Выпускъ VII.
ВТОРОЕ.
ИЗДАНІЕ

•

H. P. Т у л у п о в ъ .

ОДНЫЯ СКАЗКИ.
СБОРНИК^

РУССКИХЪ СКАЗОКЪ ДЛЯ ДЪТЕЙ.
«ж*

ПО РАЗНЫМЪ ИСТОЧНИКАМЪ.

j^ xviTt»
О».
__ J,

1

ЖЧІІРМІ�
ГСКГЧ

!

многими рисунками.

москлші&міакуиісгі,',
муяЫ

Выпускъ VII.

МшіГ Нар. Просп. ДОПУЩЕНА въ ученическія библіотеки ішзшнхъ учебпыхъ заводеніВ.
Главн. Уир. поеішо-учебіт. заведеній ДОПУЩЕНА въ ротныя
бпбліотекн для I—II кл. кадетскпхъ кпрпусокь.

Изданіе 2-е Т-ва И. Д. СЬігпина.

2011111248

Типографія Т-ва И. Д. Сытина, Пятницкая улица, свиЗ домъ.
МОСКВА. —1916.

КНИГА ИМЕЕТ:
В перспл.
един, соеднн.
№№ вып.

s
ъ
^

н

(-

£

с
ч

~

s

О
...

. s: ,©« м Е

:

іг

:

с

Сестраца Аленушка
а братецъ Иванушка.
I.
дутъ двое сиротъ, братецъ ІІванушка
и сестрица Аленушка, идутъ въ дальній путь но открытому полю; а
жаръ-то, жаръ ихъ донтіаетъ. Захотелось Иванушкѣ пить.
— Сестрица Аленушка! я пить хочу.
— Подожди, братецъ, до колодца дойдемъ.
Идутъ.
А солнце высоко,
Колодецъ далеко;
Жаръ донимаетъ,
ІІотъ выступаэтъ.
Стоитъ лошадиное копытце,
Полно водицы.

— Сестрица Аленушка! хлебну я изъ
копытца.
— Не пей, братецъ, жеребеночкомъ станешь.
Вздохнулъ Иванушка, и пошли. Идутъ.
А солнце высоко,
Колодецъ далеко;
Жаръ донимаетъ,
Потъ выступаетъ.
Стоитъ коровье копытце,
Полно водицы.

— Сестрица Аленушка! хлебну я изъ
копытца.
— Не пей, братецъ, теленочкомъ скинешься.
И пошли они дальше. Идутъ.
А солнце высоко,
Колодецъ далеко;
Жаръ донимаетъ,
Потъ выступаетъ.
Стоить баранье копытце,
Полно водицы.

Не спросился уже у Аленушки братецъ: поотсталъ немного, кинулся къ копытцу и выпилъ до дна.

II.
Оглянулась Аленушка, зоветъ братца-, а
вмѣсто Иванушки бѣжитъ къ ней бѣленькій
барашекъ. Догадалась Аленушка, что это за
бѣлый барашекъ, и горько заплакала. Но
дѣлать нечего, пошли дальше Аленушка и
барашекъ.
Идутъ, a иавстрѣчу имъ баринъ.
— Продай барашка, красная дѣвица!
Аленушка:
— ІІѢтъ, баринъ, этотъ оарашекъ не продажный: это не настоящій барашекъ, а мой
братецъ родимый.
Баринъ взялъ ихъ обоихъ и повезъ къ
себѣ^ потомъ на Аленушкѣ женился, а барашка
берегь и холилъ. Жили они очень счастливо.
Добрые, на нихъ глядя, радовались, а злые—
завидовали. Больше всѣхъ завидовала сосѣдка, старая вѣдьма: думала она, что баринъ женится на ея дочери, да не по ея
вышло.
Вотъ задумала вѣдьма Аленушку извести
и стала ее подстерегать. Пошла разъ Аленушка гулять, a вѣдьма схватила ее, навязала ей тяжелый камень на шею и бросила
въ рѣку. Дочку же свою обернула Аленуш-

кой и
и не
Одинъ
пьетъ,

послала въ барскія хоромы. Никто ее
распозналъ: самъ баринъ обманулся.
барашекъ все зналъ; не ѣстъ онъ, не
ходитъ но берегу да жалобно кричитъ.
III.

Услышала новая барыня, какъ кричитъ
барашекъ, и говорить барину:
— Вели барашка зарѣзать.
Удивился баринъ: «Какъ это,-—думаетъ
онъ,—жена такъ любила барашка, а то вдругъ
велитъ его рѣзать>. Однако согласился.
II велѣла вѣдьмина дочь наточить ножи,
разложить костры и нагрѣть котлы. Провѣдалчэ барашекъ, что ему недолго жить, легъ
па бережку у рѣки и причитываетъ:
„Аленушка, сестрица моя:
Меня хотятъ зарѣзати:
Костры кладутъ высокіе,
Котлы грѣютъ чугунные,
Ножи точатъ булатные".

А Аленушка изъ - подъ воды братцу въ
отвѣтъ:
„Ахъ, братецъ мой, Иванушка!
Тяжелъ камень шею перетеръ,
Шелкова трава на рукахъ свилась,
Желты пески на грудь легли".

Баринъ быдъ неподалеку; уелыхалъ онъ,
какъ Аленушка съ братцемъ переговаривается,
и сталъ своихъ людей звать:
„Собирайтесь вы, люди дворовые,
Закидывайте невода шелковые!"

Собрались люди, закинули певодъ и вытащили Аленушку. Отрѣзали камень, окунули
ее въ чистую воду и обтерли полотенцемъ.
Ожила Аленушка и стала еще краше прежияго. Бросилась она барашка обнимать, а
барашекъ сталъ уже Иванушкой. Зажили они
тогда втроемъ лучше прежняго, a вѣдьмину
дочь слуги метлами со двора прогнали.

Марко богатый,
I.
илъ-былъ Марко богатый. Такъ прозывался ОІІЪ потому, что было у него
несметное богатство. И Марко тѣмъ
весьма величался, и былъ иепомѣрно
гордъ своимъ прозвищемъ. Во снѣ и наяву
ему грезилось только его богатство.
Однажды, стоя въ церкви, Марко сказалъ
своему сосѣду:
— Что это, сосѣдъ, какъ ни богатъ я, а
хоть бы разъ Господь Богъ пожаловалъ ко
мттѣ въ гости!

Что жъ,—отвѣчалъ сосѣдъ,— приготовься
получше, и Господь носѣтптъ тебя Своею благостью.
Сосѣдъ разумѣлъ по-христіански, а Марко
понялъ но-своему; сталъ готовить богатый
обѣдъ, пышно разубралъ свой домъ; настлалъ
парчи и бархату отъ воротъ до церкви и
сталъ дожидаться; а самъ ужъ ни на кого и
не глядитъ. Прошла обѣденная пора, а Марко
все ждетъ. Ужъ стало садиться солнце. Марко
не дождался и велѣлъ собирать парчи и бархаты, разостланные по дорогѣ и по двору.
Въ это время приходить па его дворъ
сѣденькій старичокъ и просить ночлега.
— Не до тебя мнѣ,—сказалъ ему съ сердцемъ Марко.
— Ради Бога, Марко богатый, укрой меня
отъ темноты ночной!
Марко, чтобы отвязаться, велѣлъ впустить
его въ избу, гдѣ лежала у него при смерти
хворая тетка.
IIa другой день видитъ Марко, что идетъ
къ нему тетка совсѣмъ здоровая.
— Какъ это угораздило тебя? — сказалъ
онъ съ удивленіемъ.
— Ахъ, Марко богатый,—отвѣчала она,—
знаешь ли что? Видѣла я, будто въ эту ночь

Господь Вогъ приходилъ въ избу и будто къ
нему прилеталъ ангелъ и разсказывалъ, что
въ эту ночь родилось три младенца: одинъ
у купца, другой у крестьянина, a третій у
какого-то бѣднаго, и сиросилъ:
— Какой талаытъ присудишь имъ, Господи?
И Господь сказалъ:
— Купеческому сыну обладать отцовскимъ талантомъ-, крестьянскому сыну обладать землепашествомъ. a бѣднякову сыну—
Марковымъ богатствомъ.
— А еще что?—спросилъ Марко.
— Да вотъ какая еще благодать: какъ
проснулась я, то стала совсѣмъ здоровая,
какъ самъ видишь!
— Это ладно,—сказалъ Марко,—только съ
бѣднякова сына много будетъ обладать Марковымъ богатствомъ.
1L
Однако залегло у него въ душу. На ту же
пору родилась у него дочь. И захотѣлъ Марко
провѣдать, подлинно ли родился его наслѣдникъ у бѣдняка. Поѣхалъ, отыскалъ бѣдняка и видитъ, что у него, въ самомъ дѣлѣ,

родился мальчикъ. И задумалъ Марко недоброе.
— Добрый человѣкъ,—сказалъ онъ,—что
вамъ дѣлать съ этимъ мальчишкой, коли и
самимъ вамъ нечего ѣсть? Отдайте его мнѣ!
— Что ты, Марко богатый! — сказала
мать. — Даетъ Богъ дѣтушекъ, дастъ и на
дѣтушекъ.
— Полно упрямиться! у меня ему будетъ
лучше, чѣмъ у васъ; воспитаю его, какъ
сына, да и васъ не оставлю. Вотъ вамъ иятьсотъ рублей.
Бѣдняки подумали, потолковали между
собою, согласились. Взялъ Марко мальчика и
уѣхалъ.
Морозъ былъ трескучій. Увидалъ Марко
въ иолѣ сугробъ снѣгу, остановился, разгребъ
снѣгъ и бросилъ туда бѣдпаго мальчика, приговаривая:
— Теперь владѣй Марковымъ богатствомъ!
Въ тотъ же день по дорогѣ той ѣхали
купцы на ярмарку; и видятъ они, что изъ
сугроба иаръ идетъ.
— Сходи-ка, посмотри, что за чудо!—сказалъ хозяинъ молодцу.

Тотъ, воротясь, разсказалъ, что въ сугробѣ проталинка; на ироталинкѣ зеленѣетъ
трава и цвѣтутъ цвѣты, а въ цвѣтахъ лежитъ мальчишечка,—забавляется и улыбается.
— Это Богъ даетъ намъ благодать!—сказалъ хозяинъ. Взяли они этого мальчика и
повезли съ собою.
Только, подлинно, имъ благодать Божія
была: на ярмаркѣ все продали съ болыппмъ
барышомъ. Возвращаясь, они заѣхали къ
Марку богатому за товаромъ. II узналъ отъ
нихъ Марко про мальчика, и сталъ у нихъ
всячески выпрашивать его.
— У меня,—говорить,—будетъ онъ расти
вмѣстѣ съ дочерью; вамъ же его не дѣлить
стать, а вотъ вамъ за это тысячу рублей,
раздѣлите ее между собой.
Купцы согласились и уступили ему младенца.
«Ну,—думаетъ Марко,—погоди же! коли и
морозь тебя не беретъ, коли и въ сугробѣ
не окочурился, то я справлюсь съ тобою
вѣрнѣе! »
Скоро разлились рѣки; Марко взялъ мальчика, положилъ его въ ящикъ и пустилъ за
полою водою, приговаривая:

— Владѣй теперь Марковымъ богатствомъ!
Вода помчала ящикъ, а Марко воротился
домой въ полномъ спокойствіи.
III.
Долго плылъ ящикъ съ младенцемъ; наконецъ волною прибило его къ берегу, на
которомъ стоялъ убогіп монастырь. Въ то
самое время приходить къ рѣкѣ за водою
послушникъ il видитъ, что въ ящикѣ лежитъ
мальчикъ,—лежитъ, забавляется и улыбается.
Побѣжалъ послушникъ къ настоятелю.
— Чудо Господне!—сказалъ настоятель и
иошелъ за мальчиком ъ.
Принесли его, и сталъ мальчикъ у пнхъ
расти такъ скоро, какъ пшеничное тѣсто на
опарѣ подымается. II растетъ опъ такой пригожий, такой смышленый и послушный, такой охочІй до ученья и способный до церковнаго пѣнья, что всѣ не нарадуются ему.
Съ тѣмъ вмѣстѣ сталъ богатѣть и монастырь;
стали вносить богатые вклады, и монастырь
въ короткое время обстроился великолѣппо.
Такъ прошло пятнадцать лѣтъ; мальчикъ
Иванъ сталъ уже на возрастѣ. Случилось

какъ-то проѣзжать мимо Марку богатозіу, и
заѣхалъ онъ въ тотъ монастырь; сталъ разспрашивать, какимъ образомъ обогатилась
святая обитель, и, узнавъ про неключимаго
мальчика, опять сталъ бояться за свое богатство и опять задумалъ недоброе. Вотъ онъ
сдѣлалъ богатый вкладъ въ монастырь и началъ просить, чтобы Ивана отпустили съ
нимъ; говорилъ, что сдѣлаетъ его первымъ
приказчикомъ, потомъ зятемъ, и что, наконецъ, Иванъ будетъ наслѣдникомъ всего несмѣтнаго богатства его и станетъ тогда вносить болыиіе вклады въ монастырь. Призвали,
спросили Ивана; тотъ согласился. Монахи отпустили его съ богатымъ Маркомъ.
Марко обласкалъ его и посылаетъ домой
съ письмомъ къ женѣ, говоря, что черезъ
три дня и самъ пріѣдетъ. А въ письмѣ онъ
приказывалъ строго женѣ, чтобы она непремѣнно послала гостя въ ту конуру, гдѣ содержатся у него самыя злыя собаки, и заперла бы его тамъ и не давала бы корму
собакамъ три дня, до его пріѣзда.
Отдалъ Марко письмо Ивану, простился
съ нимъ и думаетъ:
«Теперь владѣй моимъ оогатствомъ, прекрасный зятюшка и наслѣдникъ!»

IV.
Отправился Иванъ въ путь. На полдорогѣ
засиулъ онъ крѣпкимъ сномъ. Въ это время
ангелъ-хранитель невидимо взялъ у него
письмо Марково, а на мѣсто его положилъ
другое, въ которомъ такою же рукою написано было, что Марко нашелъ зятя своей
дочери и велитъ женѣ поскорѣе обвѣнчать
ихъ и приготовить пиръ на весь міръ, и
что онъ черезъ три дня самъ пріѣдетъ пировать свадьбу и навезетъ съ собой гостей.
Жена такъ
и сдѣлала; и всѣ немогли налюбоваться женихомъ, больше же
всѣхъ—его молодая жена.
Черезъ три дня возвратился домой Марко
богатый.
— Что, уходила молодца? — было первое
его слово женѣ.
— II теперь еще ухаживаемъ за нимъ,
мой отецъ. Уже подлинно молодецъ! Вчера
обвѣнчали.
— Какъ!..—заревѣлъ Марко, но въ ту пору
вошли молодые и подошли къ нему за благословеніемъ; дѣлать было нечего! Скрылъ
Марко на время свою злость и притворился
веселымъ, пируя свадьбу съ гостями.
Родиыя сказки

Вып. VII.

2

— Ну, зятюшка, — говорить онъ недѣли
черезъ двѣ Ивану, — теперь надо хозяйство,
да прибытокъ вести, но сначала ты долженъ
сходить къ вѣщуну Людоѣду да справиться
у него, какъ велико мое богатство и есть ли
счетъ ему.
Иванъ не зналъ еще всего, что бываетъ
на этомъ свѣтѣ, и ношелъ.
Вотъ пришлось ему переѣзжать черезъ
рѣку.
— Куда Богъ несетъ тебя, добрый моло
децъ?—спросилъ иеревозчикъ.
— Къ вѣщуну Людоѣду.
— Узнай ты у него, добрый молодецъ,
когда кончится моя мука такая, что вотъ
уже пятнадцать лѣтъ иеревоягу я, и не могу
сойти съ лодки.
— Хорошо! — сказалъ Иванъ и пошелъ
далѣе.
Вотъ видитъ онъ, стоить курганъ, на кургапѣ колышекъ, а на колышкѣ стоить одной
ногой мужпчокъ, мотается онъ, куда вѣтеръ
повѣетъ, и всего его вѣтромъ истрепало, какъ
ветошку.
— Куда Богъ несеть? — спросилъ опъ у
Ивана.
— Къ вѣщуну Людоѣду.

— Ахъ, добрый молодецъ, узнай ты, когда
кончится мука моя такая, что вотъ уже пятнадцать лѣтъ стою я тутъ, и мотаетъ меня,
куда вѣтеръ повѣетъ, всего изветшило!
— Хорошо! — сказалъ Иванъ и пошелъ
далѣе, дивясь иа такое чудо.
Долго шелъ Иванъ черезъ степи, черезъ
лѣса, черезъ долы, черезъ горы и приходить,
наконецъ, въ домъ вѣщуна Людоѣда. Его
встрѣтила тамъ молодая жеиа Людоѣдова,
она была русская. II рада и не рада она
Ивану. Онъ разсказалъ ей, какъ и зачѣмъ
пришелъ, разсказалъ про перевозчика и про
мужика на курганѣ.
— ІІѢтъ, не затѣмъ поелалъ тебя тесть
твой; онъ ирислалъ тебя на съѣденіе; онъ
вѣчный злодѣй твой!
И всплакался Иванъ.
— Не плачь, Иванъ, авось, сладимъ дѣло...
Вдругъ заревѣлъ вѣтеръ, закрутилъ вихорь.
— Ахти,—сказала она,—мужъ летитъ! ІІу,
слушай же хорошенько!
Тутъ она перекинула съ руки на руку
иголочку, воткнула въ него; сталъ онъ булавочной головкой; и она приколола его себѣ
иа голову

— Что это, жена, у тебя русскимъ духомъ
пахнетъ?
— И! какому тутъ русскому духу быть!
въ эти три года ужъ и мой русскій духъ
весь выдохся. Знать, ты деталь все по Руси
да иашохался русскаго духу, такъ тебѣ и
тутъ чудится!
— И то, быть-можетъ!—сказалъ Людоѣдъ
и повѣрилъ.
Y.
Вотъ жена его накормила, улегся онъ отдыхать и сталъ разсказывать ей, что творится на бѣломъ свѣтѣ.
— Слыхала я,—говорить она,—въ прежпіе годы про Марка богатаго. Скажи, есть ли
счетъ его богатству?
— Какъ звѣздамъ на небѣ! — отвѣчалъ
Людоѣдъ.
— А что, скажи, долго ли тому перевозчику возить, что не можетъ съ лодки сойти?
— Да пока онъ не сунетъ кому-нибудь
весла въ руки, а самъ не соскочить на берегъ.
— А долго ли мотаться тому мужичку,
что стоить на курганѣ на колынікѣ?

— Да коли кто-нибудь догадается ударить
его наотмашь палкою, такъ онъ разсыплется
золотомъ, да каменьями самоцвѣтными!
— Вотъ такъ! Сосни же, голубчикъ!
Людоѣдъ заснулъ. На утро проснулся,
поцѣловалъ жену и улетѣлъ рыскать по свѣту.
Тутъ она вынула булавку изъ головы, перекинула съ руки на руку, и булавочная головка стала опять молодцомъ Иваномъ.
— Слышалъ? Ну, теперь поди съ Богомъ,
да не поминай лихомъ!
Тутъ распрощались они, какъ слѣдуетъ,
и Иванъ отправился въ дорогу.
— Что, Иванъ, скоро ли?—закричалъ мужичокъ, увидавъ его съ кургана.
— Вотъ сейчасъ!—сказалъ Иванъ, а самъ
хвать его палкою наотмашь.
Муж ічокъ разсыпался и зазвенѣлъ червонцами, алмазами и всякими самоцвѣтиыми
каменьями. Иванъ набралъ ихъ, сколько снести могъ, и отправился далѣе.
— Что, добрый молодецъ, узналъ ли, какъ
мнѣ избавиться?—закричалъ иеревозчикъ, увидавъ Ивана.
— А вотъ, какъ перевезешь, такъ тогда
и скажу!

Сойдя съ лодки па другой берегъ, Иванъ
разсказалъ перевозчику, какъ самъ слышалъ
отъ Людоѣда, и пошелъ домой.
— Не сгибъ и тутъ!—проворчалъ Марко
съ досадою, увидавъ въ окно возвращаюіцагося зятя.
Иванъ пересказалъ, что узналъ у Людоѣда; и Марко обрадовался несказанно, что богатству его нѣтъ числа, какъ звѣздамъ на небѣ.
— Это откуда столько? — спросилъ онъ,
увидавъ драгоцѣнности, которыми Иванъ дарилъ молодую жену свою.
— Столько?—сказалъ Иванъ.—Нѣтъ, тамъ
на курганѣ и не столько еще осталось, да
ужъ нести было не подъ силу.
— Что же ты, брать, пойдемъ иоскорѣй,
пока еще не растаскали!
— Съ меня довольно и этого; а коли хочешь, поди самъ!
Марко, хоть и богатый былъ, поразснросилъ дорогу, немедля отправился изъ дому,—
да ужъ и не возвращался.
Иванъ владѣетъ Марковымъ богатствомъ,
а Марко богатый все возить, да возить черезъ рѣку, и ввѣкъ не догадается, что ему
надо сдѣлать...

Царевна-здопья.
тi.
Ухалъ казакъ путемъ-дорогою и заѣхалъ
въ дрему чій лѣсъ-, въ томъ лѣсу на
прогалинкѣ стоялъ стогъ сѣна. Остановился
казакъ отдохнуть немножко, легъ около стога и
закурилъ трубку. Курилъ-куршгь и не видалъ,
какъ заронилъ искру въ сѣно. Отдохиулъ,
сѣлъ на копя и тронулся въ путь. Не успѣлъ
и десяти шаговъ отъѣхать, какъ вспыхнуло
пламя и весь лѣсъ освѣтило. Казакъ оглянулся, смотрптъ: стогъ сѣна горитъ, а въ
огнѣ стоить красная дѣвица и говорить громкимъ голосомъ:

— Казакъ, добрый человѣкъ! избавь меня
отъ смерти.
— Какъ же тебя избавить? Кругомъ пламя,
нѣтъ къ тебѣ подступу.
— Сунь въ огонь свою пику, я по ней
выберусь.
Сунулъ казакъ пику въ огонь, а самъ отъ
великаго жару иазадъ отвернулся. Тотчасъ
красная дѣвица оборотилась змѣею, влѣзла
на пику, скользнула казаку на шею, обвилась вокругъ шеи три раза и взяла свой
хвостъ въ зубы.
Казакъ испугался, не придумаетъ, что ему
дѣлать и какъ ему быть.
Проговорила змѣя человѣческимъ голосомъ:
— Ие бойся, добрый молодецъ! Носи меня
на шеѣ семь лѣтъ да разыскивай оловянное
царство; a пріѣдешь въ то царство—останься
и проживи тамъ еще семь лѣтъ безвыходно.
Сослужишь эту службу, счастливь будешь.
II.
Поѣхалъ казакъ разыскивать оловянное
царство. Много ушло времени, много воды
утекло, на исходѣ седьмого года добрался онъ

до крутой горы. IIa той горѣ стоить оловянный замокъ, кругомъ замка высокая белокаменная стѣна. Поскакалъ казакъ на гору,
передъ ипмъ стѣыа раздвинулась, и въѣхалъ
онъ на широкій дворъ. Въ ту же минуту сорвалась съ его шеи змѣя, ударилась о сырую
землю, обернулась душой-дѣвицей и съ глазъ
пропала—словно ея не было. Казакъ поставилъ своего добраго копя на конюшню, а
самъ пошелъ во дворецъ и сталъ осматривать комнаты. Всюду зеркала, серебро да бархатъ, a нпгдѣ не видно ни одной души человеческой.
«Эхъ,—думаетъ казакъ,—куда я заѣхалъ?
Кто меня кормить и поить будетъ? Видно,
пришлось помирать голодной смертью.
Только подумалъ, глядь — передъ нимъ
столъ накрыть, на столѣ и питья и ѣды—
всего вдоволь. Онъ закусилъ и выпилъ, иодкрѣпилъ свои силы и вздумалъ пойти
на коня посмотрѣть. ІІришелъ въ конюшню — конь стоить въ стойлѣ, да овесъ
уплетаетъ.
— ІІу, это дѣло хорошее, — сказалъ казакъ, — можно, значить, безъ нужды прожить.

III.
Идутъ дни за днями, мѣсяцы за мѣсяцами,
а казакъ все живетъ въ оловянномъ замкѣ.
Взяла его скука смертная: шутка ли —всегда
одинъ-одинешенекъ, не съ кѣмъ словечка
перекинуть. Съ горя напился онъ иьянъ и задумалъ уѣхать на вольный евѣтъ. Только
куда ни бросится—вездѣ стѣны высокія, иѣтъ
ни входу ни выходу. Разсердился казакъ не
на шутку, схватилъ палку, кинулся въ замокъ и давай стекла, зеркала бить, бархатъ
рвать, стулья ломать, серебро швырять.
— «Авось,—думаетъ,—хозяинъ выйдетъ да
на волю выпустить».
ІІѢтъ, никто не является.
Легъ казакъ спать. IIa другой день всталъ,
погулялъ, походилъ и вздумалъ закусить:
туда-сюда смотритъ—нѣтъ ему ничего!
«Эхъ,—думаетъ, — сама себя раба бьетъ,
коль нечисто жнетъ! Вотъ набѣдокурилъ вчера,
а теперь и голодай».
Только, покаялся, какъ сейчасъ и ѣда и
питье—все готово!
Прошло дня три. Проснувшись поутру,
смотритъ казакъ въ окно—у крыльца стоить
его добрый конь осѣдланный.

«Что бы такое значило?» думаетъ.
Умылся, одѣлся, Богу помолился, взялъ
свою длинную инку и вышелъ на широкій
дворъ.
Вдругъ, откуда ни возьмись, явилась красная дѣвица.
— Здравствуй, добрый молодецъ! семь
лѣтъ окончилось—избавилъ ты меня отъ погибели. Знай же: я—королевская дочц полюбилъ меня Кощей Безсмертный, унесъ отъ
отца, отъ матери, хотѣлъ взять за себя замужъ, да я надъ нимъ насмѣялась. Онъ озлобился и оборотилъ меня лютой змѣею. Спасибо тебѣ за долгую службу! Теперь поѣдемъ
къ моему отцу. Станетъ онъ награждать тебя
золотой казной и камнями самоцвѣтными, ты
ничего не бери, а проси себѣ боченокъ, что
въ подвалѣ стоить
— А что за корысть въ немъ?
— Покатишь боченокъ въ правую сторону—тотчасъ дворецъ явится, покатишь въ
лѣвую—дворецъ пропадетъ.
— Хорошо,—сказалъ казакъ, сѣлъ на коня,
посадилъ съ собою и прекрасную королевну^
высокія стѣны сами передъ нимъ раздвинулись, и поѣхали они въ путь-дорогу.

IT.
Долго ли, коротко ли—пріѣзжаютъ въ сказанное королевство.
Король увидалъ свою дочь, обрадовался,
началъ благодарить казака и давать ему полные мѣшкй золота il жемчуга. Отвѣчаетъ
добрый молодецъ:
— Не надо мнѣ ни злата не жемчуга.
Дай мнѣ на память тотъ бочепокъ, что въ
нодвалѣ стоить.
— Многаго хочешь, братъ! ІІу, да дѣлать
нечего: дочь мнѣ всего дороже, за нее и боченка не жаль. Бери съ Богомъ!
Казакъ взялъ королевски! подарокъ и отправился по бѣлу-свѣту странствовать.
Бхалъ-ѣхалъ, попадается ему навстречу
древній старичокъ. Просить старикъ:
— Накорми меня, добрый молодецъ!
Казакъ соскочилъ съ лошади, отвязалъ
боченокъ, покатилъ его вправо — въ ту же
минуту чудный дворецъ явился. Взошли они
оба въ расписныя палаты и сѣли за накрытый столъ.
— Эй, слуги мои вѣрные, — закричалъ
казакъ.—накормите, напоите моего гостя! —

Не усиѣлъ вымолвить—несутъ слуги цѣлаго
быка и три котла пива.
Началъ старикъ уписывать, да похваливать. Съѣлъ цѣлаго быка, выиилъ три котла
пива, крякнулъ и говорить:
— Маловато, да дѣлать нечего. Спасибо •
за хлѣбъ, за соль!
Вышли изъ дворца, казакъ покатилъ свой
боченокъ въ лѣвую сторону—и дворца какъ
не бывало.
— Давай помѣняемся,—говорить старикъ
казаку: — я тебѣ мечъ отдамъ, а ты мнѣ —
боченокъ.
— А что толку въ мечѣ?
— Да вѣдь это мечъ - саморубъ! Только
стоить махнуть — хоть какая ни будь сила
несмѣтная, всю побьетъ! Вонъ видишь—лѣсъ
растетъ. Хочешь, пробу сдѣлаю?
Тутъ старикъ вынулъ свой мечъ-саморубъ,
махнулъ имъ и говорить:
— Ступай, мечъ-саморубъ, поруби дремучий лѣсъ!
Мечъ полетѣлъ и ну деревья рубить, да
въ сажени класть. Ііорубилъ и назадъ къ
хозяину воротился.
Казакъ не сталъ долго раздумывать, отдалъ старику боченокъ, a себѣ взялъ мечъ-

саморубъ и поѣхалъ ыазадъ къ королю. А
подъ стольный городъ того короля подошелъ
сильный непріятель.
Казакъ увидалъ рать - силу несметную,
махнулъ па нее мечомъ:
— Мечъ - саморубъ! сослужи - ка службу,
поруби войско вражее.
Полетѣли головы, полилася кровь, и часу
не прошло, какъ все иоле трупами покрылося.
Король выѣхалъ казаку навстрѣчу, обпялъ
его, иоцѣловалъ и тутъ же рѣшилъ выдать
за пего замужъ прекрасную королевну.
Свадьба была богатая. Долго и шумно
пировали гости. Счастливо и радостно зажили
молодые.

Р о д і ш я сказки. Вьш.

VII.

3

f § • wW

Щ

п

Д Б lb Д О Л О .
L

ШйяОУ
' г jS^j)
ШШшк І І Л Ъ Д а былъ мужикъ, прижіглъ
Д В У ХЪ сыновей и померъ. За'Ч* § ^
думали братья жениться: старшій взялъ бѣдную, младшій—
богатую; а живутъ вмѣстѣ, не
дѣлятся. Вотъ начали жены нхъ межъ собою
ссориться да вздорить. Одна говорить:
— Я за старшимъ братомъ замужемъ: мой
верхъ долженъ быть!
А другая:
— Нѣтъ, мой верхъ,—я богаче тебя!
Братья смотрѣли-смотрѣли, видятъ, что
жены не ладятъ, раздѣлили отцовское добро
поровну и разошлись.
У старшаго брата что ни годъ, то дѣти
родятся, а хозяйство все нлоше, да хуже
идетъ: до того дошло, что совсѣмъ разорился.
Пока хлѣбъ да деньги были—на дѣтей глядя.

радовался; а какъ обѣднялъ — и дѣтямъ не
радъ! Пошелъ къ меньшому брату:
— Помоги де въ бѣдности!
Тотъ наотрѣзъ отказался:
— Живи, какъ самъ знаешь,—у меня свои
дѣти подрастаютъ.
Прошло немного времени, опять пришелт
бѣдный къ богатому:
— Одолжи, — проситъ, — хоть на одинъ
день лошади: пахать не на чемъ!
— Сходи на поле и возьми на одинъ день,
да смотри—не замучь!
Бѣдный пришелъ на поле и видитъ, что
какіе-то люди па братниныхъ лошадяхъ землю
иашутъ.
— Стой!—закричалъ. — Сказывайте, что вы
за люди!
— А ты что за сиросъ?
Да то, что эти лошади моего брата!
— A развѣ не видишь ты, — отозвался
одинъ изъ пахарей,—что я — Счастье твоего
брата? Онъ иьетъ, гуляетъ, ничего не знаетъ,
а мы на него работаемъ.
— A гдѣ же мое Счастье?
— Твое Счастье вонъ тамъ, подъ кустомъ,
въ красной рубашкѣ лежитъ: ни днемъ ни
почыо ничего не дѣлаетъ, только спитъ.

IL
«Ладно,—думаетъ мужикъ,—доберусь я до
тебя!» Пошелъ, вырѣзалъ толстую палку, подкрался къ своему Счастью и вытянулъ его
по боку изо всей силы.
Счастье проснулось и спрашиваетъ:
— Что ты дерешься?
— Еще не такъ прибью! Люди добрые
землю пашутъ, а ты безъ просыпу спишь!
— А ты, небось, хочешь, чтобъ я на тебя
пахалъ? И не думай.
— Что жъ,все будешь подъ кустомъ лежать?
Вѣдь этакъ мнѣ умирать съ голоду придется!
— Ну, коли хочешь, чтобъ я тебѣ номощникомъ былъ, такъ брось крестьянское
дѣло, да займись торговлей. Я къ вашей работѣ совсѣмъ непривыченъ, a купеческія дѣла
хорошо знаю.
— Займись торговлею!.. Да было бы на
что! Мнѣ ѣсть нечего, а не то что въ торгъ
пускаться.
— Ну, хоть сними съ своей бабы старый
сарафанъ да продай; на тѣ деньги купи новый — и тотъ продай. А ужъ я стану тебѣ
помогать; ни на шагъ прочь не отойду.
— Хорошо.

III.
Поутру говорить бѣднякъ своей жеыѣ:
ІІу, жена, собирайся — въ городъ поѣдемъ.
— Зачѣмъ?
— Хочу въ мѣщане приписаться, торговать зачну.
— Съ ума, что ли, ты сошелъ, — дѣтей
кормить нечѣмъ, а онъ въ городъ норовить!
Ile твое дѣло! Укладывай все имѣніе,
забирай дѣтишекъ и ѣдемъ.
Вотъ и собрались. Помолились Богу, стали
наглухо запирать свою избушку и послышали, что кто-то горько плачетъ въ избѣ.
Хозяинъ спрашиваетъ:
— Кто тамъ плачетъ?
— Это я—Горе!
— О чемъ же ты плачешь?
Да, какъ же мнѣ не плакать, — самъ
ты уѣзжаешь, а меня здѣсь покидаешь.
ІІѢтъ, милое, я тебя съ собой возьму,
a здѣсь не покину! Эй, жена, — говорить,—
выкидывай изъ сундука свою поклажу.
Жена опорожнила сундукъ.
— Ну-ка, Горе, полѣзай въ сундукъ!

Горе влѣзло. О І І Ъ его заперъ тремя замками, зарылъ сундукъ въ землю и говорить:
— Пропадай ты, проклятое, чтобъ вѣкъ
съ тобой ие знаться!
ІУ.
Приходить бѣдный съ женой и съ дѣтьми въ городъ; наиялъ себѣ квартиру и иачалъ торговать: взялъ старый женинъ сарафанъ, понесъ на базаръ и продалъ за рубль:
на тѣ деньги купилъ новый сарафанъ и
продалъ его за два рубля. И вотъ такимъ-то
счастливымъ торгозгь, что за всякую вещь
двойную цѣну получалъ, разбогатѣлъ онъ
въ самое короткое время и записался въ
купцы.
Услыхалъ про то младипй братъ, пріѣзжаетъ къ нему въ гости и спрашиваетъ:
— Скажи, пожалуйста, какъ это ты ухитрился—изъ нищаго богачомъ сталъ?
— Да просто,—отвѣчалъ купецъ,—я свое
Горе въ сундукъ заперъ да въ землю зарылъ.
— Въ какомъ мѣстѣ?
— Въ деревнѣ на старомъ дворѣ.

V.
Младшій братъ чуть не плачетъ отъ. з а висти; поѣхалъ скорѣе на деревню, вырылъ
сундукъ и вы пусти лъ оттуда Горе.
— Ступай,—говорить,—къ моему брату,
разори его до нослѣдней нитки!
— ІІѢтъ,—отвѣчаетъ Горе,—я лучше къ
тебѣ пристану, а къ нему не пойду: ты —
добрый человѣкъ, ты меня на свѣтъ выпустилъ, а тотъ, лиходѣй,—въ землю упряталъ!
Немного прошло времени—разорился завистливый братъ и изъ богатаго мужика
сдѣлался голымъ бѣднякомъ.
Такъ всегда па свѣтѣ бываетъ: зависть
никогда до добра не доводить.

Аѳоня

дурачокъ.
I.

или-были три брата: двое умныхъ, Кирила да Гаврила, a третій дурачокъ
Аооіш. Жили они дружно, II хоть
старшіе братья меньшого журили,
а бить не били: вѣдь въ дуракѣ и Богъ не
воленъ, ума къ кожѣ не пришьешь; ты стели
ему вдоль, а онъ мѣритъ ноперекъ; что ни
скажетъ, что ни сдѣлаетъ, все не по-людски,
а но своему, по дурацкому разуму!
Вотъ сидитъ онъ разъ на завалинкѣ да
мухъ бьетъ; извѣстно, что на дурака и муха
падка. Идетъ сосѣдка, ищетъ сынишку и
говоритъ:
— Охъ, охонюшки, не видалъ ли ты,
Аооиюшка, моего Васьки?

— Видѣлъ,—говорить дуракъ.
— Ахъ ты мой, такой сякой разумный,
гдѣ же и когда ты его видѣлъ?
— А какъ иевѣстка его била,—говорить
дуракъ,—тогда видѣлъ!
— Твоя невѣстка моего Васютку била!
Да за что же она на него, злодѣйка,
взъѣлась?
— А вотъ за что: говорить, но чужимъ
огородамъ не ходи! Да каково больно билато,—ирибавилъ дуракъ,—даже жалко стало.
А ты чего смотрѣлъ, не отнялъ?—приставала сосѣдка.
— Некогда было, иевѣстка за веревкой
въ клѣгь посылала.
— А на что ей понадобилась веревка?
— Ваську вязать
— Ахъ, батюшки свѣты'
Тутъ дуракъ испугался, что проговорился, и началъ бабу просить, чтобы она никому не сказывала, какъ невѣстка Ваську
била, да на веревку посадила и отвязывать
запретила.
— Аоонюшка, золотой мой иаренекъ, хочешь рѣдечки?
— Не хочу.
- Хочешь огурчиковъ съ квасомъ?

— Ile хочу.
— Хочешь колачика съ медкомъ?
— Хочу,—сказалъ дуракъ.
— Такъ сослужи мнѣ службу, отвяжи ты
моего Васеньку да выведи ко мнѣ.
— Ладно, — сказалъ дуракъ и побѣжалъ
въ хлѣвъ.
Долго ли, коротко ли онъ тамъ возился,
а вышелъ-таки на дворъ, вытянулъ за собой
чернаго козла Ваську, да и говорить сосѣдкѣ:
На, возьми, только невѣсткѣ не сказывай.
Разсердилась баба, что попусту время
потеряла, чуть-чуть не вцѣпилась Аѳонѣ въ
волосы, да благо невѣстка вступилась. Оставила баба дурака и пошла дальше искать
своего парнишку.

II.
Затѣяли разъ Кирила съ Гаврилой къ
празднику пиво варить; въ бочку слили да
въ погребъ бочку спустили. Стала хозяйка
ІІИВОМЪ хвалиться:
— Ахъ, кумушка-голубушка, какое у
насъ къ празднику будетъ пиво, сущее диво:
не успѣли въ бочку слить, а оно ужъ бродить и играть стало!

«Дай-ка,—думаетъ Аѳонюшка, — погляжу
я, какъ пиво играетъ,—въ свайку, въ лапту
аль въ чехарду?»
Пошелъ, поглядѣлъ на бочку и около,
не видитъ пива; нагнулся къ бочкѣ и слышитъ, что въ ней, какъ въ ульѣ, гудитъ.
А--а! такъ вотъ оно какъ играетъ,
говорнтъ Аооня,—знать, сердится, что его
въ бочку зеперли. Дай ототкну затычку,
пусть его разгуляется!
Вотъ присѣлъ иашъ дуракъ къ бочкѣ и
ну тянуть гвоздь; бочка покачнулась, пиво
всколыхнулось, затычка выскочила, пѣна
брызнула и залѣппла глаза дураку; пока
онъ ихъ теръ-протиралъ, а пиво все до
капли изъ бочки ушло и залило погребицу.
Что дѣлать дураку! Взялъ колъ и ну хлестать по пиву, приговаривая:
— Вишь, глупое, и на просторъ-то выпустить нельзя, иолѣзай назадъ, доколѣ невѣстка не провѣдала!
Но пиво не слушалось дурака и въ бочку
не шло. Разсердился Аооня, забранилъ пиво,
захлестала» его еще пуще прежняго. На
крикъ дурака сбѣжались братья, увидали
бѣду, выгнали дурака изъ погреба. Знать,
пословица правду говорить: «Съ дураками

пива ие сваришь, а и сваришь, такъ не
разопьешь».
Пуще же всѣхъ осерчала невѣстка:
— lie хочу съ дуракомъ жить; пусть его
въ люди идетъ уму-разуму учиться!
III.
Вотъ отдали дурака въ работники, а на тяжелую работу куда какъ онъ былъ дюжъ!
Гаврила съ Кирилой ударили за брата но
рукамъ, выговорили ему харчей вволю,
одежду—зипунъ, сапоги, шапку да красный
кушакъ — да по три деньги въ день. Увезли
дурака за тридевять версгъ. Прожилъ тамъ
дуракъ безъ году недѣлю, соскучился по
родной печи, по Жучкѣ, по братьямъ да по
сердитой певѣсткѣ, простился съ хозяевами,
обулся, одѣлся и иоіиелъ во-свояси. Вотъ
идетъ онъ путемъ-дорогой; летитъ грачъ,
кричитъ:
— Каръ-каръ, красны сапоги, красны
сапоги.
Показалось Аѳонѣ, что грачъ кричитъ:
— Крадены сапоги, крадены сапоги.
Снялъ онъ сапоги, біэосилъ ихъ и пошелъ дальше.

Летитъ синичка, кричитъ:
— Зинь, зинь, зинь!
Аѳоиѣ показалось, что синичка кричитъ:
— Скинь, скинь, скинь!
Снялъ онъ кафтанъ и бросилъ его на
дорогѣ, а самъ гюшелъ необутый; погода же
стояла куда какая морозная.
Вотъ пришелъ домой; первая увидала
его невѣстка.
— Здорово, братъ Аооня, что больно
налегкѣ пришелъ? Гдѣ же одежда?
— На дорогѣ оставилъ.
— Что такъ?
— Да вотъ такъ и такъ,—тутъ дуракъ
ей все разсказалъ.
Всплеснула баба руками.
— Эхъ, Аооня, Аооня, на головѣ-то у
тебя густо, а въ головѣ пусто. Тебѣ съ
твоимъ умомъ только пугаломъ сидѣть!
Пришли братья, посердились на дурака,
побранили его, а все-таки накормили, напоили и на печь спать уложили.

ОГЛАВЛЕНИЕ.
Стр.

Сестрица Аленушка и братецъ Иванушка

3

Марко богатый

9

•

Царевна-змѣя

25

Двѣ доли

34

Аѳоня дурачокъ

41

„БИБЛЮТЕКА
Богато иллюстрированное

Н. В.

СКАЗОКЪ".

нзданіе Т - в а И. Д. Сытина.

Тулуповъ.

Собраніе родныхъ сказокъ. т0Мъ первый, цѣнэ
папкѣ I руб. 5 0 коп.

То

же.

въ

Томъ второй. Цѣна въ папкѣ 1 руб.

Оба тома Мин. Народ. Проев, допущены въ ученич. библіотеки
начальныхъ народныхъ училищъ.

Сказки современныхъ русскихъ писателей.

Собр. Кл. Лукашевичъ. Томъ I. Для средняго возраста. Изящное иллюстрированное изданіе. Ц. I р. 5 0 к. Томъ II. Для младшаго возраста.
Изящное иллюстрированное изданіе. Ц. 1 р.

Собраніе сказокъ Андерсена.
перев. П. Вейнберга,
ждый томъ ц. 1 р.

Въ 4 томахъ: два первые
два вторые—Марка Вовчка. 262—263 стр. За ка-

Сказки Андерсена. Роскошное изданіе. Ц. въ папкѣ I р. 5 0
Собраніе нѣмецкихъ народныхъ сказокъ.

к

Музеуеъ. Въ обработкѣ Ф. Гофмана. Перев. Л. Б. Хавкиной. Ц. 6 0 к.

Сказочный сокровища забытаго уголка, собРаніе
румынскихъ сказокъ и легендъ. Переводъ Яцимчрскаго.
въ папкѣ 1 руб.

183 стр. Ц. 6 0 к.,

Дѣдушкины сказки.

М. Нордау. Отдѣльными выпусками: 1) Художникъ-творецъ; 2) Сердечная нить; 3) Таинственное королевство; 4) О
богатой и бѣдной собакѣ; 5) Ручной левъ. Цѣна по 15 коп. за выпускъ.

Сказки природы. Карлв

Эвальдъ. Отдѣльными выпусками для дѣтей
средняго возраста; 1) Земля и комета; 2) Кораллы; 3) Аисгь и дождевой червякъ; 4) Въ глубинѣ морской; 5) 12 сестеръ (майскіе жуки); 6) Воробей;
7) Головастики. Переводъ съ нѣмецкаго В. и В. Рисунки и обложки художн.
А. Комарова. Цѣна каждаго выпуска 15 к. 8) Четыре добрыхъ друга. Ц. 2 0 к.
Книжные шагаеины Т - в а И. Д. Сытина«

•Ъ МОСКВ*: 1) Маросейка, сов. д о т H '/,, 1) Никольская ул., дои 8а«ноеоспаоокаго аоиаотырл,
I) Никольская ул., доп гриф» Орлова-Давыдов., і) Твврокая ул., д. Г* І8; в ъ Петроград*,
КІевѣ, одессѣ, Харьков*, Екатеринбург*, Воронеж*, Ростов*-на-Дону, Иркутск*,
Саратов*, Самар* н Нижегородской яраарк*.

TT,FTWЛ ІГІ копи DTJ ІШІІІІ II 7 5 N.UIL

Ц ѣ н а 2 0 коп., в ъ п а п к ѣ 4 0 коп.

2011111248