Автор: Конгрив У.
Теги: юмор литературные памятники иллюстрации литературоведение академия наук ссср комедии
Год: 1977
Текст
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ
WILLIAM CONGREVE
COMEDIES
УИЛЬЯМ КОНГРИВ
КОМЕДИИ
Издание подготовили:
М. А. ДОНСКОЙ, П. В. МЕЛКОВА, Р. Н. ПОМЕРАНЦЕВА,
И. В. СТУПНИКОВ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москва
1977
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
М. П. Алексееву Д. Д. Благой, И. И. Балашов, И. С. Брагинский, М. Л. Гаспаров,
А. Л. Гришунин, Л. А. Дмитриев, П. Я. Дьяконова, Б. Ф. Егоров,
Д. С. Лихачев (председатель), А. Д. Михайлов, Д. В. Ознобишин (ученый секретарь),
Д. Л. Олъдерогге, Ф. А. Петровский, Б. И. Пуришев,
А. М. Самсонов (заместитель председателя), М. И. Стеблин-Каменский, Г. В. Степанов
ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР
А. А. АПИКСТ
70304—311 АК + мк ф Издательство «Наука», 1977 г.
042(02)—77
УИЛЬЯМ КОНГРИВ
Портрет работы Годфри Неллера. 1709 г.
старый холостяк
1693
Quem tulit ad scenam ventoso gloria curru,
Exanimat lentus spectator, sedulus inflat.
Sic levé, sic parvum est, animum quod laudis avarum
Subruit, aut reficit.
Horat. Lib. II, Epist. 1 *
МИСТЕРУ КОНГРИВУ
ПО СЛУЧАЮ ПОСТАНОВКИ «СТАРОГО ХОЛОСТЯКА»
Где славы вожделеет дарованье
И обгоняют годы созреванье,
Там лишь исполним мы свой долг прямой,
Вознаградив заслуженной хвалой
Поэта за успех его большой.
Не за горами день, когда у света
Признание найдет пиеса эта
И станет не слабее, а сильней
Наш интерес непреходящий к ней.
Природа — женщина: у ней в обычье
Бежать от нас, но только для приличья.
О Конгрив, не страшись настичь ее:
Желанно ей объятие твое!
Будь с ней настойчив, хоть учтив, как ране,
И ты пожнешь плоды своих стараний:
Такие у тебя и мощь, и стать,
Что создан ты беглянкой обладать.
Над царством муз по воле Аполлона,
* Тех, кто на сцену взнесен колесницею ветреной Славы,
Зритель холодный мертвит, а горячий опять вдохновляет.
Так легковесно, ничтожно все то, что тщеславного мужа
Может свалить и поднять...
Гораций. Послания (I, 1)
(Перевод Н. Гинцбурга)
Старый холостяк
Чьей милостью дана ему корона,
Владычествует Драйден * так давно,
Что надобно ему теперь одно —
Наследник по божественному праву,
Который, от него приняв державу,
Ее от распаденья сохранит,
Хоть новых стран он ей не подчинит.
Но первенец его не жаждет власти:
Уичерли 2 в покое видит счастье.
Не до нее и Этериджу 3: он
За рубежом разгулом поглощен.
Ли 4 мертв, и Отвея5 уж нет в помине.
Лишь ты его надежда, Конгрив, ныне.
Живи к великой радости его
И к вящей чести острова сего.
Когда ж — пусть этот час придет попозже! —
Учитель твой с землей простится все же,
Свой гений и тебя нам завещав,
Ты, восприемник дел его и прав,
Закончи то, что начато им было,
Сравнявшись в славе с ним, как равен силой.
Любых вершин ты можешь досягнуть
И досягнешь — лишь плодовитей будь.
Пусть поучать поэта не годится —
Мне, другу твоему, сей грех простится.
Т. Саутерн в
ДОСТОЧТИМОМУ ЛОРДУ ЧАРЛЗУ КЛИФФОРДУ
ИЗ ЛЕЙНЗБОРО 7, И ПР.
Милорд,
Жизненные перипетии впервые предоставили мне случай письменно обратиться
к Вашей светлости, и я безгранично рад воспользоваться им: т#, что я пишу, адресо-
вано всем, а значит, позволяет мне выразить (и довести до всеобщего сведения) при-
знательность и уважение, которые я питаю к Вам и силюсь подтвердить делом. Я ис-
пытываю настолько сильное стремление быть Вам полезным, что оно избавляет меня
от дальнейших уверений в моей преданности: коль скоро тесные узы, связывающие
меня с Вашей светлостью и Вашим домом, не разрешают мне публично воздать Вам
хвалу, любое выражение моей готовности быть Вашим слугой явилось бы лишь чест-
пым, но ненужным признанием моего перед Вами долга и свидетельством моей ис-
кренней Вам благодарности.
Порою мне хочется служить Вашей светлости так, чтобы это было для меня ме-
нее выгодно, зато более лестно. Мои слова отнюдь не означают, что я жажду пере-
Старый холостяк
стать быть Вашим должником; они означают только, что я желал бы им стать по
своей воле: тогда я получил бы право гордиться тем, что разглядел и нашел человека,
у которого счастлив быть в долгу без надежды когда-нибудь расплатиться.
Ваша светлость лишает меня всякой возможности соприкоснуться с Вами и не
быть тут же взысканным Вашими щедротами, и хотя, по видимости, я только выска-
зываю здесь свои к Вам чувства (что столь обычно в пашем расчетливом свете),
я в то же время невольно преследую собственный интерес: Вашей светлости нельзя
воздать должное, не получив при этом выгоды для себя. Конечно, кто не совершает
безумств, тот не нуждается и в защитнике; но будь мы чужды ошибок, сила не нахо-
дила бы себе применения, а добросердечие — повода проявиться; там же, где эти
достоинства налицо, жаль не воспользоваться ими, если ты все-таки натворил глупо-
сти; поэтому, сделав ложный шаг, должно искать защиты у силы и добросердечия.
К этому своего рода поэтическому силлогизму я прибегаю сейчас для того, чтобы
склонить Вашу светлость взять под свое покровительство мою пиесу. Она хоть и не
первый мой опыт, увидевший свет, но первое мое прегрешение в драматическом жан-
ре, вернее, в поэзии вообще; надеюсь поэтому, что мне ее легче простят. Будь она
поставлена тогда же, когда написана, в ее защиту можно было бы сказать больше.
Незнание столицы и законов сцены послужило бы начинающему автору оправданием,
на которое он уже не вправе уповать после четырех лет литературного труда. Тем
не менее я почитаю себя обязанным заявить, что глубоко оценил снисходительность
лондонских зрителей, так тепло принявших мою пиесу при всех ее недостатках, кото-
рые— не могу не признаться и в этом — были большей частью замаскированы искус-
ной игрой актеров 8: убежден, что умелое исполнение в высшей степени способство-
вало раскрытию всех выведенных мною характеров.
Что же до критиков, милорд, я не скажу ни дурного, ни хорошего ни о ком из
них— ни о тех, чьи упреки справедливы, ни о тех, кто усматривает промахи там, где
их нет. Защищая свою пиесу, я дам им всем один общий ответ (который Эпиктет9
советует давать каждому хулителю нашего труда), а именно: «Если бы те, кто нахо-
дят в ней недостатки, знали бы ее так же, как я, они нашли бы куда больше тако-
вых». Разумеется, мне вряд ли следовало делать подобное признание, однако оно мо-
жет пойти на пользу и мне: отчетливое сознание своих слабостей есть, на мой взгляд,
первый шаг к их исправлению.
Итак, я пребываю в надежде, что рано или поздно верну свой долг столице, чего,
увы, никогда не смогу сделать по отношению к Вашей светлости, хотя неизменно
остаюсь Вашим покорным и смиреннейшим слугой.
У. Rompue
Старый холостяк
ПРОЛОГ 10
К «СТАРОМУ ХОЛОСТЯКУ», НАПИСАННЫЙ ЛОРДОМ ФОЛКЛЕНДОМ "
Поэт, чья в первый раз идет пиеса,
Дрожит, как пред вдовой жених-повеса,
Который знает, сколько нужно сил,
Чтоб утолить бывалой дамы пыл:
Ведь если он свой долг исполнит хуже,
Чем исполнял его предтеча дюжий,
Прогонит новобрачного она
И осрамит везде как хвастуна.
Увы, мы часто начинаем смело,
Но к завершенью не приводим дело!
Такой же дебютант и наш поэт,
Но с легкомысльем двадцати трех лет
Он мнит, чем мне внушает подозренья,
Что все получат удовлетворенье.
Пусть много лет его Холостяку —
Та, что юна, поможет старику,
И то, что одному не сделать боле,
Вдвоем они вкусить сумеют вволю.
А попеняют нашему юнцу,
Что столь прелестной леди не к лицу
Дарить лобзанья полумертвецу,—
Он возразит, что муж в годах преклонных —
Отличное прикрытье для влюбленных.
Итак, мы новичку рискнуть дадим
И, коль его в бахвальстве уличим,
Пусть он, держась подальше от столицы,
Перо макать в чернильницу не тщится.
Но если впрямь свершит он, что сулит,
То оба пола удовлетворит:
Там мягкосерды все, где каждый сыт,
И публика почтит единодушно
Того, с кем ей и в третий раз не скучно 12.
Старый холостяк
ПРОЛОГ,
КОТОРЫЙ ЧИТАЕТ МИССИС БРЕЙСГЕРДЛ 13
Мир изменился — это вне сомненья!
Пролог был встарь вступленьем к представленью,
И автор, что его произносил,
Зал быть поснисходительней просил.
Теперь мы далеко не так покорны.
Спектакль — война, пролог — подобье горна.
Орудуя сатирой, как мечом,
Мы с вами, судьи наши, бой ведем:
Хвалите нас, иль вас мы осмеем!
На ваше счастье, зрители честные,
Наш автор пьесу сочинил впервые,
К тому же молод он, а потому
Учтивым с вами надо быть ему.
Хоть не скажу, что в пьесе соли нету,
Она — созданье скромного поэта,
Но скоро изживет он скромность эту.
Покуда же я — адвокат его
И вышла на подмостки для того,
Чтоб публику просить... О, власть господня!
Пусть буду я повешена сегодня,
Коль помню, что у вас просить должна,
И коль пролог мой не забыт сполна!
Спаси же, небо, пьесу от провала
И, чтобы в петлю я не угадала
За то, что здесь ни слова не сказала,
Даруй нам... Но уста мне стыд сковал,
И я не в силах ждать, что скажет зал.
(Убегает.)
^n^s^^^^nr^
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Мужчины
Хартуэлл — угрюмый старый холостяк, прикидывающийся женонена-
вистником, но тайно влюбленный в Сильвию.
Беллмур — влюбленный в Белинду.
В ейнлав — ветреник, увлеченный Араминтой.
Шар ne р.
Сэр Джозеф Уиттол.
Капитан Блеф ф.
Ф ондлуайф — банкир.
Сеттер — сводник.
Гавот — учитель музыки.
Пейс — лакей Араминты.
Барнеби — слуга Фондлуайфа.
Мальчик.
Женщины
Араминта — влюбленная в Вейнлава.
Б е лип да — ее кузина, жеманница, влюбленная в Беллмура.
Л етиция — жена Фондлуайфа.
Сильвия — любовница Вейнлава, брошенная им.
Лю си — ее служанка.
Бетти — служанка Араминты.
Танцоры и слуги.
Место действия — Лондон.
Старый холостяк
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена первая
Улица.
Входят навстречу друг другу Б еллмур и В ейнлав.
Б еллмур. Вейнлав? В такую рань и уже на ногах? Доброе утро! А я-то
думал, что влюбленному, который умеет здраво мыслить, расстаться чуть свет
с постелью нисколько не легче, чем предаваться в ней только сну.,
Вейнлав. Доброе утро, Беллмур! Не спорю, столь ранние прогулки не в
моих привычках, но дело есть дело. (Показывает письма.) А чтобы не проиг-
рать дело, нужно довести его до конца.
Беллмур. Подумаешь, дело! Время тоже не следует упускать, иначе по-
теряшь его впустую. Дело, друг мой,— главный камень преткновения в жизни:
оно извращает наши намеренья, вынуждает идти обходными путями и мешает
достичь цели.
Вейнлав. Под целью ты, конечно, разумеешь наслаждение?
Беллмур. Естественно! Только оно и придает смысл существованию.
Вейнлав. Ну, мудрецы скажут тебе на это...
Беллмур. Больше того, во что верят, или больше того, чем понимают.
Вейнлав. Постой, постой, Нед! Как может мудрый человек сказать
больше, чем понимает?
Беллмур. Очень просто. Мудрость — это всего лишь умение притворять-
ся, будто знаний и убеждений у тебя больше, чем на самом деле. Вот я прочел
недавно об одном мудреце и выяснил: он знал одно — что ничего не знает.
Ладно, оставим дела бездельникам, а мудрость — дуракам: им это пригодится.
Мое призвание — острить, мое занятие — наслаждаться, и пусть седое Время
угрожающе потрясает песочными часами! Пусть низменные натуры копошат-
ея на этой земле, пока не выроют себе могилу глубиной в шесть футов! Дела —
не моя стихия: я вращаюсь в более возвышенной сфере и обитаю...
Вейнлав. В воздушных замках собственной постройки. Вот твоя стихия,
Нед. Но и для тебя, воспарившего так высоко, у меня найдется приманка, ра-
ди которой ты спустишься с облаков. (Бросает ему письмо.)
Беллмур (подхватывая письмо). Когда почерк женский, зрение у меня
острей, чем у сокола, сэр. Орфография первой строки — фантастическая, но
для меня в ней заключено больше изящества, чем во всем Цицероне 14. Ну-ка>
посмотрим. (Читает.) «Милый вероломный Вейнлав!..»
Вейнлав. Стой, стой! Я дал тебе не то письмо.
Б еллмур. Минутку! Сначала я взгляну на подпись. Сильвия! Как ты мо-
жешь быть с нею таким неблагодарным? Она — прехорошенькая и всей душой
любит тебя. Я сам слышал, с каким восторгом она отзывается о тебе.
Вейнлав. Равно как о любом другом, кем увлечена.
Беллмур. Нет, Фрэнк, ты, право, грешишь на нее: она верна тебе.
Вейнлав. Черт побери, от тебя это особенно приятно слышать: ты же
обладал ею!
12 Старый холостяк
Б еллмур. Но не ее любовью. Клянусь небом, я не лгу. Она сказала это
мне прямо в глаза. ЗаРДевшись, как девственная заря, которая обнаружила
обман, скрытый ночью, этой сводницей природы, она призналась, что душою
осталась верна тебе, хоть я и сумел коварно добиться блаженства.
В ейнлав. Верна, как горлица — мысленно, не так ли, Нед? Проповедуй
свое учение мужьям и станешь кумиром замужних женщин.
Б еллмур. Знаешь, мне кажется, женщинам не повредило бы, если б
они в отсутствие мужа могли изливать свою нетерпеливую пылкость, выбирая
любовника, как можно более на него похожего, и восполняя за счет воображе-
ния то, что не похоже.
В ейнлав. Но разве не обидно любовнику сознавать себя обманом для
глаз?
Б еллмур. Бесспорно, обидно, но любовнику, а не мужу, для которого
готовность жены удовольствоваться его изображением — лучшее доказательст-
во ее любви к нему.
В ейнлав. Страна, где такая любовь могла бы сойти за истинную предан-
ность, должна очень глубоко погрязнуть в суеверии. Боюсь, что твое учение
будет принято нашими протестантскими мужьями за чистейшее идолопоклон-
ство. Но если ты способен обратить в свою веру олдермена 15 Фондлуайфа,
второе письмо тебе ие понадобится.
Б еллмур. Что? Старого банкира, у которого такая миленькая жена?
В ейнлав. Именно его.
Б еллмур. Погоди-ка! По-моему, ее зовут Летиция. О это лакомый кусо-
чек! Дорогой Фрэнк, ты самый верный друг на свете!
В ейнлав. Еще бы! Я всегда вспугиваю для тебя зайцев, а ты их подстре-
ливаешь. Мы, без сомнения, дополняем друг друга. Я бросаю женщину там,
где ее подбираешь ты. Но прочти вот это. Мне назначают свидание сегодня ве-
чером, когда Фондлуайф уедет из Лондона для встречи с неким судовладель-
цем на предмет взыскания суммы, которую рискует потерять. Читай, читай.
Б еллмур (читает). М-м... «не будет в городе сегодня вечером, и он обе-
щает прислать мне для компании мистера Спинтекста; но я постараюсь, чтобы
Спинтекста не оказалось дома.» Превосходно! Спинтекст?.. А, кривой пропо-
ведник-пуританин !
В ейнлав. Он самый.
Б еллмур (читает). М-м... «Беседа с вами будет куда приятней, если вы
сумеете принять его обличье, чтобы ввести в заблуждение слуг.» Очень хоро-
шо! Значит, я должен прибегнуть к переодеванию? Готов от всего сердца...
Это придаст любви остроту, усиливая ее сходство с воровством, а для нас, лю-
бострастных смертных, грех тем слаще, чем тяжелей. Фрэнк, я потрясен тво-
им великодушием.
В ейнлав. Видишь ли, я не терплю, когда мужчине что-нибудь навязы-
вают — будь то любовь или выпивка, а тут я ничего не домогался. Мне только
довелось раз или два очутиться в обществе, где Летиция была самой красивой
из женщин. Я, понятное дело, обратил на нее внимание, а она, видимо, при-
няла это всерьез. Все было бы так же, будь на моем месте ты или кто-нибудь
другой.
Старый холостяк 13
Б еллмур. Не отказался бы от такого успеха!
В ей клав. Не сомневайся в нем. Уж если женщине приспичило наставить
мужу рога, сам дьявол не уймет ее, прежде чем она в этом не преуспеет.
Б еллмур. Скажи, что за человек этот Фондлуайф?
В ей клав. Помесь домашней собачки с дворовым псом: временами педант
и брюзга, временами — я сам тому свидетель — по-своему мил. Склонен ревно-
вать, но еще больше — нежничать. Словом, часто беспричинно ревнив, но еще
чаще — безосновательно доверчив.
Б еллмур. Очень ровный и подходящий для моей цели характер. Я дол-
жен заполучить твоего Сеттера — парень поможет мне в моем маскараде.
В ейнлав. Можешь взять его хоть навсегда: он стал у тебя таким, что
уже не пригодится никому другому.
Б еллмур. А ты, бедняга, в ответ на письмо Сильвии отправишься к ней
с визитом. Ее устроит любой час дня и ночи. Но разве тебе неизвестно, что
там у тебя появился соперник?
В ейнлав. Известно. Старый грубиян и притворный женоненавистник
Хартуэлл считает ее невинной. Вот поэтому я и стараюсь избегать ее: пусть
она потоскует и разочаруется во мне, тогда сможет думать о нем. Я знаю, он
ежедневно навещает ее.
Б еллмур. Тем не менее по-прежнему ворчит и полагает, будто мы не
знаем, что он влюблен. В самое ближайшее время его так от этого разнесет,
что он волей-неволей разродится признанием. Буду рад услышать его из уст
самого Хартуэлла: приятно все-таки посмотреть, как он тужится в схватках,
открывая тайну, которая увидела свет задолго до срока.
В ейнлав. Ну, всего доброго! Кстати, давай пообедаем вместе. Встретим-
ся, где всегда.
Б еллмур. С радостью. Оттуда удобно проследовать с послеобеденным
визитом к нашим возлюбленным. По-моему, я чертовски влюблен: недаром же
я так обеспокоен тем, что не видался вчера с Белиндой.
В ейнлав. Ая хоть и видел вчера свою Араминту, но тоже сгораю от не-
терпения. (Уходит.)
Б еллмур. До чего ж я ненасытен в любви! Кто другой, не довольствуясь
тем, что он раб высокой страсти и одновременно услаждается с полудюжиной
самолично приобретенных любовниц, принял бы на себя еще и заботы Вейн-
лава только потому, что их груз слишком тяжел для его плеч? Таким образом,
я не только вынужден спать с чужими женами, заменяя мужей, но и взвалить
на себя более трудную задачу — ублаготворить чужих любовниц. Пора, пора
остановиться, иначе не выдержу: плоть моя и кровь тоже не вечны.
Входит Шарп ер.
Шар п ер. Сожалею, что застаю тебя за таким занятием, Нед. Когда чело-
век начинает рассуждать сам с собой, считай, что он погиб.
Б е л л м у р. Шарпер? Рад видеть тебя.
Шар ne р. Ты что такой задумчивый? Разве Белинда стала жестока с то-
бой?
14 Старый холостяк
Беллмур. Нет, это не из-за нее. Сегодня мне предстоит важное дело, ко-
торое следует обдумать.
Шар л ер. Скажите на милость! Какое еще важное дело может у тебя
быть?
Б еллму р. Так вот, знай: я должен доконать олдермена. Видимо, мне
суждено нанести, ему последний удар и даровать ему титул рогоносца, дабы он
сравнялся в достоинстве с остальными своими собратьями. Словом, мне при-
дется извиниться перед Белиндой.
Шарпер. Ей-богу, лучше уж вовсе откажись от нее: надежды сделать ее
своей любовницей у тебя нет, а для жены она слишком горда, ветрена, жеман-
на, остра на язык и красива.
Б еллму р. Но денег и у нее не может быть слишком много. Не шути, Том:
речь идет о двенадцати тысячах фунтов. Верно, Белинда — страшная щеголи-
ха и жеманница, но я от всей души верю, что плутовка любит меня: она никог-
да не сказала обо мне доброго слова, но и бранить меня никому не позволяет.
К тому же у нее, как я сказал, двенадцать тысяч фунтов. Гм... А знаешь, с дру-
гой стороны, она не кажется мне такой уж жеманной. Я воздаю ей должное,
но, в конце концов, женщина — это только женщина. Конечно, я не сомнева-
юсь, что как таковая она мне понравится: разрази меня бог, если я не люблю
весь женский пол!
Шарпер. А вот человек, который столь же пылко клянется, что ненави-
дит его.
Входит Харту элл.
Б еллму р. Кто? Хартуэлл? Согласен, но он умеет и кое-что почище. Ну,
Джордж, где ты сегодня выкладывал свои ядовито-злобные истины, развлекая
общество, как врач развлекает собеседников рассказом об их болезнях и не-
мощах? Какую леди ты разочаровал, убедив, что лицо, которое она подмале-
вывала себе все утро,— отнюдь не ее собственное лицо? Мне ведь известно, что
ты, невежа, так же неблагосклонен к женщинам, как зеркало к красавице, пе-
ренесшей оспу.
Харту элл. Признаюсь, я не стану прибегать к мерзким фальшивым
ужимкам и тошнотворной лести, чтобы подлизаться к хорошенькой разряжен-
ной потаскушке, которая, в свой черед, станет подлизываться ко мне, а заодно
ублажать любого щенка, вьющегося вокруг нее, как акробат, в чьем репертуа-
ре всегда одни и те же трюки. А ты, как я догадываюсь, именно этим сейчас и
занимаешься.
Б еллму р. Ну, что бы тебе поспеть сюда чуточку раньше! Ты обратил бы
Вейнлава в свою веру и приобрел бы в его лице поборника своего дела.
Харту элл. Как! Вейнлав был здесь? Вот уж с кем любовь каждый день
играет первоапрельскую шутку: он вечно в бесплодных поисках, вечно ищет
приключений и никогда не приходит в порт.
Шарпер. А все потому, что слишком любит отплывать в непогоду, бороть-
ся с ветрами, идти против течения и двигаться вперед, невзирая ни на какие
препятствия.
Хартуэлл. Разве он не отдал якорь близ Араминты?
Старый холостяк 15
Беллмур. По правде сказать, она — самая подходящая для него пара,
потому что похожа на плавучий остров: то подойдет чуть ли не вплотную, то
опять исчезнет. Вот он и поглощен тем, что преследует ее.
Шарп ер. Она, должно быть, очень неглупая особа, коль скоро справляет-
ся с таким взбалмошным поклонником.
Б еллму р. Право, не знаю. Характер, которым он наделен, очень для него
удобен: он дорожит женщиной, пока она его интересует, и бросает ее, как толь-
ко любовь утрачивает прелесть новизны и превращается в докуку.
Шарп ер. Что обличает в нем неспособность к страсти, сильный ум и дур-
ной нрав.
Харту элл. А также свидетельствует о том, что глупости Вейнлав делает
с большой осмотрительностью.
Шар пер. Ты, Беллмур, обязан стоять за него хотя бы из признательно-
сти: ты с наслаждением жнешь там, где он сеял; он разрабатывает золотую
жилу, а ты чеканишь на слитках свое изображение.
Беллмур. А вот Вейнлав другого мнения: уверяет, что жилу разрабаты-
ваю именно я. Что ж, каждый получает свою долю удовольствий, причем имен-
но ту, какая больше по душе. Ему нравится вспугнуть куропатку, мне — на-
крыть ее.
Хар ту элл. Ну, а я предпочел бы отпустить.
Шар пер. Но понежничав с нею. Полагаю, Джордж, на большее ты уже
не способен.
Хар ту элл. Заблуждаешься, любезнейший мистер Молокосос. Я спосо-
бен на все, на что способен ты, и натура у меня не менее живая, разве что рту-
ти в крови поменьше. Правда, я не разжигаю свой аппетит, а жду естественно-
го позыва, полагая, что сперва надо почувствовать соблазн, а поддаться ему
никогда не поздно.
Беллмур. Никогда не поздно? Человеку такого почтенного возраста уме-
стней было бы сказать «никогда не рано».
Хартуэлл. Однако именно вы, юные, пылкие, дерзкие греховодники, не-
редко поддаетесь ему слишком поздно. Намерения у вас предосудительные, но
осуществление их не доставляет вам никакого удовольствия. Ей-богу, вы так
падки на искушение, что избавляете дьявола от труда искушать вас. Вы не заг-
латываете крючок, который сами же наживили, не потому, что осторожны, а
потому, что, наживляя его, уже успели пресытиться ловлей: приманка, которую
вы считали средством возбуждения аппетита, вывертывает ваш слабый желу-
док. Ваша любовь, как две капли воды, похожа на вашу храбрость, которую вы
на первых порах стараетесь выказать при каждом удобном случае; но уже че-
рез год-другой, утратив боеспособность или оружие, вы умеряете свой пыл, и
грозный клинок, раньше столь часто обнажавшийся вами, обречен навсегда
ржаветь в ножнах.
Беллмур. Ей-богу, ты — старый распутник удивительно хороших правил.
Вдохновляй нас, молодых, и дальше — с годами, может быть, мы сравняемся
с тобой в порочности.
Хартуэлл. Я хочу, чтобы каждый был тем, чем силится выглядеть.
Пусть распутник, не уподобляясь Вейнлаву, распутничает, а не целует страст-
но комнатную собачку, когда ему противно сорвать поцелуй с губ ее хозяйки.
16 Старый холостяк
Беллмур. Что ж, бывает и так, если собачка пахнет приятней, потому
что ведет себя чистоплотней. Впрочем, не ополчайся на маленькие уловки та-
кого рода, Джордж; ими нередко завоевывают женщин. Кто откажется поце-
ловать комнатную собачку, если это преддверие к устам хозяйки?
Шар ne р. Или в жаркий день упустит случай обмахнуть даму веером,
если это сулит возможность согреть ее в объятьях, когда она озябнет?
Б еллмур. Или, на худой конец, почитать ей пиесу, хотя она обязатель-
но прервет тебя на самом остроумном месте, а засмеется не раньше, чем смеш-
ное останется позади? В предвкушении награды можно стерпеть даже это.
Харту элл. Не спорю, состоя при женщинах, вы, ослы, несете и более
тяжкое бремя: вам вменяется в обязанность наряжаться, танцевать, петь,
вздыхать, хныкать, сочинять стихи, льстить, лгать, улыбаться, раболепствовать
и вдобавок делать самую непосильную работу — любить.
Б еллмур. Глупец! По-твоему, любить — непосильный труд?
Харту элл. Разве нет? Домогаться любви, преодолевая такие препят-
ствия,— это все равно что унаследовать обремененное долгами поместье, кото-
рое, даже тогда, когда их выплатишь, даст тебе один доход — право пахать
землю своими руками и поливать собственным потом.
Б еллмур. Скажи на милость, а ты как любишь?
Шарп ер. Любит? Хартуэлл? Да он ненавидит весь женский пол.
Харту э л л. Да, я ненавижу лекарства, но готов принимать их, если здо-
ровье требует.
Б еллмур. Отлично, Джордж, лучше признайся заранее, на случай, если
собьешься с пути.
Шарп ер. Он ищет себе хоть какое-нибудь оправдание — ты же видишь,
что с ним творится.
Харту элл. Что ты хочешь сказать?
Шарп ер. Только одно: если распутство, как ты выражаешься, есть слаби-
тельное, то женитьба, на мой взгляд,— это курс лечения.
Б еллмур. Что я слышу, Джордж? Неужто ветер подул в эту сторону?
Харту элл. С таким же успехом он может подуть в любую другую. Чер-
та с два! Я надеюсь, что небо смилостивится надо мной. Я видел на своем веку
слишком много ловушек, чтобы угодить в одну из них.
Б еллмур. Да кому, черт побери, ты нужен? Разве что торговке устрица-
ми с Биллингзгета 1в — при твоем умении ругаться ей легче было бы сбывать
залежалый товар. Ничего лучшего тебе при своих талантах не найти.
Харту элл. Мой главный талант — умение говорить правду; поэтому я
и не жду, что он стяжает мне симпатии высшего общества. Хвала небесам, я
честно заслужил ненависть всех знатных семей столицы.
Шарпер. Ив ответ сам ненавидишь их. Но можешь ли ты надеяться,
что какой-нибудь знатный дом захочет с тобой породниться?
Харту элл. Я надеюсь, что меня никогда не постигнет такая страшная
кара, как получить знатную жену, стать рогачом первого класса и носить свои
рога с тем же достоинством, что геральдический олень на гербе моей супруги.
Черт побери, я не стану рогоносцем даже при самой прославленной шлюхе Анг-
лии!
Старый холостяк 17
Б еллмур. Неужели тебе не хочется обзавестись семьей? И печься о
своих детях?
Шарпер. Ты хотел сказать — о детях своей жены?
Хартуэлл. Вот теперь ты попал в точку — вся загвоздка именно в этом.
О, как буду я горд и рад, если мой сын и наследник окажется похож на какого-
нибудь герцога! Какое счастье услышать, как насмешник-щеголь с издевкой
бросает тебе: «Сударь, ваш сынок страшно напоминает его светлость: и улыб-
ка, и выражение лица — совершенно те же.» А другой подхватывает: «По-мое-
му, главами он больше смахивает на маркиза такого-то, хотя рот у него —
точь-в-точь, как у лорда как-бишь-его.» Я же с беззаботным видом беру малы-
ша за подбородок, выдавливаю из себя улыбку и восклицаю: «Да, мальчишка
пошел в родню своей матери!»—хотя и дьявол, и она сама отлично знают,
что он — помесь пород знати.
Б еллмур. 1 Ха-ха-ха!
Шарпер. J
Б еллмур. И все же, Джордж, позволь задать тебе один вопрос.
Харту элл. Довольно! Я и так заболтался. Надеюсь, с ответом можно
повременить — я тороплюсь. ( Смотрит на часы.)
Б еллмур. Ну, Джордж, пожалуйста...
Харту элл. Нет. Мало того, что я занят. Сюда еще направляется один
болван. Adieu! (Уходит.)
Б еллмур. Кого он имел в виду? А, это сэр Джозеф Уиттол со своим дру-
гом. Но он завернул за угол и пошел в другую сторону.
Шарпер. Сэр Уиттол? Что он за чудо такое?
Б еллмур. Обыкновенный дурак.
Шарпер. Наряд у него крикливый.
Б еллмур. Зато подкладка убогая. И все-таки тебе стоит с ним познако-
миться, Том. Капелька твоей алхимии — и этУ грязь можно превратить в золо-
то.
Шарпер. Серьезно? Ну что ж, я нищ, как всякий алхимик, и, как алхи-
мик, буду лезть из кожи. А кто сопровождал его? Уж не дракон ли, охраняю-
щий клад?
Б еллмур. Какой он дракон, чтоб ему пусто было! А если и дракон, то из
робких. Ручаюсь, ярость в нем дремлет, а если и проснется, его достаточно
отхлестать, и она снова мирно уснет.
Шарпер. Вот он какого поля ягода!
Б еллмур. Именно такого, а этот старый дуралей сэр Джозеф Уиттол
обожает его, считает примером доблести, называет своей опорой и спиной.
Они, действительно, неразлучны, только вот прошлой ночью, не знаю уж по
какому недоразумению, наш достойный рыцарь остался один и угодил в лапы
грабителей. Те наверняка обчистили бы его, но я случайно проходил мимо
и подоспел на выручку. По-моему, он отчаянно струсил: не успел вырваться,
как тут же задал стрекача, не взглянув даже, кто его спас.
Шарпер. А этот хвастун, его спутник — офицер?
Б еллмур. Нет, но притворяется военным и носит форму. А мундир в на-
ши дни так же часто маскирует трусость, как черное одеяние — безбожника.
18 Старый холостяк
Тебе следует знать, что этот малый побывал за границей — исключительно для
того, чтобы уклониться от похода, разжился там кое-какими секретами и пе-
репродает их здесь командующему, а тот, презирая людей достойных и пред-
почитая корыстных, освободил его от службы в армии...
Шарп ер. По каковой причине он, без сомнения, всюду похваляется свои-
ми заслугами.
Б еллмур. Рассказывает о себе чудеса и бьет во все барабаны. Сходство
с барабаном — единственное, что в нем есть от вояки: шум оглушительный,
а внутри пустота.
Шарп ер. И годен он лишь на одно — чтобы по нему били.
Б еллмур. Верно, но здесь сравнению конец: на удары он отвечает не
громче, чем подколенная подушечка в церкви.
Шарпер. Его имя — и я умолкаю.
Б еллмур. Для полноты картины имя у него тоже соответствующее: он
величает себя капитан Блефф.
Шарпер. Что ж, попробую свести с ним знакомство, а ты следуй иным
путем
И к острову любви плыви, друг мой,
Пока ищу я берег золотой.
Уходят.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена первая
Улица.
Входит сэр Джозеф У итт ол, за которым следует Шарпер.
Шарпер (в сторону). Он, несомненно он, и притом один!
Сэр Джозеф (не замечая Шарпера). Гм-гм... Да, вот оно, то прокля-
тое место, где бесчеловечные каннибалы, кровожадные негодяи чуть не убили
меня ночью. Уверен, что они бы содрали с меня шкуру и продали ее, а мясо
сожрали...
Шарпер. Неужто!
Сэр Джозеф. ...не подоспей на помощь любезный джентльмен, ра-
зогнавший их. Но увы! Я был так напуган, что даже не задержался, чтобы
поблагодарить его.
Шарпер. Он, вероятно, имеет в виду Беллмура. Э> У меня появилась
идея!
Сэр Джозеф. Господи, и куда только капитан запропастился! Я тря-
Старый холостяк 19
сусь при одном воспоминании о случившемся. Нет, никогда мне на этом месте
по себе не будет.
Шар ne р. Почему бы и не попробовать? Неужели я недостаточно поро-
чен? Ну-с, пожелаем себе удачи! (Громко.) Чертовское невезенье. Вот оно,
Это место, это проклятое несчастливое место!
Сэр Джозеф (в сторону). Вот именно — проклятое! Я вижу, здесь не
раз совершались злодейства.
Шарп ер (делая вид, будто что-то ищет). Исчезла! Пропала! Будь триж-
ды проклят случай, приведший меня сюда! Здесь» здесь — это уж точно.
В аду — мне и то отрадней было бы, чем тут. Нет, ничего не найти, кроме
отчаяния при мысли о потере.
Сэр Джозеф. Бедный джентльмен! Клянусь небом, я больше тут не
останусь, потому что нашел...
Шар ne р. 0й, кто нашел? Что нашел? Вы? Отдайте сейчас же, или кля-
нусь...
Сэр Джозеф.Ке я, сэр, не я. Клянусь спасением души, я не нашел тут
ничего, кроме потери, как осмелюсь выразиться в подражание вам, сэр.
Шарп ер. К вашим услугам, сэр!.. Значит, вам уже ничто не грозит.
Видно, сегодня поветрие такое: всем не везет. Что ж, радуйтесь моему не-
счастью: оно стало выкупом за вас.
Сэр Джозеф. Мне радоваться вашему несчастью? Побойтесь бога, сэр?
Напротив, я всем сердцем сожалею о вашей потере. Черт возьми, будь мы
с вами знакомы, сэр, вы никогда не предположили бы во мне такого бессер-
дечия.
Шар пер. Будь мы с вами знакомы? Неужто вы так неблагодарны, что
Забыли меня?
Сэр Джозеф (в сторону). О господи, только мне не хватало забыть
его! (Громко.) Нет, нет, сэр, я не мог забыть вас, потому что, право же, ни-
когда вас не видел. Ха-ха-ха!
Шар пер (сердито). Как так?
Сэр Джозеф. Минутку, минутку, сэр, дайте припомнить. (В сторону.)
Он — чертовски вспыльчивый малый. Пожалуй, лучше вспомнить его, пока я
еще не успел скрыться с глаз. Но уж, видит бог, как с глаз долой, так из
головы вон!
Шар пер. Я полагал, сэр, что услуга, которую я оказал вам ночью, вызво-
лив вас из рук негодяев, могла бы поглубже запечатлеться в вашей слабой
памяти.
Сэр Джозеф (в сторону). Помяни, господи, царя Давида и всю кро-
тость его! Да это же тот самый джентльмен! Как мне отблагодарить его за
такую огромную услугу? У меня были наготове подобающие слова, но он так
перепугал меня, что все из головы вылетело. (Громко.) Гм-гм, сэр, покорней-
ше прошу прощения за то, что погрешил неблагодарностью и допустил оп-
лошность. Целиком уповаю на ваше беспредельное великодушие и надеюсь,
что оно, как половодье, начисто смоет воспоминания о моей ошибке, дабы
под всеми парусами раскаяния я вновь вошел в гавань вашего расположения.
(Кланяется.)
20 Старый холостяк
Шарп ер. Вот как? Ну, что же, сэр, меня нетрудно успокоить. Подобное
признание в устах джентльмена...
Сэр Джозеф. Признание? Нет, сэр, я сверхпризнателен вам и не устану
изо всех сил доказывать это днем и ночью, зимой и летом, больным и здоро-
вым. Все времена года станут для меня только поводом лишний раз засвиде-
тельствовать благодарность вашего безмерно обязанного вам слуги сэра Джо-
зефа Уиттола, удостоенного рыцарского звания, гм-гм.
Шар ne р. Вы — сэр Джозеф Уиттол?
Сэр Джозеф. Он самый. Сэр Джозеф Уиттол из Уиттол-холла in comi-
tatu Bucks *.
Шарп ер. Быть не может! Выходит, я имел честь оказать услугу зерцалу
рыцарства и цвету учтивости нашего века? Дозвольте заключить вас в объя-
тия.
Сэр Джозеф. Что вы, что вы, сэр!
Шарп ер. Теперь я почитаю свою потерю пустяком — она с лихвой воз-
мещена тем, что принесла мне знакомство и дружбу с человеком, вселяющим
в меня восхищение.
Сэр Джозеф. Полно — вы говорите так только из любезности. Но
дозволено ли мне спросить, о какой потере вы упоминали?
Шар пер. Не именуйте больше ее потерей, сэр. В ночной схватке я обро-
нил стофунтовую ассигнацию, которую, должен признаться, пришел сюда
искать хотя и без особых надежд на успех. Но мне повезло...
Сэр Джозеф. Вы нашли ее, сэр? Душевно рад за вас.
Шарп ер. Ваш покорный слуга, сэр... Не сомневаюсь, что вы обрадова-
ны, так легко получив возможность выразить вашу признательность и щед-
рость, поскольку уплата столь ничтожной суммы полностью избавит от долга
благодарности вас и вдвойне обяжет меня.
Сэр Джозеф (в сторону). Что он, черт побери, имеет в виду под нич-
тожной суммой? (Громко.) Но разве вы не нашли пропажу, сэр?
Шар ne p. Я не нашел ее, но обрел надежду на вас, сэр.
Сэр Джозеф. Гм!
Шар ne р. Но довольно об этом: не могу же я усомниться в чести сэра
Джозефа Уиттола.
Сэр Джозеф. Что вы, что вы, сэр!
Шар ne р. Обречь меня на потерю того, чем я рискнул, служа вам,— нет,
такая низменная мысль никогда не закрадется вам в голову. Разумеется, в из-
вестном смысле я вознагражден уже тем, что вы спасены. Будем считать, что
я просто дал вам в долг, а вы — смело берусь сказать это за вас — не за-
хотите...
Сэр Джозеф. Нет уж, сэр, с вашего позволения, я скажу за себя сам.
Я презираю нечестность, сэр, но в данную минуту у меня, право, нет денег.
Шар ne р. Чепуха! У вас не может не быть ста фунтов. Одно ваше сло-
во — и вам где угодно откроют кредит. Это же все равно, что ссудить при-
♦ Из графства Бекингем (смесь лат. с англ.).
Старый холостяк 21
горшню грязи владельцу многих акров земли — что вам стоит ее вернуть?
А деньги — это грязь, сэр Джозеф, всего лишь грязь.
Сэр Джозеф. Не скрою, однако, что я отмыл руки от этой грязи и. всю
ее переложил на свою спину.
Шар пер. Неужто вы так экстравагантны в вопросах туалета, сэр Джо-
Зеф?
Сэр Джозеф. Ха-ха-ха! Очень удачная шутка, ха-ха-ха! Я даже не
подозревал, что так мило сострил. Каламбур получился даже лучше вашего.
Вот оно, доказательство того, что мы с вами слишком недолго знакомы. Вы
мало знаете меня, а потому и выпустили впустую заряд вашего остроумия.
Я лишь намекал на одного моего друга, которого именую своей спиной: он
неразлучно сопровождает меня во всех опасностях и прикрывает от них.
В сущности, он — моя спина, голова и грудь разом. О, это истый смельчак!
Когда он со мной, я совсем другой человек. Рядом с ним я, прости меня, гос-
поди, не боюсь даже дьявола. Ах, окажись он поблизости той ночью...
Шар пер (сердито). А если бы и оказался, что тогда сэр? Он вряд ли бы
сделал или пострадал больше, чем я. Потерял бы он сто фунтов?
Сэр Джозеф. Что вы, сэр! Ни в коем случае. Зато я сберег бы их. Нет,
нет, сэр, клянусь спасением души, я не хотел сказать ничего обидного. (В сто-
рону.) Чертовски вспыльчивый малый! (Громко.) Но, как уже было сказано,
я отдал ему все наличные деньги, чтобы он выкупил из заклада свой длинный
палаш. Впрочем, у меня с собой кредитное письмо на двести фунтов к олдер-
мену Фондлуайфу, и после обеда вы убедитесь, сэр, что я — человек, с кото-
рым вам стоило встретиться.
Шар пер (в сторону). Готов в этом поклясться! (Громко.) Как это ве-
ликодушно и как похоже на вас!
Входит капитан Блефф.
Сэр Джозеф. Да вот и он. Добро пожаловать, мой Гектор Троянский 17,
мой удалец, моя спина! Признаюсь, я так трясся, пока тебя не было.
Блефф. Полно, мой юный рыцарь! Надеюсь, вы тряслись не от страха?
Он должен быть неведом тому, кто водит дружбу со мной.
Сэр Джозеф. Конечно, конечно! Поверь, я презираю страх с тех самых
пор, как чуть не умер с перепугу. Но...
Блефф. Какое еще «но»? Кстати, юноша, вот ваше противоядие — иезу-
итский порошок от трясучей болезни 18. Но кто это с вами? Отважен ли он?
(Кладет руку на эфес шпаги.)
Сэр Джозеф. О да, он храбрец и чертовски умный малый. Драчлив,
как петух.
Блефф. Серьезно? Тогда я уважаю его. Но бывал ли он за границей?
На своей навозной куче каждый петух драться горазд.
Сэр Джозеф. Бывал он там или нет — не знаю, но все-таки представлю
тебя.
Блефф. Я представлюсь сам. Сэр, я уважаю вас: вы, как я понял, лю-
бите драться, а я чту тех, кто это любит. Целую эфес вашей шпаги, сэр.
Ш ар ne р. К вашим услугам, сэр, но вас ввели в заблуждение: коль скоро
22 Старый холостяк
речь нейдет ни о моем близком друге, ни о моем отечестве, ни о моей религии,
я не склонен драться.
Блеф ф. Прошу прощения, сэр, но коль скоро драка сама по себе, без
всяких приправ, недостаточно вкусное для вас блюдо, вы мне не по вкусу,
потому что
Для боя повод в бое вижу я.
Бой — мой закон, религия моя.
Сэр Джозеф. Хорошо сказано, мой герой! Разве это не великолепно,
сэр? Черт побери, он говорит правду: драка для него все — и еда, и питье,
и одежда. Но не спеши: этот джентльмен — один из ближайших моих друзей
и спас мне прошлой ночью жизнь. Я же тебе рассказывал.
Блефф. Тогда я снова уважаю его. Могу я узнать ваше имя, сэр?
Шарп ер. Да, сэр. Меня зовут Шарпер.
Сэр Джозеф. Прошу вас, мистер Шарпер, обнимите мою спину. Вот
так, прекрасно! Черт побери, мистер Шарпер, он храбр, как Каннибал! Не
так ли, моя молодецкая спина?
Шарпер. Вы хотели сказать — как Ганнибал19, сэр Джозеф?
Блефф. Без сомнения, сэр. Конечно, Ганнибал был отличный малый.
Однако сравнения — опасная штука, сэр Джозеф. Ганнибал был отличный
малый в свое время. Но живи он сейчас,— увы, он был бы ничем, совершенно
ничем.
Шарпер. Почему, сэр? Сомневаюсь, что среди наших современников
найдется столь же великий полководец.
Блефф. Простите, сэр, вы за границей служили?
Шарпер. Я, сэр? О нет, сэр.
Блефф. Так я и думал. В таком случае вы ничего не знаете, сэр. Боюсь,
вам даже неизвестны подробности последней кампании во Фландрии20.
Шарпер. Мне известно о ней лишь то, что сообщалось в газетах и пись-
мах.
Блефф. Газеты!.. Поверьте, сэр, зо всех газетах за весь прошлый год
не сказано и двух слов правды. Расскажу вам престранную историю на этот
счет. Вам следует знать, сэр, что во время последней кампании я находился
во Фландрии, занимая там некую должность — но это уже к делу не отно-
сится. Возможно, сэр, в ту пору и было сделано не все, что нужно, но один
ваш покорный слуга, который предпочитает остаться безымянным, явился
очевидцем того, что все-таки было сделано. Не скажу, что сделал это, глав-
ным образом, он, хотя и мог бы это сказать: я ведь никого не называю по
имени. Так вот, мистер Шарпер, представьте себе, за все то время, когда я
вправе был ожидать фельдмаршальского жезла, ни один мерзопакостный га-
зетчик даже не упомянул обо мне! Клянусь всеми войнами на свете, ни один
из них не удостоил меня внимания, словно Нол Блефф и не жил на земле Г
Шарпер. Действительно, странно!
Сэр Джо зеф.Ж тем не менее это правда, черт побери, мистер Шарпер г
я ведь каждый день ходил в кофейни читать газеты 21.
Блефф. Полно! Какое это имеет значение! Вы же видите, мистер Шар-
Старый холостяк 23
пер: я с радостью вышел в отставку и стал частным лицом. Сципион22 и дру-
гие тоже так делали.
Шарп ер (в сторону). До чего же наглый мошенник!
Сэр Джозеф. А все твоя проклятая скромность! Право, ты мог бы еще
стать генералом, если бы не ушел от дел.
Блефф. Довольно, сэр Джозеф! Вы знаете: я не терплю подобных раз-
говоров.
Сэр Джозеф. Позволь мне хотя бы поведать мистеру Шарперу, как ты
однажды понюхал пороху прямо из жерла пушки. Ей-богу, понюхал: огонь
лизнул эти непроходимые бакенбарды.
Блефф. Гром и молния! Что вы имеете в виду, сэр Джозеф?
Сэр Джозеф. Убедились? Я же говорил вам: он так скромен, что ни
в чем не признается.
Блефф (сердито). Вздор! Вы перебили меня, и я забыл, на чем оста-
новился. Придержите язык и оставьте меня в покое.
Сэр Джозеф. Я нем.
Блефф. Этот палаш — я, кажется, говорил вам о нем, мистер Шарпер? —
Этот палаш я считаю наилучшим богословом, анатомом, адвокатом и казуис-
том во всей Европе: он разрешит любой спор и перерубит любой узел.
Сэр Джозеф. Нет, теперь дайте сказать мне: он перерубает волос.
Я сам видел, черт побери!
Блефф. Проклятье! Это ложь, сэр. Ничего вы не видели и не увидите.
Повторяю: вы не можете это видеть. Ну-с, что теперь скажете?
Сэр Джоз еф. Я слеп.
Блефф. Гром и молния! Осмелься меня перебить кто-нибудь другой...
Сэр Джозеф. Поговорите вы с ним, мистер Шарпер: я смотреть на
него — и то боюсь.
Шарпер. Капитан, сэр Джозеф раскаивается.
Блефф. О, я спокоен, сэр, спокоен, как пушка, которую разрядили.
И все же, сэр Джозеф, вести себя так — большая неосторожность: вы знаете,
я вспыльчив. Но полно, полно, вам ведь известно, что я так же быстро осты-
ваю.
Сэр Джозеф. Прости меня! Я понимаю, что подчас веду себя глупо.
Блефф. Довольно!
Сэр Джозеф. Пойдем пропустим по стаканчику и окончательно по-
тушим ссору. Не выпьете ли с нами, мистер Шарпер?
Шарпер. Непременно, сэр. Нет, нет, капитан, следуйте за сэром Джо-
зефом первый — вы же его спина.
Уходят.
24 Старый холостяк
Сцена вторая
Гостиная Араминты.
Араминта, Б ели н да, Бетти.
Б ели н да. Ах нет, дорогая! Милая, добрая, любезная кузина, прошу
тебя — довольно! Видит бог, от таких разговоров заболеть можно!
Араминта. Чем ты так задета? Что особенного я говорю?
Б ели л д а. Ах, ты не говоришь — ты бредишь, ты неистовствуешь, восхва-
ляя грязное неуклюжее двуногое создание по имени мужчина. Ты сама не
понимаешь, что несешь,— так далеко завел тебя твой лихорадочный пыл.
Араминта. Если, по-твоему, любовь — лихорадка, не приведи нас бог
излечиться от нее! Пусть у меня будет довольно масла, чтобы питать это пла-
мя до тех пор, пока оно не испепелит меня.
Б ели н да. Что еще за хныканье! О боже, как мне надоели твои отврати-
тельные выдумки! Любовь — дьявол, а любить — значит быть одержимой им,
и вселяется он во что угодно — в голову, в сердце, в кровь. Нет, нет, ты окон-
чательно погибла, и я возненавижу из-за тебя все человечество.
Араминта. Как ты все преувеличиваешь! Но ничего: появится Беллмур,
побудет с тобой, и картина разом изменится.
Б елинда. Мерзкий человек! Удивляюсь, кузина...
Араминта. Я тоже удивляюсь тебе, неужели ты воображаешь, будто я
не вижу, что ты любишь его?
Б елинда. А мне даже нравится твоя нелепая выдумка. Ха-ха-ха! Лю-
бить мужчину!
Араминта. Да, мужчину. Не станешь же ты любить животное?
Б елинда. Если уж и стану, то во всяком случае не осла, которого так
напоминает твой Вейнлав. О господи, мне довелось однажды видеть осла с та-
кой грустной мордой... Ха-ха-ха! Не сердись — не могу удержаться... что
истый влюбленный решил бы, что бедная скотина тоже начинена стрелами,
пламенем, алтарями и прочим, что полагается. Но довольно! Поговорим
серьезно, Араминта. Если бы ты могла взглянуть моими глазами хоть на одну
сцену ухаживания, ты бы поняла, как смешон влюбленный во всей своей кра-
се, видит бог, сразу бы поняла! Но ты увлечена игрой, а потому не способна
замечать промахи, очевидные для каждого стороннего наблюдателя.
Араминта. Ошибаешься. Я отлично замечаю кое-что в этом роде, когда
ты встречаешься с Беллмуром. Ты даже не помнишь, что ночью видела его
во сне и громко звала.
Б ели н да. Вздор! Мне ведь и дьявол может присниться. Следует ли из
Этого, что я его люблю?
Араминта. Это еще не все: ты стиснула меня в объятиях, назвала его
именем, прижала к груди. Клянусь, не разбуди я тебя щипком, ты задушила
бы меня поцелуями.
Б елин да. Гнусная клевета!
Араминта. Нет, не клевета. Не лги, кузина,— мы здесь одни. Могу ска-
зать тебе и больше.
Старый холостяк 25
Б елинд а. Я все отрицаю.
Араминта. Как! Даже не выслушав?
Б е линд а. Ты преднамеренно взводишь на меня напраслину, а я предна-
меренно ее отрицаю. И вообще, кузина, ты ведешь странные разговоры. Видит
бог, я боюсь за тебя: ты идешь дурным путем.
Араминта. Ха-ха-ха! Забавно!
Б елинд а. Смейся, сколько хочешь, но...
Араминта. Ха-ха-ха!
Б елинд а. Ты думаешь, ехидная усмешка тебе к лицу? Черт бы побрал
Этого Белл мура! Зачем ты постоянно мне о нем толкуешь?
Араминта. А, правда вышла-таки наружу! Теперь, когда ты озлилась,
я окончательно уверилась, что ты любишь его. Не бойся, кузина, я буду мол-
чать: я никогда не предавала тебя.
Б елинд а. Рассказывай хоть всему свету! Это ложь.
Араминта. Полно! Лучше поцелуемся и опять станем друзьями.
Б елинд а. Фи!
Араминта. Пожалуйста, не будь такой заносчивой.
Б елинд а. Пожалуйста, не будь такой нахальной. Бетти!
Араминта. Ха-ха-ха!
Бетти. Звали, сударыня?
Б елинд а. Принеси мою пелерину и капор, а лакею скажи — пусть схо-
дит за портшезом23.
Бетти уходит.
Араминта. Надеюсь, ты уезжаешь не в обиде на меня, кузина?
Входит Пейс.
Пейс. Сударыня, там...
Б елинд а. Подали портшез?
Пейс. Нет, сударыня, но там к вашей милости пришли с визитом мистер
Беллмур и мистер Вейнлав.
Араминта. Они остались внизу?
Пейс. Нет, сударыня: они ведь заранее справились, дома ли вы.
Б елинд а. Они пришли к тебе, кузина. Полагаю, я вольна распоряжаться
собой?
Араминта (Пейсу). Проводи их сюда.
Пейс уходит.
Возвращается Бетти с пелериной, капором и зеркалом.
Не уверена, кузина: по-моему, мы обе — заинтересованные лица. Впрочем,
если ты и дальше останешься в таком расположении духа, нам будет не очень
весело. (В сторону.) Не сомневаюсь: ее не придется убеждать остаться.
Б елинд а. Я сделаю тебе одолжение и уйду, чтобы ты вдоволь наслади-
лась беседой, которая так тебе приятна. Но дай-ка мне взглянуть на себя —
подержи зеркало. Боже, как ужасно я сегодня выгляжу!
Араминта. Бетти, да помоги же моей кузине!
26 Старый холостяк
Белинда (Бетти, которая надевает на нее капор). Убери лапы! И пойди
присмотри, чтобы портшез нашли с очень высокой крышей или с очень низким
сиденьем. Постой, мисс Непоседа! Тебе только бы поскорее в лакейскую
ушмыгнуть. Вернись и убери все это. Я передумала и остаюсь.
Бетти уносит капор и пелерину.
Араминта (в сторону). Все как и следовало ожидать. (Громко.) Зна~
чит, ты не сделаешь мне одолжения, кузина, и оставишь обоих гостей мне
одной?
Б ели на а. Нет. Я поразмыслила и решила, что слишком сострадаю тебе.
Я не предоставлю тебя самой себе: дьявол не упускает ни одной нашей оп-
лошности, а ты сейчас в таком удобном для него состоянии, что один бог
знает, долго ли ты сможешь противостоять соблазну. А я забочусь о твоей ре-
путации.
Ар аминт а. Весьма тебе обязана. Ну, кто теперь ехидничает, Белинда?
Б ели н да. Только не я. 3ОВУ в свидетели свое сердце: я осталась здесь
только из любви.
Ар аминт а. А я не покривлю совестью, сказав, что верю тебе.
Входят В ейнлав и Беллмур.
Б еллмур. Хвала Фортуне! Застать вас обеих вместе, леди, это...
Араминта. На мой взгляд, не такое уж большое чудо.
Б еллмур. Что касается вас, сударыня,— согласен. Но мой тиран и я —
как два ведра на коромысле: всегда врозь.
Белинда. И не похоже, что впредь будет по-другому. Тем не менее, мы
частенько сталкиваемся и стукаемся.
Б еллмур. То есть как «не похоже»? Упаси нас от этого Гименей24! Вот
что значит, черт побери, слишком глубоко залезать в долг: я отдал в ваше
распоряжение целый мир любви, и вы сочли, что вам никогда со мной не
расплатиться; поэтому вы избегаете меня, как избегают слишком настойчи-
вого кредитора.
Белинда. И если говорить откровенно, самого нахального и неугомон-
ного из всех назойливых кредиторов: те все-таки отстают, когда видят, что
у должника нет денег. Заимодавец же, требующий любви,— вечный мучитель:
он не дает нам покоя...
Б еллмур. Пока не взрастит любовь там, где ее не было, и не получит
награду за свои труды. Назойливость в любви — как назойливость при дворе:
сперва вы гонитесь за собственной выгодой, потом приучаетесь видеть в ней
монаршую милость.
Араминта. Милости, добытые нахальством и назойливостью, подобны
признаниям, вырванным под пыткой, когда истязуемый, чтобы избавиться от
мук, сознается в том, что ему и в голову-то не приходило.
В ейнла в. Я, напротив, сказал бы, что милости, завоеванные таким пу-
тем, являются законной наградой за неутомимое служение любви. Любовь —
божество: следовательно, ему подобает служить и молиться.
Старый холостяк 27
Б елин да. Вот вы бы, мужчины, и молились любви, а нас оставили
в покое.
В ейнлав. Вы — храмы любви, а где же служить ей, как не в них?
Араминта. Увы, мы не храмы, а несчастные глупые кумиры, которых
вы сами сотворили и которых в первом же порыве раздражения бросаете, что-
бы создавать себе новые. В наше время возлюбленных и религию меняют ради
каприза или выгоды.
В ейнлав. Сударыня!
Араминта. Ну, довольно! Я нахожу, что мы становимся серьезными,
а значит рискуем стать скучными. Если мой учитель музыки не ушел, я раз-
влеку вас новой песенкой, которая очень соответствует моему собственному
мнению о любви и представителях вашего пола. (Зовет.) Эй, слуги! Мистер
Гавот ушел?
Входит Пейс.
Пейс. В соседнюю комнату, сударыня. Сейчас позову. (Уходит.)
Б еллмур. Почему вы не хотите выслушать меня?
Араминта. Что случилось, кузина?
Б еллмур. Ничего, сударыня, кроме...
Б елин да. Да помолчите вы, ради бога! Господи, он так извел меня раз-
говорами о пламенной страсти, что я теперь целый год буду шарахаться при
одном виде огня.
Б еллмур. Увы, ничто не властно растопить лед вашего жестокого
сердца!
Б елин да. О господи, как мне надоели ваши мерзкие выдумки! Вы все
это уже говорили. Если вам так необходимо нагличать в разговоре, делайте
это хотя бы на разные лады. Нельзя вечно представать в языках пламени —
вы же не дьявол. Не желаю слышать больше ни одной фразы, начинающейся
словами «я сгораю» или «пламенно умоляю вас, сударыня!»
Б еллмур. А тогда объясните, как вам угодно, чтобы вас обожали. Я че-
ловек сговорчивый.
Б елин да. А тогда знайте: мне угодно, чтобы меня обожали молча.
Б еллмур. Гм! Я и предполагал, что право разговаривать вы оставите
за собой. Но лучше не затыкайте мне рот: мысли, которые запрещено выска-
зывать, могут ударить в голову, а уж тогда я начну выражать их вольными
жестами.
Б елин да. Чего вы этим добьетесь? II чем вам помогут вольные жесты,
которых я все равно не пойму?
Б еллмур. Коль скоро у меня будет связан язык, мне потребуется пол-
ная свобода действий, чтобы вы поскорее меня поняли. К тому же самый мой
убедительный аргумент я вообще могу выразить только пантомимой.
Входит Гавот.
Араминта. Слава богу! Теперь мы послушаем пение и положим конец
спорам. (Гавоту.) Исполните нам, пожалуйста, новую песенку.
Гавот (поет).
Z8 Старый холостяк
Делия на склоне лет
Девушке дает совет:
«Чтоб в тебе как можно доле
Друг твой видел божество,
Кое в чем ему дай волю,
Но не позволяй всего.
Чуть в мужчинах пыл угас,
Как они бросают нас.
Помнить следует девице,
Что цена их клятвам — грош.
Новы в нас для них лишь лица,
Прочее — одно и то ж».
Араминта. Понравилась вам песенка, джентльмены?
Б еллму р. Исполнена превосходно, но от содержания я не в восторге,
Араминта. Так я и предполагала — в нем слишком много правды. Если
мистер Гавот проследует с нами в сад, мы послушаем ее снова: быть может,
во второй раз она понравится вам больше. (Беллмуру.) Вы проводите туда
мою кузину?
Б еллму р. Конечно, сударыня. Заговорить я с ней не посмею, а жестами
объясниться попробую. (Делает Белинде знаки.)
Б елинда. Фи! Ваша немая риторика еще нелепей ваших наглых речей:
обезьяна куда более надоедливая тварь, чем попугай.
Араминта. Верно, кузина, и это доказывает, что животные верны при-
роде: мужчины ведь тоже творят больше глупостей, чем произносят.
Б еллму р. Что ж, мое обезьянничанье вернуло, по крайней мере, сво-
боду моему языку, хотя признаюсь, что был бы рад продолжать любовный
торг молча: это избавляет человека от бесконечной лжи и ненужных клятв
в день, когда приходится скреплять сделку. Кроме того, у меня есть извест-
ный опыт, который учит:
Ту, что слова оставит без вниманья,
Растрогать могут взгляд или касанье:
В любви красноречиво и молчанье.
Старый холостяк 29
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена первая
Улица перед домом Сильвии.
Входят Сильвия и Люси.
Сильвия. Значит, он не придет?
Люси. Да нет же, придет. Ручаюсь, едва вы войдете в дом и приготови-
тесь принять его, как он уже явится.
Сильвия. Почему ты не называешь его по имени? Кого ты имеешь
в виду?
Люси. Как — кого? Хартуэлла, конечно.
Сильвия. Безмозглая! Я говорила о Вейнлаве.
Люси. У вас не больше надежд вернуть его любовь, чем вернуть себе
девство. Поэтому уймите свое сердце и не упускайте случай устроить свои
дела. Приберите к рукам Хартуэлла, пока наживка не сорвалась с крючка:
годы-то бегут. Вчера старикан изрядно клюнул на приманку и сегодня, без
сомнения, достаточно распален, чтобы проглотить ее.
Сильвия. Что ж, так и придется поступить: другого выхода нет. И все
же, каких бы душевных мук это ни стоило, я должна знать, как Вейнлав от-
казал тебе. Отвечай же! Как он принял мое письмо — гневно или презри-
тельно?
Люси. Ни так, ни этак, а в десять раз хуже — с адским равнодушием.
Клянусь светом солнца, мне в рожу ему плюнуть хотелось! Принял письмо!
Да он принял его так, как я приняла бы одного из ваших любовников, явись
оп с пустыми руками; как принимает вельможа счет от суконщика или по-
священие от нищего поэта; более того — как принимают письмо от жены.
Сильвия. Как! Он его не прочел?
Люси. Пробежал, просил кланяться и сказал, что прочесть внимательно
ему недосуг — это требует времени, а он, видите ли, спешит.
Сильвия. Просил кланяться и даже не прочел внимательно! Он бросил
меня: его приворожила Араминта. О, как кипит моя кровь при одном имени
соперницы! О, как мне хочется проклясть их обоих, чтобы наградой за лю-
бовь ей стала вечная ревность, а ему — разочарование! О, если бы я могла
отомстить за муки, на которые он меня обрек! Я чувствую в себе всю ярость,
на какую способна женщина: во мне пылает не любовь, а жажда мести.
Люси. Я придумала, как посеять между ними раздор.
Сильвия. Как, милая Люси?
Люси. Вам известно, что Араминта покорила его и привязала к себе
притворной скромностью...
Сильвия. Значит, нам надо убедить его, что она любит другого?
Люси. Не угадали. Вот если бы нам удалось доказать Вейплаву, что она
обожает его, состряпав, скажем, поддельное письмо от ее имени, это бы
взвинтило привереду и отбило у него вкус к Араминте.
Сильвия. Да что ты! Эт° ничего не даст.
30 Старый холостяк
Люси. Не беспокойтесь и положитесь во всем на меня. Я вызнаю, что
произошло нынче между ними, и сразу начну действовать. Но погодите-ка!
Если я не ошибаюсь, вон там, на углу, стоит Хартуэлл и разглагольствует сам
с собой. Да, это он. Ступайте в дом, сударыня, примите его полюбезней, рас-
цветите лицо улыбкой, напустите на себя невинный вид и притворитесь, будто
Бам нет нужды притворяться. Вы же знаете, чем его пронять.
Сильвия. Изображать любовь так же трудно, как скрывать, но я все-
таки попытаюсь в меру слабых своих сил, хотя, боюсь, у меня не хватит
умения.
Люси. Какое там к черту умение, сударыня! Притворству нас учит сама
природа.
Обманываем мы мужчин с рожденья,
Себя же сами вводим в заблужденье.
Уходят.
Сцена вторая
Там же.
Входит Хартуэлл, за которым следуют В ейнла в и Б е ллмур.
Беллмур. Гляди-ка! Уж не Хартуэлл ли это направляется к Сильвии?
В ейнла в. И, кажется, рассуждает сам с собой. Попробуем подслушать.
Хартуэлл. Куда, черт побери, я иду? Гм! Ну-ка, подумаем. Не дом ли
это Сильвии, пещера волшебницы, от которой мне надо бы бежать, как от
чумы? Войти сюда значит надеть на себя пропитанную ядом рубашку, бро-
ситься в объятия лихорадки и в приступе безумия ринуться в самое губитель-
ное пламя — женские объятия. Ха! Вовремя опомнился. Вот сейчас приведу
мысли в порядок и удалюсь.
Беллмур. Не допусти этого, о Венера!
В ейнла в. Тс-с!
Хартуэлл. Ну, что же ты не уходишь, Хартуэлл? Ноги, выполняйте
свой долг! Нет, не сдвинулись ни на дюйм. Черт побери, я пойман! Вон там
для меня север, и туда, только туда указывает моя стрелка. Проклинать себя
я могу, перебороть — нет. О восхитительная, проклятая, дорогая, пагубная
женщина! Боже, как будут хохотать надо мной юнцы! Я стану посмешищем
столицы. Не пройдет и двух дней, как меня увековечат в уличной песенке и
воспоют в грустной балладе на мотив «Радостей престарелой девицы» или
«Посрамленного холостяка», а еще через день мой портрет в качестве обяза-
тельного украшения расклеют в сапожных лавочках и общественных уборных.
Проклятье! Страшно даже подумать! Пойду-ка навстречу опасности, чтобы
отделаться от опасений. (Входит в дом Сильвии.)
Б еллмур. Очень надежное лекарство, probatum est*. Ха-ха-ха! Ты прав,
бедняга Джордж: ты выставил себя на посмешище. Зловредный Лондон под-
Одобрено, испытано (лат.).
Старый холостяк 31
хватит шутку как раз на том месте, где ты заговорил всерьез. Ха-ха-ха! Oil
разрывался, как старый стряпчий между двумя гонорарами.
В ейнлав. Или как юная особа между жаждой наслаждения и боязнью
за свою репутацию.
Беллмур. Или как ты сам сегодня, когда, устрашенный собственной сме-
лостью, сорвал поцелуй с губ Араминты.
В ейнлав. Она затеяла из-за этого ссору.
Б еллмур. Ба! Женщины сердятся на подобные обиды лишь для того,
чтобы иметь потом удовольствие простить их.
В ейнлав. Я тоже люблю удовольствие, которое дает нам 'примирение.
На мой взгляд, прощенью, полученному слишком легко, — грош цена.
Б еллмур. Ты сам не знаешь, чего тебе надо — чтобы она сердилась или
чтобы радовалась. Был бы ты доволен, женившись на Араминте?
В ейнлав. А ты был бы доволен, угодив в рай?
Б еллмур. Ты... По совести говоря, мне туда не очень хочется, тем бо-
лее — уже сейчас. Нет, я сперва постараюсь заслужить этУ награду, потру-
дившись ради нее вместе со своим поколением.
В ейнлав. Вот и я не хочу жениться на Араминте, пока ее не заслужу.
Б еллмур. Но каким образом ты рассчитываешь добиться той, кто ни-
когда не сдастся?
В ейнлав. Ты прав, но я бы...
Б еллмур. Женился на ней без ее согласия? Да, ты — загадка не по жен-
скому уму.
Входит Сеттер.
Верный Сеттер? Какие новости? Как подвигается наш замысел?
Сеттер. Как всякий низкий замысел, сэр,— неплохо. Дьявол вознаграж-
дает наши усилия успехом.
Беллмур. Приятно слышать, Сеттер.
В ейнлав. Ладно, оставляю тебя с твоим наперсником. (Уходит.)
Б еллмур. Ты приготовил все, что нужно?
Сеттер. Все, сэр, все — и большую священническую шляпу, и драгоцен-
ную книжечку, и длиннополое духовное одеяние, прикрывающее плотскую
мерзость. Не забыл я и черный пластырь, которым, как мне сказали, Трибю-
лейшен Спинтекст залепляет себе один глаз в качестве епитимьи25 за то, что
грешил в молодости любовными взглядами; правда, кое-кто утверждает, что
именно этим глазом он удостоверился в непостоянстве своей жены.
Б еллмур. Ну что ж, в одежде этого фанатика я и пойду исповедовать
Летицию.
Сеттер. Нет, сэр, лучше подготовьте ее к исповеди, а для этого помогите
ей согрешить.
Б еллмур. Вечером будь у своего хозяина—я зайду за вещами. (Ухо-
дит.)
Сеттер. Буду, сэр. Интересно, у кого же из этих двух джентльменов я
собственно состою иа службе? Для одного я — слуга; для другого, который
лучше изучил мои способности, я — сводник, что, без сомнения, гораздо
32 Старый холостяк
почетней. За одним я следую, как за своим хозяином; другой сам следует за
мной, как за своим проводником.
Входит Лю си.
Люси (в сторону). А вот и его висельник-слуга, над которым я имела
власть во время царствования моей госпожи. Но он слишком лакей, чтобы
не страдать пороками своего хозяина, а, следовательно, не гнушаться вер-
ностью.
Сеттер (не замечая Люси). Не подлежит сомнению, что человек, начи-
сто лишенный дарований, не может быть сводником. Сводник должен быть
тактичен, усерден, осторожен, молчалив и так далее, а, главное, храбр, как
Геркулес, то есть пассивно храбр и активно послушен. Ах, Сеттер, какой клад
пропадает в тебе лишь потому, что ты пребываешь в безвестности!
Люси (в сторону). Он задумчив. Значит, затевает пакость. Может быть,
в маске26 я выпытаю больше. (Надевает маску. Громко.) На одно слово, до-
стойный джентльмен.
Сеттер. Ах, если бы свет знал обо мне, я мог бы стать большим чело-
веком!..
Люси. Мне совестно мешать вашим размышлениям...
Сеттер. И был бы не первым, кто достиг величия благодаря сводниче-
ству.
Люси. Да поразят тебя чума и нужда, многодумный сводник!
Сеттер. Что? Кто ты, злобная тварь, оторвавшая меня от грез о вели-
чии? Кто ты, гнусная помеха...
Люси. Твоим гнусным философствованиям, жалкий тщеславный него-
дяй! Как ты смеешь так заноситься, зная, чем занимается твой хозяин? Ведь
он же обер-своднкк при мистере Беллмуре!
Сеттер. Хорошо сказано, мисс, будь я... Но откуда ты знаешь моего гос-
подина и меня?
Люси. Как вас не знать, если вы оба...
Сеттер. Видимо, мужчины. Что ж, по всей вероятности, так оно и есть.
Я нередко замыкаю колонну и вхожу в брешь, пробитую моим хозяином.
Люси. Да, предатель своей законной повелительницы, в брешь, но это
брешь в вашей собственной чести.
Сеттер. Ого! Но кто же ты? Сдвинь это светское лицо и яви свою каж-
додневную личину.
Люси. Нет, приятель, я не сниму маску: тебя надо не только оскорбить,
но и лишить надежды на месть.
Сеттер. Ну я, кажется, учуял, кто ты такая. Ты какая-нибудь брошенная
служанка, с которой мы недавно позабавились и которая пришла сюда, чтобы
подразнить свое воображение воспоминаниями о совершенном над ней надру-
гательстве. .
Люси. Нет, подлый льстец, превозносящий пороки своего господина!
Ты — чучело, сляпанное из обносков и отрепьев его безудержного щегольства!
Сеттер. А ты — подобие своей мерзопакостной госпожи, слепленное из
ее грязных мыслишек и выношенного белья!
Старый холостяк 33
Люси. Чтоб тебе издохнуть в петле, шавка нищего! Твой хозяин — всего-
навсего попрошайка в любви: стоит у порога и ноет, а в дом войти робеет.
Сеттер. А ты — глазок в воротах своей госпожи, которые открываются
каждому, кто постучит. Словом, ты — большая дорога, ведущая к твоей хо-
зяйке.
Люси. Скотина! Жаба поганая! Нет, я больше не выдержу! (Срывает
с себя маску.) Гляди и трепещи!
Сеттер. Как! Миссис Люси?
Люси. Не понимаю, как у тебя еще хватает наглости смотреть мне
в глаза!
Сеттер. Простите, сударыня, а на ком вина? Кто первым бросил ка-
мень? Кто слишком низко оценил мои должностные обязанности? И как я
мог узнать тебя? Инстинктом, что ли?
Люси. Твой инстинкт должен был подсказать тебе, висельник, какая
у меня должность. А ты опорочил ее самым подлым образом. Я не обижаюсь
на то, что ты наговорил о моей особе; но поношение и позор, которым ты
предал мое невинное ремесло,— этого я не перенесу! (Делает вид, что пла-
чет.)
Сеттер. Право, Люси, мне очень жаль, что так получилось. Признаю себя
виновным, хотя мы оба непочтительно отзывались о нашем ремесле. Я готов
дать тебе любое удовлетворение.
Люси. Поклянись.
Сеттер. Клянусь изо всех сил.
Люси. Тогда будем кратки. Почему твой хозяин не пришел сегодня, как
его просили в письме, которое я ему принесла?
Сеттер. Отвечу не менее кратко: его дело слушается в другом суде.
Люси. Довольно! Отвечай человеческим языком: как далеко зашло у них
с Араминтой?
Сеттер. Так далеко, что возврата уже нет, хотя в данную минуту мой
хозяин находится в немилости из-за сорванного насильно поцелуя. Мы с то-
бой, Люси, можем целоваться и без таких ухищрений.
Люси. Отстань!.. Ну и сокровище же он!
Сеттер. Потому-то тебе и хочется вставить этот брильянт в медальон
твоей госпожи.
Люси. Где он сейчас?
Сеттер. Скоро будет на Пьяцце 27.
Люси. Вспомни, как ты сегодня вел себя. Я хочу прочесть на твоем лице
раскаянье.
Сеттер. Как, Люси! Ни малейшего знака расположения? Разве у нас
с тобой в обычае расставаться с сухими губами?
Люси. Нет, нет! Назад! Я не желаю, чтобы меня тискали и целовали —
я в неподходящем расположении духа.
Сеттер. Я тебя в нем не оставлю: пойду с тобой и развеселю.
Уходят.
2 У. Конгрив
34 Старый холостяк
Сцена третья
Улица.
Входят сэр Джозеф Уиттол и Блефф.
Блефф. Итак, сэр, из-за вашей неуместной щедрости...
Сэр Джозеф. И доброты, спина моя: я — человек добрый, тут уж ни-
чего не поделаешь.
Блефф. Вы дали ему стофунтовый чек на Фондлуайфа.
Сэр Джозеф. Да, да. Он, бедняга, это заслужил.
Блефф. Вы не посчитались со мной, хотя у меня были свои виды на эти
деньги. Если хотите остаться в живых и вновь смотреть мне в лицо, заставьте
его вернуть чек. Ступайте и принесите чек сюда. Я буду ждать вас.
Сэр Джозеф. Можешь ждать хоть до Судного дня28. У меня довольно
ума, черт побери, чтобы не лезть на рожон! Я не дам выпустить себе кишки
из-за ста фунтов. Я уплатил их за свое спасение. Уж не думаешь ли ты, что
я — будь это даже менее опасно — настолько неблагодарен, чтобы потребо-
вать их у джентльмена обратно?
Блефф. Тогда отправьтесь к нему от моего имени. Передайте, пусть
вернет деньги, иначе билбо29 скажет свое слово и начнется кровопролитие.
Если же он упрется, добавьте,— но шепотом, только шепотом,— что я проткну
его насквозь. Помните: говорить тихо-претихо.
Сэр Джозеф. Не беспокойтесь: я скажу эт0 так тихо, что он и не рас-
слышит. Черт бы побрал тебя, забияка! Спятил ты, что ли? Или вообрази л т
будто спятил я? Нет, я не люблю приносить дурные вести: это занятие, ко-
торое плохо вознаграждается. Словом, иди говори с ним сам.
Блефф. Клянусь эфесом, он угрозами принудил вас к соглашению. По-
лагаю, что деньги вы дали из страха, чистого презренного страха. Сознавай-
тесь — так ведь?
Сэр Джозеф. Да нет же, черт побери! Вовсе я не испугался, хотя
должен признаться, он некоторым образом застиг меня врасплох. Конечно,
не могу сказать, что страх тут совсем уж не при чем: мне хотелось избежать
неприятностей. Он чертовски вспыльчивый малый, и если бы я тоже дал волю
себе, добром бы не кончилось — это ясно. И все же думаю, что, если бы ты
был рядом, я скорее отдал бы ему сотню собственных зубов, чем сотню фун-
тов. Ах, черт! Появись он здесь теперь, когда я зол, я сказал бы ему... Тс-с!
Входят Б еллмур и Шар ne р.
Беллмур. И везуч же ты, мошенник! Вон твой благодетель. Тебе пола-
галось бы выразить ему признательность — ты ведь получил деньги.
Шарп ер. Сэр Джозеф, ваш чек был принят и немедленно оплачен.
Я вернулся, чтобы принести вам свою благодарность.
Сэр Джозеф. Она будет принята менее охотно, чем повод к ней, сэр.
Б еллмур. Мне кажется, Том, что сэр Джозеф, несмотря на рыцарское
звание, раскаивается в своем поступке. Он в эту минуту похож на Рыцаря Пе-
чального образа30.
Старый холостяк 35
Шарп ер. Двойная щедрость с его стороны! Вы отвергаете мою благо-
дарность, сэр? Сделайте одолжение. Но надеюсь, вы не обижены тем, что я ее
принес?
Сэр Джозеф. Быть может, да, быть может, нет, быть может, и да и
нет, сэр. Что из того? Полагаю, сэр, что я могу обижаться, не обижая вас?
Шарп ер. Ну и ну! Капитан, не объясните ли вы, в чем дело?
Блефф. Мистер Шарпер, дело тут нехитрое: сэр Джозеф разгадал ваш
трюк и, будучи человеком чести, не желает, чтобы его обманывали.
Шарпер. Трюк, сэр?
Сэр Джозеф. Да, трюк, сэр, и, будучи человеком чести, я не желаю,
чтобы меня обманывали, и потому, сэр...
Шарпер. Минутку, сэр Джозеф, всего два слова. Памятуя о недавно
оказанной мне услуге, я бы не хотел, чтобы вы дали втянуть себя в историю,
чрезмерно полагаясь на это подобие человека, на этого хвастуна, портящего
воздух.
Сэр Джозеф. О боже! Капитан, подойди сюда и вступись за себя. Я дам
ему отпор, если ты меня поддержишь.
Шарпер. В таком случае я опережу вас. (Бьет сэра Джозефа.) Вот
тебе! Получай, дурак!
Сэр Джозеф. Капитан, и ты это стерпишь? Не проткнешь его насквозь?"
Блефф. Тише! Сейчас это не очень удобно. Я найду другое время.
Шарпер. Что ты там бормочешь о времени, мошенник? Ты был подстре-
кателем, так вот тебе памятка, чтобы ты не забывал: всему свое время. (Пи-
нает его.)
Блефф. Сейчас ваше время, сэр. Воспользуйтесь им как можно лучше.
Шарпер. Всенепременно воспользуюсь: вот тебе еще. (Пинает его.)
Блефф. Вы очень любезны, сэр, но здесь слишком людное место, чтобы
отблагодарить вас. И я лишь шепну вам на ухо, что еще вас увижу.
Шарпер. Ах, ты, неподражаемый трус! Ты не только увидишь меня, но
и почувствуешь — вот так, например. (Пинает его.)
Б еллмур. Ха-ха-ха! Но прошу тебя, уйдем. Пинать такого щенка просто
неприлично, разве что тебе холодно, а другого способа согреться нет.
Б еллмур и Шарпер уходят.
Блефф. Очень хорошо... Просто прекрасно... Впрочем, не имеет значе-
ния. Разве все это не великолепно, сэр Джозеф?
Сэр Джозеф. Скорее печально. По-моему, даже весьма печально.
Я предпочел бы ходить всю жизнь голым, чем похваляться подобным вели-
колепием.
Блефф. Смерть и ад! Выслушать такое оскорбление! Лучше умереть,
чем снести его! (Обнажает палаш.)
Сэр Джозеф (в сторону). Боже, почему гнев его не пробудился рань-
ше! (Громко.) Нет, милый капитан, не приходи в ярость: он ведь уже ушел.
Вложи оружие в ножны, вложи, дорогая моя спина! Тебя просит об этом твой
сэр Джозеф. Дай я расцелую тебя. Только спрячь оружие, спрячь!
Блефф. Клянусь небом, этого не спрячешь!
2*
36 Старый холостяк
Сэр Джозеф. Чего, забияка?
Блефф. Оскорбления.
Сэр Джозеф. Довольно о нем — с этим покончено. Я говорю о палаше.
Блефф. Что ж, сэр Джозеф, если вы просите... (Вкладывает палаш
в ножны.) Но разве вас, друг мой, не оскорбляли, не избивали, не пинали?
Сэр Джозеф. Да, как и тебя. Но неважно — все уже позади.
Блефф. Неправда, клянусь бессмертным громом орудий! Тому, кто ос-
меливается говорить мне в лицо такие слова, не дожить до следующего вздо-
ха. (Напускает на себя грозный вид.)
Сэр Джозеф. Говорю тебе в лицо, капитан... Нет, нет, я говорю не тебе
в лицо. Черт возьми, будь у тебя такая же грозная физиономия пятью ми-
нутами раньше, его песня была бы спета: он скорее отважился бы расцело-
вать тебя, чем ударить. Но человек не может помешать тому, что говорится
или делается за его спиной. Идем же! Довольно думать о том, что прошло.
Блефф. Я созову военный совет — надо обсудить план мести.
Сцена четвертая.
Гостиная Сильвии.
КартуэлЛу Сильвия, певец и танцоры в причудливых нарядах.
Песня
С Тирзой Аморе лежал.
Он ее в объятьях жал
И твердил со вздохом томным,
Предаваясь ласкам скромным:
«Если вволю не упьюсь
Тем, чего отведал вкус,
С жизнью я сейчас прощусь».
За песней следует танец.
Сильвия. В самом деле, очень мило. Я готова смотреть на них хоть весь
день.
Хартуэлл. Относится ли это и ко мне? На меня вы тоже готовы смот-
реть весь день?
Сильвия. Умей вы петь и танцевать, я с удовольствием смотрела бы и
на вас.
Хартуэлл. Но ведь пел и танцевал-то я: и музыка, и пение, и танец
вызваны к жизни мною. (Вытаскивает кошелек и потряхивает им.) Видите,
Сильвия, здесь все — песни и танцы, поэзия и музыка. Слышите, как нежно
гинеи звякают одна о другую, танцуя под собственный звон? На деньги по-
купается все, а деньги у тебя будут: я отдам и этот кошелек, и все свое до-
стояние, лишь бы завоевать твою любовь! Ну, скажи, ты — моя? Отвечай,
сирена! (В сторону.) Ох, зачем я смотрю на нее? Увы, не могу оторваться!
(Громко.) Говори, милый ангел, дьявол, святая, ведьма! Не мучь меня ожи-
данием.
Старый холостяк 37
Сильвия. Не смотрите на меня так. Я краснею, я глаз не в силах поднять.
Хартуэлл (в сторону). Где ты, мужская гордость? Во что я превратил-
ся? В мои-то годы стать игрушкой в руках бабенки! Чтобы черт тебя побрал,
бородатый младенец, которого она водит на помочах! О старческое слабо-
умие! Вот именно, слабоумие! Неужели благородное чувство похоти может
достигать такой остроты? Пылкая кровь не остывает, и любовь, разливаясь
по жилам и преисполняя меня ребяческой, нет, младенческой покорностью,
властно зовет: «Прильни к моим полным молока сосцам!» (Громко.) Скажи,
Сильвия, ты могла бы меня полюбить?
Сильвия. Я, право же, боюсь ответить, прежде чем поверю вам, а пове-
рить боюсь еще больше.
Хар ту элл {в сторону). О черт! Как ее невинность терзает и пленяет
меня! (Громко.) Дитя мое, ложь — сущность искусства любви, которым обыч-
но так ловко владеют мужчины. Но я в нем такой новичок, что можешь по-
верить: я не искушен в ее коварных таинствах. Клянусь душой, я не умею
лгать даже ради того, чтобы услужить другу или обзавестись любовницей.
Сильвия. Но все-таки лжете, говоря, что любите меня?
Хар ту элл. Нет, нет, дорогая простушка, прелестное мое дитя! Я говорю,
что люблю тебя, и говорю правду, чистую правду, которую стыжусь открыть.
Сильвия. Но я слышала, что любовь нежна: она разглаживает нахму-
ренный лоб, просветляет гневное лицо, смягчает грубый нрав и делает чело-
века добрым. У вас же такой вид, словно вы хотите кого-то припугнуть, и
говорите вы так, будто полны не любовью, а злобой.
Хартуэлл. Я полон и той, и другою: любуюсь тобой и злюсь на себя.
Да поразит меня чума за то, что я так сильно люблю тебя, но я уже не в си-
лах остановиться! Мое чувство — зазубренная стрела: легко вонзается, но
трудно вытаскивается.
Сильвия. Ах, будь я уверена в вашей любви... Но разве я могу быть
уверена?
Хартуэлл. Рассмотри симптомы моего недуга и спроси всех тиранок
твоего пола, не по этой ли разноцветной ливрее узнают они своих болванов-
поклонников. Я грущу без тебя, выгляжу ослом при тебе, не сплю из-за тебя
по ночам, грежу о тебе наяву, много вздыхаю, мало пью, ем того меньше,
ищу уединения, стал слишком интересен сам для себя и, как мне дали понять,
весьма утомителен для окружающих. Если это не любовь, значит это — бе-
зумие, и тогда оно простительно. Да что там! Есть еще один, самый верный
признак — я даю тебе деньги.
Сильвия. Нет, это не признак: я слышала, что джентльмен платит даже
самой дурной женщине, если хочет заполучить ее в постель. О боже! Надеюсь,
вы на это не рассчитываете: я не хочу стать шлюхой.
Хартуэлл (в сторону). Очень жаль.
Сильвия. Я не пущу вас к себе в постель, даже если вы женитесь на
мне: у вас ужасная борода — она будет колоться. А вы намерены жениться
на мне?
Хартуэлл (в сторону). Надо же! Простушка, а задает такие каверзные
вопросы! Проклятье! Меня опутают быстрее, чем я опомнюсь. Я ведь уверен:
38 Старый холостяк
стоит мне сделать предложение, как она его примет. (Громко.) Жениться?
Нет, я намерен любить тебя.
Сильвия. Но если вы любите меня, вы должны жениться на мне.
Я прекрасно помню, что мой батюшка любил мою матушку и был женат на
Хартуэлл. Да, да, дитя мое, в старину люди женились по любви, но
теперь мода изменилась.
Сильвия. Не убеждайте меня — я по себе знаю, что она не изменилась:
я люблю вас и хочу стать вашей женой.
Харту элл. Я сбрею бороду, она не будет колоться, и мы отправимся в
постель...
Сильвия. Нет, я не настолько глупа и вполне могу остаться честной
девушкой. Вот, возьмите (бросает ему кошелек) —я не хочу оставлять у себя
ничего вашего. Я ненавижу вас и не желаю больше видеть: вы задумали опо-
зорить меня. (Направляется к дверям).
Харту элл (в сторону). Будь она проклята! Пусть убирается — для меня
это счастье, избавление. И все же она подлинное сокровище! Сколько нежно-
сти, красоты, порядочности! (Громко.) Постой, Сильвия! (В сторону.) Же-
ниться?.. Каждый мужчина раз в жизни остается в дураках, но жениться —
значит остаться в дураках на всю жизнь.
Сильвия. Зачем вы остановили меня?
Харту э л л. Я отдам тебе все, что у меня есть, ты будешь все равно
что моя жена, и свет поверит в это; более того, ты сама будешь так считать,
пусть только я так не считаю.
Сильвия. Клянусь любовью к вам, нет! Я лучше умру, чем стану вашей
содержанкой.
Хартуэлл (в сторону). Женщина, к тому же неопытная, может быть,
и останется честной — хотя бы из упрямства и духа противоречия. Проклятье!
Это всего лишь «может быть», да и то на унизительных условиях! (Громко.)
В таком случае, прощай. Не видя тебя, я сумею справиться с собой.
Сильвия. Прощайте! (Делает вид, что плачет.)
Харту э л л. Гм! Ну, поцелуемся на прощание. (В сторону.) Ее поцелуй
слаще свободы. (Громко.) Ты добилась своего — я женюсь на тебе. Вся моя
решимость растаяла от этого поцелуя. Еще один!
Сильвия. А когда венчанье?
Харту э л л. Как можно скорей. Не стану оставлять себе времени на раз-
думья, чтобы не остыть. Жди меня вечером — я бегу выправлять разрешение.
Еще один поцелуй в доказательство того, что я действительно рехнулся. Так!
(Уходит.)
Сильвия. Ха-ха-ха! Старый лис угодил в западню!
Входит Л ю си.
Боже, как ты меня напугала! Я уже решила, что он вернулся и слышал мои
слова.
Люси. Ох, сударыня, я встретила вашего поклонника: он спешил так,
словно бежал за повитухой.
Старый холостяк 39
Сильвия. Нет, милочка, он бежал за священником, предвестником появ-
ления повитухи месяцев этак через девять. Я нахожу, что умение притво-
ряться так же естественно для женщины, как умение плавать для дикаря:
даже если мы ныряем в омут впервые, нам ничего не грозит — нас выручит
наш природный дар. Но как твои успехи?
Люси. Соответствуют вашим пожеланиям, коль скоро Вейнлава все рав-
но не исправишь. Я выведала, что они с Араминтой вправду поссорились,
и написала подложное письмо, в котором она первая ищет примирения. Уве-
рена, это подействует. Идемте, я вам покажу. Идемте, идемте, сударыня,— вы
получите истинное удовольствие, утолив и свою страсть, и свой гнев. Письмо
доставит вам немалую радость — в нем соединилось все, что может прельстить
ваш пол.
Для женщины нет больше наслажденья,
Чем разом и любовь вкушать, и мщенье.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сцена первая
Улица перед домом Фондлуайфа.
Входят Беллмур в одежде пуританского проповедника и Сеттер.
Б еллмур. Вот ее дом. (Смотрит на часы.) Ну как, Сеттер? Идет мне
лицемерие? Хорошо на мне сидит?
Сеттер. Наинабожнейшим образом.
Б еллму р. Не понимаю, почему наши молодые люди так хвастаются сво-
им безбожием. Распутничать под маской благочестия куда удобней.
Сеттер. Тс-с, сэр, и живей сюда! Из-за угла показался Фондлуайф и
направляется в нашу сторону.
Б еллмур. Ты прав: это он, а ему не следует видеть меня.
Уходят.
^ Входят Фондлуайф и Барнеби.
Фондлуайф. А я говорю, что останусь дома.
Барнеби. Но, сэр...
Ф ондлу айф. Вот несчастье! В этого парня вселился дух противоре-
чия. Кому я сказал, бездельник, что останусь дома?
Барнеби. Умолкаю, сэр, но тогда прощай пятьсот фунтов!
Ф ондлу айф. Это как же? Погоди, погоди, ты, кажется, сказал, что
условился с его женой, с самой Комфорт?
40 Старый холостяк
Б ар н е б и. Условился. И Комфорт пришлет сюда Трибюлейшена, как
только он объявится дома. Я, конечно, могу привести молодого мистера При-
га, чтобы он составил компанию хозяйке, пока вы в отлучке, но вы говорите...
Ф ондлу айф. Что? Что я говорю, мошенник? Я говорю, чтобы он близко
к моему дому не подходил; я говорю, что он тщеславный юный левит31, изне-
женный деликатесами, которые поглощает, чтобы выглядеть изящным в гла-
зах женщин. Откровенно сказать, боюсь, не осквернил ли он уже алтарь на-
шей сестры Комфорт, чей добрый муж введен в заблуждение его набожным
видом. Я говорю, что похоть сверкает у него в глазах и цветет на щеках и что
я скорее доверю свою жену раскормленному капеллану какого-нибудь лорда,
нежели ему.
Б ар не б и. Время уходит, сэр, а там ничего не сделать до вашего при-
хода.
Ф онд л у айф. А здесь ничего не сделать до моего ухода. Поэтому я ос-
танусь, понятно?
Барпеби. И рискнете сорвать сделку, сэр?
Ф ондлу айф. Ну, довольно, довольно. Человеку, у которого красивая
жена, и без этого забот хватает.
Барнеби. Только в том случае, сэр, когда он не выполняет своих супру-
жеских обязанностей. А уж это все равно что из тщеславия снять хороший
дом и напустить туда жильцов, чтобы было чем аренду платить.
Ф онд л у айф. Очень меткое сравнение, мошенник! Ступай, попроси мою
Кокки выйти сюда. Я дам ей кое-какие наставления перед уходом и кое в чем
ее разубежу.
Барнеби уходит.
А покамест попробую разубедить себя. Скажи, Айзек, почему ты ревнуешь?
Почему ты так не доверяешь родной жене? Потому что она молода и пылка,
а я стар и бессилен. Зачем же ты тогда женился, Айзек? Затем, что она была
красива и соблазнительна, а ты упрям и влюблен до безумия, влюблен так,
что и теперь не властен подавить в себе влечение. А разве то, что соблазняет
тебя, Айзек, не соблазняет других, которые могут соблазнить ее? Сильно
Этого опасаюсь. Но ведь твоя жена любит тебя, больше того, обожает? Да.
Тогда к чему твои тревоги? Увы, она любит меня больше, чем имеет к тому
оснований. А мы, коммерсанты, не доверяем слишком сговорчивым партне-
рам — у них всегда есть скрытые намерения. Следовательно, и у твоей жены
есть скрытые намерения, которых тебе не разгадать, сколько бы ты, Айзек,
не бился. Но тс-с!
Входит Летиция.
Л етиция. Надеюсь, мое сокровище не покинет меня. Правда, Никкин?
Ф онд л у айф. Жена, глубоко ли задумалась ты над тем, как отврати-
телен, ужасен, вопиющ грех прелюбодеяния? Взвесила ли ты всю тяжесть его,
спрашиваю я? Это очень весомый грех, и хотя он ляжет на твои плечи, твой
муж тоже будет вынужден нести часть этого бремени. Твоя вина падет и на
его голову.
Л етиция. Боже милостивый! Что ты имеешь в виду, дорогой мой?
Старый холостяк 41
Ф о ндлу айф (в сторону). Признаюсь, у нее обольстительные глаза.
И сомневаюсь, что могу доверить ее даже Трибюлейшену. (Громко.) Отвечай,
ты подумала, что значит наставить рога мужу?
Л етиция. (в сторону). Странно! Я уверена, что он ни до чего не доко-
пался. (Громко.) Кто очернил меня перед моим ненаглядным? Надеюсь, мое
сокровище не допускает, что мне приходили или придут в голову подобные
мысли?
Ф ондлуайф. Нет, нет. Я же говорю, что они приходят мне.
Аетиция (в сторону). Не знаю, что и подумать. Но я обязательно выяс-
ню, что это значит. (Громко.) Как ты жесток, милый! Неужели ты послал за
мною только ради этого? Разве разлука с тобой слишком малое для меня горе,
что ты усугубляешь его несправедливыми подозрениями? (Всхлипывает.) Ты
знаешь, как я предана тебе, и потому тиранишь меня. Продолжай, жестокий
человек! Глумись над моим бедным сердцем, пока оно не разобьется. При
таком обращении тебе недолго ждать. Впрочем, ты этот'° хочешь... Что ж,
скоро ты дождешься своего, да, да, дождешься. Оно разобьется в угоду тебе.
(Вздыхает.)
Ф ондлу айф (в сторону). Кажется, я в самом деле переборщил. Нет,
вы только посмотрите: она и впрямь плачет. Нежная моя глупышка! (Громко.)
Не надо, Кокки, не надо, дорогая моя, не плачь. Я просто пошутил, я же не
всерьез.
Л етици я (в сторону). Значит, опасности нет. А я-то перепугалась!
(Громко.) Ты вечно шутишь над моим горем, жестокий! Ох, зачем я так люб-
лю тебя! И все же...
Ф ондлу айф. Послушай, Кокки...
Л етици я. Нет, нет, я надоела тебе — в этом все дело. Ты найдешь себе
другую жену, другую влюбленную дурочку, чтобы разбить сердце и ей. Но
будь как угодно жесток ко мне — я все равно стану молиться за тебя, а когда
умру с горя, дай бог тебе найти жену, которая полюбит тебя так же, как лю-
била я. Раз тебе угодно, я рада буду мирно почивать в холодной могиле.
(Вздыхает.)
Ф ондлу айф (в сторону). Боже, она тронула бы даже каменное серд-
це! Признаюсь, я не в силах дольше сдерживаться. (Громко.) Нет, милая Кок-
ки, это ты разобьешь мое сердце, право, разобьешь. Видишь, ты заставила
плакать меня, своего бедного Никкина, и я не оставлю тебя — лучше уж все
потерять.
Л етиция (в сторону). Избави и упаси, господи! Это значило бы завести
шутку слишком далеко.
Ф ондлу айф. Ты не поцелуешь своего Никкина?
Л етиция. Уходи, скверный Никкин, ты не любишь меня.
Ф ондлу айф. Поцелуй, поцелуй! Право же, я очень тебя люблю.
Л етици я. Нет, не любишь. (Целует его.)
Ф ондлу айф. Как! Я не люблю мою Кокки?
Л етиция. Не-е-т.
Ф ондлу айф. Признаюсь, ты мне милей пятисот фунтов, и ты сама
Это подтвердишь, когда я потеряю их ради тебя.
42 Старый холостяк
Летиция. Нет, ты не станешь жертвовать делами ради меня, не станешь,
Никкин. Если ты не поедешь, я подумаю, что ты продолжаешь ревновать меня.
Ф онд л у айф. Ха-ха-ха! Неужели подумаешь, глупышка? Тогда я пой-
ду — я не ревную. Бедная моя Кокки, поцелуй своего Никкина, ну поцелуй,
Хи-хи-хи! Скоро сюда придет один хороший человек. Он поговорит с Кокки
и научит ее, как следует вести себя жене.
Летиция (в сторону). Надеюсь, придет такой, что покажет мне, как сле-
дует вести себя мужу. (Громко.) Рада поучиться и угодить моему сокровищу.
(Целует его.)
Ф ондлуайф. Милая моя умница! Поцелуй Никкина еще раз, а затем
в дом, в дом, в дом. До свиданья.
Л етиция. До свиданья, Никкин!
Ф онд л у айф. До свиданья, Кокки!
Л етици я. До свиданья, Никкин!
Ф ондлуайф. До свиданья Кокки! До свиданья! До свиданья.
Расходятся в разные стороны.
Сцена вторая
Улица.
Входят В ей нлав и Шарп ер.
Шарп ер. Как! Араминта потеряна?
В ейнлав. В подтверждение моих слов прочти вот это. (Протягивает ему
письмо.)
Шар пер. М-м... (Читает вслух.) «И то, что тогда показалось дерзостью,
сейчас, по размышлении, кажется мне лишь следствием вашей не в меру
бурной страсти. Боюсь, что на этот раз даю слишком веское доказательство
своей собственной. Я в ужасе от того, что написала, но какая-то непонятная
сила вынудила меня взяться за перо. Прошу об одном — не судите меня чрез-
мерно строго. Ваша Араминта.» — Потеряна? Ради всего святого, скажи: ты
не потерял разум? Здесь же подписью и печатью удостоверяется, что она
принадлежит тебе. Скорее к ней, друг, к этой восхитительной дыне, созрев-
шей и лишь ожидающей, когда ее разрежут! Она все это время вынашивала
любовь к тебе и теперь разрешилась от бремени.
В ейнлав. Плод не ко времени, и родила она его до срока.
Шар пер. Ты так и не отделался от своей дурацкой причуды, Фрэнк?
У тебя нездоровый, свидетельствующий о дурном характере, желудок: ты
лишь отведываешь любви, а переварить ее не можешь.
В ейнлав. Могу, если ем сам, но не терплю, когда меня пичкают. Госпо-
ди, неужели на свете нет женщины, которая доставила бы мужчине удовольст-
вие поохотиться за ней! Мне вечно мешают, а то и просто не дают завершить
ногоню: дичь, которую я должен преследовать, кидается мне под ноги. Когда
заяц сам прыгает в зубы борзой — эт0 скучно и противоестественно: заядлый
Старый холостяк 43
охотник — и тот почувствует отвращение. Я люблю травить, а не подбирать
дичь.
Шарп ер. Надеюсь, однако, ты не собираешься бросить Араминту? Эт0
поистине было бы достойно не охотничьего пса, а дворняги. Придешь па
МЭлл32?
В ейнла в. Нет, сегодня вечером там будет она. Впрочем, нет, приду,
и Араминта увидит, как ошибалась в своем...
Ш ар ne р. Выборе. Но не такая же ты скотина, чтобы пренебречь ею?
В ейнла в. Я разочаровал бы ее, поступив иначе. Судя по всему, она
ждет именно этого.
Коль ты мужчина, убегай от той,
Что бегать начинает за тобой.
Сц ена третья
Комната в доме Фондлуайфа.
Слуга вводит Беллмура, переодетого пуританским проповедником,
с черным пластырем на глазу и книгой в руках.
Слуга. Не угодно ли отдохнуть, сэр? Вот стул. Хозяйка сейчас выйдет,
сэр. {Уходит.)
Б еллмур. Надежно скрытый под заемным одеянием, я рассею все по-
дозрения и не рискую быть узнанным. Этот наряд — порука моего духовного
звания, а со мной неразлучные новеллы Скаррона33 вполне сойдут за молит-
венник. По-моему, я точная копия Монтуфара из «Лицемеров»34. А вот и
она сама.
Входит Л етиция.
Вот так Аврора сквозь ночной покров
Вдруг озаряет толщу облаков
И смертным возвращает зренье вновь.
{Сбрасывает облачение, пластырь и пр.)
Л етиция. «Так, заалев румянцем...» {Замечает Беллмура и вздраги-
вает.) О боже, будь мне защитой! Кто здесь?
Б еллмур. Ваш поклонник.
Л етиция {в сторону). Друг Вейнлава? Я знаю его в лицо. Значит, Вейн-
лав предал меня.
Б еллму р. Вы удивлены, сударыня? Но разве вы не ожидали возлюблен-
ного? В первое мгновение ваши глаза, хотя они теперь и потуплены, взгля-
нули на меня с непритворной нежностью.
Л етиция. У меня достаточно оснований удивляться и вашему появле-
нию, и вашей наглости. Они для меня внове. Вы не тот, кого я рассчитывала
увидеть: в вашем лице я приветствовала святого человека, а не лицемера.
Б еллму р. Вернее сказать, вы приветствовали не лицемера, а лице-
мерие.
44 Старый холостяк
Летиция. Кто вы, сэр? Вы, без сомнения, ошиблись домом.
Б еллмур. В кармане у меня лежит инструкция, где предусмотрено все,
кроме подобной суровости. (Вытаскивает письмо.)
Летиция (в сторону). Мое письмо! Подлый Вейнлав! В таком случае
притворяться бесполезно. (Громко.) Очевидно, вы меня с кем-то перепутали.
(Направляется к двери.)
Б еллму р (в сторону). Или я сильно ошибаюсь или мы не расстанемся.
(Громко.) Постойте, сударыня. Признаюсь, я действительно ошибся и прино-
шу вам тысячу извинений. Какой же я безнадежный тупица! Простите ли
вы мне беспокойство, причиненное вам? Но это ошибка, которую так легко
совершить.
Л етиция (в сторону). Что бы это значило? Немыслимо, чтобы он пе-
репутал меня с другой. А он — красивый мужчина, хотя и напугал меня.
Теперь, рассмотрев его хорошенько, я уже не перепутаю его ни с кем. (Гром-
ко.) Всем нам свойственно ошибаться, сэр. Коль скоро вы признаете свою
ошибку, дальнейшие объяснения излишни.
Б еллмур. Поверьте, сударыня, у меня есть другое объяснение, позабав-
ней, и вам стоит его выслушать. Вчера вечером, ожидая друга, я засиделся
у него дома допоздна, и мои с ним короткие отношения позволили мне вос-
пользоваться его постелью. Хозяина не было всю ночь, а утром слуга подал
мне письмо. Распечатав его, я счел содержавшийся в нем план настолько
очаровательным, что весь день напролет думал об одном — как его осущест-
вить, и лишь потом удосужился прочесть адрес на конверте. Я был крайне
изумлен, обнаружив, что письмо адресовано мистеру Вейнлаву. Приношу
миллион извинений, сударыня, и, видит бог, готов дать вам любое удовлетво-
рение.
Л етиция (в сторону). Я попалась! Вейнлав либо не виноват, либо друг
его сумел красиво выйти из положения.
Б еллмур. Вы, кажется, чем-то озабочены, сударыня?
Л етиция. Надеюсь, вы — джентльмен и, узнав о проступке слабой жен-
щины, не воспользуетесь этим, чтобы погубить ее репутацию. По-моему, вы
для этого слишком благородны...
Б еллму р. И слишком влюблен. Если я говорю неправду, значит, лицо
мое — лжесвидетель и заслуживает быть выставленным у позорного столба.
Нет, богом клянусь...
Л етиция. Если хотите, чтобы я поверила, не клянитесь, а просто обе-
щайте.
Б еллму р. Хорошо, обещаю. Но обещание — это такое холодное слово!
Разрешите мне поклясться этими очами, этими смертоносными очами, этими
целительными устами. Пусть они с чарующей нежностью коснутся моих губ
и навеки скрепят мое слово!
Л етиция. На этом условии — согласна.
Б еллму р целует ее.
Б еллму р. Мгновение показалось мне вечностью. Еще раз — на любых
условиях.
Старый холостяк 45
Летиция. Нет, нет... (В сторону.) Впервые вижу такого приятного наг-
леца. (Громко.) А вы не осудите меня? Уступаю лишь для того, чтобы купить
ваше молчание. (Целует его.) Ах, что же я делаю!
Б еллмур. Что ты делаешь? Этого не передаст ничей язык, даже твой.
Это можно передать лишь твоими устами. Ох, мне дурно от избытка блажен-
ства. Любовью заклинаю, отведи меня куда-нибудь, где я смогу прилечь. Ско-
рей! Боюсь, что у меня пароксизм.
Л етиция. Господи, что еще за пароксизм?
Б еллмур. Ну, в общем, припадок. Я уже чувствую симптомы.
Л втиция. А это надолго? Я боюсь вас вести к себе в спальню.
Б еллмур. Нет, ненадолго. Дай мне только прилечь, и все пойдет на лад.
Сцена четвертая
Сент-Джеймсский парк 35.
Входят навстречу друг другу Ар а мин та и Б ели н да.
Б елинда. Как я рада встретить тебя, дорогая! Я была на Биржезв и так
устала.
Араминта. Почему?
Б ели н да. Ах, эти изуверские варварские наемные кареты! Я превра-
тилась в форменное желе. Наверно, я ужасно растрепана? (Достает карман-
ное зеркальце.)
Араминта. Да, голова у тебя чуточку не в порядке.
Б ели н да. Чуточку? Нет, в страшном беспорядке. Что за отвратитель-
ная физиономия! Какой плачевный вид! Ха-ха-ха! Дай бог, чтобы сюда никто
не завернул, прежде чем я не подремонтируюсь. Ах, дорогая, сколько пере-
видела я сегодня разной деревенщины! Ха-ха-ха! Не могу отделаться от мыс-
ли, что выгляжу сейчас точь-в-точь как эти особы. Подколи, милочка, вот
здесь, а я буду рассказывать. Вот так, прекрасно. Благодарю, дорогая. Как
я уже говорила тебе... Фи, это самый непокорный локон!.. Так вот, я уже
говорила... Ну теперь я тебе нравлюсь? Или по-прежнему уродлива? Все еще
выгляжу ужасно? Так ведь?
Араминта. Нет, нет. Ты выглядишь как нельзя лучше.
Б е линд а. Итак... Но на чем я остановилась, дорогая? Я говорила...
Араминта. Ты собиралась о чем-то рассказать, милочка, но так и не
успела начать.
Б е л и н д а. Ах да, о комичнейшем зрелище. Когда я была в лавке миссис
Снипуэлл, туда заглянул сельский сквайр в сопровождении жены и двух до-
чек. О боже, не девушки, а пара плохо вылизанных щенят!
Араминта. Представляю себе. Пухленькие, румяные сельские девушки...
Б елин да. Жирные, как откормленная домашняя птица. А разряжены,
честное слово, так, что ты приняла бы их за фрисландских хохлаток, у кото-
рых перья растут задом наперед. Ох, до чего же нелепые создания! Такие
простенькие, такие чуждые моде и. всему общепринятому! У меня не хватило
46 Старый холостяк
терпения втихомолку любоваться ими, и, предложив одной из них переделать
перед платья, я постаралась придать ему более современный вид.
Араминта. Господи! И ты решилась нанести этой леди подобную оби-
ду? А вдруг она из знатного рода?
Б ели на а. Судя по туалету, могу поклясться: не только из знатного, но
еще из древнего. Обиду? Чепуха! Ты заблуждаешься: несчастная девчонка
приседала и кланялась так, словно я — ее крестная мать. Я же пыталась при-
вести ее в божеский вид, и она поняла это, потому что поблагодарила меня
и преподнесла мне два тепленьких яблока, которые извлекла из кармана ниж-
ней юбки. Ха-ха-ха! А другая стояла и глазела на меня, раскрыв рот. И по
лицу ее я живо представила себе фасад их дома: глаза — два окна с выступом,
рот — парадная дверь, гостеприимно распахнутая на радость пролетающим
мухам.
Араминта. Словом, ты развлекалась. А что они накупили?
Б елинда. Папаша взял рог для пороха, календарь и футляр для гре-
бешка; мать — высоченный чепец с оборками и ожерелье из крупного янтаря;
дочки лишь изорвали по паре лайковых перчаток, тщетно силясь их приме-
рить. Боже мой! Сюда идет болван, который обедал позавчера у миледи
Фрилав.
Входят сэр Джозеф Уиттол и Блефф.
Араминта. Быть может, он не узнает нас.
Б елинда. Для вящей уверенности наденем маски.
Надевают маски.
Сэр Джозеф. Сейчас подцеплю какую-нибудь, черт побери! Я намерен
весело провести ночку. А по дороге зайду к олдермену Фондлуайфу и пе-
рехвачу еще полсотни. Поверь, забияка, всего у нас будет выше головы —
и вина, и женщин. Подумать только! После этой мадеры я стал легче на ногу,
чем кузнечик... Ого! Видишь этих сердцеедок, забияка? {Напевает.) «Смотри-
те, кто здесь. Смотрите, кто здесь. Та-ра-ра-ра-ра-ра-рам!» Ей-богу еще ста-
кан мадеры, и я отважусь атаковать их без твоего прикрытия.
Б лефф. Вот и атакуйте, рыцарь. А у вас найдется, что им сказать?
Сэр Джозеф. Что сказать? Вздор! Ерунда! Не беспокойся, у меня най-
дется, что сказать, если, конечно, не позабуду. Честное слово, память изрядно
меня подводит.
Б елинда. Какой ужас! Кузина, что делать? Эти страшилища направля-
ются к нам.
Араминта. Не беда. Сюда, как я вижу, идет Вейнлав. Признаюсь в сво-
ей слабости: мне хочется дать ему случай помириться со мной. А возмож-
ность избавить нас от приставаний этих хлыщей — самый удобный к тому
случай.
Блефф. Клянусь своими ножнами, мы рады встрече с вами, сударыни.
Араминта. Мы, к сожалению, нет.
Б лефф (Белинде). А что скажет моя прелестная верховая лошадка?
Б елинда. Ах вы, грязное чудовище, милейший неряха, капитан Пифпаф
Старый холостяк 47
или Блефф, как бишь вас там! Убирайтесь, солдафон,— от вас разит бренди
и табаком. Фи! (Плюет.)
Блефф (в сторону). Вот те на! Меня встречают ударом в морду, а я
даже не знаю, что ответить.
Араминта (в сторону). Надеюсь, что болван, доставшийся на мою долю,
не столь самоуверен и его нетрудно будет осадить.
Сэр Джозеф. Гм! Простите, сударыня, откуда дует ветер?
Араминта. Глубокомысленный вопрос! У вас, сэр, видно, ум за разум
зашел, что вы спрашиваете о таких вещах?
Сэр Джозеф (в сторону). Слава богу, разговор завязался. Теперь я
затрещу, как сорока.
В отдалении показываются Шарп ер и В ей н лав.
Б ели на а. Араминта, милая, я устала.
Араминта (тихо, Белинде). Давай снимем маски, чтобы Вейнлав не
мог не узнать нас. От своего болвана я в два счета отделаюсь. (Громко.)
Извольте, сэр Джозеф, я открою лицо, но после этого немедленно уходите.
Я вижу человека, который начнет ревновать, если заметит, что я говорю
с вами. Будьте осторожны — ни слова в ответ и тотчас же исчезайте. (Сни-
мает маску.)
Сэр Джозеф (в сторону). Богачка, обедавшая у миледи Фрилав! Сэр
Джозеф, твоя будущность обеспечена! Ей-богу, я по уши влюблен. Но буду
осмотрителен и скрытен.
Блефф. Клянусь, я увижу ваше лицо.
Б ели нда. Обязательно. (Снимает маску).
Шарп ер (приближаясь). Ваш покорный слуга, достойные леди. Мы уже
опасались, что вы лишите нас возможности узнать вас.
Араминта. Мы хотели побыть одни, но убедились, что дурак имеет над
дамой в маске то же преимущество, что имеет трус, пока его шпага в нож-
нах; поэтому нам пришлось снять маски ради самозащиты.
Блефф (сэру Джозефу). При виде этого малого кровь бросается мне
в голову. Находиться рядом с ним я не в силах, а оружие в парке обнажать
нельзя.
Сэр Джозеф. Как жаль, что я не смею остаться и сообщить ей, где я
живу!
Сэр Джозеф и Блефф уходят.
Шарпер. В истинной красоте, равно как в истинной храбрости, есть неч-
то такое, чем не дерзают восхищаться мелкие души. Видите? Совы исчезли,
как при восходе солнца.
Белинда. Очень учтиво с их стороны! Но мне кажется, мистер Вейнлав
тоже не протер себе глаза, хотя солнце и взошло: у него такой вид, словно
он боится приблизиться. Ну, будет, кузина, помирись с ним. Клянусь, он
выглядит сейчас таким жалким! Ха-ха-ха! Да, влюбленный вдали от своего
предмета подобен телу без души. Мистер Вейнлав, могу я поручиться, что
впредь вы будете вести себя хорошо?
48 Старый холостяк
В ей клав (в сторону). Теперь я должен притвориться, будто знаю так
же мало, как она, о том, что известно ей так же хорошо, как мне. (Громко.)
Верно, мужчина склонен наносить обиды там, где их охотно прощают. Однако,
сударыня, я умею не злоупотреблять милосердием и новых обид уже не
нанесу.
Араминта (в сторону). Как он холоден!
Б елинда. Я растопила для вас лед, мистер Вейнлав, и на этом расстаюсь
с вами. Пойдемте, мистер Шарпер, погуляем и посмеемся над тем, что вуль-
гарно — ив великих и в малых. Видит бог, я обожаю Каули37. А вам он нра-
вится?
Шарпер. Еще бы, сударыня! Это же наш английский Гораций.
Б елинда. Ах, он такой изысканный, такой утонченный! У него есть все,
что я люблю в этом мире. Идемте-ка в ту сторону: я вижу там одну парочку,
чью историю вам расскажу.
Белинда и Шарпер уходят.
Вейнлав. Полагаю, сударыня, что законные формальности должны соб-
людаться даже в случае отмены наказания: обидчику следует просить о при-
влечении его к суду и тогда, когда амнистия уже у него в кармане.
Араминта. Я потрясена! Эта наглость затмевает предыдущую, но кто
бы ни привил ее вам, уповая на мое мягкосердечие, он сильно обманул вас,
в чем вы и убедитесь.
Вейнлав (в сторону). Это еще что такое? Куда ее понесло? Вот неожи-
данный поворот!
Араминта. Низкий человек! Разве вы недостаточно оскорбили меня
своей грязной страстью?
Вейнлав. Грязной? В другом месте вы прилагали к этой страсти куда
более нежный эпитет.
Араминта. В другом месте? Зл°Деиский умысел на мою честь! Но будь
ты даже наделен подлостью и злобой всего своего пола, тебе и тогда не за-
пятнать моей репутации. Нет, я не заблуждалась, стараясь не думать о людях
хорошо. Не знаю, долго ли я обманывалась бы в вас: я еще не успела соста-
вить себе окончательное мнение. К счастью, ваша низость, проявившаяся так
быстро, не дала ему превратиться в ложное убеждение. Уходите, недостой-
ный, неблагодарный человек, и берегитесь попадаться мне на глаза!
Вейнлав. Уж не сон ли мне приснился? Быть может, я сплю и сейчас?
Чему мне верить — глазам или ушам? Ваше волнение, сударыня, исключает
дальнейшие переговоры, но вот молчаливое свидетельство того, что вы прости-
ли мою вину. (Достает письмо и протягивает ей, Араминта вырывает его и
бросает в сторону.)
Араминта. К чему бы вы ни прикоснулись, все отравлено. Дотронешь-
ся — волдырь вскочит.
Вейнлав. Ваш язык отрицает то, что сделала рука?
Араминта. Опять загадки, бессмысленные и дерзкие! Видимо, мне сле-
дует удалиться.
Вейнлав. Нет, сударыня, уйду я. (В сторону.) Она знает, что на листке
Старый холостяк 49
ее подпись и не захочет опозорить себя в глазах первого же, кто найдет пись-
мо. (Уходит.)
Араминта. Женское упрямство закрыло мне глаза, а женское любопыт-
ство побуждает вновь раскрыть их. (Подбирает письмо и уходит.)
Сцена пятая
Другая часть парка.
Входят Б е лип да и Шар ne р.
Б елин д а. Клянусь, мы никого не пощадили. Мистер Шарпер, вы — ис-
тинный мужчина. Где вы научились так ловко злословить?
Шарпер. По правде говоря, сударыня, это у меня природный дар, хотя
признаюсь, что отшлифовал его, чтобы стяжать симпатии женщин.
Б елинда. Вы правы: умение злословить — первое достоинство дамского
угодника.
Шарпер. Я скорее сказал бы — второе и самое лучшее.
Входит Пейс.
Б елин д а. Ну, что, Пейс? Где моя кузина?
Пейс. Ей стало нехорошо, сударыня, и она спрашивает, прислать ли ка-
рету обратно за вами.
Б елинд а. О господи, конечно, нет: я еду с ней. Идемте, мистер Шарпер.
Уходят.
Сцена шестая.
Комната в доме Фондлуайфа.
Входят Л етиция и Беллмур.
Одеяние Беллмура, шляпа и пр. разбросаны по комнате.
Б еллму р. Напрасные опасения! Здесь ни души, шума никакого.
Л етиция. Могу поклясться, что слышала голос своего чудовища. Я до
смерти перепугалась. Послушай, как у меня бьется сердце.
Б еллму р. Это сигнал любовной тревоги. Давай вернемся и вновь...
Фондлуайф (за кулисами). Кокки! Кокки! Где ты, Кокки! Я возвра-
тился домой.
Л етиция. Ах, это он! Скорей, скорей собирай свои вещи!
Фондлуайф (за сценой). Кокки! Отвори, Кокки!
Б сллму р. Чума его порази! Чтоб его рога воткнулись ему в глотку!
Пластырь! Где мой пластырь? (Мечется по комнате, собирая вещи.)
Л етиция. Это ты, сокровище мое? (Беллмуру.) Да оставь ты этот плас-
тырь! (Кричит.) Ты не заглянешь сюда, Никкин? (Беллмуру.) Беги ко мне
в спальню, живо!
Б еллму р убегает.
50 Старый холостяк
Фондлуайф (за кулисами). Загляну, дорогая, но я очень спешу.
Л етиция. В таком случае я отопру. (Открывает дверь.)
Входят Ф онд л у айф и сэр Джозеф.
Ф ондлу айф. Целую тебя, дорогая. Я встретил по дороге судовладель-
ца, и мне нужно взять из твоего шкафчика бумаги и счета.
Л етици я (в сторону). Я погибла!
Сэр Джозеф. Прошу вас, любезный олдермен, сначала выдать мне
пятьдесят фунтов: я тороплюсь.
Ф он д лу айф. Я уже выплатил сто по чеку. Теперь еще пятьдесят? Ну,
что ж, у меня найдется как раз эта сумма в золоте. (Уходит.)
Сэр Джозеф (в сторону). Ей-богу, прелюбопытно! До чего хорошень-
кая плутовка! Заговорю-ка с ней. (Громко.) Не слышали чего-нибудь нового,
сударыня?
Л етици я. Я редко выхожу из дому, сэр. (В тревоге расхаживает по
комнате.)
Сэр Джозеф. Вы удивляете меня, сударыня. На дворе такая хорошая
погода.
Л етици я. По-моему, напротив, очень скверная.
Сэр Джозеф. Вы правы, сударыня, очень скверная. И как долго дер-
жится!
Возвращается Ф ондлу айф.
Ф ондлу айф. В этом кошельке пятьдесят фунтов, сэр Джозеф. Если
задержитесь еще на минутку, я возьму бумаги и буду ждать вас внизу,
у лестпицы.
Л етици я (в сторону). Погибла! Спасения нет! Что делать? Постой,
постой! Этот болван может сослужить мне службу. (Пока Фондлуайф направ-
ляется к двери, она подбегает к сэру Джозефуу чуть не сбивает его с ног и
кричит.) Прочь, грубиян! Прочь, негодяй! На помощь, дорогой мой! Господи,
помилуй! Как мог ты оставить меня наедине с этим сатиром?
Ф ондлу айф. Боже милостивый! В чем дело? Что случилось?
Л етици я. Стоило тебе повернуться спиной, как оп, словно лев рыкаю-
щий, ринулся на меня, пытаясь насильно сорвать поцелуй.
Сэр Джоз еф. О боже, какой ужас! Ха-ха-ха! Олдермен, ваша жена не
сошла с ума?
Л етици я. Ах, я до смерти перепугалась! Неужели ты не уберешь его
с моих глаз?
Ф ондлу айф. Предатель! Я вне себя! Ах ты, коварный злодей!
Сэр Джозеф. Ого! Сами вы предатель, черт вас побери! Если уж на
то пошло, здесь надо мной чуть не совершили насилие.
Фондлуайф. Как! Этот мерзостный богохульник еще бранится? Вон
из моего дома, отродье блудницы вавилонской38, исчадье Вила и Дракона39!
Помилуй бог! Напасть на мою жену, мою Дипу40! О, сихемит! Вон отсюда,
кому я сказал?
Сэр Дж о з е ф. Да в них обоих дьявол вселился! (Уходит.)
Старый холостяк 51
Летиция. Почему ты не следуешь за ним, дорогой? Выпроводи его из
дому.
Ф онд л у айф. Он не вернется — я запру эту дверь. Дай мне ключи от
шкафчика, Кокки! На моих глазах приставать к моей жене! Ручаюсь, он
тайный папист или вообще француз4i.
Л етици я (в сторону). Что бы еще придумать? {Громко.) Ах, дорогой,
я так перепугалась, что забыла предупредить тебя: у бедного мистера Спин-
текста случился такой приступ колик, что его пришлось уложить на нашу
постель. Ты потревожишь его. Я пройду тише.
Ф о налу айф. Бедняга!.. Нет, ты не знаешь, какие бумаги нужны. Я не
помешаю ему. Дай ключ.
Л етици я дает ему ключ, подходит к дверям спальни и громко говорит.
Л етици я. Не беспокойтесь, мистер Спинтекст, это только мистер Фонд-
луайф. Перевернитесь на живот — это успокаивает колики.
Ф онд л у айф. Да, да, не вставайте. Я вас не потревожу. {Уходит.)
Л етици я. Если он не разглядит его лица, обман не обнаружится. Бла-
госклонная Фортуна, выручи меня один-единственный раз, и больше я ни-
когда не стану твоей должницей. Но какая дьявольская незадача!
Возвращается Фондлуайф.
Ф онд л у айф. Бедняга, бедняга! Надо признать, ему невесело: он лежит
пластом. Дорогая, согрей поднос или салфетку. Где Дебора? Пусть положит
ему на живот что-нибудь горячее или разотрет его руками, иначе он не вста-
нет. А что это за книга? {Берет книгу, забытую Беллмуром.)
Л етици я. Молитвенник мистера Спинтекста, дорогой. {В сторону.) Дай
бог, чтобы я не ошиблась!
Ф он д л у айф. Хороший человек! Уверен, он нарочно забыл книгу, чтобы
ты наткнулась на нее и нашла в ней кой-какие благочестивые поучения. {Рас-
крывает книгу.) Спаси нас, боже! Чудовище! Вот так молитвенник! Да это
же псалтырь самого дьявола! Ну-ка, поглядим. {Листает.) «Невинное прелю-
бодеяние»?
Л етици я (в сторону.) Горе! Все опять погибло.
Беллмур {подглядывая). Проклятое невезенье! Ходи я на распутство
с «Наставлением в благочестии» в кармане, меня никто бы не уличил!
Ф онд л у айф. Прелюбодеяние, да еще невинное! О боже! Вот так нази-
дание! Вот так умерщвление плоти!
Л етици я. Милый муженек, я тоже изумлена. Но это, наверно, хорошая
книга — просто размышления о греховности.
Ф о идлу айф. Размышления? Ну, нет. Пока меня не было, здесь зашли
дальше размышлений. Где этот старый святоша? Я его выкурю из норы.
{Уходит.)
Л етици я {в сторону). Я так растеряна, что даже пе могу ничего при-
думать.
Возвращается Ф онд л у айф, таща за собой Б еллмур а.
Ф онд л у айф. Сюда, сюда, новый Анания42! Как! Что такое? Кто это?
52 Старый холостяк
Летиция (вскрикивает в притворном изумлении). Ой!
Фондлуайф. Ах ты, похотливая тварь! Значит, я поруган? Я это чув-
ствую: у меня чешется лоб, на нем зреют почки, я цвету, у меня прорастают
рога! Но кто вы такой, черт побери,— да простит меня пебо за брань! Но...
Л етиция. Смилуйся над нами, боже! Кто это? Кто вы такой? Что вы
такое?
Б еллмур. М-м...
Л етиция. Во имя... Дорогой мой, не приближайся к нему. Боюсь, это
нечистый дух. У него и в самом деле есть копыта.
Фондлуайф. А у меня рога, милочка. Боюсь, что это нечто из плоти,
потаскушка ты этакая! Порази тебя чума, дорогая! Ну, сирена, признавайся,
кто этот почтенный дюжин проповедник?
Л етиция. Право, право же, дорогой Никкин, я впервые вижу этого дур-
ного человека.
Фондлуайф. Зато мне сдается, что это мужчина.
Л етиция. Скорее волк в овечьей шкуре.
Ф онд л у айф. Ах ты, дьявол в его истинном обличье — женском теле!
Выходит, ты знаешь только, что он оброс шерстью? А ты, нераскаянная Маг-
далина43, не любишь баранины!
Б еллмур (в сторону). Теперь я знаю, что мне говорить. Надо благород-
но оправдывать ее и нахально винить себя.
Летиция. Пусть мне вовеки не вкушать блаженство твоих объятий, если
я когда-нибудь видела его лицо!
Фондлуайф. Ну и чудеса, прости господи! Нет, я просто восхищаюсь
твоей наглостью. Взгляни-ка на него повнимательней. Ручаюсь, он не так без-
застенчив и запираться не будет. Ну-с, значит, вы никогда не встречались?
Отвечайте.
Б еллмур. Поскольку притворяться бесполезно, я нахожу, что обязан
сказать правду и воздать должное вашей жене. Да, мы никогда не встреча-
лись.
Фондлуайф. Гм?
Л етиция. Поверь, дорогой, никогда.
Фондлуайф. Полно! Вы оба в сговоре — вот во что я верю. Разве ты
не лечила его от колик, миссис Шарлатанка? Неужели ты не узнаешь своего
пациента? «Перевернитесь на живот — это успокаивает колики». Сознавайся,
Иезавель44!
Л етиция. Пусть этот гадкий человек отвечает за себя сам. Или он ду-
мает, что мне больше нечего делать, кроме как оправдываться? С меня до-
вольно, что я могу доказать свою невиновность моему дорогому мужу.
Б еллмур. Клянусь честью, так оно и есть. Я слишком медлил с ответом,
но все это правда.
Ф ондлуайф. Прежде всего, сэр, кто вы такой и чем занимаетесь?
Б еллмур. Я распутник.
Фондлуайф. Очень верно сказано.
Л етиция. Мерзкий бесстыдник!
Фондлуайф. А сюда зачем пришли, сэр?
Старый холостяк 53
Б еллмур. Чтобы переспать с вашей женой.
Фондлуайф. Еще лучше! Очень вежливый и, по-моему, правдивый че-
ловек.
Л етиция. Какое нестерпимое бесстыдство!
Ф ондлуайф. Итак, сэр... Прошу вас, наденьте шляпу.. Итак, вы доби-
лись своего, а? И я, как следовало ожидать, стал чем-то вроде чаевых для
распутника, иначе говоря — рогоносцем, не так ли? Говорите. Я склонен ве-
рить каждому вашему слову.
Б еллмур. Что ж, признаюсь: именно так было задумано, но, на свое
несчастье, вы возвратились слишком рано и помешали мне составить ваше
счастье.
Ф о н длу айф. Гм. Если, нарушая свое слово, вы будете говорить обиня-
ками, вы — не тот, за кого я вас принял. Продолжайте да посмелей. Не стес-
няйтесь своего ремесла. Признавайся, признавайся и ты мне еще больше по
душе придешься, это уж точно. Неужели ты думаешь, что я не сумею достойно
вести себя в звании рогоносца после трех лет обучения семейной жизни? Го-
вори, говори. Прямота — сущий клад.
Б еллмур. Ладно. Я вижу, ты хороший, честный человек и потому
признаюсь во всем.
Ф она лу айф. О я очень честный человек! Ты еще никогда не спал с
женой более честного человека.
Л етиция (в сторону). Ах, как сердце щемит! У меня одна надежда —
на его наглость. Правда, ее, слава богу, ему не занимать.
Б еллмур. Буду краток. Мой шпион известил меня, что ты, вероятно,
отлучишься — я ведь уже давно задумал одарить тебя своим вниманием, чест-
ный Айзек. Я проведал также, что ты вызвал к себе Спинтекста. Я подстроил
ему ловушку и раздобыл его одеяние, в котором предстал твоим слугам, и те
провели меня сюда. Разыграв приступ колик, я получил предлог улечься
в твою постель: я надеялся, что, услыхав о моем недомогании, твоя жена по
доброте душевной собственноручно даст мне болеутоляющее. Ты сам пони-
маешь, что последовало бы за этим. Но ты, невежа, постучался в дверь рань-
ше, чем твоя жена успела подойти ко мне.
Ф о н длу аи ф. Ба! Вот уж это сомнительно. Тут можно и верить и не
верить.
Б еллмур. Конечно, можно, и я надеюсь, ты не поверишь ни единому
слову. Но я-то, даже ради спасения жизни, не могу сказать неправду.
Ф ондлуайф. Как! Ты хочешь, чтобы я тебе не поверил?
Б еллмур. Разумеется. Ведь не поверив, ты должен будешь разойтись
с женой, и тогда мы обретем надежду видеть ее в обществе. Кроме того, по-
ощряемая содержанием, которое полагается ей при раздельном жительстве...
Ф ондлуайф. Ну нет! Если уж мы разойдемся, пусть она содержит себя
сама.
Л етиция (плача). Ах, любимый, как ты можешь быть таким жестоким
варваром! Твои слова о разлуке разбивают мне сердце!
Ф ондлуайф. Негодяйка! Притворщица!
54 Старый холостяк
Б еллмур. Почему ты так жесток с нею, Айзек? У тебя сердце горнога
тигра. Клянусь честью отъявленного грешника, она не изменила тебе — па
крайней мере со мной. Подойдите к нему, сударыня, обвейте белоснежными
руками его упрямую шею, омойте его неумолимое лицо потоками слез.
Л етиция бросается Ф ондлуайфу на шею и осыпает его поцелуями.
Б еллмур за его спиной целует ей руку.
Вот так! Несколько нежных слов, поцелуй, и добрый человек оттает. Видите,
его мягкосердечная натура уже берет свое!
Л етиция. Право, дорогой, когда ты постучал, я как раз спускалась по
лестнице, а служанка мне и говорит, что мистер Спинтекст лежит в постели
с приступом колик. И ты не ответишь мне, жестокий Никкин? Поверь, я умру,
если ты не ответишь.
Ф о нд л у айф. Нет, нет, я не могу говорить: сердце мое слишком пере-
полнено. Ты знаешь, я был тебе нежным супругом, преданным рабом. А ты
оказалась вероломной Далилой, и филистимляне...45 Разве ты не осквернена,
разве не утратила чистоту? Говори!
Л етиция {плача). Не-е-т.
Ф о нд л у аи ф (со вздохом). Ах, если бы я мог поверить тебе!
Летиция. Мое сердце разбито! (Притворно падает в обморок.)
Ф ондлу айф. Как! Что? Нет, нет, не надо, я верю тебе, верю! Пожа-
луйста, сэр, приподнимите ее.
Л етиция. О-о! Где ты, мой дорогой?
Ф ондлу айф. Я здесь, здесь и верю тебе, а не своим глазам.
Б еллмур. А я так очарован любовью вашей горлицы к вам, что, уйдя
отсюда, изо всех сил постараюсь вступить в брак.
Ф ондлу айф. Ладно, ладно, сэр. Все хорошо, пока я в это верю. Вас,
сэр, я не благодарю за ее добродетель. И если разрешите, покажу вам, как
выйти из дому. Идем, дорогая. Я верю тебе, верю, это уж точно.
Б еллмур. Видите, какое блаженство верить ближнему. Недаром гово-
рится:
Паденье жен — всегда вина мужей:
Жена верна, покуда верят ей.
Старый холостяк 55
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Сцена первая
Улица.
Встречаются Б еллмур в одеянии пуританского проповедника и Сеттер.
С другой стороны появляются Хартуэлл и Люси.
Б еллму р. Сеттер? Вот кстати!
Сеттер. Поздравляю с возвращением, сэр! Удачно съездили? Или при-
везли груз обратно?
Б е л л м у р. Нет, только балласт. Путешествие оказалось восхитительным,
и я до сих пор стоял бы на якоре в гавани, не захвати нас противник врас-
плох. Но мне пора бы сменить оснастку.
Сеттер. Я помогу вам, сэр.
Б еллму р. Ба! Не Хартуэлл ли это вон там, у дверей Сильвии? Скройся
да поживей, а я последую за тобой: не хочу, чтобы меня узнали.
Уходит Сеттер.
Хартуэлл (к Люси). Не успокоюсь, пока дело не будет сделано.
Люси. Его можно сделать и не утруждая себя вторично поисками капел-
лана вашего брата. Вон шествует олицетворение благочестия, видите? (Ука-
зывает на Беллмура.)
Хартуэлл. Но это же пуританин.
Люси. Это служитель божий, облеченный властью свершить нужный вам
обряд. Он рукоположен в законном порядке.
Хартуэлл. Изложи суть и добавь, что я хорошо заплачу.
Люси. Не беспокойтесь. Ступайте и подготовьте невесту.
Уходит Хартуэлл.
Б еллмур (в сторону). Гм! Вон куда ветер дует! До чего же я удачлив!
Если мне удастся уговорить эту бабенку сохранить тайну — мы славно по-
забавимся.
Люси. Сэр! Ваше священство!
Б еллмур. Сударыня? (Открывает лицо.)
Люси. Боже, спаси и помилуй! Мистер Беллмур, вы ли это?
Б еллму р. А ты думаешь — кто?
Люси. Я думаю, что не должна верить глазам своим и что вы — эт0
не вы.
Беллмур. Разумно. Но чтобы убедиться, что я — это я, получай обычный
подарок. (Целует ее.)
Люси. Ох, мистер Беллмур, теперь я верю, что вы вправду служитель
божий — вы так набожно целуетесь.
Беллмур. Ну, Люси, что у тебя за дело ко мне?
Люси. Никакого. Произошла ошибка.
56 Старый холостяк
Б еллмур. И ты усугубишь ее, Люси. Я знаю, у твоей хозяйки интрижка
с Хартуэллом и ты приняла меня за Трибюлейшена Спинтекста в надежде об-
венчать их. Разве не так? Признавайся — я не выдам тебя, честное слово,
не выдам. Или ты не доверяешь мне, Люси?
Люси. Увы! Мистер Вейнлав и вы погубили мою несчастную госпожу,
пробив брешь в ее репутации. Можно ли винить ее за то, что она заткнет эту
брешь мужем?
Б еллмур. Значит, все обстоит так, как я предполагаю?
Люси. Именно так. Но вы сохраните тайну?
Б еллмур. Вот уж тайна! Но я, конечно, сохраню ее, и, чтобы не быть
у тебя в долгу, доверю тебе другую. Твоя хозяйка не выйдет за Хартурлла,
Люсн.
Люси. Что? О боже!
Б еллмур. Не кипятись, Люси: я обеспечу ей мужа получше. И вот тебе
подтверждение серьезности моих намерений: оно смягчит тебя. {Дает ей
деньги.) Пойми, Хартуэлл — мой друг, и, хотя он слеп, я не могу дать ему
угодить в ловушку и по глупости жениться на шлюхе.
Люси. На шлюхе? Да будет вам известно, что моя госпожа презирает...
Б еллмур. Полно, полно, Люси. Шлюхи, знаешь ли, тоже бывают высо-
кого полета. Но ближе к делу, если ты разрешишь познакомить тебя с ним.
Продолжай заблуждаться на мой счет: я обвенчаю их. Нет, нечего тебе раз-
думывать, или я возьму и все испорчу. У меня есть свои причины поступать
так — я расскажу о них, когда войдем в дом. А пока что обещаю — положись
на меня! — помочь твоей хозяйке обзавестись мужем. Больше того — не толь-
ко ей, но и тебе, Люси. Вот моя рука, а вот еще одна гарантия. (Снова дает
ей деньги.)
Люси. Ну, вас сам дьявол не перехитрит! Вы же знаете мою покладистую
натуру. Ладно, попробую и на этот Раз услужить вам, но если вы обманете
меня, да обрушатся на вас проклятия всех честных добросердечных женщин!
Б еллмур. Иными словами, да поразит меня чума! Ну, пошли.
Уходят.
Сцена вторая
Там же.
Входят Вейнлав, Шарп ер и Сеттер.
Шарп ер. Говоришь, только что вошел вместе с Люси?
Сеттер. Сам видел, сэр. Я стоял на углу, где вы меня застали, и подслу-
шал весь разговор. Мистер Беллмур собирается обвенчать их.
Шарп ер. Ха-ха-ха! Вот забавное надувательство! При встрече я как
следует помучаю Хартуэлла. Фрэнк, ну, пожалуйста, давай подразним его,
заставим рвать и метать, пока пена на губах не выступит и он не изблюет
свой брачный обет вместе с процентами. Но я вижу, ты что-то скис.
Сеттер (Шарперу). Сэр, на два слова. (Шепчется с ним.)
Старый холостяк 57
В ейнлав. Шарпер клянется, что она отреклась от письма. Я верен, что
мне он говорит правду, но сомневаюсь, что она сказала правду ему. Однако,
по его словам, она неподдельно встревожена и не раз вспыхивала от изумле-
ния и гнева. То же, насколько помнится, было и в парке. Если я ошибся,
у нее есть все основания вести себя так. Я начинаю сомневаться.
Шарпер (Сеттеру). Неужто?
Сеттер. Сегодня после полудня, сэр, примерно за час до того, как мой
хозяин получил письмо.
Шарпер. По правде говоря, очень похоже.
Сеттер. Я ее знаю, сэр. Убежден, что уж это, по крайней мере, из нее
вытяну. Она — потайной ход к секретам своей хозяйки. Я все из нее выж-
му — дайте только взяться.
Шарпер. Слушай, Фрэнк, твоя ищейка вынюхала, где собака зарыта.
Письмо, которое встало тебе поперек глотки, подложное. Это трюк, выкину-
тый Сильвией из мести, а придумала его Люси.
В ейнлав. Ого! В этом есть резон. Но как ты узнал?
Сеттер. Я кое-что заподозрил, сэр, и вот почему. Люси выспрашивала
меня, как ваши успехи у миссис Араминты, давно ли вы с ней виделись, к< гда
увидитесь снова и где будете в такое-то время. Словом, все подробности.
В е й н л а в. И ты сказал — где?
Сеттер. На Пьяцце.
В ейнлав. Там я и получил письмо. Вероятно, ты прав. Но почему ты,
болван, не разыскал меня раньше и не известил обо всем?
Сеттер. Я сводничал для мистера Беллмура, сэр.
Шарпер. Почтенное занятие. Думаю, что против такого оправдания воз-
ражать не приходится.
В ей нлав. Будь проклято мое легковерие! Если я потеряю Араминту, то
поделом. Но если признание и раскаяние чего-нибудь стоят, я вновь ее за-
воюю или хоть вымолю себе прощение (Уходит.)
Шарпер. И когда, наконец, Беллмур выйдет!
Входит Беллмур.
Сеттер. Легок черт на помине.
Шарпер. И поздравляет себя с удачной проказой. Настоящий проповед-
ник-пуританин после мятежной проповеди — и тот не выглядит таким до-
вольным.
Беллмур. Шарпер, призови к оружию свою меланхолию. Я заставлю
тебя посмеяться — шутка получилась великолепная. Когда изготовишься,
скажи.
Шарпер. Будь у меня дурной характер, я обманул бы твои ожидания,
выслушал бы рассказ о твоей великолепной шутке с такой же серьезностью,
«с какой епископ в духовном суде разбирает дело о супружеской неверности,
и улыбка ни разу не прорезала бы мое лицо. Но ты смотри на вещи просто
и посмейся сам.
Беллмур. С какой стати? Я лучшего мнения о твоем уме и бросаю тебе
вызов.
58 Старый холостяк
Шар пер. Не жалей я времени, я дал бы тебе поставить этот опыт. Но
честный Сеттер подслушал ваш разговор с Люси и все мне передал.
Б еллму р. В таком случае благодарю за то, что ты не оставил меня в ду-
раках. Но сейчас я сообщу вам кое-что, чего вы не знаете. Обвенчав их, я
улучил момент и дал Сильвии понять, что раскрыл ее обман. Сперва она при-
няла это» как приняла бы такой афронт любая женщина, но обещание воз-
местить потерю одного мужа, быстренько раздобыв ей другого, несколько
укротило ее.
Шар ne р. Но каким образом, черт побери, ты надеешься выполнить свое
обещание? Уж не женишься ли на ней сам?
Б еллму р. Пока что не питаю такого намерения. Не пораскинешь ли
умом за меня? Уверен, что изобретательный мистер Сеттер тоже придет тебе
на помощь.
Сеттер. Разумеется, сэр!
Б еллму р. Оставляю вас наедине, а сам пойду переоденусь. (Уходит.)
Входят сэр Джозеф У иттол и Блеф ф.
Шар пер. Зге! Фортуна не без умысла посылает сюда этого болвана.
Сеттер, подойди поближе, сделай вид, что не замечаешь их, и слушай. (Шеп-
чется с ним.)
Блефф. Не бойтесь его: теперь я готов к встрече. Скоро он поймет, что
ему безопасней было бы разбудить спящего льва.
Сэр Джозеф. Тс-с! Тс-с! Разве ты не видишь его?
Блефф. Покажите мне его! Где он?
Сэр Джозеф. Не кричи так! Теперь не то что раньше — мне не до шу-
ток. Взгляни вон туда. Поверь, стоит ему заслышать рычащего льва, как он
ударом палки превратит его в осла, ревущего на обычный ослиный лад. Разве
ты не читал этой басни Эзопа46, забияка? А ведь у него немало полезных
нравоучений, скажу я тебе, да и в «Лисе Ренаре» 47 — тоже.
Блефф. К черту ваши нравоучения!
Сэр Джозеф. Умоляю, тише!
Блефф (понижая голос). К черту ваши нравоучения! Я должен отом-
стить за урон, нанесенный моей чести.
Сэр Джозеф. Вот и мсти, капитан, если считаешь нужным: ты волен
распоряжаться своей шкурой, как тебе угодно. Но я, черт побери, оставляю
тебя. (На цыпочках пятится назад.)
Блефф (почти шепотом и тихонько следуя за ним). Чудовищно! Неуже-
ли вы покинете друга в опасности? Честь запрещает вам отказаться передать
мой вызов.
Сэр Джозеф. Разве по моему лицу похоже, что я пойду передавать
вызов? Честь — твоя область, капитан. А я, как известно всему свету, рыцарь
и уважаемый человек.
Сеттер (тихо Шарперу). Положитесь на меня, сэр: я все усвоил.
Шар пер (громко). Немыслимо! Араминта влюбилась в болвана?
Сеттер. В голове у нее только он — она не может говорить ни о чем
другом.
Старый холостяк 59
Шар ne p. Помнится, она расхваливала его все время, пока мы были
в парке. Но я думал, это лишь для того, чтобы пробудить ревность Вейнлава.
Сэр Джозеф. Что я слышу? (Тихо Блеффу.) Затаи дыхание, мой слав-
ный забияка, и давай послушаем. Ей-богу, речь идет обо мне.
Шар пер. Проклятье! Непостижимо! Болван, идиот, полоумный!
Сэр Джозеф (тихо). Все ясно: это я собственной персоной.
Шарпер. Негодяй, избравший своим покровителем отребье рода чело-
веческого, мерзавец, ищущий защиты у хвастливого труса!
Сэр Джозеф (тихо). А теперь речь о тебе, моя спина!
Б л е ф ф с грозным видом взирает на сэра Джозефа.
Шар п ер (Сеттеру). Она обещала Вейнлаву до завтрашнего утра обвен-
чаться с ним, не так ли?
Сеттер. Так, сэр. И мне велено весь вечер сопровождать ее, а потом
отвести в назначенное место.
Шарп ер. Пойду предупрежу твоего хозяина, а ты по возможности пото-
ропи ее. (Уходит.)
Сеттер. Каким бы славным призом мог я распорядиться, если б был не-
годяем! Какая роскошная шхуна с богатейшим грузом уходит в плавание
под моей охраной! Двенадцать тысяч фунтов плюс оснастка, а сколько еще
добра спрятано под палубой! И все это поручено моим попечениям. Прочь,
соблазн! Сеттер, покажи себя достойным человеком, оправдай доверие, про-
слыви честным. Да, прослыви честным! Гм, и это все? Увы, быть честным —
мало: важно им слыть. Репутация — вот главное. А на что она такому бедня-
ку, как я? Репутация выше нас. А вот знатные люди — те выше репутации.
Выходит, репутация — такая же чепуха, как честность. Эх> попадись мне сэр
Джозеф с кошельком золота в руке, я устроил бы все к собственной выгоде!
Сэр Джозеф (выступая вперед). Хе-хе-хе! Это вам, мистер Сеттер.
(Позвякивает золотыми в кошельке.) Берите, берите — я поймал вас на слове.
Сеттер. Сэр Джозеф да еще с капитаном! Пропал, погиб! Я погиб, мой
хозяин погиб, моя хозяйка погибла, все погибло!
Сэр Д ж о з еф. Не отчаивайтесь, друг, дело вашей хозяйки в надежных
руках, это уж точно. Полно, мистер Сеттер, я все слышал, и разговоры те-
перь — пустая трата времени. Коль скоро все так получилось, пусть за меня
ходатайствуют эти достойные джентльмены. (Дает ему золотые.)
Сеттер. О боже, сэр, что вы задумали? Покуситься на мою честность?
Конечно, у этих джентльменов весьма убедительный вид, но...
Сэр Джозеф. Но их мало? Будут еще, друг. Вот, бери все. Ну?
Сеттер. Право, сэр Джозеф, у вас такие подкупающие манеры, что...
Сэр Джо з еф. А как, добрый мой Сеттер, держалась эта миленькая
плутовка, говоря о сэре Джозефе? Блестели у нее глазки? Пускала она слюн-
ки? Вздымалась у нее грудка? Ох, как, ей-богу, я счастлив! Поглаживала
она животик? Не отошла ли она в сторону, чтобы поправить подвязку и по-
размыслить о любви, а, Сеттер?
Сеттер. Да, сэр.
Сэр Джозеф (Блеффу). Как, забияка! Ты в меланхолии из-за того,
60 Старый холостяк
что я стяжал милость дамы? Ничего, я помирю тебя с ней и ее кузиной.
Я ведь помню, как они несправедливо с тобой обошлись. Ручаюсь, я снищу
тебе ее расположение.
Блефф. Плевал я на него! Могу показать вам умоляющие письма других
красоток, почище, чем эта. Вот глядите: это я получил нынче утром. (Пока-
зывает письма.) Хотите прочесть? Аристократический почерк, верно? Вот
еще одно — от графини. Нет, ошибся: от супруги рыцаря. Она мне передала
его через мужа. А эти два от очень высокопоставленных особ.
Сэр Джозеф. Это уж точно: либо от очень высокопоставленных, либо
от весьма незнатных — только они пишут такими каракулями. (Читает
письма.)
Блефф шепчется с Сеттером.
Сеттер. Капитан, я готов на все, чтобы услужить вам, но это так
трудно.
Блефф. Вовсе нет. Мне ли его не знать?
Сеттер. Вы не забудете об условиях?
Блефф. Я изложу их на чеке, пока возьми наличными. (Дает ему день-
ги.) Идемте, рыцарь. Я договорился за вас с Сеттером.
Сэр Джозеф. О честный Сеттер! Я дам ему все, что угодно, только
вот ночью в дом не впущу.
Уходят.
Сцена третья
Возле дома Сильвии.
Входит Шар пер, таща за собой Харту элла.
Ш ар пер. Перестань, пожалуйста, насмешничать и следуй за мной. Быть
может, мы не застанем ее, но идти недалеко — только вон до того углового
дома.
Хартуэлл. Куда? Куда? Какой еще угловой дом?
Шарп ер. Да вон тот с двумя белыми колоннами.
Хар ту элл. Кого, ты говоришь, мы собираемся навестить? (В сторону.)
Ох, как сердце заныло!
Шар ne р. До чего же ты беспокойный и любопытный человек! Ладно, от-
вечу: молодую особу, совращенную и брошенную Вейнлавом. Разве ты ни
разу не слышал, как Беллмур попрекал его Сильвией?
Харту элл (в сторону). Смерть, преисподняя и брак! Моя жена!
Шар ne р. Почему вид у тебя кислый, как у новобрачного, который вы-
яснил, что он у супруги не первый?
Хар ту элл (в сторону). Ад и дьявол! Неужели он что-нибудь пронюхал?
А если нет, я буду дураком, коли проболтаюсь. Притворюсь-ка да испытаю его.
(Громко.) Ха-ха-ха! Разве это причина для хандры, Том? Так ли уж редки
подобные несчастья?
Старый холостяк 61
Шарп ер. Нет, отнюдь, нет. Кое-кто из женщин проходит через Эт°т ис-
кус, прежде чем запереться в обители супружеских утех. Но, прошу тебя,
пойдем, или я отправлюсь один и сам наслажусь этой леди. Всего хорошего,
Джордж! (Удаляется.)
Хартуэлл (в сторону). О пытка! Как он мучит и терзает меня! Про-
клятье! Признаться мне в своем позоре или сознательно позволить ему рас-
путничать с моей женой? Нет, это невыносимо. (Громко.) Шарпер!
Шар п ер. Ну, что еще?
Хар ту э л л. Ох! Я женат.
Шарпер (в сторону). Прощай, хандра! (Громко.) Женат?
Хар ту элл. Да, женат — безусловно и непоправимо.
Шарпер. Спаси тебя господь, друг! Давно?
Хар ту э л л. Целую вечность! Я женился два часа тому назад.
Шарпер. Наш старый холостяк женат! Вот забавно! Ха-ха-ха!
Хар ту элл. Проклятье! Ты еще насмехаешься! Послушай: если ты до-
рожишь нашей дружбой и бережешь свою репутацию, не подходи близко
к этому дому, к этому угловому дому, к этому публичному дому. И не задавай
вопросов. (Уходит.)
Шарпер. Клянусь небом, он рехнулся.
За радость горем платит человек:
Спешил жениться — кайся весь свой век.
Входит Сеттер.
Сеттер. Другие ж мыслят в глубине души:
Навек женился — каяться спеши.
Шарпер. Ты снова здесь, мой Меркурий48?
Сеттер. Не возражаю против высокого слога, сэр: мои успехи дают мне
право на подобный титул — Меркурий тоже был сводником. Но сейчас, хоть
я и краснею, признаваясь в этом, я несколько унизил достоинство своего вы-
сокого звания и опустился до устройства заурядных брачных дел.
Шарпер. Чьих, например, милейший проныра?
Сеттер. Буду краток — у меня еще куча важных поручений. Наш план
осуществляется в соответствии с вашим замыслом. Блефф оказался сущим
предателем: подкупает меня, чтобы я свел его с подлинной леди, а сэру Джо-
зефу подсунул подставную.
Шарпер. Ах, мерзавец! Но надеюсь...
Сеттер. Нет, нет, сэр, за меня не беспокойтесь. Я по секрету сообщил
рыцарю о предательстве, и он согласился казаться обманутым с виду, чтобы
обмануть капитана на деле.
Шарпер. Где невеста?
Сеттер. Переодевается к свадьбе в доме одного моего друга. Но сюда
направляется целое общество. Если вы проследуете со мной, сэр, я вам все
расскажу.
Уходят.
62 Старый холостяк
Сцена четвертая
Там же.
Входят Б еллмур, Белинда, Араминта, В ей н лав.
В ейнлав (Араминте). О это было безумие. Неужели вы не простите
меня? Мужчина, утративший разум, вправе ждать от женщины сострадания.
Араминта. Которым он пренебрегает, как только приходит в себя.
В ейнлав. Я не прошу ни о чем, кроме прощения.
А раминта. Если уж вы попрекнули меня ложным прощением, до чего
дойдет ваша наглость, когда вам дадут его на самом деле? Не стоит прощать
того, кто не заслуживает, чтобы на него гневались.
Б елинда (Беллмуру). По совести говоря, я решила выйти замуж за вас
лишь для того, чтобы избавиться от вашей назойливости: вы такой беспо-
койный влюбленный, что подаете надежду стать более чем заурядным тихо-
ней-мужем.
Б еллмур. Вы так думаете? Или это убеждение таких, как вы?
Белинда. Конечно. Вы, модные мотыльки, низвели брак до того, что
он стал похож на легкое французское блюдо.
Б еллмур (в сторону). Надеюсь, без соуса в виде французской болезни.
Белинда. Вы такие искусники в приготовлении его, то есть в ухажива-
нии, что можно подумать, будто вы готовите красивый обильный стол, по
когда мы садимся за еду, она оказывается привлекательной лишь с виду, а на
деле холодной и невкусной. Подчас это лишь остатки того, что невесть сколько
раз подогревалось для других и напоследок, окончательно остыв, подается жене.
Б еллмур. Не оставить родной жене ни одного горячего блюда может
лишь отпетый негодяй. Вы, робкие девы, составляете себе превратное пред-
ставление о муже как о существе, разительно непохожем на того мягкого,
покорного, уступчивого, легкого человека, который именуется влюбленным,
а потому заранее противопоставляете брачные невзгоды радостям ухаживания.
Нет, ухаживание до брака — все равно что музыка в театре до начала спек-
такля: подлинное наслаждение наступает тогда, когда взвивается занавес.
Белинда. А я скорее сравнила бы ухаживание с остроумным прологом
к скучнейшей пьесе.
Входит Шар ne р.
Ш ар пер. Слушай, Беллмур, если ты собираешься сопровождать дам,
спеши с ними к дому Сильвии, пока Хартуэлл окончательно не пал духом от
терзаний.
Беллмур (Белинде). Сейчас, сударыня, вам представится возможность
отплатить Хартуэллу за то, что он обидел вашу белку.
Белинда. Ах, какой он грязный грубый человек!
Араминта. У них с кузиной давние счеты. Он, по-моему, ни разу не
переступил порог нашего дома с тех пор, как они поссорились.
Беллмур. Не затруднитесь дойти вон до того углового здания, и я рас-
скажу вам по пути такое, что развлечет и развеселит вас.
Уходят.
Старый холостяк 63
Сцена пятая
Комната в доме Сильвии.
Входят Хартуэлл и мальчик.
Харту элл. Говоришь, вышла вместе со служанкой?
Мальчик. И еще с тем мужчиной, что явился за ними. Кажется, они
называли его Сеттер.
Харту элл. Так! Теперь еще этот неподражаемый сводник! Проклятая,
проклятая потаскушка! Не может удержаться даже в день свадьбы! До ночи
не дотерпела! Что за страшное состояние брак! Как жестоко мы заблуждаем-
ся, когда, устав от бремени жизни,
...Найти хотим
Опору в той, кому, как все мы мним,
Назначено быть нашим «я» вторым
И кто для нас, мужчин, первейший враг.
Нет, знай Адам, что с Евой вступит в брак,
С ребром он не расстался б быстро так.
Входят Б еллмур, В елинд а, В ей клав и Араминта.
Б еллмур. Как, Джордж! Ты сделался рифмачом? А меня уверяли, что
мрачный звон свадебных колоколов рассеивает чары поэзии.
Харту элл. Стыд и срам! Я разоблачен!
В ейнлав и Араминта разговаривают в стороне.
Б елинд а. Поздравляю, поздравляю, мистер Новобрачный! Желаю
счастья, сэр.
Харту элл. Желать ближнему счастья не в натуре женщины. С таким
же успехом вы могли бы пожелать мне бессмертия.
Б елинд а. Ха-ха-ха! Мужчины, женившись, превращаются в форменных
шутов.
Б еллмур. И потому могут быть терпимы лишь в обществе своих жен.
Б елинд а. А вскоре становятся невыносимы и для них. Могу поклясться,
что едва ли есть женатый человек, который через месяц после свадьбы остал-
ся бы любезен с женой и учтив с посторонними. Смотрите, как Хартуэлл
выглядит уже сейчас. Ха-ха-ха!
Б еллмур. Ха-ха-ха!
Харту элл. Проклятье! Вы, видно, решили, что я для вас посмешище?
С вами, сэр, мы еще поговорим, а пока что уберите отсюда свою осу, иначе
шут может стать слишком дерзким. Я ведь тоже умею мухобойкой трахнуть..
Б елинд а. Она у вас не залежится без дела: ваша жена привыкла к та-
кому обращению.
Б еллмур. Не в бровь, а в глаз!
Харту э л л. Все демоны и ведьмы не властны взбесить меня сильнее, чем
женщина! Вы переполнили чашу моего терпения, сударыня! Исчезните, или...
Б еллмур. Легче, легче, черт побери! Или ты собираешься обнажить
шпагу против женщины?
64 Старый холостяк
В ейнлав. Что тут происходит?
Араминта. Боже милостивый! Что ты ему сделала?
Б елинд а. Надавила на желчный пузырь. Вот эта тварь и взвыла.
В ейнла в. Прекрати, Беллмур! Ты слишком настойчиво дразнишь его,
а он все принимает всерьез.
Б елинд а. Ей-богу, я уже начинаю его жалеть.
Хартуэлл. Будь проклята ваша жалость! Дайте мне только минутку
передышки... За что вы меня так, сэр? А вы, сударыня? Разве я обесчестил
ваше семейство, сэр, обещав вашей сестре жениться на ней и совратив ее?
Чем я навредил вам? Разве я привел врача к вашему умирающему отцу и
пытался продлить его жизнь, хотя вам уже исполнилось двадцать один? Разве
вы, сударыня, предоставляли мне благоприятную возможность, а я не восполь-
зовался ею? Разве вы сулили мне милости, а я отказывался от них? Разве...
Б елинд а. Фи! Что имеет в виду этот грязный человек! О боже, помоги
мне уйти отсюда!
Араминта. Пусть меня повесят, если я вас пожалею. Вы получили по
заслугам.
Беллмур. Однако все это становится несколько непристойным.
В ейнлав. Полно! Вы сами разбередили его рану. (Хартуэллу.) Ну,
Джордж...
Харту элл. А ты — главный виновник моих несчастий. Не стань Силь-
вия твоей любовницей, она могла бы сделаться честной женой.
В ейнлав. Не стань Сильвия твоей женой, моя любовница могла бы ос-
таться мне верна, так что мы квиты. Но успокойся! Я слышал о твоей беде
и подоспел тебе на выручку.
Харту элл. Смертный приговор уже приведен в исполнение, а ты обе-
щаешь его отменить?
В ейнлав. А что бы ты за это дал?
Харту элл. Все, что угодно,— ногу, обе ноги, руку. Больше того, я го-
тов расстаться со своим мужским естеством, лишь бы избавиться от жены.
Входит Шарп ер.
В ейнлав. Это, конечно, самый верный путь, но вот человек, который
продаст тебе твою свободу гораздо дешевле.
Шарп ер. Вейнлав, я только что оказался в известном смысле твоим
крестным отцом: я клятвенно обещал кое-что от твоего имени и надеюсь, ты
меня не подведешь.
Вейнлав. Я не ставлю подпись на чистом листе, друг.
Шарп ер. Не бойся, я поступлю с тобой честно: полное и безоговорочное
прощение сэру Джозефу Уиттолу и капитану Блеффу за любые обиды, на-
несенные ими тебе по сегодняшнее число включительно. Идет?
Вейнлав. Согласен.
Шар ne р. Тогда разреши мне попросить дам на минутку надеть маски.
(Кричит.) Входите, леди и джентльмены.
Харту элл. Черт! Какое мне дело до всего этого?
Вейнлав. Терпение!
undJHOH Л £
vohomJ/ ndudj vdoisvdj
UOU di/HVDHIFV
ДЖОЗЕФ АДДИСОН
Портрет работы М. Даля. 1719 г.
РИЧАРД СТИЛЬ
Портрет работы Годфри Неллера. 1711 г.
3*=
ДЖОРДЖ ФАРКЕР
Гравюра Ричарда Клэмпа
ТОМАС ДОГГЕТ
в одной из комедийных ролей
Карта Лондона времен Конгрива
ТОМАС БЕТТЕРТОН
Портрет работы Годфри Шеллера
ЭЛИЗАБЕТ БАРРИ
ЭНН БРЕЙСГЕРДЛ
ПЕГ УОФФИНГТОН
в 'роли Милламент («Так поступают в свете»)
Лондон, Друри-Лейн, 1744 г.
миссис мэттокс
в роли леди Уишфорт («Так поступают в свете»)
Лондон, Ковент-Гарден, 1827 г.
Сцена из комедии «Старый холостяк».
Гравюра Ван дер Гухта
Титульный лист комедии
«Старый холостяк»
Издание 1733 г.
Титульный лист комедии «Двойная игра».
Издание 1733 г.
Титульный лист комедии
«Любовь за любовь»
Издание 1733 г.
Титульный лист комедии
«Так поступают в свете»
Издание 1733 г.
Сцена из комедии «Двойная игра».
Гравюра Ван дер Гухта
Сцена из комедии «Любовь за любовь».
Гравюра Ван дер Гухта
Сцепа из комедии «Так поступают в свете».
Гравюра Ban дер Гухта
Старый холостяк 63
Входят сэр Джозеф Уиттол, Блефф, Сильвия, Люси и Сеттер.
Блефф. Напоминаю, мистер Шарпер: любые обиды.
Сэр Джозеф. Да, да, капитан, настаивай на этом слове. Именно — лю-
бые.
Шарпер. Условие принято. Эти джентльмены — свидетели, что вам га-
рантируется прощение.
В ейнлав. Да, я предаю забвению все, что произошло по данную минуту
включительно.
Блефф. Очень великодушно, сэр, потому что, признаюсь, завладев...
Сэр Джозеф. Нет, нет, капитан, тебе не в чем признаваться, хе-хе-хе!
Это я завладел и должен признаться...
Блефф. Что вас тоже перехитрили, ха-ха-ха!—прибегнув к некоему
военному маневру, вроде контрподкопа, что я сейчас и докажу с позволения
моей прелестной супруги Араминты.
Аю си снимает маску.
О дьявол! Я все-таки обманут.
Сэр Джозеф. Это всего лишь некий военный маневр, вроде контрпод-
копа. Я полагаю, мистер Вейнлав, вам известно, чьей рукою я завладел? Но
все предано забвению.
Вейнлав. Мне известно, чьей рукой вы не завладели. Будьте любезны,
леди, разочаруйте его.
Араминта и Б елинда снимают маски.
Сэр Джозеф. Что? Ох, сердце!... Ну, Сеттер, ты законченный негодяй!
Шарпер. Сэр Джозеф, советую вам загодя заручиться прощением вот
Этого джентльмена. (Указывает на Хартуэлла.) Вейнлав, правда, был так ве-
ликодушен, что простил потерю любовницы, но я не знаю, как Хартуэлл от-
несется к потере жены.
Сильвия снимает маску.
Хартуэлл. Моя жена! Мой василиск! Клянусь светом дня, это она! Дай
обнять тебя, Шарпер! Но ты уверен, что она вправду обвенчалась с ним?
Сеттер. Вправду и по закону. Я свидетель.
Шарпер. Беллмур все тебе объяснит.
Хартуэлл подходит к Б еллмуру.
Сэр Джозеф (Сильвии). Простите, сударыня, кто вы? Я нахожу, что
нам стоит познакомиться поближе.
Сильвия. Мой самый большой недостаток в том, что я — ваша жена.
Шарпер. Не бойтесь, сэр Джозеф: ваш удел совсем не так уж плачевен.
Ваша жена — красивая леди и притом очень хорошего рода.
Сэр Джозеф. Она леди уже потому, что я ношу звание рыцаря.
Вейнлав. Такой участи достоин дурак и более высокого звания. Прошу
относиться к ней как к моей родственнице, не то вы еще услышите обо мне.
Блефф (к Люси). Ну а ты, супруга, тоже знатная дама?
4 У. Конгрив
66 Старый холостяк
Сеттер. И моя родственница. Прошу оказывать ей соответствующее
уважение. Желаю счастья, моя честная Люси! По-моему, мы не зря дружили
с тобой семь лет.
Люси. Придержи язык. Я обдумываю, каким ремеслом мне заняться,
пока мой супруг будет стяжать лавры на войне.
Б л е ф ф. Довольно войн, супруга, довольно! Пока я буду стяжать лавры за
границей, может случиться, что дома мне приготовят совсем другое украшение.
Хартуэлл. Одобряю твою шутку, Беллмур, и благодарю тебя, а из бла-
годарности — я ведь вижу, куда тебя несет! — постараюсь не допустить, что
бы ты угодил в ту же ловушку, из которой вызволил меня.
Беллмур. Благодарю за добрые намерения, Джордж, но в браке, види-
мо, есть что-то колдовское: недаром же я твердо решил вступить в него.
Харту элл. Значит, давать тебе добрые советы бесполезно. Что до меня,
то спасшись один раз, я не женюсь вторично, или пусть бог пошлет мне жену
уродливую, как старая сводня.
В ей клав. Сварливую, как старая дева.
Беллмур. Похотливую, как молодая вдова.
Шар ne р. И ревнивую, как бесплодная супруга.
Харту элл. Уговорились.
Беллмур. А я, невзирая на эти страшные пророчества, предупреждения
и пример, который у меня перед глазами, все-таки обреку себя на пожиз-
ненное заключение.
Б ели н да. Узник, используй свои оковы как можно лучше. (Протягивает
ему руку.)
В ейнлав. Могу ли я надеяться на такое же счастье?
Араминта. Не стоит ли нам изучить сначала опыт наших друзей?
Беллмур (в сторону). Честное слово, она не смеет дать согласие из
боязни, что он тут же пойдет на попятный. (Громко.) Увидимся завтра утром
в церкви. Может быть, наше падение пробудит и в вас охоту пасть. Сеттер,
ты, по-моему, говорил...
Сеттер. Они у дверей, сэр. Сейчас позову.
Входят танцоры и исполняют танец.
Беллмур. Итак, мы отправляемся в путешествие на всю жизнь. Берите
с собой ваших спутников и спутниц. Сожалею, старина Джордж, что ты по-
прежнему остаешься в одиночестве.
Харту элл. Скакун, покуда молод, резво мчится.
Звенит его бубенчик, круп лоснится,
И солнце сбрую золотит на нем,
И нипочем ему любой подъем.
Но ах! Дорога что ни год труднее,
И мы кряхтим под ношею своею —
Супругой, прочно севшей нам на шею.
Конь с места сам берет во весь опор,
Но к финишу он не придет без шпор.
Все уходят.
Старый холостяк 67
ЭПИЛОГ,
который читает миссис Барри 49
Как слишком любопытная девица,
Что до венца вкусить утех стремится,
Но, их познав, все рада бы отдать,
Чтоб снова целомудренною стать,
Так кажется и нашему поэту
(Который мне велел сказать вам это),
Что пьесу зря на суд он отдал света.
Но сделанного не воротишь вновь.
Пусть помнит: нету розы без шипов.
Я слышу, он вздыхает: «В общем мненье
Меня погубит это представленье».
Глупец, твои напрасны опасенья!
Когда б нас первый ложный шаг губил,
Давно б подлунный мир безлюден был.
Так пусть, осел, тебе утехой будет
Мысль, что тебя ослы такие ж судят.
Но я забыла, что пришла просить
Спектакль не слишком рьяно поносить
И подразнить вас набралась нахальства:
Уместно в эпилогах зубоскальство.
К тому ж, чтоб не сказали: «Ты — дурак»,
Всех обозвать старайся первым так.
Ну что, хлыщи? Вам пьеса по душе ли?
Клянусь, что жив наш юный автор еле.
И, вам представ, разжалобил бы вас,
Но он не выйдет, критиков боясь.
Вы ж новичка смелее подбодрите
И, словно дьявол грешнику, внушите
Ему, что только тот, кто верх берет,
Идет у женщин и на сцене в счет.
А*
ДВОЙНАЯ ИГРА
1693
Interdum tamen, et vocem Comoedia tollit.
Horat. Ars Poet*
S y ru s. Huic equidem consilio palmam do:
hic me magnifiée effero,
Qui vim tantam in me, et potestatem habeam
tantae astutiae,
Vera dicendo ut eos ambos fallam.
Terent. Heaut. **
ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО
МОЕМУ ДОРОГОМУ ДРУГУ МИСТЕРУ КОНГРИВУ
ПО ПОВОДУ ЕГО КОМЕДИИ ПОД НАЗВАНИЕМ «ДВОЙНАЯ ИГРА»
Итак, в комедии взошло светило,
Что звезды века прошлого затмило.
Длань наших предков, словно божий гром,
Врагов мечом разила и пером,
Цвел век талантов до потопа злого *.
Вернулся Карл 2,— и ожили мы снова:
Как Янус 3, нашу почву он взрыхлил,
Ее удобрил, влагой напоил,
На сцене, прежде грубовато-шумной
Верх взяли тонкость с шуткой остроумной.
Мы научились развивать умы,
Но в мощи уступали предкам мы:
Не оказалось зодчих с должным даром,
* Но иногда и комедия голос свой возвышает.
Гораций. «Наука поэзии», 93.
{Перевод М. Дмитриева)
** Сир. Пальма первенства за этим планом у меня. Я горд,
Что имею столько силы, так способен к хитрости.
Правду говоря, обоих сразу обману я так.
Теренций. «Самоистязатель» (IV, 3, 709—711).
(Перевод А. В. Артюшпова)
Двойная игра 69
И новый храм был несравним со старым4.
Сему строенью, наш Витрувий 5, ты
Дал мощь, не нарушая красоты:
Контрфорсами усилил основанье,
Дал тонкое фронтону очертанье
И, укрепив, облагородил зданье.
У Флетчера 6 живой был диалог,
Он мысль будил, но воспарить не мог.
Клеймил пороки Джонсон 7 зло и веско,
Однако же без Флетчерова блеска.
Ценимы были оба всей страной:
Тот живостью пленял, тот глубиной.
Но Конгрив превзошел их, без сомненья,
И мастерством, и силой обличенья.
В нем весь наш век: как Сазерн тонок он,
Как Этеридж галантно-изощрен,
Как Уичерли язвительно умен.
Годами юн, ты стал вождем маститых,
Но не нашел в соперниках-пиитах
Злой ревности, тем подтверждая вновь,
Что несовместны зависть и любовь.
Так Фабий 8 подчинился Сципиону,
Когда, в противность древнему закону,
Рим юношу на консульство избрал,
Дабы им был обуздан Ганнибал;
Так старые художники сумели
Узреть маэстро в юном Рафаэле9,
Кто в подмастерьях был у них доселе.
Сколь было б на душе моей светло,
Когда б мой лавр венчал твое чело!
Бери, мой сын,— тебе моя корона,
Ведь только ты один достоин трона.
Когда Эдвард отрекся, то взошел
Эдвард еще славнейший на престол 10.
А ныне царство муз, вне всяких правил,
За Томом первым Том второй возглавил и.
Но, узурпируя мои права,
Пусть помнят, кто здесь истинный глава.
Я предвещаю: ты воссядешь скоро
(Хоть, может быть, не тотчас, не без спора)
На трон искусств, и лавровый венец
(Пышней, чем мой) стяжаешь наконец.
Твой первый опыт 12 говорил о многом,
Он был свершений будущих залогом.
Вот новый труд; хваля, хуля его,
70 Двойная игра
Нельзя не усмотреть в нем мастерство.
О действии, о времени и месте
Заботы нелегки, но все ж, по чести,
Трудясь упорно, к цели мы придем;
Вот искры божьей — не добыть трудом!
Ты с ней рожден. Так вновь явилась миру
Благая щедрость, с каковой Шекспиру
Вручили небеса златую лиру.
И впредь высот достигнутых держись:
Ведь некуда уже взбираться ввысь.
Я стар и утомлен,— приди на смену:
Неверную я покидаю сцену;
Я для нее лишь бесполезный груз,
Давно живу на иждивенье муз.
Но ты, младой любимец муз и граций,
Ты, кто рожден для лавров и оваций,
Будь добр ко мне: когда во гроб сойду,
Ты честь воздай и моему труду,
Не позволяй врагам чинить расправу,
Чти мной тебе завещанную славу.
Ты более, чем стоишь строк,
Прими ж сей дар любви: сказал — как мог.
Джон Драйден
ДОСТОПОЧТЕННОМУ ЧАРЛЗУ МОНТЕГЮ,
УПРАВЛЯЮЩЕМУ ФИНАНСАМИ 13
Сэр!
Я желал бы от всего сердца, чтобы эта пиеса обладала наивозможнейшими со-
вершенствами, дабы она была более достойна вашего благосклонного внимания,
а мое посвящение ее вам было бы соразмерно с тем глубочайшим почтением, како-
вое всякий, кто имеет счастье быть с вами знакомым, испытывает к вашей особе.
Сия комедия снискала ваше одобрение, быв еще в безвестности; ныне, представлен-
ная публике, она нуждается в вашем покровительстве.
Да не подумает кто-либо, что я почитаю свою пиесу лишенною недостатков, ибо
иные из них очевидны для меня самого. Не стану скрывать, что намеревался (побуж-
даем к сему то ли тщеславием, то ли честолюбием) сочинить комедию искусную и
при том правдивую; однако таковое предприятие привело мне на память поговорку
Sudet multum, frustraque laboret ausus idem*. И ныне, наказуя себя за гордыню,
* Пусть он много потеет и напрасно трудится, решившись на то же самое (лат.).
Двойная игра 71
я вынужден покаяться: и замысел был дерзок, и выполнение его несовершенно. Одна-
ко же смею полагать, что не во всем постигла меня неудача, ибо в том, что относится
к развитию действия, комедия построена правильно. Это я могу утверждать с неко-
торой долею самодовольства, подобно тому, как зодчий может утверждать, что дом
построен по плану, начертанному им, или как садовник — что цветы посажены им
в соответствии с таким-то рисунком. Поначалу мною была замыслена мораль, а уж
потом к этой морали я сочинил басню и не думаю, чтобы воспользовался хоть в чем-
нибудь чужой мыслью. Сюжет я сделал насколько мог ясным, ибо он в пиесе единст-
венный; а единственным я его сделал потому, что хотел избежать путаницы и поло-
жил соблюдать три сценических единства. Впрочем, сэр, моя речь является большой
дерзостью в отношении вас, чья проницательность лучше распознает ошибки, чем
я сумею в них оправдаться, вас, чья благожелательная зоркость, подобно зоркости
влюбленного, обнаружит скрытые здесь красоты (буде они имеются), о коих мне
самому не пристало распространяться. Полагаю, что не совершил неприличия, назвав
вас влюбленным в поэзию: весьма широко известно, что она была благосклонной
к вам возлюбленной,— не умея отказать вам ни в каких милостях, она принесла вам
многочисленное и прекраснейшее потомство... Я обрываю себя здесь на полуслове по
причине понятной, надеюсь, каждому: дабы не сбиться на поток восхвалений, кото-
рые мне было бы столь легко расточать о ваших трудах, а вам было бы столь тягост-
но выслушивать.
С тех пор как комедия была представлена на театре, я прислушивался ко всем
сделанным ей упрекам, ибо отдавал себе отчет, в каком месте тонкий критик мог бы
приметить слабость. Я был готов отразить нападение; признаю с полной искренно-
стью, что в иных местах предполагал настаивать на своем, в иных — оправдываться;
а если бы уличен был в явных ошибках, то чистосердечно бы в них покаялся. Одна-
ко я не услышал ничего такого, что требовало бы публичного ответа. Самое сущест-
венное, что могло быть истолковано как упрек, следовало бы отнести не на счет сей
пиесы, но на счет всех или большей части пиес, которые вообще были когда-либо на-
писаны: речь идет о монологе. И потому я хочу ответить на этот упрек не столько
ради самого себя, сколько для того, чтобы избавить от хлопот своих собратьев, коим
могут сделать подобный же упрек.
Я допускаю, что когда человек разговаривает сам с собой, это может показаться
нелепым и противоестественным; так оно и есть по большей части; но порою могут
представиться обстоятельства, в корне меняющие дело. Так нередко бывает с чело-
веком, который вынашивает некий замысел, сосредоточась на нем, и когда по самой
природе сего замысла исключается наличие наперсника. Таково, конечно, всякое
злодейство; есть и менее вредоносные намерения, которые отнюдь не подлежат пере-
даче другому лицу. Само собою разумеется, что в подобных случаях зрители должны
отчетливо видеть, замечает ли их сценический персонаж или нет. Ибо если он спосо-
бен заподозрить, что кто-то слышит его разговор с самим собой, он становится до
крайности отвратительным и смешным. Да и не только в таком случае, но и в любом
месте пиесы, когда актер показывает зрителям, что знает об их присутствии, это не-
выносимо. С другой же стороны, когда актер, произносящий монолог, взвешивает
наедине сам с собою pro и contra *, обдумывая свой замысел, нам не следует вообра-
* За и против (лат.).
72 Двойная игра
жать, что он говорит с нами, ни даже с самим собой: он лишь размышляет, и раз-
мышляет о том, о чем было бы непростительно глупо говорить вслух. Но поскольку
мы являемся незримыми для него свидетелями развивающегося действия, а сочини-
тель полагает необходимым посвятить нас во все подробности затеваемых козней,
то персонажу вменяется в обязанность уведомить нас о своих мыслях; а для того ов
должен высказать их вслух, коль скоро еще не изобретен иной способ сообщения
мыслей.
Другой весьма неосновательный упрек был сделан теми, кто не удосужился
разобраться в характерах действующих лиц. По их мнению, герой пиесы, как им бы-
ло угодно выразиться (имелся в виду Милфонт),— простофиля, которого легче легко-
го вставить в дураках, обвести вокруг пальца. Но разве каждый, кого обманывают,
непременно простак или глупец? В таком случае я боюсь, что мы сведем два различ-
ных сорта людей к одному и что самим мошенникам будет затруднительно оправдать
свое звание. Неужели же чистосердечного и порядочного человека, питающего
полное доверие к тому, кого он полагает сяоим другом, к тому, кто ему обязан всем,
кто (подтверждая это мнение) соответственно себя ведет и проверен в ряде случаев,
неужели — говорю — этого человека, оказавшегося жертвой предательства, следует
поверстать тотчас же в дураки по единственной причине, что тот, другой, оказался
подлецом? Да, но ведь Милфонта предостерег в первом акте его друг Беззабуотер.
А что собственно означало это предостережение? Оно всего лишь должно было про-
лить некоторый свет зрителям на характер Пройда до его появления, но никак не
могло убедить Милфонта в измене; этого Беззабуотер сделать был не в состоянии,
ибо не знал за Пройдом ничего предосудительного, тот просто ему не нравился. Что
же до подозрений Беззабуотера о близости Пройда с леди Трухлдуб, то следует обра-
тить внимание, как на это отвечает Милфонт, и сопоставить ответ с поведением
Пройда на протяжении всей пиесы.
Я снова просил бы своих оппонентов глубже заглянуть в характер Пройда, преж-
де чем обвинять обманутого им Милфонта в слабости. Ибо, подводя итоги разбору
Этого возражения, могу сказать, что, лишь недооценив хитрость одного персонажа,
можно было прийти к выводу о глупости другого.
Но есть одно обстоятельство, которое задевает меня более, чем все кривотолки,
которые довелось мне слышать: это утверждение, что на меня обижены дамы. Я ду-
шевно скорблю по сему поводу, ибо не побоюсь заявить, что скорее соглашусь
вызвать неудовольствие всех критиков мира, чем одной-единственной представитель-
ницы прекрасного пола. Утверждают, что я изобразил некоторых женщин порочными
н неискренними. Но что я мог поделать? Таково ремесло сочинителя комедий: изобра-
жать пороки и безумства рода человеческого. А коль скоро существуют лишь два пола,
мужской и женский, мужчины и женщины, из коих и состоит человеческий род, то
если бы я не касался одной из его половин, мой труд был бы заведомо несовершен-
ным. Я весьма рад представившейся мне возможности низко склониться перед
обиженными на меня дамами; но чего иного они могли ждать от сатирической коме-
дии? — ведь нельзя ждать приятной щекотки от хирурга, который пускает вам кровь.
Добродетельным и скромным не на что обижаться: на фоне характеров, изображен-
ных мною, они лишь выиграют, а их достоинства станут более заметны и лучезарны;
особы же другого рода могут тем не менее сойти за скромных и добродетельных,
Двойная игра 73
если сделают вид, что сатира нисколько их не задела и к ним не относится. Поэтому
на меня возводят напраслину, якобы я нанес вред дамам, тогда как на самом деле
я оказал им услугу.
Прошу прощения, сэр, за ту вольность, с какою я излагаю свои возражения дру-
гим лицам в послании, которое должно бы быть посвящено исключительно вам; но
коль скоро я намереваюсь посвятить вам и свою пиесу, то полагаю, что имею извест-
ное право привести доводы в ее пользу.
Я почитаю своим долгом, сэр, объявить во всеуслышание, какую благожелатель-
ность вы явили к моим стараниям: ибо во имя хорошего замысла вы отнеслись со
снисхождением к дурному его исполнению. Я уповаю, что, следуя той же методе, вы
примете и сие посвящение. За то великодушие, с коим вы взяли под свое покрови-
тельство мое новорожденное чадо, я не могу воздать вам ничем иным, как только
определив его к вам на службу теперь, когда оно возмужало и вышло в свет. Иными
словами, благоволите принять сие, как знак памяти об оказанных мне милостях
и как свидетельство истинного почтения и благодарности от бесконечно вам обязан-
ного вашего, сэр, покорного слуги
Уильяма Конгрива
ПРОЛОГ,
КОТОРЫЙ ЧИТАЕТ МИССИС БРЕЙСГЕРДЛ
У мавров способ был такой в дни оны
Определять, верны ль им были жены:
Младенцев, появившихся на свет,
Бросали в море — выплывет иль нет;
Законный — выплывет, считали люди,
А кто утонет,— тот зачат во блуде.
Вот так же и поэт, сомнений полный,
Свой труд в неверные бросает волны,
Не зная — к славе труд сей поплывет
Или безвестно канет в бездну вод,
Ублюдок он иль вдохновенья плод.
Прочь, крютики! В неистовстве разбойном
Вы, как акулы, зрителей мутя,
Готовитесь пожрать мое дитя.
Да будет море тихим и спокойным.
Коль детище мое обречено,
Пусть раньше, чем пойти ему на дно,
Еще с волной поборется оно.
74 Двойная игра
А мы,— могли бы мы без опасенья
Ручаться за свое происхожденье?
Отнюдь ничью я не намерен мать
В супружеской измене уличать,
Однако ж тьма почтенного народу
При испытанье канула бы в воду.
Но мы, блюдя сохранность брачных уз,
Ввели сей искус лишь для детищ муз;
Мужья же в нашем городе — не мавры,
Здесь принято носить рога, как лавры,
Равно лелеять чад своей жены,—
Неважно, от кого те рождены.
Но что б ни претерпела пьеса эта,
Одно есть утешенье у поэта:
Он сохраняет право на развод,
Коль Музой будет порожден урод.
Итак, от вас он приговора ждет.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА 14
Мужчины
Пройд — мошенник; лжедруг Милфонта, притворный воздыхатель леди
Трухлдуб, тайно влюбленный в Синтию.
M илфонт — влюбленный в Синтию и помолвленный с нею.
Лорд Трухлдуб — дядя Милфонта.
Беззабуотер — друг Милфонта.
Л о р д В з д о р не — напыщенный фат.
Брехли — развязный фат.
Сэр Пол С л аи 6л — старый дурень в рыцарском достоинстве, под баш-
маком у своей жены; брат леди Трухлдуб и отец Синтии.
Псалм — капеллан лорда Трухлдуба.
Женщины
Леди Трухлдуб — влюблена в Милфонта.
Синтия — дочь Сэра Пола от первого брака, невеста Милфонта.
Леди Вздорно — жеманница; мнит, что обладает поэтическим даром,
остроумием и ученостью.
Леди С лайб л — помыкает своим мужем и податлива на ухаживания.
Мальчик, лакеи, слуги.
Действие происходит в доме лорда Трухлдуба.
76 Двойная игра
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена первая
Галерея в доме лорда Трухлдуба.
Входит Беззабуотер, пересекает сцену; в руках у него шляпа,
шпага и перчатки — он только что из-за стола. Шилфонт догоняет его.
Милф онт. Нед!.. Нед, куда ты устремился? Что, бьешь отбой? В самом
деле, не думаешь ли ты нас покинуть?
Беззабуотер. Где дамы? Мне надоело дуть вино, и я рассудил, что
женское общество будет приятнее.
Милф он т. Стало быть в мозгах у тебя кавардак, видно ты и впрямь
выпил лишнего.
Беззабуотер. Ничуть. Но эти твои дураки чересчур расшумелись; и
если уж приходится терпеть бессмысленный галдеж, то женские голоса, по-
моему, куда музыкальнее и делают чепуху более сносной.
Милф он т. Пожалуй. Они в том конце галереи предаются чаепитию и
сплетням, как издревле повелось у них после обеда. Но я выдумал предлог,
чтобы нагнать тебя: мне надо сообщить кое-что наедине, а нынче вечером,
полагаю, для этого едва ли представится много возможностей.
Беззабуотер. Ну вот, пожалуйста! Этот назойливый хлыщ все равно
пе оставит тебя в покое.
Входит Брехли.
Бр ехли. Друзья, друзья, мальчики, где вы? Прозакладываю бутылку:
вы сдаетесь! Да? Беззабуотер, это твои шутки: вечно расстраиваешь компа-
нию, исчезая не вовремя.
Беззабуотер. А ты вечно расстраиваешь компанию, являясь некстати.
Брехли. Ишь ты! Ха-ха-ха! Я знаю, ты мне завидуешь. Злоба, чванная
злоба, клянусь богами,— и жгучая зависть. Вот пусть Милфонт будет судьей:
кто лучше сможет сострить и оценить чужую остроту — ты или я. Полно,
приятель! Если я сказал, что ты, уходя, расстраиваешь компанию, то разу-
мел лишь одно: когда ты уходишь, компания расстраивается — ей будет не
над кем посмеяться. А, Милфонт?
Милфонт. Клянусь, Брехли, ты попал не в бровь, а в глаз. Ему и отве-
тить нечем.
Брехли. О дражайший Милфонт! Пропади я пропадом, если ты не душа
общества, не субстрат остроумия, не дух... винный! Провалиться мне в тар-
тарары, если хоть три стоющих словца было сказано, или хоть одно оценено
по достоинству с того мгновения, как ты был отсечен от тела нашего сооб-
щества. Ха-ха! По-моему, изысканная метафора. Ей-богу, такого мне в твое
отсутствие не придумать. А, Беззабуотер?
Беззабуотер. Гм... Ты, собственно, о чем?
Двойная игра 77
Бр ехли. О mon coeur *! О чем? Ну нет, я тебя накажу за тупоумие: про-
валиться мне, если я стану тебе растолковывать.
Милф он т. Да бог с ним, он в этом не силен. Но, милый Брехли, прости,
тут у меня есть дело.
Б еззабу от ер. Будь добр, ступай: ты видишь, мы не расположены шу-
тить.
Ыилф о нт. Мы тотчас же вернемся, а ты пока иди и поддерживай в ком-
пании бодрость и веселье. Пожалуйста, не то ведь они уснут.
Брехли. И то ведь правда — уснут!.. Ну, я пойду, пойду, ты просто ве-
ревки из меня вьешь... Но провалиться мне, если я отмочу хоть что-нибудь
стоящее до твоего прихода. А уж ты, пожалуйста, канашка ты моя, поторо-
пись, пожалуйста, поторопись, не то меня разорвет. Да еще там тебя ждут
твой дядя лорд Трухлдуб, он клянется лишить тебя наследства, и сэр Пол
Слайбл, этот грозится не принять тебя в зятья, и лорд Вздорнс, который отка-
зывается танцевать завтра на твоей свадьбе, а я, провалиться мне в тартара-
ры, не сочиню тебе эпиталаму 15,— вот и пораскинь-ка, чем ты рискуешь.
Милф опт. Да, да, нам только перемолвиться двумя словами, и я после-
дую за тобой.
Брехли. Ладно, ладно. А ты, Беззабуотер, можешь остаться вместе со
своим тупоумием. (Уходит.)
Б еззабу от ср. Нслс.ливый хлыщ!
Ыилф о нт. Говоря по чести, он — добродушный хлыщ, и выходки его
порою весьма забавны; будь к нему поснисходительней: в нынешних обстоя-
тельствах это сослужит мне службу. Сказать откровенно, я хотел бы, чтобы
сегодня веселье продолжалось любой ценой: даже если за терпенье воздадут
глупостью, а внимание вознаградят трескотней. Иной раз бывает, что здравый
смысл неуместен, равно как и сама истина. Прошу тебя, смотри нынче на все
сквозь пальцы: позволь Брехли острить, даже если ему заблагорассудится
тебя вышучивать.
Беззабуотер. Вот те на! С чего это вдруг столь необычная просьба?
Милф опт. О, никаких оснований для особенного беспокойства нет: я
неотступно слежу за интригой. Но мне бы хотелось, чтобы шум и гам при-
тупили ум леди Трухлдуб; ведь сам дьявол не превзойдет ее мозг в изобре-
тательности, а фантазию в способности порождать злых духов.
Беззабуотер. А я-то думал, что твой страх перед ней уже миновал.
Разве не завтра твоя свадьба с Синтией? Разве ее отец, сэр Пол Слайбл, не
явился нынче с целью подписать брачный контракт?
Милф он т. Так-то оно так. Но суди сам, есть ли у меня повод для тре-
воги: на всем свете лишь ты и Пройд посвящены в тайну пламенной страсти
дядиной жены, леди Трухлдуб, ко мне. С той поры как изъявление ее чувств
натолкнулось на мой отказ, она постоянно сеяла раздор между мною и дя-
дюшкой; и делала это так тонко, что он ни разу не усомнился в ее ко мне
благожелательности. Ее злоба, как потайной фонарь, отбрасывала на меня
свой луч лишь в том направлении, в каком ей хотелось. Однако мне было
О душа моя! (франц.).
78 Двойная игра
куда легче сопротивляться натиску ее неприязни, чем домогательствам ее
любви: из этих двух зол я почитал меньшим ее вражду. И вот, то ли побуж-
даема отчаянием и видя, как уплывает время и сокращает возможности осу-
ществления ее замыслов, то ли надеясь на отмщение, то ли уповая на ответ-
ную любовь,— не знаю, но нынче поутру она нагрянула ко мне, когда я был
в постели.
Беззабуотер. Какое безумие! Хорошо еще, что природа не дала ее
полу способности совершать насилие. Господи помилуй!.. Ну, продолжай. Что
было дальше?
Милфонт. А то, что удивило меня всего более: я ожидал встретиться
с неистовством отвергнутой женщины, обуреваемой жаждой мести, но не
услышал громовых раскатов в ее голосе и не увидел молний в ее глазах, она
истекала слезами и исходила вздохами. Долгое время ни один из нас не мог
вымолвить ни слова: ее язык был скован страстью, мой — изумлением... Вслед
за сим, говоря кратко, она не упустила ничего из того, на что ее толкала
необузданная страсть и чего не описать в деликатных выражениях. Когда же
она увидела, что все тщетно и что я продолжаю стоять на страже своей чести
и родственного долга по отношению к дядюшке, тут-то и поднялась буря, ко-
торой я опасался с самого начала. Соскочив, как фурия, с постели, она схва-
тила мою шпагу, и немалые усилия потребовались, чтобы она не поранила
меня или себя самое. Когда же удалось ее обезоружить, она ретировалась,
пылая яростью, извергая угрозы, подкрепленные тысячью клятв, что не сомк-
нет, мол, глаз, пока не увидит воочью мою погибель.
Беззабуотер. Умопомрачительная женщина! Но какого черта, неуже-
ли она считает тебя таким простаком, чтобы с твоей помощью сделать наслед-
ника, который тебя самого лишит наследства? Ведь насколько мне известно,
завещание составлено в твою пользу при условии, что у дядюшки не будет
детей?
Милфонт. Совершенно верно. Так вот, услуга, о которой я прошу, ока-
жется для тебя сущим удовольствием: я поручаю тебе весь вечер занимать
леди Слайбл, чтобы моя почтенная тетушка не могла прибегнуть к ее помощи
для осуществления своих целей. И если тебе случится завоевать благосклон-
ность леди Слайбл, то можешь перетянуть ее на мою сторону. Она хороша
собой и знает это, непроходимо глупа, но считает себя умницей, и у нее
старый муж, который в ней души не чает.
Беззабуотер. Признаюсь, отличный фундамент для того, чтобы на нем
строить куры.
Милфонт. Лорд Вздорнс и его супруга будут достаточно заняты: будут
восхищаться друг другом и светскостью Брехли — как они это называют. За
дядей я буду наблюдать сам, а Джек Пройд обещал неотступно следить за
тетушкой и при малейшем подозрении предупредить меня. Что же до сэра
Пола, моего будущего тестя, то он, переполненный отцовской нежностью к
Синтии, будет оберегать дочь от малейших неприятностей на пороге ее
счастья.
Беззабуотер. Итак, ты составил диспозицию. Боюсь только, как бы
оборона не оказалась всего слабее там, где у противника главные силы.
Двойная игра 79
Милфонт. Ты имеешь в виду Пройда? Почему, скажи на милость, ты
не доверяешь ему?
Б е з забу от ер. Честно говоря, объяснить не берусь. Как ты знаешь, он
всегда мне не нравился; я ведь в некотором роде приверженец физиогномики.
Милфонт. Его связывает со мною долг благодарности: не ради ли меня
оказывает Пройду милости мой дядюшка?
Б е з заву от ер. Твоя тетушка, ты хочешь сказать.
Милфонт. Тетушка?
Б е з заву от ер. При всем том, что она пылает к тебе страстью, я очень
заблуждаюсь, если меж ними нет близости, о которой ты не подозреваешь.
Милфонт. Да бог с тобой! Он попросту хочет услужить мне и для поль-
зы дела войти к ней в доверие.
Беззабуотер. Ну, я бы рад ошибиться. Но мстительная ненависть
твоей тетушки как нельзя лучше могла бы проявиться в том, чтобы произве-
сти на свет младенца, который тебя обездолит. Она красива и ловка и, ра-
зумеется, распутна, а Пройд явный охотник до мирских утех, и благоприят-
ных возможностей у них предостаточно. Его привязанность к тебе, ты сам
сказал, зиждется на интересе; но интерес можно пересадить, и если он пустит
корешок в миледи, то уж не знаю, чего ты дождешься от плода.
Милфонт. Если твои подозрения справедливы, то признаюсь, что в по-
следствиях трудно сомневаться... Но я вижу, что компания расходится, пой-
дем-ка им навстречу.
Уходят.
Сцена вторая
Там же.
Входят Беззабуотер, Милфонт, лорд Трухлду6, лорд Вздорно,
сэр Пол С л аи б л, Брехли.
Лорд Трухлдуб. Стыдись, племянник! — сбежать и оставить нас
с твоим тестем отбиваться от молодых людей!
Милфонт. Прошу прощения у вашей светлости, мы возвращаемся.
Сэр Пол. Возвращаетесь, зятек? Боженька ты мой, вот и отлично...
Странность какая! Клянусь, я немножко того... последняя бутылка была уже
для меня чересчур,— все, конечно, так оно и было. Мы без вас скучали; но
мистер Брехли — где он? — я подтвержу под присягой, что он остроумней-
ший человек и отличный собутыльник. И милорд Вздорнс, ваша светлость тоже
весельчак, ха-ха-ха!..
Лорд Вздорнс. О сэр Пол! Что вы имеете в виду? Весельчак! Какая
дикость! Вы бы еще назвали меня шутом гороховым!
Сэр Пол. Отнюдь. Я заявлю под присягой, что это истинная правда:
разве не смешат вас шутки мистера Брехли? То-то, ха-ха-ха!
Лорд Вздорнс. Это ни с чем не сообразно! Сэр Пол, вы впали в стран-
ное заблуждение, думаю, на вас повлияло шампанское. Смею вас заверить,
80 Двойная игра
сэр Пол, что я не смеюсь ничьим шуткам, кроме шуток дам и моих собствен-
ных, смею вас заверить, сэр Пол.
Брехли. Как? Как, милорд? Вы наносите обиду моему остроумию. Про-
пади я пропадом, да неужели из всего, что я говорю, ни над чем нельзя по-
смеяться?
Лорд Взд орнс. О! Не понимайте меня превратно, я этого не сказал,
ваши умозаключения зачастую вызывают у меня улыбку. Но особе высшего
круга менее всего приличествует смеяться: это столь низменное выражение
чувств! Смех доступен любому1в. Представьте только, что вы смеетесь шуткам
человека не вашего круга, или смеетесь тогда, когда кому-то из вашего круга
вовсе не смешно — это ни с чем не сообразно! Увеселяться тем, что веселит
толпу! Нет уж, если я и смеюсь, то всегда в одиночку.
Брехли. Наверно потому, что смеетесь собственным остротам, ей-богу,
ха-ха-ха!
Лорд В зд орнс. Ха-ха! Признаю тем не менее, что ваши остроты спо-
собны вызвать у меня улыбку.
Брехли. Ну да, милорду нежелательно скалить зубы, чтобы я ему не
стал зубы заговаривать.
Лорд В зд орнс. Ха-ха-ха! Признаю, сказано так славно, что я не мог
сдержаться.
Б еззабу от ер. Мне кажется, что игра слов скорее вызовет перемену
в лице вашей светлости, чем простая острота.
Лорд Трухл д у 6. Сэр Пол, не присоединиться ли нам к дамам и не
выпить ли по чашке чаю, чтобы привести мысли в порядок?
Сэр Пол. С превеликим удовольствием. Мистер Брехли, пойдемте с на-
ми,— или позовите меня, когда вздумаете сострить, я похохочу незамедли-
тельно.
Лорд Т ру хлду 6 и сэр Пол С лай 6 л уходят.
Милф опт. И ваша светлость никогда не смотрит комедий?
Лорд В зд орнс. О да, случается. Но я никогда не смеюсь.
Милфонт. Неужели?
Лорд В зд орнс. Нет, сэр, никогда не смеюсь.
Б еззабу от ер. Неужели? Зачем же тогда ходить в театр?
Лорд Вздорно. Затем, чтобы выделяться из публики и досаждать со-
чинителям 17: эта братия так заносится, если какая-либо из их дурацких острот
имеет успех у зрителей боковых лож18; признаюсь — ха-ха-ха! —я сплошь и
рядом заставляю себя подавить позыв к смеху — ха-ха-ха! — только бы они
не слишком о себе воображали.
Милфонт. В этом, милорд, не менее жестокости к самому себе, чем
ехидства по отношению к ним.
Лорд Вздорнс. Вначале, не скрою, мне приходилось совершать над
собою изрядное насилие; но теперь я научился владеть собой.
Брехли. Пропади я пропадом, милорд, но вы совершили открытие в
сфере юмора! Воистину это удар по острословию и мне жаль моих пишущих
Двойная игра 81
друзей, но, клянусь, я люблю ехидство! Нет, черт меня побери, до чего ловко:
остроумие побивается остроумием. Алмаз гранится алмазом — клянусь, никак
иначе!
Лорд В зд ор не. О, я так и полагал, что от вас-то остроумие не укро-
ется,
Беззабуотер. Остроумие? Где же оно? Какое к дьяволу остроумие
в том, что удерживаешься от смеха, когда тебе смешно?
Бр ехли. О господи, а вам это невдомек? Вот именно в том, что удержи-
ваешься от смеха. Не улавливаете? (Тихо Вздорнсу.) Милорд, Беззабуотер
славный малый, но, знаете ли, тугодум. Туповатый, не слишком сообрази-
тельный, что-то в этом роде. (Вслух.) Сейчас я объясню. Предположим, ты
подходишь ко мне — нет, постой, Беззабуотер, я же тебе хочу пояснить —
предположим, говорю я, ты подходишь ко мне и хохочешь во все горло, дер-
жась за бока... Так. А я серьезно на тебя смотрю и осведомляюсь о причине
столь неумеренной веселости, а ты себе хохочешь и не можешь слова вы-
молвить... А я продолжаю серьезно смотреть, ну разве слегка улыбаюсь.
Беззабуотер. Улыбаешься? Вот те на, какого черта тебе улыбаться,
когда по твоему предположению я ничего тебе не мог сказать?
Брехли. Постой, постой! Сделай милость, не перебивай меня... Я вот
и говорю, что в конце концов ты мне скажешь, только не сразу.
Беззабуотер. Послушай, а нельзя ли сразу, а то мне все это очень
уже надоело.
Брехли. Так вот, ты мне выкладываешь забавнейшую шутку или отлич-
ный каламбур и при этом лопаешься от смеха, а я слушаю и гляжу на тебя
вот так... Разве ты не будешь обманут в своих ожиданиях?
Беззабуотер. Нисколько: если это поистине остроумная вещь, то я
готов к тому, что ты ее не оценишь.
Лорд Вздор не. Как можно, мистер Беззабуотер! В свете единодушно
почитают мистера Брехли остроумцем, и моя супруга отзывается о нем в этом
смысле весьма лестно, надеюсь, вы можете положиться на ее суждение.
Брехли. Ба, милорд, он в этом ничего не смыслит! Вы не можете себе
представить, до чего трудно ему растолковать. (Беззабуотеру.) Возьмемся
За дело с другого конца: вообрази, что я скажу тебе нечто остроумное...
Беззабуотер. Вот тут я действительно буду обманут в своих ожида-
ниях.
Ыилф онт. Оставь его, Брехли, он упорствует в невежестве.
Брехли. Жаль его, провалиться мне в тартарары!
M ил ф опт. Не присоединимся ли к дамам, милорд?
Лорд В здорнс. С превеликой охотой, без них мы как в пустыне.
Ыилф он т. А может быть еще бутылочку шампанского?
Лорд В здорнс. Да ни за какие блага мира, ни капли более, умоляю
вас!.. О невоздержанность! У меня и без того лицо раскраснелось. (Вынимает
карманное зеркальце и глядится в него.)
Брехли. Дайте-ка и мне взглянуть, дайте-ка, милорд! Я разбил зеркаль-
це, что было вделано в крышку моей табакерки. (Хватает зеркальце и гля-
дится.) Гм... Провалиться мне, а у меня прыщ вскочил.
82 Двойная игра
Лорд Вздорнс. Тогда вам необходимо наклеить мушку. Моя супруга
Бам поможет. Пойдемте, джентльмены, allons, пойдемте все вместе.
Уходят.
Сцена третья
Комната в доме лорда Трухлдуба.
Входят леди Т рухлду 6 и Пройд.
Леди Трухлду 6. И слышать не хочу! Вы вероломный и неблагодар
ный человек. Да, да, мне известно ваше вероломство.
Пройд. Признаюсь, мэдем 19, я проявил слабость, но лишь потому, что
стремился услужить вам.
Леди Трухлду 6. Чтобы я доверилась тому, кто, как мне известно,
предал своего друга!
Пройд. Какого друга я предал? И кому?
Леди Т р у х л д у 6. Вашего закадычного друга Милфонта — мне. По-
смеете это отрицать?
Пройд. Не посмею, миледи.
Леди Трухлду 6. А разве не обманули вы моего супруга, который
словно родной отец вызволил вас из нужды и дал средства к существованию?
Разве не обманули его самым гнусным образом, в его собственной постели?
Пройд. При вашем содействии, миледи, и для того лишь, чтобы вам
услужить, как я уже заметил. Не стану отрицать. Что еще, мэдем?
Леди Т ру хлду 6. Еще? Дерзкий негодяй! Чего же еще, когда я по-
крыта позором? Разве вы не обесчестили меня?
Пройд. О нет, в этом неповинен: я никому не говорил ни слова. Итак,
Это обвинение отклонено, перейдем к следующему.
Леди Трухлду 6. Проклятье! Уж не смеетесь ли вы над моим гневом?
Бесстыдный дьявол! Но берегитесь, не дразните меня, ибо, клянусь геенной
огненной, тогда вам не избежать моей мести!.. Растленный мерзавец! С каким
хладнокровием он признается в неблагодарности и измене! А есть ли более
черное злодейство? Для моего-то греха есть тысяча оправданий: кипучий
нрав, страстная душа, удрученная сразу и любовью и отчаянием, способная
воспламениться от малейшей искры. Но холодный, расчетливый негодяй, в
жилах которого ровно пульсирует черная кровь,— чем он может оправдаться?
Пройд. Не соблаговолите ли успокоиться, миледи. Не могу говорить,
если меня не слушают. (Леди Трухлдуб мечется по комнате.) Я решился на
самый дерзкий обман ради вас, и вы же меня за то упрекаете. Я готов оста-
ваться обманщиком, чтобы вам услужить, а вы выплескиваете мне в лицо
тирады о совести и чести, и тем студите мой пыл. Как же мне поступить? Вы
знаете, что я завишу от вас, жизнь моя и средства к существованию в вашей
власти, ваша немилость приведет меня к неминуемой гибели. Предположим,
я могу предать вас, но ведь не стану же я предавать самого себя. Не буду
Двойная игра 83
отговариваться честностью, ибо вам ведомо, что я шельма, но я бы хотел вас
убедить, что быть верным вам мне велит необходимость.
Леди Трухлдуб. Необходимость? О бесстыдный! Так вас не может
побудить на то благодарность, не может подвигнуть долг? Разве не предо-
ставила я в ваше распоряжение и свое богатство и самое себя? Разве не были
вы по природе своей лакеем, которого я превратила в хозяина надо всем,
надо мною и над моим мужем? Куда девалась та смиренная любовь, томле-
ние, обожание, коими платили вы мне первоначально и в незыблемости коих
клялись?
Пройд. Они непоколебимы, они укоренились в моем сердце, откуда их
не вырвет ничто, даже вы...
Леди Трухлдуб. Даже! Что значит — даже?
Пройд. Не сочтите за обиду, мэдем, если я скажу, что питаю к вам
искреннее и самоотверженное чувство, на которое вы бы никогда не соблаго-
волили ответить, если бы не жажда мести и расчет.
Леди Трухлдуб. Вот как!
Пройд. Послушайте, мэдем, мы здесь одни, так сдержитесь и выслу-
шайте меня. Когда я начал по вас вздыхать, вы были влюблены в своего
племянника, не так ли? Я сразу это понял, что свидетельствует о моей любви:
вы столь искусно скрывали страсть, что она была видна лишь моему ревни-
вому взору. Это открытие, признаюсь, сделало меня смелее: я подумал, что
оно дает мне над вами власть. Пренебрежение к вам племянника укрепило
мои надежды. Я ждал случая и вот подстерег вас, только что отвергнутую
им, распаленную любовью и обидой. Ваше расположение духа, моя настой-
чивость и благоприятные обстоятельства позволили осуществиться моему за-
мыслу: я не упустил удачного мгновения и был осчастливлен. С той поры как
любовь моя перестала быть словесной, можно ли выразить ее словами?
Леди Трухлдуб. И что же, бес искуситель!—разве я не ответила
на твою любовь столь же страстно?
Пройд. Страсть ваша, признаю, была пылкой, но целью ее была месть:
Этим своим кумиром женщина осквернила храм божества, и любовь была
превращена в святотатство. Родись у вас сын и наследник, юный Милфонт
окажется на краю пропасти и, дабы избежать падения, вынужден будет
ухватиться за вас.
Леди Трухлдуб. Как, снова меня дразнить? Ты играешь на мне, как
на сигнальном рожке, будоража мой едва смирившийся дух себе на забаву?
О стыд!
Пройд. Что ж, мэдем, если все начнется сначала, я буду вынужден уйти.
К ч;ему это? Я лишь повторил то, о чем вы поведали мне сами в минуту
любовной откровенности. Чего ради вам отрицать? Да и сможете ли вы?
Не тем же ли огнем подогревается нынешняя горячность? Разве не продол-
жаете вы его любить? А ведь пожелай я теперь досадить вам, я бы и не
подумал расстраивать его свадьбу, назначенную на завтра... Между тем, если
бы у вас было чуть-чуть терпения...
Леди Трухлдуб. Как, что вы сказали, Пройд? Новая выдумка, чтобы
подстегнуть мою вспыльчивость?
84 Двойная игра
Пройд. Небо свидетель, нет! Я ваш раб, желания ваши мне закон, и не
знать мне отдыха, пока я не верну мир вашей душе — дайте лишь на то
согласие.
Леди Тру хлду 6. О Пройд, зачем мне с тобой лицемерить? Ты знаешь
меня, знаешь самые сокровенные закоулки и тайники моей души. О Милфонт!
Я горю... Женится завтра!.. Отчаяние терзает меня. Но знает душа, что, любя,
я его ненавижу: только бы овладеть им однажды, а там сразу же предать на
погибель.
Пройд. Успокойтесь: вы овладеете им и погубите разом. Это доставит
вам удовольствие?
Леди Тру хлду 6. Но как, как? О милый, о бесценный негодяй, как?
Пройд. Вы уже уговорились с леди Слайбл?
Леди Т рухлду 6. Да, она, судя по всему, согласится с готовностью.
Пройд. Она должна быть вполне убеждена, что Милфонт в нее влюблен.
Леди Т ру хлду 6, Она от природы легковерна в этом смысле, а сверх
того питает к нему такую слабость, что поверит мне прежде, чем я начну ее
убеждать. Но не пойму, чего вы намереваетесь достичь столь смехотворной
уловкой: первый же разговор с Милфонтом ее разубедит.
Пройд. Я знаю. Мне это не помешает. Я приготовлю кое-что еще; но
нам необходимо время, чтобы поставить более прочный капкан. Стоит мне
выиграть несколько минут, и хитроумие мое найдет лазейку.
Довольно мига, чтоб разрушить то,
Что не построить снова лет за сто.
Уходят.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена первая
Галерея в доме лорда Трухлдуба
Входят леди В здорнс и Синтия.
Синтия. Да неужели, мэдем? Возможно ли, чтобы ваша светлость были
настолько влюблены?
Леди В здорнс. Я совершенно лишилась сна. Вот уже три недели, как
я не сомкнула глаз.
Синтия. Поразительно! Я только диву даюсь, как от бессонницы и от
избытка любви и от необычайной остроты ума, присущей вашей светлости,
у вас еще не зашел ум за разум.
Двойная игра 85
Леди В з дорнс. О, дорогая Синтия, не смейтесь над своей подругой.
Однако в самом деле я тоже, как вы сказали, диву даюсь. Впрочем, я знаю
способ: у меня были фантазии и галлюцинации, но я дала им выход.
Синтия. Какой же, мэдем?
Леди Вздорнс. О я пишу, пишу без остановки. А вы не пробовали
писать?
Синтия. Что писать?
Леди В здорнс. Романсы, элегии, сатиры, послания, панегирики,
памфлеты, пьесы или героические поэмы.
Синтия. Бог с вами, миледи. Я довольствуюсь ролью их прилежной
читательницы.
Леди В з дорнс. Но это ни с чем несообразно! Вы влюблены и не
пишете: Будь я и мой супруг похожи на вас, мы никогда бы не нашли друг
друга. О господи! Как было бы печально, если бы я и мой супруг никогда
не нашли друг друга!
Синтия. И разумеется, в таком случае ни вы, ни ваш супруг никогда
бы не нашли пары.
Леди В з д орнс. Разумеется не нашли бы!—вот именно. Мало того,
что лорд Вздорнс в полном смысле слова джентльмен, он истинный аристократ!
О, в нем нет ничего плебейского! Позволю себе сказать, что единственно чего
ему не хватает — это синей ленты и звезды 20: тогда бы уж он сверкал, как
истинный фосфорисцент нашей гемисферы21. Вам понятно это сочетание
двух необычных слов?
Синтия. Да, да, мэдем, я не такая невежда. (В сторону.) Во всяком
случае я тебе в этом не признаюсь, чтобы ты не докучала мне объяснениями.
Леди Вздорнс. Тогда простите. Но они греческого происхождения, и я
опасалась, что вы можете не догадаться об этимологии. Тем более, дорогая,
я удивлена, что столь образованная девушка не пишет! Боже мой! Как же
тогда Милфонт может убедиться, что вы его любите?
Синтия. Клянусь, мэдем, тот, кто не верит моему слову, никогда не
познакомится с моим почерком.
Леди Вздорнс. Я признаю, что Милфонт приятный молодой человек,
но думается, что у него не лучшие манеры.
Синтия. Не лучшие манеры? А что вы называете лучшими манерами,
мэдем?
Леди Вздорнс. Нечто особое, ну вот как bel air * или brilliant **
у мистера Брехли, или значительность в сочетании с любезностью у моего
супруга, словом, нечто присущее лишь одному ему, что-то такое je ne sais
quoi***. Мне он представляется слишком заурядным.
Синтия. В его обращении действительно нет ни развязности, ни на-
пыщенности, он мне этим и нравится. А вот и он.
Леди Вздорнс. Вместе с моим супругом; и прошу заметить разницу.
* Светскость (франц.).
** Блеск (франц.).
*** Неизъяснимое (франц.).
86 Двойная игра
Входят лорд Вздорн с, Милфонт и Брехли.
Синтия (в сторону). Дерзкая особа! Кажется, я с ней поссорюсь.
Леди В з д орн с. Милорд, я только что рассказывала Синтии о том,
как влюблена в вас; клянусь, так оно и есть, и я не стыжусь в этом при-
знаться. Ах, от любви у меня колотится сердце! При мысли о ней я не могу
вздыхать, да, да! Мой милый супруг! — ха-ха-ха! — вы помните? (Жмет ему
руку, обволакивает нежным взглядом и разражается смехом.)
Лорд В здорн с. Прелестное создание! Ну как не помнить? О этот
взгляд! Да, да! Неотразим! Вот так мое сердце попало в силки, и с тех пор
я пребываю в счастливом рабстве.
Леди В здорн с. О какое красноречие! Какое обольстительное красно-
речие! Какая чарующая нежность во всем облике и в выражении лица!
А ваш поклон! Дорогой супруг, поклонитесь как тогда, когда я подарила вам
свой портрет. Вот, предположим, это мой портрет. (Подает ему карманное
зеркальце.) Ну, пожалуйста, милорд,— ах, он очаровательно кланяется!..
Лорд В здорн с отвешивает глубокий поклон и целует зеркальце.
Нет, милорд, не целуйте его столь пылко, я должна признаться, что ощущаю
уколы ревности.
Лорд В здорн с. Я увидел в зеркальце свой образ и целовал его в вашу
честь.
Леди В з д орн с. Ах, высшая степень учтивости! Мистер Брехли, будьте
судьей: был ли когда кто так хорошо воспитан, как милорд?
Брехли. Никто и никогда кроме вас, миледи, пропади я пропадом!
Леди В з д орн с. О, как это изящно сказано! Пусть я расстанусь
с жизнью, если вы не остроумнейший в мире человек! Мистер Милфонт, вы
не думаете, что мистер Брехли необычайно остроумен?
Милфонт. О да, мэдем.
Брехли. О что вы, мэдем!..
Леди В здорн с. Кладезь остроумия!
Брехли. О боже мой, мэдем !..
Леди В з д орн с. Остроумнее всех на свете!
Брехли. До гроба ваш покорный слуга, провалиться мне в тартарары,
мэдем.
Лорд В здорн с ( Синтии). Разве мы не счастливые супруги?
Синтия. Готова поручиться, что вы счастливейшие супруги в мире: вы
не только довольны друг другом и тем, что вы вместе, но каждый из вас
доволен сам но себе и самим собою.
Лорд В здорн с. Надеюсь, что Милфонт тоже будет хорошим мужем.
Синтия. Очень хочу в это верить, милорд.
Лорд В здорн с. Вы полагаете, что он сможет любить вас не меньше,
чем я люблю свою жену? Едва ли.
Синтия. Я верю, что он будет меня любить больше.
Лорд В з д орн с. О небо! Это невозможно. А почему вы так думаете?
Синтия. Потому что у него нет таких серьезных оснований восхи-
щаться самим собой.
Двойная игра 87
Лорд Вздорнс. О, ваш покорный слуга благодарит за комплимент,
мэдем. Что ж, Милфонт, вы станете счастливцем.
Ыилф опт. Да, милорд, у меня будут для этого те же основания, что и
у вашей светлости; надеюсь, что буду счастлив.
Лорд В з д орн с. А, ну конечно.
Брехли (к леди Вздорнс). Ваша светлость совершенно правы; однако,
по совести, мое призвание — сатира. Откровенно говоря, я пишу редко, но
уж если пишу,— отточенные ямбы, ей-богу! Кстати, милорд мне сказал, что
ваша светлость предприняли сочинение героической поэмы?
Леди Вздорнс, Милорд вам так сказал? Что ж, не стану отрицать;
предметом ее является любовь ко мне моего супруга. И вы догадываетесь,
как я ее назову? Готова поклясться, что вам не придет в голову — «Бреднис-
сея»! Ха-ха-ха!
Брехли. С намеком на имя лорда Вздорнса, ну да! Ха-ха-ха! Пропади
я пропадом, до чрезвычайности à propos и неожиданно. Ха-ха-ха!
Леди Вздорнс. Что, недурно? Я вывожу своего супруга под именем
Бредниссей, а себя самое — как вы думаете я назвала себя?
Брехли. Может быть Бреднилопа?
Леди Вздорнс. Просто-напросто Цыпочка — так зовет меня мой
супруг.
Брехли. Цыпочка? Ей-богу, премило! Провалиться мне в тартарары,
если ваша светлость не превосходит всех на свете в умении изящно озадачить.
Надеюсь, вы доставите мне счастье познакомиться с вашей поэмой?
Леди Вздорнс. О, вы должны стать моим наперсником, мне необхо-
димы ваши советы.
Брехли. Я ваш покорный слуга, пропади я пропадом! Я предполагаю,
что ваша светлость читали Боссю 22?
Леди Вздорнс. О да, и Рапена23, и сочинения Дасье об Аристотеле
и Горации24. Милорд, вы не должны ревновать, но я открылась во всем ми-
стеру Брехли.
Лорд Вздорнс. Нет, нет, я одобряю мистера Брехли; нет ли у вас,
дорогая, чего-нибудь при себе, чтобы ему показать?
Леди Вздорнс. Да, кажется, кое-что есть. Мистер Брехли, пойдемте
в ту комнату, я покажу вам отрывок.
Лорд Вздорнс. А я пройдусь по саду и потом присоединюсь к вам.
Лорд и леди Вздорнс и Брехли уходят.
Милфонт. О чем вы задумались, Синтия?
Синтия. Я думаю о том, что, хотя брак связывает мужчину и женщину
воедино, он не мешает нам видеть в них двух глупцов; и глупость каждого
становится лишь нагляднее, когда видишь их рядом.
Милфонт. Вы правы, если имеется в виду супружество двух глупцов,
у каждого из которых своя дурацкая мания.
Синтия. Увы, я знаю случаи, когда вступали в брак двое умников, но
несхожесть умов и борьба честолюбий превращала их в глупцов. Мы с вами
88 Двойная игра
собираемся играть рискованную партию; не думаете ли вы, что лучше снять
свои ставки и выйти из игры пока не поздно?
Mилф о нт. Вот уж нет! Это значило бы отказаться от желанного выиг-
рыша только потому, что рискуешь проиграть. Колода стасована и снята,
остается объявить козыря.
Синтия. Это и вправду как игра в карты: если кому пришла хорошая
масть, то единственно по воле случая.
Милфонт. Я, пожалуй, сравнил бы брак с игрой в шары. Их, что и го-
ворить, сводит случай, так что порою сталкиваются шары, близкие друг от
друга, порою — самые далекие, а все же решает игру только умение.
Синтия. Как бы то ни было, это игра, а стало быть один из нас останет-
ся в проигрыше.
Милфонт. Вовсе нет: это лишь дружеское состязание в ловкости, и
выигрыш тут — взаимное удовольствие.
Через сцену проходят музыканты.
Как, музыканты? Да, ведь дядюшка обещал гостям новую песню; вот мимо-
ходом они нам сейчас и сыграют25. {Музыкантам.) Прошу вас, окажите лю-
безность, прорепетируйте песню прежде чем исполнить ее для гостей.
ПЕСНЯ
МУЗЫКА МИСТЕРА ГЕНРИ ПЕРСЕЛЛА26,
ИСПОЛНЯЕТ МИССИС ЭЙЛИФФ27
Синтия скучает, слушая признания,
Но глядит с тревогой, когда прощаюсь с ней;
Потерять свободу нет у ней желания,
Но терять поклонника может быть страшней:
Может статься, за отказ счастием заплатит,
Проигрыша убоясь, выигрыш утратит.
Синтия, подумай, загляни в грядущее:
Красота не вечна, и лет не побороть;
Затоскует сердце, упоений ждущее,
Чем ему ответит немощная плоть?
Ты весной подумай о зиме холодной,—
Что на свете горше старости бесплодной?
Милфонт. Я отблагодарю вас попозже.
Музыканты уходят.
Входят сэр Пол С л аи 6 л и леди С л аи б л.
Сэр Пол (леди Слайбл). Боженька ты мой! Я доведен до умоисступле-
ния, как сказала бы леди Вздорнс. Такого и в романе не прочтешь!
Леди Слайбл. Сдержитесь, сэр Пол. Предоставьте это мне, я поставлю
его на место.
Двойная игра 89
Сэр Пол. Прошу вас, миледи, не мешайте излиться моему гневу. Это
я поставлю его на место, смею вас заверить; я призову его к ответу!
Леди С л аи 6 л. Вы призовете? Я сама призову его. Прошу вас, сэр Пол,
не спорьте.
Синтия (тихо Милфонту). Господи, отчего мой отец так разволновал-
ся? Я еще таким его не видела.
Сэр Пол. Вы не спорьте, леди Слайбл: я уже не способен сдерживаться
как бывало, меня просто распирает от гнева, и я должен дать ему выход.
Леди Слайбл. Ну, ну! Не угодно ли вам удалиться и...
Сэр П о л. Да нисколько не угодно! Мне угодно гневаться, вот что мне
сейчас угодно.
Милф опт (тихо Синтии). Что бы это значило?
Леди Слайбл. Боже ты мой, да он совсем спятил! В чем дело? Вы по-
нимаете, кто вы? Вы знаете, кто я? Вы что же, шут вас возьми, перестали
слушаться? Для чего я тогда за вас вышла? Разве вам неизвестно, что моя
власть абсолютна и непререкаема? Как вы смеете противоречить в таком
предмете женщине моего ума и моих правил?
Сэр Пол. Этот предмет касается до меня и только до меня. А кроме
того я вовсе не обязан всегда слушаться. Когда я нахожусь в равновесии,
леди Слайбл может повелевать сэром Полом, но когда меня выводят из себя,
я выхожу из-под юрисдикции терпимости и благоразумия: так тигр бросается
на тигра, барашек на барашка и всякая тварь на своего врага, как сказал поэт.
Леди Слайбл. Нет, он совсем спятил! Бесполезно с вами толковать!
Но помните, дома я вас пропесочу, тупой вы, упрямый мужлан!
Сэр Пол. Нет! Вот именно поелику я не тупой, поелику я не мужлан и
в здравом уме, я и разгневался. Но я сумею защитить свою честь, я покажу
ему, как порочить мое доброе имя!
Леди Слайбл. Речь идет о моей чести и опорочить хотели меня. Ваша
честь! Вся она целиком держится на мне, и я вольна ею распоряжаться по
своему усмотрению. Так не раздражайте меня.
С эр П о л (в сторону). Гм... А ведь она права, господи ты боженька мой!
(Вслух.) Ну что ж, миледи, вперед, а я буду следовать за вами. Я постараюсь
сдерживаться, насколько мне позволят обуревающие меня чувства.
Леди Слайбл и сэр Пол подходят к Милфонту.
Леди Слайбл. Жестокий и коварный...
Сэр Пол. Ты змий и первоискуситель женского пола!..
Синтия. Боже мой, отец! О чем вы, мэдем?
Сэр Пол. Син, Син, отойди от него, Син! Не прикасайся к нему! Ко мне,
дитя мое, отойди от него: в его парике змеи, в утробе у него нильский кро-
кодил, он пожрет тебя живьем.
Леди Слайбл. Бессовестный, бесстыдный человек!
M ил ф о нт. Ради самого неба, мэдем, кому адресованы эти слова?
Леди Слайбл. Разве мое поведение не отличалось благопристойностью
и щепетильностью, приличествующими той, которая является супругой сэра
Пола? Разве не блюла я на протяжении последних трех лет свою честь, словно
90 Двойная игра
Это был снежный дворец? Разве я не была чиста и неприкасаема даже для
самого сэра Пола?
Сэр Пол. Да, совершенно недоступная женщина, даже для меня, эт(>
истинная правда.
Леди С л аи 6 л. Разве, говорю я, для того я берегла себя, как незапят-
нанный лист бумаги, чтобы вы поставили на мне кляксу?
Сэр Пол. На ней, с которой не сравнится ни одна женщина в Англии.
Mилф о нт. Я в изумлении, не знаю, что сказать.
Сэр Пол. Уж не думаете ли вы, что моя дочь, это прелестное создание —
боженька ты мой, она была бы достойной супругой херувиму! — уж не ду-
маете ли вы, что она пригодна лишь на роль ширмы, из-за которой вы целите
в мою жену? Боженька ты мой, я еще ни разу в жизни не приходил во гневу
а теперь мне уже вовеки не обрести покоя!
M ил ф о нт (в сторону). Силы ада! Это моя тетушка: никто кроме нее
не способен на такое коварство.
Леди С л аи 6 л. Сэр Пол, уведите Синтию. Предоставьте мне высечь
в его злодейской душе искру раскаяния.
Синтия. Пожалуйста, отец, останьтесь, выслушайте его; уверяю вас, он
невиновен.
Сэр Пол. Невиновен? Послушай-ка, пойдем отсюда. Послушай-ка, Син,
я узнал об этом от его тетушки, от моей сестры леди Трухлдуб... Боженька
ты мой, твоя цена в его глазах равна лишь твоему приданому и ни на грош
больше. Он влюблен в мою жену, он вскружил тебе голову, чтобы сделать
рогоносцем твоего бедного отца и тем бесповоротно разбить мое сердце. Это
уж точно: если у меня появятся рога, мне конец — безболезненно они не вы-
растают, я от них погибну, как ребенок, у которого режутся зубы. Да, да,
Син, уж ты поверь, а потому пойдем. Тут само провидение вмешалось, а раз
так, то пойдем, я в конце концов приказываю.
Синтия. Мой долг повиноваться.
Сэр Пол и Синтия уходят.
Леди С лай 6л. О, как можно! Я потрясена такой безнравственностью!
Обмануть столь прекрасное, столь чистое существо, любящее вас беззавет-
но,— это самое зверское зверство, дальше уж некуда...
M илф онт. Злодейская фантазия может зайти и дальше. Уверяю вас.
О каком бы злодействе вы ни говорили, не меньшее злодейство столь низко
оклеветать меня. Но в чем моя вина? Чем я обидел Синтию? Никак не могу
понять.
Леди С л аи 6 л. Ну право же, кузен Милфонт, не стоит так отчаянно
запираться, когда вам говорят правду в глаза! Теперь-то, когда здесь нет сэра
Пола, вы, как говорится — corum nobus *.
Милфонт. Небом клянусь, я люблю ее больше жизни, я...
Искаженное coram nobis (букв.: перед нами)—перед судом, в присутствии авто-
ритетных лиц (лат.).
Двойная игра 91
Леди С л аи 6 л. И так далее и тому подобное... Не ходите вокруг да
около, а извольте дать, как говорится геомартическое доказательство28, отве-
чайте без обиняков... Нет, я не в силах сдержать негодование!.. О, какая
безнравственность! —как я уже сказала — и небывалое злодейство! О творец
всемилостивый! Как можно дойти до такого извращения: сделать дочь сред-
ством для уловления матери?
Mилф онт. Дочь средством для уловления матери?
Леди С лай 6 л. Вот именно, ибо хотя Синтия мне и не родная дочь, но
я жена ее отца, и стало быть это все равно как бы кровосмешение.
M илф опт (в сторону). Кровосмешение! Ох, моя дражайшая тетушка,
она стакнулась с самим сатаной!
Леди С лайб л. Только задумайтесь, как это чудовищно! Какой стыд
вводить всех в обман: жениться на дочери для того лишь, чтобы наставить
рога ее отцу! Соблазнить меня, надругавшись над моей чистотой, столкнуть
меня со стези добродетели, по коей я шествовала столь долго, не оступившись
ни разу, не сделав ни одного faux pas*! Помыслите об ответственности, ко-
торая легла бы на вас, если бы вам удалось пошатнуть мою стойкость! Увы,
небесам ведомо, как слаб род человеческий, как он отчаянно слаб и неспо-
собен сопротивляться.
Мил фонт. Где я? День это или ночь? Бодрствую я или грежу?.. Мэдем!..
Леди С лай 6 л. Разве может кто-нибудь знать, как сложатся обстоя-
тельства? Сейчас мне кажется, что я могу противиться любому искушению.
И все же я знаю, что мне не дано знать, смогу ли я и дальше противиться,
ибо нет ничего незыблемого в сей бренной жизни.
Милфонт. Мэдем, позвольте задать вам один вопрос.
Леди С лай 6 л. О господи, задать вопрос! Клянусь, что откажу вам!
Клянусь, что отвечу «нет» — и не спрашивайте. Не смейте меня спрашивать,
клянусь, что отвечу «нет»! Ради всего святого! Ну вот, вы бросили меня
в краску! Держу пари, я пунцовая, как индюк. О, какой стыд, кузен Мил-
фонт!
Милфонт. Да нет же, мэдем, послушайте. Я хотел...
Леди С л аи 6 л. Послушать? Нет, нет! Прежде всего я отвечу «нет»,
а потом уже стану слушать. Ибо никогда нельзя знать, насколько изменится
образ мыслей после того как послушаешь... Слух есть одно из пяти чувств,
а все чувства столь шатки. Я не поступлюсь моей добродетелью, поверьте, моя
добродетель несгибаема и несокрушима.
Милфонт. Заклинаю вас небесами, мэдем!..
Леди С лай 6 л. О, не поминайте их всуе!.. Как у вас еще язык повора-
чивается поминать небеса? Ужели сердце ваше до такой степени закоснело
в пороке? Может быть, вы не видите тут греха? Говорят, что иные из вас,
джентльменов, не видят тут греха... Может быть, тут и нет греха для того,
кто его не видит; поистине, если бы я не видела тут греха... Но остается моя
добродетель, если даже не говорить о грехе... А потом — жениться на моей
* Ложного шага (франц.).
92 Двойная игра
дочери с целью воспользоваться родственной близостью... я никогда на это
не соглашусь. Нечего и говорить, что свадьбы я не допущу.
Милфопт. Что за дьявольское наваждение! Мэдем, на коленях молю
вас...
Леди С л аи б л. Нет, нет, встаньте! Ну же, вы еще убедитесь в моей
доброте. Я знаю, что любовь всесильна и ее могуществу невозможно проти-
виться. Вы не виноваты, но поверьте, я тоже не виновата... Что я могу по-
делать, если обладаю чарами? Что вы можете поделать, если попали под их
власть? Клянусь, трудно в этом обвинять... Но моя честь... и честь ваша тоже...
но грех!.. В то же время неотвратимость... О господи, кто-то идет, мне нельзя
более оставаться. Так вот, вы должны поразмыслить о своем греховном чув-
стве и сколь возможно бороться с ним... ну да, бороться... но не впадать в
уныние, не отчаиваться... Только не воображайте, что я вам что-нибудь обе-
щаю, о боже, нет!.. Но во всяком случае бросьте самую мысль об этом браке:
хотя я и знаю, что вы не любите Синтию, что она не более, чем ширма для
вашей страсти ко мне, все же я могу приревновать... О боже, что я сказала?
Приревновать! Нет, нет, я не смею ревновать, ибо не должна любить вас...
а потому не надейтесь... но и не отчаивайтесь... О, сюда идут! Я улетаюГ
(Уходит.)
Милфонт (после паузы). Итак, несмотря на все принятые мной меры
предосторожности, меня поймали, поймали врасплох... Но это лишь мелкая
уловка, недостойная макьявеллиевской изощренности29 моей тетушки; должно
последовать что-то посерьезнее, это лишь искра, бегущая по запальному шну-
ру ее адской машины. Взрыв будет разрушительным, если тотчас не предот-
вратить его.
Входит Пройд.
Милфонт. Пройд, наконец-то! Ты появляешься, как вожделенный берег
для моих потерпевших кораблекрушение надежд. Ведьма вызвала бурю, а ее
подручные завершили дело: полюбуйся, как раскидало корабли.
Пройд. Знаю: мне попался навстречу сэр Пол, который тянул на бук-
сире Синтию. Полно, не ломай над этим голову, еще до утренней зари я
соединю вас вновь или вместе с вами пойду на дно, борясь со стихией.
Милфонт. Вид протянутой руки поднимает дух утопающего, даже если
до нее и не дотянуться.
Пройд. Пока ты не утонул, да это тебе и не грозит. Ну же, взбодрись!
Да, ведь ты еще не знаешь, что будучи твоим стряпчим, я уже и от твоей
тетушки получил задаток! Имей в виду, что я твой злейший враг, а она лишь
идет у меня на поводу.
Милфонт. Ха! Что ты говоришь?
Пройд. Как тебе понравится, если я сообщу, что подрядился способ-
ствовать ее замыслам? Ха-ха-ха! В самом деле, клянусь небом! Я взялся рас-
строить свадьбу, взялся добиться, чтобы дядя лишил тебя наследства и вы-
ставил из дома, и в довершение... ха-ха-ха! я не могу даже вымолвить от сме-
ха... О, она открыла мне свое сердце, мне предстоит заменить тебя по всем
Двойная игра 93
статьям и в довершение... ха-ха-ха! — самому жениться на Синтии. Вот что
она замыслила против тебя!
Милфонт. Так!.. О я вижу, вижу луч рассвета! Солнечный блик про-
бился сквозь тучи и для меня занимается новый день!.. О дружище Пройд!
У меня нет слов для благодарности, для хвалы. Итак, ты перехитрил эту
женщину... Но скажи, как тебе удалось войти к ней в доверие? Нет, как?..
Это, конечно, ее затея — уверить леди Слайбл в такой нелепице?
Пройд. Разумеется. И, говоря откровенно, я даже поощрил ее в наме-
рении нанести тебе этот отвлекающий удар: правда, сейчас ты поставлен
в неловкое положение, но зато уж потом мы всласть посмеемся. Но, доложу
тебе, поначалу она была просто как бешеная.
Милфонт. Ха-ха-ха! О эта настоящая фурия. Я так и знал, что под са-
мый конец ярость ее прорвется. Если бы ты не оказался тут как тут, я боюсь
и подумать, что она могла бы натворить.
Пройд. Ха-ха-ха! Я-то знаю ее нрав. Так вот, хочу тебя уведомить, ка-
кую чепуху я ей нагородил: вплоть до того, что якобы я с давних пор тайно
влюблен в Синтию. Это все и решило: тетушка твоя убедилась, что я достоин
ее доверия, ибо разрыв помолвки будет мне на руку так же, как и ей; она
возомнила, что из ревности я стану ей союзником в мщении. Короче говоря,
уверовав в это, она открыла мне тайники своего сердца. В итоге мы пришли
с нею к согласию: буде я доведу до конца ее замысел, который я тебе раск-
рыл, она берется устроить так, что я завладею Синтией и ее приданым.
Милфонт. Смотрите, как она щедра!.. И что же, милый Джек, как ты
намерен действовать?
Пройд. Я не хочу задерживать тебя своим рассказом: как знать, не
нагрянет ли она сюда? Я должен сейчас с нею встретиться, а потом изложу
тебе все в подробности. Будь в этой галерее через час, я полагаю, что к тому
времени наш с ней консилиум закончится.
Милфонт. Буду, буду, а пока да сопутствует тебе удача. (Уходит.)
Пройд. А пока удача должна сопутствовать мне. Ибо, встречаясь с то-
бой, я встречаюсь с единственным препятствием на пути к своему счастью.
Синтия, твоя красота позолотит мои злодеяния, и на какое бы вероломство,
на какой бы обман я ни пошел, все должно быть вменено мне в заслугу...
Вероломство! Что значит вероломство? Любовь погашает все обязательства
дружбы и возвращает нам право действовать в согласии с собственным инте-
ресом. Долг перед монархом, почитание родителей, признательность благо-
детелям и верность друзьям — многообразные и почтенные узы, но имя «со-
перник» разрезает их как ножом и дает вам полное отпущение. Соперник —
он ровня, а любовь, подобно смерти, ставит всех людей на одну доску.
Ха! Но разве не существует такая вещь, как совесть? О да, и обладать ею все
едино, что носить в сердце собственного своего врага: ибо так называемый
«честный человек», по моему разумению, не более, чем слабодушная щепе-
тильная мямля, которая боится обмануть кого бы то ни было, кроме самого
себя; это простофиля, не лучше так называемого «умного человека», который
судит и рядит всех и каждого и коего уж никто другой, только он себя само-
лично оставляет в дураках. Ха-ха-ха! Нет уж, что касается ума и честности,
94 Двойная игра
то я предпочитаю хитрость и лицемерие. О это же чистое удовольствие под-
деть ясноликого дурня! Легковерие, этот прожорливый пескарь, падок на лю-
бую приманку. Да вот пожалуйста,— с тем же лицом, теми же словами и го-
лосом я говорю то, что действительно думаю, и говорю то, чего не думаю,—
никакой разницы; любезное моему сердцу притворство есть особое искусство,
с ним не рождаются.
Нет, клятвам дружбы и любви обетам
Лишь дурни могут верить в мире этом;
Куда быстрее к цели ты придешь,
Взяв в спутники предательство и ложь.
Уходит.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена первая
Галерея в доме лорда Трухлдуба.
Входят лорд Т рухлду 6 и леди Трухлдуб.
Леди Трухлдуб. Милорд, осудите ли вы моего брата, если он после
такого неприличия расторгнет помолвку своей дочери? Это неслыханное бес-
стыдство освобождает его от всяких обязательств.
Лорд Трухлдуб. Никак не могу поверить. Милфонт всегда был добро-
порядочным юношей. Эт0 вздор, дорогая! Да, да, мне известно, что леди
Слайбл склонна к преувеличениям и мнит себя средоточием всеобщего вни-
мания. Она уже не впервые принимает почтительность за влюбленность и
воспламеняет ревность сэра Пола чьей-либо бесхитростной учтивостью, дабы
отвлечь тем его внимание и замести следы истинных своих проказ.
Леди Трухлдуб. Вы судите о ней слишком сурово, милорд; между
тем высоконравственность моей невестки общеизвестна.
Лорд Трухлдуб. Ну, ну, смею думать, что я знаком кое с кем, кто
достаточно осведомлен на сей счет. А тут ничто иное, как подвох, подстро-
енный каким-то жалким интриганом, который позавидовал заслуженному
счастью моего племянника.
Леди Трухлдуб. Что ж, милорд, может быть все так и есть, как вы
говорите. Я надеюсь, что так оно и окажется, но спешить здесь нельзя: в столь
важном вопросе необходимы доказательства.
Лорд Т ру хлду 6. Но прежде чем все это утверждать, тоже необходимо
иметь доказательства.
Леди Трухлдуб. Они как будто есть.
Двойная игра 95
Лорд Тру хлду б. Какие? Где? У кого?
Леди Трухлдуб. Этого я сказать не могу; не утверждаю, что они
существуют. Я хотела бы думать о племяннике только самое хорошее.
Лорд Тру хлду 6 {вполголоса). Вот уж не знаю.
Леди Трухлду б. Как! Вы сомневаетесь в моих словах, милорд?
Лорд Трухлдуб. Нет, я этого не говорю... Но, признаться, меня сму-
щает, что вы не спешите выступить в его защиту.
Леди Трухлдуб. В его защиту! Помилуй господи, вам хотелось бы,
чтобы я защищала низкий поступок?
Лорд Трухлдуб. Стало быть, вы этому верите?
Леди Трухлдуб. Не знаю. Мне очень бы не хотелось выражать вслух
то, что можно было бы истолковать во вред кузену; вдобавок я чувствую,
милорд, что вы встретите с предвзятостью любое мое суждение, которое от-
лично от вашего. Но коль скоро я сама в конце концов могу быть заподозрена
в неискренности и таиться от вас мне мучительно, я не стану запираться.
Короче, я этому верю, более того — я поверила бы и худшему обвинению,
будь оно ему предъявлено... Не спрашивайте о причинах, милорд: они не для
ваших ушей.
Лорд Трухлдуб (в сторону). Не знаю, что и думать, здесь кроется
что-то из ряда вон! (Вслух.) Не для моих ушей, мэдем? Нет в природе такой
вещи, которая касалась бы вас и при этом не задевала меня, а потому при-
чины, вызывающие вашу радость или тревогу, должны породить и во мне те
же чувства.
Леди Трухлдуб. Но сейчас я хотела бы пощадить ваш слух и не го-
ворить, чем встревожена. Дорогой супруг мой, не настаивайте.
Лорд Трухлдуб. Re вынуждайте меня настаивать.
Леди Трухлдуб. Что бы это ни было, оно уже совершилось; и лучше
не знать того, чего нельзя предотвратить. Поэтому умоляю вас успокоиться.
Лорд Трухлдуб. После того, как все от вас узнаю.
Л еди Трухлдуб. Вы не узнаете.
Лорд Трухлдуб. Клянусь жизнью, дорогая моя, узнаю!
Леди Т ру хлду б. А если нет?
Лорд Трухлдуб. Что? Я должен знать и я узнаю, шутки в сторону!..
Я приказываю вам рассказать мне все! Во имя нашего семейного мира! Это
ваш долг!..
Леди Трухлдуб. Да, да, милорд, вам более не надо тратить слов — мое
сердце и без того раскроется перед вами до дна, но зачем так волноваться?
Успокойтесь, дело не стоит даже минутного вашего гнева. Ну ни чуточки,
дорогой мой. Ну поцелуйте же меня, не надо сердиться. О господи боже, за-
чем только я проговорилась? Право, как вы меня напугали!.. Нет, нет, не
хмурьтесь, я вам все расскажу.
Лорд Трухлдуб. Ну, ну!
Леди Трухлдуб. Но вы будете слушать спокойно? Правда, это сущие
пустяки, но...
Лорд Тру хлду б.Но что?
Леди Трухлдуб. Но вы обещаете не сердиться? Нет, обещайте... Обе-
96 Двойная игра
щаете не сердиться на Милфонта?.. Конечно, он провинился, и случись это
снова, тогда...
Лорд Трухлду6. Провинился? В чем? Проклятье, да не тяните же
из меня жилы!
Леди Tрухлду6. Нет, нет, ничего особенного, только... Но вы мне
обещаете... Так вот, это пустяк, только ваш племянник вздумал поразвлечь-
ся — поухаживать за мной. Нет, нет, я не смею думать, чтобы он затевал что-
нибудь серьезное, но выглядело это, на мой взгляд, довольно-таки странно.
Лорд Тру хлду 6. Содом и Гоморра30! Что я слышу?
Леди Тру хлду б. А может статься, он полагал нашу с ним родствен-
ную близость через вас недостаточной и задумал породниться сам по себе,
вы понимаете, милорд, как любовник... Ха-ха-ха! Ну вот, теперь вам все из-
вестно. Но помните, что вы обещали, милорд, оставить все это без внимания.
Лорд Трухлду б. Нет, нет, нет, о проклятье!
Леди Т ру хлду б. Заклинаю вас не обращать внимания!.. Решил поза-
бавиться — правда, не там, где следовало,— вот и все; а если в этом было что-
то большее, то все уже кончилось и кончилось благополучно. Что до меня, то
я об этом уже забыла, надеюсь, что и он тоже; во всяком случае он не при-
нимался за прежнее в последние два дня.
Лорд Тру хлду б. В последние два дня! Это еще так свежо? Гнусный
выродок! Будь он проклят, я сей же час раздену его донага и вышвырну из
дома, чтоб он сгинул и пропал, блудливый скот!
Леди Тру хлду б. О ради всего святого, милорд! Вы меня погубите,
если привлечете всеобщее внимание, мы станем притчей во языцех. Поду-
майте о своей собственной и о моей чести! Ведь я же вам говорила, что луч-
ше бы вам не знать. Вот вы опять недовольны...
Лорд Т ру хлду б. Я не могу быть доволен, пока я с ним не покончил!
Неблагодарное чудовище, и давно он...
Леди Тру хлду б. Боже, я не знаю! Лучше бы я язык откусила, чем
признаться вам... Почти год... Нет, нет, ничего больше не скажу, пока вы не
придете в себя. Умоляю, милорд, не дайте гостям заметить ваше волнение.
Откровенно говоря, я не могу осуждать вас: я и сама в жизни такого не встре-
чала... Кому бы могло прийти в голову, что племянник столь превратно истол-
кует мое расположение? Не пойти ли вам к себе в кабинет, чтобы собраться
с мыслями? Я извинюсь перед гостями, сославшись на срочное дело, и приду
к вам. Пожалуйста, милорд, сделайте, как я прошу. Я тотчас же приду к вам
и расскажу все до конца. Ну, дорогой?
Лорд Трухлду б. Хорошо, иду. Я просто онемел от неожиданности.
Леди Тру хлду б. Ступайте, скорее,— кто-то сюда идет.
Лорд Т ру хлду б. Хорошо. Но вы скоро? Я должен узнать все осталь-
ное. (Уходит.)
Леди Тру хлду 6 (ему вслед). Я тотчас же следую за вами. Так!
Входит Пройд.
Пройд. Сыграно мастерски, и моя помощь была не нужна; тем не менее
я стоял за кулисами в ожидании своего выхода: чтобы все подтвердить, если
понадобится.
Двойная игра 97
Леди Трухлду б. Видели вы Милфонта?
Пройд. Видел. Мы должны вскоре сойтись здесь опять.
Леди Тру хлду б. Как он отнесся к возникшим неприятностям?
Пройд. Полагаясь на мою помощь, он как будто не слишком встрево-
жен; ему скорее кажется смешным столь грубый обман, который не замед-
лит открыться. Однако он предвидит, что вы на этом не остановитесь, и по-
ручил мне за вами следить. Я полагаю, ему не удастся отразить ваш удар, но
все же вам нужно действовать со всей осмотрительностью и быстротой.
Леди Трухл дуб. Ml быстротой, вы правы. Все задуманное предстоит
осуществить за остаток вечера, прежде чем разойдутся гости, пока мои муж
не остыл и не имеет возможности поговорить с племянником с глазу на глаз.
Милорд не должен с ним видеться.
Пройд. Ни в коем случае. И для этого вам следует разжечь гнев ми-
лорда до такой степени, чтобы он и слышать не хотел о встрече с Милфон-
том. А что если вы сошлетесь на меня?
Леди Тру хлду б. Яз. вас?
Пройд. Скажите милорду, что я был посвящен Милфонтом в его замыс-
лы на ваш счет, что прилагал все свои старания, дабы удержать его, хотя из
любви и преданности к нему не стал предавать дело огласке. Вы можете до-
бавить, что якобы я грозился, если он не оставит своих домогательств, все
открыть милорду.
Леди Т рухлду 6. Это еще зачем?
Пройд. Затем, чтобы упрочить мнение милорда обо мне как о человеке
честном и совестливом и усугубить его ко мне доверие, а это, в случае неус-
пеха нашей интриги, совершенно необходимо для осуществления другого за-
мысла, который уже созрел в моей голове. (В сторону.) Обвести и тебя, как
всех прочих.
Леди Трухлду6. Решено: скажу, что вы однажды помешали Милфон-
ту учинить надо мною насилие.
Пройд. Превосходно! У вашей светлости необычайно развитое воображе-
ние. Итак, зы сейчас поспешите к милорду, задержите его как можно долее
в кабинете и, не сомневаюсь, отольете его, как воск, в желательную вам фор-
му. А гости так поглощены собственными интригами и глупостями, что не
заметят отсутствия хозяев.
Леди Тру хлду б. Где мы встретимся? В восемь часов, в моей спальне.
Мы отпразднуем нашу победу и весело скоротаем часок.
Пройд. Я не заставлю вас ждать.
Л е ди Тру хлду 6 уходит.
Пройд. Нетрудно догадаться, как она предполагает скоротать часок.
Тьфу!.. У меня вовсе пропало влечение к ней; а ведь она красивая женщина
и некогда кружила мне голову. Но вот поди ж ты, с тех пор как я в извест-
ной степени поступил к ней на содержание, мои чувства переменились: то,
что было удовольствием, стало повинностью, и ныне она волнует меня не
более, чем если бы я был ей законным мужем. Появись у нее подозрения
о моих планах касательно Синтии, мне не сдобровать. Она дьявольски прони-
5 У. Конгрив
98 Двойная игра
цательна и сумеет правильно истолковать мою холодность. А потому придется
изобразить страсть и восторг, на том и порешим. Как легко и приятно при-
творяться в предвосхищении своего торжества! Черт с ним! Ведь можем же
мы пить, когда вовсе не чувствуем жажды... Ага! Вот и наш Милфонт, отя-
гощенный думами... Постой-ка,— быть у нее в восемь... Гм... Ага!.. Клянусь
небом, нашел! Только бы успеть перемолвиться прежде с милордом... Кому
я должен быть благодарен — собственному уму или. божественному промыслу?
Э, какая важность! Меня осенила счастливая мысль — я проведу их всех и
достигну своей цели. Да, эта двойная игра просто наслаждение!.. Он здесь,
примемся за дело.
Входит Милфонт. Пройд делает вид, что его не замечает.
Пройд {якобы про себя). Милостивое небо! До чего может дойти люд-
ское коварство!
Милфонт. Что с тобой, Джек? Ты так погружен в свои мысли, что чуть
не налетел на меня.
Пройд. Как я счастлив, что наконец ты здесь, я уж не мог дождаться:
мне невтерпеж разрешиться тайной, предназначенной лишь для твоих ушей.
Твоя тетушка только сию минуту ушла отсюда.
Милфонт. Поверив тебе тайны своей души, которые ты собираешься
изменнически раскрыть мне? Ха!
Пройд. Боюсь, моя испорченность именно к этому меня и ведет. Не
знаю только, будет ли это по совести раскрыть все тайны?
Милфонт. Давай все. По совести ты можешь выложить все, что выло-
жила она сама. Надеюсь, никаких трагических замыслов в отношении моей
персоны?
Пройд. Нет, скорее, комические замыслы в отношении моей.
Милфонт. А именно?
Пройд. Слушай и держи язык за зубами. Мы толковали о том, как тебя
окончательно погубить, и торговались о цене.
Милфонт. Ни дать, ни взять, два опекуна богатой сиротки. Дальше.
Пройд. А поскольку за любовь чаще всего платят изменой, то мне за
измену обещана любовь.
Милфонт. Вот как! Стало быть, если ты проглотишь микстуру, то в
ротик тебе сунут засахаренную сливу.
Пройд. Изволите шутить, сэр, но подготовьтесь к удару. Короче, в упла-
ту за твое изгнание я получу...
Милфонт. Синтию и ее приданое. Ты забыл, что уже говорил мне об
Этом.
Пройд. Не то. То есть, ты прав, но в задаток я сперва получу в свое
полное и беспошлинное владение... твою тетушку.
Милфонт. Ха!.. Ты что, смеешься?
Пройд. И не думаю. Шутки в сторону, я знал, что это тебя ошеломит:
нынче в восемь часов она ждет меня в своей спальне.
Милфонт. Все дьяволы ада! Она потеряла последний стыд! Нет, эта
женщина обезумела!
Двойная игра 99
Пройд, Не хочешь ли отправиться на свидание вместо меня?
Милфонт. Клянусь небом, лучше в печь огненную.
Пройд. Стало быть, не хочешь. Да у тебя ничего бы и не получилось,
здесь без меня не обойтись.
Милф онт. Что ты имеешь в виду?
Пройд. В виду? Что дама не будет разочарована. (В сторону.) Ха-ха-ха!
Как он помрачнел! (Вслух.) Ну, ну, я, кажется, совсем сбил тебя с толку.
Провидение, то ли желая доставить мне удовольствие, то ли сжалившись над
тобой, натолкнуло меня на одну уловку, с помощью которой я могу оказать
тебе услугу.
Милф онт. На какую уловку, ради самого неба, милый Пройд?
Пройд. Так вот: я иду на условленное свидание, а ты, выждав должное
время, в самый критический момент входишь и застаешь меня с твоей тетуш-
кой; ты яростно набрасываешься на меня, а я удираю через потайную дверь,
которая заблаговременно останется незапертой. Было бы просто невероятно,
если бы после этого ты не смог прийти с нею к согласию. Застигнутая врас-
плох, она будет полностью обезоружена и сдастся на милость победителя.
Отныне и вовеки веков она будет тебя трепетать.
Милф онт. Я преклоняюсь перед тобою, добрый мой гений! Благодаре-
ние небу, я теперь не сомневаюсь, что злой рок бессилен отнять у меня мои
упования!.. Мои упования! Мою уверенность!
Пройд. Итак, мы сойдемся здесь без четверти восемь, и я дам тебе
точные инструкции.
Милф онт. И да сопутствует тебе удача во всем!
Уходят.
Сцена вторая
Там же.
Входят с разных сторон Милф о нт и Б еззабу от ер.
Б е ззабу от ер. Милфонт, скройся с глаз: сейчас пожалует леди Слайбл,
а я у нее не преуспею, если ты будешь в пределах видимости. Меж тем она
только-только начала поворачивать на другой галс после того как я долгое
время увивался за ней понапрасну.
Милфонт. Ну да, с чего бы это? Ведь она знает, что мне до нее дела
нет.
Б еззабу от ер. В ответ на все мои подходы начинались разглагольство-
вания о ее незапятнанном имени, ее добродетели, ее благочестии и прочее
ханжество. Потом она поведала мне историю девятилетнего ухаживания за
нею сэра Пола: о том, как он ночами напролет лежал во прахе у ее порога,
о том, как он получил первый знак ее благоволения — клочок старой пунцо-
вой юбки, который служил ему шейным платком, а в день бракосочетания
был пущен на ночной колпак, каковой он с тех пор надевает со всей торжест-
венностью в каждую годовщину брачной ночи.
5*
100 Двойная игра
Милф онт. Это я сам видел, как и весь соответствующий церемониал:
в эту ночь он крадется на цыпочках к изножью кровати, как турецкий паны,
которого, в знак особой милости, женили на троюродной племяннице султана
и предоставили на сей раз полную свободу действий. Она тебе не рассказы-
вала, на каком почтительном расстоянии держит его? Он мне признался, что
за редчайшим исключением — я полагаю, в тех случаях, когда она опасается,
что забеременела — он лишен всяких прав на супружеские милости своей
жены. Как-то раз во сне он слишком свободно развалился и дал волю рукам;
с тех пор его на ночь заворачивают в одеяло и, запеленав с руками и ногами,
кладут в постель. Так он и спит — только борода наружу, ну словно русский
медведь в снежной берлоге. Вы ведь с ним закадычные друзья, неужели он
тебе никогда не изливал своих печалей? Дай срок, изольет.
Б еззабу от ер. Глупейшая история!.. Но что более всего меня обна-
деживает, так это ее болтовня о множестве искушений, против которых она
будто бы устояла.
Милф онт. Ну, тогда она твоя: если женщина хвастает мужчине, что
устояла перед искушениями, то дает понять, что ее домогались недостаточно
настойчиво и подстрекает проявить больший напор. Так набивают цену на
товар, рассказывая о множестве покупателей, у которых не хватило на него
денег.
Б еззабу от ер. Я и не отчаиваюсь; но на тебя она все же в обиде. Мне
случилось с нею поболтать недавно, на маскараде у лорда Вздорнса — она
меня, к моему удовольствию, узнала и не дала мне повода жаловаться на ее
холодность; но одно дело женщина под маской, другое — она же с открытым
лицом. Маска, скрывая лицо женщины, скрывает и ее истинные чувства.
Милф онт. Наоборот, правильнее будет сказать, что только надевая
маску, женщина сбрасывает с себя личину: ведь тогда она избавлена от не-
обходимости краснеть и смущаться. Под маской женщина естественна, как
в темноте, как наедине с собой. Сюда идут, я тебя покидаю. Куй железо,
пока горячо, да смотри не ленись всовывать ей в руку billet doux *: ведь
женщина не поверит в любовь мужчины, пока он не одуреет настолько, что
начнет томиться ее отсутствием и примется расточать время на писание ей
писем. {Уходит.)
Входят сэр Поли леди С л аи б л.
Сэр Пол. Мы спугнули ваши мысли, мистер Беззабуотер? Вы хотели
вкусить приятность одиночества?
Б еззабу от ер. Приятность является мне в вашем обществе, сэр Пол,
и я всегда буду счастлив усладить ею свое одиночество.
Сэр Пол. О дорогой сэр, вы изливаете на нас с женой, ваших покорных
слуг, неиссякающий поток любезностей.
Леди С л аи б л. Сэр Пол, что это за словеса? Вы дерзаете отвечать,
беретесь за дело, которое следовало предоставить мне. Выказать такую не-
благовоспитанность, принять на свой счет то, с чем мистер Беззабуотер адре-
Записочку (франц.).
Двойная игра 101
суется ко мне! Чем вы, позвольте спросить вас, можете усладить чье бы то
ни было одиночество? Я клятвенно заявляю перед лицом всего света, что
ваша неотесанность заставляет меня краснеть от стыда!
Сэр Пол (тихо). Вы правы, дорогая; но не отчитывайте меня так громо-
гласно.
Леди С лай 6 л. Мистер Беззабуотер, если бы о совершенно неученой
особе оказалось возможным предположительно заключить, что она способна
быть отнесенной к разряду тех, кто в состоянии дать достойный ответ на
любезность, каковую вам угодно было адресовать особе, которая совершенно
неспособна быть отнесенной по всем статьям к таковому разряду, то я поку-
силась бы на это скорее, чем на что бы то ни было иное. (Реверанс.) Ибо я
не сомневаюсь, что ничто иное не доставило бы мне большего удовольствия.
(Реверанс.) Но мне известно, что мистер Беззабуотер столь тонкий ценитель
и столь изысканный джентльмен, что для меня решительно невозможно...
Беззабуотер. О небеса! Мэдем, вы повергаете меня в смущение.
Сэр Пол. Боженька ты мой! Какая утонченная женщина!
Леди С л аи 6 л. Во имя создателя, сэр, я прошу снисхождения, мы,
женщины, лишены сих преимуществ. Я сознаю свое несовершенство. Однако
при том вы не откажете мне в позволении заявить открыто перед всем све-
том, что я чувствительнее, нежели кто бы то ни было, к знакам расположения
и тому подобному; по каковой причине я заверяю вас, мистер Беззабуотер,
что я, с оговоркой касательно моей добродетели, не знаю ничего в этом мире,
в чем я могла бы отказать человеку ваших достоинств. Вы, конечно, простите
мне бедность моего слога.
Беззабуотер. О миледи, вы блещете всеми талантами, в особенности
же искусством риторики.
Леди С л аи 6 л. Вы так учтивы, сэр.
Беззабуотер. Вы так очаровательны, мэдем.
Сэр Пол. Давайте, давайте! Ну-ка, миледи.
Леди С л аи б л. Так благородны.
Беззабуотер. Так изумительны.
Леди С л аи б л. Так нарядны, так bonne mine*, так красноречивы, так
искренни, так непринужденны, так непосредственны, так своеобычны, так
привлекательны...
Сэр Пол. Аи да мы, давайте, давайте!
Беззабуотер. О господи! Умоляю вас, мэдем! Не извольте...
Леди С л аи б л. Так веселы, так элегантны, так белозубы, с такими тон-
кими чертами, такого тонкого телосложения, в таком тонком белье, и, ее
сомневаюсь, собственная ваша кожа не уступит ему в тонкости, сэр.
Беззабуотер. Ради всего святого, мэдем!.. Я совершенно сконфужен.
Сэр Пол. А миледи совершенно задохнулась. Не то бы вы еще много
чего услышали. Боженька ты мой, а вы мне еще говорите о леди Вздорнс!
Беззабуотер. Да что вы, что вы! И сравнивать нельзя!.. Можно вос-
* Приятной наружности (франц.),
102 Двойная игра
хищаться утонченностью леди Вздорнс, но лишь в том случае, когда вы забы-
ваете о леди Слайбл,— и если только это мыслимо.
Леди Слайбл. О, вы меня ставите в неловкое положение. Это уже
слишком.
Сэр Пол. Вовсе нет, я готов присягнуть — славно сказано.
Б еззабу от ер. О сэр Пол, вы счастливейший из смертных! Такая
жена — у всех женщин она должна вызывать зависть, у всех мужчин вос-
хищение!
Сэр Пол. Ваш покорный слуга. Я, благодарение небесам, живу отлич-
но, можно сказать мирно и счастливо и, думается, мне не в чем завидовать
моим ближним, да будет благословен божий промысел. Поистине, мистер Без-
забуотер, моя жена сущий клад, красивая, скромная, изысканная в речах
женщина, как вы убедитесь, да будет мне позволено это сказать, и живем
мы душа в душу; она порою может вспылить, равно как и я, но я быстро от-
хожу — и тогда так раскаиваюсь... О мистер Беззабуотер, если бы только не
одно обстоятельство...
Входит мальчик и подает письмо сэру Полу.
Леди Слайбл (мальчику). Сколько раз повторять тебе одно и то же,
наглец!
Сэр Пол. Фу ты, боженька мой! Тим, отдай письмо миледи. Тебе сле-
довало сразу же отдать письмо миледи.
Мальчик. Оно адресовано вашей милости.
Сэр Пол. Неважно, неважно, миледи сама распечатывает все письма.
Дитя мое, никогда больше этого не делай, слышишь, Тим?
Мальчик. Никогда, раз уж так вам угодно. (Уходит.)
Сэр Пол (Беззабуотеру.) Прихоть моей жены: у женщин, знаете ли,
бывают причуды... Но я вам начал говорить, мистер Беззабуотер, что если бы
не одно обстоятельство, я почитал бы себя счастливейшим человеком на
земле; одно только меня удручает, весьма удручает.
Беззабуотер. Что бы это могло быть, сэр Пол?
Сэр Пол. Так вот, у меня, благодарение небесам, весьма приличное
состояние: отличное загородное поместье, несколько домов в городе, вполне
удовлетворительная движимость; и что меня поистине удручает, мистер Без-
забуотер, так это лишь то, что у меня нет сына, который бы все это унасле-
довал... Правда, у меня есть дочь и должен сказать — прекрасное и послуш-
ное дитя, благодарение небесному промыслу! Я не могу этого не признать,
и, стало быть, мистер Беззабуотер, я поистине щедро взыскан провидением,
бедный, недостойный грешник... Но будь у меня сын! — ах, вот мое горе, мое
единственное горе... Верите ли, я не могу удержать слез, когда вспоминаю об
Этом. (Плачет.)
Беззабуотер. Но мне кажется, что этому горю легко помочь: ваша
супруга прелестная, обольстительная женщина.
Сэр Пол. О прелестная, обольстительная женщина, как вы изволите
видеть, в полном расцвете! Так оно и есть, мистер Беззабуотер, во всех от-
ношениях.
Двойная игра 103
Б ез за 6у от ер. И о вас я бы никак не подумал, что вы уже в таком
преклонном возрасте...
Сэр Пол. Увы! Не то, мистер Беззабуотер, ах, не то! Нет, нет, вы попали
пальцем в небо, уверяю вас. Не то, мистер Беззабуотер, нет, нет, не то.
Б еззабу от ер. Нет? Так в чем же дело?
Сэр Пол. Вы не поверите, если я вам скажу. Миледи столь деликатна —
вы удивитесь, но это так, увы, именно так — она столь деликатна, что за все
сокровища мира не позволит мужчине к себе прикоснуться, во всяком случае
не чаще, чем единожды в год. Уж я это установил точно. Но увы! Что такое
единожды в год для мужчины в летах, который жаждет действовать во имя
продолжения своего рода? Вот вам истинная правда, мистер Беззабуотер, вот
что разбивает мое сердце. Я ее муж, смею сказать; пусть я отнюдь не стою
такой чести, тем не менее я ее муж. Но увы мне! Что касается этого дела,
то у меня с женой не больше близости, чем с собственной матерью,— истин-
ная правда, не больше.
Беззабуотер. Увы, какая жалостная история! С вашей супругой не-
обходимо поговорить, необходимо, сэр Пол, уверяю вас. Это вызов всему
человечеству!
Сэр Пол. Да наградит вас небо, мистер Беззабуотер! Ах, если бы вы ей
сказали! Она к вам чрезвычайно благоволит.
Беззабуотер. Непременно поговорю. Вот еще новости! Так или иначе
у нас должен быть сын.
Сэр Пол. Ну разумеется, и я буду вам бесконечно обязан, мистер Без-
забуотер, если вы возьмете это дело на себя.
Леди С лай 6 л (выходя вперед). Сэр Пол, это от управляющего вашим
имением: он высылает вам в счет дохода шестьсот фунтов, вы можете оставить
из них себе пятьдесят на ближайшие полгода. (Отдает ему письмо.)
Входят лорд Вздорнс и Синтия.
Сэр Пол. Ну как, девочка моя? Подойди к отцу, бедный ты мой ягне-
ночек, что ты такая грустная?
Лорд В здорнс. Боже мой, сэр Пол, до чего же удивительный вы чело-
век! Вам только бы все расплывались в улыбках. Но если все начнут хихикать,
то прощай дружеская беседа; кроме того, что за удовольствие смотреть на
оскаленные зубы? Вам, конечно, весьма по душе леди Тараторн, мистер Глум,
сэр Лоуренс Гогот и вся их шайка.
Сэр Пол. Я клятвенно удостоверяю, что леди Тараторн отменно веселая
дама, но, пожалуй, она чересчур много смеется.
Лорд В здорнс. Веселая! Ничего себе отзыв о светской даме! ( Синтии.)
А вы бывали на сборищах у леди Тараторн, мэдем?
Синтия. Да, милорд. (В сторону.) Нужно поддакивать этому дураку.
Лорд В зд о р н с. Ну и как? Хи-хи! Что вы скажете об их времяпрепро-
вождении?
Синтия. О это чудовищно! Несмолкаемый хохот без складу и ладу.
А ведь смех невпопад, милорд, столь же режет слух, как пение не в такт и
не в тон.
104 Двойная игра
Лорд Вздорнс. Хи-хи-хи! Совершенно верно. А к тому же леди Тара-
торн так тороплива, она всегда впереди музыки на три такта. А потом, чему
они смеются? Смех без острого слова так же, знаете ли, неуместен, как...
хи-хи!.. как... как...
Синтия. Как танцы без музыки.
Лорд В здорнс. Совершенно справедливо! Это вертелось у меня на
языке.
Синтия. Но стоит ли их слишком осуждать, ведь они, как мне кажется,
никому не причиняют зла и смеются только друг над другом. А вы должны
согласиться, что если в их беседе нет ничего смешного, то сами по себе они
уже достаточно смешны.
Лорд Вздорнс. Вы правы, клянусь честью. Бог уж с ними, пусть так
и быть немного повеселятся.
Входит мальчик и шепчет на ухо сэру Полу.
Сэр Пол. Тьфу ты!.. Жена! Жена! Миледи Слайбл! На два слова.
Леди Слайбл. Я занята, сэр Пол, до чего же вы неучтивы!
Бе ззабуотер (тихо сэру Полу). Сэр Пол, имейте в виду, что мы
обсуждаем известный вам предмет. (Вслух.) Мэдем, если вам угодно, не про-
должим ли мы нашу беседу в соседней комнате?
Сэр Пол. Отлично! Желаю успеха, желаю успеха! Малый, когда миледи
освободится, скажи ей, что я жду ее внизу.
Уходят.
Сцена третья
Комната в доме лорда Трухлдуба.
Входят Синтия, лорд Вз дорнс, леди В здорнс и Брехли.
ь
Леди В з д орнс. Так вам показалось, что сцена с молочницей Сьюзен
и нашим кучером недурна? Понимаете, я предполагаю, что скотный двор
может быть не только в деревне, но и в городе.
Брехли. Великолепно, пропади я пропадом! Но уж раз это героическая
поэма, то не лучше ли назвать его возничим? «Возничий» звучит торжествен-
ней. Кроме того, кучер вашей милости краснолицый, и вы сравниваете его
с солнцем, а солнце, как вам известно, называют небесным возничим.
Леди Вздорнс. О, разумеется это гораздо лучше! Я бесконечно благо-
дарна вам за совет! Позвольте, мы перечитаем этот десяток строк. (Вынимает
листок.) Позвольте, я найду с чего там начинается...— со сравнения... (Читает.)
Как солнце светит каждый день,
Так кучер наш, отбросив лень...
Брехли. Опасаюсь, что сравнение это не совсем годится в случае плохой
погоды: ведь у вас говорится, что солнце светит каждый день.
Двойная игра 105
Леди В здорнс. Для солнца может быть и не годится, но для кучера
вполне: в плохую погоду, понимаете ли, карета тем более нужна.
Брехли. Верно, верно, это спасает положение.
Леди В з д орн с. Кроме того, у меня не сказано, что солнце светит
в течение всего дня, но подразумевается, что оно проглядывает время от вре-
мени; да ведь оно, вы понимаете, и светит в сущности целый день, хотя мы
его не всегда видим.
Брехли. Правильно, однако профану этого не понять.
Леди В зд орнс. Ну, слушайте. Сейчас... (Читает.)
Как солнце светит каждый день,
Так кучер наш, отбросив лень,
Свой пьяный и румяный лик
В назначенный являет миг.
Брехли. Правильно, отлично, отлично! «В назначенный являет миг».
Леди В з дорнс (читает).
Окончен труд дневной, и вот
Он, как небесный возничий тот...
Да, «возничий» решительно лучше.
Хлеща коней, во весь опор
Закатывается на скотный двор;
И, с чаевыми в кулаке,
Вкусит покой он в молоке.
Ведь Сьюзен, вы понимаете, олицетворяет Фетиду31, и таким образом...
Брехли. Великолепно и удивительно точно, ей-богу! Но у меня есть
одно возражение: вам не кажется, что «с чаевыми в кулаке» наводит скорее
на мысль об извозчике?
Леди В зд орнс. Могу присягнуть, вы правы. Но ведь наш Джу дейст-
вительно был извозчиком, когда милорд взял его к себе на службу.
Брехли. В самом деле? Если Джу был извозчиком, то я снимаю свое
возражение. Но вам следовало бы сделать сноску, дабы оградить себя от кри-
тики. Поставьте звездочку и напишите: «Джу первоначально был извозчиком».
Леди В зд орнс. Так и сделаю. Вы крайне меня обяжете, если согласи-
тесь прокомментировать всю поэму.
Брехли. С восторгом, и буду гордиться превеликой этой честью, про-
пади я пропадом!
Лорд В зд орнс. Хи-хи-хи!.. Вы кончили, дорогая? Не присоединитесь
к нам? Мы смеемся по поводу леди Тараторн и мистера Глума.
Леди В зд орнс. Да, дорогой. Смеетесь? Этот мистер Глум омерзителен!
Тошнотворная личность, отвратительный фат, брр! Он целых два дня рыскал
по Ковент-Гардену32, выбирая обивку для кареты в тон своему лицу.
Лорд В з д орнс. Какой болван! А его тетка души в нем не чает, словно
она сама произвела на свет эту мартышку.
106 Двойная игра
Б р ex ли. Кто, леди Шамкл? О, она являет собой жалкое зрелище: по-
стоянно жует губами, ни дать ни взять старая овца.
Синтия. Фи, мистер Брехли! Она сосет леденцы от кашля.
Лорд Вздорнс. Я видел, как она вынимала полуобсосанные изо рта,
чтобы похихикать, после чего снова клала их в рот — брр!
Леди Вздор не. Брр!
Лорд В зд орнс. А так как она всегда готовится похихикать, когда
Глум разглагольствует, то сидит в ожидании его острот с открытым ртом,
показывая беззубые десны...
Брехли. Как устрица на мели, ей-богу... Ха-ха-ха!
Синтия (в сторону). Вижу, что каждый дурак, каким бы сам он ни был
ничтожеством, рад унизить кого-то другого, глумясь хотя бы над его нет
мощью.
Леди Вздорнс. А еще эта необъятных размеров леди — не могу вспом-
нить ее имени — эт& старая толстая дура, которая так неприлично красится.
Брехли. Я знаю, о ком вы говорите, но провалиться мне в тартарары
тоже не припомню, как ее зовут. Вы сказали красится? Да она накладывает
белила и румяна штукатурной лопаткой. А вдобавок у нее растет борода и
пробивается сквозь слой белил, так что можно подумать, будто ее оштука-
турили смесью извести и щетины, пропади я пропадом!
Леди В зд орнс. О ведь вы сочинили в ее честь песню, мистер Брехли?
Брехли. Ха-ха! Ей-богу сочинил. Да вот милорд споет.
Синтия. Ах, спойте, дорогой милорд!
Брехли. Собственно, это не песня; скорее что-то вроде эпиграммы, ска-
жем эпиграмматический сонет. В общем, не знаю, как назвать, но это в сати-
рическом духе. Спойте, милорд.
Лорд В здорнс {поет).
Филлида33 дряхлая все краше, все моложе,
А почему? Вы вправе удивиться.
Хотите, вам шепну словцо?
Умеет малевать она по старой коже
Сама себе молоденькие лица,
Что день, то новое лицо!
Брехли. Кратко, но не без соли, а? Таков мой стиль, ей-богу!
Входит ливрейный лакей.
Леди В здорнс. Ну что?
Лакей. Прибыл портшез вашей светлости.
Леди В здорнс. С кормилицей и ребенком?
Лакей. Да, мэдам. (Уходит.)
Леди В зд орнс. О милое созданье! Взглянем на дочурку, милорд!
Лорд В зд орнс. Я боюсь, дорогая, что вы избалуете дитя, посылая за
ним так часто: сегодня вам привозят ее уже в седьмой раз.
Леди В зд орнс. Ничего подобного! Всего лишь в шестой — я уже
целых два часа ее не видела. Бедная малютка! Право слово, милорд, вы не
Двойная игра 107
любите бедняжку Сафо 34. Идемте, дорогая Синтия, и хоть вы, мистер Брехли,
посмотрим на Сафо, раз уж милорд не хочет.
Синтия. Я последую за вашей светлостью.
Брехли. Простите, мэдем, в каком возрасте леди Сафо?
Леди Вздорнс. Ей девять месяцев. Но вы не поверите, как она умна,
какой у нее музыкальный слух! Милорд, вы не идете? Неужели нет? Не
взглянуть на Саф? Ну пожалуйста, милорд, взглянем на крошку Саф. Я знаю,
что вы не сможете удержаться.
Л орд и леди Вздорно и Брехли уходят.
Синтия. Как ни трудно казаться беззаботной, когда ты ввергнута в пу-
чину горестей, еще труднее притворятся, что тебе весело в обществе глупцов.
Но права ли я, называя их глупцами? Свет о них лучшего мнения: они слывут
людьми достойными и образованными, считаются остряками и тонкими со-
беседниками, они приняты в свете, их встречают там с восторгом, а если и
нет, то они в восторге сами от себя. Почем знать, не в этом ли истинная муд-
рость? Ведь они счастливы! Может быть, у нас извращенные понятия, и слово
«счастье» мы до сих пор употребляли неправильно?
Не в том ли наивысшее из благ,
Чтоб быть собой довольным? Если так,
То горе умному — блажен дурак.
(Уходит.)
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сцена первая
Галерея в доме лорда Трухлдуба.
Входят Милф опт и Синтия.
Синтия. Проходя мимо кабинета, я слышала, как он там бушует, а ми-
леди как будто его успокаивала.
Милф о нт. Еще бы, да воздастся ей в аду,— как ветерок успокаивает
пожар. Но я расстрою ее козни и заготовленным ею арканом стреножу ее
самое.
Синтия. Ничего не выйдет: она все равно вас опутает. Нет уж, видно
по всему, что этому не бывать.
Милф опт. Чему не бывать?
Синтия. Нашей свадьбе.
108 Двойная игра
Милфонт. Отчего?
Синтия. Сердце подсказывает, что не бывать,— потому что мы оба того
хотим. Каждый из нас мчится к финишу скачки и мешает другому. Уж по-
верьте: когда обе стороны в таком единодушном согласии, дело не может кон-
читься добром. Если двое идут рука об руку, то как можно о них сказать,
что они встретятся? Мы словно пара гончих на сворке, что не могут настичь
лань, мешая друг другу. Мы слишком близки, потому-то нам и не суждено
соединиться.
Милфонт. Гм... Сравнение мне нравится... Брачный союз — лань, кото-
рую мы преследуем; но, может быть, нам кажется, что мы ее гоним, а на
самом деле мы ее уже настигли?
Синтия. Ну да, можно схватить: вот, я беру вас за руку... Но у вас не-
верная посылка: ведь если что нас разъединяет, так только наши собствен-
ные страхи.
Милфонт. А что если нам сейчас, сию минуту, ускользнуть из этого
дома и пожениться, отбросив все рассуждения, колебания и страхи? К черту
приданое и наследство, дарственные и завещания!
Синтия. Да, да, что нам до них? Ведь мы женимся по любви.
Милфонт. По любви, по самой злодейской, скажем прямо, любви!
Синтия. А кто не сумеет прожить на проценты с любви, заслуживает
того, чтобы умереть в канаве. Так вот, торжественно вам обещаю, что не-
взирая на свой дочерний долг, на все соблазны, на возможное ваше непосто-
янство или мою собственную ветреность...
Милфонт. ...опрометчиво и своевольно сбежите сей же час и обвен-
чаетесь со мною.
Синтия. Не торопитесь!.. Обещаю, что не выйду ни за кого другого.
Милфонт. Это какое-то отрицательное согласие. Так вы не отваживае-
тесь на сумасбродство?
Синтия. Я отважилась бы, не будь вы так уверены в успехе своей ин-
триги. Но уж раз я решилась полюбить мужчину, не обладающего презренным
капиталом, то он должен мне хотя бы доказать, что у него довольно ума.
А потому обезоружьте леди Трухлдуб, как вы похвалялись, и заставьте ее
дать согласие, и тогда...
Милфонт. Я сдержу свое слово.
Синтия. А я — свое.
Милфонт. Уже восьмой час, и с восьмым ударом кончится ее влады-
чество,— разве что сам сатана явится ей на помощь in propria persona *.
Синтия. А если сатана в самом деле явится и ваш замысел потерпит
неудачу?
Милфонт. Разве можно в это поверить?
Синтия. Taie вот, если вы мне с непреложностью докажете, что это
был сам сатана, то я соглашусь на бегство — единственный выход. Если же
неудачу можно будет приписать случайности, невезению или несчастливому
расположению звезд, словом — чему бы то ни было, но не вмешательству
* Собственной персоной (лат.).
Двойная игра 109
самого сатаны, то я буду непреклонна. Единственно, могу подтвердить,— я
сдержу обещание и ради вас буду жить в девичестве.
Милф о нт. Но ради самой себя вы не захотите умереть в девичестве,
а стало быть, я могу надеяться.
Синтия. Тсс, вот моя мачеха и с нею ваш приятель Беззабуотер. Им
незачем видеть нас вместе.
Расходятся в разные стороны.
Входят Беззабуотер и леди С лайб л.
Леди С лайб л. Клянусь, мистер Беззабуотер, вы просто прелесть! Из
вас так и сыплются любезности, а ничто меня так не трогает, как любезности.
Что ж, я отдаю вам должное, а потому заявляю во всеуслышание, что никто
не мог завоевать моего расположения в большей степени, чем вы. Да, я при-
знаюсь не без краски смущения, что вы потрясли, так сказать, самый фунда-
мент моей добродетели. И уж поистине, если мне удастся устоять против
ваших домогательств, клянусь, я до конца дней буду гордиться собою.
Беззабуотер (вздыхая). И презирать меня.
Леди С л аи б л. Менее, чем кого бы то ни было из мужчин,— порукою
моя непорочность! Вот вы уже заставляете меня давать клятвы. Да поддер-
жит меня чувство благодарности, если я дрогну перед необходимостью сми-
ренно признаться в готовности подавить заветные свои чаяния ради самой
особы и достоинств столь учтивой особы, утонченность каковой требует, разу-
меется, большего, чем в состоянии выразить моя безыскусная речь...
Беззабуотер (плаксиво). Во имя неба, мэдем, вы уничтожаете меня
своею добротой!..
Язык ваш довершил победу ваших глаз,
И ваш поклонник бедный впал в экстаз.
Леди С л аи б л. Ах, это очаровательно!
Беззабуотер (плаксиво). Ах, зачем вы так прекрасны, так чарующе
прекрасны! Позвольте мне прирасти здесь к земле и полюбоваться этою руч-
кой! Позвольте мне прижать ее к сердцу, к трепещущему моему сердцу!
Учащенный его ритм передастся этим жилкам и пробудит биение ответной
страсти. (В сторону.) Уф! Я уже исчерпал весь запас вздохов, долго ли еще
она будет кочевряжиться?
Леди С л аи б л. О, сколько страсти и утонченности,— просто слушать
невозможно. Я боюсь за себя и вынуждена вас покинуть.
Беззабуотер. Вынуждены меня покинуть! Мне легче умереть — пусть
оборвется эта плачевная жизнь и пусть я испущу дух у ваших ног! (В сто-
рону.) Я кажется повторяюсь, но что поделаешь.
Леди С л аи б л. Поистине я тоже изнемогаю. О моя добродетель! Не-
ужели она отступится от меня? Могу ли я отрицать, что вы вызвали трепет
моего сердца?
Беззабуотер. Возможно ли быть столь жестокой?
Леди С л аи б л. О встаньте, умоляю! Я не буду слушать, пока вы не
встанете. Зачем так долго стоять па коленях? В самом деле, я не заметила
110 Двойная игра
раньше — была так взволнована. Так вот, чтобы вы знали, сколь многого
добились, я вам скажу, что если бы сэр Пол отошел в лучший мир, ни один
мужчина кроме вас не стал бы моим вторым избранником.
Б еззабу от ер. О небо! Нет, мне не пережить этой ночи без вашего
благоволения!.. Что со мной — я лишаюсь чувств, влага струится по лицу,
хладный смертный пот изливается из всех пор и заутра этот поток смоет
меня из вашей памяти и зальет мою могилу.
Леди С лайб л. О вы одержали победу, милый, нежный, трогательный
человек, вы одержали победу! Надо иметь мраморное сердце, чтобы сдержать
рыдания и устоять перед столь душераздирающей речью. (Плачет.)
Беззабуотер. Благодарение небу, она самая душераздирающая из
всех, что я произнес за свою жизнь. О!.. (В сторону.) Только бы не расхохо-
таться.
Леди С л аи б л. О я отдаюсь вашим неотразимым объятиям!.. Скажи,
мой дорогой, мой изнемогающий,— когда, где, как? Ах, вот сэр Пол!
Беззабуотер. Черт побери, сэр Пол! Не появись он, я... я так воз-
бужден, что у меня нет слов. Все сказано в записке. (Дает ей записку.)
Уходят.
Сцена вторая
Комната в доме лорда Трухлдуба.
Входят леди С л аи б л, сэр Пол и Синтия.
Сэр Пол. Ягненочек ты мой, ты можешь делать все, что тебе угодно.
Только выкинь из головы этого Милфонта.
Синтия. Постараюсь быть вам послушной дочерью, отец. Но я дала
клятву: если он не станет моим супругом, я никогда не выйду замуж.
Сэр Пол. Никогда не выйдешь замуж? Да не допустят этого небеса!
И у меня не будет ни сыновей, ни внуков? И род Слайблов пресечется за
неимением мужского потомства? Какой позор! И ты дала клятву? Ты, такое
кроткое создание, дала клятву! Ха! Как ты смела дать клятву без моего позво-
ления? Боженька ты мой, разве я тебе никто?
Синтия. Не гневайтесь, отец: когда я давала этУ клятву, вы были со-
гласны на наш брак, только потому я и поклялась.
Сэр Пол. Ну что ж, коль скоро я отказываю в своем согласии, тем самым
уничтожается или становится недействительной и твоя клятва: можешь от-
речься от данного тобой слова, закон это допускает.
Синтия. Возможно, однако этого не допустит моя совесть.
Сэр Пол. Боженька ты мой, при чем тут совесть? Совесть и закон ни-
когда не бывают заодно, на их единогласие нечего и рассчитывать.
Леди С лайб л. Тем не менее, сэр Пол, я так полагаю, что если она
дала клятву — прошу вас заметить — если уж она дала клятву, то было бы
непристойно, бесчеловечно и безбожно эту клятву нарушить. (В сторону.)
Двойная игра 111
Надо снова наладить свадьбу, поскольку мистер Беззабуотер сказал, что ему
бы того хотелось.
Сэр Пол. Вы так полагаете? И я раньше держался того же мнения...
Нет, нет, если вы так полагаете, то я снова держусь того же мнения. Но я
не вижу ни милорда, ни миледи, а хорошо бы с ними посоветоваться.
Леди С л аи 6 л. Я убедилась, что на кузена Милфонта возвели напрас-
лину.
Синтия (в сторону). Удивительно, с чего она вдруг переметнулась на
нашу сторону? Мне казалось, что она в него влюблена.
Леди С л аи б л. Я знаю, что леди Трухлдуб его не жалует; а вот мистер
Беззабуотер заверил меня, что ко мне Милфонт питает лишь глубочайшее
уважение. То есть кузен не отрицает своего преклонения предо мной, что
верно, то верно, однако он никогда бы не дерзнул предпринять что-либо в
непристойном смысле; разумеется, если бы это приняло низменный оборот,
то я бы не допустила, чтобы моя дочь в рассуждении добродетели, совести и
всего такого прочего...
Сэр Пол. Конечно, дитя мое, если бы это приняло, как выразилась ми-
леди, низменный оборот...
Леди С л аи б л. Низменный! Мне открыл это мистер Беззабуотер, а надо
вам сказать, что мистер Беззабуотер, слышите, сэр Пол, питает совершенно
исключительное уважение и почтение к вашей особе.
Синтия (в сторону). И, по всей видимости, к твоей особе тоже, иначе
зачем бы тебе так сразу перейти на нашу сторону,— наконец я нашла раз-
гадку.
Сэр Пол. Весьма и весьма благодарен мистеру Беззабуотеру, я высоко
его ценю, но более всего за его преклонение перед вашей милостью.
Леди С л аи б л. Оставьте! Нет, нет, сэр Пол, все это вам следует от-
нести на свой счет.
Сэр Пол. Отнюдь. Я заявляю под присягой, что если и обладаю каким-
то правом на его уважение, то исключительно благодаря тому, что имею честь
быть в известной мере близким к вашей милости, вот и все.
Леди С л аи б л. Ну-ну-ну! Я клятвенно утверждаю, что это не так; вы
излишне скромны, сэр Пол.
Сэр Пол. Мне подобает быть скромным, коль скоро приходится срав-
нивать себя с...
Леди С л аи б л. Стыдитесь, сэр Пол! Вы заставляете меня краснеть. Я
любящая и покорная жена — вот мои заслуги, единственно этим я и могу
внушить уважение.
Сэр Пол. Боженька ты мой, я невыразимо счастлив! Позвольте ручку
для поцелуя.
Синтия (в сторону). Вот так она и обводит вокруг пальца моего бед-
ного отца.
Леди С л аи б л. Нет, мои уста, сэр Пол, воистину вы этого достойны.
Сэр Пол целует ее, отвешивая глубокий поклон.
Сэр Пол. Приношу вашей милости смиренную благодарность. (В сто-
112 Двойная игра
рону.) Не пойму — то ли я летаю по земле, то ли хожу по воздуху... Боженька
ты мой! Такого никогда еще не бывало. Не иначе, как я обязан этим всем
мистеру Беззабуотеру. Несомненно, это его рук дело, он что-то ей шепнул;
нет, главное в жизни — иметь умного друга. {Вслух.) Итак, ваша милость
того мнения, что для свадьбы не существует препятствий?
Леди С лайб л. Безусловно. Мистер Беззабуотер дал мне вполне удов-
летворительные объяснения.
Сэр Пол. Ну что ж, ягненочек мой, тогда ты можешь сдержать свою
клятву, но впредь берегись опрометчиво давать обещания; подойди же и по-
целуй папу.
Леди С лайб л (в сторону). Говоря по совести, я просто вся дрожу от
желания прочесть письмо мистера Беззабуотера, никакого терпения нет. Но
ведь у меня есть привилегия читать первой всю нашу почту, стало быть, меня
и проверять некому. (Вслух.) Сэр Пол!
Сэр Пол. Ваша милость меня звали?
Леди С лай б л. О, я не собиралась вас прерывать, дорогой, я только
хотела попросить у вас письмо, полученное сегодня от управляющего: еще раз
взгляну на отчет и, может быть, увеличу вашу долю.
Сэр Пол (подавая письмо с поклоном). Вот оно, мэдем. Не нужны ли
перо и чернила?
Леди С л аи б л. Нет, нет, ничего не нужно, благодарю вас, сэр Пол.
(В сторону.) Ну вот, под прикрытием этого письма я могу прочесть свое.
Сэр Пол (Синтии). Хи-хи-хи! А через девять месяцев изволь препод-
нести мне внука! Хи-хи-хи! — этакого славного бутуза! Я назначу мальчу-
гану по тысяче фунтов в год, едва он глянет мне в глаза,— назначу, боженька
ты мой! Я просто захожусь от радости при мысли, что найдется в моей семье
кто-то, способный произвести на свет потомство. Уж очень мне хочется оста-
вить после себя свое подобие, а, Син! Ты постараешься обстряпать для меня
Это дельце, дочурка? Уважь старика-отца, боженька ты мой! Сделай так,
чтобы этот пострел был вылитый дедушка!
Синтия. Я так рада, батюшка, что вы развеселились.
Сэр Пол. Развеселился! Боженька ты мой, я совершенно серьезно. Я
заплачу тебе по пятьсот фунтов за каждый его дюйм, в котором будет сход-
ство со мной: вот глаз, к примеру, мой левый глаз,— тысячу фунтов за такой
левый глаз. Да, доченька, натворил он бед в свое время! А ведь у тебя мой
взгляд, девчурка, совершенно отцовский взгляд, так вот, с помощью вообра-
жения передай его малышу! Ведь это фамильная черта, Син: наше семейство
отличается томным взглядом, как австрийский дом — оттопыренной губой.
Ах! В твои годы, девчурка, я поставил бы пятьдесят против одного, что сумею
сделать свой автопортрет. Боженька ты мой! Сумел бы и теперь,— и пусть
похуже вас, но... да полно, не смущайся...
Синтия. Я не смущаюсь, батюшка, только я, право, не понимаю...
Сэр Пол. Ишь ты, ишь ты, плутовка, притворщица, все-то ты понима-
ешь, а если нет, то скоро поймешь. Полно, не будь такой недотрогой, бо-
женька ты мой, не иди по стопам своей мачехи, моей жены. Да не попустят
небеса, чтобы ты взяла с нее пример! Вот уж тогда все пойдет насмарку.
Двойная игра ИЗ
Помилуй господи, если на тебя найдет такой стих и ты в свою брачную ночь
примешь, как она, необдуманное решение остаться девственницей. Тогда все
пропало, тогда всем моим надеждам конец! Сердце мое будет разбито, а со-
стояние достанется невесть кому. Я надеюсь, что ты добрая христианка и
не вздумаешь вести монашеский образ жизни? Тьфу! Не так ли?
Синтия. Ваша воля, батюшка,— мне закон.
Леди С лайб л (в сторону). О милый Беззабуотер! Как очаровательно
он пишет, как очаровательна его наружность, я очарована им настолько же,
насколько он очарован мной; все это я смогу ему сказать в гардеробной, где
совсем темно. О господи! Надеюсь, сэр Пол не заметил второго письма...
(Впопыхах прячет письмо управляющего и подает сэру Полу письмо Безза-
буотера.) Сэр Пол, держите письмо; завтра утром я все пересчитаю заново и
вы получите прибавку.
Входит Брехли.
Брехли. Сэр Пол, боженька ты мой, а вы оказывается, простите за пря-
моту, неучтивый человек и все такое прочее; чего-чего, а этого никак бы про
вас не подумал.
Сэр Пол. Вот те на! Что случилось? Чем я вас рассердил, мистер
Брехли?
Брехли. Провалиться мне в тартарары, я подозреваю, что вы сами на-
мерены жениться на своей дочери? Вы кудахчете над ней, как наседка, слов-
но бы ваша дочь все еще не вылупилась из яйца, ей-богу, ха-ха-ха!
Сэр Пол. О господи! Мистер Брехли такой шутник, хи-хи-хи!.. Нет,
нет, мы уже кончили нашу беседу, мы уже кончили.
Брехли. Музыканты ждут в зале, лорд Вздорнс ищет партнершу,— ведь
мы не можем начинать без Синтии.
Сэр Пол. Ступай, дитя мое, ступай, потанцуй и повеселись, а я буду
туда заглядывать и любоваться тобой. А где мой зять, Милфонт?
Л ед и С лай 6 л. Я пошлю его к ним, я знаю, где он.
Брехли. Сэр Пол, если встретите Беззабуотера, скажите, чтобы он шел
в залу.
Сэр Пол. Скажу, скажу. Да я просто пойду и поищу его.
Сэр Пол, леди С лай 6 л и Синтия уходят.
Брехли. Итак, все разошлись, и у меня есть возможность поупражняться.
Ах, дражайшая леди Вздорнс! Она была бы обворожительным созданием, не
будь она по уши влюблена в этого чертова фата, в своего супруга; хотя, с дру-
гой стороны, ему нельзя отказать в остроумии; да, этого у него не отнимешь.
Э, неважно, она женщина талантливая и, черт побери, талантливый мужчина
должен ее увлечь. Она обещала пройти вслед за мной в галерею. Порепети-
руем... Кхм, кхм... (Раскланивается.) Ах, мэдем!.. Тьфу, черт, зачем мне
принижать свой талант, обдумывая, что я скажу? Обдумывают только нудные
болваны; люди остроумные, подобно богачам, не останавливаются перед за-
тратами, тогда как тупицы, подобно несчастной голытьбе, вынуждены рыться
в кошельке да подсчитывать расходы. Вот и она,— сделаю вид, что ничего
114 Двойная игра
не замечаю и попробую вызвать ее интерес какой-нибудь новой веселой вы-
думкой, в моем стиле. Кхм!..
Входит леди В з д орнс.
Брехли (расхаживает, напевая). «Я болен страстью...» Ха-ха-ха! —
«вылечи меня».
«Я болен страстью...» и т. д.
О силы небесные!.. Ах, леди Вздорнс, леди Вздорнс, леди Вздорнс!.. О-хо-хо!..
Сердце разбито!.. Благодарение богам!.. (Задумывается, скрестив руки на
груди.)
Леди Вздорнс. О боже! Мистер Брехли, что с вами?
Брехли. Миледи Вздорнс! Покорнейший слуга вашей светлости. Что со
мною, мэдем? Ничего, мэдем, решительно ничего, ей-богу. Просто я впал
в приятнейшую задумчивость, воспарил, так сказать, в сферы созерцания, вот
и все. (В сторону.) Сделаю вид, что скрываю страсть, это подчеркнет мою
почтительность.
Леди Вздорнс. Боже правый! Вы так громко звали меня.
Брехли. Я? Творец небесный! Прошу прощения у вашей светлости,—
когда?
Леди Вздорнс. Да вот только что, когда я вошла. Боже правый, по-
чему вы спрашиваете?
Брехли. Не может быть, пропади я пропадом!.. Разве? Странно! Не
стану скрывать, я думал о вашей светлости; более того, я как бы витал в меч-
тах, мне, так сказать, мысленно представлялся весьма приятный предмет,
но... неужто я и в самом деле?.. Подумать только: влюбленные и убийцы
всегда себя выдают! II я действительно произнес вслух имя леди Вздорнс?
Леди Вздорнс. Трижды и во весь голос — клянусь своей страстью
к изящной литературе... Вы сказали «влюбленные»? Клянусь Парнасом! Кто
бы мог подумать, что мистер Брехли способен влюбиться? Ха-ха-ха! О небеса!
Я полагала, что у вас нет иных возлюбленных, кроме девяти муз35.
Брехли. Ей-богу, так оно и есть, ибо я поклоняюсь их синклиту в об-
разе вашей светлости. Пропади я пропадом, уж и не знаю, прийти мне из-за
Этого в восторг или впасть в уныние; провалиться мне в тартарары, если
понимаю, обрадован я или огорчен тем, что все открылось вашей светлости!
Леди Вздорнс. Во всяком случае не теряйте присущей вам веселости.
Принц Вольций36, пораженный любовью! Ха-ха-ха!
Брехли. Высмеивать меня — какая жестокость! Однако — ха-ха-ха! —
провалиться мне, я и сам не могу сдержать смех, ха-ха-ха! II все же, небом
клянусь, я совершенно серьезно питаю к вашей светлости неодолимую страсть.
Леди Вздорнс. Совершенно серьезно? Ха-ха-ха!
Брехли. Совершенно серьезно, ха-ха-ха! Ей богу, серьезно, хоть и не
могу удержаться от смеха.
Леди Вздорнс. Ха-ха-ха!.. Над кем, как вы думаете, я смеюсь? Ха-
ха-ха!
Брехли. Черт меня побери, надо мной, ха-ха!
Двойная игра 115
Леди В здорнс. А вот и нет, провалиться мне в тартарары, если я не
смеюсь над самою собой. Пусть меня повесят, если я не питаю неодолимой
страсти к мистеру Брехли, ха-ха-ха!
Брехли. Серьезно?
Леди В з д о р н с. Совершенно серьезно, ха-ха-ха!
Брехли. Вот это да! Пропади я пропадом! Ха-ха-ха! Чудесно! Какое
счастливое открытие! Моя дорогая, очаровательная леди Вздорнс!
Леди Вздорнс. Мой обожаемый мистер Брехли!
Обнимаются.
Входит лорд Вздорнс.
Лорд Вздорнс. Все в сборе. (В сторону.) Вот тебе и раз!
Брехли (тихо к леди Вздорнс). Тсс!.. Здесь ваш муж.
Леди Вздорнс (тихо Брехли). Не показывайте вида и делайте, как я.
(Вслух.) Теперь расходимся и снова сходимся в том конце и вы меня обни-
маете за талию. Я обучила этому танцу своего мужа, но с другим мужчиной
мне, признаться, такая близость дается нелегко. (Делают вид, что разучивают
па контрданса.) А вот и милорд, ну теперь мы с ним покажем вам, как это
танцуют.
Лорд Вздорнс (в сторону). Вот оно в чем дело; и все же не очень
мне по душе такая фамильярность.
Леди Вздорнс. Давайте, милорд, покажем наш любимый танец ми-
стеру Брехли.
Лорд Вздорнс. Нет, дорогая, займитесь с ним сами.
Леди Вздорнс. Я займусь с ним, милорд, но вы стоите у нас на
дороге.
Брехли (в сторону). Отлично сказано, черт побери, отлично! Прова-
литься мне в тартарары, я боюсь расхохотаться ему в лицо.
Лорд Вздорнс. Как-нибудь в другой раз, дорогая, а сейчас не при-
соединимся ли мы к танцующим?
Леди Вздорнс. С удовольствием.
Брехли. Пойдемте, милорд, я с вами. (Тихо леди Вздорнс.) Очарова-
тельная моя умница!
Леди Вздорнс (тихо Брехли). У нас будет возможность пошептать-
ся — мы партнеры.
Уходят.
Сцена третья
Галерея в доме лорда Трухлдуба.
Входят с разных сторон леди С лай 6 л и Б еззабу от ер.
Леди С л аи б л. О, мистер Беззабуотер! Мистер Беззабуотер! Я обесче-
щена! Я погибла!
Б еззабу от ер. Что случилось, мэдем?
116 Двойная игра
Леди С л аи 6 л. Какое несчастье! Я этого не переживу!
Беззабуотер. Господи помилуй! Чего этого?
Леди С лайб л. Ах, я так боюсь! Несчастнейшее стечение и кипроку! 37
Я в полнейшем расстройстве и клянусь вам — все мои фибры ходят ходуном.
О ваше письмо, ваше письмо!.. По чудовищному недоразумению я отдала его
сэру Полу вместо другого письма.
Беззабуотер. М-да, это вышло не совсем удачно.
Леди С л аи б л. Вот он: читает письмо!.. Скорее, отойдем в сторону,
посоветуйте мне что-нибудь, пока он нас не видит. (Уходят.)
Входит сэр Пол с письмом в руках.
Сэр Пол. Силы небесные! Какой заговор мне открылся!.. Перечту, что-
бы пресечь все в корне... Гм... (Читает.) «...после ужина в гардеробной, возле
галереи; а если сэр Пол нас застанет, то касательно вас он дал мне буквально
все полномочия». Буквально! Очень мило — словно бы я сам хлопочу, чтобы
у меня выросли рога. Изменнически прикрываясь моим же именем, поднять
оружие против меня! И дальше: «а до тех пор я буду изнывать в тоске по
обожаемой очаровательнице. Умирающий Нед Беззабуотер». Боженька ты
мой, вот если бы подпись можно было понимать буквально. Умри и будь про-
клят, как Иуда Маккавей, то бишь Искариот!38 О дружба! Что ты есть, как
не звук пустой? Впредь каждый пусть знает: не успеешь обрести друга, как
обретешь рога. Ибо тот, кому ты откроешь сердце, залезет в твою постель и
там воздаст за твою любовь твоей жене и с процентами. Так вот ради чего
я еженощно запеленывался на протяжении трех лет? Закатывался в одеяла
до полной неподвижности? Трепетно приближался к брачному ложу, как
к ковчегу, и отказывал себе в счастии вкусить законных семейных услад, дабы
соблюсти его чистоту? Ради того, чтобы обнаружить ложе сие оскверненным
каким-то нечестивцем? О миледи Слайбл, вы были чисты, как лед, но лед рас-
таял и растекся предательской водой!.. Однако провидение не отступилось от
меня и открыло мне заговор. И потому я должен возблагодарить провидение;
если бы не провидение, то сердце твое, бедный сэр Пол, все конечно раз-
билось бы.
Возвращается леди Слайбл.
Леди Слайбл. Итак, сэр, я вижу, вы прочли это письмо. Так что же
вы, сэр Пол, скажете теперь о своем друге Беззабуотере? Действовал ли он
как предатель за вашей спиной, или это вы поощрили его дерзость, дабы ис-
пытать мою добродетель, в которой вы осмелились усомниться? Так вы это
прочли? (Выхватывает в показном гневе письмо у него из рук.) Ознакоми-
лись? Клянусь жизнью, если бы я знала, что подобное может случиться, я тут
же и навсегда порвала бы с вами. Неблагодарное чудовище! А? Подумать
только! Я угадала — это заговор против моей добродетели: ваши пылающие
щеки выводят вас на свежую воду. О где укроется, чем утешится поруганная
честь? Я развожусь с вами немедля!
Сэр Пол. Боженька ты мой! Что мне ответить? Вот удивительнейшая
Двойная игра 117
история! Просто ничего не понимаю, даже не понимаю, возможно ли вообще
что-нибудь понять.
Леди С лайб л. Я правильно решила, что вас нужно испытать, ковар-
ный вы человек! Я, которая ни разу в жизни не притворялась, пошла на то,
чтобы испытать вас, притворилась, что неравнодушна к этому чудовищу рас-
путства Беззабуотеру и придумала этУ уловку — показать вам его письмо;
теперь-то я знаю, что вы его сочинили сами... Знаю, язычник вы этакий,
знаю!.. Прочь с глаз моих, я развожусь с вами сей же час!
Сэр Пол. Господи, что же теперь со мной будет? Я совсем сбит с толку,
совсем перепуган, совсем обрадован и совершенно огорчен... Так вы нарочно
подложили мне это письмо, а? Правда?
Леди С л аи 6 л. Правда? Он еще сомневается во мне, этот турок, этот
сарацин! У меня есть кузен — он адвокат в палате общин, я сейчас же еду
к нему.
Сэр Пол. Постойте! Останьтесь! Умоляю вас! Я так счастлив, постойте,
я признаюсь во всем.
Леди С лай 6 л. В чем вы признаетесь, христопродавец?
Сэр Пол. Слушайте, клянусь спасением души, я непричастен к этому
письму... Нет, я умоляю вашу милость выслушать. Пусть я провалюсь в пре-
исподнюю, если он не превысил полномочий, которые я ему дал... Я только
просил, чтобы он замолвил за меня словечко; боженька ты мой, всего лишь
словечко за бедного сэра Пола, а там будь я хоть перекрещенец, хоть христо-
продавец или как вам будет угодно меня обозвать.
Леди С лайб л. Как, разве здесь не сказано «буквально все полно-
мочия»?
Сэр Пол. Сказано, но клянусь вашей непорочностью и стыдливостью,
Эти «буквально все полномочия» придумал он сам. Я признаю, что страстно
жаждал, чтобы мне были дарованы милости, каковые зависят целиком от
благорасположения вашего, а поскольку он человек речистый, я поручил ему
походатайствовать за меня.
Леди С лайб л. Предположим, что так... О это он! Этот Тарквиний39!
Я видеть его не могу! (Уходит.)
Возвращается Беззабу от ер.
Беззабу от ер. Сэр Пол, как я рад, что мы встретились. Клянусь, уж я
ее уговаривал и так, и сяк, но все было тщетно. И тут из дружбы к вам я за-
шел в интересующем нас деле несколько далее...
Сэр Пол. Вот как?.. Ну, ну, сэр. (В сторону.) Пока не подам ему вида.
Б еззабу от ер. Скажу откровенно, я знавал почтенных джентльменов,
которых обманывали жены, разыгрывая из себя недотрог, и потому задумал
испытать верность вашей супруги: не преуспев в хлопотах за вас, я притво-
рился, что сам в нее влюблен. Но напрасно: она и слышать об этом не хотела.
Тогда я написал ей письмо. Не знаю, к чему это приведет, но я почел долгом
вас уведомить; впрочем, мне ясно, как свет божий, что ее добродетель не-
приступна.
118 Двойная игра
Сэр Пол. О провидение! О провидение! Какие свершаются здесь откры-
тия! А это последнее еще прекраснее и удивительнее, чем все остальные.
Беззабу от ер. Что вы имеете в виду?
Сэр Пол. Не могу вам сказать, но я так счастлив! Пойдемте к моей
жене, я не могу сдержать свою радость. Идем, дорогой мой друг!
Б еззабу от ер (в сторону). Уф-уф-уф! Сошло!
Уходят.
Сцена четвертая
Там же.
Входят навстречу друг другу Милфонт и Пройд.
Милф о нт. Пройд, я тебя ищу,— уже без четверти восемь.
Пройд. Миледи сейчас в кабинете милорда; лучше бы всего тебе про-
красться в ее спальню и там спрятаться, а не то она может запереть дверь
на ключ, когда я к ней войду, и тебе труднее будет застигнуть нас на месте
преступления.
Милф онт. Да, да. Ты прав.
Пройд. Советую не терять времени: миледи принесет гостям извинения,
что-де она и милорд вынуждены ненадолго удалиться, и сразу же направится
в спальню.
Милфонт. Иду. Ну, судьба, бросаю тебе вызов! (Уходит.)
Пройд. Не стану отрицать, у тебя есть все основания быть уверенным
в победе: по видимости все складывается для тебя как нельзя лучше; но за
мною последний ход, и ты мне проиграешь весь свой выигрыш. А вот и еще
один, кого мне предстоит околпачить.
Входит лорд Тру хлд у 6.
Лорд Трухлду6. Пройд, вы-то мне и нужны.
Пройд. Я счастлив, если оказался кстати, чтобы исполнить повеление
вашей светлости.
Лорд Трухлду 6. Я знаю, что вы проявляете усердное внимание ко
всем делам моим и моего семейства.
Пройд. Я был бы низким человеком, если бы вел себя иначе! И долг, и
чувство благодарности, и собственная душевная склонность велят мне быть
до скончания века преданнейшим слугою вашей светлости.
Лорд Трухлду6. Довольно,— вы мне друг, я это знаю. И тем не
менее вам ведомо нечто, до меня близко касающееся, что вы скрываете от
меня.
Пройд. Милорд!
Лорд Трухлду 6. Нет, я не ставлю вам в вину то, что вы дружили
до сего дня с этим выродком — моим племянником; но мне известно, что вы
были посвящены в его гнусные замыслы относительно моей жены. Только что
она рассказала мне все: по доброте душевной она это скрывала, как могла.
Двойная игра 119
Но он столь упорен в стремлении к своей гнусной цели, что, по ее словам, вы
уже устали его усовещевать; будто бы однажды вы чуть не силой воспрепят-
ствовали ему в посягательстве на ее честь?
Пройд. Простите, милорд, я не смогу вам ответить: это тот случай, когда
я предпочел бы промолчать.
Лорд Трухлд у 6. Я понимаю, что вы хотели бы найти для него какие-
то извинения и найти их вы не можете.
Пройд. Признаюсь, я надеялся, что этот юношеский пыл скоро пере-
кипит, но...
Лорд Трухлду6. Продолжайте.
Пройд. Мне нечего добавить, милорд, могу лишь выразить свое бес-
покойство: его безумие с каждым днем становится все неистовее.
Лорд Трухлду6. Что, что?.. Представьте же мне хоть какое-нибудь
доказательство, наглядное доказательство, чтобы я мог оправдать свои дей-
ствия в глазах света и изменить завещание.
Пройд. О милорд! Подумайте, как сурово ваше решение! К тому же
время может исправить заблудшего. И потом: сделать это мне, мне, покляв-
шемуся ему в вечной дружбе...
Лорд Тру хлду 6. Он ваш друг, а кто я?
Пройд. Вы правы: я сдаюсь.
Лорд Т ру хлду 6. Не страшись его злобы: я не дам тебя в обиду ни
ему, ни самой судьбе. И уж раз ты так безупречно честен, я пощажу друже-
скую верность: даю слово, что твои разоблачения навсегда сохранятся в тайне.
Можешь дать мне наглядное доказательство? Говори.
Пройд. Как бы я хотел сказать — нет!.. Не скрою, милорд, я собирался
нынче вечером употребить все доводы, чтобы отговорить его от намерения,
о коем догадываюсь; а если бы я в этом не преуспел, то положил открыть
вашей светлости все, что мне известно.
Лорд Тру хлду 6. Благодарю. Что же задумал этот злодей?
Пройд. В последнее время он перестал со мною откровенничать, и то,
чего я опасаюсь, пока всего лишь чистое подозрение. Если ваша светлость
пожелает встретиться со мною через четверть часа здесь, в коридоре перед
спальней миледи, я смогу выразиться яснее.
Лорд Тру хлду 6. Хорошо.
Пройд. Мой долг по отношению к вашей светлости вынуждает меня свер-
шить суровое правосудие.
Лорд Трухлду 6. Я сохраню тайну и вознагражу твою честность так,
как ты и вообразить не можешь.
Уходят.
120 Двойная игра
Сцена пятая
Спальня леди Трухлдуб.
Входит Милфопт.
Милфонт. Дай-то бог, чтобы тетушка не отказалась от назначенного
любовного свидания!.. Но было бы еще лучше, если бы ее супруг сам попотел
за этим занавесом в ожидании того, что предстоит увидеть мне! Тсс! Это она.
Если бы она знала, что я притаился здесь и готов застичь ее на месте пре-
ступления! Займем позицию. {Прячется за занавесом.)
Входит леди Т ру хлду 6.
Леди Трухлдуб. Ровно восемь, я думала, он уже здесь. Тот, кто пред-
вкушает час наслаждения, опережает время: для него скучная точность черес-
чур медлительна. {Входящему Пройду.) Я уж подумала, что вы не очень
спешите.
Пройд. Признаю, что заслужил упрек, не явившись ранее вас; но если я
и задержался, то для того лишь, чтобы еще более быть в долгу перед вашею
добротой.
Леди Трухлдуб. Вы слишком искусно извиняетесь, чтобы вас можно
было упрекать. Ответ был у вас, конечно, заранее готов.
Пройд. Вина всегда испытывает замешательство и скована смущением,
тогда как невинность и прямодушие постоянно готовы заявить о себе.
Леди Трухлдуб. Только не в любви: здесь слова тщатся оказать по-
мощь холодному безразличию. Язык любви воспринимается не слухом.
Пройд. Я поглупел от избытка счастья! И лишь одним можно заставить
меня замолчать. {Целует ее.) Вот чем! О, кто бы не согласился потерять дар
речи, дабы вкусить сих, высших наслаждений?
Леди Трухлдуб. Постой, я сначала запру дверь. {Запирает дверь на
ключ.)
Пройд {в сторону). Так и думал; хорошо, что я оставил открытой по-
тайную дверь.
Леди Трухлдуб. Ну вот, мы в безопасности.
Пройд. Да останутся от всех тайной наши радости, как этот поцелуй.
Милфонт {выходя из-за занавеса). И да станет пред всеми явной ваша
измена.
Леди Трухлдуб {кричит). А-а!
Милфонт {хватаясь за шпагу). Негодяй!
Пройд. Иного пути нет. {Выбегает через потайную дверь.)
Милфонт. И вы, вы тоже вознамерились удрать? Не спешите, мэдем,
из вашей норы нет другого выхода, а я стою между вами и этим лазом.
Леди Трухлдуб. Да разразит тебя гром за этот обман! Да испепелит
сей же миг молния тебя, меня и весь мир!.. Если б я могла растерзать сама
себя, кинуться ястребом на собственное сердце и расклевать его,— только бы
не пережить этого унижения!
Милфонт. Будьте сдержанны.
Двойная игра 121
Леди Трухлду6. Будь проклят!
Милфонт. Прошу иметь в виду, что вы попались на крючок; вы по-
барахтаетесь, пока не выбьетесь из сил, но от меня вам не уйти.
Леди Тру хлду 6. Я задержу дыхание и умру, но освобожусь.
Милф опт. О мэдем, постарайтесь не умирать без должных предуготов-
лений. Подозреваю, что за вами числятся кое-какие грехи, в которых вы не
успели покаяться; они могут повиснуть на вас тяжким грузом и замедлить
ваше вознесение на небеса.
Леди Тру хлду 6. О, что мне делать, что делать? Скажи! Где выход?
Есть ли спасение из этого ада?
Милф опт. Ни ад, ни рай не придут вам на помощь: все зависит от вас —
вы как бы в эразмовом раю 40. И однако, если вы захотите, он может стать для
вас чистилищем: после некоторого покаяния и отпущения мною грехов все
еще может кончиться для вас благополучно.
Леди Тру хлду 6 (в сторону). Сдержись, моя ярость! И отхлынь, от-
хлынь, кровь, от переполненного сердца! Мне необходимо затишье в буре
чувств, минута хладнокровия, чтобы вернуться к притворству. (Плачет.)
Милфонт. Вы грешница, я рад, что вы плачете и надеюсь, что это —
чистые слезы, слезы раскаяния.
Леди Т ру хлду 6. Ах, декорация сменилась так быстро! Я далее не
успела понять... Я была поражена, увидев в зеркале чудовище, но лишь теперь
мне ясно, что это чудовище — я сама. Достанет ли у вас милосердия, чтобы
простить злые умыслы, не приведенные в исполнение? О поймите, поймите
же: вы стали для меня роковым человеком! В моей жизни вы давно убили
покой! Любовь к вам была блуждающим огоньком, он увел меня с истинного
пути и, следуя безоглядно за ним, я неведомо как ступила на тропу, ведущую
к гибели.
Милфонт. Могу ли я вам верить?
Леди Трухлду6. Ах, отбросьте черствую подозрительность. Можно
ли не верить глазам моим, источающим потоки слез? Следите впредь строжай-
шим оком за каждый шагом моим и если заметите возврат к прежнему, да не
будет мне прощения: вы в любой миг сможете меня погубить... Милорд под-
пишется под всеми вашими пожеланиями, я сама займусь устройством вашего
счастья, и Синтия нынче же будет объявлена вашей женой. Только сохраните
втайне мой проступок и простите.
Милфонт. На этих условиях я всегда буду вам помогать во всех благо-
пристойных начинаниях.
Пройд тихонько вводит лорда Трухлду ба.
Пройд (тихо лорду Трухлдубу). Я сдержал слово — видите, он здесь;
но я предпочту, чтобы он меня не видел. (Уходит.)
Лорд Тру хлду 6 (в сторону). О демоны ада! Она в слезах...
Леди Т ру хлду 6 (падая на колени). Да вознаградит вас благослове-
ние предвечного! (В сторону.) Ха! Здесь милорд, он подслушивает! Значит
фортуна возмещает мне все, все! Моя взяла!..
Милфонт. Встаньте, прошу вас!
122 Двойная игра
Леди Трухлду 6. Ни за что! Ни за что! Я прирасту к земле, я готова
сейчас лечь в землю, но никогда не склоните вы меня к такому смертному
греху, как кровосмешение! Чудовищное кровосмешение!
Милфонт. Что?
Леди Трухлдуб. Жестокий человек!.. Отпустите меня, я прощу вам
все былое!.. О небеса, не попустите, чтобы он применил силу!
Милф онт. Проклятье!
Лорд Т рухлду б. Чудовище! Пес! Ты жизнью заплатишь за это!.. (Об-
нажает шпагу и бросается на Милфонта, леди Т рухлду б его удерживает.)
Леди Трухлдуб. О силы небесные, здесь милорд! Сдержитесь, сдер-
житесь ради всего святого!
Милфонт. Как! Дядя? (В сторону.) О проклятая ведьма!
Леди Т рухлду б. Умерьте ваш гнев, добрый мой супруг! Он обезумел,
увы, обезумел!.. Воистину, милорд, потерял рассудок и не ведает, что творит...
Посмотрите, какой у него дикий взгляд!
Милфонт. Клянусь небом, мудрено не потерять рассудок, когда встре-
чаешься с колдовством!
Леди Трухлдуб. Вы только послушайте, милорд,— в его речах нет
смысла.
Лорд Т ру хлду б. Прочь с глаз моих, ты, живой позор нашего рода!
Если еще хоть раз я увижу твое лицо, то острием клинка начерчу на нем:
«Негодяй»!
Милфонт. Нет, клянусь спасением души, я не уйду отсюда, пока не
уразумею, как опутали меня, пока не пойму, как опутали, вас,— что, быть
может, еще гнуснее прочего... Но видно ей прислуживает все воинство преис-
подней!
Леди Т ру хлду б. Увы, он бредит! И даже поэтично! Ради всего свя-
того, милорд, уйдем отсюда! Он может толкнуть вас на отчаянный поступок
или сам совершит что-нибудь ужасное.
Милфонт. Фурии ада! Неужели, милорд, вы не выслушаете меня? (Леди
Тру хлду б отступает к дверям, оборачиваясь к нему и насмешливо улыбаясь.)
Да ведь она, клянусь небом, смеется над нами, кривляется и делает знаки за
вашей спиной. Она раздвигает пальцы, показывая, что у вас рога, а вы, как
бешеный бык, крушите все напропалую в роковом ослеплении.
Лорд Т ру хлду б. Боюсь, что он и впрямь не в своем уме... Надо по-
слать к нему Пройда.
Милфонт. Пошлите его к ней.
Леди Трухлду б. Пойдемте, пойдемте, дорогой супруг, у меня так
сжимается сердце, я лишусь чувств, если пробуду здесь еще хоть мгновение.
Лорд и леди Тру хлду б уходят.
Милфонт. Что мне делать — осыпать проклятьями мою звезду, рок,
случай? Плакаться на капризы и вероломство фортуны? Но к чему? Все по-
гибло! Ты видишь, как наливается и зреет плод твоих усилий, ты уже готов
его вкусить, вот — ты протягиваешь руку, чтобы сорвать его,— но вдруг на-
летает смерч, сокрушая все кругом, вырывает дерево и уносит его вместе
Двойная игра 123
с корнями, развеивая саму почву твоих надежд. Как тут не впасть в отчаяние?
Они хотели послать ко мне Пройда; я в нем нуждаюсь как никогда прежде.
Но сумеет ли он мне помочь? Можно ли вообразить что-либо хитроумнее и
вернее, чем составленный им план,— и вот он потерпел крушение. О моя
дражайшая тетушка! Мне ее ни за что не одолеть, разве что в союзе с дьяво-
лом или... с другой женщиной.
Ведь женщины — как пламя: все губя,
Стихают лишь, когда пожрут себя.
Уходит.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Сцена первая
Галерея в доме лорда Трухлдуба.
Входят леди Трухлду6 и Пройд.
Леди Т ру хлду 6. Удачно вышло, не правда ли?
Пройд. Удачно! Фортуна ваша служанка, и это ей должно быть лестно.
Благие небеса, я убежден,что вы держите в своих руках бразды ее могущества
и она вас побаивается. Привел милорда случай, но вы своим искусством обра-
тили это себе на пользу.
Леди Тру хлду 6. Вы правы, тут могла крыться моя погибель. Но вот
милорд, он должно быть ищет вас. Не нужно, чтобы он меня здесь видел.
(Уходит.)
Пройд. Так!.. Я не посмел признаться ей в том, что сам привел милорда;
хотя это и кончилось для нее хорошо, она могла бы заподозрить умысел, для
которого мне трудно было бы подыскать оправдание. Милорд в задумчивости:
погружусь и я в нее, и пусть он читает мои мысли, вернее, пусть думает, что
читает их.
Входит лорд Т ру хлду 6.
Что я сделал?
Лорд Т ру хлду 6 (в сторону). Говорит сам с собой.
Пройд. Это был честный поступок — и потому я буду вознагражден!
Нет, это был честный поступок, и потому я не буду вознагражден. Да я и
не согласился бы: в самом поступке — моя награда.
Лорд Т ру хлду 6 (в сторону). Редкое бескорыстие!
Пройд. Но все узнают о нем. И тогда я потеряю друга. Он оказался дур-
ным человеком и, стало быть, я остаюсь в выигрыше: ибо половину себя
самого я отдал ему, а теперь получаю отданное обратно. Так я оказал услугу
124 Двойная игра
самому себе и, что еще важнее, оказал услугу достойнейшему лорду, которому
я обязан всем.
Л орд Трухлдуб (в сторону). Превосходный человек!
Пройд. И все же я несчастлив. О эту грудь жжет тайна, которая однаж-
ды полыхнет наружу, сгубит все, спалит мое доброе имя и выжжет на мне
клеймо: «Злодей»!
Лорд Трухлдуб (в сторону). Ха!
Пройд. Зачем я полюбил? Но свидетели мне провидение и моя неусып-
ная совесть: ни разу я не облек сверлящую меня мысль в слово, могущее
выдать мою любовь, и не сделаю этого впредь; нет, пусть она когтит мое
сердце. Ибо мне легче умереть, чем показаться кому-то, да, хотя бы только
показаться, непорядочным... Ведь случись, что обнаружится моя любовь к
Синтии, все, что я совершил, будет выглядеть кознями против соперника, об-
маном моего благодетеля и низким своекорыстием. Так лучше уж принести
самого себя в жертву: с этого часа налагаю на себя запрет: ни взгляда, ни
слова и, если только буду в силах, ни мысли о пагубной сей красоте. Ха! До
чего забылся! Я, кажется, говорю вслух сам с собой, а вдруг по злосчастному
совпадению сказанное мною достигнет ушей недоброжелателя... (Делает вид,
что вздрагивает от испуга, заметив лорда Трухлдуба.)
Лорд Трухлдуб. Не пугайся,— пусть люди порочные и бесчестные
дрожат, когда их помыслы выходят наружу; ты можешь быть спокоен, как
спокойна твоя совесть.
Пройд. Я смущен и прошу прощения у вашей светлости за вольные речи,
что вел сам с собой.
Лорд Трухлдуб. Полно, это я прошу прощения за то, что подслушал
тебя. Но все к лучшему. Честный Пройд! Твой и мой добрые гении привели
меня сюда: мой, ибо мне открылось, что есть подлинная добродетель, твой,
ибо ты получишь должную награду по твоим делам. Дай руку! Мой племян-
ник — последний отпрыск нашего древнего рода; ныне я лишаю его крова, и
ты вместо него станешь моим наследником.
Пройд. Как? Да не попустят небеса...
Л орд Трухлдуб. Ни слова — я так решил. Документ уже составлен,
осталось его подписать, проставив имя наследника. Чем твое имя хуже его —
разве оно не встанет в строку? Не возражай! Сейчас я приказываю. В послед-
ний раз я осуществляю свою власть: с завтрашнего дня все, чем я владею,
поступит в твое распоряжение.
Пройд. Осмелюсь ли смиренно ходатайствовать...
Лорд Трухлдуб. За себя?.. (Пройд молчит.) Ни о ком другом я не
желаю слышать.
Пройд. Да будет мне свидетелем небо, я не искал ни сей чести, ни сих
богатств, не по душе мне строить свое благополучие на чужом несчастье.
Лишь одна была у меня мечта...
Лорд Трухлдуб. И она сбудется. Если всем, чем я владею — богат-
ством или положением в обществе — можно завоевать Синтию, она твоя.
Уверен, что согласие сэра Пола зависит от моего наследства; я без труда на-
правлю его должным путем.
Двойная игра 125
Пройд. Вы подавляете меня благодеяниями; моя робкая благодарность
сгибается под их бременем и бессильна распрямиться, чтобы излиться в сло-
вах... О, соединить свою жизнь с любимой!.. Простите мой восторг в предвку-
шении блаженства столь нежданного, столь негаданного, столь невообрази-
мого!
Лорд Трухлду 6. Я подпишу документ и мы порадуемся вместе. (Ухо-
дит.)
Пройд. Ничего не скажешь, все обделано с блеском!.. Ну что ж, пусть я
буду в глазах Милфонта подлецом,— заполучив кругленькое состояние и ов-
ладев предметом своей любви, я смогу устоять против бешенства отчаявшего-
ся игрока... А вдруг он успеет разгадать меня раньше? Промедление опасно.
Пораскинем умом: если милорд начнет открыто хлопотать о моей женитьбе
на Синтии, все обнаружится, и с глаз Милфонта спадет пелена. Это не го-
дится. Если узнает миледи — беда не велика: тут тонкая была работа; ее
ярость уже ничего не изменит и только погубит ее самое. Итак, сейчас не-
обходима уловка: нужно еще раз обмануть Милфонта и заставить милорда
действовать по моей указке. Вот и Милфонт, как нельзя кстати... А теперь я,
действуя по старой своей методе, выложу ему чистую и голую правду таким
манером, чтобы он в нее и на волос не поверил.
Плащ правды лжи к лицу; и в том причина,
Что нагота есть лучшая личина.
Входит Милфонт.
Милфонт. Ах, Пройд, осталась ли для меня хоть какая-то надежда?
Я заблудился в лабиринте мыслей, перескакиваю с одной на другую, но каж-
дая заводит в тупик. Дядя не желает ни видеть меня, ни выслушать.
Пройд. Ничего, сэр, не ломайте себе голову — все в моих руках.
Милфонт. Как! Ради всего святого...
Пройд. Ты небось и не думал, что тетушка сдержит свое слово? Не знаю
уж, как ей черт помог довести милорда до такого слабоумия, но он отпра-
вился сейчас к сэру Полу вести переговоры о моей женитьбе на Синтии, по-
решив назначить меня своим наследником.
Милфонт. Черт возьми! Что же делать?
Пройд. Я знаю, что делать! Придумал уловку. Уговоры на него не по-
действуют. Я составил план и тут не может быть осечки. Где Синтия?
Милфонт. В саду.
Пройд. Пойдем и обсудим мой план с нею; прозакладываю свою жизнь
против твоей, что я перехитрю милорда.
Уходят.
126 Двойная игра
Сцена вторая
Комната в доме лорда Трухлдуба.
Входят лорд и леди Трухлдуб.
Леди Трухлдуб. Пройд ваш наследник и женится на Синтии?!
Лорд Трухлдуб. Но его заслугам и этого мало.
Леди Трухлдуб. Но это слишком важное решение, чтобы принять его
так сгоряча. Почему на Синтии? Почему вообще ему нужно жениться? Раз-
ве нет других средств наградить его и возвысить кроме как породнив его со
мной, выдав за него мою племянницу? Откуда вы знаете, что мой брат даст
согласие и что она согласится? Да и он сам, быть может, питает сердечную
склонность вовсе не к ней.
Лорд Трухлдуб. Нет, мне известно, что он ее любит.
Леди Трухлдуб. Пройд любит Синтию? Не может быть!
Лорд Трухлдуб. Я вам говорю, он мне признался.
Леди Трухлдуб (в сторону). О наваждение! Что я слышу?
Лорд Трухлдуб. Из смирения он долго боролся со своим чувством,
он скрывал его также из любви к Милфонту. Я ободрил его и исторг из него
тайну; теперь мне известно, что для него нет иной награды, кроме Синтии.
Я отложил дальнейшие свои шаги на этом пути, дабы вы имели время пораз-
мыслить; но не забудьте, чем мы оба ему обязаны. (Уходит.)
Леди Трухлдуб. Мы оба ему обязаны! Верно, мы оба ему обязаны,
и если б вы знали, до какой степени! Мерзавец!.. О сколь неожиданное ве-
роломство!.. Нет, это невозможно, этого не может быть!.. Он любит Синтию!..
Так, стало быть, я служила ему сводней, была подставным лицом, наживкой
на его крючке! Теперь понятно, ради чего он предал Милфонта... О стыд и
срам!.. Я этого не перенесу! О!.. Какая женщина могла бы смириться с тем,
что она всего лишь подставная фигура? Зажечься пламенем только затем,
чтобы осветить ему путь в объятия другой! О, быть бы воистину пламенем,
чтобы испепелить гнусного предателя! Что же делать? Что придумать?.. Ни
одна мысль не приходит в голову... Все мои расчеты рухнули, любовный го-
лод не утолен, месть не завершена, и нежданная беда лишь сызнова всколых-
нула мою ярость.
Входит сэр Пол.
Сэр Пол. Мэдем! Сестра! Миледи сестрица! Вы не видали мою жену?
Леди Трухлдуб (в сторону). Какая мука!
Сэр Пол. Боженька ты мой, я ее обыскался; как вы думаете, где бы она
могла быть?
Леди Трухлдуб. Там, где она может преподнести вам подарок, пода-
рок, которого стоят все мужчины: завершить ваше превращение в скота.
Известно ли вам, братец, что вы круглый дурак?
Сэр Пол. Круглый дурак? Хи-хи-хи! Вы в веселом расположении духа.
Нет, нет, это мне неизвестно.
Леди Трухлдуб. Тогда вы даже наполовину не представляете, какой
вы счастливец.
Двойная игра 127
Сэр Пол. Ну, отменная шутка, клянусь душой, честью и добрым име-
нем!.. Однако послушайте, милорд известил меня, что в его планах полней-
ший переворот; уж не знаю, что и делать... Боженька ты мой, я должен по-
советоваться с миледи Слайбл. Он говорит, что лишает племянника наследства
и всякое такое... А между тем, сестрица, мне все-таки надо знать, на что мо-
жет рассчитывать моя девочка, иначе о свадьбе и говорить нечего — вот ви-
дите, и вовсе я не дурак.
Леди Трухлду6. Слушайте: если вы согласитесь на расторжение по-
молвки и примите предложение другого искателя, не посоветовавшись со мной,
я отрекусь от родства, от близости, от всяких сношений с вами на веки веч-
ные... Хуже — я стану вашим врагом и добьюсь вашей погибели, выцарапаю
вам глаза, растопчу вас!
Сэр Пол. Вот тебе на, это еще что? Господи боже, что происходит? Фу
ты, да это шутка, ну конечно! Да, так где же моя жена?
Леди Тру хлду 6. Она с Беззабуотером в дальней беседке; весьма воз-
можно, что в этот момент он уже хочет видеть вас не менее, чем вы ее.
Сэр Пол, О если она с мистером Беззабуотером, то и отлично.
Леди Трухлду6. Дурак! Болван! Бычья башка! Но зарубите себе на
носу все, что я сказала, не то лучше бы вам подавиться своими собственными
рогами — клянусь всем на свете!
Сэр Пол. Боженька ты мой, ну и горячая же вы женщина!... Но, правду
говоря, в нашем роду все вспыльчивые; один я уродился тихим.
Уходят.
Сцена третья
Галерея в доме лорда Трухлдуба.
Входят Милф онт, Пройд и Синтия.
M ил фонт. Я не вижу другого пути, кроме того, что он предложил; если
только у вас достанет любви, чтобы рискнуть.
Синтия. Не знаю, достанет ли у меня любви, но думаю, что у меня до-
станет упрямства, чтобы держаться принятого решения; достанет и чисто
женской отваги в противоборстве хотя бы самому воплощенному благоразу-
мию, если оно ущемляет мою волю.
Пройд. Превосходно. Итак, я получу документы и вверюсь судьбе вместе
с вами.
Синтия. Но как вы сможете приготовить карету и шестерку лошадей,
не вызвав подозрений?
Пройд. Положитесь на меня: не только не вызову никаких подозрений,
но сам милорд отдаст приказание на сей счет.
Милф онт. Как?
Пройд. А вот как: я намерен открыть милорду весь наш замысел, такова
моя метода.
Милф онт. Не понимаю.
128 Двойная игра
Пройд. Я скажу милорду, будто вступил с тобою в сговор с целью тебя
перехитрить; будто убедился в невозможности завладеть невестой иначе, как
обнадежив ее, что она обвенчается с тобой.
Милфонт. То есть...
Пройд. То есть якобы в то время, как ты занимаешься сборами, я за-
маниваю Синтию в карету, вместо тебя прихватываю с собой капеллана его
светлости и удираю с ней.
Милф опт. Ах вот оно что! Ты так ему и скажешь?
Пройд. Так и скажу. Да ты уж не думаешь ли, что я так и сделаю?
Милфонт. Ну нет! Ха-ха! Ручаюсь, что не сделаешь.
Пройд. Далее, для полной безопасности тебе нужно переодеться свя-
щенником, на тот случай, если милорду вздумается заглянуть в карету: он
тебя не узнает и подумает, что обман удался.
Милфонт. Хитроумнейший Пройд! Ты бы несомненно стал государст-
венным мужем или иезуитом — не будь ты слишком честным для первой роли
и слишком благочестивым для второй.
Пройд. Готовься же к бегству, а через полчаса сойдемся в туалетной
комнате миледи; воспользуйся черной лестницей, чтобы мы могли выскольз-
нуть незамеченными. Капеллан принесет тебе свое платье, я приготовил ему
свое и назначил ему встречу завтра утром в Сент-Олбанс41: там мы подведем
итоги ко всеобщему удовольствию.
Милфонт. Начни я благодарить тебя и восхвалять, я потрачу все остав-
шееся нам краткое время. (Уходит.)
Пройд. Мэдем, вы не опоздаете?
С и нт и я. Я буду минута в минуту. (Хочет уйти).
Пройд. Постойте, я вдруг усомнился... Пожалуй, нам будет лучше сой-
тись в комнате капеллана — последняя комната в том конце галереи; туда
можно попасть с черного хода, так что нет необходимости проходить через
Эту дверь, а оттуда лестница для прислуги ведет прямо в конюшню. Так будет
удобнее.
Синтия. Я-то поняла, но не ошибся бы Милфонт.
Пройд. Нет, нет, я тотчас зайду его предупредить.
Синтия. Я буду вовремя. (Уходит.)
Пройд. Ну, qui vult decipi decipiatur *. Я не виноват: растолковал яснее
ясного, как мне легко их обвести. А если они неспособны расслышать змеи-
ное шипение, их следует ужалить: чтобы набрались опыта и остерегались
впредь. Теперь моя задача — получить согласие милорда. Но сначала отдам
распоряжения моему попику: ведь никакой заговор что государственный, что
семейный — не может удасться, если кто-нибудь из их братии не приложит
к нему руку. Он обещал быть в этот час у себя. (Подходит к двери комнаты и
стучится.) Мистер Псалм! Мистер Псалм!
Псалм (выглядывая из двери). Дражайший сэр, я только впишу послед-
нюю строку в акростих и буду к вашим услугам, через одно мгновение ока;
вы не успеете произнести «аминь», а я уже...
* Да будет обманут тот, кто хочет быть обманутым (лат.).
Двойная игра 129
Пройд. Нет, любезный мистер Псалм, не тяните время, живописуя, как
скоро вы закончите свои дела; а лучше будьте так добры, отложите заверше-
ние вашего шедевра и поговорим о деле: не забудьте, что вам предстоит по-
лучить с него десятину.
Псалм выходит.
Псалм. Перед вами невозможно устоять: я прервал бы и проповедь на
середине только затем, чтобы сделать вам приятное.
Пройд. Я ценю такое исключительное самопожертвование, но ближе
к делу. Вы приготовили платье для Милфонта?
Псалм. Приготовил. Все здесь, включая свежие накрахмаленные ворот-
ничок и манжеты.
Пройд. Отлично, благоволите отнести все к нему. Зашили вы рукава,
чтобы он запутался и задержался с переодеванием?
Псалм. Зашил. Да, нелегко ему будет надеть облачение.
Пройд. Ждите меня через полчаса у себя. Когда придет Синтия, здесь
должна быть полная тьма, да не пророните ни слова, чтобы она не распознала,
что это вы, а не Милфонт. Я буду торопить, и этим объяснится ваше мол-
чание.
Псалм. Больше не будет никаких приказаний?
Пройд. Никаких: текст для сей вашей проповеди краток.
Псалм. Но содержателен; и вы увидите, что я справлю требу безупречно.
(Уходит.)
Пройд. Что произойдет в твоей жизни впервые. (Уходит.)
Сцена четвертая
Там же.
Входят лорд Т ру х л ду 6 и Пройд.
Лорд Тру х л ду 6. Как видно, мне написано на роду, чтобы люди, обя-
занные выполнять мои приказания, пытались мною вертеть; этак скоро пос-
ледний из слуг вздумает учить меня, какие распоряжения должен я ему от-
давать.
Пройд. Меня удручает, что ваша светлость несколько обеспокоены.
Л орд Тру х л ду 6. После нашего разговора вы не встречались с миледи?
Может быть, вы чем-нибудь ей досадили?
Пройд. Нет, милорд. (В сторону.) Что бы это значило?
Л орд Тру хл дуб. Тогда это Милфонт через кого-нибудь ее так настро-
ил. Но, судя по всему, ей наговорили про вас небылиц, из-за которых она
утратила равновесие.
Пройд (в сторону). Вот чего я опасался. (Вслух.) Ваша светлость изво-
лили ей сообщить о своих столь лестных для меня намерениях?
Лорд Трухлдуб.Да.
Пройд. Тогда понятно: вы знаете, как возвышен образ мыслей у миледи,
она полагает, что я недостоин этой чести.
6 У. Конгрив
130 Двойная игра
Лорд Трухлдуб. Недостоин? Если она так думает, то в ней говорит
невежественное чванство: по мне честность — вот истинное благородство.
Как бы то ни было, такова моя воля, и это будет для нее доводом не менее
убедительным, чем доводы рассудка. Клянусь небом, я не из тех, кто у жены
под каблуком! Будь это возможно, я бы покончил дело нынче же.
Пройд (в сторону). Клянусь небом, он идет навстречу моим желаниям!
(Вслух.) Для людей сильной воли почти нет невозможного.
Лорд Тру хлду б. Скажи, как это сделать, и увидишь — меня не при-
дется подталкивать.
Пройд. У меня возник один скромный замысел на завтра — ведь любовь
побуждает изобретательность,— я хотел его представить на рассмотрение ва-
шей светлости; но с тем же успехом его можно было бы осуществить и се-
годня.
Лорд Тру хлду б. Сюда идут. Пойдем, ты мне расскажешь. (Уходят.)
Входят Синтия и Б еззабу от ер.
Б еззабу от ер. Это не он ли там с милордом?
Синтия. Он.
Б еззабу от ер. Клянусь небом, здесь измена!.. Смятение, в коем пре-
бывает ваш батюшка, волнение леди Трухлдуб и те обрывки ее разговора с
милордом, которые долетели до моего слуха, утверждают меня в моих опа-
сениях. Где Милфонт?
Синтия. Да вот и он.
Входит Милфонт.
Синтия (Милфонту). Сказал ли вам что-нибудь Пройд о комнате ка-
пеллана?
Милфонт. Нет. Но собирайтесь, дорогая! У меня все готово, я жду толь-
ко платья, чтобы переодеться.
Б еззабу от ер. Ты предан, Милфонт, а Пройд негодяй, я всегда это
подозревал.
Синтия. Только вы ушли, как он сказал, что передумал, что мы должны
встретиться в комнате капеллана и что он сейчас же зайдет вас об этом пре-
дупредить.
Милфонт. Вот как?
Б еззабу от ер. А вон и Псалм шествует тихими стопами со свертком
подмышкой. Он не может не знать, что Пройд намерен воспользоваться его
комнатой. Последим за ним: что он будет делать?
Милфонт. Пустая трата времени: я не допускаю мысли, что друг меня
предал.
Б еззабу от ер и Милфонт уходят. Возвращается лорд Трухлдуб.
Синтия (в сторону). Милорд озабочен.
Лорд Трухлдуб (не замечая Синтии). Он скор на выдумки, если со-
ставил такой план экспромтом. Да еще, по его собственным словам, успел
уговориться с моим капелланом.
Двойная игра 131
Синтия (в сторону). Что я слышу? Теперь мне и впрямь страшно.
Лорд Т ру хлду 6. Ах, Синтия! Ты в одиночестве, милая племянница,
и грустна.
Синтия. Ваша светлость чем-то озабочены?
Лорд Т ру хлду б. Озабочен важным делом, тебе незачем о нем знать.
Синтия. А я озабочена заговором против вас, и вам следует о нем уз-
нать.
Лорд Т ру хлду 6. Заговором против меня? Объяснись, пожалуйста.
Послушай, что там происходит?
Пройд (за сценой). Дайте же мне сказать!
Леди Т ру хлду 6 (за сценой). Нет, чудовище! Нет, предатель! Нет!
Синтия (в сторону). Миледи и Пройд! Какая удача! (Вслух.) Милорд,
прошу вас, спрячемся за эту ширму и послушаем: быть может, благодаря слу-
чайности вы самолично убедитесь в том, что могли бы почесть пустым моим
подозрением. (Оба прячутся за ширму.)
Входят леди Тру хлду 6 с кинжалом в руке и Пройд.
Леди Тру хлду 6. Конечно, будь у вас время, вы бы изобрели новую
увертку и убаюкали меня, заставив поверить в ваши басни. Но я нанесу смер-
тельный удар лжи, которая чеканится в вашем сердце, я выпущу на волю грех
на погибель вашей душе!
Пройд. Что ж, решились,— ударьте.
Леди Т ру хлду 6. Ха! Он верен себя, хладнокровный мерзавец!
Пройд. Ну, что же вы медлите?
Леди Т ру хлду б. Твоя наглость лишает меня мужества, и ты это пред-
видел... Все эт0 холодный расчет, а не отвага. О я вижу тебя насквозь; но
берегись, ты просчитаешься.
Пройд. Ха-ха-ха!
Леди Т ру хлду 6. Ах так! Ты глумишься над моим гневом? Прими же
кару за неуместный, за дерзкий смех! (Заносит кинжал.) И все-таки усме-
хаешься? Эта усмешка — как двусмысленность! На тысячу ладов можно ис-
толковать каждую черту этого зыбкого лица. О если бы истина отпечаталась
в твоем сердце! Если б этим кинжалом я могла вскрыть его и прочесть!.. Но
тогда будет уже чересчур поздно. Ты нашел, да, ты нашел единственный спо-
соб отвратить мой гнев: тебе слишком известно, что ревнивая моя душа не
может снести неуверенности. Хорошо, говори, я выслушаю. Что же ты мол-
чишь?.. О я заблудилась в своих чувствах, и гнев мой слабеет. (Плачет.)
Возьми кинжал, мужество меня покидает, он мне не под силу, ты обезоружил
мой дух. (Отдает ему кинжал.)
Лорд Т ру хлду 6 (в сторону). Я вне себя от изумления. Что же будет
дальше?
Пройд. Так, превосходно, вы дали выход ярости; а когда вы придете
в себя, потрудитесь поставить меня о том в известность.
Леди Т ру хлду 6. Нет, нет, нет, я успокоилась, я готова вас выслу-
шать.
6*
132 Двойная игра
Пройд (в сторону). Изворотливости мне не занимать; испробую ее и на
тебе. (Вслух.) Сперва скажите, что вызвало эту бурю? Ваш гнев излился в
словах столь сбивчиво, что я хотел бы уяснить его причину.
Леди Трухлду 6. Милорд застиг меня врасплох известием, что вы со-
бираетесь жениться на Синтии; будто бы вы признались ему в любви к ней,
а он обещал содействовать тому, чтобы сбылись ваши чаяния.
Синтия (тихо лорду Трухлдубу). Неужели это правда, милорд?
Лорд Т рухлду б (тихо Синтии). Прошу тебя, погоди сердиться, послу-
шаем дальше.
Пройд. Допускаю, что вам могло так показаться: я поддакивал милорду,
более того —изобразил, что вне себя от восторга. Но неужели могли вы по-
мыслить, что я, вкусивший любви в ваших объятиях, позволю ввергнуть себя
в столь жалкое рабство?
Лорд Тру хл ду 6 (тихо). Ха! В мои уши влит смертный яд! Что я
слышу?
Синтия (тихо). Нет уж, дорогой милорд, погодите и вы сердиться, по-
слушаем до конца.
Лорд Т рухлду б (тихо). Да, да, я сдержусь, хотя внутри все кло-
кочет!
Пройд. Ужели я, взлетевший на блистательную орбиту солнца вашей
любви, позволю заключить себя в убогий мирок какой-то девчонки?.. О нет!
Более того, каждая ваша ласка дороже мне всей прошедшей жизни; более
того, я скорее дал бы отсечь себе руку, чем смирился с небрежным вашим
взглядом, брошенным на кого-то другого. Ваше благоволение для меня бес-
ценно, и вся интрига, направленная якобы против вас, сплетена мною с еди-
ною целью: я хочу отблагодарить вас за то, что вы меня избрали, и одурачить
остальных, дабы вы убедились, что этот обманщик предан вам беззаветно.
Леди Трухлду 6. Хотела бы верить. Но как это может быть?
Пройд. Я подстроил так, что Милфонт, переодевшись в платье священ-
ника, будет ждать Синтию в вашей туалетной комнате; ей же я назначил
встречу в другом месте, чем и можно воспользоваться. Раздобудьте ее плащ,
скройте лицо капюшоном и встретьте Милфонта вместо нее: вы можете пройти
незамеченной черным ходом. Вы предложите вернуть ему благоволение дяди,
если он будет послушен вашим желаниям; положение у него отчаянное, я не
сомневаюсь, что он примет любые условия. Если же нет, возьмите это (подает
ей кинжал): вы сможете употребить оружие с большей пользой, нежели вон-
зив в сердце, преданное лишь вам.
Леди Тру хлду б. Ты способен обмануть кого угодно; разве не обманул
ты и меня, но ведь сделал это для того, чтобы исполнить мои желания. Мой
верный мерзавец! Я преклоняюсь перед тобой!
Пройд. Пора. До назначенного срока осталось лишь несколько минут,
а любовь приведет туда Милфонта еще раньше.
Леди Т ру хлду б. Иду, лечу, бесподобнейший Пройд! (Уходит.)
Пройд. Уф, еле справился. Мое хитроумие уже на исходе, последний об-
ман едва не раскрылся. Надеюсь, что Синтия и капеллан заканчивают сборы,
пора и мне подготовиться к экспедиции. (Уходит.)
Двойная игра 133
Синтия v. лорд Трухлду 6 выходят из укрытия.
Синтия. Ну, что скажете, милорд?
Лорд Трухлду6. Изумление сковало мой гнев! Мерзость громоздится
на мерзость! Силы небесные, какая длинная цепь черных обманов вышла на-
ружу! Я в смятении оглядываюсь на прошлое и ищу путеводную нить, чтобы
выбраться из лабиринта неслыханных предательств. Моя жена! Проклятие ей!
О исчадие преисподней!
Синтия. Сдержитесь милорд, и подумайте, какое счастье, что открытие
наше было сделано не слишком поздно.
Лорд Трухлду6. Благодаря тебе. И все-таки может оказаться слиш-
ком поздно, если мы не предотвратим немедля исполнение их замыслов... Ха,
будьте покойны! Где сейчас Милфонт, бедный мой оклеветанный племянник?
Чем я могу загладить свою вину перед ним?
Синтия. Берусь ответить вам за него.
Л орд Тру хлду 6. Я нанес бы ему новую обиду, если бы усомнился,
что он меня простит: я знаю — он сама доброта. Но какова моя жена! Будь
она проклята!.. Ока думает застать его в туалетной комнате — не так ли?
А Пройд будет ждать тебя в комнате капеллана... Что ж, надо и мне войти
в игру. Прежде всего поспешим разыскать Милфонта и все расскажем ему,
а потом ты сразу же собери всех гостей здесь в галерее. Я их выставлю на
всеобщий позор: и эту шлюху, и этого подлеца.
Уходят.
Сцена пятая
Комната в доме лорда Трухлдуба.
Лорд В з д орнс и сэр Пол.
Лорд Вздорно. Клянусь небом, я проспал сто лет!.. Сэр Пол, который
час? Уже девятый, честное слово! У миледи такая завлекательная софа:
вздремнуть на ней — приятнейшее из удовольствий. Но где же все общество?..
Сэр Пол. Все общество? Боженька ты мой, я не знаю, милорд, но здесь
творятся удивительнейшие дела, все вверх дном. Это так же несомненно, как
то, что я уповаю на всевышнего.
Лорд Вздорно. Силы небесные, что случилось? Где моя жена?
Сэр Пол. Все вверх дном, смею вас уверить.
Лорд Вздорно. О чем вы? Моя жена!..
Сэр Пол. Дела приняли совершенно неожиданный оборот.
Лорд Вздорно. Как, у моей жены?
Сэр Пол. Да нет же, я имею в виду наши семейные дела. У вашей суп-
руги дела обстоят, по-видимому, отлично: я видел, как она направлялась в сад
вдвоем с мистером Брехли.
Лорд Вздорно. Как? Где? Когда? Зачем?
134 Двойная игра
Сэр Пол. Затем, чтобы уединиться в укромном месте, так я полагаю.
Лорд Вз дорнс. Что?
Сэр Пол. О, единственно на предмет занятий поэзией, так я полагаю,
милорд; чтобы сочинять стихи.
Л ор д В з д орнс. Стихи?
Сэр Пол. Да вот они сами.
Входят леди В з д орнс и Брехли.
Бр ехли. Милорд, покорнейший ваш слуга. Ваш слуга, сэр Пол. Какой
чудесный вечер!
Леди В з дорнс. Мой дорогой! Мы с мистером Брехли смотрели на звез-
ды, я совсем забыла о времени.
Сэр Пол. Ваша светлость не утомились? У вас не заболела шея от гля-
дения вверх?
Леди В з д ор не. Ничуть, мне это страшно нравится. Но, дорогой, вы
как будто впали в меланхолию?
Лорд Вз дорнс. Нет, дорогая, просто я немного вздремнул.
Леди В з дорнс. Я могу вам предложить нюхательную соль.
Лорд В з д орнс. Благодарю, дорогая, у меня она при себе.
Леди В з д орнс. Мистер Брехли, я убедилась, что вы знаток астроно-
мии, прямо как древний египтянин.
Брехли. Я невежда в сравнении с вашей светлостью: вы истинная цари-
ца небосвода и повелительница звезд.
Леди В з д орнс. Разве лишь потому, что свечусь не собственным све-
том, а отражаю ваше сияние, ибо вы — солнце.
Брехли. Мэдем, вы меня полностью затмили, пропади я пропадом. Мне
даже и ответить нечем.
Леди Взд орнс. И не нужно. Послушайте, а что если нам с вами вме-
сте выпустить альманах?
Брехли. С превеликой радостью. Но ваша светлость уже занесли меня
в альманах выдающихся людей, поскольку выдали мне столь лестную аттес-
тацию.
Леди В з дорнс. О, как изящно! Честное слово, мы стоим друг друга.
Клянусь Парнасом, вы неисчерпаемо остроумны.
Сэр Пол. Совершенно верно, боженька ты мой, и таковы же ваша свет-
лость.
Входят леди С лайб л, Беззабуотер, Синтия.
Леди С лай 6 л. То, что вы мне рассказали, удивительно! Боже мой, этим
мужчинам решительно нельзя верить! Сердце замирает при мысли, что все
они такие обманщики.
Беззабуотер. Вам, мэдем, нечего бояться: у вас достанет чар, чтобы
привязать к себе само непостоянство.
Леди С лай 6 л. О полноте, вы заставляете меня краснеть!
Лорд В з дорнс. Дорогая, не пора ли нам проститься с милордом и ми-
леди?
Двойная игра 135
Синтия. Они просили вашу светлость подождать их здесь.
Леди В з дорн с. Мистер Брехли, я подвезу вас в своей карете.
За сценой слышен громкий крик.
Леди Тру хлду 6 выбегает в страхе, лорд Тру хлду 6,
переодетый в платье священника, преследует ее.
Леди Тру х лду 6. Меня заманили в ловушку!.. Спасите! Помогите!
Лорд Трухлду 6. Теперь уж не вывернешься, шлюха!
Леди Тру хлду 6. Прочь! Пустите меня!
Лорд Тру хлду 6. Убирайся, и пусть твой позор гонится за тобой по
пятам! (Леди Трухлду6 скрывается.) Вы смотрите с удивлением. Я-то не
удивлен. А вы не замедлите узнать, в какую бездну стыда ввергла меня эта
женщина.
Входит M ил ф опт, переодетый священником, и вталкивает Пройда,
за которым следуют слуги.
Милф опт. Нет, клянусь небом, я выставлю тебя напоказ. Беззабуотер,
помоги-ка мне. (Пройду.) Ну, что повесил голову? Да, да, я твой капеллан.
Погляди в глаза другу, которого ты предал, ты, воплощение вероломства!
Лорд Т ру хлду 6. Молчишь, изверг?
Милф о нт. Благие небеса! Как я любил этого человека, как верил ему!
Уведите его, мне тяжко на него смотреть.
Лорд Трухл дуб (слугам). Стерегите эту прожженную бестию.
Слуги уводят Пройда.
Беззабуотер. Чудовищная неблагодарность!
Брехли. Вот уж не думал, не гадал, пропади я пропадом!
Леди Вз д орн с. Я бы уподобила вас Сатурну еще более разгневанному,
чем всегда.
Лорд Т ру хлду б. Мы подумаем о каре виновным позже, а сейчас
позвольте мне вознаградить по достоинству невинность и оскорбленную добро-
порядочность. Племянник, я надеюсь, что ты и Синтия простите меня.
Милф он т. Мы преданы вашей светлости всей душой.
Лорд Трухлду б. Будьте же счастливы друг с другом. Дайте, я соеди-
ню ваши руки. Да будут полны веселья ваши дни и безмятежны ночи; пусть
взаимная любовь, нерушимое здравие и круговращение радостей переполня-
ют каждый год вашей долгой жизни.
Двуличию преподан здесь урок:
Злой умысел, взращенный в строгой тайне,
Созрев, карает самого злодея.
Так, чуть рожден на свет, зловредный гад
Впервые жалит и вливает яд
В то чрево, в коем сам он был зачат.
Все уходят.
136 Двойная игра
ЭПИЛОГ,
который читает миссис Маунтфорт *
Увы, пред сочиненьем эпилога
Поэт не знает — ласково иль строго
К его пиесе отнесется зал,
Что он пожнет — успех или провал,
Он выиграл игру иль проиграл.
Вот так воришка, совершивший кражу.
Не знает, угодит ли он под стражу.
Но как перед судом ни трусит плут,—
Еще страшней для автора ваш суд.
Там есть закон; перед решеньем важным
Судья там обращается к присяжным;
А здесь закон и право ни при чем,
Любому зрителю стать нипочем
Судьей, присяжным, даже — палачом.
По праву каждый чем-то недоволен,
И со своих все смотрят колоколеп.
Ученым людям угодишь едва ль:
То слаб сюжет, то неясна мораль.
Галерка ценит шутки и остроты
И не таит ни смеха, ни зевоты.
Наоборот, волнует светских львиц
Воспитанность всех действующих лиц
И соблюдение канонов чести;
А как точны сужденья их о месте
И времени! —Ручаюсь головой,
Им назначать свиданья не впервой.
Остряк поносит песни, франт — костюмы,
Измен не одобряет муж угрюмый.
И сочинитель ежится, бедняк,—
Всем угодить не может он никак.
Я на партер взираю с интересом:
Мне кажется, там есть особы с весом,
Что дышат злобою ко всем пиесам.
Ждем приговора. Если плох поэт,
Готов пиес не выпускать он в свет,
Но угождать всем без разбора — нет!
ЛЮБОВЬ ЗА ЛЮБОВЬ
1695
Nudus agris, nudus nummis paternis
Insanire parat certa ratione modoque
Horat. Lib. II, Sat. 3*
ДОСТОПОЧТЕННОМУ ЧАРЛЗУ, ГРАФУ ДОРСЕТСКОМУ И МИДДЛСЕКСКОМУ,
КАМЕРГЕРУ ДВОРА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА,
КАВАЛЕРУ ДОСТОСЛАВНОГО ОРДЕНА ПОДВЯЗКИ И ПРОЧИЛ i
Милостивый государь!
Начинающий поэт бывает тщеславен и хвастлив не менее молодого любовника,
а посему вельможе, поощрившему первого, равно как и даме, проявившей благосклон-
ность ко второму, грозит, что при первом же случае об этом узнает весь свет.
Однако лица, повинные в подобной нескромности, движимы разными побуждения-
ми: любовник вожделеет погубить чужую репутацию, поэт — лишь усердствует об
укреплении собственной. Прошу вашу милость поверить, что я был движим вторым,
и принять это как оправдание и причину настоящего посвящения.
Король — отец своей страны; и поскольку ваше сиятельство — признанный суве-
рен в области поэзии, всякое творение, вышедшее из ее недр, властно притязать на
высочайшее ваше покровительство; я, стало быть, лишь пользуюсь своим ленным
правом, обращаясь к вашему сиятельству с благодарственными речами, содержащи-
ми одновременно прошение о покровительстве.
Мне знакома обычная форма поэтического посвящения, состоящего из гирлянды
панегириков, в коих автор всячески прославляет своего патрона, дабы, наделив его
разными лучезарными свойствами, возвысить над простыми смертными. Однако пе
в этом состоит моя цель, да и ваша милость в том не нуждается. Я довольствуюсь
* Лишенный земель, лишенный отцовских денег
Жить, как безумный, и вместе по точным законам рассудка
Гораций. Сатиры (II, 3, 183, 271)
{Перевод М. Дмитриева)
138 Любовь за любовь
честью обратиться к вашему сиятельству с этим посланием и удерживаю себя от
тщеславной попытки приукрашивать или толковать ваш характер.
Признаюсь, не без внутренней борьбы поступаю я так, как подсказывает мне
долг; ибо трудно воздержаться от похвал тому, что рождает в нас восхищение. И все ж
я намерен следовать не примеру Плиния2, а его заповеди, высказанной в панеги-
рике императору Траяну3: Nee minus considerabo quid aures ejus pati possint, quam
quid virtutibus debeatur *.
Я привожу здесь эту цитату не из желания блеснуть эрудицией, а единственно
потому, что она весьма соответствует случаю. В этом тексте (ваша милость изволила
читать его еще до представления на театре) имеются некоторые места, опущенные
при постановке, в том числе — целая сцена из III акта, предназначенная для того,
чтобы сюжет не развивался с излишней стремительностью и полнее раскрылся неле-
пый характер Форсайта, много потерявший без этой сцены. Однако я боялся, что
пьеса чересчур длинна, и сократил ее где возможно. И хотя я немало потрудился над
Этим и столичная публика приняла мою пьесу с одобрением, я бы рад сократить ее
еще более, если б не опасался, что многочисленным характерам, в ней выведенным,
станет тогда тесно.
Та же боязнь многословия (подобный недостаток не искупается никакими красо-
тами стиля) побуждает меня не докучать более вашей милости и не утруждать вас,
милорд, пустейшими предметами, занимающими
преданного и покорного слугу вашего сиятельства
Уильяма К отрыва
ПРОЛОГ,
ПРЕДЛОЖЕННЫЙ ДЛЯ ПРОЧТЕНИЯ ПО СЛУЧАЮ ОТКРЫТИЯ
НОВОГО ТЕАТРА 4.
ПО МЫСЛИ АВТОРА, ЕГО ДОЛЖНА БЫЛА ПРОЧЕСТЬ
МИССИС БРЕЙСГЕРДЛ В МУЖСКОМ ПЛАТЬЕ 5.
СТИХОТВОРЕНИЕ ПРИСЛАНО НЕИЗВЕСТНЫМ
Обычай, тот, что у людей в чести,
Велит мне нынче речь произнести,
Но женщины ораторствуют худо,
Так нынче выступать я в брюках буду.
Но не в дурной пример для ваших жен,
А лишь блюдя ваш собственный закон.
* Я не меньше буду думать о том, что смогут вынести его уши, чем о том, что
причитается добродетелям (лат.).
Любовь за любовь 139
Иному мужу выгоду какую
Сулит жена? Я показать рискую...
(Изображает рога над головой.
Но полагаю, что выходит чушь,
Коль при жене настырной — вялый муж:
Сродства не сыщешь у подобных душ!
Покинем же супружеское лоно!
Порядок соблюдая неуклонно,
Свой спич я, господа, начну с поклона.
Благодеянья украшают вас,
Вы выручили нас в предсмертный час!
Нас чуть не удавили кредиторы,
Спасли вы нас от этой алчной своры.
Сквалыгам гнусным не было числа,
Они бы нас раздели догола,
Но ваша щедрость нас в беде спасла!
В Британии мы все свободу ценим,
Каким ее заменишь возмещеньем?
Рожденный вольным, наш собрат-актер
Тиранских правил отвергает вздор.
Свободу, вольность, бедняков богатство
Украдкой добывает наше братство,
А вместе с ней — услады, углядев
Прекрасный пол — и прелесть жен и дев
И милых вдов, презрев раздоров гнев!
Ужель для вас мой долгий спич — помеха?
Я расскажу вам про секрет успеха;
Я сообщу вам, ненавидя ложь,
Что зиждется успех на взятках сплошь!
Клянусь Юпитером, что в мире бренном
Меня влекло лишь к молодцам отменным,
Лишь к юношам, младым и вдохновенным!
Мне, господа, подсказывает разум,
Как вашего расположенья разом
Добиться, вовсе не моргнув и глазом!
Я молода — н этот юный вид
Правдив, прелестен, но и деловит,
Он — силой чар и мастерством искусства —
Так, походя, пленяет ваши чувства.
И вот, во всеоружьи этих чар,
У вас я вымогаю скромный дар.
Смеюсь, пою, вздыхаю, глазки строю,
Лукавлю шаловливою порою!
Юнцы меня лобзали без ума,
А стариков лобзала я сама;
Вам всем казалась я приманкой сладкой,
140 Любовь за любовь
Глотали все, не подавясь облаткой.
А впрочем, славлю я пристойных дам,
Их страсть мила всем любящим сердцам,
Их жалость и любовь, их облик милый
Вас подкупают с беспредельной силой.
Но в подкупе таком бесчестья нет;
Так, больше не страшась позорных бед,
Займите же скорее в зале этом
Места, согласно купленным билетам!
ПРОЛОГ,
КОТОРЫЙ ЧИТАЕТ МИСТЕР БЕТТЕРТОН 6
В ВЕЧЕР ОТКРЫТИЯ НОВОГО ТЕАТРА
Нет, зря трудолюбивый садовод
На тощих землях урожая ждет:
Не плодоносит сад, и ветви хилы,
И корень мертв, как в сумраке могилы.
Но и от сей напасти средство есть:
Сад на иную почву перенесть...
Вот и актеры наши увидали,
Что их труды напрасно пропадали.
Сменив театр, они теперь хотят
Живой водой обрызгать хилый сад.
Нет, упованья их не тщетны были:
Вы помогли им — почву вы взрыхлили!
Как пращур всех людей — большой вселенной,-
Награждены мы этой вашей сценой.
И наш театр по-райски плодороден,
Он — наш эдем, в нем человек свободен.
Но и в эдеме змий имел успех,
Так совершился первородный грех.
Об этом речь веду я для чего?
И в нашей труппе был подобный случай,
Так мы лишились Евы самой лучшей
И пылкого Адама одного...
Зато других не соблазнили бесы,—
Блюдем мы свято ваши интересы.
Вот вам плоды комической пиесы,
Поставленной впервые. Всякий вкус
Мы ублажим вдвойне, питомцы муз,
Любовь за любовь 141
Скрепляя наш со зрителем союз!
Есть в пьесе юмор — для весельчаков,
Интрига — для тончайших знатоков.
А коль в театр заявится придира,
К его услугам — колкая сатира!
Пусть у других она не столь колка,
Не жалит — только скалится слегка...
И, как осел жует чертополох,
Порт жует пролог и эпилог.
Перо, как шпагу, сунул он в ножны,
Ему остроты вовсе не нужны!
С тех пор как шел на сцене «Прямодушный» 7,
Никто не хаял этот век тщедушный.
Но автор наш дерзит сверх всяких мер,
Хоть и чурается дурных манер,
И мне сказать велел он для порядку:
Что без затей он режет правду-матку!
А ежели изъяны вас смутили,
То извиненьем служит для него,
Что пьесу сочинил он до того,
Как вы ее за юмор похвалили!
-<^U^^^f^3^ÎJ^
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА8
Мужчины
Сэр Сэмпсон Ледженд, отец Валентина и Бена.
Валентин, влюблен в Анжелику и находится в немилости у отца за свое
мотовство.
С кэ нд л, друг Валентина, большой критикан.
Тэттл, глуповатый щеголь, хвастается своими победами, но при этом уверен,
что не опорочил ни одной женщины.
Б е н, младший сын сэра Сэмпсона, воспитание получил частично дома, час-
тично на море, намерен жениться на мисс Пру.
Форсайт, дядя Анжелики, темный старик, капризный, самоуверенный и
суеверный, убежден, что понимает в астрологии, хиромантии, физиогномике
и умеет толковать сны, приметы и тому подобное.
Джереми, слуга Валентина.
Т р э пл е н д, процентщик.
Б акр ем, стряпчий.
Женщины
Анжелика, племянница Форсайта с богатым приданым, находящимся в
полном ее распоряжении.
Миссис Форсайт, вторая жена Форсайта.
Миссис Фр ей л, сестра миссис Форсайт, светская дама.
Мисс Пру, дочь Форсайта от первого брака, неуклюжая, глупая провин-
циальная девица.
Нянька мисс Пру.
Дженни, служанка Анжелики.
Управляющий, судебные приставы, матросы, несколько слуг.
Место действия — Лондон.
Любовь за любовь 143
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена первая
Комната Валентина.
На столе лежит несколько книг. Валентин читает одну из них.
Джереми прибирает в комнате.
Валентин. Эй, Джереми!
Джереми. Да, сэр?
Валентин. Забери-ка все это. Я пойду немного пройдусь — переварю
прочитанное.
Джереми (унося книги, в сторону). Да, страсть как разжиреешь на
Этом книгочействе!
Валентин. Слышишь, ступай подкрепись! Тут в Зпиктете есть одна
страница — сразу не проглотишь. Царское кушанье!
Джереми. А что этот Зпиктет> он сам стряпал или только рецепты
сочинял?
Валентин. Читай книги и развивай свой вкус! Учись жить, как велит
философия. Питай ум и умерщвляй плоть. Черпай пищу из книг. Замкни уста
и впитывай познания очами. Так учит Зпиктет.
Джереми. Господи! Я только про него и слышал, когда служил у одно-
го джентльмена в Кембридже. Да кто он такой, этот Зпиктет?!
Валентин. Богач без гроша в кармане.
Джереми. То-то, верно, давал пиры — живот подводило.
Валентин. Да не без этого.
Джереми. Вы джентльмен, сударь, и вам, может, по вкусу эта тонкая
пища, а я, с вашего позволения, охотнее бы получал деньги на харчи. Разве
Этот Зпиктет> или Сенека9, или кто другой из голоштанных богачей научит
вас, как разделаться с долгами без денег? Заткнет рот кредиторам? Вот,
к примеру, Платон10: возьмет он вас на поруки? Или Диоген11, даром что
привык к заточению в бочке, пойдет за вас в тюрьму? И что вам за радость
сидеть взаперти, среди изъеденных плесенью книг и прославлять муз да пус-
тые кишки.
Валентин. Да, я беден, ты прав. И посему решил поносить всех иму-
щих. Я лишь следую в этом примеру мудрецов и остроумцев всех времен —
поэтов и философов, коих ты ненавидишь по схожей причине: они светочи
мысли, а ты — отпетый дурак.
Джереми. Что ж, пусть я дурак, сэр. Только я, помоги мне бог, доста-
точно беден, чтобы жить своей головой. А дураком я был и тогда, когда пре-
дупреждал вас, к чему приведет ваше транжирство — эти ваши кареты, лив-
реи, угощения и балы. Да вы еще принялись ухаживать за дамой, которая
Знать вас не хотела со всем вашим богатством, и завели дружбу с остроум-
цами, которые только и знали что ваше богатство, а нынче, как вы обеднели,
обходятся с вами не лучше, чем друг с дружкой.
144 Любовь за любовь
Валентин. Хоть я и беден, а все же сумею взять верх над ними. Я буду
еще настойчивей ухаживать за Анжеликой и бедняком выкажу больше стра-
сти, чем прежде, когда добивался ее любви на равных с богатыми франтами.
Я принес свое состояние в жертву ее гордости и в награду за это надеюсь
вызвать в ней ответное чувство, ведь богатый я был ей не нужен. А что до
остроумцев, то мне у них шуток не занимать.
Джереми. Да, вам друг у дружки ничем не разжиться, что правда, то
правда!
Валентин. Придется иным из них поучиться у меня острословию.
Джереми. Еще спасибо, что есть налог на бумагу! Надеюсь, вы не взду-
мали заняться сочинительством?
Валентин. Ты угадал. Я собираюсь написать пьесу.
Джереми. Вот оно что! Тогда соизвольте, сэр, выдать мне письменное
свидетельство — этак строчки в три, не больше — в коем бы сообщалось заин-
тересованным лицам, что «податель сего, Джереми Фетч, семь лет служил
верой и правдой эсквайру Валентину Ледженду и ныне увольняется не за ка-
кую-нибудь провинность, а по доброй воле и единственно из желания изба-
вить барина от всякой заботы о себе...».
Валентин, Ну нет! Ты будешь жить со мной.
Джереми. Невозможно, сэр. Предложи вы мне умереть с вами, сдохнуть
с голоду, быть освистанным — это дело другое. А жить на пьесу — тут и трех
дней не протянешь! Это так же верно, как то, что меня после смерти не при-
чтут к сонму муз.
Валентин. А ты остряк, приятель! Мне понадобится твоя помощь.
Я научу тебя сочинять куплеты и концовки действий. Слушай, подыщи себе
компанию девиц, с которыми ты будешь по вечерам играть в рифмы, чтобы
понабить руку в стихоплетстве. Чего доброго, ты бы прославился анонимными
песенками или памфлетами, вроде тех, какие пишут в кофейнях.
Джереми. Уж не думаете ли вы примириться таким способом с батюш-
кой, сэр? Нет, сэр Сэмпсон человек крутой! Вернись только с моря ваш млад-
ший братец, так отец и вовсе на вас не взглянет. Плохи ваши дела, сэр. Ко-
нец вам. А пойдете в поэты — и вовсе останетесь без друзей. И все это про-
клятая кофейня Уилла — скольких молодых людей сгубила, куда там лотерея
в Ройал-Оук!12 Хозяин этой кофейни давно бы стал олдерменом, кабы пе-
ребрался в Сити, хоть там посетителей было б поменьше. Что до меня, так
я раза в два больше съем в кофейне, чем на скачках: воздух Бэнстед-Да-
унз 13 — ничто по сравнению с ароматом кофе. А все же, как вспомню про
кофейню, так и чудится мне — ходит по ней Голод-повелитель в обличье пре-
старелого рассыльного, уставшего сводничать, разносить любовные записочки
и стишки, за что ему платят не деньгами, как другим рассыльным, а остро-
тами. Еще он представляется мне изможденным носильщиком портшеза. Бед-
няга вдвое похудел против прежнего, а все таскает в кредит поэта, которому
еще жди когда улыбнется фортуна. Долгонько тут до расплаты: она, как воз-
мездие за грехи,— то ли в час кончины придет, то ли в день свадьбы.
Валентин. Браво, продолжай!
Джереми. А порою голод является мне в образе тощего шельмы книго-
Любовь за любовь 145
продавца, который глядит таким несчастным, точно сам написал все эти кни-
ги или задумал стать сочинителем и довести своих собратьев до столь же
плачевного состояния. Или, наконец, потаскухой со стихами в руках, которая
из тщеславия предпочла их наличным, хотя юбка на ней вся в дырах и она
почти так же гола, как муза. А может, она просто несет свое исподнее на
бумажную фабрику, где его превратят в книги, наставляющие девственниц
отдавать предпочтение не поэзии, а здравому смыслу. Или она довольствова-
лась любовью какого-нибудь нищего острослова, вместо того чтоб искать бо-
гатого дурака.
Входит Скэ ндл.
Скэндл. О чем тут витийствует Джереми?
Валентин, Громит острословов со всем доступным ему остроумием.
Скэ нд л. Ужели? Тогда, боюсь, он сам острослов, ведь острословы всегда
стараются себе на погибель.
Джереми. Вот и я про то хозяину толкую. Прошу вас, мистер Скэндл,
пожалуйста, отговорите его, если можете, идти в поэты.
Скэндл. В поэты?! Пусть лучше идет в солдаты. Там нужнее крепкий
лоб, чем мозги. У тебя что, мало недругов из-за твоей бедности, и ты решил
увеличить их число своим остроумием?
Джереми. Что правда, то правда! Не любим мы ближнего, коль у него
побольше ума, чем у нас.
Скэндл. Джереми вещает как оракул. Разве ты не видел, как опасливо
поглядывают никчемный вельможа и безмозглый богач на неимущего умни-
ка? Точно он самой судьбой предназначен для лучшей доли и вот-вот посяг-
нет на их земли и титулы.
Валентин. Вот я и буду из мести писать сатиру.
Скэндл. На кого, скажи? На весь свет? Пустое занятие! Кто станет му-
чеником здравого смысла в стране, где исповедуют глупость? Ну побрешешь
немного, но ведь если на тебя спустят всю свору, от тебя ничего не останется.
А коли тебя не растерзают собаки, то пристрелят из-за дерева охотники. Нет,
наймись лучше в капелланы к безбожнику, иди в сводники, в приживалы,
в знахари, в стряпчие, в попы, в любовники к богатой старухе, только не
в поэты! Нынче поэту меньше чести, чем всей этой швали, и он пуще них
должен трястись и вилять хвостом. Так оставь свои мечты о былой славе са-
тирика, не тщись возродить афинскую комедию и не жди, что тебе позволят
откровенно и прямо кого-то высмеивать.
Валентин. Ты прямо кипишь ненавистью к поэтам. Можно подумать,
что тебя вывели в какой-нибудь пьесе. Успокойся, не так уж я рвусь в сочи-
нители.
Стук в дверь.
Эй, Джереми, погляди, кто там!
Джереми выходит из комнаты.
Ну а чем мне, по-твоему, заняться? Как принял свет мое вынужденное исчез-
новение?
Скэндл. Как всегда в таких случаях. Одни жалеют тебя и осуждают
146 Любовь за любовь
твоего батюшку, другие оправдывают его и порицают тебя. Только дамы все
за тебя и желают тебе удачи, ведь главные твои грехи — любовь и мотовство.
Возвращается Джереми.
Валентин. Ну что там?
Джереми. Да ничего нового, сэр: с полдюжины кредиторов, с которыми я
управился так же быстро, как голодный судья с делами в предобеденный час.
Валентин. Что ты им ответил?
Скэндл. Верно, просил подождать, это старый метод!
Джереми. Что вы, сударь! Я столько тянул, столько взывал к их вы-
держке и терпению и прочим добрым чувствам, что нынче должен был ска-
зать им честно и прямо...
Валентин. Что?
Джереми. ...что им заплатят.
Валентин. Когда же?
Джереми. Завтра.
Валентин. Но как ты собираешься выполнить обещание, черт возьми?!
Джереми. А я и не думаю его выполнять. Просто оно совсем растяну-
лось, мое обещание, увидите — завтра лопнет, и никто этому не удивится.
Стук в дверь.
Опять стучат! Что ж, если вам не по вкусу мои переговоры с кредиторами,
сэр, соизвольте выйти к ним сами.
Валентин. Ступай, погляди, кто там.
Джереми уходит.
Теперь ты понимаешь, Скэндл, что значит быть важной персоной. Так живут
министры, генералы, сановники. С утра их осаждают такие же толпы про-
сителей, и всякий приходит за обещанным. Эт0 те же кредиторы, только поуч-
тивей, и у каждого ко взысканию какой-нибудь посул.
Скэндл. И ты, подобно истинно важной птице, даешь аудиенцию, обе-
щаешь больше, чем собираешься сделать, и так изворачиваешься, что куда
проще было бы сдержать слово и удовлетворить заимодавцев.
Валентин. Ох, Скэндл, учись щадить друзей и не дразнить врагов.
А то, смотри, эти вольные речи доведут тебя когда-нибудь до неволи.
Входит Джереми.
Джереми. Сударь, там Трэпленд, процентщик, а с ним два подозритель-
ных детины, как есть переодетые приставы, такой дотронется своим карман-
ным жезлом 14 — тебя и не стало! Еще там управляющий вашего отца и кор-
милица из Туитнэма 15 с одним из ваших малюток.
Валентин. Ах, чтоб ей провалиться! Нашла время тыкать мне в лицо
моими грехами. На! Отдай ей вот это (дает ему деньги) и вели, чтоб больше
меня не тревожила. Жадная дура! Знает> как плохи мои дела, так нет, где
ей додуматься — заспать ребенка две недели назад.
Скэндл. Никак, это толстушка Марджери с моим крестником?
Любовь за любовь 147
Джереми. Она самая, сэр.
Скэндл. Скажи ей, что я благословляю малыша, и передай вот это в знак
моих нежных чувств. (Протягивает ему деньги.) Да еще, слышишь, попроси
Марджери положить в постель матрас помягче, дважды в неделю менять белье
и поменьше работать, чтоб от нее не разило потом. Я скоро ее навещу.
Валентин. Эй, Скэндл, не порти молоко моему сыну! Зови Трэпленда!
Если б удалось как-нибудь заткнуть ему глотку, я бы хоть свободно вздохнул.
Джереми выходит и возвращается сТрэплендом.
Мистер Трэпленд, дорогой друг! Рад вас видеть! Джереми, стул, быстро! Бу-
тылку хереса и поджаренный хлеб, живо! Да подай сперва стул.
Трэпленд. Доброе утро, мистер Валентин, доброе утро, мистер Скэндл.
Скэндл. Что ж, отличное утро, только бы вы его не испортили.
Валентин. Ну садитесь, садитесь. Вы ведь привыкли к его шуткам.
Трэпленд (садится). Тут за вами, мистер Валентин, один давнишний
должок — полторы тысячи фунтов...
Валентин. Я не веду деловых разговоров, не промочив горла! А вот
и херес!
Трэпленд. Я, понимаете, хочу знать, по какому курсу вы собираетесь
со мной расплачиваться.
Валентин. Ей-богу, я так рад вас видеть!.. Ваше здоровье! Налей чест-
ному Трэпленду! Полнее!
Трэпленд. Хватит, любезный! Это не по моей части. Ваше здоровье,
мистер Скэндл! (Пьет.) Я уже давно не пью...
Валентин. Еще по стакану, и тогда приступим к разговору. Наливай,
Джереми!
Трэпленд. Нет, больше не могу, ей-богу! Я же говорю, я не пью...
Валентин. Наливай, Джереми, раз приказано! А как ваша красавица
дочь? Доброго ей мужа! (Пьет.)
Трэпленд. Спасибо, сударь. Мне как раз нужны эти деньги...
Валентин. Сперва выпьем. А ты что не пьешь, Скэндл?
Все пьют.
Трэпленд. Скажу вам без лишних слов: нет мне возможности больше
ждать.
Валентин. Я очень вам признателен за помощь, поистине выручили
в трудную минуту. Вы ведь находите радость в добрых делах. Скэндл, выпей
за здоровье моего друга Трэпленда! Честнейший человек на свете, всегда го-
тов выручить друга в беде. В глаза вам это говорю! Выпьем еще по стакан-
чику, господа!
Скэндл. Вот любопытно! Впрочем, я слышал, что Трэпленд был раньше
ходок да и по сей день не унялся. Ну есть ли распутник, который бы не был
честным малым!
Трэпленд. Но мистер Скэндл, вы не знаете...
Скэндл. Не знаю, говорите? Да нет, я знаю ту веселую чернявенькую
вдовушку с Полтри 16: восемьсот фунтов годовых, вдовья часть 17 и двадцать
тысяч фунтов наличными. Ну что, попался, старина Трэп!..
148 Любовь за любовь
Валентин, Что ты говоришь!.. Да как же, я помню эту вдовушку! Так
вот, значит, где вы пристроились?! Здоровье вдовы!
Трэпленд. Увольте, не могу.
Валентин. Ну как, за вдовушку?! Выпьем по последней!
Все пьют.
Премилая бабенка, ей-богу,— блестящие черные глазки, пухлые нежные губ-
ки, как рубин... Куда приятней припечатать поцелуем, чем подписаться под
миллионным чеком!
Трэпл ен д. Да нет, все это выдумки. Займемся лучше делом. Ну и про-
казник вы, мистер Валентин!
Валентин. Нет-нет, займемся лучше вдовушкой! Нальем еще по ста-
кану. Такие круглые трепещущие груди, пышные ягодицы, стати арабской ло-
шадки — даже анахорет потерял бы покой. А какая ножка! Найдется ли муж-
чина, который не будет с вожделением ждать, чтоб она вынырнула из-под
юбки, ведь она точно играет с вами в прятки. Не так ли, мистер Трэпленд?
Трэпленд. Уж точно. Налейте мне стаканчик. А вы проказник! Здо-
ровье вдовушки! {Пьет.)
Скэндл. Вот заклохтал! Не отступай, брат, не то он опять обернется
кредитором!
Входит судебный пристав.
Судебный пристав. Прошу прощения, джентльмены. Мистер Трэп-
ленд, скажите, нужны мы вам или нет. Нам еще надо арестовать с полдюжи-
ны господ на Пэлл-Мэлле и в Ковент-Гардене, а если мы задержимся, то пе-
ред шоколадными18 выстроится столько портшезов, что нам туда не войти,
и мы уйдем не солоно хлебавши.
Трэпленд. Вы правы. Я сам любитель повеселиться, мистер Валентин,
однако дело есть дело, так что готовьтесь...
Джереми. Сударь, там ждет управляющий вашего батюшки, ему велено
передать вам одно предложение. Касательно ваших долгов.
Валентин. Так проси его войти. Отошлите вашего пристава, мистер
Трэпленд, вы скоро получите ответ.
Трэпленд. Будьте где-нибудь поблизости, мистер Снэп.
Судебный пристав уходит.
Входит управляющий и что-то шепчет Валентину.
Скэндл. Ах ты собака, а еще вино пил! Верни херес, который выпил!
Принеси ему теплой воды, Джереми. А не то я сейчас распорю ему брюхо и
в два счета доберусь до его совести.
Трэпленд. Вы невежливы, мистер Скэндл. Мне не нужен ваш херес,
но как можно требовать назад то, что человек уже выпил?
Скэндл. А как можно требовать назад деньги, которые джентльмен уже
прожил?
Валентин. Мне все ясно. Я понимаю, чего хочет отец. Его условия
жестоки, но меня припирает нужда. Да, я согласен. Захватите с собой мисте-
Любовь за любовь 149
ра Трэпленда, и пусть он выдаст вам расписку. Вы знаете этого человека,
мистер Трэпленд, он вам вернет мой долг.
Трэпл енд. Глубоко сожалею, что был так настойчив, да ведь нужда,
знаете ли...
Валентин. Оставьте извинения, господин процентщик, сейчас вам все
уплатят.
Трэпленд. Надеюсь, вы не сердитесь: такая уж у меня профессия...
Трэпленд, управляющий и Джереми уходят.
Скэндл. Он просил прощения, как палач у своей жертвы.
Валентин. Я хоть смогу перевести дух.
Скэндл. Да в чем дело? Ужель твой родитель смягчился?
Валентин. Ничуть не бывало. Он мне поставил жестокое условие, такое,
что хуже не выдумать. Ты, верно, слышал о моем безмозглом брате, который
три года назад отправился в плавание? Этот братец, как узнал мой батюшка,
возвратился домой. А посему отец милостиво предлагает мне уступить млад-
шему брату право наследования, а взамен готов немедленно выделить четыре
тысячи фунтов на покрытие долгов и устройство моих дел. Он уже раз пред-
лагал мне это, но я отказался. Однако нежелание моих кредиторов повреме-
нить и мое собственное нежелание сидеть здесь затворником в разлуке с Ан-
желикой заставили меня согласиться.
Скэндл. Поистине проявление отчаянной любви! Боюсь только, что ты
не видел от Анжелики проявлений взаимности.
Валентин. Тебе известен ее нрав. Она никогда не давала мне явного
повода ни ликовать, ни отчаиваться.
Скэндл. Эти ветреницы не обдумывают своих поступков, так что трудно
понять, что они думают! И все же я не жду, что она полюбит тебя в беде,
когда была холодна в счастливую твою пору. К тому же она богата, а богат-
ство всегда тяготеет к глупости или к другому богатству.
Входит Джереми.
Джереми. Новая беда, сэр.
Валентин. Еще кредитор?
Джереми. Нет, сударь, другое. Пришел мистер Тэттл поразвлечь вас.
Валентин. Ну что поделаешь, веди его сюда. Он знает, что я не выхо-
жу из дома.
Джереми выходит.
Скэндл. О черт возьми! Я ухожу.
Валентин. Останься, прошу тебя! Вам с Тэттлом всегда бы ходить па-
рой. Вы как свет и тень хорошо оттеняете друг друга. Он ни в чем не похож
на тебя — ни характером, ни образом мыслей. Ты губишь чужие репутации,
а он стоит на их страже.
Скэндл. Избави нас бог от такого стража! Он так же хранит чужие ре-
путации, как чужие секреты, на обе эти доблести он претендует с одинако-
150 Любовь за любовь
вым правом. Этот негодяй всегда говорит шепотом, но таким, чтобы всем было
слышно. Он ни за что не назовет вам женщины, только опишет ее портрет.
Будет божиться, что она ему не писала, и тут же покажет адрес, надписан-
ный ее рукой. Правда, он, всего вероятнее, подделал ее почерк и потому не
произнес ложной клятвы, однако надеется, что ему не поверят, и так же от-
рицает милость дамы, как священник произносит «нет», когда ему предлага-
ют епископский сан 19,— ведь иначе он его не получит. Словом, он знамени-
тый тайновед, который хвалится своей осведомленностью. А вот и он.
Входит Тэттл.
Тэттл. Доброе утро, Валентин! Ваш слуга, Скэндл, если только вы не
станете прохаживаться на мой счет.
Скэндл. Это вы можете требовать лишь от собственного слуги. А пока
я принадлежу себе и, уж во всяком случае, не вам, я этого не обещаю.
Тэттл. Ну как бессердечно!
Валентин. Не обижайтесь на его речи, Тэттл! Разговор с ним подобен
игре в «молву» 20: отзывайтесь о нем хорошо, если хотите, чтоб он ответил
вам тем же.
Тэттл. Как ему, верно, тяжело и неприятно, что все его наветы лишь
способствуют светскому успеху его жертв! Я вот, бог миловал, всегда на ред-
кость деликатен в своих отзывах о людях.
Скэндл. Конечно, ведь вы общаетесь с таким сбродом, что без особой
деликатности о них не расскажешь.
Тэттл. Слыхали — «сбродом»? Ну почему «сбродом»? Вы же не знаете
этих людей. Как немилосердно!
Скэндл. Не знаю? Как бы не так! Вы же водитесь только с теми, от кого
идет смрад на всю столицу.
Тэттл. Ха-ха-ха! Изволите шутить! Кому же неизвестно, что такого за
мной не водится! С того дня, как я узнал первую женщину, Валентин, я ни
одну из них, спаси бог, не ославил.
Валентин. Но встречались-то вы не с одной.
Тэттл. Сказать вам по чести, да. Что ж, я могу признаться в этом и даже
сказать, пусть это будет грубовато, что я в жизни не путался с женщиной,
у которой был кто-то другой.
Скэндл. Неужели? !
Валентин. Ей-богу, я ему верю! Мужья ведь не в счет, Тэттл?
Тэттл. Ах что вы!..
Скэндл. Ну а что у вас было с этой милой мещаночкой, миссис Блудл?
Тэттл. С кем? Ах с ней?.. Да, я знаю, миссис Блудл хвалилась, что я
сказал ей то-то и то-то, что я писал ей и что-то там сделал — уж сам не ведаю
что, только, клянусь моим добрым именем, она лгала. Да-да, она меня окле-
ветала, и я знаю почему. Ее подкупил некто всем нам отлично известный —
мужчина, желавший осрамить меня в глазах одной знатной дамы...
Скэндл. Всем нам отлично известной.
Тэттл. Не будем об этом... Конечно, всем известны мои тайны, всем и
каждому. Впрочем, я скоро убедил ее в своей невиновности. Я сказал ей: су-
Любовь за любовь 151
дарыня, сказал я, некоторые люди только и делают, что разносят слухи и бол-
тают то да се про того и этого, и, коль ваша светлость...
Скэндл. Светлость?! Ну-ну!..
Тэттл. Господи, что я сказал!.. Язык мой — враг мой!..
Валентин, Ха-ха-ха!..
Скэндл, Право, Тэттл, я не знал, что вы такой наглец! Впредь я буду
вас уважать! Ну и ну! Ха-ха-ха! Так продолжайте — значит, что вы сказали
ее светлости?..
Валентин. Признаться, такое не часто услышишь!
Тэттл. Я же ничего такого не сказал, спаси бог! Lapsus linguae *. Пого-
ворим лучше о другом.
Валентин, Но все-таки, как вы оправдались?
Тэттл. Что об этом говорить. Я пошутил, и все. Одна незнатная женщи-
на приревновала меня немного, и я сказал ей там что-то, ей-богу, не помню,
что именно. Поговорим лучше о другом. {Напевает песенку,)
Скэндл. Оставь его, черт с ним! Думает, мы будем его расспрашивать.
Тэттл. А знаете, Валентин, вчера я ужинал с вашей пассией и ее дя-
дюшкой, старым Форсайтом. Ваш родитель прямо днюет и ночует у Фор-
сайта.
Валентин. Да, я знаю.
Тэттл. Ей-богу, Анжелика прелесть. И миссис Форсайт тоже. И ее сестри-
ца миссис Фрейл.
Скэндл. Да, миссис Фрейл прелестная женщина, кто же ее не знает.
Тэттл. О, это несправедливо.
Скэндл. Что именно?
Тэттл. Так говорить.
Скэндл. Что говорить? Или вы что-нибудь знаете про миссис Фрейл?
Тэттл. Я? Нет, право, я могу судить о том, какого она пола, лишь по
гладкости ее подбородка и пухлым губам.
Скэндл. Да неужто?
Тэттл. Ну да.
Скэндл. А она утверждала другое.
Тэттл. Быть не может!
Скэндл. Ей-богу! Спросите Валентина.
Тэттл. Я начинаю думать, что женщина, спаси бог, требует молчания
от мужчины лишь затем, чтоб самой всласть обо всем болтать.
Скэндл. Без сомнения. Так скажите — она вас оклеветала? Значит, вы
с ней не спали?
Тэттл. Хоть мне и достает скромности первым не говорить об этом, я
слишком учтив, чтобы спорить с дамой.
Скэндл. Так вы признаетесь?
Тэттл. Я озадачен. Впрочем, могу ли я отрицать это, коли она меня
в том обвиняет?
Скэндл. Она скоро придет. Она каждое утро навещает Валентина.
* Оговорка, обмолвка (лат.).
152 Любовь за любовь
Тэттл. Возможно ль?!
Валентин. Да, миссис Фрейл порой меня навещает и тем выказывает
мне свое расположение. Однако я не думаю, чтоб она дарила кого-нибудь
большей благосклонностью.
Скэн дл. И я тоже. Но ведь Тэттл не станет чернить женщину: это не
в его правилах. Как легко ошибиться в женщине, Валентин!
Тэтт л. Что вы хотите этим сказать, господа!
С кэн д л. Да, решено — спросим ее.
Тэтт л. Какое варварство! Что же вы сразу мне не сказали...
Скэндл. Зачем? Вы же сами нам сказали.
Т э т т л. ...еще подбивали спросить Валентина.
Валентин. А разве я что-нибудь сказал? Или я должен был ответить на
незаданный вопрос?
Тэтт л. Но это жестокий обман, господа!..
Валентин. О нет, если вы, давно зная Скэндла, так легко попались
в его ловушку, я глубоко сочувствую дамам, которые доверяют вам свои
тайны.
Входит Джереми.
Джереми. Миссис Фрейл прислала узнать, сударь, проснулись ли вы?
Валентин. Проводи ее наверх, как только она придет.
Джереми выходит.
Тэтт л. Мне надо бежать.
Валентин. Но вы же столкнетесь с ней в дверях.
Тэттл. Нет у вас черного хода?
Валентин. А если б и был, благоразумно ль давать в руки Скэндла та-
кое оружие против вас, ведь ваше бегство лишь подтвердит правоту всего, что
он ей расскажет.
Т этт л. О Скэндл, будьте великодушны! Мне же перестанут доверять тай-
ны! Будут звать лишь в дни приемов, не пустят дальше гостиной, не дадут
заглянуть в спальню, не запрут в чулане, не сунут за ширму или под стол,
а камеристки позабудут, что величали меня «мистер Тэттл, наш наперсник».
Это было бы так жестоко!
Валентин. Пожалейте его, Скэндл. Он пойдет на все условия.
Тэттл. О, на любые!..
Скэндл. Хорошо, тогда тут же подайте мне на заклание полдюжины
добрых имен. Итак, кто они, эти женщины? Да смотрите, чтобы это были
громкие имена, первые в королевстве.
Тэттл. О злодей! Жена баронета подойдет?
Скэндл. Нет. Чтоб не ниже супруги пэра.
Тэттл. Душегубец! Но имен-то можно не называть?
Скэндл. Обойдемся титулами.
Тэттл. Увы, это то же самое! Умоляю вас — не требуйте титулов!.. Я опи-
шу вам их облик.
Любовь за любовь 153
С кэ н дл. Что ж, начинайте. Только позаботьтесь о сходстве. Ибо если я
не сумею узнать оригинала, вам придется, как плохому живописцу, подписать
внизу: портрет такой-то.
Тэттл. Хорошо. Так первая...
Входит миссис Ф р ей л.
Я погиб! Она уже здесь. Потерпите до другого раза, и я удвою число жертв.
Скэндл. Так и быть, на этом условии я подожду. Только, смотрите, без
обмана.
Миссис Ф р ей л. Хорошая будет у меня слава из-за этих утренних ви-
зитов к мужчинам! Скэндл, черт, и вы тут?! Мистер Тэттл, с вами я, конечно,
в безопасности.
Скэндл. Тэттл!
Тэттл. Я... Э-Э— Польщен, сударыня...
Валентин. Ну как там Анжелика, сударыня Вестовая?
Миссис Ф р ей л. И сразу про Анжелику! Ну воспитание!..
Валентин. Позвольте любовнику в разлуке...
Миссис Фр ей л. Я позволяю любовнику быть внимательным к возлюб-
ленной в миг свидания, но в ее отсутствие страсть его должна отступать перед
обходительностью.
Валентин. А если его страсть сильнее обходительности?..
Миссис Фр ей л. Пусть исправит дело женитьбой.
Валентин. Женитьба и впрямь умеряет страсть, но отнюдь не прибав-
ляет мужчине обходительности.
Миссис Фрейл. Вы глубоко ошибаетесь. Нет людей обходительнее же-
натых мужчин. Не пройдет года после свадьбы — и они уже верх воспитан-
ности: срывают сердце на жене и являются на люди милыми да любезными.
А у меня для вас новость. Впрочем, вы, наверно, уже сами слышали — на
родину возвратился ваш брат Бенджамин. А из деревни приехала дочь Фор-
сайта, моя племянница, и уж как вы хотите, а дело в том, что старики заду-
мали их поженить. Он — морское чудище, а она — лесная зверюшка, то-то
народят земноводных, не иначе каких-нибудь выдр: он-то все по морю ходил,
а она из лесу носа не казала.
Валентин. Вот проклятая история! Их брак не принесет мне счастья!
Миссис Фрейл. Вы недовольны, а мой братец Форсайт уверяет, что
она сразу понесет, и пророчит им мальчика, из которого вырастет адмирал
или прославленный мировой судья,— он вычитал это в их гороскопах. Ну до
чего ж суеверный старый болван! Нынче, к примеру, принялся убеждать меня
не выходить из дома: дескать, день несчастливый. Только я мигом измыслила
ему странный сон и отослала его к Артемидору 21 за разгадкой, а сама сбежала
к вам в гости. А что я за это получу? Я жду награды.
Валентин. Пойдемте в другую комнату, и я не замедлю выказать вам
свою щедрость.
Скэндл. Мы все готовы кой-чем поделиться с вами.
Миссис Фрейл. Чем же это?
154 Любовь за любовь
Валентин. Увидите.
Миссис Фр ей л. Наверное, чем-нибудь таким, что вам самим в тягость.
Валентин. Скэндл подарит вам доброе имя.
Миссис Фрейл. Пускай сперва себе раздобудет! А вы что подарите
мне, мистер Тэттл?
Т этт л. Я что подарю? Свою душу, сударыня.
Миссис Фрейл. Ну нет, спасибо! Мне о своей хлопотно печься. Впро-
чем, я на днях навещу вас: я слышала, у вас пропасть картин.
Тэттл. Прекрасная коллекция, есть оригиналы. К вашим услугам, су-
дарыня.
Скэндл. Врет ведь, подлец! У него картин-то всего — «Четыре времени
года» да «Двенадцать цезарей» в плохих копиях. Еще есть «Пять чувств» 22 —
такие же примитивные, как у него самого. Оригинал же только один — он сам.
Миссис Фрейл. Но я слышала, у него есть коллекция красавиц.
Скэндл. Да, тех, что оказали ему милость, как он утверждает.
Миссис Фрейл. Ах, мистер Тэттл, покажите!
Тэттл. О сударыня, они призваны тешить взор любви. Ни один мужчина,
кроме меня и художника, не сподобился счастья их видеть.
Миссис Фрейл. Ну а женщина?..
Тэттл. На одном условии, что коллекция пополнится ее портретом, ведь
тогда ей придется хранить тайну.
Скэндл. Уж если вам хочется смотреть картины, приходите лучше ко
мне.
Миссис Фрейл. Ах вот как?!
Скэндл. Я покажу вам собственный ваш портрет, да-да, и портреты
многих ваших знакомых — они там как вылитые, точно от Неллера23.
Миссис Фрейл. Вот обманщик!.. Ведь правда он лжет, Валентин?
Я не верю ни единому его слову.
Валентин. На сей раз это правда. Тэттл собирает портреты тех, кто
оказал ему милость, а Скэндл — тех, кто отказал ему в ней. Пасквили, са-
тиры, эпиграммы, нравоописания — вот его коллекция.
Скэндл. Мои портреты сделаны черным по белому, и лишь немногиег
равно мужские и женские, даны в естественных красках. Вы увидите спесь
и глупость, похотливость и жеманство, жадность и ветреность, лицемерие,
злобу и невежество — и все в одном лице. Еще я покажу вам фатовство, ложь,
тщеславие, трусость, фанфаронство, порочность, уродство, мужское бесси-
лие — таков будет второй портрет. И, представьте себе, на первом — прослав-
ленная красавица, а на втором — известный жуир. Есть у меня и картиныг
некоторые премилые.
Миссис Фрейл. Какие же, расскажите!
Скэндл. Например: щеголь в бане; ему ставят банки, чтоб вызвать ру-
мянец, и он парится, чтоб согнать лишний жирок.
Миссис Фрейл. Прелесть!
Скэндл. Или вот: леди тянет бренди с извозчиком в подвале.
Миссис Фрейл. Ну, уж это неправда, черт возьми!
Скэндл. Есть аллегорические. Сторукий стряпчий с двумя головами, но
Любовь за любовь 155
одним лицом. Богослов о двух лицах и одной голове. Есть солдат с мозгами
в брюхе, а вместо головы — сердце.
Миссис Ф р ей л. И совсем без головы?
Скэндл. Совсем.
Миссис Фрейл. Но это чистый вымысел! Что ж, у вас и порт есть?
С кэ н дл. Есть и порт; он взвешивает слова и продает хвалы за похвалы,
а критик тем временем шарит у него в кармане. Еще одна большая картина
изображает школу, в ней сидят великие критики в длинных париках, кам-
золах с позументом и в стенкирках 24, а лица — как у громил; в руках у них
свистульки 2\ на шее — таблички, по которым в приходской школе обучаются
грамоте 26. И много других картин, отлично нарисованных, как вы убедитесь
собственными глазами.
Миссис Фрейл. Хорошо, я приду, хотя бы для того, чтоб уличить вас
в хвастовстве.
Входит Джереми.
4 о/с е р е м и. Там опять управляющий вашего батюшки, сэр.
Валентин. Сейчас я к нему выйду. Вы меня отпускаете? Я незамедлю
вернуться и буду всецело ваш.
Миссис Фрейл. Нет, мне пора. Кто из вас проводит меня до Биржи,
джентльмены? Мне надо навестить там сестрицу Форсайт.
С кэ ндл. Я провожу вас: мне нравится ваша сестрица.
Миссис Фрейл. Любезно, нечего сказать!
Тэттл. Я провожу вас, ибо питаю слабость к вашей милости.
Миссис Фрейл. По-моему, это более веская причина.
Скэнд л. И прекрасно. Пока Тэттл будет развлекать вас, я стану без по-
мехи очаровывать вашу сестрицу.
Валентин. Скажите Анжелике, что я принял жестокие условия, постав-
ленные мне отцом, чтобы только вырваться на волю и снова ее увидеть.
Скэнд л. Я дам ей полный отчет о всех твоих дел-ax. И если отказ от
здравомыслия считать подтверждением любви — ты самый пылкий из всех
известных мне влюбленных. Ты надеешься покорить свою Елену27 отказом
от наследства. А мне сдается — глупая это выдумка
Свое именье променять на злато
Иль бедняку присвататься к богатой.
(Уходит.)
156 Любовь за любовь
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена первая
Комната в доме Форсайта.
Входит Ф орсайт со слугой.
Форсайт. Да неужто все наши женщины в отлучке?! II жена не вер-
нулась? А сестра?.. А дочка?
Слуга. Ни той, ни другой, ни третьей, сэр.
Ф орсайт. Бог ты мой, что б это могло значить? Не иначе луна в пол-
нолунии! А племянница моя Анжелика дома?
Слуга. Дома, сэр.
Ф орсайт. Ведь ты, поди, врешь, любезный.
Слуга. Ну что вы, сударь!
Ф орсайт. Говорю тебе — врешь, любезный! Быть тому невозможно, чтоб
что вышло, как я затеял. Ведь я родился под созвездием Рака, а потому, что
ни задумаю, все как-нибудь вкривь да вкось получается.
Слуга. Не могу знать, сударь.
Ф орсайт. Да куда ж тебе, милейший! А я вот знаю, загодя все знаю,
милейший.
Входит нянька.
Эй, нянька! Где это твоя барышня запропастилась?
Нянька. И ведать не ведаю. Ушли все и пока не вернулись. А дитятко-то
бедное, чай, целый бы день город глядело! Еще хорошо, как покормят!.. Э--«
Удача-то какая, ха-ха-ха!.. Чудеса-a! Ей-богу, чтоб мне провалиться, отродясь
такого не видывала, господи, твоя воля! Ха-ха-ха!..
Ф орсайт. Что с тобой, старая?!
Нянька. Бог-то вам счастье какое посылает! Господи, твоя воля, спаси
нас и помилуй, уж мне ли не знать! Чулок-то у вашей милости наизнанку.
Форсайт. Да ну? А ведь правда! Вот удача! Как же эт0 вышло? Мо-
жет, и вправду добрый знак. И вправду, может, привалит счастье. Верно-вер-
но, были и другие приметы! С кровати поутру слез задом, и ненарочно ведь —
тоже к добру! А вот как спускался по лестнице — споткнулся. Ласочку по-
встречал... Дурные все приметы! Одни дурные,, другие хорошие — все впере-
мешку! Горе и радость, нужда и достаток, день и ночь, так вот и живем. А с
чулком этим и вправду удача. Не нарадуюсь я на этот чулок! А!.. Вот и пле-
мянница! Ты, любезный, ступай к сэру Сэмпсону Ледженду и скажи, я хочу
заглянуть к нему, коли ему досуг. Три часа пополудни — самое время для дел.
Меркуриева пора.
Слуга уходит. Входит А нж елика.
Анжелика. И самое время для всяких утех, не так ли, дядюшка? Ах,
пожалуйста, разрешите мне взять вашу карету: мою надо починить.
Форсайт. Это что ж, и тебя тянет по улицам колесить? Сдурели нынче
Любовь за любовь 157
все женщины, что ли?! Дурной это знак, и сулит он ущерб главе дома. Есть
такое древнее пророчество, его сочинил араб Мессалла28, а перевел препо-
добный букингемширский пиит 29.
«Если жены бросят печь и жарить,
То придется их мужьям кухарить,
Обернется все сплошным содомом,
Муж перевернется вместе с домом
И в юдоли сумрака и скорби
Головою в землю пустит корни».
«Пустит корни», слыхала? Это сулит рога. Чем голова прорастает? Рогами.
Так что, милая племянница, сиди дома. Ведь голова чья? Мужа. Значит, и
пояснять тут нечего.
Анжелика. Но вы же, дядюшка, не будете с того рогоносцем, что я
уйду из дома, а если я и останусь, так тоже не спасу вас от рогов.
Форсайт. Оно, конечно, верно. А все же, пока в доме остается хоть
одна женщина, оракул не имеет полной силы.
Анжелика. Зато мое намерение остается в полной силе. Я решила вый-
ти из дома, и если вы не дадите мне карету, я найму портшез или извозчика.
А вы сидите дома и гадайте по звездам, с кем изменяет вам жена. Держали
бы ее взаперти, коль начинаете ревновать, едва она ступит за порог. Тетушка-
то моя, знаете ли, от природы слегка подвластна силе притяжения — так это,
кажется, у вас зовется? Только боюсь, сударь, не вы тут центр притяжения!
Ха-ха-ха!
Форсайт. И до чего же ты языкатая! И все ведь небесную механику
вышучиваешь, пустельга ты этакая!
Анжелика. Не сердитесь, дядюшка. А будете сердиться, я устрою так,
чтоб сбылись все ваши ложные пророчества, смешные сны и бесполезные га-
дания. Возьму и обвиню вас в нарушении общественного благочиния. Недав-
но, помните, какой переполох подняли — объявили, что ожидается затмение.
Провизии накопили, как в осажденной крепости. Сколько огня напасли —
свечи скупали, спички, трутницы! Можно было подумать, что мы теперь до
конца дней будем сидеть под землей или уж по крайней мере поедем в Грен-
ландию, чтобы жить там в полярной ночи.
Форсайт. Ну что за дерзкая девчонка!..
Анжелика. Дадите карету? А не дадите, так слушайте дальше! Еще я
. 30
всем расскажу, как вы пророчили возврат католичества , из-за того лишь,
что пропало несколько столовых ложек с апостолами31: дворецкий их куда-то
засунул и думал, что потерялись. Вам что же, религия вроде супа? Вот по-
годите, дядюшка, я донесу на вас, что вы колдун!
Форсайт. Ну что за дрянь, а?!. Эка вредная девка!
Нянька. Что она говорит, господь милосердный!..
Анжелика. А еще я могу рассказать под присягой про ваши греховные
ночные делишки с этой старухой!..
Нянька. Силы небесные! Это какие же со мной ночные делишки? Ведь
что выдумала, господи боже мой!.. Чтоб мы с барином да что греховное де-
158 Любовь за любовь
лали? Отродясь такого не слыхивала!.. Сами знаете, сударь, что я в спальне
у вас ночью делаю: постель грею, одеяло подтыкаю, свечку вам принесу, та-
бакерку, ночной горшок, ну и пятки когда почешу... Так вот ведь что выду-
мала!..
Анжелика. А я видела через замочную скважину, как вы ночью сидели,
запершись в чулане,— ну точь-в-точь Саул с Аэндорской волшебницей 32,—
орудовали ситом и стригальными ножницами, накалывали большой палец и
писали кровью имена бедных, ни в чем не повинных слуг на маленькой терке
для мускатного ореха, позабытой в бульонной чашке. Да я еще и не такое
порасскажу!..
Форсайт. Только попробуй, дрянь ты этакая! Я тебе попомню, я с то-
бой поквитаюсь, ехидна ты этакая! Вот подстрою тебе ловушку. Ничего, что
ты деньгам своим хозяйка, я своего добьюсь — за все мне заплатит твой ка-
валер, этот расточитель и мот, красавчик Валентин!
Анжелика. Да неужто? А мне дела нет. Но вот тогда-то я вас и выдам.
Смотри, нянька, я ведь могу привести свидетелей, которые подтвердят, что
у тебя под левой рукой огромная титька и у него тоже и оба вы по очереди
кормили пестрого котенка, а был он вовсе — бесенок!
Нянька. Вишь, что выдумала — огромная титька!.. Ах ты врушка да
сквернавка!.. На, пощупай!.. Две у меня титьки, две, как у всякой христианки
(плачет), да и те уже тридцать лет как никто не сосал.
Ф ор сайт. Надо терпеть, раз мне по звездам выходит так мучиться.
А все те зловредные сочетания и противостояния в третьем квадрате моего
гороскопа! И что от родных пакости — тоже было предсказано. Вот возьму
и запру двери на замок тебе в наказание. Ни один мужчина в дом не войдет.
Анжелика. Запирайте же скорей, сударь, пока тетушка домой не вер-
нулась; завтра поутру она пришлет вам письмо о выдаче ей законного содер-
жания! Только дайте мне удрать, а потом всех мужчин на сто миль отго-
няйте. Сидите, беседуйте с духами, изучайте свои звезды — Быка, Барана и
Козла. Господи, дядюшка, на дюжину созвездий — и столько рогатых! Не
иначе все рогоносцы попадают на небо!
Форсайт. А девственница-то одна на дюжину созвездий. Одна девствен-
ница, фурия ты этакая!..
Анжелика. И этой бы не было, кабы ей не судьба водиться с одними
астрологами, дядюшка! С того моя тетка и бежит из дому.
Форсайт. Что? Что? Так в этом причина? Послушай, ты что-то знаешь,
ну расскажи мне, и я прощу тебя. Ну расскажи, милая племяшечка! Бери
мою карету и лошадей, бери, пожалуйста. Жена что, тебе жаловалась? По-
слушай, я знаю, вы, женщины, охотно делитесь друг с другом. Она молода,
полнокровна и весела, у нее карие глаза, и родилась она под созвездием
Близнецов, а потому любит общество; у нее родинка над губой, влажные ла-
дони и большой Венерин холм33.
Анжелика. Ха-ха-ха!
Форсайт. Что смеешься? Так-то, барышня... Но послушай, будь доброй
девочкой и не мучай своего бедного дядюшку! Расскажи мне всю правду! Не
расскажешь? Погоди ж!..
Любовь за любовь 159
Входит слуга.
Слуга. К вам пожаловал сэр Сэмпсон, сударь. (Уходит.)
Анжелика. Прощайте, дядюшка. (Вслед слуге.) Закажите мне портшез.
Я сыщу свою тетку и скажу ей, чтоб она не возвращалась домой. (Уходит.)
Форсайт. Я так огорчен и расстроен — где мне сейчас с ним видеться.
II через час не оправлюсь. Нянька, поди скажи сэру Сэмпсону, что я загляну
к нему попозже.
Нянька. Слушаюсь, батюшка. (Уходит.)
Форсайт. Да! А впрочем, коли мне судьба быть рогоносцем, ничего не
попишешь!..
Входит сэр Сэмпсон Л едже нд с бумагой в руках.
Сэр Сэмпсон. Да, мой друг, ему уже не выкрутиться, это ясно как
божий день. Вот она, в моих руках, мой старый Птолемей34. Этот гнусный
расточитель еще узнает, кто произвел его на свет, он еще узнает это, мой ста-
рый Ностродам!35 Ручаюсь тебе, мой сын убежден, что отцу надлежит только
прощать и любить, что ему не дано наставлять, приказывать и ждать пови-
новения, и наши роли сводятся к тому, что он будет наносить мне обиды,
а я прощать их. Ручаюсь, он плясал бы до Судного дня и ничуть не сомне-
вался, что волынщику буду платить я. Но вот оно, черным по белому,— Sig-
natum, Sigillatum и Deliberatum *. Сиречь: он уступает свое право насле-
дования моему сыну Бенджамину, едва тот вернется на родину. А где моя
дочь, старый Мерлин 36, моя будущая дочь? Право, я не нарадуюсь, что от-
платил сполна этому непокорному негодяю.
Форсайт. А ну, дайте взглянуть. Ага, вижу. Если все будет по закону,
надеюсь, дело выйдет и передача прав состоится. Бумага-то когда подписана?
В котором часу? Жаль, черт возьми, что вы не посоветовались со мной о часе!
А впрочем, нам надо спешить.
С эр С э мп с он. Да еще как! Мой сын Бен будет здесь вечером. Я велел
своему стряпчему составить все бумаги — дарственные, а также распоряжение
о вдовьей части,— и к вечеру все будет готово, а в какой час — неважно.
Прошу тебя, братец Форсайт, брось свои предрассудки! Что толку гадать
о счастливом часе? Надо печься о настоящем, о прошлом не горевать, а чему
быть, того не миновать. Солнце светит днем, а звезды — ночью, и мы без
свечи узнаем друг друга — вот только и проку от звезд.
Форсайт. Только и проку?! Это как же, сэр Сэмпсон?.. Уж гневайтесь,
не гневайтесь, а я с вами не согласен и прямо скажу вам: вы невежда!
Сэр Сэмпсон. А я говорю вам: я кладезь премудрости. Sapiens domi-
nabitur astris **. Это древнее изречение подтверждает мою правоту и опро-
вергает ваши распроклятые небесные календари. Это я-то невежда! Каково!
Говорю вам, мой старый Феркю зт, я немало постранствовал в жизни — весь
земной шар объездил. Я видал антиподов, в чьих краях солнце всходит среди
ночи и садится в полдень.
* Подписано, скреплено печатью и решено (лат.).
** Мудрец будет властвовать над звездами (лат.).
160 Любовь за любовь
Форсайт А я говорю вам: я тоже странствовал, и притом по небесным
сферам. Я знаю все созвездия и планеты и в каком квадрате каждая обитает.
Знаю все про силу притяжения и про силу отталкивания, про аспекты разные
и треугольники. Знаю, долгой будет жизнь или короткой, счастливой или не-
счастной. Могу предсказать, излечится ли болезнь, удастся ли путешествие,
выгорит ли дело, сыщется ли краденое. Я знаю...
Сэр Сэмпсон, Я знаю длину стопы китайского императора, я целовал
туфлю великого Могола38, охотился верхом на слоне с татарским ханом, на-
ставил рога королю: да будет вам известно, что нынешний бантамский вла-
oq
дыка вышел из этих чресел.
Форсайт. Я лучше самого путешественника знаю, когда он врет, ког-
да — нет.
Сэр Сэмпсон. А я знаю, как один астролог только успел глянуть на
Звезду, а уже стал рогоносцем. Еще я видел колдуна, который не мог обуздать
беса, сидевшего в его жене.
Форсайт (в сторону). Никак и он намекает на мою благоверную. Надо
разузнать. (Громко.) Уж вы не про мою ли жену, сэр Сэмпсон? Хоть вы
и наставили рога бантамскому владыке, но я клянусь вам всей солнечной
массой...
Сэр Сэмпсон. Клялся бы лучше рогами месяца, братец Козерог!
Форсайт. Козерог тебе в зубы, Мандевил проклятый!40 Фердинанд
Мендес Пинто41 с тебя писан, не иначе, враль ты первой величины! Забирай
свою бумагу о наследстве, и пусть твой сын катится назад в море! Да я лучше
отдам дочь за египетскую мумию, чем породнюсь с хулителем наук и ого-
ворщиком добродетели!
Сэр Сэмпсон (в сторону). Я, кажется, пересолил. Не стоило злить
нашего честного Альбумазара42. (Громко.) Да, египетская мумия — вещь лю-
бопытная, мой верный иероглиф; у нее, должно быть, все тело исписано пред-
сказаниями. Право, жаль, что мой сын не египетская мумия, раз ты так их
любишь. Ужель ты дуешься на меня за ту шутку, мой добрый Хэли43? Я от
души почитаю солнце, луну и звезды. Да, послушай! Хочешь, я подарю тебе
мумию? Совсем позабыл, у меня же есть плечо египетского фараона, я его
похитил в одной пирамиде; оно все в иероглифах. Ты можешь взять его себе
и выставить здесь на радость всем ученым мужам и студентам, грызущим
медицину и астрологию в Лондоне и его окрестностях.
Форсайт. А что вы все-таки знаете про мою супругу, сэр Сэмпсон?
Сэр Сэмпсон. Твоя супруга — созвездие добродетелей. Она — луна,
а ты — лунный обитатель. Она даже лучезарней луны, ибо наделена ее цело-
мудрием, но чужда ее непостоянства. А то все были шутки!
Входит Джереми.
А ты откуда? Кто тебя звал? Что тебе надо?
Форсайт. Так если вы шутили... Это что за малый? Не нравится мне
его вид!
Сэр Сэмпсон (Джереми). Ты от моего сына, милейший? Но от кото-
рого? От Бенджамина, да?
Любовь за любовь 161
Джереми. Нет, сэр. Я служу у мистера Валентина. Едва он вырвался
на волю, как первым делом решил засвидетельствовать вам свое почтение.
Сэр Сэмпсон. Похвально, сэр.
Входит Валентин.
4 ж ер ем и. Вот он и сам, сударь.
Валентин. Я пришел попросить благословения, сударь.
Сэр Сэмпсон. Вы его уж получили, сударь. По-моему, я прислал вам
его в виде чека на четыре тысячи фунтов. Немалые деньги, не так ли, братец
Форсайт?
Форсайт. Весьма немалые, сэр Сэмпсон, для юноши его лет. Я прямо
не знаю, куда он их денет.
Сэр Сэмпсон. Я тоже. А знаешь что, Валентин? Если денег окажется
слишком много, верни мне остаток, слышишь, мальчик?
Валентин. Остаток, сударь?! Да их едва хватит на покрытие моих
долгов. Надеюсь, вы будете снисходительны и не свяжете меня теми жесто-
кими условиями, принять которые меня заставила нужда.
Сэр Сэмпсон. Прошу вас, сударь, объясниться поточнее: на какую сни-
сходительность вы изволите намекать?
Валентин. На то, сэр, что вы не будете требовать полного исполнения
обязательства и хоть от некоторых пунктов меня избавите.
Сэр Сэмпсон. О, я отлично вас понял, сударь! Это все?
Валентин. Все, о чем я решился просить вас, сэр. Впрочем, я с двойной
благодарностью приму всякое послабление, какое изволит подсказать вам оте-
ческая доброта.
Сэр Сэмпсон. Ну еще бы, разлюбезный сэр! Только ваша сыновняя
любовь и моя отеческая доброта соотносятся друг с другом примерно так же,
как записи о количестве отпущенного товара у купца и у покупателя. Нет,
каков мошенник, братец Форсайт! Утром заключает сделку за подписью и
печатью, а в полдень — на попятный! Ни стыда, ни совести! Вот он, нынеш-
ний ум, вот она, мораль нынешних умников! Ты ведь тоже из числа этих ум-
ников да хлыщей, а может, кого и похуже... Да только тут печать стоит и
твоя подпись — попробуй откажись!
Валентин. Аяине отказываюсь, сэр.
Сэр Сэмп с он. Да тебя повесят! Я еще доживу до того дня, когда тебя
повезут по Холборн-хилл44. У него же лицо мерзавца,— ну скажите, братец
Форсайт, вы же читаете по лицам. Из всех моих сыновей он один не в меня.
Как есть висельник, от которого отступилась церковь!
Форсайт. Хм... Пусть это вам неприятно, молодой человек, а все же на
лице вашем печать насильственной смерти, хотя, кажется, виселица вам и не
грозит.
Валентин. Разве так отец обходится с сыном, сэр? Что до этого без-
мозглого старого осла, то я знаю, как его срезать, а вы, сэр...
Сэр Сэмпсон. Я — это я, а вы-то, собственно, кто такой, сэр?
Валентин. Ваш сын, сэр.
Сэр Сэм п с о н. Не поручусь, сэр. Вернее, что нет.
7 У. Конгрив
162 Любовь за любовь
Валентин. Тем лучше!
Сэр Сэмпсон. Вам что же, хочется думать, что ваша мать была шлю-
хой? Слыхано ли такое?!
Валентин. Нет, я просто хочу сыскать оправдание вашему жестокому и
бездушному обращению со мной.
Сэр Сэмпсон. Оправдание?! Дерзкий нахал! Да я могу вести себя как
хочу, черт возьми! Ты же моя собственность. Ведь я породил тебя. А мог
не родить — мне было дано это решать. Кто ты такой? Откуда взялся? Что
даровало тебе жизнь? Как появились вы здесь, сударь, с этой вот наглой ро-
жей? Отвечайте! Вы что, своей волей пришли в мир? А может быть, я своей
законной родительской властью понудил вас к этому?
Валентин. Я не знаю, зачем появился на свет, однако и вы не больше
моего знаете, с какой целью меня позвали. Но так или иначе — я здесь, и раз
вы не хотите обо мне заботиться, то лучше оставьте таким, каким нашли.
Сэр Сэмпсон. О, с радостью! Сбросьте же все, что на вас, и уходите
из мира таким же нагим, каким явились.
Валентин. Одежду снять просто. Теперь отберите у меня: рассудок,
помыслы, страсти, склонности, пристрастия, вожделения, чувства — весь хвост
приспешников, дарованных мне при рождении.
Сэр Сэмпсон. Какую же многоголовую гидру я породил.
Валентин. Сам по себе я прост, скромен и неприхотлив и могу доволь-
ствоваться малым, но приставленная вами свита жадна и ненасытна. Вы дали
жизнь толпе демонов — они не ведают покоя.
Сэр Сэмпсон. За что мне столько детей, черт возьми! Простому смерт-
ному надо обходиться без этаких сотоварищей. Только императору позволи-
тельно иметь от природы вожделения. Иначе какой-нибудь бедняк с четырьмя
пенсами в кармане окажется, чего доброго, обладателем брюха, которое ал-
кает пищи на десять шиллингов.
Джереми. Святая истина! Готов присягнуть в этом перед любым судьей
Миддлсекса45.
Сэр Сэмпсон. Еще один прожора! Он что, тоже с тобой родился? Пом-
нится, я его не рожал!
Джереми. Судя по моим достаткам, пожалуй что рожали. Да, ваша
милость, ей-богу, сдается мне, что рожали! Ведь, право, я наделен от приро-
ды теми же анафемскими вожделениями, на которые жаловался мой барин.
Сэр Сэмпсон. Вот полюбуйтесь! А я настаиваю, что по логике вещей
Этому малому не к чему было родиться лакомкой. На что ему тонкий вкус?
И все же готов поручиться, он бы охотнее ел фазана, чем треску. А еще, поди,
у него есть обоняние, и ароматы ему приятнее вони. Вот внюхайтесь! Ну
а как насчет музыки? Наверно, ты и музыку любишь, скотина?
Джереми. Я неплохо разбираюсь в джигах, контрдансах и прочей такой
музыке, сэр, а ваши соло и сонаты не очень-то мне по вкусу. Они вызывают
у меня ипохондрию.
Сэр Сэмпсон. Вызывают ипохондрию? Ха-ха-ха! Ах чтоб тебя!.. Так
соло и сонаты тебе не по вкусу? Да кто твой родитель, черт возьми? Кто ты
родом, навозный червь?
Любовь за любовь 163
Джереми, Батюшка мой был носильщиком портшеза, а матушка зимой
торговала устрицами, а летом — огурцами, и в мир я вошел по лесенке, ибо
родился в подвале.
Форсайт. И выйдешь из него тоже по лесенке, приятель,— по лицу ви-
дать!
Сэр Сэмпсон. А когда тело этого мошенника анатомируют и рассекут
на части46, то окажется, что его пищеварительные органы были бы под стать
какому-нибудь кардиналу. Так-то, огуречный отросток! И ведь какая глупая
несправедливость! Был бы я, к примеру, медведем — мои дети сосали бы
лапу и тем были живы. Природа порадела только медведям и паукам: у пер-
вых — корм в лапах, а вторые — тянут его из своих кишок.
Валентин. Ну, мне она тоже достаточно порадела. Будь у меня мое
наследное право, мне бы хватило на все нужды.
Сэр Сэмпсон. Опять ты об этом! Ты же получил четыре тысячи фун-
тов. Вернись они ко мне, я б тебе и гроша не дал! Ты не прочь превратить
меня в пеликана и кормиться из моего зоба! Пусть тебе твой хваленый разум
поможет, черт возьми, ты ведь всегда за него стоял. Вот посмотрим, сумеешь
ли ты прожить своим умом! Нынче вечером или завтра поутру в Лондон при-
будет твой брат, так помни, чтоб все было по уговору. Засим — мое почтение.
Пойдем, братец Форсайт!
Сэр Сэмпсон и Форсайт уходят,
Джереми. А что я вам говорил, когда вы решили с ним встретиться?
Валентин. Я и сам другого не ждал. Не к нему я собирался. Я хотел
повидаться с Анжеликой, но не застал ее и притворился, будто намерен проя-
вить старику почтение. О, кажется, воротились миссис Форсайт и миссис
Фрейл! Что-то они очень серьезны. Лучше с ними не сталкиваться. Пойдем
этим ходом, поразведаем, скоро ли вернется Анжелика.
Уходят.
Входят миссис Форсайт и миссис Фрейл.
Миссис Фрейл. И что тебе вздумалось за мной следить? Что хочу,
то и делаю!
Миссис Форсайт. Уж будто!
Миссис Фрейл. А вот так. И что страшного — покаталась со зна-
комым в наемной карете, сделала один круг по площади в Ковент-Гарден...
Миссис Форсайт. Положим, не один, а два или три, не иначе.
Миссис Фрейл. К хоть бы и двадцать! Ручаюсь, если б речь шла о
тебе, ты бы сказала — это всего лишь невинная забава! Что за жизнь, коли
ты лишен удовольствия побеседовать с человеком где тебе хочется!
Миссис Форсайт. А разве нельзя беседовать дома? Согласна: нет
большего удовольствия на свете, чем побеседовать с приятным мужчиной.
Я против этого не спорю и даже думаю, что ваша беседа была вполне невин-
ной. Но в общественном месте!.. Ездить с мужчиной в наемной карете! А что
если не я одна видела, как ты из нее выходила? Уж какое там счастье, когда
7*
164 Любовь за любовь
беспрестанно боишься, что тебя увидят и ославят! К тому же, сестрица, это
могло повредить не только тебе, но и мне.
Миссис Фрейл. Вздор! Тебе-то от этого какой вред? Ведь самой бы-
вало хорошо в наемной карете! Вот если б я ездила с мужчиной в Найтс-
бридж, Челси, Спринг-Гарден или Барнэлмз47, тогда еще можно было б меня
осудить.
Миссис Форсайт. Что же, по-твоему, я туда ездила? На что ты на-
мекаешь, сестрица?
Миссис Фрейл. Разве я на что-нибудь намекаю? Ты-то на что наме-
каешь?
Миссис Форсайт. Что вы ездили в какое-то злачное место.
Миссис Фрейл. Это я-то? Да еще с мужчиной?
Миссис Форсайт. А кто же поедет один на «Чертовы кулички»?48
Миссис Фрейл. На какие такие «кулички»? Ты, видно, пошутить надо
мной вздумала?
Миссис Форсайт. Святая невинность! Уж будто не знаешь, что есть
такое место! Ей-богу, ты прекрасно владеешь своим лицом. Одно слово — ак-
триса!
Миссис Фрейл. Право, ты очень самоуверенна, боюсь, не справишься
с ролью.
Миссис Ф орсайт. Что ж, посмотрим, чья возьмет! Так, говоришь, ты
никогда не была на «Чертовых куличках»?
Миссис Фрейл. Никогда.
Миссис Ф орсайт. И ты говоришь это мне в лицо?
Миссис Фр ей л. А что такого? Подумаешь, какое лицо!..
Миссис Форсайт. Лицо как лицо, не хуже твоего!
Миссис Фрейл. Только на десять годков постарше. И все же я говорю
тебе прямо в лицо: слыхом я про это не слыхивала!
Миссис Форсайт. От твоей наглости недолго и в лице перемениться,
тогда и критикуй мою внешность! А ну взгляни! Где ты обронила эту золо-
тую шнуровальную иголку? А, сестрица? Признавайся!
Миссис Фрейл. Это не моя!
Миссис Форсайт. Нет, твоя! Погляди получше!
Миссис Ф р е и л. Ну хорошо, пусть моя, ты где ее нашла? Признавайся,
сестрица! Уж вправду, что сестрица!
Миссис Форсайт (в сторону). Хотела разоблачить ее, а заодно выда-
ла и себя, черт возьми!
Миссис Фрейл. Когда делаешь выпад, сам не открывайся — так, ка-
жется, говорят фехтовальщики, сестрица?
Миссис Форсайт. И то верно, сестрица. Коли все вышло наружу и
обе мы, как ты говоришь, ранены, поступим как принято у дуэлянтов: поза-
ботимся друг о друге и будем еще крепче дружить, чем прежде.
Миссис Фрейл. Охотно. Раны наши пустяшные и, если мы скроем их
от чужих глаз, будут совсем не опасны. Дай же мне руку в знак сестринского
союза и любви.
Миссис Форсайт. С охотой. Вот она!
Любовь за любовь 165
Миссис Фрейл. А я в залог дружбы и доверия открою тебе свой тай-
ный план. Скажу тебе все как на духу. Боюсь, что люди знают о нас больше,
чем мы друг о друге. У тебя богатый муж, и ты вполне обеспечена. Мне куда
хуже: у меня ни денег особых, ни репутации — не схитришь, не проживешь!
Так вот, у сэра Сэмпсона есть сын, и его нынче ждут в Лондон. Он, как я
слышала, пороху не выдумает, не больно учен, однако наследник всего от-
цовского состояния. Что если мне попробовать прельстить его? Ты поняла
меня, сестрица?
31 и с си с Форсайт. Вполне, и постараюсь всемерно помочь тебе. Могу
сообщить тебе нечто весьма приятное: эта нескладеха, моя падчерица, кото-
рую, как ты знаешь, прочат ему в жены, влюбилась в мистера Тэттла. Надо
воспользоваться случаем и возбудить в ней отвращение к этому олуху, и
тогда твое дело в шляпе. Да вот они идут сюда вместе. Давай под каким-ни-
будь предлогом оставим их наедине.
Входят Тэттл и мисс Иру.
Мисс Иру. Маменька, маменька, гляньте-ка!
Миссис Ф орсайт. Да что ты так кричишь, деточка? И потом, сколько
раз я тебя просила, чтобы ты не звала меня маменькой.
Мисс Пру. А как же мне звать вас, раз вы жена моего отца?
Миссис Форсайт. Сударыней. 3°ви меня сударыней. А то я, право
же, почту себя старухой, коли такая великовозрастная девица начнет вели-
чать меня маменькой. Так от чего ты в таком восторге, деточка?
Мисс Пру. Поглядите, сударыня, что мне подарил мистер Тэттл. И вы
тоже, тетушка. Видите — табакерка! А в ней табак. Хотите немножко? До
чего пахнет — прелесть! Мистер Тэттл весь так пахнет — и парик, и перчат-
ки, и носовой платок — ну так сладко пахнет, что лучше розы. Понюхайте
его, маменька, то есть сударыня! А это колечко он дал мне за поцелуй.
Тэттл. Фи, мисс, разве можно целоваться, а потом об этом рассказы-
вать.
Мисс Пру. Ведь маменьке же! И еще он обещал дать мне что-то, чтоб я
тоже вот так пахла. Дайте на минуточку ваш платок. Понюхайте, тетушка!
Он обещал подарить мне что-то, отчего мои рубашки будут так же пахнуть.
Сладость-то какая! Лучше лаванды, да? Знаете, тетушка, я велю няньке боль-
ше не перекладывать мои рубашки лавандой.
Миссис Фрейл. Фи, детка, ну можно ли говорить — рубашки; надо
говорить — белье!
Мисс Пру. Это что, неприлично, тетушка?
Тэттл. Вы слишком строги к барышне, сударыня! Не корите ее за про-
стодушие: оно так прелестно и так ей идет. Ах, милейшая барышня, не да-
вайте им покушаться на вашу наивность!
Миссис Форсайт. Ох, смутитель! Смотрите, сами не провинитесь!
Тэттл. Но, сударыня!.. Как ваша милость могла это подумать! Право,
вы меня не знаете!
Миссис Фрейл. Ведь то-то хитрая бестия! Вкрадчив, как исповедник,
сестрица. Думает, мы не видим.
166 Любовь за любовь
Миссис Форсайт. Сущая лиса! Едва где появится свежесть да невин-
ность — мы и позабыты, сестрица.
Т э т т л. Клянусь моим добрым именем...
Миссис Фр ей л. Таковы они, эти мужчины, сестрица: любят портить
молоденьких. Им это так же по сердцу, как первыми вырядиться по новой
моде или побывать на премьере. Ручаюсь, мистер Тэттл не пережил бы мысли,
что кто-то успел обскакать его.
Тэттл. Но клянусь, я ничуть...
Миссис Фрейл. Да будет вам! Кто вам поверит! Вас хоть на виселицу
тащи — вы не признаетесь, знаем мы вас! Она — премиленькая! Ну прямо
кровь с молоком. Такая цветущая. Конечно, не мое это дело, только будь я
мужчиной...
Мисс Пру. Ж насмешница же вы, тетушка!
Миссис Форсайт. Знаешь, сестрица, девочка, по-моему, уже стала
довольно разборчива. Думаешь, будет она глядеть на эту корабельную мачту?
Ручаюсь, и близко к себе не подпустит после мистера Тэттла.
Миссис Фрейл. Боюсь, что и впрямь не подпустит. Ведь этакий гряз-
ный детина, пропахший смолой и дегтем. И что бы вам, черт возьми, встре-
титься ей после свадьбы, окаянный болтун!
Миссис Ф орсайт. И мы еще ему потакаем! Да муж нас повесит! Он
непременно решит, что это мы их свели.
Миссис Фрейл. Давай-ка лучше поскорее уйдем. Если братец Фор-
сайт застанет нас с ними вместе, он непременно так подумает.
Миссис Форсайт. Уж конечно! И одних их оставить — тоже не дело:
мистер Тэттл — он пройдоха, ни за что не упустит удобного случая.
Миссис Ф р ей л. А мне все равно! Только бы меня в это не впутали.
Миссис Форсайт. Так что, мистер Тэттл, коли что натворите — сами
и отвечать будете. Знайте: я умываю руки. Я к этому непричастна.
Миссис Фрейл и миссис Форсайт уходят.
Мисс Пру. Что это они ушли, мистер Тэттл? С какой целью, не знаете?
Тэттл. Кажется, догадываюсь, моя душечка... Только вот чего ради они
Это затеяли, убей меня бог, не пойму!
Мисс Пру. к может, нам тоже уйти?
Тэттл. Нет, они хотели, чтоб мы остались.
Мисс Пру. к зачем? Что мы будем тут делать?
Тэттл. Я буду завлекать вас, милая барышня. Вы разрешите мне завле-
кать вас?
Мисс Пру. Ой, завлекайте, пожалуйста!
Тэттл (в сторону). Во всяком случае, откровенно. Да, но все-таки, что
таилось за услужливостью миссис Форсайт? Может, она затеяла сыграть со
мной какую-то шутку? Или оставила нас вдвоем из побуждений высшей нрав-
ственности: поступай с другими так, как хочешь, чтоб поступали с тобой.
Решим, что именно так!
Мисс Пру. Ну а как вы будете меня завлекать? Начинайте, мне не тер-
пится поглядеть! А мне тоже завлекать вас? Тогда скажите как.
Любовь за любовь 167
Тэттл. Нет, мисс, сперва помолчите и послушайте меня. Я буду вас спра-
шивать, а вы отвечайте.
Мисс Пру. Это что же, как в Катехизисе? Ну так спрашивайте!
Тэттл. Могу я надеяться на вашу любовь?
Мисс Пру. Разумеется!
Тэттл. Фи! Да кто ж это сразу говорит «да»! Тогда я сразу потеряю
к вам интерес.
Мисс Пру. Что же мне говорить?
Тэттл. Скажите «нет», или «вряд ли», или «еще не знаю».
Мисс Пру. Значит, соврать?
Тэттл. Ну да, если вы благовоспитанная девица. Благовоспитанные люди
всегда лгут. К тому же вы женщина, а женщины не говорят, что думают.
Ваши слова должны расходиться с мыслями, но зато поступки могут проти-
воречить словам. Поэтому, если я спрошу вас, вправе ли я надеяться на вашу
любовь, вы должны ответить «нет», хотя сами влюблены по уши. Если я ска-
жу, что вы красавица, отрицайте это и говорите, что я льщу вам. Между тем
вы должны думать, что в действительности вы прекрасней, чем я сказал. А за
признание ваших чар вы и во мне обнаружите таковые. Если я попрошу вас
поцеловать меня, гневайтесь и, однако, целуйте. Если я стану просить о боль-
шем, гневайтесь пуще, но уступите еще быстрее. А если я заставлю вас ска-
зать, что вы сейчас вскрикнете, то я должен быть уверен, что вы прикусите
язык.
Мисс Пру. Ой, как здорово, ей-богу! Куда лучше нашей старомодной
деревенской манеры выкладывать все начистоту. А вам тоже придется врать?
Тэтт л. Хм!.. Да. Только вам надобно верить, что это правда.
Мисс Пру. Батюшки! А ведь меня всегда так и тянуло соврать, только
они все пугали, говорили — грех.
Тэттл. Ну, моя прелесть, а теперь дай мне изведать сладость твоего по-
целуя.
Мисс Пру. Ни за что! Я на вас гневаюсь! (Подбегает к нему и целует.)
Тэттл. Стойте, это, конечно, очень мило, но целовать должны не вы меня,
а я вас!
Мисс Пру. Так давайте сначала.
Тэттл. Охотно! О мой ангел! (Целует ее.)
Мисс Пру. Фу!
Тэттл. Прекрасно. Еще раз, моя чаровница! (Целует ее вторично.)
Мисс Пру. Фу! Вы мне ненавистны!
Тэттл. Замечательно! Можно подумать, что вы родились и выросли в
Ковент-Гардене49. А не покажете ли вы мне свою спаленку, прелестная мисс?
Мисс Пру. Ни за что на свете! Я сейчас побегу туда и спрячусь от вас
за портьерой.
Тэттл. Я последую за вами.
Мисс Пру. Только я буду обеими руками держать дверь и гневаться,
а вы меня повалите и войдете.
Тэттл. Нет, я сперва войду, а потом уж повалю вас.
Мисс Пру. Неужто? А я буду гневаться все пуще и пуще и уступать.
168 Любовь за любовь
Тэттл. Но вдруг я заставлю вас вскрикнуть?
Мисс Пру. Да нет же, я прикушу язык!
Т э т т л. Какая способная ученица!
Мисс Пру. Ну а теперь — вперед без остановок!
Т этт л. И не таких я лавливал плутовок.
Убегают.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена первая
Нянька одна.
Нянька. Барышня! Барышня! Мисс Пру! Господи твоя воля, да что там
с ребенком? 3"ЭЙ, мисс Форсайт!.. Дверь на запоре — должно, почивает или
молится!.. Барышня! Слышно, возится. Отец вас кличет. Отопритесь. Да
отопритесь же, мисс! Похоже, чуть вскрикнула... Господи, да кто там? (Гля-
дит в замочную скважину.) Что ж это там творится? Царь небесный, да с ней
мужчина!.. Ну не сносить нам головы! Вот ведь бесстыжая — из молодых да
ранних! (Стучится.) Ты отопрешь, пакостница? Попробую другой дверью.
(Уходит.)
Выходят Тэттл и мисс Пру.
Мисс Пру. Господи, опять она идет! Она все расскажет отцу. Что мне
теперь делать?
Тэттл. Ах чтоб ее!.. Пришла бы чуть позже — так милости просим.
Мисс Пру. Господи, ну что я скажу? Придумайте, пожалуйста, мистер
Тэттл, как мне соврать.
Тэттл. Не тот случай, чтоб врать. Я никогда не лгу без причины. А раз
мы ничего не сделали, то, по-моему, и говорить нечего. Слышите — идет!
Я оставляю вас вдвоем, выкручивайтесь, как можете. (Вталкивает ее в спаль-
ню и закрывает дверь.)
Входят Валентин, Скэндл и Анжелика.
Анжелика. Как можете вы обвинять меня в непостоянстве?! Я же ни-
когда не говорила вам, что люблю вас.
Валентин. Тогда я могу обвинять вас в уклончивости: вы не говорите
ни «да», ни «нет».
Анжелика. Не смешивайте равнодушие с уклончивостью. Просто вы так
мало интересовали меня до сих пор, что я не задавалась этим вопросом.
Любовь за любовь 169
Скэндл. И у вас не хватало доброты ответить тому, кто вас спрашивал?
Простите, что вмешиваюсь, сударыня.
Анжелика. Как, вы вступаетесь за доброту?
С кэнд л. Только за напускную. Ведь женская непреклонность такова же.
А н ж е л и к а. Убедите своего друга, что у меня она тоже напускная.
Валентин. От этого мне будет мало пользы. Как отличить постоянное
притворство от реальности?
Тэттл {приближается к Скэндлу и шепчет ему). У вас тут какой-то част-
ный разговор. Тайны, да?
С кэнд л. Тайны. Но я вам доверюсь. Мы тут говорили о любви Анжелики
к Валентину. Только, смотрите, молчок!
Т этт л. Нет-нет, никому ни слова! Это тайна, я знаю, ведь о ней повсюду
шепчутся.
С кэнд л. Ха-ха-ха!
Анжелика. Что такое, мистер Тэттл? О чем это все шепчутся, я не рас-
слышала?
С кэнд л. О вашей любви к Валентину.
Анжелика. Какой вздор!..
Тэттл. То есть о его любви к вам, сударыня. Вы меня уж простите, но
о страсти вашей милости я услышал впервые.
Анжелика. О моей страсти? Да кто вам сказал о ней, сударь?
С кэнд л. Бес в вас сидит, что ли?! Я ж вам сказал: это тайна!
Тэттл. Но я полагал, ей можно доверить то, что ее касается.
С кэнд л. Да разве благоразумный человек доверит женщину самой себе?
Тэттл. Ваша правда. Прошу прощения. Сейчас все исправлю. Сам не
пойму, сударыня, с чего мне взбрело в голову, что особа вашего ума и бла-
городства не останется равнодушной к долгим и пылким мольбам такого
идеала, как Валентин. А посему простите, что, взвесив по справедливости его
достоинства и вашу премудрость, я вывел баланс вашей взаимной симпатии.
Валентин. Вот это сказал, так сказал! Наверно, жестоким запором стра-
дал тот поэт, у которого вы учились блудословию.
Анжелика. Право, вы к нему несправедливы! Это все его собственное.
Мистер Трттл уверен в чужих победах, потому что сам благодаря своим до-
стоинствам не ведает поражений. Ручаюсь, мистер Тэттл в жизни не слышал
отказа.
Тэттл. Ошибаетесь, сударыня, не единожды!
А нжелика. Клянусь, мне что-то не верится!
Тэттл. А я заверяю вас и клянусь, что это так! Ей-богу, сударыня, я не-
счастнейший из смертных и женщины ко мне немилостивы.
Анжелика. Вы просто неблагодарны!
Тэттл. Надеюсь, что нет. Но ведь хвалиться известного рода милостями
так же неблагодарно, как умалчивать о других.
Валентин. Ах вот оно что!
Анжелика. Я что-то вас не пойму. Я была уверена, что вы просили
женщин только о том, что они пристойным образом могли подарить вам, а вы
потом — не скрывать.
170 Любовь за любовь
Скэндл. По-моему, вы уже достаточно себя здесь показали. Идите-ка
бахвалиться в другое место!
Тэттл. Бахвалиться!.. Боже мой, да разве я кого-нибудь назвал?
Анжелика. Никого. Да вы, наверно, и не можете. Иначе вы, без сомне-
ния, не преминули бы это сделать.
Тэттл. Не могу, сударыня? Вот как?! Неужели ваша милость думает,
что я не знаю ничего предосудительного ни об одной женщине?
Скэндл (тихо). Вы опять за свое?
Тэттл. Вы, конечно, правы, сударыня. Я не знаю ничего, спаси бог, пре-
досудительного. В жизни не слышал ничего такого, что могло бы повредить
даме. Мне ужасно не везло в подобных делах, и я никогда не сподобился
счастью быть в наперсниках у дамы, никогда!
Анжелика. Неужели?
Валентин. Никогда. Могу подтвердить это.
Скэндл. И я тоже. Ибо, знай он что-нибудь, он несомненно поделился
бы со мной. По-моему, вы не знаете мистера Тэттла, сударыня.
Тэттл. Да, сударыня, и, по-моему, вы совсем меня не знаете. С близки-
ми друзьями я б, конечно...
Анжелика. Думается, вы б разболтали, коли вам что доверили!
Тэттл. Но я же выразился очень туманно, Скэндл. Я в жизни ни о ком
ничего не рассказывал, сударыня. Может, так, будто про кого другого, а уж
если про себя, то говорил, что вычитал все из книжки — определенного ни о
ком ничего.
Анжелика. Если женщины не доверялись ему, почему ж его прозвали
«Дамской копилкой»?
Скэндл. А как раз поэтому. К Тэттлу очень подходит одна пословица.
Знаете, как говорится: только тот не проболтается, кому никто не доверился.
Это про нас, мужчин. А вот другая — про вас, женщин: та целомудренна,
которую ни о чем не просили.
Валентин. Милые поговорки, что та, что эта! Даже не знаю, кого ты
больше одолжил — дам или мистера Тэттла. Ибо, если верить пословице, жен-
ская добродетель зиждется на мужской нерасторопности, а мужская сдержан-
ность — на недоверии женщин.
Тэттл. А ей-богу, верно, сударыня! По-моему, нам следует оправдаться.
Что до меня... Но пусть ваша милость говорит первой.
Анжелика. Первой? Что ж, признаюсь честно, я устояла против мно-
гих соблазнов.
Тэттл. А я даровал соблазны, пред коими было не устоять.
Валентин. Отлично.
Анжелика. Призываю в свидетели Валентина. Пусть он расскажет
суду, сколь тщетны были его искания, а также признается, что все мольбы
его были отвергнуты.
Валентин. Готов просить суд о признании вас невиновной. А меня
виновным.
Скэндл. И прекрасно. Разбирательство со свидетелями!
Тэттл. Мои свидетели отсутствуют. Да, я признаюсь в том, что некото-
Любовь за любовь 171
рые особы оказывали мне милости, но поскольку эти милости бесчисленны,
и особы останутся безымянны.
С кэ н д л. Нет, черт возьми, это не убедительно!
Тэттл. Ах не убедительно!.. Тогда я могу представить письма, локоны,
медальоны, кольца... А коли надобны свидетели, призову служанок из ко-
феен, рассыльных с Пэлл-Мрлла и Конвент-Гардена, привратников из театра,
прислугу от Локита, Понтака, Раммера 50, из ресторанчиков в Спринг-Гар-
дене, мою квартирную хозяйку и камердинера — словом, всех, кто подтвердит
под присягой, что я получаю больше писем, чем целое министерство, и меня
спрашивало больше масок, чем сходится людей поглазеть на гермафродита
или голого принца 51. Еще все знают, что однажды в сельской церкви, когда
кто-то спросил, кто я, ему ответили, что я — «знаменитый Тэттл, губитель
женщин».
Валентин. Не тогда ли ты получил прозвище «Великого мусульма-
нина»?
Тэттл. Тогда. Весь приход стал звать меня «Тэттл-мусульманин». На
следующее воскресенье все мамаши оставили своих дочек дома и в церкви
не собралось и половины прихожан. Пастор хотел было привлечь меня к цер-
ковному суду, однако я с ним поквитался: у него была красавица дочь, так я
немножко просветил ее. Но потом я сожалел об этом. По городу пошли слухи,
и некая знатная дама — не буду называть ее имени — вне себя от ревности
прикатила туда в своей карете шестерней и этим разоблачила наши с ней
отношения. Право, я жестоко сожалел о случившемся. Вы знаете, кого я
имею в виду, ну помните, ту, в лотерее...52
С кэндл. Уймитесь, Тэттл!
Валентин. И вам не стыдно?!
Анжелика. Какое безобразие! В жизни не видела такого беспардон-
ного хвастовства! Усовеститесь, мистер Тэттл! Ей-богу, я вам не верю. Это
так вы храните тайны?
Тэттл. Увлеченный рассказом, я забыл о благоразумии, совсем как та
дама, что в пылу страсти пренебрегла своим добрым именем. Впрочем, на-
деюсь, вы не поняли, кого я имел в виду, ведь многие дамы посещают лоте-
рею... Ах черт возьми, я откушу себе язык!..
Су кэндл. Не придется. Сейчас вы смолкнете. Давайте-ка послушаем
одну песню — в ней та же мысль, что в пословицах. В той комнате сидит
один человек, он и споет ее. (Идет к двери.)
Тэттл. Но если вы догадались, бога ради молчите! Право, я так несча-
стен!
С кэ н д л возвращается с певцом.
С к энд л. Спойте нам первую песню из недавней премьеры.
ПЕСНЯ
МУЗЫКА ДЖОНА ЭККЕЛЗА53
Пастух и пастушка в измене коварной
Винили друг друга, а все неспроста:
172 Любовь за любовь
Чтоб выведать, знает ли Феб Лучезарный,
Что верен пастух и пастушка чиста...
Оракул молчал, пребывая в печали.
И вот наконец разомкнул он уста:
— Тот верен, кому ничего не вручали;
Кого не просили, та вечно чиста!
Входят сэр Сэмпсон, миссис Фр ей л, мисс Пру и слуга.
Сэр Сэмпсон. Бен пришел? Мой сын Бен? Как я рад! Где он? Я
жажду его видеть. Сейчас вы увидите моего сына Бена, миссис Фрейл. Он
надежда семьи. Я не видел его целых три года. Наверно, он стал взрослым!
Зови его сюда. Да скажи, чтоб поспешил! Я готов плакать от счастья.
Слуга уходит.
Миссис Фрейл. Сейчас ты увидишь своего будущего мужа, деточка.
Мисс Пру (тихонько, миссис Фрейл). Не пойду за него, и все!
Миссис Фрейл. Тсс! Да и он расхочет жениться. Предоставь это мне.
Подзову-ка я сюда мистера Трттла!
Анжелика. Вы не останетесь повидать брата?
Валентин. Мы с ним как двойная звезда — не можем сиять одновре-
менно: когда он всходит, я гасну. К тому же, если я останусь, отец по добро-
те своей еще, пожалуй, заставит меня тут же подписать передаточную запись.
А я намерен тянуть с этим как можно дольше. Придите наконец к какому-
нибудь решению!
Анжелика. Не могу. Пусть решение само ко мне придет, иначе мне
век не решиться!
Скэндл. Пойдем, Валентин. Я хочу поделиться с тобой одной мыслью.
Скэндл и Валентин уходят.
Сэр Сэмпсон. Это что же, мой сын Валентин ушел? Так-так, потихонь-
ку ускользнул, не повидавшись с братом? Вот ведь бесчувственное отродье!
Злонравный пес!.. Как? Вы тоже здесь, сударыня, и не могли удержать его?
Видно, ни любовь, ни долг, ни кровные узы — ничто над ним не властно. Ни
слова с ним больше не говорите, сударыня,—он недостоин вашего внимания.
У него ни на грош благородства, все расчет да корысть! Он отпетый мер-
завец и ухаживает за вашими деньгами. А до вас ему дела нет.
Анжелика. Мы с ним квиты, сэр Сэмпсон. Если меня что и влекло
к нему, так тоже его деньги. Но раз их нет — приманка исчезла, остался
пустой крючок.
Сэр Сэмпсон. Мудрые речи! А вы умней, чем я думал. Ведь большин-
ство нынешних девиц готовы кинуться и на пустой крючок.
Анжелика. Если я пойду замуж, сэр Сэмпсон, то лишь за большое
состояние с любым человеком впридачу, иначе сказать — за любого с боль-
шим состоянием. Словом, кабы мне выбирать, я бы предпочла вас вашему
сыну.
Любовь за любовь 173
Сэр Сэмпсон. Ей-богу, вы умница! Меня радуют подобные речи. А я
боялся, что вы без ума от этого нечестивца. Право, я от души вас жалел. Ну
черт с ним, с ублюдком! Не стоит о нем говорить! Увидите, он еще себя пока-
жет — пойдет на содержание к какой-нибудь мрачной восьмидесятилетней
карге. Я всегда радуюсь, когда молодой прощелыга вынужден льнуть к ста-
рухе, точь-в-точь плющ к мертвому дубу, ей-богу! Гляжу — не нарадуюсь,
как крепко они держатся друг за дружку — ну в точности пушинка с черто-
полохом.
Входят В е и 54 и слуга.
Ben. A где отец?
Слуга. Вот там, сэр. Он стоит к вам спиной. (Уходит.)
Сэр Сэмпсон. Сыночек! Бен! Благослави тебя бог, мой мальчик!
Добро пожаловать!
Вен. Спасибо, отец. Я тоже рад тебя видеть.
Сэр Сэмпсон. Как счастлив я, что вижу тебя. Ну поцелуй меня, мой
мальчик! Еще, еще раз, мой милый Бен. (Целует его.)
Вен. Ну хватит, отец. Я, право, охотней расцеловался бы вон с этими
госпожами.
Сэр Сэмпсон. И расцелуешься. Дражайшая Анжелика, вот сын мой,
Бен.
Вен. Позвольте-ка. (Целует.) Нет, здесь я не пришвартуюсь. Плывем
в обход. (Целует миссис Фрейл.) И здесь тоже, моя шлюпочка! (Целует
мисс Пру.)
Т э т тл. Добро пожаловать на берег, сэр!
Вен. Спасибо, друг, спасибо!
Сэр Сэмпсон. Ведь сколько тебя носило по волнам, Бен, с тех пор
как мы с тобой расстались!
Вен. Далеко ходили, не спорю, а теперь хорошо бы дома осесть. А у вас
что слыхать, отец? Как братец Дик и братец Вал?
Сэр Сэмпсон. Дик?! Да Дик уже два года как скончался. Я же писал
тебе в Ливорно.
В е н. И верно. Совсем позабыл, черт возьми! Так Дик, говорите, помер.
Мне про многое надо вас спросить! А вы не подумываете снова жениться,
отец?
Сэр Сэмпсон. Нет. Я хочу, чтоб ты женился, Бен. Моя женитьба
могла бы тебе помешать.
Вен. Это как же понять? Нет, вы себе опять женитесь, а я опять уйду
в море, вот и будет обоим ладно. Не хочу я быть вам помехой, право слово!
«Вы женитесь, не грустите, нас с попутным отпустите!» А что до меня то
я, может, и в мыслях не имею жениться.
Миссис Фрейл. Как жаль слышать такие речи от столь привлекатель-
ного молодого джентльмена!
Вен. Уж будто и привлекательного! Ха-ха-ха!.. А вы, я гляжу, шутница!
Что ж, и я пошучу. Люблю пошутить, да так, что корабль потянет на дно, как
говорят у нас на море. А я вам скажу, отчего мне не очень охота жениться.
174 Любовь за любовь
Я люблю ходить по свету, из порта в порт, из страны в страну, и не по вкусу
мне навечно засесть в одной бухте, как это у нас говорится. Женатый чело-
век, он, сами понимаете, вроде бы в колодках, и уж, видать, не вынуть ему
ноги, когда вздумается.
Сэр Сэмпсон. Бен у нас шутник.
Бен. Женатый человек, он, сами понимаете, не как другие люди: он
вроде раба на галере, если с нашим братом, вольным моряком, сравнить:
прикован на всю жизнь к веслу да еще, поди, должен тянуть какую-нибудь
худую посудину.
Сэр Сэмпсон. Бен у нас шутник. Большой шутник! Только немножко
грубоват: лоску ему не хватает.
Миссис Фрейл. И ни чуточки! Мне очень нравится, как он шутит —
так все ясно, напрямик. Особенно же приятно, когда так шутит муж.
Бен. Да ну? И я бы не прочь в кровать с этакой миленькой госпожой.
А пошли бы вы со мной в море, сударыня, что вы на это скажете? Вы, черт
возьми, посудина крепкая, хорошо оснащенная, так что к вам на борт всякий
пойдет.
Миссис Фрейл. С вами за рулевого — охотно!
Б е п. Только вот что я вам скажу, сударыня: коли вы или эта леди (ука-
зывает на Анжелику) окажетесь на море в шторм, не держите на голове
столько парусов 55. Марсель, и брамсель — и все, черт возьми!
Миссис Фрейл. А почему?
Бен. Да опрокинуться можете вверх дном. Вот и будете торчать над
водой килевой частью. Ха-ха-ха!
Анжелика. Право, мистер Бенджамин от природы большой шутник,
и шутит он вполне по-морски.
Сэр Сэмпсон. Нет, Бен не без способностей! Только я же говорил
вам — лоска ему не хватает. Так что вы не обижайтесь на него, сударыня.
Бен. Неужто вы рассердились? Я ведь не со зла. Я и сам пошучу, и со
мной пошутить можно. Вы со мной не стесняйтесь, шутите себе на здоровье!
Анжелика. Благодарю вас, сударь, я ничуть не обижена. Послушайте,
сэр Сэмпсон, оставьте его вдвоем с невестой. Пойдемте, мистер Тэттл, не бу-
дем мешать влюбленным. (Уходит.)
Тэттл (тихо, мисс Пру). Помните свое обещание, мисс!
Сэр Сэмпсон. И то верно, сударыня! Бен, вот твоя невеста! А вы
не смущайтесь, мисс. Мы оставляем вас вдвоем.
Мисс Пру. Не хочу я вдвоем с ним сидеть! Пусть хоть тетушка с нами
останется.
Сэр Сэмпсон. Нет-нет. Побудьте вдвоем.
Бен. Видать, отец, чем-то я не по вкусу девице.
Сэр Сэмпсон. Все устроится, мальчик. Ну, мы ушли. Так оно лучше.
Сэр Сэмпсон, Тэттл и миссис Фрейл уходят.
Бен. Слушайте, невеста, сделайте милость, сядьте! А то коли вы будете
Этак стоять ко мне кормой, мне никогда вас не взять на абордаж. Вот вам
стул, садитесь, сделайте милость, а я пристроюсь рядышком.
Любовь за любовь 175
Мисс Пру. Да не придвигайтесь вы так близко! Коли вам надо что
сказать, так я и издали расслышу, чай, не глухая!
Бен. Оно верно — и вы не глухая, да и я не безъязыкий. Меня далеко
слыхать. Ладно, подамся назад. (Садится поодаль.) Ну вот, отодвинулись
друг от дружки на целую милю, теперь и поговорить можно; оно хоть и без
шторма, а ветер не попутный! Рассудите сами: вот прибился я вроде бы к суп-
ружескому берегу, хотя, сами понимаете, не своей волей приплыл, а роди-
тельской. Но ежели вы не против, могу бросить якорь в вашей бухте. Что вы
на это скажете, невеста? А без лишних слов: коли мы с вами пришлись друг
другу по сердцу, так давайте качаться в одном гамаке!
Мисс Пру. Не знаю, что и сказать. И вообще, не по вкусу мне с вами
разговаривать!
Бен. Вот как? Только за что же такое пренебрежение?
Мисс Пру. А по-моему, раз не можешь сказать, что думаешь, так лучше
совсем молчать, а врать мне вам неохота.
Бен. Эт° точно! Вранье — дело зряшнее. Ведь тот, кто одно говорит,
другое думает, вроде бы глядит в одну сторону, а гребет в обратную. Что до
меня, я за то, сами понимаете, чтобы выкладывать все напрямик, а не пря-
тать в трюме, и ежели вам это дело меньше моего по сердцу, скажите — я
не обижусь! Видать, вы из робких. Иная девушка и любит парня как надо,
да сказать не хочет. Коли в этом загвоздка, так молчание ваше заместо
согласия.
Мисс Пру. И совсем не в этом, потому что я скажу всю правду и ско-
рее, чем вы думаете, хоть мужчинам всегда нужно лгать, и мне все равно,
как на это взглянет мой батюшка — порки-то я не боюсь: выросла уже! Так
вот, скажу вам без хитростей: не по вкусу вы мне и нисколько я вас не люб-
лю и любить не буду, не надейтесь! Вот и весь сказ. И отстаньте от меня,
чучело гороховое!
Бен. Слушай, ты, девчонка, пора бы тебе научиться любезности. Я гово-
рил с тобой честно и вежливо, сама понимаешь. А что до твоей любви и раз-
ной симпатии, так мне в ней нужды, что в обрывке каната, и может, ты мне
нравишься не больше, чем я тебе. А вел я те речи в послушание отцу. Порки-
то и мне бояться нечего! Только вот что послушай: кабы ты сказала такое
на море, отодрали б тебя девятихвостной плеткой! Да кто ты такая?! Слу-
шала, как тут учтиво со мной говорила эта красавица, и ведь сама разговор
завела. Что б ты там о себе ни мнила, черт возьми, ты пред ней, скажу я
тебе, все равно что манерка слабого пива по сравнению с полной пуншевой
чашей!
Мисс Пру. А один молодой красавец, господин тонкий и приятный —
тот, что был здесь — так он любит меня, а я люблю его, и если б он ви-
дел подобное со мной обращение, он бы вздул вас как следует, тюлень вы эта-
кий!
Бен. Плюгаш, что был здесь? Это он бы вздул меня? Как бы не так!
Пусть он только подойдет; я ему такого леща суну — век не забудет! И что
Это отец выдумал: только я домой воротился, а он бросил меня здесь вдвоем
с этой паскудой! Тюлень, каково, а? Ну, тюлень не тюлень, а не стану лизять
176 Любовь за любовь
твою набеленную морду, простокваша ты перекисшая! На такой жениться!..
Да лучше я возьму в жены лапландскую ведьму и буду с ней вместе повора-
чивать ветры и топить корабли.
Мисс Пру. И не стыдно вам ругаться?.. В жизни такого не слыхивала.
Будь я мужчиной... (плачет) вы б не посмели так выражаться... Не посме-
ли б, да-да, бочонок вонючий!
Входят миссис Форсайт и миссис Фр е й л.
Миссис Форсайт. Они уже поссорились, как мы и предвидели.
Бен. Что? Бочонок? Пусть только твой кавалер повторит мне это, пусть
только вступится за тебя твой Том Эссене56, я ему скажу пару теплых слов!
Я ему вспорю камзол, красавчику! Он у меня засмердит! Еще не отдаст
концы, а уж засмердит, похуже цибетовой кошки! 57
Миссис Форсайт. Господи спаси и помилуй! Это что же происхо-
дит?! Девочка плачет!.. Что вы ей сделали, мистер Бенджамин?
Бен. Пускай ревет! Меньше будет сквернословить! Набрала полон рот
поганой слякоти, та и моросит у нее из глаз.
Миссис Ф орсайт. Пойдем, пойдем, деточка, ты расскажешь мне все,
бедняжечка ты моя!
Миссис Фрейл. Господи, что нам делать?! Сюда идут братец Форсайт
и сэр Сэмпсон! Ты спустись с девочкой в гостиную, сестрица, а я уведу ми-
стера Бенджамина к себе. Старики не должны знать, что они повздорили.
Пойдемте, сэр, ведь вы не боитесь пойти со мной? (Глядит на него умильно.)
Бен. Скажете тоже! Да я б с вами в штормягу пустился!
Уходят. Входят сэр Сэмпсон и Форсайт.
Сэр Сэмпсон. Я оставил их тут вдвоем. Да, никак ушли? Бен — малый
не промах: затащил ее, видно, в уголок — отцов сын, ей-богу! — и крушит ее
там, ворошит!.. Проказник только что с моря! Я так думаю, старина Форсайт,
не дождался он благословения и взялся за дело без помощи пастора. Коли
так, я не стал бы гневаться — ну что тут поделаешь: весь в отца! Ты что
пригорюнился, старый вещун? Глядишь так уныло, точно просыпал соль или
остриг ногти в воскресенье. Да развеселись! Взгляни вокруг, вскинь голову,
старый звездочет! А то уставил глаза в землю, будто что ищет — гнутую бу-
лавку пли старую подкову.
Форсайт. Вот что, сэр Сэмпсон, повенчаем их завтра утром.
Сэр Сэмпсон. С радостью.
Форсайт. В десять утра и ни минутой позже.
Сэр Сэмпсон. Ни минутой, ни секундой. Сверим часы, и жених будет
жить по твоим. Минута в минуту они поженятся, минута в минуту лягут в
постель — бой твоих часов возвестит им судьбу с точностью колоколов свя-
того Дунстана58, и на весь приход прозвучит — consummatum est*.
* Завершено (лат.).
Любовь за любовь 177
Входит слуга,
С луга. Сэр, мистер Скэндл желает говорить с вами по неотложному делу.
Форсайт. Сейчас я к нему выйду. Мое почтение, сэр Сэмпсон. (Ухо-
дит.)
Сэр Сэмпсон. Что там такое, приятель?
Слуга. Да это насчет вашего сына Валентина, сударь. Привиделся ему
какой-то сон, ну он и стал пророчествовать.
Входят Скэндл и Форсайт.
Скэндл. Печальные вести, сэр Сэмпсон.
Форсайт. Пронеси господи!..
Сэр С э м п с о н. Да что там такое?
Скэндл. А вы не догадываетесь, какая беда может грозить ему, вам и
всем нам?
Сэр Сэмпсон. Что-то не придумаю никакой божьей кары, вот разве
что налог какой новый введут59, или Канарский флот погибнет, католики вы-
садятся на западе, или французские корабли бросят якорь у Блэкуолла60.
Скэндл. Ну нет, все это, без сомнения, знал бы и предсказал нам мис-
тер Форсайт!
Форсайт. А может, землетрясение?
Скэндл. Пока нет. И не смерч. Чем все это кончится — неизвестно, но
последствия этого мы уже ощущаем.
Сэр Сэмпсон.^ объясните же наконец!
Скэндл. Что-то открылось вашему сыну Валентину, и он слег в недуге.
Он почти все время молчит, хотя уверяет, что мог бы сказать очень много.
Зовет своего отца и мудрого Форсайта, что-то бормочет про Раймонда Лул-
лия61 и призрак Лилли62. Он хочет открыть какую-то тайну, но, по-моему,
вам двоим. На мои расспросы он отвечает только вздохами. Он желает видеть
вас завтра поутру, нынче его тревожить нельзя: во сне ему предстоит какое-то
дело.
Сэр Сэмпсон, к мне-то что до его снов и пророчеств?! Все это плутни,
чтоб оттянуть подписание передаточной записи. Ручаюсь, во сне ему явится
дьявол и шепнет, что не надо отступаться от наследства. Ну ничего, я приведу
пастора, и тот объяснит ему, что дьявол все лжет, а если и это не поможет,
то стряпчего — уж он-то перелукавит черта! Еще поглядим, чей плут одо-
леет — его или мой! (Уходит.)
Скэндл. Увы, мистер Форсайт, боюсь, что все это не так! Вы — человек
мудрый и добросовестный, причастный тайнам и предвестиям, и если даже
совершите ошибку, то с великой осмотрительностью, осторожностью и благо-
разумием.
Форсайт. Ах, ну что вы, мистер Скэндл!
Скэндл. Нет-нет, это бесспорно. Я вам не льщу. А вот сэр Сэмпсон не
в меру спешит и, боюсь, не вполне щепетилен, мистер Форсайт. За ним тьма
беззаконий! Дай бог, чтоб он не подстроил вам здесь какую-нибудь ловушку!
Но вы — мудрец и не дадите себя провести.
178 Любовь за любовь
Форсайт. Увы, мистер Скэндл, humanum est errare *.
Скэндл. Сущая правда! Человеку свойственно заблуждаться. Но эт0 —
обычному смертному, а вы не из их числа. Мудрецы были во все века — вот
такие, как вы — кто читал по звездам и разгадывал приметы. Соломон был
мудрец63, а все почему? Сведущ был в астрологии. Так пишет Пинеда 6\ гла-
да восьмая, книга третья.
Форсайт. А вы, я гляжу, человек ученый, мистер Скэндл.
Скэндл. Кое-что знаю, любопытствовал. А восточные мудрецы, они тоже
обязаны своей премудростью звездам, как справедливо отметил Григорий
Великий65 в своем трактате в защиту астрологии. И Альберт Великий 66 тоже
считает ее наукой наук, ибо, как он пишет, она учит нас постигать причин-
ность причин в причинности вещей.
Форсайт. О я начинаю уважать вас, мистер Скэндл! Я не знал, что вы
так начитанны в этой материи. Не многие молодые люди склонны...
Скэндл. Я обязан этой склонностью своей доброй звезде. Признаться,
я боюсь, что эта затея со свадьбой и передачей прав в ограбление законного
наследника навлечет на нас кару! Чует мое сердце! Что за радость обрести
участь Кассандры, если тебе все равно не поверят! Валентин в полном рас-
стройстве — с чего бы эт0? А сэра Сэмпсона точно кто подзуживает! Боюсь,
не одной своей волей он все это творит! И на себя стал как-то непохож...
Форсайт. Он всегда был буйного нрава. Ну а что до свадьбы, то я со-
эещался со звездами, и как будто ей все благоприятствует.
Скэндл. Послушайте, мистер Форсайт, не давайте надеждам на земные
прибыли побуждать вас к тому, что противно вашим взглядам и идет вразрез
с вашей совестью! Ведь вы недовольны собой.
Форсайт. Это как же?!
Скэндл. Говорю вам: вы недовольны! Я не хочу вас огорчать, но по все-
му видно: вы недовольны.
Форсайт. Это почему же, мистер Скэндл? По-моему, я страсть как до-
волен.
Скэндл. Или вы себя обманываете, или сами не можете разобраться
в себе.
Форсайт. Объяснитесь поточнее! Прошу вас!
Скэндл. Хорошо ли вы спите по ночам?
Форсайт. Прекрасно.
Скэндл. Вы уверены? Я б не подумал, глядя на вас!
Форсайт. Но, ей-богу, я здоров!
Скэндл. Вот так же поутру было с Валентином. И выглядел он точно
так же.
Форсайт. Это что же?! Или во мне какая перемена? Я что-то не чув-
ствую...
Скэндл. Может, и не чувствуете. Только борода ваша стала длиннее,
чем была два часа назад.
Форсайт. А и впрямь!.. Помоги, господи!..
Человеку свойственно заблуждаться (лат.).
Любовь за любовь 179
Входит миссис Форсайт.
Миссис Форсайт. Что вы не спите, муженек? Уже десять часов. Мое
почтение, мистер Скэндл.
Скэндл (в сторону). Ах чтоб ей! Спутала мне все карты. Придется по-
святить ее в свой план. Вы так рано укладываетесь, сударыня?
Миссис Форсайт. Мистер Форсайт всегда ложится в это время, а мы
еще засиживаемся.
Форсайт. Дай-ка мне свое зеркальце, душечка, то — маленькое.
Скэндл. Пожалуйста, дайте ему зеркальце, сударыня. (Тихо.), Я. вам
все объясню.
Миссис Форсайт дает мужу зеркальце,
шепчется со Скэндлом.
Моя любовь к вам так сильна, что я уже не властен над собой. Поутру, когда
вы соизволили подарить меня своим вниманием, меня отвлекли дела. Я весь
день тешил себя надеждой, что сумею объясниться с вами, но терпел сплош-
ные неудачи. К вечеру мое беспокойство так возросло, что я не выдержал и
пришел к вам в столь неурочный час.
Миссис Форсайт. Ну где видана такал наглость: объясняться в люб-
ви под носом у моего мужа! Ей-богу, я расскажу ему!
Скэндл. Что ж, я лучше умру мучеником, чем откажусь от своих чувств.
Но доверьтесь мне, прошу вас, и я открою вам, как нам от него избавиться,
чтобы я мог свободно приходить к вам.
Шепчутся.
Форсайт (рассматривает себя в зеркале). Не вижу никакой перемены.
Лицо вроде бы благостное и кроткое, бледновато, конечно, но розы на сих
щеках сорваны не один год назад. Ой, не нравится мне этот внезапный ру-
мянец! Вот уже и пропал! Гм... и слабость какая-то!.. Сердце работает исправ-
но, хоть немного частит. А пульс?.. Боже ты мой, пульса-то нет!.. Тесс! Ах вот
он! Скачет как бешеный — гоп, гоп!.. И куда он меня мчит?! Опять пропал!
И снова бледность и слабость... Кхе-кхе!.. Господи... Дыхание участилось...
И что за напасть!..
Скэндл. Ага, подействовало!.. Помогите же мне — ради любви и наслаж-
дения!
Миссис Форсайт. Как вы себя чувствуете, мистер Форсайт?
Форсайт. Кхе-кхе... Хуже, чем я полагал. Дайте мне вашу руку.
Скэндл. Вот видите, ваша супруга говорит, что последнее время вы спи-
те неспокойно.
Форсайт. Может быть.
Миссис Форсайт. Ужасно беспокойно! Я боялась ему сказать. Все
время мечется, что-то бормочет.
Скэндл. Раньше этого не было?
Миссис Форсайт. Никогда. Только последние три ночи, а так я что-
то не припомню, чтоб он хоть раз меня потревожил с тех пор, что мы женаты.
180 Любовь за любовь
Форсайт, Пойду лягу.
С кэ ндл. Идите, мистер Форсайт, да помолитесь перед сном. Он выгля-
дит уже лучше.
Миссис Форсайт. Нянька, нянька!
Форсайт. Думаете, лучше, мистер Скэндл?
Скэндл. Да-да! Надеюсь, к утру все пройдет. Время — лучший лекарь.
Форсайт. Дай-то бог!
Входит нянька.
Миссис Форсайт. Нянька, барину что-то нездоровится, уложи его в
постель.
Скэндл. Надеюсь, утром вы сможете навестить Валентина. Выпейте пе-
ред сном немножко макового отвара с настойкой из первоцвета и ложитесь
на спину, может, вам приснится хороший сон.
Ф орсайт. Спасибо, мистер Скэндл, я так и сделаю. Зажги мне ночник,
нянька, да положи у постели «Крупицы утешения» 67.
Нянька. Слушаюсь, сэр.
Форсайт. Да-а!.. Кхе!.. Что-то я очень слаб.
Скэндл. Нет-нет, вы выглядите гораздо лучше.
Форсайт (няньке). А по-твоему? И еще, слышишь, принеси мне — дай
сообразить!..— в четверть двенадцатого, кхе-кхе, как начнется прилив, при-
неси мне, значит, горшок. Надеюсь, что положение моей звезды, а равно и
месяца будет благоприятным, и тогда мне полегчает.
Скэндл. И я надеюсь. Положитесь на меня: я кое-что придумал и упо-
ваю в шестом часу лицезреть вместе Венеру и Солнце.
Форсайт. Благодарствуйте, мистер Скэндл. Право, это будет для меня
большим утешением. Кхе-кхе!.. Спокойной ночи. (Уходит вместе с нянь-
кой.)
Скэндл. Спокойной ночи, добрейший мой мистер Форсайт. Надеюсь,
Марс и Венера войдут в сочетание... пока я буду здесь с вашей женой.
Миссис Ф орсайт. Ну хорошо, а к чему клонятся ваши хитрости? Или
вы думаете, что вам когда-нибудь удастся меня покорить?
Скэндл. Сказать по правде, да. Я слишком доброго мнения о вас и о
себе, чтобы терять надежду.
Миссис Ф орсайт. Что за неслыханное бахвальство! Скажите, аспид
вы этакий, что же, по-вашему, нет честных женщин?
Скэндл, Нет, почему же! Многие женщины очень честны. Правда, они
порой капельку плутуют в карты, но это пустяки!
Миссис Форсайт. Да полноте! Я же про добродетель!
Скэндл. А-а! Ну конечно, иные женщины и добродетельны тоже. Только,
по-моему, это вроде того, как иные мужчины храбры из страха. Иначе какой
же мужчина станет рваться к опасности, а женщина бежать наслаждений?
Миссис Форсайт. О, вы чудовище! А как же, по-вашему, честь и со-
весть? !
Скэндл. Честь — эт0 общественный надзиратель, а совесть — обыкно-
венный домушник; и если кто хочет радоваться жизни, он должен подкупить
Любовь за любовь 181
первого и войти в долю со вторым. Что до чести, тут у вас надежная защита:
вы обзавелись неисчерпаемым источником наслаждений.
Миссис Ф орсайт. Это каким же?
Скэндл. Мужем. Всякий муж дает возможность искать наслаждений.
А раз честь ваша надежно защищена, то с совестью я как-нибудь дело улажу.
Миссис Форсайт. Так, по-вашему, мы с вами вольны делать что нам
хочется?
Скэндл. Разумеется. Я люблю говорить что думаю.
Миссис Форсайт. Что ж, и я скажу что думаю. О наших с вами отно-
шениях. Вот вы ищите моей любви — так скажу вам напрямик: это меня ни-
чуть не огорчает. Вы достаточно пригожи и умом не обижены.
С к э н д л. Я не склонен себя переоценивать, однако полагаю, что я не урод
и не олух.
Миссис Ф ор сайт. Но у вас ужасная репутация: вы слишком свобод-
ны в речах и поступках.
Скэндл. Понимаю. Вы думаете, что со мной опаснее говорить на людях,
чем подарить высшей милостью другого мужчину. Вы ошибаетесь. Все мои
вольные речи — простое притворство в угоду вам, женщинам. Подчас тот, кто
первый кричит: «Держи вора!» —как раз и украл сокровище. А я лишь фо-
кусник, который работает с помощником, и, если вы не прочь, мы одурачим
весь свет.
Миссис Форсайт. Но вы такой ловкий фокусник, что, боюсь, у вас
не одна я в помощницах.
Скэндл. Что ж, я крепок телом.
Миссис Ф ор сайт. Фи! Какой вы наглец, ей-богу!
Скэндл. А вы, ей-богу, красавица!
Миссис Форсайт. Да полно! Вам только бы сказать...
Скэндл. Вы же сами в этом уверены, а скажу я вам это или нет — не
важно. По-моему, теперь мы знаем друг друга как свои пять пальцев.
Миссис Ф ор сайт. Ах, боже мой, кто здесь?!..
Входят миссис Фрейл и Бен.
Бен. Я люблю говорить что думаю, черт возьми! Ну что мне отец? Ко-
нечно, не то чтоб совсем ничего. Некоторым образом мы в родстве, только что
с того? Не пожелал бы я, скажем, чтоб он вел меня по курсу — уж он бы по-
мучился, повоевал с ветром и течением!
Миссис Фрейл. Но, душечка, мы должны держать все в тайне, пока
не уладится дело с наследством. Сам знаешь, брак без денег — все равно что
корабль без балласта.
Бен. Ха-ха-ха! Это точно! Вроде бы канат не тройного, а только двойного
плетения.
Миссис Фр ей л. И хотя у меня неплохое приданое, все же, сам пони-
маешь, кто рискнет выйти в море с одним днищем?
Бен. Опять точно. С одним-то днищем, того и гляди, ждать течи. Ведь
как повела, в самый что ни на есть фарватер, черт возьми!
182 Любовь за любовь
Миссис Ф р ей л. Но если теперь, после всего, что было, ты меня бро-
сишь, я умру с горя.
Бен. Эко вздумала! Да я б лучше согласился, чтоб «Мериголд» в бурю
сорвалась с якоря, а как я ее люблю! Что же, по-твоему, я вероломная душа?
Моряк, он завсегда честен, даже когда порой в карманах у него ветер свищет.
И пусть я с лица не так взрачен, как какой-нибудь столичный господин или
придворный, в жилах у меня течет благородная кровь и сердцем я тверд, как
скала.
Миссис Фр ейл. А ты будешь вечно меня любить?
Бен. Коль полюбил — навсегда, так и знай! Хочешь, я тебе спою матрос-
скую песню?
Миссис Фрейл. Постой, здесь моя сестрица. Я позову ее послушать.
Миссис Форсайт (Скэндлу). Хорошо, я не лягу нынче с мужем,
а пойду к себе и поразмыслю над вашими словами.
С кэ н дл. Разрешите проводить вас до дверей спальни, чтобы дать вам
последний совет.
Миссис Форсайт. Тсс! Моя сестрица!
Миссис Фрейл. Простите, что прервала вашу беседу, но мистер Бен
хочет спеть вам песню.
Бен. Эта песня про жену одного из наших ребят, а сочинил ее наш боц-
ман. Вы, сударь, поди, знавали девчонку. До свадьбы ее звали — Вострушка
Джоан из Дептфорда.
Скэндл. Слыхал про такую.
Бен поет.
БАЛЛАДА68
МУЗЫКА ДЖОНА ЭККЕЛЗА
Служивый и храбрец моряк,
Лудильщик и хитрец скорняк
Присватались однажды, сэр,
Дрожа от нежной жажды, сэр,
К девчонке по имени Джоана.
Был прежде пуст ее альков,
Но девчонка на пареньков
Заглядывалась тщетно, сэр,
И сделалось заметно, сэр,
Что муженек ей нужен, как ни странно.
Гремел служивый: «Ты, ей-ей,
Отличный боевой трофей!»
Показывал ей шрамы, сэр,
Твердил, что ради дамы, сэр,
Чуть в битве не простерся бездыханно!
Любовь за любовь 1ЬЗ
Скорняк он щедрый парень был
Меха девчонке посулил,
Лудильщик капризуле, сэр,
Запаивать кастрюли, сэр,
Поклялся — так она ему желанна!
Ну а моряк, а морячок
Свой знаменитый табачок
Курил пока в сторонке, сэр,
Решив без всякой гонки, сэр,
Повременить в хвосте у каравана.
Когда ж настали сроки, сэр,
Моряк, презрев упреки, сэр,
Пришел, увидел, победил
II прямо в сердце уязвил
Девчонку по имени Джоана!
Бен. Если только ребята, приходившие навещать меня, еще здесь, вы
сейчас увидите, что мы, моряки, умеем плясать не хуже других. (Громко
свистит.) Ручаюсь, коли они услышат, мигом примчатся.
Входят моряки.
А вот и они! И со скрипками! А ну, ребята, становись в круг, я плясать буду!
(Пляшет.) Мы, моряки, народ веселый, грустить нам не о чем. Живем на
море, грызем сухари, запиваем джином, раз в три месяца меняем рубашку,
а вернемся к себе — поспим раз в год с женой, покутим маленько и отчалим
с попутным ветром. Ну как, по сердцу мы вам?
Миссис Фрейл. Ах, вы такие весельчаки, такие счастливцы!..
Миссис Форсайт. Мы признательны вам за развлечение, мистер Бенд-
жамин, но, по-моему, уже поздно.
Бе п. Что ж, коли, по-вашему, так, ложитесь спать. А я пойду опрокину
стаканчик да помечтаю про свою кралю, перед тем как завалиться в постель.
Она мне, поди, нынче приснится!
Миссис Ф ор сайт. Вам тоже лучше пойти спать, мистер Скэндл, и по-
смотреть, что вам приснится.
Скэп дл. О клянусь вам, у меня живое воображение, и я не хуже вся-
кого другого могу увидеть во сне что захочу. Но ведь сны — удел нерадивых,
убогих и потерявших надежду любовников, последний отблеск любви для
старых греховодников и первый луч надежды для мужающих юнцол и вож-
делеющих дев.
Страсть пылкая в свое приемлет лоно
Девчонку и седого селадона!
(Уходит.)
184 Любовь за любовь
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сцена первая
Комната Валентина.
Входят Скэндл и Джереми.
Скэндл. Ну как, готов твой хозяин? Глядит безумцем, что-то бормочет?
Джереми. Да, сэр, будьте покойны. Тому, кто вчера утром чуть было
ые стал портом, нетрудно сегодня сойти за помешанного.
Скэндл. А что, надумал он посвятить в свой план Анжелику?
Джереми. Пока нет, сэр. Он решил разыграть помешанного: может, тем
побудит ее разыграть дуру или хоть признаться, что она давно втайне его
любит.
Скэндл. Я только что видел, как она садилась со служанкой в карету,
по-моему, она велела кучеру везти ее сюда.
Д о/с е р е м и. Вполне возможно сэр. Я ведь утром сказал ее служанке, что
мой барин сбрендил, все от любви к ее барыне. Слышите, карета подъехала!
Если это она» СЭР» пожалуй, барин, прежде чем с ней свидеться, захочет уз-
нать, как она приняла весть о его безумии.
Скэндл. Что ж, я ее попытаю. Да вот и она!
Входят Анжелика и Дженни.
Анжелика. Надеюсь, мистер Скэндл, вам не внове встречать поутру
даму в гостях у мужчины?
Скэндл. Ничуть. Но при иных обстоятельствах, сударыня. Когда же дама
является в обличье тирана, чтоб унизить поверженного любовника и насла-
диться безжалостным торжеством своей красоты, такая жестокость меня слег-
ка удивляет.
Анжелика. Я не люблю неуместных шуток. Пожалуйста, скажите мне,
что здесь случилось?
Джереми. Ничего особенного, сударыня. Мой барин рехнулся, вот и все.
Ваша-то милость, наверно, давно считала его полоумным.
Анжелика. Неужто сошел с ума?..
Джереми. Да-да, сударыня, сошел: ума-то не осталось, точь-в-точь как
с деньгами — растратился и обеднел. В голове у него так же пусто, как в кар-
мане, и если кому охота попасть впросак, пусть позарится на его наследство —
лучше не придумает!
Анжелика. Коли все это правда, твои шутки совсем неуместны!
Скэндл {в сторону). Она расстроена? Значит, любит его?
Анжелика. Ужель, мистер Скэндл, я, по-вашему, так бездушна, что
могу не сочувствовать человеку, перед которым, признаться, я в долгу. Ска-
жите мне правду, прошу вас!
Скэндл. Ах, если бы ложь могла ему помочь, сударыня! Впрочем, он не
первый сошел с ума от несчастной любви.
Любовь за любовь 185
Анжелика (в сторону). Не знаю, что и думать! А все-таки неприятно,
когда тебя обманывают! (Скэндлу.) Могу я видеть его?
С кэ ндл. Боюсь, врач будет против. Джереми, пойди узнай.
Джереми уходит.
Анжелика (в сторону). Ага! Он подмигнул и улыбнулся, я заметила!
Значит, это хитрость! Сейчас увидим. (Скэндлу.) Признаюсь вам в одной сла-
бости, сэр, которую от всех скрываю: я не могу быть счастлива, если не по-
правится Валентин. А посему заклинаю вас: коли вы ему друг и сочувствуете
в тяжкой беде, скажите, могу я надеяться... Мне трудно говорить... Но вы
сами все скажете, вы же знаете, о чем я хочу спросить.
Скэндл (в сторону). О это уже напрямик! (Анжелике.) Не убивайтесь,
сударыня, я надеюсь, он поправится. Ведь если страх перед вашей неприязнью
поверг его в безумие, ваше признание в любви может его исцелить.
Анжелика (в сторону). Ах вот как! Теперь все ясно! Я пе успокоюсь,
пока не отплачу им шуткой за шутку! (Скэндлу.) Признание в любви, вы
сказали?! Очевидно, вы превратно поняли мое сочувствие и приписали мне
слабость, каковая мне чужда. Но я слишком прямодушна, чтобы вас обманы-
вать, и слишком сострадаю ему, чтобы тешить его несбыточной надеждой.
Человеколюбие и душевная доброта побуждают меня беспокоиться о нем, но
полюбить его не в моей власти и воле. И если, что б излечить его, я должна
высосать яд из его ран, боюсь, быть ему безумцем, пока я сама не лишусь
рассудка.
Скэндл (в сторону). А она молодец, ей-богу! (Анжелике.) Так вы не
хотите с ним повидаться, коль скоро у него будет подобное желание?
Анжелика. Чего стоят желания безумца? К тому же так мне легче...
Если я его не увижу, то, возможно, меньше стану жалеть... А если позабуду —
так ведь он и сам себя не помнит. Теперь я все знаю, и на сердце у меня за-
метно полегчало.
Скэндл. Значит, доброта недолговечна? Вы же только что признались
мне, что в долгу перед ним за его любовь.
Анжелика. Но я всегда считала его страсть неразумной и безотчетной.
Он любит, ибо иначе не может, а я не люблю, ибо иначе не могу. Это так же
не зависит от нас, как то, что он мужчина, а я женщина, или что мне вот на-
доело здесь быть, и все! Пойдем, Дженни. (Уходят.)
Скэндл. Ну и ну! Разыграла как по нотам!
Входит Джереми.
Джереми. Да никак ушла, сударь?
Скэндл. Ушла? Да ее здесь не было. Наверно, мы с тобой просто обозна-
лись и это была не она.
Джереми. Час от часу не легче! Новая напасть! Мало нам одного поло-
умного! А барин жаждет ее видеть; он, как узнал, что она здесь, сэр, чуть
от радости взаправду не спятил.
Скэндл. Все мы заблуждаемся. Не спрашивай меня больше, я все равно
ничего не могу тебе объяснить. А хозяину твоему я все сам скажу. Но если
186 Любовь за любовь
с отцом нас постигнет такая же неудача, как с возлюбленной, Валентину при-
дется спуститься с вершины безумия на стезю здравого смысла и ждать, когда
его околпачат, как других разумных людей. Я слышу голос сэра Сэмпсона.
Помнишь, что тебе говорить? Я пойду к твоему барину. (Уходит.)
Входят сэр Сэмпсон и Б акр ем.
Сэр Сэмпсон. Вот бумага за его подписью, мистер Бакрем.
В акр ем. Отлично, сэр. А в этом ларчике заготовленная мной передаточ-
ная, если он готов приложить к ней руку и печать.
Сэр Сэмпсон. Готов не готов, а приложит! И хоть он притворился
больным, все равно не отвертится. А, вот этот бездельник, его слуга. Эй тыг
где твой барин?
Джереми. Ах, сэр, нет его больше.
Сэр Сэмпсон. Неужто умер?!
Джереми. Нет, сэр, не то.
Сэр Сэмпсон. Так он покинул город? Сбежал? Провел меня? Говори,,
мошенник!
Джереми. А что говорить, сэр? Он цел и невредим, сэр, вот только дал
бы бог, чтоб был так же здрав, бедняжечка! И никуда он не делся, сэр, а все-
таки нет его, сэр.
Сэр Сэмпсон. Ты что, негодяй, насмехаться надо мной вздумал?! Го-
вори толком, где он? Я все равно его раздобуду!
Джереми. Бог вам помочь, сударь, а то он никак себя не сыщет. У меня,
сэр, прямо сердце кровью обливается... Думать о нем без слез не могу, сэр!
Ну так защемит, сэр, так, будто по ком звонят или припадочного в воду оку-
нают.
Сэр Сэмпсон. Нельзя ли без глупых сравнений, приятель? Скажи по-
людски, просто и ясно, что с ним такое, не то я проломлю тебе, дураку, череп.
Джереми. Вот-вот, оно самое и есть, сэр. Череп у него лопнул, у бед-
няжки, с того он и тронулся, сударь.
Сэр Сэмпсон. Тронулся, говоришь?..
Бакрем. Так он поп compos?
Джереми. Да, сэр, совсем не компас!
Бакрем. Тогда все зазря, сэр Сэмпсон. Если он поп compos mentis *, его
поступки и свидетельства неправомочны, они недействительны по закону.
Сэр С э мп с он. Да все это плутни! Веди-ка меня к нему. Тронулся, эко
выдумал! Он у меня живо очухается!
Джереми. С ним мистер Скэндл, сэр. Сейчас я постучусь к ним.
Джереми идет в глубь щены, декорация раздвигается,
и зрители видят Валентина и Скэнд л а.
полуодетый Валентин сидит на постели.
Сэр Сэмпсон. Что это значит? В чем дело?
Валентин (вскакивает). Аи, кто это?!.
Не в здравом уме (лат.).
Любовь за любовь 187
Скэндл. Бога ради, говорите с ним мягко и спокойно, сэр. Не раздра-
жайте его.
Валентин. Ответьте мне, кто этот и вон тот!..
Сэр Сэмпсон. Оя что, не узнает, черт возьми? И броситься может?
Буду говорить поласковей. Вал! Вал! Ты что, не узнаешь меня, мальчик? Не
узнаешь родного отца?.. Я ж твой отец, Вал! А это — честный Бриф Бакрем,
стряпчий.
Валентин. Может и так... А я не узнал вас... На свете много людей...
Одни — знакомые, другие — незнакомые, а солнце светит всем поровну. Есть
отцы с кучей детей, а есть дети с кучей отцов. Чудно, правда? А я — Истина
и пришла научить людей лжи.
Сэр Сэмп со н. Не знаю, что ему и сказать!
Валентин. А почему этот стряпчий в черном? Он что, ходит совестью
наружу? Стряпчий, ты кто? Ты меня знаешь?
Бакрем. Господи, что мне ответить? Как же, сэр!
Валентин. А вот и врешь! Я кто? Истина! У вашего брата я не в чести.
Меня изгоняют из Вестминстер-Холла в первый же день каждой сессии, а как
давно—не помню! А сейчас я вам скажу вот что: задам вам один вопрос, на
который и знатоку арифметики не ответить. Скажите, каких душ больше —
тех, что Библия спасла в Вестминстерском аббатстве или тех, что она погу-
била в Вестминстер-Холле? 69 Я-то ведь Истина, я не знаю. У меня знакомых
раз, два — и обчелся.
Сэр Сэмпсон. Он по-своему разумен в своем безумии. А бывают у него
просветления?
Джереми. Очень ненадолго, сэр.
Бакрем. Раз он в таком состоянии, я вам не нужен, сэр. Возьмите свою
бумагу, сэр. Еще, чего доброго, бросится! Передаточная при мне, сэр, вдруг
он опамятуется. (Уходит.)
Сэр Сэмпсон. Постойте! Куда вы?! Не уходите!..
Скэндл. Лучше отпустите его, сударь; коли надо будет, можно за ним
послать. По-моему, его присутствие раздражает больного.
Валентин. А стряпчий ушел? Ну и прекрасно! Теперь мы покутим
в мире и согласии... Ох-ох-ох!.. Который час? Да здесь мой батюшка! Благо-
словите меня, сэр.
Сэр С э мп с он. Он приходит в себя! Благослови тебя бог, Вал! Ну как
ты себя чувствуешь, мальчик?
Валентин. Спасибо, сэр, прекрасно. Я был чуточку не в себе. Ну при-
сядьте, пожалуйста, сударь!
Сэр Сэмпсон. Да, мальчик, сяду. И ты садись рядом.
Валентин. Нет, сэр, я лучше постою.
Сэр С э мп с он. Да нет, садись и ты, честный Вал. Ну как ты себя чув-
ствуешь? Дай, я пощупаю пульс. О, сейчас прекрасный, Вал. Я так огорчился,
заставши тебя в недуге. Но сейчас, к моей радости, тебе лучше, честный Вал.
Валентин. Спасибо вам, батюшка.
Скэндл (в сторону). Что за чудо! В этом изверге проснулась отцовская
любовь.
188 Любовь за любовь
Сэр Сэмпсон. Дай-ка еще руку, Вал. Она не дрожит. Пожалуй, ты мог
бы что-нибудь написать, Вал. Не так ли, мальчик? Например, свое имя, Вал.
Джереми, верни поскорее мистера Бакрема. Скажи, чтобы нес передаточную
запись, да побыстрее!
Джереми уходит.
Скэндл (в сторону). И я еще подозревал этого изувера в жалости.
Сэр Сэмпсон. Узнаешь эту бумагу, Вал? Ведь ты честен душой и вы-
полнишь договор. (Показывает ему бумагу, но держит ее так, чтобы тот не
мог выхватить ее.)
Валентин. Дайте мне посмотреть поближе, сэр. Вы держите ее так да-
леко, что я не пойму, знакома она мне или нет.
Сэр Сэмпсон. Поближе, сынок? А что тут смотреть? Ты что, не уз-
наешь свою руку, Вал? Дай, я взгляну! На редкость разборчиво, посмотри!..
(Читает.) «Условия обязательства...» На редкость разборчиво, видишь. Это
наверху... А внизу стоит: «В чем и прилагаю руку...» и дальше крупными
буквами — Валентин Ледженд. Черным по белому. Что ж, у меня глаза луч-
ше твоих, что ли? А ведь я могу прочесть и с более далекого расстояния. Вот,
смотри... (Отодвигает руку еще дальше.)
Валентин. Дайте мне ее в руки, сэр.
Сэр Сэмпсон. Дать тебе в руки?.. Бога ради!.. Только не все ли равно,
у кого она в руках? Да и вообще, зачем держать ее в руках? Положим лучше
в карман, Вал. Тогда никому не придется держать ее. (Прячет бумагу в кар-
ман.) Вот так, Вал, здесь она будет в целости, мой мальчик. Но ты ее мигом
получишь, как только подпишешься под другой, мой маленький Вал!
Входят Джереми и Б акр ем.
Валентин. Опять этот враг здесь! Ах, это стряпчий! У него что, чешут-
ся руки? Он дождется, что его почешут!.. Жаль, ногти у меня острижены...
Сейчас я возьму раскаленные щипцы, вот сейчас, сейчас... и схвачу его за нос,
как святой Дунстан черта70, то-то будет потеха!..
Б а крем. Господи спаси и помилуй!.. Чего и ждать от безумца!.. (Убе-
гает.)
Валентин. Ха-ха-ха!.. К чему такая прыть! Все равно ведь Истине тебя
не догнать. Ха-ха-ха... Теперь этот плут признал меня in forma pauperis *.
Сэр Сэмпсон. Ведь эка досада!.. И не прикину, что мне сказать, что
сделать, какой избрать путь!..
Валентин. Это кто тут сбился с пути? Я — Истина, любого выведу на
дорогу. Заруби себе на носу, приятель: хуже всего идти по прямой. Тот, кого
ведет его нос, всегда угодит в дерьмо. Probatum est **. Ты на каком поприще
подвизаешься? В религии или в политике? Выбирай одно из двух. Правда,
они различны, как масло и уксус, но где-то на государственной кухне из них
ловко стряпают приправу ко всей нации.
* В образе бедняка (лат.).
** Испытано (лат.).
Любовь за любовь 189
Сэр Сэмпсон. Какого черта я родил сыновей?! Вообще зачем я же-
нился?..
Валентин. Затем, что вы были чудовищем, старина. Женщина и муж-
чина — два величайших чудовища в мире. Или вы другого мнения?
Сэр Сэмпс о н. Я того мнения, что эти два чудовища в совокупности
порождают третье, еще большее, чем они сами.
Валентин. Ах вот оно как, старый правдолюбец! Что ж, вы и впрямь
угадали. До чего ж все чудно получается, Джереми!
Джереми. Что именно, сэр?
Валентин. Что под сединами копошатся столь незрелые мысли... и я
дурачу своего родителя. А вот и «Erra, Pater» 71 или наша бородатая сибил-
ла72? Но раз грядет Оракул, Истине лучше удалиться.
Валентин и Джереми уходят.
Входят Ф ор сайт, миссис Форсайт и миссис Фрейл.
Форсайт. Про что он сказал? Что он напророчил? Ах, это вы, сэр Сэмп-
сон? Помоги господи! Ну как наши дела?
Сэр Сэмпсон. Дела?! Чтоб черт побрал все ваши приметы!.. Мы в ду-
раках, и поделом. Уж не могли предсказать, что луна будет в полнолунии,
черт вас возьми, и что сын мой сбрендит! Ну где они, эти ваши третные и
четвертные аспекты и разные там противостояния?.. А что подсказал вам
Кардано73 с Птолемеем? А ваш Мессалла, ваш Лонгомонтан 7\ союз хиро-
мантии с астрологией!.. Ух чтоб им всем погореть!.. И это я, который знает
свет, знает людей с их нравами, я, который и столечко вот не верит в небо,
солнце, звезды, календари и прочий вздор, я слушался какого-то там толко-
вателя снов и охотника за приметами и откладывал дело до счастливого часа!
Да нет никакого счастливого часа, кроме удобного случая! (Уходит.)
Форсайт. Да у вас в голове завихрение, сэр Сэмпсон!.. Уж поистине не-
счастливый для вас час! Nemo omnibus horis sapit*. И ушел, понося науку.
Нет, он родился под несчастной звездой и погряз в безнадежном невежествеÎ
Скэндл. Простите его запальчивость, мистер Форсайт. Он очень рас-
строен. Его сын признан поп compos mentis, а потому неправомочен подпи-
сать передаточную, так что все его планы рухнули.
Форсайт. Да неужто!
Миссис Фрейл (тихо, миссис Форсайт). Выходит, мой морячок при-
плыл не в ту бухту!
Миссис Форсайт. Что ж теперь ты будешь делать, сестрица?
Миссис Фрейл. Что буду делать? Отправлю его обратно в море с пер-
вой же бурей! Он привык к непостоянству стихий и ничуть не удивится от-
ливу.
Форсайт (размышляет вслух). А я ничего этого не предвидел, вот ведь
дал маху!
Никто не бывает всегда разумен (лат.).
190 Любовь за любовь
Скэндл (тихо, миссис Форсайт), Мы могли 6 с вами, сударыня, расска-
зать ему еще кое-что, чего он не предвидел и что больше касается его собст-
венной персоны.
Миссис Ф ор сайт. Вы это про что? Не понимаю!
Скэндл. Тсс! А восторги прошлой ночи, моя прелесть!.. Их не скоро за-
будешь!
Миссис Форсайт. Прошлой ночи?.. Это на что вы изволите намекать?
Прошлая ночь была, по-моему, такая же, как все предыдущие.
Скэндл. Вы что же, не заметили разницы между мной и своим мужем,
черт возьми?!
Миссис Ф ор сайт. Вся разница, что он суеверный, а вы, по-моему, по-
лоумный.
Скэндл (в сторону). С вами станешь! (Вслух.) Вы что, всерьез? Да
припомните хорошенько!
Миссис Ф ор сайт. А, вспомнила! Вы дерзко и нагло добивались, чтоб
я пустила вас к себе в постель.
Скэндл. И вы не пустили?
Миссис Ф орсайт. Еще бы! И вам не стыдно это спрашивать?!
Скэндл (в сторону). Я слышал про это, но не верил. Мне говорили, что
у нее редкое свойство — позабыть наутро мужчину, с которым провела ночь.
и отрицать свою благосклонность с еще большим бесстыдством, чем дарить ее.
(Вслух.) Что ж, мое почтение, сударыня! А вы превосходно выглядите, мистер
Форсайт. Как вам спалось прошлой ночью?
Форсайт. Право, мистер Скэндл, какие-то все бессвязные сны да кош-
мары, а что — толком не припомню!
Скэндл. Ну что за ночь — никто ничего не помнит! Так вы будете раз-
говаривать с Валентином? Может, вам удастся его понять. Я склонен считать,
что в речах его есть тайный смысл, и порой он кажется мне не столько безум-
цем, сколько ясновидящим.
Форсайт. Очень верные слова, мистер Скэндл, право. Я, как и вы,
согласен в этом с турками и отношусь с почтением к человеку, которого чернь
объявляет помешанным. Идемте ж к нему!
Миссис Фрейл. Ты иди с ними, сестрица, а я сыщу своего любовника,
дам ему отставку и присоединюсь к вам.
Скэндл, мистер и миссис Форсайт уходят.
Вот оп, легок на помине!
Входит Бен.
Бен. Сбесились все, что ли?! Морская горячка у них тут на берегу, не
иначе.
Миссис Фр ейл. Вы чем-то разгневаны, мистер Бенджамин?
Бен. Да нет; коли мы опять вместе, все ладно. Ох и выдержал же я из-за
вас там бурю — страсть!
Миссис Фрейл. Из-за меня? Это почему же?
Бен. Да потому что явился отец, а я как раз бранился с веснушчатой
девчонкой, которую он мне присватал. Ну он меня и спрашивает, в чем, мол,
Любовь за любовь 191
дело. Да так зло спрашивает. Оказывается, братец-то мой Вал — того, ну он
и разъярился. А я-то не знал, мне-то что? Ну, спрашивает, значит, зло-презло,
а я ему в ответ — так же. Он мне хоть отец, да ведь и я у него не в слугах!
Вот я ему прямиком и выложил, что, дескать, как вздумаю жениться, так
себе в удовольствие, не ему. А что до девчонки, которую он подыскал мне, то
пусть она лучше поучится узоры там разные вышивать да пироги печь, а мужа
ей рано искать, я так думаю. Мне она ни к чему — я в другой порт иду, уж
как он там ни ярись!
Миссис Фр ей л. Так вы опять уходите в море?
Бен. Да нет, меня к вам несет, только я ему всего не сказал. А он и го-
ворит: смотри, быть твоей голове в шишках! II что коли так, он сам сыщет
себе кого по вкусу да женится. А я ему в ответ, что если ему вздумалось в эти
годы свалять дурака и жениться, то сам пусть опасается шишек — они у него-
то скорее вырастут, черт возьми! Он, как услышал, так разозлился — страсть,
аж и сказать ничего не мог, а я тут отчалил и оставил его с той девчонкой;
может, он еще в силе и сам на ней женится — так я ведь не против, пускай?
Миссис Фр ей л. Это так-то бесстыдно и непочтительно ты разговари-
ваешь с отцом, негодяй?!
Бен. Да ведь он первый начал... А если я и впрямь вел себя бесстыдно и
непочтительно, так зачем он меня таким уродил? Ведь не сам же я от себя
родился? !
Миссис Фрейл. Какое неблагочестие! О как жестоко я обманулась!
Какого бесчувственного зверя полюбила!.. Счастье еще, вовремя увидела под-
водные рифы и зыбучие пески, что таятся под его вероломной улыбкой!..
Бен. Это что же?! Да никак вы сердитесь?!
Миссис Фрейл. Сгинь с моих глаз, ты, морской недоносок, исчадье
бурь, китовый ублюдок, штормовой высвистун!.. Вылез наружу в чешуе и
плавниках, оскалился в три ряда зубов, мерзейший из морских хищников!
Бен. Господи ты боже мой, она рехнулась, бедняжка!.. Помешалась от
любви, совсем в мозгу повредилась. Что же мне делать? Как ей помочь?..
Миссис Фрейл. Нет, чудовище, я ничуть не помешана, я достаточно
разумна для того, чтобы вывести тебя на чистую воду. И у тебя хватает наг-
лости с этаким упрямством и своенравием набиваться в мужья?! Да ты отца
слушаться не умеешь, а еще уверяешь, будто в тебе столько почтительности,
что ты можешь уважить супругу. Ловко же меня надули, прямо вокруг пальца
обвели!
Бен. Это как же такое?.. Если вы в разуме, то, сдается мне, сами пони-
маете, что это меня ловко провели: я там из-за вас бушую, а вы, оказывается,
успели поворотить на другой галс! Это как же понять?! Разливались в неж-
ностях, по лицу меня гладили, целовали, прижимались, а теперь — раз, обру-
били канат и оставили меня на мели!..
Миссис Фрейл. Совсем нет. Я пустила вас по воле волн — плывите
куда вам заблагорассудится.
Бен. Так, значит, вы обманщица?
Миссис Фрейл. Нет, ветер переменился, и все!
Бен. Стыда у вас нет! Ветер переменился! От дрянного ветра какая же
192 Любовь за любовь
польза? Нет, видать, хорошо, что я от вас вовремя избавился, раз вы ловки
яа такие штуки. И что вам была за нужда меня в дураках оставлять?!
Миссис Фр ей л. В дураках — не в мужьях!
Бен. Ишь чего выдумали! Да я б на вас теперь не женился, хоть вы меня
просите-упрашивайте: я уж вас знаю, черт возьми! Даже если б за вами да-
вали горы золота и бриллиантов и любил бы я вас в сто раз больше.
Миссис Фр ей л. Да разве ты умеешь любить, дельфин вонючий!
Б е п. Умею не умею — не ваше дело, а браниться нечего. Уж как там ни
есть, а не настолько я вас люблю, чтобы такое стерпеть. Счастье еще, что вы
показали себя, сударыня! А женится на вас пускай тот, кто вас не знает. Я-то,
черт возьми, хорошо вас знаю — обжегся! И, наверно, тот, кто на вас же-
нится, красавица, будет ходить у вас под началом и когда-нибудь станет, поди,
на якорь у мыса Рогоносца75, не иначе!.. Вот вам и весь сказ, обмозгуйте,
коль вам охота. Может, еще придется меня покликать, только я не вернусь.
(Уходит.)
Миссис Фрейл. Ха-ха-ха!.. Дожидайся! (Поет.) «Ах, ушел мой милый
в море...»
Входит миссис Форсайт.
Приди ты минутой раньше, сестрица, ты б увидела, как тверд духом бывает
любовник. Мы расстались, я и мой честный моряк, причем так же хладно-
кровно, как встретились. Право, я даже немножко расстроена тем равнодуши-
ем, какое выказало это животное.
Миссис Форсайт. Значит, он вел себя героически?
Миссис Фрейл. Скажи лучше — тиранически, ведь это он меня от-
ринул, и я, покинутая бедняжка, осталась на берегу проливать слезы. А сей-
час я скажу тебе кое-что, о чем он успел мне обмолвиться. Сэр Сэмпсон
взбешен и в сердцах объявил, что намерен жениться. Если ему охота ки-
нуться в омут, то лучшей помощницы, чем я, он не сыщет, надо только поду-
мать, как нам взяться за дело.
Миссис Форсайт. Да на черта тебе эта старая лиса?! Хитер — даль-
ше некуда, к тому же терпеть не может нас обеих. У меня другой план для
тебя, и я уже подготовила почву. Я почти сторговалась с Джереми, слугой
Валентина, чтоб он продал нам своего барина.
Миссис Фрейл. Это как же?
Миссис Форсайт. Валентин бредит Анжеликой, даже меня за нее
принял. Джереми говорит, что он примет за нее любую женщину, которую он
ему приведет. Так вот, я посулила ему золотые горы, если в один из этих
приступов безумия он приведет хозяину вместо нее тебя, поможет вам тайно
обвенчаться и улечься в постель, а когда все совершится, душечка,— отсту-
пать ему будет некуда. Когда же он опамятуется, то будет рад-радешенек
откупиться от тебя за хорошие деньги... Но тише! Они идут сюда. Отойдем
в сторонку, и ты мне скажешь, как тебе нравится мой план.
Входят Валентин, Скэндл, Форсайт и Джереми.
Скэндл (Джереми). Ты намекнул хозяину про их затею?
Любовь за любовь 193
Джереми. А как же, сэр. Он не против и готов принять ее за Анже-
лику.
Скэндл. Вот это будет потеха!
Форсайт. Господи спаси и помилуй!..
Валентин. Молчи и не прерывай меня!.. Я шепну тебе вещее слово,
а ты будешь прорицать. Я — Истина, я научу тебя новому хитрословию.
Я поведал тебе о прошлом, теперь расскажу о грядущем! Знаешь ли ты, что
будет завтра? Не отвечай! Я сам тебе все открою. Завтра мошенники и
глупцы будут благоденствовать, одних выручит ловкость рук, других — богат-
ство; а Истина, как и прежде, будет мерзнуть от холода в летнем пальто.
Спрашивай дальше про завтрашнее!
Скэндл. Спрашивайте его, мистер Форсайт.
Форсайт. А скажи, пожалуйста, что будет при дворе?
Валентин. Это знает Скэндл. Я — Истина, я там не бываю.
Форсайт. Ну а в городе?
Валентин. В обычное время в пустых церквах будут читать молитвы.
А за прилавками вы увидите людей с такими самозабвенными лицами, точно
в каждом лабазе торгуют религией. О, в городе все будет идти своим чере-
дом! В полдень часы пробьют двенадцать, а в два пополудни на Бирже заго-
монят рогатые. Мужья и жены будут торговать порознь, и в семье каждому
выпадет своя доля — кому радость, кому заботы. В кофейнях будет до потол-
ка дыма и хитрых планов. А стриженный под гребенку мальчишка, что
утром подметает хозяйскую лавку, еще до ночи наверняка измарает свои
простыни. Впрочем, две вещи порядком вас удивят: распутные жены с по-
доткнутыми юбками и покорные рогоносцы с цепями на шее. Но прежде чем
рассказывать дальше, я должен кое о чем спросить вас: ваш вид внушает мне
подозрения. Вы тоже муж?
Форсайт. Да, я женат.
Валентин. Бедняга! И жена ваша из Ковент-Гарденского прихода?
Ф ор сайт. Нет, из прихода Сент-Мартинз-ин-де-Филдз 76.
Валентин. О несчастный! Глаза потускнели, руки дрожат, ноги под-
кашиваются, спина скрючена. Молись! Молись о чуде! Измени облик, сбрось
годы. Достань котел Медеи 77, и пусть тебя в нем сварят. Ты выйдешь из него
обновленным, с натруженными мозолистыми руками, крепкой как сталь спи-
ной и плечами Атласа78. Пускай Тальякоцци79 отрежет ноги двадцати но-
сильщикам портшезов и сделает тебе подпорки, чтоб ты прямо стоял на них
и глядел в лицо супружеству. Ха-ха-ха! Человеку впору прикладывать голу-
бей к пяткам 80, а он алкает свадебного пиршества! Ха-ха-ха!..
Форсайт. Что-то у него совсем ум за разум заходит, мистер Скэндл.
Скэндл. Должно, весна действует.
Форсайт. Вполне возможно, вам лучше знать. Я б очень хотел, мистер
Скэндл, обсудить с вами то, что он здесь говорил. Его речи — сплошные
загадки!
Валентин. А что это Анжелики все нет да нет?
Джереми. Да она здесь, сударь.
Миссис Форсайт. Слышала, сестрица?
8 У. Конгрив
194 Любовь за любовь
Миссис Ф р ей л. Не знаю, что и сказать, ей-богу!..
Скэндл. Утешьте его как-нибудь, сударыня.
Валентин. Где же она? Ах, вижу! Так внезапно является воля, здо-
ровье и богатство к человеку голодному, отчаявшемуся и покинутому. О, при-
вет тебе, привет!..
Миссис Ф р ей л. Как вы себя чувствуете, сэр? Чем могу услужить
вам?
Валентин. Слушай! У меня есть для тебя тайна. Эндимион и Селена
встретят нас на горе Латме 81, и мы поженимся в глухой полуночный час.
Молчи! Ни слова! Гименей спрячет свой факел в потайном фонаре, чтоб на-
ступила тьма, а Юнона напоит маковой росой своего павлина 82, и тот свер-
нет свой глазастый хвост, так что стоглазый Аргус 83 сомкнет очи, не правда
ли? Никто не будет знать об этом, кроме Джереми.
Миссис Ф р ей л. О да, мы будем держать это в тайне и не замедлим
осуществить!
Валентин. Чем скорее, тем лучше! Подойди сюда, Джереми! Поближе,
чтоб никто нас не подслушал. Так вот что, Джереми! Анжелика превратится
в монахиню, а я в монаха, и все же мы поженимся назло священнику. До-
стань мне сутану с капюшоном и четки, чтоб я мог играть свою роль, ведь
через два часа она встретит меня в черно-белых одеждах и длинном покры-
вале, которое поможет нашему плану. Ни один из нас не увидит другого
в лицо, пока не свершится то, о чем не принято говорить, и мы не покрасне-
ем навеки.
Входят Тэттл и Анжелика.
Джереми. Я обо всем позабочусь и...
Валентин. Говори шепотом.
Анжелика. Нет, мистер Тэттл, ваша любовь ко мне портит весь мой
план. Вы нужны мне в качестве наперсника.
Тэттл. Но, сударыня, это же безрассудно — такой красавице и богачке
отдаться умалишенному!!
Анжелика. Я не любила его, пока он был в разуме, только никому
не рассказывайте этого.
Скэндл. Что я слышу?! Тэттл влюбился в Анжелику!
Тэттл. Что вы, сударыня, вы меня не знаете. Право, я даже затрудняюсь
сказать вам, как давно я люблю вашу милость... но, подбодренный тем, что
Валентин уже не может за вами ухаживать, я решился открыть вам сокро-
венную страсть моего сердца. Ну сравните нас обоих, сударыня! Там —
какая-то жалкая развалина. Здесь — человек полный сил, во цвете лет и здо-
ровья, во обладании всеми чувствами и к тому же, сударыня, пылкий лю-
бовник...
Анжелика. Замолчите! Посовестились бы!.. Пылкий любовник во об-
ладании всеми чувствами!.. Когда вы сравняетесь в разуме с Валентином, я,
быть может, поверю вашим чувствам и изберу из вас двоих того, кто без-
умней.
Валентин. Вот и все. А это кто?
Любовь за любовь 195
Миссис Фу ей л (Джереми). Господи, она все испортит своим при-
ходом!
Джереми. Не бойтесь, сударыня. Он ее не узнает. А если и узнает,
я сумею разуверить его.
Валентин. Кто эти люди, Скэндл? Чужие, да? Если так, то послушай,
что я думаю. (Шепчет.) Выдвори их всех, кроме Анжелики, чтоб я мог
сообщить ей свой план.
Скэндл. Хорошо. Я сделал относительно Трттла одно открытие, которое
поможет осуществить нашу затею с миссис Фрейл. Он ухаживает за Анжели-
кой. А что, если нам свести его с той?! Вот послушай!.. (Шепчет ему что-то
на ухо.)
Миссис Форсайт (Анжелике). Он не узнает вас, милочка. Он никого
не узнает.
Форсайт. Зато он знает больше, чем ведомо другим. Ему, племянница,
открыто прошлое и будущее и все подспудные тайны времени.
Тэттл. Послушайте, мистер Форсайт, болтливость не в моих правилах,
и поэтому я не буду разглагольствовать. Но скажу в двух словах: могу с вами
спорить на сто фунтов, что мне известно куда больше тайн, чем ему.
Форсайт. Подумайте! А по вашему лицу этого не видно, мистер Тэттл.
Скажите, прошу вас, что вам известно!
Тэттл. Неужели вы думаете, я скажу, сэр? Попробуйте прочитать на
моем лице! Нет, сэр, эти тайны запечатлены в моем сердце и хранятся на-
дежней, чем написанное лимоном 84, сэр: их не выявить никаким огнем; рот
мой на замке, сэр!
Валентин (Скэндлу). Посвяти в это Джереми, он без труда все устро-
ит. А дорогих гостей я приму самолично. Что вы так странно на меня смотри-
те? Сейчас я вам все разъясню. (Подходит к ним ближе.) Я — Истина и тер-
петь не могу заводить старое знакомство с новыми лицами.
Скэндл отходит в сторону вместе с Джереми.
Тэттл. Ты узнаешь меня, Валентин?
Валентин. Тебя? А кто ты? Что-то не припомню!
Тэттл. Я — Джек Тэттл, твой друг.
Валентин. Мой друг? Эт° чего ради? У меня нет жены, с которой ты
мог бы переспать. Нет денег, чтоб ты мог взять взаймы. Скажи, что толку
со мной дружить?
Тэттл, Он говорит все без утайки, такому секрета не доверишь!
Анжелика. А меня вы узнаете, Валентин?
Валентин. Еще бы!
Анжелика. Кто же я?
Валентин. Женщина, одна из тех, кого небо наделило красотой в тот
самый час, когда прививало розы на шиповнике. Вы — отражение небес
в пруду, и тот, кто к вам кинется, утонет. Вы белы от рождения, как чистый
лист бумаги, но пройдет срок, и все на свете гусиные перья испещрят вас ка-
ракулями и кляксами. Да, я вас знаю, ибо я любил женщину, любил ее так
долго, что разгадал одну загадку: я понял предназначение женщины.
8*
196 Любовь за любовь
Тэттл. Интересно, скажите!
Валентин. Хранить тайну.
Тэттл, Не приведи господь!
Валентин. Уж у нее тайна в безопасности; проговорись она даже, ей
все равно не поверят.
Тэттл. Опять неплохо, право!
Валентин. А теперь я б охотно послушал музыку. Спойте мою люби-
мую песню.
ПЕСНЯ
МУЗЫКА МИСТЕРА ФИНГЕРА85
Когда б я вновь любить, как прежде, мог,
Я вновь переступил бы ваш порог
II вам бы вновь поверил каждый вздох.
Как мальчуган, я клялся бы, мой свет,
Но в клятвах тех — таков любовный бред!—
Сказать по правде, искренности нет.
Любовь бежит от всех силков и уз,
У ней весьма своеобразный вкус,
Она не бремя, не постылый груз!
Строптивую беглянку не лови:
У милых женщин ветреность в крови,
Мужчины переменчивы в любви!
Довольно. Мне что-то грустно. (Бродит в задумчивости по комнате.)
Джереми (шепчется со Скэндлом). Будет исполнено, сэр.
Скэндл. Оставим-ка его одного, мистер Форсайт. Он может разъяриться
и на кого-нибудь броситься.
Форсайт. Вам лучше знать.
Джереми (миссис Фрейл). Мы еще увидимся, сударыня. Я все устрою
наилучшим образом.
Миссис Фрейл. Устрой — не пожалеешь! Ни в чем тебе не будет
отказа.
Тэттл (Анжелике). Разрешите предложить вам руку, сударыня.
Анжелика. Нет, я останусь с ним. Мистер Скэндл защитит меня. Те-
тушка, мистер Тэттл горит желанием сопровождать вас.
Тэттл. Ах, черт возьми, теперь никуда не денешься! Окажите мне честь,
сударыня!..
Миссис Форсайт. К чему эти церемонии, мистер Тэттл?
Миссис Фрейл,
мистер и миссис Форсайт и Тэттл уходят.
Скэндл. Иди за Трттлом, Джереми.
Любовь за любовь 197
Джереми уходит.
Анжелика. Я осталась здесь, мистер Скэндл, лишь затем, чтоб до-
ждаться свою служанку, а еще — избавиться от мистера Тэттла.
Скэндл. Я слышал, сударыня, что мистеру Трттлу вы иначе объяснили,
почему остаетесь, и меня это очень порадовало. Его дерзость побудила вас
проявить доброту к Валентину, чьи мольбы и муки оказались бессильны.
Итак, я ухожу, чтобы он мог воспользоваться вашим признанием, а ваша
милость — свободнее выразить свои чувства.
Анжелика. Господи, и вы бросите меня с безумцем? !
Скэндл. Ничуть не бывало, сударыня. Я только оставлю безумцу его
исцеление. (Уходит.)
Валентин. Не бойтесь меня, сударыня, я, кажется, прихожу в разум.
Анжелика (в сторону). Ну погоди, теперь моя очередь!
Валентин. Видите, на какие обманы толкает нас любовь. Ведь боги
тоже ради этого меняли свой облик. И вот божественная часть моего «я» —
мой разум — надел маску безумия, а сам я облачился в это шутовское
платье лишь потому, что я раб и невольник вашей красоты.
Анжелика. Боже милосердный, как он говорит!.. Бедненький Ва-
лентин!
Валентин. Так давайте же отбросим притворство и постараемся по-
лучше понять друг друга. Комедия близится к концу. Перестанем же играть
спектакль и будем самими собой. Раз вы меня полюбили, то признайтесь
в этом открыто — право, я достоин этого признания.
Анжелика (со вздохом). Как бы я хотела любить вас! Но, бог сви-
детель, я вас жалею. Если б я могла предвидеть эти ужасные последствия,
я бы постаралась полюбить вас. А теперь уже поздно!
Валентин. Какие ужасные последствия? И отчего уже поздно? Мое
мнимое безумие обмануло отца, и я выгадал время, чтоб придумать, как
мне с ним примириться и сохранить право на наследство. В противном случае,
по уговору, я должен был нынче утром подписать передаточную запись. Все
Это я открыл бы вам еще поутру, но вы ушли, прежде чем я узнал о вашем
приходе.
Анжелика. Что я слышу?! Я-то думала, что любовь ко мне повредила
ваш рассудок, а оказывается, это чистый обман, предпринятый вами из ко-
рыстолюбия и низменных интересов.
Валентин. О, вы ко мне несправедливы! Ибо если тут и замешаны
чьи-нибудь интересы, то лишь ваши. Просто я понял, что одной любви мало,
чтобы мне быть вам парой.
Анжелика. Так выходит, это я корыстолюбива?.. Однако эти проблески
мысли заставили меня позабыть, что я говорю с безумцем!
Валентин. Она по-прежнему не хочет понять меня! Какая жестокость!
Входит Джереми.
Анжелика. О, вот разумное существо! У него не хватит бесстыдства
настаивать на своем! Послушай, Джереми, повинись в своей проделке и при-
знайся, что хозяин твой лишь прикидывается безумным.
198 Любовь за любовь
Джереми. Что вы, сударыня! Уверяю вас, он так же окончательно и
бесповоротно помешан, как любой фригольдер86 в Бедламе87. Право, он
ничуть не разумнее любого прожектера, фанатика, химика, влюбленного или
поэта во всей Европе.
Валентин. Что ты врешь, я совсем не помешан.
Анжелика. Ха-ха-ха! А он это отрицает.
Джереми. Ах, сударыня, где вы видели сумасшедшего, который свих-
нулся до того, что признался в этом?
Валентин. Ты что, обалдел, дурак?!
Анжелика. Он только что рассуждал вполне здраво.
Джер еми. Да, сударыня, это на него находит. А сейчас, видите, у него
опять какая-то дикость во взоре.
Валентин (колотит его). Эй, слушай, чертов шельмец, говорю тебе:
спектакль окончен — я больше не сумасшедший.
Анжелика. Ха-ха-ха! Ну как, Джереми, в своем он уме?
Джереми. Думается, не вполне. У него семь пятниц на неделе. Ру-
чаюсь, недавно, когда я уходил, он был расположен безумствовать, да и
сейчас не больно в себе.
В дверь стучат.
Кто там?
Валентин. Пойди узнай, дурак.
Джереми выходит.
Что ж, я рад, что развеселил вас, коли не мог растрогать.
Анжелика. Я не знала, что вы намерены быть исключением среди
безумцев. Сумасшедшие почти всегда стараются выказать побольше здравого
смысла, а пьяные — сойти за самых трезвых. Я уж чуть было вам не повери-
ла, да вот нечаянно нащупала ваше слабое место. А теперь вы меня укрепили
в моем прежнем убеждении и сочувствии к вам.
Входит Джереми.
Джереми. Сударь, ваш батюшка прислал узнать, не получше ли вам.
Так каким прикажете вас считать, сэр, сумасшедшим или нормальным?
Валентин. Безмозглый осел! Ты же знаешь: как только меня признают
здравым, тут же потребуют, чтоб я рассчитался сполна. Так что — я поме-
шанный и таковым останусь для всех, кроме этой дамы.
Джереми. Теперь понятно. Значит, Истина наизнанку. Впрочем,
ложь — словесная приправа ко многим моим рассказам. Пришла ваша слу-
жанка, сударыня.
[Входит Дженни.
Анжелика. Ты была там? Подойди поближе.
Дженни (тихо, Анжелике). Да, сударыня. Сэр Сэмпсон скоро к вам
пожалует.
Валентин. Вы уходите и оставляете меня в неведении!
Любовь за любовь 199
Анжелика. Кто, кроме безумца, станет жаловаться на неведение?
Неведение и надежда — две наши земные отрады. Уверенность портит ап-
петит, и едва мы достигли цели и желание наше исполнилось, мы легко убеж-
даемся, что трудились зря. Не к чему нам ближе узнавать друг друга, ведь
прелесть загадки исчезает вместе с маской. Но прежде чем уйти, скажу вам
две вещи. Я умнее, чем вы думали, а вот вы — безумец, хотя сами того и
не ведаете. (Уходит вместе с Дженни.)
Валентин. Загадал другому загадку — жди и себе в ответ. Поделом
же мне.
Джереми. Никак, сэр, ее милость опять ушла? Надеюсь, вы хоть поня-
ли друг друга, прежде чем расстались?
Валентин. Поймешь ее, как же! Она загадочней, чем обрывок египет-
ского папируса или кельтский манускрипт. Ломай глаза сколько хочешь —
толку не добьешься.
Джереми. А я слышал, сэр, что загадочные древнееврейские книги
люди читают сзаду наперед. Может, и вы не с того конца начали?
Валентин. Так же, говорят, обстоит дело и с разными заклинаниями.
Сны и голландские месяцесловы тоже надо понимать навыворот. Но тут есть
свой порядок и система. Анжелика же подобна какой-нибудь медали без орла,
решки или надписи, ведь равнодушие одинаково что с той стороны, что
с этой. И все же она, кажется, еще не воспылала ко мне ненавистью. А посе-
му я не оставлю ее в покое и разгадаю, хотя мой друг-сатирик Скэндл и
говорит:
Все женщины как фокусника трюки:
Едва их разгадал — помрешь со скуки!
(Уходит.)
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Сцена первая
Комната в доме Форсайта.
Входят Анжелика и Дженни.
Анжелика. Где же сэр Сэмпсон? Ты сказала, он будет ждать меня
здесь.
Дженни. Он в столовой перед большим зеркалом, сударыня, надевает
парик и повязывает шейный платок.
Анжелика. Что ж, прекрасно! Коли он решил мне понравиться, зна-
чит, я ему нравлюсь. Тогда меня почти наверняка ждет удача.
200 Любовь за любовь
Дженни. Я слышу его шаги, сударыня.
Анжелика. Оставь меня одну, и если Валентин вздумает сюда явиться
или прислать кого-нибудь, помни, я занята.
Дженни уходит. Входит сэр Сэмпсон.
Сэр Сэмпсон. Сударыня, вы меня воскресили! Прекрасный пол не
удостаивал меня своим приказом целую вечность — наверно с тех пор, как
мне стукнуло тридцать пять.
Анжелика. Не понимаю ваших сетований, сэр Сэмпсон, это было
не так уж давно.
Сэр Сэмпсон. А все же, сударыня, порядочно для мужчины, который
страстно поклоняется некой чаровнице.
Анжелика. О, вы любезны, как царедворец былых времен, сэр
Сэмпсон.
Сэр Сэмпсон. Нисколько, сударыня. Вы меня обижаете: я не так
стар, к тому же словам моим можно верить. Кровь во мне еще не остыла, и я
могу ублажить даму любым образом. II позвольте мне вам сказать: вы, жен-
щины, рано записываете нас в старики, вот что. Послушайтесь меня: не пре-
небрегайте пятидесятилетними. Пятьдесят лет при здоровом теле — это, пра-
во, не так уж много!
Анжелика. Пятьдесят — это совсем не много, конечно! По мне, так это
самый расцвет. Поверьте, я знаю неисправимых вертопрахов, которые пре-
мило выглядят в свои пятьдесят. Иной из них где-нибудь в ложе театра, при
свечах так и вообще цветочек — ну лет двадцать пять, не больше.
Сэр Сэмпсон. Ну, у этих-то одна видимость, черт возьми! Чтоб им
провалиться, вашим светским хлыщам, я не из их числа, не того я сада дере-
во, что вот-вот зацветет, а само давно с корня подгнило или все еще в почках
стоит, когда срок ему плодоносить. Я из долговечной породы, у нас сила от
дедов. В нашей семье до пятидесяти не женились, а детей рожали до восьми-
десяти. Я еще из патриархов, я тех древних семей отросток, что стояли, как
дубы. Так каков будет ваш приказ, сударыня? Может, вас обидел какой-ни-
будь молодой висельник? Я перережу ему глотку или...
Анжелика. Нет, сэр Сэмпсон, никто не чинил мне обиды, и сейчас мне
куда нужнее ваш совет, чем ваша храбрость. Сказать вам по чести, мне при-
скучило одиночество, я хочу замуж.
Сэр Сэмпсон. Эка жалость! (В сторон?/.) Кабы я пришелся ей по серд-
цу, прищемил бы я хвост своим голубчикам! Чертовски хороша! (Вслух.)
Сударыня! Вы достойны лучшего из мужей! Ведь как будет жалко, если вы
достанетесь одному из этих молодых лоботрясов, коими кишит наш город.
Молодой, он разве чего стоит — конечно, очень молодой!.. Такие наперед не
думают, черт возьми! Им что в брак, что пристукнуть кого — потеха, и толь-
ко. А наутро в петлю — собственноручно или рукой закона. Остерегайтесь,
сударыня!
Анжелика. Вот я и хочу получить от вас совет, сэр Сэмпсон. У меня
большое приданое, и я могу взять себе мужа по сердцу, если только под-
Любовь за любовь 201
вернется какой-нибудь подходящий молодой человек, достаточно разумный
и добродушный. А умника семи пядей во лбу или глупца мне не надо.
Сэр Сэмпсон. Трудное дело вы затеяли, сударыня. Сыскать молодца,
который не был бы умником в собственных глазах или глупцом в глазах све-
та,— задача почти непосильная. А рассуждаете вы, право, на редкость разум-
но. Я и сам не терплю ни глупцов, ни умников.
Анжелика. Если женщина выйдет за дурака, сэр Сэмпсон, то непремен-
но скажут, что либо сама она дура, либо мужа хочет обманывать. А если вый-
дет за умника, ходить ей у мужа по струнке и терпеть от него обиды. Умника
я предпочла б иметь во вздыхателях — тут уж моя воля. А жить с ним в браке
не легче, чем враждовать: его ревнивая любовь не менее злочинна, чем нена-
висть.
Сэр Сэмпсон. Ни одна из сибилл старика Форсайта не изрекала по-
добной истины! Вы покорили мое сердце. Я — враг разума. Эти умники раз-
вратили моего сына. Хороший был малый, большие надежды подавал, пока
не пошел в умники. Мог бы на важную должность попасть. Так нет, черт
возьми, растерял с великого ума свои денежки, а с нужды и вовсе ума ли-
шился.
Анжелика. Скажу вам, как друг, сэр Сэмпсон: вас жестоко провели. Он
не больше помешан, чем вы сами.
Сэр Сэмпсон. Неужели, сударыня! Как же мне это раскрыть?!
Анжелика. Я могу дать вам один совет. Только боюсь выказать этим
чрезмерную заботу о ваших делах.
Сэр Сэмпсон (в сторону). Похоже, она ко мне благоволит! (Вслух.)
Ах, сударыня, все мои дела, вместе взятые, едва ли достойны быть поверг-
нутыми к вашим стопам. Жаль, что они не обстоят лучше, сударыня! Тогда б
мне легче было предложить их даме столь несравненных прелестей и совер-
шенств. Будь у меня в одной руке Перу, в другой Мексика, а под ногами
Восточная империя88, я б являл собой более достойную жертву на алтаре
вашей красоты.
Анжелика. Помилуй бог, о чем вы, сэр Сэмпсон? !
Сэр Сэмпсон. Сударыня, я люблю вас, и если вы меня послушаетесь
и возьмете в мужья...
Анжелика. Но позвольте, сэр Сэмпсон, я же спрашивала у вас совета,
какого мне выбрать мужа, а вместо этого получила согласие им стать. Я хо-
тела предложить вам нечто подобное, но не всерьез, а лишь для того, чтоб
вывести Валентина на чистую воду. Наша мнимая помолвка его сразу изле-
чит. Он перестанет прикидываться безумным из боязни потерять меня. Вы лее
знаете, он давно притворяется, что пылает ко мне страстью.
Сэр Сэмпсон. Хитро придумано, черт возьми! Вот удастся ли, не знаю!
Только почему не всерьез? Давайте и вправду поженимся.
Анжелика. Как можно, сэр Сэмпсон?! Что люди скажут?
Сэр Сэмпсон. Что скажут? Скажут, что вы — умница, а я — счастли-
вец. Я буду любить вас до гроба, сударыня, а после смерти оставлю вам хо-
рошую вдовью часть.
Анжелика. Но это не в вашей власти, сэр Сэмпсон. Ведь если Валентна
202 Любовь за любовь
признается, что он в здравом уме, ему придется уступить свое право наследо-
вания младшему брату.
Сэр С э мп с он. А вы плутовка! Ох озорница!.. Что ж, мне это по вкусу,
ей-богу! Да будет вам известно, что в обязательстве сделана одна нужная мне
оговорка. Бумага составлена так хитро, что все состояние может перейти на-
шему с вами сыночку. Были бы дети, а деньги будут.
Анжелика. Правда? Так позаботьтесь о деньгах, а остальное предо-
ставьте мне.
Сэр С э мп с он. Ах мошенница! Но я вам верю. Так вы согласны? Пой-
дете со мной под венец?
Анжелика. Я должна показать эту бумагу своему стряпчему. И если
окажется, что все это выполнимо, я дам вам ответ.
Сэр Сэмпсон. Буду покорно ждать. А сейчас пойдемте со мной и я
вручу вам бумагу. Вы потолкуете со стряпчим, а я — со священником. Я еще
молод, и я это докажу. А вы чертовски хороши! Право, вы очень хороши, а я
очень молод и крепок телом. Вы знаете, кто вам нужен, баловница вы этакая,
да и я тоже. Видно, в добрый час мы повстречались. Дайте мне ручку! Можно
я ее поцелую? Такая мягонькая и тепленькая, как что?... Как другая ручка,
черт возьми!.. Дайте-ка другую! У-у, сейчас их съем — такие вкусные!..
Анжелика. Перестаньте, сэр Сэмпсон! Поберегите свой пыл! А то рас-
транжирите все до срока.
Сэр Сэмпсон. Я только покажу вам, как велики мои достатки! Нет,
будет у нас маленький Сэмпсон, уж я вам обещаю. Сэмпсон — самое что ни
на есть имя для какого-нибудь дюжего паренька! Они у нас родятся крепы-
шами, Сэмпсончики наши!
Анжелика. Смотрите, не переиграйте свою роль. Ведь сильнейший из
обладателей этого имени под конец, как вы помните, обрушил на себя дом8Э.
Сэр Сэмпсон. Вот вы про что. Ничего, я выдержу — меня бы кто вы-
держал. Уйдемте отсюда! Кто-то идет.
Уходят. Входят Тэттл и Джереми.
Тэттл. Это не она сейчас вышла отсюда?
Джереми. Она, сэр. Уже отправилась на место свидания. Ах, сэр, если
вы не будете в этом деле держать язык за зубами и следовать уговору, то
подведете человека, который горит желанием сослужить вам службу.
Т этт л. Это кого же?
Джереми. Меня, многогрешного, сэр. Я давно жажду попасть к вам
в услужение, сэр. А сейчас, сэр, как у хозяина-то моего прежнего позабило
фонтан премудрости, я решил: самое для меня время приникнуть к источнику
ваших щедрот. Я и подумал, сэр: пособлю-ка я вам достать эту раскрасавицу
да богачку, по которой, я слышал, вы сохнете,— вот мне лучшая рекомен-
дация.
Тэттл. В накладе не будешь. Но хватит об этом. Ты славный малый и
сумеешь, коли надо, передать даме записочку, сочиненную тонким слогом, и
от себя добавить что-нибудь убедительное.
Любовь за любовь 203
Дж ер ем и. Сэр, в моей голове зреют семена красноречия и риторики;
я ведь был в Кэмбридже.
Тэттл. Что ж, университетское образование вполне подобает слуге.
Джентльмена оно как-то засушивает. Надеюсь, ты от природы скромен, сдер-
жан и не любопытен?
Джереми. О, это мои главные достоинства, сударь! Я ведь — точь-в-точь
как родовое ложе Нила — сплошная загадка!90
Тэттл. Он кто же такой, этот Нил? В Тайном совете, что ли, состоит?
Джереми (в сторону). Ну темнота! Был такой плутоватый египтянин,
сэр. Он всю страну готов был заграбастать, а откуда он брался, никто не знал.
Тэттл. Вот ведь хитрюга! То-то, верно, бабничал! Однако, Джереми, бли-
зится ночь. Так Анжелика, говоришь, будет в монашеском одеянии и под
покрывалом, а я в рясе с капюшоном?
Джереми. Да, сэр. И вы из-под него как сокол кинетесь на добычу. Это
моему безумному хозяину взбрело в голову устроить такой маскарад. А она
до того влюблена в него, что ни в чем ему не перечит. Бедная госпожа! Уж
она беспременно будет вечно за меня бога молить, когда поймет, как счастли-
во обманулась — угодила в объятия не к помешанному, а к подобному совер-
шенству.
Тэттл. Так оно и будет, Джереми! Ты ей верный друг, бедняжке. Поверь,
я иду на это скорее из жалости к ней, чем ради себя.
Джереми. Ах, сэр, спасти от необдуманного шага красавицу с трид-
цатью тысячами фунтов приданого — это поистине акт милосердия!
Тэттл. Ну конечно. И я б в свое время не одну спас, да только не был
расположен жениться.
Джереми. Итак, сударь, я пойду скажу ей, что мой барин скоро при-
будет. Не пройдет и четверти часа, как я зайду за вами на квартиру, где вы
будете ждать меня в монашеской рясе. Пусть только ваши речи будут чуточку
сбивчивы, по голосу она вас не узнает, не бойтесь.
Тэттл. II отлично. А теперь оставь меня, я пойду переоденусь. Я буду
готов к твоему приходу.
Джереми уходит. Входит мисс Пру.
Мисс Пру. Ах, вы здесь, мистер Тэттл! А я вас повсюду ищу. Прямо
умаялась, искавши.
Тэттл. Анафема! Как мне отделаться от этой дурочки?!
Мисс Пру. к у меня для вас новость! Такая новость — помрете, как
узнаете! Я за моряка не выхожу. Батюшка так сказал. Можете теперь на мне
жениться. Сами говорили, что меня любите. Вот и женитесь. Теперь можно,
коли вам охота.
Тэттл. Фи, мисс! Ну кто вам это сказал?
Мисс Пру. Батюшка. Я ему сказала, что вы меня любите.
Тэттл. Фи, мисс! Что ж вы наделали! И кто вам такое сказал?
Мисс Пру. Кто? Да вы сами! Разве нет?..
Тэттл. Но то было вчера. Сто лет назад, деточка. С тех пор я проспался.
Ночью я спал, и это мне даже не снилось.
204 Любовь за любовь
Мисс Пру. Господи! А мне привиделось, как наяву!
Тэттл. Спросите у своего батюшки, он вам скажет, что сны обычно тол-
куют наоборот. И зачем нам теперь любить друг друга?! Господи, вот была
бы глупость! Посовеститесь, ведь вы теперь женщина и должны что ни утро
мечтать о новом мужчине, а к вечеру забывать его. Нет, право, выйти за-
муж — значит снова стать ребенком, который способен вечно играть с одной
и той же погремушкой. Брак! Фу! Ну что может быть хуже?!
Мисс Пру. Так вы меня любите уже меньше вчерашнего?
Тэттл. Да нет, я вам не нужен, и все.
Мисс Пру. Нет, как же такое? Нужны!
Тэттл. Господи боже мой!.. А я говорю, не нужен! Вы позабыли, что
вы женщина и сами не знаете, чего хотите.
Мисс Пру. Сюда идет батюшка, уж он-то знает, чего я хочу!
Входит Форсайт.
Форсайт. Мое вам почтение, мистер Тэттл! А вы, я гляжу, молчун.
Только чего ж от меня прятаться, коли у вас любовь с моей дочкой. Может,
вы хотели, чтоб я своим искусством дознался? Постойте, вы знаете, по-моему,
вы схожи лицом с моей дочерью. Она ведь вылитый мой портрет!
Тэттл. Так, получается, мы с вами похожи? (В сторону.) Что выдумал,
старый нахал! Ну погоди, я тебя вышучу, останешься в дураках. А по-моему,
вы плохо разбираетесь в лицах.
Форсайт. Плохо разбираюсь? Это почему же?
Тэттл. Согласно науке, есть в моем лице нечто особое, скрытое от про-
стого глаза, что сулит мне нежданный выигрыш в брачной лотерее и жену
раскрасавицу да богачку, которую судьба своей волей припасла мне тайно от
востроглазой очевидности, от всех на свете астрологов и самих звезд.
Форсайт. Вот как?! А я сейчас докажу вам, что все это вздор!
Тэттл. Простите, сэр, но я спешу...
Форсайт. Куда это?
Тэттл. Жениться, сэр. Вступить в брак.
Форсайт. Так и меня не грех прихватить, сэр.
Тэттл. Нет, сэр, это будет происходить втайне. Я обхожусь без на-
персников.
Форсайт. Ну а как же быть с родительским благословением?.. Я хочу
сказать: не женитесь же вы без него на моей дочери?!
Тэттл. Я, сэр? Да я вас и знать не знаю — ни вас, ни вашу дочь, сэр.
Форсайт. Господи боже мой!.. Луна, что ли, на вас действует!
Тэттл. Вы угадали, сэр. И я не отступлюсь от своих слов. У меня столь-
ко же любви к вашей дочке, сколько сходства с вами в лице. У меня есть
тайна, которую вы бы хотели знать, да не узнаете, а как узнаете, то пожа-
леете. Знайте, сэр* я прозорлив, как звезды, и исполнен тайны, как ночь.
А сейчас я иду жениться, хотя полчаса назад не имел этого в мыслях, и меня
ждет невеста, которая не ведает о моих планах. Вот вам и загадка. Я знаю,
вы любитель их разгадывать. Если не сумеете ее разгадать, подождите здесь
с четверть часа: я вернусь и все объясню вам. (Уходит.)
Любовь за любовь 205
Мисс Пру. Ну чего вы его отпустили, батюшка? Уж не могли его же-
нить на мне!
Форсайт. Господи милосердный, это к чему же столько слабоумных?!
Ведь он не в себе — того и гляди, бросится!
Мисс Пру. Что же, мне так и оставаться без мужа?! Опять спать
с нянькой и быть дитятей до тех пор, пока она жива?.. А я вот не хочу!
В голове у меня теперь только мужчины, и я себе какого-нибудь раздобуду,
уж так или иначе. Как я подумаю про мужчину, мне прямо худо становится.
Коли я останусь без мужчины, пусть лучше просплю до самой смерти. Ведь
я, едва глаза протру, уж начинаю томиться и мучиться, а с чего — и сама
не знаю! Так лучше мне спать без просыпу, чем от мыслен-то этих чахнуть.
Форсайт. Еще напасть! Видать, и девчонку прихватило. Смотри, отве-
даешь березовой каши, поганка.
Мисс Пру. А мне наплевать! Хочу мужа, и все! А не достанете мне
мужа — я сама о себе позабочусь. Выйду замуж за буфетчика Робина, он го-
ворит, что любит меня. Из себя он казистый — чем мне не муж? Уж он-то на
мне женится, еще спасибо скажет, он сам это говорил.
Входят Скэндл, миссис Форсайт и нянька.
Форсайт. Сам говорил? Я его сейчас выгоню за это, плута! Эй, нянька,
поди сюда.
Нянька. Чего тебе, батюшка?
Форсайт. ЗапиРаи свою барышню и держи под замком, пока я не
скажу. Молчи, поганка! (Няньке.) Делай что велено. Не рассуждай, иди. Да
вели Робину приготовить опись белья и столового серебра. Слышала? Иди,
когда говорят.
Нянька и мисс Пру уходят
Миссис Форсайт. Что случилось, муженек?
Форсайт. Не место здесь тебе рассказывать!.. Дай бог, мистер Скэндл,
чтоб хоть мы в разуме остались! Боюсь, заразное это помешательство у нас
в городе. Ну как Валентин?
Скэндл. Надеюсь, ему снова полегчает. У меня от него поручение к ва-
шей племяннице, Анжелике.
Форсайт. Она ушла с сэром Сэмпсоном и, по-моему, еще не возвраща-
лась.
Входит Бен.
Ах, это мистер Бенджамин! Он нам и скажет, вернулся домой его отец или
нет.
Бен. Кто? Мой отец? Вернулся, да не совсем.
Миссис Форсайт. Это как же понять?
Б е н. А так. Сбрендил он.
Форсайт. Царица небесная!.. Я так и знал!
Бен. Красотку с собой привел, ту самую, кажется, из-за которой брат
Вал спятил. Так и у ней, по-моему, не все дома.
206 Любовь за любовь
Ф ор сайт. Племяшечка моя бедненькая, и она свихнулась! Ну, теперь,
видно, мой черед.
Миссис Форсайт. Да что с ней, не пойму!..
Бен. Вы тут ломайте себе голову, а я двину на Антигуа 91. Может, не след
говорить, только я успею сходить в Ливорно и обратно, а вы все будете по-
пусту гадать да прикидывать. Каким румбом ни плывите — не доискаться
вам до сути.
Миссис Ф ор сайт. Очень уж долго этак гадать!
Бен. Тогда слушайте! На стапеле стоит еще одна пара и вот-вот пустится
в совместное плавание.
Скэндл. Это кто же?
Бен. Мой родитель и та девица, не упомню, как ее звать!
Скэндл. Анжелика?
Бен. Она самая.
Мисси с Ф орсайт. Сэр Сэмпсон и Анжелика?! Да это невозможно!
Бен. Уж как там ни есть, я-то знаю, что говорю.
Скэндл. Вот это история, черт возьми! Прямо не верится.
Бен. Слушайте, приятель, мне-то все равно, верится вам или нет. Я
говорю, что есть, понятно? Они либо поженились, либо скоро поженятся —
не то, так это.
Форсайт. Чистое безумие! Неужто и они помешались?..
Бен. Как оно по-вашему, я не знаю, а по-моему, они совсем голову поте-
ряли, так ей приспичило завести мужа, а ему — пару рогов. Иначе зачем им
жениться... А вот и они.
Входят сэр С э мп с о ну Анжелика и Б акр ем.
Сэр Сэмпсон. Где этот старый ясновидец, дядюшка моей нареченной?
Здравствуй, старина Форсайт! Здравствуй, дядюшка! Пожелайте мне счастья,
дядюшка, как дядюшка и как астролог. Этот брак не предсказан в ваших ка-
лендарях. Ярчайшая звезда голубого поднебесья скатилась ко мне в любов-
ной истоме и все такое прочее, и я теперь чувствую себя под знаком зодиака.
А вы, старина Форсайт, то есть, простите, дядюшка,— вы человек хоть и ста-
рый, дядя Форсайт, а все-таки дожили до моей свадьбы — уж потанцуете
всласть! Будет тебе музыка сфер, старый Лилли, пренепременно будет, и ты
у нас запляшешь по via lactea! *
Форсайт. Громы небесные! Неужто вы женились на моей племяннице?
Сэр Сэмпсон. Еще не совсем, дядюшка. Хотя уже близко к этому. На
расстоянии поцелуя, как видите. (Целует Анжелику.)
Анжелика. Да, дядюшка, это сущая правда. Надеюсь, вы не откажетесь
быть моим посаженым отцом?
Сэр Сэмпсон. Пусть попробует отказаться, я сожгу все его глобусы!
Будет он посаженым отцом. Я его сделаю посаженым отцом, а ты сделаешь
меня отцом, а я тебя матерью, и мы народим столько сыновей и дочек, что
по
введем в смущение даже еженедельную хронику .
* Млечному пути (лат.).
Любовь за любовь 207
Скэндл. Чума его забери! Да где же Валентин? (Уходит.)
Миссис Форсайт. Непостижимо!..
Сэр С э мп с он. Что вы сказали, тетушка? Непостижимо, говорите? О ни
чуточки! Молодые всегда женятся зимой: от стужи защита и грелку вон, а то
забралась она в постель, как хозяйка!
Миссис Форсайт. Рада слышать, что в вас столько огня, сэр Сэм-
псон.
Бен. Ох, боюсь, не огонь это, одно тление! Таким огнем, поди, другому
осветишь дорогу, и все. Девица-то хороша, спору нет, только, будь я лоцма-
ном на твоем судне, отец, ты б ни за что на ней не женился. Ведь это все
равно что идти в проливы ®3 без провианта.
Сэр Сэмпсон. Да как ты посмел открыть рот, черт возьми?! Твое ме-
сто в воде, рыба ты бессловесная! Тоже вылез на сушу! Держись за свой
штурвал, а меня не поучай!
Бен. Да и вы свой из рук не выпускайте, а то как бы не сбиться с курса
на новом-то судне!
Сэр Сэмпсон. Ах ты, наглый бродяга! Решил над отцом шутки свои
морские шутить, сатана проклятый! Ничего, я с тобой рассчитаюсь! Ни гроша
тебе не оставлю. Вот скажите, мистер Бакрем, правда ведь, передаточная так
составлена, что ему, негодяю, не видать наследства? Ему до наследства во-
круг света плыть — не доплыть!
Бакрем. Я сочинил бумагу, как вы велели, сударь. Ни одной законной
лазейки не оставил.
Бен. А у тебя, крючок, небось вся душа лазейками да трещинами исщер-
билась! Кабы выкачать ее насосом, то-то бы вылилось всякой дряни! Говорят,
ведьма и в решете может плыть, а ведь черт небось никогда из душонки твоей
поганой носа не высунет. Вот и все про тебя!..
Сэр Сэмпсон. Замолчи, окаянец!.. Кого там еще несет?!
Входят Тэттл и миссис Фрейл.
Миссис Фрейл. Ах, сестрица, беда ведь какая вышла!..
Миссис Форсайт. Что случилось?
Тэттл. О, мы — несчастнейшие люди на свете: она и я!
Форсайт. Господи милосердный! Что еще?!
Миссис Фрейл. Мистер Тэттл и я... Бедненький мистер Тэттл и я...
Нет, не могу...
Тэттл. Я тоже!.. Бедная миссис Фрейл и я... Мы...
Миссис Фрейл. Обвенчались...
Форсайт. Обвенчались? Как это?!
Тэттл. Скоропостижно... Опомниться не успели, как этот подлец, Дже-
реми, подстроил нам маскарад с ловушкой.
Форсайт. Вы же сами недавно говорили мне, что спешите куда-то —
жениться хотите!
Анжелика. Наверно, мистер Тэттл предполагал добиться взаимности
у меня. Что ж, я ему признательна.
208 Любовь за любовь
Тэттл. Вы угадали, сударыня. Только, право, я и в мыслях не имел
ничего, спаси бог, предосудительного. Нет, но ведь что за казнь — ни с того
ни с сего, неизвестно почему ненароком жениться! Вот уж поистине: не было
печали, так черти накачали!
Анжелика. Да, это очень грустно, если у вас друг к другу нет чув-
ства.
Тэттл. Ни малейшего. По крайней мере у меня, я ведь только за себя
говорю. Я никогда, черт возьми, никем всерьез не увлекался, а уж ею и по-
давно. Бедняжка! Мне очень ее жаль. Ненавидеть мне ее вроде не за что,
а боюсь, солоно ей со мной придется.
Миссис Форсайт (миссис Фрейл). Пусть он и хлыщ, а все лучше
хоть такого иметь, чем быть безмужницей.
Миссис Фрейл (миссис Форсайт). Слава богу, не хуже! Что до меня,
я всегда презирала мистера Тэттла и презирать его сильнее могу лишь в ка-
честве мужа.
Тэттл. Стойте, меня осенила блестящая мысль! Что если нам скрыть эту
историю, черт возьми! Ужели кто-нибудь из присутствующих пойдет о ней
рассказывать?
Бен. Коли вы про меня, приятель, так я могу и выйти.
Миссис Фрейл. Пустые надежды, мой свет. Пастор с этим мошенни-
ком Джереми тут же все растрезвонят.
Тэттл. Ты права, душечка, им рта не заткнешь!
Анжелика. О, вы скоро найдете общий язык, а как привыкнете друг
к Другу, и совсем покойно заживете.
Тэттл. Какой тут покой, черт возьми! Я сегодня глаз не сомкну, ей-
богу!..
Сэр Сэмпсон. Ну и речи! Кто ж это спит в брачную ночь? Я старше
вас и то не думаю спать.
Бен. Еще одна парочка; как есть два капера 9\ погнались за добычей, да
налетели друг на дружку. А жалко мне парня, прямо слов нет! Эй, приятель,
послушай моего совета: когда начнет она в сторону смотреть — а это будет,
по опыту тебе говорю.— так вот, когда начнет она в сторону смотреть, не
держи ты ее. Разве ее браком-то свяжешь?! Она, коли не сумеет поднять
якорь, с цепи сорвется, попомни мое слово! Э! Глядите! И полоумный
пришел!
Входят Валентин, Скэнд л и Джереми.
Валентин. Не полоумный, а дурак. II при случае могу расписаться
в этом.
Сэр Сэмпсон. Что такое?
Валентин. Сэр, я пришел повиниться перед вами и испросить у вас
прощения.
Сэр Сэмпсон. Так ты наконец пришел в рассудок? Очень вовремя,
сэр!
Валентин. Я вас обманывал, сэр. Я не был помешан.
Ф орсайт. Что я слышу?! Не был помешан? Да как же это, мистер
Скэндл?..
Любовь за любовь 20$
Скэндл. Сущая правда, сэр. Ни капельки не был. Он притворялся,,
я свидетель.
Валентин. У меня были на то свои причины. Но вся эта затея была
ни к чему. Я теперь убедился.
Сэр Сэмпсон. Милая затея! Обманывать меня, родного отца! И ты
еще надеялся от этого преуспеть, каналья!..
Валентин. Да, сэр. Когда отец готовит пагубу сыну, он не вправе рас-
считывать на сыновние чувства.
Сэр Сэмпсон. И прекрасно, сэр! Мистер Бакрем, бумага при вас?
(Валентину.) Поставьте, сэр, подпись и печать!
Валентин. Поставлю, сэр. Только сперва я хочу спросить кое о чем
Эту леди.
Сэр Сэмпсон. Извольте сначала узнать, разрешу я или нет. Ему, ви-
дите ли, надо о чем-то спросить эту леди! Нет, сэр, ни о чем вы ее не спроси-
те, покуда не испросите ее благословения, сэр. Эта леДи вступает со мной
в брак.
Валентин. Знаю' СЭР» но хочу услышать это от нее самой.
Сэр Сэмпсон. Что ж, выходит, я вру, сэр? Ты не веришь моим сло-
вам?
Валентин. Простите меня, сэр, но я еще недавно притворялся безум-
цем и потому боюсь сам оказаться жертвой шутки.
Сэр Сэмпсон. Ну скажите ему, чтобы он успокоился! Мистер Бакрем„
приготовьте перо и чернила.
Бакрем. Они при мне, сэр. И документ тоже. Все под рукой.
Валентин подходит к Анжелике.
Анжелика. Да, конечно, вы не день и не два клялись мне в любви,,
и, может быть, искренне. И все же вы должны простить меня, если я пред-
почла исходить из своих интересов, а не из ваших.
Сэр Сэмпсон. Ну как, вы удовлетворены, сэр?
Валентин. Да, сэр.
Сэр Сэмпсон. Что же ваши интриги, сэр? Ваши козни?.. Что они
дали, сэр? Теперь вы подпишете бумагу? Приложите руку и печать?
Валентин. Без промедления, сэр.
Скэндл. Ты что же, и впрямь обезумел, черт возьми?! Решил себя по-
губить?
Валентин. Я обманут в своей мечте, а тот, чьи надежды разбиты, не
дорожит ничем. Я всегда ценил деньги лишь за те радости, которые они мне
доставляли, но единственной моей радостью было угодить этой даме. Каких,
только тщетных попыток я ни делал, пока наконец не убедился, что одна
лишь моя погибель будет ей в утеху, а посему решил подписать передаточ-
ную. Дайте же сюда бумагу!
Анжелика (в сторону). Как великодушен!
Бакрем. Вот передаточная, сэр.
Валентин. А где обязательство, на основании которого я должен под-
писать ее?
210 Любовь за любовь
Б акр ем. Оно у вас, сэр Сэмпсон.
Анже ли ка. Оно у меня, и я поступлю с ним точно так, как со всем, что
во вред Валентину. (Рвет бумагу.)
Сэр Сэмпсон. Что такое?
Валентин. Что я вижу?!
Анжелика (Валентину). Обладай я вселенной, и тогда бы я не была
достойна такой великодушной и преданной любви. Вот моя рука, а сердце
мое всегда было ваше, только его терзало желание удостовериться в искрен-
ности ваших чувств.
Валентин. Я вне себя от изумления и радости, но принимаю на коле-
нях подаренное мне блаженство!..
Сэр Сэмпсон. Как прикажете понимать эти каверзы?
Бен. А так: опять ветер переменился. Пожалуй, отец, придется вам от-
правиться со мной в плавание!
Анжелика. Раз уж я сыграла с вами шутку, сэр Сэмпсон, хочу дать
вам совет, как избегнуть ее в другой раз. Научитесь быть добрым отцом, без
Этого не жениться вам вторично. Я всегда любила вашего сына и ненавидела
вас за черствость. И вот я решила до конца испытать Валентина: вас я тоже
испытала и теперь знаю обоих. У вас столько же пороков, сколько у него
добродетелей, и я затрудняюсь сказать, что меня больше радует — наше
с ним счастье или возможность вас проучить.
Валентин. Не будь мое счастье безмерно, я б еще больше возликовал
от столь приятной неожиданности.
Сэр Сэмпсон. Крокодил, вот ты кто! 95
Форсайт. А и впрямь, сэр Сэмпсон, так все вдруг, точно затмение ка-
кое!
Сэр Сэмпсон. Вы темный старик и впридачу дурак, да и я не лучше.
А ваши звезды — лгуньи. Я готов проклинать их, пока жив, а заодно и себя,
и вас, и всех на свете! Ведь как обманули, обошли, прельстили, и кто — баба!
Тошно и подумать! (Уходит.)
Тэттл. Коли джентльмен так огорчен потерей жены, я могу уступить
ему свою. (Джереми.) А, ты здесь, приятель! Я по гроб жизни обязан тебе
своим счастьем!
Джереми. Десять тысяч извинений, сударь! Уж такая оплошность выш-
ла. Сами видите, барин-то мой никогда не был помешанным, даже в мыслях
того не имел. Потому и получилось.
Валентин. Примите мою благодарность, Тэттл. Вы чуть было не поме-
шали мне попасть в рай, но сами волей судьбы попали в чистилище. И по-
делом.
Скэндл. Я слышу, музыканты настраивают скрипки. Их позвал сэр
Сэмпсон — играть на своей свадьбе. Как же не воспользоваться их услугами,
когда все так славно обернулось! И хоть сейчас утро, давайте потанцуем.
Валентин. С превеликой охотой, дружище. Я за все, что сегодня
будет способствовать нашей радости и веселью.
Скэндл. Зови же их, Джереми!
Анжелика. Конец всем притворствам, Валентин! И если моя прежняя
Любовь за любовь 211
холодность к вам сменится беспредельной нежностью, не подозревайте меня
в лицемерии.
Валентин. Мне не страшны подозрения, ибо я намерен любить вас
такой безграничной любовью, что ваша нежность растворится в моей. Ваша
любовь лишь в том случае покажется чрезмерной, если не хватит моей.
Анжелика. Не спешите давать обеты. Сами знаете: вам легче залезть
в долги, чем их выплатить.
Валентин. Потому я и отдаю себя на вашу волю — делайте со мной
что хотите.
Скэндл. Музыканты ждут.
Все танцуют.
(Анжелике.) Сударыня, вы дали нам пример редкой справедливости: наказа-
ли жестокого отца и наградили верного любовника. Но вы сделали и еще
одно доброе дело, за которое благодарю вас я. Я был противником женщин,
вы ж обратили меня в свою веру. Я перестал думать, что женщины, подобно
Фортуне, слепо раздают свои милости — и тем, кто их не стоит, и тем, кто
в них не нуждается.
Анжелика. Вы возводите на женщин жестокую напраслину. Обвиня-
ете нас в несправедливости, дабы скрыть, что сами небогаты достоинствами.
Каждый из вас хочет добиться любви, да не каждому хватает выдержки ее
дождаться. Почти все мужчины — притворщики и повесы. Они делают вид,
что поклоняются нам, а у самих ни веры, ни усердия. Лишь немногие, подоб-
но Валентину, готовы пойти на муки и пожертвовать выгодой ради любви!
Восхищаясь мною, вы спорите против тех, кто утверждает,
Что редкость в век наш лицемерный
С душою женщина и рыцарь верный!
Все уходят.
ЭПИЛОГ,
КОТОРЫЙ ЧИТАЕТ МИССИС БРЕЙСГЕРДЛ
В ВЕЧЕР ОТКРЫТИЯ НОВОГО ТЕАТРА
По воле Провиденья нынче тут
Актеров неприкаянных приют;
На улице-то непогода злая,
А здесь театр, хоть на манер сарая 96.
Обмозговав все, что случилось с нами,
Я вспомнил, как, играючи словами
И мудростью пугая лицедеев,
Поэты бодро корчат книгочеев.
Любовь девиц корыстно благосклонных,
Естественно, нуждается в дублонах,
Что ж не спроворить сотенку-другую,
212 Любовь за любовь
Расхожею ученостью торгуя?!
Нам возвестили умников глаголы
О мудрецах Пифагорейской школы 97.
(Кажись, латиняне иль греки те же...)
А мы и рот раззявили, невежи!
Так нам поэты рассказали в прозе
Об этом... как его?.. Ме-там-пси-хо-зе 98,
Переселены! душ, увы, бесплотных,
В рогатый скот или в иных животных,
А много лет спустя, спьяна иль сдуру,
Вдруг снова в чью-то человечью шкуру...
Актеров душам уподоблю смело:
Из зала в зал они, как те из тела в тело!
Мудрец был Аристотель, но, похоже,
Живет его душа в ослиной коже
Иль, не сыскав для помыслов прокорму,
Вселилась в тело щеголя, как в форму!
Мы игрывали в театральных храмах,
В отличнейших трагедиях и драмах,
А нынче здесь, вот в этом корте крытом,
Над комедийным корчимся корытом!
Здесь было много чемпионов ярых,
Здесь взвизгивали дамы в шароварах,
А нынче — ни мяча и ни ракетки,
Но метки шутки и намеки едки!
И этот корт нам в непогоду сладок,
Ведь, истинно скажу вам, непорядок,
Сменив с пяток сценических площадок,
Вернуться вспять к навозу прежних грядок!
Зависим мы от вашего каприза,—
Страшусь я неприятного сюрприза,
Ведь прогореть способна антреприза!
Но мы от вас, конечно, ждем поддержки,
Ведь не затем пошли вы на издержки,
Чтоб нас потом в лихой беде покинуть
II, так сказать, из дела душу вынуть!
Мы очень просим вас помочь по силе
Возможности... А то бы не просили!
Ведь лицедеям по колено море,
Пока они у публики в фаворе!
ТАК ПОСТУПАЮТ В СВЕТЕ
1700
Audire est орегае pretium, procédera recte
Qui moechis non vultis.
Horat. Lib. I, Sat. 2*
Metuat, doti deprensa.
Horat. Lib. I, Sat. 2**
ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО
МИСТЕРУ КОНГРИВУ ПО СЛУЧАЮ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
ЕГО КОМЕДИИ «ТАК ПОСТУПАЮТ В СВЕТЕ»
Хотя, былой источник наслажденья,
Театр — сегодня только развлеченье
И остроумья грубый фарс милей
Толпе сидящих в зале дикарей,
Поэт, ты пишешь, не считаясь с риском,
Лишь для немногих — тех, кто вкусом взыскан.
И все ж хвалу стяжать у них одних —
Задача, Конгрив, выше сил твоих.
Хлыщи, которых ты бичуешь больно,
Твой гении признают непроизвольно:
Попробуй не смеяться, коль смешпо?
Легко ль не выпить там, где есть вино?
Ты наделен талантами такими,
Что с жанрами справляешься любыми.
Воспета Арабелла 4 так тобой,
* Выслушать стоит вам, тем, что успеха в делах не желают,
Бабникам,— сколько страдать приходится им повсеместно.
Гораций. Сатиры (I, 2, 37—38)
** (Уличенная мужем в неверности) страшится жена за приданое.
Гораций. Сатиры (I, 2, 131)
(Перевод М. Дмитриева и II. С. Ги}щбурга)
214 Так поступают в свете
Что сладостней не спеть и ей самой.
Любого, преисполнившись печалью,
Ты взволновать способен пасторалью.
«Пастора»! 2 — пастухи твердят в слезах.
«Пастора»! —эхо вторит им в полях.
Когда твоя живописует муза
В бою с коня упавшего француза,
Кому Вильгельм 3, ведя к победе рать,
Дарует жизнь, что вправе был отнять,
Ты говоришь о деле достославном
Стихом, ему по благородству равным.
Твой тонкий вкус и мастерство твое
Комедии вернули роль ее.
Нас научил ты осуждать сурово
То, что мы были восхвалять готовы.
На сцену перенес ты высший свет
И доказал: меж них различий нет —
Играет факт, как лицедей играет,
Хотя второго первый презирает.
Но как твой дар ни многогранен, он
В трагедии особенно силен.
Ты в каждого вселить умеешь жалость,
Чтоб с общей скорбью личная сливалась.
Какой-нибудь забывчивой вдове,
У коей лишь забавы в голове,—
И той не плакать трудно, слыша пение
Твоей «Невесты в трауре» 4 на сцене.
Ты в горе нас ввергаешь и бодришь:
Мы чувствуем, как ты нам повелишь.
Кто наполнял нежней и с большим тщаньем
Сердца друзей сочувствием к страданьям,
Которые для нас измыслил сам,
Солгав лишь в этом — только в этом — нам?
Твори ж, поэт, и дальше нам на счастье,
В нас боль целя и умеряя страсти.
Ричард Стиль 5
ДОСТОПОЧТЕННОМУ РАЛЬФУ, ГРАФУ МОНТЭГЮ И ПРОЧИЛ 6
Милостивый государь!
Не знаю, не обвинит ли меня свет в тщеславии за то, что я посвятил эту комедию
вашей милости, но уже сама по себе надежда избежать подобного обвипения свиде-
тельствует о некотором тщеславии. Сочинителя, хоть однажды удостоившегося чести
Так поступают в свете 215
беседовать с вами, милорд, вряд ли заподозрят в том, что он без должного рассужде-
ния представил свое детище на суд вашей милости; и все же он заслуживает упрека
в излишней самоуверенности, поскольку не боится услышать мнение вашей милости.
Каковы бы ни были недостатки этой пьесы, пока она принадлежит только мне,
все они возместятся с того момента, когда она станет также и вашей. И коль скоро
посвящение это способно послужить мне защитой, я тем более ценю честь, каковую
вы оказали мне, позволив его написать.
Пьеса эта имела успех у зрителей, вопреки моим ожиданиям; ибо она лишь в ма-
лой степени была назначена удовлетворять вкусам, которые, по всему судя, господ-
ствуют нынче в зале.
Персонажи, выводимые на потеху публике в большинстве наших комедий, так
безнадежно глупы, что они, по скромному моему суждению, не смешить должны,
а огорчать здравомыслящего и благовоспитанного зрителя. Они скорее вызывают
сострадание, нежели презрение, и вместо веселья должны бы пробуждать в нас жа-
лость.
Эта мысль побудила меня задумать характеры, которые будут смешны не в силу
своей природной глупости (она ведь неисправима и потому неуместна для сцены),
а больше из-за желания во что бы то ни стало выказать свой ум; стремление сойти
за умника совсем не есть признак ума. Придумать подобный характер — отнюдь не
легкая задача, и вдобавок весьма мало надежды, что он полюбится публике; ибо мно-
гие приходят в театр, желая покритиканствовать, а посему высказывают свой суд,
еще не разобравши цели. Я недавно имел случай удостовериться в этом; моя пьеса
шла уже два или три дня, прежде чем сии поспешные судьи успели порядком разоб-
раться в различии между Уитвудом и Трувитом 7.
Я вынужден просить прощения у вашего сиятельства за уклонение от сути моей
Эпистолы; однако, не желая быть обвиненным в неуместной дерзости, прошу вашего
дозволения разъяснить побудившую меня к этому причину и хоть отчасти найти
оправдание тому, что я вверяю свою комедию вашему покровительству. Только при
содействии вашей милости те немногие, в чьи творения вложены искусство, страсть
и труд, могут рассчитывать на признание; ибо нынче всех сочинителей ровняют
продажным словом «поэт».
Теренций, самый безупречный из всех авторов, имел своих Сципиона и Лелия 8, не
столько себе в помощь, сколько для поддержания славы; и как ни были велики его
собственные заслуги, очевидно, без них ему было не обойтись.
Отточенность его стиля, совершенство языка и правдивость характеров — все эти
перлы не способна была оценить основная часть его публики; самые грубые шутки
Плавта 9, вызывавшие суровое осуждение Горация 10, были куда более по вкусу толпе:
тот, кто пришел посмеяться в последнем актеи, радуется двум-трем неуместным
шуткам, а не искусно построенной развязке.
Как бы ни были совершенны комедии Теренция, ему еще благоприятствовала
судьба. Ведь основу для него заложил Менандр 12; сюжеты Теренция в большинстве
своем позаимствованы, а характеры пришли к нему уже готовыми. Он следовал
Менандру, но и тот без большого труда создавал свои характеры — ведь они роди
лись из наблюдений Теофраста 13, учеником коего он являлся; а Теофраст, как из-
вестно, был не только учеником, но и прямым преемником Аристотеля14, первого
и величайшего учителя поэзии. Все это были великие образцы для подражания. Но
216 Так поступают в свете
еще одно счастливое обстоятельство, и притом немалое, помогало Теренцию совер-
шенствовать стиль своих комедий, служивший им украшением, и правдиво изобра-
жать людские нравы, а именно — та свобода, какой он пользовался в общении с
Лелием и Сципионом, двумя влиятельнейшими и образованнейшими людьми своего
времени. А ведь возможность подобного общения есть единственно надежное сред-
ство для создания яркого диалога.
Если окажется, что в какой-то части своей комедии я достиг большей точности
в языке и стиле или, по крайней мере, заметно улучшил их по сравнению с написан-
ным мною прежде, я почту себя обязанным с благодарностью и гордостью приписать
оное чести общения с вашей милостью и с вашими во всем достойными вас друзьями,
в обществе которых я пребывал прошлым летом в поместье вашего сиятельства; ибо
как раз после этого и была написана моя комедия. Если же я не преуспел в своем
искусстве, остается лишь пожалеть, что обществом лиц, многие из которых вполне
подстать Сципиону и Лелию, пользовался тот, кто талантом своим уступает Терен-
цию.
Мнится мне, что поэзия является едва ли единственным из искусств, не притя-
зающим доселе на покровительство вашей милости. Архитектура и живопись к вели-
кой чести нашей родины процветают под влиянием вашим и попечением, меж тем
как поэзия, эта старшая из сестер и праматерь многих искусств, отступилась, очевид-
по, от исконного своего права, пренебрегши своим долгом перед вашей милостью и
дозволив другим, появившимся позже искусствам укрепиться в расположении вашем,
для которого у нее куда больше оснований. Поэзия по природе своей священна для
тех, кто отмечен величием и добротой; меж ними есть род взаимного тяготения, и
великие к ней благосклонны. Обращаться к ним — привилегия поэзии, у них же —
исключительное право ей покровительствовать.
Сей неоспоримый принцип служит главным оправданием для сочинителей, посвя-
щающих свои творения великим личностям. И все же я хотел бы надеяться, что мое
обращение к вам не отмечено искательством, большинству оных сочинений прису-
щим; и коль скоро я сумею отличить вашу милость среди достойнейших, пусть мое
подношение займет особое место среди других благодаря чрезвычайному моему
почтению к вам и убедит вашу милость, сколь высоко ценит ваше радушие и огром-
ные заслуги вашего сиятельства
покорный и безмерно благодарный слуга
Уильям Конгрив
ПРОЛОГ,
КОТОРЫЙ ЧИТАЕТ МИСТЕР БЕТТЕРТОН
Поэты — вид несчастнейший глупцов:
Рок, с прочими не строгий, к ним суров.
Они — Фортуны всемогущей чада,
Но мать их в дураках оставить рада:
Ей тех милей, кто от нее рожден,
Так поступают в свете 217
Сыны Природы, дураки с пелен.
Вот этим, как птенцам кукушки злобной,
В ее гнезде, для них чужом, удобно —
Она, все блага отдавая им,
Не оставляет ничего своим.
Поэт есть жертва зрителей столицы:
За карты с ними как бы он садится,
Но даже если первый куш сорвет,
Ему едва ль вторично повезет,
А проиграв однажды, он — банкрот.
Вчера снискав благоволенье зала,
Сегодня автор может впасть в опалу,
И уж тогда его не пощадят:
У нас заслуги прежние не чтят,
А тот, кто уповал на них беспечно,
С Парнаса изгоняется навечно.
Пусть драматург клянется, что убил
На пьесу много времени и сил —
Тем хуже! Он не стоит сожалений,
Коль глупость — плод столь долгих размышлений.
Пусть слово даст, что зла не затаит,
Коль зал иную сцену освистит —
Ложь! Это он, себя спасая, льстит.
Пусть остр его сюжет и мысли новы —
Вздор! Это вкуса признаки дурного...
Извольте же, не будет вам сатир —
К чему они, коль совершенен мир?
Раз оскорбленье видят в поученье,
Цель автора — лишь ваше развлеченье.
А коль показан им дурак иль плут,
Не злитесь: их ведь нет меж вами тут.
Скажу вам покороче: пьеса эта —
Создание смиренного поэта,
Который, как спектакль ни примет зал,
Ваш приговор заранее признал.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА15
Мужчины
Ф ейн елл, влюбленный в миссис Марвуд.
Мираб елл, влюбленный в миссис Милламент.
У ит ву о 1поклонники миссис Милламент.
Петъюлент J
Сэр У ил фу л У ит ву д, сводный брат Уитвуда и племянник леди Уиш-
форт.
Уейтвелл, камердинер Мирабелла.
Женщины
Леди Уишфорт, ненавистница Мирабелла, который прежде для видимо-
сти за ней ухаживал.
Миссис Милламент™, племянница леди Уишфорт, красавица, влюблен-
ная в Мирабелла.
Миссис Марвуд, подруга мистера Фейнелла, влюбленная в Мирабелла.
Миссис Ф ей и ел л, дочь леди Уишфорт и жена Фейнелла, некогда состо-
явшая в дружбе с Мирабеллом.
Фойбл, служанка леди Уишфорт.
Mинсинг, служанка миссис Милламент.
Слуги, служанки, лакеи, танцоры.
Место действия — Лондон.
Время действия — эпоха, современная автору.
Так поступают в свете 219
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Шоколадная 17
Мираб елл и Ф ейнелл встают из-за карт;
около них хлопочет служанка Бетти.
M up аб елл. Везет же тебе, Фейнелл !
Ф ейнелл. На сегодня хватит?
Мираб елл. Как хочешь. Можно еще, чтобы доставить тебе удоволь-
ствие.
Фейнелл. Не стоит. В другой раз будешь повнимательнее — отыграешь-
ся, а сегодня тебе не до карт — ты думаешь о чем-то другом. Равнодушие
партнера к неудаче портит удовольствие от выигрыша. Играть с мужчиной,
который безразличен к проигрышу, все равно что завести интрижку с жен-
щиной, равнодушной к своей репутации.
Мир а 6 елл. О, ты привереда и гурман!
Фейнелл. Объясни, откуда эта сдержанность? Ты чем-то расстроен?
Мираб елл. Отнюдь. Просто я нынче серьезен, а ты весел, вот и все.
Фейнелл. Признайся, вчера после моего ухода ты поссорился с Мил-
ламент? Фокусы моей прелестной кузины могут вывести из себя даже стоика.
Или пока ты сидел у них, явился какой-нибудь хлыщ и был встречен как луч-
ший друг?
Мир аб е лл. Ты угадал: пришли Уитвуд и Петьюлент. Мало того, изво-
лила пожаловать моя ненавистница — ее тетка, она же — твоя теща, старуха
Уишфорт. Теперь тебе ясно?
Фейнелл. Вот что! У этой леди к тебе давняя приязнь и — не без при-
чины. А жены моей там не было?
Мираб елл. Была. А еще миссис Марвуд и несколько дам, которых я не
знаю. Увидев меня, они помрачнели и зашептались; потом стали громко жа-
ловаться на ипохондрию и погрузились в молчание.
Фейнелл. Им, видно, не терпелось от тебя избавиться.
Мираб елл. Потому я и решил не трогаться с места. В конце концов ста-
руха прервала тягостное молчание и разразилась филиппикой против долгих
визитов. Я сделал вид, что не понял, но тут к ней присоединилась Милламент.
Тогда я встал и с натянутой улыбкой объявил, что, по-моему, гостю не так
уж трудно понять, когда он становится в тягость. Она залилась краской, а я
удалился, не дожидаясь ответа.
Ф ейнелл. Ты напрасно на нее дуешься, она сказала так лишь в угоду
тетке.
Мир аб елл. Она сама себе хозяйка и не обязана ходить у старухи на
поводу.
Ф ейнелл. Ну что ты! Она же потеряет половину приданого, если вый-
дет замуж без согласия тетки!
Мираб е л л. В ту минуту мне было бы куда приятней, прояви она по-
меньше осмотрительности.
220 Так поступают в свете
Ф ейнелл. Я понимаю, почему ты им так мешал! Вчера у них был оче-
редной шабаш: они собираются трижды в неделю поочередно друг у друга
и проводят дознание, как коронер над трупом18, только покойника им заме-
няет чье-нибудь доброе имя. Мы с тобой им не компания: они постановили
не принимать в свою секту мужчин. Но во избежание сплетен кто-то предло
жил допустить одного или двух. Вот они и выбрали Уитвуда и Петьюлента.
Мираб ел л. И кто же настоятельница этой общины? Ручаюсь, леди
Уишфорт: она повсюду твердит о своей ненависти к мужскому полу и со всей
энергией пятидесяти пяти лет ратует за платонизм и фруктовые наливки.
А потомство пусть само печется о себе — ей-то ведь больше не плодиться.
Фейнелл. Не разгадай она, что твое внимание к ней притворно и ты
втайне любишь ее племянницу, она, пожалуй, не стала бы такой муженена-
вистницей. Если бы ты искуснее притворялся, все шло бы в согласии с за-
конами природы.
M up а б ел л. Я делал все, что в человеческих силах, конечно, до извест-
ного предела. Я льстил ей без зазрения совести и даже взял на душу грех —
посвятил ей стихотворение. Мало того, я подговорил приятеля сочинить
памфлет, в котором она обвинялась в любовной связи с молодым человеком,
а сам вдобавок сообщил ей, что злые языки болтают, будто она вдруг очень
располнела. А когда ее свалила водянка, убедил, что в городе ходят слухи,
она, мол, лежит родами. Если и этого мало, черт возьми, значит, для убла-
жения старухи надлежало и в самом деле переспать с ней! Но на это меня
уже не хватило. Впрочем, разоблачением я обязан твоей приятельнице и
подруге твоей жены — миссис Марвуд.
Ф ейнелл. С чего вдруг она так на тебя ополчилась? Может, она делала
тебе какие-нибудь авансы, а ты пренебрег ими? Женщины неохотно прощают
подобное невнимание.
Мирабелл. До недавнего времени она держалась со мной любезно. Но
я, признаться, не из числа хлыщей, которые склонны дурно истолковывать
воспитанность дамы и полагать, что если она им кое-что позволяет, то, зна-
чит, позволит уж все.
Фейнелл. Ты настоящий кавалер, Мирабелл. И хотя у тебя хватит
жестокосердия не ответить на страсть дамы, ты достаточно великодушен, что-
бы печься о ее чести. Однако наигранное безразличие выдает тебя с головой.
Ты отлично знаешь, что пренебрег ею.
Мираб ел л. Зато твой интерес к этому делу отнюдь не кажется наиг-
ранным. Твои мысли явно больше заняты упомянутой дамой, чем женой.
Ф ейнелл. Постыдись, дружище! Если станешь отпускать колкости в мой
адрес, я вынужден буду тебя покинуть и поискать себе партнеров в соседней
комнате.
Мираб ел л. А кто там?
Фейнелл. Уитвуд и Петьюлент. (Бетти.) Подай мне шоколаду. (Уходит.)
Мирабелл. Который час, Бетти?
Бетти. Да скоро в церкви венчать перестанут19, сэр. (Уходит.)
Мирабелл. А ведь в самую точку попала, негодница! (Смотрит на свои
часы.) Батюшки! Уже почти час!
Так поступают в свете 221
Входит слуга,
А, ты вернулся! Ну как, свершилось великое событие? Что-то ты очень
скучный.
Слуга. Там столько набежало парочек к Панкрасу20 — страх, сударь:
выстроились друг за дружкой — хоть сейчас в контрданс! Наши-то оказались
в хвосте — никакой тебе надежды поспеть. А тут еще пастор хрипнуть стал —
мы испугались: а ну как совсем голос потеряет, пока до нас очередь дойдет!
Вот и кинулись мы на Дыокс-Плейс21 — там их в миг окрутили.
Мирабелл. Так ты уверен, что они обвенчались?
Слуга. Обвенчались и в постель легли, сударь! Сам видел.
Мирабелл. Свидетельство у тебя?
Слуга. Вот оно.
Мирабелл. А что, портной принес платье Уейтвелла и новые ливреи?
Слуга. Принес, сударь.
Мирабелл. Прекрасно. Так вот, возвращайся домой, слышишь, и пусть
они там не расходятся до моего приказа. Пусть Уейтвелл навострит уши и
ждет, а наша курочка почистит перышки и спешит к Пруду Розамонды 22 —
я буду ее ждать там в час дня. Мне надо увидеться с ней, прежде чем она
вернется к хозяйке. И если ты не хочешь, чтоб тебе оторвали уши, держи язык
за зубами. (Слуга уходит.)
Возвращается Ф ейн ел л, за ним Бетти.
Ф ейнелл. Видно, тебе повезло, Мирабелл: ты заметно повеселел.
Мирабелл. Я тут затеял одну шутку, пока не могу тебе рассказать. Хо-
рошо, что они сегодня не сходятся на шабаш. Не пойму, Фейнелл, как это тьи
женатый, а следовательно — осмотрительный человек, позволяешь жене со-
стоять в их секте.
Фейнелл, Право, я не ревнив. К тому же там все женщины и наши род-
ственницы. А что до вхожих туда мужчин — они не опасны: их никто в грош
не ставит.
Мирабелл. Ну, я другого мнения. Если мужчина хлыщ, тут-то и жди
сплетен. Ведь у женщины, если она не совсем дура, есть лишь один повод
водиться с мужчиной.
Фейнелл. Ужели всякий раз, когда Уитвуд болтает с Милламент, тьг
ревнуешь ее?
Мирабелл. Не столько ревную, сколько начинаю сомневаться в ее уме.
Фейнелл. Ты несправедлив: ума ей не занимать.
Мирабелл. Она достаточно хороша собой, чтобы внушать мужчинам
подобные мысли, и слишком воспитанна, чтоб оспаривать подобные похвалы.
Фейнелл. Сдается мне, что для пылкого любовника ты слишком боль-
шой критикан: ты видишь все слабости возлюбленной.
Мирабелл. Для критикана я слишком пылкий любовник. Я люблю ее
со всеми недостатками. Больше того, за них-то я и люблю ее. Капризы Мил-
ламент так искусны, а может быть, так натуральны, что ничуть ее не портят.
В других женщинах манерность отвратительна, ей же она придает обаяние.
222 Так поступают в свете
Признаюсь тебе, Фейнелл: однажды, обиженный ею, я в отместку разобрал
всю ее по косточкам; рассмотрел в отдельности ее недостатки, изучил их и
даже запомнил на память: реестр был так велик, что рано или поздно должен
был побудить меня возненавидеть ее от всей души. Мало-помалу я так при-
вык перебирать в уме погрешности Милламент, что под конец, вопреки моим
намерениям, они перестали меня отталкивать. И вот наступил день, когда я
мог думать о них без всякого раздражения. Теперь они кажутся мне столь же
привычными, как и мои собственные. Похоже, близок день, когда я начну до-
рожить ими в той же мере.
Фейнелл. Женись на ней, мой тебе совет! Пусть ее прелести будут тебе
хоть в половину так же знакомы, как пороки, и, клянусь жизнью, ты обре-
тешь покой.
Мирабелл. Ты так думаешь?
Фейнелл. Ручаюсь своим опытом. Я человек женатый, мне ли того не
знать.
Входит рассыльный.
Рассыльный. Не здесь ли находится некий сквайр Уитвуд?
Бетти. Здесь. А вам он зачем?
Рассыльный. У меня письмо от его брата сэра Уилфула. Велено пере-
дать в собственные руки.
Бетти. Он в соседней комнате, приятель. Иди вот туда. (Рассыльный
уходит.)
Мирабелл. Как! В столицу прибыл глава клана — сэр Уилфул Уитвуд?
Фейнелл. Его нынче ждут. Он тебе знаком?
Мирабелл. Видал однажды. По-моему, он подает надежды со временем
стать изрядным чудаком. Кажется, ты имеешь честь быть с ним в родстве?
Фейнелл. Да. Он — сводный брат нашего Уитвуда. Покойница матушка
его была сестрой леди Уишфорт, моей тещи. Женись на Милламент и тоже
станешь величать его кузеном.
Мирабелл. Что ж, лучше быть ему родственником, чем знакомым.
Фейнелл. Он прибыл в Лондон, чтоб снарядиться в путешествие.
Мирабелл. Господи! Ведь ему же за сорок.
Фейнелл. Неважно. Пусть Европа убедится, что Англия располагает
болванами всех возрастов. В этом наша гордость.
Мирабелл. А почему бы парламенту, чтоб уберечь честь нации, не из-
дать закон, запрещающий вывоз дураков?
Фейнелл. О ни в коем случае! От этого был бы один вред. Лучше
немного потерять на вывозе, чем пострадать от чрезмерного производства и
отсутствия сбыта.
Мирабелл. А что, дурь этого странствующего рыцаря сродни глупостям
его здешнего братца?
Фейнелл. Ничуть. Наш Уитвуд так же мало схож с упомянутым рыца-
рем, как мушмула с диким яблоком, хоть их и можно привить на одной ветке.
Первая тает во рту, второе — не проглотишь; в первой — сплошь мякоть, во
втором — одна сердцевина.
Так поступают в свете 223
Мирабелл. Первая сгниет прежде, чем поспеет, а второе — никогда не
поспеет: так и сгниет.
Ф ейн ел л. Сэр Уилфул представляет собой странную смесь робости и
упрямства. Пьяный, он походит на влюбленное чудовище из «Бури» 23 и ведет
себя в том же духе. А его столичный родственник, надо отдать ему должное,
не лишен добродушия и не всегда безнадежно глуп.
Мирабелл. Не всегда. Глупость одолевает его в тех случаях, когда ему
изменяет память или когда под рукой не оказывается тетрадочки, в которую
он заносит чужие мысли. Он дурак с хорошей памятью и пригоршней чужих
острот. Он из тех, чью болтовню мы терпим лишь потому, что от нее 'никуда
не денешься. У него одно прекрасное свойство — он не спорщик: так дорожит
репутацией человека, наделенного чувством юмора, что готов принимать ос-
корбление за шутку, а откровенную грубость и брань за иронию или ро-
зыгрыш.
Ф ейн е л л. Если ты еще не закончил его портрет, можешь дописать с на-
туры. Вот он собственной персоной — прошу!
Входит Уит в у д.
Уитвуд. Ну посочувствуйте мне, голубчики! Пожалейте меня, Фейнелл!
И вы тоже, Мирабелл.
Мирабелл. Охотно.
Фейнелл. Но в чем дело?
Уитвуд. Мне не было писем, Бетти?
Бетти. Нешто рассыльный не вручил вам только что?
У и т в у д. Ну да, а еще не было?
Бетти. Нет, сударь.
Уитвуд. Какая досада! Ужасная досада! Рассыльный этот — осел, вьюч-
ное животное!—принес мне письмо от моего безмозглого брата — тяжело-
весное, как речь о добродетелях усопшего или стихотворный панегирик одно-
го поэта другому. Но самое ужасное, что этот эпистолярный опус лишь пред-
шествует появлению своего создателя.
Мирабелл. И такой дурак приходится вам братом!
Уитвуд. Только сводным. Сводным, а не родным, честное слово!
Мирабелл. Что ж, тогда он, возможно, лишь сводный дурак.
Уитвуд. О, это прекрасно, Мирабелл, le drôle*! Просто прекрасно! Впро-
чем, хватит про него, черт подери! Как поживает ваша супруга, Фейнелл?
Я, кажется, болтаю вздор, а все, чтоб отделаться от мысли об этом ироде.
Простите великодушно, что вам, столичному жуиру, я задал столь неуместный
и слишком личный вопрос. Право, я говорю, что в голову взбредет,— словно
какая-нибудь вековуха на свадьбе. И все же, миссис Фейнелл — редкостная
женщина.
Фейнелл. Хорошо, что вы не думаете, о чем говорите, а то ваши хва-
лебные речи преисполнили бы меня тщеславием или ревностью.
* Плут, пройдоха (франц.).
224 Так поступают в свете
У ит в у д. Во всей столице один только Фейнелл ладит с женой. А ваше
мпение, Мирабелл?
Мираб ел л. Если вам нужно знать в точности, пойдите, справьтесь у нее
самой.
Уитвуд. Послушайте, Мирабелл!..
Мирабелл. Да?
Уитвуд. Примите мои извинения, голубчик. Я что-то хотел спросить, да
лозабыл...
Мирабелл. Признателен вам от души.
Уитвуд. Уж вы простите: такая стала память — никуда!..
Мирабелл. Остерегайтесь подобных извинений, Уитвуд. Все знакомые
мне глупцы непременно жалуются либо на память, либо на сплин.
Фейнелл. Куда вы подевали Петьюлента?
Уитвуд. Он сидит там, считает свои деньги — час назад они были моими.
.Мне сегодня безбожно не везло.
Фейнелл. Дайте ему обыграть вас в карты: вы ведь всегда побьете его
в остроумии. Поскольку вам достался ум, отпущенный на вас обоих, пусть
^му хоть в чем-нибудь повезет.
Мирабелл. А по-моему, Петьюлент не склонен считать, что вы острите
удачнее его, Уитвуд.
Уитвуд. Перестаньте, прошу вас! Вы сегодня не в духе и готовы спо-
рить по любому поводу. Петьюлент — мой друг и порядочный малый. Он —
змилейший человек и кое-что знает: честное слово, он не лишен остроумия —
надо отдать ему должное. Он мой друг, и мне не след говорить о нем дурно.
А если его невысоко ценят в свете, то не стоит его за это обливать презре-
нием. Так что, не обижайте моего друга.
Фейнелл. Но вы же не считаете, что ваш друг — образец воспитан-
ности?
Уитвуд. Нет, конечно, у этого бездельника ужасные манеры, черт бы
сто подрал: поведение под стать какому-нибудь судебному приставу, что прав-
да, то правда. Очень жаль, честное слово! А так, он вообще энергичен,
с огоньком!
Мирабелл. А как насчет храбрости?
Уитвуд. Честное слово, чего не знаю, того не знаю. Но честное слово,
если он с чем-то не согласен — никому не даст спуску.
Мираб ел л. Даже мужчине, которого побаивается, или женщине, кото-
рую любит?
Уитвуд. Тут вы правы: он своих слов наперед не обдумывает. Но у всех
свои слабости. Вы к нему слишком строги, честное слово! А я его прощаю:
оправдываю все его недостатки, кроме одного или двух. Один у него, без
сомнения, есть. Будь он моим братом, я б и тогда его осудил. Тут действи-
тельно остается желать лучшего.
Мирабелл. Так поделитесь с нами этой тайной, Уитвуд.
Уитвуд. Нет, уж вы меня простите! Чтоб я выставил напоказ изъян моего
друга! Увольте, голубчик, не могу!
Так поступают в свете 225
Ф ейнелл. Наверно, ему недостает искренности или еще какого-нибудь
пустяка.
Уитвуд. Если бы! Кто же за подобное осудит остроумца? Требовать
искренности от острослова не разумнее, чем постоянства от красавицы. В пер-
вом случае это свидетельствовало бы о том, что скудеет ум, а во втором —
убывает красота.
Мирабелл. Может быть, он, по-вашему, слишком самонадеян?
Уитвуд. Нет, нет! Это всего лишь азарт спорщика и желание неустанно
участвовать в разговоре.
Ф ейнелл. Может, слишком невежествен?
Уитвуд. Что вы — это его счастье! Будь он образованней, как бы он вы-
казал свой природный ум?
Мирабелл. Ну, тогда косноязычен?
Уитвуд. А вы знаете, мне это в нем теперь даже нравится — косноязы-
чие позволяет мне порой выступать при нем толмачом.
Ф ейнелл. Нахален?
Уитвуд. Нет, не то.
Мирабелл. Тщеславен?
Уитвуд. Нет.
Мирабелл. Ага! Наверно, дело в том, что подчас он сдуру выкладывает
всю правду: не хватает ему смекалки придумать что-нибудь похитрей.
Уитвуд. Что? Правду?.. Ха-ха-ха! Ну так вот, слушайте: он вообще не
говорит правды. Ясно? Он лжет, как горничная, как привратник у знатной
дамы. Вот в чем его слабость.
Входит кучер.
Кучер. Не здесь ли мистер Петьюлент, хозяюшка?
Бетти. Здесь.
Кучер. Три дамы там, у меня в карете, желали бы с ним поговорить.
Ф ейнелл. Каков Петьюлент, а? Слыхали: целых три!
Бетти. Сейчас я скажу ему.
Кучер. И еще подайте им две чашки шоколада и стакан коричной на-
стойки24. (Бетти и Кучер уходят.)
Уитвуд. Не иначе — две досужие шлюхи и сводня, страдающая одыш-
кой. Теперь вы знаете, кто эти дамы.
Мирабелл. А вы, я вижу, на короткой ноге с его знакомыми.
Уитвуд. Дружба, которой не сопутствует доверие, столь же мало при-
влекательна, как любовь без обладания или вино без здравицы. Так и быть,
открою вам всю правду. Он уже неделю нанимает этим шлюхам карету и оп-
лачивает кое-какие их расходы с тем, чтобы они ежедневно справлялись о нем
в общественных местах.
Мираб ел л. Ну и ну!
Уитвуд. Вот увидите, он не выйдет к ним: мало народу — не перед кем
стараться. Это что! У него была выдумка похлеще. Прежде чем он измыслил
Этот маневр со шлюхами, он сам о себе справлялся, да-да.
Ф ейн ел л. Сам о себе? Растолкуйте, как это?
9 У. Конгрив
226 Так поступают в свете
У ит в у д. Очень просто. Стоит вам сойтись с ним в шоколадной, как он
удирает: только вы к нему спиной — его и след простыл! Мчится домой, на-
кидывает капюшон, шарф, прячет лицо под маской, впрыгивает в наемную
карету, гонит обратно, и вот — уже справляется у дверей: не здесь ли мистер
Петьюлент. Этот трюк я и имел в виду, говоря о его привычке справляться
о себе, дожидаться себя и даже порой, не заставши себя, оставлять самому
себе письмо.
Мирабелл. Признаться, это уже что-то новое. По-видимому, он и сей-
час оказывает себе какую-то услугу: уж больно долго не выходит. Pardon,
вот и он!
Входит Пет ъюлент, за ним Бетти.
Бетти. Вас дожидаются в карете, сударь.
Петъюлент. Знаю, знаю, Иду. Черт-те что! Можно подумать, что я по-
витуха или сводня! Вламываются, поднимают на ноги — в любой час, в любом
месте! Чума их забери! Не пойду! Скажи им, что я не выйду, слышишь?
Пусть их пускают сопли, пусть ревут в три ручья!
Ф ейнелл. Какое бессердечие, Петьюлент.
Пет ъюлент. А ну их, и все! Не в настроении я!
Мирабелл. Надеюсь, они из простых: ведь с дамами из общества так
не поступают.
Петъюлент. Из общества — не из общества, фигу им сушеную! Не
в настроении я! Ей-богу, пусть бы они даже были эти«- которые... и тогда,
коли я не в духе — хотите ждите, а не хотите — проваливайте!
Мирабелл. «Эти — которые»?! Переведите, Уитвуд!
У ит в у д. Императрицы, голубчик. Султанши 25, к примеру сказать.
Пет ъюлент. Ну вроде Роксоланы 26.
Мирабелл. Помилосердствуйте!
Ф ейнелл. А Уитвуд говорит, будто это...
Пет ъюлент. Что он такое говорит?
Уитвуд. Я? Что они — настоящие дамы, только и всего.
Пет ъюл ент. Мало, Уитвуд! Так вот слушайте: это его родственницы.
Две кузины, с которыми он вместе ждет наследства, и старуха тетка —
охотница до тайных сходбищ, а пуще до кошачьих концертов.
Уитвуд. Ха-ха-ха! Мне было любопытно, как этот плут выкрутится.
Ха-ха-ха! Ей-богу, я простил бы ему, скажи он даже, что то были моя матуш-
ка и сестры.
Мирабелл. Ну знаете ли!..
Уитвуд. Да-да. Наш плут так прыток и востер, что просто чарует меня.
Вы слышите, Петьюлент, голубчик!
Бетти. Они, сударь, разгневались и уехали.
Пет ъюлент. А, пусть катятся! Злость улучшает цвет лица: будет эко-
номия на румянах.
Ф ейн ел л. Его равнодушие к женщинам — чистый обман. Теперь, уха-
живая за Милламент, он сможет божиться, что предпочел ее всем женщинам
на свете.
Так поступают в свете 227
Мирабелл. А ну, кончайте наглое фиглярство! Когда-нибудь я перере-
жу вам глотку за подобные штуки, Петьюлент.
Пет ъюлент. Пожалуйста — я молчу. Только глоток-то много, не моя
одна!
Мирабелл. Или вы про мою, сударь?
П ет ъю лент. Нет, зачем. Так — ни про кого... Я ничего не знаю... Впро-
чем, у кого есть дядюшка, а у кого племянник, и порой им случается быть
соперниками. Верно? А вообще-то — ну их!
Мирабелл. Стоп! А ну, выкладывайте все, Петьюлент. Разъясните свои
слова, не то я обращусь к вашему переводчику.
И ет ъю ле нт. Чего разъяснять. Я ничего не знаю. Просто у вас есть
дядюшка, который намедни прикатил в город и поселился где-то поблизости
от леди Уишфорт. Или скажете, нет у вас дядюшки?
Мирабелл. Есть.
П ет ъю лент. Вот и все. Вы с ним не дружите, и если он вдруг женится
и заведет младенца — плакало ваше наследство.
Мирабелл. Как вы набрели на все это?
Пет ъюлент. Так кое-что знаю, и все. А ну его!
Мирабелл. Послушайте, Петьюлент, вы же честный малый и, ей-богу,
яе станете ухаживать за моей возлюбленной. Так вот: что вы слышали про
моего дядюшку?
Пет ъюлент. Я? Ничего. Кому приспичило резать глотки — валяйте!
А у меня правило такое — молчать. Вот я и помалкиваю.
Мирабелл. Все шутите, да? Слушайте, я прекрасно знаю, что дамы
доверяют вам свои секреты. Вы ведь с ними заодно и вчера, когда я ушел от
Милламент, вы там остались. Так какой там был разговор про меня или про
моего дядю? А ну, выкладывайте! Право, если ваше добродушие не уступает
вашему остроумию, Петьюлент, то главный ваш соперник в салонах — Тони
Уитвуд — будет похож рядом с вами на глаз дохлого мерлана в соседстве
<; жемчужиной. Он померкнет, как Меркурий в лучах солнца. Нет, я вижу, вы
не хотите со мной поделиться.
П е т ъю л е нт. А если скажу, вы обещаете, что не будете считать меня
дураком?
Мирабелл. Ей-богу, я приложу к этому все усилия, готов молить небе-
са, чтобы вам и впрямь поумнеть.
Петъюлент. Тогда слушайте. (Мирабелл и Петъюлент отхо-
дят в сторону.)
Ф ейнелл. Худо же вам придется, если Мирабелл когда-нибудь решит,
что вы с Петьюлентом его соперники.
Уитвуд. Какой вздор! Она же смеется над Петьюлентом, это всякому
видно. А что до меня, то — хоть нынче и модно за ней ухаживать — скажу
вам прямо, сугубо между нами: я по ней сохнуть не собираюсь.
Ф ейнелл. Да неужто?
Уитвуд. Она красива, бесспорно, но из числа весьма переменчивых жен-
щин.
Ф ейн е л л. А я-то думал, что вы умираете от любви к ней.
228 Так поступают в свете
Уитвуд. Ну что вы!..
Ф ей н ел л . Она остроумна.
Уитвуд. З^то отказывает в этом всем остальным. Я бы не потерпел
такой обиды, даже будь она прекрасна, как Клеопатра 27. Впрочем, Мирабелл
уж слишком на себя полагается.
Ф ейн ел л. Что так?
Уитвуд. Мы вчера порядком засиделись и кое-что слышали про его
дядюшку, который намедни прикатил в город и стоит преградой между на-
шим другом и его наследством. Мирабелл не в большой с ним дружбе, как
мне рассказывала леди Уишфорт. Она ведь, знаете, не выносит его: он ей
противен, как попугай квакеру 28 или стужа торговке живой рыбой. Так вот,
видел ли сей дядюшка миссис Милламент, сказать не могу, только, судя по
отдельным намекам, затевается некая сделка. Если дело выгорит, бедняжка
Мирабелл окажется на бобах, честное слово!
Ф ейн ел л. И кузина согласна? Что-то на нее не похоже.
Уитвуд. Честное слово, голубчик, не могу сказать. Она женщина,
и причем с фокусами.
Мираб ел л. Это все, что вы уловили из вчерашних разговоров?
Пет ьюл ент. Все не все, а главное уловил. Может быть, Уитвуду из-
вестно более: он там дольше торчал. К тому же они его не стесняются — бол-
тают при нем, что взбредет!
Мираб ел л. А я-то полагал, что как раз вы у них в фаворе.
Петъюлепт. Только при интимных встречах — не на людях: я ведь,
если что, не смолчу.
Мирабелл. Дану?
Петъюлент. Вот так, чума меня забери!.. Вредный я человек. Уит-
вуд — тот глуповат, сами знаете, его они не страшатся. Он малый воспитан-
ный, этот... ну как его... настоящий джентльмен. И все-таки он — дурак ду-
раком.
Мирабелл. Что ж, благодарствую. Я вполне удовлетворил свое любо-
пытство. Не пройтись ли нам по Мэллу, Фейнелл?
Ф ейн ел л. Я не прочь — до обеда.
Уитвуд. Погуляем по Парку м: дамы обещали там быть.
Мираб ел л. А я думал, вам нужно спешить домой, ждать брата, сэра
Уилфула.
Уитвуд. Нет, нет, что вы: он приедет к тетушке, леди Уишфорт, чтоб
ему провалиться! Мне достанет с ним хлопот. Что с этим дураком делать, ума
не приложу!
В. етъюлент. Станьте опекуном этого недоумка, а я примусь тянуть
денежки из вашего кармана — вот и появятся у нас общие заботы.
Уитвуд. Каков шутник, этот Петьюлент! Так все и прихватывает, как
огонек на морозце! Пошли гулять по Мэллу: будем всех критиковать.
Пет ъюл ент. Критиковать? Это можно — у меня нынче как раз такой
стих.
Мирабелл. Ах вот как! Тогда гуляйте без нас. Если вам хочется выкри-
кивать проходящим дамам дурацкие шутки и всякий раз чувствовать себя
Так поступают в свете 229
великими острословами, когда удается вогнать женщину в краску, мы вам
не компания.
Петъюлент. Что?! Пусть бы они лучше выказывали свою невинность,
не понимая того, что слышат, или же свою рассудительность, не слыша того,
что им не положено понимать.
Мираб ел л. Неужели вы не способны уразуметь, что стыдиться должен
тот, кто заставляет краснеть других?
Пет ъюл ент. Это вы скажите кому-нибудь другому, а я так понимаю:
краснеет тот, за кем — вина, либо кому воспитания не хватает.
Мирабелл. Не удивляюсь, что вы так думаете. Куда как удобно при-
водить в оправдание своих поступков свои же собственные заблуждения.
Где скромника равняют с дикарем,
Там злость в речах считается умом.
(Все уходят.)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сент-Джеймсский парк.
Входят миссис Ф ейнелл и ми с си с Mav в у д.
Миссис Ф ейнелл. Ах, милая Марвуд, если мы хотим быть счастли-
выми, то должны искать утешения в нас самих или в женской дружбе. Муж-
чин всегда бросает из крайности в крайность: то они влюблены в нас до
беспамятства, то исполнены отвращения. Когда они влюблены, даже те, в ком
сочетаются пыл и разум, способны измучить нас ревностью. Когда же любовь
угасла — а мы должны помнить: она не вечна,— мы становимся им ненавист-
ны. Они смотрят на нас с ужасом и гадливостью и при встрече чураются, точ-
но мы призраки того, чем были когда-то.
Миссис Марвуд. Как это печально, право, что любовь умирает рань-
ше нас и мужчина обычно переживает любовника. А все же, как хотите, но
лучше быть покинутой, чем нелюбимой. Смолоду смотреть на все с тупым
равнодушием и отказываться от земных радостей потому лишь, что они
преходящи, так же нелепо, как желать от рождения быть старухой — дескать,
когда-нибудь все равно состаришься! И коли молодость отпущена мне нена-
долго, я постараюсь, чтоб она не пропала даром.
Миссис Ф ейн е л л. Значит, вы лишь притворяетесь, что ненавидите
мужчин, в угоду причудам моей матушки?
Миссис Марвуд. Конечно. Не стану от вас скрывать: мне претят нуд-
ные, пресные разговоры, которыми мы, представительницы столь могущест-
венного пола, утешаем себя в разлуке с мужчинами. Мы прикидываемся,
будто обожаем друг дружку, клянемся в вечной любви и вздыхаем, словно
любовники. Но природа нас в этом не поощряет, и нам не удается долго упор-
230 Так поступают в свете
ствовать. Любовь берет верх, и рано или поздно каждая из нас пускает в серд-
це законного владыку.
Миссис Ф ейнелл. Боже правый, как я обманулась! Вы проповедуете
такую невоздержанность!
Миссис M ар в у д. Моя прямота — лишь доказательство дружбы к вам.
Будьте честны и признайтесь, что ваши чувства совпадают с моими.
Миссис Ф ейнелл. Никогда!
Миссис M ар в у д. Вы ненавидите мужчин?
Миссис Ф ейнелл. От души и навеки.
Миссис M ар в у д. И своего мужа?
Миссис Ф ейнелл. Его в особенности! И, по-моему, это делает мне
честь.
Миссис M ар в у д. Вашу руку!
Миссис Ф ейнелл. Вот она.
Миссис Map в у д. Поверьте — я с вами! А прежние мои речи объясня-
лись лишь желанием испытать вас.
Миссис Фейнелл. Но возможно ль? Значит, и вы ненавидите этих
вероломных чудищ — мужчин?
Миссис M ар в у д. Я ненавидела их раньше, теперь я их презираю
А следующим моим шагом будет вот что: я предам их вечному забвению.
Миссис Ф ейн ел л. Ваши речи достойны амазонки, какой-нибудь
Пентесилеи 30.
Миссис M ар в у д. Отвращение к мужчинам побуждает меня совер-
шить еще один шаг.
Миссис Ф ейнелл. Какой же?
Миссис M ар в у д. Выйти замуж, да-да. Если б я могла найти человека,
который от души любил бы меня и страдал бы от моих злых выходок, я ре-
шилась бы на брачную церемонию.
Миссис Фейнелл.Иоъы&пъ наставили ему рога?
Миссис Map в у д. Нет. Но я б уверила его в этом, что ничуть не лучше.
Миссис Ф ейнелл. А почему не сделать этого всерьез?
Миссис M ар в у д. Ведь тогда, доискавшись до правды, он узнал бы
худшее, но избавился от терзаний. Я же хочу, чтобы ни на миг не прекра-
щалась пытка ревностью и страхом.
Миссис Фейнелл. Хитроумная месть! Вот бы вам, к примеру, выйти
за Мирабелла.
Миссис M ар в у д. Что за вздор!
Миссис Ф ейнелл. Вы побледнели.
Миссис M ар в у д. Я его ненавижу.
Миссис Ф ейнелл. И я тоже. Однако я могу спокойно слышать его
имя. Вы-то почему вдруг так на него ополчились?
Миссис M ар в у д. Я всегда его не любила. Он горд до невозможности.
Миссис Ф ейнелл. Подобная причина для ненависти отдает притвор-
ством. Вы осуждаете его за то, что прощают ему враги.
Миссис M ар в у д. Вы, я вижу, из числа самых благосклонных его вра-
гов! Только что вы были бледноваты, а сейчас покрылись румянцем.
Так поступают в свете 231
Миссис Ф ейнелл. Разве? Меня вдруг затошнило.
Миссис M ар в у д. Отчего это?
Миссис Фейнелл. От моего мужа. Вы что, его не видите? Выныр-
нул неведомо откуда, и меня сразу начало мутить.
Входят Фейнелл и Мирабелл.
Миссис M ар в у д. Ха-ха-ха! Он пришел очень кстати для вас.
Миссис Ф ейнелл. А по-моему — для вас. Ведь он привел с собой Ми-
рабелла.
Ф ейнелл. Душечка моя!..
Миссис Фейнелл. Да, моя радость?
Ф ейн елл. Ты неважно сегодня выглядишь, детка.
Миссис Фейнелл. Ты так думаешь?
Мираб елл. Он единственный, кто так думает, сударыня.
Миссис Фейнелл. По крайней мере — единственный, кто мне скажет
об этом. И еще — единственный, из чьих уст мне не будет обидно это услы-
шать.
Ф ейнелл. Душечка моя, твоя деликатность умиляет меня. Я знаю, ты
просто не можешь на меня обидеться, особенно, когда мной движет забота
о тебе.
Миссис Фейнелл. Мистер Мирабелл, вчера матушка прервала ваш
любезный рассказ. Я прямо сгораю от желания узнать, чем же все кончи-
лось.
Мираб елл. Люди, о которых шла речь, не утратили доброй славы.
Я боюсь, как бы мистер Фейнелл не принялся судить их слишком строго.
Миссис Фейнелл. У него свои заботы; они берут верх над его любо-
пытством, побуждая его пренебречь сплетнями о других, лишь бы избежать
разговоров о том, что его видели на прогулке с женой. Пойдемте в эту аллею,
мистер Мирабелл, поверьте, вы обяжете этим и его и меня. (Уходит с Мира-
беллом.)
Фейнелл. Нет, она восхитительна! Право, если б мне когда-нибудь уда-
лось от нее избавиться, я был бы несчастнейшим из смертных.
Миссис M ар в у д. Вот как?
Фейнелл. У меня есть лишь эта надежда, и исполнись она, мне уже
не о чем было б мечтать. Несчастен тот, кому больше нечего желать! Ему
остается сесть и заплакать, как Александру31, который сокрушался, что
не осталось больше земель для завоевания.
Миссис M ар ву д. А не пойти ли нам вслед за ними?
Фейнелл. Право, не стоит.
Миссис M ар в у д. Но я прошу вас, пойдемте. У меня есть на то при-
чина.
Фейнелл. Уж не ревнуете ли вы?
Миссис Map в у д. Кого?
Фейнелл. Мирабелла.
Миссис M ар в у д. А если и так? Разве вы не допускаете мысли, что из
любви к вам я могу беспокоиться о вашей чести?
232 Так поступают в свете
Ф ейнелл. Теперь вы хотите убедить меня, что он и моя жена испыты-
вают взаимную симпатию.
Миссис M ар в у д. По-моему, она вовсе не испытывает к нему той не-
нависти, которую изображает.
Ф ейнелл. Боюсь, что все это ему глубоко безразлично.
Миссис Map в у д. А вы не обманываетесь?
Ф ейн е л л. Возможно. Я, кажется, начинаю кое о чем догадываться.
Миссис M ар в у д. О чем же?
Ф ейнелл. Что я обманут, сударыня, и обманщица — вы.
Миссис M ар в у д. Я? Что вы хотите этим сказать?
Ф ейн е л л. Так вот, знайте: я вижу вас насквозь. Вы обе влюблены
в него, и обе притворяетесь, будто он вам противен. Вы ревнуете друг дружку
и схватываетесь так, что летят перья: достаточно было поглядеть, как у вас
горели щеки и сверкали глаза.
Миссис M ар в у д. Вы неверно обо мне судите.
Ф ейнелл. В том-то и дело, что верно. Я подметил, как заигрывает
с ним моя жена, и закрыл на это глаза, отчего оказался только в прибытке.
Пока она обольщает Мирабелла, я могу безнаказанно предаваться утехам и
обнимать вас хоть каждый день. Но вы сами знаете: то, что ускользнет от
сонливого мужа, раствревожит ум бдительного любовника.
Миссис M ар в у д. В чем же вы намерены обвинить меня?
Ф ейнелл. В неверности, в любви к другому, в любви к Мирабеллу.
Миссис M ар в у д. Это ложь. Где доказательства? Ваши обвинения бес-
почвенны — попробуйте доказать! Я просто его ненавижу.
Ф ейнелл. А за что вам, собственно, его ненавидеть? Вы ему безразлич-
ны, и это вас злит. Вам нужны примеры? Но разве то, что вы мешали его
любовным делам, не доказательство? Чего ради вы разоблачили его мнимое
ухаживание? Вы открыли глаза легковерной тетушке и тем воспрепятство-
вали его браку с племянницей.
Миссис M ар в у д. Долг перед миледи побудил меня к этому. Нас свя-
зывают узы дружбы; могла ли я спокойно смотреть, как играет на ее довер-
чивости подлый лицемер?
Ф ейнелл. Так дело, значит, в совести? Узы дружбы, подумать только!
Ах эта хваленая женская дружба!
Миссис M ар в у д. Во всяком случае, в ней больше нежности, искрен-
ности и постоянства, чем в ваших суетных и пустых клятвах, когда вы говори-
те о любви к нам или о преданности друг другу.
Ф ейнелл. Ха-ха-ха! Ну а жене моей вы тоже лучший друг?!
Миссис Map в у д. Постыдились бы, неблагодарный! И вы еще меня об-
виняете! Да уместны ли ваши упреки?! Уж не в том ли я виновна перед ней,
что была верна вам и жертвовала дружбой, дабы сохранить любовь? И у вас
еще хватает подлости взваливать на меня грех, и словом не обмолвившись
о моем благородстве! Вы всячески черните меня, чтоб самому выглядеть
подостойней. Хотите переложить на меня вину, о которой вам и рта не еле
довало открывать.
Ф ейнелл. Вы превратно толкуете мои слова. Я просто хотел напом
Так поступают в свете 233
нить, как однажды вы мне сказали, что готовы пожертвовать всем святым
ради нашей любви.
Миссис M ар в у д. Неправда! Вы все сознательно перетолковали. Из-
деваетесь надо мной! Никогда этого не прощу!
Ф ейн елл. Вашу ярость питает не обида, а сознание вины. Если бы вы
по-прежнему любили меня, вас не обидела бы моя ревность. Вы злитесь, что
вас разгадали.
Миссис M ар в у д. Что ж, пусть правда выйдет наружу. Только пом-
ните, вас не минует разоблачение. Я сумею вынести свой позор. Лучше сама
все раскрою: вы не сможете тогда проявить свою подлость.
Ф ей н ел л. Ну и что же вы сделаете?
Миссис M ар в у д. Признаюсь во всем вашей жене. Расскажу ей о на-
ших отношениях.
Ф ейн елл. Какая нелепость!
Миссис M ар в у д. Будь что будет, но я это сделаю! Я поведаю свету,
сколько зла вы мне причинили, какой ущерб нанесли и чести и состоянию!
Я доверила вам и то и другое — вам, чье доброе имя пошло с молотка, а день-
ги куда-то уплыли.
Ф ей н ел л. Нет, честь вашу я уберег, а вот капиталы пошли на те радо-
сти, которые мы с вами делили поровну,— за них в ответе щедрость вашей
любви. Впрочем, не обмани вы меня сейчас, я не остался бы должником. Если
бы не ваши каверзы, Мирабелл тайно обвенчался бы с моей кузиной и на-
всегда бы рассорился с леди Уишфорт. Милламент потеряла бы половину
наследства, которая досталась бы моей жене. Разве не с тем я женился на
богатой вдове, чтобы тратиться на вас — на свою любовь?
Миссис M ар в у д. Все обман и гнусные отговорки!
Ф ейн ел л. Так что же, по-вашему — я не женат, черт возьми?! Какие
отговорки? Я что ли свободен, не скован по рукам и ногам? У меня нет жены?
Жены-вдовушки, молодой красивой вдовушки, которая не прочь бы опять
стать вдовой, да только у меня крепкое сердце и вообще неплохое здоровье,
и я сумел выдержать все передряги светской семейной жизни. Может быть,
Это примирит вас и со мною и с правдой?
Миссис M ар в у д. Никогда. Вы и правда несовместимы. Ненавижу вас
и буду ненавидеть всегда.
Ф ейн е лл. За то, что я вас люблю?
Миссис M ар в у д. Даже само это слово в ваших устах мне мерзко.
А после того, как вы попытались очернить меня, я еще больше вас презираю.
Прощайте!
Ф ейн ел л. Нам нельзя так расстаться.
Миссис M ар в у д. Пустите меня.
Ф е й н е л л. Но поверьте, мне очень жаль.
Миссис M ар в у д. А мне что за дело! Пустите меня! Что ж, ломайте
мне руки: я все равно вырвусь!
Ф ейн елл. Вы же знаете, я не способен причинить вам боль. Но как
еще я могу вас удержать?
Миссис M ар в у д. И поделом мне.
234 Так поступают в свете
Ф ейн елл. Вы же знаете: я люблю вас.
Миссис M ар в у д. Мелкое притворство! Да-да! Впрочем, еще не
лоз дно!..
Ф ейн елл. Что не поздно? Объясните! Что именно?!
Миссис M ар в у д. Да, еще не поздно... И в этом мое утешенье!
Ф ейн елл. Значит, ваше утешение в новой любви?
Миссис M ар в у д. Чтобы избавиться от своей обиды, ненависти,
отвращения к себе и к мужчинам — ко всему вероломному миру!
Ф ейн елл. Но это же сумасбродство! Успокойтесь, прошу вас.
Не плачьте. Я виноват: слишком люблю вас, чтобы не ревновать. Умоляю вас,
перестаньте! Я вам верю. Вы правы, я был несправедлив. Любой ценой искуп-
лю свою вину: еще больше буду ненавидеть свою благоверную — будь она
проклята!— расстанусь с ней, оберу ее до нитки и сбегу с вами куда-нибудь
на край света. Женюсь на вас — только успокойтесь! А, черт, они возвра-
щаются! Спрячьте лицо, чтоб не заметили ваших слез. У вас маска, наденьте
ее на минутку. Уйдемте сюда, вот сюда. Ну не упрямьтесь! (Уходят.)
Входят миссис Ф ейн ел л и Мирабелл.
Миссис Ф ейн елл. Они все еще не ушли.
Мирабелл. Свернули в ту аллею.
Миссис Ф ейн ел л. Пока я только ненавидела мужа, я еще могла
смотреть на него, но с тех пор, как стала презирать его, он сделался мне
просто отвратителен.
Мирабелл. Будьте благоразумны в ненависти.
Миссис Ф е й н е л л. Ну да, придется — коль уж в любви мне не хва-
тало благоразумия.
Мирабелл. Ненависть к мужу надо точно соразмерять с влечением к
любовнику.
Миссис Ф ейн е л л. Но как мне унять свою ненависть к нему, когда
моя любовь к вам безгранична? Можете ли вы заставить меня подавить
чувство, которое сами вызвали к жизни? Зачем вы уговорили меня выйти
замуж за этого человека?
Мирабелл. А зачем мы, что ни день, совершаем некрасивые и риско-
ванные поступки? Во спасение нашего кумира — доброй славы. Если б наши
отношения возымели последствия, коих вы так опасались, кого б вы могли
назвать отцом своего ребенка — только мужа! Я знаю, Фейнелл — человек
сомнительных правил, больше друг себе, чем кому-либо, и вдобавок веролом-
ный любовник. И все же остроумие и внешний лоск обеспечили ему призна-
ние в обществе, и это оправдывает женщину, которая откликнулась бы на его
искания. Лучшего человека было бы грешно принести в жертву, ну а худший
сам не подошел бы для этой цели. Впрочем, если наскучит супруг, вы же
знаете, где искать утешения.
Миссис Фейнелл. Но мне надобно хоть отчасти верить вам, Мира-
белл.
Мирабелл. Вы видите, как я ценю вас: я открыл все свои планы, и те-
перь в вашей власти погубить меня или помочь моему счастью.
Так поступают в свете 235
Миссис Ф ейнелл. Так кому вы поручили изображать своего дя-
дюшку?
Мирабелл. Уейтвеллу — камердинеру.
Миссис Ф е и н е л л. Он ухажер Фойбл, камеристки матери — он по-
старается завербовать и ее на вашу сторону.
Мирабелл. Я об этом подумал. Она уже подкуплена и работает на
меня. Сегодня утром они поженились.
Миссис Ф ейн ел л. Кто?
Мирабелл. Фойбл и Уейтвелл. Я не стал слишком доверяться этому
малому, чтоб у него не было соблазна продать меня. Если ваша маменькау
дабы насолить мне, согласится на брак с моим мнимым дядей, он, чего доб-
рого, наподобие Моски из «Вольпоне» 32, станет добиваться обещанного. Так
вот, я его заранее обезвредил.
Миссис Ф ейн е л л. Значит, если бедная матушка попадется на удоч-
ку, вы тут же раскроете обман и избавите ее от помолвки, предъявив брач-
ный контракт кавалера.
Мирабелл. При условии, что она согласится на мой брак с племян-
ницей и отдаст ее законную половину наследства.
Миссис Ф ейн е л л. Вчера вечером она обмолвилась о желании вы-
дать Милламент за вашего дядю.
Мирабелл. Я дал ей понять через Фойбл, что об этом не надо болтать
лишнего.
Миссис Ф ей н е л л. Пожалуй, вас ждет успех: маменьке страсть как
хочется замуж. А когда она обретет того, кого вы ей подсунули, она, увере-
на, пойдет на все, чтобы только от него избавиться.
Мирабелл. Ну, по-моему, ваша милая матушка готова выйти за лю-
бого, кто хоть чуточку похож на мужчину — пусть и сходства-то с гулькин
нос.
Миссис Ф ейн е л л. Женщины слабые созданья. Каждая из нас мо-
жет оказаться в подобном положении: стоит только дожить до тех лет, когда
на смену здоровому аппетиту приходит неестественное возбуждение.
Мирабелл. Старухи так же полны нездорового интереса, как и дев-
чонки. Это у них вроде бледной немочи второго детства. Что-то похожее на
позднюю весну: не успели цветы распуститься — глядь, и увяли.
Миссис Ф ей н елл. Сюда идет ваша пассия.
Входят миссис Милламент, Уитвуд и Минсинг.
Мирабелл. Идет на всех парусах: корпус рассекает воздух, вымпелы
плещутся по ветру 33, а позади целая флотилия дураков. Нет, я сдаюсь!
Миссис Ф е й н е л л. Не вижу флотилии — тольку утлую лодчонку,
которая тащит на буксире камеристку моей кузины.
Мирабелл (миссис Милламент). Как, сударыня, вы сегодня без сви-
ты? Обычно за вами шествует весь бомонд и вы в ореоле разноцветных па-
риков.
Уитвуд. Они слетаются, как бабочки на свечу... Фу, запыхался и расте-
рял все сравнения...
236 Так поступают в свете
M ил лаж е н т. У меня у самой сегодня не тот вид. Мы ужасно спешили,
а на улице такая толпа народа.
Уит в у д. Бежали, подобно опальному фавориту, и, как он, — всеми
покинутые.
M ил лам е нт. Дорогой мистер Уитвуд, оставьте свои каламбуры —
они меня раздражают...
Уитвуд. Как лекаря румянец на щеках больного. Но сударыня, я над
ними не властен: они родятся помимо моей воли.
M ил лам е н т. Опять за свое! Минсинг, голубушка, стань между мной
и его остроумием.
Уитвуд. Да, миссис Минсинг, заместо экрана перед горящим камином.
Признаться, я не на шутку разгорелся сегодня — прямо полыхаю!
Миссис Ф ейнелл. Где ты так задержалась, Милламент, душечка?
Ыилламент. Что ты! Спешила, как никогда, спрашивала о тебе всех
встречных, гонялась за тобой, как за модной выкройкой.
Уитвуд. Оставьте свои каламбуры, сударыня. Кстати, повстречавши ее
Мужа, вы и не подумали осведомиться о ней.
Мирабелл. Простите, Уитвуд, но спрашивать мужа о жене все равно,
что гоняться за немодной выкройкой.
Уитвуд. Вот это выпад! Ваша взяла, признаюсь.
Миссис Ф е й н е л л. Однако, душечка, когда я уходила, ты была уже
одета.
Милламент. Твоя правда. Но потом я что-то делала!.. Минсинг, что я
делала? Отчего задержалась?
Минсинг. А вы, сударыня, взялись читать письма — целую пачку.
Милламент. Ах да, письма! Пришли письма. Меня просто замучили
письмами. Я их ненавижу. Ведь никто не умеет писать письма, а все пишут,
зачем — неизвестно. Они только и годятся на папильотки.
Уитвуд. Да неужто? Вы все их пускаете на папильотки, сударыня? Ну
тогда я буду оставлять себе копии.
Милламент. Нет, мистер Уитвуд, я накручиваю волосы только на сти-
хи. Прозу я не беру. От прозы они не вьются. По-моему, мы однажды это
испробовали, Минсинг.
Минсинг. Как же, сударыня, век буду помнить.
Милламент. Минсинг, бедняжка, тогда все утро с ними возилась...
Минсинг. Покуда пальцы не свело, да-да. И все без толку. А как госпо-
жа на стихи их крутит, они и назавтра хоть куда — такими рассыпаются ко-
лечками, любо-дорого смотреть.
Уитвуд. Колечками рассыпаются? Кто бы подумал!
Минсинг. Вам бы все насмешничать, мистер Уитвуд.
Милламент. Вы вчера обиделись, Мирабелл, да? Взяли и ушли. Я вот
подумала об этом, и мне стало неприятно, а теперь даже довольна, что так
вышло. По-моему, я вас огорчила.
Мирабелл. И это вас радует?
Милламент. Ужасно. Люблю огорчать людей.
Мирабелл. Зачем притворяться жестокой, эт0 качество вам не при-
Так поступают в свете 237
суще. Вы способны давать радость — разве этой власти мало, чтоб утолить
тщеславие?
Милламент. Нет уж, простите. Настоящая власть питается жесто-
костью: тот, кто перестает быть жестоким, утрачивает власть. По-моему, рас-
статься с властью способны только старые и безобразные.
Мираб ел л. Так знайте: жестокостью вы погубите того, на ком зиж-
дется ваша власть,— своего обожателя, а без него и сами ничего не будете
стоить! Дело в том, что без поклонника вы — не красавица. Ваша красота
тут же умрет, ведь она — подарок влюбленного; это он, а не зеркало, наде-
ляет вас чарами — зеркало врет. Безобразных и старых зеркало совсем уби-
вает. Но стоит сказать им комплимент — зеркало начинает им льстить, и они
уже видят себя в нем красавицами, ибо оно отражает не ваши лица, а наши
похвалы.
Милламент. До чего тщеславны эти мужчины! Ты слышала, кузина
Фейнелл, что он говорил? Оказывается, без их похвал мы уже не красавицы!
Сама посуди: могли бы они хвалить нас, не будь мы красивы? Красота —
подарок влюбленного! Господи помилуй, да где взять влюбленного, который
способен был бы делать такие подарки! Напротив: мы создаем влюбленных
и причем столько, сколько нам хочется, и живут они не дольше, чем нам
угодно, и умирают, когда прикажем. А не стало этих — мы, коль надо, вы-
зываем к жизни других.
Уит в у д. Прелестно. Выходит, сударыня,— влюбленных делать не труд-
нее, чем картонные спички34.
Милламент. А по-моему, красота не большим обязана влюбленному,
чем остроумие — эхУ- Влюбленный и эхо лишь отражают то, что мы есть и
что говорим. Стоит нам замолчать или исчезнуть, и они мертвы.
Мирабелл. Но без них мы б лишились главных радостей.
Милламент. Это как же?
Мирабелл. От влюбленного вы узнаете о своей красоте, эхо же дарит
вам возможность услышать свой голос.
Уитвуд. Я знаю даму, которая так обожает болтать, что просто не
дает эху вмешаться. Она беспрестанно трещит языком — видно, эху при-
дется ждать ее смерти, чтоб повторить ее последнее слово.
Милламент. Ну, это выдумки! Не пора ли нам покинуть мужчин,
кузина Фейнелл?
Мирабелл (тихо миссис Фейнелл). Уведите Уитвуда.
Миссис Фейнелл. Сейчас. Мне нужно что-то сказать вам, мистер
Уитвуд. (Уходит с Уитвудом.)
Мирабелл. Я тоже хочу попросить вас уделить мне несколько ми-
нут. Вчера вы жестоко отказали мне в этом, хотя знали, что я пришел со-
общить вам нечто, касающееся моих чувств.
Милламент. Вы же видели, я была занята.
Мирабелл. Жестокая! У вас же хватило досуга развлекать стадо ба-
ранов. Они таскаются к вам от полного безделья и при вашем потворстве
убивают время, от которого не ведают как избавиться. Что вы находите в их
обществе? Они не могут испытывать перед вами восхищения: просто на это
238 Так поступают в свете
не способны. Если же они его испытывают, это для вас унизительно: не мно-
го чести — понравиться дураку.
Милламент. А мне это приятно. К тому же беседа с дураком полезна
для здоровья.
Мирабелл. Вот это новость! Что может быть вреднее для человека,
чем общение с дураками?
Милламент. Ипохондрия. Дураки от нее и помогают, правда, похуже
асафетиды 3\
Мирабелл. Так у вас сейчас курс леченья?
Милламент. Слушайте, Мирабелл, если вы не прекратите свои на-
скоки, я обижусь. Пожалуй, после всего этого мне лучше от вас отказаться:
мы не поладим.
Мирабелл. Касательно медицины — возможно.
Милламент. Впрочем, по всей вероятности, нам грозит одна болезнь:
нас будет тошнить друг от друга. Я не потерплю, чтоб меня наставляли или
отчитывали: что может быть скучнее постоянных советов и утомительней
нудных увещеваний! Я этого не выношу. Не хочу я вас, Мирабелл,— вот
вам моя воля. Так что ступайте! Ха-ха-ха! Интересно, что бы вы отдали,
лишь бы справиться с любовью ко мне?!
Мирабелл. О, я многое б отдал, только бы вы не знали, что мне не
под силу с ней справиться.
Милламент. Да перестаньте вы так мрачно глядеть, прошу вас. Ну,
что вы хотите мне сказать?
Мирабелл. Да пожалуй, лишь то, что искренностью и прямодушием
так же трудно завоевать женщину, как остроумием дружбу, а честностью —
богатство.
Милламент. Все поучения, Мирабелл! Не надо смотреть так сурово и
непреклонно, с такой мудростью во взоре — ну в точности царь Соломон
с гобелена о дележе ребенказв.
Мирабелл. Вам смешно, сударыня, но погодите, я вас сейчас застав-
лю быть серьезной.
Милламент. С таким-то лицом? Нет, если вы и дальше будете этак
смотреть на меня, я просто не выдержу. Право же, у несчастных влюблен-
ных в лице что-то трогательное. Ха-ха-ха! Ну не злитесь, я не буду сме-
яться. Ну же! Я буду унылой, как пламя ночника. Так вот, Мирабелл, если
вы все же не намерены от меня отказываться, начинайте за мной ухаживать
сию же минуту. А если вы предпочитаете оставаться таким скучным — я
уйду. Вон, они уже пошли к выходу.
Мирабелл. Ужель в капризной смене ваших настроений не сыщется
минуты...
Милламент. Выслушать про замужество Фойбл и про успех вашей
затеи? Нет.
Мирабелл. Как вы об этом узнали?
Милламент. Может, мне подсказал нечистый — устраивает? А мо-
жет, призналась камеристка. Вот, поломайте голову, где тут правда, а я пой-
Так поступают в свете 239
ду. Когда разгадаете загадку, вспомните обо мне. (Уходит вместе с Мин-
синг.)
Мирабелл. Но это не все... Ушла! Вспомнить о вас!.. Да о каком-
нибудь смерче, пронесись он здесь, можно было б вспомнить хладнокровнее:
он бы и то не так взбаламутил нас самих и все вокруг. Даже вздумай кто
поселиться на ветряной мельнице, и его не ждет столько передряг, сколько
предстоит человеку, доверившему свой покой женщинам. Крутятся, как
флюгер, и всякий раз у них переворот в чувствах: им все едино, куда ни по-
вернись, только бы повыкрутасничать. Сознавать это и все-таки любить, все
равно, что постигать истину разумом, но по-прежнему творить глупости под
влиянием инстинкта. А вот и мои голубки!
Входят Уейтвелл и Фойбл.
Что, все милуетесь? Или для вас еще не кончился Валентинов день 37? Ты
Уейтвелл, как видно, считаешь, что женился для собственного удовольствия,
а вовсе не для моей выгоды.
Уейтвелл. Прошу прощения, сударь. Мы тут маленько потешились
законным образом, но про дело мы помним, сэр, уж вы не сомневайтесь.
Я ее наставлял, как мог. И коли она усвоит ваши наказы, как мои наставле-
ния, сударь, все обладится наилучшим манером.
Мирабелл. Желаю вам счастья, миссис Фойбл.
Фойбл. Ой, не смущайте меня, сударь! Я как подумаю, что хозяйка
меня обыскалась,— душа в пятки уходит! Но ведь я спешила не знаю как,
ей-богу, сударь.
Уейтвелл. Чистая правда, сударь. Кабы не я, она б, может, побыстрее
управилась.
Мирабелл. Охотно верю.
Фойбл. А хозяйке я сказала, как вы велели, сударь, дескать, у меня
случай повидать сэра Роуланда, вашего дядюшку. И чтоб в кармане у меня
был портрет ее милости: он, как взглянет, тут же влюбится — сам не свой
будет, пока не бросится к ее ногам.
Мирабелл. Что ж, Фойбл, отлично! Ты стала явно красноречивее
после замужества.
Уейтвелл. Я так думаю, оно пошло ей на пользу.
Фойбл. Видались вы с миссис Милламент, сударь?
Мирабелл. Как же, видался.
Фойбл. Я, сударь, ей все сказала — боялась, вам случай не предста-
вится: уж больно много было давеча гостей.
Мирабелл. Твое усердие вознаградится сторицей. А пока — держи...
(Дает ей деньги.)
Фойбл. Рада вам служить, сударь.
Уейтвелл. Дай-ка, женушка...
Мирабелл. Ну-ну, тебе ни пенни! Старайся, Фойбл, я не останусь
в долгу. Лишь бы нам выиграть это дело, а тогда будет вам и рента и домик
в деревне.
240 Так поступают в свете
Ф ой 6л. Я, сударь, в вашей щедрости не сомневаюсь — вы-то не сом-
невайтесь в успехе. Коли нет у вас других приказаний, сударь, я пошла.
Чует мое сердце, что хозяйка моя все у туалетного столика сидит, без меня
не оденется. (Смотрит за кулисы.) Ой батюшки, да никак там миссис Мар-
вуд идет — вишь, маску надела. Стоит ей заприметить меня с вами, уж она
доложит моей хозяйке. Надо бежать домой — опередить ее. Рада вам слу-
жить, сударь. Будь здоров, Уейтвелл. (Уходит.)
Уейтвелл. Сэр Роуланд, с вашего позволения. Девчонка так разна-
халилась от своей удачи — прямо как шальная стала.
Мирабелл. Вот что, сударь, попробуйте забыть, кто вы есть, и пре-
вратиться в сэра Роуланда.
Уейтвелл. Да мне, сударь, вовек не очухаться от нынешних дел. Меня
женили, произвели в рыцари, стали мне прислуживать, и все в один день!
Тут недолго и рехнуться. Попробуй-ка теперь свести знакомство со своим
прежним «я» и после этаких-то превращений снова стать Уейтвеллом. Нет,
мне уж не быть прежним Уейтвеллом! Мне теперь должно блюсти свою вы-
году — я человек женатый и больше сам себе не хозяин.
Вот в чем беда, вот отчего я зол —
Что. потевяв себя, жену обрел.
(Уходят.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Комната в доме леди Уишфорт.
Леди Уишфорт сидит за туалетным столиком;
П е г ей прислуживает.
Леди Уишфорт. Господи боже мой!.. А о Фойбл все ни слуху ни
духу?
Пег. Нет, сударыня, ничего не слыхать.
Леди Уишфорт. Да тут всякое терпение лопнет. До того разволну-
ешься, что опять станешь бледнее смерти, только и всего! Принеси мне крас-
ного — красного, слышишь, милочка? Ну того, чтоб щеки как огонь пылали.
Нет, вы поглядите на эту девку — стоит и не двигается! Я же тебя просила
принести красного, что же ты не несешь?! Ты что, не слышишь что ли, дурья
башка?
пег. к какого, сударыня, красного: наливки или черри-бренди?
Леди Уишфорт. Наливки!.. Ну какая идиотка, а? Нет, не наливки,
тупица. Да разве тут напасешься терпения? Я у тебя просила испанской
бумаги 38, дубина ты этакая,— румян, милочка. Краски, краски, краски —
Так поступают в свете 241
уразумела? А теперь эта кретинка стоит и мотает перед собой руками, как
коклюшками. Сейчас-то в чем дело, чучело ты несчастное, истуканка про-
клятая!
Пег. Да уж больно ваша милость вскидчивы! Никак вам про краску
не объяснишь, сударыня. Мисс Фойбл спрятала ее под замок и унесла с со-
бой ключ.
Леди Уишфорт. Чтоб вам обеим околеть! Ну тогда неси бренди,
(Пег уходит.) Я такая сегодня бледная и слабая — ну в точности миссис
Тошнит, жена викария, что вечно ходит беременная. Эи> девушка! Девка,
куда ты запропастилась?! Небось присосалась к бутылке. Ну чего столько
искать бутылку?! Вот ведь наказание!
Входит Пег с бутылкой и фарфоровой чашкой.
П е г. Я искала чашку, сударыня.
Леди У ишф орт. Чашку? Ну что за наказанье! И какую же ты при-
несла? Ты, видать, решила, что я фея, которая пьет из желудя? Уж принесла
бы сразу наперсток! Ты всегда носишь в кармане медный наперсток и му-
скатный орех — на счастье. Я точно знаю. Ну наливай же! Вот так. Еще.
(Стук в дверь.) Погляди, кто там. Да сперва поставь бутылку. Сюда, сюда —
под стол. Ты что, пошла бы открывать с бутылкой в руке, словно какая-
нибудь кабатчица? Нет, я не я, если эта девчонка прежде чем поступить ко
мне, не служила где-нибудь на постоялом дворе — вроде как астурийка Ma-
риторнес из «Дон Кихота» 39. Это там не Фойбл?
Пег. Нет, сударыня, миссис Марвуд.
Леди У ишф орт. Ах Марвуд, так впусти же ее. Входите, Марвуд,
милочка.
Входит миссис Марвуд.
Миссис Марвуд. Что это вы, сударыня, в пеньюаре в столь поздний-
час?
Леди У ишф орт. .Да Фойбл куда-то запропастилась. Ушла с утра и
пропала.
Миссис Марвуд. А я только что ее видела. Я гуляла в маске по пар-
ку, вдруг, гляжу — она беседует с Мирабеллом.
Леди У ишф орт. С Мирабеллом?! Стоило вам назвать этого преда-,
теля, как мне вся кровь бросилась в лицо. Нет, она не посмеет пробол-
таться! Я послала ее по одному делу, и если все обнаружится, я пропала.
Если эта льстивая бестия облукавит Фойбл и все узнает — мне конец. Ах,
мой друг, вы и представить себе не можете, как я буду несчастна, коли все
обнаружится.
Миссис M ар в у д. Но, сударыня, разве вы можете сомневаться в че-
стности Фойбл?
Леди У ишф орт. Он такой сладкоуст, что может подкупить самою
честность! Дай ему Фойбл хоть крошечную возможность — и ее честность
в его руках. Ах, милочка Марвуд, честность бессильна перед случаем! Тсс!
Она пришла! Ступай, дурында, и пришли ее сюда. (Пег уходит). А вы, мой
242 Так поступают в свете
друг, пройдите в кабинет: мне надобно ее поспрошать на свободе. Уж вы ме-
ня простите, дружочек: я с вами без церемоний. Там на камине лежат книги.
Куорлз 40 и Принн41, «Краткий очерк безнравственности и нечестивости анг-
лийской сцены»42 и еще творения Брньяна43 — так что не соскучитесь.
(Миссис Марвуд уходит.)
Входит Фойбл.
Леди Уишф орт. Ну, где была, Фойбл? Что делала?
Фойбл. Так вот, сударыня, повидалась я с той особой.
Леди Уишф орт. И чего же ты добилась?
Фойбл. Я-то — ничего, вы сами всего добились, сударыня, и еще вам
будет работа. А я только обещала. Наш старичок до того влюбился — совсем
обезумел. Вот все, что осталось от вашего портрета: до дыр исцеловал.
И коли грех поклоняться образу, приходится только жалеть бедняжечку
сэра Роуланда.
Леди У ишф орт. Люди говорили, что портрет похож. А ты не обма-
нываешь меня, Фойбл? Не продала ты меня этому веролому — Мирабеллу?
Что ты делала с ним в Парке? Он ничего из тебя не вытянул? А ну, отвечай!
Фойбл (в сторону). Эта ведьма опередила меня. Что теперь говорить?
Ах, сударыня, разве ж я виновата, что мне повстречался этот бесстыжий
человек? Я-то причем? Слышали бы вы, как он меня честил — и все из-за
вашей милости — верно, не стали бы сомневаться в моей преданности. Я бы,
конечно, что угодно стерпела, да ведь он начал чернить вашу милость! А уж
Этого я вынести не могла — все ему сказала, что следовало.
Леди У ишф орт. Чернить меня? Что же говорил этот иуда?
Фойбл. Ах, сударыня, язык не поворачивается повторить!.. И все с из-
девкой, с подковырочкой, да этак носом пренебрежительно подергивает.
«Хм — говорит — видать, вы затеяли какую-то интригу — говорит — уж
больно вы рано из дому. Все небось, охотитесь, вынюхиваете какого-нибудь
резервиста-офицера. На половинном-то окладе не очень сытно живется —
говорит. Так сколько твоя хозяйка кладет содержания? Сейчас — говорит —
прикинем, она ведь теперь совсем никуда, ей по годам — говорит — в от-
ставку пора...»
Леди У ишф орт. Жизни не пожалею, чтоб ему отомстить! Убью его!
Подсыплю яда. Где он обедает? Да я соглашусь выйти за буфетчика, чтоб
тот подсыпал ему отравы. Пошли к Локиту 44 за Робином!
Фойбл. Ишь, выдумали! Нет, его мало отравить. Его надо заморить
голодом, сударыня, да-да! Выходите замуж за сэра Роуланда, и пусть этот
плут останется нищим. Слышали бы вы, что он говорил!..
Леди У ишф орт. В отставку!.. Каков мерзавец!
Фойбл. «Хм — говорит — толкуют, будто вы злоумышляете и на нас —
говорит — затеяли выдать миссис Милламент за моего дядюшку — про вас,
значит, и в мыслях у него нет. Ну да ничего — говорит — я вам устрою.
Я не я буду — говорит — а учиню вам каверзу — говорит — и вам и вашей
ветоши — говорит. Я вас всех скручу...»
Так поступают в свете 243
Леди Уишфорт. Подлый мерзавец! Скрутит меня! Да пусть только
посмеет! Ветошь? Какое словечко отыскал, а? Ну видано ли этакое бесстыд-
ство? Я завтра же выхожу замуж. Сегодня же обручусь.
Ф ой 6л. Чем скорее, тем лучше.
Леди У ишфорт. Так что, пожалует к нам сэр Роуланд? Когда же,
Фойбл?
Фойбл. Вскорости, сударыня. Жена новоявленного шерифа и та с
меньшим нетерпением ждет своего посвященного в рыцари мужа, чем сэр
Роуланд блаженной минуты, когда ввечеру ему дозволено будет прило-
житься к ручке вашей милости.
Леди У ишф ор т. В отставку — говорит? ! Ветошь — каково? ! Ну я ему
покажу, мерзавцу! Да я его самого превращу в ветошь, сотру в порошок!
Босомыга проклятый! Я еще погляжу, как этого лохматпика вздернут на ви-
селицу, и будет он раскачиваться вроде тента в Лонг-Лейне45 или же како-
го-нибудь повешенного ворюги. Вот ведь злобный поклепщик! Ручаюсь, что
Этот транжир и прощелыга сидит по уши в долгах, как казначейство после
выпуска миллиона лотерейных билетов или придворные в канун тезоименит-
ства 46. Уж я позабочусь, чтобы портной закрыл ему кредит. Будет ему моя
племянница с ее приданым, как же!
Фойбл. От души ему желаю поскорей перебраться в Блэкфрайерз и
удить там дырявой рукавицей медные фартинги из окна Ладгита 47.
Леди У ишф орт. Ах, милая Фойбл, я так тебе благодарна, душечка.
Но вот беда: совсем я из-за него разволновалась. Да разве с этаким-то лицом,
можно встречать сэра Роуланда — ну что ты будешь тут делать?! Ведь как
расстроил женщину, мерзавец, прямо с лица сменилась. Полюбуйся, Фойбл!
Фойбл. Вы, сударыня, видать, лишку хмурились, вот белила-то и по-
трескались маленечко.
Леди У ишф орт. Дай я посмотрюсь в зеркало. Скажешь тоже — ма-
ленечко! Да я вся облезла — как есть облупленная стена! Придется тебе
подправить меня к приходу сэра Роуланда, иначе мне не выдержать сравне-
ния с моим портретом.
Фойбл. Когда-то, сударыня, с помощью искусства этот портрет стал
походить на вас. А нынче ровно столько же искусства потребуется, чтобы вщ
стали походить на портрет. Теперь портрет будет позировать для вас.
Леди У ишфорт. А ты уверена, что сэр Роуланд непременно придет?
Вдруг он прийти-то придет, да оплошает? Ну, скажем, не будет настойчив,
не станет меня домогаться, а, Фойбл? Коли он не будет напорист, я сама
ни за что не преступлю приличий. Я умру от стыда, если мне придется сде-
лать первый шаг. Нет, я никогда не решусь на это! Да со мной будет обмо-
рок, коли он вздумает дожидаться моего поощренья. Нет, я надеюсь, сэр
Роуланд достаточно хорошо воспитан, чтобы не вынуждать даму пренебречь
своей скромностью. Впрочем, чрезмерно робкой я тоже быть не хочу.
Не хочу приводить его в отчаяние. Пожалуй, легкая надменность будет
Здесь вполне уместна; так — чуть с издевкой, это всегда пленяет.
Фойбл. С издевкой, оно точно, к лицу вашей милости.
Леди У ишфорт. Ну положим, томность мне больше к лицу — напо-
244 Так поступают в свете
добие предсмертной истомы. Вот, взгляни на портрет: так и кажется, буд-
то я сейчас упаду в обморок. Это выражение я и выберу. Племянница тоже
любит напускать на себя томность, только у нее черты лица похуже. А что,
сэр Роуланд красив? Вели, чтобы перенесли мой туалетный столик. Я оде-
нусь наверху. Сэра Роуланда я приму здесь. Он красив, да? Не отвечай мне.
Я не хочу знать — пусть все будет неожиданно. Полная неожиданность
и все!
Фойбл. Он налетит, как вихрь. Сэр Роуланд, он мужчина прыткий.
Леди Уишф орт. Ах вот как! Ну, если он прыткий, то он непременно
окажется напорист. А если сэр Роуланд будет напорист, не придется нару-
шать приличия. Меня просто убивает мысль, что могут пострадать приличия.
Только одна напористость способна совладать с приличиями. Я очень рада,
что он — прыткий. Так пусть перенесут мои вещи, милочка. (Уходит.)
Входит миссис Ф ейнелл.
Миссис Ф ейнелл. Ах, Фойбл, я так боялась не поспеть! Эта ведьма
Марвуд видела тебя в Парке с Мирабеллом, и я испугалась, что она выдаст
тебя матушке.
Фойбл. Про что вы, сударыня?
Миссис Ф ейнелл. Не изображай невинность. Я посвящена в вашу
затею: Уейтвелл, с которым вы поутру обвенчались, должен сыграть роль
дядюшки Мирабелла и покорить миледи. Выпутать ее из этой истории мо-
жет лишь Мирабелл, за что он и потребует себе в награду мою кузину вме-
сте с ее приданым.
Фойбл. Простите меня, милая сударыня. Не подумайте, что у меня
мало к вашей милости доверия. Только я так рассудила, что, может, преж-
нее-то ваше дружество с мистером Мирабеллом помешает ему открыть вам
свой секрет.
Миссис Ф ейнелл. Милая Фойбл, забудь про это.
Фойбл. Ах, душечка-сударыня, мистер Мирабелл очень расприятный
господин — кто же в него не влюбится? Но ваша милость — воплощение
благородства. До чего же вы добры, радость вы наша! Как же тут мистеру
Мирабеллу не испытывать к вам приязни. Да он и по сей день предан вам
душой, я-то знаю. Так вот, сударыня, я могу со спокойной совестью доло-
жить вашей милости о нашем успехе. Миссис Марвуд рассказала про меня
хозяйке. Но я не растерялась и повернула все нам же на пользу. Я сказала
хозяйке, будто мистер Мирабелл всячески хулил ее. Такого тут за него на-
пр идумывала — страх! Госпожа пришла в ярость и решила нынче же вече-
ром обручиться с сэром Роуландом, и вся недолга. Я так ее накрутила, что
он, чего доброго, получит ее, как говорится, за здорово живешь!
Миссис Ф ейнелл. Нет, с тобой невозможно тягаться!
Фойбл. Сударыня, будьте ласковы, передайте мистеру Мирабеллу, что
все идет как по маслу. Чем меньше меня будут видеть с ним, тем лучше.
К тому же, боюсь, миссис Марвуд шпионит за мной. Она влюблена как кош-
ка, только, я знаю, мистер Мирабелл не выносит ее.
Так поступают в свете 245
Входит лакей.
Фойбл. Джон, перенеси наверх туалетный столик миледи. Мое поч-
тенье, сударыня. Миледи так гневлива: еще, чего доброго, раскричится, коли
я задержусь.
M и с си с Ф ейн ел л. Я поднимусь с тобой по черной лестнице: не хо-
чется мне с ней встречаться. (Уходит.)
Входит миссис M ар в у д.
Миссис M ар в у д. Ах вот значит как, шельма ты этакая! Так ты и
есть посредница первой руки? Да, я буду за тобой шпионить! Не девка,
а ходячая отмычка: все запоры нипочем! А вы, моя подружка Фейнелл, при-
няли все на веру? То-то мне думалось, что не все так гладко. Но видно, вы
и впрямь с этим покончили. Значит, ваше отвращение не от плохого аппе-
тита, а напротив — от переедания. Иначе вы б никогда с такой легкостью
не сменили роль примадонны на роль хористки, а точнее — сводни! Уж по-
истине — воплощение благородства! Да, мистер Фейнелл, у вас достойная
супруга! О мужчины, мужчины! О женщины, женщины! Сатана — осел:
если бы я была живописцем, я изобразила бы его в виде кретина и слюнтяя
в нагруднике и с погремушкой. Мужчину бы я наделила его головой и ро-
гами, а женщине отдала все остальные его атрибуты. Бедняга этот Нечи-
стый! Миссис Марвуд, видите ли, влюблена как кошка, только он ее не вы-
носит! Еще спасибо, что он не выложил тебе все как на духу, при этакой-то
твоей болтливости. Что до меня, то я отнюдь не воплощение благородства
и не намерена служить ему в качестве гончей в его охоте за приданым. Он
ничем меня до сих пор не разуважил, да и впредь я не жду от него никаких
услуг. Ага, сюда шествует наша добрая хозяйка, она в боевой готовности:
сердце преисполнено надежды, а голова — тревоги: в точности алхимик пе-
ред завершением опыта.
Входит леди Уишф орт.
Леди Уишфорт. Ах, душечка Марвуд, совсем я про вас забыла,
не знаю, как и извиняться! Но вы ведь такая милочка, вы все поймете.
Миссис M ар в у д. К чему эти оправдания, сударыня. Я ни капельки
не соскучилась.
Леди У ишфорт. Ну до того у нас тут все закрутилось, я не я, прямо
голову потеряла! Такие навалились дела — не знаешь, за что и взяться!
(Зовет.) Фойбл! Я ведь жду своего племянника, сэра Уилфула, того и гля-
ди— с минуты на минуту пожалует. Ну где ты, Фойбл?! Хочет попутеше-
ствовать, чтобы ум свой развить.
Миссис Марвуд. А мне казалось, что сэру Уилфулу в его годы луч-
ше было б подумать о женитьбе. Как я слышала, ему перевалило за сорок.
Леди У ишф орт. Тем меньше опасности, что заграничные путешест-
вия повредят ему. Я против того, чтоб мой племянник слишком рано же-
нился. Еще успеет, как воротится из чужих краев да станет поосмотритель-
ней: оно, может, разборчивости и прибавится.
246 Так поступают в свете
Миссис M ар в уд. По-моему, они с миссис Милламент были бы пре-
красной парой. А путешествовать отправились бы потом. Теперь у молодых
так принято.
Леди Уишфорт. Поверьте, я уж и сама задумывалась. Но раз и вы
о том помянули, поразмыслю еще. Непременно поразмыслю! Я высоко ценю
ваши суждения. Ей-богу, стоит им это предложить!
Входит Фойбл.
Леди Уишфорт. Слушай, Фойбл, я совсем позабыла, ведь к обеду
прибудет мой племянник. Надобно спешить.
Фойбл. Еще господа Уитвуд и Петьюлент приглашены отобедать с ва-
шей милостью.
Леди Уишфорт. Да мыслимое ли дело — предстать перед ними в эта-
ком-то виде! Душечка Марвуд, опять я вас брошу: вы уж как-нибудь займи-
тесь тут сами, хорошо? Такая спешка, такая спешка!.. Уж простите, дру-
жочек!.. (Уходит вместе с Фойбл.)
Входят миссис Милламент и Минеи н г.
Милламент. Ну до чего невоспитан — свинья свиньей! Мое почтение,.
Марвуд.
Миссис M ар в у д. Вы вся красная — что случилось?
Милламент. Да все этот мерзкий Петьюлент! Вогнал меня в краску.
Я даже сломала веер. Одолжи мне свой, Минсинг. Чего доброго, вся пудр*
с волос осыпалась!
Миссис M ар в у д. А что он такое сделал?
Милламент. Ничего он не сделал — просто говорил. И даже не гово-
рил. А так: кто что скажет — он против. Нет, я бы на месте Уитвуда непре-
менно с ним поссорилась!
Минсинг. Увидите, сударыня, они когда-нибудь подерутся.
Милламент. Ей-богу, приходится только жалеть, что мы не можем
выбирать себе знакомых, как платья.
Миссис Марвуд. Если б мы располагали здесь правом выбора, нам
бы вскоре так же наскучили наши друзья, самые распрекрасные, как и луч-
шие из наших нарядов. Бывает же, что нас потянет надеть платье из рогож-
ки, глядишь, и дураку выпадет денек — попросту, разнообразия ради.
Милламент. Хорошо бы они носились, как платья. А то ведь дура-
кам сносу нет. Они вроде французского драпа: носишь его, носишь без вся-
кой надежды отдать горничной.
Миссис Марвуд. Конечно, было б лучше, когда бы они изнашива-
лись. Но можно ведь сдавать их в театр. Взять этак°го веселого лощеного-
дурака и сдать в костюмерную, как мы сдаем туда после карнавала ненуж-
ный уже маскарадный костюм. Дурак, он ведь тоже годится для маскировки:
умная женщина общается с ним, чтобы отвлечь внимание света от своей
интрижки с тем, у кого ума в избытке. Если б вы перестали скрытничать и
признались, что любите Мирабелла, вы запросто бросили бы Петьюлента и
Уитвуда, словно капюшон или шарф. Да и пора это сделать — и без того го-
Так поступают в свете 241
род все узнал. Ваш секрет слишком разросся, чтоб его можно было скры-
вать. Он как пузо миссис Столпи: затянешь спереди — выпятится на бедрах.
Право, Милламент, вам не легче скрыть его от людских глаз, чем леди Морлд
свою необъятную физиономию — пьет, пьет, бедняжка, свой рейнский чай 48,
а ни в одну маску не влезет.
Милламент. До чего же вы злы, Марвуд, ей-богу, хуже какой-нибудь
стареющей красавицы или бражника, обойденного тостом. Минсинг, скажи
господам, чтоб опи поднимались наверх. Тетушка одевается в другой ком-
нате. Уж по крайней мере их глупость предпочтительней вашей злобы.
(Минсинг уходит.) Город узнал! А что он узнал-то? Что Мирабелл в меня
влюблен? Да это и так ни для кого не секрет. И еще не секрет, что это вы все
открыли моей тетушке, и не секрет, почему вы это сделали.
Миссис M ар в у д. В вас говорит раздражение.
Милламент. Ошибаетесь. Мне просто смешно.
Миссис Марвуд. Послушайте, милочка, вы же так сломаете и второй
веер, если не уймете свои чувства.
Милламент. Вот глупости! Ха-ха-ха! Да как же тут не смеяться, ей-
богу! Бедный Мирабелл! Весь свет на него ополчился за его преданность
мне. И поверьте, я ничуть не повинна в том, что он так сдержан в чувствах.
Если б я тщеславно полагала, что могу командовать им, я посоветовала бы
ему проявлять больше решимости. Когда человек так настойчив в одном слу-
чае и бесчувствен в другом, недолго усомниться в его благовоспитанности.
Впрочем, я отчаялась на него воздействовать; пусть поступает, как хочет.
Ха-ха-ха! Простите, душенька, я не в силах сдержаться, хотя понимаю, что
Это немножко жестоко. Ха-ха-ха!
Миссис Марвуд. Как жаль, что этот многозначительный и остроум-
ный монолог попал не по адресу!
Милламент. Да неужто? Прошу извинить меня, душенька, но, право,
я не имела вас в виду.
Миссис M ар в у д. Можете мне не верить — ни вы, ни Мирабелл — но
все же я скажу вам, чтоб он знал...
Милламент. Как, как, милая? Ну да конечно, мне ли, ему ли — одно
и то же, ха-ха-ха!..
Миссис Марвуд. Что я его, сударыня, не терплю, ненавижу!..
Милламент. Так ведь и я тоже, сударыня, а он, бедняжка, меня обо-
жает. Ха-ха-ха-ха! Ну как тут не смеяться, скажите на милость? Без вол-
шебства просто не понять, что может ему во мне нравиться. Ей-богу, вы,
по-моему, красивей меня и лишь годом-двумя старше. Если б вы могли по-
дождать, я бы непременно нагнала вас, только это не в нашей власти. По-
добная мысль повергает меня в грусть. Видите, я больше не смеюсь.
Миссис M ар в у д. Ничего, ваше радужное настроение пропадет быст-
рее, чем вы думаете.
Милламент. Неужели? Ну, тогда пусть споют нам песню: я хочу под-
держать в себе бодрость духа.
248 Так поступают в свете
Входит Mин синг.
Mинсинг. Господа задержались, чтобы причесаться, они сейчас будут.
M ил лам е нт. Попроси ту певицу, что в соседней комнате, спеть нам пе-
сенку, которую я хотела вчера выучить. Послушайте ее, сударыня: не то„
чтоб в ней было много смысла, просто она мне очень под настроение.
ПЕСНЯ
МУЗЫКА МИСТЕРА ДЖОНА ЭККЕЛЗА,
ИСПОЛНЯЕТ МИССИС ХОДЖСОН 49
I
Любовь тщеславна быть должна,
Иль станет глупостью она.
Чтоб пламя, вспыхнув, тут же не погасло,
Подлить в огонь приличествует масла.
II
Пленить мальчишку-пастушка —
Ей-богу, честь невелика.
Куда почетней сделаться супругой
Того, кто сам любим твоей подругой.
III
В победе мне всего милей
Позор соперницы моей:
Я радуюсь, что мучаю мужчину,
В котором вижу мук ее причину.
Входят Петъюлент и Уитвуд.
Милламент. Ну как, господа, ваш разлад кончился?
Уитвуд. Изволите шутить, сударыня: мы всегда в ладу. Мы порой
немножко поддеваем друг друга, но чтоб разлад — ни-ни! Стычки остросло-
вов — что ссоры влюбленных. Мы ведь звучим в аккорде, как дискант и бас.
Не так ли, Петьюлент?
Петъюлент. Ну да, звучим, но только ежели на меня найдет стих по-
спорить.
Уитвуд. Ну да, если на него находит стих поспорить, я тоже вклю-
чаюсь в спор. Я ведь знаю свою партию. И вот мы перебрасываемся словами,
как два игрока в волан. И одно наше слово тащит за собой другое — ну
в точности, как иудеи.
Петъюлент. К примеру, он скажет, что черное — черное, а я, коли
вошел в раж, нет, говорю — синее, и все тут, и ну его. А придет охота, и
докажу: попробуйте не поверить.
Уитвуд. Не то, чтоб он вас уверил, а так, почему бы не согласиться?
Так поступают в свете 249
П е т ъю л е нт. А вот и уверил бы, самым что ни на есть доказательным
образом.
Уитвуд. Ну да, конечно, самым доказательным, только при наличии
доказательной презумпции. Есть теперь такое логическое определение, су-
дарыня.
Миссис M ар в у д. Я вижу, ваши споры очень содержательны и ве-
дутся на ученый манер.
П е т ъю л е нт. Содержательность — одно дело, ученость — другое, а вот
спор есть спор, я так понимаю.
Уитвуд. Наш Петьюлент — враг всякой учености. Он целиком полага-
ется на свои природные способности.
Лет ъюлент. И никакой я не враг учености. Какой мне от нее вред?
Миссис M ар в у д. Ну это сразу заметно, что вам от нее нет вреда.
Лет ъюл е нт. От нее никому нет вреда, кроме тех, кто за нее взялся.
Милламент. А вот я ненавижу необразованность. По-моему, это про-
сто дерзость, когда невежда навязывается тебе в поклонники.
Уитвуд. Признаться, и я тех же мыслей.
Милламент. Еще не хватает выйти за неуча, который и буквы-то еле
разбирает!
П ет ъю лент. Великое дело — читать не знаем! Да на что жениху знать
больше, чем какому-нибудь висельнику? Одному тюремный священник проч-
тет псалом, другому приходский службу отслужит. А в остальном, что на-
добно по делу, они и сами справятся без всяких книг. Так что ну их, эти
книги, и все!
Милламент (миссис Марвуд). Слыхали оратора? Батюшки, уже гос-
ти — я бегу! (Уходит с Минсинг.)
Уитвуд. Во имя святого Варфоломея и его ярмарки50, это что за лич-
ность?
Миссис Марвуд. По-моему, ваш брат. Вы что, не знаете его в лицо?
Уитвуд. Ну да, это, кажется, он. Я совсем позабыл, каков он из себя.
Мы не видались со времен революции 51.
Входит сэр Уил фу л Уитвуд
(он в костюме для верховой езды, прямо из деревни),
за ним слуга леди Уишфорт.
Слуга. Миледи одевается, сударь. Здесь ее гости — может, вы пока со-
изволите посидеть с ними?
Сэр У ил фу л. Одевается? Хорошенькое дело! Да у вас что, в Лондо-
не— утро, что ли?! У нас дома, в Шропшире52, почитай, уже пошло на пол-
день. Так, пожалуй, моя тетка еще не обедала, приятель?
Слуга. Ваша тетка, сударь?
Сэр У илф у л. Ну да, тетка, сударь! Моя тетка, сударь, и ваша, сударь,
хозяйка. Ваша хозяйка — моя тетка, сударь. А ты что, не знаешь меня,
приятель? Так пошли сюда кого-нибудь, кто знает. Давно ты служишь у
здешней хозяйки, приятель?
250 Так поступают в свете
Слуга. С неделю, сударь. Дольше всех других в доме, окромя горнич-
ной миледи.
Сэр У ил фу л. Ты, пожалуй, и самою хозяйку-то еще не очень в лица
запомнил, а, приятель?
Слуга. Оно точно, сударь. Особливо с утра не разберусь, пока они не
одеты. Тут иной раз крепко призадумаешься.
Сэр У ил фу л. Так ты, будь другом, ступай там поразведай. Коли сам
не смекнешь, спроси, мол, она ли, слышь, парень? А тогда и скажи ей, мол,
племянник ваш, сэр Уилфул, уже тут.
Слуга. Все исполню, сударь.
Сэр Уилфул. Стой, приятель, я вот что еще на ушко тебя спросить
хочу. Объясни, будь другом — это что тут за модники такие собрались?
Слуга. В точности не скажу, сударь. Сюда кто только не ходит. Разве
всех упомнишь. (Уходит.)
Сэр Уилфул. Вот ведь парень: у скворца и то больше ума53. Может,
он и клички-то своей не знает!
Миссис M ар в у д. Очевидно, мистер Уитвуд, ваш братец не превос-
ходит вас памятью. По-моему, он тоже вас не помнит.
Уитвуд. Надеюсь, что так. Пускай первый и вспоминает, черт возьми!
Сэр Уилфул. Мое почтенье, дамы и господа!
Миссис M ар в у д. Постыдитесь, мистер Уитвуд, почему же вы молчк •
те? И вы, сударь.
Уитвуд. Пусть Петьюлент и отвечает.
Пет ъюлент. И вы тоже, сударь.
Сэр Уилфул. Может, я что не так!.. (Здоровается с миссис Марвуд.)
Миссис M ар в у д. Ну отчего же, сударь.
Уитвуд. Узнаю своего родственничка! «Может, я что не так...» Ха-ха-
ха! — А ну-ка, Петьюлент, подпустите ему что-нибудь этакое.
Петьюлент. Вы, сударь, видно, прямо с дороги. Гм, гм... (Оглядывает
его с ног до головы.)
Сэр Уилфул. Оно, пожалуй, и вправду видно, сударь.
Петъюлент. Может, я что не так, сударь...
Уитвуд. Подпустите ему что-нибудь насчет сапог. Насчет сапог, Петью-
лент, а ну!.. Ха-ха-ха!..
Сэр Уилфул. Кто его знает, сударь. Ведь это судя по тому, что у вас
на уме, сударь.
Петъюлент. А мне о многом говорят ваши сапоги, сударь.
Сэр Уилфул. Оно, пожалуй, что так, сударь. Только ежели, сударьг
сапоги мои не очень разговорчивы окажутся, зайдите на конюшню, сударь,
да спросите моего мерина.
Петъюлент. Что выдумали, сударь! Да ваш мерин — осел, сударь!
Сэр Уилфул. Это вы, сударь, в обиду мне все, что ли?
Миссис Марвуд. Ах, сударь мой, этот господин так шутит. (В сто-
рону.) Как бы этот мерин с ослом не подрались прежде, чем познакомятся.
(Громко.) К чему превратно толковать слова ваших друзей, сударь? Вы же
Так поступают в свете 251
здесь среди друзей, хотя, возможно, этого еще не поняли. Ведь вы, если не
ошибаюсь, сэр Уилфул Уитвуд?
Сэр Уилфул. Он самый, сударыня. Сэр Уилфул Уитвуд, и подпись
такую ставлю, не иначе, хоть, может, кому эт0 и не очень... Я здешней хо-
зяйки племянник.
Миссис M ар в у д. А вам не знаком этот господин, сударь?
Сэр Уилфул. Этот? Вроде бы нет... Царица небесная, да никак!.. Не
пойму — он, не он!.. А ведь он, клянусь нашим Рекином54! Братец Энтони!
Ты ли это, Тони? Ты что, меня не признал? Царица небесная, а ведь и я
тоже: да разве узнаешь — в парике да еще с шейным платком! Чего ты мол-
чишь? Онемел от радости?
Уитвуд. Это ты, братец? Мое почтенье, братец.
Сэр Уилфул. Мое почтенье! Что ж, и мое вам, сударь. И еще ваш
слуга, коль на то пошло, сударь, и ваш друг и приятель, и расприятель,
и черта лысого, и ведьма в ступе!.. (Переводит дух.) Да в нем родства-то
с заячий хвост, в вашем почтенье — одна вежливость да прохладность!
Уитвуд. Может, я что не так, братец, но право...
Сэр Уилфул. Вот точно, что не так, и даже куда хуже! Чтоб им там
погореть, этим вашим столичным иннам55, где вас учат не признавать дру-
зей и родню, тех, кто постарше вас будет в семье и годами.
Уитвуд. Вы там, в своем Шропшире, братец Уилфул, так друг перед
дружкой рассыпаетесь — того и гляди растаете во рту, как шрусберийский
бисквит56. Но послушайте меня: нынче в столице родство не модно. Вам все
кажется, вы у себя в деревне, где повстречаются два увальня-кузена и ну
пускать слюни и чмокаться, словно какие-нибудь бывшие однокашники.
Здесь это не модно, поверьте мне, милый братец.
Сэр Уилфул. Мода-то для дураков! А вы, милый братец, фат, вот
вы кто! Я давно это заподозрил. Царица небесная, каждый бы это понял,
когда бы увидел, как ты стал писать по-новому, на листочке с золотой каем-
кой, а весь клочок-то — с повестку в суд. Чего ж тут было и ждать, когда
вместо «Почтенный братец, надеюсь, вы в добром здравии...» и прочее, и
прочее, ты стал начинать свои письма словами: «Так вот, старый плут, чтоб
мне околеть, я совсем раскис после вчерашней попойки...» и дальше, черт
возьми, разные байки — все больше про шлюх и вино — и с тем до свиданья!
А ведь, небось, у тебя было что нам порассказать, покуда ты учился у стряп-
чего, у этого честняги Пупыря в Фернивалз-инн57. Просил передавать при-
веты шропширским друзьям-приятелям, присылал разные ведомости да лист-
ки — теперь, небось, от тебя не дождешься!
Петъюлент. А вы что, служили у стряпчего, Уитвуд? Прямо у Фер-
нивалов? Ха-ха-ха!
Уитвуд. Да так — недолго, самую малость. И вспоминать не стоит!
Я ведь тогда собой не распоряжался. Я был сирота, и опекуном при мне
состояла эта личность. Я с радостью согласился, когда ему взбрело в голову
послать меня в Лондон. Ведь он тогда за меня решал. ЗаУпРямься я, он, чего
доброго, оставил бы меня в Шрусбери и отдал в подмастерья к шерстобиту.
252 Так поступают в свете
Сэр У ил фу л. Да уж лучше валять шерсть, черт возьми, чем валять
дурака, а ты, я гляжу, именно этим и занимаешься. Только ты нынче сам
себе хозяин.
Миссис M ар в у д. Вы, как я слышала, собрались в путешествие.
Сэр У илф у л. Пожалуй, что так, сударыня. Хочу пуститься по морям-
по волнам, коли уж пришло на мысль.
Пет ъюлент. И случится попутный ветер.
Сэр У илф у л. Случится или не случится, у вас не спрошусь, сударь,,
и у флюгерка, вашего приятеля, тоже. А разговариваю я с этой дамой, су-
дарь. Вам, наверно, об этом моя тетушка сказала, сударыня? Если по откро-
венности, то приспичило мне чужие края поглядеть. И еще: как там мир
блюдут, через который у нас налоги понизили58.
Миссис M ар в у д. Я так полагаю: вы постараетесь посетить Францию.
Сэр У илф у л. Вот уж не скажу. Может, да, а может, нет. Я не боль-
шой охотник строить планы, зато уж надумаю — сделаю. Я не из тех, кто
все кроит да перекраивает. Я, коли что положил себе — все! А мне тут за-
надобилось погостить маленько в столице: поучиться вашей тарабарщине,
прежде чем за море-то плыть. Вот кабы мне навостриться маленько по-фран-
цузски, чтоб там по-ихнему разговоры разговаривать.
Миссис M ар в у д. У нас в столице имеются для этого специальные
заведения.
Сэр У илф у л. Значит, имеются? Так ведь как же иначе?
Миссис M ар в у д. Вы, конечно, вернетесь на родину с кучей познаний.
У ит в у д. И манерами — под стать какому-нибудь датскому шкиперу с
китобойной шхуны.
Входят леди У ишф орт и Ф ейнелл.
Леди У ишфорт. С приездом, племянничек.
Сэр У илф у л. Мое почтение, тетушка.
Ф ейнелл. Сэр Уилфул, сердечно рад вас видеть.
Сэр Уилфул. Дайте я пожму вашу руку, братец Фейнелл.
Леди У ишф орт. Кузен Уитвуд, мое почтение. Мистер Петьюлент, мое
почтенье. Итак, племянник, еще раз с приездом. Не хочешь ли выпить чего-
нибудь с дороги, мой друг, пока подадут на стол? Скоро будем обедать.
Сэр Уилфул. Спасибо, тетушка, вообще-то я могу подождать, а за
любезное ваше предложение — благодарствую. Сказать по совести, я было
испугался, что и вы встретите меня по-модному: нынче ведь положено ном-
нить, что не положено помнить родственников. Вот тут кузен Тони — я уже
боюсь назвать его братом: может, ему это не очень!..
Леди У ишф орт. Ах, мой друг, да ведь он насмешник! Он — остроу-
мец, мой родственник, а эти остроумцы всегда почитают за лучшее высмеи-
вать друзей. Вот побываешь за границей, племянничек, привыкнешь к по-
добному юмору. (Тем временем мистер Фейнелл и миссис Марвуд отходят
в сторону и беседуют.)
Сэр Уилфул. Так пусть он попридержит язык и отложит свои шуточ-
ки до моего возвращения.
Так поступают в свете 253
Входит Минсинг.
Mинсинг. Я пришла, сударыня, доложить вашей милости, что кушанья
того и гляди переспеют.
Сэр У ил фу л. Переспеют?! Так, пожалуй, мне надо поскорей стаски-
вать сапоги. (Минсинг.) Помоги мне, милочек, переобуться в шлепанцы. Че-
ловек-то мой, понимаешь, с лошадьми занят.
Леди У ишф орт. Фи, мой друг, да неужто ты будешь стаскивать здесь
сапоги? Спустись в прихожую. Обед подождет. Мой племянник немножко
неотесан, уж вы простите его, сударыня. Так пойдемте, судари мои! Ну,
а вы, Марвуд?
Миссис Марвуд. Я догоню вас, сударыня, прежде чем появится сэр
Уилфул. (Уходят все, кроме миссис Марвуд и мистера Фейнелла.)
Ф ей н ел л. Эта Фойбл — сводня, обыкновенная мерзкая сводня и все!
А я, как видно, обыкновенный муж. И жена моя — обыкновенная мерзкая
жена, и все у нас как положено в свете. Ходишь и ждешь, когда тебя орога-
тят — завидное состояние! Я, верно, уже родился с пупырышками на лбу,
словно юный сатир или отпрыск какого-нибудь горожанина-рогоносца. Что
за жизнь, черт возьми: там тебя высмеют, здесь обжулят, даже в семье су-
меют опозорить! Добро бы еще можно было унестись, как оленю, так нет:
ползи за женой, как улитка, коли скрутили тебя узами Гименея!
Миссис Марвуд. Сбросьте их! Вы же часто жалели, что нет подхо-
дящего случая. Сейчас он вам представился. Только сперва разрушьте заго-
вор. Половина приданого Милламент — слишком завидный куш, чтоб отдать
его злодею Мирабеллу.
Ф ей н ел л. Пропади он пропадом! Эти деньги достались бы мне, кабы
не ваши разоблачения. Если б Милламент и Мирабелл поженились, деньги
уплыли бы от них навсегда. Тогда жена могла бы позолотить мои рога. И но-
сил бы я эту позолоту при том, что лоб был бы изукрашен, как прихожая ге-
нерал-губернатора.
Миссис Марвуд. Ничего страшного: рога на лбу, зато деньги в кар-
мане. Только вот уживетесь ли вы с женой! Кстати, она в браке ведет себя
ничуть не хуже, чем до замужества. Я даже готова поклясться, что, обручив-
шись с вами, она прекратила свои прежние забавы.
Ф ейн ел л. Что ж, допускаю. Вполне возможно, что она бросила все
карты. Но пусть меня вздернут на виселицу, коли она не спрятала в кармане
козырного туза.
Миссис Марвуд. Вы женились на ней, чтоб она вас обеспечивала.
И если вы можете измыслить способ, чтоб она обеспечивала вас лучше, чем
вы мечтали, почему вам не остаться с нею дольше, чем входило в ваши
планы?
Ф ейн ел л. Но как? Как?
Миссис Марвуд. Расскажите миледи о поведении жены, пригрозите
разводом. Старуха любит дочь и пойдет на любые уступки, лишь бы спасти
ее доброе имя. Воспользуйтесь случаем, припугните ее, раз она попалась на
удочку. Миледи придет в ярость и тут же пожертвует племянницей, ее при-
254 Так поступают в свете
даным и всем на свете. Предоставьте мне раззадорить ее. Только если она
не сладит с этой ролью, я окажусь при ней суфлером.
Ф ейнелл. Пожалуй, это заманчиво.
Миссис M ар в у д. К сожалению, я подсказала вашей теще мысль вы-
дать Милламент замуж за сэра Уилфула. Сейчас это мажет нам помешать.
Ф ейнелл. Ну, заботу о нем я возьму на себя. Я его выведу из игры.
За обедом он напьется как сапожник и покажет себя, я о том постараюсь.
Миссис M ар в у д. Ну Si в чем вы будете обвинять жену?
Ф ейн ел л. Еще не знаю. Надо пораскинуть мозгами. Я женат, и с этим
уже ничего не поделаешь. Жена сыграла со мной шутку — этого тоже уже
не поправишь. Я никогда ее не любил, а если и любил, то все в прошлом.
Я ее ни в чем не подозреваю, ибо мне все прекрасно известно,— значит, я ее
не ревную. Конечно, она мне порядком надоела, и тут ничем не пособишь.
Так оно и будет тянуться — да-да, тут надеяться не на что. Это все каса-
тельно моей семейной жизни. Ну а как насчет моей репутации? Что до меня,
то я женился не ради чести, так что нечего об этом и толковать. У моей
жены мне тоже здесь нечем поживиться. Она ведь рассталась со своим доб-
рым именем еще до замужества. Впрочем, если она не принесла мне в при-
даное доброй славы, то и отобрать ее не в силах. В игре ведь как: кому не-
чего ставить, тот с тебя не сорвет.
Миссис M ар в у д. И вообще, брак — дело святое!
Ф ейнелл. Гм! Прекрасно придумано! Брак, как вы говорите, дело свя-
тое. А коли так, что позору в рогах, когда они произрастают из столь свя-
щенного корня?
Миссис M ар в у д. Право, не знаю. Раз корень этого древа священен,
значит, и ветви тоже?
Ф ейнелл. Вот именно. Следовательно, вопрос исчерпан. Так как же
мы будем действовать?
Миссис M ар в у д. Я сочиню письмо, и его вручат миледи как раз
в момент ее свидания с этим мерзавцем, который подрядился играть сэра
Роуланда. Письмо будет анонимное, и чем дальше я окажусь от истины, тем
легче мне будет возмутить покой вашей тещи. К тому же я постараюсь не
злить Фойбл: она ведь кое-что уже проведала. Потом все, конечно, откроет-
ся. Ну да ничего! Только бы исполнилась моя затея, а там — пусть меня ра-
зоблачают, мне все равно!
Ф ейнелл. Худшее, что мне грозит,— это развод с женой. Но у меня
уже есть дарственная на большую часть ее земель: я сумел в свое время ее
обойти. Вы тоже в доле. На это по крайней мере вы можете рассчитывать.
Миссис Марвуд. Надеюсь, вы убедились, что я ненавижу Мирабел-
ла? Вы больше не будете ревновать?
Ф ейнелл. Разумеется. Клянусь этим поцелуем. Пусть ревнуют мужья,
любовник — готов верить. А если в душе его проснется сомненье, пусть оно
будет лишь ступенькой к новой блаженной вере, что подруга верна ему.
Пускай сомненья мужей превращаются в жгучую ревность, а доверие обора-
чивается предрассудком и слепотой. Отныне я ухожу из их стада. Правда,
Так поступают в свете 255
я еще ношу их эмблему, но я вырвусь из их рядов. А когда распрощаюсь
с ними, меня больше не будет тревожить девиз, под которым они живут:
Ревнивый умник иль глупец беспечный,
Ты — муж, а значит, срам — твой жребий вечный.
(Уходят.)
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Декорация та же.
Входят леди Уишфорт и Ф ой6л.
Леди Уишфорт. Ну как, Фойбл, сэр Роуланд скоро будет? Все ли
готово?
Фойбл. Да, сударыня. Я поставила в канделябр восковые свечи, а всех
лакеев одела в парадные ливреи и выстроила рядком в прихожей, а еще
кучера с форейтором впридачу — чтоб была полная свита.
Леди Уишфорт. Ты не забыла опрыскать духами форейтора с куче-
ром, а то понесет от них конюшней, как сэр Роуланд мимо пойдет.
Фойбл. Как же, сударыня, конечно.
Леди Уишф орт. Танцоры-то с музыкантами готовы хорошенько по-
тешить его душеньку?
Фойбл. Все в готовности, сударыня.
Леди Уишф орт. Ну, а я?.. Я... как выгляжу, Фойбл?
Фойбл. Уж так хорошо, сударыня, что глянешь — и на смерть!..
Леди У ишфорт. А как мне принять его, как ты думаешь? В какой
позе ему лучше всего увидеть меня в первый раз? От первого впечатления
многое зависит. Может, мне сесть? Нет, сидеть я не буду. Лучше я буду
ходить... Вот так: он на порог, а я иду от него через комнату и вдруг — как
повернусь... Нет, это как-то слишком неожиданно! Буду лежать! Ну да, возь-
му и улягусь. Пожалуй, я приму его в малой гардеробной: там есть кушетка.
Да-да, пусть он в первый раз увидит меня, лежащей на кушетке. Я не лягу
совсем, а приоткинусь, облокотясь на локоть, и буду в задумчивости раска-
чиваться, чуть потряхивая ножкой... Да, так! А только он появится, я вздрог-
ну от удивления и вскочу ему навстречу в полном смятении. Что может быть
соблазнительней такой сцены: тут и ножку видать, и щеки в румянце, и та-
кое лицо, и этакое! Слышишь! Карета подъехала!
Фойбл. Это он, сударыня.
Леди У ишфорт. Послушай, милочка, а что, мой племянник уже на-
чал ухаживать за Милламент?
Фойбл. Сэр Уилфул в гостиной, трудится над бутылкой, сударыня.
256 Так поступают в свете
Леди У ишф ор т. Ну пропащая душа! Сейчас же пошлю его к Милла-
мент! Вели ей сойти вниз, Фойбл, пускай идет сюда. А я, как пойду мимо,
пошлю племянника. Когда они тут сойдутся, ты спеши ко мне, Фойбл: не-
гоже мне слишком долго быть вдвоем с сэром Роуландом. (Уходит.)
Входят миссис Миллам ент и миссис Ф ейнелл.
Фойбл (Милламент). Сударыня, я торчу здесь, чтоб передать вашей
милости, что мистер Мирабелл уже с полчаса как ждет возможности побе-
седовать с вами, а от тетушки поступил вам приказ посидеть вдвоем с сэром
Уилфулом. Могу я сказать мистеру Мирабеллу, что вы не заняты?
Милламент. Не стоит. Что там, однако, у моего милого? Я сегодня
грущу, надо бы развлечься! Скажи ему, чтоб пришел в другой раз. (Читает
стихи.)
Проклятье — женщины удел
С тех пор как мир стоит59.
(Ходит по комнате и повторяет их.) Ах, как тяжко!
Миссис Ф ейн ел л. Что это нынче у тебя, Милламент, все Джон Сак-
линг на уме и разные другие поэты!
Милламент. А? Премерзкие стихи! Да и сама я не лучше.
Фойбл. Сударыня, сюда идет сэр Уилфул! Так мистера Мирабелл а что,
отослать?
Милламент. Как хочешь, Фойбл, можешь отослать его, можешь при-
слать сюда, как пожелаешь, душенька... Пожалуй, мне стоит с ним увидеть-
ся... А может, все-таки!.. Пускай придет, бедняжка. (Фойбл уходит. Милла-
мент опять принимается читать стихи.)
Прельститель вдохновенный, Тирсис юный...60
Займи сэра Уилфула, кузина! Ты достаточно мудра, чтобы выдержать ду-
рака. К тому же замужем, значит — обзавелась терпением, а мне дай вер-
луться к своим мыслям.
Миссис Ф ейн ел л. Весьма вам признательна, что вы доверили мне
Это дело. Однако у меня есть собственные заботы.
Входит сэр Уилфул.
Ах, сэр Уилфул, вы пришли в решающую минуту. Ваша пассия — в любов-
ных грезах, советую попытать счастья: сейчас или никогда!
Сэр Уилфул. И тетушка того желает. А мне бы для храбрости опо-
рожнить бутылочку-другую, потому как я робкий, пока не познакомлюсь.
(Тем временем Милламент ходит из угла в угол, повторяя стихи.) Потом-то
я разойдусь — как поближе познакомлюсь. А сейчас, кузина, уже вы меня
отпустите. И будьте так ласковы, не примите за обиду... только я пойду
к своим!
Миссис Ф ейнелл. Фи, сэр Уилфул! Можно ли так трусить!
Сэр Уилфул. Это не трусость! Вовсе нет. Тут другое. Со мной так:
Так поступают в свете 2Ъ1
решил — все! Но только не сейчас. Знакомства недостаточно, вот и вся при-
чина. Мое почтение.
Миссис Ф ейнелл. Упустить такой случай. Нет, клянусь, я этого не
позволю: уйду и запру вас на ключ. {Уходит.)
Сэр У ил фу л. Ой, перестаньте, сестрица! Я позабыл там перчатки. Ну
что вы делаете?! Она и впрямь заперла дверь, господи помилуй! Сестрица
Фейнелл, отоприте!! Да что за подлые шутки! Теперь и эта меня заметила.
Я тут осмелился, кузина, ну... так сказать, пройти. Да что она заколдована,
Эта дверь, что ли? !
Милламент (читает стихи).
Не принуждай меня, друг мой,
Участвовать в игре пустой...61
Сэр У ил фу л. Чего-с? Мое почтенье.
Милламент (продолжает читать стихи).
И сердцу слабому не смей...
Ах, это вы сэр Уилфул?!
Сэр Уилфул. Собственной персоной. Мое почтенье. Может, я что не
так, так вы уж простите, кузина.
Милламент (продолжает читать стихи).
В ней роль навязывать хитрей,
Чем самый искушенный лицедей.
Звучный Саклинг62!
Сэр Уилфул. Чего-с? Про что-то вы, сударыня, неподобное гово-
рите!.. Я, хвала небесам, в семье старшой.
Милламент. Мужлан! Варвар, гот63!
Сэр Уилфул. Я непременно обучусь вашей тарабарщине, сестрица,
только покуда я буду отвечать по-нашему, по-простому.
Милламент. У вас ко мне какое-нибудь дело, сэр Уилфул?
Сэр Уилфул. Сейчас вроде бы нет, кузина: просто осмелился зайти
узнать, не желаете ли совершить вечерком прогулку, и, коли я вам не в обу-
зу, может, нам вместе пройтись?
Милламент. Вместе? Для чего же?
Сэр У ил фу л. Не для чего. Так просто, чтоб прогуляться.
Милламент. Терпеть не могу прогулки. Деревенские забавы! Не вы-
ношу деревню и все, что с ней связано.
Сэр Уилфул. Вот как?! Вот как?! Поди ж ты! Похоже, оно точно.
В городе-то развлечений поболее, кеатров там и разного прочего, этого не
отнять.
Милламент. О l'étourdie! * A я вот ненавижу Лондон.
* Вертопрах, ветреник (франц.).
19 У- Конгрив
258 Так поступают в свете
Сэр У ил фу л. Это вы перехватили, голубушка! Да разве возможно вра^
и то ненавидеть и это? Конечно, и город иному не по сердцу. Только одним
подавай город, другим без деревни невмочь. Похоже, и вам бы так: либо то,,
либо это.
M ил лам е пт. Ха-ха-ха! Похоже, оно точно. Ну еще что скажете?
Сэр У ил фу л. Да сейчас вроде бы ничего, кузина. Оно ведь как: зна-
ком тебе стал человек, глядишь — и ты разошелся, куда там! Небось, поня-
ли, про что я... Ну да время покажет. А покуда, как говорится: поспешишь —
людей насмешишь.
Миллам en т. Раз вам нет во мне никакой надобности, вы меня очень
обяжете, сэр Уилфул, если удалитесь. У меня тут дела...
Сэр Уилфул. Все, кузина, конец. Побеседуем, когда вам будет охота.
Можно и сейчас — можно и потом, и потом-то ничуть не хуже. Все едино.
Да-да, а коли имеется какая неотложность, так у нас-то никакой спешки нет»
Не горит, как говорится. Так что, мое вам почтение, кузина. Только дверь
заперта.
Милламепт. А вы пройдите через ту, сударь.
Сэр Уилфул. Мое вам почтение. Уж не взыщите, я пойду к своим.
(Уходит.)
Миллам en т. Ну и ну! Ха-ха-ха! (Читает стихи.)
Как Феб, влюблен, он Феба пел нежнее...64
Входит Мирабелл.
Мирабелл (продолжает стихотворение, пачатое Милламепт).
Она милей, чем Дафна, но скромнее.
Не от меня ли вы заперлись, чтоб вас не найти? Или эта милая уловка оз-
начает, что здесь конец моей погоне и приз за нее: бежать вам некуда.
Милламепт. Какое тщеславие! Но вы ошиблись. Вам придется ловить
меня до последней минуты. И хотя, пожалуй, мне пора замуж, надеюсь, вы
будете так настойчивы, словно я вот-вот постригусь в монахини. Так что,
готовьтесь уговаривать меня до последней минуты и даже после.
Мирабелл. Как? Еще и после?
Милламепт. Я б почла себя жалким созданием, неспособным дарить
радость, если б сдалась с постыдной легкостью и лишила поклонника при-
ятных трудов увещевать меня.
Мираб елл. А разве вам не известно, что когда милость дарят после
длительных и нудных просьб, цена ее падает: дающему меньше чести, а по-
лучающему — радости.
Милламепт. Так в жизни; в любви — все иначе. Мне противен лю-
бовник, который хоть на миг решит, будто успехом в любви он обязан себег
а не великодушию дамы. В природе нет ничего бесстыднее самоуверенного^
дерзкого мужчины, убежденного в своей неотразимости. Даже педантское
высокомерие мужей кажется мне более позволительным. Нет, я только тог-
да выйду замуж, когда обеспечу себе право свободно жить и развлекаться.
Мирабелл. Вы что ж, хотите иметь и то и другое до брака? Или сей-
Так поступают в свете 259
час вы готовы удовольствоваться первым, а со вторым согласны подождать
до завершения брачной церемонии.
Миллам ент. Слушайте, не дерзите! Воля ты моя, волюшка — я с то-
бой не расстанусь! Ужель мне распроститься с тобой, мое надежное одино-
чество, с вами, мои милые размышления! Проститься с вами, утренние
грезы, сладостные пробуждения, ленивая дремота — о douceurs *, о someils
du matin**! Нет, нет и еще раз нет! Запомните, Мирабелл, я почти целое
утро буду проводить в постели.
Мирабелл. Тогда я буду вставать ни свет ни заря.
Милламент. Вставайте, когда вам охота, бездельник вы этакий! И
смотрите, не смейте никак обзывать меня. Запомните, я этого не потерплю!
Мирабелл. Обзывать — вас?!
Милламент. Ну да, женушкой там, душечкой, лапушкой, ягодкой,
конфеткой и другими разными тошнотворными кличками, которыми обычно
щеголяют супруги. Так вот: я этого не выношу. Мы с вами, милый Мира-
белл, не будем ни ластиться друг к другу, ни целоваться-миловаться на лю-
дях подобно тому, как поступают леди Сюсюкл и сэр Напролом. Не будем
в первое воскресенье после свадьбы кататься в новой коляске по Гайд-Пар-
ку 65, провожаемые взглядами и шепотом встречных, чтоб потом никогда боль-
ше не появиться вместе. Словно в первую неделю мы исполнены взаимной
гордости, а в последующие годы стыдимся друг друга. Мы не станем ездить
вместе по гостям и в театр. Будем сдержанны и учтивы: до того сдержанны,
что люди подумают — мы целый век женаты, а учтивы так — ну точно
не женились вовсе.
Мирабелл. Каковы еще ваши условия? Пока все, что вы говорите,
вполне здраво.
Милламент. Так, пустяки! Чтобы мне не мешали посещать и прини-
мать, кого я вздумаю; переписываться с кем захочу — никаких вопросов и
строгих взглядов! Носить, что мне по нраву; разговаривать, о чем пожелаю;
чтоб меня не заставляли беседовать с противными остроумцами, потому что
они наши приятели, и водить дружбу с глупцами, потому что они, видите ли,
ваша родня. Буду выходить к столу, когда мне вздумается, иногда — как
найдет каприз — обедать у себя в гардеробной, и чтоб никаких «что?» и
«почему?»! Не хочу, чтоб врывались в мой кабинет, чтоб мешали мне ца-
рить за чайным столом: вам придется наперед спрашивать разрешения, если
вздумаете принять участие в наших чаепитиях. И наконец, в какой бы ком-
нате я ни сидела, вам непременно следует постучаться, прежде чем войти.
При таком договоре, если у меня достанет сил выдержать вас подольше,
я мало-помалу ужмусь до размеров обычной жены.
Мирабелл. Вы запрашиваете вдвое за каждое блюдо! Разрешите и
мне выдвинуть свои условия, а то как бы не вышло, что ко времени, когда
вы ужметесь до размеров обычной жены, я, чего доброго, перещеголяю раз-
мерами обычного мужа.
* Сладость, нежность (франц.).
** Утренние сны (франц.).
10*
260 Так поступают в свете
Милламент. Говорите, извольте. Выдвигайте условия, не скромни-
чайте!
Мираб ел л. Благодарю. Так вот: во-первых, я настаиваю, чтобы все
знакомые были для вас равны; чтоб вы не избирали себе в наперсницы ка-
кую-нибудь представительницу своего пола — этакую закадычную подруж-
ку, которая доверит вам свои сердечные тайны и начнет подбивать вас на
откровенность. Не вздумайте держать ее при себе вместо приманки, чтоб
она, укрывшись под маской, высматривала вам кавалера в театральной дав-
ке, а потом тащила вас домой в притворном страхе, когда вам придет в голо-
ву, что вас узнали. Тут вы приметесь бранить меня за то, что я пропустил
спектакль и испортил вам удовольствие; и делать все это лишь затем, чтобы
испытать меня и проверить мою верность.
Милламент. Что за мерзкий пункт! Мыслимо ли, чтобы я пошла
в театр под маской!
M up a б ел л. Далее: сговоримся, что покуда мне нравится ваше лицо,
пусть оно нравится и вам, и чтоб вы никаких не прилагали усилий так ли,
сяк ли его улучшить. По сему я запрещаю вам пользоваться как дневными,
так и ночными притираниями, изготовленными из всевозможных жиров и
невесть чего еще — из костей борова, заячьей желчи, свиной мочи и мозгов
жареного кота. Словом, чтобы никаких сношений с разными пособницами
красоты! Далее: двери моего дома будут закрыты для коробейников, тор-
гующих грошевым муслином, фарфоровыми безделушками, веерами, восточ-
ными шелками и прочим. Далее, когда вы забеременеете...
Милламент. О, не смейте об этом!
Мирабелл. ...что весьма возможно, если наши старания не окажутся
тщетными...
Милламент. Противные старания!..
Мирабелл. Я восстану против всяких корсетов и шнуровок, от кото-
рых голова моего сына может уподобиться сахарной, а сам он станет чем-то
вроде коряжки. Наконец, о ваших чаепитиях — готов подчиниться здесь ва-
шей воле, но с одной оговоркой: обещайте держаться обычных границ и до-
вольствоваться незатейливыми привычными напитками — как то: шокола-
дом, кофе, чаем. То же касается и застольных бесед. Говорите, о чем все
говорят: обсуждайте моды, сплетничайте за глаза, вышучивайте друзей, но
только смотрите — никаких покушений на мужские привилегии — никаких
тостов, здравиц! Во избежание этого изгоняю с вашего стола всякие замор-
ские возбуждающие напитки вроде апельсинового бренди, разных анисовок,,
лимонных и коричных настоек, барбадосской воды66, а заодно и наливки,
особливо настоенные на мускатном шалфее. Вот усыпительные — из перво-
цвета, мака и прочего — эти можно. Таковы мои условия, а в остальном
надеюсь быть вам уступчивым и покладистым мужем.
Милламент. Это просто ужасно! Тошнотворные напитки! Гнусные
тосты, бражничество — ненавижу подобную мерзость!
Мирабелл. Итак, договор заключен. Могу я поцеловать вам руку
в знак помолвки? Вот и свидетельница, пришедшая скрепить наш сговор.
Так поступают в свете 2в1
Входит миссис Фейнелл.
Милламент. Милочка Фейнелл, ну что мне делать? Брать его в
мужья? Кажется, придется взять.
Миссис Фейнелл. Бери, бери, душечка, что еще остается!
Милламент. Но право... Клянусь, я в ужасном страхе... Мне ни за что
не произнести этог°» кузина... Право же! Я думаю... я попробую вас вытер-
петь.
Миссис Фейнелл. Фи, душечка! Бери его и так, прямо, и скажи
ему об этом. Я уверена, тебе и самой того хочется.
Милламент. Думаешь? Наверно, ты угадала... Вон он как глядит,
Этот противный человек — видно, тоже догадался. Да-да, смешное вы соз-
данье, я беру вас. Только не надо меня целовать и благодарить. Приложи-
тесь к руке и все. И молчок — чтоб ни слова!
Миссис Фейнелл. Поспешите подчиниться, Мирабелл. У вас нет
времени выражать радость. Сюда идет моя матушка и, поверьте, если она
увидит вас, с ней случится истерика, и она, чего доброго, не сможет вер-
нуться к сэру Роуланду, а у них, по словам Фойбл, дело пошло на лад. Так
что сберегите восторги до следующего раза, а пока ступайте на черную
лестницу — там вас ждет Фойбл, чтобы посовещаться.
Милламент. Идите, идите! А пока сказали б мне что-нибудь при*
ятное.
Мирабелл. Я всецело повинуюсь вам. (Уходит.)
Миссис Фейнелл. Сэр Уилфул хватил лишку и так расшумелся
в столовой, что матушке пришлось оставить гостя и пойти урезонивать пле-
мянника. Но тот продолжал орать песни и пьянствовать. Что у них вышло,
не знаю, только Петыолент громко с ним бранился, когда я проходила мимо,
Милламент. Ах, если Мирабелл не будет мне добрым мужем, я по-
гибла — оказывается, я ужасно влюблена в него!
Миссис Фейнелл. Вот-вот. А все потому, что ты не прислуши-
ваешься к чужим словам. Если не доверяешь ему, выходи за сэра Уилфула.
Милламент. За этого медведя-перестарка? Слышать о нем не хочу!
Входит У и т в у д; он только что из-за стола.
Миссис Фейнелл. Видно, эти забияки поунялись, раз вы их поки-
нули.
Уитвуд. Покинул, говорите? Да я не мог больше выдержать. Я хохо-*
тал до упаду, прямо изнемог. Еще немного, и я бы лопнул, пришлось бы
меня чинить и надставлять с боку, как плохонький камлот67. Да-да, наши
забияки присмирели. Вошла миледи и — noli prosequi*! — тяжбе конец!
Милламент. О чем шел спор?
Уитвуд. В том-то и штука, что спора никакого не было. Они от ярости
даже говорить не могли: просто шипели друг на друга, как два печеных
яблока.
* Юридический термин, означающий окончание судебного разбирательства (лат.).
262 Так поступают в свете
Входит петьюлент; он пьян.
Ну все, Петьюлент, все! Прямо голова кругом! Что вы молчите? Пьяны
в стельку и молчите, как рыба.
петьюлент. Послушайте, миссис Милламент, ежели вы, бесценная
Нимфа, способны меня полюбить, так прямо и скажите и дело с концом.
Либо так, либо сяк — все!
Уитвуд. Другому понадобились бы тома, а тебе и decimo sexto * хва-
тило, чтоб выразить эту мысль, милейший мой лакедемонянин68! Позвольте
мне поздравить вас, Петьюлент, мой друг, вы — сама лаконичность!
Петьюлент. Ну а вы, Уитвуд, вы — ходячая бессмыслица!
У ит в у д. Вы кроите свои фразы из лоскутков и обрезков, как швея —
подушечки для булавок. Если прибегнуть к метафоре — вы говорите ско-
рописью»
Петьюлент. А вы — вы, без всякой метафоры — пол осла, а этот
Бодуэнв9, ваш братец — Другая его половина. Два сапога — пара!
Уитвуд. Ну как едок — прямо горчица! Так поцелуйте меня за Эт°»
Дружок.
Петьюлент. Прочь от меня! Больше не целуюсь с мужчинами. Там,
в столовой, в знак примирения, я облобызал вашего братца, вот теперь и
мучаюсь отрыжкой (икает), как с редиса.
Милламент. Фи! Что за речи! Из-за чего была ссора?
Петьюлент. Не было никакой ссоры. Но могло быть.
Уитвуд. Им не хватило слов, чтобы высказать свой гнев, иначе бы они
принялись стучать друг по дружке, что твои кастаньеты.
Петьюлент. Все из-за вас.
Милламент. Из-за меня?
петьюлент. Когда на меня находит стих поспорить, я могу и за
меньшее зацепиться. Ну, допустим, вы некрасивы, так что с того, коли я
могу доказать, что это не так! Хотите меня наградить — награждайте,
а нет — воюйте в другой раз сами за себя. Я иду спать.
Уитвуд. Вот свернитесь в клубок, как мокрица, и поразмышляйте о
мести, а если вы до завтра выучитесь толком писать, нацарапайте вызов,
а я его кому-нибудь снесу.
петьюлент. Носите пауков для мартышки, которую держит ваша по-
любовница! Вычесывайте блох у ее собачек да читайте книжицы! А я полезу
в постель к своей служанке. (Уходит.)
Миссис Фейнелл. Он пьян как сапожник! Да что с вами со всеми
стряслось?
Уитвуд. 3ar0B°p! Заговор, чтоб отделаться от этог° рыцаря. Всему
Зачинщик ваш муж, только он улизнул куда-то.
Входят леди Уишф орт и пьяный сэр Уилфул.
Леди Уишфорт. Постыдился б! До такого свинства дойти — чай,
не мальчик!
• Формат книги в 1/16 печатного листа, т. е. книга небольшого формата (лат.).
Так поступают в свете 26&
Сэр У ил фу л. Может, я что не так, тетушка...
Леди Уишфорт. Уж конечно, не так!.. Осрамился ты! Эко винищем-
то разит! Ты что же, думал племяннице моей по вкусу будет такой бурдюк?
Как есть бурдюк!
Сэр У ил фу л. Ну зачем вы так, тетушка!..
Леди У ишф орт. И это в то время, когда ты задумал поухаживать —
показать, что, мол, и ты — кавалер!..
Сэр Уилфул. Сдается мне, тетушка, что вам просто жалко вина. Что ж>
подайте счет и велите принести еще бутылочку — я расплачусь! (Запеваея
песню.)
Эй, довольно скупиться!
Пусть в стакане дымится
Золотой, сногсшибательный эль.
По бабенке томится
Только жалкий тупица,
Ибо слаще всех радостей — хмель.
А коли вам охота, чтоб я женился на кузине, скажите слово — я готов^
Уилфул, он такой — за делом не постоит. У него что сказано — сделано. Та-
ков мой... как это?., девиз!
Леди У ишф орт (Милламент). Племянник слегка подвыпил, милочка*
а все через то, что за тебя пил. Уж ты его прости!..
Сэр Уилфул. In vino veritas *, тетушка!—Так-то, кузина: за вас же
нонче пил и на поди — бурдюк! А коли вам охота за меня замуж, скажите
слово, и я пошлю за музыкой. Уилфул, он такой — за делом не постоит. Hyv
а коли не желаете замуж, так мы — от ворот поворот: утерлись и пошли*.
Тони! Да где ж этот чертов Тони?! Тони — парень честный, только, как
выпьет, харкает очень — такой за ним грех. (Поет песню.)
Передавайте бутылку друг другу,
Пустите ее, как солнце, по кругу.
Нам в этом пример Аполлон,
Садящийся пить, как только стемнеет:
Ведь лик его за ночь настолько краснеет,
Что утром нам светит он.
Солнце — неплохой собутыльник, тоже честный пьянчуга; у него есть свой
подвальчик — у ваших там антиподов70. Уж коли я пущусь в путешествие*
тетушка, непременно доберусь до ваших антиподов. Антиподы, они — ребята
хорошие, только маленько вверх тормашками. Но ведь я тоже: как хвачу —-
на голове могу ходить за ихнее здоровье. А что про свадьбу с кузиной — никак
не упомню ее имени — так что ж, тетушка, Уилфул он такой — за делом не
постоит. Коли она девица, пусть и впредь стережется, а коли нет — пускай
себе покуда помалкивает, месяцев этак через девять объявит.
* Истина в вине (лат.).
264 Так поступают в свете
Милламент. Вы, тетушка, простите, я пойду. Сэр Уилфул что-то разо-
шелся. И пахнет от него — страх!.. Пойду поскорее, а то как бы не вытошни-
ло! Идемте, кузина. (Уходит с миссис Фейпелл.)
Леди Уишф орт. Сказала тоже: пахнет! Да от его зловонного духа и
свечник околел бы с женой и детками. Ведь экая скотина, ну что мне с ним
делать! Езжай, езжай поскорей за море, уж истинное дело, и чем подалее —
тем лучше. Езжай к сарацинам, к татарам, к туркам, но только среди крещен-
ного люда тебе не место, идол ты этакий.
Сэр Уилфул. Вот к туркам — нет, простите, тетушка, не поеду. Турки
они неверные, они в виноград не верят. Магометане там ваши, мусульмане —
вонючки непьющие! Может, я что не так, тетушка... Только из моей геогра-
фии явствует, что туркам до христиан далеко. Нигде ведь на карте не сказа-
но, что ихний, мол, муфтий — правоверный, вот и выходит, что «правовер-
ный»— для них это брань, тетушка. (Икает.) Греки, вот те чтут красное
вино. (Опять затягивает песню.)
Придумали пьянство христьяне —
Не знают его мусульмане,
И ты не мешай
Пить кофе иль чай
Язычникам этим поганым;
Свободный же бритт
Пусть виски глушит
На зло всем турецким султанам.
Тони! А-у!
Входит Ф ой 6л; она что-то шепчет леди Уишф орт.
Леди У ишф орт (тихо Фойбл). Сэр Роуланд, говоришь, гневается?
Вот ведь напасть на мою голову! Скажи, куда мне деть этого медведя? (Гром-
ко.) А ну, марш в постель, окаянный! Смотри, прикажу тебя высечь, я не я!..
(Фойбл.) Зови сюда девок с розгами! (Фойбл уходит.)
Сэр Уилфул. Девок? Где девки, где?!
Леди У ишф орт. Кузен Уитвуд, уведите вы его отсюда, по гроб жизни
буду вам благодарна. Дела тут у меня — безотлагательные, сказать прямо.
Уважьте, золотце, навек запомню!
Уитвуд. Пошли буян! Куда бы мне его поманить, черт возьми! Пошли
на петушиные бои, а?
Сэр Уилфул. И девку возьмем? Она что, бойцовая, что ли?.. Позволь
и кусну тебя за щеку.
Уитвуд. Фу, мерзость! Пыхтит, как на волынке играет. Ну пошли что
ли, шропширец, шагом марш!
Сэр Уилфул. Ступай, Тони, мой мальчик, я следом за тобой, братец
Энтони, мой Тэнтони. Теперь ты будешь моим Тэнтончиком, а я твоим — по-
росеночком 71. (Запевает песню и уходит вместе с Уитвудом.)
Леди У ишф орт. Нет, видно, не будет мне удачи! Не выйти мне за-
муж, покуда он в Англии, это точно!
Так поступают в свете 265
Входит У ейт в е л л в костюме сэра Роуланда.
Милейший сэр Роуланд, я сгораю от стыда за свою неучтивость! Боюсь, мне
не хватит всех прощений, которые папа римский раздает в Юбилейный год 72.
Черпаю утешение в том, что будущий наш союз позволяет несколько пре-
небречь этикетом и держаться без лишних церемоний.
Уейтвелл. Моя несдержанность, сударыня, от увлечения вами. Пока
я не буду обладать предметом своей страсти, я — как на дыбе: ожидание, точ-
но крючья, терзают все мое существо, сударыня.
Леди Уишфорт. Вы так тонко выражаете свои чувства, сэр Роуланд>
так настойчивы, так умеете убедить женщину! И все-таки день-другой нам
придется подождать со свадьбой — благопристойность требует...
Уейтвелл. Благопристойность сведет меня в могилу, сударыня! Всякая
проволочка разобьет мне сердце, а коли все провалится — я погибну от яду*
Стоит моему племяннику пронюхать о затее — он тут же подсыпет мне отра-
вы. А мне наоборот — охота заморить его голодом, пока я жив. Вот тогда я
со спокойной душой отправился бы на тот свет. Меня очень бы утешило, кабы
я мог отомстить при жизни этому аспиду!
Леди У ишф орт. Что я слышу! О поверьте, мне так же хочется сберечь
вам жизнь, как и способствовать вашей мести. Не почтите меня гордячкой, но
его вероломство со мной — безмерно!
Уейтвелл. Как, и с вами, не может быть!
Леди У ишф ор т. Ах, сэр Роуланд, если бы вы знали, как он томился
у моих ног, как лил слезы, клялся и божился, содрогался всем телом, прихо-
дил в экстаз, весь горел и трясся, ползал на коленях, замирал от страсти, жал
мои руки, мучился, пожирал меня алчным взглядом... Можно ли все это за-
быть?!
Уейтвелл. Так он — мой соперник?! Этот смутьян — мой соперник,
да?! Все: он сейчас же умрет!..
Леди У ишф орт. Не спешите убивать его, сэр Роуланд. Лучше замори-'
те голодом, чтобы он чахнул день ото дня.
Уейтвелл. Решено! Через три недели он останется без сапог; через
месяц — будет на коленях просить подаянье. Он проест все, что имеет —
только и останется у него, что голова на плечах— и тогда он угаснет, как
свеча на ветру.
Леди У ишф орт. Да, сэр Роуланд, вы умеете угодить даме. Не нови-
чок в науке страсти, знаете пароль любви. И однако, сэр Роуланд, не взду-
майте приписать мою уступчивость вожделению и неспособности терпеть вдо-
вий пост, а благодушие — объяснять тем, что во мне умерла стыдливость. Я
не снесу этого. Надеюсь, вы далеки от мысли, что мне просто хочется мужа?
Уейтвелл. Помилуйте, что вы !..
Леди У ишф орт. Подобные мысли унизили бы меня, заставили думать,
что мы пренебрегли приличиями. Но ведь это возможно лишь в порыве со-
страдания, когда жаждешь спасти другого...
Уейтвелл. Даже очень с вами согласен.
266 Так поступают в свете
Леди Уишфорт. Иначе вы могли бы превратно истолковать мою сни-
сходительность.
Уейтвелл. Упаси бог!
Леди У ишф орт. Уж не спорьте.
Уейтвелл. Вы — сама добродетель и чистота!
Леди У ишф орт. Если посмеете заподозрить меня в похоти...
Уейтвелл. Никогда, сударыня, как бог свят! Вы благоухаете камфа-
фойтв и ладаном, на челе вашем — целомудрие и благородство.
Леди Уишфорт. Если же...
Входит Фойбл.
Фойбл. Танцоры готовы сударыня... Да тут пришел человек с письмом,
просит разрешения передать его самолично вам в руки.
Леди У ишфорт. Позвольте мне отлучиться сэр Роуланд. Будьте ко
мне благосклонны, не судите строго и радуйтесь, что нашли женщину, кото-
рая пойдет на муку ради чести, сэр Роуланд, и никогда не покинет вас. (Ухо-
дит.)
Уейтвелл. Уф, изнемог! Ну и служба попалась — каторга! Уж подбод-
ри меня чем-нибудь, женушка, а го сил моих нет.
Фойбл. Что ты за мозгляк такой! Четверть часа распинался перед бары-
ней и готов!
Уейтвелл. От этой всякий аппетит пропадет! Смотри, женушка, тебе
будет хуже. Мне, пожалуй, двое суток не захочется брачной жизни. Лучше
таскать по городу портшез в самую жару, чем еще день представлять эт°го
сэра Роуланда — пусть мне отрубят руку, если я вру.
Входит леди У ишф орт с письмом в руке.
Леди У ишфорт (Фойбл). Позови танцоров. Коли вы не против, сэр
Роуланд, давайте посидим, посмотрим балет. (Входят танцоры, и начинается
балет.) А сейчас с вашего разрешения, сэр Роуланд, я посмотрю, что мне пи-
шут. Возьму и вскрою это письмо при вас, чтобы не было никаких сомнений.
А буде они у вас появятся, извольте сказать — я тут же сожгу это письмо.
впрочем, стоит взглянуть на адрес, чтобы понять, что оно от женщины.
Фойбл (тихо Уейтвеллу). Силы небесные! Это же от миссис Марвуд —
'Мне ли не знать ее руку. Прямо сердце в пятки ушло! Заберите его как-ни-
«УДь.
Уейтвелл. От женщины, говорите? Нет, сударыня вы моя,— оно не от
женщины. Все яснее ясного. Отправителю этого письма надо бы глотку пере-
резать, вот что!
Леди У ишфорт. Ваша ревность — залог страсти — побуждает меня к
ответной искренности, сэр Роуланд. Вы сами все прочтете. Мы вскроем пись-
мо вместе. Вот, слушайте! (Читает.) «Хоть вы и не знаете меня, сударыня...
Видите, это от неизвестного — ...я из почтения к вашим достоинствам считаю
Так поступают в свете 26Т
долгом уведомить вас, что вас морочат самым бесстыдным образом. Тот, кого
вы принимаете за сэра Роуланда, обманщик и негодяй...» Творец всемогущий»
да что же это!..
Ф ой б л (в сторону ). Ну все пропало !..
Уейтвелл. А ну-ка, ну-ка, дайте поглядеть! (Берет письмо и читает.)
«...негодяй и самозванец, который за деньги взялся одурачить вас». Какая
подлость, а?! «Это хитроумный план...»
Леди Уишфорт. О мне дурно!.. Я умираю!..
Ф о и б л (тихо Уейтвеллу). Скажи, что узнал почерк племянника. Дескать,,
его козни! Заверяй честью и божись, только поскорее!
Уейтвелл. Это же подлость, сударыня, поймите вы! Нетто вы сами не
видите?
Леди У ишф орт. Вижу, слишком хорошо вижу! С меня хватит?
Уейтвелл. Я вам сразу сказал, что мне знаком этот подчерк. А вы все
свое: мол, женский. Да этот мерзавец каким хошь складом писать умеет — и
с наклоном, и прямо. Зря я чт° ли сказал, что ему глотку нужно перерезать?
Да будь он мне сыном, не племянником, я и тогда всадил бы в него пулю!
Фойбл. Какое вероломство! А вы уверены, сэр Роуланд, что это его
рука?
у* Уейтвелл. Уверен ли? Так же, как в том, что я живой, здесь стою ц
люблю-обожаю этот перл Индии! Да у меня карманы набиты такими же его
Эпистолами!
Леди У ишф орт. Возможно ль!..
Фойбл. Еще спасибо, что вы, сэр Роуланд, оказались при этом. Вот за-
чем мистер Мирабелл потихоньку являлся нынче днем к нашей барышне!
Я заподозрила недоброе, как он мимо меня прошмыгнул: он все физиономию
от меня прятал.
Леди Уишфорт. Возможно ль! Что я слышу: этот каин проник в мой
дом! Теперь вспоминаю, что моя племянница вдруг куда-то запропастилась^
когда сэр Уилфул собирался ей объясниться.
Фойбл. В самый тот час мистер Мирабелл и дожидался барышню в ее
комнате. Побоялась я вам о том доложить: как бы, думаю, не разволнова-
лись, ожидая сэра Роуланда.
Уейтвелл. Все! Его дни сочтены.
Фойбл. Сэр Роуланд, голубчик вы наш, упаси вас бог, супротив закона-
то пойти!
Уейтвелл. Закона? Не боюсь я закона. Я готов умереть, мне не жалко.
Я докажу вам, сударыня, свою честность и невиновность, хотя бы мне это
стоило жизни!
Леди У ишфорт. Милейший сэр Роуланд, не деритесь с ним на дуэли!
Вдруг вас убьют? Мне тогда и на люди не выйти! А коли повесят вас — совсем
уж позору не оберешься, подумайте сами, сэр Роуланд! Нет, не надо дуэли.
Пойду допрошу племянницу, она отпираться не станет. Заклинаю вас лю-
бовью, сэр Роуланд, откажитесь от дуэли.
263 Так поступают в свете
Уейтвелл. Сударыня, вы заворожили меня — я подчиняюсь. И все же
извольте принять мои ручательства. Я схожу за черной шкатулкой, в которой
хранятся все бумаги на мое имущество, и отдам их вам в руки.
Леди У ишф орт. Милый сэр Роуланд, это и впрямь бы меня утешило!
Несите шкатулку!
Уейтвелл. Нельзя ли мне принести и брачный контракт, чтобы нам
подписать его нынче вечером? Вправе ли я на это надеяться?
Леди У ишф орт. Несите что хотите, только возвращайтесь живы-здо-
ровы. Все идет на редкость удачно!
Уейтвелл. Живой или мертвый, но я вернусь, и мы поженимся вопреки
всем каверзам и заведем наследника, чтобы окончательно доконать моего рас-
путного племянника. Идем, моя неуемная вдовушка! (Читает стихи.)
Вам доказать я не почту за труд,
Что я — мужчина.
Ф о й 6л (негромко подхватывает стихи).
И к тому же плут.
(Все уходят.)
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Декорация та же.
Входят леди У ишф орт и Ф ой 6 л.
Леди Уишфорт. Вон из моего дома, ехидна! Змея, которую я взле-
леяла на груди! Изменница, которую подняла из грязи и ввела в дом! Сгинь!
Пропади! Исчезни! Ты, верно, забыла, как стирала старые газовые косынки и
мастерила парики? Я нашла тебя с посиневшим от холода носом над жаров-
еей с потухшими угольями, когда ты что-то жевала за рваной шторкой в своей
лавчонке, а вся лавчонка-то — с птичью клетку! Ступай откуда пришла! Дох-
ни с голоду!
Фойбл. Душенька-барыня, я готова на коленях просить прощенья!
Леди Уишфорт. Прочь от меня! Живи своим умом! Открой продажу
всякого хлама, вывеси его на веревке у питейного ларька или где-нибудь на
задворках, где разносчики торгуют балладами 74. Развесь там опять шейный
платок весь в дырах, ярд пожелтевших бумажных кружев, а на лотке разло-
жи — траченую молью маску, набор шпилек, детскую скрипку, ожерелье с по-
битыми стекляшками и стеганый ночной колпак на одно ухо. Открывай тор-
говлю — милости просим! Или, скажешь, не таков был твой товар, вероломная
Так поступают в свете 269
ты шлюшонка! Да, милочка, больше тебе нечем было торговать, когда я по-
добрала тебя, приблизила к себе и позволила заправлять всем домом. Чай,
запамятовала, да? Уж теперь ты, небось, нагрела руки!
Фойбл. Душенька-барыня, прошу вас — выслушайте меня! Запаситесь
терпением на одну минуточку! Я во всем повинюсь! Это он меня попутал —
мистер Мирабелл. Да разве ж меня одну обольстил его лживый язык? Он ведь
и вашу милость смущал, а уж не у вас ли ума палата? Так как же мне, бед-
ной да неученой, себя защитить? Ах, сударыня, и чего только он мне не сулил,
вы бы знали! Клятвенно меня заверил, что через Это вашей милости никакого
ущерба! А иначе б меня и богатствами Индии не склонить, чтоб замыслить что
за спиной госпожи, от которой мне только добро да ласка.
Леди У ишф ор т. Это как же такое? ! Обхитрить меня, выдать замуж
за бывшего лакея, превратить в подстилку для истрепанного сводника — и,
по-твоему, в том никакого ущерба? Да ты, милая, бесстыжа, как актерка, что
лезет на сцену с пузом.
Фойбл. Погодите, сударыня, выслушайте меня! Все равно он не мог бы
жениться на вашей милости. Не мог бы, сударыня. Его брак с вами был бы
незаконным, потому как он спервоначалу на мне женился, чтобы вам, значит,
никакой опасности не было: не мог он с вашей милостью в постель лечь.
А кабы вдруг и позарился на вашу милость, его бы в миг привлекли по за-
кону и тут бы уж по головке не погладили. Я-то знаю. Небось разузнала, ка-
яой закон прежде, чем в дело мешаться.
Леди У ишф орт. Выходит, что я была твоим орудием, да? Способство-
вала твоему счастью? Пока ты старалась для Мирабелла, я устраивала твой
брак? И ведать не ведаю, а они себе сводню из меня сделали! Нет, это уже
переходит все границы! Нашли мне, видите ли, занятие — пособничать союзу
Эбигейл и Эндрю75! Любуйтесь, пожалуйста,— я их поженила! Проучу вас
обоих — и тебя, и твоего Филандра76! Ты у меня запомнишь, как венчаться
на Дьюкс-Плейс, я не я! Твой голубок уже под замком. Скоро будете ворковать
в одной клетке, если в нашем приходе еще есть закон. (Уходит.)
Ф о й б л. Ах и зачем я только родилась на свет! Зачем вышла замуж! Хо-
роша новобрачная! Видно, ждет меня не семейный дом, а Брайдуэлл77! Гос-
поди, спаси и помилуй!
Входит миссис Ф ейн ел л.
M и с с и с Ф ейн ел л. Фойбл, милочка, в чем дело? !
Фойбл. Ах, сударыня, хозяйка пошла за констеблем. Меня отдадут под
суд и отправят в Брайдуэлл щипать пеньку. Бедняжку Уейтвелла уже схва-
тили.
Миссис Ф ейн ел л. Не горюй, Фойбл, Мирабелл не замедлил поспе-
шить ему на выручку. Это дело рук Марвуд и моего муженька.
Фойбл. Да, сударыня, я знаю. Она была в господском кабинете и под-
слушала, что вы мне рассказывали перед обедом, послала миледи письмо,
270 Так поступают в свете
только ничего у нее не вышло, и тогда мистер Фейнелл все подстроил так,
чтоб схватили Уейтвелла, когда тот отлучился — вроде бы за документами.
А той порой миссис Марвуд возьми да и выложи все моей хозяйке.
Миссис Фейнелл, Про меня в том письме не говорилось? Матушка
не догадывается, что я с вами заодно? По-моему, Марвуд не сказала ей ни
слова, хотя мужа моего не оставила в неведении.
Фойбл. Нет, сударыня, миледи не прочла письма до конца. Мы почти
сразу его забрали. Неужто эта чертовка Марвуд рассказала мистеру Фейнел-
лу про вашу милость?
Миссис Фейнелл. Все, что могла — и про мои отношения с Мирабел-
лом и про все остальное. Теперь мы должны расстаться. Это единственное,
что меня утешает.
Фойбл. Оно и вправду легче станет, как все узнаешь. Ведь ваша милость
с ним квиты. Я давно могла бы вам кое-что порассказать, да только не по
сердцу мне людей мутить и раздоры сеять. Куда как лучше сводить людей,
чем их друг от дружки отваживать. Скажу вам: муженек ваш и миссис Мар-
вуд уж так-то сроднились — всем родственникам на зависть!
Миссис Фейнелл. Ты в этом уверена, Фойбл? Но чем ты докажешь?
Фойбл. Готова в том присягнуть, сударыня. И миссис Минсинг тоже.
Как нас миссис Марвуд обхаживала, лишь бы мы не болтали про то, что
видели в тот вечер, когда вы гуляли в Гайд-Парке, а мы все числились в от-
лучке. Поднялись мы ненароком наверх, ну и застали их — да только нам
рты заткнули. Взяла это Марвуд книгу и говорит: присягайте! А книга-то
какая? Простые стихи! А если кто клялся не на Библии, то может со спокой-
ным сердцем клятву нарушить.
Миссис Фейнелл. Уж до того это все ко времени, сказать невозмож-
но! А вот и Минсинг!
Входит Минсинг.
Минсинг. Барышня желает побеседовать с миссис Фойбл, сударыня.
С ней мистер Мирабелл. Он высвободил вашего муженька, миссис Фойбл,
а вам советует посидеть в господском кабинете, покуда гроза пройдет. Сейчас
к хозяйке не подступись! Уж так-то гневаются — страх!.. Вишь, мистер Фей-
нелл чего-то им наговорил: клялся там и божился, а наша хозяйка ударилась
в слезы. Теперь разбушевалась, ну чисто ураган, ей-богу! Ведь муж-то ваш,
сударыня, что сказал: давайте мне, мол, все женино именье, иначе я раз-
ведусь!
Миссис Фейнелл. Твоя барышня или мистер Мирабелл знают про
Это?
Минсинг. А как же, сударыня. Они и послали меня разведать, не про-
трезвел ли сэр Уилфул, и коли можно — привести его к ним. Сдается мне,
что барышня решилась пойти за него: все лучше, чем деньги такие терять,
ведь шесть тысяч фунтов, не шутка! Ой, Фойбл-душечка, поспешим: никак
сюда идет старая леди.
Так поступают в свете 271
Миссис Ф ейнелл (Фойбл). Не забудь сказать Минсинг, чтоб она,
как придет час, была б готова подтвердить мои слова.
Фойбл. Не тревожьтесь, сударыня, все сделаем!
Минсинг. Все скажу, что вашей милости на пользу, а там — будь что
будет! (Уходит вместе с Фойбл.)
Входят леди У ишфорт и миссис M ар в у д.
Леди Уишфорт. Не знаю, как и благодарить вас, душа моя: вы оказа-
ли мне такую услугу! Предупредили меня вовремя, что Мирабелл лишь для
вида за мной ухаживает, разоблачили этого самозванного Роуланда, а теперь
приходите ко мне от моего зятя, желая спасти честь моей семьи и покрыть
грехи моей дочери. Право, мой друг, если б не вы, я бы не вынесла этого
порочного мира — бежала в какой-нибудь уединенный, забытый людьми уго-
лок, где пасла бы невинных овечек в тени дерев близ журчащих струй. Ах, ми-
лочка Марвуд, покинем свет и суету, станем пастушками!
Миссис M ар в у д. Сперва уладим неотложные дела, сударыня. У нас
будет время подумать, куда нам бежать от общества. Вот еще одно лицо,
имеющее касательство к нашим переговорам.
Леди У ишфорт. Ах дочка, дочка, ужели ты, мое дитя, кровь от крови
моей и плоть от плоти, я б даже сказала — мое второе «я» — могла посту-
питься хоть малой толикой взыскующей добродетели! Ужель ты могла вступить
на стезю порока, когда тебя всю жизнь учили одной добродетели? Нет, я не
только учила тебя, я сама была для тебя примером — моделью, которой ты
могла подражать, едва тебя стали вывозить в свет.
Миссис Ф е й н е л л. Не пойму о чем вы, маменька.
Леди У ишф орт. Не поймешь? Скажешь, ты не испорченная? Скажешь,
не безнравственная? Не поймешь?! А я вот последнее с себя сниму, чтобы
покрыть твои блажи, твое распутство. Придется мне заложить столовое се-
ребро и драгоценности, разорить племянницу и всего этого недостанет.
Миссис Ф ейнелл. Меня обошли, обманули и с вами поступили не луч-
ше. Обвинение это насквозь лживо, лживо, как дьявольские наветы, как ваша
наперсница, здесь стоящая, как друг вашей наперсницы — мой благоверный.
Миссис Марвуд. Помилосердствуйте, миссис Фейнелл! С чего вы взя-
ли, что ваш благоверный — мой друг? О чем вы собственно говорите?
Миссис Фейнелл. Знаю, что говорю, сударыня, и вы отлично меня
понимаете. Со временем все узнают про это.
Миссис Марвуд. Мне жаль, что вы так запальчивы, сударыня. Невин-
ности пристало большее спокойствие. Я умываю руки и глубоко сожалею, что
стремление быть полезной миледи и ее семье было столь дурно истолковано
и навлекло на меня всякую клевету. Простите, сударыня, но я не хочу боль-
ше мешаться в дело, к которому не имею прямого касательства.
Леди У ишф орт. Ах, мой друг, я сгораю от стыда — кто мог ждать та-
кой черной неблагодарности! (Миссис Фейнелл.) Ты на коленях должна про-
сить прощенья, неблагодарное созданье! Всей твоей жизни не хватит, чтоб
272 Так поступают в свете
отплатить за ее услугу. (Миссис Марвуд.) Не оставляйте меня в трудную ми-
нуту! Я нуждаюсь в поддержке и вы — мой добрый гений!
Миссис Фейнелл. Говорю вам, матушка, вас обманули! И она, по-
вашему, добрый гений? Да она — пиявка, которая сосет из вас кровь и отва-
лится, едва напьется. Нет, матушка, вам не придется нести в заклад свои
инкрустированные гребни и расставаться с наличным капиталом, чтобы вы-
путать меня из беды. Я не сдамся без боя. Пусть они докажут свои обвинения.
Я знаю, что невиновна, и готова предстать перед судом. (Уходит.)
Леди Уишф орт. А может, все же ее оклеветали, может, все-таки она
невиновна? Прямо не знаю, что и думать! Поймите же, она получила безуп-
речное воспитание, уж за это я могу поручиться — ведь я самолично пеклась
о том, чтобы с детства внушить ей основы добродетели и посеять в ее мла-
денческой душе отвращение к самому облику мужчины. Ах, мой друг, девоч-
кой она визжала от страха, завидев мужчину! Не сойти мне с места, коли это
не так! Ей разрешали играть только с теми мальчуганами, на которых были
камзольчики, и все ее куклы были девочки. Единственные мужчины, которых
она видела, были ее папенька и капеллан, впрочем, последнего мы тоже ухит-
рились выдать за женщину, благо он ходил в длиннополой рясе и не носил
бороды,— и ведь до пятнадцати лет верила, подумайте!
Миссис Марвуд. Стоило ли ее так долго обманывать?
Леди У ишф орт. Иначе она б не стала учиться у него катехизису, не
стала бы слушать длинных проповедей против танцев и хорового пения и иных
подобных беспутств, против хождения на эти пакостные пьесы и нечестивые
концерты, где похотливые дисканты визжат непристойности, а басы ревут
богохульства. Она готова была лишиться чувств, стоило ей взглянуть на сбор-
ник этих безнравственных пьес или просто услышать о них! Ну могу ли я
после этого думать, что моя дочь — испорченное созданье? ! Да что там —
просто шлюха! Она ведь до поры и в театр не смела ходить: боялась — отлу-
чат от церкви! Ах, мой друг, я не в силах этому поверить, не в силах, не в
силах! Она права: пусть он докажет свои обвинения.
Миссис Марвуд. Докажет, сударыня?! Как, вы согласитесь, чтобы ваше
имя трепали в суде?! Чтоб ваша репутация и репутация вашей дочери стали
достоянием своры горлопанов-стряпчих?! Чтобы люди с любопытством зами-
рали при вашем появлении и какой-нибудь сластолюбивый старик в судейской
шапочке рылся в вашем грязном белье на манер повитухи, только мужского
пола. Или вы хотите, чтобы бесчестие вашей дочери перестало быть тайной;
чтобы ваша история явилась темой для судейских острот и каламбуров, сде-
лалась, вопреки всем правилам, узаконенной шуткой, чему нет примеров ни
в каких реестрах, вплоть до самой Кадастровой книги78. Одним упоминанием
о себе нарушать торжественность суда и вызывать двусмысленные вопросы на
их двусмысленной латыни; наблюдать, как почтенный судья, до смерти до-
вольный всем происходящим, ухмыляется в бороду и ерзает на подушке, точ-
но ему перед тем дали глотнуть настойки из шпанских мух или усадили бед-
няжку на крапиву.
Леди У ишф орт. Ну что говорить — пытка!
Миссис Марвуд. А тут еще юнцы из Темпла79 вроде бы для дела все
Так поступают в свете 27$
записывают, и знаете зачем? Чтоб потом еще раз меж собой все обсудить и
потешить рассказом трактирную челядь.
Леди Уишфорт. Час от часу не легче!
Миссис M ар в у д. Зт° еШе не все. Добро бы этим кончилось! А то ведь
и так бывает: запишут репортеры — они ведь скорописью, раз-два — и в га-
зету! Ну и пойдет по рукам! Разносчики газет примутся орать об этом во всю
глотку, а голос у них покрикливей, чем у того знаменитого торговца камба-
лой 80 или у торговки сушеным горохом. И вы будете это слушать несколько
дней кряду, пока не оглохнете.
Леди Уишфорт. Нет, я этого не вынесу! Мой друг, ступайте и все
уладьте, уладьте, прошу вас! Я заплачу. Отдам все, себя, свой капитал, пле-
мянницу и ее приданое — все, все, лишь бы избегнуть скандала.
Миссис M ар в у д. Поймите, сударыня, я ничего не советую. Только по-
дружески разъясняю вам, раз вы сами не видите, какие тут возможны непри-
ятности. А вот и мистер Фейнелл. Если он согласится все уладить втихую,,
я буду просто счастлива. Поймите, мне куда приятней будет поздравить вас
с удачей, нежели выказывать вам сочувствие.
Входит Фейнелл.
Леди У ишф орт. О я не сомневаюсь в этом, моя душечка, конечно,
конечно.
Ф ейпелл. Сударыня, эта дама, ваша приятельница, просто одолела меня
просьбами, и я согласился предоставить вам право пожизненно пользоваться
иашим капиталом при условии, что вы не станете больше выходить замуж.
В противном случае — штраф, какой я почту уместным.
Леди У ишф орт. Не выходить замуж?
Фейнелл. Да, никаких больше сэров Роуландов! Чего доброго, следую-
щего самозванца мы уже не успеем вовремя разоблачить.
Миссис M ар в у д. Мне думается, что миледи без колебаний примет это
условие. Она уже достаточно натерпелась от мужского вероломства. К тому
же, сударыня, когда мы с вами отправимся в уединенные рощи, мы навсегда
простимся с подобными мыслями.
Леди У ишф орт. Да-да, конечно. А если в том возникнет настоятельная
потребность, ну, скажем, для здоровья или еще почему?
Фейнелл. О, когда брачная жизнь будет вам предписана врачами, мы
Это обсудим. Только я оставляю за собой право самому выбрать вам жениха.
Если лекарство пойдет на пользу, неважно, какой лекарь его пропишет. Да-
лее: моя жена записывает на мое имя остаток состояния, все еще ей принад-
лежащий, и живет на ту сумму, которую я определю ей по своему усмотренью.
Леди У ишф орт. Но такого бессердечного обращения с женами не-
встретишь и в Московии!
Фейнелл. А я научился этому у придворных его величества царя Пет-
ра81, когда зимой он вел здесь переговоры,— так вот, за перцовым бренди
они открыли мне некоторые тайны семейных нравов и политики северного*
274 Так поступают в свете
полушария. Право же, нам стоит кое-что у них перенять. И наконец: мне,
как главе семьи и вашему зятю, причитается шесть тысяч фунтов, которые
составляют половину капитала миссис Милламент, доверенную до срока ва-
шему попечению. Она лишается этих денег — согласно последней воле и за-
вещанию вашего покойного мужа, сэра Джонатана Уишфорта — ибо она пре-
небрегла вашим разумным советом и отказалась от брака с сэром Уилфулом
Уитвудом, коего, будучи заботливой теткой, вы ей подыскали.
Леди У ишф орт. Но мой племянник был не в себе: он даже не сумел
^а ней толком поухаживать.
Фейнелл. Я пришел предъявить вам ультиматум, и никаких возраже-
ний слушать не стану.
Леди У ишф орт. Тогда хоть дайте мне время подумать.
Ф ейнелл. Лишь пока составляется документ, который вам надлежит
скрепить своей подписью в ожидании других бумаг, более подробных и об-
стоятельных. В свою очередь я приму меры, чтобы все было сделано с наивоз-
ткожной поспешностью. А сейчас я пойду и займусь указанным документом.
Ладеюсь, к моему возвращению вы успеете обо всем хорошенько поразмыс-
лить. (Уходит.)
Леди У ишф орт. Какая беспримерная наглость, просто не знаю, с чем
се и сравнить! Что ж, неужто мне подчиниться этому бесчувственному зло-
дею?
Миссис M ар в у д. Конечно, очень печально, сударыня, что вам прихо-
дится так платиться за легкомыслие дочери!
Леди У ишф орт. Ведь говорила ей — не выходи за этого идола! Нет
пошла, даже не поглядела, что срок для траура не истек. Вот ее первый муж,
мой зять Лэнгуиш, так бы не поступил! Того я выбирала, а уж этого она сама.
И правда, что черт попутал. Нет, тут недолго и рехнуться! Ах, мой друг,
неужели мне не за что уцепиться? Так и стерпеть, чтоб пришли и ограбили?!
Еще и эти двое — пожалуйста: когда же конец этим казням египетским82!
Входят миссис Милламент и сэр Уилфул Уитвуд.
Сэр Уилфул. Мое почтение, тетушка.
Леди У ишф орт. Не смей называть меня теткой, поганец! Знать тебя
не хочу!
Сэр Уилфул. Оно конечно, я малость перебрал — все говорят. Так ведь
я не нарочно, ей-богу! Ну чего вы так озлились? Сдается мне, тетушка, я ни-
кого не обидел, а коли я что не так, то я и повинюсь с охотой — чего еще
требовать? Коли я что побил, я заплачу: надо фунт, так фунт выложу. Да-
вайте-ка лучше так рассудим: что было, то прошло, и нечего о том вспоми-
нать. Послушайте другое: мечтая вам угодить, надумал я жениться на кузине.
Так что будем друзьями. Мы уж все обсудили, можно и под венец.
Леди У ишф орт (племяннице). Что я слышу, милочка? ! Хоть ты меня
порадуй! Неужто, я не ослышалась?
Так поступают в свете 275
Mиллам ент. Я решила пожертвовать собой, чтобы выручить вас, те-
тушка, и доказать, что отнюдь не причастна к интриге, как старались вас
уверить. Я велела Мирабеллу самолично явиться и подтвердить, что я действи-
тельно намерена отдать руку этому воплощению рыцарства. А что до моей
помолвки с Мирабеллом, то я понудила его прийти сюда и при вас от-
казаться от всяких притязаний на брак. Он там за дверью, ждет разрешения
войти.
Леди У ишф орт. Клянусь, эти свидетельства послушания просто воз-
вращают мне жизнь! Но этого веролома я сюда не допущу. Боюсь у меня не
хватит сил лицезреть его. Он для меня подобен Горгоне83: стоит мне увидеть
его, и я превращусь в камень и оцепенею навечно.
Милламент. Если вы поведете себя столь неучтиво, он, обиженный ва-
шим отказом, примется, чего доброго, настаивать на помолвке. Уж вытерпите
его как-нибудь в последний раз.
Леди У ишф орт. Ты уверена, что это так? Ах, если б это было правдой
и я никогда больше его не увидела!
Милламент. Вы отправляетесь с ним в путешествие, сэр Уилфул, не
так ли?
Сэр Уилфул. Ей-богу, тетушка, он очень обходительный господин —
пускай его войдет, а? Мы с ним побратались и стали друзьями-попутчиками..
Ну вроде как Орест и Пилад84, что ли! Он будет мне толмачом в чужих краях.
Ему ведь там не впервой! Такой между нами уговор вышел: я женюсь на ку-
зине, а он махнет со мной за море, чтоб мне, значит, компанию составить..
Пойду и кликну его: я так положил себе — и все тут! Пусть кто-нибудь попро-
бует мне помешать! (Уходит.)
Миссис M ар в у д. Тут что-то не так! Попробуем разгадать.
Леди Уишфорт. Ах, душечка Марвуд, куда же вы?
Миссис Марвуд. Тут неподалеку, сударыня, сейчас вернусь. (Уходит.)
Возвращается сэрУилфул;с ним Мирабелл.
Сэр Уилфул. Не робей, дружище, я с тобой! А она, черт возьми, пусть
хмурится — не съест же она тебя. И потом ты уразумей: хмуриться долго ей
тоже не резон — лицо-то заемное: коли станет без удержу хмуриться, весь
лоб пойдет трещинами, точь-в-точь корка у сливочного сыра, черт-те что!
Только об этом молчок, друг-попутчик!
Мирабелл. Если б подлинный смысл многих фраз, обращенных мной к
столь достойной даме, чистосердечное мое раскаяние и искреннее сожаление
могли вызвать хоть каплю сочувствия, я был бы на седьмом небе. Ведь когда-
то, сударыня!.. Но забудем об этом. Да, я заслужил, чтоб вы низринули меня
с того пьедестала, па котором мне было дозволено воздыхать у ваших ног.
Но прошу вас — не убивайте меня, не отворачивайтесь от меня с презрением!
Я пришел не милости просить, не прощения: взываю лишь к вашей жалости.
Я уйду туда, откуда уже не вернуться.
276 Так поступают в свете
Сэр У ил фу л. Ну, братец, туда я тебе не попутчик!
Мирабелл. Пожалейте ж меня, а потом забудьте — большего не про-
шу.
Сэр У ил фу л. Ей-богу, не так-то много он просит: вам, тетушка, ника-
кого убытку. Простите его и забудьте, вы ведь, тетушка, как-никак христиан-
ка, вам бог велел.
Мираб е л л. Вникните в суть событий, сударыня, и тогда вас покинет
предубеждение. Это была невинная хитрость, хотя, признаюсь, ее было не-
трудно счесть зловредной. На подобные плутни нас толкает любовь, а ошибки,
рожденные страстью, достойны прощенья. Поймите, я жестоко наказан: я ут-
ратил то, что мне было всего дороже; чтобы вас умиротворить, я пожертвовал
сей красавицей, а с ней вместе потерял и мир, и покой, и последние надежды
на счастье.
Сэр У ил фу л. Не быть мне больше мировым судьей, если он не растро-
гал меня до слез! Пусть я никогда не взойду на корабль, коли это не такое
же доброе дело, как пропустить стаканчик — взять и отдать ему девушку об-
ратно! Простите его немедленно, тетушка, иначе я расплачусь, так и знайте.
У меня с ними договор на словах, а ведь это — раз и нету! Так вот: еще один
вздох моего друга-попутчика, и я отказываюсь от сватовства!
Леди Уишф орт. Только для тебя, племянничек, но имей в виду: язык
у него вкрадчив да лжив! Хорошо, сударь, я смирю свой гнев, но лишь ради
племянника. Я постараюсь забыть, что могу, однако условие мое таково: те-
перь же откажитесь от всяких видов на мою племянницу.
Мираб е л л. Не замедлю подтвердить это на бумаге и по всей форме.
Я уже послал слугу за документом и вручу его вам с благоговением, какое
приличествует особе столь редкостной доброты.
Леди У ишф орт (в сторону). В его речах и взорах таится приворотная
сила! Не случись мне его увидеть, я бы запросто наняла убийцу, чтоб тот его
прикончил, а теперь он расшевелил в моем сердце огонь, тлевший под грудой
пепла.
Входят Ф ейнелл и миссис M ар в у д.
Фейнелл. Время, данное вам на размышление, истекло, сударыня. Вот
документ — готовы ли вы подписать его?
Леди У ишф орт. Если даже готова, то теперь неполномочна. Моя пле-
мянница лишила меня законного основания для этого: она по моему совету
выходит замуж за сэра Уилфула.
Фейнелл. Эта мистификация не пройдет, сударыня, хоть вы и очень на
нее надеетесь.
Ми л лам е нт. Но я действительно согласна на этот брак, сударь.
Мираб ел л. А я, сударь, отказался от всех притязаний на миссис Мил-
ламент.
Сэр У ил фу л. А я, сударь, настаиваю на своем праве и пойду против
вас, сударь, и против вашего документа тоже. Вы тут, черт возьми, про какой-
Так поступают в свете 211
то документ толковали, так у меня тоже есть один веский довод — я его у
пояса ношу — и захочу — от этой вашей грамоты останутся клочки, сэр, даже
подпись не на чем будет ставить! Так что прячьте-ка поскорей свой документ,
сэр, не то, ей-богу, я выну свой!
Леди Уишфорт. Угомонись, племянник, прошу тебя!
Милламент. Умерьте свой пыл, дорогой сэр Уилфул!
Фейнелл. Ах вот как! Значит, у вас здесь своя лейб-гвардия! Но меня
не захватишь врасплох, и я снова повторю вам свои условия. {Леди Уиш-
форт.) Вы отдаете в мое ведение весь капитал и полностью отписываете мне
имение моей супруги, что отвечает духу и букве данного документа. (Милла-
мент.) В вашем согласии, сударыня, по-моему, нет надобности. О вашем от-
казе, мистер Мирабелл, и о ваших правах, сэр Уилфул, в нем вообще нет ни
слова. А размахивать шпагой и устраивать медвежьи представления83 вы мо-
жете, сударь, где-нибудь в другом месте: здесь это не пройдет. Советую вам
подписать это, леди Уишфорт, иначе ваша любимая дочь окажется во власти
стихии, как лодка с пробитым дном, и, как знать, удастся ли ей уцелеть в бур-
ном потоке столичного злоречья.
Леди Уишфорт. Неужто никак-никак нельзя предотвратить мое разо-
рение?! А вы, неблагодарное существо, только и живы приданым моей дочери,
разве нет?
Фейнелл. Я не стану отвечать на ваш вопрос, пока все ее состояние
не окажется в моем кармане.
Мирабелл (леди Уишфорт). Если вы не побрезгуете моей помощью —
знаю, я не заслужил вашего доверия — я посоветовал бы вам...
Леди У ишф орт. Ну что, что?!. О спасите меня и мое дитя от разоре-
ния, от нужды, и я прощу вам былые обиды! Я соглашусь на все, лишь бы
вырваться из рук этого изверга!
Мирабелл. Ах, сударыня, слишком поздно! Моя награда обещана дру-
гому. Вы распорядились судьбой той, кто только и мог расплатиться со мною
за услуги. И все же, как бы там ни было, я решил помочь вам: не могу снести,
чтобы с вами так бездушно поступили.
Леди Уишфорт. Что я слышу! Дорогой мистер Мирабелл, до чего же
вы однако великодушны. Мне просто не верится. Но, право, я еще могу рас-
торгнуть помолвку племянника: вы получите мою племянницу со всем ее при-
даным — только спасите меня от грозящей опасности!
Мирабелл. Вы не шутите? Ловлю вас на слове и ни о чем не спраши-
ваю. А сейчас мне надо сходить за нашими преступниками.
Леди Уишф орт. За кем угодно, прошу вас!..
Мирабелл. Я приведу камеристку Фойбл и кающегося грешника.
Входят миссис Фейнелл, Фойбл и Минсинг.
31 и с си с Марвуд (Фейнеллу). О я пропала! Эти твари продали меня
и явились сюда меня обличить. (Мирабелл и леди Уишфорт подходят к мис-
сис Фейнелл и Фойбл.)
278 Так поступают в свете
Фейнелл. Если все должно выйти наружу, что ж, пусть их знают! Так
поступают в свете! Напрасно они надеются, что я отступлюсь или дам им
поблажку. Я буду неумолим.
Фойбл {леди Уишфорт). Конечно, сударыня, я готова поклясться на
Библии.
M и нсинг. Ия тоже, сударыня.
Леди Уишфорт. Ах, Марвуд, Марвуд, и вы вероломны?! И вы, моя
наперсница, меня обманули? Ужели вы так бесчестны, что пошли на сговор
с этим негодяем?
Миссис Марвуд. А вы так неблагодарны, так пристрастны, что пове-
рили двум продажным шлюхам, оклеветавшим меня?
Минсинг. Продажным? Посовестились бы, сударыня! Мы же вас с мис-
тером Фейнеллом на чердаке застали, только вы нам рты заткнули: стихи
Мессалины86 заместо Библии подсунули. А теперь выдумали — продажные!
Да кабы мы были продажные, мы бы молчали: вы бы сумели нас купить!
Фейнелл (Минсинг). Прочь, жалкая тварь! Ты, видно, лишь для этого
и годна. Небось, опять мистер Мирабелл все подстроил? Хватит, мне некогда!
А ты, моя женушка, расплатишься за все! Оставлю тебя без гроша — нечем
будет прикрыть наготу. Коли нет в тебе стыда, ходи нагая! *
Миссис Фейнелл. Я презираю тебя и бросаю вызов твоей злобе! Ты
чернишь меня понапрасну, а я — я доказала твое вероломство. Ступай к своей
сообщнице — я не стану называть ее — и вместе с ней подыхай с голоду!
Фейнелл. Этого не случится, милочка, пока у тебя будет хоть несколько
пенсов. (Леди Уишфорт.) А теперь кончайте ломать комедию, сударыня!
Леди Уишфорт. Ах, мистер Мирабелл, какой толк с того, что мы его
разоблачили!
Мирабелл. Все в свое время. А сейчас, с вашего разрешения, сударыня,
войдет второй преступник, он же — кающийся грешник.
Входит Уейтвелл, в руках у него шкатулка с документами.
Леди У ишф орт. А вот и вы, сэр Роуланд! Что скажете, штукарь?
Уейтвелл. Да вот, пришел услужить вашей милости. Я все-таки принес
ту черную шкатулку, сударыня.
Мирабелл. Подай ее. Помните, сударыня, вы обещали!
Леди У ишф орт. Ну да, сударь, конечно!
Мирабелл (Уейтвеллу). А те господа далеко?
Уейтвелл. Да тут, по соседству: глаза продирают, с трудом их растол-
кали.
Фейнелл. Меня все это не касается, черт возьми! Я не намерен терять
время на разбирательство ваших дел.
Входят П е т ъю л ент и Уит в у д.
Так поступают в свете 279
Пет ъюлент.В чем дело? Что за шум?
Уитвуд. Вот именно, черт возьми! Зачем, скажите, вы все тут собра-
лись, как действующие лица в конце пьесы?
M up а б ел л. Я хочу вам напомнить, господа, что однажды я попросил
вас скрепить своей подписью документ.
Уитвуд. Как же, помню. Мою руку нетрудно узнать. Вот Петьюлент, ка-
жется, поставил крест.
Мирабелл. Ну зачем зря говорить. Его подпись вполне разборчива, мо-
жете убедиться сами. А помните ли вы, господа, о чем гласит сей документ?
(Открывает шкатулку.)
Уитвуд. Что-то не припомню.
П ет ъюлент. Ия тоже. Я не читал. Я подписывал.
Мирабелл. Прекрасно. Так я вам скажу. Сударыня, вы обещали!
Леди У ишф орт.Иу да, сударь, и сдержу свое слово.
Мирабелл. Итак, мистер Фейнелл, пора вам узнать, что супруга ваша
в бытность вдовой, еще до того, как вы обманом вынудили у нее эту мнимую
дарственную на часть имения...
Фейнелл. Выражайтесь поосторожней, сударь!..
Мирабелл. Постараюсь, сударь. Так вот, эта дама, тогда еще вдова,
возымела, очевидно, некоторые подозрения относительно вашего постоянства
и уживчивости, чего дотоле не питала по причине своего увлечения и влюб-
ленности, и, послушавшись добрых друзей и людей сведущих, заглянула в оте-
чественные законы и составила на мое имя эту доверенность с рядом льгот
для себя. Вот прочтите, если хотите. (Протягивает ему документ.) Может, вас,
успокоит то, что написано там на обороте.
Фейнелл. Весьма возможно, сударь. Что я вижу?! Проклятье! (Читает.)
«Акт о передаче всего недвижимого имущества, принадлежащего вдове Ара-
белле Лэнгуиш, в управление по доверенности Эдварду Мирабеллу»87. Это
фиаско!
Мирабелл. Не стану оспаривать, сэр. Так поступают в свете. Со вдова-
ми, например. Я полагаю, что документ этот постарше того, который вы выу-
дили у супруги.
Фейнелл. Чертов плутодей! Ну ничего, я за себя отомщу! (Хочет бро-
ситься на миссис Фейнелл.)
Сэр Уилфул. Спокойней, сударь! А свои медвежьи представления
устраивайте где-нибудь в другом месте, сударь.
Фейнелл. Вы еще услышите обо мне, Мирабелл, могу вас заверить!
(Сэру Уилфулу.) Пропусти меня, выродок! (Уходит.)
Миссис Фейнелл (миссис Марвуд). Вы, по-моему, вся кипите от
злости, сударыня. Дайте выход своим чувствам, а то как бы сам не задох-
нуться.
Миссис Марвуд. Уж я его дам — вовек не забудете! Жизнь на то по-
ложу! (Уходит.)
280 Так поступают в свете
Леди У ишф орт (миссис Фейнелл). А ты, я гляжу, дочка, благоразу-
мием вся в мать.
Миссис Фейнелл. Благодарите лучше нашего предусмотрительного
друга, мистера Мирабелла: когда б не его советы, худо бы нам пришлось.
Леди Уишфорт. Что ж, мистер Мирабелл, вы сдержали свое обещание,
теперь очередь за мной. Перво-наперво вот что: я прощаю ради вас сэра
Роуланда и Фойбл. Второе дело: я отменяю помолвку племянника и племян-
ницы, только не знаю, как лучше...
Мирабелл. Не беспокойтесь, сударыня, просто дайте свое согласие и все.
Сэр Уилфул мой друг. Он пожалел влюбленных и великодушно предложил
помочь. Теперь он вернется к своей затее — отправиться в путешествие.
Сэр Уилфул. Видите ли, тетушка, мне что-то неохота жениться. Моя
кузина — девица тонкая, господин этот любит ее, она его, они достойны друг
друга, а я решил заморские края поглядеть. Я ведь как: что надумаю — всег
не жить, не быть! А ежели эти два приятеля возымеют желание постранство-
вать, так я буду иметь их на примете.
Пет ьюлепт. А мне хоть ехать, хоть нет — все едино.
У ит в у д. Ей-богу, я в полном замешательстве, точь-в-точь как кутенок,
попавший в танцкласс: все ноги и ноги, а выхода нет!
Леди Уишфорт. Что ж, сударь, дарю вам ее, а с ней и все радости,
какие в моей власти.
Милламент. Как, этот человек не берет меня? Прикажете самой навя-
зываться?
Мирабелл. О хоть с утра до ночи! Хватило бы только силы! (Целует
ее руку.) Поверьте, сколько б я ни любил вас, а все мало. Только это меня
и тревожит.
Сэр Уилфул. Послушайте, черт возьми, когда вас обвенчают, у вас
будет пропасть времени на разные шалости. Впрочем, коли вам невтерпеж,
мы тут покуда попляшем: надо и нам, неженатым, тоже делом заняться —
чего даром-то смотреть!
Мирабелл. Пляшите на здоровье, сэр Уилфул. Только вот где нам взять
музыкантов?
Фойбл. А те, что пришли развлекать сэра Роуланда, еще здесь, сударь.
(Входят музыканты. Все танцуют.)
Леди Уишфорт. Прямо на ногах не стою, я не я! Да как тут было не
умаяться — столько волнений за день! Одно меня тревожит: ведь не уймется
зятек мой, Фейнелл,— такой не отступится, нет!..
Мираб е л л. Не тревожьте себя понапрасну, сударыня. Насколько мне
известны его обстоятельства, он пойдет на попятный. Что до меня, то я при-
ложу все силы для обоюдного примирения. (Миссис Фейнелл.) А пока, суда-
рыня, разрешите мне при свидетелях вернуть вам доверенность. Пусть она по-
Так поступают в свете 281
служит надежным оружием, которое обеспечит вам семейный покой. (Читает
стихи.)
Вот и урок тем людям безрассудным,
Что брак сквернят обманом обоюдным:
Пусть честность обе стороны блюдут,
Иль сыщется на плута дважды плут.
(Все уходят.)
Конец.
ЭПИЛОГ,
КОТОРЫЙ ЧИТАЕТ МИССИС БРЕЙСГЕРДЛ
Пусть зал, который после эпилога
Нас разбранит за представленье строго,
Помыслит, прежде чем о нем судить,
Как трудно на любого угодить.
Есть тут такие критики, которым
Все кажется, ввиду их сплина, вздором,
А можно ли понравиться тому,
Кто не дает понравиться ему?
Затем идут дрянные виршеплеты,
Каким в столице мы не знаем счета.
Партер заполнив, в пьесе все подряд
Они честили, хоть, как говорят,
За глупость их самих везде честят
И лишь одно им служит утешеньем —
Все умное чернить с пренебреженьем.
А третьи к нам угадывать идут,
Кто те, что в виде персонажей тут
По воле драматурга предстают,
И хоть не схож оригинал с портретом —
Не убедить таких злословцев в этом:
В их голове, где все искажено,
Сатира стала пасквилем давно.
Так дай им бог, чтобы они и дале
Себя в глупцах на сцене узнавали,
В догадках ошибаясь остальных,
И пусть довольно дури будет в них,
Чтоб в зале хохот публики не стих.
В ком разум есть, тот убежден глубоко,
282 Так поступают в свете
Что долг сатиры — обличать жестоко
Лишь образ собирательный порока.
Как, создавая символ красоты,
Берет художник многих дев черты,
Хотя не схожи с той, что на портрете,
В отдельности прельстительницы эти,
Так и поэт в комедии своей
Выводит всех кокеток и хлыщей.
ДОПОЛНЕНИЯ
ДОПОЛНЕНИЕ I
У илъям К онгрив
<0 ЮМОРЕ В КОМЕДИИ) 1
10 июня 1695 года
Милостивый государь,
Вы пишете, что в течение двух-трех дней занимались чтением комедий
различных авторов и пришли к выводу, что наши английские писатели обла-
дают юмором в большей мере, чем другие комедиографы, как древние, так и
современные2. Вы хотели бы знать мое мнение на этот счет, а заодно и мои
соображения о том, что вообще именуется в комедии юмором.
Я присоединяюсь к вашему беспристрастному предпочтению английских
писателей в этом случае, но, излагая вам свои соображения о юморе, должен
в то же время сознаться, что даже у них то, что я подразумеваю под под-
линным юмором, встречается реже, чем это принято считать. И кое-кто из
тех, кто сам себя полагал и другими признавался мастером в этой области,
редко изображал подлинный юмор. Для того чтобы сделать мои мысли по
Этому поводу достоянием широкой публики, потребовалось бы написать об-
стоятельное исследование, заниматься коим мне не хочется да и способным
к тому я себя не считаю. Но небольшие замечания, соответствующие размеру
личного послания, и беглые соображения, которые могут быть изложены
в дружеской беседе безо всяких притязаний на абсолютную истину и отклик
в широкой публике в этом вопросе, вы вполне можете от меня получить, по-
скольку вам этого захотелось.
Определить, что такое юмор, так же трудно, как установить, что такое
остроумие, поскольку то и другое весьма многообразно. Перечислить все свой-
ственные человеку проявления юмора — занятие такое же бесконечное, как
и перечисление всех мнений, которые у него могут быть. И на мой взгляд,
изречение Quot homines tot Sententiae * самое лучшее определение юмораг
ибо есть люди с одинаковыми мнениями о вещах, но тем не менее с совер-
шенно несходными «юморами». Однако, хотя мы не можем с уверенностью
определить, что такое остроумие или что такое юмор, все же способны весьма
близко подойти к уразумению того, что именно не является ни остроумием,.
* Сколько людей — столько мнений (лат.).
"286 Дополнение 1. Уильям Конгрив
ни юмором, но тем не менее весьма часто принимаются за них. И поскольку
я поставил рядом остроумие и юмор, позвольте мне в первую очередь прове-
сти между ними различие и отметить, что остроумие нередко принимают за
юмор.
Я заметил, что когда какой-нибудь персонаж комедии произносит что-либо
остроумное и забавное, многие из тех, кто склонны высказывать свои заме-
чания по поводу пьесы во время действия, говорят: «Такая-то вещь сказана
с большим юмором; в этой роли вообще немало юмора». Таким образом, ха-
рактер персонажа, произносящего что-либо неожиданное для публики и за-
бавное, ошибочно считается характером, полным юмора; на самом же деле
в данной роли преобладает остроумие. Но существует большая разница между
комедией, где очень много реплик юмористичны, как выражаются в публике,
имея в виду просто их забавность, и комедией, где имеются персонажи, об-
ладающие юмором и весьма отличающиеся друг от друга по характеру этого
свойства, порождаемого различием в их внешности, темпераменте и устрем-
лениях. Способность говорить остроумно отнюдь не черта характера, ибо
любой персонаж комедии может это сделать. От человека, вообще отличаю-
щегося острым умом, этого всегда можно ожидать, но даже и глупец порой
может сказать острое словцо. Таким образом, я устанавливаю различие меж-
ду остроумием и юмором, но вовсе не считаю, что персонаж, обладающий
юмором, не может острить. Только манера острить должна соответствовать
данным особенностям юмора: так, человек желчный и брюзгливый будет ост-
рить с сатирическим уклоном, человеку по темпераменту сангвиническому и
жизнерадостному свойственны будут остроты шутливые. Первый будет гово-
рить решительным тоном, второй — беззаботным. Ибо первый наблюдает
вещи и подмечает в них те или иные черты, имея в виду реальную действи-
тельность, второй же не считается с природой вещей и говорит о них так, как
если бы они соответствовали его желанию, и в своем остроумии и юморе он
гораздо меньше судит о них, чем первый.
Так же как остроумие, его противоположность — дурашливость — порою
принимается за юмор.
Когда поэт выводит на сцену персонаж, который совершает всякие не-
лепости, болтает всевозможную ерунду, громко орет, непременно хохочет по
всякому поводу или, вернее, без всякого повода, говорят, что это персонаж
юмористический.
Есть ли что-нибудь более обычное, чем так называемая комедия, битком
набитая гротескными, нелепыми персонажами и шутами, более подходящими
для фарса? То есть созданиями, которых в природе не существует. Либо,
если они и существуют, то это уроды или порождения злосчастно сложив-
шихся обстоятельств. Их следует убирать с нашего пути, как ублюдков, что-
бы человечество не было потрясено образами, словно бы предвещающими
возможность вырождения существ, созданных по образу и подобию божьему.
'Что до меня, то я всегда готов, как любой другой человек, смеяться и поте-
шаться по поводу предмета действительно достойного смеха, но в то же время
я не люблю смотреть на вещи, заставляющие меня дурно думать о человече-
ской природе. Не знаю, как обстоит дело с другими, но охотно признаюсь вам,
О юморе в комедии 287
что никогда не мог долго смотреть на обезьяну без того, чтобы мне в голову
не приходили весьма уничижительные мысли: хотя я никогда не слыхал ут-
верждений противного, но задаю себе вопрос — действительно ли это создание
принадлежит к совершенно другой породе? Так же как я не считаю юмор
несовместимым с острословием, не считаю я его несовместимым и с дурашли-
востью, но полагаю, что проявления ее могут быть лишь такими, какие воз-
можны при данном юморе, а отнюдь не совершенно безотносительными к умо-
настроению и натуре данного человека.
Иногда личные недостатки человека неправильно принимаются за юмор.
Я хочу сказать, что иногда тех или иных персонажей изображают на сце-
не варварски, высмеивая их физические недостатки, случайные проявления
недомыслия или убожества, связанные с пожилым возрастом. Сам автор пьесы
должен быть человеком с извращенным сознанием и думать при этом, что
таковы же и его зрители, если выводит на сцену калеку, или глухого, или
слепца, рассчитывая, что это будет для публики приятным развлечением и
надеясь вызвать смех там, где на самом деле следует сострадать. Но по этому
поводу незачем много говорить, особенно обращаясь к вам, который в одном
из писем ко мне, касающемся «Лиса» мистера Джонсона, столь справедливо
возмущался безнравственной манерой показывать смехотворное в персонаже
Корбаччо3. И тут я должен присоединиться к вашему порицанию этого писа-
теля, в остальном достойного, на мой взгляд, всяческого восхищения за то
мастерство, с каким он вносит в свои комедии подлинный юмор.
Внешние особенности человека часто принимаются за юмор.
Под внешними особенностями я разумею отнюдь не смешное в одежде,,
костюме того или иного комического персонажа, хотя это и нашло удачное
применение в ряде случаев. (Разумеется, умонастроение человека может по-
будить его одеваться не так, как прочие люди.) Нет, я имею в виду особен-
ности в повадках, речи, поведении, свойственные всем или большинству лю-
дей одной национальности, деятельности, профессии, воспитания. Я не счи-
таю юмором то, что является лишь привычкой или способом поведения,
воспринятыми благодаря жизненной практике или обычаям. Ибо, если эта
практика утрачивается или происходит подчинение иным обычаям, то утра-
чиваются или изменяются и привычки.
Аффектация вообще нередко принимается за юмор. И действительно, они
настолько между собой схожи, что могут быть приняты одно за другое. Ибо
то, что у одного человека — проявление юмора, у другого — аффектация.
Самая обычная вещь на свете, когда кто-нибудь усваивает определенную ма-
неру говорить или вести себя, свойственную другим, тем, кем он восхищается
и кому хотел бы подражать. Юмор — это жизнь, аффектация — только изо-
бражение. Автор, выводящий в своем произведении аффектированного персо-
нажа, дает некоторое отражение юмора. В лучшем случае он публикует пере-
вод, а его картины — только копии подлинных произведений.
Но поскольку два последние противопоставления являются наиболее тон-
кими и сложными, может быть следует истолковать их на выразительных
примерах из произведений какого-нибудь известного писателя. Юмор, на мой
взгляд, свойство либо врожденное и таким образом развивается в человека
288 Дополнение 1. Уильям Конгрив
естественным образом, либо оно прививается нам в результате случайных пе-
ремен в нашей конституции или даже радикального переворота во всем нашем
существе, и в данном случае оно становится одним из признаков нашего
естества.
Юмор идет от природы. Привычка приобретается благодаря подчинению
условиям. Аффектацию мы вырабатываем сами себе.
Юмор показывает нас такими, каковы мы на самом деле.
В привычках наших мы проявляем себя такими, какими становимся от
воздействия окружающей среды.
Аффектация представляет нас такими, какими мы сознательно желаем
казаться.
Здесь я должен заметить, что длительная аффектация может превратиться
в привычную манеру поведения.
Образ Угрюмца из «Молчаливой женщины» 4 я считаю относящимся к ка-
тегории юмора. И этого персонажа я выбираю в качестве примера среди мно-
гих других персонажей данного автора, ибо хорошо знаю, что многие осуж-
дали его как неестественный и фарсовый. В одном из писем ко мне по поводу
некоторых пьес Джонсона5 вы сами намекнули на то, что он вам не нравится,
и по той же самой причине.
Предположим, что Угрюмец человек по природе своей желчный и мелан-
холичный. Может ли быть для существа с такими свойствами что-либо более
докучное, чем шум и крик? Пусть судьей в данном случае будет любой че-
ловек, подверженный хандре (а таких в Англии предостаточно). Мы можем
ежедневно наблюдать примеры такого рода. В девяти случаях из десяти, если
вы обедаете с кем-нибудь вчетвером, трое из компании обязательно раздра-
жаются, если кто другой примется кромсать ножом пробки или царапнет но-
жом по тарелке. Мера раздражительности в натуре человека и определяет,
будет ли тот или иной звук для него неприятным, ибо многие другие на по-
добные звуки и внимания не обратят. Отлично. Но вы скажете, что Угрюмец
в этом отношении настолько экстравагантен, что не может выносить речи или
разговора громче шепота. Ясно, что именно эта крайность и делает его смеш-
ным и тем самым подходящим для комедии персонажем. Если бы автор придал
ему подобные свойства лишь в умеренной степени, не меньше половины зри-
телей оказались бы на стороне персонажа и осудили бы автора за то, что
он пытался придать комическое значение чертам, ничем не примечательным
и совсем не смехотворным. К тому же расстояние между сценой и публикой
требует, чтобы выступающий на ней персонаж был несколько большего
масштаба, чем в реальной жизни: ведь черты лица на портрете человека не-
редко бывают больших размеров, чем у оригинала, и тем не менее изобра-
жение может быть необыкновенно сходным с моделью. Если бы количествен-
ная точность соблюдалась при воспроизведении острословия, как многие тре-
буют этого в отношении юмора, во что бы превратились персонажи, которые
должны изображать остряков? Если бы какой-нибудь автор решил украсть
•extempore * диалог между двумя остроумнейшими людьми на свете, ему
* Без подготовки, экспромтом (лат.).
О юморе в комедии 289
пришлось бы убедиться, что эта его сценка весьма холодно принята широкой
публикой, что, однако, было бы вполне справедливо...
Сэр Джон Доу из той же пьесы является персонажем нарочито аффекти-
рованным. Он всюду изображает себя необыкновенно ученым, хотя не только
сам, но и зрители прекрасно понимают, что он невежда. К той же категории
относятся такие персонажи, как Фрасон в «Евнухе» Теренция и Пиргополи-
ник в «Хвастливом воине» Плавта. Они выступают в обличье храбреца, хотя
и сами они и зрители знают, что это совсем не так. Подобная похвальба своей
доблестью в человеке действительно доблестном явилась бы чертой, относя-
щейся к юмору, ибо некоторая пылкость темперамента может довести чело-
века до тех крайностей, которые лишь аффектируются упомянутым мною
персонажем.
Коб в комедии «Каждый в своем нраве» и большая часть второстепенных
персонажей в «Варфоломеевской ярмарке» 6 обнаруживают лишь особенности
в повадке, соответствующие воспитанию и профессии изображаемых лиц.
В данном случае это не юмор, а привычная манера, усвоенная благодаря
обычной жизненной практике. К такого рода персонажам относятся всевоз-
можные деревенские шуты, матросы, торговцы, жокеи, игроки и т. п., кото-
рые постоянно употребляют жаргоны или диалекты своего ремесла и профес-
сии. Создавать подобные персонажи можно чуть ли не по определенному
рецепту: от автора требуется только одно — набрать несколько подходящих
фраз и терминов данной профессии и заставить своих персонажей употреб-
лять их в качестве нелепых метафор в своих разговорах с различными дру-
гими персонажами. В ряде новых пьес такого рода персонажи выводились
достаточно успешно, но, по-моему, для этого не потребовалось большого тру-
да и таланта: здесь нужна хорошая память и поверхностная наблюдатель-
ность. Но подлинный юмор человека нельзя показать в комедии без глубо-
кого проникновения в самое нутро человека, без старательного исследования
тех корней, которые его породили.
Если бы я сейчас писал для широкой публики, то мне пришлось бы при-
бегнуть к более пространному рассуждению по поводу всех этих различий
с большим количеством убедительных примеров, ибо я уверен, что без этого
они не будут в достаточной мере поняты широкой публикой. Но для того,
чтобы мои взгляды на этот счет смогли уразуметь вы, достаточно намека:
и я надеюсь, что сейчас вы уже согласны со мной в том, что юмор это не
острословие, не дурашливость, не какое-либо физическое или духовное урод-
ство, не аффектация и не своеобразная повадка, но что все это понималось
и определялось как юмор.
Мне не хотелось бы пускаться даже в простое описание того, чем явля-
ется юмор и тем более давать ему точное определение, но раз уж я этим
занялся, скажу вам, что для меня заменяет и описание и определение. Я счи-
таю, что под юмором следует понимать7 некую особую и в каждом данном
случае неизбежную манеру вести себя и говорить что-либо, свойственную
какому-либо одному человеку, естественно присущую ему и отличающую его
поведение и речь от поведения и речи других людей.
Юмор так же соотносится с нами и со всем, что от нас исходит, как фе-
11 У. Конгрив
290 Дополнение I. Уильям Конгрив
номены соотносятся с существом,— это своего рода цвет, запах, вкус, которы-
ми пропитаны мы и все, что мы делаем и говорим. Деяния наши не столь уж
многочисленны и многообразны, все они — ветви одного дерева и по природе
своей имеют единый характер. Единству этому можно искусным образом
придавать кажущееся многообразие, но изменить суть дела нам не дано: мож-
но различно окрашивать ядро, но немыслимо его изменить. Так, естественное
звучание одного инструмента отличается от звучания другого, хотя сами
звучащие ноты единообразны. Стараясь скрыть истинную сущность, мы мо-
жем постепенно достичь в этом успеха, но никогда не сумеем превратиться
в то, чем не являемся: такие попытки всегда будут в известной мере наси-
лием над естеством.
Человек может изменить свои взгляды, но я полагаю, что ему было бы
весьма затруднительно расстаться со своим юмором. И ничто так не раздра-
жает, как сознание, что ты бессилен что-либо изменить в этом отношении.
Иногда приходится встречаться с людьми, которые может быть и вполне не-
винно задают вопрос в высшей степени бесцеремонный: «Почему вы так не-
веселы? Почему не оживлены, не приятны в обществе, не любезны?» Вместо
ответа я спросил бы со своей стороны: «Почему вы не красивы? Почему не
черноглазы и не сложены получше?» Природа не терпит насилия.
Оба знаменитых философа из Эфеса и Абдеры8 и посейчас имеют своих
сторонников. Одна и та же вещь у одних вызывает слезы, у других — смех.
Я не сомневаюсь, что вы замечали, как некоторые люди смеются, когда
они сердиты, другие молчат, третьи громко выражают свои чувства. Тем не
менее я не считаю, что сам гнев здесь в большей или меньшей степени раз-
личен у этих трех людей, но думаю, что главную роль играет в данном случае
юмор, который и заставляет их выражать свое чувство тем или иным образом.
Столь же разнообразны и выражения удовлетворения чем-нибудь. Одного че-
ловека свойственный ему юмор побуждает уединиться, когда что-либо доста-
вило ему неожиданное удовольствие: он радуется в одиночестве и даже счи-
тает особым наслаждением делать из своей радости тайну. Другой словно
поджаривается на угольях, пока не получает возможности сообщить о своей
радости всему свету: для полноты блаженства ему нужно, чтобы и другие были
осведомлены о его счастье. Сходные результаты мы наблюдаем, когда чело-
век охвачен горем или какой-нибудь иной страстью. Бесконечно разнообраз-
ны проявления любви и воздействия этого чувства на различные юморы. Но
тут лучшими судьями являются дамы, имеющие много поклонников. Раз уж
речь зашла о дамах, думается, можно сделать кое-какие наблюдения над юмо-
ром и у прекрасного пола, поскольку они бывают так любезны, что постав-
ляют персонажей для комедии. Должен признаться, что ни разу еще мне не
приходилось замечать в женщинах то, что я считаю подлинным юмором. Мо-
жет быть, страсти настолько владеют лицами этого пола, что не дают разви-
ваться их юмору. А может быть, из-за природной холодности дам юмор не
достигает у них той степени экстравагантности, какая бывает свойственна
мужчинам. Ибо если в женщине что-либо и может показаться комичным или
смехотворным, то это не более, чем какая-нибудь внезапная блажь или аф-
фектация. Мы называем женщин слабым полом, но думаю, что истинная при^
О юморе в комедии 291
чина здесь та, что наши безумства куда сильнее, а прегрешения — значи-
тельнее.
Могут подумать, что разнообразие юморов, которое широко распространя-
ется среди рода человеческого, являет собою категорию бесконечно варьирую-
щуюся словно для того, чтобы поддержать искусство комедии. Но если мы
внимательно обдумаем этот вопрос и тщательно установим отличие одних
юморов от других, то, мне кажется, обнаружим нечто совершенно противо-
положное. Ибо если даже считать, что в каждом человеке есть нечто прису-
щее лишь ему одному и свой особый юмор, то не у каждого человека он
имеется в таком количестве, чтобы носитель его стал явлением примечатель-
ным. Или: если многие даже и становятся примечательными, благодаря своим
ншорам, далеко не все эти юморы забавны. Кроме того, следует не только
разуметь, какой юмор забавен, но также в какой мере он забавен, что именно
в нем подчеркивать и показывать, а что оставлять в тени, как лучше демон-
стрировать его публике, вводя подготовительные сцены и противопоставляя
его другим юморам в одной и той же сцене. Иногда из-за ошибочной оценки
юморы тех или иных людей могут противопоставляться друг другу и в том
«случае, когда между ними, нет никакого существенного различия, а тут или
там имеется лишь большее или меньшее количество одних и тех же черт,
в зависимости от большей или меньшей флегматичности или холеричности
или других признаков темперамента в том или ином человеке, которые и яв-
ляются источником юмора.
На эту тему можно говорить еще, хотя, впрочем, я наговорил уже вполне
достаточно. Но я высказывал все это Другу, который, я уверен, не станет
пересказывать моих суждений другим, если он с этими суждениями не согла-
сен. Мне думается, что тема эта совершенно новая, ее еще никто не касался.
И если бы я хотел, чтобы эти заметки, предназначенные одному человеку,
увидел кто-либо еще, то пусть бы это был человек, способный в ответ на до-
пущенные мною ошибки опубликовать более основательное сочинение на этУ
тему. Да, я хотел бы, чтобы это случилось: пусть широкая публика, уже не-
много понимающая, насколько редко встречается подлинный юмор, как труд-
но обнаружить и показать его, научится более благосклонно судить о работах
тех, кто старается вскрыть его в натуре человека и представить на суд чи-
тателя и зрителя.
Я вовсе не желаю сказать, что персонажей, занятных, поучительных и
подходящих для комедии, нельзя создать на материале аффектации и иных
свойств, которые, как я пытался доказать, отличаются от юмора. Но я не хо-
тел бы, чтобы они выдавались широкой публике за юмор или за нечто ему
равноценное. Возможно, что целой жизни не хватило бы на то, чтобы одну
комедию сделать во всех ее элементах совершенством правды и каждому ее
персонажу придать подлинный и особый, только ему присущий юмор. Поэтому
каждый автор, изображая смешных персонажей, волен прибегать к помощи
другого материала и из него создавать потребное ему число таких ролей. Од-
нако я полагаю, что надо заклеймить того, кто в комедии своей не изобразит
ни одного подлинного юмора, а до конца пьесы будет пичкать зрителей веща-
ми, противными природе человека.
11*
292 Дополнение 1. Уильям Конгрив
Сейчас я изложу еще одну мысль и на этом закончу. Она основывается на
вами же сделанном замечании, о котором я упоминал в начале этого письма.
Я хочу сказать, что у наших английских комедиографов больше юмора, чем
у писателей других национальностей. Это неудивительно, ибо я считаю
юмор порождением чисто английским; во всяком случае, на другой почве он
не получил такого развития, как у нас. А причиной тому я считаю то обстоя-
тельство, что простой народ Англии в высокой степени пользуется свободой,
независимостью и человеческими правами. Человек, обладающий юмором,
не вынужден скрывать его или опасаться проявить em в полную силу. Есть у
нас поговорка, в которой, может быть, умонастроение и дух нашего народа
проявились не хуже, чем в каком-нибудь пространном рассуждении: кто захо-
чет сорвать с шеста приз, тот и сможет его сорвать. Эт0 Для англичан прин-
цип, и они следуют ему. Думается мне, что тут имеет немалое значение и
обычный для англичан способ питаться: они едят много мяса и вообще не бо-
ятся грубой пищи. Впрочем, пусть об этом по-настоящему выскажутся меди-
ки. Теперь вы познакомились с моими суждениями о юморе и с моей спо-
собностью высказать их в столь сжатой форме и за столь короткое время.
Буду благодарен, если вы укажете мне, в чем я ошибся. А так как вы имеете
все основания поучить меня уму-разуму, полагаю, что имею право просить
вас об этом.
Остаюсь — безоговорочно —
Вашим истинным другом и покорным слугой
У. Конгрив
ДОПОЛНЕНИЕ II
Чарлз Лэм
ОБ ИСКУССТВЕННОЙ КОМЕДИИ ПРОШЛОГО ВЕКА '
(Отрывок)
Искусственная комедия, или комедия нравов, совсем исчезла с нашей сце-
ны. Если Конгрив и Фаркер 2 появятся в семь лет один раз, то тут же их ос-
вищут и снимут. Наше время не может их вынести. Неужели из-за несколь-
ких безрассудных речей или проскальзывающей местами вольности диалога?
Думаю, что не только из-за этого. Поведение их персонажей не отвечает
требованиям нравственности. У нас все сводится к этому. Пустое волокитство,
хотя бы и вымышленное, мечта, театральное развлечение одного вечера
пугают нас точно так же, как тревожные проявления распущенности в пове-
дении сына или подопечного в действительной жизни испугали бы родителя
или опекуна.
У нас не осталось тех нейтральных эмоций, какие нужны для восприятия
драмы. Мы взираем на театрального соблазнителя, который два часа кряду,
и без всяких последствий, развязно повесничает, с той же суровостью, с ка-
кой наблюдаем действительные пороки и их влияние на этот и тот свет. Мы —
Зрители заговора или интриги (которые не сводимы к правилам строгой мора-
ли) — принимаем все это за истину. На место драматического персонажа мы
ставим реальную личность и соответственно выносим свой приговор. Мы вы-
зываем ее в наш суд, откуда она лишена возможности апеллировать к drama-
tis personae *, своим ровням. Мы испорчены — нет, не сентиментальной ко-
медией, но унаследовавшим ей тираном, еще более пагубным для нашею
удовольствия, самодовлеющей и всепоглощающей драмой обыденной жи^ни,
где моральный вывод — все, где вместо выдуманных, полудостоверных сце-
нических лицедеев (призраков старой комедии) мы узнаем самих себя, на-
ших братьев, тетушек, родственников, единомышленников, покровителей, вра-
гов — таких же, как в жизни,— узнаем их с таким живым и захватывающим
интересом, что не можем позволить нашему нравственному чутью (в его са-
мых глубоких и самых жизненных заключениях) проявить снисходительность
или задремать хотя бы на мгновение. Все, что там совершается, неизменно
Действующим лицам (лат.).
294 Дополнение 11. Чарлз Лэм
волнует нас точно так же, как те же события и характеры волновали бы в
обычных жизненных обстоятельствах. Мы несем с собой в театр свои домаш-
ние заботы. Мы не ходим туда, как наши предки, чтобы убежать от гнета
действительности, а для того, чтобы подтвердить свое понимание этой дей-
ствительности, чтобы вдвойне застраховать себя и получить от судьбы вексель.
Мы хотим пережить трудные дни нашей жизни дважды — в точности, как
Одиссей, которому была дарована печальная привилегия дважды сойти в
царство теней3.
Все, что в характере нейтрально, все, что стоит между пороком и доброде-
телью, все, что в сущности не безразлично к ним, поскольку всерьез вопрос
о них не ставится, это блаженное место отдохновения от бремени непрерыв-
ной моральной оценки — это святилище, эта безмятежная Альзация4 гонимой
казуистики — все что уничтожено и объявлено вредным для интересов об-
щества. Привилегии, этого места упразднены законом. Мы не смеем больше
задерживаться на образах или обозначениях зла. Подобно глупым собакам
мы лаем на тени. Мы страшимся заразы, исходящей от сценического изобра-
жения хвори, и пугаемся нарисованной язвы. Мы так озабочены, как бы наша
мораль не простыла, что укутываем ее в просторное одеяло предосторожно-
сти, оберегая от дуновения ветра и лучей солнца.
Признаюсь, что, хотя я и не должен держать ответ за особо важные про-
ступки, я радуюсь, когда мне удается порою проветриться за пределами епар-
хии непреклонной совести и не жить непрерывно по соседству со зданием
суда, но время от времени в мечтах своих вообразить мир без докучных огра-
ничений — удалиться в убежище, куда не может последовать за мною охот-
ник —
— В таинственную сень
В ущельях Иды5 скрытой рощи,
Когда еще не знали Зевса мощи.
Тогда я возвращаюсь посвежевшим и поздоровевшим к своей клетке и нево-
ле. Я влачу цепи более терпеливо после того, как дышал воздухом воображае-
мой свободы.
Не знаю, как другие, но я чувствую себя лучше всякий раз, когда перечи-
тываю одну из комедий Конгрива,— а впрочем, почему только Конгрива, я бы
мог добавить сюда и Уичерли. Я, по крайней мере, всегда веселею от них.
И я никогда не мог бы связать эти блестки остроумной фантазии в нечто та-
кое, из чего можно было бы извлечь образец для подражания в реальной
жизни. Они представляют собою целый мир, почти как страна сказки. Возьми-
те любой из персонажей этих пьес, мужчину или женщину (за редкими
исключениями все они на один лад) и перенесите его в современную пьесу,
и мое добродетельное возмущение поразит распутного негодяя со всем пылом,
угодным Катонам партера 6, ибо в современной пьесе мне надлежит судить
о том, что хорошо, а что дурно. Правила полиции определяют меру полити-
ческой справедливости. Атмосфера пьесы задушит такого распутника; он
не сможет выжить, он попадет в нравственный мир, где ему нечего делать, из
которого ои неизбежно будет стремительно вышвырнут; у него так же закру-
06 искусственной комедии прошлого века 295
жится голова и так же не будет силы устоять на месте, как у злого духа
Сведенборга 7, когда тот нечаянно забрел в сферу одного из своих добрых
людей или ангелов. Но в его собственном мире разве негодяй покажется нам
таким уже отпетым? Фейнеллы и Мирабеллы, Дориманты и леди Трухлдуб8
не оскорбляют моего морального чувства, когда появляются там, где им надле-
жит; в сущности они его и вовсе не затрагивают. Они словно погружены
в собственную свою стихию. Они не нарушают никаких законов или запретов
совести. Они попросту их не знают. Они выбрались из христианского мира
в страну — как бы ее назвать? — в страну рогоносцев, в Утопию волокитства,
где наслаждение — долг, а нравы — ничем не ограниченная свобода. Это
вполне умозрительная картина, которая не имеет ни малейшего отношения к
реальному миру. Ни один добропорядочный человек не имеет основания оскор-
биться как зритель, потому что ни один добропорядочный человек не страдает
на сцене. С точки зрения морали любой персонаж в этих пьесах — немногие
исключения не более, чем промахи — в равной мере внутренне пуст и ник-
чемен.
Великое искусство Конгрива особенно явственно в том, что он полностью
исключил (кроме разве нескольких мелких проявлений великодушия в роли
Анжелики9) не только всякое даже отдаленное подобие безупречного харак-
тера, но и простые притязания на добропорядочность или добрые чувства.
Сделал ли он это намеренно или по наитию, эффект оказался столь же удач-
ным, сколь намерение смелым (если то было намерение). Я не раз удивлялся
странной силе его комедии «Так поступают в свете», заставляющей вас на
протяжении всего спектакля с интересом следить за делами персонажей, со-
вершенно вам безразличных, ибо вы не испытываете к ним ни любви, ни не-
нависти, и я думаю, что именно благодаря этому вашему равнодушию вы в со-
стоянии вынести пьесу в целом. Он окружил свои создания особой атмосфе-
рой отсутствия морального света — мне кажется, лучше так выразиться, чем
грубо сказать, что он погрузил их в непроглядную тьму,— и тени его витают
перед вами, и вы не различаете их и ни одной не оказываете предпочтения.
Покажи он хоть одного добропорядочного героя, хоть единый родник нрав-
ственного чувства, хоть малейшее отвращение разума к реальной жизни и
к реальным обязанностям, этот дерзкий Гошен осветил бы и раскрыл урод-
ства, которых теперь нет и в помине, потому что мы думаем, что их нет.
Если перенести в действительную жизнь героев его пьес и пьес его друга
Уичерли — все они окажутся распутниками и блудницами; а безраздельная
преданность незаконным любовным похождениям — единственным смыслом
их короткого существования. Никакого другого побуждения к действию, ника-
кого иного возможного мотива поведения они не признают; если бы таким
принципам следовали повсеместно, существующий порядок вещей превра-
тился бы в хаос.
Но несправедливо будет переносить этих героев в реальную жизнь. В их
мире подобное поведение таких последствий не вызывает. Когда мы среди
них, мы среди людей, преданных хаосу. Нельзя судить их по нашим обычаям.
Их поступки не оскорбляют никаких священных установлений, ибо таковые
между ними не водятся. Семейный мир также не нарушается, ибо семенных
296 Дополнение IL Чарлз Лэм
связей между ними не существует. Чистота брачного ложа не запятнана, ибо
она и не предполагается. Глубокие привязанности не подвергаются потрясе-
ниям, священные супружеские узы не разрываются в клочья, ибо глубина
привязанности и супружеская верность на этой почве не могут произрасти.
Здесь нет ни правоты, ни неправоты, ни дурного, ни благодарности, ни ее
противоположности, ни притязаний, ни долга, ни родительских обязанностей,
ни сыновних. Какое значение имеет для добродетели и есть ли ей дело до того,
покорят мисс Марту сэр Саймон или Депперуит 10 или кто отец детей лорда
Вздорнса или сэра Пола Слайбла и.
Все это вместе — быстротечное зрелище, исход которого — будь то жизнь
или смерть — должен волновать нас не более, чем битва мышей и лягушек.
Но, как Дон Кихот, мы вступаем в борьбу с картонными куклами и потому
так же смешны. Мы не решаемся представить себе некую Атлантиду 12, некое
устройство, при котором наше самодовольное моральное чувство на краткий,
приятный срок отключается. Мы не смеем представить себе такого положе-
ния, при котором никому не причитается ни кары, ни воздаяния. Мы крепко
держимся за горестную неотвратимость стыда и порицания. Мы склонны
осуждать самые мечты наши.
ДОПОЛНЕНИЕ III
Уильям Теккер ей
АНГЛИЙСКИЕ ЮМОРИСТЫ XVIII ВЕКА
(Отрывок)
...Слова, так же как и люди, становятся привычными для публики и, став
широко известными повсюду, находят признание и в обществе. Так что даже
самая сдержанная и утонченная дама из присутствующих здесь наверное слы-
шала данное выражение от сына или брата, обучающегося в школе, и разре-
шит мне назвать Уильяма Конгрива, эсквайра, самым выдающимся литера-
турным «щеголем» своего времени. В моем экземпляре джонсоновских «Био-
графий» 2 у Конгрива самый роскошный парик и вид у него в нем самый лихой
по сравнению с прочими достойными лавров знаменитостями. Выглядывая из-
под нагромождения пышных локонов, он словно хочет сказать: «Я и есть
великий мистер Конгрив». Его и называли великим мистером Конгривом *.
С начала до конца своей деятельности он вызывал всеобщее восхищение. По-
лучив образование в Ирландии в том же колледже, что и Свифт 3, он посе-
лился в Лондоне в Миддл-Темпле, где блаженно пренебрегал юриспруденцией,
но зато весьма широко посещал кофейни и театры, появлялся в боковых ло-
жах, а также в тавернах на Пьяцце и в аллеях Сент-Джеймсского парка, бле-
стящий, красивый и с самого начала победоносный. Все сразу же признали
Этого юношу вождем. Великий мистер Драйден** объявил его равным Шек-
* «Было отмечено, что смена министерств ни в малейшей мере не отражалась на
нем и его никогда не смещали с занимаемого поста, разве лишь для того, чтобы
перевести на высшую должность. Место его в Таможенном управлении и положе-
ние секретаря по делам Ямайки, как говорят, приносили ему более двенадцати
тысяч в год».— Британский биографический словарь, статья «Конгрнв».
** Драйден адресовал свое «Похвальное слово» «Моему дорогому другу мистеру
Конгриву по поводу его комедии под названием «Двойная игра» (См. текст на
стр. 68—70 настоящего издания.— Ред.).
Однако «Двойная игра» отнюдь не явилась таким же очевидным успехом, как
«Старый холостяк»,— поначалу она встретила различные нарекания. Когда кри-
тики набросились на комедию, наш «щеголь» принялся бичевать эту самонадеян-
ную клику в своем «Послании-посвящении» достопочтенному Чарлзу Монтегю.
298 Дополнение 111. Уильям Тетерей
спиру и завещал ему никем не оспариваемый венец короля портов. Драйден
пишет о нем: «Мистер Конгрив оказал мне любезность перечитать «Энеиду»
и сравнить мой перевод с оригиналом. Мне никогда не будет стыдно приз-
нать, что этот замечательный юноша указал мне на множество ошибок, кото-
рые я и постарался исправить».
«Замечательному юноше» было всего двадцать три — двадцать четыре
года, когда о нем так отзывался Драйден, величайший литературный вождь
Англии, ветеран-фельдмаршал словесности, примечательнейший человек во
всей Европе, глава школы остроумцев, которые ежедневно собирались вокруг
его кресла и курительной трубки в кофейне Уилла. Поп посвятил ему свою
«Илиаду» *; Свифт, Аддисон, Стиль — все они признавали высокое значение
Конгрива и осыпали его комплиментами. Вольтер посетил его4 как одного из
виднейших представителей нашей литературы; а человек, который вообще
не очень-то ценил других современников, который без удержу бранил Попа,
Свифта, Стиля, Аддисона,— Тимон с Граб-стрит5, старый Джон Деннис**6,
низко кланялся мистеру Конгриву и, когда тот отошел от театра, сказал, что
Комедия ушла вместе с ним.
Не меньше побед одерживал он и в других местах. Им восхищались и в го-
стиных и в кофейнях, его равно любили и в боковых ложах и на сцене. Он
влюбился в красавицу Брейсгердл ***, неизменно исполнявшую роли героинь
в его пьесах, любимицу публики, завоевал ее благосклонность, а затем изме-
нил ей. Герцогиня Мальборо 7, дочь полководца, так чтила Конгрива, что пос-
ле его смерти заказала изображающую его статуэтку слоновой кости****,
а также велела изготовить большую восковую куклу, у которой была нога
подагрика, и эту ногу бинтовали так же, как в свое время при жизни Конгри-
ва, бинтовали распухшую от подагры ногу великого драматурга. Скопив кое-
* «Да будет позволено мне вместо того, чтобы тщеславно пытаться воздвигнуть
памятник самому себе, оставить знак моей дружбы с одним из наиболее выдаю-
щихся людей и вместе с тем наиболее блестящих писателей моей страны и моей
эпохи, который попытался и на опыте своем знает, какое это трудное дело,—
воздать должное Гомеру, и который, я в этом уверен, искренне радуется завер-
шению моего труда. Поэтому именно ему я, закончив эту работу, занявшую так
много времени, хочу ее посвятить, считая для себя честью и радостью соединить
таким образом имена мистера Конгрива и А. Попа».— Послесловие к переводу
«Илиады» Гомера. 25 марта 1720 г.
** «Когда его спросили, почему он внимает похвалам Денниса, он ответил, что
одобрение ему гораздо приятнее брани. Свифт питал к нашему автору особо дру-
жеские чувства и взял его под свое покровительство с обычной своей авторитет-
ной повадкой».— Томас Дэвис 8. «Театральная смесь».
*** В течение ряда лет Копгрив находился в близких отношениях с миссис Брейс-
гердл, поселился на той же улице, что и она, почти по соседству, и жил там до
тех пор, пока не познакомился с юной герцогиней Мальборо. Тогда он выехал из
Этого дома. Герцогиня показывала нам брильянтовое ожерелье (впоследствии его
носила леди Д.), стоившее семь тысяч фунтов и купленное на деньги, завещан-
ные Конгривом. Насколько лучше было бы оставить эти деньги бедной миссис
Брейсгердл».— Томас Дэвис. «Театральная смесь».
**** «Статуэтка держала в руке стакан и, казалось, кланялась ее милости и одобри-
тельно кивала головой, когда герцогиня с ней разговаривала».— Томас Дэвис.
«Театральная смесь».
Английские юмористы XV111 века 299
какие деньги на службе в казначействе, в таможне и по извозу, он благород-
ным жестом завещал их не Брейсгердл *, которой они бы пришлись весьма
кстати, а герцогине Мальборо, которая в них не нуждалась **.
Как же я должен охарактеризовать вам веселую и бесстыдную комическую
музу, стяжавшую Конгриву такую славу? Слуга Нелл Гуинн 12 подрался с чу-
жим лакеем, осмелившимся обозвать его госпожу непотребным словом. По-
добным же образом и употребляя весьма схожие эпитеты нападает Джереми
Колльер на безбожную распутную Иезавель, английскую комедию того вре-
мени, называя ее так же, как коллега слуги Нелл Гуинн назвал его госпожу.
Верные слуги театра, Драйден, Конгрив*** и другие защищались с таким
же успехом, сражаясь за то же дело, что и лакей Нелл.
Эта комическая муза была и впрямь весьма дерзкой, развеселой, размале-
ванной особой сомнительного поведения, вывезенной из Франции. Она при-
* Конгрив завещал ей 200 фунтов, как о том свидетельствует Том Дэвис в «Теат-
ральной смеси», где имеется немало подробностей, касающихся этой прелестной
актрисы и красивой женщины.
Она была, по словам Тома, ссылающегося на Сиббера9, «весьма миловидна
и так блистала здоровьем и веселостью, что все в нее пылко влюблялись». «Пос-
ле каждого спектакля с ее участием добрая половина зрителей превращалась в
страстных ее поклонников».
Конгрив и Роу 10 ухаживали за ней, выводя в своих пьесах героев, влюблен-
ных в героинь, которых Брейсгердл изображала на сцене. «В своем «Тамерлане»
Роу ухаживал за нею — Селимой, приняв личину Иксаллы... Конгрив в комедии
«Любовь за любовь» обращался в качестве Валентина к ней — Анжелике, в «Не-
весте в трауре» он — Осмин изъяснялся в любви к ней — Альмене и, наконец, в
пьесе «Так поступают в свете» он был Мирабеллом, а она — Милламент. Мира-
белл, изысканный джентльмен из этой пьесы, мне кажется довольно схожим
с самим Конгривом».— «Театральная смесь», 1784.
Она покинула сцену, когда любимцем публики стала миссис Олдфилди.
Умерла она в 1748 году на восемьдесят пятом году жизни .
** Джонсон считает, что завещанные герцогине Мальборо и накопленные благодаря
мелочной бережливости деньги ей были совершенно не нужны, но членам ста-
ринной фамилии, к которой Конгрив принадлежал и которая оказалась из-за
своей неосторожности в крайне трудном материальном положении, они бы очень
пригодились.— «Жизнеописания поэтов».
*** Он ответил Колльеру в памфлете «Поправки к ложным и искаженным цитатам
мистера Колльера». Вот два-три примера.
Большая часть примеров, приводимых им, свидетельствует о его собствен-
ной испорченности, отдают они только его манерой выражаться и были весьма
приятного запаха и вкуса, пока "он не осквернил их своим дыханием. Там, где
выражение или фраза сами по себе безукоризненны и значение их вполне не-
винно, он внедряется в них, овладевает ими, как злой дух, и заставляет их извер-
гать его же собственное сквернословие. Если я не отвечаю любезностью на любез-
ность и не обрываю его подобным же образом, то лишь потому, что недостаточно
владею подобным словарем... Буду называть его только мистером Колльером и
притом так часто, как он будет того заслуживать. Вся эта кислая критика —
порождение испорченной фантазии подгнившей духовной особы».
«Конгрив,— говорит д-р Джонсон,— весьма еще юный, опьяненный своим
успехом и нетерпимый ко всякой отрицательной критике, напускал на себя вид
самоуверенный и самодовольный... Споры длились два года, но под конец коме-
дия стала поскромнее, и еще при жизни Колльера его старания насадить в теат-
ральном искусстве нравственность увенчались успехом».— «Жизнь Конгрива».
300 Дополнение 111. Уильям Теккерей
была с континента вместе с Карлом II (у которого было немало и других при-
ятельниц оттуда) во время Реставрации — взбалмошная, немного растрепан-
ная Лаиса 13, чьи глазки искрились остроумием и легким опьянением, дерз-
кая придворная фаворитка, бесцеремонно садившаяся на колени к самому ко-
ролю и хохотавшая ему в лицо. Когда же она проезжала в своей карете, на-
хально высовываясь из окна, ей низко кланялись именитые и прославленные
в нашей стране люди.
Она, эта смелая комедия, эта дерзновенная бедняжка Нелл, была, впро-
чем, весьма благодушна и любима публикой, весела, щедра, откровенна, как
только могут быть подобные ей создания. Люди же, которые с ней жили и
вместе с ней смеялись, брали у нее деньги и пили ее вино, решительно вы-
ступали на ее защиту против ополчавшихся на нее пуритан. Однако дело
Этой распутницы было обречено на провал, и можно с уверенностью сказать,
что слуги ее отлично это понимали.
В любой вещи на свете противостоят друг другу жизнь и смерть: всюду
происходит борьба правды и лжи. Жажда наслаждений всегда ведет войну
с самоограничением. Сомнение всегда презрительно фыркает и усмехается.
Человек в суете жизни, юморист, пишущий об этой суете, склоняются либо
к одному принципу, либо к другому и смеются, не теряя в сердце своем ува-
жения к справедливости и любви к истине, или же потешаются над ними.
Разве не говорил я вам, что для Арлекина пляска — дело серьезное? Прежде
чем говорить о Конгриве, я прочитал две-три его пьесы. Должен сказать, что
чувствовал я приблизительно то же, что, по правде говоря, чувствует боль-
шинство из нас, осматривая в Помпее дом Саллюстия14 и сохранившиеся
в нем остатки пьяного кутежа — два-три кувшина, в которых некогда было
вино, обуглившийся стол, отпечаток на вулканическом пепле груди юной тан-
цовщицы, смеющийся череп шута — кругом тишина, нарушаемая лишь гнуса-
вым голосом чичероне, разводящего подобающую случаю мораль, да безмя-
тежная синева небес над развалинами.
Муза Конгрива умерла, и голос ее задохнулся в пепле времен. Мы глядим
на ее скелет и дивимся той жизни, которая так безумно кипела в ее жилах.
Мы берем в руки череп и задумываемся над всем, что бродило когда-то в этом
ныне опустевшем сосуде — весельем, дерзостью, остроумием, насмешкой,
страстью, надеждой, желанием. Мы думаем о соблазнительных взглядах, о
слезах, которые обильно текли из светлых очей, сиявших в этих ныне пустых
впадинах; об устах, лепетавших слова любви, о щечках, на которых от улыб-
ки появлялись нежные ямочки, обо всем, что когда-то обволакивало эти по-
желтевшие мрачные кости. Эти зубы когда-то называли жемчужинами.
Смотрите, вот чаша, из которой она пила, золотая цепь, которую она носила
на шее, баночка, где хранились ее румяна, ее зеркало, арфа, под звуки кото-
рой она плясала. Вместо пиршества — могильная плита, вместо хозяйки
его — распавшийся костяк.
Читать сейчас эти пьесы — то же, что смотреть, заткнув уши, на танцую-
щих кавалеров и дам. Что все это означает — эти ритмические движения,
ужимки, поклоны, повороты, отступления, одинокий кавалер, выступающий
но направлению к дамам, после чего эти дамы и кавалеры несутся по кругу в
Английские юмористы XV111 века 301
бешеном галопе, а под конец раскланиваются друг с другом, и тем самым
Этот странный обряд завершен.
Без музыки мы не можем понять пляску комедии прошлого века — ее
странную серьезность и одновременно ее веселость, ее чопорность и вместе
с тем бесстыдство. У нее свой собственный жаргон, совершенно несхожий
с языком жизни. Как будто это языческая мистерия, выполняющая ритуал
идолопоклонничества, протестующая, как, наверно, протестовали помпейцы,
собравшиеся в своем театре и смеявшиеся во время представления, как Сал-
люстий, его друзья и их любовницы, увенчанные цветами, с чашами в руках
протестовали против новой, суровой, аскетической, ненавидящей наслаждение
доктрины, чьи изможденные последователи недавно прибыли с азиатских
берегов Средиземноморья с целью разбить прекрасные статуи Венеры и со-
крушить алтари Вакха.
Мне кажется, что театр бедняги Конгрива — это храм языческих наслаж-
дений и мистерий, допустимых лишь среди идолопоклонников. Пожалуй,
можно сказать, что театр вообще доносит до наших времен эти древние тра-
диции и обряды, подобно тому, как масоны переносили свои тайные знаки и
свою обрядность из храма в храм. Когда в комедии волокита-герой овладева-
ет красоткой, а старый рогоносец высмеивается за то, что женился на моло-
денькой, когда в балладе поэт убеждает свою возлюбленную срывать розы,
пока они цветут, и предупреждает ее о том, что время течет быстро; когда
в балете достойный Купидон ухаживает за Филлидой под трельяжами кар-
тонного сельского домика и бросает на нее призывные взгляды из-за спины
своевременно задремавшего дедушки в красных чулках, а она, соблазненная
домогательствами розового юнца, выходит на авансцену, и они исполняют на
пуантах известные всем па, которые прерываются только пробуждением де-
душки у дверей картонного шале (куда он возвращается, чтобы еще немнож-
ко вздремнуть в случае, если молодым людям захочется станцевать еще раз);
когда Арлекин, блистающий юностью, силой и ловкостью, весь в золоте и
несказанной пестроте своего наряда, прыжками преодолевает бесчисленные
опасности, выскальзывает цел и невредим из пасти изумленных великанов
и, великолепный, неустрашимый, пляской сокрушает беду; когда мистер
Панч 15, этот безбожный старый мятежник, попирающий все законы и осмеи-
вающий их в гнусном своем торжестве, оказывается хитрее своего адвоката,
наводит страх на церковного сторожа, расшибает голову своей жене и вешает
палача — можно ли не видеть и в комедии, и в песне, и в пляске, в нищем
веселом театре Панча того же языческого протеста? Не кажется ли, что сама
жизнь заявляет здесь о себе и в песне утверждает свои права? Поглядите,
как влюбленные гуляют, держась за руки и нашептывая что-то друг другу!
Хор поет: «Ничто не сравнится с любовью, ничто не сравнится с юностью,
ничто не сравнится с прелестью весенней поры. Видите — старость пытается
вмешаться в веселые игры. Бей морщинистого старого рогоносца его же соб-
ственным костылем! Ничто не сравнится с юностью, ничто не сравнится с кра-
сотой, ничто не сравнится с юной силой. Сила и доблесть завоевывают юность
и красоту. Будьте храбры и побеждайте. Будьте молоды и счастливы. Наслаж-
дайтесь, наслаждайтесь, наслаждайтесь. Хотите знать segreto per esser feli-
302 Дополнение 111. Уильям Теккерей
се*. Вот она — смеющаяся любовница и чаша фалернского». И вот юноша
подносит чашу к губам, запевает песню — но чу! Что это за чудище подкра-
дывается все ближе и ближе? Что за похоронное пение врывается в наше ве-
селье? Светильники пира меркнут, лица бледнеют, голос начинает дрожать,
и вот чаша падает на пол! Кто там? Смерть и рок стоят у дверей, и они
не преминут войти.
Пиршество комедий Конгрива ярко освещено. Вокруг стола, осушая чаши
с искрящимися винами, обмениваясь самыми бесстыдными шутками и не-
потребными речами, сидят мужчины и женщины, которым прислуживают ла-
кеи и горничные, столь же разнузданные, как и их госпожи,— это, может
быть, самое распутное общество на свете. Впрочем, оно и не претендует ни
на какую нравственность.
Во главе стола сидит Мирабелл или Беллмур 16 (он одет на французский
манер, и ему прислуживают английские подражатели Скапена и Фронтена17).
Господа, сидящие за столом, по призванию своему покорители сердец, и они
побеждают всех и вся. В этом они подобны героям рыцарских романов, чьи
бесконечные любовные похождения и поединки выведены были из моды героя-
ми комедии; они неизменно великолепны и победоносны — преодолевают все
опасности, сокрушают всех врагов и под конец овладевают красавицей. Про-
тивники, с которыми приходится тягаться этим героям,— отцы, мужья, ро-
стовщики. Все они старики, не заслуживающие жалости: в комедии старик иг-
рает ту роль, которую исполняет в рыцарском романе злой волшебник или
страшный, но бестолковый великан,— он угрожает, ворчит, сопротивляется,
будучи лишь громоздким и бессмысленным препятствием, которое неизменна
преодолевает рыцарь. Это, скажем, старик — обладатель денежного сундука:
сэр Беллмур, его сын или племянник, сорит его деньгами и при этом потеша-
ется над ним. Или же старик с молодой женой, которая сидит у него под
замком: сэр Мирабелл уводит от него жену, наступает ему на распухшие от
подагры пятки, обирает старого скрягу: как он смеет, этот старый болван,
держаться за свои деньги или запирать у себя в доме краснеющую восемна-
дцатилетнюю прелестницу? Деньги — для молодых, любовь — для молодых,
долой стариков. Когда Милламенту стукнет шестьдесят18 — а к тому времени
он, разумеется, развелся с первой леди Милламент и женился на внучке свое-
го приятеля Дорикура 19, только что вышедшей из детского возраста — насту-
пит его очередь, и юный Беллмур оставит его в дураках. Вот какую прекрас-
ную мораль можно извлечь из комедий Уильяма Конгрива, эсквайра. Они бле-
щут остроумием. Драматург наблюдает повадки своих героев, и наблюдения
его полны юмора. Но увы! Как в сущности утомительны эти банкеты остро-
умия, не согретого любовью. Очень скоро он надоедает, а на следующий день
не остается ничего, кроме расстройства пищеварения и тяжкой головной
боли.
* Тайну быть счастливым (итал.).
ПРИЛОЖЕНИЯ
И, В. Ступнико в
УИЛЬЯМ КОНГРИВ И ЕГО КОМЕДИИ
Комедиограф и поэт Уильям Конгрив жил и творил в тот период англий*
ской истории, который принято называть Реставрацией. Это было своеобраз-
ное время, полное противоречий и поисков.
В середине XVII в. в Англии закончилась революция, революция длитель-
ная, истомившая нацию, затянувшаяся на добрые полстолетия. В 1658 г. умер
лорд-протектор Оливер Кромвель, волевой и непримиримый диктатор. С его
смертью сразу же обнаружилась слабость созданного им режима. В стране
царили разруха и голод, вызванный неурожаями; росли налоги, война с Испа-
нией привела к застою в ряде отраслей эк°номики> что отражалось на ре-
месленниках, матросах, крестьянах; серьезные финансовые затруднения воз-
никли в результате завоевательной внешней политики.
Буржуазия не хотела пойти на удовлетворение требований демократи-
ческих слоев, опасаясь массовых народных выступлений. Судьба Англии на-
ходилась в руках армии, и армия не замедлила сказать свое слово. Офицер-
ская верхушка, превратившаяся в годы республики и протектората в слой
крупных землевладельцев, не хотела уступать кому бы то ни было свою власть.
В начале 1660 г. командующий английскими войсками в Шотландии генерал
Монк вступил в Лондон и добился роспуска парламента, начав одновременно
переговоры с Карлом II, сыном казненного Карла I, в итоге которых король
опубликовал «Бредскую декларацию», обещавшую всеобщее прощение под-
данным (за исключением лиц, принимавших непосредственное участие в каз-
ни Карла I), а также признававшую веротерпимость и существующие иму-
щественные отношения. Произошла Реставрация, парадоксальная по самой
своей сути: ей предназначалось закрепить результаты революции. Была вос-
становлена власть короля, парламента и закона вместо «насильственной вла-
сти» военной диктатуры.
Во главе циничного и распущенного двора, привыкшего к безделью и
разгулу, вернулся из Франции Карл П. Двор веселился, исчезли набожные
и благочестивые лица пуритан, их сменили весельчаки и бездельники, светские
кутилы и повесы.
В Уайтхолле и Вестминстере царил откровенный цинизм. Все виды добро-
детели были осмеяны. Лидеры политических партий утверждали, что для каж-
дого государственного чиновника существует своя цена.
306 И. В. Ступников
Знаменитые строки из «Гудибраса» Сэмюэла Батлера (1G12—1680):
Чтобы доктрины стали процветать,
Примерно двести фунтов надо дать,
А чтобы верное фальшивым объявить,
Еще две сотни надо доплатить...
(Перевод О. С. Мойсеепко)
весьма точно передавали атмосферу, характерную для правительственных кру-
гов. Современники писали об этом периоде: «..повсюду царит безумный раз-
врат, народ ропщет, грязная и низкая любовь к деньгам рассматривается как
высшая мудрость; моральное разложение, как зараза, ползет по городу, мно-
гие забыли, что такое дружба, совесть, общественный долг...» *
К 80-м годам XVII в. английская буржуазия достигла такого уровня раз-
вития, что существовать в условиях абсолютной монархии уже больше не
могла. Ей нужна была монархия конституционная. Вот почему представители
буржуазных интересов — виги — решительно потребовали отстранения Стю-
артов от власти и передачи престола штатгальтеру Нидерландов Вильгельму
Оранскому. В 1688 г. в Англии произошла так называемая «славная револю-
ция», которая, по словам Маркса, «вместе с Вильгельмом III Оранским поста-
вила у власти наживал из землевладельцев и капиталистов» 2. С этого вре-
мени «буржуазия стала скромной, но признанной частью господствующих
классов Англии»3. Многочисленные изменения, постепенно происходившие
в различных сферах английской общественной жизни на протяжении почти
полувека, не могли не затронуть литературу, драматургию и театр.
«И в литературоведении, и в исторической науке, и в искусствоведении,—
пишет Ю. Б. Виппер,— преобладает мнение, согласно которому «семнадцатый
век» как эпоха, будучи генетически связанным с Возрождением, с одной сто-
роны, и с Просвещением, с другой, все же во многом от них принципиально
отличается и представляет собой явление специфическое. И, действительно,
чтобы в этом убедиться, достаточно бросить хотя бы беглый взгляд на лите-
ратурную панораму Западной Европы в XVII столетии. Совершенно очевидно,
что такие писатели, как Мильтон, а также, скажем, Драйден, Батлер, Бэньян
или Конгрив в Англии... не могут быть отнесены ни к литературе Возрожде-
ния, ни к литературе Просвещения. Их творчество представляет собой каче-
ственно своеобразный этап в развитии западноевропейской литературы...»4
Конгрив пришел в мир драматургии и театра на переломе эпох, когда
принципы и эстетика периода Реставрации уже изживали себя, а новые идеи
грядущего века Просвещения еще только зарождались. Это был мир неустро-
енный, стремящийся осмыслить итоги общественных перемен, происшедших
в результате революционного перелома, обрести свою философию, эстетику,
создать новое искусство, которое отвечало бы на проблемы современности.
1 Selections from Clarendon, ed. by G. Huehns. London, 1852, p. 347.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23. М., I960, с. 735.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. 2. М., 1936, с. 298.
4 Ю. Б. Виппер. О «семнадцатом веке» как особой эпохе в истории западноевропей-
ских литератур. В кн.: «XVII век в мировом литературном развитии». М., «Наука»,
1969, с. 11—12.
Уильям Конгрив и его комедии 307
Исследователь творчества Конгрива Ф. У. Бейтсон обращает внимание на
одно из писем драматурга 1714 г. к ЭдваРДУ Поттеру, в котором Конгрив.
просит своего друга купить для него на аукционе портрет графа Рочестера
(1647—1680), знаменитого вольнодумца и поэта5. Циник и богохульник^
свободомыслие которого в вопросах религии имело своим основанием про-
думанную систему деистических взглядов, Рочестер сочетал в себе черты
светского джентльмена, мецената, аристократа-остроумца, скептически отно-
сящегося к возможностям человеческого разума, издевающегося над пури-
танскими добродетелями, призывающего ловить миг наслаждений. Едва ли
Конгрив хотел полностью идентифицировать себя с графом Рочестером, од-
нако вполне возможно, что ему нравилось до известной степени отождеств-
лять себя с прославленным деятелем уходящей эпохи.
Значительное идеологическое течение — либертинаж, окрашивающее весь
XVII век, был своеобразным промежуточным звеном между ренессансным
материализмом Деперье, Рабле и Монтеня и мировоззрением просветителей
XVIII столетия. В Англию это философское течение проникло из Франции,
где слово «либертинаж» имело в XVII в. двойное значение: с одной стороны —
«вольнодумство», «свободомыслие», с другой — «игривость души», «динами-
ка страстей», «распущенность». Обозначение одним термином двух столь
различных понятий имело явно полемический характер, дискредитирующий
вольнодумство. «Отождествление свободомыслия и половой распущенности
шло из реакционных, дворянско-церковных кругов,— пишет С. С. Мокуль-
ский,— пытавшихся объяснить всякое отклонение от церковной догмы и ав-
торитарной морали самыми низменными побуждениями и прежде всего стрем-
лением сбросить с себя узду в области частной жизни и личных отношений^
Правда, среди части аристократической молодежи уже в первой трети XVII в.
появляется обыкновение афишировать свое презрение к религии и церкви и
демонстративно кощунствовать, в то же время отдаваясь своим низменным,,
порочным инстинктам. Такое «озорное» безбожие не имело ничего общего с
настоящим философским либертинажем, продолжавшим лучшие традиции
ренессансного вольнодумства» 6.
Либертинаж проникает в Англию уже в самом начале XVII столетия^
Большой популярностью пользовались в этУ пору в дворянско-аристократи-
ческих кругах взгляды одного из оригинальнейших французских поэтов Тео-
филя де Вио (1590—1626), яркого представителя раннего либертинажа, ко-
торый был лишен у него возвышенной моральной окраски и приближался
к аморализму дворянской богемы. Наиболее четко свои философские концеп-
ции Теофиль де Вио выразил в «Первой сатире», где он сопоставляет чело-
века и животное: оба они одинаково появляются на свет, но животное, в от-
личие от человека, не боится ада. Жизнь человека — сплошные страдания,,
особенно страшна старость. Счастье заключается в свободе, в абсолютной
свободе от условностей, в возможности следовать своим наклонностям, жела-
5 William Congreve. Letters and Documents. Ed. by John С Hodges. New York, 1964,,
p. 70.
6 История французской литературы, т. I. M.—X, Изд-во АН СССР, 1946, с. 350.
308 И. В. Ступников
ниям, страстям. Против Теофиля де Вио и его последователей неоднократно
ополчались иезуиты, часто поднимавшие кампании против либертенов, в ко-
торых они видели слуг дьявола и врагов престола. В объемистой книге иезуита
Гарасса «Любопытная доктрина остромыслов нашего времени» (1623), на-
правленной против приверженцев Теофиля де Вио, либертены обвиняются
в скептицизме и антирационализме, в стремлении противопоставить религии
материальное чувственное начало. Либертены (и это более всего возмущает
Гарасса) считают, что бог существует лишь для бедных, что понятия морали
и нравственности — пустая условность. Гарасс награждает либертенов мно-
жеством эпитетов, именуя их детерминистами, материалистами, атеистами,
поклоняющимися природе7.
Ряд английских исследователей литературы периода Реставрации склонны
рассматривать либертинаж как явление статичное, не подвергавшееся изме-
нениям на протяжении многих десятилетий8. Это ошибочная точка зрения.
Либертинаж менялся с течением времени, что видно из теоретических и ли-
тературных сочинений таких писателей и философов-вольнодумцев, как Фран-
суа Ламот-Левайе (1588—1672), Жак-Валле де Барро (1602—1673), Сирано
де Бержерак (1619—1655), Шарль де Сент-Эвремон (1610—1703). Особое
влияние на развитие свободомыслия в Англии оказал Сент-Эвремон, последо-
ватель Гассенди и Эпикура, бежавший в Лондон в 1661 г. и проживший там
до самой смерти. «Сент-Эвремон,— пишет Б. А. Кржевский,— был в курсе
важнейших событий английской литературы, вернее, того ее раздела, кото-
рый в первую очередь его интересовал, а именно — театра» 9. Сент-Эвремон
хорошо знал творчество Бенджамина Джонсона, ценил пьесы своих современ-
ников — Томаса Шедуэлла, герцога Бекингема, Томаса Отвея. Конгрив был
знаком с Сент-Эвремоном, внимание которого всегда привлекала комедия:
именно от этого жанра драматургического творчества он ожидал особых до-
стижений в области реалистического освещения и истолкования действитель-
ности. Взгляды Сент-Эвремона были близки Конгриву, который полагал, что
они как нельзя более подходят для просвещенного джентльмена, умеющего
наслаждаться природой, ценить искусство и жить в умеренности. Однако к та-
кому убеждению Конгрив приходит уже в начале нового века. В молодости
его философией был либертинаж иного типа — проповедовавший цинизм в
вопросах морали и безбожие.
Как ни парадоксально, в период Реставрации материализм Бэкона и Гобб-
са находил многочисленных приверженцев именно в дворянско-аристократи-
ческой среде. В то время как буржуазия держалась за религию, аристократи-
ческая среда явилась благоприятной почвой для утверждения материалисти-
ческих идей. Цинический скептицизм, присущий английскому дворянству
времен Реставрации и отрицавший все и вся, распространился на религию
и бога.
7 Les Libertins au XVIIe Siècle. Ed. by Antoine Adam. Paris, 1964, p. 33—62.
8 См., например: Dale Underwood. Etherege and the Seventeenth-Century Comedy of
Manners. Yale University Press, 1957.
9 Б. А. Кржевский. Статьи о зарубежной литературе. M.— Л., ГИХЛ, 1960, с. 354.
Уильям Конгрив и его комедии 309
Английский либертинаж обрел со временем особую специфическую фор-
му, называемую «остроумием». В XVII в. слово «wit» (природные способ-
ности, ум, остроумие) имело разветвленную систему значений, которые опре-
деляли разновидности умственных способностей человека. В различных тол-
кованиях термина «остроумие» отражались различия в мировоззрении, в оцен-
ке явлений художественных, политических, социальных. Во времена Конгри-
ва этот «ум» или «остроумие» принял явно выраженный антибуржуазный
характер. «Люди ума», «остроумцы», как писали современники, это те, кто
стремится выделиться и отличиться, кому претит практическая деятельность,
они всегда «одержимы тщеславием, нетерпимы к порицанию и жадны до сла-
вы» 10. Это щеголи и франты, весельчаки и повесы, словно соревнующиеся
в проделках и эскападах, в игре и дерзновениях утонченного интеллекта,
в изобретении новых «модных» словечек, в издевках над тупицами, людьми
«дела», в саркастических замечаниях по поводу всего, что касалось недавних
врагов аристократии — пуритан. «Остроумие» стало синонимом беззаботной
жизни, далекой от практических дел и обыденных забот, посвященной заба-
вам, пирушкам, развлечениям. Светский кутила стал самым распространен-
ным типом джентльмена-остроумца, речи которого были свойственны ма-
нерность, вычурность, обилие иностранных заимствований (особенно из фран-
цузского), изысканность метафор и сравнений. Наряду с этим язык остроум-
цев изобиловал грубыми и циничными выражениями, фривольность даже не
пыталась облечься в форму намека или иносказания — жестокая, переломная
Эпоха оперировала понятиями столь же безжалостными и беспощадными.
Не следует забывать, однако, что эта же среда дала миру философов,
естествоиспытателей, ученых, поэтов и писателей. Конгрив был современни-
ком Исаака Ньютона, главный труд которого «Математические основы есте-
ственной философии» (1687) послужил научной опорой для деистов и мате-
риалистов XVII—XVIII столетий, имел огромное значение в борьбе против
религиозных предрассудков как наглядное доказательство способности чело-
века постичь тайны природы. Многие друзья Конгрива после веселой пирушки
в какой-нибудь лондонской таверне шли на заседание «Королевского обще-
ства» — Британской Академии наук, основанной в 1662 г. и ставшей вскоре
центром научной мысли. Упомянутый выше граф Рочестер был известным
философом-вольнодумцем, поэтом, не лишенным таланта и своеобразия.
В знаменитой «Истории Англии» Томас Маколей отмечает, что беспутного
герцога Бекингема химия волновала ничуть не меньше, чем любовь и вино.
Изящных джентльменов — весельчаков и дебоширов — интересовали телескоп
и химическая лаборатория в Уайтхолле, воздушный насос и магнит, притяги-
вавший иголку11.
После реставрации Стюартов «остроумие» почиталось в дворянской среде
превыше всего, однако отношение к нему становилось более критическим по
мере того, как формировалась и крепла буржуазная идеология. «Изысканные
10 John Dennis. Remarks on a Book entitled, Prince Arthur. London, 1696, p. 3.
11 Т. Б. Маколей. Поли. собр. соч., т. VI. История Англии, ч. 1. СПб. и М., 1866,
с. 340—341.
310 И. В. Ступников
остроумцы!..— восклицает сэр Томас Рэш в комедии Джона Крауна «Сель-
ский остроумец».— Грубые, грязные, развратные модники, которые вряд ли
что читали, кроме пьес; они ни к чему не способны, как только писать паск-
вили на порядочных людей или же отпускать шуточки — насмехаться, как
говорят они,— не щадя ни мирского, ни духовного...» i2 Нередко в пьесах
излагалась философия остроумцев: Дон Джон (вариант мольеровского Дон-
Жуана) из трагедии Томаса Шедуэлла «Распутник» (1675), «опрометчивый,
бесстрашный человек, наделенный всеми пороками», гордился своими, как
ему казалось, исключительными способностями, широким взглядом на жизнь
в противоположность «практическим людям» с их сдержанностью в речах,
умеренностью и рассудительностью. «Мое занятие — удовольствие,— рассуж-
дает Дон Джон.— Ради этого я пойду на все, не разбираясь в средствах.
Какая разница, прав я или неправ. Главное — добиться наслаждения» 13.
Спустя без малого два десятилетия почти эти же слова произнесут и герои
Конгрива Беллмур и Вейнлав из комедии «Старый холостяк» (акт I, сц. 1).
Жизнь, с точки зрения остроумцев, это сложное, многогранное искусство,
требующее от человека осмотрительности и проницательности. Ложь нужно-
умело сочетать с правдой, честность — с хитростью, обман — с прямотой 14.
Брак считался обузой, жениться означало проиграть бой, так как отношения
с женщиной приравнивались к военным действиям или борьбе.
Цинизм нравов, презрительный скептицизм остроумцев, их злословие, неу-
важительное отношение к семье и браку вызывали протест многих писателейу
философов, мыслителей. «Последнее время в наших комедиях безудержно-
восхваляют остроумцев и воспевают их дебоши,— писал Джеймс Райт в трак-
тате «Сельские беседы» (1694).— Может создаться впечатление, что эти гос-
пода и есть подлинные джентльмены нашего века. Рассудительными и трез-
выми в этих комедиях являются лишь глупцы или полоумные... Остроумцы
считают брак безумием, проклятием, насилием над природой, распутство же
представляется в пьесах в самых изысканных красках, которые только можно
себе представить...» 15 Подобные же мысли высказывали и многие другие ав-
торы, боровшиеся за очищение нравов: Джордж Сэвил в трактате «Совет до-
чери» («The Lady's New Year's Gift, or Advice to a Daughter», 1691), Дэвид
Аберкромби в «Рассуждениях об остроумии» («A Discourse of Wit», 1686),
анонимные авторы трактатов «Городской щеголь» («The Character of a Town
Gallant», 1675), «Городская барышня» («The Character of a Town Misse»,
1675), «Замечания по поводу развлечений и бесед городских щеголей» («Re-
marques on the Humours and Conversations of the Gallants of the Town»,.
1673). Все авторы подчеркивали высокомерие остроумцев, их презрение
12 John Crowne. The Country Wit. London, 1735, p. 14.
13 Thomas Shadwell. The Libertine. London, 1720, p. 97.
14 В этом отношении английские «остроумцы» находились под влиянием теорий ис-
панского писателя и философа Бальтасара Грасиана-и-Моралеса (1601—1658),.
создавшего в своем трактате «Благоразумный» образ светского «мудреца», противо-
стоящего злу мира благодаря своей протеевской многоликости и умению приспо-
сабливаться к обстановке.
15 James Wright. Country Conversations. London, 1694, p. 4—5.
Уильям Конгрив и его комедии 311
к добродетелям, отмечая одновременно, что никогда среди светских джентль-
менов не было столь сильно развито стремление прослыть остроумцем.
Еще до Джереми Колльера с осуждением писателей-остроумцев выступил
поэт Ричард Блекмур. В предисловии к поэме «Принц Артур» (1695) он
писал: «Нынешние авторы комедий обыкновенно извиняют безнравственность
своих пьес порочностью века. Они думают, что цель поэзии — увеселение чи-
тателя и зрителя и что это увеселение невозможно в настоящее время без лег-
комысленного тона. Но это неверно. Цель поэзии не только увеселять, но и
поучать, в этом совершенно согласны между собой Аристотель, Гораций и все
их комментаторы... Точно так же не основательно и то извинение, когда эти
поэты говорят, что при большей строгости нравов театр останется так же
луст, как церковь. Если это так, то поэты должны тотчас бросить свое ремесло
и выбрать себе честное занятие. Они не должны намеренно портить народ и
извлекать из этого средства для существования» 16.
Так постепенно читателям доказывалось, что остроумцы не в состоянии
найти правильный ответ на сложные проблемы действительности, что они не
могут быть духовными вождями нации, а их суждения и взгляды не имеют
никакой ценности 17.
Борьба с остроумцами являлась прежде всего борьбой с театром, ставшим
в период Реставрации развлечением для аристократов. Аудитория, заполняв-
шая зрительный зал, была немногочисленна и однородна по составу: светское
общество столицы — придворные, знать, государственные чины. Новое дра-
матическое искусство заключало в себе новые возможности, таило новые
опасности, оно сделалось выражением того антибуржуазного, антипуритан-
ского духа, которым была пронизана господствующая идеология эпохи. Театр
времен Реставрации мстит пуританам за вынужденное молчание; он не стес-
нялся ни в выборе сюжетов, ни в форме, в которую облекал свои мысли.
Наиболее распространенным и излюбленным жанром эпохи стала комедия.
Этической и философской основой творчества комедиографов периода Рестав-
рации было учение Гоббса о «материальном» человеке, наделенном хищным,
разрушительным эгоизмом; человеческая природа воспринимается в комедиях
Этого времени узко и цинично, как взаимосплетение животного эгоизма и
чувственности, не ограниченных ни гражданскими, ни политическими, ни
религиозными препонами.
Комедиографы периода Реставрации внимательно приглядывались к люд-
ским порокам, старались проникнуть в их социальную сущность, они видели
в комедии отличный способ точно и ярко отобразить жизнь. Именно с этих
позиций верного отражения различных явлений и сторон жизни и следует
рассматривать особенности творческой манеры Конгрива, его заслуги и про-
счеты, его талант сатирика, смело вскрывающего пороки «распущенного века».
16 R. Blackmore. Prince Arthur. In: Critical Essays of the Seventeenth Century. Ed. by
J. E. Spingam, Indiana University Press, 1957, vol. Ill, p. 232.
17 Подробно о полемике между «остроумцами» и их оппонентами см.: В. Д. Рак. Сати-
рико-нравоучительные журналы Аддисона и Стиля и литературная полемика их
времени. ЛГУ, 1967.
312 И. В. Ступникоь
Какой должна быть комедия, каковы ее задачи и цели? Вот тема беско-
нечных дебатов, которые велись в период Реставрации, захватив частично
и XVIII столетие. Драйден, например, считал, что воспитательная роль коме-
дии, по сравнению с трагедией, невелика. Комедия, с его точки зрения, не
должна карать или наказывать, ее основное назначение — развлекать, «изоб-
ражая слабости человеческой природы и необузданные порывы молодости» 4\
В этом Драйден сходился с французским писателем и теоретиком классициз-
ма Рене Ле Боссю, который призывал драматургов умело приспосабливать
художественные средства к заранее намеченным эмоциональным результатам
и утверждал, что «на долю комедии приходится радость и приятное изумле-
ние» 19. Многие современники Драйдена не разделяли его точку зрения на
комедию. Ричард Блекмур полагал, например, что цель комедии более серьез-
ная, нежели простое развлекательство.
«Назначение комедии,— писал он,— высмеивать пороки, выставлять их на
посмешище, осуждение зрителей, заставлять людей стыдиться своих грязных
и низких поступков» 20. Конгрив тоже считал, что комедия должна не только
развлекать, но и поучать. В ответе Колльеру он подчеркивал, что «законы
комедии обязывают комедиографов изображать порочных и глупых людей
для того, чтобы она отвечала своему назначению» 21.
Противники театра негодовали прежде всего на то, что в большинстве
современных комедий порок изображается в самом привлекательном виде,
а гнев и злоба, кровь и варварство, по словам Колльера, «чуть ли не обоготво-
ряются». Поборники нравственности считали, что комедиографы воспитывали
в зрителях чувство восхищения порочными людьми, делая распутного щеголя
веселым и обаятельным баловнем судьбы, успешно преодолевающим все пре-
пятствия на пути к цели. Ричард Блекмур с иронией писал о том, как герой
комедии, изящный джентльмен, которому надлежало быть образцом для под-
ражания, оказывался на деле безбожником, соблазнителем, бездельником,
мотом, а героиня, от которой ждали послушания и добродетельных поступков,
поражала зрителей дерзостью, непослушанием и решительностью действий 22.
Авторов комедий обвиняли в том, что они издевались над людьми степенными
и нравственными, превращая их в тупиц и болванов лишь за то, что они не
знали наизусть последнего пролога к модной пьесе или уважительно отзы-
вались о добродетели.
Тот же Блекмур с негодованием отмечал, что в современных комедиях
священник непременно тупица, лицемер или сводник23.
Одним из главных тем полемики были методы и способы изображения от-
рицательных персонажей. Драматурги периода Реставрации считали, что ко-
18 John Dryden. The Dramatic Works, vol. II. London, 1762, p. 286—287. Preface to
«Evening's Love».
19 См.: Я. Гилберт и Г. Кун. История эстетики. М., Изд-во иностранной литературы,
I960, с. 241.
20 Critical Essays of the Seventeenth Century, p. 228.
21 William Congreve. Amendments of Mr. Collier's False and Imperfect Citations, p. 9.
22 Critical Essays of the Seventeenth Century, p. 230.
23 Ibid., p. 231.
Уильям Конгрие и его комедии 313
медия должна быть верным зеркалом жизни, что она призвана обличать по-
роки, но не может показывать добродетель. «Утверждают,— пишет Конгрив
в посвящении к комедии «Двойная игра»,— что я изобразил некоторых жен-
щин порочными и неискренними. Но что я мог поделать? Таково ремесло со-
чинителя комедий: изображать пороки и безумства рода человеческого...
Я весьма рад представившейся мне возможности низко склониться перед
обиженными на меня дамами; но чего иного они могли ждать от сатирической
комедии? — ведь нельзя ждать приятной щекотки от хирурга, который пуска-
ет вам кровь» 24. К тому же, как писал Конгрив в очерке «О юморе в коме-
дии», «расстояние между сценой и публикой требует, чтобы выступающий
на ней персонаж был несколько большего масштаба, чем в реальной жизни:
ведь черты лица на портрете человека нередко бывают больших размеров, чем
у оригинала, и тем не менее, изображение может быть необыкновенно сход-
ным с моделью» 25.
В том же очерке «О юморе в комедии» Конгрив затрагивает и другой
вопрос, немало обсуждавшийся в ту пору: имеет ли право комедиограф осмеи-
вать на сцене природные недостатки и разнузданные проявления порока.
Конгрив, как и многие его современники, отвечает на этот вопрос отрица-
тельно: «Что до меня,— пишет он,— то я всегда готов, как любой другой
человек, смеяться и потешаться по поводу предмета действительно достой-
ного смеха, но в то же время я не люблю смотреть на вещи, заставляющие
меня дурно думать о человеческой природе» 26. И далее: «...иногда тех или
иных персонажей изображают на сцене варварски, высмеивая их физические
недостатки, случайные проявления недомыслия или убожества, связанные
с пожилым возрастом. Сам автор пьесы должен быть человеком с извращен-
ным сознанием и думать при этом, что таковы же и его зрители, если выводит
на сцену калеку, или глухого, или слепца, рассчитывая, что это будет для
публики приятным развлечением и надеясь вызвать смех там, где на самом
деле следует сострадать...» 27
Так в результате многолетней полемики постепенно формировался новый
взгляд на искусство комедии. Выступление Колльера и последовавшая за ним
дискуссия привели многих драматургов в растерянность. Джон Ванбру,
Джордж Фаркер и многие другие комедиографы по-разному пытались при-
способиться к новым требованиям. Не всем и не всегда это удавалось. Наибо-
лее чутким к веяниям времени оказался Фаркер, создавший в конце жизни
две пьесы: «Офицер-вербовщик» (1706) и «Хитроумный план щеголей»
(1707), наметившие путь к новому жанру — буржуазной драме. Ванбру,
чувствуя себя выбитым из колеи новыми требованиями, принялся за обработ-
ку и переделку пьес французских драматургов — Лесажа, Данкура и Мольера.
Конгрив-комедиограф навсегда замолкает в 1700 г., создав четыре коме-
дии, оставившие глубокий след в истории английской драматургии и театра.
24 См. стр. 72 настоящего издания.
25 См. стр. 288 настоящего издания.
26 См. стр. 286 настоящего издания.
:7 См. стр. 287 настоящего издапия.
314 И. В. Ступников
«...Из всех английских писателей наибольшей славы в области комедии
достиг покойный Конгрив. Он написал немного пьес, но все они превосходны
в своем роде. В них соблюдены все правила драматического искусства, а ха-
рактеры созданы с удивительной тонкостью. В пьесах вас не поразит ни одна
дурная шутка, вы находите в них разговор честных людей, поступающих как
мошенники: это доказывает, что Конгрив знал своих современников и жшг
в так называемом хорошем обществе...»
«...я любил его с юности. Он был несомненно талантлив. Я высоко ценил
его как приятного собеседника...»
«...вы знаете, как я ценил его. Наша дружба длилась в течение двадцати
лет...»
Так писали о Конгриве великий французский философ и писатель Воль-
тер, английский сатирик Джонатан Свифт, поэт-классицист Александр Поп28.
Обаятельный и остроумный человек, блестящий собеседник, Конгрив вла-
дел редким даром объединять вокруг себя людей. В его доме собирались кри-
тик Джон Деннис и одна из умнейших женщин своего времени леди Мэри
Уортли Монтегю, актер и драматург Колли Сиббер, драматурги Томас Саутерн
и Джон Гей. Они все ценили в Конгриве незаурядный ум, большие знания,
душевную доброту и отзывчивость29. К Конгриву обращались, когда нужно
было уладить какой-нибудь конфликт между литераторами, примирить пос-
сорившихся друзей или разрешить душевные сомнения30. Уравновешенный,
неизменно доброжелательный, Конгрив с готовностью приходил на помощь,
удивляя своей прозорливостью, умением верно разобраться в сложных хитро-
сплетениях человеческих характеров.
Знания Конгрива были обширны. Прекрасное классическое образование
позволило ему переводить Гомера и Ювенала, изучать критическое наследие
Горация. Интересы драматурга выходили далеко за пределы английской куль-
туры: он увлекался французской живописью и музыкой, читал современных
немецких авторов31.
К мнению Конгрива прислушивались не только в литературных кругах:
сторонник партии вигов, он был активным членом знаменитого «Кит-Кэт»
клуба, где собирались политические и государственные деятели, чтобы обсу-
дить вопросы внутренней и внешней политики Англии, философии, науки,
религии, морали и нравов. Знаменитый придворный живописец, сэр Годфри
Неллер, создал портреты почти всех членов клуба, во многом передав харак-
терные свойства моделей32. Портрет Конгрива один из самых парадных и
28 Moulton's Library of Literary Criticism in Four Volumes. New York, 1966. Congrever
vol. II.
29 Richard Steele. The Correspondence. Ed. by Rae Blanchard. Oxford, 1941, p. 473;
Theophilus Cibber. The Lives of the Poets of Great Britain and Ireland to the Time
of Dean Swift. London, 1753, vol. IV, p. 92.
30 John Dryden. The Letters. Ed. by Ch. E. Ward. Letters 26, 33, 34. Durham, 1942;
Steele, Correspondence, p. 517.
31 John C. Hodges. William Congreve: the Man. New York, 1941, p. 28. См. также:
Irvin Ehrenpreis. Swift. Cambridge (Mass.), 1951, p. 23—36.
32 См. подробно: The Kit-Cat Club Portraits. National Portrait Gallery. London, 1971.
Уильям Конгрив и его комедии 315
интересных: умное лицо, горделивая посадка головы, пышный парик, изыс-
канность позировки. Правая рука замерла в изящном жесте, словно пригла-
шающем зрителя к прогулке по парку33. Некоторым портрет кажется «высо-
комерным». Но знавшие драматурга утверждают, что, если это и так, то винить
здесь приходится лишь сэра Годфри. Конгрив был чрезвычайно скромен и
«несмотря на заслуженную славу первого драматурга своего времени, всегда
оставался мягким и отзывчивым, исполненным уважения к взглядам и мне-
нию собеседника» 3\ Когда молодой Вольтер посетил Конгрива во время
своего пребывания в Лондоне в 1726 г., драматург-ветеран попросил еще мало
известного в ту пору французского литератора относиться к нему лишь как
к «удалившемуся на покой джентльмену» 35.
Добротой и вниманием пронизаны письма Конгрива к друзьям, знакомым,
коллегам. В письмах с отчетливостью раскрывается своеобразие авторской ма-
неры Конгрива: острая наблюдательность, юмор, безупречность и лапидар-
ность стиля. Вот в небольшом абзаце он с легкой иронией описывает аристо-
кратическое общество, собравшееся на водах в Танбридже; вот рассказывает
о политических новостях, остроумно комментируя высказывания государст-
венных деятелей; а вот описывает бурю, пронесшуюся над Лондоном в 1703 г.36
II всюду — живой ум человека, привыкшего видеть, оценивать, сопоставлять.
До старости сохранил Конгрив чувство юмора, которое так в нем ценили
друзья. Джонатан Свифт признавался, что всегда смеялся от души, когда
разговаривал с «приятным собеседником» мистером Конгривом37. Высоко
ценил Свифт драматургию Конгрива. «У себя в комнате,— писал он,— я уви-
дел томик пьес Конгрива, заглянул в него... и не смог оторваться до полуночи.
Никогда не встречал ничего подобного...» 38
Комедиями Конгрива зачитывались многие поколения. Его произведения
вошли в золотой фонд английской литературы и театра. Они и сегодня пле-
няют читателя и зрителя своим остроумием, тонким юмором.
В воскресенье 24 января 1670 г. в семье йоркширского сквайра Уильяма
Конгрива и его жены Мэри Браунинг родился сын, которого в честь отца
также нарекли Уильямом39. Конгривы принадлежали к старинному дворян-
скому роду, представители которого в разное время занимали видное поло-
жение как в столице, так и провинции. Дед Конгрива, Ричард Конгрив, был
33 См. описание портрета у Теккерея: William Thackeray. The English Humourists
of the Eighteenth Century. Leipzig, 1853, p. 57.
34 Giles Jacob. The Poetical Register: or, The Lives and Characters of the English Dra-
matick Poets. London, 1719, p. 42.
35 F. M. A. Voltaire. Lettres Philosophiques. Rouen, 1734. Dixneuviéme Lettre: Sur la
Comédie, p. 109—110.
36 William Congreve. Letters and Documents. Ed. by John C. Hodges. New York, 1964,
p. 188, 26-27.
37 1. Swift. Journal to Stella. Ed. by Harold Williams. Oxford, 1948, p. 310.
38 Ibid., p. 396.
39 Подробно биография Конгрива излагается: Dictionary of National Biography,
vol. XII, p. 6—9; John С Hodges. William Congreve: the Man. New York, 1941;
Maximillian E. Novak, William Congreve. New York, 1971, p. 20—41.
316 И. В. Ступникое
одним из тринадцати стаффордширских дворян, спасших жизнь Карлу II
после поражения при Уорчестере.
Буржуазная революция разорила Конгривов. Постепенно они теряют свои
титулы и статус потомственных дворян-аристократов, незаметно превращаясь
в разночинцев.
Вскоре после рождения сына Уильям Конгрив переехал со всем семей-
ством из небольшой деревни Бардси Грейндж, неподалеку от Лидса, где он
жил, в Лондон, а затем, через несколько лет, купив чин лейтенанта,— в Ир-
ландию. По-видимому, характер у Конгрива-старшего был не из легких, он
с трудом уживался с людьми, нередко ссорился, в результате чего часто менял
службу, кочуя из города в город. В 1681 г. Конгривы осели в городке Килкен-
ни, где глава семьи вступил в полк графа Ормонда.
В двенадцать лет Уильяма-младшего отдали в школу в Килкенни, весьма
респектабельное заведение для юных джентльменов, которое в свое время за-
кончил Джонатан Свифт40. В школе, опекаемой самим графом Ормондом, од-
новременно обучалось около шестидесяти мальчиков в возрасте от девяти до
пятнадцати лет. Помимо общеобразовательных предметов здесь изучали ла-
тынь, греческий, древнееврейский, стихосложение и риторику, штудировали
Цезаря, Цицерона и Теренция. Как рассказывают, Конгрив написал здесь свое
первое стихотворение — на смерть любимой сороки учителя.
Не все, заканчивающие школу в Килкенни, продолжали ученье в коллед-
жах: многие становились торговцами, аптекарями, стряпчими. Лишь наибо-
лее одаренным удавалось поступить в дублинский Тринити-колледж, который
мог бы по праву гордиться своим преподавательским составом. Колледж вы-
пустил из своих стен многих выдающихся людей Англии. Здесь в разное время
учились Свифт, Голдсмит, Шеридан. Дисциплина в колледже была суровой.
Занятиям посвящался почти целый день: латынь, греческий, искусство декла-
мации, логика, богословие, история. Не следует однако полагать, что жизнь
студентов была целиком отдана наукам. Перемахнув вечером через каменные
стены, окружавшие колледж, воспитанники Тринити оказывались на улицах
шумного и многолюдного Дублина с его клубами-кофейнями, тавернами, пар-
ками и знаменитым театром Смок-Элли, руководитель которого Джозеф Эш"
бери служил некогда в одном полку с отцом Уильяма. Конгрив часто посещал
Этот театр, по нескольку раз смотрел пьесы Бенджамина Джонсона, Томаса
Отвея, Джона Драйдена, Томаса Дюрфея. В личной библиотеке Конгрива в эту
пору появляются книги по вопросам театра и драматургии, среди них —
«Практика театра» французского писателя и критика Франсуа Эделена
д'Обиньяка и «Очерк о драматической поэзии» Джона Драйдена.
В 1688 г., в канун так называемой «славной революции», Конгрив, как
и многие протестанты, вынужден покинуть Ирландию, где огромную власть
и влияние обрели католики, поддерживаемые королем Яковом II Стюартом.
О первых годах пребывания Конгрива в Англии известно немного: весну
я лето 1689 г. он провел в родовом поместье деда Стреттон Холле в графстве
40 L Swift. Correspondence. Ed. by Harold Williams. Oxford, 1963, vol. I, p. 14.
Уильям Конгрие и его комедии 317
Стаффордшир; здесь, по-видимому, он начал писать свою первую комедию
«Старый холостяк».
17 марта 1691 г. Конгрива зачисляют студентом Миддл-Темпла, одной из
четырех лондонских корпораций, готовящих юристов. В Темпле все рождало
литературные и исторические ассоциации: одним из студентов школы был
Чосер, здесь работал Томас Мор, свой путь начинали многие выдающиеся дра-
матурги Англии, среди них — Джордж Этеридж, Томас Шедуэлл, Уильям
Уичерли, Томас Саутерн. О жизни Конгрива в Миддл-Темпле рассказывает
один из его ранних биографов Джайлз Джейкоб (есть предположение, что
Конгрив сам продиктовал эти сведения автору книги)41: «Мистер Конгрив
обладал слишком тонким вкусом и живым умом, чтобы долго увлекаться
скучным и неинтересным занятием, где, как правило, преуспевают люди усид-
чивые и дотошные, которые опережают, в данном случае, своих собратьев
по профессии, обладающих фантазией и воображением. У мистера Конгрива
неприязнь к адвокатуре сочеталась с любовью к Поэзии, что способствовало
его увлечению Сценой, которая находилась в ту пору в печальном состоянии
и нуждалась в поддержке...» 42
В Миддл-Темпле Конгрив познакомился с кругом людей, чьи интересы не
ограничивались юриспруденцией. Одним из его приятелей стал будущий пи-
сатель-эссеист Уолтер Мойл, который и привел впервые молодого Конгрива
в кофейню Уилла, излюбленный приют литераторов, поэтов, драматургов.
Здесь юноша встречается с Джоном Драйденом, признанным авторитетом в
литературных и театральных кругах.
К Конгриву вскоре начинают обращаться за юридической помощью: он
составляет различные деловые бумаги для издателя Джейкоба Тонсона, ула-
живает тяжбы между авторами и книготорговцами.
В феврале 1692 г. появляется первое литературное произведение Конгри-
ва — роман «Инкогнита», действие которого происходит во Флоренции. Юные
герои романа — Аурелиан и Джулиана, скрывавшая свое имя и назвавшаяся
Инкогнитой,— прежде чем соединиться узами брака, проходят сквозь много-
численные испытания. Побеждают справедливость, молодость и искреннее
чувство. Критик и языковед Сэмюэл Джонсон писал о романе: «Его хвалят
биографы Конгрива. Они, как правило, цитируют несколько абзацев из
предисловия, которое, спору нет, написано чрезвычайно разумно. Что каса-
ется меня, я тоже скорее хвалил бы роман, нежели читал его» 43.
В том же году Конгрив опубликовал свои первые переводы — три оды
Горация, которые вошли в сборник, изданный критиком Чарлзом Гилдопом.
Джон Драйден, выпускавший в то же время однотомник произведений Юве-
нала и Персия, включил в него переведенную Конгривом сатиру Ювенала.
Обращение к античным авторам подняло авторитет Конгрива в литературных
кругах: подлинный поэт, согласно эстетическим критериям конца XVII —
41 M. Е. Novak. William Congreve, p. 26.
42 Giles Jacob. The poetical Register, p. 41.
43 Samuel Johnson. The lives of the Most Eminent English Poets. London, 1781, vol. Ill,
p. 47.
318 И. В. Ступншов
начала XVIII в., отличался от простого рифмоплета тем, что знал античность
и мог пользоваться в своем творчестве наследием древних. Тонкое понимание
Гомера Конгрив обнаружил, когда в 1693 г. по просьбе Драйдена перевел
отрывок из «Илиады» — плач Приама, Гекубы и Андромахи над телом
Гектора. Драйден высоко оценил переводы Конгрива, отметив несомненную
одаренность юного порта, его умение передать оттенки оригинала, его «тра-
гедийность и нежность» 44.
В марте 1693 г. в театре Друри-Лейн состоялась премьера комедии Конг-
рива «Старый холостяк» («The Old Bachelor»). Пьеса прошла четырнадцать
раз кряду, что было по тем временам признаком большого успеха45. Критик
и драматург Питер Моттё писал, обращаясь к читателям «Джентлменз Джор-
нал»: «Успех «Старого холостяка» столь велик, что я едва ли смогу добавить
что-нибудь. Вы, вне сомнения, уже читали пьесу, она была трижды издана
в течение месяца. Следует заметить, что в чтении комедия ничуть не проиг-
рывает по сравнению со сценическим воплощением» 46.
Успеху пьесы, несомненно, способствовал прекрасный актерский состав:
б роли старого холостяка Хартуэлла выступил крупнейший актер эпохи Томас
Беттертон; блестящий исполнитель комедийных ролей Томас Доггет был вели-
колепным Фондлуайфом; роли Летиции и Араминты сыграли ведущие актри-
сы театра Элизабет Барри и Энн Брейсгердл, в которую Конгрив был страстно
•влюблен и для которой создал роли во всех своих четырех комедиях47.
Вскоре после премьеры «Старого холостяка» Конгрив уезжает в провин-
цию, чтобы отдохнуть от шумного Лондона и театральной суеты. В письмах
те издателю Тонсону он жалуется на недомогание и ухудшающееся зрение,
лишет о предполагаемой поездке на воды — в Танбридж Урллз или Эпсом48.
Между тем работа над следующей комедией не прекращалась. Премьера
«Двойной игры» («The Double Dealer») состоялась в декабре того же 1693 г.
Успех спектакля был умеренным, хотя пьеса и прошла восемь раз подряд.
Драйден писал порту и критику Уильяму Уолшу: «Двойная игра» раздражает
большинство публики. В защиту комедии выступают лишь знатоки, которые,
тсак всегда, в меньшинстве. Пьеса, однако, набирает силы с каждым днем и
прошла уже несколько раз. Дамы полагают, что драматург изобразил их
шлюхами; джентльмены обижены на него за то, что он показал все их пороки,
их низость: под покровом дружбы они соблазняют жен своих друзей. Мои сти-
хи, предваряющие пьесу, были написаны до того, как ее поставили, но и се-
тодня я не изменил бы в них ни строчки, как не изменю и своего доброго
мнения о спектакле» 49.
44 William Congreve. Letters and Documents, p. 89—90.
45 См.: Emmett L. Avery. Congreve's Plays on the Eighteenth-Century Stage. New-
York, 1951, p. 171-182.
46 Peter Motteux. The Gentleman's Journal: or The Monthly Miscellany. London, 1691—
1694, vol. II, p. 61.
47 О творчестве Энн Брейсгердл и интерпретации ею ролей в комедиях Конгрива
см.: John Dor an. Their Majesties' Servants: Annals of the English Stage, from T. Bet-
terton to E. Kean. London, 1888.
48 William Congreve. Letters and Documents, p. 92.
49 John Dry den. The Letters (Dec. 12, 1693), p. 63.
Уильям Конгрив и его комедии 319
В «Посвящении» к первому изданию пьесы Конгрив в вежливых, но су-
ровых тонах ответил на все обвинения, которые ему предъявляла светская
публика. Утешением драматургу могли служить уже упомянутые стихи Драй-
дена, в которых автор «Двойной игры» сравнивался с Шекспиром, и четве-
ростишие Свифта:
Отрадную предвижу перемену:
Я знаю, Конгрив обновит нам сцену.
Рудник поэзии не скоро даст
Нам вновь столь чистый, столь богатый пласт 50.
К концу 1694 г. Конгрив закончил новую комедию «Любовь за любовь»-
(«Love for Love»). Премьера ее состоялась, однако, несколько позднее из-за
актерского бунта, который произошел в театре Друри-Лейн (см. примечание 4
к комедии «Любовь за любовь»). В своей «Апологии», интересных и увлека-
тельно написанных мемуарах, Колли Сиббер подробно описывает конфликт
между владельцами театра и труппой, который закончился победой актеров:
25 марта 1695 г. король выдал Томасу Беттертону патент на организацию и
устройство театра, а 30 апреля новая труппа, куда вошли лучшие актеры
Друри-Лейн, открыла свой первый сезон на площади Линколнз-Инн-Филдз в
помещении крытого теннисного корта, наскоро переделанного на средства
публики 51.
Премьера комедии «Любовь за любовь» прошла с большим успехом. Конг-
рив вскоре становится пайщиком театра, обязуясь писать для труппы одну
комедию в год.
Материальное положение Конгрива значительно улучшилось. К тому же,
6 июня 1695 г. он получил акциз на регистрацию лондонских извозчиков, что
приносило немалый доход. Едва ли столь выгодная синекура (как, впрочем,
и все остальные, которые он получал) была пожалована Конгриву за его
комедии. Придворные круги видели в нем, прежде всего, сторонника и защит-
ника режима Вильгельма III Оранского, которому Конгрив посвящал оды и
Элегии52, следуя примеру Драйдена, прославившего царствование Карла II
и Якова П.
Трагедия «Невеста в трауре» («The Mourning Bride») (февраль 1697 г.)
явилась еще одним доказательством верности Конгрива партии вигов: драма-
тург создал «вигский миф о восстании против тирании, которому надлежало
нейтрализовать аналогичный миф, созданный Драйденом для партии тори» 53.
Современный зритель без труда узнавал в благородной Альмерии и ее супруге
Альфонсо Вильгельма III Оранского и королеву Марию, одержавших победу
над тираном Яковом П. «Невеста в трауре» посвящалась сестре королевы,.
5"°"7". Swift. The Poems. Ed. by Harold Williams. Oxford, 1937, vol. I, p. 43—50. To Mr.
Congreve. Перевод M. Донского. См. также: /. Swift. Correspondence, I, p. 14.
51 Colley Cibber. The Apology. Ed. by B. R. S. Fone. The University of Michigan Press,
1968, p. 107—110.
52 См., например: То the King, on the Taking of Namure (1695); The Mourning Muse?
of Alexis (1695).
53 M. E. Novak. William Congreve, p. 32.
320 И. В. Ступников
принцессе Анне, «о добродетелях которой драматург дерзнул поведать чита-
телям». Трагедия получила высокую оценку современников, которые распоз-
нали в ней политический миф, воспевающий подвиги «защитника свободы
в Европе» Вильгельма III: благодаря ему, как утверждали виги, Англия, сняв
траур, заново переживала эпоху расцвета54.
1698 год был в известном смысле знаменательным в истории английского
театра и драматургии: 5 марта проповедник Джереми Колльер опубликовал
свой памфлет-декларацию «Краткий очерк безнравственности и нечестивости
английской сцены», где явно с буржуазных позиций критиковал комедию Ре-
ставрации. Пьесы Драйдена, Уичерли, Конгрива, Ванбру, Дюрфея, Отвея
вызывали гнев Колльера. В своем памфлете он обличает «распущенность»
театра, его «кощунство», «насмешки над духовенством», «безнравственность,
поощряемую сценой».
«Истинное назначение театра,— писал Колльер,— поощрять добродетель,
противодействовать пороку, изображать шаткость человеческого величия, вне-
запные перемены судьбы и пагубные последствия насилия, несправедливости
и гордыни. Представлять безрассудство, коварство и вообще все дурное в та-
ком свете, чтобы они вызывали полное к ним презрение». Настойчиво требуя
реформы театра, Колльер подчеркивал, что «ничто не может быть вреднее для
благочестия и религии, чем театр; театр покровительствует таким страстям
и награждает такие пороки, которые противны разуму» 55.
Книга Колльера вызвала горячую дискуссию. Много возражений возникло,
конечно, со стороны драматургов56, но памфлет Колльера оказал не только
Эмоциональное воздействие на литературные и театральные круги — он при-
вел и к практическим последствиям. Комедии типа тех, которые создавали
Уичерли или Этеридж, едва ли могли теперь идти на подмостках английских
театров. Постепенно господствующее положение на сцене заняли драматиче-
ские произведения, чей пафос заключался в утверждении и восхвалении бур-
жуазных добродетелей — бережливости, набожности, практицизма.
Сила Колльера заключалась в том, что его взгляды встретили поддержку
у нового, третьесословного зрителя, который мало-помалу теснил светских
щеголей и щеголих, прочно завоевывая свое место в театре.
И, надо отметить, зрители-буржуа умели весьма решительно выражать
свое мнение по поводу того или иного спектакля, определять успех или не-
успех любой пьесы. Положение английских театров в первые годы нового века
было довольно тяжелым: хотя число памфлетов чисто «колльеровского» ха-
рактера, полных нападок на современную сцену, и уменьшилось, жизнь раз-
54 William Congreve. The Mourning Bride, Poems and Miscellanies. Ed. by B. Dobree.
London, 1928, p. 77; см. также: William Congreve. Letters and Documents, p. 195—
197.
55 7. Collier. A Short View of the Immorality and Profaneness of the English Stage.
London, 1698: In: 7. E. Spingarn. Critical Essays of the Seventeenth Century, vol. III.
Oxford, 1908—1909, p. 277.
56 О возникшей полемике подробно см.: W. Heldt. A Chronological and Critical Review
of the Appreciation and Condemnation of the Comic Dramatists of the Restoration
and Orange Periods.— Neophilologus, VII—VIII, 1922—1923.
Уильям Конгрив и его комедии 321
личных трупп по-прежнему оставалась тревожной. Многочисленные общества
по исправлению нравов зорко следили за репертуаром ведущих лондонских
театров, угрожая даже таким знаменитым актерам, как Томас Беттертон, Эли-
забет Барри и Энн Брейсгердл, суровой расправой «в случае неповиновения
и распространения непристойности и богохульства на сцене». Нередко ревни-
тели нравственности от слов переходили к делу: летом 1702 г., например, на
Варфоломеевской ярмарке были запрещены все спектакли и «прочие нечести-
вые зрелища».
Три месяца спустя Конгрив ответил на обвинения Колльера в памфлете
«Поправки к ложным и искаженным цитатам мистера Колльера» 5?, где из-
ложил свои взгляды на искусство комедии, задачей которой, по мнению Конг-
рива, было не только развлекать, но и наставлять.
Премьера последней комедии Конгрива «Так поступают в свете» («The
Way of the World») состоялась 5 марта 1700 г. в театре Линколнз-Инн-Филдз-
Спустя несколько дней Драйден писал другу: «Новая комедия Конгрива.
прошла с небольшим успехом, хотя заслуживает большего» 58. Аристократи-
ческий Лондон не мог простить драматургу тот сарказм, с которым он изобра-
зил светское общество. Одним критикам казалось, что сатирические краски
превалировали в общей цветовой гамме и пьесы и спектакля; другим — что
Конгрив слишком много внимания уделил диалогу в ущерб более тщательной
разработке сюжета. В «Посвящении» к комедии Конгрив не без сарказма
писал: «Пьеса эта имела успех у зрителей вопреки моим ожиданиям; ибо
она лишь в малой степени была назначена удовлетворять вкусам, которые^
по всему судя, господствуют нынче в зале».
Расстроенный неудачей, Конгрив, должно быть открыто заявил, что не на-
мерен более писать для театра: некоторое время спустя, анонимный автор
книги «Сравнение двух сцен» писал, что не станет анализировать последнюю
комедию Конгрива, поскольку ее автор «навсегда порвал со сценой и (в по~
Этическом смысле) умер...» 59
Действительно, Конгрив перестает писать для драматического театра. Чта
было тому причиной — неизвестно. Усталость и недомогание? Подагра и все
ухудшающееся зрение? Возможно. Скорее всего, однако, нежелание вновь
вступать в «непрерывную войну с плутами и глупцами» 60, повадки которых
драматург так точно запечатлел в своих комедиях.
57 Amendments of Mr. Collier's False and Imperfect Citations, etc. from The Old Bat-
chelor, The Double Dealer, Love for Love and the Mourning Bride by the Author of
the Plays. London, 1698.
58 William Congreve. Letters and Documents, p. 102.
59 A Comparison between the Two Stages with an Examen of the Generous Conqueror;
and Some Critical Remarks. London, 1702, p. 197. По этому же поводу позднее вы-
сказался Сэмюэл Джонсон: «Кажется, что силы покинули Конгрива, когда он по-
рвал со сценой. Так обессилел Антей, отторгнутый от земли. Вызывает удивление
тот факт, что ум столь могучий и изобретательный в области драмы оказался
бесплодным и скудным в других сферах...» {Samuel Johnson. Lives of the Poets,
p. 62).
60 William Congreve. Amendments of Mr. Collier's False and Imperfect Citations, p. 40..
Va 12 У- Конгрив
322 И. В. Ступников
Джон Драйден умер в мае 1700 г. В своем последнем сочинении — прологу
к придворной «маске» — он обвинял век ушедший в стяжательстве и обмане,
призывая новорожденное столетие «начать все заново».
Словно повинуясь совету признанного мэтра драматургии, Конгрив «на-
чинает заново» и обращается к жанру доныне ему незнакомому: он создает
либретто к оперно-балетному представлению, «маске», «Суд Париса». Впро-
чем, в этом нет ничего удивительного. Стихия музыки всегда была близка
Конгриву. Он обучался игре на различных инструментах еще в годы пребы-
вания в Тринити-колледже, стал участником любительского оркестра юриди-
ческой корпорации Миддл-Темпл. Тесная дружба связывала Конгрива с та-
кими композиторами эпохи, как Генри Перселл, Джон ЭккелЗ, Годфри Фин-
гер, Джон Уэлдон. Частыми и желанными гостями в доме Конгрива были
певцы Джеймс Бауэн и Арабелла Хант. Даже в частной и деловой переписке
Конгрива нет-нет да и мелькнет «музыкальный образ»: то он сравнивает
застывшие и красные от мороза носы лондонцев с фаготами, то бездушных и
черствых людей — со скрипками, у которых оборваны струны 61.
В 1700 г. «Лондон газетт» объявила конкурс на лучшую музыку к либрет-
то Конгрива, установив первую премию в размере 200 фунтов. Победителем
конкурса стал известный композитор Джон Уэлдон, вторую премию получил
Джон Эккелз, который и ранее сотрудничал с Конгривом, сочинив музыку
к комедиям «Любовь за любовь» и «Так поступают в свете» 62. Премьера «Суда
Париса» состоялась в 1701 г. в театре Дорсет-Гарден. Конгрив с радостью
сообщает об успехе спектакля своему другу Джозефу Килли, описывая театр,
публику, актеров63. Роль Венеры исполняла любимая актриса драматурга
Энн Брейсгердл, вокальные способности которой не уступали ее драматиче-
скому таланту.
В 1703 г. в личной жизни Конгрива происходят значительные изменения:
он знакомится с Генриеттой, герцогиней Мальборо, леди Годолфин, и стано-
вится ее близким другом. Чувство было взаимным. Несмотря на протесты ма-
тери, энергичной и влиятельной герцогини Сары Мальборо, Генриетта навсег-
да связывает свою жизнь с Конгривом. Спустя несколько лет у них родилась
дочь 64.
Жизнь Конгрива поистине начинается заново. Вялость, апатия сменяются
подъемом душевных сил. Вместе с Джоном Ванбру и Уильямом Уолшем
Конгрив принимается за перевод комедии Мольера «Господин де Пурсонь-
як» 65; пишет прологи и эпилоги к драматическим и оперным спектаклям, со-
чиняет стихи.
61 William Congreve. Letters and Documents, p. 13
62 Об этом см. подробно: И. В. Ступников. Английская драматургия и музыка конца
XVII столетия. В кн.: «Литература и музыка». ЛГУ, 1975, с. 53—74.
ба К жанру оперного либретто Конгрив возвратился еще раз в 1707 г., написав текст
н стихи к опере «Семела», музыку к которой сочинил Джон Эккелз. Впоследствии
либретто Конгрива использовал Гендель (1744, театр Ковент-Гарден).
64 См. подробно: Kathleen M. Lynch. A Congreve Gallery. Cambridge (Mass.), 1951,
p. 59-90, 91-109.
C5 Английский вариант комедии назывался «Сквайр Трелуби».
Уильям Конгрив и ею комедии 323
В декабре 1704 г. Конгрив вместе с драматургом и архитектором Джоном
Ванбру становится владельцем Театра Королевы в Хеймаркете, выстроенного
по проекту самого Ванбру. В королевском указе отмечалось, что новая труппа
комедиантов создается с единственной целью «исправить пошатнувшиеся
нравы века и способствовать очищению английской сцены от безнравствен-
ности и порочности». Комедианты должны были исполнять «для удовольствия
и на радость ее королевского величества комедии, трагедии, оперы, интерме-
дии, а также другие театральные и музыкальные представления» 66. В поме-
щении Хеймаркета работали практически две труппы — драматическая, воз-
главляемая Томасом Беттертоном, и оперная, состоявшая в основном из пев-
цов-итальянцев, прочно обосновавшихся к тому времени в Лондоне и пользо-
вавшихся популярностью, главным образом, в придворных и аристократиче-
ских кругах. Но театр в Хеймаркете не оправдал надежд своих владельцев:
его акустика годилась лишь для оперных спектаклей, голоса драматических
актеров звучали, по словам Колли Сиббера, как «эхо в куполе собора во вре-
мя многолюдной службы» 67. Вскоре драматической труппе театра пришлось
вернуться в помещение Линколнз-Инн-Филдза.
Связи Конгрива с «Кит-Крт» клубом не прекращались. Благодаря помощи
друзей-вигов он получил акциз на продажу вина, а несколько позже, в 1714 г.—
место секретаря по делам Ямайки, что приносило 700 фунтов в год, сумму по
тем временам немалую.
В десятые годы Конгрив много работает: сочиняет оды, новые прологи
к своим комедиям, переводит третью книгу «Науки любви» Овидия, пишет
теоретический трактат о пиндарической оде.
В эти же годы Конгрив сближается с участниками литературного объеди-
нения, известного под названием Клуба Мартина-Писаки, зародившегося
в 1713 г. В состав этого объединения входили Свифт, Поп, Арбетнот, Болнн-
брок, молодой Гей. Конгрив нередко присутствовал на заседаниях клуба. Для
создания внутреннего единства необходимо было найти тот центр, вокруг ко-
торого располагались бы все литературные материалы. Этим стержнем явился
образ Мартина-Писаки (заимствованный членами клуба из комедии Джона
Драйдена «Мартин-Недотепа»), «...человека не без способностей, который
занимался многими науками и искусствами, но ни в чем, однако, не достиг
совершенства». Мартин-Писака становится автором многочисленных пародий,
сатирических обозрений. Его подпись стоит под трактатами невежественных
авантюристов.
Английское просветительство не было однородно по своим задачам. «Ве-
ликие остроумцы» начала XVIII столетия отличались друг от друга отноше-
нием к современному обществу и государственному строю. Одни из них
(Аддисон, Стиль) пытались перевоспитать людей путем моральной проповеди
и лишь осторожно и с оговоркой отмечали недостатки политического строя.
Другие (Свифт, Арбетнот, Гей) стремились вскрыть перед читателем пороки
66 A. Nicoll. A History of English Drama. 1660—1900. Cambridge, 1969, vol. II, p. 275.
67 Colley Cibber. The Apology, p. 173.
12*
-324 И. В. Ступников
современного общества, которое представлялось им весьма далеким от совер-
шенства.
Различие этих взглядов на пути развития общества отразилось на оценке
роли сатиры как метода критики современного общества. Согласно Свифту
и авторам, державшихся его взглядов,— сатира самое сильное средство для
исправления общества. Свифт, как известно, подвергал жестокому критиче-
скому анализу все стороны современной ему действительности. Аддисон и
Стиль являлись сторонниками мягкой сатиры. Аддисону были чужды стремле-
ния тех, кто «вскрывал слабости и недостатки человеческого разума и духа».
Стиль полагал, что сатирик должен быть мягким и добросердечным и руковод-
ствоваться, прежде всего, сочувственным отношением к окружающим его лю-
дям. Конгрив разделял взгляды представителей второго, менее радикального
направления, считая, как Аддисон и Стиль, что нравы общества следует ис-
правлять с помощью шутки, иронии, насмешки. В 1711 г. Конгрив написал
для журнала «Болтун» (№ 292) эссе, которое Свифт рекомендовал прочитать
Стелле: «...рто очерк о негодяе, который разбогател и решил обзавестить соб-
ственным гербом и парой родственников с Флит-дитч. Неплохо написано и
будет напечатано через два-три дня. Если вы любите такого рода литературу,
то очерк позабавит вас» 68.
Остаток жизни Конгрив проводит в доме на Суррей-стрит, неподалеку от
Стрэнда, деля время между литературной работой и перепиской с друзьями.
В 1710 г. он подготовил и издал трехтомное собрание своих сочинений, куда
впервые включил все четыре комедии. В эту пору Конгрив окружен почетом,
к нему относятся как к главе литературной «гильдии». Многие писатели и
поэты, среди них Аддисон, Стиль, Поп, посвящают драматургу свои произ-
ведения.
В 1717 г. Конгрив пишет предисловие к шеститомному изданию «Драма-
тических произведений» Драйдена, публикует перевод десятой книги «Мета-
морфоз» Овидия, тремя годами позже сочиняет два «комических рассказа
в стихах», сюжеты которых заимствованы из басен Лафонтена и новелл Мар-
гариты Наваррской.
Последнее поэтическое произведение Конгрива, «Послание к виконту
Кобхэму», написано за год до смерти. Это стихотворение исполнено фило-
софских раздумий над смыслом жизни, над поисками правды. В нем звучат
лоты усталости, разочарования, грусти:
Мой друг, отрекся я без сожалений
От суетных забот и треволнении;
Строй жизни ровен стал теперь и тих:
Дышу, гляжу, порой слагаю стих.
Вполне доволен я своим уделом
И духом бодр, хотя слабею телом.
На мир я не дивлюсь: грешат юнцы
Точь в точь как наши деды и отцы,—
48 /. Swift. Journal to Stella, p. 191.
Уильям Конгрив и его комедии 325
Ведь добродетель та же, что и прежде,
Порок все тот же, лишь в иной одежде.
Мечта, что Золотой наступит Век,
Наивна,— неизменен человек 69.
Автор слишком хорошо знал, «как поступают в свете», чтобы питать какие-
либо иллюзии по поводу «золотого века».
Конгрив умер на 58-м году жизни, 19 января 1729 г. 26 января гроб с его
телом был установлен в Иерусалимской палате, одной из комнат так назы-
ваемого дома аббата, небольшого здания, словно прилепившегося к величест-
венному фасаду Вестминстерского аббатства. Проститься с телом пришли мно-
гие лондонцы, люди разных поколений: одни почтили память замечательного
драматурга, автора сатирических комедий, остроумно и едко высмеивавших
нравы ушедшей эпохи, другие отдали последний долг джентльмену, в течение
многих лет считавшемуся непререкаемым авторитетом в литературных кругах
Лондона.
Конгрива похоронили в западной части южного нефа аббатства. На его
могиле памятник, установленный Генриеттой, герцогиней Мальборо.
Конгриву не исполнилось и двадцати лет, когда была поставлена его пер-
вая комедия «Старый холостяк». Как известно, пьесу в черновом варианте
просмотрел Драйден и сделал ряд замечаний.
Комедия, сочиненная «остроумцем», рассказывает об «остроумцах», их
забавах, проделках и любовных приключениях. «Остроумие» чувствуется во
всем: в диалогах, в использовании сравнений и метафор, в построении обра-
зов, в структуре самой комедии. Все здесь в избытке: сюжетные линии (их —
тгять), характеры, образы: энергия молодости создавала в изобилии, а опыта,
который подсказал бы, как сократить, что убрать, не хватало. Неопытность
чувствуется и в стремлении во что бы то ни стало поразить — неожиданным
•сравнением, игрой слов, смелым параллелизмом. Нехватка драматургического
мастерства сказалась и в образах комедии, некоторые из них статичны.
Разочарование, боль, страдания — это дело трагедии, словно утверждает
Конгрив. Здесь же, в веселой комедии, пусть царят веселье и розыгрыш, шут-
ка и незлобливая перебранка. Счастье недолговечно, иллюзорно, зыбко. Ко-
медия помогает уверовать в него, забыть ненадолго о жестоком мире, остав-
ленном там, за стенами театра.
Мир «Старого холостяка» это мир веселой праздничной комедии, у кото-
рой свои законы и правила игры, где персонажи мчатся в быстром хороводе,
охотно подчиняясь его ритму и рисунку.
Распорядитель веселого карнавала — герой-«остроумец» Беллмур 70, без-
думный баловень судьбы, которому все сходит с рук и жизнь которого —
6:1 William Congreve. The Mourning Bride, Poems and Miscellanies. Ed. by Bonamy
Dobrée. London, 1928, p. 402. Перевод М. Донского.
70 Большинство личных имен в комедиях Конгрива «значащие»: Хартуэлл — добро-
сердечный; Шарпср—шулер, жулик; Блефф — обман, запугивание; Скэндл — сплет-
326 И. В. Ступников
сплошные любовные приключения. «...Оставим дела бездельникам, а муд-
рость — дуракам: им это пригодится. Мое призвание — острить, мое занятие —
наслаждаться, и пусть седое Время угрожающе потрясает песочными часа-
ми!» (I, 1). Именно такой герой, повеса и богохульник, возмущал людей сте-
пенных и рассудительных. Беллмур, однако, отличается от своих предшест-
венников, скажем, Дориманта из комедии Этериджа «Раб моды» или Дона
Джона из «Распутника» Шедуэлла: Беллмур мягче и добрее их; словно для
того, чтобы в веселый гомон радостных голосов не проникли ноты горечи или
боли, Беллмур разнимает дерущихся Шарпера и Блеффа (III, 3), успокаива-
ет подозрительного и по-своему несчастного рогоносца Фондлуайфа (IV, 6),
спасает старого холостяка Хартуэлла от нелепого и позорного брака с Силь-
вией. Беллмур эгоист и циник, но в своей неоглядной погоне за наслаждением
он не ранит ничьих самолюбий, не разрушает чужих судеб. В речи Беллмура
Конгрив забавно соединяет высокое и низкое, мудрое и циничное, создавая
прихотливо меняющуюся игру слов, подтекстов и намеков.
Вейнлав, приятель Беллмура, пришел из литературы прециозной, изыскан-
но-манерной. В отличие от многочисленных героев комедии Реставрации с их
«животными аппетитами», Вейнлаву приятен сам процесс ухаживания за
женщинами. «Я всегда вспугиваю для тебя зайцев,— говорит он Беллмуру,—
а ты их подстреливаешь. Мы, без сомнения, дополняем друг друга. Я бросаю
женщину там, где ее подбираешь ты» (I, 1).
Женщины — Араминта и Белинда — не уступают мужчинам ни в остроу-
мии, ни в находчивости. Белинда наблюдательна, насмешлива, остра на язык.
От нее нередко достается и Беллмуру и Араминте. С какой иронией описы-
вает эта городская «остроумка» сельских красоток, приехавших в Лондон
(IV, 8), с каким изысканным притворством повествует Араминте о своей «не-
нависти» к мужской половине рода человеческого!
Центральная фигура комедии, старый холостяк Хартуэлл, кажется втя-
нутым в беспечную игру молодых. Влюбленный в Сильвию, он страдает и
мучается от неразделенного чувства. Конгрив словно заставляет Хартуэлла
сыграть роль молодого повесы, то есть ставит его в положение Беллмура и
Вейнлава, но, увы, молодость Хартуэлла ушла навсегда, а старость требует
трезвости и рассудительности. На карнавале комедии он — чужак, лишний
человек. Скептик, мизантроп, прямодушный, он не может и не хочет верить
ь тот иллюзорный мир, в котором так привольно чувствуют себя многие пер-
сонажи пьесы. К тому же еще один «недуг» владеет душой Хартуэлла — прав-
долюбие. «Я хочу, чтобы каждый был тем, чем силится выглядеть,— говорит
он.— Пусть распутник, не уподобляясь Вейнлаву, распутничает, а целует
страстно комнатную собачку, когда ему противно сорвать поцелуй с губ ее хо-
ни, злословие; Тэттл — вздор, болтовня; Форсайт — предвидение; Фрейл — хруп-
кая, нравственно неустойчивая; Анжелика — ангелоподобная; Мирабелл — чудес-
ный; Петьюлент — дерзкий, наглый, и т. д. Как известно, «значащие имена» —
характерный традиционный условный прием классицистической комедии вообще.
Наибольшее распространение он получил в эпоху Просвещения в литературе всех
европейских стран, в том числе и в России (например, в «Недоросле» Фонвизина).
Уильям Конгрив и его комедии 327
зяйки» (I, 1). И чуть позже: «Мой главный талант — умение говорить правду;
поэтому я не жду, что он стяжает мне симпатии высшего общества» (I, 1).
Сцена встречи Хартуэлла и Сильвии обставлена с большой пышностью
(III, 4): на сцене появляются певец и танцоры, музыка призвана смягчить
Сильвию и помочь Хартуэллу одержать победу. Но старый холостяк прекрас-
но понимает всю нелепость поистине комедийной ситуации и с горечью гово-
рит: «Где ты, мужская гордость? Во что я превратился? В мои-то годы стать
игрушкой в руках бабенки! Чтобы черт тебя побрал, бородатый младенец, ко-
торого она водит на помочах! О старческое слабоумие! Вот именно, слабо-
умие!..»
В комедии «Старый холостяк» есть еще один образ, созданный Конгри-
вом с большой тонкостью — образ времени. Это и подлинное, быстромчащееся
время комедии (около суток), в течение которого происходит действие, л
«седое Время», о котором говорят персонажи пьесы, по-разному воспринимая
Эту философскую категорию. Для Беллмура и Вейнлава время — безобидный
старик, лишь порой наводящий страх на чрезмерно разбушевавшихся юнцов;
для Хартуэлла, Сильвии и Фондлуайфа время — враг, разрушающий красоту
и мужественность, уносящий силы.
В финале комедии под венец идут молодые пары. В одиночестве остается
Хартуэлл. Наступает конец веселому карнавалу, праздничной комедии. Счаст-
ливы ли будут молодые? Едва ли. Конгрив заканчивает пьесу нотой сомне-
ния: что такое брак Беллмура и Белинды, Араминты и Вейнлава? Ловушка
для щеголей или победа молодых аристократок? Пощадит ли время молодых
людей, сделав их с возрастом мудрее, или превратит в Фондлуайфов?
«Старый холостяк» самая жизнерадостная комедия Конгрива. Иные крас-
ки возникают в его второй комедии «Двойная игра». «Остроумие» отступает
на второй план, и основной Прелью комедии становится, по словам Конгрива,
мораль, к которой он затем «сочиняет басню, ни в чем не воспользовавшись
чужой мыслью» (Посвящение). О чем же комедия? О порочности и неискрен-
ности света, о безнравственности и тщеславии женщин, о предательстве муж-
чин, о подлости, которая в облике Пройда с «макьявелл-иевской изощренно-
стью» плетет интригу, пытаясь разрушить счастье людей. «Двойная игра» —
комедия-наставление, комедия-урок. Конгрив, словно изверившись в возмож-
ностях и силе «остроумия» и «остроумцев», делает главным героем пьесы
подлеца Пройда, поручая «остроумцам» — Милфонту и Синтии — роли вто-
ростепенные.
Милфонта Конгрив характеризует как «чистосердечного и порядочного
человека, питающего полное доверие к тому, кого он полагает своим дру-
гом»,— характеристика едва ли лестная для традиционного «остроумца», на-
деленного, как правило, прозорливостью и «нюхом». Милфонт не распутник:
на страстные призывы леди Трухлдуб он отвечает рассуждениями о чести и
порядочности совсем не в духе Беллмура или Вейнлава.
Синтия также весьма отличается от героинь «Старого холостяка»: обще-
ство глупцов не вызывает в ней гнева и отвращения. Более того, Синтия
сомневается, права ли она, считая леди и лорда Вздорнс и им подобных глуп-
328 И. В. Ступников
дами: «Свет о них лучшего мнения: они слывут людьми достойными и обра-
зованными, считаются остряками и тонкими собеседниками...» (III, 3). От-
ношения Милфонта и Синтии лишены той напористой воинственности и шут-
ливого антагонизма, которые свойственны молодым влюбленным в комедиях
времен Реставрации. Здесь нет словесных перепалок и дуэлей, легкомыслен-
ного флирта или радостного предвкушения счастья. Синтия безо всяких иллю-
зий относится к предстоящему замужеству: «Мы с вами собираемся играть
рискованную партию,— говорит она Милфонту,— не думаете ли вы, что луч-
ше снять свои ставки и выйти из игры, пока не поздно?» Итак, «остроумцы»
на этот раз вынуждены удовольствоваться положением «голубых» герое»
классической комедии.
Леди Трухлдуб, злой гений комедии,— знакомый персонаж: образ старею-
щей женщины, еще исполненной желаний и надежд, не нов в истории англий-
ского драматического театра той поры. До известной степени предшествен-
ницами леди Трухлдуб можно считать леди Лаволл («Свадьба священника»
Томаса Киллигру, 1664), леди Аретину («Любительница удовольствий»
Джеймса Шерли, 1635) и, конечно, леди Коквуд из комедии Джорджа Эте-
риджа «Она хотела 6j если бы могла» (1668). Но в отличие от этих героинь,
характер леди Трухлдуб исполнен внутренней силы и решительности, ее речи
напоминают порой монологи трагедийных героинь: столько в них неистовства,
убежденности в своей правоте и страсти.
Среди разноликой толпы персонажей Пройд — самый умный и всевидя-
щий. Он прекрасно знает дом лорда Трухлдуба, где развертывается действие
комедии; прежде чем завладеть этим особняком, сделать его своим, Пройд
тщательно изучил его план — выходы, входы, переходы, потайные лестницы
и галереи. Конгрив заставляет Пройда появляться в самых разных местах
сцены и в самый неожиданный момент, словно подчеркивая этим его везде-
сущность. Прекрасно знает Пройд и характеры обитателей дома: их сильные
и слабые места, тайные пружины, эмоциональные особенности. Нередко ис-
следователи сравнивают Пройда с Яго, забывая, однако, что «вселенная»,
которую хочет завоевать Пройд,— невелика, цели его — ничтожны, а стра-
сти — мелки; Пройд — «двоедушный», «лакей по природе», он живет в эпоху,
лишенную шекспировских страстей и конфликтов. Пройд поистине многолик:
в течение одной сцены с леди Трухлдуб (I, 3) он меняется несколько раз —
поначалу безропотный слуга («...я проявил слабость, но лишь потому, что
стремился услужить вам»; «Что еще, мэдем?»), затем — один из покорных
домочадцев, судьба и жизнь которого зависят от милости госпожи, и, нако-
нец, страстный любовник, «не упустивший удачного момента».
Говорить правду — вот одна из заповедей, следуя которой Пройд умудря-
ется обводить всех вокруг пальца. Эту житейскую мудрость Пройд почерпнул
из трактата Бальтасара Грасиана-и-Моралеса «Обиходный оракул, или Ис-
кусство быть благоразумным» (1647), который с 1685 по 1716 г. переизда-
вался в Англии четырнадцать раз. В своих афористически сформулирован-
ных правилах Грасиан-и-Моралес подчеркивал, что умный человек сумеет
приспособиться к обстоятельствам и обернуть правду в свою пользу. «Хитро-
умнейший Пройд! — восклицает в восторге Милфонт, введенный в заблужде-
Уильям Конгрив и его комедии 329
ние тактикой негодяя.— Ты бы несомненно стал государственным мужем или
иезуитом — не будь ты слишком честным для первой роли и слишком благо-
честивым для второй» (V, 3).
Пройд явно испытывает удовольствие, разыгрывая роль своеобразного ре-
жиссера-постановщика: он расставляет актеров в своем маленьком спектакле-
заговоре, дает им задания, указывает на время их выходов. Довольный резуль-
татом он говорит: «Сыграно мастерски, и моя помощь была ненужна; тем не
менее я стоял за кулисами в ожидании своего выхода: чтобы все подтвердить,
если понадобится» (III, 1). Сцена в спальне леди Трухлдуб (IV, 5) является
фактически миниатюрной «пьесой в пьесе», поставленной Пройдом с умом
и тонкостью.
Двойную игру в комедии ведет не только Пройд. Так, леди Слайбл в при-
сутствии мужа носит маску благонравия, одновременно всячески поощряя
ухаживания Беззабуотера; леди Вздорнс, «дама литературная», претендую-
щая на литературный вкус и утонченность, на самом деле — самовлюбленная
невежда, сочиняющая «без остановки» длинные и утомительные романы, эле-
гии, сатиры, послания и героические поэмы. Обе леди, их мужья (сэр Пол
и лорд Вздорнс) и Брехли претендуют на звание остроумцев, но это, как
тонко показывает Конгрив, фальшивое остроумие, вызывающее смех своей
нелепостью и глупостью. Уж не притупилось ли английское остроумие, словно
спрашивает комедиограф, не исчезли ли подлинные остроумцы, если в их кла-
не появились леди Вздорнс и Брехли? Драматург предупреждает и о другой
опасности: о Пройдах, коварных, изворотливых, умных и жестоких, способных
на обман, предательство и низость.
Третья комедия Конгрива «Любовь за любовь» резко отличается от двух
предыдущих и по тематике, и по атмосфере, и по художественным средствам.
Если действие «Старого холостяка» происходит нередко на улице или в доме,
лишенном каких-либо конкретных признаков, то в новой комедии перед
английским зрителем возникал пестрый, шумный и разноликий мир столицы,
хорошо знакомый каждому лондонцу, легко угадываемый им в деталях быта,
костюмах персонажей, речи героев.
В прологе Конгрив сообщает зрителям, что хотя в пьесе речь пойдет о де-
лах домашних и бытовых, в ней есть юмор, колкая сатира, занимательная
интрига. Разнообразны характеры действующих лиц («всякий вкус мы убла-
жим»): здесь остроумец Валентин, составитель гороскопов и рогоносец мистер
Форсайт, скептик Скрндл, простоватый моряк Бен, болтливый щеголь Тэттл,
умная Анжелика, порочные светские леди миссис Фрейл и миссис Форсайт.
Дела «домашние» раскрываются в образах Бена, мисс Пру, сэра Сэмпсона
и старика Форсайта. Эти характеры созданы драматургом остроумно и изоб-
ретательно, они еще раз доказывают, как наблюдателен Конгрив, как он умеет
видеть жизнь во всех ее проявлениях и подробностях. Бен необычайно эффек-
тен и с чисто театральной точки зрения. Его речь, уснащенная «морским
остроумием», сдобренная солеными шутками, отличается здравым смыслом,
пезлобливостью, юмором. «Занесенный попутным ветром» в светские гости-
ные, Бен удивляет всех своей прямотой и простодушием: он трезво судит о
1 3 У. Конгрив
330 И. В. Ступников
браке и семейной жизни в разговоре с отцом (III), не уступает в остроумии
изысканной шлюхе миссис Фрейл (IV), делает вполне достойное и покоряю-
щее своей откровенностью предложение мисс Пру (III). Несмотря на теат-
ральную эффектность Бена, Конгрив не считал этот образ созданием высоко-
художественным. В очерке «О юморе в комедии» драматург писал, что люди
определенной профессии (матросы, торговцы, жокеи, игроки) легко распоз-
наются по жаргону или диалекту своего ремесла или профессии. «Создавать
подобные персонажи,— продолжает Конгрив,— можно чуть ли не по опреде-
ленному рецепту: от автора требуется только одно — набрать несколько под-
ходящих фраз и терминов данной профессии и заставить своих персонажей
употреблять их в качестве нелепых метафор в своих разговорах с различ-
ными другими персонажами. В ряде новых пьес такого рода персонажи выво-
дились достаточно успешно, но, по-моему, для этого не потребовалось боль-
шого труда и таланта: здесь нужна хорошая память и поверхностная наблю-
дательность». И все-таки Бен создан Конгривом продуманно и тонко. На про-
тяжении пьесы перед читателем возникают фактически два человека: довер-
чивый и туповатый моряк, над которым посмеиваются и которого унижают,
и разгневанный юноша, оскорбленный поведением миссис Фрейл (IV): гро-
теск постепенно уступает место реалистическому характеру.
Отец Бена, сэр Сэмпсон, груб и похотлив, жесток и эгоистичен. Он ста-
новится ласковым, лишь когда уговаривает Валентина отказаться от наслед-
ства (IV). «Что за чудо! В ртом изверге проснулась любовь!» — восклицает
Скэндл, наблюдающий сцену между отцом и сыном. Но Скэндл ошибается:
сэр Сэмпсон всегда любил только самого себя, к детям же испытывал порази-
тельное равнодушие. Достаточно было Бену заметить, что отцу, пожалуй, уже
поздновато жениться на Анжелике, как последовал окрик: «Твое место в воде,
рыба ты бессловесная! Тоже вылез на сушу!» (V). В финале комедии сэр
Сэмпсон остается один: старый глупец, нелепо проживший жизнь, не сумев-
ший понять своих сыновей.
Форсайт, «капризный, самоуверенный и суеверный, убежден, что понима-
ет в астрологии, хиромантии, физиогномике и умеет толковать сны, приметы
и тому подобное». Все свои неудачи и просчеты Форсайт приписывает тому,
что родился под созвездием Рака, а потому, что он ни задумает, «все как-
нибудь вкривь да вкось получается» (II). Форсайт — острая сатира на лже-
ученых, пустых прожектеров, ловких авантюристов от науки, всех тех, кто
несколько лет спустя станет объектом сатирического осмеяния в сочинениях
членов клуба «Мартина-Писаки». Старый Форсайт — пародия на многочис-
ленные образы гадалок, прорицателей, астрологов-мошенников, нередко
встречавшихся в комедиях того времени. Форсайт и его «наука» безнадежно
отстали от своего времени. Он не в состоянии вглядеться в жизнь, распознать
ее быстро меняющиеся очертания, он «перестарок», наивно и упрямо веря-
щий в свои гороскопы.
В мире, где живут герои комедии, очень трудно, по словам Валентина,
«отличить постоянное притворство от реальности». Этот мир во многом на-
поминает маскарад, где носят маски, скрывая под ними свое подлинное лицо.
Правда и ложь, выдуманное и настоящее сосуществуют здесь, создавая неле-
Уильям Конгрив и его комедии 331
пое смешение нравов и повадок, интересов и стремлений: Трттл соблазняет
мисс Пру, а затем пытается жениться на Анжелике; миссис Фрейл флиртует
с Беном, но тотчас покидает его, как только узнает, что он лишился наслед-
ства, и устремляется в погоню за «безумным» Валентином, у которого есть
шансы стать богатым женихом; чтобы добиться своей цели, Трттл переоде-
вается в одежду монаха, а миссис Фрейл — монахини, но благодаря ловкости
слуги Валентина, Джереми, оказываются повенчанными... друг с другом. Поис-
тине карнавальная неразбериха! Людей принимают за маски, маски — за лю-
дей. Болтун Трттл губит чужие репутации, делая вид, что хочет их «подшто-
пать», скептик Скрндл изливает свою желчь, «показывая портреты» своих
знакомых, где нередко в одном лице можно увидеть «спесь и глупость, похот-
ливость и жеманство, жадность и ветреность, лицемерие, злобу и невежест-
во». Разница лишь в том, что «Тэттл собирает портреты тех, кто оказал ему
милость, а Скэндл — тех, кто отказал ему в ней» (I).
Среди сутолоки, царящей в доме старого Форсайта, своим хладнокровием
выделяется миссис Форсайт, дама расчетливая и циничная. По словам Скэнд-
ла, выйдя замуж, миссис Форсайт «обзавелась неисчерпаемым источником
наслаждений», изменяя «астрологу» с кем угодно. Соблазняет ее и Скэндл.
Но когда он напоминает миссис Форсайт «о восторгах прошлой ночи», она
невозмутимо отвечает, что прошлая ночь ничем не отличалась от предыду-
щей. И только тут Скэндл вспоминает, что ему говорили о редком свойстве
своей возлюбленной: позабыть наутро мужчину, с которым провела ночь, и
отрицать свою благосклонность с еще большим бесстыдством, чем дарить
ее (IV).
«Остроумец» Валентин наделен умом, проницательностью, самообладани-
ем. Сдержанность покидает его лишь в момент, когда ему кажется, что он
навсегда потерял Анжелику. О прошлом Валентина, его любовных похожде-
ниях и проделках мы узнаем из рассказов персонажей пьесы. Перед нами
же — молодой джентльмен, преданно любящий Анжелику. Конгрив в своем
ответе Колльеру писал, что Валентин честный, благородный и искренний юно-
ша, добродетели которого намного превосходят его пороки. Валентин, с точ-
ки зрения Конгрива, являет собою новый тип «остроумца», во многом непо-
хожего на героев Этериджа или Уичерли.
Валентин — правдолюб. Когда в сцене «безумия» он говорит: «Я истина»,
это не только шутка или условие игры: героя искренно волнует соотношение
в мире правды и лжи, искренности и фальши. «А сейчас я вам скажу вот что:
задам вам вопрос, на который и знатоку арифметики не ответить. Скажите,
каких душ больше — тех, что Библия спасла в Вестминстерском аббатстве,
или тех, что она погубила в Вестминстер-холле?» (IV). Достается от Вален-
тина и религии; вот что предрекает этот «безумец»: «В обычное время в пус-
тых церквах будут читать молитвы. А за прилавками вы увидите людей с та-
кими самозабвенными лицами, точно в каждом лабазе торгуют религией»
(IV). В Валентине привлекает тонкость ума, способность понять едва уло-
вимые движения человеческой души, умение ценить прекрасное. В одной из
поэтических сцен пьесы он говорит Анжелике, что она «женщина, одна из
тех, кого небо наделило красотой в тот самый час, когда прививало розы на
13*
332 И. В. Ступников
шиповнике. Вы — отражение небес в пруду, и тот, кто к вам кинется, уто-
нет...» (IV). Такого признания нельзя услышать от героев Уичерли, Шедурл-
i ла или Этериджа.
\ Конгрив поручает Валентину разные роли: возлюбленного, порта, «безум-
ца», мученика. Драматург словно материализует слова Тезея из шекспиров-
ской комедии «Сон в летнюю ночь»:
У всех влюбленных, как у сумасшедших,
Кипят мозги: воображенье их
Всегда сильней холодного рассудка.
Безумные, любовники, поэты —
Все из фантазий созданы одних.
[V,l{ перевод Т. Щепкиной-Куперник)
Все способы испытывает Валентин, чтобы завоевать сердце Анжелики, и
ни один не помогает. Даже наигранное безумие. И тогда юноша прибегает
к последнему средству — «безумству подлинному», поднимающему его над
всеми персонажами комедии: чтобы доказать Анжелике свою любовь, он готов
отказаться от наследства, стать нищим. «Обладай я вселенной, и тогда бы я
не была достойна такой великодушной и преданной любви,— говорит Анже-
лика, пораженная намерением Валентина.— Вот моя рука, а сердце мое всегда
было вашим, только его терзало желание удостовериться в искренности ва-
ших чувств» (V).
Любовь за любовь. Верность за верность. Возможно Анжелика и Валентин
сумеют противостоять миру лжи и притворства? Герои уходят из социального
мира зла и обмана в мир искреннего чувства. Они счастливы, так как под
мишурой карнавального костюма сумели расслышать биение человеческого
сердца.
Публика холодно приняла последнюю комедию Конгрива «Так поступают
в свете». Впрочем, драматург это предвидел. В посвящении к пьесе он писал,
что «она лишь в малой степени была назначена удовлетворять вкусам, кото-
рые по всему судя господствуют нынче в зале». Конгрив подчеркивал, что
ряд персонажей его новой комедии «будут смешны не в силу природной глу-
пости (она ведь неисправима и потому неуместна для сцены), а больше из-за
желания во что бы то ни стало выказать свой ум; стремление сойти за умника
совсем не есть признак ума». В этих словах чувствуется иное отношение и к
«остроумцам» в целом, и к методу создания персонажей, и к задачам комедий-
ного жанра.
Последняя комедия полна размышлений над судьбами человека и обще-
ства. «Все поучения, Мирабелл!» — восклицает в раздражении миссис Милла-
мент, выслушав одну из наставительных тирад своего поклонника. И верно:
Конгрив стремится в этой комедии, как нигде прежде, развлекая, поучать.
В пьесе по сравнению с предыдущими тремя гораздо меньше «скептического»
и «фривольного» юмора. Здесь много ассоциаций исторических, театральных,
литературных: Милламент и Мирабелл цитируют Джона Саклинга, в каби-
Уильям Конгрив и его комедии 333
нете леди Уишфорт лежат книги Куорлза, Принна, Беньяна и Колльера, свою
служанку Пег леди Уишфорт сравнивает с астурийкой Мариторнес из «Дон
Кихота» Сервантеса, многие персонажи знакомы с греческой мифологией,
даже невежественный сэр Уилфул упоминает Ореста и Пила да. Все в эт°й
комедии как будто бы и привычно: знакомая расстановка сил, столкновение
столичных джентльменов с провинциальными сквайрами, конфликт поколе-
ний. И, однако, многое изменилось. Самый показательный в этом смысле —
образ Мирабелла, героя нового времени, испытывающего на себе несомнен-
ное влияние века Просвещения. Его основное оружие — здравое суждение,
его речь обретает точность и логику хорошо сбалансированного рассуждения,
она элегантна, не изобилует игрой слов, нет избытка сравнений и метафор:
Ф ейн елл. Ты настоящий кавалер, Мирабелл. И хотя у тебя хватает же-
стокосердия не ответить на страсть дамы, ты достаточно великодушен, чтобы
печься о ее чести. Однако наигранное безразличие выдает тебя с головой.
Ты отлично знаешь, что пренебрег ею.
Мирабелл. Зато твой интерес к этому делу отнюдь не кажется наигран-
ным. Твои мысли явно больше заняты упомянутой дамой, чем женой (I).
Как отличается этот ответ Мирабелла от грубых реплик Хорнера из «Же-
ны-провинциалки» Уичерли или светской перебранки Дориманта из «Раба
моды» Этериджа. Здесь все — намек, форма предложения отполирована, удар
спрятан в подтекст.
В отличие от ранних героев Конгрива, Беллмура и Вейнлава, Мирабелл
скромен, он справедливо полагает, что подлинный ум и душевная доброта
неотделимы.
Мирабелл хорошо знает жизнь, знает, что любовь несет волнения, тревоги,
переживания: «...Даже вздумай кто поселиться на ветряной мельнице, и его
не ждет столько передряг, сколько предстоит человеку, доверившему свой по-
кой женщинам...» Но если Валентин отгонял подобные мысли, меняя тему
разговора, то Мирабелл заключает: «Сознавать это и все-таки любить, все
равно, что постичь истину разумом, но по-прежнему творить глупости под
влиянием инстинкта» (II).
Во многом Мирабелл напоминает Валентина: искренностью, умом, честно-
стью. Он любит Милламент и верен ей, чем навлекает на себя гнев миссис
Марвуд и леди Уишфорт. Один из интереснейших эпизодов комедии — разго-
вор Мирабелла и Милламент о предстоящей совместной жизни (так называе-
мая сцена «выдвижения условий», акт IV): впервые герой комедии периода
Реставрации так заботится о будущей семье и детях, репутации дома, здо-
ровье жены. Именно Мирабеллу поручает Конгрив прочесть заключительные
строки комедии:
Вот и урок тем людям безрассудным,
Что брак сквернят обманом обоюдным:
Пусть честность обе стороны блюдут,
Иль сыщется на плута дважды плут.
Милламент, обаятельная, тонкая, сочетает в себе кокетство и ум, притвор-
ство и искренность. Она любит позлить Мирабелла, подразнить поклонников,
334 И. В. Ступников
прикинуться легкомысленной и ветреной. Но притворство нужно Милламент
для единственной цели — спрятать глубокое и сильное чувство к Мирабеллу.
Светское кокетство — щит, за которым скрывается подлинная Милламент.
Выдержка, такт, умение вести себя с разными людьми и в разных обстоятель-
ствах — примечательная черта героини. В открытый бой она вступает, лишь
когда нужно защитить свое чувство: в поединке с миссис Марвуд (III) она
одерживает блестящую победу.
Фейнелл и миссис Марвуд во многом напоминают Пройда и леди Трухлдуб
из «Двойной игры». Оба они эгоистичны, жестоки, стремясь добиться удо-
вольствия и власти любой ценой. «Я знаю, Фейнелл — человек сомнительных
правил, больше друг себе, чем кому-либо, и вдобавок вероломный любов-
ник...»— говорит Мирабелл (II). Что ж, Фейнелл сам признается, что живет
и поступает, «как положено в свете».
Конгрив решительно осуждает эгот свет, его законы и мораль. Он осуж-
дает и тех, кто принимает светское общество таким, какое оно есть, мирясь
с его цинизмом и порочностью.
Герои Конгрива прошли сложный путь эволюции от веселого и беспутного
Беллмура до философа Мирабелла, от светской кокетки Белинды до умной
и содержательной Милламент, которой близок и понятен мир добра и чувства.
Конгрив творил на рубеже веков, в эпоху переломную, сложную, форми-
рующую новые понятия, мораль и этические нормы. Комедии Конгрива, про-
изведения подлинно талантливые и яркие, созданные едким насмешником над
нравами века, отразили свое время, свою эпоху.
источники
Комедии Конгрива «Старый холостяк», «Двойная игра» и «Так поступают в свете»
переводятся на русский язык впервые; комедия «Любовь за любовь» публиковалась
ранее (М., «Искусство», 1965), для настоящего сборника она заново отредактиро-
вана.
Все переводы сделаны с английского издания: William Congreve. The Complete
Plays. The Mermaid Series. London, 1947.
Библиография изданий комедий Конгрива обширна. Ниже приводится перечень
наиболее важных изданий, появившихся в период с 1712 по 1967 г.
William Congreve. Five Plays. London, 1712.
William Congreve. The Works, vols. 1—3. London, 1730.
William Congreve. The Dramatick Works. London, 1733.
Drama. A Collection, vol. 2. London, 1826.
The Dramatic Works of Wycherley, Congreve, Vanbrugh, and Farquhar. Ed. by Leigh
Hunt. London, 1840.
William Congreve. The Complete Plays. Ed. by Alex. Charles Ewald. The Mermaid
Series. London, 1887.
Plays of the Restoration and XVIII century. Ed. by Dougald MacMillan and Howard
Mumford Jones. New York, 1931.
William Congreve. Comedies. Ed. with Introduction and Notes by Bonamy Dobrée.
The World's Classics. Oxford, 1939.
Restoration Plays. With an Introduction by Brice Harris. New York, 1953.
William Congreve. The Complete Works. Ed. by Montague Summers, vols. 1—4. New
York, 1964.
Four Great Restoration Plays. Ed. and with an Introduction by Louis B. Wright and
Virginia A. LaMar. New York, 1964.
Restoration Drama. Ed. and with Introduction by Eugene Waith. New York, 1968.
Restoration Plays. With and Introduction by Edmund Gosse. Everyman's Library
N 604. London, 1972.
William Congreve. The Way of the World. Ed. by Kathleen M. Lynch. Regents Res-
toration Drama Series. Lincoln: University of Nebraska Press, 1965.
William Congreve. Love for Love. Ed. by Emmett L. Avery. Regents Restoration Dra-
ma Series. London, 1967.
Уильям Конгрив. Любовь за любовь. Перевод Р. Померанцевой. М., «Искусство»,
1965.
William Congreve. Letters and Documents. Collected and Edited by John C. Hodges.
London, 1964.
У комедий Конгрива завидная театральная судьба: в течение более двух с поло-
виной столетий они идут на сценах различных английских театров. Образы, создан-
ные Конгривом, вошли в творческую биографию многих актеров и актрис разных
Эпох. Советскому зрителю известен спектакль Национального театра Англии «Лю-
бовь за любовь», поставленный режиссером Питером Вудом и показанный во время
гастролей театра в Москве в 1965 г.
Русскому читателю имя Конгрива знакомо сравнительно мало. В конце XIX в.
его работы упоминались в статьях обзорного характера, посвященных английскому
театру и драматургии (см., например: А. А. Чебышев. Очерки из истории европейской
драмы. Английская комедия конца XVII и половины XVIII вв.— «Журнал министер-
ства народного просвещения», 1897, апрель и май, № 310—311). В 1929 г. имя Конгри-
ва упоминалось в книге А. С. Булгакова «Театр и театральная общественность Лон-
дона эпохи расцвета торгового капитализма», изданной в Ленинграде. В 40—60-е годы
336 Источники
Конгриву посвящались страницы в учебниках и хрестоматиях по английской лите-
ратуре, его творчество характеризовалось в работах и исследованиях А. А. Аникста,
А. А. Елистратовой, Ю. И. Кагарлицкого, Е. Л. Ланна, В. Д. Рака.
Ниже приводится перечень научно-критических работ английских авторов, пос-
вященных творчеству Конгрива в целом и его отдельным комедиям, а также трудов,
наиболее полно освещающих английскую комедию периода Реставрации.
Allé man Gellert. Matrimonial Law and the Materials of Restoration Comedy. Walling-
ford: University of Pennsylvania, 1942.
Avery Emmett. The London Stage: Part 2—1700—1729. 2 vols. Carbondale: Southern
Illinois University Press, 1960.
Berkeley David. Préciosité and the Restoration Comedy of Manners.— Huntington
Library Quarterly, 1955, XVIII, 109—28.
Cibber Colley. An Apology for the Life of Mr. Colley Cibber. Ed. and with and Int-
roduction by B. R. S. Fone. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1968.
Collier Jeremy. A Short View of the Immorality and Profaneness of the English Sta-
ge. London, 1699.
A Comparison Between the Two Stages. London, 1702.
Dennis John. Critical Works. Ed. by Edward Hooker. 2 vols. Baltimore, 1938—1943.
Dobrée Bonamy. Restoration Comedy. 1660—1720. Oxford, 1924.
Dobrée Bonamy. William Congreve. Writers and their Work, N 164. London, 1963.
Fujimura Thomas H. The Restoration Comedy of Wit. Princeton, 1952.
Gagen Jean. Congreve's Mirabell and the Ideal of the Gentleman.— PMLA, 1964,
LXXIX, 422-27.
Genest John. Some Account of the English Stage. 10 vols. Bath, 1832.
Gosse Edmund. Life of William Congreve. New York, 1924.
Hazlitt William. Lectures on the English Comic Writers. London, 1906.
Hodges John С William Congreve: The Man; A biography from New Sources. New
York, 1941.
Holland Norman. The First Modern Comedies. Cambridge, Mass., 1959.
Jacob Giles. The Poetical Register. London, 1719.
Johnson Samuel. «Congreve». Lives of the Poets. Ed. by George B. Hill. 3 vols. Ox-
ford, 1905.
Krutch Joseph Wood. Comedy and Conscience after the Restoration. New York, 1961.
Lamb Charles. The Works. London, 1840.
Leech Clifford. Congreve and the Century's End.— Philological Quarterly, 1962, XLI,
275-93.
Loftis John. Comedy and Society from Congreye to Fielding. Stanford, 1958.
Lynch Kathleen. The Social Mode of Restoration Comedy. New York, 1926.
Lynch Kathleen. A Congreve Gallery. Cambridge, Mass., 1951.
Meredith George. Essays on Comedy and the Uses of the Comic Spirit. Ed. by Lane
Cooper. New York, 1918.
Mignon Elizabeth. Crabbed Age and Youth. Durham, 1947.
Mueschke Paul and Miriam. A new view of Congreve's «Way of the World». Ann Ar-
bor: University of Michigan Press, 1958.
Muir Kenneth. The Comedies of William Congreve. In: Restoration Theatre. Ed. John
Brown and Bernard Harris. Stratford-upon-Avon Studies, N 6. London, 1965.
Nicoll Allardyce. History of English Drama 1660—1900, vol. 1—2. Cambridge, 1969.
Novak Maximillian E. William Congreve. New York, 1971.
Palmer John. The Comedy of Manners. London, 1913.
Perry Henry Ten Eyck. The Comic Spirit of Restoration Drama. New Haven, 1925.
Smith John Harrington. The Gay Couple in Restoration Comedy. Cambridge, Mass.,
1948.
Swift Jonathan. Journal to Stella. Ed. by Harold Williams. 2 vols. Oxford, 1948.
Taylor D. Crane. William Congreve. New York, 1963.
Voris William Van. The Cultivated Stance. Dublin, 1965.
Wilkinson D. R. M. The Comedy of Habit. Leiden, 1964.
ПРИМЕЧАНИЯ
«СТАРЫЙ ХОЛОСТЯК»
1 Драйден Джон (1631—1700) — английский порт, драматург, критик, один из осново-
положников английского классицизма. Драйден создал жанр так называемой герои-
ческой пьесы, эстетпческие принципы которого сформулированы им в «Опыте о
драматической поэзии» (1668) и в «Опыте о героических пьесах» (1672). В годы
английской буржуазной революции Драйден воспел Кромвеля в оде на его смерть
(1658), в период Реставрации прославлял монархию, при дворе Стюартов — порт-
лауреат и историограф. Комедии Драйдена во многом подражательны; из трагико-
медий лучшие — «Тайная любовь, или Королева-девственница» (1668) и «Торжест-
вующая любовь» (1694).
2 Уичерли Уильям (1640—1716) —английский драматург. Получил юридическое обра-
зование во Франции, затем учился в Оксфорде. Первая комедия Уичерли «Любовь
в лесу, или Сент-Джеймсский парк» (1671) имела шумный успех. Комедии
«Джентльмен — учитель танцев» (1672), «Жена из провинции» (1675) и «Прямо-
душный» (1676) упрочили за Уичерли славу одного из ведущих комедиографов
периода Реставрации. Пьесам Уичерли свойственны блеск диалога, живость интри-
ги, отточенность разговорного языка. Реалистическая обрисовка английской аристо-
кратии делают Уичерли-сатирика предшественником Генри Филдинга, Оливера
Голдсмита и других классиков английской комедии нравов.
3 ...Не до нее и Этериджу...— Этеридж Джордж (1634—1692)—английский комедио-
граф, автор блестящих и остроумных комедий «Комическое мщение, или Любовь
в бочке» (1664; русский перевод: М., «Искусство», 1975), «Она хотела б, если бы
могла» (1668) и «Раб моды» (1676).
4 Ли Натаниэл (1653—1692)—английский драматург. Писал трагедии на античные
сюжеты: «Нерон» (1675), «Глориана» (1676), «Софонизба» (1676), «Митридат»
(1678), «Теодозпй» (1680), «Константин Великий» (1684). Наибольший успех имела
трагедия «Царицы-соперницы» (1667), державшаяся в репертуаре английских теат-
ров свыше ста лет.
5 ...Отвея нет в помине... — Отвей Томас (1652—1685)—выдающийся представитель
драматургии Реставрации. Лучшие пьесы Отвея: «Дон Карлос» (1676), «Сирота»
(1680), «Спасенная Венеция, или Раскрытый заговор» (1682). Его высоко ценили
Вальтер Скотт и Байрон.
6 ...Саг/терн Томас (1660—1746) —английский драматург, автор многочисленных пьес,
среди которых выделяются «Благородный брат, или Персидский принц» (1682), «Ро-
ковая свадьба» (1694), «Оруноко» (1696), «Спартанка» (1719).
7 ...лорду Чарлзу Клиффорду из Лейнзборо...— Чарлз Бойл, лорд Клиффорд (1639—
1694), близкий знакомый семьи Контрива.
8 ...искусной игрой актеров.— В вечер премьеры роли в комедии «Старый холостяк»
исполняли: Хартуэлл— Томас Беттертон; Беллмур — Джордж Пауэлл; Вейнлав —
Чарлз Уильяме; Шарпер — Джон Вербрагген; сэр Джозеф — Уильям Бауэн; капитан
Блефф — Джозеф Хейнз; Фондлуайф — Томас Доггет; Араминта — Энн Брейсгердл;
Белинда — Сюзанна Маунтфорт; Летиция — Элизабет Барри; Сильвия — Элизабет
Баумен. Суфлер Джон Даунз отмечал в своем дневнике, что игра Доггета и миссис
Барри была «исключительна».
9 Эпиктет (ок. 50 — ок. 138) —римский философ-стоик. Учение Эпиктета известно по
записям его ученика Арриана, собранным в работах «Рассуждения Эпиктета» и
«Дружеские беседы Эпиктета».
338 Примечания
10 пролог.— Во времена Конгрива пролог и эпилог к спектаклю составляли немало-
важную его часть. Их чтение обычно поручалось актерам, пользовавшимся любовью
публики.
11 Лорд Фолкленд (1630—1680)—Генри Кэри, виконт Фолкленд, автор трагедии
«В ночь свадьбы», поставленной в театре Линколнз-Инн-Филдз в сентябре 1663 г.
12 ...с кем ей и в третий раз не скучно.— Третий спектакль, как правило, был бене-
фисом драматурга, доходы от которого полностью шли ему.
13 Миссис Брейсгердл — Энн Брейсгердл (1670?-—1748), одна из ведущих актрис Лон-
дона того времени, друг Конгрива; исполнительница обширного репертуара, среди
которого выделяются как роли шекспировских героинь (Дездемона, Джульетта,
Порция, Офелия, Корделия, Изабелла), так и роли в современных комедиях.
В пьесах Конгрива Энн Брейсгердл играла Араминту («Старый холостяк»),
Синтию («Двойная игра»), Анжелику («Любовь за любовь») и Милламент («Так
поступают в свете»). Современники называли Энн Брейсгердл «Дианой английской
сцены», отдавая этим дань ее красоте, уму, таланту и артистичности (о ней см.
также в Дополнении III).
14 Цицерон — Марк Туллий Цицерон (106—43 до н. эО» выдающийся оратор, адвокат,
писатель и политический деятель Древнего Рима.
15 Олдермен — выборное должностное лицо городского самоуправления (магистра-
та), один из помощников мэра. Олдермены, как правило, избирались из среды
наиболее состоятельных горожан.
16 ...устрицами с Биллингзгета... — Биллингзгет — рыбный рынок в Лондоне.
17 Гектор Троянский... — один из героев «Илиады», предводитель троянцев, старший
сын Приама.
18 ...иезуитский порошок от трясучей болезни.— Речь идет о хинине. В XVII в. иезуит-
миссионер, заболевший лихорадкой в Перу, был вылечен с помощью настоя из хин-
нон коры. С тех пор иезуиты распространяли хинин в странах Европы.
19 Ганнибал (Аннибал, ок. 247—183 до н. э-) — карфагенский полководец и государст-
венный деятель.
20 ...подробности последней кампании во Фландрии.— Имеется в виду война 1689—
1697 гг. между Францией и Аугсбургским союзом (Англия, Голландия и Австрия),
закончившаяся миром в Рисвике.
21 Кофейни (шоколадные) — в ту пору своеобразное сочетание дискуссионного клуба,
кафе и библиотеки; каждая из них была местом, где сходились люди различных
политических и литературных взглядов. Купцы собирались в кофейне, расположен-
ной непосредственно в Сити, светское общество — неподалеку от Сент-Джеймсского
парка. Литераторы шли в кофейню Уилла, которая находилась рядом с Ковент-
Гарденом, на Рассел-стрит, а название свое получила по имени владельца Уильяма
Эруина. Игра в кости и карты была одним из развлечений в кофейнях. Игорный
стол в кофейне Уайта изобразил Уильям Хогарт в шестой картине своей серии
«Карьера мота».
22 Сципион — Публий Корнелий Сципион Африканский Старший (ок. 235—183 до
н. э) римский полководец. Последние годы жизни провел в своем имении в Кам-
пании.
23 ...пусть сходит за портшезом.— Портшез, крытое кресло с длинными ручками спе-
реди н сзади, которое несли два носильщика, был одним из распространенных
средств передвижения в Лондоне XVII—XVIII вв.
24 Гименей (Гимен) —бог брака у греков и римлян, сын Аполлона и одной из муз.
25 Епитимья — наказание, налагаемое церковью на кающегося грешника.
26 ...в маске...— Светские дамы носили маски в театрах; черные полумаски как приз-
нак ремесла в английских театрах эпохи Реставрации носили женщины легкого
поведения.
27 ...на Пьяцце — Площадь в районе Ковент-Гарден, созданная в 1630-х годах по про-
екту архитектора Иниго Джонса (1573—1652). Пьяцца с ее крытыми галереями
привлекала массу гуляющих.
28 ...до Судного дня.— Во многих религиях день «последнего суда», который якобы
наступит перед концом мира.
Примечания 339
2? ...билбо скажет свое слово... — Билбо — испанский меч; получил свое название по
имени города Бильбао, где изготовляли различное оружие.
30 ...похож на Рыцаря Печального Образа.— Имеется в виду Дон Кихот, герой одно-
именного романа Сервантеса.
31 ...юный левит... — Так часто называли домашнего капеллана. В «Истории Англии»
Томас Маколей пишет: «Молодой левит — таково было тогда обычное выражение —
мог быть нанят за стол, чердачок и десять фунтов в год, взамен чего он должен
был не только исполнять свои прямые обязанности, не только быть терпеливейшим
из посмехов и слушателей, не только быть всегда готовым в хорошую погоду
к игре в шары, а в ненастье к игре в камешки, но и избавлять хозяев от расхода
на наем садовника или конюха... Ему дозволялось обедать с хозяевами, но он дол-
жен был довольствоваться самым простым кушаньем» (Маколей. Поли. собр. соч.,
т. VI. С.-Пб., 1861, с. 323—324).
32 Мэлл — во времена Конгрива излюбленное место для гулянья в районе Сент-
Джеймсского парка. Мэлл был проложен в 1660—1662 гг. выдающимся парковым
архитектором Людовика XIV Андре Ле Нотром (1613—1700) и представлял собой
аллею, обсаженную четырьмя рядами деревьев, где король любил играть в дере-
вянные шары. Французское название игры — пэль-мэль — превратилось в англий-
ском произношении в пэлл-мэлл и дало имя двум улицам: Мэлл и параллельной
ему Пэлл-Мэлл.
33 ...новеллы Скаррона... — Скаррон Поль (1610—1660)—французский поэт, романист
и драматург, автор «Комического романа» (1651—1657), давшего широкое изо-
бражение быта и нравов Франции первой половины XVII в. Завершили творчество
Скаррона «Трагикомические новеллы» (1661, посмертно); две из них — «Лицемеры»
и «Наказанная скупость» — использованы Мольером при создании комедий «Тар-
тюф» и «Скупой».
34 ...копия Монтуфара из «Лицемеров».— Герой новеллы Скаррона «Лицемеры» ханжа
и плут Монтуфар, чтобы остаться неузнанным, переодевается в платье священника.
35 Сент-Джеймсский парк — один из центральных парков Лондона, разбивка которо-
го была осуществлена в XVII в. по проектам Андре Ле Нотра. Во времена Конгрива
излюбленное место гулянья знати.
36 ...была на Бирже...— Имеется в виду Новая биржа (в отличие от Королевской бир-
жи), своего рода гостиный двор с множеством различных лавок.
37 Кат/ли Абрахам (1618—1667) — выдающийся английский поэт, предшественник
классицизма, автор «Пиндарических од» (1656) и поэмы «Давидеида» (1656).
38 ...отродье блудницы вавилонской... — Блудница Вавилонская — образ из Апокалип-
сиса (Откровение святого Иоанна Богослова, 17, 1—18), христианской церковной
книги. Предполагается, что этот образ символизирует погрязший в разврате Рим.
39 ...исчадье Вила и Дракона.— Вил и Дракон — образы дьявола (Книга пророка Да-
ниила, 14, 1—42).
40 Дина — согласно Библии, дочь Иакова от Лии; во время пребывания Иакова в стра-
не Сихемской была похищена Сихемом, сыном Еммора, князем этой земли. Отсюда
сихемит в нарицательном смысле — распутник, соблазнитель.
41 ...тайный папист или вообще француз.— Т. е. католик, сторонник недавно изгнан-
ного из Англии короля Якова И. Неприязнь к французам усиливалась еще и тем,
что Англия участвовала тогда в войне (1689—1697) против Франции (см. прим. 20).
42 Анания.— По библейской легенде, продав свое имение для оказания помощи апо-
столам, Анания утаил с женою своею Сапфирою часть вырученных денег. Оба были
обличены апостолом Петром и поражены внезапной смертью (Деяния святых Апо-
столов, 5, 1—10). В широком смысле — бесчестный человек.
43 Мария Магдалина, согласно Евангелию, вела развратную жизнь, под влиянием
Христа переродилась, став символом искреннего покаяния.
44 ...Иезавель — по библейской легенде, жена израильского царя Ахава, нечестивая
и жестокая идолопоклонница.
45 А ты оказалась вероломной Далилой, и филистимляне...— Согласно Библии, Далила,
коварная филистимлянка, возлюбленная Самсона, выдала своим соотечественникам
секрет его богатырской силы, таившейся в семи прядях волос.
340 Примечания
46 Разве ты не читал этой басни Эзопа...— Эзоп — полулегендарный греческий басно-
писец (VI—V в. до н. э.)-
47 ...в «Лисе Ренаре»...— Имеется в виду «Роман о Лисе», крупнейший памятник фран-
цузской городской литературы XII—XIV вв.
48 Меркурий — в античной мифологии вестник богов, посредник в их делах, глашатай
Зевса, покровитель купцов, послов, путников.
49 Миссис Барри — Элизабет Барри (1658—1713), выдающаяся актриса, с успехом
играла во многих трагедиях и комедиях. Играла во всех комедиях Конгрива: Лети-
ция («Старый холостяк»), леди Трухлдуб («Двойная игра»), миссис Фрейл («Лю-
бовь за любовь»), миссис Марвуд («Так поступают в свете»). «Не существовало чув-
ства или страсти, которые она не могла бы сыграть,— вспоминал Колли Сиббер.—
Ее голос, красивый и выразительный, мгновенно подчинял себе зрительный зал;
в сценах любовных или исполненных горя она становилась мягкой и трогательной.
Никто так не умел вызвать сострадания публики, как миссис Барри. В сценах гне-
ва или негодования она превращалась в женщину неистовую, порывистую, одержи-
мую яростью».
«ДВОЙНАЯ ИГРА»
1 Цвел век талантов до потопа злого.— Драйден имеет в виду английскую буржуаз-
ную пуританскую революцию 1640—1649 гг.
2 Вернулся Карл...— Карл II Стюарт (1630—1685). После казни его отца, Карла I, в
1649 г. был провозглашен шотландским парламентом королем Шотландии.
С 1660 г.— английский король. Его возвращение в Лондон знаменовало реставра-
цию Стюартов в Англии. Правление Карла II, несмотря на конституционные гаран-
тии, характеризовалось феодальной реакцией и стремлением к восстановлению аб-
солютизма.
3 Янус — древнее италийское божество, первоначально — бог света и солнца, созда-
тель человека, давший жизнь земле (частый эпитет — Янус-Сеятель).
4 ...И новый храм был несравним со старым.— Драйден сравнивает английскую лите-
ратуру до буржуазной революции середины XVII столетия с литературой периода
Реставрации (1660—1700).
5 Витрувий (вторая половина I в. до н. э«) — римский архитектор и инженер, автор
«Десяти книг об архитектуре» — единственного полностью дошедшего до нас ан-
тичного архитектурного трактата, в котором обобщил теоретический и практиче-
ский опыт, накопленный зодчеством эллинистических Греции и Рима.
6 У Флетчера живой был диалог...— Флетчер Джон (1579—1625) — английский драма-
тург. Совместно с Франсисом Бомонтом написал семь пьес; сотрудничал также с
Филиппом Мессинджером. Несколько пьес принадлежат, бесспорно, одному Флет-
черу. В них он не ставит глубоких государственных, политических или этических
проблем. Персонажи пьес Флетчера отражают развращенность нравов дворянской
и придворной среды, ее корыстолюбие. Вместе с тем гедонизм Флетчера противо-
стоит буржуазному пуританству и его ханжеской морали.
7 Доюонсон Бенджамин (Бен, 1573—1637) — английский драматург, поэт, теоретик
драмы, актер. Комедии Джонсона «У всякого своя причуда» (1598) и «Каждый без
своей причуды» (1599) были впервые поставлены «Труппой слуг короля», к кото-
рой принадлежал Шекспир. Эти пьесы положили начало новому жанру английской
драматургии — сатирической бытовой нравоучительной комедии. В прологах к ним
Джонсон обосновал свою «теорию юморов». В своих лучших пьесах Джонсон ра-
зоблачает социальные пороки современного ему общества. Джонсоном также напи-
саны пьесы: «Вольпоне, или Лис» (1606), «Эписин, или Молчаливая женщина»
(1609), «Алхимик» (1610) и ряд других.
8 Квинт Фабий Максим Кунктатор (? —203 до н. Э-) —римский государственный дея-
тель и полководец. В борьбе с Ганнибалом, вторгшимся в Италию, придерживался
политики затягивания войны (отсюда и прозвище Кунктатор — «Медлитель»).
Когда Сципион (см. прим. 22 к комедии «Старый холостяк») задумал высадку в
Африку, Фабий резко восстал в сенате против этого смелого плана.
Примечания 341
9 ...юном Рафаэле...— Рафаэль Санти (1483—1520)—великий итальянский живопи-
сец и архитектор.
10 Когда Эдвард отрекся, то взошел Эдвард еще славнейший па престол.— Имеются
в виду английские короли Эдуард И (1284—1327; царствовал 1307—1327) и
Эдуард III (1312—1377; царствовал 1327—1377). Эдуард II — трусливый, бесхарак-
терный, утратил плоды политической деятельности отца, короля Эдуарда I;
Эдуард III — тонкий дипломат и политический деятель, его царствование — при-
мечательная эпоха в истории Англии.
11 За Томом первым Том второй возглавил.— Драйден имеет в виду актера, драматур-
га и театрального деятеля Томаса Киллигру и поэта-лауреата Томаса Шедуэлла.
Томас Киллигру (1612—1683) — автор трагикомедий. Одним из первых стал доби-
ваться восстановления работы театров, закрытых во время буржуазной пуритан-
ской революции. Киллигру получил от Карла II патент на открытие театра и ос-
новал Театр короля, преобразованный впоследствии в театр Друри-Лейн (1663).
Киллигру содействовал возрождению национальной театральной культуры и дра-
матургии, основал школу для подготовки актеров. Томас Шедуэлл (1642—1692) —
английский драматург. С 1698 г.— поэт-лауреат и придворный историограф. Среди
пьес Шедуэлла особым успехом пользовались: «Сердитые любовники, или Надо-
едливые» (1668), «Ученый» (1676), «Истинная вдова» (1678), «Ярмарка в Бери»
(1689). Драйден отрицательно относился к Шедуэллу, высмеивал его в своих поэ-
мах «Авессалом и Ахитофел» и «Мак-Флекно».
12 Твой первый опыт...— т. е. комедия «Старый холостяк».
13 ...Чарлзу Монтегю, управляющему финансами.— Монтегю Чарлз (1661—1715) —
политический деятель, основатель Английского банка. Считал себя «меценатом на-
ции». Занимался литературной деятельностью. Вместе с поэтом Мэтью Прайором
написал сатирическую поэму «Мышь сельская и мышь городская», пародию на
аллегорическую поэму Джона Драйдена «Лань и пантера».
14 Действующие лица.— В вечер премьеры «Двойной игры» роли исполняли: Пройд —
Томас Беттертон; Милфонт — Чарлз Уильяме; лорд Трухлдуб — Эдвард Кайнастон;
Беззабуотер — Джон Вербрагген; лорд Вздорно — Уильям Бауэн; Брехли — Джордж
Пауэлл; сэр Пол — Томас Доггет; леди Трухлдуб — Элизабет Барри; Синтия — Энн
Брейсгердл; леди Вздорнс — Сюзанна Маунфорт; леди Слайбл—Элизабет Ли.
15 ...сочиню тебе эпиталаму...— В античной поэтике свадебная песня, выражающая
приветствие новобрачным.
16 Но особе высшего круга менее всего приличествует смеяться: это столь низменное
выражение чувств! Смех доступен любому.— Подобное отношение к смеху — одно
из проявлений сдержанности чувств, характерной для высшего дворянского об-
щества того времени как в Англии, так и во Франции. Знаменитый английский
лексикограф Сэмюэл Джонсон (1770—1784) свидетельствует, что Джонатан Свифт
«упрямо подавлял в себе всякую наклонность к смеху» («Жизнеописания видней-
ших английских поэтов». Свифт.) «Никто никогда не видел, чтобы веселье, чужое
или собственное, могло когда-либо заставить Попа рассмеяться» (Там же. Поп.).
17 ...чтобы выделяться из публики и досаждать сочинителям...— Нормальному ходу
театрального спектакля мешал шум в зале: в ложах болтали дамы, по партеру
сновали молодые джентльмены, обмениваясь приветствиями со знакомыми; служи-
тели обходили ряды, собирая плату. «О! Какое наслаждение в то время как все
смотрят хорошую пьесу выйти из партера до окончания акта! — говорит герой
одной из пьес Колли Сиббера.— Это — Дает мне возможность привлечь внимание
публики и одновременно показать, сколько презрения я испытываю к тому, чем
восхищается весь этот скучный город. Но если я все же остаюсь смотреть спек-
такль, то непременно сижу спиной к сцене...»
18 ...у зрителей боковых лож...— Как правило, боковые ложи были заняты франтами
и щеголихами. Из боковой ложи было легко выскользнуть незамеченным и отпра-
виться в другой театр или таверну.
19 ...мэдем — одно из наиболее изысканных и претенциозных обращений к даме.
20 ...синей ленты и звезды...— знаки Ордена Подвязки, высшего английского ордена,
учрежденного королем Эдуардом III в честь св. Георгия, покровителя Англии.
342 Примечания
21 ...фосфорисцент нашей гемисферы (букв, утренняя звезда нашего полушария).—
Речь леди Вздорнс отличается нарочитой высокопарностью и употреблением псев-
донаучной терминологии.
22 Ле Боссю Рене (1631—1680)—французский писатель, один из теоретиков класси-
цизма, автор знаменитого «Трактата об эпической поэме» (1675). Труды Ле Боссю
ценили Буало и Вольтер.
23 Рапен Рене (1621—1687)—французский писатель, участвовал в литературной по-
лемике. Его дидактические поэмы, написанные по-латыни, переводились на англий-
ский и французский языки. Из критико-эстетических произведений наиболее из-
вестны «Размышления о поэтике Аристотеля и трудах поэтов как древних, так и
современных» (1674). «Размышления» стали известны английскому читателю в том
же году в переводе английского критика Томаса Раймера.
24 ...сочинения Дасъе об Аристотеле и Горации.— Андре Дасье (1651—1722) — фран-
цузский филолог, в 1672 г. был привлечен к изданию и комментированию класси-
ков. Издал и перевел Горация, «Поэтику» Аристотеля (с критическими примечания-
ми), «Царя Эдипа» и «Электру» Софокла, Плутарха, Эпиктета, несколько диалогов
Платона. С 1713 г. был секретарем Французской академии.
25 Да, ведь дядюшка обещал гостям новую песню; вот мимоходом они нам сейчас
и сыграют.— Порой драматурги конца XVII — начала XVIII в. вводили в спектакль
песню или танец, не заботясь о том, насколько логично возникает музыкальный
номер в ходе драматического спектакля. Так, в данном случае появление на сцене
певцов — прием чисто условный.
26 Перселл Генри (1659—1695)—выдающийся английский композитор и органист,
автор первой национальной оперы «Дидона и Эней». Подвизался при королевском
дворе в Лондоне.
27 ...миссис Эйлифф — Эйлифф Элизабет (1678—1734)—английская певица и актри-
са, играла в театрах Друри-Лейн и Хеймаркет.
28 ...геомартическое доказательство...— Леди Слайбл нередко употребляет слова и
выражения, смысла и произношения которых не знает.
29 ...макъявеллиевской изощренности...— Никколо Макьявелли (1469—1527), итальян-
ский писатель, историк, политический деятель. В трактате «Государь» (1513) он
во имя высокой цели (объединение Италии) оправдывает деспотическую власть,
не гнушающуюся никакими средствами для своего упрочения. Сила традиции обра-
зовала непреодоленный еще барьер давно сложившегося мнения о Макьявелли как
проповедника коварства и лицемерия.
30 Содом и Гоморра.— Согласно Библии, города, жители которых отличались развра-
щенностью нравов, чем навлекли на себя гнев божий: города были сожжены упав-
шим с неба огнем и провалились в бездну.
31 ...олицетворяет Фетиду...— Фетида в греческой мифологии одна из морских бо-
гинь.
32 ...рыскал по Ковент-Гардену...— испорченное Конвент-гарден: монастырский сад —
старинный район центрального Лондона, где расположены собор, театр, сад и ры-
нок того же названия. Во времена Конгрива здесь же находились торговые гале-
реи и лавки.
33 Филлида — в греческой мифологии фракийская царевна, невеста афинского царя
Демофонта.
34 Сафо.— Леди Вздорнс выбрала для своей дочери имя древнегреческой поэтессы
первой половины VI в. до н. Эч которая родилась и жила на острове Лесбосе.
35 ...кроме девяти муз.—В греческой мифологии богини поэзии, искусств и наук.
36 Принц Волъций — персонаж комедии герцога Бекингема «Репетиция» (1671),
пародирующей героические пьесы Джона Драйдена.
37 Кипроку! — Испорченное латинское: qui pro quo — «одно вместо другого» — пута-
ница, неразбериха. Леди Слайбл явно не понимает значения этого выражения.
38 ...Иуда Маккавей, то бишь Искариот! — Только сильным волнением сэра Пола
можно объяснить соединение столь различных имен. Иуда Маккавей — в Библии
героический вождь народного восстания в Палестине. Иуда Искариот — по еван-
Примечания 343
гельской легенде, один из двенадцати апостолов, предавший Иисуса Христа за
тридцать сребреников в руки иерусалимских властей.
39 ...Тарквиний — Секст Тарквиний, сын римского царя Тарквиния Гордого. Насилие,
совершенное Секстом Тарквинием над знатной римлянкой Лукрецией, и ее само-
убийство послужили поводом к восстанию.
140 ...вы как бы в эразмовом раю.— Т. е. между раем и адом (между двумя полюсами,
двумя противоположностями). На картинах, изображающих пытки святого Эразма,
справа от святого находятся палачи, слева — ангелы с венками в руках.
41 Сент-Олбанс — город в двадцати милях к северо-западу от Лондона.
42 Миссис Маунтфорт (Сюзанна Вербрагген, 1669—1703)—одна из ведущих актрис
театра Друри-Лейн. У миссис Маунтфорт была импозантная внешность, сильный
сочный голос, прекрасная дикция, богатая палитра интонаций. Колли Сиббер пи-
шет в «Апологии», что даже самая неинтересная роль в ее исполнении начинала
сверкать множеством красок.
«ЛЮБОВЬ ЗА ЛЮБОВЬ»
1 Достопочтенному Чарлзу графу Дорсетскому и Миддлсекскому...— Чарлз Сэквилл
(1638—1706)—порт, политический деятель. Во время конфликта актеров Друри-
Лейна с администрацией занял сторону актеров и помог им обосноваться в театре
Линколнз-Инн-Филдз (см. ниже прим. 4).
2 ...примеру Плиния...— Имеется в виду Плиний Младший (62—114, Гай Плиний Це-
цилий Секунд), древнеримский государственный деятель и писатель, автор многих
произведений панегирического характера.
3 ...императору Траяну...— Марк Ульпий Траян (53—117), римский император (98—
117), крупный полководец, меценат.
-4 ...по случаю открытия нового театра.— В 1694 г. в театре Друри-Лейн, считавшемся
монопольным (он один мог ставить трагедии и комедии, остальным приходилось
довольствоваться малыми жанрами), возник конфликт между администрацией и
труппой. Несмотря на привилегированное положение театра, актеры решили поки-
нуть его и переселиться на площадь Линколнз-Инн-Филдз, в помещение крытого
теннисного корта, наскоро переоборудованного на средства публики. 25 марта
1695 г. руководителю труппы Томасу Беттертону удалось получить королевский
патент, подобный патенту Друри-Лейна, и пять дней спустя театр открылся коме-
дией Уильяма Конгрива «Любовь за любовь».
5 ...миссис Брейсгердл в мужском платье.— Прием переодевания был хорошо испы-
тан и выверен английским театром: в мужской наряд облачались шекспировская
Виола из «Двенадцатой ночи», Фиделия из «Прямодушного» Уичерли, Сильвия из
«Офицера-вербовщика» Фаркера. Драматурги старались создать ситуацию, в кото-
рой героиня должна переодеваться в мужской наряд. Если же такая ситуация в
пьесе не возникала, то часто исполнительница главной роли читала пролог или
Эпилог, надев мужское платье.
8 ...мистер Беттертон... — Томас Беттертон (1635—1710)—выдающийся английский
актер и драматург. Играл во всех комедиях Конгрива: Хартуэлл («Старый холо-
стяк»), Пройд («Двойная игра»), Валентин («Любовь за любовь»), Фейнелл
(«Так поступают в свете»). Актер могучего трагедийного дарования, Беттертон
играл в течение полувека на сценах различных лондонских театров, исполнив за
свою жизнь более ста тридцати ролей. Шекспир и Беттертон — вот два имени,
между которыми Сиббер ставит знак равенства, подчеркивая, что «первый был
рожден, чтобы сочинять пьесы, второй — чтобы играть в них». Беттертон много
играл и в комедиях Этериджа, Ванбру, Конгрива. Он преподавал основы сцениче-
ского мастерства молодым актерам, поступившим в труппу.
7 «Прямодушный» — комедия английского драматурга Уильяма Уичерли (1640—1716),
написанная в 1676 г.
>в Действующие лица.— В вечер премьеры роли в комедии «Любовь за любовь» ис-
полняли: сэр Сэмпсон Ледженд — Кейв Андерхилл; Валентин — Томас Беттертон;
344 Примечания
Скэндл — Уильям Смит; Трттл — Джон Баумен; Бен — Томас Доггет; Форсайт —
Николас Срнфорд; Анжелика — Энн Брейсгердл; миссис Форсайт — Элизабет Бау-
мен; миссис Фрейл — Элизабет Барри; мисс Пру — Элизабет Эйлифф.
9 Сенека — Луций Анней Сенека (ок. 4—65), римский философ, представитель стои-
ческого платонизма.
10 Платон (428—348 г. до н. Э-) — древнегреческий философ.
11 Диоген Лаэртский (II—III в.)—древнегреческий писатель, автор «Жизнеописаний
философов». О жизни Диогена, выступавшего с проповедью опрощения как сред-
ства стать независимым, ходили многочисленные анекдоты, согласно одному из
которых Диоген жил в бочке.
12 ...лотерея в Ройал-Оук! — Лотереи были распространенным способом выкачивания
денег у населения.
13 Бэнстед-Даунз— местечко в графстве Сюррей, где проводились скачки.
14 ...дотронется своим карманным жезлом...— Судебные приставы и констебли прята-
ли жезл в кармане до того момента, как объявляли должнику об аресте.
15 ...кормилица из Туитнэма (правильно: Туикенхэм)...— городок на Темзе, юго-запад-
нее Лондона.
16 Полтри (англ. poultry — домашняя птица)—улица в Лондоне; получила свое на-
звание от птичьего рынка, который некогда находился здесь.
17 ...вдовья часть...— часть наследства, которая не передается старшему сыну и
остается в распоряжении вдовы. Обычно составляла от одной шестой до одной де-
сятой приданого жены.
18 ...перед шоколадными...— Самыми известными шоколадными во времена Конгрива
были «Кокосовая пальма» на Прлл-Мэлле и «Орел с распростертыми крыльями» в
Ковент-Гардене (см. также прим. 21 к комедии «Старый холостяк»).
19 ...как священник произносит «нет», когда ему предлагают епископский сан...— По
обычаю, священник не имел права сразу соглашаться на епископский сан.
20 ...подобен игре в «молву» (losing loadum)...— игра в карты, где выигрывает про-
игравший.
21 ...отослала его к Артемидору...— Артемидор Эфесский (конец II в.) —автор сочине-
ния о толковании снов. Сочинения его были изданы в 1630 г. (Париж).
22 «Четыре времени года»... «Двенадцать цезарей»... «Пять чувств» — по всей вероят-
ности, дешевые и популярные гравюры конца XVII в.
23 ...точно от Неллера.— Неллер Годфри (ок. 1648—1723; иногда Кнеллер — на том
основании, что он был по происхождению немец из города Любека)—художник-
портретист. В 1674 г. Неллер переселился в Англию и достиг здесь большой извест-
ности, заняв должность придворного художника. Порт Джон Драйден находился в
дружеских отношениях с Неллером, встречаясь с ним в известном клубе вигов
«Кит-Кэт»; всех главных членов этого клуба, в том числе и Конгрива (см. портрет
на фронтисписе), Неллер изобразил в серии портретов, находящихся в Националь-
ной портретной галерее в Лондоне.
24 ...в стенкирках...— Стенкирк — шейный платок, украшенный кружевами; длинные
концы платка либо свисали свободно, либо завязывались узлом, либо пропускались
через кольцо; назван так в честь битвы при Стенкирке (Бельгия, 1692). Во Фран-
ции и Англии XVII—XVIII вв. стало обычаем давать предметам одежды, роскоши,
косметики, входящим в моду, названия городов или местностей, где происходили
крупные битвы.
25 ...в руках у них свистульки...— Подлинным бедствием театра той поры были «сви-
стуны», зрители, вооруженные дудками или рожками, которые получили название
«кошачьих воплей» (cat-calls). «Оксфордский словарь английского языка» (The
Oxford English Dictionary. Oxford, 1933, vol. 2) дает следующее определение «ко-
шачьим воплям»: «Особого рода инструменты, или свистки, использовавшиеся в
театре для выражения нетерпения или неодобрения». Джозеф Аддисон, издатель
популярных журналов «Болтун» и «Зритель», пишет, что однажды, придя на «Свое-
нравного сотника» Флетчера, был крайне удивлен, увидев в партере «оркестр ко-
шачьих воплей», отличавшихся друг от друга по форме и назначению.
Примечания 345'
26 ...таблички, по которым в приходской школе обучаются грамоте.— Азбука в рам-
ке под тонкой роговой пластинкой для предохранения от загрязнения.
27 Елена — жена спартанского царя Менелая, которую похитил Парис, из-за чего, со-
гласно мифу, началась Троянская война.
28 Мессалла Эль Мистри (вторая половина IX в.) — еврейский астролог, автор книг
по астрологии и сборников предсказаний, которые были переведены на латынь,
в XV—XVI вв.
29 ...преподобный бекингемширский пиит.— Имеется в виду Джон Мэсон (1646—1694),.
сектантский проповедник, писавший стихи.
30 ...возврат католичества.— Занявший английский престол по восстановлении монар-
хии Карл II Стюарт обязался, среди прочих условий, не нарушать религиозной,
свободы. Однако обещание не было выполнено. Хотя Стюарты и удерживали власть,
посредством террора, но восстановить старые порядки, в частности вернуть като-
личество, им не удалось. Революция 1688 г. положила конец их господству.
31 ...пропало несколько столовых ложек с апостолами...— Ложки с изображением апо-
столов дарили обычно при крещении новорожденных.
32 ...Саул с Аэндорской волшебницей...— В Библии (Первая книга Царств, 28, 1—25>
содержится рассказ о том, что Аэндорская волшебница, по просьбе царя Саула,,
вызвала накануне битвы с филистимлянами призрак умершего пророка Самуила,
и тот предсказал Саулу поражение и смерть.
33 ...Венерин холм.— В хиромантии выпуклость на ладони, свидетельствующая о.
влюбчивости.
34 Птолемей Клавдий (II в.).— древнегреческий ученый астроном, географ и физик.
35 ...мой старый Ностродам! — Мишель де Нотрдам (1503—1566), французский астро-
лог, был врачом французского короля Карла IX. Занимался составлением гороско-
пов, в 1555 г. написал книгу, содержащую разные предсказания.
36 Мерлин — в средневековой сказочной литературе прорицатель и волшебник прет
дворе короля Артура.
37 Феркю — вымышленное лицо, упоминавшееся в астрологических альманахах;,
возможно, прозвище какого-нибудь астролога.
38 ...великого Могола...— Так в Европе называли мусульманских императоров Индии..
(Могол — испорченное «монгол»).
39 ...бантамский владыка...— Бантам — деревня в Индонезии, в северо-западной части*
острова Ява; некогда столица могущественного Бантамского султана.
40 ...Мандевил проклятый! — Джон Мандевил (ок. 1300—1372)—вероятный состави-
тель популярных рассказов о путешествиях (ок. 1360); много путешествовал. Су-
ществует мнение, что Мандевил — грубый литературный фальсификатор, пользо-
вавшийся трудами своих предшественников.
41 Фернандо-Мепдес Пинто (1509—1583)—португальский путешественник, посетил.
Абиссинию, Китай, Индию, Японию и многие другие страны. Издал описание своих
путешествий в Лиссабоне в 1614 г.
42 ...честного Алъбумазара.— Альбумазар (805—885)—персидский астролог, работал
в Багдаде, его труды были переведены на латынь в XV—XVI вв.; стал героем пьесы
Томаса Томкинса «Альбумазар».
43 Хэли.— Неизвестно, кого имеет в виду сэр Сэмпсон — Эдмунда Галлея (1656—1742),
известного английского астронома, вычислившего путь кометы, носящей его имя,
или Хэли (Али ибн Иса, IX в.), персидского астронома. Написание обоих имев
по-английски одинаково.
44 Холборн-хилл (пли Холборн)—улица в Лондоне, по которой везли осужденных
от уголовной тюрьмы Ньюгет к месту казни в Тайберне, площади в западной части
Лондона, где совершались казни. Казнь в Тайберне изображена Уильямом Хогар-
том в «Прилежании и лености» (лист 11).
45 Миддлсекс — графство, в которое входил Лондон, пока не был в 1888 г. выделен r
самостоятельное Лондонское графство.
46 А когда тело этого мошенника анатомируют и рассекут на части...— Как правило^
тело казненного преступника забирали его родственники, но нередко его свозили
в анатомический театр, где подвергали вскрытию в научных целях. Сцену в анато-
346 Примечания
мическом театре Уильям Хогарт изобразил на 4-м листе своей серии гравюр «Че-
тыре степени жестокости».
47 Найтсбридж, Челси, Спринг-Гарден, Барнэлмз — места развлечений в Лондоне и на
его окраинах, где находились таверны и другие увеселительные заведения, пользо-
вавшиеся дурной репутацией.
48 «Чертовы куличики» — гостиница в Челси, имевшая репутацию публичного дома.
49 „.выросли в Ковент-Гардене — т. е. в светском районе Лондона.
50 ...прислугу от Локита, Понтака, Раммера...— знаменитые таверны того времени.
51 ...поглазеть на „.голого принца.— В 1694 г. в Лондоне демонстрировали восточного
принца, тело которого было покрыто искусной татуировкой. Подобные зрелища
были весьма распространены.
52 ...ту, в лотерее...— Репутация дам нередко разыгрывалась в лотерею.
53 Музыка Джона Эккелза — Джон Эккелз (1650—1735) — английский композитор,
автор музыки к 46 пьесам, главный дирижер (с 1704 г.) королевского оркестра.
Эккелз много сотрудничал с Конгривом, сочинил музыку к его комедиям «Любовь
за любовь» и «Так поступают в свете», оде «Гимн Гармонии», «маске» «Суд Парп-
са» и либретто «Семела».
54 Входят Бен и слуга.— Создавая образ Бена, Конгрив нередко ездил в лондонский
порт, чтобы послушать речь моряков, уловить их повадки и манеры, узнать обычаи
(об этом образе см. также в Дополнении I).
55 ...не держите на голове столько парусов.— Женские прически в Англии XVII—
XVIII вв. отличались сложностью и обилием украшений.
56 Том Эссене — герой комедии драматурга Ролинза «Том Эссене, или Модная жена»
(1676), светский франт.
57 ...похуже цибетовой кошки! — Животное из семьи хорей. Цибет (вещество, выра-
батываемое одной из его желез) употребляется в парфюмерии.
58 ...святого Дунстана...— Дунстан (925—988), архиепископ кентерберийский, причис-
ленный к лику святых.
59 ...разве что налог какой новый введут...— В связи с постоянными войнами, в кото-
рых участвовала Англия, то и дело вводились налоги, нередко на продукты массо-
вого потребления — сахар, чай, табак и т. д.
60 ...или Канарский флот погибнет... или французские корабли бросят якорь у Блэ-
куолла.— Различные эпизоды войны 1689—1697 гг. между Францией и Аугсбург-
ским союзом.
61 ...про Раймонда Луллия...— Раймонд Луллий (1235—1315)—испанский поэт, фило-
соф, миссионер, которому приписывался ряд астрологических трактатов.
62 Лилли Уильям (1602—1681)—английский астролог, составитель многочисленных
альманахов и гороскопов, автор книги «Введение в астрологию».
63 Соломон был мудрец...— царь Израильского царства в 960—935 гг. до п. э-
64 ...пишет Пинеда...— Пинеда Хуан де (1557—1637)—испанский теолог, преподавал
в иезуитских колледжах философию и теологию.
65 Григорий Великий (ок. 540—604) —папа римский с 590 г.
66 Альберт Великий (Альберт фон Болыптедт, 1193—1280) —немецкий философ и бо-
гослов, представитель ортодоксальной схоластики. Отличался многосторонними
познаниями в различных областях, в частности в области естествознания (тракта-
ты о минералах, растениях, животных).
67 «Крупицы утешения» — изданный впервые богословом Майклом Спарком в 1628 г.
карманный молитвенник; переиздавался несколько раз, последнее издание в 1709 г.
68 Баллада — мелодия этой баллады перекочевала позднее во многие спектакли, в
частности «Оперу нищего» Джона Гея (ария 11).
69 Вестминстерское аббатство — английский национальный пантеон, здесь служились
панихиды; Вестминстер-холл — древнейший зал Вестминстерского дворца, где по-
мещался английский парламент; в нем происходили также заседания верховного
суда.
70 ...и схвачу его за нос, как святой Дунстан черта...— Святой Дунстан, по преданию,
схватил черта щипцами за нос.
71 «Erra, Pater» (лат.)—«Ошибись, отец!» В сатирической поэме Сэмюэла Батлера
Примечания 347
(1612—1680) «Гудибрас» под этой кличкой выведен астролог Уильям Лилли (см.
[грим. 62).
72 Сибилла (Сивилла)—одна из легендарных женщин-пророчиц у древних греков
и римлян.
73 Кардано Джероламо (1501—1576)—итальянский философ, врач и математик. Раз-
работал космологическую систему, близкую другим аналогичным построениям
натурфилософии Возрождения.
и Лонгомонтан (Христиан-Северин Лангборг, 1564—1647)—датский астроном, про-
фессор математики в Копенгагене.
75 ...у мыса Рогоносца...— мыс на Темзе в районе графства Суррей. Во времена Кон-
грива его узнавали по воткнутому в землю шесту, на который была водружена па-
ра рогов.
76 Сент-Мартинз-ин-де-Филдз (церковь св. Мартина на Полях) — церковь и приход
того же названия у Трафальгарской площади.
77 ...котел Медеи...— Медея в греческой мифологии волшебница, дочь колхидского ца-
ря, жена Ясона. Согласно одному из мифов, Медея убедила дочерей Пелия (прави-
теля Иолка в Фессалии, врага Ясона) омолодить их отца, разрубив на части и сва-
рив в котле.
78 ...и плечами Атласа.— Атлас (Атлант) — в греческой мифологии титан, держащий
на своих плечах небесный свод.
79 ...Талъякоцци Гаспаро (1546—1599)—хирург и анатом, делавший пластические
операции.
80 Человеку впору прикладывать голубей к пяткам...— В старой Англии способ лече-
ния лихорадки: сначала к пяткам больного прикладывали горячие кирпичи, а за-
тем— разрезанного пополам голубя.
81 Эндимион и Селена встретят нас на горе Латме...— Согласно греческой мифологии^
на горе Латме спал вечным сном прекрасный юноша Эндимион; богиня Луны Селе-
на (или Артемида) усыпила его, чтобы он долго не старился, и навещала его r
пещере в течение тридцати лет.
82 ...Юнона напоит маковой росой своего павлина...— у римлян царица богов, жена
Юпитера, повелительница туч и бури, молний и грома. Юноне были посвящены
гранат, кукушка, павлин и ворон.
83 Аргус — в греческой мифологии многоглазый великан, во время сна часть его глаз-
бодрствовала. Гера (Юнона) поручила Аргусу стеречь Ио, возлюбленную Зевса*
которую ревнивая Гера превратила в корову. Гермес (Меркурий) усыпил Аргуса
и убил его, освободив Ио. Гера поместила глаза Аргуса на хвосте павлина.
84 ...написанное лимоном...— Имеется в виду один из видов тайнописи, когда доку-
мент пишется лимонным соком. При нагревании буквы становятся видными.
85 Музыка мистера Фингера.— Фингер Годфри (1685—1717)—английский компози-
тор. Помимо симфонических произведений сочинял музыку к пьесам Конгрива
(«Любовь за любовь», «Невеста в трауре»), Равенскрофта, Ли, Сиббера, Фаркера.
86 Фригольдер — крестьянин, владевший собственной землей, или имевший землю в.
пожизненном пользовании.
87 Бедлам (испорченное англ. Бетлехем — Вифлеем) — лондонская больница для ду-
шевнобольных.
88 Восточная империя — Восточная Римская империя (Византия).
89 ...обрушил на себя дом.— Библейский герой Самсон отомстил ослепившим его фи-
листимлянам, обрушив дом, где собрались враги. (Книга Судей Израилевых, 16,
23—31).
90 ...ложе Нила — сплошная загадка! — Истоки Нила, которые искали еще в древно-
сти, были открыты только в XIX столетии.
91 Антигуа — один из Наветренных островов в Британской Вест-Индии.
92 ...введем в смущение даже еженедельную хронику — официальные сообщения о
рождаемости и смертности в Лондоне.
93 ...проливы...— имеются в виду Босфор и Дарданеллы.
94 ...как есть два капера...— По действовавшему в XVIII в. международному закону,
частные суда воюющих держав получали так называемое каперское свидетельство,
348 Примечания
по которому они имели право задерживать вражеские корабли. Захваченный ко-
рабль отводился в порт, где специальный суд решал, является ли он «призом», т. е.
признается ли собственностью капитана, офицеров и команды, захвативших его.
Корабль и^имущество поступали в продажу, а деньги делились между капитаном
и командой. Каперство было уничтожено по конвенции европейских держав в
1854 г.
95 Крокодил, вот ты кто! — У древних крокодил был символом лицемерия и обмана.
96 ...хоть на манер сарая.— См. прим. 4.
97 ...Пифагорейской школы — Философская школа, основанная в г. Кротоне (Южная
Италия) Пифагором (580—500 до н. э-)> древнегреческим математиком и филосо-
фом.
98 Метампсихоз (правильно: метампсихоза) —представление о переселении душ, пе-
реходе души после смерти из одного тела в другое.
«ТАК ПОСТУПАЮТ В СВЕТЕ»
1 Арабелла — Арабелла Хант (? —1705), современница Конгрива, певица и лютнист-
ка, которой Конгрив посвятил оду «Пение миссис Арабеллы Хант» (1692). Музыку
для Арабеллы Хант сочинял Генри Перселл, ее портрет рисовал Годфри Неллер.
2 Пастора.— Имеется в виду английская королева Мария (1662—1694), супруга Виль-
гельма III Оранского, смерть которой Конгрив оплакивает в пасторали «Скорбящая
муза Алексиса» (1695).
3 Вильгельм — английский король Вильгельм III Оранский (1650—1702; правил
1689—1702). Конгрив воспел его в оде «На взятие Намюра» (1695).
4 Твоей «Невесты в трауре»...— трагедия Конгрива, поставленная впервые 27 февра-
ля 1697 г. в лондонском театре Линколнз-Инн-Филдз.
5 Ричард Стиль (1672—1729)—английский писатель и драматург. Совместно с Джо-
зефом Аддисоном (1672—1719) издавал журналы «Зритель», «Опекун», «Болтун»,
которые положили начало английской журналистике. Автор ряда нравоучительных
комедий, среди которых особой популярностью пользовалась комедия «Совестли-
вые влюбленные» (1722).
8 Монтегю Ралф (1638?—1709)—английский государственный деятель, дипломат.
7 ...разобраться в различии между Уитвудом и Трувитом.— Уитвуд — персонаж ко-
медии Конгрива «Так поступают в свете»; Трувит — персонаж комедии Б. Джонсо-
на «Эписин, или Молчаливая женщина» (1609). В именах героев заключено про-
тивопоставление: Уитвуд (Witwould) — претендующий на ум, Трувит (Truwit) —
подлинный ум.
-3 Теренций... имел своих Сципиона и Лелия...— Публий Афр Теренций (185—159 до
и. э-)» римский комедиограф. Сципион и Лелий — знатные покровители Теренция.
Публий Корнелий Спицион Эмилиан Африканский Младший (ок. 185—129 до
н. э)—древнеримский полководец, выдающийся оратор. Возглавлял так называе-
мый «Сципионов кружок», в котором разрабатывались планы реформ с целью ук-
репления государства; писатели, входившие в этот кружок, пытались перенести
жанры греческой поэзии на римскую почву. Лелий Гай Мудрый (И в. до н. Э-) —
друг Сципиона Младшего. Литературные противники Теренция распространяли
слухи, что Теренций, попавший в Рим как африканский раб и ставший впоследст-
вии вольноотпущенником,— подставное лицо, а действительными творцами его
комедий являются Сципион и Лелий.
9 ...грубые шутки Плавта...— Тит Макций Плавт (254—184 до н. э-)> выдающийся
древнеримский комедиограф.
10 ...суровое осуо/сдение Горация...— Квинт Гораций Флакк (65—8 до н. э-)» знамени-
тый римский поэт.
11 ...тот, кто пришел посмеяться в последнем акте...— Нередко часть светской публики
приходила в театр лишь на последний акт спектакля, чтобы повидаться со знако-
мыми и послушать сплетни.
й2 Менандр (342—290 до н. э-) —древнегреческий драматург.
Примечания 349
13 Теофраст (Феофраст) (372—287 до н. э.) — древнегреческий философ и естество-
испытатель. Сочинения Теофраста «О стиле» и «Характеры» оказали влияние на
античную и отчасти европейскую литературу.
14 Аристотель (384—322 до н. э«) — древнегреческий философ и ученый.
15 Действующие лица.— В вечер премьеры роли в комедии «Так поступают в свете»
исполняли: Фейнелл — Томас Беттертон; Мирабелл — Джон Вербрагген; Уитвуд —
Уильям Бауэн; Петьюлент — Джон Баумен; сэр Уилфул Уитвуд — Кейв Андерхилл;
леди Уишфорт — Элизабет Ли; миссис Милламент — Энн Брейсгердл; миссис Мар-
вуд — Элизабет Барри; миссис Фейнелл — Элизабет Баумен; Фойбл — Кэтрин Уил-
лис; Минсинг — Джейн Принс.
13 Миссис Милламент.— Конгрив ставит «миссис» перед именами как замужних, так
и незамужних женщин.
Л1 Шоколадная.— Имеется в виду шоколадная Уайта, открытая в 1698 г. на Сент-
Джеймсиз-стрит и пользовавшаяся большой популярностью у аристократов.
18 ...как коронер над трупом.— Коронер — чиновник, главной обязанностью которого
является осмотр трупов с признаками насильственной или внезапной смерти, а так-
же дознание по этому вопросу. Решение о характере смерти, а значит, о возбуж-
дении или прекращении дальнейшего следствия выносилось так называемым «су-
дом коронера с присяжными».
19 Да скоро в церкви венчать перестанут...— Во времена Конгрива обряды венчания
совершались в церквах с 8 до 12 часов утра.
20 ...столько набежало парочек к Панкрасу...— Панкрас, церковь св. Панкратия, при-
бежище бродяг, воров, нищих, проституток; браки здесь совершались без предва-
рительного оглашения и официального разрешения.
21 ...на Дьюкс-Плейс — т. е. в церковь св. Джеймса в районе Олдгет, где браки заключа-
лись без предварительного оглашения.
22 ...к Пруду Розамонды...— небольшое озеро в юго-западной части Сент-Джеймсского
парка, окруженное рощами; излюбленное место влюбленных.
23 ...походит на влюбленное чудовище из «Бури»...— Имеется в виду Калибан из «Бу-
ри» Шекспира, которую зрители конца XVII — начала XVIII в. знали в переделке
Джона Драйдена и Уильяма Д'Авенанта («Буря, или Зачарованный остров», 1667).
Именно в этой пьесе Тринкуло говорит о Калибане: «Бедное чудовище всегда влюб-
лено, когда немного выпьет...»
24 ...стакан коричной настойки.— Эта настойка из корицы, сахара и спирта пода-
валась в горячем виде; считалась полезной для пищеварения.
25 Султанши — на жаргоне XVIII в. проститутки.
26 Роксолана — персонаж трагедии Уильяма Д'Авенанта «Осада Родоса» (ч. I, 1656;
ч. И, 1661), фаворитка Сулеймана Великолепного.
27 Клеопатра (69—30 до н. э-) — царица Египта.
28 ...как попугай квакеру...— Квакер — член религиозной секты (основана в Англии
Джорджем Фоксом в 1650 г.), отвергающей церковные обряды и выступающей
против роскоши, официальной присяги и воинской повинности. На собраниях ква-
керов, во время службы, нередко наступали периоды полного молчания, пред-
назначенные для самосозерцания; вот почему образу погруженного в молчание
квакера Конгрив противопоставляет образ болтливого попугая.
29 Погуляем по Парку...— Имеется в виду Сент-Джеймсский парк.
30 Пептесилея (Пенфесилея) — в греческой мифологии царица амазонок.
31 ...остается... заплакать, как Александру...— Имеется в виду Александр Македонский
(356—323 до н. э.)-
32 ...наподобие Моски из «Вольпоне»...— В комедии Бенджамина Джонсона «Вольпо-
не, или Лис» (1606) Моска, приживал Вольпоне, грозит хозяину раскрыть все его
планы, если тот не отдаст ему половины своего богатства.
33 ...вымпелы плещутся по ветру...— см. прим. 55 к комедии «Любовь за любовь».
34 ...картонные спички.— Кусочки картона, обмакнутые в расплавленную серу, слу-
жили спичками.
35 Асафетида — смола, добываемая из некоторых растений, используется в медицине
как противосудорожное средство при истерических состояниях.
350 Примечания
36 ...в точности царь Соломон с гобелена о дележе ребенка.— Согласно библейской
легенде, царь Соломон мудро разрешил спор двух женщин о том, кому из них при-
надлежит новорожденный ребенок (Третья Книга Царств, 3, 16—28).
37 Валентинов день —14 февраля, день св. Валентина, христианского мученика III в.
В этот день обычно посылали любовные стихи своим возлюбленным.
38 ...просила испанской бумаги...— т. е. румяна, импортируемые из Испании.
39 ...астурийка Мариторнес из «Дон «Кихота» — персонаж романа Сервантеса «сердо-
больная Мариторнес», «широколицая, курносая, со срезанным затылком, на один
глаз кривая», находившаяся в услужении у хозяина постоялого двора, куда заеха-
ли Дон Кихот и Санчо Панса.
40 Куорлз Френсис (1592—1644)—английский порт. Его «Эмблемы» (1635), стихо-
творные переложения библейских легенд, написанные витиеватым языком, пользо-
вались большим успехом у читателей.
41 Принн Уильям (1600—1669) —член английского парламента, публицист-пуританин,
автор ряда памфлетов и статей, направленных против театра и актеров, среди
которых особой ожесточенностью отличается «Бич актеров, или Трагедия лице-
деев» (1633).
42 «Краткий очерк безнравственности и нечестивости английской сцены» (1698) —
трактат богослова-пуританина Джереми Колльера (1650—1726), направленный про-
тив аристократического театра, в котором он возобновил прерванную революцией
н реставрацией Стюартов традицию пуританских выступлений против сцены.
Однако в отличие от предреволюционных пуританских трактатов, требовавших
полного искоренения театра, как «безбожного», «языческого» учреждения, Колльер
полагал, что театр можно превратить в общественно-полезный институт государст-
ва, но для этого его нужно радикально реформировать. Выступление Колльера
вызвало ряд возражений со стороны драматургов и театральных деятелей, в том
числе и Конгрива, ранние пьесы которого подверглись в трактате Колльера жесто-
кой критике (см. также статью и Дополнение III).
43 ...творения Бэнъяна.— Бэньян Джон (1628—1688)—выдающийся представитель
английской художественной прозы XVII в. Наиболее значительное литературное
произведение Бэньяна— «Путь паломника» (1678 — первая часть, 1684 — вторая
часть). В 1692 г., т. е. за восемь лет до постановки комедии «Так поступают в све-
те», в Лондоне вышел однотомник сочинений Бэньяна, куда вошли его наиболее
значительные работы.
44 Пошли к Локиту...— см. прим. 50 к комедии «Любовь за любовь».
45 ...раскачиваться вроде тента в Лонг-Лейне...— Лонг-Лейн — переулок в Лондоне,
где под навесом крыш располагались старьевщики.
46 ...сидит по уши в долгах как... придворные в канун тезоименитства.— Согласно
традиции, придворные в день рождения монарха должны были являться в новых
парадных одеждах, что требовало немалых расходов.
47 ...перебраться в Блэкфрайерз и удить там дырявой рукавицей медные фартинги
из окна Ладгита.— Ладгит — долговая тюрьма в районе Блэкфрайерз; заключенные
просили милостыню у прохожих, спустив из окна рукавицу, привязанную к 6и-
чевке.
48 ...рейнский чай...— белое рейнское вино, которое, как уверяет миссис Марвуд, леди
Морлд пьет вместо чая. Считалось, что рейнское вино помогало от тучности и спо-
собствовало хорошему цвету лица.
49 Миссис Ходжсон — Эвелина Ходжсон (?—1720), популярная певица и актриса
театра Линколнз-Инн-Филдз.
50 ...Варфоломея и его ярмарки...— Варфоломеевская ярмарка, впервые устроенная
в XVII в., пользовалась большой популярностью у лондонцев. Ежегодно, вплоть до
1855 г., она открывалась 24 августа, в день св. Варфоломея, в Смитфилде.
51 ...со времен революции.— Имеется в виду «славная» революция 1688 г., в результа-
те которой на престол вступили Вильгельм III Оранский и Мария.
52 Шропшир — графство на западе Англии на границе с Уэльсом; центр — город Шрус-
бери.
Примечания 351
53 ...у скворца и то больше ума.— Согласно старинным английским поверьям, скворец
считался глупой птицей.
54 ...клянусь нашим Ренином! — Рекин — высокий холм в центре Шропшира. Один из
шропширских тостов той поры звучал так: «За друзей, что живут близ Рекина!».
55 ...вашим столичным иннам...— Инны — юридические корпорации-школы, где обу-
чались адвокаты. Инны возникли еще в XIII в. Четыре корпорации считались глав-
ными: Иннер-Темпл и Миддл-Темпл, Линколнз-инн н Грейз-инн. Их названия рас-
пространялись и на занимаемые ими кварталы.
56 ...шрусберийский бисквит — плоский, круглой формы, украшенный, как правило,
вензелем.
57 Фернивалз-инн— юридическая корпорация, подчиненная одной из главных корпо-
раций Линколнз-инн.
58 ...мир, через который у нас налоги понизили,— Имеется в виду Рисвикский мир,
которым закончилась война 1689—1697 гг. между Францией и Аугсбургским союзом
(Англия, Голландия, Австрия). Мир был недолгим: в 1701 г. Англия и Франция ста-
новятся участницами войны за Испанское наследство (1701—1713).
59 Проклятье — женщины удел...— первые строки безымянной поэмы Джона Саклинга
(1609—1642), английского порта, придворного Карла I, одного из представителей
придворно-аристократической поэзии. Джон Саклинг был автором лирических сти-
хотворений, пародий, пьес.
60 Прельститель вдохновенный, Тирсис юный...— Первая строка поэмы «История Феба
и Дафны» английского поэта Эдмунда Уоллера (1606—1687), предшественника ан-
глийского классицизма.
61 ...игре пустой...— Эти две строки вместе с тремя последующими, которые произ-
носит Милламент, составляют первую строфу безымянной поэмы Саклинга.
452 Непереводимая игра слов: Саклинг — фамилия поэта, suckling (англ.)—грудной
ребенок, сосунок. Сэр Уилфул возмущен, что Милламент считает его младшим бра-
том в семье Уитвудов.
63 Варвар, гот! — В XVII и начале XVIII в. слова «гот», «готический», «готизм» имели
пренебрежителньый оттенок и употреблялись для обозначения отрицательных
сторон средневековой жизни и искусства. Так как готы и другие древние герман-
ские племена были победителями античного Рима, то для приверженцев класси-
цизма они были прежде всего разрушителями, губителями наук и искусств, антич-
ной культуры вообще.
64 Как Феб влюблен, он Феба пел нежнее...— третья строка стихотворения Уоллера,
которое ранее читала Милламент. Вошедший Мирабелл заканчивает куплет.
65 Гайд-Парк — один из старинных лондонских парков, наиболее тесно связан с
жизнью и историей Лондона, в чем несомненную роль сыграли его гигантские раз-
меры (250 га), удобное местоположение и то, что он был открыт для публики рань-
ше, чем другие королевские парки,— еще в 1637 г., то есть накануне английской
буржуазной революции.
66 Барбадосская вода — бренди, в которое добавлялись апельсиновые и лимонные
корочки.
67 Камлот — суровая шерстяная ткань.
^8 ...лакедемонянин — спартанец. Спартанцы отличались сжатостью и краткостью речи.
69 Бодуэн — придворный проповедник, осел, персонаж «Романа о Лисе» (см. прим. 47
к комедии «Старый холостяк»).
70 ...у ваших там антиподов.— Сэр Уилфул имеет в виду Южное полушарие.
71 ...я следом за тобой, братец Энтони, мой Тэнтони. Теперь ты будешь моим Тэнтон-
чиком, а я твоим поросеночком.— Обыгрывается имя св. Антония, основателя мона-
шества (251—356). История его искушений составляла в течение многих столетий
неисчерпаемую тему для писателей и художников. В живописи св. Антоний неред-
ко изображается преследуемым поросенком, символом чревоугодия.
72 ...Юбилейный год.— Столетний, или «отпускной год» — поначалу у древних римлян
народный праздник, а затем праздник римско-католической церкви, установлен-
ный папой Бонифацием VIII в 1300 г.: тот, кто посещает в год юбилея Рим и бази-
352 Примечания
лики св. апостолов Петра и Павла с истинным покаянием и исповедью, получает
полное прощение.
73 ...благоухаете камфарой...— Считалось, что камфара ослабляет половое влечение.
74 ...где разносчики торгуют балладами.— Увлечение балладами было характерной
приметой жизни Лондона той поры. Баллады сочинялись по самым различным по-
водам и пелись на знакомые мелодии, их содержание нередко отличалось остро-
сатирической направленностью.
75 Эбигейл и Эндрю — имена, которые в английской литературе XVII—XVIII вв. неред-
ко давались слугам. Происхождение имени Эбигейл связано с одним из библейских
Эпизодов (в Библии — Авигея); впервые в Англии горничная под этим именем вы-
ведена в пьесе Бомонта и Флетчера «Высокомерная» (1613).
76 ...и твоего Филандра.— Филандр — один из героев поэмы итальянского поэта Лудо-
вико Ариосто (1474—1533) «Неистовый Роланд» (1516); в широком смысле —
страстно влюбленный.
77 Брайдуэлл — лондонская женская тюрьма, где преступниц в виде наказания за-
ставляли трепать коноплю (см. Уильям Хогарт. «Карьера шлюхи», лист 4: «В тюрь-
ме Брайдуэлл»).
78 Кадастровая книга (или «Книга Страшного Суда»)—статистическое описание Ан-
глии, сделанное по приказанию короля Вильгельма I Завоевателя в 1083—1086 гг.
Книга содержала опись и расценки земельных владений для точного определения
размеров обложения.
79 ...юнцы из Темпла...— учащиеся адвокатских корпораций Миддл-Темпл и Иннер-
Темпл, здания которых некогда принадлежали монастырю рыцарей-храмовников
(тамплиеров). В 1308 г. монастырь был упразднен Эдуардом II, а в 1346 г. Темпд
был превращен в училище права. В Темпле все рождает исторические и литератур*
ные ассоциации: одним из студентов Миддл-Темпла был Чосер. Здесь работали То*
мае Мор и Ричард Шеридан, бывал Диккенс, жили Сэмюэл Джонсон, Уильям Тек-
керей, Чарлз Лэм.
80 ...знаменитого торговца камбалой...— Некий торговец рыбой, неоднократно упоми-
наемый в бытоописательной литературе той поры, отличавшийся могучим голосом,
что немало способствовало его коммерческому успеху.
81 ...А я научился этому у придворных его величества царя Петра...— Петр I посетил
Англию в 1697 г.
82 ...когда же конец этим казням египетским! — Согласно библейской легенде, кары,,
насланные на Египет: превращение вод Нила в кровь, нашествие жаб, тучи мошка-
ры, мор скота и т. д.
83 ...подобен Горгоне...— Горгона в греческой мифологии — женщина-чудовище, вид
головы которой превращал в камень всех смотревших на нее.
84 Орест и Пилад — герои греческих мифов, чьи имена стали обозначением неразлуч-
ных друзей.
85 ...медвежьи представления...— О дно из популярнейших развлечений лондонцев —
травля медведей, которая происходила в Хокли-ин-де-Хоул: на привязанных мед-
ведей спускали бульдогов или ослепленного медведя пять-шесть человек били
кнутами.
86 ...стихи Мессалины...— Валерия Мессалина (?—48 нашей эры) — жена римского
императора Клавдия, известная своим распутством, властолюбием и жестокостью.
Конгрив создает каламбур: Минсинг путает значение слов miscellaneous (смешан-
ный, избранный) и Messalina (Мессалина).
87 Акт о передаче всего недвижимого имущества...— Конгрив провел три или четыре
года в Миддл-Темпле, обучаясь юриспруденции. Все юридические формулировки в
его комедиях отличаются точностью, знанием законов.
Примечания 353
ДОПОЛНЕНИЯ
/. Уильям Конгрив
<0 ЮМОРЕ В КОМЕДИИ)
J О юморе в комедии.— Письмо Конгрива к Деннису от 10 июля 1965 г. о юморе
в комедии переводится на русский язык впервые. Деннис опубликовал его в 1696 г.
(John Dennis. Letters upon Several Occasions... Published by Mr. Dennis. London,
1696, p. 80—96). Перевод сделан по изданию: William Congreve. Letters and Docu-
ments. Ed. by John С Hodges. London, 1964, p. 176—185.
2 ...наши английские писатели обладают юмором в большей мере, чем другие ко-
медиографы, как древние, так и современные.— Мысль эта не нова: до Джона Ден-
ниса ее высказывал Бенджамин Джонсон в прологе к комедии «Алхимик» (1610)
н поэт Уильям Темпл (1628—1699) в трактате «О поэзии» (1690).
3 ...в одном из писем ко мне, касающемся «Лиса» мистера Джонсона...— Имеется
в виду комедия Бенджамина Джонсона «Вольпоне, или Лис» (1606), о которой
Деннис писал Конгриву в июне 1695 г. Среди прочего Деннис отмечает: «...высмеи-
вается глухота, физический недостаток Корбаччо, отца Бонарио. Это несовмести-
мо с целями комедии, так как физический недостаток нельзя исправить. Подобное
может вызвать смех лишь у полоумных. Здравомыслящий же невольно задумается
-над слабостью человеческой природы: он ведь и сам ни за что ни про что может
оказаться в подобном положении» (см.: William Congreve. Letters and Documents,
p. 173).
4 Образ Угрюмца из «Молчаливой женщины»...— Имеется в виду Мороуз, «джентль-
мен, который не выносит шума», из комедии Бенджамина Джонсона «Эписин, или
Молчаливая женщина» (1609).
5 В одном из писем ко мне по поводу некоторых пьес Джонсона...— Имеется в виду
письмо Денниса к Конгриву (июнь 1695 г.), где Деннис называет Угрюмца «чудо-
вищно нелепым» и годным лишь для фарса (см. William Congreve. Letters and Do-
cuments, p. 175).
* «Каждый в своем нраве» и «Варфоломеевская ярмарка» — пьесы Бенджамина Джон-
сона, написапные в 1598 и 1614 гг.
7 Я считаю, что под юмором следует понимать...— В своем определении юмора Кон-
грив гораздо ближе к Драйдену, нежели к Бенджамину Джонсону. Ср.:
Драйден: «...под юмором следует понимать какую-нибудь особую манеру пове-
дения человека, страсть или привязанность его к кому-нибудь, резко отличающую
данного человека от других людей» (The Works of John Dryden, vol. XVII,
p. 60-61).
Джонсон: «Когда какое-либо особое качество настолько завладевает человеком,
что заставляет все его чувства, мысли и силы устремиться в едином порыве в од-
ном направлении, тогда мы по справедливости можем говорить о юморе...»
(Induction to «Every Man out of his Humour», lines 105—109).
Q Оба знаменитых философа из Эфеса и Абдеры...— Имеются в виду Гераклит Эфес-
ский (ок. 540—475 до н. э-)» древнегреческий философ-материалист и диалектик
(по прозванию «плачущий философ») и Демокрит из Абдер (ок. 460—370 до н. э-)»
.древнегреческий философ-материалист (по прозванию «смеющийся философ»).
354 Примечания
IL Чарлз Лэм
ОБ ИСКУССТВЕННОЙ КОМЕДИИ ПРОШЛОГО ВЕКА
1 Отрывок из очерка писателя и критика Чарлза Лрма «Об искусственной комедии
прошлого века» переводится на русский язык впервые. Очерк входит в состав
«Очерков Элии» (1-я серия —1823, 2-я серия —1833). Перевод сделан по изданию:
The Works of Charles Lamb. London, 1840, p. 89—90).
2 Фаркер Джордж (1678—1707)—английский драматург, автор ряда комедий, среди
которых наиболее популярны «Офицер-вербовщик» (1706) и «Хитроумный план
щеголей» (1707).
3 ...как Одиссей, которому была дарована печальная привилегия дважды сойти в
царство теней.— Одиссей впервые посетил царство мертвых во время одного из
своих странствий, когда от тени прорицателя Тиресия узнал, что он и его спутни-
ки благополучно достигнут Итаки, если пощадят стада Гелиоса.
4 Алъзация (латинское название Эльзаса) — так именовался на воровском жаргоне
район Лондона Уайтфрайерз, ставший приютом для людей, не ладивших с законом.
5 Ида — горная цель близ Трои, где, по преданию, на суд Париса предстали Гера,
Афина и Афродита.
6 ...угодным Катонам партера...— Катон (Марк Порций Катон Старший, 234—149 до
н. э-)> древнеримский писатель, государственный деятель. Исполняя в 184 г. обя-
занности цензора, он исключил многих лиц из сенаторского сословия за неримский
образ жизни. В широком смысле «Катоны партера» — строгие нравственные судьи
театра.
7 ...как у злого духа Сведенборга...— Сведенборг Эммануил (1688—1772)—шведский
мистик и теософ. Согласно Сведенборгу, вся совокупность человеческих существ,
с точки зрения нравственной, разделяется на три главных области бытия: небеса,
или мир ангелов (т. е. людей, посвятивших свою земную жизнь любви к богу и
ближнему); ад, населяемый людьми, жизнь которых определялась любовью к себе
и миру, т. е. к внешности и суете (после смерти такие люди становятся злыми ду-
хами); промежуточный мир духов, состоящий из людей, которые умерли, не опре-
делившись окончательно в том или ином направлении.
8 ...Фейнеллы и Мирабеллы, Дориманты и леди Трухлдуб...— Фейнелл и Мирабелл —
персонажи комедии Конгрива «Так поступают в свете»; Доримант — герой коме-
дии Д. Этериджа «Поклонник моды» (1676); леди Трухлдуб — персонаж комедии
Конгрива «Двойная игра».
9 Анжелика — героиня комедии Конгрива «Любовь за любовь».
10 ...покорят мисс Марту сэр Саймон или Депперуит...— персонажи комедии У. Уичер-
ли «Любовь в лесу, или Сент-Джеймсский парк» (1671).
11 ...кто отец детей лорда Вздорнса или сэра Пола Слайбла.— Лорд Вздорнс и сэр Пол
Слайбл — персонажи комедии Конгрива «Двойная игра».
12 ...некую Атлантиду — по древнегреческому преданию, огромный остров в Атланти-
ческом океане к западу от Гибралтарского пролива, существовавший 10—12 тысяч
лет назад и поглощенный океаном по велению Зевса за непомерную гордость ее
обитателей. Атлантида часто отождествлялась с «островами блаженных», лежащи-
ми в океане к западу от Европы. В широком смысле — благословенный край, где
находилась обитель блаженных душ — елисейские поля.
111. Уильям Теккерей
АНГЛИЙСКИЕ ЮМОРИСТЫ XVIII ВЕКА
1 Публикуемый отрывок взят из лекции Теккерея о Конгриве и Аддисоне, входящей
в цикл публичных лекций «Английские юмористы XVIII века», прочитанных в Ан-
глии и США и изданных позднее в виде очерков (1853; русский перевод —1895).
Настоящий перевод сделан по изданию: W. М. Thackeray. The English Humourists
of the Eighteenth Century. Leipzig, 1853, p. 57—67.
Примечания 355
2 В моем экземпляре джонсоновских «Биографий»...— Имеются в виду «Биографии
английских портов», серия критико-библиографических статей к собранию сочине-
ний виднейших английских поэтов XVII—XVIII вв., начиная с Каули и кончая
Литтлтоном, написанная английским критиком, лексикографом и публицистом Сэ-
мюэлом Джонсоном (1709—1784) за период с 1779 по 1781 г.
3 Свифт Джонатан (1667—1745) —великий английский писатель-сатирик.
4 ...Вольтер посетил его...— Вольтер посетил Конгрива в начале своего трехлетнего
пребывания в Лондоне (1726—1729). Визит к драматургу Вольтер описывает в
«Письмах об английской нации» (письмо 19).
5 ...Тимон с Граб-стрит...— Тимон Афинский (2-я пол. V в. до н. э-)—современник
Сократа и Аристофана, знатный афинянин. Резко критиковал современников за упа-
док нравственности. Служил мишенью для комедиографов, сделался прототипом
мрачного человеконенавистника. Граб-стрит — улица в Лондоне, где в старину се-
лились мелкие писатели, литературные поденщики.
6 Деннис Джон (1657—1734) —английский критик, теоретик драмы.
7 Герцогиня Мальборо...— Генриетта Черчилл, герцогиня Мальборо, леди Годолфин
(1681—1733), возлюбленная Конгрива.
* Томас Дэвис (1712—1785)—английский актер, книготорговец, автор театральных
мемуаров.
9 Сиббер Колли (1671—1757)—английский актер, драматург, театральный деятель
и педагог. Поэт-лауреат (1730—1757).
10 Рог/ Николас (1674—1718)—английский драматург, автор патетических трагедий
«Честолюбивая мачеха» (1700), «Тамерлан» (1701), «Прекрасная грешница» (1703)
и др.
11 Олдфилд Энн (1683—1730)—выдающаяся английская актриса, подвизалась, глав-
ным образом, в театре Друри-Лейн, исполнительница ролей в пьесах Шекспира,
Бомонта и Флетчера, К. Сиббера, Д. Фаркера, Д. Ванбру.
12 Гуинн Нелл (Элеонор, 1650—1687)—английская актриса, была одной из популяр-
ных исполнительниц ролей в современном репертуаре, однако ее успех определял-
ся, главным образом, обаянием молодости и незаурядными внешними данными.
13 Лаиса — коринфская гетера (V в. до н. э.)- Ее имя стало нарицательным.
14 ...осматривая в Помпее дом Саллюстия...— Саллюстий (Гай Саллюстий Крисп,
86 — ок. 35 до н. э«) —римский политический и государственный деятель, историк.
В своих трудах показал картину упадка римского общества, нравственное разло-
жение нобилитета. Составил себе путем незаконных махинаций большое состоя-
ние. О богатстве Саллюстия свидетельствует его вилла в Помпее и парк в Риме.
15 ...мистер Панч — персонаж английского народного театра кукол, как правило, во-
площает анархический бунт «низов» против буржуазно-феодальных устоев.
16 Беллмур — персонаж комедии Конгрива «Старый холостяк».
17 ...подражатели Скапена и Фронтена.— Скапен — герой комедии Мольера «Плутни
Скапена» (1671), хитроумный слуга, сознательно запутывающий интригу; Фрон-
тен — персонаж комедии Лесажа «Тюркаре» (1709), слуга, стремящийся разбога-
теть любым путем.
18 Когда Милламенту стукнет шестьдесят...— Теккерей не соотносит это имя с именем
героини комедии Конгрива «Так поступают в свете» миссис Милламент.
19 ...своего приятеля Дорикура.— Дорикур — герой комедии Анны Каули «Проделки
щеголих» (1782), светский повеса.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
УИЛЬЯМА КОНГРИВА
1670, январь 24— в деревне Бардси Грейндж, неподалеку от Лидса, родился Уильям
Конгрив.
1674—1678 — семья Конгрива переезжает в Ирландию и живет там. Обучение в на-
чальной (грамматической) школе.
1681 — обучение в школе в Килкенни.
1686, апрель 5 — Конгрив поступает в Тринити-колледж в Дублине.
1688 — Конгрив уезжает в Англию.
1689 — весну и лето Конгрив проводит в родовом поместье деда Стреттон Холле в
графстве Стаффордшир;
начало работы над первой комедией «Старый холостяк».
1691, март 17 — Конгрив поступает в Миддл-Темпл; становится завсегдатаем кофейни
Уилла, знакомится со многими портами и писателями.
1692, февраль 18 — появление в печати романа «Инкогнита»;
октябрь — переведена и напечатана XI сатира Ювенала;
Джон Драйден и Томас Саутерн читают окончательный вариант комедии «Ста-
рый холостяк».
1693 — появление в печати переводов Конгрива из «Илиады» Гомера;
март — премьера «Старого холостяка» в театре Друри-Лейн;
декабрь — премьера комедии «Двойная игра» в театре Друри-Лейн.
1694 — написаны прологи и эпилоги к пьесам Драйдена, Саутерпа и Джорджа
Пауэлла.
1695, апрель 30 — премьера комедии «Любовь за любовь» в театре Линколнз-Инн-
Филдз;
написана и издана ода на смерть королевы Марии и ода «На взятие Намюра».
1699 — опубликованы письма Джона Денниса, среди которых письмо Конгрива
<«О юморе в комедии»).
1697, февраль 27 — премьера трагедии «Невеста в трауре» в театре Линколнз-Инн-
Филдз;
появление в печати поэмы «Рождение музы».
1698, март 5 — появление в печати памфлета Джереми Колльера «Краткий очерк
безнравственности и нечестивости английской сцены»; Конгрив отвечает на обви-
нения Колльера в памфлете «Поправки к ложным и искаженным цитатам мисте-
ра Колльера».
1700, март 5 — премьера последней комедии Конгрива «Так поступают в свете» в?
театре Линколнз-Инн-Филдз.
1701 — премьера «маски» «Суд Париса» в театре Дорсет-Гарден.
1703 — опубликована ода «Гимн Гармонии»;
Конгрив знакомится с Генриеттой, герцогиней Мальборо.
Основные даты жизни и творчества Конгрива 357
1704, декабрь — Конгрив становится совладельцем театра Королевы в Хеймаркете;
вместе с Джоном Ванбру и Уильямом Уолшем Конгрив переводит комедию Молье-
ра «Господин де Пурсоньяк».
1706 — Конгрив поселяется на Суррей-стрит, где живет до конца жизни; опубликован
«Трактат о пиндарической оде».
1707 — написано либретто к «маске» «Семела».
1709 — Годфри Неллер рисует портрет Конгрива.
1710 — Конгрив подготавливает и издает трехтомное собрание своих сочинений^
публикует перевод третьей книги «Науки любви» Овидия.
1711 — Конгрив пишет эссе для журнала «Болтун» (№ 292).
1713 — Ричард Стиль посвящает Конгриву издание своих стихов.
1714, декабрь 17 — Конгрив получает должность секретаря по делам Ямайки;
Конгрив сближается с членами клуба «Мартина-Писаки».
1717 — Конгрив пишет предисловие к шеститомному изданию «Драматических произ-
ведений» Драйдена;
опубликован перевод десятой книги «Метаморфоз» Овидия.
1719 — Джайлз Джейкоб посещает Конгрива, который сообщает ему ряд фактов своей
биографии для готовящегося издания «Поэтического словаря».
1720 — Поп посвящает Конгриву свой перевод «Илиады».
1723 — рождение дочери Мэри.
1726 — Конгрива посещает Вольтер.
1729 — Конгрив сочиняет «Послание лорду Кобхэму»;
январь 19 — смерть Конгрива.
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИИ
Уильям Конгрив. Портрет работы Годфри Неллера. 1709 г. (Фронтиспис)
Александр Поп. Гравюра Генри Джонса
Джозеф Аддисон. Портрет работы М. Даля. 1719 г.
Ричард Стиль. Портрет работы Годфри Неллера. 1711 г.
Джордж Фаркер. Гравюра Ричарда Клэмпа
Томас Доггет в одной из комедийных ролей
Карта Лондона времен Конгрива
Томас Беттертон. Портрет работы Годфри Неллера
Элизабет Барри
Энн Брейсгердл
Лег Уоффингтон в роли Милламент («Так поступают в свете»). Лондон, Друри-
Лейн, 1744 г.
Миссис Мрттокс в роли леди Уишфорт («Так поступают в свете»). Лондон,
Ковент-Гарден, 1827 г.
Сцена из комедии «Старый холостяк». Гравюра Ван дер Гухта
Титульный лист комедии «Старый холостяк». Издание 1733 г.
Титульный лист комедии «Двойная игра». Издание 1733 г.
Титульный лист комедии «Любовь за любовь». Издание 1733 г.
Титульный лист комедии «Так поступают в свете». Издание 1733 г.
Сцена из комедии «Двойная игра». Гравюра Ван дер Гухта
Сцена из комедии «Любовь за любовь». Гравюра Ван дер Гухта
Сцена из комедии «Так поступают в свете». Гравюра Ван дер Гухта
СОДЕРЖАНИЕ
КОМЕДИИ
Старый холостяк (перевод П. В. Шелковой) 5
Двойная игра (перевод М. А. Донского) 68
Любовь за любовь (перевод Р. Н. Померанцевой; стихи в переводе
А. С. Голембы) . 137
Так поступают в свете (перевод Р. Н. Померанцевой; стихи в пе-
реводе Ю. Б. Корнеева) 213
ДОПОЛНЕНИЯ
I. Уильям Конгрив. <О юморе в комедии) (перевод Н. Я. Рыковой) 285
II. Чарлз Лрм. Об искусственной комедии прошлого века (отрывок)
(перевод А. С. Бобовича) 293
III. Уильям Теккерей. Английские юмористы XVIII века (отрывок)
(перевод Н. Я. Рыковой) 297
ПРИЛОЖЕНИЯ
И. В. Ступников. Уильям Конгрив и его комедии 305
Источники 335
Примечания (сост. И. В. Ступников) 337
Основные даты жизни и творчества Уильяма Конгрива (сост.
И. В. Ступников) • 356
Список иллюстраций 358
Уильям Конгрив
КОМЕДИИ
Утверждено к печати
Редколлегией серии
«Литературные памятники»
АН СССР
Редактор А. Т. Лифшиц
Редактор издательства О. К. Логинова
Художник В. Г. Виноградов
Художественный редактор Т. 27. Поленова
Технический редактор С. Г. Тихомирова
Корректор Т. И. Борисова
Сдано в набор 6/VIII 1976 г.
Подписано к печати 4/XI 1976 г.
Формат 70X907i6
Бумага типографская № 1
Усл. печ. л. 27,64
Уч.-изд. л. 28,1
Тираж 50.000
Тип. зак. 1114
Цена 2 р. 05 к.
Издательство «Наука»
103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер., д. 21
2-я типография издательства «Наука»,
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10