Средневековая Русь. Выпуск 8 - Горский А.А., Коновалова И.Г.

Автор: Горский А.А. Коновалова И.Г.

Теги: всеобщая история история средних веков история россии русская культура средневековая русь

ISBN: 978-5-91674-029-5

Год: 2009

Похожие

Средневековая Русь. Выпуск 9

Средневековая Русь. Выпуск 5

Средневековая Русь. Выпуск 6

Средневековая Русь. Выпуск 4

Текст

О, РЕДНЕВЕКОВАЯ
РУСЬ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИНДРИК»

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
СРЕДНЕВЕКОВАЯ РУСЬ
8
z<7 ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ИНДРИК»
Москва 2009
УДК 94 «04/14»
С 75
Редакционная коллегия:
д.и.н. А. А. Горский (отв. редактор)
д.и.н. И. Г. Коновалова (зам. отв. редактора)
чл.-корр. РАН С. М. Каштанов
д.и.н. В. А. Кучкин
д.и.н. А. В. Назаренко
д.и.н. Л. В. Столярова
к.и.н. А. С. Усачев (отв. секретарь)
чл.-корр. РАН Б. Н. Флоря
чл.-корр. РАН Я. Н. Щапов
Средневековая Русь: Вып. 8 / Отв. редактор А. А. Горский. —
М.: Индрик, 2009. — 248 с.
ISBN 978-5-91674-029-5
petw/ &
© Коллектив авторов, 2009
© Издательство «Индрик», 2009
Предисловие
Очередной, восьмой выпуск сборника «Средневековая Русь»
включает в себя статьи по широкому спектру вопросов политической
истории Руси до XV в. Среди них проблемы истории общественной
элиты, развития и особенностей междукняжеских отношений на Руси
XI-XII вв., в Галицко-Волынской земле XIII в. и Северо-Восточной
Руси XIV столетия, взаимоотношений князя и знати, отображения
политической истории Руси в памятниках общественной мысли. В
сборнике помещена также рецензия на новейшее исследование по
истории древнерусского веча.
Статьи
П. С. Стефанович
«Дружина» в древнейшем русском летописании *
В отечественной историографии сложилось довольно устойчи-
вое представление об определенном развитии, с одной стороны, се-
мантики славянского слова «дружина», с другой стороны, института
в Древней Руси, им обозначаемого. Согласно этому представлению,
первоначально, на до- или предгосударственном этапе развития сла-
вянских народов, слово обозначало военные объединения «племен-
ных» вождей и князей. Затем говорят о дружине киевских князей
в смысле организации служилой знати, утверждая преемственность
древнерусской дружины от (общеславянской. Так, А. Е. Пресняков
считал древнерусскую дружину важнейшим элементом системы
княжого права, а это последнее возводил именно к архаической дру-
жине, которую определял как «частноправовой, личный союз, по-
строенный на общности очага и хлеба господина со слугами, союз,
выделяющийся из общего уклада народной общины в особое, само-
довлеющее целое» М. Б. Свердлов иначе видит суть этого союза
и вместо домашней общности говорит о «дружбе-службе верных»,
но также ставит его во главе угла своей концепции феодализма на
Руси и возводит институт дружины к седой древности; при этом он
распространяет свою схему не только на Русь, на и на другие сла-
вянские государства * 1 2. А. А. Горский делает акцент на том, что дру-
жина в Киевской Руси — это сложная, иерархизированная и много-
численная организация, объединявшая именно всю знать, и считает,
* Исследование осуществлено в рамках гранта Президента Россий-
ской Федерации для поддержки молодых российских ученых (грант № МК-
309.2007.6)
1 Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской
истории. Киевская Русь. М., 1993. С. 189-190.
2 Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. СПб., 2004. С. 74-77, 259-267.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
7
что не- или вне-дружинной знати на Руси не существовало 3. «Фор-
мирование института княжеской дружины у славян» ученый отно-
сит к VI-V1I вв., а уже в древнейших старославянских памятниках
кирилло-мефодиевского круга он видит появление соответствующей
терминологии («друг» в смысле «дружинник»)4.
«Оседание» или «разложение» дружины относят к концу XI — се-
редине XII в., связывая этот процесс с политической «раздробленно-
стью» Руси и пытаясь зафиксировать соответствующие терминологи-
ческие изменения. Так, А. Е. Пресняков считал, что в летописях XII в.
слово «дружина» становится многозначным и может обозначать разные
объединения служилой знати — от узкого круга лиц, приближенных к
князю, до всей совокупности военных сил одного или нескольких кня-
жеств 5. А. А. Горский также отмечает разное смысловое наполнение
слова «в конце XI и в XII в.», но изменение форм организации «господ-
ствующего класса» связывает с появлением понятия «двор»6.
В этой схеме явно сказывается влияние немецкой историогра-
фии XIX — первой половины XX в., которая приписывала дружине
особую роль в становлении форм власти и господства у германских
народов в I тысячелетии н. э.; неслучайно, например, А. Е. Пресня-
ков дает обширные цитаты из работ Г. Вайтца, Г. Бруннера и других
представителей немецкой юридической школы и исходит в своих
рассуждениях из их выводов. Между тем в настоящее время многие
положения этой историографии коренным образом пересмотрены7.
3 Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 83-87.
4 Там же. С. 26-27. См. также: Горский А. А. Славянское расселение
и эволюция общественного строя славян // Буданова В. П., Горский А. А.,
Ермолова И. Е. Великое переселение народов: Этнополитические и соци-
альные аспекты. М., 1999. С. 178-179; Горский А. А. Древнерусская дружин-
ная терминология в свете международных связей Руси // Русь на перехрест!
свгпв (м!жнародш впливи на формування давньорусько! держави) IX-XI ст.
Матер1али м!жнародного польового археолопчного семшару (Чершпв—
Шестовиця, 20-23 липня 2006 р.). Чершпв, 2006. С. 53.
5 Пресняков А. Е. Княжое право... С. 210-213.
6 Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 80-81.
7 См.: Стефанович П. С. Германская дружина и попытки сравнения
8
П. С. Стефанович
Одно только это обстоятельство заставляет по-новому взглянуть на
устоявшиеся представления относительно существования и роли
дружины у славян вообще и восточных славян в частности. Попытки
новых интерпретаций с учетом западной историографии, импульсов
из этнологии и исторической антропологии уже предпринимались 8.
На радикальную критику традиционных воззрений направлена но-
вейшая работа, автор которой обращается к семантике самого слова
«дружина» и приходит к выводу, что в нем вообще практически не-
возможно разглядеть реальное социальное содержание и проследить
какую-либо терминологическую динамику9. Хотя я не могу согла-
ситься ни с основной мыслью автора, ни с ее методикой 10, думаю,
ее со славянской дружиной: историографический обзор // Rossica antiqua.
СПб., 2006. Вып. 1.
8 Послевоенные дискуссии в немецкоязычной историографии о гер-
манской дружине были в наибольшей степени учтены Хенриком Ловмянь-
ским (Lowmianski Н. Poczqtki Polski. Z dziejow Slowian w I tysiqcleciu n. e.
T. IV. Warszawa, 1970. S. 163 et seq.). Применив опыт этих дискуссий к мате-
риалам из славянских стран, польский ученый предложил свое понимание
древнеславянской, в том числе древнерусской, дружины, принципиально
отличающееся от того, которое господствует в отечественных исторических
работах. Теорию дружины как «мужского союза», разработанную этноло-
гами, пытались применить к древнерусским материалам В. Г. Валушок (см.
серию его статей в «Этнографическом обозрении», последняя среди кото-
рых: Балушок В. Г. Древнеславянские молодежные союзы и обряды инициа-
ции // Этнографическое обозрение. 1996. № 3) и А. Коптев (Коптев A. For-
nicator immensus — о «гареме» киевского князя Владимира Святославича
// Russian History/Histoire Russe. 2004. Vol. 31. № 1-2. P. 1-37), хотя впервые
саму идею о том, что древнерусская дружина была органически связана с
«мужским союзом», высказала Р. С. Липец в работе «Эпос и Древняя Русь»
(М., 1969). Эту же теорию на более высоком профессиональном уровне раз-
вивает современный польский историк Павел Жмудцки, используя источ-
ники по древней польской истории: Zmudzki Р. Mieszko I i amazonki. Wsplo-
noty wojownicze i normy zycia rodzinnego w relacji Ibrahima ibn Jakuba // Tekst
zrodla — krytyka, interpretacja / Red. B. Trelinska. Warszawa, 2005. S. 99-126.
9 Вилкул T. Л. «Людье» и князь в конструкциях летописцев XI-XII1
вв. Кжв, 2007. С. 71-86.
10 Наши подходы коренным образом различаются. Т. Л. Вилкул со-
«Дружина» в древнейшем русском летописании 9
что в принципе такой поворот в направлении исследовательского
поиска закономерен, потому что пересмотр принятых концепций
должен начинаться с переосмысления ключевых понятий, которые
используются современными учеными и которые употреблялись в
изучаемых ими источниках ". В этом отношении наша историогра- *
глашается с мнением, что словом «дружина» могли называться «любые
виды социальных групп», делает акцент на том, что значение слова было
крайне размыто, считает практически невозможным проследить его эво-
люцию в старославянских и древнерусских памятниках, и полагает, что
летописная терминология вообще «отражает не сложность социальных
процессов, а сложную картину редактирования» (Вилкул Т Л. «Людье» и
князь... С. 71, 82). Я, напротив, совсем не отрицаю тот факт, что за понятием
«дружина» (как и за большинством других слов с социальным содержани-
ем) стояли реальные и даже вполне определенные явления, и хотя я считаю,
что это слово имело несколько значений, но все-таки их было вовсе не бес-
предельно много, а всего лишь три (см. ниже). Думаю, что и эволюцию этих
значений вполне можно проследить, по крайней мере в основных чертах.
Из тех фактов, которые Т. Л. Вилкул настойчиво подчеркивает, — обще-
славянское или заимствованное происхождение того или иного термина и
употребление его помимо летописей и документальных источниках еще в
литературе (особенно переводной) — приведенные заключения совсем не
могут следовать автоматически. Главное, чего не делает автор и отсутствие
чего ставит под сомнение все ее выводы, — это простой анализ словоупо-
требления в каждом конкретном тексте с учетом его сохранности, проис-
хождения, бытования, цели и смысла. Вместо этого предлагаются длинные
списки упоминаний того или иного слова, встреченных автором в разно-
родных источниках, и обрывочные пояснения, смысл которых в конечном
счете сводится к одному — убедить читателя в том, что на самом деле все
это не имеет значения.
11 В случае с «дружиной» сферы применения слова совпадают — это
аутентичный термин, но в то же время и научное понятие. Это обстоятель-
ство имеет две стороны. Положительная заключается в том, что историкам,
описывающим общество, совершенно отличное от нашего современного, не
приходится навязывать этому обществу понятий, чуждых ему. Отрицатель-
ная — в том, что, употребляя древнее слово, мы часто не задумываемся над
его содержанием и над тем, насколько современные значения слова соот-
ветствуют значениям древним и тем реалиям, которые описывались этим
словом.
10
П. С. Стефанович
фия следует общей тенденции мировой науки12 13. В настоящей статье
исследуется как раз значение слова «дружина». Прояснение смысла,
который мы сегодня вкладываем в это понятие и который вкладыва-
ли в него в Древней Руси, даст возможность правильнее судить и о
сути самого явления.
От предшествующих работ данное исследование отличает ме-
тодологический подход. На мой взгляд, авторы специальных тер-
минологических работ, существующих на сегодняшний день, не
учитывали в должной мере достижения летописной текстологии. В
частности, практически не было попыток рассмотреть социальную
терминологию древнейшего летописания не только по «Повести вре-
менных лет» (далее — ПВЛ), но и по Новгородской первой летописи
(далее — НПЛ) младшего извода (далее — НПЛмл.), текст которой
до конца XI в., следуя убедительной гипотезе А. А. Шахматова, надо
считать древнее ПВЛ. Напомню, что А. А. Шахматов в НПЛмл (хотя
также отчасти и в некоторых других летописях) видел отражение
летописного свода, составленного в 1090-е гг. и предшествовавшего
ПВЛ, созданной в 1110-е гг. Ученый назвал этот свод Начальным (да-
лее — НСв) и показал, что он объединял разного рода произведения,
в том числе и предшествующие летописные памятники. Эти идеи по-
лучили многостороннее развитие в работах исследователей, воспри-
нявших подход А. А. Шахматова, — М. Д. Приселкова, А. Н. Насо-
нова, М. Н. Тихомирова, Л. В. Черепнина, Д. С. Лихачева, О. В. Тво-
рогова, А. А. Гиппиуса и др.
Ни Ф. П. Сороколетов, ни А. С. Львов практически не использо-
вали НПЛ ,3. Датский историк К. Р. Шмидт, посвятивший весьма объ-
емный труд социальной терминологии, анализирует ПВЛ и только Си-
нодальный список НПЛ (НПЛ старшего извода), который, как известно,
12 Ср., например, классические работы Райнхарта Козеллека по
«истории понятий»: Koselleck R. Begriffsgeschichten: Studien zur Semantik
und Pragmatik der politischen und sozialen Sprache. Frankfurt am Main, 2006.
13 Сороколетов Ф. П. История военной лексики в русском языке XI-
XVII вв. Л., 1970; Львов А. С. Лексика «Повести временных лет». М., 1975.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
11
не имеет начала и излагает события лишь с 1018 г. Сравнение ПВЛ с
НПЛмл, которое могло бы показать, какие изменения в том или ином
случае претерпевает употребление того или иного термина в летопис-
ных текстах разного происхождения, он не провел14. Автор, издавшая
целый ряд статей об обозначениях лиц, принадлежавших к элите древ-
нерусского общества, только в одной статье последовательно разделяет
терминологию в ПВЛ и НПЛ15. Таким образом, в терминологических
работах практически не использованы возможности увидеть трансфор-
мацию текста, а значит, и соответствующих терминов, в ПВЛ по сравне-
нию с предшествующим этапом летописания и, тем самым, проверить,
развить или дополнить гипотезу А. А. Шахматова о НСв.
В данной статье исследуется текст не ПВЛ, а НПЛмл. НПЛмл
сохранила древнейшую часть НСв — повествование до 1015 г., и для
анализа выбрана именно эта часть, а точнее с так называемого «Пре-
дисловия» к НСв до статьи 6504 (996) г. включительно (после этой
годовой статьи вплоть до изложения событий, связанных со смер-
тью Владимира, в летописи нет известий кроме сообщений о смерти
членов княжеской семьи). В составе этого текста явно выделяется в
текстологическом, литературном, историческом и лингвистическом
отношениях первоначальное летописное «ядро» или древнейший
пласт, с которого началось русское летописание. В общих чертах
это «ядро» было определено А. А. Шахматовым (как «Древнейший
Киевский свод» — далее'. ДКСв, — составление которого ученый
датировал 1030-ми гг.), позднее его содержание разными исследо-
вателями уточнялось, последний раз — А. А. Гиппиусом, который,
опираясь на лингвистический анализ, считает возможным возник-
новение его отнести даже к рубежу X-XI вв. 16. В любом случае, как
14 Schmidt К. R. Soziale Terminologie in russischen Texten des fruhen
Mittelalters. Kopenhagen, 1964.
15 Завадская С. В. «Болярин»-«боярин» в древнерусских письмен-
ных источниках // ДГ. 1985. М., 1986.
16 Гиппиус А. А. Рекоша дружина Игореви... К лингвотекстологиче-
ской стратификации начальной летописи // Russian Linguistics. 2001. Vol. 25.
№ 2. Р. 164.
12
П. С. Стефанович
бы ни решался вопрос о древнейших этапах летописания на Руси,
часть НПЛмл до 6504 г. — это удобный текст для самостоятельного
разбора, поскольку он четко отделен от повествования о событиях
XI в. и представлен одной группой списков, расходящихся между со-
бой только в отдельных чтениях. Я выбрал все упоминания слова
«дружина» в этой части летописи и проанализировал каждое из них
в соответствующем контексте, стараясь по возможности определить
происхождение этого контекста согласно представлениям об исто-
рии начального летописания А. А. Шахматова и его последователей.
* * *
Слово «дружина» употребляется в части НПЛмл до 6504 г. трид-
цать пять раз.
1. Два упоминания содержится в «Предисловии» к НСв, а точнее в
поучении, обращенном к «стаду Христову» и предваряющем изложе-
ние истории Русской земли в хронологическом порядке ,7. Автор этого
текста, писавший в начале или середине 1090-х гг. 17 18, призывал совре-
менников следовать примеру «древних князей и мужей их». Эти князья
не собирали «многа имЪния», не злоупотребляли штрафами, но взима-
ли только «правые виры» и давали их «дружинЪ на оружье». Далее ав-
тор описывал действия дружины: «А дружина его [т.е. князя. — 77. С]
кормяхуся, воююще ины страны и бьющеся и ркуще: братие, потягнем
по своем князЪ и по Рускои землЪ. [Не жадаху] 19 глаголюще: мало
17 НПЛ. С. 104. Текст напечатан по Толстовскому (далее — Тол.) спи-
ску НПЛмл, так как в Академическом (далее — Акад.) и Комиссионном (да-
лее — Ком.) списках (более древних) начала не сохранилось.
18 См.: Гиппиус А. А. Два начала Начальной летописи: К истории ком-
позиции Повести временных лет // Вереница литер: К 60-летию В. М. Жи-
вова. М, 2006. С. 60-69.
19 В Тол. списке нет двух слов, заключенных здесь в квадратные скоб-
ки. Однако, в Троицком списке НПЛмл (далее — Тр.), в Новгородской IV
(далее — Н1УЛ) и Софийской I старшего извода (далее — С1Л) летописях
вместо слова «глаголюще» стоит «женяху» (Тр.), «ждаху» (HIУЛ) или «ждя-
ху» (С1Л) (см.: ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. Пг., 1915. С. 9; Т. 6. Вып. 1. М., 2000.
«Дружина» в древнейшем русском летописании 13
ми 20 есть намъ, княже, двусотъ гривенъ. Они бо не складаху на своя
жены златыхъ обручей, но хожаху жены ихъ в сребряныхъ. И роспло-
дили были землю Русьскую». В представлении автора, таким образом,
дружина на Руси существовала издревле, членами ее были «мужи»,
состояла она под началом князя, который передавал ей для вооруже-
ния доход от осуществления правосудия. На собственные нужды, в
том числе для украшений своих жен, эти «мужи» добывали средства
войной и бились за князя и за Русскую землю. В этом контексте слово
«дружина» имеет вполне определенное значение: это «мужи-воины,
служащие (русским) князьям на некоторых условиях».
Такое значение (первое — 1) либо ясно видно, либо более или
менее уверенно просматривается еще в целом ряде упоминаний
«дружины» в части НПЛмл до 6504 г. Кроме этого значения слова
обнаруживаются еще два. «Дружиной» может обозначаться некая
группа воинов — отряд или все войско во главе с князем (2). Слово
может иметь смысл «свои (люди), товарищи», и тогда оно употребля-
ется вне каких-либо военных коннотаций (3). Констатация всех трех
обнаруженных в тексте значений хотя и предвосхищает выводы ис-
следования, но облегчает восприятие его изложения.
Рассмотрим подробнее все оставшиеся тридцать три упомина-
ния, следуя летописной хронологии.
2. О дружине говорится в рассказе о призвании варягов в Нов-
город. Согласно летописи, славянские и угро-финские племена ре-
Стб. 12). Я добавляю частицу не и реконструирую текст по смыслу, исходя
из того, что «жадаху» — это форма прошедшего времени от глагола «жада-
ти» (испытывать жажду, нужду, страстное желание).
20 Частицу ми А.Н. Насонов не внес в основной текст своей публика-
ции и указал только в подстрочных примечаниях, посчитав ее, видимо, ме-
стоимением, а значит, противоречащим смыслу и написанным ошибочно.
Полагаю, однако, что речь идет об усилительной частице (местоименного
происхождения), и стоит она на своем месте. Частица ми была, как показы-
вает специальный анализ, свойственна живой речи, особенно диалогиче-
ской, и имела значение «всегда обобщенно-личное», см.: Алексеев A. A. Da-
tivus ethicus в «Слове о полку Игореве» // Традиции древнейшей славянской
письменности и языковая культура восточных славян. М., 1991. С. 3-8.
14
П. С. Стефанович
шили «поискать» князя, и по их приглашению из «варяг» пришли «3
брата с роды своими и пояша со собою дружину многу и предивну
и приидоша к Новугороду» (текст приводится по Ком., в этой части
в Акад, недостает листов) 21. Легендарный контекст упоминания
очевиден. Легендарность подчеркнута эпитетами, описывающими
«дружину» Рюрика и его братьев: «многа и предивна». Правда, в
Н1УЛ и С1Л из двух прилагательных присутствует одно: «дружину
многу» 22. А. А. Шахматов этот вариант считал первичным, а сло-
во «предивну» «вставленным по недоразумению». Он опирался на
чтение Тр. списка НПЛмл, где сказано «и пояша с собою дружину
многу и прииде к Новугороду» и где глагол «прииде» был согла-
сован со следующей фразой: «и сЪде старейшей в НовЪгороде» и
т. д. 23. Первоначально, по А. А. Шахматову, после слов «дружину
многу» шло «и приде в Новъгородъ старЪи Рюрикъ», и таким об-
разом, как следует понимать мысль ученого, «и предивну» полу-
чилось при переписывании из «и приде в Новъгородъ» 24. На мой
взгляд, исправление оригинального чтения в данном случае не яв-
ляется необходимым. Нет нужды прибегать к реконструкциям тог-
да, когда реально сохранившийся текст не дает веских оснований
для сомнений. Текст в Ком. и Тол. списках НПЛмл согласован, а
пропуск слова «предивну» в Тр. и в Н1УЛ-С1Л можно объяснить,
например, стремлением позднейших летописцев придать большую
достоверность рассказу, избегая эпических преувеличений. К тому
же вариант, предложенный А. А. Шахматовым, небезупречен: не-
ясно, почему сначала речь идет о трех братьях, а о приходе в Нов-
город сообщается только одного Рюрика; глагол во множественном
числе («приидоша») все-таки более уместен, чем в единственном
(«приде»).
21 НПЛ. С. 106.
22 ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. С. 11; Т. 6. Вып. 1. Стб. 14.
23 НПЛ. С. 514.
24 Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных
сводах И Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М., 2001 (первое
издание: СПб., 1908). С. 227.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
15
В этом легендарном контексте слово «дружина» имеет неопре-
деленный и расплывчатый характер. Ясно только, что для летопис-
ца нечто отдельное от дружины представляли «роды» братьев. Это
заставляет исключить третье значение, позволяющее как раз объе-
динить родственников с друзьями или зависимыми людьми, из тех
трех, которые были выделены выше. Однако два других значения
могли бы подойти в данном случае. Благодаря неопределенности
контекста автор текста, представленного в ПВЛ, смог существенно
изменить смысл фразы, лишь убрав указание про дружину. По вер-
сии ПВЛ, вместо «дружины» варяги «пояша по собъ всю Русь» 25.
Правка вполне понятная как развитие идеи автора ПВЛ о германском
происхождении Руси.
Неясен вопрос о происхождении легенды о призвании варягов.
А. А. Шахматов относил ее создание к творчеству новгородских ле-
тописцев и считал ее вставкой в ДКСв из предполагаемого им новго-
родского свода середины XI в. Однако у него не было текстологиче-
ских аргументов в пользу вставного характера рассказа, он исходил
из убеждения о новгородском происхождении самой идеи призвания
князя26. Между тем сегодня в пользу принадлежности легенды древ-
нейшему слою начального летописания склоняют и некоторые общие
соображения 27, и лингвистические доводы, а именно наблюдения А.
А. Гиппиуса над расхождением в употреблении летописью форм гла-
гола речи реша ирекоша. В рассказе о призвании варягов по НПЛмл
в одном случае употреблена форма реша, а в другом случае, хотя и
стоит рекоша, но первоначальным, видимо, надо предполагатьреша,
так как в ПВЛ по Лаврентьевской и Троицкой летописям в этом ме-
сте именно эта последняя форма 28. Как показывает А. А. Гиппиус,
25 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 20.
26 Шахматов А. А. Разыскания... С. 228 и след.
27 См.: Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Легенда о «призвании варя-
гов» и становление древнерусской историографии // ВИ. 1995. № 2.
28 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 19; Приселков М. Д. Троицкая летопись. Рекон-
струкция текста. СПб., 2002 (первое издание: Л., 1956). С. 58. Ср.: Гиппи-
ус А. А. Рекоша дружина Игореви... С. 152, прим. 11.
16
П. С Стефанович
форма рекоша в начальном летописании маркирует более поздний
текст (вставки), и хотя форма реша не обладает таким однозначным
маркирующим признаком (ее могли употреблять и позднее наравне с
рекоша), ее последовательное использование в одном контексте ско-
рее свидетельствует в пользу его древности. Разумеется, признание
древности текста еще не говорит однозначно о том, что он принад-
лежит летописному «ядру», — ведь он мог существовать и вне ле-
тописи и быть вставлен в нее только на каком-то этапе ее правки и
дополнения. Однако для меня в данном случае важен прежде всего
сам факт относительной древности словоупотребления.
3. Следующее упоминание — в рассказе, который А. А. Шах-
матов возводил к ДКСв, о захвате Киева Игорем и Олегом. Рассказ
в НПЛмл начинается с сообщения, что Игорь, сын Рюрика, вырос
и что у него был воевода Олег. Игорь и Олег «начаста воЪвати и
налЪзоста Дн'Ьпрь рЪку и Смолнескъ град. И оттолЪ поидоша [Тол.
и Тр.: поидоста] внизъ по Днепру и приидоша [Тр.: приидоста] къ
горам кыевъскым и узрЪста городъ Кыевъ и испыташа, кто в немъ
княжить, и рЪша: два брата, Асколдъ и Диръ. Игорь же и Олегъ, тво-
рящася мимоидуща и потаистася въ лодьяхъ, и с малою дружиною
излЪзоста на брегъ, творящася подугорьскыми гостьми, и съзваста
Асколда и Дира. СлЪзъшима же има, выскакаша прочий воины [и]з
лодЪи Игоревы на брегъ, и рече Игорь ко Асколду: вы нЪста князя,
ни роду княжа, нь азъ есмь князь, и мнЪ достоить княжити. И убиша
Асколда и Дира. И абие несъше на гору, и погребоша и Асколда на
горЪ, еже ся нынЪ Угорьское наричеть, идеже есть дворъ Олминъ, на
той могылЪ постави Олма церковь святого Николу, а Дирева могыла
за святою Ириною» 29.
В ПВЛ текст был переработан. Игорь был представлен младен-
цем, и Олег действовал единолично. Узнав об Аскольде и Дире, Олег
«похорони вой въ лодьях, а другия назади остави, а самъ приде нося
Игоря дЪтьска, и приплу подъ Угорьское, похоронивъ вой своя, и
приела ко Асколду и Диру»; далее приводится его речь к ним, сооб-
29 НПЛ. С. 107.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
17
щается об их убийстве, причем говорится, что когда Аскольд и Дир
пришли на берег, «и выскакав же вси прочий изъ лодья»30. А. А. Шах-
матов предполагал, что в НПЛмл. дошел текст НСв, измененный и
дополненный по сравнению с первоначальной версией ДКСв. По его
мнению, в ДКСв об Игоре речи не было, а единственным законным
правителем Руси (князем) был Олег. Составитель ПВЛ, хотя и ис-
пользовал текст НСв, но вернулся к изначальной идее о единолич-
ное™ правления и действий Олега. Такой ход рассуждений позволял
А. А. Шахматову в его реконструкции текста ДКСв опираться как
на НПЛмл, так и на ПВЛ, автору которой, как считал ученый, был
известен первоначальный вариант. Место с упоминанием «дружи-
ны» в его реконструкции выглядит следующим образом: «Олегъ же
потаи воя своя въ лодияхъ, и съ малъмъ дружины излЪзоша на брегъ
подъ Угърьскымь, творящеся гостьми, и съзъваша Асколда и Дира.
Сл'Ьзъшема же има, выскакаша прочий вой из лодЪи Игоревы на брегъ
и убиша Асколда и Дира и несоша на гору и погребоша я» 31.
На мой взгляд, и в этом случае нет необходимости во всем сле-
довать А. А. Шахматову. Его главная идея о первичности версии
единоличного правления Олега не опирается на внутреннюю кри-
тику текста. Следуя этой идее, он предпринял слишком резкие вме-
шательства в текст и неоправданно смелые реконструкции. Вместе с
тем он справедливо подметил неоднородность рассказа об убийстве
Аскольда и Дира в НПЛмл, а также порчу текста как раз во фразе с
упоминанием «дружины»32. Вместо «подугорских гостей» следует,
конечно, читать «на брегъ подъ Угорьскимъ», и не случайно, что поч-
ти так и стоит в Тол. и Тр. списках НПЛмл: «излЪзоста на берегъ под
Угорьскими, творящеся гостьми» (что А. А. Шахматов не отмечает
в «Разысканиях»)33. Вариант, представленный этими списками, гре-
шит только одной мелкой неточностью, которую можно объяснить
30 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 23.
31 Шахматов А. А. Разыскания... С. 212-213, 229-233, 387.
32 Там же. С. 231-233.
33 НПЛ. С. 514.
18
77 С. Стефанович
ошибкой переписчиков: не может быть речи об «Угорских» с под-
разумеваемым, очевидно, «горах» (во множественном числе), так как
Угорские горы в XI в. могли обозначать только Карпаты. В перво-
начальном тексте имелось в виду, вне сомнения, киевское урочище
Угорское (в единственном числе). Именно об урочище говорится и
ниже в НПЛмл в сообщении о погребении Аскольда, и в ПВЛ. Сле-
дует согласиться и с сокращением оборота «творящеся мимоидуща»,
которое предпринял А. А. Шахматов, обратив внимание на его смыс-
ловую избыточность и повтор оборота ниже: «творящеся гостьми».
И тем не менее А. А. Шахматов в поисках первичного текста, ли-
шенного тавтологии, пошел не по правильному пути, обратившись к
тексту ПВЛ и на его основе сконструировав фразу «Олегъ же потаи
воя своя въ лодияхъ». Думаю, в этой реконструкции нет необходимо-
сти, потому что первичный текст выделяется из самой НПЛмл. Если
вместе с явно лишним оборотом «творящеся мимоидуща» убрать
предшествующий текст «и узрЪста городъ Кыевъ и испыташа, кто
в немъ княжить, и рЪша: два брата, Асколдъ и Диръ. Игорь же и
Олегъ», то получим идеально согласованное повествование: «...и
оттолЪ поидоста внизъ по ДнЪпру, и приидоста къ горам кыевъскым,
и потаистася въ лодьяхъ, и с малою дружиною излЪзоста на брегъ
подъ Угорьским, творящася гостьми, и съзваста Асколда и Дира...».
На вставку указывает здесь указание на то, что якобы Аскольд и
Дир были братьями (в ответе неких неизвестных людей, которых
«испыташа» Игорь и Олег). Выше в летописи в известии о приходе
Аскольда и Дира в Киев 34 ничего не говорилось об их родственной
связи. Догадка о том, что они были братьями, явно позднейшего про-
исхождения, на что А. А. Шахматов не обратил внимания.
От общей оценки структуры текста переходим к упоминанию
«дружины». Упоминание содержится в НПЛмл в выражении «с ма-
лою дружиною». А. А. Шахматов видел здесь поновление и предла-
гал другое выражение, более древнее с его точки зрения: «съ малъмъ
дружины», то есть «с небольшой частью дружины». Такое выраже-
34 НПЛ. С. 106.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
19
ние, действительно, фиксируется в летописи, в частности, как уви-
дим ниже, и в выделенной здесь для анализа части НПЛмл. Вопрос,
однако, в том, является ли какое-то из этих выражений более древ-
ним, чем другое. А. А. Шахматов, предлагая такую правку, специ-
ально не обосновывал ее. А. С. Львов тоже считает выражение «с ма-
лом дружины» более древним, но снова без аргументации35. Между
тем, аналогии в летописи есть не только для этого выражения, но и
для другого. В разобранном выше рассказе о призвании варягов мы
видели «дружину многу и предивну» Рюрика с братьями. Даже если
этот текст не возводить к первоначальному летописному «ядру», по
древности он сопоставим с рассказом о захвате Киева. В таком слу-
чае закономерен вопрос: если можно было сказать о дружине, что она
«многая», почему же нельзя — что она «малая»? Не имея внятного
ответа па этот вопрос, приходится доверять чтению, сохраненному
тремя списками НПЛмл (Ком., Тол. и Тр.), а также Н1УЛ-С1Л 36.
По смыслу эти два выражения несколько различаются. В данном
контексте «с малою дружиною» означает, что Игорь и Олег вышли
на берег Днепра с небольшим отрядом и этот отряд и был дружиной.
«С малом дружины» подразумевало бы, что дружиной является вся
совокупность «воинов», которые были в ладьях с Игорем и Олегом,
а князь с воеводой вышли с небольшой частью («малом») этой со-
вокупности. Однако в любом случае из выделенных мной в начале
значений слова «дружина» здесь не подходят значения «товарищи,
спутники» (так как речь идет именно о «воинах», участвующих в
военном походе) и более узкое «объединение на определенных усло-
виях служащих князю ,,мужей“» (так как это объединение просто
количественно не может быть, с одной стороны, вышедшим на берег
небольшим отрядом, а с другой — всей совокупностью «воинов»:
ведь в этой ситуации при Игоре естественнее ожидать войско более
35 Он ограничивается лишь замечанием, что это выражение является
«по-видимому, первоначальным»: Львов А. С. Лексика «Повести временных
лет». С. 282-283.
36 ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. С. 13; Т. 6. Вып. 1. Стл. 17.
20
П. С. Стефанович
крупное, чем только постоянно служащие ему люди). Очевидно, в
этом известии «дружина» означает вообще некое количество воинов,
то ли небольшой отряд, то ли все войско — в зависимости от того,
какой принимать вариант: «с малою» или «с малом». Ни это изве-
стие, ни приведенные ниже не дают никаких оснований предпола-
гать за выражениями «с малою дружиною» или «с малом дружины»
какого-то специального технического значения (то есть еще более
узкий круг приближенных лиц при князе, отличающихся по статусу
от остальных людей на княжеской службе) 37.
4. Шесть раз упоминается «дружина» в рассказе о гибели Иго-
ря. Этот рассказ А. А. Шахматов относил к ДКСв, но считал, что в
НПЛмл сохранилась только начальная его часть, где передается речь
дружины Игоря, а последующее повествование «о нападении на Иго-
ря Мьстиши, сына Свенельда, вместе с Древлянами» было позднее
заменено сообщением о гибели Игоря из-за собственной жадности и
неосторожности 38. Позднейшими исследователями идея А. А. Шах-
матова о противостоянии Мьстиши (которого ученый отождествлял
с Малом, древлянским князем, и Малком Любечанином, отцом Ма-
луши, матери Владимира Святого, и Добрыни, его дяди) киевским
князьям была подвергнута разносторонней и вполне убедительной
критике 39, однако его реконструкция начала рассказа признана со-
стоятельной и подкреплена дополнительными аргументами, в том
числе лингвистическими. Это начало оказалось нарушено поздней-
шей вставкой хронологической сетки и дублирующих известий 40.
37 Такое значение за этими выражениями предполагали X. Ловмянь-
ский и Т. Василевский. На ошибочность этого мнения справедливо указал
А. А. Горский, опираясь на примеры из более позднего летописания (см.:
Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 80, 111, прим. 37).
38 Шахматов А. А. Разыскания. С. 78-84, 245-270, 390.
39 Наиболее обстоятельно в статье: Соловьев А. В. Был ли Владимир
Святой правнуком Свенельда? И Записки Русского научного института в
Белграде. Белград, 1941. Вып. 16-17.
40 Творогов О. В. Повесть временных лет и Начальный свод (Тексто-
логический комментарий) // ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 30. С. 18-20; Гиппиус А. А.
Рекоша дружина Игореви... С. 156-159. Правда, О. В. Творогов, сосредо-
«Дружина» в древнейшем русском летописании
21
Ниже приводится текст НПЛмл, и вставка заключается в скобки 41:
Сообщается о покорении уличей (в том числе взятии Пересече-
на) и передаче Игорем дани с них, а затем и с древлян, Свенелъду, его
воеводе, «...и рЪша дружина ИгоревЬ: се далъ еси единому мужевЪ
много. (Посем скажемъ въ преключившихся лЪтех сих. В л Ьто 6431...
Далее следует ряд «пустых» годов... В лЪто 6448. В се лЪто яшася
Уличи по дань Игорю, и ПересЪченъ взят бысть. В се же л’Ьто дасть
дань на них СвЪнделду. В лЪто 6449. В л Ьто 6450. Въдасть дань де-
ревьскую СвЪнделду тому же. В л Ьто 6451. В лЪто 6452. В л Ьто 6453. В
то же лЪто ркоша дружина ко ИгоревЪ) Отрочи СвЪньлжи изод Ьлися
суть оружиемъ и порты, а мы нази. А поиди, княже, с нами на дань, а
ты добудеши, и мы. И лослуша их Игорь, иде в данЪ, и насиляше имъ
и мужи его, и возмя дань, поиде въ свои град. Идущу же ему въспять,
размысливъ, рече дружипЪ своей: идЪте с данью домовъ, а язъ воз-
вращуся и похожю еще. И пусти дружину свою домовЪ, съ малою
дружиною възратися, желая болшаго имЪниа. Слышавше Древляне,
яко опять идет, сдумавше же Древляне съ княземъ своимъ Маломъ:
аще ся волкъ въ овця ввадит, то выносит все стадо, аще не убиют его,
тако и сеи, аще его не убиемъ, то все ны погубит. И послаша к нему,
глаголюще сице: почто идеши опять, поималъ еси всю дань. И не
послуша Игорь, и изшедше ДревлянЪ из града Корестеня противу, и
убиша Игоря и дружину его, бъ бо их мало».
Как видим, одно упоминание «дружины» приходится на встав-
ку во фразе, написанной повторно из-за необходимости продолжить
рассказ, разорванный вставным текстом. Оно для меня не имеет
самостоятельной ценности. Из оставшихся пяти упоминаний три
тачиваясь на вопросе о соотношении текстов ПВЛ и НСв, учитывает рас-
суждения А. А. Шахматова только по этому вопросу (а также относительно
судьбы текста НСв в позднейшем летописании), но странным образом со-
вершенно игнорирует его реконструкцию ДКСв. В результате О. В. Творо-
гов фактически повторяет ход мысли А. А. Шахматова, констатирует нали-
чие вставки и отсутствие в первоначальном тексте хронологической сетки,
но при этом не ссылается на «Разыскания».
41 НПЛ. С. 109-110.
22
П. С Стефанович
первых обозначают один и тот же круг людей. В начале «дружина»
обращается к Игорю как к своему князю, с которым они вместе соби-
рают и потребляют дань. В своей речи дружина противопоставляет
себя отрокам Свенельда, воеводы Игоря. В сообщении о походе Иго-
ря за данью эта дружина обозначается как «мужи его», то есть Иго-
ря. Далее передается обращение Игоря к «дружине своей» с наказом
возвращаться домой, и уточняется, что вслед за этими словами он,
действительно, отпустил эту «дружину свою» домой. Все содержа-
ние этого фрагмента, особенно речь «дружины» и факт совместного
сбора дани, не оставляет сомнения в том, что под «дружиной» здесь
имеются в виду именно служащие князю «мужи», то есть значение
слова здесь то же, что и в Предисловии к НСв.
Однако в двух других случаях употребления этого слова его со-
держание иное. Отпустив «свою дружину» домой, Игорь вернулся к
древлянам «с малою дружиною». Кто именно состоял в этой «малой
дружине», не уточняется, и надо думать, что мы имеем дело здесь
снова, как и в рассказе о захвате Киева, просто с неким небольшим
отрядом неопределенного состава. Этот отряд как нечто неопреде-
ленное здесь ясно и прямо отделяется от «дружины» в узком смыс-
ле как группы служилых людей киевского князя. Последнее упо-
минание также имеет в виду именно этот отряд, который перебили
древляне. Характерно, что в этом случае сказано «дружину его» — с
притяжательным местоимением, то есть этот отряд обозначен таким
же образом, как и «мужи» Игоря выше («своя дружина»). Очевид-
но, наличие уточнений о принадлежности «дружины» князю («его»,
«своя») не может прямо свидетельствовать о том, какая именно груп-
па людей под началом князя имеется в виду.
Стоит отметить, что в списках НПЛмл (Ком., Тол., Тр.) и в Н1УЛ
стоит «с малою дружиною»42, а из древнейших летописей, имеющих
в составе ПВЛ, Лавр., Акад, и Ипат. дают чтение: «съ маломъ дру-
42 ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. С. 37. В С1Л рассказ существенно перера-
ботан, в том числе вместо «дружины» и «мужей» почти везде говорится о
«боярах». В данном месте сказано: «в малЪ» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 45).
«Дружина» в древнейшем русском летописании
23
жины» (в Радз. и Хлеб, «с малою дружиною»)43. Какой из вариантов
является первоначальным, судить трудно, так как списки НПЛмл от-
носительно более поздние и нельзя исключать позднейшей правки.
5. Еще шесть упоминаний приходится на рассказ о «третьей ме-
сти» Ольги древлянам и примыкающему рассказу об окончательном
покорении древлян 44. Эта часть текста с рассказом о «трех местях»
Ольги, видимо, неоднородна, однако подробно не исследовалась. А.
А. Шахматов ограничился лишь выделением всего повествования о
возмездии древлянам как вставки на позднем этапе, а именно в НСв
в 1090-е гг. При этом он ссылался главным образом на несогласо-
ванность конца рассказа об отношениях Ольги с древлянами и со-
общения об окончательном их покорении, начинающегося с заголов-
ка «Начало княженья Святославля» 45. Однако, даже если признать
эту несогласованность, объяснить ее можно по-разному, не отвергая
первоначальности рассказа или какой-то его части.
После того, как Ольга в Киеве сожгла «лучших мужей» древлян
в бане (это была ее вторая месть), она послала весть к древлянам, что
уже идет к ним и что они должны подготовить тризну по Игоре. За-
тем она действительно отправилась к ним, «поимши мало дружины
и легко идущи». Смысл действий Ольги вполне понятен: с неболь-
шим количеством людей передвижение происходит легче и быстрее.
Несколько ниже становится также ясно, кто именно имеется в виду
под «дружиной». Ольга оплакала мужа, была насыпана его «могила»,
устроена «трызна», а потом «сЪдоша пити Древлян'Ь, и повелЪ Олга
отрокомъ своимъ служити пред ними». Таким образом, «мало дру-
жины», которую взяла с собою Ольга, — это были преимущественно
или исключительно ее отроки. Можно ли понимать дело так, что от-
43 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 54; Т. 2. Стб. 43.
44 НПЛ. С. 112-113. В ПВЛ эти тексты переданы практически без из-
менений. Вставлен лишь рассказ о четвертой мести Ольги, то есть ее походе
на Искоростень. «Дружина» в этом рассказе не упоминается, хотя говорит-
ся, что Ольга в походе имела «воев своих» и «мужей своих» (ПСРЛ. Т. 1.
Стб. 59).
45 Шахматов А. А. Разыскания... С. 84-85.
24
П. С. Стефанович
роки составляли часть «дружины» в смысле «мужей», служивших
киевскому князю, то есть той Игоревой дружины, которую он ото-
слал «домовь» перед своим последним походом за данью? Ответ на
этот вопрос дает дальнейший рассказ.
Усевшиеся пить древляне спросили Ольгу: «гдЬ суть дружина
наша, ихъ же послахомь по тебе?» В этом контексте слово «дружи-
на» выступает в третьем выделенном мной значении («свои, товари-
щи»). Нет оснований предполагать, что речь идет о дружине древ-
лянского князя (очевидно, Мала)46. Во-первых, слова эти приписаны
древлянам в целом, а не их князю, и сказано «наша дружина». Если
бы речь шла о людях, служащих непосредственно князю, то следова-
ло бы ожидать иного определения («дружина князя нашего» и т. п.).
Во-вторых, выше о тех древлянах, которые были посланы к Ольге и
которые здесь обозначены «нашей дружиной», было сказано, что это
были «мужи нарочиты», «иже держаша Деревъскую землю». Древ-
ляне «избраша» их для посольства, как подразумевается, из своей
среды. Если бы это были дружинники князя, выбирать бы пришлось
только ему одному, а в этом случае ни о каком князе даже не упо-
минается.
В ответе Ольги на вопрос древлян слово «дружина» имеет уже
совсем другой смысл: «идуть по мнЪ с дружиною мужа моего». Оче-
видно, здесь Ольга имеет в виду как раз тех «мужей», которые слу-
жили Игорю и которых Ольга не взяла сразу с собой, собираясь идти
«легко». Из этого следует, что ее отроки, бывшие при ней, не входи-
ли в дружину мужа и что их обозначение как «мало дружины» имело
в виду снова смысл просто небольшого отряда.
Тут же далее слово употребляется еще раз. «И яко упишася
Древляне, — продолжает летопись, — и повелЪ отроком своимъ
пити на нЪ, а сама отъиде кромЪ, и повелЪ дружинЪ сЪчи Древляны,
и исъсЪкоша ихъ 5000. А Олга възратися в Киевъ и пристрои вой на
прокъ ихъ». Что это за дружина, которая иссекла такое огромное ко-
46 Такое предположение выдвигает, например, А. А. Горский: Гор-
ский А. А. Славянское расселение... С. 183.
«Дружина» в древнейшем русском летописании 25
личество древлян, можно думать двояким образом. Можно предпо-
лагать, что здесь имеется в виду та «дружина», о которой Ольга ска-
зала, что якобы с ней идут посланцы древлян в Киев. На самом деле
эти посланцы были уже сожжены ею, и «дружина мужа» ее пришла
без них. Отроки, таким образом, задерживали древлян и поили их,
а для их «иссечения» уже подошла главная ударная сила — служи-
лые люди киевского князя. Тем не менее, в представлении летопис-
ца, и этой силы было недостаточно для полного покорения древлян,
поэтому Ольга возвращается в Киев для организации «воев», то есть
войска более крупного, чем киевская дружина. Однако, все-таки о
приходе Игоревых «мужей» прямо не сообщается (и вообще неясно,
вышли ли они в действительности или об этом Ольга говорила, —
если пользоваться современным жаргоном, — «блефуя»), и поэтому
можно думать, что под «дружиной» здесь имеются в виду те люди,
которые пошли изначально с Ольгой из Киева к древлянам, то есть
ее отроки, выше обозначенные как «мало дружины». В принци-
пе можно представить себе, что отроки поили древлян, но сами не
пили (или пили мало) и, дождавшись, когда те будут уже не способ-
ны оказать сопротивление, перебили их, несмотря на их численный
перевес. Значения слова здесь возможны два: либо «некий военный
отряд» (как выше в сообщении о приходе Ольги с отроками), либо
«свои люди, спутники». Второй вариант менее вероятен, учитывая
княжеский статус Ольги — она должна была, по крайней мере, в изо-
бражении позднейшего летописца, держать некоторую дистанцию
по отношению к людям, ее окружавшим, и «товарищами» они для
нее едва ли могли быть.
Некоторую неопределенность летописца в описании событий
можно объяснить, видимо, тем, что для него они были уже более или
менее окутаны легендой и едва ли он мог знать точно, что и как про-
исходило на самом деле (достаточно указать хотя бы на явно преуве-
личенную цифру «иссеченных» древлян — пять тысяч). Впрочем,
насколько правдоподобен весь этот рассказ — это уже другой во-
прос, который здесь не разбирается, потому что мне важен лишь
26
П. С. Стефанович
смысл слов в их употреблении согласно внутренней логике текста.
После этого рассказа следует текст, который А. А. Шахматов уже
без сомнения относил к ДКСв. В тексте повествуется о походе Ольги
на древлян с «вой многы и храбры» и успешной для нее битве, ко-
торую начал Святослав, еще ребенок, бросив копье. Это символиче-
ское начало битвы имеют в виду слова, вложенные летописцем в уста
Свенельда и Асмуда, кормильца Святослава: «[братье — по Акад.,
Тол.], князь уже потяглъ, потягнЪмъ, дружино, и мы по князЪ». В
этом контексте слово «дружина» едва ли может обозначать только
«мужей» Игоря, ставших после его смерти служить Ольге и Святос-
лаву. Свенельд с Асмудом обращаются ко всему войску, следователь-
но, значение слова здесь либо «все войско в целом», либо «товарищи,
друзья». Вероятнее второе, тем более если верить Акад, и Тол. спи-
скам, поскольку тогда «дружино» оказывается в одном семантиче-
ском ряду с «братье».
После покорения древлян и возложения на них «дани тяжкой»
Ольга, согласно НПЛмл, «иде по ДеревьстЪи землЪ съ сыномь сво-
имъ и с дружиною своею, уставляющи уставы и уроки». Здесь под
«дружиною своею» как раз имеются в виду, скорее всего, именно
«мужи» Игоря, которые составляли его дружину. «Дружина» назва-
на здесь «своею» для Ольги, хотя в рассказе о «третьей мести» Оль-
ги древлянам княгиня говорит о ней как о «дружине мужа моего».
Это различие надо объяснять либо, как предполагал А. А. Шахматов,
вставным характером рассказа о местях Ольги, либо тем, что в пред-
ставлении летописца после окончательной победы над древлянами
княгиня как бы обрела полноту власти, стала во главе Русского го-
сударства и объединение княжеских служилых людей «формально»
перешло под ее начало.
Таким образом, этот фрагмент летописи демонстрирует раз-
нообразие значений слова «дружина». Даже если его разделить на
две части — рассказ о «третьей мести» Ольги и рассказ о покорении
древлян, внутри каждой из этих частей слово не используется только
в одном каком-либо его значении. В зависимости от контекста «дру-
«Дружина» в древнейшем русском летописании
27
жиной» могут обозначаться и отроки Ольги, и люди, служащие Иго-
рю или ей (или ей и ее сыну) на условно-договорной основе, и круп-
ное войско, собранное только для одного похода. В первой части мы
видим все три значения, во второй — два. Тем не менее, показатель-
но, что в обеих частях слово выступает в смысле «служилые люди
киевского князя». Если эти части отражают разные слои летописи,
для этих слоев оказываются одинаково свойственны разнообразная
семантика слова и в то же время присутствие одного определенного
значения. Такая же тенденция характерна и для последующего тек-
ста НПЛмл.
6. В этом основном для НСв значении слово выступает далее в
«церковной» части рассказа о крещении Ольги. Этот рассказ явно
распадается на две части, одна из которых содержит, по выражению
А. А. Шахматова, «духовные, церковные элементы», а другая — «ска-
зочные, народные». А. А. Шахматов считал первичной (в составе
ДКСв) «церковную» часть47. Его поддержал Д. С. Лихачев и отнес этот
фрагмент к «Сказанию о первоначальном распространении христиан-
ства на Руси» — условно названному тексту, который он выделил как
первоначальную основу летописи 48. Позднее были выдвинуты дово-
ды в пользу большей древности «народного предания» 49. В послед-
ней работе высказывается мнение, что «церковно-агиографические
элементы вторичны» по отношению к легендарно-фольклорным, но
и этот легендарно-фольклорный пласт в свою очередь был наложен
на изначальное летописное «ядро», вообще не содержавшее, как надо
понимать автора, рассказа о крещении Ольги 50.
47 Шахматов А. А. Разыскания. С. 86-87.
48 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое зна-
чение. М.; Л., 1947. С. 43, 62-76; ПВЛ. С. 304-306; ЛихачевД. С. Повесть вре-
менных лет // Лихачев Д. С. Великое наследие: классические произведения
литературы Древней Руси. М., 1975.
4^ Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» 955 г. о крещении
Ольги // Мюллер Л. Понять Россию: историко-культурные исследования.
М., 2000 (работа впервые опубликована в 1988 г.).
50 Гиппиус А. А. Рекоша дружина Игореви... С. 168, 178, прим. 38.
28
П. С. Стефанович
Согласно НПЛмл, Ольга, просвещенная крещением, «учаше
креститися» сына, но тот отказывался, говоря: «како азъ хощу инъ
законъ приняти единъ, а дружина смЪятися начнуть и ругатися»51.
Очевидно, Святослав имел в виду тех, кто служил ему, был ему бли-
зок и чье мнение было важно для него. Это не могли быть какие-
то «вой», собиравшиеся ad hoc, это не могли быть его отроки, и это
должны были быть те «мужи», которые служили ему так же, как слу-
жили Игорю и Ольге.
7. Следующий раз слово встречается дважды в рассказе о напа-
дении печенегов на Киев в статье под 6476 (968) г.52. А. А. Шахматов,
пытаясь опереться на текстологические наблюдения, в составе этой
статьи выделял краткое сообщение о нападении печенегов в отсут-
ствие Святослава и срочном возвращении князя и обширный рассказ
о подвиге некоего киевского юноши и воеводе Претиче. Краткое со-
общение он возводил к ДКСв, а пространный рассказ считал позд-
нейшей вставкой53. Нельзя сказать, что его аргументы по этому по-
воду были очень убедительны, но до сих пор никто специально их
не пересматривал. «Дружина» упоминается как во вставке (согласно
А. А. Шахматову), так и в кратком сообщении.
В рассказе о подвиге юноши говорится, что, когда он выбрался
из осажденного города и, пробравшись между печенежскими стана-
ми к Днепру, поплыл через реку, то с другого берега «людие оноя
страны Днепра», «преихавше в лодьи, превезоша й къ дружине». «К
дружине» здесь обозначает, естественно, не к киевским «мужам»
(они — или, по крайней мере, их большинство — были со Святос-
лавом) и даже, видимо, не к войску, поскольку речь идет о «людях»,
а не о «воях». Имеется в виду просто «к своим, к остальным, к това-
рищам».
В конце этой статьи в той части, которая восходит, по А. А. Шах-
матову, к первоначальному тексту, говорится о возвращении Свя-
51 НПЛ. С. 116.
52 Там же. С. 118-119.
53 Шахматов А. А. Разыскания... С. 95-96.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
29
тослава в Киев: «то слышавъ Святославъ, вборзЪ сЪдши на коня съ
дружиною своею, прииде Киеву и цЪлова матерь свою и дЪти своя,
съжалися о бывшимъ от ПеченЪгъ, и собра воя и прогна ПеченЪгы
в поле...». Здесь значение слова тоже более или менее очевидно: по-
скольку для отражения печенегов потребовалось собирать «воев»,
то есть крупное войско, то пришедшие со Святославом из Болгарии
должны были быть более узким кругом «мужей», приближенных
князю и служивших ему на постоянной основе.
8. О «дружине» Святослава еще неоднократно заходит речь в об-
ширном рассказе о его деяниях в Болгарии (в статье 6479 (971) г.)54.
В основном этот текст восходит, видимо, к древнему пласту лето-
писи, хотя возможность его позднейшей переработки нельзя исклю-
чать. А. А. Шахматов придерживался взгляда, что составитель ДКСв
заимствовал рассказ из какой-то не дошедшей до нас болгарской
хроники. Эта идея чисто абстрактная, и она не нашла поддержки в
литературе. Более убедительным выглядит выделение как вставного
эпизода с испытанием Святослава дарами 55. О «дружине», впрочем,
в этом эпизоде речи нет.
Рассказ начинается с описания «сечи» Святослава с болгарами
у Переяславца. Когда болгары начали «одолевать», Святослав обра-
тился к «воем своим»: «уже намъ зд[> пасти, потягнемъ мужескы, о
братье и дружино». Обращение это аналогично словам Свенельда и
Асмуда к войску, и смысл слова «дружина» здесь, очевидно, тот же:
«товарищи, соратники». Сочетание «братье и дружино» надо рассма-
тривать как плеоназм эпическо-фольклорного характера. Взяв Пере-
яславец, Святослав собирается идти на греков, те предлагают ему
взять с них дань «на дружину свою» и просят сказать, «колико есть
васъ, да въ[да]мы по числе на главы». Князь отвечает: «есть насъ 20
тысяць», увеличивая реальное число «воев» на десять тысяч. Из это-
го обмена репликами ясно, что дружина означает все войско, которое
было в распоряжении Святослава. По летописи, численность войска
54 НПЛ. С. 121-123.
55 Шахматов А. А. Разыскания... С. 91-100.
30
П. С. Стефанович
была десять тысяч человек, что в любом случае должно было превы-
шать число «мужей» на постоянной службе киевского князя. Таким
образом, здесь слово «дружина» имеет второе выделенное мной в
начале значение.
Хотя Святослав, по летописи, победил греков в открытом бою
и взял с них дань, но потерял слишком много людей. «Вид'Ьв же
мало дружинЪ своея, — повествует НПЛмл, — и рече к собЪ: да како
прельстивше, избиють дружину мою и мене. БЪша бо мнозЪ избиенЬ
па полку. И рече: пойду в Русь и приведу болши дружинЪ». Очевид-
но, и здесь имеется в виду все войско русского князя, которое сильно
поредело «на полку» и пополнить которое князь собирался на Руси.
Далее рассказывается, что Святослава предупредил его воевода Све-
нельд об опасности прохода через днепровские пороги, где могут на-
пасть печенеги, и что князь погиб на пути в Киев, причем говорится,
что переяславцы предупредили печенегов о его движении: «идеть вы
Святославъ в Русь, вземъ имЪние много у грЪкъ и полонъ бещисле-
ныи с маломъ дружины». Здесь впервые в НПЛмл употребляется вы-
ражение «с малом дружины», которое А. А. Шахматов и А. С. Львов
считали единственно возможным в древнем тексте, но которое мне
представляется не исключающим других близких по смыслу вы-
ражений (см. выше). Поскольку только что выше речь шла о всем
войске Святослава, этот смысл должно иметь слово «дружина» и в
данном случае, то есть подразумевается, что князь пошел с неболь-
шой частью того войска, которое у него осталось после болгарской
кампании. Можно догадаться, почему князь пошел только с немного-
численным отрядом: Свенельд, предлагавший Святославу двинуться
не по Днепру, а кружным путем «на конЪх», видимо, пошел с частью
войска именно этим альтернативным путем.
9. В оставшейся части текста НПЛмл до 6504 г. о «дружине» гово-
рится только в связи с деятельностью князя Владимира Святославича.
Однажды говорится о «дружине» в рассказе, который А. А. Шах-
матов возводил к ДКСв, о борьбе Владимира с братом Ярополком за
Киев (под 6488 (980) г.). В начале рассказа упоминается, что Владимир
«Дружина» в древнейшем русском летописании
31
пошел на Ярополка «съ многими вой». После описания осады Киева
и ухода Ярополка в Родню сообщается, что Ярополк по совету свое-
го воеводы Блуда, предавшего его, отправляется в Киев, уже занятый
Владимиром, «творить мир» с братом. Владимир, предупрежденный
Блудом, «то слышавъ и вшед пакы в теремный дворъ отень, о нем же
преже сказахомъ, сЬде ту с вой своими и с дружиною [с вой и с дру-
жиною своею. — Тол., Тр.]» 56. Очевидно, речь здесь идет о «дворЪ
теремьстЪмъ внЪ града», в котором, согласно рассказу «о местях Оль-
ги», княгиня принимала древлянских послов57. По-видимому, этот
двор, не защищенный городскими стенами, был специально предна-
значен для переговоров на «нейтральной территории». Если летопи-
сец считал в принципе возможным, что на дворе вырыли яму доста-
точную для того, чтобы погрести в ней ладью с двадцатью послами,
надо думать, что, по крайней мере, в его время двор был не такой уж
маленький. Тем не менее, каким бы большим ни был княжеский двор,
трудно представить себе, что Владимир пришел туда с «воями», о ко-
торых вначале было сказано, что они были «многие». Тем более тогда,
когда предполагались переговоры с его противником и, вероятно, было
согласовано заранее, что Владимир обеспечит безопасность. Иначе и
«лесть» Блуда не имела никакого смысла: зачем устраивать какие-то
хитрости и ловушки, если Ярополк и так оказывался на дворе перед
лицом не только «дружины», но и «воев»?
Эти размышления наталкивают на мысль, что упоминание про
«воев» в приведенной цитате явно лишнее. Между тем, появление их
здесь легко объяснить палеографически: слово «своею», которое нуж-
но предполагать перед «дружиною», вполне могло быть понято как «с
вой», а затем уже добавляли «своими» или после «дружины» «своею»
(как в Тол. и Тр.). В этом случае первоначальным надо предполагать чте-
ние «сЪде ту съ своею дружиною». Возможно, впрочем, и чтение Лавр.
«сЪде ту съ дружиною своею», которое принимает и А. А. Шахматов58.
56 НПЛ. С. 127. В Акад, в этом месте недостает листа.
57 НПЛ. С. 111.
58 ПСРЛ. Т. 1 Стб. 78; Шахматов А. А. Разыскания... С. 400.
32
П. С. Стефанович
Так или иначе, на мой взгляд, с Владимиром, пришедшим на кня-
жеский двор «вне града» для переговоров с Ярополком, могло быть
относительно немного людей, но зато это должны были быть наи-
более близкие и доверенные лица. В летописи они обозначены как
«дружина», и в любом случае — принимать ли указание НПЛмл о
присутствии при этом еще и «воев» как достоверное или нет — эта
«дружина» отделена от «воев». Следовательно, слово употреблено
здесь в первом значении.
10. Один раз упоминается «дружина» в статье 6495 (987) г. в рас-
сказе об «испытании вер». Как известно, по летописи, Владимира
сначала уговаривали обратиться в свою веру послы от болгар, «нем-
цев», хазар и греков, а затем он решил «пождать еще мало», «хотя
испытати о вс'Ьх вЪрахъ». Статья 6495 г. начинается с описания его
совета со «своими боярами» и «старцами градскими». Князь сообща-
ет о приходе послов-миссионеров и спрашивает совета: «да что ума
предаете и что отвЪщаете?». Бояре и старцы советуют князю избрать
«мужей» и послать их к болгарам, «немцам» и грекам «испытати» их
богослужение. «И бысть люба рЪчь князю и всЬмъ людем», — про-
должает летописец. Избрав десятерых послов, князь отправляет их, а
когда те возвращаются в Киев, он снова созывает собрание, о котором
говорится следующим образом: «И созва князь бояры своя и старца,
и рече Володимеръ: се приидоша мужи, послании нами, да слышимъ
от них бывшее, и рче имъ [т.е. послам. — П. С.]: скажете пред дружи-
ною». Далее передается рассказ послов об их путешествии и впечат-
лениях, а сразу после него — слова бояр, которые звучат явно некста-
ти: «отвЪщавше же бояре и ркоша: аще бы лихъ законъ грЪческъ, то
не бы баба твоя прияла Олга его, яже бъ мудрЪиши всЪх человЪкъ».
Заканчивается статья вопросом Владимира, очевидно уже склонив-
шегося в пользу христианства, где ему следует принять крещение, и
ответом бояр «гдЪ ти любо». Эти реплики служат, очевидно, пере-
ходом к статье под следующим 6496 (988) г., где рассказывается о
походе Владимира на Корсунь (Херсонес)59.
59 НПЛ. С. 148-150.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
33
Непоследовательности в летописном изложении подготовитель-
ных мер Владимира к крещению и самого крещения бросаются в
глаза, и едва ли можно сомневаться в том, что текст в этой части
НСв, в частности и в статье 6495 г., неоднороден. А. А. Шахматов
делал акцент на заключительном пассаже данной летописной статьи
и связывал основное ее содержание, то есть рассказ о посольствах с
целью испытания вер, с «Корсунской легендой», то есть повестью о
походе Владимира на Корсунь и крещении его там. Эту «Легенду»
он считал вторичного происхождения и относил к творчеству соста-
вителя НСв, а вместе с ней и рассказ о посольствах. «Смысл статьи
6495 года», по его мнению, был в том, чтобы «оттянуть принятие
веры до взятия Корсуня», продемонстрировав колебания и сомнения
князя 60. К древнейшему пласту летописи (ДКСв) А. А. Шахматов
возводил из этой статьи только первое обращение Владимира к боя-
рам и старцам, заканчивающееся вопросом, и ответ бояр с напомина-
нием о крещении Ольги 61.
Выделение из текста статьи ответа бояр, не согласованного с
непосредственно предшествующим текстом, выглядит вполне есте-
ственным, однако решение ученым проблемы соотношения фраг-
ментов статьи в смысле их первичности/вторичности трудно при-
знать вполне обоснованным. Прежде всего, странно выглядит пред-
положение, что редактору, вставлявшему «Корсунскую легенду» в
первоначальную летопись (которая относила, по А. А. Шахматову,
крещение Владимира к Киеву), понадобилось «оттягивать принятие
веры до Корсуня». Чтобы вставить рассказ о крещении в Корсуне, со-
вершенно необязательно нужно было прибегать к выдумке рассказа
об «испытании вер». Одно с другим на самом деле по смыслу никак
не связано (не говоря уже о том, что и тезис о вторичном характере
«Легенды» не опирается на убедительные текстологические дово-
ды). С другой стороны, А. А. Шахматов не показал ничего в самом
этом рассказе и в его летописном контексте, что могло бы указывать
60 Шахматов А. А. Разыскания... С. 114.
61 Там же. С. 111-114,406.
34
П. С. Стефанович
на его вставное происхождение. С лингвистической точки зрения
вторичным выглядит как раз не рассказ о посольствах, а фрагмент с
речью бояр, ссылающихся на Ольгу 62.
Таким образом, отвергая точку зрения А. А. Шахматова о соот-
ношении разных частей данной летописной статьи, мы не должны от-
носить ту часть, где содержится упоминание «дружины», ко времени
составления НСв. Рассказ об «испытании вер» не только не вставной,
но скорее даже принадлежит более древним пластам летописи. В этом
случае упоминание «дружины» надо увязывать с контекстом всего
предшествующего текста статьи, который является единым связным
текстом. Из этого следует, что фраза в начале статьи, которая сооб-
щала о созыве Владимиром собрания «бояр» и «старцев градских»,
принадлежит тому же автору, который несколько ниже обе эти груп-
пы людей охватил понятием «дружина». В данном контексте бояре и
старцы градские это и есть дружина. Этот факт сам по себе вполне
ясен и бесспорен, но он делает далеко не таким ясным вопрос, в каком
именно значении выступает здесь слово «дружина», потому что реше-
ние этого вопроса оказывается в зависимости от понимания того, что
подразумевал летописец под боярами и старцами градскими. Коротко
остановимся на проблеме содержания двух последних терминов.
О боярах словари старославянского и древнерусского словарей
говорят, что это были представители высшего социального слоя,
элиты, знати. Специальные, в том числе терминологические, иссле-
дования практически единогласны в этом утверждении 63. Напротив,
часто спорной является историческая интерпретация термина в том
случае, когда ставится вопрос, какого рода знать он обозначает —
племенную, «служилую», земельную и т. д. Вместе с тем, несмотря
на существующие споры, в любом случае неудачной представляется
попытка решить эту проблему, предпринятая С. В. Завадской, кото-
рая вообще отказала термину в каком-либо конкретном социальном
62 Гиппиус А. А. Рекоша дружина Игореви... С. 160-161, 166.
63 См. обзор литературы: Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 41.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
35
содержании до начала XII в.64. Такой «нигилистический» подход уже
вызвал возражения 65. Со своей стороны замечу в данном случае, что
та часть НПЛмл, которая была выбрана мной для анализа в данном
случае, не подтверждает заключения С. В. Завадской. Слово бояре
в этой части летописи употребляется в общей сложности 16 раз в
статьях 6477, 6479, 6491, 6494, 6495, 6496 и 6504 гг. как в собственно
летописных текстах (в том числе в таких, которые есть основания
возводить к древнейшим пластам НСв), так и во вставных произве-
дениях — «Речи Философа» и «Сказании о варягах-мучениках» 66.
Это могут быть бояре киевского князя, византийского императора
или египетского «царя», но во всех случаях нет сомнения, что име-
ются в виду именно представители высшего социального слоя, на-
ходящиеся вместе с правителем государства у кормила власти. В
собственно летописных текстах применительно к киевскому князю
о боярах говорится помимо статьи 6495 г. также в статье 6477 г., где
имеются в виду ближайшие соратники Святослава, и в статьях 6496
и 6504 гг., где речь идет о приближенных князя Владимира 67. К со-
жалению, контекст этих упоминаний таков, что не позволяет делать
однозначных заключений о характере отношений этих (знатных) лю-
дей с киевским князем. Вместе с тем, во всех случаях, кроме одного
упоминания в статье 6496 г., о боярах говорится как «своих» для кня-
64 Завадская С. В. «Болярин»-«боярин»... С. 94.
65 Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 100, прим. 18.
66 А. А. Шахматов показал, что текст «Сказания», сохраненный ле-
тописью, отличается от проложного и был вставлен в летопись на ранних
этапах, по его мнению, в ДКСв (Шахматов А. А. Разыскания... С. 109-111).
А. Н. Насонов развил мысль о существовании долетописного сказания и,
уточнив выводы А. А. Шахматова, согласился с тем, что оно было вставле-
но в ДКСв и при этом определенным образом обработано (см.: Насонов А. Н
История русского летописания XI — начала XVII[ века: Очерки и иссле-
дования. М., 1969. С. 23-25). «Речь Философа» — также памятник весьма
древний, содержавшийся уже в древнейших летописных пластах и также
претерпевший, видимо, некоторую правку уже в составе летописи (ср.: Гип-
пиус А. А. Рекоша дружина Игореви. С. 159-160).
67 НПЛ. С. 119-120, 156, 166-167.
36
П. С. Стефанович
зя (Святослава или Владимира). Этот факт можно сопоставить с еще
одним наблюдением, и вместе они подталкивают к определенному
выводу. Наблюдение состоит в следующем: если во всех этих случа-
ях поставить то значение слова «дружина», которое я выделил пер-
вым в начале — то есть «мужи-воины, служащие (русским) князьям
на некоторых условиях», —никакого противоречия с контекстом не
обнаружится. Таким образом, на мой взгляд, не будет ошибкой, если
мы скажем, что под «боярами» в принципе имелись в виду богатые
знатные люди, но в тех случаях, когда речь шла о киевских князьях,
подразумевалась знать, состоящая на княжеской службе.
Как выяснено, термин «старцы градские» (которые еще однажды
появляются в летописи в статье 6504 г. также в паре с боярами 68) и
аналогичный — «старцы людские» (одно упоминание в «Речи Фило-
софа» 69) — связаны с переводной литературой 70. Оба термина не не-
сут какой-либо специфической смысловой нагрузки и содержательно
аналогичны «старцам» и «старейшинам», которые еще несколько раз
упоминаются как в НПЛмл, так и в других летописях и в памятниках
нелетописных. Нет никаких противопоказаний для продолжения
этого ряда термином «староста», также встречающимся в летописа-
нии71. Какие именно люди или группы лиц имеются в виду под тем
или иным словом из этого ряда в том или ином случае, надо, разу-
меется, выяснять каждый раз в зависимости от контекста 72. В ча-
68 НПЛ. С. 166.
69 Там же. С. 145.
70 Строев В. Н. По вопросу о «старцах градских» русской летописи //
ИОРЯС. Т. XXIII. Кн. 1. Пг., 1919; Завадская С. В. О «старцах градских»
и «старцах людских» в Древней Руси // Восточная Европа в древности и
средневековье: Сб. ст. М., 1978.
71 Ср.: Львов А. С. Лексика «Повести временных лет». С. 185-186.
72 Было бы неправильно, на мой взгляд, отрицать вообще какое-
либо реальное значение за терминами «старцы градские» и им подобными.
В таком духе высказывается А. А. Горский, ссылаясь при этом на работу
С. В. Завадской (см.: Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 36; Он же.
Славянское расселение. С. 183). Однако, как раз в данном случае, в отли-
чие от случая с «боярами», эта ссылка неправомерна. В работе о «старцах
«Дружина» в древнейшем русском летописании 37
сти НПЛмл до 6504 г. «старейшины» упоминаются шесть раз: один
раз в статье 6504 г. в описании пиров Владимира, дважды в «Речи
Философа», три раза в статье 6362 г. в рассказе, явно легендарного
характера, о хазарской дани, причем здесь те же лица названы «стар-
цами» 73. «Старцы» помимо рассказа о хазарской дани фигурируют
в статье 6491 г. (в «Сказании о варягах-мучениках», вместе с бояра-
ми) и в статье 6504 г. (в сообщении о законодательстве Владимира
о вирах «старцами» названы епископы-советчики Владимира)74. О
старцах никогда не говорится, что они «свои» для кого-либо, в том
числе для киевского князя. Эти упоминания, вместе с примерами
употребления этих слов в других памятниках, дают основания для
заключения, что в самом общем смысле применительно к Древней
Руси «старцы» обозначали лиц, облеченных некоей властью (какой
по происхождению властью — по обычному («родовому») праву или
делегированной правителем — это уже другой вопрос), но не состоя-
щих на непосредственной постоянной (военной) службе у князя.
Итак, в каком значении употреблено слово «дружина» в статье
6495 г.? Если принимать значение «старцев (градских)», указанное
выше, то надо безоговорочно исключить первое значение (мужи-
воины, служащие князю). По этой же причине не очень подходящим
выглядит и второе значение, которое, как можно было видеть в ряде
примеров, приведенных выше, подразумевало все-таки в первую
очередь людей военных или вооруженных. Кто бы ни скрывался под
названием «старцы», военная функция не могла быть их отличитель-
градских» С. В. Завадская говорит лишь о «литературном» характере этого
термина и о том, что эта его черта «скрывает реальную сущность стоящего
за ним общественного института» (Завадская С. В. О «старцах градских»...
С. ЮЗ), но все-таки реальность «общественного института» она не отри-
цает. Сопоставляя древнейшие летописные данные со сведениями о по-
морских славянах, А. Н. Насонов писал: «без сомнения „старци“ киевских
городов — вполне реальный и характерный институт общественного быта»
(Насонов А. Н. История русского летописания... С. 25).
73 НПЛ. С. 105-106, 135, 144, 166.
74 Там же. С. 130, 167.
38
П. С. Стефанович
ной чертой. Остается третье значение, и оно, действительно, уместно
по контексту. Послы были избраны князем, боярами и старцами, оче-
видно, из своей среды или, во всяком случае, из круга людей им из-
вестных и надежных в их глазах. Когда послы вернулись в эту среду,
они были восприняты ею как «свои люди», «товарищи». Владимиру
в данной ситуации не была важна точность «социальных» определе-
ний, речь шла о религиозном вопросе, и он только произносил фразы,
оформлявшие ход и порядок (вероятно, установленные традицией)
собрания, так что употребление слова в таком «нейтральном» смыс-
ле было вполне естественно.
11. В следующей годовой статье 6496 г., повествующей о походе
Владимира на Корсунь, о дружине говорится дважды. В первом слу-
чае значение слова ясно, потому что оно выступает синонимом слова
«вой». В начале статьи сказано, что Владимир вышел в поход «въ
сил Ь велицЪ», а потом, когда он осадил город, дважды упоминаются
его «вой», из которых, очевидно, состояло его войско. Когда горо-
жане, лишенные воды, сдались, Владимир вошел в город. Об этом
сказано так: «и вниде Володимеръ въ град и дружина его» 75. Ясно,
что город был занят не только узким кругом воинов на постоянной
княжеской службе, но туда вошли если не все, то многие «вой» —
очевидно, они и обозначены здесь как «дружина».
Второй раз о дружине говорится уже в описании крещения Вла-
димира. Согласно летописи, последним толчком к принятию оконча-
тельного решения креститься для Владимира послужило исцеление
его херсонесским епископом от «болезни очима», которая вдруг по-
стигла князя. «Се же видЪвше, дружина его мнози крестишася», —
отмечает летописец и переходит к описанию крещения самого кня-
зя 76. Какие именно люди здесь имеются в виду, из контекста неясно.
В принципе «дружиной» здесь могут быть обозначены и только при-
ближенные князя, и все войско. Однако, в пользу первого варианта
говорит дальнейшее указание летописи в этой же годовой статье в
75 НПЛ.С. 150.
76 Там же. С. 152.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
39
описании крещения киевлян. Владимир, вернувшись в Киев, прика-
зал всем креститься. Передавая реакцию «людей» на этот приказ,
летописец вложил в их уста следующие слова: «аще се бы было не
добро, не бы сего князь и бояре прияли» 77. Из этих слов следует, что
к моменту возвращения Владимира в Киев крещены были только его
бояре. Если под боярами понимать, как было предложено выше, слой
выдающихся людей, состоящих на службе князя (а в данном случае
ничто такому пониманию не противоречит), то надо будет отожде-
ствить этих людей с теми многими из Владимировой «дружины»,
которые крестились, увидев его исцеление. Очевидно, в данном слу-
чае бояре — это и есть дружина, и слово, таким образом, употребле-
но здесь в первом выделенном мной значении.
Отождествление «дружины» и «бояр» в этом случае могло бы
быть поставлено под вопрос, если бы были сомнения в принадлеж-
ности соответствующих фрагментов текста одному автору, — тогда
можно было бы предположить, что один автор имел в виду одно, а
другой, не согласовав в этой мелочи свой рассказ с предшествующим,
подразумевал уже другое. А. А. Шахматов, действительно, разделял
рассказ о походе на Корсунь и крещении Владимира и рассказ о кре-
щении Киева и считал первый частью отдельной «Корсунской леген-
ды», «возникшей при Десятинной церкви» и вставленной только в
НСв, а второй возводил к ДКСв. Однако, препарируя таким образом
статью 6496 г., он оговаривался, что разделение текстов в данном слу-
чае «затруднительно» и может быть только предположительным 78.
Он руководствовался не столько текстологическими наблюдениями,
сколько идеей о первичности летописных записей «Памяти и похва-
лы Иакова мниха» и тезисом о безусловной вторичности в летописи
рассказа о крещении Владимира в Корсуне. Между тем, соотношение
летописи и «Памяти и похвалы» позднее было пересмотрено79, а тезис
о вторичности рассказа о крещении в Корсуне обоснован только обще-
77 НПЛ. С. 156.
78 Шахматов А. А. Разыскания... С. 106.
7^ Насонов А. Н. История русского летописания... С. 27-32.
40
П. С. Стефанович
историческими соображениями, но не летописной текстологией. Сам
по себе летописный текст не дает повода для выделения этого рассказа
как вставки и не препятствует (в частности, если иметь в виду линг-
вистические аргументы А. А. Гиппиуса) возведению его к древним
пластам. Во всяком случае, смысловые и стилистические связи между
рассказом о походе и крещении Владимира в Корсуне и рассказом о
крещении киевлян не нарушены. Таким образом, на современном эта-
пе развития летописеведения вывод о синонимичности бояр и дружи-
ны в настоящей летописной статье имеет силу.
12. Шесть упоминаний «дружины» содержит последняя лето-
писная статья из текста, выделенного для анализа, — 6504 г.80. Текст
в этой статье неоднороден и состоит из нескольких сообщений: об
основании Десятинной церкви, об основании Преображенской церк-
ви в Василеве, о милостыне Владимира, о его пирах для «людей
своих», о мире с «князи его окольними» и о его законодательстве о
разбоях и вирах. А. А. Шахматов в основном возводил текст статьи
к ДКСв 8‘. Позднее никаких принципиальных доводов против древ-
ности этого текста высказано не было, хотя указано на особое про-
исхождение сообщения о Десятинной церкви 82. А. А. Гиппиусу при-
надлежит наблюдение о наличии в этом сообщении и в сообщениях
о милостыне Владимира и его пирах формы рекъ причастия прошед-
шего времени от глагола речи, употребление которой в некоторых
случаях пересекается с употреблением формы аориста рекоша, что
может маркировать более позднее происхождение текста 83. Однако,
для каких-либо твердых выводов относительно древности именно
этих сообщений данного наблюдения не достаточно, оно не разви-
то дополнительными текстологическими или какими-либо другими
аргументами.
80 НПЛ. С. 166-167.
81 Шахматов А. А. Разыскания... С. 119-120, 413-416.
82 Насонов А. Н. История русского летописания... С. 26-27. А. Н. На-
сонов считал сообщение «долетописного» происхождения, находя следы
правки его в летописи.
83 Гиппиус А. А. Рекоша дружина Игореви... С. 168-169.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
41
В рассказе об основании Десятинной церкви «дружина» не
упоминается. Поводом для строительства Преображенской церкви
послужило спасение Владимира в столкновении с печенегами при
Василеве. Говоря об этой «сЪче», летописец сообщает, что «Володи-
миръ изиде противу имъ [т. е. против печенегов. — П. С.] с маломъ
дружины». Что именно здесь имеется в виду — «мужи» на постоян-
ной княжеской службе или вообще войско — по краткому и общему
контексту этой фразы уверенно сказать нельзя, но именно этот об-
щий характер контекста склоняет скорее ко второму более неопреде-
ленному значению.
Остальные пять упоминаний находим в сообщении о пирах
Владимира. Это сообщение тематически отчасти связано с предше-
ствующими известиями об основании Преображенской церкви и ми-
лостыне для нищих и убогих, поскольку в первом из этих известий
тоже говорилось о «празднике» для «множества народа», устроенном
Владимиром, с питьем меда и раздачей милостыни, а во втором — о
раздаче кун, «питья и ядения» «на потребу» людям. Однако, то были
единовременные мероприятия, имевшие особые поводы: в первом
случае — спасение князя и строительство церкви, приуроченное к
церковному празднику, во втором — воздействие на князя чтения
(возможно, имеется в виду проповедь) Библии. В обоих случаях раз-
дачи охватывали самые широкие круги населения, причем раздава-
лось не только продовольствие, но и деньги. В этом смысле сообще-
ние о пирах стоит особняком. Приведу его полностью:
«И се же пакы творяше людемъ своимъ, по вся нед'ЬлЪ устави
пиръ творити на дворЪ въ гридницЪ и приходити бояромъ и гридемъ
и сочкымъ и десячьскым и нарочитыя мужа, при князи же и безъ кня-
зя, бывающе на обЪдЪ том множество от скота мясъ и от звЪрины, и
бяше изобило всего. Егда же подпивахуся, начаша роптати на князя,
глаголюще: зло есть [нашимъ головамъ. — по Лавр, и Ипат.], даваше
бо намъ [Акад., Тол., Лавр., Ипат.: да намъ] ясти древяными лжица-
ми, а не сребреными. Се слышавъ, Володимиръ повелЪ исъковати
лжици сребрены ясти дружинЪ, рекъ сице яко: сребромъ и златомъ
42
П. С. Стефанович
налЪсти не имамъ дружинЪ, а дружиною налЪзу злато и сребро, яко-
же дЪдъ мои и отець мои доискашеся злата и сребра дружиною. Б'Ь бо
Володимиръ любя дружину, и с ними думая о строении земьскомъ и
о ратех и о уставЪ земномъ» s4.
Пир, о котором идет речь в этом тексте, — явление другого рода.
Он не имеет особенного повода и устраивается каждое воскресенье
вне зависимости от присутствия князя. Это именно пир, то есть тра-
пеза, не подразумевающая денежных раздач. Место проведения спе-
циально оговорено: гридница на княжеском дворе. Наконец, на эти
пиры допущен только ограниченный круг людей, который очерчен
в первой части сообщения: это — бояре, гриди, сотские, десятские
и нарочитые мужи, которые все вместе названы также княжескими
людьми («люди своя»). Таким образом, текст представляет собой от-
дельный внутренне связный фрагмент, тема которого лишь очень при-
близительно соответствует соседним известиям, оказавшимся, види-
мо, более или менее случайным образом в одной годовой статье.
Для меня очень важно определение того круга лиц, которые до-
пущены на пиры, поскольку именно они во второй части сообщения,
где говорится о ропоте пирующих на князя, обозначены как «дружи-
на». Слово повторено несколько раз, и нет никакого сомнения, что оно
употреблено здесь в первом выделенном мной значении, поскольку
лишь относительно свободных людей, служащих князю на некото-
рых условиях, можно представить себе, что они не только ропщут на
князя, но и добиваются того, что князь к ним прислушивается. Невоз-
можно также представить себе, что князь стал бы снабжать какое-то
неопределенное количество воинов серебряными ложками, — ясно,
что эти предметы роскоши получил сравнительно узкий круг лиц.
Об относительной малочисленности этих людей говорит и тот факт,
что все они могли поместиться в одном помещении — в княжеской
гриднице. Наконец, неслучайно, что они — «свои» люди для князя,
то есть наиболее близкие и надежные для него и находящиеся под
его особым покровительством. Итак, данный текст, который вполне
84 Ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 126; Т. 2. Стб. 110-111.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
43
вероятно восходит к древнейшему летописному «ядру», дает воз-
можность довольно точно определить состав «дружины» в наиболее
узком и специализированном значении этого слова. О точности гово-
рит то, что порядок перечисления категорий лиц в составе дружины
явно иерархизирован и не заканчивается каким-то неопределенным
указанием (типа «и прочий»). Я не буду подробно анализировать эти
категории, тем более что три из них — гриди, сотские и десятские —
упоминаются в НПЛмл до 6504 г. только однажды именно в этом ме-
сте. Но исследования этих терминов по другим летописным текстам
и нелетописным памятникам показывают, что речь шла о лицах вы-
сокого социального статуса и тесно связанных с князем служебными
обязательствами 85. О боярах как верхушке древнерусского общества
говорилось уже выше, и их место во главе списка званых на княже-
ский пир выглядит естественно. Несколько слов надо сказать о «на-
рочитых мужах».
В таком сочетании эти два слова находим в части НПЛмл до
6504 г. еще один раз в статье 6453 г. в рассказе о «трех местях» Ольги
древлянам. Так обозначены те древляне, которые были выбраны для
вторичного посольства к Ольге в Киев (см. выше). Тут же они на-
званы и «лучшими мужами», «иже держаша Деревъскую землю» 86.
Обычно за этим обозначением здесь видят указание на «родоплемен-
ную знать» древлян 87. В принципе с этим мнением можно согла-
ситься. Но надо подчеркнуть, что это утверждение не должно вести к
85 О гридях см. в последней работе: Горский А. А. Древнерусская дру-
жина. С. 49-50. Автор делает заключение о «дружинном происхождении»
термина, то есть, согласно его словоупотреблению, из среды служилой зна-
ти. С этим нельзя не согласиться, но более спорным выглядит другой вы-
вод А. А. Горского — о том, что гридь обозначала «младшую» дружину. О
сотских и десятских см.: Кучкин В. А. Десятские и сотские Древней Руси //
Горский А. А., Кучкин В. А., Лукин П. В., Стефанович П. С. Древняя Русь:
Очерки политического и социального строя. М., 2008. С. 270-425.
86 НПЛ. С. 112. В Ком. при сочетании «лучший мужи» ошибочно по-
вторено «нарочитые». Этого повтора нет ни в Акад, и Тол., ни в Лавр, с
И пат.
87 См. со сводкой мнений: Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 36.
44
П. С. Стефанович
обязательному признанию такого значения за этими словами во всех
прочих случаях их употребления. Как и в других случаях (ср. «дру-
жина», «бояре»), надо исходить из многозначности древнерусской
терминологии с социальным содержанием и определять смысл слова
каждый раз в конкретном контексте. Так, в статье 6496 г. в расска-
зе о крещении Руси сочетание «нарочитая чадь» не подразумевает
только и именно «племенную» знать, а явно имеет более широкое
значение вообще людей повышенного социального статуса вне зави-
симости от их происхождения и местожительства 88. Едва ли стоит и
говорить, что слово «муж» означало вообще свободного человека.
На мой взгляд, правильной интерпретации словосочетание «на-
рочитые мужи» в сообщении о пирах Владимира поддается не при
сопоставлении его с упоминанием в рассказе о мщении Ольги древ-
лянам (в рассказе, который вообще может принадлежать другому ав-
тору), а из контекста самого сообщения. Тогда под этими «мужами»
надо понимать просто людей с большим достатком и повышенным
статусом, но не настолько выдающихся, как бояре. А та черта, кото-
рая их объединяет как с боярами, так и с гридями, сотскими и де-
сятскими, есть тот факт, что они состоят на службе князю, они для
него «люди свои». Именно поэтому они и допущены на еженедель-
ные пиры и получают серебряные ложки, и именно по этой причине
князь ожидает от них добывания для него золота и серебра. «Нарочи-
тые мужи» в данном случае — ни племенная знать, ни горожане, ни
какой-то специфический социальный слой. В контексте сообщения
о пирах Владимира, описывающего состав его «дружины» в смыс-
ле организации людей, состоящих у него на службе, так обозначены
просто все остальные лица внутри этой организации помимо бояр,
гридей, сотских и десятских.
Завершу разбор этого сообщения, обратив внимание еще на две
детали. Во-первых, в последней фразе говорится о «любви» Влади-
88 «И нача ставити по градом церкви и попы, и людие на крещение
приводя по всЪм градом и селомъ. И пославъ, нача отъимати у нарочитой
чядЪ дЪти и давати на учение» (НПЛ. С. 157).
«Дружина» в древнейшем русском летописании 45
мира к его дружине и о том, что он с ней советовался. Тем самым мы
фиксируем уже в начальном летописании те мотивы, которые полу-
чат столь явное и характерное развитие в позднейшем летописании и
о которых много говорится в историографии: покровительство князя
служащим ему людям («княжое право») и традиция «думы» князя
с ними. Во-вторых, в словах, которые летопись вкладывает в уста
Владимиру, говорится, что «дружина» была в распоряжении его деда
и отца, то есть Игоря и Святослава, и выполняла ту же функцию —
«налезала» золото и серебро для князя. Из этих слов следует, что по
крайней мере в представлении автора этого сообщения «дружина»
в смысле совокупности людей на постоянной службе у князя суще-
ствовала уже при Игоре и ко временам Владимира была уже, хотя бы
с точки зрения ее целей и задач, традиционным институтом.
* * *
Подведем итоги.
Три значения слова «дружина», выделенные мной в начале, сле-
дующим образом распределяются среди 35 упоминаний этого сло-
ва в части НПЛмл до 6504 г. В значении «мужи-воины, служащие
(русским) князьям на некоторых условиях» слово употреблено 16
раз. Обозначается «дружиной» войско или отряд воинов под нача-
лом князя 10 раз. 4 раза речь идет о товарищах, спутниках, людях
своей среды. В двух случаях трудно точно определить смысл слова
из-за краткости или неопределенности контекста, но все-таки скорее
подходят два первых значения, из которых какое-то одно предпо-
честь трудно (варяжская «дружина многа и предивна», пришедшая в
Новгород, и небольшой отряд, с которым Владимир сражался против
печенегов при Василеве). В одном случае подходит либо второе зна-
чение, либо третье (обращение Свенельда и Асмуса). В одном случае
(«дружина» Ольги, которая «иссекла» древлян) теоретически можно
предполагать все три значения, но наиболее вероятным представ-
ляется второе. Одно упоминание не имеет ценности, так как содер-
46
П. С Стефанович
жится во вставке в повторно написанной фразе (в рассказе о гибели
Игоря).
В выделении трех значений слова нет ничего нового — все они
давно зафиксированы и отражены в специальной литературе и в
словарях 89. Новым является наблюдение, что оно выступает во всех
этих смыслах уже в древнейших произведениях, созданных на рус-
ской почве. Следующим встает, конечно, вопрос о распределении
значений внутри той совокупности этих произведений (главным
образом, естественно, летописных), которая составляет выбранную
для анализа часть НПЛмл. Приходится, однако, констатировать, что
какой-либо динамики в появлении этих трех значений слова не об-
наруживается — все они присутствуют в текстах, происходящих из
разных пластов НСв. Например, о дружине как совокупности слу-
жилых людей князя говорится в «Предисловии» к НСв, составление
которого уверенно можно отнести к 1090-м гг., и в рассказе о гибе-
ли князя Игоря, видимо, входившего в первоначальное летописное
«ядро». С другой стороны, под дружиной имеются в виду просто
товарищи или соратники как в рассказе об осаде Киева печенегами
в статье 6476 г., который А. А. Шахматов считал вставным, так и в
эпизоде «испытания вер», скорее древнего происхождения.
Такое распределение затрудняет решение вопроса о первона-
чальности какого-то из трех значений. Очевидно, этот вопрос надо
решать путем сопоставления свидетельств летописи с данными об
89 Правда, в словарях выделяют помимо этих трех значений и другие.
Например, «Словарь русского языка XI-XVII вв.» видит в «дружине», упо-
мянутой в известной статье Русской правды о головничестве, «общину», а
пятым значением дает «товарищ, товарка» (по источникам с конца XV в.)
(см.: Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 4. М., 1977. С. 362). Этому
словарю следует «Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.)», выделяя
как отдельное значение «община» (Т. 3. М., 1990. С. 91-92). Однако, ясно,
что значения, выделенные в этих словарях, дополнительные к трем, выяв-
ленным в данной статье, являются лишь частным случаем значения «то-
варищи, спутники, свои (люди)». Существование общины в Древней Руси
выглядит крайне проблематичным, и толкование свидетельства Русской
Правды именно в таком смысле по меньшей мере рискованно.
«Дружина» в древнейшем русском летописании
47
употреблении слова в старославянских и других русских текстах
древнейшего происхождения. Некоторые наблюдения в русле такого
сопоставления свидетельствуют в пользу теоретически более веро-
ятного семантического развития, то есть от более общего значения
к более узкому и специализированному. Согласно выводам Ф. П. Со-
роколетова и А. С. Львова, общеславянским и первоначальным было
значение «товарищи, спутники», «но в военном значении, в значении
„приближенное к князю постоянное войско44 (и во вторичных воен-
ных значениях) термин „дружина44 является принадлежностью толь-
ко древнерусского языка» 90.
Однако, как бы ни решался этот вопрос, следует особенно под-
черкнуть тот факт, что более узкое значение присутствует в нашей
летописи в древнейших пластах и применяется по отношению к
окружению первого же князя, в исторической достоверности которо-
го сомневаться не приходится. Уже при Игоре служащие ему «мужи»
выделены в «дружину» как некую отдельную совокупность, об этом
говорят и известие о его гибели, и фраза в сообщении о пирах Влади-
мира. Важно также, что и то значение, которое, например, А. Е. Пре-
сняков считал поздним или вторичным — «войско, отряд», — наря-
ду с другими присутствует в древних текстах. Оно — или точнее сам
факт его употребления в тех или иных летописных текстах, — таким
образом, никак не может быть связан с «разложением» дружины.
Детальное терминологическое исследование позволяет поста-
вить и более крупные проблемы исторического характера. Прежде
всего, на мой взгляд, корректировки требуют существующие пред-
ставления о составе и сущности дружины.
Понятно, что внимание и летописцев, и современных историков
привлекает в первую очередь та группа людей, которая обозначается
«дружиной» в узком (техническом) смысле, — свободные «мужи» на
непосредственной службе у князя. Именно об этой дружине надо го-
ворить, если речь идет о структуре или институте, «стягивавшем»
90 Сороколетов Ф. П. История военной лексики... С. 75. Ср.: Львов А. С.
Лексика «Повести временных лет». С. 16, 281.
48
П. С. Стефанович
в одну организацию представителей знати Древнерусского государ-
ства. Эту группу людей и имеют в виду те определения, которые дают
историки древнерусской дружине. Так, В. И. Сергеевич определял
дружину как «совокупность ближайших сотрудников князя по делам
государственного управления и домашнего хозяйства». М. Б. Сверд-
лов, соглашаясь в принципе с В. И. Сергеевичем, уточняет его слова,
указывая на свободный статус этих «сотрудников»: дружина — это
«объединение свободных людей, которые служат князю» 91. Однако,
если рассмотреть все 16 бесспорных случаев, когда слово «дружи-
на» употребляется в части НПЛмл до 6504 г. в этом смысле, то на-
прашиваются некоторые заключения, не сочетающиеся с той схемой,
которой так или иначе придерживаются историки, дающие такие
определения древнерусской дружине или ориентирующиеся на них,
и которая была описана во введении к статье. Приведу в данном слу-
чае только три наиболее показательных из этих заключений.
Во-первых, той группе лиц, которая обозначается в этих 16 слу-
чаях «дружиной», никак не свойственны какие-либо архаические
черты — «общность очага и хлеба», о которой писал А. Е. Пресняков,
особая верность, на которой настаивает М. Б. Свердлов, специфиче-
ские признаки «вождества», о котором говорят некоторые современ-
ные авторы, и т. п. Нет никаких намеков на «племенные» дружины
(«дружина», о которой говорят древляне, — это нечто совсем иное;
слово здесь выступает в другом значении). «Мужи» служат киев-
ским князьям, но во многих отношениях проявляют значительную
самостоятельность по отношению к ним — живут отдельно (как
следует из статьи 6504 г., где говорится, что к князю они приходят
только на пиры раз в неделю), могут покинуть князя (как ушли от
Игоря «мужи» в Киев или как пошел Свенельд из Болгарии в Киев
отдельно от Святослава), могут иметь даже своих служилых людей
(отроки Свенельда), выполняют далеко не только военные функции,
ставят князю условия, на которых согласны служить, и т. д. Отно-
91 Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древ-
ней Руси. Л., 1983. С. 217-218.
«Дружина» в древнейшем русском летописании 49
шения между князем и этой «дружиной» разносторонние, построен-
ные на сложном комплексе взаимных ожиданий, интересов и обяза-
тельств, — можно сказать «государственного» характера. Не берусь
судить, что из этого восходит к неким древним корням, что может
быть относительно новым явлением, но очевидно, что по древней-
шим русским текстам та преемственность архаической и древнерус-
ской дружины, которая постулируется многими авторами, никак не
прослеживается.
Во-вторых, в составе этой «дружины» мы не видим отроков92.
Тогда, когда они упоминаются, они выступают отдельно от «мужей»
киевских князей — отроки Свенельда, отроки Ольги, которая отпра-
вилась к древлянам, «легко идущи» и оставив «дружину» погибшего
мужа в Киеве. Отроки Ольги характеризуются как «дружина», — но
в этом случае слово употреблено в более общих значениях — либо
«отряд, войско», либо «спутники, соратники». Никак не упоминает-
ся об отроках в сообщении о пирах (статья 6504 г.), где дано точное
перечисление всех групп в составе «дружины». Это неслучайно и
даже совершенно логично, если принцип дружинного объединения
видеть в службе на определенных условиях (взаимность в отно-
шениях с князем), а не отождествлять дружину фактически с «го-
сподствующим классом». Отношения князя с отроками строились
на другой основе. Это отличие в отношениях со служилой знатью
и отроками было уже подмечено в литературе, и даже предлагалось
видеть в объединении отроков «настоящую» дружину архаического
характера, основанную на личной преданности вождю93. С моей точ-
ки зрения, скорее следовало бы говорить о зависимости и подчинен-
ности. Однако, отношения князя с отроками — это уже отдельный
вопрос, решение которого остается дальнейшим исследованиям.
92 Ср. мнение об обязательном наличии отроков в составе дружины:
Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 50-52.
93 Прежде всего, в работах польских историков Т. Василевского и
X. Ловмяньского (Lowmianski И. Pocz^tki Polski... Т. IV; Wasilewski Т Studia
nad skladem spolecznym wczesnosreniowiecznych sil zbrojnych na Rusi // Studia
wczesnosredniowieczne. T. IV. Wroclaw-Warszawa, 1958).
50
П. С. Стефанович
В-третьих, указанная схема, принятая в историографии, в исто-
рическом развитии дружины делает акцент на смене «архаического»
объединения той организацией, которую видят в Киевской Руси —
то есть «дружиной», охватывающей всю знать и с самого начала раз-
деленной на старшую и младшую 94. Между тем, данные начального
летописания никаких предположений об архаической дружине вы-
двигать не позволяют, но зато обозначают некоторую динамику в
развитии «киевской». Сложность состава этой последней не дается
сразу как данность, но нарастает от более ранних известий к более
поздним, очевидно коррелируя с ростом государственной террито-
рии и усложнением управления и общественной структуры. При
Игоре и Ольге в «дружине» фигурируют только «мужи». При Свя-
тославе в летописи появляются бояре, причем впервые они упомина-
ются в известии о возвращении Святослава в Киев из Болгарии (что,
конечно, обращает на себя внимание ввиду теории о заимствовании
слова «бо(л)ярин» в древнерусский язык из болгарского). Сложная
структура «дружины» выявляется в сообщении о пирах Владимира.
Однако, при всей этой сложности о «старшей» и «младшей» дружи-
нах речи нет — это деление, если оно вообще отражает какие-то со-
циальные различия (а не является обычным пояснением ad hoc типа
выражений «с малою дружиною», «с малом дружины»), то более
поздние.
Эти выводы скорее только ставят вопросы, чем разрешают их.
Однако, полемически заостренные, они ярко, на мой взгляд, высве-
чивают те проблемные «узлы», которые существуют в современной
историографии. Один из таких «узлов» — это проблема дружины, то
есть, точнее, сущности и форм того института, который обозначен в
русской летописи термином «дружина» в более узком (техническом)
смысле. В данном случае меня интересовала в первую очередь тер-
минологическая сторона дела. С этой точки зрения в заключение хо-
телось бы еще раз подчеркнуть тот факт (который в общем известен,
но па который обращают мало внимания), что слово «дружина» не
94 Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 40-41.
«Дружина» в древнейшем русском летописании 51
имеет одного ясно выраженного значения и последовательного упо-
требления в древнерусских источниках. В начальном летописании
хотя и преобладает первое выделенное мной значение, но оно ис-
пользуется все же менее чем в половине всех случаев употребления
слова. Слово многозначно, и точный его смысл надо выяснять в за-
висимости от конкретного контекста. Это важно с методологической
точки зрения, так как в нашей литературе принято говорить о дру-
жине только в одном смысле как об организации служилой знати.
Когда тот или иной автор встречает в источнике это слово, он не
сомневается, о чем идет речь, для него дружина — это нечто само
собой разумеющееся. Между тем, данное исследование показывает,
что каждый раз смысл слова подлежит верификации и что решать
проблему древнерусской дружины можно, только предварительно
выделив в источниках те случаи, где соответствующее древнерус-
ское слово употреблено именно в узком (техническом) смысле.
А. С. Щавелев
Формы мести и наказания
В МЕЖДУКНЯЖЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ РЮРИКОВИЧЕЙ
Принципы взаимоотношений князей «рода» Рюриковичей сфор-
мировались после серии длительных междоусобных войн — сначала
сыновей Святослава Игоревича, а затем сыновей победителя «перво-
го раунда» Владимира Святославича. Этот отрицательный «истори-
ческий опыт» династии во многом «запрограммировал» отношение
к различным способам устранения родственников-противников,
превратив междоусобные войны в приемлемый способ наказания и
мести среди князей.
Первая междоусобица братьев Ярополка, Олега и Владимира
Святославичей в наименьшей степени отразилась в исторической
памяти и правовых представлениях князей последующих поколе-
ний. Эти события остались в языческой «предыстории» рода Рюри-
ковичей. Хотя именно эту войну за власть упомянул св. Борис, от-
казываясь от борьбы со Святополком, кроме того, к этим временам
восходила легенда о выделении полоцких князей в отдельную ветвь
династии. Отголоском войны Владимировичей могла быть также
формула завещания Ярослава Владимировича, которая подчеркива-
ла, что все Ярославичи — «есте братья единого отца и матере» (кур-
сив мой. —А. Щ.) ’. В исторической памяти XI—XII вв. вражда Свя-
тополка и его братьев, как и вражда «внуков Рогволда» с потомками
Ярослава, коренились именно в противоречиях «гарема» Владимира
Святославича 1 2. В дальнейшем апелляции к единству по матери в
междукняжеских переговорах не встречается.
Квинтэссенцией «отрицательного» исторического опыта стал
запрет на любое убийство князя-родича. Эта установка правовой
1 ПВЛ. С. 70.
2 ПВЛ. С. 36; ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 299.
Формы мести и наказания в междукняжеских отношениях... 53
идеологии наиболее ярко воплотилась в цикле произведений, по-
священных убийству Бориса и Глеба, который сложился в течение
XI в. 3, и отразилась в более поздних назидательных упоминаниях
преступлений Святополка 4.
С XI в. начинаются первые попытки мирного, «правового» урегу-
лирования конфликтов князей, т.е. происходит становление княжого
права. В частности, в 1026 г. прошел первый съезд князей Ярослава и
Мстислава Владимировичей в Городце 5, согласно условиям которо-
го Русь была поделена по Днепру между двумя князьями. Изначаль-
но этот договор должен был иметь далеко идущие политические по-
следствия: у обоих князей были наследники — Владимир и Изяслав
Ярославичи и Евстафий Мстиславич6, и только смерть Мстислава и
Евстафия изменила династическую перспективу потомков Владими-
ра. Следующий раздел владений 1054 г., «завещание» Ярослава сво-
им сыновьям, было явно сориентировано на первый договор 1026 г.
Левобережье Днепра, т.е. принадлежащую Мстиславу часть владе-
ний, разделили Святослав и Всеволод Ярославичи 7. Таким образом,
княжое право становилось регулярным, прецедентным. Далее, этот
принцип раздела по Днепру «дедом Ярославом» упоминался в лето-
писях в 1174 г. и в 1195 г. 8 уже в переговорах между кланами Моно-
3 См. последнее исследование на эту тему: Милютпенко Н. И. Святые
князья-мученики Борис и Глеб. Исследование и тексты. СПб., 2006.
4 ПСРЛ. Т. 2. М., 1998. Стб. С. 305, 762; БЛДР. М., 1997. Т. 4. С. 225.
5 Щавелев А. С. К вопросу о первом съезде князей Рюриковичей //
Ярослав Мудрый и его эпоха. М., 2008. С. 68-77.
6 Характерно, что как раз в это же время был заточен в «поруб»
«оклеветанный» перед Ярославом Судислав.
7 Заметно, что на Правобережье Днепра младшие Ярославичи
Игорь и Вячеслав были посажены на столы, которые, по данным поздних
летописей и сказаний борисоглебского цикла, занимали Владимировичи;
последние, как и Судислав и Брячислав Изяславич, не были вовлечены в
предшествующую войну. Смоленск, где сел Вячеслав, занимал Станислав,
а Владимир-Волынский и Волынь, где возможно в порядке какой-то оче-
редности сидели Позвизд, Борис и Всеволод, получил Игорь.
8 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 578, 688.
54
А. С. Щавелев
маховичей и Ольговичей, т.е. стал одним из значимых прецедентов
междукняжеских отношений 9.
Во второй половине XI в. в целом определялись правила раздела
и замещения столов между Рюриковичами 10 11, принципы имянаре-
чения княжичей п, формировалась терминология и накапливались
прецеденты правовых взаимоотношений 12, сформировалась струк-
тура и культ княжеского рода 13. Все это составило своеобразную
«позитивную» часть княжого права, которая в историографии в наи-
9 Котляр Н Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998.
С. 122 124; Он же. «Отчина» Ярославичсй (историческая память в лето-
писи) // ВЕДС. Историческая память и формы ее воплощения. М., 2000.
С. 61-67; Он же. Мстислав Тьмутараканский и Ярослав Мудрый // ДГ. 1998.
М., 2000. С. 134-142.
10 «Разделы между братьями — главная характеристика родового
сюзеренитета», см.: Назаренко А. В. Порядок престолонаследия на Руси X-
XII вв.: наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типоло-
гические наблюдения) // Из истории русской культуры. Т. 1. Древняя Русь.
М., 2000. С. 505. См также: Назаренко А. В. Родовой сюзеренитет Рюрикови-
чей над Русью (X-XI вв.) //ДГ. 1985. М., 1987. С. 149-157.
11 Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X-
XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006.
12 Пресняков А. Е. Княжое право древней Руси. Очерки по истории
Х-ХП столетий // Пресняков А. Е. Княжое право древней Руси. Лекции по
русской истории. М., 1993. С. 7-254; Толочко А. П. Князь в Древней Руси:
Власть, собственность, идеология. Киев, 1992; Назаренко А. В. К проблеме
княжеской власти и политического строя Древней Руси. Замечания и раз-
мышления по поводу книги: Толочко А. П. Князь в Древней Руси: власть, соб-
ственность, идеология. Киев, 1992 // Средневековая Русь. М., 1992. Вып. 2.
С. 164-193; Франклин С., Шеппард Д. Начало Руси. 750-1200. СПб., 2000.
С. 355-459; Петрухин В. Я. Древняя Русь: народ, князья, религия // Из исто-
рии русской культуры. М., 2000. Т. 1. Древняя Русь. С. 179-234; Свердлов
М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI — первой
трети XIII в. СПб., 2003. С. 434-514, 568-582.
13 Комарович В. Л. Культ рода и земли в княжеской среде XI-XIII вв. //
ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. 16. С. 84-104; Гущин А. Р. Структура древнерусского
княжеского рода в домонгольский период // ВЕДС. Политическая структу-
ра древнерусского государства. М., 1996. С. 17-23; Пчелов Е. А. Генеалогия
древнерусских князей. IX-XI века. М., 2001.
Формы мести и наказания в междукняжеских отношениях... 55
большей степени изучена и систематизирована.
Но в это же время происходит накопление «отрицательных» при-
меров, составляющих, так сказать, «теневую сторону» междукняже-
ских взаимоотношений; они представляют собой исторический кон-
текст княжого права, объясняют на наглядных примерах причины
запретов на определенные виды действий и методов борьбы |4.
Самым распространенным вариантом разрешения конфликтов
в княжеской среде стал насильственный захват столов и владений,
но он скорее воспринимался как «необходимое зло», осуждался,
но не считался запрещенным экстраординарным злодейством. Эту
специфику восприятия междукняжеских столкновений заметил еще
В. О. Ключевский, писавший: «Княжеские усобицы... имели юри-
дическое происхождение, были точно таким же способом решения
политических споров между князьями, каким служило тогда поле,
судебный поединок... Междукняжеская усобица, как и ряд, была
не отрицанием междукняжеского права, а только средством для его
восстановления и поддержания» !5. Сами по себе войны князей в
принципе воспринимались как норма, что видно из ходившей в кня-
жеской среде пословицы: «мир стоит до рати, а рать до мира»; «мир»
и «война» считались двумя стандартными «дискретными, прерыв-
ными состояниями социального бытия» 14 15 16 17. А вполне легитимными
способами наказания считались отъем владений, в том числе «от-
чинных», и понижение в княжеской иерархии, в том числе отъем
«старейшинства».
Гибель князя в ходе боевых действий, как видно из письма Вла-
димира Мономаха Олегу Святославичу, воспринималось в общем-
то фаталистически: «дивно ли оже мужъ умерлъ в полку ти? леп-
ше суть измеряй и роди наши» ,7. Случайная смерть в ходе боевых
14 Самые яркие случаи, хотя и с иной точки зрения, рассмотрены
П. П. Толочко (см.: Толочко П. П. Дворцовые интриги на Руси. СПб., 2003).
15 Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1. М., 1987. С. 191.
16 Щапов Я. Н. «Мир стоит до рати, а рать до мира» // ГДЛ. М., 1989.
Сб. 1. С. 93.
17 Поучение Владимира Мономаха // БЛДР. СПб., 2004. Т. 1. С. 474.
56
А. С. Щавелев
действий воспринималась в общественном сознании скорее как на-
казание за грехи или даже следствие проклятия. Именно так осмыс-
лена в Киево-Печерском патерике смерть утонувшего в реке Стугне
Ростислава Всеволодовича и застреленного Мстислава Святополчи-
ча ,8. Мстислав убил стрелой инока Печерского монастыря Василия,
а Ростислав утопил старца Григория.
Практически безусловная установка на запрет целенаправленно-
го убийства представителей рода Рюриковичей потребовала перехо-
да к паллиативным методам устранения политических противников
из княжеского рода. Этот принцип совершенно явно формулировал-
ся: «но рядъ нашь такъ есть оже ся князь извинить то въ волость а
моужь оу головоу» 18 19. Имплицитно он присутствует в рассказах о на-
казании князя Давыда Игоревича на Витичевском съезде (см. ниже)
и в «расследовании» Андреем Боголюбским отравления его брата
Глеба: «того же лета нача Андреи вины покладывати на Ростисла-
вичи... [курсив мой. — А. Щ] река тако выдайте ми Григоря Хото-
вича и Степаньша и Олексу Святославця яко те суть умориле брата
моего Глеба, а то суть ворозе всимъ намъ» 20. Т.е. Андрей потребовал
выдачи предполагаемых исполнителей отравления Глеба у князей
Ростиславичей, хотя попыток симметричной кровной мести им как
предполагаемым организаторам преступления он, как кажется, не
предпринимал. Точно так же Всеволод Чермный, обвиняя «внуков
Ростислава» в повешении Романа, Святослава и Ростислава Игореви-
чей в Галиче, только лишает их «причастья» в «Русской земле», но не
стремится к прямой кровной мести 21. Не последовало прямолиней-
ного талиона после убийства Игоря Ольговича в 1147 г. в Киеве, хотя
Ольговичи напрямую обвиняли в его убийстве Изяслава Мстислави-
ча 22. Практически во всех случаях в летописных описаниях убийств
18 Киево-Печерский патерик // БЛДР. Т. 1. С. 456, 410.
19 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 604.
20 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 569.
21 ПСРЛ. Т. 3. М., 2000; С. 53; 251; ГВЛ. С. 82, 197.
22 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 349-354, 376.
Формы мести и наказания в междукняжеских отношениях... 57
князей оказываются виноваты бояре, причастность князей к этим
выступлениям выясняется косвенно при описании княжеских пере-
говоров 23, что только подчеркивает табуированность возможности
убийства князя Рюриковича родичем.
Последнее перед монгольским нашествием целенаправленное
уничтожение князей-родственников случилось в 1217 г., когда Глеб
и Константин Владимировичи в Исадах собрали на съезд братьев
Изяслава Владимировича, Кюра-Михаила Всеволодовича, Ростисла-
ва и Святослава Святославичей, Глеба и Романа Игоревичей. Лишь
Ингварь Игоревич не успел туда. 20 июня, в день Пророка Ильи,
устроители «снема» перебили всех остальных его участников 24.
Преступление рязанских князей напрямую сравнивается с деяниями
Святополка, а их замысел с «мыслью Святополчьей».
Практически идентичным убийству способом ликвидации кня-
зей-противников расценивалось ослепление25. «Новаторами» высту-
пили Святополк Изяславич и Давыд Игоревич, ослепившие Василька
Ростиславича. Этот прецедент был осужден на отдельном съезде
князей в Витичеве. В августе 1100 г. Святополк, Владимир, Давыд
и Олег заключили мир после очередного конфликта, вызванного
как раз ослеплением Василька Теребовльского. 30 августа на встре-
чу явился Давыд Игоревич. Мономах предложил Давыду изложить
братьям свои претензии и оправдания (?), Давыд промолчал. Затем,
согласно летописному рассказу, все князья неожиданно и демонстра-
тивно дистанцировались от Давыда Игоревича, встав отдельно «на
конях» со своими дружинами. Давыд Игоревич «седяче кроме», дру-
гие князья его «не припустяху к собе», они «особь думаху о Давыде».
23 См. подробнее: Вилкул Т Л. «Людье» и князь в конструкциях лето-
писцев Х1-ХШ вв. // Ruthenica. Suppiementum I. КиТв, 2007. С. 111-216.
24 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 440-441; Т. 3. С. 58; Рассказ о преступлении рязан-
ских князей // БЛДР. Т. 4. С. 88, 464.
2-> Вряд ли стоит видеть здесь влияние византийской традиции, где
ослепление было чрезвычайно популярно, лишение зрения было универ-
сальным способом ликвидации политических противников в христианских
странах, позволяя лишать дееспособности без убийства.
58
А. С. Щавелев
Лично князья больше не обращались к нему, а послали своих мужей
Путяту, Орогостя, Ратибора и Торчина. Можно предположить, что
князья таким символическим образом «согнали» Давыда с «единого
ковра», лишив его слова на встрече князей. Свой приговор он узнал
через послов-бояр — Давыд был лишен Владимира-Волынского,
а получил несколько мелких городов от Святополка и «денежную
компенсацию». Сам приговор отличался концентрацией правовых
ритуальных формул: «вверглъ еси ножь в ны», «сего же не было въ
Русской земли». До этого эти же формулы прозвучали и в качестве
оценки поступка Святополка и Давыда Игоревича Владимиром, Оле-
гом и Давыдом: первый заявил: «сего не бывало в русской земле ни
при дедах, ни при отцах наших»; Святославичи же сказали: «такого
не бывало в роде нашем».
Можно предположить, что Давыд Игоревич, таким образом, ста-
новился «отреченным» в изначальном, этимологическом значении
этого слова, был лишен права («дара») речи на родовом совете кня-
зей. Фактически он как бы изгонялся из рода, лишался прав Рюрико-
вича. Этим, скорее всего, объясняется и то, что князья не хотели (или
не могли?) его «видеть» и лично произнести приговор. Возможно,
здесь проявился отголосок архаичной традиции, согласно которой
каждый увидевший «изгоя» был обязан его убить. В этой же статье
летописец не случайно сразу же упоминает, что Давыд умер в городе
Дорогобуже, полученном позже от Святополка. В последующих со-
вместных акциях князей он не участвовал. Его «ветвь» представлял
исключительно племянник Давыда Мстислав, который перед съез-
дом в Витичеве «ушел на море» 26. Но определенную вину признава-
ли за собой, кажется, сами князья-судьи, особенно Святополк. Доро-
гобуж, другие мелкие города и 400 гривен, которые получил Давыд
Игоревич, напоминают виру, выкупающую «часть» вины киевского
князя; плату за то, что Давыд один понес наказание за совместное
преступление. Характерно, что до этого организаторы ослепления
Василька (Василь и Лазарь) были выданы Ростиславичам и казнены
26 ПВЛ. С. 116.
Формы мести и наказания в междукняжсских отношениях...
59
(повешены и расстреляны из луков). При этом Ростиславичи убить
самого Давыда Игоревича вроде бы даже не пытались. Так, итоги
«снема» 1100 г. перекликаются с процитированной выше политико-
юридической «нормой», согласно которой муж отвечает за престу-
пление «головой», а князь — волостью. Само наличие понятия кня-
жеского изгойства подтверждается как глоссой в устав Всеволода 27 28,
так и фактическим положением ряда князей, боровшихся за свои
права на уделы.
В следующий раз ослепление было применено в 1177 г. к князьям
Мстиславу и Ярополку Ростиславичам. Согласно памятникам южно-
русского и владимиро-суздальского летописания против ослепления
активно выступал князь Всеволод Юрьевич, а согласно новгородской
версии он был инициатором ослепления. Но, учитывая сообщение о
чудесном прозрении князей в церкви Бориса и Глеба на реке Смя-
дыне, ослепление все-таки было произведено как инсценировка, «не
в глаз, а в бровь» 2S. Представленное в летописи известие о чудес-
ном «вмешательстве» Бориса и Глеба, покровителей притесняемых
князей, свидетельствует, что в общественном сознании ослепление
родича было полностью эквивалентно убийству.
Редкой мерой наказания была депортация князей с территории
Руси в Византию 29. Если изгнание князя со стола или высылка его к
27 Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. М., 1976.
С. 157.
28 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 385-386; Т. 2. Стб. 605-606; Т. 3. С. 35, 224-225; Т. 7.
М., 2001. С. 95.
29 Рукавишников А. В. Почему полоцкие князья были сосланы в Ви-
зантию // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2003. № 2 (12). С. 99-111;
Лукин П. В. «Поточи Мьстиславъ полотьскии князе». Об одной из форм на-
казания в Древней Руси // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2007. № 1
(27) С. 20-35. На мой взгляд, объяснение П. В. Лукина депортации полоцких
князей юридической процедурой «потока и разграбления» за «политиче-
ское преступление» не учитывает того, что князья Рюриковичи находились
в особой сфере юрисдикции и не подчинялись общим правовым нормам
Руси. В летописи четко сформулированы причины изгнания, понятен и
их подтекст, связанный с захватом Полоцка Мстиславом; с точки зрения
60
А. С. Щавелев
родственникам в другие русские княжества были обычной практи-
кой междукняжеских усобиц, то за пределы русских земель князья
сами добровольно отправлялись, например, за военной помощью.
Прямое свидетельство об изгнании, вопреки историографической
традиции, только одно, причем оно было произведено князем, менее
всего ориентировавшимся на родовые правовые нормы.
Первый, попавший в заточение в Византию (на остров Родос),
Олег Святославич был отнюдь не депортирован туда в качестве на-
казания, а отправлен туда «хазарами»; его изгнание было, скорее все-
го, связано с политической борьбой в Тмутаракани 30. Причастность
Всеволода Ярославича к этой акции — не более чем правдоподобная
догадка, т.е. перед нами интрига, заговор, а не реализация правового
решения. Каких-либо препятствий для возвращения Олега через два
года из ссылки не было, его княжеский статус не изменился. Другой
эпизод — изгнание Андреем Боголюбским епископа Леона, братьев
и племянников князей, а возможно, и части мужей своего отца31. Пе-
ред нами достаточно широкомасштабная репрессия, направленная
против представителей элиты, попытка добиться единовластия, а не
правое осуждение князей на изгнание.
Таким образом, единственную попытку использовать депорта-
цию как меру пресечения преступления сделал Мстислав Владими-
рович, изгнав в Византию полоцких князей за нарушение крестного
целования и отказ от участия в походах на половцев 32. Продолжая
мысль исследовавшего эту тему А. В. Рукавишникова о том, что
Мстислав пытался представить полоцких князей как «внуков Рог-
волда», т.е. «квази-Рюриковичей», можно предположить, что полоц-
кие князья таким образом изгонялись из рода Рюриковичей и соот-
специфики княжого права более вероятна идеологическая «родовая» мо-
тивация — противопоставление потомков Ярослава и «внуков Рогволда»,
предложенная А. В. Рукавишниковым. Однако, соотношение «княжого» и
общего права на Руси требует, разумеется, дополнительного исследования.
30 ПВЛ. С. 87; Хождение игумена Даниила // БЛДР. Т. 4. С. 30.
31 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 520-521; Т. 25. М., 2004. С. 72.
32 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 299; Т. 2. Стб. 303-304; Т. 25. С. 31.
Формы мести и наказания в междукняжеских отношениях... 61
ветственно покидали территорию Руси. Они как бы приравнивались
к «угринам и ляхам», которым, судя по экспрессивной формуле, по
определению нет «удела» в Руси 33. Неслучайно князья всегда под-
черкивают в переговорах, что они «одного деда внуки», а вот полоц-
кие князья объявляются «внуками Рогволда». Так или иначе, депор-
тация в Византию не стала препятствием для возвращения полоцких
князей и реставрации их власти в полоцкой земле. Таким образом,
изгнание в Византию было экстраординарной попыткой Мстислава
Великого «сузить» род Рюриковичей посредством отсечения одной
из «ветвей». С политической точки зрения Мстислав и Андрей Бо-
голюбский просто расширяли свою власть, стараясь не прибегать к
убийству родичей. Политика обоих этих князей сама по себе была
исключительно специфична и часто не опиралась на традиционные
княжеские нормы и принципы взаимоотношений.
Другими вариантами радикальной расправы с князьями было
заточение в поруб или пострижение в монахи. В поруб был заточен
брат Ярослава Владимировича Судислав, затем Ярославичи заста-
вили его принять монашество. Позже в поруб был заточен Всеслав
Брячиславич, однако, он был освобожден в 1068 г. восставшими ки-
евлянами и бежал. В порубе находился долгое время Игорь Ольго-
вич, который потом принял схиму, а затем был убит. Насильно был
пострижен в монахи князем Романом Мстиславичем Рюрик Ростис-
лавич, который, однако, вернулся в мир сразу после смерти Рома-
на 34. Очень характерно, что позже это пострижение использовалось
как аргумент в междукняжеских переговорах практически наравне
с убийством.
Вообще Рюриковичи отрицательно относились к пострижению
членов своего рода в монахи. Это видно из попыток воспрепятство-
вать уходу в монастырь «Святоши»-Николая 35, по пассажу из «Сло-
33 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 405, 578.
34 ГВЛ. С. 78, 94, 220; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 420-421, 426.
35 Киево-Печерский патерик // БЛДР. Т. 4. С. 376-383.
62
А. С. Щавелев
ва о князьях» 36, наконец, по той легкости, с какой вернулся в мир
Рюрик Ростиславич, пытавшийся также «расстричь» и свою жену.
Заточение же в поруб в принципе практически ни разу не осуждается
напрямую и не служит аргументом в дальнейших переговорах или
оправданием ответной агрессии.
Итак, целенаправленное убийство, ослепление и пострижение в
монахи считались запрещенными табуированными приемами меж-
дукняжеской борьбы. Они осуждались, становились поводом для от-
ветной агрессии. Более того, в летописях роль князей в организации
таких акций ретушировалась, замалчивалась, вся вина возлагалась
на бояр, дружинников и представителей городов («киян, «влади-
мирцев» и т.п.). При этом князьями практически не предпринима-
лось попыток симметричной кровной мести, т.е. ответного убийства,
ослепления или пострижения организаторов или их родичей. Уни-
чтожались или наказывались только исполнители «некняжеского»
происхождения — бояре и дружинники.
Все методы борьбы, которые были не связаны с убийством, уве-
чьями и депортацией за пределы Руси, были, видимо, вполне леги-
тимны. Это еще раз подтверждает вывод В. Л. Комаровича о том,
что княжое право базировалось на представлениях об «идеальном»
единстве рода и его земли 37. Самыми суровыми разрешенными на-
казаниями князя Рюриковича могли стать — лишение владений и
прав Рюриковича (применено к Давыду Игоревичу) и изгнание за
пределы Руси (применено к полоцким князьям), т.е. формы эквива-
лентные изгнанию из рода.
Эксплицитно выраженное в речах Олега Святославича и Мстис-
лава Ростиславича принципиальное противопоставление князей и
всех остальных представителей элиты (иерархов церкви, бояр, про-
стых людей — смердов и «подручников») 38 подтверждается и со-
вершенно различным отношением к убийству и прочим методам
36 Слово о князьях // БЛДР. Т. 4. С. 228.
37 Комарович В. Л. Культ рода и земли...
38 ПВЛ. С. 96; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 573.
Формы мести и наказания в междукняжеских отношениях... 63
устранения князей и бояр. Любые наказания князей, связанные с
телесными повреждениями, были явно запрещены и не использова-
лись даже как талион, а вот бояре (и представители церкви 39) часто
подвергались казням и пыткам 40.
39 Яркий пример см.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 552.
40 Например, расправа над убийцами Андрея Боголюбского, подроб-
нее см.: Кривошеев Ю. В. Гибель Андрея Боголюбского. Историческое рас-
следование. СПб., 2003. С. 145-148.
Б. Н. Флоря
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
Исследования древнерусского летописания, предпринятые в ра-
ботах таких исследователей как А. А. Шахматов, М. Д. Приселков,
А. Н. Насонов, показали, что описание событий в главных летопис-
ных сводах этого времени, дошедших в составе Лаврентьевской и
Ипатьевской летописей, отражает, в основных чертах, один и тот
же источник — летописание, которое велось в Киеве на протяжении
первой половины XII в. К сожалению, в отличие от летописных па-
мятников предшествующего времени изучение этих текстов не по-
зволило установить их связь с каким-либо церковным центром, так
что лишь с помощью разного рода сложных методов можно пытаться
установить, мнение каких общественных кругов Киева получило вы-
ражение в тех или иных известиях. Изучение этого общего источника
Лаврентьевской и Ипатьевской летописей показало, что летописец,
как правило, в своей оценке событий отражал точку зрения того кня-
зя, который в данный момент обладал властью в Киеве, однако нельзя
исключить того, что после прихода к власти преемника, придержи-
вавшегося другой ориентации, предшествующий текст подвергался
редакторской обработке, которую состояние письменной традиции
не позволяет выявить. Вместе с тем сопоставление Лаврентьевской
и Ипатьевской летописей позволило установить, что в летописном
повествовании Киевского свода за 1146-1155 гг. наряду с киевским
летописанием использован черниговский источник — летопись, ко-
торая велась при дворе черниговского князя Святослава Ольговича.
Здесь в ряде случаев содержатся описания тех же событий, о кото-
рых говорится в киевской летописи, но с иными оценками
Для второй половины XII в. мы имеем дело с несколько иным на-
1 Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII в.
М., 1969. Гл. II. С. 103-107.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
65
бором текстов. С этого времени (точнее — с 1157 г.) можно говорить о
существовании самостоятельной традиции владимиро-суздальского
летописания. Как показано в работах ряда исследователей (начиная
с А. А. Шахматова), ранняя редакция летописных записей времени
Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо отразилась в
тексте Лаврентьевской летописи, более поздние, но умещающиеся
в пределах княжения Всеволода варианты нашли свое отражение в
текстах Радзивилловской и Московской Академической летописей,
а также в Летописце Переяславля Суздальского, одна из этих более
поздних редакций большими фрагментами оказалась включена в
текст первой части Ипатьевской летописи, в состав свода, составлен-
ного в Киеве в самом конце XII или в начале XIII в.
Последние статьи свода дали исследователям основание по-
лагать, что свод был составлен при дворе киевского князя Рюрика
Ростиславича, возможно, при участии монахов родовой обители по-
томков Всеволода Ярославича — Выдубицкого монастыря. Так как
Рюрик Ростиславич появился вместе со своими братьями в Киеве и
Киевской земле уже в начале 70-х гг. XII в., нельзя исключить, что
летописные записи, составленные до установления единоличного
правления Рюрика в Киеве, могли быть отредактированы в соответ-
ствии с его пожеланиями. Есть основания полагать, что чернигов-
ский источник, связанный с двором Святослава Ольговича, который
выявляется в составе Ипатьевской летописи при описании событий
40-50-х гг. XII в., мог быть использован в своем продолжении в тек-
сте Киевского свода при описании событий второй половины XII в.
(к этому источнику относят, в частности, подробный рассказ о по-
ходе сына Святослава Ольговича, Игоря, на половцев в 1185 г.), но
нет возможности выделить его из общего повествования с помощью
текстологических аргументов 2. Таким образом, остается неясным по
отношению ко многим известиям, с каким центром (монастырем, со-
борным храмом, княжеским двором) было связано их появление и,
2 О Киевском своде и его возможных источниках см.: ПриселковМ. Д.
История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940. Гл. II. С. 44-57.
66
Б. Н. Флоря
следовательно, интересы каких общественных кругов они отражали.
Это создает определенные трудности при раскрытии данной темы.
Исключением является группа записей традиции владимиро-
суздальского летописания, явно связанная своим происхождением
с клиром Успенского собора во Владимире 3, а также новгородское
летописание этого времени. Новгородское летописание было связано
с владычной кафедрой, записи делались духовными лицами, полу-
чившими соответствующие поручения от архиепископа. Имена не-
которых из этих летописцев нам известны 4.
Налицо и другая трудность. Печерские старцы, создатели ле-
тописных сводов конца XI — начала XII в., постоянно открыто вы-
ражали свое отношение к событиям, которые они описывали, по-
рицая одни и одобряя другие действия, поэтому их представление
об идеальном устройстве общества, их отношение к тем сторонам
действительности, которые этому идеалу не соответствовали, впол-
не поддаются реконструкции. Что касается летописных известий
середины — второй половины XII в., то здесь с течением времени
количество таких оценочных суждений уменьшается, они становят-
ся скорее исключением и об отношении летописца к событиям часто
приходится догадываться лишь по подбору фактов. Дополнитель-
ная трудность состоит в том, что по большей части и эти оценочные
суждения касаются, прежде всего, взаимоотношений между члена-
ми княжеского рода, а не между правителями и подданными, и нет
уверенности, что в том или ином случае эти оценки исходят от пред-
ставителя тех или иных общественных кругов, а не от соперника
(или: союзника) героя повествования. В таких условиях возможный
путь реконструкции общественных представлений — это наблюде-
ние над самим характером описания летописцами повторяющихся
3 Об этих записях см.: Насонов А. Н. История русского летописа-
ния... С. 158-167.
4 См.: Гиппиус А. А. К характеристике новгородского владычного ле-
тописания XI 1-ХIV вв. // Великий Новгород в истории средневековой Евро-
пы. К 70-летию В. Л. Янина. М., 1999.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
67
общественных ситуаций, описываются ли они без комментариев, как
нечто банальное и привычное, или все же воспринимаются как нечто
необычное, вызывающее удивление.
Еще одна трудность при изучении данной темы состоит в том,
что на страницах летописей XII в. знать редко выступает как само-
стоятельная сила со своими особыми интересами, чаще всего она
выступает как важная часть более обширных объединений — кня-
жеской дружины или городской общины.
Роль дружины в древнерусском обществе, характер отношений
дружинников и князя стали в последние десятилетия предметом
особого внимания исследователей 5. Так как в период образования
Древнерусского государства княжеская дружина была господствую-
щей социальной группой древнерусского общества, то естественно,
что и создатели сказаний о первых русских князьях, и печерские ле-
тописцы — создатели сводов конца XI — начала XII в. — уделяли
взаимоотношениям князя и дружины значительное внимание, и это
дало возможность реконструировать характерные для общественно-
го сознания эпохи раннего средневековья представления о нормах
отношений между дружиной и князем 6.
Сопоставление полученных результатов с характеристиками от-
ношений дружины и князя, которые мы находим в летописных из-
вестиях XII в., показывает, что традиционные нормы во многом про-
должали действовать.
Рассказы о междукняжеских войнах 40 50-х гг. XI в. приносят
целый ряд свидетельств о наличии тесной связи между судьбой кня-
зя и судьбой его дружины. Утрата князем княжеского стола означала
и утрату его дружиной имущества и тех разнообразных благ, кото-
5 Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989; Стефанович П. С.
Германская дружина и попытки сравнения ее со славянской дружиной
(историографический обзор) //Rossica antiqua. 2006. Исследования и мате-
риалы. СПб., 2006.
6 Попытка такой реконструкции предложена мной в разделе о Древ-
ней Руси в коллективном труде «Общественная мысль славянских народов
в эпоху раннего средневековья» (в печати).
68
Б. Н. Флоря
рыми она пользовалась на территории данного княжества. В уста кн.
Изяслава Мстиславича летописец, его сторонник, вкладывает обра-
щенные к его дружине слова: «Вы есте по мне из Рускы земли вышли,
своих сел и своих жизней лишився», далее говорится о том, что князь
вернет свою «отчину» — княжество «и вашю всю жизнь» 7. При та-
ких переворотах дело не ограничивалось отстранением дружины
от благ и власти. Так, при свержении Игоря Ольговича с киевско-
го стола «розграбиша Кияне с Изяславом дружины Игореве и села,
и скоты» 8, а после изгнания из Киева Юрия Долгорукого «много
изъимаша дружины Гюргевы в Киеве» 9. При изгнании из Киева кн.
Ростислава Юрьевича Изяслав Мстиславич «отъима у него именье, и
оружье, и кони, и дружину его, исковав, расточи» 10 11. В уста оказавше-
гося в критическом положении кн. Святослава Ольговича летописец
вкладывает следующее размышление: ему придется «любо дати же-
ноу и дети, и дружину на полон, любо голову свою сложити» ”. Здесь
судьба дружины не отделяется от судьбы княжеской семьи.
В нормальной ситуации дружина сопровождала князя до самых
его похорон. Из рассказа о похоронах кн. Владимира Андреевича в
Андреевском монастыре в Киеве в 1172 г. узнаем, что на похоронах
князя дружинники вели его коня и несли его «стяг» 12. Как и ранее,
на страницах летописи князь выступает как предводитель дружины
в битве, ее военный вождь. Так, о князе Мстиславе Ростиславиче,
едва ли не дословно повторяя старые летописные формулы, лето-
писец пишет, что он «много пота утер с дружиною своею и немало
мужества показа с мужьми своими» 13. В некрологе тому же князю
читаем, что он «дерзость подаваше воемь своим и тако от всего серд-
7 ПСРЛ. Т. 2. М, 1962. Стб. 409-410.
8 Там же. Стб. 328.
9 Там же. Стб. 416.
10 ПСРЛ. Т. 1. М., 1962. Стб. 320.
11 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 335.
12 Там же. Стб. 547-548.
13 Там же. Стб. 577.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
69
ца бьяшеться за отчиноу свою» 14. О переяславском князе Владими-
ре Глебовиче также сообщается, что он «бе моужь бодр и дерзок, и
крепок на рати, всегда бо тосняся на добра дела» 15. «Добрые дела»
здесь явно ассоциируются с военными победами. Для летописцев
было также ясно, что приносили дружине такие «добрые дела». В
рассказе о победе Владимира Глебовича над половцами в 1185 г. чи-
таем, что «дружина ополонишася и колодникы поведоша, и оружья
добыта, и конь» 16 17. В мирное время дружинники помогали князю в
управлении княжеством, занимая посты посадников, тиунов и др. В
XII в. забота о дружине продолжала рассматриваться как характер-
ная черта доброго правителя, заслуживающая похвалы. В некроло-
гах смоленских князей второй половины XII в. в составе Киевского
свода настойчиво повторяется, что тот или иной из сыновей Ростис-
лава Мстиславича «именья не щадяше, не сбираше злата и сребра, но
даваше дружине» ,7. Кратко это обозначалось выражением, что князь
«кормит» свою дружину. В сказании о смерти Андрея Боголюбского,
убитого своими приближенными, читаем слова князя, обращенные к
убийцам: «Бог отомьстить вы мои хлеб» 18 19.
Забота князя о дружине налагала на нее определенные обязатель-
ства. Характер отношений сторон в летописи раскрывается в полной
мере в словах, вложенных летописцем в уста галицких мужей, об-
ращающихся к своему князю Ярославу: «како пы будеть отець твои
кормил и любил, а хочем за отца твоего честь и за твою головы своя
сложити» |9. Таким образом, князь должен был «любить» и «кор-
мить» дружинников, а те должны были быть готовы пожертвовать
жизнью в защиту «чести» своего князя 20.
14 ПСРЛ. Т. 2. М., 1962. Стб. 611.
15 Там же. Стб. 652.
16 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 396.
17 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 551, 611, 703.
18 Там же. Стб. 587.
19 Там же. Стб. 465-466.
20 Подробный анализ формул летописных текстов, содержавших по-
добные обязательства по отношению к князю, см.: Стефанович II С. Князь
70
Б. Н. Флоря
Весь этот комплекс норм, отражавших общественные представ-
ления о взаимоотношениях между дружиной и князем, носил тради-
ционный характер, так как в основных чертах сложился уже в пред-
шествующий период.
Новые явления, однако, были налицо. В условиях появления на
Руси одновременно большого количества князей, боровшихся между
собой за обладание теми или иными княжескими столами, характер
традиционной связи между князем и его дружинниками должен был
измениться, и эти перемены были зафиксированы общественным со-
знанием. В этом плане большой интерес представляет текст из по-
хвалы убитого монголами в 1238 г. кн. Василька Ростовского. Здесь
читаем, что князь был «до бояр ласков, никто же бо от бояр, кто ему
служил и хлеб его ел и чашю пил и дары имал, тот никакоже оу иного
князя можаше быти» 21. Здесь не только перечисляются блага, которые
«бояре» получают от князя, но и подчеркивается, что благодаря этому
они не хотели перейти на службу к другому князю. Здесь отчетливо
акцентируется открывшаяся для дружинника возможность перехода
от одного князя к другому в поисках лучших условий службы. Вер-
ность дружинника князю продолжала высоко цениться и служила
предметом похвал. Так, летописец Святослава Ольговича отметил,
что, когда князь вынужден был бежать на север своего княжества в
«лесную землю», за ним последовал «добрый старец» Петр Ильич,
который служил еще его отцу, хотя он «от старости не можаше ни на
конь сести» 22. Вместе с тем в том же рассказе о княжеских скитаниях
читаем, что с уходом князя на север «они по нем идоша, а дроузеи
осташа его» 2\ Это известие не сопровождается какими-либо коммен-
тариями. Очевидно, для летописца это было чем-то обычным 24.
и бояре: клятва верности и право отъезда // Древняя Русь. Очерки полити-
ческого и социального строя. М., 2008. С. 170 и сл.
21 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 467.
22 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 340.
23 Там же. Стб. 335.
24 Подробнее о переходах дружинников от одного князя к другому
см.: Стефанович П. С. Князь и бояре... С. 209 и сл.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
71
Все отмеченные здесь нормы и особенности были характерны
для поведения всех членов дружинной организации, в них нельзя
обнаружить чего-либо специфического, характерного для поведения
или положения именно членов «старшей дружины» в их отношениях
с князем.
Одним из условий своеобразного неписаного контракта между
дружиной и князем была обязанность правителя запрашивать мне-
ние дружины. Летописные тексты содержат довольно много сведе-
ний о совещаниях князя и дружины. В соответствии с кругом инте-
ресов летописцев в летописях говорится о совещаниях, связанных с
решением военно-политических вопросов — о войне и мире, о вы-
боре союзника, о способе ведения военных действий. Какого-либо
точного регламента здесь не существовало. В одних случаях князь
поступал, следуя советам дружинников, в других — принимал ре-
шения, не считаясь с их мнением, и в целом ряде случаев дружина
подчинялась такому решению. Это, однако, не одобрялось обще-
ственным мнением. Примером может служить рассказ Ипатьевской
летописи под 1155 г. о решении кн. Ростислава Мстиславича идти
в поход на Чернигов вопреки мнению «мужей», предлагавших ему
сначала «утвердиться» с «киянами» — жителями Киева, где Ростис-
лав недавно стал князем. Рассказ заканчивается сообщением о пол-
ной неудаче похода и утрате Ростиславом Киева 25. Убеждение в том,
что князь не решает никаких вопросов и не предпринимает никаких
действий без дружины, нашло свое выражение в словах дружинни-
ков, обращенных к кн. Мстиславу Изяславичу: «тобо без нас того
нелзе было замыслити, ни створити» 26.
Совещания дружины и князя описываются как совещания, ши-
рокие по составу участников. Так, в летописи, например, неодно-
кратно говорится, что киевский князь Изяслав Мстиславич созывал
на такие совещания «бояр и всю дружину» 27. Такие совещания, о
25 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 473-475.
26 Там же. Стб. 542.
27 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 343, 382.
72
Б. Н. Флоря
которых идет речь на страницах летописи, созывались, однако, в
экстремальной ситуации для срочного принятия важных военно-
политических решений. Некоторые сведения, содержащиеся в ле-
тописных текстах, указывают на то, что в обычное время практика
была другой. Так, из рассказа о том, что происходило в Чернигове
после смерти кн. Святослава Ольговича, выясняется, что после его
смерти вдова принимала решения вместе с епископом и «мужи кня-
зя своего с передними», а «дружина» находилась «по городом дале-
че» 28. Таким образом, обычной практикой были совещания князя с
«передними мужами» — «боярами», которые, находясь вместе с ним
в столице края, помогали ему в управлении княжеством.
Только как участники таких совещаний с князем княжеские
бояре выступают как особая группа, отличная от прочей дружины,
на страницах летописей. В ряде случаев летописец отмечает только
результаты таких совещаний. Так, узнаем, что князь Вячеслав, сын
Мономаха, «послушав бояр своих, не приложи чести» своему пле-
мяннику Изяславу Мстиславичу 29. Позднее бояре «размолвиша»
Юрия Долгорукого, который, вступив на киевский стол, думал было
поделиться с Вячеславом своей властью30. Вместе с тем эти свиде-
тельства отражают представления в обществе о сильном влиянии
бояр на князя.
Имеем некоторые данные о том, что общество видело в таких
боярах прежде всего княжеских советников, главной обязанностью
которых было «думать» с князем над решением разных вопросов.
В уста Игоря Святославича, героя «Слова», скорбящего о своем по-
ражении, летописец вложил слова: «где бояре думающие, где мужи
храборьствоующеи» 31.
Князь мог действовать вопреки советам бояр, но общественное
мнение это тоже не одобряло. Так, под 1180 г. в Ипатьевской летописи
28 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 522.
29 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 314; Т. 2. Стб. 330.
30 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 394.
31 Там же. Стб. 642.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
73
читаем, что кн. Святослав Всеволодович принял решение изгнать из
Киевской земли Давыда и Рюрика Ростиславичей вместе «с Кочька-
рем, милостником своим, и не поведе сего моужемь своим лепшим».
Как ясно следует из дальнейшего изложения, попытка предпринять
такие действия закончилась полной неудачей 32. Читаем и о том, что
кн. Владимир Ярославич утратил галицкий стол, так как «думы не
любяшеть с мужми своими» 33.
Некоторые свидетельства позволяют судить о том, как представ-
ляли себе современники различия в отношениях князя со «старшей
дружиной» — боярами и «младшей» — рядовыми дружинниками
(«детскими», отроками). Их позволяет представить рассказ под 1169 г.
о попытке кн. Владимира Мстиславича захватить Киев. Князь созвал
«дружину», которой и сообщил о принятом решении. В ответ участ-
ники совещания заявили: «А собе, еси, княже, замыслил, а не едем по
тобе, мы того не ведали». Таким образом, они недвусмысленно отказа-
лись следовать за князем и выполнять принятые без их участия реше-
ния. Хотя участники совещания названы летописцем его «дружиной»,
в дальнейшем выясняется, что это определение неточно. Услышав та-
кие слова, князь сказал, «възрев на децкыя, а се будуть мои бояре». Из
последующего рассказа видно, что, когда князь приступил к испол-
нению своего плана, «детские» его сопровождали 34. Таким образом,
именно «старшая дружина» — бояре отказались выполнять решение,
принятое без их участия, а рядовые дружинники — «детские» после-
довали за князем. Рассказ заканчивался сообщением, что союзники
Владимира Мстиславича оставили его, видя, что он — один «и без
мужии своих» 35. Очевидно, что без поддержки «старшей дружины»
князь переставал быть серьезной политической силой.
Вместе с тем следует отметить, что те разногласия между кня-
зем и «дружиной», или между князем и «боярами», о которых со-
32 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 614.
33 Там же. Стб. 659.
34 Там же. Стб. 536.
35 Там же.
74
Б. Н. Флоря
общают летописные свидетельства, касаются решения конкретных
военно-политических вопросов и нет оснований полагать, что «стар-
шая дружина» пыталась отстаивать какие-то свои особые интересы,
отличные от интересов княжеской власти.
На страницах летописей знать выступает и в ином обличье. Хо-
рошо известно, что в целом ряде «земель» Древней Руси в XII в. рас-
пространилась практика выбора князя из числа потомков Рюрика.
Решения об избрании или низложении князя принимались на собра-
нии — «вече» жителей главного города «земли» (Киева, Новгорода,
Полоцка или Ростова). Знать выступала и как активный участник, и
как организатор таких собраний 36. Прежде чем рассматривать, как
отразились в общественном сознании отношения этой знати и кня-
жеской власти, следует остановиться на характере этой знати и ее
положении в обществе.
В Новгородской земле боярство, как показано в исследованиях
В. Л. Янина, принадлежало по своему происхождению к племенной
знати и всегда представляло иную силу, отличную от князя и его
дружины. В других центрах Древнерусского государства, где го-
сподствовала дружинная организация, генезис этой знати был, судя
по всему, иным. В условиях, когда отдельные части дружинной ор-
ганизации были постоянно связаны с разными центрами Древнерус-
ского государства, у них не могли не возникнуть связи с населением
этих центров, общие интересы как с ними, так и с другими центрами
«земли» и стоявшими в них дружинами. Наличие этих особых ин-
тересов могло отделять столичное боярство от князя, пришедшего с
другого княжеского стола, и его дружины.
Раньше всего такие тенденции проявились в Киеве, о жизни в
котором в первой половине XII в. сохранилось больше сведений, чем
о жизни других древнерусских центров этого времени. Уже М. Н. Ти-
хомиров привел ряд свидетельств того, что одни и те же киевские
О составе городских собраний и участии в них знати см.: Лу-
кин /7. В. Вече: Социальный состав //Древняя Русь. Очерки поитического и
социального строя. М., 2008.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века 75
бояре служили разным князьям, занимавшим киевский стол 37. Кри-
тический пересмотр этих данных, произведенный в последнее время
П. С. Стефановичем, позволил отбросить некоторые конкретные де-
тали, но подтвердил существование самого явления.
Действительно, нам известно не только о том, что информатор
создателя ПВЛ боярин Ян Вышатич во второй половине XI в. служил
в Киеве разным князьям, сменявшим друг друга на киевском столе38.
Еще более важно, что и другие бояре служили в Киеве сначала Изяс-
лаву, а затем Всеволоду Ярославичу. Когда в Киев в конце XI в. при-
шел новый князь Святополк Изяславич, ему пришлось иметь дело «с
болшею дружиною отнею и строя своего». Под 1093 г. в ПВЛ читает-
ся рассказ, записанный явно со слов Яна Вышатича о том, что, при-
нимая решение о войне с половцами, Святополк не стал считаться с
ее мнением, а «совет створи с пришедшими с ним»39. Таким образом,
уже в конце XI в. разногласия между боярством, постоянно находив-
шимся в Киеве, и князем и пришедшими с ним дружинниками были
налицо. Летописные свидетельства позволяют наметить важный
источник возможных разногласий. В Лаврентьевской летописи под
1176 г. читаем жалобу на то, что князья Мстислав и Ярополк Ростис-
лавичи, пришедшие на ростовский стол с Юга — «из Руси», раздали
посадничества в городах «русьскым дедьцким», т.е. дружинникам,
которых они привели с собой с Юга 40. Действительно, с приходом
в город «новой» дружины неизбежно должен был вставать вопрос о
новом распределении посадничеств, о том, кому, местным или при-
шлым достанутся наиболее богатые и доходные кормления. В XV —
начале XVI в. в привилеях, которые великий князь литовский давал
отдельным «русским» землям в составе своего государства, важное
место занимало подтверждение права местных бояр на кормления на
37 Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 161-162, 195-
196. Ср.: Стефанович П. С. Князь и бояре... С. 248-250.
38 Стефанович П. С. Князь и бояре... С. 227-234.
39 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 218.
40 Там же. Стб. 374.
76
Б. Н. Флоря
территории «земли» 41. Не было бы ничего удивительного, если бы
местное боярство и в более раннее время стремилось к достижению
этой цели и апеллировало к поддержке местного населения в борьбе
с «чужаками».
Сохранились сведения об активном участии киевских бояр в
перевороте, произошедшем в Киеве в 1146 г., когда с киевского сто-
ла был свергнут князь Игорь Ольгович и новым киевским князем
стал Изяслав Мстиславич. В летописании, связанном с Изяславом
Мстиславичем, о роли киевских бояр в этих событиях ничего не го-
ворилось. Соответствующие сведения сохранились во фрагментах
летописца Святослава Ольговича, брата свергнутого князя. Здесь от-
мечается, что Улеб тысяцкий и боярин Иван Войтишич, служивший
еще Мономаху, когда тот был киевским князем, «свещаста свет зол
с кияны на князя своего» 42. Далее активная роль бояр в событиях
снова подчеркивается — уже упомянутые лица и ряд других бояр
«скупиша около себе кияны и свещашеся како бы им ... прельстити
князя своего». Позднее по приказу Улеба и Ивана Войтишича киев-
ские полки во время сражения «поверга стягы» и перешли на сторо-
ну Изяслава 43. Само киевское боярство, по-видимому, раскололось,
часть его оказалась на стороне прежнего князя. С победой Изясла-
ва в Киеве «изоимаша Данила Великого и Гюрга Прокопьча, Ивора
Гюргевич Мирославля внука» и выпустили их, взяв с них выкуп 44,
и лишь позднее, в другом месте рассказа, говорится о разграблении
«киянами» имущества, принадлежавшего дружине Игоря Ольгови-
ча и его брата Всеволода, предшественника Игоря на киевском столе.
Очевидно, эти бояре к дружине правивших в Киеве черниговских
князей не принадлежали. Сообщения черниговского летописца ясно
показывают, что киевских бояр рассматривали как серьезную по-
41 Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства до
Люблинской унии. М., 1910. С. 354 («городки и волости Киевские Кияном
держати, а иному никому»).
42 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 324.
43 Там же. Стб. 325-326.
44 Там же. Стб. 327.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
77
литическую силу, способную организовать и поднять на борьбу жи-
телей Киева. К сожалению, они не содержат каких-либо сведений о
мотивах и целях их действий.
Учитывая большую активность населения Киева, его постоянное
участие в событиях политической жизни второй половины 40-х —
первой половины 50-х гг. XII в., можно было бы ожидать, что из текста
киевского летописания этого времени удастся извлечь определенные
сведения и оценки. Однако обращение к достаточно обширному пове-
ствованию киевской летописи показывает, что в нем постоянно фигу-
рируют «кияне», из числа которых «бояре» или «лепшие мужи» никак
не выделяются. Можно сделать вывод, что в представлении летописца
у бояр в их отношениях с князем не было каких-то особых интересов,
отличных от интересов других слоев населения Киева.
Наблюдения над известиями о «киянах» и киевском вече в эти
годы позволяют сделать вывод, что «кияне» не желали, чтобы чле-
ны княжеского рода распоряжались киевским столом без их участия,
и стремились сами возводить на стол угодного им князя, который
должен был «утвердиться с людьми», «взять с ними ряд» 45, т.е. за-
ключить договор о том, на каких условиях он будет править в Киеве.
Можно полагать, что такой договор был выгоден прежде всего боя-
рам, так как означал их право занимать главные должности в Киев-
ской земле и получать наиболее богатые «кормления», но, если это и
было так, внимание летописцев эта сторона дела не привлекала.
То обстоятельство, что в общественном сознании киевские боя-
ре слабо или почти не выделялись из среды «киян», говорит о том,
что это боярство еще не превратилось в землевладельческую знать,
интересы которой уже заметно расходились бы с интересами посад-
ского населения.
В другом крупном центре Древней Руси — Полоцке — середи-
на XII в. также ознаменовалась рядом переворотов, когда из города
изгоняли и приглашали туда князей. События эти описаны в ряде
статей Ипатьевской летописи, восходящих, вероятно, к летописцу
45 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 473, 534.
78
Б. Н Флоря
Святослава Ольговича 46. Однако в этих известиях последовательно
фигурируют «полочане», и «бояре» из их среды никак не выделены
и даже не упоминаются.
В Смоленске мы наблюдаем аналогичную картину. В одном из
известий о столкновениях жителей Смоленска и князя под 1186 г.,
правда, читаем, что в таком столкновении «много голов паде луць-
ших муж» 47.
Еще одним регионом, где имели место крупные столкновения
главного центра «земли» с княжеской властью, была, как известно,
Ростовская земля 70-х гг. XII в. Как главная сила в записях влади-
мирского летописца этого времени выступают «Ростовци», распола-
гающие «всею силою Ростовьская земля» 48. «Ростовцы», подобно
«киянам», желают распоряжаться княжеским столом, сажая на него
угодных себе князей. Далее, однако, на первый план выступают си-
дящие в Ростове «бояре», которые посаженных ими князей «оучахо-
уть на многое именье» и, в частности, научили отобрать у Успенско-
го собора во Владимире земли, пожалованные ему Андреем Бого-
любским 49. Видим и здесь, что противник перемен обнаруживает за
действиями «ростовцев» — ростовских «бояр», которые организуют
и направляют эти действия. Характерной чертой рассказа владимир-
ского летописца о последующих событиях является то, что для обо-
значения противников младших сыновей Юрия Долгорукого Миха-
ила и Всеволода летописец постоянно использует формулу «Ростов...
и вси бояре», «Ростовци и боляре» 50. Здесь «бояре» и «Ростовцы»
выступают как две совместно действующие, но разные силы. Воз-
можно, объяснение состоит в том, что эти «бояре» связаны не только
с Ростовом, они объединяют в своих рядах, возглавляют всю дру-
46 См. об этом подробнее: Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М., 1966.
С. 268 и сл.
47 НПЛ.
48 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 371-373.
49 Там же. Стб. 375.
50 Она систематически используется в рассказе о событиях 1176-1177
гг., см.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 373-382.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века 79
жинную организацию Ростовской земли. Так, уже рассказывая об из-
брании Ростиславичей, летописец отмечает, что решение принимали
«Ростовци» и «вся дружина». Для похода против Всеволода Юрьеви-
ча Мстислав Ростиславич «совокупив Ростовци и боляре, гридьбу и
пасынки, всю дружину» 51. Таким образом, дружинная организация
выступает вместе с жителями главного центра «земли», но не ото-
ждествляется с ними. В последующем рассказе прямо фигурирует
«старейшая дружина» как сила, выступающая против Всеволода,
которого остались поддерживать лишь немногие представители вер-
хушки, «что бяше бояр осталися у него»52. Владимирский летописец
не ставит своей целью разоблачить замыслы бояр, его не интересует,
зачем они хотят распоряжаться княжеским столом, но он ясно ука-
зывает источники их силы — руководство дружинной организацией
«земли» и поддержка населения ее главного центра.
Владимирский летописец не только гораздо более четко разде-
ляет друг от друга бояр и жителей города. Он приводит и уникаль-
ное свидетельство о наличии у них разных интересов. Так, к Ми-
халку Юрьевичу обращаются суздальцы: «мы, княже, на полку томь
со Мстиславом не были, но были с ним боляре [очевидно, из Сузда-
ля. — Б. Ф.], а на нас лиха сердца не держи» 53.
По-видимому, эти противоречия были замечены не только влади-
мирским летописцем, но и княжеской властью. Отсюда прослеживае-
мая в некоторых летописных свидетельствах попытка изобразить перед
обществом правителя как заступника «простых людей» от произвола со
стороны «сильных». Так, в некрологе Всеволоду Юрьевичу читаем: он
вершил суд «истинен и нелицемерен, не обинуяся лица сильных своих
бояр, обидящих меньших и роботящих сироты и насилье творящих»54.
Подводя итоги анализу рассмотренных свидетельств, можно
сделать вывод, что в свидетельствах, относящихся к нескольким
51 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 380.
52 Там же.
53 Там же. Стб. 378-379.
54 Там же. Стб. 437.
80
Б. Н. Флоря
«землям» Древней Руси, знать «земли» выступает как сила, само-
стоятельная по отношению к институту княжеской власти, стремя-
щаяся подчинить князя своему руководству и контролю. Цели, ко-
торые знать при этом преследует, никак не определяются. Очевидно
существование в общественном сознании тесной связи между «бояр-
ством» и населением главного центра «земли». Они выступают со-
вместно, в некоторых случаях «бояре» выступают, как люди, орга-
низующие и направляющие действия городской общины, в других
случаях в изображении летописца знать с этой общиной сливается,
растворяется в этом общем понятии.
Из летописных текстов, содержащих сведения о знати и ее от-
ношениях с правителем, выделяется группа известий о событиях,
происходивших в Галиче — центре Галицкого княжества во второй
половине XII в. Возможно, эти известия восходили к использованно-
му в Киевском своде галицкому источнику, существование которого
допускал М. Д. Приселков 55. От других летописных текстов эти из-
вестия отличаются некоторыми формальными особенностями. «Боя-
ре» упоминаются в них один раз, «мужи передний» — один раз56. Со-
ставитель этих известий пользуется двумя терминами — «галичане»
и «мужи галицкие». Термин «галичане», как и в других летописных
известиях XII в., обозначает жителей столицы княжества — города
Галича, разные социальные слои, входящие в ее состав. Что касается
термина «мужи галицкие», то он неоднократно выступает в таких
контекстах, где речь идет именно о знати, окружающей правителя.
Когда посланца кн. Изяслава Мстиславича принимал галицкий князь
Ярослав, вместе с ним находились «вси мужи его» 57Далее в уста
«галицких мужей» летописец вкладывает слова, обращенные к кн.
Ярославу, что его отец их «кормил и любил» 58. Перед смертью кн.
Ярослав, чтобы объявить свою последнюю волю, созывает «моужа
55 Приселков М. Д. История русского летописания... С. 54.
56 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 524, 564.
57 Там же. Стб. 464.
58 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 466.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
81
своя и всю Галичкоую землю»59. «Моужи Галичкыя» затем приносят
присягу эту последнюю волю соблюдать60.
В событиях, развернувшихся после смерти кн. Ярослава, «мужи
галицкие» играют главную роль. Нарушая последнюю волю князя,
они отстраняют от власти его сына Олега, передав княжеский стол
старшему сыну Владимиру61, а затем и Владимира изгоняют из кня-
жества 62. Обращают на себя внимание особенности рассказа о по-
следнем событии. Княжеские летописцы, отмечая стремление неко-
торых групп боярства занять независимую позицию по отношению к
княжеской власти, распоряжаться по своей воле княжеским столом,
оценивают эти действия как неправильные и незаконные. Обраща-
ет на себя внимание, что рассказу об изгнании Владимира предше-
ствует целый перечень обвинений против него: он и пьянствовал, и
«доумы не любяшеть с моужми своими», и отобрал жену у попа и
женился на ней. Летописец эти обвинения не оспаривает, тем самым
как бы оправдывая действия «галицких мужей».
Это сообщение закономерно сопоставить с другим, более ранним
известием. Отец Владимира, Ярослав, завел любовницу Настаску и
игнорировал свою жену, дочь Юрия Долгорукого. Княгиня Ольга в
знак протеста въехала в Польшу, а с ней Константин Серославич —
воевода, обычно командовавший в походах галицким войском, а
также «мнози бояре». Они возвратились, когда на их сторону встала
«ина дружина». В результате Настаска была сожжена на костре, «а
князя водивше ко кресту, яко ему имети княгиню вь правдоу» 63. Та-
ким образом, и здесь «моральные» бояре противостоят «аморально-
му» князю и своими действиями восстанавливают справедливость.
Рассказ этот представляет интерес и в другом отношении — ход
событий здесь уже прямо определяется действиями «бояр» и «дру-
59 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 656.
60 Там же. Стб. 657.
61 Там же.
62 Там же. Стб. 659.
63 Там же. Стб. 564.
82
Б. Н. Флоря
жины», городская община никакой роли не играет. Создается впечат-
ление, что известия о галицких делах возникли в иной, более благо-
приятной по отношению к «местной» знати социальной среде.
Если большая часть летописных текстов XII в. написана лето-
писцами, связанными с княжеской властью, то новгородское лето-
писание было связано с епископской кафедрой, которая в первой
половине XII в. была теснее связана с населением Новгорода, чем с
княжеской властью, а после установления практики избрания епи-
скопов на вече вообще стала институтом, независимым от княже-
ской власти. В этой связи можно было бы ожидать, что именно из
этого источника можно будет узнать о роли и месте бояр в жизни
Новгородского государства, об их взглядах на свое место в обществе
и на свои отношения с княжеской властью. Однако при обращении к
источнику выясняется, что эти ожидания не оправдываются.
Прежде всего следует отметить, что сам термин «бояре» встре-
чается на протяжении всего текста источника за XII в. всего 2 раза —
под 1118 г. отмечено, что Владимир Мономах вызывал новгородских
бояр в Киев, а под 1137 г. упоминаются бояре — «приятели» низло-
женного князя Всеволода Мстиславича, которых облагают контри-
буцией 64. Чаще в летописных текстах фигурируют «вятшие», «луч-
шие», «передние» мужи, но на страницах летописи они выступают
лишь как участники посольств, которых Новгород направляет к кня-
зю для приглашения на стол или которые сопровождают епископа
на поставление в Киев 65. При описании внутренних отношений в
Новгороде, при характеристике отношений новгородцев с их кня-
зьями эти термины не употребляются. К тому же употребленное в
одном из свидетельств выражение «передние мужи сотские» говорит
о том, что оно не всегда обозначает представителей знати. В иных
ситуациях летописец последовательно говорит о «новгородцах». В
этом повествовании бояре, несомненно, составлявшие высший слой
новгородского общества, сливаются с городской общиной Новгоро-
64 НПЛ. С. 21,24.
65 Там же. С. 24, 26,29,40,43-44.
Правитель и знать в древнерусском летописании XII века
83
да. Разумеется, в летописном повествовании как участники событий
неоднократно выступают новгородские посадники, родоначальники
известных боярских семей более позднего времени, но летописец не
видит в них представителей особого слоя новгородского общества,
преследующих его особые интересы.
Особенности повествования новгородской владычной летопи-
си получают объяснение в тех особенностях жизни новгородского
общества, которые так ярко показаны в книге В. Л. Янина «Новго-
родские посадники». В борьбе за право распоряжаться княжеским
столом, за ограничение компетенции институтов княжеской власти
в Новгороде, за превращение собрания жителей города — веча в
верховный орган власти в Новгородском государстве городская об-
щина выступала как единое целое, интересы бояр не расходились
с интересами других слоев населения. Для внутренней жизни Нов-
города была характерна борьба за власть боярских кланов (в XII
в. это была, прежде всего, борьба за обладание постом посадника
— выборного главы городской общины и соправителя новгород-
ского князя). В этой борьбе, однако, боярские кланы выступали не
самостоятельно, а возглавляя объединение жителей «своей» части
города — конца. Вовлечение всего населения города в эту борь-
бу было также связано с особенностями социально-политической
организации новгородского общества. Одной из важных обязанно-
стей посадника было вместе с князем распределять кормления на
территории, подчиненной городу-государству — Новгороду. Обла-
дание постом посадника давало возможность победившему клану
получать наиболее богатые и доходные кормления. Такими преи-
муществами, однако, могли пользоваться не только члены клана, но
и жители контролируемого кланом конца, также имевшие тот или
иной доступ к кормлениям (известно, что для сбора дани на Север-
ную Двину посылалось по 100 мужей «ис конца» 66). Тем самым и
66 Псковские летописи. Вып. 2. М., 1955. С. 19; Насонов А. И «Русская
земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951.
С. 109-110.
84 Б, Н. Флоря
весь «конец» оказывался объективно заинтересованным в победе
«своего» клана.
В обоих случаях (и при отношениях с внешним миром и при ре-
шении вопросов внутренней жизни) новгородское боярство не было
заинтересовано в том, чтобы как-то отделять себя в общественном
сознании от других слоев новгородского населения. Поэтому из нов-
городской владычной летописи нельзя узнать ничего конкретного ни
о роли знати в происходивших событиях, ни тем более об особых,
присущих именно ей, чертах общественного сознания.
Д. Домбровский
К ВОПРОСУ О ДАТАХ РОЖДЕНИЯ
Даниила и Василька Романовичей
(заметки к статье A. IL Толочко)
В седьмом томе вышедшего в Москве научного сборника «Сред-
невековая Русь» появилась статья Алексея Толочко, в которой этот
замечательный специалист по истории Средневековой Руси пред-
принял попытку изменить безраздельно господствующее до сих пор
в научной литературе мнение о дате рождения Даниила Романовича
и, следовательно, о его старшинстве по отношению к своему брату
Васильку Умозаключение А. П. Толочко великолепно с точки зре-
ния мастерства, однако с его выводами мы не можем согласиться.
Именно это и побудило нас вступить в полемику со взглядами киев-
ского исследователя.
Отправной точкой и основным доказательством А. П. Толоч-
ко является подмеченное им некое интригующее совпадение. Во-
первых, речь идет о том, что в сообщении об осиротевших сыновьях
Романа не указаны их имена. Во-вторых, сказано, что в момент смер-
ти отца старшему сыну было 4 года, а младшему — 2. В-третьих, в
одном из вариантов рассказа о битве на Калке указывается возраст
Даниила Романовича. По словам автора этого текста, князю тогда
было 18 лет.
Кроме того, А. П. Толочко обращает внимание и на другие, как
отрицательные, так и положительные предпосылки. По его мнению,
укоренившийся в научной литературе взгляд о старшинстве Дании-
ла является результатом того, что на историографию значительное
влияние оказало мнение придворного летописца Даниила (стремив-
шегося принизить роль Василька) о том, что его князь был главным
1 Толочко А. П. Известен ли год рождения Даниила Романовича Га-
лицкого? // Средневековая Русь. М., 2007. Вып. 7. С. 221-236.
86
Д. Домбровский
персонажем описываемых событий. В действительности же не толь-
ко нет аргументов, свидетельствующих о повсеместно принятой
очередности старшинства Романовичей, но можно даже найти до-
казательства, противоречащие этому тезису. Среди них украинский
исследователь указывает на факт намного более раннего получения
княжеского стола Васильком, чем Даниилом. Кроме того, исследо-
ватель указывает и на то, что в Галицко-Волынской летописи нет
ни одного (с одним легко объяснимым исключением) сообщения
о Васильке, которое подтверждало бы его молодой (детский) воз-
раст, тогда как о Данииле такие сообщения имеются. Исследователь
также посчитал недостаточно надежным аргументом для решения
проблемы старшинства Романовичей упоминания об очередности
их вступления в брак. При этом Даниил, по его мнению, женился
«слишком рано», кроме того, брак его не был настолько политически
продуманным и престижным, как брак Василька, который вдоба-
вок мог быть, как считает автор, заключен раньше, чем это приня-
то считать. Наконец, А. П. Толочко обращает внимание на тот факт,
что Василько сидел на более престижном столе — владимирском,
который был в полном смысле этого слова вотчиной Романовичей.
Кроме того, не Даниловичи, а именно Владимир Василькович стал
сюзереном Галицко-Волынской Руси после смерти отца и дяди. Гла-
венствующее положение Васильковича, согласно киевскому иссле-
дователю, проявлялось в том, что именно к нему двоюродные братья
обращались с просьбой о наделе; кроме того, родственники считали
Владимира моральным авторитетом. В том случае, если бы Даниил
был старше, то сын Василька занял бы более незавидное положение в
роде Романовичей и был бы переведен на менее значимый стол.
Свое искусное умозаключение киевский историк заканчивает
констатацией того, что постриг Предславы, который следует отнести
к осени 1202 г., был связан, по всей видимости, с ожиданием Рома-
ном Мстиславичем потомка от второго брака. Основываясь на этом,
А. П. Толочко датой рождения старшего сына этого князя считает
осень 1202 г., а младшего период от марта 1204 до февраля 1205 г. В
К вопросу о датах рождения Даниила и Василька Романовичей 87
последней ссылке обсуждаемой статьи ее автор представляет альтер-
нативу для выше описанной конструкции. В частности, А. П. Толоч-
ко констатирует, что общепринятое мнение о возрасте и старшинстве
Романовичей можно было бы совместить с информацией о возрасте
Даниила в момент битвы на Калке, а также с сообщением игумена
Петра Акеровича во время собора в Лионе в 1245 г. об опустошении
Руси татаро-монголами за 26 лет до этого, если предположить, что
битва на Калке состоялась не в 1223 г., как считается, а в 1219 г. Такая
постановка проблемы является очередным свидетельством как ма-
стерства автора, так и его исследовательской честности и смелости.
Обратимся теперь к анализу отдельных элементов представ-
ленного умозаключения. Начнем с констатации того, что, действи-
тельно, замеченное А. П. Толочко несовпадение данных по возрасту
Романовичей странно. Понятно, что решения проблемы при помо-
щи обычного предположения относительно допущения летописцем
ошибки в рассказе о битве на Калке недостаточно. Оспаривая таким
способом данные источника, можно опровергнуть или отстоять лю-
бой тезис. Значит, проблема нуждается в ином подходе.
Начнем с общих политических проблем. Нельзя согласиться с
мнением киевского исследователя относительно важности столов
в государстве Романовичей. Хотелось бы обратить внимание на то,
что, действительно, Владимир-Волынский был для Романа вотчи-
ной в точном смысле этого слова, но, как подчеркивает Галицко-Во-
лынская летопись, для его детей это была всего лишь ее половина 2.
Более того, значение отдельных столов не следует трактовать как по-
стоянную величину. Для самого Романа с определенного момента Га-
лич был, по всей видимости, важнее, чем Владимир. Желая владеть
им впервые вскоре после 1 октября 6695 (1187) г., князь отказался от
2 Так можно интерпретировать уже обращение Лешека Белого к ко-
ролю Венгрии Андрею II по поводу необходимости поддержки Романови-
чей в возвращении отобранной у них вотчины (см.: ПСРЛ. Т. 2. М., 2001.
Стб. 719). Уже непосредственно Галич был назван половиной вотчины Да-
ниилом, когда татаро-монголы потребовали отдать его (Там же. Стб. 805-
806).
88
Д. Домбровский
вотчины в пользу младшего брата, Всеволода. При этом, поцеловав
перед Всеволодом крест, он подчеркнул: «боле ми того не надобЪ
Володимерь» 3. Это серьезное доказательство отношения Романа к
галицкому столу как к намного более важному, чем владимирский.
Впрочем, его позиция достаточно легко объяснима. С 1170 г. волын-
ский Владимир был столичным городом только западной Волыни 4.
Вдобавок, он был всего лишь одним из многочисленных уделов
Мстиславичей. Тем временем Галич был самостоятельной политиче-
ской единицей, уже давно не зависящей от Киева. Свою роль сыграл
также, несомненно, больший, по сравнению с владимирскими владе-
ниями, экономический потенциал Галицкого княжества. Овладение
Галичем само по себе выделило бы князя из круга многочисленных
родственников, в том числе и с точки зрения престижа. Он автомати-
чески стал бы правителем не только местного (в кругу более близких
родственников — Мстиславичей, или даже только Изяславичей), но
и общерусского ранга. Такое соотношение статусов обоих центров
подчеркивается и хорошо подтверждено источниками: поначалу это
упорная борьба Романа за Галич, а затем и перенос туда его глав-
ного местопребывания, о чем (как мы потом увидим) однозначно
свидетельствует конкретное свидетельство, помещенное в Галицко-
Волынской летописи — указание на то, что Даниила посадил на га-
лицкий стол король Венгрии Андрей II5. Очевидно, в переносе Рома-
ном центра государства на юг свою роль должны были сыграть также
экстренные политические факторы, прежде всего, интерес Мстисла-
вича к «византийской» политике, связанный, конечно, в значитель-
3 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 660-661. Рассматриваемую кампанию Романа точ-
но датирует предшествующая ей кончина галицкого князя Ярослава Влади-
мировича. Это событие дало начало гражданской войне и смуте в Галиче,
продолжавшихся как минимум в течение нескольких месяцев.
4 Эта ситуация возникла в результате соглашения между умираю-
щим Мстиславом Изяславичем и его братом Ярославом, когда младший Из-
яславич согласился «не подозрЪти волости подъ детми его [т.е. Мстислава. —
Д Д]» (см.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 559).
5 См. прим. 7.
К вопросу о датах рождения Даниила и Василька Романовичей 89
ной степени с происхождением его второй жены. Хотя с другой сто-
роны, Владимир остался сердцем вотчины в более узком значении.
Ведь именно там, по всей видимости, был похоронен Роман и туда
бежали Романовичи вместе с матерью в страхе перед наступлением
врага 6. Однако следует подчеркнуть, что княжеская семья (видимо,
неслучайно) при его жизни пребывала в Галиче, а не во Владимире.
Там же, в кафедральном соборе, находился и «отцовский» трон Да-
ниила 7. Оба этих факта ясно демонстрируют, какой именно город
был главным центром державы Романа. Кстати, не только Даниил,
но и Василько в течение нескольких десятилетий упорно стремились
захватить власть над Галичем. Это удалось им окончательно при
условиях, диаметрально отличавшихся от тех, которые сопутствова-
ли захвату княжества Романом. Поэтому Даниил тоже решился пере-
нести свое главное местопребывание в Холм 8, что важно для нашего
умозаключения, поскольку таким образом сокращалась территория
якобы более важного владимирского удела9.
Следует упомянуть и о том, что именно Даниил, а не Василь-
ко правил во Владимире в тот период, когда Галич находился не у
6 О месте захоронения Романа см.: Dqbrowski В. Rodowod
Romanowiczow, ksi^z^t halicko-wolynskich, Poznan; Wroclaw, 2002. (Biblio-
teka Genealogiczna / Pod red. Marka Gornego. T. 6). C. 27-28. Эта проблема
стала темой специальной ценной статьи Теофила Кострубы (Коструба Т.
Де похоронено кн. Романа Мспславовича И Лггопис «Червено’1 Калини».
Илюстрований журнал icTopii’ та побуту. Р.Х. 1938. С. 11—12). Эпизод же,
связанный с побегом вдовы князя и ее сыновей из Галича во Владимир, был
описан в Галицко-Волынской летописи (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 718). См. также со-
общение Лаврентьевской летописи: ПСРЛ. Т. 1. М., 2001. Стб. 427.
7 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 726-727.
8 В научной литературе принято мнение относительно того, что Да-
ниил перенес свое главное местопребывание в Холм около 1238 г. Причины
такого шага до конца непонятны. Эта проблема нуждается в тщательном
рассмотрении в специальной работе.
9 Подробности борьбы за Владимир и соперничества между Романо-
вичами и Всеволодичами, на мой взгляд, ясно указывают на то, что терри-
тория, на которой возник позднее Холм, находилась все же в составе влади-
мирской волости, а не соседствующих с ней бельзской или берестейской.
90
Д. Домбровский
Романовичей ,0. Этот факт, интерпретированный по предложенной
А. П. Толочко концепции «старшинства» столов, ясно демонстриру-
ет, кто из братьев был действительно старшим. В то время как терри-
тория государства Даниила и Василька сокращалась, в сущности, до
размеров вотчины, первый из них занимал ее столичный город.
Совершенно невозможно согласиться и со способом трактов-
ки А. П. Толочко значения Владимира Васильковича в государстве
Романовичей, тесно связанной с рассматриваемой проблемой. Здесь
можно усомниться в использованной киевским исследователем не
очень убедительной аргументации о навязывании придворным лето-
писцем Даниила своего видения отношений между братьями11. Ведь 10 11
10 К 6719 г. относится в Галицко-Волынской летописи информация
о том, что Лешек отнял Владимир у Александра Всеволодича и отдал Да-
ниилу и Васильку (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 731). Немного позднее, согласно лето-
писи, Даниил, отняв у Лешека «украину», вернулся во Владимир (Там же.
Стб. 732). В 6722 г. Мстислав Мстиславич отправил во Владимир Даниила
(Там же. Стб. 735). В 6729 г. Даниил, разорив вместе с Васильком окрестно-
сти Белза, вернулся в Белз (Там же. Стб. 739). Через несколько лет, в 6735 г.,
Даниил, посетив Жидичинский монастырь, поехал во Владимир, где со-
брал дружину и пошел на Луцк. В том же самом рассказе можно найти
фрагмент, очень важный для рассматриваемой проблемы: захватив Луцк,
«брать [Даниил] же да Василкови Лоуческъ и Пересопницю. Берестии же
ему бъ преже даль» (Там же. Стб. 751). Речь здесь идет не о словах «Данило
дал Васильку», хотя, на наш взгляд, не стоит безосновательно игнорировать
их (ведь это слова источника, который хоть и возник во времена Даниила,
просматривался и редактировался в окружении Василька и его сына Влади-
мира), но о четко указанном факте правления Василька сначала в Берестье,
а с конца 1227 г. в Луцке и Пересопнице. Были ли они более важными горо-
дами, чем Владимир? Конечно же, нет. Здесь следует добавить, что Василь-
ко только один раз был упомянут в качестве человека, сидящего во Влади-
мире. Речь идет о соответствующем фрагменте рассказа о битве на Калке
(Там же. Стб. 741). Однако это сообщение летописи можно трактовать и как
свидетельство передачи Даниилом брату наместничества на время своего
отсутствия.
11 Не следует забывать и о том, что придворная летопись Даниила,
как это было отмечено В. Т. Пашу то (и не только им), была отредактирова-
на в окружении Василька (см.: Пашуто В. Т Очерки по истории Галицко-
К вопросу о датах рождения Даниила и Василька Романовичей 91
через призму тесно связанного с Владимиром Васильковичем ле-
тописца мы наблюдаем почти 20 лет истории Галицко-Волынской
Руси. Если уж говорить об этом, то именно владимирская редак-
ция Галицко-Волынской летописи деформировала расстановку
сил между внуками Романа. К счастью, сохранились остатки ин-
формации, позволяющие восстановить их фактическое состоя-
ние. По всей видимости, после смерти Василька его сын лишил-
ся власти над всей восточной частью вотчины в точном смысле
этого слова. Вероятно, Василько в последние годы жизни правил
во Владимире и Луцке, а после смерти брата, вместе с племян-
ником Шварном, был официальным соправителем государства
Романовичей 12. Очевидно, и возраст и, в основном, принадлеж-
ность к старшему поколению давали ему перевес над «сыновцем».
В оппозиции по отношению к родственникам стоял отодвинутый
отцом Лев. Смерть Василька мгновенно изменила такую расста-
новку сил. На луцкий стол, несомненно, в противовес Владимиру
Васильковичу, был возведен старшим из живущих Даниловичей,
Львом, его сводный брат Мстислав. Как же может идти речь об
исключительной позиции повелителя Владимира по отношению
к родственникам?
Волынской Руси. М., 1950. С. 101-109. Также см.: Генсъорсъкий А. I. Галицко-
Волинський л iron и с (процес складання, редакщ!’ та редактора). Кжв,
1958. С. 10—16, 66-90; Галицко-Волинський лпопис. Дослщження. Текст.
Коментар. / Под ред. М. Ф. Котляра, Ки'Гв, 2002. С. 51-55; Толочко П. П. Рус-
ские летописи и летописцы Х-ХШ вв. СПб., 2003. С. 261-264). Летописец,
связанный с этой династией, неоднократно преувеличивал значение своего
князя по отношению к Даниилу. Совершенно непонятно, почему же он не
упомянул тогда о его возрастном старшинстве?
12 Именно Шварно, а не Лев, по всей видимости, был назначен пре-
емником Даниила (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 863, 870). Во втором из указанных мест
речь идет о том, что Лев начал править в Галиче и Холме после своего брата
Шварна. Переход власти над Холмом и значительной частью государства
к Шварну, самому младшему и неопытному Даниловичу, а не ко Льву, яв-
ляется ярким свидетельством того, насколько были подорваны отношения
между Даниилом и Львом в последний период жизни правителя Руси.
92
Д. Домбровский
В качестве аргумента в пользу этого тезиса не может рассматри-
ваться передача им по наследству своего княжения двоюродному бра-
ту по отцу, Мстиславу Это была акция, направленная не имеющим
потомства Васильковичем явно против Льва и его сына Юрия. Хоте-
лось бы также обратить внимание на то, что угроза Льву интервенцией
татаро-монголов предотвратила от захвата им (для Юрия), по крайней
мере, части наследия Владимира 13. Наконец, необходимо упомянуть
и то, что не Владимир Василькович, а Лев обладал в 70-е и 80-е гг.
XIII в. реальным влиянием на международные дела. Диспропорцию в
силе обоих Романовичей лучше всего демонстрирует следующее срав-
нение. Владимир был покровителем Конрада II, повелителя восточ-
ной Мазовии, одного из самых слабых и самых бедных польских кня-
жеств 14. Можно также говорить о сохранении политического равно-
весия между управляемым Васильковичем княжеством и отдельными
повелителями Литвы15. Лев же в начале 1280 г. претендовал на краков-
ский трон 16, а впоследствии, в 1289 г., сыграл важную роль в борьбе
13 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 928-931.
14 Особенно ярким свидетельством такого положения вещей являют-
ся слова Конрада II: «господине брать мои, ты же ми быль во отца м'Ьсто,
како мя еси держалъ, подъ своею роукоую своею милостью, тобою есмь
господине княжилъ и городы свог держалъ, и братьи своей отялся есмь и
грозенъ быль», произнесенные им умирающему Владимиру Васильковичу
(ПСРЛ. Т. 2. Стб. 906).
15 Об отношениях между Галицко-Волынской Русью и Литвой в ин-
тересующий нас период времени см., например: Грушевський М. С. Icropia
Украши-Руси. Т. 3: До року 1340. Льв1в 1905 [репр. изд.: Кшв, 1993]. С. 93-
95, 100; Paszkiewicz Н. Jagiellonowie a Moskwa. Т. I: Litwa a Moskwa w XIII
i XIV wieku. Warszawa, 1933. S. 104-151; Пашуто В. T Образование литов-
ского государства. М., 1959. С. 387-389; DubonisA. Meile ir politika. Traidenis
tekina dukr^ // Darbai ir Dienom (Acta et commentationes Universitatis Vytauti
Magni). 44. 2005. S. 27-40; Idem. Kunigaikstis parnas ir stadiatikiskos lietuvos
popierines iliuzijos // Naujasis Zidinys. 2006. № 4-5. S. 193-200.
16 ПСРЛ. T. 2. Стб. 881-882. Информацию о кампании Льва содержат
также многочисленные польские источники. Больше всего подробностей
можно найти в следующих: Rocznik Traski // Monumenta Poloniae Historica.
T. II. wyd. August Bielowski. Lw6w, 1872. S. 847; Rocznik maiopolski (kodeks
К вопросу о датах рождения Даниила и Василька Романовичей 93
за Краков, ведущейся союзом внуков Конрада I Мазовецкого с силами
вроцлавского князя Генриха IV Пробуса 17. Данилович поддерживал
также дружеские отношения с Вацлавом II, королем Чехии 18. Кроме
того (хотя уже позже), Лев использовал ослабление Венгрии и захва-
тил территорию т.н. Закарпатской Руси 19. Нельзя, наконец, пройти и
мимо того факта, что, находясь с определенного времени в конфликте
с Тройденом, великим князем Литвы, он организовал против него по-
ходы, в которых иногда пользовался поддержкой татаро-монголов 20.
Отношения как Льва, так и Владимира с Ордой в представленном
сравнении не должны учитываться в связи с особым статусом в целом
всех русских правителей по отношению к ханскому главенству.
На наш взгляд, представленное сравнение ярко демонстрирует
диспропорцию между значением Льва и Владимира явно не в поль-
Szamotulskiego), wyd. August Bielowski H Ibid. T. III. Lwow, 1878. S. 181; Rocz-
nik franciszkanski krakowski 1202-1288 (= Kronika Dzierzwy), wyd. August
Bielowski // Ibid. T. III. S. 50-51; loannis Dlugossii Annales seu Cronicae incliti
Regni Poloniae, ks. VII. Varsaviae, 1975. S. 210-211.
17 ПСРЛ. T. 2. Стб. 935-937. Самый подробный из проведенных до
сих пор анализов участия Льва в войне за Краков конца 80-х гг. XIII в.
можно найти в работах: Dqbrowski D. Stosunki polityczne Lwa Danilowicza z
s^siadami zachodnimi w latach 1264-1299/1300 И Галичина та Волынь у добу
середнов!ччя. До 800-р1ччя з дня народження Данила Галицького. Льв1в
2001. С. 53-56,64-67; Idem. Kilka uwag w sprawie kontekstu mi^dzynarodowego
walk о tron krakowski w latach 1288-1290 (do momentu smierci Henryka IV
Prawego) I I Szczegolne problemy czlowieka i edukacji u progu XXI wieku.
Ksiqga jubileuszowa ofiarowana Profesorowi Bogdanowi Snochowi I Pod red.
S. Podobinskiego, U. Ordon, E. Skoczylas-Krotli i A. Siedlaczek. Czestochowa,
2002. S. 30-34.
18 ПСРЛ. T. 2. Стб. 936. См. также: Hlavdcek 1. Novy zlomek formulate
Tobiase z ВесЬупё И Ceskoslovensky Casopis Historicky. R. VI. 1958. Z. 3. № 17.
Уже давно хорошо известно, что союз Льва с Вацлавом II продолжался еще в
1299 г., что подтверждается информацией, содержащейся в: Annales Heinrici
Heimburgensis, wyd. Josef Emler H Fontes Rerum Bohemicarum. T. III. Praha,
1882. S. 321.
19 См. мнение по этому поводу Михайло Грушевського (см.:
Грушевський М. С. 1стор1я Украши-Руси. Т. 3. С. 99-100).
20 См. прим. 15.
94
Д. Домбровский
зу последнего. Исключительная же позиция Васильковича является
всего лишь результатом особой расстановки источников: события
70-х и 80-х гг. XIII в. можно наблюдать, как это отлично известно,
через призму мнения восхвалявшего своего князя редактора свода,
возникшего в окружении Владимира. Тем временем, мало того, что
упомянутый свод представлял Льва не с самой выгодной стороны,
но вдобавок не существовало (или, по крайней мере, не сохранилось
до нашего времени) источника, представляющего интересы Данило-
вича.
Вернемся, однако, к вопросам, связанным непосредственно с Да-
ниилом и Васильком. На наш взгляд, лишь на представленном выше
фоне приобретает соответствующее значение факт, который был
проигнорирован А. П. Толочко, а именно: после смерти Романа жи-
тели Галича присягали не Васильку, а Даниилу, хотя оба Романовича
вместе с матерью находились тогда в Галиче. Эта информация (что
также важно) содержится в Лавреньевской летописи 21 — источнике,
в создание которого Даниил не вмешивался.
Точно такое же значение имеют сообщения Галицко-Волынской
летописи о принятии на себя королем Венгрии Андреем II и польским
князем Лешеком Белым попечительства над Даниилом, а не Василь-
ком 22. Напомним, наконец, что именно первый из упомянутых Рома-
новичей был помолвлен с дочерью венгерского повелителя23. Разве ре-
шился бы Андрей II отдать руку своей дочери князю, не играющему в
своем государстве главной роли? Не думаю. Здесь стоит отметить, что
оставление Василька в качестве представителя семьи на Руси сравни-
тельно легко объяснимо и хорошо перекликается с отправлением Да-
ниила к венгерскому двору. Князь (даже малолетний) был необходим
в качестве символа власти. Василько же находился, если так можно
выразиться, в сравнительно удобной ситуации. Его поддерживали как
мать, так и отцовские бояре. Первый (берестейский) стол он получил
21 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 425-426.
22 ПСРЛ.Т. 2. Стб. 717,719.
23 Там же. Стб. 723.
К вопросу о датах рождения Даниила и Василька Романовичей 95
в возрасте как минимум 4 лет, что на Руси случалось довольно ред-
ко, следующие — соответственно позже24. Однако это неравнозначно
с его старшинством по отношению к Даниилу. Напротив, его можно
считать представителем отсутствующего главы рода.
В пользу нашего вывода говорит и еще один важный аргумент.
Даниил при совместных упоминаниях всегда указывается до Ва-
силька. Напомним, что в соответствии с применяемыми летописца-
ми нормами это является ярким свидетельством старшинства перво-
го из братьев. В такой же очередности перечислялись Романовичи и
в буллах Иннокентия IV, и в донесении Иоанна де Плано Карпини 25.
Было ли это лишь результатом выделения Даниила папской курией и
ее посланцем, вытекающим только из личной предрасположенности,
из их политической позиции? На наш взгляд, это не так.
Обратимся теперь к сомнению киевского исследователя отно-
сительно возможности использования для определения возраста Ро-
мановичей упоминания об их побеге из Владимира, состоявшемся
зимой 1206/7 (до 28 февраля 1207) г.26. Красноречиво в этом отрывке,
прежде всего, указание на то, что Даниилом, упомянутым первым,
занимался дядька, а Васильком — мамка (и, что менее важно, поп
Иван). В разграничении терминов, употребленных по отношению к
24 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 720-721. Возведение на престол Василька в Бе-
рестье относится к 1208 или 1209/10 г. При этом для нас не имеет значе-
ния, какой из вариантов верен. В обоих случаях князь уже не был груд-
ным ребенком. Таких Рюриковичей, как известно, уже отправляли «на
княжения».
25 Documenta Pontificum Romanorum historiam Ucrainae illustrantia
(1075-1953). T. I: 1075-17001 Ed. Athanasius G. Welykyj, Romae 1951. № 20,21,
25; Johannes de Plano Carpini. Ystoria Mongalorum quod nos Tartaros appella-
mus // Sinica franciscana. T. I: Itinera et relationes fratrum minorum saeculi XIII
et XIV. Opr. Anastasius van den Wyngaert. Quaracchi-Firenze, 1929. P. 127.
26 ПСРЛ. T. 2. Стб. 718-719. Побег Романовичей из Владимира произо-
шел зимой 1206/7 г. (до 28 февраля 1207 г.), ибо так можно датировать захват
этого города Святославом Игоревичем (Dqbrowski D. Dwa ruskie malzenstwa
Leszka Bialego. S. 74-75). Беглецы укрылись на дворе Лешека Белого, кото-
рый тогда отправил Даниила в Венгрию (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 719).
96
Д. Домбровский
опекунам Романовичей, на наш взгляд, следует усматривать разни-
цу в их принадлежности к возрастным группам. Имеющий своего
дядьку Даниил явно уже не был грудным ребенком. У Василька же
была еще кормилица, то есть мамка. Такое понимание анализиру-
емого фрагмента идеально согласуется с мнением о рождении Да-
ниила примерно в 1201 г., а его брата — примерно в 1203 г. 27Оно
подтверждается также не упомянутым украинским историком со-
общением об отправлении Лешеком Белым к находящемуся, видимо,
неподалеку от места побега из Владимира венгерскому двору Дании-
ла и оставлении у себя Василька с княгиней-вдовой28. Ведь намного
более правдоподобно разлучение с матерью примерно шестилетнего
ребенка, чем ребенка в возрасте около четырех лет.
Перейдем к другим вопросам, затронутым А. П. Толочко. На наш
взгляд, не следует учитывать как аргумент в пользу его мнения тот
факт, что в первые годы после смерти отца Даниил часто упоминал-
ся как молодой (или даже ребенок), тогда как Василько — никогда.
Киевский исследователь привел, в частности, пример с ситуацией,
имевшей место в конце 1213 — начале 1214 г., и констатировал, что
здесь красноречиво подчеркивание детского возраста Даниила и не-
упоминание об этом по отношению к брату князя. Хотелось бы, од-
нако, обратить внимание на то, что именно в упомянутых эпизодах,
во-первых, Лешек Белый «поя» из Каменца не Василька, а Даниила.
Во-вторых, участвующие в походе на Галич воины и бояре названы
«воинами Даниила и боярами великими отца его». В-третьих, нако-
нец, польский князь, видя верность этих людей Романовичам, «поча
27 Об основных данных на тему понятий «дядько» и «кормили-
ца» см.: Poppe A. Kormilec // SSS. Т. II. Wroclaw [etc.], 1959. S. 478-480 (на
С. 478-479 приведен пример с Даниилом и Васильком в контексте пред-
ставленной нами разницы значений терминов «дядько» и «кормилица», в
котором подчеркнуто, что, очевидно, Василько был еще грудным ребенком,
а в рассматриваемое время детей кормили грудью дольше, чем сейчас; там
же приведена литература по данной теме).
28 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 719.
К вопросу о датах рождения Даниила и Василька Романовичей 97
имЪти любовь велику ко князю Данилоу и братоу его Василкоу» 29.
Таким образом, ясно видно, кто из братьев был важнее, и нельзя объ-
яснить все три явно говорящих об этом свидетельства более высо-
кой активностью Даниила или их связью с летописью, писавшейся в
окружении князя, как это сделал А. П. Толочко. Заметим также, что
в это время Василько также был ребенком, даже если считать време-
нем его рождения осень 1202 г.30. Объяснение ситуации, на которую
обратил внимание А. П. Толочко, мы склонны искать скорее в «геро-
изации» подвигов Даниила. Автор, таким образом, мог подчеркивать
крайне трудную для князя ситуацию (что соответствовало действи-
тельности). На этом фоне все его успехи были блистательны. Тем
временем в отношении к Васильку в этом не было необходимости.
Он не был главным героем событий, а рассматриваемый источник
(как и другие) нельзя считать полным сводом сведений о возрасте
даже самых важных персонажей описываемых событий.
Наконец, нельзя пренебрегать никакой информацией, касающей-
ся перевеса Даниила над Васильком, то есть такой, в которой идет
речь о более высоком политическом значении и престиже первого из
них (см. хотя бы выше), о наделении им брата, о готовности Василька
по отношению к планам и поручениям Даниила и т.п. Нет оснований
усматривать, как это делает А. П. Толочко, причину приведенных
выше фактов в большей оперативности и активности Даниила —
скорее они были отражением реальных отношений между братьями,
основанных в значительной степени на старшинстве.
Здесь следует упомянуть о двух затронутых автором анализи-
руемой статьи вопросах брачного характера. На наш взгляд, А. П. То-
29 Речь идет о ситуации, когда Василько приветствовал мать и бра-
та, прибывающих в Каменец, а затем Даниил, во время похода, организо-
ванного на Галич, был снова назван ребенком (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 729-730;
Толочко А. П. Известен ли год рождения Даниила Романовича Галицкого?
С. 228-229).
30 Нельзя забывать о том, что в донесениях о событиях, происходя-
щих в 1244-45 гг., был упомянут в Галицко-Волынской летописи Лев Дани-
лович, родившийся между 1225 и 1229 гг.
98
Д. Домбровский
лочко ошибочно определяет как сроки браков братьев Романовичей,
так и их значение. Во-первых, что признает сам автор, Даниил же-
нился раньше. Однако его союз с Анной, дочерью Мстислава Мстис-
лавича, вовсе не менее продуман или престижен, чем союз Василь-
ка с дочерью Юрия Всеволодича. В то время как, видимо, при уча-
стии матери Даниил решил жениться на Мстиславне, то есть — мы
утверждаем с полной уверенностью — в 1217 г.31, ее отец был одним
из самых могущественных русских правителей. Вместе со своим
старшим двоюродным братом со стороны отца и тезкой, киевским
князем Мстиславом Романовичем Старым, он стоял во главе нахо-
дящегося у вершины власти, доминирующего на Руси рода Ростис-
лавичей. Он слыл превосходным воином: достаточно упомянуть то,
что за год до интересующих нас событий он разгромил на Липице
союз владимирско-суздальских князей. До прибытия на юг Мстис-
лав Мстиславич в течение нескольких лет успешно правил Великим
Новгородом. Значит, Анна была для Даниила превосходной парти-
ей. Что касается возможного сомнения по поводу целесообразности
союза с нею Романовича, стремящегося к овладению Галичем, на-
помним, что Даниил и его мать были, и это подтверждается рядом
фактов, реалистами, хорошо владеющими секретами дипломатии. В
1217 г. у них не было никаких шансов на самостоятельный захват
Галича. Значит, связь с Мстиславом, новым правителем этого кня-
31 По упомянутому вопросу мы высказывались подробно не раз (см.:
Dqbrowski D. Malzenstwa Daniela Romanowicza (aspekt genealogiczny i poli-
tyczny) // Venerabiles, nobiles et honesti. Studia z dziejow spoleczenstwa Polski
sredniowiecznej. Prace ofiarowane Profesorowi Januszowi Bieniakowi w siedem-
dziesi^tq. rocznicQ urodzin i czterdziestopiQciolecie pracy naukowej / Pod red.
A. Radziminskiego, A. Supruniuk i J. Wroniszewskiego. Tonin, 1997. S. 43-46;
Idem. Rodowod Romanowiczow. S. 67-71). Однако до сих пор ряд исследова-
телей считает, что интересующий нас брак состоялся в 1219 г. Сила тради-
ции, относящей брак Даниила с Анной к этому времени, настолько велика,
что редакторы вышедшей в Москве «Православной энциклопедии» в состав-
ленной автором статьи биографии Даниила, не проконсультировавшись,
изменили дату с 1217 на 1219 г. (см.: Домбровский Д. Даниил Романович И
Православная энциклопедия. Т. 14. М., 2006. С. 118, 124).
К вопросу о датах рождения Даниила и Василька Романовичей 99
жества, не только приносила мгновенную пользу в виде вхождения
на орбиту одного из самых могучих Рюриковичей (что было важно с
точки зрения общерусской политики), но и позволяла строить планы
на конкретную, местническую пользу в будущем — хотя бы путем
расширения прав наследования Даниилом Галича. Конечно же, не-
возможно было предвидеть, что политика Мстислава по отношению
к зятю окажется непостоянной и капризной.
На наш взгляд, выше представлен целый ряд аргументов, как
положительного, так и отрицательного свойства, в защиту нашего
мнения о возрасте Романовичей и их старшинстве. Остается решить
последний вопрос, являющийся отправной точкой полемики, а имен-
но: проблему возраста Даниила в момент битвы на Калке.
Здесь мы склонны представить головокружительное, но не ли-
шенное правдоподобия решение. Возможно, при дворе Романовичей
и в их окружении не помнили точно, когда впервые появились татаро-
монголы. Мы согласны с тем, что само сообщение об их набеге мог-
ло быть составлено лишь в 40-е гг. XIII в., в рамках так называемого
свода 1246 г. Возможно, в это время кто-то (например, такой «интел-
лектуал», как игумен Петр) был в состоянии навязать свое ошибочное
мнение о том, сколько времени, например, прошло с момента битвы
на Калке до, скажем, середины 40-х гг. XIII в. (26 лет, по мнению Пе-
тра, представленному на соборе в Лионе в 1245 г. 32)? Как известно,
Галицко-Волынская летопись писалась без годовых дат, которые были
приложены лишь в период составления Ипатьевского свода. Отсюда
мнение о времени, прошедшем с момента этого события, могло яв-
ляться отправной точкой для расчета тогдашнего возраста Даниила.
Вдобавок, сознательное или несознательное омоложение при случае
князя было достаточно выгодным в пропагандистских целях.
А быть может, описывая участие Даниила в первом столкнове-
нии с татаро-монголами, была использована литературная калька, с
переносом из нее возраста героя? Второго из представленных выше
32 Толочко А. П. Известен ли год рождения Даниила Романовича Га-
лицкого? С. 236, прим. 48.
100 Д. Домбровский
решений рассматриваемого вопроса мы не в состоянии каким-либо
способом проверить.
В любом случае, завершая полемику с Алексеем Толочко, хо-
чется констатировать, что, считая Даниила старшим сыном Романа
Мстиславича и придерживаясь версии о дате его рождения при-
мерно в 1201 е, стоит подчеркнуть, что лишь появление этого пре-
восходного текста украинского историка заставило нас задуматься
и перепроверить взгляды на представленную проблему, бездумно
принимаемые целым поколением исследователей (в том числе и ав-
тором этих строк).
В. А. Кучкин
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича
с братьями Иваном Звенигородским
и Андреем Серпуховским
Самое раннее сведение о древнейшей договорной грамоте, за-
ключенной московскими князьями между собой, содержится в Описи
архива Посольского приказа, составленной в 1614 г. Согласно Описи,
в шестом ящике большой окованной коробьи в начале второго де-
сятилетия XVII в. среди других хранилась «грамота докончальная
великого князя Семена Ивановича всеа Руси з братом ево с великим
князем Иваном да со князем Ондреем, писано на бумаге, наклеена на
харатье, и писма не знать, и печати роспались»1. Затем составителями
Описи слово «Семена» было переделано на «Семиона», а слово «бра-
том» — на «братьею»1 2. Из приведенного краткого описания следует,
что уже в 1614 г. состояние документа оставляло желать лучшего. От
печатей уцелели лишь остатки. Бумага, по всей вероятности, имела
дефекты, распадалась на части, поэтому грамота была наклеена на
пергамент (харатью). Ее текст составителями Описи читался с тру-
дом и без должного понимания, поэтому первоначально ими указы-
валось, что договор был заключен между великим князем Семеном и
его братом великим князем Иваном (в тексте самого договора Иван
великим князем не назывался, но составители Описи, видимо, имели
точное представление о том, кто за кем княжил в XIV в. в Москов-
ском княжестве), а также неким князем Андреем, но затем было вы-
яснено, что Андрей — другой брат Семена, а потому «братом» было
исправлено на «братьею». Впрочем, эта частная поправка не измени-
1 Описи Царского Архива и Архива Посольского приказа 1614 г. М.,
1960. С. 57.
2 Там же. С. 57, прим. 2, 3.
102 В. А. Кучкин
ла общей оценки архивистами 1614 г. состояния текста договорной
грамоты: «писма не знать».
Опись Архива Посольского приказа 1627 г. внесла некоторые из-
менения в характеристики содержания и состояния грамоты: «гра-
мота докончальная великого князя Семиона Ивановича всеа Руси
з братьею ево со князем Иваном да со князем Ондреем, ветха, вся
изодралась, наклеена была на харатье» 3. Титул князя Ивана был из-
менен и приведен в соответствие с содержанием договора. Очевидно
также, что в 1627 г. подклеивавший грамоту пергамент был снят, гра-
мота оказалась очень ветхой и изодранной, а печати или совершенно
исчезли, или находились в таком плачевном состоянии, что о них
даже не сочли возможным что-нибудь сказать.
Опись Архива Посольского приказа 1673 г. повторила сведения о
договорной грамоте сыновей Ивана Калиты Описи 1627 г.4.
Когда в 60-е гг. XVIII в. сотрудники Московского архива Колле-
гии иностранных дел (МАКИД), где хранились древнейшие русские
документы, в том числе договорные грамоты московских князей,
приступили к их выявлению и описанию, то занимавшийся этой ра-
ботой Н. Н. Бантыш-Каменский первоначально дал такую характе-
ристику договору сыновей Ивана Калиты, которому он присвоил но-
мер 3: «Договорная грамота между великим князем Семеном Ивано-
вичем и братьями его князем Иваном Ивановичем и князем Андреем
Ивановичем о бытии им в мирЪ и согласии до смерти, о взаимном
вспоможении противу общих их неприятелей и пр. Году не пока-
зано, а по лЪтописцам слЪдует быть между и годовъ. К сей
грамотЪ привЪшена восковая печать, средина грамоты вся истлЪла
и местами и розобрать нелзя» 5. Но в беловом варианте описание
грамоты стало иным: «Договорная грамота великаго князя Семена
3 Опись архива Посольского приказа 1626 года. М., 1977. С. 33. Опись
начала составляться 26 декабря 1626 г. См.: Там же. С. 32. Очевидно, что за-
кончена она была уже в 1627 г. Поэтому ее точнее называть Описью 1627 г.
4 Опись архива Посольского приказа 1673 года. Ч. I. М., 1990. С. 39-40.
5 РГАДА. Ф. 180. Оп. 13. Ед. хр. 426. Л. 3 об.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 103
Ивановича съ братьями его князем Иваномъ Ивановичемъ и князем
Андреемъ Ивановичемъ о бытии имъ въ вЪчномъ мирЪ и согласии; о
взаимномъ вспоможении противу общихъ ихъ неприятелей, о управ-
лении всякому своими землями по учиненному отцем ихъ розделу,
и пр. Году не показано, а по лЪтописцамъ слЪдуетъ быть между
и у— годовъ. К сей грамогЬ привЪшена восковая печать, средина
грамоты почти вся истлЪла, такъ что местами и розобрать нелзя» 6.
Несколько позднее М. Н. Соколовский, сменивший Н. Н. Бантыш-
Каменского на посту хранителя древнейших грамот МАКИД, после
слов «восковая печать» в Описи документов сделал вставку, а на бо-
ковом поле л. 5 об. написал: «которая столько повредилась, что ни-
какова на оной изображения видЪть не можно». Из этого первого по
сути дела научного археографического описания договора следует,
что и в последней трети XVIII в. грамоту читать было трудно, осо-
бенно дефектна была ее середина (характеристика содержания со-
глашения была дана Н. Н. Бантыш-Каменским на основании сведе-
ний, содержавшихся в первых 8 строках грамоты), причем первона-
чально Н. Н. Бантыш-Каменский отметил, что «средина грамоты вся
истлЪла», а затем поправился: «средина грамоты почти вся истлЪла»,
возможно, потому, что грамоту удалось частично реставрировать. Н.
Н. Бантыш-Каменский указал также, что при грамоте сохранилась
одна печать, а не печати, как было зафиксировано в 1614 г., да и та
была сильно повреждена. Широкая дата написания грамоты была
установлена по времени великого княжения старшего сына Ивана
Калиты Симеона, но по годам, указанным в поздних летописных
сводах, где смерть Ивана Калиты и восхождение Симеона на велико-
княжеский владимирский стол были отнесены к 1341 г.7. На самом
деле на великокняжеский стол Симеон был посажен 1 октября 1340
г.8, а скончался он 26 апреля 1353 г.9. Последний год, после которого
6 РГАДА. Ф. 180. Оп. 13. Ед. хр. 425. Л. 5 об.-б.
7 См., например: ПСРЛ. Т. 7. СПб., 1856. С. 206.
8 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Пг., 1922. Стб. 53.
9 Там же. Стб. 62.
104
В. А. Кучкин
договор между сыновьями Ивана Калиты не мог быть составлен, был
указан Н. Н. Бантыш-Каменским правильно.
Текст договора великого князя Симеона Ивановича с братьями
написан на листе бумаги размером 287 мм в ширину и 312 мм в вы-
соту черными чернилами полууставом XIV в. Плотность письма со-
ставляет от 24 до 28 букв на 1 дм бумажного листа. Следовательно,
средний размер буквы колеблется от 3,57 мм до 4,17 мм. Из-за давней
ветхости бумажного листа, распадавшегося на множество больших
и малых фрагментов, и неоднократных попыток реставрации доку-
мента текст договорной грамоты в настоящее время очень труден для
прочтения ,0. Каждая строка имеет дефекты. Уровни строк неровные,
поскольку отпавшие фрагменты древними и более поздними храни-
телями документа воссоединялись с основным текстом небрежно, а
иногда просто наугад. Так, начало первой строки оказалось подня-
тым вверх по сравнению с серединой и концом той же строки, по-
тому что в левый край грамоты между строками первой и второй
был вклеен отпавший фрагмент текста второй строки («съ(?) кназ»),
нарушивший последовательность изложения начала грамоты. Окон-
чание строки 5 уходит резко вниз от линии строки 4. Невозможно
определить, где проходит окончание строки 9 и сохранилось ли оно
вообще. На уровне строк 14-15 помещен фрагмент текста, где чи-
таются буквы «о живогЬ», а под ними буквы «ипос». Оказывается,
фрагмент должен находиться на 1 строку ниже. Он составляет часть
статьи 11 договора. Примерно в районе строки 20 читается текст из
статьи 13 соглашения «что есмь прикупил з». Над ним выклеен текст
«та кнагини Анн», который относится к статье 13, но должен нахо-
10 В 1948 г. Л. В. Черепнин отмечал, что «в настоящее время грамота
распалась на клочки, собранные и наклеенные (иногда очень неудачно) на
лист позднейшей бумаги. При изучении договора часто приходится пред-
почитать „Собрание государственных грамот и договоров41 подлиннику,
поскольку в момент издания СГГД подлинник изучаемого документа был
сохраннее и издатели могли полнее восстановить текст, чем это возможно
теперь». См.: Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков.
Ч. I. М.; Л., 1948. С. 21, прим. 45.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 105
диться совсем в другом месте. После же слов «что есмь прикупил
з» в грамоте следует пустое место, в котором может уместиться 19
букв. А далее читается «аберег», т. е. «прикупил Заберег» (волость
по р. Берега). Совершенно очевидно, что буквы «аберег» храните-
лями грамоты были выклеены не в том месте. В 4 строке снизу по-
сле слов «кр(е)стъ межи» читается не соответствующее этим словам
«Васильев». В конце строки примерно 21, если считать снизу, без ви-
димых пропусков читается «не при у намЪстнику и к наш». Но соче-
тание «не при у» бессмысленно. Очевидно, и в данном случае перед
нами результат ошибочного соединения разных чтений. Подобные
примеры неудачной реставрации текста можно умножить. Поэтому
даже количество строк в грамоте подсчитать трудно. Лучше других
сохранились первые 15 строк грамоты и последние 16 строк. Если
судить по высоте бумажного листа, на котором был написан текст
соглашения, и по высотам первых 15 и последних 16 строк грамоты,
в грамоте содержалось еще строк 17-18 текста, которые разрушены
очень сильно, имеют большие утраты и с трудом поддаются прочте-
нию и интерпретации.
В настоящее время проводится реставрация документа. В про-
цессе реставрации снята подклеенная бумага. Она имеет филигрань
Pro patria и литеры А и Г, расположенные по разным сторонам основ-
ной филиграни, а на другой части бумажного листа — вензель. Бума-
га с такими водяными знаками выпускалась ярославской бумажной
фабрикой Афанасия Гончарова в 80-е гг. XVIII в. Очевидно, что по-
следнее укрепление документа было произведено не ранее назван-
ного времени. Если его как-то пытались реставрировать в 60-е гг.
XVIII в., результатом чего стало более позднее замечание Н. Н. Бан-
тыш-Каменского, что середина грамоты «почти вся истлЪла», а не
«вся истлЪла», то следы такой реставрации не обнаруживаются.
В ходе современной реставрации выяснилось, что грамота име-
ет запись на обороте. Она начинается с нижнего поля грамоты и по
отношению к ее основному тексту повернута на 180 градусов. За-
пись сделана черными чернилами, полууставом XIV в. Запись четы-
106
В. А. Кучкин
рехстрочная, имеет большие утраты. В первой строке видны буквы
«кн(а)з. . .икого Сем[ено]ва .. .г(осподи)ну кназю велико[му]»; во вто-
рой «целовали»; в третьей «.. .бо з брат...»; в четвертой «с Ываномъ и
с [А]ндр[Ъе]мъ». Судя по сохранившимся словам и буквам, в записи
было зафиксировано, что это грамота великого князя Семена, и крат-
ко описано ее содержание — как целовали крест господину велико-
му князю его братья Иван и Андрей.
Первым историком, исследовавшим договор сыновей Ивана Ка-
литы, был М. М. Щербатов. Раздел своей «Истории российской от
древнейших времен», посвященный правлению Симеона Гордого, ко-
торый заключил соглашение с братьями, он начал с замечания о том,
что Симеон не успел приехать на похороны отца и попал в Москву
позже. Поскольку владение московским и владимирским великокня-
жескими столами, ставшими вакантными после смерти Ивана Кали-
ты, целиком зависело, по мнению М. М. Щербатова, от «позволения
татарского», то «первое попечение князя Симеона по пришествии его
в Москву состояло, чтобы склонить братьев своих в такое согласие
с собою, что бы они не помогали противу его другим требователям
на сии княжения, то есть тверским и суздальским князьям.. .»п. Взяв
обоих братьев в Орду, куда поехали и другие русские князья, Симеон
получил там ярлыки на правление. Далее он «с братьями своими и
с ханскими грамотами вскоре возвратился в Москву, и видя власть
свою разделенну с братьями своими (по-видимому, М. М. Щербатов
имел здесь в виду раздел между братьями, предписанный завещани-
ем Ивана Калиты, и утверждение этого раздела ордынским ханом,
выдавшим Калитовичам ярлыки на их владения. — В. К\ склонил
их всю власть себе уступить, на таких договорах, чтоб как им с их
стороны никогда противу его ни в какой союз не вступать, так и ему
без согласия их договоров ни с кем не заключать, и с доходов ему,
яко старшему иметь половину, а тем другую; слуг и бояр менших
братьев, естьли то в Москве судить ему князю великому, а ежели то в
11 Щербатов М. М. История российская от древнейших времен. Т. III.
СПб., 1774. С. 373.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 107
других городах, то наместникам великого князя обще с княжескими
наместниками; когда же великий князь пойдет сам на войну, то обя-
зывались и братья его сами с ним ити, но естьли сам великий князь
на войну не пойдет, то и они освобождались, разве будет кто из них
точно послан вместо великого князя для предводительства войск. И
все сие они между собой присягою на гробе родителя своего велико-
го князя Иоанна Даниловича утвердили» 12 13. Смерть Ивана Калиты
М. М. Щербатов, опиравшийся преимущественно на такие поздние
летописи, как Типографская и Воскресенская, относил к 1341 г. п. Те
же летописи о последующих событиях (приезд в Москву Симеона,
поездка его с братьями и другими русскими князьями в Орду, полу-
чение там ярлыка на великое княжение, возвращение на Русь, поса-
жение на великокняжеском столе), о которых писал М. М. Щербатов
в связи с заключением договора между Калитовичами, сообщали под
тем же 1341 г. 14 15. Поэтому М. М. Щербатов отнес договор Симеона с
братьями к 1341 г. ,5. Свое мнение он постарался обосновать в специ-
альном примечании: «В сей грамоте также, как и во многих году не
показано, но как естественно есть мнить, что великий князь Симеон
получа от хана обще с братьями своими великое княжение старался
скорее его под единую свою власть привести, и тако мню возмочь по-
ложить со справедливостью, что таковой они договор по самом воз-
вращении своем заключили, и еще тем более, что после везде в лето-
писцех обретаем, что он единый великим князем почитался. Может
статься к заключению сего договора и то его понудило поспешить,
что вскоре в разделенной власти некоторые коварные люди для сво-
их прибытков начали стараться всеять вражду между братьями, яко
некоторый Алексей Петрович учинил, о котором в сей грамоте поми-
нается...» 16. Очевидно, что в основе отнесения М. М. Щербатовым
12 Там же. С. 375-376.
13 Там же. С. 369.
14 ПСРЛ. Т. 24. Пг, 1921. С. 117; Т. 7. С. 206.
15 Щербатов М. М. История российская от древнейших времен. Т. 1П.
С. 376.
16 Там же. С. 376, прим.*.
108
В. А. Кучкин
договора между сыновьями Ивана Калиты к 1341 г. лежали не факты,
основанные на тексте договора, а некая презумпция, заключавшаяся
в том, что поездка Симеона с обоими братьями в Орду имела целью
получение каждым из них ханских ярлыков на свои владения, вы-
деленные им их отцом, а для Симеона -— еще и получение ярлыка на
великое княжение Владимирское; что договор с братьями укреплял
власть Симеона, а необходимость укрепления его власти должна
была приходиться на время ее получения. Самое любопытное заклю-
чается в том, что такая выведенная на основании чисто логических
посылок ранняя дата рассматриваемого соглашения просуществова-
ла в русской историографии вплоть до середины XX в.
Кроме датировки грамоты, М. М. Щербатов дал ее археографи-
ческое описание и постарался разобрать ее установления. Он отме-
тил, что «к сей грамоте привешена восковая печать, которая столько
повредилась, что никакого на оной изображения видеть не можно» 17.
Относительно состояния грамоты он писал следующее: «Сия гра-
мота столь во многих местах обветшала и стерлась, что многова и
прочесть никак не возможно, однако что возможно было прочесть
из того выписку предлагаю» 18. Щербатовское описание печати гра-
моты повторило описание, составленное в свое время Н. Н. Бантыш-
Каменским и М. Н. Соколовским. Что касается состояния грамоты,
то М. М. Щербатов зафиксировал, вероятно, то, что увидел сам. Его
«выписка» стала комментированным пересказом начала, статей 1, 2,
4, 5, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 15, 16, 24, 25, 26, 27, 28 и перечня послухов
договорной грамоты 19. Более трети статей договора М. М. Щерба-
тов прочитать не сумел. Его пересказ прочитанного не всегда точен,
что можно видеть из приведенной выше первой большой выдерж-
ки из «Истории российской от древнейших времен», где на основа-
нии статьи 8 говорилось о половине доходов, отчисляемых в пользу
Симеона, тогда как речь в самом документе шла о половине лишь
17 Там же. С. 507.
18 Там же. С. 505.
19 Там же. С. 505-507.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 109
тамги; о суде над слугами и боярами удельных князей в городах по-
мимо Москвы (статья 15), хотя статья обсуждала вопрос о суде имен-
но в Москве, но в отсутствие великого князя, и т. д. В то же время
М. М. Щербатов первым из историков отметил, что договор Симеона
с братьями является древнейшим документом, в котором фиксирует-
ся чин окольничего 20.
На следующий год договор был опубликован. Он был издан
Н. И. Новиковым в «Древней российской вивлиофике» 21. В заголовке
документа указывалось, что печатается «Договорная грамата Вели-
каго Князя Семена Ивановича съ братьями его Князь Иваномъ Ива-
новичемъ и Князь Андреемъ Ивановичемъ» 22. В легенде грамоты,
помещенной после текста документа, определялась дата договора и
давалось его краткое археографическое описание: «Года не показано,
а по л'Ьтописямъ следуеть быть между 1341 и 1353 годами. Къ сей гра-
моте привешена восковая печать, которая столько повредилась, что ни
какова на оной изображения вид’Ьть не можно. Средина грамоты почти
вся истлЪла такъ, что мЪстами и разобрать не льзя» 23. Нетрудно ви-
деть, что заголовок, датировка и характеристика состояния грамоты
были заимствованы издателем из описаний договора, составленных
Н. Н. Бантыш-Каменским и М. Н. Соколовским. Датировка, предло-
женная М. М. Щербатовым, во внимание принята не была.
При передаче текста слова, стоявшие под титлом, в издании
1775 г. полностью раскрывались. Недостающие буквы вставлялись
в строку, но не выделялись от остальных букв. Выносные буквы
также вставлялись в строку и также никак не обозначались. При
этом конечные мягкие согласные вставлялись в строку то с «ь», то
с «ъ». Имена собственные и слова Архимандрит, Бог, Бояре, Вели-
кий (князь), Волости (не всегда), Господин, Княгиня, Князь, Крест
20 Там же. С. 376, прим. *.
21 Древняя российская вивлиофика {далее — ДРВ). Ч. VIII. СПб., 1775,
№ 111. С. 220-226.
22 Там же. С. 220.
23 Там же. С. 226.
no
В. А. Кучкин
(не всегда), Московский, Наместник, Переяславский набирались с
большой буквы. Буквы «а» и «га» заменялись на букву «я», а вместо
буквы «оу» печатали букву «у». Там, где слышалась краткость «и»,
ставили букву «й». По правилам правописания XVIII в. букву «и»
заменяли на букву «Ь>, букву «Ъ» — на букву «е» и наоборот, после
твердых согласных всегда ставился «ъ», даже если в подлиннике был
написан «ь». Вместо окончания «его» давали окончание «аго». Про-
пуски текста отмечались отточиями разных размеров.
Сложный текст договора был изучен довольно внимательно, и
грубых ошибок прочтения сделано относительно немного, всего 14.
Но мелких отступлений от оригинала было достаточно, причем не
всегда можно определить, ошибка это прочтения или набора. Как
бы там ни было, такие погрешности необходимо отметить. Так, в
издании 1775 г. было напечатано «молодшею» (с. 220) 24 вместо «с
молодшею», «Иваномъ» — «съ Иваномъ», «у отця» — «оу отна»,
«отце въ» (с. 221) вместо «отцево», «та» — «[буде]ть», «недругомъ не-
другъ» — «[недругь, то и на]л недругъ», «гнетъ» — «г(о)с(поди)не»,
«недокончивати» — «не доканчивати», «докончивати» — «докан-
чивати», «есьмы» — «есмы», «сступилися» — «съступилисА», «ко-
нюшний» — «конюшии», «тоже» — «то же», «опроче» — «опроч(ь)»,
«А се» вместо «А сел» (с. 222), «Вышневское» — «Вышневьское»,
«князь» — «кназ(ю)», «Михалевское» — «Мих[але]вьское», «на
ПружейкЪ» — «[на Пру]женкЪ», «мани...довское» — «Мики[форо]
вьское», «отведетъ» — «отъведет», «дЬтьми» — «дЪтми», «како» —
«как», «отъ» — «ото», «своихъ.. .или» — «своих. Или», «что» — «что
кто», «и» — «или», «того блюсти» — «того.. .блюсти», «княгиня»---
«кнагини», «тешевымъ» — «Тешевымъ», «за береги» (с. 222-223)
вместо «Забереги», «не обидЪти» — «а не обидЪти», «той» — «твои»,
«Московский» — «московски», «а же» — «аже», «будешь» — «бу-
дешь», «гнетъ» — «г(о)с(поди)не», «приставь» — «при[ставовъ]», «то
шли се» (с. 224) вместо «пошлыЪ», «которы люди» — «котор[ыхъ]
люди(и)», «кормленьЬ» — «кормленьи», «волостьми» (с. 225) вместо
24 Здесь и далее ссылки на издание договора в ДРВ даются в тексте.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 111
«волостми», «есми» — «есмы», «всЪсти» — «въс’Ьсти», «ОлексЪй» —
«ОлексЪ», «Андрею» — «А[н]дрЪю», «собЪ» — «к собъ», «въ» — «и
въ», «д’ЬтЪхъ» — «дЪтехъ», «дЪтЬмъ» — «дЪтел/», «подмогати» —
«подмагати», «цЪловали» (с. 226) вместо «целовали», «есьмы» —
«есмы», «Московски» — «московьскии», «Чяцьсюй» — «[ты]сяць-
скии».
Вместе с тем в издании воспроизведены такие слова, наборы
букв и отдельные буквы, которые сейчас не видны. В частности, в
статье 8 было напечатано «...ма полтамги» (с. 221) 25. Буквы «ма»
теперь не читаются. В статье 12 «изъ насъ братенико» (с. 222), в ста-
тье 13 «...тиною свободкою» (с. 222), в статье 17 «удали.. .мъ», далее
«извелит...» (там же), «господине, пристава» (там же) вместо тепе-
решнего «...пристава», «...имъ пос л ат...и къ тобгъ» (с. 223-224), в
статье 18 «пр.. ,емъ отци изъ.. .хъ волостш и изъ н...»(с. 224), в ста-
тье 19 «ни слугамъ безъ...» (с. 224), в статье 20 «имгъти...всимъ...
отци...не держати...дворъ москов...цм...всимъ» (с. 224) вместо
нынешнего «...дворъ московский...», в статье 21 «выиманы нын...
войны де» (с. 224) вместо «выиманы...», в статье 22 «выймалъ изъ...
службу» (с. 224) вместо «выимал...». Насколько бесспорны были вы-
деленные чтения, необходимо выяснять. Из приведенных примеров
неточной передачи текста договора Симеона с братьями в «Древней
российской вивлиофике» видно, что серьезные ошибки прочтения
имели место. Поэтому о безусловной правильности воспроизведения
утраченного ныне текста в издании 1775 г. едва ли можно говорить.
Но материал для реконструкции утрат такой текст содержит.
В 1813 г. сотрудники канцлера Н. П. Румянцева предприняли
новое издание по оригиналу договора Симеона с братьями26. Заголо-
вок документа включал и краткую его характеристику: «Договорная
Грамота Великаго Князя СИМЕОНА ИВАНОВИЧА съ братьями его
25 Здесь и далее полужирным курсивом выделяются слова и буквы,
воспроизведенные в ДРВ, но сейчас нечитаемые.
26 Собрание государственных грамот и договоров (далее — СГГ и Д).
Ч. I.M., 1813, №23. С. 35-37.
112
В. А. Кучкин
родными Княземъ Иваномъ и Княземъ Андреемъ: о бытии имъ между
собою въ согласии и вЪчномъ мирЪ; о взаимномъ вспоможении проти-
ву общихъ ихъ неприятелей; о управлении всякому своими землями, по
учиненному Отцемъ ихъ розд'Ьлу, и проч. Писана 1341 году» 21. Легко
убедиться в том, что заголовок и характеристика грамоты были даны
по ее описанию, сделанному в свое время Н. Н. Бантыш-Каменским.
Дата же на сей раз была дана по М. М. Щербатову.
При передаче текста буква «оу» заменялась в публикации 1813 г.
на букву «у», а буквы «а», «та» — на «я». Буква «и» заменялась на «й»
там, где по правилам XIX в. писали «й». Выносные буквы вставля-
лись в строку и не выделялись среди остальных букв. Если выносной
была мягкая согласная, она вставлялась в строку с мягким знаком.
Титла раскрывались, недостающие буквы вставлялись в строку, но
тоже никак не отмечались. После слов, оканчивавшихся на твердую
согласную, ставился «ъ». В конце слова «отец» ставился «ь», хотя в
оригинале был написан «ъ». В издании 1775 г. поступали наоборот.
Имена собственные набирались с большой буквы. Слова (обычно в
косвенных падежах) Архимандрит, Бог, Бояре, Господин, Княгиня,
Князь, Князь Великий, Московские, Наместник, Околничий, Отень,
Отец, Переяславский, Тысяцкий также набирались с большой буквы.
Имя и отчество великого князя Симеона в начале грамоты было на-
брано большими буквами, а имена его братьев Ивана и Андрея — в
разрядку. Имя княгини Анны, имя и отчество боярина Алексея Пе-
тровича, имена и отчества послухов были напечатаны курсивом.
Пропуски обозначались отточиями, которые имели разные размеры.
Текст договора, видимо, внимательно изучался. Во всяком слу-
чае, подавляющее большинство отклонений от подлинника в изда-
нии 1775 г., возникших или из-за неправильного прочтения, или из-
за ошибок набора, было исправлено. Так, в 1813 г. было напечатано
«у отня» (с. 35) 28, «отцево», «будеть», «недругъ, то и намъ недругъ»,
27 СГГиД.Ч. I. М., 1813, №23. С. 35.
28 Здесь и далее указания на страницы издания договора в СГГ и Д
приводятся в тексте.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями ИЗ
«господине» (с. 35-36), «А селъ», «на ПруженкЪ», «Микифоровь-
ское», «что кто», «Забереги», «твои», «господине», «пошлыЪ», «Ты-
сяцьский» (с. 37). Как показано было выше, все эти чтения в «Древ-
ней российской вивлиофике» были переданы неправильно.
Особый интерес представляет передача в «Собрании государ-
ственных грамот и договоров» текста статей 8, 12, 13 и 17-22, в ко-
торых, судя по «Древней российской вивлиофике», сохранялись чте-
ния, ныне утраченные. Буквы «ма» в статье 8 в 1813 г. напечатаны не
были (с. 36). В статье 12 вместо «братенико» было напечатано «бра-
те». В статье 13, как и в 1775 г., были напечатаны буквы «...тиною».
В статье 17 вместо «удали...» было напечатано «удари...», а вместо
«извелит...» — «изъ Вели...». Остальные чтения были сохранены.
В статье 18 чтения «пр...емь Отци изъ...хъ волостий и изъ н...»
также были повторены. В статье 19 повторено чтение «безъ». В ста-
тье 20 издания 1813 г. был воспроизведен текст, который читался и в
издании 1775 г. В статье 21 были повторены буквы и слово «нын.. .во-
йны. ..», но буквы «де» опущены. В статье 22 вместо «выймалъ изъ...
службу» было напечатано «выймалъ изъ... въ службу» (с. 36). Кроме
того, в публикации 1813 г. в статье 8 после слов «кони ставити...»
были напечатаны буквы «хъ». Приведенные поправки сотрудников
канцлера Н. П. Румянцева текста, опубликованного в «Древней рос-
сийской вивлиофике», и одновременное их следование этому тексту
указывают на то, что такие слова и буквы читались в тексте договора
Симеона с братьями и с их помощью в ряде случаев возможно вос-
становление утраченного текста.
Несмотря на всю старательность издателей 1813 г., отступле-
ния от подлинника все-таки имели место. Правда, они были не-
многочисленны. Так, вместо «азъ» было напечатано «язъ» (с. 35),
вместо «с молодшею» — «молодшею», «въ отцево» — «во отце-
во»; «Михалевское» вместо «Михалевьское» (с. 36), «печаловати»
вместо «печаловатисА», «чимь» вместо «чимъ», «того блюсти»
без обозначения пропуска между этими словами, «волостми» —
«волостьми».
114
В. А. Кучкин
В конце публикации грамоты было отмечено, что «Къ сей
ГрамотЬ, которая во многихъ мЪстахъ обветшала и стерлась,
привешены двЪ восковыя печати, столько поврежденный, что ника-
кого на нихъ изображения видЪть не можно»29. Впервые было зафик-
сировано наличие при документе двух печатей. В XVIII в. писали
лишь об одной. Благодаря большей точности в передаче текста, более
полному археографическому описанию грамоты ее издание в «Со-
брании государственных грамот и договоров» вплоть до середины
XX в. стало основным, по которому изучался и цитировался текст
договора Симеона с братьями.
Первым историком XIX в., обратившимся к его изучению, был
Н. М. Карамзин. В основном тексте IV тома своей «Истории госу-
дарства Российского» он дал краткую оценку соглашению велико-
го князя Симеона с братьями: «Торжественно воссев на престол в
Соборном храме Владимирском, он при гробе отца клялся братьям
жить с ними душа в душу, иметь всегда одних друзей и врагов; взял с
них такую же клятву, и скоро имел случай доказать твердость своего
правления». Затем вместо «душа в душу» он написал «в любви», что
было ближе к первоисточнику, и текст «Истории» приобрел оконча-
тельный вид. О докончании между Калитовичами Н. М. Карамзин го-
ворил при изложении событий 1340 г.30. По-видимому, указание до-
говорной грамоты о целовании братьями креста у «отня гроба» исто-
риограф воспринимал как свидетельство о клятве у могилы только
что скончавшегося Ивана Калиты, а потому видел в договоре некий
торжественный акт, определивший на будущее основные принципы
общей внутренней и внешней политики наследников умершего вели-
кого князя. Соображения М. М. Щербатова относительно датировки
грамоты остались вне внимания Н. М. Карамзина.
В примечании 331 к IV тому «Истории...» Н. М. Карамзин дал
более развернутую характеристику рассматриваемого докончания.
29 СГГ и Д. Ч. I. М., 1813, № 23. С. 37.
30 Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. IV. М.: изда-
тельство «Наука», 1992. С. 150 и С. 340. Гл. X. Вар. 2-2.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 115
Указав, со ссылкой на «Собрание государственных грамот и дого-
воров», на плачевное состояние грамоты («так истлела, что нельзя
разобрать многих слов, особенно в середине»), историк тем не менее
процитировал начало грамоты, а также статьи 1,2, пересказал содер-
жание статей 8, 10, 15, 19, привел выдержки из статей 25,27, 28, 29 —
всего 10 статей из 29 31, а кроме того дал перечень послухов, при-
сутствовавших при составлении договора. Реальный комментарий к
грамоте заключался в указании, что названные в ней «пути» означа-
ют доход или сбор, а упоминание окольничего — первая по времени
фиксация такого чина в русских источниках32. Здесь Н. М. Карамзин
повторил заключение М. М. Щербатова, но без ссылки на него.
Н. М. Карамзин отметил также то обстоятельство, что договор-
ная грамота сыновей Ивана Калиты является самым ранним русским
документом, написанным на бумаге, и одним из древнейших бумаж-
ных документов Европы 33.
По-иному датировал и оценивал договор между Калитовичами
С. М. Соловьев. Цитируя грамоту по изданию в том же «Собрании
государственных грамот и договоров», он отметил, что публикаторы
1813 г. отнесли договор к 1341 г. «произвольно» и что «нет достаточ-
ных причин полагать, чтоб договор был написан тотчас по смерти
Калиты» 34. Однако когда именно была составлена договорная гра-
мота, историк не написал.
В самом договоре С. М. Соловьева интересовали, прежде всего,
статусные определения заключивших докончание братьев и их отно-
шения к своим владениям. Касаясь первого сюжета, он отмечал, что
«в старину князья не иначе называли друг друга как брат, отец, сын;
31 Здесь и далее общее количество статей в договоре и их нумерация
приводятся по делению грамоты на статьи, предложенному в данной работе.
32 Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. IV. С. 305,
прим. 331.
33 Там же. С. 324, прим. 373. Здесь Н. М. Карамзин отметил, что в Ита-
лии и Испании бумажные рукописи и документы датируются временем не ра-
нее 1367 г., в Англии — 1342 г., во Франции — 1311 г., в Германии — 1308 г.
34 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. II. М., 1988. С. 336, прим. 455.
116
В. А, Кучкин
в договоре же Симеона младшие братья, обещая, что будут держать
старшего в отцово место, не смеют, однако, или не хотят, или не
умеют назвать его: отче\ но постоянно называют: „Господин князь
великий!“». «Любопытно также, — продолжал далее историк, — что
братья всего больше толкуют о собственности, о своих участках,
младшие выговаривают, чтоб старший брат не обидел, чего не от-
нял у них; также: „Кто из нас что примыслил или прикупил или кто
вперед что прикупит или примыслит чужое к своим волостям, то все
блюсти, не обидети“» 35.
В целом, при характеристике договора С. М. Соловьев использо-
вал intitulatio и inscriptio грамоты, статьи 1,2, 5,7, 10, 12, а также 28 36
и перечень послухов 37, т. е. даже меньше материала по сравнению с
тем, что рассматривал или упоминал Н. М. Карамзин. Но явной за-
слугой исследователя было то, что он обратил внимание на весьма
важные аспекты соглашения, касавшиеся терминологии статусного
определения князей и фиксации их владельческих прав, которым в
договоре уделялось, по мнению ученого, наибольшее внимание.
Сомнения С. М. Соловьева в правильности датировки договора
между сыновьями Ивана Калиты 1341 годом разделил И. И. Срезнев-
ский. Однако разделил своеобразно. Он датировал грамоту по Н. М.
Карамзину — 1340 г., хотя С. М. Соловьев склонялся к мысли о ее
составлении после 1341 г. И. И. Срезневский, видимо, ознакомился с
оригиналом документа. Он отметил, что подлинник написан на бу-
маге и очень изветшал и что «при этой договорной грамоте привеше-
ны две восковые печати, но совершенно испортившиеся»38. Наличие
при договоре двух печатей, а не одной, как утверждали в XVIII в.,
И. И. Срезневский подчеркнул специально. Оценивая содержание
договора, ученый процитировал его начало, статьи 1, 2 и 4, правда,
35 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. II. М., 1988. С. 250-251.
36 Там же. С. 252.
37 Там же. С. 257.
38 Срезневский И. И. Древние памятники русского письма и языка (X-
XIV веков), изд. 2-е. СПб., 1882. Стб. 190.
Договор 1348 г, великого князя Симеона Ивановича с братьями 117
довольно небрежно, пересказал содержание статей 5, 25, 27 и 24 гра-
моты 39. Однако каких-либо новых и оригинальных наблюдений от-
носительно первого внутри династийного договора московских кня-
зей И. И. Срезневский не сделал.
А. В. Экземплярский обстоятельства появления докончания сы-
новей Ивана Калиты изложил по «Истории государства Российско-
го». Но поскольку, в отличие от Н. М. Карамзина, А. В. Экземпляр-
ский относил смерть Калиты и последующее восхождение на велико-
княжеский стол его сына Симеона не к 1340 г., что было правильно, а
к 1341 г., то и договор он датировал последним годом40. В отличие от
своих предшественников А. В. Экземплярский дал несколько более
развернутую характеристику содержания договора. Он остановился
на сведениях начала грамоты, статей 1,2,4, 5, 6, 8,10,13, 27 и 28. При
этом, основываясь на публикации 1813 г., где в статье 8 было напе-
чатано «и бортници въ перев...ахъ и Добрятиньская борть» 41, он по-
считал, что речь здесь идет об уступке младшими братьями Симеону
на «старейший путь» нескольких «сел» 42. Такое заключение неми-
нуемо вело к вопросам: откуда у Ивана и Андрея появились села, ко-
торых не было у их старшего брата, когда и каким путем такие села
были приобретены ими и почему они должны были быть отданы
великому князю? Над подобными вопросами А. В. Экземплярский,
по-видимому, не задумывался, между тем утверждаемое им должно
было вести к существенному пересмотру владельческих отношений
внутри московского княжеского дома. Однако чтение «перев.. .ахъ»
восстанавливается как «перев[ар]ахъ», а они, как и Добрятинская
борть, не являлись селами. Очевидно, что пояснения А. В. Экзем-
плярского к анализируемым им договоренностям не всегда были на
должном уровне.
39 Там же.
40 Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в
татарский период с 1238 по 1505 г. Т. I. СПб., 1889. С. 82.
41 СГГ и Д. Ч. I. С. 36.
42 Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси...
Т. I. С. 82.
118
В. А. Кучкин
Во втором томе своего исследования, при изложении биографии
третьего сына Ивана Калиты Андрея, А. В. Экземплярский вновь
вернулся к оценке договора между Калитовичами. Теперь он давал
ее не по Н. М. Карамзину, а по С. М. Соловьеву. Хотя дата договора
осталась у А. В. Экземплярского прежней — 1341 год, но первона-
чальной уверенности в правильности такой даты уже не было. «К
этому времени (1341 г. — В. К.), — писал А. В. Экземплярский, —
кажется, надобно отнести договор его с младшими братьями». И
далее подчеркивал значение братского соглашения: «Это первый из
дошедших до нас договоров между близкими родичами московского
княжеского дома составляет как бы образчик всех последующих до-
говоров между князьями того дома»43. Хотя значение договора было
А. В. Экземплярским преувеличено, внутридинастийные договоры
московских князей XV в. вообще не упоминают этого соглашения,
тем не менее о нем вспоминал великий князь Симеон при составле-
нии своей духовной грамоты 44, а на общие порядки, установленные
тройственным соглашением, ссылались в своих первой и третьей до-
говорных грамотах великий князь Дмитрий Иванович и Владимир
Серпуховский 45. Содержание договора исследователь раскрывал на
основании начальной части документа и статей 1,2,4,5, которые уже
были им рассмотрены в первом томе «Великих и удельных князей».
Впервые была привлечена только статья 12 46. Кроме того, историк
отметил титулование Симеона («Господин велики князь»), на что
особое внимание обращал С. М. Соловьев47.
Значительный вклад в изучение договора Симеона с братьями
внес А. Е. Пресняков. Не поднимая специально вопроса о времени
43 Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в
татарский период с 1238 по 1505 г. Т. II. СПб., 1891. С. 291.
44 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-
XVI в. М.; Л., 1950 (далее — ДДГ), № 3. С. 13.
45 Там же. №5. С. 19; № 11. С. 31.
46 Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси. Т.
II. С. 291-292.
47 Там же. С. 292.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 119
его составления и не упоминая о полемике С. М. Соловьева с соста-
вителями «Собрания государственных грамот и договоров» и, кос-
венно, с М. М. Щербатовым и Н. М. Карамзиным относительно этого
времени, А. Е. Пресняков, как и большинство его предшественников,
склонялся к самой ранней дате договора. Говоря о значении состо-
явшегося в Москве зимой 1340/1341 г. съезда всех русских князей,
исследователь утверждал, что на нем «предстояло определить отно-
шения между великим князем и остальными князьями, как Симе-
он, в ту же пору, определял особым договором „у отня гроба“ свои
отношения к родным братьям» 48. Поэтому договор сыновей Ивана
Калиты он рассматривал как необходимое дополнение к завещанию
их отца. «Ряд в. к. Ивана Даниловича, — писал А. Е. Пресняков, —
оставил недоговоренным многое в определяемых им отношениях.
Братья-Ивановичи дополнили этот ряд условиями договора, скре-
пленного крестоцелованием „у отня гроба“»49.
Правда, как исследователь внимательный и объективный, А.
Е. Пресняков отметил, что договору предшествовали какие-то не-
доразумения между наследниками Калиты. Об этом, по справедли-
вому мнению ученого, свидетельствовала статья 6 договорной гра-
моты, где сохранились слова «А кто иметь нас сваживати наш...»
(А. Е. Пресняков дополнял текст как «наш[и бояре]»), и статья 28,
где говорилось о «коромоле» боярина Алексея Петровича к великому
князю, а потому младшим братьям Симеона запрещалось принимать
опального боярина к себе на службу и «не надЪятися» когда-либо его
принять 50. Однако последовали эти недоразумения между Калито-
вичами сразу же после смерти их отца или какое-то время спустя,
А. Е. Пресняков выяснять не стал.
Оценивая завещание Ивана Калиты как документ, направлен-
ный на сохранение единства Московского княжества под старейшин-
48 Пресняков А, Е. Образование Великорусского государства. Очерки
по истории XIII-XV столетий. Пг., 1918. С. 162.
49 Там же. С. 166-167.
50 Там же. С. 167 и прим. 2, 3.
120
В. А. Кучкин
ством великого князя Симеона, А. Е. Пресняков старался отыскать
в договоре последнего с братьями свидетельства дальнейшего раз-
вития «„одиначества" князей и отношений старейшинства» 51. При-
знание принципиального старейшинства Симеона А. Е. Пресняков
доказывал ссылками на статьи 1-4 договора, хотя статья 1 говорила
не о старейшинстве, а о «одиначестве», а статья 4 — ио старейшин-
стве, и о «одиначестве». Статья 25 свидетельствовала о властном
старейшинстве великого князя в военных делах52. Экономически это
старейшинство, как показал А. Е. Пресняков, четко отразилось в ста-
тье 8, согласно которой Симеон получил половину тамги, тогда как
его младшие братья лишь по четверти. Стороны договорились, что
такое деление будет соблюдаться и в будущем, кто бы ни стал вели-
ким князем. Великому князю отошел также ряд «путей» княжеского
хозяйства 53.
Что касается единства братьев, их равенства в определенных
правовых аспектах, то А. Е. Пресняков доказывал это ссылками на
статьи 5,26,27 и 23 договора54. В статьях 21 и 22 исследователь видел
стремление наследников Ивана Калиты сохранить еще один элемент
«одиначества» — целостность «финансовых средств московского
княжества», поскольку эти статьи устанавливали «запрет покупать
земли у численых людей и забирать их самих на княжескую служ-
бу» 55. Статьи 21 и 22 действительно касались положения служилых
княжеских людей, но никаких свидетельств о единстве московских
финансов они не содержали.
Вместе с тем А. Е. Пресняков вынужден был признать, что на-
ряду с нормами, укреплявшими «одиначество» всех московских кня-
зей и старейшинство одного из них, в договоре отразились «и основы
„удельного" владения»: неприкосновенность уделов (статьи 7, 12), их
51 Пресняков А, Е. Образование Великорусского государства. Очерки
по истории XIII-XV столетий. Пг., 1918. С. 168.
52 Там же.
53 Там же. С. 169.
54 Там же. С. 168.
55 Там же. С. 169 и прим. 1.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 121
наследственность (статья 10), самостоятельность княжеского управ-
ления (статьи 27, 11, 15, 14, 19). Подводя итог своему анализу догово-
ра между сыновьями Ивана Калиты, А. Е. Пресняков писал: «Дого-
вор между Семеном, Иваном и Андреем Ивановичами — акт весьма
сложного значения. В нем скрещиваются две различных системы
отношений, так как этот акт, с одной стороны, есть ряд великого
князя с младшими владетельными князьями, а, с другой, ряд бра-
тьев, определяющий условия удельного владения общей отчиной»56,
По сравнению с тем, что было написано о договоре Калитовичей до
А. Е. Преснякова, это была совершенно новая характеристика рас-
сматриваемого соглашения, но следует иметь в виду, что дана она
была на основании изучения 19 из 29 статей договора, причем изуче-
ния не всегда тщательного.
Несколько страниц в своей монографии о русских феодальных
архивах XIV-XV вв. посвятил договорной грамоте Симеона с бра-
тьями Л. В. Черепнин. Свой анализ он начал с утверждения, явно по-
заимствованного у А. Е. Преснякова: «Основы завещательного акта
Ивана Даниловича Калиты после его смерти были подтверждены и
дополнены докончанием его трех сыновей» 57. Для А. Е. Пресняко-
ва такая мысль была довольно естественной, поскольку он считал,
что договор был заключен сразу после смерти Ивана Калиты и отра-
зившиеся в нем нормы должны были развивать положения только что
вступившей в силу духовной грамоты этого князя. Но Л. В. Черепнин
доказывал, что соглашение между братьями было заключено поздно,
а если поздно, то возникал вопрос, почему в договоре отразилось за-
вещание отца, а не явления реальной жизни, которые обнаружились
уже в правление Симеона. Неосмотрительное следование авторите-
там порождало противоречия с собственными разысканиями.
Разыскания Л. В. Черепнина вносили немало нового и достаточ-
но своеобразного в оценку договора. Прежде всего, Л. В. Черепнин
усомнился в раннем происхождении документа. Обратив, вслед за
56 Там же. С. 169-170.
57 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 20.
122
В.А. Кучкин
А. Е. Пресняковым, внимание на статьи 6 и 28 договорной грамо-
ты, где говорилось о «сваживании» князей-братьев и крамоле боя-
рина Алексея Петровича, исследователь, в отличие от своего пред-
шественника, постарался выяснить, когда могли иметь место такие
факты. По мысли Л. В. Черепнина, «какие-то споры из-за отцовского
наследства» между братьями произошли спустя несколько лет после
смерти Калиты. Возникновение именно таких споров ничем обосно-
вано не было. Тем не менее, по утверждению Л. В. Черепнина, как раз
они были улажены рассматриваемым договором, по которому млад-
шие братья «„съступилися" Семену Ивановичу „пол-тамги" „на ста-
рейшинство", несколько сел и дворцовых „путей"»58. Это заключе-
ние историка было построено на статье 8 договора, но там ни о каких
селах речь не шла. Л. В. Черепнин просто некритически повторил
ошибочное мнение А. В. Экземплярского. Столь же некритически
автор «Русских феодальных архивов» последовал А. Е. Преснякову,
который усмотрел в статье 26 соглашения («А что ся оучинить про-
сторожа от мене или от васъ, или от моего тыс(я)цьского, и от наших
намЪстниковъ, неправа ны оучинити, а нелюбьа не держати») сво-
боду удельных князей от «ответственности перед великим князем
за промахи в военной охране» 59. Толкование статьи 26 А. Е. Пре-
сняковым было явно произвольным, но еще более фантастичным
было заключение, сделанное на основании этой «военной» статьи
Л. В. Черепниным: «Очевидно, бояре, создававшие „сваду", обвиня-
ли великого князя в неумелом руководстве военными силами Мо-
сковского княжества»60. А если так, то не составляло особого труда
58 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 21. Букваль-
но через 2 страницы Л. В. Черепнин, следуя А. Е. Преснякову, на основа-
нии той же 8-й статьи договора делал уже иной вывод: «Младшие братья
„съступилися“ ему „на старейшинство" „пол-тамги" и ряд доходных статей
из дворцовых „путей"». См.: Там же. С. 24. Упоминания сел здесь уже нет.
59 Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 168.
О военной охране А. Е. Пресняков написал, видимо, потому, что принимал
тысяцкого за руководителя военных сил княжества.
60 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 21.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 123
на протяжении великого княжения Симеона найти такие годы, когда обо-
стрялись отношения Москвы с ее соседями и дело доходило до войны.
И такие годы были Л. В. Черепниным указаны. «Я считаю, — писал ис-
следователь, — наиболее правильным датировать его (договор Симеона с
братьями. — В. К.) 1350-1351 гг. и ставить в связь с ордынскими и литов-
скими отношениями Москвы» 61. В доказательство историк привел со-
общение 1349 г. Воскресенской летописи о жалобе великого князя Симео-
на ордынскому хану Джанибеку на литовского великого князя Ольгерда,
который «с братиею улус его (ордынского хана. —В. А*.), отчину великого
князя, испустошили»62, и на текст статьи 21 рассматриваемого договора,
где в «Собрании государственных грамот и договоров» было напечатано:
«а который люди по нашимъ волостемъ выиманы нын.. .войны.. .намъ
къ собе не приимати» 63 64, что свидетельствовало о какой-то прошедшей
войне. Полагая, что в договоре речь как раз и шла о московско-литовской
войне, а она по летописному свидетельству была неудачной для Москвы,
Л. В. Черепнин делал вывод о существовании в Московском княжестве
боярской оппозиции великому князю во главе с Алексеем Петровичем,
ориентировавшейся не на войну с Литвой, а на сближение с нею м. При
этом исследователь даже не попытался выяснить, в каком году имело ме-
сто литовское «испустошение» отчины московского великого князя, на
которое Симеон жаловался ордынскому хану в 1349 г. Если оно имело ме-
сто в том же 1349 г. или раньше, то почему «наиболее правильным» было
датировать договор Калитовичей 1350-1351 гг.? Разъяснений по этому по-
воду в труде Л. В. Черепнина найти нельзя. Зато там много соображений
о боярских заговорах и интригах, теме, модной в 1948 г., когда историк
издал свою книгу, но для начала 50-х гг. XIV в. никак не подкрепляемой
источниками.
61 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. ..4.1. С. 22.
62 Там же и прим. 49. В Воскресенской летописи это известие дей-
ствительно отнесено к 1349 (6857) г. См.: ПСРЛ. Т. 7. С. 215. Однако в более
ранних летописных памятниках сообщение о посольстве Ольгерда к хану
Джанибеку датировано 1348 (6856) годом. См.: ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 58.
63 СГГ и Д, Ч. I. № 23. С. 36.
64 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 22.
124
В. А. Кучкин
Что касается содержания договора, то, объясняя его появление
в совершенно иное время, чем А. Е. Пресняков, и в силу иных при-
чин, Л. В. Черепнин оценивал его содержание точно так же, как его
предшественник, просто изложив своими словами сказанное А. Е.
Пресняковым. Л. В. Черепнин писал об отражении в договоре союза
князей (междукняжеского единства), ссылаясь на статьи 1, 4, 5 и 26.
Имея в виду статьи 21 и 22, в которых А. Е. Пресняков увидел дого-
воренности, касавшиеся численых людей, Л. В. Черепнин также пи-
сал о прописанном в договоре запрещении принимать на княжескую
службу этих людей. А поскольку А. Е. Пресняков усмотрел в этом
стремление сыновей Ивана Калиты сохранить единство финансо-
вых средств Московского княжества (такая мысль могла возникнуть
только при принятии версии, что лишь числяки платили «число» —
ордынскую дань), то Л. В. Черепнин тоже коснулся финансовой темы.
По его словам, «соглашение 1350-1351 гг. следует программе Ивана
Калиты, согласно которой финансовая мощь Московского княже-
ства, обеспечивающая правильное поступление „выхода" в Орду,
является средством борьбы за великокняжеское достоинство»65. Не-
трудно убедиться, что заключение Л. В. Черепнина ничего общего со
статьями 21 и 22 изучаемого договора не имеет.
Далее историк остановился на отражении в договоре темы
старейшинства. При этом он сослался на статьи 2 и 3 соглаше-
ния, причем последнюю дал в том реконструированном виде, ка-
кой предложил А. Е. Пресняков, но без ссылки на своего предше-
ственника 66. Кроме того, он использовал материал статей 25 и 8
договора 67.
Помимо решения вопросов о междукняжеском единстве и ста-
рейшинстве великого князя, «изучаемая грамота, — по словам
Л. В. Черепнина, — впервые отчетливо сформулировала и основные
65 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 24.
66 Там же. С. 23. Ср.: Пресняков А. Е. Образование Великорусского
государства. С. 168.
67 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 23-24, 24.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 125
принципы удельной системы» 68. Эти основные принципы историк
свел к двум: наследственности владений и самостоятельности уп-
равления, используя данные статей 7, 10, 12 и 27, а также статьи 19
договора 69. Все это было указано еще А. Е. Пресняковым, который
назвал и третью основу удельного владения — его неприкосновен-
ность. Но об этом Л. В. Черепнин ничего не написал. В целом, он
не вышел за круг тех вопросов, что были очерчены при изучении
первой договорной грамоты московских князей А. Е. Пресняковым.
Л. В. Черепнин анализировал меньше договорных статей, чем его
предшественник, и меньше вникал в их содержание. Его исследо-
вание докончания Калитовичей сопровождалось разного рода от-
влечениями, рассуждениями и заключениями, не прояснявшими ни
общего значения соглашения в системе взаимоотношений сыновей
Ивана Калиты, ни отраженных в соглашении частностей. И закон-
чил Л. В. Черепнин свой очерк о договорной грамоте Симеона с бра-
тьями несколько странно. Он решил показать, что употребленный в
грамоте титул Симеона — «кназь великии Семенъ Иванович всея
Рус(и)» — не должен свидетельствовать о раннем происхождении
договора, данный титул мог употребляться и позднее. Последнее
было совершенно правильным. На серебряной позолоченной печати
Симеона, привешенной к его духовной грамоте 1353 г., было выреза-
но «Печать князя великого Семенова всея Руси»70. Но Л. В. Черепнин
в качестве позднего источника почему-то назвал не эту печать, а яр-
лык русскому духовенству ордынской ханши Тайдулы, выданный 26
сентября 1347 г. и содержавший наставление русским князьям. «Об-
ращение Тайдулы к русским князьям, — писал Л. В. Черепнин, — в
неудачной передаче переводчика звучит так: „А вы, русские князи,
Семеном почен всеми11. Семен выступает здесь таким же великим
князем всея Руси, как и в своем докончании с братьями» 71. Какова
68 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 24.
69 Там же.
70 ДДГ. С. 567.
71 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы. ..4.1. С. 25.
126
В. А. Кучкин
должна была быть «удачная передача» переводчика ордынского яр-
лыка на русский язык, Л. В. Черепнин не пояснил. В современном из-
дании этого ярлыка, относимого теперь не к 26, а к 25 сентября 1347
г., обращение Тайдулы к русским князьям передано так: «А вы, роу-
скии кн(а)зи, Семенов почен, вЪс(ь)ми митрсополиты какъ наперед
сегсо кши дЪла дЪлали, а ннЪча так(о) же дЪлаютп»72. Перевод: «А вы,
русские князья, начиная с Семена, (знайте): как весями (населением
сел) митрополиты раньше какие дела делали, так и теперь делают».
Никакого неудачного перевода здесь нет, а титул князя Симеона от-
сутствует совершенно. Надуманные утверждения сильно обесцени-
вают объемные труды Л. В. Черепнина.
Спустя два года Л. В. Черепнин в третий раз издал по подлин-
нику текст договора Симеона с братьями73. В отличие от публика-
торов XVIII и XIX вв., он не произвел никаких замен букв оригина-
ла, сохранив такие буквы, как «оу», «Ъ», «а», «тд». Выносные буквы
Л. В. Черепнин вставлял в строку и обозначал их курсивом. Слова
под титлом полностью раскрывал, недостающие буквы вставлял в
строку и заключал их в круглые скобки. В квадратные скобки поме-
щались утраченные слова и буквы. Имена собственные набирались с
большой буквы, имена нарицательные — с маленькой. Была упоря-
дочена пунктуация, сделавшая текст более ясным и понятным. Если
утраты текста восстановить было нельзя, то Ставились отточия раз-
ных размеров, а в подстрочнике отмечалось примерное количество
букв, которые были утрачены. Но при этом никакого соответствия
между числом точек, обозначавших утрату, и количеством букв, ко-
торые могли заполнить эту утрату, в публикации не наблюдается.
Так, на с. 11 после слов «на стар’Ьи[шинство]» проставлено 6 точек, а
в примечании 4 пояснено, что здесь утрачен текст размером «около
18 букв». Далее после слова «ставити» вновь следовало отточие раз-
мером в те же 6 точек, но в примечании 5 говорилось, что пропуск
72 Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. Вып. III.
М., 1987. С. 587.
73 ДДГ, №2. С. 11-13.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 127
составляет «около 8 букв». Нас. 12 после слова «[Заячковымъ]» по-
ставлены 6 точек, а в примечании 6 пояснялось, что здесь могло раз-
меститься «около 26 букв». Рядом после слова «Тешевымъ» сделано
отточие в 7 точек, в примечании же 7 сказано, что нет текста разме-
ром «около 9 букв». Ни размеры утрат в мм, ни размеры букв, хотя
бы усредненные, или количество букв на 1 см или 1 дм в издании
1950 г. не приводятся. А при публикации текста, имеющего много-
численные дефекты, такие указания были необходимы.
Особо следует сказать о словах и буквах, заключенных Л. В. Че-
репниным в квадратные скобки. Они означали, что текст восстанов-
лен. Однако восстанавливать его можно было только по старым из-
даниям в «Древней российской вивлиофике» и «Собрании государ-
ственных грамот и договоров». Судя по всему, Л. В. Черепнин при
реконструкции текста пользовался только последним изданием, но
этого он никак не оговорил. При воссоздании утраченного текста его
следовало бы давать в том виде, в каком он был напечатан в 1813 г. Но
Л. В. Черепнин то оставлял правописание начала XIX в., то изменял,
стремясь приспособить его к правописанию оригинала. Так, уже в
первой строке договора он поместил в квадратных скобках текст «[зъ
князь великии Семе]». Буква «ъ» после «з» была оставлена потому, что
так было напечатано в 1813 г. Слово «князь» было оставлено с буквой
«я», которая в подлиннике договора никогда так не изображалась. Но
слово «великий» издания 1813 г. в публикации Л. В. Черепнина было
лишено конечной «й», вместо нее была напечатана буква «и», потому
что подлинник буквы «й» не знал. В начале статьи 9 слово «[кндзю]»
Л. В. Черепнин заключил в квадратные скобки как отсутствующее,
но напечатал его не с буквой «я», как в начале грамоты, а с буквой
«д», которой в публикации 1813 г. не было. Эти колебания в передаче
текста, объясняемые недостаточной продуманностью принципов его
воспроизведения, являются явным минусом издания 1950 г. Кроме
того, Л. В. Черепнин опустил все буквы и слова в статьях 6, 8, 12, 13
и 17-22, о которых говорилось выше при характеристиках изданий
1775 и 1813 гг.
128
В. А. Кучкин
Имелись и неточности при передаче сохранившегося текста до-
говорной грамоты. В частности, в статье 1 вместо «а[зъ]» было напе-
чатано «а[зъ]>>. В статье 6 после слова «сваживати» поставлено отто-
чие, хотя далее видны буквы «наш», воспроизведенные в «Собрании
государственных грамот и договоров». В той же статье между слова-
ми «по» и «исправЪ» в подлиннике пустое место, которое в издании
1950 г. никак не отмечено. В статье 8 было напечатано «въ Пере...»,
хотя в «Собрании государственных грамот и договоров» в данном
месте читалось «перев...ахъ», что восстанавливается как «перев[ар]
ахъ», а не как название собственное какого-то места. При воспро-
изведении статьи 26 не указано, что в слове «тыс(а)цьского» буквы
«кого» и последующий текст сдвинуты на строку ниже. В статье 28
было напечатано «надЪятис(А)» с буквой «я» перед буквой «т», хотя
сохранилась часть буквы «а», и т. д.
После исследования и публикации Л. В. Черепнина уже никто
не пытался изучать договор сыновей Ивана Калиты в целом или вос-
становить его текст в более полном виде. A priori считалось, что все
вопросы решены Л. В. Черепниным. Только в 1958 г. А. А. Зимин
предпринял попытку пересмотреть вопрос о дате договора. Он со-
гласился с Л. В. Черепниным в том, что указание грамоты о цело-
вании креста братьями «оу отня гроба» имеет символическое зна-
чение и не может рассматриваться как датирующий признак. Сооб-
ражений, выдвинутых в свое время М. М. Щербатовым, А. А. Зимин
не оценивал, поскольку считал, что историография XVIII в. ничего
положительного для исследователя XX в. дать не может. Зато дата,
после которой соглашение не могло быть оформлено, была указа-
на А. А. Зиминым совершенно определенно. Это 26 апреля 1353 г.,
когда скончался великий князь Симеон. Относительно уточняющих
время составления грамоты изысканий Л. В. Черепнина А. А. Зимин.
писал следующее: «Л. В. Черепнин датирует разбираемый договор
1350—1351 гг., связывая его с ордынскими и литовскими отношения-
ми этих лет. Действительно, в договоре имеется дефектный текст, го-
ворящий о какой-то войне. Но нет прямых оснований связывать его
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 129
именно с походом Ольгерда 1350 г. Связывать упомянутого в докон-
чании боярина Алексея Хвоста с какой-то группировкой бояр, якобы
сторонников „литовского сближения", ни текст этого памятника, ни
летописи также не позволяют» 74. Критика была справедливой. Не-
точным было только указание на некий поход Ольгерда в 1350 г. Л. В.
Черепнин ничего о таком походе не писал, поскольку ни один ис-
точник о походе литовского великого князя в 1350 г. не говорил. Со-
общение о войне в договоре можно было сопоставлять с более ран-
ним летописным известием об «испустошении» литовцами отчины
великого князя Симеона, но доказать, что речь в источниках идет об
одном и том же событии, нельзя. В этом А. А. Зимин был прав.
Историк предложил и свою дату составления договора. «Мож-
но лишь предположить, — осторожно писал он, — что разбираемый
договор Семен, Андрей и Иван Ивановичи скорее всего заключили
в конце 40 — начале 50-х гг. XIV в. (до 26 апреля 1353 г.). Оснований
для этого два. Во-первых, Алексей Хвост был убит в 1357 г., и скорее
всего „крамола" этого боярина, упомянутая в докончании, состоялась
не очень задолго до его гибели. Во-вторых, в докончании упомянуты
архимандрит московский Петр и архимандрит Переяславский Фи-
лимон. Поскольку эти же лица фигурируют в завещании кн. Семена
Ивановича 1353 г., то, очевидно, договор этого князя с его братьями
заключен незадолго до составления завещания Семена Ивановича»75.
Хотя дата была названа исследователем предположительно, следует
заметить, что основания ее были не очень надежны. Боярин Алексей
Петрович Хвост «коромолил» по отношению к великому князю Си-
меону, погиб же он не от рук великого князя, а в результате заговора
совсем других людей. Связь обоих событий оказывается проблема-
тичной. Судьба Алексея Хвоста отличалась в этом отношении от
судьбы другого известного московского боярина — сына последнего
74 Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот великих
и удельных князей XIV-XV вв. // Проблемы источниковедения. Вып. VI. М.,
1958. С. 280.
75 Там же. Сохранено правописание статьи А. А. Зимина.
130
В. А. Кучкин
московского тысяцкого Ивана Васильевича Вельяминова, который
тоже «коромолил» к великому князю Дмитрию (будущему Донско-
му), но был арестован по приказу последнего и казнен. «Крамола» и
казнь оказались разделенными 4 годами 76, действительно неболь-
шим промежутком времени, но речь идет о столкновении лишь двух
лиц. Что касается замеченного А. А. Зиминым присутствия одних
и тех же послухов при составлении договора Симеона с братьями и
при составлении завещания Симеона, то это наблюдение заслужива-
ет внимания, однако без дополнительных данных его трудно исполь-
зовать для определения времени создания того или иного документа.
Так, при написании в начале 1372 г. первой духовной грамоты вели-
кого князя Дмитрия Ивановича 77 среди послухов, наблюдавших за
ее оформлением, названы окольничий Тимофей (Васильевич Велья-
минов), Иван Родионович (Квашня), Иван Федорович (скорее всего,
Собака, из рода князей Фоминских), Федор Андреевич (Свибло) 78.
Эти же лица были послухами и при составлении второй духовной
грамоты Дмитрия Донского 79. Но вторая духовная была написана
примерно в первой половине мая 1389 г. 80, спустя 17 лет после пер-
вого завещания. При составлении в 1406-1407 гг. первой духовной
великого князя Василия Дмитриевича присутствовали 7 бояр 81. По
крайней мере двое из них (Иван Дмитриевич и Иван Федорович)
были послухами и при составлении третьего завещания Василия I.
А оно датируется 1423 г.82. Если отмеченные временные промежутки
соотнести с документами Симеона Ивановича, то окажется, что свой
договор с братьями он заключил еще при жизни отца, примерно в
76 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 109, 137.
77 О дате грамоты см.: Кучкин В. А. Первая духовная грамота Дми-
трия Ивановича Донского// Средневековая Русь. М., 1999. Вып. 2. С. 67.
78 ДДГ. № 8. С. 25.
79 Там же. № 12. С. 36-37.
80 О дате грамоты см.: Кучкин В. А. Последнее завещание Дмитрия
Донского // Средневековая Русь. М., 2001. Вып. 3. С. 123.
81 ДДГ. № 20. С. 57.
82 Там же. № 22. С. 60, 62.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 131
1336 г. Очевидно, что указанные А. А. Зиминым основания поздне-
го происхождения договора трех сыновей Ивана Калиты мало что
могут дать для определения действительной даты этого документа.
В одном из примечаний к своей заметке о времени составления до-
говорной грамоты детей Ивана Калиты А. А. Зимин привел и третий,
дополнительный аргумент в пользу позднего происхождения этой
грамоты. Он написал, что «в договорной не упомянуты дети Семена,
поэтому ее лучше датировать до зимы 6859 (1350/51) г, когда у князя
родился сын Иван» 83. Если следовать этому указанию исследовате-
ля, то грамоту надо датировать концом 40-х гг. XIV в. Дело, однако,
в том, что названный А. А. Зиминым княжич Иван, очевидно, как
первенец Симеона, таковым не являлся. Старше Ивана был Даниил,
родившийся 15 декабря 1347 г. 84. И если отсутствие в докончании
упоминания сыновей Симеона принимать за хронологический при-
знак, то грамоту надо датировать еще более ранним временем — до
15 декабря 1347 г.
* * *
Чтобы выяснить действительное время составления договора
Симеона с братьями, необходимо обратиться к его тексту и попы-
таться обнаружить те свидетельства, которые косвенно указывали
бы на дату написания договорной грамоты.
В принципе, широкие рамки заключения договора были названы
еще Н. Н. Бантыш-Каменским. А. А. Зимин указал самую позднюю
дату, после которой соглашение не могло быть оформлено: 26 апре-
ля 1353 г. (смерть великого князя Симеона Ивановича). Достаточно
легко определяется точная дата, ранее которой братья не могли до-
говориться. В intitulatio договора читается «кндзь великии Семенъ
Иванович всея Рус(и)». Осенью 1340 г. Симеон вместе с братьями
83 Зимин Л. А. О хронологии духовных и договорных грамот... С. 280.
Прим. 32.
84 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 57.
132
В. А. Кучкин
Иваном и Андреем вернулся из Орды на Русь и 1 октября был торже-
ственно посажен во владимирском Успенском соборе «на великомъ
княжении всея Руси» 85. Следовательно, свой титул Симеон получил
1 октября 1340 г., но едва ли в тот же день он оформил свой договор с
братьями. Очевидно, что даже теоретически это могло произойти не
ранее 2 октября 1340 г.
В договоре есть статьи, которые содержат свидетельства о со-
бытиях, предшествовавших заключению договора. В статье 8 го-
ворится о том, что младшие братья Симеона Иван и Андрей «есмы
съступилисд тобЪ на старЪишинство» (далее указывается, в чем
именно заключалась уступка). В статье 12 отмечается, что в про-
шлом каждый из братьев к своим владениям что-то «примыслилъ
или прикупил». В статье 13 содержалась ссылка на то, что велико-
го князя Симеона «благословила которыми волостьми тетка моя
кнагини Анна». В статье 21 в «Древней российской вивлиофике» и
«Собрании государственных грамот и договоров» было напечатано
«А который люди по нашимъ волостемъ выиманы нын... войны...
намъ к собъ не приимати». Как показано было выше, Л. В. Черепнин
и А. А. Зимин на основании приведенного текста писали о войне,
которая предшествовала заключению договора, но которую оба
историка так и не смогли отождествить с какими-либо конкретными
военными действиями, что велись во времена правления Симеона.
На самом деле, в данном месте грамоты речь о войне не шла, вместо
«выиманы нын...войны» следует читать «выиманы нын[е] во ины[е
службы]», что было выяснено автором этих строк еще в 1984 г. 86.
Однако «выимание» людей «по нашим волостемъ», под которыми
можно понимать волости всех трех Калитовичей, но, скорее всего,
двух младших из них, место имело. И это тоже произошло до состав-
85 ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 53.
86 Кучкин В. А. Договор Калитовичей (К датировке древнейших до-
кументов Московского великокняжеского архива) // Проблемы источнико-
ведения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984.
С. 19-21. Подробнее см. ниже, при анализе статьи 21 изучаемого договора.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 133
ления договора. В статье 26 упомянута «просторожа от мене или от
васъ, или от моего тыс(д)цьского». Конкретное указание на тысяцко-
го — крупного великокняжеского должностного лица — заставляет
полагать, что в завуалированной форме в виду имелся какой-то кон-
фликтный реальный случай, связанный с деятельностью тысяцкого.
Другой конфликт отразила статья 28 — «коромола» боярина Алексея
Петровича по отношению к великому князю Симеону. Статья гово-
рит не только о возникшей «коромоле», но и о ее подавлении вели-
ким князем и достаточно суровом наказании крамольника — бояри-
на Алексея Петровича.
Все перечисленные события прошлого, которые упомянуты в тек-
сте договора Симеона с братьями, были явно не одновременны. Кос-
венно они свидетельствуют о том, что договор едва ли был составлен
в первые дни или даже месяцы после восхождения Симеона на влади-
мирский стол великого княжения всея Руси. Тем не менее теоретиче-
ская возможность раннего появления исследуемой договорной грамо-
ты остается, пока не будут названы более твердые хронологические
ориентиры, позволяющие датировать эту грамоту не относительно,
позже некоторых событий, а достаточно определенно.
Текст договора такие ориентиры содержит. Статья 10 сохранила
договоренность, согласно которой братья брали на себя обязатель-
ство «ког(о) из нас б(ог)ъ отъведети, печаловатисд кндгинею его и
дЪтми». Это означает, что все сыновья Ивана Калиты в момент со-
ставления соглашения были женаты. Самым последним из братьев,
естественно, женился самый младший. Брак Андрея и дочери галич-
ского (Галича Мерского) князя Ивана Федоровича Марии состоялся
в 1345 г., между 11 марта и 23 сентября 87.
В числе послухов, присутствовавших при составлении догово-
ра и перечисленных в самом конце соглашения, назван архимандрит
87 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 56. О том, что в данном случае в летописи
речь идет о галицком князе Иване Федоровиче, см.: Кучкин В. А. Формиро-
вание государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М.,
1984. С. 239, 242-246.
134
В. А. Кучкин
московский Петр. Б. Н. Флоря обратил внимание на то, что вплоть до
1346 г. таким архимандритом оставался Иван, который в 1346 г. был
поставлен в епископы Ростовские. Исследователь сделал естествен-
ный вывод, что договор Симеона с братьями не мог быть составлен
ранее 1346 г.88.
Наконец, в статье 28 договора упоминается боярин Алексей Пе-
трович, о котором писали все авторы, изучавшие первый московский
внутридинастийный договор. Алексей Петрович «вшелъ в коромолу
к великому кназю» и тем привлек к себе внимание исследователей.
Но последние говорили только о фактах позднейшей жизни этого боя-
рина, закончившейся трагически. Этой трагедии посвящена большая
часть летописной статьи 1356/57 г. такого раннего памятника, как
Рогожский летописец: «Тое же зимы на МосквЪ вложишеть дьяволъ
межи бояръ зависть и непокорьство, дьяволимъ наоучениемь и зави-
стью оубьенъ бысть Алексии Петрович[ь] тысятьскии мЪсяца февра-
ля въ 3 день, на память святаго отца Семеона Богоприемьца и Анны
пророчици, въ то время, егда заоутреню благовЪстять». И далее со-
ставитель летописи, очевидно, современник событий, но знавший и
давнее прошлое, записал: «Оубиение же его дивно нЪкако и незнае-
мо, аки ни отъ ко[го] же, токмо обр'Ьтеся лежа на площади. НЪции же
рекоша, яко втаю свЪтъ сотвориша и ковъ коваша на нь, и тако всЪхъ
общею доумою, да яко же АндрЪи Боголюбыи отъ Кучьковичь, тако
и сии отъ своеа дроужины пострада» 89. Яркий рассказ о таинствен-
ном ночном убийстве Алексея Петровича, после смерти великого
князя Симеона все-таки принятого на службу преемником Симеона,
его братом Иваном и ставшего при нем московским тысяцким, пере-
сказывался многими историками, но о бол^е ранней деятельности
88 Флоря Б. Н. Борьба московских князей за смоленские и чернигов-
ские земли во второй половине XIV в. // Проблемы исторической географии
России. Вып. I. Формирование государственной территории России. Мате-
риалы Второй всесоюзной конференции по исторической географии Рос-
сии. Москва, 25-26 ноября 1980 г. М., 1980. С. 60 и С. 77. Прим. 9.
89 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 65.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 135
Алексея Петровича, носившего прозвища Хвост 90 и Босоволков 91,
они почти ничего не писали.
Между тем, в ряде летописных сводов, в основном введенных в
научный оборот в XX в., сохранилась интересная запись о женитьбе в
1347 г. великого князя Симеона на Марии, дочери убитого восемью го-
дами ранее по московским проискам в Орде тверского великого князя
Александра Михайловича. Эта женитьба в жизни старшего сына Ива-
на Калиты оказалась третьей и с тогдашней церковной точки зрения —
незаконной. Митрополит Феогност сурово осудил поступок великого
князя, запретил службу в церквах («церкви затвори»), и чтобы разре-
шить конфликт, «посылали въ Царьгородъ благословенна просить»92.
Для нашей темы во всей этой брачно-церковной истории главный ин-
терес представляет одна деталь. Сообщив, что третью жену Симеону
привели из Твери, летописец добавил: «а ездилъ по нее Андреи Ко-
была да Алексеи Босоволковъ» 93. Выясняется, что в 1347 г. Алексей
Петрович Хвост Босоволков находился в полной милости и доверии
у великого князя Симеона Ивановича, если тот поручил ему столь
щепетильное и интимное дело, как сопровождение своей не вполне
законной будущей жены из Твери в Москву. Следовательно, в 1347 г.
Алексей Петрович служил великому князю, что было запрещено ста-
тьей 28 договора Симеона с братьями, и 1347 год должен считаться
важной гранью в определении времени составления этого договора.
По свидетельству летописи, Симеон женился на Марии весной 1347 г.,
а 15 декабря того же года у Симеона и Марии родился первенец — сын
Даниил94. По приведенным свидетельствам великокняжеская свадьба
должна была состояться в марте 1347 г., а Алексей Босоволков ездил за
невестой примерно в конце февраля — начале марта 1347 г.
90 Редкие источники по истории России. М., 1977. Вып. 2. С. 173.
91 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 57.
92 Там же.
93 Там же; ПСРЛ. Т. 18. СПб., 1913. С. 95; Т. 25. М.; Л., 1949. С. 176. Из
летописей, изданных до начала 60-х гг. XIX в., такое известие содержала
только Воскресенская летопись. См.: ПСРЛ. Т. 7. С. 210.
94 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 57.
136
В. А. Кучкин
Названное время может указывать или на то, что опала на Алек-
сея Петровича в первые месяцы 1347 г. уже закончилась, или на то,
что опала тогда еще не началась. В первом случае договор надо да-
тировать примерно серединой 1346 г., когда московским архиман-
дритом стал упоминаемый в договорной грамоте Петр, и февралем
1347 г., когда великий князь простил Алексею Петровичу его «ко-
ромолу» и сделал его своим близким и доверенным боярином. При
таком предположении действие договора должно было носить весь-
ма кратковременный, эпизодический характер, он должен был быть
аннулирован, и его упоминание в более поздних (вплоть до 1389 г.)
документах московских князей объяснить очень трудно.
Остается полагать, что договор был оформлен после марта
1347 г. и до смерти великого князя Симеона Ивановича 26 апреля
1353 г. 95. Источники подтверждают такое заключение. Так, в заве-
щании великого князя Симеона упоминается принадлежавшее ему
село Хвостовское на р. Клязьме 96. Название села повторяет одно из
прозвищ боярина Алексея Петровича — Хвост. Ранее во владени-
ях московских князей села Хвостовского не было. Делается очевид-
ным, что это село — часть того конфискованного великим князем
Симеоном «ОлексЪева живота», о котором говорится в договоре трех
сыновей Ивана Калиты. Следовательно, до самой смерти Симеона
Алексею Хвосту не возвращали его владений, что свидетельствует о
продолжавшейся на него опале. В том же завещании Симеона содер-
жится наказ братьям Ивану и Андрею и прямая ссылка на прежний
договор с ними: «[та]ко имете блюсти по нашему докончанью, како
т[огды мы целовали кр(е)стъ оу отня гроба» 97Ссылка указывает
на то, что трехстороннее соглашение Калитовичей аннулировано
95 В работе автора этих строк «Договор Калитовичей» датой смерти
Симеона ошибочно названо 26 апреля 1354 г. Автор исходил из того, что
6862 год Рогожского летописца, под которым указана смерть Симеона, яв-
ляется мартовским. Позднее выяснилось, что это год ультрамартовский, и
верной датой кончины Симеона является 26 апреля 1353 г.
96 ДДГ, № 3. С. 14.
97 Там же. № 3. С. 13.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 137
не было и сохраняло свою силу вплоть до последних дней великого
князя Симеона. Таким образом, дополнительные данные подкрепля-
ют заключение, что рассматриваемый договор был составлен между
мартом 1347 г. и 26 апреля 1353 г.
Указанные временные рамки можно сузить. Статья 28 договора
свидетельствует о том, что средний из братьев Иван брал на себя
особые обязательства перед Симеоном и Андреем: «А мнЪ, кназ(ю)
Ивану, что дал кназ(ь) вел(и)кии изъ ОлексЪева живота, того ми
ОлексЪю не давати, ни его женЪ, ни его дЪтемъ, ни инымь ничимь
не подмагати их». Официальный отказ Ивана от помощи Алексею
Петровичу и его семье был вызван, скорее всего, их прежним со-
трудничеством, которое, по меньшей мере, возобновилось впослед-
ствии, уже после смерти Симеона, когда Алексей Петрович получил
от ставшего великим князем Ивана Ивановича высокую должность
московского тысяцкого. Но если князь Иван поддерживал крамоль-
ного боярина старшего брата, это означает, что хорошие отношения
у Ивана с Симеоном не складывались. Между тем, летописи пример-
но с середины 1348 г. говорят о единстве всех трех братьев. В назван-
ном году, узнав о посольстве литовского великого князя Ольгерда к
хану Джанибеку просить «рати... себъ въ помочь» против Москвы,
«князь великии Семенъ, погадавъ съ своею братиею съ княземъ Ива-
номъ и Андреомъ и съ бояры», послал свое посольство в Орду, ко-
торое обвинило Ольгерда во враждебных действиях против хана и
добилось выдачи литовских послов Москве. Татарский посол Тотуй
привел брата Ольгерда князя Корьяда и других высокопоставленных
литовцев в Москву ". Симеон с братом Иваном в это время шел на
помощь новгородцам, на которых напал шведский король Магнус.
Московское войско дошло до Ситна ", когда великий князь узнал о
98 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 58. Как показано было выше, Л. В. Череп-
нин датировал эти события 1349 г., но на основании более поздних летопи-
сей, в которых была нарушена хронология.
99 К северу от современного г. Валдай, на берегу оз. Боровно. См.:
НПЛ (по «Географическому указателю»).
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 137
не было и сохраняло свою силу вплоть до последних дней великого
князя Симеона. Таким образом, дополнительные данные подкрепля-
ют заключение, что рассматриваемый договор был составлен между
мартом 1347 г. и 26 апреля 1353 г.
Указанные временные рамки можно сузить. Статья 28 договора
свидетельствует о том, что средний из братьев Иван брал на себя
особые обязательства перед Симеоном и Андреем: «А мнЪ, кназ(ю)
Ивану, что дал кназ(ь) вел(и)кии изъ ОлексЪева живота, того ми
ОлексЪю не давати, ни его женЪ, ни его дЪтемъ, ни инымь ничимь
не подмагати их». Официальный отказ Ивана от помощи Алексею
Петровичу и его семье был вызван, скорее всего, их прежним со-
трудничеством, которое, по меньшей мере, возобновилось впослед-
ствии, уже после смерти Симеона, когда Алексей Петрович получил
от ставшего великим князем Ивана Ивановича высокую должность
московского тысяцкого. Но если князь Иван поддерживал крамоль-
ного боярина старшего брата, это означает, что хорошие отношения
у Ивана с Симеоном не складывались. Между тем, летописи пример-
но с середины 1348 г. говорят о единстве всех трех братьев. В назван-
ном году, узнав о посольстве литовского великого князя Ольгерда к
хану Джанибеку просить «рати... себ^ въ помочь» против Москвы,
«князь великии Семенъ, погадавъ съ своею братиею съ княземъ Ива-
номъ и Андреомъ и съ бояры», послал свое посольство в Орду, ко-
торое обвинило Ольгерда во враждебных действиях против хана и
добилось выдачи литовских послов Москве. Татарский посол Тотуй
привел брата Ольгерда князя Корьяда и других высокопоставленных
литовцев в Москву 98 99. Симеон с братом Иваном в это время шел на
помощь новгородцам, на которых напал шведский король Магнус.
Московское войско дошло до Ситна ", когда великий князь узнал о
98 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 58. Как показано было выше, Л. В. Череп-
нин датировал эти события 1349 г., но на основании более поздних летопи-
сей, в которых была нарушена хронология.
99 К северу от современного г. Валдай, на берегу оз. Боровно. См.:
НПЛ (по «Географическому указателю»).
138
В. А. Кучкин
приходе Тотуя. Симеон оставил войско и поспешил в Москву. Князь
Иван продолжил поход к Новгороду. Он был уже в Новгороде, когда
Магнус взял Ореховец. Известно время этого взятия — на Спасов
день, т. е. 6 августа ,0°. Это единственная дата, которая позволяет хотя
бы приблизительно рассчитать время предшествовавших событий.
Поход от Москвы до Новгорода Великого занимал время око-
ло месяца100 101. Поэтому Симеон с Иваном должны были выступить из
Москвы в начале июля. До этого в Орду было отправлено москов-
ское посольство с жалобами на литовского князя Ольгерда. Из Мо-
сквы до Орды надо было идти месяц 102. После бесед с московскими
послами хан Джанибек решил выдать прибывших к нему литовцев
москвичам. В сопровождении Тотуя они были доставлены в Москву.
Путь из Орды до Москвы тоже должен был занять один месяц. Тотуй
подходил к Москве или уже был в городе, когда Симеон находился
в Ситне. Это примерно вторая половина июля. Следовательно, со-
вет между братьями Калитовичами и их боярами о противодействии
проискам Ольгерда должен был иметь место в начале — первой по-
ловине мая 1348 г. Судя по этому совету и дальнейшему развитию
событий, Симеон в то время находился в нормальных отношениях с
Иваном. Летопись сообщает о совместных действиях всех трех Ка-
литовичей также в 1349, 1351 и 1352 гг. 103.
Исходя из приведенных данных, изучаемый договор можно да-
тировать или временем от марта 1347 г. до мая 1348 г., или 1350 г., от
которого не сохранилось сведений о деятельности братьев Симеона
Ивана и Андрея. Первый вариант выглядит предпочтительнее. Дело
в том, что после женитьбы на тверской княжне в 1347 г. великий
100 НПЛ. С. 360.
101 Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века.
Внешнеполитические договоры. М., 2003. С. 54.
102 Кучкин В. А. Договор 1390 г. великого князя Василия Дмитриеви-
ча с Владимиром Серпуховским И Исторические записки. М., 2005. Вып. 8
(126). С. 82. Прим. 124.
103 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 59, 60, 62, под 6858, 6860 и 6861 гг. ультра-
мартовскими.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 139
князь Симеон отправился в Орду. С собой он взял младшего брата
Андрея, а Иван был оставлен в Москве. Симеон и Андрей верну-
лись в Москву в марте — апреле 1348 г.,04. Следовательно, несколько
месяцев верховная власть в Московском княжестве принадлежала
Ивану. В это время его поддержка не собственного, а великокняже-
ского боярина Алексея Петровича Хвоста Босоволкова приобретала
особый вес и значимость. С другой стороны, и боярин Симеона из-за
отсутствия сюзерена мог иметь дело только с князем Иваном. Об-
ращает на себя внимание и еще одно обстоятельство. Договор бра-
тьев был составлен в присутствии духовных и светских послухов.
В числе первых были архимандрит московский Петр и архимандрит
переяславский Филимон. Речь в данном случае идет о представите-
лях митрополита, его заместителях, а не о настоятелях монастырей
в узком значении термина «архимандрит». Но почему при составле-
нии договора присутствовали представители митрополита, а не сам
митрополит? Причину, кажется, можно объяснить тем, что в 1347 г.
в Константинополе было принято решение о воссоединении епархий
западной русской Галицкой митрополии с митрополией всея Руси, во
главе которой стоял проживавший в Москве митрополит Феогност.
В августе, но главным образом в сентябре 1347 г. византийский им-
ператор Иоанн Кантакузин и константинопольский патриарх Исидор
подписали целый ряд посланий к различным светским и церковным
иерархам Руси и Литвы, в том числе к великому князю Симеону и
митрополиту Феогносту, с уведомлением о таком решении ,05. Если
греческие документы и послания были подписаны в сентябре 1347 г.,
то в Москву они могли быть доставлены примерно в декабре 1347 г.
Во исполнение решений императора и патриарха митрополит Феог-
ност должен был отправиться в Галич и соседние с ним епархии для
принятия их в свою митрополию. Отсутствием Феогноста в Москве * *
104 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 58. Известие о возвращении Симеона и
Андрея помещено первым в мартовской статье 6856 г.
105 Памятники древнерусского канонического права // РНБ. Т. VI. Изд.
2-е. СПб., 1908. Прил., № 3-8. Стб. 13-40.
140
В. А. Кучкин
и может быть объяснено то обстоятельство, что его не было среди
свидетелей заключения договора «оу отня гроба» Симеона с его бра-
тьями. В целом же приведенные соображения позволяют датировать
этот договор мартом — маем 1348 г.
* * *
Сам договор начинается с intitulatio лица, заключившего согла-
шение. Это «кназь великии Семенъ Иванович Bceia Рус(и)». Глав-
ный наследник Ивана Калиты назван не только по имени, но и по
отчеству. Его титул, указывавший на принадлежность Симеону
владимирского великокняжеского стола, подчеркивал высокий по-
литический статус старшего из Калитовичей, но не место в семейной
иерархии московских князей, что, казалось бы, естественнее видеть
во внутридинастийном княжеском договоре.
В inscriptio грамоты названы братья Симеона — князь Иван и
князь Андрей. Они названы только по именам, без отчеств, оба ти-
тулуются без каких-либо дополнительных определений и одинако-
во — «бра/и(ь)ею... молодшею», в последовательности их естествен-
ного старшинства (Иван родился в 1326 г. ,06, Андрей — в 1327 г. 106 107).
Все три брата «целовали есмы межи собе кр(е)стъ оу отнд гроба».
Их отец, Иван Калита, был похоронен в московском кремлевском Архан-
гельском соборе, который он сам и построил 108. Следовательно, кресто-
целование происходило в почитаемом княжеском храме, у могилы его
основателя, что придавало всей процедуре особый смысл, напоминало
договаривавшимся сторонам об их родственных отношениях, освящало
условия договора, делая их более авторитетными и прочными.
Эти условия договора изложены в 29 статьях его dispositio.
Статья 1 провозглашала единство всех трех сыновей Ивана Кали-
106 ПСРЛ. Т. 4. Ч. I. Вып. 1. Пг., 1915. С. 260; Т. 6. Вып. I. М., 2000.
Стб. 400.
107 ПСРЛ. Т. 4. Ч. I. Вып. 1. С. 261; Т. 6. Вып. I. Стб. 400.
108 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 52.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 141
ты: «Быти ны заодинъ до живота». Речь, очевидно, шла об общем
принципе сосуществования братьев, сосуществования, естествен-
но, мирного. То, что в реальности такое сосуществование нередко
могло сопровождаться резкими, иногда глубокими вспышками
вражды между родными братьями, в договорах, подобных догово-
ру 1348 г., прямо не обсуждалось. Стороны ограничивались указа-
нием на общие нормы и на пути решения конфликтных вопросов
во имя соблюдения этих норм. Принцип братского единения имел
универсальное значение. Он мог быть приложим к самым разноо-
бразным сферам жизни, а потому фиксировался в начальной ча-
сти договора, являясь основополагающим при разработке других
условий соглашения.
Статья 2 грамоты была посвящена субординации договаривав-
шихся сторон. Князья Иван и Андрей брали на себя обязательство
«брата своего старейшего имЪти ны и чтити въ отцево место». Такое
обязательство указывает на то, что докончание составляли две юри-
дические стороны: с одной — старший брат, великий князь Симеон,
с другой — младшие братья Иван и Андрей. Эта вторая сторона при-
знавала старшего брата главой заключенного союза и обязывалась
не только считать его таковым, но и «чтить» как отца. Последнее,
по-видимому, означало, что по отношению к Симеону должны были
проявляться не только знаки внешнего уважения, но и следование
его советам, решениям и приказам. Как отмечалось выше, С. М. Со-
ловьев обратил внимание на то, что в договоре Калитовичей упо-
треблен оборот «въ отцево мЪсто», а не «отца» (может быть, в фор-
ме «аки отца»). Скудость материала не позволяет точно установить
тонкие различия между двумя близкими выражениями. Возможно,
при определении отношений между ближайшими родственниками,
имевшими действительного общего родителя, употреблялось выра-
жение не «отца», а «въ отцево мЪсто».
От статьи 3 договора сохранилось только начало: «А брату наше-
му нас им'Ьти...». А. Е. Пресняков предложил реконструкцию окон-
чания: «в братстве без обиды во всем». С этой реконструкцией согла-
142
В. А. Кучкин
сился Л. В. Черепнин. Восстановленный текст заимствован А. Е. Пре-
сняковым из первого договора великого князя Дмитрия Ивановича с
Владимиром Серпуховским: «в братъствЬ, без обиды, во всемъ» (ста-
тья 6)109. В несколько измененном виде этот текст повторяется в до-
говоре великого князя Василия Дмитриевича с тем же Владимиром
Серпуховским 110 111 112 и в договоре великого князя Василия Дмитриевича
со своим родным братом Юрием Дмитриевичем Звенигородским и
Галицким 111 Однако во всех трех договорах процитированному тек-
сту предшествует глагол «держати», а не «имЬти», как в договоре
1348 г. Очевидно, что реконструкция, предложенная А. Е. Пресня-
ковым, не может быть признана корректной. «В братстве» младших
союзных князей не «имели», а «держали». Поскольку в предшество-
вавшей статье 2 анализируемого договора определялся статус стар-
шего брата, причем употреблялся глагол «им'Ьти», то надо полагать,
что в статье 3 также определялся статус, только на сей раз младших
братьев. В таком случае текст статьи 3 должен быть восстановлен
как «А брату нашему нас им'Ьти [братьею молодшею]» ш. В пользу
предложенной реконструкции текста говорит и то обстоятельство,
что в подлиннике договора после слов «молодшею» утрачен фраг-
мент бумажного листа, на котором могло разместиться 10—11 букв,
но никак не 22-23 буквы, если следовать чтениям, восстановленным
А. Е. Пресняковым. Введение в договор такой статьи 3 достаточно
красноречиво. Иван и Андрей Ивановичи и так являлись младши-
109 ДДГ, № 5. С. 20.
110 Там же. № 13. С. 37.
111 Там же. № 14. С. 40.
112 Во внешнеполитических договорах XIV в., заключенных москов-
скими князьями и составленных от имени как московских князей, так и
от имени князей других княжеств, только глагол «имЬти» употреблялся в
статьях, фиксировавших статус договаривавшихся князей: «имЬти ти мене
собь братом старЬишим, а кн(а)за Володимера, брата моего, братом» (до-
говор 1375 г. Москвы и Новгорода с Тверью), «имЬти ти мене собь братомъ
молодщим, а брату твоему имЬти мене собь, кн(а)зю Володи меру, братомъ»
(договор 1381 г. Рязани с Москвой). См.: Кучкин В. А. Договорные грамоты
московских князей XIV века. С. 339, 343.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 143
ми братьями Симеона по возрастному и родственному показателям.
Подчеркивание в статье 3 договора 1348 г. их статусного положения
как «братьи молодшей» свидетельствует о том, что сам договор со-
ставлялся на началах политических, а не семейно-патриархальных,
как в свое время казалось А. Е. Преснякову, хотя и с употреблением
семейно-родовой терминологии.
Статья 4 соглашения решала вопрос об общих друзьях и общих
врагах договаривавшихся братьев: «А кто будеть брат(у) нашему
старейшему недругъ, то и нал/ недругъ. А кто буд(е)ть брату нашему
старейшему другъ, то и нал/ другъ». По сути дела речь шла об общей
внешней политике московских князей. Но определял эту политику
великий князь. Младшие братья должны были действовать в русле
его планов и устремлений. Никто из них не мог иметь собственного
друга или наживать своего врага, на которых распространялись бы
дружба или вражда остальных братьев. Таких союзников или про-
тивников мог выбирать только великий князь.
В то же время он не мог устанавливать и оформлять отношения
с другими правителями без согласия своих братьев. Последнее спе-
циально оговаривала статья 5 договорной грамоты. Эта статья пред-
писывала, что «тобЪ, г(о)с(поди)не кназь велики, без насъ не докан-
чивати ни с ким. А братье твоей молодшей безъ тобе не доканчивати
ни с кимъ». Интересно, что в первой части статьи была использована
политическая терминология, определявшая Симеона как господина
великого князя. Это отметил еще С. М. Соловьев. Данное определе-
ние координируется с титулом Симеона в intitulatio соглашения —
«кназь великии... все» Рус(и)» — и лишний раз свидетельствует
о том, что договор 1348 г. оформлял прежде всего политические, а
не семейные отношения внутри московского княжеского дома. Вто-
рая часть статьи 5, по-видимому, допускала возможность младших
князей проявлять определенную внешнеполитическую инициативу,
но превращать ее во что-то реальное, в виде оформления какого-то
самостоятельного политического соглашения, категорически запре-
щала. Этим великокняжеская власть предохраняла себя от нежела-
144
В. А. Кучкин
тельных, а порой и прямо враждебных тайных сговоров удельных
князей-родственников с недружественными внешними силами.
Статья 6 сохранилась в дефектном виде: «А кто иметь нас сва-
живати наш...неправа ны оучинити, а нелюбыд не держати, а вино-
ватого казнити по исправЪ...». Несмотря на утраты текста, можно
понять, что в статье речь шла не о происках со стороны внешних со-
седей Московского княжества, а об интригах внутри самого княже-
ства. Только в последнем случае можно было устроить разбиратель-
ство дела (исправу) и наказать (казнить) виновного в разжигании роз-
ни между заключившими договор братьями. Поэтому предложенная
А. Е. Пресняковым реконструкция начала статьи («А кто иметь нас
сваживати наш[и бояре]») может быть признана вполне корректной.
Стороны договаривались, что дела ссоривших князей бояр следует
подвергать разбирательству, заранее на этих бояр не гневаться, а при
определении виновного наказывать его в меру установленной вины.
Косвенно эта статья свидетельствует о происшедших конфликтах в
среде московских бояр, которые наговаривали одному князю на дру-
гого, тем самым сваживая, ссоря их друг с другом. Статья в целом
носила примирительный характер, достаточно четко устанавливая
пути разрешения конфликтов (обязательность расследования, отказ
от проявлений «нелюбыа», гнева). В то же время статья указывала на
безусловность наказания виновного.
В статье 7 также есть дефекты. Утрачена начальная часть ста-
тьи: «.. .цЪловали есмы по душевной грамотЪ о(т)ца нашего, како ны
отець наш роздЪл даль, того ти подъ нами блюсти, а не обидЪти».
Ничего иного, кроме креста, договаривавшиеся братья целовать
не могли. Поэтому примерное начало грамоты может быть восста-
новлено: «[А крест] цЪловали есмы...». Статья составлена от имени
«братии молодшей», князей Ивана и Андрея. На первый взгляд ни-
чего нового она не содержит. Статья требует неприкосновенности
владений младших братьев Симеона в тех рамках, что были опреде-
лены духовной грамотой их отца, Ивана Калиты. Но это требование
к великому князю о сохранении давно установленных уделов Ивана
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 145
и Андрея как раз и обращает на себя внимание. Такое требование
могло появиться только в результате покушений великокняжеской
власти на удельные владения. Тогда возврат к старине становился
новизной по сравнению с теми отношениями, которые складывались
между братьями в период до заключения договора. В итоге младшие
братья добились от старшего признания того раздела Московского
княжества, который был установлен завещанием Ивана Калиты,
соблюдения целостности своих владений («того ти подъ нами блю-
сти») и отказа от попыток эти владения «обидети», т. е. нанести им
ущерб.
Причину согласия великого князя на требования удельных бра-
тьев раскрывает статья 8 договора. Статья эта — одна из ключевых
в соглашении 1348 г. Содержание ее очень конкретно: «А что есмы
съступилисл тобъ на старЪишинство.. .полтамги да тобЪ соколничии
путь, и садовници, да конюшии путь, и кони ставити...х, и ловчии
путь, то же и по томъ на старЪишии путь, кто буд(е)ть старЪишии,
тому полтамги, а молодшимъ двумъ полтамги, а опроч(ь) того все
на трое, и бортници въ пере...ахъ и ДобрАтинската борть». Посколь-
ку в заключительной части статьи, где речь идет о будущем («то же
и по томъ»), говорится о разделе тамги пополам между старейшим
князем и двумя младшими, как это должно было быть сразу же по
заключении договора, то пропуск в первой части статьи после сло-
ва «старЪишинство» легко восстанавливается: «[полтамги и нама]»,
имея в виду, что в «Древней российской вивлиофике» после слова
«старейшинство» было поставлено отточие, а далее напечатано «ма
полтамги». По смыслу восстанавливается и следующий пропуск по-
сле слов «кони ставити». Глагол «ставити» требует после себя ука-
зания на места, где могли быть стоянки лошадей. Поэтому сохра-
нившаяся буква «х» может рассматриваться как окончание слова,
обозначавшего эти места. Такое окончание могло быть только у имен
существительных в предложном падеже множественного числа. За-
вещание великого князя Ивана Ивановича фиксирует одну из княже-
146
В. А. Кучкин
ских регалий: «кони ставити по станомъ и по варАМЪ» ш. Исходя из
этого указания, отмеченный пропуск в договоре 1348 г. может быть
заполнен словами «[в стане]х». Наконец, четвертое слово от конца
статьи 8 восстанавливается как «перев[ар]ахъ», так как бортники как
раз и находились при варях (переварах) 113 114. Воссоздание утрат позво-
ляет лучше понять содержание статьи.
Оно свидетельствует о том, что к великому князю Симеону пе-
решла половина такого важного финансового сбора, как таможенный
налог. Другую половину получили его младшие братья, каждому из
которых досталось всего по четверти общей суммы от таможенных
сборов. Кроме того, младшие братья уступили старшему различные
отрасли княжеского хозяйства: сокольничий «путь» (ловля и содер-
жание соколов для соколиной охоты), садовники, которые должны
были следить за посадкой и содержанием садов, а может и садков для
животных, конюший «путь» (коневодческое хозяйство, предназначав-
шееся как для военных, так и для различных мирных целей), право
ставить своих коней в станах, ловчий (охотничий) «путь». Согласно
последнему завещанию Ивана Калиты, его наследникам предписыва-
лось «тамгою и иными волостми городскими подЪлатьса с(ы)н(о)ве
мои; тако же и мыты, который в которого оу'ЬздЪ, то тому. А оброкомь
городскимь Василцева вЪданыа подЪлатьс(а) с(ы)н(о)ве мои. А что
моих бортниковъ и оброчниковъ купленых, который в которого ро-
списи, то тог(о)»115. Таким образом, по волеизъявлению отца Симеон,
Иван и Андрей должны были поделиться тамгой, «волостми город-
скими» и «оброкомь городскимь Василцева вЪданыа», под которым
должно пониматься бортное хозяйство. Но в какой пропорции следо-
вало производить деление, об этом в духовной Ивана Калиты не го-
ворилось. Судя по такому умолчанию — в равной. Из сопоставления
статьи 8 договора 1348 г. сыновей Ивана Калиты и завещательного
распоряжения их отца вытекает, что разделение тамги оказалось не-
113 ДДГ. №4. С. 17.
1,4 Там же.
115 Там же. № 1. С. 10.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 147
равномерным. Великий князь получил в 2 раза больше, чем каждый
из его братьев. Если городские волости и есть «пути», то их владель-
цем стал один великий князь. Особенно важен был конюший «путь»,
обеспечивавший лошадьми войско, перевозки, поставлявший тяглую
силу княжескому сельскому хозяйству. О распределении между кня-
зьями бортного хозяйства косвенно говорит упоминание в статье 8
бортников в переварах и Добрятинской борти.
Распределение тамги в пользу великого князя должно было со-
храняться и в будущем. Ее половина отходила тому, «кто буд(е)ть
старейший», а другая половина — «молодшимъ двумъ». Поскольку
в будущем «молодших» князей могло быть больше двух (у Ивана и
Андрея могло родиться по нескольку сыновей), указание договора
именно на двух «молодших» следует расценивать как указание на
Ивана и Андрея. В таком случае под тем, «кто буд(е)ть старейший»,
надо понимать только сына Симеона. Уместно напомнить, что перве-
нец Симеона от третьего брака Даниил родился 15 декабря 1347 г., за
несколько месяцев до составления договора. Отец, заключая докон-
чание с братьями, обеспечивал ему в будущем явный перевес над его
родственниками по меньшей мере в одном отношении — получении
большей доли таможенных сборов.
Заключительное положение статьи 8: «а опроч(ь) того все на
трое, и бортници въ перев[ар]ахъ и Добрятинскаа борть», можно
понимать двояко. Или эта договоренность трактует настоящее, т.
е. возвращается к началу статьи, и содержит требование поделить,
за вычетом тамги и «путей», все остальное, не называя его, а также
бортников в переварах и Добрятинскую борть на три равные части
между братьями; или данное положение, как и предшествующая ему
договоренность о тамге, обращено в будущее, и тогда под словом
«все» надо понимать «пути», перечисленные в первой части статьи 8.
Чтобы решить дилемму, необходимо проследить судьбу тех «путей»
и тех привилегий, что были уступлены Иваном и Андреем старше-
му брату. В своей духовной грамоте, составленной в 1353 г., Симе-
он говорит только о принадлежавшей ему части тамги («в городЪ на
148
В. А. Кучкин
МосквЪ жеребей мои тамги»), о «путях», как своей собственности,
он совершенно не упоминает п6. В завещании 1359 г. великого князя
Ивана Ивановича оброчный мед «Василцева стану», право ставить
коней «по станомъ и по варАМъ», конюший «путь» должны были де-
литься между сыновьями Ивана Ивановича Дмитрием и Иваном и
племянником, сыном брата князя Андрея, Владимиром 116 117. По духов-
ной грамоте 1389 г. Дмитрия Донского принадлежавшие ему «бортъ-
ници въ стан'Ьх в городских, и конюшии путь, и соколничии, и лов-
чии, тЪмъ с(ы)н(о)ве мои под'ЬлатъсСа) ровно» 118. В составленном
в начале XV в. завещании Владимира Серпуховского упоминается
принадлежавший этому князю «конюшеи пут(ь)» 119 120 121, который суще-
ствовал наряду с таким же «путем» Дмитрия Донского. Таким об-
разом, выясняется, что «пути» и такая княжеская регалия, как «кони
ставити по станомъ», после смерти Симеона не сохранились целиком
в великокняжеских руках, они были разделены между великокняже-
ской и удельнокняжеской властями.
Делается очевидным, что договоренность 1348 г. о делении «все
на трое» имела в виду будущее. Особо надо сказать о требовании
статьи 8 делить на три части бортников в переварах и Добрятинскую
борть. Речь идет о бортном хозяйстве, которое в завещании Ивана
Калиты было обозначено как оброк городской Васильцева веданья,
в завещании Ивана Ивановича как «мед оброчный Василцева ста-
ну» 12°, в завещании 1389 г. Дмитрия Донского — «Василцево сто и
ДобрАтиньскам борть съ селомъ з ДобрАтиньскил/» ш. Из этих опре-
делений следует, что в статье 8 договора 1348 г. нет упоминания Ва-
сильцева стана (ста). Речь, таким образом, шла в этой статье не о всем
бортном хозяйстве, которое Иван Калита завещал разделить своим
сыновьям. Однако бортники в переварах и Добрятинская борть были
116 ДДГ. № 3. С. 13.
117 Там же. №4. С. 17.
118 Там же. № 12. С. 33.
119 Там же. № 17. С. 46.
120 Там же. № 4. С. 17.
121 Там же. № 12. С. 33.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 149
существеннейшей частью бортного хозяйства. И эту часть Симеон
взял себе, видимо, без всякого согласия братьев, почему указание на
бортников и Добрятинскую борть и не попало в первую часть ста-
тьи 8, где перечислялись наиболее значительные уступки, сделанные
младшими Калитовичами в пользу старшего брата. Но в будущем
взятое Симеоном должно было быть поделено на трое, как и усту-
пленные ему «пути».
Требование статьи 8, возможно, на основании духовной грамо-
ты Ивана Калиты, разделить в будущем «пути», значительную часть
бортного хозяйства, привилегию держать коней на станах между
тремя наследниками отца свидетельствует о том, что завещание Ка-
литы было нарушено. Старший сын вопреки воле отца присвоил себе
большую часть княжеского хозяйства и закрепил это в договоре с
братьями. Удельные князья сделали уступки великому князю явно не
по собственной воле, но в будущем рассчитывали вернуть свои доли
в «путях», бортях и станах. В целом же, статья 8 договора 1348 г.
отразила значительное усиление экономических позиций великого
князя по сравнению с удельными князьями и за их счет. Последнее
объясняет, почему Симеон соглашался, как о том свидетельствует
статья 7 рассматриваемого договора, соблюдать целостность и не-
прикосновенность удельных владений своих братьев. Эти владения
и так были урезаны.
Статья 9 закрепляла за каждым из князей новые села: «А сел
кназю великому: Новое сел(о) на КупавнЪ, Вышневьское сел(о). А
кназ(ю) Ивану и кназ(ю) АндрЪю: Мих[але]вьское сел(о), Микуль-
ское сел(о) на ПруженкЪ, Микифоровьское сел(о), Парфеньевское
сел(о)...». В начале статьи указывалось то, что отходило к Симеону,
который вновь титуловался великим князем. Затем перечислялись
села младших Калитовичей, причем оба брата назывались вместе
как некое юридическое целое.
Где же находились перечисленные в статье 9 села? Новое село
на Купавне известный исследователь исторической географии Мо-
сковского княжества XIV-XV вв. В. Н. Дебольский отождествлял с
150
В. А. Кучкин
современной ему Новой Купавной Богородицкого уезда Московской
губернии 122 123. Однако Новой Купавной в XIX в. называлась деревня ,23.
Рядом с ней находилась крупная мещанская слобода Старая Купав-
на (современная Купавна), которая, несомненно, была древнее Новой
Купавны и которую поэтому с гораздо большим основанием можно
отождествлять с селом XIV в., тем более, что в слове «Новое» не обя-
зательно видеть название села, а просто его характеристику — село,
недавно возникшее. Впрочем, как бы там ни было, ясно, что это село
договора 1348 г. стояло на р. Купавне, в первой четверти XX в. не-
большой по протяжению речки, левого притока впадающей справа в
р. Клязьму р. Шаловки 124 125. Согласно духовной грамоте 1353 г. велико-
го князя Симеона, село Новое (новое) на Купавне включалось в число
сел «на МосквЪ в городскомъ у’Ьзд'Ь» ,25. Другое село, отошедшее к
великому князю Симеону, — Вышневское — в других источниках
до начала XVI в. не упоминается, поэтому локализовать его трудно.
По сходству названия его можно отождествить с современным селом
Вишняковым. Близ этого села находятся славянские курганы XII-
XIII вв.126, что свидетельствует о раннем заселении района. Располо-
жено Вишняково у восточной окраины современной Купавны 127. Та-
ким образом, речь может идти о двух селах Симеона, находившихся
по соседству.
Судя по последовательности перечисления в статье 9 как млад-
ших князей, так и принадлежавших им сел, за князем Иваном закре-
плялись села Михалевское и Микульское на Пруженке. Первое село
122 Дебольский В. Н. Духовные и договорные грамоты московских кня-
зей как историко-географический источник. Т. I. СПб., 1901. С. 21.
123 Московская губерния. Список населенных мест. СПб. 1862. С. 34,
№ 736.
124 Здановский И. А. Каталог рек и озер Московской губернии. М.,
1926. С. 73.
125 ДДГ, № 3. С. 13-14. В оригинале грамоты по ошибке написано «на
ПупавнЪ» вместо «на Купавн^».
126 Розенфельд Р. Л., ЮшкоА. А. Список археологических памятников
Московской области. М., 1973. № 23. С. 91.
127 Атлас Московской области. М., 2003. С. 77.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 151
С. М. Соловьев предлагал искать в современном ему Звенигородском
уезде 128. Причина, побудившая историка указать на Звенигородский
уезд, понятна: второй сын Ивана Калиты был звенигородским кня-
зем. Однако в духовной грамоте 1389 г. сына Ивана Дмитрия Донско-
го Михалевское отнесено к числу не звенигородских, а «московъских
сел» 129. Думается, его следует отождествлять с позднейшим селом
Михалевым, располагавшимся на той же р. Купавне (Купавенке), что
и село XIV в. Новое (новое) 13°. Село Микульское стояло на р. Пру-
женке, протекавшей несколько севернее р. Купавны и впадавшей в
р. Ворю с левой стороны 131 132. Местонахождение сел Микифоровского
(Никифоровского) и Парфеньевского, принадлежавших, очевидно,
князю Андрею, установить не удается.
Впрочем, несмотря на такую неясность и возможное механиче-
ское отсутствие окончания статьи 9, определенные выводы из ее со-
держания сделать можно. Во-первых, приобретенные братьями Ха-
литовичами новые села были уже их личными владениями, «удела-
ми» по терминологии несколько более позднего времени. Они не вхо-
дили в состав тех земель, что братья получили от отца. И на эти села
не могла распространяться норма, прописанная в завещании Ивана
Калиты, согласно которой в случае, если татары отнимут какие-то
волости у наследников Ивана Калиты, те должны между собой вновь
поделиться владениями ,32. Лично приобретенное уже не шло в об-
щий раздел, и в этом основной смысл появления в договоре 1348 г.
статьи 9. Во-вторых, несмотря на отсутствие данных о местоположе-
нии сел Микифоровского и Парфеньевского, видно, что новые села
приобретались или основывались князьями в пределах московского
городского «уезда», т. е. окружавшей Москву территории, которая
считалась достоянием московского княжеского дома в целом. Одна-
128 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. II. С. 446.
129 ДДГ. № 12. С. 33.
130 Розенфельд Р Л., Юшко А. А. Список археологических памятников.
С. 91, № 28; Московская губерния. Список населенных мест. № 750. С. 35.
131 дтлас Московской области. С. 58.
132 ДДГ. № 1. С. 10.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 153
семьях. Но военные обстоятельства требовали присутствия князей
в полках, а не у домашних очагов, младшие князья могли быть по-
сланы в длительные походы, и в таких случаях, «при животЪ» бра-
тьев великий князь должен был охранять их семьи. Эти косвенные
свидетельства статьи 10 о возможной войне и ее последствиях тесно
увязываются с установленной датой договора, составленного во вре-
мя тревожного ожидания в Москве итогов переговоров литовского
посольства в Орде о военном антирусском союзе.
Статья 11 продолжала обсуждение того, что должно было быть
после смерти младших Калитовичей: «А по животЬ кто из бокфъ и
слугъ иметь служите оу наших кнагинь и у дЪтии... нелюбыд не
держати, ни послгати безъ неправы, но блюсти, как и своих». Раз-
мер текстовой утраты между словами «дЪтии» и «нелюбыд» точно
определить не представляется возможным. Но смысл того, что было
написано, восстановить можно. Очевидно, что слово «дЪтии» имело
определение, такое же, как слово «кнагинь». Поэтому рядом со сло-
вом «дЪтии» почти без сомнения читалось «наших». Далее должно
было быть указано, на кого нельзя было держать «нелюбыа». В по-
добных оборотах обычно использовалось указательное местоимение.
Поскольку данный оборот оканчивается словом «своих», указатель-
ное местоимение должно быть множественного числа: «[на тых]».
Статья позволяла боярам и слугам после смерти князей продолжать
служить их семьям, а князьям запрещала преследовать таких бояр
и слуг. Посягать на них можно было только после разбирательства
(исправы).
Статья 12 по своей тематике примыкала к статье 7, только в от-
личие от последней она запрещала великому князю посягать не на
наследственные отчины младших братьев, а на их примыслы и куп-
ли: «Или кто из насъ... что примыслилъ или прикупил, или кто по
семь что кто прикупить или примыслить чужее... своимъ волостемъ,
и того... блюсти, а не обидЪти». Потери текста в данной статье не но-
сят характера невосполнимых утрат, которые существенно исказили
бы смысл договоренностей или вообще уничтожили бы его. После
154
В. А. Кучкин
слов «кто из насъ» явно читалось «брате», как свидетельствуют из-
дания 1775 и 1813 гг. Если верно чтение «нико...» после слова «бра-
те», воспроизведенное в «Древней российской вивлиофике», то это
может быть началом слова «николи». Оборот «блюсти, а не обидЪти»
явно относится к великому князю, поскольку только от него могла
исходить «обида» в отношении уже приобретенного. В таком слу-
чае начало статьи имело в виду младших братьев Симеона. Пропуск
между словами «чужее... своимъ волостемъ» кроме предлога «к»
восполнить нечем. После слова «того», вероятно, уничтожено слово
«ти» или слова «ти подъ нами», как читается в аналогичном обороте
статьи 7. В целом, утраты принципиально не влияют на характер со-
держания статьи 12, и оно может быть рассмотрено.
Названные в статье примыслы и прикупы к «своимъ волостемъ»
имели в виду земельные приращения. Такие приращения должны
были быть чужими. Под последним определением, по-видимому,
понимались земли, ранее не принадлежавшие московскому княже-
скому дому. Статья ничего не говорит о том, где территориально
могли находиться приобретения удельных князей. Очевидно, такие
земли могли быть как в пределах Московского княжества, но быть
собственностью представителей других княжеств, так и за границей
Московского княжества. Правило соблюдения великим князем при-
обретенных его младшими братьями чужих владений распростра-
нялось как на настоящее время, так и на будущее. Оно ограничивало
алчные поползновения великокняжеской власти, гарантируя, как пи-
сал А. Е. Пресняков, неприкосновенность уделов.
Текст статьи 13 сохранился гораздо хуже текста предшествую-
щей статьи. Между тем, содержание статьи 13 представляет большой
интерес: «Или что мд благословила которыми волостьми тетка мод
кндгини Анна, Затачковымъ... Тешевымъ... тиною свободкою, или
что есмь прикупил Забереги... куплю и того... моей... обидЪти... кто
что нашему... блюсти, а не обидЪти... а то... с нами...». Употребле-
ние в статье личного местоимения первого лица единственного чис-
ла указывает на то, что статья составлена от имени великого князя.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 155
К сожалению, статья имеет многочисленные утраты текста, которые
восполнить очень трудно. Тем не менее попытки в этом направлении
представляются небезнадежными и небесполезными.
Статья начинается с фиксации того, какие волости получил ве-
ликий князь Симеон от княгини Анны. Судя по термину родства,
речь идет о тетке Симеона, сестре Ивана Калиты и дочери первого
московского князя Даниила. Княгиня Анна передала племяннику во-
лость Заячков. Эта волость находилась к юго-востоку от г. Боровска
и занимала территорию по среднему течению р. Протвы. К волости
Заячков относилось ставшее широко известным в войну 1812 г. село
Тарутинское (Тарутино) 133. После упоминания Заячкова договорная
грамота имеет утрату. Из контекста следует, что далее продолжалось
перечисление наименований волостей. Одна из них может быть, по-
видимому, названа. В более позднем, по сравнению с рассматривае-
мым договором, завещании великого князя Симеона указывалось:
«Затачковъ, что мд бл(а)г(о)с(ло)вила тетка мота, кнагини Анна, и
Гордошевичи» 134. Волость Гордошевичи находилась рядом с Заяч-
ковым, к западу от него. Поэтому можно полагать, что Гордошеви-
чи также были получены Симеоном от Анны и что это было зафик-
сировано в договоре 1348 г. Далее в договоре назван Тешев и некая
слободка, местоположение которых не определяется. Кроме земель,
полученных от тетки, великий князь прикупил к своим владениям
волость Забереги. Покупка, как выясняется из завещания Симеона,
была сделана у князя Семена Новосильского 135. Волость Забереги,
или Заберег, лежала по правому берегу р. Береги, правого притока
р. Протвы 136. Таким образом, владения великого князя Симеона рас-
ширялись в юго-западном направлении от Московского княжества,
охватывая бассейн среднего течения р. Протвы. Увеличение велико-
княжеских земель явно обгоняло рост удельных владений Ивана и
133 ДДГ № 80. С. 315.
134 Там же. №3. С. 13.
135 Там же. С. 14.
136 Готье Ю. В. Замосковный край в XVH в. М., 1938. С. 374.
156
В. А. Кучкин
Андрея. И судя по фрагментам окончания статьи 13 («моей», возмож-
но, «братии»; «[не] обидЪти») договор требовал от удельных братьев
Симеона сохранения приобретений великого князя.
Отнесение к статье 13 ее последних слов достаточно условно,
поскольку нельзя установить ни их точную связь с предшествую-
щим уцелевшим текстом, ни такую же связь с текстом последую-
щим. Однако этот последующий текст явно относился к совершенно
иному договорному условию, чем текст статьи 13, почему и может
быть выделен в отдельную статью. В статье 14 сохранился фрагмент,
свидетельствующий об обязанности удельных князей: «...а нам в
твои оудЪлъ не слати...». Под «твоим уделом» разумелись владения
великого князя. Более поздние договорные грамоты, заключенные
московскими князьями между собой, содержат единственную нор-
му, запрещающую посылать людей в великокняжеские владения.
Речь идет о недопустимости посылки туда удельными князьями сво-
их приставов и данщиков 137. Очевидно, именно такое запрещение
читалось в договоре 1348 г., когда он еще не имел утрат. А так как
запрещение направлять приставов и данщиков в чужие владения
было обоюдным, великий князь также не мог посылать таких людей
в уделы братьев, и это прописывалось всегда в одной договорной ста-
тье, то заключение о присутствии данной нормы в статье 14 договора
1348 г. будет естественным. Поэтому утверждение Л. В. Черепнина,
что в договоре князьям запрещалось «посылать в другие княжения
приставов и данщиков», хотя и высказанное в предположительной
форме 138, надо признать вполне основательным.
Судя по сохранившимся отрывкам, далее в договоре 1348 г. шел
довольно большой раздел, посвященный организации московского
суда. Раздел начинался со статьи 15: «...московски иму/и бита челом
тобЪ, кн(а)зю великому, на наших ботдръ и слугъ московских, аже
будешь на МосквЪ, тобЪ судити, а мы с тобою в судъ шли... госпо-
дине, опрочь Москвы, слати к твоему намъстнику и к нашимъ...».
137 ДДГ. № 5. С. 20; № 7. С. 24; № 11. С. 31; № 13. С. 38.
138 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. I. С. 24.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 157
Несмотря на утрату начала статьи, можно понять, что речь в ней идет
о суде над московскими боярами и слугами удельных князей по ис-
кам москвичей, направляемым великому князю. Если великий князь
находился в Москве, то он сам рассматривал такие иски. Таким об-
разом, удельные князья признавали за великим князем право судить
служивших им людей. Однако такое право могло реализовываться
только в присутствии самих удельных князей.
За словом «шли» сейчас в документе сразу же читается слово
«господине». Но это результат неудачной реставрации договорной
грамоты. Между приведенными словами должен быть просвет, по-
скольку далее в статье рассматривалась несколько иная судебная си-
туация. По аналогии со статьей 27 договора 1389 г. Дмитрия Донско-
го с Владимиром Серпуховским текст между «шли» и «господине»
можно восстановить: «А будешь». Окончание статьи было посвяще-
но тем же искам, которые должны были рассматриваться не при при-
сутствии, а при отсутствии великого князя в Москве. В таком случае
дела вершились наместником великого князя при участии наместни-
ков удельных князей. В принципе последняя норма сохранилась и в
договоре 1389 г. 139.
От следующей, 16-й, статьи сохранилось только ее окончание:
«...чинать исправу московскимъ ботарол/ и слугал/, а приставовъ ти
не слати». Вероятно, некоторые детали из-за порчи текста восстано-
вить уже нельзя, но общий смысл отраженных в статье договорен-
ностей понять можно. Оборот «а приставовъ ти не слати» запрещает
определенные действия великому князю. Следовательно, статья со-
ставлена от имени удельных князей. Она посвящена тем же москов-
ским боярам и слугам Ивана и Андрея, что и статья 15. Но в статье 16
речь шла не о производстве суда над удельными боярами и слугами,
проживавшими в Москве, а о производстве досудебного дознания
(разбирательства, исправы). Оно должно было производиться людь-
ми удельных князей, их приставами. Великий князь не имел права
использовать своих приставов. Интересно отметить, что по договору
139 ДДГ. №11.С. 32.
158
В. А. Кучкин
1389 г. между Дмитрием Донским и Владимиром Серпуховским в по-
добных случаях действовали только приставы великого князя 140.
Особая ситуация рассматривалась в статье 17: «[Удари...мъ
тобъ кназю] великому... [изъ вели]... на наших бо1аръ... [господи-
не] пристава, а намъ... [имъ послат]... [и къ тобъ] к великому кн(а-)
зю... тобЪ, кназю» 141. Хотя содержание статьи представлено от-
дельными словами, наличие среди сохранившихся слов таких, как
«а намъ», «тобъ, кназю», указывает на то, что статья составлена от
лица удельных князей. В ней продолжалась речь об удельных боярах
и, очевидно, слугах. Так как об удельных боярах и слугах, живших
в Москве, уже говорилось в статьях 15 и 16, здесь должна была об-
суждаться ситуация с теми же людьми, но жалобы на которых пода-
вались жителями великого княжения (на это указывают слова «изъ
вели...»), которое находилось под управлением великого князя всея
Руси Симеона. По-видимому, регламентировались вопросы, кто дол-
жен привлекать ответчиков к суду и кто должен их судить. Посколь-
ку после слова «пристава» читается «а намъ», пристав был, скорее
всего, великокняжеский. Вероятно, после слов «а намъ» говорилось
о посылке Иваном и Андреем своих приставов при возникновении
исков великокняжеских людей к боярам и слугам, находившимся на
службе у удельных князей. Сходной ситуации касалась статья 28 до-
говора от 25 марта 1389 г. между Дмитрием Донским и Владимиром
Серпуховским: «[А] оударитъ ми челол< хто из великог(о) кн[(А)ж(е-)
ныа на моск]витина на твоего ботдрина, и мнЪ пристава послати по
него, а тобъ послати] за своимъ своего [ботдрина]» 142. Но если в ста-
тье 28 договора 1389 г. рассматривался только вопрос о доставке в
суд обвиняемого, то в статье 17 договора 1348 г. говорилось не только
об организации такой доставки. После слов «а намъ» следовал, судя
по сохранившимся фрагментам, довольно обширный текст, где гово-
рилось не только о приставах удельных князей. По-видимому, речь
140 ДДГ. № 11. С. 32.
141 В квадратных скобках дан текст СГГ и Д.
142 ДДГ. № 11. С. 32.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 159
шла и о том, что суд над удельными боярами и слугами по жалобам
жителей великого княжения брал на себя великий князь и делал это
в городе, в Москве.
Статья 18, от которой сейчас уцелели всего три слова:«.. .пошльгЬ
к городу...», по-видимому, определяла ту территорию, на которую
распространялось действие городского суда. В других договорных
грамотах XIV в. московских князей слова «к городу» встречаются в
статьях именно о старых судах, относившихся к Москве. В первом
договоре московского великого князя Дмитрия Ивановича с серпу-
ховским удельным князем Владимиром Андреевичем эта норма была
выражена так: «А который суды издавна потяг[ли къ] городу, а тЪ и
нынЪча к городу»143. Можно думать, что сходный текст («А который
суды потягли пошлы’Ъ к городу, тъ и нынЪча к городу») читался и
в статье 18 договора 1348 г. В «Древней российской вивлиофике» и
«Собрании государственных грамот и договоров» после приведен-
ных слов «...пошльгЬ к городу...» помещено продолжение: «пр...емъ
отци изъ...хъ волостш и изъ н...». Первый пропуск можно восстано-
вить как «пр[и наш]емъ отци», а последний — «изъ н[аших]». Если
последнее верно, то тогда второй пропуск можно реконструировать
как «изъ [твои]хъ». Речь, вероятно, шла о местах, население которых
при Иване Калите стало подсудным московскому городскому суду.
К моменту заключения договора эти места находились во владениях
трех наследников Ивана Калиты, а потому последние имели право
суда над подвластным теперь им населением. Договор, по-видимому,
не подтверждал этих прав, а закреплял старую норму — подсудность
части подвластных Симеону, Ивану и Андрею людей суду в Москве,
который вершил великий князь.
Далее составители договора переходили к другой теме, они
вновь оговаривали неприкосновенность владений. Статья 19 гласи-
ла, что «...наших оуд'ЬлЪхъ не купити, ни твоимъ ботдромъ, ни слу-
гамъ...ни нашимъ ботромъ, ни слугалг селъ въ твоемъ оудЪлЪ и у
численых...». В изданиях 1775 и 1813 гг. после слов «ни слугамъ»
143 ДДГ. № 5. С. 20.
160
В. А. Кучкин
читается «безъ». В статье содержался запрет великокняжеским боя-
рам и слугам покупать села в удельных владениях, а удельным боя-
рам и слугам — в великокняжеских. Это было обычным требова-
нием в договорах московских князей между собой. В частности, в
январском договоре 1390 г. между великим князем Василием Дми-
триевичем и Владимиром Серпуховским детям и боярам последнего
запрещалось приобретать села во владениях великого князя «безъ
нашего вЪданыа» 144. Очевидно, что исчезнувшее теперь слово «безъ»
в договоре 1348 г. — начало идентичного оборота. Но у статьи 19 изу-
чаемого договора было оригинальное окончание, не встречающееся в
других договорах. Окончание уцелело лишь частично. Судя по словам
«и у численых», статья запрещала приобретение сел также у числе-
ных людей, а возможно, и у других категорий княжеских служилых
людей. Формулировка договора («ни слугал/ селъ въ твоемъ оудЬлЪ и
у числены*...») заставляет полагать, что численые люди расселялись
вне удела великого князя. Однако по смыслу статьи 19 они охраня-
лись великокняжеской властью, на приобретение их земель боярами
и слугами удельных князей накладывался запрет. Если числяки, как
назывались численые люди в более поздних источниках, проживали
на территории московского уезда, т. е. окологородья, признававшегося
общим достоянием наследников Ивана Калиты, то распространение
на них великокняжеской юрисдикции свидетельствует о попытках
великокняжеской власти укрепиться в общих с другими родственни-
ками землях и со временем установить над ними исключительно свой
контроль. Если числяки проживали не только на таких землях, но и
в уделах, то великокняжеская власть укреплялась и в уделах, делая
для местных князей закрытой зону проживания численых людей. Во
всяком случае, запрещение покупать села у численых людей было в
интересах великокняжеской власти, бравшей под свою опеку и свой
контроль низшие категории княжеских служилых людей.
Слова «...дворъ московский...», читающиеся в договоре 1348 г.
за словами «и у численых...», указывают на новый объект договорен-
144 ДДГ № 13. С. 38.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 161
ностей — не села, а дворы в Москве. Это дает некоторое основание
отнести два процитированных слова к особой договорной статье, по
счету — 20-й. Возможно, к этой же статье относится текст, передан-
ный в «Древней российской вивлиофике» и «Собрании государствен-
ных грамот и договоров» как «им,Ьти...всимъ...отци...не держати...
дворъ москов...ци...всимъ». Однако сказать что-либо существенное
относительно содержания этой статьи не представляется возможным
из-за фрагментарности и разъединенности сохранившегося тексто-
вого материала.
Статья 21 в издании «Собрание государственных грамот и
договоров» («А который люди по нашимъ волостемъ выиманы...
нын...войны... намъ къ собе не приимати») содержит то самое чте-
ние «войны», которое было отправным для Л. В. Черепнина при
определении даты рассматриваемого договора. Однако в публика-
ции самого Л. В. Черепнина текст этой статьи приобрел другой вид:
«А который люди по нашим волостемъ выиманы...намъ к собъ не
приимати». Чтения «нын» после слова «выиманы», а далее «войны»
изданий 1775 г. и 1813 г. в «Духовных и договорных грамотах вели-
ких и удельных князей XIV-XVI веков» воспроизведены не были.
Между тем слово «нынЪ» читается и сейчас, а буквы «воины», ско-
рее всего, в подлиннике в начале XIX в. еще сохранялись. Призна-
вая реальным текст, воспроизведенный в изданиях 1775 и 1813 гг.,
нужно заметить, что чтение «войны» плохо согласуется со словами
«намъ к собЪ не приимати». Получается, что князья отказывались
принимать к себе людей, которые в результате войны были «выи-
маны» из их волостей, т. е. раньше были в их подданстве или даже
принадлежали им, а теперь живут под властью другого правителя
или принадлежат другим лицам. Возникающая странность отказа
от приема людей из «наших волостей» может быть объяснена двоя-
ко. Или слово «войны» и текст «намъ к собЪ не приимати» относят-
ся к совершенно разным договорным статьям, никак не связанным
между собой; или они представляют собой текст одной статьи, но
чтение «войны» ошибочно. В первом случае окончанию «намъ к
162
В. А. Кучкин
собъ не приимати» должно было предшествовать начало, объяст
няющее, кого князья обязывались к себе не принимать. Точно так
же после слова «войны» должна была следовать договоренность,
как. нужно поступать с пострадавшими от военных действий людь-
ми. Но тогда надо признать, что между словами «войны» и «намъ
к собЪ не приимати» утрачен текст более одной строки, что даже
при плохой сохранности документа допустить невозможно, утрат
таких размеров в договоре нет. Поэтому от первой версии прихо-
дится отказаться. В силе остается только второе предположение:
сохранившееся окончание фразы связано с сохранившимся же ее
началом о «выиманых» людях, а чтение «войны» сомнительно. То,
что люди «выимались» из княжеских владений, следует и из со-
держания рассматриваемой ниже статьи 22 договора. Но эта ста-
тья ясно указывает, что «выимались» они в службу. Учитывая эти
показания, текст статьи 21 может быть восстановлен в следующем
виде: «А который люди по нашим волостемъ выиманы нын[е] во
ины[е службы, тех] намъ к собЪ не приимати». Публикаторы дого-
вора Симеона с братьями в «Древней российской вивлиофике» по-
сле «войны» («во ины») читали еще «де», но сотрудники канцлера
Н. П. Румянцева в 1813 г. этих букв не воспроизвели. Читалась ли
в договорной грамоте буква «д» или за эту букву были приняты
остатки какой-то другой буквы, сказать трудно. Но буква «е», ви-
димо, читалась, и она позволяет предложить иное чтение. Указание
на ныне определенных в службу людей координируется с указани-
ем на людей, принятых в службу в прошлом, при Иване Калите, о
чем говорит следующая, 22-я, статья соглашения. Таким образом,
ни о какой войне в статье 21 договора 1348 г. речи не шло. Слово
«войны» было скомбинировано издателями «Древней российской
вивлиофики» из двух слов: «вр» и «ины[е]» и повторено издателя-
ми «Собрания государственных грамот и договоров». Датирующей
приметой слово «войны» служить не может.
Восстановив текст статьи 21, следует обратиться к ее содержа-
нию. Если люди «по нашим волостемъ выиманы», то естественно
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 163
задаться вопросом, кто мог это сделать? Ясно, что не князья — вла-
дельцы волостей, потому что последние по договору лишались права
принимать их обратно. А в таком случае «выимать» людей мог толь-
ко великий князь, определявший их на свою службу. Очевидно, что
пополнение великокняжеских служилых людей произошло «ныне»,
незадолго до заключения договора и произошло за счет населения
уделов, «наших волостей» Ивана и Андрея. Люди, принятые на ве-
ликокняжескую службу, могли быть переселены из уделов в велико-
княжеские владения, но могли и оставаться в уделах, но в местах
проживания великокняжеских людей. И удельные князья вынужде-
ны были мириться с этим, дав обязательство определенных в велико-
княжескую службу людей назад «к собЪ не приимати».
Запрет князьям принимать к себе людей, уже определенных в
ту или иную княжескую службу, содержится и в статье 22: «А кото-
рыхъ люЭи(и) отець наш, кназ(ь) великии, выимал... тЪ так и знають
свою службу, в которую кто урАженъ, а намъ ихъ к собъ не приима-
ти». В изданиях 1775 и 1813 гг. после «внимал» читается еще «изъ...
службу». Такое чтение нужно признать реальным, потому что текст,
утраченный после глагола «внимал», как раз и должен бнл содер-
жать указания на службу или службы, поскольку далее читается
«тЬ так и знають свою службу», где служба названа в повторение
уже сказанного, но какого-либо предварительного пояснения, о чем
идет речь, сейчас в сохранившемся тексте нет, однако раньше, судя
по словам «изъ... службу», было. Статья запрещала братьям, на сей
раз всем троим, принимать к себе людей, исполнявших различные
княжеские службы еще при их отце, Иване Калите, переведшем их в
эти службы из каких-то других социальных групп. В принципе, хотя
статья касалась всех Калитовичей, она защищала интересы велико-
го князя, так как в его руках сосредотачивались «пути» и большая
часть бортного хозяйства, а именно там трудилась основная масса
людей, уряженных в службу еще Иваном Калитой. Уступая старше-
му брату основные отрасли княжеского,хозяйства, организованного
отцом, Иван и Андрей вынуждались сохранять за Симеоном и рабо-
164
В. А. Кучкин
чий потенциал этого хозяйства, обязуясь не перезывать к себе заня-
тых в таком хозяйстве людей.
В то же время лицам других категорий переход от одного князя
к другому разрешался. Это отразила статья 23: «А вольнымъ слу-
гамъ вола, кто в кормленьи бывал и в доводЪ при нашемъ о(т)ци и
при нас». Термин «вольные слуги» обозначал слуг военных. Об их
вольности говорят многие документы XIV в. В статье 23 принци-
пиальный интерес представляет то, что тут впервые названы мир-
ные занятия вольных слуг — кормление, т. е. управление волостями,
городами и селами; и довод — участие в судебном производстве. И
кормление, и довод были княжескими службами. Однако для слуг
это была вольная служба, они могли отказаться от нее и поступить
на службу к другому князю. Статья 23, указывая на характер службы
вольных слуг, подтверждала их права свободного выбора и перехода
и тем самым противопоставляла служивших вольных слуг тем лю-
дям, кто был «уряжен» в службу и о которых говорилось в статьях 21
и 22. «Воля» вольных слуг признавалась их неотъемлемым правом,
она распространялась как на тех слуг, которые были кормленщика-
ми и доводчиками во времена Ивана Калиты, так и на тех, кто вы-
полнял такие же функции «при нас», т. е. заключивших договор его
сыновьях.
Статья 24 вновь возвращалась к вопросу о неприкосновенности
владений и движимого имущества удельных князей. Согласно этой
статье, «а чимъ ны бл(аго)с(ло)вилъ о(те)ць наш, волостми ли, порты
ли, или инымь чимь, а тымь са есмы поделили, того ны не помина-
ти». По сути дела статья 24 повторяла статью 7, подчеркивая еще раз,
что великий князь не должен «поминати» младшим братьям («ны»),
как именно было поделено отцовское наследие и, по всей вероятно-
сти, не подвергать его переделу. Это двойное напоминание в статьях
7 и 24 договора 1348 г. великому князю о его обязательствах свиде-
тельствует о том, что вопросу о сохранении удельными князьями не
только своих владений, но и своего имущества (в последующих до-
говорах московских князей между собой упоминаний портов (одеж-
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 165
ды) или «иного чего» уже не было, стороны не опускались до столь
мелочных подробностей), придавалось очень большое значение. Та-
кое повышенное внимание к сохранению волостей, одежд и прочего
указывает на то, что со стороны великого князя имели место не мыс-
лимые, а реальные попытки покушения на имущество и земельные
владения своих удельных братьев. Договор 1348 г. включением ста-
тей 7 и 24 подводил двойную черту под такими попытками.
Важное значение имела договоренность между братьями, отра-
женная в статье 25: «А гдЪ ми буде/и въсЪсти на конь, вс^сти вы со
мною. А гдЪ ми буд(е)ть самому не всЬсти, а буЭ(е)ть ми вас посла-
ти, всЪсти вы на конь без ослушаныд». Статья требовала от удель-
ных братьев Симеона безусловного участия в военных походах, если
их предпринимал великий князь. Но и в том случае, если великий
князь сам в походы не ходил, он имел право посылать на войну своих
младших братьев, а те обязаны были подчиняться великокняжеско-
му приказу «без ослушаныа». Таким образом, младшие братья, как
и подчеркивали историки от Н. М. Карамзина до Л. В. Черепнина,
признавали Симеона верховным командующим всех вооруженных
сил Московского княжества. Вместе с тем эти вооруженные силы не
были под его непосредственным контролем. Удельные князья имели
свои полки, которые подчинялись только им. Несмотря на это, вести
самостоятельные боевые действия удельные князья не имели права.
Статья 26 определяла способы разрешения конфликтов, воз-
никавших при нанесении ущерба: «А что са оучинить просторо-
жа от мене или от васъ, или от моего тыс(а)цьского, и от наших
намгстниковь, неправа ны оучинити, а нелюбыа не держати». Сло-
во «просторожа» означало недосмотр, промах, повлекший за со-
бой ущерб. «Просторожа» предполагалась со стороны великого
князя, удельных князей, великокняжеского тысяцкого и от «наших
нам'Ьстниковъ», т. е. городских наместников всех трех братьев. Трак-
товка этой статьи как говорящей о военных промахах, предложенная
А. Е. Пресняковым на том основании, что в статье назван тысяцкий,
не может быть признана верной. Кроме тысяцкого, в статье назва-
166
В, А. Кучкин
ны и другие лица, которые могли допустить просторожу: сами кня-
зья и их наместники. Речь идет о промахах в мирное время. Если
бы в статье имелось в виду время военное, то вместо наместников
должны были бы фигурировать воеводы. В статье 26 рассматрива-
лась просторожа, допускавшаяся высшими лицами Московского
княжества и, судя по тональности статьи, приносившая ущерб этим
лицам. Стороны обязывались рассматривать и обсуждать случаи
просторожи, но не проявлять гнева по отношению к тем, кто допу-
стил ошибку. Выделение в статье «моего», т. е. великокняжеского,
тысяцкого145 — единственное упоминание тысяцкого в договорных
грамотах московских князей — говорит о том, что сама статья 26
явилась реакцией на какую-то деятельность тысяцкого, повлекшую
за собой ущерб договаривавшимся князьям. Ясно, что ущерб не кос-
нулся великого князя, иначе тысяцкий был бы наказан. Здесь же он
взят под защиту, его промахи — предмет обсуждения, а не гневно-
го осуждения. Очевидно, тысяцкий нанес ущерб удельным князьям.
И здесь нельзя не вспомнить о торгово-хозяйственной деятельности
тысяцкого, которому были подведомственны люди, «уряженные» в
княжескую хозяйственную службу. Тысяцкий несомненно имел от-
ношение к пополнению числа таких людей. И свидетельство статьи
21 изучаемого договора о «выимании» «нын[е]» в великокняжескую
службу людей из уделов младших братьев великого князя подсказы-
вает, что и кого заставляло до договора 1348 г. «нелюбыа... держа-
ти» на тысяцкого^ исполнявшего повеления Симеона. Очевидно, это
были младшие братья Симеона, недовольные переводом их людей в
великокняжеские службы. Обязательства сторон, зафиксированные
статьей 26, такое недовольство гасили.
Статья 27 («А ботаромъ и слугамъ вольнымъ вола: кто поЪде/и
от нас к тобъ, к великому кназю, или от тобе к намъ, нелюбыа ны
не держати») внешне как будто не связана со статьей 26. Однако в
той конфликтной ситуации, Отражением которой стала статья 26, без
145 В статье 15 рассматриваемого договора, например, князья и их на-
местники упоминаются, но тысяцкий — нет.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 167
сомнения участвовали группы бояр и вольных слуг, которые стано-
вились на ту или иную сторону и переходили на службу к тому или
другому князю. И статья 27 обязывала договаривавшихся князей не
держать нелюбья на таких бояр и вольных слуг, подтверждая право
последних на свободный выбор князя-сюзерена. Таким образом, об-
наруживается общая реальная основа, побудившая внести в договор
1348 г. статьи 26 и 27. Вместе с тем включение в докончание статьи
27 носило определенные черты поспешности. В статье 23 уже рас-
сматривался вопрос о службе вольных слуг. В статье 27 говорилось
о службе бояр и тех же вольных слуг. Положения двух статей вполне
могли быть объединены в одной статье при более внимательной ко-
дификационной работе составителей договора. Но, видимо, на такую
работу просто не хватало времени, и в договоре сохранялись совсем
необязательные повторы достигнутых сторонами мирных условий.
Предпоследняя, 28-я, статья в договоре 1348 г. была самой объ-
емной. Содержание ее до мелочей конкретно, а потому пространно:
«А что ОлёксЪ Петрович вшелъ в коромолу к великому кназю, намъ,
кназю Ивану и кназю АндрЪю, к собъ его не приимати, ни его дЪ-
тии, и не над'Ьг&тисА ны его к собЪ до ОлексЪева живота, воленъ в
нел/ кназ(ь) вел(и)кии, и въ его женЪ, и въ его дЪтехъ. А тобъ, г(о)
г(поди)не кназь вел(и)кии, к собъ его не приимати же въ ботаре. А
мнЪ, кназ(ю) Ивану, что дал кназ(ь) вел(и)кии изъ ОлексЪева живо-
та, того ми ОлексЪю не давати, ни его женЪ, ни его д'Ьтелг, ни инымъ
ничимь не подмагати их». Статья трактует вопрос о крамольном боя-
рине, уже известном нам Алексее Петровиче Хвосте Босоволкове. Бу-
дучи боярином и, как выяснено выше; доверенным лицом великого
князя Симеона, он затеял какую-то интригу против своего сюзерена,
за что и поплатился. Согласно статье 28 братья Симеона удельные
князья Иван и Андрей не могли принять опального великокняже-
ского боярина к себе на службу. Право Алексея Петровича на сво-
бодный отъезд и перемену сюзерена сохранялось, это подтверждала
статья 27, но реализовать свое право в пределах Московского кня-
жества боярин уже не мог из-за позиции князей московского дома,
168
В. А. Кучкин
соблюдавших универсальную норму свободы боярской службы, но
в отношении крамольного боярина договорившихся ему службу не
предоставлять. Мало того, что такая мера наказания касалась пер-
сонально Алексея Петровича, она распространялась и на его детей.
Князья Иван и Андрей не могли принять на свою службу молодых
Алексеевичей. Такое положение должно было сохраняться вплоть
до смерти Хвоста. Удельные князья не могли допустить даже мысли
когда-нибудь увидеть Алексея Петровича в своем окружении («и не
надЪмтисл ны его к собъ»). Судьбой крамольника, его жены и его
детей мог распоряжаться только великий князь. При этом он обязы-
вался не прощать Алексея Петровича и не принимать его обратно в
бояре. Имущество Алексея Хвоста, как отмечалось выше, было кон-
фисковано великим князем. Часть этого имущества Симеон передал
брату Ивану, видимо, в расчете на то, что это вобьет клин в отноше-
ния между удельным князем и боярином. Чтобы отношения стали
плохими надолго, великий князь взял с брата обязательство не от-
давать полученного имущества ни Алексею Петровичу, ни его жене,
ни его детям и вообще «ни инымъ ничимь не подмагати их». Такая
щедрость великого князя по отношению только к одному из своих
младших братьев и непременные условия сохранения последним по-
лученного свидетельствуют о том, что между князем Иваном и ве-
ликокняжеским боярином Алексеем Босоволковым ранее установи-
лась какая-то доверительная связь, нежелательная или даже опасная
для великокняжеской власти. Разными приемами Симеон добился
разрыва этой связи. Боярин Алексей Петрович был осужден, лишен
возможности служить московским князьям, эта норма была распро-
странена и на его детей, имущество Хвоста было конфисковано, а
помочь ему самому и его семье было запрещено. Зафиксированное в
статье 28 договора 1348 г. положение крамольного боярина служит
прекрасной иллюстрацией отношений между княжеской властью и
боярством как двух особых социальных категорий в случае наруше-
ния боярином условий службы своему князю. К сожалению, ничего
не известно о жизни Алексея Босоволкова после заключения догово-
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 169
ра между наследниками Ивана Калиты и до смерти великого князя
Симеона. По смерти же Симеона, в правление великого князя Ива-
на Ивановича Алексей сделал головокружительную карьеру, став
московским тысяцким. Это заставляет думать, что, попав в опалу,
боярин никуда не выезжал из Московского княжества, а не выезжал
потому, что отъезд из Москвы был ему запрещен. И на это косвен-
но указывает статья 28, которая определяла неслужебное будущее
Алексея Петровича до самой его смерти.
Последняя, 29-я, статья соглашения подводила итог договоренно-
стям: «На семь на всемь целовали есмы кр(е)стъ межи собе у отна гро-
ба, по любви, в правду». Такой достаточно трафаретной статьей закан-
чивались все договорные грамоты московских князей XIV в., заключав-
шиеся как с другими княжествами 146 147, так и внутри Московского княже-
ства ,47. В последней статье договора 1348 г. только следует отметить две
особенности. Оборот «целовали есмы кр(е)стъ межи собе у отна гроба»
заимствован из начального протокола грамоты, где указывалось, что
братья Калитовичи «целовали есмы межи собе кр(е)-стъ оу отна гро-
ба», а заключительный оборот статьи 29 («по любви, в правду») не имел
продолжения — «безо всакою хитрости» 148. Впрочем, нужно иметь в
виду, что окончание статьи 29 является дефектным.
Заканчивался текст договора 1348 г. перечнем послухов, присут-
ствовавших при крестоцеловании наследников Ивана Калиты: «А
туто были Петръ архимандрить московьскии, Филимонъ архиман-
дритъ переАСлавскии, Василии... тысацьскии, Михаило Олександро-
вич... Васильевич, Василии Окатьевичь, Онаныл околничии, Иван
Михайлович)». О двух архимандритах, московском и переяславском
(Переяславля Залесского), названных первыми среди послухов, речь
шла выше. Это были представители митрополии. Перечень светских
146 Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века.
С. 337, 339, 342, 345, 348.
147 ДДГ. № 5. С. 21; № 11. С. 32; № 13. С. 39 (нет упоминания «любви»);
№ 14. С. 40 (названа только «любовь»).
148 Там же. № 5. С. 21.
170
В. А. Кучкин
послухов открывал Василий тысяцкий. Утрата в договоре 1348 г.
текста с отчеством Василия заставляла историков гадать, каким оно
было. С. Б. Веселовский, например, был твердо уверен в том, что от-
чество Василия было Вельяминович 149 150. Однако перечень светских
послухов в изучаемой грамоте имеет одну особенность. Если после
имени «Василии» нет отчества, то далее есть отчество «Васильевич»,
но перед ним нет имени. В оригинале небольшой фрагмент бумажного
листа с этим отчеством (буквы «Васильев») выклеен выше строк, в
которых перечислялись послухи. Фрагмент расположен на месте слов
«собе у» статьи 29, т. е. явно неудачно. Думается, его подлинное ме-
сто — перед словом «[ты]сдцьскии». А тысяцкий Василий Васильевич
хорошо известен. Это воспитатель, «дядя» (дядька) Дмитрия Донско-
го ,5°. Последний родился 12 октября 1350 г. 151 152. Воспитатель был, есте-
ственно, старше воспитуемого. Поэтому упоминание в договоре 1348
г. тысяцкого Василия Васильевича, принадлежавшего к боярскому
роду Вельяминовых, вполне согласуется с позднейшими сведениями
об этом человеке ,52. Следующим послухом в договоре 1348 г. назван
Михаил Александрович, которого С. Б. Веселовский считал боярином
одного из удельных князей, заключивших соглашение с Симеоном 153 154.
Однако летопись под 1356 и 1358 гг. упоминает большого московско-
го боярина Михаила, тестя Василия Васильевича Вельяминова ,54. В
этом Михаиле и следует видеть Михаила Александровича 155 и отно-
149 Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых зем-
левладельцев. М., 1969. С. 489.
150 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси
конца XIV — начала XVI в. Т. III. М., 1964. № 228. С. 260; ПСРЛ. Т. 18.
С.172-173.
151 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 60.
152 Биографию В. В. Вельяминова см.: Веселовский С. Б. Исследования
по истории класса служилых землевладельцев. С. 214-215.
153 Там же. С. 489.
154 ПСРЛ. Т. 15. Вып. I. Стб. 65, 66.
155 Так считал и С. Б. Веселовский, но в другом месте своей работы.
См.: Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землев-
ладельцев. С. 214.
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 171
сить его не к удельнокняжеским, а к великокняжеским боярам. Тре-
тий боярин-послух — Василий Окатьевич, единственный сын осно-
вателя знатного московского боярского рода Валуевых Окатия 156. По-
слухи окольничий Ананий и, по-видимому, боярин Иван Михайлович
другим источникам неизвестны и по вероятному предположению
С. Б. Веселовского являлись представителями удельных князей 157. Об-
ращает на себя внимание тот факт, что среди пяти светских послухов
по меньшей мере два человека были связаны с хозяйственной деятель-
ностью. Помимо тысяцкого В. В. Вельяминова это еще и окольничий
Ананий. Впоследствии ни тысяцкие, ни окольничии в составлении
или в оформлении московских межкняжеских договоров участия не
принимали. Присутствие тысяцкого и окольничего при крестоцелова-
нии сыновей Ивана Калиты косвенно свидетельствует о том значении,
какое придавали содержанию договора 1348 г., особенно статьям о
собственности и хозяйстве, его составители.
* * *
Летописи и другие нарративные источники не сохранили ника-
ких сведений относительно обстоятельств заключения первого со-
глашения между представителями московского княжеского дома.
Причины появления договора, характер работы по его составлению,
общая направленность устанавливаются на основе анализа его тек-
ста. Тот же анализ позволяет дать общую оценку соглашению на-
следников Ивана Калиты.
Из показаний статьи 6 следует, что договору предшествовала
вспышка вражды между братьями. Младшие дети Ивана Даниловича
Иван и Андрей противостояли старшему брату великому князю Си-
меону. Причина противостояния заключалась в стремлении велико-
го князя установить свой единоличный контроль над тем княжеским
156 Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых зем-
левладельцев. С. 230-231.
157 Там же. С. 489.
172
В. А. Кучкин
хозяйством, которое досталось братьям от отца. Такое заключение на-
прашивается после рассмотрения статей 8, 19 и 22. За счет населения
удельных волостей Симеон увеличил численность великокняжеских
служебных людей (статья 21). Непосредственно таким переводом ру-
ководил тысяцкий Симеона Василий Васильевич Вельяминов, кото-
рый, видимо, не особенно стеснялся в приемах при осуществлении
этих мер (статья 26). Эти действия великокняжеской власти вызва-
ли естественное недовольство удельных князей, боярства и вольных
слуг, державших кормления в волостях (статьи 21 и 23). Начались на-
говоры, свады и крамолы. Они затронули многих бояр и вольных слуг,
о чем косвенно свидетельствуют многочисленные для такого договора
статьи о суде (15-18), а также статьи 6, 11, 23, 27, трактующие вопро-
сы взаимоотношений князей и боярства и прав бояр и вольных слуг.
На сторону старшего из удельных князей Ивана перешел видный ве-
ликокняжеский боярин Алексей Петрович Хвост Босоволков (статья
28). Он, по-видимому, интриговал не столько против великого князя,
сколько против его тысяцкого В. В. Вельяминова, надеясь после допу-
щенных им «просторож» добиться его смещения и самому получить
выгодную во многих отношениях должность тысяцкого.
Великому князю Симеону удалось подавить брожение. Боярин
Алексей Петрович и вся его семья попали в жестокую опалу. Другие
бояре и вольные слуги были осуждены. Что касается родных братьев,
то Симеон заключил с ними торжественный союз в присутствии вы-
соких церковных деятелей и представителей знатного боярства. Не-
обходимость договора диктовалась не только противоречиями, воз-
никшими внутри Московского княжества, но и резко усложнившейся
международной обстановкой, вызванной попытками литовского ве-
ликого князя Ольгерда объединить свои силы с силами Орды против
Москвы. В этих условиях необходимо было единение московских
князей, особенно в военном отношении, иначе в проигрыше могли
оказаться все Калитовичи.
Договор между братьями включил статьи, составленные как от
лица великого князя (intitulatio, статьи 13, 25, 26), так и от лица его
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 173
«братии молодшей», причем таких статей оказывается большинство
(статьи 2, 3, 4, 5, 7, 8, 10, И, 12, 14, 15, 16, 17, 19, 21, 27, 28). Посколь-
ку условия договора, как в этом можно будет убедиться ниже, были
выгодны прежде всего великому князю, весьма вероятно, что преоб-
ладание статей, исходивших от лица удельных князей, было проду-
манным и целенаправленным приемом составителей этого договора.
Такая редактура докончания создавала впечатление, что прописан-
ные в договоре преимущества и привилегии великого князя были
не результатом его требований, а добровольной уступкой Ивана и
Андрея, которые без всякого внешнего воздействия, по своему же-
ланию признавали великокняжеские права и привилегии старшего
брата. Вместе с тем необходимо отметить наличие в договоре при-
знаков необдуманности и поспешности в формулировках договор-
ных норм, их повтор в разных статьях соглашения, помещение ста-
тей с близким содержанием в различных частях договорной грамо-
ты. Так, требование к великому князю следовать нормам завещания
отца, Ивана Калиты, и соблюдать целостность удельных владений,
сформулированное в статье 7, явно перекликается с содержанием
статьи 24 и близко к договоренностям, отразившимся в статьях 10 и
12. Статья 23 о вольности (свободе перехода) вольных слуг при су-
ществовании статьи 27 о вольности бояр и тех же слуг становилась
лишним повторением частной нормы последней статьи. Таким же
частным случаем было требование статьи 11 к великому князю не
посягать в будущем на бояр удельных князей. Он и так не мог этого
делать согласно статье 27. Эти недостатки кодификационной работы,
как уже отмечалось, свидетельствуют о поспешности составителей
договора, для которых важнее было уложиться в отведенные сроки,
чем строго выверить все положения документа. Нехватка времени
объясняется, скорее всего, нарастанием военных угроз, в отражении
которых летом 1348 г. приняли участие великий князь Симеон и его
брат Иван Звенигородский.
В итоге крестоцелование Симеона, Ивана и Андрея «оу отна
гроба» закрепило за великим князем то, чего он добивался в предше-
174
В. А. Кучкин
ствовавший период. В его руки перешли основные «пути» княжеско-
го хозяйства, унаследованные братьями от отца, за счет населения
уделов Ивана и Андрея он увеличил число людей, переведенных им
в свою хозяйственную службу, установил контроль над числеными
людьми и большей частью бортного хозяйства, в его распоряжение
была отдана половина таможенных сборов. Он закрепил за собой и
своей семьей села в московском городском уезде, а также волости и
села за пределами Московского княжества в бассейне среднего тече-
ния р. Протвы, взял себе часть имущества боярина Алексея Хвоста.
Младшими братьями Симеон был признан братом старейшим, почи-
таемым как отец, господином великим князем всея Руси. Было при-
знано его главенство во внешней политике, в вопросах войны и мира,
в руководстве вооруженными силами.
Что же извлекли из соглашения с Симеоном его младшие бра-
тья, удельные звенигородский и серпуховский князья? Они получи-
ли по два села в московском городском уезде, по !4 московской тамги
и обещание после смерти великого князя разделить с новым вели-
ким князем на три части «пути» и бортное хозяйство. Кроме того,
они получили право участия во внешней политике княжества. Без
них не могло обойтись заключение ни одного внешнеполитического
договора. Ивану была выделена часть конфискованного имущества
опального боярина Алексея Хвоста. Но это и все. В остальном ста-
тьи, касавшиеся владений и имущества удельных князей, требовали
от великого князя сохранения за братьями их уделов, одежд и «иного
чего», что завещал им отец, сохранения приобретенных или приоб-
ретаемых в будущем к уделам чужих земель, закрепления всего это-
го за потомством Ивана и Андрея, отказа великого князя от пресле-
дования удельных бояр и вольных слуг, свободы их службы, права
их вольного перехода от одного князя к другому.
В целом, требования договора к великому князю были мини-
мальны, они не выходили за рамки обычных междукняжеских от-
ношений и основывались на завещании Ивана Калиты. Зафиксиро-
ванные же в докончании 1348 г. права и привилегии великого князя
Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями 175
в этом завещании прописаны не были, они были получены Симе-
оном в результате давления на младших братьев, которые в кон-
це концов вынуждены были смириться с требованиями великого
князя. Крестоцелование «оу отна гроба» означало победу велико-
княжеской политики, направленной на ограничение прав удельных
князей и преимущественный рост великокняжеского землевладе-
ния и хозяйства. «Печальник по бозе» своей «братьи молодшей»,
как охарактеризован Симеон в духовных грамотах отца, на деле
оказался <<печальником» собственных интересов, ломавшим поряд-
ки, завещанные Иваном Калитой, и выступавшим по отношению к
Ивану и Андрею в роли нё столько старшего брата, сколько в роли
господина великого князя всея Руси.
А. С. Усачев
Источники Степенной книги
по русской истории XIII-XV вв. *
Книга Степенная царского родословия {далее — СК) относится
к числу крупнейших памятников древнерусской книжности, пове-
ствующих о русской истории с древнейших времен. Произведение
создавалось, по-видимому, на рубеже 50-60-х гг. XVI в. ближайшим
сотрудником митрополита Макария благовещенским протопопом
Андреем (впоследствии митрополит Афанасий)1. Традиционный
интерес у исследователей вызывает вопрос об источниках СК. Это
обусловливается наличием в ней ряда т.н. «уникальных» известий,
аналогий которым не находили в ряде предшествующих СК памят-
ников. Появление «уникальных» известий объясняли либо «созна- * 1
* Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 06-04-00497а)
и гранта Президента РФ для поддержки молодых ученых (проект МК-
6546.2006.6).
1 Несмотря на то, что в историографии ведутся споры о том, являлся
ли Андрей-Афанасий автором, редактором, составителем, создателем тех
или иных разделов СК, сам факт его участия в создании памятника со-
мнению не подвергается. О времени создания и авторстве СК подробнее
см.: Васенко 77. Г. «Книга Степенная царского родословия» и ее значение
в древнерусской исторической письменности. Ч. 1. СПб., 1904. С. 168-213;
Покровский Н. Н. Томский список Степенной книги царского родословия
и некоторые вопросы ранней текстологии памятника // Общественное со-
знание и литература XVI-XX вв. Новосибирск, 2001. С. 3-43; Сиренов А. В.
Житие князя Владимира и составление Степенной книги // АЕ за 2001 год.
М., 2002. С. 83-94; Он же. Степенная книга: История текста. М.; СПб., 2007.
С. 160-164; Усачев А. С. Забытое суждение о Степенной книге (Из неопу-
бликованного наследия М. Я. Диева) // АЕ за 2004 год. М., 2005. С. 77-84;
Он же. К вопросу о датировке Степенной книги // Древняя Русь. Вопросы
медиевистики. 2005. № 4 (22). С. 28-40.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 177
тельным» вымыслом книжника середины XVI в.2, либо тем, что ему
был доступен целый ряд источников, которые впоследствии были
утрачены3. Как представляется, ответ на вопрос о происхождении
этих известий может быть получен лишь в результате определения
круга источников, которые привлекал составитель СК к ее написа-
нию. В настоящей работе свое внимание мы сосредоточим на источ-
никах СК по русской истории середины XIII-XV в., описанию кото-
рой посвящены 7—15 и начало 16 ст.4.
В историографии уже предпринимался ряд попыток определе-
ния круга источников СК. Так, в работе Н. С. Державина был охарак-
теризован ряд ее источников в виде перечня разделов СК 5. Сходным
образом было построено и исследование состава произведения, кото-
рое предпринял П. Г. Васенко б. Источники Жития Ольги и 1 ст. СК
рассмотрел Н. Ф. Околович7. Попытку комплексного изучения круга
памятников, доступных составителю СК, в середине XX в. предпри-
2 Например, см.: Истоки русской беллетристики (возникновение
жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе). Л., 1970.
С. 426-427 (раздел написан Я. С. Лурье).
3 Например, см.: Будовниц И. У Общественно-политическая мысль
Древней Руси (XI-XIV вв.). М., 1960. С. 259; Рыбаков Б. А. Древняя Русь.
Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 162; Он же. Киевская Русь и рус-
ские княжества ХП-ХШ вв. М., 1993. С. 350.
4 Источники СК по русской истории с древнейших времен по начало
XIII в. нами были рассмотрены ранее, см.: Усачев А. С- Источники Степен-
ной книги по истории домонгольской Руси И Средневековая Русь. М., 2006.
Вып. 6. С. 210-340.
5 Державин Н. С. «Степенная книга» как литературный памятник.
Опыт исследования литературного состава «Степенной книги» Г. Миллера.
Батум, 1902.
6 Васенко П. Г. Составные части Книги Степенной царского родос-
ловия. СПб., 1908.
2 Околович Н. Ф. Жития святых, помещенные в Степенной книге /
Вступ. ст., публ., коммент. А. С. Усачева. СПб., 2007 (кандидатское сочине-
ние студента МДА Н. Ф. Околовича было написано в 1909 г.). Ряд наблюде-
ний Н. Ф. Околовича был продублирован в историографии в т.ч. и автором
настоящей работы.
178
А. С, Усачев
нял В. В. Кусков, выявив ряд ее источников 8. В специальной работе
У. Барнетта также были сделаны ценные замечания относительно ис-
точников СК9. Однако целый ряд известий остался неизвестным и
этим исследователям. Как показывают итоги ознакомления с исто-
рией изучения СК, при рассмотрении ее источников не был учтен
целый ряд значимых для темы работ; кроме того, отдельные важные
наблюдения были сделаны и после появления работ Н. С. Держа-
вина, П. Г. Васенко, Н. Ф. Околовича, В. В. Кускова и У. Барнетта.
Это побуждает вновь обратиться к реконструкции круга источников
памятника. Какими же источниками по русской истории середины
XIII — XV в. располагал составитель СК?
Известные источники Степенной книги
В специально посвященных СК работах, а также трудах, рассма-
тривающих другие произведения древнерусской литературы, был
установлен круг ее основных источников по рассматриваемому пе-
риоду.
На использование крупного фрагмента «Слова о погибели Рус-
ской земли» в памятнике (7 ст.) обратил внимание И. Н. Жданов10 *.
С. К. Шамбинаго, специально рассмотрев различные редакции па-
мятников Куликовского цикла, указал, что источником рассказа о
Куликовской битве в 6-7 гл. 12 ст. послужило «Слово о житии и пре-
ставлении Димитрия Ивановича, царя русского...» н, данные которо-
8 Кусков В. В. Степенная книга как литературный памятник XVI
века: Дис... канд. филол. наук. М., 1951.
9 Barnette W. Stepennaja kniga: Sourses, Their Adaptation and Develop-
ment. Ph. D. diss. Nashville, 1979. Благодарю Г. Ленхофф за предоставление
копии этой работы.
10 Жданов И. Н. Русский былевой эпос (Исследования и материалы).
СПб., 1895. С. 96. Прим. б.
Исследователь, специально не останавливаясь на определении ре-
дакции «Слова о житии», включенной в СК, сравнивал ее текст со «Сло-
вом» по Новгородской IV летописи (далее — HIV).
Источники Степенной книги по русской истории XIH-XV вв. 179
го были дополнены летописным материалом12. Специально сравнив
тексты 6-7 гл. 12 ст. и «Слова о житии»13, исследователь отметил,
«что касается риторических добавлений [к источнику в СК. — А. У],
то дальше тавтологических оборотов и вставки новых эпитетов они
не идут». Н. Ф. Околович и В. В. Кусков отметили случаи привле-
чения к созданию СК Воскресенской и Никоновской летописей {да-
лее — Воскр, Ник.).
Разбирая рукописную традицию Жития Александра Невского,
В. П. Мансикка особое внимание уделил его степенной редакции
в 8 ст.14. Сравнив помещенную в СК редакцию Жития Александра
с прочими, а также иными памятниками древнерусской книжно-
сти, исследователь установил, что в основу 8 ст. была положена
т.н. Владимирская редакция Жития Александра Ярославича. Как
указал В. П. Мансикка, ее текст в СК дополнялся данными Жития
Александра редакции Василия-Варлаама (1, 8, 11 гл.), а также ма-
териалом летописных источников — вероятно, Софийской первой
летописи (далее — CI)15 16 и Воскр. Также этот историк обратил вни-
мание на известие в 5 гл. 8 ст., источник которого ему не удалось
найти, — рассказ о легкомыслии брата Александра Андрея Яросла-
вича, который делам управления предпочитал охоту в окружении
«младоумных» советников ,6.
Ценные замечания об источниках СК сделал Н. И. Серебрянский.
Так, он указал на использование в степенной редакции Повести о Ми-
хаиле Черниговском и его боярине Федоре (7 ст.) Минейной редакции,
а также не названного им летописного источника (как отметил исто-
рик, чисто риторические дополнения составителя СК не содержали
12 Шамбинаго С. К. Повести о Мамаевом побоище. СПб., 1906. (СО-
РЯС. Т. LXXXI. № 7). С. 352.
13 Там же. С. 352-358.
14 Мансикка В. П. Житие Александра Невского (Разбор редакций и
текст). М., 1913. С. 143-165.
15 В. П. Мансикка специально не останавливался на вопросе о том,
какой именно редакцией CI воспользовался автор СК.
16 Мансикка В. П. Житие Александра Невского... С. 155.
180
А. С. Усачев
дополнительных сведений о биографии черниговского князя) 17. Как
отметил Н. И. Серебрянский, в основу степенной редакции Жития Фе-
дора Ярославского была положена анонимная редакция 18 19.
В. П. Адрианова-Перетц дополнила наблюдения С. К. Шамби-
наго относительно использования в СК «Слова о житии». Как указа-
ла исследовательница, в СК (так же как и в Ник.J9) текст памятника
12 ст. сокращен в похвале, но расширен риторическими добавления-
ми и вставками из летописной повести20 21.
В. В. Кусков отметил использование создателем СК Житий Стефа-
на Пермского редакции Епифания Премудрого (в 9 гл. 13 ст.)?1, Зосимы
и Савватия Соловецких (8 тит. 4 гл. 15 ст.)22, а также «Слова похваль-
ного» Льва Филолога Михаилу Черниговскому (4 гл. 7 ст.)23 и «Словес
избранных от святых Писаний. ..ио гордости величавых мужей новго-
родских. ..» (4 гл. 15 ст.)24. Исследователь также уточнил наблюдения С.
К. Шамбинаго, показав, что кроме 6-7 гл. 12 ст. «Слово о житии» также
использовалось в других разделах этой степени (1,3,10-13 гл.)25.
В своей работе, посвященной литературной истории «Повести о
Иулиании Вяземской», М. О. Скрипиль указал на то, что 26 гл. 13 ст.
составило «Сказание о Юрии Святославиче», которое представля-
ло старшую редакцию «Повести» 26. И. Шевченко обратил внимание
17 Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития (Обзор ре-
дакций и тексты). М., 1915. С. 131—132.
18 Там же. С. 232.
19 Исследовательница полагала, что СК и Ник. восходили к общему
источнику (см.: Адрианова-Перетц В. П. Слово о житии и преставлении ве-
ликого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго // ТОДРЛ. М.; Л., 1947.
Т. 5. С. 74).
20 Адрианова-Перетц В. П. Слово о житии... С. 74.
21 Там же. С. 198, прим. 5.
22 Кусков В. В. Степенная книга... С. 242.
23 Там же. С. 146.
24 Там же. С. 242.
25 Там же. С. 186-187, 191-192.
26 Скрипиль М. О. Литературная история «Повести о Иулиании Вя-
земской» // ТОДРЛ. М.; Л., 1940. Т. 4. С. 159-175.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 181
на близость содержащегося в 1 гл. 15 ст., 27 тит. 10 гл., 14 гл. 17 ст.
СК толкования имени «Иоанн» с переводом, представленным в лек-
сикографическом трактате «Речь жидовского языка»27. Д. Миллер
обратил внимание на возможность использования при создании СК
Великих Миней Четьих митрополита Макария (далее — ВМЧ)28.
Важные для изучения СК наблюдения сделала В. И. Охотни-
кова, установившая факт близости рассказа о князьях Вошлеге и
Довмонте Псковском в 10—12 гл. 9 ст. не к Повести о Довмонте, а к
соответствующим записям CI и Ермолинской летописи (далее —
Ерм.)29. Я. С. Лурье указал на использование в СК «Просветителя»
27 См.: Sevcenco I. A Neglected Byzantine Source of Muscovite Political
Ideology // Sevcenko I. Byzantium and the Slavs in Letters and Culture. Cam-
bridge, Mass., 1991. P. 68, note. 63. Здесь и далее ссылки даются по последнему
изданию; впервые работа была опубликована в 1954 г. (см.: Sevcenco 7. A Ne-
glected Byzantine Source of Muscovite Political Ideology // Harvard Slavic Stud-
ies. 1954. Vol. 2). Автором настоящей статьи позднее была отмечена бли-
зость содержащихся в СК толкований к «Азбуковнику» старшей редакции,
см.: Усачев А. С. Степенная книга и памятники русской средневековой лек-
сикографии // Лествица: Материалы научной конференции по проблемам
источниковедения и историографии памяти профессора В. П. Макарихи-
на. Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского
(22 мая 2003 г.). Н. Новгород, 2005. С. 248-258.
28 Miller D. The Velikie Minei Chetii and the Stepennaia kniga of Met-
ropolitan Macarii and the Origins of Russian National Consciousness // FOG.
1979. Bd. 26. S. 316-317. Недавно появилось издание работы Д. Миллера на
русском языке (см.: Миллер Д. Великие Минеи Четьи и Степенная книга
митрополита Макария и истоки русского национального самосознания //
Макарьевские чтения. Можайск, 2002-2006. Вып. 9-13). Однако учитывая
несовершенство перевода (из него читатель узнает о существовании «попу-
лярного» рода бояр Романовых, «трех полных либо неполных рукописей»
ВМЧ, «Предания о князьях Владимирских», «Жития Василия-Варлаама
Псковского», Козьмы «Индикоплейста», Тучковском «издании» Жития
Михаила Клопского, некой «Сокращенной хроники» (Краткого летопис-
ца), о «разумной бездеятельности» митрополита Макария во время болезни
Ивана IV в 1553 г. и т.д.), мы будем использовать издание 1979 г.
29 Охотникова В. И, Повесть о Довмонте: Исследования и тексты.
Л, 1985. С. 96-99, 100 (стемма), 113-115 (стемма).
182
А. С. Усачев
Иосифа Волоцкого в 33 тит. 7 гл. 11 ст. и 20 гл. 15 ст.30. Б. М. Клосс
выявил важный источник СК — в собрании Волоцкого монастыря
он обнаружил два списка третьей четверти XVI в. Повести о Вла-
димирской Богородичной иконе в редакции, которая включена в 24
гл. 13 ст. СК31.
В результате специального изучения рукописной традиции По-
вести о Михаиле Тверском В. А. Кучкин установил, что редакция
Повести в СК (6 гл. 10 ст.) обнаруживает наибольшую близость к
редакции Софийской первой летописи младшего извода (далее —
CI мл.). Как отметил историк, в текст источника были внесены не-
значительные дополнения (прежде всего, генеалогического характе-
ра, содержащие перечень предков тверского князя), а также внесена
стилистическая правка, которая заключалась в замене ряда фраз и
лексем XV в., очевидно, более привычными книжнику середины
XVI столетия32. К CI мл. В. А. Кучкин возвел и следующую за жиз-
неописанием тверского князя 7 гл. 10 ст.33.
У. Барнетт отметил один случай использования в СК Жития
Димитрия Прилуцкого (в 28 гл. 13 ст.)34. Как выяснил О. В. Пан-
ченко, начавший специальное рассмотрение рукописной традиции
«Слова похвального» Михаилу Черниговскому Льва Филолога, в
СК была использована т.н. вторая редакция памятника, которая
также вошла и в ВМЧ35.
30 Лурье Я. С. Две истории Руси XV века: Ранние и поздние, незави-
симые и официальные летописи об образовании Московского государства.
СПб., 1994. С. 208-209.
31 ОР РГБ. Ф. 113. № 632, 633; Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 2.
М., 2000. С. 133-134. Согласно предположению Б. М. Клосса (Там же. С. 134),
список, помещенный в ркп. № 633, является непосредственной копией спи-
ска сборника Xs 632.
32 Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском (Историко-
текстологическое исследование). М., 1974. С. 116-119, схема.
33 Там же. С. 119.
34 Barnette W Stepennaja kniga... Р. 260.
35 Панченко О. В. Две редакции Слова Льва Филолога Михаилу и
Феодору Черниговскому // Проблемы развития русской литературы XI-XX
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 183
Итоги изучения рукописной традиции Жития митрополита Пе-
тра, предпринятого Р. А. Седовой, дали возможность закрыть одно из
«белых пятен» в рассмотрении источников СК — исследовательнице
удалось обнаружить две аналогии рассказу 2 гл. 10 ст. СК о видении
Ивану Калите снежной горы. Как отметила Р. А. Седова 36, в конце
XV в. существовало две версии данного повествования, помещенные
в Сказании чудес Петра «некоего любомудреца» Кифы 37 (памятник
был введен в научный оборот и издан Р. А. Седовой 38) и Волоколам-
ском патерике. Исследовательница указала на то, что наибольшую
близость к СК обнаруживает первая версия. Согласно Р. А. Седовой,
в СК рассказ был дополнен новыми подробностями — в частности,
указанием на то, что видение произошло Ивану Калите во время его
поездки верхом вдоль р. Неглинной в присутствии «вельмож» мо-
сковского князя 39.
Специально на характеристике степенной редакции «Рукописа-
ния Магнуша», помещенной в 10 гл. 11 ст. СК, остановился А. Накад-
зава. Он отметил, что редакция СК «в основном восходит к тексту
Воскресенской летописи, в частности, к списку, близкому к Сино-
дальному». Сведения Воскр. дополнялись по CI (исследователь не
указывает, о какой именно редакции этой летописи идет речь)40.
Ряд наблюдений об источниках СК по русской истории XIII-XV
вв. был сделан автором настоящей работы. К их числу относятся
предположения о возможности использования: в 13 тит. 12 гл. 6 ст.,
веков: Тезисы научной конференции молодых ученых и специалистов 18-
19 апреля 1990 года. Л., 1990. С. 7-8.
™ Седова Р. А. Святитель Петр митрополит Московский в литерату-
ре и искусстве Древней Руси. М., 1993. С. 111-112, прим. 7.
37 Согласно предположению А.В. Сиренова, им мог быть священ-
ник кремлевской церкви Иоанна Лествичника Петр (конец XV в). См.: Си-
ренов А. В. Московский книжник конца XV в. Петр и его произведения //
ТОДРЛ. СПб., 2001. Т. 52. С. 582-593.
38 Седова Р. А. Святитель Петр... С. 107-124.
39 Там же. С. 112, прим. [7].
40 Накадзава А. Рукописание Магнуша: Исследование и тексты.
СПб., 2003. С. 60, 62.
184
А. С. Усачев
19 гл. 6 ст., 16 гл. 7 ст., 4 тит. 28 гл. 13 ст. HIV41; т.н. третьей редакции
Жития митрополита Ионы (25 гл. 13 ст., 7, 16, 19 гл. 14 ст.)42; также
нами была высказано мнение о возможности использования при на*
писании 6-8 гл. 9 ст. СК гипотетического источника — Сказания о
Данииле Московском, которое, вероятно, появилось в 40*е гг. XVI в.
(согласно нашему предположению, Сказание дошло в составе Писка-
ревского летописца и СК)43. Нельзя также исключить возможности
использования при написании СК лексикографического источника
(вероятно, «Азбуковника» старшей редакции)44. Нами также была
показана недостаточность аргументов в пользу предположения об
использовании при написании СК непосредственно ВМЧ; это по-
буждает полагать, что, вероятно, составитель СК и создатели этого
агиографического свода использовали общие источники45.
Подводя итоги краткому обзору материала об источниках
СК по русской истории XIII-XV вв., накопленного в историко-
филологической науке, можно отметить, что нашими предшествен-
никами был выявлен круг основных источников. Вместе с тем ре-
зультаты сопоставления текстов соответствующих памятников с СК
дают возможность отметить целый ряд Известий этого произведения,
которые не возводимы к источникам, установленным в посвященной
41 См.: Усачев А. С. Источники... С. 227-237.
42 Усачев А. С. Житие митрополита Ионы третьей редакции // Вест-
ник церковной истории. 2007. № 2. С. 5-16. Там же (С. 17-60) впервые опу-
бликован текст третьей редакции Жития Йоны.
43 Подробнее см.: Усачев А. С. Степенная книга и Пискаревский ле-
тописец // Летописи и хроники. Новые исследования. 2008. М.; СПб., 2008.
С. 235-243.
44 Усачев А. С. Степенная книга и памятники русской средневековой
лексикографии. С. 248-258.
45 Усачев А. С. Великие Минеи Четьи — источник Степенной кни-
ги? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2007. № 3 (29). С. 111-112;
Он же. Из истории древнерусской книжности времени митрополита Ма-
кария: Великие Минеи Четьи и Степенная книга И Древняя Русь. Вопросы
медиевистики. 2007. № 4 (30). С. 35-43.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 185
ему литературе 46. Каково же происхождение этих известий? Ответу
на этот вопрос и посвящена настоящая работа.
Для последующего изложения материала важно отметить, что
специальные труды по источникам СК (Н. С. Державина, Н. Ф. Око-
ловича, В. В. Кускова, У. Барнетта) были построены в форме коммен-
тированного перечня разделов СК. Это дало возможность показать
особенности правки фрагментов источников памятника при вклю-
чении их в его текст. Сходным образом будет построено рассмо-
трение источников СК и в ее новом комментированном издании47.
Сказанное выше избавляет нас от необходимости представления
итогов нашего исследования источников СК в виде тотального раз-
бора ее степеней и глав. Это дает нам возможность обратиться к
изучению целого ряда источников СК не в порядке следования их
известий в ее тексте, а по группам источников, которые исполь-
зовались далеко не всегда в порядке следования соответствующих
сообщений в их тексте или в тексте СК. По ходу изложения будут
даваться пояснения относительно специфики правки обнаружен-
ных нами источников, а также (в случае необходимости) и особен-
ности редактирования источников, установленных нашими пред-
шественниками 48.
46 Описание разорения Русской земли татарами (9 гл. 7 ст.), упомина-
ние о любви Андрея Ярославича к охоте (в 5 гл. 8 ст.), указание на явление
старца Ивану Калите перед его смертью (2 гл. 10 ст.), рассказ о «совете»
и «собеседовании» Дмитрия Донского с русскими святыми (5 гл. 12 ст.),
описание Евдокии-Евфросинии (14-20 гл. 12 ст.), указание на женитьбу ви-
зантийского императора Мануила на дочери великого князя Василия Дми-
триевича (19 гл. 13 ст.), подробности битвы под Суздалем 1445 г. (8 гл. 14 ст.),
рассказ о чудесном рождении Василия III (15 гл. 15 ст., 1 гл. 16 ст.).
47 В настоящее время Г. Ленхофф ведется работа над 3-м томом ново-
го научного издания СК, который будет содержать комментарии к тексту
памятника.
48 Подробнее наша методика работы по реконструкции источников
СК, основанная на сравнении ее текста и текстов предшествующих и совре-
менных ей памятников древнерусской переводной и оригинальной книж-
ности, была изложена ранее, см.: Усачев А. С. Источники... С. 210-222.
186
А. С. Усачев
Для удобства представления материала итоги разбора источни-
ков СК мы представим в виде рассмотрения различных групп ее ис-
точников: агиографических, летописных и иных. Итак, обратимся к
памятникам, к которым могут быть возведены известия, источники
которых нашим предшественникам установить не удалось.
Памятники агиографии
Как указал Н. И. Серебрянский, в основу рассказа о Михаиле
Черниговском в 14 гл. 7 ст. было положено Пахомиево Житие это-
го князя, сведения которого дополнялись летописным материалом.
В. В. Кусков уточнил, что кроме Жития Михаила Черниговского к
составлению СК было привлечено «Слово похвальное» этому князю
Льва Филолога. Памятник, судя по всему, создавался в 10-20-е гг.
XVI в. жившим на Руси в этот период сербским книжником Львом49.
В. В. Кусков с этим произведением связал 4 гл. 7 ст., которая вслед за
«Словом» красочно описывает ужасы Батыева нашествия на Русь.
Как предположил В. В. Кусков50, в 9 гл. 7 ст. при описании разо-
рения Русской земли татарами могли использоваться сочинения Се-
рапиона Владимирского (второе и третье Слова). Однако итоги срав-
нения трудов владимирского проповедника XIII в. и книжника вре-
мени митрополита Макария дают весьма ограниченное число случа-
ев некоторого сходства в соответствующих фрагментах51. Связь же
49 Дмитриева В П Лев Филолог // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. Л., 1989. С. 3^1.
50 Кусков В. В. Степенная книга... С. 148. К мнению В. В. Кускова в
данном вопросе присоединился Д. Миллер, см.: Miller D. The Velikie Minei
Chetii... S. 345.
51 Проведем наиболее близкие чтения в 9 гл. 7 ст. и в сочинениях Се-
рапиона, см.: ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. СПб., 1908. С. 262-263 (учитывая
то, что новое издание СК еще не закончено (см.: Степенная книга царского
родословия по древнейшим спискам. Т. 1. М., 2007), здесь и далее ссылки
будут приводиться по изданию 1908-1913 гг.); Петухов Е. В. Серапион Вла-
димирский, русский проповедник XIII века. СПб., 1888. С. 8:
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 187
«Слова похвального» с данным фрагментом не подлежит сомнению,
что не оставляет никаких сомнений в том, что именно этот памятник
и послужил источником рассматриваемого рассказа52.
Вполне вероятно влияние «Слова похвального» и на 953 и 7254 гл.
1 ст., разбор источников которых выходит за рамки настоящей статьи.
Любопытно отметить, что в 72 гл. отсутствует последующий рассказ
об умножении зависти и междоусобий между потомками крестителя
Руси. Очевидно, этот фрагмент был сочтен излишним при описании
«Слово» Серапиона СК
«...князии наших воевод крепость ище- зе; храбрии наши, страха наполъньше, бЪжаша...» «...храбрейших руских сынов мно- гих мечь пояде, ови же плещи вдаша супротивным...»
«...богатство наше онЪм в користь бысть...» «.. .и корысть многу стяжа, княжьска имения изообрЬт»
52 Текст «Слова похвального» в 9 гл. 7 ст. следует со слов «тогда же
мучительнейшаго варвара, кровояднаго царя Батыя» до «даже и до Велика*
го Новаграда». См.: ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. С. 262-263; ВМЧ. Сентябрь.
Дни 14-24. СПб., 1869. Стб. 1312, 1332.
53 В этой главе содержится указание на войны Руси с Византией в
период правления византийского императора Ираклия («...и при Ираклии
цари ходиша Русь и на царя Хоздроя Перськаго», см.: ПСРЛ. Т. 21. 1-я по-
ловина. С. 63). Автор «Слова похвального», сравнивая ужасы татарского
нашествия на Русь с событиями далекого прошлого, отмечает, что Батый
«с многою буестию и свЪрепьством, яко сточнитися лютости его оному му-
чительству, иже при Ракли варваром иногда храбрыя Руси мечь пояде» (см.:
ВМЧ. Сентябрь. Дни 14-24. Стб. 1312-1313). Таким образом, источник СК
давал упоминание о неких воинах «храброй Руси» во времена императора
Ираклия, которое и могло быть использовано в 9 гл. 1 ст.
54 Вероятно, фрагмент «Слова похвального» («...сего великаго Вла-
димира, иже Василие, сих ради Господь Бог благословеньми веньчя и почте
его чяд множеством ему, из нихъже велиции князи и властеле, мЪстници же
и градодръжци по приатию рода яко отечеством Русию владычьствоваху»,
см.: ВМЧ. Сентябрь. Дни 14-24. Стб. 1310) оказал влияние на прославление
многочисленных потомков Владимира за их благочестие и верность право-
славию в 72 гл. 1 ст. (см.: ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. С. 133-135).
188
А. С. Усачев
благочестивых потомков Владимира. Однако, этот пассаж, как ука-
зал В. В. Кусков, также был учтен составителем СК — он был почти
полностью включен в описание междоусобиц между сыновьями Все-
волода Юрьевича после его смерти в 4 гл. 7 ст. (см.: «.. .его же Господь
Бог вЪчьными благословеньми вньча... быхом в попрание иноплемян-
ником...»)55. При этом в СК пропущен ряд подробностей междоусо-
биц, которые содержались в ее источнике (о предании в руки «ино-
племенников» русскими князьями своих «подручников» и т.д.). Таким
образом, книжник, заимствуя осуждающий княжеские раздоры мотив
своего источника, не счел необходимым подробно их описывать.
Вероятно, содержащееся в 9 гл. 7 ст. указание на особую судьбу
Новгорода, который не подвергся нашествию татар, также может быть
связано со «Словом похвальным». Источник СК содержит указание на
избавление Новгорода Богом от нашествия, что явилось следствием до-
бродетелей обитателей этого города, которые были избавлены от зави-
сти, неправды и гордыни, а также связанных с ними усобиц, присущих
Северо-Восточной Руси. В СК, в которой также отмечена божественная
защита Новгорода от татар, акценты несколько смещены: в центр вни-
мания ее составителя помещены представители добродетельного семей-
ства Ярослава Всеволодовича (прежде всего, Александр Ярославич), ко-
торых сам Бог хранил от татар56. Можно предположить, что появление
данной версии спасения Новгорода от татар могло обусловливаться дву-
мя причинами: во-первых, книжник в очередной раз обратил внимание
читателя на богоизбранность династии русских государей; во-вторых, в
памятнике, осуждающем мятежный нрав и «самовластие» новгородцев,
упоминание об их нравственной «чистоте», отсутствии у них «зависти,
неправды и гордости», очевидно, было сочтено неуместным.
Как уже отмечалось выше, согласно наблюдениям О. В. Панченко,
в СК была использована вторая редакция «Слова похвального», кото-
55 ВМЧ. Сентябрь. Дни 14-24. Стб. 1310-1311; ПСРЛ. Т. 21. 1-я полови-
на. С. 259.
56 Ср.: ВМЧ. Сентябрь. Дни 14-24. Стб. 1313; ПСРЛ. Т. 21. 1-я полови-
на. С. 263.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 189
рая включена в ВМЧ, — исследователь указал, что вторая редакция
передает рассказ о дарах византийских императоров Владимиру Мо-
номаху, а также повествует о царском венчании этого князя прислан-
ными из Царьграда митрополитами; последний фрагмент сходным
образом читается в 8 гл. 4 ст. (первая редакция «Слова похвального»
этого пассажа не содержит)57. Впрочем, вряд ли только на этом основа-
нии можно возводить СК к ВМЧ: известно, что в этот свод вошел ряд
редакций памятников, которые писались ранее (в частности, Жития
митрополитов Петра и Алексия Пахомия и Киприана); а созданные в
середине XVI в. известны в списках независимых от ВМЧ (например,
редакция Василия-Варлаама Жития Всеволода Псковского)58.
Таким образом, «Слово похвальное» (вероятно, второй редак-
ции) использовалось в 8 гл. 4 ст., 4 и 9 гл. 7 ст.59.
2-4 гл. 10 ст. посвящены жизнеописанию митрополита Петра.
3 гл., которая является своего рода введением к помещенному в сле-
дующей главе Житию Петра, по-видимому, написана составителем
СК — в ней отсутствует новый (по сравнению с его источниками —
Ник., Воскр., Житием митрополита Петра) материал60. Как следует
из заголовка 4 гл. («Житие и подвизи... списано Киприаном...»), ее
источником послужила киприановская редакция Жития61, которая
включена в декабрьский том ВМЧ62. Текст внесен в СК без каких-
либо изменений. Пожалуй, наибольший интерес в историографии
вызывал сюжет о явлении снежной горы Ивану Калите, который по-
мещен во 2 гл. 10 ст.63. Рассмотрим его подробнее.
57 Панченко О. В. Две редакции Слова Льва Филолога. С. 7-8.
Подробнее о характере взаимоотношений ВМЧ и СК см.: Уса-
чев А. С. Из истории древнерусской книжности... С. 35-43.
59 Выше была отмечена возможность использования «Слова похваль-
ного» и в 9, 72 гл. 1 ст.
60 ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. С. 320-321.
61 Там же. С. 321-331; Седова Р. А. Святитель Петр... С. 76-87.
62 ВМЧ. Декабрь. Дни 18-23. М., 1907. Стб. 1620-1646.
63 Основной текст 3 гл. возводим к памятникам летописания и Жи-
тию Петра.
190
А. С. Усачев
В описании видения снежной горы Калите создатель СК ссылается
на «чудное сказание», помещенное в неких «повестях» 64. Как указала
Р. А. Седова, в конце XV в. существовало две версии данного сообще-
ния. Согласно первой, помещенной в Сказании «некоего любомудреца»
Кифы, видение имело место наяву, в то время как в другой версии, отра-
женной в Волоколамском патерике, видение произошло Ивану Калите
во время сна65 (аналогичный пассаж содержится и в Житии Пафнутия
Боровского 66, которое было написано несколько позднее — в первой
четверти XVI в., возможно, под влиянием Волоколамского патерика).
Вероятно, на эти два рассказа книжник и ссылается в 2 гл. 10 ст. Во 2 гл.
известие включено в версии Сказания Кифы67. Согласно Р. А. Седовой,
в СК оно обрастает новыми подробностями — в частности, указанием
на то, что видение произошло Ивану Калите во время его поездки вер-
хом вдоль р. Неглинной68. Можно предложить два возможных объясне-
ния различий между рассказами Кифы и 2 гл. 10 ст.: 1) отсутствующие
в Сказании детали были дополнены составителем СК; 2) они могли со-
держаться в третьей (более близкой к СК, чем Сказание Кифы и фраг-
мент Волоколамского патерика) версии рассказа. Накопленный в специ-
альной литературе материал позволяет считать такую гипотезу вполне
допустимой. Так, в историографии было отмечено бытование и иконо-
писной версии данного сюжета в ряде памятников изобразительного ис-
кусства, хронологически предшествовавших СК 69. Нельзя исключить
и того, что могла существовать и его устная версия (во всяком случае,
64 ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. С. 317.
65 Седова Р. А. Святитель Петр... С. 111. Как отметила Р. А. Седова
(Там же. С. 111), Кифа располагал двумя источниками — устным рассказом
и иконописным образом.
66 Кадлубовский А. П. Житие преподобного Пафнутия Боровского,
писанное Вассианом Саниным // Сборник Историко-филологического об-
щества при Институте кн. Безбородко в Нежине. Нежин, 1899. Т. 2. С. 134.
67 Древнерусские патерики (Киево-Печерский патерик. Волоколам-
ский патерик) / Подг. Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. М., 1999. С. 96.
68 Седова Р. А. Святитель Петр... С. 112, прим. [7].
69 Сюжет запечатлен, по крайней мере, на двух иконах конца XV —
первой половины XVI в., см.: Там же. С. 150, 158.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 191
Кифа ссылается на то, что о данном событии «глаголют неции» 70). Та-
ким образом, к моменту создания СК существовало как минимум две
версии данного рассказа, а также его изобразительное воплощение и,
возможно, устный вариант. Все это побуждает нас отказаться от версии
об измышлении данного фрагмента составителем СК.
Как указал еще В. О. Ключевский, в основу степенной редакции
Жития митрополита Алексия (7 гл. 11 ст.) положена Пахомиева (2-я
редакция), сведения из которой дополнены данными помещенной в
Ник. 3-й редакции 71. В. В. Кусков, сравнив тексты источников 7 гл.
1 ст. с помещенным в СК Житием, указал, что дополнения носили
характер уточнений, призванных более тесными узами, чем это де-
лалось прежде, связать деятельность митрополита Алексия с мо-
сковскими князьями 72. Очевидно, этим обстоятельством и обуслов-
ливается вставка в 5 гл. 12 ст. указания на то, что Алексий входил в
число «советников» и «собеседников» великого князя московского
Дмитрия Ивановича (как и с некоторыми прочими известными дея-
телями церкви второй половины XIV — начала XV в.): «дарова Богъ
благия советники и нелестнии собеседницы, богоносныя отьцы и
учители: великаго во святителех преосвященнаго митрополита и
чюдотворьца Алексия и преподобнаго игумена Сергия и Кирила Бе-
лозерскаго и Димитрия, Прилуцкаго чюдотворца, и прочих многих,
тогда в чюдесЪх просиявших святых отець...» 73. Данная вставка не
требовала привлечения дополнительного источника, т.к. факт влия-
ния митрополита Алексия на управление Московским княжеством
70 Седова Р. А. Святитель Петр... С. 122.
71 Подробнее о рукописной традиции Жития митрополита Алексия
см.: Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический ис-
точник. М., 1989. С. 132-140; Прохоров Г. М. Житие Алексея митрополита //
СККДР. Вып. 2. Ч. 1. Л., 1988. С. 243-245.
72 Кусков В. В. Степенная книга... С. 182. В наиболее развернутом
виде данная идея представлена в работе Д. Ю. Кривцова, см.: Кривцов Д. Ю.
Рассказ Степенной книги о «шествиях» в Орду митрополита Алексия
и царско-митрополичьи отношения 60-х гг. XVI в. // Мининские чтения.
Н. Новгород, 2001. С. 67-84.
73 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. СПб., 1913. С. 395.
192
А. С. Усачев
в годы малолетства Дмитрия был известен по летописным и агио-
графическим источникам 74 (определение степени этого влияния —
самостоятельная исследовательская задача, не имеющая непосред-
ственного отношения к вопросу об источниках СК 75).
Как отмечается в 5 гл. 13 ст., она основана на «торжественном
словеси великаго жития» Сергия Радонежского. Вместе с тем книж-
ник отмечает, что повествование о радонежском святом «во многих
м'Ьстех обретаемо есть: ово составлено от ученика Епифания, ово же
сотворено Пахомием Святогорьцем»76. Очевидно, речь может идти о
его знакомстве с двумя редакциями Жития — Епифания Премудро-
го, которая до настоящего времени не сохранилась (известны лишь
фрагменты в сочинениях Пахомия, которые в большей или меньшей
степени отражают авторский текст Епифания)77, и переработавшего
74 Например, в Ник. указано, что Дмитрий Иванович совместно с
«отцем своим пресвященным Алексеем» пригласил Михаила Тверского в
Москву; в этой же летописи также отмечено, что даже на смертном одре
митрополит Алексий «не преста учить слову Божию и возводя всех на путь
покаяния» (см.: ПСРЛ. Т. 11. М., 2000. С. 8, 34). В Житии Алексия редакции
Пахомия содержится указание на предсмертную речь Алексия Дмитрию
Ивановичу, «наказавшего» московскому князю «словесы духовными о вся-
цем благочестии» (см.: Кучкин В. А. Из литературного наследия Пахомия
Серба (Старшая редакция жития митрополита Алексия) // Источники и
историография славянского средневековья. М., 1967. С. 250). По всей види-
мости, близкий к митрополиту Макарию книжник — создатель СК — при
описании Алексия воспроизводит содержащееся в Ник. (также составлен-
ной при митрополичьей кафедре) представление о весомой роли этого свя-
тителя в период правления Дмитрия Ивановича.
75 В обобщенном виде основные факты биографии митрополита
Алексия см.: Турилов А. А., Седова Р. А. Алексий, святитель, митрополит
всея Руси // Православная энциклопедия. М., 2000. Т. 1. С. 637-648.
7° ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 415. Подробнее о биографии Сергия
и источниках для ее изучения см.: Кучкин В, А. Сергий Радонежский // ВИ.
1992. № 10. С. 75-92.
77 Подробнее о рукописной традиции Жития Сергия Радонежского
см.: Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. М., 1998. С. 145-267; Кучкин В. А.
Антиклоссицизм // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. № 2 (8).
С. 113-123; 2002. №3(9). С. 121-129; 2002. №4 (10). С. 98-113; 2003. № 1 (11).
Источники Степенной книги по русской истории XIII-ХV вв. 193
ее Пахомия Серба. Отмечая лишь отдельные факты биографии Сер-
гия (основание монастыря, молитва о победе Дмитрия на Куликовом
поле и т.д.), СК специально указывает на то, что «всего подлиннаго
жития великаго светильника и чюдотворца Сергия не писано в книзе
сей» в силу того, что читатель мог найти соответствующий материал
в специально посвященных ему памятниках.
Судя по всему, Житие Сергия было привлечено и к написанию
5 гл. 12 ст., которая содержит рассказ о «совете» и «собеседовании»
великого князя московского Дмитрия Ивановича с русскими святы-
ми — Сергием, митрополитом Алексием, Кириллом Белозерским и
Дмитрием Прилуцким. Рассказ о «совете» московского князя перед
Куликовской битвой представлен в различных редакциях Жития
Сергия (согласно классификации Б. М. Клосса, в первой и третьей
Пахомиевых) 78.
Составитель СК не ограничился использованием посвященных
Сергию памятников агиографии в 13 ст. Так, в 16 гл. 15 ст. помещен
рассказ о чудесном рождении Василия III79, источники которого на-
шим предшественникам обнаружить не удалось80 (рассказ в кратком
виде продублирован в 1 гл. 16 ст.)81. Очевидно, к созданию СК были
привлечены записи чудес Сергия, которые не соотносятся ни с одной
С. 112-118; 2003. № 2 (12). С. 127-133; 2003. № 3 (13). С. 112-130; 2003. № 4
(14). С. 100-122 (там же историография вопроса); Он же. О древнейшем спи-
ске Жития Сергия Радонежского // Поволжье и сопредельные территории
в средние века. Труды Государственного Исторического музея. Вып. 135.
М., 2002. С. 96-107.
78 См.: Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. С. 369,403.
79 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 554-555.
80 В. В. Кусков полагал, что источником рассказа послужил непо-
средственно рассказ митрополита Иоасафа. Д. Миллер связал включение
данного пассажа в СК с использованием для повышения авторитета дина-
стии культа популярного на Руси Сергия Радонежского. См.: Кусков В. В.
Степенная книга... С. 253; Miller D. The Cult of Sant Sergious of Radonezh and
Its Political Uses // Slavic Revue. 1993. № 52. N. 4. P. 695-696.
81 ПСРЛ. T. 21. 2-я половина. C. 582.
194
А. С. Усачев
из известных редакций Жития. Согласно Б. М. Клоссу 82, они были
записаны в XVI в. (известны в списке 20-30-х гг. XVII в.83). Так, в СК
включено Чудо о зачатии и рождении Василия III84. В тексте СК его
описание подверглось сокращению. Так, в 16 гл. 15 ст. было пропущено
начало рассказа, в котором содержалось указание на родословную Ива-
на III, — место этого князя в ряду потомков Владимира Святославича
определено в 1 гл. 15 ст., и книжник, очевидно, не счел необходимым
повторять генеалогию Ивана III (16 гл. начинается непосредственно с
указания на детей московского князя от первого брака)85. К числу слу-
чаев правки текста Чуда в 16 гл. также можно отнести пропуск имени
тверского князя (Бориса Александровича) — отца первой жены Ивана
III. Еще одним расхождением в рассказах СК и Чуда является указа-
ние на то, что митрополит Иоасаф слышал данный рассказ «от уст
самого великаго князя Иванна Василиевича всеа Руси самодеръжца»
82 Клосс Б, М. Избранные труды. Т. 1. С. 223.
83 ОР РГБ. Ф. 173.1. № 88. Указание на список содержится в работе
Б. М. Клосса (см.: Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. С. 223). Описание ркп.
см.: Леонид (Кавелин). Сведения о славянских рукописях, поступивших из
книгохранилища св. Троице-Сергиевой Лавры в библиотеку Троицкой ду-
ховной семинарии в 1747 г. (ныне находящихся в библиотеке Московской
духовной академии). Вып. 1. М., 1887. С. 19-24; Каталог миниатюр, орна-
мента и гравюр собраний Троице-Сергиевой лавры и Московской духовной
академии / Сост. Т. Б. Ухова; описание переплетов составил С. А. Клепи-
ков // Записки отдела рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ле-
нина. М., 1960. Вып. 22. С. 180; Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. С. 223.
84 ОР РГБ. Ф. 173.1. № 88. л. 517 — 518 об.; ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина.
С. 554-555.
85 Ср.: ______
Чудеса Сергия 16 гл. 15 ст.
«И сему убо благочестивому великому князю Иванну Василиевичю, от Бога прославлену и благоденьствено царствующу, и дарова же ему Бог и чядуродне доволно от первыа ему съжитницы от великыя княгини Марии ...»(см.: ОР РГБ. Ф. 173.1. № 88. л. 517). «И тако ему от Бога прославлену и благоденьствено царствующу, дарова же ему Бог и чадородие доволено от первыя ему сожитьницы, от великия княгини Марии ...» (см.: ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 554).
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 195
(в Чуде)86 и «...великого князя Василия Ивановича...» (в СК)87. Рас-
сказ имеет явно троицкое происхождение: во-первых, он примыкает к
созданным в Троицком монастыре агиографическим памятникам, по-
священным Сергию 88; во-вторых, источником записи послужил рас-
сказ бывшего троицкого игумена Иоасафа (1529-1539 гг. 89), который
после своего ухода с митрополичьей кафедры проживал в Троицком
монастыре (1547-1555 гг.), где и похоронен90; в-третьих, единственный
известный список данного Чуда, по-видимому, имеет троицкое проис-
хождение или, во всяком случае, бытование91.
Предположение об использовании Чудес Сергия Радонежского
при создании СК можно подкрепить и еще одним случаем их исполь-
зования, правда, выходящим за хронологические рамки статьи: в рас-
сказ 11 гл. 16 ст. об избавлении Опочки от польско-литовских войск в
начале XVI в. был включен рассказ о Чуде радонежского святого, за-
ступничество которого избавило город от осаждавших его иноплемен-
ников (описание Чуда вошло в СК полностью, существенно дополнив
летописный материал, который был положен в основу рассказа)92.
86 ОР РГБ. Ф. 173.1. № 88. л. 518, 518 об.
87 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 555.
88 Возможно, данный рассказ получил распространение за предела-
ми Троицкого монастыря лишь незадолго до составления СК. Косвенно
на это указывает то, что он не был привлечен к созданию «Похвального
слова» Василию III, составленного в середине XVI в. (его автором, соглас-
но Д. М. Буланину, был Федор Карпов, который был связан с книжниками
Иосифо-Волоколамского монастыря, см.: Буланин Д. М. Античные тради-
ции в древнерусской литературе XI-XVI вв. Miinhen, 1991. С. 201-202).
89 Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей россий-
ской церкви. СПб., 1877. Стб. 138.
90 См.: Список погребенных в Троицкой Сергиевой лавре, от основа-
ния оной до 1880 года. М., 1880. С. 9 (№ 66). Подробнее о биографии Иоа-
сафа (Скрипицына) см.: Дмитриева Р. П. Иоасаф (Скрипицын) // СККДР.
Вып. 2. Ч. 2. С. 409-414.
91 См. запись (XVII в.?) на ненумерованном листе ркп.: «Месяц сен-
тябрь. Четия соборная. Чтут по ней у Троицы и в трапезЪ».
92 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 592-595; ОР РГБ. Ф. 173.1. № 88.
л. 518 об. —521 об.
196
А. С. Усачев
Таким образом, к составлению СК были привлечены Житие Сер-
гия (вероятно, в Епифаниевой и Пахомиевой редакциях), а также его
Чудеса, которые были записаны в XVI в., вероятно, в Троицком мона-
стыре. Как отметил Б. М. Клосс, отрывки пространной (Пахомиевой)
редакции Жития радонежского святого также использовались при соз-
дании Жития митрополита Алексия в СК (13, 31 тит. 7 гл. 11 ст.) ”.
Согласно В. В. Кускову93 94, к числу источников СК можно отнести
и Житие Стефана Пермского, на котором основан текст 9 гл. 13 ст.95.
В СК содержится лишь ряд кратких выдержек из Жития Стефана,
созданного Епифанием Премудрым. Книжник прямо ссылается на
свой источник сведений о пермском епископе: «довольно же о сем
блаженном Стефане повЪсть трудолюбно собра и преукрашено на-
писа священноинок Епифаний, ученик преподобнаго игумена вели-
каго чюдотворьца Сергия». В СК включены следующие известия:
повествование о рождении и детстве Стефана, описание Пермского
края и населяющих его народов, указание на перевод Стефаном книг
с русского языка на пермский, упоминание «лютейшего волхва»
Пама, а также указание на смерть пермского святителя в Москве и
его погребение 96.
У. Барнетт 97 указал на то, что в 1 тит. 28 гл. 13 ст. при описа-
нии болезни «корчеты», распространившейся по Руси в 1409 г., поме-
щена ссылка на чудеса Димитрия Прилуцкого, содержащиеся в его
Житии 98 99. Памятник сохранился в целом ряде предшествующих СК
редакций (ранняя, минейная (XV в.), различные варианты пролож-
ной, сводная) ". Так как чудо об исцелении страждущих «корчетой»
93 Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. С. 259.
94 Кусков В. В. Степенная книга... С. 198.
95 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 418-419.
96 См.: Святитель Стефан Пермский. СПб., 1995. С. 56,62,64,122-150,
178, 190, 210, 212.
97 Barnette W. Stepennaja kniga... Р. 260.
98 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 449.
99 Подробнее о рукописной традиции Жития прилуцкого святого
см.: Дмитриев Л. А. Дмитрия Прилуцкого Житие // ТОДРЛ. М.; Л., 1985.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 197
у гроба вологодского святого сходно читается в различных редакци-
ях100, вряд ли возможно определить, какая из них была использована
в СК.
Т. Н. Украинская обратила внимание на упоминание Дими-
трия Прилуцкого в 5 гл. 12 ст., не останавливаясь на источниках
этого известия101. В данном фрагменте СК, текст которого был
приведен выше, указано на то, что Димитрий Прилуцкий входил
в число «благих советников и нелестных собеседников», которых
Дмитрию Донскому «дарова Бог». Учитывая отсутствие упомина-
ния о «совете» и «собеседовании» московского князя с вологод-
ским святым в летописных источниках, есть основания полагать,
что при написании данного пассажа книжник воспользовался Жи-
тием Димитрия Прилуцкого. В нем содержится указание на то,
что Дмитрий Иванович, «слышав о сем святем отце нашем Ди-
митрие, с радостию того призывает к себе благословения ради.
И почитааше его, яко же другаго в Руси столпа, великаго Сергиа,
тако же и сего блаженаго» 102. Житие сохранило известие и о no-
т. 39. С. 195-196; Он же. О «Житии Димитрия Прилуцкого» // Литерату-
ра и искусство в системе культуры. М., 1988. С. 190-194; Украинская Т Н.
Житие Димитрия Прилуцкого И СККДР. Вып. 2. Ч. 1. Л., 1988. С. 259-262;
Она же. Житие Димитрия Прилуцкого — памятник вологодской агиогра-
фии // Древлехранилище Пушкинского дома: Материалы и исследования.
Л., 1990. С. 7-25; Она же. Ранняя редакция жития преподобного Димитрия
Прилуцкого, вологодского чудотворца // ТОДРЛ. СПб., 1992. Т. 45. С. 249-
253; Семячко С. А. Из истории вологодской агиографии (Жития Димитрия
Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшемского) // Жития
Димитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшемского:
Тексты и словоуказатель / Ред. А. С. Герд. СПб., 2003. С. 11-26.
100 См.: Украинская Т Н. Житие Димитрия Прилуцкого. С. 33-34; Она
же. Ранняя редакция... С. 256; Жития... С. 87.
101 Украинская Т Н. Житие Димитрия Прилуцкого... С. 8. В. В. Кусков
(см.: Кусков В. В. Степенная книга... С. 188), отмечая известие о «совете» и
«собеседовании» Дмитрия Донского с русскими святыми, также не остано-
вился на его источнике.
102 цит по: Украинская Т. Н. Житие Димитрия Прилуцкого... С. 29.
Сходным образом данное известие читается: Украинская Т. Н. Ранняя ре-
198
А. С. Усачев
слании «милостыни» Дмитрием Ивановичем в вологодскую оби-
тель, «идеже пребывает преподобный его старец» 103. Все это дает
основания рассматривать Житие Димитрия Прилуцкого как один
из источников СК. Учитывая незначительный объем заимствова-
ний, установить точно, какой именно редакцией воспользовался
составитель СК, вряд ли возможно.
Есть основания говорить и об использовании в СК Жития Паф-
нутия Боровского. Так, в 12 гл. 15 ст. содержится указание на пре-
ставление Пафнутия. После этого специально подчеркивается, что
«его же память церкви Божия праздновати прияла есть. Чюдесное
же его житие в торжественых книгах известно явлено есть» 104. По-
видимому, книжник воспользовался Житием Пафнутия 105 Вассиана
Санина (первая четверть XVI в.), которое позднее было включено и
в ВМЧ 106.
В заключительной части 16 гл. 14 ст. содержится указание на
смерть Кирилла Белозерского. Далее СК сообщает о том, что «о нем
же доволно имат писание в торжественом словеси жития его чюдесно-
го» 107 108. Как видим, 16 гл. содержит вполне адресную ссылку на Житие
Кирилла, список которого, по всей видимости, находился в распоря-
жении составителя памятника. Учитывая отсутствие фрагментов Жи-
тия в тексте СК, трудно сказать, о какой именно редакции шла речь
(вероятно, книжник середины XVI в. мог воспользоваться Краткой
или Пространной редакцией, которые принадлежали перу Пахомия
Серба ,08).
дакция... С. 254-255; Жития... С. 77.
103 Жития... С. 81.
104 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 552.
105 Любопытно отметить, что, приведя данную цитату, В. В. Кусков не
сделал вывода о знакомстве составителя СК с Житием Стефана Пермского.
См.: Кусков В. В. Степенная книга... С. 249.
См.: Кадлубовский А. П. Житие преподобного Пафнутия Боровско-
го... С. 98-116. Текст Жития... см.: Там же. С. 117-149.
107 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 488.
108 Прохоров ГМ. Пахомий Серб // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 173.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 199
Как уже было отмечено выше (при рассмотрении случаев ис-
пользования Жития Димитрия Прилуцкого в СК), в 5 гл. 12 ст. содер-
жится указание на «совет» и «собеседования» Дмитрия Ивановича с
Кириллом Белозерским и другими иерархами. Прямого указания на
«совет» великого князя московского с Кириллом Житие последнего
не содержит. Однако в нем есть фраза, которая может быть истол-
кована как указание на беседы тогда еще инока великокняжеского
Симонова монастыря 109 110 Кирилла с Дмитрием: «мнози отвсюду кня-
зи [выделено нами. — А. У] и вельможа прихождааху к нему ползы
ради и того [Кирилла. — А. У] безмолвие пресЪцаху...» по. Таким
образом, знакомый с Житием книжник мог допустить, что в числе
«князей», посещавших Кирилла в московский период его жизни, мог
быть и Дмитрий Иванович. Очевидно, основанием для указания на
«совет» и «собеседования» московского князя с Кириллом (как и с
митрополитом Алексием, Сергием Радонежским и Димитрием При-
луцким) послужил тот авторитет, которым пользовались эти святые
в России XVI в. Так, митрополит Алексий (наряду с митрополитами
Петром и Ионой), Сергий Радонежский (наряду со своим учеником
109 Являясь одним из первых насельников основанного весной — осе-
нью 1377 г. Симонова монастыря, Кирилл проживал в нем с первых лет его
существования, а в 1390-1396 гг., согласно П. М. Строеву (см.: Строев П. М.
Списки иерархов... Стб. 149), являлся настоятелем этой обители. Подроб-
нее о статусе монастыря и его ранней истории см.: Кучкин В. А. Начало мо-
сковского Симонова монастыря // Культура средневековой Москвы XIV —
XVII вв. М., 1995. С. 113-122; Давиденко Д. Г. Судебная подведомственность
Симонова монастыря в XV-XVII вв. // Вестник церковной истории. 2006.
№ 3. С. 187-196. О пребывании Кирилла в Симоновом монастыре также см.:
Семячко С. А. Старчество и сборник «Старчество» на Руси И РЛ. 2008. № 1.
С. 148.
110 Цит. по: Яблонский В. П. Пахомий Серб и его агиографические пи-
сания: Биографический и биографически-литературный очерк. СПб., 1908.
С. XIII. Сходный текст см.: Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан
Белозерские / Ст., подг. текстов, перев. с древнерус. и коммент. Г. М. Про-
хорова, Е. Э. Шевченко, Е. Г. Водолазкина. 2-е изд., испр., доп. СПб., 1994.
С. 70; Житие Кирилла Белозерского: Текст и словоуказатель. СПб., 2000.
С. 27.
200
А. С. Усачев
Никоном), Кирилл Белозерский, Димитрий Прилуцкий упомина-
ются в числе наиболее авторитетных святых в таких важных доку-
ментах, связанных с митрополичьей кафедрой середины — третьей
четверти XVI в., как Стоглав, «Ответ» митрополита Макария, «Со-
борная грамота о белом клобуке» и др.,н. Таким образом, есть осно-
вания полагать, что Житие Кирилла входило в число источников СК
(учитывая незначительный объем заимствований, установить точно,
какая именно редакция была использована, вряд ли возможно).
Есть основания говорить и о знакомстве составителя СК со «Ска-
занием о Тихвинской иконе». Так, в начале 10 гл. 12 ст. содержится
ссылка на этот памятник: «в двадесять четвертое лЪто государьства
его [Дмитрия Ивановича. — А. У] явися многочюдесный образ Пре-
чистыя Богоматери Тихвиньский, о нем же сказание имат» 111 112 113. Учи-
тывая отсутствие сколько-нибудь пространных заимствований из
«Сказания» в СК, трудно сказать, какая из по меньшей мере 8 редак-
ций была привлечена 1В. Можно лишь высказать предположение о
том, что, скорее всего, речь не шла о ссылке на краткий летописный
вариант «Сказания» 114 — в 10 гл. 12 ст. отмечается, что «о нем же
сказание имат». При ссылках на летописные источники, как правило,
создатель СК указывал на то, что соответствующие сведения содер-
жатся «в летописаниих» 115. Как отмечалось в литературе, «Сказа-
ние» было весьма популярно в кругах книжников, близких к Волоц-
кому монастырю, с которым были связаны московские митрополиты
111 Емченко И. Б, Стоглав: Исследование и текст. М., 2000. С. 243; «От-
вет» митрополита Макария царю Ивану IV // Русский феодальный архив.
Ч. 4. М, 1988. № IX. С. 741; АИ. Т. 1. № 168. С. 320.
112 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 401.
113 Последний обзор рукописной традиции «Сказания» см.: Кирил-
лин В. М. Сказание о Тихвинской иконе Богоматери «Одигитрия». М., 2007.
С. 30-74.
114 Предположение об использовании в данном случае «Сказания о
Тихвинской иконе Богоматери» в редакции Воскр. (запись под 6891 г.) вы-
сказал В. В. Кусков (см.: Кусков В. В. Степенная книга... С. 191, прим. 4).
115 Например, см.: ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. С. 58.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 201
Даниил и Макарий 116: текст памятника содержится в ряде волоцких
списков, близких по времени к созданию СК 117.
Как отметил В. В. Кусков 118 119, в 8 тит. 4 гл. 15 ст. рассказ о
казни новгородских бояр в СК дополнен почерпнутым из Жития
Зосимы и Савватия видением Зосимы Соловецкого новгородских
бояр на пиру без голов И9. Данное известие в СК помещено со
ссылкой на Житие Зосимы («...о них же преже сего прорече пре-
подобный Зосима, начальник Соловецкий, яко же в Житии его
пишет»). В Житии Зосимы Соловецкого, действительно, содер-
жится соответствующий сюжет 120. Трудно сказать, какой имен-
но редакцией воспользовался автор СК — данный фрагмент со-
держится практически во всех редакциях Жития 121 (исключение
составляют 3-я дополнительная и 1-я сокращенная редакции, в
которых текст видения передан в сокращенном виде 122). К чис-
лу случаев редакторской правки составителя СК можно отне-
сти пропуск пророчества о запустении дома Марфы Борецкой.
Очевидно, в данном случае эта деталь для книжника, рассма-
тривающего присоединение Новгорода в целом, была признана
малозначимой. Таким образом, к числу источников СК можно
116 См.: Кириллин В. М. Текстологический анализ ранних редакций
«Сказания о Тихвинской Одигитрии» // Литература Древней Руси. Источ-
никоведение: Сб. науч. тр. Л., 1988. С. 143; Он же. Сказание... С. 35-43.
117 Например, см.: ОР РГБ. Ф. 113. № 659 (конволют, собран в 1535/36 г.
по указанию Волоцкого игумена Нифонта Кормилицына).
118 Кусков В. В. Степенная книга... С. 242.
119 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 540.
120 «И въспомянуша же иже ту бывшей о видЪнии раба Божиа Зоси-
мы, иже видъ видение в дому пиршествиа оноа боарыни Марфы, им же
сЪдящим за трапезою, а глав не имущи, им же бысть кончина в свое время,
и пророчество старче, иже о запустении дому ее изрече, егда изгнан бысть
от лица Марфы оноа боярыни...», см.: Минеева С. В. Рукописная традиция
Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких (XVI-XVIII вв.). Т. 2. Тексты
М., 2001. С. 38 (цит. по первоначальной редакции).
121 Минеева С. В. Рукописная традиция... Т. 2. С. 113, 175,232, 301, 320,
339, 369, 388.
122 Там же. С. 258, 280.
202
А. С. Усачев
отнести Житие Зосимы и Савватия Соловецких, оставляя, прав-
да, открытым вопрос о его редакции.
В историографии отмечались случаи близости к СК Жития
Михаила Клопского Тучковской редакции 123. При этом внимание
обращалось, прежде всего, на рассказ о посещении апостолом Ан-
дреем новгородской веси Грузино. Это известие представлено в Жи-
тии Ольги, 23 гл. 1 ст. СК и указанной редакции Жития Михаила
Клопского. Однако необходимо помнить, что источником как Жития
Ольги, так и 1 ст. СК послужила пространная редакция Жития Оль-
ги, созданная, очевидно, в середине XVI в., которая содержит соот-
ветствующий рассказ 124 125. Таким образом, книжник мог почерпнуть
сведения о приходе апостола в весь Грузино как из Жития Михаила
Клопского, так и из пространной редакции Жития Ольги ,25. Есть, од-
123 Державин Н. С. «Степенная книга»... С. 57.
124 ОР РГБ. Ф. 98. № 124. л. 309 об. О времени создания простран-
ной редакции Жития Ольги см.: Усачев А. С. Датирующее указание или ли-
тературный штамп? (о датировке пространной редакции Жития Ольги) //
Календарно-хронологическая культура и проблемы ее изучения: К 870-
летию «Учения» Кирика Новгородца: Материалы научной конференции.
Москва, 11-12 декабря 2006 г. М., 2006. С. 168-171.
125 Сходный фрагмент содержится в списке XVII в. Деяний апостола
Андрея (см.: ОР РГБ. Ф. 209. № 274), а также в Слове похвальном апостолу
Андрею, которое известно в списках XVII в. (ОР РГБ. Ф. 775. № 21 (рукопись
представляет собой конволют из старопечатной и рукописной частей), Опи-
сание: Коллекция старопечатных книг XVI-XVII вв. из собрания М. И. Чу-
ванова. Каталог. М., 1981. № 37. С. 52-53; Опись фонда № 775. Собрание ру-
кописей Чуванова Михаила Ивановича. Т. 1: Третья четверть XV в. — конец
XVII в. — начало XVIII в. М., 1988 (машинопись). № 35. С. 68-71). Данные
аналогии рассказу о посещении Андреем Грузино автору настоящей работы
указаны А. А. Туриловым (устное сообщение). Не исключая возможности ис-
пользования Слова похвального апостолу Андрею в СК полностью, тем не
менее нельзя не отметить, что других параллелей в СК и этих сочинениях (в
отличие от Тучковской редакции Жития Михаила Клопского и пространной
редакции Жития Ольги) не фиксируется. Сжатую характеристику русских
памятников, посвященных апостолу Андрею, см.: Андрей Первозванный //
Православная энциклопедия. М., 2001. Т. 2. С. 373 (раздел написан Т. В. Ано-
хиной, А. Ю. Виноградовым, О. В. Лосевой и М. Сургуладзе).
Источники Степенной книги по русской истории X1II-XV вв. 203
нако, более определенный случай заимствования из Жития Михаила
Клопского. В 1 гл. 15 ст. содержится пророчество Михаила Клопско-
го относительно рождения Ивана III, который подчинит Новгород.
Сходный рассказ кроме 1 гл. 15 ст. СК и тучковской редакции, как
отметил Л. А. Дмитриев, содержится в записи Воскр. под 1440 г. 126.
Помещенное в СК и Повести, но отсутствующее в Воскр. упомина-
ние о новгородском богатстве, которое захватил московский князь,
позволяет отметить близость СК именно к Житию.
Дополнительный летописный источник
Как уже было отмечено выше, к числу основных летописных ис-
точников памятника наши предшественники справедливо относили
Ник. и Воскр. Нами был выявлен ряд случаев близости к СК HIV и,
возможно, свода, восходящего к т.н. «Летописцу от 72-х язык». Одна-
ко не все известия СК, имеющие летописное происхождение, могут
быть возведены к данным памятникам. Это дает основания полагать,
что к составлению СК был привлечен еще как минимум один лето-
писный источник, вероятно, CL Какая же редакция этой летописи —
старшая или младшая — была использована при составлении СК?
Обратимся к соответствующим фрагментам.
Результаты изучения текстологии произведений, вошедших в
СК, рядом исследователей побуждают в число летописных источ-
ников памятника поместить CI. Так, В. П. Мансикка отметил ряд
вставок в Житии Александра Невского в 8 ст. из CI. В. В. Кусков,
рассмотрев рассказ о желании Марфы Борецкой выйти замуж за Ми-
хаила Олельковича (5 тит. 4 гл. 15 ст.), отметил его близость наряду с
Львовской летописью {далее — Львов.) 127 и к CI 128. К выводу об ис-
126 Повести о Житии Михаила Клопского / Подг. текста и ст. Л. А. Дми-
триева. М.; Л, 1958. С. 83, 157.
127 Связь СК с создаваемой во второй половине 60-х гг. XVI в. Львов,
более чем сомнительна.
128 Кусков В. В. Степенная книга... С. 242. К CI В. В. Кусков также воз-
водил «Завет» (Устав) Владимира в 58 гл. 1 ст. Однако, результаты специ-
204
А. С. Усачев
пользовании CI в СК пришел и А. Накадзава, отметивший ряд вста-
вок из нее в помещенном в 10 гл. 11 ст. «Рукописании Магнуша». На
использование летописи, близкой к CI и Ерм., в жизнеописании Во-
шлега и Довмонта Псковского (10-12 гл. 9 ст.) указала и В. И. Охот-
никова: как отмечает исследовательница, ряд фрагментов возводим
исключительно к CI, ряд других отрывков к источнику, близкому
как к CI, так и Ерм. 129. Также исследовательница указала на особую
близость к записи под 6720 г. CI известия о походе князя Мстислава
Мстиславича Торопецкого на чудь в Житии Всеволода Псковского (9
гл. 5 ст.). Об использовании какой редакции CI — старшей или млад-
шей — может идти речь?
В СК помещен значительный фрагмент, итоги анализа которо-
го проливают свет на вопрос о том, какой именно редакцией свода
воспользовался книжник. Как показал В. А. Кучкин, рассмотрев все
известные версии Повести о Михаиле Тверском (6 гл. 10 ст.), к СК
наибольшую близость обнаруживает CI мл.
Перечислим известия, которые могут быть возведены к этой ле-
тописи:
— рассказ о выкупах Александром Ярославичем пленных у та-
тар (1 гл. 8 ст.) в записи под 6754 г. 130;
— известие о смерти матери Александра Ярославича Феодосии
ального исследования текстологии памятников церковного права Я. Н. Ща-
пова показали, что в СК был использован Устав Владимира Синодальной
редакции (см.: Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. / Изд. подг. Я. Н.
Щапов. М., 1976. С. 81).
129 В. И. Охотникова отметила в ряде мест сходные с Ерм. сокращения
в описании СК. Это побудило ее усомниться в возможности того, что «Сте-
пенная книга независимо от Ермолинской летописи сокращала текст Пове-
сти типа С1 Л». На этом основании исследовательница полагает, что «либо в
основу рассказа о Довмонте Степенной книги был положен текст, сходный с
Ермолинской летописью, и он дополнялся по летописному источнику, близ-
кому С1 Л, либо непосредственный источник Степенной книги представлял
собой летопись переходного типа от С1Л к Ермолинской и был пространнее
последней», см.: Охотникова В, И. Повесть о Довмонте... С. 97.
130 ПСРЛ. Т. 5. СПб., 1851. С. 186; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. М., 2000. Стб. 326.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 205
под 6752 (2 гл. 8 ст.) В1;
— описание приезда Александра в Орду («И бысть грозно при-
шествие его ...») в записи под 6754 (3 гл. 8 ст.) 131 132;
— Повесть о Михаиле Тверском (6 гл. 10 ст.)133 134;
— сообщение об изгнании татар из Ростова в записи под 6828 г.
(7 гл. 10 ст.) ,34.
Несколько особняком стоит известие о желании Марфы Бо-
рецкой выйти замуж за Михаила Олельковича в 5 тит. 4 гл. 15 ст.
Данное известие содержится в т.н. «Словесах избранных от святых
Писаний... и о гордости величавых мужей новгородских...». «Сло-
веса избранные» (по мнению М. А. Шибаева, ок. 1471-1473 гг. 135),
которые, согласно Я. С. Лурье, имеют митрополичье происхожде-
ние 136, помещены в ряде летописных памятников XV-XVI вв.: в
Бальзеровском (конец 60-х — первая половина 70-х гг. XV в. 137) и
И. Н. Царского (первая четверть XVI в. 138, далее — С1Ц) списках CI
131 ПСРЛ. Т. 5. С. 182; Т. 6. Вып. 1. Стб. 317. Сходным образом известие
читается и в Воскр. под тем же годом (см.: ПСРЛ. Т. 7. М., 2000. С. 152).
Однако в Воскр. отсутствует дата погребения Феодосии — 4 мая, которая
содержится в С1 (мл. и ст.) и СК.
132 ПСРЛ. Т. 5. С. 186; Т. 6. Вып. 1. Стб. 326.
133 ПСРЛ. Т. 5. С. 207-215; Т. 6. Вып. 1. Стб. 375-394.
134 ПСРЛ. Т. 5. С. 216; Т. 6. Вып. 1. Стб. 396.
135 Шибаев М. А. Софийская 1 летопись Младшей редакции: Автореф.
дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2000. С. 11. В развернутом виде эта гипотеза
была представлена в докладе М. А. Шибаева «К вопросу о происхождении
произведения XV века „Словеса избранна от святых писаний../1» на Меж-
дународной научной конференции «Историческое повествование в Древ-
ней Руси» в ИРЛ И РАН 24 ноября 2003 г. Изложение доклада см.: Ромо-
дановская В. А., Семячко С. А. Вторые Лихачевские чтения «Историческое
повествование в Древней Руси» // РЛ. 2004. № 2. С. 270.
136 Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 219;
Он же. Две истории Руси. С. 128-130.
137 Шибаев М. А. Софийская 1 летопись... С. 8.
138 Согласно Б. М. Клоссу, ркп. была написана вскоре после 1508 г. (см.:
Клосс Б. М. Список Царского Софийской I летописи и его отношение к Вос-
кресенской летописи И Летописи и хроники. 1984. М., 1984. С. 25). Отмечая
206
А. С. Усачев
мл., в Софийской II летописи, Львов, и Новгородской летописи по
списку П. П. Дубровского 139. Трудно сказать точно, версией какого
именно летописного свода воспользовался составитель СК 140. Также
наличие «Словес избранных» в Бальзеровском и И. Н. Царского списках
С1мл., а также ряд общих чтений, Б. М. Клосс высказал предположение о вос-
хождении СЩ к списку, близкому к Бальзеровскому (см.: Там же. С. 28).
139 ПСРЛ. Т. 6. СПб., 1853. С. 1—15; Т. 6. Ч. 2. М., 2001. Стб. 177-208; Т. 20.
1-я половина. М., 2005. С. 283-296; Т. 39. М., 1994. С. 149-158; Т. 43. М., 2004.
С. 188-198. Нельзя исключить и того, что «Словеса избранные» содержались
и в т.н. Своде 1518 — общем источнике Софийской II летописи и Львов, (под-
робнее об этом памятнике см.: Насонов А, Н. История русского летописания
XI — начала XVIII века: Очерки и исследования. М., 1969. С. 369-372; Лу-
рье Я. С. Общерусские летописи... С. 210-213, 223-225, 227-239).
140 Возможно, при создании СК был использован Бальзеровский
список CI мл. (или близкий к нему, к которому, как уже отмечалось выше,
Б. М. Клосс возводил СЩ). Предположению об использовании СЩ мешает
отмеченная В. А. Кучкиным близость помещенной в СК Повести о Михаиле
Тверском к др. спискам CI мл. — как отметил историк, версия СЩ отно-
сится к другой редакции рассказов о тверском князе, отраженной в Воскр.
(см.: Кучкин В. А. Повести... С. 110-116, схема). Учитывая то, что позаим-
ствованные из CI мл. в СК фрагменты слишком лаконичны и не позволяют
отметить особой близости СК к какому-либо (в т.ч. Бальзеровскому) спи-
ску, предположение об использовании этого (или близкого к нему) списка
представляется гипотезой, которая, правда, не противоречит совокупности
имеющихся данных. Во всяком случае, как отмечает последний исследова-
тель CI мл., эта летопись создавалась в 60-е гг. XV в. в явно промосковском
центре — согласно М. А. Шибаеву, им был Кирилло-Белозерский мона-
стырь, игумен которого Трифон активно поддержал Василия II в борьбе с
Дмитрием Шемякой; там же, согласно мнению историка, примерно в одно
время создавались и древнейшие сохранившиеся списки CI мл. — Толстов-
ский и Бальзеровский (см.: Шибаев М. А. Софийская 1 летопись... С. 9-19).
Трудно сказать точно, находился ли Бальзеровский список в Москве — во
всяком случае, как отмечалось в историографии (например, см.: Клосс Б. М.
Список Царского... С. 28), именно к этому (или близкому к нему) списку
восходит СЩ, которая в свою очередь послужила непосредственным ис-
точником Воскр., московское происхождение которой в историографии под
сомнение не ставилось. Таким образом, есть определенные основания для
гипотезы о том, что Бальзеровский (или близкий к нему) список в середине
XVI в. мог находиться в Москве (вероятно, в митрополичьей библиотеке).
Источники Степенной книги по русской истории XII1-XV вв. 207
вряд ли можно определить, была ли использована CI в рассказе СК о
Довмонте Псковском — как отметила В. И. Охотникова, в 11 гл. 9 ст.
СК могла быть использована как CI, так и Ерм.
Есть основания полагать, что С1 мл. была использована и в 12 ст.
Как отметили С. К. Шамбинаго и уточнивший его наблюдения В. В.
Кусков, в основу рассказа о Дмитрии Ивановиче положено «Слово о
житии». Итоги сравнения его текста с различными сводами указыва-
ют на наибольшую близость к СК версии CI мл.:
CI ст.* 141 CI мл.142 Воскр. 143 СК 144
«держаше л'Ьт 20 «держаше «держаше «держаше
и 9 и 6 месяць» л’Ьт 29» 24 лЬта» л’Ьт 29»
«прискорбен «прискорбен «прискорбен «прискорбен
бых вельми» бысть вельми» бысть добрЬ» бысть вельми»
Прослеживается влияние «Слова о житии» (т.е. CI мл.) и в по-
вествующей о Евдокии-Евфросинии 14 гл. 12 ст. Так, наряду с рассу-
ждениями автора СК эта глава содержит фрагменты, которые могут
быть возведены к «Слову»:
В любом случае, другой древнейший список CI мл. — Толстовский — ис-
точником СК признан быть не может, т.к. содержит чтение «л'Ьт 27» вместо
«л'Ьт 29» прочих списков и СК в 11 гл. 12 ст. (см.: ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина.
С. 403; Т. 6. С. 107).
141 ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 491-502.
142 ПСРЛ. Т. 6. С. 105-111.
143 ПСРЛ. Т. 8. М., 2001. С. 53-60. Ряд чтений в «Слове о житии», от-
личных от CI мл. и СК, но близких к Воскр., содержит СЩ (см.: ПСРЛ. Т. 39.
С. 128-132), которая, как было установлено в историографии, послужила непо-
средственным источником Воскр. (см.: Шахматов А. А. О так называемой Ро-
стовской летописи. СПб., 1904. С. 42-43, Лаптев В. В. Воскресенская летопись//
УЗ ЛГПИ им. А. И. Герцена. Л., 1955. Т. 102. С. 191-198; Кучкин В. А. Повести...
С. 110-115; Клосс Б. М. Список Царского... С. 37).
144 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 393, 395-398,401-407.
208
Л. С, Усачев
«Слово О житии» 145 СК 146
«.. .от земля Суздальскыя, дщерь великого князя Дмитрия Костянтиновича...» «Дщи же бяше великаго князя Димитрия Костянтиновича Суждальскаго»
«Поживе лет с своею княгинею Евдокеею 20 лет и два лета в целомудрии, прижи сыны и дщери и въспита в благочестии...» «...с ним же единомудрено в заповЪдех Господних благозаконно живущи, породи ему сынове и дщери и воспита их благочестно. Пребысть же в супружестве 22 лета».
Сказанное выше дает основания полагать, что к созданию СК
был привлечен ряд известий из CI. В большинстве случаев эти из-
вестия сходно читаются в CI ст. и мл. Однако итоги обобщения на-
блюдений В. А. Кучкина относительно редакции Повести о Михаи-
ле Тверском в СК, а также нашего анализа ряда чтений в «Слове о
житии» побуждают отметить близость к СК младшего извода CI. В
пользу данного предположения говорит и факт использования при
создании СК «Словес избранных», которые фиксируются в одном
из списков этой летописи (в свете имеющихся в настоящее время
данных нет веских оснований отмечать близость к СК ряда других
памятников, также содержащих «Словеса избранные»). Таким обра-
зом, можно констатировать, что представленные выше данные дают
дополнительный материал для уже высказанного В. А. Кучкиным
предположения о том, что к созданию СК была привлечена CI мл.
(или близкая к ней летопись), которая явилась источником ряда из-
вестий не только в 10 ст., но и в 8, 12 и, возможно, в 9 и 15 ст.
145 ПСРЛ. Т. 6. С. 104, 107.
146 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 408.
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 209
Хронографический источник
Итоги изучения текста СК на фоне предшествующих и совре-
менных ей памятников древнерусской литературы побуждают ду-
мать, что наряду с летописными памятниками к ее созданию был
привлечен и хронографический источник.
В. В. Кусков высказал предположение о том, что Хронограф ре-
дакции 1512 г. (далее — Хр. 1512) послужил источником Сказания
о взятии Царьграда турками в 18 гл. 14 ст. СК 147 (позднее данное
мнение поддержал Д. Миллер 148). Однако эта повесть встречается
и отдельно от Хр. 1512 149 150 151 — так, ее фрагмент известен в списке по-
следней четверти XV в. 15°. Таким образом предположение В. В. Ку-
скова об использовании Хр. 1512 повисает в воздухе, поскольку в СК
в рассказе о взятии Константинополя турками мог быть использован
текст, который содержится не только в Хр. 1512, но и в сборниках,
содержащих списки Сказания. Это в свою очередь побуждает вновь
задаться вопросом: привлекался ли хронографический источник к
составлению СК?
Как отметил В. В. Кусков, источником 19 гл. 13 ст. является за-
пись Ник. под 6919 г. 1Я. Эта глава содержит указание на женитьбу
византийского императора Мануила на дочери великого князя Ва-
силия Дмитриевича 152. В. В. Кусков указал, что, по всей видимости,
147 Кусков В. В. Степенная книга... С. 235.
148 MillerD. The Velikie Minei Chetii... P. 334, Fus. 135.
149 Например, в списке начала XVI в. (см.: ОР РГБ. Ф. 304.1. № 773). Под-
робнее см.: Азбелев С. Н. К датировке русской Повести о взятии Царьграда
турками // ТОДРЛ. М.; Л., 1961. Т. 17. С. 334; Творогов О. В. Повести о взятии
Константинополя турками в 1453 г. // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 195-197.
150 ОР РНБ. ОСРК. Q.IV.544. Данный фрагмент Повести в научный
оборот ввел С. Н. Азбелев, см.: Азбелев С. Н. К датировке... С. 337.
151 ПСРЛ. Т. 11. С. 217-218. В Воскр. (Т. 8. С. 86) известие читается
очень кратко.
152 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 423. Подробнее об этом событии см.:
Медведев И. П. Внучка Дмитрия Донского на византийском престоле? //
ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 30. С. 255-262.
210
А, С. Усачев
в СК допущена ошибка — в Ник. содержится указание на женитьбу
сына Мануила Ивана, в СК же на дочери московского князя женился
сам Мануил 153. Однако, если данное несоответствие может объяс-
няться ошибкой автора СК, то ряд других подробностей, содержа-
щихся в 19 гл., ставят под сомнение предположение о возводимости
данного фрагмента СК исключительно к Ник. Так, в СК содержится
указание на срок царствования Мануила (33 года), а также помещен
перечень его сыновей — в Ник., передающей данное известие в крат-
ком виде, подобные детали отсутствуют 154 155. Порождает сомнения в
использовании летописного источника в 19 гл. и заключающее главу
указание составителя СК: «о них же [сыновьях Мануила. — Я. У] в
греческих лЪтописаниих известно писана суть».
Итоги сравнения 19 гл. 13 ст. СК с другими предшествующими ей
памятниками дали возможность отметить близость к ней фрагмента
Хр. 1512, а также Хронографа западнорусской редакции,55. Сравним эти
тексты: _________ _________ _______
Хр. 1512 СК
«Потом же царь Мануил приела «И той [Мануил. —А. У] посла на
к великому князю Василию Москву к великому князю Василию
Цимитреевичю, прося у него за Дьмитреевичю, прося у него за себя
себе тщерь Анну, еюже и отпусти дыцери его, великия княжьны Анны.
со многою честию и сотвори Он же о сем совЪт сотвори со отьцем
брак любочестен и всенароден своим ФотЪем, митрополитом всеа
на многи дни царь Мануил в Русии. От него же взем благословение,
153 Кусков В. В. Степенная книга... С. 201.
154 «И потом совЪт сотвори князь велики Василей Дмитреевичь со
отьцем своим ФотЪем митрополитом о дщери своей АннЪ, юже хотяше дати
в Греки в Костянтинъград за царевича Ивана, Мануйлова сына; ФотЬй же
митрополит благоволи ему тако быти и благослови его. Того же лЪта князь
велики Василей Дмитреевич оттдаде дщерь свою княжну Анну в Царьград
за царевича Ивана Мануиловича». См.: ПСРЛ. Т. 11. С. 217-218.
155 ца то> что ИЗВестие о женитьбе императора Мануила на дочери Ва-
силия Дмитриевича встречается лишь в памятниках древнерусской хроно-
графии, обратил внимание еще А. А. Шахматов (см.: Шахматов А. А. Обо-
зрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М.; Л., 1938. С. 136).
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 211
царьствующем градЪ и своим посланьным пирыиество велико и многотолъстотъны трапезы и гостьбу велику. И посланных отпущает со многими дарми и поминки. Царствова же Мануил 33 пЪта и роди ото Анны царици сы- нов 6: Калуяна, Андроника, Фео- дора, Коньстянтина, Димитриа, Фо- му» 156. отпусти ю со многою честию. Царь же Мануил в Царствующем граде поят ю и сотвори брак любочестен и всенароден своим людем и руским посланником пиршество велико и многотолстотны трапезы и гостьбу велику. И посланников отпущает со многими дарми и поминки. Царствова же Мануил 33 лЪта и роди от царицы Анны сынов шесть: Калуяна, Андроника, Феодора, Костянтина, Димитрия, Фому...» 157.
Как видим, единственным расхождением в приведенных выше
отрывках является указание на совет Василия Дмитриевича с ми-
трополитом Фотием и благословение последнего. Данное известие,
по всей видимости, было заимствовано из Ник. То обстоятельство,
что среди известных памятников лишь Хр. 1512 и СК указывают
на брак Анны с Мануилом (а не его сыном Иоанном), прямо свиде-
тельствует о связи этих двух памятников. По всей видимости, со-
ставитель СК столкнулся с разными версиями данного известия —
летописной и хронографической. Вероятно, он отдал предпочтение
последней как основанной на «греческих летописаниях», что, воз-
можно, сообщало ей дополнительный вес в глазах книжника мака-
рьевского круга.
Таким образом, в основу содержащегося в 19 гл. 13 ст. рассказа о
женитьбе византийского императора на дочери московского князя был
положен Хр. 1512, сообщение которого было дополнено записью Ник.
Уникальные известия
В рассмотренной части СК, повествующей о русской истории
середины XIII — XV в. фиксируется ряд известий, источники кото-
156 ПСРЛ. Т. 22. Ч. I. СПб., 1911. С. 422. Сходный текст читается также в
Хронографе западнорусской редакции, см.: ПСРЛ. Т. 22. Ч. 2. Пг., 1914. С. 196.
157 ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 423.
212
A. С. Усачев
рых на данном этапе исследования памятника обнаружить не уда-
лось. Кратко охарактеризуем их.
Как указал еще В. П. Мансикка 158 159, неизвестно происхождение
упоминания о небрежении Андреем Ярославичем делами управления
и предпочтении им охот (в 5 гл. 8 ст.) ,59. Осуждающий охоты Андрея
Ярославича мотив может быть связан с осуждением «позорных ловитв»
(охот) византийских правителей и русских князей в 14, 17-18 гл. 1 ст.
Трудно сказать что-либо определенное об источнике этого
фрагмента. Так, Дж. Феннел, специально рассмотрев показания ис-
точников об Андрее Ярославиче (известие СК историк не привлекал,
очевидно сочтя его поздней по своему происхождению вставкой)160,
ничего подобного в источниках об этом князе не отмечает. Рассмо-
тревшая специфику представления времени Александра Ярославича
в памятниках книжности средневековой Руси М. Исоа полагает, что
для того, чтобы более рельефно представить образ Александра как
идеального правителя, автор СК представляет читателю своего рода
антиидеал русского государя в лице его брата Андрея Ярославича. Не
останавливаясь на вопросе об источнике описания Андрея в СК 161,
158 Мансикка В. П. Житие Александра Невского... С. 155.
159 «Онъ же [Андрей Ярославич. —А. У], аще и преудобренъ бь благо-
родиемъ и храбростию, но обаче правлениемъ державы яко подЪлие вменяя
и на ловитвы животныхъ упражьняяся и советникомъ младоумнымъ вни-
мая, отъ нихъ же бысть зЪло многое нестроение и оскудение въ людехъ и
тыцета имЪнию», см.: ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. С. 289.
160 См.: Fennel J. Andrej Jaroslavic and the Straggle for Power in 1252: An
Investigation of the Sources // Russia Mediaevalis. T. 1. Miinhen, 1973. P. 49-63.
Данного известия нет ни в летописях, соответствующий рассказ которых
восходит к «проалександровой» версии событий (наиболее ранний памят-
ник — Лаврентьевская летопись), ни в летописных записях, созданных в
«проандреевом» духе (CI и др.).
161 Исследовательница лишь отмечает, что при описании антии-
деала средневекового правителя создатель СК придерживался общеев-
ропейской тенденции в его изображении (в качестве примера М. Исоа
приводит порицание Иоанна Безземельного французским трубадуром
Бертраном де Борном, упрекнувшим английского короля в предпочте-
нии охоты и рыболовства делам управления страной), см.: Isoaho М. The
Источники Степенной книги по русской истории XIII-XV вв. 213
М. Исоа отмечает общий характер его представления в ней: он забо-
те о благе подданных предпочитал охоту в окружении неправедных
советников 162. По мнению исследовательницы, рассказ об Андрее
Ярославиче в жизнеописание Александра в СК был введен для того,
чтобы напомнить правителю о необходимости остерегаться непра-
ведных советников и представить ему черты антиидеала правите-
ля — примера, достойного не подражания, а порицания 163.
В. В. Кусков справедливо отметил, что в известных памятниках
летописания не фиксируется ряд подробностей Суздальского боя
1445 г., в результате которого Василий II попал в плен к татарам 164.
СК содержит указание на многочисленные раны великого князя, а
также на его героизм в битве, в которой он лично убил 100 татар 165.
Нельзя исключить, что книжник при описании храбрости московско-
го князя руководствовался неким шаблоном при описании мужества
правителя в сражении. Так, в заимствованной в 18 гл. 14 ст. СК Пове-
сти о взятии Константинополя турками рассказ о мужестве послед-
него византийского императора содержит указание на то, что он в битве
«убив своею рукою, якоже оставшеи сказаша, болма 600 турок» 166. В
Image of Aleksandr Nevskiy in Medieval Russia: Warrior and Saint. Brill;
Leiden; Boston, 2006. P. 332.
162 Ibid. P. 331-332.
163 Ibid. P. 332.
164 Кусков В.В. Степенная книга... С. 223. Д. Миллер (см.: Miller D. The
Velikie Minei Chetii... P. 349, Fus. 220) возводил рассказ о Суздальском бое
целиком к летописям, которые, однако, данной детали не содержат. Г. Алеф,
разобрав показания русских источников о бое под Суздалем, о дополни-
тельных деталях этого рассказа, содержащихся в СК, не упомянул, очевид-
но сочтя их поздними вставками (см.: Alef G. The Battle of Suzdal’ in 1445. An
Episode in the Muscovite War of Succession // FOG. 1978. Bd. 25. S. 11-20).
165 «...и самого великаго князя руками яша: паче бо всЬхъ тогда му-
жествовашу ему; 100 бо татариновъ паде отъ руки его, на самомъ же многия
быша раны: у правыя руки его три перста отсЬкоша, толико кожею удер-
жашеся, лЪвую же руку насквозь прострелиша, а на главЪ его бяше 13 ранъ
кровавыхъ, плеща же и груди отъ стрЪльнаго ударения и отъ сабельнаго и
бруснаго бяху сини, яко и сукно» (ПСРЛ. Т. 21. 2-я половина. С. 463).
166 БЛДР. СПб., 1999. Т. 7. С. 64.
214
А. С. Усачев
рассказе СК о храбрости Василия II в Суздальском бою нельзя исклю-
чить и влияния описания мужества его деда—Дмитрия Ивановича—в
Куликовской битве, рассказ о котором фиксируется в ряде произведе-
ний Куликовского цикла167. Возможно, стремясь сопоставить Василия
Темного с его дедом, создатель СК и вводит дополнительные подробно-
сти относительно его храбрости. На данном этапе изучения памятника
источник этих деталей установить не удается 168.
Учитывая то, что рассмотренные фрагменты СК не содержат
сведений фактического характера, можно полагать, что они могли
явиться результатом литературной обработки книжником своих ис-
точников, его стремлением осудить Андрея Ярославича, не сумев-
шего спасти Русь от разорительного похода Неврюя, а также подчер-
кнуть мужество в бою Василия II — прямого предка великих князей
московских второй половины XV — XVI в. Вместе с тем, как по-
казывают итоги изучения источников СК, свою позицию ее соста-
витель предпочитал выражать с использованием текстов доступных
ему произведений, не «создавая» соответствующие его представ-
лениям известия, а редактируя и «достраивая» их сообщения. Ска-
занное выше побуждает думать, что итоги последующего изучения
СК, предшествующих и современных ей памятников позволят рас-
ширить круг ее источников и привести параллели к рассмотренным
выше фрагментам.
Итоги
Результаты проведенного исследования — уточнение пред-
ставленных в историографии наблюдений и сделанных автором на-
стоящей статьи — дают основания полагать, что к повествованию
167 См.: Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998. С. 39, 78, 182, 244.
168 Также неясным остается происхождение ряда деталей в рассказе о
явлении старца Ивану Калите перед его смертью (2 гл. 10 ст.) и в описании
Евдокии-Евфросинии (15, 18-20 гл. 12 ст.).
Источники Степенной книги по русской истории X11I-XV вв. 215
о русской истории середины XIII — XV в. в СК были привлечены
следующие источники:
Житие Кирилла Белозерского (16 гл. 14 ст.);
Житие Пафнутия Боровского (12 гл. 15 ст.);
Житие Александра Невского Владимирской редакции (1-3, 5-6,
11-13 гл. 8 ст.);
Житие Александра Невского редакции Василия-Варлаама (1, 8,
11 гл. 8 ст.);
Житие Зосимы и Савватия Соловецких (8 тит. 4 гл. 15 ст.);
Житие Сергия Радонежского редакций Епифания и Пахомия (13,
31 тит. 7 гл. 11 ст., 5 гл. 13 ст.);
Чудеса Сергия Радонежского (16 гл. 15 ст.);
Житие Стефана Пермского (9 гл. 13 ст.);
Житие митрополита Петра Киприановой редакции (4 гл. 10 ст.);
Сказание Кифы о чудесах митрополита Петра (2 гл. 10 ст.);
Житие Димитрия При луцкого (в 5 гл. 12 ст., 1 тит. 28 гл. 13 ст.);
Сказание о Юрии Святославиче (26 гл. 13 ст.);
Житие митрополита Алексия Пахомиевой редакции (7 гл. 11 ст.);
Житие митрополита Ионы третьей редакции (25 гл. 13 ст., 7, 16,
19 гл. 14 ст.);
Житие Михаила Черниговского Пахомиевой редакции (14 гл.
7 ст.);
«Слово похвальное» Михаилу Черниговскому Льва Филолога (4,
9 гл. 7 ст.);
Повесть на сретение Владимирской иконы (16 гл. 12 ст., 24 гл. 13 ст.);
Житие Михаила Клопского Тучковской редакции (1 гл. 15 ст.);
«Сказание о Тихвинской иконе Богоматери» (10 гл. 12 ст.);
Ник.;
Воскр.;
HIV (16 гл. 7 ст., 4 тит. 28 гл. 13 ст.);
CI мл. (1-3 гл. 8 ст., 6-7 гл. 10 ст.);
Хр. 1512 (19 гл. 13 ст.);
«Просветитель» Иосифа Волоцкого (33 тит. 7 гл. 11 ст., 20 гл. 15 ст.);
216
А. С. Усачев
«Слово о погибели Русской земли» (1 гл. 7 ст.);
«Словеса избранные» (5 тйт. 4 гл. 15 ст.).
Итоги предпринятого исследования дали возможность расши-
рить представления об источниках СК и эрудиции ее составителя,
позволив автору настоящей статьи настолько, насколько это было в
его силах, свести к минимуму число «уникальных» известий памят-
ника по рассматриваемому периоду. Тем не менее, следует честно
признать, что источники ряда известий СК нам остались неизвест-
ны. При этом, однако, необходимо учитывать, что в работах Н. С.
Державина, Н. Ф. Околовича, В. В. Кускова, У. Барнетта, Г. Ленхофф,
автора настоящей статьи и ряда других исследователей были уста-
новлены источники целого ряда известий СК, которые долгое вре-
мя считались «уникальными». Это в свою очередь дает основания
полагать, что итоги последующего изучения этого памятника дадут
возможность ответить на вопрос о происхождении тех фрагментов
произведения, источники которых к настоящему времени обнару-
жить не удалось.
Рецензии
... 2: ~ - - * 1 !=! , . . =
П. В. Лукин
Терминологический анализ: плюсы и минусы
(по ПОВОДУ МОНОГРАФИИ Юн АСА ГРАНБЕРГА
О ДРЕВНЕРУССКОМ ВЕЧЕ) *
В последнее десятилетие как в отечественной, так и в зарубеж-
ной историографии резко оживился интерес к древнерусскому вечу и
к славянским «народным собраниям» вообще. В принципе, это уже
третий всплеск исследовательской активности на данном направле-
нии; оба предыдущих представляли собой не просто следствие есте-
ственного развития науки, но в той или иной степени были связаны с
общественными запросами. Я не буду подробно останавливаться на
истории изучения веча (тем более, что этому посвящены специальные
работы). Если говорить очень кратко и по необходимости упрощенно,
в 60-70-е гг. XIX в., когда в Российской империи начались «Великие
реформы», ученые стремились обнаружить в древности предпосыл-
ки формировавшихся институтов самоуправления, и, естественно, их
внимание привлекли вечевые собрания. Именно тогда складывает-
ся «земско-вечевая» («общинно-вечевая») теория, которая на долгое
время стала господствующей в российской историографии и оказала
очень существенное воздействие и на зарубежную славистику.
В 1967 г. немецкий историк Клаус Цернак публикует свое
исследование славянских «городских народных собраний» \ в ко-
* Granberg J. Veche in the Chronicles of Medieval Rus. A Study of Func-
tions and Terminology. Goteborg, 2004 (Dissertations from the Department of
History, Goteborg University. 39). Автор этих строк благодарен фонду Герды
Хенкель (Gerda Henkel Stiftung) (Германия) за поддержку, без которой
написание этой рецензии было бы трудно осуществимым.
1 Zernack К. Die burgstadtischen Volksversammlungen bei den Ost- und
Westslaven. Studien zur verfassungsgeschichtlichen Bedeutung des Vede. Wiesba-
den, 1967 (Osteuropaestudien der Hochschulen des Landes Hessen, GieBener Ab-
handlungen ziir Agrar- und Wirtschaftsforschung des europaischen Ostens. Bd. 33).
218
Я. В. Лукин
торой он решительно выступил против сформировавшихся еще в
XIX в. представлений о преемственности городского веча и «пле-
менных» собраний догосударственной эпохи. Автор прямо писал,
что его целью является не только решение узкоспециальных науч-
ных задач, но и борьба с господствовавшими, по его убеждению, в
историографии славянских стран славянофильскими стереотипа-
ми, проникшими и в официальную марксистскую доктрину. В свою
очередь, книга К. Цернака подверглась жесткой критике со стороны
польских историков (Ст. Руссоцкий, Г. Лабуда, X. Ловмяньский) и В.
Т. Пашуто, став тем самым стимулом для нового обсуждения вече-
вой тематики2.
И вот новый виток дискуссии. В последние годы вышло две моно-
графии, несколько десятков статей по этой теме, ряд исследователей
подробно обсуждали проблему веча в трудах, посвященных другим
темам (и все это на разных языках)3. Пока еще рано, по-видимому,
2 Russocki St. Wiece w miastach Slowianszczyzny Wschodniej i Za-
chodniej. Nowa proba wyjasnienia ich genezy i funkcji // Przegl^d historycz-
ny. Warszawa, 1968. T. LIX. Z. 44; Labuda G. Wczesnosredniowieczne wiece
slowiaftskie // Kwartalnik historyczny Warszawa, 1969. Rocznik LXXVI. № 4;
Lowmianski H. Pocz^tki Polski. Z dziejow Slowian w I tysi^cleciu n.e. Warszawa,
1970. T. IV. S. 73-108; Пашуто B.T.B ущерб истине (по поводу книги о рус-
ском вече) // История СССР. 1968. № 5 (Ответ К. Цернака В. Т. Пашуто см.:
[Zernack К} Stellungnahme zu dem Brief von V. T. Pasuto an H. Ludat И JGO.
Wiesbaden, 1969. Neue Folge. Bd. 17. H. 1. Ответ Г. Лабуде и Ст. Руссоцкому
см.: Zernack К. Furst und Volk in ostslavischer Fruhzeit // FOG. 1973. Bd. 18).
Конечно, были и другие всплески интереса к вечу, однако, они носили более
локальный характер, не выходя за рамки той или иной национальной исто-
риографии. В качестве примера можно привести появление в 70-80-е гг.
XX в. теории ленинградского ученого И. Я. Фроянова о демократическом
устройстве в Древней Руси, в которой вече играло основополагающую
роль. Однако И. Я. Фроянов работал вне европейского историографическо-
го контекста; достаточно сказать, что ему была неизвестна работа К. Церна-
ка, представлявшая собой в то время первое и единственное после книги В.
И. Сергеевича «Вече и князь» монографическое исследование проблемы.
3 См.: iemlicka J. Те ducem, te iudicem, te rectorem (Snemovni shro-
mazddni v casne stredovekych Cechach — kontinuita ci diskontinuita?) // Cesky
dasopis historicky. 1993. Rod. 91; Boron P. Slowianskie wiece plemienne. Ka-
Терминологический анализ: плюсы и минусы...219
ставить вопрос о характеристике нынешнего этапа дискуссии по су-
ществу, но можно выделить уже некоторые важные тенденции, кото-
рые довольно ясно проявились в том числе и в обсуждаемой книге.
Монография шведского историка Юнаса Гранберга представляет со-
бой опубликованную в 2004 г. на английском языке в Гетеборге дис-
сертацию, защищенную в Историческом департаменте Гетеборгского
университета. Совсем недавно стараниями целого коллектива профес-
сиональных историков-медиевистов (С. Л. Никольский, Т. Л. Вилкул,
Т. В. Гимон, Е. А. Мельникова) она появилась (в несколько измененном
варианте4) в очень хорошем русском переводе5.
Ю. Гранберг видит главную задачу своей работы в проверке го-
сподствующего в науке представления о том, что вече было полити-
ческим «институтом» и органом государственной власти, и с самого
начала заявляет о намерении показать несостоятельность этой точки
зрения. Надо признать, что такая постановка вопроса в целом явля-
towice, 1999 (Prace Naukowe Uniwersytetu Sl^skiego w Katowicach. № 1841);
Granberg J. Veche...; Шлкул T. Л. «Людье» и князь в конструкциях летопис-
цев XI—XIII вв. Ки'Гв, 2007; Modzelewski К. Europa barbarzyhska. Warszawa,
2004. S. 356-384; Rohdewald S. «Vom Polocker Venedig». Kollektives Handeln
sozialer Gruppen einer Stadt zwischen Ost- und Mitteleuropa (Mittelalter, friihe
Neuzeit. 19 Jh. Bis 1914). Stuttgart, 2005 (Quellen und Studien zur Geschichte
des ostlichen Europa. Bd. 70). S. 45ff.; Лукин П. В. Вече: социальный состав
И Горский А. А., Кучкин В. А., Лукин П. B.t Стефанович 77. С. Древняя Русь:
Очерки политического и социального строя. М., 2008 и статьи.
4 В русском издании говорится, что это «сокращенный перевод
монографии» (С. 3). Сокращения, действительно, имеются (в частности,
опущено большое общеисторическое введение, см.: Р. 11-35 оригинального
издания), но есть и некоторые дополнения, поэтому в некоторых случаях в
английском тексте обнаруживается то, чего нет в русском, и наоборот.
5 Гранберг Ю. Вече в древнерусских письменных источниках: функ-
ция и терминология // ДГ. 2004. Политические институты Древней Руси. М.,
2006. С. 3-163. Далее при цитировании книги Ю. Гранберга в случае, если
соответствующее место имеется в обоих вариантах, прямо в тексте будут
делаться отсылки и на английское, и на русское издание. Пользуясь случа-
ем, приношу искреннюю благодарность г-ну Ю. Гранбергу, приславшему
мне экземпляр своей монографии сразу после опубликования.
220
П. В. Лукин
ется неожиданной и новой, причем не только для историографии
отечественной, но и для зарубежной (неслучайно, что постоянным
объектом критики со стороны шведского историка оказывается кни-
га К. Цернака, рассматривавшего вече в рамках классической немец-
кой Verfassungsgeschichte, т.е., разумеется, как политико-правовой
институт).
По убеждению Ю. Гранберга, лучший способ проверить устояв-
шиеся концепции — это последовательно применить терминологи-
ческий анализ, т. е. разобрать все упоминания древнерусского веча
за все время его существования (с конца X до начала XVI в.) во всех
источниках, где они имеются б. Он специально подчеркивает, что
рассматриваться будут только прямые упоминания веча, с тем чтобы
«избежать предвзятости, давления изначальных, продиктованных
историографической традицией представлений о вече» (С. 7), и по-
следовательно проводит этот принцип.
Большим достоинством работы Ю. Гранберга является стрем-
ление к использованию всей совокупности данных, отказ от столь
частого в литературе иллюстративного подхода. Что касается лето-
писей, которые, конечно, служат главным источником, а примени-
тельно к домонгольскому времени и почти единственным, то заслу-
живает всяческой поддержки опора автора на ранние и достоверные
памятники. Бросается, однако, в глаза, что представления Ю. Гран-
берга об истории летописных текстов не отличаются полнотой и чет-
костью. Иногда это влияет и на конкретные выводы. Приведу лишь
два самых ярких примера. В русском тексте в источниковедческом
введении полностью отсутствует такое понятие, как «Новгородско-
6 Правда, упоминания веча есть и после 1518 г., которым заканчи-
вается монография Ю. Гранберга. Существуют данные о созыве веча «чер-
ными людьми» во Пскове и после его присоединения к Москве (см.: Памят-
ники истории Восточной Европы: Источники XV-XVII вв., М.; Варшава,
2002, Т. VI: Радзивилловские акты из собрания Российской национальной
библиотеки: Первая половина XVI в. С. 115); о том, что черные люди в Мо-
скве собрались «вечьем», говорится и в сообщении официальной летописи
о восстании 1547 г. (см.: Флоря Б. Н. Иван Грозный. М., 1999. С. 22).
Терминологический анализ: плюсы и минусы...221
Софийский свод» (или какое-либо другое, которое могло бы охарак-
теризовать общий протограф широко используемых им Новгород-
ской IV (далее — HIV), Новгородской Карамзинской (далее — НК) и
Софийской I летописей (далее — CI). В результате взаимоотношения
этих памятников изображаются очень странно. Буквально на сосед-
них страницах можно прочитать, что при создании HIV «были ис-
пользованы НПЛ мл. [Новгородская Первая летопись «младшего из-
вода». — 77. Л.], обе части НК и CI», a CI — «московский летописный
памятник», связанный с НПЛ мл., НК и HIV, но о характере этой свя-
зи «мнения ... расходятся» (С. 23, 24). Даже если абстрагироваться
от полной невероятности предложенных Ю. Гранбергом трактовок,
обращает на себя внимание их очевидная несовместимость друг с
другом. Если же обратиться к английскому тексту, то там мы обнару-
жим «летопись 1448 г.» (термин шведского историка) как возможный
общий источник HIV-CI, а НК как «древнейшую версию» HIV или
даже ее протограф (Р. 57-60). Путаница возникла, очевидно, из-за
того, что автор решил учесть все известные ему мнения летописе-
ведов на этот счет (А. А. Шахматова, Я. С. Лурье, Г. М. Прохорова,
Б. М. Клосса, А. Г. Боброва). Само по себе это совершенно правильно,
однако, Ю. Гранберг так и не сделал окончательного выбора: какое
из этих часто взаимоисключающих мнений представляется ему вер-
ным.
Еще большая неясность с «Московским летописным сводом»
конца XV в. (далее — МЛС). В английском варианте утверждается,
что для ее части до середины XV в. «важными источниками» «счи-
таются» (кем?) НК и HIV (Р. 62). В русском переводе читаем нечто
иное: первая часть МЛС «близкородственна» CI, «а также» НК и HIV
Какой характер носит это родство, непонятно. В английском тексте
говорится также, что ранняя часть МЛС «полна данных из других
летописей, и имеет много информации, общей» с Лаврентьевской
(далее — Лавр.) и Ипатьевской (далее — Ип.) летописями (Р. 62, в
русском тексте об этом кратко на С. 24). Что это за «летописи» и от-
куда взялась «информация», автор не разъясняет. Это неслучайно,
222
П. В. Лукин
так как Ю. Гранберг не упоминает работу А. Н. Насонова об истории
русского летописания, в которой и идет речь об источниках МЛС,
среди которых есть как, с одной стороны, и известные летописи или
близкие к ним тексты (CI, Троицкая летопись, далее — Тр.) — ив
этом случае обращаться к МЛС как заведомо позднему источнику
вообще не нужно — так, с другой стороны, и источники, ранние и
достоверные: южнорусская летопись, близкая к Ип., но дающая во
многих случаях лучшие чтения и дополнительную информацию, и
владимирский свод Юрия Всеволодича, в котором сохранился ряд
важнейших сведений, отсутствующих в Лавр. Таким образом, «об-
щие» с Ип, и Лавр, сведения МЛС могут быть двоякого рода: либо
поздней редакцией ранних источников, в более аутентичном виде
отразившихся в других летописях; либо отражением ранней и досто-
верной традиции. Ю. Гранберг, однако, такого различия не проводит,
что в значительной мере обесценивает его анализ упоминаний веча
в МЛС.
В дальнейшем выясняется, что и с начальным летописанием у
Ю. Гранберга возникают определенные сложности. Так, разбирая
известный эпизод с «белгородским киселем» (997 г.), он замечает,
что для него в данном случае не имеет значения, является ли это
известие «современной информацией» или «проекцией 1090-х гг.,
когда предположительно был составлен „Начальный свод"» (Р. 75). В
русском издании даже добавлено, что этот текст «в любом случае...
отражает словоупотребление конца XI в.» (С. 31-32, прим.). Но рас-
сказ о белгородском киселе отсутствует в НПЛ мл., он впервые
появляется в ПВЛ7, следовательно, его не было в «Начальном своде»,
и отражает он словоупотребление не 90-х гг. XI в., а второго десяти-
летия XII в.8.
7 ПСРЛ. Т. 1. Л., 1926. Стб. 128.
8 См.: Шахматов А. А. Киевский Начальный свод 1095 г. // Он же.
История русского летописания. СПб., 2003. Т. I. Повесть временных лет и
древнейшие русские летописные своды. Кн. 2. Раннее русское летописание.
С. 458. Специально о поздних грамматических чертах в рассказе о «белго-
родском киселе» см.: Гиппиус А. А. Рекоша дроужина Игореви... К лингво-
Терминологический анализ: плюсы и минусы...
223
По неизвестной причине автор вообще не использует Троицкую
и Симеоновскую (далее — Сим.) летописи, практически не использу-
ется Рогожский летописец (далее — Рог.) — своды, в которых также
отразилась ранняя и независимая традиция. В частности, именно в
Рог. и Сим. сохранился самый ранний рассказ о событиях в Москве
в 1382 г. (более ранний, чем в общем источнике HIV-CI, и тем бо-
лее в МЛС!)9, в котором отсутствует слово «вЪче» 10, а это вносит
существенные коррективы в сопоставительный анализ, проводимый
Ю. Гранбергом (Р. 145-146; С. 95-96).
Есть проблемы и с хронологией. Несмотря на присутствие в би-
блиографическом списке книги Н. Г. Бережкова, знакомство с ней не
всегда ощущается — даты от Р.Х. подчас оказываются неправильны-
ми (характерный пример: восстание в Новгороде против Мирошки-
ничей датируется не 1207 г., как правильно, а 1209 г., в соответствии с
искусственной датой, которая стоит в издании новгородских летопи-
сей; см.: Р. 110-111; С. 63-64). Что касается статьи М. С. Грушевского,
принципиально важной для определения дат в Галицко-Волынской
летописи, то ее нет даже в указателе.
Важный плюс работы Ю. Гранберга — привлечение нелетопис-
ных источников и, что особенно важно, написанных на среднениж-
ненемецком языке новгородско-ганзейских документов XIV-XV вв.;
они, очевидно в силу языкового барьера, в отечественной истори-
ографии используются крайне редко. Собственно, можно назвать
лишь статьи И. Э. Клейненберга, которые отнюдь не исчерпывают
всего материала. К сожалению, Ю. Гранберг, на мой взгляд, суще-
ственным образом недооценил эту группу источников. Например, он
хотя и упоминает, но подробно не разбирает даже известный доку-
мент 1331 г., где идет речь о конфликте в Новгороде между местными
текстологической стратификации Начальной летописи //Russian Linguistics.
2001. Vol. 25. №2. Р. 153, 161.
9 См. об этом: Лурье Я. С. Две истории Руси XV века. Ранние и позд-
ние, независимые и официальные летописи об образовании Московского
государства. СПб., 1994. С. 28-29.
10 См.: ПСРЛ. Т. 15. Пг., 1922. Стб. 143-146.
224
П. В. Лукин
жителями и немецкими купцами 11: именно в нем, кстати сказать,
В. Л. Янин увидел 300 «золотых поясов» 11 12, вошедших в учебники,
а впоследствии объявленных фикцией датским ученым К. Расмус-
сеном 13 (статья последнего, кстати, вообще не упомянута в работе
Ю. Гранберга).
Историография проблемы представлена в работе несколько схе-
матично, но в целом довольно полно. Отсутствует, однако, важней-
ший ее аспект: представления историков о месте древнерусского веча
среди славянских «народных собраний». Между тем обсуждению
этого вопроса посвящена значительная часть монографии К. Церна-
ка, которую автор постоянно критикует, и большой раздел в фунда-
ментальном исследовании X. Ловмяньского 14, который Ю. Гранберг
даже не упоминает.
Структура монографии чрезвычайно проста. Автор делит эпо-
ху, когда упоминается вече, на три этапа: ранний (997-1185), средний
(1193-1446) и поздний (1454-1518), и в рамках этих периодов рассма-
тривает все обнаруженные им летописные упоминания веча. Отдель-
ная глава посвящена поздним нелетописным упоминаниям (ранним
он почти не уделяет внимания, фиксируя лишь слово «вече» в Су-
прасльской рукописи). Он прекрасно сознает, что это деление условно,
но не фетишизирует эти периоды, а использует их просто для удоб-
ства. Большая часть упоминаний первого периода сохранилось в Ип.,
второго — в новгородском, третьего — в псковском летописании.
11 Liv-, Est- und Kurlandisches Urkundenbuch / Hrsg. von F.G. Bunge.
Reval, 1853. Bd. VI. Koi. 494-499.
12 См.: Янин В. Л. Проблемы социальной организации Новгородской
республики И История СССР. 1970. № 1.
13 См.: Расмуссен К. «300 золотых поясов» древнего Новгорода И
Scandoslavica. Copenhagen, 1979. Т. 25.
14 Lowmianski Н. Pocz^tki Polski. Т. IV. S. 73-108. Автор еще одной мо-
нографии о славянском вече, также относительно недавно опубликованной,
польский историк Петр Боронь, во многом справедливо признает этот раз-
дел X. Ловмяньского «последним словом, сказанным в дискуссии о „демо-
кратической" или „аристократической" модели» славянского веча (Boron Р.
Slowianskie wiece plemienne. S. 10, przyp.).
Терминологический анализ: плюсы и минусы...225
Сразу скажу о главном. Мне представляется, что Ю. Гранбер-
гу удалось убедительно доказать свой основной тезис, который, на
первый взгляд, кажется по меньшей мере спорным. Действительно,
шведский историк привел очень серьезные доводы против того, что-
бы считать древнерусское вече (по крайней мере, домонгольского вре-
мени) политическим институтом или органом государственной вла-
сти, так, как это понималось и понимается в историко-юридической
литературе.
Терминологический анализ, проведенный автором, убедительно
и многократно показывает, что слово «вече» не было понятием, обя-
зательно и во всех случаях прилагавшимся к определенному полити-
ческому институту (как, например, слова «князь», «тысяцкий», «по-
садник» и т.д.). И здесь Ю. Гранберг применяет очень тонкие методы
анализа. На них следует остановиться.
Шведский историк совершенно справедливо фиксирует тот
факт, что однотипные городские собрания могли называться вечем,
а могли и не называться, и делает отсюда обоснованный вывод о не-
терминологичности самого понятия. Абсолютно правильно он в этом
смысле обращает внимание на пространные летописные рассказы о
коротком княжении Игоря Ольговича в Киеве и его последующем
убийстве (в Ип. говорится о двух последовательных собраниях в свя-
зи с вокняжением Игоря: в обоих участвуют «кияне», но если первое
вечем не называется, то второе, о котором говорится «пакы [т.е. сно-
ва] скупишася кияне», вечем названо) (Р. 80-82; С. 37-38).
Привлечение более поздних летописей показывает, что в них
слово «вече» могло свободно заменяться другими лексемами, напри-
мер, словами «снем» или «суим» (например: Р. 75, 146; С. 32, 95-96).
Причем эти замены делались и в новгородских летописях, составлен-
ных, когда вечевой строй еще существовал, и, если бы «вече» было
четким и однозначным термином, такие замены вряд ли были бы
возможны.
Автор совершенно прав и в том, что в представление о вече как
о политическом институте явно не вписываются коллективные рас-
226
П. В. Лукин
правы или попытки их организовать, акты разграбления движимого
и недвижимого имущества, нередко происходившие на самом со-
брании либо сразу после него. Сюда же можно отнести отмеченные
Ю. Гранбергом новгородские ситуации, когда созывалось два или
более вечевых собрания и между ними возникали конфликты, ино-
гда доходившие до вооруженных столкновений. Историки-юристы
часто испытывали затруднения с интерпретацией таких известий (в
русской науке XIX — начала XX в. это стало даже причиной долгой
и бесплодной дискуссии о «законных» и «незаконных» вечевых со-
браниях). Советские же ученые марксисты усматривали в них про-
явления классовой борьбы, не считаясь с явным противоречием —
высший институт государственной власти «Новгородской феодаль-
ной республики» и акты классовой борьбы обозначались одним и
тем же термином.
Абсолютно справедливо автор отмечает и множество ситуаций,
когда вече собирается не по каким-то политическим поводам, а явля-
ется частью той или иной церемонии (например, интронизации нов-
городского архиерея или вручения даров во Пскове) или даже торже-
ственной церковной службы. Такие свидетельства и в рамках тради-
ционного историко-юридического подхода, и в рамках марксистской
исторической науки обычно просто игнорировались, очевидно, как
не имеющие особого значения.
Можно согласиться и с мыслью автора о том, что организация
веча в военных походах свидетельствует скорее против представле-
ния о нем как о политическом институте с четкой структурой, так как,
понятно, в военных походах не могло участвовать все руководство
древнерусских волостей, а соблюдение этого условия необходимо для
признания веча полноценным органом государственной власти.
В ряде случаев Ю. Гранберг обращает внимание и на очень инте-
ресные детали, которые еще требуют своего объяснения (например,
на порядок летописного изложения, который может быть понят так,
что в 1299 г. архиепископ сначала был избран новгородцами, а уже
потом было созвано вече: Р. 131; С. 81-82).
Терминологический анализ: плюсы и минусы...227
И, если бы Ю. Гранберг ограничился демонстрацией «нетерми-
нологичности» слова «вече», к его работе не было бы серьезных пре-
тензий. Однако он идет дальше, не останавливаясь только на слове
(а лишь на это уполномочивает его терминологический анализ), но
пытается дать оценку тому явлению, которое могло стоять за поня-
тием «вече», в целом. Тема исследования шведского историка как бы
все время двоится. Он не только хочет показать, что слово «вече»
не обозначало четко структурированного властного института, но
постоянно стремится, выражаясь современным наукообразным язы-
ком, «деконструировать» вече, т.е. убедить читателя в том, что обо-
значаемая в источниках словом «вече» реальность была совсем не
тем, что о ней обычно думают. И, к сожалению, шведский историк,
критикуя господствующее представление о вече как о политическом
институте (и, как говорилось выше, в общем, справедливо), исполь-
зует для этого буквально все средства, не замечая подчас явных про-
тиворечий и натяжек.
В свое время X. Ловмяньский, критикуя К. Цернака, заме-
тил, что тому пришлось, доказывая свою концепцию, «бороться
с источниками» 15. И этот упрек, увы, можно сделать и Ю. Гран-
бергу применительно к тем частям его работы, где автор, увле-
каясь, «деконструирует» вече. Приведу некоторые конкретные
примеры.
Нередко, доказывая «неинституциональность» веча как народ-
ного собрания, Ю. Гранберг пишет о том, что в вече участвовали
или, по крайней мере, принимали решения, не собственно горожане,
а наиболее влиятельные лица. Остальные же 6 лучшем случае играли
роль статистов, присутствовавших при оглашении постановлений.
Нельзя сказать, что это получается у шведского историка убедитель-
но. Так, рассматривая известие ПВЛ о вече во Владимире Волын-
ском в 1097 г., он игнорирует прямое свидетельство источника о его
созыве «гражанами» и пишет о том, что его созвали «один или не-
сколько наиболее влиятельных горожан», о которых в летописном
15 Lowmianski Н. Pocz^tki Polski. Т. IV. S. 101.
228
П. В. Лукин
тексте не говорится ни слова (Р. 75-76; С. 32-33). Если в источнике
сообщается о вече во время одного из военных походов новгородцев
и псковичей в 1217 г., то в нем участвовали, по Ю. Гранбергу, «лишь
военачальники» (Р. 122; С. 74-75), даже если в летописи прямо го-
ворится, что противник напал на их лагерь, воспользовавшись тем,
что воины «начаша... гадати... отшедъше далече товаръ, а сторожи
ночьнии бяху пришли, а дневнии бяху не пошли...». Следовательно,
в лагере не было никого, даже сторожей, все отправились «гадати
о чюдьскои речи»16. Но автор считает возможным «поправить» ис-
точник. ..
Еще один способ минимизировать значение веча для Ю. Гран-
берга — это постоянные попытки показать, что на вече вообще не
принимались решения. И вновь его интерпретации часто противоре-
чат в этом пункте однозначным показаниям источника. В упоминав-
шемся выше сообщении о вече во Владимире Волынском в 1097 г.
ясно говорится о том, что люди именно на вече потребовали от князя
выдать его «мужей», угрожая в случае отказа «отворить» городские
ворота его врагу, имея, следовательно, соответствующую возмож-
ность (между прочим, князь вынужден был выполнить волю веча, о
чем автор почему-то не пишет). Что это, как не принятие решения?
По мнению же Ю. Гранберга, «ничто не указывает на то, что вече...
принимало решение или действовало от имени населения» (Р. 76;
С. 33).
В некоторых случаях такой трактовке текста «помогает» обрыв
цитирования. Согласно начальному летописанию, в 1069 г. после
бегства Всеслава Полоцкого в Киеве состоялось вече, на котором
было принято решение обратиться за посредничеством к Святославу
и Всеволоду Ярославичам с тем, чтобы те убедили своего брата Из-
яслава, изгнанного за несколько месяцев до этого киевлянами, от-
казаться от мести. Цитата обрывается на словах «и створиша вЪче,
послашася къ Святославу и къ Всеволоду...» (Р. 77; С. 34). В резуль-
тате мы не узнаем ни о признании киевлян в совершении ими «зла»
16 ПСРЛ. Т. 3. М., 2000. С. 57.
Терминологический анализ: плюсы и минусы...
229
по отношению к Изяславу, ни об их обещании поджечь город и уйти
в «Греческую землю». По Ю. Гранбергу же, слово «вече» здесь «ука-
зывает на сбор или мобилизацию горожан для отражения непосред-
ственной опасности при наступлении врага». Такая трактовка «под-
крепляется» лишь искусственным разрывом между созывом веча
и содержанием посольства к Ярославичам, ставшим, несомненно,
следствием собрания.
Очень часто шведский исследователь пишет, что главным дей-
ствующим лицом на вече была «толпа» (crowd, mob etc.); это, очевид-
но, должно подчеркивать «неинституциональный» характер вечевых
собраний. Но в то же время он охотно пользуется дополнением МЛС
к известию о вече в Звенигороде Галицком в 1146 г., где говорится о
том, что у этого собрания были «начальники», и делает отсюда впол-
не возможный вывод о том, что это были, по всей видимости, люди,
которые «созвали вече (собрание)» и «предложили (или убедили со-
бравшихся в необходимости) сдать город» (Р. 76—77; С. 33). Но как
собрание, которое специально созывается с определенной целью и на
которое выносятся определенные предложения, может быть названо
«толпой»?
Подчас Ю. Гранберг, интерпретируя события как «акты наси-
лия» «разбушевавшейся в результате подстрекательства толпы» —
например, убийство новгородцами на вече Волоса Блуткинича в
1230 г. (Р. 105-106; С. 58), — не обращает внимания на немаловажные
детали, ставящие под вопрос полную стихийность такого рода дей-
ствий. Волосу Блуткиничу на вече посадник предъявил обвинение:
«Ты еси мои дворъ хотелъ зажечи», и только после этого он был убит,
а новгородцы, пошедшие «с веча», «много дворовъ розграбиша» ,7.
Таким образом, «разбушевавшуюся толпу» на вече возглавляет
глава официальной власти Новгорода — посадник; он же от имени
«толпы» выдвигает ясно сформулированное обвинение в уголовном
преступлении (поджоге), которое в соответствии с нормами «Прав-
ды Русской» должно караться «потоком и разграблением». Именно
17 ПСРЛ. Т. 3. С. 69.
230
П. В. Лукин
это наказание, в самой жестокой форме, и постигает Волоса. Следует
ли из этого, что вече все же было политическим «институтом»? По-
лагаю, что нет (во всяком случае, в современном смысле слова), но
представляется очевидным, что Ю. Гранберг все же излишне преуве-
личил степень его стихийности, спонтанности и т.п., игнорируя яс-
ные свидетельства о включенности веча в древнерусскую политико-
правовую систему. Уверенность автора в этом пункте такова, что
даже сообщение о расправе в 1270/71 г. после вечевого собрания с
«приятелями» князя Ярослава он расценивает как свидетельство о
«собрании бунтовщиков, сопровождаемом убийством» (Р. 116—117;
С. 69-70), не обращая внимания на то, что эти «бунтовщики» посла-
ли на Рюриково Городище грамоту князю, подробно «исписавше...
всю вину его»; после чего князь прислал к «бунтовщикам» на вече (!)
своих послов, и те целовали от его имени с «бунтовщиками» крест,
да еще и «на всей воли новгородьскои», т.е. их, «бунтовщиков» 18!
Невольно складывается впечатление, что Ю. Гранберг читает новго-
родские летописи глазами московских книжников, возмущавшихся
тамошними «беспорядками» и иногда не сдерживавшимися от заме-
чаний, вроде «таков бе обычай окаянных смердов, изменников».
Еще один метод «дискредитации» веча (вновь, увы, неудач-
ный) — разделение веча и его участников. Очень ярко он представ-
лен в авторской интерпретации рассказа ПВЛ о еще одном собрании
во Владимире Волынском в 1097 г., на котором было объявлено о
гибели местного князя Мстислава. В источнике говорится следую-
щее: «...и таиша его 3 дни и в четвертый день поведаша и на вече,
и рекоша людье: „Се князь убьенъ, да аще ся вдамы, и Святополкъ
[киевский. — 77. Л.] погубить ны“. И послаша къ Святополку...» 19.
Ю. Гранберг комментирует текст так: «Здесь... некие „людье“, а
не вече являются главными действующими лицами: они утаивают
смерть Мстислава три дня, сообщают о ней на четвертый день, об-
рисовывают опасность ситуации... и предлагают способ разрешения
18 ПСРЛ. Т. 3. С. 88, 89.
19 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 271-272.
Терминологический анализ: плюсы и минусы..,231
конфликта (обратиться к Святополку за помощью)...»(Р. 77; С. 34). В
действительности, однако, источник говорит совершенно о другом:
некие неназванные лица сначала хранили в секрете гибель князя от
горожан («людей»), потом сообщили им об этом на вече, и «люди»
приняли решение (естественно, на том же вече) отправить посоль-
ство к Святополку Изяславичу.
Следующий сомнительный метод шведского историка можно
определить как повышенные требования к источнику. В качестве
примера можно привести интерпретацию им эпизода с прибытием
Изяслава Мстиславича в 1149 г. в Новгород, в связи с чем там со-
стоялось вече. В Ип., где об этом рассказывается, в частности сказа-
но: «и повеле [Изяслав. — 77. Л.] звонить, и тако новгородци и пле-
сковичи снидошася на вече»20. По мнению Ю. Гранберга, «если бы
вече обладало обычно приписываемыми ему полномочиями, можно
было бы ожидать, что Изяслав прикажет созвать вече, чего он не сде-
лал» (Р. 83-84; С. 40). Но летопись — это не протокол, и такого рода
уточнение было совершенно не нужно; текст между тем совершен-
но ясен: колокольный звон был необходим именно для созыва веча.
Однако такая щепетильность почему-то отказывает автору, когда он
имеет дело с известиями, подходящими, как ему кажется, для его
концепции. Так, он охотно соглашается с мнением М. Б. Свердло-
ва (а в действительности, еще С. М. Соловьева) о том, что в статье
Галицко-Волынской летописи под 1231 г. идет речь о вече как о «лич-
ной встрече князя и его приближенных» (Р. 86; С. 42), хотя в тек-
сте говорится: «Данилу же, созвавшу вече, оставьшуся вь 18 отрокъ
вЪрнихъ и съ Дъмьяномъ тысяцкымъ своимъ» 21, а не что-нибудь,
соответствующее фразе «Даниил созвал 18 отроков на вече». Ника-
ких оснований утверждать, что на вече были только 18 отроков и
тысяцкий Демьян, эта фраза не дает (а из общего контекста известия
довольно ясно следует, что состав этого собрания должен был быть
гораздо более широким). Однако ригоризм и заслуживающее всяче-
20 ПСРЛ. Т. 2. СПб., 1908. Стб. 369-370.
21 Там же. Стб. 763-764.
232
П. В. Лукин
ского уважения внимание автора к грамматическим формам на сей
раз ему изменили.
Разновидностью этого типа аргументации можно считать игно-
рирование параллелей: чтобы вече было признано «институтом», оно
должно отвечать гораздо более жестким критериям, чем все осталь-
ные древнерусские «институты», в т.ч. князья. Характерный при-
мер — т.н. вечевой суд. В 1346/47 г., как сообщает НПЛ мл., новгород-
цы убили бывшего посадника Остафья Дворянинца: «новгородци ...
позвониша вЪче и убиша Дворяниньца посадника на вЪц'Ь, а ркуще,
яко „в тобЪ волость нашю взяша“» 22. С точки зрения Ю. Гранберга,
несчастный просто «подвергся линчеванию на сходке новгородцев»
(Р. 110-112; С. 64). Для настоящего суда, полагает шведский исто-
рик, потребны сведения «о предварительной судебной процедуре,
вынесении приговора с последующей казнью виновных». Но такие
подробности почти всегда отсутствуют в летописях и при описании
княжеского суда. Можно привести пример с изгнанием Мстиславом
Великим полоцких князей в 1129/30 г. и их возвращением в 1139/40 г.,
когда в летописи также просто фиксируется обвинение, но нет ни-
каких упоминаний о «предварительной процедуре» и пр. А между
тем ситуации в общем схожие: и полоцкие князья, и бывший нов-
городский посадник были обвинены в политическом преступлении,
виновных в котором постигала расправа, схожая с упоминавшимся
выше и известным по юридическим памятникам «потоком и разгра-
блением» 23. Разница лишь в субъектах, налагавших эту кару: в Кие-
ве при Мстиславе это был князь, в Новгороде — коллектив горожан,
воля которого выражалась на собрании, часто (но не всегда!) имено-
вавшемся в источниках вечем. Означает ли это, что княжеского суда
тоже не существовало? Однако, когда вечевая судебная процедура
22 ПСРЛ. Т. 3. С. 358-359.
23 См. об этом: Poppe A. Potok i grabiez // Slownik starozytnosci slowian-
skich. Wroclaw etc., 1970. T. IV. S. 251-252; Лукин П. В. «Поточи Мьстиславъ
Полотьскии князЪ». Об одной из форм наказания в Древней Руси // Древняя
Русь. Вопросы медиевистики. 2007. № 1(27).
Терминологический анализ: плюсы и минусы...
233
(допрос, следствие) все же описывается (Новгород 1446/47 г.; Р. 125-
126; С. 77), это все равно не спасает это вече от квалификации его как
«орудия разъяренной толпы».
Для подкрепления своих позиций автор использует иногда и
очень специфический анализ разночтений. В классическом летопис-
ном известии под 1175 г. об изначальное™ вечевого строя есть лю-
бопытное разночтение. В двух летописях (Лавр, и Академической)
говорится, что «вся власти, яко же на дому, на веча сходятся», в двух
других (Радзивилловской и «Летописце Переяславля Суздальско-
го») вместо «на дому» стоит «на думу». Обычно предполагается «по
умолчанию», что «на дому» — явная ошибка. Шведский же ученый
наоборот, считает, что «надуму» представляет собой «редакторскую
правку позднейших летописцев» (Р. 93; С. 48).24 А если так, то можно
поставить под вопрос не вполне удобную для автора сентенцию ле-
тописца об изначальности веча-думы в крупнейших древнерусских
центрах. Однако Ю. Гранберг, отмечая формальную равноправность
обоих вариантов, почему-то не объясняет, а что собственно означа-
ет первоначальная, по его мнению, фраза. На каком именно «дому»
могли собираться новгородцы, киевляне и смоляне? Без такого объ-
яснения (а оно вряд ли возможно) приходится считать «вечевой дом»
обессмысливающей текст ошибкой и смиряться с вечем как думой25.
Шведскому историку вообще явно не нравится эта фраза. Он объяв-
ляет ее вставкой на том основании, что в ней используется настоящее
время, а в соседнем тексте — прошедшее. Но все дело в том, что упо-
требление времен во всей летописной статье вполне соответствует
24 Автор вдобавок еще путает падежи: в русском издании появилось
отсутствующее в английском оригинале «уточнение» (да еще и со ссылкой
на «Словарь древнерусского языка XI-XI V вв.») о том, что «на думу» — это,
оказывается, дательный падеж (С. 48).
25 Предпочтительность чтения «на думу» становится еще очевиднее,
если обратить внимание, что ниже прямо говорится: «на что же старейшин
[города. —П. Л} сдумають [выделено мной. —77. 77.]...». Старейшие города
в этом контексте — это именно Киев, Новгород, Смоленск, и «думают» они,
конечно, на вече.
234
77. В. Лукин
содержанию: настоящее используется там, где речь идет о продол-
жающемся и в то время, когда работает летописец, состоянии («нов-
городци бо... на вЪча сходятся», «на что же старейшин сдумають,
на томь же пригороди стануть»), а прошедшее — когда речь идет о
событиях, имевших место в прошлом («не хотяху створити правды
Божья» и т.д.)26. Ни «швов», ни других показателей вставки в этом
тексте не обнаруживается, а кажущиеся противоречия легко объяс-
няются без гипотез о вставках 27. Еще более разительный пример:
ситуация с оценкой параллельных известий в HIV и «Летописи Ав-
раамки» (далее —»ЛА). Последняя, как правило, дает более краткие
чтения. Как быть, если в одной из них упоминается вече, а в дру-
гой — нет? Ю. Гранберг поступает просто: считает, что в обычно
более пространном варианте HIV наличествует вставка (Р. 126—127;
С. 78). Но бывает так, что как раз в ЛА упоминание веча есть, а в
большинстве списков HIV нет. Что же тогда? «Вставкой», разумеет-
ся, вновь оказывается тот текст, где есть вече (Р. 125) 28.
Немалую роль в системе доказательств Ю. Гранберга играет до-
верие к риторике летописцев. С его точки зрения, если в летописи
говорится о том, что вече было инспирировано дьяволом, или оно
оценивается как «зло», не может быть и речи о том, чтобы считать
его «институтом». Так, действия новгородцев, согнавших в 1228 г. с
кафедры архиепископа Арсения, он расценивает как «бунт», их со-
брания как «сборища», «сбор бунтовщиков», их самих — как «бун-
товщиков», «мятежников» (Р. 114—115; С. 68-69). Не касаясь того^ что
эти «бунтовщики» организуют интронизацию нового архиепископа,
26 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 377-378.
27 См.:.Лукин П. В. О так называемой многозначности понятия «вече»
в русских летописях. Домонгольское время // Неисчерпаемость источника.
К 70-летию В. А. Кучкина. М., 2004. С. 55-60.
28 Я не буду здесь обсуждать вопрос об этих конкретных «вставках»,
это уведет нас слишком далеко; можно лишь сказать, что вряд ли может
быть вставкой описание принятия решения новгородцами на вече в статье
H1V под 1385 г., почти дословно совпадающее с известной интитуляцией
новгородских грамот (см.: ПСРЛ. Т 4. Ч. 1. Вып. 2. Л., 1925. С. 342).
Терминологический анализ: плюсы и минусы...235
отряжают ему в помощь двух «мужей» и т.п., следовательно, совер-
шают некие акции, явно претендующие на легитимность, замечу,
что опять-таки последовательное применение логики Ю. Гранберга
приведет к тому, что князей -— отрицательных героев летописей —
придется считать не должностными лицами, а кем-то еще (бунтов-
щиками? мятежниками?), ибо их действия непременно характеризу-
ются как «зло», совершенное по наущению дьявольских сил (хресто-
матийный пример — Святополк Окаянный).
Еще один метод обоснования своей позиции может быть охарак-
теризован как выборочная ориентация на историографию. Обыч-
но Ю. Гранберг весьма жестко и, надо сказать, во многих случаях
справедливо критикует своих предшественников (особенно доста-
ется немецкому последователю Verfassungsgeshichte К. Цернаку и
отечественному специалисту по истории права О. В. Мартышину,
действительно, часто преувеличивавшим «институциональность»
веча). Но, если это полезно для собственной концепции, ссылки на
историографию, наоборот, приходят на помощь. Так, в сообщении
НПЛ мл. об избрании в 1193 г. новгородским архиепископом Мар-
тирия говорится, что его жребий вынул в Софийском соборе некий
слепец, которого «послаша с веча» 29. Игнорируя это прямое указа-
ние источника, шведский историк с готовностью соглашается с Я. Н.
Щаповым, писавшим, что этот слепец якобы был первым встречным,
а вече вообще не упоминавшим (Р. 129-131; С. 80-81).
Наконец, встречается среди аргументов Ю. Гранберга и модер-
низация. Так, он настаивает на том, что, если бы вече было «инсти-
тутом», то в летописных рассказах о конфликте Ярослава Мудрого с
новгородцами в 1015 г. не могло бы быть фраз «и рече имъ на вЪчи»
(ПВЛ) или «и сътвори вЪче на полЪ, и рече к ним» (НПЛ мл.)30, так
как эти конструкции означают якобы, что князь «обращался именно
к новгородцам, а не к какому-то политическому институту». Если бы
это было так, то, думает шведский историк, «можно было бы ожи-
29 ПСРЛ. Т. 3. С. 232.
30 Там же. С. 174; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 141.
236
П, В. Лукин
дать, что он станет говорить „с вечем“ или „с ним44» (Р. 85; С. 41).
Если следовать логике автора, то придется признать, что и Боярская
Дума XVI-XVII вв. была не политическим институтом, а словом,
обозначавшим просто собравшихся бояр (толпу бояр?), поскольку
официальной формулой принятия решений было знаменитое «госу-
дарь указал, бояре приговорили» (а не «Дума приговорила»).
Начиная с XIV в. вече упоминается уже не только в летописях,
но и в актовых источниках. Многие упоминания (особенно в интиту-
ляциях и инскрипциях новгородских грамот) трудно трактовать ина-
че, чем свидетельства об определенной институционализации веча.
В самом деле, формулы, типа: «И по благословению господина прео-
священнаго архиепископа Великого Новагорода и Пьскова владыкы
Ионы, господинъ посадникъ Великого Новагорода степенный... и
старый посадникы, и господинъ тысяцкЪи, и боярЪ, и житьии люди,
и купцЪ, и от черный люди, и весь господинъ государь Великии Нов-
города вся пять концевъ, на вецЪ на Ярославле дворЪ...» 31, вряд ли
могут быть поняты иначе, чем свидетельство о том, что вече, по край-
ней мере de jure, является в это время неким официальным органом,
представляющим все группы свободного населения Новгорода.
Однако Ю. Гранберг отказывается признавать какое-либо разви-
тие новгородского и псковского городских собраний в направлении
к политическим институтам. Прежние методы аргументации, «рабо-
тавшие» для летописей, здесь уже не действуют. Поэтому шведский
историк применяет два последних орудия из своего арсенала.
Первое можно условно назвать «одно и то же разными слова-
ми». По мнению Ю. Гранберга, в новгородских и псковских грамо-
тах вече «зачастую употреблялось при описании того, как горожане
собирались, чтобы стать свидетелями официальной церемонии или
принять участие в ней». Но разве это не то же, что и участие в вече,
которое прямо упоминается в грамотах? И разве эти «официальные
31 Жалованная грамота Великого Новгорода Соловецкому монасты-
рю на Соловецкий и другие острова (1459—1469 гг.) // Грамоты Великого
Новгорода и Пскова / Под ред. С. Н. Валка. М.; Л., 1949. С. 152.
Терминологический анализ: плюсы и минусы...
237
церемонии» не названы в тех же источниках вечем? Оказывается,
все не так просто. «Ни в одной из грамот, — пишет автор, — вече
не причислено к субъектам действия» (Р. 204; С. 137). И это верно.
«Субъектами действия» так, как и в летописях, являются горожане
или их отдельные группы, что составляет абсолютную норму для
средневековых текстов, где практически всегда действуют люди, а не
абстрактные «институты».
Второй метод гораздо более остроумен. Определим его как «все
что угодно, только не институт». Вече объявляется не органом вла-
сти, а местом проведения собрания! Это якобы доказывается упо-
треблением слова «вече» с предлогами «на» и «с», а не в именитель-
ном падеже (в выражениях, вроде «с веча с Ярославля двора», «вече»
и «Ярославль двор», согласно этой интерпретации, поясняют друг
друга: Р. 202-204; С. 136-139).
Фантастический характер этой гипотезы очевиден хотя бы пото-
му, что ни в одном древнерусском городе неизвестен микротопоним
под названием «вече» (хотя названия мест, где проводились собрания,
упоминаются: «торговище», «двор», «буй»). Но допустим на мгнове-
ние, что мы имеем дело с настоящим открытием шведского историка.
И перелистаем несколько страниц его же монографии. Обнаружим мы
следующее: «веч» может быть несколько одновременно (например, в
Новгороде: Ярославово дворище, площадь у св. Софии, площадь у
церкви свв. 40 Мучеников Севастийских), а наименование у всех
«мест» — одно и то же. Но самое поразительное другое. Это «место»
(в том же Новгороде) может перемещаться! В НПЛ мл. есть рассказ о
том, как в 1345 г. поздней осенью снесло опоры моста, и посадник вы-
нужден был «перейти со всЪмъ вЪцемъ на Торговую сторону» (Р 136-
137; С. 86-87). Неужели вместе с людьми перешло и место?
В общем, на том же почти основании можно утверждать, что во
фразе НПЛ мл. «.. .приЪха митрополитъ Исидоръ съ осмого сбора на
Русь из Рима» 32 собор — это не собрание церковных иерархов, а не-
кое место в городе Риме.
32 ПСРЛ.Т. 3. С. 421.
238
Я В. Лукин
Однако все недоумения рассеиваются, если мы обратим внима-
ние на уже упоминавшийся (упомянут он и в монографии Ю. Гран-
берга! см.: Р. 208; С. 141) ганзейский документ 1331 г. В нем мы обна-
руживаем in dat dine иррё des koniges hove 33 — очевидное соответ-
ствие «на вече на Ярославлем дворе» русских источников. В этом же
документе о dine говорится как о собрании новгородцев, что вполне
соответствует как семантике древнерусского «вЪче», так и немецко-
го Ding 34. Разумеется, в обоих случаях речь идет не о «месте», а о
собраниях; именно и только в таком смысле можно понимать слово
«вЪче» в новгородских и псковских грамотах. О том, «институт» это
или не «институт», и если «институт», то в каком смысле, можно
вести дискуссию, и все же довольно регулярные упоминания веча
не в «нарративах», а в официальной документации об определенной
«институционализации» городских собраний, на мой взгляд, могут
свидетельствовать.
Тем не менее, несмотря на все возражения, главный вывод
Ю. Гранберга выглядит вполне обоснованным (как мы видели, от не-
которых не вполне удачных аргументов в его пользу стоило бы даже
отказаться): древнерусское вече (во всяком случае, домонгольского
времени), действительно, «можно рассматривать как важную форму
политической жизни и как серьезную политическую силу, однако
его нельзя рассматривать как политический институт» (С. 149).
С другой стороны, недостатки и противоречия в работе Ю. Гран-
берга не кажутся случайными. На мой взгляд, они являются неизбеж-
ным следствием абсолютизации терминологического подхода, кото-
рый стал в последнее время весьма популярным и в отечественной
медиевистике. Такая тенденция вполне объяснима: она представляет
собой естественную реакцию на увлечение идеологизированны-
ми генерализующими схемами, безраздельно господствовавшими
в советской исторической науке. Ученые (а среди них было немало
33 Liv- Est- und Kurlandisches Urkundenbuch. Bd. VI. Koi. 494.
34 Cm.: Beck H. Ding. Philologisches // Reallexikon der Germanischen Al-
tertumskunde. Berlin; N.-Y., 1984. S. 442-444.
Терминологический анализ: плюсы и минусы...239
филологов, изначально с подозрением относившихся к абстрактным
социологическим категориям) подвергли серьезной критической ре-
визии сложившиеся представления, заменив смелые обобщения тща-
тельным анализом терминов. Очень ярким (и хорошим) примером
тут могут служить работы С. В. Завадской. И это совпадает с совре-
менными тенденциями развития историко-филологических штудий
и в области германских древностей. Достаточно вспомнить имена
Клауса фон Зее, Денниса Грина, Рут Шмидт-Виганд, чтобы оценить
плодотворность терминологического анализа при изучении ранне-
средневековых «варварских» обществ. В этом смысле Ю. Гранберг
находится на переднем крае развития науки.
Однако такого рода исследование может быть в полной мере
удачным лишь при соблюдении двух главных условий: их автор
должен рассматривать все упоминания термина с непременным уче-
том контекста, и он обязан отдавать себе отчет в том, что терми-
нологический анализ, перефразируя Люсьена Февра, — не ключ ко
всем дверям. В случае с вечем это особенно очевидно. Да, собрав
и проанализировав все упоминания веча, можно прийти к опреде-
ленным и очень важным выводам о содержании данного понятия. И
здесь, как говорилось выше, Ю. Гранберг в значительной мере пре-
успел. Но подзаголовок его книги гласит: «А Study of Functions and
Terminology» (а не только «А Study of Terminology»). Решить же во-
прос о функциях веча (а также другие собственно исторические про-
блемы, связанные с вечем) на основании только терминологического
анализа невозможно. Как верно заметил недавно польский историк
Кароль Модзелевский, история «не сводится к перелистыванию сло-
варей» 35. И это не просто декларация. Как уже говорилось выше, в
стремлении получить как бы химически чистое сырье для исследо-
вания веча шведский исследователь принципиально отказался рас-
сматривать все непрямые упоминания городских собраний, ссылаясь
на то, что это поможет избежать предвзятости и давления историо-
графических традиций. Применительно к изучению термина такое
35 Modzelewski К. Europa barbarzynska. S. 325.
240
77. В. Лукин
ограничение совершенно справедливо. Однако оно, по моему убеж-
дению, неизбежно приводит к очень серьезным искажениям, если
его распространить на изучение веча как социально-политического
феномена. Мне уже приходилось писать о том, что участие горожан
в социально-политической жизни в форме собраний и связанных с
ними проявлений коллективной активности могло характеризовать-
ся в источниках с помощью различных терминов (например, «вече»,
«совет», «снем») и даже без всяких терминов — с помощью описа-
тельных конструкций типа «кияне реша...». Имевшие место в исто-
риографии попытки провести четкие терминологические границы
между этими способами наименования применительно к городским
собраниям (в частности, между «советом» и «вечем») безоснователь-
ны. То же самое относится и к описательным конструкциям. Под-
тверждается это тем, что одно и то же собрание в одной и той же
летописной статье может быть последовательно названо «советом»
или «вечем», а также охарактеризовано с помощью описательной
конструкции. Приведу лишь один наиболее яркий пример. В статье
Ип. под 1158 г., где говорится об изгнании из Полоцка князя Ростис-
лава Глебовича, действия полочан сначала определяются как «совет
зол» на князя, потом характеризуются описательно, с помощью гла-
голов («съступиша», «послашася» и т.д.), и, наконец, в словах дру-
жинника, приехавшего к Ростиславу, — как вече36.
Итак, представляется, что минусы работы Ю. Гранберга связаны
не только и не столько с «избыточной» аргументацией. Их причи-
на — недостаточный учет автором того обстоятельства, что функ-
ции могут быть не у термина, а только у реального явления. В этом
смысле «постмодернистам» и специалистам по «деконструкции»
гораздо проще: они могут просто пренебречь исторической реаль-
ностью и погрузиться в увлекательную для них сферу «нарративно-
го конструирования». Для тех же, кто стремится, преодолевая все
эпистемологические трудности, тем не менее познавать прошлое (а
шведский историк, несомненно, принадлежит именно к таким уче-
36 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 494-495.
Терминологический анализ: плюсы и минусы... 241
ным), совершенно необходимо осознание того, что, как выразился
X. Ловмяньский, «терминологический вопрос не должен заслонять
ясно обрисованной действительности» 37’.
Если же подвести итог, — на мой взгляд, в том, что касается
изучения термина «вече», работа Юнаса Гранберга, безусловно, пред-
ставляет собой очень полезное исследование, которое, наряду с пред-
шествовавшими ей монографиями В. И. Сергеевича, К. Цернака и
П. Бороня, станет настольной книгой для каждого, кто в дальнейшем
будет обращаться к проблеме славянских «народных собраний».
* * ★
Р. S. В том же выпуске сборника «Древнейшие государства Вос-
точной Европы», что и перевод монографии Ю. Гранберга, опублико-
вана статья Т. Л. Вилкул, где по адресу Ю. Гранберга и автора этих
строк сказано буквально следующее: «В последних работах, посвя-
щенных проблемам веча, заявляется, что учитывать следует исключи-
тельно прямые сообщения [далее приводятся ссылки на монографию
Ю. Гранберга и мою статью «О так называемой многозначности по-
нятия „вече“ в русских летописях. Домонгольское время» 38. — 77. Л.].
Однако последовательное применение такого принципа ведет к оче-
видным несуразностям. Например, к тому, что одно и то же событие и
можно и нельзя считать вечем. Практически нет серий из нескольких
прямых сообщений, чаще всего одно из них прямое, остальные — кос-
венные. При этом косвенные в серии из прямого и косвенного изве-
стий ничем не отличаются от серий из двух-трех косвенных. Указан-
ный принцип может привести и к такой несообразности, что веча не
было в Новгороде вплоть до конца XII — начала XIII в., если судить по
наиболее осведомленной о местных делах местной летописи. Первое
сообщение о вече читается в НПЛ младшей редакции — под 1193 г., в
обеих редакциях НПЛ — под 1207 г. Кстати сказать, принцип учета
37 Lowmianski Н. Pocz^tki Polski. Т. IV. S. 106.
38 С. 36-83.
242
П. В. Лукин
исключительно прямых сообщений никогда последовательно не про-
водился. Например, новгородское собрание 1136 г. все исследователи
считают вечем, хотя ни в одной из имеющихся летописей оно так не
названо. А собрание смолян 1185 г. очень редко рассматривается как
вече, несмотря на прямое известие Ипат.» 39 Здесь имеет смысл кос-
нуться сделанных украинской исследовательницей критических заме-
чаний, поскольку ее оценка методики Ю. Гранберга полностью расхо-
дится с тем, что говорилось выше о последовательности ограничения
им сферы своего исследования только прямыми упоминаниями веча.
Кроме того, у читателя, доверившегося Т. Л. Вилкул, может сложиться
впечатление, что автор этих строк требует от исследователей того, что
не делает сам. В действительности, однако, вся эта филиппика украин-
ской исследовательницы полностью состоит из ложных утверждений.
Рассмотрим их по порядку.
Автор этих строк нигде и никогда не заявлял, что для изучения
веча в принципе «учитывать следует исключительно прямые со-
общения»; указанная Т. Л. Вилкул статья посвящена исключительно
анализу содержания понятия «вече» в летописях, она носит чисто
терминологический характер, и поэтому в ней, естественно, рассма-
тривались только прямые упоминания веча. В других работах я не-
однократно прямо писал о необходимости привлечения всех данных
о вече, и прямых и косвенных, и даже проводил такое сопоставление
в специально посвященной этому работе 40. Ю. Гранберг, напротив,
вопреки ироническому замечанию Т. Л. Вилкул, действительно, по-
следовательно осуществил принцип учета только прямых сообщений
о вече. Но самое поразительное обстоятельство заключается в том, что
оба примера (новгородцы в 1136 г. и смоляне в 1185 г.), приведенных
украинской исследовательницей, не имеют ни малейшего отношения
39 Вилкул Т Л. Конструирование нарратива в параллельных летопис-
ных сообщениях о вече // ДГ. 2004. Политические институты Древней Руси.
М., 2006. С. 212-213, прим.
40 Лукин П. В. К вопросу о так называемом «совете» в домонгольской
Руси // ДГ. 2003. Мнимые реальности в античных и средневековых текстах.
М., 2005.
Терминологический анализ: плюсы и минусы... 243
к критикуемым ею работам, И в вышеупомянутой статье автора этих
строк, и в монографии Ю. Гранберга события в Новгороде в 1136 г. не
фигурируют и не рассматриваются, а события в Смоленске в 1185 г.,
наоборот, — фигурируют и рассматриваются 41. Налицо явные «не-
суразности» и «несообразности». Правда, в полемической реплике
Т. Л. Вилкул, а не в текстах Ю. Гранберга и автора этих строк.
Нетрудно заметить, что такого рода «полемика» может объяс-
няться лишь двумя причинами.
1. Т. Л. Вилкул не читала работы, с которыми полемизирует (это
предположение особенно пикантно, если иметь в виду ее участие в
переводе монографии Ю. Гранберга с английского языка на русский).
2. Мы имеем дело с сознательной подтасовкой и передергивани-
ем мнений оппонентов.
Какой из этих вариантов более вероятен, судить не берусь.
41 Лукин П. В. О так называемой многозначности... С. 60-61; Gran-
berg J. Veche... Р. 79 (в русском варианте: С. 35-36).
Список сокращений
АЕ
АИ
БЛДР
ВЕДС
ВИ
ГВЛ
гдл
дг
ДДГ
ИОРЯС
НПЛ
ОР РГБ
ПВЛ
— Археографический ежегодник
— Акты исторические
— Библиотека литературы Древней Руси
— Восточная Европа в Древности и Средневековье. Чте-
ния памяти члена-корреспондента АН СССР В. Т. Пашуто.
Материалы конференции
— Вопросы истории
— Галицко-Волынская летопись. Текст. Комментарий.
Исследование / Сост.: Н. Ф. Котляр, В. Ю. Франчу к,
А. Г. Плахонин. СПб., 2005
— Герменевтика древнерусской литературы
— Древнейшие государства Восточной Европы. Матери-
алы и исследования (до 1994 г. — Древнейшие государства
на территории СССР)
— Духовные и договорные грамоты великих и удельных
князей XIV-XVI в. М.; Л., 1950
— Известия Отделения русского языка и словесности
Академии наук
— Новгородская первая летопись старшего и младшего
изводов / Под ред. А. Н. Насонова. М.; Л., 1950
— Отдел рукописей Российской государственной библи-
отеки
— Повесть временных лет / Подгот. текста, пер., ст.
и коммент. Д. С. Лихачева, М. Б. Свердлова; отв. ред.
В. П. Адриановой-Перетц. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1996
Список сокращений 245
ПСРЛ — Полное собрание русских летописей
РГАДА — Российский государственный архив древних актов
РИБ — Русская историческая библиотека
РЛ — Русская литература
СККДР — Словарь книжников и книжности Древней Руси
ТОДРЛ — Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы РАН (Пушкинский дом)
FOG — Forschungen zur osteuropaischen Geschichte
JGO — Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas
SSS — Slownik starozitnosci slowianskich
Содержание
Предисловие.........................................5
Статьи
77. С. Стефанович. «Дружина» в древнейшем русском
летописании.........................................6
А. С. Щавелев. Формы мести и наказания в междукняжеских
отношениях Рюриковичей............................52
Б. Н. Флоря. Правитель и знать в древнерусском
летописании XII века...............................64
Д. Домбровский. К вопросу о датах рождения Даниила
и Василька Романовичей (заметки к статье А. П. Толочко)...85
В. А. Кучкин. Договор 1348 г. великого князя
Симеона Ивановича с братьями Иваном Звенигородским
и Андреем Серпуховским............................101
А. С. Усачев. Источники Степенной книги
по русской истории XIII-XV вв.....................176
Рецензии
77. В. Лукин. Терминологический анализ: плюсы и минусы
(по поводу монографии Юнаса Гранберга
о древнерусском вече).............................217
Список сокращений.................................244
Научное издание
Средневековая Русь
Выпуск 8
Издательство «Индрик»
Корректор Т. И. Томашевская
Оригинал-макет Ю. Е. Рычаловская
Книги издательства «Индрик»
можно приобрести и заказать на сайте книжной галереи «Нина»
www.kniginina.ru, а также по телефону:
тел./факс: (495) 959-21-03
Налоговая льгота — общероссийский классификатор продукции (ОКП) — 95 3800 5
ЛР № 070644, выдан 19 декабря 1997 г.
Формат 60*841/16. Гарнитура «Titus». Печать офсетная.
15,5 п. л. Тираж 300 экз. Заказ № 484
Отпечатано с оригинал-макета
в ППП «Типография ,,Наука“»,
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., д. 6