Автор: Кулишер И.М.
Теги: динамика народного хозяйства экономическое развитие европа (ес, часть снг) европейская экономика история экономики
ISBN: 5-901901-28-2
Год: 2004
Текст
УДК 330.3(4X091)
ББК 63.3(4)
К90
Федеральная целевая программа «Культура России»
(подпрограмма «Поддержка полиграфии и книгоиздания России»)
Издательство «Социум» благодарит
Сергея Николаевича
Новицкого
за участие в издании этой книги
На обложке:
«Кадуией» — с шаром и крыльями, исполненными в египетском стиле, - символическая
конструкция на стене Кооперативного здания в Манчестере.
Кадуцей - жал бога торговли Меркурия (Гермеса). Как жезл глашатаев известен у
многих народов. Кадуцей гарантировал своему владельцу неприкосновенность, обладая
волшебный свойством мирить спорящих. Поэтому в Древнем Риме он превратился в атрибут
бога торговли и получил новую форму - вместо палочки, обвитой вино|радными лозами и
плюшом (древнейшая эмблема миролюбия), его все чаще стали изображать хак палочку,
обвитую двумя змеями, ибо торговля почиталась делом мудрым и в то же время требующим
бдительной охраны.
Кулишер И. М.
К90 История экономического быта Западной Европы. 9-е изд. Т. I—2. —
Челябинск: Социум, 2004. — 1030 + XXI с.
ISBN 5-901901-28-2
Автор на основе обширного фактического материала проследил эволюцию
различных сторон экономической жизни rfpaH Европейского континента с раннего
Средневековья до середины XIX века. Экономическое развитие Западной Европы
рассматривается как единый процесс, хотя автор уделяет большое внимание и
отдельным странам. В книге рассматриваются вопросы численности населения,
структуры потребления, все стороны повседневной жизни представителей различны
сословий, городских и сельских жителей, а также изменение их взглядов, традиций и
психологии в сфере хозяйственной деятельности.
Переведена на немецкий, португальский, итальянский, польский и японский языки.
УДК330.3(4)(091)
ББК 63.3(4)
ISBN 5-901901-28-2
© ООО «Социум», 2004
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Как это ни странно, по и спустя почти 80 лет остается актуальным текст,
предпосланный Государственным издательством к седьмому изданию данной
книги, увидевшему свет в 1926 г. Только в первом абзаце нужно поменять
минус на плюс: «сочинение это не совсем строго отражает идеологию марк-
сизма, и в этом, несомненно, его [сильная сторона]*. А во втором абзаце, не
рискуя ошибиться, можно значительно усилить утверждение: «другой книги,
которая давала бы для всякого интересующегося историей хозяйства такой
богатый фактический материал, основанный притом на новейших данных, не
существует до сих пор [и не будет написано] не только в русской, но и в
иностранной литературе».
Конечно, немного смущает фраза «основанный притом на новейших дан-
ных», но еще в 1979 г. Фернан Бродель в своей книге «Материальная циви-
лизация, экономика и капитализм XV —XVIII вв.» писал: «Я пользовался
двумя томами "Истории экономического быта Западной Европы” Иосифа
Кулишера, вышедшими в 1928—1929 гг. и остающимися еще и ныне лучшим
руководством и самой надежной из обобщающих работ».
За прошедшие четверть века ситуация не изменилась и едва ли изменится.
И. М. Ку литер создавал свой монументальный труд на протяжении 30 лет:
начиная с серии статей, написанных в конце 1890-х — начале 1900-х гг. и
положенных в основу его первого большого произведения «Эволюция при-
были с капитала...» (т. 1, 1906; т. 2, 1909), историко-экономическая часть
которого составила «Лекции по истории экономического бьгга Западной Ев-
ропы» (первое издание 1909 г.), и заканчивая вышедшим в 1931 г. седьмым
изданием книги, превратившейся за 20 лет в двухтомник и получившей на-
звание «История экономического быта Западной Европы». Автор пользовал-
ся литературой на трех европейских языках — немецком, французском и
английском, — и читал в подлиннике исторические памятники, написанные
на латыни.
При подготовке девятого издания было произведено сравнение 7-го (1926,
взятого за основу) и 8-го (1931) изданий. Из основного текста исключены
появившиеся в последнем издании искусственные вставки, формально от-
дающие дань марксистскому подходу к интерпретации экономической исто-
рии, но являющиеся очевидно чужеродным элементом. Эти фрагменты при-
водятся в примечаниях. Произведенные автором сокращения также приво-
дятся в примечаниях. Включены дополнения, сделанные автором в 8-м
издании. Многочисленные и иногда весьма пространные цитаты на латыни
переведены на русский язык А. В. Матешук. Примечания издательства при-
водятся в квадратных скобках. Особенно много работы потребовалось для
приведения в соответствие с современными требованиями ссылок на цити-
руемые источники и рекомендуемую литературу (библиография насчитывает
около 2800 наименований на пяти языках). Огромную помощь в работе над
немецкими названиями источников оказал |1О. И. Куколев}, над — француз-
скимп 10. А. Школенко. Перевод встречающихся в тексте французских вы
ражений сделан 10. А. Школенко, немецких - Е. Филипповой.
Особую признательность хотелось бы выразить Б. Львину, летом 2001 । •
обратившему внимание издательства на это произведение А. И. Кулшпера 1*
тем самым открывшему для нас этого автора.
15 марта 2004 г.
Библиография изданий
«Истории экономического быта Западной Европы»
И. М. Кулишера
Русские издания:
Ky.wiucp И. М.
Лекции по истории экономического быта Западной Европы. Читанные в С.-Петер-
бургском университете в 1908 /09 уч. г. СПб., 1909. 268 с.
Лекции по историк экономического быта Западной Европы. Курс, читанный в С. (!<•
тербургском университете. 2-е испр. и доп. изд. СПб., 1910. 451 с.
Лекции но истории экономического быта Западной Европы. Курс, читанный в С.-Пе-
тербургском университете. 3-е доп. изд. СПб., 1913. 500 с.
Лекции по истории экономического быта Западной Европы. Курс, читанный в С Пе-
тербургском университете. 4-е перераб. и доп. изд. Пг.г Общественная польза.
1916. 512 с.
Лекции по истории экономического быта Западной Европы. 5-е изд. Пг., 1918. 512 <•
Лекции по истории экономического быта Западной Европы. 6-е испр. и доп. n-vi
Ч. 1-2. Пг.-Москва, 1920-1922. 234 с. 360 с.
История экономического быта Западной Европы. В 2-х т. 7-е доп. изд. М.-Л.: Пх-у-
дарственное издательство, 1926.
История экономического быта Западной Европы. В 2-х т. 8-е переем, н дол. изд. М
Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1931.
Немецкие:
Kulischer, Josef. Allgemeine Wirtschaftsgeschichte des Mittelalters und dcr Neuzt’il .
Bd. 1—2. Munchen: R. Oidenbourg, 1928—1929.
1. Aufl. Berlin: Rutten & Loening, 1954.
2. Aufl. Munchen: R. Oidenbourg, 1958.
3., unverand. Aufl. MUnchen: R. Oidenbourg, 1965.
4., unverand. Aufl. MUnchen, Wien: Oidenbourg, 1971.
5. Aufl. Darmstadt, 1976.
6. Aufl. Darmstadt, 1988.
6. Aufl. MUnchen, 1988 [ISBN 3486-41976-5).
Итальянское:
Kulischer, Josef. Storia economica del
Medio Evo e dell'epoca moderna. Sansori
Biblioteca Storica. Firenze. 1964. Vol. 1 —2.
Португальское:
Kulischer, Josef. Histyria geral da econo-
mia.
Польское:
Kulisher f. M. Dzieje gospodarcze Europy
Zachodniej. Warszawa: Nakladcm Gcbeth-
пега i Wolffa.
Японское:
Kulisher I. M. Yoroppa kinsei keizaishi. To-
kyo: Toyo Keizai Shinposha, 1982— 1983.
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Труд проф. Кулишера «История экономического быта Западной Европы»
вышел в свет первым изданием в 1909 году. Последующие издания, не ис-
ключая и настоящего, седьмого, издания, многократно дополнялись и рас-
ширялись автором, на основании вновь выходивших источников и литерату-
ры. Однако, они не подвергались коренной переработке. Благодаря таким
«напластованиям», естественно, несколько пострадала архитектоника рабо-
ты. В особенности же необходимо отметить, что «История экономического
быта» писалась, дополнялась и перерабатывалась в течение более полутора
десятилетий, ее основной остов был выведен при совершенно других общест-
венно-политических условиях, в корне отличных от нынешних. Это обстоя-
тельство не могло, конечно, не отразиться на общем идеологическом облике
«Истории экономического быта»: сочинение это не совсем строго отражает
идеологию марксизма, и в этом, несомненно, его слабая сторона. Некоторые
дополнения из «Капитала» Маркса, как и из работы Карла Каутского
(«Общественные движения в средние века и в эпоху реформации»), которые
автор сделал в настоящем, седьмом, издании, несколько поправляют дело.
Строго марксистский подход к данной теме выявил бы, конечно, и в деталях
более остро основную точку зрения материалистического понимания истории.
Но и в данном своем виде «История экономического быта Западной Ев-
ропы» обладает крупнейшими достоинствами: будучи основана не только на
изучении богатейшей иностранной литературы, в том числе и самых новых
произведений (послевоенного времени), но и на самостоятельном анализе
первоисточников, внимательно исследованных автором, она обстоятельно
знакомит читателя с экономическим прошлым народов Западной Европы и
дает не только описание отдельных хозяйственных явлений прошлого, но и
общую и притом яркую картину жизни и быта минувших столетий. Другой
книги, которая давала бы для всякого интересующегося историей хозяйст-
ва такой богатый фактический материал, основанный притом на новей-
ших данных, не существует до сих пор не только в русской, но и в ино-
странной литературе. За границей мы находим большое количество бле-
стящих монографий по экономической истории, ко общего курса, охватываю-
щего, подобно сочинению проф. Кулишера, все стороны развития хозяйствен-
ной жизни Европы, как целого, на основании достижений современной нау-
ки, ни на одном языке не находим.
Все это делает предлагаемую книту совершенно необходимым пособием как
для учащейся молодежи, так и для широких кругов читателей, занимающихся
самообразованием в области социально-экономических наук.
1926 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К Ш-VH ИЗДАНИЯМ
В последующих изданиях книга постепенно расширялась и дополнялась;
автор старался каждый раз использовать новые источники и литературу. Це-
лые отделы были присоединены, другие совершенно переработаны к пере-
строены, много фактического материала вновь прибавлено, так что, по срав-
нению с первыми изданиями, книга представляет собой, в сущности, совер-
шенно новое сочинение. В результате, однако, размеры ее сильно возросли п
улхв с 6-го издания ее пришлось разбить на два тома. Но идти слишком да-
леко в этом отношении автор все же не считал возможным, имея в виду
пользование книгой в качестве учебника. Поэтому от первоначального пред-
положения присоединить еще и историю финансов пришлось отказаться. В
учебных целях сохранено было и печатание двумя шрифтами, с изложением
всех подробностей петитом.
Книгу автор посвящает памяти своего покойного отца, по совету которого
он приступил к составлению ее и завета которого «разрабатывать ее вглубь и
вширь» автор всегда придерживался.
Май 1926 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Первое издание «Лекций по истории экономического быта», вышедшее
весною 1909 г., имело целью дать общий обзор экономического развития За-
падной Европы с наиболее ранних времен до Французской революции, вы-
яснить характер совершившейся в отдельных отраслях хозяйства эволюции,
установить ход ее, причины и последствия. При этом фактические данные
приводились лишь в виде иллюстрации выставленных автором положений;
исчерпывающий анализ их в качестве подтверждающего отдельные положе-
ния материала изменил бы совершенно характер книги.
Первое издание было напечатано на правах рукописи в сравнительно не-
большом количестве экземпляров и предназначаюсь для слушателей автора.
Однако, в течение нескольких месяцев книга была распродана: выяснилось,
что потребность в таком курсе существует и в других учебных заведениях,
как и вообще среди читающей публики, ибо не только на русском, но и на
иностранных языках нет сочинения, которое давало бы научно составленный
общий обзор всей истории экономического быта Европы, а не отдельных
только государств в ту или другую эпоху. В виду этого, уже спустя несколь-
ко месяцев после выхода первого издания пришлось приступить к печатанию
второго издания: к сожалению, вследствие краткости времени, автор вынуж-
ден был отказаться от первоначального намерения дополнить курс, в особен-
ности добавлением очерка развития финансов и присоединением периода с
конца XVII в. до середины XIX в. Отложив выполнение этих задач до более
благоприятного времени, автор ограничился преимущественно улучшением
внешней стороны книги и расширением отдельных глав. Изложение, носив-
шее в первом издании во многих случаях конспективный характер, теперь
изменено в смысле большей подробности; в особенности значительно расши-
рен весь последний отдел, касающийся торговли, денег, кредита, путей и
средств сообщения в XVI—XVIII вв. Каждому отделу по-прежнему предпо-
сланы указания литературы, предназначенные для тех, кто желал бы само-
стоятельно заняться изучением экономической истории.
6 апреля 1910 г.
Памяти отца
этнографа культуры
Михаила Игнатьевича
Кулишера
7(20). VII. 1847—16(29). XI. 1919
ОГЛАВЛЕНИЕ ПЕРВОГО ТОМА
КНИГА ПЕРВАЯ
Раннее Средневековье
(От Юлия Цезаря до XI в.)
Глава I. Общий характер эпохи............................................. 3
Натуральное хозяйство. Теория Бюхера. Различные взгляды. Первобытное
хозяйство.
Отдел I. Аграрный строй
Глава II. Аграрный строй в эпоху Цезаря и Тацита.......................... 7
Цезарь и Тацит как источники. Две проблемы. Общинное землевладение и
землепользование в эпоху Цезаря. Земледелие и кочевой быт. Взгляды
Мейцена, Витткха, Гоопса, Каро, Флейшмана. Перемены, происшедшие в
период, отделяющий Тацита от Цезаря. Характер оседлости и земледелия
(система земледелия), общинная собственность. Спорные вопросы. Толко-
вание Тацита у Фюстель де Кулакжа, Виттиха, Кнаппа, Росса, Сибома, Р.
Гильдебранда.
Глава III. Процесс постепенной индивидуализации земельной собствен-
ности ................................................................... 30
Салическая Правда. Отношение ее к пахотным полям, лугам и лесам. Жи-
лище как движимость. Гражданский оборот. Титул de mlgrantibus и его
толкование. Эдикт Хильпериха. Рипуарская Правда. Изменения в ней по
сравнению с Салической Правдой. Гуфа. Марка. Общинные выгоны. Об-
щинное пользование лугами и лесами. Общинная теория земельной собствен-
ности. Возражения против нее. Критика взглядов Допща.
Глава IV. Аграрный строй в Римской империи и в лангобардской Италии . . 58
Крупные поместья в древнем Риме и вытеснение ими мелкого землевладе-
ния. Изменение характера латифундий с III в. до нашей эры. Прикрепле-
ние колонов. Крупные поместья в лангобардской Италии.
Глава V. Образование крупных поместий.................................... 63
Первые категории земель, составлявшие частную собственность в герман-
ских странах. Земли королевские и церковные. Исключения, устанавли-
ваемые в их пользу. Bokland и focland в Англии. Социальная дифферен-
циация, как результат установления индивидуальной собственности. Даре-
ния Меровингов. Причины расширения церковной собственности. Сокра-
щение мелкого землевладения.
История экономического быта Западной Европы XII
Г л н в а VI. Свободное и несвободное население во франкской монархии и в
Британии........................................................ 77
Сохранение мелкого землевладения наряду с крупным. Старая и новая
теория. Характер мелкого землевладения. Различные взгляды. Положение
свободных и несвободных. Постепенное понижение земледельцев в соци-
альном отношении в Англии. Разделение общества на две группы.
Глава VII. Сельское хозяйство и поместная организация IX-XI вв . . . . ^0
Две части поместья. Службы, оброк и баиалитегы. Расчистка лесов, при-
нудительный севооборот. Сельское хозяйство в згу эпоху Взгляд Инама-
Стернегга относительно значения крупных поместий. Возражения Лам-
прехта. Критика Допша относительно Capitulate de villis к отношение к
ней других авторов. Поместья монастырей Сен-Жермен-де-Прс и Боббно.
Отдел II. Промыслы и обмен
Глава VIII. Промыслы............................................... Ю4
Замкнутое домашнее хозяйство. Потребности феодалов (в особенности
жилища). Как они удовлетворялись. Характер промышленной деятельно-
сти. Дворовые работники. Промыслы в монастырях. Кузнецы. Взгляд
Допша на ремесло. Странствующие ремесленники. Были ли они лично сво-
бодными.
Глава IX. Обмен................................................... 118
.Иноземные купцы. Сирийцы, фризы, саксы, евреи, арабы. Рабы. Фриз-
ские сукна. Византия. Торговые города. Характер и значение торговли
раннего Средневековья. Допш н критика его взглядов. Странствующие
купцы. Грабеж. Подарки. Связь торговли с церковью. Рынки. Монета.
Кредит. Голода.
КНИГА ВТОРАЯ
Позднее Средневековье
(От начала Крестовых походов до открытия Америки)
Глава X. Общий характер эпохи ............................. 139
Простое меновое хозяйство. Зачатки капитализма. Городское хозяйство.
Гильдебранд, Бюхер, другие авторы. Городская хозяйственная политика.
Бехтель. Гепке.
Отдел I. Аграрный строй
Глава XI. Изменения в распределении земельной собственности и орга-
низации поместья.................................................. 147
Сокращение имперских земель. Дифференциация средн крупного земле-
владения. Образование территориальных государств. Землевладение церк-
ви. Изменения в области землевладения в Англин. Распадение поместья.
Роль maior'oB. Переход к денежному хозяйству. Рынок и его значение для
поместного хозяйства.
Глава XII. Барщина, личные повинности и платежи................... 156
Определенность натуральных платежей и перевод их на деньги. Замена
барщины денежным оброком. Ход этого процесса (коммутация) в Англии.
Оглавление
ХП1
Неодинаковый характер его в отдельных местностях. Различные взгляды.
Барщина во Франции и Германии. Повинности личного характера, сокра-
щение их и превращение в денежные платежи. Подушный сбор. Право на
имущество вилланов. Гернет. Main-morte. Jus prima-noclis; forniariage.
Степень распространенности личных повинностей в конце Средневековья.
Глав а XIII. Причины постепенного раскрепощения крестьян............. 170
Обилие свободных земель. Колонизация севера Нидерландов п восточной
Германии (славянских земель). Эпидемии. Черная смерть Влияния ее.
Образование городских поселений. Договорные отношения между феода-
лом п крестьянами.
Г л a it а XIV Положение крестьян в И талин, Англии и Испании........ 182
Города Италии и их влияние на исчезновение личной зависимости кресть-
ян; степень обезземеленья крестьян. Восстание Уота Тайлера в Англии.
Объяснение причин его Роджерсом. Каутский. Дополнения Охенковского.
Взгляд М. М. Ковалевского. Объяснения Д. М. Петрушевского. Борьба с
возрастанием заработной платы. Феодальная реакция. Результаты восста-
ния. Испания, в особенности Каталония.
Глава XV. Положение крестьян во Франции.............................. 194
Личное освобождение крестьян во Франции (main-inortc, laille arbilraire).
Королевские манифеста об освобождении. Мотивы короля. Характер об-
легчений на северо-западе и на востоке.
Глава XVI. Положение крестьян в Германии. Крестьянская война......... 200
Восстание 1525 г. Двенадцать статей. Положение крестьян. Различные
взгляды. Результат восстания; отличие от Англин.
Глава XVII. Сельское хозяйство и положение крестьян.................. 209
Изменения ландшафта, фауны и флоры. Характер земледелия. Крестьян-
ские доходы. Условия жизни крестьян.
Отдел II. Города и промыслы
Глава XVIII. Возникновение городов................................... 215
Элементы города. Характер городской общины. Городское управление.
Теории образования городов.
Глава XIX. Городское население....................................... 223
Незначительное количество населения в средневековом городе и значение
этого момента. Смертность. Врачебное искусство. Производительность
труда. Большое количество непроизводительного населения. Душевно-
больные. Имущественное неравенство. Условия жизни в городах. Законы,
направленные против роскоши.
Глава XX. Происхождение цехов ............................. 233
Время образования цеховой организации к распространенность ее. Теория
происхождения цехов из римских корпораций. Теория происхождения це-
хов из союзов дворовых работников. Возражения Белова. Вопрос о сво-
бодном состоянии. Попытка Эберштадта. Цехи, как самостоятельно воз-
никшие организации. Теория Кейтгена. Другие взгляды. Цель образования
цехов; постановка вопроса; многосторонность цехов.
Глава XXI. Характер цехового строя .......................... 246
Солидарность среди членов цеха к замкнутость в отношении внешнего мн-
История экономического быта ЗападноЙЕвропы
XIV
pa; Zunftzwang, различный характер его. Монополия цехов на городском
рынке. Требования, предъявляемые при вступлении в цех. Позорящие
профессии. Предположения относительно двух периодов в истории цехов;
критика их. Отношение к «споим» и «чужим». Каутский. Взгляд Гаузера
на характер цехов.
Глава XXII. Ограниченность местного рынка. Положение подмастерьев . . 263
Ограниченность местного рынка. Положение подмастерьев н их борьба г
мастерами. Мнение Каутского. Заработная плата и рабочий день Союзы
подмастерьев и стачки. Рабочий класс.
Глава XXHI. Зачатки кустарной промышленности.......................... 269
Торговый капитал в области промышленности. Производство для широко-
го рынка. Шелковая промышленность. Фламандская шерстяная промыш-
ленность; ее характер. Шерстяное производство во Флоренции; его орга-
низация. Шерстяное производство, в других местах, в особенности в Юж-
ной Германии.
Глава XXIV. Горные промыслы........................................... 276
Рудокопы-переселенцы. Горная регалия. Характер горных товарпщетв.
Отдел III. Торговля
Глава XXV. Торговые пути, торгоые города и ярмарки.................... 280
Торговля на Средиземном, на Северном и Балтийском морях. Ярмарки
Шампани, их значение, причины упадка. Другие пути. Венеция и Генуя,
их роль в торговле; другие города у Средиземного моря. Слово «Ганза».
Ганзейские города; организация ганзейской торговли; рознь среди городов.
Влияние ганзеЙцев и итальянцев на торговлю других стран (Новгорода,
Англии, Нидерландов). Брюгге, характер его торговли. Французкие и не-
мецкие торговые города. Нюрнберг. Ярмарки, их отличие от торговых го-
родов.
Глав а XXVI. Объекты торговли, размеры ее............................. 302
Произведения Востока, как объекты торговли, в особенности пряности.
Вывоз из Европы на Восток. Характер объектов ганзейской торговли.
Хлебная торговля; сукно. Враждебное отношение городов к торговле во-
обще, исключение — торговые города, характер их торговой политики.
Привилегии ганзейцев во Фландрии. Причины особо выгодного положе-
ния ганзейцев и итальянцев. Купеческий класс. Размеры торговли; мнение
Зомбарта и критика его. Торговый капитал и прибыль.
Глава XXVII. Организация торговли..................................... 320
Чей вызваны торговые институты того времени? Купеческие караваны и
гильдии. Караваны судов (адмиралтейства); конвойные суда. Поселения
купцов (фактории), торговые подворья, Stalhof. Ярмарочные обычаи и
привилегии (репрессалии, долги, суд). Предводители караванов и консу-
лы, компетенция последних. Маклеры-посредники. Нотариусы. Приказчи-
ки. Торговые товарищества. Коменда, ее виды. Полное товарищество. Мо-
нополизация торговли компаниями. Великая Равенсбургская компания.
Отличие гильдий от компаний. Гильдии розничных торговцев.
Глава XXVIII. Общий характер коммерческой деятельности в Средние
века.................................................................. 343
Отсутствие специализации в торговле, в особенности соединение товарной
Оглавление
XV
торговли и кредитных операций; причины этого. Связь торговли с разбо-
ем. Войны и грабежи. Крестовые походы, их коммерческий характер.
Глава XXIX. Пути сообщения. Страхование........................... 352
Пути сообщения в Средние века на суше. Стеснения обмена (таможни,
Grundruhrrechl, Slrassenzwang и т.д.). Медленность транспорта. Условия
морской торговли. Торговец, владелец судна, корабельщик, матросы,
«, фрахтование судов. Компас. Виды судов. Морское путешествие. Опасно-
сти и борьба с ними. Страхование. Его возникновение и первоначальный
характер.
Отдел IV. Деньги и кредит
Г лава XXX. Денежное обращение и денежная торговля................ 368
Недостаточность орудий обращения; последствия этого, запрещения выво-
за монеты. Динарии, переход к чеканке грошенов (grossus). Золотая моне-
та. Роль итальянских городов. Низкая техника чеканки, обрезывание мо-
неты, фискальные операции. Denarius perpetuus. Монетная регалия. Борь-
ба торговли с недостатками денежного обращения; монета счетная и
реальная. Роль менял. Их операции. Возникновение векселя и его харак-
тер. Различные взгляды (Гольдшмидт, Шаубе).
Г л а в а XXXI. Кредитные операции................................ 387
Купля-продажа ренты. Займы городов, государей, духовных феодалов.
Обеспечение долга. Кредит коммерческий. Купля-продажа в кредит. Заем
в торговле. Виды его. Средневековые банкиры. Духовные учреждения.
Евреи. Итальянские купцы. Значение ссудного капитала в Средние века.
Товарищества флорентийцев; их деятельность и прекращение ее.
Глава XXXII. Каноническая доктрина и действительность............. 400
Экономическая доктрина раннего Средневековья к соответствие ее дейст-
вительности. Отрицательное отношение к торговле. Изменение доктрины в
позднее Средневековье. Изменение учения о росте (damnum emergens).
Влияние его на жизнь. Обход запрещений взимания роста. Широкое рас-
пространение ссудного процента; открытое его взимание.
ОГЛАВЛЕНИЕ ВТОРОГО ТОМА
КНИГА ТРЕТЬЯ
Новое время
(От открытия Америки до Французской революции)
Глава ХХХШ. Общий характер эпохи................................. 3
Отдел I. Население. Общий характер потребления
Глава XXXIV. Население........................................... 6
Рост населения в Англии, во Франции л в Пруссии; население других
стран. Соотношение между городским и сельским населением. Брачность,
рождаемость, смертность. Антисанитарные условия жизни. Войны и их
влияние на распространение эпидемий. Тридцатилетняя война и ее послед-
ствия. Отношение к эпидемиям. Постепенное уменьшение эпидемий. Пере-
селения. Итальянцы, гугеноты, фламандцы. Переселение на Восток и в
Америку. Поощрение роста населения.
История экономического быта Западной Европы XVI
Глав а XXXV. Потребление.......................................... 28
Потребление мяса, спиртных напитков, кофе, чая, какао, табака; кофейни.
Употребление вилок, ножей, тарелок; белье, кружева, часы, зеркала; ос*
вещение.
Отдел II. Сельское хозяйство и аграрный строй
Глава XXXVI. Оживление в области сельского хозяйства; общий харак-
тер аграрных условий.................................................. 35
Пробуждение интереса к сельскому хозяйству я Англии, Франции, Герма-
нии. Результаты. Сельское хозяйство в Бельгии (Фландрии); большие ус-
пехи (Шверц). Сельское хозяйство в Англин (Юнг). Сельское хозяйство
во Франции до середины XVIII в. п во второй половине века. Частичность
улучшений. Сельское хозяйство в Германии. Связь положения сельского
хозяйства с аграрным строем. Успехи, достигнутые крестьянами к концу
Средневековья и в следующие столетия. Переход с запада на восток.
Глава XXXVII. Аграрный строй в Англии................................. 61
Расширение овцеводства в XVI в. Законы, направленные против этого.
Характер огораживании XVI в.; размеры их; права копигольдеров; огора-
живания состоятельных крестьян. XVII в. Огораживания XVШ в., их от-
личие от огораживании предыдущего периода. Связь их с переходом к ра-
циональному хозяйству. Отношение правительства к огораживаниям XVIII
в. Порядок их совершения. Влияние их на мелкое землевладение.
Глава XXXVIII. Аграрный строй во Франции.............................. 73
Раздел общественных угодий. Droil de glanage и droit de vaine paiure.
Мелкое землевладение во Франции. Сеньория. Различие ее в отдельных
местностях. Характер крестьянской собственности. Цифровые данные от-
носительно распределения земель. Зависимый характер дворянского зем-
левладения. Постепенный упадок сеньориального режима. Барщина, оброк
и повинности. Droits casuels. Право охоты. Экономическое положение кре-
стьян. Различные взгляды. Крестьяне накануне революции.
Глава XXXIX. Аграрный строй в Германии................................ 91
Различие между Grundherrschaft и Gutsherrschaft. Аграрный строй за-
падной Германии. Бавария, как переходная ступень к крупному земле-
владению. Характер последнего на востоке. Как совершалось присоеди-
нение крестьянских дворов к барской земле первоначально и впоследст-
вии. Bauernlegen в Пруссии и Австрии и борьба с ним. Барщина в
Восточной Германии; взгляд на крестьян как на вещь; тяжелое положе-
ние крестьян.
Отдел III. Формы промышленности и рабочий класс
Глава XL. Общий характер промышленной политики....................... 101
Расширение рынка, переход к государственной промышленной политике.
Характер таможенного протекционизма. Покровительство промышленности
иными мерами. Взгляды Фридриха Великого. Город и деревня. Возникно-
вение внутренней конкуренции. Формы промышленности; отличие ремесла
от кустарного производства. Выделение последней как самостоятельной
формы в литературе. Стеснения конкуренции; привилегии и монополии;
вражда к изобретениям; коммерческая этика.
ИЗ
Оглавление
XVil
Глава XLI. Кустарная, или домашняя промышленность....................
Превращение ремесла в кустарную промышленность. Разделение между
производством п сбытом. Образование класса скупщиков. Препятствия
развитию кустарной формы производства. Расширение рабочего класса.
Деревенская промышленность. Зависимое положение кустарей. Кустарные
регламенты. Ассоциации скупщиков. Организация производства и положе-
ние кустарей в Лионе. Кальвская компания и ес рабочие. Скупщики и кус-
тари в Австрии. Кустарная промышленность, как результат массовой»
спроса со стороны государства на нужды армии. Влияние его на оживле-
ние в области горного дела. Проникновение скупщиков в эту область. До-
говоры казны с торговцами и передача им добычи металлов. Соглашения
между торговцами.
Глава XL.Il. Ремесло.................................................. 135
Ремесло и крупная промышленность в производстве предметов непосредст-
венного потребления. Изменение характера ремесла. Исчезновение ремесла
в Лондоне. Нецеховые ремесленники. Стеснение доступа в цех. Террито-
риальные организации цехов н подмастерьев. Стачки. Надзор государства.
Глава XLIII. Мануфактуры.............................................. 143
Что понималось под мануфактурой в XVII—XVIII вв. Мануфактуры, соз-
данные иностранцами. Мануфактуры с принудительным трудом; недоста-
ток рабочих рук, обилие нищих и бродяг; принудительный труд, работные
дома, дома призрения, исправительные заведения в качестве предприятий.
Мануфактуры, возникшие из кустарной формы производства; малочис-
ленность их. Аппретурное производство. Степень распространения ману-
фактуры в различных странах. Смешанная форма производства. Возник-
новение и виды мануфактур у Маркса.
Глава XLIV. Развитые важнейших отраслей промышленности................ 166
Отрасли промышленности, производящие для широкого рынка. Английская
шерстяная промышленность; ее развитие, организация и сбыт. Льняная и
хлопчатобумажная промышленность; борьба с набивными тканями. Ситце-
набивное и аппретурное производство. Ленточное и чулочное производство.
Шелковое производство, кружевное, кожевенное. Производство часов. Зер-
кальная промышленность. Борьба из-за рабочих-специалистов, задержание
эмигрантов. Горное дело, металлургическая промышленность, доменные пе-
чи, кричный способ плавки, металлические промыслы. Отсталость Германии
и Австрии. Состояние техники. Изобретатели. Изобретения.
Глава XLV. Положение рабочих.......................................... 190
Власть предпринимателя. Заработная плата; установление максимума ее.
Труд малолетних; стремления к насаждению его в XVII—XVIII вв., дос-
тигнутые результаты. Отношение правительства к рабочим. Детский труд.
Мануфактуры в сиротских домах и отправка приютских детей в предпри-
ятия. Стремление к расширению детского труда. Отношение науки к рабо-
чему классу. Бедственное положение рабочих. Кризисы.
Отдел IV. Торговля
Глава XLVI. Общий характер торговли и торговой политики; колонии.
Испания и Португалия, Нидерланды, Франция ................ 201
Переворот в области торговли в XVI в. Новые открытия. Торговая поли-
тика государств. Торговля Португалии. Португальские колонии. Бразилия.
История экономического быта Западной Европы XVII!
Торговля Испании. Ее колонии и торговля с ними. Участие других стран в
торговле с испанскими колониями. Характер и формы их торговли с ис-
панской Америкой. Торговля и торговая политика Нидерландов. Преобла-
дание Нидерландов в XVII в. Взгляд Ралея, Томаса Мэна. Отношение
французов. Торговля с Индией, торговля на Балтийском море, на Среди-
земном море. Торговля п торговая политика Франции; торговля на Среди-
земном море; колонии.
Глава XLVII. Торговая и колониальная политика Англии.............. 223
Освобождение Англии от ганзейцев и итальянцев. Торговля при Елизаве-
те. Навигационный акт Кромвеля. Преобладание в Португалии. Метуэи-
скнй договор. Соглашение с Францией. Торговля с Московским государ-
ством. Торговый договор 1734 г Колонии.
Глава XLVIII. Старые и новые торговые центры .................. 235
Лиссабон. Севилья и Кадикс. Кастильские ярмарки. Французские города,
особенно портовые (Гавр, Бордо, Марсель). Антверпен. Амстердам. Лон-
дон и Ливерпуль. Упадок итальянской торговли товарами. Новый путь в
Индию и влияние его на Венецию. Торговля Венеции в XVII—XVIII вв
Ливорно. Роль итальянцев в кредитных операциях. Падение Ганзы. Анг-
лия и Ганза. Южно-германские города в товарной торговле и в области
кредита. Их роль в XVI в. Торговый дом Фуггеров; рост его операций.
Упадок южно-германских городов с XVII в. Переселения из Нидерландов.
Кльн. Нюрнберг. Франкфурт. Лейпцигская ярмарка. Рост Гамбурга. Ха-
рактер его торговли.
Глава XLIX. Объекты торговли...................................... 266
Колониальные товары (в особенности сахар, кофе). Торговля неграми.
Возникновение ее. Участие различных наций. Организация. Вопрос о до-
пустимости ее. Хлебная торговля. Организация ее голландцами. Фискаль-
ная и протекционистская политика в области хлебной торговли. Торговля
промышленными изделиями. Сбыт фабрикатов в колонии; его причины;
товары, обмениваемые на негров; предметы роскоши. Сбыт фабрикатов в
Европе. Контрабанда в XVII — XVIIJ вв. и причины роста ее.
Глава L. Специализация в области торговли. Формы внутренней торго-
вли .............................................. 284
Торговля и банковские операции; связь между ними и постепенное разгра-
ничение в Англии. Торговые, комиссионные, экспедиторские и вексельные
операции на континенте. Характер каждого из этих видов коммерческой
деятельности. Связь между ними. Оптовая и розничная торговля. Торгов-
ля различными видами товаров. Специализация в Лондоне и Париже. По-
явление лавок в деревнях. Коробейники; их деятельность, отношение к
ним, стеснения. Ярмарки. Их характер и значение в эту эпоху. Специаль-
ные рынки. Торговля из складов. Торговое счетоводство; зачатки его. Зна-
чение Италии. Лука Пачиоло. Постепенное распространение бухгалтерии.
Глава LI. Торговые компании; биржа и биржевая спекуляция.......... 317
Регулированные компании. Возникновение акционерных компаний; связь
их с прежними мореходными товариществами. Возникновение Ост-
индских компаний — нидерландской и английской — и нидерландской
Вест-Индской. Первоначальная форма акционерных компаний и постепен-
ное освобождение их от старых элементов. Другие виды товариществ. Тор-
говая политика заокеанских компаний. Эксплуатация населения в колони-
ях. Слабые стороны Компаний. Борьба с злоупотреблениями.
Оглавление
XIX
Глава Lil. Биржа и биржевые спекуляции............................... 333
Отличие биржи от средневековых ярмарок. Постепенное возникновение
биржи. Название «биржа». Биржа в Брюгге, Антверпене и Лионе. Спеку*
ляция в Амстердаме, в Лондоне. Южно-океанская компания. Джон Ло во
Франции и его операции. Немецкие биржи. Враждебное отношение к
бирже.
Отдел V. Денежное обращение, кредит, пути и средства
сообщения
Глава LIII. Денежное обращение и цены................................ 347
Прилив американского золота и серебра в Европу. Влияние его на уровень
цен; различные категории товаров; заработная плата. Крупная серебряная
и золотая монета. Отношение к золоту. Медная монета. Порча монеты.
Условия чеканки. Нововведения в Англии. Монетные кризисы в Англии.
Описание Маколея. Монета в Германии. Переход к золотой валюте в Анг-
лин.
Глава LIV. Кредит и банки............................................ 363
Публичные банки. Их главная цель. Золотых дед мастера в Англии. Банк
Англии; его возникновение и деятельность. Банки и торгово-промышлен-
ный кредит на континенте Европы. Помещение капиталов в Пруссии. Зем-
ские кассы и земельный кредит. Государственный кредит. Его характерные
особенности. Банкротство правительств. Новые формы государственного
кредита. Государственный долг Англии. Пинто. Кредит, открываемый тор-
говцами. Кредитование знати и взыскание долгов; связанные с этим опас-
ности (Савари, Марпергер, Лудовици, Бюш). Производство расчетов.
Векселя. Индосамент. Учет векселей. Злоупотребление векселями.
Глава LV. Пути и средства сообщения. Страхование..................... 392
Дорога в XVII—XVIII вв. Дороги во Франции. Большие дороги. Местные
дороги. Почта. Зачатки ее. Постепенное развитие. Государственная почта.
Международный характер почты. Перевозка людей почтой. Почтовые по*
возки во Франции. Монополия перевозки. Транспорт грузов по суше. Реч-
кой транспорт. Речное судоходство во Франции. Препятствия. Корпорации
лодочников. Стоимость. Злоупотребления. Каналы и их значение. Мор-
ское судоходство. Рейсы. Капитан корабля. Его права и обязанности. Об-
щие условия морского транспорта. Пираты и кораблекрушения. Описание
плаванья Цетцнера в 1700 г. Бури и нападения корсаров. Участие в пират-
стве различных классов европейского населения. Страхование. Его даль-
нейшие развитие и отношение к нему.
Отдел VI. Капитал
Глава. LVI. Возникновение капитала и его рост....................... 423
Теория Зомбарта. Факты. Поправки. Капиталы в Англии и Нидерландах.
Отсутствие капиталов в Австрии и Германии. Помощь государства. Казен-
ные предприятия. Маркс о первоначальном накоплении; характер торгово-
го и кредитного капитала по Марксу.
Отдел VII. Переход к XIX в.
Глава LVII. <Идеология капитализма>................................. 437
Характер хозяйства в XVII —XVIII вв. Новое течение, рациональное веде-
История экономического быта Западной Европы XX
пне хозяйства, связь его с пуританизмом. Борьба со старой коммерческой
этикой. Способы расширения сбыта. Борьба с монополиями в Англии.
Принципы экономической свободы. Меркантилизм. Физиократы. Адам
Смит.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
Новейшее время
(Общий обзор периода от Французской революции до 60-х годов XIX века)
Глава LVHI. Общий характер эпохи.............................. 454
Глава UX. Население .................................... 557
Рост населения в XIX в. Переселение в города. Сельскохозяйствен ное и
промышленное население. Эмиграция.
Глава LX. Аграрный строй и сельское хозяйство................. 461
Огораживания в Англии в начале XIX в. «Хлебные законы». Последствия
их. Сельское хозяйство в Англии после отмены хлебных законов. Отмена
сеньориального строя во Франции. Учредительное Собрание. Законода-
тельное Собрание. Конвент. Политика Революции в отношении общинных
земель. Продажа национальных имуществ. Сельское хозяйство Франции.
Установление личной свободы крестьян и отмена вотчинного строя в Гер-
мании западной и восточной. Характер реформ в Пруссии. Раздел общин-
ных земель. Положение сельского хозяйства в Германии.
Глава LXI. Появление мтиин и фабрик о Англии. Фабричный рабочий .... 479
Фабричная промышленность. Потребность в замене ручного труда машин-
ным в Англин. Прядильный голод. Причины его. Веретено и ручной ткац-
кий стан. Челнок Кея. Прядильная машина. Механический ткацкий ста-
нок. Паровой двигатель а рудниках Ньюкомен-Саверн. Уатт н его изобре-
тения. Истребление лесов и положение металлургии. Минеральное
топливо. Пудлингование. Влияние открытий в области естественных наук
на появление машин. Кто были изобретатели? Класс фабрикантов. Отно-
шение рабочих к машинам. Влияние машин. Кризисы. Различие между
кризисами XIX в. и кризисами предыдущей эпоха. Положение рабочих.
Сравнение с предыдущим периодом. Заработная плата. Хлебные цены.
Свободный договор. Рост населения в Англии. Рабочее время. Труд мало-
летних. Стремление к дешевизне производства. Фабричное законодатель-
ство в Англии. Первые законы; связь их с ученичеством. Последующий
ход законодательства. Закон 1846 г. и борьба с ним. Учреждение фабрич-
кой инспекции. Отношение фабрикантов к законодательству о труде. Ра-
бочие союзы. Отношение к ним законодательства, начиная с XVII в. Зако-
ны 1824 и 1825 гг. Характер забастовок к союзов.
Глава LXII. Фабричное производство и рабочий класс на континенте
Европы........................................................................ 509
Промышленность на континенте Европы. Наличность потребности в маши-
нах; низкий уровень техники и другие препятствия. Медленное распро-
странение машин. Английские фабричные изделия на континенте. Бума- .
гопряденне. Бумаготкацкая индустрия. Шерстяная и льнаная промышлен-
ность. Металлургия. Распространение машин во Франции. Период 1780—
1815 гг. и период 1815-1848 гг. В каких отраслях применяются машины в
эти эпохи? Позднее появление фабричного законодательства. Отношение к
Оглавление
XXI
нему. Причины, вызвавшие его. Осуществление на практике. Запрещение
профессиональных союзов и забастовок. Лионское восстание 1831 г.
Глава LXIII. Ремесло и кустарная промышленность. Торговля.............
Ремесло в Германии до 40-х гг. и вытеснение его затем кустарной про-
мышленностью. Роль последней в других странах. Изменеия в торговле.
Хлебная торговля. Другие отрасли торговли.
Г л а в a LXIV. Свобдная конкуренция..................................
Предврпятие,организованное па новых началах, борьба за свободную тор-
говлю. Упразднение монополий в Англии. Установление свободы промы-
слов в Англии с конца XVIII в. Отмена цехов и промышленных регламен-
тов во Франции. Борьба с цехами в Пруссии. Закон 1820 г. и вражда к
нему ремесленников. Законы 1845 п 1889 гг. Борьба со старой коммерче-
ской этикой. Способы расширения сбыта. Комнвояжсры. Витрины в мага-
зинах. Газетные объявления. Плакаты. Промышленные выставки. Местные
выставки. Всемирные выставки. Их значение.
Глава LXV. Политика внешей торговли. Колонии..........................
Стеснение внешней торговли в Англии. Лондонская петиция о свободе тор-
говли 1820 г. Реформы таможенного тарифа. Отмена монополии Ост-
индской компании. Хлебные законы. Подвижная шкала. Спекуляция. Ли-
га против хлебных законов. Реформы Гладстона. Переход к свободной
торговле на континенте Европы. Германия. Франция. Расширение колони-
альных владений.
Глава LXVI. Пути и средства сообщения ........................
Сооружение каналов. Шоссейные дороги. Железные дороги. Попытки
применения силы пара к передвижению. Враждебное отношение к желез-
ным дорогам. Биржа и железнодорожное строительство. Акционерные
компании. Торговое мореплавание.
Глава LXVII. Денежное обращение, кредит и банки.......................
Ассигнации на континенте Европы. Франция. Австрия. Приостановка раз-
мена банкнот в Англин. Монетные системы. Золотые россыпи в Калифор-
нии. Акт Пиля 1844 г. Роль Банка Англии с середины XIX в. Роль Лон-
дона в торговле я кредите всего мира. Акционерные банки в Англия. Бан-
ки на континенте Европы до 1848 г. Эмиссионные банки. Ротшильды.
Банки в 1850—1870 гг. Сен-симонизм и братья Перейра. Банки во Фрак-
ции, Австрии, Германии.
526
532
544
555
561
Виноградов С. М. И. М. Кулишер и его magnum opus......................
581
Том I
СРЕДНИЕ
ВЕКА
Книга первая
РАННЕЕ
СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
От Юлия Цезаря
до XI века
ГЛАВА I
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ЭПОХИ
Раннее Средневековье представляет собой первую эпоху периода до-
капиталистического хозяйства, эпоху натурального, или замкнутого, хо-
зяйства. Характерную черту ее составляет производство предметов (про-
дуктов) для собственного потребления, соединение производства и по-
требления в пределах той же хозяйственной единицы. Эта эпоха не знает
обмена, рынка, товара. Конечно, зачатки обмена уже появляются, но
значение его для хозяйства весьма невелико, обмен совершенно отступает
на задний план по сравнению с производством для собственных нужд,
затрагивает хозяйство лишь на поверхности. В противоположность сле-
дующей эпохе докапиталистического хозяйства он не является сущест-
венным признаком этой эпохи, почему мы и вправе именовать ее эпохой
натурального хозяйства. Последнее противополагается не только денеж-
ному, но и товарному (меновому) хозяйству, которые тесно связаны ме-
жду собой.
Характеристика этой эпохи как эпохи натурального хозяйства, пони-
маемого в этом смысле, давно принята в науке, но немецкий экономист-
историк Бюхер, установивший в начале 90-х годов минувшего века новую
классификацию периодов хозяйственной жизни, дал более точную фор-
мулировку особенностей ее в качестве «замкнутого домашнего хозяйст-
ва», внеся в науку и сам термин. При этом, однако, упускают нередко из
виду, что замкнутое хозяйство у Бюхера вовсе не является совершенно
(так сказать, герметически) замкнутым, не знающим никаких меновых
актов. Если по общему правилу господствуют односторонние акты пере-
дачи продуктов или оказания услуг без соответствующего эквивалента
(таковы барщина, оброк, дарения, помочи, разбой), то наряду с ними
встречается и обмен в форме торговли редкими продуктами природы
(например, восточными пряностями и благовониями) или промышленны-
ми изделиями высокой ценности, к которым могут присоединяться и не-
которые предметы массового потребления — таковы были, например,
вино, соль, сушеная рыба. В этом случае уже на ступени замкнутого до-
машнего хозяйства появляются хозяйства, которые «ставят себе целью
избыточное производство этих предметов (т.е. свыше их собственных на-
добностей), а это приводит к тому, что и другие хозяйства производят в
количестве, превышающем их потребности, эквиваленты этих предметов»
(т.е. необходимые для приобретения первых). Мало того, «появляются
деньги, рынки, торговля вразнос, обнаруживаются некоторые зачатки
4
История экономического быта Западной Европы
кредита». Там, «где образуются городские поселения, может появиться и
оживленный рыночный торг съестными припасами... Возможно даже су-
ществование в известных пределах промыслов и торговли»1.
Конечно, для многих авторов, нс считающих необходимым разграни-
чивать периоды в хозяйственной жизни, пе учитывающих количественно-
го момента и исходящих из того, что одни и тс же явления и,мели место
вовсе эпохи, такая характеристика раннего Средневековья неприемлема.
Представителем такого направления является известны!! австрийский ис-
торик Допш\ который находит во все эпохи и натуральное и .меновое хо-
зяйство одновременно, совершенно упуская из виду, что в одни периоды
первое является господствующим и меновые сделки составляют исключе-
ние, тогда как в другие периоды дело обстоит как раз наоборот. Доти, а
за ним и другие устанавливают уже в раннем Средневековье и широко
развитую торговлю, и не менее распространенное ремесло (т.с. производ-
ство для рынка), говорят даже о капитализме в самые отдаленные време-
на, превращая его в какой-то вечный, во все эпохи существующий инсти-
тут. Тем самым устраняется возможность понимания хода хозяйственной
жизни, разграничения отдельных периодов экономической истории.
Большинство историков-экономистов, изучавших не хозяйственную
жизнь отдельных лишь эпох, а ход хозяйственного развития в его целом,
признают замкнутый характер хозяйства раннего Средневековья, господ-
ство натурального хозяйства в эту эпоху.
К характеристике Бюхера они делают лишь некоторые ограничения и
добавления. Так, Белов3 считает необходимым только несколько более
подчеркнуть в раннее Средневековье роль торговли и связь помещика и
крестьянина с другими хозяйственными единицами. Он рассматривает
категорию замкнутого хозяйства как «идеальный тип», к которому жизнь
лишь приближается, пе осуществляя его полностью. Зандер4 также ука-
зывает на то, что характерную черту этой эпохи составляет стремление к
возможной независимости хозяйственной единицы от обмена, но и он
прибавляет, что отчасти имеется уже торговля предметами необходимо-
сти, без которой в некоторых местностях население вообще не могло бы
вести хозяйства. И даже Зомбарт5, отвергающий понятие замкнутого
домашнего хозяйства, как и вообще всю классификацию Бюхера (хотя
одно вовсе не связало с другим, и можно признавать замкнутый характер
хозяйства этой эпохи, не принимая его периодизации), все же выражает
ту же мысль, но только иными словами. И он соглашается с тем, что «в
общем и целом все потребности, возникавшие в вотчинном хозяйстве,
должны были покрываться поступлениями от собственного имущества
путем производства в собственном же хозяйстве». «Потребности вотчин-
ника в промышленных изделиях (как и в сельскохозяйственных продук-
тах) удовлетворялись совместным трудом как собственного (дворового),
так и крестьянского хозяйства».
ГлаваI. Общийхарактерэпохи
5
Существование еще более раннего периода — первобытной хозяйст-
венной эпохи у германских народов — Бюхер отрицает, он относит ее к
доисторическому времени, находит этот период только у неевропейских
племен. Мало того, первобытное состояние он называет эпохой индиви-
дуальных поисков пищи. Между тем все то, что нам известно относи-
тельно хозяйственной жизни на первобытной ступени культуры, свиде-
тельствует о том, что индивид здесь не играл никакой ролл, напротив,
хозяйство имело общинный, племенной, коммунистический характер. И
охота, н рыбная ловля, и скотоводство, в выжигание лесов, и земледель-
ческие работы, и постройка жилищ, - все это производится целыми
племенами, несколькими соединившимися деревнями или общинами, во-
обще группами (артелями); в работах принимает участие масса мужчин,
женщин, детей. А за совместным производством следует и совместное по-
требление всей группой лиц добытой ими пищи, совместное пользование
сообща построенным домом и т.д.6 Указания на существование такого
первобытного коммунистического хозяйства у германцев мы находим у
Цезаря и Тацита. Земля не только принадлежит целой группе лиц, но и
обрабатывается сообща, а не каждым в отдельности7, потребление пищи
производится совместно; как предметы пропитания, так и другие вещи не
составляют частной собственности.
Это видно из слов Тацита о широком гостеприимстве у германцев. На
самом деле это гостеприимство есть не что иное, как общность имущест-
ва. Подобно европейским путешественникам, описывавшим народы дру-
гих частей света и находившим у них гостеприимство, когда в действи-
тельности не проводилось различия между «моим» и «твоим», и Тацит
здесь переносит господствовавшие в Риме понятия на совершенно иную,
чуждую им почву. Что мы имеем перед собой, как не общность имущест-
ва, когда «отказать кому-либо в крове считается бесчестным, когда вся-
кий может войти в ближайший дом и получить пищу», «когда не делает-
ся различия между знакомыми и незнакомым», т.е. все лица, принадле-
жащие к племени, пользуются одинаковыми правами па вещи, когда,
наконец, «хозяин обязан уступить гостю все, что тот у него потребует, и
наоборот», — иначе говоря, «просимые» вещи принадлежат всем сообща?8
Если к этому еще прибавим, что земледелие мало развито, земля об-
рабатывается не мужчинами, а женщинами, нет еще оседлого состояния,
то станет ясно, что в эпоху Цезаря и Тацита у германцев еще не было
выделившегося из коммунистической организации индивидуального до-
машнего хозяйства, что существовал первобытный, предшествующий хо-
зяйственному развитию период. Ввиду, однако, невозможности для нас
за отсутствием данных определить, когда и как совершился переход от
этой ступени к форме замкнутого домашнего хозяйства, мы не в состоя-
нии отделить эти две эпохи, а вынуждены их рассматривать совместно. 1
1 Bite her. Entslehung der Volkswirtschaft. Очерк 3-й. (Первая серия очерков).
6
История экономического быта Западной Европы
2 Доти договорился до того, что в раннем Средневековье нашел «натуральный капи-
тализм», тем самым опровергнув себя же, ибо «натуральный капитализм» содержит в себе
внутреннее противоречие, эти два момента исключают друг друга.
2 Below. Probleme der Wirtschaftsgeschichte. 2. Aufl. 1926. 5. 173, 178, 194 ff.
4 Sander. Geschichte des deutschen Stadtewesens. 1922. S. 73 ff.
5 Sombart. Der moderne Kapitalisinus. 2. Aufl. Bd. I. S. 23, 50, 60, 66, 73.
6 Это не исключает впрочем одновременного существования и индивидуального труда
н потребления.
1 См. с. 11.
8 Тацит. Германия. Гл. 21: «Ни один народ не отличается таким гостеприимством, как
германцы. Почитается грехом отказать кому-либо в крове. Каждый принимает его и уго-
щает сообразно своим средствам. Когда угощения не хватает, то хозяин указывает другое
пристанище и сам отправляется туда вместе с гостем: они идут в соседний дом без всякого
приглашения. Это обстоятельство не имеет никакого значения, их мрннимают сердечно. В
отношении права гостеприимства не проводится различия между знакомым и незнакомым.
Если, уходя, гость что-нибудь попросит, обычай требует дать ему просимую вещь: в свою
очередь и у него можно потребовать что-либо».
Отдел I. Аграрный строй
глава II
АГРАРНЫЙ СТРОЙ В ЭПОХУ ЦЕЗАРЯ И ТАЦИТА
Главными источниками, на основании которых мы можем установить
аграрный строй древних германцев, являются римские писатели Цезарь
(I в. до н. э.) и Тацит (I в. н. э.), источники безусловно достоверные,
хотя вследствие чрезвычайной краткости изложения подающие повод ко
всевозможным спорам и контроверзам.
«Едва ли можно указать во всей исторической литературе, — говорит
М. М. Ковалевский, — более спорный вопрос, чем тот, который пред-
ставляет быт древних германцев... Преобладание первобытных промы-
слов или земледелия, кочевой или оседлый характер последнего, свобода
или крепостная зависимость сельских возделывателей, совместная экс-
плуатация почвы или раздельное пользование ею доселе составляют
предмет горячих прений между историками и экономистами, занимаю-
щимися вопросом о быте древних германцев». Между тем «все эти тео-
рии возникли на почве толкования одних и тех же свидетельств Цезаря и
Тацита, с редким обращением к методу переживаний и историко-
сравнительным параллелям с бытом арийских, а тем более неарийских
народностей»1. Подобное положение вопроса должно вызвать, казалось
бы, сомнение в возможности вообще когда-либо выяснить, что хотят ска-
зать эти писатели (бесплодный спор, по словам Фукса), на сообщениях
которых, в сущности, покоятся все наши сведения о хозяйственной жиз-
ни западноевропейских народов в древнейшую эпоху; недаром их назы-
вают «библией немцев»2. Между тем если мы вникнем в то, что говорят
Цезарь и Тацит — речь идет всего о нескольких фразах, — то увидим,
что на интересующие нас вопросы об аграрном строе того времени дается
если и не вполне удовлетворительный ответ, то, во всяком случае, такой,
который исключает возможность резкого разногласия. Большинство раз-
норечивых выводов в данном случае вытекает из желания придать сло-
вам этих римских писателей искусственный смысл, совершенно не соот-
ветствующий первобытному характеру хозяйственной жизни германцев
того времени.
По поводу возможности принимать на веру все, что сообщается Цеза-
рем и Тацитом, высказывалось много сомнений. Если более старые авто-
8
История экономического быта Западной Европы
ры утверждали, что Цезарь имел сведения об одних лишь свевах и все
слышанное о них распространил и на прочие племена (против этого воз-
ражают Бетман-Гольвег и Зибелъ, установившие, что ему приходилось
не меньше знакомиться и с другими народностями), то новейшие несло-
доватсли обращают внимание па то, что Цезарь писал для широкой рим-
ской публики и поэтому на точность сообщаемого не обращал особого
внимания, а давал лишь описания, захватывавшие читателя, как интерес-
ный роман3, что он при этом преследовал и свои политические цели4,
приводил недостаточную обработку почвы германскими племенами в оп-
равдание своего отказа от дальнейшего завоевания и в качестве объясне-
ния того, почему он вернулся обратно па левый берег Рейна5. Однако и
большинство новейших исследователей (Мейцеп, Эсмсн, Гоонс, Макс
Вебер, Рахфаль, Инама-Стернегг, Ксцшке) признают достоверность при-
водимых им сведений6. «Сообщения Цезаря, - говорит Отто Шульц, —
безусловно обязательны для нас, так как, являясь очевидцем, он в то же
время в научном отношении был заинтересованным лицом и, как нам из-
вестно, на основании многочисленных других данных, отличался высокой
интеллигентностью и принадлежал к числу самых глубоких и осюрож-
пых людей Древнего мира. Нет ли малейшего основания и нельзя найти
никаких указаний на то, что он при своих этнографических изысканиях
относительно германцев имел намерение кого-либо обмануть»7.
Что касается Тацита, то, по словам Нордена, географические описа-
ния его во многом оказываются заимствованными у Геродота (описания
скифов) и у другого греческого автора V в. (до нашей эры)8. Рахфалъ
же вообще называет рассуждения Тацита о германцах не чем иным, как
плохой компиляцией, составленной на основании Цезаря^. Но тот же
Норден подчеркивает «беспримерное значение» «Германии» Тацита для
ряда дисциплин, в том числе для экономической истории; для всех них
она — наряду с этнографическим очерком в описаниях Галлии Цезаря —
является первоисточником»10. Несколько скептическое отношение нахо-
дим и у Л. Я. Неусыхина, который признает достоверность описаний Та-
цита (как и Цезаря), «поскольку они недвусмысленны, лишены внут-
ренней противоречивости и основаны на сравнительно надежных источ-
никах; но там, где они абстрактны, темны, лапидарны, их следует
толковать, опираясь на иные, не литературные данные», в особенности
археологии и лингвистики11. Мюлленгофф и Флейшман указывают на
простоту и ясность изложения Тацита и па то, что он, воспользовавшись
как значительной литературой о германцах, существовавшей в то время
(.Ливий, Страбон, Помпоний Мела и ряд других авторов), так и устны-
ми сообщениями римлян, служивших на Рейне и на Дунае, и германцев,
живших в Риме или приезжавших туда (сношения между Римом и Гер-
манией начались уже за 150 лет до того), мог дать точные сведения о
германцах. Его сочинение свидетельствует о прекрасном знакомстве с
жизнью германцев, причем он сумел находившийся в его распоряжении
Глава 11 Аграрный строй р эпоху Тацита и Цезаря 9
материал самостоятельно критически переработать и дать цепное, с ред-
кой логичностью построенное литературное произведение12. И большин-
ство других авторов (Бруннер, Гоопс, Эсмен, Гильдебранд, Кецшке,
Шредер) рассматривают Тацита как достоверного, хорошо осведомлен-
ного свидетеля13
Мы имеем перед собой две проблемы Одна из них заключается в
том, были ли германцы земледельцами или скотоводами-кочевниками
пли, наконец, соединяли и земледелие и скотоводство вместе и какой ха-
рактер имело первое, насколько оно было распространено (являлись ли
германцы еще нолупомадамн или уже оседлыми земледельцами) Реше-
нию этого вопроса придавалось особое значение ио той причине, что тем
самым устанавливалась и степень культуры, па которой они стояли. Но в
настоящее время мы знаем, что земледельцы в культурном отношении
отнюдь не всегда стоят выше скотоводов и точно так же высота культуры
вовсе не всегда определяется площадью распространения земледелия и
возделыванием большего или меньшего количества хлебных злаков. Го-
раздо важнее способ обработки земли и использования доставляемых ею
плодов, характер земледелия (которое тоже может быть кочевым). Далее
выяснилась неправильность!! другого предположения, согласно которому
хозяйственное развитие начинается с охотничьего состояния, за которым
следует переход к скотоводству, а затем уже к земледелию. Оказалось,
что охотничьи племена, одновременно с охотой добывающие и дикорас-
тущие плоды, корпи, семена, ягоды (как и мелких животных), от разры-
вания почвы для этой цели переходят к разрыванию ее же при помощи
той же палки, заостренной ветви, лопаты, кирки, мотыги, употребляемых
для помещения семян в землю, т.е. к первобытной форме земледелия, к
так называемому мотыжному земледелию. В Америке, на островах Тихо-
го океана, в значительной части Африки находим развитое земледелие,
но нет никаких данных относительно того, чтобы ему предшествовало
скотоводство. И до сих пор у очень многих племен разводятся только
некоторые виды скота (бык, коза, куры, утки имеются лишь в некоторых
местностях земного шара), как и существуют племена, которые не упот-
ребляют мяса и молока (Китай, Индия). Если нельзя доказать того, что
от кочевого скотоводства совершился переход к земледелию, то, напро-
тив, во многих случаях племена, занимавшиеся ранее одной лишь охотой
и мотыжным земледелием, стали постепенно приручать собак, свиней,
овец, коз. Обычно это совершалось таким образом, что различных захва-
ченных на охоте молодых животных не убивали немедленно, а помещали
в загоны для того, чтобы они выросли и от них получился приплод. Во
всяком случае земледелие и скотоводство с самого начала отнюдь не ис-
ключают друг друга; большинство пастушеских племен наряду с разведе-
нием скота занимаются и обработкой земли, и притом не только при по-
мощи кирки, заступа или мотыги, по и посредством плуга и волов.
2э-1б$
10
История экономического быта Западной Европы
Выяснением этих моментов на основании данных о первобытных на-
родах значительно упрощается проблема определения характера сельско-
го хозяйства у древних германцев, хотя все же остается вопрос о том,
какая система полеводства здесь имела место и насколько оседлыми они
являлись.
Сложнее другая проблема Существовала ли первоначально общинная
собственность на землю, т.е. принадлежала ли последняя тем или другим
группам, и отдавалась отдельным лицам лишь во временное пользование,
или же мы находим уже у древних германцев частную собственность и пи
о каком общинном землевладении и речи бьпь пе может? И туг большую
роль играло предположение, что характер собственности свидетельствует
о культурном уровне народа и общинное землевладение равнозначно на-
личию весьма первобытной ступени культуры у германцев. По при выяс-
нении этого вопроса имеет значение и другое обстоятельство. Для того,
кто исходит из первобытного коммунизма как отправной точки в разви-
тии хозяйственной жизни человечества, вполне естественным является
существование общинного землевладения как первоначальной формы зе-
мельной собственности, тогда как при отрицании определенной последо-
вательности в хозяйственном развитии народов представляется вполне
возможным отсутствие общинной собственности в наиболее раннюю эпо-
ху. Конечно, одного предположения еще недостаточно Необходимо на
основании литературных памятников (археология здесь дать ничего не
может) установить, какую юридическую форму имела собственность у
древних германцев. Но во всяком случае не следует и здесь упускать из
виду тех положений, которые установлены этнографией в отношении
землевладения у первобытных народов. Чрезвычайно важным в этом
отношении является то обстоятельство, что у них занятие новых земель и
поднятие нови (вырубка леса, расчистка почвы) и подготовка почвы про-
изводятся целыми группами, родами, общинами, вследствие чего у
первобытных народов эта занятая и расчищенная земля и принадлежит
этим группам, а не отдельным лицам. Самое же распахивание ее и убор-
ка урожая совершаются либо теми же родами или общинами, либо от-
дельными хозяйствами, между которыми поля распределяются во вре-
менное пользование. Если это иметь в виду, то многое, сообщаемое рим-
скими авторами о древних германцах, станет для нас более ясным.
Обращаемся прежде всего к Цезарю. Он указывает на то, что гер-
манцы мало занимаются обработкой земли (agriculturae non student), что
пища их состоит главным образом из молока, сыра и мяса; в частности,
по поводу свевов он прибавляет, что они мало питаются хлебом, гораздо
больше молоком и скотом (мясом?) и много времени проводят па охоте14.
Из этого видно, что на первом плане у них стояли скотоводство (.Цезарь
упоминает в другом месте, что германцы «особенно жадны до скота») и
охота («жизнь проходит в охоте и войне»). Но земледелие, как видно из
целого ряда мест у того же Цезаря, где говорится о том, что они прида-
вали значение качеству почвы, отнюдь не отсутствовало.
Глава 11. Аграрный строй в эпоху Тацита и Цезаря л
Дан представляет себе германцев в виде лесных охотников, Мейцен
усматривал в них либо «скотоводов-кочевников в чистом виде, либо по-
луномадов», производящих лишь спорадически обработку земли. Слова
agriculturae non student не означают полного отсутствия земледелия («не
занимаются земледелием»), как переводят Мух^ и Виттих^, а свиде-
тельствуют лишь о слабом развитии его17 в противоположность игравше-
му гораздо большую роль скотоводству18, как утверждает ряд авторов
(Арндт, Вайц, Шредер, Рахфаль, Креймер, Ф метель де Куланж, Ля-
комб), почему они все и нс признают того, что германцы были скотово-
дами-кочевниками (что, впрочем, не исключает кочевого характера их
земледелия). «Земледелию они не придают значения» (Госте)19. Сущест-
вование (примитивного) земледелия в эпоху Цезаря подтверждается дру-
гими местами из него, где говорится о том, что война препятствовала све-
вам заниматься земледелием20, о том, что часть их ежегодно отправляется
на войну, часть остается дома, чтобы ни земледелие (agricuitura), ни во-
енная деятельность не страдали, наконец, о том, что Цезарь велел сжечь
поселения сугамбров и сжать хлеб с их полей21. Цезарь упоминает и о
случаях, когда передвижения некоторых племен вызывались стремлением
занять более плодородные земли22. И слова Страбона «to me georgein»,
соответствующие фразе Цезаря «agriculturae non student», следует, оче-
видно, понимать в том же смысле. Страбон только сравнивает германцев
вследствие их любви к кочевому образу жизни с номадами, но отнюдь не
называет их таковыми23.
Далее читаем у Цезаря', никто из них не имеет определенного (отде-
ленного границами от других) участка пахотной земли; власти и старей-
шины отводят ежегодно отдельным родам столько земли, сколько и где
считают это нужным, и спустя год снова заставляют их переходить на
другие места24.
Как указывает Куно, эти слова можно понимать только в том смысле,
что отдельные родовые союзы под руководством их предводителей еже-
годно отыскивали себе новые пастбища, вырубали и расчищали часть ок-
ружавших их лесов или пустых пространств и на последних поднимали
новь25.
Самая обработка земли могла производиться двояким образом: или
совместно всем родовым союзом, пли же отдельными, более мелкими
группами и даже домохозяйствами. Ввиду того что у Цезаря не упомина-
ется о дальнейшей разверстке земель, можно думать, что и возделывание
почвы и снятие урожая совершалось всей общиной, как полагает огром-
ное большинство авторов26. Толкуя приведенную цитату из Цезаря, одни
авторы (Арндт, Вайц, Маурер, Эргарт, Гильдебранд, Шредер) утвер-
ждали, что ежегодно распахивались новые земли, прежние же покида-
лись. На это им возражали другие (Ганссен, Зибелъ, Гоопс, Вебер, Лам-
прехт, Рахфаль), что едва ли имелось столько свободной земли и поэто-
му перемена земель, о которой говорит Цезарь, могла заключаться лишь
12
История экономического быта Западной Европы
в том, что отдельные группы менялись между собою земельными района-
ми. Хотя вполне разрешить этот вопрос едва ли когда-нибудь удастся, но
все же различные обстоятельства говорят, по-видимому, в пользу первого
мнения, согласно которому упоминаемые Цезарем родовые общины коче-
вали в пределах известной территории, занимая (в ос границах) каждый
раз новую полосу земли Так это происходит у современных народов
Африки и Азии, которые соединяют скотоводство с земледелием. Они
обычно не обрабатывают одну и ту же землю в течение более одного года
или двух лет, а переходят на другие места, расчищая леса и возделывая
новые площади.
Из этого вытекает и разрешение другого спорного вопроса Ганссеп,
Леверкус, Зибелъ, Рахфаль, утверждая, что новые земли не возделыва-
лись, а те же самые подлежали переделу между родами, полагают, что
ежегодно в связи с этим производился и обмен жилищ, переходивших к
членам другой общины; они, следовательно, отличались известной проч-
ностью и не переносились с места на место. Другие авторы, как Гоопс и
Вебер, следуя за Ганссеном в опюшепип его теорий общинных переде-
лов, находили, однако, его предположение о том, что и жилища меняли
ежегодно своих владельцев, слишком уж невероятным. Еще менее с этим
могли согласиться сторонники того взгляда, чго, по Цезарю, германские
родовые союзы каждый раз переходили на новые территории. Если мы,
согласно сказанному выше, станем на последнюю точку зрения, то нельзя
будет сомневаться в том, что жилища каждый раз переносились на дру-
гие места, как это мы находим у современных кочевых народов, сни-
мающих их и перевозящих с собой. Это подтверждается словами Цезаря,
что германцы избегают оседлого образа жизни и не строят постоянных
жилищ27. И Страбон, писавший в начале I в п.э., говорит, что герман-
цы, будучи скотоводами-кочевниками, живут в хижинах, которые строят-
ся лишь на один день, и им нетрудно, взвалив имущество на повозки,
переходить со скотом с места на место2*5 На существование таких перво-
бытных жилищ, которые могут быть перевезены с одного места на дру-
гое, указывает и Плиний: caesis domus eorum plaustris inpositas29. Мы
находим их еще и в более поздние века30; даже в эпоху lex Salica, не-
сколько веков спустя, производился слом дома, и ом взваливался па по-
возку31.
Гоопс в своем обширном труде «Waldbaume und Kulturpflanzen im
germanischen Altertum» (1905) приходит к тому выводу, что у германцев
не только в эпоху Цезаря, по и позже, во времена Тацита, первое место в
хозяйственном отношении занимало скотоводство, что скот доставлял им
пищу, являлся деньгами, имуществом (eaeque solae et gratissimae opes
sunt32); мало того, в связи с этим он признает, что германцы были еще
весьма подвижны и склонны к переселениям, охотно бросая насиженные
места, если было нечто лучшее. Но он решительно отрицает, что они бы-
ли кочевниками, ибо рядом со скотоводством занимались и земледелием с
Глава 11. Аграрный c i рой в эпоху Тацита и Цезаря 13
отдаленнейших времен, и земледелие являлось не побочным занятием, а
играло важную роль как средство пропитания. Гоопс, таким образом,
ставит проблему на новую почву, выступая не против отсутствия оседло-
сти у германцев, а против «суеверия», будто они были кочующими ското-
водами, почему и считает нужным выдвинуть значение земледелия у них.
Однако в то время, как другие приведенные авторы ограничиваются
указанием на то, что германцы не были истинными скотоводами-
кочевниками, а знали наряду со скотоводством и малоразвитое, впрочем,
сопряженное с постоянными передвижениями земледелие, Гоопс идет в
этом отношении гораздо дальше. Он возражает Гольцу, который утвер-
ждает, что германцы еще во время Плиния не знали ни ржи, ни пшени-
цы, ни овощей, ограничиваясь возделыванием овса, и другим авторам,
которые находят, что пшеница у них стала распространяться лишь под
влиянием римлян (Фишер-Бензон) и даже только с VIII в. Раскопки
свидетельствуют о том, что им были известны уже в доисторические вре-
мена все виды злаков (ячмень, пшеница, овес, рожь, горох, чечевица,
бобы) и ряд иных растений (лен, пенька, мак, морковь, репа, крапп, яб-
локи). В Скандинавии (как и около Торпа) найдена и деревянная соха,
которая свидетельствует о том, что германцы еще задолго до сношений с
римлянами успели пройти ступень наиболее первобытного мотыжного
земледелия33. Однако суть заключается не в том, известны ли были гер-
манцам те или другие виды растений, а насколько они были распростра-
нены и играли роль в хозяйственной жизни, и в этом отношении Гольц,
Ииама-Стернегг, Кречмер, основывающиеся на письменных источниках,
а не на данных археологии, стоят, по-видимому, гораздо ближе к истине.
Точно так же найденные виды сохи и плуга еще ничего не доказывают,
они могли составлять исключение; необходим «количественный», а не
«качественный» анализ. Более поздние данные указывают на то, что еще
много столетий спустя нередко обрабатывали землю без плуга и скота34.
Куно указывает на стремление некоторых авторов во что бы то нм
стало доказать высокую и старинную культуру древних германцев. Из
того, что названия для льна, репы, мака, бобов, хрена, чеснока у римлян
и германцев, как и у кельтов и славян, происходят из одного и того же
корня, еще вовсе не следует, что германцы уже в эпоху Цезаря возделы-
вали все эти растения. Еще меньше доказывает нахождение в швейцар-
ских свайных постройках самых различных видов пшеницы, ячменя и т.д.
Прежде всего весьма сомнительно, являлись ли обитатели последних
германцами; более вероятно, что это были кельты. Но даже если допус-
тить, что там жили германцы или их предки, то и это не свидетельствует
о том, что они впоследствии взяли все эти виды злаков с собой в свою
новую северную родину и там в течение тысячелетий продолжали зани-
маться земледелием и даже развили его, так что, когда римляне познако-
мились с ними, они оказались уже старинным земледельческим культур-
ным народом.
14
История экономического быта Западной Европы
Все эти фантастические построения, по его мнению, совершенно не
нужны для доказательства того, что уже в эпоху Цезаря у германцев су-
ществовало довольно развитое земледелие и был в употреблении плуг.
Все без исключения древние и современные пастушеские племена, стоя-
щие на той же или приблизительно такой же ступени хозяйства, наряду
со скотоводством обрабатывают или обрабатывали в значительных разме-
рах и землю. Таковы древнеиндусские арийцы, древние иранцы, древние
египтяне, евреи во время поселения их в Палестине, талики в древней-
шую эпоху римской истории, галльские и ирландские кельты, более раз-
витые тюркские народы Средней Азии. Hci ни малейшего основания
предполагать, что и западные германцы в эпоху Цезаря fie разводили яч-
мень, овес и некоторые виды пшеницы. Напротив, рожь стали сеять
лишь позднее, не ранее III или IV столетия, к более позднему времени
относится и появление других растений, в особенности садовых, как и
сельскохозяйственных орудий35.
В доказательство распространения земледелия Вебер л Гоопс обраща-
ют внимание еще на одно обстоятельство — на то, что, согласно Цезарю,
германцы, как мы видели, ежегодно переходили на другие земли. Оли
находят, что скотоводы-кочевники так поступать не могли, так как они
обычно кочуют, следуя за своими стадами, в зависимости от времени го-
да, нередко переходя с места на место даже в течение того же лета Но
это происходит в пределах той же территории, к концу года они возвра-
щаются к исходному пункту, где травяной покров уже успел восстано-
виться. Отыскивать новые пастбища вследствие того, что близлежащие
уже использованы, им нет никакой надобности. Будучи удобряемы пасу-
щимся скотом, пастбища в следующем году дают, напротив, еще боль-
шую растительность. Совершенно иначе обстоит дело при земледельче-
ской культуре. В этом случае в течение лета имеет место оседлый образ
жизни, по истечении же года (поскольку еще нет искусственного удобре-
ния) необходимо покинуть возделанные и сжатые поля и запяться обра-
боткой другого участка36
По поводу этого Куно подчеркивает, что такого рода предположения
исходят из современных условий хозяйства, когда пастбища и луга ис-
кусственно удобряются и когда им дается отдых в течение зимы, так как
скот содержится в стойле. Но в те времена голодный скот вынужден был
отыскивать себе свое скудное пропитание и зимой на пастбищах и в ле-
сах, вследствие чего значительная часть его погибала, как это было еще
сто лет тому назад в киргизских степях. Из приводимых им примеров мы
можем усмотреть, что скотоводы каждый год или каждые два-три года
вынуждены переходить на новые пастбища, так что приведенные слова
Цезаря вовсе не говорят ничего в пользу существования земледелия37.
В упоминаемых в приведенной выше цитате из Цезаря «магистратах и
принцепсах», отводящих землю родовым союзам, обычно усматривают
представителей последних, органы, действующие по их поручению, стоя-
Глава 11. Аграрный строй в эпоху Тацита и Цезаря
15
щие во главе их. Мейцен и Виттих переводят эти слова иначе, в смысле
богатых и знатных стадовладельцев, кочевой аристократии, в противопо-
ложность зависимой от них массе бедного земледельческого населения.
Мейцен изображает ход развития таким образом, что хотя пастбища в
Германии н доставляли в общем обильный корм скоту, по все же скоро
обнаружился недостаток в них и оказалось необходимым дополнять про-
дукты скотоводства земледелием. Бедняки, лишенные скота, составляю-
щие массу населения, вынуждены были приняться за тяжелый труд воз-
делывания земли. Они скоро поняли, насколько оседлое состояние вы-
годно для них н смысле личной независимости и большего постоянства в
виде доставляемых землей продуктов. Но богатые скотоводы пытались
этому воспрепятствовать, так как прекращение кочевой жизни подвергало
опасности их большие стада и все их положение. Когда обнаружилась
невозможность предупредить этот социальный переворот, они при пере-
ходе к оседлости применили меры, благодаря которым огромное боль-
шинство свободных землевладельцев получило лишь сравнительно не-
большую территорию, так что достаточно обширные пространства по-
прежнему сохранились для скотоводства38. На такой же точке зрения
стоит Виттих. Разница заключается лишь в том, что, по Мейцену, ли-
шенные скота земледельцы весьма рано перешли к оседлости, раньше,
чем усилилась власть скотоводов над ними, и этот переход явился актом
освобождения труда от собственников, создал свободный земледельче-
ский класс оседлых германцев, какими они являются впоследствии. На-
оборот, согласно Вшптиху, эти зависимые земледельцы не добились сво-
боды; с расширением земледелия богатые скотоводы сохранили свое
прежнее социальное положение и свою экономическую мощь, преврати-
лись в крупных землевладельцев39. На этом и строится теория Витти-
ха40 о существовании уже в древнейшую эпоху вотчинного хозяйства,
покоящегося на несвободном труде. Совершенно произвольное толкова-
ние Цезаря Мейценом и Виттихом вызвало решительные возражения.
Кецшке, Вебер, Рахфаль, Гоопс — все они справедливо указывают на
то, что не только интерпретация приведенных слов ни на чем не основа-
на, но и самая схема развития является у них чистой фантазией. Все они,
как и другие авторы, признают существование земледелия, хотя и со-
пряженное с передвижениями. И Гоопс, придающий, как мы видели4’,
такое большое значение земледелию, указывает на кочевой характер по-
следнего. Против этого возражает А. И. Неусыхин, настаивающий на
существовании оседлого земледелия; но и он имеет главным образом в
виду эпоху Тацита, а не Цезаря; впрочем, различия между этими перио-
дами он не проводит42.
Из приведенной выше цитаты во всяком случае видно, что ни о какой
частной собственности на землю у германцев в эпоху Цезаря и речи не
может быть; существовала общинная форма землевладения. И все же
различные авторы высказывают сомнение в том, насколько последняя
16
Исюрия экономического ььиА Западной Европы
была действительно господствующей Они полагают, что описываемые
Цезарем условия не вытекают из нормального хозяйственного уклада, а
вызываются военными действиями, следовательно, являются временны-
ми, тогда как при нормальной жизни, очевидно, и форма землевладения
должна была установиться другая Однако прежде веемо война была тес-
но связана с хозяйственным строем того времени, обусловливалась всем
характером хозяйства ранних эпох, при котором земля быстро истоща-
лась и приходилось совершать нападения на другие племена для приоб-
ретения новых пастбищ и пашей То, что изображает Цезарь в виде по-
стоянных кочеваний германских племен в целях отыскания лучших зе-
мель и в виде связанных с этим войн, является вполне нормальным для
той эпохи, обычным, а вовсе не временным Еще более вытекало из хо-
зяйственных соображений кочевание в пределах уже раз занятой терри-
тории, замена одних земель другими, при которой, конечно, никакая
иная форма землевладения, кроме общинной, пе была мыслима Если
Цезарь счел нужным еще особо подчеркнув, что частных, «отделенных
от прочих» полей пи у кого нет, то он это сделал, лишь желая противо-
поставить эту форму землевладения господствовавшей в Риме частной
собственное гп
Еще Арндт в 1845 г находил, что сообщаемое Цезарем не только
предполагает первобытную дикость, но в высшей степени глупо было ка-
ждый год расчищать новые земли, настолько огдалепные от прежних, что
приходилось строить новые жилища Описываемые Цезарем условия
могли быть, по его мнению, лишь временными; к ним прибегали по необ-
ходимости те племена, с которыми Цезарь столкнулся прежде всего и
которые временно находились в движении, теснимые другими и вынуж-
денные покинуть насиженные места. И другие авторы (М, Мух, Кецшке,
Белов, Эргарт) высказывались в том смысле, что описания Цезаря ха-
рактерны для племен, находящихся в состоянии войны, «прерываемом в
лучшем случае временными передышками»43 Однако весьма существен-
но то обстоятельство, что, подчеркивая связь военных условий с описы-
ваемым Цезарем хозяйственным опытом, они все же не усматриваюг в
последнем чего-либо ненормального, случайного, отличающегося от про-
шлого нормального времени. На последнюю точку зрения, напротив,
вновь становится Гоопс. Считая ежегодный переход на новые места в вы-
сокой степени нерациональным в хозяйственном отношении, он рассмат-
ривает изображаемый Цезарем порядок как временное явление, а вовсе
не в качестве свойственной этой эпохе и нормальной системы. То, что мы
здесь находим, обусловливалось военными действиями, требовавшими
дисциплины и подчинения всех единой воле, и выражалось в медленных
передвижениях с более или менее продолжительными остановками и
временной обработкой земли. При этом он утверждает, что с возвращени-
ем к нормальному состоянию должны были наступить и иные условия
хозяйства, тогда как речь может идти не о возвращении к прошлому, а
Глава 11 Аграрный строй в эпоху Тацита и Цезаря
17
лишь о постепенном переходе к такому состоянию в будущем как сле-
дующему периоду развития, изменяющему и характер хозяйства44.
Нечего говорить, что Доти, пе признающий вообще существования ни
первобытного коммунизма, ни общинной собственности, ухватился за это
толкование как едина веяное для него возможное45.
Тацит в своей «Германии», через 150 лет после Цезаря, описывает
быт германских племен За это время в их хозяйственной жизни могли
произойти значительные перемены. Правда, и Тацит указывает на то,
что па первом месте у германцев стояли охота, собирание плодов и раз-
ведение скота. «Пища их проста* дикие плоды, свежая дичь, творог»
(гл 23) Особенное значение он придает по-прежнему скотоводству, поч-
ти повторяя слова Цезаря «Они радуются большому количеству голов
скота, это их единственное н любимейшее богатство». Скотом уплачива-
лись виры за совершенные преступления (в том числе и за убийство),
оброки, подносились подарки, дети росли среди скота. Так что скот
«господствует в жизни германцев», «германцы неразлучны со своим ско-
том», делают вывод различные авторы.
Правда, преувеличивать его значения не следует. Тацит ведь говорит,
что германцы «не стараются трудом увеличить плодородие и площадь
земель, они не сажают плодовых деревьев, не выделяют лугов, не оро-
шают садов, они обрабатывают землю только под хлебные посевы»
(гл 26). С другой стороны, однако, земледелие играло несомненно
большую роль. В «Германки» пашня (arvum) противопоставляется зале-
жам, новые земли занимают группы возделывающих их людей (cullores),
колоны уплачивают оброк не только скотом, но и хлебом, упоминается об
изготовлении лива из ячменя или пшеницы, о пригодности германской
почвы для хлебных злаков Германские поселки состоят как из хуторов,
расположенных вблизи ручья или леса, так и из деревень. Тот факт, что
обработка земли производилась преимущественно женщинами, этому
нисколько не противоречит Данные этнографии свидетельствуют о том,
что в раннюю эпоху хозяйственной жизни всегда происходит разделение
труда между полами: мужчины заняты охотой, женщины — собиранием
плодов и корней, а затем и возделыванием земли.
На то, что мы имеем здесь уже «низший тип оседлого хлебопашества»
(по выражению А. И. Неусых ина), где примитивное земледелие сочета-
ется с самодовлеющим, но уже не кочевым скотоводством, указывает и
гораздо более оседлый характер германцев в эпоху Тацита, чем это было
во времена Цезаря46. Тацит противополагает германцам сарматов, кочев-
ников, и когда у него возникает сомнение в том, следует ли то млн иное
племя отнести к германцам или к сарматам, то решающим является мо-
мент оседлости. Далее, он упоминает о том, что каждый германец имеет
собственное жилище, которое строится не из кирпичей или камней, а из
стволов деревьев, и что несвободные также поселены па особых участках,
имеют свои жилища и ведут собственное хозяйство47.
18
История экономического быта Западной Европы
В тесной связи с этим находится и знаменитая фраза Тацита в гл. 26,
вызвавшая не менее обширную литературу, чем упомянутая выше фраза
Цезаря об аграрном строе48. В ней говорится следующее: «Земля занима-
ется всеми по числу обрабатывающих лиц, а затем распределяется сооб-
разно социальному положению каждого; распределение облегчается оби-
лием земли; поля меняют ежегодно, и остается свободная земля»
Мы не переводим вовсе слова invicem ввиду того, что смысл его весь-
ма неясен и в различных редакциях текста он заменен другим словом: ш
vices или in vicis. Обычно invicem переводят «попеременно» (земля за-
нимается попеременно всеми), либо в смысле обработки каждый раз но-
вого участка земли, но тогда получается повторение конца фразы о еже-
годной мене пахотей, либо в смысле обмена земель между отдельными
группами лиц (отдельные роды занимают землю попеременно), или, на-
конец, толкуют таким образом, что наряду с ежегодной обработкой одних
полей и оставлением под паром других происходит, хотя и не ежегодно,
а в более продолжительные сроки, переход от прежней обрабатываемой
территории к другой, новой, занятие новых площадей49
Некоторые авторы находят вообще невозможным перевести упомяну-
тое слово invicem или m vices. На это указывал еще Ганссен, за ним
Вайц-, в особенности же Вебер полагает, что с ним ничего не сделаешь;
того же мнения придерживается Мейцен, а Гильдебранд заявляет: «Как
ни верти и пи крути in vices, все равно ни одного звука не получится».
Мюлленгофф на основании филологических изысканий указывает на то,
что это выражение встречается вообще у римских авторов не часто, при-
том почти исключительно у поэтов. А Рахфаль даже находит, что in-
vicem заимствовано у Цезаря (кн. IV, гл. 12), где говорится о том, что
свевы делятся на две части, из коих каждая попеременно (invicem) то
уходит на войну, то обрабатывает землю, почему он считает вообще не-
возможным пользоваться этой фразой Тацита^ Утверждение Рахфаля
вызвало, однако, решительные возражения Вебера, Гоопса, Гильдебран-
да, Бруннера, Шредера^.
Некоторыми авторами были высказаны предположения относительно
того; что первоначальный текст испорчен и, очевидно, следует слово in
vices заменить другим. О том, как его заменить, они не могут столковать-
ся, и многие высказываются вообще против всякого исправления текста.
Так, Вайц предлагал читать вместо «in vices» «ab universis vicis», т.е.
земли занимаются всеми не «попеременно», а «деревнями». К нему при-
соединился Вебер, соглашался и Мейцен («ab universis vicis» или «ab
universis in vicis»), но совершенно не признали его толкования ряд дру-
гих авторов (Бетман-Голъвег, Баумстарк, М. Мух, Зибель, Гирке, Гоопс,
Гильдебранд)^. Гильдебранд считает правильным «ab universis vicinis»,
т.е. земли занимаются всеми соседями (совместно живущими земледель-
цами). Он указывает на то, что в тексте было написано «vicis» и над ним
«in», переписчик же, вместо того чтобы «in» вставить в «vicis» (тогда
Глава 11. Аграрный строй в эпоху Таци га и Цезаря 19
получается «vicinis»), ошибочно поставил его перед «vicis» (так что вы-
шло «in vicis»). Но Рахфаль и Гоопс протестуют и против этого53.
Как видно из приведенных слов Тацита, п здесь мы никакой частной
собственности на землю не находим, сохраняется по-прежнему общинное
землевладение. Однако разница состоит в том, что земля принадлежала
нс всему племени, а отдельным родовым союзам, которые каждый раз
распределяли ее между своими членами, так что каждый получал часть
ее в индивидуальное пользование. Обработка земли производилась по-
этому уже не всеми членами общины совместно, как это было, по-
видимому, во времена Цезаря, а каждой семьей в отдельности. В связи с
гораздо большей оседлостью занятие новых площадей земли происходит
уже не ежегодно, а, по-видимому, лишь по истечении ряда лет. Первую
часть упомянутой фразы Тацита (гл. 26) следует понимать таким обра-
зом: каждые несколько лет родовые союзы занимали новую, пригодную
для обработки землю, достаточную для удовлетворения всех членов,
причем распределение производилось не равномерно между всеми, а ста-
рейшины и предводители получали, очевидно, более значительные участ-
ки, чем прочие. Во второй части той же фразы говорится о способе обра-
ботки этой занятой родом территории, на которой он на известное коли-
чество времени прочно поселился.
Едва ли, однако, можно себе представлять земледелие того времени в
виде какого-либо правильного двухпольного или трехпольного хозяйства,
как предполагали Гримм, Гостман, Эйхгорн, допускал и Вайц^. Они
переводят (приведенные выше) слова: arva per annos mutant — «за ози-
мыми посевами следуют яровые», el superest ager — «и каждый третий
год поле остается под паром». Между тем, как указывает Ганссен55,
трудно думать, чтобы столь простую вещь, как то, что из всего поля
треть засеяна озимыми хлебами, другая яровыми, а третья находится под
паром, Тацит изложил бы столь неясно и расплывчато. Ведь другие гре-
ческие и римские классики ясно описывают эту трехпольную систему
земледелия, и она существовала во времена Тацита в римских провин-
циях. Она вовсе и не могла казаться ему характерной для германцев; Та-
цит же именно подчеркивает то обстоятельство, что земледелие стоит на
низкой ступени развития50, т.е. по сравнению с римлянами, у которых
господствовала трехпольная система. В то время как о трехпольном хо-
зяйстве впервые упоминается в источниках под 765 и 771 гг.57, характе-
ристика Тацита вполне соответствует — в особенности если еще приба-
вим его указание на наличность обширных свободных пространств земли
— первобытному подсечному хозяйству. Ганссен поэтому переводит ци-
тированную фразу Тацита следующим образом: «Германцы не имеют
постоянных пашен, а распаханная часть поля оставляется под паром на
много лет, лежавшее же наиболее долго необработанным поле поступает
затем временно под пашню; вся таким образом пользуемая площадь и
составляет ager, из коего обрабатываемая ежегодно часть (pro tempore
20
История экономически о быта Западной Европы
arva) занимает лишь незначительную долю»58. Это была первобытная
переложная (залежная) система, при которой ежегодно распахивается
лишь часгь обрабатываемой площади; после снятия с нее урожая опа ос-
тавляется и зарастает травой, кустарником и даже лесом, тогда как воз-
делываются другие полосы, служившие пастбищами в течение ряда лет
Объяснение Ганссена было принято почти всеми последующими авто-
рами59. Только Вайц допускает существование как трехпольной, так п
переложной систем, Флейшман же придерживается старого взгляда о
трехпольном хозяйстве60. Гольц находит, что хотя описываемая Тацитом
система хозяйства обнаруживает известное сходство с очень первобытной
залежной системой, но «это был очень своеобразный способ ведения хо-
зяйства», из которого впоследствии развилось как трехпольное, так и
переложное хозяйство, ибо «следует иметь в виду, что травяной покров,
выросший ла ранее возделанных пахотных нолях, должен был быть вы-
теснен растущими на них деревьями и превратить их в леса. Примитив-*
ная переложная система возможна была в том случае, когда происходила
частая смела пахотей и пастбищ61. Исходя из существования переложной
системы, Куно полагает, что с течением времени вместо одного учаака
стали одновременно возделывать несколько полей. Слова Тацита, по его
мнению, необходимо толковать в таком смысле, что хотя на занятой
площади каждый раз расчищаются новые участки, все же остается доста-
точно необработанной земли62.
Из всего приведенного ясно, что, как упомянуто выше, занятие новых
земель родовыми общинами и распределение их между членами происхо-
дило периодически. Между тем еще Вайц утверждал, что речь идет толь-
ко о первоначальном заселении земель. Таким путем в дальнейшем Гиль-
дебранд и Допш старались и тут опровергнуть теорию общинного земле-
владения, утверждая, что занятые земли немедленно же делились и
поступали в собственность отдельных лиц63.
Индивидуальную собственность находит у Тацита Фюстелъ де Ку-
ланж^4. Допуская, что Цезарь упоминает об отсутствии частной собст-
венности, Фюстелъ толкует Тацита в том смысле, что каждый раз зани-
мают столько земли, сколько имеется налицо людей для обработки ее,
причем для большего удобства земля возделывается последними совмест-
но (ab universis следует читать: ab universis cultoribus). Они образуют
известные ассоциации, но каждый при этом имеет свою собственную
часть: каждый раз они переходят на другие земли; однако ввиду неболь-
шого количества лиц, обрабатывающих землю, всегда остается много сво-
бодной земли. Но что же это были за ассоциации, обрабатывавшие зем-
лю? Фюстелъ де Куланж на это отвечает, что когда все переходили с
одного места на другое, то это делалось вовсе не для того, чтобы обраба-
тывать землю на общинных началах, а лишь для большего удобства; они
могли быть при этом действительными индивидуальными собственника-
ми65, причем, однако, их право собственности не соединено с определен-
Глава 11. Аграрный строй в эпоху Тацита и Цезаря 21
ным полем, по он» его носят в самих себе и попеременно применяют к
различным участкам земли. «Такой вид собственности, — сознается он
сам, - представляется нам весьма странным, но и Тацит, по-видимому,
был удивлен этим, и объясняются такого рода условия, вероятно, суще-
ствованием каких-то ассоциаций первобытного характера, вызываемых
общностью интересов и плохой обработкой земли». Таким образом, в
сущности, он нс даст никакого объяснения; между тем эти мифические
ассоциации взаимопомощи, которых он никак понять не может, суть в
действительности те самые родовые общины, которым и принадлежала
земля; никаких других союзов в ту эпоху не было и быть нс могло. Ведь
и сам же он признает, что как наследство, переходящее к сыну, так и
приданое и вира состоят у Тацита пз рабов, лошадей, рогатого скота,
овец, оружия, но пс из земельных участков66, — лучшее подтверждение
отсутствия частной собственности на землю; принадлежа целой группе
лиц, земля и пс могла составлять объекта гражданского оборота.
Некоторые авторы идут еще дальше, утверждая, что свободные гер-
манцы в эпоху Тацита были не самостоятельными крестьянами, а земле-
владельцами, земли которых обрабатывались несвободными. Ссылаются
при этом на слова Тацита, что каждый колон имел жилище и вел свое
хозяйство, уплачивая господину оброк.
Этого мнения придерживается Виттих, Правда, он замечает, что та-
кое предположение противоречит другому указанию Тацита-. «Полевые
работы производились по общему правилу самим домом и притом члена-
ми семьи, а не живущими на своих участках рабами; но только они вы-
полнялись не мужчинами, которые предпочитали войну и охоту, с одной
стороны, безделье и сон, с другой стороны, тяжелому земледельческому
труду и продолжительному выжиданию доставляемых землей продуктов,
а женщинами, стариками и другими слабыми членами семьи»67. Но он
старается примирить это со своей теорией ссылкой на то, что обработка
земли, производимая женщинами, стариками и т.д., могла являться лишь
подсобным промыслом, который был настолько незначителен, что им
могли заниматься наиболее слабые члены семьи. Основой, следовательно,
был доход, получаемый извне, от рабов, поселенных на принадлежащих
свободным германцам-помещикам участках. В другом месте Виттих
прибавляет, что предположение о том, что германцы сваливали всю рабо-
ту на женщин, было бы несовместимо с тем высоким положением, кото-
рое последние, по словам Тацита (гл. 8), у них занимали, что женщины,
очевидно, руководили, заведовали хозяйством, но вовсе не выполняли
сами черную работу68. Для последней существовали рабы, и наличность
их в каждом хозяйстве была римлянину настолько понятна сама собой,
что Тацит не считает даже нужным это особо подчеркивать. По количе-
ству рабов, имевшихся в каждом хозяйстве, у каждого землевладельца, и
распределялась земля между германцами; так следует понимать слова
«secundum dignationem». Всякое иное распределение должно было бы
22 История экономического быта Западной Европы
повлечь за собой либо излишнее расточение, растрату рабочей силы, ли-
бо оставление земли без употребления69
Сходную с Виттихом точку зрения находим у Флейшмана, который,
возмущаясь фантастичностью построений Мейцена, сам обнаруживает нс
меньше фантазии при толковании Тацита И у него земля распределяем-
ся между свободными германцами по числу принадлежащих каждом}' нт
них рабов (крепостных), причем последние селятся целыми деревнями
Все же остальные рабы жили на своих участках подобно арендаторам, и
их оброки были точно определены (о последнем ничего не сказано у Та-
цита) Получается, следовательно, вотчинное хозяйство, владельцы вот-
чин, свободные германцы, ничего не делают, подобно современным про-
жигателям жизни, хорошо едят и пьют, поздно встают (у Тацита гово-
рится - много спят), так что их следует себе представлять скорее в виде
современных первобытных народов, которые ложатся спать, когда им
вздумается, не имея никакого распределения дня, ходят по приглашению
обедать (это совместные трапезы так изображаются!) В особенности же
он рассказывает, как хорошо они ели, перечисляя многочисленные пред-
меты потребления, о которых ни слова нет у Тацита™
Между тем, не говоря уже о том, что у Тацита нет и речи о частной
собственности па землю и что он, как раз наоборот, подчеркивает, что
земледелием германцы занимались весьма мало, указание его на то, что
полевые работы сваливались на женщин и других слабых членов семьи,
вполне гармонирует с тем, что нам известно относительно хозяйственного
быта народов, стоящих на низших ступенях культуры (Гильдебранд при-
водит ряд примеров). Там именно сильные — взрослые мужчины — за-
ставляют производить эти работы слабых, прежде всего женщин земля
обрабатывается женщинами. Нет, следовательно, ничего странного в том,
что свободные германские женщины занимались полевыми работами, -
потому-то при покупке жены и полагалась столь высокая цена и нет ни
малейшего основания говорить в данном случае о подсобном промысле.
Германцы же (мужчины), как указывает Тацит, занимались охотой. Та-
ким образом, все их немногочисленные потребности могли удовлетво-
ряться собственным же трудом. А следовательно, и вся теория о том, что
необходимо должен был быть еще другой, основной источник дохода,
теория о первобытных германцах как помещиках и о наличии в виде об-
щего правила у них рабов или крепостных совершенно падает. О сущест-
вовании у германцев рабов в виде общего правила Тацит ничего не гово-
рит; он не говорит даже, что каждый свободный германец имел хотя бы
одного раба71. В небольшом хозяйстве и на мелких крестьянских дворах
древпих германцев не было места для рабов, они могли быть лишь в по-
местьях королей и герцогов72 Шредер справедливо возмущается тем, что
Bwnmux истолковал Тацита в том смысле, будто бы женщины лишь за-
ведовали хозяйством, ибо у Тацита прямо говорится, что они сами рабо-
тали73, и будто бы работы производились рабами, ибо Тацит заявляет,
Глава 11 Аграрный строй в эпоху Тацита и Цезаря 23
что рабы (поскольку они существовали) лишь доставляли продукты сво-
его хозяйства. Еще более поражен Шредер переводом слов secundum
dignationem — по количеству рабов. «Слова великого римлянина много
искажались, — говорит он, — но этот перевод переходит всякие границы.
Возражать против него не приходится»74.
«Светловолосые бездельники, редко берущиеся за какую-либо работу,
а только пьющие, охотящиеся, воюющие», — говорит Кнапп, — такими
изображает Тацит германцев в своих проповедях морали. Могли ли это
быть крестьяне? Конечно, нет Это были мелкие помещики, своего рода
знать, которые участвовали в суде и в народном собрании, но не брали
плуга в руки, хотя их жены и ведали хозяйством. У них имелись работ-
ники, и это были крестьяне, которые должны были возделывать землю
для господина75
И по мнению Допша, Виттих заходит слишком далеко, утверждая,
что свободный германец был мелким землевладельцем, который жил с
оброков поселенных им несвободных людей Он сам полагает, что гер-
манцы были частью вотчинниками, частью земледельцами (или соединя-
ли то и другое в одном лице) Только вожди проводили время в праздно-
сти, остальные же сами работали — притом они, а не их жены; послед-
ние, при том уважении, которым, согласно Тациту, пользовались у
германцев женщины, не могли подвергаться усиленной эксплуатации, как
это мы находим у индейцев76.
Сибом указывает прежде всего на фразу Тацита, в которой послед-
ний обращает внимание на то, что германцы в противоположность рим-
лянам не жили в городах, а селились разбросанно, у источников, на по-
лях и в рощах, где каждому нравилось. Но Тацит в данном случае, при-
бавляет он, имеет в виду лишь свободных германцев, а не рабов, ибо в
следующей фразе он говорит, что германцы даже в своих селах не строят
одно жилище подле другого. У них имелись, следовательно, и села, и те,
кто жил разбросанно в разных местах по своему выбору, не входили,
очевидно, в состав сел; в них мы должны видеть предводителей племени
и свободных германцев. Последние становились оседлыми на более или
менее продолжительное время и присваивали себе землю, поселяя в се-
лах своих рабов, которые вели каждый собственное хозяйство. Таким
образом, в эпоху Тацита уже имелись вотчины, имелись помещики, кото-
рым принадлежал «мэнор», заселенный крепостными77.
Однако ни на чем не основано предположение, будто бы лица, кото-
рые селятся отдельно по своему выбору, и те, которые живут в селах,
были не одни и те же. Наоборот, и в том и в другом случае подчеркива-
ется раздельное поселение и указывается и в отношении сел, что дома
окружены большим свободным пространством. Наконец, наиболее произ-
вольным является предположение, будто в селах живут рабы и несвобод-
ные, чего не говорится нигде, и будто села принадлежат предводителям
24
История экономического быта Западной Европы
племени; они, напротив, составляют собственность всей группы, которая
в них поселилась.
Однородный взгляд высказывает Денман Росс, утверждая, что гер-
манцы были землевладельцами, жившими от получаемых ими рент, при-
чем каждый занимал столько земли, сколько в состоянии был возделы-
вать при помощи своих рабов. Но только «по числу рабов» заключается,
по его толкованию, не в словах Тацита «secundum dignationem» (как
полагает Виттих}, а в выражении «pro numcro cultorum»78. Но почему
«cultores», рабы, а не возделывающие землю?
Своеобразную точку зрения развивает Рихард Гильдебранд. Он ут-
верждает, что германская марка, подобно русской общине, - по одному
из существующих объяснений — образовалась как результат круговой
поруки при уплате поземельной подати, возникла на почве поместного
строя. Свободной же общины никогда не было; в эпоху Цезаря и Тацита
не существовало ли частной, ни общинной собственности на землю, ибо
земля имелась в изобилии, и не было надобности в установлении такого
права: было лишь право владения или пользования занятой племенем
землей, которое предоставлялось исключительно членам этого племени.
Гильдебранд, однако, упускает из виду, что в этом праве пользования
землей, которое принадлежит данному племени, и в праве не допускать к
пользованию никого, кто ле входит в состав этого племени, и выражается
право распоряжения, право собственности на эту землю, субъектом кото-
рого здесь является коллективное лицо - племя79.
Рассказ Тацита о безделье германцев относится лишь к предводите-
лям, ибо только наиболее храбрые и воинственные могли позволить себе
такой образ жизни в мирное время. Его же описание совместного воспи-
тания свободных и несвободных80 весьма мало согласуется с существова-
нием людей, живущих земельной рентой и с презрением относящихся ко
всякому труду. Если германцы, по общему правилу, согласно Тациту,
были бедны — для них характерна наряду со свободой бедность (inopia,
гл. 28), ~ то, очевидно, их семьям приходилось самим обрабатывать
землю. Лишь князья и небольшое количество знатных людей могли рас-
полагать несвободной рабочей силой. Но даже поскольку последнее име-
ло место, здесь еще не было, как справедливо указывает ряд авторов
(Кецшке, Шверин, Вопфнер}, вотчинного землевладения и крепостного
хозяйства в полном смысле слова81. Это были лишь зачатки последнего,
зародыши, из которых они лишь впоследствии выросли.
1 Ковалевский М. М. Экономически» рост Европы до возникновения капиталистиче-
ского хозяйства. Т. I. 1898. С. 31—32.
2 Fuchs. Epochen der deutschen Agrargeschichte und Agrarpolitik. J898. S. 4. Относи-
тельно сомнений Мозера, Эйхгорна, Ландау и др. см.: Thudichum. Der altdeutsche Staat.
1862. S. 125 ff. Hanssen. Die Aufhebung der Leibeigenschaft etc. in den Ilerzoglumern Schles-
wig und Holstein. 1861. Bd. I. S. 79.
•’ Miittenhoff. Deutsche Alteitumkunde. Bd. IV. 1900. Die Germania des Tacitus. 1900. S. 31.
Глава 11. Аграрный строй в эпоху Тацита и Цсзаря
25
4 Klotz. Clisarstudien. 1910. S. 25 fl.
5 Norden. Die gcrmanische Urgeschichtc in Tacitus Germania. 3. Aufl. 1923. S. 86. Cp.:
Fleischmann. Altgennanische und altroitiischc Agrarverhidtnissc in ihren Bcziehungen nnd
GegcnsMzen. 1906. Dupsch. WirtschafUiclie and sozialc Grundlagen der europhischea Kul-
lurenlwicklung. 2- Auft. Bd. I. 1923. S. 64.
6 Meitzen. Siedclungvn und Agrarwescn der Wcstgcrmanen und Ostgermunen etc. 1895.
Bd. 1. S. 132. Esittein. Cours lldmciitiiire d'histoire du droit fran^ais. 9-c 6d P. 36. Hoops.
Waldbauiiic und Kulturpflunzen im gernianiscltcn AI tertum. 1906. S. 613. Wcbei. Der Streit
inn den Cliar.ikicr der allgerm.unsclien -Sozialverfassung / / Jahrbtichcr fiir NationalOkonomic
und Statistik. 1904. Bd. III. F. 280. S. 441 ff. Rachfahl. Zur Gescliielite des Grundeigciilunis
•' / Jahrbtichcr fur Natioualokononiie und Statistik. 1900. I II. F. Bd. XIX. S. 164 ft. Itumia-
Sleincgg Deutsche Wirlschaftsgescliiclite Bd. I. 2. Auft. 1909. S. 9. Ebert. Uber die Entste-
hung von Casars Bclluni Galhcum. 1909. S. 79 ff. Katzschke. Allgenieine Wirtschafts-
gesdiichlc des MitlelaltCrs. 1924. S. 67.
7 Schultz. Uber die wlrtschaftlichen und polftischcii Verhaltnisse der Gcrmancn zur Zeit
Casars // Ktio. 1911. S. 61.
л Norden. Die gcrmanische Urgeschichtc in Tacitus Germania S. 48 ff. Dopseh.
Wirlscbaftliclie und sozialc Grundlagcn. 2. Aufl. Bd. I. S. 66 ff.
y Rachfahl. Zur Geschichte des Eigcnlums // JnhrbUcher filr Nationaltfkonomie und
Statistik. Bd 19- 1900. S. 185. См. также: Frahm. Chsar und Tacitus als Quellcn for die
allgermanische Verfassung // Historische Viertetjahrschrift. Bd. XXIV. 1928.
10 Norden. Die germanieshe Urgeschichtc in Tacitus Germania. S. 5-
11 Неусыхин. Роль земледелия в хозяйственной жизни древних германцев // Ученые
Записки Института Истории. Т. II. М., 1927. С. 27. См.: Неусыхин. Общественный строй
древних германцев. 1929. С. 9 сл.. 30 ел.
12 Miillenhoff. Deutsche Allerlumskundc. Bd. IV. Die Germania des Tacitus. S. 99 ff.
Fleischmann. Uber die landwirtschaftlichen VerliUltnisse Germaniens uni den Beginn unserer
ZeiLrechnung // Journal fdr Landwlrtlischaft. 1903. Bd. 51. S. 101 ff.
Brunner. Deutsche Rechtsgescliichtc. Bd. I. 2. Aufl. 1906. S. 154 ff. Hoops. Wald-
bdunic und Kulturpflunzen im germanischen Altertum. S. 621. Esntein. Cours dldmentaire
d'histoire du droit frun;ais. 9-c 4d. P. 36. Hildebrand R. Recht und Sitte auf den primitiven
wlrtschaftlichen Kulturslufen. 2. Aufl. 1907. S. 115. Kiitzschke. Allgcmcine Wirtschaftsge-
schichle des Mittelalters. S. 69. Schrader. Lehrbuch derdeutschen Rechtsgeschichle. 2. Aufl.
1922. S. 59.
14 («Земледелием они занимаются мало; их пища состоит главным образом из молока,
сыра и мяса») (Cilsar. De bello Gatlico. Lib. VI. 22. Цезарь Гай Юлий. Записки о гальской
войне Kit. V] 22. (Цитаты из «Записок о гальской войне» даны в переводе М. М. По-
кровского); «...так как германцы — на что мы указывала выше — очень мало занимаются
земледелием»] (Там же. Кн. VI 29). («Питаются они сравнительно мало хлебом, а глав-
ным образом молоком и мясом своего скота. Кроме того, они проводят много времени на
охоте»] (Там же. Кн. IV 1).
15 Much М. Ober den Ackerbau der Gernianen // Mitteilungen der anthropologischen
Gesellschaft in Wien. Bd. VHI. 1879. S. 223.
,e Wittich. Die wirtschaftliche Kultur der Deutschen zur Zeit Chsars // Historische
Zeitschrift. Bd. 79. 1897. S. 60.
17 Schrader. s. v. Ackerbau // Reallexikon der indogermanischen Altertumskundc. S. 15.
Waits- Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. I. 2. Aufl. S. 95.
18 Weber M. Der Streit um den Charakter der altgennanischen Sozialverfassung S. 444 ff.
Kretzschmer. Historische Geographic von Mitteleuropa. 1904. S. 152.
19 Arndt. Einige Bemerkuugen zu Ctoars und Tacitus Berichten Uber die Feldordnung und
den Ackerbau der alien Germanen // Zeitschrift filr Geschichtswissenschaft. Bd. HI. S. 232.
26
История экономического быта Западной Европы
Wait z. Deutsche Verfassungsgeschichte Bd I. 3. Aufl. S. 99, 101. Mullenhoff. Deutsche
Altectumskunde. Bd. TV. S. 372. Much R. Waren die Germanen Wanderhirlen? //
Zeilschrift far deutsches Altcrtum. 1892. S. 102, 118. Fustel de Coultinges. Stances el travaux
de I* Academic des sciences morales et poliliques. T. CXXIll. P. 8. Rackfahl. Zur Geschichte
des Grundeigent. P. 176. Weber M. Der Streit um den Charakter der altgermanischen Sozial-
verfassung. S. 444, 447. Schrader. s. v. Ackerbau. S. 15. Kretschmer. Historische Geographic
von Milteleuropa. 1904. S. 162. Fleischmann Ober die landwirtschafthchen Verhaltnisse Ger-
manicns. S. 91 ff. Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen. 2. Aufl Btl 1 S. 61
Gar^onnet Histoire des locations perpdtuelles P. 38. Lacombe, ^appropriation du sol P 18
ff./Cdtasc/iAe.//Zcitschrift fdr Geschichtswissenschaft Bd II S 278. Below Problems der
Wirtschaftsgeschichte. S. 27. Hoops. Waldbrtume und Kulturpftanzen un gerniamschcn Alter-
tum. S. 485.
20 Цезарь Гай Юлий. Записки о гальской войне. Кн. IV 1.
21 Там же. Кн. IV 19.
22 [«Вследствие доброкачственности почвы»] (Там же. Кн. I 28); (обосновались там
вследствие плодородя земли) (Там же. Кн. II 4).
23 Страбон. География. VIII 1, 3.
24 О свевах: («У них вовсе нет земельной собственности, и никому не позволяется
больше года оставаться на одном месте для обработки земли»] {Цезарь Гай Юлии
Записки о гальской войне. Км. IV 1). О германцах вообще- («Ни у кого из них иет опре-
деленных земельных участков и вообще земельной собственности; но власти и князья каж-
дый год наделяют землей, насколько и где найдут нужным, роды и объединившиеся союзы
родственников, а через год заставляют их переходить на другое место»] (Там же. Кн. VI. 22).
25 Cxtnow Allgemeinc Wirtschaftsgeschichte. Bd. 11. S. 176.
26 Так толкуют Цезаря, например: Hanssen. Agraiiiislorische Abhandlungen. Bd. I. S. 90;
Lamprecht. Deutsche Geschichte. Bd. I. 2. Aufl. S. 138; Brunner. Deutsche RechLsgeschichtc.
Bd. I. 2. Aufl. S. 84; Bethmann-Hoilweg. Der germanisch-romaoische Zivilprozess im Mitte-
lalter. Bd. IV. S. 79; Thudichum. Der altdeutsche Staal 5. 126; Weber M. Der Streit um
den Charakter der altgermanischen Sozialverfassung. S. 451; Rackfahl. Zur Geschichte des
Eigentums. S. 174, 176; Hxtbner. Grandzuge des deutschen Privalrechls. 4. Aufl 1922. S. 115.
В противоположном смысле высказываются только Wittich. / / Historische Zeit-
schrift. S. 64 ff. и Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen. 2. Aufl. Bd. I. S. 76.
27 Clisar. De bello Gallico. Lib. VI. Cap. 22: «Чтобы, привыкнув к оседлому образу
жизни, не променяли усердие в военном деле на земледелие; чтобы нс строили более
удобных жилищ в защиту от холода и жары». Ср. также: Ibid. Сар. 23: «Величайшей по-
хвалой считается, опустошив соседние местности, окружать себя возможно большими без-
людными пространствами». Ср.: Помпоний Мела который, сообщая о войнах свевов, за-
мечает, что они едва ли вызываются недостатком возделываемой земли, ибо и те поля,
которые находятся в их распоряжении, обрабатываются плохо, и у них всегда много земли
должно лежать свободно (Nam ne ilia quidem enixe colunt, sed ut circa ipsos qunae iacent
vasta sint). Chorog. III. 3.
28 География Страбона в семи книгах. Кн. VII. (Есть русск. пер, Мищенко).
29 («Их срубленные жилища можно поместить на повозках»] (Plinii. VIII. 40, 61).
30 См. ниже, с. 26, а также: Meitzen. Bd. I. Bd. 682. Waits. Deutsche Verfassungs-
geschichte. 2. Aufl. Bd. 1. S. 101.
31 Wittich. S. 340. Heyne. Deutsches Wohnungswesen. S. 168. См. также гл. XIV.
32 («Это их единственное и самое дорогое имущество») (Tacitus. Germania. Cap. 5).
33 Hoops. Waldbaume und Kulturpflaozen im germanlschen Aitertum. S. 456 ff., 429 ff.,
614 ff. Hoops. $. v. Ackerbau // Reallexikon der indogermanischen Allertumskunde.
94 Goltz. Geschichte der deutschen Landwirtschaft. I. S. 47 ff. Fischer-Benzon.
Altdeutsche Gartenflora. S. 168. Inama. / / Pauls Grundriss der germanischen Philologie.
Глава I1. Аграрный строй в эпоху Тацита и Цезаря
27
Bd. Ill. S. 18. Kretschmer. Historische Geographic von Mitteleuropa. S. 201.
•й Cunow. Allgemeine Wirtschaflsgcschichle. Bd. II. S. 118—119.
36 Weber M. Der Streit um den Charakter der altgermanischen Sozialverfassung. S. 447.
Hoops. Waldbaume und Kulturpflanzen ini germanischen Altertum. S- 492 ff., 509 ff.
Л7 Cunow. Allgemeine Wirlschaftsgeschichte. Bd. II. S. 173, 174
38 Meitzrn Siedelungen und Agrarwesen der Weslgermanen und Ostgermanen etc. Bd. I.
S 134, 139 ff
:w Wittich // Historische Zeitschrift. 60 ff.
40 См ниже.
41 См c. 13.
42 Неуеыхин. Общественный строй древних германцев. С. 95, 110.
Arndt. Einige Bcmcrkungen zu Cttsai-s und Tacitus Berichten Uber die Feldordnung und
den Ackerbau der alten Germanen. Bd. III. S. 231 ff. Hostmann. Ober altgennanische Land-
wirtschafl. 1865. S. 6. Much M. Ober den Ackerbau der Germanen // Mitteilungen der an-
thropologischen Gesellschaft in Wien. Bd. VIII 1879. S. 231. Erhardl Staat und Wirlsrhaft
der Germanen zur Zeil Ciisars // Historische Zeitschrift. 1897 S 292. KMzschke. Die
Gliedcnmg der Gesellschaft bei den alten Deutschen // Zeitschrift fur Gesehichtswissen-
schaft. Bd. II. S. 296, 300. Below. Probleme der Wirlschaftsgeschichte. 1926. P. 27.
44 Hoops. Waldbaume und Kulturpflanzen im geimanischen Altertum. S. 509 ff., 511 ff., 520.
43 Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europhischen Kulturentwicklung
aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. I. S. 60.
4f i Впрочем, оседлость эту не следует преувеличивать. «Даже лучшие земледельцы
средн африканских племен, как указывает Ратцель, необычайно подвижны и большинство
деревень и даже небольших племен не остается долго на одном и том же месте» (Ralzel.
Volkerkunde. Bd. I. Ein leitung. S. 60).
47 «Pcucini в отношении жилищ поступают так же, как германцы... Венедов нужно от-
нести скорее к германцам, так как онн строят дома: все это чуждо сарматам, которые всю
жизнь проводят в повозке или на лошади» (гл. 46). «Селятся они разбросанно и отдельно,
где кому-либо понравится источник, или поле, пли роща... Каждый оставляет вокруг дома
пустое пространство... Они не употребляют ни камня, ни кирпичей, для всего они пользу-
ются необработанным лесом» (гл. 16). «Рабами они пользуются нс так, как у нас, распре-
деляя работу между ними. Каждый раб имеет свое жилище, свое хозяйство. Господин об-
лагает его, как колона, оброком в виде определенного количества хлеба, скота или одеж-
ды. Все остальное в хозяйстве выполняют жена и дети» (гл. 25).
4« Ошг. De bello Gailico. Lib. VI. Cap. 22.
4S Cm.: Bethmann-Hollweg. Der germanisch-romanische Zivilprozess. Bd. IV. S. 8. Beth-
mann-Hollweg. Die Deutschen vor der Volkerwanderung. S. 10. Thudichum. Der altdeutsche
Staat. S. 97. Hanssen. Agrarhistorische Abhandlungen. Bd. I. S. 129. Maurer. Einleitung zur
Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadtvertassung. 1854. S. 92 ff. Lamprecht. Deutsches
Wirtschaftsleben im Miltelalter. Bd. I. S. 42. Brunner. Deutsche Rechtsgeschichte. Bd. I. 2.
Aufl. S 86 ff. Schrdder. Lehrbuch der deutschen Rechtsgeschichte. S. 69 ff. Ravaisson.
Travaux et stances. P. 148. Hoops. WaldbMume und Kulturpflanzen im germanischen Alter-
tum. S. 521 ff. Wopfner. Baitrilge zur Geschichte der alteren Markgenossensohaft // Mit-
teilungen des Institute fUr Ostereichische Geschichtsforschung. Bd. XXXII. S. 695.
^Hanssen. Agrarhistorische Abhandlungen. Bd. I. S. 129. Waits. Deutsche Verfassungs-
geschichte. Bd. I. 3. Aufl. S. 140 ff. Weber M. Der Streit um den Charakter der altger-
manischen Sozialverfassung. S. 462. Meitzen. s. v. Feldgemeinschaft // HandwOrtcrbuch der
Staatswissenschaften. Bd. IV. 3. Aufl. Miillenhoff. Deutsche Altertumskunde. Bd. IV. S. 366.
Hildebrand R. Recht und Sitte auf den primitiven wirlschaftlichen Kulturstufen. 2. Aufl.
S. 113. Rachfahl. Zur Geschichte des Eigentums. S. 179.
51 Возражения см.: Weber M. Der Streit um den Charakter der altgermanischen Sozial-
28
История экономического быта Западной Европы
verfassung. S. 461, 463. Hoops. Waldbhume und Kullurpflanzen im germanischcn Alterliim.
S. 521. Hildebrand R. Rccht und Sitte auf den primitives wirtschaftlichen Kulturstufen 2
Aufl. S. 114. Brunner. Deutsche Rechtsgeschichtc Bd I 2 Aufl. S 86 прим. 21. Schroder
Lehrbuch der deutschen Rechtsgeschichte. S. 69. Cp.' Meitzen. s. v. Feldgemainschift S 69
52 Wait г Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. I. 2 Auil S 145 Meitzen s v l-'cldgc-
meinschafl. S. 69. Против этого: Betkmanntloltweg. Die Deutschen vnr der Volkerw,ut-
derung S. 10. Baumstark Urdeulsdie StaatsiiJlerluincr. S 864 ff Much R. Ware» die Gri-
manen Wanderhirlen? S KM. Sybel. Die Entstcliung des deutschen Koiugtums 2 Aufl S 19
Gierke. Rechtsgesdiichle der deutschen Genossenscliaft. S. 58 прим. Hoops Waklbimmc und
Kullurpflanzen im gerinamschen Al ter turn. S. 621. Hildebrand R Recht mid Sitte auf den
primitive!! wirtschaftlichen Kulturstufen. 2. Aufl. S. IM прим
Hildebrand R. Rccht und Sitte auf den primitives wh Ischafthclien Kulturstufen 2
Aufl. S. 116 ff. Возражения: Rachfahl. Zui Geschichte des Eigentums S 179. Hoops W,ild-
liaume und Kullurpflanzen un gcrmanischcn Altertmn S. 521.
54 Giintm Jac. Geschichte der deulsche Sprache. 4 Aufl S. 44 Host maun. Uber a It ger-
man i sc he Landwirtschaft. 1855. S. 68. Eichhorn. Deutsche Stoats und Redilsgeschichle 5. Airfl
Bd. 1. S. 69 Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd I. 2 Aufl- S. 106 Landau Territo-
rien. 1854. S. 52 ff. Much M. Ober den Ackerbau der Gcnnanen. S. 260.
55 Hanssen. Agrarhistorische Abhandlungen. Bd. I. S 128- 129. На Toil же точке зрения
стоит Рошер'. Roscher. Ansichten. S. 47 ff.
56 {«Ибо не заботятся о том, чтобы земля была плодородна и обширна») (Tacitus. Ger-
mania. Cap. 26).
57 [«В июне месяце земля остается под паром»] (Graft. Allhochdeulsche Sprachschatz.
Bd. III. S. 268 Цнг в: Hoops, s. v. Ackctbau // Hoops Reallcxikon der germanischcn Л1-
tertuniskuiide. Bd i. T. I. 1911.).
5* Hanssen. Agrarhistorische Abhandlungen. Bd 1 S. 128—129. Cp : Mullenhoff
Deutsche Altertumskunde. Bd. IV. S. 366 ff., 370.
sflBetlmiann-Hollweg. Der gennanisch-romanischc Zivilprozess im Mittelaller. Bd. IV. S.
78. Inatiia-Stemcgg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. 2. Aufl. S. 11. Sybcl. Entste-
hung des deutschen Kbnigstums. 2. Aufl. S. 23. Schrbder. Lehrbuch der deutschen Rechts-
geschichte. S. 69. Hoops. Waldbhume und Kullurpflanzen im gcrmanischcn Altertuin S 522
Belote. Prob I cm c der Wirtschaftsgeschichte. S. 30. Dopsch. Wirtschaftliche und soziale
Grundlagen. 2. Aufl. Bd. I. S. 72. Wopfner. Bailrlige zur Geschichte dcr ttlteren Mark-
genossenschaft. S. 10.
Weitz. Deutsche Verfassungsgcschichte. Bd. 1. 2. Aufl. S. 118. Fleischmann. Ober die
landwirlschaftlichen Verhiiltnisse Germaniens um den Beginn unserer Zeitrechnung. S. 236
61 Goltz. Geschichte der deutschen Landwirtschaft. Bd. 1. S. 40, 62.
Сипов». Allgcmeine Wirtschaftsgeschichte. Bd. IL S. 177 ff.
63 Waits. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. 1. 2. Aufl. S. 110, 143, Hildebrand R.
Recht und Sitte auf den priinitiven wirtschaftlichen Kulturstufen. 2. Aufl. S. 120. Dopsch.
Wirtschaftliche and soziale Grundlagen der europtlischen Kulturentwicklung. 2. Aufl. Bd. I.
S. 70. По мнению Допша, occupatio agrorum (занятие земель), о котором говорит Тацит,
есть известный всякому образованному римлянину технический термин, применяемый в
Римской империи при наделении тех или других групп населения землей, причем земли
эти они получали в собственность.
64 Fustel de Coulanges. Rechcrches sur quelques points des lois barbares // Nouvelles
recherches sur quelques problimes d’histoire. 1891. P. 243 ff., 246, 261 ff., 285 ff. Fustel de
Contangos. Questions historiques. P. 105.
® Или просто собственниками, ибо Фюстель де Куланж не признает общинной собст-
венности, а знает лишь следующую альтернативу: либо собственность (те. частная), либо
полное отсутствие всякой собственности.
«Копей передают ио наследству вместе с рабами, домом и всеми правами» (гл. 32).
Глава 11. Аграрный строй в эпоху Тацита и Цезаря
29
«Волы, взнузданный конь н щит с копьем и мечом; за эта подарки берется жена» (гл 18).
«Виновные уплачивают (виру) лошадьми и мелким скотом» (гл. 12). «За убийство упла-
чивается известным количеством крупного и мелкого скота» (гл. 21).
67 «Когда они нс воюют, то немного времени проводят на охоте, больше в праздности,
предаваясь сну н еда. Самые храбрые и воинственные ничего не делают, возложив заботу
о доме, хозяйстве и поле на женщин, стариков и самых слабых членов семьи» (гл. 15)
,Л Ср- Thudichttm. Der altdcutsche Staal. S. 113. Возможноеп» сущеегвоиаиня (круп-
ных) помести, обрабатываемых колонами, допускает и Фюс гель де Куланж (Questions
hislonques Р 62), который не может согласиться с тем, чтобы аристократы сами возделы-
вали землю.
(’ 9 Wittich. Die GruiidherrschafL in Nordwestdeutschland. S 109 ff. Wittich. Die Fruge
der Freibauern. S. 252 ff.
70 Journal for Landwirtochaft. Bd. 61. S. 102 ff. 106 ff., 118 ff. Bd. 69. S. 233 ff., 239 ff.
71 Cp.: Hildebrand R. Recht und Sitle auf den priinilivcn wirtschaftlichen Kulturslufen.
2 Aufl. S 42. Brunner. Nobiles und Geineinfreie. S. 106.
ri Schroder. Der altslkhsische Volksadel S. 375. Hildebrand R. Recht und Sitle auf den
priinilivcn wirtschaftlichen Kulturslufen. 2. Aufl. S. 101
7: i Такое же толкование находим у Сибсма и Флейшмана, а между тем оно не только
противоречит тексту, по совершенно немыслимо на той ступени хозяйственной жизни, на
которой мы находим германцев; какие номещнцы тут могли быть!
74 Schrader. Der allslichsische Volksadcl. S. 374 — 376.
7S Knapp. GrundherrschafL und Rillergut. S. 82.
7f i Dopseh. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europilischen Kulturenlwicklung
aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grosser. Bd. I. S. 68 ff., 87 ff.
77 «Селятся отдельно к по разным местам, где кому понравится источник, поле или
роща» (гл. 16).
Seebohm. Villainage-community. Ch. IX. § t.
79 Hildebrand R. Recht und SiLte auf den priiniliven wirtschaftlichen Kulturstufen. 2.
Aufl. Passim. В первом издании своего сочинения Гилъдебранд исходит из того, что гер-
манцы п эпоху Цезаря находятся в переходном состояний от скотоводства к земледелию, и
строит на этом сложную теорию, в значительной мере соприкасающуюся со взглядами
Менцсна. См.: Meitzen. Siedelungen und Agrarwesen der Wcstgcrmanen und Ostgermanen
etc. Bd. I. S. 138.
80 «Господин не отличается от раба большей изысканностью воспитания; и те и другие
проводят жизнь средн того же скота в той же грязи...» (гл. 20).
81 Kotzschke. Allgemeine Wirlschaftsgeschichte des Mittelalters. S. 72. Schwerin, s. v.
Grundherrschaft // Hoops. Reallexikon der germanischen Altertumskunde. Bd. II. S. 331).
Wopfner. // Historische Vierteljahrschnft. Bd. XX. 1920. S. 52.
ГЛАВА III
ПРОЦЕСС ПОСТЕПЕННОЙ ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ
ЗЕМЕЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Лишь постепенно совершается переход от группового к индивидуаль-
ному (или семейному) землевладению. Такую переходную ступень Ко
валевский справедливо усматривает в Салической Правде (lex Salica),
наиболее ранние списки которой относятся к V в
Характерным для эпохи Салической Правды является и здесь широ-
кое распространение скотоводства, о котором постоянно идет речь в эюм
памятнике, хотя стада не велики — редко превышают 7—12 штук лоша-
дей, 12-25 голов рогатого скота, 6 — 50 свиней, 40 50 овец1 Особенно
много Салическая Правда занимается свиньями, упоминая о многочис-
ленных видах и породах их (свиньи, кабаны, вепри, поросята различного
возраста, качества, происхождения) и устанавливая на каждый случай
особое название, так что получается, по словам Лампрехш> «целая сви-
ная терминолошя» Еще более значение скотоводства по сравнению с -
очевидно, малораспространенным — земледелием выражается в том пре-
имуществе, которое отдается интересам пастуха с его стадом перед инте-
ресами земледельца2. В тит. IX, §§1—3 прежде всего и рапсе, чем идет
речь о чем-либо ином, говорится о нанесении ущерба животным со сто-
роны человека, коюрый захватил их у себя в поле Только в §1 наказы-
вается порча жатвы чужим скотом, и притом лишь в том случае, если
владелец скота отрицает свою вину, так что, при отсутствии последнею
обстоятельства, по-видимому, лишь возмещаегся нанесенный ущерб3.
«Если кто-либо на своем поле застанет рогатый скот или лошадь, или
мелкий скот, то пе должен его увечить...» «Если кто-либо, заставши ла
своем поле чужой скот без пастуха, загонит его и никому совершенно не
сообщит об этом и какая-либо штука скота погибнет, то он возмещает
стоимость ее и, кроме того, уплачивает 1400 ден . Если чьи-нибудь
свиньи или какой-либо мелкий скот забежит на чужое поле и владелец
скота, отрицающий свою вину, будет уличен, то он уплачивает 600 ден»
(тит. IX, §§1-4).
Вообще, как указывает Галбдн, в старейшей редакции Салической
Правды4 нет полного и решительного запрещения пасти скот на чужом
поле. Пикто не может запретить другому пасти свой скот после снятия
жатвы до новых всходов; запрещается лишь проезд через вспаханное поле
Глава III Процесс индивидуализации земельной собственности 31
«Если кто-либо проведет по чужому, уже взошедшему полю борону
или проедет с телегою не по дороге, то уплачивает 120 ден... Если кто-
либо проедет по чужой, уже начавшей колоситься ниве не по дороге, то
он уплачивает .» (тит. XXXIV, §§2, 3). То же читаем и в тит. XXVII,
но-видимому, позднейшей редакции’ «Если кто-либо пустит намеренно
свой скот на чужое поле » — речь идет только о порче скотом возде-
ланной земли, и при ।ом лишь о порче намеренной
Что касается лугов и сенокосов, то скосивший траву на чужом лугу
обязан только оставить «свой труд», те. траву, тому, в чьих руках нахо-
дится пользование лугом, самый же захват луга нс наказывается* «Если
к го-либо скосит чужой луг, то он теряет свой труд И если свезет сено к
своему дому и сложит его там, то он уплачивает 45 солидов» (тит.
XXVII, §§10, И)
«Но такая защита, — прибавляет М. М. Ковалевский, — принадле-
жит и любому члену сельской общины, который, следуя обычаю, обносит
присвоенный им на год участок степи; и он вправе повернуть в свою
пользу труд того, кто снимет траву в пределах его заимки»5. Таким обра-
зом, наказание имеет место лишь в случае взятия сена с собой, лицо, в
пользовании которого находится луг, не может требовать вознаграждения
за то, что другой скосил его, и вынуждено удовлетвориться тем, что ему
оставляется сено6.
Упоминается, далее, о ведении общего лесною хозяйства, причем за-
прещается мешать другим, портя и отнимая присвоенные себе ими дере-
вья. Каждый вправе топором обозначить те деревья, которые он предпо-
лагает срубить или выжечь в течение ближайшего года. По истечении
года, если он не сделал этого, деревья становятся снова общей собствен-
ностью. В тит. XXVII говорится о том случае, когда кто-либо вывозит
лес из «чужого леса» («если кто-либо украдет чужие дрова из чужого
леса»), причем Шредер и Лампрехт полагают, что «чужой» здесь обо-
значает лес, принадлежащий не другому частному лицу, а другой марке,
ибо о частных лесах в Салической Правде нигде речи нет7.
Из §17 этого титула видно, что различным лицам принадлежат
одинаковые права в отношении одного и того же леса, при чем, однако,
эти права известным образом регулируются и существует обязанность
соблюдать интересы другого; очевидно, имеется группа лиц, которой
принадлежит лес. Именно, чтобы указать границы своего индивидуаль-
ного присвоении, эаимщик обращается к топору в такой же степени, как
к плугу или косе; посредством пометки топором (хотя бы с одной только
стороны) он обозначает те деревья, которые он желает срубить в течение
ближайшего года. «Если кто-либо возьмет дерево, помеченное более года
тому назад, то в этом нет никакой вины» (тит. XXVII, §19), - т.е.
штраф в три солида грозит только тому, кто в течение года срубит
помеченное другим дерево
32
История экономического быта Западной Европы
Повсюду — при охране скота и жатвы, при допущении выпаса скота
на полях п лугах, проезда ио ним и т.д.8 — обнаруживается, следова-
тельно, тот же принцип: разграничение результатов пользования недви-
жимостью от самой недвижимости, разграничение движимой и недвижи-
мой собственности.
Этому последнему обстоятельству нисколько нс противоречат статьи,
трактующие о доме, жилище. Обращается внимание только па самое
строение; двор же, включающий в себя помимо всех строений и площадь
земли, не составляет еще объекта законодательства. Жилище относилось
к числу движимостей, ибо, вследствие своего примитивного характера,
допускало перенесение с одного места па другое «Деревянных полов, -
говорит М. М. Ковалевский, - не было, иначе бы (в титуле «De chrcne-
cruda») нс говорилось о возможности набрать земли в руку из четырех
углов комнаты; нс было также и потолка, иначе брошенный через отвер-
стие крыши камень не мог бы грозить смертью пли поранением липам,
пребывающим в доме... В позднейшей добавке предвидится даже случай
кражи чужого дома, что, очевидно, возможно только при легкости по-
стройки и возможности разобрать ее во всякое время»9. Таким образом,
жилище, будучи движимым имуществом, не составляет исключения из
общего правила, не знающего частной собственности па недвижимое
имущество как таковое, а допускающего лишь временное индивидуальное
пользование им.
В то время как Салическая Правда знает сравнительно развитое право
наследования движимостей и вполне считается с обращением движимо-
стей и наложением взыскания на них, ей совершенно неизвестно ни об-
ращение недвижимого имущества, ни спор о недвижимости. Упоминают-
ся лишь частичные нарушения права на жилище, двор и землю, которые
рассматриваются как деликты10. Подобным же образом и древнейший
вестготский сборник законов не знает продажи недвижимости11, а ланго-
бардское право не допускает обращения взыскания на землю12. Как уста-
новил Зон, в Салической Правде понятие facultas, fortuna, т.е. имущест-
во, совпадает с понятием движимого имущества, aJodis — собственность,
термин, применяемый впоследствии только к земле, здесь обозначает со-
вокупность движимостей, противополагаемую земле, которая не является
частной собственностью, а только народным богатством13. В Салической
Правде нет и постановлений о наследовании недвижимостей - ни заве-
щание, ни лишение наследства, ни законные части и т.д. не упоминают-
ся. Единственный, в сущности, случай перехода земли от одного лица к
другому составляет наследование ее сыновьями и братьями14. Последнее,
по мнению Галбана, развилось из первоначальной обязанности марки
заботиться о потомстве умершего, именно путем отдачи этим лицам в
пользование какого-либо участка земли, ибо участок, принадлежавший
умершему, должен был возвратиться обратно в общее пользование. Такая
двойная процедура взятия маркой участка умершего и отдача его снова
Глава III. Процесс индивидуализации земельной собственности 33
сыновьям и заменилась более простой: община предоставляет сыновьям
дальше пользоваться участком отца, передает им непосредственно землю,
которую обрабатывал отец. С внешней стороны, заключает он, этот про-
цесс приближается к праву наследования, и, несомненно, такой способ
передачи земли является основой его; но теоретически все же эта переда-
ча еще очень далека от наследственного права15.
В тесной связи с этим отсутствием нрава распоряжения землей у от-
дельных лиц находятся те указания на роль марки как субъекта права
собственности, которые мы находим в известном титуле «De migran-
libus»16, явившемся предметом оживленных споров в исторической лите-
ратуре. Как указали еще Эйхгорн, Герар, Вайц и Гарсоне, этот титул
свидетельствует о том, что свободные земледельцы образовывали группы,
замкнутые по своему характеру. Посторонние лица могли войти в их со-
став лишь в случае всеобщего согласия всех участников. Если кто-либо,
говорится там, пожелает поселиться в селе на участке другого, то, хотя
бы имелось согласие многих лиц, принадлежащих к этому селу, достаточ-
но протеста одного против принятия его, чтобы ему не было разрешено
переселиться. Если пришелец все-таки поселится, то тот, кто протестовал
против этого, может определенным в законе путем заставить его уйти, но
обязан сделать это в течение 12 месяцев, иначе лишается права протеста;
пришелец теряет то, что он произвел, и уплачивает пеню в 30 солидов17.
«Тит. XLV. §1. Если кто-либо пожелает поселиться па участке друго-
го и если один или несколько жителей виллы (села) пожелают принять
его, но найдется хоть один, который будет возражать против его поселе-
ния, то он не будет иметь права там поселиться.
§2. Если же вопреки протесту одного или двух лиц он осмелится по-
селиться, тогда ему должно объявить (о необходимости уйти), и если он
не захочет оттуда уйти, то тот, кто возражает, должен заявить ему в при-
сутствии свидетелей следующее: «Я тебе заявляю, что в эту ближайшую
ночь ты, согласно Салическому закону, можешь здесь оставаться, но я
требую, чтобы в течение десяти ночей ты покинул это селение». После
этого по истечении 10 ночей пускай он опять придет к нему и заявит вто-
рично, чтобы он в течение 10 ночей ушел. Если и теперь он не пожелает
уйти, то в третий раз устанавливается срок в 10 ночей, чтобы таким об-
разом исполнилось 30 ночей. Если он и тогда не уйдет, пусть вызовет его
в суд и приведет свидетелей, присутствовавших при объявлении каждого
срока. Если тот, кому сделано было заявление, не захочет уйти и его не
будет задерживать какое-либо законное препятствие и все вышеуказанное
будет заявлено по закону, то заявлявший должен ручаться своим имуще-
ством и просить графа явиться на место, чтобы его оттуда изгнать. И так
как on нарушил закон, то должен покинуть обработанную им землю и
сверх того уплатить 1200 динариев, что равняется 30 солидам.
§3. Если же переселившемуся не будет предъявлено протеста в течение
12 месяцев, то он остается неприкосновенным, как и другие поселенцы».
34
История экономического быта Западной Европы
Таким образом, рядом с индивидом, права которого охраняются, име-
ются, очевидно, еще и другие лица, пользующиеся правами па те же ве-
щи. Недостаточно согласия данного лица на поселение в его доме или на
его участке и даже приглашения его к себе, а необходимо еще и согласие,
хотя бы молчаливое, других лиц, очевидно потому, что существует вер-
ховное право собственности этой группы лиц на землю18-
В более позднем тексте находим и объяснение этого: нужно согласие
марки на пользование лугами, водами, выгонами19, пользование которы-
ми, очевидно, сопряжено с владением участком20
Против такого толкования восстал, однако, Фюстелъ де Куланж,
заявив «со свойственным ему умением лишать источники германского
права всякого содержания» (Галбан), что нигде нет слова omnes; не го-
ворится о согласии всех, не встречается, далее, пи одного слова, которое
бы означало марку, общину, и фразу «один или несколько» немыслимо
истолковывать подобным образом. Он не допускает мысли, чтобы чело-
веку, легальным способом поселившемуся и получившему землю, могли
помешать в этом другие жители, а тем более мог воспрепятствовать один
человек при согласии всех других, чтобы могли помешать в том соседи,
ибо слово vicini, по его мнению, обозначает не что иное, как «соседи» в
том смысле, как это мы понимаем в настоящее время. Нет речи, говорит
Фюстелъ дс Куланж, о каких-либо собраниях участников марки для об-
суждения вопроса; действует все время один лишь человек, и его воля
уничтожает волю всех других, что является весьма странным в свободной
общине. Он сам полагает, что речь вдет о насильственном захвате (super
alterum обозначает то же, что contra voJuntatem alterius) участка, при-
надлежащего одному липу на праве частной собственности, кем-то другим
в отсутствие первого; по он не в состоянии объяснить, при чем же тут
vicini, с какой стати и по какому праву совершенно посторонние лица,
другие собственники, вмешиваются в захват поместья чужого человека21.
Очевидно, собственник может сам защищаться, и едва ли можно ставить
его судьбу в зависимость от воли соседей. Как справедливо указывает
Глассон, такой системы мы ни в одном законодательстве не находим. Раз
vicini могут вмешиваться в это дело, то, стало быть, они обладают каки-
ми-то правами на захваченный участок; очевидно, этот участок принад-
лежит не только лицу, которое в данном случае сидит на нем, но и всем
его соседям; очевидно, речь идет о какой-то организации. Возражение
Фюстелъ де Куланжа, что слово omnes («все») нигде не встречается,
Глассон называет «детским», ибо слова, что достаточно протеста одного,
равнозначны указанию на необходимость согласия всех22. В своем бук-
вальном толковании текстов Фюстелъ де Куланж здесь действительно
дошел до смешного; но и его возражение, что в законе нет слова «общи-
на», не многим лучше. В древнейшем праве мы в огромном большинстве
случаев не находим точного указания тех или иных существующих ин-
ститутов или правоотношений — такое обозначение заменяется описани-
Глава III. Процесс индивидуализации земельной собственности 35
см данного учреждения; задача историка состоит в том, чтобы на основа-
нии этих указываемых в источниках признаков выяснить, о каких право-
вых институтах речь идет в данном случае.
Указывают, правда, на то, что в многочисленных дошедших до нас
сделках купли-продажи и дарения нигде не упоминается о необходимости
согласия других лиц. На это обращает внимание Ииама-Стернегг23, в
особенности же такие противники общинной теории, как Шотте и Рю-
дель. Однако не следует упускать из виду, что публичность отчуждения
(in loco publico) обозначала молчаливое согласие членов марки, так как
каждый из них имел возможность протестовать. Кроме того, в сделки о
переходе недвижимости включалось лишь самое важное; юридические
формальности не интересовали составлявшего сделку24.
Слова «super alterum» отнюдь нельзя переводить «против воли одного
из членов марки», как это делают Зом, Пардессю и др., ибо дальше вез-
де идет речь о праве протеста, принадлежащем членам марки. Еще менее
можно понимать их в смысле нападения на двор отсутствующего, как ут-
верждает Фюстель де Кулаиж, так как едва ли можно допустить, чтобы
законодатель ставил охрану его прав в зависимость от волн и желания
соседей. По Шредеру, «super alterum» означает дословно «поселившихся
на другом», причем закон не проводит различия между тем случаем, ко-
гда данный двор освободился вследствие смерти владельца, и тем, когда
дело идет об отчуждении его при жизни.
Точно так же объектом занятия является отнюдь не только невозде-
ланная земля, как полагают Вайц, Зом, Маурер, но и расчищенная и
возделанная земля и двор, как справедливо указывают Шредер, Геф-
фкен, Гирке, Галбан, Ковалевский, Вопфнер, Герман. Это видно не
только из слов «super alterum» (на участке другого), но и из другой ре-
дакции: «villam alterius occupaverit» (занял участок другого), что, оче-
видно, тождественно со словами «super alterum migrare voluerit» (поже-
лает поселиться па участке другого), как и из более поздней прибавки «si
vero alium in villa aliena migrare rogaverit». В последней тот, кто привлек
постороннего на свой двор, прежде чем это разрешено собранием марки,
подвергается наказанию.
Своеобразное толкование этого титула находим у Гильдебранда. По
его мнению, «quiinvilla consistunt» (жители селения) вовсе не крестьяне,
а помещики, причем в данном случае земля при переходе по наследству
частью разбилась на несколько небольших поместий, другая же часть ее
осталась в нераздельном пользовании. Ввиду того что при уступке своей
доли одним из родственников постороннему последний приобретает права
первых, родственникам не дозволено это делать без согласия всех прочих
наследников. В противоположность Фюстель де Куланжу Гильдебранд,
следовательно, допускает, что речь идет об отчуждении земли посторон-
нему лицу и что необходимо согласие всех остальных. Но только послед-
ние являются у него не членами марки, а родственниками, наследниками
36
История экономического быта Западной Европы
помещика, хотя никаких оснований для такого толкования найти невоз-
можно. Мало того, это объяснение находится в прямом противоречии с
характером упоминаемых здесь vicini, которым предоставлено право про-
теста. Как видно (из рассматриваемого ниже эдикта Хильперпха), они
именно противополагаются родственникам наследодателя
Допш приводит тит 45 в связь с греко-римским инеттугом «iunctio-
epibolc».
В Римской империи арендаторы в поместьях обязаны были наряду с
отведенным им участком обрабатывать и часть пустошей н илагить подать
и с пих. В тесной связи с этой вызываемой фискальными соображениями
обязанностью их находилось, однако, предоставляемое им право возра-
жать против поселения в пределах села посторонних лиц - они имели
преимущественное право приобретения свободных земель (proximis соп-
sorti basque concessum erat, ut cxtrancos ab emtione remove rent)25’
Однако против этого возражают, с одной стороны, что Салическая
Правда дает соседям гораздо большие права, ибо она не ограничивается
предоставлением им права протеста, но гарантирует осуществление
важнейших прав членов марки. С другой стороны, обращают внимание
па то, что постановления греко-римского права о преимущественном
праве покупки земель построены на совершенно иных основаниях, чем
права членов марки во франкской монархии. В первом случае речь идет
о принуждении, тогда как франкское право нигде не заставляет
крестьянина обрабатывать землю в целях уплаты податей.
Чума и голод опустошали целые провинции Римской империи, сокра-
щали сельское население. Ввиду этого правительство вынуждено было
заставить оставшееся население платить подати за умерших или ушедших
соседей, чтобы покрыть недоимки. И за неплатежеспособных землевла-
дельцев приходилось платить прочим. Правда, самый этот институт тоже
называли чумой, которая, распространяясь по стране, убивает население,
отнимает у него всякую возможность существования. 11о казна не наме-
рена была отказаться от этого права. К iunclio-epibole был лишь присое-
динен другой институт, praclatio-protimesis, который должен был отчасти
компенсировать убытки, проистекавшие от первого. Каждому землевла-
дельцу приходилось ведь платить налоги за соседей. Ввиду этого явля-
лось вполне последовательным, в случае, если кто-либо из них имел на-
мерение продать свою землю, предоставить прочим право преимущест-
венной купли, для того, чтобы они этим путем могли предупредить
переход ее в неплатежеспособные руки или к лицам, плохо ведущим хо-
зяйство; иначе ведь они же вынуждены были бы вносить за этих людей.
В противоположность всему этому во франкской монархии не было ни
покинутых земель, ни обязанности соседей платить подати за умерших
или бежавших владельцев земли. По этой причине упомянутый титул
Салической Правды и трактует вовсе не о преимущественном праве куп-
ли, принадлежавшем землевладельцам, которые обязаны были бы в слу-
Глава III Процесс индивидуализации земельной собственности 37
час перехода земли к неплатежеспособному нести за него подати, а о
праве протеста против нового поселенца, который мог бы сократить их
права. Можно, конечно, говорить в данном случае не о членах марки, а
об обществе той же деревни (как их называет Допги), если только иметь
в виду, что это не просто соседи, а лица, образующие известную органи-
зацию, которой принадлежит верховное право па всю землю в пределах
деревни
В Салической Правде сделан первый шаг к установлению частной соб-
ственности. Земля переходит по наследству к сыну (и брату?) или, вер-
нее, пользование ею им передается. Дальше идет в этом направлении
эдикт Хпльпсриха (561 -584). Если, говорится в нем, кто-либо, будучи
членом марки, умирает и оставляет сыновей и дочерей, то наследуют ему
сыновья, согласно Салической Правде; в случае лее смерти сыновей на-
следуют дочери на тех же основаниях, как если бы это были сыновья;
если же н дочерей ист, то земля переходит к брату и к сестре, а не к марке.
[«Итак, решено и установлено, что всякому члену общины, владею-
щему имуществом, после его смерти наследуют сын либо дочь; сын, до
тех пор, пока жив будет владеть землей, как говорит салический закон.
Если же внезапно сын умрет, то дочь таким же порядком получит, как
сказано, эту самую землю [и будет владеть ею], как владели бы сыновья,
если были бы живы. И если умрет [дочь], то землю получит еще не
умерший его брат, а пе соседи. И если внезапно умрет брат, не имеющий
наследников, тогда вступает во владение сестра»] (Capit. V).
Очевидно, упоминаемые здесь vicini, к которым прежде переходила
земля, являются отнюдь не просто соседями (как обозначало это слово в
римскую эпоху) в современном смысле слова, а людьми, которым при-
надлежит право на землю отдельных крестьян, входящих в состав дерев-
ни (марки). Спорным является лишь вопрос о том, следует ли под на-
следниками, которых допускала Салическая Правда, понимать только
нисходящих мужского пола (сыновей и внуков), как утверждает боль-
шинство авторов, или уже тогда «соседи» осуществляли свои права лишь
в том случае, когда не было и братьев наследователя, как полагают дру-
гие. Во всяком случае, эдикт Хильпериха допускает и женщин к насле-
дованию, исключая и при наличии их «соседей», и все согласны в том,
что речь идет об отмене прав марки на землю, которыми ограничивались
права родственников27.
Инама-Стернегг, относящийся более скептически, чем другие авторы,
к теории свободной германской марки, признает, однако же, что из этого
эдикта все же можно заключить о первоначально существовавшем об-
щинном землевладении. «Идея частной собственности, — говорит он, —
все более проникает во взгляды и обычаи народа, но осуществление ее во
всяком случае подвергалось значительным ограничениям»28.
Фюстель де Куланж и здесь отказывается признать остатки общин-
ной собственности, находя, что vicini вовсе не обозначает участников
38
История экономического быта Западной Европы
марки; что нигде в законе не говорится о том, что прежде земля перехо-
дила при отсутствии сыновей к vicini, и это указание на то, что vicini не
должны захватывать землю, могло иметь в виду предупреждение зло-
употреблений в будущем. При этом он сам прямо отказывается дать ка-
кое-либо объяснение, говоря, что и самые слова vicmos habens, т.с «имея
соседей» (так он переводит), совершенно непонятны: кто же нс имеет
соседей?29 Объяснение Гирке, что были и землевладельцы, которые в
противоположность упомянутым здесь не принадлежали пи к какому
союзу, конечно, ему совершенно не подходит. Глассон по этому поводу
замечает, что Фюстелъ де Куланж упускает из виду тог элементарный
принцип, что эдикты изданы исключительно с целью замены существую-
щего порядка иным, и поэтому слова non vicini прямо свидетельствуют о
том, что до этого эдикта господствовал обычай перехода земли к vicini30.
Еще более искусственным является объяснение Допша, также утвер-
ждающего, что vicini обозначает соседей. На вопрос, кто же не имеет со-
седей, он отвечает: могли быть собственники, единственными соседями
которых были дремучие леса, воды или пустоши. А с другой стороны, он
не усматривает ничего странного в том, что при отсутствии сыновей на-
следуют соседи, ибо они нередко помогали в расчистке лесов, тогда как
прочие родственники, быть может, жили в другой деревне. Мало того,
впоследствии действительно существовали известные нрава наследования
у ближайших соседей. Но Допш тут же признает, что это право соседства
содержало многое из того, что сторонники теории марки относят к пра-
вам участников последней31. Следовательно, существовала какая-то связь
между умершим и его соседями: это не были просто лица, с землей кото-
рых граничили его владения. Вопфнер справедливо указывает на то, что
если Допш под «правом соседей» понимает те права, которые принадле-
жали соседям по существовавшему в позднее Средневековье праву, то он
стоит гораздо ближе, чем он сам полагает, к критикуемой им теории, ибо
эти «соседи» во многих случаях не кто иные, как члены марки, согласно
нынешней научной терминологии.
В новейшем своем исследовании Допш изменил свою точку зрения,
усматривая теперь аналогию с римским институтом преимущественного
права колонов на приобретение соседних земель (protimesis), что нахо-
дилось в тесной связи с их обязанностью платить подать за близлежащие
присоединяемые к их участкам пустоши — покинутые и неудобные земли
(epiboie или iunctio). И здесь мы имеем перед собой такое же право со-
седей, такое же установление, созданное поместной организацией, а не
вытекавшее из существования свободной общины Это право теперь от-
меняется Хильперихом и тем самым укрепляется право отдельных кре-
стьян на землю, устраняется та огромная власть, которая находилась в
руках крупных поместий в последние века Римской империи32. Однако,
помимо того что, как выяснили другие авторы, римский институт epibole-
protimesis применяется и в отношении свободных крестьян, следователь-
Глава III. Процесс индивидуализации земельнойсобственности
39
но, вотчинного характера вовсе не имеет, разница заключается в том, что
у германцев никакой обязанности для крестьян обрабатывать пустоши и
платить с них подати не было, так что права «соседей» на землю у них
на этой почве возникнуть не могли. Да и крайне искусственным является
самое объяснение Допша, будто Хильперих, предоставив права наследо-
вания ближайшим родственникам, освободил крестьянскую землю от
власти поместной организации, — о последнем в эдикте речи нет. Мало
того, самое утверждение, будто бы Хильперих отменил ту именно систе-
му adieclio (iniunctio), которая существовала в Римской империи, вызы-
вает сомнения еще потому, что существует мнение, что она была упразд-
нена императором Тиверием Константином. В эдикте же Хильпериха
идет речь, очевидно, о совершенно ином институте33.
Наконец, переходя к Рипуарской Правде (lex Ribuaria), мы замечаем,
что индивидуализация земельной собственности сделала еще ббльшие ус-
пехи.
Рипуарская Правда относится, по-видимому, к более позднему време-
ни, по крайней мере по сравнению с ранними списками Салической
Правды; по Майеру и Бруннеру, Рипуарская Правда возникла в первой
половине VII в., по мнению других, позже — в VIII в.; и содержание и
построение ее свидетельствуют, во всяком случае, о том, что составители
ее были знакомы с (древнейшими) списками Салической Правды и поль-
зовались ими.
В то время как Салическая Правда, говоря о наследовании, резко
разграничивает движимую и недвижимую собственность, Рипуарская
Правда говорит о hereditas вообще, в которую, очевидно, входят и не-
движимости. Ей уже известно наследование женщин и боковых родст-
венников, а не одних только сыновей. При этом мужская линия исключа-
ет женскую, восходящие призываются к наследованию при отсутствии
детей, при отсутствии же восходящих — боковые родственники первой
степени, если же и их нет, то имущество переходит к сестре по матери и
к сестре по отцу. Право наследования прекращается только в пятом по-
колении. Лишь в отношении hereditas aviatica (в отличие от terra salica)
существует особое наследственное право, исключающее женщин.
«Если кто-либо умрет бездетным, но отец и мать его живы, то они на-
следуют ему. Если нет в живых ни отца, ни матери, то наследуют брат и
сестра. Если и их нет, то наследуют сестры матери и отца. А затем до
пятого поколения ближайшие по родству получают наследство. Но когда
есть мужской род, женщина не получает дедовского наследства» (тит. LVI,
§§1-4).
Однако было бы слишком поспешно делать из этого вывод, что инди-
видуальная собственность уже вполне установилась. Как указывает Бет-
ман-Гольвег, в старейших списках Рипуарской Правды (от начала VI в.)
иски и взыскания с недвижимого имущества отсутствуют34; и только в
40
История экономического бы i а Западной Европы
последующих дополнениях и вставках лоявляегся гражданский процесс
из-за недвижимостей35.
Далее, Рипуарская Правда - в противоположность Салической Прав-
де — карает высоким штрафом того, кто так или иначе завладел хотя бы
самой ничтожной частью чужого поля, и даже допускает возможность
задержания человека, проникшего в пределы чужого участкаПо в ю
же время в других местах37 обнаруживается значительное сходство с Са-
лической Правдой. Прежде всего охраняется скот, попавший на чужое
поле, от владельца последнего, и лишь затем и ноле, попорченное ско-
том Упоминается о деревьях, никому не принадлежащих, т с о песах,
которые никто не вправе себе присвоить, но которые могут быть в любое
время использованы членами общины - параллель Салической Правде,
где отдельным лицам предоставляется носродавом отметки iопором ос-
тавлять за собой на год определенные деревья
И древнейший вестготский сборник законов нс знает продажи недви-
жимостей, а упоминает лишь об отчуждения рабов и скота, в позднейшем
же тексте прибавлено «и земли» В связи с этим п ио лангобардскому
праву (эдикт Ротара) закладывать можно было только инвентарь име-
ния — рабов, скот, но не самую землю.
Таким образом, лишь медленно и постепенно групповая собственность
уступала место индивидуальной: лишь с большим трудом институт инди-
видуальной собственности на землю прокладывал себе дорогу в законода-
тельстве и народном сознании.
И в Англии в саксонскую эпоху конфискация захватывает исключи-
тельно движимость; термин aehte, который употребляется в этих случаях,
означает только движимое имущество в противоположность аге, которое
указывает на землю. Пережитком этого саксонского положения является
кентское правило, не допускавшее конфискации земли даже в феодаль-
ную эпоху. Это отсутствие конфискации является результатом принад-
лежности земли не отдельному липу, а целому роду, целой общине.
О первоначальном существовании верховной собственности рода на
землю свидетельствуют и последующие указания на вчинение иска о зем-
ле к роду (грамота 895 г.), как и па недопустимость завещания земли без
согласия рода и короля (грамота конца IX и конца X в.). Права рода на
землю видны далее из того, что он может возражать против перехода ее к
посторонним лицам (не состоящим членами общины). Даже полученная
по наследству земля могла быть отчуждена при жизни или по случаю
смерти без согласия рода лишь путем превращения ее в bochland, т.е. в
землю, закрепленную за владельцем грамотой короля. Наконец, верхов-
ная собственность рода видна и из преимущественного права покупки
отчуждаемой земли родом38. Если владелец вследствие бедности вынуж-
ден продать землю и род отказывается приобрести ее, то род не может
возражать против отчуждения земли за пределы рода39.
Глава III Процесс индивидуализации земельной собственности 41
В тесной связи с верховным правом общины па землю находится и
первоначальное поселение германских племен деревнями (а не хутора-
ми), хотя и имеющими в различных областях весьма неодинаковую
структуру; во всяком случае, чсресполоспость земель составляет их ха-
рактерную черту40. Наряду с межевыми картами, на основании которых
Мейцен строит свои выводы, в подтверждение этого положения приво-
дятся и названия местностей — окончания на «ing» («ingen»), «heim»,
«weiler» у франков (баварцев, алеманнов) и англосаксов, из чего видно
поселение целыми родами. Против этого в последнее время сделано мно-
го возражений, хотя и теперь еще имеются сторонники старой теории,
которых и новейшие филологические (и археологические) изыскания не
убедили в противном41.
Отводимый каждому надел — у франков гуфа (Hufe), у англосаксов
гайда (hide) или mansus, наряду с пахотыо, которая постепенно превра-
щается в частную собственность, содержит право иа пользование сохра-
няющими общинный характер лугами, лесами, выгонами п водами. Это
пользование составляло необходимую принадлежность надела.
Вайц производит слово huba пли hoba, т.е гуфа, от haben — иметь,
т.е. то, чем кто-либо владеет42; mansus происходит от manere - нахо-
диться, жить, иметь оседлость. Допш указывает на то, что гуфа означает
то же, что римское accepta или sors, как именовались земли, отводимые
поселенцам в Римской империи. Он допускает, правда, что германское
название возникло независимо от римского, как и признает, что такие
пахотные участки с принадлежащими к ним угодьями мы находим у всех
народов, ибо это вытекало из самого характера хозяйства, но в то же
время высказывает противоречащее этому совершенно правильному ука-
занию предположешге, что такой аграрный строй заимствован германца-
ми у римлян, подобно тому как сами римляне его переняли у греков и
кельтов43,44.
По Вайцу, гуфа означает то пространство земли (с угодьями), которое
(по аналогии с русской сохой и обжей) может быть обработано одним
плугом и, следовательно, соответствует работоспособности одной семьи, а
в то же время «в состоянии прокормить крестьянина с его семьей так,
как этого требует обычай». Гуфа, следовательно (опять-таки подобно со-
хе и обже, как и моргену — jurnale, jugerum), не представляет собой оп-
ределенного пространства земли и в различных местностях равнялась
разному количеству ее, тогда как в каждой местности обозначала одну и
ту же обычаем установленную величину. Поэтому туфа колеблется между
20—40 и даже 160 моргенами, которые также составляли изменяющееся
пространство. Так как гуфа являлась определенной для каждой местно-
сти, всем известной мерой, то она могла стать и единицей обложения, как
и единицей для установления помещичьих чиншей и повинностей. Под
ней разумели, наконец, и крестьянский надел вообще. При этом весьма
рано уже крестьянин мог владеть несколькими гуфами. В сделках о пе-
3 Э-168
42
История экономического быта Западной Европы
редаче недвижимости встречаются держатели многих гуф, и при оиреде-
лении обязанности отбывания военной службы предполагается существо-
вание людей, у которых имеется несколько гуф. С другой стороны, были
и владельцы части гуфы, так как гуфы были делимы45,
И по англосаксонскому законодательству после снятия урожая изгО'
роди снимаются и вес они или вся община пользуются землей в качестве
выгона. Участки здесь лежат чересполоспо, и только каждое поле (клин),
которое делится между участниками, огораживается со всех сторон, тогда
как между отдельными частями его, принадлежащими каждому крестья-
нину, изгороди не устанавливаются, а проводится лишь межа. При этом
существенно, что речь здесь идет о свободных крестьянах. Ни о налично-
сти поместья, ни о распоряжении вотчинника ничего не упоминается, и
тот, кто части изгороди, которую он обязан возвести, пе устанавливает,
отвечает в случае потравы не перед помещиком, а перед другими кресть-
янами-участниками. В Книге Страшного суда (Domesday-Book) упомина-
ется о 30 пахотных полях, пожертвованных церкви общиной (vicini)46.
И впоследствии, с образованием поместий, марка как администра-
тивная единица отнюдь не исчезла (хотя пахоты уже перестали быть об-
щинными). И теперь еще существовали свободные союзы - марки, ко-
торые были независимы от вотчинника и могли свободно пользоваться
угодьями. Но и поскольку общины потеряли свою самостоятельность, их
автономия только ограничивалась властью вотчинника, но пе уничтожа-
лась совершенно. Расчистка новых общинных земель могла производить-
ся лишь с его согласия. Кроме тою, ему принадлежали большие права в
отношении пользования общинными угодьями. Но этим еще вовсе не уп-
разднялась марка, значение власти вотчинника не следует преувеличи-
вать. В особенности в качестве хозяйственной организации она под влия-
нием поместной системы мало изменилась47. Крестьяне по-прежнему ре-
гулировали не только пользование угодьями (лесом, лугами, выгонами,
водами), но и обработку пахотных полей, что с распространением начи-
ная с VIII в. трехдольного хозяйства должно было приобрести важное
значение. Каждый крестьянин обязан был подчиняться установленным
сообща правилам. Это обозначало существование принудительного сево-
оборота, который находился в тесной связи с тем, что земля каждого бы-
ла разбросана в нескольких местах, в различных полях (чересполосица).
Право пастьбы, как видно из Варварских Правд46, распространялось не
только на общинные леса и выгоны, оно осуществлялось и на полях и
лугах, «когда они свободны от урожая и открыты» (campi aperti et va-
cantes). «Общие пастбища на полях» упоминаются в грамоте 849 г., но
до снятия урожая пастьба скота на них запрещена. Упоминается о «за-
прещенном времени» (789-й и др. годы)49. Чересполосица и принуди-
тельный севооборот, как и право проезда через чужую землю и право
выпаса скота, предполагает существование марки.
Глава Ill. Процесс индивидуализации земельной собственности 43
Такая система пользования полями после жатвы в качестве общинных
выгонов господствовала повсюду еще много веков спустя — commonale,
openfields в Англии, vaine pSture во Франции, Gemeinweide, Gemein-
heilcn в Германии мы находим еще в XVIII в.
И тогда, когда пахотная земля уже составляла частную собственность,
очень часто луга находились в общинном пользовании, при котором каж-
дый раз перед началом сенокоса луг подвергался переделу; распределе-
ние производилось по жребию (lot meadow), так что отдельные члены
общины пс знали заранее, какую часть они получат; так как луга не тре-
буют обработки, то нет надобности приурочивать их каждому отдельному
лицу для постоянного пользования50. Действительно, луга и леса остава-
лись долее всего общинной собственностью, причем и самое пользование
имело общинный, а не индивидуальный характер. В Бургундской Правде
мы находим указание как на поступление сенокосов под общий выпас,
так и в особенности на существование общинных лесов — римляне и бур-
гунды владеют сообща лесом (тит. XIII), а в тит. XXIII говорится о пра-
ве забирать в любом частном лесу материал для топлива. Вестготская
Правда (lex Visigothorum) предоставляет каждому поселянину пасти в
общинном лесу известное количество свиней, пропорционально размерам
его пахоты. Там же идет речь об общинном пользовании травой на неого-
роженных участках.
«Если кто-либо, бургунд или римлянин, сделает заимку в общем лесу,
то он обязан отвести своему госпиту другую часть леса таких же разме-
ров, а сделанною им без участия госпита заимкою пусть он владеет»51.
«Если кто-либо из бургундов или римлян не владеет лесом, то он имеет
право в чьем угодно лесу рубить для своих надобностей дрова из лежа-
щих на земле или не приносящих плодов деревьев, и владелец леса не
может прогнать его»52. «Если кто-либо в общем поле без возражения со
стороны кого бы то ни было разведет виноградник, то он обязан отвести
участок таких же размеров тому, на чьем поле он развел виноградник»53.
«Если между соучастниками произойдет спор о желудях (о лесе)..., тогда
каждый берет свою часть сообразно тому, как поделена земля»54. «Если
чужое стадо овец или коров попадет на пастбище... Соучастники же или
госпиты не подлежат преследованию, так как установлено, что они сооб-
ща пользуются травами (пастбищами), которые не огорожены»55.
Различные грамоты Санкт-Галленского архива говорят о праве поль-
зования пастбищами, лесами и водами марки как о праве, предоставлен-
ном всякому; такое право считается принадлежностью всякого жителя
марки или прямо признается за владельцем той или другой hoba, colonia
или mancipium. Общинное пользование лесом упоминается не только в
грамотах XII в., но и еще значительно позже56.
Общинная теория57 создана (в начале XIX в.) датским землемером,
впоследствии академиком, Олуфсеном (его доклады относятся к 1821 г.),
который при многочисленных произведенных им межеваниях земель в
44
История экономического быта Западной Европы
Дании повсюду нашел в отдаленные времена деревни, которые совместно
владели землей, распадавшейся на определенное число равных гуф Поля
время от времени вновь измерялись и вновь распределялись по жребию
На открытие Олуфсена обратил внимание Ганссен в 1835 и 1837 гг., кото*
рый и построил теорию германской марки38-59 Он присоединил к дан-
ным Олуфсена собственные исследования, произведенные в области Три-
ра Он установил на основании этих материалов, что с отдаленных вре-
мен здесь земля делилась периодически на копы и в пределах каждого из
них отводились по жребию полосы отдельным лицам Из этого он сделал
вывод, что «марка возникла из совместного занятия земли союзом равно-
правных глав семейств, которые имели право пользоваться землей оди-
накового количества и качества, лежащей на равном расстоянии от двора,
на равное число лет, а также правом выпаса одинакового числа голов
скота на общинном выгоне» 60
Барон Гакстгаузен, который на основании изучения в 1829 г аграр-
ного строя в Вестфалии пришел к тем же выводам, как и Олуфсен в от-
ношении Дании, и который в 1843 г., путешествуя по России, обратил
внимание на русский «мир» — общину с периодическими переделами
земель Все эти, как и другие данные, заимствованные из иных европей-
ских и неевропейских стран, привели к обобщению учения о первона-
чальном существовании общинного землевладения у германцев и к уста-
новлению этой формы земельной собственности как исходной точки в
историк землевладения у всех народов. Согласно Ро шеру, речь идет об
общем социальном принципе, о «периоде в истории культуры, представ-
ляющем собой переходящую ступень от кочевого состояния к оседлости и
частной собственности». Эту мысль развили Рошср (в 1850 г.), Сэннер
Мэн (в 1861 г.), Лавелле (в 1872 г.) и Морган (в 1877 г.), тогда как
Маурер (в 1854 г.), не только пользуясь более поздними немецкими па-
мятниками (сборниками обычаев), но и указывая на аналогичные явле-
ния в других странах, подробно обосновал теорию германской марки.
Учение о первоначальном существовании общинной собственности на
землю было вскоре всеми принято и стало общим достоянием учстюго
мира. Крупнейшие историки и историки права всех стран признали об-
щинное землевладение «в качестве первоначального института, имевшего
всеобщее распространение». Другие пе пошли так далеко, но все же вы-
сказались в пользу теории германской марки Ганссена и Маурера. Среди
крупнейших сторонников ее находим такие имена, как Гирке, Лампрехт,
Бруннер, Шредер, Массе (в Германии), Глассон, Эсмен, Виолле, Гар-
соннв (во Франции), Спенсер (в Англии), П. Г. Виноградов и М. М. Ко-
валевский (у нас). И Вайц, Инама-Стернегг, Мейцен, которые более
осторожно относились к ней, все же не могли отрицать существования
известного верховного права на землю, принадлежавшего общинному
союзу - марке.
Глава Ill Процесс индивидуализации земельной собственности 45
Лишь в 80-х гг. XIX столетия стали раздаваться голоса против гос-
подствовавшей теории. Против пее выступил Денман Росс (в Англии),
Тевенен и в особенности Фюстелъ де Куланж (во Франции), затем
Гильдебранд, Виттих и решительнее всех Допш (в Германии и Авст-
рии). У пас ее не признает Д, М. Петрушевский (в отношении Запада).
Все же и в последнее время она насчитывает много сторонников, среди
которых назовем Брентапо, Белова, Гюбнера, Вопфнера, Кецшке.
Бруннер и Шредер, Эсмен и Виолле, П. Г Виноградов придерживались
ее до самой своей смерти, несмотря на все сделанные возражения
Конечно, некоторые кирпичи из прежнего стройного здания выпали.
Так, Лампрехт и Филиппи выяснили, что общинные переделы в Трир-
ской области и в районе Зигена позднейшего происхождения. Спорными
оказались и различные термины (communia, commarcani). Однако если
мы будем исходить из источников, из сообщений римских авторов, из
Варварских Правд и иных франкских, лангобардских и англосаксонских
памятников, то мы все же придем к тому выводу, что нигде нет указаний
на существование частной собственности на землю. Противники общин-
ной теории исходят из предположения, что, поскольку не доказана на-
личность общинного землевладения, существовала, очевидно, частная
собственность на землю. Но это совершенно недопустимая точка зрения.
Единственно правильной является такая постановка вопроса: что более
вероятно, господство ли общинного или частного землевладения? И тогда
получится, что источники (Цезарь и Тацит, Варварские Правды и т.д.)
при всей их спорности и неясности во многих случаях гораздо больше
говорят в пользу первого, чем в пользу второго института. Если истолко-
вание их в смысле наличности общинной собственности на землю вполне
возможно, то объяснение их в обратном смысле приводит к крайней ис-
кусственности и резким противоречиям.
Новейшую попытку опровергнуть (изложенную выше) теорию общин-
ного землевладения составляет сочинение Допша, вышедшее после вой-
ны. Задачу он себе ставит, однако, гораздо более широкую — доказать
несостоятельность господствующей теории о том, что с падением Римской
империи римская культура погибла и с появлением новых народов, кото-
рым Рим вынужден был уступить свое место, началось культурное разви-
тие Европы опять с начала, с наиболее первобытных форм. В противопо-
ложность этому взгляду Допш утверждает, что никакого перерыва не бы-
ло, что германцы не уничтожили римской культуры, что исчезло только
политическое владычество Рима, но не культура его. Германцы постепен-
но просачивались в различные области римской жизни, мало-помалу за-
хватывали управление страной в свои руки, селились в различных мест-
ностях империи в качестве арендаторов, служили в римском войске и та-
ким образом постепенно пропитывались римской культурой. Римляне и
германцы мирно уживались вместе, и последние усваивали себе культур-
ные приобретения Рима, а вовсе не отвергали их; напротив, впоследствии
46
История экономического быта Западной Европы
они на почве заимствованного и усвоенного у Рима делали дальнейшие
шаги вперед. Германцы вовсе не были дикарями, как их иногда изобра-
жают. Если римляне их называют варварами, то этим термином они обо-
значают только иностранцев, нерммлян, но отнюдь не утверждают, что
эти варвары стояли на низком уровне культуры.
Эту мысль о непрерывности культурного развития Допш проводит па
протяжении всевозможных институтов — политического, административ-
ного, церковного строя, в особенности же останавливается подробно па
хозяйственном развитии, в частности па проблемах аграрной истории.
По этому вопросу Допш утверждает, что уже в эпоху Цезаря и Тацита
мы находим частную собственность на землю и обработку земли несво-
бодным трудом и в дальнейшем, с расселением германских племен в пре-
делах Римской империи, и они усваивают себе аграрный строй и формы
землевладения, которые существовали в Риме, т.е. вотчинную систему,
тогда как ни о какой общинной собственности на землю у германцев и
речи нет. В частности, как мы видели выше6’, и такие постановления,
как содержащиеся в Салической Правде о переселяющихся или в эдикте
Хильпернха о наследовании, Допш считает заимствованными у римлян, и
другие, также ограничивающие оборот недвижимостей, по его мнению,
тоже не вытекают из прежде господствовавшего общинного землевладе-
ния, а созданы германцами в интересах сохранения мелкого крестьянско-
го землевладения.
Нельзя отрицать важного научного значения нового труда Допша, ко-
торый на основании богатого нового материала в области археологии
(раскопок, относящихся к временам Римской империи) и языкознания
(изучения названий различных местностей, в особенности окончаний в
названиях) пытался построить новую теорию культурного развития За-
падной Европы. Ему удалось доказать несостоятельность прежних взгля-
дов (хотя многими уже до него отчасти отвергнутых) об исчезновении
римской культуры вместе с переселением народов, выяснить значитель-
ное влияние, которое римские институты оказали на социальное разви-
тие, в особенности в заселенных римлянами, отчасти и в захваченных
германцами областях. Влияние это, по-видимому, до сих пор недостаточ-
но оценивалось, заимствований у Рима оказывается гораздо больше, чем
обычно полагали.
Но в то же время Допш, увлекшись мыслью о непрерывности куль-
турного развития, зашел слишком далеко. Нельзя же все-таки отрицать
всякое различие между культурным уровнем римлян и варварских пле-
мен и предполагать, что последние были подготовлены к тому, чтобы за-
имствовать римскую культуру. Стоя на гораздо более низкой ступени
развития, чем римляне, они первоначально и создали соответствующие
этому уровню более примитивные институты и затем лишь постепенно их
перестраивали под влиянием заимствований у римлян. Получалась, еле-
Глава 111. Процесс индивидуализации земельной собственности 47
довательно, комбинация и тех и других элементов, германских и рим-
ских, результатом которой явилось дальнейшее развитие Европы.
Это заметно прежде всего именно в области аграрного строя, где гер-
манцы еще не знали ни частной собственности, ни вотчинного хозяйства.
Как мы видели из Цезаря и Тацита, у них господствовала крестьянская
община, и об этом же свидетельствуют и дальнейшие источники62, кото-
рые Допш совершенно неправильно толкует, усматривая в них заимство-
вание у Рима, тогда как между этими постановлениями и теми, которые
имелись в Риме, нет ничего общего. В других случаях Допш нередко на
основании одинаковых названий решает, что данный институт заимство-
ван германцами у римлян; однако, даже поскольку эти названия в обоих
случаях имеют одинаковый смысл, вполне возможно самостоятельное
возникновение того же явления, вызванное одними и теми же причинами.
Многие вопросы (как, например, о первоначальном заселении земель
германскими племенами на континенте Европы и в Англии) вызывают
споры и среди самих археологов и филологов, на которых Допш ссыла-
ется, так что выводы его являются проблематичными.
На основании всех такого рода данных Допш приходит к безусловно-
му отрицанию существования общинной собственности на землю. Но он
считает такую форму аграрного строя при наличии мелких свободных
землевладельцев вообще немыслимой. Еще до него Флейшман находил,
что трехпольная система земледелия, которая господствовала в Средние
века и которая сопряжена с принудительным севооборотом и с череспо-
лосицей, а также с общинным землевладением, очевидно, была установ-
лена в интересах не участников, а других сословий, всего населения, ибо
самих земледельцев она сильно стесняла, заставляя ленивого подчиняться
установленным правилам, а прилежному препятствуя снимать урожай с
находящегося под паром поля или улучшать посевы, ибо после снятия
урожая все общинное поле превращается в выгон. Поэтому такая система
не могла быть выдумана и осуществлена свободными крестьянами. Напро-
тив, она вполне подходила для крупных вотчинных хозяйств в качестве
института, «изобретенного с большим искусством и редким остроумием».
Эту точку зрения развивает и Допш, по мнению которого марка, свя-
зывающая участников принудительным севооборотом, являлась бы пре-
мией для экономической отсталости и негодности и должно было бы об-
наружиться стремление выхода из нее с целью свободного, ничем не
стесняемого применения своего труда. Весьма нерациональным является
и существование чересполосиости земли, разбросанности отводимых каж-
дому участков в нескольких полях. При общинном землевладении этого
не могло бы быть. Напротив, такое состояние вполне понятно, если ис-
ходить из частной собственности на землю, из возможности распоряже-
ния ею каждым по своему усмотрению. Чересполосица свойственна вот-
чинному хозяйству, из последнего вытекает и равенство наделов как ос-
новы установленных оброков и повинностей.
48
История экономического кыта Западной Европы
Однако, не говоря уже о юм, что трехпольное хозяйство вовсе нс свя-
зано неминуемо с чересполосицей и принудительным севооборО!ом, что
оно может иметь место не только при общинном, но и ври отрубном (ху-
торском) землевладении, все эти рассуждения о нерациональности его, с
точки зрения свободных крестьян-общинников, совершенно не выдержи-
вают критики Конечно, исходя из современного рационального земледе-
лия, связанные с общиной явления весьма нецелесообразны, по в уда-
ленные времена, когда севооборот был однообразный и ни о каких усо-
вершенствованиях в сельском хозяйстве речи не было, .нот шрарпый
строй являлся вполне понятным и никого нс сгссиял, чересполосное /ь же
объяснялась условиями занятия земель, различным качеством почвы, вы-
зывавшим наделение каждого землей в разных местах, и многими други-
ми причинами Если говорить о нерациональности, то что можег бьпь
нерациональнее средневекового цехового ремесла, когда каждый мог за-
ниматься лишь определенным промыслом, когда более умелый ремеслен-
ник лишен был возможности применять новые изобретения, расширять
производство и т д Л ведь цехи были созданы свободными ремесленни-
ками и поддерживались ими в своих интересах в течение веков. Мы зна-
ем также, что у пас крестьяне крепко держались за общину, и только
сравнительно недавно обнаружилось стремление выхода из лее на хутора,
для раннего Средневековья такого желания вовсе нельзя предполагать.
Но если, по словам Допша, свободной крестьянской общины не толь-
ко не было, но и не могло быть, то откуда же взялась вся зга теория,
созданная крупнейшими учеными в области исюрии, истории нрава, ис-
тории хозяйственной жизни? Допш объясняет происхождение ее тем, что
германская марка, существовавшая в более поздние эпохи в вотчинном
хозяйстве, дала исследователям повод утверждать, что она господствова-
ла с самых ранних времен, хотя об этом данных совершенно не имелось,
причем ввиду того, что вопрос этот рассматривался в эпоху освобожде-
ния крестьян, 1гужно было доказывать, что последние были первоначаль-
но свободными собственниками земли и, следовательно, имеют право на
возвращение им этой земли. Впоследствии же к этому присоединилась
«социологическая точка зрения в эпоху социал-демократии и интерна-
ционализма с их сравнительным методом» и стремлением находить по-
всюду одни и те же явления Однако ссылки на другие народы, где мы
находим ту же форму землевладения, в настоящее время вызываю*! много
сомнений, а англосаксонский фолклапд и южнославянская задруга и рус-
ский «мир» при более близком изучении их оказались вовсе не теми, за
что их принимали. И в результате все блестяще возведенное здание
должно, как полагает Допш, рухнуть.
Но и эти объяснения возникновения и распространения теории кре-
стьянской общины не выдерживают критики. Если и можно допустить,
что первоначально могло иметь значение желание доказать, что в наибо-
лее раннюю эпоху крестьяне были свободными землевладельцами, то, с
Глава It! Процесс индивидуализации земельной собственности 49
одной стороны, достаточно было установить их личную свободу и при-
надлежность им земли, но вовсе не требовалось, чтобы земля принадле-
жала общинам, а с другой, это соображение могло играть роль лишь в
30—40-х годах XIX в., но отнюдь нс впоследствии, т.с не тогда, когда
Маурер, Бруннер, Гарсонне и другие исследователи установили и укре-
пили згу теорию. Тогда крестьяне уже давно были освобождены, и едва
ли можно думать, чтобы эти и другие крупные ученые, производившие
самостоятельные изыскания, находились под влиянием старых идей, вы-
сказываемых в эпоху раскрепощения крестьян. Равным образом и социо-
логическое направление не могло оказать давления па историков права и
историков-экономистов, которые первоначально вовсе не устанавливали
каких-либо эпох в культурном развитии народов вообще, каких-либо
ступеней, которые должны пройти все народы, а производили свои ис-
следования лишь для определенных стран и народов. Лишь впоследствии
появились обобщения, причем и они исходили от таких авторов, как Ро-
шер и Лавелле, ничего общего ни с социализмом, ни с социал-
демократией не имевшими. Но факты несомненно указывают па то, что
крестьянская община представляет собою известную ступень в хозяйст-
венном развитии народов, ибо она обнаружена была у самых различных
племен и в разных странах. Социалистическое учение лишь воспользова-
лось этими уже ранее установленными фактами, и высказанное Морга-
ном положение было им усвоено. Едва ли в настоящее время серьезный
ученый может возражать против такого общепризнанного стремления ус-
тановить периоды в культурном развитии человечества. Что же касается
самых доказательств, относящихся к существованию общинного земле-
владения у других негерманских народов, то Допш слишком поспешно их
объявляет недействительными. Как мы видели выше, англосаксонское
законодательство VI в. и следующих веков указывает именно на налич-
ность такого аграрного строя, по вопросу о южнославянской задруге
также многие авторы придерживаются старого взгляда, а отнюдь не вы-
сказанного Допшем в этом и другом сочинении его63, наконец, относи-
тельно русской общины наряду со сторонниками предположения, что она
искусственно создана государством, есть и много авторов, стоящих на
почве ее естественного возникновения, вытекающего из нужд населения,
и не допускающих того, чтобы такая организация могла быть проведена в
жизнь, если бы жизнь не создала необходимых для этого условий и не
потребовала бы создания ее. Что же касается Сибири, где община появи-
лась лишь в XIX в., то очевидцы возникновения ее (Качоровский, Кроль,
Кауфман и др.) дали нам подробное описание того, как этот процесс со-
вершился на их глазах, причем роль государства оказалась лишь весьма
второстепенной; община возникла только там, где этого требовали инте-
ресы населения, там же, где этих предпосылок не было, никакие прави-
тельственные распоряжения не способны были ее установить64.
50 История экономического быта Западной Европы
1 Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. 1885. S. 10—12.
2 В Англия в саксонский период за порубку дерева полагался больший или меньший
штраф в зависимости от числа свиней, которые могли укрыться под его ссныо от непого-
ды. В англосаксонском законодательстве о земледелии речь идет несравненно реже, чем о
скотоводстве (см.: Liebermann. Die Gesetze der Angelsachsen. Bd. IF. 2. Aufl. 1912. s. v.
Ackerbau).
3 Halban-Btumenstock. Die Entstehung des deutschen Inuaobiliareigenlums. Bd. I. 1894.
S. 239-240.
4 В том титуле, где речь идет о защите вспаханных полей, титул называется «О вреде,
причиненном пиве или какому-либо иному огороженному месту» (тит. IX).
5 Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хо-
зяйства. Т. 1. С. 57.
8 HalbanBlumenstock. Die Entstehung des deutschen Immobiliareigcntums. Bd. J. S. 237,
240, 348.
7 Schrlider. Die Ausbreitung der salischen Franken // Forschungen zur deutsche
Geschichte. Bd. XIX. 1879. S. 145. Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter.
Bd. I. S. 14. Инама-Стернегг (Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 97)
возражает против этого. Наоборот, Халъбан (Halban-Biumenstock. Die Entstehung des
deutschen Immobiliareigcntums. Bd. I. S. 282) указывает на то, что и «чужой луг» (pralum
alleaum), на котором скошенное сено должно быть оставлено владельцу (см. с. 30), оче-
видно, обозначает луг, пользование которым предоставлено иной, быть может, многочис-
ленной, группе лиц. Важно, во всяком случае, что прилагательное alieaus применяется к
лугам, на которых выпас скота и иное пользование (с оставлением лишь скошенного сена)
не запрещено всякому другому. Есть основание предполагать, что и «чужой лес» (siiva
aliena) не лишает других прав пользования.
8 В отношении охоты и рыболовства Салическая Правда устанавливает также наказа-
ние лишь за кражу рыболовных орудий, пойманных рыб, убитых зверей или употребляе-
мых на охоте животных; но самое право охоты и рыболовства не охраняется, не принад-
лежит никому исключительно; не охраняется и право пчеловодства в лесу, право собира-
ния плодов, ягод.
9 Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хо-
зяйства. Т. I. С. 57-58. «Если кто-либо увезет чужую хижину без ведома ее хозяина, то
он уплачивает...» (тит. XXVII),
10 На этой точке зрения стоят: Bethmami-Hollweg. "Det germanisch-romaalsche Zivflpro-
zess im Mittelalter. Bd. IV. S. 489. Thudichum. Der altdeutsche Staat. S. 113. Sohm. Die
altdeutsche Reichs- and Gerichtsverfassung. 1871. S. 117 ff. Sohm. Der Prozess der Lex
Salica. S. 24, 172 прим. 20. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. 11. 2. Aufl. S. 92.
Sybel. Die Entstehung des deutschen Kttnigtums. 2. Aufl. S. 26. Halban-Blumenstok. Die
Entstehung des deutschen Jmmobiliareigentums. Bd. I. 1894. S. 284. Brunner. Deutsche
Rechtegeschichte. Bd. I. S. 409. Schrdder. Lehrbuch der deutschen Rechtsgeschichte. S. 223.
Lex Salica, hrsg. wn Geffcken. S. 180. Viollet. Characthre des premieres propridtds immo-
biliires. P. 493. Возражает против этого только Допш {Dopsch. Wirtschaftliche und soziale
Grundlagen der europSischen Kultu rentwicklung aus der Zeit von Casar bis auf Karl den
Grossen. Bd. I. S. 234), который утверждает, что неупоминание о процессе по поводу не-
движимостей еще не доказывает отсутствия его, так как и некоторые другие правовые ин-
ституты отсутствуют в Салической Правде. Он ссылается на Гирке, который в своей статье
о наследственном праве (Gierke. Erbrecht and Vicinenrecht im Edikt Chilperlchs //
Zeitschrift for Rechtsgeschichte. Bd. XII. S. 439) так же, как Амира, Пардессю и др., заме-
чает, что в титуле Салической Правды «de alodis» вовсе не имеется в виду дать полное
перечисление всего порядка наследования, а упоминается лишь об одном спорком институ-
те. Однако с этим едва ли можно согласиться. Сомнительно, чтобы Салическая Правда не
Глава III. Процесс индивидуализации земельной собственности
51
только исходили из того, что основы наследственного права общеизвестны, но совершенно
не упоминала по этой же причине и о спорах о недвижимости, о наложении взысканий на
землю, о сделках на недвижимые имущества. Неужели же все это были столь известные
всякому нормы, что вовсе не было надобности вносить их в сборник салического права?
11 («Продается либо личная собственность, либо какое-нибудь из {домашних} живот-
ных»]. В более новом тексте прибавлено уже: («без земли*].
12 Только на движимости, в том числе и инвентарь — («рабов, служанок, коров,
домашних жинотных»] (по мнению Оленбрюггена, и жилище в качестве движимости, как
и в Салической Правде, может быть взято). Bethmann-Hotlweg. Der germanisch-roinanischc
Zivilprozess im Mittelalter. S. 367.
1: 1 Sohm. Die altdeutsche Reichs' und Gerichtsverfassung. S. 117 ff.
14 «Землю женщина в наследство не получает, она вся переходит к мужскому полу,
т.е. к братьям» (тнт. IX, 5). Bethmann-Hollweg. Der germanisch-romanische Zivilprozess im
Mittelalter. S. 488.
15 Halban-Blumenstock. Die Entstehung des deutschen Immobiliareigentums. Bd. 1. S.
284-286, 351 ff., 368- 369.
><i («О тех, кто переселяется» (лит.)].
17 Слова super alterum мы переводим по наиболее распространенной версии (Schriider.
Die Franken und ihr Recht // Zeitschrift fUr Rechtsgeschichte. Bd. XV. S. 55 ff. Maurer.
Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadtvertassung. S. 144. Lamprecht.
Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. S. 46. Sybel. Enlstehung des deutschen
KCnigtums. S. 53. Viollet. Charac&re collectif des premieres propridWs immobilizes // Bib-
liothique de I’Ecole des Charles. 1872. P. 496 ff. Thudichum. Die Gau- und Markverfassung
in Deutschland. 1860. S. 221 ff. Gierke. Rechtsgeschichte der deutschen Genossenschaft.
1868. S. 76. Wopfner. Zur Fragc der Markgenoss // Mitteilungcn des Institute fUr
Ostereichisclie Geschichtsforschung. Bd. 34. S. 12), тогда как Вайц (Waitz. Deutsche Verfas-
sungsgeschichte. 3. Aufl. Bd. И. T. 1. S. 92) и Зом (Sohm. Der Prozess der Lex Salica. S.
14-18) понимают их в смысле поселения кого-либо на принадлежащей марке пустоши,
которую он возделывает без согласия членов марки. Из этого же видно, что, как указывает
Маурер {Maurer. Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadtvertassung. S.
142—143), годичного беспрепятственного пользования землей было достаточно для приоб-
ретения прав на последнюю и для вступления в число членов марки, как это существовало
и впоследствии.
14 Sohm. Die altdeutsche Reichs- and Gerichtsverfassung. Bd. I. S. 61. Pardessus. Loi
Salique. S. 389. Fustel de Coulanges. Questions historiques. P. 327 ff. Schroeder. Die
Franken und ihr Recht. S. 55 ff. Gierke. Rechtsgeschichte der deutschen Genossenschaft. Bd. I.
S. 76). Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. S. 46. Geffcken. S. 178.
Inama-Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 131. Brunner. Rechtsgeschichte.
Bd. I. S. 281. Halban-Blumenstock. Die Entstehung des deutschen Immobiliareigentums. Bd. I.
S. 251 ff. Wopfner. Zur Frage der Markgenoss. S. 11 ff. Meitzen. Siedelungen und Agrarwe-
sen der Westgcrmanen und Ostgermanen etc. Bd. I. S. 588. Waitz. Deutsche Verfassungs-
geschichte. 3. Aufl. Bd. I. S. 134. Esmein. Cours dldmentaire d’histoire du droit fran^ais. 9-e 6d.
P. 36. Cp.; Hermann. Die Standegliederung bei den alten Sachsen und Angelsachsen //
Untersuchungen zur deutschen Staats- und Rechtsgeschichte, hrsg- von Gierke. Bd. XVII.
S. 107 ff., 112.
ia Extravag. 11. «Не может человек поселиться, если другие поселенцы не выразят
своего согласия на пользование им травой, водой и дорогой».
20 См.: Halban-Blumenstock. Die Entstehung des deutschen Immobiliareigentums. Bd. 1.
S. 255. Viollet. Histoire des institutions politiques et administratives de la France. T. I. 1890.
P. 313. Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического
хозяйства. Т. I. С. 62, 63. Против этого: Dopsch. Wirtschaftsentwickluns den Karolinger-
zeit, 1912. Bd. I. S. 349 и Dopsch. Die Markgenossenschaft der Karolingerzeit // Mitteilun-
52
История экономического быта Западной Европы
gen des Instituts fUr dslereichische Geschichtsfocschung. Bd. XXXIV. S. 410.
21 Fustel de Coulanges. Nouvel les recherchcs sur qiielques problitncs d’hisloiix*. P. 327-•
361. Fustel de Contangos. Etudes sur le titre de la loi Salique de nugrantibus. Fustel de Cou
I tinges. L'alleu et le domaine rural. 1889. P. 187 ff. Fustel de Conlanges. Questions liisLori-
ques. P. 90-91.
22 Glrtsson. Les сошли inaux et le dojnaine rural Л I'ipoque franque. 1890 P 39 ff. Up.:
Glasson. Histoire du droit ct des institutions de la France. 1888. T. III. P. 75 ff См. также:
Varrentrapp. Rechtsgeschichte und Recht der gemeinen Marken in Hessen. Bd 1 P. 243
2:1 Inamn-Stcmegg. Deutsche Wntschaftsgeschichlc. Bd. 1. Schotle. Studicn zur
Geschichte der westfiihshen Mark und Markgenossenschaft. 1908. S. 25.
M Wopfner. Zur Fragc dcr Markgenoss. S. 19. Weimann. Mark und Waldcroengenossen-
schaften des Niederrheins. S. 71. Stabler. Zum Streit iiber die altere deutsche Markgcnosscn-
scliaft // Neues Archiv der Gesellschaft fUr Geschichtswissenschaftcn. 1914. S 737.
25 («При покупке ближайших из принадлежащих общппе земель законом дозволено
оттеснять иноземцев».]
2, 5 См.: Dopsch. Wirtschaftliche und soziak Grundlagen der curopaischcn Kullurenlwick-
lung aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. I. S. 336, 384 и иозраженпя ему и
рецензии Белова: Below. // Historische Zeitschrift. Bd. 120. 1920; Wopfner. // Viertel-
jahrschrift fUr Geshichtswissenschaft. Bd. 20 и др., а также в: Kliteschke. Ailgemeine
Wirtschaftsgeschichte des Miltclalters. 1924. $. 215.
27 Gierke. Erbrecht and Vicinenrechl im Edikt Chilperichs. S. 436. Heusler. Institutional
des deutschen Privatrechts. Bd. II. S. 574. Sybel. Die Entstehung des deutschen KOniglums.
2. Aufl. S. 46 ff. Esntein. Cours dldmentaire d'hisloire du droit fran^ais. 9-е ёс!. P. 89.
Brunner. Deutsche Rcchtegeschichte. Bd. I. 2. Aufl. S. 281. Schroder. Die Franken und ihr
Recht. S. 64. Schrader. Lelirbnch der deutschen Rechtsgeschichte. 6. Auf!. S. 224 , 357. Hal
ban-Вlumenstock. Die Entstehung des deutschen Immobiliareigenlums. Bd. I. S. 206 ff. Glas-
son. Les communaux ct le domaine rural h 1’dpoque franque. P. 47. Huber. Deutsche Priva-
trecht. § 109. Bethmann-Hollweg. Der germanisch-ronianische Zivilprozcss im MiLlelalter. Bd.
IV. S. 488. Geffcken. S. 270. Dareste de la Ghavanue. Histoire des classes agricolcs en
France. 1858. S. 410. Waits. Deutsche Verfassungsgeschichte. 3. Aufl. Bd. I. S. 136. Maurer.
Einleilung zur Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadtvcrlassung. S. 8. Doifverf. Bd. I.
S. 326. Meitren. Siedelungcn mid Agrarwesen der Westgermanen und Oslgeniianen etc. Bd.
I. S. 688. Thudichum. Die Gau- und Markverfassung in Deutschland. I860. S. 1841. Lam-
precld. Deutsches Wirlschaftsleben im Mitteialter. Bd. I. S. 43. Viollet. Charactire collectif
des premieres propridtis immobilibres // Bibliothique de 1'Ecole des Charles. 1872. S. 492.
Amira. Altnordisches Obligationenrecht. S. 170. Wopfner. Zur Fragc dec Markgenoss. S. 26,
46, 734. Stabler. Zum Streit Uber die altere deutsche Markgenossenschaft. S. 699, 760.
28 Jnama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. 2. Aufl. S. 129, 333.
29 Fustel de Coultmges. L’alleu et le domaine rural. P. 190—191. Fustel de Contangos.
Rccherches sur quelques points des lots barbares. P. 302. Fustel de Contangos. Questions his-
toriques. P. 33. С ним соглашается Теввнен: Thevenin. Etudes sur la propriltd au moyen-Sgc
// Bibliothique de 1’Ecole des Charles. T. 73. 1887. Hildebrand. Recht und Sitte auf den
primitiveren Kulturstufen. 2. Aufl. S. 162.
30 Glasson. Les communaux et le domaine rural i I'lpoque franque. P. 44 ff.
31 Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europtlischen Kulturentwicklung
aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. I. S. 348 и особенно: Dopsch. Die
Markgenossenschaft der Karolingerzeit. S. 411 ff. См. критику его: Wopfner. BeitrUge zur
Geschichte der alteren Markgenossenschaft. Bd. III. S. 25 ff. и Wopfner. Zur Fragc der
Markgenoss. S. 736.
32 Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europaischen Kulturentwicklung
aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. I. 2. Aufl. S. 354 ff., 357, 364 ff., 389 ff.
33 Cm.: Below. // Historische Zeitschrift. Bd. 120. 1920. S. 330. Monnier. Nouv. revue
Глава 111. Процесс индивидуализации земельной собственности 53
d'hisloirc du droit fran^ais et dtranger. T. XVI, XVIII. Historische Vierleljahrschrift. Bd. 20.
Kittzschke. Allgemeine Wirtschaftsgeschichte des Miltelalters. S. 216- Stein. Des Tiberius
Constantinus Novell© peri epiboles und der Edictus des Chilperlci rcgis // Klio. 1919. S. 72
ff. Его же ст. в Viertcljahrschrift fiir Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. XVI. Haff. / /
Zeitschrift der Savigny-Stiflung fiir Rechtsgeschichte. Gennanislische Ableilung. Bd. 30.
Ostroyorsky. Die Landliscbe Steuergemeindc des Byzantinischen Reichs im X. Jahrhundert
/ / Vierleljahrschrift fiir Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. 1927.
34 Bethntami Hallway. Der gcrmanisch-romanische Zivilprozcss iin Mittelalter. S. 489 —
490. Зам (Soliin. Altdeutsche Reichs- und Geriehtsverfassong. Bd. I. S. 121- 122) указывает
на то, что еще и впоследствии для удовлетворения истца необходима была конфискация
недвижимости королем.
35 Такими же дополнениями являются тит. LIX и LX, где идет речь о приобретении
двора, виноградинка или иного предмета. («Если кто-либо договорится с кем-нибудь о
покупке виллы или виноградника, либо какого-нибудь небольшого имения и не сможет
получить завещание».]
ж («Если кто захватит в своих владениях человека и решит его связать». Наказывает-
ся тот, кто воспротивится задержанию скота, попавшего на чужое поле. «Если кто захва-
тит во время жатвы чужое домашнее животное и не позволит отогнать его, то приговари-
вается к уплате 15 солидов штрафа».]
37 Lex Ribuaria. Tit. LXXX1I, § 2. Tit. LXX, § I.
38 | «Никто не имеет права отчуждать наследство рода посредством дарения или прода-
жи, тем более если община возражает или выказывает желание оставить в ней ее состояние».]
39 Birsch. A Collection of Charters related to Anglo-Saxon History. 1885—1893. P. 220,
244 , 285, 524, 558, 582, 685, 1130. Kemble. Codex Diplomaticus aevi Saxonici. 1839 — 1848.
Liebermann. Die Gesetze der Angelsachsen. Bd. II. 2. Aufl. s. v. Bocland, Folcland, Geinein-
heit, Erbgang, Sippe, Vorkaufsrecht.
40 Cm.: Meitzen. Siedelungcn und Agrarwesen der Westgermanen und Oslgermanen etc.
Bd. I. Stabler. Zum Streit uber die altcre deutsche Markgenossenschaft. Против этого:
Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europ'dischen Kulturentwicklung aus der
Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. 1. S. Отд. IV. Ср.: Knapp. Grundherrschaft und
Rittergut. 1897. Pirenne. Liberty ct propridU en Flandre du VII au XI sifccle // Acaddmie
royale de Belgique. Classe des lettres ct des sciences morales et politiques. Mdmoires. 1911.
41 См. литературу у Допша (.Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der eu-
ropaischen Kulturentwicklung aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. I. Отд.
IV), который отказывается признать эту теорию. Средн новейших сторонников ее в осо-
бенности Рицлер (Riezler. Geschichte Bayerns, а также Sitzungsberlchte der kOniglichen
Bayerischen Akademie der Wisscnschaften. 1909), Виноградов («Средневековое поместье
Англии»), Леппард (Lennard. s. v. Englisches Siedlungswesen // Reallexikon der indoger-
manischeu Altertumskundc), Вайлер (Weiler. Ansiedelunsgeschichte des wUrttembergische
Franken // WUrttembergische Vierteljahrshefte. Bd. III).
42 Waitz. Die altdeutsche Hufe // Abhandlungen der koniglichen Gesellschaft der wis-
senschaftlichen Gbttingen. Bd. VI. 1854. Cp.: Landau. Territorien. S. 4 ff. Lamprecht.
Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. S. 332. Dopsch. Wirtschaftliche und soziale
Grundlagen der europSischen Kulturentwicklung aus der Zeit von CBsar bis auf Karl den
Grossen. Bd. I. S. 352.
43 [Сокращено в издании 1931 г.: «На эту мысль его наводит то обстоятельство, что
германская гуфа по своему характеру совершенно совпадает с римской accepta: ока не
только состоит из нескольких частей, которые нередко расположены в различных полях,
но и участие в угодьях - в неразделенных пустошах, лесе, выгонах, водах — имеется и
тут и там. Неужели это своеобразное совпадение могло быть случайным? Однако оно, как
сказано, вытекало нз самих условий сельского хозяйства и встречается не только у рим-
лян, греков, египтян, германцев, но и у славян — у нас мы его находим уже в древнейших
54
ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЫТА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
грамотах. При чем же тут заимствование?
Что касается другой характерной особенности общинного землевладения — переделом,
то о них упоминается весьма редко, но все же некоторые указания и на них мы находим,
так что они, очевидно, не только производились в эпоху Цезаря ц Тацита, но ио исчезли
вполне и впоследствии. «Нельзя ни в коем случае отказывать в новом распределении об-
щинной неогороженной земли на равных началах между всеми участниками», - читаем в
Бургундской Правде. О землях, подлежащих ежегодному переделу, говорятся в одной гра-
моте 815 г. - Lerrae ana les (anna les) (Записанные земли, макни пни, луга, пастбище, вино-
градники, водоемы) (Heugart. Codex diploin. Alemanmae. Bd J. 282). Маурер (.Maurer.
Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof*, Dorf- und Stadtvertassung. S. 8) читает: annates.
Также ii Glassan. Histoire du droil et des institutions de la France. T. ИГ. P. 72. Возраже-
ния против этого Фюстель де Куланжа и его собственное предложение читать: arcalcs
(.pastel de Coulanges. L'alleu et le domaine rural. P. 181 -182; Fustel de Coulanges. Ques-
tions historiques. P. 34 — 35) ни на чем не основаны). Наконец, весьма существенным пре-
пятствием к установлению на практике индивидуальной земельной собственности являлся
крайне экстенсивный характер земледелия. В эту эпоху еще не было трехпольного зерно-
вого хозяйства, а господствовала переложная или иная система хозяйства, при которой
под запашку поступала каждый раз лишь незначительная часть земли, тогда как вся ос-
тальная площадь оставалась под лесом и выгопами. При таких условиях, когда после жат-
вы колоса земли снова бросалась на много лет и служила осе это время общинным паст-
бищем, когда, следолательио, земледелец лишь раз в 10-20 лет безраздельно мог пользо-
ваться своею собственностью и время общинного пользования землей намного превышало
время частного пользования, интерес к установлению индивидуальной собственности не
мог быть велик; стремление к превращению владения в собственность при фактической
невозможности использования последней не могло наблюдаться часто. Подобно Саличе-
ской Правде и Алеманской Правде (76,2), Бургундская Правда (XIV, 17) допускает сво-
бодный выгон скита на нивы и сенокосы после снятия жатвы. Из одного памятника VIII
иля IX в. видно, что состоящий в частной собственности участок признается пеподлежа-
щим общинному пользованию лишь в силу специального постановления о том короля
(«Пусть жеданное владение будет подчинено одному только королевскому наследственно-
му праву, и никто из членов общины ничего не делает в его пределах, разве только вре-
менно. — Чтобы общее пастбище имели ка поля», а. 855)».]
44 Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europaischcn Kulturenlwickking
aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. I. S. 352 ff., 357 ff. См.: Кулшиер.
История русского народного хозяйства. 1925. Т. 1. С. 59 сл.
45 Maurer. Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof*, Dorf- und Stadtvertassung. S. 212.
Meitzen. Sicdelungen und Agrarwesen der Westgermanen und Ostgermaoen etc. Bd. J. S. 74.
Dopsch. Die Markgeoossenschaft der Karolingerzcil. Bd. 1. S. 305. Kdtzschke. Allgejncine
Wirtschaftsgeschichte des Mittelalters. S. 260 ff. Wittich. Grundherrschafl io Nordwest-
deutschland. S. 120. Wittich. Die Frage der Freibauern. S. 260 ff. Gutmann. Die soziale
Gliederung der Breviutn zur Zeit des Volksreehtes // Abhandlungen aus der staatswirt-
schaftlichen Seminar zu Strassburg. 1906. S. 38 ff. Ср. также о гуфе: Reichel. Hufenvertas-
sungen zur Zeit der Karolinger. 1907. Crome. Hof und Hufe. 1901. Rietschel. Untersuchung
zur Geschichte der germanichen Hundertschaft. 1907. Caro. Die Hufe // Deutsche
Geschichteblatter. Bd. IV. 1903. Rhamm. Die Grosshufen der Nordgerm. 1905. Inama-
Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im
Mittelalter. Bd. I. Brunner. Rechtsgeschichte. Bd. I. S. 284.
46 Liebermann. Die Gesctze der Angelsachsen. Bd. II. 2. Aufl. s. v. Gemeinheit, Bauer.
S. 297, 443.
47 Below. Entstehung der deutschen Stadtgemeinde. 1899. S. 3, 10, 17. Heusler. Institu-
tionen des deutschen Privatrechts. Bd. I. S. 286. Weber. Der Streit um den Charakter der
altgermanischen Sozialverfassung. Stabler. Zum Streit Uber die altere dcutsche Markgenossen-
schaft. S. 733. Dopsch. Die Wirtschaftsentwicklung der Karolingcrzeit. Bd. I. S. 337.
Глава III. Процесс индивидуализации земельнойсобственности 55
Varrentrapp. S. 46. Wopfner. BeitrAge гиг Geschichte der altercn Markgenossenschaft. S. 602.
Bd. 34. S. Ill ff. Weimann. Mark und Walderoengenossenschaften des Nicderrheins. S. 24 ff.
48 Cm.: Lex Alamannorum. 76, 2. Lex Baiuvariorum. XIV, 17.
*,J Brev mussor. Aquilan. a. 789. S. 18. Cap. N 24. I. S. 66. Cap. Haristaii. Cap. 17, I.
P. 51. Cp.: Capit. sangall. trad. Hlotar. vel Hludow. II. adscr. n 3 (II. S. 97).
30 Л/йме. Ober mitlelalterliche Feldgenwinschaft in England. Русск. nep. 1878. C. 13- 14.
Liebermann. Die Gesetze der Angelsachsen. Bd. II. 2. Aufl. s. v. Gemeinheit.
31 Бургундская Правда, тит. 13.
32 Там же, тит. XXVIII.
53 Там же, тит. XXXI.
34 Вестготская Правда, тит. VIII, 5, 2.
33 Там же, тит. VIII, 5, 5.
3f i [«Поскольку леса и строительные материалы уступаются в собственность всем граж-
данам» (а. 861). — «Общими являются выпас скота, строительство, вырубка леса и все
другие [подобные) дела») (Traditiones Sangallens. а. 854). [«Всякий член общины может
пользоваться горным пастбищем, и давайте пользоваться тем, что мы имеем. В здешнем
лесу ничто не принадлежит кому-либо частным образом, но принадлежит всем жителям
нашей деревни») (а. 1174). Ср. для Англии: Виноградов. Средневековое поместье Англии.
1911. С. 181.
37 Ср.: Meitzen. Siedelungen und Agrarwesen der Westgermanen und Ostgermanen etc.
Bd. 1. S. 20 ff.
38 Эйхгорн одновременно с Ганссеном высказал ту же мысль в четвертом издании сво-
ей «Deutsche Staats- und Rechtsgeschichte» (1834).
39 (В 7-м издании 1926 г. от данного места и до слов «Новейшую попытку опроверг-
нуть...»: «За Ганссеном последовали Маурер, Гирке, Рошер, Вассе, Бруннер и Шредер в
Германии, Лавелле в Бельгии, Глассон, Виоллв и Гарсонне во Франции, Мэн и Спенсер в
Англии, П. Г. Виноградов и М. М. Ковалевский у нас — и общинная теория получила
всеобщее распространение и стала господствующей догмой в науке. Если в последнее вре-
мя некоторые кирпичи из прежнего стройного здания и выброшены, то все же в своих
основах оно стоит крепко и противники не в состоянии поколебать его. Едва ли не наибо-
лее важным аргументом их является указание на то, что в различных варварских Правдах
встречаются в применении к земле местоимения suus, alienus или слова [34] dominus, villa,
которые переводятся как Фюстелъ де Куланжем (.Fustel de Coulanges. L'alleu et le do-
maiae rural. P. 104), так и в значительной мере Инама-Стернеггон (Inama-Stemegg.
Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 97) и Мейирном, отчасти и Вайцем (Waitz.
Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. II. T. 1. 3. Aufl. S. 90—91) в том значении, какое они
имеют в кодексе Юстиниана (ср.: Ковалевский. Экономический рост Европы до возникно-
вения капиталистического хозяйства. Т. 1. С. 57). При этом они упускают из виду, что
alienus применяется к полю, на котором по снятия жатвы можно пасти скот, и messis sue
есть луг, на котором нельзя помешать другому косить сено, — и то, и другое прилагатель-
ное обозначает, очевидно, не собственника, а человека, который имеет право пользоваться
землей на известное время. Такое значение имеет и dominus, под которым необходимо
разуметь лишь господина, т.е. человека, который господствует над другими, причем, одна-
ко, еще неизвестно, на чем основывается это господство. Villa во многих случаях прямо
идентифицируется с понятием марки: in villa sive marca, in villa vel marca, in eadem marca
villave — говорится в различных памятниках IX в. (Ср.: Maurer. Einleitung гиг
Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadtvertassung. S. 45). Впрочем, Инама-Стернегг
хотя и утверждает, что франки не только пользуются недвижимостью, ко и являются соб-
ственниками двора и сада, поля и жатвы и даже лугов и лесов, но все же указывает на
существование значительных ограничений в праве собственности, исходящих от общины,
на упоминание об общинных землях, на право членов общины пасти скот иа поле другого
после жатвы, на совместное пользование выгонами и лесами (Inama-Stemegg. Deutsche
56
История экономического быта Западной Европы
Wirtschaftsgeschichte. Bd. 1. S. 36'—38, 97—КТО, 106— 107). И Вайц вынужден признать,
что хотя поля и луга, иногда и лес принадлежат каждому на основании нрава собственно-
сти, но имеются и общинные леса, даже общинные ноля, упоминается и о нраве наследо-
вания, принадлежащем членам общины (Waltz. Deutsche Verfassungsgcsrhichte Bd. II T 1
S. 92). Отчасти это допускает и Мейцен {Мейгс». Siedel шще» und AgrarwcM*n dec Wrst-
gennanen und Ostgennanen etc. Bd. I. S. 583, 587 - 588 , 528 - 531, 572). В другом месте
(Handwdrlcrbuch der Staatswisscnschaflcn. 3. Aufl. Bd. IV. s. v Ecldgcineinscliafi) Мейцен
признает, чго и варварских Правдах речь идет о населениях лиц, принадлежащих к той же
племенной q>ynne; что после смерти кого-либо из членов группы и при отсутствии у него
наследников земля переходит к ней; что без разрешения группы никто из членов нс может
передать спою землю постороннему лицу; что леса и выгоны находятся в общем пользова-
нии; только наличность переделов пахотных нолей он считает недоказанной, хотя допуска-
ет существование их среди известных групп населения. Только на Фюстелъ де Кцшнжа
(к нему примыкают Денман Росс и Теввнен {Ross. The Early History of Landholding;
Thevenin. Etudes sur la propn6U au moyen-dgej) и такие указания н памятниках не произ-
вели никакого впечатления. Даже такой случай, когда на общинном поле кто-либо развел
виноградник, для чего требуется согласие всех участников, Фюстелъ де Куланж толкует в
том смысле, что campus communis не представляет собою принадлежащую всем землю, а
поле, которое но неизвестной причине осталось нераздельным у двух собственников (Ftis-
tel de Coulanges. Rccherches sur quelques points des lois barbares. P. 306).
Наоборот, такие термины, как proprium, possessio, выражения, как donu, trado atque
transfundo perpetualiler ad possidenduin, он выставляет на первый план, делая при атом
двойную ошибку. Он упускает из виду, с одной стороны, что нельзя ограничиваться до-
словным переводом этих выражений в том смысле, какой они имели в Римской империи, а
с другой стороны, что упоминание о частной собственности не доказывает еще отсутств1и
земельной общины. Даже в тех местностях, где продолжало господствовать римское право,
оно вынуждено было приспособиться к нуждам и потребностям германского населения.
Различные юридические институты, в частности собственность, претерпели изменения со-
ответственно правовым взглядам населения, к которому они применялись и которое не
знало совершенно строгого римского понятия собственности. Мало того, как указывает
Галбан, само римское государство под влиянием соображений публично-правового, п част-
ности, фискального характера сильно подорвало институт частной собственности, вызывая
сомнение в наличности частной собственности у приобретателей agrii, questorii, а также
создавая двусмысленное положение относительно сдаваемых в аренду agri ccnsorii, к кото-
рым применялось неопределенное выражение veneunt locanturque. Вес это приводило к
тому, что во многих случаях возникал вопрос, приобретается ли путем данной сделки соб-
ственность, или же только сервитут, или пользование на основании контракта кайма, —
материальное содержание понятия собственности, во всяком случае, сокращается. Рядом с
собственностью возникает целый ряд параллельных образований, весьма сходных, ио со-
держащих во многих случаях очень мало юридических элементов и лишь по своему фак-
тическому характеру приближающихся к собственности и при конкуренции с ней лишаю-
щих ее всякого содержания. Таким образом, о римское право была внесена большая пута-
ница, и оно совершенно неспособно было поддержать чистую форму частной собственно-
сти. Последняя должна была снова постепенно выработаться под влиянием хозяйственных
условий, пройдя предварительно через ряд промежуточных форм.
В таком ограниченном виде собственность встречается уже весьма рано л в германских
источниках, Фюстелъ де Куланж упрекает Маурера в том, что из многочисленных tradi-
tioncs VII1-XIV вв. on выхватил всего 20 документов, в которых речь идет об общинной
собственности, как будто бы не было вовсе остальных (около 10 тысяч), из которых видно
господство частной собственности па землю {Fustel de Coulanges. Questions historiques.
P. 37—39). Но он забывает о том, что весь интерес заключается именно в институте, ха-
рактеризуемом немногими приводимыми Маурером памятниками, ибо они свидетельствуют
Глава III. Процесс индивидуализации земельной собственности 57
о сохранившихся еще долго пережитках прежде господствовавшего порядка. Не могут же
эти факты быть случайными, хотя такое объяснение иногда дает Фюстель де Куланж.
Сколь бы незначительно ин было их число, они, несомненно, указывают на то, что рас-
пространяющаяся частная собственность является чем-то новым — институтом, который
лишь постепенно вытесняет марку».]
т llanssen. Agiarhistorische Abhandiungen. Rd. I. 1880. S. 2--3.
61 Cm. c. 36, 3«.
fi-’ Cm. c. 30 сл.
fi:t Dopsch. Die altcrc Soziai- und Wirlschaftsverfassung dor Alpenslaven 1909
,и См.: Кулитер. История русского народного хозяйства. Ч. III. Гл. V.
ГЛАВА IV
АГРАРНЫЙ СТРОЙ В РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
И В ЛАНГОБАРДСКОЙ ИТАЛИИ
Когда германцы явились в Италию, они нашли в ней уже те условия,
которые должны были подготовить процесс феодализации. Они нашли в
ней в полном развитии пе только крупную поземельную собственность и
безземельность массы населения, но и многочисленный класс колонов,
находившихся в юридической зависимости от землевладельцев, на земле
которых они сидели.
Крупные поместья наряду с мелкой и средней собственностью появ-
ляются в Риме уже весьма рано. Уже во времена Катона (II в. до н.э.)
существовали имения довольно значительных размеров, обрабатываемые
рабами (familia rustica); во главе их стоит управитель (vilicus) - также
раб, имеются землепашцы (bubuici), простые батраки, погонщики ослов
и свинопасы. Однако, как указывает Моммзен, помещичье хозяйство во
времена республики по своему характеру пе многим отличалось от кре-
стьянского. Разница заключалась лишь в меньших размерах крестьянско-
го хозяйства и в том, что в последнем случае владелец земли и дети его
работали вместе с рабами, а соха или плуг заменялись простым заступом.
Крупная перемена произошла в последнем веке республики и в пер-
вые века империи, т.е. в тот период, который составляет эпоху наиболь-
шего хозяйственного расцвета Рима. Размер латифундий увеличивался,
они стали играть преобладающую роль, их организация значительно из-
менилась. До Катона (II в. до н.э.) под латифундией понимают уже про-
странство в 200 югеров (45 — 50 десятин); в эпоху Варрона (I в. до н.э.)
латифундией считалось имение размером не менее 1000 югеров (около
250 дес.); а еще позже обычный размер крупного поместья стал еще бо-
лее значительным, появились люди, обладавшие целыми провинциями.
Гораций упоминает о поместьях, охватывающих чуть ли не всю Апулию,
о житницах, где скопляется весь хлеб с африканских полей. Колумелла
сообщает об имениях, которых их собственники не в состоянии объехать
верхом. «Вам мало, — говорит Сенека, — если ваш управляющий не
распоряжается по обе стороны Адриатического, Ионийского и Эгейского
морей... расширяйте же свои владения, пусть будет частным поместьем
то, что прежде называлось царством!»
«Latifundia perdidere Italiam iam vero et provincias» (латифундии по-
губили Италию и провинции) — гласит известное изречение Ллиния.
Глава IV. Аграрный строй в Римской империи и в лангобардской Италии 59
В самом деле, факты показывают, что ко времени падения республики
и к началу принципата крупная земельная собственность восторжество-
вала над мелкой и средней. Горацию, как видно из его произведений,
крупное поместье всегда рисуется господствующим или по крайней мере
наиболее распространенным явлением. Идет ли речь об Италии, Сици-
лии, Сардинии, Галлии или Африке — повсюду перед глазами поэта
возникают знакомые картины поместий, широко раскинувших свои пре-
делы, владельцев огромных амбаров, ломящихся от тяжести помещенного
в них хлеба, обладателей погребов с тысячами бочек фалернского вина.
Он представляет себе поместья, на полях которых проливает пот, рабо-
тая в пользу владельца, трудолюбивое земледельческое население. Гора-
ций восстает против накопления таких огромных богатств и высказывает
скромное Желание иметь «ручей с чистой водой, маленькое поле, которое
бы только кормило его». Поэт описывает и самую систему хозяйства на
таких латифундиях. Для общего заведования хозяйством назначается
один главный приказчик, именуемый прокуратором, т.е. так же, как и
лица, управляющие императорскими поместьями. Ему подчинены villici —
управители отдельных имений или же непосредственные надсмотрщики
за работами, которые уже прямо имеют дело с земледельческим населе-
нием — рабами и арендаторами. Такое же впечатление относительно ско-
пления земель в руках немногих могущественных лиц мы выносим из
произведений других поэтов — Марциала, жившего сто лет спустя после
Горация, Ювенала, Катулла. Некоторые поместья Марциал называет ма-
ленькими царствами, которые производят самостоятельно не только все
необходимое для жизни, но и предметы роскоши и благолепия для вла-
дельца и его близких.
Параллельно с ростом крупной земельной собственности происходит
обезземеливание крестьянского населения. Либо крупные собственники
почти задаром приобретали участки обремененных долгами и разоренных
войнами крестьян; либо за те же долги отнимали у них землю, либо, на-
конец, пользуясь просто своим социальным могуществом, силою сгоняли
их с земли для округления своих владений. Неоднократные попытки
римского государства предотвратить дальнейшее обезземеливание кресть-
ян не приводили ни к каким результатам. Раздача италийской земли вы-
служившимся солдатам-ветеранам имела последствием лишь то, что вете-
раны, привыкшие к войнам и грабежам, непригодные для мирного зем-
ледельческого труда, либо просто бросали на произвол судьбы получен-
ные земли, либо продавали их, — в обоих случаях раздача земель приво-
дила к образованию латифундий.
Несколько более удачной оказалась борьба с захватом ager publicus.
Тиверий и Кай Гракхи все-таки успели создать путем разделения ager
publicus 80 тыс. крестьянских хозяйств. И еще более императоры имели
в виду расширение класса мелких собственников путем раздачи им земли
и доставления дешевого кредита (Август, Нерва, Тиверий, Александр
60
История экономического быта Западной Европы
Север). Говорить, следовательно, о совершенном исчезновении мелкой
земельной собственности нет основания. Даже там, где наиболее распро-
странены были латифундии, мы находим мелкое землевладение. Римские
поэты неоднократно изображают его в своих произведениях. Гораций
восхваляет судьбу человека, который, по древнему обычаю, сам пашет па
своих быках унаследованный от предков участок, не боясь ростовщика и
сам не занимаясь ростовщичеством. В другом место он с любовью вызы-
вает в своем воображении встречающийся и в его время образ крестьяни-
на, который сам с лопатою в руках возделывает отцовское иоле и не же-
лает променять такую спокойную жизнь на сопряженную с риском за-
морскую торговлю. Такие формы быта кажутся ему идеальными, и
действительно, его соседями по имению в сабинской стране являлись та-
кие мелкие землевладельцы. Однако в общем примеры крестьян-
собственников встречаются у Горация довольно редко и как-то остаются в
тени. Они носят у пего, как и в произведениях других поэтов, скорее ха-
рактер чего-то исключительного и случайного, и даже топ поэта таков,
как будто речь идет о добром старом времени, о золотом веке, находя-
щемся позади.
Более часто встречается землевладение средних размеров. Любопыт-
но, что и Гораций, и другие поэты (Тибулл, Вергилий, Ювенал, Марци-
ал) сами владели такими поместьями средней руки. Но по мере расшире-
ния латифундий такие имения потеряли свое прежнее значение; недаром
Гораций считает свое имение очень маленьким, оно стушевывается рядом
с царственными поместьями. Да и самые владения средних размеров не
имели самостоятельного значения, а были лишь выделены крупными
землевладельцами для содержания зависимых лиц — клиентов, вольно-
отпущенников — и могли существовать лишь благодаря поддержке силь-
ных людей; такой поддержкой богатых людей пользовались и Гораций, и
Вергилий, и Ювенал. Нередко такие части крупных поместий, лишь вре-
менно отколовшись, впоследствии возвращались обратно к крупному
землевладельцу или же в них возникали новые латифундии*.
Хозяйство крупных поместий в первые века империи покоилось на
рабском труде. Хотя одновременно с этим части поместья и сдавались в
аренду небольшими участками, но все же такая аренда не имела сущест-
венного значения. Поселение же рабов на отдельных участках для веде-
ния самостоятельного хозяйства во времена Тацита еще не было известно;
он противополагает найденные им у германцев случаи этого рода2 рим-
ским порядкам, т.е. тем, где рабы возделывают под начальством выбор-
ных старост земли помещика. Однако с сокращением подвоза рабов, ко-
гда войны II и III вв. уже не доставляли более Риму прежнего количест-
ва невольников, «рабские казармы» должны были пасть; владельцы
крупных поместий вынуждены были сокращать размеры собственной
эксплуатации и перейти к новой хозяйственной системе — раздаче земли
в аренду мелкими участками. Крупные владения по-прежнему господ-
Глава IV. Аграрный строй в Римской империи и в лангобардской Италии 61
ствуют; но эксплуатация поместья переходит теперь в руки мелких сво-
бодных арендаторов, которых землевладелец снабжает хозяйственным
инвентарем и с которых он получает арендную плату в виде части про-
дуктов их труда (coloni parliarii). Но это снабжение безземельного чело-
века инвентарем ставило его в зависимость от крупного землевладельца.
Зависимость еще более усиливалась тем, что государство делало земле-
владельца ответственным за исправное выполнение его арендаторами го-
сударственных повинностей» а в особенности за уплату поземельно-
подушной подати; это было необходимо для казны, чтобы обеспечить се-
бе регулярное поступление податей. Усиление зависимости арендаторов
выражалось в удлинении срока договора — первоначальный пятнлетнмй
договор удлиняется в силу невозможности для арендатора рассчитаться с
собственником, и в результате арендатор становится фактически прикре-
пленным к земле колоном. Фактическое же прикрепление вскоре превра-
щается в установленное законом. Делая землевладельца ответственным за
уплату арендаторами повинностей и податей, государство обязано было
обеспечить его необходимой рабочей силой. Это и происходит в течение
IV в. Землевладельцам запрещается сманивать колонов друг у друга: если
у кого-либо будет найден колон, принадлежащий другому, гласит поста-
новление императора Константина 332 г., то он не только должен вернуть
его, но и заплатить подать, причитающуюся с колона за то время, какое
у него колон находился. Самих же колонов, которые вздумают бежать,
следует заковывать в кандалы, как рабов. Таким образом, здесь уже за-
прещается колону уходить когда бы то ни было с поместья, и такой уход
признается бегством. А постановление V в. окончательно превращает его
в неотделимую от поместья часть; оно гласит, что всякий свободный че-
ловек, в течение тридцати лет сидевший на данном участке, хотя и со-
храняет личную свободу, но навсегда прикрепляется к этому участку.
В связи с этим крупный землевладелец, vir potens, постепенно при-
сваивает себе судебную и административную власть над своими колона-
ми. Хотя последние в глазах права и являлись по-прежнему лично сво-
бодными людьми, но все же зависимость их настолько усилилась, что
законодательство нередко смешивает их с рабами и даже называет земле-
владельца, на земле которого они сидят, их господином (dominus). И
одновременно с этим рабство теряет свой прежний характер, так как ра-
бы отпускаются на волю и прикрепляются к земле. «Таким образом, уже
в Римской империи определилось характеризующее Средние века движе-
ние, по которому разлагаются классы земледельческих рабов и мелких
свободных земледельцев». На прочном, созданном таким образом уже в
эпоху Римской империи базисе в Италии, где сохранились римские уч-
реждения и население римского происхождения, элементы феодализма
получили дальнейшее развитие. Тягость государственных повинностей,
притеснения и разорения, заставлявшие искать помощи у церкви, бед-
ность и нужда в пище и одежде вынуждали и впоследствии мелких зем-
Ы История экономического быта Западной Европы
левладельнев отказываться от своей земли, переводить ее монастырю или
более сильному соседу с сохранением за собой лишь права пользования
землей. Однако, «отбывая те же патримониальные повинности, как и
крепостные, селясь вперемежку с ними, не имея фактической возмож-
ности покинуть свой надел, свободные земледельцы на чужой земле впа-
дали в состояние, весьма близко подходящее к тому, в котором находи-
лись их собратья несвободного происхождения».
Происходит резкое разделение общества на две группы - на собст-
венников, распоряжающихся землей, и «массу мелкого люда, которая
состоит из людей различного сословного положения, из рабов, альдиев
(полусвободных) и ливелдариев (libelli — арендные договоры), или сво-
бодных, живущих на чужой земле (liberi, qui terra aliena resident). В
грамотах VIII в. все эти разряды лиц значительно сближаются, потому
что на них падают весьма сходные обязанности. Различия между ними
стушевываются перед противоположностью между господским двором
(curtis dominica, sal а) и зависимыми (в той или иной мере) дворами
(casae massariciae, coloniciae, tributariae)1 2 3.
Хотя господа еще распоряжаются личностью рабов, жертвуют и заве-
щают их, но делают это, за немногими исключениями, при распоряжении
своими земельными участками, так что связь их с землей, пользование на-
делом не нарушается. Самое изменение их названия — вместо servimassarie,
происходящее от оброчного двора massa, — свидетельствует об улучшении
быта рабов, о переходе их к быту крепостных крестьян. Первоначальная
же личная свобода колонов успела значительно сократиться, и они мало
чем отличаются от рабов. Так, например, в 709 г. Ромуальд II Бепевент-
ский жалует монастырю св. Петра ad aquam S. Petiti четырех колонов с
участком земли; в завещании Сенатора и Теодсинды 714 г. колоны с их
землями поставлены рядом с домашними рабами как рабы земледельче-
ские. Наконец, лица, заключавшие свободные договоры, посредством их
становились в постоянную зависимость от собственников. В завещаниях и
купчих собственники передают свои земли с сидящими на них рабами и
рабынями, альдиями мужского и женского пола и свободными людьми;
последние, вследствие своей оброчиости и связи с землей, становятся
предметам» распоряжения наравне с людьми, лишенными своей воли.
1 Греве. Очерки из истории римского землевладения. Т. I. С. 136, 140—144, 152- 154,
165-168, 178-179, 208 - 210, 228 - 230, 240.
2 См. с. 20-21.
3 Виноградов. Происхождение родильных отношений в лангобардской Италии //
Журнал Министерства Народного Просвещения. 1880. Январь С. 280 — 289. Август. С 235-
240. Сентябрь. С. 215. Петрушевский. Очерки из истории средневекового общества 1907.
См. также: Mommsen. Die Bewirtschaftung der Kirchengttler unler Papst Gregor I //
Zeitschrift fUr Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. 1893. Hartmann. Die Wirtschaft des
Klosters Bobbio im 9. Jahrhundert // Zur Wirtschaftsgeschichte Habeas. Analeklen 1904
Caro. Zur Geschichte der Grundherrschaft in Oberitalien // Jahrbilcher fllr National-
Okonomie und Statistik. HI. F. Bd. XXXVI.
ГЛАВА V
ОБРАЗОВАНИЕ КРУПНЫХ ПОМЕСТИЙ
В лангобардской Италии и в некоторых других частях Римской импе-
рии, где и после образования варварских монархий сохранилось много-
численное римское население, как, например, в Южной Франции, сохра-
нился и римский аграрный строй. Как мы видели, частная земельная
собственность осталась преобладающей формой землевладения и совер-
шился непосредственный переход от римской виллы к средневековому
феодальному поместью.
Но и в других странах, даже в тех, которые никогда не входили в со-
став Римской империи, в таких странах, как Англия, прирейнские облас-
ти, Северная Франция, которые получили сплошное германское населе-
ние и где римское население растворилось среди «варваров», весьма рано
появляется категория земель, на которые существует частная собствен-
ность, — исходная точка в образовании и здесь феодального строя.
Именно, гораздо раньше, чем общинные земли успели превратиться в
индивидуальную собственность, возникла частная собственность на два
вида земель: во-первых, на земли пустопорожние и, во-вторых, на земли,
отнятые у других племен. По субъекту эта первоначальная форма част-
ной собственности (собственности на незанятые и завоеванные земли)
представляла собою собственность короля; король был первым частным
собственником.
Уже в Рипуарской Правде лес, еще никем не занятый, отождествляет-
ся с лесом, принадлежащим королю (in silva communi seu regis, tit. 76).
Генрих II отдает монастырю Эйнзидельн (в Швейцарии) в 1018 г. лес, в
котором он построен, так как этот лес еще никому не принадлежал и,
следовательно, составлял собственность короля, как говорится в грамоте.
К этим двум видам земель присоединялись в качестве третьего, со-
ставлявшего также индивидуальную собственность короля, конфискован-
ные земли, ибо король пользовался правом конфискации земель. Однако
к словам confiscatio in fisco (т.е. конфискация в пользу фиска) впослед-
ствии сделано добавление aut cui fiscus dare voluerit, т.е. или в пользу
того, кому фиск передаст землю. Последнее давало королю возможность
устанавливать индивидуальную собственность и в пользу иных субъектов
права, следовательно, частная собственность возникала и на других зем-
лях, на землях, не находившихся в руках короля. Таким субъектом ин-
дивидуальной собственности является прежде всего церковь, которая
весьма скоро добилась для себя целого ряда исключений из общих пра-
64 История экономического вы га Западной Европы
вил с целью сосредоточения в своих руках земельной собственности. В
декрете Хлотаря II (в начале VII в.) говорится (§10), что дарения умер-
ших в пользу церкви не могут быть никем присвоены, а в Саксонской
Правде (lex Saxonum) (а. 802, с. 62) церковь ставится на равную ногу с
королем — в пользу них (но никого другой») можно завешать свое иму-
щество помимо наследников, другим же лицам разрешается передавать
их лишь в том случае, если голод к тому вынуждает1. Еще дальше идет в
этом отношении Аламанская Правда (lex Alamannorum). Здесь запреща-
ется всякое противодействие дарениям, делаемым л пользу церкви, хотя
бы предметом этих дарений были земли и даже личность самого дарите-
ля2. Таким образом, рядом с новым субъектом права собственности (нс
только король, но и церковь) возникает — это чрезвычайно важно и
новый объект: земли марки, которые также могут отчуждаться в пользу
церкви. Наконец, индивидуальная собственность устанавливается вообще
во всех тех случаях, когда владение принимается с разрешения и согла-
сия короля. Салическая Правда говорит о праве короля потребовать при-
нятия общиной нового поселенца (тит. XIV, §4), Рипуарская Правда — о
силе, которую придает владению засвидетельствование его королем. В
формулах Маркульфа (VII —IX вв.) допускаются сделки на недвижимо-
сти с ведома и согласия короля, а в одном случае даже говорится: то, что
совершено в нашем (короля) присутствии или нашей рукой передано ко-
му-либо, должно оставаться всегда крепким и ненарушимым3.
В связи с этим находится дальнейшее расширение прав распоряжения
недвижимым имуществом вообще, которое мы находим в капитуляриях
IX в.: допускаются взыскания с недвижимости (Сар. 816, §5); признает-
ся право дарственного распоряжения и в отношении светских лиц, а не
только церкви (Сар. 817). Наконец, устраняется протест членов марки
против появления новых поселенцев (Сар. 819), который допускался,
как мы видели выше, Салической Правдой; последние теперь свободно
селятся на землях марки.
Исходную точку в этом установлении частной собственности составля-
ет римское право, которым воспользовались и король, проводя принцип,
что вся публичная собственность принадлежит фиску, — в Англии это
представление распространяется после завоевания норманнов, — и цер-
ковь для получения в свои руки общинных земель4. Для последней важ-
но было разрешение всякому отчуждать принадлежащую ему землю, не-
взирая па других членов общины и родственников и без их согласия5,
ибо это открывало путь всем верующим отдавать свои земли церкви.
Притом, как видно из приведенных выше постановлений, свобода распо-
ряжения вводилась главным образом в смысле свободы дарения при
жизни и еще более на случай смерти. Церковь вовсе не имела в виду по-
купать земли — купля-продажа была в эту эпоху весьма еще редкой
сделкой, — а старалась получить их безвозмездно от тех, кто этим дости-
гал целей религиозного характера — спасения души.
Глава V. Образование крупных поместий
65
Именно такой свободой распоряжения характеризуется английский
bocland, т.е. земля, полученная на основании грамоты, первоначально
лишь путем пожалования королем, — новый вид землевладения, возни-
кающий позже folcland’a и в противоположность последнему. «Это право
распоряжения настолько существенно, что законодатели иногда ищут
особого его подтверждения, а в дарственных записях иногда подчеркива-
ется, что составлявший их действительно мог дать земли, кому хотел». В
этом смысле bocland называется terra testamcntalis, hereditaria, libera;
этим имеется в виду отметить свободную передачу ее по наследству, по-
мимо влияния членов рода. Для церкви этот вид передачи стоял па пер-
вом плане, и влияние ее открыло дорогу новым порядкам, которые про-
тиворечили основанному на общинных началах народному праву (folk-
right). Представляя собою долгое время явление исключительное,
bocland впоследствии сильно расширяется на счет folcland’a — в XI в. он
составляет значительную площадь земель.
Установление индивидуальной собственности привело к социальной
дифференциации населения. И прежде земли распределялись (по Таци-
my) secundum dignationem, т.е. одни (предводители — magistratus ас
principes) получали больше, другие меньше. Но все же, за исключением
военачальников, позже герцогов и конунгов и их приближенных, нс было
значительных различий в социальном и экономическом положении. Вся
масса народа представляла собою нечто однородное, состояла из много-
численных мелких свободных землевладельцев. С течением времени это
изменилось. Новые войны, заканчивавшиеся присоединением земель по-
коренных племен, создавали в руках королей и герцогов обширные зе-
мельные владения, ибо при занятии какой-либо территории они в качест-
ве военачальников получали наибольшую часть земель6. Далее, как мы
видим, пустопорожние и никому не принадлежащие земли — уже в эпо-
ху Меровингов — считались собственностью короля; Каролингам на этом
основании принадлежало свыше пятнадцати обширных лесов и огромные
пустоши в различных местностях (Паннонии, Тюрингии, Саксонии и т.д.).
Конфискация имущества преступников составляла важное средство обо-
гащения как для баварских герцогов, так и для франкских королей;
борьба из-за престола приводила каждый раз к конфискации имущества
претендента, потерпевшего поражение7.
Значительную часть всех этих земель короли и герцоги сохранили в
своих руках. По Гюллъману, в эпоху Каролингов имелось 123 упоминае-
мых в источниках вотчины, Инама-Стернегг насчитал их 1708, не считая
Вюртемберга с 31, Австрии с 150 и т.д.; Лампрехт, принимая для гер-
манских стран приблизительную цифру в 150 поместий, получает 375 кв.
миль королевских земель9. Но еще больше земель короли раздарили сво-
им приближенным и церкви. Будучи прежде всего военачальниками -
duces, короли сохраняли свою власть лишь до тех пор, пока в состоянии
были посредством богатых даров окружать себя большим количеством
66 История экономического быта Западной Европы
приближенных; да и сообща захваченная на войне добыча принадлежала
не только предводителю, но и его дружине. Отсюда возникли обширные
владения светской аристократии; duces mei et domestici spatiosas suscipi-
unt villas10, - жалуется король уже в VII в. (vita Eligii) Но и эти даре-
ния не представляли собой полной собственности и лишь постепенно
приобрели такой характер, так что и здесь, как и в Италии, прежнее яс-
ное и точное понятие собственности римского права под влиянием изме-
нившихся условий экономической жизни становится расплывчатым н ог-
раниченным. Еще больше земли, однако, чем светская аристократия,
приобрела церковь.
Как установил Бруннер1', в связи с исследованиями Вайца'2, дарения
Меровингов, как и баварских герцогов (агилулъфингов), бургундских и
англосаксонских королей хотя и рассматривались как установление права
собственности в пользу одаряемого, но представляли собою собственность
ограниченную и условную Ограниченную в том смысле, что они перехо-
дили только к определенным наследникам - нисходящим — и не могли
быть отчуждены без согласия дарителя. В дарственных грамотах гово-
рится специально о том, что дарение должно перейти к сыновьям, а не к
кому-либо иному, когда земля отчуждается, то прибавляется согласие
короля или герцога13. Во многих случаях (дарения Меровингов) после
смерти одаренного земля возвращается обратно к фиску; король распо-
ряжается сплошь и рядом землями, относительно которых упомянуто,
что они раньше находились в руках того или иного лица; однако же о
переходе этих земель к королю на основании какого-либо титула нет ре-
чи. С другой стороны, самое установление дарений находится уже в эту
эпоху в связи с обязанностью одаряемого сохранять верность (fides) ко-
ролю или герцогу и нести ему службу только па это время, и баварский
герцог Тассндо, и англосаксонские короли, и Меровинги дарят землю14.
В случаях же нарушения верности (infidelis) земля отнимается Отсюда
уже был всего один шаг до полного установления феодализма с его вас-
сальной иерархией и условной собственностью на землю, за которую вас-
сал обязан своему сюзерену службой и повинностями. Однако Карл Ве-
ликий, до сведения которого дошло, что люди, получившие от него зем-
лю в качестве бенефиция, превращают последний в собственность путем
фиктивной продажи, требует восстановления бенефиций и предупрежде-
ния в дальнейшем таких случаев, когда бы их превращали в алод15.
Если короли и не имели в виду установить полной и неограниченной
собственности и считали себя вправе после смерти одаренного, а в случае
нарушения им верности и до его смерти, взять землю обратно, то одарен-
ные стараются установить наследственность ее - наследственность ле-
нов, и последняя создается через посредство пожалования сыну (в IX в.)
отцовского бенефиция. Карл Лысый в 887 г. заявляет, что сына умерше-
го графа ом утвердит во всех ленах последнего (Capitulare Cadisiacum).
Но еще гораздо дальше идет церковь: она уже весьма рало установила
Глава V. Образование крупных поместий 67
принцип, что тот, кто отнимает у нее подаренное, сам ли даритель, или
наследники его, или кто-либо другой, является врагом церкви (Баварская
Правда). Для дарений, производимых в пользу церкви, Меровииги — в
противоположность дарениям светским лицам — признают не временную,
а вечную собственность in perpcluum16. Впрочем, последующие конфиска-
ции церковных земель в IX —X вв. свидетельствуют о том, что и в отно-
шении этих дарений принцип этот еще долго не был твердо установлен.
Пространство церковных владений быстро возрастало. Уже Хильпе-
рих (ум. в 584 г.) жаловался, что его казна совершенно опустела и все
богатства перешли в руки церкви17; в VIII в. собственность церкви в
Галлии, но Роту, составляла третью часть всей заселенной территории.
Карл Великий спрашивает (Сар. 811, с. 4), неужели духовенство, столь
стремящееся к увеличению своих владений, понимает это под «отказом от
мира сего». Хотя не только при нем (и еще раньше при Пипипе), но и
при Людовике Благочестивом и его преемниках бывали случаи конфи-
скации церковных земель и захвата их светскими вотчинниками18, но в
результате в конце периода Каролингов, вследствие возвращения части
отнятого {Гаук находит ряд случаев при Карле Великом)19 и присоеди-
нения к нему многочисленных новых дарений, получились еще более об-
ширные владения епископских кафедр, аббатств, монастырей п капиту-
лов. Из традиций (грамот по передаче земель) в пользу монастыря
Фульда всего 36 относятся к эпохе до Карла Великого, напротив, 266 к
его времени; монастырь Фрейзинг насчитывает до 784 г. всего 96, до 811 г.
190 случаев; из санкт-галленских дарений 50 предшествуют Карлу Вели-
кому, 110 относятся к его царствованию, 550 к IX в. Монастырь Вейсен-
бург получил при Меровипгах в течение 60 лет 74 дарения, при Карле
Великом в течение 46 лет — 11120. Обычным имуществом небольшого
монастыря являлось 200—300 гуф, среднего 1-2 тыс., большого 3—8
тыс.21, почему бенедиктинский монастырь в Вердене, имевший всего 200
гуф и 420 других земель, считался весьма бедным (в 889 г. он отнесен к
«pauperiores loci»), тогда как такая характеристика Санкт-Галленской
обители с 4 тыс. гуф22 противоречит предыдущему. Другие монастыри
владели, впрочем, гораздо большими пространствами — 12—15 тыс. гуф
(Фульда, Гаудерсгейм, Luxeil). В графстве Нортумберлендском более
половины земель принадлежало четырем монастырям. Любопытно, что,
не имея непосредственных данных относительно сосредоточения земель в
руках светской аристократии, мы можем себе, однако, составить пред-
ставление о них из тех дарственных грамот, которыми эти лица передают
имущества в пользу церкви. Эти дарения, нередко огромных размеров,
составляют лишь часть их поместьев и все же расположены часто в 8, 15 и
23 различных местностях, включают от 50 до 100 и 150 крестьян.
Не только государи и землевладельцы, располагавшие обширными
пространствами земли, но и лица малосостоятельные, мелкие собственни-
ки и целые марки (при постройке нового храма они отдавали часть об-
68 Историяэкономического бы га Западной Европы
шинных угодий) под влиянием религиозного чувства раздавали земли в
пользу церквей и монастырей. Уже Баварская Правда постановляет, что
если свободный человек желает для спасения души принести в дар свое
имущество церкви, то он может произвести раздел со своими сыновьями
и свободно распоряжаться своею частью23: никто, даже король, пе может
ему помешать в этом, и тот же принцип облегчения церкви расширять
свои владения путем дарений верующих проводится в капитуляриях
Карла Великого и Людовика Благочестивого24, а формулы Маркульфа
обходят запрещения отцов церкви «выносить что-либо из миру» прибав-
кой: поскольку это не делается ради спасения души25.
Развивалось учение, что в дарениях этих выражается любовь к богу,
что подаяния равносильны молитве, что самая возможность дарить со-
ставляет благословение Божие, и дарение есть искупление человеческих
недостатков и «средство достижения вечного блаженства»20; «как вода
гасит огонь, так милостыня гасит грехи»27. В многочисленных докумен-
тах о передаче земли церкви28 повторяются все тс же формулы «pro mer-
ccde animae», «pro animae remedio», «pro animarum nostrarum refrigerio»
(для охлаждения в чистилище); для вечного искупления грехов даритель
разрешает пастьбу 200 свиней монастыря в своем лесу29. Сделка, таким
образом, теряла характер чистого дарения, превращаясь в покупку спа-
сения души, и рассматривалась в качестве такой псевдовозмсздной сдел-
ки, в особенности во всех тех случаях, где (как, например, в лангобард-
ском праве) чистое дарение не признавалось30. Насколько широко прак-
тиковалось отчуждение земель в пользу церкви «наивными и
несведущими людьми», и притом не только за обещание небесного бла-
женства, по и под угрозой адских мук за нежелание жертвовать», можно
усмотреть из обращения Карла Великого к епископам и аббатам на соб-
рании земских чинов в Аахене 811г. Духовенство лишает этим путем бо-
гатых и бедных их имущества и отнимает его у законных наследников,
толкая последних на воровство и разбой ввиду отсутствия у них пропи-
тания. Но мы узнаем из его же слов, что церковь спекулирует «мощами и
реликвиями святых, перенося их с одного места на другое, строя там но-
вые храмы к усиленно убеждая всякого отдавать свое имущество в поль-
зу последних»31. Мощи действительно обогащали монастыри32, как ука-
зывает Фастлингер, за празднованием открытия их следует дождь даре-
ний33. Карл Великий и даже Людовик Благочестивый, столь охотно
выполнявший требования церкви, вынуждены были, противореча своим
же другим постановлениям, останавливать жертвователей и настаивать на
возвращении наследникам, лишенным наследства, отнятого у них имуще-
ства34.
Дарения в пользу церкви Липперт^ приводит в связь с древнейшим
обычаем давать душе что-либо с собой при переходе ее в другой мир.
Первоначально это происходило в виде зарывания вместе с умершим не-
обходимых ему предметов, его имущества, впоследствии же заменилось
Глава V. Образование крупных поместий
69
передачей имущества посредникам между этим и загробным миром, т.е.
духовенству, для открытия душе доступа в рай.
Религиозные мотивы передачи земли церкви имели, несомненно,
большое значение, особенно в конце X в., когда в 1000 г. ожидали конца
мира. В шеститомном сборнике грамот Клюнийского монастыря находим
за 140 лет, обнимающих X и первую половину XI в., 1669 грамот, ка-
сающихся дарений недвижимостей монастырю, тогда как всего 186 гра-
мот по покупке нм земель, 213 относительно мены земель п 51 по залогу
земель, т.е. все три последние категории, вместе взятые, представлены в
четыре раза меньшим числом грамот, чем дарения (450 вместо 1669)36.
При этом нередко дарители выговаривали себе служение монастырем па-
нихид после их смерти и поминовение в богослужениях. Рядом с ними,
однако, па первый план выступали чисто мирские интересы со стороны
дарителя. Захватив не принадлежавшую ему землю, он рассчитывал со-
хранить пользование ею за собой, передавая собственность на нее церкви
и выговаривая себе лишь право пожизненного владения. Или же, наобо-
рот, лица, потерявшие надежду вернуть себе обратно отнятую у них зем-
лю, без большой жертвы для себя предоставляли свое право какому-либо
монастырю, которому так или иначе удавалось извлечь известную выгоду
из этого37. Иногда монастыри старались привлекать к себе дарения тем,
что даритель получал обратно в пользование более значительный уча-
сток, чем он отдал монастырю, совершая выгодную операцию; по свою
собственность он при этом терял. Другие идут и дальше: Турский собор
813 г. жалуется на то, что почти всякий, передающий свою землю церк-
ви, требует себе такого же или же двойного или тройного количества
церковных земель в пользование, с тем чтобы они после смерти его пе-
решли и к его сыновьям и близким родственникам38. Но еще чаще, по-
видимому, бедственное положение дарителя и притеснения его более
сильными заставляли передавать свою землю церкви, поступая этим под
ее защиту. Нередко даритель сохраняет за собой пожизненное право
пользования землей, с тем что после его смерти земля переходит к церк-
ви, причем иногда он выговаривает себе содержание у монастыря39, под-
робно перечисляя все, что ему причитается, пока он остается в миру: 8
солидов, одежду, скот, слугу и служанку, в случае поездки в Италию —
верхового и нагруженную лошадь, а при вступлении в монастырь — от-
дельную отопляемую келью и ежегодно — одежду, 6 пар сапог, 2 пары
перчаток, теплую шапку и постель. Голод как мотив отдачи своей земли
и свободы, признается и Саксонской Правдой, и Фризской Правдой (lex
Frisonum), упоминается в капитуляриях и встречается в формулах и дру-
гих источниках как вещь вполне обычная; постоянно говорится об отдаче
земли за пропитание и одежду40.
«Если свободный человек добровольно или по нужде знатному или
свободному или даже литу отдаст себя в кабалу»41. «Постановили, чтобы
обязательственные грамоты, выданные некоторыми лицами, закабалив-
70
История экономического быта Западной Европы
шими себя и своих жен и сыновей и дочерей, если они будут обнаруже-
ны, уничтожались и чтобы все они оставались по-прежнему свободны-
ми». «Ради получения пропитания и одежды»42. «Бедность и нужда за-
ставила»43. «Для спасения души своей или своих родственников и для
пропитания своего»44.
«Ведомо всем, что великая бедность и тяжкие заботы постигли меня н
я не имею ли пищи, пи одежды, потому по просьбе моей ты лс оiказал в
крайней моей бедности дать мне из своих денег столько-то солидов, а мне
нечем их уплатить. Я и просил тебя совершить закабаление моей свобод-
ной личности, чтобы отныне ты имел полную свободу делать со мной все,
что ты имеешь право делать со своими прирожденными рабами, именно:
продавать, выменивать, подвергать наказанию»45.
Случаи условной передачи недвижимости церкви, т.е. дарения (iradi-
lio) под условием получения обратно в пользование (precario) для себя,
иногда и для наследников, по-иидимому. происходили уже в эпоху Каро-
лингов гораздо чаще, чем это думали. Дело в том, что во многих случаях
записывались только traditiones, precariac же не вносились, ибо, как объ-
ясняет переписчик, cadein prccariae sive presiariae morte eorum, qiii eas
precario acceperanl, vim cl locum amisennt (т.е. вследствие смерти лиц,
получивших землю в пользование, потеряли смысл н значение). Первые
ведь являлись передачей собственности, вторые — уступкой лишь вре-
менного пользования46.
Но не меньшую роль играли и насильственные действия власть иму-
щих, которые захватывают земли у населения (minorem populum depopu-
ientur el opprimant el eorum pascua depascunt47), заставляют продавать нм
свои земли, сгоняют более слабых и стараются подчинить их своей воле.
«О притеснении бедных свободных людей постановлено, чтобы более
могущественные люди разными злыми хитростями не притесняли их не-
правомерно таким образом, что под влиянием принуждения им приходит-
ся продавать или дарить свои земли»46. «Да не осмелится никто без суда
грабить бедного и неимущего»49. «Бедные жалуются на лишение их соб-
ственности и в этом в равной мере обвиняют и епископов, и аббатов, и
графов, и их сотников»50. «Более могущественные изгоняют более сла-
бых и закабаляют их»51> 52.
О таких насилиях упоминается уже в эпоху Меровипгов (в эдиктах
Хильпериха, Хлотаря, в постановлениях церковных соборов); но еще
чаще об этом речь идет в капитуляриях Карла Великого; missi Людовика
Благочестивого установили, что при Карле Великом целая масса мелких
землевладельцев лишена была земли или свободы. При Людовике это
продолжалось.
«Посланцы нашли бесконечное количество людей, притесняемых либо
отнятием у них собственности, либо лишением свободы, что производи-
лось посредством злых ухищрений несправедливыми слугами, графами и
их подчиненными»53.
Глава V. Образование крупных поместий
71
Переходную ступень от насильственного захвата к вызванной матери-
альными условиями передаче земель составляло отнятие крупными зем-
левладельцами принадлежащих марке угодий, что вело нередко к разо-
рению хозяйства мелких собственников54, или же посылка их в эпоху
Каролингов в поход по произвольному решению графов и сеньоров: кто
отказывается отдать свою землю епископу, аббату, графу и т.д., читаем в
тит. 811 §3, того они заставляют до тех пор отбывать военные повинно-
сти, пока он, обеднев, не вынужден volens nolens55 отдать или продать
свою землю, тогда как те, кто добровольно отказались от нее, свободны
от них.
«Сообщают также, что если кто-либо отказывается передать свою соб-
ственность епископу, аббату или графу, судье или сотнику, то они ищут
случая, чтобы осудить такого бедняка, а также заставить его идти на
войну, пока он, обеднев, не вынужден волей-неволей отдать или продать
свою собственность; другие же, передавшие ее, без всякого беспокойства
сидят дома»56. «Тех, кто победнее, отправляют в поход, тех же, кто име-
ет, что дать, отсылают домой»57.
Наконец, моментом чисто хозяйственного свойства является конфи-
скация за преступление, которая ведет к обеднению или к тому, что зем-
левладелец, с целью избежать конфискации, передает свою землю в руки
церкви или светского лица. Тогда он сохраняет за собою фактическое
владение землей, зависимое от милости того, кому передана собствен-
ность: этот способ передачи известен уже в Вестготской Правде (И, 1, 7).
В других случаях преступление, ввиду весьма высокого тарифа вир (ви-
ра иногда доходила до 1800 солидов, тогда как бык ценился в 1 — 3 соли-
да) , влекло за собою задолженность и полное разорение. По Салической
Правде (тит. «De chrenecruda»), убийца, который не в состоянии упла-
тить виру из своего движимого имущества, во избежание кабалы уступает
землю родовому союзу, к которому она, как имеющему на нее ближай-
шие права, возвращается, таким образом, обратно; на родовой союз и
переходит обязанность уплаты виры.
«Если кто убьет человека и, отдав все имущество, не будет в состоя-
нии заплатить все следуемое по закону, то он должен представить 12 сви-
детелей, которые бы присягнули в том, что ни на земле, ни под землей
он не имеет имущества больше, чем он уже дал. И после этого он должен
войти в свое жилище и набрать из четырех углов землю, стать на пороге,
обратившись лицом внутрь дома, и эту землю бросить левой рукой через
плечо на того, кто является его ближайшим родственником. Потом в од-
ной рубахе, неопоясанный, босой, с колом в руке, он должен прыгнуть
через плетень... Если же кто-либо из них (родственников) окажется
слишком бедным, чтобы уплатить падающую на него долю, то он должен
в свою очередь бросить горсть земли на того из них, кто имеет больше
средств, чтобы тот уплатил все следуемое по закону»58.
72
История экономического быта Западной Европы
Таким образом» земля не отчуждалась, но вместе с тем родовые союзы
обеднели, как прямо указывается в декрете Хильдеберта59. Они уже нс в
состоянии были приходить на ломоть должнику, и в результате невоз-
можность уплатить виру имела последствием передачу себя прямо со
всем своим состоянием в кабалу, как это видно из формул Маркульфа60.
Но едва ли не хуже всего влияли в этом направлении воины. В осо-
бенности вторая половина IX и начало X в. составляли такую эпоху не-
прерывных опустошений. При Карле Толстом сербы и чехи опустошили
Тюрингию, датчане уничтожили новые поселения на востоке, норманны
беспрепятственно высадились на берегу Северного моря и разграбили
прирейнскпе местности, уничтожая асе fra своем пути. При Арнульфе
венгры разоряли всю среднюю Европу, при Конраде они опустошили в
912 г. Франконию и Тюрингию, в 913 г. Баварию и Швабию, в 915 г.
Швабию и Саксонию, в 917 г. Швабию, Эльзас и Лотарингию61.
Все это пагубно влияло па мелкое землевладение62.
Какой же получился результат? «Сгонять обнищавших крестьян с их
земли, - говорит Каутский, - было бы тогда большою глупостью.
Ощущался недостаток нс в земле, а в людях. Богачи и знать, епископы и
аббаты, герцоги и короли со своими свитами и фаворитами не стремились
заменить крестьянское хозяйство рабским. Но они старались воспользо-
ваться нуждою крестьян, делая их зависимыми от себя, обязывая их
служить и платить оброк. Взамен этого они должны были взять па себя
тяготы, разорявшие крестьянство, делавшие невозможным правильное
хозяйство, т.е. прежде всего военную службу. Крестьяне один за другим
переходили под защиту могущественных землевладельцев и обязывались
отдавать им ежегодно определенное количество продуктов своего хозяй-
ства и отслуживать определенное число рабочих дней»63.
1 «Никому не дозволяется жертвовать свою собственность, если к этому нс вынуждает
его голод» (Саксонская Правда. Тит. 62).
2 «Если бы какой-либо свободный человек пожелал отдать церкви свое имущество или
самого себя, то никто не имеет права запрещ;ггь ему это, нм герцог, ин граф, ми кто-либо
иной» (Аленинская Правда. Тит. I).
3[«Все, что совершается в нашем присутствии пли дается нашей собственной рукой,
должно считаться решенным и установленным, так чтобы оставалось на будущее самым
крепким и нерушимым законом».]
4 Pollock. Land Laws. Р. 30-34, 36.
5 [«Он спрашивал в присутствии всех своих соседей я родственников, может ли <ш, ио
мерс возможностей, передать свое имущество в дар Господу».]
6 Хлодвмг, разбив алеманов, присвоил себе их земли по левой стороне Рейна, частью
раздав их дружинникам, Карл Великий — земли убитых или переселенных в другие места
саксов, после победы над ними.
7 После свержения баварского герцога его земли были конфискованы.
8 Из них половина находилась в стране франков, 50 в земле алеманов.
9 Hlillmann. Geschichte des mittelailerlichen Finanzwesens. Jnama-Stemegg. Deutsche
Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 281. Grossgrundherrschaft. S. 25 - 42. Lamprecht. Deutsches
Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. 11.
10 [«Мои военачальники и домочадцы присваивают полученные в удел поместья».|
Главах/. Образование крупных поместий
73
*’ Brunner. Die Landschen kungen ties Merowinger und der Agilulfinger // Sitzungs-
berichte der kbniglichen Preussischen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-historische
Klasse. 1885 S 1173 ff.
12 Waitz. Deutsche Vcrfassungsgeschichtc Bd. II. T. 1.
м Л. 772 («С согласия Тасснлояа, а также имея разрешение на владение виллой .. пе-
редал по наследству ибо означенный бенефициарий дарю в пользу господина Таесплона,
который по божьему внушению сделал мне этот шедрый подарок»! (Mareulf. 1. 14—15)
♦Кто бы впоследствии нс захотел {его} получить, будет иметь все нрава с нашего свободно-
го разрешения* |
14 |«До тех пор, пока, соблюдая верность договору, будут находиться в подчинении
повелителя Сим подтверждается его право, если сам он будет нам п знатнейшим из на-
ших {подданных} оставаться верным слугой и неизменным другом».]
15 «Слышали мы, что некоторые лица передают другим в собственность наши бенефи-
ции н затем на судебном собрании снова приобретают себе эти земли за деньги в качестве
алода* (Monnin. Germ. Capit. 1. 46 а. 806, с. 7). «Желаем и предписываем, чтобы наши
посланцы постарались произвести по всем округам осмотр бенефиций, которые держат
паши люди и люди других и установили, насколько они восстановлены... чтб каждый (из
держателей) перевел с бенефиция в спой алод после того, как мы запретили это делать»
(Capitulare de causis diversis. I. 49 a. 807) «Или кто бенефиций превратил в алод»
(Capitulare de causis diversis. 80 a. 811 - 813, c. 6). «Кто держит бенефиций от императора
или церкви, не должен ничего из пего превращать в собственность, разрушая при этом
бенефиций» (Capitulare de causis diversis. I. 59 a. 803 — 813, c. 3).
16 Brunner. Die Landschenkungen des Merowinger und der Agilulfinger. S. 1187, 1793.
17 «Обеднел пат фиск, перешли каши богатства к церкви».
18 См.: Dopsch. Die Wirlschaftsentwicklung dor Karolingerzeit. Bd. I. 1913. S. 213 ff.
Hauck. Kirchengeschichte Deutschlands. Bd. II. S. 494. Stutz. Geschichte des kirchlichen
Benefizialwesens. 1895. Bd. I. T. 1. S. 239.
19 Hauck. Kirchengeschichte Deutschlands. Bd. II. S. 211. Capitulare Aquitanicum Пип-
пина, 768, с. 3: так что любой из епископов, у которого сохранились аббаты, аббатисы или
священники, необходимые для его церковных дел, может мирно владеть (имуществом],
как это установлено нашим законом, и если кто впоследствии насильно отберет какую-
нибудь часть, такую же часть возвратит обратно... (Boretius. Capit. I. 43). При Карле Ве-
ликом Brcvianum missorum Aquitanicum а. 789 с. 3: так что если владел каким-либо цер-
ковным имуществом в то время, когда их отечество подпало под нашу власть, то в даль-
нейшем (отобрана] будет минимальная часть или не будет отобрана никакая... (Boretius. 1.
65). Capitulare ecclesiasticum а. 819, с. I: о церковном неделимом имуществе... постано-
вляем, чтобы никто из наших сыновей пли последуюих наших преемников... не совершал
его полного разделения и не наносил ему (Boretius. 1. 276).
20 Traditiones Possesionesque Wizenbuigenses. Ed. Zeuss. S. 345 ff. Hauck. Kirchen-
geschichte Deutschlands. Bd. II. S. 215. Miihlbacher. Regesta imperii. Bd. J. Die Regesten
des Kaiserreichs unter den Karolingern, 751 — 918. 1899—1908. S. 45. Inama-Stemcgg.
Deutsche Wirtschaftsgeschlchte. Bd. I. S. 292. Sommerlad. Die wirtschaftliche Tatigkeit der
Kirche in Deutschland. Bd. 11. 1901. S. 40. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. VII.
S. 186. Dahn. Die Kdnigc der Gcrmanen. Bd. IX. T. 1. S. 458.
2» Cap. Aquisgranense a. 812, c. 122. («Места, где находятся главные богатства, при-
надлежащие церкви, имеют, например, три или четыре млн даже восемь или более тысяч
мансов. В средних местах имеется тысяча или тысяча пятьсот либо около двух тысяч ман-
сов. В наименьших имеется двести или триста мансов».]
22 Санкт-галлепский монах в своей хронике говорит: «Из всех в империи самый бед-
ный и незначительный».
23 Lex Baiuvariorum. Bd. I. T. I. («Имеет право отделяться после того, как разделится
со своими сыновьями».]
24 Syn. Dingolfing, а. 772. с. 6: «Если кто-либо из знатных пожелает отдать часть
4 Э-168
и
История экономического быта ЗападнойЕвропы
своего имущества церкви, он может это сделать, никто не может мешан, ему о этом».
Capitula legibus addenda а. 818. 819, с. 6: «Всякий свободный человек волен, где пожела-
ет, отдать свое имущество для спасения своей души» (Capilularia. I, 282). «Непрестанно
следует увещевать народ христианский, чтобы делалп приношения церкви... ибо эти при-
ношения н для дарителя и для родных его великое средство спасения души» (Cage. Мо-
gunt. а. 813. Monum ent a Gennaniae Cone. П. S. 262).
33 Form. Marc. 1, 14: («Если пи для чего иного, кроме как ради спасения души, благо-
говейно производится дарение святому месту Господню, то оно представляется нам угод-
ным».]
26 («Ради исцеления пашей души и прощения наших прегрешений». |
27 Sicut aqua extinguil ignem ita helomosyna extinguit peccaluin.
28 Cm. Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. I S. 289. Lamprecht.
Deutsches Wirtschaftsleben im Mittclalter. Bd. I. S. 672 ff. Hauck. Kirchengeschichle
Deutschlands. Bd. II. S. 764. Somtnerlad. Die wirtschaftliche Tatigkeit der Kirche in
Deutschland. Bd. If. S. 46. Fastliuger. Wirtschaftliche Bedeutting der bayerisclten Kloster zur
Zeit der Agilulfinger. 1903. S. 34.
29 Traditiones Posses i о nesque Wizen burg eases. Ed. Zeuss. S. 243, a. 846: «Ив этом лесу
я, по праву своему, разрешаю монастырю [пасти] для откармливания 200 свиней ради
вечного прощения моих прегрешений».
Dahn. Die Kdnige der Germanen. Bd. VJJI. T. 6. S. 3l3. Bntnner. Rechtsgeschichte.
Bd. I. 3. 204. Somtnerlad. Die wirtschaftliche Tatigkeit dor Kirche in Deutschland. Bd. II. 5.
47. Lamprecht. Deutsches Wirlschaftsleben im Miltelalter. Bd. I. S. 672.
31 Capitula de causis cum episcopis el abbatibus traclandis a. 811. c. 5 (Cap. I, 162):
Расл|>осить их надо, отнеся ли от мира тот, кто ежедневно старается расшарить свои
владения всевозможными способами и средствами, обещая блаженство небесное, устрашая
вечными муками ада н во имя божие или каких-либо святых лишает как богатых, гак и
бедных, отличающихся простотой душевной и мало осведомленных, их имущества и
отнимает наследство-у их законных наследников и тем самым толкает их на позор и
преступления, вызываемые нуждой, ибо как бы по необходимости идут на кражу и разбой
те, у кого отеческое наследство отняли» другими».
33 «Что сказать о тех, кто как бы из любви к богу и святым и великомученикам пере-
носит мощи святых с одного места в другое и сооружает храмы и всех, кого только можно
усиленно просит передать им свое имущество?»
33 [«Надо сказать, если кто как будто бы из любви к Богу кости святых пли мучени-
ков либо исповедников и мощи святых тел перевозит с места на место, то там строят новые
храмы и тех, кто пожелает свою собственность этим {местам} передать, самым настоятель-
ным образом поощряют»] (.Boretius. Capitularla. I. 163. Fastlinger. Die wirtschaftliche Be-
deutung der bayrischen Klttster zur Zeit der Agilulfinger. 1903. S. 37). Такие данные имеют-
ся и относительно других монастырей, например, Corbie, богатство которого растет со
времени перенесения мощей св. Витта в 836 г., или Hersfeld, вследствие получения релик-
вий св. Вигберта (См.: Sommerlad. Wirtschaftliche Bedeutung der Kirche im Mittelaltcr.
Bd. II. S. 49. Rettberg. Kirchengeschichte. Bd. I. S. 597, 604).
34 Относительно сирот и бедняков, о которых ходят справедливые или несправедливые
слухи, что они лишились принадлежащего им по закону отцовского или материнского на-
следства, мы ради сохранения мира п спокойствия постановили: если где-либо найдутся
такие, которых отец или мать путем дарений церкви лишили наследства, то мы желаем и
признаем правильным, чтобы это было совершенно исправлено» (Cone. Mogunt. а. 813. Р.
44. Сонс. II. Р. 262). «На некоторых братьев возводится обвинение, что корыстолюбия
ради они уговаривают людей отречься от мира и отдать церкви свою землю и от такого
образа действия надо совершенна отказаться... Приношения должны быть добровольны,
согласно Священному писанию» (Cone. II. Р. 275). «Постановлено, чтобы никто из цер-
ковников впредь не смел принимать вклады от яиц, дети или родственники которых могут
вследствие этого лишиться наследства. Если же кто-либо впредь попытается это сделать.
Глава V. Образование крупных поместий
75
принимающий вклад подлежит строгому осуждению синодального собора и императора и
имущество возвращается тем, кто оказался лишенным наследства» (Capitulare ecclesiasti-
cum. а. 818-819. Р. 277).
35 Lippert. Kulturgeschichte. Bd. П.
3,5 Грацианский. Распределение земельной собственности в Бургундии в X — XI ст. //
Ученые Записки Института Истории. Т. Ill. М., 1929. С. 157.
•*7 D'Avenel. Hisloire cconoinique de la propridtl, des salaires, des denrees et de Lous lex
prtxen gliuhal. T. 1. P. 180.
•w «Her ntriTii никого, кто бы не пожертвовал своп земли церкви под условием получе-
ния из церковных земель или того же количества земли или двойного пли тройного на
праве пользования. А после его смерти наследники его изъявляют претензию на его дер-
жание на тех же условиях, на которых от церкви он получил се сам н сыновья его или
родственники» (Cone. Turon, а. 813. Cone. II, 293).
39 Приводим пример таких грамот: «Я, во имя божие, обратился к вам с нижайшею
просьбой дать мне по своей мнлостн в пользование поместье, которое я недавно продаж-
ным актом монастырю передал. Обязуюсь ежегодно в праздник святого уплачивать вам
чинш и десятину с урожая» (Mon. Germ. Form. 235).
«Согласно твоей п]юсьбе, мы решили часть переданной тобой нам земли передать тебе
в пожизненное пользование с условием, чтобы ежегодно в праздник святого ты платил за
это чинш и десятину. Земля передается пожизненно с тем, чтобы никоим образом ни про-
давать, ни дарить, нп другим храмам се нс передавать, ни в собственность не захватывать,
ни наследникам своим в алод нс передавать, но по смерти твоей она бы перешла в собст-
венность монастыря со всеми улучшениями и постройками» (Mon. Germ. Form. 236.)
«Ввиду того, что известно, что ты собственность свою передала монастырю св. Марии
и за это просила у нас и у упомянутого монастыря дать тебе прекарпй, то настоящей гра-
мотой определяем, чтобы, пока ты жива, ты владела бы и пользовалась бы этой землей, но
не имела бы права каким бы то ни было образом отчуждать ее, а если бы сделала это, то
земли бы тотчас же лишилась» (Mon. Germ. Form. 200).
«Известно, что такой-то подарил монастырю землю и просил, чтобы после его смерти
сыновья его до своей смерти пользовались этой землей и платили чкиш. В настоящее вре-
мя сын его обратился с просьбой, чтобы означенная земля его сыновьям была уступлена в
пожизненное владение. На это мы изъявили свое согласие...» (Mon. Germ. Form. 355).
Neugart. Codex diplomaticus Alemanmae. Bd. I. a. 816. S. 187. Dahn. Die Konige der
Germanen. Bd. IX. T. I. S. 507.
40 Cm. c. 72, прим. 1.
41 Фризская Правда, тит. XI. I.
42 Traditiones Sangailens. a. 795 n. 139, a. 827 n. 311.
43 Form. Andeg. 19.
44 Traditiones Sangailens. a. 774.
45 Cart. Scnon. № 4. Form., 187.
46 Cm.: Hilbner. Die donationes post obitum und die Schenkungen mit Vorbehalt des Ni-
essbrauchs // Untersuchungen zur deutschen Staats- und Rechtsgeschichte, hrsg. von Gierke.
Bd. 26. 1888. S. 89, 99 и др. Dopsch. Die Wirtschaftsentwicklung der Karol ingerzeit. 1912.
Bd. 1. S. 87 ff. Roth. Benefiziaiwesen. Roth. Feudalist und Untertanenverband.
47 Capit. 850. c. 5.
48 Capit. miss. a. 805, c. 16. Capit. 1, p. 125.
49 Capit. miss. Aquisgram. prim. a. 809, c. 12 Capit. I, p. 150.
50 Capit. de reb. exercit. a. 811, c. 2. Capit. 1, p. 164.
51 Cap. a. 816.
52 В Каталонии в XI в. общинные угодья в большом количестве захватываются вот-
чинниками (Пискорский. Крепостное право в Каталонии в средние века. С. 23). Ср.:
Meitzen. Siedelungen und Agrarwesen der Westgermanen und Ostgermanen etc. Bd. II. S.
375.
76
История экономического быта Западной Европы
53 Vita Ludovici. С- 13.
54 В Каталонии в XI в. общинные угодья в большом количестве захватываются вот-
чинниками (Пискорский. Крепостное право в Каталонии в средние века. С. 23), Ср.:
МеПгеп. Siedeliingen und Agrarwesen der Wcslgermancn und ОМдеппапсп etc Bd II. S 375
55 Хочешь не хочешь, волей - неволей (лаш.). — При.ч. njd.
Sf i Capit de rcb. exercii, a. 811 c. 3. Capit. I, p. 164.
57 Там же, с. 5.
58 Салическая Правда, тит. LVIII.
’’9 «Закон о Хренекруде, который соблюдали во времена язычников, в последующем не
имеет никакой силы, потому «по сама собой пала мощь многих» (Lex Salica. Til. 61).
иСм.: Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистиче-
ского хозяйства. Т. I. С. 97. Ср. также: «Не имея средств уплатить, он был взят аббатом
Ра церием вместе с женой и детьми в качестве несвободного» (Delisle. Les classes agricoles
cn Normandie au moyen-age. 2-c 6d. 1903. P. 18). И в Англии в источниках X- XI вв. мы
находим в мэно|)с (поместье) свободных, закабалившихся во время п>лода или попавших в
кабалу, вследствие необходимости отрабатывать тяжелые условные штрафы.
й| Miihlbacher. Regesta imperii. Bd. I. Die Rcgcstcn des Kaiserreiciis unter den Karulin-
gern, 751-918. S. 655.
62 Ср. также: Flach. Les engines de I’ancienuc France. T. IL 1886. P. 69 ff. Flour de
Saint’Genis. La proprtetd rurale en France. P. 170 ff.
63 Каутский. Исторшг общественных течений. 1905. С. 46.
ГЛАВА VI
КРУПНОЕ И МЕЛКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ.
СВОБОДНОЕ И НЕСВОБОДНОЕ НАСЕЛЕНИЕ
ВО ФРАНКСКОЙ МОНАРХИИ И В БРИТАНИИ
Согласно господствовавшему в течение многих лет учению, до эпохи
Каролингов масса населения состояла из полноправных крестьян, среди
которых нс наблюдалось сколько-нибудь заметных различий ни в смысле
их прав на землю, ни в отношении размеров землевладения. Существова-
ло, правда, наряду с этим крупное землевладение аристократии, имелись
и полусвободные и несвободные, но все это мало меняло характер обще-
ственного строя, где преобладало мелкое крестьянское свободное земле-
владение. Условия меняются при Каролингах. Вследствие насилия со
стороны крупных землевладельцев крестьянство исчезает, мелкие сво-
бодные собственники превращаются в крепостных. Законодательство
Карла Великого вступает в борьбу со злоупотреблениями, которые со-
вершают сильные мира сего, но никаких существенных результатов вс
достигает.
Теория эта стала вызывать, однако, возражения с разных сторон.
Против нее высказывались Каро, Зелигер, Рицшелъ и др. Наиболее ре-
шительно против нее выступил Допш.
Мыслимо ли однако, спрашивает Допш, чтобы в течение 150-летнего
периода Каролингов мог совершиться столь крупный социальный пере-
ворот, мыслимо ли, чтобы мелкое свободное землевладение, мирно про-
существовавшее в течение восьми веков, со времен Цезаря и Тацита, не-
смотря на все перемены — усиление королевской власти при Меровин-
гах, раздоры в их среде, полный упадок их владычества л переход трона
к майордому, — исчезло, невзирая на все социальное законодательство
Карла Великого, одно имя которого для всех народов того времени озна-
чало проявление наиболее сильной власти, — неужели же Карл Великий
оказался бессилен бороться с этим? Как себе представить смену многове-
ковой эпохи равенства и братства социальной революцией, при которой
мелкое свободное землевладение было почти без остатка поглощено вновь
возникшими крупными поместьями?1
Отвергая эту столь упрощенную теорию, получившую такой облик в
трудах большинства историков, историков-экономистов и историков пра-
ва, Допш справедливо подчеркивает два момента. С одной стороны, как,
впрочем, указывал еще Маурера, но позже стал игнорировать Инама-
Стернегг, крупные поместья, обрабатываемые крепостным трудом, поя-
78
История экономического вытд Западной Европы
вились уже раньше и стали уже при Меровингах вытеснять меякое кре-
стьянское землевладение, при Каролингах же этот процесс лишь про-
должался и усиливался, и если данных о предшествующей эпохе у пас
имеется очень мало, то это объясняется весьма неравномерным распреде-
лением сохранившихся памятников, главным образом документов о пере-
даче земель монастырям, которые сохранились в большинстве случаев
лишь со времени Каролингов3. А в то же время односторонний характер
этих источников — упоминание о мелких свободных землевладельцах
лишь тогда, когда они входят в соприкосновение с крупным поместьем,
т.е. не сохраняют уже полностью своей самостоятельности и свободы, -
неминуемо приводит к тому, что мы черпаем сведения лишь о крупных
поместьях и нх росте и расширении за счет мелкого землевладения, но
лишь случайно узнаем о дальнейшем существовании последнего. Однако
мелкая крестьянская собственность нс исчезла вполне ни до Каролингов,
ни в эпоху их владычества. Допш и другие авторы утверждают это на
основании того, что, как видно из тех же памятников, мелкие землевла-
дельцы передавали обыкновенно лишь часть своей земли, сохраняя ос-
тальную за собой, что, далее, такого рода отчуждение крестьянских зе-
мель происходило и впоследствии, в IX—X вв., следовательно, и тогда
еще имелось много мелких свободных собственников, которые уступали
свои земли крупным. Наконец, крайне существенным является то обстоя-
тельство, что потеря земли отнюдь не всегда сопряжена с полным лише-
нием свободы. Но она означает — хотя это уже Допш, как и другие ав-
торы, указывающие на сохранение свободного крестьянства (Зелигер,
Каро), обычно упускает из виду - все же умаление свободы и независи-
мости в большей или меньшей степени.
Мелкий крестьянин и крупный помещик, как справедливо указывает
А. Д. Удальцов, представляют собою лишь два полюса в непрерывной
цепи хозяйственных типов. Наряду с мелким крестьянином, обрабаты-
вающим землю лишь силами своей семьи, мы находим более крупного,
который, сам обрабатывая землю, пользуется в то же время помощью
немногих дворовых рабов (mancipia non casata) или несвободных, поса-
женных на землю (servi casati), а его хозяйство уже близко стоит к хо-
зяйству мелкого вотчинника, живущего исключительно за счет оброка и
барщины своих немногочисленных крепостных4. Такую пеструю картину
обнаруживает землевладение не только в VII—VIII вв., но и значительно
позже, причем в противоположность мнению Бруннера6 и Каро6 мы не
находим существенной разницы между отдельными местностями обшир-
ной франкской монархии в смысле преобладания той или другой формы
землевладения в определенных областях, несмотря на все различие их по
составу населения и по историческому развитию. В то время как Бруннер
(а еще до него Рот и Дан) противополагал областям с чисто германским
населением, с широким слоем крестьянского населения в докаролингскую
эпоху, галло-романские, где численность его уже в IV-V вв, т.е. со
Глава VI Землевладение и население во франкской монархии и Британии 79
времени франкского завоевания, сильно сократилась и богатство и бед-
ность почти непосредственно стоят друг против друга, Флак на основа-
нии надписей, монет, житий святых и т.д. нашел и там мелкое и среднее
землевладение, деревню, в которой и после франкского завоевания наря-
ду с землями, принадлежащими крупным собственникам, сохранились и
мелкие владения7. Точно так же утверждение Каро, что в германских об-
ластях, в особенности в Алемании, аграрный кризис IX в. лишь отчасти
коснулся свободного крестьянского населения, хотя расстояние, отде-
ляющее крупного собственника от мелкого, богатого от бедного, посте-
пенно усиливалось8, - это положение, как показывают исследования,
относящиеся к другим местностям, можно применить и к иным областям.
Источники сплошь и рядом обнаруживают смешанный характер аграрно-
го строя, дают нам картину свободной деревни, еще и в IX в. не захва-
ченной крупным землевладением. Но они же изображают процесс про-
никновения последнего путем получения вкладов в форме крестьянских
земель или небольших поместий, пока результатом такого расширения не
является постепенный захват деревни крупным собственником. Случаи,
когда монастырю (св. Жермена) принадлежат по одному мансу в каждой
деревне, или по 6—13 мансов, или по 20 — 21 мансу, или, наконец, 53
манса, означают различные стадии этого процесса разрушения свободной
деревни9.
На землях Сен-Вертинского монастыря (во Фландрии) в IX в. сидело
226 крестьян, из которых 64 имели 6 — 12 га земли, 146 — 12 — 18 и 24 —
18 — 30; у 28 было менее 6 га. К этому надо прибавить еще 26 крестьян,
владевших также 6 — 18 га, но при этом пользовавшихся несвободным
трудом. Наряду с ними встречаем и средних и крупных держателей по-
мещичьего характера, 10 человек с 74 рабами и 16 с 223 рабами. Но эти
более крупные держатели не превышали 12% всех держателей монасты-
ря. В этих случаях находим барский двор и несколько зависимых наде-
лов, но в других случаях последних нет, а все хозяйство ведется лишен-
ными земельных наделов несвободными, число которых доходит иногда
до 21 в хозяйстве10.
Помещик рыцарского звания, собственноручно пахавший свою землю,
во Фландрии XI в. составлял обычное явление. Тем более, говорит
Н. П. Грацианский, личный труд помещика и его семьи возможен был в
Бургундии X—XI в. в условиях широко здесь распространенного вино-
градарства. Но не только в смысле личного участия, но и по размерам
помещичье хозяйство не должно было обязательно отличаться от кресть-
янского. Помещичьи хозяйства были здесь сплошь и рядом очень малых
размеров, некоторые грамоты свидетельствуют об этом с несомненностью.
Дробление земли было очень велико. В Бургундии нет следов господства
крупной земельной собственности, типичной территориальной единицей
является villa — деревенская территория небольших размеров, в которой
80
История экономического бьп а Западной Европы
расположены земли, принадлежащие .многочисленным лицам, их насчи-
тывается нередко 20-30-50 и даже 90 Но наряду с крестьянскими и
мелкими помещичьими владениями имелись более крупные помещичьи
дворы с тянувшимися к ним всякого рода землями Так что в одной и юй
же вилле налицо и помещики разных разрядов, и разные категории кре-
стьян — болеем менее сосюятельпых При этом наблюдайся значитель-
ная неустойчивость - поглощение более слабых хозяйств более сильны-
ми. Одних этот процесс разоряет, других поднимает с самых низких со-
циальных ступеней. Но, как пн были велики общественные иергурбацип
на почве имущественного неравенства, все же средние слои оказывались,
по-видимому, достаточно сильными для того, чтобы протнвостоя1ь натис-
ку крупной собственности11.
Но что представляло собою мелкое крестьянское землевладение, со-
хранившееся рядом с крупным, лежавшее бок о бок с ним? Были ли эго
действительно свободные собственники, или же последние если и нс ис-
чезли совершенно, то все же сократились до незначительной величины
под влиянием изложенных нами выше событий, столь гибельно отражав-
шихся на мелком землевладении? Отвечая на этот вопрос, в сущности,
старая и новая теории не обнаруживают резкого расхождения или, вер-
нее, расходятся лишь в понимании терминов «свободное» п «несвобод-
ное» состояние. Если Лампрехт, Инама-Стернегг, Маурер, как и ряд
других авторов, говорят о поглощении мелкой свободной собственности
крупным поместьем, то они исходят из резкого противопоставления пол-
ной свободы и несвободы. Раз свободный крестьянин лишился земли, то
хотя бы он н получил ес обратно от крупного вотчинника па основах на-
следственного владения с обязательством уплаты определенного (а не
произвольного) чинша, оставаясь в качестве лично свободного держате-
ля, все же собственником он перестал быть, а вместе с такой зависимо-
стью вещной, по земле, он неминуемо с течением времени должен был и
лично подпасть под власть могущественного вотчинника; такое фактиче-
ское состояние неполной свободы завершалось и юридической зависимо-
стью вследствие приобретения вотчинами иммунитета, в силу которого
запрещается въезд в пределы вотчипы правительственным чиновникам
для суда над живущими в ней лицами и для сбора с них податей; эти
функции переходят к вотчиннику12.
В противоположность этому новейшие авторы (Белов, Зелигер, Допш,
Каро} понимают «свободных землевладельцев» в гораздо более широком
смысле, включая сюда и таких, которые хотя и сидят на вотчинной зем-
ле, но пользуются личной свободой и находятся в весьма слабой хозяйст-
венной зависимости от вотчинника. Они подчеркивают наличность значи-
тельного количества таких свободных в хозяйственном отношении кре-
стьян13. Мы находим наряду с держателями совершенно несвободными,
уплачивающими высокий оброк и отбывающими барщину в размере трех
дней в неделю, и резко отличную от них группу таких лиц, которые, уп-
Глава VI Землевладение и население во франкской монархии и Британии 81
лачивая незначительный чинш (census), имеют право продавать свое
держание, полученное от монастыря: всякий, кто будет уплачивать чинш,
признается законным держателем земли14. В пределах территории тако-
го-то святого (Super lerralurio sancli illius) или на территории такого-то
знатного мужа (Super lerralurio vir illuster i]Io) имеются земли, держате-
ли которых являются наследственными арендаторами, пользующимися
нравом свободно распоряжаться землей, не нарушая лишь прав святого,
не причиняя ему ущерба (absque prciudicium sancli illius), т.е. прежде
всего уплачивая ему чинш. Такие земли свободно переходят из рук в ру-
ки. держатели передают их по наследству, продают, дарят, обменивают,
закладывают. Земли эти передаются в полное распоряжение (possidendum,
et hoc esl habendi, tenendi seu commutandi, posteris Luis, vel ubi tua dc-
creverit voluntas, derclinqucndi15) С соблюдением прав монастыря новый
владелец имеет право делать с землей все, что разрешает делать обычай
другим свободным людям (aliis ingenuis). Церковь предоставляет своим
держателям значительную свободу действий, приобретение не только но-
вых наделов, с которыми сопряжено отбывание служб и повинностей, но
и свободных от них земель, которыми они могут распоряжаться. Все это
допускается при одном лишь условии, чтобы церковь ничего не теряла,
ни земли, ни людей, и даже когда последние отказываются от надела,
они все же не выходят из вотчины, а обязаны вносить известную сумму в
качестве выражения своей зависимости16.
Такое одновременное существование двоякого рода собственности на
землю: верховной власти сеньора, dominium eminens, в отличие от domin-
ium utile, земледельца, ее обрабатывающего, является выражением фео-
дального строя с его принципом «nulle terre sans seigneur»; вследствие
существования этого «старшего» — буквальный перевод слова senior, от
которого земледелец держит землю в пределах вотчины, права последне-
го ограничены. Его действия, как в приведенных случаях, могут совер-
шаться лишь «salvo iure» вотчинника, т.е. без нарушения его интересов,
принимая в соображение его выгоды, в пределах, отведенных держателю.
Из тех же данных видно, что эти пределы могли быть весьма ограничен-
ные и, наоборот, права по земле, как и личные права держателя, могли,
несмотря на наличность верховной власти, не терпеть почти никакого
ущерба. Различие между такими сидящими на чужой земле чиншевиками
(цензуариями) и совершенно свободными крестьянами еще более стира-
ется, если рассматривать положение тех и других с точки зрения харак-
тера их хозяйства, которое и в том и в другом случае было построено на
тех же основаниях и даже у крупных помещиков, ввиду разбросанности
и размельченпости их владений, сводилось к известному числу тех же
мелких хозяйственных единиц. Мелкий вполне свободный земледелец, не
вполне свободный наследственный держатель, уплачивавший небольшой
чинш — последний нередко был минимальных размеров, - и владелец
небольшой вотчины, получавший небольшой оброк от своих немногочис-
82
История экономического быта Западной Европы
ленных крепостных, представляли собою, таким образом, лишь различ-
ные весьма близкие друг к другу не только в социальном, но и в хозяй-
ственном отношении явления.
Но процесс постепенного умаления свободы мог идти и дальше, по-
нижая лиц, фактически свободных, сокращая их пока еще широкие пра-
ва. Толчком в этом отношении мог быть иммунитет, означавший предос-
тавление вотчиннику юрисдикции над всей землей в пределах вотчины,
над всеми державшими от него землю лицами (homines ad monaslerium
pertinentes) или имевшими к ней отношение (hominibus ibidem comma-
nentibus vel aspicientibus), хотя бы они находились за пределами се (cum
personis intrinsecus vel forinsecus sibi coherentibus): даже жалобы о нару-
шении их прав монастырем разбираются самим монастырским фохтом17.
При этом нс только подчеркивается, что свободные — ingenui, liberi,
franci - подлежат вотчинной юрисдикции наряду с несвободными (ul
nullus iudex publicus super ingenues homines, qui teneant, atque possideant
terrain prescript! monasterii exerceat potestatein), но и они (liberi homines)
лишены основного права свободного человека того времени — права быть
свидетелем, если они, сидя па помещичьей земле, не имеют вовсе собст-
венной земли18. Мало того, их смешивают с несвободными19, они (liberi)
именуются людьми св. Жермена, их рассматривают как принадлежность
вотчины, вместе с которой отчуждаются и держатели, в том числе сво-
бодные — homines franci20.
Не было различия между свободными и несвободными и в других от-
ношениях — ни в смысле права передвижения, ибо имелись прикреплен-
ные к земле свободные и пользовавшиеся правом перехода servi или
mancipia, ни в отношении уплаты подушного сбора — и свободные ино-
гда платят такого рода census de capitc. В чем же состояло различие в
таком случае? Оно сводится к повышенной вире, уплачиваемой за сво-
бодного (liber), к некоторым преимуществам в области судебного процес-
са (например, свободный может очистить себя присягой), к уплате им
штрафа в тех случаях, когда несвободный (servus) наказывается телес-
но21 . Но самое понятие свободного и в этом отношении становится колеб-
лющимся, неопределенным, liberi и ingenui противопоставляются иногда
друг другу, тогда как в других случаях обозначают одно и то же. В то
время как в Алеманской Правде (VIII, XXII) колоны рассматриваются в
качестве liberi ecclesiae, на которых распространяется вира свободного
человека, в западной части франкской монархии они являются прикреп-
ленными к земле и в капитуляриях подвергаются тем же процессуальным
нормам и наказаниям, как servi.
Что касается повинностей, то Варварские Правды проводят различие
между свободными и несвободными держателями22. Согласно Бургунд-
ской Правде (I. 13), свободный отдает десятую часть жатвы, определен-
ное количество других продуктов — меда, кур, яиц, дров - и, кроме того,
обязан вспахать и сжать известную часть барщинной земли и доставить
Глава VI. Землевладение и население во франкской монархии и Британии 83
подводы. Напротив, несвободным предписывается три дня работы в не-
делю, в течение которых на них можно возлагать любые обязанности;
скота у них нет, почему они конных работ не выполняют; если же вот-
чинник дает им быков, то они обязаны работать на них, сколько им будет
указано, так что повинности их пе ограничены — не следует лишь чрез-
мерно их обременять (tantum serviant, quantum eis per possibilitatem im-
positum fuerit, tamen iniuste neniinem obpremas). И впоследствии (в IX в.)
проводится различие между теми и другими, между servitium ingenuile и
servitium servile, но, как можно усмотреть из различных «политиков»
(например, св. Жермена, св. Ремигия), нередко лично свободные поса-
жены на пустующих mans! serviles, напротив, несвободные на mansi inge-
nu iles; характер владения не соответствует, следовательно, социальному
положению держателя, повинности же связаны с держанием, так что сво-
бодный человек, не теряя своих личных прав, вынужден отбывать servit-
ium servile, связанный с его наделом23.
Возникает совершенно новая структура общества, в котором различа-
ются не сословия, а положение человека в пределах поместья, отношение
к последнему. Мы находим три типа: дворовых, далее, обязанных вре-
менными службами и, наконец, уплачивающих один только чинш. Но
между ними нет резких границ, а обнаруживаются посредствующие сту-
пени, постепенный переход, промежуточные формы. Имеются свободные,
уплачивающие только небольшой чинш, но есть и такие, которые отбы-
вают барщину и не могут покинуть своего надела, а с другой стороны,
встречаем mancipia, уплачивающих один денарий в год и не подлежащих
иным повинностям; есть даже рабы, которых отпускают на волю с пра-
вом селиться, где им угодно, и служить кому угодно и которые пользу-
ются свободой, как если бы они происходили от свободных и знатных
родителей; но чтобы сохранить свою свободу и пользоваться защитой,
они и их потомки обязаны уплачивать монастырю по два денария с души.
Постепенное понижение главного и нормального элемента, свободных
крестьян, в социальном отношении вместе с ухудшением их хозяйствен-
ного положения рисуют, как указывает П. Г. Виноградов, Правды англо-
саксов VI—IX вв. В наиболее ранних кентских Правдах общество пред-
ставляется весьма мало расчлененным, так как состоит, помимо рабов и
полусвободных (летев), из двух сословий — ёрлей, или кровной аристо-
кратии, и кёрлей — массы крестьянского населения, и в случае наруше-
ния прав первым уплачивается вдвое более, чем вторым. Но затем посте-
пенно расстояние между ёрлями и кёрлями увеличивается — различие в
имущественном отношении между ними становится огромным.
Уже в законах Хлотаря и Эдрика ёрль возвысился над свободным —
кёрлем, ибо он ценится не в два, а в три раза более, а по законам Инэ
(конца VII в.), даже в шесть раз более. Если, однако, еще и в законах
Альфреда (в конце IX в.) сохраняется постепенный переход в виде виры
в 200 — 600—1200 шиллингов, то начиная с законов Адедльстана (первая
84
История экономического быта Западной Европы
половина X в.) принимаются в расчет только две крайние виры. Л в ви-
рах конца X и начала XI в. между кёрлем и теиом - королевским дру-
жинником — лежит огромная пропасть (200 — 266 и 2000 шиллингов);
устанавливается полная несоизмеримость между ними, основанная на
различии в имущественном состоянии. Правда, кёрль может сделаться
знатным, приобретя 5 гайд земли (он владеет одной гайдой), и в законах
Эгельреда он назван liber pauper. Но уже в договоре между Альфредом и
Гутрумом употреблены выражения, которые предполагают, что большая
часть кёрлей сплела на оброчной земле.
В Книге Страшного Суда конца XI в. (1086 г.) еще упомянуто до
8 тыс. семейств мелкого свободного люда. Они понимаются под двумя
терминами: liberi и сокмены; однако разница между этими двумя катего-
риями стушевывается, и мы находим упоминание о свободных людях
там, где следовало бы ожидать сокменов. Сокмены же представляют со-
бой класс людей, подпавших под частную юрисдикцию, подлежащих су-
ду помещика. В отношении их мы замечаем стремление баронов восполь-
зоваться своими правами по суду для того, чтобы расширить права по
земле, вследствие чего совершенно свободные собствепники-сокмсны по-
степенно спускаются в положение арендаторов чужой земли. Даже коро-
левские сокмены, имевшие особенно значительные гарантии свободы, так
как «остаются в руке короля» и подчиняются в отношении юрисдикции
не частному лицу, а королю, сильно терпят от захвата их земли барона-
ми. После норманнского завоевания строгое различие между сокой (су-
дебная зависимость от помещика) и патронатом (имущественная зависи-
мость по земле) стирается: сокмены приравниваются к лицам, которые
посредством патроната или коммендации стали под защиту крупных
землевладельцев.
В законах Эдуарда Исповедника (XI в.) сокмены поставлены уже на
одну доску с вилланами - несвободными крестьянами; в Книге Страш-
ного Суда те же лица в одних местах записываются сокмепами и свобод-
ными, в других (на западе) отнесены в разряд вилланов. Имеются даже
примеры, что в одном экземпляре переписи сокменами названы те же
люди, в отношении которых в другом употреблено название виллана. Та-
кое смешение не могло не оказать рокового влияния на дальнейшую
судьбу этих людей. В состав класса вилланов влилась значительная часть
прежнего рабского населения, которое частью (в Книге Страшного Суда
рабов упомянуто 25 тыс.) фигурировало в качестве слуг и дворовых, ча-
стью превратилось в полусвободных земледельцев; превращение рабов в
вилланов придало всему классу вилланов унизительный характер. Таким
образом» произошло постепенное сближение двух различных категорий
лиц, находившихся прежде па противоположных полюсах, — свободных
и рабов. Из Книги Страшного Суда мы узнаем, что повинности мелких
свободных увеличиваются, что они обязаны помещику барщиной. С дру-
гой стороны, в XII в. уже слово servus встречается лишь в виде исключе-
Глава VI. Землевладение и население во франкской монархии и Британии 85
ния, ибо старое сословное разделение уступило место новому распреде-
лению по занятиям: работник, которому поручен уход за волами плуга,
говорится в Черной книге аббатства Питерборо 1125 г., может быть и
лично свободным, и рабом, но в отдельных случаях нигде не разъяснено,
к которому из этих состояний принадлежит человек24.
Первоначально еще допускалось существование свободных людей,
сидящих па крепостных участках, но не теряющих вследствие этого своей
свободы и не могущих быть лишенными крепостного держания, если они
исполняют лежащие на участке повинности. Позже помещик увеличивает
оброк для свободного человека, взявшего крепостной участок, и даже
лишает его вовсе участка; но все же личная свобода его сохраняется, и он
сам всегда может оставить землю Наконец, и такого различия между
крепостными и свободными, держащими крепостной участок, уже не
признается: villani и tenentes in villenagio обозначают одно и то же.
«Долгое пребывание в зависимости от того же владельца и на одних и
тех же участках и повинностях сближало квазнкрепостных до неразли-
чимости»; давность лишала лично свободных и важного права перехода.
Вилланы первоначально еще пользовались известной процессуальной за-
щитой, пользовались даже правом иска по отношению к помещику. Но
позже государственные суды отказались от разбора отношений между
крестьянами и помещиками (exceptio villenagii), что приводило крестьян-
ское население в полную зависимость от помещиков, английского вилла-
на стали приравнивать к римскому рабу.
Происшедшая в социальном отношении перемена в виде расширения
крупных поместий и возникновения феодального строя обозначает преж-
де всего распространение власти сильных людей на новые территориаль-
ные комплексы как результат совершающейся дифференциации населе-
ния па класс земледельческий и класс военный. Земледелец не мог ухо-
дить на войну, иначе, как это было в эпоху Карла Великого и позже,
хозяйство его приходило в упадок25, и он разорялся.
Прежний порядок, описываемый Цезарем, при котором ежегодно одна
часть, населения попеременно то уходила на войну, то оставалась дома и
обрабатывала землю, стал уже невозможен: необходим был постоянный
класс земледельцев, которые не отрывались бы от своих полей, предос-
тавляя другим ратное дело, занятие войной. Оно перешло в руки рыца-
рей. Но такое превращение свободных в профессиональных земледель-
цев, лишая их возможности защиты, лишая их той силы, которую имел
воин, необходимо отдавало их во власть военного класса. Это состояние
нашло себе выражение в капитулярии 847 г., которым признана обяза-
тельность сеньориата: всякий liber обязан приискать себе сеньора26. Со-
циальные условия раннего Средневековья, когда каждый вынужден был
защищать сам себя, не допускали по общему правилу существования
класса «бедных свободных», т.е. людей бессильных. Они допускали
лишь две категории лиц: крупных вотчинников, людей сильных, и под-
86
История экономического быта ЗападнойЕвропы
властное им в той или иной степени население. Поэтому-то в рассматри-
ваемую эпоху, когда мелкий собственник искал у крупного защиты не
только своей земли от захвата, но и своей личности, сложилось пред-
ставление, ’по всякий, кто сидит на чужой земле, тем самым зависит от
собственника ее не только имущественно, по и лично, хотя эта зависи-
мость и может принимать различную форму, может быть и слабой, и
очень сильной; во всяком случае вместе с потерей земли он уже полной
свободы пе сохраняет.
Распространение власти крупных собственников, имевшее первона-
чально чисто территориальный характер и выражавшееся в желании рас-
ширить свое владычество, захватить в свои руки возможно большее про-
странство земель, подчинить себе новые группы населения и новые
местности, с течением бремени должно было приобрести и иной смысл -
экономический, возможность извлечения выгоды из труда подвластного
населения. Разделение труда в пределах прежнего общества, где одни и
те же лица занимались и сельским хозяйством, и войной, и в этом отно-
шении создавало благоприятную почву. Если в эпоху Цезаря часть све-
вов, которая ежегодно оставалась дома, обрабатывала землю не только
для себя, по и для ушедших на войну, то крестьяне следующей эпохи,
остававшиеся всегда дома, постоянно обрабатывали поля, которые поме-
щик сохранял за собой. Кроме того, они постоянно вынуждены были
снабжать проводившего всю жизнь в походах сеньора - в особенности
во время пребывания его в данной вотчине — необходимыми припасами
и содержать его и его свиту; «вождь, племенной старшина, а затем зем-
левладелец объезжают имения и кормятся на счет зависимого или подна-
чального населения». Отсюда и возникает барщина (обработка поме-
щичьей земли крестьянами), с одной стороны, и оброк в виде части про-
дуктов, отдаваемой крестьянским хозяйством, с другой стороны27.
1 Dopsch. Die Wirlschaftsentwicklung der Karolingerzeit. Bd. II. S. 347.
2 Maurer. Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadtvertassung. S. 227
3 Dopsch. Die Wirtschaftsentwicklung der Karolingerzeit. Bd. П. S. 3 ff.
4 Удальцов. Свободная деревня в Западной Нейстрии // Журнал Министерства На-
родного Просвещения. Т. 41. С. 271.
s Brunner. Rechtsgeschichte. Bd. I. 2. Aufl. S. 287.
f i Caro. Zur Grundbesilzverteilung in der Karolingerzeit. S. 65 ff.
7 Flach. Les origines de I'ancienne France. T. II.
8 Caro. Grundbesitzverteilung in der Nordostschweiz und angrenzenden allcnmnischen
Stammesgebielen zur Karolingerzeit. S. 494.
» Удальцов. Свободная деревня в Западной Нейстрии // Журнал Министерства На-
родного Просвещения. Т. 41. С. 324. Т. 42. С. 18. Ср.: Schill-Kramer. Organisation und
Grosseuverhaltnisse des land lichen Grundbesitzes in der Karolingerzeit // Vierteljahrschrift
fUr Sozial- und Wlrtschaftsgeschichte. Bd. XVII. 1924.
10 Удальире. Система держаний на землях Сан-Вертинского монастыря // Ученые
Записки Института Истории. М., 1929. С. 146 сл.
11 Грацианский. Распределение земельной собственности в Бургундии в Х-Х1 ст. //
Ученые Записки Института Истории. Т. III. М., 1929. С. 166.
12 В «капитулярии о поместья» упоминается о «разных людях из крепостных и рабов
Глава VI. Землевладение и население во франкской монархии и Британии 87
наших или из свободных, в наших фисках и поместьях проживающих (Capitularc de villis.
С. 52). На землях монастыря Сен-Жермен-де-Пре встречаются держатели всякого рода, от
сервов до свободных держателей; в Brevium Exempla находим в епископстве Аугсбургском
(поместье Стафельзе) [«свободных держателей 1006, сервов же 421»] (manses ingenuiles
vestitos 1006 serviles vero vestitos 421) (Monumenta Germaniae. 1. S. 252, § 9).
13 Эту точку зрения отвергает Имама-Стернегг и во втором издании (1909) первого
тома своей «Экономической истории Германии в средние века» (с. 403, 355 прим. 1); скеп-
тически откосится к ней и Бруннер, тогда как Шредер в шестом издании своего «Курса
истории германского права» (1922) признал ее правильной, отказавшись от своего прежне-
го взгляда: «свободные составляли и в эпоху Каролингов основу и огромное большинство
населения» (s 234).
14 О свободной аренде см.: Rietschel. Die Entstehung der freien Erbleihe // Zeitschrift
der Savigny-Stiftung for Rechtsgeschichte. Germanistische Abteilung. Bd. 22. S. 181 ff., особ.
200 ff. Rietschel. Landleihen, Hofrecht und Immunitlit // Mitteilungen des Instiluts for
dstercichische Geschichtsforschung. Bd. 28. S. 385 ff. и Zeitschrift for Geschichtswissenschaft.
Bd. X. S. 143 ff. Seeliger. // Zeitschrift file Geschichtswissenschaft. Bd. IX. S. 569 ff. Bd. X.
S. 151 ff. Wopfner. // Vierteljabrschrift for Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. III.
15 («Владение, что означает сохранение, обладание или обмен, осуществляемые твоими
потомками, либо, если ты захочешь отказаться, {земли} отчуждаются».)
,( i См.: Brunner. Forschungen zur Geschichte des deutschen und franzOsischen Rechts. S.
661 ff. и Zeitschrift der Savigny-Stiftung for Rechtsgeschichte. Germanistische Abteilung. Bd.
V. S. 69 ff. Свободная деревня в Западной НеЙстрни // Журнал Министерства Народно-
го Просвещения. Т. 41. С. 279 ff., 288 ff. Caro. Zur Agrargeschichte der Nordostschweiz etc.
vom 10—13. Jahrhunderte // JahrbUcher fiir NationalOkonomie und Statistik. III. Folge. Bd.
XXI. S. 603 ff. Seeliger. Forschungen гиг Geschichte der Grundherrschaft im fruheren Mitte-
lalter // Historische Vierleljahrschrift. Bd. X. 1907. S. 323 ff., 345 ff.
17 Cm.: See. Les classes rurales en Bretagne du XVI slide & la Revolution. P. 106. Senn.
L'institution des avoueries eccldsiastiques. 1903. P. 54 ff. Kroell. L'immuniU franque. 1910.
P. 33 ff. Caro. Zur Agrargeschichte der Nordostschweiz etc. vom 10—13. Jahrhunderte. S.
606 сл. Prost. L'immunitd. 1882. P. 139. Sickel. Die Privatherrschaften im frSnkische Reich
// Westdeutsche Zeitschrift for Geschichte und Kunst. Bd. XV. S. 129. Waitz. Deutsche
Verfassungsgeschichte. Bd. IV. S. 321. Dopsch. Die Wirtschaftsentwicklung der Karolinger-
zeit. Bd. II. S. 91 ff., 121 ff.
18 Capit. a. 829: [«Те из свободных людей, которые не имеют собственности, но сидят
на господской земле, вследствие этого в качестве свидетелей не признаются»].
19 Capit. а. 858: [«Дарю неимущих франков, вернее двух слуг моих, один из которых
является свободным, а другой подневольным»].
20 («Дарю монахам клуниеским, согласно письменному обещанию, моих франков».]
21 («Нагой сечется розгами»] (Edict. Pist., 24).
22 Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. IV. S. 354. Seeliger. Forschungen zur
Geschichte der Grundherrschaft im fruheren Mittelalter. S. 331 ff. Vormoor. Soziale Glieder
im Frankenreich. P. 53 ff.
23 См.: Polyptique de 1’abbaye de Saint-Germain des Prts. Publ. par Lognon, 1. Polyp-
tique de 1’abbaye de St. Remi de Reims. Ed. Gu&ard. 1853. («Как те свободные люди долж-
ны выполнять для нас рабский труд, так и другие» (Traditiones Sangailens. 271). В
аббатстве Боббио (в Лангобардии) различие между свободными (libellarii) и несвободными
(massarii) выражается в том, что первые подлежат фиксированным повинностям, вторые —
неограниченным (.Hartmann. Die Wirtschaft des Klosters Bobbio im 9. Jahrhundert. S. 59)].
24 Виноградов. Очерки социальной истории Англии.
25 См. с. 70 сл.
26 («Мы желаем, чтобы всякий свободный человек в нашем государстве выбрал бы се-
бе {в качестве господина) какого пожелает нашего и преданного нам сеньора».]
88
История экономического быта Западной Европы
21 {Сокращено в издании 1931 г.: «Изложенная нами выше, хотя н со значится иными
отступлениями, вызванными новыми исследованиями, теория составляет логическое про-
должение теории марки и разделяется всеми сторонниками последней, усматривает, следо-
вательно, в аграрной истории крупный переворот — вытеснение (хотя tie поглощение)
мелкого самостоятельного землевладения и мелких поместий крупными ши-чипами, а сво-
бодных земледельцев несвободными или не вполне свободными (в различной степени) {за
исключением, конечно, тех римских провинций, где - как указано выше — римские уч-
реждения сохранились и где перемена заключилась лишь в замене меньших поместий бо-
лее крупными и в увеличении несвободного населения, вследствие превращения прежних
мелких собственников в крепостных}; тогда как позже, начиная с XIII и , .на .-нюха посте-
пенного эак]№пощення снова сменяется периодом совершающегося мали-номаду личного
освобождения крестьянского населения. По рядом с этой теорией в последнее время вы-
двинута другая, отрицающая сущестлоианне таких Т|И?х различных периодом аграрной
истории. Непосредственно примыкая к учению Фюстелъ <)с Куяанжа и других о сущест-
вовании индивидуальной собственности уже у древних германцев, она утверждает, что уже
в наиболее раннюю эпоху существовало основанное на крепостном труде потчшшое земле-
владение, отрицает, следовательно, наличность перемены в виде постепенного изменения в
положении первоначально свободных землевладельцев. С этой точки зрения, никакого
переворота не произошло, мелкие поместья лишь заменились крупными, И вся аграрная
история обнаруживает один лишь постепенный прогресс: именно и раннее Средневековье
происходит замена рабства крепостничеством, позже начинается постепенное раскрепоще-
ние крестьян; эпоха ухудшения их состояния отсутствует. На такой точке зрения стояли
уже отчасти французские историки — о особенности последователи Фюстелъ f)e Куланжа,
усматривавшие в землевладельцах, которые, но их учению, существовали уже п древней-
шие времена, в значительной мере не крестьян, обрабатывавших землю, а вотчинников, на
которых работали крепостные. Опп (Сэ, Воппер, Б у колол, Сепъобос и др.), впрочем,
признавали, что впоследствии, с образованием крупных поместий, крепостное население
значительно возросло вследствие превращения многих пользовавшихся ранее свободой
землевладельцев в несвободных держателей.
В резкой форме эта теория была выставлена в Германии после того, как Гек в своем
исследовании о социальном строе фризов пришел к тому выводу, что nobilcs новее нс со-
ставляют дворянских ролов, высшего сословия, а представляют собою свободных, само-
стоятельных землевладельцев. В то время, одиако, как Гек придерживается по-нрежнему
господствующей теории о преобладании первоначально мелкого крестьянского землевладе-
ния (такой характер имеют все земли itobiles), Виттих отказывается от псе. Он утвер-
ждает, что раз nobiles представляют собой массу населения, то, очевидно, эта масса сво-
бодной) населения и состояла из помощи коп, а не пз крестьян-собственников, ибо ведь
господствующая теория (которая усматривает в них, однако, меньшинство, стоящее на
высшей социальной ступени, а не массу населения) признает nobiles землевладельцами,
земли которых обрабатываются крепостными. Liberi же, которых прежде считали преоб-
ладающим классом, свободными крестьянами, должны соответственно понизиться также на
одну ступень, превращаясь в еще более обширный класс полусвободных, зависимых от
nobiles — вотчинников. Обратившись к саксонским источникам, Виттих действительно
нашел, что саксонские liberi или Frilinge не имели собственной земли, а сидели па земле
мелких землевладельцев — nobiles. Особого слоя либертов (вольноотпущенников) в сак-
сонских источниках не упоминается; по-видимому, утверждает он, liberi н были этими
вольноотпущенниками, неполноправными держателями, вышедшими из несвободных. Од-
нако такое предположение Виттиха ничем не подтверждается. Мы можем лишь устано-
вить, что в IX-X вв. свобода liberi, мелких землевладельцев, мало-помалу сокращается.
Виттих и сам указывает на тог факт, что liber homo имел землю и что на эту землю со-
хранила еще известные права его сородичи. Как и земли nobiles, и его (liber) земля назы-
валась heriditas, т.е. перешла к нему по наследству; и те и другие могли отчуждать землю
лишь в пользу короля или церкви и только в случае нужды продавать ее другим лицам, да
и то преимущественное право купли имел ближайший наследник. Лишь после него liber
Глава VI. Землевладение и население во франкской монархии и Британии 89
обязан был предложить землю тому nobilis, под покровительством которого он находился.
Из этих укатшнй можно усмотреть, что речь идет о мелких свободных землевладельцах,
которые имели собственную землю и принадлежали к родовому союзу; их свобода сокра-
щалась лишь вследствие того, что они поступили под покровительство более сильного, о
особенности церкви, — liberi super tenam ecclesiac manentes (свободные сверху сдерживают-
ся крепостью церкви). Далее Btmmutx указывает и на то, что под влиянием вновь установ-
ленной десятины и постоянных поборов хозяйство liberi расстраивалось, и соглашается с
господствующим мнением, что эпоха Каролингов была весьма невыгодна для крестьянско-
го населения и, наоборот, благоприятствовала нобилям. Нет ничего удивительного в том,
что в XI п., с образованием крупных вотчин (вилл), liberi теряют свою независимость, что
они в значительной мере сливаются с вышедшими из покоренного несвободного населения
лицами. Последние действительно вышли из состояния несвободы; хотя в XI в. они уже не
были рабами, а постепенно поднялись на ступень крепостного держателя, ио вес же и впо-
следствии приравнивались, иногда еще в IX в., к рабам (mancipia, servi), в случае брака
нуждались в согласии сеньора и т.д. Виттих соглашается с Зайцем и Даном, что литы
вышли из покоренного саксами тюрингенского населения. Таким образом, п лице литов мы
имеем именно тот слой населения, который постепенно поднимается снизу вверх, полная
противоположность liberi, свободным, которые, как это было повсюду, напротив, мало-
номалу потеряли свою самостоятельность (Wittich. Grundherrschaft in Nordwestdeutschland.
Anhang. S. IM ff., 119, (23, 126 ff.).
В другом своем исследовании, обширной статье, напечатанной в «Zeitschrift der Savi-
gny-Stiftung fUr Rechtsgeschichte. Germanistische Abteilung» (вызвавшей энергичные воз-
ражения co стороны Бруннера, Шредера, Виноградова и самого Гека, из положений кото-
рого исходит Виттих), Виттих распространил свою теорию и па другие местности Гер-
мании. Повсюду <ш нашел уже в древнейшие времена два класса — свободных земле-
владельцев и сидящих на их земле многочисленных крепостных (а не класс свободных
мелких землевладельцев — крестьян). Эту точку зрения в отношении Баварии развивает
Гутман в своей книге о социальном строе у баварцев в эпоху Правд (до X в. включитель-
но). Однако из приведенных последним данных мы можем усмотреть, что и здесь проис-
ходит сокращение независимости свободных земледельцев под влиянием совершения ими
различных преступлений, невозможности уплатить виру (Lex Baiuvariormn. Bd. I. S. 10) и
т.д. Хотя Баварская Правда н старается обеспечить свободу таким liberi, как бы бедны они
ни были, но они вынуждены поступать под защиту церкви, передавая ей землю, которую
они получают обратно в пользование за уплату чинша н производство различных работ;
таких случаев комеидацпи среди приводимых Гутманом 700 грамот насчитывается более
120 (Gutmann. Die soziale Gliederung der Brevium zur Zeit des Volksrechtes. S. 157, 236—
238, 244-246).
Постепенное умаление их свободы совершается через посредство полусвободной ступе-
ни colonus ecciesiae, где отбываются еще libera servitia (с mans! ingenuiles), к проводится
различие между tributalis или liber и servus; таковы, в частности, баварские barscaici, ко-
торые, как говорит Рупрехт Фрейзингскнй, отказались от полной свободы, сохранив ее,
как сообщается в одной грамоте 1165 г., лишь отчасти (aliquantula libertas, р. 132, 135,
139—141). Единственным существенным обстоятельством, на которое Гутман обращает
внимание, является многочисленность случаев передачи земли вместе с поселенными на
ннх несвободными колонами, бросающаяся в глаза в баварских источниках и свидетельст-
вующая о том, что, по-видимому, уже в VIII—IX вв. имелось в большем размере, чем до
сих пор полагали, и поместное хозяйство, основанное на крепостном труде (хотя предпо-
ложение Гутмана о том, что число несвободных было больше числа свободных, совершен-
но произвольно) (Gutmann. Die soziale Gliederung der Brevium zur Zeit des Volksrechtes. S.
72, 109 ff., 242, 275). Однако Фааплингер в своей любопытной книге о баварских мона-
стырях в эпоху Агнлульфингов путем сопоставления имен дарителей, свидетелей и т.д.
весьма правдоподобно объяснил этот факт тем, что все эти случаи передачи исходят ис-
ключительно от немногих родов (gencalogie) баварской аристократии (Fastlinger. Wirt-
schaftliche Bedeutung der bayerischen Kloster zur Zeit der Agilulfinger).!
ГЛАВА VII
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И ПОМЕСТНАЯ
ОРГАНИЗАЦИЯ IX-XI ВВ.
Поместье IX —XI вв. (villa, manor) распадается на две части. Первую
составляет барская часть, обрабатываемая за счет сеньора (terra salica
или mansus dominicus, mansus indommicatus), иногда board land, т.е. зем-
ля, предназначенная для надобностей барского стола1. В центре ее нахо-
дится барская усадьба (curtis sala, curtis salica, salihus, selihus), обыкно-
венно замок, окруженный стеной и рвом. Вторая - крестьянская часть,
село в количестве 15 — 20 (по Лампрехту) дворов с принадлежащей к
ним землей, т.е. крестьянских хозяйств, или манз (mansa, meix, mois,
mas)2. «Почти нет случаев, чтобы барская земля захватывала весь мэ-
нор» (Виноградов). Наоборот, в эпоху Каролингов и Оттонов она пред-
ставляла собою во многих случаях не более одной гуфы, к которой впо-
следствии присоединились и сделанные вотчинником заимки в свободно
лежавших (необрабатываемых) пространствах (Bifang). В поместье Ру-
мерсгейм аббатства Прюм terra dominica составляла, например, едва пя-
тую часть всей площади земли3.
Рядом с mansus существовали, впрочем, и другие единицы хозяйства.
Это были частью самостоятельные совершенно мелкие хозяйства, как, на-
пример, bordaria (половина манза), condamina (еще меньше), casale (от
последнего англ, «коттедж», немецкое Kossat), частью дополнительные к
манзу для специальных культур. Последние, ввиду обязательного севообо-
рота на надельных землях, могли разводиться лишь на свободных частях
марки, где были сделаны заимки. Так, например, curtilus (также caban-
naria, appendaria) составлял дополнительное к манзу (только владелец
манза мог делать заимки) виноградарское хозяйство; вследствие независи-
мости культуры его от принудительного севооборота он возрос впоследст-
вии в ценности по сравнению с маиэом и имел иногда ценность трех манз.
Наделы были свободные (полусвободные) и несвободные; все они,
однако, находясь в пределах поместья, зависели в большей или меньшей
степени от вотчинника. За пользование отведенным ему наделом — зем-
лей, лесом, пастбищами — крестьянин (сидевший на несвободном наде-
ле) обязан был отбывать в пользу помещика барщину (curvada, corvde,
Frondienst)4, именно различные конные и пешие службы — первые при
помощи скота, упряжные работы, вторые — ручные. Среди них главное
значение имели полевые работы по возделыванию барской земли, т.е. той
части поместья, которая обрабатывалась за счет феодала, - посев, рас-
Глава VII. Сельское хозяйство и поместная организация IX—XI вв. 91
пашка земли, уборка хлеба, молотьба и т.д. Поэтому самое слово «бар-
щина» являлось синонимом «поля», «барщины, находящиеся за замком»
(Сеньобос). К полевым работам присоединялись и другие службы: пере-
возка помещичьего хлеба и других сельскохозяйственных продуктов
(подводная повинность), пастьба барского скота, стрижка овец, рытье
канав, очистка прудов, передача известий. Кроме барщины, крестьянин
доставлял оброк (coutume, cencive, Zins), т.е. отдавал сеньору часть про-
дукта, произведенного на крестьянском наделе. Оброк состоял преиму-
щественно в натуре, в виде хлеба, скота, живности, шерсти, но отчасти и
в форме»изготовленных крепостными изделий, в особенности холста. На-
конец, уплачивалась десятинат - тот же оброк, в пользу церкви взимал-
ся подушный сбор, отбывались и разнообразные повинности в случае
смерти крестьянина (отдача лучшей штуки скота), вступления в брак и т.п.
Вотчинник извлекает доход также из баналитетов (от слова bannum -
«заповедный»). Именно, баналитетом являлась мельница: держателям
наделов запрещается иметь свои мельницы или молоть хлеб где-либо вне
сеньориальной мельницы. За право помола на сеньориальной мельнице
(multura) крестьянин отдавал в пользу сеньора часть смолотого зерна.
Монополия сеньора, или баналитет, распространяется на район, который
может пробежать осел, нагруженный мукой, до мельницы и обратно. На-
рушение этой монополии грозило не только штрафом, но и конфискацией
смолотого в другом месте хлеба, даже осла, перевозившего такую муку.
Таким же баналитетом является нередко право печения хлеба, варенья
пива, выжимки вина, оливкового масла, иногда и кузница становится
сеньориальной. Все эти баналитеты даются иа откуп определенным лицам
и скоро превращаются в наследственные феоды5.
Не только в начале IX в. лес нередко составлял (как в поместьях аб-
батства Сен-Жермен-де-Пре) 9/to всей площади земель, но еще и впо-
следствии, в XI в., вся Северная Франция (Арденнский лес), Иль-де-Франс,
обширные области Германии (Франконский лес, Тюрингенский лес, Спес-
сарт, Гарц и др.) были покрыты дремучими лесами, огромными пусты-
нями, прерывавшими селения на большом расстоянии и изобиловавшими
медведями и волками, лесными кабанами и дикими кошками6. В связи с
этим широко была распространена охота, как и рыболовство, или охота в
реках. Принцип коллективной собственности на леса еще господствовал,
хотя вотчинники уже смотрели на них как на свою частную собствен-
ность, пользование которой, с известными ограничениями, они предос-
тавляют крестьянам, в особенности для добывания необходимого топлива
и строевого леса и для пастьбы скота. И на эти земли, следовательно,
постепенно распространяется принцип «Nulle terre sans seigneur»7. Лес
определялся количеством пасущихся в нем свиней, стада которых дости-
гали 200 и более голов. Сильно развито было, благодаря обширному про-
странству лесов, и овцеводство; монастырь Фульда имел, например,
свыше 5 тыс. овец. Лошадьми же пользовались и в эту эпоху лишь для
92
История экономического быта Западной Европы
верховой езды, почти исключительно ла войне; на юге с ними конкури-
ровали мулы. Расчистка лесов, выкорчевывание их являлось при таких
условиях делом чрезвычайно важным; монастыри в особенности не толь-
ко сами много занимались этим, приобретая с этой целью леса, по и по-
буждали других, справедливо называя обработку иустошсй богоугодным
делом8. Тем не менее постоянные вражеские набеги, сопровождавшиеся
опустошением хозяйств, тормозили эту работу и приводил и вновь к за-
пустению возделанных местностей. Лишь в копне XI в. (1095) Клермон-
ский собор установил божий мир для всего хозяйственного скота (быков,
коров, ослов, лошадей, овец): omnibus diebus sint in pace9. Ou запретил
истребление скота во время военных действий, вступил, следовательно, в
борьбу с опустошением крестьянских земель, страдавших по вине воин-
ственных баронов.
Селились главным образом по рекам, в долинах, избегая возвышенно-
стей и более отдаленных от рек местностей. Горы в особенности были
покрыты дремучими лесами и непроходимыми чащами. Монастыри были
повсюду пионерами в области расчистки лесов. Они появляются везде —
в Богемии (два монастыря в VIII в., один в IX в.), в Шварцвальде (три
монастыря в XI в.), в Альпах (Санкт-Галленский монастырь, основанный
в 610 г., 13 монастырей в VIII в., один в IX в., два в X в., 3 в XI в.), в
Спессарте (один в VII в., в VIII в. Фульда и Герсфельд), в горах Юра
(три монастыря в VIII в., два в IX в., один в X в , два в IX в.), в Воге-
зах (5 монастырей в VII в., столько же в VIII в.). В результате селения
проникают — как, например, в Тюрингии - из центра тонкими полоска-
ми и в гористые местности; они распространяются по долине верхнего
Рейна, слабее в Богемии; в других местностях, как в долине Майна, лес
сокращается лишь по краям.
Леса, воды, пастбища находились в общем пользовании крестьян -
каждое лицо, владевшее двором, тем самым имело право па пользование
угодьями; пахотные земли, наоборот, составляли индивидуальную собст-
венность каждого. Однако остатки прежней марки сохранились и в от-
ношении последних еще надолго в виде чересполосности земель и прину-
дительного севооборота (т.е. порядка засевания поля различными расте-
ниями), которому обязаны были подчиняться не только все крестьяне-
держатели, но и феодал. Хотя последний в лице своего приказчика и
пользовался большим влиянием на самое регулирование севооборота, но
так как и домениальные земли были чересполосно разбросаны среди кре-
стьянских участков, то и он не в состоянии был вести отличный от про-
чих севооборот. После снятия жатвы все поле, надельное и барское, пре-
вращалось в общинное пастбище, и если бы на чьем-либо наделе или на
барской земле находились в это время посевы, они были бы уничтожены.
Поэтому-то и помещик не в состоянии был вести на своей домениальной
земле более совершенное хозяйство, чем то, которое практиковалось на
крестьянских участках. Вся разница состояла лишь в том, что луговое
Глава VII. Сельское хозяйство и поместная организация IX-—XI вв.93
хозяйство вследствие превращения лесов и пустошей в покосы было не-
сколько распространено на барской земле, тогда как на крестьянской оно
отсутствовало. Вообще, как указывает Мейцен, сравнивая эпоху Карла
Великого с эпохой Хлодвига, мы не находим каких-либо ранее неизвест-
ных или вновь разводимых полевых культур, пе находим каких-либо но-
вых или улучшенных сельскохозяйственных орудий. Садовые растения и
цветы, которые рекомендуется разводить в «Капитулярии о поместье»,
хотя и распространились впоследствии в садах, в особенности монастыр-
ских, благодаря старанию монахов, но хозяйственного значения не имели.
О возделывании ржи упоминается впервые в саксонских капитуляри-
ях 797 г., но распространяется оно значительно позже — в долине Везера
рожь еще в 1060 г. не была известна. Хмель появляется в Северной
Франции и Нидерландах в VIII в., в других местностях не ранее XI —
XII вв. Виноградная лоза разводилась в некоторых местах уже в VII —
VIII вв. — в Пфальце в области Регенсбурга, на Боденском озере, но на
Рейне и на Дунае — главных районах виноградарства - мы находим ее
лишь в первой половине XIII в., когда стали применять культуру терра-
сами10. И в отношении севооборота едва ли найдем перемены. Трехполь-
ное хозяйство упоминается, правда, уже в VII в. Но так как указания на
существование этой системы хозяйства попадаются лишь в виде исключе-
ния, то трудно предположить, чтобы она была значительно распростра-
нена ранее X—XI вв.; в «Капитулярии о поместье», например, о ней со-
вершенно не упоминается11. Однако и в XI в. рациональная, даже с точ-
ки зрения людей того времени, обработка земли встречается редко.
Лучше всего, по-видимому, возделывались церковные владения; единст-
венный случай похвалы, встречающийся в источниках, относится к абба-
ту12. В Англии еще и в XIII в. трехпольная система не являлась всеоб-
щей13. Сельскохозяйственный инвентарь имел даже на виллах Карла Ве-
ликого чрезвычайно печальный вид. На целые поместья приходилось
всего по одной лошади; повозки, как прямо указывается в «Капитулярии
о поместьи», имелись лишь для военных целей; плуги и бороны вовсе не
упоминаются. Пользовались одними лопатами и кирками, причем в це-
лом имении имелось лишь десятка три серпов и семь мотыг и более ни-
каких инструментов. Еще в XI в. рядом с крестьянами, обрабатывающи-
ми землю при помощи волов или лошадей, упоминаются люди, разры-
вающие ее руками14. Не следует упускать из виду и того, что барские
земли в большом количестве состояли из пустошей, тогда как земли дер-
жателей были возделаны. Так обстояло дело по крайней мере на обшир-
ных владениях аббатства Сен-Жермен-де-Пре, где барская земля и земли
держателей занимают почти равное пространство (16 тыс. и 16,7 тыс. га),
из первой всего 1/з возделана, все же остальное (11 тыс. га) покрыто
лесами, тогда как на землях держателей всего 244 га заняты лесом и вы-
пасами. Точно так же из 14 тыс. модиев хлеба, снимаемых в лангобард-
ском аббатстве Боббио, 12 тыс. приходилось на землю держателей15.
94
История экономического быта Западной Европы
Едва ли поэтому можно согласиться с Инама-Стерпеггом в том, что
крупные поместья сыграли важную историческую роль, — основное по-
ложение, которое он проводит в своей экономической истории Германии
в Средние века16. Имея в виду незначительные успехи в области сель-
скохозяйственной культуры, сделанные в рассматриваемую эпоху, трудно
признать правильным, что «крупные вотчинники не только сумели дать
более богатое содержание своей собственной жизни, но и открыть нацио-
нальному производству новые, более широкие пути, поставив наравне с
землей, являвшейся до того времени наиболее важным фактором произ-
водства, национальный груд в качестве не менее важного и плодотворно-
го фактора. На утверждение Инама-Стернегга, что в поместьях всякий
труд находил себе надлежащее применение и, благодаря правильной ор-
ганизации каждая рабочая сила могла быть вполне использована, Лам-
прехт вполне правильно возражает, что специализация повинностей и
платежей, в особенности свобода выбора формы оброка крестьянами,
встречается лишь в виде исключения17. Уже самый факт разбросанности
и размельченное™ частного землевладения (Streubesitz), как указывает
Лампрехт, делал невозможным надлежащую организацию вотчинного
хозяйства: в одной и той же местности имелись нередко владения целой
дюжины вотчинников; по одному лишь Мозелю можно было насчи тать 78
различных владений.
Мнение Лампрехта вполне подтвердилось дальнейшими исследова-
ниями в различных местностях Германии — Баварии, Швабии, Вестфа-
лии, Эльзасе, Швейцарии, а также Франции и Италии, произведенными
в особенности на основании грамот о передаче недвижимостей (traditio-
nes) монастырям: Санкт-Галлснскому, Фульда, Лорш, Фрейзинг, Вей-
сснбург, Верден, Сен-Жермен и др. Повсюду была установлена рассеян-
ность как духовного, так и светского крупного землевладения на мелкие
полосы. Это результат постепенного захвата или приобретения земель:
подученные монастырями участки не только принадлежали многочислен-
ным владельцам, ио и являлись в свою очередь лишь частицами владе-
ния, находившегося в руках данного лица в этой местности. Передается
portio, часть гуфы — 1/2. 1/з, даже */8 ее, небольшие части пахотей,
лесов, виноградников18. Владения Верденского монастыря в Вестфалии,
именно 450 земельных держаний, были разбросаны на пространстве 250
кв. миль, большей частью по 1 или по 2, реже по 4 — 6 в одном месте,
вследствие чего здесь барская земля отсутствовала, и все хозяйство мона-
стыря в Вестфалии в IX в. имело оброчный характер19. В традициях аб-
батства Кореей встречаются собственники, владеющие землей в 10 раз-
личных местностях, в источниках Вейсенбургского монастыря лица, зем-
ля которых находится в 14 —35 местах20.
В одном вопросе, однако, Лампрехт еще сходился с Инама-Стер-
неггом. И он признавал крупное значение имперских поместий, которые
«представляли собою сплошные территории в 1 — 2 и даже 5 — 6 кв.
Глава VII. Сельское хозяйство и поместная организация (X—XI вв. 95
миль» и на которых имелось централизованное управление и централизо-
ванное хозяйство, сосредоточивавшее свои продукты в определенных
пунктах — палациях, где император от времени до времени имел свое
пребывание21. Напротив, Допш отрицает и централизованность импер-
ских поместий. Большинство их, по его мнению, также было разбито на
небольшие части, лежавшие вперемежку с духовными и светскими владе-
ниями и составлявшие нередко одну или несколько гуф с немногими
прикрепленными к земле крестьянами. Как и во владениях духовных и
светских властей, так и здесь находим, говорит он, лишь отдельные, раз-
нообразные но величине самостоятельные виллы: fiscus обозначает не что
иное, как виллу22, которой заведует приказчик (index, maior), причем на
большинстве фисков имелся всего один maior. Так же приказчики име-
нуются и в поместьях аристократии (meiere, villici, bailiff, sculteti или
scultes, впоследствии Schulthciss или Meir, maire), где заведуют обраба-
тываемой барщинным трудом домениальной землей и доставляют вотчин-
нику приносимые крестьянами с наделов оброки, платежи и повинности.
Важнейшим источником, на котором покоится у большинства писате-
лей характеристика землевладения в эпоху Каролингов, является Capitu-
late de villis vel curtis — регламент относительно управления фискальны-
ми имениями начала IX в., сохранившийся в одном лишь списке и припи-
сываемый Карлу Великому. Маурер, Ипама-Стернегг, Ницш, Гарейс^ _ ВСе
они говорят на основании этого капитулярия о «новой и блестящей сис-
теме» , введенной Карлом Великим в управлении поместьями: «Капитуля-
рий о поместьях», «стоящий выше всех прочих законов эпохи Каролингов,
свидетельствует о мудрости Карла Великого, о широте его взглядов, как
и о той заботливости, с которой он вникает' во все подробности хозяйства».
Они указывают и на то, что его распоряжения оказали крупное влияние и
на организацию всего поместного землевладения, духовного и светского.
Уже Лампрехт, однако, упрекает Маурера и Вайца в том, что они рас-
сматривают «Капитулярий о поместьях» в качестве magna charta [вели-
кой хартии] крупного землевладения вообще, тогда как оно относится
только к имениям фиска. Еще дальше идет в этом направлении Допш,
отрицающий вообще значение этого капитулярия как существенного источ-
ника для изучения землевладения эпохи («развенчавший его», по выраже-
нию Бринкмана) и указывающий на то, что никакой «блестящей картины»
хозяйства на фискальных поместьях он не обнаруживает, как и не вводит
в них ничего нового. Скорее он свидетельствует о том, что автор капитуля-
рия, ссылаясь на старые правила, желал лишь восстановить прежний по-
рядок, пришедший в расстройство. Наличность одного лишь списка этого
капитулярия, тогда как другие капитулярии сохранились в большом ко-
личестве списков, указывает, по его мнению, на то, что «Капитулярий о
поместьях» вовсе не есть капитулярий, составленный для поместий фиска,
а лишь регламент, имевший временное значение и предназначенный только
для некоторых имений (на это еще раньше указывал Герар в своих коммен-
96
История экономического быта Западной Европы
тариях к «Капитулярию о поместьях»). Мало того, Цопги утверждает, что
автором этого регламента является не Карл Великий (в 812 г.), а Людо-
вик Благочестивый (в 794 г.); что относится регламент только к тем по-
местьям, которые должны были доставлять продукты для содержания
короля (а вовсе не для тех вменяй, которые находились в руках других
лиц в качестве бенефиции); наконец, что капитулярий касается этих име-
ний лишь в одной местности - на юге Франции, а именно в Аквитании,
королем которой был Людовик н где обнаруживались злоупотребления в
управлении поместьями. Последнее Допш устанавливает па основании как
языка капитулярия (эго не латинский, а романский диалект, свойственный
Южной Франции), так и названий цветов и растений, которые, по требо-
ванию регламента, должны разводиться в поместьях фиска, но которые,
как признают ботаники, нс существовали ни в Германии, ни в Северной
Франции и нс могли расти в их холодном климате (например, лавр, роз-
марин, фикус, каштановое, миндальное, тутовое дерево, смоковница, мор-
ской лук, горькая тыква и др.); речь идет о южных плодах и цветах, ко-
торые, судя по их названиям (арабский costum, pisos Mauriscos, silum, т.е.
scseii Massiliense), произрастали в местностях, соседних с мавританскими
странами и с Средиземным морем, т.е. в Южной Франции (Аквитании)24.
В связи со взглядами Допша возникла ученая полемика, вызвавшая
очень серьезные и детальные изыскания. Однако лингвистические иссле-
дования не привели ни к каким выводам: ученые разошлись в оценке
различных слов (в том смысле, встречаются ли они только па юге Фран-
ция или также и в других местах), признавая крайнюю трудность разре-
шения вопроса относительно языка капитулярия; выяснилось, что он
представляет собою смесь различных диалектов. Трудность усугубляется
еще тем, что капитулярий сохранился лишь в копии, между тем средне-
вековые переписчики нередко весьма бесцеремонно обходились с текстом,
изменяя не только орфографию, но и самые выражения. Допш и сам
признал25, что филологический момент может иметь в лучшем случае
второстепенное значение, но вполне полагаться на него невозможно.
Впрочем, во втором издании своей книги он все же утверждает, что на-
личность северофранцузских выражений не противоречит тому, что он
составлен был в Аквитании, ибо при Людовике Благочестивом состояли и
придворные Карла Великого, но наличность южнофранцузских оборотов
была бы непонятна, если бы капитулярий составлялся при Карле Вели-
ком и был предназначен для всей империи или хотя бы для Северной
Франции, - откуда они могли бы взяться?
Немногим больше доказательств доставила и ботаника. Байст обра-
щает внимание на то, что многие из приводимых Допшем растений, как
каштановое или миндальное дерево, смоковница и даже лавр, цветут и
дают плоды и в Северной Франции, в Южной Германии, на Рейне, в
Голштинии; что такие характерные для юга насаждения, как маслина и
гранатное дерево, не упоминаются вовсе в капитулярии26, а Юд и
Глава VII. Сельское хозяйство и поместная организация IX—XI вв. 97
Шпитцер находят, что упоминание растений в географическом отноше-
нии ничего не доказывает. Распоряжение сажать их в виллах так же ма-
ло свидетельствует о какой-либо определенной местности, как, например,
приказание императора Франца Иосифа о разведении в его дворцовом
парке местных п экзотических цветов и деревьев доказывает, что все они
произрастают в окрестностях Вены27. Мало того, как указывают н Б аист
и Блох, слова капитулярия: «мы желаем, чтобы в саду имелись все тра-
вы, именно.. » — едва ли можно понимать в буквальном смысле. Ни
один королевский парк, ни один монастырский сад не имел и не мог
иметь все названные здесь 95 видов цветов н древесных насаждений. Вы-
полнить это приказание было столь же немыслимо, как многие другие
требования Карла Великого28, если он вообще имел в виду устраивать
такую «выставку растений» в каждой вилле, не говоря уже о том, что
переписчик, любитель ботаники, мог включить в список много того, чего
в оригинале вовсе не было29. Да и неужели же эти растения имелись
только в поместьях Людовика Благочестивого в Аквитании? Уступив ему
последние, Карл Великий вовсе не отказался от прочих своих домен, на-
ходившихся также на юге Франции, например в Провансе. Там, несо-
мненно, росли и приносили плоды и лавр, и розмарин, и миндальное де-
рево, и прочие «травы». Почему же нельзя допустить, что капитулярий
был издан самим Карлом Великим, хотя бы для этих лежавших на юге
его собственных домен? Этому вовсе не противоречит упоминание о вил-
лах, которые непосредственно обслуживают нужды короля (quas ad opus
nostrum serviendi iustitutum habemus), такие виллы вовсе не составляли
исключения, а наряду с теми, которые розданы были вассалам светским
и духовным в качестве бенефиция, они (nostri fisci in regio spacialiter
servicio) составляли другую весьма большую группу поместий.
Однако главное значение Допш придает теперь уже доказательствам
иного рода — участию самого короля и королевы в управлении этими
поместями, доставке продуктов натурой, наконец, тому факту, что за про-
винности служащие лишаются пищи и литья, пока они не явятся к коро-
лю и не получат от него прощения. Все это доказывает, что речь идет об
очень узком круге, близко стоявшем к автору капитулярия, — в частно-
сти, виновные служащие умерли бы с голоду по дороге, если бы им при-
ходилось отправляться к Карлу Великому, чтобы вымолить себе проще-
ние. Однако еще Герард указывал на то, что из последнего требования
вытекает лишь, что index и iunior обязаны немедленно явиться, а Блох
находит, что фраза «а potu vel carne se abstineat» обозначает не лишение
всякой пищи и питья, а непотребление мяса и вина — сажание на хлеб и
воду, что являлось в то время часто встречающимся (в особенности в мо-
настырях) наказанием81. Но точно так же вмешательство короля и коро-
левы и доставка им продуктов натурой ничего не доказывают — король
был тот же помещик, интересовавшийся своим хозяйством и живший с
произведений своих домен.
98
История экономического быта Западной Европа
В результате, в то время как Байст (и Юд и Шпитцвр) утверждает,
что Допш ничего нового не внес и «все остается по-старому», родиной
капитулярия является север Франции и он принадлежит Карлу Велико-
му, Блох находит, что возможно и старое толкование, и повое - ввиду
того, что упомянута королева, речь идет о короле (а не об императоре),
притом женатом. Это может относиться к Карлу Великому в период
770 — 800 гг.( как утверждал Герар (и Боредиус, издатель капитулярия),
но не к 812 г. (мнение Гарейса\ ибо тогда Карл был императором и вдо-
вым, но также к Людовику Благочестивому в 794-813 гг. Но, во всяком
случае, как он подчеркивает, капитулярий являлся для своего времени
довольно обычным распоряжением, из которого мы усматриваем, как
первые Каролинги считали нужным вести хозяйство, и эти принципы ма-
ло менялись в зависимости от местности, они в равной мере применялись
и на севере, н на юге32. И Майер^ полагает, что в большей своей части
капитулярий приобретает значение для всей монархии, хотя и был издан
специально для определенной местности.
Сами по себе поправки Допша относительно автора «Капитулярия о
поместьях», времени его составления, местности, для которой он был
предназначен, конечно, очень важны и заслуживают внимательного рас-
смотрения. Но для историка-экономиста, изучающего лишь общий харак-
тер землевладения в эпоху Каролингов, разрешение большинства затро-
нутых им вопросов в том или ином направлении не может иметь решаю-
щего значения; даже вопрос о том, устанавливается ли этим регламентом
что-либо новое, имеем ли мы перед собою продукт творчества Карла Ве-
ликого (или Людовика Благочестивого), или он вовсе не обнаруживает
государственной мудрости императора, с этой точки зрения не существен.
Во всяком случае «Капитулярий о поместьях» дает нам картину управле-
ния фискальными поместьями и ведения в них хозяйства в VIII-IX вв.34
Оно тем более важно для исследователя, что в капитулярии затрагивают-
ся все вопросы, касающиеся хозяйства, королю посылается хлеб, воск,
свиньи и бараны, утки и куры; речь идет о разведении лошадей, птиц, рыб,
об откармливании быков и свиней, о пчеловодстве, о сельском и лесном
хозяйстве, о снабжении мастерских, где работали женщины, и т.д.35 Мы
имеем замкнутое хозяйство — поместья, предназначенные для пропита-
ния короля.
Конечно, далеко не все то, что приказывалось в капитулярии, выпол-
нялось на практике. Многое было вовсе невыполнимо в те времена, как,
например, запрещение управителям и служащим брать взятки, пользо-
ваться трудом крестьян в своих интересах, требование вести точную от-
четность на доменах и ежегодно представлять приходно-расходные книги
при отсутствии грамотности и уменья считать; содержание «Капитулярия»
не следует поэтому принимать за чистую монету даже в отношении домен.
Но, с другой стороны, было бы ошибочно предполагать существование
резкого различия между поместьями фиска и иными категориями земле-
Глава VII. Сельское хозяйство и поместная организация IX—XI вв. 99
владения (светским и духовным), ибо помимо того, что поместная орга-
низация Карла Великого служила примером для крупных вотчинников,
они являлись однородными и по существу, и по преследуемой цели. Им-
ператор был тем же помещиком, доходы его имели такой же вотчинный
характер и также заключались в повинностях и оброке, приносимых си-
дящими на его землях крестьянами. Все эти доходы предназначались не
для чего иного, как для удовлетворения его личных потребностей. При
таких условиях нет ничего удивительного в том, что в поместьях мы на-
ходим тех же служащих (севешал, кравчий, егермейстер, привратник,
пекарь, свинопас), заведующих отдельными частями хозяйства, как и в
государственном управлении (ministeria — пфальцграф, сенешал, шенк,
егермейстер и др.); выйдя из крепостного состояния, они вскоре образу-
ют - и те и другие — сильный класс министериалов (serjeants, servi-
entes)3fi.
Для выяснения характера поместного хозяйства, в особенности в цер-
ковных владениях, имеются другие источники — описания поместий в
виде polypticha и урбарий (например, Верден, Прюм), относящихся к
VHI —IX вв. Любопытны, например, данные относительно поместного
строя на обширных владениях французского монастыря Сен-Жермен-де-
Пре (монастырь находился вблизи Парижа), содержащиеся в описании
(polyptichum), составленном аббатом Ирминоном в начале IX в.37 Владе-
ния аббатства равнялись, судя по polyptique (по Герару, сохранилась
лишь его), 36 613 га, причем они распределялись почти поровну ме-
жду барской и крестьянской землей. Последняя состояла из 1646 манз с
населением около 10 тыс. По вычислениям Герара и Лоньона, доход аб-
батства, переведенный на деньги, составлял 580 тыс. довоенных франков,
из коих 200 тыс. доставляла барская земля и 380 тыс. надельная; так что
на манз приходилось служб и платежей (почти поровну тех и других) на
184 фр. Почти 7/в всех наделов, именно 1430, составляли mans! inge-
nuiles, всего 25 было lidites и 191 serviles; но к началу IX в. (как мы
указывали выше) связь между характером манза и состоянием лица, си-
девшего на нем, успела исчезнуть, и нередко манз ingenuilis принадлежал
серву или литу. Различие между наделами заключалось лишь в службах
и платежах, лежавших на них. Службы распадаются на три группы:
1) обработка полей при помощи скота (rigae, curvadae), 2) ручные рабо-
ты (manopera): устройство изгородей (clausurae), сооружение и исправ-
ление построек, жатвенные работы, молотьба, приготовление хлеба и пива,
переноска тяжестей, рубка леса (caplim), 3) перевозочные работы: транс-
порт дров, хлеба, вина; они называются саггорегае или специально vin-
ericia — перевозка вина, или по месяцам, когда производится работа, —
magisca (в мае), augustaticum (в августе). Количественно службы либо
вовсе не определены (сколько прикажут — manoperas quantum ei iube-
tur), либо определены по работе, которая должна быть выполнена, —
возделывание такого-то пространства земли, либо, наконец, установлена
100
История экономического быта Западной Европы
продолжительность работы — столько-то дней в неделю. В последнем
случае служба упряжная и ручная (помимо перевозок) составляла обык-
новенно 2 или 3 дня в неделю, причем при существовании конной служ-
бы соответственно уменьшалась ручная работа; во время служб крестьяне
нередко получали пищу и напитки от монастыря.
Повинности состояли из чинша, подушного или поочажного сбора
(carnaticum), части продукта (agraria), платы за пользование лесами мо-
настыря (lignaritia, glandaticum), наконец, платежей на снабжение вой-
ска во время похода (hostilicium, carnaticum), первоначально имевших,
по-видимому, временный характер, но впоследствии превратившихся в
постоянные поборы. Повинности уплачивались обыкновенно в следующей
форме: во-первых, скотом, именно быками, баранами, свиньями (среди
последних различались поросята малые и большие — porci maiorys et
porci minores, soaies, т.е. ценностью в один солид, и porcelli менывен
ценности, lerreoii - молочные поросята, porci crassi — вполне откорм-
ленные). Во-вторых, оброк крестьяне приносили в виде птицы и яиц -
каждый манз доставлял трех кур и 15 яиц; встречается в виде особого
платежа puiltis regalis, по объяснению Герара, курица, уплачиваемая при
проезде короля, — первоначально, по-видимому, случайный платеж, ко-
торый впоследствии стал постоянным. В-третьих, вино в значительном
количестве доставлялось крестьянами (hostilicium и glandaticum обыкно-
венно уплачивались вином); монастырь потреблял (120 монахов) 2000 мо-
дней (модий составлял 63-68 литров) вина. В-четвертых, находим зер-
но, но последнее доставлялось не со всех манз, и, в-пятых, солод и хмель
для приготовления пива, оброк специально для mansi serviles. Вторую
группу составлял оброк в промышленных изделиях. Несколько лиц, обо-
значенных faber (кузнец), обязаны производить оружие — blast, другие —
обручи, необходимые для бочек; в иных случаях оброк заключался в
одежде из льна и шерсти, изготовленной крепостными женщинами, при-
чем лен или шерсть им выдается монастырем, наконец, 32 манза обязаны
раз в три года к новому году снабжать монастырь лопатами (30 штук)зя.
В качестве другого примера можно привести лангобардское аббатство
Боббио, данные о котором относятся к IX в. (обследование 862 г.). Раз-
личаются поступления от монастырских (барских) земель и от держате-
лей. На первых главную роль играло разведение виноградников и оли-
вок, далее, сенокосы, гораздо меньшую — хлебопашество; крупное зна-
чение имело свиноводство в монастырских лесах — высоко ценится
magister porcarius со своими discipuli (помощниками) — имелось не ме-
нее 5,5 тыс. свиней, кроме того, свыше 900 кур, овцы и т.д. Наконец,
производился сыр, получались каштаны из лесов, соль из собственных
соляных источников и рыба из озера Гарда, принадлежавшего монасты-
рю. Земли обрабатывались как рабами, так и лично свободными (libel-
larii) и несвободными держателями (massurii). Первых насчитывалось
около 300, вторых около 350, главную форму оброка составлял хлеб,
Глава VII. Сельское хозяйство и поместная организация IX—XI вв. 101
причем массариям оставалось для собственного пропитания менее поло-
вины того, что имели либелларии; оброк в вине они тоже доставляли
больший, чем либелларии, больше уплачивали и в денежной форме. Об-
рок вносился и овцами, курами, яйцами, сыром. Из обследования 883 г.
мы узнаем, что были специальные наделы, доставлявшие одежду и обувь
для монастыря, что некоторые держатели обязаны были приносить
шерсть или лен, серпы, железные вилы; топоры, сошники или железо.
На монастырском дворе изготовлялись медные котлы, оружие, приобре-
талось дерево и камни для построек39.
’ [«Есть, с другой стороны, господская земля, которую имеют для вкусного и изыскан-
ного стола, вроде земли для кормления у англов»] (Braclon).
2 Слово mantis находим у галлов, его превратили бургу иды в meix, иорманы в mois,
аверпы и провинциалы в inns (Ducange).
3 [Сокращено в изд. 1931 г : «Размеры крестьянских мапз, пз которых состояла, по-
вндимому, большая часть поместья, были весьма разнообразны; однако же в одном и том
же поместье мапз составлял (как полагает Сэ) нечто определенное, хотя и не в смысле
занимаемого нм пространства, а в виде количества добываемых продуктов. Вообще самое
понятие надела (как и гайда, виргата, бовата) обозначает нс столько площадь известной
величины, сколько искусственную единицу, доставлявшую определенное количество хлеба
н уплачивавшую известные подати и повинности».]
4 В аббатстве Боббио 1—3 дня в неделю (Hartmann. Die Wirtschaft des Klosters Bob-
bin im 9. Jahrhundert. S. 56, 59).
5 О баналнтетах см.: Koehne. Das Recht der MUhlen bis zum Ende der Karolingerzeit.
1900. Violtet. La communautd des moulins et des fours au moyen-Sge // Revue historique.
T. 32. 1886. Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. II. Lamprecht. Deutsches
Wirlschaftslebcn im Mittelalter. Bd. I.
6 Как указывает Вопфнер, до начала франкского периода вообще, по-вндимому, насе-
ление почти не принималось за расчистку дремучих лесов, и площадь поселений и посевов
почти не изменялась: эти дремучие леса не годились и для пастьбы скота (Wopfner. Bei-
trage zur Geschichte der alteren Markgenossenschaft. Bd. 33. S. 596 ff. См. также: Hoops.
Waldbaume und Kulturpflanzen im germanischen Altertum).
7 [Нет земли без сеньора (лат).]
8 [«И если п этом месте занимался этим до сих пор совсем мало, имеющимися у нас
возможностями будем {сами} это совершать»] (Traditiones Sangallens. а. 854). («Я передал
все мое право собственности... и взамен получил 10 руфов вспаханной земли... и столько
леса, сколько мне необходимо выкорчевать»] (Ibid. а. 912).
9 [Все дни должны протекать в мире (ллш.).]
10 Knilll. Historische Geographie. S. 121 ff. Wittich. Die Frage der Freibauern. S. 338.
11 Meitzen. Siedelungen und Agrarwesen der Westgermanen und Ostgermanen etc. Bd. 1.
S. 614. Некоторые авторы утверждают, что она несомненно появилась гораздо раньше, чем
об этом упоминается в источниках (Weller. Die Besiedelung des Allemannenlandes //
WUrttembergische Vierteljahrshefte. Bd. VII. S. 340. Rubel. Die Franken. S. 186), но н они
имеют в виду во всяком случае лишь первые шаги в этой области, которые могли состав-
лять еще исключение, но не время распространения трехполья.
12 [«Обработкой земли занимается хорошо и вовремя»] (Gest. abb. Gembi).
13 Maitland. Domesday-Book and beyond. S. 365. Rogers. History of Agriculture and
Prices in England. Vol. I. 1866. P. 15.
14 «Работающие руками или заступом» (Cart. J6nne, Cart. Macon).
15 Halphen. Etudes crit. sur Thistoire de Charlemagne. P. 259, 275. Hartmann. Die
Wirtschaft des Klosters Bobbio im 9. Jahrhundert. S. 61.
«То, чего не могла достигнуть свободная община, — говорит Инама-Стернегг, —
102
История экономического быта Западной Европы
именно крепкой сплоченности членов в области поддержания социальною порядка и жо
комической самостоятельности, было достигнуто поместной системок Она стала соцналь
нои организацией в которой свобода индивида но необходимости отступапа перед более
высокой целью, стала крепким телом, на функции которого могло положии вся и i on мр
стяо в своем заботе о культурных интересах» {Inanui Steinigy Deutsche Wiitsibifts
geschichte Bd 1 S 332) В противоположность лому Семьобм даег такую xaiMhiepiiciii
ку сеньор нс управляет крестьянами а тксплуатрует пх (Scitjwbos Lt tcginn fcocLil at
Boutgognc jusqu'i 1380 1883 P 201)
17 inaina Stunt gg Deutsche Wntsehaftsgoscliichtc Bd I S 381 /ampre tht Dculsclits
Wiitschaftslcbcn tin Mittelallei Bd I T 2. S 738 ff
lK Cm Kotzschke Studien zui Veiwallungsgeschichle dei Giosgiundhctisthafl Wtiden
an det Ruhl 1900 Martin M Zur alleien Geschichte Coiveys und Iloxleis 189) Caro / /
Jahtbuch fui Scbweiret Geschichte 1902 Dopsch Wutschaftscnwickluiig dei Katolingeizeit
Bd I 1912 Удашцов // Журнал Министерства Народного Просвещения 1912 I 42
С 18.35
, ч Kotzschkc Studien zui VeiwaJtungsgesclnthtt dei Giosgiundhciischaft Wuden an dei
Ruhi S 57, 66
2 t> Tradittones Possesionesquc Wizen bulgeuses Cd Ztu», Tiadtlionts Cot but uses Id
Wigant Cm Sclntl Kramer OigamsaLion und Giossenvcihaltoisst des landltcbeii Guindbe
Sitzes m dei Kaiolingeizeit S 268 275 277, 291 Исключение по видимому tot 1авляет
аббатство Сен Жермеп-де Пре |де барская земля за исключением лишь некоторых лесов
была сосредоточена в одном месте причем из 2| манзы домин, четыре имели щютяженне в
1 — 5 га (гектар * ‘/в десятины)» впрочем 10 маш не более 350 и дах<е менее 200 га
21 Такова юсподствующая точка прения высказанная еще Маурером (Mount
Geschichte dei Fionhdfe, dei Bauctnhttfe und dei Hofverf<i$sung in Deutschland Bd 1 S 212
ff ), затем Инами Стсрнсггом (Inama Sternegg Deutsche Wiibcliaflbgcschichtc Bd 1 S
321), Гарейсоч (Carets Lmdgdteiordnuiig Kails des Giossen S 23) Eggus Dei kd night he
Giundbesitz im 10 und beginnenden 11 Jahihundeit // Ztumeis Quellen und Studien zui
Vei fassungsgeschichte Bd HI 1908 S 104 Sdaoedei Deutsche Rechtsgeschichte 5 Aufl
S 206)
22 Hanoi autem, qui in fiscis aut vilhs nostns commanent (Франки же, которые нахо-
дятся в наших фисках и виллах) тот х<е смысл имеет и curbs villts vel cuiltbus (виллах
либо куртисах)
2' hlautet Einleitung zui Geschichte dei Maik-, Hof-, Doif- und Stadtveitassung S
225 Inama Stemegg Deutsche Wirtschaflsgeschichte Bd I S 305 Nitzsch Mii>isLeri,iht6t
und Btngei turn im 10 und 11 Jahthundeite 1889 S 67 Gareis Landgdteioidnung Kails
des Giessen S 3 ff
24 Dopsch Wirtschaftliche mid soziale Giundiagen dei einopaischen Kulturentwickiung
aus dei Zeit von Casar bis auf Kail den Grossen Bd I S 28—87 Взгляды Допша вызвали
много споров Винклер своими филологическими изысканиями подкрепил положения
Допша, признавая, что капитулярий, несомненно относится к Южной Франции (Winckler
Zui Lokalisieiung des sog Capitulate de vtllis // Zeitschiift fhi lomanische Phtlologie Bd
37 1915 S 568), и в этом же смысле высказался Элмайер (Cllniayer // Milled ungen
des Institute fUi dsteieichische Gescluchtsfoischung Bd 35 1914 S 364 ff ) Против него
решительно вылупили также с весьма обширным ученым аппаратом другие филолоит
Бейст (Baist Zui Interrelation dei Brevium Exempla und des Capilulare de vilhs //
Vieiteljahischn/t fin Sozial- und Wirtschaftsgeschichte Bd XII 1914 5 41 ff) и /Od и
Шпитцер (Jud und Spitzer // WOiter und Sachen Bd VI S 116 ff ), как язык капиту-
лярия, так и данные, относящиеся к ботанике (встречающиеся в нем растения) с таким же
правом позволяют утверждать, что он относится к Северной Франции к тем областям где
находились главные домены одюлннгов Отрицательно отнесся к утверждениям Допша и
Гарейса (Gatcn Die Familia des Capilulare de vilhs vom Jahre 812 // Festschiift fur
Georg Cohn 1915 S 279 ff ), отстаивающий свою прежнюю точку зрения Тем не менее
Глава VII Сельское хозяйство и поместная организация IX—XI вв 103
как Винклер (Wtncklet Nochmals zui Lokahsierung des sog Capitulaie de vtllis //
Zeitschi ift fut lomamsche Plulologie Bd 38 1917 S 554 ff), так и Допш остались при
своем прежнем мнении Последний посвятил этому вопросу две статьи (Das Capitulare de
villis die Bievium Exempla und der Bauplan von St Galion // Vieiteljahischnft fw Sozial-
und Wu(sch«iflsgeschichte Bd ХП1 1915 S 41 ff, Westgotisches Recht nn Capitulaie de
\illis // Zcitschi tit dei Savigny Sliftung fin Rechtsgeschichte Gcnnanislische Abteilung
Bd 36 1915 S 1 II ) приводя в них новые аргументы которые он повторяе! и во 2 м изд
(воск» сочинения о Каролингах (Bd I 2 Aufl 1921 S 28 ff ) В более примирительном
юно ньцназывается Блог (Bloch L'ougmc et la date du «Capitulaie de villis» // Revue
hislonque 1923 T 143 1 P 40 ff ) См также Fleischmann Capitulate de villis vel cuitis
impel и // Landwirtschaftlische Jahibuchei 1919 Bd 53, подробные рецензии Haff //
Zeitsdiuft det Savigny SLiflung for Rechtsgeschichte Gcimanistische Abteilung Bd 33 S
524 ff и Philippi // Getting Geldlische Anzeigen 1913 S 227 ff и статью Mayer Zur
Tnlstehung des Capitulare de villis / / Vieiteljahischnft fui Sozial und Wirtschafts
geschichte Bd XVII H 1-2 1923 Грацианский К критике Capitulaie de vilhs //
Известия обще» археологии, истории п этнографии при Наганском университете Т XXX
1919 Вып 2
25 Dopsch Das Capttulaiede villis, die Bievium Exempla und dei Bauplan von St Gal
Ion S 47
2f i Dopsch Das Capitulaie de villis die Brevium Exempla und dei Bauplan von St Gal-
lon S 54 , 65 -67, 69 83 — 87
27 Jud und Spitzer // Wortei und Sachen Bd VI S 139
28 См c 98-99
29 Bloch L origine et la date du «Capitulare de villis» P 46
50 Gueiard Explication du Capitulaie de villis // Memoires de I'Acadcmie des mscnp
lions cl belles-lellics T XXI
11 Bloch L engine et la dale du «Capitulaie de villis» P 51 — 52
i2 Bloch L ongmc et la date du «Capitulare de villis» P 55—56
n May ci Zur Entstehung des Capitulaie de villis
я Capitulate de vtllis Ed Gareis Cap 13—15, 17—19, 21, 23, 25, 35— 37, 49 Cm
анализ его в Петрушевский Очерки из экономической истории средневековой Европы 3-е
изд 1927 С 167 сл
w См Mayer Zur Entstehung des Capitulare de villis
15 Cm Bloch La ministeuahte en Fiance et en Allemagne // Revue d'histone de droits
fi an^ais et dnti angei 1928
37 Polyptique de I’abbe Irmmon Ed Longnon 1895
* Ср повинности ir платежи во владениях аббатства св Ремигня в Реймсе (см Ни
фонтов Реймсккй полиптик как источник по изучению поместного строя раннего средне
вековья // Ученые Записки Института Истории Т VI М , 1928)
39 Hartmann Die Wutschaft des Klosters Bobbio im 9 Jahrhundert Для Италии см
также подробное описание поместного хозяйства в Dannstadter Das Reichsgut in det
Lombaidei und Ptemont S 299 ff Mommsen Bewntschaftung der Kirchenguter unter Papst
Gregor 1 // Zeitschrift fur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte Bd I Schneider Die Reichs-
veiwaltung in Toscana 1914, а также Ковалевский Экономический рост Европы до воз-
никновения капиталистического хозяйства Т I С 14 сл
Отдел II. Промыслы и обмен
ГЛАВА VIII
ПРОМЫСЛЫ
Бюхер правильно характеризует поместье раннего Средневековья как
замкнутое домашнее хозяйство, которое самостоятельно удовлетворяет
все потребности находящегося в пределах вотчины населения. Оно дейст-
вительно является самодовлеющим целым, не выходит за свои пределы,
не нуждается во внешнем окружающем его мире. Потребности эти, прав-
да, невелики; они ограничиваются весьма простой и грубой пищей, до-
вольно примитивным жилищем и немногими предметами одежды и утва-
ри, напоминающими по своей простоте обстановку современных неевро-
пейских диких народов. И немногим лучше жили вотчинники вплоть до
герцогов и королей.
Что касается жилища1, то исходную точку составляет состоящая из
одного помещения деревянная постройка с крышей из дерева или чере-
пицы, соломы, хвороста, с утрамбованным глиной полом. Посреди пего
горит огонь, служащий одновременно для приготовления кутанья, для
отопления и освещения жилища; дым проходит через отверстие в крыше.
Каменные постройки составляют редкое явление, предмет особой зависти
некоторых государей; более часты лишь каменные церкви. При Карле
Великом даже помещения для хранения сокровии] строились из дерева;
уничтожение пожаром целых селений вследствие неосторожного обраще-
ния с огнем составляло поэтому явление нередкое. Неудивительно, что
огня так боялись, сравнивали его с врагом, нападающим на дом или вы-
скакивающим из черного облака, называли огонь злым, жадным, хищ-
ным. Появляются нередко и двухэтажные постройки, но строительное
искусство было столь мало развито, что верхний этаж лепсо рушился.
Таким образом погиб император Генрих III в 1045 г., еще раньше (в 870 г.)
пострадал Карл Немецкий. Вообще постройки была плохи: ,в 817 г. со-
единительный ход между церковью и дворцом в Аахене обрушился под
императором и его свитой, в 1045 г. рухнул собор в Констанце. В Эр-
фуртском замке во время рейхстага в 1183 г. не выдержали балки, и 8 кня-
зей, 5 графов и свыше 100 рыцарей погибло в находившейся под замком
обширной выгребной яме (император успел выскочить в окно)2. Камен-
Глава VIII. Промыслы
105
ные дворцы и монастыри делились па несколько помещений, хотя ото-
пляемые помещения составляли исключение и считались чем-то особенно
редким и доступным только королям или епископам. Такое отдельное
помещение для сна получает название cheminata или caminala, комната,
или - что то же - помещение с камином. Остальные помещения, однако,
- погреб, амбар, кухня (все они заимствованы у римлян) — представ-
ляют собою особые пос (ройки; на виллах Карла Великого имеется обык-
новенно целый ряд - иногда до 17 - таких построек, ибо деление глав-
ного дома на части представляло еще и в эту эпоху большие трудности. В
стенах делаются отверстия (окна), но лишь в церквях они закрываются
стеклами, в замках же светских князей только деревянными ставнями.
Мебель состоит из столов, скамей, па которых лежат подушки и ковры, и
стула для императора пли епископа (особо почетное место, выделяющее
его из ряда прочих) с подставкой для ног ввиду холодного некрытого
пола, простой деревянной кровати, покрытой соломой, далеко не всегда и
пуховиками; Карл Великий спал без них. Церкви пользовались для ос-
вещения лампадным маслом и восковыми свечами, имели стеклянные иля
металлические подсвечники и сосуды, даже канделябры. В мирских зда-
ниях всего этого не было; лишь в виде редкости встречается воск на по-
местьях Карла Великого; чаще светильня помещается в открытом глиня-
ном сосуде, наполненном салом, что ведет к частым пожарам. А еще ча-
ще освещение происходит посредством лучины из сухого дерева или
огня, горящего па очаге; маркграф Эккард во время ночного нападения в
1002 г. бросает все, что ему попадается под руки, в тлеющий на очаге
огонь, чтобы осветить дом.
Основные потребности удовлетворялись прежде всего и на 9/ю сель-
ским хозяйством — у крестьян продуктами собственного же труда, у по-
мещика частью барщиной, т.е. трудом крепостных, частью оброком. По-
следний состоял не только в сельскохозяйственных продуктах, но неред-
ко и в промышленных изделиях, пряже и тканях из шерсти и льна —
признак несвободного состояния. Холст (camisile) в особенности встреча-
ется сплошь и рядом (например, в поместьях монастырей Прюм, Лорш,
Вейсенбург). Столь же обычным оброком являются шерстяные ткани —
sarcile; 600 серых плащей или 35 фунтов серебра упоминаются в грамо-
тах аббатства Фульда в X в.3 Материи выделываются ими частью из соб-
ственного материала, частью из полученного от вотчинника4. Или же об-
рок заключался в деревянных и железных изделиях. Итальянским мона-
стырям (Боббио, Нонантола, св. Юлии в Бресчии) крестьяне вносили
оброк сошниками, серпами, вилами, топорами. В Англии за отведенную
землю оброк уплачивался в форме выделки шкафов, деревянных сох,
приделки железных обручей к сосудам, точения серпов и т.п. Существо-
вали специальные наделы, которым оброк был назначен исключительно в
тех или иных промышленных изделиях, например Вейсенбургское аббат-
ство получает с различных наделов топоры, молоты, сошники для плу-
5 Э-168
106
История ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЫТА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
гов, швейцарскому монастырю Мури крестьяне обязаны доставлять сер-
пы, топоры, кирки и иные инструменты5. Точно так же и барщина выра-
жалась не только в полевых работах, но и в постройке необходимых для
помещичьего хозяйства зданий: усадьбы, сараев, амбаров, мельниц, а
равно в промышленных работах па помещичьем дворе в варении крепо-
стными пива, выжимке вина, в производстве иных работ (выделка одеж-
ды, обуви) в течение известного времени При этом крепостью ио рас-
поряжению констанцского епископа Гебегарда, в тс для, когда они заня-
ты на монастырском дворе, получают хлеб из запасов братии, ибо
«всякий работник заслужил себе пропитание»6
Во всех этих случаях мы имеем дело с формой производства, именуе-
мой работой для домашних потребностей. Но характер се не изменяется н
тогда, когда ют или другой крепостной всецело посвящает себя данному
промыслу, работая как на вотчинника, так и па других крестьян, ибо и
здесь его работа не выходит за пределы поместного хозяйства, нс проис-
ходит для сбыта. Впрочем, таких работников мы находим немного
Правда, большое количество специальностей должно быть налицо, со-
гласно «Капитулярию о поместьях», на имперских доменах (кузнецы, зо-
лотых дел мастера, кожевники, токари, выделыватели телег, щитов, плеге-
пых изделий, мыловары, а также пекари, пивовары, рыболовы и т.д )7.
Но таковы были лишь приказания, действительность им мало соответст-
вовала. Из Exempla Brevium ad describendas res ecclesiaslicas et fiscales
мы узнаем, что даже на хорошо устроенных императорских поместьях
(например, fiscus Asnaphun) промышленных работников совершенно вс
оказалось; вопрос о наличности их на других доменах обходится молча-
нием8. В подворье Санкт-Галленского монастыря, согласно плану пере-
стройки его, составленному в 820 г., отводятся помещения для золотых
дел мастеров, кузнецов, ткачей, седельников, токарей (наряду с мельни-
ками, пекарями и пивоварами), но план так и остался в проекте и сам по
себе (независимо от других источников) ничего не доказывает9. Привиле-
гии Карла Великого и Генриха II, полученные якобы монастырем Рейхс-
нау, в которых упоминается о башмачниках, скорняках, сукновалах, со-
держимых монастырем, когда они работают на него, оказались подлож-
ными, подделанными в XII в.10 В некоторых аббатствах, относительно
которых имеются данные, мы находим целый ряд различных специально-
стей (например, Corbie, S. Pdres des Chartres), но в большинстве церковных
поместий имелись работники, по-видимому, всего двух-трех специально-
стей, например в аббатстве св. Ремигия в Реймсе упоминаются лишь куз-
нецы, мельники, рыболовы, в баварских монастырях VIII в., кроме пова-
ров, охотников, рыболовов, виноградарей, пастухов, из работников по об-
работке материалов только кузнецы, оружейники, токари. Вследствие
этого приходилось занимать работников в других поместьях. Так, например,
епископ Фрейзингский временно уступает опытного работника11, к архи-
епископу Луллу Майнцскому (в 764 г.) обращается аббат Уармутский с
Глава VIII. Промыслы
107
просьбой о присылке ему в Англию стекольщика для выделки сосудов;
если же в пределах его епархии такого не окажется, то просит его вы-
хлопотать ему мастера у кого-либо другого, ибо, сообщает он, у нас нет
сведущих людей в этой области12. Другой епископ также просит у мона-
стыря Рсйхспау о присылке на педелю опытного стекольщика13. Епископ
Фротар Тулский благодарит аббата монастыря St. Claude (827 г.) за то,
что тот уступил ему «мужа надежного и способного в искусстве изготов-
ления священной утвари»14. Точно так же Карл Великий посылает аббату
монастыря St. Riquier людей, необходимых для постройки церкви (ра-
ботников ио дереву и камню, стеклу и мрамору), а Людовик Благочести-
вый отдает своего кузнеца (servus faber) архиепископу Эббону РеЙмско-
му.
В качестве особой заслуги последнего летописец упоминает о том, что
он повсюду старался добыть работников и снабдить их наделами. Мона-
стырь Фульда также раздает наделы лицам, знакомым с промышленны-
ми работами ut non sit vacua fabrica et semper docti opus faciant et iunio-
res discant,5>,6. Однако в этих и других случаях мы даже не знаем, су-
ществовало ли всего одно или же несколько лиц данного промысла и
были ли они профессиональными работниками или лишь временно зани-
мались промышленным трудом на барском дворе. По крайней мере в мо-
настыре Стаффельзе при наличии 24 женщин, занимавшихся изготовле-
нием платья, оказался запас всего в 4 —5 предметов различного сорта,
так что можно предполагать, что работа производилась ими лишь извест-
ное время в году. В аббатстве Верден крепостные мастера работают одни
через день (2 пекаря, 2 повара, 3 пивовара, один сторож при погребе),
другие каждые 3 — 5 дней (4 плотника и т.д.); однако на время жатвы
они в течение 2 недель совершенно освобождаются, так что и они зани-
мались сельским хозяйством. В других монастырях, например Вейсен-
бург, работают по очереди, или когда понадобится, или в течение зимы,
дважды по 14 дней17. Епископ Гебегард даже признал, в видах поощре-
ния людей, работающих на монастырском дворе, их наделы наследствен-
ными13. Зандер справедливо подчеркивает, что лишь в виде исключения
несвободные мастера постоянно работали на помещичьем дворе. Обычно
необходимую рабочую силу добывали среди наиболее умелых крестьян,
или их попросту заставляли изготавливать нужные помещику продукты19.
Приведенные обстоятельства проливают свет и на вопрос о том, пра-
вильна ли старая теория, согласно которой в вотчинах существовали
корпорации дворовых работников и по типу этих корпораций были впо-
следствии организованы ремесленные цехи в городах20. Никаких поло-
жительных данных о таких корпорациях в рассматриваемую эпоху мы не
имеем. Упоминаются, правда, magistri, но они обозначают не старейшин
корпораций, как полагает упомянутая теория, а очень искусных и уме-
лых работников или же надсмотрщиков над прочими дворовыми работ-
никами. Из последнего, однако, вовсе не следует, что эти работники бы-
108
История экономического быта Западной Европы
ли распределены по специальностям и во главе каждой группы поставлен
magister. Мало того, самая возможность существования таких корпора-
ций находится в противоречии с приведенными фактами - с тем, что
количество промышленных работников в вотчинах было весьма незначи-
тельно, и с тем, что, поскольку они имелись, они и большинстве случаев
не были профессиональными работниками
Наконец, находим и домашнее производство в виде предметов, изго-
товляемых монастырской братией. Самос развитие различных ремесел и
искусств было вызвано главным образом потребностями церкви 'Каково
было производство золотых изделий: золотых чан;, крестов, кадил, куб-
ков, подсвечников для алтаря и других украшений, рак для мошей, даже
саркофагов, - все это должно было выделываться обязательно из благород-
ных металлов; далее, производство изделий из стекла: оконных стекол с
мозаикой, стеклянных ламп, сосудов, ящиков для реликвий; таково и пе-
реплетное мастерство, производство пергамента, литье колоколов, выделка
пола и стен из мозаики и т.д Но в церквах же ремесла и исскуства дос-
тигли высокого совершенства: упоминаются монахи в качестве живопис-
цев, музыкантов, золотых дел мастеров, резчиков по слоновой кости и т д.
Духовные лица в Северной Италии и Франции, позже и в Германии, бы-
ли первыми специалистами в этих промыслах В эпоху Каролингов и еще
позже, до XII в., они являлись единственными строителями каменных
зданий, даже мирских; впоследствии они передали свои сведения проче-
му населению21. В бенедиктинских монастырях было даже предписано по
возможности изготовлять все нужное собственными силами, хотя это
правило и далеко не всегда оказывалось выполнимым. В различных мо-
настырях устраивались мастерские, которые были рассадниками всех
«artes leviores quas mechanicas vocant»22-23. В них обучали «талантливых
юношей», светские и духовные лица посылали туда своих людей, чтобы
их обучили выделке изделий из благородных металлов или из стекла24.
Многие «тайные искусства» была известны одним монастырям. Бене-
диктинский монах Феофил, живший в конце XI в , записал целый ряд
таких сделанных в монастырях изобретений. Такова выделка стекла, ко-
торое еще не умели изготовлять большими кусками, почему небольшие
стекла скрепляли свинцовыми пластинками, получая так называемые мо-
заичные окна; он описывает и выделку разноцветных стекол, как и литье
пластинок, посредством которых стекла скреплялись. У него же находим
правила относительно выделки проволоки, причем обрабатывание ее мо-
лотом на наковальне он заменяет волочильной доской, через которую
пропускает предварительно выкованную и заостренную проволоку, —
процесс, который стал применяться не ранее XIV в. Феофил впервые
описывает в Европе найденный арабами в VIII в. способ заменить доро-
гой пергамент бумагой, сделанной из коры тутового дерева, тряпья и
пеньки. Изготовление бумаги находим не ранее XV—XVI в. У него же
имеется самый старинный рецепт относительно выделки масляных красок
Глава VIII. Промыслы
109
(их изготовление приписывают братьям Эйк в XV в.), механического и
химического состава металлической бронзы, красок для разрисовывания
больших начальных букв в рукописях, как это делалось в Средние века,
наконец, у него имеется описание двух церковных машин - органа, ко-
торый Людовик Благочестивый в 822 г. выписал для Аахенского собора,
и колокола — по этим указаниям колокола отливались в течение многих
столетий и еще в настоящее время сохранились экземпляры колоколов
этого рода в различных церквах2^.
За пределы замкнутого вотчинного хозяйства выходит уже деятель-
ность тех профессиональных ремесленников, которые работали для сбы-
та, обыкновенно обрабатывая полученный от заказчика материал26. Такие
промыслы существовали, однако, лишь для немногих специальностей.
Простые работы но обработке дерева и металлов, плетенье и т.д. могли
производиться крепостными; ими выделывались даже столы и скамьи,
как видно из одного англосаксонского урбария XI в. В светелках на по-
мещичьем дворе (genicia, почему и продукт получил название egenez»)
женщины пряли и ткали лен и шерсть (pannus и Laken обозначает и
холст, и шерстяную ткань, прялка - Spindel — обозначает первоначаль-
но и челнок ткача)27; мужчины обыкновенно этим не занимались. Нако-
нец, гончарное искусство в течение долгого времени почти отсутствовало,
да и впоследствии оно находилось в теснейшей связи с домом, как это
можно усмотреть (по указанию Морица ГейнеУ^ из разнообразия наиме-
нований горшечника (Hafner, Grapengeler, Ulenbecker, TCpfer, Potter,
Kacheler и др.). Из них ни одно не распространилось на значительные
области в противоположность общегерманскому названию кузнеца -
Schmied. Этот последний является (как у неевропейских народов, так и в
Европе) первым ремесленником (т.е. производящим для заказчиков);
кузнец необходим для выделки сложных металлических предметов, в
особенности оружия, которое он же нередко разукрашивает золотом и
драгоценными камнями. Точнее поэтому будет назвать его работником по
.металлу — он выполняет всякого рода работы, как по добыванию благо-
родных и неблагородных металлов, так и по обработке их и выделке из
них различных предметов. К нему присоединяется иногда работник по
дереву — для постройки замков и украшения их, для сооружения судов
и производства иных деревянных изделий, а также мастера, изготовляю-
щие предметы из золота, серебра и иные предметы роскоши для церквей
пли королей. Иногда, впрочем, тот же кузнец обрабатывал и дерево, в
других случаях он соединял обработку металлов с изготовлением стекла
(оконных стекол, сосудов для церкви, бус) — самые разнообразные про-
мыслы были еще сосредоточены в одних руках. Кузница (fabrica) поль-
зуется особым покровительством. Баварская Правда ставит ее наравне с
церковью, герцогским замком и мельницей — эти четыре места имеют
публичный характер, и всегда доступ в них открыт29.
О кузнеце упоминается уже в древнейших сказаниях: у германского
ПО История экономического быта Западной Европы
бога Тора-громовержца имеется железный молот — mjblnir. На кузнеца
(как еще до сих пор в Африке) смотрят как на кудесника и колдуна; в
«Эдде$> кузнец Виланд изучает свое искусство у карликов. Употребление
молота и огня внушало на первобытной ступени культуры страх и созда-
вало представление об участии какой-то демонической, сверхъестествен-
ной силы. Быть может, первоначальные кузнецы, добывавшие в то же
время и руду из недр земли («проникали в трещины гор»), принадлежа-
ли (как ныне в Африке, па Цейлоне и т.д.) к чуждому германцам племе-
ни карликов, наиболее древним обитателям Европы (пещеры карликов,
например HcinzelniannsbOhlcn около Эмса, близ Франкфурта, являются,
по-видимому, древнейшими рудниками) Карлики рассматриваются в ка-
честве охраняющих и обрабатывающих находящиеся в глубине земли ме-
таллы. Одновременно кузнец принимает вид великана, оружием которого
являются железные дубины. Еще и впоследствии к кузнецу относились
как к вероломному, лукавому и коварному человеку, выразителю злого,
имеющему много общего с дьяволом. Название Schmied (как и латинское
faber) первоначально обозначало вообще ремесленника (а не только об-
рабатывающего металлы), искусного работника, впоследствии, когда
появились и другие ремесла и ремесленники-специалисты, оно стало
употребляться в соединениях Steinschmied, Schuhschmicd, Tuchschmicd
(т.е. камеиотсспый, сапожный, суконный «кузнец» или ремесленник)
(фин. кузнец seppa, purrenseppii — опытный в сооружении лодок, king-
sepp — выделывающий обувь, ratsepp — одежду). Название кузницы
polta (котел, paja, pu'das), по словам Шредера, напоминает о временах,
когда кузнец, как впоследствии цыгане, переходил с места на место и
повсюду в состоянии был открыть свою мастерскую. Еще в течение позд-
него Средневековья кузнец был главным ремесленником и первым лицом
в селе, к нему обращались как к. знахарю, знакомому со всеми травами и
тайнами природы; в кузнице (fabrica) происходили собрания, находился
кабак, иногда и публичный дом; сюда относились заложенные предметы,
здесь менялись товарами, кузница была (как и дорога к ней) убежищем,
и в пей же находились орудия пытки.
Тем пе менее было бы ошибочно предполагать, что уже в раннее
Средневековье кузнечный промысел играл особенно значительную роль.
Главным предметом производства являлось оружие. Между тем шлем
был у германцев редким явлением; не только в эпоху Тацита, но и при
Меровингах его носили только предводители племени, и еще в X в.
длинные, связанные в узел волосы составляли единственное украшение
головы рядовых воинов. Медленно входили в употребление и панцири;
Салическая Правда их не знает еще, упоминаются они лишь в Рипуар-
ской Правде; еще впоследствии воины дрались «обнаженными» (т.е. без
лат). Вплоть до эпохи Каролингов еще не было поножей, а щиты были
первоначально деревянные, покрытые кожей (щит — Schild, гот.
schildus, англосакс, scyld - обозначает отколотый кусок дерева), так что
Глава VIII. Промыслы
111
воины в состоянии были сами исправлять поломанные щиты и не нужда-
лись в оружейниках. Лишь впоследствии части щитов стали делать из
железа, и только тогда и вместе с появлением панцырей явилась потреб-
ность и в хороших мечах, тогда как ранее мечи составляли оружие лишь
знатных, все же остальные воины употребляли копья, ножи и топоры.
Найденные скелеты лошадей от X в. не имеют подков; чаще подковы
встречаются лишь в XI в., о них упоминается и в эпоху Вильгельма За-
воевателя. Санкт-Галленский монах с восторгом описывает, как Карл Ве-
ликий, отправляясь в поход, весь был закован в железо и железом по-
крыто было все его войско30. Но из этого панегирика железу и из того,
что это войско внушало страх лангобардам, видно, насколько железные
доспехи еще составляли новость в те времена, как и то, что враги Карла
Великого еще нс обладали железным вооружением. Сравнительно мало
ощущалась первоначально и потребность в кузнецах для выделки пред-
метов мирного свойства. Самый молот кузнеца (как и наковальня) был
первоначально из камня (слово Hammer обозначает «камень»), как это
мы находим и в настоящее время у негров. Мы встречаем, правда, в раз-
личных вотчинах (Стаффельзе, Фрейзинг) железные орудия и утварь, в
источниках упоминается о железном бураве, необходимом для плотника,
о гвоздях, употребляемых при постройке дома. Но в то же время нам
известно, что сельскохозяйственные инструменты даже в поместьях фис-
ка31 насчитывались единицами, что плуги и бороны были нередко дере-
вянные. Предметы из железа в эпоху Каролингов (например, ножи) яв-
лялись объектом подарков, что свидетельствует о редкости их. Наконец,
как мы видели, простые кузнечные работы крестьяне производили и са-
ми, так что для этого нс требовалось специалистов-кузнецов, они ведь
доставляли оброк в плугах, серпах, топорах не только из дерева, но и из
железа32.
Господствующим является высказанное выше и подтверждаемое при-
веденными фактами положение о слабом развитии ремесла в раннее
средневековье. Наибольшая часть промышленных изделий изготовлялась
в пределах замкнутого хозяйства33. Против этого восстает лишь Допш,
который в своем новейшем труде утверждает, что даже в эпоху, предше-
ствующую Каролингам (до VIII в.), ремесло играло в хозяйственной
жизни значительную роль. Однако найденные в гробницах предметы из
камня или меди, черепки сосудов и т.д. вовсе не свидетельствуют еще о
существовании работавшего для сбыта ремесла, точно так же, как этого
не доказывают и немногие встречающиеся данные о тех или иных пред-
метах повседневного потребления. Все это могло изготовляться для соб-
ственных надобностей. Что касается производства предметов роскоши из
золота, серебра и драгоценных камней или шелка, как и постройки и ук-
рашения храмов, то в этих случаях возможно, конечно, предположить
наличность ремесла, но не следует упускать из виду, что это были дос-
тупные лишь очень немногим изделия и, следовательно, и соответствую-
112
История экономического быта Западной Европы
щне мастера могли составлять лишь весьма редкое явление. Характерно,
что те немногие случаи, когда упоминается о ремесленниках, относятся к
Риму (banausoi), Парижу, Руану или к другим областям, где римское
влияние могло сохраниться и впоследствии, тогда как в OTiioineiniii про-
чих частей франкской монархии никого, кроме врачей, актеров, певцов,
музыкантов, фехтовальщиков, Допш привести нс в состоянии, ибо и упо-
минаемые в эдикте Ротара magislri commacmi южного происхождения34.
Допш ссылается, правда, на то, что при бедност в постоянных про-
мышленных работниках в поместьях владельцам последних неминуемо
приходилось обращаться к свободным мастерам. Однако данные, касаю-
щиеся вотчинных работников, относятся уже к следующему периоду, к
эпохе Каролингов, когда только и развилось поместное хозяйство. Да и в
эту эпоху вовсе не возникало такой альтернативы - либо пользоваться
трудом профессиональных ремесленников в поместьях, либо давать зака-
зы свободным ремесленникам. Как мы видели, потребности и в эту эпоху
были весьма ограничены, поскольку же они имелись, они удовлетворя-
лись, как указано выше и как отчасти признает и Допш, прежде всего
оброками, а затем временным барщинным трудом крестьян. Лишь допол-
нением к этому являлись упомянутые выше главным образом бродячие
ремесленники.
И приводимые Клетлером для периода IX —X вв. данные относятся
почти исключительно к промыслам, производившим предметы роскоши,
причем на первом плане стояли потребности церкви. Такой характер
имела прежде всего выделка изделий из золота, серебра, драгоценных
камней. Поскольку упоминаются предметы повседневного обихода, они
также сделаны из этих материалов: лампы или замки из серебра, золотое
ножи, позолоченные кубки. Такой же характер имеют и изделия из стек-
ла, слоновой кости, рога и других материалов Все это вещи высокой
ценности, художественного характера. К этому присоединяются строи-
тельные промыслы — опять-таки речь идет главным образом о постройке
церквей — и литье колоколов. Другие металлические изделия, кроме ко-
локолов, весьма редко употребляются в источниках, которыми пользует-
ся Клетлер. Что касается других упоминаемых им изделий, то только
предметы одеяния (плащи) встречаются и более простые. Наконец, при-
водимые им зонтики едва ли были в то время предметами постоянного
обихода. До XVII в. мы вообще находим их весьма редко; только с этого
времени они появляются, да и то ими пользуются главным образом знат-
ные дамы35. Поскольку в эту эпоху появляются профессиональные ре-
месленники, они нередко являются бродячими, переходящими из одной
местности в другую, часто на значительных расстояниях.
Многочисленных artifices — мастеров созывает монастырь (Санкт-
Галленский, Регенсбургский) для выделки саркофага, в котором должны
покоиться мощи святого, или для сооружения ему надгробного памятни-
ка36. Работников по дереву, металлу и камню предварительно собирают,
Глава VIII. Промыслы
113
когда необходимо построить собор (в Шпейере), церковь (в Аахене) или
часовню, нередко из отдаленных местностей37. Иногда это византийские
(«греческие») мастера; иностранные ремесленники (из Византии, Ум-
брии) выделывают золотые вещи, венецианский мастер является к Карлу
Великому и сооружает водяную мельницу, имеются и кочующие литей-
щики колоколов. Из Италии появляются строители, специалисты по вы-
делке предметов из мозаики и живописцы для церквей. В свою очередь
«франкские» мастера отправляются на работу в Венецию, а аббат Гут-
бертус Уармутский выписывает (ок. 700 г.) из Франции людей для вы-
делки окопных стекол в монастыре38. Для постройки аббатства Гайд в
Гемпшире в 902 г. созывается много ремесленников, которые, ко всеоб-
щему удивлению, сооружают его в течение всего двух лет39. В законах
Гунтпранда первой половины VIII в. упоминается о бродячих ремеслен-
никах40, в грамоте Оттона I Вормсу о приходящих туда мастерах.
Были ли эти ремесленники лично свободными, или они находились в
зависимости от того или другого вотчинника? Кархер, Кейне, Допш
склонны в сомнительных случаях решать вопрос в пользу свободы, тогда
как Мориц Гейне ставит много вопросительных знаков, нс считая воз-
можным во многих случаях вообще дать какой-либо ответ. Зелигер же,
не отрицая существования и свободных ремесленников, находит, что ог-
ромное большинство источников трактует о зависимых людях. «Судя по
варварским Правдам, у бургундов и франков VI в., у англосаксов VII в.,
у алеманов и баюваров VIII в. труд профессионального ремесленника
считался рабским трудом, и эти указания вполне соответствуют экономи-
ческой и политической системе древних германцев». И германский эпос,
который приводился в доказательство того, что германцы издавна знали
и свободных ремесленников, свидетельствует, по его мнению, о против-
ном. В сказании о кузнеце Виланде, который получил свое искусство от
сверхъестественных сил, царь Нидунг насильственно обращает его в ра-
ба, чтобы воспользоваться его искусством. А в другом повествовании ко-
ролева Гизо захватывает в плен германцев, умеющих выделывать золотые
украшения, и лишь впоследствии вынуждена вернуть им свободу. Из
этого следует, что «зависимых людей заставляют выполнять промышлен-
ные работы, свободы лишают тех, от кого требуют такого рода работу»41.
Это подтверждается и рассказом Григория Турского о портном, который
был «ingenuus genere», но относительно которого граф Турский, узнав
лишь, что он ремесленник (quod tails artifex esset), немедленно решил,
что он, следовательно, бежал от своего господина, не имея для этого ни-
каких других оснований.
Однако не следует упускать из виду, что приводимые в Варварских
Правдах размеры вир, устанавливаемых за убийство раба42 (или кражу
или продажу его), выполняющего раз личные промышленные работы
(главным образом по металлу)43, имеют дело не с профессиональными
работниками, а с несвободными, временно изготовляющими те или дру-
114 История экономического быта Западной Европы
гие предметы но указанию господина. Нотам же говорится о работниках,
которым вотчинник разрешает работать на других лиц, для публики (in
publicum adtribulum artificium ехегсеге)44. В Бургундской Правде за
утайку выданного им материала отвечает владелец этих людей, тогда как
в аналогичном постановлении Вестготской Правды нет такого добавле-
ния, так что они могли сами нести ответственность в качестве свобод-
ных45. Конечно, из того, что в первом случае господин разрешает рабо-
тать им на других лиц, нельзя выводить, как это делает Доти, что были
и другие мастера, свободные, которые в таком дозволении нс нужда-
лись46. Но, с другой стороны, в обоих только что упомянутых случаях
мы имеем перед собой работников, которые в хозяйственном отношении
пользуются значительной самостоятельностью, раз они имеют возмож-
ность производить для посторонних заказчиков, для рынка, раз их дея-
тельность не ограничивается узким кругом домашнего хозяйства. Такой
характер, по-видимому, имеют и кузнецы «publice probati», встречаю-
щиеся в Алеманской Правде, и они, будучи, вероятно, лично несвобод-
ными, работают на посторонних лиц ~ являются действительно ремес-
ленниками47. Гфререр понял это выражение в смысле «публичной про-
верки ремесленников», являющихся рабами (нечто вроде пробной
работы, которая впоследствии существовала при цеховом строе), и в свя-
зи с этим говорит о союзах несвободных, о мастерах и подмастерьях в
пределах вотчин48. Указывая на то, что он заходит слишком далеко,
Вайц и Инама-Стерпегг ограничиваются толкованием этих слов в смысле
существования лично несвободных ремесленников, работающих па посто-
ронних лиц с разрешения своего господина, т.е. отождествляют выраже-
ние «publice probati» с разрешением работать для публики «in publicum
artificium ехегсеге premiserit»49 (d указанном выше месте) Бургундской
Правды. Зелигер сопоставляет кузнецов «publice probati» с характером
кузницы в качестве «помещений, имеющих публичный характер»50 и го-
ворит о кузнецах, работающих в таком публичном месте для посторонних
лиц51. Кёне подчеркивает слово probatus — признанный, высокого каче-
ства, publice probatus — публично признанный, хотя он мог все же рабо-
тать для одного лишь своего господина52. Против этого возражает
Кархер, указывая на то, что хотя Алеманская Правда здесь действитель-
но перечисляет людей, выдвигающихся по тем или иным причинам из
среды прочих, устанавливая для них повышенную виру (свинопас, если
у него имеется стадо из 40 голов, умелая собака и помощник, другой пас-
тух со стадом в 80 овец, повар, имеющий помощника, и т.д.), и для куз-
неца это публичное признание его качеств является причиной усиленной
виры, но это признание не могло иначе выразиться, как в поручении ему
работы публикой, — если бы он работал только для господина, то оно
бы не имело смысла53.
Еще большей независимостью в хозяйственном отношении пользуют-
ся, очевидно, те ремесленники, которые54 переходят с места на место,
Глава VIII. Промыслы
115
вполне свободно располагая, следовательно, своей рабочей силой. В лан-
гобардском эдикте 643 г. упоминается как о ремесленниках вообще, при-
влекаемых другими ладами55, так в частности о строителях из Комо56,
которые принимают па себя обязанность постройки или восстановления
дома за определенную плату, причем за несчастный случай с кем-либо из
строителей отвечают они же сами, но не владелец дома.
’ См.: Нсупс. Deutsches Wohnungawesen. S. 81 -84, 89-94. 106- КЗ. 11? — 128.
2 Schulte 4. Hofisches Lcbcn zur Zeit der Minnesinger. Bd J. S. 8.
Traditiones Fuldcuses. Ed. Dronkc. S. 68 Traditiones Possesionesquc Wizeuburgcnscs.
Ed. Zeiisx. 5. 274.
4 В источниках читаем: «Холст из собственного льна, одежды из собстпепиого льна,
разводят лен и обрабатывают его. Одежда из хозяйской пряжи: одежда из собственной
шерсти; если им дается шерстяная пряжа, то из нее выделывают одежды».
5 Acta Murensia. S. 61. См. также выше об аббатстве Сеи-Жермсн, с. 99
Й Vita Gebchardi episcopl Constantiensis in Suevia // Monunicnla Germanize Hist
Script, in-fol X. 588.
’ Capitulate de villis. 45 (Capitularia regum Francorum. Hrsg. Boretius. Bd. I. Karoli
Magni Capit. 32)
8 |«B мииистсриалах мы не находим ни золотых, ни серебряных дел мастеров, ни куз-
нецов. ин {занимающихся атпм) ио своей охоте, пи выполняющих ятп в качестве обычного
послушания») (Monum. Germ. Capit. 1. 254-255).
9 Keller. Der Bauriss von St. Gallen. Keutgen. Aemter und Zdnfte. $. 13. 25 ff.. 34.
Karcher. Das deulsche Goldschmiedehandwerk. 1911. S. 38. Dopsch. Wirtschaftsenwicklung
der Karol ingerzeit. Bd. IL
10 Quellcn «nd Forschungen zur Geschichte tier Abtei Beiclienau / / Brandi Die Rcichc-
nauer Urkiindenfaischungen. Bd. I. S. 13, 124
11 Traditiones des Erzstlfls Freising. 14 b. Cm.: Fastlinger. Wirtschaftliche Bedeutung
der baycrischen Kldstcr zur Zeil der Agilulfinger. $. 30.
,2 |«Если n твоей enapxitu есть какой-либо человек, умеющий хорошо делать стеклян-
ные сосуды, то, когда время позволит, окажи любезность, приславши его мне... или если,
может быть, за пределами твоей епархии есть {такой человек}, подвластный другому {гос-
подину), прошу, чтобы твое братство уговорило того отпустить его к кам, потому что ис-
кусства итого мы не знаем и в нем нуждаемся»] (Monum. Germ. Episl. I. 406).
,3 Wackemagel. Diedeutsche Glasmalerei. S. 24, 140, 143, 408.
14 Mon. Germ. Epist. V. 284.
15 {Чтобы нс пустовали кузницы, ii всегда выполняет искусную работу и учит молодых
(ллш.).)
16 Traditiones Fuldenses. Ed. Dronhe. S. 63,
17 Traditiones Wizzenb. S. 274 — 277.
18 Mon. Germ, Script. X. $. 586,
19 Sander. Geschichte des deutschen Sttdtewessen. 1922. S. 109.
29 Cm.: Below. Problcme der Wirtschaftsgeschichte. S. 260. Below. Territorium und
Stadt. S. 289. Keutgen. Aemter und Zdnfte. 1903- Sander. Geschichte des deutschen Stadtew-
essen. S. 109, 122. Петрушевский. Очерки из якопомнческой истории средневековой
Европы. С. 191 сл. Макаров- К вопросу об организации ремесла во французском поместья
в эпоху Каролингов // Ученые Записки Института Истории. Т. III. М., 1929.
21 См.: Springer. Die Ktlnstiermttnche im Mittelalter. 1862. LOr-Crcuts. Geschichte der
Metallkunst. Bd. IL 1909. Karcher. Das deulsche Goldschmiedehandwerk. Sommerlad. Die
wirtschaftliche Tatigkelt der Kirche in Deutschland. Bd. П. S. 150 ff. Dohme. Geschichte der
deutsche Baukunst. S. 16 ff. Hauck. Kirchengeschichte Deutschlands. Bd. II. S. 265 ff.
22 Более простых искусств, которые называются механическими (лат.}.
и Vita Bernwardi // Mnnum. Genu. Script. Bd IV. S. 760. Traditiones Fuldenses. Ed.
116 История экономического вы га ЗападнойЕвро! i ы
Dtonke S 63
24 < Прошу о вашей милое га прикажите вашим братьям [1 с монахам] дпух наших
слуг обучить искусству выделки золотых и серебряных изделии»
Я См Foldhaus Deutsche Cifindei 1908 S 15 ff
См • Maurer Geschichte dei Tionhofe, dei Bauemhofe und dei llofwifassung in
Deutschland Bit I S 253 Kochne Uispiungdei Stadtvci Lissung von Woiim etc S 5
Dopsch Wiitscliaflsenwicklung dei Kaiohngeueil Bd II S I5G 160 Kobti Anlangc des
deutschen Wollcngewcibes 1908 Below / Zeitsihnft (ui So/ial und Witls<halls
geschichte Bd V
21 Klunikct Die Ghtdciung der deutschen Gcweibegischichtc / Zcitschnlt fui S<>7t<il
wissenschaft 1917 S 47 Kobu Die Aufange des deutschen Wolkngcwcibes S 21
IJeyne Deutsches Wohnungawcsen S 39 ff
29 Lex Baiuvai ioi um Bd IX 2 [«Даже если ni церкви млн ib jepuoic koi о двпра, либо
из кузницы или с мельницы что-либо похитит л» штраф, соыасно новому икону соси
вит три унции серебра, потому что эти четыре дома общедоступны и всеыа открыты» )
w Monum Germ Scupt Bd II P 759
>' См c 93
и Schradei Sprachveigleichung und Uigescluchte i Aufl Od 11 H I Du Me talk
1906 S 13 ff Beck Geschichte des Eisens Bd 1 1885 S 684 ff, 696 721 ff 782 789
Heyne Deutsches Wohnungawesen S 38-61 Duncker D<i$ miUelalteil Dotfgcweibc I c
Dopsch Wiitschaftsenwicklung dei Kaiolmgeizert Bd II S 135 ff См также < 100, 105
См Бюхер Инама Стерней, КеГииген Зелигер, Зомбарт и др
* Dopsch Wntbchafthche und so?iale Giundlagen der emopoischen Kultuicntwicklung
aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen Bd II S 403, 413—414
ft Kletlet Noidwestenropas Veikehi, Handel Geweibe im fruhen Mitteialtei 1924 S
108 ff, 141 ff, 149
* 6 «Собравши таким образом из раинах областей mhoiiix мастеров, соорудил над 1роб
ницеи его редкой красоты памятник из золота и серебра, раскрашенный драгоценными
камнями» (Monum Germ Script V 632)
п «Для постройки храма созвал со всех местностей мастеров н ремесленников, сне
ииалистов по всевозможным искусствам, которые явились и из отдаленных мест» (Mnnuin
Germ Script Vll 744)
# Heyne Deutsches Wohnungawesen S 64 , 72 Kutcher Das deutsche Gold
schmiedehandweik S 45 ff Koelme Urspiungdei Stadtveifassuug von Wouns cLc S 347
S от batt Der moderne Kapitalismus 4 Aufl Bd I T 1 S 83, (22 ff
• Ю («Искусные и всегда многочисленные работники были собраны вместе заложили
фундамент и начали каждодневную неустанную работу, так что чере! два года в результа
те огромного труда чудо, как говорится, было совершено»] (Libei Monast de llyda)
40 «Если кто либо для производства какого-либо промысла кочует в пределах обласзи
или за пределами ес» (Monumenta Germaniae leges IV 115) См Sombart Dei modelne
Kapitalismus Bd I T 1 S 123
4’ Seelzgei Handwerk und Hofiecht // Vierteljahrschnft for Oeshichlswissenschaft Bd
XVI 1913 S 480-481
42 («Если в самом деле каким бы то ни было образом будет умерщвлен раб в соот-
ветствии с качеством раба его господину должна быть выплачена указанная ниже сумма»]
(Lex Romana Butgund II 6)
43 Кузнец упоминается везде, причем большинство варварских Правд называет не-
сколько видов его («кузнец» железа или золота или серебра), иногда наряду с ним а с
сельскохозяйственными и домашними работниками (пастух, свинопас, виноградарь, рыбо-
лов, мельник, охотник, повар, пекарь) названы н выделывающие кожевенные, деревянные
изделия, материи
44 «Если кто-либо разрешит своему рабу золотых или серебряных дел мастеру, кузне-
цу, портному или сапожнику работать на публику и тот присвоит себе зо, что получил для
Глава VIJ1 Промыслы
117
обработки, то господин его или обязан м него возместить убыток, или, если предпочитает
отказа]ься m самого раба» (Lex Gund Buig XXI, 2)
45 Le\ Visigoth Bd V1J S 6
46 Dop^h Wiitschaflhche und soztale Grundlagen dei euiopaischen Kulturentwicklung
aus dei Zeit von Casar bis auf Kail den Giossen Bd 1! S 416
41 а За убийство кутеца или серебряных дел мастера публично признанного ушычн
вас к. я 40 солидов»
Gfioui Zui Geschichte dei deutschen Volksiec hie Bd 1J S 144
49 Watti Deutsche Veifassungsgcsc hichle Bd II 1 Aufl S 272 Inama Sletnegg
Deutsche Wntschaflsgeschidite Bd J S 189
19 В Ьургундс кои Правде См с 109 прим 29
‘5| Seeliger Handweik und Hofiecht S 483 ff
52 Koehne Die Glicdciung dei deutschen Geweibegeschichle // Zeitschiift far Sozial-
wissenscliaft Bd IV 1917 S 186 ff
Karcha Das deutsche Goklschmiedehandweik S 19
« См c 112-113
«Если привлеченнын друнгм ремесленник во время работы умрет» (Edictum
Rothati S 152)
1,6 «Если кто либо мастера пли нескольких мастеров из Комо призовет или наймет»
(Edictum Rothari S 145)
ГЛАВА IX
ОБМЕН
Ремесленники, необходимые для работ, требовавших известного уме-
нья, составляли отчасти уже приходящий извне элемент Другим таким
же, временно вторгавшимся в замкнутую жизнь поместья фактором яв-
лялись странствующие купцы (mercator cursorius). Это были иноплемен-
ники: арабы, сирийцы, фризы, евреи, греки, саксы, позже — итальянцы
(амальфитане, венецианцы)1.
Важную роль в торговле раннего Средневековья играли в особенности
сирийцы. «До сих пор, - говорит св. Иероним, - сирийцы обнаружи-
вают прирожденную склонность к торговле; жажда наживы гонит их по
всему миру, и их страсть к торговле столь сильна, что и теперь еще, ко-
гда варвары владеют римским Тиром, они среди мечей и трупов старают-
ся добыть богатства и, подвергаясь опасностям, одерживают победу над
бедностью». В IV в. Тир назван «очень счастливым, ибо ни один город
Востока не обладает таким умением в области торговли», а жители Тира -
«самые богатые и могущественные благодаря их торговой деятельности»
Они имеют фактории в главнейших гаванях Италии — Поццуоди и Ос-
тии, как и в Аквитании, торговцы сирийские неоднократно упоминаются.
«Эвсевий, купец, сирийского происхождения» (591 г.); Проконпй сооб-
щает о сирийце Антиохе, который жил (в VI в.) в Неаполе и занимался
морской торговлей; Григорий Турский упоминает о сирийском купце в
Бордо; сирийцы привозят вино и шелковые изделия, производством ко-
торых славилась Сирия. Они занимались и ростовщичеством (например,
в Равенне)2.
Период 500 — 900 гг. в истории немецкого мореходства Фогель назы-
вает эпохой фризов — они являются исключительными представителями
морской торговли; Северное море именовалось в то время Фризским мо-
рем, фризы - gens durissima marilima3. Их торговый путь шел по Рейну,
как и в Англию и в Северную Францию. Фризы поселились в Ксантене,
Кёльне, Майнце, Вормсе. Они упоминаются в Лондоне и Йорке, встре-
чаются наряду с англосаксонскими купцами на ярмарке Сен-Депи (около
Парижа) в VIH в. Главным торговым пунктом в стране самих фризов
был Дорестад. В «Чудесах св. Гоара» (839 г.) рассказывается о фриз-
ском купце, который с одним из своих слуг стоит у руля, тогда как ос-
тальные тянут бечеву, двигая судно вверх по реке4.
К числу иноземных купцов, посещавших франкскую монархию, при-
надлежали, далее, в особенности в VIII и IX вв., саксы (saxoncs) или
Глава IX. Обмен
119
англосаксы. Наряду с саксами-паломпиками, которым предоставляется
право «мирно шествовать своей дорогой, неся с собой все необходимые
вещи», под видом их появляются обманным образом торговцы, «доби-
вающиеся прибыли, а пе служащие религии»; если среди них имеются
такие, то они обязаны в соответствующих местах уплачивать установлен-
ные таможенные сборы (796 г.). Такими кочующими торговцами-саксами
пользуется датский король, отправляя их в 809 г. в качестве послов. О
саксах упоминается в соглашении 873 г. между Людовиком и датским
королем, предоставляющим «купцам обоих королевств взаимно прихо-
дить, приносить товары и в мире продавать и покупать». Наряду с посе-
лениями фризов в Риме упоминаются там и поселения саксов. В финском
языке saxa обозначало «торговля»5.
Значительную роль играли, наконец, и евреи. О них упоминает Гри-
горий Турский (в VI в.) как о торговцах пряностями, при папе Николае I
они продают меха в Риме, Агобард упоминает о продаже ими христианам
мяса и вина; раби Гершом, живший в конце X и в начале XI в. в Майн-
це, рассказывает о путешествиях евреев на кёльнскую ярмарку, где они
сбывали меха, шерсть, кожи, драгоценные камни, жемчуг. Мы имеем
сведения о том, что евреи в то время объезжали все страны: арабский
писатель X в. Ибп-Хордад-бех сообщает, что они совершали весь путь из
франкской монархии вплоть до Китая частью морем, частью сушей; он
указывает четыре различных пути, которыми они ездили. На Восток они
везли рабов, меха, шелк, оружие, на Запад — мускус, алоэ, камфару, ко-
рицу. «Некоторые отправляются в Константинополь для продажи това-
ров, другие возвращаются в страны франков»6.
Однако едва ли не первое место занимали арабы. Произведения Вос-
тока, как Индии и Китая, так и Халифата, доставлялись в Константино-
поль преимущественно арабами, которые в эту эпоху стояли чрезвычайно
высоко как в области математики, медицины и архитектуры, так и в сфе-
ре сельского хозяйства, промышленности и торговли. Ими были перене-
сены с Востока в (мавританскую) Испанию рис, шафран, сахарный тро-
стник, хлопок, лимонное дерево, тутовое дерево. Они развили здесь об-
работку кож, выделывая знаменитые кордовские, или кордуанские, кожи
(от г. Кордова), производство фаянса майолики, металлических изделий,
которыми славился Толедо, изготовление шелковых тканей. Роль арабов
в торговле того времени отразилась на языке, на торговых терминах, за-
имствованных у них европейскими народами и сохранившихся до сих
пор (арабские слова: караван, магазин, сарай, амбар, тара, тариф, адми-
рал, драгоман, догана, по франц, douane — «таможня» и др.)7. Арабам
был уже известен вексель, как и впоследствии появляющийся комисси-
онный договор, коммепда (товарищество), институт маклерства8. Огром-
ное значение для их торговли имели пилигримства в Мекку, которые
предписывались Кораном всем правоверным почитателям Пророка; па-
120
История экономического быта Западной Европы
ломнмки являлись вместе с тем купеческими караванами, привозившими
продукты Востока.
Но и роль торговцев была в общем незначительна; и они появлялись
лишь от времени до времени, привозя, главным образом с Востока через
Константинополь, предметы роскоши, малосущественные для хозяйства,
или иные редкие товары. Эти предметы были предназначены либо для
церковного обихода (шелковые ткани и ковры, благовония, драгоценные
камни) и богослужения (вино, лампадное масло, воск)9, либо для коро-
лей и феодалов, приобретавших пряности Востока, рабов и золотом ши-
тые ткани, янтарь (lucida gemma), стеклянные бусы и сосуды, меха, ви-
но, воск, соль в обмен па избытки доставляемых многочисленными кре-
постными продуктов, скоплявшихся в их амбарах. Крестьяне нс ощуща-
ли потребности в этих предметах; к тому же, отдавая все остававшееся за
покрытием необходимых потребностей вотчиннику, не нмоли средств для
покупки их.
Одним из наиболее важных объектов торговли раннего Средневековья
являлись, несомненно, рабы. Рабство отнюдь не исчезло. Варварские
Правды многократно упоминают о несвободных, в особенности о престу-
плениях, которые влекут за собой потерю свободы; например, по Ланго-
бардской Правде, убийца, не могущий уплатить виру, отдается в качестве
раба наследникам убитого; по Вестготской Правде, женщина за вытрав-
ление плода может быть отдана рабой любому лицу по усмотрению коро-
ля. В Правдах встречаются сделки, совершаемые несвободными, как и
купля-продажа самих людей, и только с продажей христиан в другие
страны, в особенности язычникам, они пытаются бороться, хотя по рас-
поряжению герцога и это допускается (в Алеманнской Правде). В X-
XI вв. оживленная торговля рабами производилась таким образом, что
рабы закупались в славянских областях или пограничных с ними герман-
ских местностях, причем это были главным образом захваченные в плен
славяне, а продавались они торговцами (частью евреями) в Испанию, где
халифы из пих образовывали свою стражу. Наряду со славянами объек-
том торговли являлись, однако, и германцы, и хотя церковь в различных
эдиктах и запрещала обращение христиан в рабство, тем по менее прин-
ципиально она против рабства не возражала, и точно так же в королев-
ских распоряжениях мы находим косвенное признание его. Церковь поль-
зовалась их трудом. Даже сам папа Григорий I велел купить для церкви
англосаксонских рабов. Не только в раннее Средневековье, но и в после-
дующие столетия торговля рабами являлась вполне законной отраслью
товарообмена10.
Среди промышленных изделий, производимых в Западной Европе и
являвшихся объектами торговли, особенно ценились фризские сукна
(pallia fresonica, fresum), отличавшиеся блеском и разнообразием цветов.
Карл Великий не только сам их носил, но и послал в качестве подарка
халифу Гарун-аль-Рашиду, ибо, сообщает сапкт-галленский монах11, он
Глава IX, Обмен
121
знал, что эти ткани на Востоке составляли большую редкость и высоко
ценились Ткали эти сбывались во франкской монархии фризскими
купцами. По вопрос о том, где фризские сукна изготовлялись, является
весьма спорным. В то время как до сих пор предполагалось, что они и
производились теми же фризами, в настоящее время существуют две дру-
гие гипотезы Одни (Клумкер, Допш) утверждают, что место их выделки
следует искать в Англии12. Другие (Кобер, Гепке, Пиренн, Шульте, Фо-
гель) находят, что они изготовлялись во Фландрии, где уже во времена
римского владычества существовало овцеводство, а в IX- X вв., как вид-
но из источников, изготовлялось и сукно13. Против последней гипотезы
возражает Вилькенс^. В пользу того, что эти panni изготовлялись в са-
мой Фрисландии, высказывается и Сварт{Ъ, указывая на широкое рас-
пространение во Фрисландии в VIII -XII вв. ткачества, как это видно из
урбариев монастырей Верден и Фульда.
Археологи, ссылаясь на предметы из дерева, камня, костей животных,
как и па минералы, найденные вдали от тех местностей, где они растут
или водятся, указывают па существование обмена в доисторические вре-
мена. Однако они же сами «не согласны по поводу того, что именно в
том или другом случае является местным произведением и что импорти-
ровано, что в особенности импортировано путем торговли и обмена или
же попало как результат грабежа или в качестве оставленного кочующи-
ми или завоевывающими племенами». Признавая, что о характере этой
доисторической торговли там ничего не известно, они все же утверждают,
что гробницы Гальштадта (VIII —V вв. до н.э.) свидетельствуют о сно-
шениях, охватывающих обширный район: янтарь с устьев Эльбы, попа-
дая в Скандинавию, проходил всю Среднюю Европу и доходил до пле-
мен, живущих у Средиземного моря, и наоборот, металлы и изделия из
них шли теми же путями, только в обратном направлении; в качестве
найденных объектов обмена упоминают и о стеклянных бусах, украшени-
ях из раковин, соли, сосудах из глины, слоновой кости[6.
«В общем и клады дают нам, - признает В. Штейн, — весьма не-
достоверные сведения. Но все же, даже если рассматривать найденные
предметы лишь в незначительной их части в качестве складов торговца,
получается довольно большое скопление товаров (например, в Чехии
542, в Силезии свыше 700 и в Швейцарии около 1200 бронзовых колец,
в Тюрингии 297 бронзовых топоров, 84 бронзовых серпа и т.д.)». «По ее
общему значению, однако, трудно переоцепить доисторическую торгов-
лю». Но действительно ли здесь была торговля, был обмен, двусторон-
ние, а не односторонние сделки? Как выяснили Эренрейх и фон ден
Штейнеи*7, у индейских племен Бразилии не существует обмена и все
же происходят оживленные сношения между ними, благодаря которым
горшки, каменные топоры, циновки, бумажные нитки, ожерелья из рако-
вин переходят от одного племени к другому. Как же это может происхо-
дить? Суть в том, что, кроме обмена, есть ряд односторонних сделок.
122
История экономического быта ЗападнойЕвропы
Переход предметов совершается путем дарения, далее, похищения, воен-
ной добычи, дани, штрафа, возмещения убытков или уплаты при выиг-
рыше. Большую роль, как указывает Бюхер, играют вообще взаимные
дарения: «Благодаря этому обычаю, редкие продукты какой-нибудь стра-
ны пли искусные изделия какого-нибудь племени, передаваемые одним
народом другому, могли совершать столь же далекие странствования от
места своего возникновения, как и теперь путем торговли»18.
В эпоху Римской империи между отдельными частями се существовал
оживленный товарообмен, в особенности по Средиземному морю. Но
римские купцы производили пограничный обмен и с варварами. Сладкое
опьяняющее вино и блестящие драгоценные металлы, т.е. те предметы,
которые на первобытные народы производят наибольшее впечатление,
привозили римляне германцам; при этом германцы первоначально пред-
почитали серебро, так как получали более значительные куски этого ме-
талла, впоследствии же красное золото, которому приписывалась демо-
ническая сила. Взамен этого римляне получали высоко ценившийся в
Риме прозрачный янтарь, меха, блестящие бусы, разноцветные птичьи
перья и женские волосы - предметы роскоши, которые они могли по
дорогой цене сбывать богатым и знатным римлянам.
Существовавший в пределах Западнод Римской империи товарообмен
и после падения ее не прекратился. В романских странах — Италии,
Южной Франции, Испании, Галлии — он продолжается и впоследствии,
хотя и в очень ограниченных размерах, не исчезает, по-видимому, и в
Германии, по здесь торговля совершалась лишь в некоторых местностях
и имела первоначально случайный характер.
На торговлю IV-VI вв. обратили внимание еще Вакернагелъ, Дан,
Шеффер-Бойхорст{$. Как указывает, однако, Допш, и в памятниках
VII —VIII вв. упоминается о кочующих торговцах, о торговых сношениях
Рима и Равенны, Марселя и Нарбонны; на ярмарки в Ссн-Деии около
Парижа являются торговцы из Италии и Испании. Допш только напрас-
но отрицает общеустановленный факт, что этот товарообмен находился
всецело в руках иностранных торговцев. Во всех приводимых им случаях
речь идет всегда о стекающихся в ту или другую местность купцах из
иных областей, об иностранцах, о заморских людях (transmarini negotia-
tores), привозящих товары, в частности упоминаются сирийцы, евреи,
другие купцы с Востока, греки, египтяне. Гораздо меньше данных мы
имеем относительно германских стран. Поселение фризов Дорестад при-
обрело торговое значение лишь с конца VIH и начала IX в.; раньше
встречается Лондон в качестве «торгового центра для многих купцов, яв-
ляющихся туда». Далее, находим портовый город Квентовик в Северной
Франции в качестве рынка рабов, Шлезвиг в Дании, куда «стекаются
купцы со всех сторон», шведский рынок в Бирка. Есть основания пред-
полагать, что и та пограничная торговля, которая существовала между
римлянами и варварами в эпоху Тацита, не исчезла вполне, но и впо-
Глава IX. Обмен
123
следствии, по-видимому, производилась торговля рабами на Дунае, тор-
говля скотом между Италией и алеманнами. Но в то же время не следует
упускать из виду, что мы располагаем данными лишь о путешествиях,
совершаемых в Италию через Альпы, но не о торговле. Равным образом
не свидетельствуют об этом и сообщения о судоходстве. Наконец, и по-
становления Варварских Правд о торговых сделках, об ответственности
продавца, о возмещении убытков, о свидетелях, присутствующих при ку-
пле-продаже, отнюдь не доказывают еще существования торговли. Это
мог быть непосредственный обмен между производителем и потребите-
лем, причем упоминается лишь о сделках, объектами которых являются
рабы, скот, золото и серебро, ценные одеяния20.
В противоположность огромному большинству авторов Допш, всяче-
ски старающийся доказать высокое развитие хозяйственной жизни в ран-
нее Средневековье, до крайности преувеличивает значение торговли того
времени. Каких он только не делает усилий, чтобы доказать значитель-
ность оборотов торговли эпохи Каролингов. Наличность постановлений о
мерах и весах, заботы о содержании дорог (на самом деле приказы отно-
сительно дорог не исполнялись и последние находились в очень печаль-
ном состоянии), запрещения устраивать новые таможни, которые, по его
мнению, могли иметь смысл лишь при значительности оборотов, с кото-
рых можно было бы брать сборы, — все это так же мало указывает на
величину товарообмена, как запрещение продавать чужим скот на разви-
тие торговли скотом, а борьба Карла Великого со скупщиками хлеба сви-
детельствует об оживленной хлебной торговле; между тем и то и другое
объясняется именно недостатком в хлебе и скоте. Даже торговля мощами
у него «процветает»21.
Но этим Допш не ограничивается. И в отношении предыдущей эпохи
(до VIII в.) он, находя какое-либо, иногда весьма косвенное и спорное,
указание на существование торговли, тотчас же подчеркивает «значи-
тельность», «оживленность» ее, наличность «многочисленных» купцов.
Дело доходит до того, что он возражает Зомбарту на его известное по-
ложение о незначительности размеров средневековой торговли22. Многие
исследователи находили эго утверждение Зомбарта неправильным, од-
нако речь шла всегда о торговых оборотах позднего Средневековья, в
особенности XIV—XV вв., но один лишь Допш отрицает его в примене-
нии к эпохе V—VIII вв.
Центром международной торговли в IX—XI вв. являлся Константи-
нополь. Сюда съезжались купцы севера и юга: болгары, армяне, русские,
арабы, итальянцы, и отсюда товары уже распространялись по Европе.
Желая сохранить за Константинополем монопольное положение, визан-
тийские императоры не дозволяли европейским купцам ехать дальше и
приобретать продукты Востока в месте их происхождения, а заставляли
их покупать товары в Константинополе, притом нередко через посредство
византийской казны. Многие произведения Византии также могли приоб-
124 История экономического быта Западной Европы
ретаться лишь в складах императора; последние торговали хлебом, шел-
ком, вином, оливковым маслом, которые получались в виде податей и
сборов от населения и сбыт которых составлял монополию фиска23.
Отсюда произведения Востока шли частью от Черного моря к Балтий-
скому ~ на Киев, далее, вверх по Днепру и па Волгу, затем в Новгород-
скую область, прорезывая всю восточную равнину Частью они направ-
лялись Средиземным морем в Марсель и затем в нынешнюю Францию, в
особенности на ярмарки Сен-Депи и Труа Или же они перевозились в
Италию на ярмарки Павии и Феррары; здесь, по словам летописца,
швабские бароны приобретали меха п отороченные пурпуром шелковые
одеяния у венецианских купцов, доставлявших «из заморских стран все
богатства Востока». Наконец, важный путь с юга шел вниз по Рейну во
Фландрию, и на Рейне был торговый центр — Майнц Из арабского ис-
точника X в от участника посольства, отправлявшегося к Оттону Вели-
кому, мы узнаем, что он, к своему удивлению, нашел «в Майнце (Ма-
ganga), лежащем на дальнем Западе, пряности, встречающиеся только на
дальнем Востоке, как, например, перец, имбирь, гвоздику». Несколько
позже приобрел торговое значение Кёльн, вступивший в торговые сноше-
ния с Англией. По словам летописца, на «знаменитейшую во всем мире»,
происходившую во время пасхальных празднеств кёльнскую ярмарку
«народ стекался нс только из всех находившихся поблизости от Рейна
местностей, но также из заморских л более отдаленных областей в бес-
численном количестве». В источниках Х'-Х1 вв. упоминается м о торгов-
ле других прирейнских городов — Вормса и Шпейера. Из вестфальских
городов приобрел значение Дортмунд, тогда как Утрехт лишь медленно
оправлялся после разорения его норманнами, а известный при Каролин-
гах (также фрисландский) город Дорестад был ими настолько разрушен,
что даже имя его было забыто. Напротив, выдвинулся в той же области
Тиль, который вел торговлю с Англией, На Дунае был важный торговый
центр Регенсбург. Здесь имелась особая часть города, где жили купцы
(pagus mercatorum), и самое название его (Ralispona) производили от
того, что суда, привозившие со всех сторон товары, здесь приставали и
выгружали их (rates ponuntur). Регенсбург играл роль в торговле с Кие-
вом, Польшей, Венгрией и Чехией, поскольку такая торговля вообще яв-
лялась возможной при почти непрерывных войнах и набегах, происхо-
дивших в этих областях; постоянной торговли с Константинополем по
Дунаю, как теперь выяснено, в те времена еще не было24. Купцы Север-
ной Франции и Германии в X —XI вв. посещали и Англию. В лондонских
статутах времени Этельреда II (978 — 1016) упоминается о пошлинах, уп-
лачиваемых купцами из Руана, Нормандии, Франции и Фландрии, а
равно людьми императора. Они привозят вино и закупают шерсть25. О
торговле Готланда и немцев с Новгородом имеются несомненные данные
лишь от конца XII в.26
Галва IX. Обмен
125
Однако нс следует преувеличивать значения и роли торговли и разме-
ров торговых оборотов не только периода до VIII в., но и следующей
эпохи IX —XI вв. На это обращал внимание еще Бюхер, это подчеркивает
и Зомбарт, и ряд других авторов. Как указывает Фогель, не надо слиш-
ком полагаться на эпитеты современников; то, что они называли «ожив-
лен ной» торговлей, являлось таковой лишь с их точки зрения; но и во-
обще моряк (он же торговец) того времени являлся лишь весьма незна-
чительной фигурой на фоне жизни и того времени. А Валыпер Штейн и
в отношении эпохи X-XI вв. находит, что не только данных относи-
тельно торговли того времени имеется весьма немного в нашем распоря-
жении, по и те сообщения, которыми мы располагаем, весьма неопреде-
ленны и не могут не вызывать сомнений в их достоверности. Говорится,
например, часто о торговцах, приезжающих из всевозможных местно-
стей, из заморских областей, из всех частей света, но нигде точно не ука-
зано, откуда они приезжали, и едва ли эти выражения можно понимать в
точном смысле. Правильнее будет из них заключить лишь то, что в дан-
ный пункт прибывали купцы из других местностей, а не только из бли-
жайшей округи, но едва ли район, охватываемый тем или другим рын-
ком, мог быть сколько-нибудь значительным27.
И Клетлер, трактуя о торговле IX —X вв., весьма склонен находить
«оживленную» торговлю, производимую в «широких» размерах, и «не-
сомненный товарообмен с другими странами» (это-то для эпохи до
900 г.г) Он говорит о весьма частом обмене (в форме подарков) предме-
тами необходимости, когда на самом деле речь идет об изделиях высокой
ценности. Все же он во многих случаях правильно различает переход то-
варов вообще, который мог иметь место и не в форме обмена, и торговлю
в частности, старается разграничить данные, указывающие на сношения
между различными странами, например в виде путешествий, и те, кото-
рые действительно свидетельствуют о торговом обмене. Он обращает
внимание па регресс, обнаруживающийся в X в. в развитии многих тор-
говых городов, на недостаточность данных о товарообмене между Англи-
ей и континентом, на отсутствие указаний о посещении купцами север-
ных стран Бремена или немцами Скандинавского полуострова и прибал-
тийских областей. И нахождение многочисленных немецких монет у
Балтийского побережья еще не доказывает, как он подчеркивает, того,
что немецкие купцы бывали в этих местах. Монеты могли попасть сюда и
иным путем28.
Пиренн утверждает, что эпоха Каролингов составляет период упадка
торговли по сравнению с предыдущим временем, лишь с XI в. обнаружи-
вается вновь оживление29. Но с этим трудно согласиться. Данные, кото-
рыми мы располагаем, слишком недостаточны для того, чтобы сделать
такой вывод. В течение всего раннего Средневековья торговля была мало
развита, существенную разницу в этом отношении между отдельными
столетиями мы едва ли найдем.
126
История экономического быта Западной Европы
Торговля этой эпохи (подобно ремеслу) имеет бродячий, кочевой ха-
рактер (mercator cursor!us). Переходящие с места на место со своим ко-
робом торговцы встречаются в Вестготской Правде, как и в более позд-
них источниках30. Описание деятельности такого странствующего купца в
различных его формах мы находим в «Vita S. Godrici», относящейся к
концу XI в. В это время св. Годрик занимался торговлей. Он начал свою
деятельность с торговли самых незначительных размеров в качестве ко-
робейника, разносящего по северной части Линкольншира (в Англии)
«мелкие» товары, «таскаясь усталыми ногами» по деревням. Позже он
стал уже вместе с городскими торговцами обходить замки, города и рын-
ки, продавая «более ценные товары». Наконец, он начал разъезжать и по
морям, вместе с другими купцами приобрел право па половину корабля и
в компании с ними стал посещать Данию и Фландрию, закупая в каждом
месте одни товары и продавая другие. Он приобретал всегда «тс товары,
которые в других местах высоко ценились, и отвозил их туда, где их
почти не знали и потому готовы были платить за них больше, чем за зо-
лото». Так, разъезжая, он «в поте лица своего добыл себе большие богат-
ства». Он был не только торговцем, но и капитаном своего корабля, при-
чем на основании морских течений и звезд определял курс корабля, а по
направлению ветра «ловко» предсказывал погоду. Молитвы хранили его
от кораблекрушений, как и от пиратов, даже от покушений его собствен-
ных товарищей31.
Собственно говоря, странствующими купцами, переходившими из од-
ного поместья в другое, нередко неся весь свой товар на спине, ограни-
чивался обмен в те времена32. Внутри поместья не было обмена; предме-
ты доставлялись в качестве оброка помещику или вспомоществования
(семена) крестьянину, а услуги оказывались в виде помещичьей барщины
или взаимной помощи (помочей) между крестьянами при постройке избы
и т.п. Но точно также почти не происходило меновых сделок и между
отдельными поместьями - не только в силу того, что специализации за-
нятий не было, но и потому, что люди не привыкли меняться - обмен
заменялся дарением. Как указывает Лампрехт, еще и в XI в. покупали
что-либо в виде исключения, обычным же является получение подарков
или же насильственные действия в отношении иноплеменников. Вотчин-
ники упрашивали друг друга подарить им какую-либо вещь. Из этих да-
рений лишь постепенно возникал возмездный обмен — подарок сопрово-
ждался в свою очередь подарком, или одаренный давал со своей стороны
что-либо дарителю pro caritate. Переходную ступень составляла и пере-
дача имущества церкви в обмен за молитвы и за освобождение души от
власти дьявола (redemlio animae)33.
В источниках VIII-— X вв. находим много сообщений о подарках, ко-
торые делали друг другу короли, папы, епископы, аббаты. Обмен такими
подарками (miinera, dona, xenia, benedictiones) в виде парчовых тканей,
художественных изделий из золота и серебра (ножей, кубков), пряно-
Глава IX. Обмен
127
стой, мехов производился между франкской монархией, Англией, Итали-
ей34. Обычно даритель рассчитывал на обратный подарок, нередко вы-
прашивал его себе. Один римский диакон получил, например, от еписко-
па Бонифация серебряный кубок и кусок сукна и в ответ посылает ему
перец, имбирь и меха. В других случаях в посланиях специально указы-
вается на желание получить взамен определенные предметы, и получа-
тель с этим считается. Посылаемые товары частью были произведены в
самом хозяйстве дарителя или принадлежали ему, частью же ему надо
было еще предварительно приобрести их: его просят прислать, «если ему
удастся добыть их»35. Ввиду отсутствия правильной торговли ему часто
нелегко было это сделать. Обмен подарками, который постепенно пре-
вращается в меновую сделку (куплю-продажу), являлся предшественни-
ком торговли, которая со временем должна была развиться из него. Пока
еще не было профессиональных купцов, и потребители непосредственно
совершали обмен путем взаимных дарений.
Таким образом, внутренний обмен возник у европейских народов
сравнительно поздно. Между племенной обмен появился раньше; времен-
но он возник уже во времена Римской империи — это был, как указано
выше, пограничный обмен (commercium in ripa) между римлянами и гер-
манцами. Впоследствии он сократился (хотя и не исчез вполне) и в тече-
ние продолжительного времени заменялся по преимуществу безвозмезд-
ным приобретением имущества — грабежами. Купцы были одновременно
и пиратами; первоначальное значение прибыли - награбленное имуще-
ство. Слова lucrum и Lolm, winnunge или Gewinn обозначают захвачен-
ную добычу. Норманнские викинги были одновременно купцами и раз-
бойниками. Входя в гавань, они поднимали красный щит на мачте —
знак мира, и приступали к честному обмену; по окончании же обмена
спускали щит и предавались столь же честному грабежу. Саксы, датчане,
венды — все они начали свою торговую деятельность грабежом и пират-
ством. Поскольку же насилие исчезло, прибыль представляла собою в
значительной мере результат обманных действий; Kaufmann, mercator,
mercender, negotiator, по представлениям того времени, прежде всего об-
манщик, человек, прибегающий к сомнительным средствам для того, что-
бы сбыть свой недоброкачественный товар36. И в эпоху Каролингов ис-
ходной точкой является предположение об обмане в торговле (tauschen —
«менять» и tfiuschen — «обманывать» одно и то же); «Торговля опасна
для души, ибо едва ли обходится без обмана» — слова св. Иеронима.
Посредством подарков устанавливаются мирные торговые сношения
между различными племенами; так, Карл Великий, например, вступает в
обмен с халифами, посылая к ним своих людей с дарами и получая в
свою очередь восточные ткани и притирания, даже водяные часы. Враж-
да прекращается, однако, лишь временно и может возобновиться в любой
момент, почему самый обмен происходит на нейтральной, пограничной
черте; только такой характер имел обмен между германцами и римляна-
128
История экономического ьытл Западной Европы
мн. Купцы не решались удаляться п глубь чужой страны- в Британии
римским торговцам были знакомы лишь берега; впрочем, их и нс пуска-
ли в страну - племя нервов вовсе отказывалось допускать римских куп-
цов, не потому, что опасалось изнеживающего влияния вина, как полага-
ет Цезарь®, а вследствие того, что боялось враждебных действии с их
стороны38. И впоследствии рынки устраивались на границе; мы находим
их преимущественно на французско-валлонской порубежной полосе па
рубеже «Карла Великого» (Innes). Бардовик, Магдебург. Эрфурт, Форх-
(ейм, Регенсбург, Лорх являются пограничными рынками в органом об-
мене со славянами и аварами39. Дорсггад, «знаменитый, несмирно пз-
мхтный», по словам летописца, торговый город IX н., был иерпоначать-
(Ю пограничной крепостью в стране фризов
Торговля находилась в теснейшей связи с богослужением - слова
«месса», fcriae обозначают и обедню, и ярмарку; торговля соединялась с
церковными празднествами и процессиями, ибо последние вызывали в
определенные дни скопление народа; нередко в день освящения церкви
жители окружных сел обязаны были совершать паломничества в церковь.
Связь эта заходила так далеко, что первоначально и самая торговля про-
исходила в храме: в го самое время, как на хорах совершалось богослу-
жение, внизу, в корабле церкви, производился обмен товаров. Только
здесь, где был провозглашен «божий мир», мог происходить междупле-
менной обмен без враждебных столкновений. Отсюда и церкви эти полу-
чили название (например, в Ипре, Руане, Нойоне, Потье, Метце, Вест-
минстере) торговых, рыночных церквей (ecclcsia forensis, ecclesia mcrca-
torum)40. Лишь впоследствии торг был перенесен на площадь перед
храмом; в течение всего Средневековья на этих площадях находились
рынки, устраивались торговые ряды, устанавливались лари и будки и
производилась торговля. Древнейшие грамоты на право устройства рын-
ков относятся к церквам и монастырям, как во франкской монархии, так
н в Англии, где монастыри — Вестминстер, Йорк, Дургем, Винчестер -
устроили первые ярмарки Из всех привилегий, выданных в Германии
вплоть до конца XII в., девять десятых приходятся на духовных лиц.
Важнейшие торговые города Средневековья — Базель, Страсбург, Кон-
станц, Кёльн, Аахен, Нюрнберг, Прага, Утрехт, Вестминстер и др. —
приобрели свое торговое значение благодаря тем святым, которые там
почитались и вызывали пилигримство из отдаленных мест в находившие-
ся здесь монастыри. Висби на Готланде - важный торговый пункт —
именуется «городом святыни», являясь первоначально местом жертво-
приношений. Зандефиорд в Норвегии был одновременно храмом, рынком
и гаванью41. Недаром венецианцы в коммерческих целях всячески стара-
лись приобретать — отчасти это делалось путем насилия — мощи свя-
тых; например, они добыли руку св. Варфоломея, мощи св. Марка.
Обмен сосредоточивался, следовательно, в определенных местах и
происходил в определенное время. Он мог совершаться лишь па церков-
Глава IX Обмен
129
пой площади, па рынке (publicum placituin, conslituta mcrcata)42, по нс
должен был производиться вне рынка, т.е. тайно или ночью (ut nullus in
abscondo facial)43. Обыкновенно обмен совершался лишь в праздничные,
т.е. богослужебные дни (in festivilate S. Vili marliris в Эслингене, septem
dies ante Pcntekosten в Бремене). Поэтому воскресенье, несмотря на все
запрещения церкви, являлось в течение всего Средневековья рыночным
днем Или же обмен происходил в те дни, когда приходили купеческие
караваны (manus negotialorum). Мало того, обмен ограничивался опре-
деленными часами дня, пока продолжался рынок (lemponbus praeslitu-
tis). Ибо только па рыночном месте и на время рынка прекращалась ме-
жду племенная вражда; во всей Голштинии, например, три ежегодные яр-
марки являлись единственным временем и местом вполне безопасного
обмена. Внешним выражением этого является водружаемый с открытием
рынка (niercatus) и стоящий в течение рыночного времени крест (или
флаг) — знак того, что рынок находится под покровительством короля
(как и под охраной церкви) В присутствии его или его представителя,
1рафа пли index’a (index forensis), который следит за порядком на рын-
ке, и свидетелей (coram idoneis lestibus, nobilibus civilalis, как говорится
в капитуляриях Карла Великого) совершаются торговые сделки. При
этом требовалось уверение обеих сторон, что сделка (правильная сдел-
ка — legitima traditio) совершена по обоюдному согласию, без принуж-
дения (quod inter nos bene complacuil, sine omni pars parti violentia).
Публичность сделки и присутствие свидетелей требуется и в англосаксон-
ских законах (если ценность объекта превышает 4 ден., то обязательны
свидетели)44 Охраной короля (как и церкви — мир св. Петра, pax Dei)
пользуются все лица, находящиеся на рынке; отсюда название их: «ко-
ролевские» купцы. Они пользуются охраной как на самом рынке, так и в
окружности его на милю (Bannmeile) и на пути к нему («королевские»
дороги), во время рынка и в течение некоторого времени после его окон-
чания, обыкновенно 40 дней в году (например, в Англии, во Фланд-
рии)45. Всякое нарушение этого рыночного мира (forum infregit), рыноч-
ной свободы и безопасности (fori violavit libertatem) подлежит немедлен-
ному и строгому наказанию по приговору присутствующего на рынке
должностного лица — рыночного судьи (index fori)46, который тут же
разрешает и все споры гражданского характера, возникающие на рынке.
Тем не менее редкий рынок обходился без драки и враждебных столкно-
вений, сломанных ларей и будок: трудно было привыкнуть человеку от-
носиться даже временно без вражды к иноплеменнику. Еще во второй
половине X в. драка на рынке, перейдя во всеобщую резню, кончилась
разрушением города Аугсбурга.
На время рынка чеканится монета, причем, подобно ремесленникам и
торговцам, и монетчики являются первоначально странствующими47. На
рынке устраивается разменная контора; здесь же взимаются рыночные
сборы; в привилегиях всегда говорится — donavimus mercatum cum te-
130
История экономического сыта Западной Европы
loneo ас moneta48. Право чеканки монеты и взимания сборов, как и самое
право устройства рынков, составляет королевскую регалию; впоследствии
она переходит к феодалам49. Было бы, однако, ошибочно предполагать,
что главная роль денег в эту эпоху заключалась в том, что они были
орудием обмена, ибо и самый обмен составлял явление редкое. Деньги
прежде всего являлись платежным средством; они служили для уплаты
чиншей, повинностей, дани, вир, торговых сборов, для поднесения даров,
а также являлись мерилом ценности. Воплощались оим не только в фор-
ме благородных металлов, по и во всяких иных предметах. Мишин упла-
чивались хлебом, яйцами, курами, поросятами, вином, в качестве виры
часчо встречаются в особенности дойные коровы «с рогами, зрячие и
здоровые» пли же ткани; подати вносились оружием, скотом; торговые
сборы - нередко перцем; подарки делались часто мешками соли50. Да и
поскольку функционировали металлы (нс только серебро, но и неблаго-
родные металлы), они имели форму всевозможных украшений, и только
на время рынка чеканилась монета. Особенно встречаем металлы в виде
колен, браслетов: щедрый царь именуется в германском эпосе «раздаю-
щим кольца»; в древпеислапдском судебнике глава о вирах названа
«Baugotab, т.е. «список колец». Сбережения (клады - thesaurus, на-
следства) X-XI вв. состояли из сосудов, украшений и т п. в благород-
ных металлах и лишь в незначительной части из монеты. Таким образом,
они служили целям потребления; при простоте этих предметов и дешевой
работе крепостных не составляло потери превратить их в случае надобно-
сти в монету, что действительно совершалось (в особенности монастыря-
ми), когда наступали значительные платежи51. Но по той же причине
монета состояла из чистого серебра, и к пей первоначально не примеши-
вали других металлов, так как это сделало бы невозможным обратное
превращение ее в различные предметы. В то время как размер других
предметов определяется еще долго и впоследствии приблизительно, на
глазомер, без применения мер и весов, взвешивание драгоценных метал-
лов при платежах вошло в употребление уже в раннее Средневековье,
благородные металлы принимаются по весу; появляется монета в виде
денариев, составляющих !/240 фунта чистого серебра; либра или фунт —
весовая единица принята в то же время и в качестве монетной единицы.
Меровинги воспользовались тем обширным запасом золотых монет,
который скопился в последние века Римской империи, и стали перечека-
нивать их - появляется золотая монета в виде triens или tremissis, т.е.
1 /з солида, и серебряная в виде денария в размере ,/4q солнца, причем
исходной точкой был римский фунт. Но при Каролингах монета меняет-
ся: из капитулярия 745 г. видно, что устанавливается счет: 1 солид (шил-
линг) = 12 денариям, а согласно капитулярию Карла Великого 779 г.,
фунт равен 20 шиллингам, т.е. содержит 240 денариев (пфеннигов). При
этом фунт Карла Великого весил, по-видимому, больше римского фунта,
он был, вероятно, заимствовав у арабов или в Александрии. Изображе-
Глава IX. Обмен
131
ний на монетах Карла Великого нет, но надпись его (dominus, imperator)
везде чеканится. Прежние многочисленные монетные дворы сокращены
Пипином до сорока, Карл Великий (капит. 805 г.) разрешает чеканку
лишь в определенных местах (ut nullo alio loco moncta sit nisi in palatio
nostro, отсюда название — palalina moneta). При Людовике Благочести-
вом и его преемниках начинается уже предоставление монетной регалии
(с 833 г.) маркграфам, в особенности же епископам и аббатам, но самый
счет до XI в еще не меняется52
Но главной монетой в международной торговле являлась золотая ви-
зантийская — uperperus или besand (от слова: византийский) и арабская -
marabotlinus (от династии Морабетов), а также серебряная арабская —
dirhem или драхма (она же называлась migliaresi). Это вполне соответ-
ствовало роли Византии и арабов в качестве торговых посредников того
времени между Востоком и Западом.
Кредита в эту эпоху, как указывают и Бюхер55 и Артур Коген54, в
сущности, не было. Сделки производились на наличные, но были двоя-
кого рода. В одних случаях уплата была окончательная: это были обык-
новенные платежи или же сделки купли-продажи. К последним в особен-
ности прибегали землевладельцы, нуждавшиеся в средствах; они вынуж-
дены были продавать свою землю, что вело, как мы видели выше, к
обезземеливанию мелких собственников в широких размерах. Кредит,
следовательно, заменялся куплей-продажей на наличные деньги. Но су-
ществовала еще и вторая форма; и в этом случае сделка производилась
па наличные, с той только разницею, что лицо, вносившее плату (напри-
мер, за полученный на пропитание хлеб или за одежду) или уплачивав-
шее виру, повинности, сохраняло за собой право заменить отданный в
качестве эквивалента (при уплате) предмет впоследствии другим. Однако
и в этом случае (временно) отдаваемый предмет сразу поступал в руки
кредитора или, точнее, лица, которому уплачивалось, ибо о кредите еще
не было речи. Сделка эта была лишь зачатком кредита, из нее он развил-
ся впоследствии. Но пока она имела, в сущности, характер купли-
продажи за наличные и отличалась от последней лишь в том отношении,
что лицо, которое получало вещь в качестве эквивалента, не становилось
сразу собственником ее. К нему вещь поступала во владение, но превра-
щалась в собственность лишь по истечении известного срока, если упла-
чивающий не воспользовался своим правом, не заменил ее в течение из-
вестного срока другой вещью. Первоначально таким временно отчуждае-
мым эквивалентом были только движимости или сам человек, поступав-
ший в кабалу: он содержался кредитором в заключении, в оковах, и в
случае невыкупа, незамены его чем-либо другим, мог быть продан, убит
и т.д. Земля, ввиду первоначального господства общинной собственности,
появляется лишь позднее в качестве объекта как окончательной продажи,
так и описанного нами временного отчуждения. Капитулярий 818 г.
впервые разрешает в случае невозможности покрыть долг из движимо-
132____________История экономического быта Западной Европы_________
стеЙ брать и недвижимость (de immobilibus supplcalur). Ио форма вре-
менной отдачи земли с правом замены ее иными предметами мало помо-
гала сохранению недвижимости в руках первоначального собственника.
Ибо если в течение известного срока должник не выкупал землю (эта
сделка носит название alterc Satzung), то лишался ее совершенно. И дей-
ствительно, земля обыкновенно оставалась в руках того, кому она была
временно отчуждена: результат был тот же, что н при немедленной про-
даже ее.
В эпоху Карла Великого кредитные сделки уже появляются.
В заключение для общей характеристики рассмотренного нами перио-
да необходимо обратить внимание па чрезвычайно важное явление, на-
кладывающее отпечаток на всю эту эпоху: постоянные голода. Фриц
Куршман, исследовавший историю голодов VIII —ХШ вв., указывает па
то, что в течение IX в. насчитывается четыре периода всеобщих голодов,
продолжавшихся по несколько лет и охватывавших большую часть За-
падной Европы. Кроме того, в течение 64 лет из 100 в IX в. и в течение
60 лет из 100 в XI в. (о X в. пет данных) сообщается о голодах, проис-
ходящих в том или другом районе Европы. Голода эти сопровождаются
чумными эпидемиями, они вызывают каннибализм. Летописцы сообщают,
что в 793-м, 868, 869, 896, 1005 и 1032 гг. происходило людоедство, и не
в качестве единичных фактов, а как массовое явление. «Человек пожи-
рал человека», откапывали трупы и питались ими; более сильные убива-
ли слабых, жарили их и съедали; матери убивали своих детей, чтобы
утолить голод их мясом55.
«Голод, который начался в предыдущем году, настолько усилился,
что вынудил людей пожирать своих братьев, а матерей — своих доче-
рей»56. «Бесчисленное количество людей было захвачено себе равными,
их разрывали на части зубами по образу зверей»57. «Живых людей хва-
тали более сильные, члены их делили на части, жарили на огне и пожи-
рали»58.
• См.: Schulte. Geschichte des mittelalterlicher Handels und Verkehrs zwischen West-
deutschland und Italien. Bd. I. 1900. S. 78 — 79. Rathgen. Die Entstehung der Markl in
Deutschland. 1881. S. 10, 12 — 14. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. Bd. IV. S. 44.
Heyd. Geschichte des Levantehandels iin Mittelalter. Bd. 1. 24 ff. I nama-Stemegg. Deutsche
Wirtschaftsgcschichte. Bd. I. S. 432. Ashley. Introduction into the Economic History and
Theory. P. 78. Pigeonneau. Hisloire du commerce de la France. T. 1. P. 68, 104-106. Mllhl-
bacher. Deutsche Geschichte unter. den Karol ingern. 1896. S. 286. Sombnrt. Der inoderne
Kapitalismus. Bd. I. T. 1. S. 101 ff. Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschrchte. Bd. I.
Katzschke. Aiigemeine Wirtschaftsgeschiciite des Mittclalters. S. 285.
2 Hist. Franc. Mon. Germ. Script, rer. Meroving. Bd. 1. S. 311, 438. Prokop. De bcllo
gotico. Vol. I. P. 8. Scheffer—Boichorst. Zur Geschichte der Syrer im Abendlandc. Kleinere
Forscliung. IV // Mitteilungen des Institute filr Bstereichischc Geschichtsforschung. VI. S.
527—528, 531-532, 535, 537, 540 ff. 8on a my. / / Mdmoiresde 1'Academic des inscriptions
et belles-lettres. T. XXL P. 96 ff. Friedlander. Sittengeschichte Boms. 5. Aufl. Bd. IL S. 67.
Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagcn der europtiischen Kulturentwjcklung aus der
Глава IX. Обмен
133
Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. II. S. 632. Dopsch. Wirtschaftsenwicklung der
Karolingerzeit. Bd. П. S. 432, 438.
J [Самый выносливый приморский народ (ллт.).]
4 Beda. Hist. Eccles. T. V. P. 22. Milhlbacher. Rcgesta imperii. Bd. I. Die Regestcn des
Kaiserreiehs unter den Karolingern, 75I—9I8. S. 73. Annales Fuld. a. 886. Script. Bit. Germ.
S 104. Mirac. S. S. Goaris. Mon. Germ. Script. 15 370. Wilkens. Zur Geschichte des uieder-
Ibndischen Handels im Mittelaller // Hansische GeschichtsblUtter. 1908. Vogel. Geschichte
der deutschen Schiffahrl. Bd. I. (bis zum XV. Jahrhundert). 1915. S. 73 ff., 89. Schulte.
Geschichte des nuttelalterlicher Handels und Verkehrs zwischen Westdeulschland und ilalien.
Bd. 1. S. 78.
5 Monum. Germ. Epist. IV, 145. Annales Fuld. Ed. Kttrze. S. 71. Dopsch. Wirlschafl-
senwickhmg der Karolingerzeit. Bd. II. S. 187 ff. Jacob. Der nordisch-baltische Handel der
Araber. S. 112. Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. 2. Aufl. S. 593.
Прим. 2.
6 A ronins. Regesten zur Geschichte derJuden im Frank, und Deutsche Reichc. 1902. 89,
124, 168 Vita S. Gregorii M. Opp. Greg. Bd. IV. S. 151. Brisch. Geschichte der Juden in
Kdln und Uingebung. 1879. Bd. 1. S. 17. De Goeje. Bibliographic Gcographischen Arabic. P.
VI. 115 ff. Berliner. Geschichte der Juden in Rom. Bd. I. T. 1. S. 7. О торговле евреев в
раннее Средневековье см. также: Hahn. Die wirtschaftliche TUtigkeit der Juden im frttnk-
ischen und Deutschen Reiche. 1911. Schipper. AnfUnge des Kapitalismus bei den
abendlUndischen Juden. 1906. Hoffmann. Der Geldhandel der deutschen Juden. 1910. S. 7 ff.
Rascher. Stcllung der Juden im Mittelaller // Zeitschrift ftlr die gesamte Staatswissenschaft.
1875. Stobbe. Die Juden in Deutschland walirend des Mittelalters. 1866. Heyd. Geschichte
des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 140 ff. Pigeonncau. Histoire du commerce de la
France. T. I. P. 104, 106. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichtc. 2. Aufl. 1893. Lamprecht.
Deutsches Wirlschaftsleben im Mittelalter. Bd. 1. S. 1452 ff. Все они признают важную
роль евреев в торговле этой эпохи. Отрицают ее лишь Бюхер (.Bilcher. Bevdlkerung von
Frankfurt am Mein im XIV-XV Jahrh. S. 590) и Штида (Rose her-Stieda. Nationalbko-
uomie des Handels und Gewerbefieisses. 7. Aufl. S. 175).
7 Cm.: Kremer. Kulturgeschichte des Orients unter den Chalifen. Bd. I. 1875. S. 24 ff.
Bd. II. 1877. S. 189. Goldschmidt. Universalgcschichte des Handelsrechts. Bd. I. 1891. S. 98.
Мег. Die Rennaissance des Islams. 1922. S. 405 ff. 431 ff., 441 ff. Prutz. Kulturgeschichte
der KreuzzUge. 1883. S. 44 ff.
к О торговом праве арабов см.: Rehme. Geschichte des Handelsrechts. 1914. S. 94.
Grasshoff. Das Wechselrecht der Araber. 1899. Kohler. Die Cominenda im isiamit. Rechte.
1885. Kohler. // Zeitschrift flic vergleichbare Rechtswissenschaften. Bd. VI. XII, а также:
Мег. Die Rennaissance des Islams. S. 447 и ниже, гл. XIV.
9 Аббатство Corbie приобретает в Камбре, как видно из одной записи, 600 фунтов вос-
ка, по 120 фунтов перца и тмина, 70 фунтов имбиря, 15 фунтов корицы и по 10 фунтов
ладана, лакрицы н других пряностей к лекарственных снадобий. См.: Beck. Geschichte der
liturgischen Gewander des Mittelalters. Bd. I. S. 25, 32 и др. Schultz A. Das hhusliche Leben
der europHlschen KulturvOlker (vom Mittelater bis zur zweiten Hiilfte des XV111. Jahrhun-
derts. S. 221-222, 229. Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 100.
Schulte. Geschichte des miltelalterlicher Handels und Verkehrs zwischen Westdeutschland
und Italien. Bd. I. S. 73.
10 Cm.: Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europaischen Kulturentwick-
lung aus der Zeit von Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. II. S. 174, 450, 452, 454, Schaube.
Der Kampf gegen den Zinswucher, ungerechten Prcis und unlautern Handel im Mittelalter.
1905. S. 50. Stein. Handels- und Verkehrsgeschichte der deutschen Kaiserzeit. S. 106—110.
Aronius. Regcstcn zur Geschichte der Juden. 1902. 126, 137, 148. Jacob. Ein arab. Berich-
lerstalter. S. 12—13. Stobbe. Die Juden in Deutschland wahrend des Mittelalters. S. 200.
Schulte. Geschichte des mittelalterlicher Handels und Verkehrs zwischen Westdeulschland
134
История экономического быта Западной Европы
und Italian. Bd. I. S. 151- О торговле челядью (рабами) на Руси и об отношении к рабству
русской церкви см.: Куяшиер. История русского народного хозяйства. Т. 1. С. 40, 78, 133.
11 Monach. Sanga 11. MG. SS. JI. S. 752.
,2 Kltiniker. Der friesische Tuchhandel zur Zeit Karls des Grossen. 1899 Dopsch.
Wirtschaftseutwicklung der Karol ingerzeit. Bd. I 144
13 Hapke. Die Herkunft der friesisclien Gewebe // Hansischc Gcschiditsblattcr Rd. II.
1906. S. 309 ff. Pirenne. Drops de Frise ou draps de Fiandre // Vierleljahrschrift fur Sozial-
und Wirtschaftsgeschichie. 1909. S. 308 ff. Pircnne. Geschichte Belgians. Bd. I. S. 35 ff.
Schutte. GcscIdcMc des mittelallerlicher Handels und Verkclirs zwischeti WestdeulsdiLuid
und Italien. Bd. I S. 79. Kober Die Anfange des deulsdien Wollcngewerbcs. S. 49. Espinas.
La draperie dans la Fiandre fran;aise an moyen-Hge. T. I. 923. P. 29.
H Wilkens. Zur Geschichte des niederlandischeo Handels im Mittelalter. S. 329 ff. Vogel.
Geschichte der deutsche Seeschiffahrt. Bd. I. S. 79. Heyne. Altdeulsches Handwork. Cp.:
Kletler. Nordwcstcuropas Verkehr, Handel, Gewerbe im friihen Mittelalter S 107 ff
••r’ Swart. Zur friesischen Agrargeschichte. S. 175.
16 Stein, s. v. Handel // Reallexikon der indogernianischcn Altertumskunde Bd. II. T.
3. 1914. Miiller. Nordische Altertumskunde. Bd. I. 1897. Muller. Urgeschichte Euro pas. 1905
Montelins. Der Handel in der Vorzcit. Prilhist. Zeit. If.
17 Ehrenrelch. Beitrilgc zur Volkerkunde Brasilians. S. 53. Гон den Sleincn. Unter den
Naturvblkern Zejilral-BrasiJiens. 2. Aufl. S. 287 ff.
18 Бюхер. Вознккноиснне народного хозяйства. 2-е изд. С. 53.
111 Wackemagel. Gewerbe, Handel und Schiffahrt der Germanen // Zeitschrift fUr deut-
sches Altertum. Bd. IX. 1859. Dahn. Ober Handel und Handelsrechl der Westgolen / /
Bausteitie. Zweitc Reihe. 1880. S. 301 ff. Scheffer-Boichorst. Zur Geschichte der Syrer ini
Abendlnnde. Kleinere Forsehung. IV // Mitteilungen des Institute fiir dsteceichische
Geschichtsforschung. Bd. VI. S. 521 ff.
2® Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der euraptiischcn Kulturentwicklung
aus der Zeit von Casa bis auf Karl den Grossen. Bd. 11. S. 428 If. Vogel. Geschichte der
deutsche Seeschiffahrt. Bd. I. S. 77 ff., 81, 83. Dahn. Ober Handel und Handclsrecht der
Westgolen. S. 302, 305 ff., 303, 319 ff. Jordan. Der mercerinarius der Westgotengcselze und
seine Nachkommen // Vierteljnhischrifl fiir Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. XVII.
1924. S. 336 ff.). Brehur. Les colonies d’orientaux en Occident au commencement du moyen-
Oge. V-VIII siicles // Byzantinische Zeitschrift. Bd. XII. 1903.
2’ Dopsch. Wirtschaftsenwicklung der Karolingerzeit. Bd. fl. S. 204 ff.
22 Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europhischcn Kulturentwicklung
aus der Zeit von Casa bis auf Karl den Grossen. Bd. П. S. 435. 437, 440 ff., 443, 458 ff.
23 De la Primaudaie. Etudes sur le comm. Histoire du commerce de la iner Noire. S. 18 ff.,
48 ff.
24 Monum. Germ. Script. Bd. IV. S. 704. Bd. X. S. 478 // Vita Annon., arch. Colo-
niens. S. 29. Hilgard. Urkunde zur Geschichte der Stadt Speyer. 4. Jacob. Ein arabischer
Berichterstatter aus dem X. Jahrhundert. S. 13 ff., 17 ff. Stein. Handels- und Verkehrsge-
schichte der deutschen Kaiserzeit. 1922. S. 105 ff.. 125 ff., 135 ff., 140 ff.
25 Liebermann. Die Gesetze der Angelsachsen. 2. Aufl. Bd. II. S. 232 ff. Bd. 111. S. 163.
Bd. II. s. v. deutsche, fremde, Wolle.
26 См.: Кулшиер. История русского народного хозяйства. Челябинск: Социум, 2004. С. 130.
27 Biicher. Enslehungder Volkswirtschaft. Sombart. Der moderne Kapitalismus. Bd. I. T. 1.
S. 117 ff. Vogel. Geschichte der deutsche Seeschiffahrt. Bd. I. S. 85 ff. Stein. Handels- und
Verkehrsgeschichte der Kaiserzeit. S. 105 ff., 125 ff., 135 ff., 140 ff. 147.
28 Kletler. Nordwesteuropas Verkehr, Handel, Gewerbe im frUhen Mittelalter. S. 60, 66,
73, 157 ff., 165? 174.
Pirenne. Les villes inoyen-Jge. 1927. Pirenne. Un contraste economiquc: Mdrovingicns
et Carolingiens // Revue beige de philosophic. 1923. Cp.: Ste. Esquisse d'une histoire du
regime agraire en Europe au XV1H et au XIX slides. 1929.
Глава IX. Обмен
135
:ю Jordan. Der inerccrinarius der WestgoLengesetze und seine Nachkommen // Vicrleb
lahrschrift fttr Sozial- und Wirlschaflsgeschichle. 1924. S. 336 ff. Cm.: Brodnitz. Englisclie
Wirtschaftsgcschichte. Bd. 1. 1918.
31 Vogel. Ein seefahrender Kaufmann uni 1100 // Hansische Geschichtsblilttei'. Bd.
XVII!. S. 239 ff.
32 Насколько слабо были развиты вообще торговые сношения внутри Европы того пре*
мсни можно усмотреть из того, что летописец первой половины XII в епископ Оттои
Фрейлинг (сын маркграфа австрийского Леопольда IV и внук императора Генриха IV)
называет аквитанцев, гасконцев, норманнов, англичан, шотландцев, ирландцев, францу-
зов, фламандцев и лотарингцев «совершенно неизвестными пародами». Об этих неизвест-
ных народах распространялись самые нелепые басни (Eicken. Geschichte der mi Helal ter-
lichen Wcltanschahung. S. 617).
33 Cm.: lamprecht. Franzfisische Wirtschaftsleben des XI. Jahrhunderts. S. 131 - 134.
34 Kletler. Nordwesteuropas Verkehr, Handel, Gcwerbc im frtlhcn Mittelalter. S. 46, 59,
114 ff., 128, 146.
35 См., например, Mon. Germ. Epist. HI. S. Bonif. et Lulli Ер. VI. n. 116. S. 406. Mon.
Germ. Epist. IV. Alev. Ep. n. 311, p. 480.
36 Cm.: Schrader. Linguistisch-historische Forschungen zur Handelsgeschichte. S. 59, 89-
90. Jordan. Der incrcerinarius der Westgotengcsetze // Vierteljahrschrift filr Sozial- und
Wirtschaftsgeschichte. 1924. S. 341. Goldschmidt. Universalgeschichte des Handelsrcchls.
Bd. I. S. 106. Wackernagel. Gewerbe, Handel und Schiffahrt des Gennanen. S. 530 ff. О
пиратстве см.: Dopping. Histoire des expeditions maritimes des normands. 1844. Cunning
ham. Growth of English Industry and Commerce in Middle Age. Ch. V и ниже, отд. II.
37 Кн. II, гл. 15.
38 По той же причине, как указывает Шурц, африканские племена в течение долгого
времени не допускали па свою территорию купеческие караваны. Samver. Die Grenzpolizei
des rttmische Reichs / / Westdeutsche Zeitschrift fOr Geschichte und Kunst. Bd. V.
39 Cp.: Capit. 805. S. 7.
40 Maurer. Geschichte der StUdteverfassung in Deutschland. Bd. I. S. 285. Hnvelin. Essai
historique sur le droit des marches et des foircs. P. 45. См. также: Addy. Church und Manor.
1913.
41 Vogel. Geschichte der deutsche Seeschiffahrt. Bd. I. S. 65. 77.
42 Mayer. Zoll, Kaufniannschaft und Markt // Abhandlungen fur Maurer. S. 396. Zy-
cha. S. 112.
43 Meyer H. Enlwehrung etc.
44 Liebermann. Die Gesetze der Angelsachsen. Bd. II. 2. Aufl. s. v. Handel. Cp.: Dopsch.
Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europdischen Kulturentwicklung aus der ZeiL von
Casar bis auf Karl den Grossen. Bd. II. Brodnitz. Englische Wirtschaftsgeschichte. Bd. I.
43 «Всем, посещающим этот рынок, твердо обеспечиваем мирный путь на рынок и воз-
вращенке обратно» — гласит обычная привилегия (Зальцбург 996 г., Фрейзинг того же
года, Вей и гейм 1000 г., Донауверт 1030 г.; Бремен 1035 г.; однородные в других местах),
торжественно гарантируя мир всем посетителям рынка на пути туда и обратно. Kcutgen.
Urkunden zur deutschen Verfassungsgeschichte (№№ 43, 49 — 52, 54).
4< < («Если кто самолично попытается нарушить торговлю на рынке илн совершить ка-
кой-либо другой вред, пусть знает, что будет призван к иорядку нашей императорской
властью») (№№ 50, 52 — 54).
47 Luschin von Ebengreuth. Aiigemeine MUnzkunde und Geldgeschichte des Mitlelalteis
und der neueren Zeit. 1904. S. 78, 84. При Карле Великом они чеканили монету в том мес-
те, где ои пребывал в данное время, в соответствующем дворце — palatium, отсюда
palatina mon eta. На монетах эпохи Карла Великого обозначено 95 разных мест, нс меньше
па монетах англосаксонских королей, которые также «отправляли свою обязанность власт-
вования в виде своего рода отхожего промысла».
136 История экономического БЫ1 а Западной Европы
(Мы сделали дар рынку при посредстве податного пункта и монетного двора (лат ). |
69 См. раффельштедтский таможенный устав X в., нормирующий н самую организа-
цию этого рынка (на Дулас). Sdnffmtmn. Die Zollurkunde von Raffelstetu-n / .-• Miltcilu»-
gen des Institute fUr ttstereichische Geschichtsforschuiig. Bd 37). Helow Die BaffclMetier
Zollordnung // Vicrtcljahrschrifl fUr Sozial- und Wirlschartsgeschichte. Bd XVII. 1924, a
также: Waitt. Deutsche Verfassungsgeschichle. Bd. IV. S. 70 ff. hutnia-Sternegg Deutsche
Wirtschaftsgeschiehle. Bd. JI. S. 378. Vanezci. Geschichte Nieder- und OberostcHcichs. Bd I
S. 156 ff. Geitgicr. Germ Rechlsdenkiiialer. S. 385 ff. Dapxih. Wntscliaflsciiwicldung der
Karohngerzeit. Bd. JI. Zyv.ha. 1912. См.: Ку.читер. История русского народного хозяпстпа
T. I. С. 132. Пожалование кого-либо правом устройства разменного учреждения и правим
взимания рыночных сборов равнозначно дарованию прана основать рынок: Wcchselainl,
т.е. размен, даже получает название Marktaml.
50 В Англин в X в. еще часто встречается обмен без посредства денег (.Liebermann Die
Gcsetze der Angelsachsen- Bd. П. 2. Aufl. s. v. Handel), в торговле гапзенпеп еще значи-
тельно позже. См.: Кулишер. История русского народного хозяйства. Т. I. С 187.
51 Любопытно, что еще долго впоследствии сохранялся обычай ра.мамына1ь мопггу па
части, остаток от отламывания кусков металла от слитка; и самый чекан передка покрови-
тельствовал этому, ибо давал возможность разрезыпання монеты надвое без уничтожения
чекана: король был изображен с мечом в каждой руке (или с двумя копьями, двумя зна-
менами) пли посредине находился крест, который намечал линию раздела, и с двух сторон
от пего головное изображение монарха пли герб (два раза). См.: Friedensburg. Die Miinze
in dec Kulturgeschichte. 1926.
52 Cm.: Waitz. Deulsche Verfassungsgeschichte. Bd. JV. S. 77. Bd. VIII. S. 317. Inama-
Sternegg. Deutsche Wirlschaftsgeschichte. Bd. I. S. 450. Friedensburg. Deutsche Mtin-
Zgeschichte // Meisters Grundris der Geschicblswissenschaften. Ed. А/. Meister. Bd I. T.
IV. 2. Aufl. 1912. S. Ill ff. Muller. Deutsche MUttzgeschichlc. Bd. 1. Danncuberg.
Grundzllge dec MUnzkunde. 3. Aufl. 1912. Dannenberg. Die Miinzen der siichsisehen und
frtinkischen Kaiscrzeit. 1876. Engel-Serrurc. Traill de numisinatiquc du moyen-Ugc. 1891.
Bucher. Enstehung der Volkswirlschaft. S. 113, 129.
54 Cogen. Vcrschuldung des bbuerlichen Grtindbesitzcs in Bayern. 1905. Eialcilting.
53 Curschmann. Hungersuote im Millclalter. 1900. S. 37 - 40, 59, 91, 98, 104, 109, 112.
w Annales Mosellani. XV]. 498, 23, a. 793.
37 Annates Engoiismenses. IV. 5, 13, a. 868.
•« Raoul Glaber. Ed. Prou. L. IV. c. 4, a. 1032.
Книга вторая
ПОЗДНЕЕ
СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
От начала Крестовых походов
до открытия Америки
ГЛАВА X
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ЭПОХИ
Эпоха позднего Средневековья является вторым периодом докапита-
листического хозяйства, эпохой менового, простого товарного, или город-
ского, хозяйства Характерную черту эпохи ХП —XV вв составляет то,
что здесь страна распадается уже не па отдельные поместья, в пределах
которых замыкается хозяйственная жизнь, а на целый ряд районов, не-
больших территорий, включающих в себя город как центр с прилегаю-
щими к нему поместьями Хозяйственная жизнь, сосредоточиваясь теперь
в этих более широких пределах, отличается большим разнообразием, об-
наруживав! большее разделение труда. Обмен является необходимой со-
ставною частью ос, ибо отношение между городом и находящимися в его
округе деревнями, а равно в пределах самого города между отдельными
[руппами городских жителей резко отличается от условий, господствую-
щих в поместье. Здесь перед нами не односторонняя (безвозмездная) от-
дача предметов в виде оброка или услуг в виде барщины, помочей, а
взаимоотношения возмездного, менового характера. Непосредственный
обмен на городском рынке составляет отличительную особенность этой
эпохи
Из этого вытекает, что не только городской ремесленник, но и кресть-
янин производит для рынка, что хозяйство не только первого, но отчасти
и второго теряет свой прежний натуральный характер, становится в зна-
чительной мере товарным. Конечно, и теперь значительная часть предме-
тов производится и в городе, в особенности же в деревне, для собствен-
ного потребления, но наряду с этим, ввиду необходимости для крестья-
нина уплачивать в денежной форме подати, оброки (чинши) и сборы
всякого рода, часть продуктов превращается в товары. А в то же время,
как мы видим из этого, это меновое хозяйство является и хозяйством де-
нежным.
Если главную роль играет обмен в пределах города и его округи, то
все же наряду с этим имеет место и обмен с другими городами и даже
странами. Значение его для отдельных городов весьма неодинаково; для
некоторых (например, для различных итальянских городов) эти торго-
вые сношения становятся существенными, для других роль их невелика.
Мало того, и в этой торговле фигурируют лишь определенные товары,
другие же отсутствуют или встречаются только в виде исключения или в
некоторых районах. Во всяком случае, подобно тому как для предыду-
щей эпохи мы на первый план выдвигали замкнутое натуральное хозяй-
140
История экономического 1>ьп а Западной Европы
ство, хотя наряду с ним в известных пределах существовал и обмен, так
и тут необходимо отметить в качестве наиболее характерного явления не-
посредственный обмен в пределах определенного (городского) района, к
которому в виде дополнения присоединяется обмен <• другими более или
менее отдаленными местностями
В то время как местным обмен является непос|х‘дствс1шым (торговец
весьма редко становится между горожанином в крестьянином), обмен с
другими районами по необходимости совершается через посредника, гак
что появляется торговля, торговый капитал. Наряду с торговым капита-
лом возникает н другая первоначальная форма капитала - ссудный ка-
питал, который также главным образом возникает в сношениях с други-
ми городами и странами. Однако в связи с тем указанным выше обстоя-
тельством, что обмен с другими областями играет роль лишь для
некоторых средневековых городов, и капитал торговый и ссудный появ-
ляется и развивается в эту эпоху только в немногих центрах торговли и
кредита, тогда как во всех других территориях и городах господствует
простое товарное докапиталистическое хозяйство. Мало того, и там, где
мы находим эти две формы капитала, все прочее хозяйство, кроме тор-
говли и кредита, иосит докапиталистический характер, сохраняются
прежние формы производства. В виде исключения торговый капитал
проник и в отдельные промыслы, изменил характер их сбыта, не нару-
шив, однако, прежней организации промысла в виде мелкого производст-
ва. Маркс указывает на то, что «капиталистическое производство уже в
XIV и XV столетиях спорадически появляется в странах, расположенных
у Средиземного моря» (он имеет* в виду северонтальяиские города), но
подчеркивает, что период капитализма начинается лишь с XVI в. Он
прибавляет далее, что «Средние века создали две формы капитала -
торговый и ссудный, но феодальный строй в поместьях и цеховая орга-
низация в городах препятствовали превращению их в промышленный
капитал»1.
Еще Бруно Гильдебранд в 1866 г. усматривал характерную черту
Средневековья «в существовании многочисленных замкнутых и самодов-
леющих хозяйственных единиц», так как «чрезвычайно слабо развитые
пути сообщения превращали всякий, даже самый незначительный город с
находившейся на расстоянии немногих миль округой в самостоятельный
промышленный и торговый район»2. Год спустя и Шенберг подчеркнул,
что «средневековый период нс знал народного хозяйства, были лишь го-
родские хозяйства, каждый город представлял собой особый замкнутый
хозяйственный организм»3. За ними пошли уже Шмоллер и Бюхер, ус-
танавливавшие в периодизации хозяйственного развития особую эпоху
городского хозяйства. «Каждый город, - говорит Шмоллер (в 188*1 г.), —
в особенности каждый сколько-нибудь значительный город старается
замкнуться в качестве хозяйственной единицы, по в то же время всячески
стремится расширить вовне свое экономическое и политическое могуще-
Глава X Общий характер эпохи
141
ство»4. Согласно Бюхеру, за периодом замкнутого домашнего хозяйства
в раннее Средневековье следует эпоха городского хозяйства, т.е. эпоха
производства непосредственно на потребителя, или эпоха непосредствен-
ного обмена, когда предметы непосредственно переходят из производяще-
го их хозяйства в потребляющее. Каждый город вместе с прилежащей к
нему округой образует автономную хозяйственную единицу, в пределах
которой самостоятельно протекает экономическая жизнь по установлен-
ным правилам. «Жители деревень привозили в город съестные припасы
и сырье и на вырученные деньги приобретали изделия городских ремес-
ленников Горожане и крестьяне являлись, следовательно, одновременно
и покупателями и продавцами; что производили одни, в том нуждались
другие». Обычно имел место непосредственный сбыт товаров продавцом
покупателю. Лишь отчасти этот принцип нарушался торговым посредни-
чеством (па рынках и ярмарках) в виде как розничной, или мелочной,
торговли, так и оптовой, преимущественно доставляемыми из отдаленных
стран предметами роскоши. И в эту эпоху «большая часть предметов не
покидает хозяйства, в котором опа возникает. Небольшая часть их путем
обмена переходит в другие хозяйства, но совершаемый этими предметами
путь очень краткий — от производителя к потребителю. Нет обращения
товаров. Исключение составляют немногие объекты внешней торговли и
мелочные товары, только они превращаются в товары, только им прихо-
дится неоднократно принимать денежную форму. Но это исключения из
системы непосредственного обмена, а вовсе не характерные элементы все-
го хозяйственного строя»5.
Такая характеристика хозяйства позднего Средневековья принята, хо-
тя и с известными оговорками, и другими авторами. Так и Кецшке име-
нует период Крестовых походов и последующих столетий Средневековья
эпохой городского хозяйства, хотя он и не считает возможным вносить ее
«в качестве средней ступени при установлении хозяйственного развития с
древнейших времен до настоящего времени». «Городское хозяйство, —
говорит он, — следует рассматривать как общее для развития средневе-
ковой культуры явление». Оно основывается «на постоянном и правиль-
ном обмене между отдельными хозяйствами, которые не производят са-
мостоятельно всех необходимых для их потребления предметов и поэтому
вынуждены вступать в обмен между собой... При этом обмен был так по-
строен, чтобы производитель и потребитель по возможности вступали в
непосредственные сношения. Бывали, правда, случаи, когда предметы до
выделки их в готовом для потребления виде проходили через несколько
хозяйств, но по общему правилу это не имело места». Обмен совершался
в первую очередь в границах застроенного городского поселения, это бы-
ло местное хозяйство в пределах городской черты. «К этому присоединя-
лось хозяйство в пределах окружавшего город района, обмен между го-
родом и прилежащими к нему деревенскими поселениями; город являлся
экономическим центром хозяйственного района». Наконец, «за этими
142
История экономического быта Западной Европы
пределами город находился в меновых сношениях с другими городами и
странами, причем это был существенный момент городского хозяйства».
Кецшке подчеркивает последнее, слишком мало учитываемое Бюхером,
обстоятельство ~ роль обмена с выходящими за пределы городского
района местностями. «Обмен в эпоху городского хозяйства нельзя поэто-
му рассматривать исключительно в качестве движения, совершающегося
в пределах окружающей город области в несколько квадратных миль
Правильнее будет представить себе его в виде лучен, распространяющих-
ся на большее или меньшее расстояние в зависимости от географического
положения л инициативы и умения жителей».
Еще более подчеркивает значение обмена с другими городами л стра-
нами в средневековую эпоху Белов. К тем товарам, которые только и яв-
лялись, по Бюхеру, объектами оптовой торговли в то время (пряности п
южные плоды, сушеная и соленая рыба, меха, топкое сукно, соль, вино),
он присоединяет и ряд других, таких, как сукно более простых сортов,
хлеб, шерсть, различные продукты лесоводства (лес, поташ, смолу, «золу,
мед), оружие и металлические изделия. Впрочем, и он признает, что «хо-
зяйственная политика городов стремится к ограничению торговли, стара-
ясь в первую очередь обеспечить сбыт изделий городских ремесленни-
ков». И розничная торговля была, по Белову, гораздо значительнее, чем
полагает Бюхср. Поэтому, по его мнению, нельзя торговлю рассматри-
вать как исключение из системы непосредственного обмена. Тем не менее
и Белов считает целесообразным придерживаться понятия средневекового
городского хозяйства. «Отрицая, — говорит он, — в противоположность
Бюхеру, что город почти все, что ему нужно, сам и производит и потреб-
ляет. . мы тем самым еще вовсе не отказываемся от понятия городского
хозяйства». Белов «готов называть городское хозяйство Средневековья
системой непосредственного обмена». Но и в Средние века «междугород-
ской обмен является уже одним из основных элементов хозяйственной
жизни... Для Средних веков характерно, что отдельные города в широ-
ких размерах являются самодовлеющими. По имеется несколько крупных
хозяйственных центров, откуда все местности прямо или косвенно чер-
пают то, что им нужно. А кроме того, есть центры среднего размера, от
которых в свою очередь мелкие города зависят в известных отношени-
ях»6.
И по Зандеру, производство средневековых городов происходит в
пределах ограниченного района. «Если средневековый город и связан
торговлей с очень отдаленными странами, то все же правильный обмен
ограничивается пределами его и его района, ибо затруднения, связанные
с транспортом, с отсутствием хороших дорог и удобных средств перевоз-
ки, удорожают товарообмен на больших расстояниях в такой степени, что
он оказывается выгодным лишь для товаров высокой ценности»7.
В противоположность приведенным авторам Зомбарт заменяет поня-
тие городского хозяйства ремесленной системой. Пе только всякое произ-
Глава X. Общий характер эпохи
143
водство промышленных изделий имело, по его учению, характер ремесла,
но такова была и торговля; и торговцы были не кем иными, как своего
рода ремесленниками. Зомбарт полагает, что ремесло отчасти работало и
для более широкого рынка (что совершенно неверно; в этом случае это
была бы уже кустарная форма промышленности), так что ремесло вовсе
ис было обязательно сопряжено с непосредственным сбытом. Но в то же
время он предостерегает от преувеличения значения средневековой тор-
говли, обороты которой были гораздо меньше, чем обычно утверждают.
Отказываясь от установления периода городского хозяйства, он в то же
время приводит ремесло как систему хозяйства в теснейшую связь с го-
родским хозяйством и экономической политикой городов. Устанавливае-
мый им период ремесленного хозяйства, в сущности, представляет собой
нс что иное, как период городского хозяйства. «Сущность городского хо-
зяйства, — говорит он, - состоит именно в том, что благодаря ему сис-
тема ремесленной организации хозяйства достигает наивысшего развития.
К концу Средневековья интересы ремесла, в сущности, совпадают с ин-
тересами города».
Средневековое городское простое меновое, товарное хозяйство нахо-
дит себе отражение в хозяйственной политике городов. Ввиду того что
город прежде всего нуждался в привозе съестных припасов, он старался
направить последние, в первую очередь хлеб, из окружных деревень
(иногда и из более отдаленных местностей) в город. Для этого существо-
вал ряд правил, которые должны были обеспечить горожанам нужные им
продукты питания. Таково штапельное и рыночное право, принуждение
езды по определенным дорогам, запрещение скупки хлеба до доставки
его на городской рынок, допущение торговцев к приобретению его лишь
после того, как потребители закупили нужное им количество, требование
выставления товаров на городском рынке в течение трех дней, лишь по-
сле чего они могли быть обратно вывезены. Другую сторону городского
хозяйства составляла промышленная политика. Производство и сбыт из-
делий являлись привилегией городского ремесленника, последний дол-
жен был выделывать «справедливый» (т.е. доброкачественный) товар.
Виды сырья, способы переработки его, применяемые при этом инстру-
менты устанавливались специальными правилами. Существовали опреде-
ленные места продажи на рынке, предписывался осмотр товаров до вы-
воза их, имелись городские меры и весы, пользование которыми было
обязательно для всех.
Хозяйственная политика городов производилась в интересах горожан
и в ущерб как иногородним, так и крестьянам, доставлявшим свои това-
ры на городской рынок. Чужие, под которыми разумелись обычно и жи-
тели других городов, находившихся на той же территории, подлежали
специально установленному для них гостевому праву, сильно ограничи-
вавшему их деятельность в интересах городских жителей. Сюда относит-
ся штапельное право, которое заставляет приезжих торговцев обязатель-
144______История экономического рыта Западной Европы_______________
но сбывать свои товары здесь (а не везти далее или обратно), им запре-
щена продажа в розницу, как и торговля с другими иногородними (гостя
с гостем). Пребывание их в городе ограничено определенным сроком.
Они могут сбывать товары только через маклера-посредника. Им нс доз-
волено привозить в город изготовленные за его пределами промышленные
изделия, поскольку это может паруй гит ь интересы городских ремесленни-
ков. Но и взаимоотношения между городом и деревней приобретают харак-
тер своего рода «принудительных отношений между главой и членами».
Крестьянин должен обязательно доставлять хлеб в ближайший город, а
не в другие местности, он обязан и приобретать промышленные изделия
в городе, в деревне же не должно быть промыслов. Цена хлеба в городе
определялась установленными в интересах горожан максимальными так-
сами, тогда как цеховые ремесленники имели возможность входить меж-
ду собой в соглашение относительно низшей цены сбываемых ими товаров.
Нельзя, впрочем, отрицать того, что и гостевое право, господство го-
рода над деревней нс всегда проводились последовательно Точно так же,
при всем стремлении городских властей устранить торговое посредниче-
ство, все же л оптовая и розничная торговля существовала в известных
пределах. Гостевое право иногда превращалось в противоположность, в
предоставление особо привилегированного положения иностранцам, или
по крайней мере оно нарушалось различными установленными для них
правами и преимуществами. Деревенским жителям город по только давал
возможность сбыта сельскохозяйственных продуктов и закупки промыш-
ленных изделий, но и являлся для них убежищем, куда крепостной кре-
стьянин мог спасаться бегством, когда он хотел избавиться от давивших
его повинностей, оброков и платежей. Вследствие этого возникновение
городов имело важное значение для понижения и даже отмены тяжелых
крестьянских служб и поборов, как и для установления известной свобо-
ды передвижения.
Наконец, не следует упускать из виду, что если город как целое про-
тивополагал себя всему, что находилось за его пределами, будь то другие
города или деревни его округи, и соответственно этому строил свою хо-
зяйственную политику, то и город как таковой нс представлял собой че-
го-либо единого, а распадался на ряд чуждых друг другу организаций и
групп. Это обнаруживается особенно в политике городских ремесленных
корпораций, которые не только добивались монополии сбыта па город-
ском рынке, но из которых каждая в свою очередь лишает всех пе вхо-
дящих в ее состав права производства данного промысла. Это относится
как к нецеховым (не принадлежащим ни к какой ассоциации), так и к
членам иных организаций (резкое разграничение поля деятельности каж-
дой). Наконец, при приеме в корпорацию отдается предпочтение членам
семьи мастера перед посторонними. Все это составляет выражение той же
политики разграничения «своих» и «чужих», которая господствует в
Средние века.
Глава X. Общий характер эпохи
145
Бехтель утверждает, что политика городов во второй половине XIV и
в XV в. вовсе не характеризуется стремлением к автаркии и стеснением
торговли, а, напротив, обнаруживает желание создать условия возможно
полного и всестороннего удовлетворения потребностей населения. Раз-
личные мероприятия, которые, согласно обычному объяснению, проводи-
лись городскими управлениями в интересах ремесла и потребителей и в
ущерб торговле, на самом деле вытекали из совершенно иных, фискаль-
ных соображений; напротив, к торговле города относились частью без-
различно, но не препятствуя ее развитию, частью же поощряли ее. К та-
ким мерам фискального характера ои относит, например, обязанность
ездить но определенным дорогам, штапельное право, запрещение купли-
продажи продуктов вне рынка, право ремесленника требовать уступки
ему известной доли приобретенного другим сырья. Но едва ли можно со-
гласиться с этим. Если такого рода мероприятия и преследовали отчасти
и фискальные цели, то они все же отнюдь не вызывались только этими
соображениями. Во всех этих случаях прежде всего выражалась вражда
к иногородним, которые подвергались всевозможным стеснениям в инте-
ресах горожан. Таково было в особенности штапельное право, застав-
лявшее их сбывать свои товары местным жителям. Вся политика городов
была проникнута этой тенденцией8. Уже такое отношение к иногородним
обозначало сильное стеснение торговли, так как в торговле они играли
очень большую роль. А к этому присоединялся целый ряд других
правил: не только недопущение скупки товаров до их доставки на рынок,
но и нсдозволение торговцам закупать их (в особенности хлеб) ранее оп-
ределенного часа, как и разнообразные стеснения привоза произведенных
вне города промышленных изделий, которые имели в виду охранять ме-
стного потребителя и ремесленника и тем самым создавали затруднения
для торговли. Вообще едва ли возможно отрицать тот факт, что политика
городов преследовала интересы как производства (цехового ремесла), так
и потребления (снабжения населения съестными припасами), а это вело к
весьма невыгодным для торговли последствиям. Ради осуществления
первых двух целей приходилось ограничивать торговлю в самых различ-
ных направлениях9.
Гепке в своих новейших работах указывает на то, что Бюхер обратил
главное внимание на город как хозяйственный центр территории. Но на-
ряду с этим не следует упускать из виду и роли этой окружающей город
территории, ее значения в области производства и потребления. Мы мо-
жем себе представить различные случаи. С одной стороны, тот, который
имеет в виду Бюхер, когда один-единственный город господствует в хо-
зяйственном отношении над деревнями, проводя городскую экономиче-
скую политику. Но так это было далеко не всегда. Наряду с этим мы на-
ходим, с другой стороны, хозяйственную территорию с одним городом
илл с несколькими городами, которые могут занимать в хозяйственном
отношении равное положение или одни более мелкие города могут нахо-
146 История экономического быта Западной Европы
диться в зависимости от другого, более крупного. Города и в этом случае
стараются подчинить себе экономически деревню, ио последняя все же в
качестве производителя сырья и перерабатывающего его элемента являет-
ся самостоятельным фактором, с которым город, производящий лишь
окончательные процессы обработки изделий, вынужден считаться10.
Гепке здесь имеет в виду главным образом фламандские и южногер-
манские территории, где в деревнях уже в Средние века развилась
текстильная кустарная промышленность1 11.
1 Маркс. Капитал. Т 1. Гл. XXIV, отд. 1 и 6 См. наст, изд., гл. LVI.
2 Hildebrftnd. Zur Geschichte der deutsche Wollc-nindusLrie // Jahrbucher f(ji National-
okonoinie und SUtistik. Bd. VII. S. 85 ff. Cp.: Below. Problem* der Wirlschaflsgeschiclite.
S. 149.
3 Schiinberg. Zur wirtschaftlichen Bedeutung des deutschen Zunftwesciis im Mittelalter
1867.
4 Schmoller Lhnrisse und Untersuchungen etc. S. I ff.
5 Бюхср. Возникновение народного хозяйства Сер. I. Очерк 3.
в Below. Probfeme der Wirtscliaftsgcscliichte. S. 207 ff., 219 ff, 228 ft
7 Sombart. Der Modertie Kapitahsmus. Bd. 1.
н См. выше.
9 Bechtel. Der Okonomtsche Rautn ftlr den Handel im Spbtmitl / / Jahrbuch ftlr Ge-
setzgebung, Verwaltung und Volkswirlschaft, hrsg von Schmoller. 1.929. S 63.
10 Hiipke. Die bkonomische Laiidschaft und die Gruppenstadt tn der alt. Wirtschafts-
geschtcble // Aus Sozial- und WirtscJiaflsgeschiclite. Gedachtnisschrift fur Below 1928.
11 См. ниже.
Отдел I. Аграрный строй
ГЛАВА XI
ИЗМЕНЕНИЯ В РАСПРЕДЕЛЕНИИ ЗЕМЕЛЬНОЙ
СОБСТВЕННОСТИ И ОРГАНИЗАЦИИ ПОМЕСТЬЯ
Аграрное развитие позднейшего Средневековья (ХП —XV вв.) харак-
теризуется прежде всего изменениями в распределении землевладения
между королевской властью, церковью и светской аристократией. Уже
начиная с X, в особенности же с XI —XII вв., имперские домены сокра-
щаются. Правда, прежние источники увеличения их существуют и в эту
эпоху, и даже в XIII-XV вв.: таково поступление выморочных иму-
ществ, конфискация, новые завоевания. В XI-XII вв. конфискации иг-
рали еще значительную роль: период с середины X до начала XIII в.
особенно богат конфискациями не только ленов, но и наследственных
земель у вотчинников, впавших в немилость императора или сражавших-
ся против него во время феодальных междуусобиц. Но приобретенные
этим путем земли нередко отдавались церквям и монастырям или спод-
вижникам и сторонникам императора. Значительное увеличение про-
изошло и вследствие завоеваний, происходивших непрерывно в течение
трех веков как на севере, так и на юго-востоке. Но и эти земли превра-
щались большей частью в лены и раздавались разным лицам. Начиная
же с ХШ в. как выморочные имущества, так и конфискованные земли
поступали в пользу отдельных территориальных государей, а не импер-
ской казны; точно так же завоеванные на востоке земли принадлежали
Тевтонскому ордену, который образовал особое государство. И другие
права имперской власти, как-то: регалия горная, рыночная, монетная,
таможенная, лесная, в особенности же судебная, перешли в руки отдель-
ных территориальных государей (как и право конвоя, право на найден-
ные вещи, береговое право и т.д.); таким образом, умаление значения
императора как землевладельца шло рука об руку с общим упадком его
власти — и в том и в другом случае он уступал свое место территориаль-
ным государям.
В совершенно ином направлении шло развитие землевладения свет-
ской аристократии. В период X —XII вв. возрастает количество крупных
землевладельцев (феодалов) вследствие распространения феодализма,
148 История экономического быта Западной Европы
образования рыцарства, сословия министериалоя (в особенности из
прежних поместных управителей и имперских придворных чипов), при-
своения общинных земель, образования поместий во вновь завоеванных
на Востоке землях; иритом крупные поместные владельцы по-нрежпему
обнаруживают стремление к дальнейшему расширению своих владений.
Пользуясь обширной властью и правами, перешедшими к ним от импера-
тора, они не упускают по-прехспсму случаев приобретения, полюбовно ли
или насильственным путем, новых земель. Чем успешнее была деятель-
ность отдельных аристократических родов в этом канравлепни, чем более
усиливались они в политическом отношении, тем легче им было превра-
титься из обыкновенных крупных землевладельцев в территориальных
j-псударсЙ, подчинив себе всех остальных владельцев вотчин, графов н
баронов. Эти территориальные государи были в то же время и крупней-
шими помещиками в своем княжестве: таковы были и баварские герцоги,
считавшиеся в XIII в. богатейшими государями, и герцоги австрийские
еще до Габсбургов, таковы были маркграфы Бранденбургские, в значи-
тельной мере и герцоги Вюртембергские. На владении землей ведь и по-
коилась их власть, на нем была построена и военная организация, и фео-
дализм, и весь социальный строй. Для приобретения государственной
власти необходимо было, следовательно, прежде всего получить в свои
руки те земли, с которыми была связана публичная власть в данной ме-
стности, независимо от того, покоилась ли последняя на ленных или на
аллодиальных землях.
Вследствие этого произошла, однако, дифференциация среди той од-
нородной системы крупного землевладения, которая господствовала в
эпоху Каролингов. В то время как одни повышались, другие падали, —
рука об руку с превращением одних крупных землевладельцев в госуда-
рей шел процесс подпадания других под их власть, а это повело в свою
очередь к поглощению последних первыми. В результате те крупные
землевладельцы, которые не сумели захватить в свои руки государствен-
ную власть, под влиянием образования последней, потери прежних рега-
лий, падения земельных рент погибли в неравной борьбе с новой терри-
ториальной властью. В XIII—XIV вв. эти аристократические роды по-
всюду вымирали, их заменяли мелкие землевладельцы в виде
министериалов и рыцарей. Этого не случилось только в таких местно-
стях, как, например, прирейнские земли, где существование многочис-
ленных очень крупных поместий духовных (Трир, Майнц, Вюрцбург,
Кёльн) и светских препятствовало стремлению немногих феодалов к
расширению их власти и вызвало образование многочисленных графств с
правами верховной власти. Во всех других местностях не только свет-
ское, по и духовное землевладение страдало от образования территори-
альных государств.
Уже в XI-XII вв., когда стали сокращаться домеииальцые земли им-
ператоров, и церковное землевладение уменьшается. Дарения в пользу
Глава XI. Изменения в организации поместья 149
церкви, как со стороны королей, так и со стороны прочих землевладель-
цев, хотя и продолжаются, по в значительно меньших размерах; а в то
же время много земли уходит из рук церкви, частью вследствие передачи
вассалам, частью вследствие захвата церковной земли баронами, наконец,
вследствие неоднократных секуляризаций церковных земель вроде отня-
тия около 1250 гуф у баварских монастырей при Оттоне I, раздачи в
XI- ХП вв. монастырских земель светской аристократии и т.д. В XIII-
XIV нв. мы не находим уже столь крупных монастырских владений, как
в IX X вв , и владение в 300 гуф считалось уже весьма значительным, -
действительно, редко монастыри имели большее количество. В ХШ в.
дарения в пользу них совершенно прекратились; наоборот, доходы на-
столько уменьшились, что приходилось прибегать к отчуждению церков-
ных земель. Если в предыдущие века церкви занимались кредитными
операциями, отдавая взаймы денежные капиталы, которыми они распола-
гали, то к концу Средневековья им, наоборот, приходилось самим прибе-
гать к займам, н задолженность некоторых из духовных княжеств (Кон-
станц, Кёльн, Майнц) достигает к концу Средневековья весьма больших
размеров. Только во вновь завоеванных землях различным духовным ор-
денам удалось образовать крупные территориальные княжества, средн
которых на нервом месте стоит Тевтонский орден.
И в Англии с конца XII — начала ХШ в. происходит раздача земель
баронам. Хотя английские короли от времени до времени дают обещания
не раздавать более домениальвых земель и высшие сановники неодно-
кратно связывают себя присягой в том, что не станут впредь принимать
таких подарков, но фонд королевских доменов сокращается все более и
более: в середине XV в. в руках земельной аристократии сосредоточилось
около половины всех земель королевства. Лишь в конце века, благодаря
конфискации земель мятежных лордов при Эдуарде IV и Ричарде III,
домены несколько увеличились, но и то они по самой высшей оценке пе
превышали 1/$ всех земель. Что касается другой половины земель, то,
по вычислениям М. М. Ковалевского, она принадлежала в середине XV в.
церкви. При этом, подобно тому как светские земли находились во вла-
дении немногих крупных вотчинников — герцогов, графов, вице-графов и
баронов, — и среди духовенства архиепископы, епископы, аббаты и при-
оры сосредоточивали в своих руках почти все поземельное владение церк-
ви, именно, не меньше * /$ всех земель королевства1; на долю же белого
духовенства приходилась сравнительно небольшая часть земель. Таким
образом, в Англии церковные владения вплоть до XV в. не сокращались; и
только в этом веке делаются попытки отнятия земель у церкви, но опять-
таки с целью раздачи ее вновь народившейся светской аристократии. Вла-
дения последней продолжали непрерывно расширяться, в политическом же
отношении она хотя и играла большую роль, но не успела превратиться в
самостоятельных владетельных государей, как это было в Германии2.
150
История экономического быта Западной Европы
И в характере самой поместной организации к ведения хозяйства в
поместьях произошла резкая перемена. Возьмем ли мы имперские земли,
монастырские владения или вотчины светской аристократии, повсюду
заметим совершающийся процесс распадения прежнего поместного хозяй-
ства, распадения той единицы, которую представляло собой поместье -
вилла (manor, сеньория), состоявшая по-прежнему из двух частой -
барской земли (doinaine prochc, demesne) п крестьянских держаний
(tenements). И это происходит во всех странах, хотя и в различных ме-
стностях не одинаково скоро3. На имперских поместьях барщинное хо-
зяйство более не ведется; домены доставляют лишь определенный для
каждого из них servilium, тогда как все остальное остается в руках
maior'oB, графов и других министериалов. С XIII в. самостоятельность
последних усиливается; они образуют новое сословие, должности их пре-
вращаются в наследственные вместе с землей, которая отдана в качестве
лена, нередко они и прямо присваивают себе домсниальные земли
Но то же самое совершается повсеместно, как в Германии, 1ак н во
Франции и Англии, и на поместьях аристократии, духовной п светской
Барщинная земля либо вовсе исчезает, либо значительно сокращается,
как, например, в поместьях Верденского аббатства в ХИ в. по сравнению
с X в.; ибо villicus или major, Meier или mairc, прежде простой приказ-
чик из крепостных, превращается в мипистериала с рыцарским достоин-
ством. Будучи обязан доставлять вотчиннику продукты, производимые в
имении и приносимые крепостными, оп нс только присваивает себе зна-
чительную часть оброка, ибо учитывать приказчиков представлялось поч-
ти невозможным, по старается превратить свою должность в наследст-
венную. Феодалы делают попытки сохранить за собой право назначать
мэров: аббатство Стабло (1140 г.) оставляло за собой право сменить vil-
licus’а или major’а в любое время, причем сын не должен претендовать
на эту должность после смерти отца4; аббат монастыря Saints Peres des
Chartres заставляет своих майоров присягать, что они свой майорат
(maioratus) нс будут рассматривать как наследственный5. Из этих фак-
тов, как и из других грамот, например парижского монастыря Богомате-
ри6, видно уже, как сильно укоренился обычай перехода должности
управителя по наследству. В некоторых случаях феодал даже сам согла-
шается на переход функции maior’a к сыну, по только не далее (напри-
мер, граф Блуа в XII в.), в других случаях — до третьего поколения
(например, аббатство Кормери в конце XIII в.). Но на этом, конечно,
дело не останавливалось. Maior’w становятся ленными владельцами, их
земли ничем не отличаются от других феодов7. Отнятие феодалом таких
наследственных должностей у министериалов и связанных с ними ленов
рассматривалось как своего рода государственный переворот. Единствен-
ным исходом являлся для вотчинника выкуп должности maior’a из рук ее
владельца и передача ее главным образом духовным лицам, так как в
последнем случае превращения ее в наследственную опасаться не прихо-
дилось: монастыри назначали maior’aMii кого-либо из монашеской братии
Глава XI. Изменения в организации поместья
151
Или, наконец, барщинная земля сдавалась в аренду maior’y, и с ним за-
ключался определенный договор па известный срок (jure pensionali quod
vulgari dicitur pachtrecht). Наконец, поскольку наследственность еще не
успела установиться, они отнимали барскую землю (terra dominica), раз-
бивали сс па части и отдавали в аренду другим лицам (isti tenent de
domioico); такие случаи часто встречаются в земельных книгах; иногда
отдавали целым общинам.
Уже в предшествующий период находим вотчины, где земли, обраба-
гываемой на счет сеньора, вообще не было. И свободная аренда сущест-
вовала уже раньше; часть terra salica была сдана в аренду. Но все же в
большинстве случаев хотя бы часть ее сохранялась и па ней велось бар-
щинное хозяйство, находившееся в тесной связи с крестьянскими надель-
ными землями. Лишь, с XII в. вотчины распадаются, и широко распро-
страняется аренда, нередко в форме половничества. Собственное хозяй-
ство сеньора прекращается, заменяясь сдачей земли в аренду. Это
обозначало отделение барщинной земли от крестьянской, распадение
прежней единой сеньории, дисмембрацию виллы. Феодалы особенно ста-
рались сохранить за собой по крайней мере доходы, получаемые с на-
дельной земли, и устранить посредничество приказчиков в этом отноше-
нии. С этой целью барщинная земля совершенно отделялась от надель-
ной, и доходы от последней должны были поступать непосредственно от
крестьян, которые прямо сносились с барской конторой, в руки помещи-
ка, или же барские земли сдавались на откуп так называемому фирма-
рию за определенную сумму, или, наконец, заведование ими передава-
лось особому лицу — фогту.
Но такой образ действия приводил неминуемо к распадению помест-
ного хозяйства, ибо связь между барщинной землей и надельной прекра-
щалась, и поместье нередко расчленялось на две самостоятельные части,
из коих одна обыкновенно представляла наследственное держание преж-
них maior'oB или иных лиц, другая же независимо от первой обособленно
доставляла феодалу доходы тем или иным способом. Сеньор во многих
случаях перестал быть сельским хозяином, ибо барщинная земля более
не обрабатывалась на его страх и риск; он оставался лишь землевладель-
цем. Это мы находим в поместьях аббатства Верденского, Цистерциенз-
ского ордена, в графствах Клеве и Марк, как и в других прирейнских
областях, в Вюртемберге8. Вилла превращалась из хозяйственной едини-
цы, состоявшей из известного количества земли, исключительно в суб-
страт платежей и повинностей, которые доставляют принадлежащие фео-
далу земли и которые в свою очередь отчуждаются и выделяются другим
лицам по частям9.
В Бретани находим уже с XII в. владения, ограничивающиеся одним
держанием и состоящие из немногих arpents земли; в Бургундии встре-
чаются виллы в 18 дворов, разделенные между 4 сеньорами, иногда же
сеньору принадлежит всего один виллан в целом селе; а в Пуату ветре-
152
Исчория экономического вы i л Западной Европы
чаются поместья в 1 — 2 и даже 1 /5 надела. Именье в 50 держателей счи-
талось (во Франции) уже значительным; распространялось, следователь-
но, и вскоре стало господствующим мелкое хозяйство и мелкое землевла-
дение, причем класс землевладельцев расширился за пределы феодальной
аристократии, включи» в свои ряды весьма много городских патрициев.
Сдача в аренду барщинных земель (как пустошей и пустующих кре-
стьянских дворов) являлась, впрочем, пс всегда последствием стремления
maior'oB захватить их в свои руки. Она могла вызываться и расчетом на
извлечение больших выгод в случае сдачи в аренду барщинных и на-
дельных земель. Так, в противоположность Германии и Франции нам
ничего нс известно о попытках приказчиков в Англии превратиться в
землевладельцев. Л между тем и здесь весьма часто вся земля пли значи-
тельная часть ее была сдана в аренду. Мы встречаем здесь как пожиз-
ненную аренду, так и срочную, на время от 10 до 40 лет, и, наконец, за-
кую, которую лорд может прекратить в любое время (ad volunialem
domini)10. При этом в Италии нередко вместе с распадением виллы и
держатели надельных земель превращались в свободных арендаторов,
тогда как я Англии, как и в Германии, такая перемена совершалась лишь
в редких случаях, обычно же арендатор подлежал тем же повинностям,
как и прочие крестьяне.
Изменения в области аграрного строя позднего Средневековья обу-
словливаются прежде всего тем переходом к товарному и денежному хо-
зяйству, который совершается с XII в. Оба эти явления — хозяйство ме-
новое и хозяйство денежное — тесно связаны между собой. Конечно, об-
мен может существовать п без денег, а денежные платежи могут
производиться в виде уплаты податей, даней, вир н при отсутствии това-
рообмена. Однако при сколько-нибудь значительном развития менового
хозяйства оно без денег обойтись не может, и замена натуральных пла-
тежей денежными совершается именно в первую очередь в области обме-
на. А с другой стороны, коль скоро устанавливается денежное хозяйство,
оброки, повинности, подати, виры приобретают денежную форму. Это
обозначает необходимость выбрасывать продукты па рынок, ибо только в
этом случае в хозяйство поступают необходимые для производства де-
нежных платежей суммы. Как помещик, так и крестьянин вынужден об-
ращаться к рынку для того, чтобы располагать необходимым для плате-
жей количеством звонкой монеты.
Сеньориальные хозяйства уже в раннее Средневековье частично сбы-
вали свои избытки в виде вина, иногда сыра или шерсти на юге и оливок,
но это были исключения, «Капитулярий о поместьях» (конца VIII в.) по-
стоянно подчеркивает, что, лишь поскольку те или другие продукты
сельского хозяйства - куры, яйца, рыба — не могут быть потреблены и
использованы в собственном хозяйстве, их следует продавать па сторо-
ну11. Монастыри добиваются привилегий, согласно которым их суда и
люди, как и закупаемые и продаваемые ими товары, изъяты от всякого
ГлаваХ! Изменения в организации поместья 153
рода пошлин и сборов. Однако даже в X -XI вв. мы встречаем, по край-
ней мерс в средней Европе, сравнительно немного таких привилегий12.
Очевидно, рынок имел для них еще весьма ограниченное значение;
большую роль он играл для южных монастырей, сбывавших в особенно-
сти соль из своих соляных источников13.
Позднее Средневековье, однако, и в том и в другом направлении обна-
руживает значительные перемены С развитием городского хозяйства уста-
навливается, с одной стороны, сбыт произведений помещичьего хозяйства
па ближайший городской рынок, а с другой стороны, закупка там же не-
обходимых для него предметов городского ремесла, в особенности же
предметов роскоши, привозимых из различных стран. Однако сбыт про-
дуктов ввиду ограниченности собственного хозяйства много дать не мог, а
расходы на войны были велики, почему и обнаруживается у сеньоров
стремление заменять натуральные оброки и повинности крестьян денеж-
ными платежами, заставляя тем самым и крестьян выносить произведения
своего хозяйства на рынок. Город в значительной мерс и питается кресть-
янским хлебом и другими продуктами крестьянского хозяйства. Первые
шаги в этом направлении (в Италии и Франции) замечаются уже раньше14,
по в широких размерах это движение происходит лишь в XI —XIII вв.
Раньше всего переход к товарному и денежному хозяйству совершил-
ся в Англии. «Стоит только прочесть, — говорит Д. М. Петрушевский, —
любой хозяйственный отчет, какие составляли приказчики английских
феодальных поместий, чтобы в этом не оставалось сомнений»15. В числе
статей дохода мы встречаем проданный хлеб в зерне, скот, кожи и т.д.
«На основании записей в Холайуелле, — читаем у Роджерса, — мы мо-
жем проследить торг на оксфордском рынке, происходившем в среду и в
субботу, на основании записей в Ксксгеме — торговлю в Гепди. Баифф
(приказчик) исправно посещал ближайший рынок для сбыта продуктов
сеньориального хозяйства и для производства закупок»16. Из Рамзея
вилланы, например, везут зерно лорда в Лондон, Кембридж, Кольчестер,
Ипсвич — вероятно, сбыт его имел существенное значение для хозяйст-
ва17. С. А. Токарев, подробно разобравший имеющиеся в приказчичьих
отчетах данные о сбыте различных продуктов английскими мэнорами
(поместьями), приходит к тому выводу, что для многих поместий прода-
жа их, в особенности хлеба, но также шерсти и скота, играла существен-
ную роль, составляя значительную часть их денежного дохода. При
сравнении данных начала XIII в. с последующими записями получается
возрастание продаж зерна в течение XIII и первой половины XIV в. в
несколько раз. И при сопоставлении сбываемого хлеба с урожаем оказы-
вается, что нередко половина его и более поступала на местный рынок.
Но были наряду с этими и другие поместья, где связь о рынком была
весьма слаба, продукты почти не сбывались18.
В то время как прежде на первом плане стояло удовлетворение собст-
венных потребностей и барщинная земля даже именовалась землей,
предназначенной для стола лорда, с ХШ в. все более обнаруживается
154 История экономического быта Западной Европы
товарный характер хозяйства, хотя и производство для собственных
нужд лорда еще далеко нс потеряло своего значения. Оно лишь отступи-
ло здесь, в Англии, как и Италии, на второе место.
В тесной связи с этим находится, несомненно, и другое обстоятельст-
во, тот факт, что именно в Англии и Италии ранее, чем в других (-гра-
нах, облегчается несвободное состояние крестьянского населения. Однако
распадение виллы, как л переход к денежному и товарному хозяйству,
везде имел одинаковые последствия. Замена натуральных повинностей и
оброков денежными платежами, известная свобода отчуждения крестьян-
ских земель, переход к наследственному владению наделом, превращение
личных поборов в земельные, как и частичная отмена некоторых повин-
ностей, обозначали улучшение как правового, так и экономического по-
ложения крестьян. Правда, в большинстве случаев все это еще отнюдь не
являлось освобождением крестьян от сеньориальной зависимости; это
были лишь отдельные шаги в указанном направлении, облегчения, кото-
рые в различных странах и местностях и в отношении разных групп кре-
стьянского населения осуществлялись в весьма неодинаковой степени. Но
наряду с этим чрезвычайно важным моментом необходимо все же под-
черкнуть и другой момент - то обстоятельство, что в позднее Средневе-
ковье крестьяне достигли весьма многого в смысле своего освобождения,
больше, чем в последующие два пека, которые, в сущности, нс знаменуют
собой новых успехов в этой области.
1 Имей только, говорили в XVI п., аббат Глестонбсрийский право нету пи п> в брак с
настоятельницей женского монастыря а Штсфтсбсри, их сын в наследник имел бы больше
земли, чем сак король.
2 Ковалевский. Общественный строй Англии в конке средних кеков. С. 17-32.
3 Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. S. 771. Inaina-Sternegg.
Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. II. S. 152. Bd. III. II. 1. S. 246. Wittich. Grundherr-
schaft in Nordwestdeulschland. Anhang. S. 304. Schrader. Lehrbuch der deutseben Rechts-
geschichte. 6. Aufl. S. 463. lielow. Problems der Wirtschaftsgeschichte 5. 45 Ernst. Die
Entstehung des deutschen Gruadeigcntums. 1926. S. 104. 13os ch. Die wirtschaftlichen Bedin*
guugen der Befreiung des Bauenislandes im Hcrzogtum Cl eve und in der Grafschaft Mark mi
Rahtnen der Agrargeschichte Westdeulschlands // TUbinger staatswissenschuften Abhand-
lungen. Bd. 21. 1920. S. 29, 115. Kilhn. Baucrngut. Pass. Kdtzschkc. Allgeineine Wirtschafts-
geschichte des Mitleiallers. S. 367, 552. Hilbner. Privatrecht. § 45. Sombart. Der iiioderne
Kapitalismus. 8d. I. 2. Aufl. S. 104. Rrodnitz. Englische Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 95.
See. Les classes rurales et le regime domanial en France au moyen-Sge. 1901. P. 149, 560.
Petit-Dutaillis. // Rcoille. Le soalcveinent des travail leu cs d'Angleteire en 1381 P. XXVIII ff.
Flach. Les engines de I’ancienue France. T. II. P. 111.
4 {«Ни один из управляющих поместьем, избираемых обычным образом, не может дер*
жать и сохранять за собой свою должность дольше того времени, пока с взаимного согла-
сия общины оказывается в состоянии усердно служить, но как только будет сделано пове-
ление {об отсгавленни), без возражений должен оставить свой пост, и сын после отца не
может претендовать па наследование»] (Cartulaire de I'abbaye de Saint Рёгс des Chartres
(a. 1140) // Cuerard. Collection des documents inddits).
5 {«Уже сказано, что в отношении майората никто не должен возражать против зако-
на {непризнания} наследования, но после того, как пост будет оставлен, майорат свободно
н мирно будет в нашем доминионе вновь восстановлен»] (Cartulaire de I'abbaye de Saint
Глава XI. Изменения в организации поместья
155
Рёге des Chartres (а. 1204) // Guerard. Collection des documents in£dits. P. 672).
6 l«Он должен клятвенно отречься в нашем присутствии, в полном соответствии с за-
коном о наследовании, который утвердится в майорате Внрнакп» J (Carlulaire de 1'eglise de
N6lre-D<une de Paris (a 1224) // Guerard. Collection des documents inldits. P. 672.).
7 Cartidaite de 1'cglise N&lre-Daine de Chartres (a. 1220) // Guerard. Collection des
documents inddits.
й Katzschhe Studien zur Verwalttungsgeschichte des Grnssgrundherrschcns Werden an
der Ruhr. 1900 Winter. Die Zislerztcnser des nordosthchen Deutsch lands. 1868 - 1871. S
108. Wittich Grundhcrrsdiafl in Nordwestdeulschland Anhang. S. 317 Dopsch Die
Lindesftlrstlischcn Uibare Nreder- und Oberosterreichs. S 108. Lampreehl Deutsches
Wiiischaflsleben im Mittelalter. Bd. I. S. 773. Bosch. Die wirtschaft!ichen Bcdingungen der
Befrciung des BauernsLandes im Herzoglum Cleve und in der Grafscbaft Mark tin Rah men der
Agrargeschiehie Wcsldeutschlands. S 30 Ernst. Die Entstehung des deutschen Grundeigen-
lunis S. 104 Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. II S 246.
t t See. Les classes rurales et le regime domanial on France au moyen-flge. P. 560. See. Les
classes rurales en Bretagne du XVI slide i la Revolution. P. 32, 53, 88. Boucomont. Des
main-inortes personelie et rdelle en Nivernais. P. 53. Verriesl. Le servage dans lc comte de
Hainaut. P. 20. Flach. Les origincs de I'ancicnne France. T IL
10 Oniocuie.nMio этого процесса днемембрации виллы см. для Англии' Виноградов
Очерки социальной истории Англии. Петрушевский. Очерки из исгории средневекового
общества. С 166 и сл. Эшли. Экономическая история Англии в связи с экономической гео-
piieii. 1897 С 30-32. Hosbach. Die englischen Landarbeiler in den lelzten hundert Jahrcii und
die Einhegungen // Schriften des Vereins for Sozialpolilik. Bd. LIX 1894. S. 21 Petit
Dutaillis / / Revillc. Le sonlevement des travailleurs d’Angleterre en 1381. P. XXV111 ff.
Hasse. Русск. изд. C. 38; для Франции: Flach. Les origines de I'ancienne France. T. II. P. 87 —
119. Seignobos. Le rdgiinc feodal en Bourgogne jusqu’a 1380 P. 199. Boucomont. Des inain-mortes
personelie et rtfelle en Nivernais. 1896. P. 53—56. See. Les classes rurales et le regime domanial
en France au moyen-3ge. P. 149 ff., 330 ff.. 560. see. Les classes rurales en Bretagne du XVI
siicle h la Revolution. P 32 ff., 53 — 54. 88- 91. Brants. Essai historique sur la condition des
classes rurales en Belgique jusqu'au XVIII sidcle z / Acaddinie royale de Belgique. Classe des
leltres et des sciences morales et politiques. Mdmoires. 1880. P. 57; для Германии' Lamprccht.
Deutsches Wirtschaflslcben iin Mittelalter. Bd. 1. S. 771 — 775 Wittich. Grundherrschafl in
Nordwestdeutschland. Auhang. S. 304-18. Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte
Bd. II. S. 152-156. Bd III. T. I. S. 246-253. Kuhn. Bauerngut.
11 Capitulate de villis. S. 33, 39, 65 ff.
12 Stein. Handels- und Verkehrsgeschichte der Kaiserzeit. S. 73—74.
,3 Schaube. Handelsgeschichte der romanischen Volker des Mittellmeergebiets bis zum
Ende der Kreiizzltge. 1906. S. 72 ff.
14 Еще в X-Xl вв. торговые пошлины и сборы нередко взимаются в натуре*, на р. По
солью, перцем и т. д., в Кобленце вином, сыром, кожами, рыбой, воском и т.д., в Альпах
с каждой дюжины мечей, сосудов и т.д. берется один предмет этого рода (.Hartmann. Die
Wirtschaft des Klosters Bobbio im 9. Jahrhundert. S. 77. Schulte. Geschichte des mittelalter-
licher Handels und Verkehrs zwischen Westdeulschland und Italien. Bd. I. S. 68).
Петрушевский. Восстание Уота Тайлора. 2-е изд. С. 207 — 208.
,e Rogers. History of Agriculture and Prices in England. Vol. I. P. 140.
17 Neilson. Customary Rents // Oxford Studies. Vol. II. 1910 P. 65 ff. Cp.: Davenport.
The Economic Developement of a Norfolk Manor. 1906. Maitland. Collected Papers. Vol. II.
18 Токарев. Торговля английского майора в XIII и первой половине XIV ст. / / Уче-
ные Записки Института Истории. Т. VII. М., 1928. Ср.: Gras. The Evolution of the English
Corn Market from the 12th to the 18th Century. 1915. Наряду с этим приобретались к не-
обходимые для поместья тонары, в особенности железные изделия (гвозди, замки, желез-
ные части плугов, телег) н другие необходимые в хозяйстве предметы (колеса, оглобли,
сбруя, веревки, кувшины, бочки, горшки, корзины, мешки, жернова), отчасти и скот (Го
карее. Указ, соч.)
ГЛАВА XII
БАРЩИНА, ОБРОК, ЛИЧНЫЕ ПОВИННОСТИ
И ПЛАТЕЖИ
Первым шагом в смысле облегчения крепостной заиисимости крестьян
являлось установление раз навсегда определенных платежей (они долж-
ны взиматься без насилия, «так тихо, чтобы не разбудить дитя в люльке,
не спугнуть петуха с насеста»), не зависевших от произвола приказчика
(который значительную часть их присваивал себе), хотя при отсутствии
правильных мер и весов эта определенность могла быть лишь относи-
тельной.
Иногда даже говорится, приносимый в качестве оброка петух должен
быть такой величины, чтобы он мог вскочить на стул в lf/2 фута высо-
ты; хлеб, доставляемый крестьянкой, должен быть такой тяжести и тол-
щины, как ее собственный зад; сыр должен быть настолько крепок, что-
бы не разбился, будучи брошен об стену.
А за этим следовал дальнейший и чрезвычайно важный шаг - пере-
вод натуральных повинностей и барщинных работ на деньги Последнее
обеспечивало феодалу определенный доход и при распадении виллы яв-
лялось наиболее удобной для него формой дохода, тем более что продук-
ты, доставляемые крестьянами в натуре, были плохого качества1. Вслед-
ствие же последующего падения ценности денег эти платежи при их не-
изменяемости оказались весьма выгодными и для крестьян. Что касается
прежде всего реальных оброков или тех, которые связаны с землей и яв-
ляются как бы платой за пользование последней, то они (во Франции)
весьма рано уже приобретают постоянный, определенный характер, при-
чем размер обусловливается величиной надела. Мало того, уже в XII в.
(отчасти даже в XI в. и раньше) они частью превращены в постоянные
денежные платежи2, в чинш, тяжесть которого с течением времени, с па-
дением ценности денег, все более сокращается. Но и с прибавлением к
нему вследствие этого дополнительною чинша (surcens) этот платеж все
же являлся скорее символическим выражением прав помещика на землю,
чем действительным оброком. Тягостнее была другая часть чинша, упла-
чиваемая в натуре (coutumes), в виде хлеба (к Рождеству), яиц (к Пас-
хе) и всякой живности (кур, овец, поросят), или же заменявшая чинш
определенная часть урожая (campipars, champart, т.е. «часть поля») —
девятый, десятый сноп, а также известная часть винограда — vinagc
и т.д. В этом случае крестьянин не мог убирать снопы с поля, прежде
чем приказчик сеньора не установил размеров урожая и часть, принад-
Глава XII. Барщина, оброк, личные повинности и платежи
157
лежащая сеньору, не была отнесена в его амбар; крестьянский хлеб в те-
чение всего этого времени лежал на поле и подвергался порче от ветра и
дождя3. Прогресс ХШ-XIV вв. и заключался в том, что обе эти тягост-
ные повинности, натуральный чинш и еще более неприятный champart,
крестьянам удалось заменить определенными денежными платежами. В
Орлеане, Нормандии (XII в.), Руссильоне, Лангедоке, Пуату, Бургундии
(в ХШ в.) — повсюду они превращаются постепенно в невысокий де-
нежный оброк: «rentes qui пе croissent ni пе d&roissent»4. Денежную
форму имела и десятина (dime), которая поступала часто в пользу церк-
ви, частью же светским феодалам (dime infeodee), но нередко составляла
менее '/щ (’/и. ’/15 и даже ’/ао)5- Еще чаще натуральные повинности
заменяются определенной денежной рентой в Англии. Здесь, по-
видимому, очень рано, как подчеркивают новейшие исследователи, появ-
ляются денежные платежи вместо прежних, производимых в натуре6.
Наоборот, в Германии устранение натуральных оброков составляет явле-
ние сравнительно редкое, хотя чинш (Zins) и здесь превратился в зе-
мельную ренту, определяющуюся размерами надела; к ней затем при
специальных культурах присоединялись особые добавочные платежи. По-
видимому, эти специальные платежи, даже в случае превращения основ-
ного чинша в денежную ренту, сохраняли свой натуральный характер.
Во всяком случае, помещики всегда оставляли за собой право выбора
между денежным и натуральным оброком.
Другой еще более важный шаг в том же направлении делается в смыс-
ле замены барщины денежным оброком. Отдача барской земли на откуп
делала излишней барщину, всякое сокращение ее позволяло освободить
определенные группы вилланов от этой тяжелой повинности. Но и
вообще для феодала барщинный труд являлся, по-видимому, далеко не
всегда выгодным. Барщинные дни сопровождались угощением крестьян,
которое иногда достигало таких размеров, что прокормление их обходи-
лось дороже, чем выручка от их малоинтенсивного труда.
В эльзасских источниках имеются указания вроде того, что по случаю
ежегодной доставки вина в Базель лодочники получают обильное куша-
нье и столько вина, чтобы они только шатаясь могли дойти до лодки. В
другом случае барщиппики могут претендовать на хлеб величиной от ко-
лен до подбородка или такой величины, чтобы, взяв его под мышку,
нельзя было вложить палец за пояс; при перевозке они имеют право на
четвертную вина на каждой миле, а лошадям насыпается овес до их гру-
ди. Косец имеет право на столько скошенной травы, сколько в состоянии
поднять на конце косы, а при перевозке — на столько овса, сколько мо-
жет трижды забрать в руку; кроме того, он имеет право взять себе полную
телегу сена и с каждого перевезенного воза один сноп7.
При таких условиях для феодалов нередко было выгоднее получать
из года в год определенные денежные платежи, выгоднее было даже там,
где сохранилось сеньориальное хозяйство; они нанимали батраков для
158
История экономического быта Западной Европы
обработки барской земли, т.е. рабочую силу, в пользовании которой они
были более свободны. Не следует, далее, упускать из виду, что военная
деятельность - обычное занятие феодалов - вызывала у них потреб-
ность в значительных денежных суммах. По и для крестьян такая замена
обозначала значительное облегчение, ослабляя зависимость их и устраняя
вмешательство сеньора в их жизнь; она превращала виллана из хозяйст-
венного орудия своего господина в свободно располагающего своим тру-
дом и временем человека, который вносит лишь известную сумму денег в
пользу феодала Замена барщины денежными платежами обозначала уст-
ранение стеснительного контроля, неизбежно сопряженного с отбыванием
повинностей, и произвола служащих в экономии лиц, старавшихся из-
влечь из этого как можно больше выгоды для себя; опа обозначала осво-
бождение крестьян от работ в пользу сеньора в страдную пору, работ,
сопряженных с расстройством их собственного хозяйства. Недаром в
Англии рядом с юридическим различием между держанием по обычаю,
т.е. юридически необеспеченным, которое лорд вправе отнять в любой
момент, и держанием по формально заключенному договору проводится
п другое различие между двумя системами: оброчной и барщинной. Дер-
жания, откупившиеся от барщины, даже прямо названы в памятниках
свободными, тогда как те, которые исправляют эти повинности, - «ра-
бочими, рабскими, вялланскимн». Но выкуп барщины был далеко не
всегда возможен, он мог быть произведен без ущерба для вотчинника
лишь в случае сдачи барщинной земли в аренду или при условии налич-
ности наемной рабочей силы. При иных обстоятельствах без барщины
обойтись было невозможно.
Поэтому-то процесс замены барщины денежными платежами — ком-
мутация — совершался в различных частях Англии не равномерно и не
одновременно В одних мэнорах, судя по новейшим исследованиям, бар-
щинных работ искони не было, в других они и впоследствии сохраня-
лись. Исходной точкой при выкупе барщины было, по-видимому, уста-
новление раз навсегда точно определенных дней отбывания барщины. В
Англии, по общему правилу, виллан, владевший полным наделом (вир-
гитой), должен был выходить на работу со всей семьей (кроме лишь же-
ны)8, обязан был работать на лорда по два или три дня в неделю, а в
страдную пору еще сверх того по 1 —2 дня еженедельно, так что в это
время он почти весь свой труд отдавал лорду; при этом старосте вменя-
лось в обязанность тщательно следить за недоимками в работе и взыски-
вать их деньгами. Таким путем постепенно устанавливался известный та-
риф оценок для каждой работы, и если первоначально денежные плате-
жи носили форму штрафа за пропущенный день, то впоследствии они,
становясь обычными, превратились в заменявший барщину денежный
оброк. Однако и будучи уже обычным явлением, такой денежный оброк
все же долгое время по необходимости являлся лишь факультативным. В
правительственном кадастре XIП в. по нескольким графствам приводится
Глава XII. Барщина, оброк, личные повинности и платежи
159
параллельная оценка всех барщинных работ на деньги; выбор между
барщиной и оброком предоставляется лорду, но сумма оброка, оценка
работ заранее установлена. В сотенных списках (Rotuii Hundredorum)
мы находим немало случаев, когда еще не установлено определенного
порядка, и лорд в данном году берет с виллана деньги, в следующем же
требует с него снова барщину (опега) во всей ее полноте: araturae, avera-
ge, manuoperationes. Зато в других случаях, как видно из тех же спи-
сков, денежные платежи успели уже укорениться, и лорд лишь сохранил
за собой право ad voluntatem вернуться снова к барщине. В этих послед-
них случаях платежи постепенно приобретают прочный характер освя-
щенной обычаем нормы (consuetude maneri), связывающей лорда, нару-
шение коей рассматривается как произвол. В то время как в одних име-
ниях еще помнили имя лица, переведшего барщину на деньги, в других
денежные платежи настолько укоренились, что передача той же земли
новому держателю «за отработки», а не «за ренту» считалась несправед-
ливостью. Нередко выкуп совершался не отдельными лицами, а целыми
селами и даже округами — он становился обычаем целой местности и
выигрывал в прочности: иногда он приводил даже к заключению настоя-
щих договоров между лордами и крестьянами, и нарушение такой грамо-
ты давало крестьянам право иска в королевском суде.
Как указывает Виноградов, барщина еще долго пе исчезала целиком;
различие между свободными от барщины и несвободными держателями
было лишь количественное, определяясь главной массой повинностей:
подобно тому как барщинные держания платят и небольшой оброк, и на
оброчных землях остаются известные барщинные обязанности9.
Ранее всего это произошло, по-видимому, на королевских доменах,
где уже в первой половине XII в. (при Генрихе I) натуральные повинно-
сти вилланов были переведены на денежные платежи. В «Диалоге о ка-
значействе» (Dialogue de Scaccario), относящемся к этой эпохе, говорит-
ся, что, когда король Генрих I «стал ездить в заморские и отдаленные
страны для подавления восстаний, ему понадобились необходимые для
этого средства в форме чеканной монеты». Вместе с тем во время его по-
ездок крестьяне «часто выходили к нему с сошниками своих плугов в
руках в знак того, что земледелие приходит в упадок, ибо на них лежали
неисчислимые тягости в виде съестных припасов, которые они должны
были доставлять из своего местожительства в различные местности коро-
левства». Потребность в деньгах и непроизводительная трата времени
вилланами при отбывании натуральных повинностей как два основные
фактора, вызвавшие коммутацию, здесь ярко выступают наружу. За ко-
ролем вскоре последовали и лорды, а затем и монастыри, хотя в духов-
ных поместьях коммутация совершалась медленнее, чем в светских10.
На широкое и быстрое распространение коммутации в Англии в эпо-
ху, предшествующую эпидемии чумы (Черной смерти) 1349 г., обратил
особенное внимание Роджерс^. Другие исследователи подчеркнули факт
160
История экономического быта Западной Европы
существования барщины еще во второй половине XIV в., а местами даже
в XV и начале XVI в. Однако, находя утверждения Роджерса чрезмерно
преувеличенными, когда он говорит, что почти все уже платили вместо
барщины деньги, Пти~Дюпши все же признает, что в течение ХШ в и
первой половины XIV в. барщина приходит в упадок, и только предосте-
регает от крайнего оптимизма Роджерса'2 А Томас Иэдж указывает па
то, что в отношении пастьбы скота барщина уже рано заменялась наем-
ным трудом, ибо опа приходилась па определенные дни и нельзя было
поручить свиней или овен виллану, который служил только три дня в
неделю; а за пастухами пошли пахари н возчики, и вскоре все конные
службы оказались выкупленными, тем более что они отбывались лишь
зажиточными крестьянами; они еще до Черной смерти 1349 г. были по
общему правилу переведены на оброк. Что же касается ручных работ,
выполнявшихся малоземельными вилланами, то последние нс в состоя-
нии были откупиться от них, да они и исполняли такие работы, для ко-
торых, в особенности во время сенокоса и уборки хлеба, когда требова-
лось много рабочих рук, невозможно было найти достаточного количест-
ва батраков в aiy эпоху. Ввиду этого, по словам Нэджа, ручные работы
до половины XIV в. были лишь отчасти заменены денежными платежа-
ми. Из 78 изученных Лэджем мэноров в 40 ручные работы еще сохрани-
лись почти целиком, а в 21 выполнялось не менее половины таких работ
барщинным трудом13.
Обращая внимание на то, что пе все денежные платежи вилланов бы-
ли результатом коммутации (они могли быть исконными повинностями),
Д. И. Петрушевский подчеркивает, что во всяком случае еще до поло-
вины XIV в. «барское хозяйство во многих поместьях велось уже глав-
ным образом с помощью наемного труда, заменившего обычные повинно-
сти вилланов, когда-то составлявших едва ли не основной капитал мано-
риальных экономий»14.
Если в результате Пэдж приходит к тому выводу, что до Черной
смерти (1348 г.) «перевод барщины па твердо установленные денежные
платежи, конечно, начался, по... сделал очень мало успехов», то это объ-
ясняется тем, что он изучал материал, относящийся к тем местностям
(юго-восточный район, притом главным образом владения духовенства),
где, как показали последующие исследования, коммутация менее всего
имела место. Именно разработанный Грэем материал, относящийся к
1333—1342 гг. и обнимающий свыше 900 мэноров, показал, что на севере
и западе барщина была почти полностью переведена на деньги, тогда как
на юге и востоке приблизительно в половине мэноров она отбывалась
полностью или в значительной мере, так что процесс коммутации проис-
ходил в Англии до середины XIV в. весьма неравномерно15. Е. А. Космгт-
ский, работавший над материалом более раннего периода, над сотенными
свитками 1279—1280 гг., и, кроме того, проверивший работу Грэя, на-
шел, что, поскольку можно проводить сравнение между 70-ми годами
Глаза XII. Барщина, оброк, личные повинности и платежи
161
XIII в. и серединой XIV в., в отношении коммутации дело мало измени-
лось. Уже в половине XIII в. денежные платежи перевешивали барщин-
ные работы, причем, как и в XIV в., слабо развита барщина в северной
части Англин и гораздо сильнее (как и впоследствии) в южной, так что п
географическое распределение барщинной и оброчной системы за сто лет
остается то же Для еще более раннего периода нет источников, но он
полагает, что у нас мало надежды найти в XII в. больше барщины, чем в
XIII. В связи с этим (а также опираясь на исследования Леввтта и
Стентона) Космииский вообще полагает, что только в части мэноров
имела место замена барщины денежным оброком, тогда как в других ее и
прежде не было, а коммутация выражалась в переводе на деньги нс по-
винностей, а натуральных платежей; наконец, во многих случаях барщи-
на сохранялась и впоследствии и даже была введена вновь. Он указывает
на го, и с этим соглашается и Д. Л?. Петрушевский, что «переход от
барщин к денежным платежам далеко нс всегда является переходом к
рациональной системе домениального хозяйства. Часто па оброк перево-
дились мэноры, лежащие далеко от хозяйственно-административного
центра, куда трудно было постоянно заглядывать хозяйскому глазу».
«Лишь в виде исключения, — говорит он далее, — встречаем мы оконча-
тельный переход отдельных держаний с барщин на оброк; обычно заме-
ны барщин платежами имеют характер парирующей из года в год vendi-
tio operum (т.е. продажи барщин, перевода на деньги)». «При этом по-
рой снова начинают требовать повинностей... Система барщинных работ
комбинируется с системой наемного труда», мэнориальная администра-
ция старается «сообразоваться с условиями рабочего района»*6. Петру-
шевский допускает, что барщинная система была «при известной комби-
нации условий средством интенсификации поместного хозяйства», тогда
как при другой комбинации «могла являться тормозом ее»17.
Было бы ошибочно предполагать, что такие изменения в хозяйствен-
ном строе поместья произошли лишь в одной Англии. Как указывает
профессор Пискорский, они имели место в большом количестве и в Ката-
лонии, где также, в особенности в XIV и XV вв., происходила замена не
только натурального оброка, но и личного труда крестьян определенны-
ми денежными платежами на вечные времена или на неопределенные
сроки. Обыкновенно замена личных обязательств ежегодным оброком
совершалась на основании откупа, единовременной уплаты определенной
суммы; во многих случаях именно это отступное, необходимое феодалу
при стесненных денежных обстоятельствах, являлось решающим момен-
том, побуждавшим его отказаться от барщины18. Во Франции первона-
чально размер барщины (corvees, priSres, preces) зависел всецело от ус-
мотрения барона (corvfiables й merci). Но позже барщина превращается в
раз навсегда определенную повинность, ибо договором или обычаем оп-
ределяется число дней в году, которое обязан работать виллан. Не толь-
ко на юге, в Руссильоне (не более 8 дней), Лангедоке, но и в других ме-
162
История экономического быта Западной Европы
стностях — в Нормандии, Аквитании, Бур1*ундин (не более 4 дней), чис-
ло барщинных дней сокращается все более и более, достигая 1 - 3 дней в
год. Иногда барщина даже совершенно исчезает, как, например, во
Фландрии, во вновь основанных с конца ХП в. селениях Шампаня, в
казенных поместьях Орлеана. В других случаях сохраняются только об-
щественные помочи и сторожевая служба или подводная повшнгость;
прочие же работы постепенно переводятся па деньги п заменяются, в
особенности на виноградниках, поденным трудом батраков19. В Германии
с конца XIII в. под влиянием дробления гуф и связанные с шгмн повин-
ности сильно дробились и нередко совершенно исчезали; ио-видимому,
вследствие этого и барщинные работы сильно сокращались, и помещики
предпочитали заменять их своевременно деньгами (redemplio). Уменьше-
ние площади барской земли п здесь способствовало этому; хотя расшире-
ние вновь распаханных площадей общинных земель (Botinde) и застав-
ляло в XIV в. снова прибегать к крестьянскому труду, но в общем он по-
всюду сократился по сравнению с предыдущим периодом. Барщина
составляла не более 12 дней в году, иногда же всего два или даже один
день в год; в некоторых случаях остались лишь подводные повинности,
строительные н уход за скотом, во всех же других отношениях крестьян
заменили дворовые крепостные20.
Наконец, постепенно изменяет свой характер и третья категория по-
винностей, повинности чисто личного характера — дурные обычаи, как
их называло население (mauvaises coutnmes, malas consueludines, uses).
Они носили рабский отпечаток, вытекая из первоначального рабского
состояния, от которого они и впоследствии сохранились, распространив-
шись и на прочих держателей, потерявших личную свободу. Поскольку
эти повинности выполнялись ранее в натуре, они заменяются теперь де-
нежными платежами, поскольку же являлись имущественными, сокра-
щаются до незначительных размеров; наконец, во многих случаях они
исчезают вовсе, вследствие выкупа или полной отмены их.
Среди этих повинностей на первом плане стояли различные поголов-
ные платежи (chevage, capitatio) — признак несвободного состояния.
Они превращены, особенно в различных местностях Германии, в реаль-
ную тягость, лежащую на земле, которую держит крестьянин, в сбор с
дыма, со двора (fumagium, foagium, Herdpfennig, Rauchhuhn, Rauch-
hafer). Или же она превратились (во Франции) из taiilc й arbitrage
(первоначально сеньор вправе взять любую часть: tailJe й volonte) в оп-
ределенный, взимаемый соответственно размерам держания, раскладоч-
ный сбор — ccnsive; к нему иногда, впрочем, присоединяется tail le extra-
ordinaire. Или, наконец, выражая собою один лишь факт зависимости,
они понизились (в Англии) до минимальных размеров (lallagium,
chevagium), до приношения раз в год каплуна, корня имбиря или розы
(tallagium, chevagium).
Гаана ХН. Барщина, оброк, личные повинности и платежи
163
Еще более тяжелыми являлись ограничения вилланов в распоряжении
своим имуществом, выражавшиеся первоначально в присвоении сеньором
после смерти виллана принадлежащего последнему имущества целиком
или частью. Оно вытекало из права сеньора на все, что принадлежало
крепостному. Происходя из рабского состояния, последний собственного
имущества иметь не мог, получал его лишь в пожизненное пользование,
по не мог распоряжаться им; он не мог поэтому ни завещать его, ни
отчуждать; точно так же он нс мог приобретать землю на стороне для
себя, а мог се приобретать лишь для сеньора. Постепенно, однако,
переход всего имущества после смерти крепостного к сеньору заменяется
отдачей лучшей штуки скота и известной денежной суммы, смотря по
размерам земли, или только одним платежом; запрещение же отчуждать
землю или приобретать ее па стороне заменялось уплатой в пользу
сеньора небольшой суммы при переходе земли.
В Англии формально вся земля принадлежала исключительно лорду,
и поэтому он во всякое время мог отнять у виллана землю, а также взять
ее себе после смерти виллана, как и имел право на всю ту землю, кото-
рую виллан приобретал в других местах. Однако фактически случаи
осуществления этого права являлись исключением. В ХШ в. мы находим
лишь отдельные случаи отобрания земли у крестьян; точно так же недо-
пускасмое прежде взятие свободного участка на стороне в эту эпоху уже
заменилось испрашиванием на это разрешения лорда в качестве простой
формальности, с внесением за это известной суммы денег. В пределах
мэнора установился обычай, который, правда, в глазах королевских су-
дов был лишен юридического значения, но на практике был обязателен в
равной мере как для держателей, так и для самого лорда и создавал
своеобразный, гарантировавший права собственности крестьян правовой
порядок, тем самым ограничивавший власть лорда. «Вырабатываются
известные постоянные нормы, обычаи, которые регулируют постоянно
повторяющиеся факты брака, наследования, отчуждения и т.п. Под при-
крытием этого обычая совершаются между крестьянами сделки и уста-
навливаются права, аналогичные сделкам и правам свободного граждан-
ского оборота». Вступление лорда в свои права на землю виллана стано-
вилось постепенно простой формальностью21.
П. Г. Виноградов указывает на то, что и повинности были твердо ус-
тановлены и нарушение их лордом являлось редким исключением, тогда
как Мэтланд подчеркивает, напротив, неопределенность отбываемых
вилланами повинностей, хотя и он признает, что обычное право ограни-
чивало произвол лорда. На значительную свободу лорда при определе-
нии штрафов и доходов от иных источников (мельниц, мостов и т.д.) об-
ращает внимание Коултон. Подробно на этом вопросе останавливается
Звавич, изучивший протоколы мэнориальных судов. Он приходит к тому
выводу, что вступительный взнос при переходе земли значительно коле-
бался, но в общем отличался умеренностью; это вызывалось, однако, не
164
История экономического быта Западной Европы
правовыми ограничениями, а экономическими интересами самого же лор-
да. Платежи при вступлении в брак также устанавливались пе однооб-
разно, а в зависимости от обстоятельств (средства плательщика, выход
замуж в пределах мэнора или за пределы его)22.
Из прочего имущества сеньор имел право лишь па известную неболь-
шую часть - горист (herielum). Первоначально почти все движимое иму-
щество после смерти виллана лорд присваивал себе: «всех лошадей, всех
пчел, всех свилей, кроме одной, все шерстяное платье, лучшие головы
рогатого скота, котел». Позже это заменилось передачей лорду одной
лучшей головы скота; при отсутствии же скота у умершего виллана лорд
не получал ничего. Еще чаще натуральный гериет заменялся определен-
ным денежным платежом, которому присваивалось то же название.
И другие сделки совершаются вилланами беспрепятственно, как, на-
пример, передача одним крестьянином другому участка в виде аренды;
эта междукрестьянская аренда в ХШ в. сильно развилась, как видно из
работ Д. М. Петрушевского. Первоначально опа производилась в форме
сделки между лордом и новым арендатором, при которой прежний вла-
делец совершенно устранялся; он возвращал землю сеньору, а последний
уже передавал ее арендатору. Но вскоре форма изменилась: держатель
испрашивал лишь разрешение лорда на сдачу определенному лицу земли
па известное количество лет и уплачивал за это разрешение денежную
сумму. При этом виллан уже рассматривался, следовательно, как дейст-
вительный владелец земли, продолжая сохранять за собою, как видно из
различных памятников, держательские права на землю и пользуясь пра-
вом, в случае нарушения договора арендатором, искать с пего удовлетво-
рения судебным порядком.
Во Франции main-morte пли relief (в Испании - экзоркия и иптс-
стия), т.е. право на имущество виллана после его смерти, уже в ХШ в.
изменяется в том смысле, что имущество переходит к детям умершего
(если пет детей, то наследует сеньор) не только в том случае, если они
жили вместе с ним, но даже если они вели отдельное хозяйство. Сеньору
же уплачивается лучшая штука скота (meilleur ate! в Гениегау, halve-
have в Брабанте, Kurmedc в других местах Бельгии), или же он получает
лучшее украшение, и в его пользу поступают известные сборы при пере-
ходе имущества Gods et ventes).
В Германии платежи по случаю смерти (Kurmede, Bahrenrecht, Sterb-
fall, Toder, Optimale, manus mortua), равнявшиеся ранее всему движи-
мому имуществу или значительной части его, превращаются, как и про-
чие сборы при отчуждении имущества (Empfangnis, Vorhure), в реальные
повинности, лежащие на наделе и уплачиваемые с каждого участка, хотя
бы самой незначительной величины, «если па нем еще помещается тре-
ножный стул». Они заменяются лучшей штукой скота (Besthaupt) или
же второй но качеству: сначала наследнику предоставлено отобрать луч-
шую голову скота, а затем уже выбирал помещик; или, наконец, сеньор
Глава ХП. Барщина, оброк, личные повинности и платежи
165
получает лучшее платье. При этом нередко лучшей штукой скота счита-
лась та, которую слуга сеньора, проходя по конюшне или хлеву, спиной
к скоту, ударил палочкой или просто издали выбрал на глазомер. Да и
такая Kurmede рассматривалась уже в XIП в. многими как похищение
чужого имущества, которое сеньор обязан вернуть его действительному
собственнику. Наконец, Besthaupt принимает и форму денежной суммы
или получает чисто символический, выражающий подвластность сеньору
характер в виде предоставления сеньору треножника, который и сжигал-
ся во дворе вдовы умершего.
Вообще, и в Германии отчасти установилось новое обычное право
внутри имений, в силу которого крестьянин уже не находился в полной
зависимости от помещика. В различных местностях преобладают наслед-
ственные держания, хотя наряду с ними имелись и пожизненные (до
смерти держателя или помещика) и даже краткосрочные. Во всяком слу-
чае обнаруживается тенденция к замене срочных держаний (устанавли-
вающихся на 3 — 9, 12 — 15 и более лет) наследственными. Не действует
более и правило, согласно которому то, что приобретено крепостным,
приобретено им для своего господина. Приобретенное им при жизни
имущество могло, с разрешения помещика, отчуждаться, или же послед-
нему лишь предоставлялось право преимущественной купли, или, нако-
нец, ему давалась только известная пошлина с отчуждаемого имущества.
Что держатели постепенно рассматриваются как собственники, видно из
того, что они перестают отвечать по обязательствам помещика и добива-
ются, с другой стороны, права отягощать свои наделы долгами.
Сюда же относится вытекавшее из права сеньора на жену крестьянина
так называемое право первой ночи (ius primae noctis), также признак
рабского состояния. Оно заключалось первоначально в праве помещика
пользоваться новобрачной до передачи ее мужу. Теперь оно заменяется
различными символическими действиями, как, например, правом сеньора
класть одну ногу в постель новобрачной или переступать ногой через
нес - ius coxae locandae, droit de jambage, — остатками прежнего дейст-
вительно совершаемого обычая, а также денежными платежами (mari-
tagium, formariage, merchetum) за разрешение вступить в брак. Послед-
нее носило в Англии название redemcio sanguinis — выкуп повинности
крови (merchet pro carne ct sanguine), во Франции — callage, т.е. «сры-
вание плодов» (payer le callage de manage), в Испании — firma di spoli
forzada, в Германии — Jungfernzins, Hemdschilling, даже cunnagium. И
символические действия, и названия платежей прямо указывают на ха-
рактер прежней повинности, причем долгое время такая замена являлась
факультативной, в зависимости от воли помещика (например в Гиен в
1318 г.) или желания крестьянина (например, в Нормандии в 1419 г.
право помещика в случае неуплаты: ou je puis et douois, sil me plaist, al-
ler couchier avecque I’espousSe, en cas ou son mary ou personne de par lui
ne me paieroit23 и т.д.).
166
История экономического быта Западной Европы
В то время как огромное большинство исследователей аграрного строя
Средних веков (например, М. М. Ковалевский, И. Г. Виноградов, Бон-
мер, Вейнголъд и др.) стоят на той точке зрения, что ius primae noclis
являлось общераспространенным в Средние века и лишь ностевслло ис-
чезало, некоторые ученые, как, например, Делил в особенности же
Карл Шмидт в специально посвященном этому вопросу исследовании
«Jus primae noclis», отрицают его существование. Но все возражения
сводятся к тому, что в тех случаях, когда говорится о такой обязанности
крепостного, это есть не что иное, как шутка, которая заставляла вилла-
на точно уплатить определенную денежную сумму25, ибо они не сомне-
ваются в том, что он нс мог предпочесть уплате предоставление ново-
брачной сеньору. Однако прежде всего самое существование таких пла-
тежей необъяснимо, если мы не будем исходить из того, что они
являлись остатком, заменой прежней натуральной повинности, — для
всех прочих платежей мы находим такие предшествовавшие нм нату-
ральные повинности. Необъяснимы, далее, и приведенные выше симво-
лические действия, например право сеньора класть одну ногу в постель
новобрачной непонятно, если по предположить, что это остаток ius primae
noclis. Кроме того, не следует упускать пз виду, что, с одной стороны,
виллан мог оказаться не в состоянии уплатить данную денежную сумму,
ибо, как мы увидим ниже, материальное положение крестьян было весь-
ма плохое, и тогда ему приходилось выбирать отбывание повнпностп в
натуре; а с другой стороны, не надо забывать, что взгляды па половые
отношения были в те времена совершенно иные, почему нельзя исходить
из современных представлений, как это делает Шмидт2С): виллан мог со-
глашаться на отбывание права в натуре, не усматривая в этом ничего
дурного и не желая лишиться необходимых ему средств. Ведь, как сооб-
щают Маурер21 и Кригк2^, в Средние века почтенные горожане отдавали
своих жен и дочерей на заработки в проституциопные дома, простое из-
насилование, как указывает Гззер®, являлось в то время обычным и счи-
талось чем-то, невинным.
С течением времени и необходимость разрешения на вступление в
брак отпадает н все сводится к уплате определенной суммы, которая к
тому же взимается нередко лишь тогда, когда крестьянка выходит замуж
за пределы поместья30. В этом случае сеньор лишался ле только ее, но и
ее будущего потомства. Путем соглашений между сеньорами, устанавли-
вающими свободу перехода (intercursus, Unterzug в Германии, ременса в
Каталонии), становятся возможными браки между крестьянами различ-
ных сеньоров, что обозначало шаг вперед в смысле создания свободы пе-
редвижения. Наконец, иногда сбор, взимаемый при вступлении в брак,
вовсе исчезает, заменяясь единовременной выкупной суммой31.
Рядом с этими основными личными повинностями находим и целый
ряд более мелких, как-то: обязанность виллана удобрять своим скотом
землю вотчинника, обязанность молоть муку на сеньориальной мельнице,
Глава XII. Барщина, оброк, личные повинности и платежи
167
пользоваться прессом сеньора для выжимки виноградного сока (банали-
теты), обязанность кормить помещика и его челядь в течение пребывания
его в данной местности (droit de gite). Последняя является, по-видимому,
остатком от прежних времен, когда помещик (вождь) преимущественно
таким путем кормился за счет подвластного населения; это и была в те
времена главная форма оброка. Постепенно эта повинность значительно
ограничивается: определяется, сколько раз в году могут происходить та-
кие посещения сеньора, сколько он может привозить с собою людей.
«Selb dritt mit zweien Winden und einem Vogelhund» — он может приез-
жать не более чем с двумя слугами, двумя борзыми псами и одной гон-
чей; иногда эта повинность заменяется небольшими платежами32.
Подобно тому, однако, как барщина далеко не исчезла вполне в тече-
ние средневековой эпохи, а обнаруживала лишь тенденцию к такой по-
степенной замене денежным оброком и отчасти даже в Англии, а тем бо-
лее на континенте, еще сохранилась, хотя и в уменьшенном виде, так и
перечисленные выше личные повинности далеко не повсюду заменялись
денежными платежами и постепенно сводились к минимуму. Даже в Анг-
лии остатки от этих рабских повинностей, как они назывались, сохрани-
лись еще в XVI в. В Каталонии все шесть «дурных обычаев» были отме-
нены (частью исчезли уже раньше) лишь в 1486 г. Во Франции мы на-
ходим две категории населения — так называемых свободных держа-
телей (vilains francs) и крепостных; первые в противоположность
последним освобождены совершенно от всех или некоторых из личных
повинностей, отбывая в то же время барщину и прочие повинности и тя-
гости. И точно так же в Германии имеются крестьяне, приобретшие право
свободного отчуждения надела в пределах вотчины, добившиеся сокра-
щения (лучшая штука скота) или даже полной отмены прав феодала на
их имущество и установления платы за разрешение вступить в брак (са-
мое разрешение становится формальностью) в раз навсегда определенном
размере; такое освобождение от личных повинностей совершилось в
значительной мере в Вестфалии, Саксонии, Тироле и т.д. А рядом с ними
сохранились по-прежнему обширные слои крестьянского населения, ко-
торые несли те же тягости, что и раньше; во многих местностях, где
уничтожены были вилликации и крестьяне подчинены были фогту, не
только помещик, но и фогт взимал с них различные платежи, получал
Besthaupt и т.д.
1 Хлеб, получаемый в виде чинша, был равнозначен хлебу худшего качества; овес
сеньор обязан принять, если лошадь, голодавшая три дня, соглашается есть его, а вино,
даже если оно столь кисло, что разъедает ногу лошади, вставившей ее в сосуд с этим вином.
2 Первоначально устанавливается денежная ценность натуральных повинностей («одна
свинья в 6 денариев») и допускается выбор между натуральным чиншем и денежным
(«одна свинья или вместо нее 5 солидов»), позже денежный эквивалент становится обыч-
ным и его размер фиксируется (certa) — <20 солидов вместо мяса и рыбы» {Lamprecht.
Fraazttsisehe_Wirtscbaftsleben des XI. Jahrhunderts. S. 54).
168
История экономического г>ыта Западной Европы
:i Son Ыё remand de ('autre part
Qui eSt au vent et h la piuie
Au vilein mulement ennui
Л его хлеб остается под ветрами
И дождями о бедственном спстоякпи
I I остается riiitri»
De son Ыё qui gist par le champ. Неубранным на иоле
(Цит. no: Delisle. Les classes agncoics en Normandie au moyen-age. 2-e <fd. P 64 Hep. c
франц. 10. А. Школенко.)
'•(Ренты, которые не растут и не уменьшаются (франц).\ iirulails. Population rur.dc
du Roussillon. P 151. 170 Delisle Les classes agnroles <*i» Normandie au mown-age 2 r dd
P 19. 4$) Seignobas Le regime leodal en Bourgogne jusqu'a 1380 P 219 .Ver Les classes
rurales el le rdgtiuc domanial en 1‘iancc <ro moycn-ilgc P 349 408 See. Lvs classes ruralcs
an Bretagne du XVI sidcle й la Revolution. P. 63.
'•Cm.: Caguol. ilistoirede kt dime en France. 1911.
f i Lipson. Vol I. P. 78. Lei>eft. ; Economic History Review. 1927. Косчннский. /
Ученые Записки Института История. Т. И! С. 246 Петрушевский Указ. соч.
7 D’Avenel. Hisloire dconoiuique de la proprkk. des salaires, des denrdcs cl de Lous lex
prixen gdndral. T. I. P. 213-214. Jianauer. Les paysans de I'Alsace au tnoyen-flgc. 1865. P. 236
242. Виноградов. Происхождение феодальных отношении в лангобардской Италии
Журнал Министерства Народного Просвещения. 1886 Август. С 285. Hugelstauge Siid-
deulschcs Bauertilcben in Mitlelalter 1898. S 36.
8 Potock and Maitland History of English Law. Vol. 2. 1895. P. 349. Domesday of St
Paul’s. Ed. Hate. P. XXVII
9 (Сокращено и 8-м изд. 1931 г.: «Но, во всяком случае, в XIII к., по словам Д. М.
Петрушевского, виллан, отбывающий все своп натуральные повинности, чрезвычайно ред-
кое явление. «Бел преувеличения можно сказать, что п кустумариях, составленных в это
время, не найдется пн одного виллана, та или другая часть барщины которого не была бы
переведена на деньги».]
• ° Петрушевский. Восстание Уота Тайлера. 3-е изд. С. 150.
” Rogers. Six Centuries of Work und Wages. 1884. Ch. VIII.
12 Petit Dtifaillis. ;, fUuillc. I.e sonlcvemcnt des travaillcurs d'AnglcteiTc cn 1381.
13 Page. End of Villainage. Ср. также: Davenport. A Norfolk Manor. P. 29 ff., 47 ff.
14 Петрушевский. Восстание Уота Тай лора. 3-е изд. С. 156.
,г 5 Cray. The Commutation of Villein Services // English Historical Review. 1914.
,б Каминский. Очерки по истории английской деревни в средние века. /; Ученые
Записки Института Истории. Т. III. М., 1929). Ср.: Level!. The Black Death etc - / Ox-
ford Studies. Vol. П. 1916. Idem. Financial Organisation of the Manor / / Economic History
Review. 1927. Stenlon. Types of manorial structure // Oxford Studies. Vol. II.
’7 Петрушевский. Boccratrne Уота Тайлора. 3-е изд. С. 152, 167 сл.
18 Пискорский. Кренослюс право в Каталонки в средние века. С. 134- 142.
19 Boucomont. Des main-mortes personelle et rSelie cn Nivernais. P. 28. firutails. Popula-
tion г и rale du Roussillon. P. 167. Molinier. Etude sur I’administration fiiodale dans le Lan-
guedoc / f Histoire du Languedoc. T. VII. P. 163. Scignobos. Le regime feodal en Bourgogne
jusqu’a 1380. P. 285, 2 1 6. Delisle. Les classes agricoles cn Normandie au moyen-Sge. 2-c id.
P. 126 ff. See. Les classes rarales cn Bretagne du XVI siScie h la Revolution. S. 328—385.
Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйст-
ва. Т. II. С. 563 п ел., 577 и сл., 640—642.
20 Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben iin Mittelalter. Bd. I. S. 264 - 266. Inama-
Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. T. 1. S. 407-414. Wittich. Grundherr-
schaft in Nordwestdeutschland. Anhang. S. 321. Hagelstange. Suddeutsches Baucrnlcbcn in
Mittelalter. 1898. S. 31 ff. Riesler. Bd. HI. S. 795 ff. Knapp Th. S. 409. Wopfner. S. 41, 48.
Below. Probl erne der Wirtschaftsgeschichte. S. 56. Koctzsclike. Aiigemeine Wirtschafts-
geschichte des Mittelaltcrs. S. 553.
21 [Сокращено в изд. 1931 г.: «В действительности земля переходила in inanus domini
лишь до тех пор, пока не являлся наследник умершего, к которому “по праву должна пе-
ГлаваХП. Барщина, оброк, личные повинности и платежи
169
рейти эта земля наследствепным порядком**, как говорится в памятниках; этот наследник
беспрепятственно вступал в спои права».]
21 См.: Зиавич. Классовая природа манориальной юстиции // Ученые Записки Mu-
ri и гута Истории. 'Г. HI. М., 1929, С. 248 сл. Caution. The Medieval Village. 1925. Pollock
and Maitland. History of English luiw. T. I. 1895.
- ’ [ Или же я могу, если пожелаю, щювести ио*п» с женой человека, который либо сам,
либо поре:» кого-либо не уплатит мне (франц.). |
21 Delisle. Les classes agricolcs en Normandie au moyen-ftge 2-е <5d. P. 75.
2’ Selim idt Jus primae noclis. S 254.
2f’ Schmidt Jus primae noclis. S 52
27 Maurer. Geschichte der Stftlteverfassung in Deutschland. Bd. II. S. 110.
38 Deutsch. Bilrgcrtum im Millelaller. S. 319.
Л Maeser. Geschichte der Medizin. Bd. III. Die cpidcinischcn Krankheitcn. S. 224.
Л [Сокращено в 8-м изд.: «Такие же платежи вносятся крестьянином в случае, если
его дочь потеряла невинность (ибо здесь сеньор, во всяком случае, лишается возможности
осуществить свое право) - в Испании это называется "кугусия"».)
•" О личных повинностях см.: Англия - Виноградов. // Журнал Министерства На-
родного Просвещения. 1886. Май. С. 60 — 63, 67 — 72. Август. С. 276 — 279, 291, 299. Пет-
рушевский. Восстание Уота Тайлора. 2-е изд. С. 103—121, 182- 192, 218 — 224. Hasbach.
Die englischen Landarbeiter in den letzlen hunderl Jahren und die Einhcgungen. S. 24- 25.
Франция - Воппст&ге. Histoire des paysans. T. I. P. 44—82. Delisle. Les classes agricoles
en Normandie au moyen-3ge. 2-e 4d. P. 67 ff. Seignobos. Le regime feodal en Bourgogne
jusqu’a 1380. P. 219 — 221, 224. Bnitails. Population rurale du Roussillon. P. I72 ff. See. Les
classes rurales en Bretagne du XVI sidcle ft la Revolution. P. 65. $*&. Les classes rurales et le
regime domanial en France au moyen-3ge. P. 177— 180, 357 — 362, 386 ff. Darmstitdter. Die
Befreiung der Leibcigcnen (inainniortables) in Savoyen, der Schweiz und Lothringen 1897.
S. 216 — 217. Германия: Hagelstange. Siiddeutsches Bauernlcben in Mittelalter. 1898. S. 23.
Wittich. Grundherrschaft in Nordwestdeutschland. Anhang. S. 322. Lamprecht. Deutsches
Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. 1. S. 925 ff. 1178—1186, 1191 — 1194, 1199—1203.
Jnama-Stcnicgg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. T. 1. S. 311—314, 398—400.
Schmidt. S. 125-136. Hasse. Entwicklung der agrarrechllichen Verhaltnisse im Stifte Wor-
den 1900. S. 14 ff. Бельгия: Brants. Essai historique sur la condition des classes rurales en
Belgique jusqu’au XVIII sificle. P. 62. Pirenne. Geschichte Belgiens. Bd. I. S. 153 ff. Вооб-
ще: Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хо-
зяйства. Passim, и особенно гл. XIX—XX! первого тома.
32 Knapp Th. S. 408. Brod nit г. Englische Wirtschaftsgeschichte. Bd. 1. S. 38. Sde. Les
classes rurales ct le rdgiine domanial en France au moyen-Agc. P. 363.
ГЛАВА XIII
ПРИЧИНЫ ПОСТЕПЕННОГО
РАСКРЕПОЩЕНИЯ КРЕСТЬЯН
Чем же обусловливались перемены, происшедшие в положении кре-
стьян в последние столетия Средневековья? Несомненно, что фискальные
соображения играли важную роль в деле освобождения крестьян от раз-
личных повинностей и в сокращении чинша и оброков. Возможность по-
лучить сразу крупную сумму, выкуп (во Франции он достигал иногда
1300, 3200, 4850 ливров), которым сопровождалось освобождение от этих
тягостей, имела огромное значение для феодала, постоянно нуждавшего-
ся в деньгах; неудивительно, что наиболее нуждавшийся в звонкой моне-
те1 король всегда первый вступал па этот путь. Но рядом с этим имелись
и другие, более глубокие причины, которые делали нс только возможным,
ио и необходимым постепенное раскрепощение вотчинного населения.
Эти причины заключались прежде всего в обилии свободных земель, с
одной стороны, и в редкости населения и медленном ого приросте, с дру-
гой стороны. И в Англии (и особенности на севере), и в различных мест-
ностях Франции имелись обширные пространства, где посредством осу-
шения болот, расчистки лесов и истребления хищных животных можно
было создать новые пахотные поля; это действительно происходило в пе-
риод 1200— 1350 гг. Еще большие незаселенные площади открывались
перед переселенцами на севере Фландрии и Брабанта: здесь они весьма
рано стали корчевать обширные пустоши (solitudines) и отвоевывать но-
вые пространства земли у моря и болот (poldcr'bi), устраивая плотины и
заграждения от морских волн2. Развив железную энергию в непрерывной
борьбе с суровой природой родины и засолив Бременскую область и
Гольштиниго, фламандские, зеландские и фрисландские колонисты на-
правились затем и к востоку и расчистили от болот и лесов различные
местности Тюрингии, Лузации, Саксонии, далее, Бранденбурга, Меклен-
бурга и Лауенбурга, перешли в прибалтийские земли и, наконец, стали
селиться и на юге — в Богемии. Покидая своего сеньора, они добивались
значительной личной свободы: фламандское право везде считалось суще-
ственным улучшением правового положения населения. Вместе с тем они
заводили более интенсивное хозяйство, применяя систему осушения и
возведения плотин — следы их деятельности в Бранденбурге сохрани-
лись и до сих пор; они заводили луговое хозяйство, развивая скотоводст-
во, устраивая молочные мызы (vaccarie) и овчарни (berquerie).
Глава XIII. Причины постепенного раскрепощения крестьян
171
За фламандцами и голландцами па восток пошли и немцы; в местно-
сти между Эльбой и Залой переселялись саксонцы и тюрингенцы; в
Бранденбург и далее в Лузацию и Мекленбург двигались саксонские н
вестфальские крестьяне; в альпийские и придунайскпе страны (Богемию,
Моравию, Силезию, Тироль) направились баварцы и прирейиские жите-
ли. Источники прямо указывают па то, что тяжелые повинности и служ-
бы довели население до крайней нищеты и вынудили покинуть отечество
п унаследованные от отцов земли (1102 г.), что произвол помещиков за-
ставил крестьян бросить свои держания и переселиться в другие страны
(памятники 1141, 1146 и 1183 гг.). На востоке крестьян привлекали более
выгодные условия земельных держаний: земля предоставлялась колони-
стам в наследственное владение (jure hereditario possidere) в качестве эк-
вивалента за расчистку и улучшение почвы3. Чинш был незначителен и
раз навсегда определенных размеров. Господствовала в значительной ме-
ре свобода личности, в особенности широкая свобода передвижения, вы-
текавшая из самого характера колонизации4. Начавшись в XII в., эта ко-
лонизация германским населением преимущественно славянских земель
(германизация) продолжалась в течение трех веков — XII, XIII и XIV.
В XII -XIII вв. нынешний Тироль был вполне заселен немцами
вплоть до Венецианской области, Вероны и Виченцы; регулярные пере-
селения происходили вплоть до XIV в. Такая же колонизация Богемии в
XII -XIII вв. привела к тому, что в конце XIV в. пограничные местности
Богемии и Моравии стали вполне немецкими. Заселение Мекленбурга
было закончено уже в XII в., Бранденбурга — в ХШ в. Колонизация
последнего, начавшись, по-видимому, в 1143 г., распространилась затем
и на Лузацию, Мейсен, Восточную Тюрингию, Восточную Голштинию,
Померанию, которая заселяется в ХШ в. Далее идет колонизация Силе-
зии; здесь до 1350 г. возникло около 1500 новых селений, переселилось
туда около 150—180 тыс. немецких колонистов; заселяется и Познань в
XIII и XIV вв. До XIV в. продолжалось и заселение местности между
Эльбой и Залой немецкими крестьянами. Только с конца XIV в. выселе-
ние во вновь завоеванные страны, являвшееся угрозой для немецкого ба-
рона, прекращается5.
Население уходило в другие местности, где оно пользовалось и боль-
шей личной свободой, и большими правами на землю; а в то же время
убыль его нс покрывалась естественным приростом вследствие чрезвы-
чайно высокой смертности. В Англии в течение одного XIII в. находим
целый ряд эпидемий чумы и сильных голодовок (1201, 1247, 1257, 1258,
1259, 1271, 1294 гг.); еще более их было в предшествующем веке. В Гер-
мании с 1326 по 1400 г. насчитывается 32 года эпидемий. Наиболее
ужасной «международной» эпидемией являлась Черная смерть, или чу-
ма, свирепствовавшая в 1347 — 1350 гг. Опа проникла из Восточной Азии,
перейдя оттуда к Каспийскому и Черному морям, в Сирию и Малую
Азию, и уже в конце 1346 и 1347 гг. распространилась в значительной час-
172
История экономического быта Западной Европы
ти Юго-Восточной Европы. Из Константинополя и Сирии она была зале-
сена на торговых судах, возвращавшихся с Востока, в торговые города у
Средиземного моря, в Мессину, Геную, Амальфи. «Замечательно, где бы
ни приставали корабельщики, - рассказывает летописец, - повсюду все,
кто ни приходил с ними в сношения, умирали, как будто бы их дыхание
заключало в себе смертоносный яд». Вскоре прибрежные mccthocih Ита-
лии, Испании, Франции (в конце 1347 н начале 1348 гг.) были захваче-
ны чумой, а затем опа была занесена (в августе 1348 г.> п в торговые
порты Англии. Отсюда, из портовых городов я прибрежной полосы, эпи-
демия уже стала распространяться в глубь материка, сначала по Италии
(в середине 1348 г.), затем и в других странах средней Европы (особенно
во Франции), в Германии (в 1349 г.) и в Англин, где 1 января началась
в Норвиче (еще в ноябре появилась в Лондоне) и далее шла к северу,
прекратившись лишь осенью следующего года6.
Ужас обуял людей. «Чтобы написанное не исчезло вместе с писав-
шим, - читаем у одного ирландца монаха-летонисца, - и пс погиб груд
вместе с трудившимся, я оставляю пергамент для продолжения его на
случай, если бы кто из племени Адама избежал этого мора и стал про-
должать труд, который я начал»7. Летописцы под влиянием ужаса, охва-
тившего современников, когда вымирали целые селения, и опустошения
превышали все дотоле известное (хотя люди того времени ле были изба-
лованы в этом отношении), утверждали, что из десяти человек всего один
пережил эту ужасную эпидемию (vix decima pars hominum fuisset relicta
ad vitam)8. Но если это и преувеличено, то все же историки сходятся в
том, что моровая язва унесла во всех странах Европы не менее >/3 насе-
ления, во Франции и Англии, быть может, даже половину9. Вследствие
этого в Англии, как указывает Роджерс, население вплоть до XVI в. не
превышало той цифры, которой оно достигло уже в начале XIV в.10 Точ-
но так же во Франции значительный рост населения, начинающийся по
Левассеру, уже с XI в., с середины XIV в. сменяется уменьшением его
количества, так что еще в конце XVI в. Франция не имела той численно-
сти, как накануне Черной смерти11.
Повсюду после Черной смерти наступает иод влиянием вымирания
целых имений эпоха запустения земель, зарастания пахотей лесом, эпоха
перехода выморочных имутеств обратно к сеньору. «Тогда прекратилась
доходы, тогда земля, вследствие недостатка в земледельцах, осталась не-
возделанной», — сообщает летописец12. Лорд нередко не находил людей,
соглашающихся принять на себя опустевшие земли, и поэтому готов был
на различные уступки, лишь бы найти держателей. В частности, он со-
глашался на замену барщины денежным оброком, и в Англии, поскольку
еще сохранилась барщина, она была превращена в оброк, нередко мень-
ший по своим размерам, чем это было до моровой язвы13. Но в то же
время такое огромное сокращение населения в связи с превращением
многих батраков в арендаторов, да еще свободных от барщины, привело
Глава XIII. Причины постепенного раскрепощения крестьян 173
повсюду к повышению заработной платы вдвое и более. Насгупила «та-
кая бедность в рабочих руках во всех занятиях, какой никто не мог пред-
ставить себе в прежние времена», — жалуются современники и прибав-
ляют: «Рабочие, ремесленники и служащие с этих пор стали хитрее и
коварнее обыкновенного»14. Эпоха, следующая за Черной смертью, ха-
рактеризуется во всех странах Европы изданием многочисленных макси-
мальных такс на труд с угрозой строгим наказанием тем, кто будет при-
нимать или давать более высокую плату, и с требованием, чтобы сель-
ские батраки нс уходили в города, а те, которые ушли, вернулись
обратно, раз им дается возможность заработка15.
Обен проводит параллель между колонизацией немцами славянских
земель в рассматриваемую эпоху и происходившей впоследствии, начи-
ная с XVI в., колонизацией Нового Света и других заокеанских стран
европейцами. Он указывает на то, что условия в первом случае были го-
раздо более благоприятны для колонизации, чем в последнем, значитель-
но облегчали ее. Так, в отношении климата и почвы были, конечно, из-
вестные различия между германскими и славянскими областями. «Но
какое значение они могли иметь по сравнению с теми совершенно иными
предпосылками этого рода, с которыми впоследствии приходилось счи-
таться европейцам в Америке? Попадая по ту сторону Эльбы, немецким
иммигрантам не нужно было акклиматизироваться, они не страдали от
убийственной лихорадки, они имели там дело с почвой, обработка кото-
рой была им хорошо знакома, и с продуктами ее, которые им были впол-
не известны. Одним словом, новые поселенцы были избавлены от тех
великих трудов и продолжительных затруднений, с которыми связана
установка на совершенно иные природные условия». Далее, колонизация
облегчалась тем, что в территориальном отношении метрополия и коло-
низируемые области нс были отделены друг от друга; это делало воз-
можным переселение крестьянских масс в широких размерах. Там, где
крестьянам приходилось пускаться в путь по морю, как при переезде в
прибалтийские области, они почти не принимали участия в колонизации.
В связи с этим обстоятельством колонизация имела совершенно иной ха-
рактер, чем впоследствии за океаном. И за Эльбу эмигрировали, конеч-
но, отдельные любители скорой наживы, но все же богатства, покоив-
шиеся в недрах земли, добывались свободными переселявшимися туда
рудокопами, и той жадной погони за золотом, извлекаемым при помощи
превращенного в рабство населения, какая имело место в Америке, мы
здесь не находим. Не приходилось прибегать и к заселению новых стран
преступниками, бродягами и всякими иными сомнительными элементами,
как это было в Австралии, Бразилии и т.д. А это имело большое значение
и для туземного населения, отношение к которому со стороны колониза-
торов было вообще иное, чем в Новом Свете. Хотя в течение столетий и
происходила борьба между германцами и славянами, но все же первые
никогда не относились ко вторым с той враждой и с тем презрением, как
174 История экономического выга Западной Европы
европейцы к неграм и индейцам, которых они считали низшей расой,
даже не признавали людьми. Со славянами нередко обходились жестоко,
как это вообще имело место в те времена по отношению к иноплеменни-
кам, но их все же не обращали в рабство, как это было позже с неграми
Торговля рабами-славянами в эту эпоху совсем отсутствовала: в рабство
продавали привозимых из левантийских стран людей16
И войны того времени сокращали численность населения, в особенно-
сти уменьшилось оно во время Столетней войны между Англией и Фран-
цией, которая вполне заслужила это название, так как в общем продол-
жалась 112 лш (1339-1651) и почти нигде не происходила в течение ме-
нее 80 лет. С невероятной быстротой шайки хищников появлялись то
там, то здесь, и, когда разоренные жители несколько приходили в себя,
они снова становились жертвой поджогов, насилий, грабежей, их убива-
ли, отнимали у них жатву и скот. Война несла с собой чуму и другие
эпидемии, неурожай н голод, которые также косили населенно, а ко все-
му этому присоединилось крестьянское восстание 1358 г., известное под
именем Жакерии. Я не думаю, говорит Деинфлъ, подробно рассмотрев-
ший в двух обширных томах разорения, вызванные Столетней войной в
различных местностях Франции, чтобы там в XIV в можно было бы
найти церковь, монастырь или иную духовную корпорацию, которая по
была бы разрушена или по крайней мере не пострадала бы вследствие
разорения ее земель, расхищения ее движимостей или падения ее дохо-
дов. Ни одна местность не была пощажена неприятелем, во многие же он
возвращался восемь и десять раз, некоторые, в особенности южные об-
ласти, не покидал в течение всего периода войны. Городское население
настолько сократилось, что оно не в состоянии было внести всю необхо-
димую сумму для выкупа из плена короля Иоанна. Не следует, правда,
упускать из виду, что пати сведения об ущербе, нанесенном войной, ча-
стью покоятся на заявлениях самих духовных корпораций, которые об-
ращались к Папе Римскому с просьбой об освобождении их от уплаты
десятины, за которой обыкновенно следовало распоряжение: detrahatur
quia impotens (освободить по неплатежеспособности). Хотя они таким
образом имели основания изображать понесенные ими убытки в преуве-
личенных размерах, ио все же из того факта, что число районов, не
имевших возможности уплатить десятину, было чрезвычайно велико,
следует, что разрушения, человеческие жертвы и бегство жителей проис-
ходили в весьма больших размерах17.
К этому присоединилось возникновение городских поселений.
Пребывание в них в течение известного времени, обыкновенно в течение
года и дня, но нередко и в продолжение и меньшего срока, делало
человека лично свободным Как бы самый воздух городской освобождал
от крепостной зависимости: «Stadtluft macht frei»18 - основной принцип
городского строя, в известном отношении противоположность принципу:
«Nulle Lerre sans seigneur»19, господствовавшему в феодальных поместь-
Глава XIII. Причины iюстепенного раскрепощения крестьян
175
ях. Для того чтобы получить в течение этого времени виллана обратно,
сеньор должен был доказать его несвободное состояние и факт рождения
его в пределах поместья посредством свидетелей, а это было делом весь-
ма нелегким, так как свидетели должны были удовлетворять определен-
ным требованиям. Как указывает Верръе, который нашел в актах про-
винции Геппегау 19 случаев требования обратно беглых вилланов, свиде-
тели должны были принадлежать к тому же сословию, как и беглый,
нередко могли быть только из ближайших родственников, число их
составляло от 2 до 5 н более. Насколько все это было сложно для
сеньора, видно далее из приводимых им же случаев, когда граф Геннегау
пытался требовать часть имущества, оставшегося после смерти ушедших
в г. Валеисьен и умерших там сервов (main-morte). В середине XV в. им
было отправлено туда с этою целью два человека, из которых одного
городской совет арестовал, а другого изгнал из города и дом его
разрушил. Впоследствии на требования графа город прямо заявлял, что в
его пределах сервов не имеется20. Так что крепостному достаточно было
добраться до одного из многочисленных, возникших в XII и следующих
веках, городов, чтобы почувствовать себя свободным за его привилегиро-
ванной чертой.
Принцип, что человек, пробыв известное время, обыкновенно год и
день, в привилегированном месте, становится свободным, широко рас-
пространен уже в привилегиях XII в., даруемых различным городам:
«Quicumque hie per annum unum et per diem unum manserit, liber erit»21 —
гласит фламандская привилегия 1163 г. В XII в. этот принцип встречает-
ся не только во Фландрии (в Сент-Омере уже в статуте 1127 г., в Попе-
рнпгепе в 1147 г.), но и в Англии (Ноттингем, Линкольн, Ньюкасл), в
Германии (Любек, Брауншвейг, баварские города), во французских ку-
тюмах (при Людовике VI и VII). Само выражение «Stadtluft macht frei»
в источниках не встречается и принадлежит историкам, которые его соз-
дали, противопоставляя другой поговорке — «Luft macht eigen», т.е. че-
ловек, поселившись во владениях данного сеньора, становится его крепо-
стным. Принцип же, что человек, пробыв известное время в пределах
городского поселения, приобретает личную свободу, находится в тесной
связи с последним положением, что он принадлежит тому сеньору, на
земле которого поселился. Исходной точкой в обоих случаях является
институт давности, применяемый к вещам. Человек несвободный также
рассматривается как вещь, право на которую вследствие давности теряет-
ся: сеньор, от которого он ушел, по истечении известного срока не может
уже требовать своего крепостного обратно. На него приобрел право (ius
in eum) другой сеньор, во владениях которого он поселился, в частности,
в пределах города — сеньор, которому принадлежит город. Однако с те-
чением времени права этого сеньора, владельца города, переходят к са-
мому городу, так что и право на нового поселенца принадлежит городу.
А так как в городе население состоит из лично свободных, то и он, этот
176
История экономического быта Западной Европы
прежний крепостной, попавши в городскую черту, по истечении срока
давности становится свободным. Таким образом, принцип «Luft machl
frei» лишь постепенно выделялся из первоначального принципа «Luft
machl cigen». Впоследствии же, с дальнейшей дифференциацией населе-
ния на городское свободное и деревенское крепостное, создалась резкая
противоположность между этими двумя ПрН!1Ц1ШаМЯ.
Положение, что человек, пробывши известное время в iipninuiei нро-
ваилом месте, становится свободным, приобретает различную форму В
одних случаях нужно только пробыть в этом месте год и день; в Сици-
лии — пробыть год, месяц, педелю и день, иногда еще прибавлено •- и
час. В других привилегиях необходимо быть пришлым, кроме того, в
состав городских граждан. Обыкновенно сеньор, если он не затребовал
его в течение этого срока, лишается совершенно права на ушедшего, п
последний становится полностью свободным: si quis homo de corporc... ibi
manserit per annum el diem non repetitus a domino suo, remanent bber el
immunis a forismaritagio, manu mortua et omni alio debito servitutum22. В
некоторых же случаях ом освобождается только от известных повинно-
стей — подушного сбора или перехода имущества к сеньору после его
смерти и т.д. Наконец, иногда этот принцип приобретает форму освобо-
ждения немедленно, не выжидая годичного срока пребывания. В этом
случае местности, пользующиеся такой привилегией, становятся убежи-
щами (создается право убежища — Asylrccht); и в Испании (уже в X-
XI вв.), в особенности с целью заселения вновь основанных поселений,
всем пришельцам дается немедленно полная личная свобода, преступни-
кам же свобода от наказания; однородные привилегии встречаем, однако,
и в Мерзебурге, Тулузе, различных итальянских коммунах23.
Город доставлял и лучший заработок; труд в промышленности опла-
чивался выше того, что приносила земля. В Англии XIV—XV вв. зарабо-
ток равнялся выручке двора, располагающего 30 акрами полевой земли и
соответственным инвентарем, и составлял в полтора раза более того, что
выручал средненадельный пашенный двор24. Уход крестьян в города
должен был быть значителен; еще в XIV—XV вв., когда под влиянием
стеснений цехового режима прилив в города прекратился, в Германии
,/2—2/з всех переселявшихся в города происходила из окрестных сел25.
В Англии и после Черной смерти 1348 г. продолжается обезлюденье де-
ревень под влиянием переселения малоземельных крестьян в города.
Вотчинным владельцам приходилось идти на уступки, чтобы сохра-
нить свое население; а коль скоро одни вступали на этот путь, и другие
вынуждены были следовать за ними; ибо крестьяне шли туда, где тягости
были меньше. «Виллан-беглец и пришлый поселенец сделались постоян-
ными явлениями в жизни феодального общества». Подвижность населе-
ния увеличилась, и вилланы стали в большом количестве покидать своих
сеньоров, где они являлись несвободными, и селиться на землях других
лиц, нередко в непосредственном соседстве, на более льготных условиях
________Глава ХШ. Причины постепенного раскрепощения крестьян___177
или н соседних городах26 Феодалам пришлось в конце концов признать
:лу установившуюся фактически свободу передвижения: «всякий мужчи-
на и всякая женщина могут уходить и приходить .. повсюду, куда они
пожелают» (граи. 1280 г.)27. Предприимчивые же землевладельцы шли и
дальше и переманивали к себе чужих людей какими-либо предоставляе-
мыми им выгодами28. Личное холопство превратилось как бы в местное
холопство, ибо с новым помещиком прежние вилланы, бравшие на себя
обязанность расчистки лесов и болот и создававшие нередко новые посе-
ления, вступали уже в договорные отношения в качестве hdtes, hospites,
laelcn, иротнвополагаясь крепостным. Свобода, говорит Флак, вышла из
чащи лесов29. Барщина для них либо вовсе отсутствует (в Англии), либо
строго определена (во Франции); они освобождены от личных повинно-
стей - талии, сбора после смерти (main-morte или Besthaupt), при всту-
плении в брак (formariage или maritagium), т.е. от тех платежей, которые
являются признаками несвободы (хотя некоторые сборы сохраняются),
причем эта свобода гарантируется особым договором.
В поместьях монастыря св. Петра в Шартре уже в начале XII в. на-
ходим поселенных на невозделанных землях hospites. В соглашениях с
ними не упоминается о поборах, взимаемых с наследства крестьянина
или при выходе замуж крестьянки. Они избавлены, далее, от произволь-
ной талин, а уплачивают последнюю лишь в строго определенных случа-
ях, именно при выкупе сеньора из плена, при выдаче замуж его дочери,
для оказания помощи при взятии им замка. За свои держания они платят
деньгами ценз (оброк), точно устанавливаемый, и делают определенные
взносы натурой. Определены и количество барщинных дней п сроки от-
бывания их. Размер судебных штрафов также точно указан. Hospites яв-
лялись временными съемщиками, они могли в любой момент оставить
свои держания, но и собственник мог отпустить их. Однако держания их
и связанные с последними права и повинности могли быть отчуждены, а
вместе с землями продавались и дарились и сами hospites. Впрочем, не
следует упускать из виду, что такому отчуждению вместе со своими зем-
лями подлежали и рыцари, когда монастырю передавался домен, в пре-
делах, которого находились их бенефиции30.
Неудивительно при таком образовании многочисленной текучей мас-
сы, в противоположность бесправному и отягченному повинностями
оседлому крестьянству, что и в отношении последнего «произвол должен
был замениться более умеренной, определяемой договорами и закрепляе-
мой местными обычаями эксплуатацией, ибо вотчинник постоянно дол-
жен был иметь в виду, что притеснение может согнать крестьянина к со-
седу, в город или лес». И не по требованию короля, который вовсе не
вмешивался в отношения между феодалами и их крестьянами, не под
влиянием подаваемого им прекрасного примера, а вследствие ухода кре-
стьян на королевские домены, где ранее всего было произведено повсюду
раскрепощение крестьян, и другие вотчинники вынуждены были для
178
История экономического быта 3ai 1адпой Европы
поддержания связи населения с землей л из опасения подвергнуть свои
земли опустению идти по его стонам в смысле облегчения крепостничест-
ва и даже полной его отмены. И в отношении собственных крестьян, а не
только пришельцев из других мест, возникает свободная аренда на 10-
25 лет, иногда па меньшие сроки или, наоборот, пожизненно, за опреде-
ленный чинш или па условиях половничества (крестьянин отдаст '/2 или
Vs жатвы). В Англии из 73 исследованных Нэджем имений в 1371
1380 гг. баршина сохранилась лить в 14 вполне, и то только в отноше-
нии ручных (а не упряжных) работ, причем последние ввиду сокращения
площади барской земли значительно уменьшились-*1.
Каутский обращает внимание на то, что «рост городов создал рынок
не только для продуктов промышленности, но и для произведений сель-
ского хозяйства... Крестьяне стали получать деньги». Отсюда тенденция
«превратить натуральные повинности и барщину в денежный оброк».
Для крестьян «превращение натуральных повинностей в денежные дела-
ло их вольными людьми, свободно распоряжающимися своим имущест-
вом». Землевладельцам же это было выгодно, ибо они нуждались в день-
гах. Стремление к роскоши у них было велико; «богатство было призна-
ком и основой их могущества, они гордо и хвастливо выставляли его
напоказ, их одежда, посуда и дома блистали золотом и серебром, драго-
ценными камнями и жемчугом». Вследствие этого «со времени появления
денег стремление помещиков к обременению крестьян непрестанно рас-
тет». И все же эксплуатация крестьян в действительности нс усиливается.
Как указывает Каутский далее, «в ХШ и XIV вв. - а в Италии
раньше - положение крестьян, несмотря па некоторые поражения их,
постоянно улучшалось... Города представляли для крестьян оплот, кото-
рым они отлично умели пользоваться. Юридическое порабощение п даже
физическое принуждение приносили мало пользы, когда города давали
убежище беглым крестьянам и защищали их. Чтобы не потерять рабочей
силы крестьян, помещику приходилось обращаться с ними лучше, сде-
лать существование их сноснее». У дворянства нужда в деньгах быстро
возрастала. Это вело к стремлению выжать из крестьян возможно боль-
ше, но нередко л к тому, что землевладелец впадал в долги и охотно со-
глашался на выкуп крестьянами своих повинностей, лишь бы получить
деньги. «Иные зажиточные крестьяне умели пользоваться финансовыми
затруднениями своих хозяев для того, чтобы совсем избавиться от своих
повинностей»32.
Если такова была общая тенденция развития, то все же самая эволюция
аграрного строя была в отдельных государствах неодинакова, ибо пере-
численные моменты и складывались различно, и действовали тут и там
неодинаково интенсивно; да и к ним присоединялись еще иные факторы,
задерживавшие развитие или отклонявшие его в ту или иную сторону.
1 См. гл. XXXI.
Глава XIII. Причины постепенного раскрепощения крестьян
179
2 Pirenne. Geschichte Belgiens. Bel. I. S. 157- 160 . 328 - 338. Bd. II. 511—512. D’Avenel.
Histoire dconomique de la propridtd, des salaires, des denrees et de tous lex prixen gdndral. T. 1.
P. 272.
•’ Arnold. Ansiedelungcn und Wanderungen. S. 544 ff. S'cimlze. Kolonisierung und Ger-
manisierung. S. 167.
4 Schmidt. Urkundenbuch des Hochstifts Halberstadt. Bd. I. S. 308.
5 Hasse Rcsiedehing des deutschen Volksbndcns. S. 19 - 55, 74 - 76. Pirenne. Geschichte
Belgiens. Bd. I. S. 160 -161. Grossmann. Gutsherrlich-bHuerliche Verhaltnisse in der Mark
Brandenburg im 16--18. Jahrhundertc. S. 7 InanwSternegg. Deutsche Wirtschafts-
geschichle. Bd. 111. T. 1. S. 1- 19. Rehre. Geschichte der Statistik in Brandenburg-Preusscn.
Absch. 1. Rranls. Essai historique sur la condition des classes ruralcs en Belgique jusqu'au
XVIII sidcle. P. 44 ff. Schulze. Kolonisierung und Germanisierung. S. 122 ff. Dessmann.
Geschichte der schlesischen Agrarverfassung. S. 14 ff. Kotzschkc. Quellen zur Geschichte der
osldeutschen Kolonisalion im 12. bis 14. Jahrhundert. 1912. Егоров. Колонизация Меклен-
бурга в Х1П в. Т. Г— II. 1915.
с Haeser. Geschichte der Medizin. Bd. 111. Die epidemischen Krankheiten. 1882. S. 91 ff.,
I2I ff , 175 ff.
7 Creighton. History of Epidemics in Britain. 1891. P. 115. Петрушевский Восстание Уо-
та Тай лора 2-е изд. \'it>ier. One crise dconoinique / / Revue d'histoire dconoinique. 1920. 2.
s En Гап mil trois cent quartante-neuf. De Cent ne demeuroit quo neuf (Denifie. La deso-
lation des dglises etc. en France pendant la guerre de cent ans. 1899. T. II. P. 58 ff.
9 В Англии по Роджерсу (Rogers. Economic Interpretation of History. P. 22) и Сивому
(Seebohtn. / / Fortnightly Review. Vol. II) погибла половина населения, по Крейтону
(Creighton. History of Epidemies in Britain. 1891), Gasquet’у (Gasquet. The Great Pesti-
lence. 1893), Кстпииему («Рост английской промышленности и торговли*. Т. I. С. 284),
Петрушевскому («Восстание Уота Тайлора». 2-е изд. С. 21) и Пэджу (Page. End of Vil-
lainage in England. P. 20) — половина, по Ковалевскому («Экономический рост Европы
до возникновения капиталистического хозяйства». Т. III. С. 343) от ’/з до ’/j. Еще Фру'
ассар утверждал, что вымерла одна треть. Ср. также: Vwicr. One crise dcunomique //
Revue d’histoire dconomique. 1920. 2. P. 205.
,f l Сибом (Secboll m. / / Fortnightly Review, Vol. II. 149 ff. Vol. IV. P. 87 ff.) и Кова-
левский («Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства».
Т. III. С. 343) определяют количество населения Англин в 4—5 мли чел., как накануне
Черной смерти, так и сто лет спустя, после того как оно временно сократилось до 2 —21
мли.
” В конце XVI в. 14 млн человек, накануне Черной смерти, по Левассеру, 20 — 28 млн,
по Бодрильяру и Мартену — 25 млн, по Дюро де ла Маллъ - 34 мли. Ср.: Ковалевский.
Экономический рост Ев]хшы до возникновения капиталистического хозяйства. Т. 111. С. 302.
Относительно Бельгии см.: Wr/utcrs. // Acadimie royale de Belgique. Classe des lettres et
des sciences morales et politiques. Mdmoires. 3-e sir. T. III. 1882. Pirenne. Geschichte Belgiens.
Bd. П. S. 517—518. Судя по количеству очагов в Брабанте в 1435, 1464, 1472 и 1492 гг. на-
селение в течение XV в. продолжало уменьшаться, сначала медленно, а к концу века весьма
быстро. Впрочем подсчеты населения этого времени вызывают много сомнений. См.: See.
Peut-on ^valuer la population de 1’ancienne France // Revue d’Cconomie politique. 1924).
,2 Петрушевский. Восстание Уота Тайлора. 2-е изд. С. 386 - 387.
13 Так, Черный принц понижает оброк своих держателей на четверть из опасения, что-
бы «они, вследствие обеднения, не покинули вовсе свои держания»: тем не менее еще в
1352 г. сборщики оброков доносят, что большая часть дворов продолжает пустовать, пото-
му что не удается найти охотников на выморочные земли (Гранат. К вопросу об обезземе-
лении крестьянства в Англии. 1908. С. 137).
м Creighton. History of Epidemics in Britain. P. 115. Петрушевский. Восстание Уота
180
История экономического быта Западной Европы
Тайлора. 2-с изд. С. 379.
,sCm.: Ковалевский. Экономический рост Европы до возпикиоиеиия капнта/шет)ве-
ского хозяйства. Т. 111. Отд 2.
16 Aubin. Wirtschaftsgeschichte Bciiierkungen zur ostdcubchcn (Colonisation • ’ Aus Sozial-
und Wirtschaftsgeschichte. Gedachtnissclirift fdr Below. 1928.
17 Dini fie. La desolation des dglises etc. pendant la guerre de cent ans. 1899 T I II
w [Городской воздух делает свободным (н<м/.).|
19 [Нет земли без сеньора (лат ).|
20 Verriest. lx; servage dans le comic de Hainaut. P. 91 ff., 100 If
21 (Всякий, кто здесь пробудет один год п один день, стансi свободным (шт ) |
-2 [Если какой-нибудь человек, ушедший из своей общины, пробудет в другом mccic п
гечепис года и дня и не нострсбуегся обратно споим господином, ю «станется свободным и
неприкосновенным к не сможет насильно подвергнуться смерти и всем другим дсНиниям,
допустимым по отношению к рабу (лат.). ]
& См.: Brunner Luft macht frci /Festgabeu fur Oltu Gierke. (910, а также Hegel.
Stadle und Gilden. 1892. Frcnsrlorff. // Abhandlungen der komghchen Gesellschaft der
wissenschaftlichen Gottingen. 1906. Rietsehel. // Historische Zeitschrift. Bd. 102 Riirig
Luft macht eigen /Z Festgaben fur Seeliger. 1920. Bateson. Borough Cousloms. Vol. II.
24 rpawim. К вопросу об обезземелении крестьянства в Англии. С. 124 — 135.
25 Biicher. Enstehung der Volkswirtschaft. S. 444 — 445. huiuui-Steniegy. Deutsche
Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. FI. 2. S. 29. Cp.: Luchaire. Les comm ones fraiqaiscs a
I’epoque des Capelicns directs. 1890. Ср. ниже, c. 223 сл. Thierr. lissai sur 1'histoirc etc. du
Tiers-Etat. P. 21. Brants. Essai historique sur la condition des classes rurales en Belgique
jusqu'au XVIII sidele. P. 48. See. Les classes rurales el le regime domanial cn France au ino-
yen-0ge. P. 280. Verriest. Le servage dans le coinle de Hainaut. P. 43, 71. Pirenne. / / Re-
vue historique. T. 57.
26 Жители Нориича в конце ХШ в. гцмшсходили из 460 различных местностей, нахо-
дившихся в графствах Норфолкском и Ceppeii (Cheyney. // English Historical Review.
1900).
27 Wautcrs. De I’origine et des premiers doveloppeinents des libertds coinmuualcs. P. 246.
Verriest. Le servage dans le cointe de Hainaut. P. 36, 68, 82.
28 Один крупный сеньор в Наверно, даруя личную свободу своим вилланам в 1326 г.,
прямо говорит, что из-за существования main-morte в его поместьях, крестьяне его уходят
в соседнее Бурбопие, где этой main-morte более нет (Boucomont. Des main-mories per-
sonal le et гёе11е en Nivernais. P. 30). Случаи подобного рода находим п в нынешней Бель-
гии (Brants. Essai historique sur la condition des classes rurales en Belgique jusqu'au XVIII
siicle. P. 59—60).
29 Flach. Les origin.es de I'ancienne France. T. II. P. 155.
30 Олоеяншиникова. Экономический и социальный строй поместий св. Петра в Шартре
// Ученые Записки Института Истории. Т. III. М., 1928. См.: Ее же. Хозяйственные п
социальные отношения во владениях собора Парижской богоматери // Там же Т. VO.
1929.
31 См.: в отношении Англии: Page. End of villainage in England. P. 16-18. Виногра-
дов. // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1886. Май. С. 65 - 66. Петру-
шевский. Восстание Уота Тайлора. 2 изд. Т. IL С. 83—86; Франции: Seignobos. Lc regime
feodal en Bourgogne jusqu'a 1380. P. 45 — 49, 56, 64, 219 —221. Boucomont. Des main-modes
personelie et rdelle en Nivernais. P. 3, 30. Delisle. Les classes agricoles en Normandie au mo-
yen-Age. 2-e 6d. P. 10 ff., 52 ff. D‘Avenel. Histoire dconomique de la propridtd, des salaires,
des denrdes et de tous lex prixen g6n6ral. T. L P. 272 - 274. Ковалевский. Экономический
рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства. Т. П. С. 301 сл. DarmsMd-
ter. Die Befreiung der Leibeigenen (mainmortables) in Savoyen, der Schweiz und Lothringen
ГлавлХШ. Причины постепенного раскрепощения крестьян
181
1897 S. 22-23, 107- 108. Luckaire. // Hist. des. inslit. T. П. 128 ff. Sfc. Les classes
rurales cn Bretagne du XVI si&cle & la Revolution. P. 43 - 44, 103- 109. Sc'c. Etudes sur les
classes serviles cn Champagne // Revue hislorique. 1894. P. 44-46. S&. Les classes rurales
ot le rdginie domanial en France au moycit-Sgc. P. 224 238, 248 ff., 569 ff. Bomwmere. T. I.
P 113 ff.; Германии: Intima Sfcnicgg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. T. I. S. 393.
Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. S. 902 -928, 972. Wittich.
Grundherrsrhafl in Nordwesldculschland. Anhang. S. 326 ff. Wopfner. S. 68 ff.; Бельгии -
Pircmie. Geschichte Belgieits. Bd. I. Brants. Essai hislorique sur la condition des classes
rurales en Belgique jusqu'au XVIII sidclc. P. 46-52, 60; Испании: Пискорский. Крепостное
право и Каталонии в средние века; Италии: Ковалевский. Экономический рост Европы до
шкнцкповеиия капиталистического хозяйства. Т. II. С. 377 сл. Любопытно и то, что во
Франции несвободное состояние сохранилось дольше всего в таких местностях, как Бур-
гундия, Франсвконте, Лотарингия, которые меньше, чем другие пострадали от разорений
Столетней воины, поэтому там не было оснований сдавать опустошенные и заброшенные
участки па льготных условиях.
Л1 Каутский История общественных течений. С. 134, 168-171.
ГЛАВА XIV
ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯН В ИТАЛИИ,
АНГЛИИ И ИСПАНИИ
Весьма рано личное освобождение крестьян совершилось в Италии
Здесь огромное значение имел ранний и быстрый рост городов, которые
уже в первой половине ХШ в (Лукка, Пиза, Флоренция, Сиена, Асси-
зи) выступили ла защиту беглецов, признавая их немедленно свободны-
ми; они даже допускали беглых крепостных в качестве свидетелей па су-
де, к предъявлению исков и т.п. Вследствие этого установилась возмож-
ность покидать сеньора и искать убежища в городе. Факт ическая свобода
крестьян подтверждалась затем и формальным заявлением об этом
итальянских коммун: отменяется сеньориальная власть и сеньориальный
суд, наследование в имуществе крестьян, барщина, штрафы и всякие
произвольные поборы. Эта свобода укреплялась обыкновенно соглашени-
ем с сеньором и совершавшимся чрез посредство города выкупом, как это
произошло, например, в XIII в. в Романье, Эмилии, Тоскане, в Болонье
в 1283 г., в Ассизи в 1210 г., к Парме в 1266 г. Город производит самую
операцию выкупа и определяет денежную оценку крестьянских служб и
платежей и их капитализацию и в то же время заставляет сеньора при-
нять тот или иной эквивалент — это право предоставлено городскому
консулу. Если же сеньор отказывается от пего под каким-либо предло-
гом, чтобы не выдать вольной, или в случае нежелания со стороны фео-
дала отпустить виллана па свободу город сам выдает вольную. Конечно,
приобретая таким путем личную свободу, беглый холоп, нашедший себе
защиту в стенах города, не мог претендовать на покинутый им участок;
последний неминуемо оставался в руках феодала. Однако, во многих
случаях предусмотрено и оставление надела за холопом, как, например, в
статутах г. Тоди (в Умбрии): крепостной, получая свободу, либо теряет
половину земли (а не всю), либо, уплатив 30 лир, сохраняет се целиком.
Точно так же в Пистойе, Лукке, Романье отпуск на свободу происходит
нередко с наделом, с передачей крестьянину земли па началах наследст-
венного держания (эмфитевзиса) за известный выкуп.
Таким образом, нет основания предполагать, чтобы обезземеливание
крестьян в Италии достигло значительных размеров. Напротив, сдача
земли в аренду освобожденным от личной зависимости крестьянам явля-
лась, по-видимому, и для помещиков необходимостью, так как в случае
ухода колонов в города они лишались необходимых для обработки земли
Глава XIV. Положение крестьян в Италии. Англии и Испании
183
рабочих рук. Замена же арендаторов наемными рабочими была, в осо-
бенности с половины XIV в., после опустошений, произведенных Черной
смертью, и ввиду установившейся дороговизны труда, едва ли возможна.
Вследствие этого, мы можем наблюдать и во Флоренции, и в Генуе, как
первыми съемщиками являлись именно освобожденные от личной зави-
симости крестьяне. Да н впоследствии и здесь, и в Модене сплошь и ря-
дом лица, арендующие землю, становятся лично свободными. В течение
XIII—XIV вв. повсюду в Италии распространяется этим путем система
половничества; при этом помещик доставляет не имеющему средств арен-
датору необходимый рабочий инвентарь. Начавшись в Ломбардии и Тос-
кане, освободительное движение перешло затем в XIV - XV вв. и в дру-
гие местности Италии, позже всего в Венецию. И в этих местах из опасе-
ния лишиться крестьян и за соответствующий выкуп сеньоры, на
основании отдельных соглашений, отказываются от служб и повинностей,
и крепостное право мало-помалу вымирает1.
Не столь гладко, как в Италии, совершался переворот в аграрном
строе Англии. Здесь раскрепощение крестьян постепенно происходило
уже в течение XIII и первой половины XIV в., а также в течение десяти-
летий, следующих за Черной смертью. Но окончательно оно имело место
лишь после крестьянского восстания 1381 г., известного под именем вос-
стания Уота Тайлера, одного из главных вождей возмутившихся вилла-
нов. Вопрос о причинах, характере и последствиях этого восстания,
имеющий довольно большую литературу, заслуживает особого внимания
ввиду того, что он охватывает собою, в сущности, всю аграрную историю
Англии XIV— XV вв.; посвященные ему исследования дают картину анг-
лийского аграрного строя всей этой эпохи.
Восстание началось со вспышки в Эссексе в мае 1381 г. во время взи-
мания новой разрешенной парламентом подушной подати на содержание
войска; затем оно распространилось на Кентское и другие графства, со-
провождаясь повсюду «к величайшему поношению и соблазну» разруше-
нием и поджогами. Многотысячная толпа под предводительством Уота
Тайлера, Джека Строу, Джона Болла и др., толпа, хотя и плохо воору-
женная, двинулась в Лондон. «У одних были только палки, у других лу-
ки, ставшие от дыма желтее слоновой кости, и по одной стреле — и с
таким оружием они явились завоевывать королевство!» Восстание было
направлено против феодального строя и крепостной организации труда:
«Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — лю-
бимое двустишие восставших крестьян. Последние требовали для всех
«одинаковой свободы и одинаковой власти»: «дела только тогда пойдут
хорошо, когда имущество станет общим, когда не будет ни вилланов, ни
дворян»; они требовали и секуляризации монастырской собственности.
Эти требования были формулированы лоллардами, «бедными священни-
ками», последователями Виклефа, по своему положению не многим от-
личавшимися от крестьян. Это были преимущественно капелланы, нани-
184 История экономического tw л Западной Европы
маемые настоятелями приходов, ибо последние, сохраняя за собой дохо-
ды, не желали выполнять своих обязанностей. Эти священники, охвачен-
ные желанием воплотить в жизни евангельские принципы, и сюяли но
главе восстания, например Джон Болл, «именующий себя пресвитером»,
Джон Роу — «преступнейший пресвитер» и др. «Первоначально, го-
ворил Джон Болл, все люди были равны, такими они вышли из рук
природы Впоследствии нечестивые .люди стали уличать своих близких,
л явилось рабство, противное воле Божией: если бы Богу угодно было
создать рабов, он бы еще в начале мира определил, кому быть рабом и
кому господином. Настал назначенный Богом час сбросить иго долговре-
менного рабства и получить давно желанную свободу» Из Эссекса, Коп-
та и Лондона восстание распространилось затем и на целый ряд других
графств2, охватив значительную часть Англии. Между тем в Лондоне ин-
сургенты потребовали от короля «различных предосудительных вещей» и
добились выдачи им освободительной грамоты, на основании которой нм
не только прощались все совершенные преступления, по п даровалось
право свободной торговли по всем городам, местечкам и селам Англии, в
особенности же вилланскпс службы заменялись арендой в размере нс
свыше 4 пенсов с акра. В различных графствах они, кроме того, доби-
лись от лордов еще особых грамот, жаловавших специальные вольности,
как-то: право свободной охоты и рыбной ловли и на сеньориальных зем-
лях, право иметь в своих домах ручные мельницы и т.п. Но не долго они
пользовались этими вольностями; как только восставшие ушли с грамо-
тами пз Лондона, повсюду началось подавление лордами небольших кре-
стьянских шаек, а затем последовал суд л расправа над участниками, над
«изменниками». Выданную им освободительную грамоту король призвал
недействительной3.
Если Фруассар рассматривает это восстание как заговор незадолго до
того возникшей секты лоллардов, поставившей себе целью демократизи-
ровать одновременно и церковь и государство, а Стау обращает главное
внимание на подушный сбор, установленный со всех совершеннолетних в
предшествующем восстанию году, то впервые научное объяснение дал
Роджерс, который усматривает главную причину восстания в попытке
лордов восстановить после Черной смерти 1348 г. отмененную в предше-
ствующем веке барщинную систему. Роджерс называет Черную смерть
1348 г. наиболее важным событием в истории Англии, существенным мо-
ментом в истории личной свободы английского населения. Замена бар-
щины денежным оброком, объясняет Роджерс*, заставила лордов вести
хозяйство при помощи вольнонаемных батраков; между тем цены на труд
вследствие сильного сокращения населения после моровой язвы значи-
тельно повысились. Так как доход, извлекаемый лордами из земледелия,
был и ранее невелик, то это возрастание цен на труд поставило их в
крайне затруднительное положение. Они обратились за помощью к пра-
вительству, и последнее действительно вступило в борьбу с рабочими,
ГлаваXJV Положение крестьян в Италии, Англии и Испании
185
запрещая давать заработную плату свыше известного уровня. Но и это не
помогло: статуты о рабочих оказались бессильными; при недостатке в
рабочих невозможно было помешать заработной плате сильно повысить-
ся. Тогда лорды прибегли к новому средству; они сделали попытку вер-
нуться к прежней барщинной системе. Формально они, несомненно, име-
ли на это полное право, ибо все, чем пользовались вилланы, было только
обычаем, необязательным для лорда Он только соглашался па соблюде-
ние обычая, но мог всегда ог этого отказаться, тем более что при перево-
де барщины на денежные платежи в предшествующую эпоху землевла-
дельцы всегда выговаривали себе право восстановить в случае надобности
прежние службы. Но вилланы на это не соглашались; нарушение издавна
установившегося обычая вызвало восстание.
С Роджерсом соглашается Каутский. И он указывает на то, что еще
до восстания Уота Тайлера в Англин «крепостничество стало исчезать,
личные повинности крепостных стали заменяться денежными». Между
чем «после чумы (1349 г.) цена на труд страшно повысилась и создала
состояние, невыносимое для землевладельцев». Отсюда таксы па труд,
которые, однако, не привели ни к каким результатам, ибо не могли «уве-
личить количество пролетариев, нужное для того, чтобы сделать возна-
граждение за рабочую силу соответствующим потребностям землевла-
дельцев». Последние и «пытались разрешить рабочий вопрос, неразре-
шимый законодательным путем, путем открытого насилия. Они начали
восстанавливать прежние крепостнические отношения, начали заменять
наемный труд принудительным трудом крестьян»5.
Это объяснение Роджерса является весьма правдоподобным. Оно
должно в настоящее время считаться общепризнанным; другие историки-
экономисты частью подкрепили соображения Роджерса новыми доказа-
тельствами, частью сделали к ним различные дополнения, не изменяю-
щие, однако, сущности основного положения, которое выставлено Род-
жерсом. Так, немецкий экономист Охенковский, исследовавший хозяйст-
венное развитие Англии в Средние века, обратил внимание на следующие
три обстоятельства. Во-первых, в одном английском законе, изданном в
1378 г., т.е. за три года до восстания, говорится, что вилланы (и держа-
тели на вплланском праве) не желают ничего знать о своей зависимости,
считают себя свободными, отказываются от служб и платежей и оказы-
вают сопротивление тем, кто желает их принудить к этому. Закон окан-
чивается постановлением, что «условия крестьянских держаний остаются
те же, что и прежде». Этот закон, указывает Охенковский, знакомит нас
с господствовавшим в то время беспокойным духом сельского населения —
предвестником восстания. Он объясняет нам и причины волнений: речь
идет об установленных обязанностях, к выполнению которых лорд жела-
ет принудить вилланов. Во-вторых, Охенковский приводит слова лето-
писца Голай1 пледа, который жил, правда, несколько позже, но опирается
на более ранние источники. Летописец говорит, что крестьяне считали
186 История экономического быта Западной Европы
себя очень угнетенными со стороны лордов, которые требовали старых
платежей и служб. Подтверждение его слов Охепковский усматривает в
производимом повсюду восставшими сожжении документов с целью
уничтожить всякие следы этих повинностей. Действительно, истребление
документов составляло явление повсеместное, причем мятежные крестья-
не истребляли не только те документы, в которых обозначены были сле-
дуемые с них службы и оброки, по и протоколы мировых судей, подат-
ных сборщиков, шерифов, лордов и олдерменов6. Наконец, в-третьих,
Охенховский подчеркивает то обстоятельство, что выданная королем во
время восстания грамота вольностей устанавливала максимум денежных
платежей, при чем делалась прибавка, что там, где уже имела место бо-
лее низкая плата, она должна быть сохранена Из этого видно, прибавля-
ет он, что население пи о каких службах знать нс желало; оно признава-
ло только денежный оброк7.
К этому Охепковский делает, однако, и важное дополнение, указывая
на другой существенный момент, помимо попытки восстановить барщину
Он подчеркивает значение статутов, изданных в 1350, 1352, 1389, 1406 и
1445 гг и направленных против сельскохозяйственных ба факов п вла-
деющего небольшим имуществом сельского населения. Из этих статутов
видно, что государство нс только старалось понизить заработную плат}'
до существовавшего перед моровой язвой уровня, по п сильно ограничи-
вало свободу передвижения Крестьянскому населению запрещалось ухо-
дить из имений и вообще покидать сельское хозяйство и обращаться к
другим промыслам; оно как бы снова прикреплялось к земле8. Наконец,
на третий момент, являвшийся существенной причиной восстания и ха-
рактеризовавший эпоху второй половины XIV в , обратил внимание
М. М. Ковалевский. Он указал па то обстоятельство, что в эту эпоху
общие выгоны, общинные земли были огорожены лордами и сданы в
аренду. В числе обвинений, возводимых на мятежников, мы находим
«разрушение загородей пли принуждение собственников и свободных
владельцев вернуть тем или другим оброчным семьям некогда принадле-
жавшие им наделы». Далее, «летописец Кнайтоп влагает в уста главного
вожака движения протест против права охоты, присвоенного помещика-
ми, и требование, чтобы каждому дозволено было бить дичь в лесу и на
поле», как это говорится и в двенадцати артикулах немецких крестьян9.
При этом и факт сдачи прежних «открытых» полей в аренду и расшире-
ния площадей, отводимых под выгоны, вследствие чего размножалась
дичь, нанося ущерб крестьянским полям, И. М. Ковалевский приводит
также в связь с моровой язвой 1348 г., вызвавшей запустение большого
пространства земель10.
Но М. М. Ковалевский ставит и самый вопрос значительно шире. Не
отрицая отмеченного Роджерсом «попятного движения» и приводя новые
соображения в пользу объяснения его попыткой восстановить барщину,
он в то же время обращает внимание на общий характер восстания- «ре-
Глава XIV Положение крестьян в Италии. Англии и Испании
187
волюцнонное движение охватило собой не одних крепостных и оброчных;
к нему примкнули п низшие слои городского населения». Так, летописец
Кнайтон говорит, что многие ученики, отрубив головы мастерам, примк-
нули к восстанию; движение направлялось также против иностранцев и
против всех, кто так или иначе влиял на понижение заработной платы
или па сокращение размеров туземного производства11.
Это вспыхнувшее почти одновременно в самых различных местностях
Англии восстание не производит, однако, впечатления единства пресле-
дуемых целен, а имеет, как говорит Стеббс, такой вид, что «в нем со-
единились все, кто имел или думал, что имеет, какое-либо основание
быть недовольным». В частности, недовольство крестьян, вызванное ио-
иьпками восстановить барщину и уничтожить свободу передвижения в
связи с захватом общинных земель, являлось, по-впдимому, как указал
П. Г. Виноградов, неизбежным последствием господствовавшего в аграр-
ном строе Англии противоречия между правом и фактом, между правами
феодала, которые он мог осуществить в любой момент и которые под-
держивались теоретическими взглядами юристов, и фактически устано-
вившимися, но лишенными всякой юридической силы обычаями, факти-
ческим освобождением. Мысль о том, что эти противоречия в результате
должны были повести к резкому столкновению, коль скоро лендлорды
стали вновь настаивать на своих, в действительности долгое время уже не
применявшихся в жизни, правах, подробно развита и подкреплена тща-
тельным анализом фактического материала в сочинении Д. М. Петру-
шевского Последний в общем положении о стремлении крестьян к со-
хранению уже ранее добытых и установленных в качестве обычая свобод
как причине восстания объединяет все указанные предыдущими исследо-
вателями моменты.
Таким образом, теория Роджерса может считаться -• лишь с некото-
рыми добавлениями — общепризнанной. Она действительно подтвержда-
ется фактами двоякого рода. С одной стороны, борьбой государства с
«наглой и корыстной волей», которую стали проявлять уцелевшие от
Черной смерти рабочие, требовавшие плату выше обычной, установив-
шейся до великого мора, отказывавшиеся наниматься на работу и бежав-
шие от нанимателя в другие местности. А с другой стороны, она под-
тверждается тем, что Д. М. Петрушевский именует феодальной реакци-
ей, стремлением лордов возможно более использовать свои права по
отношению к вилланам вплоть до возвращения к барщине, отказываясь
подчиняться манориальному обычаю, который всегда считался обязатель-
ным как для крестьян, так и для лорда, заменяя писаный закон.
Однако оба указанные явления с точки зрения экономического разви-
тия имели неодинаковое значение. Что касается первого, то мы имеем
здесь дело с рядом ордонансов и статутов, изданных в период 1349 —
1377 гг., при помощи которых государство думало разрешить сложный
социальный вопрос, возникший вследствие недостатка рабочих рук после
188
История экономического быт а Западной Европы
Черной смерти. Борьба с «злонамеренностью» рабочих, которые «своими
возмутительными требованиями разоряют и доводят до нищеты народ»,
начинается с установления размеров заработной платы для каждой кате-
гории рабочих (в целях контроля над этим наем должен производиться
лишь на рыночной площади) и с запрещения уходить па заработки в
другие местности, если рабочий может найти работу за установлен ну го
плату и в своей деревне. Она доходит до угрозы нарушителям тюрьмой,
забиванием в колодки в случае побега, наконец, выжиганием на лбу
кисйма раскаленным железом. И несмотря на все кары, каждый раз, ко-
гда собирается парламент, общины жалуются па то, что рабочие пн во
что не ставят короля п его ордонанс, нагло идут наперекор ему, не желая
знать никаких законов, пи божеских, пи человеческих, не желая работать
и служить, и требуют новых, еще более решительных мер против их зло-
намеренности, па что неизменно следует ответ короля, что и сущее жую-
щих достаточно, надо их только исполнять. Между тем окашивается из
тех же жалоб, что их не выполняют нс только рабочие, по и власти, пе
задерживающие беглецов, в особенности же наниматели, которые поощ-
ряют корыстолюбие рабочих, соглашаясь на повышенную плату; этим
они привлекают к себе рабочих, сманивают их друг от друга, даже у са-
мого короля. Дело доходит до того, что землевладельцы, но-видимому
крупные, с толпою своих людей совершают вооруженные нападения па
усадьбы своих соседей с целью захвата живущих у них рабочих
«Такой уж теперь обычай, - читаем в поэме современника Гауэра
(Gower) Vox Clamantis (изд. Сохе, 1850), — один мужик требует теперь
больше, чем в прежнее время два. Подобно лисице, которая рыщет по
лесам в поисках другой норы, он, противясь закону, уходит из одного
графства в другое. Ведет он праздную жизнь какого-нибудь магната; ему
есть нечего, а оп все-таки не хочет служить: бог и природа предназнача-
ли их к служению, по пи он, ни она не могут их унять». Наемники «пи у
кого пе желают служить в течение целого года, редко кому удается
удержать их у себя и один месяц; они нанимаются только поденно; из
тысячи едва лн найдется один, который захочет оставаться верным дого-
вору. Когда его нанимают, он привередничает в пище и в питье. Всякая
обыкновенная пища ему не нравится; солонина ему только вредит, варе-
ное мясо ему не по вкусу, непременно подавай ему жареного. Слабое пи-
во его не удовлетворяет; если на завтра не приготовишь лучшего, он к
тебе больше не покажется. И отчего это требует сладкого питья тот, кто
от рождения своего ничего, кроме пресной воды, не пил? Сын бедняка и
сам бедняк, он заботится о своем желудке как какой-нибудь сеньор»12).
Но и проникнутый чувством «социальной справедливости» другой совре-
менник Лэнгли в поэме «Петр Пахарь»13 говорит, что рабочим теперь не
угодишь ни пивом в пенни, ни куском ветчины, и прибавляет, что они
злобствуют на Бога, ропщут на разум в проклинают короля со всем его
советом за издаваемые им законы.
Глава XIV. Положение крестьян в Италии, Англии и Испании
189
Оставалось ли все законодательство, направленное к обеспечению
землевладельцев рабочей силой, мертвой буквой, как утверждает боль-
шинство авторов, или оно имело известные результаты, удержав заработ-
ную плату от дальнейшего повышения (хотя п не вернув ее до прежнего
уровня), как полагает мисс Пэтием, - во всяком случае, все эти весьма
жестокие меры в одном отношении шли рука об руку с развитием народ-
ного хозяйства Англии. Являясь угрозой для свободы мелких держате-
лей, давно уже фактически свободных, которых оно желало отдать во
власть нанимателей, эти статуты наносят в то же время дальнейший удар
феодальному строю, ибо лишают лорда тех прав на пользованье рабочей
силой своих вилланов, какими ом прежде пользовался. «Сеньоры долж-
ны иметь преимущественное перед другими право удерживать у себя па
службе вилланов», — иначе говоря, исконному господину дается только
предпочтение, не более, мало того, с тем «чтобы эти сеньоры удерживали
у себя лишь стольких вилланов, сколько им необходимо, по не больше».
Остальных лорд обязан отпустить, ибо интересы нанимателя ставятся
выше интересов сеньора. Если уже и прежде виллан являлся фактически
свободным, то теперь это состояние узаконивалось. Наемный труд, яв-
лявшийся необходимым источником пропитания для мелких держателей,
получает дальнейшее распространение и поощрение, мэнориальные пере-
городки нарушаются. Если же это дальнейшее движение вперед приобре-
тает теперь форму принудительного прикрепления рабочих рук ко всей
массе землевладельцев, то в те времена оно иного выражения и получить
не могло. Еще значительно позже, в эпоху XVII —XVIII вв., государство
всячески прикрепляет рабочего к предпринимателю. Здесь мы находим
первое и весьма раннее проявление однородной тенденции — прикрепле-
ния малоземельного крестьянина к землевладельцу-нанимателю.
Совершенно иной характер носят указанные выше меры второго по-
рядка в виде стремления лордов «обратить своих держателей в рабство»,
«тиранизирования своих подданных», «требования от них старых повин-
ностей и служб», «угнетения людей поборами, барщинами и подводными
повинностями более, чем велит долг и разум», — как сообщается в ис-
точниках того времени. С одной стороны, лорды сами потворствовали
«злонамеренности и корыстолюбию» батраков, соглашаясь на их неза-
конные требования и смотря сквозь пальцы на их плохую работу, они
продолжали и дальше заменять барщину и иные повинности денежными
платежами и понижать последние, чтобы только сохранить держателей.
Но все это не помогало, и поэтому наряду с такой уступчивостью обна-
руживается в широких размерах противоположное движение, стремление
лордов использовать в своих интересах ту юридическую доктрину, кото-
рая приравнивала виллана к совершенно бесправному рабу, исходила нз
того, что все приобретенное вилланом приобретено им для сеньора, и ут-
верждала, что вилланы не должны знать сегодня вечером, на какую ра-
бот}' их пошлет приказчик лорда завтра утром. Эта феодальная реакция
190
История экономического кьп а Западной Европы
выражалась в самых разнообразных формах -ив принуждении вилла-
нов брать опустевшие участки против их воли с обязательством испол-
нять все старинные работы и службы, т.е. барщину в прежнем виде, для
чего сеньор приказывал арестовать и доставить в мэнор живущих за его
пределами вилланов. Это выражалось в в постоянных штрафах, и в кон-
фискации влллапских земель, и ио всевозможных действиях произвола н
насилия со стороны лордов, которые совершенно перестали обращать
внимание на манориальный обычай, как бы стараясь возмссшть себе все
то, что благодаря их снисходительности было упущено прежде. Неудиви-
тельно, если такой образ действия в еще большей мере, чем королевские
ордонансы и статуты, должен был раздражать население п что, как ука-
зывается в петиции парламента 1377 г., т.е. за 4 года до восстания, вил-
ланы соединяются в союзы для противодействия своим сеньорам воору-
женной рукой и грозят им смертью, если они будут прибегать к принуди-
тельным мерам, чтобы заставить их исполнять обычные повинности и
службы. Общины в заключение высказывают опасение, как бы в резуль-
тате не произошел мятеж в королевстве, подобно имевшему место во
Франции за 20 лет до того. Не прошло и четырех лез, как это предсказа-
ние оправдалось14.
Противники теории Роджерса частью лишь предостерегают от преуве-
личения успехов, сделанных крестьянами в смысле достижения свободы
в предшествующую эпоху (Пти-Дютаи, Кеннингсм), частью, признавая
общее положение о том, что крестьяне только добивались сохранения
достигнутых вольностей, придают, однако, главное значение ио попытке
восстановить барщину, а злоупотреблению правом налагать штрафы
(Эшли) На последнее обстоятельство, как одно из многих, указывает и
Д. М. Петрушевский} он же подчеркивает стеснения, которые ставились
крестьянам при приобретении земельных участков на стороне, чего в
предшествующую эпоху уже не было, и при переходе имущества в пре-
делах мэнора. Лишь некоторые из противников. Роджерса (Гасбах,
Пэдж, отчасти п Эшли) совершенно отрицают его основной тезис о по-
пытке возвращения к старине; они утверждают, что такой попытки вовсе
не было, что, наоборот, помещики при отсутствии держателей после
опустошений, нанесенных Черной смертью, вынуждены были идти и на
дальнейшие уступки. Они объясняют поэтому восстание 1381 г. желанием
крестьян не помешать возвращению к старому, а идти еще дальше и уст-
ранить и те остатки несвободы, преимущественно в виде личных повин-
ностей, которые еще сохранились к концу XIV в. Пэдж подкрепил, дей-
ствительно, свое возражение фактическими данными, приведя факты от-
носительно дальнейшего сокращения барщины в 1371 -1380 гг. Эти
данные заставляют нас признать, что рядом с преобладающим течением к
ухудшению положения масс крестьянского населения, вызвавшим восста-
ние, имелось после Черной смерти и другое течение, менее сильное, ко-
торое, являясь продолжением движения предшествующей эпохи, по-
прежнему выражалось в уступках со стороны помещиков.
Глава XIV Положение крестьян r Италии. Англии и Испании
191
Восстание окончилось внешне неудачей для крестьянского населения;
но опо в результате все-таки остановило обратное движение, и движение
в смысле раскрепощения крестьян возобновилось. Барщина продолжала
сокращаться и в XV в.; исчезают постепенно и личные повинности. Как
выяснил Пэдж, в изученных им мэнорах в половине XV в. оставалось
весьма мало барщины; хотя в протоколы манориальных курий по-
прежнему вносятся имена бондменов, или вилланов, живших вне мэнора,
но вилланство эпохи Тюдоров являлось почти одной лишь юридической
фикцией и может иметь лишь исторический интерес15. И точно так же
проф. Савин в своем исследовании об английских крестьянах эпохи Тю-
доров приходит к тому выводу, что «большинство крепостных получило
свободу раньше XVI в.; трудно думать, чтобы даже в начале эпохи Тю-
доров вилланы составляли более одного процента населения»16.
Что касается экономического положения английских крестьян, то
Мэтланд обратил внимание на многочисленность безземельных и малозе-
мельных крестьян-коттсров (bordarii) уже в эпоху Вильгельма Завоева-
теля, как это видно из Книги Страшного Суда; они должны были нахо-
дить себе пропитание посредством найма в хозяйствах крестьян со значи-
тельными наделами17. Неравенство в имущественном распределении в
пределах английской деревни XII —ХШ вв. подчеркивает П. Г. Виногра-
дов, указывая на существование среди крестьян богатых и бедных, рабо-
тодателей и рабочих; последние состояли из многочисленного населения,
не имевшего наделов и державшегося на клочках земли и отдельных дво-
рах. Этот вопрос подробно исследован И. Гранатом, который выяснил
на основании как правительственного кадастра пяти центральных
графств Эдуарда I (сплошное описание пяти крупных областей), так и
многочисленных частных ренталей отдельных мэноров XII —XIV вв., что
численность безнадельных или малоземельных крестьян, т.е. таких, ко-
торые имели не более 5 акров и, следовательно, не могли прожить одним
доходом с земли, была весьма велика: они составляли в среднем не-
свободного крестьянства. А с другой стороны, в деревне существовало
значительное количество пашенных дворов, пользовавшихся довольно
высоким благосостоянием, которые прибегали к наемному труду беззе-
мельных коттеров, посылали их также вместо себя при выполнении тех
или иных работ в экономии помещика. «И на помочи, — говорится в од-
ном рентале, — имеет он являться сам или его жена со всеми работника-
ми, каких они имеют, и если их менее трех, то он или его жена работают
сами, если же их более трех, он, но нс жена, держит над своими работ-
никами палку»18.
В Испании, в особенности в Каталонии, находим в значительной мере
сходное с английским развитие. С одной стороны, еще до Черной смерти
бегство крестьян в города заставило вотчинников идти на уступки, пере-
водя барщину на денежные платежи и отменяя некоторые «дурные обы-
чаи». А с другой стороны, моровая язва 1319 г., вызвав дальнейшие ус-
192 История экономического быта Западной Европы
туп км со стороны помещиков, в то. же время заставила их обратиться к
королевской власти с просьбой о принятии мер протии эмиграции в горо-
да и об установлении максимальных цен па труд, ибо, согласно заявле-
ниям, сделанным земскими чипами на кортесах в Вальядолиде, иовьнпе-
ипе заработной платы на сельский труд и в городских ремеслах было на-
столько значительно, что могло иметь последствием запустение земель,
дороговизну припасов и разорение помещиков. Но ввиду' того, что уста-
новленные правительством таксы и здесь, по-видимому, имели ту же
судьбу, что и в других странах, т.е. не применялись на практике, и здесь
обнаружилось сходное с Англией стремление заменить вздорожавший
свободный труд трудом подневольным - именно трудом невольников-
сарацин, и новые даровые конкуренты грозили вытеснением свободною
труда. Это движение в смысле замены крестьян сарацинами, с одной сто-
роны, и желание положить конец вековым соборам и вымогательствам,
частью уже уничтоженным, с другой стороны, л привело повсюду к вос-
станиям. На Майорке, этой отнятой у мавров «жемчужине» Средиземно-
го моря, по выражению местных историков, оно произошло уже в 1391 г.,
когда разграблен был г. Пальма, и в еще более сильной степени в 1451 г.,
когда сильно пострадали и сборщики податей, причем сельское население
встречало поддержку и среди городских рабочих, наконец, в 1462 г., ко-
гда разнесся слух о восстании в Каталонии. Такне же восстания имели
место в Валенсии и Кастилии, в Наварре и Каталонии. Нод влиянием
этих восстании и нуждаясь постоянно в деньгах, арагонские короли Хуан I
н еще более Мартын I в конце XIV я первой половине XV в. стали про-
водить идею выкупа крепостных. Однако прелаты и светские сеньоры
оказывали сильнейшее сопротивление, нередко даже увеличивали число
и размер повинностей и распространяли крепостное право даже там, где
его никогда не было, вызывая этим повое брожение среди крестьян;
представители кортесов в 1413 и 1432 гт. жаловались на то, что крестья-
не рыли для них могилы и ставили кресты как угрозы смертью. Дело
должно было кончиться социальной революцией, тем более что королева
Мария, условившись с крестьянами, что с уплатой 54 тыс. флоринов они
будут свободны от «дурных обычаев», и получив деньги, пс выполняла
своего обещания (формально для этого, впрочем, требовалось согласие
кортесов), удерживая деньги в свою пользу. Ввиду этого сеньоры счита-
ли «дурные обычаи» по-прежнему существующими; крестьяне же, внеся
выкуп с великими усилиями и жертвами, утверждали, что они уже отме-
нены. Получилось противоречие, которое вызвало восстание в Каталонии
1462 г. «Мы будем платить ударами копий всякому, кто потребует у нас
чинша», — заявляли крестьяне. Как выкупная операция, так и восстание
окончились полной неудачей. Но в 1482 г., когда восстание повторилось,
оно уже имело последствием отмену крепостного права (в 1486 г.) Фер-
динандом Католиком. На основании «сентенции» короля крестьяне каж-
дого маиса обязаны уплатить 60 барселонских солидов единовременно
Глава Х!У Положение крестьян о Италии, Англии и Hci 1апии
193
или выплачивать ежегодно ренту в размере 3 солидов за все шесть дур-
ных обычаев, подлежащих отмене; крестьяне, подчиненные действию
лишь некоторых из них, обязаны были уплатить 6 солидов единовремен-
но или 6 денье ежегодно за каждый из дурных обычаев. Кроме дурных
обычаев, отменяется также уголовная юрисдикция сеньоров. Все повин-
ности, являвшиеся результатом злоупотреблений сеньориальной власти,
как, например, ius primae noctis, отменяются без всякого вознагражде-
ния. Отменялись, наконец, всякого рода барщинные службы н приноше-
ния натурой, не внесенные в грамоты или внесенные туда путем обмана.
Чго же касается различных платежей за земельные держания, то они ос-
таются в силе, если крестьяне пе в состоянии доказать, что свободны от
них. Точно так же в отношении земли они вправе распоряжаться лишь
благоприобретенными участками, мансы же они могут покидать вместе со
всем движимым имуществом, но обязаны уплатить все долги сеньору и
участок возвращается ему19.
1 Ковалевский Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хо-
зяйства Т II. С 378 -37$).
2 В г Беиерли, например, некоторые жители, «забыв о своем благосостояния», всту-
пили «и заговор и восстали против именитых н состоятельных горожан, привлекши на
свою сторону меньших и менее состоятельных лиц»; они «присвоили себе королевские
права» п стали действовать путем угроз и «иными бессмысленными способами» и т.д.
•' Ход восстания подробно изложен у Д. М. Петрушевского (в первом томе) и у
М. М. Ковалевского (во втором томе).
4 Rogers. History of Agriculture and Prices in England. Vol. 1. P. 1, 77 - 83. Rogers. Six
Centuries of Work und Wages. P. 218—224, 253.
5 Каутский. История общественных течений. С. 205 — 206.
ь В Кембридже во время восстания у университета были отняты королевские грамоты
и другие документы, на которых основынались его вольности и привилегии. Толпа броси-
лась на них с ножами, палками, топорами, уничтожила печати, разорвала грамоты на мел-
кие куска к затем зажгла. Предание гласит, что когда все превратилось в пепел, одна ста-
руха подошла к погасшему костру, собрала пепел и развеяла его по ветру со словами:
«пусть гак исчезнет и мудрость ученых» (.Петрушевский. Восстание Уота Тайлора. 2-е
изд. Т. I. С. 268-270).
7 Ochenkoieski. Englands wirtschaftliche Entwicklung im Ausgang des Mittelallers. 1879.
S 18-20.
8 Ibid. S. 15.
9 Cm. c. 200.
10 Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического
хозяйства. Т. II. С. 555—556.
“ Там же. Т. II. С. 552—554.
12 Цпт. по: Петрушевский. Восстание Уота Тайлора. 2-е изд. С. 441 и сл.
з The Vision of William concerning Piers the Plowman. Ed. Skeat.
14 См.: Петрушевский. Восстание Уота Тайлора. 2-е изд. Гл. V и VI.
15 Page. End of Villainage in England. P. 29.
16 Савин. Английская деревня в эпоху Тюдоров. 1903. С. 19. На этой точке зрения
стоят Роджерс, Лидэм н Чени.
17 Maitland. Domesday-Book and beyond. P. 40 ff.
18 Гранат. К вопросу» об обезземелении крестьянства в Англии. 1908. С. 6—20, 59 — 60.
19 Пискорский. Крепостное право в Каталонии в средние века. С. 149—214.
ГЛАВА XV
ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯН ВО ФРАНЦИИ
Наименее благоприятно было положение крестьян к концу Средневековья
по Франции и Герма ним Во Франции все короли из дома Канет нпгов, начи-
ная от Людовиков VI и VII вплоть до Филиппа Красивого и Людовика X,
постепенно отменяют main-morte в своих доменах1, а за ними слсдуе! п це-
лый ряд сеньоров, духовных и светских2. Многочисленных vilains francs мы
встречаем в XIV в., однако лишь в Северной и Западной Франции (Норман-
дии, Бретани, Пуату, Провансе, Лангедоке, Беарпс), а тюке во Фландрии и
во французской Швейцарии (Певи«отель). Одни из них освобождены <л
main-morte (обязанности отдачи сеньору части имущества в случае смерти),
другие - от laille arbiliaire, chevage (поголовного сбора, взимаемого ио ус-
мотрешпо сеньора), который заменен раз навсегда определенным платежом
или вовсе отменен, многие вместе с тем и от formariage (платы за разрешение
вступить в брак) или от барщины (corvdcs). Освобождение крестьян вырази-
лось в выкупе этих повинностей, а вовсе не в освобождении от всякой фео-
дальной зависимости, причем самая мера имела фискальный характер.
Несвободные (сервы) монастыря св. Петра в Шартре уже в XI - ХП вв.
приобретают свободу, в одних случаях отказываясь при этом от земли, на
которой они садят, в других покупая свободу за деньги Из 22 освободитель-
ных грамот одна относится к XI в., 16 к ХП и 5 к Х1П в ; из последних в
трех говорится о коллективном освобождении группы крестьян (в одной 60
человек, в другой целой дерении, во всех же остальных серн освобождается
одни или с семьей). Однако освобождение избавляло отнюдь не от всех по-
боров и повинностей, а только от тех, которые являлись признаком серважа,
как то: подушный сбор (census capitis), произвольная laille, право сеньора
па имущество серва после смерти его к поборы за разрешение вступления в
брак. Отпадало и право продавать или дарить сервов с землей или без зем-
ли. Освобожденные «впредь не должны оставаться черными людьми, отме-
ченными печатью рабства, а с ними будут обращаться как с благородными».
Они подлежат чиншу, точно установленной taille, меньшей барщине (2 раза
и год), подчиняются и монастырскому суду. Все это вытекает из того, что
они держат землю монастыря (которую могут свободно отчуждать), а не из
(отпавшей) личной зависимости3.
В предисловии к грамоте Людовика X 1315 г. говорится в пышных вы-
ражениях о свободном состоянии людей как «естественном». «Так как, со-
гласно природе, всякий рождается свободным, по вследствие различных
древних обычаев, которые до сих пор сохранились в пашем королевстпе,
многие лица находятся в оковах рабства, то мы, имея в виду, чго наше коро-
левство есть королевство франков (т.е. свободных), приказываем, чтобы па
Глава XV. Положение крестьян во Франции 195
протяжении всего нашего королевства, поскольку это касается нас п наших
преемников, рабские повинности были заменены свободой и свобода была
дана на добрых и соответствующих условиях» (иначе говоря за плату) и ус-
тановлено было бы освобождение от прав на наследство сервов и от платы
при вступлении в брак, «и мы желаем, чтобы прочие сеньоры, имеющие сер-
пов, взяли с пас пример». По за этими цветами красноречия следует указа-
ние па то, что так как могут оказаться сервы, которые предпочтут «всякой
милости» остаться в рабстве (они в рай не попадут), то комиссары по осво-
бождению с них должны взять специальный сбор (сообразно имуществу п
повинностям каждого) - оп заменяет, стало быть, плату за освобождение.
Это нужно на ведение воины: «приказываем, выяснивши имущество таких
лиц и условия несвободного состояния каждого, взять для покрытия расхо-
дов нашей настоящей войны столько, сколько можно взять, пс обижая нико-
го, п сколько необходимо для ведения войны».
Акт 1315 г. (и 1318 г ), открывающийся приведенным введением о свобо-
де людей, был назван «Декларацией прав человека, изданной королевской
властью». Гим в начале XIX в. восхищался им, заявляя, что даже импера-
тор Александр I не решился бы обнародовать такой указ. Однако, как ука-
зывает Блок, обычай ставить во главе такого рода актов пышные введения
свойствен Средним векам и сохранился в течение всего Средневековья, при-
чем они всегда вращались в том же круге идей и общих мест, имея весьма
отдаленное отношение к действительной жизни. Даже и по форме они не от-
личались оригинальностью, а были заимствованы из сборников, которые в
различных канцеляриях переходили от отца к сыну, — это были учебники
для нотариуса и для секретаря. Те же фразы, преисполненные уважения к
церкви, стоят во главе манифестов всех королей, какова бы ни была их по-
литика; искренностью они не отличались, но нельзя сказать и того, чтобы
они были ложны; это значило бы придавать пм значение, которого нм н не
думали приписывать. Отцы церкви провозглашали равенство людей, а из
этого вытекало то, что освобождение христиан, как это неоднократно повто-
рялось, является добрым делом и приятно Богу. Но общество не живет од-
ним подаянием, королю и церкви нужны деньги, и отсюда необходимое до-
бавление, обычное в те времена, наряду с громкими фразами о Боге обязан-
ность уплаты «из сострадания, для милости Божьей п за столько-то ливров»,
«побуждаемый милосердием и ради пользы церкви» — неизвестно, какому
мотиву отдать предпочтение. Нередко возмездные сделки скрываются под
маской дара. «Кто скажет, — спрашивает Блок, — в каких дозах смешива-
лись в этих наивных п несколько грубых душах рутина нотариальных запи-
сей, чувства хорошего тона и, быть может, довольно неясная надежда обма-
нуть небо».
Во вступлениях к освободительным грамотам XI —XII вв. постоянно
встречаются цитаты из Ветхого и Нового завета, ссылки на пророков и еван-
гелистов, на Христа, освободителя человечества, упоминание о награде спра-
ведливому, опасение Страшного Суда, дня слез и ужаса. В то время как в
ХШ в. длинные вступления сокращаются, они снова возрождаются в XIV в.
Но в грамоте 1315 г. вступление отличается краткостью — оно в сильной
196
История экономического быта Западной Европы
степени заимствовано из грамоты Шарля Валуа, брага Филиппа Красивого,
1311 г., где также говорится о том, что Бог создал людей свободными и где
сеньор по своему милосердию желает избавить сервов oi их несчастной жиз-
ни. Вообще, грамота 1315 I. не представляет собою ничего оригинального, а
списана с целого ряда других Пожелание о гом, чюбы за королем с гсдовалп
прочие сеньоры, вполне понятно, если имел» в виду, что король с того из-
влекал доход, своеобразна лишь игра слов, что в королевстве франков, т.е
свободных, не может быть рабов, но понейшпе филологические изыскания
показали, что едва лк «Фракция» происходит oi Папе, означающий «сво-
бодный» Но и это понимание слова franc - оно приводило в восторг столь-
ких исследователей — составитель грамоты нс выдумал, а взял у мозгов того
времени, где оно часто всг|ючается. Как указывает Бюк, в начале XIV в
королевские освобождения производились в очень oiраппчеппых размерах, и
только пышные слова акта 1315 г создали нм известность, коюроп ,тга эпоха
вовсе нс заслужила4.
Однако наряду с этими известиями имеются и другие • действительного
предоставления свободы, обычно свободы от тех пли иных определенных
повинностей: подушной подати, платы за вступление в брак, права сеньора
на наследство, барщины (chevage, formanage, main-mode, corvdcs). В осо-
бенности это имело место в ХШ в., который является эпохой широкого дви-
жения, вознесшего сервов па свободу5
Что касается деятельности короля в смысле освобождения крестьян, то,
как указывает Блок, король в этой облает» не был ни первым, нп послед-
ним, а держался в середине, он придерживался того общего течения, которое
господствовало в той или иной местности. Но вес же пе следует упускать из
виду, что производимые им освобождения были обычно массового характера,
тогда как, например, монастыри и иные духовные корпорации гораздо чаще
устанавливали льготы в пользу отдельных сервов. Однако соображения у
короля были, несомненно, те же, что у прочих сеньоров, — собственная вы-
года. Следует иметь в виду», что выяснение многих повинностей было сопря-
жено со значительными затруднениями для короля, как п с обременением
сервов. Таге, например, имущество в течение многих поколений переходило
от отца к сыну, и никогда сеньор пе имел права на него. Но вдруг прямая
линия обрывается пли семья (совместное жительство) распадается, тогда
право сеньора па наследство наступает. Точно так же, поскольку плата за
разрешение на вступление в брак взималась только при браке с сервамп дру-
гих сеньоров, она не причиталась сеньору по общему правилу, ибо браки
заключались обычно между сервамп того же сеньора, и только в виде исклю-
чения наступал этот случай. И он казался тем более удивительным, что ни-
кто не помнил, чтобы он когда-либо имел место. Выяснение такого рода слу-
чаев являлось делом нелегким. Приходилось рассылать повсюду королевских
чиновников, которые оценивали имущество серва и сообразно этому опреде-
ляли ту или иную причитающуюся с него повинность. При этом расходы на
их содержание были велики, а поступления давали королю весьма мало. Ес-
ли в пределах небольшого поместья случаи смерти, брака и т.д. были из-
вестны и сеньору нетрудно было каждый раз осуществить свои права, то на
Глава XV Положение крестьян во Франции
197
нрсмяжепии обширных королевских доменов это вызывало большие затруд-
нения. Королю было гораздо выгоднее освободиться от всего этого, предло-
жив сервам взамен уплатить ему единовременно определенную сумму. Это
оказалось прибыльной торговлей. При этом для короля важны были, конеч-
но, не отдельные лица; операции эти принимали массовый характер как ис-
точник дохода, они являлись средством наполнить сундуки короля, когда
оип были пусгы. Каждый раз, когда начиналась война, прибегали к этому
средству, превратившемуся как бы в нормальный источник доходов, н воен-
ный налог Характерно, что переговоры насчет освобождения сервов и вся
дальнейшая операция поручались тем же флорентийским банкирам, которые
снабжали деньгами французских королей; для покрытия займов им предос-
। а влилось право взимания различных податей, сюда же входило и получение
платы за освобождение сервов. При этом плата, взимаемая королем, с тече-
нием времени все более возрастала; с 5% с имущества при Людовике Святом
она поднималась иногда до 33% при Филиппе Красивом.
По в то же время было бы ошибочно предполагать, что французские ко-
роли имели в виду освободить всех своих подданных. На основании различ-
ных источников, притом совершенно независимых друг от друга, мы можем
установить, что, например, при Людовике X (в начале XIV в.) речь шла все-
гда лишь о немногих, строго определенных местностях. Сюда посылаются
чиновники для производства выкупа, и дальше этих областей дело не идет.
Освобождали лпшь постольку, поскольку нужны были средства на ведение
войны. За королями следуют другие сеньоры. Но так как, освобождая своих
сервов, опи тем самым умаляют доходность своих земель, то они вынуждены
испрашивать на это разрешение короля. Последний, само собою разумеется,
дает его лишь за плату, н эта плата побуждает короля поощрять всячески
освобождение сервов. И феодалы совершали это отнюдь не даром; они осво-
бождали именем бога, по за деньги — с одной стороны, закон природы чисто
теоретический, с другой стороны, практика, построенная на соглашении6.
Все же в результате в XV в. во всей Северной и Западной Франции
большинство населения — особенно много во Фландрии, Брабанте - оказа-
лось лично свободным.
Иное дело в центре н Восточной Франции; здесь прежнее крепостное со-
стояние сохраняется в значительной мере, и купоны отводят ему много места
(Нивернс, Бурбоние, Марш, Труа) или ио крайней мере упоминают о нем
(Мо, Вптрп, Овернь); крестьяне называются иногда даже hommes de corps:
«П tient et adheire й sa chaire el aux os».
В Фландрии, Брабанте, Геннегау барщина, подушная подать, платежи
при переходе имущества по наследству и при вступлении в брак во многих
случаях совершенно исчезли пли же превратились в незначительные сборы
уже начиная с ХШ в. К концу Средневековья огромное большинство сель-
ского населения Бельгии состояло из лично свободных крестьян-чиншевиков.
Рядом с ними, однако, сохранились, в особенности в Брабанте п в Геннегау,
и слон населения, подлежавшие formariage и «meilleur cattel», т.е. обязанно-
сти отдать сеньору лучшую штуку скота, платья и т.д.; в Люксембурге п в
особенности во Фландрии они составляли незначительное меньшинство7.
198 История экономического выта Западной Ehpoi1ы_______________________
Дслилъ утверждает, что в Нормандия последние следы крепостного со-
стояния относятся к XI в. и что в XU — XIV вв. их нс встречается совершен-
но, как и пет освободительных грамот8. Однако, он сам же указывает па
барщину, конную и ручную, на различные повинности, которые и конце ХП
и в течение XIII в. были заменены денежными оброками, вследс) вис* чего
положение крестьян значительно улучшп.»1ос|А Он иодчеркнвае» го обстоя-
тельство, что пн main-morte, ни formariage в Нормандии не встречаются, ио в
то же время сообщает, что в XII в. крестьяне не имели права ни вступать в
брак с лицами, принадлежащими другому сеньору, ни проданагн или обре-
менять долгами своп наделы п что большинство сеньоров разрешало им и то
в другое за небольшую плату; точно так же при переходе земли к наследни-
кам уплачивался relief в пользу сеньора10. Что это как не тс же институты
main-morte и formariage? Только самые термины, очевидно, в этой местности
не встречаются. Мало того, натуральная повинность здесь, ио-видимому, вс
всегда заменяется денежной в виде maritagium’1.
Гораздо раньше, чем о Нормандии, раскрепощение крестьян началось, но-
нидимому, в Бретани, где уже в X в. имелись категории крестьян, свободных
от разных личных повинностей. Однако па другие слои населения эти свобо-
ды распространены были лишь в XIII в., а в некоторых местностях Бретани
только в XV в. исчезла main-morte и tailie arbitrairc (mottiers, quevaisiers);
остатки сохранились, впрочем, еще и в последующие века12.
В различных местностях Невшателя в течение XIV в. отменена main-
morte, установлено право наследования до шестой степени родства, право
свободного отчуждения наделов с уплатой в пользу сеньора всего 1 /12 их
стоимости и свобода пepeдвJfЖCИпя,3.
Совершенно иную картину находим в центре л Восточной Франции. В
Ни вер не и Бурбонне крепостные не могли свидетельствовать против сеньора
в делах уголовных, уплачивали Laille arbitrairc [талья произвольных разме-
ров] но усмотрению вотчинника («exploitables haut et bass»), хотя размеры ее
фиксировались обычаем. Droit de poursuite [право преследования] уже нс
осуществлялось к концу Средневековья в смысле принудительного возвра-
щения крепостного, покинувшего поместье, но оно обозначало право сеньора
на часть оставшегося после смерти крестьянина имущества, где бы ои пи
умер. Кроме того, по истечении известного срока (30 лет в Ниверне, 10 лет в
Бургундии, Франш-Конте, Марше) оставленный им надел переходит к сень-
ору. Барщина была незначительна (4 дня в году в Бурбонне, 12 дней в
Оверни), по различные платежи достигали весьма высокой суммы, отнимал
более половины доходов крепостного. Число лично полусвободных по срав-
нению с крепостными было тоже невелико, хотя вследствие освобождений
оно в XIII в. возрастало все более (они назывались bordeliers); они уплачи-
вали сеньору, кроме ежегодной ренты, */з цены при отчуждении имущества
(кроме имущества, приобретенного свободно на стороне). Имущество пере-
ходило по наследству только к лицам, жившим вместе с умершим и имевшим
с ним общий стол («le feu, le sei et le pain partent 1’homme mode-main»);
завещать они могли кому угодно, но только в том случае, если имелись лица,
жившие совместно с наследоватслем, ибо только в этом случае вес равно
Глава XV. Положение крестьян во Франции 199
сеньор лишался этого имущества, при отсутствии же таких лиц наследство
переходит к сеньору. В отличие от bordeliers с имущества крепостных сеньор
получал ’/5 при отчуждении и в том случае, если оно было приобретено на
стороне. В общем положение bordeliers было немногим лучше крепостных,
хотя они все же пользовались большей личной свободой и в их состав вхо-
дили и горожане, позже и дворяне, а не только крестьяне14.
’ В Иль-де-Франс, Орлеане, Лангедоке, Шампани
- Дофкп, графы Тулузские, Ннвернэ, Валуа и Блуа, церковь Нотр-Дам в Париже,
ешккоп Рсймсккй, монастыри Сен-Дени и Сеи-Жермен в ХИ в уничтожили main-morte.
3 Carlo lan e de I'abbaye de Saint-Рёгс de Chartres, Ilrsg. Guirurd. 1840. Оломшиииико'
aa. Экономический и социальный строй поместий монастыря cd. Петра в Шартре. //
Ученые Записки Института Истории. Т. III. М., 1928. С. 186 сл См.: Ее же. Хозяйствен-
ные п социальные отношения во владениях собора Парижской богоматери / / Там же.
Т VII. 1929
* Block М. Rots cl serfs. Un chap it re d'histoire cajxSlienne. 1920. P. 132 ff., 152 ff
•’ Как указывают различные авторы, в источниках нередко упоминается об освобождени-
ях серпов, хотя в действпгельностн ни о каких освобождениях it речи нет; на самом деле
имеет моею продажа серва, но она принимает форму освобождения сеньором-продавцом, за
которым следует передача себя второму сеньору-покупателю.
6 Block М. Rois et serfs Un ehapitre d‘histoire capetienne. P. 28 ff. 34 ff., 48,59, 71.
7 Brants. Essai historique sur la condition des classes rurales en Belgique jusqu'au XVIII
sidcle. P. 66-73 Pirenne. Geschichte Belgiens. Bd. 1. S. 153, 330-334. Bd. II. 511.
8 Delisle Les classes agricoles en Normandie au inoyen-ftge. 2-e id. P. 17 — 24
9 Ibid. P. 125-134.
10 Ibid. P. 2, 19.
11 Ibid P. 69, прим. 83 н рис. 72.
12 Borderie. Miinoire sur le servage en Bretagne. P. 112. See. Les classes rurales en Bre-
tagne du XVI siicle h la Revolution. P. 95 - 96, 103.
13 Darnelddter. Die Befreiung der Lcibcigenen (maiiunortables) in Savoyen. der Schweiz
und Lothringen 1897. S. 108.
14 Boucomont Des main-mortes personelie et rielle en Nivernais.
ГЛАВА XVI
ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯН В ГЕРМАНИИ.
КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА
В Германии, по-видимому, сп<с в большей мерс, чем в Англии после
моровой язвы, движение в смысле облегчения крепостной зависимости,
происходившее в ХШ —XIV вв., сменилось, как указывает Ламирсхт,
обратным течением. Появилось много безземельного несвободного насе-
ления, питавшегося от общинных угодии и ис имевшего никакого посто-
янного заработка и крепкой оседлости населения, которое рядом с про-
чими личными повинностями уплачивало подушную подать и несло тя-
желую барщину. По положение л прочего населения, ио-видимому,
ухудшилось вследствие захвата общинных земель вотчинниками, которые
но своему усмотрению регулировали пользование общинными угодьями.
Они выделяли для себя леса, вход в которые вовсе пе дозволялся кре-
стьянам, ограничивали в других лесах право рубить деревья и запасаться
топливом, травой и дерном, жечь уголь и золу, пасти скот, рассматривая
при этом общинные леса как свою помещичью собственность, за пользо-
вание которою крестьяне должны платить определенную сумму Право
охоты н рыбной ловли, поскольку оно пе было объявлено регалией тер-
риториальных государей, вотчинники присвоили себе, право разведения
пчел в лесах, добывания известняка и т.д. также отняли у крестьян, за
пользование выгонами установили высокие платежи. Недаром одним из
основных требований восставших в 1525 г. крестьян, изложенных ими в
12 статьях (Zwolf Artikel), было возвращение общинам принадлежащих
им полей и лугов и всех лесов, которые не были приобретены помещика-
ми путем покупки; «должна быть восстановлена прежняя свобода охоты,
пастьбы скота и пользования лесами». К этому сокращению крестьянских
угодий, приводившему к расстройству их хозяйства, присоединялось вы-
званное этим же захватом усиление барщины; последняя была необходи-
ма для возделывания этих новых присоединенных к поместью земель.
Наконец, ту частичную свободу переселения, тот intcrcursus, которого
крестьянам удалось добиться в предшествующую эпоху посредством со-
глашений между помещиками, теперь у них снова отнимают, совершенно
прикрепляя крестьян к земле. Таким образом, мы находим здесь такое
же, как в Англии и Испании, реакционное движение, нарушение стари-
ны, но в еще большей, пожалуй, мерс. Обнаруживаются одни и те же
моменты и тут и там: захват общинных угодий, расширение барщины,
ограничение права передвижения1
Глава XVI. Положение: крестьян в Германии. Крестьянская война 201
Одни и тс же причины должны были привести к одинаковым
последствиям - к восстанию крестьян.
Уже с середины XV в. начинаются движения среди крестьян, обна-
руживается стремление последовать примеру добившихся свободы в
борьбе с Габсбургами швейцарцев - «стать швейцарцами» (schweizerisch
warden wollen). Мы встречаем то же двустишие, которое распевалось в
Англии в 1381 г.: «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, где же был
тогда дворянин?»; возникают восстания в отдельных местностях. Таково,
например, восстание Ганса Бегейма из Никлаусгаузена в 1476 г., пропо-
ведовавшего в Вюрцбургской области о новом царстве господнем, «где по
будет пи князей, ни папы, никаких господ и повинностей»; вюрцбург-
ский епископ велел ночью схватить его и сжечь, и волнение утихло. Да-
лее восстание «сырников» в Нидерландах: в 1491 г. они нарисовали на
своих знаменах скверный ячменный хлеб с зеленым сыром; для подавле-
ния его потребовалась большая военная сила. Мятеж в аббатстве Кемптен
в Швабии в 1492 г., где аббат заявлял: «Я поступаю так же, как и другие
сеньоры». За ними последовало образование в 1500 г. крестьянского
союза «Bundschuh» («лапоть»), совершившего ряд восстаний: восстание
в Вюртемберге («Бедный Конрад») в 1514 г., в Каринтии и Штирии в
1515 г. и пр. При этом наряду с экономическим и политическим движе-
нием мы находим и здесь, в особенности под влиянием гуссптских идей
(как в Англии исходящую от лоллардов), основанную на Евангелии про-
поведь свободы и равенства: «Ничего, кроме справедливости Божеской»;
находим требование секуляризации церковных земель и отмены десяти-
ны: «Я ссю хлеб своими руками, а он переходит в руки священника».
Далее замечаем и в Германии, как и в Англии, что движение не ограни-
чивается крестьянами, а происходит и в городах - в Вене в 1462 г., в
Аахене в 1477 г., в 80-х гг. в Кёльне, Ростоке, Брауншвейге, Оснабрюке,
в 1491 г. в Магдебурге. В 1525 г. произошло всеобщее восстание, извест-
ное под именем Крестьянской войны. Оно подготовлялось уже в предше-
ствующие годы; слышно было, что какие-то люди ходят по деревням; в
церквах и на рынках, во время свадеб и в кабаках они возбуждают кре-
стьян против помещиков, говоря, что власть последних вовсе не от бога,
что они «наемники дьявола и сатана их предводитель», все ожидали вос-
стания. «Кто в 1523 г. не умрет, в 1524 г. не погибнет в воде, а в 1525 г.
не будет убит, тот спасется чудом», — говорили повсюду, и предсказание
о наводнениях 1524 г. вскоре превратило воду в потоки человеческой
крови. Восставшие (идеологами их являлись Карлштадт и Фома Мюн-
цер) требовали свободного пользования «водами, воздухом и лесами»,
правильного судопроизводства, свободной проповеди слова божия, унич-
тожения барщины и права выбирать своих пастырей; эти требования из-
ложены в 12 статьях. Они первоначально добились значительных успе-
хов, разбивая феодальные войска и заставляя феодалов во многих местах
идти на уступки. Восстание распространилось по всей Швабии, Эльзасу,
8 »16В
202
История экономического быта Западной Европы
Гессену, Тюрингии, Баварии (Франконии), Тиролю, Зальцбургу Кре-
стьяне стали предъявлять и требования политического характера, настаи-
вая па централизации власти в руках императора с отнятием се у феода-
лов, на учреждении единой монеты, веса и меры, на отмене таможен и
конвойных денег и па установлении свободы передвижения. Объединение
феодалов привело к разгрому крестьянских войск и постепенному подав-
лению восстания.
Пспосредсгвснный результат был и в Германии и в Англии одинаково
неблагоприятен для крестьян, ибо воссгппис окончилось неудачей; при
этом в Германии оно сопровождалось гораздо большими жестокостями с
обеих сторон, чем в Англин. Однако в Англии (как п в Каталонии) кре-
стьяне все-такн добились своей цели, ибо обратное течение остановилось
и раскрепощение вновь стало делать большие успехи; в Германии же та-
кие результаты не могли быть достигнуты. В Англин фактическая сила
была в руках крестьян, ибо имелось много свободных земель и города
могли принимать к себе сельское население; далее, последнее к концу
XIV в. не успело даже достигнуть топ цифры, какая имелась накануне
Черной смерти; а к этому присоединился разгром английской аристокра-
тии во время борьбы Алой и Белой розы. В Германии Черпая смерть не
причинила столь значительных опустошений, как в приморских странах,
Англии или Италии; города стали стеснять доступ сельских жителей, и
уход туда стал сокращаться; территориальная власть мелких государей
усиливалась, и, что самое главное, прекратился тот отлив населения на
восток в славянские земли, который в течение трех веков (XII-X1V)
являлся исходом для всех недовольных, вызывал разрежение населения
в западных областях и заставлял феодалов идти па уступки. Это отсутст-
вие исхода усиливало революционное движение в течение XV в ; по оно
в то же время приводило к тому, что здесь -- в противоположность Анг-
лии - установилось действительно adscriptio glebae и прикрепление к
земле совершилось не только юридически в виде стеснения передвиже-
ний, но и фактически.
Еще в 1229 г. Фрейданк жаловался па то, что вотчинники присваива-
ют себе все общинные права и захватывают общинные земли. Они под-
чинили своей власти, говорит он, поля, воды и леса, диких и домашних
животных и простерли бы ее на воздух и солнечный свет, если бы могли
это сделать2. Из некоторых памятников также можно усмотреть, что уже
с XIII в. происходили споры между вотчинником и крестьянской общи-
ной из-за прав на общинные угодья. Но первоначально речь еще шла, по-
видимому, лишь о том, можно ли допускать скот, принадлежащий жите-
лям других общин, на общинный выгон и вправе ли вотчинники пользо-
ваться общинным лесом для надобностей других своих земель и для про-
дажи посторонним лицам3. Лишь впоследствии усиливаются ограничения
прав крестьян на общинные земли, эти права даже отнимаются у них,
или устанавливаются платежи за пользование выгонами или лесами. Но-
Глава XVI Положение крестьян в Германии. Крестьянская война 203
вые законы об охоте, говорит один автор второй половины XV в. (Гейлер
фон Кайэерсберг), обременительны для крестьян, по выгодны для тира-
нов и угнетателей бедных. Жалобы на это ярко выражены в так назы-
ваемых «Двенадцати артикулах» (статьях), в которых восставшие кре-
стьяне изложили свои требования. Там говорится о том, что «бедняк»
(так называли крестьян) лишен права «ловить дичь, птицу или рыбу в
текучей воде» и это является «неподобающим и псбратскпм и своекоры-
стным». Мало того, дичь причиняет крестьянам большой вред, и они вы-
нуждены «сносить, чтобы неразумные звери бесполезно пожирали (их)
достояние». А это «против бога», ибо, когда он «сотворил человека, он
дал ему власть над всеми зверями, над птицей в воздухе и над рыбою в
воде» (ст. 4). По, указывается далее, и леса «господа» себе присвоили, и
когда «бедняк» нуждается в лесе, то вынужден «покупать его за двойные
деньги» (ст. 5). Они захватили и луга и пашни (ст. 10). Крестьяне тре-
буют, чтобы, поскольку не может быть доказано «достаточными пись-
менными документами» честное приобретение, все это было возвращено
общине, «в паше общее пользование». Далее, они жалуются на «большое
отягощение от служб» (ст. 6), требуют и отмены поборов, взимаемых по-
сле смерти крестьянина, ибо это значит обирать вдов и сирот (ст. 11).
Наконец, крестьяне вообще «хотят быть свободными», не должно быть
более «собственных» людей, т.е. крепостных (ст. 3). Однако если не
считать этой статьи, то они вовсе не настаивают на отмене всяких повин-
ностей и платежей: они готовы вносить справедливую десятину (ст. 2),
признают благоприобретенные угодья (ст. 5, 10), согласны отбывать
барщину, но только за подобающую плату и в удобное для крестьянина
время (ст. 7). Более всего они настаивают на восстановлении прежних
обычаев — прежних прав пользования лесами, водами, выгонами; бар-
щину они хотят отбывать, «как служили наши отцы»; штрафы должны
устанавливаться «по старым писаным законам»4. Хотя крестьяне наме-
ренно или по ошибке и называли новшеством многое из того, что на са-
мом деле издавна существовало, но во всяком случае они исходили из
представления, что старые права нарушены и должны быть восстановле-
ны. Только этих старинных обычаев, уставов и вольностей они и доби-
ваются. Никаких новшеств!5 Эту цель и преследует Крестьянская война.
Как справедливо подчеркивает «она дышит консервативным духом,
который отрицает все новое уже потому, что оно является таковым»6.
Каутский следующим образом объясняет причины7 Крестьянской вой-
ны в Германии. В то время как восстания в других странах, вызванные
социальными противоречиями, произошли в эпоху, когда положение кре-
стьян стало вообще улучшаться, в Германии дело дошло до этого лишь
тогда, когда положение их значительно ухудшилось. Тенденции к угнете-
нию крестьянства стали преобладать повсеместно над тенденциями, бла-
гоприятными его подъему, со времени Гуситских войн вследствие появ-
ления торгового капитала как результата развития товарного произведет-
204
История экономического быта Западной Европы
ва и товарообмена; капитал же нуждается в крепкой государственной
власти, которая обеспечила бы ему внутренний рынок и облегчила кон-
куренцию на рынке мировом. Торговый капитал и князья сумели подчи-
нить себе прочие классы, дворянство и духовенство, с одной стороны,
крестьян и горожан - с другой. Каждый из этих классов старался сва-
лить с себя на других свои тягости, и таким образом в конце концов они
с удвоенной силой напали па низшие слон народа - на городской проле-
тариат и в особенности па крестьян, как на главную массу населения. А
одновременно с усиленном давления на низшие классы уменьшалась спо-
собность их к противодействию. Если в XIII—XIV вв. положение кресть-
ян улучшилось, то произошло это отчасти благодаря расцвету городов; да
самого конца XIV в. города представляли из себя убежища, открытые
для крестьян, что заставляло землевладельцев, если они не желали ли-
шиться работников, привязывать к себе крестьян, где было можно силою,
по также и хорошим обращением. По в XV в., по мере того как город
перестал служить убежищем для крестьян, и для помещиков исчезла не-
обходимость церемониться с ними. Для пролетариата города становились
все более недоступными; наряду с городским пролетариатом возникает
пролетариат сельский, росту же безземельного крестьянства содействова-
ла растущая тяжесть государственных налогов и помещичьего оброка,
как и ростовщических процентов. В XIV в. дворяне терпели притеснения
одновременно сверху — от князей и снизу — от крестьян. Долго они пы-
тались бороться и с теми и с другими, но в результате подчинились пер-
вым, чтобы усилить эксплуатацию вторых. Угнетение крестьян вырази-
лось в усилении их повинностей, натуральных и денежных, в установле-
нии большей зависимости от землевладельцев, в конфискации
общественных крестьянских пастбищ и лесов в пользу землевладельцев.
Все это совершилось, разумеется, не без энергичного сопротивления со
стороны крестьян; в течение всего XV в. крестьянские восстания в Гер-
мании следовали одно за другим; чем ближе к концу XV в., тем они бы-
ли чаще и грознее*1.
И некоторые другие авторы (Лампрехт, Казер, еще раньше Штерн,
Гебгардт)^ утверждают, что за улучшением в положении немецких кре-
стьян, имевшим место в XIII и XIV вв. (как это было и в других стра-
нах), последовало обратное движение в смысле значительного ухудше-
ния, восстановления и усиления ранее отмененных или сокращенных по-
винностей, оброков и платежей. Большинство историков, однако, хотя и
не отрицает того, что в отдельных случаях платежи были повышены или
установлены новые повинности, что крестьянские общины страдали
вследствие умаления их прав пользования угодьями, все же полагают,
что в общем и целом положение крестьян было благоприятное. На такой
точке зрения стоят Белов, Кииер, Ленц, Штольце, Готейн, Гагелъштан-
ге, Вопфиер, Г. Кнапп, Рицлер, Обен^. В частности, к такому выводу
пришли исследователи, разработавшие источники для отдельных местно-
Глава XVI. Положение крестьян в Германии. Крестьянская война 205
стой. Так, Вопфнер полагает, что в Тироле ни о каком ухудшении в со-
стоянии крестьян и речи быть не может. Большинство крестьян являлись
здесь вечпопаследственными держателями, так что приближались к соб-
ственникам. Права вотчинника все более превращались в совокупность
прав на известные платежи, тогда как личная зависимость крестьян от-
ступала на второй план и главное значение приобретал имущественный
момент. Но и вотчинные повинности в большей части Тироля не были
тяжелы11. Однородные явления обнаруживаются и в других районах, в
особенности в Южной Германии, где крепостное состояние выражалось в
ежегодной уплате невысокого чинша и в невозможности без согласия
вотчинника пи вступать в брак, ни покидать землю. Но и в этих случаях
все сводилось к денежным платежам при вступлении в брак, при перехо-
де в другие места, после смерти крестьянина. К этому, впрочем, присое-
динялась, например в Баварии, распространявшаяся на всех крестьян,
как крепостных, так и лично свободных, обязанность уплаты чинша и
десятины и отбывания барщины, хотя и в виде твердо установленного
количества дней. Один современник (Авентин) говорит о баварском кре-
стьянине, что «он уплачивает своему господину, который никакой власти
над ним нс имеет, ежегодный чинш и отбывает барщину, а в остальном
делает все, что ему угодно, пьет днем и ночью вино, кричит, поет, танцу-
ет, играет в карты и другие игры, носит оружие и длинные копья». Хотя
он, по-видимому, и преувеличивает, прибавляя, что в Баварии уже нет
крепостных, но все же мы в общем не имеем основания не доверять его
словам. Рицлер указывает на то, что именно незадолго до Крестьянской
войны, к концу XV в., в Баварии были отменены различные злоупотреб-
ления, как, например, усиленная барщина или несправедливо взимаемые
после смерти крестьянина поборы, а почти накануне восстания (в 1508,
1514 и 1516 гг.) и вступление в брак крепостных было объявлено свобод-
ным и не подлежащим никаким платежам12. И в отношении епископства
Страсбургского Кинер обращает внимание на то, что там господствовала
наследственная аренда и епископ владел крепостными лишь в других об-
ластях, тогда как в пределах его княжества они уже успели исчезнуть13.
Новейший исследователь Набголъц, изучивший историю крестьянских
волнений на цюрихской территории начиная с половины XV в., приходит
также к тому выводу, что «внутренние причины восстания 1525 г. не за-
ключались в бедственном материальном положении, напротив, сельское
население к концу XV и в начале XVI в. экономически окрепло». Но он
признает, что различные перемены в экономическом отношении вызыва-
ли недовольство, а из приводимых им крестьянских жалоб можно усмот-
реть, что и здесь основой всего являлось нарушение старых обычаев, по-
чему крестьяне требуют возвращения им прежних прав и свобод14.
Во всяком случае Набголъц, как и большинство других авторов, отка-
зывается признать в религиозных мотивах причину Крестьянской войны.
Он допускает лишь, что реформация могла быть толчком к восстанию.
206
История экономического быта Западной Европы
Зажигательные речи проповедников-реформаторов, направленные против
господствовавшего церковного строя, вызывали возбуждение средн насе-
ления и привели к тому, что существовавшее уже ранее недовольство вы-
лилось наружу15. В середине XIX в. идея, что реформация вызвала вос-
стание крестьян, была высказана Янсеном, но п впоследствии придержи-
вался этого взгляда Флейшлип и в особенности Штольце^' Последний
утверждает, что Крестьянская война является чисто религиозным движе-
нием, вызванным принципиальными спорами под влиянием реформации
и приобретшим страстный характер вследствие столкновслш'г, происхо-
дивших па религиозной почве. История Германии, прибавляет он, обна-
руживающая такой своеобразный характер, до сих пор не была искажена
никакой социальной революцией. Эго было писано еще до мировой вои-
ны (в 1907 г ). В 1926 г. он уже этой фразы не повюряст и, напротив,
приводит много случаев местных крестьянских волнений, имевших место
за несколько десятилетий до выступления Лютера, упоминает и о жало-
бах и требованиях экономического характера. Казалось бы, из этого вы-
текала необходимость отказаться от своего прежнего взгляда. И все же
Штольце и теперь утверждает, что Крестьянская войпа является борьбой
за новую веру, борьбой в защиту Лютера, что попытки князей задушить
силой реформацию заставили крестьян взяться за оружие17. Однако все
другие авторы, исходящие как из благоприятного, так и из тяжелого ма-
териального положения крестьян в это время, все же отказались усмат-
ривать в Крестьянской войне религиозное движение18.
Непосредственный результат был и в Германии и в Англии одинаково
неблагоприятен для крестьян, ибо восстание окончилось неудачей, при
этом в Германии оно сопровождалось гораздо большими жестокостями с
обеих сторон, чем в Англии. Однако в Англии (как л в Каталонии) кре-
стьяне все-таки добились своей цели, ибо обратное течение остановилось и
раскрепощение вновь стало делать большие успехи; в Германии же такие
результаты не могли быть достигнуты. В Англии фактическая сила была в
руках крестьян, ибо имелось много свободных земель и города могли при-
нимать к себе сельское население. Далее, последнее к концу XIV в. нс ус-
пело даже достигнуть той цифры, какая имелась накануне Черной смерти.
А к этому присоединился разгром английской аристократии во время
борьбы Алой и Белой Розы. В Германии Черная смерть не причинила
столь значительных опустошений, как в приморских странах, Англии или
Италии. Города стали стеснять доступ сельских жителей, и уход туда стал
сокращаться, и — что самое главное — прекратился тот отлив населения
на восток в славянские земли, который в течение трех веков (XII-XIV)
являлся исходом для всех недовольных, вызывал разрежение населения в
западных областях и заставлял феодалов идти на уступки.
При таких условиях крестьяне могли быть довольны, если положение
их после Крестьянской войны не ухудшилось. Действительно, в противо-
положность более старому взгляду в настоящее время большинство авто-
Глава XVI Положение крестьян в Германии. Крестьянская война 207
ров признает, что если крестьянские повинности вслед за усмирением
восстания в различных местностях были усилены, то все же в дальней-
шем состояние их не стало хуже. На это указывал еще Энгельс, находя,
что, несмотря на поражение крестьян и «временное удвоенное давление
на них», вообще говоря, положение крестьянского класса не ухудши-
лось». То, что дворянство, князья и попы ежегодно могли из крестьян
выколачивать, то они, несомненно, добывали еще до воины. «Конечно, —
говорит он, - многие более состоятельные крестьяне разорились, об-
щинные земли во многих местностях были конфискованы, жилища раз-
рушены, посевы уничтожены»19. Но войны и разрушения составляли в то
время обычные явления, и последующие религиозные войны, и в особен-
ности Тридцатилетняя война, нанесли крестьянам гораздо больший
ущерб, чем Крестьянская война. Это подтвердилось последующими де-
тальными исследованиями для отдельных областей20.
«Результатом великого восстания, - говорит Людвиг, - было в Ба-
дене во всяком случае не ухудшение, а скорее даже некоторый подъем в
состоянии крестьянства. Но это вовсе не является чем-либо свойственным
именно этой территории, а происходило в большинстве местностей... По-
пытка изменения аграрного строя в Юго-Западной Германии потерпела
поражение вследствие Крестьянской войны, и в дальнейшем уже новых
опытов в этом направлении не делалось. Поэтому он, несмотря на все пе-
ремены в жизни различных территорий, оставался неподвижным»21. Но
н в тех местностях, где крестьянство не принимало никакого участия в
восстании, произошло мало изменений. Если и здесь условия немногим
улучшились, то и перемены в отрицательном смысле не совершилось. «Ба-
варским крестьянам, — указывает Рицлер, — то обстоятельство, что они
вели себя смирно во время Крестьянской войны, доставило столь же ма-
ло выгод, как и их соседям участие в бурном восстании. Пока можно бы-
ло опасаться, что они придут на помощь восставшим, им давались обе-
щания удовлетворить их жалобы, но, когда князья снова почувствовали
себя силой, они и по думали выполнить обещанного. Из всех тех зол, от
которых страдали крестьяне, как то: личные поборы, платежи после
смерти, десятина, барщина, запрещение убивать дичь, ничего не было
устранено». Лишь немногие улучшения, как, например, отмена обязатель-
ных служб крестьянских детей (в 1553 г.), имели место в XVI в.22 Успе-
хи наблюдаем лишь в Северо-Западной Германии, где права крестьян на
землю приобрели наследственный характер, ухудшение же на востоке, на
который Крестьянская война почти совсем не распространилась, так что
оно отнюдь не может рассматриваться как последствие восстания23.
1 Наряду с этим общим движением замечается и здесь, как в Англин н Каталонии,
частичное продолжение прежней тенденции в смысле улучшения положения крестьян.
Оно, как указывают Ннама Стернегг к Вопфнер, заметно в Южной Германии, где про-
должают развиваться формы свободной аренды. Но значение этого противоположного
движения несравненно меньше, чем в Англин, как это видно из других исследований Во-
208
История экономического бытаЗападной Европы
пфнсра. (.Wopfner. Quellen zur Geschichte des Bauernkrieges m Deutsch-Tirol. Bd. I Idem.
Geschichte der freien bauerlichen Erbleihe. См. также: Kaser. Ursachcn des Baucrnk-
rirges / / Viertcljiihrschrift filr Wirtschaftsgeschichte. 1911)
2 Cm.: Grupp. Kullurgesehirhle des Miltelalters. Bd. VI 1925. S 133
3 Ernst Die Entstehung des deutschen Grundeigcnlums S 61 ff
4 См. материалы к Крестьянский войне на русск. языке: Источники ко истории Ре-
формации. Т, I. 1906 (А. Н. Савина); Хрестоматия по спцмальни-.)коиомпческ<>11 истории
Европы в новое и новейшее время. Под ред. Волгина 1929 (Д. II. Егорова).
s Wopfner. Quellen zur Geschichte des Bauernkrieges in Dculuh-Tirol Bd 1 Kazer
Neuere Lileratur zur Gcschicchte des Bauernkrieges / z Vicrtcljahrschnft fur Sozial- und
Wirtschaftsgeschichte. Bd. XI.
b Giitze. / / Historische Vierteljahnschrifl. Bd. XII. S. 558.
7 Каутский. Предшественники социализма. T. I.
11 Там же.
’’ Lamprecht. Deutsche Geschichte. Bd. V. 1894. S. 80 ff, 327 ff Kaser. Polilischc und
soziale Bewegungen im deutschen Blkgertum zu Bcgiun des 16 .lahrlmiiderts. 1899. Idem. Zur
Vorgeschichte des Bauernkrieges // Deutsche Gcschicbleblitltcr. Bd. IV. Его же ст. и
Vicrteljahrsclirift far Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. IV, Stern. Ober die 12 Artikel
der Baucrn. 1868. Gebhardt. Handbuch der deutsche Geschichte. Bd. U 5 Aufl. S. 23 ff.
10 Below. Problcmc der Wirtschaftsgeschichte S. 70. Idem. Territorial» und Stadt. S. 65
ff. Kiener. Zur Vorgeschichte des Bauernkrieges am Oberrhcin z/ Zeitschrift ftir Geschichte
des Oberrheins. 1904. N. F. 19. Lenz. Kleine historische Schriften. Bd. I. 1910. S. 151 ff.
Stolze. Zur Vorgeschichte des Bauernkrieges. 1900. S. 52. Idem. Bauernkrieg und Reforma-
tion. 1926. Gotheiu. // Wesldeulsche Zeitschrift filr Geschichte und Kunst. Bd. JV. Hagel-
Stange. SOddeutschcs Bauernleben im Mittelalter. 1898. S. 38 ff., 50 ff. Wopfner Die Lage
Tirols zu Ausgang des Mitlelaltcrs und die Ursachen des Bauernkrieges. 1908. S. 7 ff., 69 ff.
97 ff. Knapp Th. Beit rage zur Rcchts- und Wirtschattsgcschichle des deutschen Baucnistan-
des. 1902. Riezler. Geschichte Bayerns. Bd. HI. 1889. S. 186 ff. Aubin. Der Einflus der
Rezeption des romischen Rechtes auf den deutschen Bauerstand / / Jahrbiicher fur National-
Okonomie und Statistik. III. F. Bd. 44. 1912.
n Wopfner. Die Lage Tirols zu Ausgang des Mittclaltcrs und die Ursachen des Bauernk-
rieges. S. 71 ff.. 193 ff.
12 Kiezler. Geschichte Bayerns. Bd. III. S. 186 ff. Bd. VI. S. 216 ff.
,3 Kiener. Zur Vorgeschichte des Bauernkrieges am Oberrhein // Zeitschrift fur
Geschichte des Oberrheins. N. F. Bd. 19. 1904.
14 Nabholz. Zur Frage nach den Ursachen des Bauernkriegs // Aus Sozial- und
Wirtschaftsgeschichte. 1928. S. 238. 242, 247, 252.
1S Ibid. S. 252 ff.
Ui Janssen. Geschichte des deutschen Volkes seit dem Ausgang des Mntclalters. Bd. 1, 11
(есть русск. nep.). Fleischlin. Schweizeriche Reformationsgeschichte. 1907. P. 545. Stolze.
Der deutsche Bauernkrieg. 1908.
17 Stolze. Bauernkrieg und Refoniiation. 1926.
,я См., кроме указанных выше сочинений, также общее сочинения о Реформации:
Brandi. Die Reichenauer Urkundenfelschungen. Bd. I.
'•ч Энгельс. Крестьянская война в Германии.
20 Gothein. // Westdeutsche Zeitschrift fUr Geschichte und Kunst. Bd. IV. S. 21. Be-
low. Probleme der Wirtschaftsgeschichte. S. 76 ff. Knapp Th. Bcitritge. S. 368 ff.. 423 ff.
Ehrler. Agrargeschichte und Agrarwcsen der Johanniterherrschaft Heiterscheim. S. 39. Bosch.
Die wirtschaftlichen Bedingungen der Befreiung des Bauernstandes im Herzog turn Cleve und
in der Grafschaft Mark im Rahmender Agrargeschichte Westdeutschlands. S. 184 ff.
21 Ludwig. Derbadische Bauer. S. 117, 119 ff.
22 Riezler. Geschichte Bayerns. Bd. VI. S. 215 ff.
23 См. гл. XXXIX.
ГЛАВА XVII
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И УСЛОВИЯ
ЖИЗНИ КРЕСТЬЯН
В эпоху позднего Средневековья ландшафт Европы значительно из-
меняется. В Голландии Северное море, распространяя свое владычество,
образовало в XIV-XV вв. новые заливы; оно отрывало куски земли и в
результате создало обширное Гарлемское море. И в других местах навод-
нения уничтожили ряд селений, и море значительно росло за счет мате-
рика. С другой стороны, оно в некоторых случаях отступает (в XIV в.
исчезает Синкфал, который тянулся вплоть до Брюгге), и суша расширя-
ется; население уже с ХШ в. устраивает плотины и защищается от напа-
дений моря. Реки в своем среднем и нижнем течении перемещают свое
русло, стараясь выпрямить его, устранить разницу в уровне воды (Висла,
Одер, Эльба, Рсйп); они образуют новые рукава, тогда как старые не-
редко исчезают, отсюда города, находившиеся на реке, оказываются в
отдалении от нее или на другом берегу ее. Многие селения исчезают; на-
селение нередко содействовало этой работе сил природы. Реки отлича-
лись в Средние века ббльшим обилием вод, чем впоследствии, что видно
из плаваний на таких реках, где это даже на самых плоскодонных судах
впоследствии было уже невозможно; быть может, вырубка леса впослед-
ствии понизила их уровень. Этим, вероятно, объясняется и исчезновение
многих озер (и болот) — они засохли и заросли, — лишь сохранившиеся
названия свидетельствуют о том, что они прежде существовали. Другие
озера, как, например, Боденское, в той местности, где находятся истоки
Рейна, были первоначально гораздо обширнее; они потеряли часть своего
пространства, вследствие обвалов и наноса земли впадающими в них ре-
ками.
Расчистка лесов продолжается и в эту эпоху: заселяется Гарц, Тюрин-
генский лес, долины Шварцвальда, в XII —XIII вв. возникает в Альпах
ряд монастырей (18) бенедиктинского, цистерцианского, премонстранТ-
ского орденов, которые занимаются и в эту эпоху корчеванием лесов и
заселением более высоко лежащих местностей. На этом борьба с лесом и
болотами в большинстве областей заканчивается: дальнейшей вырубки
лесов после 1300—1350 гг. не производится, площадь сельскохозяйствен-
ной культуры позже почти не расширяется.
Дикие звери, как зубр и тур, совершенно исчезли в течение XIV в.,
другие, как медведь, волк, рысь, лось, дикая лошадь, а также хищные
птицы, сохранились в некоторых местностях. В Париже, впрочем, волки
210 История экономического быта Западной Европы
появлялись еще в начале XV в., во французских деревнях они уничто-
жали стада; был назначен в XIV в. специальный чиновник (grand louvc-
ticr), который должен был ведать делом истребления их, а города выну-
ждены были ввести особую подать на содержание людей, защищающих
от этого бича. Напротив, появились новые домашние животные в Ита-
лии осел, мул, различные виды птиц, как павлии и индюк По-
видимому, иод влиянием Италии путем скрещивания были созданы и но-
вые породы животных, например лошадей. Порода же, сходная с воин,
коюрая нс могла нести па себе закованного в железо рыцаря, исчезает
Лошадь теперь служит но только военным целям, но в впрягается в толе-
iy для хозяйственных надобностей. Рогатый скот ценится выше, чем
раньше, с тех пор как с ХП1 в. наряду с сыром стали употреблять в пи-
щу и масло (прежде оно являлось лишь нрптираннем) Развивается овце-
водство — шерсть нужна суконному промыслу.
Еще большие перемены совершились иод влиянием, по-впдимому, той
же Италии в области обработки почвы. Земледелие стало вполне осед-
лым, появились озимые запашки, и трехпольное хозяйство становится
господствующим. Первоначально еще преобладал среди возделываемых
злаков овсе — в Нидерландах н Баварии мы находим овсяный хлеб; но в
других местностях он постепенно вытесняется рожью - во Фрисландии,
Саксонии, Тюрингии, тогда как на западе и юге распространяются пше-
ница и полба. Широко развивается в эту эпоху виноградарство: па Ду-
нас, па Рейне, в Альпах, в Тюрингии с XII в., но также в Бранденбурге,
Богемии, Силезии; только у побережья Северного моря виноградная доза
вовсе не встречалась. Подобным же образом широко возделывается уже
давно известная Франции и Нидерландам культура хмеля - во Фланд-
рии, Тюрингии, Саксонии, льна в XIV -XV вв. Наконец, во Фландрии,
в Эльзасе и в некоторых местностях Германии к концу Средневековья
появляется - первоначально для выращивания целительных трав — са-
доводство (из Италии были занесены редька, лук, пастернак) и разведе-
ние красильных веществ (марена), хотя овощи и плодовые деревья начи-
нают сажать на особых участках около дома в общем лишь сравнительно
поздно1.
Таким образом сделаны были значительные успехи в смысле экстен-
сивности — путем корчевания лесов, осушения болот п расчистки пусто-
шей расширилась площадь посевов; по в отношении интенсивности сель-
ское хозяйство стояло весьма низко. Велось хищническое хозяйство, воз-
делывались из года в год одни и те же истощающие землю злаки.
Кормовых трав, репы, картофеля и т.п. по сеяли, люцерна и клевер поя-
вились не ранее XVII —XVIII вв. Искусственного удобрения нс было,
естественное же не умели использовать; навоз выбрасывался в реки или
просто на улицу, заражая воздух и не принося пользы земледельцу, по-
чему поля удобрялись далеко нс ежегодно. При господствовавшей трех-
польной системе хозяйства из трех полей ежегодно лишь одно поле, засе-
Глава ХУП. Сельское хозяйство и условия жизни крес тьян
211
ваемое озимыми хлебами, доставляло полную жатву, второе (под яровы-
ми посевами) — только половину, а третье, находившееся под паром, —
ничего, т.е. весь участок земли приносил лишь половину того, что мог бы
давать. В отпускных грамотах XIV —XV в. еще сплошь и рядом упоми-
нается о том, что земля разрывалась заступом. Считалось, что соха нуж-
на лишь для распашки поля в 60 акров, но этого размера, как указывает
Делиль, наделы отдельных крестьян обыкновенно не достигали. Иногда,
впрочем, соха приобреталась сообща, составляя общинное имущество, и в
нее запрягалось 6-8 животных, быков, реже — лошадей. Борона обык-
новенно отсутствовала, почему оставшиеся на поверхности семена стано-
вились нередко пищей птиц, а сорные травы не выпалывались, серпом
же вырывались в лучшем случае лишь верхушки их. Рациональному
сельскому хозяйству препятствовали в значительной мере всевозможные
суеверия; различные причитания и языческие обряды должны были
обеспечить хорошую жатву, устранить враждебные земледельцу силы2.
Крестьянин получал поэтому от земли весьма мало. Но в то же время
оп вынужден был много отдавать сеньору в виде различных оброков,
чиншей и платежей, церкви вносить десятину, а королю — различного
рода подати. По вычислениям д'Авенеля, земля доставляла 10% дохода (с
ее продажной стоимости), из которых 3—4% уходило в пользу сеньора;
если же прибавить к этому еще прочие платежи, да иметь в виду, что эти
10% составляли сами по себе весьма небольшую сумму, то для крестья-
нина останется очень немного. Инама-Стернегг также пришел к тому
выводу, что у средневекового крестьянина оставалась лишь V3 того не-
большого дохода, который доставляла ему земля, ибо */з уплачивалась в
виде чинша и оброка помещику; из оставшихся 66% 1/'ю» или 6%, со-
ставляла десятину в пользу церкви, а из остальных 60% 1 /3 шла в поль-
зу фогта и 10% в качестве государственных платежей, не считая осталь-
ных сборов, барщины и т.д. В результате экономическое положение кре-
стьян — соответственно юридическим условиям их — не могло быть
благоприятным; несколько лучше оно было лишь в Англин.
Обстановка, в которой проводил жизнь крестьянин, не отличалась
удобствами, питание его было весьма скудное. Как видно из Морица
Гейне, изба строится из дерева; определялось количество деревьев, кото-
рое можно брать бесплатно для постройки дома; или же она строится из
глины, которая весьма ценится и добывание которой регулируется осо-
быми постановлениями, хотя глиняные постройки, в которые ветер про-
никал со всех сторон, сравнивались с гнездами. Постройки из камня или
кирпичей составляли в селах редкость даже в эпоху широкого распро-
странения зданий из кирпичей в городах. Крыша делалась из соломы,
тростника и черепицы; крепостью постройка не отличалась и признава-
лась удовлетворительной, если три человека тремя заступами не в со-
стоянии ее сорвать. Вплоть до XV в. изба рассматривалась как движимое
имущество, ее перевозили с места на место, иногда увозили в город; це-
212 История экономического быта Западной Европы
лые деревни вследствие этого прекращали свое существование. Изба
строилась низкая, чтобы удерживалась теплота в зимнее время; освеща-
лась она огнем с очага, лучиной, иногда и факелами из смолы. Окон
обыкновенно не было; в лучшем случае существовали небольшие отвер-
стия в стенах, но они ничем не закрывались: ни стеклом, которое было
крайне дорого, ни бумагой, которой не было, а лишь затыкалась соломой
или какой-либо матерней или деревом в очень холодное время. Посреди
избы на голой земле разводился огонь, дым которого выходил в закры-
ваемые лишь наполовину двери — верхняя часть их отделялась от ниж-
ней; кроме того, имелась печь, которая служила и для теплоты, и для
приготовления пищи одновременно. В этом единственном помещении
проводила всю жизнь семья вместе с домашней птицей и скотом; иногда,
впрочем, отделяли особые комнаты для сна. Спали на земле, на соломе
или на печи, где могло поместиться несколько человек; у более состоя-
тельных имелась и широкая фамильная кровать, па которой спала вся
семья, как и оставшиеся ночевать гости. Спали голыми, ибо белья нс бы-
ло; весь скарб крестьянина оценивался сборщиками налогов в несколько
солидов. Имелись лишь скамьи, которые шли вокруг избы, четырех-
угольный стол, нередко один стакан для всех, из которого пили попере-
менно. Даже в Англии «йомены жили в деревянных домах, стены кото-
рых были сплетены из ветвей и оштукатурены; не всегда можно было
встретить здесь камин, также мало было и других удобств; спали они па
соломенных нарах, покрытых простыней и грубым одеялом, на матрасе,
набитом шерстью, и па подушке из мелкой соломы; слуги спали на соло-
ме, весьма часто не имели одеяла для укрывания». Ревиль предлагает
называть XIV в. не веком Данте или Петрарки, не веком Столетней вой-
ны, не веком компаса или пороха, а веком рубашки, которая в это время
входит в домашний обиход. Однако в действительности опа составляла в
те времена еще большую редкость, так как холст был крайне дорог к
только короли и феодалы имели по нескольку рубах, получая их в пода-
рок в торжественных случаях и оставляя потомкам в наследство. Пита-
ние крестьян заключалось в ячменной или ржаной похлебке или хлебе, в
Англии, впрочем, они ели и пшеницу; далее, питались соленой рыбой,
составлявшей постную еду, овощами, сыром, яйцами; мясо подавалось
только по праздникам, почему они назывались «мясными днями», ибо
вследствие частых падежей скота3 его было весьма мало.
Большое количество всевозможных кушаний потреблялось лишь на
свадьбах и крестинах; тогда крестьянин тратил чуть ли не все, что он
имел, закалывал имевшуюся скотину, вынимал все запасы хлеба; проис-
ходило сильнейшее обжорство и пьянство (последнее было в середине
века весьма распространено), но за этим следовала жизнь впроголодь,
еще большая нужда, чем в обычное время. Особенно же плохо приходи-
лось во время войн, ибо война того времени должна была «кормиться
войной», т.е. грабежом населения, и вооруженные шайки жили и грабили
Глава XVII. Сельское хозяйство и условия жизни крес i ьяп 213
добро у крестьян; во время Столетней войны между Англией и Францией
половина Франции была опустошена. В случае же противодействия со
стороны крестьян их сжигали на кострах и четвертовали, подвергая
ужаснейшим пыткам. Большое опустошение производили и объезды ко-
роля по различным местностям, ибо, по выражению Бюхера, король в
Средние века правил страной в виде «отхожего промысла», переезжая из
одного места в другое. При этом население вынуждено было не только
содержать его и свиту, во последняя самым беспощадным образом граби-
ла жителей, отнимая у ипх запасы, опустошая поля, так что крестьяне во
время этих своеобразных войн, производимых своими же, убегали в леса,
оставляя свое имущество на произвол судьбы. Еще хуже было во время
часто повторяющихся голодов, когда приходилось питаться корнями,
граной, древесной корой и даже человеческим мясом, чтобы только само-
му нс умереть с голоду. Хлебная торговля, которая была столь необхо-
дима в этих случаях, функционировала весьма слабо; даже если продо-
вольствие привозилось в местность, страдающую от голода, то лишь то-
гда, когда голод успел достигнуть больших размеров п цены на хлеб
были столь высоки, что крестьяне не в состоянии были приобретать его.
Феодалов это мало трогало, за исключением лишь тех случаев, когда они
опасались волнений и поэтому, в особенности монастыри, приходили на
помощь голодному населению. Феодалы требовали от крестьян терпения
и послушания («patience et obdissance») и, относясь к ним с нескрывае-
мым презрением («Jacques bonhomme a bon dos, il souffre tout», т.е. спи-
на его все вынесет), утверждали, что «der Bauer ist an Ochsen statt, nur
dass er keine Нбгпег hat» (т.е. мужик тот же бык, только без рогов), что
«rustica gens optima flens, pessima gaudens»4. Крестьяне, доведенные до
отчаяния, в свою очередь прибегают к воровству и грабежу (в Норман-
дии), ночью передвигают межевые камни, прибавляя себе полоску земли
соседа, заявляют просто: будем делать самое худшее (Иль-де-Франс)5.
1 Helm. Kullurpflanzen und Haustiere. Knllll. Historische Georgaphie Deutsch lands im
Miltelalter. 1903. Wimmer. Historische Kulturlandschaft. Kretschmer. Historische Geogra-
phic von Mitteleuropa. Berg. Geschichte der deutschen Walder bis zum Schluss des Mittelal-
ters. 1871. Hock. Die Nahrpflanzen Mitteleuropas. 1890. Goltz. Geschichte der deutschen
Landwirtschaft. Bd. I. Inama-Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. Lamprecht
Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. Fischer—Венгоп. Altdeutsche Garlcnflora.
1894. Lauenstein. Der deutsche Garten des Mittelalters. 1900. Gothein. Geschichte der Gar-
tcnkunsL. Bd. I. 1914. Bassermann—Jordan. Geschichte des Weinbaues. 1907. Roth. Geschi-
chte des Forst- und Jagdwesens 1879. Sckwappach. Handbuch des Jagd- und Forstwesens
Deutschland. 1892. Endres. Die Waklbcnutzung vom 13. bis Ende des 18. Jahrhunderts
1888. Lelevei Geographic du moyen-Sge. 1852. Prou. La fordL en Angleterre eten France //
Journal des Savants. 1915.
2 Перед началом жатвы, например, вокруг сохи три раза обносился хлеб с зажженной
восковой свечкой; для того, чтобы качество семян было лучше, они бросались сквозь сито,
сделанное из волчьей шкуры, в котором было проделано тридцать отверстий; для удале-
ния гусениц зарывались кости вола в землю; наливая вино, нужно было говорить: Saint-
Martin bon via (Хорошо вино св. Мартина (франц.)] кт.п.
214
История экономического быта Западной Еяропы
3 Уолтер Хенли (Waller Hen lev) советует кормил» поденщиков мясом надшей скоти-
ны, посолив и высушив его; другой английский писатель XIV в. предлагает вышмил» мясо
из Англии, убив больной скот (Реешь).
4 [Крестьяне от лучшего плачут, худшему радуются Стшн.) I
s Поупе. Deutsches Wohnungawcsen. S. 158--164, 169, 181,200 Drlisle Les classes ag-
ricoles en Normandie an moyen-Oge. 2-c &l. P. 189, 287, 300 - 301, 311. Harser. Gesehicnle
der Medizin. Bd. Ш P. 235 - 236. Revillo. Le sonlcveineiit des travailleurs d’Anglclerre en
1381 P. 14- 15, 40. Schulz. Hdfisehes Lebeit. Bd. I. S. 121. H ageist tinge. SUddculsches Bau-
endeben in Mittcbdta*. 1898. S. 96-97, 109—113, I3l. Ste. Les classes rurales et le rdgiinc
domanial en Franco au inoycn-ftge. P. 540, 557. Brutails. Population rurale du Roussillon
!name Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Dd III. T. 1 S. 405 Rosier?* Histoire de
la $oci£l€ fran^aisc au moyen-ilge. 3 dd. T. 11. 1884. P. 433. Langlois. La sue idle au moycii-fige
d'aprds les fabliaux // Revue Bleue. 1891. T. 48. Luchaire. La socidtd fran^aisc а Гер quo
de Philippe-Auguste. 1909. Petit Duttiilis. Charles VII ct Louis XI , Lavisse. Histone de
France. 1903. Joubert. La vie privde en Anjou au 15-e si&le. 1884. Evans. Life hi lhe
medieval France. 1925. Uezard. La vic rurale dans le sud de la rdgion parisienne de 1450 й
1560. 1929. Abram. Social England in the L5th Century. Спенсер. Описательная социология
Англия. 1878. С. 332. Gntpp. Kulturgeschichte des Mittelalters. Bd. VI. S. 25. Lainprechl.
Deutsches WirtschafLslebeii im Mittelalter. Bd. I. S. 554. Musset. Lt Bas Maine. 1917 P.
244 ff. Sion. Les paysans de la Normandie Oricntale. 1909. P. 148. 1УAvenel. Histoire de la
prnpridtd. T. I. Denifle. La desolation des dglises T. I-If.
Отдел II. города и промыслы
ГЛАВА XVIII
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГОРОДОВ
Возникновение городов обусловливается двумя моментами — соору-
жением крепости и устройством рынка. Средневековый город есть преж-
де всего, как видно из его названия, огороженное место, городище, ме-
сто, укрепленное валом и рвом, — Bourg1, buruh, позднее англ, borough;
поэтому и жители его называются burgenses пли Burger, в отличие от
сельских жителей: «Biirger und Bauer scheidet nichls als die Mauer»2» \
Городище служит сельским жителям убежищем в случае нападения вра-
га, куда они скрываются с семьями, скотом я пожитками. В Англии та-
кие укрепления строит Альфред Великий в ТХ в. для защиты от нападе-
ния датчан; на континенте их возводят в защиту от норманнов и мадьяр
Каролинги, главным образом в Тюрингии и Саксонии; еще более по-
стройкой укреплений занимается Генрих Птицелов. Обыкновенно они
сооружаются из земли и дерева, в виде исключения Майнц, Кёльн, Мер-
зебург имели каменные стены. Строятся укрепления со сторожевыми
башнями и бруствером (т.е. стеной, доходящей до груди защитников);
некоторые ввиду спешности возводились днем и ночью. По прекращении
враждебных действий, когда норманны и мадьяры, пограбив кругом и не
теряя времени на осаду, спешат дальше к более легкой добыче, жители
вновь возвращаются в села”, но вместе с тем заботятся и впоследствии о
поддержании укреплений. Из этой совместной защиты и совместной по-
стройки городища возникают позже натуральные повинности, обязанно-
сти городского жителя (iura civilia, iura forensia, burwerc) выступать
против врага (exitum facere pro defensione civitatis); иметь всегда необхо-
димое вооружение (а также для более состоятельных — держать лошадей
и слуг — equos et famulos tenere), нести сторожевую службу (vigilia),
участвовать в работах по укреплению городского вала и рва (murata et
fossata, servitia fodiendi)4.
С другой стороны, город возникает только там, где в связи с огоро-
женным местом находится рынок, market, mercatus (mercari - покупать
и продавать). Рынок находится вне крепостной стены, на порубежной
черте, там стоят и межевые кресты; в город иноплеменники не решаются
216
История экономического ььиа Западной Европы
первоначально входить5. Теория происхождения городов (Зама), при-
дающая первостепенное значение рынку, рыночной организации и миру
на рынке (Marktfrieden, из которого возникает Sladtfrieden), вполне пра-
вильно исходит из этого основного в истории образования юродов мо-
мента.
Городские жители, таким образом, уже пе образуют целыюй в хозяй-
ственном смысле общины, а лишь частичную общину, изготовляющую
лишь определенные продукты и зависимую в отношении друшх продук-
тов от лиц, являющихся на рынок. Но и в этом смысле городская община
не представляется чем-либо цельным: мы имеем перед собой нс только
общину сельскую и городскую, на которые распалась первоначально еди-
ная община, но и в пределах города целый ряд отдельных самостоятель-
ных общин, составляющих особые, но в экономическом отношении, в си-
лу их дальнейшей специализации, зависимые друг от друга общины.
Поскольку население, поселившееся в укрепленном месте, переходит
от сельского хозяйства и скотоводства к промышленности, обменивая из-
делия ее на доставляемые из деревень сельскохозяйственные продукты,
это были действительно города в экономическом смысле. «Города - ме-
стопребывание торговли и промыслов, нуждающиеся в постоянном под-
возе съестных припасов извне» (Ребер). Все же остальное Зомбарт име-
нует лишь «полугородами», так как жизнь их вращалась в сельскохозяй-
ственной атмосфере: часть своего пропитания они сами добывали.
Зомбарт утверждает, что в создании городов (в экономическом смыс-
ле) главную роль играет поселение в их стенах землевладельцев, которые
здесь потребляют получаемую со своих поместий земельную ренту и тем
самым создают спрос на изготовляемые в городе промышленные изделия
и привозимые туда товары, следовательно, дают заработок ремесленному
н торговому населению города и вызывают рост городов. Нельзя, конеч-
но, отрицать того, что пребывание в городах епископов и монастырей,
живших земельной рентой, имело значение для развития различных го-
родов. Напротив, светские землевладельцы хщли лишь в Италии в зна-
чительном количестве в городах, тогда как немецкие города нередко пря-
мо закрывали им доступ в свои стены. Во всяком случае и вся остальная
масса городского населения нуждалась (поскольку это были города в
экономическом смысле) в доставляемых крестьянами съестных припасах.
Но кроме того, не следует упускать из виду, что, как справедливо заме-
чает Гепке, и духовные и светские землевладельцы пе только съестные
припасы, но и промышленные изделия в большинстве случаев вовсе не
покупали в городе, а получали их из вотчин; эти предметы изготовлялись
вотчинными мастерами6.
Временные переселения сельских жителей в городище постепенно пре-
вращались в постоянное жительство в нем — их привлекала сюда и
безопасность, ибо незащищенные селения подвергались постоянным опус-
тошениям, и наличность рынка, где можно было сбывать излишки своего
Глава XVIIL Возникновение городов
217
хозяйства. Первоначально поселившиеся в городе сельские жители заня-
лись расчисткой участков, хлебопашеством и разведением садов и огоро-
дов, совместно регулируя общинное пользование лесом, выгонами, вода-
ми. О Майнце один арабский путешественник говорит, что он частью за-
селен, а частью засеян. По сельское хозяйство сохраняется в городах и
впоследствии7; не только известное число голов скота каждый мог дер-
жать бесплатно на городском выгоне, но и в пределах города имелись в
ХШ XV вв. пахотные поля, например в Париже, Нанси, Кембридже,
Вюрцбурге. «Городская жизнь позднего Средневековья еще вращалась в
деревенской атмосфере». Иногда сельское хозяйство составляло важней-
шую отрасль занятий, например виноградарство в Иберлингене. Однако,
по общему правилу, главное значение в качестве источника пропитания
приобретают промыслы. Устанавливается специализация: выдвигается
занятие немногими определенными, в зависимости от естественных усло-
вий местности» промыслами, произведения коих можно было сбывать яв-
лявшимся на рынок жителям, иноземным купцам, с одной стороны, ок-
рестным крестьянам, — с другой стороны.
В некоторых случаях имеются прямые указания на то, что город об-
разовался из двух различных сельских общин; но к ним обыкновенно
присоединялись еще и другие общины - общины тех странствующих
ремесленников, которые из других местностей приходили на рынок и
оседали в городе; или же их приглашали для увеличения населения го-
рода и для получения новых доходов короли и епископы - основатели
города. Так образуются в городе особые общины кузнецов, гончаров, ка-
менщиков и т.п., причем каждая из них обыкновенно немногочисленна.
Наконец, различные группы купцов, появляющиеся на рынке, приобре-
тают оседлость в городе, устраивают свои постоянные фактории, также
нередко по приглашению. Все эти отдельные группы образуют город, го-
родское население — mercatores, negotiators, emptores, Kaufleute; под
этим названием разумеются городские жители вообще, которые покупают
на городском рынке (а не продают: купец и Kaufmann — «покупаю-
щий»). Рынок теперь уже переносится внутрь укрепления, ибо на нем
уже обмениваются жители, живущие внутри стен; рынок служит прежде
всего для них, но и окрестные крестьяне уже более не опасаются входить
в город. Поэтому впоследствии межевые (рыночные) кресты оказываются
далеко от рынка.
Таким образом, с внешней стороны город представляется уже чем-то
цельным, отделившимся от всей окружающей местности. Действительно,
он выделился из нее, выделился и по типу своей организации, которую
он развил гораздо более; выделился и в том смысле, что, по общему пра-
вилу, за стенами горожане могли быть спокойны от нападения, тогда как
вне стен происходили постоянные разбои, как теперь в Африке, а когда
ворота не были заперты, то грабители и впоследствии врывались внутрь8;
выделился и в том, наконец, отношении, что в случае нападения все гра-
218
История экономического быта Западной Европы
ждапе города отстаивали его совместно. Но во всем другом цельности по-
прежнему нс было, и город еще долго распадался на всю ту массу от*
дельных групп, частичных общин» которые поселились в нем Каждая из
них имела свою специальность, хотя, конечно, вполне обособиться по-
следние еще долго не могли — отсюда впоследствии беспросыпные
столкновения между цехами из-за отмежеванного каждому поля деятель-
ности; каждая представляла собою как бы самостоятельную общину.
Живя внутри одной п той же юродской стены, они жили, однако, каж-
дая особой жизнью. Каждая из них селилась в особой части города, на
особой улице и продолжала там жить, отделенная от других ворогами,
которые запирались па ночь и охранялись ночной стражей^. Отсюда и
впоследствии эти особые улицы, которые носили название по сословию
или профессии живших там групп10. Представляя собою цельные общи-
ны, эти профессиональные группы составляли единство во всех отноше-
ниях — заботились о вдовах и сиротах умерших членов, имели своего
патрона в церкви, отправляли совместно богослужение, составляли осо-
бый отряд, совместно устраивали развлечения и т.д
Города возникли па земле, принадлежавшей феодалу, и поэтому го-
родские жители первоначально не имели свободного самоуправления, а
управление находилось в руках епископа, графа или лица, которому оно
поручалось; нередко это было то же лицо, которое заведовало рынком.
Вследствие этого города обязаны были уплачивать известные подати и
отбывать повинности в пользу сеньора (Burghcrr, Stadtherr), представ-
лявшие собою смесь из повинностей публичного характера (которые от-
бываются в пользу государя) и повинностей частного характера (которы-
ми оно обязано тому же сеньору как вотчиннику). Лишь постепенно, по-
сле продолжительной, нередко кровопролитной борьбы с феодалом пли
королем город добился независимости, добился, за уплату более или ме-
нее значительной суммы, хартии, на основании которой он освобождался
от произвола и вмешательства властей, приобретал самостоятельность в
области внутреннего управления и суда (которые являлись доходными
статьями), монеты, податей, торговых сборов и баналитетов (от помола,
пива, вина). Нередко он приобретал права и привилегии по частям. У
королей, духовных и светских князей, говорит Гуго Л рейсе, «города
скупали все, что появлялось на рынке в виде регалий, верховных прав и
привилегий всякого рода; а таких объектов купли-продажи, имея в виду
хроническую нужду государей в деньгах, появлялось весьма много».
Различные верховные права переходили от владетельного князя к от-
дельным семьям патрициев, проживавшим в городе, и от них уже город
приобретал эти права; или же они закладывались королем или князем с
правом обратного выкупа, ио город мог быть спокоен, зная, что зало-
живший никогда не в состоянии будет произвести выкуп11.
Во главе города стоял теперь городской магистрат (crcdenza в Италии,
jurds во Франции, scabini или dchevins во Фландрии, Rat в Германии,
Глава XVIII. Возникновение городов
219
common council в Англии) — символ городской автономии; во главе его —
мэр (major, maire) или бургомистр, иногда несколько бургомистров или
выборных консулов (коллегия консулов). Ранее всего такой независимо-
сти достигли итальянские и южнофрапцузские города — уже во второй
половине XI и в начале XII в.; затем в течение XII в. и ссвсрофранцуз-
скне и английские города (фламандские уже в начало XII в., Лондон в
конце XII в ), в XII— XIV вв. - германские. Но и городской магистрат
еще долго не объединял города, по являлся представителем всех его час-
тей, а избирался из одних высших слоев горожан, соединившихся в
итальянских городах в так называемые старшие цехи (arti maggiori); в
северофранцузских и немецких городах городской совет был также
обыкновенно аристократическим органом — купцам и банкирам было
обеспечено большинство; существовали патрицианские роды — ralsfahige
Gcschlcchter, в руках которых находилась власть. Нужна была дальней-
шая борьба между аристократией (gran borghesi, Geschlechler, divites,
maiores), вынесшей на своих плечах борьбу с сеньорами, и ремесленни-
ками (minulo popolo), требовавшими участия в городском управлении,
прежде чем и последним удалось проникнуть в городской совет и к го-
родским должностям. Частью мирным путем цехи добивались участия в
выборе мэра и эшевенов, получали особую скамью в городском магистра-
те; частью они достигали своего права насильственными средствами, как,
например, в Болонье и Милане, в Ипре, Брюгге и Генте, причем нередко
завоеванное насильственным путем право у них снова отнималось. Таки-
ми раздорами внутри коммуны пользовались часто сеньоры и отнимали у
них прежние вольности, как это было в различных французских и севе-
роптальянскнх городах. Там, где ремесленные цехи одержали победу,
учреждались специальные должностные лица от них, рядом со старыми —
prud’hommes du commun, capitano del popolo, ремесленники образовыва-
ли особую общину — credenza, commune, Gemeinde, которая противопо-
лагалась патрициям и которая образовывала особый совет (innerer Rat).
Или же цехи получали право присылать своих представителей в сущест-
вующий магистрат, участвовать в выборах мэра; рядом с прежним сове-
том возникал новый — grosser, ausserer Rat, который составлялся путем
выборов от различных организаций.
Наиболее старая теория (Гизо, Ренуар, Тьери, Савиньи) усматривала
в западноевропейских городах непосредственное продолжение городов,
основанных римлянами. Однако уже Гюлльман, Арнольд и Гирке (Лео и
Гегель специально в отношении Италии, впоследствии Флак для Фран-
ции) выяснили ее неосновательность, установив, что даже в наиболее
ранних итальянских, испанских и французских городах ничего, кроме
чисто внешней связи с римскими муниципиями, провести невозможно;
римские муниципальные учреждения переродились совершенно; в Герма-
нии же и самые римские поселения совершенно исчезли и остались одни
лишь выстроенные римлянами крепостные стены и названия укреплений.
220___________История экономического быта Западной Европы________
Гораздо дольше держалась выставленная Вилъда и затем развитая Гирке
и в особенности Ницше теория происхождения городов из городских
гильдий, охватывавших первоначально все городское население. Исход-
ной точкой здесь является гипотеза о существовании гильдии для защиты
интересов своих членов, которая образовалась из марки и в свою очередь
позже превратилась в городскую общину. Из этой цельной гильдии затем
постепенно выделялись отдельные гильдии, обнимавшие ту или другую
часть населения — купеческие ассоциации, ремесленные цехи и т.д. Но-
вейшими исследованиями Карла Гегеля, Гросса, Белова эта теория опро-
вергнута: такой дельной гильдии, первообраза различных городских кор-
пораций, нигде не найдено. В настоящее время, в сущности, остались
только две теории: одна - теория возникновения городской общины из
сельской, высказанная еще Маурером, подробно развитая Беловым, к
которому присоединяются в значительной мере также Кейтген и Гегель;
другая - теория происхождения города из рынка и городского строя из
рыночной организации, сторонниками которой являются в особенности
Готейн, Шульте, Шредер, Зам, Гювелеи. На первый взгляд учение о
происхождении городского строя из сельских общин представляется
весьма правдоподобным, ибо действительно мы имеем дело с теми же
сельскими жителями, которые, перейдя в город, не только могли, по и
должны были перенести свои туда обычаи и, образуя новую организа-
цию, построить ее по типу той, к которой они раньше принадлежали; и
если впоследствии городской строй оказывается значительно более слож-
ным, чем организация марки, то все же первоначальный исходный пункт,
основа могла быть заимствована оттуда, а впоследствии уже дальше раз-
вита. И тот факт, что город образуется из нескольких разнородных об-
щин, на первый взгляд не противоречит этой теории, ибо при однообра-
зии в организации сельских общин этой эпохи и даже отколовшихся от
них ремесленных групп, нс выработавших еще первоначально организа-
ции, отличной от земледельческой общины, или, во всяком случае, мало
развивших се, строй сельской общины мог явиться той организацией, ко-
торая объединяла в городе все разнообразные поселившиеся в ней общи-
ны. Сомнение вызывает, однако, уже то обстоятельство, что сельские
общины в эпоху образования городов - не ранее X-XI вв. — были уже
крепостные, к их организация и управление являлись в значительной ме-
ре результатом действий сеньора, а не самих крестьян. Еще более суще-
ственным является другой факт, вытекающий из указанного нами общего
характера городской общины как внешнего соединения нескольких раз-
нообразных, чуждых друг другу групп. Основой здесь по необходимости
должна была явиться не единоплеменная, а междуплеменная организа-
ция, и именно институты последнего рода успели уже раньше вырабо-
таться на рынке. Рынок есть не только основной элемент, без которого
город возникнуть не может, не только характерный признак эпохи город-
Глава XVIII. Возникновение городов
221
ского замкнутого хозяйства, где все сношения, как между городом и де-
ревней, так и между отдельными группами городских жителей, соверша-
ются па рынке, пе только условие развития промыслов и торговли в го-
родах, причина превращения городов в центры ремесла и торговли. Ры-
нок составляет нечто большее - это тот первообраз, который дал свой
облик городскому строю. Рыночное право (или купеческое право, ибо
оно было предоставлено всем торговцам в широком смысле, т.е. всем ли-
цам, посещавшим рынок) превратилось постепенно в общегородское пра-
во. Рыночный суд, тог суд, который, как мы видели выше, производился
епископом или его ставленником (графом) во время рынка между посе-
тителями рынка (общины, имеющие рынок, подлежат всегда особому су-
ду), стал с превращением рыночного места в постоянный, непрерывный
рынок, т.е. в город, городским судом для решения тяжб между членами
различных городских корпораций; каждая из них имела, кроме того,
свой собственный суд для решения споров между членами той же корпо-
рации, который по своему характеру являлся однородным с судом сель-
ской общины, поскольку последний не принадлежал феодалу. Все город-
ское право, городской мир (Stadtfrieden) возникли мз того рыночного
права, из того мира, который обеспечен всякому на рынке и по дороге на
рынок. Наконец, надзор за мерами и весами, ведению которого Белов
придаст первостепенное значение, опять-таки заимствован городом из
рынка. Правда, уже Карл Великий обратил внимание на меры и весы,
следовательно, они регулировались уже в эпоху, предшествующую воз-
никновению городов; но нет сомнения в том, что речь шла лишь об уста-
новлении правильных мер и весов на рынках. Здесь это было существенно
ввиду многочисленности совершаемых сделок и вследствие возможности
столкновений; здесь вообще впервые появляется постоянное пользование
ими, хотя и здесь еще долгое время они были крайне несовершенны; в
других же случаях обходились совсем без мер и весов.
1 Burg равнозначен городу, как это видно не только пя окончаний многих старейших
городов — Регенсбург, Зальцбург, Вюрцбург, Страсбург и т. д., но также из присоединения
этого слова к названиям иноземных городов (например Constantinisburg, т.е. Константи-
нополь, Rumuburg, т.е. Рим, Colnaburch, т.е. Кёльн, и др.). Или castra, отчего в Англин
окончания городов на caester (castrum, urbs, burg) равнозначны.
2 (Горожан и крестьян разделяют только стены (нел/.).]
3 Уже в источниках XI в. проводится различие между укрепленными местами Curbs,
castellum, civitas) н неукрепленными (villa, vicus). См.: Keutgen. Untersuchungen liber den
Ursprung der deutschen Stadtverfassung. 1895. S. 46. «Город есть не что иное, как село,
окруженное стеной» (Maurer. Geschichte der StUdleverfassung in Deutschland. Bd. I. S. 31.)
4 См.: Кулшиер. Коммунальное обложение в Германии в его историческом развитии.
1914. С. 56 сл.
5 Ср- гл. IX.
6 Sombart. Der moderne Kapitalismus. Bd. I. Cm.: Below. // Historische Zeitschrift.
Hflpke. Die Entstehung des hollilndischen Wirtschaft. Hapke. Die Okonomische Landschaft
und die Gruppenstadt in der alt. Wirtschaftsgeschichte.
7 Cm.: Bucher. Bevdlkerung von Frankfurt am Mein im XIV —XV. Jahrhunderte. S. 261 -
222
История экономического быта Западной Европы
263. Below. Ursprung der deutschen Stadtverfassung. Maurer. Gcwhichle der SlUdlevciTas-
sung in Deutschland. Bd. 1- IL Boos. Geschicte der rhcinisclien StildlekuKur. Bd Hl. S. 64
Gothcin. Wirtschaftsgeschichte des Srhwarzwaldes. S. 101 ff. I fart trig l>r Lubecker Schoss
S 39. H’eber M. Wirlschaftsgeschichte. S. 273 Sombarf. Der model tie Kapitahsnuis Bd I
2. Aufl. S. 128 ((, 135 ff.. 143 ff. Adler. Fleischieucrungspohtik drr dcul scheii Sladte im
Mittelalter. S. 5 ff Kleiber Beilrbge zur Wirtscliaflspolitiк. 1927. Rbt integer. Stadtherr und
StadtbUrgcrschafl in den rheiiusrhen Bischofstddten. 1928. Des Mares. Elude sur la propnele
fuuciere. 1898. Maunier. L’origine el la function Iconomique des villes. S. 73 fl., 157 ff
Gamine. Village Community. P. 273. Green. Town Life in the XVth Century. Btnirgiti. Com-
mune de Snissons. 1908 Langlois. La socidtd au inoycn-Bge d’aprds les fabliaux Evans. Life
in the medieval France.
йСм.: Kriegk. Frankfurter Biirgmwisle und Zustande im Mitlelaller.
9 Борьба немцу отдельными юмргаламн города а Кёльне, но Флоренции; гп.чистая-
тельное финансовое управление и каждой из няги час гей Брауншвейга. (Ср : Mamtiei
L'origiне el la fonctioii dconomique des villes. S. 122 ff. Maurer. Geschichte der Sladlevcrfas-
sung in Deutschland. Bd. 1. 5. 65. Muck. Braunschweigs Finanzverwall.) Лондон в XII в.
представлял собой, как указывает Стеббс, соединение ряда вотчин, приходов, общин и т.д.,
живших самостоятельной жизнью.
10 Strata clericoruin пли Pfaffeugassc, Riltergasse, Ilerrengasse, rue des nobles; названия
улиц по вотчинам, принадлежащим переселившейся в город аристократии, пли по отдель-
ным ремесленным цехам (улицы ткачей, кожевников, кузнечные, столярные), плн но на-
циональности купцов (фламандские, тевтонские, флорентийские). См.: Maurer. Geschichte
der Stadtevcrfassung in Deutschland. Bd. II. S. 21 If. Sombart. Der inodernc Kapitalismus.
Bd. 1. T. I. S. 123.
” Preuss. Enlwicklung des deulsche Sladtewesens Bd. I. S. 43 См.: Кулишер. Комму-
нальное обложение в Германии и его историческом развитии. С. 7 13.
ГЛАВА XIX
ГОРОДСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ
В хозяйственном отношении города, прежде всего в противополож-
ность селам, представляют собою скопление населения. Количество горо-
дов было довольно велико, по крайней мере если иметь в виду города в
юридическом смысле, т.е. все местности с городским управлением. В
Германии в ХШ в. было основано около 400 городов, в XIV в. снова
около 300, в XV в. не более 100. Бюхер определяет их число в конце
Средневековья в 3000, причем город приходится на каждые 2 —2!/г кв.
мили в Юго-Западной Германии, на 3—4 в Средней и Северо-Западной и
на 5-8 в Восточной. Оп составлял центр для данной местности и вместе
с окружавшими его селами образовывал особую, цельную в хозяйствен-
ном отношении единицу, подобно поместью в раннее Средневековье. При
столь значительном количестве городов и более или менее равномерном
распределении их в стране это было вполне мыслимо; каждая местность
имела свой город, вокруг которого она группировалась, и крестьянин мог
в течение дня достигнуть городского рынка н к вечеру вернуться обратно.
Было бы, однако, ошибочно думать, как это предполагали прежде
{Арнольд, Гирке, Паули и др.), что в Средние века существовали боль-
шие города с населением в 50—100 я более тысяч жителей. Даже наибо-
лее крупные торговые центры имели 8—10 тыс. жителей, в исключитель-
ных случаях и более, до 20 тыс., тогда как большинство городов насчи-
тывало менее 5 тыс. Тем не менее даже такие города могли иметь важное
торгово-промышленное значение в те времена, когда речь шла не о про-
изводстве для вывоза, требующем большого количества рабочих рук, а об
изготовлении продуктов для местного населения. И если многие города
по своему характеру мало чем отличались от окружных сел, оставшись
по-прежнему сельскохозяйственными поселениями1, то другие не только
имели развитое, основанное на широкой специализации ремесло2, не
только принимали деятельное участие в международной торговле, как,
например, Гамбург, который имел не более 6—7 тыс. жителей, но могли
и при наличности весьма незначительного населения играть видную по-
литическую роль. Иберлинген у Боденского озера принимал участие с
1325 по 1495 г. в 16 союзах городов, и его городской совет - der grosse
Rat - состоял в половине XV в. из 95 членов, население же не превы-
шало 5 тыс.
В настоящее время мы располагаем более или менее достоверными
данными относительно численности населения различных средневековых
224
История экономического быта Западной Европы
городов. Частью найдены результаты произведенных в те времена пере-
писей городов (Нюрнберг, Страсбург, Фрейбург) или отдельных кварта-
лов города (например, Ипр); частью имеются данные относительно пода-
тей, распространявшихся на все население (Дрезден. Цюрих, Данциг),
или иные записи, составленные преимущественно в иода!пых целях, ох-
ватывающие по крайней мере часть населения полностью (Франкфурт,
Базель, Росток), из которых можно посредством соогвстствующнх вы-
числений получить приблизительную цифру городскою населения Ко-
нечно, и в этих случаях приходится исходить из предположений, недос-
таточно проверенных, в особенности при определении численности насе-
ления на основании количества домохозяйств (следует лп считать па
хозяйство 4 человека или 5 или 3 — 3,5) пли на основании данных об од-
ном лишь взрослом населении (Базель, Любек). Но все же ошибка здесь
получается значительно меньшая, чем прежде, когда вычисления произ-
водились на основании столь произвольных данных, как, например, ко-
личество очагов, численность войска, выставленного городом, и т.п.
На основании этих вычислений оказывается, что около 20 тыс. насе-
ления насчитывалось в Нюрнберге (в 1440 г. 20 165), в Страсбурге (в
1473 — 1477 гг. 20 722, а не 90 тыс.), в Ульме (в 1427 и 1489 гг.), в Лю-
беке (в XV в. 20 — 25 тыс., в XIV в. меньше, а не 70 - 80 тыс., как ут-
верждал Паули), в Аугсбурге (в 1475 г. 18 тыс.). Около 10 тыс. находим
во Франкфурте-на-Майне (в XIV —XV вв. 7 — 10 тыс.), в Ростоке (10-
13 тыс.), в Цюрихе (10—12 тыс.), в Ипре (9-10 тыс.), в Реймсе (10,5
тыс.), в Базеле (7—12 тыс., а не 40—50 тыс.), в Трире (8 — 9 тыс.). Все-
го 5 тыс. насчитывалось во Фрейбурге (Саксония), Равенсбурге, Гей-
дельберге, Фрейбурге (Швейцария), Майнце (а не 90 тыс.); в Нёрдлин-
гене 5 — 6 тыс., в Дрездене 2,5-4 тыс., в Мейсене, Бутцбахе и т.д. даже
всего 2 тыс. Точно так же и в отношении английских городов XIV в.
(1377 г. на основании poll tax, нечто вроде подушной подати со всех лиц
старше 14 лет) установлено, что огромное большинство городов имело
менее 5 тыс. жителей, лишь некоторые 5 — 10 тыс. (Йорк - 11 тыс.,
Бристоль — 9,5 тыс., Плимут и Ковентри - 7 тыс., Норвич — 6 тыс.,
Линкольн, Солсбери, Линн, Кольчестер — 5 тыс.), и только в Лондоне
численность населения достигала 35 тыс., во Флоренции, по Давидсону,
в 1339 г. даже 90 тыс.
Мало того, в течение XIV—XV вв. во многих (крупных) городах не
только по наблюдается роста населения, а, наоборот, происходило со-
кращение его, как, например, во Франкфурте (в 1387 г. около 10 тыс., в
1406 г. 7 тыс.); в Базеле (старше 14 лет в 1446 г. 7200 чел., в 1454 г. все-
го 5,5 тыс.); в Цюрихе (в 1350 г. 12375 жителей, в 1410 г. 10 570 чел., в
1467 г. 4713 чел.); в Ипре (в 1412 г. 10 736 чел., в 1491 г. 7626), во
Фрейбурге (в 1390 г. около 9 тыс., в 1500 г. около 6 тыс.).
А между тем совершался наплыв населения из деревень в города, где
господствовала личная свобода, да и благосостояние было выше, а в XV в.
Глава XIX. Городское население
225
переселения из мелких городов в крупные были весьма значительны3, так
что население благодаря одному внешнему притоку должно было бы уве-
личиться в 2-3 и более раз. В то же время и рождаемость была, по-
видимому (данных пока собрано немного), очень велика; по словам лето-
писца XV в. Конрада Столде, в семье рождалось обыкновенно 8, 9, 10
детей; в роде Рорбах во Франкфурте, по Бюхеру, 9 рождений на семью.
Причина низкой численности населения, несмотря на сильный наплыв
извне и высокий коэффициент рождаемости, выясняется из факта налич-
ности незначительного количества дегей, если взять процентное отноше-
ние их ко всему населению. Именно, в средневековых городах на семью
приходится 1—2 де гей (Франкфурт, Базель, Кёльн, Росток; Нюрн-
берг - 1,64, Фрейбург — 1,74; Ипр — 2) — результат сильной смерт-
ности детей. Искусственное сокращение их числа посредством детоубий-
ства практиковалось преимущественно в раннее Средневековье — у
германцев, кельтов и англосаксов в равной мере4. Впоследствии же это
делалось лишь в периоды голодов, когда господствовал даже канниба-
лизм5, хотя и в позднейшую эпоху родители не подвергались наказанию
за убийство собственных детей. Но естественная смертность детей, кото-
рая была, по-видимому, высока даже в состоятельных семьях6, а тем бо-
лее должна была быть высока среди бедноты, приводила к тем же по-
следствиям. Недостаточное развитие врачебного искусства (вскрытие
трупов в течение всего Средневековья запрещалось церковью; во Фран-
ции лишь в 1396 г. было дозволено каждому врачу получать ежегодно
труп одного казненного, в Нидерландах — в 1555 г.) и отсутствие вра-
чебной помощи во время родов вызывало массовую гибель детей уже при
самом рождении. Другие умирали во время или после крещения, которое
происходило в церкви в первые два-три дня. Наконец, антисанитарное
состояние городов7, содействуя распространению эпидемических болез-
ней8, конечно, прежде всего отражалось на детской смертности.
Все, что известно было врачам того времени, сводится к свойствам —
фантастическим — драгоценных камней и — эмпирически установлен-
ным - растений. Сапфир охлаждает жар и очищает глаза, полезен против
нарывов, смарагд излечивает падучую болезнь, яспис устраняет лихорад-
ку и водобоязнь и задерживает кровотечение, оникс излечивает глаза,
опал, получающийся из мочи рыси, помогает против запора. Они утвер-
ждали, что мозг увеличивается и уменьшается в зависимости от фазисов
лупы, его прилив и отлив подобен океану, что печень — орган любви, а
селезенка — смеха. Они находили, что кровопускание может быть со-
вершенно безопасно лишь в четыре дня в году — в дни св. Мартына,
св. Власия, св. Филиппа и св. Варфоломея; они полагали, что все болез-
ни происходят только от пяти причин: крови, изменения в жидкостях,
характера съестных припасов, неправильного строения органов и гноя в
организме и что опасно их лечить, прежде чем выяснить движение небес-
ных светил, — они употребляли кабалистические выражения. Они сове-
226
История экономического ьыта Западной Европы
товали такие средства лечения, как моча собаки или печень жабы; у ка-
ждого имелось универсальное средство против всевозможных болезней -
у одних шалфей, у других смесь из корицы, мандрагора, шафрана, мир-
ры, мака, перца и меда. Когда в начале XIV в. Альбрехт I Австрийский
за обедом почувствовал себя очень плохо и решил, что его отравили,
врачи, безуспешно применив различные снадобья, подвесили его за ноги,
чтобы яд вышел из глаз, ушей, носа и рта, - это были лучшие специа-
листы того времени. Такую же процедуру проделал врач с императором
Сигизмундом сто лет спустя - он висел 24 часа, выдержал и яд, и лече-
ние и выздоровел, по словам врача, благодаря ого гениальному методу
Однако население мало пользовалось даже услугами врачей, прибегая
к знахарям всякого рода, приобретая снадобья у шарлатанов, расхвали-
вающих их па всех перекрестках. Духовные проповедники решительно
боролись с этим колдовством — с заклинателями и ведьмами, но сами
онн все, за исключением лишь Ксртольда Регенсбургского, верили в це-
лебность мотцей святых, сообщая о совершившихся чудесах, советуя
пользоваться водою, в котороГт находятся реликвии св. Гумберта, против
укуса бешеных собак, мощами св. Петра против лихорадки, ев. Валенти-
на против падучей болезни и т.д.
И в больницах того времени, находившихся в ведении церкви, лечили
больше молитвами, чем медикаментами. Так, например, наиболее извест-
ная во Франции больница Ilfltel Dieu в Париже, которую короли снаб-
дили всевозможными привилегиями, представляла собою скорее мона-
стырь. Во главе ее стоят 2 соборных каноника, служат 4 священника, 4
причетника, 30 братьев и 25 сестер. Каждый из братьев, одетый как мо-
нах ордена тамплиеров, получает ежегодно три рубашки, три пары шта-
нов, шубу из ягненка, черное одеяние, плащ, пару белых башмаков и па-
ру сапог на ремнях. Все братья и сестры, кроме находящихся у больных,
обязаны присутствовать па всех духовных церемониях, запятые же вза-
мен этого должны произносить в известные часы определенное количест-
во молитв (paler noster). Что касается больных, то о них говорится
лишь, что всякий новый больной предварительно приводится к причас-
тию, далее, что ежедневно утром священник со святыми дарами, предше-
ствуемый двумя церковниками, несущими колокольчик, воду, вино и
крест, посещает больных в общей зале, где помещаются их кровати, на
которых в каждой лежат трое или четверо под одним одеялом; шесть
одежд и шесть пар башмаков должны быть в больнице для тех, кому не-
обходимо встать. Ясно, что с наступлением эпидемии эти больницы с их
небольшим числом кроватей и их «духовным лечением» не оказывали
никакой помощи населению9.
Низкая производительность почвы не позволяла в Средние века насе-
лению возрастать свыше известных пределов, и происходившие от време-
ни до времени голода и чумные эпидемии каждый раз снова приводили
вышедшее за эти пределы население к уровню средств существования. По
Глава XIX. Городское население
227
Бюхеру, с 1326 г. по 1400 г. насчитывается в Германии 32 года эпидемий,
с 1400 по 1500 г. - около 40 лет; по Инама-Стернеггу, после Черной
смерти 1348- 1350 гг. в XIV в. было 14 лет чумы, из коих половина слу-
чаев распространяется на всю Германию в широком смысле. В частности,
и города, ло-видимому, нс могли прокормить более 5-10 тыс. населения,
а семья -- более двух детей. Для многих городов даже такая цифра была
слишком велика; опи отдавали свое население другим, более счастливым
городам, где этим путем пополнялись произведенные эпидемиями опусто-
шения. Последние были чрезвычайно велики; иногда в течение несколь-
ких летних месяцев умирала десятая, шестая, даже четвертая часть насе-
ления; это происходило даже в годы, когда пе было всеобщей эпидемии.
Техника производства была довольно примитивна; к новым изобрете-
ниям, как к «новшествам», ремесленные цехи проявляли крайне враж-
дебное отношение, решительно запрещая всякое отступление от раз уста-
новленных правил. Способ производства, качество продукта, ширина и
длина его, материал — все это точно определялось цеховыми уставами; в
частности, цехи боролись против всякой замены ручного труда аппарата-
ми. Запрещено было в XIII—XIV вв. пользование самопрялкой и упот-
ребление ее совершенно заглохло, так что впоследствии ее приписывали
одному изобретателю XVI в. Валяльная мельница, изобретенная не позже
XI в., подвергалась запрещению еще в XV в. в Англии, Фландрии, Па-
риже: утверждали, что при употреблении ее получается сукно худшего
качества, чем при валянье ногами (Walker - валяльщик, значит «ходя-
щий»); но при этом указывали также, что она заменяет труд 24 человек,
следовательно, может повести к безработице10. В тех же редких случаях,
когда тот или другой цех вводил у себя более усовершенствованные
приемы, он хранил их в строгой тайне от цехов других городов. Тайну
составляло, например, производство стекла в Венеции, шелка в Болонье,
Лукке и других итальянских городах, песочных часов и различных ме-
таллических предметов в Нюрнберге, оружия и ножевого товара в Золин-
гене и т.п. Под угрозой смертной казни запрещалось разглашение секрета,
вывоз инструментов или переселение мастеров в другие города; члены
этих цехов должны были давать клятву в выполнении этих предписаний.
А с другой стороны, существование большого количества непроизво-
дительного населения в городах налагало на производительные элементы
тяжелое бремя. В настоящее время в Европе женский пол лишь немногим
превышает мужской; в средневековых же городах, где женщины, по об-
щему правилу, в цехи не допускались и могли лишь заниматься домаш-
ними работами, да помогать мужу, они значительно превышали мужское
население. На 1000 мужчин приходилось обыкновенно около 1200 жен-
щин, как, например, во Фрейбурге, Нюрнберге, Ипре, иногда даже бо-
лее: в Базеле - 1246, в Ростоке - 1295, только во Франкфурте всего
1100 — 1140. Это превышение женского населения лад мужским приводи-
ло к многочисленности женских приютов и монастырей (бекин, бекард) с
228
ИС10РИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЫТА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
их весьма невысокой нравственностью ввиду вынужденного отречения от
мира”. Далее, находим большое количество людей со всевозможными
телесными недоегятками, делавшими их неспособными к труду Сюда
относятся прокаженные — «проказа болезнь феодального периода par
exellence12; она заражает деревню, город, замок, монастырь, ис щадит пи
богатого, ни бедного; она как будто витает в воздухе, течет вместе с во-
дой рек, присасывается ко всякой вещи, чтобы заразить все общество.
Сотнями тысяч насчитывается «тело прокаженных»13 Для них в каждом
даже небольшом городе имелись специальные заведения (lazaretti,
Siechcuhauser, leprosencs), по Фракции в XIII в. насчитывалось около
2000 лепрозориев, в одной диоцезе Труа — 19й Но их не лечили, их
только удаляли от общества, произведя над ними всю религиозную цере-
монию погребения. Далее, много имелось, по-видимому, слепых - во
Франкфурте в XIV в. приходилось 20 — 42 на 10 000 населения, в Ипре в
1431-1501 гг. 36-39, тогда как теперь в Германии всего 7. Весьма ве-
лико было число безруких и безногих калек, живших выпрашиванием
подаяния, под влиянием вечных войн и кровопролитных столкновений,
неумения врачей н еще более отсутствия их, а также вследствие много-
численных членовреднтельных наказаний. Наконец, постоянный расход
для городов составляло содержание безумных, «дураков», в особых за-
ведениях или замках; во франкфуртских документах находим нс менее
30 различных названий для них Крестовые походы детей, Виттова пля-
ска в прирейнских городах, массовые умопомешательства после Черной
смерти 1348 г. представляли собою эпидемии, охватившие целые группы
населения па значительном пространстве. В начале XV в. всю Францию
охватило помешательство во всевозможных видах его: мегаломания, ма-
ния преследования, демономания, галлюцинации, экстазы, эпилепсия15.
Настолько овладел ими страх божий, что знатные и простые, старцы и
юноши, обнаженные, прикрывшись только ради пристойности, откинув
смущение, парами ходили в процессиях по улицам городов, каждый
держа в руке ременный бич, и со стоном и плачем жестоко бичевали себя
по плечам до пролития крови16. Задачей духовенства являлось изгонять
вселившегося в человека дьявола.
Если при таких условиях приходилось кормить много лишних ртов,
то и самый продукт, весьма незначительный, распределялся очень нерав-
номерно; мнение об отсутствии имущественного неравенства в средневе-
ковых городах едва ли выдерживает критику17.
Небольшая группа населения сосредоточивала в своих руках почти
все имущество, средний же класс был, по-видимому, незначителен, тогда
как было огромное количество лиц с минимальным имуществом и даже
бедняков, ничего решительно не имевших. В Базеле и Фрейбурге ничего
не имела пятая часть всего населения, в Ипре на каждые 10 человек был
один призреваемый, что считалось нормальным и для брабантских горо-
дов. Это вполне гармонирует с той картиной нищеты и запустения, кото-
Глава XIX. Городское население
229
рую представляли собою средневековые города, даже такие, как, напри-
мер, Франкфурт-на-Майне: только центральная часть города, располо-
женная у рынка, была вполне заселена и производила благоприятное
впечатление, во всех же остальных кварталах находим массу пустых раз-
валившихся домов18
Во Фрейбурге 2% населения обладали половиной имущества, средний
класс был значительно слабее представлен, чем в настоящее время, а 23%
всего населения имущества не имели. В Гейдельберге па средний класс
приходится менее третьей части всего имущества. В Эрфурте две трети
всего имущества сосредоточивалось в руках богатых людей, которых на-
считывалось всего 7% населения. В Базеле небольшая группа лиц, со-
ставляющая всего 3 — 5% населения, сосредоточивает в своих руках 53 -
59% имущества, средний класс, т.е. население с имуществом от 1 до 10 тыс.
гульденов, составляет всего 5,5% населения, и 19% населения пе имеют
ничего. Почти такую же безотрадную картину представляет собою
Франкфурт Точно так же в Галле 52% имущества принадлежало немно-
гим лицам - 4,7% населения; в Равенсбурге такая кучка лиц (4,6% насе-
ления) владела тремя четвертями имущества (72,7%) и 63% населения
имели менее 100 гульденов. В Эслингене 31% населения имеет менее 10
фунт, имущества или вовсе ничего не имеет. В Цюрихе в таком положе-
нии находилась половина населения. В Кёльне из 1373 человек 900 —
1000 не в состоянии были уплатить налога в 1 гульден. Во Флоренции в
1428 г. из 10 тыс человек почти 3 тыс. в качестве miserabili платили
лишь подушную подать19.
Предположения Буомбергера и Эйленбурга, что распределение иму-
ществ в средневековых городах было более неравномерное, чем ныне, и
даже прямо нездоровое, на что указывает и Боте, таким образом, по-
видимому, подтверждается, — по крайней мере теми данными, которыми
мы располагаем в настоящее время.
При этом наиболее состоятельными являются магистрат и крупные
землевладельцы-патриции, например в Гейдельберге, Базеле; во Фрей-
бурге им принадлежит свыше 40 тыс. гульденов имущества, в Париже на
первом плане стоят итальянские купцы (ломбарды)20. Следующую по
размерам имущества группу составляют местные купцы, духовенство,
врачи; за ними идут мелкие торговцы и лишь в конце ремесленники, за
которыми следуют только поденщики, женщины с самостоятельным зара-
ботком, подмастерья и т.д. Среди ремесленных цехов одни мясники и
пекари отличаются большой состоятельностью, например в Гейдельберге,
Базеле, Берлине, Страсбурге; наоборот, ткачи в Базеле, Гейдельберге и
других городах стоят особенно низко, ниже всех остальных цехов; среди
цехов, следовательно, также обнаруживается значительное имуществен-
ное неравенство. Наконец, и в пределах одного и того же цеха мы може.м
подметить резкие различия в степени благосостояния.
230
История экономического вы гл Западной Европы
В то время как большинство ремесленников в Париже имеют мопсе
250 франков дохода, доход некоторых ремесленников составляет более
1 000 и даже 5000, а у одного шляпочника и одного суконщика он дости-
гает 9 и 19 тыс. франков. В Базеле нз 123 портных и кожевников 2 име-
ют свыше 1000 гульд. имущества, а 65 менее 50 гульденов, из 97 мясников
10 - свыше 1000 гульденов, 18 - от 300 до 1000 и 34 • менее 50. В
Гейдельберге из 91 кузнеца 9 обладают значительным доходом. В Эр-
фурте из 1267 ремесленников 12,5% пс имели вовсе имущества, из 88
шсрсготкачеЙ в таком положении находилось 25, в ?о же время имелось
89 разбогатевших мясников и столько же пекарей. Наиболее бога ня и
мясник имел 1800 гульденов имущества, в том числе дом, пахотн, вино-
градники, 4 лавки, наличные деньги, серебро, запасы вина21.
В городах в противоположность селам находим дома на каменном
фундаменте, хотя самое здание в течение всего Средневековья еще
строилось из дерева; крыша из черепицы распространяется также лишь
постепенно. В Лондоне в XIV в капитальные стены а роились пз камня,
более старые здания были сплошь из дерева. В Гамсльнс, Ньюпорте,
Лмьепе и даже во Флоренции встречаются соломенные крыши; в Гёдтин-
гене магистрат выдавал тому, кто заменял солому черепицей, четвертую
часть расходов. Половина всех семейств проживает в собственных домах,
например в Страсбурге, Ростоке, Дрездене; во многих городах почти вес
население имеет свои дома - в Ипре, например, из 419 домов одного
квартала всего 59 имели более одного хозяйства; во Фрейбурге швейцар-
ском на дом приходится всего 1,23 — 1,28 хозяйства; в Брегенце, Нюрн-
берге и Кёльне также число домохозяйств почти совпадает с числом до-
мов22. В городских домах появляется деревянный пол, дом состоит из
двух этажей с мезонином; верхний этаж делится на комнаты, хотя по-
следние по-прежнему тесны, низки и темпы; последнее оттого, что окна
закрываются в холодное время материей, пергаментом, бумагой, к тому
же отверстия малы и пх очень немного. Стекло еще в ХШ ' XIV вв. счи-
тается и в городах роскошью, и стеклянные окна имеются лишь в обще-
ственных зданиях (ратушах) и в домах особенно знатных лиц; в церквах
находим их еще раньше. В 1448 г. (впоследствии) папа Пий II усмотрел
особенную роскошь Вены в том, что большинство домов знатных граждан
имело стеклянные окна. При этом стекло обыкновенно было толсто и ма-
лопрозрачное, так что с трудом можно было различить через него нари-
сованную на столе фигуру. Домашняя обстановка - мебель, постели
и т.д. — отличается здесь гораздо большими удобствами, чем в деревнях;
у богатых патрициев находим нередко дорогую утварь, посуду из сереб-
ра, шелковые, ярких цветов, отороченные мехом одежды.
Законы, направленные против роскоши, запрещают ношение платья
из шелка, атласа, бархата, а также украшение шляп, верхнего платья
и т.п. жемчугом; ле дозволены также покрытые серебром пояса, мечи
или ножи; ни золотых, ни серебряных колец, кроме одного кольца на
_______________ Глава XIX. Городское население___________________231
большом пальце, нельзя носить. Однако для ратманов и их сыновей де-
лается исключение, как и вообще проводится в этих постановлениях раз-
личие между членами городского совета, знатью и прочей «общиной».
Еще подробнее регулируется одежда и пр. в отношении жен и дочерей
городских жителей; точно определяется, кто вправе носить косы и локо-
ны, башмаки с длинными носками и т.д. Так, например, женам ратманов
дозволено носить кроме обручального кольца в 15 гульденов, еще кольца
ценностью в 24 гульденов (в совокупности); женам других знатных гра-
ждан - пе более 3 колец ценностью в 3 гульденов, а прочим — только
обручальное кольцо. Указана длина одежды, покрой ее и материал, из
которого она может быть сделана, даже количество платьев, которое мо-
гут иметь лица различных сословий. Одежда, говорит Фруд> была в то
время символом звания и определялась (как и пища) точнейшим образом
статутами для каждого класса общества. Согласно законам против рос-
коши Эдуарда IV, ношение тканей из золота или шелка, материи пур-
пурного цвета дозволялось лишь членам королевской семьи, золотой
парчи - герцогам, обыкновенных вытканных золотом тканей лордам;
бархатные камзолы и мантии могли носить рыцари, атласные камзолы и
камлотовые мантии — эсквайры и джентльмены. Никто, кроме дворян,
не вправе был носить иноземное сукно или соболиный мех; крестьянам,
батракам н ремесленникам запрещалось употребление сукна дороже
2 шилл. за ярд. Правда, выполнялись эти правила весьма плохо, и по-
этому многие города прибавляли к запрещениям, что если кто-либо все-
таки намерен носить то или другое одеяние, то обязан уплатить надле-
жащий налог. Или же, как, например, в Цюрихе, Венеции, городской
совет пробовал влиять иа городских дам тем, что предоставлял только
одним проституткам носить украшения любого рода и в любом количест-
ве. Но рядом с этими постановлениями находим и такие, которые свиде-
тельствуют о совершенно ином: издается запрещение ремесленникам яв-
ляться иа собрание без штанов; по крайней мере камзол должен быть та-
кой длины, чтобы голые ноги не были видны. Точно так же и рубашка
являлась и среди горожан редкостью; даже знатные дамы спали без нее.
Камеристка, одевавшая свою госпожу в ткани, шитые золотом, удивля-
лась, если находила у нее рубашку для ночи. Точно так же при налично-
сти дорогой посуды отсутствовали вилки: в XIV в. даже короли имели в
лучшем случае одну вилку, да и то для исключительных случаев — мясо
п рыбу всегда ели руками. Мы находим, следовательно, резкую противо-
положность: с одной стороны — роскошь, а с другой — отсутствие того,
что мы признаем самым необходимым.
В области потребления пищи и напитков замечаем крайнюю неуме-
ренность в праздничные и торжественные дни. На свадьбе дочери аугс-
бургского пекаря Гундлипгера было съедено 20 быков, 49 коз, 500 штук
птицы разного рода, кроме того, 1006 гусей, 25 павлинов, 46 телят, 95
свиней, 15 индюков. В крестинах, свадьбах, погребениях принимала уча-
232
История экономического быта Западной Европы
стие огромная масса народа, весь цех, к которому принадлежало данное
лицо, и для всех них устраивалось обильное угощение. И против этого
города издавали запрещения, определяя число лиц, которое можно было
приглашать, например не более 24; они устанавливали количество и ка-
чество блюд, например не более 3 — 4; в Генуе потребление баранины со-
ставляло привилегию аристократии; в статутах указывался, далее, харак-
тер напитков (местные вина, по не иностранные), число музыкантов и
комедиантов па свадьбах, ценность подарков п т.д. Однако устранить
неумеренность в еде и питье эти регламенты ис могли - «в религиозных
представлениях и в поэтических произведениях того времени бесконеч-
ные трапезы изображаются как верх земных и небесных наслаждений».
Но ио той же причине нельзя выводить из этих фактов каких-либо сред-
них величии, например относительно потребления мяса на душу населе-
ния и за определенный период, как это делают Шмоляер и Адлер. Ибо в
противоположность современному периоду в те времена потребление бы-
ло чрезвычайно неравномерное в течение года и весьма неравное по от-
дельным группам населения. Уже один факт большого количества по-
стов — в среднем два дня в педелю — приводил к тому, что мясо по-
треблялось далеко не ежедневно; и если, с одной стороны, горожане
держали много скота, то в то же время нс следует забывать, что во время
празднеств мяса потреблялось чрезвычайно много, почему для других
дней оставалось мало, привозного же мяса не было, так что приходилось
довольствоваться тем, что имелось в пределах города п ближайших дере-
вень23.
1 В г. Ллдснсбахе, например, упоминается о существовании одного лишь купца, да и
тот торгует сельскохозяйственными продуктами, вином и лошадьми.
2 Во Франкфурте-на-Майне находим, например, о обрабатывающей промышленности в
1377 г. около ста, а в 1440 г. свыше ста различных специальностей (Bucher. Bevdlkcrung
von Frankfurt am Mein im XIV.— XV. Jahrhunderte. S. 14! ff., 256 ff.); и XV в. - 45 про-
мыслов но одной лишь обработке металлов (Biicher. Betufe der Stadt Frankfurt im Mittelai-
ter. 1914); не меньше было число промыслов в таких городах, как, например, Любек,
Кельн, Нюрнберг, Париж, Базель, Флоренция.
’ Во Франкфурте с 1430 по 1500 г. 6252 новых граждан (Biicher. Bcvblkerung von
Frankfurt am Mein im XIV.— XV. Jahrhunderte. S. 363), в Бремене с 1289 no 1519 г. около
13 тыс., в Ипре за 16 лет во второй половине XIV в. 1800, в Любеке за 33 лет 1317-
1355 гг. 6251 (Reisner. Die Einwohnerzah! deutscher Sttldte in fruheren Jahrhundcrten. 1902.
S. 70), в Гамбурге среднее число принятых в число граждан составляло в 1461 -1496 гг.
72 человека в год (Корртапп. Kammereirechnungen. Bd. III. S. XXXVII), в Ростоке в
1570—1586 гг. в среднем ежегодно 93 (Paasche. Die stHdtische BevOlkerung fruherer Jahr-
hunderte // JahrbUcher fur MationalOkonomie und Stalistik. N. F. Y. S. 309).
4Cp.: Sutherland. Moral instinct.
5 См. выше, c. 132.
s В семье Рорбах во Франкфурте, помимо мертворожденных, родилось за два века 65
детей, из коих всего 18 пережили отца, 12 вступили в брак, всего 35% достигли совершен-
нолетня (см.; Бюхср. Возникновение народного хозяйства, и. d. Корр. Kauftnannslebcn zur
Zeit der Hanse. 1908).
Глава XIX. Городское население
233
7 Свинни гуляли «перед всей публикой» ио улицам; даже когда это запрещалось, все
же п определенные часы дня они могли свободно ходить по городу; перед домами быдк
выстроены хлева для них, которые загораживали улицу; дохлые собаки, кошки лежали
попеюду: нечистоты выбрасывались в реки пли же па улицу и лежали перед домами и на
площадях Король Филипп-Август, привыкший к папаху своей столицы, в И85 г. упал в
обморок, когда он стоял у окна дворца и проезжавшие мимо нет телеги взрывали уличные
нечистоты: само латинское название Парижа Lutctia производили от lulum, в пс|>своде -
город грязи. Л император Фридрих едва не утонул в нечистотах вместе с лошадью, проез-
жая в 1485 г. по улицам Ройтлингена. (Schulz Я. Hausliches Leben. S. 69 ff. Maurer.
Geschichte der Slrtdievcrfassung in Deutschland. Bd. III. S. 38 ff.).
” В Париже, Авиньоне и т.д., как указывают летописцы, эпидемия Черной смерти 1348 г
усилилась вследствие нечистот, которыми наполнены были улицы (Maeser. Geschicnlc der
Medizin. Bd. 111. S 142).
4 Restores Histoire de la socidtd fran^aise au moyen-age. 3-e dd. T. II. P 327 ff., 392 ff.
Kotehuann Gesiindlieitspflcge im Mittelalter. 1890 S. 197 ff., 231 ff., 236 ff. Kriegk.
Deutsches Burgerturn ни Mittelalter Neuc Folge S. I ff. Schultz A. Hdfischcs Leben. Bd. II.
8 297 ff
10 Cm • Kulischer J. Uber die Ursachen des Obcrgangs von der Handarbeit zur maschinel-
len Belnebswcise um die Wende des XVIII. und in derersten Hdlfte des XIX. Jahrhunderts //
Jahrbuch fUr Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. 1906.
11 Cp.: Kriegk. Deutsches Biirgertum im Mittelalter. Neue Folge. S. 268 ff.
12 В исгинном смысле слова (лат.).
Restores. Histoire de la socidtd fran^aise au moycn-flge. 3-e dd. T. II. P. 386, 395 ff.
14 Haeser. Geschicnte der Medizin. Bd. Ill. P. 83.
Restores. Histoire de la socidU franijaise au moyen-age. 3 dd. T. 11. P. 384 — 386.
,K См. например: Флоренская. братства бичующихся в Италии в конце XIII и начале
XIV в. ' / Журнал Министерства Народного Просвещения. 1912. Сентябрь.
17 Этого взгляда еще и теперь придерживается Бюхер, который во всем остальном уже
перестал идеализировать средневековую жизнь.
,я Bothe. Beilrlige zur Entwicklung etc. S. 117 ff.
19 Schoenberg. Bascis Finanzverhallnisse im XIV.-XV. Jahrbunderl. 1885. S. 225—263,
433 — 435, 459. Buomberger Bevolkerung- und VermOgensstatistik der Stadt und Landschaft
Freiburg urn die Mittc des 15. Jahrhunderts. 1900. S. 135 — 137. Eulenburg. Das Wiener
Zunftwesen // Zeitschrift fUr Sozial- und Wirlschaftsgeschichte. Bd. II. Nuglisch. Die
wirtschaftliche Leistungsfaliigkeit deutscher Stadte im Mittelalters // Zeitschrift filr Sozial-
wisseiisdiaft. 1906. S. 481. Pirettne. Geschichte Belgiens. Bd. 1. S. 2 ff. Sieucking. Die kapi-
talistische Entwicklung in den italienischen Stadten des Mittelalters // Vierteljahrschrifl filr
Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. 1909. S. 88. Loesch. Kblner Zunfturkunden. Bd I S. 30.
Diehl. / / Wlirttembergischc JahrbUcher. 1900. Keller-Escher. Das Steuerwesen der Stadt
Zurich пл ХШ, XIV und XV. Jahrhunderte. 1904. S. 69 , 77. Bothe. Beitriige zur Entwicklung
etc. S 144 ff. Neubauer. Erfurts wirlschaftsleben im Mittelalter // Vierteljahrschrift filr
Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. 1914 — 1915.
20 Один из пих имеет 458 тыс. дохода, другой 375 тыс., двое свыше 200 тыс., четверо
160—180 тыс.; только за ними уже идут богатые местные купцы.
21 Neubauer. Erfurts wirtschaftsleben im Mittelalter. 1915.
22 Pirenne. Les ddnombrements de la population d'Ypres au XV siicle // Vierteljahr-
schrift fUr Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. P. 21. Buomberger. Bevolkerung- und
VermOgensstatistik der Stadt und Landschaft Freiburg um die Mitte des 15. Jahrhunderts S. 220.
Helbok. Bevolkerung der Stadt Bregenz vom 14. bis zum Beginne des 18. Jahrh 1912. S. 15.
Banck. Die BcvUlkcrungszahl der Stadt Kb In / / Beitfflge zur Geschichte vornchmlindenischen
Kb Ins und der Rheinlande. 1895. S. 320.
23 Cm.: Heyne. Deutsches Wohnungawesen. S. 200-333 (особенно 205 ff., 211 ff., 234 ff.).
9Э-168
234 История экономического быта Западной Европы
Maurer. Geschichte der Stadteverfassung in Deutschland. Bd. Ш. S. 81—83. Raudrilktrt.
Histoire du luxe. 2-e<!d. T. Ш. P. 162 ff., 170 ff., 204 ff., 230 ff., 250 ff. Schulz A. Haus-
liches Leben. S. 166 ff., 230 ff., 311 ff. Schute A. Deutsches Leben im XIV -XV. Jahrhun-
derte. Diet2. Handelgcschichte. Bd. П. S. 205. Grupp. Kullurgeschichte des Miltelallcrs Bd.
VI. S. 105. Techen. // Hansischc Geschichtsqueilen. 7. Ш. S. 119 ff. Lau. Kolns Vervass.
S. 282. Richter. Vcrf. und Verwalt.-Gesch. Dresdens. Bd. II. И. 1. S. 132. Schmoller. His-
torische Entwicklung des Fleischkonsums // Zeitschrift filr die gesamtc Staalswissenschaft.
Bd. XXVII. Adler. Flcischteueningspolitik der deutschen Sllidlc im Mittelalter. S. 7 ff. Белов.
Городской строй и городская жизнь. 1912. Спенсер. Описательная социология. Англия. С.
158 и сл., 330 и сл. Kriegk. Deutsches Blirgerturn ini Mittelalter. Neue Foige. S. 324.
ГЛАВА XX
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЦЕХОВ
Среди городских корпораций на первом плане по своему значению
стоят ремесленные гильдии, мастерства или братства (guild, corporation,
metier, arte, officium, Amt, Handwerk, Zunft, Innung, Gewerk). В
итальянских городах, где они появляются ранее, чем где-либо, мы их на-
ходим уже в IX-X вв. и в большом количестве в XI в. Во Франции, на-
оборот, они лишь в виде исключения появляются в XI в., в большинстве
же случаев их первые статуты относятся к эпохе не ранее XII в. Еще
позднее цехи возникают или по крайней мере получают свои уставы в
Англии и Германии. Первые случаи встречаются в XII в., по общему
правилу, они являются впервые в том или ином городе лишь в ХШ в.
При этом в различных городах цехи возникают в разное время: напри-
мер, в Риме мы находим их значительно позже, чем в Венеции или Боло-
нье, в Гамбурге, Любеке — раньше, чем во Франкфурте-на-Майне, Дрез-
дене, Мюнстере; во фламандских городах ранее, чем в брабантских. Точ-
но так же в одном и том же городе одни ремесла принимают цеховую
организацию ранее, чем другие, иногда на протяжении нескольких веков.
Из первоначальных немногих цехов постепенно, как путем дифференциа-
ции1, так и вследствие возникновения новых ремесел или принятия стары-
ми цеховой организации, возникает в XIV—XV вв. несколько сот; уставы
их, состоявшие ранее из немногих статей, становятся все более и более
пространными, входя во все подробности промысла и цеховой жизни.
Вопрос о происхождении ремесленных цехов вызвал среди историков-
экономистов и историков весьма много споров. Существует несколько
различных теорий происхождения цехов.
Согласно Эйхгорну, цехи возникли из римских корпораций, в руках
которых находилась рыночная и промысловая полиция. Многие ученые
(Мартен, Гартман, Фанье) еще до сих пор стоят на такой точке зрения.
Однако другие (еще Вальда, Маурер, в особенности же Гегель и Шти-
да) указали на то, что рыночная полиция могла у германцев возникнуть
независимо от римлян, что римские цехи были организованы в прави-
тельственных целях, что переворот, совершившийся в период 600 —
1200 гг., был слишком значителен и период этот слишком продолжите-
лен, а развитие промыслов в эту эпоху слишком незначительно, чтобы
римские институты могли сохраниться2.
Мартен, Фанье и Ренуар указывают на корпорацию (впрочем, не
ремесленную, а торговую) marchands de Геаи de Paris, о которых упоми-
236 История экономического бы гл Западной Европы
кается еще в 1121 г; в 1170 г. о них говорится: «consueludines talcs sunt
ab antique». Далее, известно, что еще в Лутеции во времена Тиверия су-
ществовала корпорация паи les, наконец, название ее (niarchaiuls de Геаи)
есть не что иное, как перевод римского mercatorcs aquae3. По едва ли из
этого можно сделать тот вывод, что опа действительно произошла от этой
римской коллегии. Никаких доказательств в этом смысле пе имеется К
такому выводу приходит Пикарда на основании подробного разбора всех
данных в специально посвященном этому вопросу сочинении'1. Еще сла-
бее указание Мартена на то, что корпорация парижских мясников, не-
сомненно, произошла от римской ассоциации этого рода, существовавшей
в римской Галлии, что, но его мнению, видно из наследственности ларей
мясников еще в ХП в., — именно в Риме существовала такая наследст-
венность. Однако с такой точки зрения не только во Франции, но и в
Германии, Бельгии и других странах должна оказаться целая масса цехов
римского происхождения, ибо наследственность промысла в них является
не только в Х-ХП вв., но и позже довольно частым явлением. Наслед-
ственность профессий есть явление на первых ступенях хозяйственной
жизни обычное и вовсе не является чем-либо характерным для Рима.
Впрочем, в виде подкрепления к этим фактам, которые, как Мартен и
сам признает, еще недостаточны для доказательства, что в Галлии сохра-
нились остатки римской организации, Мартен ссылается на непрелож-
ный, по его мнению, факт — в действительности совершенно недоказан-
ный — о том, что весь городской строй франкской эпохи развился из
римского, так что странно было бы, чтобы одна составная часть civjtas,
коллегии ремесленников, совершенно исчезла. В результате он убежден,
однако, лишь в том, что какие-то очень тонкие нити, пока еще плохо ус-
тановленные, связывают римские корпорации со средневековыми цехами.
Иное дело, если Гартман указывает па связь между византийскими
цехами, с одной стороны, и цехами в Равенне и Риме, с другой стороны.
В этих местностях могли сохраниться римские порядки, ибо здесь, как
справедливо указывает М. М. Ковалевский, германских нашествий почти
или даже вовсе не было. В Равенне мы находим в IX в. три цеха: мясни-
ков, negotiators и рыбников. В частности, относительно последних со-
хранился арендный договор 943 г., заключенный ие только от имени на-
личных членов, но и для детей и внуков, причем из самого договора вид-
но, что он является возобновлением более старого, который, надо
полагать, также был заключен на три поколения. А если так, то цех рыб-
ников, очевидно, существовал уже в начале IX в., и весьма возможно,
что он являлся продолжением одного из тех цехов, которые имелись в
Италии в эпоху византийского господства в VIII в., тем более что в эдик-
те Льва Мудрого относительно византийских цехов (IX в.) установлены
правила о продаже и покупке товаров и о старейшинах цехов. Наконец,
многое говорит за то, что цех рыбников, упоминаемый в 943 г., есть тот
же, который мы находим в 1100 г. Между тем в последнем высшую
Глава XX. Происхождение цехов
237
должность составлял capitularius или maior, от имени которого заключа-
лись договоры. Слово capitularius находится в связи с capitularium —
вступительный взнос в римских коллегиях. Это название также указыва-
ет на связь между древнеримскими и итальянскими цехами5.
Весьма долго держалась в науке другая теория — происхождения це-
хов из союзов дворовых ремесленников, существовавших в поместьях в
равнее Средневековье. На этой точке зрения стояли в особенности Ничш
и Гирке; но и другие ученые — Маурер, Гейслер, Арнольд, Эйхгорн,
Штида, а также Левассер, Виолле, Леспинас — в значительной мере
признавали ее правильной. Исходным положением являлось существова-
ние в поместьях корпораций дворовых ремесленников. Первоначально
последние не имели корпоративной организации, но уже тогда крепост-
ные, производившие промышленные работы в поместьях, соединялись в
различные группы по специальностям, причем каждая группа имела сво-
его старейшину; такую же организацию имели и прочие работники, охот-
ники, пастухи и т.д. Такая группа называлась ministerium или officium, а
стоявший во главе ее - magister или praepositus. Он назначался вотчин-
ным владельцем, и ремесленники являлись его подчиненными — subject!,
famuli. Платы они не получали, а пользовались лишь харчами; корпора-
тивных прав не имели никаких. Однако мало-помалу положение их из-
менилось: не нуждаясь в полном использовании их рабочей силы, вот-
чинник позволял им работать и па посторонних лиц; они могли жить и
вне поместья; натуральная плата заменилась денежной; они получали
наделы, которые вскоре стали наследственными, как наследственна была
и обязанность доставления промышленных изделий помещику, которая
соединялась с этими ремеслами; они приобретали постепенно личную
свободу; наконец, к ним присоединились и новые свободные элементы,
которые поступали под защиту вотчинника. В результате поместные ре-
месленные организации приобретали корпоративный характер, корпора-
тивные права, превращались в свободные корпорации, и только некото-
рые обязанности их по отношению к помещику еще впоследствии указы-
вали на их первоначальное происхождение6.
В качестве доказательств в пользу этой теории приводятся прежде
всего те повинности и сборы, которые городские ремесленники обязаны
были уплачивать еще в позднейшую эпоху феодалу, которому принадле-
жал город; хотя они и были весьма незначительны, но являются остатка-
ми несвободного состояния ремесленников. С другой стороны, термин
officium, которым обозначались цехи, являлся вместе с тем и техниче-
ским названием поместных ремесленных организаций. Далее, старейши-
ны цехов первоначально назначались феодалом, которому принадлежал
город; позже цехи получили право предлагать лиц, из среды которых эти
старейшины должны были назначаться, и еще позже стали сами выби-
рать своих старейшин. Наконец, мы действительно знаем, что при пере-
ходе из сел в города прежние крепостные приобретали свободу, имеем и
238 История экономического быта Западной Erpoi 1ы
данные, что вотчинники разрешали своим крепостным работать на пуб-
лику.
Теория вотчинного происхождения цехов стала постепенно терять
свою чистую форму, к ней стали примешивать и указание па свободное
происхождение цеховых организаций. У новейших писателей (Бюхер,
Шмоллер, Геринг, Зом и др.) дворовые ремесленные союзы, с одной сто-
роны, и свободные организации, с другой стороны, являются /шумя ис-
точниками, из которых возникают цехи.
Уже Вилъда и Моне высказывали сомнение в правильности доказа-
тельств, приводимых в пользу вотчинной теории, находя, что приноше-
ния ремесленников должны быть рассматриваемы скорее в качестве пода-
тей, тем более что они уплачиваются во многих случаях ремесленниками,
которые являются крепостными других помещиков. Гфререр же, как и
Машер, Вилъда и Маурер, указывал на существование свободных ремес-
ленников в поместьях. Поэтому Маурер придавал свободным ремеслен-
никам гораздо больше значения при образовании цехов, чем крепостным.
Гирке также указывал па то, что цеховая организация, которая по само-
му характеру своему составляла противоположность поместному строю,
возникла не только из организаций дворовых ремесленников, по имеет и
другие корни, что образцом для вновь возникших цехов являлись в зна-
чительной мере различные корпорации свободных людей. И Штида
признает существование в поместьях рядом с дворовыми ремесленниками
и свободных. Можно допустить, говорит он, что с самого начала были и
такие цехи, которые не находились в связи с крепостными организация-
ми, или же цехи, в состав которых входили как свободные, так и несво-
бодные, тем более что многие цехи с самого начала избирали своих ста-
рейшин и последние не назначались вотчинником. Поэтому Штида при-
ходит к тому выводу, что цеховой строй имеет два источника: дворовые
ассоциации, с одной стороны, и свободные союзы, с другой стороны. Он
утверждает, что не соединенные первоначально ни в какие союзы ремес-
ленники в поместьях образовали впоследствии союзы: сначала, еще до
Каролингов, в них объединился многочисленный кухонный и пекарный
персонал монастырей (magister coquine, iuniores), затем и другие отрас-
ли. При Карле Великом такие организации уже имеются: они находятся
в особых помещениях (pisile, pisum) во главе с minister. С конца XII в.
замечается сильное движение в города — сюда и они направляются, но
приобретают личную свободу, дело ограничивается немногими повинно-
стями, и здесь эти ремесленники присоединяются к уже существующим
организациям ремесленников7.
В последнее время появляется, однако, весьма решительный протест и
против этой неизменной теории; стали указывать на то, что первый из
двух источников — вотчинное происхождение цехов - немыслим и ни-
чем не подтверждается. Наиболее резко выступил против этой теории
Белое8, опровергая высказанные в ее пользу аргументы и утверждая, что
Глава XX Происхождение цехов
239
цехи являются союзами свободных людей, объединявшихся ради про-
мышленных целей. Прежде всего он доказывает неправильность ссылки
сторонников вотчинной теории на то, что и цехи, и вотчинные организа-
ции носили одно и то же название — officium: в действительности поме-
стные организации называются вовсе не officium, как цехи, a ministerium.
Далее он обращает внимание на то, что иммунитеты (городские слободы)
имели в течение всего средневекового периода своих ремесленников, не-
зависимо от существования городских цехов. Таким образом, мы находим
в позднейшее Средневековье двоякого рода ремесленников, резко отгра-
ниченных друг от друга. Если бы ремесленники из этих иммунитетов об-
разовали впоследствии цехи, то, имея в виду существование повсюду в
городе не одного, а нескольких иммунитетов, должны были бы образо-
ваться в городе несколько цехов сходной и той же специальности. Да и
упоминание об этих дворовых ремесленниках встречается не раньше, чем
источники говорят о свободных. Вообще в огромном большинстве случа-
ев, когда речь идет о ремесленниках в поместьях, мы имеем дело с ис-
точниками позднейшего периода, когда цехи уже существовали. По-
скольку сходство между цехами и ассоциациями в поместьях в поздней-
шее Средневековье замечается, есть много оснований предполагать, что,
наоборот, поместные организации впоследствии заимствовали различные
черты у свободных цехов. Что же касается раннего Средневековья, то
ремесленники встречаются в поместьях не группами, а единицами, их
число редко больше 4 — 5, а во многих случаях их и вообще не было9.
Действительно, как мы видели ранее, незначительность числа лиц,
занимавшихся изготовлением промышленных изделий в качестве профес-
сии, препятствовала образованию ремесленных организаций в поместьях.
Там упоминаются, правда, magistri — старшины, заведовавшие той или
другой областью домашнего хозяйства: старшие пекари (magister или
princeps pistorum), старшие повара (magister coquine, princeps coquo-
rum), лица, ведавшие пивоварением (qui cervisam bonam ibidem facere
debeant), старшие пастухи (magister pastorum), надсмотрщики за нищими
(super mendicos et pauperes magistri), встречается и magister ne-
gotiatorum, разбирающий споры среди торговцев. Во всяком случае, у
нас нет никаких данных ни о существовании каких-либо аналогичных
цехам вотчинных организаций, ни о том, что в такие корпорации объеди-
нялись лица, занимавшиеся промышленной обработкой сырья, ни о том,
что между городскими цехами и какими-либо вотчинными союзами суще-
ствует связь, что первые возникли по образцу каких-либо организаций,
предшествовавших им в поместьях10.
Если Белов, Кейтген, Готейп, Зелигер и другие авторы ввиду этого
решительно отрицают теорию вотчинного происхождения цехов, то едва
ли они правы, когда идут дальше и заявляют, что цехи были вообще соз-
даны лицами свободного состояния. Это утверждение находится в тесной
связи с тем фактом, что сторонники вотчинной теории считали нужным
240
История экономического ьытл Западной Европы
подкреплять ес данными, которые свидетельствуют о первоначальной не-
полной свободе городских цехов, являются пережитками прежнего несво-
бодного состояния их членов В доказательство приводятся повинности и
сборы, отбываемые и уплачиваемые ремесленниками феодалу, которому
принадлежал город, как и то обстоятельство, что старейшины цехов пер-
воначально назначались феодалом, позже предлагались цехами и назна-
чались из числа предложенных лиц и лишь впоследствии выбирались
членами цехов. Но что могут доказывать такого рода фактьР Только то,
что первоначально в цехи входили несвободные элементы, как этого,
впрочем, и следовало ожидать, ибо город образовался из переселении
деревенских жителей, которые являлись либо совершенно несвободными,
либо хотя фактически и независимыми, но формально не пользовавши-
мися полной свободой. Но в защиту вотчинной теории это обстоятельство
еще ровно ничего не говорит, ибо вопрос заключается пс в том, были ли
члены цехов свободного или несвободного состояния, а в том, существо-
вали ли корпорации несвободных в вотчинах и имеется ли связь между
этими союзами и цехами.
Ввиду того что сторонники вотчинной теории придавали значение
факту первоначального несвободного состояния членов цеха, неудиви-
тельно, что и противники этой теории возражали против приводимых
первыми доказательств, стараясь установить личную свободу городских
цеховых ремесленников с самого начала. Они утверждали, что платежи,
вносимые цехами в пользу феодала — владельца города, являлись либо
вознаграждением за пользование земельными участками, либо платой за
право устройства ларей и лавок (в особенности пекарей и мясников), ли-
бо податями, которые вносились в то время не деньгами (деньги были
крайне редки), а продуктами, изготовляемыми каждым. Как указывает
Готейн, обязанность ряда страсбургских цехов (кузнецов, сапожников,
перчаточников, производителей кубков, пожен для мечей) безвозмездно
доставлять епископу изделия своей специальности имела место лишь в
определенных случаях и распространялась на всех городских жителей, с
той только разницей, что все остальные вносили оброк сельскохозяйст-
венными продуктами. В Базеле специальных повинностей цехов вообще
не находим, а существовала общая подать на землю, на которой посели-
лись горожане и которая в одной и той же форме уплачивалась всеми, в
том числе и ремесленниками. В некоторых случаях ремесленники подле-
жат оброку, но оброк уплачивают и духовенство, рыцари, торговцы.
Точно так же, прибавляет Готейн, тот факт, что во главе цехов стояли
слуги епископа (Ministerialien), вовсе нс свидетельствует о несвободном
характере их; иначе пришлось бы отнести всех жителей города к несво-
бодным, ибо Schultheiss, стоявший во главе городского управления, так-
же был из числа Minister ialen — людей епископа11.
Однако, не говоря уже о случаях уплаты ремесленниками подушного
сбора, как и отдачи ими части имущества после смерти, вообще среди тех
Глава XX. Происхождение цехов
241
сборов и повинностей, которым они подлежали, весьма трудно различить
платежи публично-правового и частноправового характера, те, которыми
они обязаны были феодалу как государю, с одной стороны, и как вот-
чиннику - с другой. Как указывает Зандер, в эту эпоху публичное и
частное право смешиваются, та и другая сфера не разграничиваются,
сборы и повинности имеют двойственный характер, двойственностью от-
личалось, по-видимому, и назначение старейшин ремесленников12.
В последнее время вопрос о вотчинном происхождении цехов вновь
поднял Эберштадт. Однако он перенес уже контроверзу на несколько
иную почву. Если ранее главным доказательством в пользу этой теории
являлось указание на то, что городские цехи сохранили черты поместной
несвободной организации в виде назначаемых старейшин, в виде плате-
жей, вносимых ими, и т.п., то Эберштадт обратил внимание на другую
сторону — па характер существовавших в позднейшее Средневековье в
поместьях ремесленных организаций, стараясь найти в них черты, свой-
ственные цеховому строю. Но это обстоятельство совершенно ничего не
доказывает, ибо поместные союзы — magisteria — могли перестроиться
но типу той организации, какою отличался цех, поскольку эти magisteria
не исчезли вовсе, как это совершилось во многих случаях в XII-XIII вв.
Мало того, в Англии таких magisteria вовсе не было, а между тем имелся
весьма развитой цеховой строй. Да и в Германии ряд городов, и притом
древнейших, как Кёльн, Майнц, Страсбург, Констанц, Любек, Гамбург,
Рига, ничего не знают об организации ремесел в magisteria, тогда как це-
хи встречаются в них в более или менее развитом виде уже с середины
ХП в. Точно так же во Франции не только в Аррасе, Дуэ и Лиможе, —
как признает Эберштадт, но и в Руане, Амьене и других городах, где
имеются многочисленные памятники, нет речи о существовании магисте-
рий, ио говорится подробно об устройстве цехов. Наконец, если мы про-
верим те случаи, где magisteria встречаются, то и тут нельзя открыть ни
одного факта перехода magisterium в цех и ничего, что доказывало бы
корпоративное устройство поставленных под власть магистра ремеслен-
ников13.
В настоящее время должна быть признана господствующей теория са-
мостоятельного происхождения цехов. Однако центр тяжести должен за-
ключаться не в свободе их, а в независимом (от поместных организаций)
возникновении их в качестве совершенно новых образований. Они созданы
были ремесленниками, которые уже раньше работали для рынка, все же
отношения их14 сводились к определенным, раз навсегда установленным
обязанностям. Теория эта существует в двух различных вариантах. Одни,
указывая на самостоятельное происхождение цехов, приписывают главное
значение не образованию союзов ремесленников, а факту утверждения,
признания этих союзов государственной властью. Они подчеркивают, та-
ким образом, публично-правовой характер (в отличие от частноправового,
по вотчинной теории) этих организаций. Сторонники этого взгляда при-
242
История экономического быта Западной Европы
дают большое значение тому обстоятельству, что ремесленники в городах
уже весьма рано сосредоточивались в определенных торговых рядах на
рынке и жили па определенных улицах, причем каждое ремесло имело
свою улицу, свои ряды. Это соединение лиц одного и того же промысла
они объясняют распоряжениями публичной власти, которая ради надзора
за ремесленниками, более легкого взимания с них податей и сборов при-
знавала необходимой такую концентрацию их ларей и лавок15. Особенно
подчеркивает это обстоятельство Кейтген^, по мнению которого публич-
ная власть, группируя ремесленников на рынке в зависимости от харак-
тера производимых ими изделий, тем самым создавала определенные ре-
месленные организации (Aemler). Из них уже впоследствии образовались
самостоятельные ассоциации ремесленников, пользующиеся автономией в
области промысла, — цехи. Таким образом, и по учению Кейтгепа, к ко-
торому примыкает Зелигер^1 (как и по вотчинной теории), цехи возникают
в два приема, хотя и являются с самого начала городскими организация-
ми публично-правового характера. Однако утверждение Кейтгсна, что ре-
месленники в целях надзора и уплаты податей были первоначально рас-
пределены властями на рыночные группы - Aemter, - не подтверждается
фактами. Как выяснили Белов, Леш и др., во многих городах, относи-
тельно которых о промыслах вообще сохранилось много сведений, мы нс
находим никаких указаний на существование рыночных организаций1^.
Другая группа писателей, исходя также из свободного происхождения
цехов, не только отрицает образование цехов в два приема (как утвер-
ждает Кейтген), но и вообще придает главное значение стремлению са-
мих ремесленников к объединению в союзы, образованию ими ассоциа-
ций по собственному потону. Затем такие ассоциации уже утверждались
публичной властью; признание их прав было для них необходимо, по оно
имело лишь формальное значение, фактически цехи существовали и до
их утверждения19. Маурер обращает внимание на факт распространения
ремесленных цехов по всему миру вплоть до Китая, из чего видно, что
возникновение их вызывалось одними и теми же потребностями,
известной внутренней необходимостью20. Гирке, правда, не замечает их
всеобщего распространения и утверждает, что цехи составляют чисто
германский институт, но в то же время он указывает, что возникновение
цехов относится к эпохе начинающегося разложения древних общинных
родовых союзов21. Зомбарт приходит к тому заключению, что ремеслен-
ники были первыми, создавшими новые организации и выделившимися
из старинных союзов, племенных, общинных, семейных, что мы должны
их рассматривать как продолжение этих родовых и местных союзов;
профессия здесь явилась объединяющим моментом, как ранее им было
общее происхождение или совместное жительство22. М. И. Кулишер, с
другой стороны, рассматривает ремесла в раннюю пору их развития как
отхожие промыслы: в каждом данном месте ремеслами занимаются ино-
странцы или чужеродцы, вообще выходцы из других местностей23.
Глава XX. Происхождение цехов
243
Если мы будем иметь в виду всеобщее распространение ремесленных
ассоциаций в самых различных странах, далее, факт образования город-
ских поселений из переселившихся в города сельских жителей, выделив-
шихся из более старых союзов, наконец, то обстоятельство, что и в пер-
воначальных сельских общинах промышленное развитие имело односто-
ронний характер и члены общины занимались немногими определенными
группами промыслов, развитию которых способствовали местные усло-
вия, то мы придем к тому выводу, что цехи представляли собою выде-
лившиеся из отдельных первоначальных общин группы, переселившиеся
в города и здесь продолжавшие каждый раз тс промыслы, которые были
распространены среди общины, от которой они откололись. Тогда стано-
вится понятным поселение каждой такой группы на определенной улице,
как и вообще тесная связь между членами ее и отчужденность от всех
прочих групп населения и именно связь по характеру промысла, который
становился объединяющим моментом.
Вместе с тем, с такой точки зрения, самый вопрос о тех потребностях,
которыми было вызвано единение ремесленников в цехи, отпадает, — не
инстинктивная потребность в соединении с себе равными, как утверждает
Зомбарт, и не внешние условия, как полагает Маурер, вызвали к жизни
эти новые организации: им вообще не было надобности возникать вновь.
Мы должны себе представить цехи не в виде союзов, в которые соедини-
лись разрозненные индивиды в зависимости от производимого ими про-
мысла, а в качестве 1*рупп, из которых каждая представляла собой с са-
мого начала нечто цельное, объединялась общностью происхождения и
производила определенную группу промыслов.
Как бы то ни было, во всяком случае цехи представляли собою цель-
ные общины, преследовавшие, как и другие средневековые корпорации,
самые разнообразные цели, все те цели, которые необходимы были для
удовлетворения потребностей членов цеха. В литературе уже давно был
поставлен вопрос о том, какую цель преследовали цехи, ради чего они
возникли. На этот вопрос давались весьма разнообразные ответы. Так,
Вилъда обращал особое внимание на религиозный характер цехов и в нем
усматривал первоначальную цель их возникновения24, другие указывали
на то, что цехи были первоначально военными организациями и пресле-
довали цель взаимной защиты. По мнению Шенберга, цехи вызваны же-
ланием устранить господствовавшую до того времени свободную конку-
ренцию. Шмоллер усматривал цель их образования в установлении само-
стоятельного суда над ремесленниками и освобождении последних от
суда другими лицами; Гюллъман — в недопущении посторонних к уча-
стию в сбыте промышленных изделий и к пользованию будками и ларя-
ми, в устранении всякой конкуренции и в установлении наследственности
привилегий; Штида, наконец, — в содействии развитию промысла.
Нельзя отрицать, конечно, того, что на первом плане для цеха стояло
занятие промыслом, оказание друг другу (членами цеха) содействия в
244
История экономического ьыгл Западной Европы
этом отношении; но существенное значение для цеха имело и совместное
удовлетворение членами религиозных потребностей, потребностей обще-
ния, взаимная защита (цех как военный отряд), устройство собственного
суда над своими членами п тд. Однако - и это наиболее важно - все
эти стороны деятельности цехов составляли необходимое последствие са-
мой их организация, а не специальные цели, ими преследуемые Гирке
справедливо указывает на то, «по цех, как и гильдия я другие союзы, и в
особенности первоначальная родовая община как первообраз их, охваты-
вает человека целиком, во всех его проявлениях, - в противоположность
новейшим союзам, имеющим в виду каждый раз лишь определенную сто-
рону жизни Современные ассоциации, говорит он, можно сравнить с це-
лой массой взаимно пересекающихся кругов, они основываю гея на воз-
можности принадлежать одному союзу одной частью своего «я», друго-
му - другой стороной своей личности, даже только определенной частью
своего имущества. Это предполагает, однако, свободу личности, которая
мыслима лишь на более высоких ступенях культуры Средневековая ас-
социация охватывала всего человека во всех его проявлениях Несмотря
на разнообразие корпораций, которое мы находим в эту эпоху, государ-
ство представляло собой ряд концентрических кругов, из коих один ох-
ватывал другой или несколько других, ио ни одни не перекрещивался с
другими25.
Таковы были все ассоциации средневекового периода, такой характер
имели, в частности, и цехи.
Цех составлял прежде всего единицу в политическом отношении,
представляя в эгом отношении тот же город, по только в уменьшенном
виде. Только через посредство цеха каждый отдельный член мог прини-
мать участие в городском самоуправлении, выбирая своего представителя
в городскую ратушу. И точно так же городские сборы и повинности не-
редко распределялись между цехами, а не между отдельными лицами, —
характерная черта того времени, когда политическая власть имела дело
не с отдельными гражданами, а с корпорациями. Самоуправления, права
выбора собственных старейшин цехи добились лишь постепенно, после
продолжительной борьбы. Но в позднейшее Средневековье они имели
уже свою ратушу (городская в миниатюре), где происходили цеховые
собрания, свой суд, которому подлежали не только члены цеха, по и се-
мьи их и который производился теми же старейшинами. В лице послед-
них наиболее ярко выражалась разносторонность целей, преследуемых
цехами, — они были и управителями, и судьями, и военачальниками
(предводителями цеха на войне), заведовали цеховой казной и т.п. В
тесной связи с этим находится, далее, и то, что цех составлял особую
единицу в военном отношении. Он выставлял свой отряд во время вой-
ны, имел свои знамена; от каждого вступившего в цех требовалось обла-
дание вооружением и взнос па приобретение необходимых запасов ору-
жия. Как организованный отряд, цех обязан был заботиться и о защите
Глава XX Происхождение цехов
245
города Каждый цех жил (и в этом в свою очередь выражалась его поли-
тическая самостоятельность и обособленность) в определенной части го-
рода или на определенной улице, отчего сохранились и впоследствии на-
звания улиц по ремеслам Он обязан был охранять соответствующую
часть городской стены п ворота.
Столь же существенной являлась в цеховой организации и религиоз-
ная сторона Чем стариннее цеховые уставы, тем больше места отведено в
них вопросам удовлетворения религиозных потребностей, так что многие
из них производят такое впечатление, как будто бы цехи учреждены
исключительно для спасения души своих членов. Все они имеют святых в
качестве патронов, имеют свои церкви и часовни, устраивают религиоз-
ные процессии В день почитаемых цехом святых происходит богослуже-
ние, причем все члены цеха обязаны па нем присутствовать; точно так же
они обязаны собираться для поминовения усопших членов. В связи с
этим находится и требование от вновь вступающих известного количества
воска, а также взимание многочисленных штрафов в виде воска — по-
следний шел на факелы, употребляемые при религиозных процессиях, и
па свечи во время богослужения. Взгляд Моне, будто бы цехи и религи-
озные братства были отделены друг от друга, неправилен. Лишь впослед-
ствии постепенно возникают самостоятельные религиозные братства, не-
зависимо от цехов, гильдий и иных корпораций. В Средние века этого
еще не было. Но точно так же Вильда ошибочно приписывает цехам ре-
лигиозную цель как первоначально единственную. Нередко действитель-
но различные преследуемые властями корпорации, в частности и цехи,
где они находились в таком положении (как и впоследствии запрещенные
союзы подмастерьев), принимали внешнюю форму религиозных братств
и делали вид, будто бы никаких иных целей не имеют в виду. Но из это-
го вовсе не следует, что они действительно ограничивались этим.
Рядом с воском и денежным взносом вновь вступающий обязан был
поставить цеху и известное количество вина, а равно другие съестные
припасы, и устроить угощение мастерам. В этом выражается, как и в
штрафах пивом и вином, то, что цехи не упускали из виду и цели обще-
ния, что и в этом отношении они составляли нечто единое; между ними
обнаруживалась в этом в особенности весьма крепкая связь, тем более
что в их совместных пиршествах принимали участие не только члены це-
ха, мастера, но и их семьи. И они являлись на цеховые празднества,
сходились в цеховых домах (Zunftstuben), и на них распространялся це-
лый ряд цеховых постановлений. Так, например, требования о происхо-
ждении — законном, свободном и т.п. — относились равным образом и к
мастерам и к их женам, ибо и те и другие составляли части той единицы,
которую образовывал цех. Само название цеха (Zeche — «попойка», то
же обозначает и gild) свидетельствует об огромном значении общения
членов. По той же причине члены цеха составляли неразрывное целое,
их обязанностью было содействие друг другу в нужде, оказание цехом
246 История экономического быта Западной Европы
помощи обедневшим членам, вдовам и сиротам, участие в погребальной
процессии в случае смерти члена.
Рядом с цехами находим многочисленные однородные корпорации —
союзы, гильдии, братства, организованные на тех же основаниях, охва-
тывающие человека во всех его проявлениях. Таковы гильдии, братства и
ассоциации купцов, нотариусов и менял, врачей и учителей, даже золо-
тарей и могильщиков, нищих и проституток. Все они объединяются в
союзы, избирают старейшин, образуют свой суд, устраивают религиозные
процессии, строго охраняют свою привилегию промысла. Таким образом,
одни и те же принципы мы находим везде и повсюду, во всевозможных
организациях; они вовсе не свойственны одним ремесленным корпораци-
ям, а имеют общий характер, вытекая из самых условий жизни Средне-
вековья, из взглядов и потребностей того времени.
Нищие в Базеле, Ульме, Нюрнберге, Франкфурте и других городах
имели цеховых старейшин (Bettlermeister), запрещали пришлым нищим-
конкурентам выпрашивать подаяние, за исключением двух дней в году,
требовали от вновь вступающих знания наизусть «Отче наш» и других
молитв, имели свой цеховой суд, который состоял (в Базеле) из семи
нищих, «не носивших ни штанов, ни ножа». Суд происходил торжест-
венно под липой, причем председательствующий держал трость в руках,
правое бедро его было обнажено, а нога зимою и летом погружена во все
время суда в кадку, наполненную водой; по сторонам его сидели осталь-
ные шесть, также с обнаженным правым бедром; по окончании суда
председатель ногою опрокидывал кадку и выливал воду. Во Франции
нищие собирались ежегодно под председательством своего «короля», в
Бретани — на большой долине, где решались все вопросы и где «король»
собирал подать со своих «подданных». В Германии в середине XV в. су-
ществовало специальное братство прокаженных, в состав которого вхо-
дили прокаженные всех местностей по Рейну; годичное собрание его
происходило 1 марта в Майнце. В братства и союзы объединялись и про-
ститутки — «общие», «свободные», «странствующие» женщины, как их
называли. К ним в Средние века вовсе не относились с презрением; на-
оборот, они являлись почетными гостями на свадьбах, депутатками при
встрече королей (выражение гостеприимства). Они также имели свою
патронессу — св. Магдалину — и в день этой святой устраивали процес-
сию; во главе их стояли Frauenmeisterinnen (например, в Лейпциге), на-
стоятельницы или «королевы» (например, в Авиньоне, Женеве); они
просят городской совет (в Нюрнберге), чтобы он «ради Бога и справед-
ливости» не допускал конкуренции, ибо иначе им трудно будет содер-
жать себя «честно»26.
1 В XII в. в германских городах, например, башмачный промысел еще не выделился
из кожевенного, седельный промысел и промысел по изготовлению щитов еще составлял
одно целое.
2 См.: Hegel. Geschichte der Stadteverfassung in Italien. Bd. II. 345 ff., 391 ff.
Глава XX. Происхождение цехов
247
3 Martin-Saint-Ldon. Histoire des corporations de metiers. 1897. P. 50 ff. Fagniez.
Etudes sur 1'industrie et la classc industrielle h Paris au XIII et au XIV sifccle. P. 4.
Raynouard. Histoire du droit municipal. T. 11. P. 102.
4 Picarda. Les marchands de I’eau. 1901.
5 Hartmann. // Zeitschrift filr Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. 1892.
6 Gierke. Rechtsgeschichte der deutschen Genossenschaft. Bd. I. S. 176- 180. Arnold.
Vvrfassungsgeschichte. Bd. I. S. 250. Maurer. Geschichte der St&dteverfassung in Deutsch-
land. Bd. II. S. 343. Heusler. Verfassungsgeschichte der Sladt Basel. 1860.
7 Stieda. Entstehung des Zunflwesens.
8 См. его статьи в: Historische Zeitschrift. 1887. 1911; Zeitschrift for Sozial- und
Wirtschaftsgeschichte. Bd. V. <См.: Городской строй и городская жизнь в средневековой
Германки. Под ред. Д. М. Петрушевского. 1912.) Подробная критика вотчинной теории
также у Кейтгепа (.Keutgen. Aemter und ZUnftc. 1903).
9 См. выше, с. 107-108.
10 См.: Keutgen. Untersuchungen liber den Ursprung der deutschen Stadtvcrfassung. S. 6 ff.,
11. Seeliger. Handwerk und Hofrecht. S. 511 — 512.
” Gothein. Wirtschaftsgeschichte des Schwarzwaldes. S. 310—317, 321 —322.
12 Sander. FUr und wider den hofrechtlichen Ursprung der Zunfte // Historische
Vierteljahrschrift. 1913. S. 366 ff.
13 См. критику Эберштедта: Rietschcl. // Historische Vierteljahrschrift. 1898.
Loesch. // Historische Zeitschrift. 1897. Des Marez. / / Revue historique. 1899. Ковалев-
ский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства. Т. 1П.
С. 35 сл.
14 См.: Below. Entstehung der Stadtgemeinde. S. V. Его же статьи в Zeitschrift fUr Sozial -
und Wirtschaftsgeschichte. Bd. V. S. 156 и в Historische Zeitschrift. Bd. 58. S. 193 ff.
,s Cm.: Schmoller. Tucher- und Weberzunft. S. 385.
16 Keutgen. Aemter und Zunfte. 1903.
17 Seeliger. Handwerk und Hofrecht. S. 508 ff.
18 Cm.: Below. // Historische Vierteljahrschrift. Bd. VII. Loesch. // Westdeutsche
Zeitschrift fUr Geschichte und Kunst. Bd. XXIII.
19 Cm. c. 248 - 249.
20 Maurer. Geschichte der Stadteverfassung in Deutschland. Bd. II. S. 345.
2 ] Gierke. Rechtsgeschichte der deutschen Genossenschaft. Bd. I. S. 224—226.
22 Sombart. Der inoderne Kapitalismus. Bd. I. T. 1. S. 125.
23 К у литер M. И. Цехи у нас и в Европе // Русская Мысль. Т. XI. 1887. С. 46.
24 Wilda. Das Gildenwesen des Mittelalters. 1831. S. 344.
25 Gierke. Rechtsgeschichte der deutschen Genossenschaft. Bd. I. S. 226—227.
26 Кулишер M. И. Из истории цехов у нас и в Европе // Вестник Европы. С. 565 — 574.
Maurer. Geschichte der Stadteverfassung in Deutschland. Bd. П. S. 472. Bd. III. 5. ЮЗ-
ПО. Kriegk. Deutsches Blirgertum im Mittelalter. S. 142. 184. Neue Folge. S. 259 ff., 291 ff.,
309, 312 ff., 321. Rosiires. Histoire de la soctetl fran$aise au moyen-Sge. 3 £d. T. II. P. 405.
ГЛАВА XXI
ХАРАКТЕР ЦЕХОВОГО СТРОЯ
Те же характерные черты цеховой жизни, которые мы находим во
всех других областях, ~ солидарность всех членов цеха между собой и
замкнутость цеха по отношению ко всем другим корпорациям и лицам,
проявлялись п в сфере деятельности цехов как хозяйственных ассоциа-
ций. И здесь обнаруживался принцип равенства всех, одинаковой выгоды
для всех членов, пользования всем на равных условиях. Поэтому сырой
материал приобретался сообща; если ясс кто-либо покупал его самостоя-
тельно, то обязан был, по требованию всякого другого, уступить ему
часть по той же цене, какую сам заплатил, обязан был сообщить другим
о своей покупке, о предпринимаемой нм с этой целью поездке п т.д. По-
этому и объем производства был установлен для каждого ремесленника;
было запрещено держать свыше известного числа подмастерьев и учени-
ков, приобретать более определенного количества сырья, иметь более од-
ной лавки или будки. Поэтому, далее, цех имел свои технические при-
способления, которыми пользовались все члены, валяльные мельницы,
красильни, точильни, лавки и т.п. По той же причине, наконец, цена то-
варов, сбываемых цехом, определялась сообща и запрещено было брать
ниже установленной цены, как и платить подмастерью выше определенной
совместно членами цеха платы; не дозволено было отбивать подмастерьев
или заказчиков у другого мастера или брать начатую другим работу.
С другой стороны, замкнутость цеха по отношению к внешнему миру
выражалась в области хозяйственной жизни в так называемом принципе
Zunftzwang’а. В отряд, составляемый цехом для охраны города, входили
только его члены, в устраиваемых им богослужениях и процессиях, как и
в увеселениях, участвовали только они и их семьи. Точно так же только
лица, входящие в состав данного цеха, могли производить товары этого
рода и сбывать их из своих рядов на рынке. Zunftzwang вытекает, следо-
вательно, из общего характера всей цеховой организации, проявляющего-
ся и во всех других сторонах цеховой жизни Оп не является, далее, чем-
либо присущим одним лишь цехам, ибо мы находим ту же замкнутость и
у всех других средневековых корпораций Он является результатом об-
щих условий средневековой жизни, социального строя того времени с его
сословными перегородками, с его резкой разобщенностью отдельных сло-
ев населения. Zunftzwang первоначально представлял собою, как и ис-
ключительность во всех других сторонах цеховой жизни, лишь явление
фактического характера, не требовавшее никакой специальной регламен-
Глава XXI Характер цехового строя
249
тации, ибо лишь определенная, тесно сплоченная группа лиц занималась
известным промыслом и стоящие вне этого круга не обнаруживали наме-
рения нарушить ее фактическую монополию, а тем более производить тс
лее изделия, по будучи принятыми в состав цеха.
Однако уже п тогда, в противоположность удовлетворению всех дру-
гих лот ревностей жизни - отправлению суда, устройству религиозных
процессий и !.и., что было доступно всем корпорациям, хотя и произво-
дилось каждой отдельно, - замкнутость в экономическом отношении
приводила к следующему результату: она устанавливала связующее звено
между всеми корпорациями и союзами, входящими в состав городской
общины, создавала разделение труда между ними. По в то же время она
вызывала зависимость каждой из них от всех остальных, ибо отмежевы-
вала каждой определенную область производства, в которую не мог втор-
гаться никто другой. Такая взаимная зависимость усилилась с течением
времени, с открытым провозглашением в цеховых уставах принципов
Zunftzwang’a, который стал теперь не только фактическим, но и юриди-
ческим, так как должен был предупредить возникавшие с разных сторон
попытки «вторгаться» в промысел, т.е. производить его или сбывать
промышленные изделия, не принадлежа к данному цеху. Лица, делаю-
щие такие попытки, назывались Storer или Pfuscher, chambrelans, и цехи
расправлялись с ними весьма жестоко. В Магдебурге, Вене, Мюльгаузене
в конце XII и первой половине ХШ в., в Оксфорде и Йорке со времени
Генриха I и II короли и герцоги наделяют цехи привилегией промысла,
запрещая кому бы то ни было заниматься последним, если он не принят
в цех, - consortium, communio, umo, gilda (nisi sit de gilda ilia); из семи
ремесленных грамот немецких городов, относящихся к ХП в., в шести
Zunftzwang прямо указан в качестве цели образования цеха. Если же в
других случаях еще и впоследствии не упоминается в статутах, что все
желающие заниматься данным промыслом должны принадлежать к цеху,
то из этого не следует, что в известный период обязательность отсутство-
вала (как полагает Зомбарт) или существовала категория цехов, где
господствовала свобода промысла (как утверждает Эберштадт). Этот
факт объясняется тем, что такая обязательность, войдя в обычай, пред-
полагалась общеизвестной и не подлежащей сомнению; поэтому во мно-
гих случаях дело ограничивалось указанием в статуте размеров взноса,
который обязан был уплатить каждый вновь вступающий.
Zunftzwang мог, конечно, иметь различный характер и объем в зави-
симости от того, являлись ли цехи вместе с тем и политическими корпо-
рациями, пользовались ли они автономией, составляли ли вместе с тем
Einung; в понятие последней входило право цехов по собственному ус-
мотрению определять обязательные для всех членов цены производимых
товаров — устанавливать минимальные таксы. Но даже в тех случаях,
когда цехи не были признаны городской властью или были «запрещены»,
основной признак цеховой организации — недопущение посторонних к
250
История экономического быта Западной Европы
промыслу — сохранился. И если в различных городах цехи возникают
чрезвычайно поздно (в некоторых французских городах, как указывает
Гаузер, не ранее XVI в.), то из такой поздней регламентации их и при-
знания правительством вовсе не следует отсутствие их в качестве ремес-
ленных союзов, осуществляющих привилегию производства данного про-
мысла, во весь предшествующий период. «Признание властями нс состав-
ляет необходимого признака цеха»; и при отсутствии такого признания
они заставляют своих членов подчиняться постановлениям большинства и
фактически пользуются значительной силой1.
Принцип Zunftzwang’а - враждебность по отношению ко всем чу-
жим, рядом с равенством и братством внутри данной корпорации - со-
ставляет основу всей промышленной политики средневековых городов
или, точнее, вообще промышленной политики в Средние века, ибо она
заключалась в политике отдельных городов. Политика эта проникнута
покровительством городскому ремеслу и враждой к другим городам, при-
городам и жителям окрестных сел. Мы встречаем в эту эпоху ремесло в
двух различных формах — так называемую работу на заказ, где сырье
принадлежит потребителю, и ремесленник по его указанию изготовляет
из этого материала те или другие предметы, или же ремесло в узком
смысле, когда ремесленник выделывает из собственного материала гото-
вый продукт по предварительному заказу или для сбыта на рынке. В
XII—XV вв. в большинстве случаев находим, по-в и димом у, как устано-
вил Бюхер (а частью еще до него Эшли, Роджерс, Охенковскийр, ре-
месло во второй форме3. В интересах городского ремесла привоз про-
мышленных изделий, изготовленных вне города (тех промыслов, которые
имелись в городе), был нередко вовсе запрещен, за исключением ярма-
рочных дней, когда он был свободен для всех. Или же он был обставлен
чрезвычайными стеснениями вроде права продажи привозных товаров
лишь оптом, в течение определенного срока, уплаты многочисленных
разнообразных торговых сборов: рыночных, проездных, мостовых, весо-
вых, складочных, у подъемных кранов и т.п. При этом торговец обязан
был пользоваться городскими весами и платить весовой сбор, уплачивал
мостовой сбор, даже если ехал вброд, складочный - если не пользовал-
ся торговым подворьем, у подъемных кранов — хотя бы выгружал свои
суда без помощи кранов4. Иногда торговец был предоставлен на усмотре-
ние цеха, к сфере которого он относился, отдан под его контроль в от-
ношении доброкачественности товара. Это приводило большей частью к
запрещению, ибо, признавая привезенные изделия негодными, цех не
только устранял иногороднюю конкуренцию, но и удерживал в свою
пользу часть конфискованных товаров или штрафных денег. Все эти по-
становления составляли сильное стеснение для торговли в городе про-
мышленными изделиями, за исключением лишь таких, которые в боль-
шинстве городов не производились. Так, например, шелковые ткани, из-
делия из стекла изготовлялись почти исключительно в итальянских
Глава XXI. Характер цехового строя
251
городах, сукно высшего качества выделывалось в Италии и Фландрии,
различные металлические изделия только в Нюрнберге — почему эти то-
вары допускались к ввозу.
В еще большей степени от городской промышленной политики стра-
дали жители пригородных сел, ибо последние на протяжении нескольких
миль от города (Bannmeile — заповедная миля) не могли изготовлять
промышленных изделий, а обязаны были покупать их в городе. При этом
крестьяне не только вынуждены были приобретать исключительно произ-
веденные цехом промышленные изделия, но и при покупке последних
находились в весьма невыгодном положении. Приобретая их в обмен на
привозимые в город сельскохозяйственные продукты, крестьяне были
сами совершенно неорганизованны и в то же время имели перед собой
крепко сплоченных цеховых мастеров. К тому же город всячески стеснял
приезжавшего на городской рынок крестьянина, ограничивая время про-
дажи, не дозволял ему вывозить обратно привезенные продукты, нередко
даже устанавливал для него максимальные цены (таксы), выше которых
он не мог продавать зерно, домашнюю птицу, скот, овощи и т.п. Шмол-
лер, следовательно, правильно указывает на то, что городская политика
имела в виду интересы ремесленника и старалась всячески поставить в
невыгодное положение крестьянина.
Минимальные таксы устанавливались цехами для своих членов с це-
лью предупредить конкуренцию среди мастеров и сбивание цен, частью в
виде прямых запрещений в статуте брать ниже определенных цен или
ниже обычной цены, частью путем особых постановлений цеховых собра-
ний или старейшин — в Англии они пользовались этим правом вплоть до
начала XVI в. Рядом с этими таксами существовали и максимальные так-
сы, издаваемые городским магистратом и запрещающие цехам продавать
дороже известной цены; но они распространяются только на пищевые
продукты, вздорожание которых было особенно опасно, ибо могло вы-
звать волнения. Такие максимальные таксы находим на (печеный) хлеб,
мясо, рыбу, пиво, вино и т.п. В одних случаях определена непосредст-
венно цена продукта, в других случаях указана прибыль, более которой
запрещается наживать. Таксы на хлеб устанавливаются обыкновенно сле-
дующим образом: цена определяется одна и та же раз навсегда, но вес
испеченного хлеба должен меняться в зависимости от колебаний в цене
на зерно. Эти таксы имеют, следовательно, подвижный характер. Однако
практическое значение максимальных такс было невелико; нередко цехи
вовсе отказывались им подчиняться. Вместе с тем в самом установлении
такс участвовали заинтересованные лица — пекари, мясники, рыбники;
из них же выбирались должностные лица, которые обязаны были сле-
дить за выполнением такс. Напротив, максимальные таксы на привози-
мые в город крестьянами сельскохозяйственные продукты составлялись
лицами, заинтересованными в продаже этих произведений по низкой це-
не, именно городскими жителями. Так, например, во Флоренции комис-
252 История экономического быта Западной Европы
сия, устанавливавшая таксу на привозное зерио, состояла из торговца
пряностями, торговца маслами, оружейника, кожевника н продавца же-
лезных товаров. Она заявляла, что такса издается ради блага общего,
искусств и ремесел, следовательно, отождествляла свои собственные ин-
тересы с общими и совершенно игнорировала выгоды земледельца.
Сила цеховых ремесленников усугублялась стеснительностью доступа
в состав цеха винду различных требований, предъявляемых к каждому
вновь вступающему, вследствие чего количество их нс могло достигнуть
значительных размеров. Этим нс только облегчался надзор за выполне-
нием всеми членами установленных сообща правил, который при
большой численности их едва ли был бы мыслим, ио н самый Zunftzwang
приобретал крупное практическое значение. Если бы всякий желающий
заниматься промыслом мог вступить в соответствующий цех, Zunflzwang
имел бы чисто формальный характер Теперь же он обеспечивал приви-
легию производства за немногими, предоставляя им монопольное поло-
жение па рынке. Условия, которым необходимо было удовлетворять для
того, чтобы стать мастером, членом цеха, были троякого рода. Во-
первых, в отношении происхождения кандидата. Не допускались ино-
странцы и даже иногородние, несвободные (сыновья рабов и крепост-
ных), внебрачные, сыновья лиц, принадлежащих к так называемым по-
зорящим или бесчестным занятиям. К последним относились ткачи льня-
ных изделий, мельники, кожевники, пастухи, банщики, цирюльники,
музыканты, ночные сторожа, палачи, могильщики и др. При этом требо-
валось доказательство свободного и «законного» рождения как самого
ремесленника (от «честных» родителей), так и жены, иногда и предков
до четвертого поколения включительно. Во-вторых, установлены были
требования технического характера. Прежде чем стать мастером, нужно
было пробыть известное, нередко весьма продолжительное, время (7 лет)
учеником, а затем работать у мастера в качестве подмастерья, совершить
странствование по различным городам и в заключение выполнить проб-
ную работу (Meisterstiick, chef d'oeuvre, essay). Наконец, в-трстьих, в
статутах содержатся требования материального свойства Установлена
целая система вступительных взносов с ученика, подмастерья, вновь
вступающего мастера. Далее требуется обладание известным имуществом.
Обязательно устройство обильного пиршества, вызывавшего большие
расходы: «чем лучше будет угощение, тем больше он заслужит благодар-
ности». Со значительными расходами было сопряжено и изготовление
пробной работы: материал и инструменты нередко приобретались под-
мастерьем на собственный счет, изготовленный же продукт поступал в
пользу цеха.
Причина признания различных (указанных выше) профессий бесче-
стными и недопущения их в цехи во многих случаях вполне ясна. Палачи
и могильщики имели дело с кровью и мертвецами, кожевники и пастухи,
которые нередко назывались живодерами, приходили в соприкосновение
Глава XXI. Характер цехового строя 253
с падалью и палыми животными. Банщики и брадобреи пускали кровь,
производили хирургические операции, следовательно, им приходилось
проливать кровь. Словом, во всех этих случаях играл роль средневеко-
вый предрассудок, что надо избегать людей, имеющих дело с кровью и с
мертвыми людьми или мертвыми животными. Но почему ткачи льняных
изделий и мельники отнесены к позорящим профессиям? Относительно
этого мнения расходятся. Одни (Бенеке) усматривают причину в том,
что эти ремесленники обманывали потребителей: мельники нс возвраща-
ли всего смолотого хлеба, ткачи изготовляли материю из худшего мате-
риала, чем полученный. По изготовление из худшего материала и вообще
обманы потребителей являлись и в других промыслах нс редкостью (на-
пример, золотых дел мастера сплошь и рядом утаивали полученный ма-
териал, и особо подчеркиваются случаи честных мастеров). Другие по-
этому объясняют иначе — утверждают, что это были первоначально не-
свободные профессии, деревенские, которые по этой причине не
допускались в цехи (Машер, Шталь, Бек, Молчановскии). Но несво-
бодными были и многие другие профессии, и несвободные и их потомки
вообще нс принимались в цехи. Третье объяснение (М. И. Кулишер) за-
ключается в том, что и эти промыслы, подобно перечисленным выше
(брадобреям, пастухам, могильщикам и т.д.), имели дело с мертвыми
телами — ткачи первоначально изготовляли веревку для преступников и
обматывали шею его; что касается мельников, то сказания свидетельст-
вуют о смертной казни в виде размалывания5.
Возможно и такое (предложенное нами) объяснение, исходящее из
существующих у современных первобытных пародов явлений. В Африке
мы находим бродячие племена, занятия которых считаются позорными:
это скоморохи и музыканты, палачи и могильщики; во многих случаях
они занимаются, однако, кожевенным или гончарным ремеслом, чаще
всего кузнечным, являются колдунами, знахарями, гадателями и внуша-
ют к себе не только презрение, но и страх. И в раннее Средневековье
кузнецы признавались бесчестными и почти бесправными, считались
колдунами и знахарями. Колдунами называются в народных сказаниях и
мельники. Очевидно, причиной признания тех или иных занятий позо-
рящими являлись не самые профессии, а то, что ими занимались бродя-
чие племена, чуждые городским оседлым цехам кочевые элементы, кото-
рых и презирали, и боялись одновременно. Но в Африке эти ремесла со-
ставляют замкнутые корпорации и не переходят к другим занятиям, в
средневековой Европе они, напротив, обнаруживали стремление выхо-
дить из своих цехов и вторгаться в сферу деятельности других ремесел,
которые, признавая их бесчестными, тем самым освобождали себя от
конкурентов; но если первоначально имелись в виду эти обстоятельства,
то впоследствии они были забыты, и соображения чисто материального
свойства являлись уже господствующими у цехов6.
254___________История экономического быта Западной Европы__________
Признание различных профессий «позорящими» преграждало доступ
в цех широкому кругу населения. В Бремене в 1440 г. башмачники отка-
зывают в приеме одному лицу за то, что жена его происходит из ремесла
ткачей (т.е. ее отец был ткачом), и лишь городскому магистрату удается
после продолжительных усилий заставить цех нарушить существующий
обычай и принять этого башмачника7. Золотых дел мастера Познани пс
приняли в 1448 г. некоего Севастиана, так как отец его был цирюльни-
ком8. Сын кожевника ни в коем случае не мог стать кузнецом, ибо для
этого требовалось иметь «честное происхождение»9.
Вступительные взносы постепенно достигают весьма высоких разме-
ров, вследствие чего «человек бедный если не юридически, то фактиче-
ски не имел возможности сделаться мастером»10. Во французских горо-
дах в Х1П в. сумма, уплачиваемая ври приобретении звания мастера, еще
незначительна, и упоминается о ней далеко не во всех статутах. В первой
половине XIV в. она уже равняется 20 солидов, а во второй половине
того же века - 40 и 60 солидов, и это требование становится всеобщим.
В XV в. вступительный взнос уже определяется ливрами, и взнос в 10
ливров (200 солидов) является далеко не редким11. В английских городах
власти неоднократно издают постановления, направленные против
чрезмерных поборов, взимаемых при вступлении» в цех12. Подобные же
факты встречаются в немецких городах. В 1441 г. базельский магистрат
жалуется на то, что цехи довели вступительную сумму до таких разме-
ров, что никто более не решается селиться в Базеле13. В Страсбурге в
1400—1434 гг. суконщики и сукновалы взимают вступительный взнос в 45
шиллингов, ткачи (в 1407 г.) — в 85 шиллингов с каждого вступающего,
кроме детей мастеров цеха; вследствие этого, как указывает Шмоллер,
доступ всех посторонних лиц (т.е. не происходящих от членов цеха) был
сильно стеснен14.
В отношении требований, предъявляемых при вступлении в цех, гос-
подствующая теория различает два периода в истории цехового строя —
период средневековый, или период расцвета цехов, и период упадка, от-
носящийся к XVI—XVIII вв. Одни, проводящие это различие весьма
резко, преимущественно немецкие ученые (Шенберг, Гирке, Шталь),
утверждают, что постановления стеснительного характера, являющиеся
результатом погони за наживой и с этой целью сокращающие число мас-
теров, не существовали еще в Средние века. В эту эпоху «величествен-
ные, поистине благородные черты» обнаруживаются в статутах, имевших
в виду, в отличие от последующего периода, интересы не только членов
цеха, но и потребителей и подмастерьев. Другие, преимущественно
французские и английские, историки и экономисты (Левассер, Кеннин-
гем, Де Марес), а также и некоторые новейшие немецкие (Шмоллер,
Штида, Шанц), признают, что уже весьма рано встречаются многие из
тех требований, которые мы находим впоследствии. Они утверждают,
однако, что эти требования еще не преследовали цели стеснения доступа
Глава XXL Характер цехового строя
255
в цех, как это было впоследствии; лишь позднее, под влиянием возраста-
ния народонаселения и ухудшения условий сбыта, цехи постепенно при-
обретают характер исключительности, столь резко бросающейся в глаза в
особенности в XVII —XVIII вв.
И то и другое направление имеет своей исходной точкой желание до-
казать, что цехи первоначально не отличались замкнутостью, желание
установить, что они придерживались в первую эпоху принципов эконо-
мической свободы, так что цехам приписываются начала экономической
политики, свойственные XIX в., и игнорируется совершенно иной уклад
и иные взгляды того времени. Первое, особенно далеко идущее направ-
ление возникло в эпоху окончательной отмены последних остатков цехо-
вого режима; оно противопоставляло дух исключительности, свойствен-
ный цехам этого периода, и стеснения экономической жизни, ими созда-
ваемые, более ранней эпохе, руководствовавшейся принципом свободного
доступа в цех для всякого, эпохе, когда отсутствовали возникшие впо-
следствии злоупотребления. Но стараясь таким образом обелить цехи,
доказать, что в лучшую эпоху своей жизни они ничего общего не имели с
той формой, которую впоследствии приняли, сторонники этого учения не
ставили себе вопроса о том, действительно ли свободная конкуренция,
созданная в XIX в. в связи с крупной промышленностью, мировым рын-
ком и принципами индивидуализма, могла иметь место в те времена, не
является ли она по всему своему характеру чем-то чуждым средневековой
эпохе с замкнутостью сословий, профессий и корпораций того времени и
не является ли приписывание таких идей Средневековью модернизацией,
прилагающей к иной эпохе наши понятия и масштабы и присваивающей
людям того времени чуждые им взгляды. Второе направление отличается
большей умеренностью, но и оно исходит из первоначальной свободы
доступа в цех и усматривает в стеснениях ее какие-то злоупотребления,
какой-то упадок, — с точки зрения опять-таки современного принципа
свободной конкуренции.
Если мы обратимся к фактам, то действительно увидим, что все пере-
численные выше требования, в том числе даже такие, которые, как, на-
пример, пробная работа, рассматриваются обыкновенно в качестве поя-
вившихся наиболее поздно, встречаются уже в XIII —XIV вв. как обыч-
ное явление.
Мы находим пробную работу в XIV в.: в Любеке (портные в 1370 г.,
скорняки в 1386 г., бочары в 1390 г. и др.)15, в Риге (золотых дел масте-
ра в 1360 г., бочары в 1375 г., кузнецы в 1382 г., скорняки в 1397 г. и
др.)16, в Гамбурге (пекари в 1375 г.)17, в Данциге (кузнецы в 1387 г.,
портные в 1399 г.)18, в Майнце (портные в 1391 г.)19, в Штеттине (куз-
нецы в 1313 г., каменщики в 1380 г.)20, в Грейфсвальде (портупейные
мастера в 1397 г.),21 в Берлине (пекари в 1272 г.)22, в Кёльне, Нюрнбер-
ге, Мюнхене, Фрейбурге, а также в Лондоне, Риме, Венеции, Флоренции
256
История экономического нмта Западной Европы
в том же XIV в.23; в Париже уже в ХШ в (седельники, ткачи шелковых
материй и т.д.)24.
При этом необходимо иметь в виду, что цеховые статуты являются ле
чем иным, как записями норм обычного права, которые могли существо-
вать уже задолго до их внесения в статут, почему есть основание предпо-
лагать, что они возникли и применялись в жизни гораздо раньше Что же
касается характера постановлений, то, конечно, в самой наличное!и их
еще нельзя усматривать стремления к стеснению доступа в цех. Многие
из них обусловливались потребностями цеховой жизни. Так, например,
денежные взносы необходимы были на нужды цеха- для нрнобрешшй
различных приспособлений технического характера, для покупки ору-
жия, нужного при сторожевой службе; воск нужен был для богослуже-
ния, угощения находились в связи с потребностями общения. Другие по-
становления вызывались необходимостью приобретения знаний, проверки
пх: таково, например, странствование подмастерьев (при отсутствии про-
мышленных школ и характере техники того времени), пробная работа.
Наконец, они могли вытекать из присущей тому времени вообще вражды
к иностранцам или иногородним или из каких-нибудь средневековых
предрассудков, представлений о сословной чести и достоинстве свобод-
ных людей; поэтому, например, недопущение детей «бесчестных» роди-
телей, т.е. определенных («позорных») профессий, внебрачных, несво-
бодных. Но, во всяком случае, даже стоя на такой точке зрения, мы все-
таки получим в результате, что цехи, пе стремясь вовсе к этому, все же
на практике должны были устранять целую массу лиц, которые не удов-
летворяли тем или другим требованиям, вытекавшим из действительных
нужд цеха или из предрассудков того времени.
Есть, однако, факты, свидетельствующие о наличности прямого наме-
рения у цехов устранить конкурентов. Если цехи требовали наличия оп-
ределенного, иногда весьма значительного имущества у вновь поступаю-
щих; если производимая кандидатом пробная работа нередко состояла в
изготовлении такого предмета, который вышел из употребления и был
почти неизвестен, и производилась опа так, что никакого вывода об уме-
нии подмастерья нельзя было сделать, наконец, даже могла быть вовсе
заменена уплатой известной суммы в пользу цеха; если многие цехи пря-
мо определяли максимум членов, то едва ли все это можно объяснить
чем-либо иным, как не стремлением к исключительности, к монополиза-
ции промысла в руках немногих мастеров посредством затруднения дос-
тупа всем остальным желающим.
Бременский сапожный цех (статуты 1300 и 1388 гг.) допускает лишь
тех лиц (посторонних, в отличие от детей мастера), которые имеют иму-
щество ценностью в 8 марок серебра; постановление, по словам Бемерта,
очень жестокое для людей несостоятельных, которым этим путем вовсе
закрывался доступ в цех, ибо это была весьма солидная для того времени
сумма; при вступлении в члены городской ратуши имущественный ценз в
Глава XXI. Характер цехового строя
257
XIV в. равнялся 32 марки25. В других городах требовалось нередко еще
большее имущество: в Гамбурге (пекари и бочары 1375 г.)2К и в Люне-
бурге (сапожники 1389 г.) — в 20 марок27, в Любеке — до 30 марок2#.
Такое требование постоянно встречается и в цеховых уставах Риги, Вер-
нигероде, Грейфсвалъда, в Париже и Сент-Омере даже в отношении под-
мастерьев29; в Англин, кто не располагает годовым доходом в 20 шил-
лингов, не может отдавать своих детей в ученье к мастеру30.
Пробная работа немецких кузнецов состояла нередко в том, что под-
мастерье должен был изготовить подковы для лошадей, не снимая мерки
и даже не взглянув ближе па ногу лошади, перед ним только проезжали
два-три раза на ней31. Франкфуртский портняжный цех (устав 1/J75 г.)
требует изготовления в качестве пробной работы пяти различных видов
одежд, подробно описываемых, причем присутствующим при работе мас-
терам дается полчетверти вина... если же подмастерье не сумеет произве-
сти надлежащим образом какой-либо из названных предметов, то пускай
он научится и, когда опять явится, поставит столько же вина: «So dicke
des not geschee»32. Во французских цехах не только изготовляются не-
редко в качестве пробной работы предметы, совершенно вышедшие из
употребления» но, кроме того, определяется низшая ценность пробной
работы и устанавливаются особые взносы в пользу лиц, присутствовав-
ших при изготовлении пробной работы33. В то же время сыновья масте-
ров (в Амьене, Пуату, Брюсселе и других городах) освобождаются вовсе
от выполнения пробной работы34.
Мы находим целый ряд так называемых замкнутых цехов, т.е. таких,
где был установлен максимум членов и новые принимались лишь по-
стольку, поскольку место очищалось умершими мастерами. В Любеке, на-
пример, латунники (в 1330 г.), игольный цех (1356 г.), рыбники (1376 г.)
определяют число мастеров в 1235, в Штеттине ограничено число башмач-
ников, бочарей36, в Нюрнберге — жестянщиков, красильщиков37, в Гам-
бурге - бочарей, ткачей и др.38, в Руане — шапочников39. Почти по-
всюду ограничено число мясников, обыкновенно и пекарей, суконщиков,
кузнецов, ибо здесь продажа производилась из определенных прилавков
или предметы изготовлялись в особых мастерских, число которых, по
словам цеха, не могло быть увеличено40.
Наличие стремления к монополизации промысла подтверждается и
различными комментариями к цеховым постановлениям, в которых цехи
сами иногда объясняют причину тех или иных мер: например, увеличе-
ние вступительных взносов необходимо для того, чтобы воспрепятство-
вать ученикам самостоятельно начинать производство по окончании срока
ученичества (брюссельские шерстоткачи в 1481 г. и саутгемптонские
портные в 1474 г. и бочары в 1436 г.)41. Или же они аргументируют сле-
дующим образом (Улъм)\ среди сельских ткачей много лиц сомнительной
репутации, не отбывших надлежащим образом ученичества; от этого
страдают они, цеховые ремесленники, почему производство тканей долж-
258
История экономического быта Западной Европы
но быть на будущее время монополией ткацкого цеха и всякий желаю-
щий заниматься этим ремеслом, обязан приобрести право гражданства в
городе за 22 гульдена и заплатить 4 гульдена в цех42.
Нельзя отрицать, конечно, того, что в истории цехов существовал из-
вестный, в одних городах и странах более, в других менее продолжи-
тельный период, когда цехи, не имея вовсе статутов или составляя тако-
вые, нс устанавливали стеснительных правил в отношении вновь всту-
пающих. Однако -- и это весьма существенно — отсутствие таких правил
вовсе не объясняется существованием в эту эпоху якобы вполне свобод-
ной «германской» корпорации; последнее противоречило бы и всему ха-
рактеру цеховой организации, проявляющемуся во всех других сторонах
ее. Оно вызвано, по-видимому, тем обстоятельством, что первоначально
ремесло переходило от отца к сыну в пределах небольшой группы лиц,
входившей в состав первоначальной промышленной общины.
Именно, в древнейших цеховых статутах мы находим наследствен-
ность цехов, например равеннских рыболовов X в., венецианских шорни-
ков, кожевников, мясников, солеваров X в., в статутах вормских рыба-
ков XI в., парижских мясников XII в., в различных ранних английских
статутах и т.д.43 Многие из них еще и впоследствии отказываются при-
нимать в цех посторонних, например мясники в различных французских
городах, кузнецы в нормандских городах еще в XIV-XV вв., пекари в
прирейнских городах и т.д.44 Но большинство вынуждено было допус-
кать впоследствии и их в свою среду; и эту перемену в некоторых случа-
ях, например для цехов г. Гекстера и у бременских сапожников, мы в
состоянии прямо установить при сравнении цеховых уставов более ран-
ней и более поздней эпохи45
Однако разница между «своими» и «чужими» проводилась и впослед-
ствии. Первые непосредственно получали право занятия промыслом:
самый факт достижения совершеннолетия давал сыну мастера или лицу,
женившемуся на дочери или вдове мастера, право стать мастером. Вто-
рые, напротив, — характерная черта всех цеховых уставов - должны
были удовлетворять различным» нередко весьма стеснительным услови-
ям, как-то: изготовление на месте сложной пробной работы, внесение
значительной суммы и т.д., в противном случае они не допускались во-
все. Во всяком случае, даже если и для «своих» устанавливались какие-
либо условия приема, они были несравненно легче, чем те, которым
должны были удовлетворять посторонние, не принадлежавшие к семье
мастера.
«Свои» освобождались от семилетнего ученичества, от вступительно-
го взноса, иногда даже от пробной работы, так что техническая квалифи-
кация заменялась происхождением. «В Штеттине, — говорит Блюмке, —
не было ни одного постановления относительно приема в цех, которое бы
не отменялось или существенно не изменялось в пользу детей мастера»46.
Глава XXI. Характер цехового строя 259
Промыслы кузнецов, котельников, медников и латунников в Нюрн-
берге (1899 г.) принимали в цех только тех, кто приобрел дом, с кото-
рым было связано право занятия ремеслом. Эти дома носили название
Eheschmieden, ибо приобретались большею частью путем вступления в
брак: женясь на дочери мастера, подмастерье достигал звания мастера47.
В статуте седельников г. Граца 1293 г. читаем: «Если дочь мастера вый-
дет замуж за седельника, то ей вместе с ее хозяином (т.е. мужем) при-
надлежат все те права, которыми пользовался ее отец»48. В различных
цехах Парижа, Монпелье, Амьена, Пуатье сыновья мастеров освобожда-
ются от уплаты вступительного взноса49; такое же постановление нахо-
дим в итальянских городах — Лукке, Пьяченце, Сиене, Флоренции50. В
Англии они не обязаны отбывать семилетнего ученичества, в Брюсселе и
различных французских городах от них не требуется пробной работы51.
Благодаря такому предпочтению, отдаваемому тем, кто «родился в цехе»,
во многих случаях прочим подмастерьям вовсе была закрыта возмож-
ность стать самостоятельными хозяевами52.
«Подмастерью, — читаем у Каутского, — нелегко было выполнить
все эти условия (которые ставились для получения звания мастера). Ро-
мантические мечтатели хотят нас уверить, что этими условиями старались
оградить только интересы заказчиков, дать им гарантию хорошей и
прочной работы. Насколько это было действительной причиной упомяну-
тых ограничений, ясно не только из слов самих заинтересованных лиц,
но главным образом из того, что эти ограничения уничтожались или
уменьшались и делались чисто формальными для сыновей мастеров и
нередко даже для тех, кто женился на дочерях и вдовах мастеров.
Странно, что по отношению к ним усердная заботливость об «охранении
чести сословия» совсем не проявляется. И это делалось вовсе не в эпоху
«упадка» цехов, как нам охотно рассказывают. Уже в XIV в. одним
лишь сыновьям и дочерям мастеров предоставлялось заниматься ремес-
лом, а в XV в. уже встречаются даже попытки сделать цехи замкнутыми,
установить определенный комплект мастеров»53.
В таком разграничении своих и чужих проводился, по-видимому, в
хозяйственной области знакомый и другим сторонам цехового строя
принцип участия в цеховой жизни не только полноправных мастеров, но
и их семейств. Подобно тому как семья принимала участие в устраивае-
мых цехом празднествах, религиозных процессиях, пользовалась под-
держкой в случае смерти мастера, семье в ее целом принадлежали и це-
ховые привилегии. Сын мастера, лицо, женившееся на дочери его или
вдове, имели первоначально исключительное, а впоследствии преимуще-
ственное право на производство того ремесла, которое производил отец и
муж, на переход к ним принадлежавших ему прав.
Гаузер^ уклзъгвып на то, что во французской старинной поговорке
«une foy, ип гоу, ипе 1оу»55 последняя часть, во всяком случае, никогда
не соответствовала действительности. Без преувеличения можно сказать,
260 История экономического быта Западной Европы
что имелось столько законов, сколько местностей, классов, социальных
групп. «Разнообразие — вот девиз старой Франции». Применяя это к
области труда, он находит, что историки до сих пор сильно ошибались,
распространяя на всю Францию те условия, которые они находили в Па-
риже, - замкнутые цеховые организации (communauUs en jurandes),
тогда как наряду с ними мы находим и «вольные промыслы», не знаю*
щш* тех сложных правил, какие характерны для снабженных статутами
корпораций и нс ставящие, подобно им, всяческих затруднений для же-
лающих заниматься данным промыслом Однако тут же он оговаривает-
ся, что слово «вольные» не следует понимать в смысле полной
свободы - оно имело различнее значение в разных местностях н в рав-
ное время, оно обнаруживает весьма многочисленные варианты, начиная
от почти полной свободы и вплоть до почти абсолютной регламентации
(т.е. свойственной корпорациям). Гаузер обращает внимание на то, что
были jurandes (цехи), которые, однако же, не требовали выполнения
столь характерной для цехов пробной работы и не устанавливали правил
относительно ученичества (срок, количество учеников у мастера, уплата
взноса п т.д.), а с другой стороны, имелись вольные промыслы (metiers
hbres), которые успели организоваться в более или менее замкнутые
корпорации и уже задолго до получения статутов, предоставляющих им
такие права, пользовались ими с молчаливого согласия городских вла-
стей. Мало того, как видно из приводимых им же данных, сплошь и ря-
дом различие между jurandes (название от присяги мастера при вступле-
нии в цех) и «свободными» промыслами заключалось лишь в том, что
надзор старейшин цеха заменялся надзором городских властей и регла-
ментацией промысла со стороны последних; они издают регламенты, обя-
зательные для данного ремесла и не многим отличающиеся от цеховых
статутов, они принимают новых мастеров, предъявляя к ним различные
требования, в том числе проверяя их познания (насколько это отличалось
от пробной работы цехов, нам, к сожалению, неизвестно), наконец, они
контролируют, выполняются ли установленные городом правила относи-
тельно производства товаров, совершают обходы мастерских; этот надзор
и осмотр со стороны назначаемых городом лиц производился, впрочем, и
в промыслах, имеющих форму jurandes, наряду с контролем со стороны
выборных старшин цеха.
Наконец, утверждая, что jurandes появились сравнительно поздно и
существовали, в особенности в Средние века, далеко не повсюду, а со-
ставляли скорее исключение, Гаузер вынужден тут же оговориться, что не
только в Париже, но и в целом ряде других городов мы находим их уже
весьма рано, п, если, например, в Ренне статуты их появляются в XIV
в., то это лишь утверждение уже задолго до того времени установивших-
ся обычаев. Он сам же подчеркивает, что если в деревнях и мелких горо-
дах и местечках цеховых корпораций почти нс было, то, напротив, во
всех более крупных городах они значительно распространены, причем
Глава XXI Характер цехового строя
261
такой характер имеют промыслы, снабжающие население съестными
припасами, в особенности пекарей и мясников, строительные промыслы,
по изготовлению одежды, часть производств по обработке металлов, а
также промыслы аптекарей, хирургов (цирюльников), золотых дел мас-
теров, слесарей - эти четыре ремесла даже в свободных» городах имеют
цеховой характер. Вообще, заключает он, «в каждой группе наиболее
важные, наиболее необходимые для общества отрасли производства наи-
более часто и наиболее рано приобретают цеховые привилегии»56.
Все эти указания Гаузера, однако, едва ли находятся в соответствии с
его утверждением относительно многообразия форм организации промы-
слов — по крайней мерс поскольку речь идет о средневековом периоде. В
Повое время (которое он преимущественно имеет в виду) мы находим
действительно57 наряду с цехами и всевозможные союзы скупщиков, и
ассоциации кустарей, и привилегированные мануфактуры, и мастеров,
пользующихся особыми привилегиями и не вступающих в цех, и т.д. В
Средние же века ассоциация ремесленников, вступление в которую обя-
зательно и регламентируется известными правилами и промышленная
деятельность которой подчинена контролю выборных или города, состав-
ляет во Франции, как и в других страдах, обычную форму. Конечно, в
деревнях и мелких городах, где ремесел почти совсем не было пли они
выражались в существовании двух-трех мастеров того или иного промыс-
ла, никаких организаций возникать не могло. Но там, где их число было
больше, во всех более крупных городских центрах цеховая организация
является господствующей, хотя она и приобретает различные формы —
во Франции, например, наряду с communaut6, также confr€rie, иногда
libre metier, «который выходит из пределов цехового права, чтобы войти
в область муниципального права»58; наряду с цеховыми статутами встре-
чаем издаваемые городом регламенты. Но разница между ними невелика:
в одних случаях цех, в других город устанавливает одни и те же прави-
ла, в одних случаях цех руководствуется утвержденными статутами, в
других своими не менее строгими и не менее обязательными для всех
обычаями. Все важнейшие промыслы уже очень рано облекаются в фор-
му цеховых корпораций; примером может послужить г. Пуату, где мы
находим уже в XIII в. статуты мельников, мясников, рыбников, трак-
тирщиков, кабатчиков, угольщиков, перчаточников, канатчиков, сапож-
ников, торговцев, выделывателей шпор, портупейных и шорных масте-
ров, седельщиков. В XIV в. к ним присоединяются статуты пекарей, су-
конщиков и валяльщиков, оловянников, золотых дел мастеров, слесарей
(причем статуты пекарей и суконщиков воспроизводят более старинные
регламенты). Таким образом, все важнейшие промыслы уже в XIII —
XIV вв. имели цеховой характер, другие, либо не имея официальных ста-
тутов, пока руководствовались своими обычаями, которые соблюдались
подобно «заветам веры»59, либо появились вообще лишь впоследствии и
тогда получили статуты или же отделились от прежних корпораций и с
262____________История экономического рыта Западной Европы_________
течением времени образовали новые60. Столь же рано цеховая организа-
ция и цеховые статуты появляются и в других французских городах: в
Монпелье61, Тулузе62, Туре, Руане63, Шалоне, Реймсе, Амьене — везде
имеется значительное число цехов уже в ХП1 в., в других городах стату-
ты встречаются в XIV в., например в Ренне, Нанте, Аррасе, Сен-
Кентене, Лиможе и др.64
1 Loesc/г. Einleitung. S. 42, 56 ff.
2 Ashley. Introduction into the Economic History and Theory. Vol. i. Royers. Six Centu-
ries of Work und Wages. P. 136, 267. Ochenkot&ski. Englunds wirtschaftliche Enlwicklung
im Ausgang des Millelalters. S. 53-54. Bucher. Enstehung der Volkswirtschuft (очерк о
формах промышленности).
3 Против этого возражают Зо.чбарт (Sombart. Der moderne Kapitalismus. Bd. I), Де
Марес (Des Marez. L’organisation du travail a Bruxelles au XV sifecle), отчасти и Коиалеа-
ский (Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического
хозяйства. Т. Ш), в особенности же Белое (Zeitschrift filr Sozial- und Wirtschafls-
geschichte. Bd. V. S. 227 ff. Есть русск. изд.); последний утверждает, что ремесло в узком
смысле существовало уже в раннее Средпевеконье, а с другой стороны, некоторые про-
мыслы вплоть до XIX в. сохранили форму работы на заказ. Но он упускает из виду, что
большинство промыслов в ХШ — XV вв. сбывало готовый продукт, причем в некоторых
случаях мы можем проследить, «сто в позднее Средневековье совершился переход к этой
форме от работы на заказ. Ср.: Dopsch. Naturalwirtschaft und Geidwirtschaft. 1930. S. 186.
4 См-: Kyjuutep. Коммунальное обложение в Германии в его историческом развитии.
С. 159 сл., 164- 168,171.
3 Stahl. Das deutsche Handwerk. S. 104 ff., 123. Maurer. Geschichte der Stadteverfas-
suug in Deutschland. Bd. III. S. 474 ff. Mascher. Das deutsche Gewerbewesen. S. 84. Beck.
Geschichte des Eisens. Bd. I. S. 882. Молчановский. Цеховая система в Пруссии XVIII в.
С. 139 сл. Кулишер М. И. Из истории цехов у нас и в Европе // Вестник Европы. 1887.
Кв. ХП. С. 595 сл.
6 См.: Schurtz. Das afrikanische Gewerbc. S. 38-45. Wackenutgel. Gewerbe, Handel
und Schiffahrt der Germanen. S. 545. Beck. Geschichte des Eisens. Bd. I. S. 847, 879, 883.
Grimm. Deutsche Mythologie. Bd. II. S. 973.
7 Bbhmert. Urkuodliche Geschichte der bremischen Schusterzunft. Urk. №3.
8 Warschauer. Die inittelalterliche Innungen zu Posen // Zeitschrift der historischen
Gesellschaft for die provisorischen Posen. 1885. S. 30.
9 Beck. Geschichte des Eisens. Bd. I. S. 882.
‘° Boissonade. Essai sur l‘organisalion du travail en Poitou. Bd. II- S. 100.
'* Eberstedt. Das franzOsische Gewerberecht vom XIII. Jahrhundert bis 1581. S. 87, 156, 245.
12 Эшли. Экономическая история Англин в связи с экономической теорией. С. 335 сл.
13 Geering. Handel und Industrie der Stadt Basel biszutn 17. Jahrhundert. 1886. S. 63— 65.
14 Schmoller. Tucker- und Weberzunft. Urkunden. №Ks 11, 20, 22 - 23, 32.
tS Wehrmann, Diebltestcn liibeckischen Zunftrollen. №№ 10, 18, 48, 54.
,e Stieda-Mettig. Schragen der Gilden und Aemter der Stadt Riga. №№ 16, 30, 56, 68,88.
17 Rudiger. Dieiltesten hamburgiseben Zunftrollen und Bruderschaftsstatutcn. 1874. № 5.
'R Hirsch. Danziger Handels- und Gewerbsgeschlchte. S. 326, 341.
,s Schanz. Zur Geschichte der deutschen Gesellenverbande im Mittelalter. 1876. S. 13.
20 Bliimcke. Handwcrkszunfte im miltelalterlich Stettin //Baltische Studien. 1884. S. 157,162.
2t Krause. Die Sltesten Zunftrollen der Stadt Greifswald. №4.
22 Kaizl. Der Kampf urn Gewcrbereform und Gewerbefreiheit in Bayern von 1799 bis
1868. Leipzig. 1879. S. 7.
^Ashley. Introduction into the Economic History and Theory. P. 135, 336, 367.
Глава XXL Характер цехового строя
263
Ochenkowski. Englands wirtschaftliche Entwicklung im Ausgang des Mittcialters. S. 64 , 67.
Кеюшпгем. Рост английской промышленности и торговли. Т. I. С. 204. РоеМтапп.
WirlschartspohLik des Florentine!- Renaissance. S. 46. Des Marez. L'organisation du travail a
Bruxelles au XV si&cle. P. 62-63, 95-98.
24 Levasseur. Histoire du commerce de la France. T. I. P. 280, 284 , 309 — 310. Martin-
Saint-Lion. Histoire des corporations de metiers. P. 91 -92, 217. Fagniez. Etudes sur I'industrie
el la classe industriellc h Paris au XIII et au XIV sidcle. P. 93 — 96. 445 — 510.
2<i Biihmert. Urkundhche Geschichte der bremischen Schusterzunft. S. 16—17.
26 Riidiger. Die itltesten hamburgischen Zunftrollen und Brilderschaftsstatuten. № 57.
27 Bodeniann. Die lilleren Zunfturkunden der Stadt LUneburg. 1883. S. XXVI11.
2Я Wchrmann. Die iiltesten liibeckischen Zunftrollen.
29 Fagniez. Eludes sur I'industrie el la classe induslrielle h Paris au XIII et au XIV sigcle.
P. 78. Giry. S. 350.
Ashley. Introduction into the Economic History and Theory. P. 348.
31 Beck. Geschichte des Eisens. Bd. I. S. 880.
& Schmidt. Frankfurter Zunfturkunden. Bd. I. S. 509. Art. 26 — 33.
33 Levasseur. Histoire du commerce de la France. T. I. P. 566. Martin-Saint-Lion. His-
toire des corporations de metiers. P. 216. Eberstadt. Das franzdsische Gewerberecht vom XIII.
Jahrhundert bis 1581. S. 248.
34 Neuburg. Goslars Bergbau bis 1552. 1892. S. 57. Des Marez. L'organisation du travail
a Bruxelles au XV sifecle. P. 50 — 53, 80 — 83.
33 Wehrmann. Die iiltesten liibeckischen Zunftrollen. №№ (3, 16, 37, 39.
36 Blilmcke. Die Handwcrkszilnfte im miltelalterlich Stettin. S. 118.
37 Eulenburg. S. 146. Schoenlank. S. 157.
33 Riidiger. Die altesten hamburgischen Zunftrollen und Brilderschaftsstatuten. №№ 7,
17, 34.
38 Martin-Saint-Lion. Histoire des corporations de metiers. P. 277.
40 Keutgen. Aemter und ZUnfte. S. 233 ff. Adler. Flcischteuerungspolitik der deutschen
StSdte im Mittelalter. S. 44 — 45.
41 Des Marez. L’organisation du travail a Bruxelles au XV sificle. P. 47, 76. Ashley. In-
troduction into the Economic History and Theory. P. 337 — 338.
42 Nilbling. Dims Baumwolhveberei Im Mittelalter.
43 Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического
хозяйства. Т. III. С. 56, 148. Rogers. Six Centuries of Work und Wages. P. 77. Levasseur.
Histoire du commerce de ia France. T. I. P. 348— 39.
44 Martin-Saint-Lion. Histoire des corporations de metiers. P. 271-290. Boissonade. Es-
sai sur ['organisation du travail en Poitou. T. II. P. 79. Levasseur. Histoire du commerce de la
France. T. I. P. 284, 349. Maurer. Geschichte der StSdteverfassung in Deutschland. Bd. II. S.
459. Schanz. Zur Geschichte der Geschichte Gesellenverbande im Mittelalter. S. 13.
45 Wigand. DenkwUrdige Beitriige etc. P. 135—143. Bohmert. Urkundliche Geschichte
der bremischen Schusterzunft. P. 15, 16—18, 153.
46 Bliimcke. Die Handwerkszilnfte im mittelalterlich Stettin.
47 Beck. Geschichte des Eisens. Bd. I. S. 880 - 881. Bd. II. S. 516.
4* Popelka. Geschichte des handwerks in Obersteiermarkt bis 1527 // Vierleljahrschrift
fbr Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. XIX. 1926. S. 115.
48 Fagniez. Etudes sur I'industrie el la classe industrielle h Paris au XIII et au XIV sifecle.
P. 102. Levasseur. Histoire du commerce de la France. T. I. P. 279. Martin-Saint-Lion. His-
toire des corporations de metiers. P. 261. Boissonade. Essai sur l'organisation du travail en
Poitou. T. II. P. 62 ff.
30 Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического
хозяйства. Т. Ш. С. 134 — 135. Poehlmann. Wirtschaftspolitik des Florentiner Renaissance.
S. 48.
264
История экономического быта Западной Енропы
51 Ochenkowski. Englands wirtschaftliche Entwicklung im Ausgang des Mittelalters.
S. 70, 136, Ashley. Introduction into the Economic History and Theory, P. 353. Marez
L’oiganisation du travail a Bruxelles au XV sifccle, P. 50 — 53. 80 — 83.
52 Однородные постановления о немецких цеховых уставах см • filiimcke. Die Hand-
werksztinfle im mittelalterlich Stettin. S. 137- Lau. Kdlns Vervassung. S. 208 Below. Prob*
Icme der Wirtschaftsgeschiclile. S. 282. Bodemann. Die iilleren 2nnfhirkuiiden der Stadt
LUncburg. S XVIIJ Stdnnoller. Tticber* und Weherzwaft S 402 Cawing Handel nod Indus-
trie der Stadt Basel bis zum 17. Jalirhundcri S, 59
xi Каутский. История общественных течений. С. 62.
’л В «Des divers modes d'organisation du travail en France», отчасгн уже раньше н «Он-
vners du temps passe*
55 Одна вера, одни король, одни закон (франц.)
Hauser. Des divers inodes d'organisation du travail en France. P. 370.
57 См г. П.
5й Hauser. Des divers inodes d'organisation du travail en France. P. 374.
59 Boissonade. Essai sur ('organisation du travail en Poitou. T. 11. P. 35.
ю См.: Boissonade. Organisation du travail en Poitou depuis le XI siirlc jusqu’h la Revo-
lution. T II. P. 4. 10 ff.
M Cm.: Germain De Ribbc.
w Cm.: Du Bourg. Les corporations ouvricres de la viHe de Toulouse du XIII au XV
stole. 1884.
63 Cm.: Quin-Lacroix. Histoire des anciennes corporations d'arts el metiers de Rouen 1850
64 Cm.: Martin-Saint-Lion.
ГЛАВА XXII
ОГРАНИЧЕННОСТЬ МЕСТНОГО РЫНКА.
ПОЛОЖЕНИЕ ПОДМАСТЕРЬЕВ
Стеснение доступа в цех и покровительство родственникам членов це-
ха не только обусловливалось замкнутым характером средневековых
корпораций, но имело основания и экономического характера. Оно выте-
кало из недостаточности местного городского рынка. При небольшой
численности городского населения и незначительной покупательной спо-
собности крестьянского населения спрос на ремесленные изделия был
весьма ограничен. Город вынужден был устанавливать порядок убоя ско-
та мясниками, печенья хлеба для пекарей, отводя каждому лицу опреде-
ленные дни; он определял максимум производства для других промы-
слов1. Так, франкфуртским ткачам шерстяных изделий дозволялось (ус-
тав 1355 г.) работать лишь на двух станках, ткачам льяных материй
(1421 г.) на трех, кожевенники могли иметь не более четырех дубильных
ям, из которых каждая должна была содержать не более установленного
количества кож2. И все же рынок был бы, несомненно, весьма скоро пе-
реполнен, если бы доступ в цех был открыт всякому. Приходилось при-
нимать дальнейшие меры: не допускать в цехи обширные категории насе-
ления («позорящие» профессии, внебрачных и т.д.), устанавливать слож-
ную пробную работу и иные технические требования, повышать
вступительные взносы и не допускать лиц без определенного имущества,
даже просто определять число мастеров цеха.
Но этим города и цехи ограничивались. Никаких мер к облегчению
сбыта они не принимали; требовали, чтобы мастер сидел в своей мастер-
ской или лавке, поджидая — нередко напрасно — покупателя, но не да-
вали ему возможности сбывать свои изделия за пределами городского
рынка. Правда, отдельные ремесленники делали попытки посещать рын-
ки и ярмарки и распространять там свои товары; так поступали, напри-
мер, брюссельские оружейники, башмачники, перчаточники, золотых дел
мастера, портупейники, ткачи в Кёльне, Любеке, Нюрнберге3. Но все же
в Средние века это были исключения; огромное большинство производи-
ло для местного ограниченного рынка.
Недостаточностью последнего обусловливается и положение подмас-
терьев, стремление цехов всячески затруднять им приобретение звания
мастера. Цеховое ремесло средневековой эпохи отличается трехстепенной
градацией. Оно состоит из учеников, подмастерьев и полноправных чле-
нов цеха — мастеров. Аналогичную градацию мы находим в других ор-
10э-1«
266
История экономического ьыта Западной Европы
тонизациях того времени: рыцарстве, церкви, университетах Мастеру
дозволялось обыкновенно держать нс более 1-2 учеников (собственные
дети сюда не входили), а срок учения продолжался в Германии около 4,
в Италии 5 — 7, в Англии 7, во Франции 6 — 8 лет, причем допускалась
(во Франции) замена 1—2 лет ученичества уплатой мастеру известной
суммы; во Франции и Англии ученик получал в последние годы неболь-
шое вознаграждение. При семилетием сроке ученичества и несложности
средневековой техники ученик в последние годы являлся уже насюящим
работником4; такой характер работника имел, во всяком случае, подмас-
терье. Между тем плата подмастерьев устанавливалась односторонне це-
ховыми мастерами, цехом в его совокупности, - это входило в состав
его автономии В предупреждение того, чтобы мастер не отбивал хороше-
го подмастерья другого, цех определял максимум поил умной пли поден-
ной платы, свыше которой нн один мастер но вправе был платить своему
подмастерью под страхом наказания. Другую отрицательную сторону
средневековой промышленной жизни составляла чрезмерная продолжи-
тельность рабочего дня, длившегося от восхода до заката солнца, а не-
редко продолжавшегося и при искусственном освещении. Продолжитель-
ность труда равнялась обыкновенно 14 —16 часов в сутки, только строи-
тельные рабочие работали меньше да ir вознаграждались лучше.
Впрочем, эта продолжительность умерялась «синим» понедельником, ко-
гда подмастерья после воскресной попойки не являлись па работу.
Так, в статуте янтарного цеха города Любека 1365 г. запрещается
платить подмастерью свыше 4 пфеннига за сверление тысячи камней5,
франкфуртские портные (1355 г.) не вправе платить подмастерью более
12 шилл. со штуки сукна6, по уставу канатного цеха Фрейбурга, возна-
граждение подмастерья не должно превышать 1, а в известных случаях
2 шиллинга7, в рыбацком цехе Гамбурга 1375 г максимум платы подмас-
терью определен в 7 марок8 Такая же максимальная плата подмастерьям
содержится в уставах Люнебурга, Грейфсвальда, Страсбурга, Вернигеро-
де, Шпейера, силезских городов9. «Запрещается давать подмастерью или
обещать ему более обычного в Париже вознаграждения»10. В г. Амьен
плата подмастерьев-кожевников определена в 1349 г. в 3 су; подмастерья,
отказывающиеся подчиниться этому постановлению, подвергаются стро-
гим наказаниям11. В Брюсселе, в случае уплаты подмастерью более
обычной платы, последний подвергается штрафу в 5 су; мастер же, даю-
щий более высокую плату, - штрафу в 20 су12 Цехи портных 20 при-
рейнских городов определяют норму вознаграждения подмастерьев на 28
лет: «Никто не вправе, — гласит постановление, — платить подмастерью
более 2 фунтов, как это существует с давних пор»13.
Рабочий день немецких подмастерьев в Средние века был весьма про-
должителен; работали с восхода солнца до заката, во многих промыслах
и при искусственном освещении; 14, 15, 16 часов составляют в те времена
обычное явление. Строительные рабочие, занимающие особенно привиле-
Глава XXII Ограниченность местного рынка. Положение подмастерьев 267
тированное положение, работают всего 10 — 11 часов в день14. Рабочий
день продолжался в Кёльне (оружейники) с 5 час. утра до 9 час. веч.,
столько же в Данциге (ювелиры 1418 г.), в Любеке — 15 часов, во
Франции — с восхода солнца до наступления ночи: depuis le heure, que
on i porra ouvrer par jour sans candelle, jusques & tant que on porra ouvrer
dudicl jour sans candelle15 (XIV в.)16.
Такое неблагоприятное положение подмастерьев не могло бы, однако,
вызывать каких-либо последствий, тем более что подмастерье работал за
одним станком с мастером, а следовательно, и последний едва ли пре-
кращал работу раньше, если бы эта ступень была лишь временной, пере-
ходной, ведущей по истечении известного времени ступенью к званию
мастера. Так это могло и должно было бы быть при существовании мел-
кой формы производства - ремесла, не требовавшего сколько-нибудь
значительного капитала, а следовательно, доступного каждому, кто вы-
учился данному промыслу. Предположение о том, что ступень подмасте-
рья была действительно лишь временной, долгое время господствовало в
исторической литературе, идеализировавшей средневековый цеховой быт:
раз доступ в цех был в тс времена свободен, то, очевидно, — по этой
теории — всякий подмастерье должен был стать мастером. Однако оно
должно в настоящее время считаться отвергнутым. Выяснилось, что под
влиянием стеснений доступа в цех17 большое количество подмастерьев
оставалось в этом положении всю жизнь (имелись даже женатые, жив-
шие вне дома хозяина), образуя уже в XIV—XV вв. постоянный про-
мышленный рабочий класс. «В середине XIV в., — говорит Эшли, -
образовался в Англии рабочий класс в том смысле этого слова, какого
оно не имело ранее. Класс этот увеличивается, для каждого среднего
подмастерья стало уже невозможным, как это было ранее, после не-
скольких лет службы завести свое дело»18. «ХШ и XIV ст., — читаем у
М. М. Ковалевского, — вопреки утверждению идеализаторов средневе-
ковых порядков, уже были свидетелями начавшегося, вероятно, с самого
момента возникновения цехов процесса дифференциации труда и капита-
ла в области промышленности»19.
«Наши романтические поклонники цехов, — говорит Каутский20, —
очень любят противопоставлять капиталистической промышленности це-
ховое ремесло как способ производства, бывший раем для рабочих и не
допускавший классовой ненависти. Лишь капитализм... вытеснил из эко-
номической жизни «этику» и посеял змеиное семя классовой ненависти.
Но уже в XIV и XV вв. цеховые мастера и землевладельцы оказываются
очень далекими от хваленой райской невинности докапиталистического
периода. О следующих веках нечего и говорить — в них уже проявляет-
ся влияние капиталистического грехопадения. «Расцвет» цехового ремес-
ла основывался уже на эксплуатации наемных рабочих и вызвал ожесто-
ченнейшую классовую борьбу». Стеснения доступа в цех «создали внутри
цехового ремесла противоречие между мастерами и подмастерьями»21.
268
Историяэкоиомического быта Западной Европы
Несмотря на то что подмастерьям полагалось давать к обеду жаркое и
они носили бархатные кафтаны, «мы вовсе не находим в рядах подмас-
терьев того «цветущего благосостояния» и «довольства», того «отсутст-
вия зависти и недоброжелательства по отношению к стоящим выше», то-
го веселого довольства, о котором так сентиментально рассказывают Мы
встречаем у них как раз противоположное»22
Поэтому-то продолжительный рабочий день и низкая плата должны
были вызывать столкновения между подмастерьями и хозяевами. Уже в
XIV в. происходят среди подмастерьев волнения, недоразумения между
ними и мастерами, вызывающие среди последних вопрос о том, как со-
хранить власть над своими «слугами» (valet, Knecht, servant). Возника-
ют стачки («заговоры») среди подмастерьев; последние предъявляют
требование о повышении платы и сокращении рабочего дня и одновре-
менно прекращают работу и уходят из города; у подмастерьев-кузнецов
был даже технический термин стачки - «den Meistcrn den Hammer
legen». Появляются и постоянные союзы подмастерьев. Будучи вызваны
общим стремлением в Средние века к соединению в корпорации лиц од-
ного и того же сословия, эти организации свидетельствуют вместе с тем о
том, что подмастерья считали себя чем-то совершенно отличным от цехов
как союзов цеховых мастеров, преследовали иные интересы. Они воз-
никли первоначально, как и все прочие организации в эпоху гонений, в
виде исключительно религиозных братств, но вскоре союзы подмастерьев
стали преследовать и цели экономического свойства, почему повсюду вы-
зывали противодействие со стороны цехов и попытки к их уничтожению.
В 1383 г. цехи кузнецов городов Майнца, Вормса, Шпейера, Франк-
фурта, Гейнгаузена, Ашафенбурга, Бингена, Оппенгейма и Крейцпаха
вступают в соглашение относительно того, как сохранить свою власть над
подмастерьями (слугами), среди которых происходят волнения. «Это
столь рано обнаружившееся недовольство подмастерьев, — юворит
Шанц, - является тем более удивительным, что кузнецы сами лишь не-
задолго до того организовались в цехи; например, во Франкфурте-на-
Майне они окончательно образовали цех, собственно говоря, лишь в
1377 г.»23 И в Данциге почти одновременно с образованием цехов начи-
наются столкновения между мастерами и подмастерьями: в 1385 г город
угрожает подмастерьям, принимающим участие в стачках, отрезанием
ушей. В Бреславле уже в 1329 г. происходит стачка подмастерьев-
шорников24. Стачка шпейерских подмастерьев суконного цеха в 1351 г.
была вызвана требованием с их стороны более высокой платы. Подмас-
терья-портные в Констанце устраивают в 1389 г. стачку, требуя призна-
ния их корпорации25. В Базеле цехи изгоняют подмастерьев-стачечников
из города26. Подмастерья кузнечных и слесарных цехов прибегают к пра-
вильным стачкам (das Auftreiben) и покидают город27 Во Франции со-
циальная рознь между мастерами и подмастерьями возникает в различ-
ных местах уже в ХШ в., в XIV в. она усиливается и принимает общий
Глава XXII. Ограниченность мест ного рынка. Положение подмастерьев 269
характер; в 1280 г., например, подмастерья-суконщики Прованса, выве-
денные из терпенья увеличением рабочего дня, производят восстание и
убивают мэра. В Шадоне подмастерья отказываются работать рано утром
и в послеобеденное время, в Париже они требуют сокращения рабочего
дня, в Реймсе в 1292 г запрещены ассоциации подмастерьев, направлен-
ные против мастеров, в Амьене ордонанс 1349 г. не дозволяет подмас-
терьям-кожевникам «устраивать заговоры для достижения более высокой
платы, без всяких законных к тому оснований»28. Уже в XIII в. под на-
званием «1а сап tat» образуются во Франции религиозные ассоциации
подмастерьев, которые вскоре преследуют и мирские интересы И в анг-
лийских городах в XIV в. мастера жалуются на то, что подмастерья «под
прикрытием лицемерного благочестия» составляют союзы-заговоры с це-
лью чрезмерно поднять заработную плату и действительно преуспевают в
этом. Каждый раз, когда возникает разногласие между мастером и под-
мастерьем, последний обходит всех подмастерьев этого ремесла и по вза-
имному соглашению они решают, чтобы каждый отказался работать на
своего мастера, пока тот мастер и его слуга не придут к соглашению29.
Таким образом, хотя господствовавшая в Средние века ремесленная
форма производства сама по себе, казалось бы, не должна была вызы-
вать распадения участвующих в производстве на две категории — масте-
ров-господ и подмастерьев-слуг, из коих вторьте были подчинены пер-
вым, но цеховой строй с его стеснениями доступа в цех, вызванными в
значительной мере ограниченностью местного рынка, неминуемо приво-
дил к тому, что чуть ли не одновременно с образованием цехов возник и
рабочий вопрос, и цех разбился на две группы лиц с резко отличным
экономическим и социальным положением. Такие обстоятельства вели
неминуемо к переходу к иным формам промышленности, производящим
на более широкий рынок; в лице подмастерьев подготовлялось необходи-
мое для этой формы производства постоянное рабочее население. Зачатки
этого находим уже в Средние века во Фландрии и Италии.
1 См : Stieda Litteratur, heutige Zusttlnde und Entstehung der deutschen Hausindustrie //
Schriften des Vereins fUr Sozialpohtik. 1889. P. 156.
2 Schmidt. Frankfurter Zunfturkunden. Bd. I. S. 299. Ст. 31. S 338. Ст. 16 Bd. II. S.
189 Ct 40 Einleitung S. 79
i Eckert2 E Geschichte Kfilns. Bd. III. S. 721 Schmoller. // Jahrbuch fdr Gesetzge-
bung, Verwaltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. S. 1055. Thun Industrie am
Niederrhein. Bd. II. S. 9 ff. Des Marez. L* organisation du travail h Bruxelles au XV sifccle.
P. 181. 210.
4 Впрочем, нередко вместо обучения мастер заставлял ученика заниматься домашними
работами, пользуясь км в качестве прислуги, причем обращение с учениками было, как
вндно из статутов, нередко жестокое.
^Wehrmann Die altesten lilbeckischen Zunftrollen. №41.
6 Stahl. Das deutsche Handwerk. S 335.
7 Mone. Zunftorganisation vom 13 —16. Jabrhunderte // Zeitschrift filr die Geschichte
des Obenhems Bd. XV. S. 284.
270
История экономического быта Западной Европы
*Riidiger. Die blteslcu hamburgischen Zunftrollen. №64.
s Krause. Die altcsten Zunftrollen der Stadt Greifswald. №27. Bodeniann. Die ‘Jlleren
Zunfturkundcn der Stadt LUneburg. S. XXVI. Schmollet. Tuchcr- und WcberzunfL. Urkun-
den XXIII. S. 25 — 26 Meister. S. 32 Sckant № 6 Neuburg Goslars Bergbau bis 1552.
S. 103.
10 l-agniez. Eludes sur i'industrie cl la classe induslnclle h Paris au XIII cl au XIV siccle.
P 88.
11 Ne.ubury. Goslais Bergbau bis 1552. S. 107.
12 Des Marez. L’organisation du travail a Bruxelles au XV siiclc. P. 252.
^Schanz. Ke50.
M Schoeulank. s. v. Gcsellenverbandc// HandwOrtcrbuch der Staalswisscnshaften Bd IV
15 [С того часа, когда уже можно работать днем бел свечей, и до тех пор пока еще
можно работать без nie’icii (франц.}.]
,ь Levasseur. Histoire du commerce de la France. T. I. P. 311 — 312 Hauser. Ouvriers du
temps pass'd P. 78. Neuburg. Goslars Bergbau bis 1552. S. 143.
17 См. выше, c. 255.
184s7r/ry. Introduction into the Economic History and Theory. P. 362.
19 Ковалевский Экономический рост Европы до возникновения капиталистического
хозяйства. Т. III. С. 127, 142.
20 Каутский. История общественных течений. С. 66.
21 Там же. С. 62
22 Там же. С. 69, а также 70 сл.
235cA«nz. Zur Geschichte der deutschen Gesellenvcrbande im Mittelalter. 1876. S. 42.
2* Stieda. s.v. Arbcitscinslellungeu / / Ilandwfirlerbuch der Staatswissenshaflen. Bd I.
25 Ibid.
"^Schoenlank. s. v. Gesellcnverbande // HandwOrterbuch der Staatswissenshaflen. Bd IV.
21 Beck. Geschichte des Eisens. Bd. I. S. 883. Bd. II. S. 565.
M Martin-Saint'Leon. Histoire des corporations de metiers. P. 280. Schvenlank. //
HandwOrtcrbuch der Staatswissenshaflen. Bd. IV. Fagniez. Etudes sur I'industrie et la classe
industrielle h Paris au XIII et au XIV si&le. P. 83, 92.
Ashley. Introduction into the Economic History and Theory. P. 373. Cunningham.
Growth of English Industry and Commerce in Middle Age. P. 292, 302, 381.
ГЛАВА ХХШ
ЗАЧАТКИ КУСТАРНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Кустарная форма промышленности, где мастер не сбывает свой товар
непосредственно потребителю, а работает на скупщика-предпринимателя,
хотя и по-прежнему в собственной мастерской, появляется в зачатках
уже в средневековую эпоху, тогда как развитие ее относится лишь к бо-
лее позднему периоду1. Мы находим эту форму промышленности в осо-
бенности в области производства шелковых и шерстяных тканей (а также
в производстве металлических изделий Нюрнберга, полубумажных и
льняных тканей Ульма, Констанца и т.д.).
Шелковая промышленность в Средние века существовала лишь в
итальянских городах, из прочих городов исключение составляли Париж
и Кёльн. Эта промышленность была занесена с Востока в Сицилию ко-
ролем Роджером, который в 1174 г. переселил ткачей шелковых материй
из Византии в Палермо, и таким образом христианский Запад впервые
ознакомился с этим производством. Отсюда шелковое производство рас-
пространилось в Лукку, а из Лукки во Флоренцию, Венецию, Геную.
Везде оно имело форму домашней промышленности, при которой произ-
водитель сбывает свои изделия не потребителю, а скупщику; везде сбы-
той материй занимались торговцы, и им же принадлежал материал, обра-
батываемый на лому ткачами и красильщиками2.
Гораздо большее значение имела в Средние века шерстяная промыш-
ленность, работавшая для широкого рынка. Она существовала в особен-
ности в Нидерландах и Италии. К XIII —XIV вв. относится развитие
шерстяной промышленности во фламандских городах — Ипре3, Брюгге,
Генте, Сент-Омере, Арра, Дуэ, Лилле (наряду с ними имелся целый ряд
мелких городов и местечек, где она встречается); со второй половины
XIV в. уже начинается упадок. Во Фландрии и Брабанте городские цехи
изготовляли ткани из английской шерсти, отличавшейся высоким качест-
вом, и производили окраску и аппретуру тканей, чем эти города особенно
славились. Поэтому фламандских красильщиков стараются привлечь в
свои стены и немецкие города: у них обыкновенно нет этого промысла.
Красильное и аппретурное производство сохранилось за Нидерландами и
впоследствии, когда, вследствие невозможности получения английской
шерсти и вследствие эмиграции ткачей самое производство сукна
упало, — для отделки англичане по-прежнему обращались еще долго к
фламандцам. Во Фландрии уже рано выделяется особый класс скупщи-
ков-капиталистов, занимающихся приобретением шерсти и сбытом тка-
272
ИСТОРИЯ ЭКО! ЮМИЧЕСКОГО БЫТА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
ней. Пряжа производится обыкновенно женщинами, нередко в селах, а
затем поступает от скупщика к ткачу, валяльщику, сукностригу и кра-
сильщику, причем продукт возвращается каждый раз предварительно к
скупщику, который передает его уже следующему мастеру. В Брюгге зри
главных цеха шерстяного промысла — ткачи, валяльщики и сукпостри-
ги - составляли (около 1300 г.) 68% всего взрослого мужского населе-
ния. Заработная плата их определялась издаваемыми юродом таксами.
Красильщики повсюду занимали привилегированное положение среди
мастеров шерстяного промысла4.
Богатый материал относительно фламандской шерстяной промышлен-
ности, относящийся преимущественно к XIV в. и опубликованный Эспи'
на и Пиренном (изд. Королевской исторической комиссии в Белыми),
позволяет в настоящее время выяснить характер этой промышленности в
Средние века. К сожалению, пока разработаны Оспина) лишь источни-
ки, касающиеся французской Фландрии и характеризующие шерстяное
производство таких городов, как Арра, Лилль, Дуэ, Септ-Омер, Эр, Бе-
тюн, тогда как для самых крупных центров этой промышленности
(Брюгге, Гент, Илр) это еще не сделано. Из двухтомного труда Эспино^
видно, что в упомянутых городах французской Фландрии, как и в окру-
жающих их деревнях, уже в XIII в. шерстяная промышленность имела
кустарный характер. «Экономическими центрами» ее являлись «дома»
суконщиков (drapier). Они были складами как шерсти и красильных ве-
ществ, так и готовых продуктов; в последнем случае здесь же налагались
иа ткани клейма и отсюда же (наряду с торговлей на рынках) произво-
дилась продажа их. В этих же домах суконщиков производилась, далее,
раздача материалов кустарям, которые сюда являлись за получением ра-
боты, как и для сдачи изготовленного; наконец, в некоторых случаях су-
конщики имели ткацкие станки, и тканье производилось в их помещени-
ях. Работа в последних, однако, являлась, по-видимому, исключением;
лишь в отдельных случаях суконщик нанимал чесальщиц для расчесыва-
ния шерсти в его помещении или здесь производилась отделка (аппрету-
ра) тканей; в Арра ему дозволялось иметь у себя 4, позже всего 2 ткац-
ких станка. По общему же правилу, производство совершается на дому у
кустарей; суконщик им дает заказы (fait faire), они берут на дом работу
для тканья, для окрашиванья (faire tendre, faire tisser), он посылает им
на дом сукно для стрижки, работа производится за пределами его собст-
венного дома (hors de sa maison). При этом мастерам запрещается ходить
по конторам суконщиков в поисках заработка, суконщик дает им работу
сам или посылает се через своих агентов или слуг, причем исполненная
работа доставляется ему, а не передается следующему мастеру, а сукон-
щик уже направляет ее дальше.
В связи с этим и оплата труда производится, по общему правилу,
сдельно, поденно же лишь в виде исключения, поскольку, например,
прядильщицы или чесальщицы работают в помещении суконщика. Мас-
______________Глава XX1I1. Зачатки кустарной промышленности_____273
терам, будут ли то чесальщицы, или красильщики, или сукностриги, за-
прещается одновременно работать на нескольких заказчиков или начи-
нать одну работу до окончания другой; но из этих же постановлений
видно, что они получали заказы от различных суконщиков, а не зависели
от одного. Однако положение различных категорий мастеров было не-
одинаково. Наиболее зависимым оно являлось, по-видимому, для пря-
дильщиц (в Дуэ, а быть может, и в других городах, это были деревен-
ские жительницы), ткачей, чесальщиц, тогда как красильщики, валяль-
щики, сукностриги пользовались большей экономической свободой; к
ним обращались и торговцы, и потребители, их помещения именуются
«открытыми для публики», валянье производилось часто на совместно
устроенных валяльных мельницах. При этом мастерам запрещалось со-
единять в своих руках две специальности, например валянье и окраску
сукна, промысел валяльщика и сукнострига или ткача и красильщика,
как и одновременное производство валянья ногами и на мельнице. Тем
более не дозволялось аппретурщикам торговать тканями, превращаясь из
мастера в торговца, — это была бы опасная конкуренция для суконщи-
ков; вообще всякое такое соединение работ приближало мастера к пред-
принимателю, уменьшало его зависимость от суконщика6.
С XIV в. и в различных североитальянских городах, Флоренции, Ве-
неции, Генуе, производство шерстяных тканей принимает характер кус-
тарной промышленности, работающей для вывоза. И в других городах -
Лондоне, Амьене, Страсбурге, Шпейере7 — мы находим зависимость ре-
месленников в шерстяной промышленности от одной группы мастеров —
от суконщиков, на которых работают все прочие. Но все же здесь имеют-
ся лишь зачатки домашней промышленности; только в Лондоне и некото-
рых других английских городах эта форма производства развилась уже с
конца XIV и начала XV в.8
Остановимся несколько подробнее на организации кустарной про-
мышленности во Флоренции. Во Флоренции компании торговцев, вхо-
дящих в состав цеха суконщиков (arte di lana), — они же нередко зани-
маются банкирскими операциями — исключительно руководят процессом
производства, не принимая участия в самой обработке шерсти, приобре-
тают шерсть, преимущественно в Англии, и сбывают готовые ткани в ев-
ропейских государствах и на Востоке. В их мастерских производятся
подготовительные процессы производства, в особенности очистка, про-
мывание и чесание шерсти, поденными рабочими. Последние составляли
низший и беднейший класс рабочего населения: называя кого-либо че-
сальщиком шерсти, Боккаччио выражает высшую степень грязи и пре-
зрения. Рабочие эти не только пользовались принадлежащими суконщи-
кам приспособлениями, но и получали от них вперед плату, которую за-
тем обязаны были отработать, ибо закон 1371 г. запрещал им возвращать
долг наличными. Закон 1418 г. еще более усилил их зависимость, застав-
ляя тех, кто нанимается на продолжительное время, в случае нежелания
возобновить договор заявлять об этом за четыре месяца до истечения
274 История экономического быта Западной Европы
срока, тогда как относительно соответствующей обязанности предприни-
мателя ничего не упоминается Заработная плата этой категории рабочих,
определяемая свободным соглашением, была весьма низка и подвергалась
резким колебаниям, причем частое явление составляла безработица («я
чесальщик шерсти, если нахожу работодателя», «моя плата равняется
стольким-то солидам, по я имею работу всего половину года») Эта без-
работица представляла постоянную опасность для города, ибо чесальщи-
ки, промывальщики шерсти и ьд. нередко под влиянием голода прибеги*
ли к вооруженным мятежам, требуя повышения платы В первой полови-
не XIV в такие волнения происходили неоднократно, затем они
прекратились временно, ибо Черная смерть 1348 г вызвала сильнейшее
опустошение, в особенности среди низших слоев флорентийского населе-
ния, и поэтому заработная плата повысилась; установленные в это время
максимальные таксы не могли сразу привести плату к прежнему уровню.
Новое восстание произошло в 1378 г. (tumulto dei Cionipi) Оно имело
результатом образование цеха «чомпи», те этих низших групп рабочего
населения, и доставило им временно участие в управлении городом, что
повело к коронному изменению их положения. Однако вскоре, в том же
году, после нового двухдневного вооруженного столкновения, их сила
была сломлена, а с 1415 г власть предпринимателей над ними уже не
подвергалась сомнению: всем рабочим шерстяной промышленности за-
прещено было без разрешения консулов собираться даже для религиоз-
ных целей или для развлечения
Другую категорию составляли рабочие ла дому; они распадались на
две группы — прядильщиц и ткачей. Прядильщицы были деревенскими
женщинами, которым посылалась шерсть и па обманы которых предпри-
ниматели постоянно жаловались. Им грозили в случае продажи на сто-
рону шерсти или пользования ею в собственном хозяйстве религиозными
карами, в четвертый раз — отлучением от церкви, причем духовенство
обязано было в дни больших праздников (на Рождество, Пасху и т.д.) в
проповедях побуждать население к честному выполнению работы. Ие ме-
нее труден был, впрочем, и надзор за факторами — посредниками, кото-
рые передавали деревенским жителям шерсть и брали у них пряжу по-
средникам запрещалось передавать п получать какие-либо иные произве-
дения, кроме принадлежащих хозяину; в случае нарушения этого
правила они обязаны были совершить путешествие в базилику св. Петра
в Риме, чтобы замолить свои грехи. Ткачи представляли собою городское
население, причем и здесь большая часть состояла из женщин. Если эко-
номическое положение ткачей было не столь неблагоприятно, как че-
сальщиков, то зависимость от предпринимателей была не менее велика.
Им запрещалось пе только работать на собственный счет, ио и на заказ
других лиц, кроме членов arte di lana (суконного цеха) Ткацкий станок,
иа котором ткач работал, либо принадлежал предпринимателю, либо был
заложен у него, так что в любой момент, если ткач отказывался работать
на известных условиях, суконщик мог отнял» у него станок или, урожая
Глава XXIII. Зачатки кустарной промышленности
275
этим, принудить его тс повиновению. Положение ткачей еще ухудшалось
вследствие происходившего с конца XIV в. переселения ткачей из других
стран, в особенности из Фландрии и Брабанта. Неудачные попытки пе-
реворота в нидерландских городах и упадок их суконной промышленно-
сти вызвали эмиграцию; фламандские и брабантские ткачи находили себе
работу в итальянской шерстяной промышленности и оказывали давление
на уровень заработной платы.
Привилегированное положение среди рабочего населения занимали и
во Флоренции красильщики, которые отчасти заполняли пропасть, отде-
лявшую предпринимателей и рабочих друг от друга. Красильное произ-
водство требовало от красильщика обладания известным капиталом в ви-
де технических приспособлений, чанов, тогда как красильные вещества
приобретал цех суконщиков и снабжал ими отдельных красильщиков.
Капитал красильной мастерской оценивался в 80 -450 гульденов. С хо-
зяином-красильщиком работало всегда несколько подмастерьев, обыкно-
венно 4 — 5 человек.
Красильщики делились на 3 группы — по крашению синильником,
мареной и tintorc minore. Первым, для сохранения секрета производства,
запрещалось под страхом высокого штрафа (200 ливров) переселение в
другие города, даже итальянские. Вторые стояли несколько ниже, третьи
же пользовались плохой краской, и их произведения не годились для
сбыта в другие страны. Все три группы красильщиков имели почти ха-
рактер каст - не только из других городов не притекало новых элемен-
тов, но и вообще доступ посторонним к промыслу был, по-видимому, за-
крыт, и ремесло переходило от отца к сыну. И красильщики находились
в сильной зависимости от своих работодателей, которые были вместе с
тем судьями над ними и вершителями их судьбы, ибо красильщики не
входили в состав цеха и не могли влиять па его решения. Но все же они
объединялись религиозным братством, что их сближало между собой, и,
кроме того, они пользовались некоторыми правами цехового самоуправ-
ления, ибо могли замещать низшие должности в цехе. Они, во всяком
случае, в противоположность другим группам рабочих не находились в
зависимости от определенного предпринимателя или компании, а могли
работать на нескольких суконщиков одновременно. Несвоевременная уп-
лата за работу и вычеты из заработной платы, в особенности же односто-
ронние решения предприпимателей-судей вызвали в 1370 г. стачку кра-
сильщиков, которая после двухлетней борьбы кончилась победой пред-
принимателей: запрещено было в течение 10 лет давать работу
участникам «мятежа». Но вскоре эта мера была отменена, оказавшись
неосуществимой. В 1378 г. они также воспользовались восстанием чомпи
и образовали самостоятельный цех, который вступил в правильную борь-
бу с суконщиками, устанавливая минимальные таксы, которых обязан
был придерживаться всякий красильщик, препятствуя предпринимателям
устроить лавку для продажи красильных веществ и т.д. Лишь 3 года
спустя суконщикам удалось уничтожить их организацию, и хотя сукон-
276 История экономического быта Западной Европы
щики и пошли на уступки и предоставили некоторые права красилыци-
кам, но последние оставались на бумаге. Наконец, последнюю группу
составляли рабочие, занимающиеся окончательной отделкой сукна, —
они также не состояли на службе у определенного работодателя, а имели
свои bottega publica и вступали в сношения с покупателями, а нс с хо-
зяевами9.
Значение флорентийской шерстяной промышленности мы можем вы-
яснить из сопоставления ее с суконным производством других городов.
Правда, как указывает Гертруда Гермес, сообщение Виллани, что в пер-
вой половине XIV в. Флоренция изготовляла ежегодно 70 -80 тыс. штук
сукна, надо свести, на основании разнообразных приводимых ею данных,
к 15 — 20 тыс.10 Но для средневекового периода и эта цифра весьма вели-
ка: в Страсбурге производилось всего 1800 - 2000 штук сукна в год, во
Франкфурте определено было в 1432 г., что для ярмарки должно быть
изготовлено 3360 штук, в Кёльне выделывалось в год 12 тыс , в Бове —
5 тыс., в Париже меньше11.
С Гермес соглашается ЛенелъУ*, признающий также цифры Виллаии
фантастическими. Еще раньше па это указывал Зсмбарт^. Против них
протестует Давидсон14, находя, что Вилланн, входивший в состав круп-
нейших флорентийских товариществ, которые занимались наряду с кре-
дитными операциями обширной торговлей сукном и производством его,
не мог не знать действительного положения суконной промышленности
во Флоренции; кроме того, сообщаемые им цифры мог всякий проверить.
Поэтому, по мнению ДаемЭсопв, есть все основания доверять его словам,
что в 1339 г. имелось 200 мастерских суконного цеха, вырабатывавших
70 — 80 тыс. штук сукна (за 30 лет до того было 300 мастерских, произ-
водивших свыше 100 тыс. штук), и что жило этим промыслом 30 тыс.
человек. И последнюю цифру Давидсон допускает, имея в виду, что
Флоренция насчитывала в то время 90 тыс. жителей. Но это число жите-
лей вызывает много сомнений: но не подсчитано на основании архивных
материалов, как для других средневековых городов, а сообщается Вил-
лани, Еще по переписи 1810 г. здесь имелось всего 72 тыс. жителей. Хо-
тя это был период упадка Флоренции, но все же трудно предполагать,
чтобы за целых 500 лет до того цифра населения была не меньше, а
больше. Что касается производства сукна, то для последующих периодов
XIV в. и для XV в. находим не более 20—30 тыс. штук. В 1427 г. насчи-
тывалось (это требует еще проверки) 180 мастерских, в 1480 г. — 27015.
Во всяком случае Флоренция в области шерстяной промышленности
занимала в Средние века первое место. Другим городам было далеко до
нее. Это видно и из размеров флорентийских предприятий, которые по
представлениям того времени были весьма велики, и в этом смысле
Пельман и Ц&рен правильно именуют их крупными. Среднее предпри-
ятие в области шерстяной промышленности производило 70 штук сукна в
год (и нанимало 40 рабочих, из которых 12 работало в мастерской су-
Глава XX1I1. Зачатки кустарной промышленности
277
конщика, остальные у себя на дому), крупное — 200 штук (и имело 100
рабочих, из них 30 в мастерской суконщика)1 2 * 4 * 6 7 8 * * 11 12 * 14 * 16, тогда как во Франкфур-
те-на-Майне наибольшие предприятия едва в состоянии были произвести
]/з того, что изготовлялось крупными суконщиками во Флоренции; в
Кёльне в XIV в. в среднем на мастера приходилось всего 35 — 40 штук
сукна в год, в Пауене в XVI в. максимум для мастера был установлен в
46-54 штук17. Впрочем, в английских городах предприятие вырабатыва-
ло нередко в среднем 6 — 7 штук сукна, по были и производившие по
200-400 штук и даже по 1 - 2 тыс.
1 См. об этом подробно в т II
2 См. о генуэзской шелковой промышленности* Sieveking Die Genueser Seidenindustne
im 15— 16. Jahrhunderte // Jahrbuch filr Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft,
hrsg. von Schmoller Bd. XXI. S. 101 — 133; о венецианской: Broglio D'Ajano. Die veneti-
anische Seidenindustrie im Mittelalter // Miinchener Volkswirtschaftliche Studien, hrsg. von
Brentano und Lotz. Bd. Il; о других итальянских городах: Schulte Geschichte des mittelal-
lerlicher Handels und Verkehrs zwischen Westdeulschland und Italien. Bd. I. S. 129, 132-
133, 137, 581 Коеачевский Экономический рост Европы до возникновения капиталистиче-
ского хозяйства Т III. С 117—129 Sieveking. Die Handelsbilcher der Medici // Sitzungs-
benchtc der keis Akademie der Wissenschaften (Wien). Philisophisch-histonsche Klasse. Bd
151 S 9, 45 ff.
* В И пре наложено пломб в качестве клейма на сукно: в 1306 г. 10,5 тыс., в 1308 г. 53
тыс , в 1309 г. 63 тыс., в 1310 г. 87 тыс., в 1313 г 92,5 тыс. (.Pirenne. Geschichte Belgiens.
Bd. I S. 475).
4 Cm.: Htipke BrDgges Entwicklung zum mittelalterlichen Weltmarkt. 1908. S. 199 — 205.
Pirenne. Geschichte Belgiens. Bd. I. S. 304 ff. Bd. II. S. 69 ff. Des Marez. L’organisation du
travail a Bruxelles au XV si&cle. P. 182 ff., 196 ff. Herbig. Die Betriebsart der Tuchindustrie
Brbgges im Mittelalter. 1909.
л Espinas. La draperie dans La Flandre fran;aise au moyen-Sge. T. I. IL 1923 Espinas. La
vie urbaine Douai au moyen-Sge. 1913. T IL Recueil des documents rdlatifs h J'histoire de
I’indusirie drapiire en Flandre. Par Espinas et Pirenne. T. I — III. 1906-1920.
6Espinas. La draperie dans la Flandre fran;aise au moyen-Sge. T. II. § 11, 13 a, c, 15b—17.
7 Cm.: Fagniez. Etudes sur (’Industrie et la classe industrielle h Paris au XIII et au XIV
slide. P. 219. Ashley. The Early English History of Woollen-Industry. P. 223. Schmoller. Die
Strassburger Tucher- und Weberzunft. S. 418 ff.
8 См. об этом гл XLI.
^Doren. Die Florentiner Wollentuchindustrie vom 14. bis zum 16. Jahrhundert. S. 216—227.
,f> Hermes. Der Kapitalismus in der Florentiner Wollenindustrie // Zeitschrift filr die
gesamte Staatswissenschaft. 1917. S. 370 ff., 376.
11 Schmoller. Strassburger Tucher- und Weberzunft. S. 502. Fagniez. Etudes sur ('Industrie
et la classe industrielle h Paris au XIII et au XIV siicle.-P. 226. Ashley. The Early English
History of Woollen-Industry. Vol. II. P. 223 ff. Biicher. Bevttlkerung von Frankfurt am Mein
im XIV—XV. Jahrhunderte. S. 31. Ennen. Geschichte der Stadt Kttln. Bd. II. 682.
12 Lenel. Zur alteren Geschichte Venedigs// Historische Zeitschrift. Bd. 134. 1899. S. 403.
^Sombart. Dermoderne Kapitalismus.
14 Davidsohn. BiUte und Niedergang der florentiner Tuchindustrie // Zeitschrift filr die
gesamte Staatswissenschaft. Bd. 85. 1928. S. 227, 250.
Davidsohn. BiUte und Niedergang der florentiner Tuchindustrie. S. 252—253.
16Hermes. Der Kapitalismus in der Florentiner Wollenindustrie. S. 380 ff., 385.
17 Bucher. Bevdlkerung von Frankfurt am Mein im XIV. —XV. Jahrhunderte. S. 91
Schmoller. Strassburger Tucher- und Weberzunft. S. 435. Bein. Die Industrie des sachsischen
Voigllandes. Bd. II. Textilindustne. 1886. P. 497.
ГЛАВА XXIV
ГОРНЫЕ ПРОМЫСЛЫ
В горной промышленности находим аналогичные ремесленным цехам
организации • ассоциации рудокопов, причем здесь еще более ярко про-
является их характер в качестве групп людей, выделившихся из других
(племенных) союзов и переселившихся в данную местность для добыва-
ния руды. Король, маркграф или епископ разрешает им производство,
отводит определенную площадь, допускает в «свой рудник», они прися-
гают, обещая соблюдать его интересы, ему принадлежит значительная
часть добычи (в Саксонии 1/з> в Шварцвальде 1/g) и право скупать у
них по умеренной цене серебро для своего монетного двора, нередко
также медь и свинец. Во всех важнейших рудниках Средневековья мы
находим такие группы переселившихся рудокопов, переходящих с места
на место ввиду быстрого исчерпания рудников и невозможности вследст-
вие притока воды опускаться глубже в недра земли. В Богемию, Венг-
рию, Саксонию перенесли свое искусство такие переселенцы; их привле-
кали в Гослар; имена старейших рудокопов в Триенте (Тироль) немецко-
го происхождения; в Венгрии они обозначаются саксонцами или, как и в
Саксонии и Силезии, hospites, т.е. гости, иностранцы. В Гослар (в Гар-
це), ло-видимому, еще до XI в. переселялись рудокопы ИЗ других мест-
ностей; впоследствии здесь разрешалось привлекать иностранцев к раз-
работке недр. Когда в середине ХП в. были открыты залежи серебра во
Фрейбурге (в Саксонии), рудокопы из Гослара стали переходить туда, и,
наоборот, саксонцам обязан в значительной мере тот расцвет, который
снова обнаруживается в горных промыслах Гарца в XV и XVI вв.1 В
Мейсене, Богемии, Венгрии добыча как соли, железа, меди, свинца, так
и серебра и золота покоилась на труде иммигрантов-немцев. Они создали
венгерскую и чешскую золотую монету. В летописи под 1230 г. читаем:
после этого увеличилось число немцев в Богемии; благодаря им король
создал себе многочисленные богатства в виде добытых золота и серебра2.
Переселенцам предоставляется свобода разведок, свобода разработки
(freier Berg, Freiung), поселения и передвижения (libere et sine contro-
versia debeant morari, laborare, ire, venire in monte et in civitate et ubi-
cunque voluerint3 — Триептский статут 1185 г.); в Богемии они именуют-
ся coloni, и им отводится по 16 мест под постройки на каждый рудник н
пастбище такого протяжения, на котором стрелок в состоянии выстрелить
из лука. Все это свидетельствует о новых переселенцах, так же как и
предоставление рудокопам в Шварцвальде связанных с поселением прав
Глава XXIV. Горные промыслы
279
(«Weg und Stcg, Wasser und Holz»4) или допущение повсюду к разведке
и разработке горных богатств наравне с местными жителями и чужих
(«in campo libero ubilibet et cuilibet est licitum laborare et metallum
quaerere»5 - статут Куттспбсрга в Тироле). Рудокопы образуют особую
общину со специальными привилегиями (в отношении суда, торговли,
свободы от податей, свободного убоя, печенья хлеба, пивоварения), осо-
бые горные поселения, города (Bergstadt)6.
Первоначально па землях частных владельцев требуется согласие по-
следних на разработку, и им отдается часть добычи. До XII в. горной
регалии еще нс было. Землевладельцы имели право разрабатывать руд-
ники без разрешения короля. Последний получал лишь Vio добычи.
Позже, однако, устанавливается горная регалия, которая вскоре переходит
от короля к феодалам. Это право их признано Золотой буллой 1356 г.7
Как владелец, так и посторонний обязаны теперь получить разрешение,
но только первому дается предпочтение перед вторым. Если же собствен-
ник земли прекращает разработку, то рудник переходит ко всякому дру-
гому, землевладельцу уплачивается лишь известная доля добычи — в
Силезии уже всего */«, в Саксонии (Фрейбург) 1/зг, в Штирии в 1346 г.
даже 1 /40 ~ права его все более и более сокращаются.
Образуемые рудокопами ассоциации (Gewerke — от werki scilicet so-
cii affidati, соработники, товарищи по работе) являлись товариществами,
совместно добывавшими руду и производившими дальнейшие процессы
размельчения ее и плавки, причем каждому участнику принадлежала из-
вестная доля добычи. Последняя, однако, имела своеобразный характер:
право на определенную часть добычи переходило по наследству, могло
отчуждаться и при жизни (как установлено в Штирии уже по регламенту
1902 г)., с тем лишь, чтобы оно в первую голову было предложено чле-
нам товарищества8; предусматриваются случаи (статут Иглау в Богемии),
когда кто-либо состоит участником рудника, но не живет в пределах
страны9. Если в первом поколении участие в разработке еще совпадало с
участием в добыче, то в дальнейшем, при наличности нескольких наслед-
ников или в случае отсутствия их, оно уже исчезало; тем более должно
было отсутствовать в следующих поколениях, когда, в особенности при
усилении ценности права на участие в богатых ископаемыми рудниках,
потомки превращали его в наличные деньги и, становясь землевладель-
цами или торговцами, нанимали вместо себя других лиц (уплачивая им
Kost)10. Отсюда в Шварцвальде, как и в Саксонии, разграничение двух
групп: мастеров, еще вырабатывающих свою долю, и простых рудокопов.
В Тироле в 1208 г. (Тридептский регламент) епископ разрешает нанимать
себе заместителя только тем, кто уплачивает не менее 10 фунтов горной
подати, т.е. является владельцем крупной доли, — но и то лишь одного,
не более. Напротив, из пререканий одного силезского горного товарище-
ства (в Гольдберге) с тамошним иоаннитским монастырем в 1349 г. мы
узнаем, что среди членов товарищества имелся ряд городских ремеслен-
280
История экономического быта Западной Европы
ников — из 14 у 5 обозначено их ремесло, относительно других ничего
не сказано11.
Таким образом, членами товариществ оказывались лица, которые са-
ми не работали, а только владели правом на участие в добыче, и число
их с течением времени растет - на этих более состоятельных городских
жителях и держатся многие товарищества, лично работающие; более бед-
ные члены не в состоянии были бы внести паевой капитал и дополни-
тельные к нему взносы. Мы находим уже в 1294 г. среди пайщиков в
Штирии монастырь (Адмонт), в XV в. в Силезии монастыри, священни-
ков (1404 г.), в половине XVI в. рыцарей и дворян. В Тироле входил в
состав пайщиков и сам герцог (в Госепзасе в 1423 г.), и много дворян
(уже в начале XIV в.), богатые жители из Инсбрука (в Шваце в первой
половине XV в.), вырабатывавшие серебра на 5-8 — 10 тыс. мар. в год.
В г. Фрейбург портные и сапожники, кузнецы н суконщики, мясники и
пекари, льноткачи, скорняки и кожевники в 1449 г. дают обещание уча-
ствовать, сообразно своим средствам, в разработке тамошних рудников12.
Во всех этих случаях пайщики нанимали рабочих для рудника, при-
чем каждый имел «своего» рабочего, за расплату с которым он один от-
вечал, но отнюдь не товарищество, — это ведь был первоначально его
заместитель13. Лишь постепенно расплата с рабочими переходит к самому
товариществу - в Саксонии к концу XV в., в других местах лишь в
XVI в.; в Тироле еще в 1468 г. членам товарищества вменяется в обязан-
ность платить своим рабочим деньгами, но не товарами. О рабочих упо-
минается в тирольских, богемских и саксонских уставах ХШ—XIV вв. (в
Мейсене в 1328 г., в Триденте уже в 1202 г.)14, и число их было, по-
видимому, уже к концу Средневековья весьма значительно. Еще раньше,
чем появились технические усовершенствования в горном деле, требо-
вавшие значительных капиталов, невозможность еженедельно продавать
свою долю в добыче и таким путем выручать необходимые для существо-
вания средства должна была заставить участников товарищества перехо-
дить на положение правильно оплачиваемого рабочего, отказываясь от
своей доли, в особенности когда последняя являлась невыгодной ввиду
бедности разработки или сильного колебания последней; их права пере-
ходили к более состоятельным, имевшим возможность существовать без
добычи рудника и уплачивать другим за работу.
ЛгяЛ. Zur Geschichte und Theorie des Bergregales. 1916. S. 90. Bernhard. Die Entste-
hung und Entwicklung der Gedingeordnungen im deutschen Recht // Staats* und sozialwis-
seaschaftliche Forschungen, hrsg. von Schmoller bzw von Schmoller und Sering. Bd. XX.
1902. S. 11. Zycha. Das Recht des altesten deutschen Bergbaues. 1899. S. 96, 123. Inama-
Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. HI. T. 2. S- 352 ff. FrUlich. // Hausische
GeschichtsblKtter. 1916. S. 150. Wolfstrigl-Wolfskron. Die tiroler Erzbergbaue. 1903. S. 413.
2 Sternberg. Umrisse einer Geschichte der btthmischen Beigwerke. Bd. 1. S. 18 -36, 175.
Zycha. Das Recht des hltesten deutschen Bergbaues. Bd. II. S. 200. Kaindl. Geschichte der Deut-
schen ia den Karpathenlandern. Bd. 1.1907. S. 317. Cp.: Mon. Germ. Script. T. XVII. P. 245.
Глава XXIV. Горные промыслы
281
3 [Им должно быть позволено свободно и беспрепятственно оставаться где бы они ни
пожелали, работать, передвигаться, прибывать в горы и государства (лат.).)
* (Дорога и гропа {право свободного прохода п проезда}, вода п дерево {право пользо-
вания лесом} (нем ) ]
51В поле, свободном от налогов, где угодно и кому угодно дозволяется работать и ис-
кать металл (лат.).\
6 Wolfstrigl-Wolfskron. Urkunden. I. S. 410 Zycha. Das bdhmische В erg recht des Mitte-
lalter Bd. II. № 26-28 Gothein Wirtschaftsgeschichte des Schwarzwaldes. Bd. I S. 616
Iname Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. Ш. T. 2. S. 183 ff.
7Zycha. Das Recht des altesten deutschen Bergbaues. S. 81 ff.. 21, 23 ff., 66 ff., 64 ff,
72 ff., 122 ff. Inama-Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd III. T. 2. S. 146 ff. We-
ber M. Wirtschaftsgeschichte. S. 106. Cp.: Arndt. Bergregal. Pass. Waitz Deutsche Verfas-
sungsgeschichte Bd VIII. S. 269. Schroeder. Lehrbuch der deutschen Rechtsgeschichte. 6.
Aufl. S 686 ff. Gothein. Wirtschaftsgeschichte des Schwarzwaldes. S. 684 ff. Schmoller. Die
Geschichtliche Entwicklung der Unternehmung. Bd. VIII—IX. Das mittelalterliche Genossen-
schaftswesen und die deutsche Bergwerksvcrfassung von 1150—1400 // Jahrbuch for Ge-
setzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. 1891. S. 671 ff.
*Zycha. Das Recht des altesten deutschen Bergbaues. S. 160. Opet. Das Gewerk-
schafsrcchL nach den deutschen Bergrecbtsquellen des Mittelalters // Zeitschrift fur Ber-
grecht. 1893. S. 307. Inama-Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. T. 2. S. 155
ff Bernhard. Die Entstehung und Entwicklung der Gedingeordnungen im deutschen Recht.
S. 9 ff.
4Zycha. Das bbhmische Bergrecht des Mittelalter. Bd. I. S. 203, 257. Bd. II. S. 8i (Jus
reg. mont. I, 7). Freiberger Bergordnung. § 33 (Freiberger Urkundenbuch. II. 6). Bernhard.
Die Entstehung und Entwicklung der Gedingeordnungen im deutschen Recht. S. 9, 11.
10Cp.: Zycha. Das Recht des altesten deutschen Bergbaues. S. 112. Bernhard. Die Ent-
stehung und Entwicklung der Gedingeordnungen im deutschen Recht. S. 9.
Wolfstrigl-Wolfskron. Urkunden. III. S. 414. Steiermark. Urkundenbuch I, №655, a.
1185. Zycha. Das Recht des altesten deutschen Bergbaues. S. 104.
12Schwind—Dopsch. Ausgew. Urkunden zur Verfassungsgeschichte. S. 18. Neuburg. Go-
slars Bergbau bis 1652. S. 16 ff., 32. Frolich. // Hansische Geschichtsbllitter. 1916. Zycha.
Das Recht des altesten deutschen Bergbaues. S. 112. Gothein. S. 636. Bernhard. Die Entste-
hung und Entwicklung der Gedingeordnungen im deutschen Recht. S. 12.
,3Такие постановления находим 8 горных уставах Мейссенском 1328 г., Тирольском
1408 г., в Бренсгау (Шварцвальд) 1517 г., Иглау, Фрейбурге.
14 Ermisch. Das shchsonische Bergrecht des Mittelalter. 1887. Einleitung. S. 89. Schmol-
ler. // Jahrbuch fiir Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller.
S. 700 ff. Zycha. Das Recht des altesten deutschen Bergbaues. S. 106 ff. Neuburg. Goslars
Bergbau bis 1652. S. 290. Bernhard. Die Entstehung und Entwick lung der Gedingeordnungen
im deutschen Recht. S. 43 ff., 49. Inama-Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III.
T. 1. S. 168.
Отдел III. Торговля
глава XXV
ТОРГОВЫЕ ПУТИ, ТОРГОВЫЕ ГОРОДА И ЯРМАРКИ
Исходную точку в развитии западноевропейской торговли составляют
Крестовые походы. Они знаменуют собою появление международной
торговли, ибо все то, что мы находим в предшествующие века, не шло
далее зачатков в этом направлении. Уже к IX- X вв. относятся попытки
итальянских городов Амальфи и Венеции вытеснить Константинополь из
того центрального положения, которое он занимал в предшествующие
века в торговых сношениях между Западом и Востоком. Они совершали
широкий круг морем мимо него и вступали в непосредственные сношения
с магометанским миром. Но рост торговли на Средиземном море начина-
ется лишь со времени Крестовых походов — этих многочисленных пи-
лнгримств в Святую землю. Как и все пилмгримства вообще’, они долж-
ны были влиять оживляющим образом на торговые сношения, ознако-
мить европейцев с новыми странами и их продуктами. С этого времени
на Средиземном море возникают вместо прежних случайных постоянные
торговые сношения между евролейско-романско-христианским и арабско-
магометанским миром. В течение всей эпохи, обнимающей XII -XV вв.,
вплоть до открытия морского пути в Индию, Средиземное море состав-
ляло торговый путь из североитальяиских, а также каталонских и южно-
французских прибрежных городов в страны Востока: Египет, Сирию и
Палестину, Малую Азию, Византию, отчасти и в северную Африку. Бла-
годаря регулярно из года в год отправляемым генуэзским и венециан-
ским, а позже и флорентийским флотилиям опи являлись средством
снабжения Европы ценными произведениями стран Востока вплоть до
Индии п Китая.
Другой торговый путь в Средние века составляли северные моря -
Немецкое и Балтийское. Они соединяли восточные страны - Русь и
Польшу, Скандинавский полуостров с Англией, Фландрией и Брабантом.
Здесь посредствующим звеном и центральным местом, подобно итальян-
ским городам на Средиземном море, являлись севсрогерманские города:
вендские, померанские, лифляндские, прусские. От них шел путь, с од-
ной стороны, в Новгород и Псков, в Берген л Сконто, а с другой сторо-
Гллвл XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки
283
мы - в Брюгге и Лондон. Во всех этих местах Ганзейский союз, образо-
вавшийся постепенно в течение ХШ в., основал свои торговые факто-
рии - конторы.
Связь между этими обоими морями, южным и северным, центрами
международной торговли, установилась первоначально посредством про-
исходивших в графстве Шампань ярмарок, куда сходились народы севе-
ра и юга для взаимного обмена своих продуктов. Не следует упускать из
виду, что еще в XII-ХШ вв. существовало то взаимное недоверие при
сношениях между иноплеменниками, которое является характерным для
предыдущих эпох хозяйственной жизни. Это недоверие покоилось на ре-
альных фактах в виде насильственных действий, которым подвергались
купцы, попадая на территорию другого народа, как со стороны госуда-
рей, так и со стороны местных жителей2. Неудивительно при таких об-
стоятельствах, что купцы еще долго нс соглашались ездить в другие
страны, не хотели рисковать своей жизнью и имуществом. Только на
нейтральном месте, не принадлежавшем никому в отдельности и вместе с
тем выгодно расположенном в географическом отношении, могли встре-
чаться купцы различных племен и народов. Таким нейтральным местом,
такой порубежной чертой являлось независимое графство Шампань, ле-
жавшее между Германией, Францией и Италией. Путь из Италии в Анг-
лию пересекал Шампань, и точно так же путь из Средиземного моря по
Роне вел прямо в графство. Но еще важнее, чем в географическом отно-
шении, было нейтральное и в политическом отношении положение Шам-
пани. Оно было независимым от Франции графством и вследствие этого
было свободно от тех войн, которые в эту эпоху разоряли Францию. Яв-
ляясь совершенно нейтральной почвой для всех соседних народов, оно
имело независимые от Франции сношения с другими странами — на юг
через Арелат, на север через Верхнюю Лотарингию. Здесь-то шесть раз в
году, чередуясь между собой, происходили ярмарки; именно, по две яр-
марки в Труа по верхней Сене и в Бри между Сеной и Марной (в Про-
вансе) и по одной в Баре па р. Об и в Ланьи на р. Марна. Все они вме-
сте продолжались почти круглый год. Сюда стекались караваны купцов
со всех сторон: из Франции, Италии и Испании, Савойи и Швейцарии,
Фландрии и Брабанта, Германии и Англии. Здесь итальянцы и купцы с
юга Франции сбывали другим народам, в особенности народам северных
стран, произведения востока в обмен на фламандское и брабантское,
позже и английское сукно, на льняные изделия южно-германских горо-
дов, меха и другие сырые продукты севера. Они являлись и центральным
местом, где производились платежи; в обязательствах (первые документы
относятся к 1187 г.) указывается постоянно в качестве срока ближайшая
ярмарка Шампани, иногда с прибавкой: «или время ее, если бы ярмарка
не состоялась». Это находим в долговых грамотах графа Балдуина Фла-
мандского 1202 г., архиепископа Кёльнского 1213 г., в многочисленных
обязательствах генуэзских (1227 — 1269), флорентийских, марсельских.
284 История экономического ruia Западной Европы
С середины XII до середины XIV в. процветали ярмарки Шампани,
являясь посредниками между югом и севером. С начала XIV в. социаль-
ные условия изменились, изменился и торговый путь и рынок. Наступи-
ла новая эпоха в истории торговли. Шампань перестала быть нейтраль-
ным местом, войдя в состав французской монархии, так что и на Шампа-
ни отражались те войны, которые вели французские короли, в
особенности войны с фламандскими герцогами и городами и Столетняя
война с Англией Итальянцы и немцы xoin и не принимали участия в
войнах, но сильно страдали от них, так как не могли уже беспрепятст-
венно привозить товары в Шампань, они старались теперь найти другой
путь для торговых сношений. Но если это было поводом к установлению
непосредственного тор] ового обмена между различными народами, то по-
будительным мотивом было то, что вообще потребность в нейтральном
месте с течением времени уменьшалась. Чем чаще итальянцы, французы,
фламандцы, немцы встречались в Шампани, тем более они привыкали к
мирным торговым сношениям с чужеземцами и постепенно переставали
смотреть на них как на врагов Но в то же время они научались уважать
права иноплеменников: в Шампани они были поставлены на равную но-
гу, все пользовались одинаковыми правами и ни одному городу не отда-
валось предпочтения перед другими. В связи с этим и совершилась пере-
мена: купцы стали ездить уже в другие страны - немцы в Италию,
итальянцы в Германию, в особенности же во Фландрию и Англию. Тор-
говые сношения между севером и югом направлялись теперь преимуще-
ственно через Гибралтарский пролив и Бискайский залив; установлены
были ежегодные рейсы между Италией и Фландрией Таким образом, к
двум центральным морским путям — по Средиземному, Северному и
Балтийскому морям — присоединился и третий морской соединительный
путь по Атлантическому океану: в 1314 г.3 первая венецианская галера
появляется в гавани Анвер (Антверпена) и вместе с тем таможенные до-
ходы пяти ярмарок Шампани (Ланьи неизвестно) упали с 8380 ливров в
1296 г. до 1152 ливров в 1340— 1341 гг.4 Рядом с морским путем сохра-
нился, впрочем, и путь по суше, именно, вдоль Рейна, или же речной по
Рейну, которым направлялись товары из Италии во Фландрию.
Он шел через Альпы и далее на Базель, Страсбург, Шпейер, Вормс,
Майнц, Кобленц, Кельн и Утрехт, откуда товары отправлялись морем в
Англию, или же из Кёльна далее на Аахен, Льеж, Брюссель, Мехельн,
Гент и Брюгге. Если путь совершался по Рейну, то прерывался на не-
сколько частей вследствие того, что около Бингена не решались проез-
жать ввиду скал и водоворота, а в нижней части реки Кёльн устроил
свой штапель, требуя перегрузки товаров на кёльнские суда.
В Кёльне этот путь соединялся с другим важным путем, который шел
с запада па восток, — через Вестфалию, Брауншвейг на Гамбург в Лю-
бек. Таким образом, Любек и Гамбург были соединены с Кёльном и да-
лее с Брюгге5.
Глава XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки
285
Наконец, из Нюрнберга и Регенсбурга, а равно из других южногер-
манских (в том числе и австрийских) городов шел важный торговый путь
в Италию, прежде всего в Венецию, через Альпы.
Этот путь направлялся на Мемминген, мимо Боденского озера через
Хур, Меран, Трндеит, Верону. Из альпийских переходов существенное
значение имел восточный — Бреннер, через который отправлялись как
из Венеции, так к из Болоньи, Рима и Вероны, хотя путь между Стер-
ципгом и Боцевом был часто почти непроходим. Далее, много ездили че-
рез Септимер, где о содержании удобного пути заботились хурские епи-
скопы (он шел на Хиавенну); с начала XIII в. также через вновь откры-
тый Сен-Готардский переход, который соединял Милан с городами
Боденского озера и направлялся далее к северу до Страсбурга и Фланд-
рии. Па Сен-Готардс впервые был выстроен цепной мост из железа неиз-
вестным изобретателем — удивительное для того времени явление, ибо
железные мосты появились лишь много веков спустя. Наконец пользова-
лись путем па Мон-Сенис (крутая тропинка) при путешествиях из Ита-
лии во Францию Наоборот, Сен-Бервар, который также являлся обыч-
ным переходом из Италии во Францию, со времени открытия Сен-
Готарда потерял свое значение. Симпдон вследствие значительных труд-
ностей перехода н Мон-Жсневр также отступают па второй план6
Из городов этой эпохи в качестве важных рынков выдвинулись, есте-
ственно, те, которые лежали у торговых путей, т.е. прежде всего у Сре-
диземного, Северного и Балтийского морей, а затем расположенные у
торговых трактов, пронизывавших материк Европы. Но и из них далеко
не все приобрели одинаковое торговое значение; это зависело от многих
условий. Большую роль играло географическое положение, в особенно-
сти судоходность реки, расположение пр» впадении притока или в таком
месте, где можно было перейти реку вброд (отсюда многочисленность
городов, названия которых оканчиваются на furt), либо там, где изме-
нялся уровень воды и совершалась перегрузка товаров. Там, где морской
берег образует угол, где берег сильнее врезывается в континент или где
этот угол является устьем реки, там, естественно, концентрировался тор-
говый обмен. Точно так же обладание гаванью, защищенной от бури и
непогоды, далее, наличность собственной промышленности, предприим-
чивость жителей и их уменье развить свое мореходство и судострое-
ние, — все это уже с самого начала имело существенное значение и вме-
сте с политическими условиями независимости играло затем все более и
более существенную роль. Вследствие этого одни города приобретали
центральное торговое значение в европейском и европейско-левантийском
обмене, другие же в лучшем случае снабжали только себя да близлежа-
щие местности необходимыми продуктами, резко выражая принцип замк-
нутого городского хозяйства и не выходя за пределы последнего.
Так, например, для Венеции имело огромное значение ее островное
положение: «Венецианцы живут в самой воде; во всем мире нет народа,
286
История экономического выта Западной Европы
столь пригодного для борьбы с морем», - говорит английский летописец
XI в. Притом Венеция была расположена у закрытого с трех сторон и
глубоко врезывающегося здесь в континент Европы Адриатического мо-
ря. Благодаря этому она, находясь у Средиземного моря, вместе с тем нс
испытывала всех неудобств, которые доставляло открытое морс; корабли,
находившиеся в се гавани, совершенно нс чувствовали морских бурь. В
то же время из Венеции прямой путь вел через устье р. Бронта, которая
снабжала водами венецианские лагуны, в Альпы и дальше к северу, так
что «город лагун» являлся естественным посредником между европей-
скими странами и морем. Отсюда из Венеции и производились главные
торговые сношения по Средиземному морю. Ежегодно отправлялось не-
сколько флотилий на важнейшие торговые рынки7.
Такие же флотилии по Средиземному морю отправляла и Генуя. И ей
благоприятствовало местоположение - в наиболее северной местности
западной части Средиземного моря, у врезающегося в материк залива,
те. в местности, наиболее близко находящейся к центральной полосе Ев-
ропы. С последней она соединялась несколькими удобными альпийскими
переходами, направлявшими движение к морю — именно на Геную с ее
прекрасной морской гаванью
Среди городов, являвшихся посредниками в торговом обмене между
западным и восточным миром, эти два города — Венеция («второй Кон-
ста1гтипополь», как ее называли, царица мод, центр всего прекрасного,
sede principalissima del piacere) и Генуя (magnum el nolabilc membrum
inter Italiae potentias) — выделялись своей силой и своим положением в
странах Востока, где им уже во время Крестовых походов удалось при-
обрести значительные владения. В борьбе с исламом они выиграли гораз-
до больше, чем дали, как говорит летописец, и с властью сарацинов они
легко примирялись, когда речь шла об их торговых интересах.
Генуя завладела частью Антиохии и Лаодикеи, затем получила 1/з
Арзуфа и Цезарей и часть Иерусалима, в особенности же треть Акки,
которая занимала центральное место в левантийской торговле, а впослед-
ствии приобрела владения в Триполисе и Кипре (г. Фамагуста), в Гре-
ции (ряд островов - Хиос, Самое, Никария и др.), — Грецию Генуя
называла своим садом — и, наконец, в Крыму и у Черного моря, где
Каффа составляла главную генуэзскую колонию и важный торговый
пункт в торговле с Персией, Центральной Азией и Китаем. Еще более
значительны были приобретения венецианцев. Последние захватили ’/3
Сидона и Тира и благодаря этому прочно укрепили свое положение в
Сирии, сохраняя здесь свое могущество даже в те времена, когда во всех
других мостах оно было почти утрачено. А с завоеванием Константино-
поля крестоносцами в 1204 г. за венецианцами упрочилось первенство во
вновь основанной Латинской империи; они получили (помимо предместья
Пера в Константинополе) f/g всей территории, так что владели лучшими
Глава XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки
287
торговыми пунктами на протяжении от Константинополя до Адриатиче-
ского побережья8.
Сравнительно с Генуей и Венецией все остальные города — итальян-
ские, провансальские и каталонские — играли лишь второстепенную
роль в торговле па Средиземном море, являлись «торговыми народами
второго и третьего разряда», как их называет Гейд.
Так, г. Амальфи, который едва ли пе ранее всех других итальянских
городов вступил в торговые сношения в Сирией, Палестиной и Египтом,
уже в ИЗО г. потерял свою самостоятельность, а в 1135 г. лишился сво-
его флота: конкуренты амальфитяп - пизанцы произвели внезапное на-
падение на город, захватили его, уничтожили флот и совершенно разгра-
били жителей. Если от величия Амальфи скоро остались лишь незначи-
тельные следы, то и торжество его соперницы — Пизы продолжалось
недолго. С ХП в. происходит почти беспрерывная борьба между Пизой п
Генуей — они стараются вытеснить друг друга из Сирии и Палестины,
поджигают фактории, грабят товары. Эта борьба привела Пизу к упадку
и закончилась битвой при острове Мелорин в 1284 г., которая оказалась
роковой для Пизы: 33 галеры и 10 тыс. человек были захвачены генуэз-
цами, а в 1290 г. последние разрушили ее гавань Портопизаио и засыпа-
ли устье Арно9. Флоренция долгое время являлась лишь промышленным,
но не торговым центром. Она имела суконную и шелковую промышлен-
ность, работавшую для широкого рынка10, но у нее не было ни собствен-
ной гавани, ни флота, поэтому она вынуждена была отправлять свои
шерстяные ткани через посредство Генуи, Анконы и в особенности Вене-
ции Лишь с начала XV в., после того как Флоренция овладела Пизой и
приобрела ее гавань Ливорно, она решила построить собственный флот и
самостоятельно вступить в торговые сношения со странами Востока, тре-
буя, в качестве преемницы Пизы, передачи ей всех тех владений, кото-
рыми прежде, до утраты своего торгового могущества, обладала Пиза.
Континентальные североитальянские города имели значение лишь для
внутренней европейской торговли (Милан, Пьяченца), в особенности для
денежной торговли (Лукка, Сиена, Рим). Для Феррары, Равенны, Боло-
ньи, Анконы рынком являлась Венеция. Они собственной торговли не
имели; Венеция этого не допускала11. Савону генуэзцы неоднократно
разрушали, сжигали ее корабли, наполняли камнями гавань. Что касает-
ся, наконец, расположенных у Средиземного моря каталонских (арагон-
ских) городов, среди которых па первом месте стояла Барселона, п юж-
нофранцузских, из коих Монпелье, Марсель и Нарбонна находились в
торговых сношениях с Востоком, то их влияние на Востоке было незна-
чительно. В Трапезунде мы уже с конца ХШ в. не встречаем никого,
кроме венецианцев, генуэзцев и флорентийцев, — ни каталонских куп-
цов, ни купцов из Лангедока или Прованса. С конца XIV в. провансаль-
цы исчезают из Византии, прекращаются торговые сношения Франции и
288
История экономического быта Западной Европы
с Египтом; торговлю Прованса Генуя старается направить через свой
порт. Вообще, «довольно невзрачный вид имели две французские гале-
ры, отправляющиеся на Восток, рядом с венецианскими и генуэзскими
эскадрами». В XV в. испанской торговли уже совсем не было, лишь мно-
гочисленные суда каталонских пиратов наводили страх на мореплавате-
лей и прибрежных жителей в Средиземном морс и архипелаге12
Торговля между Западной Европой и странами Востока сосредоточи-
валась, таким образом, в сущности, в руках Венеции и Генуи, с XV в. и
Флоренции, благодаря тому, что эти города не ограничивались отправкой
торговых эскадр на Восток, но одновременно с этим посылали торговые
флотилии и в страны Запада — Фландрию, Англию, Северную Фран-
цию, снабжая их произведениями Востока и становясь единственными
посредниками в этом обмене между двумя частями света. Когда проход
венецианских и генуэзских судов через Гибралтар был затруднен вслед-
ствие нападений пиратов, во Фландрии сильно поднимались цены па
пряности и благовония Востока, и многих товаров, привозимых оттуда,
невозможно было достать, ибо нидерландские купцы сами нс посещали
Средиземного моря13. С половины XV в. среди семи рейсов, установлен-
ных для флорентийской эскадры, было определено и ежегодное плавание
во Фландрию и Англию. Значение итальянцев в Англии было настолько
велико, что одна угроза генуэзских галер в 1434 г. уехать обратно заста-
вила короля стать на их сторону в их споре с таможенными властями.
Пользуясь широкими привилегиями в Англии, итальянцы в то же время
не допускали английских купцов в Средиземное море- генуэзцы грабили
появлявшиеся там английские корабли14. Те же итальянцы, устроив фак-
тории во всех этих странах, держали в своих руках денежные и банковые
операции.
Среди всех западноевропейских стран одна лишь Германия составляла
исключение. Почти одновременно с тем, как венецианцы и генуэзцы на-
чали совершать плавания во Фландрию и Англию, обходя ярмарки
Шампани, и немцы, которые только ради них туда и приезжали, стали
ездить в Венецию, не боясь теперь отправляться в чужие страны ради
непосредственных сношений. Это избавило Южную Германию от того
захвата торговли итальянцами и монополизации ее ими, которую мы на-
блюдаем во всех других странах. Значение Венеции от этого еще более
усилилось: она стала центром международной торговли (emporium orbis,
как ее называет Петрарка), стала постоянным рынком, на котором обмен
совершался в течение всего года. Здесь, на Риальто и на вымощенной
площади Св. Марка, где находились городские весы, в колоннаде -соби-
рались купцы и «без шуму, без споров, без слов, как бы одними кивками
головы заключались торговые операции города или, вернее, всего ми-
ра» — зачатки биржи; только банкротство какого-либо купца, возвещае-
мое сильным стуком по его кассе, прерывало эту тишину15.
Глава XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки
289
Желая монополизировать в своих руках весь торговый обмен между
Западом и Востоком, Венеция, однако, не могла и немцам дозволить ез-
дить дальше на Восток и приобретать товары помимо Адриатической
республики, ибо на Адриатическое море она смотрела как на свое владе-
ние, стараясь провозглашенную ею теорию о единовластии Венеции у
Адриатического моря превратить в действительность. И немцы, следова-
тельно, не обходились без посредничества итальянцев «Немецкий купец,
приезжавший в Венецию, находился уже в море, он плавал на гондолах в
соленой воде, но дальше, в открытое море, его все-таки не пускали —
здесь его предприимчивости был положен предел»t6.
Обещая немецким купцам всевозможные льготы, которыми они не
пользовались в Венеции, в особенности же возможность путешествий по
Средиземному морю, генуэзцы старались отвлечь их от посещения Вене-
ции. По если Венеция называла фондако (торговое подворье) немецких
купцов «optimo membro di questa sita» (лучшим членом города), а отсут-
ствие немецких купцов считала крайне пагубным для себя, «ибо для вы-
воза товаров, привозимых в большом количестве, мало путей из фонда-
ко»17, то и немецкие города, несмотря на троекратное запрещение импе-
ратора Сигизмунда торговать с Венецией и па всевозможные стеснения,
оставались ей верными. Видя бесплодность своих запретов, император
вынужден был их отменить18.
Соперничество генуэзцев и венецианцев между собою в вопросе о
привлечении немецких купцов являлось лишь частичным выражением
той постоянной борьбы, которая происходила между ними, в особенности
в странах Востока. В самом деле, было бы ошибочно полагать, что вене-
цианцы и генуэзцы, захватив в свои руки левантийскую торговлю, мирно
уживались друг с другом. Подобно тому как Пиза уничтожила Амальфи,
Генуя и Флоренция — Пизу, и Венеция и Генуя вели непрерывную борь-
бу за первенство в торговле. Они разрушали укрепления, блокировали
гавани, жгли суда и грабили товары взаимно, а византийский император
пользовался этой враждой и нередко тайно возбуждал венецианские и
генуэзские фактории друг против друга.
Особенно усилилась эта вражда с начала XIII в.; возгорелась крово-
пролитная колониальная война между обоими городами, охватившая всю
Сирию и все Средиземное море и прекратившаяся лишь тогда, когда об-
щий неприятель — сарацины — успели уже захватить Антиохию и Три-
полис и направлялись к главному оплоту крестоносцев — Акре. Послед-
ний пал в 1291 г., и вина в том, что основанные крестоносцами государ-
ства снова очутились в руках сарацин, в значительной мере падает на
итальянских купцов с их безграничной жадностью и взаимной завистью,
как говорят современники. Впрочем, потеря Сирии их ничему не научи-
ла, вражда продолжалась и в последующие столетия и носила тот же
острый характер; потеря Константинополя также в значительной мере
должна быть поставлена в вину нескончаемой борьбе между собой италь-
янских городов. Но вытеснить друг друга им нигде не удавалось: в одних
290
История экономического ьыта Западной Европы
местностях преобладание в торговле принадлежало временно венециан-
цам, в других - генуэзцам; но повсюду все-такп и те и другие сохраняли
торговые связи. Архиепископ Фессалоники сравнивает Адриатическую
республику с финикиянами, с морскими разбойниками, называет се «жа-
бой, морской змеей, болотной лягушкой» вследствие сс самовластия, экс-
плуатации населения в Византии, погони за наживой По эти эпитеты
столь же применимы и к ее постоянной сопернице - Генуе.
Весьма выгодным в географическом отношении расположением поль-
зовались в прибрежные ганзейские города Из внутренней Германии, по
рекам, идущим параллельно с юга на север, - Везеру, Эльбе, Одеру,
Висле — товары транспортировались вниз к морю, откуда они доставля-
лись ганзейцамн в другие страны. И точиотак же привозимые морем то-
вары шли из приморских городов вверх по течению рек внутрь страны
Гамбург на Эльбе, Штеттин ла Одере, Данциг на Висле находились в
особенно выгодном положении — они являлись последними складочными
пунктами для вывозимых пз Германии и первыми для привозимых туда
товаров. Здесь речные суда заменялись морскими, и здесь штапельное
право, т.е. право останавливать проезжающие суда п заставлять их вы-
гружать товары и выставлять их на продажу, имело свои чисто физиче-
ские основания. Эти города, вместе с Любеком, расположенным у наибо-
лее глубоко врезающегося в континент пункта юго-западной части Бал-
тийского моря, играли первую роль среди ганзейских городов. Пе столь
выгодно было положение ганзейских городов, лежащих вверх по реке; но
речной путь, направлявшийся к морю и соединявший внутренние области
Германии с соседними районами, доставлял и им возможность деятельно-
го участия в торговом обмене на северных морях. В особенности это име-
ло место в тех случаях, когда изменение в быстроте течения или уровне
воды вызывало необходимость перегрузки товаров на другие суда или же
сухопутная дорога подходила к реке и товары с возов перегружались на
корабли, во всех этих случаях город мог осуществить свое штапельное
право нс хуже, чем при расположении у моря или устья реки Отсюда
торговое значение таких ганзейских городов, как Кёльн на Рейне, Ма-
гдебург на Эльбе, Франкфурт и Бреславль на Одере, — они все находи-
лись в таком положении. Если еще прибавим такие приморские города,
как Росток, Слральзунд, Висмар, Бремен, то будем иметь все важнейшие
ганзейские города, сосредоточившие в своих руках торговлю на Северном
и Балтийском морях19
Повсюду па Северном и Балтийском морях гапзейцам удалось утвер-
диться’ в Англии, где они вывозили из Бостока (в последней четверти
XIV в.) 76% всего экспортируемого оттуда сукна; во Фландрии, где
ганзейская когггора в Брюгге представляла собою, по выражению
ганзейцев, «складочное место, на котором преимущественно зиждется
Немецкая Ганза»; в Скандинавских государствах, где, по словам короля
Густава Вазы, местные купцы превратились в «факторов и маклеров»,
состоявших на службе у ганзейцев; наконец, в Новгороде, где ганзейская
Глава XXV Торговые пути, торговые города и ярмарки
291
ших на службе у ганзейцев; наконец, в Новгороде, где ганзейская конто-
ра являлась «тем живым источником, из которого образовались все ос-
тальные»; в Новгороде, говорили ганзейцы, «легче всего и при неболь-
шом капитале стать человеком». Во всех этих странах ганзейцам удалось
добиться широких вольностей, благодаря которым они, оттесняя от тор-
говли местных и других иноземных купцов, забрали торговлю между се-
верными странами в свои руки и не терпели в ней конкурентов. Нередко
ciгп добивались этого и путем насильственных действий, направленных
против других купцов, например против англичан, приезжавших в Нор-
вегию или Данию, против голландцев, отправлявшихся в Балтийское мо-
ре. Но, требуя для себя всевозможных привилегий в Англии, Фландрии,
Скандинавских государствах, Новгороде, они в то же время вовсе не ду-
мали предоставлять англичанам, фламандцам и другим народам в свою
очередь такие же права в ганзейских городах: не принадлежавшие к сою-
зу купцы не могли пи приезжать в ганзейские города, ни вступать в ком-
панию с тамошними купцами, ни приобретать у последних товары или ко-
рабли20.
На Средиземном море, как мы видели выше, торговля в Средние века
сосредоточивалась в руках двух-трех городов, которые находились в не-
прерывной вражде как между собой, так и с другими городами, желав-
шими вступить в непосредственный обмен с Востоком. На Балтийском и
Северном морях торговля велась Ганзейским союзом, он назывался der
gememe dcutsche Kaufmann, communis mercator.
Слово «ганза», как показали новейшие исследования, имело в раз-
личные эпохи разный смысл. Первоначально, до IX в., оно обозначало
толпу народа, народную массу (его переводят словом cohors). Позже оно,
по-виднмому, исчезает из памятников, и когда вновь появляется с XII в.,
то имеет уже другое значение: общества, организации (личной), далее,
союза купцов, именно союза купцов (принадлежащих к определенной
местности) за границей; отсюда получается и «ганза» в смысле права,
именно купеческого права, права, принадлежащего союзу купцов, или в
смысле подати, сбора — опять-таки сбора, взимаемого союзом, организа-
цией купцов со своих членов. Англия в начале XIV в. предоставляет
кёльнским купцам «ганзу» (ius, quod vulgariter hansa dicitur), т.е. опре-
деленные (корпоративные) права (права купеческой организации). Со-
гласно Утрехтской грамоте 1233 г., рейнский купец, нарушающий устав
города, лишается «гаизы» (hansa sua privatus), он лишается своих прав
по торговле (или ограничивается в правах). От этого нарицательного по-
нятия ганзы в виде всякой купеческой организации за границей, ее прав,
взимаемых ею сборов, отличается Ганза (с большой буквы), которую об-
разовали немецкие купцы, торговавшие на Северном и Балтийском морях
в XIV в., — Немецкая Ганза (Deutsche Hanse, Theutonicorum mercatorum
Hansa, союз именуется также der Gemeine Deutsche Kauffmann, т e. все
немецкие купцы; члены ее называются Hanscbruder, но также universi
292
История экономического быта Западной Европы
mercatores teutonic!). Этот термин, объединяющий всех немецких купцов,
торгующих в этих странах, и все их отдельные организации, появляется
впервые в 1343 г в Норвегии и употребляется в смысле совокупности
прав и преимуществ, которые приобрели немецкие купцы в других стра-
нах и которыми они сообща пользуются (qui cum eis in earum luslicia,
que hansa Theutonica proprie dicitur, comprehensi sunt). Этим они отгра-
ничивались в других странах как от местных жителей, гак и от прочих
иностранных купцов, не пользовавшихся этими пранами Это общее пра-
во объединяло всех купцов, входивших н состав Ганзы, они все пользо-
вались теми же вольностями (hansa-Jibertates).
Впрочем, по этому вопросу есть разногласия (Штейн > Киссельбах и
Шаубе расходятся в различных частностях)21.
Ганзейский союз, образовавшийся в результате ряда отдельных дого-
воров, состоял в XIV-XV вв. из свыше чем 70 городов — вендских, по-
меранских, саксонских, вестфальских, прусских, лифляндских. Однако
уже из приведенных выше указаний видно, что из того числа лишь не-
многие города играли роль в торговом обмене на северных морях, тогда
как значение остальных было второстепенное и даже третьестепенное.
Самую сплочешюсть ганзейских городов не следует преувеличивать. Не
желая, чтобы за неправильные действия одних городов в других странах
привлекали к ответу и другие города, Ганза заявляла, что она не являет-
ся организованным союзом - societas, collegium, а лишь конфедерацией
городов с целью охраны и регулирования торговли и мореходства, и это
в значительной мере соответствовало действительности Наибольшую со-
лидарность города проявляли вовне, в сношениях с другими странами, во
время пребывания на чужбине, в Лондоне, Брюгге, Новгороде. Основ-
ным положением союза было приобретение одинаковых привилегий для
всех членов; он не мог допустить, чтобы отдельные города или купцы
пользовались особыми, не принадлежащими другим преимуществами.
Однако уже в борьбе за приобретение этих привилегий отдельные горо-
да, заинтересованные в них менее других, отказывались принимать уча-
стие. Кёльн, Люнебург, Дортмунд, не лежавшие у моря, не интересова-
лись вопросами мореплавания и не соглашались нести расходы на мор-
ские войны, на преследование пиратов, на различные заморские предприя-
тия; прусские города вообще находили для себя убыточным давать
значительные суммы в общих интересах. Отдельные города вследствие
этого выходили из союза, например Бреславль, Кульм, Галле; другие, в
особенности Кёльн, решительно проводили принцип, что город не обязан
подчиняться решению союзного сейма, если это не соответствует его соб-
ственным выгодам; прусские города, несмотря на запрещение сеймов,
продолжали по-прежнему строить суда для иностранцев. Самих сеймов,
на которых решались все важнейшие вопросы, было немного — с 1363 г.
(первый сейм) до XV в, менее 50 (с 1400 до 1440 г. всего 12, а с 1440 г.
до 80-х годов XV в. всего 7); из них большинство происходило в Любе-
Глава XXV Торговые пути, торговые города и ярмарки
293
ке, причем большею частью присутствовали каждый раз представители
всего 12 — 20 городов.
Было бы ошибочно также предполагать, что внутри Ганзейского союза
купцы различных городов пользовались одинаковыми правами. Ганзей-
ская контора в Бергене находилась в руках вендских городов, и попытки
других групп городов принять участие в управлении ею оказались безус-
пешными. Точно так же Висби и Любек не допускали прусские города в
состав организации новгородской конторы, да и лифляндские города не
пользовались равноправным положением. Еще более обнаруживалась
рознь городов между собою на родине, где проводилось строгое разгра-
ничение между горожанами и купцами других ганзейских городов, и по-
следние пользовались лишь немногими преимуществами по сравнению с
«гостями», т.е. неганэейцами; Ь прусских и лифляндских городах в XV в
они даже ставились на одинаковую ногу с последними. Вражда между
городами выражалась особенно ярко в штапельном праве, из-за которого
города, лежавшие на одной и той же реке, нередко вели между собой
ожесточенную борьбу, не желая пропускать провозимые товары к морю.
В результате и на северных морях лишь несколько городов, на первом
плане вендские города с Любеком во главе, составлявшие центр союза и
шедшие рука об руку вследствие однородности их интересов, а вовсе не
весь Ганзейский союз, сосредоточили в своих руках торговый обмен, по-
добно Генус и Венеции на Средиземном море22.
Влияние итальянцев и ганзейцев в торговле было одинаково и в дру-
гом отношении: монопольные их стремления привели к тому, что боль-
шинство европейских стран не в состоянии было вести самостоятельную
торговую политику, не играло активной роли в торговле. В этих странах
если и возникали все-таки торговые города и рынки, то они были весьма
немногочисленны; во всей Англии в половине XIV в. имелось не более
170 богатых купцов. Рынки существовали лишь там, где появлялись
итальянцы и ганзейцы, и имели значение в торговле лишь постольку, по-
скольку последние их посещали; наконец, во многих случаях местные
купцы на них почти не фигурировали вовсе. Такою пассивною ролью
прежде всего вынуждены были довольствоваться Новгород и Псков,
Скандинавские страны с ганзейскими рынками — Бергеном, Сконией; и
тут и там господствовали ганзейцы. Но такое же положение занимали и
Фландрия и Англия; и здесь торговля находилась в руках итальянских
купцов и Ганзы.
В ХШ в. поездки новгородцев на Запад составляли, по-видимому,
явление более частое: в договоре 1229 г. говорится, что никто не должен
препятствовать новгородским купцам, если бы они пожелали из Готланда
ехать в Любек, и точно так же полоцкий князь в 1265 г. выговаривает
для своих купцов право торговли не только на Готланде и в Риге, но и в
Любеке. Торговля эта направлялась по преимуществу в Готланд, где нов-
городские купцы имели свои склады, Любек же являлся для новгородцев
294 История экономического вьпа Западной Европы
крайним пунктом. Есть основание предполагать, что и тогда новгородцы
пользовались чужими судами, ибо едва лн обладали собственными. Так
это было ио крайней мере в XIV и XV вв.; в эту эпоху о поездках новго-
родцев на Запад упоминается довольно редко. По сравнению с торговлей
ганзейцев в Новгороде и па Руси вообще самостоятельные попытки нов-
городцев совершенно отступают на второй план. Гапзсйцы нс ограничи-
вались тем, что запрещали (как и в отношении купцов друшх стран)
вступать с русскими в компанию, принимать их товары ла немецкие суда
и ссужать их капиталами; к эгому присоединялись — го же ганзейцы де-
лали п со шведами и норвежцами, фламандцами и англичанами и по-
стоянные притеснения, встречаемые русскими в немецких портах и нс
дававшие им возможности пользоваться выговоренными нравами23.
На Скандинавском полуострове торговое значение имели Скопил
(Шопен) и Берген — и тот и другой в силу того, что они были ганзей-
скими рынками. Скопил являлась для ганзейцев промежуточной станцией
на пути с восточного побережья Балтийского моря к побережью Северно-
го моря, ибо прямой путь являлся слишком опасным. Ио еще важнее бы-
ла Скопил в качестве места, где гапзсйцы приобретали рыбу, прежде все-
го сельди. Местное население жило рыбной ловлей, но торговля рыбой
сосредоточивалась в руках ганзейцев — ни рыбакам, ни лодочникам, ни
местным ремесленникам пе дозволялось солить рыбы более 6 т, т.е. более
того, что им могло бы понадобиться для собственного пропитания в тече-
ние зимы24.
Огромное значение иностранных купцов, итальянцев и ганзейцев, в
английской торговле видно уже из того, что комиссии, решавшие в слу-
чае споров вопрос о том, доставлена ли шерсть надлежащего качества и
правильная ли упаковка, состояли из двух англичан, двух немцев и двух
итальянцев, так что иноземные купцы составляли в лих большинство.
Первоначально главную роль в английской торговле играли итальянцы,
впоследствии же, после банкротства флорентийских товариществ в пер-
вой половине XV в., ганзейцы. Это подтверждается и данными относи-
тельно участия тех и других в вывозе шерсти и сукна. В 1273 г. всего 7%
вывезенных из Англии тюков шерсти приходилось па долю ганзейцев, в
1277 — 1278 гг. 12%; они занимали четвертое место среди купцов, экспор-
тировавших оттуда шерсть, и им выдавались лицензии на вывоз от 38 до
57 тюков. Напротив, итальянцы в 1277 — 1278 гг. стояли на первом месте,
вывозили 30% всей шерсти, и получаемые ими лицензии равнялись в
среднем 163 тюкам. Позже положение изменилось: в 1303 г. ганзейский
вывоз составляет третью часть вывезенного количества, а семь лет спус-
тя, судя по уплаченным пошлинам, половину. В 1338- 1342 гг. на лицен-
зию ганзейцев приходится обыкновенно не менее 150 тюков, иногда более
тысячи и даже трех тысяч. В последней четверти XIV в., когда вывоз
шерсти из Англии заменился вывозом сукна, ганзейцы вывозили из Бос-
тона 76% всего экспортируемого оттуда сукна, на долю английских куп-
Глава XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки 295
цов приходилось 21%, па всех остальных иностранцев - менее 3%.
Впрочем, в Саутгемптоне вывоз других иностранцев превышает вывоз
ганзейцев, в Кингстоне первую роль играют англичане25. Однако актив-
ная торговля англичан начинается не ранее образования компании «Mer-
chant Adventurers* и развивается лишь в XVI в.26
Точно так же п Нидерланды с XIV в. уже не имели самостоятельной
торговли. Лишь благодаря тому, что в Брюгге сосредоточивался обмен
северной части Европы и к нему, как радиусы к центру, сходились тор-
говые пути со всех сторон, лишь благодаря тому, что там устроили свои
фактории венецианцы, флорентийцы, генуэзцы, с одной стороны, ган-
зейцы, с другой стороны (как и испанцы)27, - Брюгге стал «маклером
христианских народов», и Фландрия сыграла важную роль в средневеко-
вой торговле.
Здесь заканчивали свои плаванья как северные когги и гульки с их
высокими бортами, так и средиземные каракн и каравеллы. В третий по-
недельник после Пасхи, когда венецианские и ганзейские корабли уже
успели прибыть, начиналась ярмарка в Брюгге, но важнее для его тор-
говли были в XV в. брабантские ярмарки в Антверпене и Бергене-он-Зоме.
Некоторая отдаленность Брюгге от морского берега, с которым он был
соединен небольшим искусственным водным путем, вызывала необходи-
мость перегрузки товаров и ставила его в менее выгодное положение по
сравнению с городами, лежавшими как бы у самой периферии морских
волн и являвшимися непосредственной целью морских судов, как, на-
пример, Ливерпуль и Антверпен. Несмотря на это, жители г. Брюгге
могли с гордостью заявлять, что «Фландрия — это истина бесспорная и
очевидная - есть страна коммерческая, которую посещают купцы самых
различных наций», и Брюгге в XIV—XV вв. считался знаменитейшим
городом мира по числу привозимых товаров28.
Эренберг, Пиренн и др. обращают особое внимание на торговлю
Брюгге в эти два столетия и поэтому рассматривают его исключительно
как международный рынок, где иностранцы производили между собою
торговые операции29. Однако, как указывает Гепке (а также Кисселъ-
бахУ^, в предшествующие XII и XIII вв. и фламандские города играли
весьма важную роль своей активной торговлей. Они вели оживленную
торговлю на ярмарках Шампани, где сбывали свое сукно и приобретали
у итальянцев восточные товары для северных стран. Купцы Ипра имели
свои ряды во всех четырех местах, где происходили ярмарки; Дуэ имел
их только в Труа, Аррас — в Баре; о торговых рядах Брюгге не упоми-
нается вовсе, хотя некоторое участие и он принимал, ибо входил в состав
ганзы 17 городов. Но не меньшее значение имела активная торговля
фламандских купцов в Англии в эту эпоху (лондонская ганза), именно,
ранее всего, в XII в., торговля Сент-Омера и Дуэ, позже Гента и Ипра и,
наконец, Брюгге. Однако постоянная вражда между Англией и Фландри-
ей, приводившая к беспрестанным запрещениям вывоза шерсти из Анг-
296
История экономического быта Западной Европы
лии и захвату товаров, уничтожила к началу XIV в. эту торговлю Флан-
дрии. Она перешла в руки ганзейцев и итальянцев, через которых теперь
фламандцы получали английскую шерсть, хотя при получении лицензий
на вывоз ее из Англии торговцы давали клятву, что она нс будет вывезе-
на во Фландрию. Далее, в XII —XIII вв фламандцы, в особенности куп-
цы Сент-Омера и Гента, посещали севсрогсрманские в прирейнскис горо-
да для сбыта своего сукна. Только с конца ХШ в. они вытесняются и из
этой области ганзейцами — Любек не допускает их в Балтийское море,
Кёльн заграждает им путь вверх по Рейну. Наконец, купцов из Сент-
Омера встречаем в XII в. в Иль-де-Франс, в ХШ в. в Пуату. Торговые
суда из Брюгге отправляются в Ларошель, позже и в Бордо; из захва-
ченного в 1226 г. каравана фламандских судов, отправлявшихся из Юж-
ной Франции с грузом вина, третья часть судов принадлежала Брюгге.
Еще в 1437 г. испанец Тафур заявлял, что, по его мнению и по словам
многих других, в Брюгге совершается гораздо больше торговых опера-
ций, чем в Венеции. Во второй половине XV в. торговля переходит отту-
да в удобнее расположенный Антверпен.
Со времени падения ярмарок Шампани, когда венецианцы и генуэз-
цы, кастильцы и купцы Южной Франции и, наконец, ганзейцы появля-
ются в Брюгге, этот город приобретает положение мирового рынка и по
своему торговому значению обнаруживает большое сходство с Венецией.
Оба города являлись центрами, и притом едва ли не единственными цен-
трами, международной торговли, один северным, другой южным, заме-
нившими собою ярмарки Шампани: они были торговыми центрами, где
происходил торговый обмен не только периодически, а в течение всего
года. Но при всем сходстве между ними бросается в глаза и огромное
различие; параллельно росту международного значения Брюгге сокраща-
ется все более активная торговля фламандских городов. В XIV-XV вв.
они не устраивают факторий в других странах, не имеют торгового фло-
та, получают товары из других стран через иностранцев. Мало того, как
мы видели, итальянцы не допускали непосредственных сношений между
иностранными купцами, приезжавшими в Италию; напротив, жители
Брюгге ограничились посреднической функцией маклеров в торговых
сношениях между купцами различных национальностей, приезжавшими в
Брюгге. Они являлись, далее, содержателями гостиниц для иностранных
«гостей», т.е. купцов, владельцами буксирных лодок и барок для транс-
порта товаров из Слюиза в Брюгге, перевозов, амбаров. Но они совер-
шенно не стесняли иноземных купцов в их торговых операциях, предос-
тавляя им возможность заключать между собою торговые сделки «через
головы местных жителей»; и в этом отношении торговля в Брюгге сохра-
нила нейтральный характер ярмарок Шампани.
Сравнительно мало развита была и активная торговая деятельность
французских городов, ибо и здесь торговля, как товарная, так и денеж-
ная, находилась преимущественно в руках итальянцев31. Рядом с ними
Глава XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки
297
играли значительно менее важную роль ассоциации местных торговцев,
распространявшие свою деятельность на целые речные системы и про-
винции. В лице Жака Кера впервые выступил в середине XV в. на сцепу
крупный французский коммерсант: деятельность его вызывала удивление
современников, ибо он поставил свои операции на широкую ногу, по
«итальянскому» способу, - он посылал 7 кораблей («Galeen de
Franlza») из Монпелье на Восток, в Египет, Сирию, Кипр, вступал в не-
посредственные сношения с Флоренцией, Валенсией, Брюгге, образовы-
вал товарищества для различных торговых операций32. Но все же при
всем своем могуществе оп был единственным, и, когда он лишился мило-
сти французского короля, прекратился и кратковременный расцвет
французской торговли на Востоке. Эг-Морт (Aquae mortuae, т.е. «мерт-
вые воды»), Монпелье, Марсель (последний па пути к долине Роны и на
морском пути из Южной Италии в Испанию), Нарбонна не могли срав-
ниться по своему значению с итальянскими городами; только во времена
Жака Кера первые три имели крупное значение: в Эг-Морте строились
его суда, он сам находился в Марселе, центром операций был Монпелье.
Бордо в устье Жиронды (торговля вином), Нант, Руан — все они
пользовались тем же выгодным в торговом отношении географическим
положением, как Антверпен, Гамбург, Штеттин; особенно важен Париж,
расположенный на пути из долины Роны к Северному морю и в Англию
и от среднего Рейна в Северную Испанию; для Парижа особенно выгодно
было то обстоятельство, что другой путь - к востоку от бассейна Сены и
Уазы — встречал многочисленные естественные препятствия, ибо северо-
восточное побережье не имело портов и берег к северу от устьев Сены
изобиловал мелями и скалами33. Из портовых городов Кале развивался
слабо; в Дьеппе португальцы, владея значительным числом кораблей,
изгнали местных купцов, и рост его прекратился во время бедствий Сто-
летней войны; Эг-Морт имел только временное значение (как и другой
провансальский, ныне забытый порт Бук — «Bocholi е bon porto»),
вследствие того что туда заходили венецианские галеры, и с переходом
Монпелье от Бургундии к Франции потерял его. Марсель был вовлечен
в борьбу Анжуйской династии из-за Неаполя и сильно страдал от этого, в
особенности после того, как арагонцы в 1284 г. уничтожили провансаль-
ский флот. Нарбонна, вследствие изгнания евреев и занесения устья пес-
ком (попытки создать новый морской порт были безуспешны), вскоре
потеряла свое значение. Наконец, в Монпелье количество очагов упало с
4520 в 1367 г. на 334 в 1412 г. — город опустел. Торговля его перешла
на ярмарки Лиона и Бокера34.
В XIV в. и в особенности в первой половине XV в. выдвинулась Же-
нева со своими ярмарками (они упоминаются впервые в 1262 г.), заме-
нившими отчасти ярмарки Шампани. Занимая столь же выгодное геогра-
фическое положение, как и последние, и находясь на пересечении путей
из Базеля и Констанца, из верхней Италии, из Англии, женевские яр-
298
История экономического ьытл Западной Ebpoi iы
марки стали важным торговым центром для южной части Европы -
Италии, Франции и Южной Германии. К концу XV в они уступили свое
место возникшим неподалеку п находившимся в столь же благоприятном
положении (на пути из Южной Германии в Испанию) лионским ярмар-
кам35.
Из германских (в широком смысле слова) городов внутри континента
на первом плане стоят прирсйнские, мимо которых шел путь из Италии
во Фландрию, - Вормс, Страсбург, Шпейер; Майнц в эту эпоху менее
выдвигался. Далее Фрапкфурт-па-Майпе являлся нерпой немецкой меж-
дународной ярмаркой, которая посещалась в конце XIV в купцами Юго-
Западной, позже и Северной и Южной Германии, отчасти и итальянца-
ми; она была платежным сроком для купцов юго-запада Германии и (в
особенности в этом отношении) являлась отчасти наследницей ярмарок
Шампани. Но Франкфурт был только ярмаркой, хотя и привлекавшей
через посредство пемцеи и товары других стран, активной деятельности
он нс обнаруживал36. Поэтому большее торговое .значение имел «святой»
Кёльн, который благодаря своему выгодному географическому положе-
нию являлся конечным пунктом для транспортов вверх и вниз по Рейну
В Кёльне, где важнейший водный путь внутренней Европы, Рейн, пере-
крещивался с путем из Брюгге в Любек и течение реки заставляло пере-
гружать товары на другие суда, создалось естественное штапельное право
па лес, соль, рыбу, мед, в особенности же на вино, доставляемое с верх-
него Рейна в Нидерланды и Англию37.
Средн южногерманских городов выдвинулись в качестве крупных
торговых центров те, которые находились в непосредственных сношениях
с международным рынком - Венецией. Таковы были Аугсбург, Кон-
станц, Базель, Вена, откуда отправлялись купеческие караваны в Вене-
цию, в особенности же Нюрнберг, «центр Европы, ибо оттуда идет тор-
говля во всех направлениях», — как говорит о нем астроном XV в.
Мюллер. Это подтверждается данными о тех местах, где имелись могилы
нюрнбергских купцов; на первом месте по числу этих могил стоит Вене*
ция. Роль южкогсрмапских городов в европейской торговле заключалась
преимущественно в снабжении Южной и Северной Германии привезен-
ными из Венеции левантийскими товарами, а также собственными про-
мышленными изделиями Адриатической республики. Но вместе с тем эти
города, и прежде всего опять-таки Нюрнберг, имели свою промышлен-
ность, производившую для вывоза. В Южной Германии мы находим и
важную международную ярмарку в Цурцахе: здесь на открытом месте во
время церковных празднеств совершался в XV в. обмен товаров различ-
ных стран38.
Нюрнберг (поблизости от него находились железные и оловянные
рудники в Амберге и Зульцбахе, медные в Мансфсльде) славился произ-
водимыми им для вывоза металлическими изделиями (Niirnberger Tand);
четвертая часть всех работников Нюрнберга приходилась на промыслы,
Глава XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки 299
обрабатывающие металлы; панцири, латунные изделия и весы Нюрнберга
направлялись даже в Испанию. В 1363 г. насчитывалось 29 различных
промыслов, выделывались п точные инструменты. Констанц вывозил
холст, Ульм, Аугсбург и Равенсбург — полубумажные ткани (бархент),
Базель — сукно39. Кроме баварских, швейцарских, австрийских городов
(они перечислены у Симопсфельда — Fondaco dei Tedeschi), в торговле с
Венецией принимали участие также Прага, Краков, Львов и т.д. При
этом Аугсбург, Ульм, Базель лежали в таких местах, где остров на реке
облетает переход через нее.
О широте нюрнбергской торговли свидетельствует список 1332 г., в
котором обозначено 69 городов и местностей различных частей Европы,
где нюрнбергские купцы были освобождены от уплаты сборов на тамож-
нях. Нюрнбергские купцы упоминаются как на Пиренейском полуострове
(в XIV в. Ульман Стромер), так и в Италии (пе только в Венеции, но и
в Неаполе и Сицилии), в Лионе, Лондоне, Брюгге. В XV в. они направ-
ляют свою деятельность и в Польшу, Богемию, Венгрию (Прага, Бре-
славль, Львов) и вплоть до Черного моря, в особенности же на север в
прусские и в лнфляндские города и даже в Копенгаген. В этих городах,
как и в Любеке, Фландрии и Брабанте, нюрнбергские купцы приобрели
различные привилегии и стали неприятными конкурентами для ганзей-
цев Большую роль играла и двухнедельная нюрнбергская ярмарка, сле-
довавшая по времени за франкфуртской, так что непроданные на послед-
ней товары отвозились в Нюрнберг. Она существовала с 1318 г., но при-
обрела крупное значение в особенности с 1424 г., когда император
Сигизмунд передал Нюрнбергу ценные реликвии, вследствие чего массы
верующих стали притекать на ярмарку: во время ярмарки мощи выстав-
лялись на рынке Средневековые авторы превозносят торговлю Нюрн-
берга. «Город с его обильным населением... лежит на неплодородной
песчаной почве. Поэтому жители по преимуществу ремесленники и тор-
говцы, которые торгуют во Фландрии и Венеции и наполняют своими
товарами всю Германию, отсюда пословица: без нюрнбергцев не может
состояться ни одна ярмарка» (Энеа Сильвио).
В Любеке в XV в. нюрнбергцам дозволялось продавать следующие
изделия их промышленности' замки, ножи, четки, рыцарские перчатки,
стремена, колокольчики, шпоры, очки, наперстки, оловянные сосуды,
жесть.
Та роль, какую играли североитальянские купцы в Англии, Фланд-
рии, Франции, Южной Италии, ганзейцы — в странах у Северного и
Балтийского морей, принадлежала в Австрии и Венгрии сначала южно-
германским, до конца XII в. регенсбургским торговцам, затем временно
кёльнским, тогда как XV в. - «век нюрнбергских купцов». На них не
распространялось штапельное право Вены и других австрийских городов,
они торговали между собою, продавали в розницу и т.д. Эти иностранцы
направляются и в Штирию, Каринтию, Крайну, посылают своих факто-
300
История экономического быта Западной Европы
ров и в мелкие города и местечки; в Вене они образовали особую группу
Legerer или Lagerherren, имея там свои постоянные склады, которыми
заведовали по их поручению местные жители - их представители40.
Из испанских городов следует отметить Барселону, Валенсию, Сара-
госсу, откуда вывозили шафран, шерсть исламских овен, столь ценимую
повсюду, сахар из разводимого там тростника, шелк, разрисованные со-
суды (adeo subtililer finguntur, colorantur, ut auro argon toque decorate
crederes). Но вывозились эти товары преимущественно иностранными
(итальянскими, немецкими) купцами в Англию, Италию, Фландрию, на
женевские ярмарки41.
Между торговыми городами, с одной стороны, и ярмарочными пунк-
тами, с другой стороны, есть, но-видимому, как это указано было в по-
следнее время, значительное различие. Торговые города имеют собствен-
ное купечество, ведущее активную торговлю с другими городами и стра-
нами и посещающее различные ярмарки и рынки. Но ярмарки в этих
городах не устраиваются, и приезжающие туда иногородние п иностран-
ные купцы подвергаются всевозможным ограничениям и стеснениям, ибо
они не должны конкурировать с местными купцами. Таковы, например,
Генуя, Венеция, Любек, Гамбург, Аугсбург, Нюрнберг, Марсель, Монпе-
лье. В противоположность им ярмарочные пункты активной роли в тор-
говле ле играют, собственного купечества у них нет. Благодаря особым
привилегиям, которые предоставляются иностранцам, особо выгодному
центральному географическому положению в отношении других стран,
они привлекают к себе иностранных купцов, которые здесь встречаются и
производят обмен товаров между собой. Местные же жители ограничи-
ваются лишь вспомогательной в области торговли деятельностью, высту-
пая в качестве маклеров, экспедиторов, грузчиков, иногда и менял при
стекающихся на ярмарку иностранных купцах. Такой характер имела
торговля в Шампани, а по прекращении этих ярмарок — в Брюгге,
Франкфурте-на-Майне, Женеве, Цурцахе, позже в Лионе, Лейпциге и
Антверпене42.
По сравнению с этими ярмарками, имевшими международное значе-
ние, объединившими купцов нескольких стран, отступают на второй плав
прочие средневековые ярмарки более местного характера, хотя некоторые
из них посещались и иностранными купцами. Укажем, например, ярмар-
ку в Нердлингене, имевшую значение для Баварии, в Страсбурге, в Бо-
цене (Тироль); фламандские ярмарки в Туре, Ипре, Лилле, Гехте; из
английских - ярмарки в Вестминстере, Винчестере, в особенности же в
Стербридже (на последней находим и итальянцев, фламандских ткачей,
испанцев); из французских - ярмарки Сен-Дени около Парижа (кото-
рые назывались foires de Lendit), в Руане, Шалоне, Ниме, Тулузе, в осо-
бенности же в Бокере у устья Роны, куда одно время приезжали и ино-
странцы (итальянцы, португальцы, восточные купцы)43.
Глава XXV. торговые пути, торговые города и ярмарки
301
1 См. Гл. IX.
1 См. ниже, с. 352 сл.
’По: Schaube. // Historische Zeitschrift. 1908. Н. I. S. 37.
4 Bourquelot. Eludes sur les foires de Champagne // Mdinoires de I'Academic des in-
scriptions et belles-lettres. 1865. T. П. 367 —368. T. I. 165, 348. D'Avenel. Histoire dconomi-
que de la propriety, des sa lai res, des denrccs el de tous lex prixcn gdncfral. T. III. P 458. Pi-
geonneau Histoire du commerce de la France. T. I. P 226.
5 Меньше значения в торговом отношении имел путь из Майнца на Франкфурт (на
Майне), Эйзенах или Гота, Эрфурт и Лейпциг, откуда (или из Галле) он шел дальше до
Регенсбурга или же через Эрфурт, Арнштадт, Зоннеберг и Нюрнберг.
ь Shulte. Handbuch. Bd. I. Buch. III. Кар. 3. Buch. IV. Gate. Vcrkchrswege. S. 593 ff
7 Heyd Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. II. S. 605 — 611.
* Prut г. Kulturgeschichte der KrcuzzUge. S. 377 ff. Heyck. Genua und seine Marine. S.
154 Sieveking. Genueser Finanzwescn vom XII. bis XIV. Jahrhundert. 1898. Bd. II. S. 177.
Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 147 ff, 151 ff., 160 ff., 296 ff.,
Bd. 11 S. 162 ff. 412 ff.
*Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 207 - 208, 289, 346—
347, 378 - 383, 390, 431, 519- 521.
10 См. выше, c. 272, 273 сл.
11 Lenel. Die Entstehung der Vorherrschaft Venedigs an der Adria. S. 64 ff., 72 ff.
12 Pigeonneau. Histoire du commerce de la France. T. I. P. 240, 327 ff. Heyd. Geschichte
des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 368, 425, 526. Bd. II. S. 97, 292, 483. Goury du
Rosian. Essai sur 1’histoire Iconomique de i’Espaigne. P. 288. См. указ. соч. Germain, Пор-
та, Михеля, Пруца.
КHeyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. II. S. 709 — 711.
KiSchanz. Englische Handelspolitik gegen Ende des Mittelalters mit bes. Berucksichti-
gungdes Zeitaltel der beiden ersten Tudors. Bd. I. S. 116, 121.
^Ehrenberg. Zei tai ter der Fugger. Bd. I. S. 72-73.
Schulte. Geschichte des mittelalterlicher Handels und Verkehrs zwischen Westdeutsch-
land und Italien. Bd. I. S. 352 — 355.
17 Sitnonsfeld. Der Fondaco dei Tedeschi. S. 36-38.
Stieda. Hansisch-venetianische Handelsbeziehungen im 15. Jahrh. S. 1—36.
,9 Лв:п. Beitr^ge zur Geschichte der deutschen Hanse. 1900. S. 32, 131. Naud4. Deutsch.
Stadt. Getreidehandelspolitik. S. 27 ff., 38 ff. Idem. Getreidehandelspolitik europaischcn
Staaten. S. 229 ff. Glitz. Verkehrswege. S. 542 ff.
20 Schafer. Die Hanse. S. 16. Schanz. Englische Handelspolitik gegen Ende des Mittelal-
ters mit bes. Berucksichtigung des Zeitaltel der beiden ersten Tudors. Bd. I. S. 172, 181.
21 Stein. BeitrMge zur Geschichte der deutschen Hanse // Hansische Geschichtsblatter.
1909. Stein. Zur Geschichte alterer Kaufmannsgenossenschaften // Hansische Geschichts-
blatter. 1910. Stein. Zur Entstehung und Bcdeutung der Deutschen Hanse // Hansische
Geschichtsblatter. 1911. Stein. Hansa und Deutsche Hanse // Hansische Geschichtsblatter.
1912. Kiesselbach. Zur Frage der Entstehung der Stadtehanse // Historische Zeitschrift. Bd.
105. 1910. Kiesselbach. Die Entstehung der Stadtehanse // Historische Vierteljahrschrift.
Bd. 15. 1912. Schaube K. Festschrift der gcrmanischer Vereins in Breslau. 1902. Его же ста-
тья в Historische Vierteljahrschrift. 1912 (там же литература).
^Daenell. Die Blutezeitder deutschen Hanse. 1906. Bd. II. S. 293—300, 311—313.
23 Никитский. История экономического быта Великого Новгорода. 1893. С. 31, 141 —
144. Костомаров. Северно-русские народоправства. Т. II. С. 213—215. Kiesselbach. S. 43.
См.: Кулишер. История русского народного хозяйства. Т. I.
24 Schafer. Das Buch des LUbeckischen Vogtes auf Schonen. S. LIV—LVII, LX1 —LXVI1,
LXXII.
25 Kunze. Hanseakten aus England. №№ 366, 368. Hanslsches Urkundenbuch. Bd. Ш.
302
История экономического быта Западной Европы
275, 571. S. 405. Schanz. Englische Handelspolitik gcgen Ende des Mittclalters mil bcs.
Berucksichtigung des Zcilaltel der beiden ersten Tudors. 1881. Engel. ;; Hansische Geschichts-
blatter. 1914.
26 Cm. t. II.
27 Южиогсрмаиские купцы сюда не приезжали, исключение составляла Великая Ра-
венсбургския компания, конкурировавшая с итальянцами и испанцами, привозя товары из
Генуи, Барселоны, Валенсии, Бильбао (Schulte. Geschichte der grossen Raven.sbuigcr Ge-
sellschaft. Bd. I. 1923. S. 395).
& Pirenne. Geschichte Belgiens. Bd. I. S. 294. Bd. II. S. 496* ff. Stein. Die Gcnossen-
sehaft der deutschen Kaufleulc zu Briigge. 1890. Hapke. Brijgges Enlwickhmg -zum Wclt-
marki. 1908 -'/ Zeitschrift far das gesamte llanddrccht und Konkursrecht. 1884. 5. 30.
Enudi-Brenlano. Philhpp le Bel en Flandre. 1896. Hohlbatun. / / Hansische GesehichLsblat-
ter 1898 Wamkomg Gelclorf. Histoire de la flandre. T. IV. Schulte. Geschichte dcr grossen
Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 393 ff.. 398, 414. Kiesselbaeh. Die wirtschaftlichen
Grundlagcn der deutschen Hanse und die Handclsstellung Hamburgs. 1907.
29Ehrenberg. Makler. Hosteliers und Borsc in Briigge vom 13- 14. Jahrhunderls / /
Zeitschrift fur das gesamte Handelreehl und Konkursrecht. Bd. 30. S. 405. Особенно
подчеркивает значение Фландрии для ганзейской торговли Киссельбах, указывая па то,
что уже из старейших статутов ганзейских городоп можно усмотреть, как центром всех нх
сношений являлись фламандские городи. См/ Kiesselbaeh. Die wuhchafllichen Grundlagcn
der deutschen Hanse und die Handelsstellung Hamburgs. Idem. Konzcntration des hansischen
Schiffsverkeltrs auf Flandern // Vierteljahrschrift far Sozial- und Wirtschaftsgeschichte.
1910. Возражения В. Штейна в Hansische Geschichlsbiatter.
•w Iltipke. Der deutsche Kaufmann in den Niederlanden. 1911. Hlipke. Briigges Entwick-
lung zum Weltinarkt. 1908. Kiesselbaeh. Konzentration des hansischen Schiffsverkchrs auf
Flandern.
31 По требованию генуэзцев, Монпелье в 1155 г. вынужден был дать обязательство пе
вести торговлю на Средиземном море далее Генуи, даже отказаться от непосредственных
сношений с Испанией. Другой порт - Даритель - также производил торговлю с Леван-
том через посредство Гену».
яНед(1. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. JI. S. 483. Pigeonneau. His-
toire du commerce de la France. T. 1. P. 369-379. Prut?. Jacques Cocur von Bourges. 1911.
S. 148 ff., 166 ff. Cp.: Clement. Jacques Coeur et Charles VII. De la Rondure. Histoire de la
marine fran^aise. T. И. P. 277 ff.
;ttGotz. Die Verkehrswege im Dicnste des Welthandcls. 1891. S. 521—524.
M Levasseur. Histoire du commerce de la France. T. I. P. 150 ff. Schulte. Geschichte der
grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd П. S. 49 ff.
33 Cm.: Borel. Les foires de Genfcve an XV siiclc. 1892. Bresard. Les foires de Lyon. 1914.
Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 360 ff. Idem. Geschichte
des mittelalter lie her Handels und Verkchrs zwischen Westdeutschland und Italien. Bd. I.
36 Dietz. Frankfurter Handelsgeschichte. Bd. I. 1910. Schulte. Geschichte der grossen
Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 435.
31 Kuske. Quellen гиг Geschichte des Kttlner Handels und Verkehrs im Mittelalter. Bd.
II. 1917. Kuske. Die KOlner Handclsbeziehungen im 15. Jahrhundert // Vierteljahrschrift
far Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. VH. Kuske. Die Handeisbez. Zwischen Kttln uund
Italien im Mittelaler // Westdeutsche Zeitschrift far Geschichte und Kunst. Bd. 27. Kuske.
Handel und Handelspolitik am Niederrhein // Hansische Geschichtsbfatter. Bd. 36. Декель
(Bd. II. S. 60—61) на основании цифровых данных о поступлении городских доходов,
приводимых Ктитюаом (Knipping. Die Miner Stadtrechnungen des Mittelaltcrs. 1897),
утверждает, что d XV в. торговля Кёльна падает. Однако при ближайшем изучении дан-
ных, опубликованных Книппиигом (Bd. I. S. 120-130, 190-191,206 — 210), оказывается,
что сокращение поступлений имело лишь временный характер (см.: Кулишер. Коммуналь-
ное обложение в Герман пи в его историческом развитии. С. 16-17). Вообще (см.: Там же)
Глава XXV. Торговые пути, торговые города и ярмарки
303
предположение (оно высказывается в особенности в Ftamm. Der wirtschaftliche Niedergang
Freiburgs un Breisgau und die Lage des stadtischen Gruudeigenturns im 15. Jahrhundert
1905), что XV н есть уже период упадка немецких городов, не подтверждается фактами.
•^См.: Herzog. Die Zurzaeher Messen. 1898.
39 См. выше, гл. XX
40 Chioniken der deutschen Sliklle. Hrsg. Hegel. Geschichte der Stadteverfassung in
Italien. Bd. I. S. 222. Schulte. Geschichte des mittelalterlicher Handels unit Verkehrs
zwischcn Wcstdeutschland und Italien. Bd. 1. S. 605. 618-619, 636—637, 645-647, 653 —
655, 658 ff. Schulte. Geschichte der grossen Ravensburgcr Gesellschaft. Bd. I. S. 370, 447 ff
82 ff. Bd. 111. 73 ff. 97 ff. Baader. Nilrnberger Polizeiverordnung. Mummenhoff. Handel,
Gewerbe und Industrie in NUrnberg // Schuh. Die Stadt NUrnberg. 1906. S. 169 ff. Miiller.
Handelspolilik Ntirnbergs im Spatmittelalter // JahrbUcher ftlr NalionalOkonomie und
Statisrik. 1909. B. 38. Title. Die Gewinuung Nordostdeutschl. ftlr den NUrnb. Handel / /
Deutsche GeschichteblUtler. Bd. XIV. Schoen I (ink. Soziale Kiimpfe vor dreihundert Jahren.
1894. P. 168-178. Werminghoff. Conrad Celtis und sein Buch Uber Nurnberg. 1921. Simons-
feld. Fondaco dei Tedeschi. Bd. II. 37 ff., 47 ff. DaenelL Die Blutezeit der deutschen Hanse.
Bd. II. S. 269 ff. Gothein. Wirtschaftsgeschichte des Schwarzwaldes. Bd. I. S. 459 ff., 519 ff.
Niibling. Ulins Baumwollwcberei im Mittelalter. 1890. Mibling. Ulms Handel und Gewerbe
tin Mittelalter. 1900. Wehrniann. LUbeckcr Zunftrollen. S. 49, 74 ff., 116 ff., 158, 161.
41 Schutte. Geschichte der grossen Ravensburgcr Gesellschaft. Bd. I. S. 285 ff., 296 ff.,
303 ff.. 317 ff., 324 ff.
42 См. об этих городах с. 295 сл.
43 Об этих ярмарках см.: Warokbnig. Flandrische Staats- und Rechtsgeschichte. Bd. II.
Buckling. Die Bozener MUrkte bis zum Dreissigjahrigen Kriege. 1907. Schulte. Geschichte des
nitlelalterlichen Handels und Verkehrs zwischen Westdeutschland und Italien. Kriegk.
Frankfurter BUrgerzwistc und ZustUnde im Mittelalter. Bd. Il (глава о ярмарках). В richer.
Bevblkerung von Frankfurt am Mein im XIV—XV. Jahrhunderte. Bd. I. S. 502 ff. Dietz.
Frankfurter Handelsgeschichte. Bd. I. S. 50 и 60 (таблицы ярмарочных доходов от различ-
ных сборов за 1354—1390 гг. и за 1397-1500 гг.). Hilpke. BrUgges Entwicklung zum mitte-
lalterlichen Weltniarkt. Ammann. Freiburg und Bern und die Genfer Messen. 1921. Kopf.
Bcitriige zur Geschichte der Messen von Lyon. 1910. WtW. Die eidgenOss. Handelsprivilegien
in Frankreich. 1909. Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S.
360 — 379, 435, 466. Huvelin. Essai historique sur le droit des marches cl des foires. 1897.
Borel. Les foires de Geneve au XV siicle. Bresard. Les foires de Lyon. Levasseur. Histoire du
commerce de la France. T. I. P. 89 ff. Rogers. History of Agriculture and Prices in England.
Vol. I. P. 142.
ГЛАВА XXVI
ОБЪЕКТЫ ТОРГОВЛИ. ЕЕ РАЗМЕРЫ
Как мы установили в предыдущих главах, господствующим в позднее
Средневековье является принцип замкнутого городскою хозяйства Этот
принцип является по своему существу враждебным всякому развитию
торговой деятельности. Из него вытекает, что огромное большинство
средневековых городов никакой торговой политики нс вело и всею не
могло Или по крайней мере их хозяйственная политика была торговой
политикой лишь в том смысле, что она затрагивала и торговлю, стесняла
ее, старалась се элиминировать. В сущности же, это была лишь промыш-
ленная политика. Будучи направлена к покровительству городским про-
мыслам, она всячески препятствовала как привозу произведенных вне
города промышленных изделий, так и сбыту городских промышленных
произведений не-ремесленниками (торговцами) Она стесняла и вывоз
производимого в окрестных селах хлеба в другие местности, требуя при-
воза его исключительно на городской рынок или, во всяком случае, про-
воза его через город с тем, чтобы он здесь выставлен был для продажи
на известное время. Этот характер средневекового экономического строя
в качестве замкнутого городского хозяйства подтверждается при рассмот-
рении тех категорий товаров, которые являлись объектами торгового об-
мена. Не следует упускать из виду, что только очень цепные товары не-
большого (специфического) веса выдерживали в Средние века пересылку
на большие расстояния, во всех других случаях получалось чрезмерное
удорожание товара. Так, при транспортировке перца из Генуи во Франк-
фурт издержки составляли 8% цены, при транспорте имбиря они вместе
со всеми сборами доходили до 13%, напротив, при перевозке кораллов
расходы не превышали 2,4%, на бархате - 1,4-1,8%1.
На первом плане среди объектов торговли стояли сырые произведения
Востока: пряности, благовония, красильные вещества, южные плоды —
главные предметы торговли на Средиземном море. Пряности - перец,
имбирь, гвоздика, мускатный цвет и мускатный орех, корица, кардамон
и др. - привозились арабами с Малабарского побережья (в Индии),
Зондских и Молуккских островов на рынки Малой Азии и Египта (Бей-
рут, Тавриз, Тана, Трапезунд, Александрия и др.) и здесь закупались
итальянскими купцами. Ввиду их возбуждающего действия они потреб-
лялись в Европе как в качестве лекарственных снадобий, согревающих
средств, облегчающих пищеварение, так и в качестве ароматических ве-
ществ и в виде приправ к кушаньям и напиткам2. Наибольшее значение
Глава XXVI Объекты торговли. Ее размеры
305
среди пряностей, как и вообще во всей средневековой торговле, имел пе-
рец Он являлся нередко даже платежным средством при покупке зе-
мель, при уплате городами займов; точно так же торговые сборы вноси-
лись, приданое уплачивалось фунтами перца. Последний играл в торгов-
ле того времени такую же роль, как в XIX в. чай и хлопок в английской
торговле Даже масштабом грузоподъемности кораблей служило вмещае-
мое ими количество перца, к которому приводился уже всякий иной груз.
Сами купцы получили прозвище «мешков перца» — Pfeffersacke3.
Такую же двоякую роль медицинских средств и ароматических ве-
ществ играли и благовония: мирра и ладан, бальзам и алоэ — произведе-
ния богатой пахучими цветами и растениями Аравии и соседних стран, а
также амбра, мускус и др. Как и пряности — мускат, гвоздика,
корица, — они представлялись поэтам того времени чем-то возвышенным
и прекрасным и служили для картинного изображения придворной жиз-
ни4 С Востока привозился, далее, тростниковый сахар, предмет большой
редкости, привозились и красильные вещества — шафран, которым
пользовались в качестве желтой краски, но в то же время и как состав-
ной частью для различных лекарств, наконец, и в виде приправы к ку-
шаньям, бразильское дерево5 — красная краска из передней Индии, ко-
торая применялась и в живописи, квасцы из Малой Азии, придававшие
тканям яркий цвет. Наконец, южные плоды во многих случаях появились
впервые в европейской торговле в эпоху Крестовых походов, например
абрикосы, которые назывались «сливами из Дамаска», изюм, «или вино-
град из Дамаска». Тогда же впервые были привезены с Востока бумаж-
ные и шелковые ткани. Из названий их видно их происхождение; таковы
муслин (от г. Мосула), балдахин (от Багдада), дамаст (от Дамаска), да-
лее, золотом расшитые ткани, называвшиеся раппа Alexandria, ковры,
которыми со времени Крестовых походов стали обивать стены по образцу
восточных народов. Хотя европейцы и пересадили вскоре эти производ-
ства на свою почву, итальянцы — шелковое, французы — ковровое, но и
впоследствии наиболее изящные шелковые изделия и почти все бумаж-
ные ткани, бархат и тафта получались из стран Востока и ковры носили
название heidnisch Werk6. Весь вывоз оттуда состоял, таким образом, из
предметов роскоши высокой ценности, которые только и в состоянии бы-
ли вынести большие издержки перевозки; он состоял из предметов, по-
требляемых преимущественно феодальной аристократией и церковью,
лишь отчасти и городским состоятельным населением.
Произведениям Востока европейцы со своей стороны почти ничего
противопоставить не могли; они были вынуждены уплачивать благород-
ными металлами, почему отлив денег из Европы на Восток, к «нехри-
стям», был в Средние века весьма значителен. Главные европейские то-
вары, в которых ощущали потребность левантийские страны, — хлеб,
оружие и строительный лес, как предметы, необходимые для войны, за-
прещено было римской курией продавать «сарацинам». Только благодаря
306
История экономическогобыта Западной Европы
тому, что эти запрещения систематически нарушались, некоторая часть
ввоза покрывалась вывозом. Так, Пиза вывозила на Восток стальные
клинки, Венеция - строительный лес, император Фридрих И - зерно
из Сицилии, хотя сам же он участвовал в Крестовых походах
К этим предметам вывоза еще присоединялись яркие и блестящие
шерстяные ткани, ибо на Востоке производились шелковые и бумажные
изделия, но не было шерстяных. Вывозились фламандские, ссверофран-
цузскме и каталонские, в особенности же флорентийские алого цвета зка-
ни, специально предназначенные для «турок». Туда же вывозили цвет-
ные бусы и поддельные драгоценные камни из Венеции в прочие ничего
не стоящие, но вызывавшие большой спрос на Востоке безделушки 11а~
конец, итальянцы доставляли за высокие цены, в особенноеги египетским
султанам, похищаемых ими преимущественно у побережьев Черного моря
рабов, из которых составлялось войско султана - мамелюки (mamluk
значит «раб»), рабынь же, в особенности черкешенок, вывозили и Европу.
В противоположность торювле на Средиземном море объекты ганзей-
ской торговли состояли преимущественно из i-ромоздких массовых про-
дуктов, которые только м могли провозиться морским и речным путем.
Таковы были продукты земледелия и скотоводства хлеб, шерсть,
кожи, воск, марена; продукты лесоводства - строевой лес, уголь, смола,
зола; продукты охоты - меха; продукты рыболовства - камбала, осетр,
в особенности же сельдь — «маленькая соленая рыбка», ежегодно про-
ходившая садами через Зуидский пролив мимо Сконпи и Ютландии. В
XV в. она переселилась в значительной мере к берегам Голландии, поче-
му на ней и мог нажить впоследствии свои богатства Амстердам, объек-
тами торговли были также соль из Люнебурга, Шотландии, Франции
(Бай) и Португалии; вино из Пуату, Гаскони и Испании; немецкое пиво,
особенно из Гамбурга н Висмара; янтарь, камни для построек и жерновов.
В то время как в левантийской торговле фигурировали почти исключи-
тельно произведения Востока, которые вывозились в Европу, здесь, в об-
ласти ганзейской торговли, все страны были одновременно и странами
вывоза, и странами привоза, так что не происходило и значительного от-
лива денег из одних государств в другие. На первом плане стояла хлеб-
ная торговля. Правда, 95% городов Германии (и столько же, несомненно,
других стран) не знали никакой хлебной торговли, а лишь получали не-
обходимый для жителей хлеб от крестьян пригородных сел и дальше ни-
куда не вывозили его. Но поскольку хлебная торговля существовала во-
обще, она сосредоточивалась в руках Ганзы. То незначительное меньшин-
ство городов, которое занималось хлебной торговлей, состояло именно из
ганзейских городов, лежавших у Балтийского побережья.
В Гамбурге, Штеттине и Данциге, Любеке, Бремене, Стральзунде,
Висмаре и Ростоке сосредоточивался хлеб, производимый в Дании, Шве-
ции, Северной Германии (Голштинии, Мекленбурге, Померании, Бран-
денбурге), Богемии, Силезня и Польше. Эти города частью заставляли
Глава XXVI. Объекты торговли. Ее размеры
307
крестьян приморских местностей возить хлеб исключительно в их гавань
и при помощи сторожевых судов строго следили за этим, частью посред-
ством штапельного права захватывали в свои руки продукты, которые
шли вниз по реке из внутренней Германии и славянских стран. Вывозил-
ся из ганзейских городов хлеб в Голландию и Фландрию, Англию, Шот-
ландию, Францию, отчасти и па Скандинавский полуостров и в Новго-
род По из этих же стран, в особенности из Англии, Швеции, Франции,
нередко происходил и вывоз хлеба, так что разграничения между стра-
нами хлебного экспорта и импорта, в сущности, провести невозможно.
Эю объясняется частью тем обстоятельством, что голодовки происходили
во всех странах, даже в ганзейских городах и приморских областях Гер-
мании и Польши; хлеб и вывозился каждый раз туда, где наиболее силен
был в данное время голод и наиболее высоко стояли цены, обещая наи-
большую прибыль. Но кроме того, невозможность провоза сушей приво-
дила, например, к тому, что северные графства Англии вывозили хлеб на
материк, а не в южные части страны, нуждающиеся в хлебе и вынужден-
ные покупать хлеб из Германии и Польши у ганзейских купцов. Хлебная
торговля в Средние века приняла своеобразный характер и по той при-
чине, что коммерческие интересы выступали на первый план не только в
ганзейских городах, которые допускали вывоз зерна даже тогда, когда
там ощущался недостаток, но и у королей и феодалов, в амбарах кото-
рых скоплялись от оброков и податей крестьян значительные запасы
хлеба и которые старались сбыть их наиболее выгодным образом. Они
либо вели самостоятельную хлебную торговлю, как император Фрид-
рих II, неаполитанские герцоги или магистры Тевтонского ордена, либо
разрешали ганзейским купцам свободный вывоз производимого в стране
и приобретаемого у крупных владельцев хлеба, как это делали короли
английские. Устанавливая по требованию народных масс запрещение вы-
воза зерна, многие государи в то же время продавали купцам лицензии
на вывоз зерна; они обходили, таким образом, запрещение с выгодой для
себя, ибо получали доход от лицензий. Это широко практиковалось осо-
бенно в Англии, а магистры Тевтонского ордена даже в годы неурожая и
голода отказывались прекратить свою торговлю хлебом7.
Из промышленных изделий и здесь, если не считать привозимых из
Италии и левантийских стран шелковых и бумажных тканей, единствен-
ным объектом оживленной торговли являлось фламандское и брабантское
сукно высших сортов8; тонкие крашеные сукна составляли важный объ-
ект средневековой торговли.
Аррас производил легкий раш (саржу), Сент-Омер, Брюгге и Вален-
сия — say из тонкой шерсти и полосатые материи; Гент и Ипр — ярко-
красные тонкие ткани из английской шерсти. К ним присоединялись
французские сукна (из Бургундии, Шампани, Прованса, Лангедока),
преимущественно зеленого и красного цвета, отчасти, хотя в меньшей
степени, голландские и немецкие ткани, в XV в. и английские. Значение
308 История экономического бы га Западной Европы
торговли сукном, именно фламандским, выясняется из торговых книг
ганзейских купцов, и ростокский купец Тельнер в 1345 -1350 гг. закупа-
ет во Фландрии тамошнее сукно для сбыта его в розницу у себя на роди-
не; и любекский купец Виттенберг в 1346 — 1360 гг. приобретает сукно во
Фландрии, в Брабанте, Англии; и гамбургский купец Гельдерсен торгует
сукном, происходящим из 34 местностей, которые, за исключением jpex,
относятся к Нидерландам и Северной Франции, в том числе половина
находится во Фландрии Фламандские города имели свои ложи, склады
и дома (maison de Lille, chambres) для продажи сукна на ярмарках
Шампани. В Марселе в первой половине ХШ в упоминаются сборы со
стамфордов из Сент-Омера и Арраса, которые затем вывозятся па Вос-
ток, в Палестину и Сирию. Фламандские сукна встречаются в ХШ в. в
Кастл им, Арагоне и Португалии, торговцы из этих арап приезжают в
Септ-Омер и на лилльские ярмарки для покупки сукна, в Аррасе имеется
целая колония их Во Флоренции встречаются сукна не только упомяну-
тых крупных цешров, по, как указывает Нюолотти, и мелких фламанд-
ских городов и местечек. Находим эти сукна и в Южной Германии, они
вывозятся и в Англию, в обмен на привозимую оттуда во Фландрию
шерсть. Словом, они попадали во все части тогдашнего цивилизованного
мира. С половины XIV в. вывоз английской шерсти во Фландрию, Се-
верную Францию и Италию заменяется вывозом выделанного в самой же
Англии сукна9.
В позднее Средневековье обмен преимущественно заключался в сбыте
(в пределах городской округи) городских промышленных изделий, как
местным землевладельцам, в особенности крупным (королям, феодалам,
духовным и светским), так и городским жителям, отчасти и крестьянам,
и в приобретении у последних произведений сельского хозяйства город-
скими жителями. Что же касается привозимых с Востока продуктов
(пряности, благовония, красильные вещества и пр.), то они составляли
предметы большой редкости и ценности и поэтому для огромного боль-
шинства не только сельского, но и городского населения пе могли иметь
никакого значения — они предназначались лишь для монастырей и фео-
дальной аристократии. А европейские произведения сельского хозяйства
вывозились в другие местности лишь из тех немногих районов, где име-
лись избытки в хлебе, шерсти и т.п. или где (при отсутствии избытков)
удавалось, в ущерб местным жителям, производить вывоз необходимых
для местного потребления запасов. Наконец, промышленные изделия вы-
возились лишь из тех местностей, которые обладали фактической моно-
полией выделки каких-либо предметов, незнакомых другим городам и
странам; в этих случаях промышленность, выйдя за пределы ремеслен-
ной формы производства10, имела возможность сбывать свои продукты в
других городах и государствах Мы находим, правда, и изделия ремесла,
продаваемые в других местностях, но они составляли явление исключи-
тельное11.
Глава XXVI Объекты торговли Ее размеры
309
Бехтель полагает, что к концу Средневековья (во второй половине
XIV и в XV ст.) объекты торговли отличались весьма значительным раз-
нообразием. Купец того времени должен был иметь не только большое
знакомо во с товарами, но и знание условий производства и сбыта, поль-
зоваться надлежащим кредитом и применять сравнительно усовершенст-
вованные способы платежа, наконец, даже обладать «знанием света»! Та-
кая модернизация средневековой торговли тем менее допустима, что
Бехтель имеет в виду немецкие города (а не итальянские), где упоми-
наемые им формы платежей были вовсе не усовершенствованные (век-
сель применялся весьма мало) и кредит в области торговли был слабо
развит. Что же касается разнообразия товаров, то он, рассматривая раз-
личные отрасли торговли, старается доказать значительное развитие их,
хотя при этом сам же признает, что выяснить роль и значение их можно
было бы только путем географического изучения хозяйства, ибо для раз-
ных местностей положение получается весьма неодинаковое. Надо отме-
тить и то обстоятельство, что такие отрасли торговли, как торговля со-
лью, рыбой, пряностями, высокими сортами тканей, не вызывают ни у
кого из авторов сомнений, и спорным является лишь вопрос о том, мож-
но ли говорить о сколько-нибудь развитой хлебной торговле за предела-
ми ганзейских городов, о торговле металлическими изделиями или про-
стыми сортами сукна. По поводу хлебной торговли Бехтель утверждает,
чю не только самые крупные города, но и города средних размеров нуж-
дались в привозном хлебе, доставляемом не только из ближайших окре-
стностей, но и из более отдаленных местностей. Но он же указывает на
то, что положение различных районов Германии было весьма неодинако-
во и что мы имеем сведения о хлебной торговле лишь немногих городов.
В отношении нескольких городов, как, например, Кёльна, Страсбурга
или Цюриха, он, по-видимому, прав. Однако он тут же вынужден при-
знать, что и из этих данных видно, что закупка и продажа хлеба велись
лишь в пределах небольших районов (только в Цюрихе на расстоянии
100 км), так что, прибавим, общий характер городского хозяйства здесь
мало менялся. Иное положение находим лишь в ганзейских городах, но
значения хлебной торговли Ганзы мы не станем отрицать, хотя и не сле-
дует его преувеличивать. Если перевозка хлеба сушей чрезвычайно за-
труднялась вследствие громоздкости этого товара, то не менее велики
были препятствия при тогдашних путях сообщения и для доставки желе-
за па сколько-нибудь значительные расстояния. Цена должна была чрез-
вычайно сильно возрастать, почему по общему правилу переработка же-
леза и производилась поблизости от самих же рудников. Попытка Бех-
теля доказать существование оживленной торговли металлами и
изделиями из них на основании того, что потребление железа как в до-
машнем быту, так и для строительных целей к концу Средневековья зна-
чительно усилилось, неминуемо обречена на неудачу. Применение железа
еще в XVIII и в начале XIX в. было очень незначительно, а тем более в
310
История экономического быта Западной Европы
Средние века, когда постройки были деревянные, суда и повозки из де-
рева, инструменты, посуда итд. из дерева или глины Железом и медью
пользовались почти исключительно для выделки оружия Лишь немногие
города, как Нюрнберг, Милан (позже район Золингена), вывозили ме-
таллические изделия. Улучшения в технике обработки металлов в виде
фришевапия и сооружения доменных печей появляются не ранее XVI и
даже XVII ст как массовое явление, к концу XV в мы находим лишь
первые опыты этого рода. Точно так же из разнообразия сортов сукна,
встречающихся в некоторых (немногих приводимых им) городах, нельзя
делать вывода, что и простые сорта являлись объектом торговли Эю
главным образом сукно из ряда фламандских, брабантских, голландских
и некоторых немецких городов, сукно высокой ценности, тогда как про-
стые изделия производились повсюду местными цехами, которые не до-
пускали привоза однородных товаров. О наличности этих цехов везде и
повсюду мы имеем многочисленные данные, почерпнутые из многочис-
ленных сборников цеховых статутов, а не случайные два-три факта вроде
приводимых Бехтелем12.
Однако рядом с типичными средневековыми городами, враждебно
относящимися к торговле и проводящими принцип замкнутого городского
хозяйства, для которого торговля является лишь необходимым в извест-
ных случаях злом, имеются и действительно торговые города, которые
старались расширить свою торговлю, расширить вместе с политической
свою торговую власть над миром. Эти города - мы говорили о пих вы-
ше — были немногочисленны; па первом плане стояли ганзейские и
итальянские. Если они по своему характеру выходили далеко за пределы
замкнутого городского хозяйства, то небольшое количество их, с одной
стороны, и ограниченность объектов их торговли, с другой стороны, при-
водили к тому, что и они не могли изменить общего облика городского
хозяйственного строя. Связь их с последним выражалась в особенности в
том, что они являлись не только центрами международной торговли, но в
противоположность последующим периодам хозяйственной жизни в то же
время были и центрами, ведущими самостоятельную городскую торговую
политику.
О характере торгового обмена внутри континента Европы дают пред-
ставление некоторые источники в виде таможенных записей, отмечающих
товары, проходившие через важнейшие пункты Таковы, например, рее-
стры таможни в Пассау за 1400-1402 гг., изданные и разработанные
Теодором Мейером и имеющие крупное значение, так как торговые сно-
шения между Южной Германией и Австрией совершались почти исклю-
чительно этим путем, других дорог почти не было. На основании этих
списков можно установить, что из Австрии вывозились вино и соль в
значительном количестве, тогда как железа очень мало и еще меньше
хлеба, кож, мехов, меда и воска. Привозились почти исключительно тек-
стильные изделия, главным образом, сукно; ни одежда, ни шляпы не
Глава XXVI Объекты торговли. Ее размеры
311
упоминаются, прочие товары также почти отсутствуют. О торговле Венг-
рии мы можем судить на основании записей таможенных доходов Прес-
бурга 1457 - 1458 гг. Три четверти всего привоза составляло сукно, глав-
ным образом из Аахена, Кёльна и Арраса. Кроме сукна, находим одеж-
ду, шляпы и металлические изделия, в особенности же кожи и пряности,
главным образом перец. Наконец, в очень ограниченном количестве (по
ценности) привозились шелковые ткани, льняное масло, кожевенные из-
делия и меха. Более половины вывоза из Венгрии приходилось на скот
(быки, овцы, лошади), значительный процент составляло вино, вывози-
мое в Моравию, меньше рыба. Незначителен вывоз меди, кож, меда и
воска; хлеб упоминается в минимальном количестве. В обоих этих реест-
рах мы находим, следовательно, всего несколько видов товаров, причем
главным образом сырье (вино, соль, скот, пряности), тогда как из про-
мышленных изделий в сколько-нибудь значительных размерах торговля
ведется лишь сукном13.
В Средние века каждый торговый город прежде всего проводил свою
торговую политику, независимо от всех других городов и от центральной
королевской власти14. Он заключал самостоятельно торговые договоры15
с государями в интересах исключительно своих купцов и выговаривал
только для себя различного рода привилегии: право посещать данную
страну, оставаться в ней долее определенного - ярмарочного — срока,
торговать в розницу, вступать в непосредственные меновые сношения с
местным крестьянским населением и с иностранцами, не уплачивать по-
шлин или платить их в пониженных размерах, вывозить те или иные то-
вары, не отвечать за преступления своих соотечественников или за их
долги (индивидуальная, а не групповая ответственность). Но в то же
время торговые города не давали никаких льгот иноземным и иногород-
ним купцам; иногородние купцы не могли продавать в розницу в данном
городе, вступать между собой в непосредственные сношения помимо ме-
стных купцов, не могли нагружать своих кораблей, пока не вышли из
гавани суда местных купцов; они платили торговые сборы с привозимых
и вывозимых товаров, которым местные купцы не подлежали или подле-
жали в гораздо меньшем размере; нередко они не могли даже везти мимо
города товары, а обязаны были оставлять их там на продажу (штапель-
ное право). Наконец, торговая политика заключалась и в том, чтобы в
других странах не допустить иных купцов к обладанию одинаковыми с
выговоренными для своих привилегиями. Поэтому при заключении тор-
говых договоров устанавливалось, что никакие иные купцы не будут
пользоваться такими же пониженными пошлинами, не будут иметь права
вывозить те или иные товары, иногда даже вообще не вправе будут при-
езжать в страну. Там же, где это оказывалось недостаточным, прибегали
к насилию и изгоняли из данной страны купцов других стран и городов,
оставляя для себя монополию торгового посредничества в сношениях
этой страны с другими странами.
История экономического быта Западной Европы
312
Примером широких привилегий, приобретенных торговыми 1'ородами
в других местах, могут послужить те права, которыми пользовались ган-
зейцы во Фландрии. Им предоставлено было не только право приезжать
во Фландрию, но и торговать там в розницу, совершай» торговые сделки
между собою и с другими иностранцами, продавать товары во всякое
время и повсюду па суше и на воде На случай возникновения войны
между Фландрией и немецкими городами или князьями им давался срок
в четыре месяца на ликвидацию своих операций и отьезд, однако и тем
ганзейцам, которые пожелали бы во время войны остаться во Фландрии,
гарантирована была полная защита (постановление 1360 г ) Насколько
велики были здесь привилегии ганзейцев, можно усмотреть из того, что в
Брабанте они пользовались только 40-днсвным сроком для отъезда в слу-
чае войны, а в Голландии 80-дневным, но им не была дана защита па
случай, если бы они остались там во время войны Точно так же во
Фландрии купцы других наций не могли оставаться в случае возникно-
вения военных действий, а пользовались лишь правом в течение извест-
ного времени после начала войны ликвидировать свою торговлю, англи-
чанам давался иа это 2-месячный срок, генуэзцам же, которые также на-
ходились всегда в привилегированном положении, - 8 месяцев Далее,
ганзейцы добились того, что за действия отдельных ганзейцев не отвеча-
ли их соотечественники. Точно так же в случае смерти гапзейца во
Фландрии имущество его не поступало в собственность государства, а
выдавалось его наследникам Напротив, они сами требовали, чтобы за
преступления, совершенные по отношению к ганзейцам, отвечал не толь-
ко виновный, но и государаво или город, к которому он принадлежит;
следовательно, они настаивали в этом случае на совершенно ином прин-
ципе, чем тот принцип, который проводился в предыдущем случае, когда
виновным являлся ганзеец. И они добились своей цели. Если фламандец,
ограбил немца и был схвачен, то обязан был вернуть ценность награб-
ленного; если он не в состоянии был это сделать или не был схвачен, то
отвечали города Брюгге, Гент и Ипр. Если немец ограблен вне Фландрии
фламандцем, то герцог и города обязаны содействовать ганзейцу в обрат-
ной выдаче награбленного. Если па их двукратные требования не после-
довало удовлетворения, то налагается арест на имущество всех жителей
того города, где виновный находится; иначе говоря, в случае, если жите-
ли этого города окажутся в пределах Фландрии, то из их имущества по-
крываются убытки, нанесенные потерпевшему. Так называемое береговое
право (те. право местного феодала на имущество, спасенное при кораб-
лекрушении), конечно, не применялось к ганзейцам во Фландрии По-
следние настояли на том, чтобы всякое имущество с ганзейского корабля,
потерпевшего крушение, передавалось ольдерманам (старейшинам гап-
зейцев); лишь в том случае, если в течение года не явилось ганзейцев,
имеющих право на это имущество, оно составляло собственность графа
фламандского16
ГлаваXXVI Объекты торговли Ес размьры
313
В норвежских городах иностранцам было запрещено торговать между
собою, как и непосредственно с крестьянами, с обходом горожан и лишь
последним было предоставлено право торговли в розницу и держания
открытых лавок, наконец, иностранные торговцы могли приезжать толь-
ко на летние месяцы и обязаны были жить и кормиться у местных жите-
лей Но на ганзейцев все эти правила не распространялись. Они пользо-
вались всеми этими привилегиями, несмотря на многократные протесты
норвежских городов - и притом оказывались, по сравнению с местными
жителями, в особо выгодных условиях, ибо, имея все права, не несли
повинностей в виде податей и сборов всякого рода, десятины и тд Из
Бергена, где имелась их знаменитая «контора», они вели торговлю с се-
вером, который вследствие выдаваемых жителям ссуд вполне подчинили
себе, закупая там рыбу по дешевой цене и продавая им муку, солод, пи-
во, сукно по повышенным ценам и низкого качества. В Бергене они поль-
зовались правом предварительной купли на рынке — никто не мог при-
обретать товаров, пока они не сделали своих закупок17
Столь же широкими привилегиями пользовались ганзейцы в Анг-
лии18, Новгороде19 и других местах20, итальянцы в странах Востока21
Подобные особо выгодные условия эти торговые города могли выго-
варивать для себя в других странах, могли проводить свою торговую по-
литику благодаря тому, что они необходимы были для государей этих
стран, ибо главнейшими потребителями товаров, являвшихся объектами
средневековой торговли, были короли, феодалы духовные и светские,
монастыри А в то же время эти иноземные купцы необходимы были им
потому, что они являлись прекрасными покупателями доставляемого ко-
ролям и феодалам подвластным населением хлеба, производимой на их
поместьях шерсти, кож и т.д На этой пользе, приносимой ими сильным
мира сего, покоились привилегии ганзейцев и итальянцев в различных
странах* niercatores extranei sunt ydonei et utiles magnatibus (иностран-
ные купцы полезны и выгодны для аристократии) - говорит король
английский.
В Англии важнейшим предметом экспорта являлась шерсть — в 1354 г.
она составляла 60% вывоза (из 27,7 тыс. ф. ст. — 16,4 тыс.). «Anglia
propter tuas naves et lanas omnia regna te salutare deberent» (Англия, из-
за твоих кораблей и шерсти все государства должны тебя приветство-
вать), — читаем в памфлете XV в. Балдуччи—Пеголотти называет в се-
редине XIV в. не менее 200 английских монастырей, продававших шерсть,
в 1284 г. 22 монастыря запродали на время от 2 до И лет свою шерсть
почти исключительно флорентийским купцам. Позже эта торговля пере-
шла в руки ганзейцев, причем монастыри не только продавали свою
шерсть, но и скупали в других поместьях — король вынужден был издавать
запрещения против подобных операций духовенства. Король английский
и сам продавал иностранным купцам шерсть, как получаемую со своих
владений, так и доставляемую ему в виде подати (субсидии), — в 1341 г.,
например, субсидия составляла 30 тыс. тюков шерсти (138 тыс. ф. ст.).
314
История экономического сыта Западной Европы
При этом издавался ряд запрещений вывоза шерсти, целью которых, как
указывает Ломан, являлось во многих случаях непосредственное увели-
чение доходов короля, наиболее крупного экспортера, обеспечивавшего
себе таким путем монополию вывоза шерсти и имевшего возможность по-
вышать цену при продаже се. И в других странах иноземные торговцы
доставляли выгоду власть имущим В Швеции управители королевских
поместий, духовные и светские землевладельцы сбывали спои продукты
ганзейским купцам, в Дании феодальная аристократия заставляла крепо-
стных крестьян продавать ей хлеб и затем сбывать его гаизейцам В Нов-
городе первоначально князь, сбывая произведения своих земель, имел
свой двор, где происходил обмен пх на иноземные товары Позже этот
двор исчез, во зато архиепископ вступил в торговые сношения с инозем-
ными купцами, сбывая произведения церковных земель Что касается
бояр, то не только в Полоцке они принимали живейшие участие в тор-
говле, но, по-видимому, и в Новгороде, как указывает Никитский, они
«пользовались своими излишками и пускали их в оборот для приобрете-
ния предметов роскоши Западной Европы». Рядом с этими выгодами,
доставляемыми иностранцами, причиной их особо привилегированного
положения являлись и те ссуды, которые короли получали у них - нор-
вежский король был задолжен гаизейцам, Эдуард III вынужден был за-
ложить им корону и драгоценности, в особенности же итальянские, глав-
ным образом флорентийские торговые дома в широких размерах креди-
товали английских и французских королей22- 23
Мы находим значительное развитие купеческого класса в таких горо-
дах, как, например, Венеция, Генуя, Любек, Данциг, Аугсбург и др., то-
гда как, например, во Франкфурте-па-Майпе, который был лишь ярма-
рочным пунктом, торговый класс был весьма невелик Знатные нобили и
патриции держали в своих руках торговлю в Венеции, Флоренции, Ге-
нуе, Констанце, Аугсбурге, Равенсбурге, Любеке и других городах. В
этих городах выборные власти состояли из купцов (венецианские и гену-
эзские дожи, бургомистры, амтмапы и ратманы ганзейских и южногер-
манских городов). По словам Феррары, цветом венецианской знатн яв-
лялись банкиры; в Генуе и Флоренции крупнейшие торговые фирмы
принадлежали таким княжеским родам, как Медичи, Гримальди, Корна-
ро, Спинола, Дориа, Акчиаюоли и др, В «Божественной комедии» Данте
ростовщики, мучающиеся в аду, узнаются прежде всего по дворянским
гербам, изображенным на их кошельках. В Сицилии, Барселоне, как и
во французских городах, также аристократия принимала деятельное уча-
стие в коммерческих операциях («Foule de nobles vivant marchande-
ment»)24. Мало того, в Средние века даже короли и герцоги (император
Фридрих II, короли неаполитанские) иногда занимались торговлей. Так,
например, Фридрих II Гогенштауфен в широких размерах торговал хле-
бом, причем частным лицам запрещалось нагружать корабли, прежде чем
королевские суда с хлебом не вышли из гавани. Он же монополизировал
торговлю шелком-сырцом, льном, железом и солью, а также сдавал на
Глава XXVI Объекты торговли Ее размеры
315
откуп красильное производство. Точно так же Мария Анжуйская, супру-
га Карла VII, закупала вино в Пуату для продажи, отправляла корабли
во Фландрию; сам Карл VII также участвовал в торговых операциях с
левантийскими странами25. И Маргарита Анжуйская, жена английского
короля Генриха VI, участвовала в торговле шерстью, а Эдуард VI торго-
вал шерстью, сукном, оловом, отправляя свои товары вплоть до Италии
п Греции26 Еще больше данных имеется относительно торговой деятель-
ное™ епископов, монастырей и монашеских орденов, причем духовные
учреждения получали особые привилегии в области торговли. Для того
чтобы пользоваться последними, купцы нередко, как указывает Прутц,
постригались в монахи27.
Из многообразия этих элементов видно, что торговый класс еще не
успел вполне сложиться, что в состав торговцев входило много лиц,
лишь временно и случайно занимавшихся торговой деятельностью. Во-
обще ие только торговый класс, но и торговые обороты лишь в немногих
торговых центрах, и только в них, достигали значительных размеров. Но
нельзя согласиться с Зомбартом, что средневековая торговля имела ре-
месленный характер, отличаясь столь же ограниченными размерами, как
производство ремесленника того времени. Те города, которые вели дейст-
вительно торговую политику, расширяя свою торговую деятельность и
препятствуя развитию торговли других городов, получили уже в те вре-
мена торговый характер, имевший мало сходства с господствующим ти-
пом ремесленного города. Конечно, если мы станем сравнивать обороты
средневековой торговли, т.е. торговли этих городов, с современным тор-
говым обменом, то получится, как указывает Зомбарт, тот вывод, что
весь товар, фигурировавший в торговле какого-нибудь торгового центра
того времени в течение года, равняется грузу двух-трех судов нашего
времени; окажется, что по размерам оборота главные торговые порты
Средневековья соответствуют совершенно мелким торговым пунктам кон-
ца XIX в.28 Но любопытно, что, взяв в качестве критерия не только эпо-
ху XVI — XVIII вв., но даже XIX в., только не конец его, а первую поло-
вину, мы получаем совсем иной результат: размеры оборотов в поздней-
шее средневековье оказываются вовсе не столь незначительными, как
можно было бы предполагать. Через Сен-Готард из Италии в Германию
перевозилось в XIV —XV вв. в среднем 1250 т ежегодно, что в настоя-
щее время, при существовании железных дорог, можно перевезти в двух
товарных поездах. По сравнению с нынешними 300 тыс. эти 1250 т
представляются совершенно мизерным числом. Но в 1830-х годах, до
проведения железных дорог, провозилось в среднем лишь около 4 тыс. т
в год, т.е. всего втрое более того количества, которое транспортировалось
в XIV в.29 В Генуе в XV в., по Зивекингу, привоз и вывоз равнялся 15 —
20 млн на довоенные франки30. Вывоз различных ганзейских городов во
второй половине XIV в. составлял на довоенные немецкие марки свыше
4,5 млн в Любеке (1368 г.), свыше 3,5 млн в Гамбурге (1371 г.), свыше
316
История экономического быта Западной Европы
3 млн в Стральзунде (1384 г.), причем цифры эти, полученные на осно-
вании данных о фунтовой пошлине, взимаемой в годы войны, в мирное
время должны были быть еще более значительны31.
В то же время торговые обороты одних лишь прусских и четырех
вендских городов (в 1368-1369 гг. 15,5 млн марок в год) были втрое
более поступлений от земельных податей В Англии: но Стаббсу'^, при
Эдуарде III и Ричарде II все земельные подати не превышали 120 тыс.
ф ст., или 5 млн марок. Если будем иметь в виду, что в начале XX в не
одни обороты этих городов, а весь привоз и вывоз Германии (11,5 млрд в
1903 г.) был всего вчетверо более государственных доходов Англии (ок.
3 млрд), то для средневекового периода получится более благоприятное
отношение торговых оборотов к государственным доходам33.
Из Англии в 1273 г. было вывезено, преимущественно итальянцами и
ганзейцами (по-видимому, в Северную Францию и Фландрию), 35 тыс.
тюков шерсти, что составляло, по вычислениям Шаубе, ценность в 20 млн
довоенных герм марок34. Во Фландрии в 1389 г. любекские купцы
вследствие отнятия у них товаров в одной только торговле сельдью по-
терпели убытков на 3500 франков (фламандских), купцы из Стральзунда
заявили о потерях в виде сельди на 1400 франков и такую же сумму объ-
явили купцы прусских городов35.
Если будем иметь при этом в виду общий характер хозяйственной
жизни того времени, небольшое количество обращавшейся в Средние ве-
ка монеты, в особенности же незначительность населения даже в круп-
ных торгово-промышленных центрах (город в 10 тыс. жителей составлял
редкое явление), малые размеры имущества и доходов даже у состоя-
тельных людей3®, то приведенные цифры торговых оборотов окажутся
весьма значительными для того времени. В новом переработанном изда-
нии своего «Современного капитализма» Зомбарт, всецело сохраняя
свои прежние взгляды по этому вопросу (по другим вопросам он изменил
их), несмотря на все сделанные ему возражения, указывает на то, что
средневековую торговлю можно рассматривать исключительно с нашей
точки зрения, но отнюдь не под углом зрения тогдашних условий и что в
этом случае торговля того времени оказывается столь же мизерной, как и
средневековые города, которые прежде населяли сотнями тысяч людей,
но которые, как выяснилось, были весьма мелкими поселениями с нашей
точки зрения37. Конечно, заслуга Зомбарта заключается в том, что он
устранил прежнее представление об огромных торговых оборотах того
времени, которое так же не соответствовало всем прочим условиям жизни
этой эпохи, как и разговоры о крупных городских центрах. Но подобно
тому, как мы считали нужным подчеркнуть38, что эти небольшие города
играли в то время нередко важную политическую и экономическую роль,
так и по поводу торговли необходимо отметить, что небольшие размеры
ее по сравнению с нынешними становятся весьма значительными, если
принять во внимание ограниченность всех прочих условий жизни того
Глава XXVI Объекты торговли. Ее размеры
317
времени. Сравнивая же их за известный период, мы получаем и довольно
быстрое возрастание торгового обмена. Так, по вычислениям Лампрехта,
торговые обороты по среднему Рейну, судя по уплаченным пошлинам,
составляли в 70-х гг. XIII в. от 935 до 1870 кг серебра в год, т.е. 187 —
375 тыс. марок на довоенные немецкие деньги; сто лет спустя они дости-
гали 44 тыс. кг серебра, или почти 9 млн марок, т.е. возросли в 40 раз, а
в половине XV в. равнялись 186 — 217 тыс кг серебра (63% млн марок),
следовательно, снова возросли в несколько раз39.
Пред положение о незначительности размеров торговли не подтвер-
ждается и сведениями о количестве судов, плававших в Северном и Бал-
тийском морях: в 1368 г. в Любек прибыло 423 корабля и ушло 87140.
Число судов, посещавших Данцигский порт, как установил Лауффер,
равнялось в 70-х и 80-х гг. XV в. 400—600 ежегодно, а в 90-х гг. достиг-
ло 600-70041. Конечно, вместимость судов была невелика: по Денелю,
ганзейские корабли редко содержали более 250 регистр, тонн42. Но при
этом не следует упускать из виду, что и такие суда, будучи нагружены
малообъемистыми дорогими товарами, например пряностями, шелковыми
тканями, представляли собою высокую для того времени ценность. Тако-
го рода грузом были в особенности наполнены суда, плававшие по Сре-
диземному морю. В области торговли между итальянскими городами и
Востоком мы находим капиталы в 70 тыс. мар. уже в XII в. (например,
Майрано в Венеции)43, и в отдельной экспедиции купец помещал обык-
новенно уже в первой половине ХП1 в. капитал в 17—20 и более тысяч
марок44. Ценность груза, отправляемого генуэзскими купцами, достигала
50, 80, 180, 200, 225 тыс. марок45.
Таких экспедиций предпринималось одновременно несколько, ибо ку-
пец — Зомбарт упускает это из виду — снаряжал несколько кораблей
одновременно в различные страны или по крайней мере принимал в них
участие.
Например, Гильдебранд Векингузен, живший в Брюгге, вел торговые
операции со всевозможными странами и городами: с Нидерландами (Ам-
стердам, Антверпен, Утрехт, Гепт), Италией (Венеция, Лукка), Англией
(Лондон, Бостон), Францией (Тул, Амьен, Руан), с Южной Германией
(Нюрнберг, Констанц), Франкфуртом, Кёльном, ганзейскими городами.
Еще многочисленнее были места закупки и сбыта у Равенсбургской ком-
пании. Итальянские купцы имели свои отделения и агентов во всех стра-
нах и повсюду производили торговые операции46.
О существовании крупных торговцев в Средние века свидетельствуют,
например, следующие факты: торговая компания Векингузен и К*, кото-
рая вела операции между Любеком, Брюгге и Венецией, произвела в те-
чение одного 1409 г. на 60 тыс. марок оборотов; в 1420 г. в венецианском
подворье лежало 2000 фунтов янтаря47, а в 1325 г. компания Барди —
Перуччи получила разрешение на вывоз из Неаполитанского королевства
30 тыс. т хлеба48. Герман Рек из Нюрнберга бежал из Венеции, оставив
318____________История экономического быта Западной Европы_________
долгов па сумму в 25000 дукатов49. Торговый дом Скотти из Пьяченцы
вывез в 1273 г. английской шерсти па сумму 1 250 000 довоенных герман-
ских марок50 В 1457-1458 г. Альбрехт Гайльзам вывез в Венгрию через
пресбургскую таможню товаров на 48 тыс. флоринов, что составляло бо-
лее 40% всего вывоза из Австрии в Венгрию51. 20-25% всех пошлин,
уплачиваемых на таможне в Майнце с провозимых из Майна » Рейн то-
варов, приходятся на долю 5-6 лиц52.
Если, несмотря на эго, торговый капитал в Средние века возрастал
весьма медленно, то это объяснялось тем, что выручаемая прибыль лишь
в небольшой своей части служила накоплению, расширению оборотов,
главным же образом тратилась на удовлетворение личных потребностей и
на приобретение недвижимостей. 'Гак, из торговых книг венецианского
купца Андреа Барбариго мы узнаем, что значительная часть торговой
прибыли шла на нужды его п его семьи. В торговых книгах другой вене-
цианской фирмы начала XV в. - Соранцо - обозначены дохода от до-
мов, как и от государственных займов, обычно принудительно заключае-
мых. Наконец, крупная доля прибыли помещалась в виде предметов рос-
коши: золотой и серебряной утвари и украшений, бриллиантов; в
Венеции такое употребление прибыли производилось в широких разме-
рах, сокращая долю капитала. Имущество Строцци во Флоренции со-
стояло в 1427 г. из 53 тыс флоринов недвижимостей (земли, виноград-
ники, мельницы, дома), 95 тыс. облигаций займов государства и всего из
15 тыс. торгового капитала, имущество братьев Козимо и Лоренцо Меди-
чи в 1430 г. - из 39 тыс недвижимостей, 29 тыс. облигаций займов и
44 тыс. торгового капитала; имущество Аверардо Медичи состояло из тех
же трех статей, составлявших 7,6 тыс., 5,7 тыс. и 4,1 тыс.; в 1480 г. Ко-
зимо Медичи показал ценность своих земель в Мужиелло, Кареджи, Пизе
и т.д. в 55 тыс. флоринов. Если в этих заявлениях, сделанных при уплате
поимущественной подати, ценность торгового капитала, который легко
скрыть, и преуменьшена, по сравнению с ценностью открыто лежащих
земель, то все же видно, сколь велика была склонность купцов того вре-
мени стать крупными землевладельцами. Земля ведь являлась в те вре-
мена единственной формой имущества, обладавшей крепостью, способно-
стью переходить из поколения в поколение, в противоположность вре-
менному характеру денежных капиталов, погибавших нередко вместе со
смертью торговца, который их нажил или который помещал их в ком-
мерческие операции. У купцов южногерманских городов этот момент об-
наруживается не менее резко и ведет к полному отказу от торговой дея-
тельности и превращению в праздных феодалов. Крупнейшие торговцы
(Баумгартнер в Нюрнберге, Мумтпрат в Констанце, Гумпис и Меттели в
Равенсбурге, Стюдлии и Велин в Меммингене, ряд страсбургцев), сильно
разбогатев, приобретают дворянство и затем прекращают связанную со
столькими опасностями и треволнениями торговлю (пираты и корабле-
крушения на море, разбойники, плохие дороги, многочисленные сборы
Глава XXVI Объекты i орговли. Ее размеры
319
на суше; и тут и там порча товаров, неплатежи и т.д.). Относительно се-
мьи Мунтпрат, богатейших жителей Констанца, которые вели торговлю с
Венецией, Фландрией, Испанией, у нас имеются данные об обложенном
имуществе за 18 лет периода 1418-1499 гг., причем недвижимости рас-
тут, движимость же увеличивается лишь до 1457 г., а затем все более и
более падает. Купцы превращаются в дворян, а последним — по немец-
кому воззрению (в отличие от итальянского) - не полагается торго-
вать53 То же наблюдаем и в Англии. Лондонский торговец сукном Джон
Нордгемптоп скупает у лорда Невилля часть его поместий, торговец ко-
лониальными товарами Симон Френсис оставил после своей смерти в
Лондоне и Миддлсексе двенадцать имений, купцы Незермилль в Ковен-
три становятся землевладельцами, торговец сукном Джон Бристоу также
приобретает поместья54.
’ Schulte. Geschichte der grossen Ravensburgcr Gesellschaft. Bd. II. S. 47.
2 Cm Warburg Die Muskatnuss Hire Geschichte, Botanik, Kultur, Handel und Verwer-
tung. 1697. S. 547 - 552, 576— 678 Schuh A. HOfigches Leben zur Zeil der Minnesinger Bd I
S. 202, 392, 400
3 Geering Handel und Industrie der Stadt Basel bis zum 17 Jahrhundert S. 286
Sieueking Genueser Finanzwesen. Bd. I- Nolte. Der Kaufmann etc.
4 Warburg Die Muskatnuss. Ihre Geschichte, Botanik, Kullur, Handel und Veiwertung
S. 50 - 55 Schulz A. Hofigches Leben zur Zeit der Minnesinger. Bd. I. S. 578.
5 Название .это происходят, следовательно, не от Бразилии, ибо оно известно было
уже в Средние века задолго до открытия Америки
ь Prutz Kulturgegchichte der Kreuzzuge. S. 407-409. Kremer. Kulturgeschiclite des Ori-
ents Bd II. 292 — 294 , 315— 316. Drcsbach. Der Orient in der allfranzdsische Kreuzzugslit-
teratur 1901 S 61 ff Heyd Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. II. S 685, 699.
7 См.: Кулитер Хлебная торговля в средние века / / Народное хозяйство. 1901.
8 См выше, с 271—272.
^Mollwo. Das Handlungsbuch Vickos von Geldersen. S. LXX Das Handlungsbuch
Vickos von Geldersen. Hrsg. von Nirrnheim. S. LXV — XVI. Johann Tolners Handlungsbuch
von 1345— 1350. Hrsg. Koppmann. 1885, S. XXIV ff. Stieda. Ober die Quellen der Handels-
statistik im Mittelalter // Abhandlungen der Preussischen Akademie der Wissenschaften.
1903 S. 26. Schaube S. 205, 500, 502, 577. Espinas. La drapene dans la Fiandre franchise au
moyeu-3ge T II. S. 485, 490 ff. Bahr K. Handel und Verkehr der deutschen Hanse in
Flandcrn wahrend des 14 Jahrhunderts T. 11. 1911. S. 146 ff. Daoidsohn. Forschungen zur
Geschichte von Florenz. Bd. III. S. 14, 136. Lohmann. Die staatliche Regelung der englischen
Wollindustrie vom XV. bis zum XVIII. Jahrhundert // Staats- und soziahvissenschaftbche
Forschungen, hrsg. von Schmoller bzw von Schmoller und Sering. 1900.
’ ° Cm. c. 271 сл.
11 Так, например, если мы встречаем в товарообмене между Южной Германией и Ита-
лией подсвечники, лампы, компасы, циркули, всякого рода сосуды, ножницы, кисти, все-
возможное оружие (панцырн, мечи, шлемы), то это все были продукты нюрнбергской
промышленности, которая, как мы видели выше, пользовалась фактической монополией и
в связи с этим уже в Средние века имела кустарную форму.
12 Bechtel. Der dkononiische Raum fiir den Handel im Sphtmittelalter / ' Jahrbuch fur
Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. 1929. См также' Сто-
к.чицкая Терсшкович. К вопросу о продовольственной политике немецкого города на исхо-
де средних веков / / Ученые записки Института истории. Т. HI. М., 1929.
12 Mayer Th. Der auswartige Handel des Herzogtums Ocsteireich im Mittelalter / • For-
schungen zur innern Geschichte Osterreich Bd. VI 1909. S. 39 ff. 93 ff.
320
История экономического бытаЭападной Европы
(4 Относительно дальнейшего см. факты выше в описании торговли итальянских и
ганзейских городов (см. с. 284 сл.)
15 О договорах итальянских городов со странами Востока см * Mas-Let tie TraiUs de
paix et de commerce 1866 Martens Skerst. Das Konsular wessen und die Konsularjurisdik-
tion in Orient 1874 Lippmann. Die Konsularjurisdiktion im Orient 1898. О договорах Ган-
зы с русскими городами см • Ку дишер. История русского народного хозяйства. Ч. 1. Челя-
бинск: Социум, 2004.
,6 Bahr К. Handel und Verkehr der deutschen Hanse in Flandern wahrend des 14. Jahr-
hundeits. T. П. S. 57- 112. См. также указ соч. Декеля, Гепке, Гирша, Киссельбаха, Пи
ренпа, Вархонига
17 Bruns. Llibecker Bergenfahrer. Einleitung. S. 68 ff. Bosse. Norwegens Volkswirtschaft
vom Ausgang der Hansaperiode. Bd. I. S. 163 ff.
1Й См. привилегия Эдуарда I 1303 г. (Hansisches Drkundenbucb. Bd. 11 № 31) и по-
становления парламента 1353 г. о штапельном нраве, вывозе шерсти и привилегиях ино-
странных купцов (Hansisches Urkundcnbuch Bd. III. 571). См. также: Ките. Hanseakten
// Hansische Geschicbtsquellen; Кипге. Einleitung. S. 8, 11, 17, 41-44. Schanz Zur Ge-
schichle der deutschen Gesellenverbande im Mittelalter. 1876. S. 391, 396 ff., 400, 409, 411.
19 См : Кулитер. История русского народного хозяйства. Ч. 11. Гл. 6. 2004.
20 См.: К у литер. История русской торговли, гл. IV—VI // Кулишер. История
русской торговли и промышленности (Челябинск: Социум, 2003) о привилегиях в Антвер-
пене (Брабанте), Дортрехте (Голландии) « других местах.
21 См.: Mas-Latrie, Schaube, Heycl.
22 Schanz. Englische Handelspohtik gegen Ende des Mittelalters mit bes. Berucksichti-
gung des Zeitaitei der beiden ersten Tudors. Bd. I. S. 381, 390, 397. Doren. Florentiner Wol-
lenluchindustrie. S. 112-313. Cunningham. Growth of English Industry and Commerce in
Middle Age. App. D. Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 125.
Ochenkowski. Englands wirtschaftliche Entwicklung im Ausgang des Mittelalters. S. 166.
Lohmann. Die amtlihe Handelsslatistik Englands und Frankreichs im XVIII Jahrhundert. S. 71.
Winckler. Die deutsche Hansa in Russland. 1866. S. 10. Бережков. О торговле Руси с Ган-
зой. 1879. С. 231. Никитский. История экономического быта Великого Новгорода С. 39, 74.
23 См. ниже гл. XXXI о кредитных операциях.
24 См. Hiipke. S. 189 ff. Sieveking. Die kapitalistische Entwicklung in den italienischen
Stadten des Mittelalters. S. 72 ff. Stud. Lips. S. 143. Goldschmidt. Universalgeschichte des
Handelsrechts. Bd. I. S. 155. Bourque lot. Etudes sur les foires de Champagne. Bd. I. S. 52.
Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 604 pass. Heynen. Zur
Entstehung des Kapitalismus in Venedig. 1905. S. 15—16, 27—29, 77—87. Кулишер. Хлеб-
ная торговля в средние века. Schaube. S. 25, 154 ff. Caro. Genua und die Machte am Mit-
telmeer. Bd. I. S. 10. Davidsohn. Forschungea zur Geschichte von Florenz. Bd. I. Pass. (См.,
впрочем, его же мной взгляд в: Forschungen zur Geschichte von Florenz. Bd. IV. 1908. S.
270). Koppmann. // Hansische GeschichtsbiUtter. 1872. Strieder. Zur Genesis des moderne
Kapitalismus. См. также: Тюмеиев. Капитализм в древней Греции. 1923. Гл. IV и V.
25 Naudd. Acta Borussica. S. 158—162. Winkehnann. Zur Geschichte Kaisers Friedrich
II. Bd. I. S. 524 ff. Bd. IL S. 278 ff. Yver. Le commerce et les marchands dans I’Italie mirid-
ionale au XIII et au XIV siicle. 1902. P. 33, 137, 157. Schaube. S. 505 ff. Prutz. Jacques
Coeur von Bourges. S. 155.
26 Stubbs. The Constitutional History of England. Vol, III. P. 576. Brodnitz. Englische
Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 423.
27 Cm.: Kulischer. Warenhhndler und Geldausleiher. Prutz. Jacques Coeur von Bourges.
S. 33, 156 ff. Brodnitz. Englische Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 423
2S Sombart. Der moderne Kapitalismus. Bd. LT. 1. S. 166—168.
29 Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. 1923. Bd. I. S. 722—724.
30 Sieveking. Die kapitalistische Entwicklung in den italienischen Stadten des Mittelal-
ters. S. 88.
Глава XXVI. Объекты торговли. Ее размеры
321
3’ Возражения Зомбарту см.: N ид Usch // Jahrbtlcher filr NationalOkononue und Statistik.
Bd. 28. Keutgen. Hansische Handelsgesellschaften vom des XIV. Jahrhunderts // Viertel-
jahrschrift fUr Sozial- und Wirlschaftsgeschichte 1906. Bd. IV. Davidsohn. Forschungen zur
Geschichte von Floreuz. Bd. IV. Silberschmidt. Sendevegeschafl in) Hansagebiel //
Zeitschrift ftir das gesamte Haixielrechl und Konkursrecht. Bd. 68. Hcynen Zur Entwicklung
des Kapitalismus in Vcnedig. 1905 Stieda. Revaler Zollbbchcr // Hansische Geschichtsquel-
len Bd V. S. LV1I Mlj приводим здесь и дальше только цифровые данные, вполне про-
веренные и являющиеся результатом вычислений историков; сообщаемые летописцами
цифры, установленные на глаз, нс имеют никакой цены.
34 Stubbs The Constitutional History of England Vol. II.
33 Keutgen. Hansische Handelsgesellschaften vom des XIV. Jahrhunderts. S. 284.
34 Schaube. Die Wollausfuhr Englands vom Jahre 1273. S. 178.
Bahr К Handel und Verkehr der deutschen Hanse in Flandern wahrend des 14. Jahr-
hunderts T. 11 S 144
*’См. выше, c 228-230.
37 SombatI. Der inoderne Kapitalismus. Bd. 1. T. 1. S. 309 ff.
-w См. выше, c. 223
39Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. II. 1885. S. 314 — 345. 349.
40 Stieda. / / Hansische Geschichtsblattcr. 1884. S. 81.
41 Lauffer. Danzigs Schiffs- und Warenverkehr am Ende des XV. Jahrhunderts.
44 Daeuell. Die Blutezeit der deutschen Hanse. Bd. II. S. 347. Впрочем, в 1498 г. в га-
вань Барселоны вошло 4 корабля с грузом в 900 т в среднем (Schulte. Geschichte der
grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. II. S. 59).
43 Неумен. Zur Entwicklung des Kapitalismus in Venedig. S. 122.
44 Schaube. Handelsgeschichte der romanischen Volker des Mittellmeergebiets bis zum
Ende der Kreuzzilge. S 155, 156, 162, 168, 205, 207.
4S Schaube. Handelsgeschichte der romanischen Volker des Mittellmeergebiets bis zum
Ende der KreuzzUge. S. 231, 236, 239- 240, 242 и др. В 1473 г. ганзейцы захватили нагру-
женное ценными товарам» судно, принадлежавшее торговому дому Медичи, убыток по-
следнего составлял 30 тыс. флоринов золота или около 150 тыс. рублей (Meltzing. Das
Bankhaus der Medici und seine Vorlaufer. 1906. S. 135).
46 Hildebrand Veckinhusen. Briefwechsel eines deutschen Kaufmanns im 15. Jahrhundert.
Hrsg. von Stieda. 1921. S. XXIII. О Равенсбургской компании см. ниже, е. 337. Об италь-
янских товариществах: Мелъцинг. Вассерман, Голдшмидт и др.
47 Stieda. Hansisch-venetianische Handelsbeziehungen im 15. Jahrhundert. S. 37 - 48. Si-
mons feld. Der Fondaco dei Tedeschi in Venedig. Bd. II. S. 37 — 38.
** Davidsohn. Forschungen zur Geschichte von Florenz. Bd. III. 828, 848, а также
533, 643, 605 736.
49 Simonsfeld. Der Fondaco dei Tedeschi in Venedig. Bd. I. № 387.
Schaube. Die Wollausfuhr Englands vom Jahre 1273 // Vierteljahrschrift fUr Sozial-
und Wirtschaftsgeschichte. 1908. S. 179 — 83.
5’ Mayer Th. Der auswhrtige Handel des Herzogtums Oesteireich im Mittelalter. S. 104—105.
52 Gross Zwei unbekannte Register des Mainzer Rheinzolls // Vierteljahrschrift fUr
Sozial- mid Wirlschaftsgeschichte. 1923. S. 49.
53 Aus venczianischen HaudelsbUchern // Jahrbuch for Gesetzgebung, Ver-
waltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. Bd. XXV. Idem. Aus Genueser
Rechnungs- und Steuerbuchern // Sitzungsberichle der keis. Akademie der Wissenschaften
(Wien). Philisophisch-historische Klasse. Bd. 162. Schulte. Geschichte der grossen Ravens-
burger Gesellschaft. Bd. I. S. 604 , 616, 626, 631, 640.
54 Unwin. Gilds and Companies of London. S. 133. Bourne F. English Merchants. V. I - II.
P. 73. Harris. Life in an Old English Town. P. 207, 364.
ГЛАВА XXVII
ОРГАНИЗАЦИЯ ТОРГОВЛИ
Как ни нсзначгггелыгы торговые обороты в Средине века по сравне-
нию с нынешними, но они способны даже вызвать наше удивление, если
мы будем иметь в виду те otроимые препятствия, которые встречал купец
на каждом шагу своей деятельности. Шульте указывает па то, что юж-
погсрманские купцы в последние столетия Средневековья посещали не
только Венецию, но и Геную, ибо в противоположность Венеции, которая
им не давала возможности ехать дальше морем, они через Геную могли
отправляться на кораблях в Испанию. В подтверждение того обстоятель-
ства, что немецкие купцы из Констанца, Санкт-Галлена и других городов
действительно ездили через Геную в Барселону, Валенсию, Тортозу и
обратно, он приводит целый ряд фактов - н все это исключительно слу-
чаи захвата вышедших из Генуи судов по дороге в Испанию провансаль-
скими, каталонскими, генуэзскими пиратами, случаи разграбления това-
ров близ Ниццы или Майорки жителями последней1 Это обстоятельство
прекрасно иллюстрирует характер средневековой торговли: идет ли речь
о торговых путях или о том, какие товары составляли объект торговли, о
качестве или количестве их, - всегда главным источником наших сведе-
ний являются данные относительно ограбленных караванов, отнятых в
той или иной местности судов или товаров; на эго купцы жалуются госу-
дарю той местности, где они потерпели убыток, или сообщают об этом на
родину. Крупнейшие труды по истории торговли Гейда, Шульте, Шау-
бе, Ивера и многих других в значительной мере основаны именно на та-
кого рода фактах Штида прямо указывает на эти сведения как на важ-
ный источник при изучении средневековой торговли2
Такой факт, например, как ограбление в 1247 г. на Тирренском море
одним из адмиралов императора Фридриха римских купцов, которые
везли, между прочим, 34,5 тюка французского сукна, указывает на суще-
ствование экспорта французского сукна. Доказательством того, что куп-
цы из Лукки и Пистойи посещали ярмарки Шампапи, служит факт нахо-
ждения их в 1242 г. в купеческом караване (в состав последнего входили
и купцы из других городов), на который было произведено нападение
пьячентинцами, причем купцы лишились ценностей в товарах, деньгах и
лошадях на 17 тыс. ливров, по показанию потерпевших, или на 12 тыс.
ливров, как признавали виновные; сумма эта, в 300 тыс. довоенных гер-
манских марок, во всяком случае свидетельствует о значительности обо-
ротов, производимых на ярмарках Шампани^. А существование торгового
Глава XXVII Организация торговли
323
пути из Италии во Фландрию через Сен-Готард на Страсбург и Люксем-
бург уже в начале XIV в. засвидетельствовано тем, что пфальцекий дво-
рянин Людвиг Киркель под предлогом, что германский император у пего
в долгу, ограбил в 1303 г. миланского купца Бертрама де Венто: замок
Киркеля находится на этом пути.
Эют дворянин Киркель вовсе нс составлял явления исключительного
свойства. Как указывает Фриц Мейер, изучивший жизнь Средневековья
на основании поэтических произведений того времени, разбойники при-
надлежали главным образом к высшим слоям населения. Рыцари строили
свои замки вблизи торговых трактов и, когда они замечали ехавшего
купца, производили на пего нападение; в случае сопротивления его уби-
вали; если же купец сдавался, то, во всяком случае, лишался своего
имущества, ибо под предлогом взимания проездных сборов у него отни-
мали решительно все, нередко и его самого забирали в плен для получе-
ния выкупа4 «Леса, покрывавшие берега рек, способствовали нападени-
ям на купеческие суда, а крепкие стены замка давали возможность со-
хранить захваченную добычу». Как бы иллюстрацией к этому общему
положению является следующий случай Графы Монфорские в 1308 г.
сообщают в Венецию, что из-за короля Рудольфа и других королей они
введены в огромные расходы, вследствие чего и ввиду недостатка
средств, а вовсе не из грабительских целей, им пришлось захватить 100
тюков сукна у купцов, проезжавших по Боденскому озеру, ценностью в
10 тыс. марок. Впрочем, они готовы вернуть эти товары, если им будет
заплачено 6 тыс., — вернуть с убытком для себя, ибо при продаже они
могли бы выручить гораздо больше5. Английский рыцарь Роберт Чем-
берлен производит систематические разбои, благодаря чему создает себе
большое состояние. В 1285 г. он во главе целой шайки, переодетой мона-
хами, производит нападение па ярмарку в Бостоне, поджигает ее строе-
ния и во время пожара совершает грабежи6-7.
Тот же Штида, однако, справедливо обращал внимание на то, что ед-
ва ли можно на основании сообщений о грабительских нападениях пред-
ставлять себе дело так, что они являлись повседневным явлением. В про-
тивном случае никакого мирного товарообмена вообще не могло бы быть.
Источники изображают в данном случае лишь одну сторону медали; о
мирно протекавших торговых действиях до нас дошло, само собою разу-
меется, гораздо меньше сведений. Но если мы и не станем преувеличи-
вать значение грабежа и разбоя в международных сношениях того време-
ни, то, с другой стороны, факты все же на каждом шагу напоминают нам
о такого рода явлениях. Ограблением купцов занимались не только ры-
цари: датский король захватывал проезжавшие через Зунд корабли,
французский король посылал своих адмиралов для каперства венециан-
ских галер, отправлявшихся по Атлантическому океану во Фландрию,
неаполитанские короли из Анжуйской династии поставляли корсарам не-
обходимые для пиратства суда и делились с ними награбленной добычей.
324
История экономического быта Западной Европы
Ограбления ганзейских купцов в Брюгге, Англии, Новгороде и захват их
товаров многократно упоминаются; ганзейцы с своей стороны отвечали
тем же, обнаруживая не меныпую вражду к населению посещаемых ими
стран. Не иначе обстояло дело в левантийских странах: итальянские куп-
цы столь же усердно торговали, как и грабили. Все это не могло не на-
ложить своего отпечатка на формы средневековой торговли8.
Вечная опасность, которой подвергался средневековый купец как во
время путешествия па ярмарку или на рынок, так и во время пребывания
на последней, опасность в виде нападения и ограбления иноплеменника-
ми, как и, с другой стороны, подозрительное отношение к нему со сторо-
ны иноземцев, к которым он приезжал для торгового обмена и которые
также имели основания опасаться враждебных действий с его стороны, -
все это вызывало появление ряда своеобразных институтов и организа-
ций, как-то: караванов, адмиралтейств, купеческих подворий, факторий
и ярмарок, консулов, маклеров-посредников и др.
Целыми караванами ездили итальянские купцы на ярмарки Шампани,
туда же отправлялись караваны купцов из южногермапских и фламанд-
ских городов. Из этих караванов, временных союзов, распадавшихся по
возвращении обратно, постепенно образовались в различных городах по-
стоянные организации — купеческие гильдии, из года в год регулярно
отправлявшиеся на ярмарки Шампани9. Итальянские города составили
обширную корпорацию — «союз итальянских купцов», посещающих яр-
марки Шампани и Франции (universrtas mercatorum Italiae nundinas
Campaniae ас regnum Franciae frequentantium); возникла корпорация
провансальских и корпорация лангедокских купцов, посещающих ярмар-
ки Шампани Целью их являлось взаимное содействие во время пути и
на рынке, совместная защита от нападений, соглашение относительно по-
купных и продажных цел, пользование сообща приобретенными в той
или иной местности торговыми привилегиями. Такие же гильдии или ган-
зы возникли и в других местах. Во Фландрии образовалась так называе-
мая лондонская гаиза — гильдия купцов из Брюгге, посещающих Анг-
лию; главный объект ее торговли составляла английская шерсть. Впо-
следствии, когда в начале ХШ в. она соединилась с ассоциациями
купцов из других городов, она получила название фламандской ганзы
(Hansa Flandrensis Bruggensium et illorum, qui ad Hansam illam
pertinent). В ХШ в. она состояла из 15 городов, распадавшихся на три
группы: брюггскую, ипрскую и валлонскую, причем старшина ганзы
должен был быть обязательно жителем г. Брюгге, а из 28 членов гиль-
дейского суда Брюгге посылал 8, Ипр — 4, прочие по 2 и по одному.
Эту фламандскую ганзу в Англии не следует смешивать (как это делают,
например, Буркало, Кёне и др.) с другой корпорацией фламандских куп-
цов - ганзой 17 городов, производивших в XIП в. сбыт фламандского
(и французского) сукна на ярмарках Шампани10. По своему значению
фламандцы занимают здесь второе после итальянцев место. Такую же, но
Глава XXVII. Организация торговли
325
особенно обширную купеческую гильдию представляла собою, в сущно-
сти, и Немецкая ганза, или союз городов, расположенных у Северного и
Балтийского морей11.-
Сухопутным караванам соответствовали на море флотилии, эскадры
или адмиралтейства (conservae, samflot), т.е. караваны судов; путешест-
вия флотилиями были необходимы для защиты от пиратов. Прусские го-
рода требовали (в 1399 г.), чтобы флотилии ездили в составе не менее 20
судов, причем перед отъездом все корабельщики должны были присягать
в том, что ни в коем случае не покинут других, не уйдут от эскадры и
будут подчиняться предводителю (адмиралу) каравана. В действительно-
сти караваны эти были гораздо многочисленнее — например, так назы-
ваемые соляные флотилии, приходившие в Данциг, состояли из 50 и бо-
лее судов12. В Венеции о таких совместных путешествиях упоминается
уже в 1131 г.; из Венеции первоначально отправлялись четыре каравана
(флотилии галер), позже, в XV в., семь; о них имеются специальные по-
становления Consolato di шаге в марсельских, генуэзских и арагонско-
каталонских статутах. Караваны уходили в определенное время года; по
пути они оставляли в той или другой гавани часть судов, предназначен-
ных для данной местности, которые нередко крейсировали между бли-
жайшими портами. На обратном пути флотилия снова забирала ожидав-
шие ее в различных гаванях суда и в полном составе возвращалась об-
ратно.
Такие периодически отходящие флотилии назывались mudua navium,
и, соответственно времени их отъезда из Венеции, различали mudua ра$-
сае, resurrectionis domini, mudua aestatis или S. Petri, mudua mensis au-
gusti и mudua iberni13. Каждый корабль, подобно каждому купцу в кара-
ване, был снабжен оружием: метательными машинами (баллистами), са-
мострелами (арбалетами), копьями и т.д. По постановлению Ганзы,
судно в 100 ласт должно было иметь оружия не менее чем на 20 человек,
более крупные соответственно больше.
К этим торговым судам нередко присоединялись специальные воен-
ные - конвойные или адмиральские — суда для защиты каравана. В
Англии мы находим их в XIV в., в Нидерландах ок. 1400 г. (Convoy-
schiffe), в Италии и Ганзе гораздо раньше; в особенно же опасные време-
на флотилии вовсе не выходили, и торговля приостанавливалась. И мор-
ские путешествия вызывали с течением времени образование купеческих
морских гильдий (Kauffahrergilden), в особенности в ганзейских городах;
нечто сходное, впрочем, замечает Гольдшмидт и в Италии14. Купцы дан-
ного города, посещавшие определенный рынок, объединялись в особую
компанию: Bergenfahrer, Nowgorodfahrer, Rigafahrer, Revalfahrer, Nar-
wafabrer, Stockholmfahrer, Schonenfahrer.
Особенно много таких компаний было в Любеке, но и в других горо-
дах (например, Кельне, Ростоке, Грейфсвальде, Штеттине, Люнебурге,
Дортмунде) мы находим всегда несколько гильдий, в особенности Eng-
326
История экономического бьпа Западной Европы
landfahrcr, которые в Гамбурге состояли из 35 купцов, Flandernfahrcr -
в Гамбурге их было 84, затем компании, посещавшие русские города
(Новгород, Ригу и т.д.) или скандинавские рынки (Копенгаген, Борн-
гольм, Сконие, Мальм или вообще Данию)15.
Не только на пути, но я по прибытии на место назначения, в другую
страну, купцы сохраняли ту же солидарность, составляли нечто целое,
объединенное между собою н в то же время чуждое населению тон мест-
ности, куда они приезжали, резко отделенное от него Поселения купцов,
или фактории (ложи), представляли собою определенную часть города,
улицу или даже целый квартал, который был укреплен стеною на случай
нападения со стороны местных жителей. Внутри его находилось торговое
подворье - гостиный двор, fondaco или dogana, где жили купцы и хра-
нились их товары16.
Такие ложи (logiae или loggia) имели итальянцы повсюду, как в ле-
вантийских, так и в западноевропейских городах, уже в ХИ в. в Сицилии
и Сирин, в XIII в. на Киире, Сардинии, Майорке, в Лрагопип, Катало-
нии, Южной Франции, Нидерландах, на ярмарках Шампани. Внутри
фактории помещался palatium консула, фондако для храпения и прода-
жи товаров, церковь, галерея со сводами для защиты от дождя п жары,
где происходили собрания купцов. При этом каждая «нация», или купцы
каждого города, — генуэзцы, пизанцы, венецианцы, флорентийцы —
имела обыкновенно свою особую ложу и свое особое фондако; венециан-
цы в Александрии имели даже два подворья (с середины ХШ в.)17.
Ганзейцы имели четыре основные фактории, или конторы, — с XII в.
в Новгороде и Лондоне, с XIII в. в Брюгге и с половины XIV в. и Берге-
не, кроме того, существовал ряд более мелких18 В истории известен их
Stalhof в Лондоне, расположенный па берегу Темзы; название его проис-
ходит, однако, не от стали, которая никакого значения в торговле того
времени пе имела, а от stalen — производить осмотр и клеймение сукна;
последнее играло важную роль в экспорте ганзейцев из Англии. Stalhof
обозначает, следовательно, не «стальной двор», как обыкновенно утвер-
ждают, а «суконный двор» или — по иному толкованию — просто торго-
вое подворье, склад товаров (от stalen - выставлять товары).
Название «Stalhof» (stalhove, slaelhof) — им именуются ганзейские
фактории не только в Лондоне, но и в Гулле, Йорке, Ньюкасле, Бостоне,
Лилле - переводят различным образом. Одни (еще Даттенберг, как и
ряд английских авторов), исходя из английского названия «steelyard»,
т.е. steel = сталь, yard = измерение, коромысло весов, разумеют под этим
термином (королевские) весы, которые, очевидно, первоначально здесь
стояли (для взвешивания привозимых в Лондон товаров), но затем, с
передачей сбора с привозимых товаров королем городу, были перенесены
в другое место, название же осталось за этим двором прежнее, происхо-
дящее от весов (Stalhof значит «весовой двор»). Но тогда непонятно, по-
чему немцы перевели название своего двора не словом «Zur Wage» или
Глава XXVII. Организация торговли
327
«Wiegehaus», a «Stalhof», что по-немецки вовсе не обозначает весов.
Другие переводят его словом не «весовой двор», а «стальной двор»
(Stahlhof). Однако это предполагало бы, что сталь являлась, хотя бы
первоначально, одним из основных объектов ганзейской торговли в Лон-
доне На самом деле, как из торговых книг ганзейских купцов, так и из
английских таможенных тарифов (например, 1303 г ), этого не видно -
большое значение имел привоз вина, соли, воска, вывоз шерсти, позже
сукна, но сталь не играла никакой роли. Наиболее вероятно третье объ-
яснение, исходящее не из английского перевода (steelyard) и не из со-
временного смысла немецкого слова «Stahl», а из того, что оно значило в
те времена: именно «sial» обозначало место (от «стоять», stellen), следо-
вательно, stalen (eslaler, staler) одного выставлять товары для продажи;
имя существительное — стоянка, лавка (в Антверпене в 1308 г. stalle,
что обыкновенно именуется gademe, т.е. место торговли). Stalhof, следо-
вательно, складочное место или место торговли. Однако «slab имело и
несколько иной смысл - пробы, образца, модели, а с течением времени
и специально смысл образца сукна (по-голландски и теперь st21 — образ-
чик материи), а отсюда и проверки сукна вообще и наложения на него
пломбы, почему staelhof — подворье, где производится осмотр и клейме-
ние сукна. Хотя, как указывает Курэинна, sial в смысле осмотра и нало-
жения клейма на сукно появляется не ранее конца XV в. (а в смысле
подворья, устроенного для этой цели, еще позже) и хотя проверка не од-
ного сукна, но и всех других привозимых и вывозимых немцами товаров
производилась в гапзейском подворье, все же не следует упускать из ви-
ду, что, как он сам не может не признавать, сначала привоз нидерланд-
ского, а позже вывоз английского сукна играл для ганзейцев чрезвычай-
но важную роль (в противоположность стали) и занимал едва ли не пер-
вое место в торговле Ганзы. Поэтому наряду с его объяснением stalhof в
смысле просто торгового подворья — аналогично названию fondaco в
Италии и на Востоке (что тоже обозначало склад товаров, магазин) —
нельзя игнорировать (хотя он и возражает против этого) и передачи сло-
вом «подворье для осмотра и клеймения сукна» или просто «суконный
двор», где вместо всех торговых операций выхвачены наиболее важные
(pars pro toto — часть вместо целого)19.
Известны и гостиные дворы ганзейцев, готландский и немецкий (двор
св. Петра), в Новгороде; они были огорожены высоким тыном с крепки-
ми воротами и окружены на семь шагов кругом незастроенной полосой
земли, отделявшей их от прочих (русских) поселений, от самого Новго-
рода.
В Бергене поселение ганзейских купцов, их фактория, называлось die
deutsche Brucke (немецкий мост, Tyskebriiggen, возможно, что в смысле
Landungsbrlicke, т.е. та часть города, где приставали немцы); в ней нахо-
дилось 30 строений, принадлежавших гапзейцам и их церковь. В Копен-
гагене они жили в особой Deutschenstrasse. В Брюгге их подворье из-
328 История экономического быта Западной Европы
постно было под именем des coepmans buys, и там имелась площадь ос-
тсрдингов (так назывались ганзейцы, ибо приезжали с Востока) Ганзей-
ские купцы обязаны были всегда держать наготове латы и оружие на
случай нападения туземцев; повсюду туземным жителям запрещалось но-
чевать на немецком дворе, а ганзейцам - оставаться на ночь вне отве-
денной для них части города: туземцы нс могли входить даже в церковь,
ибо в церкви (и в Новгороде, и в Брюгге) хранились товары и весы и
здесь же перед алтарем производились нередко торговые операции
В немецкой церкви св. Псгра в Новгороде, внизу, в сводах, помеща-
лись бочки, тюки полотен и вообще все громоздкие вещи, привезенные с.
Запада; здесь же хранились выменянные у русских меха; внутри церкви
стояли ящики с разным товаром, а для вина было отведено привилегиро-
ванное место при алтаре; вообще церковь упоминается в источниках поч-
ти исключительно в качестве товарного склада20.
И в других местах первоначальное поселение купцов в нанятых домах
заменялось сосредоточением их в определенном подворье21. Так, напри-
мер, купцы южпогермапских городов, приезжавшие в Венецию, жили в
известном «fondaco dei Tedeschi» (т.е. гостиный двор немцев) — одни из
наиболее благоустроенных и красивых зданий средневекового периода.
Или же они проживали в известной части города в замкнутой фактории,
как, например, ганзейцы в Ковне, купцы из Южной Германии — в Вене,
Праге (deutsches Dorf, окруженный стеной и валом). Такие подворья -
Kaufhfluscr или Gredhiluser - возникли во многих местах по требованию
итальянцев; мы находим их и в прирейнских и других немецких городах
(и XIV г. в Майнце, Франкфурте, Кёльне, Фрейбурге, Базеле, Страс-
бурге; в XV в. в Вормсе, Констанце, Ульме), где был уничтожен преж-
ний обычай иногородних купцов останавливаться в харчевнях (как бы
под покровительством хозяина). Они обязаны были и сами проживать
там (в особых помещениях — Gadem) и хранить привезенные товары и
производить продажу их исключительно в гостином дворе, расположен-
ном у реки (Рейна, Дуная) или озера (например, Боденского); в нем же
хранились весы и производился осмотр товаров и взимание разнообраз-
ных торговых сборов (как и в немецком подворье в Венеции)22. Между
ними и итальянскими фондако или ганзейскими «дворами» нельзя цайтн
- в противоположность мнению Шульте23, которое не подтверждается
приводимыми им же фактами, — никакого существенного различия, и в
то же время эти подворья приезжих купцов ничего общего нс имеют с
теми торговыми рядами, в которых местные жители сбывали свои про-
дукты: Генглер^ ошибочно смешивает эти две столь различные по своему
происхождению и характеру вещи25.
В отдельных поселениях купцов — особых улицах, подворьях — вы-
ражается отсутствие доверия между лицами различной национальности.
Но тем же проникнуты и такие обычаи, как, например, отнятие у италь-
янских судов по прибытии их в Александрию руля и парусов, которые
Глава XXVII. Организация торговли_____________329
отдавались обратно нс ранее, чем все торговые операции были закончены
и купцам разрешалось возвращаться домой26, или как появление на яр-
марке в панцире и с луком27. Тот же смысл имеют и многочисленные яр-
марочные обычаи и привилегии, составлявшие исключение из общего
права того времени. Средневековый обмен сосредоточивался по преиму-
ществу на ярмарках; число их было весьма велико, хотя, за исключением
немногих ярмарок международного характера2**, почти все остальные
имели значение лишь для небольшого района. На них, преимущественно
на крупных международных ярмарках, выработался своеобразный кодекс
(международного) торгового права, которое должно было предупреждать
столкновения между купцами различных национальностей, городов и
племен. Так, прежде всего ярмарка являлась убежищем, где нельзя было
никого преследовать за действия, совершенные вне ярмарки, в особенно-
сти нельзя было ни задержать должника, ни захватить его товары. Да-
лее, на ярмарке отменялось так называемое право репрессалий: приез-
жавшие на ярмарку купцы не отвечали за долги или за преступления,
совершенные их соотечественниками вне ярмарки (но не на самой ярмар-
ке — это обыкновенно особо оговаривается). Если данный город отказы-
вался выдать беглого должника, то купцы этого города и их товары мог-
ли быть захвачены повсюду, но только не на ярмарке. Имущество, ос-
тавшееся после умершего иностранца, не присваивалось, как в
обыкновенное время, местным правителем (государем), а выдавалось со-
гласно составленному завещанию или, при отсутствии последнего, пере-
давалось его соотечественникам. Учреждался особый ярмарочный суд с
ускоренным суммарным производством (summarie et de piano, propter
personas, qui celerem habere debent iusticiam, sicut sunt mercatores). Он
производился без соблюдения обычных сложных форм (sine figura et
longo strepitu iudicii, non servata sollemnitate). В Англии этот суд назы-
вался court of piepowder или curia pedis pulverisati (т.е. суд пыльных
ног); название это происходит, однако, не оттого, что суд совершается
так же скоро, как пыль падает с ног (как утверждает Гювелен), и не по-
тому, что при споре сбегаются люди и подымают пыль, как полагали
другие, а, как выяснил Гросс, оттого, что pede pulverosi назывались
странствующие люди, торговцы, ноги которых были покрыты пылью;
оно обозначает просто купеческий суд, суд для странствующих торгов-
цев; lex de pede pulveroso есть то же, что в ХШ в. называется lex merca-
toria29.
Таким ускоренным и упрощенным характером (summarie, summatim et
expedite, breviter) отличался вообще купеческий суд, суд торговых кор-
пораций, морских организаций (consulatus maris), консулов (в Венеции,
Генуе, Флоренции, Лукке, Пьяченце, Вероне, Пизе, в испанских горо-
дах - Барселоне, Валенсии и др.). Он преследует истину (ex aeque et
bono, sola veritate rei inspecta), всячески устраняя формальности и сроки
(в Пизе в течение трех дней), без письменного производства; но упро-
12 Э-168
330
История экономического быта Западной Европы
щенный судебный «процесс, совершаемый в присутствии консулов, дол-
жен иметь такое же значение, как если бы все строгости закона были
полностью соблюдены» (статут Бресчии конца ХШ в.). Ибо, объясняется
нередко, торговля иначе существовать не может (more mcrcationis expe-
dite et breviter procedatur, quia bene scitis, quod mercatorum conditio lon-
gjtudines non requtrit - венецианское постановление 1406 г.). И ганзейцы
выговаривают себе повсюду, в интересах торговли, скорый суд festina
iustitia; festinus et paratus processus; jus et iustitia celeritor fiat - в тече-
ние двух —трех дней (de die in die sine dilatione), как это установлено в
английских привилегиях 1303 и 1353 гг., во Фландрии в 1252 и 1360 гг., в
Антверпене; такая же попытка была сделана ими и в Новгороде. Это
практиковалось и в немецких городах30. Суд совершается на основании
купеческих обычаев, постепенно вырабатываемых и вносимых в статуты.
Для купцов существует их собственное право, iura negotiandi atque mer-
candi, usu et consuetudine maris; в купеческом статуте Бресчии, утвер-
жденном венецианским дожем в 1429 г., говорится: «Ut iuxta mercatorum
ritus et mores honestos in eorum exercitis possint et debeant idoneis legibus,
ordinibus et statutis vjvere»; это значит, что он составлен, чтобы купцы,
согласно своим честным нравам и обычаям, могли жить и руководство-
ваться в своей деятельности подходящими для них законами, правилами
и уставами. Это местное купеческое право, развивающееся в различных
городах (consuetudines Генуи первой половины XI в., usatici Барселоны
1068 г., constitutum usus Пизы первой половины ХП в., очень ранний
сборник морского права Венеции), создает все же однородные, вытекаю-
щие из одинаковых условий торговли, нужд и потребностей торгового
класса нормы
Ярмарка происходила всегда в течение определенного срока - меся-
ца, шести недель, 40 дней, после чего купцы обязаны были покинуть
данную местность. Продолжительность ее совпадала с религиозными
празднествами в честь почитаемого в этой местности святого; это наибо-
лее резко выражается во время происходивших в графстве Шампань
шести особенно важных для всей Европы ярмарок. Ярмарка распределя-
лась на несколько частей: предварительный период, когда купцы приез-
жали, распаковывали товары; далее, определенные дни для продажи тех
или иных предметов; в Шампани сначала происходила суконная ярмар-
ка, затем ярмарка кож и одновременно пряностей, благовоний и кра-
сильных веществ, привозимых с Востока. Наконец, последний период -
расчетные дни. Один период сменялся другим, когда раздавался крик:
«Hare, hare» (Herbei, sus) - обычный возглас, применяемый при созыве
соседей, призыве на помощь и т.д.31
Эгдли32 следующим образом описывает ярмарку в Винчестере — одну
из наиболее крупных ярмарок в Англии в средневековый период. Ярмар-
ка эта, первоначально трехдневная, была постепенно увеличена до 16 дней.
Утром 31 августа «судьи епископского павильона» с вершины холма
Глава XXVI1. Организация торговли
331
объявляли ярмарку открытой, затем проезжали верхом по городу, у во-
рот принимали ключи от города, брали в свое заведование весы на город-
ском шерстяном рынке, чтобы никто не мог ими пользоваться, и затем, в
сопровождении мэра и бейлифов, возвращались назад к большой палатке
или павильону на холме, где они назначали особого мэра, бейлифа и ко-
ронера для управления городом от имени епископа на время ярмарки.
Вершина холма сплошь покрывалась рядами деревянных лавок: в одних
торговали фламандские купцы, в других - купцы из Каена и некоторых
других нормандских городов, в третьих — бристольские купцы. Здесь в
ряд поместились золотых дел мастера, там — торговцы сукнами. Вся яр-
марка была обнесена деревянным забором, у выходов из него стояли сто-
рожа - предосторожность, не всегда предохранявшая от попыток ус-
кользнуть от уплаты пошлин.
В Винчестере и на семь миль в окружности в дни ярмарки заставляли
местных жителей прекращать всякую торговлю, и на границах этой тер-
ритории, у мостов и проходов расставляли стражу, чтобы она смотрела
за тем, чтобы торговая монополия епископа не нарушалась. Пошлины и
другие платежи, взимавшиеся во время ярмарки, представляли собою
целую градацию; в первую неделю купцы освобождались от привозных
пошлин, после этого срока все вновь приезжающие платили пошлины,
кроме винчестерской торговой гильдии. За взвешивание шерсти ткачи
уплачивали за каждый тюк 4 пенса «епископских весовых денег», да,
кроме того, по одному пенсу с продавца и покупателя уплачивалось в
пользу весовщика. Court of piepowder, именуемый в Винчестере «судом
павильона», решал все возникавшие споры, приостанавливая на некото-
рое время обыкновенную юрисдикцию городских властей. Сюда епископ-
ские слуги приносили меры и весы для освидетельствования, здесь опре-
деляли ассизу или таксу на хлеб, вино, пиво, присуждая к выставлению у
позорного столба их нарушителей; здесь решались споры между купцами
о долгах, для чего приносились деревянные бирки с зарубками на них33.
Как во главе караванов на суше и на море, так и во главе образовав-
шихся из них купеческих гильдий стояли capitanei universitatis mercato-
rum, Hansegrafen или consuls sur mer, которые являлись старейшинами
купцов, предводителями их во время путешествия и пребывания на яр-
марке или рынке. С образованием постоянных факторий в различных
странах они — обыкновенно их два-три — превращаются в постоянных
представителей купечества данного города, в альдерманов (или ольдер-
манов, т.е. старейшин), консулов (vicecomes, baiulus, podesta, capitano).
При них состояли совет (совет «мудрых», присяжные), нотариусы (ра-
нее всего и здесь корабельный нотариус во время пути), клерки и писцы,
лица, заведующие подворьями и складами, и т.д. Караваны же и гильдии
имели теперь своих особых предводителей.
Генуэзских и венецианских консулов мы находим повсюду на Восто-
ке, и нередко по тем местностям, где они упоминаются, можно заключить
332
История экономического сыта Западной Европы
о рынках, на которых торговали купцы этих городов Они, как и капи-
таны провансальских, лангедокских и итальянских купеческих гильдий
на ярмарках Шампани и ольдерманы ганзейских контор, являются частью
выборными из среды купцов, частью (впоследствии) назначаемыми горо-
дом для фактории должностными лицами; по статутам Флоренции, для
выбора консула достаточно 12, по статутам Марселя - 10 -20, по стату-
там Пизы — 5, Пьяченцы - 3 купцов данного города, пребывающих в
одной и той же местности. С одной стороны, консулы и ольдерманы за-
ведовали делами фактории, издавали обязательные для всей купеческой
общины постановления и производили при участии выборных от купече-
ства разбор тяжб между членами общины (как постоянными, так и вре-
менно пребывающими), притом всегда на основании собственного, а не
чужого (т.е. местного) права (quod nullus appellet aliquem vel ahquos
januenses ad exLraneum judicem vel extraneam curiam3'1 - генуэзский ста-
тут начала XIII в., то же в Венеции, Флоренции, Анконе, Барселоне)35
С другой стороны, в сношениях с населением той местности, где устроена
фактория, консулы в Средние века являлись посредниками между всей
купеческой общиной и туземным населением (первоначально между ко-
чующим торговым племенем, караваном и властями того места, где он
останавливался). Они ~ отдельным лицам Ганза это решительно запре-
щала — заключали (торговые) договоры от имени всей купеческой орга-
низации; последними регулировались права и привилегии иноземных
купцов. Договоры эти были чрезвычайно многочисленны: даже неболь-
шой, не игравший значительной роли в торговле итальянский город Кре-
мона заключил в ХП —XIII вв. 302 договора. Ибо даже заключенные на
«вечное» время договоры должны были, как в Европе, так и на Востоке,
каждый раз вновь подтверждаться при вступлении на престол нового ко-
роля, герцога или султана, в знак того, что мирное состояние продолжа-
ется, хотя бы этому никакое столкновение не предшествовало.
Иной характер имеет, по-видимому, институт маклеров-посредников
(sensarius, sanserius, sansero — от араб, simsar; coratarius — испан. core-
dor, франц, courtier, по-видимому, от currere - «бежать»; Untcrkaufer,
позже нидерл. makelaer от «такси»), который также имел существенное
значение в средневековой торговле. В противоположность консулам,
представителям купеческой общины, они являются представителями ту-
земного населения, с которыми приезжие купцы вступают в торговые
сношения. Они возникли, как в настоящее время выясняется, из тех до-
мохозяев, у которых первоначально останавливались купцы-иностранцы
и под покровительством которых (пользуясь их гостеприимством) они
находились. Иностранец был бесправен и вследствие господства между-
племенной вражды не мог вступать в торговый обмен с туземным населе-
нием; хозяин же, гостеприимством которого он пользовался, являлся его
защитником н посредником в обмене и заключал сделку нередко на соб-
ственное имя. Впоследствии он постепенно превратился в помощника,
Глава XXVII Организация торговли 333
сопровождавшего купца во время его торговой деятельности в данной ме-
стности. Эти помощники-маклеры образуют особые корпорации, поль-
зующиеся исключительным правом посредничества; нередко купцы даже
обязаны к ним обращаться, не могут производить операций помимо них.
Они являются оценщиками, свидетелями при заключении сделки, экспер-
тами по определению качества товаров Но им повсюду и везде запреще-
на их прежняя деятельность - приобретение товара на свое имя, как во-
обще какое бы то ни было участие в сделке. При торговых подворьях и
во время ярмарок имелось обыкновенно значительное количество макле-
ров, причем онп распадались на различные специальности: маклеры по
продаже вина, лошадей, по измерению сукна, по перевозке товаров, ко-
рабельные маклеры, как и маклеры в области страхования, заключения
браков и т.п. Большое значение имели маклеры в итальянских городах,
где они образовывали особые корпорации; статут маклеров находим в
Лукке 1275 г., в то же время в Пьяченце, Барселоне; в Пизе в 1286 г
имелось 100 маклеров, в 1323 г. — 160; первый маклерский тариф в Ге-
нуе относится к 1204 г. Еще большую роль они играли в Брюгге, где к
концу ХШ в. они занимали второе место среди городских корпораций
(первое — цех ткачей), а в начале XIV в. даже первое, причем они объе-
динились с содержателями постоялых дворов и амбаров в порту36.
С тех пор как обязательность совершения всех торговых сделок на
рынке в присутствии представителя власти и свидетелей исчезла и торго-
вые операции стали производиться и в других местах и в другое время,
участие маклера-посредника придавало публичность сделке, тем более
что первоначально (например, в Генуе) только заключенные при их по-
средстве сделки (per censuarios communis) являлись действительными и
только свидетельство маклера, данное под присягой (или даже без прися-
ги), являлось доказательством на суде (как это было в XIV в. в Милане,
Риме, Бресчии, Флоренции, Кремоне, Бергамо, еще раньше в Генуе). В
других местах (например, Вероне), напротив, доказательством признава-
лось лишь внесение в реестр нотариуса, состоявшего при торговом под-
ворье, заключенных при посредстве маклера сделок.
Внесение последних, по общему правилу, в книги нотариусов явля-
лось еще большим выражением принципа публичности торговых опера-
ций; все наиболее важное совершалось нотариальным порядком. На-
сколько широко последний был распространен, видно из того, что сохра-
нившийся архив (notularium) генуэзского нотариуса Джованни Скриба
содержит записи около тысячи документов, относящихся всего к 10-
летнему периоду 1155 —1164 гг., а.у марсельского нотариуса Амальрика
за один лишь 1248 г. было внесено свыше тысячи актов — цифры огром-
ные, если иметь в виду сравнительно небольшое количество сделок того
времени. Притом таких нотариусов насчитывалось большое количество: в
Генуе в половине ХШ в. — 200, в Пизе в конце XII в. — 231, в Милане
в ту же эпоху - 400-500. Нотариусы образовывали в итальянских,
334
История экономического быта Западной Европы
французских, каталонских городах корпорацию, нередко наиболее знат-
ную, редактировали городские и гильдейские статуты, вели протоколы
купеческих судов, иногда (в Пизе) участвовали и в самом судебном про-
цессе, состояли при торговых подворьях и консулах за границей. На ка-
ждом судне имелся корабельный нотариус (как видно из статутов XIII в.
Венеции, Генуи, Пизы, Марселя, Барселоны), в Фамагусте (на Кипре) и
Лаяццо (Армении) находим кочующих генуэзских нотариусов, совер-
шавших дошедшие до нас сделки. Нотариусы в последних вырабатывают
особый коммерческий стиль (stylus mercatorum); с начала ХШ в. появ-
ляются составленные для них сборники формул, различных актов (for-
mularium, summac artis notariae), вскоре и статуты для нотариусов, как и
установленные для них тарифы37.
В Средние века торговец, по общему правилу, сопровождал сам свои
товары, разъезжая с ярмарки на ярмарку и стараясь посетить возможно
большее число их — ярмарки происходили поочередно38. Однако необ-
ходимость посещать значительное число рынков и поддерживать сноше-
ния с различными, нередко весьма отдаленными друг от друга местно-
стями заставляла обращаться к специальным перевозчикам товаров (саг-
raterii, vecturarii, muliones) или же держать факторов или приказчиков
(famulus, institor, valet), наряду с ними имеются ученики — discipuli,
garzoni, встречаются и девушки. В 19 кредитных документах Ипра упоми-
нается 15 valets или clercs, работающих у 11 —12 купцов (1276-1291 гг.).
Факторы посылались с торговыми целями в различные местности, про-
ходя таким образом известную подготовительную школу. Они ездили
верхом, нередко, однако, совершали путешествия пешком39. Гильдебранд
Векингузен отправляет своих факторов с товарами из Брюгге в другие
места сушей и морем, уплачивая им очень маленькую денежную сумму и
выдавая два костюма (иногда только один) в год, иногда им обещано в
будущем принять их в члены товарищества. Посетители ганзейских кон-
тор состояли в значительной мере из таких факторов (26 кёльнских фак-
торов в Лондоне), принципалы которых оставались дома40.
У крупных флорентийских компаний находим, кроме многочисленных
факторов (у товарищества Альберти, например, их насчитывалось 15, у
Фрескобальди еще больше), которые нередко по истечении срока обуче-
ния продолжали именоваться учениками, и собственных нотариусов, пис-
цов, кассиров и бухгалтеров. Альберти уплачивали факторам (в 1307 г.)
25 ливров (т.е. 250 золотых современных лир) в год и сверх того
тантьему, которая колебалась между 140 и 2200 современных золотых
лир; ученик получал 15 ливров (120 золотых лир). Кроме того, содержа-
ние их принимало товарищество на свой счет41. Как указывает Рериг,
благодаря таким факторам (получавшим тантьему и, следовательно,
заинтересованным в предприятии) купец мог (к концу Средневековья)
сам сидеть дома или ограничиваться посещением лишь наиболее нужных
ярмарок, причем и во время его отсутствия его служащие (и
компаньоны) продолжали ведение дела дома42.
Глава XXVI!. Организация торговли
335
С факторами заключался нередко своеобразный договор Sendeve, ко-
торый Реме отождествляет с договором товарищества на вере, а Левин —
с комиссионным договором, тогда как, по выяснению Моллво, здесь име-
ется своеобразная переходная ступень от договора к доверенности: то же
лицо, будучи по-прежнему не более как доверенным в отношении к
принципалу, в действиях с третьими лицами выступает уже от своего
имени — доверенный и комиссионер здесь сливаются43.
Такие договоры находим и в южногермапской, и в итальянской тор-
говле; в особенности в итальянских договорах повсюду имеется добавле-
ние: сам или через посредство товарищей или факторов, слуг и учеников.
Факторы не только получают определенную плату, но нередко участвуют
и в прибылях, помещая свои капиталы в предприятие, а в некоторых
случаях понятия factor и socius (товарищ) даже признаются равнознача-
щими.
Из этого видно, насколько товарищество являлось в Средние века не-
обходимой организацией торговли, и всякие другие формы клонились к
превращению в товарищество с равноправными взаимоотношениями. Оно
составляло организацию, которая — в противоположность весьма рас-
пространенному до недавнего времени мнению — вовсе не возникает, по
общему правилу, лишь с конца XV и начала XVI в. Напротив, как выяс-
нили Моллво и Белов, товарищество представляет собою не только в
Италии, где мы встречаем товарищества в большом количестве, но и в
Германии нечто свойственное средневековому периоду. Господствующим
является товарищество временное, заключаемое на год, на три—шесть
лет, еще чаще на одно определенное торговое путешествие; при этом один
и тот же торговец нередко вступает одновременно в несколько разнооб-
разных товариществ, направляющих свою деятельность в различные ме-
стности. Такую форму имеет вся итальянская торговля в Средиземном
море, как и вся морская ганзейская торговля; вообще товарищества воз-
никают в области морской торговли и развиваются там наиболее сильно.
Только с распространением страхования это оказалось излишним.
Товарищество, или компания, принимает обыкновенно следующую
форму44. Один из участников (commendator, socius stans) или несколько
передают свои товары или корабль предпринимателю (commendatarius,
tractator, portator), который прилагает только свой труд в качестве кора-
бельщика и продавца товаров; он заставляет капитал «работать» (как
постоянно говорится в памятниках) — portat trans таге (или in terra)
laboratum (отсюда название его portator), товары или судно ему поруча-
ются (commendare), почину и самая форма товарищества называется в
итальянских источниках commenda, accomenda, accomendatio, в ганзей-
ских она именуется Sendevegesellschaft, ибо товары передаются кора-
бельщику для перевозки (Sendegut). Корабельщик имеет право на опре-
деленную часть вырученной прибыли, или же ему лишь предоставляет-
ся45 право взять с собой известное количество собственного товара (это
336
История экономического быта Западной Европы
право именуется в ганзейской торговле Fiihrung от слова fiihren - вез-
ти); участие в прибыли в последнем случае является лишь «идеальным»,
оно реализуется по продаже им этих товаров.
В других случаях, однако, корабельщик помещает и часть капитала,
хотя и меньшую, чем коммендатор, тогда как прибыль делится пополам.
Тогда возникает collegantia, societas maris или societas vera (rccla, iusta),
те. истинное, настоящее товарищество, в ганзейских источниках - wed-
derleginge, contrapositio, compositio, или также компания в тесном смыс-
ле — rechte Gesellschaft, rechte Kumpanie. Из названий этого рода, быть
может, следует, что это была наиболее ранняя и первоначально единст-
венная форма. Иногда и ома фигурирует под названием commenda. Обе
формы, во всяком случае, близки друг к другу, одна переходит в дру-
гую, почему они часто не разграничиваются. Из них образовалось впо-
следствии (нынешнее) товарищество на вере (коммандитное, от коммен-
ды)46.
В средневековой итальянской и южнофранцузской торговле вмречаем
на каждом шагу эти товарищества. Уже notularium генуэзца Джованни
Скриба (изд. Чибрарио), охватывающий всего 10-летний период 1155-
1164 гг., содержит среди 1000 документов 400 записей комменды, а в со-
брании документов марсельского нотариуса Амальрика ХШ в., изданном
Бланк аром, находим 560 договоров комменды. Но эти же формы това-
рищества часто встречаются и в ганзейской торговле XIV и XV вв., как и
в южногерманской, в вестфальских городах (Медебах, Зест), упомина-
ются уже в XII в. Мы их находим и в морской торговле северных наро-
дов (в Норвегии hjaftlag и felag, в Швеции widherlacgning - соответст-
венно немецкому wedderJeginge)47.
Наряду с такими кратковременными товариществами находим и более
постоянные, большей частью в форме полного товарищества (compagnia,
cumpenie, mascopie). Последнее возникло, по-видимому, среди родствен-
ников и являлось соединением труда и капитала на началах солидарной и
неограниченной ответственности всех участников (е compagnie, е la sua
compagnia)48. При производстве торговых операций в нескольких стра-
нах необходимость знакомства с путями сообщения, торговыми обычая-
ми, многочисленными и сложными таможенными тарифами требовала
такого одновременного участия нескольких лиц, заинтересованных при-
том своим капиталом. Мало того, те же товары нередко сбывались на
различных рынках, и их везли из одного места в другое в поисках поку-
пателя. Так, Гильдебранд Векингузен отправляет треску из Брюгге в
Кёльн, когда же там ее не удается продать, то она везется дальше — в
Страсбург, Шпейер и Майнц; винные ягоды, которые в Гамбурге не на-
ходили себе сбыта, он посылал в Люнебург и Любек. Едва ли он сам в
состоянии был бы каждый раз отправляться в Брюгге, Любек, Ригу и
другие места. Это распределялось между несколькими участниками, ко-
торые обыкновенно селились в различных местностях и там производили
Глава XXVII. Организация торговли
337
закупку, упаковку и отправку товаров и продажу других присланных им
товаров за счет компании. Крупные флорентийские торговые компании
XIV в. состояли из многих участников (9, 13, 19, в одном случае даже
37), причем это главным образом были родственники; только в компании
Перуччи из 19 членов находим всего 9 родственников, в других случаях
последних было огромное большинство49. Однако формально и эти това-
рищества учреждались каждый раз лишь на короткий срок, на 1 - 5 лет,
по истечении которых следовало заключение компанийского договора на
новый срок. Даже Великая Равенсбургская компания, просуществовав-
шая в течение 150 лет (1380-1530), каждый раз устанавливалась лишь
на б лет, так что договор возобновлялся 25 раз50. Вместе с тем, однако,
соединение капиталов нескольких лиц, к чему присоединялись сбереже-
ния других лиц, отдаваемые компании под проценты, давало компании
возможность закупать товары в значительном количестве, даже скупать
весь запас, имеющийся в данной местности; это было тем более возмож-
но, что в Средние века количество товаров, доставляемых на рынок, бы-
ло вообще невелико; скупив их, компания могла уже произвольно регу-
лировать цены. С конца XVI в. эти компании усиливаются все более и
более, и возникает ряд крупных ассоциаций с большим количеством уча-
стников и значительными капиталами; торговля между южногерманскими
и итальянскими городами находилась в руках немногих крупных торго-
вых компаний, например Великой Равенсбургской компании. И одновре-
менно с ростом их в XV в. раздаются жалобы на монополизацию ими
различных отраслей торговли. Встречаем, например, жалобы Ганзы в
середине XV в. на компании итальянских и фламандских купцов, повы-
шающих цены в Брюгге, на компанию, скупавшую все изделия лейден-
ских ткачей; в то же время упоминается в аугсбургских летописях о мо-
нопольных ассоциациях, скупающих товары в Венеции большими пар-
тиями и затем продающих их по произвольно повышенным ценам51.
Продолжением этих товариществ являются те крупные компании начала
XVI в., которые своим монопольным характером вызвали негодование
Лютера и Цвингли и которые обыкновенно рассматриваются как нечто
новое, характерное для периода XVI в.52
Наиболее крупной торговой компанией средневекового периода явля-
ется Великая Равенсбургская компания55; просуществовавшая в течение
150 лет (1380—1530) и именовавшаяся либо по имени первого главы ее
«Jos Humpis (Hompys) е compania», либо Равенсбургской, либо даже
«Великой немецкой (верхнегерманской) компанией» (societas magna
Alamaniae; societas Humpis ex oppido Ravensburg, que comuniter dicitur
magna societas mercatorum altioris Alamanie). Название ее связано с осно-
ванием товарищества в Равенсбурге, где было и местопребывание ее, ве-
ликой же она может называться как вследствие широты ее деятельности,
так и связанного с этим количества участников. К концу XV в. капитал
ее составлял 132 тыс. фунтов или около 1 млн германских золотых марок
338 История экономического быта Западной Европы
(капитал самой крупной компании XVI в., Фуггеров, в начале XVI в.
равнялся 213 тыс. дукатов, Вельзеров — всего 66 тыс., Гаугов — 106 тыс.,
другие компании имели гораздо меньше), но он распределялся между
большим количеством участников — число их доходило в конце XV в. до
80 (в разное время участвовали члены свыше 100 различных семейств из
Южной Германии). При этом 30-40 товарищей являлись активными
участниками, производившими торговые операции компании, осталь-
ные - бывшими активными участниками или их наследниками; капита-
лов посторонних лиц компания, по общему правилу, не привлекала
Операции ес выходили далеко за пределы Южной Германии, где центра-
ми ее являлись наряду с Равенсбургом Санкт-Галлен, Мемминген и Кон-
станц. Отделения (Geheger) и агентства она имела в Италии — в Генуе и
Милане, в Швейцарии — в Берне и Женеве, во Франции — в Лионе,
Авиньоне и Провансе, в Испании (Арагоне) — в Барселоне, Сарагоссе и
Валенсии, в Нидерландах - в Брюгге и Антверпене, наконец, в Кёльне,
Нюрнберге, Вене и Пеште, усердно посещались и франкфуртские ярмар-
ки, как и ярмарки в Нидерландах, Испании, Италии и т.д. Торговля ве-
лась как на суше, так и морем — из Венеции и Генуи товары отправляли
в Брюгге. Компания вела торговые книги (простое счетоводство), каж-
дые 3 года составлялся баланс и инвентарь, представителям ее за грани-
цей давались подробные инструкции, от них требовали точных сведений,
исправной отчетности, хотя далеко не всегда это выполнялось. Компания
имела и своих комиссионеров и доверенных лиц (приказчиков, слуг),
число последних доходило до 47, им приходилось, в особенности их уче-
никам, совершать по поручению компании большие путешествия, нередко
(даже в Испанию) пешком. Компания каждый раз напоминает предста-
вителям своим, чтобы ученики обучались письму и счету и по воскре-
сеньям писали и считали, а не ходили гулять. В отличие от других сред-
невековых товариществ и купцов Равенсбургская компания занималась
лишь торговыми, но не кредитными операциями (хотя покупателям от-
крывали кредит, вексельных долгов она очень боялась), преимуществен-
но торговала оптом, хотя в Сарагоссе и Генуе продавала и в розницу.
Переворот в области торговли в XVI в. не изменил ее деятельности -
она не перенесла ее ни в Севилью, ни в Лиссабон, не принимала и уча-
стия в первых путешествиях в Индию54.
Эти товарищества, ассоциации имущественного характера, не следует
смешивать с купеческими гильдиями, или ганзами, о которых мы уже
упоминали выше. Последние представляют собою в противоположность
торговым компаниям соединения лиц, а не капиталов. Мало того, компа-
ния есть одно цельное предприятие, члены ее ведут торговые операции за
общий страх и риск и делят между собой сообща вырученную прибыль.
Гильдии же являются соединением целого ряда лиц, из коих каждое име-
ет самостоятельное предприятие, ведет торговлю за свой счет независимо
от других; цель гильдии, как мы указывали выше, состоит во взаимной
Глава XXVII. Организация торговли 339
защите и взаимном содействии во время пути и на рынке, в соглашениях
относительно высоты цен и т.п. Поэтому-то внутри купеческой гильдии,
ассоциации купцов той или иной национальности, могли возникать и дей-
ствительно возникали отдельные торговые компании. Например, купцы
различных южногерманских торговых городов, совершавшие путешест-
вия в Венецию с торговыми целями, представляли собой, несомненно,
целый ряд гильдий, объединявшихся венецианскими фондако и тамош-
ними немецкими консулами; но внутри этих гильдий образовались торго-
вые компании Мейтипгов, Гумписов, Вельзеров, принимавшие постепен-
но монопольный характер.
В Средние века находим гильдии двоякого рода. С одной стороны,
упомянутые нами выше universitates, ганзы, или гильдии в виде England-
fahrer, Nowgorodfahrer, universitas et societas mercatorum et cambitorum
bombardon]m, Ilalicorum nundinas Companiae frequentantium, фламанд-
ских гапз и др 55, т е. ассоциации купцов, производящих торговлю с теми
или иными странами. Вступление в эти гильдии не стеснено, и торговля
пх имеет оптовый, международный характер. А с другой стороны, име-
ются местные гильдии, которым принадлежит исключительное право тор-
говли в розницу в данном городе или районе, гильдии замкнутые (напо-
добие цехов). Обыкновенно участники первых входят вместе с тем в со-
став гильдии розничных торговцев для того, чтобы иметь возможность
сбывать не только оптом, но и в розницу привезенные из других стран
товары. Гильдии розничных торговцев (gilda mercatorum) нередко (в
особенности в германских городах) именуются гильдиями суконщиков
(Gewandschneidergilden, incisores panni), ибо главную их привилегию
составляет продажа иноземного (фламандского, английского) сукна в
розницу, хотя часто они торгуют и другими товарами, в особенности
привозным вином. От этих гильдий, состоявших из знатных людей и
имевших большое значение в средневековых городах, отличаются иногда
по своему более низкому социальному положению гильдии (третьего ро-
да) мелочных торговцев (Кгйтег, institores). Последние в противополож-
ность оседлым розничным торговцам (Gewandschneider, Kaufleute) со-
хранили свой кочевой характер, были коробейниками, странствовавшими
с рынка на рынок, по замкам и монастырям, являлись на всякого рода
празднества, па турниры, вообще везде, где было скопление народа. В
других случаях, напротив, Kaufleute и Kramer сливаются, и Gewand-
schneider’ам принадлежит только продажа в розницу тканей. В южногер-
манских городах привилегией Kramer’ов - розничных торговцев — яв-
лялся сбыт в розницу иностранных, в особенности так называемых вене-
цианских товаров, под которыми, как впоследствии под именем
французских товаров, вообще разумелось все, что не изготовлялось в
данном городе. Их товары — Кгат — состояли из Wurz, т.е. GewQrze —
пряностей, а также южных плодов, благовоний, красок и т.д. и ander
fenningwert, т.е. всякого рода мелких изделий: металлических, стеклян-
340 История экономического быта Западной Европы
ных, деревянных; далее, сюда относятся пояса, ленты, шляпы, перчатки
и т.д., наконец, шелковые, бархатные и бумажные ткани — все это при-
возилось из Италии. В то же время они посещают иностранные ярмарки
и совершают путешествия в Венецию. Рядом с ними находим иногда осо-
бых мелочных торговцев — Hucker, Gremper или Merzler, которым при-
надлежала привилегия сбыта определенных товаров местного происхож-
дения, в особенности съестных припасов. Во многих случаях Кгатег’ы
пользовались правом сбыта в розницу также изделий городского ремесла,
в особенности металлических предметов; в других случаях, напротив,
ремесленники соответствующих специальностей присваивали себе право
сбыта произведенных в другом месте предметов данного рода, почему
между ремесленниками и торговцами происходили постоянные столкно-
вения и разграничение их компетенции являлось делом весьма труд-
ным5б>57.
• Schulte Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft Bd I. S. 543 - 544, 547 - 548.
2 Stieda Quellen der Handelsstatistik im Mittelalter // Abhandlungen der Berliner
Akadeinie der Wisscnschaften. S. 13 -18.
3 Bourque lot. Etudes sur les foires de Champagne Bd. 1. S. 178 Schulte Geschichte der
grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 211, 425-427.
4 Meyer F. Die Stiinde, ihr Leben und Treiben, dargestellt nach den altfranzdsischen Ar-
tus- und Abenteuerromanen // Stengels Ausguben und Abhandlungen aus dem Gebiete der
romanische Philologie. № 82. 1892. S. 76 — 77.
5 Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd-1 S. 210.
6 Brodnitz. Englische Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 339. Cp.: Harris D. Life in an Old
English Town. P. 810.
7 Сокращено в изд. 1931 г.: «При таких условиях трудно, собственно говоря, даже
представить себе, каким образом в Средние века могла существовать вообще торговля и
могли даже возникнуть компании со значительными оборотами. Ведь ограблением купцов
занимались не только рыцари: датский король захватывал проезжавшие через Зунд кораб-
ли, французский король посылал своих адмиралов для каперства венецианских галер,
отправлявшихся по Атлантическому океану во Фландрию, неаполитанские короли из Ан-
жуйской династии поставляли корсарам необходимые для пиратства суда и делились с
ними награбленной добычей (Уver. Le commerce et les marchands dans I’ltalie mdridionale
au XIII et au XIV slides. P. 33. Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft.
Bd. I. S. 548. Stieda. Quellen der Handelsstatistik im Mittelalter. S. 15). А между тем не
следует упускать из виду, что к этим препятствиям присоединялся еще целый ряд других,
сильно стеснявших торговое движение* (прежде всего плохие дороги и таможенные заста-
вы, см. ниже гл. XXIX. - Прим. itfd.J
х У ver. Le commerce et les marchands dans 1 ‘Italic m^ndionale au XIII et au XIV sifecles.
P. 33. Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 548. Stieda.
Quellen der Handelsstatistik im Mittelalter. S. 15.
9 О купеческих гильдиях см.: Wilda. Das Gildenwesen des Mittelalters. 1831 Hegel.
Stadte und Giiden. Doren. Zur Geschichte der Kaufmannsgilden des Mittelalters. 1893. Van
der Linden. Les glides marchandes dans les Pays-has au moyen-ftge 1896. Pirenne L’origine
des constitutions urbaines au moven-Sge // Revue historique. 1895. Gross. The Gild Mer-
chant. 1890. Koehne. Das Haosgrafenamt. 1893.
10 Cm.: Hohlbaum. // Hanslsche GcschichtsblStter. 1898. Hapke. Brttgges Entwicklung
zum mittelalterlichen Weltmarkt. В особенности же: Pirenne. La Hanse flamande de
Londres, где выяснено различие между этими двумя гильдиями.
Глава XXVII. Орган и зация торговли
341
11 См. выше с. 290 сл. Ее мы понимаем обыкновенно под словом Ганза без всякого
прибавления, хотя ганза обозначает просто купеческую организацию и является общеупот-
ребительным в Средние века названием для купеческих корпораций. Существеннее то об-
стоятельство, что, как мы видели выше (с. 291), hansa, bansum tenere обозначает всегда
торовлю междутородскую, внешнюю, в отличие от gilda mercatoria, в руках которой со-
средоточивается внутренняя торговля, торговля в пределах города. (См. также: Below. Zur
Geschichte des Handworks und der Gilden // Historische Zeitschrift. 1911.)
12 Luuffcr. Dauzigs Schiffs- und Warenverkehr am Ende des XV. Jahrhundcrts S 10.
13 Приуроченные корабли. . приуроченные к пасхе, воскресению господня, приуроченные
к лету пли к дню св. Петра, приуроченные к месяцу августу и приуроченные к зиме (лат.).
Goldschmidt. Universalgeschichte des Handelsrechts. Bd. I S. 191.
Brims. Die Lhbecker Bergenfahrer // Hansische Gcschichtsquellen. N. F. Bd. II.
Siewert. Rigafahrer in Lubeck // Hansische Geschichtsquellen. Einleitung.
,6 Fondaco происходит от арабского funduc; точно также dogana (отсюда франц.
douane - таможня) - арабское слово (см : Goldschmidt. Universalgeschichte des Han-
delsrechls Bd. I. S. 98. Прим. 11 и выше, с, 77). Heyd. Geschichte des Levantehandels im
Mittelalter. Bd. I. S. 430 ff. 445—489. Ehrenberg. Das Zeitalter der Fugger. Bd. 1. S. 73.
17 Только провансальские, лангедокские и каталонские города иногда (например, в
Тире в конце XII в.) составляли одну общину с общими консулами к судом, ибо число
купцов, приезжавших из каждого отдельного города (Монпелье, Марселя, Сен-Жнля,
Барселоны), было слишком незначительно, чтобы купцы каждого из них могли составлять
самостоятельное целое (Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 368).
Такие же соединенные купеческие общины существовали, как мы видели выше, на ярмар-
ках Шампани. В Валенсии не было фондако, но имелась Lonja de los mercaderes, пере-
строенная в XV в. «честь н украшение этого прекрасного города» (praeclarissima domus) с
надписью «смотрите, как прекрасна торговля... купец наживает богатства к все же сохра-
нит себе вечную жизнь» (Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I.
S. 287-288).
Таковы Псков, Полоцк, Ковко; Босток, Линн, Ипсвич, Гулль, Ярмут; Копенгаген,
Мальме, Ставерен, Амстердам, Слюне н др.
l9Kurzinna. Der Name «Stalhof» // Hansische Geschichtsblatter. 1912.
20 Костомаров. Северно-русские народоправства. T. И. С. 27. Никитский. История
экономического быта Великого Новгорода. С. 116. Buck. Der deutsche Handel in Nowgorod
bis zur Mitte des 14. Jahrijunderts. 1895. S. 63—64. Cm.: Schluter. Die Nowgoroder Schra in
ihrer geschichtliche Entwicklung // Sitzungsberichte der geltenden estnischen Gesell-
schaften. 1910. Кулишер. История русского народного хозяйства. Т. I.
21 О торговых подворьях: Simonsfeld. Der Fondaco dei Tedeschi in Venedig. Cm.: Hull-
mann. StUdtewesen im Mittelalter. Bd. 1. 1825. S. 294 ff.; Maurer. Geschichte der Stadtever-
fassung in Deutschland. Bd. II. S. 54 ff.; Inama-Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte.
Bd. III. T. 2. S. 260; Gothein. Wirtschaftsgeschichte des Schwarzwaldes. S. 462 ff.; Geering.
Handel und Industrie der Stadt Basel bis zum 17. Jahrhundert. S. 149 ff. Niibling. Dims
Kaufhaus im Mittelalter. 1900. Schmoller. Tucher- und Weberzunft. S. 428 ff. Eheberg. Ver-
fassungs-, Verwaltungs* und Wirtschaftsgeschichte der Stadt Strassburg. Bd. I. Urkunden und
Akten. №№ 7,160, 185, 186.
22 Уже первые строения такого рода окружены стенами и находятся на противоположной
городу стороне реки, соединяясь с городом лишь подъемными мостами, например, в г. Вир-
тен на Мозеле в X в. Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. IL S. 252.
23 Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 520 ff.
Gengler. Geschichte der deutschen StadtrechtsallertUmer. 1882. S. 330 ff.
25 См.: Кулишер. Коммунальное обложение в Германии в его историческом развитии.
С. 170 сл.
26 Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. П. S. 431, 456.
342
История экономического быта Западной Европы
27 См.: Wauters. Libertfe communales de Belgique P. 253.
24 См. Литературу о ярмарках см, выше, с. 303 прим. 45 и в Справочном томе.
29 См.: Gross. The Court of Piepowder // Quarterly Journal of Economics. Publication
for Harward University. Vol. XX. 1906. А также: Huvelin. Essai historique sur le droit des
marches et des foires. P. 419.
# Hansisches Urkundenbuch. Bd II. № 266 § 11, 20 № 31 § 5, 8 Bd III № 571.
Schultze Uber Gasterecht und Gaslgerichte in deutschen SUIdten des Miticlallcis '
Historische Zeitschrift. 1908 Bahr К Handel und Verkchr der deutschen Hanse m Handera
wahiend des 14. Jahrhunderts. T. Il S 77 ff Rudortf Rechtsslellung der Gastc im mittetab
tendren stadtischen Prozess. 1907 См : Кулишер История русского народного хчляйсгва
Т I С 161
31 Есть и целый ряд других объяснений слова ♦hare», например, hate от hora - чае,
от Halle — давка, от haraho — площадь, от haret - граница, от hirechare, сосюящега на
двух слов: Hirche (Kirche - церковь) и Halle, и т.д.; но все эти толкования весьма искус-
ственны. Ср.: Huvelin. Essai historique sur le droit des marches et des foires P 520
32 Эшли. Экономическая история Англии в свяли с экономической теорией. С 112 сл
33 Стихотворное изображение известной французской foire de Lendit см в- Fagniez
Documents. Bd. И. № 74. S. 173 ff.
34 Чтобы никто не привлекал к ответственности какого-нибудь или каких-нибудь гену-
эзцев с помощью чужого судьи илнужого закона (лат.)
® Goldschmidt. Universalgeschichte des Handelsrechts. Bd. I. S 181.
36 Cm.: Goldschmidt. Ursprunge des Maklerrechts / / Zeitschrift filr das gesamte Handel-
recht und Konkursrecht. Bd. XXVIII, а также: Goldschinidt. Universalgeschichte des Han-
delsrechts. Bd. I. S. 230 ff. Huvelin. Essai historique sur le droit des marches et des foires P.
529 ff. Schmoller. Tucher- und Weberzunft. S. 430—441. Falke. Geschichte des deutschen
Handels. 1859. S. 266 ff. Ehrenberg. // Zeitschrift fdr das gesamte Handelrecht und
Konkursrecht. Bd. 30. S. 403 ff., особенно 408. Hiipke. Brtigges Enlwicklung zuiu mittelal-
terlichen Weltmarkt. P. 207 ff. Laband. // Zeitschrift fUr deutsches Recht Bd. 20 S. 11 ff
Gcngler. Geschichte der deutschen SladtrechtsaltertUmer. S. 464 ff. Hirsch. Danzigcr Han-
dels- und Gewerbsgeschichte. S. 220. Juritsch. Handel und Handelsrecht in Bbhtnen bis zui
hussitischen Revolution. 1907. S. 22. Frensdorff. Der Makler im Gebiete der Hanse '/ Fest-
schrift fUr Regelsbcqjer. 1901. Toebehnann. Beitrage zur Geschichte des Maklerrechts nach
den sUddeutscben Quellen / / Zeitschrift fUr das gesamte Handelrecht und Konkursrecht. Bd
70. Hildebrand Veckinhusen. Briefwechsel eines deutschen Kaufmanns im 15 Jahrhundert. S
XXVII.
37 Cm.: Goldschinidt. Universalgeschichte des Handelsrechts. Bd. 1. S. 151 ff., 182. Las-
tig. Entwicklungswege und Quellen des Handelsrechts. 1877. Blancard. Documents inddits
sur le commerce de Marseille au moyen-ftge. 1884.
38 Итальянские купцы отправлялись в начале года на ярмарку в Ланьи (Шампань), на
масляницу — в Ипр; после пасхи ехали в Брюгге, в мае переезжали в Англию, возвраща-
лись затем обратно, чтобы лопасть на ярмарку в Лилле, а затем в Провансе в сентябре; к
ноябре они посещали последнюю ярмарку Шампани (в Труа) и к концу года возвращались
домой (ср.: Des Marez. La lettre de foire a Ypres au Х1П sitcle // Acaddmie toyale de Bel-
gique. Classe des lettres et des sciences morales et politiques. M&noires. 1901. T. 60. P. 75).
Недаром базельский купец Андреас Рифф говорит, что он «мало времени проводил в сво-
ей жизни спокойно, без того, чтобы седло не грело ему зад» (Geering. Handel und Indus-
trie der Stadt Basel bis zum 17. Jahrhundert. S. 412).
39 He только ученики к слуги Великой Равенсбургской компании, но н сами члены ее
путешествовали большею частью пешком, даже из Южной Германии в Испанию или Ита-
лию (через Альпы); один из товарищей в 1499 г. пробыл в путешествии по делам компа-
нии 114 дней, большей частью ходя пешком, причем износил много сапог (Schulte.
Geschichte der grossen Raveusburger Gesellschaft. Bd 1 S. 79. Bd. II. S. 41).
Глава ХХУП. Организация торговли
343
40 Daenell. Die Blulezeit der deutschen Hanse. Bd. II. S. 326. Beug. Die Handiungsgehil-
fen des hanseatischen Kaufmanns. 1907. Hildebrand Veckinhusen. Briefwechsel eines
deutschen Kaufmanns im IS. Jahrhundert. S. XXVII ff., XXX ff. Hhpke. S. 198.
41 Davidsohn. Forschungen zur Geschichte von Fiorenz. Bd. IV. T. 2. S. 198. О бухгал-
терии в Средние века см. наст. изд. т. II.
42 Riirig. Grosshandel und Grosshandler im Lubeck des 14. Jahrhundcrts // Hansische
Beitrage zur deutschen Wirtschaftsgeschichte. 1928. S. 218.
4i Rehme. / / Zeitschrift fllr das gesamte Handelrecht und Konkursrecht. N. F 27.
Levin Das Kommissionsgeschaft tin Hansagebict. 1887. Mollwo. Das Handlungsbuch Vickos
von Geldersen S. LVI ff
44 Слово «компания» происходит, по-видимому, от cum-panis, т.е. совместное потреб-
ление хлеба (panis - хлеб), указывая на то, что первоначально участники вели общее
хозяйство, были, быть может, членами одной семьи.
45 См. с. 357.
л Обе формы известны были уже арабам и арабские юристы их внимательно изучают,
что указывает на большое распространение их (первая форма именуется kirad, вторая —
schirkal inan)
47 Hist Pair Monum. Chart. Ed. Cibrario & Croiset-Mouchet T. II. Col. 293 ff. Blan-
card. Documents inddits sur le commerce de Marseille au moyen-Age. Silberschmidt. Die
Commenda. 1884. Silberschmidt. Das Sendevegcschaft etc. // Zeitschrift fllr das gesamte
Handelrecht und Konkursrecht. Bd. 68. Bd. 69. S. 1 ff. Weber. Zur Geschichte der Han-
delsgesellschaften im Mittelalter. 1889. Lastig. Die Accomendatio, die Grundform der henti-
gen Kommanditgesellschaften in ihrer Gestaltung vom 13—19, Jahrhunderte. 1907. Gold-
schmidt. Uni versa [geschichte des Handelsrechts. Bd. I. § 9. III. Rehme. Geschichte des Han-
delsrechls. S. 101 ff., 162 ff. и изданные им любекские документы в Zeitschrift ftlr das
gesamte Handelrecht und Konkursrecht. Bd. 42. S. 396 ff. Schmoller. Die geschichtliche
Entwicklung der Unternehmung // Jahrbuch fUr Gesetzgebung, Verwaltung und
Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. Bd. XVII. S. 372 ff. Schulte. Geschichte der grossen
Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 155, 226. Lamprecht. // Zeitschrift ftlr Sozial- und
Wirtschaftsgeschichte. Bd. I. S. 205. Schaube. S. 110 ff. Levin. Ober das Kommissions-
geschaften im Hansagebiete. 1887. Schmidt. Die Entwicklung und Verbreitung der Han-
delsgesellschaften. 1883. S. 89 ff. Bruns. LUbecker Bergenfahrer. Einleitung. S. CI ff. 152 ff.
Mollwo. Das Handlungsbuch Vickos von Geldersen. S. XLIX ff. Below. Grosshandler und
Kleinhandler. S. 8 ff. Keutgen. Hansische Handelsgesellschaften vom des XIV. Jahrhunderts
// Zeitschrift fUr Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. IV. S. 278 ff., 461 ff., 567 ff. Bd.
VII. S. 505 ff. Rose her—Stieda. NationalOkonomie des Handels und Gewerbefleisses. Bd. III.
7. Aufl. S. 187 ff. Vogel. Geschichte der deutsche Seeschiffahrt. Bd. I. S. 371. Huvelin. His-
toire du droit commercial. P. 84. Kohler. Die Commenda im islamitischen Rechte. 1884.
Querry. Droit inusulman. Bd. I. 1871. S. 504 ff. Amira. Altnordisches Obligationenrecht. Bd.
II. S. 549 ff., 820 ff. Pappenheimer. Altnordische Handelsgesellschaften // Zeitschrift ftlr
das gesamte Handelrecht und Konkursrecht. Bd. 36. S. 85 ff.
48 Schmoller. Die geschichtliche Entwicklung der Unternehmung. Bd. XVII. S. 385.
Koppmann. // Hansische Geschichtsblatter. 1900. S. 203.
49Davidsohn. Forschungen zur Geschichte von Fiorenz. Bd. IV. T. 2. S. 187, 190.
50Cm.: Sieveking. Aus venezianischen Handlungsbilchern // Jahrbuch for Gesetzgebung,
Verwaltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. 1902. Stieda. Hansisch-venetianische
Handelsbeziehungen im 15. Jahrhundert. Hildebrand Veckinhusen. Briefwechsel eines
deutschen Kaufmanns im 15. Jahrhundert. S. XXV. Schulte. Geschichte der grossen Ravens-
burger Gesellschaft. Bd. I. S. 42, 48. Meltzing. Das Bankhaus der Medici und seine Vor-
laufer. S. 81.
51 Goldschmidt. Universalgeschichte des Handelsrechts. Bd. I. § 9. III. Schulte.
Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 154, 667 ff. Weber. Zur
344
История экономического быта Западной Европы
Geschichte der Handelsgesellschaften im Mittelalter. Schmoller Die geschichtliche Entwick-
lung der Unternehmung. Bd. XVII. S. 375 ff. Hacmann. EnLwicklung d. offencn Han-
delsgeschichte // Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Germanistische Ab-
teilung. Bd. 68. S. 439 ff. Roon-Bassermatm. Sienesische Handelsgesellschaften des Х1П.
Jahrhunderts. 1912. Meltzing. Das Bankhaus der Medici uud seine Vorlaufer. Huvelin His-
toire du droit commercial. P. 85. Указ. соч. Шмидта, Кейтгена, Лемана d Zeitschrift far
Handelsreehl (Bd 62. S. 314 ff.) и Vierteljahrschrift far Sozial- und Wirtschaftsgeschichte
(Bd. VUl. S. 128 ff.)
Schmidt. Die Entwicklung und Verbreitung der Handelsgesellschaften 1883. S. 14.
КI wk holm. Zur Geschichte der Handelsgesellschaft und Monopole im Zeitalter tier Reforma-
tion // Historische Aufsatze Waitz gewidmet. Strieder. Studien zur Geschichte der kapilal-
istischen Ocganisationsformen. Kartelle, Monopole und Aktiengesellschaflen itn Mittelalter
und zu Begmit der Neuzcit 2 Aufl 5 69 ff.
w Найденные в 1909 г. записи, торговые книги, письма, инструкции отделениям, отче-
ты участников и т.д. дали возможность Шульте в вышедшем в 1923 г. трехтомном сочи-
нении представить яркую картину деятельности этого товарищества (в т. 1)1 изданы и сами
документы).
Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I-HI. 1923. Deutsche
Handelsakten des Mittelalters und der Neuzeit. Hrsg. von der historische {Commission bei der
Bayerischen Akademieder Wissenschaften. Bd. L. S 17, 43 - 44, 57 -60, 68 - 69, 79,92 — 97,
131. 135, 141 — 144, 209 ff. и кн. VI, pass.
» Cm. c. 324.
56 См. в особенности: Keutgen. Der Grosshandel im Mittelalter // Hansische Geschichls-
bltttter. 1901; Below. GrosshUndier und Kleinhandier im deutschen Mittelalter // JahrbUcher
fUr Nationalbkonomie und Statistik. 1900; Borgius. Wandlungen im Detailhandel // Archiv
fUr soziale Gesetzgebung und Statistik. 1899. Gross. Gild Merchant. Hegel. StUdtc und Gil-
den. Doren. Untersuchung zur Geschichte der Kaufmanusgilden des Mittelalter // Staats-
und sozialwissenscbaftliche Forschungen, hrsg. von Schmoller bzw von Schmoller und Seeing.
1890. Eckert. Die Krhnier in den siiddeutschen Stadten bis zum Ausgang des Mittelalters.
1910. Geering. Handel und Industrie der Stadt Basel bis zum 17. Jahrhundert. 1886. Stoeven.
Der Gewandschnitt in den deutschen Stadten des Mittelalters. 1915- Birkenmaier, Kramer in
Freiburg und Zurich im Mittelalter. 1913. Schmoller. Die alteren deutschen Kaufgilden //
Jahrbuch far Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirlschaft, hrsg- von Schmoller. 1918.
57 [Сокращено в над. 1931 г.: «Надо, впрочем, признать, что вопрос о характере сред-
невековых гильдий еще далеко не выяснен и многое в источниках допускает и иное толко-
вание».)
ГЛАВА XXVIII
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР КОММЕРЧЕСКОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В СРЕДНИЕ ВЕКА
Рассматривая всю широкую область коммерческой деятельности в
Средние века, мы поражаемся чрезвычайно малоразвитой специализации
занятий. Ремесло или обрабатывающая промышленность резко отделены
от торговли, и в области самого ремесла отдельные промыслы отграниче-
ны друг от друга: за тем, чтобы эти границы не переступались, зорко
следит каждый цех. Но в то же время торговля оптовая и розничная, пе-
ревозка товаров, денежные и кредитные операции, откуп податей и моне-
ты и многое другое тесно связаны и производятся одними и теми же ли-
цами. Транспортный промысел не выделялся в особую специальность:
купец, единолично торгующий, или один из членов компании, или, нако-
нец, приказчик или фактор сопровождает товары; корабли принадлежат
купцам, перевозящим на них свои товары. Даже матросы, как мы виде-
ли, являются отчасти и торговцами, пользуясь правом везти с собою из-
вестное количество товаров и торговать ими.
Купец, перевозящий свои товары, торгует самыми разнообразными
товарами одновременно, не усваивая себе какой-либо специальности.
Сукно и хлеб, перец, корица, шафран и другие пряности, кожи и меха,
лес, рыба различных сортов — все это фигурирует одновременно в каче-
стве объекта торговли в одной и той же торговой книге. Гильдебранд Ве-
кингузен торгует одновременно рыбой, хлебом, маслом и медом, пряно-
стями (перцем, имбирем, мускатным цветом), ладаном, мехами, сукном,
шелком, металлами (железом, медью, свинцом), четками. Его брат —
сукном, мехами, лесом, хлебом, селитрой, металлами, винными ягодами,
рисом. Еще более разнообразны объекты торговли Равенсбургской ком-
пании1.
Далее, тот же купец закупил в других странах товары оптом, частью
продает их снова оптом местным торговцам, частью сам сбывает их в роз-
ницу, как эти видно из сохранившихся торговых книг того времени2.
Мало того, установленное Беловым, положение, что в Средние века не
было особого сословия, особой категории оптовых торговцев, которая не
занималась бы совершенно продажей в розницу, утвердилось и исследо-
ваниями Кейтгена. Последний в одном лишь Аугсбурге нашел (рядом с
корпорациями розничных торговцев) особую корпорацию оптовиков, ог-
раничивающихся только этой областью торговли; во всех других случаях
имеются лишь корпорации розничных торговцев, которые одни лишь
346
История экономического быта Западной Европы
вправе продавать в розницу, тогда как оптовой торговлей может зани-
маться всякий, даже и не купец.
Против этого возражает Рериг, заявляя, что в Любеке к концу XIV в
уже имелись купцы, которые занимались одной лишь оптовой торговлей
Однако он сам же признает, что торговцы, производившие импорт и экс-
порт соли, сала, хлеба, сукна и других товаров, в то же время имели
лавку в суконном подворье, где продавали в розницу ткани Он подчер-
кивает лишь, что «в Любеке главную роль в деятельности крупнейших
купцов составляла, безусловно, оптовая торговля, а не производимый в
дополнение к ней по мере надобности сбыт сукна в розницу» Во всяком
случае, что бы ни занимало первое место, оптовая ли торговля или роз-
ничная, резкого разграничения между ними, ни сословного, ни экономи-
ческого, как указывает Рериг и сам, не было, и поэтому его дальнейшее
утверждение о существовании чисто оптовых торговцев способно ввести в
заблуждение читателя Конечно, отдельные случаи такого рода могли
встречаться, но речь идет о разграничении обеих групп купцов, оптовых
и розничных, чего именно не было. Мало того, он и сам допускает, что
даже те оптовые торговцы, которые не имели лавок в суконном подворье,
продавали в небольших количествах сукно у себя на дому, как это видно
из дошедших до нас торговых книг Германа Варендорпа и Иоганна Вит-
тенборга. Но это указание он пытается обесценить ссылкой на то, что
речь шла о продаже сукна экономически зависимым от этих торговцев
людям, о своего рода любезности, а не об извлечении выгоды купцом3.
Но такое объяснение совершенно невероятно Когда дело касалось сбыта
товаров в розницу королям и иным сильным мира сего, то купец мог это
делать без выгоды для себя, хотя косвенно он именно в этих случаях из-
влекал большие барыши, получая особые привилегии. В прочих же слу-
чаях он это делал потому, что, как известно, розничная торговля явля-
лась в те времена особенно прибыльной.
Но тот же купец, занимающийся товарной торговлей, есть вместе с
тем, как я показал в своем исследовании «Warenh&ndler und Geidaus-
leiher im Miltelalter», меняла и банкир- он занимается в то же время и
разменом денег, и вексельными операциями, и в особенности ссудами под
проценты4. Выделение ломбардов и евреев в качестве единственного
класса, занимающегося кредитными сделками, как утверждают многие
исследователи, не выдерживает критики, ибо, с одной стороны, под лом-
бардами в Средние века понимались все итальянские купцы, которые ве-
ли товарную и денежную торговлю с Англией, Францией, Фландрией
и т.д., а с другой стороны, нельзя различать среди итальянских купцов две
особые группы — занимающихся только товарной торговлей или только
кредитными операциями. Все они, как флорентийцы (компании Фреско-
бальди, Барда, Перуччи, Моччи, Спили и т д ), так и венецианцы, гену-
эзцы, торговые дома Сиены, Болоньи, Лукки, соединяют товарные опе-
рации со ссудными (банкирскими). Итальянские банки в то же время
Глава ХХУП1 Характер коммерческой деятельности в Средние века 347
спекулируют в области торговли, принимая участие в привозе в Тоскану
французских суровых сукон, вывозя шерсть из Англии, хлеб из Южной
Италии, торгуя оживленно с Востоком5; даже крупнейшая фирма Меди-
чи, которую до последнего времени считали исключительно банкирским
домом, как выяснилось на основании исследований Зивекинга, вела в то
же время обширную торговлю пряностями Востока, итальянскими шел-
ковыми изделиями и т.д. Невозможно проводить различие между италь-
янскими купцами и ломбардами-ростовщиками. И те и другие занимают-
ся одновременно товарной торговлей и кредитными операциями Италь-
янцы, именуемые во Фландрии, Бургундии и других местах ломбардами,
пс только открывают ссудные кассы, но и торгуют товарами, а во время
частых изгнаний ломбардов и ограблений их королями6 страдали и круп-
нейшие флорентийские торговые фирмы И точно так же евреи, как вид-
но из торговых книг, опубликованных Лебом, и изданных, приведенных
Шаубе и Каро, и в ХШ —XV вв. (а не только до XI в., как утверждают
Маурер, Шредер, Гольдшмидт) занимались не одними лишь банкирски-
ми операциями, но и оптовой и розничной торговлей. Если мы, с другой
стороны, возьмем ганзейцев, купцов южногерманских, французских и т.д.,
которых считают обыкновенно исключительно торговцами, то увидим из
Hanseakten и из других источников, что ганзейцы и фламандцы в Анг-
лии, Жак Кер во Франции и т.д. давали королям, баронам и даже мел-
ким торговцам и ремесленникам деньги под проценты. Hausgenossen —
монетчики и менялы — были в то же время сборщиками податей, прини-
мали вклады, давали ссуды под проценты, торговали различными това-
рами7.
Необходимость соединения торговли с банкирскими сделками вызы-
валась тем, что купцы, например итальянцы и ганзейцы в Англии, для
сохранения своих привилегий в торговле (шерстью, сукном, хлебом
и т.д.), вынуждены были оказывать услуги королям, постоянно нуждав-
шимся в деньгах, открывая им кредит, да и имели часто свободные капи-
талы вследствие перерывов в торговле, вызываемых войнами и т.п. И
точно так же банкиры должны были стать купцами, так как у них оста-
вались переданные в заклад и не выкупленные должниками вещи, кото-
рые нужно было как-нибудь сбыть. Кроме того, будучи придворными
банкирами, они получали постоянно поручения доставить двору различ-
ные предметы роскоши и т.д. или же для войска, в случае войны, хлеб,
одежду, оружие. Наконец, банкиры нередко получали долг обратно не
наличными деньгами, а продуктами, сельскохозяйственными произведе-
ниями королевских и сеньориальных домен, или же взамен уплаты день-
гами им давались выгодные торговые привилегии, например право выво-
за запрещенных другим купцам товаров и т.д. Но банкирам иногда упла-
чивали за долги и иным образом- короли предоставляли им для
покрытия долга различные государственные доходы — подати, таможен-
ные сборы, монету, соляные источники, рудники. Вследствие этого бан-
348
История экономического быта Западной Европы
киры становились не только купцами, но и сборщиками податей, монет-
чиками, горнопромышленниками. Итальянцы в особенности соединяли
все эти операции в своих руках и в Англии, и во Франции, и в Нидер-
ландах, и в Королевстве обеих Сицилий.
Крупнейшая торговая фирма средневекового периода — торговый дом
Медичи во Флоренции с отделениями в Риме, Милане и т.д — занима-
лась одновременно как вексельными, ссудными (ссуды и государям, и
купцам, и ремесленникам) и депозитными, так и комиссионными, стра-
ховыми, фрахтовыми операциями, а равно торговлей в широких разме-
рах, именно торговлей и шерстью, и фабрикатами, как-то- сукном, шел-
ковыми тканями - и то и другое изготовлялось но их заказу рабочими
на дому8, — шапками и перчатками; они торговали, далее, пряностями и
иными левантийскими товарами - перцем, сахаром, хлопком, квасцами
и т.п.; наконец, они доставляли двору золотые и серебряные изделия.
Для флорентийского отделения на первом плане стояли банковые опера-
ции, хотя рядом с ними производилась и торговля; напротив, в Брюгге
Медичи являлись прежде всего импортерами пряностей; из Англии они
вывозили сукно, но кредитовали также английских королей**
Торговый дом Панциаткчи в Генуе (XV в.) производит кредитные
операции, посылает сукно в Авиньон, в Валенсию, в Варварийские вла-
дения и в Лондон, занимается страховыми сделками в Венеции и дает
ссуды венгерскому королю10. Как видно из сочинений Готье и Мореля о
ломбардах в Бургундии, во Фландрии и т.д., и они производят рядом с
кредитными операциями (вексельными, ссудами под заклад движимости)
и денежными (размен монеты) и торговлю, когда к тому представляется
выгодный случай11. Точно так же товарищество купцов-евреев во Фран-
ции (Франш-Конте 1300-1318 гг.) производило, как это видно из его
торговых книг (выдержки напечатаны Лебом), как денежные и кредит-
ные операции, так и торговлю материями самых различных сортов, ви-
ном, а также всевозможными сельскохозяйственными продуктами и про-
мышленными изделиями12.
Из торговых книг братьев Боне, французских купцов (из города Монто-
бана) XIV в., мы узнаем, что они постоянно занимались следующими
операциями: выдавали ссуды под векселя, под заклад движимостей, под
землю, принимали вклады, производили сбор талии, брали на откуп де-
сятину и иные церковные доходы. Далее, они торговали материей, обу-
вью, золотыми и серебряными изделиями, пряностями, оружием, седла-
ми, порохом; они выделывали лекарственные снадобья, восковые свечи,
кондитерские изделия, отдавали лошадей напрокат, устраивали похорон-
ные процессии13.
Подобным же образом известный французский купец Жак Кер одно-
временно производил торговлю восточными пряностями и тканями, уча-
ствовал в промышленных предприятиях (во флорентийской шелковой
промышленности) и арендовал казенные рудники. Далее, он являлся от-
Глава ХХУШ Характер коммерческой деятельности в Средние века 349
кушциком монеты, снабжал короля необходимыми для двора предметами
роскоши и заключал с ним и с придворными займы, выдавая ссуды под
высокие проценты; наконец, он был argentier du roi, т.е. заведовал всеми
королевскими доходами и выплачивал их королю14.
Гамбургский купец и ратман Вико ван Гельдерсен приобретал во
Фландрии, отчасти и в Англин, сукно и сбывал его немецким розничным
торговцам. В то же время он торговал оптом и в розницу восточными
пряностями и южными плодами, хлебом, шелковыми материями, дере-
вянными и металлическими предметами. Он занимался и кредитными
операциями, частью в форме покупки ренты, частью в виде простой от-
дачи денег в рост под залог движимостей, как драгоценностей, так и про-
стой утвари, принадлежавшей, очевидно, бедным людям, причем он от-
крыто брал ссудные проценты15.
Любопытно, что и Тевтонский орден вел одновременно в широких
размерах операции как торговые, так и кредитные. Он вывозил из
Фландрии сукно, холст, соль к пряности, из земель ордена — хлеб и ян-
тарь, торговал русским воском и мехами, венгерской медью, посылая все
это во Фландрию. Свободные капиталы орден давал в рост под обеспече-
ние домов и земель или под поручительство16.
Средневековый торговец нередко не ограничивался этими многообраз-
ными источниками доходов из коммерческой деятельности, а присоеди-
нял к ним и иной способ наживы - насильственное отнятие имущества,
в особенности пиратство. Подвергаясь сплошь и рядом ограблению со
стороны иноземного населения, королей и феодалов, купец не гнушался
и со своей стороны производить нападения на население тех стран, куда
он приезжал, или на корабли купцов других наций.
Стремление к наживе находило наиболее яркое выражение в войнах
того времени, целью которых являлось всегда присвоение возможно
большего количества принадлежащего неприятелю имущества. Уже Це-
зарь и Тацит изображают войну как главный способ приобретения и зе-
мель, и прочих ценностей германцами. Но так было и впоследствии. Ле-
тописец рассказывает, что франки во время войны с аварамн и гуннами
отняли у этих народов богатства, которые те успели награбить у других
племен, и добыли этим путем столько золота и серебра, что они, прежде
жившие в бедности, сразу сильно разбогатели. Григорий Турский описы-
вает, как сыновья Хлодвига, Хлотарь и Хильдеберт, обратились к своему
брату Теодорнху с предложением принять участие в походе против бур-
гундов. Когда же тот отказался и они отправились одни, дружина Теодо-
риха стала выражать сильное неудовольствие, так как он лишает их ог-
ромной добычи, которую мог бы ей доставить поход на бургундов; дру-
жина угрожала покинуть его и перейти к его братьям. Но Теодорих
успокоил ее, предложив вместо Бургундии совершить нападение на стра-
ну одного из его братьев - Хильдеберта, говоря, что дружина там най-
дет сколько угодно золота и серебра, скота, рабов и одежды. Дружинин-
350
История экономического быта Западной Европы
ки согласились с этим и двинулись на Овернь, грабя и разоряя страну.
Самое существование княжеской дружины покоилось на той доле награб-
ленного во время войны, которая причиталась ей. Когда же войн не бы-
ло, то опа по собственной инициативе совершала нападения и грабежи
Или же она нанималась к другим королям и баронам за определенную
плату и за участие в добыче. Наемные войска появляются очень рано
Вильгельм Норманнский созывает, например, из разных частей Франции
охотников, обещая им вознаграждение за участие в походе па Англию и,
кроме того, богатую добычу при завоевании ее. Уже в ХГ в короли усту-
пают другим своих рыцарей за деньги, как, например, епископ регенс-
бургский Оттон по просьбе герцога Братислава Чешского. Наемные вой-
ска доставляют и специальные предприниматели, кондотьери Таким
был, например, блестящий Сид Кампеадор, воспеваемый в романсах; со-
брав значительное наемное войско из людей самых разнообразных на-
циональностей, он боролся сегодня за Христа, завтра под знаменем Ма-
гомета, смотря по тому, кто обещает ему большую плату и более значи-
тельную добычу — христианский король или магометанский султан17.
Особенно ярко обнаружилось стремление к наживе путем грабежа во
время Крестовых походов. Уже византийский император Алексий, при-
глашая рыцарей на помощь для борьбы с сельджуками, старался исполь-
зовать их страсть к наживе, указывая им на богатства Константинополя.
Богатства Византии и являлись тем магнитом, который притягивал евро-
пейцев, мечтавших о Константинополе как о городе чудес, воспеваемом
трубадурами, «с дворцом, где дети из бронзы играли на трубе, где имел-
ся вращающийся зал, приводимый в движение морскими волнами, где
блестящий карбункул освещал дворец ночью». Эта мечта европейцев
осуществилась во время Крестовых походов — им удалось завоевать ми-
ровой город и награбить здесь и в других местностях Византии и Малой
Азии огромные богатства. Вместе с тем в Западной Европе с начала Кре-
стовых походов наступило успокоение: как рассказывает летописец,
«благодаря руке Всевышнего, все страшные грозы прошли мимо и во
всем мире настала тишина» - погоня за наживой была отвлечена от Ев-
ропы, нашла себе исход на Востоке.
Богатства, награбленные итальянцами, в особенности венецианцами и
генуэзцами на Востоке во время Крестовых походов, положили основа-
ние для тех капиталов, которые возникли в итальянских республиках в
позднее Средневековье и дали им возможность широко поставить свою
торговлю и кредитные операции. Уже во время Первого крестового похо-
да огромная добыча в виде золота и серебра, дорогих одеяний, сосудов,
ковров и шелковых тканей была захвачена венецианцами, генуэзцами,
пизанцами при завоевании Антиохии, Иерусалима, Арзуфа и Цезареи.
Награбленные, например, в Цезарее богатства были столь велики, что на
каждого крестоносца пришлось по 48 солидов деньгами и по 2 фунта
перца; в Корфу крестоносцы встретили целый флот, отправленный в Ге-
Глава XXVIII. Характер коммерческой деятельности в Средние века 351
ную с награбленной в Цезарее добычей. Когда франки, рассказывает
Вильгардуэн, во время Четвертого крестового похода в 1204 г. увидели
Константинополь, они не могли себе представить, что может существо-
вать город с такими богатствами, и, захватив его сокровища, которые в
течение многих лет снились их жадной душе, они все же не переставали
удивляться. «Добыча, — повествует он, - была так велика, что ее не-
возможно было сосчитать: золото, серебро и драгоценные камни, золотые
и серебряные сосуды, шелковые одеяния и меха и все, что имеется пре-
красного на земле». Добыча была поделена таким образом, что половину
получили крестоносцы, а другую — одна лишь Венеция. Кроме того, пер-
вые из своей части уплатили венецианцам 50 тыс марок серебра за пере-
возку рыцарей, оруженосцев и наемников на Восток и за пропитание их
в пути, так что львиная доля богатств попала в руки Венеции — венеци-
анцы заработали и в качестве предпринимателей, поставлявших суда и
провиант, и в качестве воинов, ибо, кроме предоставленных крестонос-
цам галер, они и сами «из любви к Богу» вооружили 50 судов, за что им
принадлежала половина добычи как в виде завоеванных земель, так и
деньгами и иными ценностями.
Характерно, что в этом заключенном между дожем Дандоло и кресто-
носцами договоре участие венецианцев в Крестовом походе рассматрива-
ется в качестве коммерческого предприятия — о походе говорится «пока
будет продолжаться наше предприятие» (nostre compajgnie), а в латин-
ском тексте соглашения оно прямо названо «товариществом» (firma socie-
tas), весь доход .которого делится пополам. Как справедливо указывает
Диль, о богатствах Византии мечтали не только бароны в своих замках,
но и торговцы в конторах Венеции, которые вычисляли, что византий-
ский император от одной столицы имеет ежегодно свыше 8 млн солидов18
золотом, или более 1/2 млн довоенных франков, а летописцы заявляли,
что к Четвертому крестовому походу особенно побуждали венецианцы
ввиду обещанных им за транспортировку денег, «до которых это племя
обнаруживает сильнейшую жадность».
С такой же коммерческой точки зрения военные походы рассматрива-
лись и генуэзцами. Походы совершались путем соединения сил двоякого
рода - с одной стороны, добровольцев-наемников, которые, кроме жа-
лованья, получали часть добычи в товарах, оружии и рабах, а с другой
стороны, лиц или товариществ, которые денежными суммами участвова-
ли в войне. Уже во время Первого крестового похода возникли такие ас-
социации из судовладельцев, купцов, религиозных корпораций, впослед-
ствии получившие название маон (maona, mahona — арабское слово);
каждый участник получал, соответственно размерам своего взноса, из-
вестную долю в награбленных деньгах и товарах, как и в недвижимо-
стях. Тому, кто участвовал только лично в походе, причиталось меньше,
чем тому, кто делал денежный взнос19. Еще и впоследствии коммерче-
ская деятельность итальянцев была тесно связана с грабежом на суше и
352
История экономического быта Западной Европы
пиратством на море. Вениамин Тудельский так характеризует Геную:
«Каждый житель имеет укрепление в своем доме; если между ними про-
исходит борьба, то башни эти являются местом сражений. Они владыче-
ствуют над морем, строят корабли, именуемые галерами, и отправляются
за добычею в самые отдаленные местности. Добычу они доставляют в
Геную». Венецианцы и впоследствии подвергали разграблению Констан-
тинополь, греческие острова - Родос, Самос, Лесбос, — города Далма-
ции. В 1471 г. венецианский адмирал Мочениго, крейсируя у о. Хиос,
напал на незащищенный город Пассаджио, и его войско награбило много
вышитых узорами ковров, цветных шелковых тканей, камлотовых мате-
рий и других драгоценностей20. Такие же нападения на чужие суда -
английские, фламандские — производили ганзейцы, грабили новгород-
цев, норвежцев. Норвежский король жалуется на то, что ганзейские куп-
цы «по прибытии в Норвегию и по входе в гавань бьют, наносят раны и
умерщвляют людей и тотчас же отплывают, не заботясь ни об ответе пе-
ред Богом и королем, ни об удовлетворении пострадавших». Англичане,
сделавшие попытку торговать с Бургеном, после 1370 г. были оттуда си-
лой изгнаны ганэейцами, потеряв при этом товаров на 10 тыс. марок. В
1390 и 1400 гг. они делали новые попытки в этом направлении, но ган-
зейцы их каждый раз выгоняли, отнимая деньги и товары21.
По мнению Зивекинга и Гейнена, такие способы приобретения иму-
щества имели огромное значение для Венеции и Генуи при создании их
торговых капиталов, причем такой образ действий вовсе не считался чем-
либо предосудительным. По крайней мере в генуэзских источниках ХШ в.
упоминается о купцах, которые занимались пиратством, а пизанские ис-
точники того же столетия усматривали в морском разбое предприятие,
выгодное с коммерческой точки зрения специально для крупного коммер-
санта22.
1 Hildebrand Veckinkusen. Briefwechsel eines deutschen Kaufmanns im 15. Jahrhundert.
S. XXVIII, XXX, LXIV ff. Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd.
II (список товаров). См. также: Franklin. La vie pnvde d’autrefois, ulagasins de nouveautds.
1881. P. 5 ff. — многообразие предметов, которыми одновременно торгует парижский ку-
пец XIV в.
2 См., например, торговые книги Тельпера, Виттенберга и др.
3 Rdrig. Grosshandel und Grosshhndler im Lb beck des 14. Jahrhunderts. S. 217 ff.
4 С этим выдвинутым мною положением вполне соглашаются другие авторы: Sombart.
Der moderne Kapitalismus. Bd. I. T. 1. S. 612. Landmann. Entwicklungsgeschichte der For-
men des bffentlichen Kredites // Finanzarchiv. Bd. I. 1912. S. 49 ff. Bigwood. Le rdgime
juridique et dconomlque du commerce de I’argent dans la Belgique au tnoyen-Bge. 1921. P.
301. Chiepner. Les ddbuts du credit industriel moderne // Revue de I’Institut de Sociologie.
1929.
5 Cm. c. 400.
6 Это происходило в 1269, 1274, 1291, 1311, 1317, 1330, 1337 к другие годы (David-
sokn. Forschungen zur Geschichte von Florent. Bd. IV. S. 211).
1 Cm.: Kulischer J. Warenhhndler und Geldausleiher im Mittelalter // Zeitschrift filr
Глава XXVIH. Характер коммерческой деятельности в Средние века 353
Volkswirtschaft, Sozialpolilik und Verwaltung. Wien. 1908. См. кроме указанной там лите-
ратуры* Sieveking Die kapitalistische Entwicklung in den ilalienischen SLitdten des Mittelal-
ters. S. 73, 78 Sieveking. Handelsgeschichte Genuas // Studium Lipsiense. 1909. S. 156.
Caro S. 241 — 243 , 319 — 320 , 426 ff. Htipke. S. 47. Kiesselbach. S. 63 ff. Prut?. Jacques
Cocur von Bourges. Л также: Боте, Допш, Jleuaccep\ Davidsohn. Forschungen zur
Geschichte von Florenz. Bd. IV. S. 274 ff.
й См. выше, c. 274 сл.
** Sieveking. Die Handlungsbiicher der Medici // Sitzungsberichte der keis. Akadeime
der Wissenschaflen (Wien). Phi hsophisch-historische Klasse. Bd. 151.
10 Приведено Зиаекишом в: Sitzungsberichte der keis. /Xkudetnic der Wissenschaften
(Wien). Philisophisch-hislorische Klasse. Bd. 162. Abt. 2 S. 96.
11 Gauthier. Les lombards dans les Deux-Bourgogne$. 1907. Morel. Les lombards dans la
Flandre franQaise et le Hainaut. 1908.
12 Loeb. Deux livres de commerce du commencement du XIV sifecle / / Revue des dtudes
juives T IX.
° Les livres de compLes des fibres Bonis. Ed. Forestie. 1890. Bd. 1. Introduction. P XXVII.
14 Clement. Jacques Coeur et Charles VII. 1863. Prutz. Jacques Cocur von Bourges.
Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 482. Pigeonneau. Histoire du
commerce de la France. T. I. P. 367 ff.
13 Das Handlungsbuch Vickos von Geldersen. Hrsg. von Nirrnheim. Cp.: Hildebrand
Veckinhuseti. Briefwechsel eines deutschen Kaufmanns im 15. Jahrhundert — оптовая н роз-
ничная торговля всевозможными товарами и кредитные операции (Einleitung. S. 28 ff., 43
ff., 46, 49).
16 Sattler. Der Handel des deutschen Ordens in Preussen // Hansische Geschichtsblat-
ter. 1877. Naude. Getreidehandelspolitik der Europaischen Staaten von 13—18. Jahrhunderte.
S. 258, 263, 267, 270 ff.
17 Cm.: Einhard. Vila Caroli M. 6-c dd. P. 15. Турский Г. T. III. С. 11. Thierry. His-
toire de la conqudle d'Angletere. P. 126. Dozy. Recherches sur I’histoire et la litteri
d’Espagne. T. II. P. 103.
,e Diehl. Etudes Byzantines. 1905. S. 12.
19 Cm.: Mas-Latrie. Histoire de 1'fele de Chypre. T. II. P. 366 ff. Brentano. Der vierte
Kreuzzug // Anfiinge des Kapitalismus. 1916.
‘^ Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 437 ff. Bd. П. S. 429
ff., 451 ff., 474 ff., 490 ff.
21 Фортинский. Приморские вендские города и их влияние на образование ганзейско-
го союза. С. 260 — 361. Bruns. Die Lubecker Bergenfahrer. P. IX ff. Stein. Die Genossen-
schaft der deutschen Kaufleute zu BrUgge. S. 84 Naudi. Getreidehandelspolitik europaischen
Staaten. S. 284. Kymauep. История русского народного хозяйства. Челябинск: Социум, 2004.
С. 134 сл.
22 Неупеп. Zur Entwicklung des Kapitalismus in Venedig. S. 38 ff., 55. Sieveking. Zur
Handelsgeschichte Genuas // Studium Lipsiense. S. 161 — 162. Prutz. Kulturgeschichte der
KreuzzUge. S. 334—335. Heyd. Geschichte des Levantehandels im Mittelalter. Bd. I. S. 152,
196, 493. Bd. II. S. 335. Caro. S. 235. Sombart. Der moderne Kapitalismus. Bd. 1. T. 1. S. 363.
Schaube. Das Konsulat des Mecres in Pisa. S. 38. Yver. Le commerce et les marchands dans
I'ltalie тёг id ionale au XIII et au XIV sidcle. P. 32 ff., 137, 157. Dreesbach. Der Orient in
der altfranzbsische Kreuzzugslitteratur. 1901. S. 78-81. Heyck. Genua und seine Marine.
S. 182. Brentano. Anfhnge des moderne Kapitalismus. 1916.
ГЛАВА XXIX
ПУТИ СООБЩЕНИЯ. СТРАХОВАНИЕ
Городское хозяйство Средневековья обусловливалось в значительной
мере характером транспорта в тс времена, чрезвычайно затруднявшего
товарообмен. Идеалом дороги являлась такая, где три лошади могли ид-
im рядом или «где может проехать невеста, не зацепив воз с покойни-
ком»’ Возьмем ли мы Францию, Англию, Германию или Италию, Скан-
динавские государства - повсюду перевозка товаров совершалась, по
общему правилу, па вьючных животных, лошадях, мулах и ослах, кото-
рых приходилось разгружать каждый вечер2; реже прибегали к двухко-
лесным повозкам, в Альпах (наряду с мулами) и к небольшим санкам3
Иным путем не было возможности передвигаться или перевозить товары,
ибо большие повозки легко переворачивались па дорогах, которые пред-
ставляли собою либо вспаханное поле, либо луга, поросшие травой. Ка-
ждый год приходилось заново протаптывать путь, причем пользоваться
им можно было лишь летом и при хорошей погоде; зимой и в дождливое
время дорога была непроходима4. Даже тяжелая колесница папы Иоан-
на XXII, отправлявшегося па Констанцский собор (в 1414 г.), попала в
болото и перевернулась. «Jacco hie in nomine diaboh»5, - возопил он,
упав в болото На собрании генеральных штатов депутаты жалуются* во
Франции много дорог и мостов, на содержание которых взимаются все-
возможные сборы, а между гем все они в ужасном состоянии. На протя-
жении от Дьеппа до Руана пет дорог, не встречается ни жилья, пи лю-
дей, кроме разбойников, наводняющих деревни6. В английских источни-
ках каждый раз сообщается о людях, которые погибли вследствие того,
что на плохой дорого повозка перевернулась, сломалась или упала в во-
ду. О некоторых дорогах законодатель (в 1421 г.) сам признает, что по
ним можно было ездить лишь с опасностью для жизни, а в письмах куп-
цов XV в. подчеркивается особо, что тот или другой невредимым вернул-
ся из поездки. Нередко нельзя было ездить без помощи проводника, ибо
всякий шаг в сторону от пути грозил опасностью7 Император Сигизмунд
велел доходы городов от проституток и преступников тратить на исправ-
ление дорог, чтобы полученные от пороков деньги шли на добрые дела8.
При въезде Карла Анжуйского в 1266 г. в Неаполь (на трон которого
ом сел) неаполитанские дамы встречали его в четырехместных caretti, и
летописец особенно прославляет карету королевы, покрытую светло-
голубым бархатом, расшитым золотыми лилиями, как верх искусства. И
в других странах появились такие chars, как они именовались во Фран-
Глава XXIX Пути сообщения Страхование
355
НИИ, в которых ездили знатные дамы Но в 1294 г. Филипп Красивый
нашел такую новую моду - духовенство против нее восставало - для
них неподходящей и запретил ее. Да и самые эти повозки, высокие, так
что в них приходилось влезать при помощи лестницы, с корпусом, непо-
средственно покоившимся на осях, что вызывало беспрестанные и беско-
нечные толчки, едва ли могли долго продержаться. Каждая поездка соз-
давала людям работы на целый день и возможна была лишь на сравни-
тельно благоустроенных дорогах и улицах9
О мостах упоминается, правда, начиная с XIII в . в Италии и Фланд-
рии и раньше; хотя постройка их считалась богоугодным делом и основа-
нием для получения индульгенции, но все же появляются они лишь в
незначительном количестве к только там, где невозможно было перехо-
дить реки вброд Мосты эти были деревянные, и часто повозка по ним
проехать вовсе не могла; они не были предназначены для повозок* поп
curnbus (не для возов). В Авиньоне был построен в XII в. мост в 900 м
длины в течение десяти лег, на Роне в XIII в-в 1000 м и был закон-
чен в 30 лет10. В области Гаизы находим в XIV в. несколько мостов; о
«совершенных», построенных с огромными расходами каменных мостах
летописцы особо упоминают как о чрезвычайно важном явлении. Но да-
же «прекрасный» каменный мост у г Миндена был сорван ледоходом11;
в области Мозеля построенный римлянами каменный мост являлся до
половины XIV в. единственным; только в Северной Италии мосты, по-
видимому, находились в несколько лучшем состоянии12.
Улучшение дорог вовсе н не входило в интересы жителей той местно-
сти, через которую лежал путь, ибо чем хуже была дорога, тем больше
требовалось добавочных лошадей, тем больше дохода приносили кузницы
от починки телег, подков, наконец, тем больше тратили проезжающие во
время остановок на потребляемые ими продукты13. Для сеньоров же вы-
годно было не строить дороги и мосты, а ухудшать и разрушать их, ибо —
помимо того, что плохая дорога облегчала нападения и грабежи — по
принципу «что с возу упало, то пропало» (Grundruhrrecht) всякая вещь,
которая падала на землю, если телега ломалась или опрокидывалась при
падении животного, становилась собственностью сеньора14. «Когда едешь
на ярмарку, - дается совет купцам, — бери повозку с небольшими коле-
сами и смотри, чтобы тебе не пришлось платить Grundruhr, а то вся твоя
прибыль пропала»15. Чем дольше продолжалось путешествие, тем боль-
ший доход доставлял сеньору и конвой, т.е. охрана людей и их имущест-
ва посредством всадников, которые сопровождали проезжающего. Впро-
чем, конвой нередко имел характер так называемого «мертвого* конвоя,
где все ограничивалось получением квитанции в уплате конвойных денег.
Эти квитанции являлись уже простым средством вымогательства: они
нисколько не охраняли проезжающих, наоборот, собственные же люди
сеньора нападали на уплатившего и грабили его, воюющие же стороны
356
История экономического быта Западной Европы
уж во всяком случае не обращали внимания на грамоту о беспрепятст-
венном проезде, даже если она была выдана самим императором.
Нередко феодалы специально портили дороги и устраивали всевоз-
можные стеснения и преграды — строили на суше мосты, протягивали
цепи через реку, чтобы обеспечить себе сборы при проезде купцов мимо
многочисленных таможен. Ради этой последней цели был установлен и
Strassenzwang (nemini licitum sit per villas circumire), т.е. запрещение
заменять раз навсегда установленную худшую дорогу лучшей н более
прямой Из Польши на лейпцигскую ярмарку был, например, установлен
в качестве обязательного кружный путь через Познань, Глогау и тд ,
который был вчрое длиннее прямого пути. Для борьбы с обходом дорог и
таможен феодалы строили высокие башни, господсавовавшие над всей
окрестностью, заключали между собою даже союзы с этою целью, причем
предписывали остановку в определенных местах и отнимали весь товар у
нарушавших постановления купцов16. Это находилось в связи с бесчис-
ленным количеством таможенных застав, в XIV в. насчитывалось 64 за-
ставы на Рейне, 35 на Эльбе и 77 на Дунае в Нижней Австрии17, около
Нюрнберга имелось 24 заставы, из них 10 на расстоянии всего 3 миль от
города. Транспорт по Рейну вследствие многочисленности таможен был
крайне стеснен; по Лампрехту, па расстоянии между Бингеном и Коб-
ленцем рейнские пошлины составляли свыше 2/з ценности товара18. Не-
даром Mathias Paris говорит о «furiosa Teutomcorum insania» — о поме-
шательстве немцев, выражающемся в бесчисленных таможенных заста-
вах19. Конечно, скорость передвижения при подобных условиях пе могла
быть велика; в течение дня, по Гецу, в среднем проезжали 5 -7 миль; в
Альпах, впрочем, лишь при смене лошадей20.
Условия транспортировки приводили к тому, что торговые операции
могли совершаться лишь весьма медленно. Мы можем усмотреть это из
корреспонденции Гильдебранда Векингузеца, опубликованной недавно
Штида. Письма из Данцига в Брюгге шли в лучшем случае 10 дней,
обычно же 25-37 дней, из Любека в Брюгге иногда 31 и 48 дней, из Ри-
ги в Брюгге 39—52 дня, иногда даже 73 дня. Даже на небольшом рас-
стоянии между Брюгге и Кёльном требовалось 6-8 дней. Регулярных
почтовых сношений еще пе было, купцы пользовались услугами отдель-
ных лиц, которых они отправляли по мере надобности21.
Несмотря на столь неблагоприятные условия в области транспортиров-
ки, упомянутый Гильдебранд Векингузен пытался спекулировать различ-
ными товарами. Так, узнав, что ганзейцы в 1420 г. не предполагают импор-
тировать соль в Лифляндию (из Бейи во Франции), он отправляет своего
фактора к своим компаньонам в Ригу и Дерпт, чтобы там была заблаго-
временно произведена скупка соли. 14 января 1420 г. фактор выехал
верхом из Брюгге в Кёльн и, получив там нужные указания, отправился
дальше в Дортмунд и затем в Данциг, куда прибыл 8 февраля, т.е. через
25 дней со времени отъезда из Брюгге. Когда он приехал в Ригу и Дерпт,
Глава XXIX. Пуги сообщения Страхование
357
мы не знаем. Повсюду, куда он ни приезжал, он останавливался у контр-
агентов Векингузена, местных купцов, которые снабжали его также ло-
шадью, мечом, шпорами, одеждой, деньгами. В Данциге он приобрел но-
вую лошадь, в Дерпте сшил себе новое платье. Впрочем, и другие купцы
сообразили, насколько выгодна скупка соли, и за фактором Векингузена
(который, однако, был впереди на 4 дпя) ехал фактор другой фирмы с
тем же поручением22.
Гораздо большее значение, чем перевозка товаров по суше, имел мор-
ской транспорт.
Первоначально торговец перевозил свои товары сам же на собствен-
ном корабле, вернее, группа торговцев-судовладельцев совершала совме-
стное плавание23 Древние скандинавские источники называют всех сов-
ладельцев судна рулевыми (styrimenn), хотя едва ли все они могли сто-
ять у руля. Они являются «братьями». Лишь постепенно происходит
отделение судовладельца от фрахтовщика, выделяется и самостоятельный
корабельщик (капитан корабля). Но резкого разграничения между ними
мы в средневековую эпоху не находим. Возникают различные виды това-
риществ, в которые объединяются все эти лица. Корабль принадлежит
почти всегда не одному, а нескольким лицам (partionarii); участниками
являются ремесленники, строившие его или снабжавшие провиантом, в
особенности же купцы; обычно купец был участником в различных су-
дах. В ганзейской торговле мы в течение всего Средневековья вообще не
находим людей, которым принадлежало бы несколько судов целиком.
Даже Немецкий орден при всех своих богатствах владел лишь немногими
судами полностью, но зато в других ему принадлежали части: ’/г.
’/«> 3/i6 и т.д. Число участников в ганзейских судах редко превышало
десять, но встречаются доли в виде ’/за и '/б4. в итальянской торговле
чаще всего упоминается '/1б> но находим и 1 /50 и 1/70- В Италии эти
доли именуются (подобно акциям) 1оса, они переходят по наследству,
отчуждаются, закладываются. Таким образом, по-прежнему торговцы яв-
ляются в то же время и судовладельцами, они совместно приобретают
судно и нагружают его своими товарами.
Один из торговцев или из прочих совладельцев судна вместе с тем и
управляет последним. Но нередко имеется самостоятельный корабельщик
(nauclerus, gubernator), которому судовладельцы поручают судно и груз.
Однако, обычно он не только должен отвезти товары, но и продать их и
за это участвовать в прибылях24 или ему предоставляется право погру-
зить и свои товары для продажи, так что и он является одновременно и
торговцем. Или же он был комиссионером поручивших ему груз торгов-
цев — он обязан за их счет продать товары и закупить на эти деньги но-
вые. Обыкновенно корабельщику предоставляется и доля во владении
судном - ’/д. */« и т.д., так что роли судовладельца, корабельщика,
фрахтовщика тесно сплетаются и переплетаются.
358
История экономического быта Западной Европы
Но и между корабельщиком (капитаном) и матросами первоначально
нет резкой границы- В ранние времена не только корабельщик и судовые
«слуги» образуют товарищество, но и существует своего рода товарище-
ство из фрахтовщиков (в то же время судовладельцев) и матросов
судна — они все заинтересованы в общем предприятии. На первое ука-
зывает участие всех (в том числе и находящихся на судне владельцев
груза) в принятии тех пли других важных решений во время плавания, а
также то, что отпуск матросу дается нс только корабельщиком, но и эки-
пажем. Близкая же связь между фрахтовщиками и экипажем корабля
видна из того, что и матросам предоставляется брать с собой известное
количество товаров для продажи, так что и они являются отчасти и тор-
говцами, причем, по любекскому статуту 1299 г , если матрос нс имеет
достаточных средств для закупки этих товаров, корабельщик должен их
приобрести для него; наконец, в некоторых случаях, согласно гамбург-
скому праву, матросы оплачиваются непосредственно владельцами груза.
В Амальфи еще в XII в. обычно в области судоходства образуются това-
рищества, именуемые colonna, в состав которых входят судовладельцы,
экипаж судна и фрахтовщики — все они делят между собой вырученную
от путешествия прибыль. В Пизе, однако, приблизительно в то же время
находим и более новую форму найма матросов корабельщиком, которому
принадлежит судно или который его зафрахтовал. При этом, однако, со-
гласно Consolat del mar XIII в., который действовал в области Средизем-
ного моря в течение нескольких веков, плата выдается матросам лишь
тогда, когда корабельщик получает фрахт, т.е. когда товары доставлены
по назначению, мало того, размер ее определяется величиной фрахта:
«Фрахт — мать жалованья».
По мере того как купец перестал сопровождать свой груз, а поручал
корабельщику передать его на месте назначения тому или другому лицу
(фактору или другому участнику товарищества), он заключал договор с
корабельщиком, первоначально устно d присутствии свидетелей, позже
письменно. Текст договора повторялся в документе столько раз, сколько
было участников, между ними писалось какое-либо слово или ряд букв
(так называемый хирограф), и через эти буквы лист разрезался для того,
чтобы, сложив их вместе, можно было доказать подлинность документа
(иногда с этой целью разрез производился зигзагами или волнообразно).
Такой разрезанный документ назывался carta partita (т.е. документ, раз-
деленный на части), откуда (и ныне существующее) французское назва-
ние charteparUe, английское чартер, ганзейское цертер.
Этот документ составлялся не только при фрахтовании всего судна
или части его, но (в ганзейской торговле) и при отправке отдельных то-
варов. В последнем случае применяется в настоящее время коносамент,
но ганзейская торговля его не знала, в итальянской же он хотя и был
уже известен, но имел иной характер, чем в настоящее время. Судовой
писец или нотариус составлял реестр погруженных товаров (cartuiarium
Глава XXIX. Пути сообщения. Страхование
359
navis) и выдавал копии с него погружавшим товары лицам — они и име-
новались polizza, а по-испански conocimento (коносамент). Возможно,
впрочем, что к концу Средневековья (в Марселе, Венеции и т.д.) коно-
самент уже принял характер самостоятельного документа, в котором вы-
ражалось заключение договора погрузки25.
Суда и теперь еще избегали открытого моря26, двигаясь вдоль берегов
и многократно приставая; они не умели лавировать против ветра и при
противном ветре пе могли выходить из гавани или, выйдя оттуда, при
изменении его направления возвращались обратно. В зимнее время
вследствие сильных бурь мореплавание прекращалось на Северном и
Балтийском морях в течение З-З3/4 месяцев (с И ноября до 2—22 фев-
раля) Хотя морские карты и существовали уже с конца ХШ в., но ган-
зейцы и французы ими не пользовались, заменяя их особыми указателя-
ми фарватеров, гаваней, морских течений и т.д. С начала XIV в. италь-
янцам и испанцам был уже известен и компас (в более примитивной
форме и ранее), а с половины XV в. он отчасти применялся и ганзейца-
ми, англичанами и т.д.27
Указатель фарватеров на протяжении от Гибралтара до Финского за-
лива (Seebuch, routier de тег) был составлен первоначально, по-
видимому, в Западной Франции, затем переработан во Фландрии и до-
полнен ганзейцами в отношении Северного и Балтийского морей28.
Уже в самом конце XII в. у различных авторов упоминается о магни-
те, свойства которого весьма полезны для мореплавания, а в арабском
сочинении «Сокровищница купцов» 1242 г. говорится о «рыбке из тонко-
го и полого железа, которою пользуются мореплаватели и которая отли-
чается тем, что, будучи брошена в море, она держится на поверхности и
головой своей указывает на север, а хвостом на юг». В начале XIV в.
магнит (marinette, mariniare; в Сицилии — calamita, т.е. лягушка) полу-
чил неподвижное положение, будучи помещен в коробку и прикреплен к
ней, и получился компас (bossolo — компас — значит «коробка»); изо-
бретение его приписывается Флавио Джона, родившемуся в 1302 г. в
Амальфи: «prima dedit nautis usum magnitis Amalphis». Однако этот гек-
саметр в настоящее время понимают не в том смысле, что в Амальфи был
вообще изобретен компас, а так, что Амальфи впервые дал корабельщи-
кам пригодный для рулевого компас (Брейзинг) и честь создания этого
усовершенствования готовы признать за Джойа (Порена), хотя Флавио
его, по-видимому, не звали29.
Во всяком случае, в судоходстве Средиземного моря в связи с появ-
ляющимися здесь с начала XIV в. морскими картами (portolani —
компасные карты), которые были необходимым дополнением к компасу,
применение последнего, по-видимому, широко распространилось. Напро-
тив, на северных морях магнитом пользовались в это время лишь для
измерения времени, но не для направления хода судна. Морские карты
появляются здесь не ранее половины XVI в., и точно так же здесь обхо-
360
История экономического быта Западной Европы
дились без компаса, ибо незначительная глубина этих морей позволяла
определять курс судна при помощи опускаемого па морское дно лота
(последним пользуются и до сих пор, конечно наряду с компасом и дру-
гими приспособлениями). На карте Фра Л ауро 1458 г. прямо говорится
по поводу Северного моря «На этом море плавают без карт и компаса, а
при помощи лота». В 1460 г. впервые упоминается компас на немецком
судне, плавающем в Балтийском море. Почти не варечается компаса и
при описании инвентаря английских судов первой половины XV в (опи-
си по поводу ограбления судов), a «Libell of Englishc Poheye», стихотво-
рение, относимое к 1436 г, подчеркивает лишь то обстоятельство, что
при путешествиях в Исландию необходим компас Во второй половине
XV в. у ганзейцев, англичан и других народов севера компас уже встре-
чается, но общеупотребительным он становится не ранее второй полови-
ны XVI в., когда они заимствуют успехи в области мореплавания у
итальянцев, испанцев и португальцев — передовых народов-мореплавате-
лей30.
Сооружаются и маяки: в XIII в близ Фальстербо у входа в Зундский
пролив, у Травемюнде, далее - в устьях Эльбы, Везера, Мааса, хотя
огни на них ле всегда содержались в порядке. Вениамин из Туделы отно-
сит к чудесам каменный маяк близ Александрии. Особенно много было
маяков у французских берегов — как у Средиземного моря (у Эг-Морта
в XIII в., Марселя и др.), так и в Атлантическом океане: на юге находим
маяк около Байонны и уже в XII в. около мыса Кордуана, огни которого
поддерживались эремитами, как в древности священный огонь весталка-
ми; в 1468 г. выстроен маяк у порта Ла Рошель, содержавшийся горо-
дом; еще раньше, в середине XIV в., в Ко (Нормандия), называвшийся
Sainte-Adresse, в начале XIV в. в Кале, в Дюнкерке и т.д.31
Помимо отсутствия таможен и других стеснений, морской путь имел
огромное преимущество перед путешествием по суше вследствие несрав-
ненно большей вместимости судов и скорости движения.
Лондонские граждане, правда, еще в XV в. имели всего 4 корабля
вместимостью более 120 т; ганзейские суда содержали обыкновенно
200—250 т, и ценность их составляла не более 3 тыс довоенных марок;
в прусских городах (Тевтонского ордена) и Риге строились и более
крупные суда в 400 и более тонн, но они уже не могли входить в целый
ряд портов, в особенности нидерландских.
Итальянские левы (от лат. navis) перевозили 1-1,5 гыс. человек и в
одной надпалубной части 250 т товара, а каталонские суда вмещали
420 — 630 т, т е. в сотни раз более, чем двухколесная повозка с ее 1,5—2
т товара, иногда при 10-12 волах32. При этом вместо 5—7 миль в день
проезжали в прямом направлении 18—20 миль, иногда и гораздо более:
24—32 мили33.
Наиболее распространенным видом парусных судов в области
Средиземного моря и других южных морей являлась нева или нау (от
дат. navis — корабль, во Франции — nef), которая представляла собою
Глава XXIX. Пуги сообщения. Страхование 361
navis — корабль, во Франции - nef), которая представляла собою
большое тяжеловесное грузовое судно с высокими бортами и с высоким
килем и носом, с огромными, так называемыми латинскими (треуголь-
ными) парусами, которые требовали большого экипажа; в XV в. наряду с
одной главной мачтой имелись в видах равновесия еше и две дополни-
тельные небольшие мачты Эти суда не могли входить, например, в са-
мую гавань Венеции (riva dei Schiavoni), ибо имели осадку в 3 — 3,5 мет-
ра Но еще хуже была почти полная зависимость их от направления вет-
ра- хорошо подвигались они лишь тогда, когда ветер дул сзади и как бы
непосредственно толкал судно. Вследствие этого получалась крайняя не-
определенность во времени их прибытия и необходимость сохранения
наряду с парусами и весел, которыми и пользовались в первую очередь,
прибегая к парусам лишь при благоприятном ветре.
Главным гребным судном на Средиземном море была галея (галера),
военный и торговый корабль одновременно; в средиземной торговле оно
играло важнейшую роль И здесь мы находим огромный живописный
латинский парус па одной или двух мачтах, по главной движущей силой
являлась гребцы (25 весел с 2 —6 гребцами каждое), по этой причине
экипаж здесь был еще многочисленнее, чем на других судах. Галеры бы-
ли весьма неудобными, неповоротливыми судами, плаванье на них в
океане было сопряжено с опасностями. С увеличением их размеров и
расширением их они стали устойчивее и легче плавали. Так появилась
galea grossa (большая галеа) и galeazza — гордость венецианского кораб-
лестроения. Флотилии галер (конвои) венецианцы с начала XIV в от-
правляют через Гибралтар во Фландрию и Англию; за ними появляются
на Средиземном море флотилии флорентийских, иногда и неаполитан-
ских галер, в XV в. галеры отправляет из Эг-Морта на Восток и фран-
цузский купец Жак Кер, по предложению которого была введена ссылка
на галеры (в качестве гребцов) в виде наказания.
Невам Средиземного моря по своему строению соответствовала на се-
вере когга (что обозначает «выгнутое судно»), которая, по мнению Гаге-
дорна, и развилась из французской нефы, тогда как Фогель утверждает,
что она появляется независимо и ранее последней (уже в начале XII в.).
В ХШ — XIV вв. когга составляет обычное большое торговое судно в об-
ласти Ганзы, от южной невы отличающаяся, однако, своей единственной,
посредине судна находящейся мачтой с одним четырехугольным (а не
треугольным латинским) парусом (на юге когга появляется в виде карра-
ки - carracqua, в Нидерландах — крек). Наряду с коггой имеется в ган-
зейской торговле гульк, который, по-видимому, немногим отличался от
когги, ибо нередко одно и то же судно названо то тем, то другим именем.
Но гульк, постепенно вытесняющий котту, был больших размеров и все-
гда имел возвышения носовой и кормовой части над серединой корабля
(они служили для охраны гребцов), что для когги не было обязательно.
362 История экономического ьыга Западной Европы
В XV в. появляется в Португалии и Испании, а затем и в Италии но-
вый вид судов - каравелла, первоначально небольшие суда, которым
легче было входить в порт, чем грузным неповоротливым невам или кар-
ракам. Их находим затем и в северной Франции, п в Нидерландах, с по-
ловины XV в. и в области Ганзы. Постепенно их размеры увеличивают-
ся, из германских стран и южные каравеллы заимствую! четырехуголь-
ные паруса, причем замена одного большого паруса несколькими
уменьшала опасности во время бури и сокращала численность экипажа.
С появлением каравелл находим и па севере трехмачтовые суда (в отли-
чие от когг и гульк с одной мачтой), одна из которых, фок-мачта, иосит,
однако, нс романское, а германское название (foeken но-пем «тянуть»
передний парус как бы тянет судно). Имеется н бушприт - мачта, на-
клонная к носу судна, хотя и без паруса (в 1452 i. один данцигский ко-
рабельщик клянется: если его показание неверно, то пусть его повесят па
бушприте). От каравелл обычай строить трехмачтовые корабли перешел
и па другие виды ганзейских судов — на когги и гульки. Повсюду еди-
ный огромный парус на единой мачте заменен многими парусами на трех
мачтах. Каравеллами были вытеснены южные йены; выражающиеся в
них успехи кораблестроения дали возможность Колумбу открыть новую
часть света. Наряду с певой «Санта-Мария» в его путешествии участво-
вали каравеллы «Пинта» и «Нииья» (последняя имела еще латинский
парус)34.
Следует иметь в виду в особенности указанные два момента - с од-
ной стороны, возможность провоза гораздо большего количества товаров
морем, а с другой стороны, несомненно, большую скорость морского пу-
ти. Из Константинополя в Венецию ездили морем втрое скорее, чем су-
шей, — один месяц вместо трех, а из Италии во Фландрию путешествие
продолжалось гораздо меньше морем, чем по Рейну, хотя Атлантический
океан и называли «морем тьмы» и боялись его безбрежной ширины35.
При таких условиях становится понятно, что главные торговые пути в
Средние века должны были быть морские, что моря должны были иметь
преобладающее значение в средневековой торговле.
Даже перевозка товаров из Нюрнберга па франкфуртскую ярмарку,
совершаемая частью по Манну (от Бамберга до Франкфурта), частью
гужевым способом (от Нюрнберга до Бамберга), обходилась на 20 — 25%
дешевле, чем перевозка исключительно сушей, ибо фрахт сушей состав-
лял в среднем (в конце XV в.) 3 пфенига на милю и центнер груза, во-
дой же всего 1 пфениг36. Тем не менее и транспортировка морем сильно
удорожала товары — фрахт еще гораздо больше, чем сборы всякого ро-
да. Пряности в Брюгге стоили в 2-3 раза больше, чем в Венеции, анг-
лийская шерсть при доставке во Флоренцию обходилась нередко в 12 раз
более покупной цены37.
Однако опасности морского путешествия были весьма велики. Сюда
относятся, с одной стороны, бури и штиль, мели и рифы, трудность най-
Глава XXIX. Пути сообщения. Страхование
363
ти правильный путь вследствие недостаточной осведомленности в области
мореплавания и из-за отсутствия указаний фарватера, постройка плохих
судов, с другой стороны, пираты, которыми кишели моря (пиратами ста-
новились даже ганзейские матросы во время безработицы) и которые
уничтожали людей или в лучшем случае грабили их и брали с них вы-
куп, наконец, столкновения судов, насилия, совершаемые прибрежными
жителями, и захват ими судов, недостаток в съестных припасах и пре-
сной воде. Все это были многочисленные угрозы путешественникам. Не-
редко опасности усугублялись: штиль делал судно добычей корсаров,
противный ветер, задерживая его, вызывал голод, а последний - воз-
мущение экипажа. В случае кораблекрушения действовало еще вдобавок
береговое право, т с. право прибрежных владельцев на товары, выбро-
шенные на их землю во время кораблекрушения.
Некоторое представление о том, как совершалось плавание по морю в
Средние века, дает нам описание одним аббатом путешествия в Святую
землю, совершенного им с крестоносцами-фризами в 1217—1218 гг. Флот
выехал из Фрисландии 31 мая 1217 г.; до Англии, где он должен был
соединиться с прочими судами, он добрался благополучно, но уже через
несколько дней вследствие бури и тумана суда рассеялись, и одно из них
потерпело крушение у берегов Бретани, хотя людей и удалось спасти.
16 июня прибыли в Лакорунну в Испании, но когда хотели оттуда отпра-
виться дальше, то противный ветер помешал этому, и пришлось 9 дней
простоять в гавани. После этого в течение 3 дней ветер бросал корабли в
разные стороны, и с трудом лишь удалось попасть 2 июля в Опорто (в
Португалии). Но войти в гавань ввиду подводных рифов было невоз-
можно, пришлось со страхом провести ночь на рейде и затем направиться
в другую гавань, Салир-до-Порто. 14 июля прибыли в Лиссабон, но, ко-
гда подошли к Санта-Марии (Фаро), ветер утих, и пришлось бросить
якорь. Фризы воспользовались этим, ночью разграбили этот мавритан-
ский город и подожгли его и утром с богатой добычей двинулись дальше.
Совершенно опустошили они и город Кадикс с его виноградниками и
фруктовыми садами. Но дальнейшему плаванью мешал противный ветер,
так что пришлось 4 дня простоять на якоре, причем ветер все время бро-
сал корабли во все стороны. В результате все же решились отправиться
дальше, несмотря на непогоду, и прибыли в Севилью, где опять при-
шлось вследствие противного ветра простоять две ночи на якоре. Путе-
шествие продолжалось, но все страдали сильно вследствие отсутствия
пресной воды. Одни, мучимые жаждой, лихорадкой и дизентерией, стали
пить морскую воду, но этим еще усиливали жажду, другие выжимали
руками различные плоды, третьи вследствие голода и жажды в полном
отчаянии ели совершенно горький, испеченный в соленой воде хлеб.
Только когда подошли к устью Эбро, положение изменилось, и тогда по-
няли значение поговорки «Свобода очень ценная вещь, но свежая вода
еще ценнее». Изнеможденные, добрались пилигримы до Барселоны, но
364
История экономического быта Западной Европы
решили пуститься дальше ввиду попутного ветра. Однако последний
вскоре изменился и заставил войти в гавань поблизости от Марселя
Доехав до итальянской гавани Корнето 9 октября, там остановились и
провели зиму. Плаванье возобновлено было только 25 марта 1218 г., но,
проехав сутки, корабли были отогнаны ветром обратно в Чивита-Веккья
Противные ветры в связи с невежественностью капитана привели к тому,
что пилигримы попали на остров Лампедуза, находящийся поблизости от
страны сарацинов. Но там они, к счастью, нашли генуэзских пиратов,
которые после ограбления Варварийскнх владений вынуждены были
ввиду бури вместе с пленными сарацинами укрыться в этой гавани и ко-
торые объяснили фризам их ошибку и предостерегали их от грозящей им
опасности Последние изменили свой курс, взяв направление к Сицилии,
на море поднялась буря, корабль потерял якорь, но милосердие божие
против ожидания их спасло Пристав к острову Крит, они узнали от ме-
стных жителей, каким звездам они должны следовать и по направлению
к каким странам света, и 26 апреля они прибыли в гавань Акра, пропу-
тешествовав целый год*8.
Для того времени это плавание было, однако, сравнительно очень
скорое и благополучное, хотя летописец нам и не сообщает о судьбе дру-
гих кораблей и о количестве погибших судов, как и людей, потерпевших
от кораблекрушения и болезней.
С многочисленными указанными выше опасностями пытались бороть-
ся различными способами. Следили за постройкой судов, чтобы преду-
предить сооружение «возмутительных» кораблей, легко терпевших кру-
шение, определяли осадку судна и грузовую ватерлинию, запрещая пере-
грузку, делая корабельщика ответственным за последнюю, если она
совершена без ясно выраженного согласия погрузчиков, причем штраф,
установленный для него, определялся ценностью излишне нагруженных
товаров. Запрещали, далее, выход судов в известные времена года, опре-
деляя время отхода их и путь. В том же направлении должны были дей-
ствовать маяки, баки, лот, в Италии и морские карты и компас, для пре-
дупреждения столкновений - огни на судах. Против пиратов были на-
правлены такие меры, как вооружение судов, плавание адмиральствами,
конвойные суда, сопровождавшие торговые корабли. Путем договоров
старались добиться отмены берегового права, заклейменного названием
берегового разбоя, и права репрессалий. Итальянцы достигли отмены бе-
регового права уже в XII в, ганзейцы не подвергались ему в Англии с
1228 г., во Фландрии с 1253 г., они заставили отказаться от этого выгод-
ного обычая и датского короля, который долго пс хотел этого сделать.
Дополнением ко всему этому, чрезвычайно важным с точки зрения
людей того времени, должно было служить наименование судов, а кото-
ром выражалось посвящение их Богу, Деве Марии или какому-либо свя-
тому — это ставило корабль под их особую охрану и предупреждало
опасности. Отсюда названия судов вроде «Раб божий», «Раб Девы Ма-
Глава XXIX. Пу tn сообщения Страхование
365
рии», «Святой дух», «Св. Петр», «Св. Иоанн»; когда же такие названия
стали запрещать, усматривая в них нечто кощунственное, то их стали за-
менять иными, вроде «Божья помощь», «Благословенье неба», призывая
этим небесные силы взять судно под свою защиту. Перед отходом счита-
ли необходимым призвать священника для служения молебна, а также
обещать часть прибыли на прославление того или другого святого. А во
время сильной бури ле только все находившиеся на корабле соединялись
в общей молитве, но и обещали отправиться на богомолье в Рим или в
Святую землю; при этом путешествие должен был совершить только
один, на которого пал жребий и который молился за всех, остальные же
разверстывали между собой расходы на пилигримство.
В последнем случае мы имеем своеобразное применение в те времена
общего принципа большой аварии, заключающегося в том, что все убыт-
ки раскладываются сообща между владельцами судна и груза. Нередко
ведь имели место случаи, когда ради сохранения целого приходилось
жертвовать отдельными интересами. Главным и наиболее обычным слу-
чаем этого рода являлось выбрасывание во время бури части груза, или
же приходилось отрубить мачту или отрезать якорный канат, подверг-
нуть судно ремонту, производить расходы на доставку товаров на берег
при кораблекрушении, уплачивать выкуп пиратам. Все это разверстыва-
лось между всеми участниками сообразно доле каждого. Здесь имеется
уже своего рода страхование, взаимное страхование принудительного ха-
рактера, хотя большая авария касается лишь определенных видов убыт-
ков. Та же идея взаимного страхования выражалась и в различных гиль-
диях, цехах, корпорациях, приходивших на помощь потерпевшему от
пожара, в случае болезни помогавших вдовам и сиротам, покрывая все
расходы путем разверстки между своими членами, собирая на это и осо-
бые фонды. Имелись и специальные гильдии, члены которых обязыва-
лись оказывать друг другу помощь в случае кораблекрушения. В проти-
воположность указанным выше предупредительным мерам борьбы с гро-
зящими опасностями и мерам репрессивным, принимаемым при
наступлении их в целях борьбы с ними (защита при нападениях пиратов,
выбрасывание части груза и т.д.), здесь речь шла уже о покрытии поне-
сенных убытков. Последнее покоилось на общем принципе взаимопомощи
участников, которые являлись как бы братьями. Еще в испанском мор-
ском праве XIV в. имеется так называемый институт agermanament, т.е.
братства: «Судно й груз должны быть братьями»; это обозначало, что
убытки должны нестись сообща, — идея взаимного страхования.
Наряду с этой зачаточной формой взаимного страхования находим и
страхование на премиях, где страховщик и страхователь являются раз-
ными лицами.
Оно появляется в Италии в виде морского страхования, позже и стра-
хования провозимых на суше товаров. Эта форма страхования (страхо-
вание в полном смысле, ибо взаимное страхование еще не выражало
366
История экономического бьплЗдпадной Европы
вполне эту идею) возникла из известного еще древнему миру морского
займа. В последнем заключалась и идея страхования, так как кредитор
не получал обратно выданной суммы в случае кораблекрушения, следо-
вательно, нес риск; за риск он и получал повышенный процент Из этого
морского займа уже выработался страховой договор, при котором он (в
отличие от морского займа) предварительно уже ничего нс уплачивал (не
выдавал), а платил лишь в случае наступления убытка Мало чого, пре-
мию за риск он получал немедленно и независимо от того, достиг ли ко-
рабль благополучно своей пели, тогда как при морском займе кредитор в
случае кораблекрушения терял и капитал и соопилгг вешавший премии
процент за ссуду.
Но этот переход совершился не сразу - первоначально еще сохраня-
лась внешняя форма займа, которая успела уже давно войти в обиход. Ее
необходимо было, однако, несколько изменить, приноровив к тем случа-
ям, когда страховщик нуждался лишь в страховании, в перенесении рис-
ка па другое лицо, по нс в кредите Эту основную часть морского займа
надо было устранить, именно тот двукратный платеж, который в это»м
случае имел место при благоприятном исходе плавания- страховщик (за-
емщик) ведь получал известную сумму и затем, вернувшись, возвращал
ее обратно. Это избегалось пакмм образом, что страховщик кредитовал
страхователю сумму займа до наступления того момента, когда последняя
вообще подлежала выдаче ему, именно при несчастном случае. Таким
образом, прежний договор был совершенно перевернут- прежде исходили
из благоприятного результата и страховщик (заемщик) обязывался вер-
нуть в этом случае страховую сумму, теперь же исходной точкой явля-
лось неудачное плавание и страхователь давал обещание платить, за ис-
ключением, однако же, того случая, если бы исход оказался благополуч-
ным. В происходившем в этом случае кредитовании страховой суммы,
уплата которой производилась при морском займе предварительно, и за-
ключался поворотный пункт - здесь мы находимся у колыбели институ-
та страхования39.
Как выяснил Шаубе, дальнейшее развитие идеи страхования прохо-
дит через несколько различных этапов, пока во второй половине XIV в.
не появляется в чистой форме, отбросив уже скорлупу морского займа. В
то время как Пардессю, Бейза, Гольдшмидт находят страховой договор
в чистом виде уже в начале XIV в., тот же Шаубе выяснил, что они вве-
дены были в заблуждение выражениями securare, assecurare, которые
встречаются в различных документах и должны указывать на существо-
вание страховых сделок (самих сделок этого рода от первой половины
XIV в. не сохранилось). На самом деле здесь речь идет только о тех или
других гарантиях, об охране в пути и охранных грамотах и т.д. Пеголло-
ти, писавший о всевозможных торговых операциях в 1339 г., еще не упо-
минает о страховании ни словом, тогда как другой итальянский автор,
Уццано, сто лет спустя на нем подробно останавливается. Самые же
Глава XXIX Пути сообщения. Страхование 367
сделки сохранились лишь с середины XIV в., до этого времени встреча-
ются лишь указанные переходные формы.
Страхованию первоначально недостает, однако, одного — массового
характера страховых сделок. Страховщик заключал лишь небольшое ко-
личество страховых договоров - не мог, следовательно, разверстать
убытков между многочисленными объектами, создать страховой фонд.
Сделки приобретали азартный, спекулятивный характер, почему и стра-
ховая премия была очень высока. Но такими азартными операциями от-
личались и торговые действия того времени вообще, как и многие иные
средневековые договоры. Возможно, что вообще одним из корней, из ко-
торых возникло страхование, было пари, и первоначально страховщик и
страхователь бились об заклад, вернется ли судно благополучно или нет;
в первом случае страхователь платил премию, во втором страховщик
страховую сумму, так 'гто ставки их были одинаковы. Битье об заклад
ведь составляло в Средние века широко распространенную, признанную
правом операцию, ибо «купцы привыкли предсказывать будущее»; дер-
жали пари относительно смерти короля или папы в течение известного
срока, относительно выборов папой или назначения кардиналом того или
иного лица, пари о том, состоится ли тот или иной брак, родит ли и ко-
гда данная женщина, появится ли в текущем году чума и т.д. Но с конца
XIV в. мы находим уже в итальянских городах и страховые сделки, где
участвует несколько, 5 — 15 и более лиц, следовательно, риск распределя-
ется между многими, иногда появляются и частные лица или общества,
которые совершают целый ряд страховых сделок.
Из Италии страхование перешло в Брюгге, где в XV в. генуэзцы,
флорентийцы, венецианцы выступают в роли страховщиков, из Италии
оно занесено было в это время и в Испанию, тогда как ганзейская тор-
говля страхования не знала. Ганзейские купцы (как, впрочем, и дру-
гие40) заменяли страхование распределением груза между многими суда-
ми, а судовладельцы отправляли не один, а ряд кораблей41. Испанский
летописец Фернао Лопец (в 1434 г.) рассказывает о принудительном
страховании судов на основах взаимности, учрежденном в 1367 — 1383 гг.
португальским королем Фернандо II: судовладельцы обязаны вносить в
общую кассу известный процент со всех своих прибылей и из этого фон-
да, в случае крушения судов, приобретаются взамен их новые суда. Если
же его не хватает, то с судовладельцев взимаются дополнительные сборы.
Однако в других португальских источниках об этой организации ничего
не упоминается42.
1 Maurer. Geschichte der Dorfverfassung Bd I. 1865 S. 286 В области Майна архи-
епископ Бальдунн впервые в 1329 г. расширил дорогу по Мозелю, по которой ранее едва в
состоянии была проходить ненагружеипая лошадь, настолько, «гго вьючная лошадь или
осел могли безопасно передвигаться (Lainprecht Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter.
Bd. 11 S. 242).
2 Любопытно, что ездить верхом и передвигаться было равнозначно в те времена; го-
368
История экономического быта Западной Европы
ворнли: «ездить верхом через море»
$ Glitz. Die Verkehrswege ini Dienste (les Welthandels S. 531. 554, 557, 561. Ywr. Le
commerce et les marchands dans I'ltalie mdridionale au XIII et au XIV sifccle. P. 69. Schulte.
Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. 1. S. 42, 47.
4 Hicber. Die geschichtliche Entwicklung des moderncit Verkehrs. 1893. S. 218 ff Hand-
wBrterbuch der Staatswissenschaften. s. v. Wege. Bd VII. Jahns. Ross und Reiter in Leben
und Spracheelc. Bd. II. S. 122 ff.
5 (Проваливаюсь здесь во нмя дьявола (лат.).)
** Levasseur. Histoire du commerce de la Fiance. T. I. P. 87.
7 Зак. 1421 r. Abram. Social England in the 15th Century P. 13 ff. Deni on England in
the Fifteenth Century. P. 176.
* При поездках вне города приходилось брать с собой людей специально для того,
чтобы они вытаскивали повозку, когда она застревала в грязи. Неудивительно, что ездили
со многими провожатыми. Когда герцог Бопгслаа X отправился из Вены в Рим в 1496 г.,
он взял с собой 300 лошадей; ландграф Вильгельм поехал на бракосочетание с графиней
Елизаветой в 1498 г с 20 четырехколесиымп повозками, а магистр Тевтонского ордена,
въезжая во Франкфурт, имел всегда не менее 80-90 лошадей (Jdhns. Ross und Reiter in
Leben und Sprache etc. Bd. JI. 122-125).
9 Wolf Th. Vom Ochsenwagen zum Automobil. 1909. S. 38 — 39.
10 Rosiires. Histoire de la socidtd fran^aise au moyen-ege. 3-e 6d. T. II. P. 419.
11 Daenell. Die Blutezeit der deutschen Hanse. Bd. II. S. 446.
^Schaube. S. 732 ff.
13 Gbt2. Die Verkehrswegte im Dienste des Welthandels. S. 548. Нередко проезжающий,
независимо от того, желая ли он н нуждался ли в этом, обязан был заезжать в .кузницу и
останавливаться у мастерской седельника и в харчевне, где лошадь и повозка осматрива-
лись и исправлялись различные части, и где он обязан был потребить припасов не менее,
чем на определенную сумму.
м Sommer lad. Das Verkehrswesen iin deutschen Mittelalter // Handwttrterbuch der
Staatswissenshaflen. Suppl. Bd. U.S. 942—943.
15 Stephan. Das Verkehrsleben im Mittelalter.
16 Gbtz. Die Verkehrswege im Dienste des Welthandels. S. 549. Schulte Geschichte der
grossen Ravensburger Gesellschaft. 3d. I. 5. 429. Schaubs. S. 335.
17 Sommer lad. Die wirtschaftliche Tatigkeit der Kirche in Deutschland. Bd. I. S. 943.
Falke. Geschichte des deutschen Zollsvesens. 1869. 5. 66, 74-75.
18 Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. П. S. 307 — 308.
1У Короли, феодалы, города - все они равно бесцеремонно тормозили торговлю та-
можнями; к счастью, некоторым городам удалось добиться освобождения своих граждан от
таможенных сборов; в таком положении находились, например, Нюрнберг и Кёльн, отчас-
ти также Страсбург, Майнц, в некоторых случаях Женева, Венеция и Милан (Шульте).
Фламандские и брабантские города также взаимно освобождали своих купцов от таможен-
ных сборов (Hiipke. Briigges Entwicklung zum Weltmarkt. S. 38). О таможнях см.: Flied-
ner. Die Rheinzdllc der Kurpfalz am Mittelrhein // Westdeutsche Zeitschrift fUr Geschichte
und Kunst. H. 15. Hummel. Die Mainzolle von Wertbeim bis Mainz // Wcstdeutsche
Zeitschrift fUr Geschichte und Kunst. Bd. II. Quetsch. Geschichte des Verkehrswesens am
Mittelrhein. Sommerlad. Die Rheinzfille im Mittelalter. Gross. Zwei unbekannte Register des
Mainzcr Rheinz6lIs // Vierleljahrschrift fllr Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. XVI. 1923.
20 Giitz. Die Verkehrswege im Dienste des Welthandels. S. 532, 668 ff. Из Марселя в
Прованс на ярмарку путешествие продолжалось 22 дня, и провоз обходился в 75 довоен-
ных германских марок с тюка в 300-400 фунтов (Schaube. S. 381).
21 Hildebrand Veckinhusen. Briefwechsel eines deutschen Kaufmanns im 15. Jahrhundert.
S. XL ff.
Глава XXIX. Пути сообщения. Страхование
369
22 Ibid. S. XXXI.
23 Ср. выше, с. 126.
24 См. ниже — договор комменды.
25 Goldschinidt. Universalgeschichte des Handelsrechts. Bd. I. S. 271, 336 ff. Rehme.
Geschichte des Handelsrechts. S. 106. Vogel. Geschichte der deulsche Seeschiffahrt. Bd. I. S.
368 ff. 374 ff. 391 ff. Wagner. Handbucb des Seerechts. Bd. I. S. 7 ff. Martens. Der See-
frachtverlrag in Marseille im 13. Jahrhundert. 1911. Pappenheimer. Die geschichtliche
Entwicklung des Seehandels und seines Rechts // Schriften des Vereins filr Sozialpolitik.
Bd. 103. S. 137 ff.. 148 ff.. 168 ff„ 186 ff.
2,i Иногда, впрочем, как указывает Шаубе (Schaube. S. 153), на Средиземном морс
при благоприятном ветре корабли совершенно оставляли из виду Сицилию и Крит.
27 Bonciere. Histoire de la marine frangaise. T. 11. 1900. P. 506, 510 - 514.
M Daenell. Die BhiLczeit der deutschen Hanse. Bd. II. S. 364—365. Cm.: Behrmann. Ober
die niederdeutschcn Seebucher des 15. und 16. Jahrhunderte. (906. Koppmann. Das Seebuch. 1876.
2» Установлено существование семьи Joya поблизости от Амальфи, несколько членов
которой были п начале XIV в. профессиональными моряками.
30 См.- Vogel. Die Einfuhrung des Kompasses in die nordwesteuropaische Nantik //
Hansische Geschichlsbluttcr. Bd. XVII. Vogel. Geschichte der deutschen Schiffahrt. Bd. I.
1915. Kretschmer. Die ilalienischen Portolane des Mittelalters. 1909. Wolkenliauer. Beitrdge
zur Geschichte der (Cartographic und der Nautik / / Mitteilungen des gcographischen Gesel-
schaft xu Munchen. Bd. 1. 1904. Breusing. Die nautischen Instruinente etc. 1890. Nicolas. A
History of the Royal Navy. 1847. Vol. II. P. 180. Ronciire. Histoire de la marine frangaise.
T. II. P. 505 ff.
;)l Ronciire. Histoire de la marine frangaise. T. II. 1900. P. 537 — 545.
32 Lindsay. History of merchant shipping. Vol. I. P. 494. Hirsch. Danziger Handels- und
Gewerbsgcschichte. S. 264. Glitz. Die Verkehrswege im Dienste des Welthandels. S. 541,
624 — 625. Stieda. Revalcr Zollbllcher. S. LXIX. Daenell. Die Blutezeitder deutschen Hanse.
Bd. II. S. 345-348.
:п Лишь вследствие ряда остановок в промежуточных гаванях, отправленные из Вене-
цин товары получались в странах Востока - иа Кипре, в Бейруте, Родосе, Яффе - через
22 — 33,5 дня, а путешествие из Антверпена или Брюгге в Любек или Гамбург продолжа-
лось 11-18 дней, иногда, впрочем, всего 7 дней (Glitz. Die Verkehrswege im Dienste des
Welthandels. S. 558 — 559, 567 — 569, 621—623, 668. Daenell. Die Blutezeit der deutschen
Hanse. Bd. II. S. 350).
34 Jal. Archdologie navale. 1840. Hagedorn. Die Entwickluug der wichtigsten Schiff-
stypen bis ins 19. Jahrhundert. 1914. Vogel. Geschichte der deutsche Seeschiffahrt. Bd. 1.
Кар. IX. Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. II. S. 92. Gdtz. Die
Verkehrswege im Dienste des Welthandels. S. 624—625.
Ввиду последнего страховая премия при перевозке морем из Брюгге в Пизу состав-
ляла вдвое больше премии при транспорте сушей: 12—15% вместо 6-8%
Muller J. Geleitswesen etc. zwischen NUrnberg und Frankfurt am Mein. S. 338 ff.
•V Stieda. Hansisch-venetianische Haadelsbeziehungen im 15- Jahrhundert. P. 103. Doren.
Florentiner Wollentuchindustrie. S. 111.
38 Monum. Germ. Script. XXIII. Ed. Weiland. S. 478 ff. Vogel. Geschichte der deutsche
Seeschiffahrt. Bd. I. S. 138 ff.
39 Соответственно этому и самое понятие риска имело такое двоякое значение, Перво-
начально слово «риск» (rizk), арабского происхождения, обозначало благоприятный слу-
чай, неожиданный подарок. (В «Тысяче и одной ночи» принц Шаркай, неожиданно встре-
тив красивую девушку, говорит о «риске», т.е. приятном случае). Но при фатализме ара-
бов риск являлся посланием Аллаха, и поэтому последний мог ниспослать и несчастье,
неблагоприятный исход (См.: Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft.
Bd. I. S. 357).
370
История экономического бытаЗападной Европы
40 См с 317
41 См е 357 владение долями судом
^Goldschmidt Umveiwlgc schiclilt des Ilancklsicchts Bd J S 154 fl Goldschmidt
Zu» Gesehnhte du Secveisiclteiung z fcsigalx lin Beselci 1885 Pappeuhc uiu'i Die
geschichtliche Entssicklung des Scthandels und seines Reilits S 156 H 163 If I ogel
Geschichte dei deutsche Seeschiffahrt Bd I S 377 399 -102 ff ПпспЬск/ Vetsuiterungs
techl Bd I 1893 S 35 ff а также в Zeitschnft fm IJamklsiechl Bd 12 S 272 ff Utt
vchn Histoire du dioil сотню caal 1904 P 91 If Rtatz Gcsehiclitc des euiop Sccveisic
beiungsiechts Bd I 1870 Mitchell An Es$a\ on the Cailv Ihsloty of the Lass Meichant
1904 P 141 ff Schaube Die wahie Besdiaffenheit dei Vensieheiuiig in de‘i Cntsteliungsze it
des VeiMcheiuiigssvc’sens / / Jahi buelier fui №tion«itokonomie und Statistik Bd V Schaube
Dei Ubetgang vom Veisicbeiungsclailchen ди (emeu Veisteheiung / Jahthuchei fui
Nationalokotiomie itnel Statistik Bd VI Benw II coiitiatto di assicuiatione nd niceho aevo
1884 Beriya Nene Beitidge zur Gtscliichle det Seeveisid>ciung / / Asstkutanz hihtbuth
hisg Fhienzweig Bd VIJJ 1886 Adlei p' 1 ZciLsrluift fm das gesamte JJandelietht und
Konkuisiecht Bd 34
Отдел IV Деньги и кредит
глава ххх
ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ И ДЕНЕЖНАЯ ТОРГОВЛЯ
В позднейшее Средневековье денежное хозяйство постепенно прони-
кает во все сферы экономической жизни Не только в городах обмен со-
вершается при посредсше денег, но и в поместьях, как мы видели выше,
натуральные повинности и барщина превращаются в денежные плагежи
Однако развитие хозяйственной жизни в этом направчении сильно тор-
мозилось педостагком в деньгах, недостаточным количеством благород-
ных металлов, обращавшихся в стране
Весь запас благородных металлов к концу XV в Лексис определяет в
7 млрд кг, или 1200—1300 млп марок, серебра и 500 кг, или 1000 млн
марок, золота, а всего в 2—2,5 млрд марок По другим вычислениям,
этот запас не превышал 1 млрд {Пешелъ), 680 млн {Якоб) и даже 500
млн марок {ЛербуаУ
Возьмем ли мы, однако, более высокую или более низкую цифру, мы
должны во всяком случае иметь в виду, что в предшествующие концу XV
в столетия этот запас был еще значительно меньше, ибо лишь во второй
половине XV в добыча серебряных рудников (в Саксонии, Богемии, Ти-
роле, Венгрии, Зальцбурге) сильно возрастает Лексис определяет добы-
чу серебра в 1260—1450 гг в 27 тыс кг ежххокло и лишь в 1450 — 1500 гг
в 44 тыс кг, добыча золота и серебра вместе составляла, по его вычисле-
ниям, 11,9 млн марок ежегодно до половины XV в и 14,8 млн марок в
конце XV в Далее, не следует упускать из виду, что приведенные выше
цифры означают весь запас драгоценных металлов, а не одну лишь об-
ращающуюся в стране монету Между тем, по словам того же Лексиса,
из 7 млн кг серебра — запас в 1500 г — большая часть состояла из
предметов украшения, посуды и тд и меньшая часть приходилась на
долю средств обращения Мало того, значительное количество последних
извлекалось из оборота и сохранялось в качестве сбережений, скопляясь
в руках отдельных лиц и корпораций, нередко они зарывались в землю
(например, в больших размерах во Франции во время Столетней войны с
Англией) или же отдавались на хранение церквам и монастырям В под-
валах последних, например ордена тамплиеров, ордена иоаннитов, Тев-
372
История экономического бьна Западной Европы
тонского ордена, скоплялись нередко огромные богатства, как в слигках,
так и в монете и всевозможных украшениях из золота и серебра2
Недостаточность средств обращения подтверждается теми значитсль-
ными затруднениями, которые вызывал всякий крупный платеж После
того как Ричард Львиное Сердце отнял у населения десятую часть иму-
щества на Крестовый поход, доставление выкупа его из плена в размере
150 тыс. марок серебра кёльнского веса представило огромные трудности:
пришлось переплавить в монету церковную утварь, в особенности кубки3.
Ввиду недостатка в монете издаются распоряжения о том, чтобы всякий
принес третью часть своих вещей из золота и серебра ла монетный двор
для перечеканки их в монету, причем иногда эту монету население полу-
чает лишь по истечении известного времени; следовательно, происходит
принудительный заем (во Франции в 1313, 1332 п других годах). Юве-
лирам же запрещается выделывать предметы свыше определенного веса,
или вообще их производство временно приостанавливается4 Короли не-
однократно вынуждены были прибегать вследствие крайней нужды в
деньгах5 к выпуску кожаных денег6 — прототипу современных бумаж-
ных денег. Более ранние виды денег (различные продукты, неметаллы)
хотя и встречались несравненно реже, чем в предшествующий период, но
все же не выходили из употребления. Так, хлеб (смолотый) составлял
нередко платежное средство7; существовало выражение Korngeld, в про-
тивоположность Pfenniggeld (монета); монетный двор в Моравии еще в
Х1П в. платил королю за откуп монеты красным сукном8. Другие товары
фигурировали даже в области международной торговли в качестве денег:
в итальянских источниках XII в. находим обещание погасить обязатель-
ство на !/з перцем, на 1/з бразильским деревом и па !/з квасцами и
ладаном, при отсутствии же последних товаров — одним лишь перцем9.
Генуя еще в 1378 г., нуждаясь в значительных средствах на отправление
посольства, объявляет, что она готова сделать заем в перце, обещая вер-
нуть его в монете или в том же натуральном виде10; а в Германии имеется
постановление конца XV в., которым подтверждается — хотя, по-
видимому, уже безрезультатно — обязанность при отсутствии монеты
(которая названа уже просто деньгами) принимать товары в качестве
платежа11.
Недостатком монеты объясняются и постоянные запреты вывозить зо-
лото и серебро в слитках12, монете и утвари или уплачивать ими по век-
селям без особого каждый раз разрешения короля13; отсюда и требова-
ние, чтобы приезжие купцы приобретали на всю вырученную в данном
месте сумму товары (в Венеции, в Англии). Впрочем, запрет вывозить
слитки и монету вытекало также из других соображений. Короли желали
извлечь доход из лицензий, выдаваемых на право вывоза монеты и слит-
ков; этим путем они, наполняя свои сундуки, в действительности обходи-
ли запрещение (в Англии Генрих VII). Или же эти запреты имели целью
предотвратить отлив из страны лучшей монеты, вывоз которой только и
Глава XXX Денежное обращение и денежная торговля 373
запрещается, как это было, например, во Франции в годы особенно
сильной порчи монеты14.
Доти в новейшем своем труде старается доказать, что натуральное и
денежное хозяйства (в смысле отсутствия денег в качестве посредника в
платежах в первом случае) не представляют собой две различные эпохи,
из которых последняя следует за первой, а существуют одновременно во
все периоды хозяйственного развития. При этом он совершенно упускает
из виду количественный момент. Конечно, зачатки денежного хозяйства
появляются уже весьма рано, в частности мы находим их уже в раннее
Средневековье, по это были только зачатки, и лишь мало-помалу плате-
жи в натуре стали вытесняться денежными Допш вполне правильно ука-
зывает па то, что и в позднее Средневековье натуральная форма сохраня-
ется еще в значительных размерах при уплате оброков и чиншей, при
вознаграждении чиновников, при взносе податей и т.д., но из этого еще
вовсе не следует, что кредитное и меновое хозяйства, так же как кредит-
ное и денежное хозяйства, могут быть соединены вместе и что «нату-
ральное, денежное и кредитное хозяйства существуют одновременно»,
как он утверждает Эти факты свидетельствуют лишь о медленном про-
никновении денег во всякого рода платежи, в том числе и производимые
в кредитных операциях (кредит был первоначально натуральный) Сам
же Допш в другом месте своей книги указывает на то, что в новое время
в городах «денежное хозяйство сделало успехи и развилось еще более,
чем это уже имело место в Средние века, хотя натуральная форма и те-
перь еще сохранялась». Допш зд&съ признает постепенный рост денежно-
го хозяйства; остатки же натуральной формы и впоследствии имелись15.
Еще более неблагоприятно для развития денежного хозяйства было
другое обстоятельство — плохое качество монеты и чрезвычайная пута-
ница в области денежного обращения.
Счетной единицей был в позднее Средневековье фунт серебра (ливр,
лира), разделявшийся на 20 солидов (шиллингов) и 240 денариев (де-
нье) или пфенигов (пенсов), причем по-прежнему только последние, де-
нарии, действительно чеканились и составляли орудие обращения16. Од-
нако, ценность денариев понижалась все более и более; с одной стороны,
находим кёльнские и регенсбургские денарии, содержавшие около 1,5 г
(1,4 г) серебра, и английские стерлинги (также около 1,5 г), сохранив-
шие в течение долгого времени тот же вес и содержание, благодаря чему
они широко распространились по Германии и Франции; а в то же время
фламандские, голландские, любекские, трирские и другие денарии со-
ставляли не более 1/з кёльнского денария. Эти денарии уже ничего об-
щего с фунтом серебра не имели: 240 денариев представляли собою зна-
чительно менее фунта серебра по содержанию, и название фунта обо-
значало теперь не фунт серебра, а количество в 240 денариев. В Госларе
их стали выпускать в виде совершенно тонких пластинок, чеканенных
лишь с одной стороны, ибо тонкость не допускала двусторонней чеканки;
374
История экономического вы гл Западной Европы
поэтому они и назывались Hohlpfennige млн (по-латински) брактеачы. Да
и самая либра, или фунт, заменилась теперь, параллельно сокращению
веса денария, меньшей денежной единицей — маркой, которая составля-
ла 2/з либры (в Англии), 1/2 (во Франции) и даже меньше (в Герма-
нии). Марка означала также (как и либра) одновременно и весовую еди-
ницу, которую применяли при взвешивании товаров, и денежную едини-
цу, из которой чеканилась монета (денарии)
Низкая ценность денариев делала и перевозку их крайне затрудни-
тельной. Для транспорта из Пьяченцы 15 мешков в 200 фунтов империа-
лов - в Пьяченце денарии имели это название - необходимо было 16
вьючных животных. Потребность в более крупной монете заставила
итальянские города — Верову, Венецию, Флоренцию - уже с конца
XII в. чеканить солиды (шиллинги). За этими городами последовали
вскоре и Болонья, Сиена, Лукка, Пьяченца. Солиды, которые ранее
представляли собою лишь счетную единицу, теперь стали монетой, имен-
но монетой в 12 денариев (позже и в 24 - 26 денариев). Эта монета в
противоположность брактеатам получила название grosso или gross!, т.е.
крупные, массивные (denarii grossi de argento, т.е крупные серебряные
денарии), в 12 piccofi, г.е. маленькие. За Италией последовала Франция
(Людовик IX) со своими grossi (albi) turonenses, или турнозамн (gros
tournois), соответствующими (grossus) 12 денариям, или 12 parvi turoncn-
ses. А затем и чешский король Венцель П призвал флорентийцев для вы-
делки крупной монеты по образцу итальянской: появились пражские
грошены (от grossus). Вскоре чеканка их распространилась по австрий-
ским территориям (мейсенские, богемские грошены) и вызвала (в тече-
ние XIV в.) подражание и в других местностях Германии, в Саксонии, на
Рейне (albus или Weisspfcnnig, тог же грошей), в Северной Германии
(любекские шиллинги), в Нидерландах17. В Англин, куда также Эдуард I
привлек флорентийцев, в начале XIV в. появились грошены (groats) в 4
пенса и полугрошены в 2 пенса, а с конца XV в. и серебряные шиллинги
в 12 пенсов. Таким образом, в XIII —XIV вв. появилась крупная сереб-
ряная монета, которая повсюду, не только по названию, но и по характе-
ру, являлась однородной, чеканенной по образцу итальянской; она чека-
нилась в большом количестве и стала вытеснять никуда не годные брак-
театы. Рядом с ней находим и новую мелкую серебряную монету в
Англии уже с ХП в. в полпенса и в (/д пенса (фартинг), в Германии, в
особенности в Южной и Западной, — в виде геллеров (чеканились они в
г. Галле), содержавших первоначально 1/з грамма и чеканенных с обеих
сторон. Благодаря усиленной чеканке их императорами, постоянству их
содержания, в особенности же вследствие того, что геллеры были приве-
дены в определенное соотношение с другими монетами (как 1 к 2 или к 8)
и фунт геллеров должен был равняться флорентийскому гульдену, они
вскоре стали как бы имперской монетой; но желание сохранять такое со-
Глава XXX. Денежное обращение и денежная торговля
375
ответствие должно было привести вместе с тем и к ухудшению геллера по
мере понижения в ценности гульдена и других монет1 й.
Гульдены представляют собою золотую монету (гульден, т.е. golden, и
обозначает «золотой»-) и, подобно грошепам, являются также итальян-
ской монетой Они, как это было с грошенами в отношении денариев,
должны были заменить собою сильно понизившиеся (с 4,5 г серебра поч-
ти до 2 и ниже) grossi, или шиллинги. Пользуясь первоначально для
крупных платежей византийской и арабской золотой монетой19, итальян-
ские города, в особенности Флоренция, Венеция, стали позднее чеканить
золотую монету в 3,5 грамма чистого золота; она должна была соответст-
вовать фунту (лире), содержа 20 солидов (20 floreni argentei) и 240 де-
нариев. Повторилось вновь то же движение. С середины ХШ в. floreni
aurei, или просто floreni (отсюда флорины, т.е. флорентийская монета),
пли дукаты (так они Назывались в Венеции, так как имели изображение
дожа - dux)20, чеканятся во Франции (ёси d’or; на них был изображен
король со щитом); с XIV в. они чеканятся в Богемии и Венгрии (венгер-
ские дукаты), где только и добывалось золото, причем снова призывают-
ся итальянцы. Позже их чеканят и императоры (Людовик Баварский) и
предоставляют всем курфюрстам право чеканки золотых монет (золотая
булла) по образцу флорентийского гульдена (много чеканилось в XV в. в
Любеке и Бремене); они чеканятся, наконец, во Фландрии и Голландии,
в Испании (ого florines), в Англии (с середины XIV в. флорины в 6
шиллингов, rosenoble или rial, и с конца XV в. sovereign’bi, или double
rial, в 20 шиллингов). Соответствие с флорентийской монетой действи-
тельно долгое время повсюду сохранялось; установилась одинаковая сис-
тема, широко были распространены итальянские, венгерские и рейнские
гульдены, и до конца XV в. в Германии гульден (иногда он назывался
Schildgulden, от французского ёси, или реал — regal is aureus, т.е. коро-
левский, подражание французскому ёси) сохранял свою ценность. Впро-
чем, в конце XV в. в прирейнских местностях он содержал всего 2!/г г
золота, почти столько же (2,40 г) содержал французский livre; еще силь-
нее, чем в Германии, упало содержание гульдена в Нидерландах (тогда
как в 1370 г. оно равнялось 3,5); в Англии содержание sovereign'а со-
ставляло 15,5 г21. По мнению Шоу, история денежных систем в совре-
менных европейских государствах начинается лишь с XIII в., когда они
стали чеканить золотую монету. Эта золотая монета, в особенности в XIV
и XV вв., играла значительную роль в обмене; платежи при покупке
больших ценностей, по долгам, при выдаче приданого часто производи-
лись золотом, как во Франции и Германии, преимущественно на Рейне,
так и в особенности в Италии, где золото даже старались сделать единст-
венным платежным средством для крупных сделок22. Напротив, Менадье
утверждает, что в Германии, даже в прирейнских областях, золотые
гульдены являлись лишь счетной единицей, уступив вскоре место сереб-
ряной монете, притом не столько грошемам, сколько все более падающим
376
История экономическогобыта Западной Европы
в своей ценности пфенигам и геллерам, которые господствовали в обмене
и вызывали волнения и смуты. Ганзейские города п некоторые немецкие
князья в середине XV в. совсем запрещали пользование гульденами^.
Характерную черту средневекового периода составляет факт постоян-
ного падения ценности монеты вследствие сокращения содержащегося в
ней количества благородного металла. Это являлось прежде всего по-
следствием крайнего несовершенства техники в области чеканки монеты;
последняя производилась при помощи молота и получала посреди вом
щипцов форму диска. Монета при таких условиях не выходила вполне
круглой и штемпель не покрывал всей мопиы, а по краям отсутствовал
Поэтому монеты одного и того же достоинства уже при выпуске получа-
лись весьма разнообразные, различаясь друг от друга (денарии) на 40% и
более; они легко изнашивались и еще легче обрезывались. Отдельные
куски, выступавшие по краям, как бы прямо вызывали на это; но дело
шло и дальше - щипцами обрезывались куски монеты, причем захваты-
валась и чеканка, отрезывались целые полосы вокруг монеты; найдено
значительное количество - в несколько фунтов весом каждый раз —
таких отрезанных частей монеты. Если где-либо появлялась лучшая мо-
нета, то се немедленно скупали и переплавляли, так что в обращении ос-
тавалась только худшая24. Чем дольше обращалась монета, тем более она
изнашивалась и обрезывалась: последняя операция иногда производилась
тут же при выпуске. Из этого и короли н феодалы сделали тот вывод,
что позже вылущенную монету, для того чтобы она но своему содержа-
нию равнялась ранее чеканенной, можно делать менее полновесной и та-
ким образом присвоить себе всю ту выгоду, которую извлекали бы дру-
гие при обрезывании монеты Вследствие этого к концу года чеканилась
монета меньшего содержания, чем в начале года, — в Брауншвейге в
XIV в., например, чеканилось из марки серебра в середине года 29 шил-
лингов, в следующие же месяцы 31, 33 и даже 35.
Этой операцией, однако, не ограничивалась порча монеты в фискаль-
ных интересах. По Саксонскому и Швабскому зерцалам, следует чека-
нить новые пфениги, только «wenn пене Herren kommen», т.е при всту-
плении на престол нового государя; но на самом деле феодалы выпуска-
ли ежегодно, два раза или даже 3-4 раза в год (ad Lria fora, т.е для
каждой ярмарки), новую монету, которую население обязано было выме-
нивать, возвращая в казну старую монету (revocationes, innovationes, mu-
tationes). При этом оно получало обыкновенно за 16 старых денариев 12
новых того же достоинства, следовательно, несло ежегодно убытка на
25%; выгода же для фиска была гораздо меньше, ибо чеканка новой мо-
неты обходилась весьма дорого. К этому средству прибегали и француз-
ские короли, в особенности Филипп Красивый, получивший прозвание
фальшивомонетчика, почему Данте помещает его в аду, и Иоанн, в тече-
ние 14 лет изменивший 86 раз ценность серебряной монеты, прибегали и
испанские монахи, и немецкие курфюрсты, и города, занимаясь напере-
Глава XXX Денежное обращение и денежная торговля 377
рыв порчей монеты. Частных лиц, виновных в этом, они подвергали
смертной казни, утверждая, что фальшивомонетчики «привыкли» быть
сваренными в кипящей воде, пли заливали им горло расплавленным ме-
таллом И в то же время короли считали себя вправе повышать или по-
нижать ценность монеты по своему усмотрению, именно повышать, когда
ожидались крупные поступления, и понижать, когда предстояли значи-
тельные расходы для короля, «когда это требуют его дела», — таков был
принцип финансовой политики. Французские же короли, преследуя за
это феодалов, исходили не из ущерба, наносимого стране выпуском низ-
копробной монеты, а из принадлежащего королю исключительного права
«понижать ценность монеты и делать ее тоньше» Как мы видим, «то
изобретение дьявола, которое именуется деньгами», вызывало всегда осо-
бенно много злоупотреблений, которые к тому же вовсе не считались та-
ковыми, а рассматривались в качестве вполне законного источника дохо-
дов. Обыкновенно происходил ряд последовательных уменьшений во
внутренней ценности монеты (в содержании благородного металла); ко-
гда же понижение последней достигало значительных размеров, так что
дальше уже идти невозможно было, и в населении господствовало силь-
ное неудовольствие, тогда король, как бы идя навстречу жалобам населе-
ния, восстанавливал прежнюю ценность монеты, производя сразу круп-
ное повышение; это вызывало сильную пертурбацию во всех расчетах,
королю же давало возможность вновь начать понижение ценности моне-
ты, т.е. начать историю с начала25.
В течение всего средневекового периода идет борьба населения за de-
narius perpetuus, за вечную монету, которая не изменялась бы по не-
скольку раз в год; говорили, что такие перемены пагубнее чумы и раз-
грома страны врагами, и называли князей грабителями: non duces, sed
fures. В некоторых случаях требование о неизменности монеты удавалось
осуществить; например, Аугсбург и Фрейбург добились того, что монета
менялась лишь раз в четыре года. Но это происходило не безвозмездно.
Теряя выгоду, извлекаемую из порчи монеты, король взамен этого выго-
варивал в свою пользу либо новую подать на обращение (иногда подать
альтернативного свойства: или уплачивать в новой монете, или же в ста-
рой, но с приплатой особого сбора), либо ежегодную подать с движимого
имущества, либо налог поочажный, привратный и питейный; последний в
особенности давал несравненно больше, чем монетный доход. Эти подати
носили название Miinzgeld, Ungeld, monetagium, monneyage, moraboti-
num. Однако введение вечной монеты составляло явление сравнительно
редкое; большею частью понижение монеты в ценности производилось и
впоследствии до конца XIV и начала XV в., вызывая нередко внезапное
повышение цен, бунты и мятежи. Французский король (и дофин) в годы
народных волнений (1355—1358) вынужден был отказаться от даль-
нейших изменений в ценности монеты или, во всяком случае, обещал не
производить их без согласия Генеральных штатов. Однако, когда волне-
378
История экономического быта Западной Европы
ния прекратились, он возобновил свои прежние операции, хотя и ссы-
лался в своих ордонансах на крайнюю необходимость, па огромные рас-
ходы, вызываемые войнами, и на то, что эти меры в области чеканки
произведены «после продолжительных и зрелых размышлений» и после
совещаний с опытными лицами26. Неудивительно при таких условиях,
если внутренняя ценность монеты понижалась чуть ли не ежегодно кёльн-
ские денарии, лучшая монета XIII в , с 1280 по 1380 г ухудшались еже-
годно па 2,8%; л Англии из фунта серебра в 1344 г чеканилось 20 шил-
лингов, а в 1464 г - 34 шиллинга; в Германии гульден с 23,5 кара» (в
1354 г.) понизился до 19 каратов (в 1432 г.) а во Франции в XVI в ливр
представлял собой не более 1 своего первоначального веса.
Хуже всего положение было в Германии, где уже с X и XI вв име-
лось 160 монетных дворов, как это можно установить на основании со-
хранившихся от того времени монет. Если в это время еще преобладали
денарии с именем и изображением императора, то все же появляются уже
и монеты, чеканенные герцогами и князьями, архиепископами, епископа-
ми и аббатами. Одни из них к имени императора присоединяют и свое,
другие ограничиваются последним В дальнейшем монетная регалия им-
ператора еще более ограничивается Он вынужден отказаться от права
чеканить монету на монетных дворах духовных и светских князей, и
число последних, присваивающих себе право чеканки, растет бесконечно,
всякий барон чеканит свою монету. Одни приобретают это право путем
пожалования, другие посредством купли пли па откуп, в качестве залога
или за долги, постоянно или временно. С начала же ХШ в (междуцар-
ствия) масса мелких и мельчайших феодалов попросту захватывают его и
подделывают наиболее распространенные сорта монет, чеканя их воз-
можно менее полновесными. Попытки борьбы с таким нарушением прав
императора (эдикты конца XIII в.) потерпели полное крушение. Мало
того, с ХШ, в особенности же с середины XIV в. п города стали чека-
нить свою монету, хотя эта городская монета имела иной характер, чем
та, которую выпускали феодалы. Не только самое право чеканки города
приобретали у территориальных князей путем купли, по они старались в
интересах своей торговли чеканить монету хорошего качества
Сильно раздроблена была монетная регалия и в других странах — в
Нидерландах, в Италии, где се чеканили и города, составлявшие само-
стоятельные республики, и княжества духовные и светские. Лучше об-
стояло дело в Англии. И здесь первоначально было много монетных дво-
ров, но все же чекан был однообразный - повсюду чеканилась королев-
ская монета. Позже и число монетных дворов сократилось до 40, а к
концу XIII в. идо 12
В истории французской монеты надо различать два периода Первый
охватывает эпоху до ХШ в., которая характеризуется обилием «фео-
дальных монет», их чеканит всякий герцог, граф, епископ. Из 300 мо-
нетных дворов выпускается низкопробная, все более ухудшающаяся мо-
Глава XXX Денежное обращение и денежная торговля 379
нета. Но затем дело меняется. С усилением королевской власти сокраща-
ется право чеканки феодалов путем выкупа его королем в одних случаях,
предписанием определенной пробы при чеканке монеты — в других,
причем па монетных дворах имеются надсмотрщики, следящие за выпол-
нением распоряжений короля.
Таким образом, в сущности говоря, в Средние века всякая монета бы-
ла неполновесной, ибо между ее номинальной ценностью и действитель-
ным содержанием металла было огромное расстояние; при императоре
Генрихе IV на некоторых монетных дворах чеканились почти медные
пфениги, такая же монета имелась и во Франции в конце XV в. Это про-
исходило не только вследствие дороговизны (4 — 6%) чеканки, расходы
которой несло население, но и вследствие той прибыли, которую извле-
кали государи, чеканя нередко 18 ливров из слитка, купленного за 4
ливра. И это проделывали не только императоры и короли французские
или английские, по и все те многочисленные феодалы и бароны, прелаты
и города, которые чеканили монету. Во Франции в ХП1 в. этим правом
пользовалось более 80 феодалов, в начале XIV в., впрочем, уже всего 30,
а в начале XV в. всего 727.
В Германии находим в конце Средних веков около 600 монетных дво-
ров. Получалась чрезвычайная многочисленность сортов монеты, выпус-
каемых из различных монетных дворов и из одного и того же монетного
двора в разное время с постоянным изменением чекана. Так, в течение
150 лет, с середиины XIII до конца XIV в., были выпущены венские
пфениги стольких же различных видов чеканки, а на 32 года правления
Бернгарда из дома Асканиев приходится около 100 брактеатов разного
чекана, т.е. чекан менялся 3 раза в год. Это вызвало крайнюю путаницу
в средствах обращения, ибо на одном и том же рынке обращались моне-
ты самого разнообразного сорта, качества и достоинства.
Правда, государи признавали единственной валютой выпускаемую
ими (и притом только последнюю выпущенную) монету, и «геллер яв-
лялся деньгами только в том месте, где был чеканен», а рейнские кур-
фюрсты даже неоднократно запрещали у себя обращение чеканенной им-
ператором монеты. Однако найденные клады показывают, что в одном и
том же месте обращались пфениги весьма различного происхождения, а в
баварских таможенных уставах неоднократно говорится, что с головы
свиньи должен быть уплачен пфениг «в монете, которая существует там,
откуда гонится свинья». Общераспространенность приведенного выше
положения опровергается аахенским постановлением XII в., согласно ко-
торому «любая монета может обращаться соответственно своему достоин-
ству». Во Франции с 1262 г. наряду с феодальной монетой, имеющей ог-
раниченное по месту обращение, имеется королевская монета, являющая-
ся повсюду законным платежным средством. Здесь, как и в других
странах (Франции, Англии, Испании), допускалось и обращение различ-
ных иностранных монет, по при том условии, чтобы они принимались не
380 История экономического быта Западной Европы
свыше их внутренней ценности, ибо короли не желали принимать во
внимание доход, выручаемый другими сеньорами из монетной рега-
лии, — условие трудновыполнимое28. Но в действительности монеты ока-
зывались международными и принимались, конечно, по ценности, пре-
вышавшей ценность содержащегося в них благородного металла.
Во Франции, например, в XIII и XIV вв. обращались рядом с коро-
левскими и сеньориальными монетами также арабские, сицилийские, ви-
зантийские, флорентийские, на юге — миланские фунты п венецианские
дукаты, в Шампани - испанские реалы, бургундские и английские но-
били и нидерландские кроны29. Любекские и кёльнские монеты, англий-
ские стерлинги в ХШ в. и французские турнозы в. XIV в. обращались
повсюду Еще более распространены были венецианские grossi и дука'гы
и флорентийские fiorini, свидетельствуя о торговом господстве этих горо-
дов; они стали мировыми деньгами30. Да и неудивительно: в то время как
чекан других монет изменялся два-три и более раз в юд, чешские гроше-
ны сохраняли свой чекан из года в год, а венецианские дукаты не изме-
няли заимствованного из Византии чекана со времени Четвертого кресто-
вого похода в течение пятисот лет. Самая чеканка монет производилась
нередко феодалами по образцу этих наиболее ходячих монет; найдено,
например, 85 различных подражаний стерлингу и почти столько же фло-
рину; даже папа римский чеканил монету по образцу последнего. В осо-
бенности же мелкие феодалы с поразительной точностью копировали че-
кан наиболее распространенных монет: кёльнских пфенигов — на всем
Рейне, в Вестфалии и Нидерландах, магдебургских - в Восточной Гер-
мании и Польше; фламандские botdrager в XIV в. чеканились 24 барона-
ми31. Это приводило к установлению ла практике однообразных систем,
но и оно было соединено со стремлением к извлечению дохода из монеты
п поэтому не предотвращало порчи ее; чеканя гульдены по образцу фло-
рентийских (иногда это было даже предписано городам) или турнозов,
государи старались делать их по возможности менее полноценными, со-
кращали, следовательно, содержание в них золота. И монетные союзы -
соглашения между феодалами или городами относительно одинаковой
монетной единицы — едва ли способны были ввести порядок в монетное
обращение. Так, например, союз рейнских курфюрстов и городов, в ко-
тором участвовало И князей и 74 города, сделал рейнский гульден ти-
пичной немецкой золотой монетой и установил определенный курс дру-
гих местных и иностранных монет32. Но это помогло столь же мало, как
и образование других монетных союзов.
Из кладов, изображений и литературы того времени можно усмотреть,
что население прибегало к другим средствам, пользуясь при платежах
украшениями в виде колец или кубков, кусками серебра или серебряны-
ми спиралями; обращались слитки, которые в случае значительных пла-
тежей взвешивались. Феодалы боролись с этим, устанавливая для монет-
ных дворов монополию покупки серебра, ибо замена монеты слитками
Глава XXX Денежное обращение и денежная торговля
381
грозила им потерей дохода от чеканки монеты. Или же купцы прибегали
к взвешиванию самой монеты, что также запрещалось33; они принимали
денарии лишь по весу в целых фунтах и марках — исход хотя и необхо-
димый, но сопряженный со значительной затратой непроизводительного
труда, ибо, неся расходы по чеканке монеты, население не имело ника-
кой пользы от нее. Но и поскольку пользовались монетой, в Средние ве-
ка всегда проводилось различие между монетой реальной, обращающейся
в стране, moneta usualis el dativa («gang und gabe») и монетой счетной,
или эффективной (monndes parldes). Последняя отличалась от первой
уже в том отношении, что долгое время не чеканилось таких монет (со-
лидов и фунтов), которые составляли более высокую счетную единицу,
представляли собою известное количество действительно обращавшейся
монеты (денариев). Мало того, ценность счетной монеты, равняясь номи-
нальной ценности монеты данного сорта (например, денария), была вы-
ше ценности действительной монеты (того же денария, обращавшегося в
стране), многократно испорченной и вследствие этого понизившейся в
содержании металла. Самое существование такой счетной, или нормаль-
ной, монеты являлось выражением укоренившегося в населении убежде-
ния в неполноценности существующей в обращении монеты (пагамента);
последнюю при платежах сводили к определенному количеству нормаль-
ной, или расчетной, монеты, действительно содержащей известное коли-
чество благородного металла.
Поэтому мы находим записи вроде такой: 212 ливров 18 су неполно-
весной монеты, которые равняются 106 ливрам 9 су чистой монеты (т.е.
вдвое менее). Или встречаем записи в различных монетах — forte, moy-
enne, faible34; или же вычисление поступлений происходит в полноцен-
ных ёси, которые, соответственно постепенному понижению ценности су
французскими королями, в течение года приравниваются к 20, 30, 40, 50
и даже 80 су в одном и том же году35. Кредиторы казны и поставщики
ее, конечно, вынуждены были принимать монету (новую монету местного
чекана) по ее номинальной цене, но население старалось предотвратить
печальные результаты фальсификации ее (в виде влияния на цены),
принимая монету лишь по ее действительному содержанию, поэтому куп-
цы совершали между собой договоры на старую более полновесную или
на иностранную монету. И прочее население боролось со злоупотребле-
ниями королей, исходя из определенного количества благородного ме-
талла в монете, не выполняя требования о доставке на монетный двор
старой монеты для замены ее новой, менее полновесной, и пользуясь по-
прежнему такой старой монетой. Но борьба эта была не всегда одинаково
интенсивна и успешна; факты повышения и понижения цен, следующие
за соответствующими изменениями в монете, свидетельствуют о том, что
операции в области монетной регалии неоднократно оказывали влияние
на хозяйственную жизнь, внося моменты неопределенности и неизвест-
ности во всякие расчеты.
382
История экономического бы га Западной Европы
Хаотическое состояние денежного обращения, многочисленность об-
ращавшихся на одном и том же рынке видов монеты, постоянная замена
одних монет другими, плохая чеканка их, широкое распространение
фальшивой монеты — все это вместе, в связи с требованием, чтобы пла-
тежи производились именно в данной монете, вызывало в Средине века
существование особого промысла менял (cambialores, campsores от cam-
bium - «мена?) пли «банкиров», banchcrn, labulann (от снова banco
или tabula — «сгол, па котором лежали мешки с монетами»). Они зани-
мались разменом монеты шш покупкой монеты - как говорили в тс вре-
мена, промыслом столь же сложным и трудным'*», как и доходным Ибо
меняла должен был обладать сведениями о том, сколько долей чистого
серебра или золота содержала в себе всякая монета, которая ему вруча-
лась; он узнавал это посредством взвешивания или просто на глаз, па
основании продолжительной практики. Оп должен был зпагь, сколько
монет всякого другого рода равняются по ценности монете того рода, ко-
торая разменивалась в каждом отдельном случае
По арабским источникам, менялы встречаются уже в X в. в Палермо,
в 1111 г. менялы г. Лукки дают клятву па будущее время воздерживаться
от обманов, воровства и фальсификации, и клятву эту приказали выре-
зать на мраморном камне, поставленном в притворе собора. В течение
XII в. менялы, объединенные в корпорации, встречаются повсюду в
итальянских городах (Генуе, Венеции, Болонье), где они в церквах или
на площадях перед церковью устраивают свои столы и лари. А затем мы
их находим и в других городах и странах как Востока, так и Запада,
почти исключи!елыю в лице тех же итальянцев; в Монпелье самая цер-
ковь называлась Ecclesia beale Marie de Tabulis, ибо здесь находились
tabuli итальянцев. Даже если размен монеты считался правительственной
регалией, как это было, например, в Англии, последняя отдавалась на
откуп тем же итальянцам.
Теми же обстоятельствами — условиями денежного обращения - вы-
зывалась и другая денежная операция, производимая также менялами
или банкирами рядом с разменом монеты. Мы имеем в виду перевод де-
нег по книгам с целью избежания уплаты наличными: когда один из кли-
ентов должен был уплатить другому, то это делалось посредством пере-
писывания сумм в торговых книгах со страницы платящего на страницу
получающего - pagare in banco, «giro» (джиро обозначает «круг»). Ши-
роко это практиковалось уже на ярмарках Шампани (в начале ХШ в.),
где приезжие торговцы передавали привезенные с собою деньги меняле, а
по окончании ярмарки производили платежи посредством зачета и пере-
вода по книгам, в которых указаны были debet и credit; только разница
действительно выплачивалась наличными. Размен монет заставлял меня-
лу всегда держать наготове самые разнообразные монеты, за которыми к
нему могли бы обратиться, как и золото и серебро в слитках, следова-
тельно, производить операцию покупки монеты и слитков. Перевод же
Глава XXX. Денежное обращение и денежная торговля
383
платежей предполагал в свою очередь существование вкладов, т.е. пере-
дачу денег меняле с тем, чтобы они хранились у него и по требованию
возвращены были обратно вкладчику или уплачены по его указанию дру-
гому лицу, его кредитору. Операция вкладов практиковалась в Италии в
значительных размерах: население привлекалось к депонированию денег
нередко высокими процентами по вкладам, уплачиваемым банкирами;
поэтому банкротство менялы или банкира отражалось на широких кругах
населения
Проценты по вкладам мы встречаем уже в начале ХП1 в в Венеции,
как и у флорентийских компаний, например Барди, Медичи, у которых
герцог Бургундский, придворные и духовные лица помещали свои деньги
и уплачивали 10-12% по вкладам. Особенно расширились эти операции
под влиянием превращения итальянских банкиров (в Англии, Франции,
Королевстве обеих Сицилий) в сборщиков десятины и прочих панских
налогов, а также в сборщиков местных податей и таможенных сборов.
Все эти суммы дспонировалистэ у них; у товарищества Спини, например,
с 1300 до 1303 г. было депонировано 137 тыс. золотых флоринов, или
свыше полумиллиона рублей папских сумм; затем эти деньги выплачива-
лись ими по мере надобности должникам папы, короля и т.д. Например,
по поручению папы Бонифация VIII компания Франчези перевела не-
аполитанскому королю Карлу 4 тыс. унций золота, или около 100 тыс.
рублей; кардинал-легату Бсртранеу из Болоньи было выплачено компа-
нией Acciajuoli в течение 10 месяцев 1323—1324 гг. по поручению пап-
ской курии 230 тыс. золотых флоринов, что составляет огромную, в осо-
бенности для того времени, сумму в 1 млн рублей.
Наконец, в связи с теми же неудовлетворительными условиями де-
нежного обращения возникло и новое орудие платежа - вексель. Слово
«вексель» обозначает «обмен»: и латинское cambium и немецкое Wechsel
значат «обмен», тот же смысл имеет bill of exchange, lettre de change. В
Средние века понимали под этим обмен или размен денег, причем разли-
чали два вида последнего. С одной стороны, cambium обозначало непо-
средственный обмен одной монеты на другую, совершаемый менялой в
том же месте и немедленно; последний взамен известного количества од-
ной монеты выдает соответствующее количество другой. Это то, что мы
называем разменом (о нем речь была выше), обмен из рук в руки, поче-
му он и обозначался Handwechsel, cambium manuale, cambium sine
iitteris. А с другой стороны, существовал тот же обмен денег или размен,
но в другое время и в другом месте — cambium per litteras. Итальянские
(провансальские и др.) купцы, отправляясь на ярмарки Шампани для
приобретения сукна и других товаров, желали избегнуть перевозки с со-
бой значительного количества монеты, обходившейся весьма дорого (тре-
бовалось большое количество лошадей) и сопряженной с опасностью
быть ограбленным. Имея также в виду, что им все равно на ярмарке
придется произвести размен своей монеты на местную, они предпочитали
384
История экономического быта Западной Европы
произвести этот же размен у себя в Италии. Но за уплаченную монету
они брали не другую монету, а письмо, документ, на основании которого,
при предъявлении его, получали соответствующую сумму ло прибытии на
ярмарку. Точно так же и сборщики десятины (т.е. подати в пользу церк-
ви), рискуя быть по дороге ограбленными, пе везли ее из Англии в Рим,
а, оставаясь в Англии, вносили се в различных монетах меняле в Лондо-
не. Последний выдавал им кредитный документ па получение данной
суммы в флорентийской монете в Риме, причем этот документ они через
нарочного посылали панской курил. «Timens mans pericula, пишет
один сборщик, - feci cambium cum sociis socictalis Bardorum», т.е., опа-
саясь перевозки денег морем, я произвел вексельную операцию с товари-
ществом Барди, перевел деньги через них. Это различие по местности,
расстояние (dislancia loci) являлось вместе с различием в монете харак-
терной чертой средневекового векселя, хотя иногда оно было лишь фик-
цией; других векселей, без различия в местности, мы в эту эпоху пе на-
ходим.
Де Марес в 1895 г. нашел в архиве города И пр свыше 7 тыс. доку-
ментов (относящихся к 1249-1291 гг.), составляющих, по-видимому,
остаток еще большего архива и заключающихся в кредитных записях;
каждая состоит из двух частей - признания долга должником и вызы-
ваемого им обязательства уплаты; эти две части писались вместе, но за-
тем зигзагообразно (chirographum) одна отрезывалась от другой. Это
векселя, имеющие, однако, ту особенность, что они носят пе обычный
частный, а публичный характер, они составлены в присутствии шеффе-
нов города, и в них имеется введение, обращенное ко всем («Да знают
все, кто ныне существует и кто будет существовать и кто увидит этот до-
кумент, что такой-то обязался» и т.д. — lilterae patentes); одна часть со-
храняется в архиве города37.
До самого последнего времени полагали — и это излагается до сих
пор в учебниках политической экономии и торгового права, ~ что пер-
воначальную форму векселя составлял не простой, а переводный вексель,
т.е. приказ об уплате, посылаемый третьему лицу; полагали, что банкир-
ский дом выдавал документ лицу, внесшему денежную сумму, в котором
приказывал своему отделению, чтобы оно уплатило предъявителю сего
документа. Однако, как выяснил Гольдшмидт, наиболее старинные век-
селя, именно генуэзские второй половины ХП в. (начиная с 1155 г.),
найденные в сохранившемся архиве нотариуса того времени Джованни
Скриба, являются простыми векселями (carta di cambio), пе приказами,
а обещаниями платежа, векселями, выданными на себя, а не на других
лиц38. Они имеют такую форму: «Я, Солиман, заявляю, что получил от
тебя, Огерия, 15 фунтов генуэзских денариев, которые обязуюсь дать
тебе или твоему фактору39 в Александрин в размере З3/^ бизанций (ви-
зантийская монета) за фунт». Они имеют характер нотариальных доку-
ментов, вносятся в книги нотариусов, в присутствии свидетелей. Перво-
Глава XXX. Денежное обращение и денежная торговля
385
начально, по-видимому, уплата по векселю производилась тем же самым
лицом, которое получило деньги, и вся суть операции состояла, следова-
тельно, в том, что меняла или банкир, а не купец, менявший деньги, вез
монету к месту назначения, где происходила уплата по векселю; следова-
тельно, банкир нес весь риск, сопряженный с перевозкой монеты, - он
все равно вез с собой монету на ярмарку для производства там размен-
ных операций. Или же банкир даже не вез монету с собой, а, приехав в
место назначения, получал там деньги от своих кредиторов или за прода-
ваемые им товары (он занимался и торговлей40) и из этих денег уплачи-
вал по векселю. Но вскоре (уже в начале XIII в.) в векселях добавляет-
ся, что уплату обязан произвести либо он, либо его доверенный (per me
vel meum nuncium solvere seu solvi facere promittit), который находился в
месте назначения. Последнему сообщалось об этом, посылалось письмо
(littera di pagamento, lettre de payement). Оно называлось tracta (отсюда
слово «тратта», которым мы обозначаем переводный вексель), в проти-
воположность самому векселю (carta) и являлось лишь добавлением к
векселю, а не самостоятельным документом; ибо лишь вексель обязывал
банкира к уплате, если бы лицо, на имя которого он посылал письмо
(трассат), отказалось уплатить по векселю. Лишь к концу средневекового
периода этот приказ (письмо, тратта) стал действительным (переводным)
векселем, и первый документ (простой вексель) оказался при платежах
на расстоянии излишним.
Шаубе не согласен с этой теорией происхождения переводного вексе-
ля, а высказывает иное, третье мнение, утверждая, что простой и пере-
водный векселя возникли независимо друг от друга, так что современный
вексель имеет двоякий корень. Приказы об уплате той или другой суммы
определенному лицу он находит в письмах, которыми обменивались раз-
личные фирмы или которые посылались факторам, агентам или членам
итальянских компаний в различные города и страны, где они находились
(например, коммерсанты Пьяченцы и Сиены имели своих представителей
в Марселе и на ярмарках Шампани, флорентийцы в Лондоне и т.д.).
Впоследствии такой приказ об уплате выделился из коммерческого пись-
ма (хотя и позже в векселях упоминается о продаже товаров, о помеще-
нии остающейся денежной суммы и т.д.) в самостоятельный документ,
который теперь уже вручается самому кредитору (так что он приобретает
уверенность в том, что распоряжение об уплате сделано), и последний
его предъявляет. А вместе с тем он превращается в квалифицированный
приказ, в вексель, ибо не только признается факт полученной должником
суммы, по и обязанность уплаты ее и ответственность должника — в
случае неуплаты трассатом (т.е. лицом, которому отдан приказ уплатить)
должник (т.е. выдавший вексель) обязан сам удовлетворить кредитора
(право регресса). В силу существовавших среди итальянских купеческих
корпораций обычаев41 такого частного обязательства (отличие от нотари-
ального документа, каким являлся простой вексель) было вполне доста-
386____________История экономического г»ыт а Западной Европы________
точно, и тратта приобрела равную простому (т.е. нотариальному) вексе-
лю юридическую силу и могла постепенно заменить его, вытеснить в об-
ращении — сначала среди купцов одного п того же города, как входящих
в iy же корпорацию, а затем и среди коммерческих кругов Италии вооб-
ще и их многочисленных представителен за границей. Широко разветв-
ленный товарообмен и кредитные операции итальянцев вызывали необ-
ходимость в создании такого нового удобного и гибкого платежного сред-
ства в международных сношениях, каким являлась (значительно
упрощенная по сравнению с простым векселем) грана По мненпю Шау-
бе, уже в начале ХШ в. мы находим наряду с «торжественным обещанием
платежа? (простым векселем) и «письменный приказ платежа» (трасту)
В XIV в. появляются и характерные для трапы институты акцепта п
протеста векселей. Первое обозначает заявление трассата (па которого
выставлен вексель) о своей готовности уплатить (littcra cambiae accepta-
vit); надпись делается обязательно па самом векселе (стат. Лукки 1376 г.,
Флоренции 1393 г., Барселоны 1394 г.); венецианская фирма Соранцо
обязуется (в 1461 г.) уплачивать по трассированным за счет казны вексе-
лям (servire acceplareque). Протест (prolestatio) выражается в нотари-
альном заявлении предьявителя векселя о том, что обязанность уплатить
не выполнена. Случаи такого рода находим в Пизе в 1335 г., в Венеции в
1359 г. В XV в. встречаем много случаев трассированных из Венеции на
Лондон векселей и в Лондоне опротестованных ввиду отказа в уплате.
Платеж производится в XIII - XIV вв. обычно на ярмарках Шампани
(par leUerc dello pagamenlo per la prossima fiere ch Campagna), почему
такого рода векселя приводятся в сборниках того времени в качестве ти-
пичных примеров.
Однако тот же Шаубе в другом месте42 признает, что некоторые от-
носящиеся к ХШ в. переводные векселя как будто подкрепляют предпо-
ложение Гольдшмидта, являясь последствием принятого па себя обяза-
тельства уплатить кредитору, хотя это обязательство, ио-видимому, вы-
ражено не в письменной форме (т.е. в виде простого векселя, как
утверждает Гольдшмидт), а в качестве устно данного под присягой обе-
щания. Таковы, например, тратты, выданные императрицей Марией (Ла-
тинская империя) в 1249 г. на имя французской королевы Бланки, кото-
рая должна уплатить указанную сумму тосканским купцам (рыцарям),
причем нм должно быть отдано преимущество перед другими купцами и
даже перед всяким другим. К началу XIII в. появляются так называемые
общие кредитные письма (которые ни Гольдшмидт, ни Шаубе еще не
признают векселями), при помощи которых король, епископ или барон
старается доставить находящимся на службе у него лицам (рыцарям)
нужную им сумму. Он передает им такой документ, в котором обязуется
«всякому купцу или иному лицу, которое ссудит данного рыцаря суммой
в известных пределах, вернуть кредитованную сумму, причем для этого
необходимо представление как самого заемного письма, так и подтвер-
Глава XXX. Денежное обращение и денежная торговля 387
ждення в произведенной уплате» (presentis litteris una cum litteris paten-
tibus super hoc confcctis). Последнее, однако, выражается не в квитанции
или расписке, а в прилагаемой к (этому) заемному письму (littcrae de
mutui facicndo) гратте (litterae mutui contract!), в которой содержится
обращенная к выдавшему заемное письмо (королю) просьба вернуть вы-
данные деньги43 Таким образом, последний (король) в своем обращении
разрешает выставить на него вексель в пределах известной суммы н обя-
зуется по этому векселю уплатить. Здесь, в сущности, имеется своего ро-
да простой вексель (обязательство уплаты), на основании которого со-
ставляется переводный - просьба о возврате уплаченной суммы44.
Возникнув первоначально, по-видимому, в области морской торговли,
а затем перейдя и в сферу сухопутной торговли, вексель уже в XIII в.
широко распространился в качестве выдаваемого купцами документа во
всей Южной и Юго-Западной Европе, т.е. повсюду, где появлялись
итальянцы в качестве банкиров и купцов. Уже из одною только коммер-
ческого письма флорентийского торгового дома Черчи, обращенного к
предоавитслю его в Лондоне в 1291 г., можно усмотреть, что трала
применялась в те времена для следующих целей: находящиеся в Лондоне
представители флорентийского товарищества этим путем получают нуж-
ные им суммы с ярмарок Шампани, флорентийцы из Англии посылают
через посредство товарищества деньги домой, кредитор во Флоренции
инкассирует платеж у другого флорентийца, находящегося в Англин;
представитель английского аббатства обеспечивает себе через посредство
того же товарищества нужные ему для пребывания в Риме суммы. В
1315 г. герцог Иоанн разрешает итальянцам, приезжающим во Фланд-
рию, производить размен монеты непосредственно или при помощи вы-
дачи векселей: quod possint cambire cum litteris seu sine litteris45. Пего-
лотти, писавший в первой половине XIV в., приводит уже (в гл. 45) раз-
ницу вексельных курсов на различные города46, и из книги Уццано (XV
в.) видно, что непосредственные вексельные операции производились
между всеми наиболее важными торговыми пунктами Италии, Франции,
Испании, Фландрии, а также Лондоном. Только в Германии вексель поя-
вился позже, лишь в XIV в., и хотя и там применялся в торговле с
Фландрией (и там находим векселя вместе с дополнительными приказа-
ми — траттами), а в начале XV в., по-видимому, стал общеупотребитель-
ным средством платежа в торговле между различными областями, но не
имел в Средние века такого значения, как в итальянской торговле47.
’ Lexis. Gold und Goldwahrung. Lexis. Silber und Silberwfihrung ' / HandwOrtcrbuch
der Staatswissenshaften Peschel. Geschichte des Zeitaiters der Entdeckungon. 2. Aufl. 1877.
S 26 ff. Chevalier M. Dictionnaire d’economie politique. (Metaux precieux) Helferich. Das
Geld S. 50-60
2 Delisle Mdmoire sur les operations financieres des Templiers // Acadimie des Inscrip-
tions et Belles-lettres T. 39. 1889. P 2 ff Prutz , / Sitzungsberichte der keis. Akademie der
Wissenschaften (Wien). Philisophisch-historische Klasse 1906. S. 12 ff Sattler. Der Handel
des deutsches Ordens in Preussen // Hansische Geschichtsblatter. Lamprecht Deutsches
388
История экономического быта Западной Европы
Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd 11. S. 397
3Scbam. Enghsche Handelspolitik gegen Ende des Mittelalters nut bes. Berucksiehtigung
des Zeitallei der beiden erstcu Tudors Bd. fl S. 483
* Landry. Mutations des mcmnaies dans I’anciemie France P 107-109
5 Жалобы па недостаток монеты мы встречаем неоднократно. См- Share Histoiy of the
Money P. 30; Landry. Mutations des inonnaies dans I’anciennc France P 101,
6Такие деньги выпускают император Фридрих II во время ос.ухы Фапенцы в 1271 г ,
Иоанн Безземельный, французские короли Людовик IX и Иоанн Добрый (и 1360 г.), ве-
нецианские дожн (Luschin von Ebcngreitth. Allgememe Munzkunde und GcldgesrhiclUe des
Mittelalters und der neueren Zeit S 138 Roseher-Stieda. Nahonalokonomic des Handels
und Gcwcrbefleisses. Bd. III. 7. Aall S. 319. Schotte. Enghsche Handelspolitik gegen Ertde
des Mittelalters nut bes. Berucksiehtigung des Zcitaltel dei beiden ersten Tudors. Bd. I. S
485. Rtitnner. Hohenstaufen. Bd- V S. 461. Wachsmuth. Kulturgescluchte. Bd. II S. 312).
7 Cm.- Title. Getreidc als Geld / z Jahrbdcher fur NaiionalOkoiiomie uud Statistik S.
XX. 1900 S. 730 ff, 572.
bjuritsch. Handel und Handelsiecht in Bohinen biszui hussitischen Revolution 1907 S. 4.
^Schaube. S. 164 См. также; Friedensburg. Munzkunde und Geldgeschichte des Einzel-
staaten. 1926.
iaSievcking. Genueser Finanzwescn vom XII—XIV. Jahrhundcrl Bd. |J. S. 157.
11 Title. Gelreide als Geld.
12 За вывоз благородных металлов грозили смертной казнью, и .эта угроза приводилась
в исполнение, как видно из случаев четвертования знатных лондонских купцов за наруше-
ние этого запрещения (Shaw. History of the Money. P. 12).
13 В Англия в 1299, 1307, 1382, 1478 гг., во Франции в 1304, 1309, 1322, 1332 гг., в
Аррагоннп в 1315, 1455 и др.
14 Кроме того, государя усматривали в самом факте вывоза монеты с их изображением
оскорбление величества (Landry. Mutations des monnaics dans I’ancienne France P 98).
,5 DopscA. Naturalwirtschaft und Geldwirtschaft in der Weltgeschichtc. 1930 S, 110 ff.,
145 ff., 173 ff., 205.
u* Весовые единицы и денежные единицы были одни it те же - в Англии в XIII в., в
Assisae panis вес хлеба выражается в ливрах, шиллингах и пенсах В России эго сохрани-
лось еще в XVI-XVII вв. См.: Кулишер. История русского народного хозяйства. Челя-
бинск: Социум, 2004. Ч. Ш. Гл. XIV.
я Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. 1. S. 330. Schrtitter.
Das MUnzwesen des Deutschen Reichs von 1500—1566 // Jahrbuch fllr Gesetzgebung, Ver-
waltung und Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. 1911. S. 1699. Schmidt. Die Entwicklung
und Verbreilung der Handelsgesellschaften. P. 1.
ia Jnanui'Stcmcgg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. T. 2. S. 380 ff.
>< J В основанных на Востоке крестоносцами государствах чеканилась золотая монета с
арабскими надписями (нередко с магометанскими изречениями) — byzantii sarracenati
(Pmtz. Kulturgeschichte der Kreuzdige. S. 372 ff.). В южной Италии вплоть до Х1П 8.
чекан обнаруживает сочетание византийского и арабского влияния, как в изображениях,
так п в надписях на монетах (Friedensburg. Mtinzkunde und Geldgeschichte des Einzel-
staaten. S. 114).
20 На венецианских дукатах был изображен с одной стороны Спаситель, а с другой
стороны - дож со знаменем св. Марка, патрона Венеции: надпись гласила: sit tibi christe
datus quern tu regis iste ducatus (Пусть тебе, Христос, будет дан этот дукат тем, кем ты
правишь (лат.)]. Иногда эти дукаты назывались также цехинами (zecchino) от слова 1а
zecca — монетный двор.
21 Schriitter. Das MUnzwesen des Deutschen Reichs von 1500 — 1566. S. 1700—1704.
Shaw. History of the Money. P. 2. Jahrbuch fUr Gesetzgebung, Verwaltung und
Volkswirtschaft, hrsg. von Schmoller. S. 1255—1258. Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben
im Mittelalter. Bd. II. S. 397.
Глава XXX. Денежное обращение и денежная торговля
389
23 Friedensburg. MUnzkunde und Geklgeschichte des Einzelstaaten. S. 44.
24
Quando boni nummi vadunt
Statim cos igni tradunt.
Sicqtie vadil pagamentum
Conutii et non argentum.
Landry. Mutations des monnaies dans I'ancienne France. P. 179—182.
Ibid P. 45 47
25
2(>
Когда в ходу хорошие монеты,
Их тут же несут в огонь.
Так что для платежей используется
Одна шелуха, а не серебро.
a Menadier. Einc Munzgeschiehtc der enropaischen Staaten / / Schausammlungen des
MUnzkalnnett tm Kaiser-Friednch-Museum 1919. (Schausammlung). Friedensburg. MUnz-
kunde und Geldgeschidite dos Einzelstaaten. См. также: Inama-Sternegg. Deutsche Wirt*
schaftsgeschichte. Bd. 1П. T. 2. Luschin von Ebengreutk. Allgemeine Miinzkunde und Gcld-
geschichle
28 Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. T. 2. S. 367. Friedensburg.
Miinzkunde und Gcldgcschichte des Einzelstaaten. S. 26.
29 Slum. History of the Money. P. 18. Landry. Mutations des monnaies dans i’ancienne
France. P. 96-196. В Бордо вместо 17 ливров turonenses (touruois) можно было уплатить
либо три золотых ficus, либо два menngues новых, либо два рейнских гульдена или пять
аррагонскпх кли три итальянских (au chat). (D’Avenel. Histoire ficonomique de la pro-
pndtd, des salaires, des denrees et de Lous lex prixen gfinfiral. T. III. P. 58.)
•И В Германии такой ходячей монетой являются в XIII в. английские стерлинги, позже
французские турнозы, затем богемские к мейссенские гроше» ы, а с середины XIV в. золо-
тые монеты - флорентийские гульдены французского и нидерландского чекана, а на юго-
востоке венецианские и венгерские (.Luschin von Ebengreutk. Allgemeine MUnzkunde und
Geldgeschichte. S. 240).
31 Friedensburg. Deutsche MUnzgeschichte. S. 112-113.
32 Еще раньше находим соглашения между городами у Боденского озера. Впрочем,
даже Rappentnunzbund, к которому принадлежали многие города западной Германии в XV
в., не мог предотвратить уменьшения содержания монеты на */з в течение 75 лет - низ-
кая техника чеканки, обрезывание монеты и изнашивание ее привели к этому. Ср.: Cahn.
Rappenmunzbund. 1901.
33 См., например, французские ордонансы 1330, 1340, 1347, 1361 гг. (Landry. Muta-
tions des monnaies dans I'ancienne France. P. 194).
34 Marca probati, fini, recti, aibi, puri argenti с одной стороны, и non probati, nigri ar-
genti, с другой стороны (Luschin von Ebengreutk. Allgemeine MUnzkunde und Geldge-
schichte. S. 114).
35 В Мерзебурге, например, лот серебра в начале года приравнивался к 20 пфекпгам, с
1 мая до 24 августа — 48 пфенягам (вследствие уменьшения содержания их по мере при-
ближения к концу года).
36 «Он должен быть внимательным п аккуратным, работать день и ночь и постоянно,
вести счета, чтобы у него все было в порядке» (Уццано, 1442 г.).
37 Des Marez. La lettre de foire a Ypres au XIII siicle. Cm.: Huvelin. // Revue histori-
que. T. 72. P. 152 ff. Pirenne-Lamerre. // Bulletin de l’Acad6mie royale de Belgique. 1900.
P. 130 ff. Schulte. // Mitteilungen des Instituts ftlr dstereichische Geschichtsforschung. Bd.
XXIII.
38 За Генуей следует Пиза, где вексель впервые появляется в 1197 г., в Венеции его
находим в 1202 г., во Флоренции в 1220 г. (Davidsohn. Forschungen zur Geschichte von
Florenz. Bd. IV. S. 218).
39 Уже в это время уплата производится либо самому кредитору, либо другому лицу,
по его указанию (missus, certus missus, nuncius, certus nuncius) — tibi vel tuo misso, aut
cui preccperit suprascriptus (Brunner. Die fraokisch-romanische Urkunde // Zeitschrift fUr
das gesamte Handelrecht und Konkursrecht. 1877. 8. 94 ff.). Tibi vel tuo misso danti mihi
hanc cartam (тебе пли твоему представителю, при предъявлении этого документа), как
гласит вексель 1214 г., выданный в Генуе с обязательством уплаты в Монпелье в ближай-
390
История экономического быта Западной Европы
щую пятидесятницу. Doivent... 5 Renier Jake et a Lutier Bon Enfant cl h leur compaignons
marceant de Florence de la compaignic de Freskebaus... a aus u a lor coinmant qui cheste
chartre partie aportera — два жителя Ипра обязуются уплатить двум представителям из-
вестной флорентийской компании Фрескобальди или кому они прикажут на майской яр-
марке в Провансе (вексель выдай в январе 1288 г.).
40 См выше, с. 347.
4’ См. выше, с 329- 330
42 Schaube. Anfonge der Trattc // Zeitschrift for das gesamte Handelrecht und Konkurs-
reclit Bd. 43
42 Шаубе усматривает причину этого в том. что возвращаемая сумма вследствие приба-
вления процентов значительно превышала уплаченную; для того, чтобы обойти запреще-
ние взимания роста, и не указывали выданной суммы, т.е не представляли расписки в
получении се, а составляли особый документ на зту сумму вместе с процентами.
44 См.: Goldschmidt. Universalgeschichte des llandelsrechls. Bd. I. S 3.97 ff, 433 ff.
Schaube. Beobachtungen zur Enstchungsgeschichte der Trade // Zeitschrift der Savigny-
Stiflung fUr Rechtsgeschichte. Germanist ische AbLeilung. XXVII. S. Ш ff-» 128 ff, 144 ff
Schaube. Anfonge der Tralte. S. 28 ff.. 42 ff. 50. См. также* Kuutte. Deutsches Wechsel-
recht. S. 130 ff. Breuer. Abhandlungeii aus dem Gebietc der Rechtsgeschichte. S. 68
45 Чтобы деньги могли обменишься с расписками или без расписок {.чат.}.
4G Termini di cambiora chc si mandano a pagare о e receivere per litlera di pagamento di
Firenze in diverse parte del mondo о di diverse a Firenze, о dauna terra ad un’altra (Курсы
для оплаты или получения (денег) ио векселю, выданному в Флоренции, в различных
частях мира или различных регионах Флоренции, а также позволяющие осуществлять
денежные переводы нз одной страны в другую, {шпал.}]
47 Относительно вексельных операций в области Ганзы см.: Neumann. Geschichte des
Wcchsels im Hansagcbiete // BeitrSge zur Zeitschrift fUr Handelstecht. Pauli. Llibcckische
ZvstSnde im Mittelalter, торговую книгу': Das Handlungsbuch Vickos von Gcldersen. Hrgs.
von Nimiheim (1895) и корреспонденцию в* Hildebrand Veckinhwsen. Briefwechsel eincs
deutschen Kaufmanns im 15. Jahrhundert. и Einleitung S. 26, 28 ff. 44 ff.
ГЛАВА XXXI
КРЕДИТНЫЕ ОПЕРАЦИИ
Наряду с денежными операциями находим в Средние века и кредит-
ные операции в нескольких различных формах. Прежде всего в форме
поземельного кредита, или купли-продажи ренты. Владелец земли (или
дома) получает под нее денежную сумму (капитал) и обязуется вплоть до
возвращения ее (или в случае невозвращения в известный срок, т.е. лишь
с определенного времени) отдавать кредитору доходы со своей земли
(или дома); он продаст ренту с земли, кредитор покупает ее.
Уже в раннее Средневековье возникла рядом с непосредственной куп-
лей-продажей своего рода временная продажа, при которой земля сразу
переходит в руки лица, уплатившего за псе (выдавшего ссуду); ио лишь
в случае невыкупа се в течение известного срока, в продолжение которо-
го он (кредитор) пользуется доходами с нее, она превращается в его соб-
ственность (altere Satzung)1. Позже из сделки купли-продажи возникает
другая форма: ввиду опасений со стороны покупателя, что приобретенная
земля могла бы быть потребована в течение известного времени обратно
имеющими право па нее сородичами, поручители обязаны на это время
предоставить покупателю какое-либо иное имущество, которое переходит
к нему в случае наступления указанного обстоятельства; оно остается по-
ка в руках поручителя, который отдает лишь документ — символическая
передача покупателю. Позже это стало применяться и в отношении вре-
менной продажи до выкупа, т.е. кредита таким образом, что земля оста-
валась в руках должника, кредитор же получал лишь суррогат — доку-
мент, пользуясь доходами с земли вплоть до момента возвращения ему
переданной суммы (jiingere Satzung).
В позднее Средневековье широко распространена такая купля-
продажа ренты, причем рента становилась вечной и составляла реальную
повинность, тягость, уплачиваемую всяким, кто являлся в данное время
владельцем участка. Выкуп «проданной» ренты (по истечении известного
времени) обыкновенно не допускался. В особенности церкви и монасты-
ри, «купившие» ренту и получившие благодаря этому возможность вер-
ного и постоянного помещения свободных капиталов, боролись против
постепенно входившего в употребление допущения выкупа. Что же каса-
ется другой стороны, то появление кредитных документов, дающих право
на получение ренты, мобилизовало ее, так как покупатель мог уступить
ее другому лицу и таким образом получить обратно помещенный капи-
тал. Но у должника и он не мог потребовать свой капитал обратно, так
392
История экономического6ыта Западной Европы
как это поставило бы должника в чрезвычайно неблагоприятное, иногда
прямо безвыходное положение2.
Как установили Делиль п Борепер (для Нормандии), Ганауер (для
Эльзаса), Моне и Лампрехт (для прирейнских местностей), Винтер
(для Гессена) и д’Авенелъ (для Иль-де-Франс, Орлеана, Франш-Конте и
всей Южной Франции), обычным процентом в области этого реального
кредита с правом выкупа или без него (под обеспечение недвижимостей)
являлось (как в значительной мерс и при пожизненных или наследствен-
ных рентах) 10%, т.е соотношение между отданным капиталом и полу-
чаемой ежегодной рентой составляло десять со ста. Эют размер находим
не только в Х11-ХП1, но и в XIV в.; лишь в отдельных местностях он
составляет во второй половине XIV в. 7-8%; только в XV в. он понижа-
ется до 8“ 6, иногда до 5%3.
Вечная рента легко превращалась в более высокую, пожизненную. К
последней охотно прибегали города, выплачивая лицам, поместившим у
них капиталы (это были окрестные землевладельцы, городские жители,
вдовы и сироты и т.д.), пожизненно ренту из определенного источника
городских доходов4. Или же кредиторам непосредственно передавался в
заведование данный источник дохода, и они покрывали из него постепен-
но свой долг. Так поступали уже весьма рано итальянские города. Генуя
уже в половине XII в. (в 1164 г.) передает товариществу — monte — из
7 лиц за полученный капитал, который разделен на семь равных частей -
partes, loca, - определенные городские доходы на 11 лет. При этом лю-
бопытно, что уже в эту эпоху капитал разделялся не равномерно, а
2 участника берут по 2 loca, 2 по 1, один половину и 2 по 1 /45.
Займы заключались городами с иногородними под ответственностью
всех горожан всем своим имуществом (nos omnes et singulas personas, ter-
ras, possessiones et dona), т.е. за поручительством всех городских жите-
лей; в Брюгге, например, встречаем подпись 300 жителей. Вследствие
этого получалась возможность захватывать их товары и их самих, когда
они находятся вне города; в случае неуплаты долга городом это действи-
тельно делалось. И местные жители охотно доставляли городу свои сред-
ства, покупая ренту; в Венеции в 1353 и 1398 гг. горожане продавали
дома, чтобы приобрести паи городского займа. Иногда деньги прямо
приносились в ратушу, и город не мог отказаться от них, даже когда в
этом не нуждался, — он не желал нарушить доверия горожан или просто
хотел нм оказать услугу (например, Иберлинген местному монастырю),
давая им возможность поместить свободные суммы. Благодаря этому го-
рода располагали кредитом, необходимым им на приобретение различных
верховных прав от феодалов: торговых сборов, монеты, судебной власти,
налога с евреев и ломбардов и т.п. Кредит нужен был им также на по-
требности городской жизни (расширение городской площади, возведение
укреплений и иных построек) и на ведение войн. Как указывает Эрен-
берг, кредит составлял важное оружие городов в борьбе за свободу, за
Глава XXXI Кредитные операции
393
политическую независимость: в Кёльне 82% городского бюджета шли на
военные и дипломатические расходы, в Нюрнберге эти расходы состав-
ляли 90%, в Майнце более 3/л всех расходов (в 1486 — 1437 гг.). Однако
сильная задолженность городов в XIV —XV вв. являлась также послед-
ствием весьма плохого ведения городского хозяйства. Лица, стоявшие во
главе его, никогда пе знали, сколько они в состоянии истратить в данном
году, расходовали поэтому слишком много, причем больше заботились о
собственной наживе, чем об интересах города; когда же денег не хватало,
старались занимать повсюду, где только можно было. Они предпочитали
такой образ действия повышению налогов или установлению новых пода-
тей, ибо последнее всегда вызывало неудовольствие со стороны населе-
ния и наводило его на мысль о неправильном расходовании городских
сумм магистратом6.
Итальянские города к концу Средневековья производят уже консоли-
дацию своих долгов, образуя обширные ассоциации кредиторов (massa,
maona), внося заем в государственную долговую книгу (cartulario) и ус-
танавливая переход паев по наследству и отчуждаемость их. В 1274 г.
консолидирован был долг Генуи, в 1384 г. он составлял 8 млн лир. В не-
мецких городах в последние столетия Средневековья займы также пре-
вращаются как бы в постоянный источник дохода; в Базеле, например, в
1361—1482 гг. насчитывается всего три года, когда не было заключено
новых займов; они составляют значительную часть городских доходов,
например в Кёльне в 1378 г. — 45%, в 1392 г. — 50%; в Базеле в 1361 —
1501 гг 1 /д всех доходов получалась путем займов, и в них помещено
25% имущества жителей; в Нюрнберге займы давали 1/3 всех поступле-
ний. Чрезмерная задолженность (в Гамбурге, например, свыше 20% всех
поступлений шло на платежи по займам) приводит в некоторых случаях
к прекращению платежей городом (Гамбург); иногда последствием необ-
ходимости введения новых податей для уплаты процентов и погашения
займа является открытый мятеж жителей и переворот в городском управ-
лении (Кёльн, Дортмунд)7. Значительна была уже в ХШ в. задолжен-
ность и французских городов (Амьен, Нойон, Суассон, Руан) — резуль-
тат постоянных требований, предъявляемых к ним королем. И они (Ной-
он, Санли) прекращали уплату долгов8.
Государи (короли, феодалы духовные и светские) не менее городов
нуждались в кредите, в особенности на ведение многочисленных войн,
как и на приобретение предметов роскоши9. Но заем составлял личный
долг короля, а не долг всего населения; правда, короли и папы обязыва-
лись не только за себя, но и за своих преемников (pour nous, nostre
couronne et successeurs en icelie), но последние нередко отказывались
платить по долгам своего предшественника, почему такой кредит был со-
пряжен для банкиров с чрезвычайно большим риском. В те времена, го-
ворит Маколей, если казна была пуста, подати поступали медленно и
жаловань^ солдатам и матросам не было уплачено, канцлер казначейства
394
История экономического быта Западной Европы
в сопровождении лорд-мэра и олдерменов обходил с шапкой Чепель и
Корнгиль (лондонские кварталы) и добывал нужную сумму, занимал 100
фунтов у какого-нибудь чулочника и 200 фунтов у торговца жестяными
товарами. Если иностранные купцы все-таки соглашались — хотя далеко
ие всегда — на заключение даже значительных по тому времени займов,
то лишь в расчете на возможность покрыть их из предоставляемых им
различных статей дохода или иным путем, посредством получения новых
выгодных привилегий. Нередко это делалось под влиянием прямого при-
нуждения, и получался принудительный заем, или же в силу принужде-
ния косвенного: они рисковали лишиться своих торговых привилегий,
откупа монеты, пошлин, рудников и даже быть изгнанными из страны
или не получить обратно прежних долгов в случае отказа от участия в
дальнейших займах. И все же королю было весьма нелегко достать нуж-
ную сумму.
Английские короли постоянно нуждались в деньгах на ведение войн и
на уплату жалованья солдатам и, встречая отказ со стороны парламента в
ассигновании средств и установлении экстраординарных налогов, выну-
ждены были обращаться к итальянским банкирам, отчасти и к местным
купцам и монастырям, за ссудой денег. Король Генрих III вынужден был
заложить свои драгоценности, парадные одежды и даже реликвии
св. Эдуарда; у него было столько долгов, что при появлении его на улице
раздавались крики его кредиторов, и он заявлял публично, что нужда его
столь велика, что милосерднее дать денег ему, чем нищему, стоящему на
паперти с протянутой рукой. Сто лет спустя (в 1340 г.) Эдуард III объя-
вил парламенту, что он под своим личным поручительством занял много
денег за границей и, если эти долги нс будут уплачены, ему придется
вернуться в Брюссель и там остаться в качестве заложника своих креди-
торов. Вследствие неуплаты этих долгов флорентийские фирмы, оказы-
вавшие кредит Эдуарду III, обанкротились; когда товарищество Барди в
1345 г. прекратило платежи, долг английского короля составлял 900 тыс.
флоринов золота, или около 8,5 млн довоенных германских марок; тре-
бования товарищества ГГеруччи к нему равнялись 600 тыс. флоринов зо-
лота, или 51/г млн марок10.
Когда в 1371 г. французский король заключил заем у авиньонских
купцов в 100 тыс. ливров, за него должно было поручиться солидарно 22
человека, в том числе принцы, придворные, жители Парижа. Француз-
ский король Карл VII, тративший большие суммы па покупку золотого
оружия и ценных тканей, вынужден был повсюду занимать мелкие сум-
мы, даже у собственных поваров, а съестные припасы брать в долг. По
словам современников, Жак Кер оказал ему большое внимание, послав
двух жареных кур и баранью ноту, — до того печально было положение
короля11.
Задолженность духовных феодалов являлась прежде всего результа-
том того, 'по они уплачивали крупные суммы при занятии епископских
Глава XXXI. Кредитные операции
395
кафедр, как в виде так называемой servitia communia, т.е. пошлины, вно-
симой за утверждение папой в сане, обыкновенно в размере 1 /3 годового
дохода епархии12, так и в виде неопределенных по своим размерам «по-
дарков» (servitia minuta), которые делались различными претендентами
приближенным папы. Последние могли оказать влияние на замещение
вакантного места тем или иным лицом, ввиду чего конкуренты старались
в своих обещаниях перещеголять друг друга. А это создавало для счаст-
ливого соперника крупные долги: во второй половине XV в. задолжен-
ность архиепископа констанцского достигала 150 тыс. флоринов и весь
доход его имений уходил па уплату процентов, так что ему оставалось не
более 400 флоринов в год13.
Заключение долга обставлялось поручительствами, причем поручите-
ли были солидарно ответственны и в случае несвоевременной уплаты
долга обязаны были приехать в указанное кредитором место и подверг-
нуться личному задержанию. Оно сопровождалось, далее, залогом драго-
ценностей: государи отдавали свою корону, папы — тиару и т.д.; встре-
чается даже, как указывает Гольдшмид?п, генуэзский вексель 1251 г., вы-
данный под залог трона императора Фридриха П. Кроме того, в случае
неуплаты денег в срок должник обязан был, помимо выговоренного про-
цента, уплатить особые проценты за промедление14 и сверх того покрыть
все издержки, понесенные кредитором: pro dampnorum expensorum et in-
teresse persolvere («coup, frais et damages et interestz»). Он мог быть за-
держан кредитором и посажен в темницу, что применялось иногда даже в
отношении государей (например, графини Фламандской), хотя обычно
подвергались аресту поручившиеся за них лица. Нередко должник обя-
зан был доставить на свой счет в определенное место вместо себя одного
или нескольких человек со слугами и лошадьми. Эта обязанность распро-
странялась и на королей и князей: им приходилось отправлять от 3 до 8
рыцарей с таким же количеством лошадей и слуг и нести расходы на их
содержание и размещение15.
Заключение договора производилось, в особенности если должником
являлся иногородний, в присутствии двух (и более) свидетелей, местных
жителей; последние могли фигурировать лишь в отношении суммы, не
превышавшей ценности их имущества. Далее представлялось поручитель-
ство, обыкновенно жителей того города, откуда был должник; они часто
являлись такими же должниками, как заемщик, так что различие между
должником и поручителями исчезало. Поручители обязывались иногда,
представляя в свою очередь поручителей, в случае неуплаты в срок
явиться в город, где проживает кредитор, и не уезжать оттуда ранее, чем
будет уплачен долг (Einlager). К этому присоединялась передача в залог
драгоценностей, выдача письменных кредитных обязательств (векселей),
в особенности высокопоставленными лицами, иногда и внесение сделки в
городскую книгу (Liber memorandorum, Ratsdenkelbuch). При отсутствии
поручителей и залога городской совет, например гамбургский, обращался
396 История экономического быта Западной Европы
к совету того города, где жил плательщик, например Люнебурга, с
просьбой о понуждении его к уплате; если же это не приводило к цели,
то подвергал аресту его земляков, люнебургских купцов, находившихся в
данное время в Гамбурге16.
От епископов, аббатов и других духовных лиц, с которыми итальян-
ские купцы заключали сделки займа, они требовали, помимо обычного
поручительства других лиц, гарантию лапы в уплате долга и в случае
неуплаты обращались к нему с требованием понудип» духовное лицо к
возвращению суммы — ото было единственное среде то получить долг
обратно. И папа действительно, нередко под у!*розой отлучения от церк-
ви, заставлял епископа или аббата если а пе уплатить всю сумму немед-
ленно, то, во всяком случае, вступить в соглашение с кредиторами отно-
сительно размеров суммы, которую он в состоянии вернуть, и сроков ее
уплаты17
Кредит в Средние века имеет почти исключительно потребительский
характер, выражаясь преимущественно в форме кредита государей -
почти всецело потребительного — и кредита городов, преимущественно
потребительного, но отчасти предназначенного и на производительные
нужды. Этот публичный кредит по своим особенностям лишь отчасти
(главным образом кредит городов) отличается от кредита частных лиц.
Гораздо меньше значения имел кредит коммерческий, кредит в облас-
ти торговли, т.е. заем капиталов для помещения их в торговле; он раз-
вился лишь в итальянских городах, в торговле на Средиземном море. У
итальянских и южнофранцузских купцов купля-продажа товаров в кре-
дит составляла явление вполне обычное; выработались даже определен-
ные сроки кредитования — 8 дней, 2,5 месяца, 3,5 месяца. Напротив,
Ганза не желала допускать даже отсрочек в платеже по купленным това-
рам. В отношении торговли с русскими и лифляндскими городами ей
удалось настоять на таком запрещении. В других местностях, впрочем,
провести это постановление на практике оказывалось невозможным, ибо
ганзейцы вынуждены были давать товары в кредит, а следовательно, им
приходилось и покупать в кредит, как это делали их конкуренты-
неганзейцы. Широкое распространение таких операций мы можем усмот-
реть из сохранившихся от средневековой эпохи торговых книг немецких
и французских купцов; самое ведение этих книг являлось результатом
существования сделок в кредит, ибо то, что было совершено на налич-
ные, в те времена считали излишним записывать; в этом случае ведь ни-
каких обязательств не возникало. Срок был нередко весьма продолжите-
лен, составляя (если возьмем, например, торговую книгу гамбургского
купца Вико ван Гсльдерсена конца XIV в. или корреспонденцию Гиль-
дебранда Векингузена начала XV в.)18 обыкновенно от одного до шести
месяцев, иногда от 9 месяцев до года и даже в виде исключения I1/5 го-
да. В качестве времени уплаты назначается какой-либо большой празд-
ник Пасха, Троица — или какая-либо большая ярмарка, например
_____________________Глава XXXI. Кредитные операции_________________397
франкфуртская, или время возвращения каравана судов; часто не указан
определенный день, а установлен срок лишь приблизительно: во время
открытия навигации, весною, между Пасхой и Троицей, осенью. Или же
должнику предоставлен выбор между двумя сроками; иногда кредитор
сохраняет за собой право требовать уплаты раньше или позже по собст-
венному усмотрению. В товарообмене южногерманских городов с Австри-
ей кредитование немецкими купцами австрийских покупателей (как вид-
но из торговых книг Рунтингера и Бегайма конца XIV и начала XV в.)
являлось обычным и сильно затрудняло торговлю, заставляя предпри-
нимать специальные поездки для инкассирования долгов, нередко при-
нимать взамен наличных денег те или другие товары.
Рядом с кредитом, вытекавшим из отсрочки платежа по купленным
товарам, в итальянской торговле фигурирует и кредит, основанный на
ссуде денег. Он принимает в области торговли различную форму в зави-
симости от того, кто несет риск — кредитор или должник. В первом слу-
чае получается морской заем (foenus nauticum) или, по аналогии с ним,
такой же заем для торговых операций на суше: купец, отправляющийся
на ярмарку (naviganti vel eunti ad nundinas), обязывается вернуть полу-
ченную сумму с процентами в случае благополучного возвращения (sana
navi, salvum in terra, ad fortunam dei et maris). Во втором случае он про-
сто выдает вексель, обязательство в уплате, независимо от всяких слу-
чайностей19. Вексель, таким образом, из документа, облегчающего размен
денег, постепенно становится общим орудием кредита, применяемым как
в случае отсрочки уплатить за товар, так и в случае получения денежной
суммы в качестве ссуды. Однако и здесь сохраняется все же основной
характер средневекового векселя — уплата в другом месте, а не там, где
деньги получены, — остаток первоначальных функций, выполняемых век-
селем20. При этом, несмотря на запрещения как церкви, так и светских
властей давать деньги в рост (например, в Англии в 1341 и 1391 гг., во
Франции в 1312 г.), взимание процентов было широко распространено21.
Третью форму, наконец, составляет употребление банкирами поме-
щенных у них вкладов для операций в области товарной торговли. Ре-
зультатом последнего являлось замедление в обратной выдаче вкладов
банкирами и даже отказ в этом; нередко также, вследствие неудач в тор-
говле, наступало банкротство их и потеря вкладчиками помещенных у
них денег. В Венеции в XIV в. из 103 банков разорилось 96, вследствие
того, что они имели обыкновение производить товарную торговлю и по-
этому при требовании вкладов не в состоянии были возвратить их. Ввиду
этого в 1374 г. банкам запрещено было торговать металлами, тканями,
шафраном и другими товарами; впоследствии было постановлено, что
они могут торговать лишь на собственные деньги, но не на деньги, поме-
щенные у них вкладчиками. Но на практике они по-прежнему смотрели
на вклады как на полученную взаймы сумму, которою они вправе сво-
бодно располагать22.
398
История экономического быта Западной Европы
Переходя от должников к кредиторам, необходимо отметить прежде
всего, что те же города, в особенности же духовные учреждения, которые
нередко нуждались в деньгах, во многих случаях ссужают других сво-
бодными капиталами, извлекая из этого значительные доходы. Как ука-
зывает Лампрехт. уже в X в церкви выступали в качестве банковых уч-
реждений, ссужая преимущественно свободных крестьян под залог при-
надлежащих последним земель, а в XI в. они давали значительные
суммы императорам Генриху Ш и Генриху IV Эти операции церквей и
монастырей были возможны благодаря скоплению значительных денеж-
ных вкладов от верующих, а также благодаря помещению у них как в
единственных безопасных местах значительных сумм на храпение Бан-
ковская деятельность их приняла еще большие размеры в следующие сто-
летия с возникновением монашествующих орденов тамплиеров (храмов-
ников), Тевтонского, Францисканского, Иоаннитского. Среди них на
первом плане стоит по своим кредитным операциям орден тамплиеров,
который с конца ХП до начала XIV в- представлял собою едва ли не
крупнейшее банковское учреждение Европы с двумя центральными кон-
торами (templum) в Париже и Лондоне и отделениями в различных
французских городах и левантийских странах- Короли французские и
английские, бароны и монастыри помещали у тамплиеров свои капиталы,
направляли туда поступления от податей и земель; они поручали там-
плиерам уплату по векселям, выплату пожизненных рент и перевод де-
нег, наконец, получали от них денежные ссуды или гарантию в уплате
занимаемой суммы23.
В течение всего времени своего существования тамплиеры являлись
банкирами Крестовых походов: они производили сбор десятины, сбор
св. Петра и других доходов, предназначенных на Крестовые походы,
доставляли необходимые суммы из Европы в страны Востока, выдавали
платежи во время походов. Они же заведовали финансами различных
французских баронов, Иоанна Безземельного, королей арагонских и не-
аполитанских, в особенности же королей французских — Филиппа-Авгу-
ста, Людовика Святого, Филиппа Смелого и Филиппа Красивого.
Templum являлся королевской казной; к нему поступали государствен-
ные доходы, и он производил платежи за счет короля, уплачивал жало-
ванья, пенсии, погашал долги, производил уплату содержания диплома-
тическим агентам, выдавал субсидии союзникам и т.п.
Значительно позже духовных учреждений — второй период в истории
банкового дела — выступили на сцену в качестве банкиров евреи. В
Германии это совершилось не ранее XI в.; ХП и Х1П вв. являются
эпохой широкого развития их кредитных операций.
Король Генрих II, короли венгерские и герцоги силезские, архиепи-
скоп Кентерберийский, епископы бамбергские, констанцские, далее,
французские и английские аббатства, графы Лейчестер, Монпелье, Ту-
лузские и др. обращаются к евреям за ссудой денег и в обеспечение (и
Глава XXXI Кредитные операции
399
погашение) долга отдают им на откуп таможенные доходы, различные
подати, поручают даже общее заведование финансами24 В архиепископ*
стве Кобленцском еврей-управитель со своим секретарем (iudei domini)
имеет еврейское казначейство и ведет книги на еврейском языке25. При
входе каждого итальянского судна в гавань Арль епископ Арльский по-
лучает 20 солидов, а его «еврей» — как его просто называют источники -
4 солида. В Саксонии при герцоге Балдуине еврей Менадъе производил
чеканку монеты (знаки на монете весьма сходны с еврейскими буквами);
в Австрии при Леопольде V в XII в., в Трирском и Вюрцбургском епи-
скопствах в XIII в находим евреев-монетчиков. В Германии евреи еще в
XIV в. производят крупные кредитные операции; в 1377 г. повешен ев-
рей Симон Сигбург, которому рыцари и феодалы по нижнему Рейну бы-
ли должны сумму в 27 тыс. марок; в копце XIV в. Симон Сельгенштадт
дал рейнским городам крупную сумму на приобретение огнестрельного
оружия, и он же заключил с городом Франкфуртом заем в 10 тыс гуль-
денов. В Испании вплоть до конца XV в. в руках евреев находился сбор
податей и управление финансами страны (еще носили титул tesorero
mayor, т е. главного казначея), и еврей Исаак Абрабанель привел финан-
сы страны в то цветущее состояние, в котором они находились — так
указывает Геблер — при Фердинанде и Изабелле. В Англии же и во
Франции они были изгнаны уже в конце ХШ и в начале XIV в.; здесь,
как и в Нидерландах и Италии, они уступили место итальянским купцам
и банкирам. В Германии главную категорию их должников в XV в. со-
ставляют ремесленники (сапожники, портные, шорники), которые берут
мелкие суммы (в Регенсбурге в качестве денежной единицы берется 30
пфеннигов) на короткий срок под заклад материала; в Нюрнберге запре-
щено ремесленникам брать под заклад материала более, чем стоит самый
материал и составляет заработная плата, получаемая за его обработку.
Крестьян же ссужают преимущественно монастыри, итальянцы и местные
торговцы26.
Третий период (особенно XIV—XV вв.) в развитии банковского дела
в Средние века знаменует собою деятельность итальянских банкиров.
Они известны преимущественно под именем ultramontani, transalpine т.е.
торговцы из местностей по ту сторону Альп, или caorsini, т.е. купцы из
города Каор (Cahors) в Южной Франции, или lombardi, т.е. купцы из
Ломбардии. От ломбардов и самая ломбардная операция, т.е. ссуда под
заклад движимостей, получила свое название; векселя назывались неред-
ко litterae lombardorum. Уже к началу XIII в. (и даже к концу XII в.)
относятся кредитные операции пьяченцских, болонских и римских куп-
цов в Англии и Франции. Затем выступают на сцену банкиры Асти, Лук-
ки, Сиены, в особенности же флорентийцы. Наиболее важны три фло-
рентийские компании: Барди, Перуччи, Акнаюоли, позже Альберта и во
второй половине XV в. Медичи; флорентийцы с конца XIII в. сосредото-
чивают крупнейшие денежные и банкирские операции в своих руках.
400
История экономического быта Западной Европы
Главным центром кредитных операций в Средние века являлась Фло-
ренция, банкирские фирмы (Барди, Перуччи, Моччи, Спипи, Фреско-
бальди, Франчези и др.) кредитовали английских и французских коро-
лей, герцогов неаполитанских, пап римских, орден иоаннитов и т.д. Но
все они в то же время вывозили хлеб из южноитальянских портов в Гре-
цию, сукно из Фландрии и Франции к Средиземному морю, шерсть из
Фландрии и Англии, ввозили французское вино в Англию, восточный
шелк-сырец в Италию, сардинский сыр и итальянские оливки в Север-
ную Африку, медь из Германии и олово из Коряуэльса в Брюгге, персид-
ские меха в Испанию и Францию, словом, они вели торговлю со всеми
странами. Сверх того, они брали на откуп подати и таможенные сборы,
монету, соляные источники и т.п. Когда, например, в 1290 г. по приказа-
нию английского короля была произведена секвестрация шерсти, нахо-
дившейся у итальянцев в Лондоне, то из 2380 мешков наибольшая часть
была обнаружена у тех фирм, которые наиболее известны своей банкир-
ской деятельностью, именно у обеих фирм Фрескобальди, у обоих домов
Черчи, у Барди, Моччи и Спипи27.
В качестве примера деятельности флорентийских банкиров (роли кре-
дитного капитала в Средние века) приведем операции одной из крупней-
ших фирм XIV в. - Барди. Компания Барди производила операции
прежде всего с папами римскими, именовавшими се своим депозитным
банком. Она собирала десятину, папские коллекторы депонировали у нее
эти сборы; Барди производили платежи, по поручению папского престо-
ла, королю Неаполитанскому, патриарху Иерусалимскому, кардинал-
легату. Вместе с Перуччи они кредитовали орден иоаннитов на острове
Родос, снабжая его крупными ссудами на борьбу с неверными, под залог
почти всех земель ордена. К крупным заемщикам Барди также принад-
лежат короли неаполитанские, по поручению последних они производили
платежи королевским посланникам, доставляли жалованье войскам, пе-
реводили деньги флоту, уплачивали королевским поставщикам оружия.
Эти ссуды покрывались в первую очередь доходами страны, которые ча-
стью депонировались у Барди для последующей им передачи, частью им
же и закладывались, например вывозные пошлины, доходы от горных
проходов, от соляных источников. Другие доходы они брали на откуп,
на откупу у них находилась и монета. Несмотря на все это, долги неапо-
литанского короля далеко не всегда были покрыты так, с 1 сентября по
10 ноября 1301 г. Барди произвели платежи в размере 46 тыс. унций зо-
лотом, а к ним поступило всего 28 тыс. унций, так что они являлись кре-
диторами на 18 тыс. унций. Компания Барди кредитовала, далее, фран-
цузских королей, графов Фламандских, в особенности же королей анг-
лийских, которых она в течение ряда десятилетий снабжала средствами,
начиная с Эдуарда I, в особенности же с тех пор, как другая флорентий-
ская фирма, Фрескобальди, игравшая большую роль в качестве банкиров
английских королей в конце XIII в., потеряла свое значение. Компания
Глава XXXI. Кредитные операции
401
выдавала ссуды непосредственно королю, в частности под имевшие по-
ступить налоги, уплачивала другим кредиторам короля, поставщикам зо-
лотых и серебряных вещей, выдавала жалованье войскам. Она же вноси-
ла десятину, собираемую в Англии, римской курии. В 1331 г. она обяза-
лась выплачивать ежедневно 20 ф. ст. на покрытие расходов английского
двора, за что все доходы страны поступали в ее руки. В следующем году
Барди доставляли королю 1000 ф. ст. ежемесячно на домашние расходы,
на покрытие которых получали старую и новую пошлину с шерсти. В
результате финансовое управление страны постепенно переходит к ним в
руки. Платежи, производимые английскому королю, становятся все
больше и больше: они выдают суммы на приданое сестре короля, на уп-
лату кредиторам короля во Франции и т.д.
Прибыли их были весьма велики. Их капитал увеличился с 91 тыс.
ливров в 1310 г. до 150 тыс. в 1320 г. Доходы распределялись между
14 — 16 участниками. Компания насчитывала пять представителей в Анг-
лии, шесть во Фландрии, четыре во Франции и Шампани. Главные опе-
рации она производила в Лондоне, Брюгге, Париже, Ниме, Авиньоне, Не-
аполе, Болонье, на Востоке - в Константинополе, на Кипре, на Родосе28.
Банковые операции флорентийских товариществ являлись вообще
весьма значительными по этому времени, они свидетельствовали о наро-
ждении в итальянских городах уже в Средние века наряду с торговым
капиталом и кредитного капитала. Состоя из 10—20 участников, каждая
из этих фирм объединяла в своих руках весьма крупные для того време-
ни капиталы, как собственные, так и полученные в качестве вкладов от
других лиц В Англии при Эдуарде I, в особенности же при Эдуарде III,
во Франции при Филиппе Красивом и его преемниках, далее, в Неапо-
литанском королевстве и во Фландрии флорентийские товарищества ста-
новятся королевскими банкирами, сборщиками податей и десятины, при-
нимают вклады (вкладчиков у них имелось большое количество), произ-
водят платежи, берут на откуп чеканку монеты.
Деятельность их, однако, не могла быть долговечна: будучи вынужде-
ны в интересах сохранения и расширения своих привилегий в области
торговли давать крупные займы королям и герцогам, они должны были
при невозможности заставить последних уплатить кончить банкротством:
за первыми крупными флорентийскими товариществами (Моччи, Спини,
Фрескобальди, Черчи нери и Черчи бианчи, т.е. черные и белые) после-
довали вскоре и придворные банкиры французского короля Гвиди-
Франчези (Франчези они назывались вследствие их деятельности во
Франции), на имущество которых в 1308 г. открыт был конкурс. А в по-
ловине XIV в., после свыше полувековой деятельности, и три крупней-
шие товарищества — Перуччи, Барди и Аккаюоли — оказались несо-
стоятельными. В 1345 г. долги английского короля фирме Барди равня-
лись 900 тыс. золотых флоринов, долг неаполитанского короля 100 тыс.
флоринов; но это были долги безнадежные; пассив же товарищества со-
402 История экономического быта Западной Европы
ставлял 550 тыс., и при ликвидации они могли уплатить кредиторам всего
46% их претензий. Фирме Перуччи те же короли были должны 600 тыс.
флоринов золотом (Эдуард III) и 100 тыс. (неаполитанский), пассив ее
не превышал 350 тыс.; кредиторы, поскольку в их руках находились не-
движимости, получили 20% своих требований, те же, которые приобрели
векселя английского и неаполитанского королей, должны быть получить
80%, но ввиду падения их курса вскоре им пришлось согласиться на
меньшее29.
В XV в. выступил на сцену флорентийский банкирский дом Медичи,
производивший обширные расчетные и вексельные операции со всеми
важнейшими торговыми центрами, принимавший вклады и выдававший
ссуды как королям я баронам, так и ремесленникам и торговцам. Уже с
XII-ХШ вв. и генуэзские банкиры имели своих агентов во Франции,
Испании, Константинополе, Палестине; но высокого развития генуэзские
и венецианские банки достигли в особенности в XIV—XV вв.: в Венеции
известная фирма Соранцо, в Генуе банк Центуриони, у которого находи-
лась в качестве залога панская тиара, впоследствии выкупленная Лорен-
цо Медичи. В 1407 г. был учрежден известный генуэзский банк св. Геор-
гия — первый публичный банк. Он представлял собою ассоциацию кре-
диторов Генуэзской республики: многочисленные товарищества
государственных кредиторов были слиты в одно товарищество на паях;
впоследствии производились новые выпуски акций (например, в 1416 г.
около 100 тыс. лир). Банк предоставлял необходимые Генуэзской рес-
публике средства и производил также за нее платежи, на покрытие кото-
рых получал различные доходные статьи или же получал генуэзские ко-
лонии; в скором времени он стал собственником почти всех регалий госу-
дарства и колониальных владений. Государственный долг Генуи имел, по
словам Зивекинга, такое же социальное значение, как долг Англии в
XVII—XVII вв. Loca di S. Giorgio вследствие колебаний в курсе стали в
XV в. объектом оживленной спекуляции, сделок на разницу. Как видно
из слов анналистов XIV—XV вв., их курс являлся барометром экономи-
ческого положения, как в настоящее время курс английских консолей30.
1 См. выше, с. 131.
2 Кредитная сделка и здесь, следовательно, еще не выделилась вполне из купли-
продажи.
3 Hanauer. Etudes dconomiques sur Г Alsace. Т. I. Р. 522 ff. Delisle. Les classes agricoles
ea Normandie au moyen-2ge. 2-e id. P. 213 ff. Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im
Mittelalter. Bd. П. S. 609-610. Winter. Zur Geschichte des Zinsfusses im Mittelalter //
Zeitschrift far Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. IV. P. 161 ff. D'Avenel. Histoire
dconomique de la piopridtd, des salaires, des denrdes et de Lous lex prixen gdndral. T. 1. P. 86
ff. Arnold. Zur Geschichte des Eigcntums in den deutschen Stadten. 1861.
4 Espinos. Les finances de la commune de Douai. 1902. S. 303 ff.
3 Sieveking. Casa di S. Giorgio. 1899.
sCm.: Bucher. Haushalt Frankfurts im Mittelalter // Zeitschrift far die gesantte Staats-
wissenschaft. 1896. S. 17. Landmann. Entwicklungsgeschichte der Formen des Offentlichen
Глава XXXI. Кредитные операции
403
Kredits. S. 12 ff., 39 ff. Knipping. Kttlner Stadtrechnungen. 1898. Bd. II. S. 420 ff. Sander.
Die reichsstadtische Haushallung Nurnbergs. S. 698, 701. Chroniken der deutschen SUdte.
Bd. XVIII. T. 2. P. 109. Schoenberg. Basels Finanzverhaltnisse im XIV—XV. Jahrhunderte.
Кулишер. Коммунальное обложение о Германии в его историческом развитии. С. 49.
7 Stieda. Stadtische Finanzen im Mittelalter // Jahrbbcher fUr Nalionaldkonomie und
Statislik. Bd. XVII. 1899. S. 34 ff. Sander. Die reichsstadtische Haushaltung Ntirnbergs. S.
718. Koppman. Kiimmereirechnungen Hamburgs
*Luchaire. Cominunautds fran^aises. P. 198, 203-205. Borelli deSerres. Becherchcs sur
divers services publ. T. 1 P. 25.
9 Займы французского короля: в 1440 г. 80 н 60 ливров на наряды для двух принцесс,
в 1445 г на приобретение одежд для придворных празднеств и турниров; в том же году
200 ливров на приобретение шелковых тканей и мехов для супруги дофина (.Prutz. Jacques
Coeur von Bourges. S. 96).
10 Sinclair. History of the Public Revenue of the British Empire. Vol. I.
11 Prutz Jacques Coeur von Bourges. S. 44—47.
13 Архиепископы аквилейский, кельнский, майнцский, трирский, зальцбургский пла-
тили 10 тыс. флоринов, лютгихскпй, мецский, верденский, утрехтский, бреславский,
реймский 4—7 тыс., другие I'/j—3 тыс., епархии женевская, аугсбургская всего 500 - 600
гудьденов (Шульте).
13 Keller F. Die Verschuldung des Hochstiftes Konstanz im XIV. und XV. Jahrhunderte.
1903. P 42.
14 В размере 10% за каждые два месяца (от ярмарки до ярмарки), т.е. 60% в год.
Bigwood. Le regime juridique et iconomique du commerce de I’argent dans la Belgique
au moycn-Age. P. 546 ff.
18 Das Handlungsbuch Vickos von Geldersen. Hrsg. von Nirmheim. Einleitung. S. XXX—
XXXV. Cp.: Des Marez. La lettre de foire a Ypres au XIII siftcle. P. 17 ff., 40 ff.
17 Cp.: Schulte. Geschichte der grossen Ravensburger Gesellschaft. Bd. I. S. 230—272.
18 Hildebrand Veckinhusen. Briefwechsel eines deutschen Kaufmanns im 15. Jahrhundert.
S. XLV.
19 Goldschmidt. Universalgeschichte des Handelsrechts. Bd. I. 412—416.
20 Своеобразную форму векселя представляет собою, как мы видели (см. стр. 284 сл.),
lettre de foire или littera obligatoria, распространенная в Англии и Фландрии. Де Марес,
открывший в архивах г. Ипра несколько тысяч таких документов XIV в. (см.: Des Marez.
La lettre de foire a Ypres au ХШ sihcle), называет lettre de foire векселем севера, в проти-
воположность настоящему векселю итальянского происхождения.
31 См.: Stobbe. Geschichte der Juden in Deutschland. S. 27, 110, 112, 235- Falke.
Geschichte des deutschen Zollwesens. S. 298, 407. Neumann. Geschichte des Wechsels im
Hansagebiete. S. 237, 320. Hoffmann. Der Geldhandei der deutschen Juden. S. 70 ff., а так-
же ниже, с. 408.
22 Nasse. Das venetianisebe Bankwesen im XIV, XV, XVI. Jahrhunderte // JahrbUcher
ftir Mationaldkonomie und Statistik. 1879. S. 334 ff.
33 Delisle. Mdmoire sur les operations financidres des Templiers.
34 Schulte. S. 328 -329. Caro. S. 323 -326.
23 Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Bd. I. S. 1472.
26 Штобе, Гофман, Каро и др. Kulischer. Warenhandler und Geldausleiher.
37 Davidsohn. Forschungen zur Geschichte von Florenz. Bd. IV. 1908. S. 274 ff.
38 Ibid. Bd. III. S. 201.
28 Villani. Florent, hist. univ. lib. XII. Cap. 54. Pagnini. Delia Dezima. Bd. 11. P. 68.
Meltzing. Das Bankhaus der Medici und seine Vorlaufer. S. 78. Davidsohn. Forschungen zur
Geschichte von Florenz. Bd. III.
30 Sieveking. Casa di S. Giorgio.
ГЛАВА XXXII
КАНОНИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА
И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Средневековая экономическая доктрина является отражением хозяй-
ственной жизни того времени1 Как исходной точкой в развитии средне-
векового хозяйственного быта является аграрный коммунизм, сельская
община с отсутствием индивидуальной собственности на землю, так и
учение отцов церкви рассматривает коммунизм как естественное состоя-
ние Cure naturali omnia sunt communia omnibus) и всякую частную соб-
ственность как уклонение от него: лишь вследствие грехопадения появи-
лось «мое» и «твое» (divisio rerum). Постепенно и представители церкви
признали частную собственность необходимым злом, хотя скорее наказа-
нием, чем благодеянием для человечества Идеалом остается общая соб-
ственность, она единственно допустима для духовенства. Если же для
мирян допускается индивидуальная собственность, то из этого не следует,
что они вправе присваивать себе и объявлять своей собственностью более,
чем это нужно каждому; в последнем случае они обязаны отдать избыток
бедным. Стремление к обогащению безусловно порицается. Богатство
опасно для души, ибо, говорит св. Иероним, обогащение одного всегда
происходит за счет потери другого (dives autem iniquus aut iniqui haeres).
Выводом из этого является то, что каноническая доктрина раннего
Средневековья признает только две отрасли производства. Прежде всего
сельское хозяйство (cultura), которое составляет естественную деятель-
ность человека и которым он наилучше может служить Богу. В качестве
второй — обработку даров природы (промыслы — artificium), которая
должна находиться в тесной связи с сельским хозяйством; здесь имеется
в виду труд ремесленный в сфере замкнутого домашнего хозяйства. Тор-
говля же (negoliatio, mercatura) совершенно не признается; она не только
запрещена духовенству, но недопустима и для мирян. Тем, что Господь
выгнал купцов из храма, читаем у Иоанна Златоуста, он выразил, что
купец не может нравиться Богу, почему ни один христианин не должен
заниматься торговлей, иначе он будет изгнан из церкви. Купцом являет-
ся, по этому учению, всякий, кто продает предметы в том же виде, в ка-
ком купил их. Не есть купец только тот, кто приобретает их; это то, что
мы называем промышленной деятельностью: покупка материала ремес-
ленником. Если торговля признается опасной для души (папа Лев Вели-
кий находит, что торговля без обмана составляет явление редкое), то тем
более враждебно каноническая доктрина относится к ссудному проценту.
_________Глава XXXII Каноническая доктрина и действительность______405
Она называет отдачу депег взаймы под проценты ростовщичеством
(usura), занятием предосудительным (turpe lucrum), так как в этом слу-
чае человек получает больше, чем отдал; ведь основной принцип учения
церкви — mutuum date nihil inde sperantes. Взимание процента есть дейст-
вие несправедливое, результат жадности, которая под видом человеколюбия
обманывает других, эксплуатирует нуждающихся. Поэтому ссудный про-
цент безусловно запрещен не только духовенству, но и мирянам; первому
каноническое законодательство угрожает лишением сана, вторым - отлу-
чением от церкви, к чему присоединяются и светские наказания
И учение о торговле и проценте соответствовало эпохе раннего Сред-
невековья, когда торговля была сопряжена с насилием и обманом2, а
ссудные операции, носившие исключительно потребительный характер,
являлись обогащением на счет бедных, преимущественно на счет разо-
рившихся мелких землевладельцев-крестьян3. В общем учение церкви,
таким образом, гармонировало с замкнутым домашним хозяйством, явля-
лось выражением его. Поскольку же оно отставало от жизни, побеждала
последняя, а не доктрина. Напротив, само оно имело весьма мало влия-
ния на хозяйственную жизнь. Учение церкви не в состоянии было ни бо-
роться со стремлением людей к обогащению вообще, ни помешать разви-
тию торговли, росту которой «божий мир», господствовавший в церкви,
наоборот, содействовал4. Оно не могло, наконец, уничтожить и ссудный
процент, который взимался в той или иной форме даже духовенством. В
области распространения сельскохозяйственной культуры и насаждения
ремесел средневековая церковь сделала весьма много5; но точно так же
торговля и банковское дело развивались в значительной мере под покро-
вительством и при участии церкви6.
Все то, против чего боролась каноническая доктрина, приняло в позд-
нее Средневековье еще более обширные размеры. Самая деятельность
церкви находилась в противоречии с этим учением. Монастыри накопили
обширную земельную собственность, практикуемое ими призрение бед-
ных сильно пало; мало того, когда появились люди, которые желали
вернуть католическую церковь к христианскому идеалу, организовать ее
соответственно Евангелию, то они не только встречали сильное противо-
действие со стороны папы и епископов, не желавших отказаться от своих
богатств, но и подвергались преследованию, отлучению от церкви в каче-
стве еретиков и сожжению на кострах7.
Не оказав влияния на жизнь, каноническая доктрина, наоборот, сама
изменилась, соответственно изменившемуся хозяйственному строю более
приноровившись к господствовавшему в позднее Средневековье город-
скому хозяйству. Правда, по-прежнему проповедовалась любовь к ближ-
нему и, как результат ее, защита неимущих, порицался всякий эгоизм и
нажива на счет других, более слабых. Но изменилось отношение к тор-
говле. Находя, что каждый благоустроенный город должен производить
в своих стенах как съестные припасы, так и промышленные изделия,
406 История ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЫТА ЗАПАД1ЮЙ ЕВРО! 1Ы
Фома Аквинский (ХШ в.) - doctor universalis, наибольший авторитет в
области канонической доктрины, — в то же время вовсе не исключает
совершенно торговую деятельность. Он указывает на то, что едва ли
можно найти город, который в состоянии вполне обойтись без привоза
съестных припасов, и находит, что торговля нужна ц для продажи тех
товаров, которые имеются в городе в избытке. Фома Аквинский не ус-
матривает чего-либо греховного в торговой прибыли, если только она
умеренных размеров, а равно если торговля производится в целях обще-
ственных, ради того, чтобы в отечестве не ощущалось недостатка в необ-
ходимых для поддержания жизни предметах. В последнем случае при-
быль не есть цель сама по себе, а как бы плата за труд. Он восстает не
против прибыли как таковой, а лишь против ничем не ограниченной по-
гони за наживой. Но тогда возникает вопрос: где же естественные преде-
лы прибыли? Фома Аквинский дает и на это ответ, говоря, что доходы
каждого должны определяться его сословным положением, должны дать
ему возможность вести приличествующий данному сословию образ жиз-
ни. Этим самым устраняется прежнее учение о равенстве всех; исходной
точкой становится реальная жизнь средневекового периода с се сослов-
ными перегородками. «Подняться выше своего сословия грешно, ибо
разделение на сословия установлено Богом». И другие канонисты исхо-
дят из существования «дохода, необходимого для пропитания сообразно с
состоянием данного лица».
Отсюда нетрудно вывести и то, какова должна быть цепа, «справед-
ливая цена». Это та цена, которая соответствует расходам продавца с
прибавлением приличествующего его состоянию дохода. При этом, по
учению Фомы Аквинского, цена может быть повышена, если вещь была
до продажи улучшена, или когда в другом месте и в другое время цены
стояли иные, или, наконец, если продавец при доставке товара из одного
места в другое подвергался риску. В каждый данный момент существует
в данной местности одна лишь справедливая цена, и цены пе должны по-
этому изменяться в зависимости от внезапных колебаний спроса и пред-
ложения. С целью обеспечения справедливой цены канонисты рекомен-
дуют установление властями обязательных такс на различные предметы.
Исходной точкой в канонической доктрине позднего Средневековья
является, как видно из приведенного, городское хозяйство; совершенство
замкнутого городского хозяйства состоит в том, что оно возможно мень-
ше пользуется услугами торговли, и в том, что каждый благодаря забо-
там управителей в состоянии добывать соответствующий его сословному
положению доход8. Но в то же время, допуская изменение цен в зависи-
мости от риска, от изменений их в других местностях и т.д., канониче-
ская доктрина имеет в виду не только ремесленника, сбывающего свои
товары на городском рынке, где колебания цен не могут быть значитель-
ны, но и купца в междугородской и международной торговле, где цены
подвержены гораздо более резким изменениям.
________Глава ХХХП Каноническая доктрина и действительность_____407
См.» например, «Henrici a Gandavo Aurea Quodlibeta» (конца XIII в.),
где субъективные моменты при установлении цены широко принимаются
во внимание. Исходя из того основного положения, что продавать пред-
мет дороже, нежели за него заплачено, можно лишь в том случае, если
произведены изменения в товаре, Генрих из Гента толкует, однако, эти
слова Иоанна Златоуста в том смысле, что не только изменение вследст-
вие труда, но всякое иное допускает повышение цены. Последнее харак-
терно в смысле указания, как старая доктрина приспособилась к новым
условиям жизни. Эти изменения могут быть троякого рода: во-первых,
ratione loci — если кто-либо перевозит товар из места, где он имеется в
избытке, туда, где он составляет редкость, то ценность товара вследствие
изменений в месте возрастает; во-вторых, ratione tempons — если кто-
либо, приобретя товары в то время, когда они дешевы, продает их тогда,
когда они дороги, он может их продать дороже, чем купил, ибо ценность
их вследствие сохранения за это время возросла; в-третьих, ratione emen-
ds - если кто-либо, будучи знатоком данных товаров, покупает наиболее
цепные из них, то он вправе их немедленно же продать дороже.
Изменилось, наконец, и учение о росте. Конечно, основное положение
запрещенности ссудного процента сохранилось, но в него была внесена
существенная поправка. Различалось вознаграждение — ссудный про-
цент - двоякого рода: за понесение убытка (damnum emergens), вследст-
вие несвоевременной уплаты долга и за получение прибыли (lucrum ces-
sans) вследствие отдачи денег в ссуду. Последнего Фома Аквинский не
допускал, ибо «человек не должен продавать того, чего он не получил»,
да и многое могло помешать ему получить. И впоследствии, хотя и ука-
зывалось на то, что заимодавец мог бы поместить свои деньги в торговле
и извлечь из них прибыль, все же в Средние века этот аргумент (lucrum
cessans) как оправдание ссудного процента не признавался канонической
доктриной. Но тот же Фома Аквинский допускал, что «лицо, дающее
взаймы, может, не совершая греха, договориться с должником о получе-
нии вознаграждения за убыток» (damnum emergens). Это не будет про-
дажей пользования деньгами, т.е. ростовщичеством, а лишь «средством
избежать убытков». На основании этого и создалось учение о том, что
заимодавец вправе требовать от должника вознаграждения за убыток,
понесенный им от несвоевременной уплаты долга, и так как убыток этот
возрастал с увеличением просрочки, то определенная пеня могла заме-
няться процентами в зависимости от времени просрочки. При таких ус-
ловиях всякий мог со спокойной совестью взимать проценты. Необходимо
было лишь при заключении договора выговорить себе краткий срок упла-
ты, к которому должник не в состоянии был вернуть ссуду, — за это вре-
мя процентов нельзя было взимать, — а затем прибавить, что в случае не-
уплаты к сроку должник обязан вознаградить кредитора за понесенные им
убытки в размере стольких-то процентов — обыкновенно 60 на 100 в год.
408
История экономического бы га Западной Европы
Пример долгового обязательства: «Всем, кто прощет настоящий до-
кумент, привет в Господе. Да будет известно, что мы получили в Лондо-
не от... сто четыре марки настоящими, законными стерлингами. Вышеоз-
наченные марки мы обещаем сполна возвратить и уплатить вышеозначен-
ным купцам или их доверенному, который представит настоящее письмо
1 августа в New Temple в Лондоне, с тем, однако, условием, что если эти
деньги не будут уплачены в означенном месте и в означенное время, то
по истечении указанного срока мы обещаем платить им каждые два меся-
ца по одной марке с каждых десяти марок в вознаграждение за убытки,
которые они вследствие этого могут понести (pro recompcnsaLione dam-
погшп); так что убытки и расходы, а также капитал могут быть взысканы
вместе с издержками на содержание одного купца с лошадью и с одним
слугою за все время до полной уплаты вышеозначенного.. И за выше-
сказанное мы согласны отвечать где бы то ни было и перед всяким три-
буналом, отказываясь за себя и за наших преемников от всякой защиты
канонического или гражданского права, индульгенций, привилегий» 1< т.п
Если каноническая доктрина приспособилась к хозяйственной жизни,
то все же она, идя навстречу действительности, устанавливала известные
стеснения. Она не допускала высокой прибыли в торговле, требовала ус-
тановления властями цен (такс) на товары, запрещала взимание роста
при отсутствии просрочки и тд. На праюике, однако, и эти ограничения
не имели значения, каноническая доктрина оказала свое влияние лишь в
том смысле, что создались различные институты торгового права, извест-
ные формы, посредством которых обходились ее запрещения9. Таксы,
т.е. максимальные цены на различные предметы, правда, устанавливались
городскими властями в Средние века; нередко точно вычислялись при
определении их издержки производителя, к которым прибавлялся соот-
ветствующий его состоянию доход, т.е. выполнялось то, чего требовало
каноническое учение. Однако устанавливались такие максимальные так-
сы лишь на некоторые предметы, преимущественно на съестные припасы;
в отношении же промышленных изделий существовали, наоборот, мини-
мальные таксы, которые устанавливались различными цехами в их инте-
ресах в виде запрещения членам цеха продавать ниже определенной це-
ны. Да и максимальные таксы, поскольку они имелись, в особенности
таксы на хлеб, мясо, редко соблюдались на практике, большей же частью
совершенно игнорировались10.
В связи с этим и прибыль при продаже товаров далеко не всегда соот-
ветствовала требованиям канонической доктрины, как это можно усмот-
реть из того, что ремесленники нередко достигали значительного благо-
состояния и богатства11. Еще меньше прибыль соответствовала канониче-
ской доктрине в области торговли. По вычислениям Дорена, сбыт
английской шерсти во Флоренции доставлял 75-90% чистой прибыли. В
торговле между Брюгге и Венецией разница между покупными и про-
дажными ценами за вычетом издержек равнялась 100-200%. А венеци-
Глава XXXII. Каноническая доктрина и действительность
409
анские купцы по занятым капиталам выплачивали 25 — 50% за срок дан-
ной экспедиции (2 — 3 месяца), что дает представление о выручаемой ими
прибыли12. Вообще, и в области ремесла, и в сфере торговли господство-
вало то стремление к наживе, которое так порицала церковь и против
которого боролась — безрезультатно — средневековая каноническая док-
трина.
Что касается взимания процента, то лица, дававшие деньги в рост, не-
сомненно, сознавали греховность своих поступков Не один торговец, му-
чимый совестью, на смертном одре делал распоряжение о возвращении
полученных за ссуду денег своим должникам или о раздаче денег бедным
pro ео quod fuisset ab ео indebite extortum и даже отказывал все свое
имущество церкви. Различным благотворительным ассоциациям было да-
но папой разрешение принимать приобретенные таким образом деньги.
Крупные банкиры, с целью избежать гнева церкви и в заботах о душе
своей, отчисляли ежегодно известную часть доходов в пользу монасты-
рей, монашеских орденов и иных духовных учреждений. Запрещение
взимания процента приводило, далее, к тому, что кредитные сделки не-
редко заменялись участием в прибылях торгового дома и с этой целью
учреждалось товарищество, в котором капиталист и предприниматель яв-
лялись участниками, делившими вырученную прибыль на известных ус-
ловиях (комменда)13. В других случаях, однако, запрещение просто об-
ходилось посредством заключения сделки на различную монету: в этом
случае процент принимал форму разницы, выручаемой на курсе монеты.
Но торговцы шли и дальше и брали проценты, не указывая их лишь в
долговом документе, а обозначая сумму обязательства большую, нежели
та, которая была действительно дана. Наконец, нередко и к замаскирова-
нию процента не прибегали, а прямо определяли его, называя лишь не
ростом, а «подарком» (donum) за принятые на себя кредитором расходы;
называли «вознаграждением за оказанные им услуги (recompensatio util-
ium serviciorum) и за понесенные им труды», как выражались короли
английские, неаполитанские и др. при уплате процента итальянским бан-
кирам. Говорили и о процентах за промедление; наиболее решительные
прямо выговаривали себе usurae (рост). Даже магистры Тевтонского ор-
дена, давая капиталы ордена в ссуду, требовали от должника ежегодной
уплаты Zinsen: tenetur 20 marc, do sal her uns von ezinsen alle jar 2 marc
uff weynachten, т.е. получил 20 марок, за которые обязан нам платить
ежегодно на Рождество две марки процентов.
Каноническая доктрина, таким образом, обнаруживала свое влияние
преимущественно в виде различного рода обходов, которыми прикрыва-
лись ссудные операции. Устранить же уплату процентов церковь тем ме-
нее могла, что сама же она в лице римской курии платила проценты фло-
рентийским банкирам, у которых заключала займы; а отдельные ее
представители, занимавшиеся банковскими операциями, в особенности
монашеские ордены, получали проценты за выданные ссуды14. Даже уч-
410
История экономического быта Западной Европы
реждаемые церковью с середины XV в. в общественных интересах кре-
дитные учреждения — monies pietatis, — которые должны были освобо-
дить население от ига ростовщиков, брали при выдаче ссуд 8 — 15%, т.е.
большую сумму, чем они уплачивали за вклады. При таких условиях не
приходится удивляться тому, что итальянские купцы говорят об обычном
в их отечестве проценте Леонардо Пизано (в начале ХП1 в.) в своем
учебнике приводит задачи по вычислению процентов, некто отдал 100
фунтов под проценты в 4 денария с фунта в месяц под залог дома, т е. за
20% в год, точно так же землевладельцы, горожане, города дают деньги в
рост. Даже св Иветта (в XIII в.) ради своих детей разрешила отцу отда-
вать ее имущество под проценты, и летописцы, сообщая об этом, оправ-
дывают ее поступок тем — это особенно характерно, - что в те времена
это не считалось греховным и многие достойные люди поступали таким
же образом-
При таких условиях, раз не только евреи и так называемые ломбар-
ды, т.е. итальянцы, занимались «ростовщичеством»15, и объяснение мно-
гократных изгнаний тех и других из различных городов и стран тем, что
они эксплуатировали население, не выдерживает критики. Избиения ев-
реев были выгодны как для их должников, освобождавшихся таким пу-
тем от обязанности платежа долгов, так и для королей и князей, при-
сваивавших себе имущество убитых и изгнанных: иногда представитель
короля уже заранее объявлял на случай, если произойдет нападение на
евреев, все их имущество принадлежащим королю. Та же цель достига-
лась, впрочем, простым признанием притязаний евреев по долгам недей-
ствительными, как это сделал, например, император Бендель (Вячеслав)
в 1389 г. (знаменитая Schuldentilgung): капитал и проценты не подлежа-
ли взысканию, евреи же должны были вернуть полученные в залог пред-
меты; за это император получал от должников 15% с той суммы, которую
они задолжали евреям16. Подобная же ликвидация долгов имела место во
Франции в 1227 г., 1234 г., в Англии при Иоанне Безземельном и т.д.
Еще более выгодны, однако, были эти насилия для лиц, занимавшихся
ссудными операциями и освобождавшихся таким путем от неприятных
конкурентов; из Англии евреи были изгнаны в 1290 г. почти одновремен-
но с предоставлением брату короля герцогу Ричарду Корнуэльскому ис-
ключительной привилегии на производство ссудных операций. Велика
была вражда и к итальянским банкирам. Несмотря на то что папа назы-
вал ломбардов «сыновьями церкви», своими «купцами и банкирами», в
Англии производились неоднократные нападения на ломбардов, во
Франции ломбарды и кагорцы были изгнаны в 1268 г. и снова в 1274 г. и
1291 г., в 1353 г. французский король захватывает их имущество, в 1355 г.
объявляет должные им суммы недействительными, епископ Оснабрюк-
ский запрещает им селиться в своем княжестве, герцог Брабантский в
своем завещании 1261 г. определяет изгнание кагорцев; в Швейцарии и в
ганзейских городах они вовсе не допускаются. Однако по своему харак-
Глава XXXII Каноническая доктрина и действительность
411
теру эта вражда к евреям и ломбардам нисколько не отличается от той
между племенной вражды, которая составляет характерную черту Сред-
невековья и которая обнаруживается везде и повсюду в отношении ино-
странцев, в особенности торговцев как товарами, так и деньгами. Доста-
точно обратиться для этого к источникам ганзейской истории: избиение
ганзейцев в Англии, в Нидерландах, в Новгороде и нападения с их сторо-
ны в свою очередь на английские и фламандские суда, на норвежцев, на
новгородцев являются обычным явлением17 и дают столь же кровавую
картину, как насилия, производимые итальянцами на Востоке, как кро-
вопролитная борьба итальянских городов - Венеции, Генуи, Пизы и т.д.
между собою на Средиземном море, в Италии, в левантийских странах18.
Будучи неосуществимо на практике, запрещение ссудного процента
давало должникам возможность избегать уплаты не только условленного
процента, но и самого капитала ввиду недействительности сделки; поэто-
му генуэзцы нередко в самый договор вносили оговорку о том, что долж-
ник отказывается оспаривать действительность его, ссылаясь на его рос-
товщический характер. Королям эти запрещения доставляли даже повод
преследовать своих кредиторов за ростовщичество, как сделал, например,
Ричард II; это лишило его, впрочем, дальнейшего кредита. Но в то же
время запрещения роста, усиливая риск и суживая без того узкий круг
лиц, располагающих капиталом и в то же время соглашающихся помес-
тить его в виде ссуды, приводили, естественно, к установлению весьма
высокого заемного процента. На ярмарках Шампани в 1311 г. разрешен-
ный ордонансом процент составлял 20 со 100; 20—25% были, по-
видимому, господствующими в XII —XIII вв. и в Венеции (de quinque sex
per annum secundum usum patriae nostrae), и в Генуе (de quatuor quinque —
25%), и во Флоренции (его же приводит в качестве обычного Леонардо
Пизано), и в Англии. В других случаях, впрочем, даже в торговом кре-
дите он составлял гораздо больше: 25—50% (в Венеции) не в год, а на
время торговой экспедиции, т.е. за 2—3 месяца; во Флоренции он рав-
нялся от 20-30% в год до 218—2662/з%. С переселением туда евреев
процент для них понижен был сначала до 20, а затем до 15. Но и мона-
стыри, и аббаты, и иные духовные лица брали 15, 20, 25%. В г. Ним в
1289 г. проценты составляли 40, 55, 120, 262f /г- Император Фридрих II
обещал уплатить по займу у римских купцов (в 1239 г.) 36%, но, когда
оказалось невозможным своевременно уплатить долг, он вынужден был
повысить процент до 48; купцам из Пармы он уплатил за просрочку 60%,
купцам из Сиены 25% за 4J/2 месяца, т.е. 662/з%19. В различных горо-
дах Германии евреям и итальянцам (ломбардам) разрешено брать 212/з,
32*/2 и даже 43!/з%, т.е. один, полтора или два геллера в неделю с
фунта — отсюда эти неровные цифры. Этот последний процент (431/з)
Шульте считает (в потребительском кредите) обычным; иногда ломбар-
ды берут 54,2 и 86,5 и даже 2162/з со 100 (Гюлльман). Ломбардам насе-
ление предпочитало евреев20, ибо последние довольствовались нередко
412
История экономического быта Западной Европы
более низкими процентами и в случае уплаты долга до срока брали толь-
ко за истекшее время, тогда как ломбарды требовали уплаты процентов
за весь выговоренный срок21.
1 См.: Endeinann. Studien in romanisch-kanonistischei' Wirtschafts- und Rechtslehre.
1874 — 1883. Schaube. Der Kampf gegen den Zinswucher, ungcrechten Preis und unlautcrn
Handel im Mittelalter 1905. Maurenbrecher. Thomas von Aquinos St el lung zum Wirtschaft*
sleben seiner Zeit 1898. Glaser. Die franziskanische Bewegung. 1903. Goldschinidt Univer-
snlgescbichte des Handelsrechts. Bd I Kulischer. Warenhtindlei* und Geldauslciher im Mitte-
lalter Эшли. Экономическая история Англии в связи с экономической теорией Яижул
Английская свободная торговля Т. I
2 См. выше, с. 127
3 См. выше, с. 131 -
* См. выше, с 129.
5 См. выше, с 92-93, 94 — 95.
6 См. выше, с 327 — 328.
7 См : Hundeshagen. Schriften und Abhandlungen. Bd. I Glaser. Die Franziskanische
Bewegung // Mtlnchener Volkswirtschaftliche Studien, hrsg. von Brentano und Lotz. 1903
8 Как указывает Мауренбрехер (Maurenbreclter Thomas von Aquinos Steltung zum
Wirtscbaftsleben seiner Zeit. T. I.), Фома Аквинский настолько проникнут представлением
о замкнутом городском хозяйстве, что и пребывание в городе ок считает естественным и
жалеет людей, которые, вследствие случайности идя какого-либо несчастия, вынуждены
жить вне города.
9 Например, договор бодмереи: ссуда под обеспечение судна или находящихся на нем
товаров с уплатой процента в случае благополучного возвращения (взамен простой ссуды
под проценты).
10 См. выше, с. 251.
11 См. выше, с. 230.
12 См.: Кулишер. Эволюция прибыли с капитала в связи с развитием промышленности п
торговли в Западной Европе. Т. I. 1906. С. 233 — 237.
13 См. выше, с. 335 (и раньше). Еще более распространен был этот способ обхода
(коимецда) у арабов, где запрещение взимания процентов гораздо более соблюдалось, чем
в Западной Европе (см.: Kohler. Commenda. S. 3 ff. и Zeitschrift far vergleichbare
Rechtswissenschaften. Bd. VI. S. 214 ff. Rehme Geschichte des Handelsrechts. S. 94).
14 См.* Лозинский- Средневековые ростоащики. 1923.
15 Любопытно, что имеется много данных, где спреи выступают в кредитных операци-
ях ис в качестве заимодавцев, а в роли заемщиков: они занимают деньги у христиан под
залог самых различных вещей вплоть до священных книг; иногда евреи оказываются
сильно задолжевнымн (см.: Hoffmann. Der Geldhandel der deutschen Juden. S. 31-32).
16 Cm.: Slissmann. Die Judenschuldentilgung unter Kflnig Wenzel. 1907.
17 В Норвегии, «где ганзейские купцы пристанут с судами, там они разрушают дома
королевские и частных лиц, жгут их без всякого основания, к великому вреду и поноше-
нию короля и многих других*. С другой стороны, в течение сравнительно небольшого
периода, с 1288 г. по 1335 г., русские награбили у ганзейцев товаров на 7600 марок и уби-
ли 15 человек; в 1436 г. ганзейцы вынуждены были перенести свою контору в Антверпен,
вследствие умерщвления фламандцами большого количества немецких купцов в гавани
Брюгге-Слюнсе.
»» См. выше, с. 288-289, 323,349.
19 Davidsohn. Forschungen zur Geschichte von Florenz. Bd. I. S. 158. Bd. IV. S. 279, 286.
20 Cm.: Kulischer. Warenhtlndler und Geldausleiher. Ehrenberg. Bd. I. S. 66. Scheme.
Englische Handelspolitik gegen Ende des Mittelalters mit bes. Berucksichtigung des Zeitaltel
der beiden ersten Tudors. Bd. I. S. 551.
21 О ссудах под проценты в Англии см.: Brod nit г. Englische Wirlschaftsgeschichte. Bd. I.
5. 326, 357.