Ан-цыфероьа. Психология самоа ктуалнзнруютпейся личности в работах Абрагама Маслоу. — «Вопросы психологии^. 1973, № 4.
2 См., например, Л. С. Славина. Дети с аффективным поведением. М.. 1966.
В. И. Селиванов отмечает, что неверно, например, рассматривать волю с чисто динамической стороны. «Проявляет ли человек настойчивость ради общего дела или ради своих корыстных интересов, зависит от характера мотивов. Поэтому было бы неправильно рассматривать волевые качества в отрыве от нравственной их основы, которая заключена в содержании мотивации» 1. Дело не в конкретном анализе данного побуждения и условий его реализации, а в выявлении тех содержательных, смысловых, интегративных отношений, в которых состоит это побуждение и от которых зависят его динамические возможности, его энергетический потенциал. Особенность подхода советских психологов к решению проблемы структуры мотивации состоит именно в особом выделении смысловой, содержательной стороны мотивации, в подчеркивании первичности содержательной стороны как показателя адекватности отражения в побуждении объективной сшуации и общих особенностей жизнедеятельности.
В глубине, всесторонности этого мотивационного отражения через содержание побуждений фиксируются интеллектуальные возможности отражения (у ребенка и у взрослого), способности и склонности (проявляющиеся в избирательной направленности), социальные условия (определяющие нормы, которых придерживается человек в поведении) и т. д. В отдельном побуждении концентрируется весь смысл отражаемой человеком ситуации. Поэтому и вопрос об уровнях, об иерархии побуждений ставится в советской психологии как вопрос о смысловом, содержательном подразделении. а не просто как вопрос о первичном и вторичном.
Акцент советских психологов на содержательной стороне мотивации свидетельствует о научно обоснованней вере в человеческий разум, человеческое сознание и интеллект, об их убежденности в том, что структура человеческой мотивации формируется и сзрои.ся на основе не врожденных, «инстинктоидных» и бессознательных, слепых внутренних динамических тенденций, а сознательного, осмысленного отражения внешней действительности. В связи с этим важно
В. If. Се.шчаим. Труд и волевые качества личности. — «Личность и труд- М.. 1965. стр. 181.
подчеркнуть, что в советской психологии в основ; структуры мотивации кладутся не генетически ранние примитивные, «первичные» побуждения физиолог^ ческого характера, а генетически поздние образование которые, будучи «вторичными» в генетическом плане являются «первичными» в структурном. Поэтом} одним из основных факторов формирования мотивации в советской психологии считается сознательная интел лекгуальная работа человека по все более глубоком] и широкому отражению действительности, а Н| внутренне спонтанное развертывание предопределее ных динамических тенденций мотивации. ;
В связи с этим советские психологи активно работал) над такими вопросами, как отношения человека и и система (В. Н. Мясищев), соотношение смысла и зна чения (А. Н. Леонтьев), интеграция побуждений 1 смысловой их контекст (С. Л. Рубинштейн), направ ленность личности и динамика поведения (Л. И. Бс жович, Л. С. Славина).
Так, В. Н. Мясищев считает, что в силу определен ного уровня отражения действительности в данноц мотивационном отношении в последнем появляюта особые динамические свойства, позволяющие ем] интегрировать в себе опыт прошлого и перспектив будущего, охватывая тем самым нередко огромнув временную сферу. «Сознательное отношение, сформк рованное прошлым опытом, ориентируется и на насто» щее и на будущее. Отношение и ретроспективно i перспективно» >.
Нам представляется особенно интересной и глубо кой та характеристика сущности смыслового содержа ния побуждений, которую дал С. Л. Рубинштейн и и которой мы исходна; в данной работе. Эта характе ристика описывает сферу его смыслового соотнесений с другими побуждениями, с объективными обстоя гель ствами, с последствиями действий, с сознанием I совестью человека. Такое соотнесение может быт очень узким (например, в автоматических актах noed дения, импульсивных поступках, когда побужден» соотносится только с узко ситуативными обстоятель ствами данного момента); это соотнесение может быт и бесконечно широким (в побуждениях высшеп
1 В. Н. Мясищев. Личность и неврозы, cip. 414.
порядка, когда человек сопоставляет свои цели с и:ие-ресами общества, всего человечества, со своими высшими ценностями, идеалами).
Смысл поступка определяется именно контекстом, с которым этот поступок соотносится. С изменением — сужением или расширением — контекста меняется и смысл поступка, его направленность. Это соотношение смыслового содержания и контекста или сферы соотнесения имеет, на наш взгляд, глубокий не только специфически психологический, но и общефилософский смысл. Об этом говорят многочисленные факты, начиная с зависимости смысла слов и фраз от контекста и кончая основным положением теории информации (выраженным в формуле Шеннона), согласно которому количество информации, содержащееся в данном сообщении, зависит не только от самого сообщения, как такового, но и ог сферы неопределенности, в пределах которой появилось это сообщение. В этом диалектически противоречивом соотношении информации и неопределенности, сообщения и контекста, объекта и фона, актуальною и потенциального заключен важный источник движущей силы психических процессов; это соотношение составляет и важную философскую проблему.
«Включение действия в новый, более обширный, контекст. — 1 оворил С. Л. Рубинштейн, — придает ему новый смысл и большую внутреннюю содержательность. а его мотивации — большую насыщенность» >. А. Н. Леонтьев, уделяя в своих работах большое внимание анализу понятия личностного смысла, придерживается в сущности той же позиции. По его мнению, «...личностный смысл выражает именно его (человека. — В. А.) отношение к осознаваемым объективным явлениям»
Характеризуя позиции психоаналитиков, мы подчеркивали односторонний динамизм их воззрений, ш норирование содержательно-смысловой стороны мотивации. а следовательно, интеллекта, сознания (и самосознания) как высших уровней психической регуляции. Однако эта тенденция разрыва динамической
। С. .7 Рубинштейн. Основы общей психологии. М., 1946, стр. 563 — 564.
- А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики. М., 1965, стр. 291.
и содержательной сторон и утверждение примат динамической стороны проявляются у преемнике и бихевиоризма и гештальт-психологии. Так. особен ностью взглядов К. .Левина на мотивацию такж является односторонне динамическая характеристик мотивации и игнорирование содержательно-смыслово ее стороны.
При анализе динамической стороны мотиваци! К. Левин и его сотрудники выдвинули и экспериментали но исследовали такие явления, как возобновление пре рванной деятельности, замещение деятельности и насы. шение. Все эти явления связаны с чисто динамической стороной мотивации и раскрывают специфической детерминирующее, активирующее влияние актуалы ного побуждения. Побуждение здесь берется в си! туативном масштабе одноактного действия: его наир» женное состояние и процесс удовлетворения (например в процессе насыщения). Напряженное побужден^ Левин представляет как определенную область жизнен ной сферы, которая стремится к изменению таки» образом, чтобы снизить напряженность и стать в одш уровень с состоянием соседних областей. Здесь мь находим у Левина то же гомеостатическое понимали мотивационных процессов, которое мы видели у Фрейд и у многих современных психологов — представителе! концепции «редукционизма». Эго понимание, пра вильно отражающее одну из особенностей мотивации выступающую в рамках ситуативного рассмотрения вместе с тем является односторонним и метафизиче ским по отношению ко всей мотивационной систем! ' в целом. В этом понимании, как всяком метафизи ческом представлении, делается акцент на момент ^«редукции напряженности» побуждения и не даета ответа или дается неудовлетворительный ответ и! вопрос о том, как актуализировалось эго побуждение под влиянием каких мотивационных факторов он< возбуждалось.
В работах К. Левина в сущности игнорируют^ содержательно-смысловые факторы мотивации, кото рые не выступают достаточно четко в огносительж простых экспериментальных ситуациях исследование К. Левина и его сотрудников, но которые могу1 принципиально изменить выявленные чисто динамиче скне закономерности. Так, например, тенденция к воз
обновлению прерванной деятельности может исчезнуть под влиянием переосмысления ситуации, изменения отношения к деятельности. Человек на основе более глубокого анализа обстановки может прийти к выводу о целесообразности иного построения поведения, и это изменение обстановки может привести к полному изменению направленности его динамических тенденции . к динамическому отключению одних побуждений и актуализации совершенно других. Слепую, жестко заданную и с трудом поддающуюся сознательной коррекции тенденцию к возобновлению проявляют только такие прерванные действия, которые по своей мотивационной характеристике носят импульсивный характер, т. е. относятся к разряду структурно или генетически низших.
Что касается явления замещения, то здесь К. Левин также не принимает во внимание и не анализирует такие факторы содержательно-смыслового характера, в силу которых данная деятельность принципиально нс может быть замещена какой бы то ни было другой по причине однозначно заданного содержательносмыслового ее состава. Замещаться могут лишь действия, которые имеют не конкретное, а диффузное по содержанию побуждение (например, функционально-игровое), т. е. опять-таки побуждение относительно низшего структурно-генетического уровня.
Наконец, в отношении насыщения также необходимо отметить, что это явление характерно для низших или малозначимых для личности побуждений. Наиболее глубокие по смыслу и значимые побуждения ценны как раз тем, что они не подвергаются психическому насыщению и прерываются лишь в рамках отдельных актов в зависимости от общего режима жизнедеятельности.
Поэтому подобные явления никоим образом не являются всеобщими закономерностями мотивации и харакюрны лишь для относительно небольшой ее облает, а именно области побуждений низшего структурно-генетического уровня.
К. Левин здесь повторяет чрезвычайно характерную для западной психологии методологическую ошибку одностороннего «динамизма» в трактовке мотивации. Правда, интуиция ученого не позволила ему довести эти односторонности до того «логического конца»,
к которому пришел, скажем, Фрейд в своей динш ческой трактовке мотивации.
В трактовке динамической стороны мотивам с фрейдистской концепцией во многом смыкается та называемая гомеостатическая. Согласно этой глубок метафизической концепции, всякое побуждение пред ставляет собой фиксацию некоторого желательно состояния; отклонение реального состояния от этап гомеостатически заданного уровня вызывает отриц тельную эмоциональную реакцию, включает актив® механизмы деятельности, направленные на восстанови ние «гомеостатического равновесия», на реализации мотивационной установки побуждения и снятие эмоцию нальной напряженности, характерной для актуальном состояния побуждения — состояния неудовлетворен® После удовлетворения деятельность прекращается । человек возвращается в нормальное состояние «томе ©статического равновесия». 1
Так, Дж. Гилфорд сводит мотивацию к целевыз установкам результативного, дискретного типа, а по скольку в его определении «цель лучше всего опре делается как некоторое конечное состояние, на котор® прекращается поддерживающая активность» 1, то поду чается, что идеальным состоянием человека являете состояние отсутствия «поддерживающей активности» 3. Фрейд, как мы уже отмечали, также считает, чъ функция «оно» как источника мотивации состож в поддержании психики в состоянии свободы ои любого возбуждения1 2. I
Тенденция к гомеостатической трактовке мотивацк. встречается иногда и в работах советских психологов’ Так, Н. Ю. Войтонис писал, что «мы можем опреде! лить мотив как систему реакций, нарушивших равно весне организма и являющихся предпосылкой дл: осуществления другой системы реакций, органическ. связанной с первой и восстанавливающей относител1г ное равновесие организма» Мы считаем, что гомеостатическое понимание мотивационного акта, включающего в себя актуализацию побуждения, активируо
1 J. Р. Guilford. General Psychology. N.Y., 1946. р. 222.
2 S. Freud. New Introductory Lectures on Psvcho-Analysis. p. 23.
•’ H. 10. Войтонис. Проблема «мотивов» поведения и ее изучение. — «Психология», т. 2, вьш. 2. М.—Л., 1929. стр. 232.
мую этим побуждением деятельность по его удовлетворению и момент завершения деятельности, т. е. удовлетворения побуждений, действительно описывает основные моменты отдельного мотивационного акта. Однако это понимание неадекватно по отношению к струк1уре и динамике мотивационной системы в целом.
г омеостатическая концепция в применении к мотивации вообще исходит фактически из того, что нормальным состоянием психики является пассивное состояние удовлетворенности. Актуализация побуждений и включение активных процессов деятельности происходят лишь тогда и постольку, когда и поскольку состояние относительной удовлетворенности । нарушается теми или иными изменениями, которые представляют собой отклонение от заданного гомеостатического уровня удовлетворенности. Таким образом, всякая актуализация побуждений выступает в этом понимании как явление отрицательное, которое должно быть как можно быстрее снято, чтобы восстановилось пассивное состояние «золотого» гомеостатического равновесия.
Эго глубоко метафизическое, антидиалектическое] понимание мотивации противоречит самому характеру человеческого поведения: нормальным состоянием человека является как раз состояние активной деятельности, активного стремления к новым и новым достижениям. Человек, удовлетворивший свои основные побуждения, ищет и находит все новые и новые побуждения: потребности, цели, идеалы. Состояние пассивной удовлетворенности, «почивание на лаврах» -это лишь относительно краткий момент, который даже у самой заурядной личности не длится сколько-нибудь долго. Конечно, содержание побуждений может быть и положительным и отрицательным. Но мотивация в де.юм меньше всего подчиняется основным «законам» гомеостазиса. Эти «законы» более или менее адекватно отражают лишь динамику относительно низших, простых в структурно-генетическом отношении побуждений. а также побуждений, возникающих в необычных для человека, неожиданно благоприятных или неблагоприятных ситуациях. Но они извращают существо основной системы побуждений, низводя ее до уровня, характерного лишь для биологических потребностей.
Гомеостатическая концепция принижает творчес^ созидательный характер человеческой мотивации, ищ^ рирует специфически человеческие побуждения, csj, занные с потребностями в деятельности, в функции пировании, в бесконечном развертывании широка функциональных возможностей: познавательных, созц дательных, нравственных. Гомеостатическая концепцц представляет мотивацию как рядоположный набо отдельных дискретных мотивационных установок между тем мотивационная система человека имее гораздо более сложное строение, чем простой psy заданных мотивационных констант. Она описываете исключительно широкой сферой, включающей в себ и автоматически осуществляемые установки, и текуцщ актуальные потребности, и область идеального, кот® рая в данный момент может не быть актуальи действующей, но выполнять важную для человек функцию, давая ему ту смысловую перспективу дал1 нейшего развития его побуждений, без которой тс кущие заботы повседневности теряют свое зна чсние.
Исходя из этого диалектического, активно-действев кого понимания человеческой мотивации, мы на осно ваиии работ ряда советских психологов (С. Л. Рубин штейн, А. Н. Леонтьев, Л. И. Божович, И. А. Джи-дарьян и др.) могли бы сказать, что нормальным состоянием человека является нс состояние покоя а состояние активной деятельности, не состояние пас сивной удовлетворенности, а состояние активного стремления и мотивационной напряженности. Согласие концепции гомеостазиса, человек начинает действовап после того, как он почувствовал неудовлетворенность однако сущность человека гораздо вернее выражает другое положение: человек начинает чувствовать не удовлетворенность после того, как он перестал действовать, а также после того, как он утратил желания, цели, идеалы для приложения своих сил.
Можно в принципе согласиться с тем. чю человеческим поведением движет неудовлетворенность. Нс истинно человеческой и достойной человека являете» не, та неудовлетворенность, которая существовала дс реализации цели, а та, которая возникает после « реализации.] Человеческой природе не чуждо состояние удовлетворенности, ио такой удовлетворенности
которая открывает человеку перспективу повои деятельности и, следовательно, нового движения вперед.
Другая важная проблема, связанная со структурной характеристикой мотивации, — проблема соотношения органически обусловленных потребностей и специфически человеческих побуждений высшего порядка (познавательных, эстетических, творческих).
Советские психологи в основном исходят из того, что органически обусловленные потребности являются необходимым моментом мотивации, фундаментом жизнедеятельности человека, но не составляют основы структуры человеческой мотивации. Опи не принципиально отличны от мотивов высшего духовного порядка, составляют с ними единую систему. Но это единство связано не с тем, что органические потребности (или даже одна из них) пронизывают всю мотивацию и определяют ее содержание и динамику. Наоборот, оно покоится на принципиальной динамической 'и содержательно-смысловой перестройке органических потребностей у человека под влиянием более поздних и специфически человеческих структурно-мотивационных образований: сознания, системы волевых побуждений, целостного интеллектуального отражения, осмысления данной ситуации и всей жизнедеятельности в целом. Советские психологи исходят из мысли К. Маркса о том, что голод, удовлетворяемый с помощью ножа и вилки, — это не тот голод, который удовлетворяется сырым мясом, раздираемым зубами и ногтями, что социально-культурный прогресс вносит существенные психологические изменения в структуру мотивации
Утверждая единство всех побуждений, советские психологи отмечают и глубокую специфику' духовных побуждений. «В отличие от органических потребностей, — пишет А. Г. Ковалев, — удовлетворение духовных приводит не к временному снижению данной потребности, а, наоборот, к заметному ее усилению» Еще К. Маркс, выделяя одну из специфически человеческих особенностей мотивации, писал: «Но животное... производит лишь под властью непосредственной
1 См. Д'. Маркс и Ф Энгельс. Соч., т. 12, стр. 718.
2 Л. Г. Ковалев. Психология личности, cip. 128.
физической потребности, между тем как человек пред^ водит даже будучи свободен от физической потрем ности, и в истинном смысле слова только тогда ъ производит, когда он свободен от нее» 1
Высшее побуждение вырастает дте из низщ^ побуждения, а из жизнедеятельности человека, взят^ в ее целостном виде, на низшей стадии функционер^, вания. Первичной формой духовных потребности в онтогенетическом развитии, по-видимому, являют^ функциональные потребности в ориеитировочно-иседь довательской активности, деятельности, потребноэд во внешних впечатлениях (Л. И. Божович), но не материальные потребности типа потребности в пище, одежде и жилище. Резкое увеличение младенческого периода в формировании психики у человека по сравни нию даже с высшими животными, длительная полна! беспомощность и несамостоятельность ребенка в удощ летворении материально-биологических потребностей указывают на то, что высшие духовные потребности' развиваются не из материально-биологических, а вместе; с ними из первичных функциональных проявлений под, влиянием специфически человеческих анатомо-физиологических задатков и социальной среды.
Во взглядах буржуазных психологов глубоко укоре*1 нилось убеждение в том, что структурной основой мотивации являются генетически ранние или даже врожденные побуждения биологического характера, Эти «первичные» побуждения являются не только дина* мической основой мотивации, энергетическим источником поведения, но и содержательной основой, опрей деляющей ту или иную конкретную направленность поведения. Поскольку богатство, гибкость и инди* видуализация человеческой мотивации не укладываю ici в узкий список биологических потребностей, был^' постулировано наличие так называемых вторичных побуждений, которые возникают на основе первичный но как более гибкое, опосредованное и социально, обусловленное средство осуществления тех же «первич-^ ных» побуждений. К. Мадсен на основании анализ* более чем 20 современных теорий мотивации делае*.( вывод о том, что концепцию «первичных» и «вторим-------------— I
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М . стр. 566. ’
ных» побуждений разделяю! большинство психологов капиталистических стран L
Так, автор одной из распространенных за рубежом теорий мотивации Г. Мюррей считает, что мотивация человека включает в себя первичные, конституционные. или висцерогенические, потребности и вторичные, или психогенические. И. Браун пишет о «первичных источниках побуждений» (потребностях) и «усваиваемых источниках побуждений» (реакциях, возникших в результате усвоения, особенно обусловленный страх). Г. Марфп в учебнике но социальной психологии в главе «Социальная мотивация» пишет: ««Производные», или «вторичные», с гре.мления (т. е. певисцеральпые стремления) есть ипс 1 рументы, служащие «первичным» стремлениям: они приносят нам цели, обслуживающие эти первичные сiремления» 2. Более того, он утверждает, имея в виду формирование побуждений: «Все. что выступает как инструментальное в достижении первичного удовлетворения пли просто связано с первичным удовлетворением в прошлом, приобретает свойства подкрепления или поощрения и поэтому может стать целью» з.
Эта концепция является настолько распространенной, что она даже не выделяется как особая теория или взгляд и нередко просто имеется в виду как само собой разумеющееся, исходное представление. Она в сущности разделяется и Мак-Дауголлом в его плюралистической инстинктивной теории мотивации, и Фрейдом в его «монистической» теории, и авторами ряда более современных теорий.
Несмотря на внешнюю очевидность и привлекательность этих положений, они совершенно неприемлемы для марксистской психологии в силу механис!ичпосги. биоло| изаторс 1 ва и логически связанной с механицизмом скрытой идеалистичности этой концепции. Не слу-Фрейд, отталкиваясь от якобы материалистических, естественнонаучных положений о биологической обусловленности мотивации, пришел к махровому идеализму.
1 Д'. Madsen. Theories of Motivation. - «Human iMotivation» Lincoln, 1965. p. 53.
- G. Murphy. Social Motivation. - «Handbook of Social Psycno-logy», vol. 2. London, 1959. p. 607.
? Там же. с ip. 608.
Высшие психические функции, и высшие побужде^! в частности, действительно развились в филове^! как новое, более мощное средство удовлетворен?! человеческих потребностей. Однако, возникнув в прД цессе исторического становления человека и челевд ческой психики, они приобрели самостоятельности) автономность, значительную независимость от бнодл гических потребностей. Ребенок, разумеется, повторцц! в своем онтогенезе внешнюю картину филогенетическцД стадий развития. Однако очень рано высшие психиЛ ческие функции в виде ориснтировочно-исследователь! ской, а затем и собственно познавательной деятель.! ности, в виде общения со взрослыми становятся в«1 только побочным продуктом биологического развития;! но и специальной настоятельной потребностью форми,! рующегося человека. I
Зачатки высших духовных побуждений первою-1 чально непосредственно слиты с биологическими по-1 требностями. Они представляют собой естественные! функциональные проявления психики и столь же пер-1 вичны, фундаментальны для формирующейся психики, I являются таким же исходным «источником психиче-1 ской энергии», как и биологические потребности дЛя! организма ребенка. Они так же важны и необходимы I для правильного развитая человеческой психики, как I и биологические условия. Что касается генетической | последовательности становления тех или иных побуж-1 дений как основы для их структурного понимания, i то этот аргумент является неверным. В развития । высших систем вообще структурно важными, основны-ми, фундаментальными всегда являются именно гене?' тически поздние, новые образования, системы, функ4 ции. Функции генетически ранних образований с появлением новых отчасти изменяются, хотя в основном сохраняются в качестве фоновых, обеспечивающих саму материально-физическую основу функционирования всей целостной системы.
Генетически ранние системы никогда пе остаются структурно основными, исходными, регулирующими. Наоборот, с развитием системы в целом они переходят на низший структурный уровень системы и становятся лишь условием правильного функционирования целостной системы. Детерминирующая роль низших структурных образований состоит в осуществлении вспомога-
тельных, тСхничсски-исполнительских, фоновых функций. Становление специфически человеческих потребностей и человеческих функциональных возможностей — это единый процесс, неизбежно связанный со становлением соответствующих потребностей, а становление новых потребностей невозможно без формирования со-отв гсгвующих функциональных средств их обеспечения.
Поиски «первоисточника» человеческих побуждений и некой обшей психической энергии связаны со стремлением объяснить неспецифический, высоко лабильный характер человеческих мотивов, их переключаемость. Естественное стремление к систематизации, а также предвзятые механистические позиции ряда психологов заставляли их искать некоторую основу, первоисточник, к которому якобы сводится в конечном счете все бесконечное качественное многообразие побуждений. Этой «основой» объявлялось «либидо», некоторые инстинкты, органические потребности человека. Все остальные, специфически человеческие, высшие мотивационные образования вплоть до сознания считались «инструментальными», «деривационными», «вторичными».
Хотя в такого рода поисках всеобщей психиче-i ской энергии ставится задача выявить «чистую» энергию. не имеющую качественных, конкретно-регули-рующих. содержательных свойств, выявление такой чисто «количественной» энергии было бы совершенно бесполезно, гак как не объясняло бы конкретных качественных преобразований мотивов и качественного источника мотивации. Поэтому решение проблемы всегда сводилось' к тому, что исходными, «первичными». энергетизирующими объявлялись одни мотивы, а вторичными, производными, превращенными — другие.
Естественно, что эти «первичные» мотивы были не 1О ”ько энергетическим источником, но и фактором, детерминирующим, правда, в очень общем плане качественную специфику и основную направленность человеческой мотивации. А поскольку такими мотивами были мотивы инстинктивного, органическою, эмоционально-бессознательного происхождения, то и все «вторичные» системы мотивов, несмотря на огромные возможности переключений и влияний социально
культурной среды, все же сохраняют в себе не ТОДЦ} неспецифический энергетический заряд «первичных» мотивов, но и их содержание.
Тенденция большинства авторов теорий мотимцщ в буржуазной психологии принять одно побужден^ за энергетическую и содержательную основу вей остальных показывает методологическое и теоретичь ское убожество буржуазной философии, методологу и психологии как конкретной науки. Как бы ни Ввд-черкивалась относительная самостоятельность и «фунв циоиальная автономия» (Г. Оллпорт) так называемой вторичных, т. е. высших, специфически человеческих, мотивов, все же в теориях «вторичных» побужден «первичные», или базовые, мотивы биологической) порядка остаются и генетически и структурно основными, определяющими.
Наконец, последняя проблема, которая довольно активно разрабатывается советскими психологами и, по нашему мнению, является очень важной, перепет-тивной для раскрытия динамических особенностей и структурного строения мотивации, — это проблема значимости (ценности, важности) состояний действительности и отражающих их побуждений. Эта проблема представляется нам важной и перспективной по следующим соображениям.
Во-первых, явление значимости составляет необходимую основу актуализации и формирования всякого побуждения, проявляющегося в виде пассивного эмоционального переживания и в виде активного действия. Не случайно С. Л. Рубинштейн писал:
«То, что в качестве предмета, становящегося затей целью деятельности, побуждает человека к действию», должно быть значимо для него...»1 В. Н. Мясищев отмечал, что «личность наиболее полно раскрывается в том, что для нее наиболее важно, значимо, к чему она наиболее сильно и настойчиво стремится...»1 2
Разработка проблемы значимости составляет психологическую основу, психологический аспект решения общефилософской проблемы ценностного отношения к действительности. О. Г. Дробницкий, анализируя проблему ценностей, дает в сущности общепсихоло
1 С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, стр. 542.
2 В. Н. Мясищев. Личность и неврозы, стр. 71.
гическое определение ценное!ной характеристики объекта. «Ценным же объект выступает именно как не реализованная еще потребность, как внешний человеку предмет, который еще должен быть освоен» L
Во-вторых, значимость важна не только как специфическое качественное отношение, как. по выражению В. И. Лепина, «практический определи юль связи предмета с тем, чго нужно человеку»*; значимость важна и как основа количественной оценки степени актуальности. важности того или иного желательного объекта (состояния) и соответствующего побуждения. С. Л. Рубинштейн по этому поводу замечал: «Строение воли человека существенно зависит от тою. какое складывается соотношение между партикулярнолпч-постным и общественно значимым в личностно значимом для человека» *'. Им отмечалась роль значи-I мости как общей динамической основы актуализации ггого или иною побуждения. «Именно ю, что особенно [значимо для человека. — писал С. Л. Рубинштейн. — выступает в конечном счете в качестве мотивов и целей ею деятельности и определяет подлинный стержень I личност я» 4.
Н. Ф. Добрынин специально ставит проблему значимое! и, мноюкратно подчеркивает важность се разработки. в частности для педагогической практики. Он счгпает. что, если новое знание в процессе усвоения «не приобретает действенной личной значимости для учаще! ося. оно не будет усвоено или будс! усвоено формально» 5. С. Л. Рубинштейн в этой святи писал: для юго чюбы учащийся д.йечвительно эффективно включатся в работу, тжно. чтобы стоящие перед тим в ходе учебной деятельности задачи «были не юлько но и внутренне приняты им. т. е. чтобы они приобрели значимость для учащеюся и нашли, таким образом, отклик и опорную ючку в его liepe-ЖГ^’ЧИП» °.
1 О. Г. Дробниикий. Проблема ценное пт и марксистская философия - «Вопросы философии». 1966, № 7. стр. 43.
- В. И. Ленин. Поли. собр. соч.. т. 42. стр. 290.
з С. Л. Рубинштейн. Основы обшей психологии. с»р. 512.
4 Там же, стр. 620.
5 Н. Ф. Добрынин. Проблема значимости в пенлилопш. — Материалы совещания по психологии». М.. 1957. стр. 46.
6 С Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, стр. 604.
Разрабатывая принцип единства сознания ц телыюсти и критикуя идеалистическую трактовку^ знания, Рубинштейн отмечал, что один из идеалистического подхода состоит в отрыве сознан от жизни и деятельности индивида и что этот выражается в том, что «из сознания выключав переживание чего-то значимого для человека в кди? способное служить .мотивом поведения, выключаем практическое отношение человека к миру, в силу рою из задач, встающих перед человеком в жизаа для него выделяются те, которые он не тодь^ понимает, ио и принимает, внутренне включаясь в д» разрешение» 1.
1 С. Л. Рубинштейн. Принципы и пути развития психологу стр. 146.
ФОРМИРОВАНИЕ ЛИЧНОСТИ И МОТИВАЦИЯ
Для выяснения структуры человеческой мотивации, основных механизмов ее функционирования и разработки стратегии и тактики направленного формирования личности необходимо обратиться к анализу психического развития ребенка в мотивационном плане.
Анализ особенностей развития мотивационной системы ребенка позволяет проследить генезис, процесс становления мотивации о г первичных, простейших ее форм до самых сложных, зрелых. Этот анализ в идеале позволяет увидеть, как, на основе чего и с какими функциональным назначением возникают новые стороны, уровни регуляции, структурные элементы мотивационной системы (сознательно-волевой уровень регуляции, самосознание и совесть), как расширяются функнионально-энсргстичсскис возможности мотивации, временная ее сфера, возникают сложные мною-модальные формы мотивации.
В данной главе мы кратко рассмотрим три вопроса, необходимых для дальнейшего анализа: об истоках человеческой мотивации в онтогенетическом плане, в развитии ребенка; об основных особенностях мотивации ребенка; о 1сндснциях, направлении развития мотивации от ребенка до взрослого.
1. ОБ ИСТОКАХ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МОТИВАЦИИ
Проблема истоков мотивации относится к числу' самых острых как в методологическом, так и в теоретическом отношении. Причем многие аспекты этой проблемы остаются не решенными в советской психологии лэ сих лор. Среди психологов капиталистических стран широко распространена точка зрения, согласно кото-
рой в основе человеческой мотивации лежат fan-, гнческие потребности (в основном потребность в Так, американский психолог Б. Дашелл пишет/Х*' тканевые потребности являются источником nogy^J? ний, а У. Данлэп считает, что побуждения лок&ж. зуются в биологических тканях >. Д. Гилфорд, мер, первоисточник активности видит в пище. 3. Фр^ как известно, тоже заявлял о якобы «естественв^ учном». «материалистическом» замысле свести мот^. вацию к биологическому «первоисточнику». При ээдц буржуазные ученые ссылаются на жизненную важность биологических потребностей, на первичность их геиь | тического становления и т. д.
При оценке этой позиции необходимо прежде всв-о
отметать, что в ряде случаев здесь происходит подмена собственно психологической проблемы истоков мотивации биологической проблемой истоков жизненной активности вообще. В биологическом плане, разумеется, верно, что источником активности являются обменные процессы (ассимиляция и диссимиляция), которые поддерживаются с помощью пищи. Поскольку биохимические процессы составляют материальную основу процессов психических, то они в конце концов являются первоисточником также и психической активности. Но, как справедливо заметил Ф. Эй* гельс. свести, скажем, мышление к биохимическим процессам еще не значит объяснить качественную специфику мышления 1 2.
Подобно этому сведение специфически психологической проблемы истоков мотивации к более общей проблеме биологической активности живого организма означает не решение, а извращение ее. Не случайно фрейдизм, начав с псевдоматериалистической поста-: новки проблемы, кончил махровым идеализмом. Дело в том, что подобное решение, создавая иллюзию естественнонаучного подхода, на самом деле оставляет психологу полную свободу в произвольном истолковании собственно психологических механизмов моти
вации.
Как же с этой позиции объясняются высшие, духовные, специфически человеческие потребности (ин
1 Цит. по: Р. Т. Young. Motivation and Emotion. N. ¥., 1961.
2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 563.
теллектуальные. эстетические, творческие)? По этому вопросу довольно широко распространено мнение, что существуют так называемые первичные и вторичные побуждения, причем «вторичные» являются «инструментальными» по отношению к «первичным», возникают как средство их удовлетворения и позднее при-обре ают относительную самостоятельность. Это мнение также не выдерживает критики. Верно, что становление специфически человеческих способностей и соответствующих потребностей привело к несравненно более универсальному и тонкому приспособлению человека к действительности. Но при более тщательном анализе нетрудно выяснить, что ни в филогенезе, ни в онтогенезе интеллектуальные и иные способности и потребности не могли выступать прямым средством удовлетворения биологических потребностей.
Изменение образа жизни, приведшее к прямохождению, освобождение рук, расширение кругозора, зачатки трудовых операций, изменение питания — вот факторы, которые обусловили биологическую эволюцию мозга, стимулировали процесс превращения обезьяны в человека, привели к возникновению принципиально новых функциональных психических особенностей, возможностей. Последние легли в основу как становления специфически человеческих потребностей высшего порядка, так и специфически человеческой перестройки биологических потребностей (которые, строго говоря, вовсе не общи у человека с животными, а принципиально различны по мотивационной характеристике).
Животные любого уровня развития —от простейших до человека, любою образа жизни в принципе о динаково успешно удовлетворяют свои биологические погрешности специфическими для каждого из них средствами. Скажем, образ жизни пчелы не требует повышения ее психических возможностей. Более того, это повышение было бы несовместимо с ее образом жизни и немипуемо привело бы ее к гибели. Необходимо было бы принципиально перестроить образ жизни, поведение, питание и т. д., причем в процессе этой перестройки (например, при переходе от одного вида животного к другому) биологические потребности, как правило, страдают, а сам вид животных
либо не выдерживает перестройки и вымирает превращается в совершенно новый вид. *
Как это ни парадоксально звучит на первый взгл но новые психические возможности никогда не в« пикают ради более высокого удовлетворения преящ?" по гребное гей животного — они всегда возникали к-? средство удовлетворения существенно иных, более тож ких. более богатых потребностей. Это касается и ч®. ловека, у которого смысл жизни и потребности далеко не сводятся к чисто биологическим потребностям ц даже эти последние имею! и социальную и эстетическую функции, т. е. не являются только и чисто ' биологическими.
Таким образом, высшие потребности и соответствующие функциональные возможности возникли не как средство более совершенного удовлетворения тех же биолотических потребностей: скорее наоборот, новые функциональные возможности обусловили постепенное становление как новых потребностей высшего порядка, так и новых уже человеческих биологических потребностей.
Наряду с данными филогенеза это не менее убедительно доказывает анализ онтогенетического развития ребенка. Как указывает Л. Н. Леонтьев, потребности ребенка удовлетворяются взрослым безотносительно к продуктивности собственной (в основном игровой) деятельности ребенка. Неудовлетворение биологических потребностей не стимулирует формирование высших средств и мотивов деятельности: развивающиеся интеллектуальные возможности и высшие познавательные потребности являются, безусловно, не средством поддержания жизни ребенка; скорее наоборот, удовлетворение биологических потребностей является средством, необходимым и благоприятным фоновым условием формирования специфических потребностей высшего порядка.
Элементы, зачатки высших функциональных возможностей и мотивов ребенка вырастают нс из деятельности по удовлетворению биологических потребу ностей (таковая ему не присуща), а как раз вне этой деятельности и по мере освобождения ребенка от этой деятельности. Основными детерминантами формирования ребенка являются, с одной стороны, биогенетические задатки морфологического и функциональ-
кого развития мозга, которые создают потенциальные возможности развития специфически человеческих форм поведения, и. с другой стороны, непосредственный психологический и социальный контакт ребенка с взрослым, который способствует актуальному проявлению биогенетических задатков и детерминирует конкретный процесс психического развития ребенка. Не случайно, например, Л. И. Божович выделяет потребность ребенка во впечатлениях как относительно самостоятельную, которая дает начало последующему формированию ряда высших потребностей.
У ребенка формируется довольно рано целый комплекс потребностей функционального плана (в общении, в деятельности манипулятивного и игрового типа, в том числе потребность во впечатлениях и т. д.), которые в процессе развития становятся структурно оформленными и самостоятельными, — это потребности в физической, интеллектуальной, эмоциональной, социальной, творческой деятельности.
Принципиально новые мыслительные функциональные возможности, которые возникают со становлением человека, обслуживают те потребности, которые оказываются в данный момент его жизни наиболее актуальными. В условиях первобытнообщинного строя эти способности нередко направлялись в основном на удовлетворение жизненно важных потребностей, прежде всего потребности в пище. В этом случае удовлетворение элементов высших потребностей было как бы вплетено в единую деятельность; эти потребности еще не выступали как относительно самостоятельные. Но даже в тот период улучшение условий жизнедеятельности, связанное с высвобождением функциональных возможностей и времени, превращало высшие потребности из потенциальных, скрытых в актуальные, имеющие собственное проявление в деятельности.
Удовлетворение биологических потребностей объективно абсолютно необходимо человеку для поддержания его физического существования как живого существа. Однако удовлетворение ряда специфических функциональных потребностей ребенка, составляющих основу духовных, и в частности социальных, потребностей. столь же абсолютно необходимо для формирования ребенка именно как человеческого существа.
Мы еще не знаем всех последствий лишения ребевп человеческой среды, особенно в начальный жизни. но можно считать доказанным, что даже существенное ограничение в удовлетворении его потребностей в кон гакте со взрослым человеком (эмо циональном, активно-действенном, речевом, социальном) значительно задерживает психическое развитие ребенка; в случае же еше больших ограничений могут произойти необратимые изменения (М. Розенгарт-Пупко, Л. И. Божович и др ). Причем есть освова» ния предполагать, что дитя человека не может стать просто «умным животным»; оно должно либо человеком, либо погибнуть. Потенциал морфологичб1 ского и функциональною развития мозга включай в себя только человеческие проявления и предполагает только специфические условия реализации этого потенциала.
Следует различать два аспекта вопроса о «первичности» и «вторичности» биологических и духовным потребностей: аспект временной последовательности их оформления как относительно самостоятельны» в филогенезе и онтогенезе и аспект их структурно» функционального взаимоотношения. В первом аспекте биологические потребности действительно первичны: духовные окончательно оформляются несколько позже. Но зато во втором, наоборот, духовные потребности являются первичными, поскольку выполняют важнейшую смыслообразующую функцию человеческого со* знания в регулировании поведения, в управлении потребностями (в том числе и биологическими), создавая при определенных условиях принцшшалъную возможность предпочесть духовные высшие потребности биолог ическим, пожертвовать последними и даже жизнью ради той из высших потребностей, которую человек считает смыслом своей жизни.
И духовные и биологические потребности имеют как минимальный, жизненно необходимый для человека уровень удовлетворения, так и более высокие, жизненно не необходимые, например «эстетические»^ уровни. Последние являются, так сказать, роскошью для человека, они возникают только при наиболее благоприятных обстоятельствах жизни. Но было бы неверным считать, что человек может позволить удовлетворение духовных потребностей только после зна-
читального или полною удовлетворения биологических. В минимальной степени те и другие, но-види-‘мому, являются совершенно необходимыми для существования человека. Но их содержательная роль, их функция в жизни человека и в его деятельности совершенно различны. Те и другие одинаково важны в конечном счете, в масштабе всей жизнедеятельности человека, но в зависимости oi конкретных обстоятельств, от ситуации эти потенциально одинаково существенные потребности актуально могут проявляться совершенно по-разному: в одних случаях духовные отодвигаются на задний план, уступая место биологическим, в других — биологические уступают место духовным, причем это может наблюдаться не только в узких ситуативных рамках, но и в более широких масштабах жизнедеятельности, на протяжении длительного времени.
Неправомерно также умозаключение по аналогии следующего вида: поскольку общественно-экономические факторы являются первичными по отношению к духовным, то и материально-биологические потребности являются первичными и определяющими по отношению к духовным. В этой формулировке принижается регулирующая роль человеческого сознания. Бытие человека, взятое в психологическом, а не в общесоциальном аспекте, нельзя приравнивать к одному из видов мотивации, материально-биологическим потребностям и считать последние первичными и определяющими.
Было бы неверным абсолютизировать процессы формирования «от внешнего к внутреннему», так же как и механизм «от внутреннего к внешнему». Нельзя преувеличивать значение внешне развернутой деятельное! и принижая роль внутренне развернутой, т. е. специфически психической деятельности. Определенным образом сложившаяся или специально организованная структура внешне развернутой деятельности способствует формированию тех или иных психических образований (мыслительных, мотивационных): в этом плане такая структура деятельности является мощным средством активного формирования личности. Однако она создает лишь потенциальные условия формирования, которые могут не превратиться в актуальные без определенной внутренней
организации, без динамической и содержательно, смысловой перестройки внутренних психических обэд. зований.
Внутреннее и внешнее идут вместе, в единстве и их роль в процессах формирования личности в пригь ципе равноценна, но функционально различна. Процесс формирования идет по уровням, в каждом из кото* рых внешнее и внутреннее проявляются во все более совершенной форме. Одна из важнейших особенностей детерминации развития личности состоит в том, что примитивная внешняя деятельность раннего этана, регулируемая столь же примитивным психическим механизмом, уже содержит в себе нечто большее, чем отраженное в этом механизме, поскольку через деятельность осуществляется контакт с деист витель-ностью; осмысление нового материала, получаемого в процессе деятельности, приводит к формированию нового психического механизма, регулирующего деятельность более высокого уровня и более широкой сферы, и т. д.
Аналогично этому и перспективные в смысле возможностей развития внутренние психические образования, и человеческое мышление, и мотивация и г. д. уже с самого начала содержат в себе гораздо более богатое потенциальное содержание по сравнению с узко, избирательно отражаемыми ими сторонами действительности и регулируемой ими деятельностью. Именно благодаря этому психические механизмы могут включать в себя новый материал, сложившийся в действительности (как побочный результат деятельности) 1. Сфера деятельности расширяется, она поднимается на более высокий уровень, реализуются потенциальные возможности развития благодаря уже имеющимся внутренним психическим механизмам или совершившейся их перестройке. Ни внутренние, ни внешние образования в этой диалектически противоречивой и вместе с тем целостной детерминации нельзя объявить первичными или вторичными, хотя в отдельных отношениях то внутреннее, то внешнее оказывается первичным (например, в развитии ребенка содержательная сторона психического формируется
1 См. Я. <4. Пономарев. Психология творческого мышления М., I960.
в основном через внешнее, а динамическая — через внутреннее).
Мы подчеркиваем, что формирование личности •в содержательном плане определяется окружающей действительностью. Однако это иногда неверно понимается как результат влияния только внешней по отношению к человеку действтелыюсти, т. е. в не. о не включается сам человек с его биологи-, ческими и психическими, в том числе специфически человеческими, особенностями, требованиями, потенциями развития. Между тем при выяснении истоков । и детерминации процесса развития человеческой мо-I тивации эти два полюса детерминации — внутренний и внешний — в принципе представляются двумя одинаково необходимыми и важными моментами диалектически единой структуры.
Многие считают, что у человека в отличие от животных в связи с почти полным отсутствием наследственных и вообще врожденных форм поведения уменьшается роль внутренних биопсихических факторов и в огромной степени возрастает роль внешних, в частности социальных. Такой вывод представляется не совсем правильным. Расширение сферы внешней, в особенности социальной, детерминации стало возможным только благодаря соответствующему усложнению физического строения человека и столь же значительному совершенствованию и расширению детерминирующего влияния внутренних психических образований. То, что ребенок в отличие от детеныша животных рождается без готовых форм поведения, вовсе не значит, что он появляется на свет с функционально бедной, чистой, «пустой» психикой и все должен усвоить в результате внешних влияний. Напротив. он рождается в отличие от животного с функционально сложной и лишь постепенно развертывающейся психической системой, которая как раз и позволяв! ему в избирательных взаимодействиях с миром черпать из него во много раз больше, чем любое животное.
Бедность психики животного объясняется как генетической ограниченностью внутренних факторов детерминации поведения, так и узостью сферы внешней детерминации развития п функционирования. Богатство* человеческой психики, человеческой мотивации
определяется сложностью и богатством как внутред. них функциональных потенций развития и функ-пиан^ рования. гак и сферы внешних взаимодействий с C1 вплел ьностью и в процессе развитая, и в процессу* зрелой регуляции поведения.
Интересно отметить, что формирование динамит человеческой мотивации начинается как бы с двух полюсов, соответствующих по степени обобщенности динамических характеристик философским категориям всеобщего и единичного. Дело в том, что для детей раннего возраста основными регулирующими факторами динамики выступают, с одной стороны, общие, высокогенерализованные особенности нервной системы (например, свойства темперамента), с другой — ситуативно складывающиеся динамические состояния, определяемые одним или несколькими ведущими факторами. Почему именно эти крайние факторы являются генетически первичными в детерминации динамики мотивации поведения? В основном, по-видимому, потому, что оба они относительно просты в том смысле, что менее всего связаны с содержательной характеристикой мотивации. Эти факторы в «идеальном виде» представляются как чисто динамические. Конечно, реально опи очень рано связываются с содержательной стороной мотивации; темперамент никогда не окрашивает в свой динамический «цвет» все поведение, а ситуативные состояния не меняются под влиянием любого внешнего воздействия, но они сохраняют эти особенности как преобладающие.
Темперамент и ситуативные изменения как «внешнего», так и «внутреннего» происхождения оказываются «внешними» по отношению к формирующимся действительно «внутренним» механизмам личности как целостного образования, как «я».
Таким образом, развитие динамической стороны мотивации — это, с одной стороны, процесс «конкретизации» высокогенералпзованных динамических особенностей (свойств нервной системы, темперамента): с другой — это обобщение и расширение сферы временной действительности ситуативных, процессуальных динамических состояний.
По-видимому, развитие содержательной стороны мотивации приводит к конкретизации динамики, к по
явлению ряда новых, более конкретных уровнен динамической регуляции поведения. Развитие же динами-ческой структуры регуляции приводит к обобщению конкретных содержательно-смысловых состояний в более устойчивые образования на основе учета энергетической стратегии. Но это только одна из многих основ содержательно-смыслового обобщения. Содержательна* сторона имеет и свои собственные механизмы и основы обобщения ситуативных комплексов и создания новых, более высоких уровней содержательно-смысловой регуляции.
Оба этих исходных динамических образования имеют общую особенность. Они заданы ребенку в относительно готовом виде: особенности нервной системы - от врожденных факторов, а ситуативные динамические характеристики побуждений и соответствующих действий — от социальной среды. Однако ио отношению к собственно-личностной мотивационной системе как активному механизму саморегуляции поведения оба эти фактора выступают как внешние, внешне заданные. Этих действительно внутренних по отношению к личности механизмов у ребенка раннего возраста еще нет или почти нет — они еще должны сформироваться, в частности на основе как биологически, так и ситуативно заданных динамических характеристик мотивации.
Аналогично этому и содержательная сторона человеческой мотивации также начинает формироваться на основе двух первично заданных полюсов — источников конкретных побуждений: биологических потребностей и актуализируемых, воспитываемых взрослыми специфически человеческих эмоциональных, познавательных, моторных и рецепторных потребностей. Содержание своих побуждений ребенок также вначале «б’рет» из этих двух готовых областей, истоков мотивации. И лишь постепенно, хотя и с самого начала, с первых недель жизни, у ребенка начинается формировании собственно-личностных мотивационных образований, содержательная сторона которых уже не отражает прямо биологических нужд организма или влияния непосредственной социальной среды, а представляет собой достаточно сложное преломление, опосредование, смысловую переработку, интегративную перестройку этих двух влияний.
2. ОСОБЕННОСТИ МОТИВАЦИИ ПОВЕДЕНИЯ В ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ
Процесс формирования мотивационной системы характеризуется в основном объединением, интеграцией рядоположных, стихийно формирующихся побуждений в более крупные мотивационные единицы с тенденцией к образованию единой, целостной мотивационной системы личности. Характерная для раннего детского возраста аморфная структура побуждений с одноуров-: ' невым строением, рядоположностыо, ситуационностыо , и импульсивностью актуализации постепенно преобразуется в более сложную, многоуровневую структуру с централизованной сознательно-волевой системой управления поведением, с иерархическим соподчинением побуждений, с высоким динамическим и содержательно-смысловым единством.
Нс ставя задачей дать конкретно-психологическое описание процесса интеграции мотивационной системы как одного из основных процессов ее онтогенетического формирования, попытаемся выяснить наиболее существенные особенности структурного строения мотивации, специфичные как для генетически начальной | стадии формирования, так и для генетически зрелой стадии, и гем самым выявить наиболее общий харак-1 тер тенденций в развитии мотивации. Важно определить не столько конкретные этапы этого процесса, сколько его общий смысл, общее направление и основные особенности складывающейся зрелой структуры мотивации.
Структура мотивации ребенка двух-трехлетнего возраста характеризуется еще значительной аморфное гью, отсутствием устойчивой иерархии мотивов., Система доступных ребенку мотивов представляет ] собой рядоположный набор мотивов, сменяющих друг । друга в относительно случайном порядке. Жизненно j важные потребности и капризы нередко еще не дифференцируются ребенком и приобретают иногда одинаково высокую значимость для него. Мотивы сменяются во времени, не подчиняясь еще единому сознательно-волевому контролю.
Логика этой простой «цепочкевой» актуализации мотивов зависит от периодически возобновляющихся
IguVpeHiiux. потребностей в пище, физической активности, в развертывании быстро растущих функциональных возможностей в познавательной, речевой, игровой деятельное ги. Вместе с тем эти как будто спонтанные, «внутренние» по источнику потребности еше настолько недифференцированны, неопределенны, что само конкретное их проявление и процесс удов-летворенп-. решающим образом зависят от непосредственной внешней среды, от тех видов и форм конкретной деятельности, которые подсказаны ребенку взрослыми. Именно поэтому бросается в глаза ситуационный характер мотивов ребенка не только по форме их выражения, но и по самой актуализации, возбуждению того или иного мотива. Ребенок и в деятельности, и в самой мотивации является еще рабом непосредственною ситуационного поля, в частности зрительного: висящий плод вызывает у ребенка желание съесть его, вид улицы, сада или леса — желание погулять и т. д.
С. Л. Рубинштейн дает следующую психологическую характеристику мотивации в детском возрасте: «Каждое непосредственно на ребенка действующее побуждение имеет в раннем детстве еще очень большую власть над ребенком. Поэтому внутренняя мотивация еще очень неустойчива: при каждой перемене ситуации ребенок может оказаться во власти других побуждений. Неустойчивость мотивации обусловливает известную бессистемность действий» *.
Говоря о стихийном влиянии ситуации, он в то же время подчеркивает столь же стихийное влияние на поведение импульсивных желаний ребенка: «В ранцем детстве характерной особенностью волевой сферы является непосредственная импульсивность. Воля ребенка на начальных стадиях развития — это совокупное 1ь ею желаний; каждое его желание сродни аффекту. Эмоции ребенка непосредственно переходят в действия, так что избирательность сначала означает лишь некоторое многообразие мотивов, между которыми в силу этого иногда возникает борьба. Много шансов на победу в этой борьбе имеют сначала непосредственно действующие чувственные стимулы перед более отдаленными, данными лишь
• С. Л. Рубинштейн Основы общей психологии, стр. 532.
в представлении, и особенно эмоционально яркие п-ц,_ более нейтральными. Лишь в ходе дальнейшего вития ребенок становится способным действовать i в силу эмоционально привлекательных побуждений»!
Таким образом, поведение ребенка раннего возраст, характеризуется, во-первых, импульсивностью (т. е чрезмерной зависимостью от стихийно складываю, щихся внутренних влечений), а во-вторых, ситуации ностью (т. е. чрезмерной зависимостью от случайяц, внешних обстоятельств). То и другое характерно дю побуждений, которые актуализируются под влияние^ непосредственной, ближайшей действительности я i пределах этой же узкой сферы удовлетворяются Гду бокий приспособительный характер такой стихийв формирующейся стратегии мотивации заключай):, в максимальном использовании благоприятных сигуг ционных возможностей для удовлетворения того и...
, иного побуждения.
Легкость, доступность удовлетворения побуждвйн. провоцирует его актуализацию. Ввиду недостаток ности опыта и функционально-энергетических возмб» ностей активного воздействия на действительносп ребенок благодаря такой мотивационной стратеги’ получает возможность приспосабливаться к «стихий ’ но» складывающимся благоприятным возможности| удовлетворения побуждений. ?
Дальнейшее развитие мотивации в этом отношени*' идет в направлении формирования более устойчиво j побуждений, которые уже вследствие устойчивости не остаются рядоположными, внешними в отношена! друг к другу, а приобретают тенденцию к объединению, интеграции, тенденцию складываться в иерархическую структуру. А. Н. Леонтьев отмечает, чз<' вообще «человек стремится к устранению дезинтегрированности своего сознания» 1 2. Характеризуя в это?-: плане развитие человеческой мотивации, С. Л. Р; бинштейн писал: «Человек перестает быть рабох непосредственно ситуации; действия его, становясь опосредованными, могут определяться не только стимуляцией, исходящей из непосредственно наличной ситуации, но и целями и задачами, лежащими за ее пре
1 С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, стр. 529 - 530.
2 А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики, стр. 325.
делами: они становятся избирательными, целевыми и волевыми; именно эти черты характеризуют деятельность человека в его специфических отличиях от поведения животных»
Формирование себя как сильной, волевой личности, способной справляться как с внутренними психологическими препятствиями, так и с внешними, в значительной степени становится самоцелью деятельности ребенка в подростковом возрасте. Именно этим и объясняется выявляющаяся у подростков направленность на самоутверждение, отрицательная реакция на «авторитарность» взрослых и т. д.
Одной из важнейших сторон формирующегося сознания является интенсивно развивающееся самосознание. т. е. га функция сознания, которая связана с анализом, контролем над собственной системой мотивов, формированием и укреплением разумных и преодолением нежелательных. Этот этап формирования мотивации состоит в развитии целой системы собственных жестких сознательно-волевых установлений; требований к себе, правил, норм поведения, принципов жизни и основной направленности деятельности.
Рассматривая волевые процессы как интегративные, Рубинштейн писал: «Воля в собственно^ смысле возникает тогда, когда человек оказывается способным к рефлексии по отношению к своим влечениям, к тому, чтобы гак или иначе отнестись к ним. Для этого индивид должен быть в состоянии подняться над своими влечениями и, отвлекаясь от них. осознать самого себя как «я», как субъекта, у которого могут иметься ге пли иные влечения, но который сам не исчерпывается ни каким-нибудь одним из них, ни их суммой. а. возвышаясь над ними, в состоянии произведи выбор между ними»2.
Динамическое и содержательно-смысловое объединение побуждений достигает довольно высокое о уровня лишь в юношеском возрасте. Л. И. Божович пишет об этом периоде развития мотива: «По содержанию на первое место выдвигаются мотивы, связанные с жизненным планом ученика, его намере-
1 С. Л. Рубинштейн, Проблемы общей психологии, стр 29.
- С Л. Рубинштейн Основы общей психологии, стр. >10.
ниями в будущем, его мировоззрением и самот^ делением. По своему строению мотивационная юноши начинает характеризоваться не рядополп^ ностыо мотивов, а их иерархической структурой, на. личием определенной системы соподчинения различи^ мотивационных тенденций на основе ведущих обп^ ственно значимых и ставших ценными для личносш мотивов. Наконец, по механизму действия моти^ в старшем школьном возрасте являются не непосред. ственно действующими, а возникающими на основе' сознательно поставленной цели и сознательно принятого намерения» *. I
Динамическая особенность мотивации на ранней генетической стадии формирования личности заюцсР чается в относительно узкой временной сфере дейст-i вия побуждений. Ребенок еще не способен длительны удерживать мотивационную установку: она быстра «истощается». В случае небольшой актуальности пм буждения ребенок отвлекается от него, «забывает» о нем. В случае значительной актуальности у ребени наблюдается настоятельная установка на быструк! иногда немедле!шую реализацию побуждения, а в случ чае неудовлетворения наступает аффективная реакции которая является своеобразной эмоциональной форЗ мой «разрядки» напряженного побуждения. В любой случае — и при удовлетворении, и при отвлечения! и при аффективной реакции — побуждение так ил1 иначе распадается в пределах заданного относителык небольшого периода времени. I
Аффективный мотив заведомо рассчитан на узкуй| временную сферу реализации и по своей психологи ческой структуре приспособлен именно к быстро! реализации. Яркая эмоциональная окраска мотив, указывает на преимущественно экспрессивный его ха рактер, требующий немедленной и исчерпывающе! «энергетической разрядки» в соответствующей внешн выраженной деятельности; связанная с этой эмопис нальной характеристикой сверхвысокая значимост мотива также способствует энергичной мобилизаци с целью либо быстрого изменения неблагоприятно ситуации, либо внутренней эмоциональной перестройка
1 Л. И. Божович. Личность и ее формирование в детско возрасте. М., 1968, стр. 418.
и приспособления к ней. Это обусловливается не просто функциональной трудностью фиксации, удержания побуждения. Дело в том, что структурные особенности побуждений определяются возможностями деятельности человека.
Мотивы, представляющие собой психологическую форму, специфическое средство регуляции, организации деятельности, отражают энергетический уровень и структурные особенности доступной для человека деятельности. Между тем совершенно недостаточные знания и интеллектуальный уровень ребенка, малый । практический опыт резко сужают сферу реальной [практической деятельности. Ребенок не может длительное время поддерживать какую-либо направленную деятельность, управлять этой деятельностью, сохранять достаточно высокий функционально-энергетический уровень мотивации.
В связи с этим интересно отметить те психологические приемы, которые позволяют повысить эффективность деятельности ребенка. Так, в отношении Учащихся 111 —IV классов Л. С. Славина выяснила, что большое значение в повышении эффективности Iдеятельности и ее мотивации имеет специальное обучение детей приемам организации, планирования деятельное! и. В частности, Н. Ф. Прокина и С. Г. Якобсон использовали песочные часы, которые как бы компенсировали недостающее ребенку чувство времени. Л. С. Славина в случае сложной и длительной деятельности расчленяла ее на относительно самостоятельные отрезки, каждый из которых контролировался и оценивался оIдельно, как самостоятельная деятельность. Только с развитием, совершенствованием структуры самой деятельности развивается и структура | мотивов. Л. И. Божович отмечает, что простое подчинение поведения принятому намерению складывается I окопч-пелыю лишь к концу дошкольного возраста и является начальным напом формирования произвольности поведения.
Аффект ивные побуждения сит уативно-импульсив-ною типа встречакмся и у взрослых. Однако у них больше возможностей преодолеть это побуждение, вый1И в мотивационном отражении действительности за узкие рамки ситуации. И этот выход неизбежно означает распад данного мотива, как такового, и его
« преобразование в мотив иного сгруктурного урпщц с более широким временным потенциалом. Не слк чайно многочисленные практические советы по пр^ одолению неразумных аффективных вспышек (просч*. тать до 10 и г. д.) сводятся в основном к все. мерному затягиванию аффективного «разряда», хот» бы небольшой его отсрочке, когда нескольких секунд бывает достаточно для распада, угасания аффекта», ного мотива и соответствующего снижения эмоцио. налыюй напряженности.
Характерное для некоторых аффективных переживаний состояние нетерпения и вытекающего отсюда раздражения является результатом установки, сосрр-доточения на ожидаемом ближайшем результате, м$ менте завершения, удовлетворения некоторого мотиву Эта настоятельная потребность в удовлетворений концентрированность на этом моменте фактически отрицает, отвергает ту отсрочку удовлетворена^ которая связана с деятельностью или пассивным ожи> данием, вступает с ним в психологический конфликт.
«Идеальное» состояние — это состояние полной удовлетворенности потребности: «идеальный» акт удовлетворения — это моментный «точечный» акт, лишенный временной развертки. Однако реально удовлетворение потребности — это не моментный акт; оно опосредовано внешней средой с ее нередко жестко заданными процессами. Материальный мир существует только в виде процесса. Пространственно-временная развертка, движение являются формой существования материи. В мире не существует вневременных актов. Поэтому и удовлетворение потребности неизбежно развертывается в некоторый процесс, который может занимать самые различные промежутки времени от более или менее краткого периода вплоть до бесконечности. Поскольку удовлетворение опосредуется объективно детерминированными процессами, этапами осуществления этих процессов вплоть до конечного момента удовлетворения, процесс деятельности предстает как совершенно необходимое средство, способ удовлетворения потребности.
Для временной характеристики побуждения важно отметить, что период его действия, будучи более или менее протяженным, включает в себя не только
настоящее, но и прошлое и будущее. К. Левин по дому поводу писал: «Жизненная сфера индивида, далеко не ограниченная тем, что он рассматривает как настоящую ситуацию, включает будущее, настоящее, а также прошлое. Действия, эмоции и. безусловно," мораль индивида в любом случае зависят от его общей временной перспективы» 1. Характеризуя далее . основную тенденцию развития временной сферы побуждений в процессе онтогенеза, он утверждал: «Ре-1 бенок живет в основном настоящим. Его цели — это непосредственные цели; когда он отвлекается, он быстро «забывает». По мере того как индивид становится старше, его будущее и его прошлое все более и более влияют на его состояние и действия. Цели ребенка школьного возраста могут уже включать переход в следующий класс в конце года. Годами позже, будучи отцом семьи, тот же человек будет часто оперировать десятилетиями при планировании своей жизни» 2. -j
Будущее и прошлое имеют в некотором отношении единую психологическую характеристику. Это' связано с тем, что и будущее и прошлое опосредует । настоящее — настоящие обстоятельства и мотивацион- j ные тенденции. Опыт прошлого и предвидение будущего говорят о том, что настоящее нужно понимать не так, как оно представляется непосредственно, а более глубоко и многосторонне: не статически, а в динамике. не как моментную точку, а как обширную временную длительность. И если в строго абстрактном смысле настоящее — это лишь временная точка, через которую будущее постоянно переходи! в прошлое, го актуальное настоящее нужно брать и учитывать как широкую сферу, включающую в себя тем самым отрезки прошлого и будущего, простирающиеся более или менее далеко в обе стороны от настоящего момента.
Без прошлого опыта невозможно предвидение будущего, а без предвидения будущего все прошлое и настоящее теряет смысл. Прошлое дает возможность понимать настоящее, осмысливать его, так как
1 К. Lewin. Time Perspective and Morale. - «Civilian Morale». N.Y., 1942.. p. 53.
- Там же.
прошлое — это ю, что было настоящим, актуальны».., в будущем предвидится и обеспечивается настоящ^' ।. е. будущее — это то. что становится настоящем. '
Подобно тому как без учета опыта прошлое нельзя предвидеть будущее, так и прошлое нея^ рассматривать без широкой временной перспективы будущего. Способность заглядывать в прошлое и fy. дущее — это в психологическом смысле одна и та лк способность.
Если человек нс способен настоящее подчинить будущему, то он не сможет учесть прошлое и поста-внгь его на службу настоящему. Поэтому не еду. чайно О. Г. Дробницкий, анализируя временную характеристику отражения действительности в мышлении и мотивации, писал: «Пусть это не покажется парадоксом: чем более наше мышление ограничено существующим сейчас, тем менее мы понимаем дейст-"вигельность как она есть: чем более основательно | наше устремление в самое далекое будущее, тем более трезво мы судим о настоящем. Такова логика революционно-преобразовательной практики» .
Мотивационная стратегия низшегф типа, характерная для детского возраста, но проявляющаяся иногда и у взрослых, отличается тем. что наибольшую значимость имеют здесь события настоящего момента. При переключении на прошлое пли будущее значимость резко убывает и на некотором временном .удалении становится равной нулю. Между тем реальное мотивирующее влияние всякого события на текущее поведение определяется именно значимостью настоящего. Известно, например, что для личности психопатического склада характерен, с одной стороны, недостаточный учет прошло! о опыта, а с другой-недостаточное планирование, временная организация поведения через предвосхищение будущего.
Это сокращение временной сферы мотивации определяющим образом влияет на поведение. Оно приводит прежде всего к неадекватной переоценке ближайших событий и недооценке отдаленных. Далеко отстоящее событие, даже если оно более важно и более длительно во времени, обычно недооценивается. В этом плане расширение временной сферы мотива
1 О. Г. Дробницкий. Мир оживших предметов. М.. 1967, стр 251.
ции приводит к тому, что в се рамках все временные точки жизнедеятельности человека становятся равнозначными, относительно безразличными и именно поэтому могут оцениваться беспристрастно и адекватно в соответствии с действительно объективным критерием временной длительности влияния и важности того или иного событ ия, независимо от его «местоположения» во времени. Положение события во времени не может быть вообще безразличным для его психологической сущности. Оно учитывается и в условиях широкой сферы мотивации, но в отличие от узкой сферы не по слепому принципу «с глаз долой - из сердца вон», а в соответствии с объективной оценкой настоящего или будущего и в зависимости от целесообразности принести одно в жертву другому.
Внутренняя логика и приспособительный характер аффективного побуждения состоят в том, чтобы любыми средствами, быстро, в пределах данного ситуационного момента решить возникшую острую проблему (в отрицательном случае) или воспользоваться исключительно благоприятной ситуацией (в положительном случае). Если представить себе, что перед человеком неожиданно возникает опасность или, наоборот, столь же неожиданно создается редкая по своим благоприятным возможностям обстановка, то естественно, что для таких условий оптимальной тактикой мотивационной организации поведения является некоторая максимальная или близкая к ней мобилизация с целью быстрого устранения опасности или столь же быстрого и максимального использования благоприятной обстановки. Своеобразным правилом' в обоих случаях будет: «сделать все возможное, не упустить момента».
Именно ситуационные мотивы в силу их специфической функциональной роли выполняют жизненно важную задачу урегулирования острых, быстротечных и вместе с гем важных событий, которые не допускают длительных размышлений и отсрочек. И насколько структурно высшие мотивы важны в наиболее широком жизненном плане, настолько же ситуационные мотивь’ важны в их функциональной роли «пожарной», «скоро): помощи» в короткие промежутки времени. Поэтому концентрированность эмоциональной
мобилизации аффективною мотива, сужение времени^ сферы и сферы интеграции с мотивационной сисн мой. установка на данную ситуацию представляете вполне правомерными и адекватными по отношен#-к сложившейся обстановке. Эго выглядит как разное мотивационное приспособление к условиям. Однако неразумность, отрицательные последств# аффективного поведения связаны с тем, что знача мость данной ситуации и данного .мотива значн тельно переоценивается и в жертву этого мотвд приносится нечто гораздо более значимое. Из-за такой переоценки человек может неправильно соотнести ваяя ность возникшего аффективного мотива и значимое™ осуществляемых для его удовлетворения затрат, пм ложительную значимость этого удовлетворения и отри цательную значимость последствий.
Для стратегии низшего типа характерны как раз определяющее влияние на эмоциональное настроение только что происшедших или вскоре предстоящих событий, тенденция «жить сегодняшним днем», приносить более значимые, но отсроченное цели в жертву ближайшему их удовлетворению.
Наоборот, стратегия мотивации высшего типа, которая формируется в онтогенетическом развитии человека, отличается все большим опосредованием побуждений, отсрочкой во времени, возрастанием временного потенциала побуждений. С. Л. Рубинштейн следующим образом описывал этот процесс: «Поэтому в труде складывается характерная для человека] способность к действию дальнего прицела, опосредованная, далекая мотивация, в отличие от той действующей в порядке короткого замыкания короткой мотивации, которая характерна для животного, для реактивного, импульсивного действия, обусловленного моментальной ситуацией» *.
Известный психолог К. Бюлер, пытаясь объяснить явление все более отдаленного во времени предвосхищения ребенком результата своих действий, выдвинул даже «закон», согласно которому в ходе развития мотивации положительные эмоции перемещаются от конца действия к его началу. Этот «закон» отражает тот факт, что вначале ребенок способен радоваться
1 С. Л. Рубинштейн. Основы обшей психологии, стр. 572.
лишь реально достигнутому результату, а затем может испытывать радость и задолго до его получения, предвидя и предвкушая этот результат. Рубинштейн, возражая против такой формулировки в объяснении этого явления, писал: «Это смещение эмоционального переживания от конца действия к его началу связано также с ростом сознательности. Маленький ребенок, не способный предвидеть результат своих действий, не может и заранее, с самого начала испытать эмоциональный эффект от последующею результата: эффект сможет наступить лишь тогда, когда этот результат уже осуществился» >.
Временной масштаб побуждения очень важен, так как определяет ту сферу прошлого опыта и перспективу будущего, через которые преломляется и переосмысливается данная ситуация и тем самым определяется действительное содержание побуждения. Количественное изменение временной сферы означает соответствующее изменение качественного содержания конкретных психологических явлений, питающих это побуждение. В число этих явлений входят практический. интеллектуальный и эмоциональный опыт и перспективы удовлетворения потребностей и целей, относящиеся как к ближайшим моментам прошлого и будущего. так и ко все более отдаленным их моментам. И чем шире временная сфера побуждения, тем богаче и основательнее интегрированное в нем психологическое содержание.
Расширение временной сферы важно, поскольку оно означает расширение включенного в мотив, интегрированного в мотиве реального психологического содержания. Не случайно поэтому развитие мотивационной сферы обнаруживает совершенно определенную тенденцию к непрерывному и огромному расширению временной перспективы побуждений, начиная от повседневных потребностей и кончая жизненными целями и идеалами. А. С. Макаренко придавал огромное значение воспитанию мотивов широкой временной перспективы. Характеризуя естественный процесс развития ребенка в этом плане, он писал: «Человек, определяющий свое поведение самой близкой перспективой. есть человек самый слабый... Воспитать
i С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, сгр. 468.
человека — значит воспитать у него перспектив пути... Чем старше возраст, тем дальше обязательная 1рань ближайшей ош имистичегк-пй ц?Ч пективы» 1.
Продолжительность периода, в который актуальД но действует данное побуждение, зависит от многих! обстоятельств, внешних по отношению к побуждение] в частности условий удовлетворения. Что же хараы теризует само побуждение? Важной и устойчивом его характеристикой является то, в течение которого! времени данное побуждение может, в состоянии] удерживаться при неблагоприятных обстоятельствах,] несмотря на актуализацию и конкуренцию других] побуждений, на трудности и функционально-энергепм ческие затраты, неизбежные для длительного поддержа*] ния его актуальности. Для характеристики побуждения] важно также, каковы его максимальные временше] возможности, его потенциал. Время выступает как] количественный показатель энергетических возможно] стен побуждения, но не как абстрактное время. Оно] является количественной мерой устойчивости побуж-| дения, поскольку наполнено реальными взаимодейст-1 виями. Чем длительнее временная сфера побуждения,] тем шире круг взаимосвязей, в которые оно нею-1 бежно должно вступить и преодолеть их. сохранив] себя как целое.
Качественное богатство, своеобразие, нередко кажущаяся несравнимость этих взаимосвязей не имеют I иного, более универсального и количественно четко выраженного показателя, чем время. Не случайно в политэкономии К. Маркс пришел к характеристике времени, общественно необходимого для производства данного товара, как к универсальной количественной мере, стоящей за абстрактным понятием меновой стоимости, благодаря которой все качественное разнообразие товаров получает свою непосредственно ощутимую количественную характеристику. Причем общественно необходимому времени соответствует эквивалентное количество энергетических затрат человеческого труда.
Подобно этому временной потенциал побуждения— это не что иное, как энергетический его потенциал.
! А. С. Макаренко. Соч.. т. 5, стр. 76.
Он описывается тем количеством функциональных затрат, которые способен осуществить человек в рамках данного актуального мотивационного акта поведения. Например, ограниченный временной потенциал аффективных побуждений определяет тот на первый взгляд парадоксальный факт, что бурные эмоциональные и активные проявления нередко характеризуются наиболее низким функционально-энергетическим потенциалом. Достигая высокой энергетической концентрации в силу сужения временной сферы, аффективное побуждение быстро «выдыхается» и не способно сохранить энергию для сколько-нибудь длительной деятельности. Действительно, высоким функционально-энергетическим потенциалом обладают лишь побуждения высокого структурного уровня, имеющие широкую сферу интеграции, и в частности мощный временной потенциал.
Расширение временной сферы действия побуждения приводит к тому, что различные побуждения не просто следуют во времени одно за другим; они частично или полностью совмещаются в данном промежутке времени, «накладываются» на одну и ту же деятельность. оказывают влияние на один и тот же момент активности. Они уже не могут существовать рядопо-ложно друг с другом и начинают «перекрываться», подвергаясь оценке, сознательно-интеллектуальному анализу. Это в свою очередь неизбежно приводит ; к сопоставлению, соотнесению различных побуждений, I их взаимодействию или борьбе. Если на раннем этапе развития личности случайные конфликты побуждений решались стихийно, под влиянием внешних обстоятельств, то позднее это становится специальной и особой психической деятельностью, которая дает начало особому, а именно сознательному, уровню ре-В 1ЯПИ11.
bo.ice широкая временная сфера действия побуждения означает, что момент его удовлетворения может в зависимости от обстоятельств сдвигаться без существенных осложнений в течение всего временного потенциала. Эго относительное безразличие временною момента удовлетворения мотива, описываемое некоторой сферой, значительно увеличивает возможности эффективного построения той или иной деятельности, так как позволяет делать свободные оперативные
перестановки разных моментов деятельности во вое. мсни. рационально, в зависимости от щихся обстоятельств планировать деятельность, создаются благоприятные условия для «беспристрастного», объективного анализа обстановки, не искажен-ного мощным влиянием импульсивной и предвзятой мотивационной установки, для выбора из ряда имеющихся средств удовлетворения и путей построен^ деятельности тех, которые наиболее эффективен
с точки зрения срока удовлетворения, затрат, воз-можных отрицательных последствий, влияния на удовлетворение других мотивов. Иными словами, со-здаются условия для более широкой опоры ив познавательно-информационные, рациональные да» ные оценки обстановки в отличие от интуитивных, «иррациональных» и не всегда адекватных механизмов, нередко выступающих в виде «эмоционального барьера», непреодолимого даже волевым усилием препятствия для принятия сознательного и эффектив
ного решения.
Это означает, что если не все, то, по крайней мере большинство побуждений в процессе своей актуализации подвергаются определенной сознательной оценке, соотносятся не только с узкоситуационными условиями, но и с возможными отдаленными последствиями соответствующих действий, и не только с близкими этому побуждению мотивами, но и со всей системой потребностей, внутренних волевых норм и внешних социальных требований, общих принципов
и направленности поведения.
Как уже отмечалось, жизненно важные биологические и иные потребности ребенка, особенно в раннем периоде жизни, удовлетворяются взрослыми безотносительно к продуктивности собственной деятельности ребенка (А. Н. Леонтьев). Поэтому в данный период одной из важнейших, если не основной формой деятельности ребенка являются экспрессивные эмоциональные реакции (как положительные, так и отрицательные), связанные с переживанием моментов удовлетворения или неудовлетворения потребности. Ребенок еще не обладает сколько-нибудь существенными средствами активно-действенного, практического, инструментального вмешательства в ход событий, целенаправленного изменения ситуации, воз-
действия на внешний мир. Основной, глубоко свое-образной формой «воздействия» является лишь определенная эмоциональная реакция, сначала чисто реф-декторная, >кснресс11вно-выра.п1 гсльная, а затем оолее ИЛИ менее conia ieи.ная с расчетом воздействия на взрослых с не.тыо изменения их поведения в желательную с т орону.
Чрезвычайная хзоегь актпвпо-действснной сферы мотивации ребенка, очень медленный, длительный характер ее расширения в соответствии с возрастным развитием. опосре.ювашюсть эю!о процесса условиями социальной среды, взрослыми, особенно родителями. имеет очень важное приспособительное значение. В отличие от животных, особенно низших, де1ены1нп которых появляются на свех с готовыми, наследственно заданными формами поведения, человеческое дитя рождается практически без всяких поведенческих ппшинкюв. Но зато благодаря этому на «чпсюм» поле психическою но инициала под влиянием социальной среды у человека развиваются гораздо более сложные и совершенные механизмы психической дея1ельности.
I Несформироваиность, неопределенность и узость j активпо-лейственпой области мотивации ребенка, связанные е низкими функционально-энергетическими возможностями дея1ельности в младенческий период жизни, определяют ряд важных особенностей ее ст рхктуры.
Прежде всего необходимо отметить, что для акптвио-деист венной сферы мотивации характерно определенное сложное’сосюяние деятельное пт как процесса. регулируемою не только функционально-энер-тешческим момеиюм (выражающимся уже у де1ей в 01 поенгелыю самоеюя1елыюй потребности в самом процессе деятельности), по и двумя модальностями: желт гр.шного и нежелательно! о, положи i ел ыюго и огршыгсльно! о. 101 о, к чему ребенок стремится в своей деяк'лыюши. и тою. чею он избегает, от чего отходи j. (^повременная фиксация как желательного состояния деист вш ел ьности (и оформление ее в цели), так и нежелательною — фиксация, характерная для полноценной, зрелой в мотивационном отношении формы деятельности. - еше недоступна ребенку в младенческом возрасте. Это достаточно сложное
совмещение модальностей в едином процессе 'Torrt ной, сосредоточенной и в то же время энергетичесх# эмоционально напряженной деятельности развиваете! не сразу, а постепенно, в процессе расширения сферы действия за счет односторонних, «неполнопета^* генетически низших одномодальных форм деят»^* пости II состояний. <
К числу последних относятся характерные для ' детского возраста особенности двух так называем^ потенциальных областей мотивации. Это, во-первых, нередко встречающаяся отвлеченность, абстрактность детских идеалов, отсутствие их влияния на повседневное поведение, пассивный эмоционально-положи- ’ тельный характер их переживания. Важно то, чта в этих случаях отсутствует или слабо выражена именно отрицательная модальность: переживание неудовлетворенности. с града дельности в связи с нереа-лизованностью идеала. И эта одномодальность, односторонность пассивного, созерцательного переживания ] идеала как только положительного, только желатель- 1 пого как раз связана сею недейственностью, с тем, 1 что он не включается в активпо-действеш^ю область мотивации, не детерминирует соответствующий процесс деятельности.
Во-вторых, отсутствие активно-действенного отношения к действительности наблюдается, когда у детей слабо выражена положительная модальность мотивации. Ребенок привыкает к «автоматическому» удовлетворению взрослыми основных ею потребностей как к естественному, обыденному и перестает переживать их положительную значимость, а неожиданные трудности деморализуют ею, приводя в состояние пассивного страдания, в котором парадоксальным образом отсутствует естественная мобилизация, активно-действенная установка на доступное преодоление трудности.
Все это юворит о том, что ребенок с трудом может удерживать необходимую для активно-действенной области мотивации сложную, двух модальную, положигслыю-отрниагсльнхю ее структуру п в ряде форм мотивации и сотовегствующею поведения еше склонен к пассивно-созерцательным эмоциональным переживаниям и формам поведения чисто экспрессивного типа, типа «эмоциональной разрядки», лишенным активно-действенного момента.
Характерная для раннего периода одноплановость форм мотивапионпой регуляции поведения (в отличие от диалектической двойственноеги, сложности более зрелых форм) проявляется и в наличии двух ярко выраженных видон побуждений и соо1ветствующих форм деятельности: односторонне процессуальной (например, чисто манипулятивные формы деятельности у ребенка) и односторонне результативной (например, импульсивные установки на немедленное удовлетворение возникшей потребности). Это cooi-ветствеино две крайние модальности, которые вначале существуют раздельно и лишь позднее совмещаются, объединяются в диалектически противоречивое единство. характеризующее более поздние, зрелые, более полноценные и продуктивные формы мотивационной организации поведения.
В чем же односторонность, одномодальность этих форм? В чем состоят их функции на ранних стадиях формирования мотивации? Многие виды игровых действий носят манипулятивный характер, не заключают в себе выраженного результативного момента мотивации, т. е. установки на результат деятельности в целом: их «интерес» для ребенка лежит в основном в самом процессе осуществления действия. Объективно результат, разумевши, есть, но субъективно в мотивации он не отражается как таковой, не присутствует с самого начала в системе субъективной мотивационной детерминации поведения.
Такого типа побуждения носят в сущности экспрессивный, эмоционально, моторно и вообще функцио-, нально выразительный характер. У них есть причина. ’ толчок, по пет цели. Они имеют лишь стихийный, естественный результат в виде завершающего момента истощения данной функциональной потребности в деятельности (рецепторной, моторной, эмоциональной, общения и пр.).
Б благоприятном случае, когда объективный ход процесса деятельное in в основном совпадает с субъ-екшрнэй установкой, эта деятельность н состояние ребенка nocal эмоционально положительный характер. В неблагоприятных условиях возникают различного рода аффективные реакции тина «эмоциональной разрядки» либо более пли менее длительные депрессивные состояния, содержание которых составляют
переживания и воображаемые действия в отнопм^. травмирующей ситуации. Про такого типа аффект».^?* действия С. Л. Рубинштейн писал: «В импульсивном действии существенную роль играют динамит»»^ соотношения. Импульсивное действие — это аффекте», пая разрядка. Оно связано с аффективным переудили нем. Импульс, заключенный в исходном побуудв-нии, в нем непосредственно и более или менее сгре* мительно переходит в действие, не опосредованное предвидением его последствий, взвешиванием и оцеа-кой его мот ивов»1. Подчеркивая далее отсутствие результативно-целевого момента в мотиве как важную особенность мотивационной детерминации аффек» тивного действия, он отмечает, что «аффективное действие-разрядка определяется не целью, а только причинами, его порождающими, и поводом, его вы* зывающим»
Описанные выше мотивационные установки им* пульсивно-аффективного типа почти лишены процессуального момента, необходимого для деятельности как способа удовлетворения, для отсрочки,' вызванной объективными обстоятельствами. Эти установки включают в себя фиксацию и эмоциональное переживание желательного для ребенка состояния действительности, но в связи с крайне узкой временной сферой они в сущности отрицают средства, пути, способы их реализации, предполагают немедленную их реализацию, не включающую опосредующий процесс или включающий этот процесс лишь в минимальном объеме.
Если такие побуждения удовлетворяются в пределах их временной сферы и теми средствами, на которые ребенок рассчитывает, их осуществление протекает в относительно спокойном эмоциональном ритме. Но в случае трудностей, отсрочки, т. е. в случае ломки сформировавшейся мотивационной установки, необходимости перестройки ее. поведение ребенка принимает характер аффективной реакции, приводит к состоянию негативизма, капризности, агрессивности по отношению к «непослушным» вещам или взрослым.
I С. Л. Рубинштейн. Основы общей ncuxo.ioi ни. стр. 544. - Гам же, cip. 545.
Эти два типа побуждений и деятельное!и. имеющие большое значение на раннем этапе жизни ребенка, содержат, несмотря на их противоположность, много общего и по внешним проявлениям (пассивные эмоциональные состояния и ли аффективные вспышки), и по сушей ву. Они свидетельствуют о педосчатомном развитии активно-действенной области мотивации,« соищетсгвуюшеи «стратегии» жизнедеяюльиости ребенка, «стилю» его поведения. Э'ю формы приспособления ребенка к характерному для раннего возраста противоречию между широтой желаний и ограниченными собственными возможностями их реализации. пассивной зависимостью от взрослых, а также от обстоятельств. Эти типы побуждений становятся также источником характерных неадекватностей в поведении, конфликтов, неудовлетворенноегп, психических травм.
По мерс формирования личности ребенка быстро-и резко расширяется активно-действенная область мотивации, уменьшаются, в частности, аффективные реакции. Однако одномодальные области мотивации, как таковые, не исчезают совсем, не поглощаются целиком активно-действенной областью. Они совершенствуются. видоизменяются формы их проявлений, меняются функции в общей структуре мотивации, но опп’ остакнся. и область их расширяется, образуя, первичный эмоционально-мотивационный фон. потен-. циальное эиерютическое поле мотивации, которое постоянно обогащается, питая основную активно-дей-J ственную область.
3. О ТЕНДЕНЦИЯХ РАЗВИТИЯ МОТИВАЦИИ
При анализе юнденций развития человеческой моги-ыныи прежде всего важно выяснить, в каком па-npai лешш развивается мотивация, каковы структурные новообразования, возникающие в.ходе развития, и каково в связи с этим предположительное строение ее зрелых форм, которые в процессе развития вы-civnaioT в относительно расчлененном на последовательные по времени счановления компоненты мотивации. То. что в зрелой cncicMe мотивации является хже целостным. слитным, нерасчленепным, в развитии
дает нам определенную «анатомию» структурно^, строения.
Среди основных тенденций онтогенетичегагт-а вития мотивации необходимо отметить уже упоминавшийся выше переход от аморфной одноуровневой ‘ системы побуждений к иерархически построенной; от простого, однокомпонеигного строения побуждевий к сложному, многокомпонентному, и в частности двухмодальному, строению; переход от узкой временной сферы действия побуждений и соответствующей сферы функционально-энергетической и содержательно-смысловой интеграции побуждений ко все более широкой интеграции.
Характерные для ранних этапов развития мотивации особенности, проявляющиеся в диалектически взаимосвязанных моментах (импульсивность и ситуативност ь, негативизм и внушаемость, упрямство и подражательность, экспрессивная деятельность и эмоциональные реакции), и обостренная, аффективно окрашенная тенденция к результату претерпевают постепенное изменение от фиксированных в них крайностей к некоторой оптимальной точке, соответствующей более высокому уровню саморегуляции мотивационной системы личности.
В ряду этих тенденций формирования мотивации мы хотели бы подчеркнуть одну из ключевых, а именно тенденцию формирования высшего, сознательно-волевого уровня мотивационной регуляции поведения.
Регулировать поведение ребенка — это значит вначале создавать соответствующую систему объективных раздражителей (ритмика распорядка дня. ситуативные раздражители или их отсутствие, приемы переключения внимания на другой объект, отвлечение, удаление нежелательных вещей и введение полезных и г. д.). Однако позднее, с формированием целенаправленного поведения, с возникновением нового, более высокого уровня регуляции, необходимо развивать способность ребенка к выполнению правил, запретов, к дисциплине, способность действовагь заведомо вопреки побуждениям ситуативно-импульсивного уровня, учшь преодолевать «соблазны».
Первоначальный этап этого процесса - возникновение и постепенное расширение диапазона количест-
денных различий в значимости побуждений. На механизмах такой количественной иерархии озрабшы-ваются элсмен i ы возникающем потом волевой 1СХИИКИ регуляции поведения. Дело в том. что побуждения нмпульсивно-еигуагпвного (низшего) уровня в значительной степени подчиняются в своей актуализации принципу «все или ничего»: побуждение либо актуализируется и лейст вует как непреодолимое, аффективно окрашенное, либо оно вытесняется. и притом полностью. Здесь еще невозможно одновременное удержание двух или нескольких побуждений, а поэтому и количественное их сопоставление с точки зрения значимости.
Второй этан — оформление качественных ступеней (и соответствующих ориентиров и критериев), т. е. выделение одних объектов пли областей отношений как наиболее значимых, ведущих, а других — как второе тененных.
Побуждения ребенка раннего возраста еще не имеют гой сферы ошосигельности, того количественного диапазона, в пределах которого они могут сдвигаться вс? времени, в пространстве, в качественных особенностях средств удовлетворения. Это та сфера, тот диапазон, который возникает и постепенно расширяемся с возрасшым развитием ребенка и благодаря коюрому постепенно становятся возможны смысловые перестройки, целенаправленно раулирую-щие смещения мотивации и поведения в зависимости 01 изменившихся обстоятельств внешнего и внутреннего порядка.
Но эю Tpcoyei уже большего функционально-энср-гешческого потенциала мотивации и одновременно более зрелой содержа тельно-смысловой, пт еллек-туальной. сознаюльно-волевой регуляции поведения. У.’чсиис подчини1ь сознанию спонтанно актуализирую! шеся побуждения формируется довольно рано, с самых первыл nei жизни, получает мощный толчок после овладения ребенком речью, но наиболее ярко выступает лишь в подростковом возраае.
В подростковом возрасте, в период активного формирования воли и самовоспитания, наблюдается тенденция к нарочшой постановке задач чисю динамического преодоления тех или иных потребностей, желаний, независимо от их содержания. Так, подросток
ставит задачу «научи i вся» преодолевать голод, страх увлечения и другие мощные побуждения, ПриэТом он не все» да обращается к содержанию и оценивает какие побуждения положи(ельпы по содержание а какие официальны. Для нею важно научиться преодолена и» любые побуждения, поставить свою волю выше любых желаний.
Это чисю динамическое, «бессодержательное» понимание воли может привес 1 и подростка к неразуквпам и неверным поступкам, когда он может поставить зада чу «преодоления» жиз! ichho важных биологических потребностей или высших морально-нравствен пых побуждений. Вмеие с чем здесь необходимо отменит», чю подросток стихийно подходит к постановке специально динамической задачи интеграции мотивационной снс1емы? независимо от той содержа-тельно-смысловой работы по поиску и формированию основных ценное!ей. норм и направленное!и поведения, которую он проводит параллельно и особенно интенсивно в юношеском возрасте.
В процессе волевой борьбы побуждений, для ко-юрой характерно противоречие сознательной и им* пульсивпой тенденций, формируются два мотивационных образования, коюрые в определенном смысле прямо иротивосюят дру! другу. Причем то из них, которое представляет сознание, разум, совесть подростка. нередко нс может удержаться на позштии объективной, беспристрастной оценки обстановки, а стремясь протнвостоя п» и динамически преодолеть импульсивную тенденцию, представляет собой как бы neiauiBHoe ее отражение. Всякого рода нейтральные и смя!чающие этот коифлик! соображения нередко отбрасываююя как могущие ослабить волевое побуждение и усилить импульсивное влечение. Именно полому в напряженной волевой борьбе подросток нередко впадает в крайность, намеренно заосфяя и поляризуя конфликт, пытаясь тем самым мобилизован» динамические возможности имеющихся побуждений, доводы сознания, интеллекта на преодоление неразумного влечения.
В этой поляризации сознательно-волевой тенденции, в этой крайности, «экстремизме» решений и поступков, в отсутствии спокойной, рассудительной мудрости действительно разумного решения ясно просматривается
острота мотивационною конфликта, приблизительное равенство противостоящих мотивационных тенденций •и переживание опасности того, что, отказавшись от жесткого волевого решения, он нс сможет удержаться на зыбкой точке «умеренной разумности» и соскользнет на противоположный полюс импульсивного влечение. В поляризации волевой мотивационной тенденции, в ее упрощении, некоторой прими типизации и чрезмерной прямолинейности подросток видит средство объединения входящих в нее побуждений, ее усиления перед противостоящим динамически мощным влечением.
Таким образом, формирование сознательно-волевого уровня мопгвации состоит, во-первых, в образовании иерархической, многоуровневой системы регуляции и в централизации згой регуляции: во-вгорых. в противопоставлении высшею уровня стихийно формирующимся, импульсивным влечениям, потребно-стям, интересам, которые начинают выступать уже не как внутренние по о г ношению к личности человека, а скорее как внешние, хотя и принадлежащие ей.
С формированием волевого уровня появляются принципиально новые возможности для направленной воепи га гелыюй работы в связи с образованием механизма самовоспитания и возможностью прямого, непосредственного осмысления и самоформирования основных целей, принципов, норм и идеалов.
Процесс формирования мотивации в плане воспитательного воздействия включает в себя два механизма. Первый из них заключается в том. что стихийно сложившиеся пли специально организованные восиптагелем условия трудовой деятельности и взаимоотношений избира гельпо актуализируют отдельные ситуативные побуждения, которые при систс-Мит и ческой активизации постепенно упрочиваются и переладят в более устойчивые мотивационные образования. Образно говоря, это механизм формирования «снизу вверх».
Второй процесс заключается в усвоении воспитуе-мым предъявляемых ему в ютовой «форме» побуждений, целей, идеалов, содержания направленности личное иг, которые по замыслу воспигагеля должны у пего сформироваться и которые сам восшпуемый должен nociciicHiio превратить из внешне понимаемых
во внутренне принятые и реально действующ^ Объяснение смысла формируемых побуждений/^ соотнесение с другими в офомной степени облегед^ воспитуемому внутреннюю смысловую работу д бавляют его от стихийного поиска, связанного
со множеством ошибок. Это механизм Формирован^ «сверху вниз».
Первый механизм опирается в основном на есге-ст венное динамическое усиление тех побужден^, ко-
торые ио своему содержанию мотут служить зачатком, исходным пунктом формирования требуемой напряг ленпосги мотивации. Второй опирается в основном
на искусственную содержательно-смысловую пере-1 стройку действующей системы мотивации. Первый стимулируется в основном изменением внешних уело-* вий жизнедеятельности, второй — изменением внутри- -личностной «атмосферы» через внутреннюю созна- | тельно-волевую работу по переосмысливанию моти- । вационной направленности поведения. (
Полноценное формирование мотивационной систс- мы личности должно включать в себя обт^* механизма,' и в большинстве случаев даже при стихийном формировании они действуют оба. Вместе с тем один из них может преобладать, что говорит не только об их единстве, по и об относительной самостоятель
ности.
Недостаточность первого механизма, как такового, состоит в том. что, даже специально ортанизуя процесс жизнедеятельности, мы еще не можем быть уверены, что сформируются именно требуемые по содержанию побуждения. Поэтому желательно дополнить этот механизм вторым, предъявляя воспитуемым требуемые от них нормы поведения, идеалы и объясняя им смысл и необходимость формирования именно этих побуждений.
Недостаточность второго механизма состоит в возможности чисто формального усвоения требуемых побуждений. Имея в виду эту опасность, С. Л. Рубинштейн писал: «Воспитательная работа, ограничивающаяся предъявлением определенных общественных требований, не учитывает, что выполнение извне предъявляемых требований легко может оказаться внешним их выполнением. Целью же должно бьпь не одно лишь формальное соответствие внешнего
поведения требованиям общества, не внешнее приспособление к ним; целью должно быть формирование у человека таких внутренних устремлений, отвечающих не букве, а духу моральных требований общества, лз которых в порядке внутренней закономерности вытекало бы моральное поведение»1.
Здесь подчеркивается необходимость не только смержательного усвоения побуждения, но и динамического его формирования и упрочения. Вместе с тем и с динамической стороны побуждение формируется при условии и в результате содержательно-смысловой его перестройки. Поэтому Рубинштейн здесь же замечает, что «всякая эффективная воспитательная работа имеет своим внутренним условием собственную нравственную работу воспитусмого...»2.
Итак, проделанный нами (по необходимости краткий) анализ особенностей мотивации в детском возрасте даег возможность выявить некоторые важные особенноеги структурного строения мотивации: иерархический характер, энергетический потенциал, выражающийся в соответствующей временной сфере, двухмодальное с 1 роение, единство содержательной и динамической сторон, непрерывно-процессуальной п резулыатквно-цслевоп детерминации, единство актуального и потенциальною. Поскольку нам не представляется возможным рассмотреть в данной книге все известные в настоящее время особенности человеческой мотивации, мы остановимся в следующей главе лишь на некоторых из них, которые, на наш взгляд, особенно важны в плане философско-психологического анализа мотивации и вместе с тем менее разработаны в нашей литературе.
1 С. Л. Рубинштейн. Принципы и пуш развития психолопш. cip. 138.
’ Там же.
Глава III
ОСОБЕННОСТИ
СТРУКТУРНОГО СТРОЕНИЯ МОТИВАЦИИ
В основе всякого побуждения лежит исходное диалектическое противоречие, являющееся движущей лой всякой психической деягелыюст и. — противоречие между гем. что объективно имеет значение для жизнедеятельности человека и отражается им как субъективно значимое, и наличной действительностью. «...Мир не удовлетворяет человека,<-указывал В. И. Лепин. — и человек своим действием решает изменить его»1. В этих словах В. И. Лепина просто и ясно выражены идеи о противоречии .между желаемым и действтельпым и об акнтвпой деятельности как форме его разрешения. С. Л. Рубинштейн, имея в виду в сущности то же противоречие, сформулировал его так: «Идеализация и преобразование мира-таков способ существования человека как сознательного существа»2.
Противоречие между действительным и желаемым отражается в соответствующем эмоциональном переживании. стимулирует мобилизацию функционально-энергетических возможностей и детерминирует, направляет психическую деятельность. Анализируя условия. при которых возникает мотивационпо-цснностчое отношение человека к действительности. О. Г. Дроб-ницкпй писал следующее: «Таким образом, явление ценности возникает в условиях противоречия (преодолеваемого в каждый данный момент или исторически) между уже назревшей потребностью, возникшей необходимостью, поставленной задачей, открывающейся в близком или отдаленном будущем возмож-
1 В. II. Ленин. TTo.ih. coup. соч.. т. 29. стр. 195.
: С. Л. Рубинштейн. Принципы и пути развития психологии, стр. 163.
«остью с одной стороны, и наличной деиствитель-йосгью’ которая в данный момент еще не позволяет сразу и целиком решить эти проблемы, — с другой» «.
Желательное н действительное как два момента исходного противоречия мотивации составляют вместе с тем и глубокое единство. Наличное состояние действительности берется здесь не как статичное и не в стихийных тенденциях изменения, а с точки зрения его соответствия или несоответствия успешному процессу жизнедеятельности человека, в плане тех ее состояний или тенденций развития, которые наиболее ей соответствую г. Наличная действительность поэтому рассматривается не только сама по себе, как таковая, но и в ее отношении к значимому, к человеческим потребностям, целям, идеалам. Желательное берется не только как детерминируемое «изнутри» (и нередко субъективистски), но и с учетом реальных возможностей его реализации, т. е. как объективное.
Еще Аристотель подметил характерное для мотивации противоречивое раздвоение отражаемой в психике действительности через появление желаемого, противостоящего наличной действительности: «Всякое стремление также появляется ради чего-нибудь. То, ради чего возникает стремление, составляет исходную точку иракшчсского разума: предельная [цель] и есть источник деятельности». И далее: «Именно движет то, чего хочется, и благодаря этому приводит в движение рассудок, так как желаемое представляет исходную точку для [практическою] ума»2.
Как отмечает В. Н. Мясищев, «личность наиболее полно раскрывается в том, что для нее наиболее важно, значимо, к чему она наиболее сильно и настойчиво стремится: она наиболее ярко выражается в критические моменты, когда решаются жизненно важные для нее вопросы. Личность проявляется и познается в том. каковы мотивы и цели ее деятельности. определяющие уровень и состояние ее психических процессов»?. С. Л. Рубинштейн также подчер-
। О. Г. Дрштицкий. Проблема ценности и марксистская философия - «Вопросы философии». 1966. № 7. стр. 44.
2 О душе. М., 1937. стр. 106.
з Д. Я. Л/.чсшуев. Личность и неврозы, стр. 71.
кивал, что в основе мотивации лежит звдмщ-.. «Именно то. что особенно значимо для ч^товекэ выступает в конечном счете в качестве моттц^* пелен его деятельности и определяет подлинный степ, жень личности» L Л
Единство двух моментов мотивационного пратч^ речия состоит также в том. что значимое не оторва»» от обьектпвпой действительности. не противостою* ей. а возникает па основе реальной действительное^ отталкивается от реальных возможностей ее изменения, от имеющихся функционально-энергетических возможностей человека. Потребности, цели, выходящие за пределы объективных возможностей изменения действительности, — это неадекватные побуждения.
Подчеркивая противоречивость и в то же время единство этих моментов, Рубинштейн писал: «Учение об идеалах и ценностях должно быть понято как ; момент развития в жизни человека на ocitoee диалектическою понимания монизма: здесь особенно необ- , ходимо сохранить соотносительное, каждый раз возникающее, снимаемое и вновь восстанавливающееся . противопоставление должного и сущее дующего, идеала и действительности, преодолеть их противопоставление, внеположение, включить их в единый процесс жизни...» -
В побуждении непосредственно фиксируются оба состояния действительности: наличное и желательное. Противоречивое единство этих состояний и составляет первую, и основную, структурную особенность ] побуждения как единицы мотивационной системы. Желательное и действительное, как два полюса, обра- 1 зуют то напряженное энергетическое поле мотивации. 1 в пределах и иод влиянием которого детерминируется и осуществляется направленная деятельность человека. Эта деятельность при выборе се начальной и конечной точек, средств и путей в ее процессуальной развертке отталкивается как от наличной реальной действительности, так и от «идеального», желательного, будущего состояния, к которому опа направ- 1 2
1 С. .7. Рубинштейн. Основы общей психологии, стр. 620.
2 С. Л. Рубинштейн. Человек и мир. — «Методологические и -теоретические проблемы психологии», стр. 371 -372.
nciio Наличное и желательное отражают два состояла действительное гя в ее динамике, развитии, изменении, преобразовании человеком - настоящее и будущее.
Несмотря на предельную ясность диалектической двойственное!it структуры мотивации, опа мстафизи-чес»ч односторонне трактуется, во-первых, в субъективистской концепции мотивации (фрейдизм), когда абсолютизируется момси г желательного, и. во-вторых, в механистической концепции (бихевиоризм), когда абсолютизируется момент детерминации со стороны наличной ситуации, которая как бы «подталкивает» извне поведение человека, не давая ему перспективы. Эти два неверных толкования структуры мотивации в сущности смыкаю 1ся в трактовке мотивации как детерминируемою, но слепого процесса.
Значимостный. эмоционально-ценностный момент мотивации представляется первичным в детерминации поведения и основным, исходным моментом структуры мотивации. Включая в себя «пристрастное», заинтересованное отношение человека к действительности, он создает как бы напряженное мотивационное поле, в пределах и иод силовым влиянием которого детерминируется и осуществляется активный процесс деятельности. Вне этою момента, за пределами создаваемого им энергетического поля деятельность невозможна; он составляст совершенно необходимый компонент с I рук । уры мо 1 ива цип.
Тайна рождения. 1епезпса и сущности значимо-стною момент вешда занимала умы человечества. Субъек1ивно-пдсалис1ичсская его абсолютизация стала основным содержанием цело! о философского направления конца XIX - начала XX в. — экзистенциализма. В работах С. Кьеркегора и М. Хайдеггера. А. Камю и Ж-II. Capipa этот специфически человеческий момси I с । анови гея всепроникающим, исходным моментом всего сущею. ;
Диалек i ико-ма гериалистическое понимание движущей силы, источника движения всякой целостной системы требует в каждом случае найти, вычлени п> и конкретно разработать го противоречивое единство двух диалектически взаимосвязанных моментов, которое составляет необходимую предпосылку существования и исто шик развития человеческой мотивации.
Огромная метоло.ю! ическая ценность этого положение материалистической диалектики состоит в том, оно позволяет сразу же отбросить как заведом? пенаучнхю. ложнхю попытку принять какой-то Один момент мотивации за основную и единствен»^ ле терминал! у деятельноегп. Не случайна попыт^ фрейдистов и вообще психоаналитиков взять момент влечения (т. е. эмоционально-ценностный момент в нашем обозначении) за такую детерминанту. Это привело, как известно, к абсолютизации момента] влечения, к противопоставлению ею действительности как изначально и неустранимо противоречащей ему, чуждой и враждебной силы. Активная деятельность
индивида при таком понимании представляется постоянной, по безысходной и бессмысленной попыткой примирить желаемое с действительным. И эта точка зрения па сущность и смысл процесса человеческой жизнедеятельности как на сизифов труд (А. Камю) особенно заостренно выражена в экзистенциалистской идеалистической концепции.
Эмоционально-ценное i ный момент, момент вле-
чения, значимого фиксирует отношение, и в частности отношение противоречия, между желательным и реальным состояниями действительности. Эта фиксация
еще не включает в себя активно-действенного момента;
непосредственно она создает основу лишь для созерцательного, пасспвно-эмоционалыюго переживания такого отношения, как мы видели при анализе мотивационной системы ребенка. Переживание человеком желательного, эмоционально притягательною еще не означает наличия активной деятельности, направленной на удовлетворение соот ветствующего побуждения. Многие переживания такого рода и у детей, и у взрослых носят абстрактный, пассивно-созерцательный характер уже в ciwiy недостаточности эмоционально-волевых. временных, материальных и других возможностей их реализации. Есть и другие причины, связанные с особенное тими структуры побуждения, в силу которых эти переживания остаются чисто экспрессивными и удовлетворяются фактически не в процессе активной деятельности, а в процессе пассивною переживания.
В эюм моменте не содержатся еще энерт стические возможности деятельности как средства разрешения
фиксированного в эмоционально-ценностном моменте противоречия. Противоречие между желательным и реальным - это не внут реннее, а скорее внешнее противоречие психики как целостной системы. Для развертывания вну грен него противоречия как движущей силы человеческой деятельности не хватает активнодейственного момента. Поэтому противоречие между желт, ильным и реальным само по себе еще не может быть однозначной детерминантой полноценною мотивационно! о процесса, выражающегося в активной деятельности.
Действительно, как мы уже видели при анализе особенностей мотивации в детском возрасте, сама ио себе фиксация желательною состояния действительности. переживание этою состояния и его значимости проявляются лишь в экспрессивных эмоциональных реакциях импульсивного и аффективного типа и пе способны еще детерминировать конкретную процессуальную развертку деятельности. Деятельность, будучи способом, средством, реальным путем осуществления побуждения, вместе с тем в некотором смысле означает опосредование, отступление, переключение с жесткой эмоциональной фиксации результата на процесс и «техническую» функциональную сторону самой деятельности.
Между тем дети, а нередко и взрослые нс всегда находят в себе силы на такое опосредование, временно ю отсрочку, на такие усилия, «жертвы». Не случайно поэтом}' факты юворяг о наличии собственного относительно самое юятелыют о мотивационною обеспечения деятельности, а именно потребности в деятельности. в самом процессе деятельности, помимо мотивационной установки па получение результат, на дискретное (в отличие от процессуального) состояние жслаюлыюй действительности.
Движение есть форма существования материи. Это важнейшее положение материалистической диалектики непосредственно относится и к трактовке человеческой мотивации: активность, деятельность в широком смысле стова есть форма существования человека как шчности.
По лому кроме про тиворечия между желательным н действительным вторым мотивационным противоречием выступает противоречие между наличием
тенденции к активности. деятельности и воздо. стями ее реализации. О (метим кратко явления, | торых эю противоречие реализуется.
Речь идет прежде всею о противоречии развит»!I (детский и подростковый возраст особенно, но яере юношеский и отчасти взрослый), когда общие потреб] ноет и в физической и умственной активности неродЛ не находят полноценною выражения в KOHKper^l opiавизованных взрослыми видах игровой; учебнаI или общественно полезной дсжелыюсти и стихийноI выражаются в экспрессивных реакциях недовольств^! негативизма, неудовлетворенности, капризах и аятжI общественных формах поведения (реализующих, на-| пример, потребность в проявлении физической силы! в романических «приключениях», в «опасной» воло*1 вой борьбе с трудностями и г. д.). Кроме того, это1 противоречие проявляется и в очень важном в со?| циальном п психологическом планах несогласования I между сложившимися у человека функциональнымиI возможностями, способностями и содержанием ж| видов учебной, шровон, профессиональной и обще*! с 1 венной деягельносш, которыми он вынужден зашь I ма1ься в силу того пли иною стечения жизненных I обстоятельств. Как видно уже из эюй краткой харак-1 терисгики данного противоречия, оно имеет большое и теоретическое и практическое значение.
Мы еще вернемся к анализу активно-действенного момента и его роли в структуре мотивации, здесь! же нам важно отмстить, что эмоционально-ценностный момент мотивации, выступающий как пассивно-эмоциональное «с 1 рада тельное» переживание, находится в диалектическом единстве с активно-действенным моментом, образующим второй полюс целостной струк1уры мотивации.
ш Диалектическая сложное!ь мотивационной системы не сводится к противоречивому единству юлько этих моментов, хотя они и являются, по^впдимому, основными. исходными. Не претендуя па исчерпывающее описание диалектики мошвапин, выделим несколько других взаимосвязанных сторон сложнейшей структуры мотивации, которые и рассмотрим в последующих параграфах.
1. СООТНОШЕНИЕ НЕПРЕРЫВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО И ДИСКРЕТНОГО МОМЕНТОВ МОТИВАЦИИ
Как мы отмечали, функционирование всякого живого организма - эю форма ei о существования. Оно состоит в сдпсгве процессов ассимиляции и диссимиляции, аккумулирования энергии и ее затрат. Человеческая деятельность как высшая форма жизнедеятельности не составляет в этом отношении исключения. Смысл жизни человека состоит не только в удовлетворении потребностей, достижении некоторых результатов. а в самой деятельности, в самом функционировании его как человека. В этом плане любую данную мотивационную систему следует рассматри-I вать как обусловленную общественно-исторической средой конкретную форму организации человеческой жизнедеятельности.
Определение дея1елыюсти как формы существования психики не является абстрактным философским ее определением. Подобно тому как физическая активность. определенная мышечная деятельность и г. д. является совершенно необходимой, жизненно важной потребное 1ыо организма, так п психическая деятельность во всех се видах не только выступает средством удовлегворенпя некоторых потребностей, по и сама составляет содержание специфической потребности.
К. Маркс, имея в виду истинно достойный человека труд в будущем коммунистическом обществе, писал, чю эю шра физических и интеллектуальных сил L Характеризуя отчуждение груди рабочего при капитализме, подчинение процесса груда настоятельным биологическим потребностям, он писал: «Смысл две;;тдпа1ичасового труда заключается для него не в том. чю он тке1, прядет, сверлит и т. д., а в том, чю но —способ заработка, который дает ему возможность поешь, пойти в трактир, поспать»2.
Потребное 1ь в деятельности формируется как выражение растущего функционально-энергетическою.
I См. А* Чирке и Ф. Энгельс. Соч.. 1. 23. стр. 189.
- К. ЛМ/’ат и Ф. Энге/ьс. Соч., г. 6, сгр. 432.
динамическою потенциала человека, его физических и умственных возможностей. Говоря о мотивах учебной деятельносп!. С. Л. Рхбннннсйн правильно отмечал «Но наряду с Э1НМН основными мотивами в процессе учения факгпчески Bbiciynaei, конечно» и ряд лрут их - начиная с стремиения испытать и выявить своп силы и способное।и...» 1 В. Н. Мясищев определяет склонносчь как «избирательно-положительное о । ношение к деятельности, более или менее стойкую потребность в определенном виде деятельности»1 2 3. - Таким образом, перед нами встает, безусловно, важный для с।рук।урною изучения мотивации вопрос о соотношении и роли общей потребности в деятель пости и конкретных побуждений, мотивационных установок типа цели с дискретно-фиксированным результатом. Это в сущности вопрос о соотношении двух мотивационных видов детерминации поведения: непрерывно-количественной. процессуальной и дискретнокачественной. или исспсцифичсской, мотивационной активации, энерютизации и конкретной, Специфической направленности поведения, г. е. динамической и содержательной сторон мотивации.
Потребность в дея1ельпости как своеобразный компонент мотивации наиболее ярко проявляется в таком виде деятельности, как игровая. А. Н. Леонтьев, отменит, чю игровое действие рождаекя из потреб-hocui действовать но отношению к широкому миру5, подчеркивает прежде всего то, что «мошв игрового ДСЙС1ВИЯ лежит не в результате действия, а в самом процессе. Так, например, у ребенка, шрающего в кубики, мотив игры лежит пе в том. чтобы сделать постройку, а в том, чтобы делать се. т. е. в содержании самого действия. Это справедливо не только для игры дошкольника, но и для всякой настоящей игры вообще. Не выиграть, а играть — такова общая формула мотивации игры»4.
Однако для игр старшего школьного возраста характерно четкое выделение того резулыата, цели, которые необходимо доспи путь в игре. Об этих
1 С. Л. Рубинштейн. Основы общей пенхолоши, с гр. 603.
- В. И. М.чеищеч. Личность и неврозы, стр. 224.
3 См. .4. Н. Леонтьев. Психоло! ические основы дошкольной игры. — «Советская педаюгика». 1944, № 8-9.
4 А. Н. Леонтьев. Проблемы развншя психики, стр. 4 "4.
играх Леонтьев пишет следующее: «Осознание игровой 3313Ш Jie.iaei шровую деяюльносгь стремящейся к известному pejyibiaiy: Значит ли это. чю благодаря появлению задачи шра превращается в продуктивную деятелыюс!ь? Het. мошв тиры по-прежнему продолжает лежать в самом троном процессе. Однако теперь процесс шры опосредсчвован для ребенка задачей» . th ра ребенка не являекя истинно продуктивной деятельностью прежде всею потому, чю «основные жизненные ето потребное!и удовлетворяются взрослыми безо гноен тельпо к обьективной продуктивности сю .ivHie.ibHucin»2.
Еще Каш. характеризуя различие в мотивации трудовой и вне 1 рудовой дея тельност и. подчеркивал результа гивпо-продукгивный и дискретный характер трудовой мотивационной установки и непрерывно-процессуальный ха рак тер мотивационной установки, связанной с проявлением и развитием функциональных возможностей личности. Он писал: «Так. например. оказывается, что можно находить удовольствие в одном лишь приложении силы, в сознании силы своей души при преодолении препятствий, противостоящих нашим замыслам, в культуре умственных способностей и т. д., и мы вполне справедливо называем это утонченными радостями и удовольствиями, так как в наших силах не давать им в большей мерс, чем друз им, притупляться...»5
С. Л. Рубинштейн также отмечал процессуальный характер мотивации шровой деятельности. «Но мотив может отделиться от цели и переместиться: 1) па самую деятельность, как это имеет место в игре, тде мотив деятельности лежит в ней самой, или в тех случаях, когда человек делает что-нибудь «из любви к искусству», н 2) на один из результатов деятельности»4. Он писал, что в тире «значительно уведи-чи.’ыс ся удельный вес эмоций, связанных с самым лти)ш.' действия, с процессом игры, хотя и в игре резу !ыат. победа в состязании, удачное разрешение задачи при игре в лото и т. и. далеко не безраз
• 1. Н. .'1е<‘!!»1Ь€в. Проблемы развития психики, стр. 492.
? Там же. стр. Т37.
? II. Кении Соч.. । 4 ч. 1. М.. 196?. Cip. 337. ,
- С. .1. Гхйииитсин. Основы общей психоло1ии, стр. 564.
личны»1. В игровом действии также ставятся % ь иные цели, ио только эти задачи и цели воображу***1
Однако было бы совершенно неверным отсюда вывод о том. чю игровая деятельность име2 исключительно процессуальную мотивацию в интереса к развертыванию тех или иных (физических познавательных, мыслительных, эмоциональных и т. д.) функциональных возможностей личности; бы.% бы также неверным представлять, что трудовая де*, тельное 1ь, наоборот. мотивируется исключительно дискретными мотивационными установками типа цели и нередко характеризуется поэтому внешне заданным моментом необходимости, долженствования, вынужденности. Как отмечают А. Н. Леонтьев и С. Л. Ру биншгейн в приведенных выше высказываниях, в игровой деятельное!и имеют место мотивационные установки результативного, целевою типа.
В возрастном процессе развития игровой деятельности у детей результативные формы игр постепенно j становятся основными. Д. Б. Элькадин но этому поводу пишет: «В удовольешии, которое доставляет подчинение взятой на себя роли, в стремлении как можно лучше ее выполнить, в отказе от мимолетных желаний, возникающих по ходу игры, заключено большое BOcninaie.TbHoe значение игры, делающее ее одним из важнейших средств воспитания волевых качеств ребенка-дошколышка»1 2. Вместе с гем основной смысл всякой игровой деятельности, и в частности спортивной, как у детей, так и у взрослых состоит именно в максимальном проявлении тех или иных функциональных возможностей человека и в их даль* нейшем развшип. Поэюму установка на победу «любой ценой» является глубоко чуждой для спорта, как и для всякой игровой деятельности.
Поскольку развертывание и развтие в шре функциональных возможностей требует объективного коли* чественного критерия, учета, поскольку оно происходит в условиях соревнования, состязания, постольку обякиельио требует введения в шру четко фиксированною результата, объективною показателя. \ка-
1 С. //. Рубинштейн. Основы общей психологии. стр.
2 Д. Б. Эиъкоиии. Т ворческие ролевые игры, ле гей дсчнесть-ною возрасла. М.. 1957, стр. 15-16.
зания на единую для всех цель деятельности. Поэтому игры старших детей и взрослых имеют заостренно результативный характер. Результативность здесь не иротивостонт процесс} ально-функциональпому смыслу игры, не снимает его и не противоречит ему. Наоборот, установка на достижение некоторого максимально возможного предела, дискретного рубежа как раз выпе »пяег психическую функцию стимулятора деятельности. средства максимально высокою напряжения, мобилизации.
Было бы странным также литагь трудовую деятельность процессуальной мотивации: интереса к процессу, увлечения содержательной стороной труда. Эти характерные для тиры черты органического слияния процессуальной и результативной мотивации в наибольшей степени проявляются в трудовой деятельности творческого характера. Не случайно С. Л. Рубинштейн, отмечая значение процессуально-содержательной стороны шровой деятельности, писал: «В этом основная особенность игровой деятельности и в этом ее основное очарование и лишь с очарованием высших форм творчества сравнимая прелесть»1. Анализируя сущность груда при социализме, О. Г. Дроб-ншткий факт ическп подчеркивает важность процессуальной. функциональной стороны труда. «И только ли в «пользе дела» заключается смысл человеческого труда? Производя необходимые ему предметы, человек вместе с тем совершает и нечто друтое — овладевает природой, развивает свои способности, творит весь окружающий мир и самого себя. В этом отношении человек сам для себя цель. Ею труд не просто средство для жизни, ио и удовлетворение творческой потребности, потребности творить от имени человечест ва» -.
Эффективность трудовой деятельности в психоло-nriCc:*:}M плане зависит в значительной мере именно I от тот >, насколько заданная цель, требуемый результат труда, т. е. дискретные побуждения к труду, соответствуют процессуальному моменту мотивации: интересу к самому процессу, к функциональной развертке трудовой деятельности. Рассматривая груд
। с. ./ /’| оинштейн. Основы обшей психологии, cip. 590.
- О. Г. Мир оживших предметов, стр. 188-189.
школьников. Т. В. Драгунова пишет: «Значение т-также большая или меньшая привлекательность*’ школьников самого процесса труда. Им ирщЛ’1’ труд, соответствующий их возможностям, интерн* и стремлениям»1. **
Наша воспитательная работа и объективное рэ, винте, совершенствование трудовых процессов и обп®. ст венных о । ношений направлены именно на то, чтог'щ в максимальной степени сделать труд не внешне для человека необходимостью, а внутренней потреб, ностью. А для этого нужно прежде всего так измо пить и человека, и са.м труд, чтобы процесс тру,® в максимальной степени соответствовал процессуалы
ным моментам человеческой мотивации и тому, что лежит в их основе: способностям, функциональны^ возможностям, интересам человека. Ведь потребность в труде — это по г ребность не т олько в результате!
но и в процессе труда.
Изложенное выше дает основание предположить, что всякая мотивация любою вид? деятельносл необходимо включает в себя как процессуальный так и дискретный моменты, которые являются совер шеино необходимыми составляющими мотивационно! структуры. Диалектическое единство непрерывною । дискретного, энергетическою и содержательного со ставляет еще одну сторону структуры могииашп человеческой деятельности.
Огромные побуди тельные возможности дискрет ной .мотивационной установки проявляются в условиях когда она нарочито противопоставляется отрицатель ному, неприятному, тяжелому процессу деятельности создавая таким образом особо напряженную моти
вациопную ситуацию.
Например, в исследовании Л. С. Славиной с детьми дошкольниками использовалась методика Карстен2 Детям давалось монотонное, малоинтересное для ни) задание. Однако просьба взрослого экспериментатор была для них достаючно сильным мотивом. Koiд
все же появились признаки явного «насыщения»
1 Т. Н. Драгуниса Oiiioincniie учащихся к заиятям но ipvij в школе. - «Вопросы ПСНХО.1О1 ни личности школьник,.». М. 1°61, стр. 63. ।
- См. .7 И. ЬЪпчншч. Личность и ее формирование n .iCiCKc'M: возрасте, стр. 275.
(^тошения ЭТо,° мотива. детям задавалась более ^нкретная цель-сделать еще сюлько-го. Эго вно-определенность. славило реальный передел этому нсннкроеному занянпо. и деш делали больше, чем раньше и даже довольно opi анпзоваппо. У детей оста-tjjjocb ooinee cipexLiciiiie выпо.пппь просьбу экспериментатора. продолжи и-» еще па некоторое время неинтересное для них дело. Но постановка цели была тем эффе1 лшным мотивационным среде том. которое позволю максимально использован» мотивационные возможное ш мою орем.юная. Следуем oiMcrnib. чю \ ребенка воооще немалые возможное in продуктивной lenic ibHocni. Но \ нею еще нет тостаточно совершенной моп!вацноппой cipvKiypbi н волевой техники сгп-,м\ 1Я1ШН поведения.
Если деятельность неприятна, тяжела по характеру. ।. е. если процессуальный момент ее мотивации имеет О1рпца1ельп\ю модальность, ю эта деятель-iiocib можс! ос\тествляiвся только иод влиянием iicKoiopoi о ре зул।. 1 a i hbhoi о побуждения, которое имеет положиle.iiwiyio модальность и является динамически досиночпы.м, чтобы придапэ процессу деяюлыюстп если не приятный характер, то во всяком случае положиle.'ibHLiii смысл. Нсихолотческп iочное и высо-кохуложсс 1 венное описание подобной сиiуации мы находим у ф. М. Достоевскою в сю романе «Записки IB xiepiBOiо дома». Каторжники царского острога, со-1ласно приказу должны были рабокпь до конца дня; они всячески сабо 1 провали ею выполнение. Но вот «кондхкюр» (иадсмо 1рщик) дал hxi конкретное задание (<урок»), окончив которое они могли ищи па отдых. «Урок был большой, --пишет Досюевский. — но, батюшки. как принялись! Куда делась лень, куда делось не юхмение. Зас1учалп i опоры, начали вывертыват деревянные 1возш.. Дело кипело... Ровно за полчаса до барабана заданный урок был окончен, и apeci анты шан-?» домой ус I a ibie. по совершенно довольные. х<,ть и выпытали всею каких-нибудь полчаса против указанного времени»1.
Досшжсние пели одновременно удовлетворяет и потребность в окончании монотонной деятельности, так как ciaBin ей предел, и потребность в выпол-
। Ф М Собр соч.. 1. 3. М.. 1956, стр. 485-486.
пении некоюрою внешнего требования. Лескп ли требования находя юя в пределах мо-тиаа..,,'^ возможностей сущее 1вуюшего побуждения, оии/1*1 дополниle.ibiibie. инте!рируются с пропеесуя<д2**К побуждениями п обеспечивают достаточно "“ср?**1 энер! етический уровень деятельное™.
Такою рода целевая деятельность, мало Мат^, русмая процессуальным UHiepecoM к работе, большую напряженное™. Но функция цели как J? состоит в том, чтобы к конечному моменту деят»^ пости, наиболее трудному, тягостному, отрицателе ному, отнести также и противоположный, положите^ ный момент позитивною подкрепления, положитод. ного эффекта в виде создания продукта, достижение результата, удовлешорсния потребности, выполнение моральною долю, требования и т. д. Конечный, целевой момент такого рода трудной деятельности: характерен именно противоречивым единством как oTpimaie.Tbiioro, так и положительного компо-' центов. '
И1ак. дискретная моiивапиопная установка играет важную opi авизующую роль в детерминации деятель» пости. Она конкретно определяет конечную точку; I раницы деятельности, даст содержательное качественное описание желательного сосюяния, способствуй! мобилизации энергетических ресурсов человека на реализацию этого состояния. Она придает общей функциональной процессуальной развертке деятель-, ности определенные направленность и смысл.
Дея1сльность невозможна вне дискретно-качествен пых рамок той или иной мотивационной установкн,-точно так же как она немыслима вне пропессуалм пой ее развертки. Описчая единство, неразрывность этих двух моментов в эмоциональной форме ИХ проявления. С. Л. Рубинштейн писал: «Таким образом, чувства, связанные по преимуществу с ходом деятель^ ности, хотя и отличны, но неотрывны от чувств, свя* занных с се исходом. Относительное различие их свя* запо с строением человеческой деятельности...»1
Интересно отметить, что в зависимости от характера соотношения этих моментов мотивации меняется субъективное восприятие времени человеком. Согласно
1 С. .7 Рубинштейн. Основы общей психологии, стр. 467.
вксистской философии, нс существует абсолютного, ^^актного времени, оторванною от реальных про-В частности, в теории относительности и . атомной физике сформулирована зависимость течении времени от характеристики энергетических напряженностей гравитационно!о поля или взаимодействий микрочастиц. В психологии мы наблюдаем ту же зависимость так называемою субьективного времени от состояния напряженное!и в мотивационной системе I Многочисленные исследования, проведенные Д. Г. Элькиным и друюми психологами, определенно говорят о наличии четкой зависимости течения времени от энергетических ха рак герисгик психических процессов. Так. Элькин отмечает: «Там, где имеет место установка на медленную смену во времени, г. е. в условиях положительных эмоциональных воздействий, действительная, объективная длительность кажется, в порядке контраста, небольшой. Наоборот, в тех случаях, где наблюдается установка на быструю смену во времени, действительная, обьективная длительность переживается в порядке контраста как значительная»1 2.
11. Фресс пишет, что переживание удовольствия от процесса деятелыюсin характеризуется сосре-доточением внимания на самом переживании; течение времени ociaeicn за пределами внимания человека и поэтому протекает «быстрее». При переживании неудовольствия внимание сосредоточивается на течении времени, поэтому оно представляется очень «медленным». Эти и друз не зависимости течения субъективною времени от состояния мотивационной системы еще требуют интерпретации, I обобщения и дальнейшего исследования, но и на данном этапе несомненно само наличие такой зависимости.
С. Л. Рубинштейн подчеркивал, что было бы нсвсрп • рассмшривать Э1и смещения времени как просто ?\бъек1ивную иллюзию, искажение, неадекватное п>, кажимость. Он связывал эту мысль с ноло-
1 См ,7 Г. Э !hnm Восприяше времени М. 1962: А Б. Богданочкой и *>/’- Динамика восприятия времени опера юром в моделях непрерывной зся le.iiaioci и в режиме отсутствия обратной связи ипи различных с.'точных режимах. — «Проблемы инженерной психологии-, р-ыи II. М . 1968.
2 Д. /'. Элыат Восприятие времени, стр. 273.
жением диалектического материализма о вздшг впсимосги времени и uiepi стичсских xapantm!^ различных процессов и пришел к выводу, что i n иное время жизни - это не кажимость, а объективных свойств процессов жизнелея-пч^цр * что так называемое субъективное время-это Внекл тором смысле то реальное время, которое отражав существенные особенност и психических процессов, осу ществляющихся в данный период жизни, это тосубье». тнвное время, по которому и живет человек. Рубин-штейн писал: «С падением представления о едином, абсолютном времени механики в принципе оправданным становится представление о качественно различных структурах времени в зависимости не только от качественных (и структурных) особенностей про-цессов в неорганической природе, но и в природе органической»'.
В связи с анализом непрерывного и дискретною моментов мотивации важно дать оценку позиции, занимаемой в этом вопросе сторонниками экзистенциализма. Одна из самых существенных тенденций экзистенциализма в этом отношении состоит в том, что в нем всячески подчеркивается процессуальный аспект жизнедеятельности, а в понимании структуры мотивации акцентируется внимание на структурном моменте непрерывности. Отталкиваясь от отрицательных последствий, выступающих в мотивах типа жестко заданной (нередко действительно чуждой человеку, навязанной извне) мотивационной установки, экзистенциалисты в конце концов приходят к отрицанию необходимости и важнейшей положительной функциональной роли этих моментов мотивации. Желая освободить человека от призрачных, неадеквашьш целей, стремлений, идеалов, присущих капиталистической действительности. они фактически призывают освобождаться от всяких целей и всяких идеалов, | В наиболее заостренной форме эта позиция выражена в работах А. Камю («Миф о Сизифе» и др.), который подводит читателя к идее, что бессмысленный и бесконечный труд Сизифа-это в сущности то же самоед что и жизнедеятельность современною человека.
I С. .7. Pynmtmmcun Человек и мир - «Меюполщ имеем»*: R теоретические проблемы психо югпи>>. стр. 365.
Характерную для экзистенциализма позицию в понимании структуры мотивации, смысла человеческой деятельности и страха его перед будущим хорошо амразил Ф. М. Достоевский: «Но человек существо легкомысленное и неблаговидное и, может быть, подобно шахматному игроку, любит только один процесс достижения цели, а не самую цель. И. кто .„зет (поручиться нельзя), может быть, что и вся-то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать — в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не иное что, как дважды два четыре, то есть формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти... Положим, человек только и делает, что отыскивает эти дважды два четыре, океаны переплывает, жизнью жертвует в этом отыскивании, но отыскать, действительно найти, — сй-богу, как-то боится. Ведь он чувствует, что как найдет, так уж нечего будет тогда отыскивать»1.
Экзистенциализм — это «философия», отражающая действительно существующее в капиталистическом обществе глубокое «отчуждение» структурных компонентов мотивации: дискретных мотивационных установок в виде потребностей, целей, идеалов от непрерывно-процессуальною компонента. Эю противоречие мотивационной системы, отражающееся в специфической форме и в социальных противоречиях современною общества, преодолевается лишь в результате социалистического преобразования общества и дальнейшего его развита. Экзистенциализм и другие буржуазные направления абсолютизируют это противоречие и не видят перспективы его решения в развитии человеческого общества. Марксистско-ленинская философия, опираясь на конкретные данные общественных наук, даст этому противоречию научное объяснение и указывает оптимистическую перспективу его решения.
1 Ф М XniWfiChHii Соор, соч., г. 4. М. 1956: стр. 160.
2. АКТУАЛЬНОЕ И ПОТЕНЦИАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЯ ПОБУЖДЕНИЙ
Любое побуждение (потребность, интерес, цель я пр.) может находиться в двух основных состояниях: со-стоянии удовлетворения или неудовлетворения. Первое характеризуется обычно положительным эмоциональным переживанием и отсутствием соответствующей активности, второе — отрицательным переживанием и наличием активности, направленной на удовлетворение побуждения.
Состояние удовлетворения, поскольку оно временное, было бы неверно трактовать как отсутствие побуждения. Эго совершенно иное состояние, включающее в себя и эмоциональную удовлетворенность, и деятельность, связанную с предвидимой в будущем неудовлетворенностью. Состояние удовлетворения точнее трактовать как потенциальное, латен/яое состояние побуждения в отличие от состояния неудовлетворения как актуального.
В данном анализе наиболее существенна не эмоциональная характеристика этих состояний, а характеристика в отношении активно-действенного момента. Поскольку актуальным является состояние реализации побуждения, включающее активно-действенный мо-мент, постольку потенциальное состояние связано литая с пассивным эмоциональным переживанием и н? включает активно-действенного момента.
Но активно-действенный момент отсутствует и? только в случае удовлетворения побуждения, но я в случае нецелесообразности или невозможности его реализации (например, когда имеется более настоятеле ное, значимое побуждение, когда, следовательно, Ив хватает времени, функциональных или иных ресурс сов и пр.). Потому другим видом потенциальны^ состояний побуждений являются состояния, при кото! рых человек эмоционально переживает значимость побуждения, но в силу неблагоприятных обстоятельств не может приступить к его реализации. Сюда включаются как отдельные временные неблагоприятны? для удовлетворения данного побуждения ситуации "так и случаи систематического и даже принципихть-ного неудовлетворения ряда побуждений (нереалн?
пока жизненные цели, отдаленные идеалы и’т.д-)-
I С. Л. Рубинштейн дал оощую и глуоокую характеристику соотношения активного и пассивного ком-1донентов в потребностях и соответствующих им [эмоциях. Прежде всего он отмечал, что оба эти компонента изначально присуши всякой человеческой потребности. «Потребность. т. е. испытываемая человеком нужда в чем-нибудь. - это состояние пассивно-актив-[ ное: пассивное, поскольку в ней выражается зави-[ енмость человека от того, в чем он испытывает ( нужду, и активное, поскольку оно заключает стремление к ее удовлетворению и тому, что может ее удовлетворить»1.
Поскольку достигнутый результат — осуществленное побуждение зависит от деятельности человека, оно сопровождается активно-действенной эмоцией; поскольку же оно зависит от внешних для человека обстоятельств, оно сопровождается эмоциональным переживанием пассивного типа. «Это взаимоотношение активности и пассивности накладывает существенный отпечаток на эмоциональную сферу. Оно проявляется в выше уже отмеченной двустороннеети эмоциональных образований, выступающих, с одной стороны, как активные эмоциональные тенденции, стимулирующие к деягельност и, с другой — как эмоционально переживаемые состояния, которые испытывает человек»-, - счи гал Рубинштейн.
Он подчеркивал 1акже, что пассивность и актив-нос!Ь-это не свойства различных эмоций, а два необходимых, внутренне присущих каждой эмоции и каждому побуждению компонента: «Мы видим источник этой противоположности активности и пассивности в действенных взаимоотношениях субъекта и объекта, взаимопроникающих друг друта, так что отношение между активностью и пассивностью пере-стае! тыть при этом метафизически внешним. Каждая э.моштя нс является или пассивной, пли активной, а и пассивной, и активной. Весь вопрос лишь в мере одной и другой, в силу которой эмоция выступает в одном случае преимущественно как
• С .7 P\GnhihineiiH. Основы обшей психоделии. crp. 5U6-507.
-• Гам же. счр 404.
страда тельное состояние аффинированное™, пленешь. с in. в другом - преимущественно как активный лесс порыва, устремленности. действенности»!. 1
I cib целый ряд жизненно важных потребностей которые в силу блаюпрпятпых условий жизни удов.тг/ воряютея без особых усилий, «автоматически», |№ требуют специальной заботы, сколько-нибудь знали тельных за трат. Например, потребность в кислороде у человека очень велика: он не может прожить бп воздуха более двух минут. Однако в обычных нормальных условиях человек благодаря дыханию нс замечает ее. Н лишь при недостатке кислорода эта ПО1 ребиос 1ь приобрегае! острогу, актуальность, значимость как совершенно неотложная, имеющая огромное жизненное значение. Подобно этому многие материально-биологические потребности в биологической своей функции (потребность в одежде, пище и т. д.) уже в значительной степени потеряли в нашей стране актуальность, пересдали бьнь основной жизненной заботой именно потому. что их удовлетворение в зна-чизельной степени обеспечено, гарантировано и не требует от человека особого внимания, особых усилий и зафат.
Развитие науки н техники, общественных отношений и норм взаимоотношений между людьми нередко гак быстро идет вперед, что психическая структура значимости иногда едва успевает перестроиться вслед за изменением реальной обстановки, когда TQt что лишь вчера было только меч i ой и фантазией, сегодня становится повседневным явлением. В этом отношении огромная воспитательная роль литературы и искусства состоит в том, чгобы постоянно акчуализировать то, что в данный период является «уже» или клока еще» потенциально значимым, чтобы раскрыть всю шпроту сферы человеческой мотивации.
С одной стороны, это задача — раскрыть перагек-тивы развития общества и человека, подготовить человека к темпам этою развития, не дат^ ему ос1анови1ься па сегодняшнем уровне его притязаний, стимулировать его потребности, идеалы, мечты, вывести из замкнутого круга повседневного, мещансю ограниченною мирка. С другой стороны, это задача-
1 С. .7. Рупинштейн. Основы общей психологии, стр. 465.
-адомяить человеку, что те вещи, которые стали « него обыденными, естественными и потеряли поэтому актуальную значимость, потребовали в свое ^емя огромных усилий и, можег быть, жертв, что ^необходимо ценить и беречь, помня об их большой роли незаметного на первый взгляд фундамента человеческой жизнедеятельности. Первое касается в большей степени старшего поколения, второе — в гневном молодежи.
В процессе приспособления, адаптации мотивационной структуры к реальному положению личности происходит своеобразная редукция, переход в потенциальное состояние той модальности мотивации, которая соответствует постоянным, относительно неизменным характеристикам жизнедеятельности. Так. постоянное неудов.тет ворсине данной потребности приводит к редукции отрицательной модальности (г. е. человек как бы «устает» постоянно переживать неудовлетворенность, «привыкает» к ней, и это отрицательное переживание перестает быть остро актуальным, становится потенциальным, латентным). Наоборот, постоянное удовлетворение потребности приводит, как правило, к редукции положительной модальности. Здесь также происходит своеобразная эмоциональная адаптация к постоянному, устойчивому удовлетворению потребности и соответствующему положительному переживанию; это последнее притупляется, редуцируется. «уходит в фон», становится потенциальным.
. Частичное пли полное исключение активно-действенною момента данного побуждения (в случаях, когда «нет необходимости» или «нет возможности»), если оно носит длительный, систематический характер, неизбежно ведет к перестройке структуры значимости мотивации на одномодальную. Эта перестройка связана с естественным, приспособительным явлением адаптации мотивационной системы к реальной обстановке деятельности личности: при отсутствии активпо-дейс1 венного момента даннот о побуждения возникают трудности функционального удержания, искусственной, без всякого «подкрепления» актуализации, активации одной из двух модальностей. *
Человек эмоционально адаптируется к постоянному отсутствию или постоянному наличию удовлетворения:
когда и то п друюе почти не зависит от & усилий, он не может бесконечно бурно радовав юму. что уже прочно, гарашированио вошло в Оо жизнь. 3ia эмоция. бхдхчи вначале ярко выражен' ной. затем постепенно редуцируется, становится кас-бы «фоновой», не актуально действующей, не проявляющейся. хотя она еще долго остается в мобилизационной ГО1ОВНОС1И. подразумевается и время 01 времени по механизму ассоциаций, по контраст (но сравнению с другими людьми, с жизнью в других обеюятсльс!вах) можс! ситуативно актуализировался. Аиалотчно этому человек «привыкает», эмоционально адапшрухчся и к otcxicibiho удовлетворения побуждения: он не может одинаково остро переживать эю в теченье длительного времени.
Разумеется, эга алашання в отношении разных видов пофебностей (жизненно важных биологических и эс гемических, личноепю значимых и второстепенных! iipoieKaei ио-разному и в смысле временной интенсивное tи, и в смысле качественного характера эмоционально-мотивационных сдвиюв. Вопрос об эмоциональной адаптации еще ждет своею специальною исследования. Но сейчас важно установить сам фам эмоциональной адаптации и соответетвующего перехода данного побуждения с двухмодальной структуры на одномодальную. Смысл лого перехода coctoiii в приспособлении структуры мотивации к изменениям реальных условий удовле! во рения побуждений.
Нужно иметь в виду и обрашый в некотором смысле процесс: появление или исчезновение активно-действенно! о момент мо! и нации в результате перестройки структуры мокшанин под влиянием стихийных или воспитательных воздейс1вий. формирующих личность. В оинчпе от вышеописанною механизма здесь детерминация идет не oi изменения внешних обстоятельств к изменениям внуфенней структуры, a oi изменения внутренней сфумуры к внешнему новс дению.
В процессе формирования личность .хюжс! воспринять (иногда и некри।ическн, нсадеквшно) определенную мотивационную сфуктуру побуждения и щрошь свое поведение в cootbcicibhh с ней. Эго особенно характерно для молодежи, находящейся в процессе формирования, в ситуации жизненной неонределен-
LcJM при неясности внешних и внутренних возмож-PSjg удовлетворения тех или иных побуждений. ГПри решении задачи направленного формирования Ийчности важно использовать как один, так и друтой {механизм: целесообразное изменение внешних обсто-jjnWbCTB и элементов поведения с последующей пере-1стройкой внутренней мотивационной системы и прямое jocnjraтельное воздействие на саму мотивационную |снПемУ с последующей перестройкой поведения.
I Итак, отсутствие активно-действенного момента Iмотивации приводит постепенно, в рамках механизмов приспособительною значения, к перестройке полноценной двухмодалыюй структуры мотивации на одно-I модальную (в зависимости от причины отсутствия активно-действенного момента это либо отрицательная, либо положительная модальность). Одномодальность же сформировавшегося побуждения приводит к его потенциальности, к отсутствию активно-деп-। сгвениой характеристики мотивационно-ценностного отношения человека к действительности.
Масштабы активно-действенного вмешательства в процесс осуществления побуждения, количество функционально-энергетических затрат, усилий становятся важным и широко действующим критерием значимости этого побуждения. Не случайно все то, что оказывается или постепенно становится легкодоступным, имеет тенденцию к снижению значимости; то же самое происходит с побуждениями, которые в силу неблаюнриятных обстоятельств становятся редко осуществимыми и также оказываются малозависимыми от активпо-дсйствсштото момента. То, что достигается с трудом. требует больших затрат, имеет тенденцию к повышению субъективной значимости. Поэтому во многих случаях, кот да у человека не сформировалось непосредственно эмоционально переживаемое представление о значимости того или иного объекта, он ориентируется на энергетический показатель активно-действенною момента, на количество необходимых затрат.
Функция ак।ивпо-депственною момента как критерия значимости отражает объективно существующую тесную связь между этими явлениями. Вместе с тем несовпадение активно-действенного момента со зпа ЧИ.МОС1ЫО проявляется в четырех основных ситуациях:
во-первых, когда человек адаптировался к 1
ному как малозначимому (и только липшвапэд^8-1 впервые в полной мере почувствовал, пережвд 1 полноту его значения). Во-вторых, когда 4*4^° | адаптировался к неосуществимому или крайие tufe | осуществимому (хотя и желательному) как к | значимому и только в неожиданно создавшейся ^2*’ I благоприятной обстановке полного удовлетвори | соответствующего побуждения впервые пережилвод I полногу его значимости. Две аналогичные стгуипущ I возникают, в-третьих, при быстром переходе от обега. I повки очень напряженною удовлетворения элеммжф. | ных жизненных потребностей (например, в | к благоприятной ситуации, когда полное их удов. | легворение перестает «ощущаться» как счастье, кц | предел желаний, и, в-четвертых, при переходе от | чрезвычайно блатоприятных условий жизни к средним, | обычным, когда нормализуется прежнее, неадекватно | преувеличенное представление о «тяжелой жизни» I в обычных условиях. t I
В связи с этим нужно отметить, что одна из | задач формирования личности, воспитания состоит в том, чтобы не допускать чрезмерно неадекватных (завышенных пли заниженных) представлений у различных социальных групп о значимости тех тын иных потребностей и способствовать постепенному, безболезненному переходу от одних представлений к другим | в соответствии с изменениями в материальных условиях, культурных и друтих сторонах жизни.
Так, при повышении жизненного уровня структура значимости может отставать от изменения реальной обстановки. Эго приводит к ряду отрицательных последствий, а именно сохраняется неадекватное для новых возможностей преувеличенное представление о значимости, ценности материальных благ как об источнике «счастья» (поскольку при новых условиях очень легко выйти «за пределы мечтаний», реализовать то, что раньше было неосуществимым). В этом состоит одна из важных психологических причин таких отрицательных явлений, как приобретательство, погоня за развлечениями, злоупотребление алкоголем, секстильные приключения, т. е. извращенных потребнопеЙ, как выход за их естественные пределы. Это последнее, следовательно, возникает тогда, когда значимость
^потребности непомерно разрастается, а условия >*вЯ«влетворения достаточно благоприятны, т. е. противоречие между высокой значимостью А1п»ми функционально-энергетическими затратами. ’ ЯВсеэто говорит о том, что в понятие адекватности „л-ждения должен входить и определенный уровень
^’звачнмосги в иерархии ценностей современного х!»т. При переживании неадекватно высокой зна-адмосгн человек ориентируется на соответствующие фуякционально-энер! етпческие затраты и «не успокаивается» до тех пор, пока не приблизится к уровню преувеличенной значимости, пока не «разрядит» весь «приготовленный» потенциал. В этом случае он ориентируется не на содержательную сторону побуждения, а на динамическую: если последняя неадекватно велика, то он может выйти далеко за пределы естественной его траницы.
В этом отношении нам представляется не совсем правильным чисто содержательное объяснение асоциальных форм поведения молодежи (в частности, так называемых немотивированных преступлений), когда считается, что человек просто откуда-то усваивает содержательную сторону извращенной потребности. Между тем на самом деле он иногда интуитивно создаст ее. стремясь искусственно «продолжить» данную потребность за ее «слишком тесные» естественные пределы, следуя неадекватно высокой значимости.
В связи с быстрым развитием общественных отношений. материальным прогрессом, изменением морально-нравственных отношений и т. д. важно обратить особое внимание на явление отставания структуры значимости от изменения социальной среды и своевременное развенчание чрезмерной значимости ряда побуждении, уже превратившихся из идеальных (какими они были для старших поколений!) в повседневные,
элементарные по возможностям своего удовлетворения.
На низших уровнях удовлетворения побуждений отставание уровня значимости от реальной обстановки прошляется в неумении переключиться на новые, более совершенные формы удовлетворения («старомодность» в средствах и процедурах удовлетворения, недоверие к новым средствам и т. д.). в чрезмерной тревоге за возможные непредвиденные «случайности», т. е. в ориентировке па прежнюю, более высокую
вероятность отрицательных событий, в перестраховке от этих случайностей («как бы ч» не вышло»), в мелочной экономии и создай^ ие^ ных запасов «на черный день» и т. д.
На высших уровнях удовлетворения это отставаии, (характерное не только для старших поколение £ и передаваемое детям) проявляется в отсутствии iicbJ
хологичсски подготовленных высших, в том числе ц идеальных, форм побуждений. Человек «ощущает», что нужно двигаться дальше, а куда — не совсем ясно себе представляет. Создастся своеобразный «мотива-шюнный вакуум» — желание жить по-новому при отсутствии (или недостаточной ясности) новых побуждений, В этих условиях нередко и происходит уже описанное выше искажение освоенных потребностей: берегся просто старая потребность и «продолжается» дальше, нередко за естественные ее пределы. Так, низшие материально-биологические потребюуи могут приобрести структуру высших, духовных идеалов; содержанием идеала и счастья становится искусственно1 преобразованная и извращенная материально-биологическая потребность.
Неадекватность динамики развития мотивации проявляется не только в инерции, в отставании мотивации
от изменения действительности, но и в чрезмерном «забегании вперед», в нигилистическом отрицании сохранивших свою силу побуждений, ценностей, идеалов и соответствующих явлений и объектов социальной действительности. Здесь нередко наблюдается недооценка ценностей: социальных завоеваний, матери-
альных ценностей, моральных идеалов: о: государева требуют как само собой разумеющееся то. чго еще нужно заслужить; считают, чго хлеб достается «сам собой», без особых усилии; увлекаются «модными» нормами поведения, одежды и пр.
Отставание психологической структуры побуждений от развития действительности. равно как и «опережение», - это в сущности явления одною порядка. И то п другое - результат неадекватно, одностороннего отражения новой действительности и о.шобокогО приспособления к ней. В связи с этими и дрмими тенденциями неадекватно! о приспособления мо i ивацян к действительности (а точнее, к повседневным, iexy-щим, актуальным ее особенностям) одна из задач
(пования личности сосюпг в том, чтобы рас-ее MOTiiBaii'ioiiiibiii диапазон, вывести его за гзкоак! калькой сферы. Для художественной •JJfloTypM, искусе 1 на и других эмоциональных средств ^Йствия эм задача особенно важна.
**Величайшее значение эмоций именно в том п .pyf.. чю они могуч выходить за пределы имею-рися чисто технических, исполнительских возможней человека. Благодаря им человек может пере-лмыелить прошлое, за!лянуib в не существующее века будущее, взглянув на себя со стороны, с позиций ipyi их побуждений, идеалов. Поэтому так сильна t",.1'века потребность в искусстве, которое расширяет дн по о рамки мира, ограниченного актуальными, орм генными переживаниями. Произведения искусства •нередко позволяю! человеку познать и пережить ситуа-лии. коюрых не было в его жизни, по которые могут жчренпься завтра.
Именно бла! одари эмоциям человек адекватно формирует динамическую сферу данного отдельного побуждения и всей мотивационной системы, соотнося их с широчайшей областью потенциально значимо! о. Через эмоции он ошечает. с чем соотносится его мошвационная установка; где раскола!аются события, йнорые он считает безусловно обеспеченными; где обладь особо опасных собьиий; что нужно на всякий случай иметь в виду как крайне желательное, хотя и .маловероятное для осуществления и т. д. Без этой эмоционально-динамической харак геристики человек не смог бы равбираться в событиях окружающей жизни п адекватно реаытровать на них.
1:с.тп бы oii имел только жестко фиксированную MoiHix'.iuionnyio установку, он каждый раз оказывался бы засинпу ним врасплох темп исходами, которые не с..г.?ада.ш бы с этой установкой. Он знал бы их ' «информационное» содержание, но нс знал бы, как они относя тя к мотивационной установке: лучше или хуже они. как нужно па mix реагировать и т. д. А для быстрой п адекватной реакции нужно заранее создать эмопиоиально-мотивацнонную характеристику всех, Даже самых маловероятных, исходов, нужно эмоционально подготовиться к ним, настроиться на их осуществление в eoojBCicTBini с их значимостью и вероятностью.
Эмоции в этом плане отражают общуи циопно-динамическую ориентировку в возмо»?^ бытиях и мотивационно-динамическую нг<г-в виде желательности или нежелательности,®^ сти или невероятности тех или иных событий/^ готовности к тем или иным функционалы».^ тическпм затратам для превращения этих собц-в действительность.
Таким образом, потенциальные области мотива; включающие в себя в основном эмоционально-®.. ‘ стиый момент, но не содержащие активно-дейсг.^ пого, также выполняют ряд важных функций * мщ] вационном регулировании поведения личности.
3. О СООТНОШЕНИИ ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ И ОТРИЦАТЕЛЬНОЙ МОДАЛЬНОСТЕЙ ПОБУЖДЕНИЙ
Важной особенностью мотивации человека являете двухмодальное, положительно-отрицательное ее строе ние. На этот факт указывал еще Аристотель. В трак тате «О душе» он писал: «Но деятельности отвращвя» и стремление тождественны, способность стремила (к чему-нибудь) также не от личается от способное!) избегать, они не разнятся ни друг от друга, ии о ощущающей способности, ио способ их проявлеюи различен... И когда он скажет (себе), что там приятно) или грустное, он п здесь начинает избегать шш старается достигнуть и вообще оказывается практичо ски действующим» 1.
Эти две модальности побуждений проявляются в относи тельно различных по форме побуждениях тин» непосредственно реализуемой потребности, влечеши и типа необходимоеги, нужды: в виде стремления к чему-либо и избегания; в виде двух эмоциональны* переживаний — удовлетворения и страдания. Эгп мо дальности мотивации проявляются и в наличии двух принципиальных форм воздействия на личность -поощрения и наказания и т. д.
Касаясь природы положительно-отрицательною строения эмоций, С. Л. Рубинштейн указывал: иЭмоцно-
1 Аристотель. О душе, стр. 100—101.
процессы приобретают положительный пли ьньш характер в зависимости от того, пали действие, которое индивид производит, и 5Са^ТРИе' к°Т0Р0МУ 011 подвергается, в положи-или отрицательном отношении к его потреб-^м. интересам, установкам» I.
анализе структуры мотивации интересным и представляется выяснение структурных разли-и соотношения двух форм побуждений, одну
^которых можно обозначить как влечение (непосред-jjjanio реализуемая потребность) с положительной зуоциональной модальностью переживания, а второе-как побуждение тппа объективно заданной необходимости (жесткого требования обстоятельств,
еоциального требования, обязанности, долга, собственного волевого требования человека к себе и т. д.) ^отрицательной эмоциональной модальностью пережи-йнпя. Первая форма побуждений выступает в основном в относительно благоприятных обстоятельствах, ври отсутствии внешних или внутренних препятствий; вторая - при неблагоприятных.
Характеризуя различие этих двух форм побужде
ний, В. Н. Мясшцев пишет: «Когда человек пресытился работой или переутомлен ею, то что является йяочинком продолжения работы? Сознание необходимости, мобилизующее человека и побуждающее его к полевому усилию»2. Ш. II. Чхартишвили также подчеркивает существенное различие потребности как основы импульсивного поведения и волевых побуждений как основы сознательного поведения з. С. Л. Рубинштейн выделял мотивационные тенденции долженствования н тенденции влечений. «Для человека как общественного индивида, как личности, — писал оп, — общественно значимое, далеко выходящее за пределы лишь партикулярно-личностных интересов и иногда илтт’зющее с ними в жесточайший конфликт, становясь личное.но значимым, т. е. значимым для данной личное1 и, порождает в человеке динамические тенденции инотда большой действенной силы — тенденции 1 2
1 С. .7. Рубинштейн. Основы общей психологии, стр. 459.
2 :! II. llMuiifcn. Личность и неврозы, стр. 2’0.
См. Ш. Н. Чхартишвили. Проблема мотива волевого поверия. Куплей. 1955,
долженствования, однородные по своему «»— |
скому эффекту с тенденциями влечений. иа отличные от них по своему содержанию и источи Воля человека - это единство этих двух «кумау тов, соотношение между которыми может, одщ/.' складываться по-разному»1. ь-
Поляризация этих двух форм побуждений нац-отражение и в острой дискуссии среди советских псилогов, одни из которых единственным источник', мотивации считают потребности, а другие подчерк;:, вают глубокую психологическую специфику по€^. дений типа требований, предъявляемых к личное!?. Так, Г. А. Фортунатов и А. В. Петровский* считц-ют потребности основным источником мотивации. Д. А. Кикнадзе придерживается этой же лозяини; «Потребности являются внутренней, выражающей с:-щество данного индивида, глубинной основой всех мотивов его поведения и поступков»?.
Ряд психологов, работающих в рсновном над проблемами воли, выступают против такой точки зрения. Так, В. И. Селиванов считает, что не все мотивы деятельности человека есть только выражение или модификации потребностей. Он поясняет: «Воздействие окружающего мира порождает много мотивов и не связанных с наличными потребностями. Просьба, требование, приказ, различные воздействия^ исходящие от других людей и предметов окружающей среды, вызывают, как правильно пишет А. В. Веденов, ответ-! ные действия человека помимо его потребностей пли даже вопреки им»1 2 3 4.
Безусловно, дискуссия вызвана не столько принципиальными различиями позиций, сколько различными акцентами в определении потребностей и требовапШ как структурных компонентов мотивации. Во всяком случае, сам факт дискуссии говорит о недостаточной разработанности данного вопроса.
1 С. Д. Рубинштейн. Основы обшей iicji.xo.ioi ни. стр. 509.
2 См. А. Фортунатов, А. 13. Петровский. Проблем:! НО* дробностей в психологии личности. - «Вопросы психо юппр* 1‘‘5а № 4.
3 Д. А. КикншЪе. По i репное ги как фак юр поведения чс млека. — «Вопросы философии», 1%5, .V* 12, cip. 31.
4 В. И. Селиванов. О побуди хельных силах поведения м* ности. — «Вопросы психологии», 1957, № 3, сгр. Ш.
необходимости, во-первых, возникает в си-„йЯ когда человек для удовлетворения некоторой реалияиши некоторой пели в силу не-Г/^приятных обстоятельств развивает высоконапря-Lqjyio деятельность. протекающую в диапазоне функ-Лдгйпкных ncpeiрузок, в процессе которой он вы-niffH резко снизить уровень удовлетворения одной ^г. целого ряда важных потребностей. Здесь дпекрет-результативный момент является положительным, уюципнально притягательным, по процесс деятелыю-ди имеет отрицательную модальность.
. Во-вторых, момент необходимости возникает в слу-де, когда при относительной положительности процессуального момента дискретная мотивационная уста-ковка, результат деятельности, непосредственные или более отдаленные последствия осуществления данного побуждения носят четко выраженный отрицательный характер. Осознание и переживание отрицательности реализуемого побуждения совмещаются с переживаниями, идущими от процесса деятельности, и накладывают отпечаток на общее эмоциональное состояние человека.
Источником переживаемого человеком момента необходимости могут быть как вынуждающие его внешние обстоятельства, так и выявившиеся внутренние противоречия двух или нескольких мотивационных тенденций. Внешние обстоятельства в свою очередь мот у г выступать как в виде непосредственно предъявляемого человек}' социального 'требования, так и в виде обстоятельств физической среды, когда обстановка заставляет его следовать некоторой необходимости.
В ряде ситуаций удовлетворение одной потребности может осуществиться лишь за счет другой, и в результате побуждение, которое в благоприятной ситуации выстаает как влечение, «чистая потребность», в не-блаюгриятной ситуации выступает как необходимость.
М<".тентнеобходимости потенциально присутствует в любом влечении, потребности, поскольку потребность. по определениям большинства психологов,— это нужда в чем-либо, т. е. состояние потенциально страдательное, включающее в себя жестко заданную необходимость удовлетворения и подчинение обстоятельствам. связанным с удовлетворением.
По отношению К различным УСЛОВИЯМ пдяи н ТОт мотив выступает или может выступать совершеЛ по-разному, варьируясь в широких пределах/ самых различных условий решающее значение -отношению к мотиву имеют те, которые определи,'' возможности его удовлетворения, уровень необход. мых затрат, характер требуемой деятельности. Особев. ности наличных условий, характер их отношения к мотиву данного содержания — это и определяет конкретное проявление мотива: он выступает в виде или потребности, или необходимости.
Конкретный актуальный мотив не существует вне и независимо от конкретных условий его осуществления, внешних обстоятельств и внутренних возможностей деятельности. Он получает конкретную определенность, психологическую форму, значимость и т. д. только в связи с конкретными условиями яшзнедея* телыюсти, в связи с данной ситуатЦёй. Побуждение, как таковое, как движущая сила поведения вообще характеризуется лишь потенциальными структурными особенностями, которые актуально проявляют тот или иной полюс своей диалектически противоречивой структуры. , I
К. Маркс прекрасно выразил диалектику потребно* сти и необходимости, когда писал о том, как в коммунистическом обществе возникает «богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек — это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений 5W ни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, кй нужда»!.
Единство потребности п необходимости четко проявляется при рассмотрении развития личности. Анализируя онтогенетическое развитие воли (а побуждена типа необходимости теснейшим образом связаны с НО* лей), С. Л. Рубинштейн подчеркивал: «Зачатки воли заключены уже в потребностях, как исходных побуЖ' дениях человека к действию... В этой активной сторо-не пассивно-активного состояния потребности и заключены первые зародыши воли, связанные епк неразрывно с сенсорной и аффективной чу ветвишь-
1 Л". Маркс it Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр, 596-
в которой первично отражается потрсб-^'действительно. человеческое побуждение с самого фла содержит в себе оба момента: влечение, <тавляюшее существо потребности, и объективно %мную необходимость. Становление и развитие Sjjr моментов - это уже становление и развитие ^ровеческого побуждения, как такового. В. Н. Мясищев пишет, что «воспитание отношений к труду вместе с тем предполагает синтез потребности и сознания необходимое!и. Задача этого синтеза является целью трудового воспитания»2. Рубинштейн подчеркивал, нто противопоставление влечения и долга есть «рас-олываиие человеческого бытия надвое» <
1 В этой связи важно отметит!., что особая роль социальных требований как источника необходимости
состоит в их целенаправленности и систематичности, в противопоставлении стихийно сформировавшимся и противоречивым влечениям единой системы норм поведения.
Заставляя себя подчиняться некоторой необходимости. человек не просто вынуждается к этому неблагоприятными обстоятельствами внешнего порядка. Это также основной способ овладения собственными .мотивами, способ интеграции мотивационной системы в нечто целое гное, единое. Не случайно начиная с подросткового возраста, а иногда п раньше ребенок наме-। рениои искусственно противопоставляет свою волю той или иной сильной потребности (голод, страх и т. д.), стремясь научиться произвольно преодолевать непосредственные импульсивные акты поведения.
• В этой искусственности есть что-т о от игры. Но эта игра в волю, как и всякая иная ш ра, — одна из основных форм овладения ребенком собой и внешним миром. Ш. Н. Чхартишвили отмечает, что нередко личное гъ «сама дает себе приказ и сама же его выполняет. Полгому в необходимости «я должен» личность чув-стиет полную свободу»4. '
1 С. .7. Рубинштейн. Основы обшей психологии, стр. 506-
г I! II. .Мясищев. Личность и неврозы, стр. 207.
’ С 7 Рубинштейн. Человек и мир. «Методологические и теоретические проблемы психолопш», стр. 371.
•* Ill. Н. Чхартишвили. О природе воли. Кутаиси, 1958, стр. 97.
Таким образом, в сознагсльно-воями^ пнях мы наблюдаем дпалск i ическое единство этих6, противоречивых моментов мотивации. Поэтому ние и необходимость — не только и не . шчиые виды побуждении, сколько два противоречу,/ но диалект л чески взаимосвязанных момента Мотч^ цип. В силу двухмодалыюю структурного стрп^п, побуждения оно в зависимости от внешних м_тц внутренних личностных условий может выступать и tat влечение, и как необходимость. Потенциально, втии^ наиболее существенных, устойчивых структурам характеристик побуждений зги моменты необходим^ присуши любому побуждению. Однако актуально, т. с. в конкретных ситуативных обстоятельствах реализации побуждения, они могут выступать и слитно, и в расчлененном единстве, и относительно самостоятельно. ~ В свете изложенного в предыдущих параграфах становится ясным, что ценностный.» значпмостный момент мотивации — действительно уйпверсальвый и
необходимый момент всякой мот овации — нельзя отож- 1 дествлятг. с понятием потребности (несмотря нансодно-1 значноегь сто смысла и широкое понимание потребно-. I стп). Между тем в аргументации некоторых сторонни-1 ков взгляда па потребность как па универсальный побудитель ясно просматривается отождествление потребности с моментом значимого, желательного, эмоционально-ценностного вообще. В силу неопределен-1 пости понятия потребности в нею, по-видимому, целесообразно включать лишь такие побуждения, которые содержат в себе не только момент желательною, но и активно-действенный момент.
Традиционно сложившиеся представления о сущности и соотношении положительной и отрицательной модальностей мотивации (в основном в свя<и с эмоциями, а не со всей системой мотивации) можно сформулировать следующим образом.
Данное явление (данный уровень потребности)
имеет положи тельную значимость, соответствующую высшим уровням удовлетворения, и отрицательную значимость, соответ с гвующую низшим уровням удовлетворения. Каждое событие двухмодалыю в "силу относительности его положения на едгшой шкале; едином континууме побуждения от полного неудовлетворения (-) до максимального удовлетворения (т).
о
I ги®° ГОВОРЯ- c0*
Lnie, располагаю- ___________________,___________(
JLai «слева» or
нейтрального, обычного уровня удовлетворе-I ^отрицательно, а располагающееся «справа» — по-I дожнтельно, причем в той мере, в какой каждое из них I зтдглеио от этого среднего уровня. Согласно такому I сигматическому представлению, средний уровень — это I точка или область иеГпральпых событий, когда отрицательная значимость уже равна 0. а положитсль-I до еще равна О, — это отсутствие значимости (нулс-I вая значимость).
Такая трактовка ней трального, входящего в область I мотивации и представляющего определенную значи-I мость, противоречит действительности. Это нейтральное означает индифферентное, лежащее вообще вне сферы мотивации. В реальной же деиствптедьносш мы имеем дело с таким нейтральных», которое включает в себя как положительную, так и отрицательную модальность, ио в приблизительно равной количественной их определенности. Она характеризуется напря-I жснностыо, эмоциональной насыщенностью, соответствует средней области мотивационного континуума и сфере обычных, повседневных видов деятельности и побуждений.
Изображенное на шкале одностороннее представление в сущности утверждает одномодальпый характер каждого данного события, поскольку последнее располагается либо в сфере положительной, либо в сфере отрицательной, либо в сфере нейтральной значимости. Иными словами, здесь утверждается, что структура мотивации имеет две модальности, но каждое конкретное событие имеет лишь одну модальность. А это тоже не соотвегшвует ни теоре1ичсскпм, ни конкретным данным. Согласно другому варианту рассматриваемой точки зрения, побуждение двухмодально, ио .niiUiu в том смысле, что в нем момент стремления к желательному состоянию равен моменту стремления от нежелательного, и в этом неустранимом и банал»^ ном равенстве двух модальност ей нет ничего полезною для выяснения структуры мотивации.
Описанное выше представление нс отвечает па ря i вопросов: I) чем роулируются значительные энергетические загпаты в «нейтральной» сфере, если она
располагается вокруг нулевой значимости? 2) *»» объяснить наличие двух потенциальных, неактуид.ща сфер значимости, причем именно на «краях» ковт* пуума значимости, где значимость как будто делад, быть как раз наибольшей? 3) как объяснять эмоциональной адаптации к одной из модальностей мотивации при сохранении актуальности пережнвавд другой модальности и ес влияния на поведай»?
Короче говоря, стихийно сложившееся представлю ипс о соотношении двух модальностей мотивации (и эмоций) в сущности глубоко механистично, ню диалектично: в нем не учитываются, не рассматриваются как раз движущие противоречия структуры мотивации, в частности диалектика соотношения эмоционально-ценностного и активно-действенного, актуального и потенциального в мотивации.
Строго говоря, двухмодальность побуждения заключается не в том, чго процесс его реализации может носить положительный или отрицате^ный эмоциональный характер, и не в том, что побуждение может носить в основном характер стремления к чему-то положительному или характер избегания чего-то отрицательного. Двухмодалыюсть всякого активно-действенного побуждения заключается в противоречивом единстве положительного переживания желательного состояния действительности и одновременного отрицательного переживания наличного ес состояния. В зависимости от разного соотношения этих модальностей и образуются побуждения с преобладанием той или иной эмоциональной модальности (положительное или отрицательное, в виде влечения или всобходимосш, i потребности или долженствования и т. д.). ’
Исходя из этих представлений о двухмодалыюй структуре побуждения можно построить графическую модель некоторого обобщенного побуждения, что значительно облегчает целостное представление этой структуры по сравнению со словесным описанием. Смысл этой модели состоит в выяснении того, как меняются положительная и отрицательная модальности значимости (ось ординат) в зависимости от изменения уровня удовлетворения побуждения (ось абсцисс).
Поскольку психология в настоящее время не располагает конкретными, эмпирическими данными о ходе . кривых значимости, мы можем выяснить лишь обшйе
Рис. 2 Образование одномодальных областей
а и с — потенциальные
области; и - активно-действенная область
Рис. 1 Даухмодальная структура значимостей
пределы их изменения. При этом мы исходим из двух крайних уровней удовлетворения побуждения: нулевой и максимальной. Имея в виду вышеизложенное, естественно предположить, что нулевому уровню удовлетворения побуждения соответствует нулевая положительная модальность значимости и некоторая максимальная отрицательная. Максимально высокому уровню удовлетворения побуждения, наоборот, соответствует нулевая отрицательная модальность значимо-сп1И некоторая максимальная положительная модальность (рис. 1).
При заданных условиях точка пересечения кривых будет соо1вс1ствовать некоторому обычному, «среднему» для данною побуждения уровню удовлетворения и аналогично обычному уровню значимости. Заштрихованные зоны — области допустимых значений мо.ылыюстей значимости, поскольку сами кривые — максимально допустимые значения модальностей. Зона совмещения двух областей значений — активно-действенная область побуждения. Незаштрихованная зона — это область недопустимо высоких значений.
* Как мы выяснили в предыдущем параграфе, активно-действенная область нс обязательно охватывает побуждение целиком, существуют две крайние потенциальные области в мотивации и в отдельном
побуждении. При учете этих особенностей CTpv-jrn графическая модель будет иметь следующий вид (рис ъ*
Здесь кривые модальностей смещаются, и в резу,? тате уровни удовлетворения побуждения образуют три области, о которых мы говорили: основную — активно-действенную и крайние — потенциальные. Здесь особей., но наглядно видно, что особенность потенциальны? областей — в их одномодальности. Если рассмотрел, особенности диапазонов низкой и высокой значимое])!* то, исходя из графика, мы получим следующую харак-
теристику.
В диапазоне низкой значимости положительные эмоции (модальность) связаны в основном с низкими уровнями удовлетворения побуждения, а отрицательные — с высокими; в точке средней, обычной значи-
мости положительные и отрицательные эмоции равны ио интенсивности; в диапазоне высокой значимости положительные эмоции связапы в основном с высокими уровнями удовлетворения побуждения, а отрицательные эмоции — с низкими. Эго важное указание и для анализа, и для формирования энерютической стратегии поведения. По-видимому, лучше строить жизнедеятельность по се интенсивности, на пряженное) и
в диапазоне, частично выходящем за пределы среднего: 1 только таким образом обеспечивается движение вперед.
устремленность в перепек шву и одновременно создастся преобладание оптимистического мировосприятия.
Из данной модели видно, что диапазон сверхвысокой значимости характеризуется такими мотивационными особенностями, как отсутствие средах, обычных уровней побуждения, т. е. оторванность от реальности, и наличие эмоциональных переживаний и мотивационных тенденций двух типов: 1) свсрх-зиачимых переживаний, соответствующих очень высоким, идеальным или вообще недостижимым уровням удовлетворения побуждений; 2) столь же напряженных переживаний, соответствующих, наоборот, очень низким, элементарным, но жизненно важным уровням удовлетворения.
Возможно ли в действительности такое парадоксальное сочетание мотивационных тенденции? Да, именно такое сочетание мы обнаруживаем в целом ряде состояний личности, связанных с недоста io'iiio-стыо функционально-энергетических ресурсов и при-
^обнтельпым смешением мотивации из активно-^ипммтой области г. область пассив! ю-созернатель-Ljjc переживании. ')io, во-первых, дети с их склон-«остью к абпрактым идеалам (литературные юрок, <моИ кино.», часю оторванным у них от реальною поведения и не получающим выражения в дея шлыгосш. •^.вторых, это люди в состоянии усталое in, переутомления, морально-волевой расслабленности, деморализации, с аналогичной детскому возрасту склонностью не к активности, а к пассивному переживанию. Наконец, это люди, находящиеся в болезненных патологических состояниях (неврозы, психические заболевания) с напряженными переживаниями либо свсрх-пенности собе 1 венной личности (идеи величия, переустройства Вселенной, гениальные открытия), либо гнетущего состояния неудовлетворения жизненно важных потребностей (идеи преследования, ипохондрии, жизненных неудач и пр.). Такие черты мошващш характерны также для состояний наркотического и алкогольною отравлений с иллюзорными переживаниями либо «всесплыюши» и «богатства» собовенной личности, либо опустошенности, злобности, угнетения.
Не имея возможности более подробно останавливаться на психологической характеристике данной графической модели и теоретических и практических выводах из нее, от Mei им лишь, что эта модель может стать эффективным инструментом анализа различных еще не ясных по механизму психических явлений. Опа может быть положена в основу разработки одной из психологических типологий личности в зависимости от того, какая область мотивационной структуры является у данной личности преобладающей, ведущей.
• Подводя краткий итог обсуждению структуры мотивации, мы хотели бы еще раз подчеркнуть диалектически противоречивый характер этой структуры в отличие от ее механистической и идеалистической трактовки. Mi низания предстает в целом ряде органически присущих ей диалектических противоречий: между желательным и реальным, между потребностью в деятельности и возможностями ее реализации; несомненно противоречивое единство положительной и отрицательной модальностей значимости побуждения (вместо механистического понятия «силы» побуждения); при
те.льности. а ор1П о необходимости дальвейщ^ пых. Изло-^нноег 1.пва1ЦП1 с диалектико-матер^, разработки ieop основе накопившихся теорещ.
Глава IV
МОТИВАЦИЯ КАК ОТРАЖЕНИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
1. СМЫСЛОВАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ПОБУЖДЕНИЙ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Психика человека обнаруживает закономерную тенденцию к содержательному и динамическому соответствию мотивационной системы взаимодействию человека с действительностью. Представляет ли собой мотивация отражение действительности, интересует нас в данный момент только в том плане, каков общий характер этого соответствия, как меняется содержа тельно-смысловая сторона мотивации в зависимости от изменения отражаемой человеком сферы действительности. Тенденция к соответствию мотивации действительности обьясняется тем, что человек предпринимает деятельность либо для изменения внешней действительности с целью привести ее в соответствие с мотивационной системой, либо для изменения самой мотивационной системы, чтобы привести ее в соответствие с действительностью.
/Анализируя отношение мотивации к действительности, буржуазные психологи обычно ставят акцент только на отрицательных моментах защитных механизмов мотивации по отношению к действительности. Они исходят из того, что человек сознательно или непроизвольно избегает тех областей деятельности, которые вступают или могут вступить в конфликт со сложившейся у него мотивационной системой, и ;бегая вместе с гем внутренней интетративной работы сознания, самосознания, которая вскрывает уже существующие потенциальные противоречия между мотивацией и реальной сферой жизнедеятельности. Эти механизмы называют защитными силами «я». Из таких фактов «вытеснения» и «подавления» исходил и 3. Фрейд в конструировании своей концепции. Проявление «защитных сил», выражающееся в ограничении интегративной работы сознания или сферы жизнедеятельности,
действительно имеет отрицательный, регряплшш^ м рак।ер.
Однако существует и друзая сторона действия этой закономерной тенденции и тех же «защитных сил», состоящая в том. что при выявлении противоречия человек расширяет сферу жизнедеятельности или осуществляет работу по изменению мотивационной системы и тем самым восстанавливает необходимое соо 1 вето 1 вие. Это уже положительная, прогрессивная работа, которую игнорировал Фрейд и игнорируют современные психоаналитики, выражая недоверие к творческим, созидательным силам человеческой могпвац1Ш.
За различными эмоционально-мотивационными отношениями неизбежно лежат и неодинаковые сферы отражаемых в них объективных отношений человека, т. е. «разные действительности». Люди-Ьтличакмея друг от друга в поведении лишь постольку, поскольку они отражают качественно разнообразные сферыдей-С1вп1сльностп, т. е. если они видят мир по-разному. Субъективный смысл, который вкладывает человек в поступок, всегда содержит в себе отражение соот-веютвующей сферы дейсстельности. Изменение этого смысла представляет собой ие просто спонтанный внутренний субъективный процесс, а изменение соотнесения с действительностью, той системы объективных координат, по отношению к которым локализуется содержательный смысл поступка.
В этом плане исключительно важным и острым является вопрос о критерии оценки мотивационной направленности личности. Один из таких критериев-, оценка личности но объективному результату ее действий, независимо от субьективпых характеристик (побуждений, замысла, смысла, который человек вкладывал в действия), — характеристик, которые moi yr i оказаться и нередко оказываются неадекватными действительности (когда объективный результат пе совпадает с намерением). Однако этот, казалось бы, самый" надежный критерий эффективен лишь в конечном C4eie, при paccMOipCHiin всей совокупности поступков человека. 11ри оценке же отдельного поступка или их небольшого ряда этот критерий может оказаться неточным. Дело в том. что объективный результат дейсхвнй человека именно из-за несовпадения его
с намерением. побуждением может оказаться случайным, нехарактерным для личности человека и поэтому Н^пекватным в качестве критерия оценки направленности его мотивации. Не случайно Ш. Н. Чхартишвили отмечает, что «по самим результатам поведения нс эдднл, который из них предусмотрен в цели»1.
Поэтому более устойчивой характеристикой личности являются нс отдельные внешние проявления личности, а непосредственно сами побуждения: намерения, потребности, цели, идеалы. Однако определить их тем более трудно, что и сам человек в ряде случаев не понимает реальную направленность и истинный смысл своих побуждений. Объективный поступок отражает не только внутреннее побуждение, по и внешнюю (и, вероятно, случайную) ситуацию, а знание побуждения дает возможность предвидеть если не конкретное содержание, то во всяком случае общую направленность действий личности в некотором множестве ес поступков.
Для принципиального решения вопроса о критерии оценки личности нужно проанализировать соотношение roii сферы действительности, которая находит отражение в смысловой, содержательной характеристике побуждения, со сферой действительности, в которой развертываются реальные действия человека. Здесь возможны случаи, когда в мотивации отражается более узкая сфера действительности по сравнению со сферой, в которой развертываются реальные действия человека. В меру этого расхождения мотивация оказывается неадекватной, человек не предвидит всех последствий своих действий, их объективный результат пе совпадает с субъективной мотивационной установкой.
Такое несовпадение особенно характерно для детей, поскольку именно ребенок с его недостаточным знанием мира и вместе с тем активным стремлением его познать сплошь и рядом выходит в своей деятельности за пределы того, что он имел в виду, хотел достичь. Одпако это несовпадение нередко имеет место и у взрослых, особенно в плане общественно значимых последствий их действий. Ребенок нечаянно
= Ш. Г ш. Проблема мотива волевого поведения,
стр. 1;.
разбил ценную вещь, не умея с ней обращаться, незная всех свойств окружающих объектов. Какова его вины и каково наказание, которое целесообразно применить? Взрослый по неосторожности иля немда. нию предпринял действия, в результате которых был нанесен ущерб обществу. Какова его вина?
В узком, личностно-психологическом смысле человек ответствен только за то, что он намеревался, хотел сделать, ставил своей специальной целью. Еще Гегель в этой связи писал следующее: «Хотя все изменения как таковые, поскольку они положены , деятельностью субъекта, являются его делом, однако из-за одного этого оп еще не признает их за свой поступок, но действительно признает своей виной только то наличное бытие в действии, которое заключалось в его знании и воле, только то, что было его умыслом, было ел/г принадлежащим»1. Интересно отметить, что С. Л. Рубинштейн трактует неосознанные | чувства и действия не как явления, вообще 1<г представленные в сознании, а как такие, которые не получили более или менее широкой смысловой связи со всей системой побуждений, не были соотнесены, интегрированы с ней. «Бессознательное или неосознанное чувство, — пишет он, — это, само собою разумеется, не чувство, не переживаемое или не испытываемое человеком, а чувство, не соотнесенное пли неадекватно соотнесенное с объективным миром. Подобно этому неосознанный поступок — это не поступок, в отношении которою человек вообще не знает, что он его совершил, а поступок, не соотнесенный человеком с его последствиями: пока человек не соотнес свой поступок с ею объективными результатами, он не знает, что собственно он совершил»2.
Разумеется, среди требований, предъявляемых обществом к человеку, есть требование (моральное и правовое) быть знакомым с реальной ситуацией, уметь предвидеть последствия своих действий. В этом смысле он ответствен также за любой, даже нспредвидимын и ненамеренный, побочный результат своих действий.
1 Гегель. Соч.. т. III. М.. 1956. стр. 302.
-С. .7. Рубинштейн. Принципы и пути развития психо югии стр. 159.
В случае несовпадения намерения с результатом овек несет уже несколько иную ответственность, учптываегся в общественной оценке поведения, Г^агогической и судебной практике и обычно влечет ’ собой различное поощрение пли наказание.
Описываемое соотношение субъективно отражаемой в объект ивной сфер действительности дает нам не ко общественно отрицательные, но и положительные негтредвидимые резулыа гы дсйс i вий. Человек столь же ненамеренно и относительно случайно может совершить и объективно положительный поступок, открытие, героический акт. Общественная ценность созданного продукта не уменьшается оттого, чго он был создан без специальной целевой установки, намерения и предвидения. Но в психологическом плане □юг случай существенно отличается от случая, когда человек предвидел достижение общественно значимого результат и предпринимал специальные усилия с целью достичь его. Не случайно одни из психологически глубоких афоризмов Франсуа де Ларошфуко гласит, что* истинно великим делом можно считать лишь го. которое было результатом великого замысла1.
Ни отдельный человек, пи общество в целом не могут в своем прогрессивном развитии рассчитывать на случайные, ненамеренные достижения. Они должны | создать условия для закономерного, сознательно орта-I пазованного прогресса. И одним из таких условий । является существенное расширение, обогащение той сферы действительности, которая находит свое познавательное и мотивационное отражение в человеческой 1 психике.
Ти, что человек непосредственно делает, — это лишь часть нередко целого ряда вариантов возможных действий. которые он проанализировал, прежде чем приступить к осуществлению именно данного побуждения. Переживаемые побуждения в ряде областей выходят за пределы реально осуществляющихся, богаче их. Это значит, что каждый акт поведения содержит не только то. что человек делает, по и то. что он проанализирует, прежде чем решить и приступить
I Гм. Фринка Ое Ларошфуко Максимы и моральные размышления. М .
к дашюй деятсльносю. к реализации соотъетствуедцегп нооужденпя. Лкг деяю явности значителен и психояо* j ическп насыщен не только непосредственно осущ^ ст ваяющимися дейсишямн. по и внутренней работой ио оценке значимое!и побуждений, осуществляемой человеком всякий раз. Полому реальным детерммна-тором поведения являются не только текущие сию- | минутные обстоя!ельегва внешнего или внутреннего । плана, но и более или менее широкая сфера прошлого и будущею — сфера побуждений, которая была рас-смотрена и на основе ко юрой сформировалось данное повеление. Поведение в текущий момент определяется т см, насколько она шире »ка по о t ношению ко всейсистемс побуждений п опыт, насколько она богата и глубока в абсолютом опюшении. Чем уже эта сфера, тем беднее содержшельно-смысловая сiорона деятельности и тем больше верой!посгь, чю она окажется неразумной. неадекватен. 1
Намечая план исследования мотивации в этом аспекте, С. Л. Рубинштейн подчеркивал, что смысл поступка, действия определяется той сферой отношений, в которую входит, с которой интегрируется данный поступок: «Подюксг поведения. Что человек «имел в виду» своим iiociynKOM. Отношения, которые этот поступок реализует... Смысл самою поступка — как он входит в общий «замысел», в план жизни человека. Смысловой анализ поведения человека как путь рас-крьппя ею духовно)! жизни (что для человека значимо, изменение акцентов, переоценка ценностей, все, что сосшвлясг собственно нс торию душевной, духовной жизни человека), то, чю интересует в психике людей всякою человека, о чем пишет литература» В дру-юм xtecie он писал: «Включение действия в новый, более обширный, кошекст придает ему новый смысл и большую впу! рентою содержательность, а его мо hi нации — большую насыщенность»
Таким образом, совершенный человеком поступок п прочие дейсышя npnoopeiтот своп исшнный смысл не сами но себе, а лишь по отношению к более широкой сфере отраженною и интегрированного
С. .7. 1 j(’Итшнснл. Неловок и мир. — «Мстодоло!ические и 1е«эрег»ческие проблемы hcmxo.joi им». cip. 373.
~ С .7. Руиинттеш!. Основы общей психоло!ни. cip. 563-5(Д.
^люловой форме объективного материала. А. Н. Ле-специально вводит понятие смысла как спепи-jSgcxH мотвациопной формы отражения дейс1ви-^пьности. Характеризуя процесс изменения смысла которого события, он считай, что отражаемая сфера 2сгвнтельиостп как бы преобразуется. iai: как собы-включается в новые связи и отношения: «Но boi
iic4eMV-iin6\дь по событие вспомнилось ему, пришло
йа ум, и ini ла оказывается, чю оно осветилось в ею сознании как бы совсем уже друтим светом, о i крылось как бы в более полном своем содержании. Оно стало
иным, но нс со стороны знания о нем. а со стропы его смысла для личности; оно приобрело новый смысл»
В зависимости от смысла, от системы отношений, в которую включено некоторое действие, оно может приобретать совершенно различные психологические, мотивационные характеристики. «Допустим, — пишет А. Н. Леонтьев. - что ребенок занят прш отоплением уроков и решает заданную ему задачу... Но как сознается эта цель, г. е. какой смысл имеет для ребенка данное действие? Чтобы 01ветть па этот вопрос, надо знать, в какую деятельность включено данное действие ребенка или, что го же самое, в чем состоит мотив этого действия. Может быть, мотив состоит здесь в том. чтобы научиться арифметике; может быть, в том. чтобы не огорчить уппеля; может быть, наконец, просто в юм. чтобы получить возможность пойти трать с товарищами»I 2.
В зависимости от юго, в какую moiивацпонно-смыслов) в > спсчему включено данное деповце. меняйся не юлько ею направлениос1Ь, но и эффект ив-пос ib. поииоценносп». Одно дело, если урок гоюшнся только ради выполнения строгого требования взрослых н скорейшего освобождения oi нежелательной натр) жи. Данная мемпвацпя носит узкоситуативнып
характер: сам процесс деятельности нс представляй шнереса и выполняется нередко формально, недобросовестно. Другое дело, если тот же урок гоювтся под влиянием стремления усвой 1ь знания, ныраб<мап> навыки. Эю гораздо более широкое по сфере дейовия
I Л. //. Проблемы pawn гни гкихпкп. cip. 51?
2 Там же. cip. 42.
побуждение является более адекватным и эффективны» детерминатором данного действия. 4
Одна и та же истина, как отмечал- Гегель, звучит в устах умудренного жизнью старца совершенно иначе чем в устах неопытного юноши, так как содержи: в себе бесконечно более глубокий смысл. А у10т последний имеет не только чисто субъективное значение, но и непосредственно объективное, практическое значение: истина старца более устойчива по отношению к жизненным испытаниям, через которые опа прошла и по отношению к которым утвердилась как действительная истина, а не декларативная, поверхностная фраза.
Таким образом, адекватность и эффективность отдельного побуждения состоят прежде всего в широте сферы соотнесения это: о побуждения с мотивационной системой в целом, а через нее — с реальным практическим взаимоотношением с действительностью. Неадекват ность же и неэффективность мотивации в целом и отдельных побуждений состоят не только в относительной ограниченности, узости сферы реальных взаимоотношений человека с действительностью, но и в ограниченности, узости, недостаточной глубине смыслового отражения в мотивации самой этой действительности. С. Л. Рубинштейн писал, что «специфика человека — в мере соотношения самоопределения и определения другим (и характере этою самоопределения в связи с наличием сознания)»1. Действительно, для психологической характерце гики человека важно, насколько его жизнедеятельность является результатом пассивного отражения действительности и насколько — результатом активного отражения и самоопределения.
Человек в процессе социального и психологическою развития вес более возвышается над окружающей его действительностью, отражая все более широкую область бесконечного мира, осуществляя все более тлу-бокую мо гивацпонно-смысловую переработку о I раженной им действительности. Выработанные человеком мотивационные установки соответствуют пе только отражаемой внешней для человека действительности, по
1 С. .7. Рубинштейн. Человек и мир. - «Мегодолоппескне и теоретические проблемы психологии», cip. 358.
«сдгтивным параметрам самого человека, являюще-’ частью объективной действительности как выс-продукта ее развития. В какой мере его творческое ’’^рационное видение мира выходит за пределы на-^йоЙ действительности, в такой же мере все более д^ое и широкое практическое вмешательство чело-tjB действшельность и последствие такого вмеша-^ьства выходя г за пределы отражающей .мир мотива-и диалектической двойственности этого процесса: Гпхтоянном торжестве человека над освоенной дей-{т?1пельностью и в то же время постоянном утверждении первичности бытия по отношению к сознанию - заключается источник постоянного удовлетворении и вместе с тем постоянно восстанавливающейся на новом уровне неудовлетворенности человека, т. е. бесконечно) о развития его мотивации.
2. О ЕДИНСТВЕ СОДЕРЖАТЕЛЬНОЙ И ДИНАМИЧЕСКОЙ СТОРОН МОТИВАЦИИ
При разработке проблемы отражательного характера мотивации важным и острым является вопрос о роли содержательно-смысловой стороны мотивации и се совмещении с динамической стороной. В персоналистских, психоаналитических, экзистенциалистских и других буржуазных концепциях мотивации действительность отрывается от психики, противопоставляется ей как внешняя и чуждая, что ведет к полному’ отрицанию отражательного характера человеческой мотивации и к трактовке се как развертывающейся «внутри» личности, в темных глубинах биологического, пнетипктоид-ного, иррационального. Такое понимание в значительной мере связано с абсолютизацией динамической стороны мошваиип и недооценкой содержательной. Поэто-кв пр:' разработке проблемы о i ражательного характера MoniBuiiiin мы уделяем в данной работе специальное BihixiiHi.’ic обоснованию принципа единства указанных Двух сторон мотивации.
Как уже отмечалось, советские психологи утверждают единство этих сторон мотивации, буржуазные психологи в своем большинстве недооценивают или отвергают роль содержательной стороны. И это не
случайно. Дело в том. что недооценка или отрчна^ держателыюй стороны мотивации теснейшим обр^0, связаны с игнорированием роли сознания, иите^?*1 волн человека как высшего психического котором формируются, контролируются и переел** ваются человеческие побуждения. Характерная дм б£ жуазной психологии недооценка или прямое этой огромной содержательно-смысловой, ип-геап^ туально-волсвой работы человеческого сознания про-является и в отрицании содержательной стороны мсти»
ванип, в абсолютизации динамической стороны, а иногда в превращении мотивации поведения в систему слепых энергетических разрядок. «*• >i>
Психология, как любая наука, при анализе психических процессов стремится выявить наиболее общие и устойчивые связи и закономерности и поэтому в значительной мере абстрагируется от бесконечно варьирующейся и индивидуально неповторимой содержа-
тельной характеристики того или иного -процесса. Действительно научный психологический анализ на-
чинается лишь там, где выявляется связь или закономерность. относящаяся не только к данному содержательному конкретному процессу* а к множеству процессов некоторой качественной определенности. Научный смысл анализа даже отдельной конкретней ситуации, случая, отдельного индивида состоит не в выявлении уникальных, неповторимых особенностей, а в выделении закономерного, повторяющегося, всеоб
щего.
Таким образом, для пас совершенно несомненно, что содержание мотивации нс связано однозначно с формально-динамической структурой побуждений, чго с сю изменением последняя в определенных
случаях может не мепягься и, следовательно. содержание - эго относительно независимый ог динамики
компонент мотивации.
Однако значит ли это, что содержательная сторона мотивации вообще является случайно варьирующейся характеристикой, несущественной для научно-психоло* гггческою анализа, чго иаучпо-пспхологическпн подход имеет исключительно форма тыю-динамическпй характер? Her, эго было бы совершенно неверным. Содержательная сторона могнвацип нс можег быть изьяга ИЗ научного рассмо г рения.
плотно, чго количественные изменения остаются в определенных заданных пределах, вы-4 ^лготорые они приводя г к качественным нзмепе-Точно тик* же и содержание побуждений может '^йокнься в рамках одной и roii же динамической далеко не бесконечно. Так, в практике воспи-
‘1S встречаются дети с динамически неразвитой |^а»’иояной системой, с импульсивными побужде-LgMJt, неспособные к деятельному, сосредоточенному {^Jeccy учебной или трудовой дея1ельпосги. Ребенок ^лкивается стихийно или иод влиянием воспитания да такую область деятельности (или даже ряд областей), которая но содержательной характерце гике пап-{одееадекватно отвечает ею функциональным возможностям, уже сформировавшимся способностям, пнтерс-
ам, потребностям.
Побуждения, соответствующие по содержанию возможностям личности, в наибольшей степени обладают свойством интегрировать, объединять в себе, как яфокусе, имеющиеся динамические возможности мош-вацпи и деятельности. В такой деятельности ребенок проявляет наибольшую усидчивость, упорство, работоспособность и т. д.; в такой деятельности он в некоторой степени начинает преодолевать импульсивность, быструю исюшаемость побуждений и друз не черты низкого структурно-динамического уровня moi икании. Эго связано еще нередко с чисто процессуальным интересом и относи!ся юлько к данному, узкому виду деятельности: во всех осшльных видах ребенок остается на прежнем динамическом уровне. Однако при благоприятных обсюятельечвах в рамках этой наиболее адекватной для ребенка деятельности формируююя более глубокий интерес, более устойчивые потребности.
Происходит качественное изменение — повышение структурно-динамического уровня мотивации данного вида деяк'льностп. Ребенок уже обладает способностью. хотя и преимущественно в адекватной области деятельности, более успешно мотивировать свое поведение, сгавить отсроченные цели, мобилизоваться для их осущесгвлеиия, сдерживать и контролировав импульсивные влечения и т. д. Систематически актуализируясь и укрепляясь, эта область мотивации становится основой постепенной перестройки всей мотивационной системы. Ребенок все в большей степени
генерализует достигнутый в одной из облаете# деат» 1 носги динамический уровень мотивации, распрост2| няет усвоенную им сознательно-волевую I и достигнутый мощный динамический потенциал воль I вого усилия на все более широкую сферу своей xL I недеятельное™. И
Разумеется, человеку всегда легче достичь наибольшей динамической мобилизации в адекватных сто способностям, интересам, потребностям видах жизнедея-дельности. Однако достигнутое здесь повышение динамического уровня мотивации может способствовать и общему повышению мотивационных возможностей во всех остальных областях. Расширение динами-чески-энергстических возможностей мотивации создаст необходимую, но далеко еще не достаточную основу для детерминации реального процесса интеграции побуждений. Другим важным условием такой интеграции является наличие побуждения, котопое соответствует необходимым динамическим свойствам и вместе с тем по своему содержанию способно объединить, интегрировать в единую смысловую систему соответствующую группу ранее изолированных побуждении. Из некоторого множества побуждений с требуемыми динамическими свойствами лишь немногие имеют то содержание, которое отвечает содержанию интегрируемых побуждений и объединяет их в структурно более совершенное целостное образование.
Нс случайно один из тактических приемов воспитания и перевоспитания состоит в выявлении у восгппуе-мого такой положительной черты (в содержательном или динамическом плане), па которую можно опереться в дальнейшей работе, развить ее. Следует подчеркнуть, что для каждого данного случая имеется обычно не одно, а несколько побуждений, которые по своим динамическим свойствам и содержанию могут выполнить интегративную функцию. Например, ребенок в некотором возрасте начинает ясно осознавать неразумное и ряда своих импульсивных желаний. Допустим,’ он уже обладает необходимыми динамическими возможностями, в частности волевыми, для преодоления н видоизменения этих желаний, их интеграции в некоторую общую направленность поведения. Однако какой но содержанию будет эта направленность, какое именно побуждение выполнит интегративную функцию - это
I .«т of социально-психологических условий разви-I -,|*2бенка. В основе этой направленности могут ока-I **1лего индивидуалисзичсские интересы, а интересы I будут учитываться лишь чисто внешне, фор-| 'льяо, только ради избегания общественного наказа-I сУнего может сложиться в качестве интегративной I дуля направленность, ориентированная на основные / ^Хтьно нравственные ценности. Вместе с тем число I ^ножных июегрирующих побуждений при данном I ^афстиом содержании мотивации личности довольно / уличено. И принципиальная ошибка подавляющего I деьшинства теорий мотивации, разработанных в капи-I ^диетических странах, состоит, на наш взгляд, прежде 1 fttro в прямом отрицании (психоанализ) или в игнори-I ровании (теория К. Левина) огромной роли содсржа-I тельно-смыслового фактора в интеграции побуждений. J । Согласно многим из этих теорий, интегративную функцию может выполнить любое или почти любое по содержанию побуждение (так, у 3. Фрейда либидозное влечение может интегрировать буквально любые побуждения, начиная от детской игры и кончая научной н художественной деятельностью). Содержательносмысловое соответствие того, что интегрируется, и того, что интегрирует, вовсе не обязательно. Именно это преувеличение динамической стороны мотивации инедооценка содержательной ее стороны ведут к характерному для буржуазной психологии отрицанию определяющей роли сознания, переоценке «иррациональных», подсознательных влечений.
Как сложившиеся динамические характеристики (сфера временного действия, ситуативность пли опосре-доваппошь) определяют общие пределы развития содержательной стороны мотивации, так и содержательно-смысловая характеристика сложившейся системы побуждений определяет ту достаточно узкую область, в которой будет развертываться дальнейшее развитие динамической стороны данной мотивационной системы. Э»ер| етпческий потенциал сложившихся побуждений не может переключаться («канализироваться» и т. д.) на любые другие побуждения, как это утверждают многие зарубежные психологи. Это переключение, имеющее место во всяком процессе формирования, развития, перестройки мотивации, осуществляется не только по тем закономерностям, которым подчиия-
129 5 В. Г. Асеев
инея .динамические процессы, ио и по ТУМ, готовы 1 ПОДЧИНЯЮГСЯ СМЫСЛОВЫС процессы. * I
Тесная взаимосвязь двух сторон мотийазтинеетр^ I лает их относительной самостоятельности. Постниц I выражается в дом, что в пределах данного динамите- | ского уровня содержание побуждения может не бсско- | печно, но довольно широко варьироваться. Отнсситель-ная независимость содержательной стороны выражается и в том, чдо формирующсеся-новое содержание по- ' суждения вначале просто осознается, понимается, усваивается в своей содержательной части, не будучи еще динамически действующим полноценным побуждением. Интеллектуальное усвоение побуждения здесь опережает собственно динамическое его формирование.
Человек нередко понимает, к чему нужно стремиться, как жидь. но далеко не во всем следует этому правильному пониманию, поскольку не может динамически преодолеть уже сложившихся и «автоматически» действующих побуждений. Однако и само это понимание. отражающее содержательную сторону побуждений, уже являедея побудительной силой и обладает значительным динамическим потенциалом. Этот побудительный динамический потенциал появляется именно в силу акта отражения, осознания, интеллектуального осмысления или переосмысления действительности и неразрывно связан с содержательной характеристикой мотивации. Поэтому мы не можем согласиться с мнением некоторых психологов, что знание того, как надо поступать, само по себе вообще не имеет никакого мотивационного, динамического потенциала. Всякое знание, как нам представляется, обладает определенным динамическим потенциалом, правда не всегда достаточным для преодоления уже сформировавшегося динамически сильною автоматизма импульсивного влечения, потребности, интереса.
Одним из важнейших в психоло! ин остается вопрос о том. как знание превращаем в убеждение, как оно приобретает динамический потенциал мощного мотивационного побуждения. Мы еще очень мало знаем о механизмах этого процесса, но один из важнейших состоит в том, что знание (или первичное побуждение), вступая в содержательно-смысловые связи с уже сложившимися побуждениями, включает в себя их энергетический потенциал. В зависимости от интеллектхать-
I эмоциональной глубины, зрелости сложившихся побуждениями связей, в зависимости от их со-/ ‘^тельно-смысловою состава это включение может / ’^ходить очень быстро или крайне медленно.
/ Побуждение в содержательном плане становится не-I ратным, иррациональным, когда оно «приспосаб-r dtftfT к себе действительность», не преобразуя, а иска-^ее(претпассудки, предубеждения, иллюзии и т. д.). ^ицательную роль в этом играют не только мощные ^яредвзягые» мотивационные тенденции, но и низкие ^ллектуалыю-нозпавательные возможности данного человека. Такою рода факты говорят о возможности неадекватной оценки действительности под влиявшем неадекватных мотивационных установок.
В одних случаях «желаемое принимается за действительное», в других, наоборот, действительность
искажается» под влиянием, скажем, тревожных состояний. страхов, опасений. Неадекватность здесь состоит в том, чго человек, фиксируя внимание на желательном или нежелательном, оказывается целиком во власти этого переживания и становится неспособным к объективному познавательному рассмотрению действительности.
Механизмы «искажения», неадекватного восприятия действительное ги под влиянием высокозиачимых побуждений еще мало исследованы. Одна из важных причин неадекватности состоит в том, что в состояниях сверхзначимостп возникает противоречие между высокой значимостью побуждения и относительно шв-кими функционально-энергетическими возможностями активного воздействия человека на действительность. Это состояние полною или частичного бессилия человека перед сложившейся обстановкой, неумение объясним, явления природы или воздействовать на них, состояние вынужденною пассивного созерцания и эмоционален» напряженного, но бездеятельною переживания ивлямся одной из важнейших причин формирования суеверий. предрассудков, иллюзий и отдельных актов неалеква т ног о поведения.
Как уже отмечалось, мотивация и поведение наиболее адскватны при акiивно-дейсгвениом отношении к jeilcTBiiie.'ii.HOcin. постоянном контакте с дейепш-icni.Houiью. па шчии обратной связи, коррекции дей-ciBini и самих побуждений, причем реально требую-
шпсся фупкпиопальпо-знергстическис затраты сл*Л довольно Iочным критерием актуальной значОДпЛ j юбу ждсн ня. “i
Эго нс значит, что потенциальные области модЛ ции автоматически оказываются иллюзорным, исЛ жепным отражением действительности. Но отсугсты или недостаточность активно-действенного момедэдД злаег потенциальную возможность и благотфиятствЛ формированию неадеква гных .мот ивационных, позягД тельных и других форм отражения деист вителыыспц
Неадекватность побуждения может состоять и в сЦ мой неадекватности его значимости: в чрезмдш высокой значимости или, наоборот, в слишком низкой! Неадекватная значимость лежи г в основе формировав ния извращенного побуждения (например, потребности! в пище, одежде, выходящей за естественные биолопрю-1 ские или друт не разумные пределы). Значимость, будучи! динамической стороной побуждения, вместе с тем! определяет соподчинение, иерархию побуждений Юго пли иною содержания: в зависимости от значимости! данное побуждение оказывается ведущим, определяю* щим пли подчиненным, вторичным, что как раз и может оказаться неадекватным в силу неправильного соотношения значимости и важности (объективной важности в отличие от субъективно переживаемой) содержания данного побуждения.
3. ОТРАЖЕНИЕ
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ И СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЛИЧНОСТИ
Личность есть продукт социальной среды - среда и общесоциальной, и непосредственной, конкретной* Сама среда и ее отражение в мотивации личности могут быть узкими или широкими, благоприятными или ВС* благоприятными. В связи с этим встает важный ДЛЯ теории и практики вопрос о том, в какой мере личность и ее поступки определяются внешними объективным условиями и в какой — самой личностью. Сюда включается. в частности, вопрос об ответственности личности за то. что она есть, какой опа сформировалась и в какой мере заедут ой личности или ее виной являются гс нлп иные положительные пли отрипа тельные ее качс-
пэ __
L я поступки. Это и практической важности мето ди-rLeуказания на то, как воздействовать на личность Каких случаях нужно поощрять или наказывать ее), f е. на субъективный фактор, а в каких — изменять Вдовин формирования и функционирования личности. £ еобъективные факторы.
/ ’ |!з ;енснпе объективных условий и изменение субъек-/доных характеристик объединяются в единый процесс /формирования личности нового человека и новых об-/ шественных отношений. Но нам важно, чтобы этот про-I цат шел возможно быстрее, осуществлялся возможно | гармоничнее и с наименьшими затратами и издержка-| мн. В решении этой задачи важная роль принадлежит I психологии.
Марксизм-ленинизм исходит из положения об определяющей роли общественного бытия в формировании личности вообще и мотивации человека в частности. Мы поэтому отвергаем тезис о «свободе воли» личности, о независимости ее формирования от экономических, политических, классовых, духовных факторов. Вместе с гем марксизму-ленинизму чужд тезис о фаталистически однозначной зависимости личности от социальной среды. Диалектическое понимание детерминации процесса формирования личности глубоко истинно и вместе с гем сложно для конкретно-научной. в частности психологической, разработки проблемы формирования личности. В данном случае нас шнересуст, как отражение человеком действительности определяет его социальную зрелость, способность Орион шроваться в действительности и выполнять определенные социальные требования.
Офаженпе действительное!и включает в себя как внешнюю обусловленность поведения средой, так и внутреннюю обусловленность его специфическим для кал дот о человека переосмыслением от ражасмой дей-сттшгелыюсги. Именно эта внутренняя смысловая отражай* тьная деятельность и составляет психологическую специфику человека. Наблюдающиеся шромиые индивидуальные различия в содержании мотивации объясняться не только вариациями конкретных сопиально-психоло! ических условий или наследственных задатков. Они зависят от действительности. которая находит отражение в сознании и эмоциях, интеллекте и мотивации данного человека, о г i дубины отражения действи гель-
нос nt которая складывается у человека на даи., стадии его формирования.
Индивидуальное своеобразие и избирательно^ человеческих стремлений, направленность его пионных тенденций и понимание им смысла своей ни — все это. разумеется, не продукт его свободной фан. газии, так же как и не прямой результат влияний ближайшею социально! о окружения. Это результате^ держа тельно-смысловой, интегративной работы челе*, века (ребенка или взрослого) по отражению действи-тельноети. Однако в психологическом плане поиюие отражаемой человеком действительности не совпаж' по объему с философским поня гнем. В психологическом плане в отражаемую человеком дейсгвительностьвюпо-чается лишь та ее часть, которая находит более или” менее адекватное отражение в практической деятельности, в сознании и в мотивации данною человека нГз данной стадии ею психическою развития. ~
Человек вообще может отражать и осознавать свое , бьиие на существенно различных уровнях, с разной степенью глубины и систематичности, непосредственно или более широко. Бытие человека исключительно многообразно, многопланово. Потенциально, т. е. в наиболее широкой исторической перспективе, оно-в сущности бесконечно и неисчерпаемо. Однако актуально, конкретно-исторически человеческое бытие выступает как вполне определенное, более или менее узко ограниченное степенью развития общества, производительных сил, наконец, психики, реальных возможностей дея тельное i и.
Бытие человека в психологическом плане -но сфера его реальных взаимоотношений с действительностью: с природой, с друг ими людьми, с самим собой. В актуальном выражении она всегда конкреню-истори-чески определена и ограничена. Вместе с тем развитие общее!ва cocroiu именно в постоянном расширении сферы взаимоотношений человека, сферы его реальною бытия. С развитием производительных, духовных, психических возможностей человека утлубляется и расши* ряется его воздействие на мир. Вслед за развитием системы реальных взаимоот ношений развивайся и человеческое сошанне. человеческая мотивация.
Таким образом, положения диалектического материализма непосредственно применимы тля разрабсим! 134
I .цхлческою разнишя человека, ибо структура I”* м0лизании в частности, определяется сферой 01 ношений, в которые встхпаег человек в дан-развития. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали.
I ^,ie^cTBIiie;ibUoe ДУховное богатство индивида все-I ^^виси! от богатства ею действительных отиошс-I лМаркс. давая философское определение чело-I ^” писа^: «Но юность человека не есть абстракт. I ,еКа’-ц1 ий отдельному индивиду. В своей действитель-I ‘^ти она есть совокупность всех общее!венных опю-I ^2«ий»2- В данном случае имеется в виду человек не I ^Экологическом. а в философском смысле слова. По-I *тому попытки неправомерною перенесения этого Г ^деления в чисто психоло! ический план мы считаем I дверными- Однако на основе Марксова философскою определения человека можно было бы дать нредвари-теаыюе психологическое определение личное!и через совокупность всех тех реальных практических отношении, в которые вступает человек в своей жпзнедеятеэль-ности.
Мера социальной ответственности личности зависит от сферы сражаемой в мотивации действительности, т. с. от принципиальных возможностей адеквашого отражения деист вительности. Чем шире эти возможности, тем, как правило, выше тс социальные требования, которые предъявляются к личности. Так. процесс развития, формирования личноеги от детскою возраста до зрелости - это процесс постепенного расширения интеллектуальных. волевых, моральных п прочих возможностей саморегулирования поведения и соответственно nocienennoro повышения ответственности лич-н°С1ц за свои поступки, а затем и за сформировавшиеся п°гребноеIи, цели, идеалы, за свою мотивационную населенность и свои качества. Особенности этого иро-учитываю гея и входят как важная составная чаегь спхо.юГ<>_иеда1О1 пческую тактику воспитания и пере-елпэаппя ис только ребенка, ио н взрослою.
и .Ь°?Де1,С1 впепаребенка в доречевой период развития своП^аВ;1ение е1 ° поведением в значительной степени обсДЯТся к определенной организации объективной сновки; во введении соответствующих раздражиге-
ц ф Энгельс. Соч.. т. 3. сгр. 36
‘ Ж/, cip з.
лей, возбуди гелей тех или иных желаний и у нежелательных воздействий, опасных предметЬЙЧ Поощрять или наказывать реоенка можно лищьИта. зи с такими действиями, которые он может п**Св* усвоить и запомнить. Поощрять или нaкaзывaть0H*,1•• что он не способен понять. — бессмысленное, бесп*Ть' ное тт во многих случаях вредное занятие, васт реоенка с толку, дезориентирует его. Нет см^ раздражаться, «обижаться» на ребенка, налагать 14 преты», которые ребенок не способен ни понять, ни?*1* полнить. ’ **
Позднее, в период развития речи, столь жебессмыс ленно и вредно предъявлять ребенку такие требовав (в виде правил, привычек, норм поведения, заданий) которые он уже может попять, но пока еще не может выполнить в силу неспособности длительно удерживать мотивационную установку, противостоять сильному импульсивному влечению и т. д. Стимулххрующушрод в воспитании выполняют такие требования, задания, которые трудны, но выполнимы, т. е. требуют от ребенка напряжения, мобилизации, но в конце концов
ведут к удовлетворению, успеху, а не к травме, кон-флпкту и формированию негативистской установки по отношению к взрослым и их требованиям. В той мере, в какой еще нельзя целенаправленно изменить мотивацию личности, нужно регулировать и менять объективную ситуацию, приспосабливать ее к возможностям, способностям, индивидуальным особенностям, интересам. Например, нельзя создавать человеку такие условия, в которых он будет на каждом шагу слышать запреты. ограничения, требования выполнять жесткие правила и т. д. Это может привести лишь к постоянным конфликтам и формированию нехативистской позиции-Но нельзя также создавать и такие условия, при которых «все позволено» и человеку не прививается само представление о должном, не формируются навыки произвольной, а позднее и собс1венно волевой регуляции поведения, умения подчиняться нормам, правилам» требованиям.
Постепенный переход от форм воздействия «через объективную обстановку» к непосредственному возя#** ствию на личность осуществляется по мере формироий* ния самосознания и форм произвольной саморехуляНИ# поведения. Было бы неверным счштиь, что эта завис#’
i -пебований от уровня саморегуляции поведения | сЯ лишь до наступления гражданской зрело-I у*РаНЯ спе нее человек сам может и должен регулиро-I поведение в соответствии с существующими сВ нЫмп нормами. Практика показывает, что это ^^сем так. Есть л,оди такого уровня психической, «с Анионной культуры поведения, который нс позво-объективно и здраво оценить обстановку и осу-^впть адекватные действия. Это лица с аптисопиаль-®?Тустановкой. с элементами психопатического скла-^jiiina, находящиеся в состоянии «деморализации», Флективных состояниях гнева или радости, тяжелых переживаний или, наоборот, опьяненные жизненными лепехами и т. д.
' Тактика воспитательного воздействия, управления
в отношении таких лип не может ограничиваться предъявлением формальных требований и исходить лишь из того, как они должны себя вести. В этих случаях нужно учитывать фактическую неспособность таких лиц выполнить требования и вести себя правильно. По-
этому, если серьезно ставить задачу их перевоспитания, необходимо кроме предъявления им социальных требований еще и организовать систему объективных воздействий (труд, общение и пр.), в процессе которых может произойти перестройка их мотивации.
Глава V
МОТИВАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ УПРАВЛЕНИЯ ФОРМИРОВАНИЕМ ЛИЧНОСТИ
Строительство коммунистического общества в нашей с 1 рапе и связанное с ним формирование нового человека с1авяi перед психологической наукой задачи 1 огромной важности. В Про1рамме КПСС указывается, что для построения коммунизма необходимо создание ма 1ериально-1ехпической базы как основы полного удовлетворения основных потребностей человека, коммунистических общественных отношений и формирование личности новото человека. Ясно, чго для психологов здесь открывается широкое поле деятельности. Создание научно-психологических основ стратегии и тактики социального управления формированием личности, разрабогка прикладных проблем, рекомендаций, форм и средств воспитательного воздействия и управления коллективом, выяснение основных соцпадьно-псгъ хологичсских тенденций развития личности и взаимоотношений людей — вот важнейшие задачи, которые встают перед психологической наукой.
Среди множества конкретных задач хотелось бы подчеркнуть три наиболее актуальные, которые в настоящий момент являются, по-видимому, ключевыми, объединяющими, фокусирующими в себе если не все. ю подавляющее большинство проблем:
1. Формирование нового человека. Участие психологии в решении этой задачи выражается в создании научно-психологических основ процесса формирования личности, в частности раскрытие психологической детерминации этого процесса, ei о механизмов (мировоззрения. общественно-политических и моральных убеждений, направленное гм личное!и и основных но-ipeoHocieii, целей. nniepecoB. идеалов). Сюда включается разработка нсихолотческо!о аспект общего-
I 1ьных мероприятии. связанных с формированием rjLociii (планирование мероприятий в области обра-г’^ння. кутькры. жилищного и бытовою скроит ел ь-| пр.к а также собственно воспитательной работы, г аспектом згой работы является перевоснтиа-L.# в широком смысле этого слова (преодоление рели-I pie «ых и националистических предрассудков, вредных | обычаев, асоциальных позиций и взглядов. борьба со I стяжательством, тунеядством, алкоголизмом, присно-I соб.тенчеет вом и г. д.).
I 2. Совершенствование методов управления коллек-I дамп. Здесь важны выяснение механизмов мотивации I труговотт деятельности. разработка различных форм стимуляции труда, форм воздействия на личноеть во-! обще: выяснение закономерностей взаимоотношений в коллективе и разработка средств создания положительного «нсихолотического климата»: разработка психолог пческих вопросов сгиля управления, подбора и расстановки кадров L
?. Повышение эффективности пропаганды коммунистического мировоззрения, идеологии, общественно-политических взглядов, формирования коммунистической морали. Эта задача выделяется из предыдущих как особая в силу быстро возрастающих масштабов действия средств массовой информации (печати, радио, телевидения. литературы и искусства). Для психологии здесь важны выяснение механизмов влияния, разработка общей стратегтш воспитательного и формирующего воздействия в соответствии с особенностями строения мотивации, с одной стороны, и задачами коммунисгп-ческогосгроительства — с другой. В практическом, прикладном плане необходима разработка принципов и приемов воздействия с целью повышения эффективности пропаганды.
Из перечисленных выше крупных проблем в данной главе, естественно, будут освещены лишь некоторые. В ячестве таковых взяты наименее разработанные в нашей литера гуре важные .мето до логические и теоретические вопросы психологии воспитания, управления.
1 См . например. папы, написанные Г. Д. Горячевым, в книгах ‘•Менны хнрчвлення еоцна.нкннческим производством» (М . 1071 к •• в.тенис ’ипа.(истнческнм производством» (М.. 1974), а 1акжс fxjooiv; // // ,7>/.хоа’, Г. Д. Горячев. Сотшолотичсские и психологические мг:ол.1 \ правления. NL, 1973.
nponai анды в связи с выяснением общих особенное-дек'рминапии п закономерностей процесса формир^? пня личное III.
1. О ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ
ФОРМИРОВАНИЯ ЛИЧНОСТИ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Сформулировать психологические принципы воздей-С1 вия на личноеть в связи с проблемой мотивации поведения человека - это значит ответить прежде всего на вопрос о том, какие побуждения (потребности, интересы, стремления, идеалы) формировать, поддерживать, актуализировать, из какой перспективы развития общества и личности исходить в управлении, воспитании, пропаганде. Анализ практики управления формированием личности показывает, что опираться можно на высшие человеческие побуждения и низшие, на пере-довые убеждения и отсталые, поддерживать коллективистическую направленность личности и индивидуалистическую и т. д.
Важная особенность управления в социалистическом обществе — целостный подход к человеку как основной ценности и цели общественного развития. Это означает, что человек рассматривается со всех основных сторон жизнедеятельности: как производитель материальных благ или духовной культуры; как полноправный член общества, класса, трудового коллектива, семьи; как | индивидуально-своеобразная личность с системой Потребностей: материально-биологических и духовных, потребностей в труде, в общении, в проявлении творческих — интеллектуальных, эмоциональных — и Других возможностей. Эта целостность подхода к человеку проявляется в широко развернутой практике планирования социального развития предприятий, начатой в 1966 г. на ленинградском объединении «Светлана», и выражает одну из линий социалистической гуманизации общественных отношений. В. И. Ленин указывал, что целью социалистического управления является обеспечение «полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества»1.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 6, cip. 232.
I |Оронний y*iei особенноеlen запросов, noipeo-
I ^человека, координация мероприятии, проводи-I административном (официальном) уровне и на
I ^шественных организаций (неофициальном),
I ’Г*’в,1>с| вл немая благодаря руководству пар гни, позво-। ‘^'^.рмплексно и эффективно решай, многие задачи | Агонического развития общества и личност как I !;|vioro общества. Д. М. Гвишиани в связи с этим I uely чю «при социализме социальная сторона уирав-I 11Ишя не только нс противостоит ортанлзационпо-гех-I Оческой, но. напротив, является ее основой, способ-/ спая полому ее успешному осуществлению» L
I 1 В социалисшчсском обществе один из основных [ принципов формирования, воспитания личности со-1 е|оПг в преимущественной ориентировке на высший, сознательный уровень мотивации, на морально-нравственные идеалы, совесть; в ориентировке на формирование цельного, научно! о мировоззрения, на лучшие по-
буждения личности, на то, каким человек шремится быть и каким он должен стать. Наше общество открыто отвергает религиозные, националистические и другие предрассудки.
Поэтому одна из трудностей, связанных с разработкой стра rei пи и тактики воздействия на личность, состоит в соблюдении максимального такта в отношении даже глубоко заблуждающет ося человека, сохранении уважения и признании его как личности, а вместе с тем в разъяснении его заблуждений, стимуляции его внутренней работы по их преодолению. Практика управления. воспитания, таким образом, идет как бы несколько впереди человека, учитывает сто основные характеристики, но не довольствуется ими. а стимулирует его психическое, нравственное, политическое развитие, зове i его вперед.
Буржуазное видение человека сквозь призму «реализма» и «практицизма», напротив, состоит в преклонении перет человеческими недостатками, в их оправдании. экзистенциалистском примирении с ними и в корыстном их использовании. Пропаганда, восиша-пне и управление в социалистическом обществе основаны на том. что высшим регулятором поведения человека является сознание, а ведущими средствами
/• Гвииамни. Организация и управление М . 1972. стр. "4.
воздействия - убежденно, дока и re.ii.ciво, логическиk аргумешы. Методы управления и пропаганды раю гея на пауку, орнешнруююя на формирование у человека целое i noil, единой сие гемы мировоззрении н убеждений. В. И. .Пенин не случайно подчеркивал* «...юсударство сильно сознательностью масс. Оно сильно то!да. когда массы все знают, обо всем могут судить и идут на все сознательно»1.
Буржуазные психологи основой человеческой мотивации считают бессознательные, инстинктивные тендерJ пни биологического происхождения, которые якобы! с трудом поддаются или вообще нс поддаются контролю и коррекции сознания и действуют почти автоматически. В связи с этим основным механизмом воздействия они почти единодушно считают механизм внушения, т. е. прямого, ошосшелыю некритического восприятия человеком содержания пропаганды, причем : собственно сознательным формам усвоения отводится второстепенная роль.
Один из видных американских социальных психологов, К. Янг, и специалист ио рекламе Р. Мартино основным психологическим механизмом пропагандистскою возденет вия считают внушение как в значительной мере некритическое, слепое восприятие материала2. Действа гслыю, в буржуазном обществе широко эксплуатируются низшие и низменные, «инстинктивные» мотивационные образования: импульсивные влечения, эгоистические побуждения и т. д. Нагнетание искусственно обостряемых эмоций, сенсационная, драматизированная форма воздействия выполняют роль своеобразного психического наркотика, при «употреблении» которого острое возбуждение сменяется затем психическим спадом, апатией, безразличием к нормальным, естественным формам поведения3.
Стратегия, рассчитанная на преимущественное использование низменных побуждений и бессознательных, слепых механизмов поведения, имеет два основных мотива: во-первых, это получение дополнительной выгоды от сбыта низкопробной продукции лптершуры,
: В. И. Ленин. Поли, соор соч.. т. 35. сцэ. 21.
- К. Yount. Handbook of Social P\\cho’ogy. New Yoik P. \hiriineau. Motivation in Advertising. N. Y., 1957.
5 См. /О. А. Шсркоаин. Психологический проблемы Мининых информационных процессов. М.« 1973.
искусства и пр.; во-вторых, уход человека в индивидуализированный мир переживании, грез, фантазий, искусственных возбуждений, способствующий изоляции личности о г политической жизни, нрспятству ю-щий росту политическою и нравственного, самосознания.
В советской литературе по психологии высказываете* мнение, что методические формы воздействия не зависят от содержательной стороны управления, воспитания, пропаганды и с одинаковым успехом обслуживают, скажем, пропаганду любого содержания, что. следовательно, нужно шире заимствовать опыт буржуазных специалистов в этих областях. Однако существует также и противоположное мнение, что постановка вопроса о методических средствах неправомерна, асами эти средства рассматриваются как система манипулирования людьми, система некритического внушения заведомо предвзятых положений; согласно этой точке зрения, эффективность воздействия может и должна зависеть только от содержательной, а не формально-методической стороны. По-видимому\ пет необходимости доказывать порочность как той, так и другой точек зрения.
Использование тех или иных приемов воздействия, методическая тактика и стратегия управления, воспитания, пропаганды, безусловно, зависят от содержательной стороны, и они в основном не совпадают в нашей практике и в буржуазной действительности.
Вопрос о том. является данная практика социального управления манипулятивной или пет, решается в зависимости oi того, каковы цели управления: согласуются ли они с основными интересами человечества, народа, класса, данного первичного коллектива или не согласуются. С этим связаны и различия в средствах, методах управления манипулятивного типа (например, в буржуазной действительности, в практике маоистскою руководства), с одной стороны, и последовательно социалистического управления — с другой. Для манипулятивною управления характерны беспринципность, вуалирование истинных целей, отсутствие нравственных ограничений в использовании средств, спекуляция па низменных сторонах человеческой личное! и и социальных группировок.
2. О ДЕТЕРМИНАЦИИ I
ПРОЦЕССОВ ВОСПИТАНИЯ I
И УПРАВЛЕНИЯ I
(некоторые психологические I
аспекты) I
Чтобы стимулировать развитие, формирование лично] сги или перевоспитание, перестройку, нужно выделите комплекс таких противоречий, которые являются дви1 жушей силой развития. Эго требование диалектики прямо и непосредственно приложимо к процессу воспиД гания, управления. г I
Одна из важнейших задач психологической тактики] управления — выяснение того, какое мотивационное] противоречие включать в действие как основное» хак] движущую силу поведения. Так, в процессе формировав пня личности всегда возникает большее или меньшее! противоречие между возможностями личности и ее по-1 Суждениями. Задача управления состоит в этой связи в том, чтобы намеренно поддерживать оптимальное I в данных условиях проявление такого противоречия: ставить акцепт либо па развитии способностей личности, создавая некоторое «превышение» возможностей над потребностями, целями, стремлениями, либо обеспечивать преимущественное формирование интересов, целей, идеалов, создавая некоторый «дефицит» личностных средств их реализации.
Само собой разумеется, что в формировании личности нежелательно как чрезмерное повышение уровня ее притязаний по отношению к объективным возможностям их удовлетворения, так и их отставание от создавшихся объективных условий. Но поскольку идеальное, полное совпадение того и Другого практически невоз* можно, необходимо выделить такой вариант этого движущего противоречия развития личности, который в данных условиях оказался бы эффективнее, то направление. в котором должна осуществляться коррекция этого противоречия, и т. д.
Какие же свойства определяют выделение данного компонента как ведущею? Как нам представляется, можно сформулировать ио крайней мере три таких свойства:
1. Принципиальная возможность и о1носи1сльпая простота целенаправленною изменения данпо| о компо-
Есть такие факторы, изменение которых является конечной (или промежуточной, но достаточно от-Л^Ь.пой) целью формирования, а начинается оно с из->гЯ^1Пя более доступных, чго в свою очередь приведет ><СЙменению основного фактора, составляющего цель К 113мпрования. Некоторые компоненты важны, но не ^^аются непосредственному воздействию, и начинать ненелесообразно. неэффективно.
сН Например, как изменить неправильно сложившиеся опальные убеждения? Просто разъяснением этого не-I достичь не удается. Необходимы и опосредованные приемы в виде перестройки различных сторон окружающей среды, объективного положения воспи гуемого, предъявления определенных требований, создания оошествснного мнения, целенаправленной организации «естественных» воздействий положительного и «отрицательною» примеров, мнений авторитетных лип и пр. Ведущие компоненты выбираются при этом с таким расчетом, чтобы их целенаправленное изменение было в пределах реальных материальных, организационных и прочих возможностей осуществления воспитательного процесса.
2. Ведущий компонент должен быть достаточно эффективным фактором, детерминирующим основной процесс воспитания, приводящим к существенным изменениям либо в объективном положении, социальной или социально-психологической среде личности (а через эти объективные изменения и в самой личности, как каковой), либо в субъективном, индивидуально-психологическом мире личности непосредственно с последующей реализацией этих изменений в социально значимом поведении.
Нарушение этого требования проявляется в формализме воспитательных и управленческих мер. их Щаб.юнности, недостаточной реалистичности в опенке обстановки (ориентировка па пока еще отдаленные Цели, идеалы) или. наоборот, в чрезмерной «заземлен-ности» мероприятий, ориентировке на узкие, сиюминутные. конъюнктурные или устаревшие пели.
_ 3. Реализация ведущего компонента не должна обходиться слишком «дорого» ни в материальном, ни во временном отношении, ни в смысле неоправданно резких и грубых манипуляций с коллективом или лич-носаыо. Даже наиболее важные цели управления и вос
питания оправдывают далеко не любые средства, поскольку некоторые из них относятся к неменыннм материальным или духовным ценностям, чем сами цели.
Нередко приходи гея сталкиваться с несоответствием материального уровня культурному, неадекватно высоких требований, притязаний реальным возможностям лпчносги. Поэтому важность направленного регулирования состоит в выборе движуще! о противоречия, оптимального как по качественной определенности, так и ио количественной характеристике (глубина, масштабы противоречия, интенсивность). От правильности выбора зависит, какое побуждение из многообразной сферы мотивации включается в действие, актуализируется, под влиянием какого побуждения развертывается процесс формирования, развития личности или регуляция ее поведения. Выбор оптимального побуждения для данного коллектива, для данной личности зави-, сиг от искусства воспитателя, руководителя, связанного с принципиальной ориентацией на высшие мотивы или низшие, материально-биологические пли моральные, индивидуальные или социальные.
Управление включает в себя два существенно различных аспекта — управление функционированием и управление формированием. С этими аспектами связаны существенно разные требования и задачи, которые в зависимости от их важности, актуальности в данный период находятся в различных по структуре оптимальных сочетаниях (что важно сейчас: эффективность, продуктивность деятельности или совершенствование развития, формирования; в детском возрасте — второе, во взрослом — скорее первое; с относительно благополучной личностью — первое, при перевоспитании личности — второе).
Ни в теории, ни в практике воспитания, управления нельзя противопоставлять эти две задачи, но н'-'жно четко сознавать специфику средств их реализации и отрешь стратегию управления с расчетом на определенное, оптимальное их сочшаппе в.дся1елыюсти по управлению, не уповая па стихийно*складывающееся их соотношение.
Так, при решении задачи управления функционированием, если она неправомерно рассматривался как единственно важная, наблюдается тенденция исио.тьзо-
I в*ць любые реально (в лом числе и cinxiriino) сложив-11Ш1ССЯ механизмы поведения личносш для получения I нужною резхльпиа деятельное!и. Однако эти меха-I низмы moiyi быть социально желательными и нежели-I тельными, морально положительными и огрицатель-I ними, психологически высшими (прогрессивными) и I низшими (юнетически примитивными).
I Ин.епеивное использование механизмов поведения I (потребностей, интересов, мотивов, увлечений, идеалов к пр.) обычно способствует их закреплению и развитию. Однако некоторые механизмы поведения, несмотря на ' их эффективность, использовав принципиально недопустимо из-за их резкого противоречия перспективным задачам воспитания. Они приводят к ближайшему эффекту. а также к таким более отдаленным отрицательным последствиям, которые сводят на нет этот положительный эффект. Так, некоторые руководители допускают незаконные виды повышенной оплаты за сверхурочную работу, что морально разлагает людей, грубость, оскорбляющую достоинство людей и восстанавливающую рабочих против них, и г. д.
Сложнее обстоит дело с использованием таких стимулов. которые нс являются явно отрицательными. В принципе побуждения этого типа, безусловно, можно использовать. Но бывают такие конкретные ситуации, в которых даже формально допустимый способ поощрения или наказания по отношению к данной личности в данной обстановке оказывается вредным в воспитательном отношении, способствующим закреплению, например, чрезмерного честолюбия, и т. д.
Здесь встает важный в тактике управления вопрос: в какой мере руководитель может придерживаться формально допустимой системы воздействия и в какой учитывать реальный психологический эффект, в частности воспитательный: в какой мерс он должен в связи с этим «входить в тонкости» групповой психологии того пли иною коллектива и психических особенностей отдельных лиц? Ясно, что не всегда можно полагаться на безусловную эффективность такого универсального средства воздействия, как приказ, распоряжение, указание.
Необходимо максимально использовать знание псп-юлоиш в целях повышения эффективности управления. Однако это не означает, что с административной
системы прав руководи юля и соотвеюгвующих обязанностей подчиненных можно полностью переключаться на индивидуально-психологическую систему поощрений, уюворов, разъяснений. Нельзя игнорировать формирование таких побуждений, как долг, обязанность и ир. Без них принципиально невозможны согласованная деятельность и управление людьми. «Психологическое либеральничанье» привело бы к моральному разложению коллектива, к распаду той четкой административной системы взаимных прав и обязанностей, без которых никакая индивидуально-психологическая педа-гот ика нс поможет. Более того, всякая тенденция к подмене законною административного требования «индивидуально-психолот ическим подходом», поощрение за то, что составляет прямую и элементарную обязанность работника, быстро воспринимаются подчиненными как определенный стиль, морально и дисциплинарно разлагают людей.
Следовательно, управление не может не учитывать воспитательных эффектов, более отдаленных и более длительных, устойчивых и влияющих на само поведение. Это выражается, в частности, в выборе арсенала средств воздействия па личность; их использование должно отвечать как задаче повышения эффективности функционирования, так и задаче воспитания, формирования личности.
Односторонняя установка только на воспитательную функцию, игнорирование задачи совершенствования управления функционированием может привести к ряду отрицательных последствий. Такая установка исходит из «идеального», из того, к чему должна стремиться личность, и не учитывает реально сложившихся условий се жизни, не учитывает, какие побуждения в настоящий момент являются наиболее действенными, эффективными. При этом процесс функционирования подчиняется процессу воспитания, но функционирование страдает. Воспитатель здесь принципиально не опирается на отрицательные стороны побуждений, хочег их переделать, не считая возможным актуализировать, однако отбрасывает и положительные стороны.
При более глубоком рассмотрении оказывается, чго такая узкая установка не только снижае! эффективность управления функционированием личности, налагая таб\ на многие мощные стимулы человеческой деятельности.
нои противоречит стратегии самого воспитательною процесса. Дело в том, чю в организации воспитания не всегда можно просто шнорировать сложившиеся moi ивы. потребности, интересы, нужно находить разумные формы перестройки их. В противном случае воспи-гуемыи проявляет негативизм, безразличие, нротиво-борс!во.
Психологически обоснованный процесс воспитания неизбежно включает в себя момент управления функционированием. поскольку воспитание — это не внушение, а целенаправленно построенная деятельность, входе которой осуществляется перестройка мотивации воспигуемого. Эта деятельность содержит не только момент воспитания, изменения, динамики, но и момент реализации сложившихся побуждений, их «разрядки». Нельзя исходить только из сохранения данных субъективных и объективных обстоятельств, способствуя статичности, стабильности их. Абсолютизация такого принципа при максимальном использовании сложившихся мотивационных образований для повышения эффективности управления не учи тывает тенденции движения, изменения, г. е. будущее развитие мотивации.
Отмстим две существенно различные психологические функции воздействия на личность в процессе управления. Одна из них, оценочная, состоит в том, чтобы отметить положительные пли отрицательные акты поведения, отклоняющиеся в лучшую пли худшую сторон) от некоторого среднего стандартного уровня. Вторая функция — собственно стимулирование, воздействие с целью направить поведение в желательную сторону и «затормозить» нежелательные тенденции. Оценочный момент фиксирует задачи, требования (желательную действительность),т. е. просто классифицирует действия и ситуации, в то время как стимуляция под-та 1киваег. активизирует, дает толчок к изменению.
Оценочная и стимулирующая функции в нормальной сипании находятся в неразрывном единстве и на первый взгляд не могут быть «разведены», изолированы. Действительно, всякое с гимулирующее воздейс гвие имплицитно содержит оценку как исходный момент, на основе которого определяется воздействие и вне которою оно теряет смысл. Вместе с тем всякая оценка, поскольку она так или иначе выявлена, неизбежно оказывает также и стимулирующее действие, создавая но-
.hwnc.ibiiuo или orpiinaie.ibiw перепек шву. Однако пракшка показываек чго эш две ф\нкцпи являются относиte:ibno самосюякльиыми и мои i в определенных пределах е\ щеешспно изолироваться друг от друга, разделяться. В плане психоло! нческих основ управления важно выяснить, как эго происходит и в чем различие этих функций.
Оценочную функцию выполняют в основном те виды социальных установлений, коюрые представляю! собой четко сформировавшуюся и заранее всем известную спел ему (правовые нормы, постоянные административные распоряжения, прочно сложившиеся моральные нормы и т. д.). Какого типа санкции вступают в действие в силу раз заведенно! о порядка, относительно независимо от воли, субъективного отношения и намерений руководителя. «Произвол» руководителя в данном случае состоит лишь в относительной неопределенное! и и свободе ишерпрешцип поступка, «включения» ею в ту или иную оценочную категорию и определения соответствующею воздействия (достаточное поощрение пли пет, следует назначить более строгое наказание пли менее строгое и пр.). Эти воздействия имеют, конечно, и стимулирующую функцию. но во многих случаях оценочная функция в них несколько преобладает. Последнее связано с тем, что воздействия, чтобы бьиь единообразными в практике применения, должны быть стандартны, иметь четкий объективный критерий в виде социальной ценности поступка, объективного его последствия (относительно независимо от субъективной основы в виде moi ива, намерения и пр.). Такая стандартизация не всегда позволяет учесть более тонкие психологические обстоятельства (случайность как хорошего, так и плохою поступка, особенности личности, когда человек совершает хороший поступок из приспособленчества, из эгоистического расчета и пр.), которые важны при ешмулированпи. а также несколько ограничивает оперативность и свободу выбора руководителем оценки и воздействия.
Оценочная функция осуществляется последействия, а* стимулирующая — до нею. Поэтому первая имеет пассивно-содержательный характер, а вюрая можс! более активно воздействовать на индивида. Адекватными в потенциальных областях мотивации являются мероприятия оценочного тина, рисующие положитель
ную или отри нательную перспективу соответствующего поведения. Стимулирующие мероприятия здесь даже вредны, поскольку они в лучшем случае рисуют абстрактную для человека перспективу, а в худшем ре-адаптируют ею, повышают восприимчивость к чрезмерно отвлеченным целям.
Следовательно, в воспитательной работе, управлении. пропаганде нецелесообразно описывать в основном уже обеспеченные потребност или нарушения и соответствующие наказания, так как это делает последние в глазах людей обычными, не представляющими собой ничего из ряда вон выходящего, недопустимого. Вместе с тем не следует превозносить отвлеченные идеалы, так как человек теряет вкус к обычным формам жизни. Они теряют для пего привлекательность, становятся источником постоянной неудовлетворенности и пессимизма как переживания, лишенного актпвпо-дсйственного момента, устремленности вперед. Одним из важных психологических принципов управления формированием личности является оптимальность морально-нравственной, адмиппстративпо-дисциплииарпой, профессиональной и прочей регламентации ее поведения. Однако при этом следует избегать: I) чрезмерной регламентации поведения, приводящей к снижению инициативы, ограничениям в удовлетворении важных личностных потребностей; 2) чрезмерной стихийности в регуляции поведения, что приводит к неопределенности, асоциальным, эгоистическим тенденциям в поведении и пр. Социалистическому обществу чужды авторитарность, администрирование в осуществлении руководства, чрезмерно жесткая регламентация, мелочная опека. Вместе с тем нам чужды и стихийность, проповедь «невмешательства». моральной «свободы», безответственности.
Оптимальный уровень регламентации, который в сложившихся условиях оказывается наиболее эффективным, зависит от уровня развития личности. Так. ре-I у .пирование поведения ребенка младшего возраста i ре-б;ет очень высокой регламентации. Это объясняем недостаточным развитием личности ребенка, ограниченными знаниями, неумением предвидеть последствия многих своих действий и планирова 1ь их. слабыми возможностями саморегулирования. Регламентация предполагает внушение определенных правил, запретиге.ть-
пых норм, физических ограничений, внушение позитивных форм поведения, а также постоянный контроль. По мере развития ребенка появляются и расширяют сферу действия такие акты поведения, которые ребенок сам регулирует, без вмешательства взрослых.
Зависимость уровня регламентации поведения личности от уровня ее зрелости, самостоятельности наблюдается на протяжении всего процесса формирования личности, процесса перевоспитания, усвоения любых новых видов деятельное!и. в частности приобретения профессии, и т. д. Это означает, что управление формированием личности должно меняться, в данном отношении оперативно отражая процесс повышения психологической, моральной, профессиональной компетентности личности или коллектива, их зрелости и сформированное™ соответствующих механизмов саморегулирования поведения (деятельности). Стиль управления, следовательно, не остается неизменным на протяжении процесса формирования, а развивается вместе с развитием личности и коллектива.
В последнее время в связи с предоставлением более широких полномочий местным органам власти, руководит елям предприятий и учреждений, передачей некоторых административных функций общественным органам проблема степени регламентации приобретает большое значение. В области морали нередко имеют место две крайности: неадекватная регламентация и чрезмерная «самостоятельность». Воспитатели и в семье, и в школе, и на производстве не всегда проявляют достаточно гибкости, способное™ оперативно менять педа! огическую тактику, продолжают по инерции относиться к подростку и к юноше как к ребенку. Это часто приводит к его отчуждению, к не!атеизму, неудовлетворенности, к стремлению выйти из-под контроля. даже к формированию асоциальной позиции.
Наряду с этим mhoi не воспитатели считают соответствующим «туху времени» предоставление моральной, дисциплинарной самое гоятелыюсти молодежи, нс желая прослыть «ретроградами», «реакционерами». Это приводит почти к тем же отрицательным последствиям. Среди них следует отмсти гь характерную для части молодежи ситуацию своеобразного «мотивационного вакуума», кода, попадая в условия чрезмерной «свободы», подросток или юноша (девушка) пережи-
вакн потребность в деятельноеги, но нечетко представляю!, через какие конкретные пели ее реализовать. Эта неопределенность, незавершенность формирования волевых, эмоциональных и прочих тенденции поведения таит в себе при слабой регламентации со стороны взрослых опасность переключения па асоциальное поведение.
Перед социалистическим обществом стоит важная задача - определип; оптимальное сочетание таких средств воспитательного и управленческого воздействия на личность, как эмоциональные и интеллектуальные, материальные и морально-психологические, формальные (официальные) и неформальные. Сложность определения оптимума состоит в том, что он постоянно меняется с развитием общества и личности. Так, с повышением материального благосостояния меняются роль и функции материальных поощрений и наказаний. Оптимальное соотношение эмоциональных и интеллектуальных (например, убеждение) средств воздействия также меняется с ростом общеобразовательного уровня, увеличением самосознания.
В воспитании, в решении задачи развития, формирования личности, по-видимому, целесообразно актуализировать, перестраивать на двухмодальную структуру потенциальные области мотивации. Вместе с тем важно формировать максимально широкую сферу мотивации, выводить человека из узкого мира данной актуальности. Было бы неправильным искусственно целиком переключать человека на идеальную область мотивации, поскольку это уведег сто в мир мечтаний, неоправданных и нереальных притязаний, сформирует неадекватное чувство ocipoft неудовлетворенности доступными возможностями удовлетворения побуждений. Нежелательно настраивать ею и на область лишь систематически удовлетворяемых побуждений, поскольку их искусственная актуализация приведе! к извращению уже удовлетворенных потребностей.
•По мере удаления oi активно-действенной области, с ростом положительной значимости события (объекта) повышается функцпоналыю-эпср! етическая мобилизация деятельности, соответствующая увеличению значимости (эквивалентная уровню значимости и затрат), однако только до определенного, предельно заданного для данного побуждения ее уровня. Нередко приближение к последнему и тем более выход за его пределы
веду! не к максимальной мобилизации, а к полной (щщ близкой к ней) демобилизации, которая выступает j&x естественная приспособительная реакция.
Разумеется. если реальные затраты оказываются значительно ниже значимости (т. е. положительная значимое ib очень высока, а затраты сравнительно низкие), то это является причиной особо высокого положите^ ною эмоционально! о переживания, радости, счастья. Но дело в юм. чго человек далеко не все! да готов осу-mccfBHib сложную paooiy по количественному соотнесению значимости и реальных затрат, ожидаемой вероятности событий и реальной. Особо значимые cq~ бы гня. представляющиеся крайне маловероятным^ человек иногда не способен оценить объективно й в плане их ценное!и, н в плане вероятности, и в отношении тою. насколько их наступление может зависеть от его «слабых» усилий.
Человек нередко рассматривает неожиданное приятное событие как чисто случайное, как прихоть судьбы* как не заслуженное им лично и менее всего связанное с ею активное 1ью. Он пользуется этих! «подарком судьбы», но последний не ешмулирует его к активной мобилизации в будущем. Относительная легкость такою неожиданно высокою уровня удовлетворения в ряде случаев обесценивает ею в глазах человека, не даст адекватного представления о его значимости и о тех функционально-энергетических затратах, которых требует такой уровень удовлетворения.
Поэтому поощрения и наказания, явно нс заслуженные. по мнению самою человека, т. е. нс соответствующие значимости ею действий, предпринятым усилиям, случайные и не связанные с активно-действенным момешом личности, не имеют стимулирующей функ-' пин. Их использование в лучшем случае малоэффективно. чаще вредно и действует на человека и на коллектив разлагающе, деморализующе. *
Равным образом нужно учитывать аналогичный механизм и в другой области потенциальной мотивации-области систематически удовлетворяемых noj бужлеппй. В силу одиомодалыюго характера этой области мотивации стимулирование может заключаться лишь в наказании. Здесь, как и в другой потенциальной области, есть трудноопределимая и индивидуально варьирующаяся граница, по одну сторону
которой наказание воспринимаемся как заслуженное, соответствующее степени вины и имеет стимулирующий характер, а по другую сiорону. 1. е. чуть больше или качественно несколько иное наказание, воспринимается как ‘незаслуженное, как чрезмерное, оскорбляющее достоинство и поэтому не оказывающее собственно стимулирующего воздействия. Наказания последнего вила не способствуют изменению поведения человека, а, наоборот. настраивают его нетативистическн по отношению к воспитателю, руководителю, вызывая чувство обиды, несправедливости, протеста. желание заня1ь позицию. противоположную требуемой.
Таким образом, в построении психологической техники воспитания личности и управления коллективом целесообразно у читывать особенности различных областей мотивации. которым соотвегствуют разные формы и методы воспитательного воздействия на личность.
Рассмотренные выше отдельные вопросы мотивационного аспекта воспитания и управления свидетельствуют о том, что разработка теоретических и прикладных проблем мотивации в связи с практикой формирования личности имеет очень большое значение для повышения эффекiпвности дея тсльности общественных организаций, руководи гелей коллективов, воспитателен, партийных работников, а также для совершенствования организации социалистического соревнования и решения других практических задач. Дальнейшее активное исследование особенностей строения человеческой мотивации поможет выявить основные со-циально-пспхолот ические тенденции изменения поведения личности, пай 1И наиболее пелесообрашые методы л тактику формирования личности новою человека.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итог изложению проблем мотивации, нам хотелось бы выделить те вопросы, которые представляются наиболее актуальными и перспективными в плане дальнейшей разработки проблем мотивации. -
Прежде всего подчеркнем настоятельность диалектическою подхода к психологическому исследованию мотивационной системы как высшей формы психической детерминации, pci уляшш человеческой жизнедеятельности: выделения движущих противоречий деятельности личности (между желательным и действительным, обьективными требованиями к деятельности и ее реальными возможностями), рассмотрения ее с точки зрения развития, формирования мотивации в целом и отдельных побуждений.
Кроме того. представляется актуальной дальнейшая теорсшческая и экснеримснкътьная разработка (и если необходимо — критическое переосмысление) сформулированной нами гипотезы о двухмодальном, положи-1елыю-отрицательном строении мотивации, о наличии одномодальных, потенциальных областей, для которых характерны парадоксальные переживания либо желательною, либо нежелательною. Эта гипотеза в виде предложенной i рафическон модели соотношения положительной и О1рннательной значимостей может, помочь. как нам кажется, в объяснении механизма и выработке практических рекомендаций относительно ряда явлений мотивации трудовой деятельности, поведения человека в стрессовых, аварийных ситуациях, особенностей повеления, в частное!и мотивов правонарушений, и т. д. Так. изучая мотивацию трудовой деятельности, необходимо, по-видимому, не юлько выявиib мотивы и установиib их иерархию, по и провести качественный их анализ по модальности (положительные или oipniia-
тельные, актуальные или потенциальные и т. д.). Неадекватное 1Ь поведения человека в стрессовых стуа-цпях можно в ряде случаев объяснить через такое повышение субъективной значимости, которое выходит за пределы соо1ветствующего уровня функциональных возможностей деятельности личности, из чего вытекают несколько иные, чем обычно практикуемые, методы психологической подюювки.
Важной задачей также является разработка проблемы соотношения динамической и содержательной сторон мотивации. На пути выявления законов динамики человеческой мотивации нами выдвинуты предположения о качественном единстве и относительной количественной эквивалентности уровня значимое!и и функциональной напряженности деятельности, о временном масштабе побуждения как относительном эквиваленте его энсрютического по1енциала, о зависимости динамической лабильности побуждения от содержа-1сльно-смысловых изменений как критерии сто принадлежности к низшему или высшему структурному генетическому уровню.
При разработке специфики эмоциональных переживаний мы имеем в виду их функцию как своеобразной мотивационной ориентировки в обстоятельствах, нс ставших еще актуальными для личности (характерно для восприятия произведений искусства, художественной литераiypw. при переживании некоторых реальных событий). Мы полатаем при этом, что качественная и количественная характеристики сферы эмоциональной готовности (установки), по-видимому, имеют важное регулирующее значение в оркшизашш и оптимизации энергстческой стороны деятельности.
Надеемся, что поставленные в кише проблемы и предложенные подходы к их решению будут в определенной степени способствовать плодотворной разработке проблемы мотивации — важнейшей теоретической проблемы психологии личност. пронизывающей вместе с тем буквально все стороны социальной практики и немало способствующей эффективному решению задач коммунистического cipon!ельсгва.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение ...................................... 3
Глава !. Актуальные вопросы теории мотивации ... 6
1. О сущности мотивации........................ 7
2. Проблемы мотивации и исходные принципы их решения.................................... 13
Глава II.
Формирование личности и мотивация ... 39
1. Об истоках человеческой мотивации .... _
2. Особенности мотивации поведения в детс.сом возрасте...................................... 50
3. О тенденциях развития мотивация............ 69
Глава III.
Особенности структурного строения мотива* ции........................................... 76
1. Соотношение непрерывно-процессуального и дискретного моментов мотивации ............... 83
2. Актуальное и потенциальное состояния побуждений ..................................... 94
3. О соотношении положительной и отрицательной модальностей побуждений.............104
Глава IV.
Мотивация как отражение действительно* сти...........................................117
1. Смысловая интеграция побуждений и действительность .............................. —
2. О единстве содержательной и динамической сторон мотивации ............................ i2S
3. Отражение действительности и социальная ♦ ответственность личности......................132
Глава V.
Мотивационные аспекты управления формированием личности.............................138
1. О психологических особенностях формирования личности в социалистическом обществе .... 140
2 О детерминации процессов воспитания и управления (некоторые психологические агпси(ы) 144
Заключение..................................1 V
Асеев В. Г.
Л 90 Мо шпация поведения и формирование лич-посш. М., «Мысль», 1976.
158 с.
Кни:а представляет собой теоретическое исспеаоваиис стп\к-туры Монтаний человека. В пей иналпзнрхю^я особемпост разни ।ия. основные движущие про тпоречпч мотивации (меж.чх желательным и дсйс! внтельным, возможным и необходимым, положительным и итрпкательным), не гики формирования специфически человеческих побуждений; обсужлакмея вопросы специфики мотивационною отражения дейс:вп1с.1ы1осги; рассматриваются прикладные проблемы мотивации, связанные с практикой воспитания, руководства коллективами.
. 10508-092
А-------------52-/0
004(01)-76