ГОЛОС СЕРДЦА
L.


Катиба Киньябулатова
ГОЛОС СЕРДЦА
СТИХИ, БАЛЛАДЫ, ПОЭМА
УФА «КИТ АП» 1999
ББК 84 (2Рос = Баш) К 41
Киньябулатова К.
Голос сердца. Стихи, баллады, поэма. Перевод с башкирского. — Уфа: Башкирское издательство «Китап», 1999. — 164 с.
В книгу известной башкирской поэтессы вошли лучшие образцы ее лирического творчества.
ТП —84
ISBN 5-295-02315-2
© Киньябулатова К., 1999
СТИХОТВОРЕНИЯ
БАЛЛАДЫ
БУДЬ СЧАСТЛИВОЙ, РОДИНА МОЯ!
Тихо.
Словно пламя, пышет солнце.
Только жаворонок не заглох, Вниз беспечно сыплется и льется Трелей посеребренный горох.
Этой песне рада я как в детстве.
Край родной!
Страны моей оплот!
На тебя не может наглядеться Птаха и от счастия поет.
Степь моя!
Хлебов разлив да травы, Речка вьется синим пояском.
Тучи, как пугливые отары, Незаметно сбились над леском.
И внезапно хлынул с громом ливень, Я ловлю в ладони спелый дождь.
Степь моя!
Сейчас меня счастливей На земле, пожалуй, не найдешь.
Дождь колосья тонкие колышет, Радугой сквозь солнышко горя, И шепчу я в небо еле слышно: — Будь счастливой, Родина моя!
БАЛЛАДА О САЛАВАТЕ
Редеют городские огоньки
Вдоль темного течения реки, И только мост
Еще горит над ней
Туманным ожерельем фонарей.
А там, на постаменте, на крутой-Крутой горе — в обнимку с высотой — Там Салават стоит, Глядит окрест...
(Ведь беркуты не любят низких мест.) Под ним утесов кряжистая круть Уперлась в берег, тонущий во мгле;
Так аргамак напруживает грудь, Когда батыра чувствует в седле... А ночь тиха.
Но — чу! — как легкий дух, Листок на ветке дрогнул...
О, нет, нет!
То некий голос
Мне встревожил слух,
Знакомый голос, милый с давних лет.
Чу — шепот: — Салават, сойди ко мне!
Ведь это я! — Смутилась тишина, И купол ночи, дрогнув, побелел... — Ведь это я пришла! Я — Амина!.. Раздался звон его железных лат, Так сердце в нем забилось перед ней.
— Зачем пришла, — промолвил Салават, —
Ты в ночь глубокую, как семь ночей? Она стоит за речкою, вдали, Вся белая, во мгле своих волос, Концами кос касается земли, И волны забегают в кольца кос... Не дышат ветры. Венчики свои Цветы прикрыли, сникли до земли... На полуслове смолкли соловьи, Их голоса растаяли вдали.
...Но снова,
Тайну встречи уловив, Проснулся ветер: где же Амина?! И, словно усмиряя свой порыв, «Где Амина? » — шептал...
А во-он она —
Расчесывает косы над рекой
И по волнам за темной прядью прядь Раскладывает белою рукой...
Где волосы, где волны — как понять?.. Но только разве это Амина?
Да это только белый пароход, И не коса, а длинная волна За ним, переплетенная, течет... Где Амина? Вот — ходит вдоль долин, Вот — шалью застилает ширь полян... Шаль, говоришь? Но это ведь туман, Весь белый-белый, стелется вдали... А все-таки скажи, где Амина?
А во-он она над тучею летит, Неясный в небе след, дорога птиц, — Не верится, что это не она!..
А между тем Уже взошла заря, Ель стала елью вновь, Волной — волна...
Исчез мираж.
Но люди говорят,
Что по земле блуждает Амина — Любовь героя.
Также говорят,
Что бури, грозы, вьюги, ливни, град, Покуда к нам они еще летят, — Порой от нас отводит Салават.
Он на горе, на страже тишины, Не зря стоит: он видит все окрест. Ведь беркутам болота не нужны, Ведь беркуты не ищут низких мест.
Опять поля покрылись снегом — Прозрачной снежной пеленой, И в душу входит нежность следом За снежностью и белизной.
Снежинки, милые, летите, Ласкайте грусть осенних глаз И этот мир земной любите, Как он давно уж любит вас.
На мерзлые поля и лужи Пусть льются ваши жемчуга.
Я верю: Белые снега Лечить умеют наши души.
Я знаю: белые поля
Нам возвратят покой и ясность, И эта белая земля
С душою обретет согласность.

Плакучая — березу называют, Набухшую слезою по весне... Ее слезу осушит ветер мая. А как же я? Скажи, что делать мне? Люблю капели звон, и лепет почек, И возвращенье перелетных птиц. Но без тебя мне все равно нет мочи, Весной — морозно так, хоть падай ниц. А ветру что! Он весел и приветлив. Он пьян душистым запахом весны. Небрежно обнял ствол березы светлой И зашумел в хвое густой сосны. Потом унес к тебе тот шорох листьев, И ты их смысл сокрытый разгадал... Спасибо, ветер!
Клич любви и жизни По адресу ты верно передал.
ЗАПОЗДАЛАЯ ВЕСНА
Пока еще темна кора деревьев И ветви робко трогают весну, И почки набухают силой древней, Вынашивая первую листву.
Весь день лучи горят в небесной сини Но заморозки правят по ночам. Весна на по л пути, На середине.
Она уже велела петь грачам.
И вот уж облака заволновались, Подули ветры, ветки теребя.
Поля благословенные заждались Тепла и влаги первого дождя.
Тепла травинки просят, Словно счастья: «Тепла, тепла...» И растерялась я, Ведь у меня Лишь песня есть в запасе, Всего одна лишь Песня у меня.
РОЗА
Кто разбудил, кто раскрыл лепестки твои, роза? Может быть, ветры, которые мимо летели?
— Нет, не летучие ветры, — молвила роза, — А разбудили меня соловьиные трели.
Чуть развернулась —
закрыться
я не успела:
Мне на ладонь дрожащая капля упала...
И вот, пока на ладони
я каплю держала, Яркой чертой
заря вдали заалела.
Каплю боюсь уронить, а капелька дремлет...
Шепчет рассвет мне: «Здравствуй!»
И я внимаю...
«Лишь для тебя, — он шепчет, — я шел на землю. Лишь для тебя я мир, весь мир обнимаю».
ДЕМА — ЯРОСТНАЯ РЕКА
Оттого, что Дема к нам близка, Оттого, что холодна ее волна, Я пришла
на ее берега Среди жаркого летнего дня.
Дема чистая быстро течет, Не приходится торопить. И плечо устает, Если против течения плыть, И немеет и ноет рука...
Дема, яростная река!
Не сержусь на ее волну, Хоть не знаю волны холодней, Не на привязи я, не в плену У шумливых ее тополей.
Но любовь за листвою мелькнет,
И тогда я уйти не вольна, Она сердце и треплет и мнет, Как волокна послушного льна...
МАТЕРИНСКАЯ ДУША
Материнская душа
велика, как море: Сколько радости вместит, столько же и горя.
Детям все тепло отдаст, чтоб могли согреться.
Горько, если, повзрослев,
дети ранят сердце.
Горько если их душа не полна любовью, Горько, если за тепло платят черной болью...
Что ж, конечно, мать простит, боль перемогая, Лишь в глазах мелькнет слеза, Горькая такая.
ВОТ ОН — КАВКАЗ
Вот он — Кавказ:
Там, на вершинах, — лед и синий свет; Здесь — пальмы, кипарисы, розы... И только нет Моей уральской, Навсегда моей березы.
Вот он — Кавказ:
То черное, окутанною тьмою, То серебристое и голубое море Из глубины своей выносит Бесчисленные голубые ночи. Там, на вершинах, — лед Белеет, Там царит мороз, А здесь, внизу, — долина роз! Кто эту двойственность поймет?
А вот он — пляж, Косое золотистое крыло Песков.
Кто знает, Сколько унесло и занесло Оно богатырей былых веков?
Я горсть песка беру в ладонь.
Постой, о море, Стой!
И приглуши свой стон!
Я слышу в шелесте песка: Идут джигиты, Богатыри, чья сила скалы прогибала... Но, ускользая, словно через сито, Песчинки шепчут мне: «А разве мало
Батыров славных родила земля Урала?!»
Вот он — Кавказ:
Там, на вершинах, — лед и синий свет; Здесь — пальмы, кипарисы, розы...
И только нет Моей уральской, Навсегда родной березы.
ЗВЕЗДА ЗУХРА
«Ах, была бы в небе я звездой, В темной вышине — звездой Зухрой, — Век бы я глядела в твой аул, Век бы я сияла над тобой».
Так шепнула девушка с тоской Милому, прильнув к нему щекой, А потом спросила: «Может быть, К лучшему не стала я звездой?» «К лучшему не стала ты звездой, В темной вышине — звездой Зухрой: Век бы я томился без тебя, Глядя вверх, на свет далекий твой».
ЗЕЛЕНЫЕ ЛИСТЬЯ
Вернулась я в родимые места, Улыбкой радостной сияя.
Хоть ветер выл
И дождик по кустам Шумел, меня сопровождая.
Луга, поляны, старый мой Миасс, Листы смородин и черемух...
Ах как же я соскучилась по вас И по отеческому дому!
Но что это? Я ближе подхожу: Лежит береза. Ствол ее расщеплен. Ее свалила молния в грозу: Ударила, — покрыла пеплом...
О молния! Смогу ли я ее Простить? Какая злая сила!
Куда метнула глупое копье! Какое дерево сгубила!
Больной берёсты слезли лоскутки И обгорелые полоски...
Но что я вижу! Новые ростки!
Ура! Грядущие березки!
Я старую березу обняла: — Ты не завянешь, не завянешь! Березка-дочка рядом проросла. Ты ветви к ней сухие тянешь!
Ты просишь: поскорее вырастай На заповедном месте этом.
Живи, шуми, с зимою опадай, Весну встречай
Веселым цветом.
РЕБЕНОК ПЛАЧЕТ
С утра в просторном доме плач ребенка, Ревет малыш, забыв еду и сон, Не от забот, нет, плачет он так звонко
Лишь оттого, что жить родился он.
Зажмурившись, кричит он с упоеньем... «Глупышка, отчего же ты ревешь? — Те улицы, которыми пройдешь, Уже наполнились теплом весенним...»
Но нет,
Напрасны, видно, уговоры, Не удержать ничем тот крик теперь — И вот уж через окна, через дверь Он птицей рвется в новые просторы...
Едва родился, а уже шумит,
Хоть сам с вершок, да крик подстать сажени —
Уже с пеленок сообщить спешит, Что в жизни этой он готов к сраженьям.
Что ж, плачь, малыш! Да, наша жизнь не рай, Но сколько б ни пришлось тебе сражаться, Жизнь все равно научит улыбаться, И ты ее полюбишь, так и знай!
***
Не знаю, долго ли мне жить на свете, Не знаю, скоро ли я свет покину.
Кто скажет?.. Может, Проживу столетье? Три четверти столетья? Половину?
Но если Азраил нагрянет рано, Своим мечом драконовым играя, Подымутся мои друзья И встанут
Вокруг меня, мой мир оберегая.
— Уйди! — они воскликнут. — Сгинь! Исчезни!
Прочь, ненасытный! Или ты не знаешь? Не просто мы друзья, мы, — скажут, — песни:
Нас не возьмешь!
Вот только меч сломаешь.
КУДРЯВАЯ ЧЕРЕМУХА
Весна пришла.
Весна взяла
В полон мои края, — И вот в низине расцвела Черемуха моя.
Укрыл подружку белый цвет, — Кудрей прекрасней нет!
Ее как будто сотворил Зари волшебный свет!
Тебя, красавица, пою!
Украшен мир тобой.
Ты тайну дивную свою Нам поскорей открой!
«Ах, люди милые мои,
Простой на все ответ,
Ведь в том, чтоб для других цвести, Особой тайны нет:
Цвету, чтоб пели соловьи, Чтоб мир наш стал светлей, Быть украшением земли — Вот жизни смысл моей!»
ВСТРЯХНИТЕ КОСАМИ, ВЕСЕЛЫЕ ПОДРУГИ
Взошла на небо предрассветная звезда, Встряхните косами, веселые подруги!
Ведь в старых песнях говорят всегда: Кто рано встал, тому и счастье в руки.
Светлей вода в ковше, когда рассвет, И звон ручья хрустальной в час рассвета, Нежней на белом свете света нет...
Не спите, девушки, ведь счастье рядом где-то.
В лучах рассветных сладко дышит грудь, Вздыхает степь, и славные егеты
В рассветный час свой начинают путь...
Не спите, девушки, ведь счастье рядом
где-то.
Ах, девушки,
He говорите слов, Встряхните косами, веселые подруги! И пусть родится светлая любовь, Как свет зари, к вам протянувшей руки.
ЧТО ЗА ВЕЧЕР!
Что за вечер!
Теплый, тихий вечер.
Все цветы влюбились в этот вечер И стоят, боясь пошевелиться, Чтоб еще сильнее не влюбиться.
Что за вечер!
Воробью не спится:
Чик-чирик...то здесь, то там садится.
Суетится...
Чуть заметный ветер
Тихо подувает...
Что за вечер!
С яблони два яблока упали, Звонко стукнув...
Лампы засверкали: Лампочку за солнце принимая, Заметалась бабочка дневная.
Точно слезы по щекам ребенка, Чьи глаза опять смеются, По цветам,
Одна другой вдогонку,
Крупные росинки льются, льются...
Крупные росинки льются, льются... Здесь недавно с лейкой был садовник, С лейкой был, цветы полил садовник, Чтоб цветам с зарею развернуться.
Что за вечер!
Всех ли он тревожит?
И для всех ли чем-то он отмечен?!
Что ж это со мною?!
Отчего же,
Отчего ж я плачу?..
Что за вечер!..
НАВЕРНОЕ
Еще недавно скворушка был рядом
И вот —
Умчался в поисках тепла,
Живой душе не так уж много надо, Чтоб жизнь вдруг показалась не мила.
Зима пришла,
Упали с небосвода
Тяжелые снега и холода, И мы дрожим опять.
Права природа:
Тепло лишь в стужу ценим мы всегда.
Так повелось,
И мы уже не властны
По-новому природу осознать.
Мы можем уловить частицы счастья, Но целого нам так и не узнать.
ВОДА И ВОЗДУХ
Промчалась буря с ревом недовольным.
Нас было пятеро.
На нас валилась
Гора невзгод,
Которая сегодня
В больные сны да в песни распылилась. Делили хлеб на пятерых. Но что же нам Делить-то было, коль ни крошки в доме? Мать на детей бросала взор тревожный... Один был путь в нелегкой нашей доле: Терпение. Ушли отец и мама, Все претерпев. Но белый свет остался, Остались мне — братишка самый малый Да четверо сестер. Я стала старшей.
Отец и мать сказали, умирая:
— Ты старшая. Забудь про сон и отдых! — Еще они сказали, что нужна я Малюткам этим, как вода и воздух.
Я шла. Невзгоды сердца не сломали. Нигде не покривила я душою.
И только хором — за меня — стонали Мои же годы за моей спиною.
И, умирая, годы на прощанье
Шептали мне: «Постой! Ведь нас так мало!» Я отвечала: «Это завещанье».
«Мой это долг священный», — отвечала.
Я долг перенесла через эпоху: Дул ветер — головы не наклонила. Буран ревел — не проронила вздоха, И дождь хлестал — лица не заслонила. ...Опять иду, забыв про сон и отдых, Снег сыплется, роняя синий отблеск... Как прежде, быть хочу необходимой, Необходимой, как вода и воздух.
НОЧНЫЕ ТЕНИ
Мне помнится: я шла куда-то.
Лесная глушь, Невнятный шум сосны...
В ту ночь за мной — заботливее брата — Следил сквозь ветви
Месяц с вышины.
Поляны снежные Мне открывались, А вслед за мной — что это? Явь или сон? —
Шел силуэт какой-то... Не товарищ, Не брат, не друг...
Но странно: кто же он?..
Иду
И ночь обшариваю взглядом:
Кругом непрочный снег, Неверный снег...
И я споткнулась.
И споткнулся рядом
Меня преследующий силуэт.
«Кто ж ты такой, зачем меня толкаешь?»
И робкий шепот слышу из-под ног: «Не бойся!
Разве ты не знаешь?
Я кроткий мальчик — Снежный бугорок!
Я одинок, а вас, я вижу, трое:
Ты,
Месяц в вышине
Да тень твоя.
Они твои друзья, Они всегда с тобою... Не одинока ты! Не то что я!»
Ах, бугорок!
Нас трое?
Ну так что же!
Ведь месяцу ко мне спускаться лень А тень при мне, Но тень есть только тень.
И другом быть она Не может.
СРЕДИ СЕМИ НОЧЕЙ
Среди семи ночей Семь звезд ковшом сверкают. Я, не сомкнув очей, Платочек вышиваю.
На службе мой джигит. Чтоб на посту согреться, Платок лучами шит И полыханьем сердца. Чтоб не забыл он вдруг Про утренние росы, Я поместила в круг Пылающую розу. И синий василек Я вышила опалом, Чтоб он забыть не мог Цвет неба над Уралом. Я желтый тон внесла: Пусть знает, что тоскую, Что жду его без сна, Лишиться сна рискую... Среди семи ночей Семь звезд ковшом сверкают. Я, не сомкнув очей, Платочек вышиваю.
СУДЬБЕ
Ты мне приносишь то радость, то горе — Видишь, они неразлучны со мной.
Ты не в обиде, и я не в укоре...
Только прошу, не пройди стороной.
Слез очищенье и зависти камень — Все я приму, этой жизнью дыша, Не приходи лишь с пустыми руками, От пустоты умирает душа.
Все я стерплю:
и недолю и долю — Хрупким плечам моим все по плечу. Счастье былое оплачено болью, Счастья бесплатного я не хочу.
Плачу ребенка,
Тоске материнской
В сердце моем отыщу я покой, Слышишь, судьба, не пройди стороной, Сделай счастливыми дальних и близких — Сделай!
А горе пусть будет со мной.
***
Проснулось солнышко...
Лучом
И блеском мир прошит,
В нем воробьиха над птенцом Хлопочет и шумит. «Нет этой радости конца!
Тепло и свет лови!
Ах, крылья моего птенца Похожи на мои!
Мы полетим под небосвод На этот мир взглянуть, Пока небесный садовод Нам освещает путь!»
Проснулось солнышко...
И смел Качая головой, Вон колокольчик зазвенел От радости такой!
А вслед за ним цветов река — О, праздничный народ! — Под взмахом легким ветерка Пустилась в хоровод!..
Проснулось всё...
Своей косой Кузнечик зазвенел!
Его в прекрасный день такой Ждет много срочных дел!.. Кукушка в ближнем ивняке Накинет вам годок, Поскольку белый свет широк! Так светел и широк!!!
КУВШИНКА
Она волну под голову подложит И лепестки зажмурит утомленно Но все равно
Она уснуть не может —
Кувшинка на воде, среди затона. И только дремлет, чашею качая...
Не от того ль,
Что рождена водою,
Она такая чистая,
Такая
Умытая?
И кажется святою...
И если солнце,
Солнце потревожит
Концом луча прохладную кувшинку Она, как лебедь, на воду положит Блик-отраженье, белую тропинку.
А я смотрю,
Сливая взгляд с водою: Кувшинка спит...
Волна кувшинку будит...
Здесь,
В сердце,
Есть любовь:
Она пребудет
Всегда
Такой же чистой И святою.
ЧАЙ
Не на поле, мне чужом, Он родился — этот чай, Не на солнце, мне чужом, Он сушился — этот чай. Я из тонкой чашки пью,
И поет ее фарфор, На фарфоровом краю Золотой горит узор. Блещет ложечка в руке, Медлит мед на языке, Я лимон кидаю в чай, Ой, какой хороший чай. Как зеленый тот ковер, На котором я сижу, Все мое у этих гор — Все, что вижу, чем дышу. Все родное навсегда, Все не чуждое ничуть, И сама я — у себя, Дома, а не где-нибудь. Громко радио звучит, Душу радуя, звучит, Ясный, белый самовар И клокочет и журчит. Светит ложечка в руке, Медлит мед на языке. Я лимон кидаю в чай, Ой, какой хороший чай! Я горда, что мой Кавказ — Дальний, но родимый край — Нежно вырастил для нас, Для башкир, вот этот чай! Надо ж было чай собрать, А потом — нести-везти И притом — не расплескать Аромата по пути.
Я росла, пока пила: Веселей гляжу на мир. Слабой женщиной была — Сильной стала, как батыр.
И не надо мне вина С легкой пеной через край — Крепким чаем я пьяна: Ой, какой хороший чай! Хоть пила его одна, Самовар мой сух до дна. Я со лба стираю пот: Ой, спасибо, мой народ! Ой, спасибо, мой Кавказ, Много-много тысяч раз, Ой, спасибо, милый край, Ой, какой хороший чай!
ЦАРИЦА НОЧИ
В Мексике далекой рождена И «Царицей ночи» названа. Только — что в ней царского?! Совсем
Не царицей выглядит она. Столбик — ствол, граненые бока. Кактус. Ну, игольчатый, как все Кактусы. Ни одного листка, — Не на чем замедлиться росе. И роса по нем стекает вмиг Наземь... И теряется в земле... ...Чу! — Бьет полночь... Над землей, во мгле, Что-то, будто лампочка-ночник, Тускло загорелось. И вот-вот Отморгает и опять замрет. Сонный ветер дует, раскачав Спутанные тени сонных трав, Неохотно пляшущих... От них Вспыхивает, вросшая в траву,
Призрачная «лампочка-ночник»... Что это?! Во сне иль наяву!
Это ж кактус! Это он лучи По своим иголкам распустил: Это он передо мной в ночи Свой фонарик тихий засветил. И позвал и удивил меня... О «Царица ночи»! Это ты! Лишь при свете твоего огня Я увидела, что это ты.
ВСПОМНИЛА
Как зашумел, завыл акман-тукман — Мелькает, кувыркается да кружит... — Куда же ты, мой сын? Сейчас буран — Акман-тукман! Сейчас пути не будет! Но молодежь упрямая теперь: Хоть и кивнул и даже улыбнулся, Но гордо и легко ступил за дверь, Ни слова не сказал, не оглянулся. Гляжу в буран, в катящуюся даль...
И вдруг — про сталь подумала печально: Жара и стужа Воспитали сталь, Иначе бы и сталь не стала сталью.
ПАДАЕТ СНЕГ
Утро.
Ни снежной пыльцы, ни тумана.
Тихо из дома на свет выхожу.
«Мама!» — откуда-то слышится — «Мама! Остановись, — я тебя напишу.
Только вот кисть обмакну — и прикрою Даль красноватую тканью зари...» Быстро схватилась за сердце: со мною Издали тихо мой сын говорит.
«Стань-ка вот так. Нет, не боком, а прямо. Видишь? На крыши спускается снег... Скоро примчусь на каникулы, мама: Будем с тобою счастливее всех.
Видишь? Снежинки снижаются робко. Мама, еще хоть минуту постой!
Я и тебя нарисую, и тропку — Снежную-снежную, в дымке густой...» Слушаю сердце... Застенчиво, плавно Снег полетел. Или это во сне?
Вижу, мой сын, это чистая правда! Вижу, действительно падает снег.
Ты убедил меня — падает снег.
МИНУТА
Вернулась я. На родину вернулась, Вдали от дома Долгий год прожив. Вернулась я:
Слезинка навернулась...
Молчу, дичусь, как будто у чужих. И все-то здесь по старому как будто, Все тот же город на верху горы... И вдруг...
Фонтан мохнатый, ты откуда?
Ты, статуя, откуда, говори!
Вот — переулок новый появился, Вот — новый дом;
В нем — новые друзья...
И только ветерок не изменился, Изменчивей которого нельзя, Казалось бы, представить... Вернулась я.
На родину Вернулась. Вдали от дома Целый год прожив. Вернулась я... Слезинка навернулась...
Молчу, дичусь, как будто у чужих. Да, минул год...
И долгий и, как будто, Не до л гий срок...
Но шепчет ветерок:
«Ну что там год, когда у нас минута И та вмещает Бесконечный срок!»
НА ВСЕ У НАС ХВАТИЛО СИЛ
Как батыр наш Алпамыша, Хоть не менее лиха досталось, Все мы вынесли.
Как не сломалась
В ту годину тростинка-душа?..
Как стерпели плечи, спина? Руки-ноги как не устали?.. Все мужчины на фронте... Война... Не стальные — Мы стали сталью!
Хлеб растили... Без всяких благ Что ж не сделались нелюдимы?.. Пламя сердца нас грело так, Что без дров зимовали зимы!..
Весны близились.
Сон вчерашний
Начинался почти от крыльца: Я летела по комьям пашни, Как во сне... — только без отца.
Без него...
А как будто бы с ним!
Пережитое показалось — Словно темный тяжелый дым, Сквозь который звезда металась.
Пели жаворонки в вышине О вернувшейся, прежней яви. Ну а мне-то, забыть как мне То, о чем Забывать не вправе?!
Где отец мой? Где остальные, Не вернувшиеся в те дни?.. Дорогие мои, дорогие!
Голоса ваши — В поле огни...
Так мерцают они до рассвета, Что не спится.
Под шелест листвы
Просыпаешься, будто бы это
В дом вернулись мужчины с войны...
Ночью темной, Когда в непогоду Вспыхнет память, как уголье, Пить ковшами приходится воду, Чтобы жар остудить ее.
СОСНА
— Смотри, на склоне той горы Стоит сосна, расправив крылья. Стоит одна, ветрам открыта, Без друга и без детворы... —
Сказала так подруга мне, От гор не отрывая ока.
— Ах, что сосна! Ведь на земле Людей так много одиноких!
Коль не познала ты пока
Боль одиночества, желаю Ее не знать тебе, родная, Ни в полной мере, ни слегка... —
Как птица, крылья распустив, Растет сосна на горном склоне.
Не потому ли глухо стонет, Что ей вовек одной расти?
«ДА, ДА, ДРУЗЬЯ... Я СЛЫШУ...»
Вчера опять
Мне снилась Джамиля...
Глаза ее...
О, эта грусть во взоре!
Так птица чахнет в клетке.
Так земля
Кричать готова, Если в горле горе... Совсем девчонка: Волосы к плечам Легли волнами, Нежно и атласно...
— Я, — говорит, — Попала к палачам, Но слез моих
Они прождут напрасно.
Хоть здесь насилье правит,
Кровь и ад,
Сырые стены, И сочатся раны, А слово скажешь —
В ход идет приклад... — Но праздновать пока Буржуям рано.
Из сердца им
Не вытравить огня —
Оно свободы пламенем бушует.
— Я — дочь Алжира, — говорит. — Меня Не покорят ничтожные буржуи...
Мне все казалось:
Так мы друг от друга,
Как наши континенты, далеки,
Но вдруг во сне
Я протянула руку:
— Сестренка, слышишь?
Мы с тобой близки...
Ты не одна...
Привет тебе с Урала!
Народ мой слышит
Голос звонкий твой. И знай: для многих Ты родною стала. Мы словно дети Матери одной. И я ль, башкирка, Ты ли, дочь Алжира, — Мы верим все же, Что взойдет заря, Свободы солнце Воспарит над миром! Нет, ты не зря боролась, Джамиля!..
А если станет страшно, Станет худо, Мужайся, знай: С тобой твои друзья!..
...Она ресницы подняла как будто: — Да, да, друзья... Спасибо...
Слышу я...
ТВОЯ ДУША ОСТАНЕТСЯ СО МНОЮ
Обиделся, спешишь уйти — Беда!..
Подумай, погоди — Вернешься снова, А не вернешься — стану жить одна. Подумай, Может быть, не то сказал ты слово?
Коль не вернешься — мне твоей не быть, Не уведешь меня с моих степных кочевий. И что слова пустые говорить? —
Ты знаешь сам:
Останешься ни с чем ведь.
Зовешь с собой, — Но не готова я... Подводы нет, пешком я не согласна...
Не торопись...
Погода бестолковая...
Не покидай меня, мой сокол ясный!
Ах, милый мой,
Прошу, не покидай!
На край земли пойду я за тобою!
А впрочем, — уходи, Но только знай: Твоя душа останется со мною.
АНХЕЛЛА
Лес не редел, пучина не мелела, Громада гор путей не уступала, Но все равно — всегда переносились Друзья к друзьям. И вот — у нас Анхелла Которая не видела Урала, Которой даже сны о нем не снились.
Урал суров: кого не пробирало Промозглое дыхание Урала! Но в этот день он сеет нежной, хрупкой И никому не страшной снежной крупкой.
Всегда врага с дороги сбить готовый, Бураны шлет Урал сизоголовый, Но друга — сам поставит на тропинку.
И ловит он
Дыханье жизни новой, И улыбается Урал суровый, Встречая легендарную кубинку.
О Куба!
Как похожа ты сегодня
На молодую родину Советов.
И разве ты могла бы стать свободна, Изведанного нами — не изведав?!
О, я боюсь: из чаши сердца, Куба, Моя любовь сейчас прольется лавой... Но и тогда не выльется оттуда Твой чистый образ, вечно величавый.
Лес не редел, пучина не мелела, Громада гор путей не уступала, Но все равно — всегда переносились Друзья к друзьям. И вот — у нас Анхелла Которая не видела Урала, Которой даже сны о нем не снились.
И мы тебе, Фидель, подносим нашу, Заветную, родную всем башкирам Идель, Как переполненную чашу.
О! Ты не удержал бы эту чашу, Когда бы не был сказочным батыром.
УРОК
Решившись, от подруг молчком (К чему мне их пророчества!..)
С каким-то встретилась сморчком, Устав от одиночества.
И где ж спокойной жизни путь? На что же силы тратятся? — Нет сна, теснят рыданья грудь И градом слезы катятся...
Он странно посмотрел.
А я, Вся в ожиданье счастия, Ждала, дыханье затая, Слов нежного участия.
Ждала.
А он, как обронил:
«Мне с плаксой — делать нечего!..» Иду домой.
И свет не мил. И жизнь
как будто к вечеру...
ДОЛГОЖДАННАЯ ЗИМА
Девушкой капризной и жеманной Что-то долго шла ты к нам, зима, Без тебя осенняя земля Проводила птиц на юг желанный.
Улетели, рассекая воздух, Грустные гусиные стада... И в озерах черная вода Отразила зябнущие звезды.
Бродит ветер по лесной округе, И деревья шепчутся тайком: «Поскорей уснуть бы под снежком Под напев дремучей теплой вьюги...»
А у горизонта, в легкой дымке Сопки размечтались меж собой: «Мы б слились с небесной белизной, Если б закружились вновь снежинки...»
Так скорей же, падайте, скорей, Белые снега, укройте осень, Падайте на тоненькую озимь, На леса, на черноту полей.
Чтобы вновь весной земля воспряла, Чтоб ломились от цветов луга, Падайте, прекрасные снега,
Утренние юные снега На просторы древнего Урала.
МАТЕРИ ХОЧУ СКАЗАТЬ
Я не чураюсь прошлых дней своих, Их свет и нынче
Для меня как милость, Среди времён хороших и плохих Достоинство хранить я научилась.
К хорошему вели меня земля
И мать моя,
Чья жизнь в заботах билась, Хорошее дарили мне друзья И люди, чьим трудом страна гордилась.
Одно б словечко матери сказать, Согреть бы сердце ей,
Вернуть бы силы, О, если б слово то Могло поднять И воскресить, как ныне, Облик милый.
Но ни к чему теперь слова мои — Ей из могилы больше не подняться. Судьба, судьба!
И в роковые дни Ты мне велела выжить и остаться.
Я помню как чуть свет вставала мать — И тут же: печь, корова...
Тяжко маме.
Пока пью молоко, В избе уж, глядь, Запахло хлебным духом и блинами...
Хозяйкой став, Я каждый день свой новый Встречаю свежим хлебом с молоком. Как хочется окликнуть мать тайком: «Вставай, родная, Всё уже готово, И ароматом хлеба полон дом».
МОЛНИЯ
Над речкой тихий дождь
Глазами моргает...
Придешь или не придешь? Кто тальник там качает?
Вдали какой-то свет, — Звездочка?
Зарница?
Придешь ты или нет? Ночь уже ложится.
Мрачнеет вышина, Дождь уже не редок. А я стою одна Деревом без веток.
Вдруг — молния и гром... Сердце встрепенулось.
Нет!
Не молния,
Не гром, То любовь вернулась!..
Я —МАТЬ
Я — мать.
И время всех тревог
В моей душе остановилось И дети
Тернии дорог Мне одолеть Давали силы.
Я — мать, И горести мои Улыбка детская залечит. Я — мать, И жизнь На том стоит.
Пока я есть — Продлится вечность.
Я — мать,
Я улыбнусь в ответ Ребенку, Подавляя слезы, И озарится Белый свет Надеждой
В сумерки и грозы.
Я одолела боль, беду...
Под коромыслами,
В упряжке
Мне надо верить, Что дойду.
Мне опоздать
К ребенку страшно.
Нельзя мне воду расплескать И погасить
Очаг под крышей.
Мне оступиться грех.
Я — мать,
Мне не прийти на помощь Страшно.
Смотрю с восхода дней
В закат
Торжественно-тревожный
Над жизнью
Пройденной моей, Над смертью Близкой
И возможной.
Я — мать,
Не торжествуй, заря, Прости мне, бог, Мое бессмертье. — Я — мать!..
ДУМА
Сместились летние приметы, Дрожат от холода сады.
По бездорожью мчится лето, Как жеребенок без узды.
Смотрю в окно.
Играют дети.
И пусть я детям тем не мать, Но отдала бы все на свете, Чтоб им войны вовек не знать.
Заходит сын мой осторожно, Целует в щеку горячо.
Глядит в глаза мои тревожно, Чуть опираясь о плечо:
— Ты снова хмуришься, родная Сказать не хочешь, почему Вздыхаешь ты, слезу роняя?..
Ну что ответить мне ему? Послушай, сын мой, я отвечу, По травяным коврам лугов, Как жеребенок, мчится лето, И мне взгрустнулось оттого.
Смотрю в окно, Играют дети.
И пусть я детям тем не мать, Но отдала бы все на свете, Чтоб им войны вовек не знать!
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Дождь отшумел.
И гром отхлынул вдаль.
И, словно оглушенные, березы
Молчат, роняя с веток счастья слезы...
И травы тяжелит резной хрусталь.
Как чуток мир!
И вдруг
Среди ветвей
Средь воздуха, напитанного влагой, С какою-то отчаянной отвагой
Ударил звонкой песней соловей.
«Тимох, клёх, клёх!» — выщелкивает он, И стебельки встают под песней вешней, И облака снимаются поспешно, Открыв глазам летящий небосклон.
«Тимох, клёх, клёх!» — и радостно в душе И солнце бьет лучами в поднебесье, И кажется:
Не соловей уже, А целый мир Звенит счастливой песней!
ОТЕЦ, ТЫ МНЕ НУЖЕН БЫЛ
— Жизнь — боренье, — Ты мне говорил.
Мне ль, пожившей, правоты не ведать, В заблужденьях побывавшей, в бедах, -Мне ль не знать, уходит сколько сил — Что там сил! —
Всей жизни без остатка, Прежде чем она польется гладко...
Да, отец, ты прав, Ты точен был.
— Жизнь — клубок... — Сказал ты как-то раз, Будто бы опережая годы, Все узлы Судьбы и все исходы В глубине провидел детских глаз, Косы мои тронувши на счастье, Так сказал: судьбе не поддавайся! Ты был прав.
Я счастлива сейчас.
Жизнь прекрасна...
Те слова твои
Я нощу жемчужиной наследства. Если б возвращать умели детство, Счастье той поры и той любви! Входишь ты, и я на крыльях платья Вновь лечу к тебе, раскрыв объятья!.. Ты молчишь, Теплы глаза твои.
— В школе жизни
Каждый час — урок... — Так ты наставлял, Когда в ушибах Жаловаться я к тебе спешила. И глазами становился строг.
Если б я могла открыть причину, Знаю, ты б сказал: «Крепись, дивчина! Другу в драке Я б и сам помог».
Жизнь — боренье...
Трепетаньем крыл
Я наделена в горячей вере.
Для меня открыл ты в небо двери, Сам же по земле — босой ходил... Я теперь большая, я летаю!
А твоя внизу фигурка тает, — Вот уж и не видно в глубине... Нет тебя давно.
Но ты во мне.
ОДНО СЛОВО
Война.
Я в доме старшей оставалась, Отцом и матерью была я малышам. Отец на фронте.
Наша мать скончалась.
Умершие не возвращаются к домам.
Детишкам — что?
В забавах день их каждый: Поплакать, посмеяться, поиграть... Братишка, помню, прибежал однажды И весело при мне стал повторять — Одно лишь слово «папа» повторял он, Он мяч подбрасывал и снова повторял. Тем словом то ли мячик называл он, То ли отца, вдруг вспомнив, призывал. С мячом резвился и смеялся звонко, Потом затих —
Усталость верх взяла, Прижав к груди родимого мальчонку, Его я приласкала, как могла.
И тут братишка мой,
По-взрослому вздыхая,
Раскрыл секрет простой игры своей: «Когда я слово «папа» повторяю, Мне кажется, тебя люблю сильней».
Случилось как-то: Заболел братишка, И снова рядом я... И я ловлю опять, Как слово «папа» шепчет он чуть слышно...
Ну как тут было слезы удержать?!
От этой горечи
И камень бы разбился, Но не сдавалась молодость моя... Лоб малыша испариной покрылся... Он звал отца...
Но в доме только я...
И до сих пор
Та боль не стала тише,
Её огонь, как прежде, в сердце жгуч И в ясный день
Я вновь как будто вижу
На синем небе черный саван туч.
Пусть предков вековой завет
Не сгинет,
Пусть пламени и бури избежит: Коль позовет дитя отца — Отец пусть выйдет, Коль скажет «мама» — Мать пусть прибежит.
***
Мой друг, строитель!
С трепетом душевным
Свою тебе я руку подаю.
Твой труд слепит мое воображенье, И я в своих стихах его пою.
И как не петь?
Ведь рук твоих творенья
Возносятся стремглав и там, и тут.
Брела я мимо одного строенья — Оттуда свет упал на мой маршрут.
Лег на проспект,
Накрыл его, как будто
Жар-птица бриллиантовым крылом, И прямо в сердце выстрелил салютом, И вызвал в нем и молнию, И гром.
И я узрела дождь над головою, И пламень листьев, и дыханье трав. Предстала жизнь пленительно-живою Дороже стал ее сокрытый нрав.
И стал асфальт подобен глади моря. Он под ногами гулко трепетал, В автомобильном запевал моторе И прятал эхо в камень и металл.
И это все открыла мне жар-птица, Что выпорхнула из-под рук твоих. Строитель-друг!
Позволь мне поклониться И подарить тебе вот этот стих.
НАДЕЖДА
Я с нетерпеньем майских дней ждала, Когда слетали с неба хлопья снега.
Ждала я соловьиного тепла, Ждала тебя, как благодати с неба.
И май пришел. Исполнились мечты.
Но как? ...Посыпал снег с началом мая — Зима настала, кажется, почти...
— О дай терпенья — к сердцу вновь взываю.
Кто ждет, дождется тот наверняка,
В народе говорят... Ну что ж, я помню, Что впереди июнь... Не на века Снег зарядил... Вновь вера душу полнит.
БОГАТСТВО
Упала туча погрузневшим боком —
И вот забили капли как картечь:
По окнам бьют,
По крышам... И потоком
С карнизов хлестко начинает течь.
Смотрю на них,
И начинает мниться:
Не капли это вовсе, а зерно —
То зерна спелой ржи,
А то — пшеницы, А то — обыкновенное пшено.
Шыбыр-шыбыр — стремительные звоны... Богатство наше — суша и вода.
Вода и суша — жизненное лоно, Сокровищница наша навсегда!
КАРАНДАШ
Когда беру я карандаш, То мнится, Что слышу легкий шум Слепых дождей, Что солнышко Блуждает по ресницам, Переливаясь радугою всей.
Когда беру я карандаш, То снятся
В цветах долины И луга в цветах, Где жеребята Юные резвятся И гривы их струятся На ветрах.
Когда беру я карандаш, То сразу
Спешу душой К родимым берегам, К березовым долинам Вдоль Миасса.
Как хочется Мне оказаться там!
И памяти, и сердцу
Снова нужен Родной причал, Родимый отчий дом.
Над Аргужою* чайки Тихо кружат, Покой земли
Храня своим крылом.
РАДУГА
Теплый дождик землю оросил, И она взошла молочным паром.
Капли бриллиантовой росы Забренчали струнами гитары.
Воздух, что промыт до чистоты, Лучезарной радугой струится.
Расцвели как вешние цветы У прохожих радостные лица. Как ты благодатен дождь!
ТЫ БЫЛ ОГНЕМ
Тебя увидев, вздрогнула душа, И мысли словно ветром подхватило, Застыла грудь моя, едва дыша, И слово на губах моих застыло.
Ты был огнем,
Ты был горяч и смел,
Ты был листвой весны моей незрелой!.. Но, видно, слишком жарко ты горел, Коль без остатка вся листва сгорела.
* Аргужа — озеро
Промчались дни.
Их боль еще видна...
И все ж, зачем теперь нам встреча эта?! Зачем судьба всю жизнь мою до дна Пронизала тем ранним, горьким светом?..
Ты был огнем,
Но тот огонь угас, И нам иные нынче светят звезды. Зачем прощенья просишь ты сейчас? Зачем тебе оно?
Зачем так поздно?..
ВСЮ ЖИЗНЬ
Как ребенок преданно и просто Я тебя любила одного.
Ты ушел.
Промчались дни и версты, Много лет прошло...
Но это ничего.
Ничего, что я тебя не вижу, Где твой след — далек ли, близок он? Все равно, ведь ты не станешь ближе, Ближе некуда — ведь в сердце ты моем. ...И когда иду ночной дорогой, И мерцает месяц с высоты, Сердцу вдруг с догадкой и тревогой Вновь почудится, что месяц — это ты...
Милый мой,
Когда бы так же просто, Как ребенок, ты любил меня,
То однажды понял бы, что я
Всю-то жизнь по капле, по наперстку Отдала тебе — любовь моя!
В РОДНОМ КРАЮ
Светит солнце с неба голубого, Жаркий полдень ливня ждет-пождет;
Жаворонок нежно и глубоко Над хлебами спелыми поет.
Ах, о чем же он напевы вяжет И в какую сторону летит?
Может, пташка малая, как я же, За теченьем марева следит?
Солнце скрыли грозовые тучи, Потемнел земли зеленый лик, Над полями крупный и сыпучий Теплый дождь ко времени возник.
Радужно воспряло семицветье Над безбрежьем вымытых полей.
Улыбаюсь я: На белом свете Нет прекрасней Родины моей.
* * *
Серой лентой струится река.
Перед нею стою без движенья:
В ней кусты, купола, облака...
Вот и я, и мое отраженье...
Подползает и шепчет волна, И старается стать голубою:
— Катиба, отчего ты одна?
Где же он? Почему не с тобою?
— Ты, река, отражаешь цветы, Ветви ив, журавлей на болотах...
Или в вечных поисках ты Мало сделала поворотов?
Всю земную красу отразив, Не спеши на далекие мели И со мной побеседуй хоть миг, Для меня — хоть минуту — помедли!
И мои были косы густы...
Позабудь мои косы густые!
Позабудь мои косы! В виски Пробираются пряди седые.
Но к твоей стародавней волне
Я недаром пришла издалека: Он со мной. Он в моей седине, Значит я уж не так одинока.
ЦВЕТА
«Урал мой, необъятна твоя грудь, Пристанище для семи племен...»
(Из башкирской народной песни)
Моя душа навек в себя впитала Мелодии родной земли моей, От них еще я в юности узнала, Что есть на белом свете семь лучей.
Узнала черный цвет, что полон горем, И желтый цвет, сжигающий тоской, Цвет голубой — он для меня мечты просторен А красный — полон силой молодой.
Зеленый — цвет травы и листьев сочных Цвет синий — неба цвет и василька, А белый цвет — цвет чести непорочной, Цвет материнского родного молока.
В семи цветах сокрыто семь значений — Семь мудрых родников земли моей. Здесь пращуров родных Семь поколений Хранили шум лесов, Простор степей.
И свой последний взгляд, Последний вздох свой Я обращу к родной земле моей, В семи лучах ее лежит исток мой, Семь жизней у меня И семь смертей...
ПОСТИЖЕНИЕ ЖИЗНИ
Если я слезы лила Беспричинно, Значит душа Простодушья полна. Значит себя еще Не отлучила От песнопений И бдений без сна.
Если хорошего Жду от худого, Значит не жду От добра я добра. В жизни своей Я познала такого, Что для рассказа Не хватит пера. Розу желая сорвать, Я, бывало, Пальцы укалывала О шипы.
Уголь заместо цветка Я хватала.
Уголь, что в нежных Ладонях шипит! Если же кто-то Совал мне напиток: Выпей, мол, это — бальзам Алыпарап.
Я выпивала отраву. От пыток Гас мой рассудок, Доверчив и слаб. Все я стерпела. Все вынесла... Только Рано ожгла Седина на висках... Так вот — сквозь боль И обиды жестокие В жизнь я влюбилась Со стоном в устах.
МИЛОСТЫНЮ ПОДАЮ
Подала я нищему что было — Много нет,
Да мимо не пройдешь.
Подала, а в мыслях просквозило: Разве этой малостью спасешь?
Прохожу и подаю с поклоном.
От хорошей жизни кто ж пойдет, Стыд упрятав, На ветру холодном Подаянье ждать и день, и год?
Не уняв в груди сердцебиенья, Посредине города стою — Нищий шепчет мне благословенье, Чтобы я потом жила в раю...
Подала,
А словно виновата
Перед ним, И горько оттого.
И душа моя сквозит в заплатах, Как одежда бедная его.
* * *
В небо взгляну я из-под руки — Там звезды горят далеки-далеки.
А до любимого короток путь —
Стоит лишь шаг за калиткой шагнуть.
Возлюбленый мой, ты же рядом живешь А тропы к тебе забуранены сплошь.
Гляжу я на небо, где краски густы, И кажется: звезды ближе, чем ты...
ЛЮБОВЬ
Вот майский дождь несется вскачь Безумья жизни полный, И чудится то смех, то плач Сквозь гром и высверк молний!
И облака летят стрелой, Их кудри в ветре вьются... Так и влюбленные порой То плачут, то смеются!
ИНОЙ РАЗ...
Какую ночь в мое окно Глядится небо голубое, Мне с грустью говорит оно: — Вновь одиноки мы с тобою?
Об одиночестве своем Я никому не говорила, А небо снова о своем Одно и то же мне твердило:
— Ведь одиночество, оно — Как будто из жердей ограда, Через нее насквозь видно: Так что скрывать тоски не надо...
ОБМАНУЛАСЬ
Обманулась я — Так мне и надо (явь случайно совпала с мечтой), Я обман принимала за правду, Как дитя, Своей чистой душой.
Спотыкаясь, я шла, как слепая, По земле неизвестным путем, Веря, что доживем мы до рая, Что нектар непременно испьем.
Всю себя я труду отдавала, Холод, голод ли — Мне нипочем.
Солнце ж ясное всё не вставало, Как и все, Обманулась я в нем.
Да, обманутых было немало, Не одна я плутала тогда, И родная земля нам стала Словно мачеха в те года...
Нынче в мире иные напасти: Даже воздух и тот ядовит, Воду пить из-под крана опасно — Кроме Господа кто защитит?
Обманулась я.
Что ж, в жизни этой
Правда с кривдою переплелись Наши будущие рассветы Еще в небо не поднялись.
ЗОВИ МЕНЯ
В дождь проливной
Молнии пусть
Блистают,
Реки пускай
С ревом бегут вперед!
Я б до тебя дошла, До тебя бы дошла я, Если ты ждешь, Если надежда Ждет.
Зови же меня!
Зови
Из дали огромной!
Где бы ты ни был,
Зови меня — я приду.
Днем ли ненастным,
Ночью ли темной-претемной, В снежный буран зови меня — Я приду.
Скажешь: «Приди
На горы Кавказа — Каф-Тау!» «Горы Каф-Тау? — Согласна», — я прошепчу.
Девять морей проплыву,
Скажу:
«Нет, не устала».
Ветры не долетят, А я долечу!
В долгой дороге
В душу сомненье проникнет:
Сердце мужское
Трудно понять иногда.
В трудной дороге
С болью захочется крикнуть: «Если зовешь —
То навек зови, навсегда!»
Рада я ветру,
Рада холодным болотам,
Если ты ждешь, Если тебе Шепчет заветное что-то Темною ночью
Светло-зеленый камыш.
Зови же меня!
Зови на горы Каф-Тау!
«Горы Каф-Тау? — Согласна.
Я приду».
Девять морей проплыву —
Скажу:
«Нет, не устала». Ветры не долетят, А я долечу.
СЛОВА БЛАГОДАРЕНИЯ
Зелеными, белесыми волнами Уходят вдаль бескрайние поля, Не верится глазам, что здесь веками Звалась степной, бесплодною земля.
Стоит пшеница, жаром налитая, И золотится рожь под ветерком,
И, солнышко по небу провожая, Хлеба шевелят каждым колоском.
Шуршат колосья, Шепчутся, Вздыхают
И наклоняются к земле родной, И как молитву тихо повторяют Слова благодаренья ей одной.
* *
Мимо окон, вдоль чужих фасадов, Улицей родною ли иду, — Чу, младенца голос где-то рядом... Или показалось на ходу?..
Уж давным-давно Своих девчонок Вырастила... А еще свежа, Памятна пора, Когда спросонок Плакали они... Аж звон в ушах. Боже, как я это выносила?! Жалкие, плаксивые — они Все мои высасывали силы. Но и жизни в них же был родник!.. Странно все ж...
Средь уличного гула Слушаю...
Никак не разобрать — Много горя С ними я хлебнула Или мало,
Чтобы зваться « мать » ?.. Кажется, и не со мной как будто, И не с ними все произошло: Холод, без отца и мамы будни, Колоски на жниве за селом... Уж такое время...
Тьма и слякоть... И война...
Той черною порой, Помню, как хотелось Горько плакать, Да ладонью Прикрывала рот... Нет, не хоронилась я в сторонке, Не клонилась от беды челом! Потому-то каждый вскрик ребенка В сердце отзывается моем.
Может быть, Иная б обижалась На судьбу.
А мне ль к лицу пенять?
Главное, все живы... И пожалуй, Остальное Надо ль пояснять?.. Ах, какою я бывала бодрой! Мне ли было занимать огня... Как легко подхватывала ведра, Если плач донесся до меня!.. Капли ни одной не проливала, Будто в этой верной из примет Будущее счастье их видала — Полной чашей жизнь на много лет. Родина моя, Моя Отчизна!
С рук на руки
Ты их приняла —
Всех моих сестренок.
И по жизни
Правильной дорогой Повела.
Под крылом твоим тепло им греться!..
Это счастье с ними я делю.
И свою последнюю зарю
За судьбу,
За голоса младенцев,
За живое трепетное сердце
И за все, за все благодарю...
СНОВА ВЕСНА
Вновь весна наступила, Повсюду весна, Снова реки бурлят, Пробудившись от сна.
Треплет ветер апрельский Клочки облаков, Блики солнца играют На стеклах домов.
И ручьи, словно птицы, Звенят, веселя, И всплакнула от радости Наша земля.
И подснежник слезу
Уронил на песок, Если это от счастья — Пусть плачет цветок!
Светлых слез не боюсь Я душой не кривлю, И сама я от счастья Поплакать люблю.
КЛЕСТ
На склоне Урала
В еловом лесу
Сибирское утро,
Заснеженный путь, Но с этой дороги Мне трудно свернуть.
Ни лыжного следа,
Ни следа зверей, Лишь клест одинокий На тропке моей Следы оглядел, Пролетел надо мной К родному гнезду, к ребятишкам — Домой.
Он малых птенцов от беды стережет
Он смотрит в тревоге:
Там кто же идет?
По хрупкому насту
В такую пургу
Сюда не добраться
Беде и врагу.
Да здравствуют силы природы, Добра!
Я птицам и снегу Родная сестра,
Я мать человеку, Я жизни исток. Я вижу под снегом Бессмертный цветок.
Бесстрашные птицы, Вы людям сродни, Нам тоже родиться Не выбраны дни.
Трещали морозы, Горела земля, А мать обнимала Родное дитя.
Живому удачи — Народ говорит... Дожить вам до ясной весенней зари. Птенцам — Под теплом, Под заботой крыла.
Зачем я сюда в эту пору Пришла?
Пушистая елка, Высокая ель... Сибирские ветры Прогонят метель, И встретится солнце Клестовым гнездом, Весна зацветет За промерзшим окном. Да здравствуют силы природы, Добра!
РОДНАЯ ЗЕМЛЯ
Стою на палубе одна, Вдаль устремляя взгляд: Моя родная сторона Зовет меня назад.
Но что с того, что ты, земля, Осталась за спиной, — Куда бы ни попала я, Земля моя со мной!
МИР ПРЕКРАСНЫЙ
Прекрасен мир,
О, как же он прекрасен!
И снег в полях, и неба светлый дом Сошлись как будто, И почти неясен
Предел меж ними, затканный дымком.
Прекрасен мир —
Весь новенький и чистый,
Он полон счастьем радостных вестей, И в каждом доме на столах лучится Шампанское, И всюду ждут гостей.
Прекрасен мир.
И мой народ прекрасен, Он входит в новый год, как в новый дом, Прославленный отвагой и трудом, Он к счастью всей страны
моей причастен.
Входи же, Новый год,
Входи смелее,
Здесь ждут твоих подарков малыши. А мы — лишь пожеланий от души, Но пожеланий, что белее снега.
Покой и счастье матерям и детям Ты подари не на год — навсегда!
Пусть будет жизнь их чистой, Как в рассвете
Заснеженных раздолий чистота.
АХ, ВОЛОСЫ МОИ
Ах, волосы, ах, волосы мои, Прихваченные заморозком пряди, Посмотрит мать на них с тоской во взгляде — И не сдержать уж слезы ей свои.
Не надо слез, голубка дорогая, Давай тихонько сядем у стола, Не плачь о том, что дочь почти седая — Что волосы, коль голова цела?!
Не думай, что печали и дороги Уносят годы, к старости клоня, Нет, это песни, Это счастья строки Чудесным инеем украсили меня.
Ах, волосы,
Эх, волосы мои —
Прихваченные заморозком пряди!
ВЕСЕННИЕ КАПЛИ УПАЛИ В ЛАДОНЬ
Весенние капли упали в ладонь,
В них неба осколки, в них солнца огонь, И весело колются, жгутся лучи, И почки на ветках раскрылись почти.
Земля зеленеет, из талых ложбин
Встает очень нежный подснежников дым. Как чудо-царевна, красива, стройна.
С цветами идет по Уралу весна.
Кому, ах, кому же не знать больше сна? Кому же любовь ты подаришь, весна? Ах, верно, лишь травам да легким цветам... Не сбыться, наверно, девичьим мечтам.
И все ж как волнует мне сердце простор, Как сладко пьянит молодой ветер с гор! Как шумно по небу летят журавли — Быть может, они мне любовь принесли?!
И вновь соловьи воспевают цветы, О друг мой, запой вместе с ними и ты, Пусть песня летит над родной стороной, Пусть в песне я стану твоею весной!
ЗОВ КУКУШКИ
Пора цветения, млечных крон салют.
И я стою над яром Агидели.
Стою — и берег подо мною крут, И блики волн прозрачней акварели.
Я зов кукушки слушаю лесной — Отсчет годам неугомонной птицы. Восходит солнце. Желтою тоской Оно над миром норовит пролиться.
Тоскою?.. Что ему недостает?
Такое лето в половодье света!..
А солнце мне:
— Прислушайся, живет
Война в глухих углах твоей планеты.
Тревога не стихает на земле И горе материнское не тает, И, углем полыхая на золе, Струится кровь детей, не утихая...»
Зовет кукушка, солнечный рассвет На зов кукушки эхом отдается: Кому так много отсчитала лет — Войне иль мирно греющему солнцу?
ГДЕ ТЫ?
Где же ты сейчас, Любовь моя?
Вся природа юная в цвету.
Ночь ли, день — Неважно для меня, Я и через ночь К тебе приду.
Нежное сияние цветов
Я и без тебя не раз видала, Пению волшебных соловьев Я и без тебя не раз внимала.
Почему ж они и в день весенний
Грёзою исчезли без следа: Ни от грусти и ни от веселья Ни одна не родилась слеза?
Почему
И средь друзей беспечных Я бываю каждый раз грустна, Несмотря на то, Что быстротечно Мимо нас проносится весна?
Но зато
Когда мой друг со мною, Кажется, что от цветов светло, И зима, войдя в разлад с собою, Из-под снега достает тепло.
Там, где ты,
Душа моя готова
Расцветать — на счастье ль, на беду...
Сложен путь, И жизнь моя сурова. Только снова Я к тебе иду.
* * *
На улице шум, гам и стук — Играют малыши.
Что сердце бабушки,
что внук — Едино для души!
эхо
Словно беркут, Верный страж вершин, Озираясь гордо и тревожно, На скалу взбирается мой сын, По камням ступает осторожно. Вот поднялся, Руки распростер И вздохнул, как будто выпуская Сокола из клетки на простор, Тихий вздох, Пространство рассекая, Крепнет, ударяясь о хребты, Громом возвращается обратно... Видишь, сын мой, Радость высоты, Счастье, что испытываешь ты, Даже камню мертвому понятно!
ГУСЯТА
Желтые пушки — гусята На зеленом берегу.
От рассвета до заката Все «га-га, го-го, гу-гу...»
Рядом взрослые на страже. Коль уж клюнет — берегись. Бог не приведи пропажу! — Жизнь тогда для них не жизнь.
Вот, родителей пугая, Прут гусята в водоем:
На воде — и жизнь другая, Синь небесная кругом!
Вдруг в синеющем просторе Стали тучки набегать.
А гусятам что за горе: В небе — солнце, Рядом — мать.
ЧАСЫ
— Утром были вместе.
— Ну и что же?
— Он ушел. Я тоже следом вышла...
— Он ушел? А далеко ли?
— Боже!
Из окна не видно и не слышно.
А часы, часы — хоть режь ножом их: Не пойдут быстрей, все бесполезно!
До обеда пять часов тяжелых, Каменных часов.
Часов железных!
— А потом?
— Потом домой вернется.
— Вечером?
— Конечно! После службы.
— Значит, только служба?
— Да, живется
Трудно мне!..
— Да, да! Конечно трудно!..
— Каждый день — вот так!
— Да, трудновато...
Но родись ты раньше хоть немного, Как сестра твоя, жена солдата,
И как я, которая когда-то В трудную, далекую дорогу Снарядила-проводила мужа, — Было бы тебе гораздо хуже! Нет, не надо мне часов веселых! Нет, не надо мне часов полезных! Мне таких бы, как твои: тяжелых, Каменных часов, Часов железных!
НЕ ПРОХОДИЛА БЫ ЖИЗНЬ МОЛОДАЯ
Не проходила бы жизнь молодая Гладко и глупо, не зная тревог, Бабочкой праздною перелетая — То-то забота — с цветка на цветок. Не проходила бы жизнь молодая Как по лазури небес облака — Их равнодушные сонные стаи Гонит случайный порыв ветерка. Нет, пусть проносится жизнь молодая (коль все равно суждено ей пройти), В пламени буден мечту утверждая, С сердцем, отважно звенящим в груди. Нет, пусть врывается жизнь молодая В недра земли и в простор голубой — Молодость — это как передовая, Где каждый день, словно праведный бой!
СО МНОЮ СТАЛИ ГОРЫ ГОВОРИТЬ
Опять отчаялась, пришла к горам И обомлела вдруг от тишины, Не знающей обвала и войны,
Несущей снежный купол к небесам. А я живу то в немоте, как лед, То в ярости, подобная костру, И никогда не знаю наперед: Даю я больше или же беру... О горы, тишина и высота Возносят вас так гордо в синеву, А я опять, отчаясь и устав, У вашего подножия живу.
Вдруг туча надо мною проплыла И по ущельям покатился гром, А может быть от клекота орла Ко мне рванулись камни табуном. И стало эхо каждый звук дробить, Нет, нет! Не эхо, Голос эха слаб.
Со мною горы стали говорить: «Кто унывает, тот несчастный раб. Зачем завидуешь чужой судьбе? Ты не поможешь завистью себе.
У нас есть высота и тишина, Тебе же сила разума дана, Вам, людям, равных не было и нет! И мы не сразу поднимались ввысь, Не за день, за века мы поднялись, Не сосчитать нам пережитых бед: Вулканы нас неистово трясли. Секло нещадно ледяным дождем, И петли плел взбесившийся буран. От войн людских не залечить нам ран — Все претерпев, мы тихими живем, Мы волнами застывшими легли.
Мы каменные волны. И ветрам Не оторвать ничем нас от земли, И зваться гордыми отныне вам!
МНОГО ЛЬ НАДО?
Много ль надо в жизни человеку?
Коль считать начнешь —
Всего не счесть:
Тут и горы, и леса, и реки, А по сути — мир огромный весь.
Миллионы звезд нужны и небо,
И песок пустынь,
И шум дождей,
Все цветы и даже запах хлеба —
Нет конца желаниям людей...
Только мне
С годами стало ясно,
Что всего от мира не возьмешь, Не заменят слава и богатство И дворцов богатое убранство Душу и мечту
И сердца дрожь.
БАЙМАКСКАЯ КРАСАВИЦА
Рашиде Туйсиной, танцовщице, лауреату премии имени Салавата Юлаева
Ах, поет курай, ах, поет,
Мне мелодия сердце рвет, В ней сама история наша — Мне покоя она не дает.
Шел курай в колчане из-под стрел В первый бой — бесшабашен и смел, А потом рассказывал в песнях
Все, что слышал и рассмотрел. Ах, поет говорливый курай, Соловьем вовсю заливается, И мелодии через край В мое сердце переливаются. Вместе с ними — то запоешь, То не скроешь слезы ресницами. Не захочешь, да в пляс пойдешь Фертом-вывертом над половицами. Только музыкою зазвучит Эта тоненькая тростиночка — Каблучками враз застучит Рашида — сама как травиночка. Птицей-лебедем нежно парит Под напевы курая по сцене. Аплодировал ей Мадрид,
«Браво, браво!» — кричали в Вене. Смотришь, кажется, — тише нет, Ах ты скромница!
Да однако Ныне знают ее фин и швед, Эту девушку из Баймака. Рашида, ты сама любовь, Крылья ласточки — твоя бровь, Ловкость беркута, нежность лебедя И горячая наша кровь.
И летят на сцену цветы — Уважение высшее наше. Поглядеть, как танцуешь ты, — И вокруг становится краше. — Ах, пляши, дорогая, пляши, Радуй жизнь! — шепчу не одна я, Весь народ тебе от души Говорит:
— Спасибо, родная!
ИСКРА НАДЕЖДЫ
В тот час, когда, увы, решенья нет, Когда печаль души моей безбрежна И черным кажется весь белый свет, Во мне вдруг вспыхнет искрою надежда.
В который раз она спасет меня, Подхватит и умчит в края иные, Где царствует весна, листвой звеня, Где дышат в реках рыбы голубые.
Она по рощам влажным поведет, По заливным лугам над Агиделью Туда, где молодость моя живет, Пронизанная соловьиной трелью.
И вновь вернется счастье верить, ждать.
И в родниках вода забьется звонко...
И этот мир я полюблю опять, И приласкаю тихо, как ребенка.
Моя надежда — искорка одна...
Но в сердце, как огонь, она пылает,
Она спасает,
Радует она,
И жизнь мою она оберегает.
БЕЛЫЕ БУРАНЫ
Я в Коми... Открываю дверь, А там в рассветной стылой рани, Как ненасытный дикий зверь, Который пулей в брюхо ранен,
Буран, измаявшись, ревет И белое пространство рвет.
Ах Коми, Коми, дни твои Скупы на ясную погоду: Зимою — не видать ни зги, Нет в небе солнца по полгода, А летом вся сияешь ты — Скучает ночь без темноты.
Январский день. Вокруг темно. В такое время на Урале Уже с утра давным-давно Искринки солнца заиграли. Хотя и темен здесь рассвет, Но горя и печали нет.
Здесь горы снега день-деньской Ветра в пространства переносят, Но не понять — то ли покой, То ли борьбу бураны просят.
Замечу я, что мой Урал Уже давно борьбу познал. Народы к счастью светлых дней Прошли сквозь вьюги и метели, И вот на родине моей Костры свободы заалели. Но и сейчас, но и сейчас Спокойствие — как гость у нас.
Ах, Коми, Коми — Север мой, Мне по душе твоя природа — Бураны, вьюги, непокой И непреклонный дух народа. Пусть стылый ветер воздух рвет, Но путь друзей — к друзьям ведет.
И если упаду в пути Бураном сбита, — не от лени, —
За уважение сочти Мое паденье на колени. Ах, Коми, Коми — Север мой, Люблю тебя за непокой.
Мне Коми говорит: — Сестра, Во мне сокровища сокрыты, Бери, сколь хочется, добра — Ворота Севера открыты.
Не бойся, что ветра остры, Ведь это — снежные костры.
И я приехала. Вокруг Необозримые просторы.
Утихли вопли диких вьюг Вплоть до раскованной Печоры. Гляжу, нефтяники идут И вечный спор с землей ведут.
Все глубже вглубь, где нефть и газ Рука их тянется пробраться.
Земля не выдержит, отдаст Свои несметные богатства.
А там, где трудно, — вертолет Подмогу с неба принесет.
...Ах, Коми — песнь и удивленье! Куда ни глянь — снега, снега. Навстречу мне идут олени, Пригнув к земле свои рога.
И белых куропаток стаи, Взрываясь, бьются из-под ног,
И след их тут же заметает
В погожий день Седой снежок.
Здесь сосны низкие в сугробах Стоят, увязшие по грудь, Макушки высунули, чтобы Указывать заблудшим путь.
Так низко небо! Стоит руки
Над головою приподнять И можно с неба, Как со скуки, Ладонью облака сметать.
Здесь буровые колют небо...
О, Коми, Коми — благодать! Какое новое тебе бы
К лицу сравненье подобрать?
Все ново здесь... И как ни странно Когда тепло, светло, уют, То даже белые бураны
В полях по-новому поют.
И в этом снежном непокое Пребудет небо голубым;
Идут нефтяники по Коми Осваивать тепло глубин.
Азербайджанцы и татары, Башкиры — кречеты мои, И русские лихие парни — То сыновья одной семьи.
Наперекор буранам встали, Пробились в глуби, и они Из-под сырой земли достали Веками скрытые огни.
Чтоб это огненное пламя, Из недр вырвавшийся газ, Добытый вашими руками, Обогревали вечно нас.
...Мир удивителен вокруг: Ползут машины, лезут краны Наперекор свирепых вьюг И белых северных буранов. Идут нефтяники, идут, Свою легенду создают.
Они историю свою Еще напишут, да — напишут, Пока же в северном краю Старинную легенду слышат О том, как в давние года Здесь по земле ползла беда.
Она губила все подряд, Что повстречает по дороге. С тех пор, в народе говорят, Сокрыли северные боги Свое тепло в глуби земли, Чтоб даже тронуть не смогли.
Упрятали тепло — не тронь! — И даже царские указы Бессильны были взять огонь В земле, где клокотали газы.
Кто шел за ним на Север, тот Тонул в бездонной мгле болот.
Но вот пришли такие дни, Такие времена настали, Когда разбуженно огни Над всем простором заиграли. Огни горят, огни горят, Людей теплом благодарят.
Ах, Коми, Коми — Север мой, Мне по душе твоя природа — Бураны, вьюги, непокой И непреклонный дух народа. Пусть стылый ветер воздух рвет, Но путь друзей — К друзьям ведет.
ВСТРЕТИЛА
Повстречала тебя я, родной, И теперь только думой одной Я охвачена — думой любви, Не смолкают в душе соловьи.
Вновь обрушилась с юга весна, Вновь проснулась Идель ото сна. Я как кипень весенней реки, Все как будто мне в жизни с руки.
По тебе я тоскую... А мне Говорят: не гори ты в огне, Потерпи... У терпенья же дно Нетерпением обожжено.
Чтоб огонь погасить мне такой, Потерять надо сон и покой...
Боже, сколько столетий подряд Погасить это пламя хотят!
А оно разгорается вновь, Потому что зовется — любовь!
Я вчера увидела тебя, А сегодня сгораю, любя!
ЖУРАВЛИ
И опять почернел Лик земли.
Заспешили на юг
Журавли.
Пала тень на поверхность
Воды —
Неужели пришел час
Беды?
Птицам путь рассекает
Вожак —
Струи воздуха в крыльях Дрожат...
— О, куда вы? — хотела
Спросить, —
Верно, вам головы
Не сносить.... —
Но куда там! — уносятся
Вдаль
И мою забирают Печаль.
Им, живым, надо в действии быть! Коль дано улетать вам Весной,
Возвращайтесь обратно Стрелой...
Серой тенью померк Лик земли, Улетели на юг Журавли.
ЗДРАВСТВУЙ, УТРО!
Утро над миром раскинулось властно. Солнце снопами низвергло лучи... Здравствуй, светило!
День праведный, здравствуй,
День, вызревавший в кромешной ночи! Здравствуйте, горы в жгутах бересклета, Стебли курая, Степной горизонт!
Здравствуйте птицы, Что славят с рассвета Труд землепашца с весенних высот! Здравствуйте, в чистых разливах озера, Ветер, Вводящий их зеркало в дрожь, Светлых полей голубые просторы, Зеленью нежной всходящая рожь!
Здравствуй, земля моя —
Сердца гнездовье
В дебрях лесов и излучинах рек!
Утро — счастливого дня предисловье — Здравствуй!
Да быть тебе чистым вовек!
С ПЕСНЕЙ ПРИШЛА Я
Поздравляя с Новым годом, С песнею пришла я вновь, Пусть та песня ненароком Пробудит в тебе любовь.
Сад в снегах лежит, вдыхая — Негде мне собрать букет, Без цветов к тебе пришла я — Без тебя мне счастья нет.
Я пришла с любовью вместе — Так уж вышло по судьбе, Пусть любовь звенит, Как песня, С песней я пришла к тебе.
РОДНАЯ ЗВЕЗДА
Подобно счастью доброго огня, С младенчества ты в сердце у меня. Ах, тот огонь, он светит мне всегда, Как в небе предрассветная звезда.
Звезда моя —
Мой скромный бриллиант
С чудесной искрой, тонкой, словно нить. О, как умеешь ты заворожить Лучом прекрасным незнакомый взгляд.
Я изучила каждый твой каприз, Ты дорог мне — мой крохотный огонь, Ты даришь сердцу радостную высь, Но тут же боль — тебя ведь только тронь!
И все ж в тебе начало дней моих: Взгляну — ты в небе... значит, я жива... Я улыбнусь теплу лучей твоих, И улыбнутся листья и трава.
В твоих лучах прекрасней гладь озер И камыши прекрасней во сто крат, И хрустали и яшмы наших гор, Твой свет вобрав, сияют и горят.
В лучах твоих пшеница шелестит, Курай-трава и липы поздний цвет, И о любви мелодия летит, Прекрасная, как твой далекий свет.
Звезда моя —
И мука, и любовь,
Взгляну — ты в небе... значит, я жива... И отступают беды прочь, и вновь Слагаются в стихи мои слова.
Сияй же ярче, спутница моя, Собою озаряй мои края, И пусть любовь моя, как ты, горит, И сердце пусть стихами говорит.
МОИ ГЛАЗА
Глаза мои — бездонный купол неба, Зима и лето, Осень и весна.
Друзья, которых мне милее нету,
И зелень трав, И снега белизна.
Глаза мои — они мне послужили, Все краски мира благостно даря, И может быть, Они б слепыми были, Когда б не ты, родимая земля!
КОЛЕСО ИСТОРИИ
Ту грань, что называем краем света, Преодолел наш звонкий звездолет.
Теперь как будто и не диво это — Давно наш разум в космосе живет.
Бывало, говорили: не догонишь
Свою мечту...
Что ж видим мы теперь? — Мечты всего лишь скачущие кони, А мы — в межзвездье распахнули дверь.
О, колесо Истории!
Мгновенно оно несется.
Так от века век...
И вдруг с земли — к неведомой Вселенной От тех колес вознесся Человек!
ПРОХОДИТ ЖИЗНЬ
Проходит жизнь — Не оборвать движенья, И не захлопнуть Пред печалью дверь. И в сердце ноет Горечь сожаленья:
Находок было меньше, Чем потерь.
Меня учили: Бросившему камень Ты хлебом-солью Отвечай всегда... От этого обычая С годами
Одна лишь соль осталась Да беда.
ЛЕТИТЕ, ЗВЕЗДЫ!
Гора с горою, говорят, не сходятся —
Они сойдутся, если повелим.
Вспять реки мира не текут, как водится — Нет!
Потекут и вспять! — мы говорим.
Уж нет чудес, твердят категорически.
Не верю утверждению тому.
А спутники?
А корабли космические?..
Такое постижимо ли уму?
О диво рукотворное — ракеты,
И спутники,
И чудо-корабли!
Летите к звездам с быстротою света
Во имя утверждения Земли!
МАК
Багряным, розовым Бывает мак, Лиловым, белым — с темными краями... Вон там, в саду, Хотел раскрыться мак: Каким он был бы — мы не знаем с вами.
Вчера, вчера из почки на заре Он выбрался;
Еще слепой спросонок:
Хотел росою веки протереть, Хотел глаза расширить, как ребенок.
И что же! — не увидел света он, И не увидел свет его: не стал он Ни розовым, Ни фиолетовым, Ни дымно-белым, Ни прозрачно-алым.
Нежданный ветер бурю приволок, Холодный град посыпался из мрака — И не раскрылся маленький цветок На лоскутки порезанного мака.
Легко ли устоять, Коли судьба И по щекам, ввалившимся невольно, И по глазам закрытым Бьет тебя
Так страшно незаслуженно, Так больно!
ВСЕ ШУМИТ БЕРЕЗОНЬКА
Все шумит березонька На сквозном ветру, Подойду к кудрявой я Да слезу утру.
Что грустишь ты, светлая, Голову клоня?
Не шуми, рассветная, Не печаль меня...
— Может, не шумела бы, Слез не стала лить, Если бы сумела я Листья обронить.
Может, не скорби л а бы Желтою листвой, Если не любила бы Ветер голубой...
Горькою тревожимы Думой — ты да я, Как с тобой похожи мы, Милая моя.
Березонька, печаль одна У меня с тобой.
Ветер рвет отчаянно Лист последний свой...
ВОСПОМИНАНИЕ
Дни весны прекрасны... Только грусть Все равно приходит явью-снами.
Я пошла к реке бы, да боюсь —
Первая любовь взмахнет крылами.
...Но пришла. Стою на берегу, Обхватила голову руками.
Слез своих в душе не берегу — Пусть стучат себе о серый камень.
А желанный не пришел сюда, Он пришел бы, да меня не ведал.
Отразила светлая вода Силуэт мой, но не боль и беды.
Ах, родная сторона моя!
На тебя глядеть — не наглядеться.
Льются нежно трели соловья По тропинкам юности и детства.
Край родной мой — первая любовь, Нет нигде прекрасней и чудесней, О тебе я вспоминаю вновь И на сердце вызревают песни.
ГОРИЦВЕТ
На полянах горицвет пробился, Раньше всех он вышел для того, Чтоб не зря весенний луч пролился, Чтоб цветы впитали свет его.
Беловато-синими цветами Горицвет мерцает тут и там, Тонкими резными лепестками Память лета робко дарит нам. В чашечках цветов роса сверкает, Как красиво!..
И на небеса
Ясно и доверчиво взирает, Как поэтов чистые глаза.
В САДУ
Сад отцветал...
Как в тот далекий вечер,
Ронял на землю лепестки с ветвей, И вновь перебирал прохладный ветер Страницы жгучей памяти моей.
Как и тогда, светло луна блистала, Густел туман, скорбели соловьи; Но в этот вечер грустно и устало Не ты, а ветер Гладил волосы мои.
ВЕНЕРА
Предутреннее небо побледнело, Угасли звезд волшебные цветы... Но вот сквозь мглу Решительно и смело
Пробился ясный, нежный свет звезды.
Взошла звезда по имени Венера, Явила миру лик чудесный свой И небесов бледнеющую сферу Сумела осинить голубизной.
Когда другие звезды рядом тают, Откуда сила у нее сиять?
Или она от радости сверкает, Что принесла земле зарю опять?
Моя душа,
Когда бы в жизни этой
Вершила б ты лишь светлые дела, То,верно,
В тихий час передрассветный Венерою
На небе расцвела.
ХЛЕБОРОБ
Здравствуй, хлебороб, мой добрый друг! Друг, что людям отдает свой труд, В поле добывающий зерно, — Трудно достается нам оно.
Называю это чудом рук — Праведный твой труд, мой верный друг.
Я любуюсь тем, как в кузова Тучных зерен льются рукава.
Хлебороб, вершишь ты чудеса — Нам их не даруют небеса.
Мать-земля дает богатства нам, Хоть Хозяин чудотворец сам!
РОДНЫЕ ГОЛОСА
Как гулкие стозвонные леса,
Как дальних птиц задумчивые песни, Как тихих рек таинственные всплески Зовут меня родные голоса.
Зовут меня просторы летних дней, И радуга в края родные манит, Где осенью свет золотых полей Необъяснимой грустью взор туманит.
Где родина моя — мой светлый сад, Где соловьи, где ширь и высь Урала, Где с юных лет, почти что наугад, Свой путь к стихам так робко я искала.
Где дом отца, дом счастья моего,
Где голос матери, парящий, словно птица... Нет, не прожить мне в мире без него, И песне настоящей не родиться.
Взгляну ли я украдкой в небеса, Прислушаюсь ли к шороху деревьев, — Зовут меня родные голоса:
Мой отчий дом,
Мой край, Моя деревня.
СПИТ МЛАДЕНЕЦ
Буран на улице.
Закрутка
Царапает стекло.
Посмотришь — и на сердце жутко.
А в комнате светло.
Но слушаешь невольно вьюгу:
За каменной стеной
Дурит закрутка — круг за кругом — И сыплет снег шальной...
Мать,
Вслушиваясь в гул и стоны, Задумалась в тиши.
Ребенок рядом, запеленут, Бестрепетно лежит.
Скажи, куда от вьюги деться? —
Грызет домов бетон.
И мать склонилась над младенцем, Оберегая сон...
В стране все тихо и спокойно,
И каждый тому рад.
А вьюги все-таки не войны —
Так пусть они гудят!
Я ЗНАЮ!
Иду по Красной площади, взирая На звезды, что над башнями горят. Я знаю: их сиянью нету края — Они над всей планетою парят!
О звезды!
Разве я воспринимала б Без вас всю зелень елей у Кремля? Всю красоту Кавказа и Урала, Все то, что дарит матушка-земля?..
Я знаю: вы горите в вышине, Чтоб жизни свет всегда горел во мне!
БЫВАЕТ...
На этом свете Всякое бывает: Коль человек Лицо свое скрывает, А сам в себе Давно таит лису, Проглянет в нем Ее сноровка — Где подсидит, Где подольстится ловко, И глядь, Кто был вверху, Уже под ним, внизу!.. Обставит всех он Лисьими своими Повадками...
К такому не взывай: Что той лисе родство, Что дружбы имя!.. Ей для зубов Лишь хвостик сплетни Только дай.
ЗВЕЗДА ДЕТСТВА
В аул возвращаюсь родной, Ликуя — ах, боже ты мой!
Звезда улыбается мне В заветной моей стороне.
Звезда за звездою... Они
В улыбке друг другу сродни.
В пути провожают меня, От сглаза чужого храня.
Но есть среди прочих одна — Всех ярче сияет она.
Не детства ли отблеск?.. О, да! — То первой улыбки звезда.
ОСЕННИЕ КЛЕНЫ
Смотрит осень с каждого угла. Полыхнуло в городе паленым: Это мостовые обожгла
Палая листва уфимских кленов.
Тихо осыпаются листы, Отрываясь от ствола родного, За собою жгут они мосты И мостят асфальт своим покровом.
Взглядом клен окинешь, и сказать Хочется в невольном изумленье: — Не тебе бы золотом блистать!.. Ты же им соришь без сожаленья.
И тогда деревья мне в ответ: — Иль не видишь: из родного края Улетать мы не желаем, нет!
Мы свою же землю застилаем.
РЕКА АГИДЕЛЬ
В платье своем голубом Течет Агидель, танцуя. Течет она так день за днем, Несет свои светлые струи.
А ивы на берегах
Гнутся, звеня в непогоду.
И серьги горят на ветвях И отражаются в водах.
Льется волна за волной...
Как драгоценные камни, Блещет одна за одной, Вспыхивает, как пламя.
В майские дни я стою
На берегу Агидели:
Волны в парадном строю Знаменем прошелестели.
ЗНАТЬ, ГОВОРЯТ НЕДАРОМ
При жажде ты мне воду приносила, При голоде — мне хлеб давала ты. При грусти — словом грусть мою гасила Исполненная вечной доброты.
И пресным, и соленым и поныне Ты потчуешь, родная сторона. Здесь сладок мне и горький вкус полыни И явь прекрасней мне любого сна.
Земля — что мать, Знать, говорят недаром. Как матери, Земле свое дитя Всех ближе.
Платит нам любовным жаром, Родительской заботой исходя.
Земля — что мать, Знать, говорят недаром..
МАЙСКИЕ ЛИСТЬЯ
Сияние весенних вечеров,
Лесных тропинок сонное звучанье, Берез плакучих девственный покров — Он скоро станет пышно величавым.
Ветров осенних вечность!..
Даль дорог —
Шагать бы и шагать по ним, хмелея, И мять травы доверчивый пушок — Что может быть для сердца веселее? Мы майский веник матери несем — Березовый, Пронзительно душистый.
В нем каждый лист певуч и невесом, В нем блещет перламутром каждый листик.
Поочередно всех благодарит Нас мать,
Как будто дорогой подарок Мы поднесли...
Исходит баня паром, Плесни еще — и дух перегорит! Ах, возродить бы вновь те времена. И матери
Букетик майских листьев Преподнести!..
На улице весна,
И вечера, как в детстве, серебристы.
БАБОЧКА
В час, когда в лугах светает, Я проснуться поспешила, В час, когда роса сверкает, Я цветов нарвать решила.
Я иду походкой легкой, Рядом бабочка порхает, По траве иду высокой, И подол мой намокает.
Я на луг ступила влажный, Я к цветку тянусь рукою... Только бабочка отважно Вдруг вступила в спор со мною.
Я к другому, но напрасно — Бабочка крылами машет, Не дает мне маков красных, Белых не дает ромашек.
Ах, защитница, малютка, Не возьму цветов твоих я, Только дай еще минутку Постоять здесь Тихо-тихо.
ПТИЦЫ ВЕРНУЛИСЬ
Птицы вернулись в родные края, Счастьем сияет улыбка моя.
Птицы вернулись и вновь принесли Пенье ветров и дыханье земли.
Птицы вернулись к нам из-за морей Не потому, что у нас веселей — Птицы решились на дальний полет, Чтобы продолжить здесь птичий свой род. Здравствуйте, птицы — любимцы мои, Стройте воздушные гнезда свои, Горы и реки, просторы степей Ждут вас как самых желанных гостей! Вот и у рема листвой шелестит, Шепчет, щебечет, почти говорит: «Нет, ни в кого и никто даже дня Так не влюблен был, как птицы в меня...» Радостно птицам, и я весела, Странницы-птицы — два сильных крыла, Вы уж простите, но каждой весной Грусть незаметная бродит со мной. С каждой весной все сильнее видна В кудрях у мамы моей седина, С каждой весною слабеет она — Вот отчего я бываю грустна.
И все-таки птицы, и все же апрель, И так хороша в рощах гулкая трель! Я к птицам пойду, Я скажу не тая: Когда улетите в чужие края, Вы нам пожелайте из дали морской, Чтоб с мамою в доме у нас был покой.
ВОРОТА
Зеленые ворота, ах, ворота, Я вас узнала.
Память затая,
Остановлюсь, Ведь здесь живет не кто-то — Подруга здесь и юность здесь моя.
Ах, сколько ж раз ворота нас встречали И провожали, и встречали вновь, Впуская радость нашу и печали, И нашу в жизни первую любовь.
Зима ли, осень, солнце или тучи, Но у ворот всегда была весна — Здесь мы с любимыми шептались допоздна...
И не было ворот на свете лучше!
А сколько ухажеров здесь топталось, Да все ушли.
И только лишь один
Потом вернулся, Видно, отыскалась Тропа, которой в юности ходил...
У тех ворот стою теперь одна я, И — ничего, и нету в сердце зла...
Зато моя подруженька родная Семь дочерей по жизни повела.
И в мыслях вдруг мелькнуло безотчетно: А ну как женихи — все семь, да враз К семи невестам постучат в ворота — Уж не сорвут ли с петель их в тот час?!
БЕРКУТ
Беркут крыльями, Словно веслами, Воздух режет. Выходила я, Выходила я В степи веснами, И слыхала я В небе скрежет. Это громы Встречались с ветрами, Это солнце встречалось Со скалами.
Золотая скрипела дверца
Во дворце малахитово-сказочном. Это клекот Разбойной птицы.
На утесах скал, Там, Где песне моей родиться, У подножья Высоких скал, Я стояла, Звала высоту, Я с землей
Не могла расстаться.
Где березы и травы растут, Я тогда насовсем осталась. Я дала своей песне крылья, Отпустила ее на волю, Ничего от нее не скрыла — Ни отрады моей, Ни боли.
Раздаю ребятишкам цветы и невестам. Погляжу я
С земной высоты, Где над лесом Зоркий беркут летит, В небеса я его провожаю. Или свет, Или слезы в глазах...
ТРАВИНКА
Сбегали с кручи низкие кусты, Сияла речка свежестью и гладью. Шла девушка — пунцовые цветы По желтому проскальзывали платью.
Медлительной она казалась мне, Медлительной, и вместе торопливой, Печальною она казалась мне, Печальною, и все-таки — счастливой.
Стой, девушка!
Куда уходишь ты
Через луга, не глядя на тропинку?
Тебя за платье трогают цветы, А ты срываешь темную травинку.
Вот так ия — привыкшая к перу, Слагаю жизни радостные гимны, Но по ошибке, может быть, беру Не те слова, которые нужны мне.
Мир так богат, так полон, так велик, Так много остается за спиною!
Не знаю где, но где-нибудь дрожат Мои цветы, не сорванные мною.
Что я пою!
Пропетое — старо.
Но будет ли и новое в новинку, Для новых дней?
Не ведаю.
Держу свое перо
Задумчиво, Как девушка травинку.
ТОПОЛЬ
Неожиданно, зимнею ночью Хлынул ливень...
Такой проливной.
И смягчились у тополя почки Так доверчиво, будто весной.
Что за шутки!
Мне, может, приснилось, Что смягчились на почках концы? Но зарей вышина прояснилась, И замерзли мои храбрецы.
Бедный тополь.
Ну, что ж!
Так и надо!
Поделом, — я скажу напрямик.
Столько весен видал, —
Ах, досада! Столько весен.
Так нет, не привык.
•к * к
Смерть нас в детстве почти не ищет. Но, подпудный чувствуя гнет, я боялась бывать на кладбище — словно там меня кто-то ждет.
А теперь, уж которые годы, пообвыкнув в себе и судьбе, приезжаю к нему из города, как к безгласному, но — судье.
И сегодня, пав на могилу, я услышала вдруг из глубин: — Встань, моя доченька, доченька милая, холодит от могильных глин. Нелегка твоя в жизни дорога, и хватает заботушки так... Ты, пожалуйста, уж не трогай надмогильный камень-мерзляк — как бы в руки мороз не впитался, — говорила мать из земли. Я-то думала: холмик остался, да и память потом отболит...
Свой испуг сдвинув с сердца, как камень, севшим голосом со слезой
я ответила в глину маме:
— Мне не холодно, мама, с тобой. Я люблю тебя — строгую, добрую.
Почему же любовь так жжет?
Я могилу — чувствуешь? _ трогаю — даже пар от нее идет.
Я к тебе припадаю ухом — то есть к холмику над тобой — уж сама-то почти старуха: в сердце — сбой...
да и в жизни — сбой...
...Вдруг очнулась, Гудела Вселенная. Было ветрено. Пахло землей.
Оставалась во мне нетленной память мамы моей родной. И еще по-своему сильная, зная вес
и добра
и зла, оперлась я о камень могильный, тихо встала.
И в жизнь пошла.
ОСЕННИЙ ДЕНЬ
Осенний день, он золотом звенит, И кажется: горят вокруг деревья, И кажется: пылает вся деревня, Вливаясь золотом листвы в зенит.
Вновь после тяжких праведных трудов На землю хлынул осени достаток, И радость осеняет каждый кров, И запах хлеба несказанно сладок.
Сады томятся тяжестью плодов, Медовым солнцем яблоки налиты, Душа поет на тысячи ладов, Навстречу счастью все сердца открыты.
По небу гуси проплывут порой — Наверно, разделяют радость нашу — И, озирая тучных нив покой, Нам крыльями задумчивыми машут.
И жаворонки рвутся в небеса, И голуби взмывают к солнцу дружно, Лишь индюки, на все закрыв глаза, На солцепеке дремлют равнодушно.
Осенний день, он золотом звенит, И кажутся деревья золотыми, И осень в золотом и теплом дыме, Как птица, подымается в зенит.
ОЖИДАНИЕ
Своей весны
Садовник ждет, Как ждут тепла Под снегом корни, Чтоб зашумели снова кроны И обагрился солнцем плод.
Своей весны Невеста ждет, Как ждет цветок Расцвета в мае, Как ждет, Кого, еще не знает, Джигит Под вечер у ворот.
И мать
Дитя, волнуясь, ждет, Как поле ждет свои колосья, Как старец, Провожая осень, Своих детей родимых ждет.
ДИНИСУ
Тьма не смогла к тебе пристать, Ты слишком светел сам!..
Откуда глупой смерти знать, Как ты был нужен нам.
Твой образ светло-огневой, Твоя любовь к стране, Ты сам, твой взгляд и голос твой
Тоской живут во мне.
Ты человечностью своей Сам сократил свой век. Прощай, друг мой...
Наш соловей Наш светлый человек...
СЧАСТЬЕ В ЖИЗНИ ЕСТЬ
Даже, если в черном небе черных туч стада,
Даже, если осень бродит в умерших садах,
Даже, если болью станет
радостная весть,
Все равно, я сердцем знаю:
в жизни счастье есть!
Даже, если в черных ветках
вороны кричат,
Даже, если злые ветры
ставнями стучат, Ты найди по сердцу дело — сердце станет петь, И тебе подскажет песня:
счастье в жизни есть!
В ночь беззвездную, слепую
ты не верь тоске — Ночь не вечна, грусть сотрется, словно след в песке, И над миром грянет солнце,
ярое, как медь,
И душа вздохнет свободно:
счастье в жизни есть!
Если, боль свою отбросив, как ненужный хлам, Ты спешишь на помощь другу, ты нужнее там —
Значит, ты имеешь право
в жизни жить, и сметь, И любить,
И значит, правда: счастье в жизни есть!
КОМУ что...
Вот — ворон взлетел над верхушками елей И камнем упал на лужайку в цвету.
Как?
Ворон — и вдруг на цветы?!
Неужели
И ворон способен понять красоту?!
Быть может, на это у птицы причина, Которой покуда не знает никто?..
Что делаешь, ворон?
Гляжу — мертвечина, И ворон — над нею. Ах, вот оно что!
ДРУЗЬЯ
Пир наповал.
И выпито немало,
И ломится от угощений стол.
А сколько пышных тостов прозвучало — О, как ты многолик, земной глагол!
Друзья собрались, Пламенеют лица.
Подняв бокал, оратор вновь встает, И речь его то ручейком струится, То розою изысканной цветет, То вдруг взовьется, словно возглас трубный...
К хозяину идет оратор мой, Его целует в розовые губы И обнимает нежною рукой. И слезы заблистали на ресницах
И звездами срываются в бокал. Бывают ли родные ближе лица? Бывают ли? Нет, ближе не видал! За друга он готов в огонь и воду, И если вдруг придется выбирать — Жизнь или смерть — В порыве благородном Он, не торгуясь, Жизнь готов отдать!
И пили гости, танцевали, пели Восторженно, у счастья на краю От речи той, как от вина, хмелели В благословенном дружеском раю. Ночь за окном уже меняла звезды, Клонились ниже головы друзей, С рукопожатьем медлили...
И поздно
Добрался каждый по двери своей.
И вот хозяин в опустевшем доме, Безрадостно и пусто стало в нем, Мертво глядят оконные проемы, — Что без друзей осиротелый дом? Прошло полгода...
Никуда не скрыться
От козней несговорчивой судьбы. Слетались беды, Словно злые птицы, В забытый дом...
Как силой ворожбы
Хозяина одолевали хвори.
Как свечка, тонок,
Бледен, словно мел,
Хоть не держал дверей он на запоре — Изведал одиночества удел.
Вот наконец на улицу он вышел,
А там весна
Журчит, дымит, звенит,
Бегут ручьи,
Блестят на солнце крыши, И полон птиц густеющий зенит.
А вот и дом, где друг живет старинный —
В окошке штора дрогнула теперь...
Ряд лестниц одолев, крутых и длинных Он, отдышавшись, Постучался в дверь.
Но только не открылась дверь глухая.
И, подождав, он повернул назад
И слушал,
Как шаги его стихают, К земле все ниже Опуская взгляд.
И кто-то вдруг руки его коснулся.
Он обернулся:
Древний старичок
За локоть взял его и улыбнулся:
— К кому ты в гости приходил, сынок? — Здесь друг живет...
Да, видно, нету дома.
А жаль, давненько не видались с ним. — Вот как!
Так, значит, были вы знакомы, Вы по душам с товарищем своим...
Уже давно к нему никто не ходит, Бессмысленно стучаться в эту дверь. — Но он мой друг!
Узнав, что мимоходом
Я не зашел, Обидится, поверь.
И тут старик невольно рассмеялся:
— Откуда знаешь, милый человек?
— Он у меня в гостях бывал и клялся
В великой дружбе —
До конца, навек.
— Так вот твои откуда уверенья! Пожалуй, он и в грудь себе стучал И за твоим обильным угощеньем Немало гор златых наобещал...
ШАМСИ
Ах! Чего только нет у Шамси! И трюмо, и сервант, и диван...
По роялю пасется гуськом Белых слоников караван.
Гордо люстра глядит с потолка, А по стенам тарелки висят, Эти — донышками вперед, Эти — донышками назад...
На блестящем, вощеном полу Полыхает ковровый закат, На кровати подушки сидят, Словно лебеди: дунь — полетят.
А вот детям игрушки купить...
— Что вы! — скажет Шамси, —
не могу!
Переводят, глотают, едят, Пожирают игрушки деньгу.
О! Шамси знает цену вещам. Только вещи и надобны ей.
Не квартира у нашей Шамси, А сплошная витрина вещей.
Ничего в этом доме нельзя: На диваны садиться — нельзя, На кровати ложиться — нельзя Одеялом укрыться — нельзя.
На ковры не ступает никто, Разве можно на них наступать? Да и книг не читает никто, И рояль разучился звучать.
Вечерами сияет торшер Нежно-розовым светом мечты, Но детей — не румянит торшер Все равно у них лица желты.
Даже мужа взяла бы Шамси И поставила под стекло, Кабы все состоянье Шамси К ней без помощи мужа текло.
ИДУ ЗА ВОДОЙ
(Весна 1990. Диоксин )
За водой иду в столице. Ведра светятся в руках. Для столицы не годится Коромысло на плечах. Коромысло — для деревни,
Для природной для среды... Ах, Уфа, мой город древний, Полуостров средь воды!
Нелегко за ведра браться, По столице гулевать, А еще трудней, признаться, Строчки грустные слагать: Вот ведь как, нашли работу, Что для старых, для костей!.. Как понять сию заботу Наших праведных властей?
Разве этак жить годится, Как прикажет «господин»? Что здесь: чистая водица Или чистый диоксин?
Ищет взгляд травы зеленой... И припомнится тотчас, Как жила-была влюбленная В березовый Миасс!
Там дерев шумели кроны, Щебет птиц нес ветерок... Здесь-то больше все вороны Улетают из-под ног!
Здесь, как будто в страшный голод Научившись у людей, Из-за крох дерется голубь В злобе бешеной своей...
За водой шагаю к бочке, Но и здесь, как ждет, беда: Тьма людей стоит в цепочке — Пить хотят, нужна вода.
С кем, скажите, биться надо? Власть ругать, иль всех подряд? Что, вода здесь?
Бочка яда?
Яд дадут, так выпьешь яд!
На безрыбье раки — рыба.
Мертвых рыб полно в реке.
И ответ на это где бы Получить, скажите, мне?
На безрыбье раки — рыба...
Как нам выжить, рыбаки?
Дождь и снег.
Несчастий глыба.
Два ведерка.
Две руки...
ЧЕРНОЗЕМ
Я беру в ладони чернозем.
Не подумайте, что это — чудо,
Тот же вековечный,
но откуда
Столько света и печали в нем?
На любой земле растут хлеба,
Над любой землей встают рассветы. —
Почему же именно вот этот
Дорог так?
Он — песня и судьба.
Словно у него — свой слог и звук, В нем бесценна каждая крупица. Я боюсь случайно оступиться, Чтоб его не выронить из рук.
Потому мне хочется занять У него для песен вдохновенья. Я склоняюсь тихо на колени К той земле, где спят отец и мать.
Чернозем лежит в руке моей. Радуюсь земле — ведь это чудо, Потому что именно оттуда Вышла я, Там корни светлых дней.
ПО ЗНАКОМОЙ ТРОПЕ
Вечерний свет зари К цветам приник, Спит ветерок, листвы не теребя, Лишь изредка задумчивый тальник Прошелестит от взлета воробья.
Вечерний дым.
Тропой давнишних лет Иду, подолом по траве скользя, Вдруг — стебельки: Сорвать их или нет?
Нет, это же росянка — рвать нельзя!..
Иду, и память бьется в мой висок:
И вот —
от голода в глазах рябит, И вновь, как будто за спиной мешок Кислицей и борщевником набит.
Как труден мне сквозь память каждый шаг, Почудится — сестра идет за мной.
И слышу я:
«Апай, смотри, сушняк —
давай захватим на дрова домой...»
Иду знакомой тропкой вдоль зари, А память, будто ноша, тяжела: «Апай, апай!
Вот счастье-то, смотри:
Свербигу и саранку я нашла!..»
(О счастье ли тут речь? — сам разбери!)
Вечерний дым.
Тропою горьких лет
Иду, подолом по траве скользя,
Вот — стебельки:
Сорвать их или нет?
Нет, это же росянка — рвать нельзя!..
ИДЕТ ВЕСНА
Идет, поет, шумит весна!
Сквозь улицы стремится в степи,
А там — уже бежит в леса, И на бегу весь мир она Ломает, строит, лепит...
Листва шумит, и облака Редеют, раздвигая выси. Кипит-бурлит Идель-река, Как чаша, полная кумыса.
Обитель жизни, Вечная земля. Я по тебе иду как бы впервые, До горизонта по твоим полям Пасутся волны травяные.
И, словно состязаясь меж собой, Поют и свищут крохотные птицы, И яркой, шелестящею толпой Цветы, как радуга-дуга, пестрят, Глаза слепят, смежают мне ресницы.
И далеко-далёко степь видна.
И одинокая береза...
Так в нашу степь идет весна, Как в юрту — девушка с мороза.
Лучи, как пчелы, в воздухе роясь, Витают над зеленым станом...
Хочу, чтобы во всех краях Весна такая же настала!
НЕ ПРЕРЫВАЙТЕ...
Не прерывайте дум моих полет, Иначе жизнь в груди моей прервется — Напрасно врач лекарства принесет,
Ведь я жива, покуда мне поется. Не прерывайте ж дум моих полет, Еще в душе напев заветный длится, Он выше всех страданий и невзгод, Он от любой беды меня спасет.
И с каждым сердцем правдой породнится.
Я смертный час изведала уже — В те дни сиротство шло на нас войною, И слезы, накипевшие в душе, В траву катились влагой огневою.
Я смертный час изведала уже, Когда поля родной страны кричали, Когда стонали жены без мужей И похоронки от детей скрывали.
Двор без мужчин, Без пахаря весна, И очи материнские померкли, В девичьи косы вкралась седина... Наверно, этот час
зовется смертным?!
Не прерывайте ж дум моих полет — Я разорву те смертные оковы, Я подымусь, как птица, в небосвод
И прочерчу крылом одно лишь слово.
То слово, неподвластное векам, Зарею светлой выйдет к добрым людям,
Но всем,
отныне проклятым, врагам Оно пусть самой страшной карой будет!
Не прерывайте ж дум моих полет, Смерть не страшна, коль жизнь ее сменяет На весь огромный мирный небосвод Пусть над планетой
Слово МИР сияет!
Не прерывайте ж дум моих полет...
ДЛЯ МЕНЯ
Принять ли смерть от ран
Мне суждено,
Иль от болезни — я того не знаю, Рай или ад — блаженство или...
Но
Знать не дано.
И я, как все, не знаю.
Но если от меня уйдут друзья,
Но если край родной меня забудет, Но если время голос мой остудит, Тогда пойму, что дальше жить нельзя!
Я СЧАСТЛИВА
Тот счастлив, кто смеется, говорят...
Что ж, я не спорю, это так, возможно...
Но почему-то счастлив мой бывает взгляд В час одинокой грусти бестревожной.
Когда грущу в тиши, когда огонь угас
Душа переливается, как море:
Я вспоминаю доброту сердец и глаз,
Я думаю, друзья мои, о вас —
Я счастлива,
и — прочь, любое горе!
ПЕСНЯ РУЧЬЯ
Слышна она мне повсюду, В час радости, в час беды, В суете средь любого люда — Эта песня веселой воды.
Мне такую мама певала — Заунывных не пела мать, — И когда колыбельку качала, И когда зазывала спать.
Так баюкала, так аукала — Как по лугу бежит ручеек, Засыпала я, слыша, как гулко День в свое окончание тек...
И вот ныне, качая сына, Я негромко ему пою Песню ту, что во мне не остыла И пою ее, как свою.
И ее неунывные звуки Снова искренности полны, Будто скачет, искрится, аукает Ручеек с родной стороны.
РОДНАЯ РОССИЯ
Россия,
Ты в сердце навек у меня От первого дня до последнего дня. Лучи золотые в рассветной тиши Питают глубокие корни души.
Родная Россия —
Родная земля,
Прекрасны твои молодые поля, Я песню пою и мечтаю о том, Чтоб песня украсила каждый твой дом.
Родная Россия, С тобой навсегда И дни моей грусти, и счастья года, И я называю своею судьбой
Дороги России — Отчизны родной.
Россия,
Ты в сердце навек у меня
От первого дня до последнего дня.
И песни мои,
И дела,
И мечты, Родная Россия — всё это ты.
ВЕЛИКАЯ ТАЙНА КРАСОТЫ
Стройна, горда, Как в дивном танце, С лицом из солнечных лучей Идет по улице
красавица, И волосы полощутся за ней. Не окликай ее напрасно, Сдержи восторженный свой глас. Заставит петь Иль «вгонит в краску» Одним лишь взглядом Спелых глаз.
Краса и тишина — едины. Идет она, и всем светло.
И платье — будто крылья лебединые — ее красиво облегло!
Идет она — и пусть так будет, — Ты эту песню не задень, Пусть красотой дивятся люди, Пусть будет лебединым день, Пусть улыбается,
и ты Останься добрым соучастником Великой тайны красоты.
АЛАЯ ХНА
Солнце весеннее рвется в окно, Солнцу в окошке тесно...
Сердце, ты помнишь?., там... давно... Юность звенела песней.
В памяти школа, И я, торопясь, Сквозь солнце иду коридором: В руках журнал, Вхожу в класс.
«Здравствуйте!» — отвечают хором. Урок идет легко, как весна, «Кто выучил?» — спрашиваю несмело. Сорок рук поднялись, как одна, Сорок, чуть-чуть загорелых.
Вдруг
на столе замечаю цветок — Алая хна расцвела крылато... Ах, сорванцы!
Ах, мой бедный урок! Но радостно мне и ребятам.
Сорок улыбок, и алая хна, И надо б взглянуть построже, Но в школе, в селе
и в сердце — весна, И что может быть дороже?!
И сердце от счастья на сорок частей Уже разорваться готово — Сорок моих детей и друзей Мне радость вернули снова.
Солнце, и школа, и алая хна, И хочется в небо птицей!
И песня, прозрачная, как весна, В душе начинает струиться!
ТЕПЛЫЙ ДОЖДЬ ВСЮ ЗЕМЛЮ ОРОСИЛ
Теплый дождь всю землю оросил, И растаял паром над дубравой.
Бриллианты вспыхнувшей росы И листву обрызгали, и травы.
Нет на свете большей красоты, Чем роса, что радугой струится, Расцвели, как вешние цветы, У прохожих радостные лица, Как ты благодатен, теплый дождь!
КАК КАПЛИ КАМЕНЬ ТОЧАТ...
Как капли камень точат, так Предвестие мне душу угнетает: Предчувствия неясный знак?
А солнце по окну —
Горящее — Стекает.
Чего-то жду. Смурнею. Маюсь.
Прошедшее гнетет
Иль будущее — зло? Что было — знаю я, Что впереди — никто не знает. Уйди, предчувствие, Тебе не повезло: Нагрянул брат родной, Как прежде, Как будто кто шепнул ему... Сестра, — кричит, — Ты не теряй надежды И одолеешь даже сатану! И солнце вдруг в окне Взъярилось!
И свет его
Все наважденья сдул. И брат пришел, И сердце так забилось, Как будто кто Огня в него плеснул.
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ЭТИМ МИРОМ?
Что с этим миром?
Он как тень,
В нем все стремится прочь — Вот, только-только, брезжил день, Глядишь, а следом — ночь.
Подруги милые мелькнут, и нет...
— Привет!..
— Привет!..
Сухой привет.
Сухой ответ, Как дым от сигарет.
Так что, друг другу не нужны?
Что с миром, наконец? —
Болит душа:
неужто мы
Живем в нем без сердец?!
НЕ СМЕЯ ПОДРУГАМ ОТКРЫТЬСЯ
Не смея подругам открыться, Я тайну хранила в себе, Но пела, И голос мой Птицы
Услышали там, в синеве.
Птицы, птицы!
Все мои тайны
Вы рассыпали, разнесли, Раскидали и разметали По всем перекресткам земли!
Дубы мою тайну узнали, Обмолвились ближним горам, А ближние — дальним сказали, А реки — своим берегам...
Но тише!
О чем же мне это Шумят-шелестят леса?
О чем это шепчутся ветры,
И травы,
И в травах роса?
«Катиба пусть не знает печали: Не от птиц мы тайну узнали, Мы узнали от целого света Тайну эту...» Но тайна ли это?..
КОГДА ВЕРНУЛСЯ
Ветерану Великой Отечественной войны Мухаряму
Когда вернулся он, Моя березка Навстречу вышла из густых рябин В зеленом платьице своем неброском И тень в траве раскинула пред ним. И на ветвях ее светло и рьяно Заветной песней грянул соловей, И поползли с окрестных гор туманы, Спеша в ущельях скрыться поскорей. Сошли туманы, и открылись горы, И сильно обновился окоем, И солнце, словно конь, почуяв шпоры, Помчалось над землей, дыша огнем.
— Березонька моя,
Он возвратился, Геройский парень, деревенский, свой!..
Солдат в тени прилег и погрузился В печаль и грусть, что с ним пришли домой. Лежал солдат,
а в сердце, не стихая, Еще гремели дальние бои...
И ноги деревянные свои Он изредка ощупывал, вздыхая. И так заплакал нежно соловей, Что тысячи других, услышав песню, На всю округу зарыдали вместе Всей болью соловьиною своей!
И, слушая в тот сладкий миг и горький Великий хор простых родимых птиц, Он рукавом походной гимнастерки Немалую слезу смахнул с ресниц.
СТАТЬ БЫ ПОЮЩЕЙ ПТИЦЕЙ
У памятника Салавату
Родина моя —
Башкортостан мой,
Спеть бы мне о празднике твоем В песне и заветной, и гортанной, Обернувшись звонким соловьем.
И, летая средь холмов и речек,
Птичий говор выучила б я, Чтоб печаль и радость человечью Положить на трели соловья.
Чтоб весна-красавица навстречу Вышла с белым ландышем в руке, Белыми соцветьями увенчан, Соловьиный сад припал к реке.
Всех красавиц я бы сна лишила — Пусть в глаза любимые глядят, Всех батыров славных оживила, Что давно в земле родимой спят.
И, заветные заслышав трели, Салават взмахнет своим кнутом И разбрызжет капли Агидели По округе звонким серебром.
Чтоб, звеня, светилися поляны, Радовались дети на земле, Заживали вековые раны И цветы всходили на золе.
Будь я птицей певчей, быстрокрылой — Славила бы песнею своей Матерей, что в муках одарили Жизнью вечною богатырей.
Родина моя,
Башкортостан мой, Мне бы превратиться в соловья. Воспевать тебя я не устану, Родина великая моя!
ЕСТЬ РОДНИЧОК ОДИН
В деревне Сар л акты есть родничок, который называют Марзия, по имени моей бабушки, раскопавшей его.
Есть у деревни родничок. К нему я подхожу,
Присяду рядом и молчок — На родничок гляжу.
Раскопан бабушкой моей, Он легким сделал путь — Он стольких напоил людей И не иссяк ничуть!
Тропинка вниз бежит, как бровь Над оком родника...
Так к людям бабушки любовь Бежит издалека!
ПРОВОЖАЯ МЕНЯ, УЛЫБАЙСЯ
Улыбнешься ль, меня провожая, Или просто посмотришь мне вслед — В этот миг я себя ощущаю Вновь девчонкой шестнадцати лет.
Ты глядишь —
И, едва не взлетая, С гордо поднятой ввысь головой Я легко, по-девчачьи шагаю, Чуть касаясь тропы луговой.
Улыбнешься вослед мне —
и тут же Зазвенят в перелесках ручьи, И ромашки метелью закружат Окрыленные думы мои.
Если вновь небеса развернули Голубые знамена любви, Значит, вслед мне с улыбкой взглянули Вновь глаза голубые твои...
И всего-то — улыбка,
но счастья
Хватит мне и на тысячу лет!
Провожая меня, улыбайся...
Ну, а смерти, наверное, нет.
* *
Я с нетерпеньем майских дней ждала, Когда слетали с неба хлопья снега.
Ждала я соловьиного тепла, Ждала его, как благодати с неба.
И май пришел. Исполнились мечты.
Но как?.. Посыпал колкий снег сначала.
Зима настала, кажется, почти...
О, дай терпенья! — сердцу я сказала.
Кто ждет, дождется тот наверняка, В народе говорят... Ну что ж, я помню, Что впереди июнь... Не на века Снег зарядил... Вновь вера душу полнит.
Я ЛЕТАЮ
Над утренним Уралом взмыло солнце!
В зеленых долах воздух свеж и чист, И Агидель девичьей лентой вьется, Позвякивая серебром монист.
И хочется крылато и нелепо По солнечному звонкому лучу Подняться ввысь.
Как бьется в сердце небо... И вот я ласточка, и вот — лечу!
Я — ласточка,
я в небе, я летаю!
Стекает с острых крыльев синева: То мчусь к земле, то в высоте растаю, То замираю — словно не жива...
Как радостно владеть простором синим И верить, что подвластны все пути, Что нет предела человечьим силам, Когда душа крылатая в груди!
УХОДИТ ЧЕЛОВЕК
Прощаясь,
В мир иной уходят люди.
Не до лог путь земной.
Известно всем: Никто не вечен — Было так и будет.
И я уйду путем заветным тем, И боль души ничто уж не остудит.
Когда умру, Родные соберутся, Друзья цветы и слезы принесут.
(Враги злорадно за дверями вьются... Они прощаться к гробу не придут).
Своих друзей я б об одном просила: Погладить камень, Под который лягу я.
Судьба при жизни лаской обделила...
Так пусть приснится мне,
Хоть из могилы, Что это вы Погладили меня.
ВЕТЕРАНЫ
Ах, ветераны —
Честь моей страны,
Седые, как снега, святые люди, Заря встает и, словно мать, нас будит, Лучи ее, как вы, добром полны.
Не уходите в алый час зари,
Ведь зори эти стали вашей славой, За них вы дрались как богатыри, И кровь зари смешалась с вашей — алой.
Не уходите и в разгаре дня,
Днем всюду льется песня трудовая, Резвится жеребенок у плетня, Земля от счастья глубоко вздыхает.
И вечером не покидайте нас, По вечерам закаты — словно пламя,
В том пламени Победы вьется Знамя, А видеть Знамя — Лучше всех лекарств.
Спокойно спите вы и в час ночной, Смотрите сны о том, как жили-были, Никто не потревожит ваш покой — За тишину сполна вы заплатили.
Как беркуты врывались вы в бои, В огонь и воду шли сквозь сумрак ночи. Как жаль, что годы мчатся словно дни, Как жаль, что строй ваш С каждым днем короче.
Не уходите,
Нет, не уходите
Сейчас, когда на всей земле покой.
Что сделать,
Чем помочь,
Вы нам скажите, Чтоб час разлуки Обошел нас стороной.
СУДЬБА-HE СУДЬБА
Судьба иль промысел
Всю жизнь вели меня,
Испытывали пламенем, водою,
Но не сгорела я,
Не утонула я, Я в песню окунулась С головою.
Мне очень рано Было суждено Изведать тяжесть дней Без снисхожденья, Другая б растерялась в жизни Но Дарила песня мне Долготерпенье.
И молодость давала Силы мне, И выше гор Мои мечты парили, Светились зори В каждом новом дне, Но много ль счастья Мне они сулили?..
Твердить, что жизнь грустна, Не стану я, Во мне еще Надежды свет мерцает И, если мой народ Меня признает, То это будет Раем для меня!
САМА ПРОВОДИЛА
В считанной цепочке моих лет Вновь одно звено я потеряла... Осень, осень, Листьев желтый свет.
В небе гуси тянутся устало.
Я машу рукою им вослед.
Я сама их проводила в путь, Знаю я:
Им в холодах не сдюжить.
Тяжек путь, но лучше тяжесть, пусть. Чем погибель здесь, в снегах, от стужи.
Потянулись в милые края,
Птицы, птицы, Что сулит дорога?
Не дай Бог, чтоб пламя из ружья Ваши крылья обожгло жестоко.
Почестей и славы щедрый свет Ложь и правду равно согревают, Для людей ни в чем преграды нет — Кровь невинную Без страха проливают.
Так подумала, но промолчала я. Почему?...
Но всё же промолчала.
Говорим, что люди все — родня, Хоть и знаем, Что врагов немало.
Гуси, гуси,
Мир теперь не тот — Яд разлился по лесам и рекам. Но, как прежде, ввысь, За годом год
Рвется в космос разум человека.
Умирает с каждым днем Арал, Над землею черный свет клубится,
Птицам,
Что вернулись на Урал, Страшно из ручья воды напиться.
Может, горе захлестнуло нас, Что пришло к нам из Афганистана, Мое сердце черной раной стало: «Мой сыночек, где же ты сейчас?..»
В считанной цепочке бытия Вновь одно звено я потеряла. Осень, осень...
На исходе дня
В небе гуси тянутся устало. Путается, рвется мысль моя.
Гуси, гуси,
Коль к родным краям
Воротясь, меня вы не найдете, Передайте мой привет друзьям, Вьюгам снежным, лютым холодам, Птицам, терпеливым, как и я, Не покинувшим
Родимые края...
СПИТЕ СПОКОЙНО, БАБУШКИ...
Горит вечерняя заря, Лик вод вечерних светел, Друг с другом листья говорят О чем-то в этот вечер.
С тобой, родная сторона, Всё вновь во мне запело, Или заря, иль я сама, Как зорька, заалела.
Миасс, мой славный, близ тебя
Душа вновь окрылилась, Здесь, лишь родившись, в волнах я
Твоих тотчас омылась.
Смеялись бабушки тогда: «Вот будет бегать много!..» Как напророчили.
Всегда Со мной моя дорога!
Всегда спешу в далекий путь, Встречаюсь и прощаюсь, И редко-редко отдохнуть К Миассу возвращаюсь.
Здесь бабушки мои лежат У светлых волн Миасса, А воды всё, как жизнь, спешат, Ведь дел грядущих масса.
Не мне помочь, чтоб ты утих, Миасс, Миасс, мой милый! Мне б мудрость бабушек моих, Волшебную их силу...
ЛУЧ дитя
ПОЭМА
ЛУЧ-ДИТЯ
Поэма
Когда, как девушки с веселым взглядом С веселым смехом, — ручейки неслись, И, год пройдя за месяц, месяц — за день Росла, цвела и торопилась жизнь, Я весть узнала.
От родной сторонки Принес ее на крыльях чистый, звонкий Весенний ветер.
Там, в родном краю, Увидел ветер бабушку мою.
Увидел. Но она не увидала...
Когда на теплых улицах играла И радовалась играм детвора, А спутник, детвору оберегая, Кругами нашу землю обегая, Следил, чтобы не кончилась игра, — Я весть узнала.
От родной сторонки Принес ее на крыльях чистый, звонкий Весенний ветер.
Там, в родном краю, Увидел ветер бабушку мою.
На ней мол, платье с красными цветами, Зеленый бархатный камзольчик...
Шаль Вся в яблоках...
Но молвить между нами, На стареньком лице ее — печаль. Какой бы ни была глубокой рана Родной земли — заглохнет и она. Все заживает поздно или рано, Но никогда не заживает рана, Что матери детьми нанесена. Народная премудрость говорит:
«Лишь тот бежит, на ком подол горит». Хорошая пословица!
Однако
Не трудно запылать и без огня. О! Эта весть
Пришпорила меня Больнее, чем наездник аргамака.
* * *
Река Миасс
Встречается с деревней
Мавлютово.
И есть в деревне двор, Где старый дом под крышею железной Прохожего приковывает взор.
Там черный тополь врозь раскинул ветки Там, не достав до цифры 60,
Все, как один, мои смирились предки, Все, как один, откинулись назад.
Студеной осенью
И жарким летом На старом пне, — когда ни погляди, — Под тополем — то пышным, то раздетым Малюсенькая бабушка сидит.
То чуть качается,
То вся трясется, Седых волос не гонит от лица, То горько плачет,
То навзрыд смеется, И что-то шепчет, шепчет без конца.
* * *
Словно желтый цыпленок, Скорлупу
Пробивающий с писком и стуком, Всходит солнце у нас, как бы с хрупким По-цыплячьему тоненьким звуком.
И поют, и свистят, и кружатся Коноплянки, синицы, зарянки, — То на влажные ветви садятся, То на радостные полянки.
В час рассветный, далекий от зноя, Луч у солнца такой непорочный!
Не поймешь: молоко ли парное, То, что пьет жеребенок молочный Или... нет! — Наше солнце, как тесто, Что в квашне перед утром доходит
И пищит, как цыпленок,
И места,
Подымаясь, в квашне не находит.
«Цып, цып, цып...»
И светлеют просторы,
И в миасской долине светает,
И Уральские синие горы Уменьшаются, пятятся, тают...
Тесто-солнце растет, тесту тесно, Не до писка уже, а до крика.
И чем выше — тем крепче из теста Выпекается солнце-коврига.
И пыхтит, и бока раздувает Солнце-хлеб, каравай красноватый... Если где-нибудь так не бывает, — Так бывает в краю Салавата.
* * *
Вот и снова птенцом золотистым Солнце вылупилось из ночи.
Вышла бабушка в сад.
Это птицы Разбудили, — что-то пророчат. Стой! Постой! «Цып, цып, цып...» Что случилось?
Голоса, перезвоны... Ворота Тронул ветер... Трава наклонилась... В сердце матери дрогнуло что-то. Окна настежь. В воздухе летнем Бродит песня с грустной улыбкой...
Это внучек тринадцатилетний
Наклонился над старенькой скрипкой. Хорошо о старушкином внуке Говорят и в семье, и в ауле.
...Смутных мыслей клубок
Эти звуки Размотали — ив путь растянули.
* * *
Тринадцать лет. Да, да, тринадцать внуку. Я не провидица. Но если приглядеться, — Она сейчас протягивает руку
В свои тринадцать лет. В былое детство.
А кто ее отец? Кто — мать? А чья душа по ней болит? В тринадцать лет — с зарей вставать Доить тринадцать кобылиц! Тринадцать сытых кобылиц. И тень опущенных ресниц На щеки сыплется, дрожа, И брови — крыльями стрижа.
Ах! В эти ранние часы, Часы невысохшей росы, Когда успела заплести Две бесконечные косы? Позванивает в косах медь, Горит коралловая нить... Улыбку юности — тоской Когда успела заменить? Желтеют рано, Эреньян, Твои луга. Но не мороз
Их побивает, не туман, А соль сиротских, горьких слез. И как же пальцам не дрожать? Как медякам не дребезжать? Силяг с кумысом — да и тот Ей к сердцу хочется прижать.
Тринадцать лет, тринадцать лет... А чья душа по ней болит?
Тринадцать лет, тринадцать лет, Тринадцать байских кобылиц... Тяжелых век не приподнять... А где отец ее? Где мать?
* * &
Я вижу камень — серый, неприметный На сером камне — сломанный курай. Не спрашивай, откуда дуют ветры, — Источник ветра — сломанный курай. Свистит курай и стонет неустанно, Наполненный ветрами через край. Как будто вся долина Эреньяна Проходит через сломанный курай. Но больше нет хозяина курая — Лишь песня и осталась от него...
Умрет бедняк — ах — и беда какая! Никто не спросит, как да отчего. Останешься ли круглым сиротою, Умрешь ли сам — и не заметит бай... Но это в прошлом. Стонет про другое На сером камне сломанный курай. Что бай не отнял — отнято войною;
Минуло рабство — грянуло вдовство...
Но это тоже прошлое, былое...
Ох, все бы ладно. Все бы ничего!
Но в грозный год,
горячим пыльным летом
Два сына прошептали ей: «Прощай!»
И вот об этом стонет, Вот об этом
Поет и плачет.сломанный курай.
* * *
...Тринадцать лет. Тринадцать внуку... Да, да! Большой и умный внук. Она протягивает руку, Как бы удерживая звук.
Молчи! Молчи! Не нужно дальше!
Не трогай взрослого смычка!
Ты слишком мал! Ты только мальчик! А песня слишком велика...
... Тринадцать лет. Спокоен, ровен, Во всем походит на отца: И лоб, и волосы, и брови, И выражение лица...
Тринадцать лет... — звучало эхом — Тринадцать? Нет, не то число: Как Сайфулла-то мой уехал, Все восемнадцать лет прошло! Ну что ж! А все-таки и этот Мальчонка к счастью моему! — Ведь тоже подрастал не где-то, А тоже здесь, в моем дому, В моей семье... В моем дому...»
* * *
А скрипка все поет, а скрипка плачет: «Урал, Урал...»
Когда бы мальчик знал, Что для старухи эта песня значит, Не трогал бы он скрипки, не играл. Она бы просто так себе сидела, Сама себе кивала б головой, Самой себе, покачиваясь, пела: «Урал, Урал...» — как сын певал порой. ...Ох, что это. Не он ли это снова? Послушай, разве можно так играть? За что же так жестоко, так сурово?! И рукава закатывает мать, И медленно баюкает кого-то, Поет: «Усни, усни... Весна прошла, Проходит осень... Журавли без счета — Летят, летят... Без счета и числа...» — Внезапно смолкла, глянула с упреком, Насторожилась, крикнула: «Я тут! Пришли?! Зачем вы были так далеко?! Как долго я ждала! Не все так ждут!..»
к * *
«Восемнадцать лет я в сердце Усмиряю смуту, Восемнадцать лет я жду вас каждую минуту Самовара не тушу, ворот не запираю;
Восемнадцать лет — иной Тревоги я не знаю. Ну, скажите, это вы? Ведь вы пришли? Вы живы?» —
«Мама, это мы! Мы живы!
Мы пришли!» — «Ну, то-то!» ...Никого... Ах, эти ветры! Злы, коварны, лживы.
Ну зачем стучаться в двери? Сотрясать ворота?..
Чу, волна всплеснулась... Кто же, Кто подходит к броду?!
Кто там пьет, на травах лежа, Из Миасса воду?
«Да, я мать. Я так ждала!
Иди сюда! Иди же!
Что ж ты медлишь, Сайфулла?! Да, да!
Теперь я вижу...
Где же ты?! Сейчас ты был Вот здесь... А я так долго Вас ждала... Оставьте, ветры! Не сбивайте с толку!
Если верю,
Значит, жду, Не веря — не ждала бы... Молодцы-богатыри!
И разумом не слабы!
Мне от них не довелось Услышать грубой речи, Ведь они под весь колхоз Могли подставить плечи, И чем больше ношу брали, Тем верней крепчали... Все от них чего-то ждали, Только не печали».
* * к
«Когда посыпались листы с дубов и ясеней Когда надвинулась на Родину беда, Двух братьев-соколов я туго опоясала И выпустила в бурю из гнезда.
Старший танком боевым командовал, И младшего признали, что герой;
И старший для Победы путь прокладывал, И младший был за Родину горой.
Летели письма: «Не горюй, родимая! Развеют ветры пепел да золу, А мы из пепла выйдем невредимые, Не опалив шинельную полу».
И все с улыбкой, с шуткой оба делали, И повторяли оба: «Не беда!»
Но я, следя и глядя в оба: где они? — Обоих глаз лишилась навсегда.
В народе есть пословица заветная
(В народе зря не скажут ничего!):
«Муж — только отворот на рукаве твоем, А сын — кусочек сердца твоего».
Да, восемнадцать, восемнадцать лет...
к к к
«Пали смертью храбрых». Этой вести Только мать не верила душой.
А к невестке, будто бы к невесте, Между тем уже пришел чужой. И вторая вышла за другого. Высыпали внуки... Кто же зря Хочет жизнь прожить?
Что ж тут такого!
«Не вернутся», — плакала заря,
«Не вернутся!» — утру вторил вечер, «Никогда», — Миасс шептал вдали... «Не вернутся», — пел осенний ветер, «Никогда», — стонали журавли.
«Не вернутся», — дуб шумел зеленый «Никогда», — Миасс шептал опять. «Не вернутся», — шелестели клены. — Возвратятся! — говорила мать. — Как бы утомительно-далеко Тропы смерти их ни завели, У моих джигитов Слишком много
Дела на поверхности земли.
Не джигиту бросить аргамака, Не орлу отречься от крыла — В трудный час, когда по их размаху Так скучают вещи и дела.
Ведь воды, что им испить, — озера, И пути, что им пройти, — длинны... Жизнь вернулась: это значит — скоро И они воротятся с войны.
Если нет их — как же могут корни Напитаться влагой дождевой?
Если нет их — как же могут кони Протоптать тропу на водопой?
Как же могут звезды ночь усеять?
Как же могут трели соловья Пыль и дрему
С веток ивы свеять?..
Нет, не пали в битве сыновья! Осень бы весною не сменялась, И заря за ночью не пришла,
И кукушка б не раскуковалась, И кувшинка бы не расцвела... «Возвратятся! — думает упрямо. — Ведь не гаснут солнце и луна!» ...Если бы они сказали: «Мама!» — Как же к ним рванулась бы она! Как бы к ним прильнула и припала! ....Старший бы сказал: «А мы пришли! Почему ты маленькою стала, Словно кукла? Видишь, мы пришли! Видишь, как мы счастливы, как рады! Мы прошли по трудному пути, Долго ждать заставили, — прости!»
W W *
А скрипка все поет, А скрипка мучит.
Тоска и невозможность забытья...
Эй, замолчи! —
К чему бы это, внучек,
Привстала с места бабушка твоя?
На пне осталась палка... Что же это?!
Пошла без палки...
Тучи в вышине
Над ней бегут... (Опять приходит лето...)
Она бредет на ощупь, как во сне...
Глядит по сторонам...
Внезапно ветер
Встал дыбом, поднял пыль...
Со смехом мать
Простерла руки:
«Стойте, стойте, дети! —
И хочет что-то в воздухе поймать... — Стой, ветер! Не вертись ты под ногами! Дай встретиться!» — А ветер — все резвей Взвевает пыль...
Несет ее столбами,
Виденьями — тенями сыновей... Взметнулись гуси...
Маленькие дети
Испуганно бегут навстречу...
Ветер
Сорвал платок с волос ее седых И растрепал, И перепутал их...
Вся просветлев,
Кружась, качаясь, ловит Она руками воздух...
Будет вам
Шуметь, березы!
Буря ей готовит Благую весть... Ну кто же это там Убил батыров?! Право же, смешно ведь! Раскрыв объятья — все вперед, вперед... Благую новость буря ей готовит, Хорошее предчувствие несет...
«Ведь живы, буря?» «Живы вечной жизнью!» «Придут?»
«Придут!» — ей слышится в ответ. — «Для всех батыров, павших за отчизну, Нет смерти, — шепчет буря, — смерти нет...» И снова гром, и пыльные порывы, И вихри, вихри — вихри не поймать!
«Ведь живы, буря?»
Буря шепчет: «Живы!
В твоей душе! В тебе, старушка мать».
w ± ±
А скрипка все поет, а скрипка плачет: «Урал, Урал...»
Когда бы мальчик знал,
Что для старухи эта песня значит, Не трогал бы он скрипку, не играл.
Она бы и теперь
Самой себе кивала,
Самой себе, кивая, напевала:
«Урал, Урал...»
* * *
Вот и снова птенцом золотистым
Солнце вылупилось
из потемок;
Тянет к небу с приветливым писком Руки-лучики утро-детеныш.
Сад...
На бабушкин пень
С легким стуком
Спрыгнул с дерева мертвый сучок...
Кончен бой.
Но военным разлукам
До сих пор не положен итог.
* * *
Наш колхоз просыпается рано: Вот машины гуськом потянулись По шоссе, под покровом тумана... Только дети еще не вернулись. В час рассветный, далекий от зноя, Луч у солнца — такой непорочный! Не поймешь: молоко ли парное, То, что пьет жеребенок молочный, Или... Нет, наше солнце, как тесто, Что в квашне перед утром доходит, И пищит, разрастаясь, и места, Подымаясь, в квашне не находит... И светлеют, светлеют просторы; И в миасской долине светает; И Уральские синие горы Уменьшаются, пятятся, тают... Тесто-солнце — растет! Тесту тесно, И все выше оно миг от мига, И чем выше, тем крепче из теста Выпекается солнце-коврига! И пыхтит, и бока раздувает Солнце-хлеб, каравай красноватый... Может, где-нибудь так не бывает? Так бывает в краю Салавата.
СОДЕРЖАНИЕ
Будь счастливой, Родина моя! Перевод Е. Савинова .... 6
Баллада о Салавате. Перевод Н. Матвеевой...... 7
«Опять поля покрылись снегом...» Перевод Ю. Андрианова ........................................... 9
«Плакучая — березу называют...» Перевод Г. Шафикова 10
Запоздалая весна. Перевод Ю. Андрианова.......10
Роза. Перевод Н. Матвеевой....................11
Дема — яростная река. Перевод Н. Матвеевой.....12
Материнская душа. Перевод Ю. Андрианова ......12
Вот он — Кавказ. Перевод Н. Матвеевой ........13
Звезда Зухра. Перевод Н. Матвеевой ...........14
Зеленые листья. Перевод Н. Матвеевой ..........15
Ребенок плачет. Перевод Ю. Андрианова.........16
«Не знаю, долго ли мне жить...» Перевод Н. Матвеевой 17
Кудрявая черемуха. Перевод Н. Грахова.........17
Встряхните косами, веселые подруги. Перевод Ю. Андрианова .........................................18
Что за вечер! Перевод Н. Матвеевой............19
Наверное. Перевод Ю. Андрианова...............20
Вода и воздух. Перевод Н. Матвеевой ..........21
Ночные тени. Перевод Н. Матвеевой ............22
Среди семи ночей. Перевод Г. Шафикова.........23
Судьбе. Перевод Ю. Андрианова.................24
«Проснулось солнышко...» Перевод Н. Грахова ..24
Кувшинка. Перевод Н. Матвеевой................25
Чай. Перевод Н. Матвеевой ....................26
Царица ночи. Перевод Н. Матвеевой ............28
Вспомнила. Перевод Н. Матвеевой...............29
Падает снег. Перевод Н. Матвеевой ............29
Минута. Перевод Н. Матвеевой .................30
На все у нас хватило сил. Перевод С. Воробьева.31
Сосна. Перевод Г. Шафикова....................33
«Да, да, друзья...» Перевод С. Воробьева ......33
Твоя душа останется со мною. Перевод Ю. Андрианова 35
Анхелла. Перевод Н. Матвеевой..................36
Урок. Перевод Н. Грахова.......................37
Долгожданная зима. Перевод Ю. Андрианова ......38
Матери хочу сказать. Перевод Ю. Андрианова.....39
Молния. Перевод Н. Матвеевой ..................40
Я — мать. Перевод Л. Шикиной...................41
Дума. Перевод Л. Шикиной.......................43
После дождя. Перевод Ю. Андрианова.............44
Отец, ты мне нужен был. Перевод С. Воробьева...44
Одно слово. Перевод Ю. Андрианова..............46
«Мой друг, строитель!..» Перевод Г. Шафикова ...48
Надежда. Перевод Г. Шафикова ..................49
Богатство. Перевод Г, Шафикова.................49
Карандаш. Перевод Ю. Андрианова................50
Радуга. Перевод Г. Шафикова....................51
Ты был огнем. Перевод Ю. Андрианова............51
Всю жизнь. Перевод Ю. Андрианова ..............52
В родном краю. Перевод А. Филиппова............53
«Серой лентой струится река...» Перевод Н. Матвеевой 53
Цвета. Перевод Ю. Андрианова ...................54
Постижение жизни. Перевод Г. Шафикова..........55
Милостыню подаю. Перевод Ю. Андрианова.........57
«В небо взгляну я из-под руки...» Перевод А. Филиппова 57
Любовь. Перевод Н. Грахова.....................58
Иной раз... Перевод Н. Матвеевой...............58
Обманулась. Перевод Ю. Андрианова .............59
Зови меня. Перевод Н. Матвеевой................60
Слова благодарения. Перевод Ю. Андрианова ......61
«Мимоокон, вдоль чужих фасадов...» Перевод С. Воробьева ............................................62
Снова весна. Перевод Ю. Андрианова..............64
Клест. Перевод Л. Шикиной .....................65
Родная земля. Перевод Н. Грахова...............67
Мир прекрасный. Перевод Ю, Андрианова .........67
Ах, волосы мои. Перевод Ю. Андрианова..........68
Весенние капли упали в ладонь. Перевод Ю. Андрианова 69
Зов кукушки. Перевод Г. Шафикова...............69
Где ты? Перевод Ю. Андрианова ................70
«На улице шум, гам и стук...» Перевод Н. Грахова.71
Эхо. Перевод Н. Матвеевой.....................72
Гусята. Перевод Г. Шафикова...................72
Часы. Перевод Н. Матвеевой....................73
Не проходила бы жизнь молодая. Перевод Ю. Андрианова 74
Со мною стали горы говорить. Перевод Л. Романенко .. 74
Много ль надо? Перевод Ю. Андрианова .........76
Баймакская красавица. Перевод А, Филиппова.......76
Искра надежды. Перевод Ю. Андрианова..........78
Белые бураны. Перевод А. Филиппова ...........78
Встретила. Перевод Г. Шафикова................83
Журавли. Перевод Г. Шафикова .................84
Здравствуй, утро! Перевод Ю. Андрианова.......85
С песней пришла я. Перевод Ю. Андрианова......86
Родная звезда. Перевод Ю. Андрианова..........86
Мои глаза. Перевод Г. Шафикова................87
Колесо истории. Перевод Г. Шафикова ..........88
Проходит жизнь. Перевод Ю. Андрианова ........88
Летите, звезды! Перевод Г. Шафикова...........89
Мак. Перевод Н, Матвеевой ....................90
Все шумит березонька. Перевод А. Филиппова.......91
Воспоминание. Перевод А. Филиппова............92
Горицвет. Перевод Ю. Андрианова...............93
В саду. Перевод А. Филиппова..................93
Венера. Перевод Ю. Андрианова.................94
Хлебороб. Перевод Г. Шафикова.................94
Родные голоса. Перевод Ю. Андрианова .........95
Спит младенец. Перевод Г. Шафикова............96
Я знаю! Перевод Г. Шафикова...................96
Бывает. Перевод С. Воробьева..................97
Звезда детства. Перевод Г. Шафикова ..........98
Осенние клены. Перевод Г. Шафикова............98
Река Агидель. Перевод Г. Шафикова.............99
Знать, говорят недаром. Перевод Г. Шафикова ..99
Майские листья. Перевод Г. Шафикова..........100
Бабочка. Перевод Ю. Андрианова...............101
Птицы вернулись. Перевод Ю. Андрианова ......102
Ворота. Перевод Ю. Андрианова ...............103
Беркут. Перевод Н. Матвеевой...................104
Травинка. Перевод Н. Матвеевой ................105
Тополь. Перевод Н. Матвеевой...................106
«Смерть нас в детстве почти не ищет...» Перевод М. Ери-лина...........................................107
Осенний день. Перевод Ю. Андрианова............108
Ожидание. Перевод Г. Шафикова..................109
Динису. Перевод Н. Грахова.....................110
Счастье в жизни есть. Перевод Ю. Андрианова....111
Кому что... Перевод Н. Матвеевой...............112
Друзья. Перевод В. Устинова....................112
Шамси. Перевод Н. Матвеевой....................115
Иду за водой. Перевод Н. Грахова...............116
Чернозем. Перевод А. Филиппова.................118
По знакомой тропе. Перевод Ю. Андрианова ......119
Идет весна. Перевод И. Киуру...................120
Не прерывайте... Перевод Ю, Андрианова.........121
Для меня. Перевод Ю. Андрианова................123
Я счастлива. Перевод Ю, Андрианова.............123
Песня ручья. Перевод М. Ерилина................124
Родная Россия. Перевод Ю. Андрианова...........125
Великая тайна красоты. Перевод Г. Шафикова ....126
Алая хна. Перевод Ю. Андрианова................127
Теплый дождь всю землю оросил. Перевод Г. Шафикова 128
Как капли камень точат... Перевод М. Ерилина...128
Что случилось с этим миром? Перевод Н, Грахова.129
Не смея подругам открыться. Перевод И. Киуру ..130
Когда вернулся. Перевод Ю, Андрианова..........131
Стать бы поющею птицей. Перевод В. Устинова....132
Есть родничок один. Перевод Н. Грахова.........133
Провожая меня, улыбайся. Перевод Ю. Андрианова ... 134
«Я с нетерпеньем...» Перевод Г. Шафикова.......135
Я летаю. Перевод Ю. Андрианова.................135
Уходит человек. Перевод Ю, Андрианова .........136
Ветераны. Перевод Ю. Андрианова................137
Судьба-не судьба. Перевод Ю, Андрианова .......138
Сама проводила. Перевод Ю. Андрианова .........139
Спите спокойно, бабушки... Перевод Н. Грахова..141
Луч-дитя. Перевод Н. Матвеевой.................143
Литературно-художественное издание
КИНЬЯБУЛАТОВА Катиба Каримовна
ГОЛОС СЕРДЦА
Стихи, баллады, поэма
Редактор Ю, Андрианов Художественный редактор Р. Рамазанов Технический редактор Н. Зарипова Корректоры И, Пастушкова, Л. Семенова
Лицензия № 0168, 10.04.96
Сдано в набор 15.05.98. Подписано к печати 17.09.98. Формат бумаги 70x90V32- Бумага офсетная. Гарнитура школьная. Печать высокая. Условн. печ. л. 5,99+0,15 форзац. Усл. кр.-отт. 6,57. Учетн.-издат. л. 6,70+0,26 форзац. Тираж 2000 экз. Заказ № 48. Цена свободная.
Башкирское издательство «Китап». 450001, Уфа-1, ул. Левченко, 4а. Уфимский полиграфкомбинат. 450001, Уфа, проспект Октября, 2.

Катиба Киньябулатова ГОЛОС СЕРДЦА