Ф. Манфрид
германское
граЖОанское право
?
огиз • ллосква * 1936 государственное издательство «советское законодательство»
М 24 До6, 329‘
Редактор Л. Г.’Фогелевич
Технич. ре 1 актор Л. Т. Васильев Коррек op Р. Н. Гевондян.
Обложка худ. К. П. Ячицкого
II кв. 1936 г. № 21. Индекс С-3. Сдано в набор 17/Ш. Подписано к печати J5/V. Формат 62 х 91/16. Печ. листов 7’/<- Авт. листов 9,22. В 1 бум. листе ICOlOd зн.
Уполном. Главл. Б—21165 Тир. 5000 Зак. 403
15 тиши рафия ОГИЗ треста «Поли. раф-книга», М. Дмитровка, 18
Slchergestslk durch den
Elnsatzstab RR, Stabsfuhrung
20 09 a
Введение
Фашистское право является одним из основных рычагов, при помощи которого осуществляется открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. Строй отдельных фашистских государств и их правовые системы имеют известные характеризующие эти отдельные государства фашистской диктатуры особенности. Эти особенности определяются в конечном итоге своеобразием экономики каждой из этих стран, соотношением классовых сил в стране, в частности и в особенности степенью сопротивления, оказываемого рабочими и трудящимися массами фашистской диктатуре; не без влияния остается и международное положение страны, т. е. те конкретные империалистические цели и задачи, которые ставит перед собой ее буржуазия. Но эти различия в деталях правового регулирования не стирают тех основных черт Фашистской системы, которые общи для режима фашистской диктатуры всех стран, где она временно торжествует свою победу над рабочими и трудящимися массами. «Приход фашизма к власти, —- подчеркнул т. Димитров в своем докладе на VII конгрессе Коминтерна, — это не обыкновенная замена одного буржуазного правительства другим, а смена одной государственной формы классового господства буржуазии, буржуазной демократии, другой ее формой — открытой террористической диктатурой. Игнорирование этого отличия было бы серьезной ошибкой, которая помешала бы революционному пролетариату мобилизовать самые широкие слои трудящихся города и деревни на борьбу против угрозы захвата фашистами власти, а также использовать противоречия, существующие в лагере самой буржуазии» *.
Новая государственная классовая форма диктатуры буржуазии, фашистское право, является порождением тех противоречий, которые присущи капитализму в его монополистической стадии развития, вернее — его разложения.	:
Ленин еще задолго до появления фашизма в его нынешнем виде указал и разъяснил ту тенденцию развития буржуазного права, которую мы теперь называем фашизацией права и которая находит свое завершение в странах ныне «торжествующего» фашизма (Италия, Германия, Польша и др.). «Политической
1 Димитров, Доклад VII конгрессу Коминтерна, Партиздат, 1S35 г., с. 10.
3
надстройкой над новой экономикой, над монополистическим капитализмом (империализм есть монополистический капитализм) является поворот от демократии к политической реакции. Свободной конкуренции соответствует демократия. Монополии соответствует политическая реакция... И во внешней политике, и во внутренней одинаково, империализм стремится' к нарушениям демократии, к реакции. В этом смысле неоспоримо, что империализм есть «отрицание» демократии вообще, всей демократии»1.
«Эпоха использования созданной буржуазией законности,— говорит в другом месте Ленин, — сменяется эпохой величайших революционных битв, причем битвы эти по сути дела будут разрушением всей буржуазной законности, всего буржуазного строя, а по форме должны начаться (и начинаются) растерянными потугами буржуазии избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимой законности!.. Враг запутался в своей собственной законности,., вынужден рвать свою собственную законность»* 2.
Особенности и настоящее содержание фашистского права и его законодательства могут быть правильно поняты лишь при учете той политической ситуации, которая характерна для тех стран, где фашизм временно приходит к власти. «Народные массы не дошли еще до того, чтобы пойти на штурм капитализма, но что идея штурма зреет в сознании масс, — в этом едва ли может быть сомнение. Об этом красноречиво говорят хотя бы такие факты, как испанская революция, свергнувшая режим фашизма, и рост советских районов в Китае, который не в силах приостановить соединенная контрреволюция китайской и иностранной буржуазии. Этим, собственно, и объясняется тот факт, что господствующие классы капиталистических стран старательно уничтожают или сводят на-нет последние остатки парламентаризма и буржуазной демократии, которые могут быть использованы рабочим классом в его борьбе против угнетателей, загоняют в подполье коммунистические партии и переходят к открыто террористическим методам сохранения своей диктатуры. Шовинизм и подготовка войны, как основные элементы внешней политики, обуздание рабочего класса и террор в области внутренней политики, как необходимое средство для укрепления тыла будущих военных фронтов, — вот что особенно занимает теперь современных империалистских политиков. Неудивительно, что фашизм стал теперь наиболее модным товаром среди воинствующих буржуазных политиков. Я говорю не только о фашизме вообще, но прежде всего о фашизме германского типа, который неправильно называется национал-социализмом, ибо при самом тщательном рассмотрении невозможно обнаружить в нем даже атома социализма»3.
‘Ленин, т. XIX, с. 207.
’Ленин, т. XIV, с. 381.
3 Сталин, Вопросы ленинизма, 10 изд., с. 544—546.
4
«Фашизм есть реакционная сила, пытающаяся сохранить старый мир путем насилия». Фашистский строй не стремится к установлению новых, отличных от капиталистического строя общественных отношений. Его задача состоит лишь в изыскании и осуществлении новых, дополнительных мер к защите этого строя от назревающей пролетарской революции. Незыблемость основных устоев капиталистического строя, буржуазной частной собственности, капиталистической прибыли, буржуазного права оборота, землевладельческой ренты, буржуазного семейного права и т. д. — это основная догма фашизма.
Неотъемлемым свойством буржуазного строя, как известно, является превращение права, служащего этому строю, в фетиш, фетишизация права. Отсюда наряду с бесконечным числом случаев открытого, самого свирепого физического внесудебного уничтожения политических противников фашистского режима, повышенное внимание к самой организации правовой надстройки, в частности к организации суда, к политизации его аппарата, к подготовке фашистских юристов, к удовлетворению групповых запросов адвокатуры, нотариата и т. д.
Старый строй общественных отношений приходится защищать в условиях крайне обострившихся его противоречий, в условиях ожесточенной классовой борьбы, в условиях, когда идея штурма капитализма зреет в сознании масс. В этих условиях старые методы и приемы защиты буржуазного права оказываются недостаточными. Фашистские теоретики права и не скрывают (этих классовых корней фашистской диктатуры. Вот что пишет об основах фашистской диктатуры один из крупнейших теоретиков фашистского права, Сержио Паннунцио, в своей последней работе «Общая теория фашистского государства»: «В современном государстве концентрация власти и переход ее от парламента к правительству, точнее в руки главы правительства, является необходимым и непосредственным результатом никогда не прекращающегося состояния крайней необходимости обеспечить общественные интересы. Необходимо ежедневно и даже ежечасно без перерыва издавать приказы. Это отчасти результаты продолжающегося актуального состояния военного положения, которое сказывается во всех конфликтах между различными социальными группами. Постоянная война внутри государства между различными группами не менее серьезна и требует не меньших средств обороны, чем случайная война между государствами». Фашистские законы в значительной их части служат скорее демагогическим целям, чем цели действительного регулирования общественных отношений. Это особенно верно в отношении того строя, который бесчинствует в гитлеровской Германии, в отношении фашизма германского типа. «Он нагло именует себя национал-социализмом, не имея ничего общего с социализмом. Гитлеровский фашизм — это не только буржуазный национализм. Это звериный шовинизм. Это правительственная система политического бандитизма, система провокаций и пыток в отношении рабочего класса и революционных элемен
5
тов крестьянства, мелкой буржуазии и интеллигенции. Это средневековое варварство и зверство. Это необузданная агрессия в отношении других народов и стран» *.
Классовый террор находит свое выражение не в одних драконовских законах и не в одной системе судебной расправы,— еще более эффективен общий режим, воцарившийся в ‘стране с захватом власти гитлеровской бандой. Это режим каторжной казармы и безудержного полицейского произвола. Система концентрационных лагерей, система пыток в фашистских застенках, практика умерщвления попавшихся в руки жертв режима, уводы и похищения с целью убийства политических противников, расстрелы при фиктивных побегах, мнимые самоубийства заключенных, инсценирование мнимых преступлений (поджог рейхстага является далеко не единственным случаем из этой практики), демагогическая и шовинистическая обработка общественного мнения для оправдания всех этих бесчинств — все это стало неотъемлемой принадлежностью нынешнего режима в Германии. В свете этих фактов вся система законной расправы и формального суда имеет для характеристики фашистского режима далеко не первостепенное значение. Однако и эта система чрезвычайно характерна. Попытки ввести в «законное» русло всю практику террора и насилий и материальной эксплоа-тации масс, без которых фашистский режим не продержался бы ни одного дня, свидетельствуют о том, что сопротивление этому режиму приняло слишком массовый и распространенный характер, что все многочисленные, хотя еще разрозненные, проявления сопротивления режиму небывалой эксплоатации и глумления над трудящимися массами нельзя преодолеть одними средствами тайных застенков и внесудебных расправ. Отсюда стремление легализировать методы террора, придав им внешне несколько «смягченную» форму. Это однако не означает, что «законные» средства террора устранили другие внесудебные приемы. «Работа» идет обоими путями: «законным» путем там, где это выгодно, и «внезаконным», где это представляется более целесообразным. А чаще всего мы имеем сочетание и тех и других приемов.
Но и устанавливая свою систему права, фашизм больше всего озабочен тем, чтобы не связать себе руки. Ввиду этого вся система характеризуется бьющими в глаза противоречиями. Эти противоречия составляют самую сущность фашистского режима.
Система управления, основанная на голом насилии, маскируется лозунгами осуществления всенародных интересов, лозунгами «права и справедливости».
Диктатура ничтожной кучки финансовой и промышленной плутократии, вызванная к жизни стремлением во что бы то ни стало отстоять буржуазный строй, капиталистическую частную собственность и углубить систему эксплоатации, нацепила на
1 Димитров, Доклад VII конгрессу Коминтерна, Партиздат, 1 93й г..
С. 9.
6
себя вывеску социализма для того, чтобы еще крепче затянуть петлю нужды на шее трудящихся масс.
Объявив войну несправедливому Версальскому договору, правящая в Германии кучка политических авантюристов видит свою основную задачу в том, чтобы навязать миру свой «Версаль» за счет трудящихся масс и в частности и в особенности за счет пришедших к подлинному социализму трудящихся масс Союза советских социалистических республик.
Этим основным целям и служит система фашистского режима в современной Германии. На службу этим целям поставлена и так называемая наука права, которая изготовляет идеологию фашистского права. Наиболее реакционная и шовинистическая форма фашизма — германский фашизм обосновывает свое правовое новаторство и наиболее реакционной и шовинистической правовой теорией, именно — расовой. Популяризации этой теории посвящена книга профессора Николаи, бывшего президента вюртембергского правительства и представителя партийного (нацистского) руководства «государственноправовой мысли». Как видно из предисловия ко второму изданию этой работы, она выполнялась автором по определенному заданию, так что излагаемые им взгляды должны рассматриваться как официозная теория немецкого фашизма. «После легального завоевания государственной власти в Германии национал-социалистской партией расовая теория права стала, так сказать, правовой теорией Германии»1.
19 пункт так называемой «программы» национал-социалистской партии следующим образом формулирует задачи в области права*. «Мы требуем немецкого народного права для замены им римского права, которое служит материалистическому общественному строю». В этой формуле мы имеем, во-первых, осуждение римского права, во-вторых, якобы осуждение существующего строя, как проникнутого материалистическим духом, который и воплощен в римском праве. Из этих двух отрицаний вытекают два вывода; во-первых, тот строй, который берутся построить гитлеровцы, это строй, в котором господствуют не узкие материалистические интересы ничтожной олигархической группы, а сплошная идеалистическая идиллия, и во-вторых, германское народное право-—это право, построенное на идеалистических началах.
Критике римского права фашистские юристы уделяют очень много бумаги и чернил. Николаи формулирует различие между римским и «истинно-германским» правом следующим образом: «Там (в римском праве) право — это приказ, по произволу издаваемый правящей государственной властью, здесь (в «истинногерманском» праве) право —это вечная нравственная величина, которая стоит над государственной властью, и которую государ-
1 Д-р Гельмут Николаи, Расовая теория права. Основы национал- социалистической философии права. 3 изд., Магдебург, 1934, с. б. 'Подчеркнуто автором.
7
огненная власть не в состоянии изменять» *. Господство прин.| цилов римского права в действующем праве автор объясняем тем, что среди немецких юристов имела распространение позй| тивистическая теория права. Позитивизм — это продукт общего! либерально-материалистического «иудейского» мировоззрения! господствовавшего в Германии до пришествия фашистского мес сии германского народа — Адольфа Гитлера. Позитивизм дой жен быть сменен единственно якобы правильной и научной тео рией — расовой, или что то же—биологической теорией правй Правда, по собственному признанию фашистского профессора «внутренние взаимоотношения между расой и правом ждут ещ< основательной обработки». Это однако не мешает ему признать априори научную обоснованность этой теории.
Сущность же расовой «теории» права заключается в следу, ющем: «Каждый человек появляется на свет с врожденными ему социальными инстинктами. Эти инстинкты говорят ему, как он должен себя вести для того, чтобы была возможна упорядочен^ ная' совместная жизнь с другими людьми. Инстинкт, который подсказывает, чтб есть право, это — совесть. Социальный инстинкт, правовой инстинкт говорит, чтб есть истина й чтб ложь,; чтб есть добро и чтб есть зло». Эта прирожденная способность чувствовать, оценивать, знать, чтб есть право, как себя правильно вести для того, чтобы в обществе были мир и пррядок, унаследована северным человеком от его предков, от самого богаправа. Эта способность дается не через заученное усвоение, не как извне переданная мудрость, — она лежит в крови, в особом предрасположении. Поэтому не всякий, не любой че-
ловек может знать право, а только тот, кто принадлежит к чистой расе, кто рожден от настоящего брака между людьми, принадлежащими к одному роду, чье родословное древо свободно от чужой примеси. Только северный ариец может знать право, может творить его, применять и провозглашать. Только северный ариец может быть судьей, законодателем, вождем. «Тиу, германский бог права, носил меч и был одновременно богом войны. Если мы правильно1 постигнем старогерманское мировоззрение, то в этом нет противоречия. Право требует защиты, оно требует постоянной готовности заступиться за права. Свет, свобода и право существуют не для трусов, а для храбрых и мужественных. Тот, кто пресмыкается, не должен удивляться, если его топчут ногами. Для своей действительности право предполагает постоянную готовность утвердить право. Поэтому, по немецкому правовоззрению война рассматриваете! не как правонарушение, а как правовое действие... Сильный имеет в отношении слабого право, притязание на то, чтобы топ ему уступил место, уступил землю, где бы он мог селиться и где бы ой выиграл место для потомства».
Приведенные цитаты не нуждаются в комментариях. Не превзойденное никогда и никем мракобесие, не знающее граниь
4 Цит. соч., с. И.
8
. «национальное» самомнение, соединенное с звериным шовинизмом и необузданным милитаризмом — вот черты «идеалистического», «истинно-германского права». Самый лютый враг немецкого народа не в состоянии был бы написать худший пасквиль на немецкий народ, если только исключить из него ничтожную клику империалистов, севших на шею немецкого народа под водительством политических авантюристов и националистических маниаков.
Согласно «немецкому воззрению» право, якобы, «возникает из вечной идеи права и проявляется в чувстве права того народа, для которого это право является прирожденным. Это принадлежащее народу свойство. Если оно не функционирует, существование народа невозможно. Без права нет жизни» 1.
«Такая чистая в расовом отношении группа людей в каждое данное время постоянно выявляет в силу прирожденной способности к восприятию и прирожденной творческой энергии одни и те же чувства и мысли, одни и те же душевные переживания и те же оценки и притом в однородной форме у каждого связанного с ним общностью крови. Это и есть народный дух. Душа расы проявляется у каждого отдельного человека в его совести, в его чувстве. Речь идет здесь о прирожденном свойстве, о влечении, о'б инстинкте, регулирующем внешнее по-ведение человека. Это чувство передается по наследству. Оно £ продиктовано самым законом жизни, оно биологично и имеет ^свое основание в расе».
Эта метафизическая дребедень преподносится как истинно-научная теория права. Но если право является выявлением народного духа, тогда чем же отличается расовая теория от исторической школы Савиньи, Пухта и др,? Ответ на этот вопрос необходим фашистскому идеологу права потому, что глава исторической школы Савиньи был романистом, т. е. признавал историческую закономерность рецепции римского права в Германии, много содействовал его разработке и усвоению его немецким правом. Ошибка Савиньи, по мнению фашистского философа права, состоит в том, что он был слишком историчен, брал исторические факты и право, как оно есть, а не подвергал его критической оценке с точки зрения его внутреннего содержания. Фашистскому философу права более близки по духу неокантианские конструкции Штаммлера об истинном праве, ибо они постулируют определенный критерий для оценки того, что является правом. С точки зрения биологической теории права, его задачей является сохранять чистоту рода, защищать чистоту расы и благодаря этому сохранить чувство права, правовую совесть, являющуюся источником всякого права. Поэтому правом является только то, что служит сохранению жизни рода, племени, расы.
Такая постановка вопроса о праве делает его совершенно бессодержательным, ибо она проходит' мимо того, что действи-.
1 Цит. соч., с. Ж.

9
и
тельно является правом, так как на основании одного расового чутья нельзя определить, чтб является правильным в торговом праве, в конституционном и административном праве и т. п.
«Правовым ощущением человека право целиком не исчерпывается. Правовая совесть, прирожденный социальный инстинкт человека определяет только общее направление, как ce6rf следует держать, дает ответ, правда, на важнейшие вопросы о том, чтб добро, чтб зло, чтб справедливо и чтб несправедливо, но точная формулировка отдельного правового положения—дело рассудочного взвешивания и находит свое различное выражение». В связи с этим возникает вопрос о соотношении между правом и законом. Расовая теория, как видно из изложенного, оспаривает тождество права и закона. Но отрицание этого тождества, которое правильно лишь с точки зрения марксистского понимания права, как оформления и закрепления классовых отношений, у расиста получается в силу бессодержательности самого понятия права. Отрицание тождества права и закона в расистской концепции имеет однако весьма определенное политическое содержание. Фашистская диктатура не желает связывать себе руки писанным правом. Поэтому ей нужна такая концепция, которая давала бы ее органам возможность поворачивать закон, как дышло. Произволу суда, полиции, гестапо, администрации, действующим по приказу начальства, должны быть предоставлены безграничные возможности.
Тема «Фашизм и германскее гражданское право» заслуживает серьезного внимания и разработки, ибо в гражданском, как, впрочем, и в остальном праве фашистской Германии, находят свое выражение и отражение все средства и методы осуществления небывалой еще в истории системы беспощадной эксплоатации трудящихся масс, их экономического и культурного порабощения.
Гражданское право является одной из форм политики господствующих классов; оно дает богатейший материал для характеристики системы классовых взаимоотношений.
Тяжелым гнетом, удушливым кошмаром повис фашизм над 65-миллионным населением Германии, являющейся одной из культурнейших стран Европы и мира, занимающей одно из первых мест в мире по уровню индустриально-технического развития. Эта страна дала человечеству величайших мыслителей и ученых. Германский пролетариат, давший образцы -массовой ор-ганизации классовой борьбы, стоит в первых рядах мирового революционного движения.. Германия по справедливости гордится тем, что она именно была родиной величайших творцов научного коммунизма, вождей пррлетарского революционного движения— Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
В настоящее время реакция неистовствует в Германии во всех областях общественных взаимоотношений: экономической, политической, социальной, культурной, моральной. Мы видим Ю
здесь возврат к порядкам и устоям самого мрачного средневековья: смертные приговоры, ежедневно лачками выносимые против революционных рабочих и крестьян, устрашительную систему уголовного преследования, доводящую до садизма методы физического и морального уничтожения противников режима; культ розги и насилия в системе школьного воспитания; солдатскую муштру как основную программу всякого профессионального образования; восстановление крепостного права в области аграрных отношений вплоть до введения в обиход терминологии крепостных отношений отдаленного средневековья; военно-принудительные работы для безработной молодежи; фактическое ограничение свободы передвижения и избрания профессии для значительной части промышленного пролетариата; восстановление цехов и сословий; зоологический национальный шовинизм; издевательство над личностью, ограбление социальных прав женщины, низведение ее до роли родильной машины и стремление 'ограничить ее интересы узким кругом детей и мужа.
Настоящая работа в основном посвящена анализу законодательного материала. Но подробный догматический анализ не входил в задачу автора, и навряд ли он представлял бы интерес для советского читателя. Употребляемый нами термин «гражданское право» шире обычного словоупотребления, ибо мы включили сюда также и вопросы так называемого хозяйственного права, аграрного (земельного) права, трудового права, а также и гражданский процесс.
Автор счел необходимым дать изложение доступного ему материала из судебной практики; к сожалению, ему не удалось дать сколько-нибудь значительного материала, характеризующего низовую фашистскую юстицию. А между тем эта низовая юстиция и ее работа представляют особый интерес. Фашистский суд—не только важнейшее орудие экономической экспло-атации трудящихся масс и физического истребления передовых борцов рабочего класса, но и лаборатория, изготовляющая яд морального, идеологического порабощения.
При всей неполноте и недочетах предлагаемой вниманию читателей работы автор однако думает, что она поможет запол нить существенный пробел в советской литературе по вопро сам права современной фашистской Германии.
Было бы крупнейшей методологической (да и политической; ошибкой, если бы мы судили о правовой идеологии германского фашизма на основании тех положений, которые формулированы в партийной программе I4SDAP1. Ибо никогда еще в истории идея партийной программы так не профанировалась, как в политической деятельности германских фашистов. Никогда партийная программа не служила исключительно демагогическим целям, как это имело и имеет место с знаменитыми
1 Сокращенное обозначение партии Гитлера, именуемой «национал-социалистической немецкой рабочей' партией». .
11
25 пунктами гитлеровской программы и в особенности с то частью, которая относится к хозяйственным проблемам и npi надлежит перу г. Федера. Ибо если программа говорит о ра;: личном отношении к денежно-финансовому капиталу и прои; f водительному индустриальному капиталу — о паразиуическо f (raffender) характере одного и созидательном (schaffender) xapai1 тере другого, то это только плохо прикрытая тактика возвь сить в глазах рабочего того именно капиталиста, с которы рабочий каждый день и каждый час сталкивается, того капит: листа, который непосредственно сосет его кровь. С банкирот с представителем финансового капитала рабочий непосре; ственно не соприкасается. На этого-то невидимого для раб( чего капиталиста и целесообразнее всего взвалить все бедь его одного выгодно выставить в качестве виновника всех зо' современного общественного строя. Но и выступления протй грабительского финансового капитала — одна сплошная демг гогия.
Пообещав в своей программе национализировать банки, а еле довательно и вклады в них, германские фашисты не посягнул: ни на один пфенниг «ненавистных» им представителей ростоЕ одического, грабительского, по их собственному выражении финансового капитала. Они обещали борьбу с процентным раб ством (Zinsknechtschaft), но ссудный процент, ввиду относител1 ной скудости в Германии денежных капиталов, намного выш< чем в таких буржуазных странах, как Швейцария и Голландш Учетный процент Рейхсбанка держится до настоящего времен на той именно высоте, на: которой он держался раньше и бы, установлен правительством Брюннинга.
В программе национал-социалистов значится национализации трестов и синдикатов. Но за три года власти фашистского пра вительства ни один трест не был национализирован. Более, тоге почти перед самым приходом к власти фашистов как раз т! круги финансового капитала, которые давали 'деньги на нацис налистическую контрреволюцию, круги Стиннеса и И. Г. Фарбег индустри потребовали и официального снятия пункта програм мы о национализации трестов, который был «перередактирован: в виде «регулирования деятельности» трестов и синдикатов.
Как известно, германские фашисты обещали мелким лавоч никам уничтожение универсальных магазинов, но не менее об щеизвестно, что эти универсальные магазины существую1 попрежнему. Когда средние и мелкие торговцы, составляющи значительную часть массовой опоры германских фашистов, выра жают свое нетерпение по этому поводу, им разъясняют, чт ликвидировать эти магазины нельзя потому, что в них вложен свыше 400 миллионов марок банковских средств. На этом факт массы! познают механику всего современного капиталистическс го строя, всесилие финансового капитала. На этом примере он убеждаются также в том, что не от ставленников финансовое капитала, какими являются Гитлер и его организация, им еле дует ожидать улучшения своей участи.
12
Известно, что германские фашисты объявили в своей про-•рамме войну крупным предприятиям, особенно в области сельского хозяйства. Но не менее общеизвестно, что ни при одном режиме крупное землевладение не пользовалось в столь обиль-ой мере протекционистской финансовой, кредитной и всякой иной помощью со стороны государства, вплоть до восстановления крепостнических взаимоотношений в области использования рабочей силы, как при фащистском режиме.
Они пообещали в программе также отчуждение земли без оплаты для общественных целей. § 17 программы гласил: «Мы требуем земельной реформы, отвечающей национальным потребностям, издания закона о безвозмездной конфискации земли для общеполезных целей, отмены поземельной ренты и запрета всякой спекуляции землей». По настоянию помещиков еще в 1928 г. была внесена следующая поправка: «Так как национал-социалистская партия стоит на почве частной собственности, то само собой разумеется, что термин «отчуждение без оплаты» касается лишь создания законных возможностей к тому, чтобы лишить права на землю тех, кто неправомерно ее добыл или плохо ею управляет». Под неправомерно добывшими землю надо понимать евреев.
Никто поэтому не вздумает всерьез считаться с этой стороной содержания гитлеровской программы.
В своей речи, произнесенной перед промышленниками в Дюссельдорфе осенью 1982 г., Гитлер так определяет отношение фащистов к частной собственности: «Частная собственность моральна и этична постольку, поскольку я допускаю, что производительная деятельность людей различна; если производительная деятельность людей различна, то должны быть различны ее результаты. Если различны результаты этой .производительной деятельности, то целесообразно, чтобы распоряжение этими результатами находилось в соответственном отношении к этому». Таким образом происхождение права собственности, по Гитлеру, имеет глубоко нравственный, справедливый и целесообразный характер. «Справедливо» поэтому и наследственное право. Федер обещал ввести обложение наследств, пропорциональное дальности родства наследника, но это, конечно, осталось на бумаге.
Национал-социалистическая правовая концепция нашла общее философское выражение в работе Шпенглера «Пруссачество и социализм». Здесь мы имеем в закругленном виде теоретическое оформление системы беспощадной эксплоатации трудящихся масс, находящее уже подтверждение в повседневной практике германского фашизма. «Нет никакого «я» — есть только «мы», чувство общности, в котором растворяется каждый со всем его бытием. Об индивидууме нечего говорит, он должен принести себя в жертву целому. Здесь не каждый стоит за себя, но все за всех с той внутренней свободой в великом значении этого слова, как свобода послушания (libertas oboe-dientiae), которая наилучший свой пример имеет в прусской
13
муштре (preussiche Zucht)». «Из мироощущения исконного поселенца прусской марки, колонизаторского ордена, вырабатывался необходимый принцип хозяйственного авторитета государства. Индивид получает хозяйственное задание. Права и обязательства по производству и использованию хозяйственных благ распределены. Цель не в обогащении отдельных лиц или отдельного лица, а в процветании всего целого» \
Итак, богатство, власть, эксплоатация чужого труда, благоденствие незначительной верхушки за счет нищенских условий существования миллионов — все это не результат частной собственности на землю, воды, железные дороги, фабрики, заводы и денежные капиталы. Это — общественные феномены, независимые от института частной собственности, имеющие совершенно иную причинную обусловленность. Их происхождение объяснимо лишь метафизически. Что же касается института права собственности, то его содержание исключительно жертвенного порядка. Вот определение права собственности, спроектированное двумя фашистскими комментаторами германского права (Schwarz und Цоаск. Die Gesetzgebung des dritten Reichs): «Собственность — это право господства над вещью. Оно обязывает собственника при его использовании обеспечить наибольшее благо той среды, в пределах которой оно используется, оно ограничено теми обусловленными моралью и нравами социальными и национальными обязательствами, которые лежат на индивидууме в отношении народа. Во всем остальном собственник может обращаться с вещью по своему усмотрению».
Этот проект нового определения права собственности дается указанными выше авторами в связи с изложением ими закона от 13 декабря 1933 г. об ограничении прав соседства в отношении предприятий, имеющих особое значение для физического оздоровления (Gesetz Ober Beschrankung dec blachbarrechte gege-niiber Betrieben, die fur die Voiksertiichtigung von besonderer Bedeu-tung sind. — RGB 1933 I S. 1058). Содержание этого закона заключается в том, что собственники участков, прилегающих к участкам, используемым для физкультурных целей и имеющим особое значение, в изъятие из общих положений, основанных на праве соседства, не имеют права требовать, например, того, чтобы были установлены ограждения или другие установки для предупреждения какого-либо ущерба (например, установка высокого забора, предупреждающего попадание футбольных или волейбольных мячей, и т. п.). Только тогда, когда угрожающий ущерб особо значителен, может быть возложено обязательство принять меры предосторожности, а также может быть присуждено какое-нибудь вознаграждение. Впрочем, для отыскания вознаграждения судебный порядок исключен. Можно добиваться вознаграждения лишь в административном порядке.
Этот закон приводит комментаторов в неописуемый восторг. «Ни в одном законе до сих пор основной принцип национал-
4 Освальд Шпенглер, Пруссачество и социализм.
14
социалистического миросозерцания, а именно принцип «раньше общее благо, а затем частный интерес» (Gemeinnutz vor Eigen-rnrtz) не нашел еще такого яркого выражения, как в этом постановлении». Закон этот, чрезвычайно ничтожный по своему хозяйственному значению, излагается под широковещательным заголовком: «Законы, относящиеся к преобразованию понятия собственности». Непонятно, почему комментаторы говорят о законах, когда излагается лишь один закон (не потому ли, что от радости в глазах двоится?).
Шпенглеровская постановка вопроса о социализме, выше-очерченная апологетика Гитлером, Федером и другими права собственности, потуги прикрыть ее существо новой социальной мотивацией — все это обусловливается исторически. Нынешняя полоса есть заключительная часть определенного исторического периода. Это есть период всеобщего кризиса капитализма, капитализма в монополистической его стадии. До крайности развились противоречия между рабочим классом и капиталистами, противоречия между городом и деревней, до чрезвычайности обострился сельскохозяйственный кризис, небывалых размеров достигли безработница и обнищание промежуточных слоев городского и сельского населения. До небывалой остроты выросли международные противоречия. Внешняя торговля упала. Выросли почти до непреодолимых размеров таможенные барьеры. Расшатана система международных расчетов. Рухнула устойчивость валют, считавшихся как-будто незыблемыми. Всюда вводится контингентирование ввоза, стремятся к осуществлению компенсационных форм внешней торговли, что означает безусловный застой международного товарооборота. Над всем этим вавилоном экономических взаимоотношений грозным кошмаром нависла перспектива новой империалистической войны.
В противовес этому развалу диктатура пролетариата привела на одной шестой земного шара к необыкновенному расцвету стройно организованной социалистической системы хозяйства. Диктатура пролетариата, осуществляя ленинско-сталинскую национальную .политику, политику дружбы и братства народов СССР, положила конец делению народов на «низшие» и «высшие» расы. «Раньше «принято было» думать, что мир разделен искони на низшие и высшие расы, на черных и белых, из коих первые неспособны к цивилизации и обречены быть объектом эксплоатации, а вторые являются единственными носителями цивилизации, призванными эксплоатировать первых. Теперь эту легенду нужно считать разбитой и отброшенной. Одним из важнейших результатов Октябрьской революции является тот факт, что она нанесла этой легенде смертельный удар, показав на деле, что освобожденные неевропейские народы, втянутые в русло советского развития, способны двинуть вперед действительно передовую культуру идействительно передовую цивилизацию ничуть не меньше, чем народы европейские»1.
1 Сталии, (Вопросы ленинизма, 10 изд., с. 206.
15
Охваченные мировым кризисом капиталистические страны ищут выхода в новой войне и уже заняты лихорадочной подготовкой к ней. Самая подготовка к войне является крупным фактором, который давит на экономическое состояние разных стран, в особенности такой страны, как фашистская Германия.
Одновременно в сознании широких трудящихся масс и раньше всего в рядах рабочего класса растет настроение возмущения, зреет революционный кризис. В этих условиях мы являемся свидетелями новых форм классовой борьбы, новых форм политической и экономической эксплоатации трудящихся масс. .Фашизм есть та новая форма политической и экономической эксплоатации масс, которую принес с собой капитализм в высшей стадии его разложения. Его основная задача — отстоять всеми мерами капиталистический строй, капиталистическую частную собственность на орудия и средства производства, деление общества на классы, закрепить и углубить классовое неравенство и классовую эксплоатацию.
Период относительно мирного развития капитализма отошел в прошлое. Поэтому, хотя существо общественных отношений как отношений эксплоатации осталось неизменным, по форме они изменились постольку, поскольку отношения эксплоатации стали более обнаженными, более бесстыдными.
Фашизм не вносит принципиальных изменений в буржуазное гражданское право, но его формы регулирования несколько изменяются.
Монополизировав государственную власть через партию германского фашизма, финансовая и промышленная олигархия в первую очередь позаботилась о создании крепкого разветвленного аппарата физического принуждения, используя при этом все средства внешнего устрашения. Вооружение фашистских отрядов самых разнообразных наименований, сначала нейтрализа-ция, а затем унификация и чистка полиции *, организация отря-
1 «Известия ЦИК CiCICP и ЫДИК» в номере от 17 февраля 10S6 г. приводят следующие данные о чистке германской 1полиции: «Германский фашизм наряду с усилением своих вооружений проявляет' большую энергию в области укрепления своего полицейского аппарата. Непрерывно идет чистка основной вооруженной опоры режима — СС. Чистка проходит формально под знаком выявления расово-неполноценных элементов, а фактически имеет целью превратить СС в замкнутую, вполне надежную касту своеобразных «черных самураев» Третьей империи. Одновременно идет и чистка полицейского аппарата. IB целом ряде городов произошли и происходят смены старых полицей-президентов и замена их новыми, преимущественно из рядов СС или командиров штурмовых отрядов. Началом явилось снятие в прошлом году после известных июньских событий на Курфюрстендаме берлинского полицей-президента фон-Леветцова и замена его штурмовым командиром Гельдорфом. Радикальной чистке подвергается и рядовой состав полиции. Как указывает командующий германскими полицейскими отрядами, генерал-лейтенант Далюге, ® журнале «Дейчер полицейбеамте», германская полиция уже сейчас состоит на 20 процентов из членов фашистской партии, и принимаются меры к ее дальнейшему укомплектованию за счет «заслуженных фашистов». Наряду с мероприятиями по укреплению полицейского фашистского аппарата правительство, как известно, сочло нужным издать закон об обязательности для армии оказывать в случае необходимости поддержку полиции».
16
дои технической помощи на случай забастовок, построение сети концентрационных лагерей и тюрем, открытое поощрение самых беспощадных избиений арестованных, широкое применение смертной казни, чистка суда и всего чиновничьего аппарата от ненадежных элементов, ликвидация всех остатков веймарских свобод, роспуск профессиональных союзов и унификация кооперативов, водворение в стране чисто казарменного, солдатско-полицейского режима — все эти меры расчистили почву и создали обстановку для временного беспрепятственного проведения в жизнь тех экономических «реформ», которые целиком и без остатка служат интересам крупного монополистического капитала и идущего рука об руку с ним крупного землевладения. Их империалистическим вожделениям подчинена вся внутренняя и внешняя экономическая политика «Третьей империи».
Фадшзм н г^ажд.' право
17
ГЛАВА I
Национал-социалистическое гражданское право и „истинно-германское™ право. Практика германского суда
Придя к власти, германские фашисты выбросили лозунг коренного преобразования всего действующего в Германии права, между прочим и гражданского права и гражданского процесса. Действующий Германский гражданский кодекс был объявлен порождением иудейско-византийского торгашеского духа, который должен быть изгнан из права для того, чтобы оно стояло на высоте национал-социалистических требований. Право «Третьей империи» должно быть истинно-германским по духу. Из него должно быть вытравлено все негерманское. В частности должны быть вытравлены и те принципы римского права, которые нашли свое выражение в разных его разделах-
«Борьба» против дофашистского гражданского права Германии объявлена потому, что оно является также, по мнению национал-социалистов, выражением идей «марксистского либерализма». Дело в том, что в гражданском кодексе есть кое-что от «демократии». На самом деле, с какой стати оставлять в силе такие побрякушки демократии, которые имеются в разделе Германского гражданского кодекса, трактующем права союзов и обществ, где имеются постановления об общих собраниях, о коллегиальных правлениях и прочих «говорильнях», когда героем дня является «вождь»? Зачем оставлять- в силе такие либеральные предрассудки, как право обращения в суд с жалобой на коллективные органы управления юридического лица, когда эти коллективные органы можно просто устранить и вместо судеб-, ного разбирательства установить порядок административного обжалования на действия «вождя» по иерархической лестнице (Fuhrer—Behorde и т. д.). Это более к лицу «величественному зданию» (Gefuge) «Третьей империи».
Однако это выступление против так называемого «марксизма», понимаемого здесь в смысле германского реформизма, столь же обеснованно, сколь и кичливое пренебрежение к римскому праву. Ибо хотят или не хотят в этом признаться германские фашисты, но и тот очень скудный багаж .политикоправовых идей, которые они сейчас с особым рвением рекламируют на всех перекрестках, заимствован ими не у кого иного, как у современного реформизма. Основная философская идея современной фашистской правовой теории, а именно идея социальной функции права формулирована задолго до прихода фашистов 18
к власти. Авторство принадлежит не кому иному, как французскому синдикалисту Дюги, разработка ее составляет «историческую заслугу» австрб-марксиста Карла Реннера, а перевод ее на язык закона, включение ее в текст Веймарской конституции— дело рук Каутского, Шейдемана и прочих германских социал-демократов.
Пресловутая статья 153 Германской конституции 1919 г. о том, что «собственность обязывает», является теперь! излюбленным объектом для цитат в правоведческих упражнениях деятелей «юридического фронта». Так что хулить «марксистов» тут не приходится. И в этой области социал-демократические вожди и теоретики, во-первых, расчистили дорогу для прихода к власти фашизма (обезоружение рабочего класса, раскол его), во-вто-< рых, сделали все, что было в их силах, для укрепления и тор-, жества грядущего фашизма (подготовка вооруженных сил реак-‘ ции, цергибелевская полиция, фашистские отряды), в-третьих, по мере сил потрудились над засорением мозгов для лучшего восприятия «идей» современного фашизма (организованный капитализм, пацифизм, социальная функция права и др.).
Помимо указанного фрондирование против действующего в Германии гражданского кодекса находится в противоречии и ’ с тем историческим фактом, что этот гражданский кодекс является продуктом милой сердцу каждого немецкого фашиста эпохи «великого Бисмарка», эпохи восхождения вверх и бур-; ного расцвета германского империализма. Ввиду этого наиболее деловые и практические элементы из кругов «юридического j фронта» не сулят себе и другим ничего заманчивого в «революционной» перестройке всего германского гражданского права. Они понимают, что такая перестройка затронет такие глубокие язвы современного социального строя Германии, которые фашисты должны загнать как можно дальше вглубь. Фашисты делают это со всем доступным им рвением. Но эта задача далеко не легкая. В особенности нелегка эта задача потому, что Квеликий сфинкс» — германский рабочий класс — еще не сказал своего последнего слова.
"j И под тяжелым ярмом германского фашизма рабочий класс чгвоей головы не склонил. Фашисты Германии после трехлетнего 'своего торжества попрежнему чувствуют себя на вулкане. Мужественное поведение подвергаемых ими мучениям рабочих и коммунистов в концентрационных лагерях, на суде и на эша-' фоте является грозным предзнаменованием для торжествующих на правительственной арене ставленников кучки финансового капитала.
Зловещий глухой протест миллионов трудящихся во время ноябрьских (1933 г.) выборов в рейхстаг и во время апрельских (1934 г.) выборов в так называемые советы доверенных на предприятиях свидетельствует не только о наличии неисчерпаемой / загнанной в подполье революционной энергии, но и о том, чуб? эта энергия начинает переходить из состояния потенциальной в кинетическую.	??
2*
О все нарастающем недовольстве масс говорят факты, ежё- , дневно сообщаемые самой национал-социалистической прессой Достаточно прочитать судебную хронику любой германской га ' зеты, чтобы получить убедительные доказательства глубокой враждебности масс к гитлеровскому режиму, — враждебности, которая выражается в самых разнообразных формах. Процессы ' против коммунистов являются наиболее яркими свидетельствами превращения этого настроения в революционное действие. . Героизм коммунистической партии является выражением неиссякаемой революционной энергии авангарда рабочего класса. Но сюда следует также отнести и процессы против рядовых рабо чих и работниц, обвиняемых то в оскорблении Гитлера, Геббельса или Геринга, то в непочтительности к «национальному флагу» и другим фашистским эмблемам. Показательными в смысле выявления настроения масс являются и факты отказа от так называемых добровольных взносов на нужды различных на ционал-социалистических предприятий и бойкот назначенных гитлеровцами уполномоченных на предприятиях, и нарушения* предписания о «постных днях», и большой спрос на всякого рода нелегальную юмористическую и сатирическую литературу, проникающую из-за границы. За чтение этой литературы, за. пересказ прочитанного наказывают и в судебном и внесудебном* порядке.	)
Предпринять в такой обстановке опасную игру составления нового гражданского кодекса значило бы без крайней надобности входить в пороховой погреб с зажженой спичкой. Да и по существу фашистам нет надобности в более или менее значительной переделке гражданского кодекса, так как частная собст--венность остается основой общественного строя фашистской Гер-мании. «Конкуренция остается основным методом взаимоотношеЛ ний». Задача общественного строя и правопорядка, по мнению Гитлера, состоит в том, чтобы сделать сильного более сильным,; свободного — более свободным.
Фашизм не ставит себе задачи изменения социального строя. Его задача — максимальное использование находящегося в его* руках государственного аппарата, всех мыслимых и немыслимых (до сих пор) средств принуждения для сохранения своего господства. Те «реформы», которые фашизм проводит в области ^гражданских правоотношений, имеют один смысл и одно на-; вначение — служить укреплению государственного аппарата, ап-; Марата принуждения, подчинения интересов многомиллионных 'масс трудящихся кучке магнатов монополистического капитала. Серьезным средством этого укрепления служит пропаганда идеи национализма, идеи «общенародных» интересов, идеи гражданского мира. В этой пропаганде первостепенное место уделяется вытравливанию идеи классовой борьбы, представления и понятия которой обильно черпаются рабочим классом из всей мрачной действительности его повседневной жизни в «надклассовом» фашистском государстве. Наряду с этим идет уничтожение без остатка как из практической жизни в виде учреждений
20
j и организаций, так и из законодательства и права всего того, ! что так или иначе-туда проникло в результате предшествующих I достижений рабочего класса на фронте классовой борьбы. Не ; менее широко используется в этих целях и пропаганда «идеа
лизма» в противовес материализму, использование религиозного дурмана, а также и тех идеалистических предрассудков в области политической борьбы, которые десятилетиями культивировались социал-реформизмом. В деле морального разложения
трудящихся масс, в. деле насаждения идеи гражданского мира, в области социальной демагогии выдающуюся роль должно
сыграть «юридическое сословие».
Никогда еще юридическая пресса Германии не была так переполнена «социальным» содержанием, никогда еще «справедливость» и «общественное благо» так часто не склонялись во всех* падежах, никогда «капитализму» не наносилось столько ударов шпагами (правда, картонными), как в настоящее время. Никогда на страницах юридической печати не слышно было столько призывов к самопожертвованию, к самозабвению, к служению общему благу. Редко когда «правовой пропаганде» придавалось такое значение, как теперь. Судя по материалам юридической прессы, 13 000 адвокатов мобилизованы союзом национал-социалистических юристов для оказания «юридической помощи» населению. Они должны заменить все до сих пор су
ществовавшие юридические консультации.
В деле фашистской демагогии и затемнения сознания масс
юридическому сословию отводится почетная роль.
По заданию баварского министерства юстиции мюнхенский адвокат Рудольф Бехерт, автор докладной записки о реформе высшего юридического образования в фашистской Германии, / подверг анализу практику Верховного суда Германии по вопро- / сам гражданского права с целью выявления истинно-германских \ установок в этих решениях. Противник «индивидуалистическо-/ го» римского права, поборник «социалистических» установок, характерных' якобы для истинно-германского правовоззрения, Бехерт не ожидал, что в результате его исследования ему удастся констатировать заметное число решений, в которых нашло бы свое выражение торжество «истинно-германских» правовых начал. Его интересовал при этом также чисто субъективный момент, а именно — способны ли верховные судьи Германии творить право в "истинно-германском духе. Поэтому Бехерта не интересовали такие истинно-германские' решения, которые только воспроизводили содержание истинно-германских законов. Глав- ; ное, что его интересовало, это следующее. Бывает, что закон j молчит по какому-либо вопросу, или закон неясен; в этом случае суду приходится творить право. Это правотворчество выражается в двух формах: первая — когда ^три молчании закона суд самостоятельно вырабатывает правовую норму для данного конкретного случая; вторая—когда суд принимает решение на основании толкования закона. Вот автора и интересовал вопрос, какие решения суд выносил в этих именно случаях. Имеются ли
2t
среди них истинно-германские решения, или суд находился -в плену романистических, индивидуалистических, либеральных и прочих «нерасистских установок».
Анализ, проделанный автором, в конечном итоге, очевидно,! удовлетворил его истинно-германское сердце. Еще живо истин-; но-германское «народное» начало в деятелях германского; правосудия! Это должно быть вменено им в тем большую заслугу, что условия работы немецких судей очень тяжелые. Ведь Германский гражданский кодекс засорен многочисленными романизмами, затуманивающими иногда истинно-германский разум судей. Имеются целые сенаты (департаменты) Верховного суда, крепко зараженные романизмом, которые из-за этого с трудом добираются до истинно-германских решений. Бывают иногда такие курьезы, что истинно-германское по своему конечному выводу решение мотивируется из рук вон плохо: вместо ссылки на истинно-германскую норму, на какой-нибудь обычай, постановление Саксонского или Швабского зерцала, суд бродит кругом да около, аргументируя совершенно излишними доводами, а все это происходит потому, что его правосознание засорено индивидуалистическими представлениями римского права, заглушающими «социалистические» принципы истинно-германского права.
Вот пример романистических шатаний одного департамента Верховного суда. Известный § 242 Германского гражданского кодекса говорит о том, что взаимоотношения сторон по принятым на себя взаимным обязательствам должны быть истолкованы по началу справедливости и доброй совести (Treu und Glauben). Этот параграф помещен в разделе обязательственного права Гражданского кодекса. Сенат и задался вопросом, применимо ли начало, сформулированное в § 242, также и к вещным правоотношениям. Суд низшей инстанции, не мудрствуя лукаво, распространил § 242 и на вещные правоотношения, следуя истинно-германской формуле: кто проглотит горькую каплю — имеет право на сладкую (wer den bosen Tropfen geniesst, sol! auch den gtiten geniessen), а вот Верховный суд мудрствует, а все потому, что до последнего времени отстаивает свои романистические позиции (und damit seine romanistische Haltung bis in die neueste Zeit grudsatzlich verfochten).
, Противопоставление вещного права обязательственному исторически основывается на различии интересов землевладения и торгового капитала. Вещное право—эго право землевладения,
1 обязательственное право — это право торгового оборота. Фор-' мально это деление заимствовано из римского права. Консолидация интересов крупного землевладения с интересами финансового капитала уже давно положила начало известному сближению между этими двумя разделами гражданского права. Вещное право стало прдникаться обязательственными (личными) моментами и, с другой стороны, обязательственное право, в частности договорные правоотношения, стали закрепляться вещными правомочиями. В этом преобразовании нет ничего кроме при-22
способления действующего права к интересам финансового капитала *. Если Верховный суд иногда не так поворотлив, то в З’том, конечно, виновата не его приверженность к «романизму», т. е. к римскому праву. В этом сказывается лишь не изжитая еще целиком противоположность интересов различных групп аграрной и финансовой плутократии.
Посмотрим же теперь, какие такие решения являются истинно-германскими и «антииндивидуалистическими». Это представляет не столько теоретический, сколько чисто практический интерес. Национал-социалистические доморощенные правоведы до сих пор больше предпочитали в своих литературных упражнениях демагогическую и шовинистическую фразеологию. Как же они конкретно представляют себе сущность «народного», «истинно-германского» национал-социалистического права?
* Суд признает право газетного разносчика установить киоск на тротуаре для более удобного обслуживания публики. Это право имеет перевес над правом собственника земельного участка (Gemeinnutz geht vor Eigennutz). Это настоящее германское правовое воззрение, согласно которому права отдельного лица должны уступить праву общественного целого, народа (Die Beschrankung der Einzelrechtsbefugnisse durch die Belange der Volksgemeinschaft). По этому же антииндивидуалистическому началу признается право на устройство световых реклам. О том, что за убогой спиной газетного разносчика скрывается жадная физиономия финансового капитала, монополизующего в своих руках газетное и издательское дело (концерн Гутенберга), что тот же Гугенберг заинтересован в удешевлении световых реклам (Гугенбергское фильмовое предприятие «UFA»), об этом, конечно, никому не полагается знать.
Обязан ли собственник земельного участка срезать грозящие падением ветви дерева, растущего на его участке, во избежание какого-либо ущербу для прохожих? Сенат анализирует Германский гражданский кодекс, в частности § 836, сравнивает его с нормами римского права и, после длительных сопоставлений за и против, благополучно выбирается из юридических дебрей и решает вопрос в том смысле, что собственник обязан обрубать ветви. Автор приветствует это «истинно-германское» решение, но выражает сожаление по поводу долгой возни с римским правом вместо ссылки на «социалистическое» начало исконного германского «права соседства».
Имеет ли право заказчик художественного портрета сделать с него для себя копию? Верховный суд запретил заказчику порт-
1 «Корень неустранимого для буржуазного права противоречия между вещным и обязательственным правом заключается в антагонистическом характере капиталистической системы производства в эксплоататор-ской природе буржуазного права. Противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения—вот в нем надо искать действительное основание деления буржуазного гражданского права на вещное и обязательственное» (Курс советского хозяйственного права, под редакцией Л. Гюнцбурга и Е. Пашуканиса, изд. «Сов. законодательство», 1935, т. I, С. 30).
рета снимать с него копию. Мотивировка суда опять не удо-влетв.оряет автора. Она должна гласить следующим образом:' «Права отдельного лица находят свое ограничение в высшиЯ ценностях, например, в праве личности» (Einzelrechte werderi durch hohere sittliche Werte, insbesondere Personlichkeitsrechte be-schrankt). А суд чисто прозаически, не трактуя о высоких материях, вроде права личности, вынес решение, констатируя, что в законе имеется пробел и его надо восполнить (Der Erganzung bediirfigein Bestimmungen des Kunstschutzgesetzes selbst entnommen werden muss).
«Истинно-германским» объявляется следующее решение Верховного суда. Если в торговом обороте оповещено о каком-либо правовом отношении или правовом положении его участ-ника, то всякие изменения в этом правовом положении должны быть также своевременно доведены до всеобщего сведения. Третье лицо имеет право на то, чтобы такое оповещение было сделано. Равным образом должно быть выявлено всякое иное специфическое состояние, само собою не предполагаемое, а наоборот противоречащее тому, что само собою предполагается (von prasumptiven abweichende Ausnahmezustande). Решение Верховного суда исходит из того принципа, что оборот должен исходить из доверия к выявленным вовне формам и отношениям. Юридически релевантно (обязательно) лишь то, что выявлено вовне, что является объектом осознания со стороны других участников оборота, а не то, что от них скрыто. В этом также усматривается торжество принципа Gemeinnutz vor Eigen-nutz. Автор называет это началом Kundbarkeit. Это трудно пере водимое на русский язык слово примерно означает распознаваемость, юридическое превалирование того состояния, которое распознаваемо, выявлено вовне, над тем, что сокрыто от постороннего взгляда и что ему недоступно.
Выражение истинно-германского начала Kundbarkeit Бехерт видит в известном правиле: Hand muss Hand wahren. Согласно этому принципу добросовестный приобретатель вещи от несобственника имеет право защиты против бывшего действительного собственника.
Далее приводится следующее решение Верховного суда, направленное к предупреждению злоупотреблений при фактической несостоятельности должника. Часто купец, дела которого пошатнулись, вступает по настоянию главного кредитора в отдельную сделку с ним. Он отдает ему в залог весь товар, включая и тот, который поступает на склад взамен продаваемого. Такая сделка представляет огромную опасность для других кредиторов в том случае, если залог товара совершается в такой форме, которая не выявляет для всякого постороннего третьего лица существование залога имущества одному кредитору, если нет таких внешних признаков залога, которые бросаются всякому в глаза. Такой залог по решению Верховного суда, как внешне не распознаваемый, не может быть признан действительным и не может пользоваться правом защиты против третьих м
I лиц. Это решение, по мнению автора, также является проведением «истинно-германского» начала Kundbarkeit.
Товар был послан с наложением платежа. Получатель, товара был извещен о прибытии товара и о том, что на него наложен платеж, кроме того до выдачи товара ему было предъявлено требование внести сумму наложенного платежа и фрахт. На это требование он не ответил, товар однако ему был выдан. Когда транспортное предприятие предъявило впоследствии к нему иск, ссылка на то, что он не принимал на себя обязательства выкупить товар, ему не помогла. Мотивы: всякий обязан считаться с тем, как его поведение в соответствии с принятыми в обороте воззрениями будет воспринято другими (Jeder muss seine Handlun-gen gegen sich so gelten lassen, wie sie von der Verkehrsanschauung aufgefasst werden). И это решение есть выражение «истинно-германского» начала Kundbarkeit. Из этого же начала вытекает и следующее. Доверие к содержащимся в договоре заявлениям составляет основу упорядоченного торгового оборота. При заключении договора должно быть положительно доведено до сведения контрагента о всех тех фактах, которые имеют существенное значение для противной стороны. Эта обязанность осведомления должна обсуждаться согласно требованиям доброй совести в честном гражданском обороте (nach den Anforderungen von Treu und Glauben im redlichen Verkehr).
До какой степени определяющее юридическое значение имеет внешняя позиция контрагента, распознаваемая для других, а не внутренние сокрытые от постороннего взгляда взаимоотношения, видно из следующего решения, вытекающего из «истинногерманского» начала Kundbarkeit: тот, кто продает товар за счет третьего лица, обязан взыскать и покупную цену. Далее, если кто-либо во время судебного процесса ведет себя так, что это поведение противоречит той позиции, какую он занимал до процесса, тот может быть обвинен в злом умысле (allgemeihe Arglist). Даже вопрос о том, правильно или неправильно подписан вексель, или сделано иное заявление, имеющее вексельно-
правовое значение, должен разрешаться в соответствии с существующими обычаями оборота (Verkehrssitte).
Даже молчание может служить доказательством злого умысла. Если продавец не знает того, что уступаемый им объект имеет огромную ценность, а приобретатель это знает и покупает его за сравнительный бесценок, то в этих действиях должен быть усматриваем злой умысел (Arglist).
Выработанное практикой германского суда начало Verwirkung представляет собой не что иное, как дальнейшее применение
«истинно-германского» начала Kundbarkeit. В чем состоит начало Verwirkung? Следующие примеры это пояснят. Некто купил животное и через некоторое время обнаружил существенный его недостаток. Возможно, что этот недостаток был от него про-
1вцом умышленно и весьма искусно скрыт. Покупатель однако течение нескольких лет пользуется животным и никаких пре-нзий к продавцу не предъявляет. В этом сказывается Verwirkung
(J. W. 1927. 1972). В одном аналогичном случае Верховный су/ с следующим образом обосновал положение о Verwirkung: инте- , ресы прочности гражданского оборота требуют того, чтобы , давно законченные дела без надобности не выкапывались и не извлекались на свет. Копание в старых, делах не дает возмож- , ности за давностью времени установить правильное и <*правед- ( ливое взаимоотношение *.
Наконец, начало Billigkeit (справедливости) нашло свое при менение особенно в практике Верховного суда в период войны и после нее. Применяя начало Billigkeit, Верховный суд признает возможным в некоторых случаях освободить контрагента от принятого им на себя по договору обязательства (Unzumutbarkeit der Leistung). В некоторых случаях на помощь привлекалась фор-, мула rebus sic stantibus. Вместе с тем однако Верховный суд пытается и ограничить пределы применения начала «справедливости» для освобождения от договорных обязательств. Не всякое сильное колебание (Erschtitterung), расстройство экономической основы договора может служить поводом для освобождения стороны от договорного обязательства.
Даже в том случае, когда исполнение договора связано с значительными денежными потерями для обязанной стороны она не может быть освобождена от исполнения по договору , Если однако исполнение договора экономически невозможна ! | если исполнение договора должно повлечь за собой полное ра зорение, имеется хозяйственная и юридическая возможость от-j казать в правовой защите той стороне, которая стремится пере- ' , валить на другую сторону все неблагоприятные последствия изменившейся экономической конъюнктуры, ибо такой результат в силу коего все преимущества новой обстановки шли бы на пользу одной стороны, а другая сторона была бы разорена, не • был бы одобрен честно мыслящими народными кругами.
Применяя начало RilBgkeit и основываясь на ст. 242 гражданского кодекса, Верховный суд пришел к методу Ausgleichung, который заключается в том, что, не освобождая стороны от договора в случае резко изменившегося соотношения между дей-
1 Интересно то, что в настоящее время Верховный суд начинает отступать от выработанной немецкой судебной практикой теории Verwirkung. Как сообщает «Berliner Borsenzeitung» в номере от 22 июня 1934 г., Верховный суд в Германии в настоящее время решительно высказывается против распространительного применения начала «Verwirkung», мотивируя это следующим образом: («Именно теперь, когда все под руководством правительства стремятся как можно более и в плановом порядке работать над укреплением хозяйственных отношений, следует по возможности отказаться от такой правовой теории, которая может внести неопределенность в правовые взаимоотношения граждан, вместо того, чтобы их обеспечивать и укреплять. Идея «Verwirkung» по ее существу относится .к периоду обесценения денег и к годам, последовавшим за ним, которые характеризовались хозяйственной неустойчивостью. Она не заслуживает того, чтобы она была поддержана и распространяема, после того как время неуверенности миновало. Вопрос о том, в течение какого времени может быть предъявлено к осуществлению какое-либо притязание, разрешается, главным образом, правилами о законной давности».
26
ствием и возмещением, предусмотренными в договоре, суд находит компромисс для установления справедливого эквивалентного отношения.
Мы почти полностью привели указанные г. Бехертом решения Верховного суда Германии, в которых нашли выражение, по его мнению, истинно-германские правовые воззрения. Мы сделали это для того, чтобы на конкретном материале выяснить, что собственно понимают фашистские юридические идеологи под «истинно-германским» национал-социалистическим гражданским правом. Приведенный материал с очевидностью выявляет, что под этим следует разуметь все те меры юридического принуждения, которые служат интересам крупного финансового капитала в период всеобщего кризиса капитализма, наступившего с мировой войной. Ибо что означает пресловутая Ausgleichstheofie, как не стремление отстоять устойчивость марки внутри хозяйственного оборота Германии? К чему привело все законодательство об Aufwertung, как не к ограблению десятков миллионов мелких вкладчиков в сберегательные кассы и к освобождению землевладения и крупного капитала от ипотечной и других видов задолженности? В чем заключаются основные последствия Kundbarkeit, как не в обеспечении банков и вообще крупного капитала против юридических уверток их клиентуры?
h Что же нового вносит современный германский фашизм [в гражданское право?	’
IZ Это новое заключается в применении иных средств для достижения тех же целей, а именно сохранения буржуазного строя, сохранения частной собственности и в особенности сохранения крупной капиталистической собственности, ее финансово-моно-<полистической формации. Приводим в этой связи характерное решение одного Amtsgericht’a по делу о признании совершеннолетия молодой жещины, делу, возбужденному с целью облегчить ее брак с отцом ребенка, рождения которого эта женщина ожидала.
По сообщению «Freiheitskampf», Amtsgericht отклонил ходатайство одной арийской девушки, забеременевшей от еврея, о признании ее совершеннолетней по тем соображениям, что государство не заинтересовано в поощрении смешанных браков. В обосновании этого решения сказано следующее: «Не подлежит никакому сомнению, что государство* заинтересовано в том, чтобы помочь отцу, желающему узаконить своего ребенка. Но, с другой стороны, суд считает несогласным с его задачами и противоречащим его обязанностям толкать к заключению брака между неарийцем и арийкой. Это решение жестко как в отношении матери, так и в отношении ребенка. Мать однако не заслуживает лучшего отношения к себе, так как она вступила в связь с евреем в 1933 г., когда уже признание значения расового сознания пустило глубокие и прочные корни в народе. Она должна быть наказана за свое легкомыслие и отсутствие чувства ответственности. Но необходимо также допустить и бесспорную жесткость и в отношении ребенка, ибо в данном случае
27
его интересам, противостоят интересы общественные. Если бы суд I удовлетворил ходатайство об облегчении отцу ребенка вступить 1 в брак, то был бы заключен еще один смешанный брак, и еврею i был бы дана i „зможность беспрепятственно и с особого соизволения государства производить на свет еще дальше внебрачных детей (der Jude in den Stand gesetzt worden unbehmdttt unJ nit besonderer sraatlicher Genehmigung eine Reihe von weiteren Д Bastarden in die Welt zu setzen). Государство, представленное данног. случае судом, должно решительно отказаться от того,1' чтобы приложить к'этому свою руку».	SjjT
й Это дело, разрешенное в одном и« многочисленных Antsge-HchfoB, ярко отражает все грубо жестокое, средневековое феодальное существо современного фашистского правосудия
ЦйК Как мы увидим из дальнейшего изложения (см«. стр. 48), > настоящее время «проблема», которая так «правотворчески» SeuieHa по этому делу судом, разрешена уже и в законода-яом порядке. Ребенок, который зачат в этом неоформлен- I ном браке, не только не будет иметь «законного» отца, но будет пилен и алиментов, так как его действительный отец за связь с его матерью будет отбывать каторгу. Таково постановление истинно-гитлеровского закона от 18 октября 1935 г.
Новые средства заключаются в увеличении роли непссред-^ственного воздействия государства на гражданские взаимоотно-пения, т. ё. в усилении непосредственного - давления интересов '1 «крупного финансово-монополистического капитала на* всю »б-ласть хозяйственных гражданскоПравовцх взаимоотношений1; й s Идеологическое оформление это находит ь провозглашении примата политики над писанным законом. В этом, отношении характерно то, что в области гражданского права имеется весьма мало нового; законодательного материала, но зато имеется обильное количеств » статей, речей, тезисов, посвященнйх вопросу о толкЬваний и .применения права. Видное место по их откровенности занимают тезисы теоретического главы фашист ской прав вой идеологии профессора Капла_Шмитта.. Приводим - эти? тезисы-текстуально.	<	ч»
£	«1. Независимость судьи покоится на его под-
1инении праву и.закону государства, прав'кс |торого судья, выражает. Вне’эгого подчинения /независимость судьи шляется произволом и ' прит( и произволе и политическим.
Независимость судьи не может быть безграничной и без условной. Она не может означать, что судья стоит над государством или вне государства. Подчинение праву и закону есть подчинение праву и закону определенного государства. Если бы это было подчинением надгосударственному закону, то судья стоял бы над государством. Он не был бы судьей государства, прав' которого он должен проводить, а судьей над государством. Это было, бы наиболее крайним и наиболее невыносимым видом политизации правосудия, ибо с тою момента, когда судья освобождаете, от своего подчинения, он получает возможность про
ьодить протий политических установок, содержащихся а ка>1< дом праве и в каждом законе, другие политические установи . Кто ставит,себя над законом, т. е. в зависимости от конкретного ' случая против государственного закона, тот переходит в область политики. Теь*, что судья* освобождает себя от подчинения го-' сударственному закону, он вступает не в сферу чистого права, а в зону политической борьбы, напряженность которой лишь возрастает из-за ссылки на право.
^Суждение о гем, являемся ли деле неполи-, тическим, представляется суждением г элити-ческим.	’
Что является политикой и что не является политикой, „г определяться только исходя из политической точки зрения При этом безразлично, какая инстанция претендует на вынесение решения против государства, исходя, из неполитического характера этого чешения, будет ли это суд, администрация, самоуправление, церковь, наука или хозяйственный орган. При этом безразлично также, какими средствами доказывается неполитический характер дела—Юридическими, административными, бого. словскими, научно-теоретически »и или окономическими аргументами.
Если г настоящее время какое-либо городское управление повесит в ратуше портрет Карта Либкнехта и будет утверждать, что дело 3iv чисто коммунальное, что оно касается частной собственности города, и что наконец оно является неполитическим актом «чистого почтения», то всякий немей легко поймет политический характер, этой неполитической аргументации! Политический характер этой ссылки на неполитический , момент вовсе не отпадает из-за того, что инстанцией, разрешающей дело, является суд. В'процессе перед административным или гражданским судо1. г родское управление не может ссылаться на то, что вопрос является исключительно правовым, а потому неполитическим. Суд не имеет права, ссылаясь на то что он поизван разрешить только правовой вопрос, а не политичег <ий,> исказить действительный политический смысл деяниг и оправдать противогосударственное и противозаконное злоуьотр< 5лс -ние, «неполйтикой». йй -'Л-1*!, 7	’42-Ж® » ь,<
3.	Так назыааемые генеральные оговорки, к торьге в ^стоящее время находят себе место во всех областях прап 1, не затративают п(дза-1к о н н о*ст и судьи.
- Из естны из повседневной жизни следующие генеральные оговорки, проникающие во все области правовой жизни (в гражданское право, ” уголовное право, г администоативное право, в трудовое право, в хозяйственное право и т. д.): добрая совесть, добрые нравы, веское основание, предполагаемая воля, превалирующие интересы, общее благо, незаслуженная жесткость, Йбп щественная безопасное^ ч порядок (ср. Гедеман, Бегство в генеральные оговорки. Иена. 1933). Никто не станет утверждать, что в этих случаях судья должен в применении этих на '»	29

вид общих и неопределенных понятий руководствоваться своим личным усмотрением в качестве руководящей нормы. Наоборот^ необходим объективный масштаб, Й‘ речь идет о том, как установить этот масштаб ввиду наличия многих и противоречащих друг другу взглядов и соображений, f
4.	Для практического применения ген^раль-оговорок судье, адвокату, правозащитни-правоведу необходимо руководствовать-очередь и исключительно принци-
национал-со циали з м а.
н ы х ку и ся в первую п а м и
Во всех комментариях, учебниках и обоснованиях судебных
решений (например Штау дингер к § 138 ГГК, Планк к § 138! ГТК. RGZ 48, 121; 80, 221; 120, 148 и Ti д.) в отношении этих генеральных оговорок делается всегда ссылка на «господствующие оценки и взгляды». Господствующие оценки и взгляды какого-либо народа всегда выражаются во взглядах руководящей и влиятельной группы или движения. Господствующими, руково-(Дящими и влиятельными являются не взгляды вообще, а взгляды людей определенной категории. В современном немецком государстве руководящим является национал-социалистическое движение. Его принципы должны определять, что такое добрые нравы, добрая совесть, допустимые требования, общественная безопасность и порядок и т. д. Каждый случай применения этих понятий должен исходить из принципа национал-социализма и должен быть проверяем с национал-социалистической точки зрения. Применение в противовес национал-социалистическим взглядам немецкого народа каких-нибудь иных воззрений было бы субъективным произволом и направленным против национал-социалистического государства политическим предприятием. Оно представляло бы опасность и разлагало бы условия и предал осылки независимости судьи и его подзаконности.
5.	Национа л-с оциалистическое государство — [государство справедливости.
Является ли государство «правовым государством» — зависит от того, какое особое содержание вкладывают в это многозначащее слово, и от того, насколько противоставляют правовое государство государству справедливости. Либерализм XIX в. придал этому понятию определенное значение и превратил правовое государство в орудие борьбы против государства. Тот, кто в настоящее время употребляет термин «правовое государство», обязан точно сказать, что он под этим разумеет, чем его «правовое государство» отличается от либерального правового государства, насколько его правовое государство является национал-социалистическим государством или каким-нибудь иным родом из многих других родо] правового государства. В противном случае имеется опасность политического злоупотребления, которое дает возможность врагам национал-социалистического государства выдвигать против права и справедливости национал-социалистического государства другие взгляды и пре-30
тратить немецкого судью, адвоката, правозащитника и правоведа в орудие их политических стремлений».
Вопросами гражданского права занимается в настоящее время созданная национал-социалистами академия немецкого права. Под председательством йенского профессора Гедемана работает специальная комиссия, доклад которой профессор Гедеман сделал 4 и 5 мая 1934 г. По мнению профессора Гедемана, все содержание гражданского права должно быть переработано под углом зрения замены индивидуалистического духа старого граж-данского уложения" пйнШтЗ" ДУХОМ нового времени. Дого~ I вбрное право, по его мнению, слишком проникнуто идеей част-/ ных интересов сторон. Существовавшие раньше классовые про/ тиворечия, воспринятые гражданским уложением, должны такд же исчезнуть. Первоначально следует заняться, по его мненищ/1 пересмотром права союзов, права найма, взаимоотношениями I между кредитором и должником и вопросами завещательного | права.
Самая постановка вопросов, подлежащих, по мнению Гедемана, новому регулированию, весьма характерна. Часть этих вопросов уже нашла свое разрешение, но гражданское уложение при этом не было затронуто. Мы имеем в виду так называемое «право союзов». Союзы рабочих и служащих попросту запрещены. Относящиеся к этой области вопросы перенесены попросту в уголовное право. Зато широко развито «право союзов» предпринимателей в законодательстве о картелировании. Та кова же судьба и «права найма». Если под ним подразумевать4 право «личного найма», то оно по фашистской практике может -быть урегулировано постановлениями «уполномоченного по труду», и гражданское уложение оставляется без существенного изменения. И «завещательное право» под шумок существенно изменено для значительной части крестьянства введением закона о наследственно-подворном имуществе (см. ниже).
Таким образом от широко задуманного проекта «маститого» профессора по существу ничего не осталось. Это, конечно, не препятствует потоку демагогических выступлений, выспренних речей и глубокомысленным философствованиям на тему о глубоком преобразовании гражданского права.
31
. . . ,	и
Г Л А В A 11	<
Законодательство о картелях и о при. га нудите льном регулировании хозяйству
......................... ...-......  .
д'
V	1	3!
Н!
Л1
 01 н
, «Фашизм есть реакционная сила, пытающаяся сохранить ста- g рый мир путем,насилия» (Сталин, Беседа с английским писателем Г. Д. Уэллсом).	-д
Основная задача, осуществить которую призван фашизм, со- Г стоит в мобилизации всех сил реакции против нарастающей ре- ’ волюции, несущей за собой новое государство—государство про-летарской диктатуры. Этой цели призвано в первую очередь’1 служить вооруженное до зубов буржуазное государство нового 7 фашистского типа. Фашистские теоретики видят его особен- * ность в так называемой корпоративности. Лозунг— корпоратив- г ное государство, сословное государство! — «Оригинальное тво- 1 рение фашистской революции,—говорит Муссолини,—это корпо-. * ративное государство, т. е. государство, которое координирует; ‘ и приводит в гармонию хозяйственные силы, которые либерализм и социализм предоставляют взаимному уничтожению». Ко- / ординация и гармония хозяйственных сил, или иначе — «классо (' вое сотрудничество», вместо классовой борьбы. Теоретическое «обоснование» корпоративного государства дает венский профессор Шпан в его учении о так называемом универсалисти-ческом понимании государства. Универсализм видйт в государстве реализацию «духовной общности» между людьми. В основе государства лежит эта связанность людей между собой. Эта связанность сказывается в хозяйственной деятельности (союзы предпринимателей, цехи, гильдии и пр.), в идеологической деятельности (религия — церковь, наука, искусство). Если исходить из этого, учит нас фашистский теоретик-«универсалист», то естественным является такое построение человеческого общества, при котором обеспечивается взаимное тяготение людей друг к другу по роду их общих интересов и занятий. Средние века дали такую форму организации общества в виде цехов и гильдий. В цехе, в гильдии общие интересы превалируют над частными, целое в силу этого дает удовлетворение законным инте-, ресам входящих в его состав индивидов. _
Средние века поэтому, согласно учению фашистских теорети- < ков, не знали социального вопроса. Корпоративный строй и есть | осуществление в современных условиях такого государства, про- > тотипом для которого служит средневековое государство. Корпорации должны, согласно «корпоративной» философии государства, перенять на себя ряд функций, которые неестественно приняло на себя государство. Они должны иметь все функции :
32
принудительного регулирования взаимоотношений в той сфере, < которой относится их деятельность. Государство является гакже корпорацией, т. е. включает в свой состав людей, объединенных стремлением к осуществлению руководящей функции, руководство всем целым такая же функция, как и функция отдельной части. Оно только требует особых способностей. В чек’ заключаются эти способности? Это способности воина и чинов ника. Во главе государственного руководства должен стоять че ловек, обладающий военными способностями. Децентрализу? всю жизнь общества, государство, построенное на корпоратив, ных началах, оставляет за собой только две функции: внешнюю и внутреннюю политику. Под внутренней политикой надо подразумевать выполнение функций, не отнесенных ни к одной корпорации в отдельности, а затем согласование деятельности различных корпораций.
Г Практически вся эта структура означает распыление рабочего класса в отдельных корпорациях, устранение его от какого бы то ни было влияния на государственную жизнь и общую политику, которая является монополией лиц, «имеющих военные дарования». Носит эта теория широковещательное название корпоративной и универсалистической теории государства. Средневековье плюс усовершенствованная военная техника для подавле-
ния трудящихся масс—вот что под псевдонимом корпоративного государства несет рабочему классу и трудящимся массам фашизм.
г «Профсоюзно-корпоративный строй — краеугольный камень [фашистского- режима Это — творение, придающее оригиналь-. тнтст^нашей революцйггг'Этй у^реждгнйяДтгрггттомОщи—которых мы могли разрешить вековую и тысячелетнюю проблему классовых взаимоотношений, проблему, ставшую еще более обостренной и ожесточенной в нынешнем периоде капиталистической цивилизации, неотделимы от фашистского строя; ибо они его определяют, отличают и четко отделяют от всякого другого строя. Фашистское государство — либо корпоративное, либо нефашист-ское». Так поучает Муссолини. (Цитировано по книге Силлаба, «Профсоюзная политика итальянского фашизма»).
Немецкие выученики Муссолини по части корпоративизма за три года пребывания своего у власти не сделали даже и того, что осуществлял на бумаге Муссолини. Обещание сословной организации хозяйственной жизни так и осталось одним обещанием. До сих пор организовано только одно сословие — сословие питания. Зато выполнена в основном та задача, которую фактически должны выполнять так называемые корпорации в фашистской системе, а именно: полный разгром профсоюзов и рабочих организаций, во-первых, и, во-вторых, боевая мобилизация всех объединений промышленности и вообще работодателей.
Для фашистского правотворчества чрезвычайно характерно обильное законодательство, посвященное вопросам регулирования хозяйства под углом зрения закрепления мощи предпри-
3 Фашизм и гражд. право
33
йимательских объединений. Почти не проходит4 дня, чтобы j появилось какого-нибудь общего закона или административно! * распоряжения (Ausfuhrungsverordnimg), трактующих о картелир] вании, о создании того или иного «наблюдательного бюр< } (UberwachiingssteHe), о «регулировании» цен и т. п. На слов; ‘ предпринимательские объединения упразднены, ибо «Третья hi * перия» покончила с классовой борьбой, этим " измышление ‘ марксистов, на деле же никогда и нигде еще классовые орган * зации буржуазии не обладали такой социальной и политически ' властью, как в фашистской Германии. Ибо за каждой такой орг ( низацией стоит бронированный кулак фашистской диктатур. Статут какого-либо картеля, положение о какой-нибудь Uberw j chungsstelle — это не частный договор, не частное соглашена j это закон. Весь государственный аппарат, сбросив с себя всяку . личину надклассовости, объективности (разумеется, на слов; . вся эта декламация не только не оставлена, а наоборот, eii J более раздувается), поставил себя в непосредственное услужен, кучке финансовой олигархии для осуществления ее классовь и империалистических вожделений.	’ ' • < i
4 В этой связи представляют интерес изданные национал-соц алистами законы. Среди них прежде всего нужно указать на з кон 27 февраля 1934 г. о подготовке органического переустро ства немецкого хозяйства (Gesetz zur Vorbereitung des organisch Aufbaues der deutschen Wirtschaft). Этот закон предоставляет mi нистру хозяйства следующие полномочия:
I. 1) объявлять определенные хозяйственные союзы (наприме картели, синдикаты) единственными представителями соотвё ствующей отрасли хозяйства;
2)	образовывать, распускать и сливать хозяйственные союз!
3)	изменять и дополнять уставы и товарищеские договор хозяйственных союзов, в частности вводить принцип единой чалия (den Fiihrergrundsatz einzufuhren);
4)	назначать и отзывать командиров отдельных хозяйстве ных союзов;
5)	включать отдельных предпринимателей и предприят! в состав союзов.
Помимо преследующих демагогические цели попыток огран! чения так называемой хозяйственной автономии (гражданскс правоспособности) отдельных предприятий и их объединени этот закон характерен как показатель возрастающих полице, ско-регулятивных функций фашистского государства и центр лизации хозяйственного регулирования в руках министра х( зяйства. Закон знает только два исключения: взаимоотношени охватываемые министром продовольствия и сельского хозяйств а также сфера влияния Геббельса (Reichskulturkamrrter) не по; чинены министру хозяйства. Зато влияние хозяйственной ди татуры министра хозяйства не ограничивается кругом частнь хозяйств. Оно охватывает и корпоративные публичные учр! ждения, действующие по особым уставам и статутам. Члены й блюдательных советов таких учреждений (например, железнь 34
дорог, государственной прусской типографий й пр.) могут быть отзываемы и назначаемы министром хозяйства вне порядка, установленного их статутами и положениями. В отношении организаций,, охватывающих командные высоты народного хозяйства, каковы угольная, калийная промышленность и др., изданы специальные постановления, позволяющие министру хозяйства еще глубже проникать в эти организации.- Так, законы 21 апреля и 19 мая 1933 г. об угольной промышленности дают министру право из органов управления и наблюдения предпринимательских союзов устранять рабочих, служащих, потребителей, отдельных лиц. Представители рабочих постановлением этого закона вовсе устранены из состава правления союза угольной промышленности. В рассматриваемой нами связи показателен закон 15 июля 1933 г. об образовании принудительных картелей (Gesetz uber Errichtung von Zwangskartellen). Этот закон уполномочивает министра хозяйства принуждать к определенным соглашениям отдельные предприятия, синдикаты, картели и конвенции. При этом он имеет право регулировать права и обязанности отдельных участников, в соответствующих случаях он может делать отступления от норм существующих между участниками договоров, устанавливать, что изменения уставов могут иметь место только с его согласия, и т. д.
В приложении приводятся тексты законов: о подготовке органического преобразования германского хозяйства от 27 февраля 1934 г. и об учреждении принудительных картелей от 15 июля 1934 г.
Первый из этих законов является по немецкой терминологии Rahmengesetz. Он устанавливает рамки для деятельности министра хозяйства. Центральное место в этом законе занимает экономическое объединение, т. е. признание различных сложившихся еще в прошлом классовых экономических организаций промышленной и торговой буржуазии. Эти классовые организации должны служить исходным пунктом, базой и опорой для всего так называемого органического переустройства германского хозяйства. По существу новое, что вносится данным законом, заключается в том, что эти организации, бывшие до сих пор объединениями частноправового порядка, т. е. объединениями, правомочия коих по их природе имели ограниченный радиус действия и покоились на формально свободных частных соглашениях, отныне волею министра хозяйства могут быть облечены публичноправовыми функциями. Это означает, что отдельный союз предпринимателей вправе односторонними актами распространять свою волю на всю отрасль хозяйства и на всех ее участников. Другая существенная черта этого закона заключается в той диктаторской командной роли, которую в этой так называемой реконструкции, хозяйства играет министр хозяйства. По его приказу возникают и прекращают свое существование хозяйственные объединения; по его усмотрению одно объединение облекается функцией монопольного представительства целой отрасли хозяйства, а другие ставятся в подчиненное
к нему положение или просто исчезают. Ослушание караете * штрафом, размер коего в законе не ограничен, и даже тюре» I* ним заключением до года. Министру хозяйства принадлежи18 право карать и миловать ослушников его предписаний. Возбул^ Дени? -у гилЛЛгого ^преследования не означает еще, что в даль’1 нейшем судьба провинившегося находится всецело в руках орп нов юстиции. Нет, министр хозяйства вправе взять свое пре;:-ставление о привлечении к ответственности обратно. Выходи ,£ что диктаторские права министра хозяйства простираются таки 31 и на суд и на Прокуратуру.	.	.«
Вместе с тем закон 27 февраля 1934 г. носит, так сказат1 «бланкетный» характер. Он говорит о правах министра хозя^31 ства, говорит об объекте приложения и осуществления его ди! £ таторских полномочий, но не содержит постановлений о koi кретном содержании тех мер, которые будет осуществлять mi к нистр для «коренной реконструкции» народного хозяйств; Ввиду этого представляют значительный интерес те пояснени) которые дал к этому закону в речи, произнесенной им пере собранием промышленников 13 марта 1934 г., бывший минист хозяйства Шмитт. Все германское хозяйство, за исключение той его части, которая охвачена «сословием продовольствиеп (сельского и лесного хозяйства, охоты, рыбной ловли) и «палат культуры», расчленяется на 13 групп, из них 7 групп промыг ленности, а остальные 6 групп охватывают торговлю, ремесл п банки, страховое дело, транспорт.
Это отраслевое группирование предпринимательских объеду нений и их союзов, по разъяснению г. Шмитта, не должно быт смешиваемо с сословной или корпоративной организацией хс * зяйства. Ссылаясь на авторитет самого «вождя» (Гитлера), ми нистр хозяйства полагает, что с планами корпоративного устрой F ства следует пока повременить. Сословно-корпоративный стро
л
Cl
г;
л п
Р
X
IV и
г
I
должен, дескать, сложиться постепенно, так сказать, из естест / венного хода вещей (...dass der standische Aufbau sich erst allmah s lich aus der Entwicklung der Dinge heraus gestalten wird). Ochoi * ная цель закона, по мнению его автора, состоит в том, чтоб) > организационную ‘ структуру германского хозяйства привест < в соответствие с теперешними основами государственного стро I (...das wichtige Gebiet der deutschen Wirtschaft organisatorisch m i der heutigen Staatsauffassung in Obereinstimmung zu bringen). ' Социально-политическая сущность германского фашистског ’ хозяйственного права здесь формулирована весьма четко и от ’ кровенно. Сохранить политическую власть в руках монопол! стическо-капиталистической олигархии, использовать эту власт
для осуществления их империалистических вожделений:—вй основная задача. На ее разрешении должны быть концентрир! ваны все.усилия, мобилизованы все средства. Все меры экон( мического характера должны быть подчинены этой политич! ской задаче.. С такой постановкой задачи несовместимы остатк либерализма прежней хозяйственной системы. Ведь по неотм( ненному до сих пор закону отдельный предприниматель мс
36
i ходить в объединение предпринимателей, мог в него и не вхо-к 1ить; в одной и той же отрасли хозяйства могли существовать (азличные объединения, преследующие одни и те же цели; в их деятельности мог проявляться параллелизм, или наоборот эти фганизации могли скрещиваться друг с другом. Этому беспо-' >ядку новый закон, по мнению министра, положит конец. Вы-‘ тавляя эту задачу чуть не поголовного организационного охва-' -а всей промышленности, и торговли, министр спешит бгово-
;иться, что это ни в коем случае не означает посягательства на созяйственную самостоятельность отдельного предпринимателя ’ < не исключает конкуренции. Экономическая борьба должна ; остаться, она должна лишь быть честной конкуренцией. Без кон-(<уренции вообще жить нельзя.
Название второго закона об учреждении принудительных ( картелей значительно уже его содержания, ибо он предусматри-’ зает не только принудительное картелирование предприятий, но также и непосредственное государственное регулирование пред-. приятий целых отраслей промышленности, которые (предприя-\ гия) при этом не объединяются в картель. Такого рода «госу-’ дарственное вмешательство» в двоякой форме, т. е. и в форме “ принудительного картелирования и в форме непосредственного регулирования не является чем-то новым для капиталистического хозяйства Германии. И довоенная и послевоенная Германия до ' прихода к власти национал-социалистов практиковала оба эти
метода как вполне отвечающие интересам крупного промышлен-
t ного и финансового капитала.
г Если говорить о разнице между прежними и теперешними • методами, то их приходится искать не в форме и содержании ( государственного вмешательства, а в ближайших целях, кото-t рые стоят перед государственным вмешательством в хозяйство. ) В проводимых теперь мерах все больше выступают наружу за-I дачи подготовки к войне, мобилизации сырья, осуществления I автаркистских планов в целях обеспечения сырьевого и продо-а вольственного тыла. Еще об одном моменте приходится упо-। мянуть. Это момент, так сказать, декоративного порядка; он !> заключается в том, что законодательные мотивы обильно сдаб-
) риваются социальной демагогией, ссылками на общую пользу I и общее благо (Gemeinnutz и Gemeinwohl), соображениями о борьбе с безработицей и т. п. Но вся эта социалдемагопи-• ческая фразеология обильно снабжается оговорками о том, что 1 частная собственность и частная инициатива остаются и впредь । краеугольным камнем общественного строя. Так, мы в официаль-
ных мотивах к излагаемому нами здесь закону о принудительном картелировании читаем следующее1: «Тяжелый кризис, который давит на немецкое хозяйство, с особой силой обрушился на те отрасли хозяйства, производственная мощность которых превышает существующие возможности сбыта. В некото-
1 Цитировано по Dr. Heinz Miillerstein und Dr. Wolfram Doritikel, Das fieue Kartell, Zwangskartel! und Preisiiberwachungsrecht, Berlin 1S84, S. 85—86.
37
рых из этих отраслей хозяйства обостренная конкуренция связанное с этим нехозяйственное ценообразование поставили Hi край гибели ценные хозяйственные предприятия. Вред, коте’1 рый был бы этим причинен, понесли бы в первую очередь Vollksgenossen, которые заняты в этих предприятиях. Государ3
ству должна быть предоставлена возможность вмешаться дл внесения порядка в первую очередь под углом зрения общегЛ блага. Цель закона однако ни в .коем случае не заклн чается в том, чтобы подготовить почву для государственной0 планового хозяйства и изменить в корне существующий хозяйг' ственный строй, который покоится на инициативе и чувстве ota ветственности отдельного предпринимателя*.	jT1
Прежде чем перейдем к изложению важнейших, изданных Hi ’’’основании закона 15 июля 1933 г., постановлений, относящиха £ к принудительному картелированию и к принудительному рёгу лированию некартелированных предприятий, укажем вкратце т<11 отрасли хозяйства, которые в прошлом, некоторые в очень дале*1 > ком прошлом, подвергались аналогичному государственному воз,е действию.	:|Ь
К числу важнейших отраслей хозяйства, которые уже издав на подверглись государственному регулированию в форме при нудительного картелирования, относится калийная промышлен
J 4< ность. Калийный синдикат существовал с 1879 г. Однако рост этой отрасли промышленности и развивающаяся конкуренция У все больше затрудняли борьбу с аусензайтерами (фирмами, ко я торые не вошли в синдикат). 1 июля 1909 г. должно было бытя1€ возобновлено на следующий период синдикатское соглашение Между тем в ночь с 30 июня на 1 июля 1909 г. крупнейшая фирма из Атерслебена продала американскому тресту удобри-\ тельных веществ всю свою продукцию на семь лет вперед пс бросовым ценам. Это обстоятельство послужило толчком к изданию первого имперского закона о сбыте калия, преследовавшего главным образом цель предупреждения убыточного вывоза калия за границу. В 1916 г. была сделана попытка к ограничению производства путем введения так называемого Abteufverbot. На основании так называемого закона о социализации было введено принудительное картелирование калийной промышленности. Калийный синдикат рассматривался как публичноправовая организация.-
Далее, следует отметить государственную винную монополию^ происхождение которой отчасти фискального порядка, но глав? ным образом может быть объяснено интересами крупного по-? мещичьего винокурения. Уже в 1887 г. имело место первое го-' сударственное вмешательство. В 1897 г. было основано первоё сбытовое объединение на частноправовых основаниях. Закон 1909 г. об обложении водки дал право картелю всякое повьь шение налога переложить непосредственно на потребителя. П6 закону 1912 г. введено контингентирование производства; В 1919 г. с 1 октября вступила в действие государственная вин* ная монополия.
38	'	I
?!
зг
35
п 2* Д. г« Н1 м И 41 в<
н о ч т т х в Р
‘Р
п Й S т
В пивоваренной промышленности регулирование в настоящее ** >емя сводится к тому, что вновь открываемые предприятия С элжны платить двойной налог. Разумеется, это препятствует зеличецию количества предприятий.
В угольной промышленности действовало принудительное  индуцирование до 1931 г. Брюннинг отменил закон о принуди-1 гльном синдицировании в том смысле, что министр хозяйства ользуется правом, но не обязан объединять в картель все вольные предприятия. В настоящее время синдикат существует а добровольных началах и находится под надзором министер-гва хозяйства. Орган надзора—имперский угольный совет.
Для регулирования железоделательной промыш-енности, начиная с 1920 г., был образован специальный рган, состоявший из представителей железоделательной про-
л
С1 О F*	~----- —	-------------- --------»-»------------ ”
у [ышленности, железоторговцев и потребителей (Eisenwirtschafts-piund). В его задачи входило: обеспечение потребителей внут-® еннего рынка, регулирование цен (установление предельных • ысших цен), регулирование вывоза, ввоза и торговли ломом.
В табачной промышленности по закону 1929 г. в >ыло введено принудительное контингентирование, оправдывае-* ,юе высоким обложением табачных изделий и той ролью, кото-™ >ую налог с табака играет в бюджете. Налог составляет 52% ' юзничной цены и дает в год 850* миллионов марок. В 1930 г. ’ 5ыл введен запрет открытия новых предприятий в течение двух . 1вт.
Характерным для фашистской практики экономического ре-улирования является закон 1933 г., запрещающий производство ’ I применение новых машин в табачной промышленности. Воз-\ фатом к ручному труду вместо применения машин фашистский v шконодатель «борется» с безработицей в этой отрасли хо-зяйства.
Новейшее государственное регулирование спичечной ,а промышленности относится к 1927 г., когда законом '"28 мая (RGB № 22, с. 123/125) введена концессионная система о для открытия новых предприятий. В связи с займом, оказанным _ германскому правительству небезызвестным шведским «спичеч-
ным королем», аферистом Крейгером, была введена спичечная монополия. Скупка, ввоз и вывоз спичек из за границы и за . границу монополизированы в рурах государства. Каждое спи-J чечно-промышленное предприятие получает свою производст-j венную квоту. Цены на спички устанавливаются государством. ] Для характеристики методов так называемого государствен-кого регулирования хозяйства в фашистской Германии стоит ' отметить еще закон 16 мая 1934 г. (RGB 1 № 53) против взвинчивания цен. Его действительное значение может быть оценено
только при учете следующих обстоятельств: 1) Германия ка-
тилась тогда в ту пропасть продовольственного кризиса и нехватки самых необходимых предметов широкого потребления, в которой она теперь прочно засела; в связи с этим растет недовольство масс, принимающее самые угрожающие размеры;
39
2) сырьевой и продовольственный кризис ловко использует i магнатами торгового и промышленного капитала, получивши, q сильную поддержку со стороны государства в виде закона принудительном картелировании; для устранения иностранна конкуренции к их услугам запретительно-разрешитедьная с стема внешней торговли (под этим следует понимать, во-первь запрет ввоза целого ряда товаров и, во-вторых, допустимое ввоза только при условии специального разрешения со сторот различных особых инстанций — Stellen (Devisenstelle, Uberw chungsstelle и т. h.); 3) как и во всех других мероприятиях, зде следует раньше всего отметить очковтирательский характер п скаемой в ход фразеологии. Закон назван «Постановление пр тив увеличения цен» (Verordnung gegen Preissteigerungen), но Э1 название закона противоречит его содержанию, так как ник кого запрета увеличения цен закон не содержит, ибо ст. 1 этот закона ставит увеличение цен лишь под контроль определение инстанции (Preisuberwachungsstelle), таким образом увеличен! цен не только не запрещается, но прямо предусматривается. Д: лее, название закона говорит о ценах вообще; можно было б поэтому допустить, что речь идет о ценах на все товары, в ст. 1 уже вносит ограничение, так как она охватывает лиш жизненно необходимые предметы повседневного обихода и жиг нено необходимы услуги (fiir lebenswichtige Gegenstande de taglichen Bedarfs und lebenswichtige Leistungen). Понятие «предм< тов повседневного обихода» (Gegenstande des taglichen Bedarfs известно было прежнему германскому законодательству по per лированию внутренней торговли и снабжения. Характерно о/ нако, что сейчас этот термин снабжен ограничивающим ег признаком — жизненно необходимые (lebenswichtige). Какое сс держание вложит в это понятие национал-социалистическая бк рократия, это конечно, будет целиком зависеть от нее.
Но наиболее важной в этом законе является ст. 5, котора сводит его к нулю, если рассматривать его с точки зрения интс ресов широкого потребителя на тот случай, если бы он в какоь нибудь отношении и давал ему какие-нибудь преимущества, иб согласно этой статье действию этого закона не подлежат вс те объекты, которые входят в круг ведомства имперского сс словия продовольствия. Иначе говоря, цены на продовольстви изъяты из широковещательного закона против взвинчивания це на предметы первой жизненной необходимости.
В чем же практическое содержание этого закона? Оно сс стоит в следующем. Закон регулирует исключительно картелг рованные цены. Он исключает какое-либо вмешательство в рс гулирование уже установленных картелями цен, закрепляя з картелями те цены, которые они уже установили. Единственно» что он вводит, состоит в том, что в случае намерения картел изменить цены в сторону, затрагивающую интересы покупателе! он обязан получить на это разрешение Preisuberwachungsstelle Обзор фашистского законодательства о принудительном ре гулировании хозяйства будет не полон без рассмотрения per 40
гпирования стекольной промышленности в Тюрингии и государ-и«твенной маисовой монополии.
аI Регулирование стекольной промышленности в Тюрингии по местному тюрингскому закону от июля 1933 г. характерно в том отношении, что законодатель, в данном случае Чюстный законодатель, устанавливает максимальный предел рабочего времени как людей, так и машины, запрещает ввод в употребление машин, которые могут вытеснить ручной труд, и Устраняет частную конкуренцию при сбыте изделий этой промышленности. До 30 сентября 1933 г. продолжительность рабочего времени как рабочего, так и машины в тюрингской стекольной промышленности не должна превышать 48 час. в не-Ъелю. Для занятых на дому стеклодувов и других рабочих установлена минимальная сдельная плата, на которую должна равняться заработная плата промышленных рабочих на фабриках Зи заводах. При этом заработная плата на фабрике может быть 1на 12% ниже, чем заработная плата кустаря. Образовано специальное принудительное объединение «Wirtschaft- und Arbeitge-[jberverband flir die chemisch-pharmazeutische Glaswaarenindustrie in ilTUringen», в задачи которого входит регулирование заработной |платы, цен и условий продажи. Принадлежность к этому объединению обязательна для всех предприятий стекольной промышленности Тюрингии.
Изложенные законодательные мероприятия по тюрингской (стекольной промышленности заслуживают внимания как чрезвычайно характерные методы проведения фашистской экономической политики в Германии. Тут и запрет введения новых машин, т. е. сознательное торможение технического прогресса, и искусственное держание цен на определенном уровне, устанавливаемом союзом предпринимателей, и полное устранение какого-либо представительства рабочих и их влияния на установление размера заработной платы. В отношении установления заработной платы характерна ориентация на заработок кустаря, работающего в домашней промышленности, т. е. на такую категорию продавцов рабочей силы, которая работает в наиболее примитивных производственных условиях, в условиях, когда рабочий не порвал еще с сельским хозяйством, еще полностью не экспроприирован в отношении средств производства, словом ориентация установлена на патриархальщину, на средневековье, на социальный регресс.
В той же Тюрингии издан закон, регулирующий сланцевую промышленность, запрещающий открытие новых предприятий по обработке сланца. В отношении одного вида сланцевого продукта (шиферных грифелей) устанавливается система монополии, по которой вся продукция должна сдаваться для продажи только акционерному обществу сланцевой промышленностей в Штейнахе; только через это общество эти продукты могут быть как ввозимы на внутренний рынок, так и вывозимы за границу.
41
Государственная маисовая монополия введена впервые зако< ном 26 марта 1930 г. Создано имперское бюро по маису (Reichs-maisstelle) в виде предприятия, паи которого в количестве 51% принадлежат государству. Торговля маисом как отечественного происхождения, так и импортируемым из-за границы, допускается только через посредство имперского бюро. Оно имеёт право устанавливать предельную «справедливую» цену.
Закон преследует этим двоякую цель: с одной стороны, защитить интересы внутреннего производителя маиса от иностранной конкуренции,-'с другой стороны, оказывать воздействие на регулирование цен на рожь путем регулирования цен на маис, который является «конкурирующим» с рожью товаром.
Посмотрим, кому на пользу пошло описанное картелирование германской промышленности.
Картелирование германской промышленности привело к тому, что в настоящее время в Германии имеется свыше 2.000 картелей, которые охватывают больше половины всех фабрикантов промышленности. Это картелирование имело следующие результаты: цена повышается скачками на 20—30% сразу! Союз германских машиностроителей осенью 1933 г. постгйн&ил, что цены на сырье и полуфабрикаты, также как и на подсобные материалы, повышаются в течение нескольких недель на 30—100%. Общий уровень рыночных цен впервые за время кризиса решительно повышается. Индекс оптовых цен в Германии составлял в середине декабря 1933 г. —96,1% против 91,2 в середине марта. Цена на стальные отливки и цельнотянутые трубы поднялась на 100%. Цена на полосовое и чушковое железо — на 50%, специальные стали — на 120% х.
1 Э. Генри, Гитлер над Европой, с. 33
42
BA III
Важнейшие законы, относящиеся к гражданскому состоянию и семейному праву
Мы выше сказали, что германские фашисты издали весьма мало новых законов, изменяющих действующее гражданское право. Как мы видели, они также и не собираются сказать что-либо особо новое в этой области. Наибольшее, на что они претендуют, это откопать в старых, давно отживших свой век кодексах и в судебной практике то, что годится для укрепления классовых позиций финансовой и монополистической олигархии и что вместе с тем может быть выдано как продукт истинногерманского происхождения. Однако нельзя сказать, что они за истекшие три года пребывания у власти не успели выявить в своем гражданско-правовом творчестве своего настоящего лица, лица самого реакционного человеконенавистничества, самого зверского классового порабощения трудящихся масс. Законодательство в области гражданского права является прекрасной иллюстрацией классовой природы расовой теории и нацио-нал-шовинистической практики. Все мероприятия, обосновываемые расистскими соображениями, включают в свое содержание так называемую борьбу с марксизмом, ликвидацию основных завоеваний трудящихся масс в течение последних полутораста лет классовой борьбы. При этом наиболее убедительные аргументы своей истинной социальной природы фашисты дали немецкой трудящейся женщине.
Поскольку подданство составляет во многих случаях предпосылку гражданской правоспособности, мы остановимся прежде всего на законодательстве «Третьей империи» о подданстве. Здесь в первую очередь следует отметить закон 5 февраля 1934 г. о подданстве. С упразднением государственной автономии отдельных земель упразднено и подданство этих земель. Если закон 30 января 1934 г. о новом построении империи (Gesetz Ober den Neuaufbau des Reiches) упразднил союзный характер германского государства и прокламировал Германию в качестве единого государства, то этим самым было устранено основание для различия между прусским, баварским, саксонским подданством и т. д. Законом 5 февраля 1934 г. введено ввиду этого единое германское подданство.
Законом 14 июля 1933 г. устанавливается лишение германского гражданства ряда категорий граждан. В этом законе расистские и классовые мотивы слиты воедино. Лица, вступившие 43
в германское подданство после 9 ноября 1^18 г., могут бы, лишены подданства, если это представляется целесообразны! '* Далее, могут быть лишены подданства лица, которые пос; '* 30 января 1933 г. уехали за границу или в Саарскую облает * если они своим поведением нарушили верность в отношени немецкого государства. Имущество этих лиц можетг быть koi * фисковано. В-исполнительном законе 26 июня 1933 г. приводите 1 в качестве примера лица, подпадающие под действие закон 1 о лишении подданства. Это—восточные евреи (Ostjuden), лиц; 1 совершившие тяжелые преступления против блага немецкого щ 1 рода и его государства. Лишение гражданства распространяете ’ не только на то лицо, которое непосредственно подвергаете ' этой мере Ограничения правоспособности, но и на тех лиц, по; г данство которых является деривативным (производным) от ег подданства, т. е. на супруга, детей и т. д. Характерно в это законе то, что в случае лишения гражданства основания этог лишения заинтересованному лицу не должны быть сообщаем!. ч
Венцом германского фашистского законодательства о по;
данстве является принятый 15 сентября 1935 г. рейхстаге Е в Нюрнберге закон о гражданстве (Reichsbiirgergesetz). Истинш ? (немецкие Марковы и Пуришкевичи с торжеством констатирч * вали, что наконец-то осуществились их давнишние чаяния, чт . наконец-то получило законодательное оформление то, что 'д сих пор было одним лишь программным требованием. Как из * вестно, 4, 5 и 6 пункты из 25 пунктов так называемой програм 1 мы Гитлера гласят: «4. Гражданином государства может быт 1 только тот, кто принадлежит к немецкому народу. Принадле жать к немецкому народу может только тот, в чьих жилах'те чет немецкая кровь, без различия вероисповедания. Поэтом 1 евреи не могут принадлежать к немецкому народу. 5. Кто н ’ является гражданином государства, может жить в Германн ' только на правах гостя и подлежит законам о чужестранца?
6. Право участвовать в управлении и законодательстве госуда,’ ' ства может принадлежать только гражданину государства. По этому мы требуем, чтобы каждую, общественную должность, без различно какую и безразлично на службе ли империи, одног< из союзных государств или общины, могли занимать тольк< граждане государства,..». Не в пример другим пунктам програм мы, как, например, требованию о национализации трестов о борьбе с процентным рабством, о- наделении землей беззе мельных, которые не только не выполнены, но частью вычерк нуты из программы, частью объявлены требованиями «крити канов и нытиков», влекущими за • собой устранение в концла герь, — эти пункты программы, реализующие антисемитизм н; деле, не только выполнены, но и перевыполнены. Перевыполне ние состоит в том, что заодно с евреями объявлены чужестран цами все те, которые не доказали, что они желают и способнь служить верой и правдой гитлеровскому режиму. Закон от 15 сентября 1935 г. о гражданстве является блестящим доказатель ством тождества классовых оснований антисемитизма и социалы 44
Ьой и политической реакции Ьообще. Закбн, направленный Сй'ОИМ Ьстрием против евреев, устанавливает бесправие всех тех, кто |е солидаризируется с германским фашизмом.
! Закон от 15 сентября 1935 г. именуется законом об имперском гражданстве и устанавливает две категории лиц: граждан [Burger) и подданных (Staatsangehorige). Имперским гражданином Ьвляется подданный Германской империи, удовлетворяющий сле-Кующим требованиям: 1) является носителем чистой немецкой ||ЛИ немецко-родственной крови и 2) доказывает своим поведе-||ием, что он желает и способен верно служить немецкому народу и империи. В удостоверение этого ему, выдается грамота | гражданстве (Reichsburgerbrief). Таким образом ясно, что определяющим моментом являются как расистские,, так и политические признаки. Из редакции закона ясно, что дарованная гра-Lo’ra на гражданство может быть во всякое время аннулирована. гГе, кто в партийной программе более откровенно именуются (чужестранцами, по теперешнему закону будут называться подданными. «Подданным является тот, кто входит в союз лиц, (пользующихся защитой (Schutzverband) Германской империи и (несет за это специальные обязанности». — «Только германский (гражданин является носителем всех политических прав»..,
Как и во всем фашистском законодательстве, и в этом законе нашло отражение сплетение демагогических и человеконенавистнических элементов. Демагогия состоит в том, что кто-то в Германии будет считаться гражданином и будет якобы обладать политическими правами. Между тем всему миру известно, что никакими политическими правами население Германии не пользуется и пользоваться не может. Что осталось в Германии от народного голосования? Ничего, кроме обязанности в определенных случаях по приказу Гитлера и под бдительным контролем его молодцов, опустить бюллетень с надписью о том, что согласен с тем, чего хочет «вождь». Что осталось от права коалиции? Ничего. Кроме фашистской партии все партии, все профсоюзы, все нефашистские общества запрещены, а участие в недозволенном союзе карается каторжными работами. Стоит ли говорить о «выборах» в советы доверенных на предприятиях? Но участники этих выборов, сотни тысяч рабочих и служащих, своим пассивным отношением к этим выборам, а также в многочисленных случаях голосования против кандидатов, выставленных предпринимателями и согласованных с фашистскими организациями, неоднократно доказали, что они не желают служить фашистскому режиму и сами себя вычеркнули из списка «граждан» гитлеровского государства.
Именно по этой причине Гитлер не решился в текущем году пойти на инсценирование' «выборов» в советы доверенных. Они должны были по закону состояться в марте 1936 г. Вь&оры отложены на целый год. Результаты «выборов» в советы доверенных ярко подчеркнули бы то мошенничество, которое гитлеровские молодцы проделывают при подсчете голосов, подаваемых во время всяких плебисцитов, в том числе и во время голосова-
ния при выборах в рейхстаг 29 марта 1936 г. в связи с ремил! таризацией Рейнской зоны. Выборы в советы доверенных пр< , изводятся по предприятиям. Тут уже трудно публиковать о 98!' сторонников фашистского режима. Рабочие данного предпрю тия прекрасно знают настроения своих товарищей, в особешк сти когда зарплата со дня на день сокращается как цоминал! но, так и в особенности реально. Что осталось бы от проклам! роваиного 98-П|роцент1НОго единства нации, когда стали б, подсчитывать число голосов, которые отвергли кандидатур!; выставленные сторонниками фашистского режима? Ясное дел< что скандал, который обнаружили бы эти выборы, имел бы вли5 ние идущее далеко за пределы внутренней политики гитлероя ского режима, и могли бы отразиться и на всяких комбинация во внешней политике. Лучше было поэтому избежать искушения 1 отменить выборы. Правда, отмена выборов является вопиющи! нарушением закона. Но кто в фашистском государстве думае о законе и законности? Разве какие-нибудь «критиканы» и «ны тики». Но критика и нытье возможны только про себя. Иначе, свободное место в концлагере всегда найдется.
Смешно говорить о ‘гражданах тюремного застенка, та же нелепо говорить о гражданстве в фашистской Германии Введенный теперь титул «гражданина» является примером де магогии, столь характерной для всей практики фашизма. Точн такое же значение должно быть придано вводимому законо! от 15 сентября 1935 г. делению немцев на граждан и подданных Гражданство удостоверяется специальной грамотой. Но эта гра мота будет выдана только после предварительной проверки по литической благонадежности. Впредь до этого вводится инсти тут провизорного (предварительного) гражданства. Разумеется евреи не могут пользоваться и провизорным гражданством. Чт< касается евреев-метисов, то они по общему правилу (при уело вии, конечно, что они доказали свою преданность фашистском) режиму) пользуются правом гражданства. Из метисов не поль зуются правом гражданства те, которые 1) во время издани! закона или после него были или вступили в иудейскую рели гию, 2) во время или после издания закона вступили в 6pai с евреем. Не могут быть гражданами те, кто родился от браю с евреем, заключенного после издания закона от 15 сентябр? 1935 г. об охране немецкой крови и немецкой чести. (См. изло жение этого закона ниже, стр. 47) и кто родился от внебрачной связи с евреем после 1 июня 1936 г.
Заодно с «гражданством» разрешен окончательно вопро< о праве евреев занимать государственные должности. Это те перь окончательно воспрещено. С 31 декабря 1935 г. все остававшиеся до этого на службе евреи-чиновники подлежали увольнению.'»
Рекорд мракобесия, человеконенавистничества и политического шарлатанства побит однако постановлениями Нюрнбергского рейхстага об охране немецкой крови и немецкой чести от 15 сентября 1935 г.
43
ox СК ни СК эт ва ег з; ж т« И! С' Т в р с т и > I
Сюда следу?'! также отнесли закон от 18 октября i935 г. об охране здорового брака. Нет никакого сомнения, что фашистские Геростраты гитлеровского толка одними этими постановлениями увековечили в истории отныне пресловутый Нюрнберг-i ский рейхстаг. Созванный, как всегда, для парада, рейхстаг на i этот раз заседал не в Берлине, а в Нюрнберге. Занятые более I важным строительством, фашисты не удосужились, очевидно, еще отремонтировать подожженное геринговскими молодцами здание рейхстага в Берлине. Зал оперы Кролля, где после пожара рейхстага Гитлер выступал перед «народным представительством», оказался, очевидно, мало торжественным для принятия столь важных законов. Заседание так называемого рейхстага было приурочено к нацистскому партийному съезду, который по установленной гитлеровцами традиции созывается в Нюрнберге. Очень плохи дела немецких фашистов. Изолированные внешнеполитически, постепенно изолируемые внутри страны ввиду продолжающегося сужения социальной базы, ка-! тясь в бездну хозяйственного кризиса, лицом к лицу с расту-| щим продовольственным кризисом, когда нехватает самых необ-| ходимых продуктов питания (картофеля, мяса, масла, яиц 1 и т. п.), гитлеровцы могут держаться только благодаря перио-I дическому впрыскиванию яда антисоветской пропаганды, анти-; семитизма, милитаристских эксцессов и т. д. Этот яд им так же - необходим, как еврейские погромы, как армяно-тюркская рез-I ня, как процесс Бейлиса были необходимы царскому самодер-| жавию в России. Делаются отчаянные попытки отвести в националистическое шовинистическое русло настроения рабочих и трудящихся масс, которые находят свое яркое выражение в голодных бунтах рабочих Веддинга, в росте революционного движения, в экономических забастовках, в симпатиях к героической компартии Германии и ее вождю т. Тельману. Этот яд необходим еще и для того, чтобы отвести мысль от успехов I социализма в СССР, где нет ни безработицы, ни голода, где жить «стало лучше, жить стало веселее». Таким очередным шприцом яда и был Нюрнбергский партейтаг 1936 г. и решения состоявшегося одновременно с ним рейхстага. Основное назначение законодательства Нюрнбергского рейхстага состояло в том, чтобы поддержать дух фашистской опричины новой порцией антисемитизма и воинствующего национализма. О законе о гражданстве мы уже сказали. Здесь мы остановимся на законе о защите немецкой крови и немецкой чести и об изданном в его развитие исполнительном законе от 14 ноября 1935 г. Комментатор этого закона Амтсгерихтсрат Массфеллер в статье в «Juri-stisclie Wochenschrift» (№ 49 от 7 декабря 1935 г.) отмечает, что . в отличие от обычного порядка подписания исполнительных законов (Verordnung) одними министрами, исполнительный закон от 14 ноября 1935 г. подписан «самим» Гитлером. В этом, по мнению комментатора, выявляется особое, принципиальное политическое значение закона. Основное содержание закона, это — запрещение смешанных браков между евреями и неевреями. Та-
47
кому «первостепенной важности» закону предпослано, как эт| заведено фашистами, велеречивое вступление: «Проникнутый со' i знанием, что чистота немецкой крови является условием даль, ।< нейшего существования немецкого народа, и воодушевленный непоколебимой волей сохранить немецкий народ для будущего
- -	1 а
рейхстаг единогласно утвердил нижеследующий закон». Зак01 -е полный еврей (Voiljude) р .	.	с
мецкородственной крови (anverwandtes Blut). Исполнительны!
вводит новые юридические понятия: 1
еврей-метис (Judischer Mischling), чистокровный немец, лицо не-
закон своими постановлениями создал довольно запутанный клу; бок юридических вопросов, так что в разъяснение закона ком; ментатор должен был ввести дополнительные юридические по; л нятия, каковы 34 еврея, 34 еврея, % еврея. Наблюдателю со сто е роны вся эта юридическая стряпня кажется и смешной и неле пой.
Но такова современная фашистская действительность. За-путавшийся в противоречиях режим ищет выхода в создани» к юридических фантасмагорий, образцом которых и является ан-тисемитское законодательство Гитлера. Еврейство определяет с ся происхождением и принадлежностью к иудейской религии Происхождение определяется не расовой принадлежностью ро-дителей, а расовой принадлежностью восходящих родственни- с ков, начиная с деда или бабки. «Полным евреем» или просто а евреем (Jude) считается тот, у которого в роду имеются че- ;а тыре полных еврея-предка: дед, прадед и прапрадед и т. д.; или дед, прабабка и прапрабабка и т. д.; или бабка, прабабка и прапрадед и т. д. в различных комбинациях. Тот, у кого в роду имеются только три предка «полных еврея», является метисом д % еврея; у кого в роду два предка «полных еврея», является метисом 34 еврея; наконец, имеющий только одного деда или баб; и ку еврея, является метисом 34 еврея. Но % еврея и 34 еврея превращаются в полного еврея, если они исповедуют иудейскую религию. Метис 34 еврея подвергается наименьшим ограничениям. Он как носитель небольшого сравнительно процента нееврейской крови в общем «приравнивается» к немцу;
Лицами немецкородственной крови являются лица, принадлежащие к северноевропейским народам. Так как закон направлен в основном лишь против евреев, то он не занимается ближайшим определением понятия немецкородственной крови. Комментатор отсылает к работам по новой созданной в фашистской Германии науке — расоведению, но считает необходимыми! все же разъяснить, что народы североамериканских государств являются немецкородственными.
Центр тяжести закона заключается в запрещении брака между евреями и немцами. Брак, заключенный вопреки этому за-прещению, недействителен. Но недействительность должна быть установлена судебным решением по иску прокурора. Только in прокурор может быть истцом по такому делу. Участник такого-брака не вправе предъявить такого иска. В случае п р и-знания такого брака недействительным оба 48
в
о
“И
О
е а л ь
о Р У е. с,
У >е е Ц' т
13 :а
13 ।
частника его несут уголовную ответствен-Наказание — каторжные работы.
Запрещены браки между метисами % евреями. Они, как ука-ано выше, в общем приравниваются к немцам. Они, следова-Но они не должны
э'
Ь I О с т ь.
ii : о
>i едьно, вправе вступить в брак с немцем.
:) роизводить на свет потомство с «малоценной», «низкокачествен-ei
ii
ой» немецкой кровью.
Метис Уг еврея имеет право вступить в брак с немцем только
У-
У
разрешения министра внутренних дел или заместителя «вож-Дя». Закон говорит, что при даче такого разрешения учитывается «телесные и душевные свойства и качество характера, дли-j ельность проживания в Германии, а также участие просителя е- 1ли его отца в войне и прочие данные из прошлого его семьи».
Следующее постановление закона относится к внебрачным I- юловым сношениям. Они запрещены между евреями и герман-if кими подданными немецкой и немецкородственной расы и вреями и метисами У, евреями. За нарушение закона несет уго-
1 1.
г овную ответственность мужчина. Наказание—-тюрьма или ка-и орга.
> Нарушением немецкой чести является исполнение немкой ра-* от в домашнем хозяйстве еврея. Запрещается еврею пользо-с аться в домашнем хозяйстве услугами немки моложе 45 лет.
орга.
;а нарушение этого запрета установлено уголовное наказание — и юрьма до одного года или штраф, или то и другое.
1- Ввиду изложенных постановлений вступить теперь в брак у; фашистской Германии — дело не простое. Требуется предста-м ление официальной справки об отсутствии расовых препятствий е- о вступлению в брак. Естественно стремление уйти от этого по-5; ицейского режима и добиваться заключения брака за грани-я ей. Закон поэтому специально оговаривает, что недействителен ю акже брак, заключенный за границей, если поездка за границу ля заключения брака и заключение брака за границей вызваны ыли стремлением обойти настоящий закон.
Не ограничиваясь изложенными постановлениями, дающими р остаточный простор для вмешательства полиции в личные дела I- раждан, закон содержит общую норму, которая целиком отдает i-удьбу людей в руки фашистской полиции. Статья 6 исполни-I- ельного закона определяет: «Брак не должен быть заключен,
ели от него следует ожидать потомства, представляющего игаасность в смысле сохранения в чистоте немецкой крови». Эта в уманная статья закона чрезвычайно характерна для правового i >ежима, царящего в фашистской Германии, типична для харак-еристики прочности прав гражданина. Любой бюрократ из I-! итандесамта может быть обеспокоен за чистокровность потом-
тва, и этого достаточно для запрещения брака. Свобода адми-
с( истративного усмотрения в делах, связанных с осуществлением j влагаемого закона, сказывается и в общей норме, которой за-- санчивается закон, и которая гласит, что Гитлер вправе делать а шъятия из закона. Вождь все может. Он может обратить еврея ; । нееврея, от двух четвертей еврея отнять одну четверть еврея *•
* 1 Фашизм и гражд. право
и Т. д. Это по-фашистски называется «миф вождя». На обще человеческом языке это называется безудержный произвол на; человеческой личностью, топтание в грязь самых интимных ei отношений.
К той же области полицейского вмешательства в личные дел: граждан следует отнести закон 18 октября 1935 г. о защит^ на следственного здоровья немецкого народа. По этому закон, брак не может быть заключен если: 1) один из брачущихс, болен заразной болезнью, внушающей опасение серьезного по вреждении здоровья другого брачущегося или потомства 2) один из брачущихся состоит под постоянной или времен ной опекой, 3) один из брачущихся душевно болен, и с точю зрения интересов общества брак нежелателен, 4) один из бра чущихся страдает болезнью, указанной в законе о предупре ждении больного потомства. Последнее запрещение недействи тельно тогда, когда другой брачущийся бесплоден.
В связи с этими постановлениями вводится правило о том что для оформления брака брачущиеся обязаны представит, врачебное свидетельство о том, что они не страдают какою-либс из указанных выше болезней. Оценивая эти правила, нужно ска зать, что дело, конечно, не в том, что закон объявляет неже дательными браки между лицами, от которых может родиться больное потомство, и не в том, что имеется в виду предупре ждение заражения одного супруга другим какой-либо болезнью а в том полицейском режиме регулирования взаимоотношений который он вводит. Для сопоставления стоит сравнить этот закон с советским кодексом о браке, семье и опеке издания 1926 г. Советский закон, жестко наказывая и супруга за заражение другого супруга венерической болезнью v(cm. 150 УК); сознательно отказался от принудительного вмешательства в интимную жизнь брачущихся, не требует от них принудительного освидетельствования, а преследуя в этой области воспитательные задачи, требует "одного, чтоб супруги были взаимно осведомлены о состоянии здоровья каждого из них. Так регулируется этот вопрос в обществе и государстве, основанном на уважении к личности человека. Но требовать от государства гитлеровского типа уважения к человеку это все равно, что требовать справедливости от героя большой дороги. Недаром т. Димитров характеризует строй германского фашизма как господство политических бандитов. В осуществлении своих изу« верских неистовств они не знают никаких преград. И если нужно для осуществления их сумасбродных идей поставить под подозрение весь многомиллионный германский народ, что все пред-ставители его больны «дурными» болезнями, то гитлеровцы пред этим не остановятся. Отныне каждый подданный гитлеровской империи поставлен под подозрение, он .может вступить в брак только в том случае, если он снимет с себя это подозрение представлением медицинского свидетельства.
Брак, заключенный вопреки указанным запретам, недействителен, если брачущиеся сознательно содействовали представле-( 50
нию неверного свидетельства. Иск о признании недействительности брака может быть предъявлен только прокурором. За вступление в запрещенный брак наказание тюрьма не ниже трех месяцев.
Семейное право современной Германии является одним из наиболее реакционных. Эта характеристика его в особенности относится к тому положению, которое в нем отводится женщине, и в еще большей мере к положению так называемых внебрачных детей. Уже Германское гражданское уложение издания 1900 г. пошло по пути ухудшения правового положения женщины и ребенка по сравнению с тем их положением, которое обеспечивало им старое Прусское земское уложение 1794 г. В настоящее время, после прихода к власти фашистского правительства Гитлера, мы являемся свидетелями дальнейшего включения в семейное право Германии самых реакционных и самых унизительных для женщины и ребенка постановлений. Наибольшая гнусность заключается в том, что архиреакционные, проникнутые самой отравленной классовой ненавистью постановления преподносятся под покровом пышных фраз о защите женщин, о любви к детям, об осуществлении справедливости во взаимоотношениях между полами, об искоренении буржуазного духа из действующего законодательства и т. д. Подойдем поближе к изданным национал-социалистами законам, относящимся к семейному праву.
Здесь раньше всего заслуживает внимания закон 1 июня 1933 г. «О содействии вступлению в брак». Это не самостоятельный закон, а пятый раздел закона 1 июня 1933 г. «Об уменьшении безработицы» (Gesetz zur Vermindrung der Arbeitslosigkeit vom 1 Juni 1.933. RGB. 1933, № 160).
Вступление в брак как одно из средств уменьшения безработицы! Люди, мало знакомые с идеями и «идеалами» национал-социализма, не в состоянии даже и представить себе связи между этими двумя общественными явлениями, но в фашистской Германии это одна из наиболее «реальных» мер к сокращению безработицы. Разумеется, здесь,- как и в отношении всей так называемой борьбы с безработицей в фашистской Германии, речь идет не о действительном устранении безработицы, а о чисто статистическом маневре, во-первых, и о снятии с социального страхования и социального обеспечения целых категорий рабочих, работниц и служащих, во-вторых. И в данном случае лица, исключенные из числа безработных, как во многих других случаях, не получают работы, соответствующей их квалификации, а как во многих других случаях исключаются из их нормальной производственной полезной деятельности или консервируются в состоянии уже не временной, а постоянной безработицы.
«Всякой незамужней немецкой женщине мы дадим материальную возможность выйти замуж, выдав ей из средств государства приданое. Всякий трудящийся, не имеющий средств жениться и устроить свой домашний очаг, получит от нас эту 4*	51
возможность». Эти обещания фигурировали В предвыборный воззваниях национал-социалистов до прихода их к власти, они украшали все заборы, рекламные столбы и страницы фашист-? ской печати после захвата власти. И вот, наконец, опубликован этот долгообещанный закон об «Ehestandsdarlehen», о «ссудах по случаю вступления в брак. Этот закон прокламировался не столько как одно из средств борьбы с безработицей, сколько как принципиальное мероприятие национал-социалистов, направо ленное на преодоление капитализма в его наиболее отвратительных социальных проявлениях. Капитализм — это ведь разрушение семьи, капитализм — это ведь обречение миллионов мужчин и женщин на безбрачие, сотен тысяч женщин на проституцию.
Демагогической декламации на эту тему сколько угодно в национал-социалистической агитации и пропагандё. Но вот пришли национал-социалисты к власти и наносят якобы решительный удар этому самому омерзительному бичу капитализма. Каждая немка получит мужа! Каждому немцу будет обеспечен семейный очаг! Это ли не социализм? Притом социализм «конструктивный», «положительный», оздоровляющий общество в са-,мом его корне. Ибо он имеет своим объектом то, что согласно; учению, пропагандируемому национал-социалистами в унисон q самой устарелой буржуазной социологией, составляет основную, ячейку общества, именно семью.
Посмотрим однако, как выглядит это «социальное реформаторство» в его жизненной действительности.	!
Основное условие для получения ссуды, которая не может превышать одной тысячи марок, заключается в том, что женщина отказывается от занимаемой ею должности в предприятии и обязывается не брать никакой работы до тех пор, пока муж будет иметь работу, дающую ему не менее 125 марок в месяц.; Ссуда в несколько сот марок выдается не наличными деньгами,, а в виде бон, дающих право приобрести в определенных магазинах, указанных местным финансовым органом, мебель, одежду и другие хозяйственные принадлежности. Ссуда эта подлежит возврату ежемесячными уплатами, равными одному проценту выданной суммы. За возврат ссуды оба супруга несут со--лидарную друг за друга ответственность. Работодатель мужа обязан по закону удерживать из его заработка при каждой выдаче соответствующую сумму. Практически таким образом де--сводится к тому, что за некоторое количество домашней рухляди (мебели, кухонного обзаведения и т. п.) трудящаяся' женщина обязана отказаться от самостоятельного положения в: общественном производственном процессе, уже завоеванном ек и от самостоятельного заработка в будущем.
Чтобы понять, что означает этот отказ от работы в современной Германии, надо иметь в виду драконовские законы фа шистов о так называемой Schwarzarbeit, т. е. о каком-либо под- ’ собном заработке без официальной регистрации. Концентрации онный лагерь — наиболее мягкое возмездие за такое преступ-» ление, как стирка белья, как уборка квартиры и т. п., если эта;
работа выполняется не при условии' официального найма и регистрации. Так вот, доколе муж будет иметь 125 марок в месяц, жена, как бы велики расходы семьи ни были, не вправе иметь какой-либо заработок, хотя бы он состоял в вознаграждении за стирку белья и другие домашние работы.
Но подучение этой натуральной ссуды обусловливается не только лишением трудящейся женщины ее основного права — права на труд, превращением ее в домашнюю рабыню.
Для получения ссуды необходимо также, чтобы супруги подали заявление о своей постоянной готовности стать на защиту «Третьей империи», т. е. фашистской Германии. Но и этих унизительных условий недостаточно для получения в долг некоторого количества предметов домашнего обзаведения. К этому еще присоединяется условие, что супруги не страдают какой-либо заразительной болезнью, в удостоверение чего они должны подвергнуться специальному медицинскому исследованиюг. Но если .даже и эта процедура проделана, трудящаяся чета не может быть уверена в том, что она будет облагодетельствована «ссудой на женитьбу», ибо местный финансовый орган вправе отказать в выдаче ссуды под тем предлогом, что выдача ее противоречила бы общему благу (Gemeinwohl), или потому, что супруги по своему образу жизни не дают гарантии того, что они возвратят ссуду.
Для социальной характеристики этого закона важно еще отметить финансовую базу, на которой построена вся эта авантюра. Оказывается, главным источником является налог на тех же трудящихся. Вводится надбавка к подоходному налогу, главная часть поступлений которого — это налог на зарплату. Только те лица из получающих зарплату освобождаются от этого дополнительного налога, которые имеют на своем иждивении детей.
Есть еще одно постановление в этом законе, которое используется фашистами в их демагогической агитации, но которое по существу опять-таки является средством эксплоатации нужды обездоленных масс и еще дальнейшего увеличения нужды. Это постановление о том, что при рождении ребенка 25% полученной ссуды списывается в погашение. Если учесть, что средний размер ссуды — это 500 марок, т. е. точнее не 500 марок, а несколько предметов мебели, кухонной утвари и т. п., то в вознаграждение и в поощрение деторождения обещано списание этой стоимости за каждого рожденного на свет ребенка.
Так выглядит первый по времени национал-социалистический закон, относящийся к семейному праву, широковещательно провозглашенный куском социализма, социализмом дела — «Sozia-fismus der Tat».
1 Как мы видели выше, медицинское освидетельствование стало уже обязательным для всех немцев, намеревающихся вступить в брак. Спраг ведливость теперь восторжествовала. Если раньше глумление над человеком ограничивалось теми, кто добивался ссуды для вступления в брак, то теперь полицейское вмешательство в интимную жизнь человека является общей нормой.
53
Не менее характерным является второй по времени национал л социалистский закон, относящийся к семейному праву, а имен d но закон 23 ноября 1933 г. о злоупотреблении вступлением i с брак. Этот закон является пока единственным законом, внесши а изменение в Германское гражданское уложение. Какая же со а циальная проблема первостепенной важности так озабочивал; 1 национал-социалистов, что она удостоилась быть первой, разре 3 шение которой потребовало изменения Гражданского уложения' 1 Это оказывается проблема поддержания чистоты крови благо родных немецких фамилий. Одним из заветов национал-социализма в области семейных взаимоотношений это Ebenbiirtigkeit 1 т. е. равенство социального положения супругов. Крестьянин должен жениться на крестьянке, дворянин на дворянке и т. д’ Аргументация фашистов заключается примерно в следующем, Так, дескать, жили наши деды в отдаленные, но славные времена средневековья. Только капитализм с его рационализмом, материализмом и либерализмом пошатнул эти исконные основы «здорового быта». Назад к средневековью с его сословными, цеховыми и прочими социальными перегородками, долой всякие мезальянсы! Женитьба какого-нибудь знатного человека на работнице, на крестьянке происходит большею частью согласно мировоззрению национал-социализма не по действительной любви и взаимному влечению для создания семьи, а исключительно из расчета, из-за стремления «неблагородной» женщины получить «благородную» фамилию мужа. Благочестивая «Третья империя» не должна защищать такого брака. Такой брак должен быть признан недействительным. Дети, происходящие от такого брака, должны быть признаны «внебрачными», незаконнорожденными. Проблема «изничтожения» таких браков настолько важна, что иски о признании их ничтожными должны предъявляться исключительно прокурором. Даже расторжение такого брака путем развода, даже естественное расторжение брака из-за смерти одного и даже обоих супругов, не освобождает прокурора от возложенных на него забот по обереганию чистоты крови благородного семейства, отпрыск которого позволил себе вступить в «неравный брак». Если от этого брака произошло потомство, то в случае расторжения брака разводом или из-за смерти одного из супругов иск о признании брака ничтожным и детей внебрачными должен быть предъявлен к потомству.
Это реакционное изуверское законодательство проводится под демагогическим девизом о борьбе с индивидуализмом и материализмом в праве, о приоритете интересов «общества» в целом, перед интересами отдельного лица, о Gemeinntitz vor Eigen-nutz и т. д. Интересы, дескать, немецкого народа в целом неотложно требуют поддержания чистоты крови благородных немецких фамилий. Эта забота настолько беспокоит фашистского законодателя, что он стремится уничтожить не только заключенные браки, но и предотвратить засорение благородных семейств, возможное и другим путем, а именно в порядке усыновления (адоптации). Договоры об адоптации впредь будут вступать в силу 54
лишь после утверждения их соответствующей Verwaltu-ngsbehOr-de. Эта Behorde вправе отказать в утверждении адоптации в следующих случаях: 1) когда нет законных предпосылок для адоптации, 2) .когда имеются сомнения относительно того, что адоптацией действительно установляются семейные отношения и 3) когда с точки зрения адоптирующей семьи или с точки зрения публичных интересов нежелательно установление семейных отношений между адоптирующим и адоптируемым.
Если первый изложенный нами закон ярко характеризует материальное, экономическое и социальное содержание национал-социалистического законодательства по семейному праву, то настоящий закон весьма характерен с точки зрения выявления в нем взглядов партии, именующей себя «социалистической» и национальной, пропагандирующей отрицание классовых различий, сливающей всех граждан в единое, согласованное во всех его частях народное целое, Volksgemeinschaft, на действительное и представляющееся им желательным социальное взаимоотношение различных имущественных групп в народе, разделенном на классы. Он характерен, далее, в том отношении, что наглядно выявляет полицейские устремления фашистского государства, присваивающего себе функции вмешательства во все области личных и имущественных взаимоотношений граждан между собой и ставящего под свою опеку все их действия, хотя бы эти действия относились к их самым интимным личным взаимоотношениям.
.Весьма показательным в смысле выявления реакционной сущности всего социального реформаторства национал-социалистов в том числе и характерных для него реакционных тенденций в области семейного права является закон о подворно-имущественном владении от 29 сентября 1933 г. (Reichsefbhofgesetz). Закон этот преследует цель создать в деревне в лице кулацкого и крепкого среднезажиточного крестьянства прочную социальную опору для удушения рабочего класса и осуществления внешней империалистической политики. Перед лицом этой задачи побледнела вся выспренняя декламация национал-социалистов о святости семьи, о семье как об основной ячейке государства. Ибо по сути дела все законодательство о подворноимущественном владении направлено на разложение семьи. Этот закон устанавливает начало единонаследия в крестьянском имуществе. Устанавливается принцип единонаследия притом исключительно по мужской линии. Жена не имеет права наследования после мужа. Дочь не является наследницей не только тогда, когда у нее есть брат, она должна отступить со своими наследственными притязаниями перед дядей и дедом. Какие же права имеют другие члены семьи, если только один из нескольких сыновей является наследником? Они должны ограничиться только алиментными лритязаниями, правом найти «убежище» в доме отца в трудных случаях жизни, притом только тогда, когда не сами они своим поведением вызвали это трудное для себя положение. Установив эти нормы наследования, закон вместе с
55
тем однако не обеспечивает и права тех, которые на его осщ вании должны получить в свою собственность наследствен^ подворное имущество, ибо над всеми этими правами господе1] вует усмотрение созданных для командования над крестьянство сословных учреждений в лице Anerbenbehorde и крестьянских нг чальников (Bauernfiihrer). Эти суды по крестьянским дел?м впрг ве перетасовать все предусмотренные в законе степей родства в порядке наследования, признав имущество нг следством не для первой степени, а для четвертой степени, на значив в пределах одной и той же степени не то лицо, кото рое избрал наследодатель, или которое имеет право наследова ния согласно существующему обычаю, а иное лицо по своем] усмотрению. .
Типичная для всего социального законодательства национал-социалистов непроходимая пропасть между программой и практикой, между словом и делом в области обеспечения прав тру дящихся и здесь выступает огромным обвинением всему национал-социалистическому режиму. И в этом законе, как и в двух раньше изложенных, мы видим закрепление полицейского усмотрения фашистского государственного аппарата, как основного фактора, регулирующего самые жизненные интересы граждан В одном случае (при ссудах на женитьбу) это финансовый инспектор, в другом (при «неравных» браках) — это прокурор; в третьем — это крестьянский начальник.
Подчинение семейноправовых взаимоотношений граждан интересам фашистской политики мы видим, далее, в законе о восстановлении профессионального чиновничества. В этом законе мы видим букет, получающийся из сочетания расистских, т. е. изуверских, шовинистических, человеконенавистнических тенденций и установок с реакционными и утопическими установками по вопросу о роли и призвании женщины. Фактически огромная часть женщин лишена возможности получить службу в государственном учреждении, так как лишь по достижении 35-летнего возраста женщина может быть принята на государственную службу. К этому надо присоединить общеизвестное явление в области рабочего вопроса в капиталистических странах, заключающееся в вытеснении работников среднего и пожилого возраста молодыми рабочими силами. В условиях всеобщего кризиса капитализма 35-летний возраст — это уже почти тот возраст, который вытесняется из производства. Так вот только по достижении этого возраста женщина в «Третьей империи» может получить право на работу в государственном учреждении. Лишний образец фашистского лицемерия. Но и та женщина, которая имеет уже службу в государственном учреждении, немедленно ее лишается в том случае, когда кто-нибудь из членов ее семьи имеет заработок, «обеспечивающий» семью и без ее заработка. Это означает по-фашистски поддерживать крепость семьи и семейных связей!
О нашумевшем на весь мир правиле о том, что государственный служащий или служащая подлежат немедленному увольне-5б
нию в случае вступления в брак с лицом неарийского происхождения, говорить не приходится. Ведь перед требованиями чистоты арийской расы отступают какие бы то ни было иные соображения, сколь бы значительны они сами по себе ни были...
Мы исчерпали вопросы семейного права, «урегулированные» германским законодательством гитлеровского периода. И без того реакционное семейное право Германии за короткий период нахождения у власти национал-социалистов усилилось в этом своем «качестве». Однако фашисты не были бы фашистами, если бы они ограничились теми «достижениями», которые уже отмечены в этом направлении. Они ставят перед собою дальнейшие задачи и частью эти задачи реализуют. Интересным продуктом этих усилий является выработанный комиссией при Академии немецкого права по пересмотру семейного права проект закона о правах внебрачного ребенка. ' .
Появлению этого проекта, являющегося продуктом творчества адвокатов Бехера и Корнелиуса, сопутствовала шумиха, поднятая по его поводу во всей немецкой юридической и неюридической прессе. На всех перекрестках кричали о его «социальном» содержании, об устранении исконной несправедливости в отношении внебрачных детей, санкционированной и Веймарской конституцией, и т. д. О том, что все это является пустой болтовней, что в хваленом проекте нет ни грана улучшения социального положения внебрачного ребенка, говорить не приходится. Такое улучшение находилось бы в слишком кричащем противоречии с классовыми основами и всей реакционной идеологией национал-социализма. Мы попытаемся в дальнейшем на основании анализа всех положений этого проекта доказать, что он не только не вносит улучшений в бесправное положение внебрачного ребенка и его матери, но во много раз ухудшает это положение. В одном отношении следует приветствовать появление этого проекта. Он послужил поводом к тому, чтобы развязать языки делающим теперь погоду наиболее реакционным представителям так называемого «юридического фронта» по интересующему нас вопросу. Орган Академии немецкого права «Deutsches Recht» посвятил в связи с появлением этого проекта специальный номер вопросам семейного права (№ 4 за 1935 г.). В ряде статей затрагиваются как более общие, так и специальные вопросы семейного права. Уже беглый просмотр этих писаний выявляет полный разнобой их авторов по основным вопросам семейного и брачного права. Но дело не в разнобое и в расхождениях разных авторов. Дело в том, чтб всех их объединяет и чтб характерно для всех их как выразителей национал-социалистической идеологии. Объединяет же всех их стремление изменить действующее германское право в сторону усиления имеющихся в нем в достаточном и без того количестве реакционных, продиктованных классовой ненавистью постановлений.
В редакционной статье под заголовком «Nationalsozialismus und Familienrecht» дается общая установка по рассматриваемому во-
57
просу. Начинается она с критики Германского гражданского уложения.
«...Германский гражданский кодекс видел в семейном праве не увенчание гражданского правопорядка, но придаток имущественного права... Законодатель имел в виду брак зажиточных буржуа. Жена вносит в брак приданое и свое отдельноег имущество. Законодатель ревностно охраняет имущество жены от захвата его мужем и вместе с тем обеспечивает возможность пользования мужем доходами от имущества жены. Супругам предоставляется на выбор пять форм имущественных отношений: три договорных и две устанавливаемых законом, причем доверие перемешивается с недоверием. Но закон не уделяет почти никакого внимания бракам преобладающей части населения: трудящегося мужчины с трудящейся женщиной. Свобода наслаждений для женщины, вопреки ее натуре, экономическое равенство с мужчиной вопреки задачам, стоящим перед женщиной, равенство брачного и внебрачного полового общения, пробный брак и свобода развода, вот цели, которые ставил перед собой либерализм».
Уже содержание этой критики предопределяет «положительную» часть программы автора:
«Новое право не собирается облегчать развода, так как интересы всего народного общения требуют иногда от отдельных лиц тяжелых жертв. Но вместе с тем новое право не выступает абсолютным противником развода, учитывая, что совершенно разложившийся брак перестает уже быть источником силы для супругов. С точки зрения процветания нации, сохранению которой содействует семья, существует огромное различие между законной и незаконной связью. Как бы вы материально ни обеспечили незаконнорожденного, он всегда будет лишен самого ценного—семьи. И здесь профилактика важнее лечения. Поэтому обязанность выдачи алиментов должна регулироваться таким образом, чтобы не служить соблазном для внебрачного полового общения. Однако полноценный незаконный ребенок имеет право на помощь и установление его происхождения... Либерализм, который даже и гражданство превращал в товар, брал под свою защиту деторождение, но он больше интересовался численностью населения, чем его качествами и силой нации. Новое государство жестко и сурово выступает против привычного преступника, делая его, при помощи кастрации, последним представителем рода. Оно запрещает иметь потомство неизлечимым и наследственно больным, не препятствуя им состоять в бездетном браке... При помощи ограничений для чужаков, оставляя для них свободу только в области торговли и оборота, государство косвенно борется с засорением расовой чистоты ведущих групп. Вместе с тем новое государство ведет непосредственную борьбу с этим загрязнением, облегчая вступление в брак молодым парам путем выдачи им брачных ссуд».
Автору статьи «JDas Kind in der Ehe» г-же Ebenservais не нравится Германское гражданское уложение, потому что оно «уде-58
ляет очень много внимания имущественному положению ребенка, что свидетельствует о капиталистически-индивидуалистиче-ской установке прошедшей эпохи». Цитируя Гитлера по вопросу о заботе, национал-социалистического государства о многодетных семьях (к сожалению, автор ограничивается только цитатой из «Mein Kampf», не- приводя ни одного факта, который бы свидетельствовал об этой самой «заботе» «Третьей империи» о многодетных семьях), г-н Lohnis в статье «Die Vormundschaft als Sorge der Gemeinschaft» настаивает на необходимости опеки и в тех случаях, когда у ребенка имеются родители; опекунский судья должен иметь право вмешательства при наличии неправильных и вредных воспитательных мер со стороны отца. Весьма характерен тот примерный случай вмешательства фашистской опеки в дело семейного воспитания, который приводит автор. Возможны, например, случаи, говорит автор, когда отец противится поступлению сына в ряды гитлеровской молодежи... Поэтому необходимо изменить действующее законодательство об опеке.
В статье «Der Gemeinschaftsgedaink im Recht der Eheschliessung und Ehescheidtmg» адвокат Фердинанд Месснер критикует постановления Уложения о разводе. Поводы для развода, предусмотренные в действующем законе, построены на принципе вины того или другого супруга. При этом вопрос о виновности ставится с индивидуалистической точки зрения. Автор считает это неправильным. Не личные интересы супругов должны играть роль при решении вопроса о существовании или несуществовании брака, а интересы общественные. Поэтому брак подлежит расторжению по иску о том прокурорского надзора, если прокурор считает состояние в браке данной четы вредным с точки зрения интересов пресловутой Volksgemeinschaft.
Автор критикует, далее, существование абсолютных условий для расторжения брака. Так как при наличии этих абсолютных условий суд обязан расторгнуть брак, то очень часто бывают случаи, когда приводятся фиктивные доказательства наличия этих условий. Суд оказывается связанным императивными постановлениями закона. Это неправильно. Вопрос о расторжении брака, по мнению автора, должен решаться в каждом отдельном случае по усмотрению суда.
Во всех этих высказываниях должна быть отмечена следующая общая им черта. Фашистское государство должно ставить своей задачей усиление полицейской опеки над семейными отношениями, над условиями заключения и расторжения брака, воспитанием детей. Что касается материальных имущественных взаимоотношений членов семьи, то в этой области нечего выдумывать: все должно быть оставлено попрежнему за одним исключением прав внебрачного ребенка. В этом отношении руководящим должно быть положение, формулированное в передовой статье, цитируемой нами выше, именно, что «обязанность выдачи алиментов должна регулироваться таким образом, чтобы не служить соблазном для внебрачного полового общения». Как
59
установить этих лиц. IV. Внебрачный ребенок, отец ко установлен, находится с отцом и его родственниками i правовых отношениях, что и законнорожденный ребе
мы сейчас увидим, авторы проекта о правах внебрачного ре бенка в полной мере выполнили это положение. В этом проец те, изменяющем так или иначе десять статей действующей гражданского уложения, надо различать статьи, формулирую ющие общие положения, и статьи, содержащие изменения ков кретных постановлений имущественноправового порядка. Вер ные своей демагогической манере национал-социалисть! и в это» проекте не постеснялись провозгласить ряд норм, которые hi первый взгляд представляются прогрессивными. Но это делает ся с исключительной целью под этой ширмой провести ряд по становлений, касающихся самых жизненных практических интё ресов внебрачного ребенка и его матери, которые значительнс ухудшают их правовое положение.
Ст. 1705 Германского гражданского уложения устанавливает что внебрачный ребенок состоит в отношениях родства (со всеми связанными в этом смысле юридическими последствиями только с матерью и ее родственниками. У внебрачного ребенка юридически нет отца. Он не может наследовать ни отцу, ни его родственникам. Но это не освобождает фактического отца ребенка от несения расходов на его содержание. Что нового вносит проект в эти постановления? Он предлагает новинку в следующей редакции: I. Отец внебрачного ребенка должен быть установлен опекунским судом по его инициативе. II. Отцом является тот, кто породил ребенка. III. Если в период зачатия мать находилась в половых сношениях с несколькими, то суд обязан торого тех же нок.
Эти дом для подчеркивания прогрессивности и справедливости проекта, как уравнивающего внебрачного ребенка в правах с ребёнком, рожденным в браке. Так ли это, однако? Думается, что об уравнении в правах не может быть речи уже по одной той причине, что закон самым фактом различения, установления двух категорий детей — брачных и внебрачных — фиксирует их правовую и социальную равноценность. Законодательство, которое не на словах, а на деле ликвидирует этот позорный остаток капиталистического строя — советское законодательство — упразднило эту терминологию. Нет внебрачных детей по советскому праву. Еще больше подчеркивают реакционный характер проекта постановления о многоотцовстве. По существу признание многоотцовства является установлением безотцовст-ва. Ибо если смотреть на отцовство не только как на основание для принудительного взыскания алиментов, но ка!$ на отношение, морально и юридически обязывающее к действительным заботам о воспитании детей, то установление многоотцовства равносильно освобождению действительного отца от самых важных родительских обязанностей. Далекие от действительной заботы о так называемом внебрачном ребенке фашистские прожек-60
декларативного порядка постановления и служат ново
|СрЫ, верные демагогическим приемам царствующей в Германии гитлеровской клики, озабочены одним, — как бы создать побольше шуму, поднять как можно больше демагогической пыли. Це забота о внебрачном ребенке вызвала проект о многоотцов-стве, а феодально-буржуазное чванство, презрение к моральным интересам матери и ребенка из «низших» слоев населения, заинтересованных в прогрессивном семейном праве. Ибо для фашистских социалреформаторов весь интерес матери и ребенка в установлении отцовства сводится к принудительному взысканию нескольких марок в неделю на алименты. Все прочее может интересовать лишь носителей голубой крови, для «простолюдина» это значения не имеет.
Точно такую же пустышку представляет и проектируемая норма о признании родственных отношений между внебрачным ребенком и его отцом, а также и родственниками отца.
Практическое значение этой нормы заключается в праве наследования, которое мог бы получить благодаря этому внебрачный ребенок. Но совершенно очевидно, что в современной Германии, где жизненный уровень рабочих со дня на день снижается, наследование в имуществе после умершего рабочего для огромной массы пролетарских детей не представляет никакого практического интереса.
О «благополучии» германского рабочего говорят следующие цифры о зарплате:
26,4% рабочих зарабатывают в среднем 8,05 марок в неделю 30,8%	»	»	»	18,60	»	»
21,9%	»	»	»	29,08	>>	»
20,9%	»	»	»	свыше 36 марок
Таким образом цифры показывают, что подавляющая часть рабочего класса в Германии (около 80%) находится на грани голодного существования, причем половина рабочих зарабатывает всего около 18 марок в неделю при прожиточном минимуме в 62 марки в неделю *.
Эта норма имела бы известный практический смысл для наследования в крестьянском имуществе. Но здесь, как мы знаем, в отношении крестьян среднего достатка и зажиточных слоев крестьянства установлен специальный порядок наследования, который меньше всего может быть использован для защиты внебрачного ребенка, именуемого бастардом.
Не говоря о том, что изложенный проект еще далек от того, чтоб стать законом, мы видим, что даже принятие этого проекта не только не означало бы какого-либо действительного улучшения в правовом положении внебрачного ребенка и его матери, а явилось бы новым средством порабощения наиболее униженных слоев трудящихся капиталистической Германии, порабощения тем более гнусного, что оно прикрыто густым туманом демагогии и националистического шовинизма.
1 Ал. Грюн, Продовольственный кризис в фашистской Германия, М., 1335 г., с. Ю.
61
Внедрение расовой идеологии поставило перед фашистскими юристами ряд новых «проблем». К таким проблемам относится следующий вопрос: является ли приход фашистов В Германии к власти поводом и основанием для расторжения .брака, разумеется, не брака вообще, а брака между арийцем и неарий-кой или между неарийцем и арийкой. Выше мы видели, какое значение имеет связь между арийкой и неарийцем для признания совершеннолетия как условия вступления в брак, мы видели также, какое влияние расовая теория и практика оказывают на усыновление.
Изложенный нами выше закон от 15 сентября 1935 г. запретил заключение новых браков между арийцами и неарийцами. Но следует ли оставить в силе существующие смешанные браки? Ухватились за постановления ст. 1333 и сл. Германского гражданского кодекса, предусматривающие расторжение брака, заключенного при заблуждении в отношении лица, с которым заключен брак. Приводятся следующие случаи, когда Верховный суд признал существенными заблуждения в отношении личности супруга и санкционировал расторжение брака. Так, обнаружение неспособности к половому сожительству, если другой супруг об этом до вступления в брак не знал, является поводом для расторжения брака. Или другой случай, когда муж узнал, что жена до вступления в брак была в половой связи с разными лицами.
Так как по незыблемым основам фашистской идеологии расовое свойство человека является чрезвычайно существенным его свойством, то и заблуждение по этому поводу должно служить не меньшим поводом для расторжения брака, чем заблуждение в отношении способности к половому сожительству. Суды, к которым обратились было с подобными исками, на первых порах не решились удовлетворять их по той простой причине, что в данном случае не было заблуждения, ибо неариец не скрывал при заключении брака своего неарийства. Следовательно, тут не может быть речи о заблуждении. Тогда пришел на помощь следующий юридический трюк. Дело не в том, знал или не знал ариец о неарийстве другого супруга, а в том, знал, ли он о значении неарийства, а этого нельзя предположить до появления на свет нового откровения Гитлера о том, что еврей составляет чрезвычайный контраст по сравнению с арийцем (der Jude zum Arier den gewaltigen Gegensatz bildet). Незнание этого и составляет существенное заблуждение, оправдывающее расторжение брака. Дальше, до фашистского переворота не знали о том, что смешанный брак с евреем приводит к отчуждению от народа. Разве можно допустить, что честный немец, зная это, решился бы вступить в брак с еврейкой!? Незнание этого составляет роковое для человека заблуждение в личности его супруга, и поэтому ему с таким супругом жить нельзя. Наконец до фашистского переворота мало знали о том, что от смешанного брака происходит неполноценное потомство. Теперь в это всем полагается верить. Разумеется, незнание этого, незнание того, 62
какое несчастье ожидает человека, обреченного стать отцом, «нечистокровных» детей, служит достаточным основанием для расторжения брака.
Успехи фашистской политграмоты таким образом являются фактором, влияющим на существование или продолжение смешанного брака. Если ты был раньше фашистом и все-таки состоял в смешанном браке, то ты должен в нем остаться. Останешься ли при этом в I4SDAP, это другой вопрос. Но если ты раньше прихода к власти Гитлера фашистом не был, то тебе дается амнистия. Ты можешь сослаться на заблуждение.
В настоящее время имеются уже решения судов о расторжении смешанных браков на основании ст. 1333 гражданского кодекса. Такое «гибкое» применение теории заблуждения, конечно, делает весьма легким преодоление других препятствий к расторжению брака по «заблуждению». Так, ст. 1339 устанавливает краткий 6-месячный срок для предъявления иска. Но по изложенной теории можно расторгнуть теперь брак, заключенный хотя бы в 1910 г., хотя бы в 1890 г. (Herbert Schneider, Anfechtung der Ehe wegen Irrtums uber die Bedeutung der Rasse, I. W. 1934, s. 869). Шестимесячный срок начинает течь с момента, когда наступило прояснение насчет значения расы. Это момент чисто субъективный, устанавливаемый от случая к случаю *.
1 Интересное решение, относящееся к той же области, а именно к вопросу о взаимоотношениях из смешанного брака арийца с неарийцем, вынесено Берлинским ландгерихтом 14 мая 1004 г. Обстоятельства этого дела таковы. Двое супругов, оба арийцы, развелись еще в 1SQ5 г. Развод последовал по вине мужа. (По германскому закону супруг, подавший по своей вине повод к разводу, лишается права на воспитание детей. По решению суда, двое детей, родившихся от этого брака, были поэтому отданы на воспитание матери. После развода прошло более восьми лет. Разведенная жена — арийка вышла через некоторое время замуж за не-арийца. Отчим-неариец воспитал детей жены от ее прежнего брака, и дети к нему очень привязались. Родной же отец никакого интереса к своим детям в течение всего времени после развода с матерью не проявлял. В настоящее время он предъявил требование об изъятии детей у матери ввиду того, что дети находятся под влиянием неарийца. Суд удовлетворил иск и забрал у матери детей. Обосновано это решение следующим образом. Правда, брат и с-естра Ф. сжились с домом теперешнего мужа их матери, в котором девятилетняя дочь живет со времени развода, имевп/его место в 1(925 г., и 112-летний сын — с лета 1932 г. Они живут с матерью и ее мужем в полной гармонии, они находятся <с ее мужем в отношениях трогательной привязанности, ибо он заботится о них, как добрый отец. Родной отец Ф. до последних нескольких месяцев абсолютно ничего не имел против пребывания детей в доме отчима. Однако, после того как (Германия стала национал-социалистическим государством, для разрешения спорных в данном случае вопросов решающее значение имеют принципы национал-социалистического воззрения. Пусть для матери и для детей это будет жестоким, но решающее значение должны иметь доводы, покоящиеся на теперешнем мировоззрении. Согласно теперешнему мировоззрению не может быть никакого сомнения в том, что высшие интересы детей требуют, чтобы они росли в доме родного отца. IB доме отчима они не получат воспитания в немецком духе, в духе арийском. Неизбежно, что окружение дома отчима, его родственники и друзья, будут иметь решающее влияние на настроение детей. Германский дух, арийский дух, должен быть у детей развиваем и углубляем. В интересах детей, происходящих от чистой немецкой крови, забота о них должна быть передана отцу.
63
Подлинно звериный лик вырождающегося класса эксплоатато-ров, потеря этим классом всяких сдерживающих рычагов в отчаянных усилиях удержать в своих руках политические и социальные средства своей диктатуры над трудящимися массами, использование в этих целях самых отвратительных методов общего и индивидуального устрашения по адресу всех тех/ кто не принадлежит к кучке узурпаторов, отравление сознания значительных кругов населения самыми реакционными социальными и правовыми теориями, превосходящими по своему мракобесию самые дикие учения средневековья, — все это нашло свое выражение в двух законах: 1) о стерилизации — от 14 июля 1933 г. (Dgs Gesetz zur Verhfitung erbkranken Nachwuchses. RGB. 1933 № 86), вступившем в силу с 1 января 1934 г., и 2) о кастрации — от 24 ноября 1933 г. Das Gesetz gegen gefahrliche Gewohnheits-verbrecher und Ober Massregeln zur Sicherung 'und Besserung, RGB. 1933, № 133). ,
Первый закон преследует якобы чистоту расы, задачи здравоохранения, предупреждение размножения людей с дурной наследственностью. Фашистские комментаторы всячески предупреждают от смешивания его с другим законом — о кастрации, который имеет карательный характер. Стерилизация, дескать,— одна статья, а кастрация — совершенно другая статья. Согласно исполнительному постановлению от 5 декабря 1933 г. к закону о стерилизации (ст. 1) стерилизация состоит в том, что без удаления семенных желез семенной канатик закладывается, делается непроходимым или отделяется. Кастрация состоит в удалении семенных желез. Та и другая операция представляют собою очень резкое хирургическое вмешательство, физические и психические последствия которого крайне сложны и могут оказаться роковыми для ее жертвы. Правда, жертве этой операции предписывается разъяснить в порядке выдачи особого документа «Merkblatt fiber Unfruchtbarmachung» (образец этого Merkblatt опубликован в RGB, 1933, № 138), что никаких плохих последствий для здоровья стерилизация не имеет, в частности, что стерилизация не влечет за собой потери половой способности и полового влечения, однако всякий, кто имеет хотя бы самое слабое представление о психических и физиологических основах половой деятельности и о значении ее нормального отправления для всей жизнедеятельности человека, поймет всю лицемерную фальшь фашистского здравоохранения.
Защитники этого нового вида варварства сознают, что ничего кроме отвращения ко всему режиму гнета и мракобесия эта мера вызвать в широких слоях населения не может, и поэтому приводятся следующие социально-политические его обоснования. В Германии имеются в настоящее время 500—600 тыс. слабоумных, 280—300 тыс. душевнобольных, 100 тыс. эпилептиков и 50—80 тыс. других больных, подпадающих под действие закона о стерилизации. Все эти отягощенные плохой наследственностью люди отличаются повышенной способностью к размножению. Если государство не вмешается в сферу половой жизни 64
этих субъектов, то это повлечет за собой относительное увеличение числа больных в составе всего народа, а следовательно и издержки государства на содержание этих больных. С другой стороны, люди здоровые проявляют большее самообладание, самоограничение в удовлетворении половой потребности. Эти здоровые люди обязаны нести тяжесть содержания на общественный счет больных. Такое положение несовместимо со всем мировоззрением национал-социализма. Этому надо положить конец. Надо изгонять из общественного организма дурные, гнилые элементы. Gemeinnutz vor Eigennutz. «Требование, чтобы у дефективных людей была отнята возможность производить на свет таких же дефективных, есть требование ясного рассудка, и в своем планомерном осуществлении является самым гуманным актом. Это освободит миллионы людей от излишних страданий и будет содействовать общему оздоровлению». Так проповедует вождь в своем «Mein Kampf», с. 279.
Наследственные болезни, влекущие за собой стерилизацию: 1. Прирожденное слабоумие.
2.	Шизофрения.
3.	Циркулярное помешательство.
4.	Наследственная эпилепсия.
5.	Наследственная пляска св. Витта.
6.	Наследственная слепота.
7.	Наследственная глухота.
8.	Тяжелое наследственное уродство.
Кроме того тяжелый алкоголизм.
Поскольку принудительная стерилизация проводится в Германии под насквозь демагогическим лозунгом Gemeinnutz vor Eigennutz, при осуществлении которого интересы, даже самые интимные, физического и морального существования отдельного лица ничто перед задачей проведения изуверской политики самого необузданного произвола, была сделана попытка принудительной стерилизации даже иностранцев. «Berliner Tageblatt» (№ 410/1934 от 31 августа 1934 г.) воспроизводит сообщение итальянской печати о том, что в Висбаденский суд по наследственному оздоровлению (Erbgesundheitsgericht) поступило дело о стерилизации одной итальянки. В печати фашистской Италии была поднята по этому.поводу ожесточенная кампания. Вопрос о том, насколько в данном случае поведение фашистской печати Италии определялось соображениями элементарной гуманности, мы оставляем в стороне. Но факт тот, что эта кампания не оказалась безрезультатной, и «Berliner Tageblatt» опровергает сообщения итальянской печати в вышеуказанной заметке под заголовком «Keine Sterilisierung von Auslandem».
В этой заметке не опровергается, что такое дело в суд поступило, но говорится, что суд постановил итальянку не стерилизовать.
Для разрешения вопросов о принудительной стерилизации образованы специальные «суды по наследственному оздоровлению».
5 Фашизм и гражд право
Это суды двух инстанций. Суд первой инстанции состоит при «амтсгерихтах». Суд второй инстанции состоит при «ландгерих-тах». Это коллегиальные суды, состоящие из председателя, каковым в первой инстанции является член «амтсгерихта», а во второй инстанции член «ландгерихта», и двух членов-врачей. Дело в этом суде возбуждается по донесению участкового врача, по сообщению директоров лечебных заведений и мест заключения. Оно может быть возбуждено также и по собственному заявлению больного.
В отношении наследственных болезней врачи не обязаны соблюдать врачебную тайну. Наоборот, врачам грозит судебное преследование в случае несообщения суду известной им наследственной болезни своего пациента.
Судопроизводство в «судах по наследственному оздоровлению» негласное. Участники процесса обязаны соблюдать тайну.
По постановлению суда больной подлежит хирургической операции в специальных больницах. Расходы ложатся на страховую кассу, к которой принадлежит больной, за незастрахованных несут расходы благотворительные учреждения или государство. Так как в Германии искусственный аборт является уго-лово-наказуемым деянием, то многие женщины, которых нужда и бесправие лишают возможности иметь семью и стать матерью, увидели в законе о стерилизации выход из того тягчайшего положения, в которое их ставит закон, запрещающий искусственный аборт.
«Гуманный и справедливый» фашистский суд поспешил с соответствующим разъяснением. Как сообщает «Berliner Tageblatt» от 20 апреля 1935 г. №Д88, Берлинский амтсгерихт вынес следующее решение по одному разбиравшемуся им делу. Несовершеннолетняя Эмма А., страдающая наследственной эпилепсией и находящаяся с 1930 г. в больнице, забеременела. С согласия своего отца она подала заявление о стерилизации. Суд вынес следующее «гуманное» решение: ходатайство удовлетворить, Эмму А. стерилизовать, но операцию произвести после шести недель по разрешении от беременности. Закон о стерилизации на словах направлен против «наследственно больных» и «неполноценных». На деле закон о стерилизации является средством расправы с теми, кого капиталистическая эксплоатации лишила полноценности в качестве наемной рабочей силы и материала для ведения войн. Закон направлен против неимущих слоев населения и является орудием расправы с противниками фашистской диктатуры. Что такое неполноценность? Фашистский министр просвещения Руст цинично заявляет (циркуляр от 23 марта 1935 г.), что нуждаемость — это результат неполноценности...»
На 1 января 1935 г. уже подвергнуто стерилизации 56 тысяч человек, из которых 3000 человек умерли от операций \
1 1И. Трайнин, 'Бесправие и произвол в фашистской Германии, М., 1936 г., с. 115—16.
66
Изложенное нами' гитлеровское законодательство о гражданстве, о семье и браке наглядно показывает реакционную сущность фашистского права. Оно ставит германский народ в условия, которые полтораста лет назад признаны были самой буржуазией противоречащими достоинству человека, его элементарным правам. Буржуазия пришла к власти под лозунгом прав человека и гражданина. Фашисты же ставят своей 'задачей вычеркнуть из сознания людей понятие «человек». Нет человека, есть только немецкий гражданин, немецкий подданный, соплеменник, еврей и т. д. Все это — понятия, категории, резко отличные друг от друга. Так поучает национал-социализм. С точки зрения моральной и юридической это совершенно разноценные фигуры, и не следует их объединять одним понятием «человек». «Человек» — это категория, выдвинутая буржуазно-демократической революцией конца 18 века, положившей конец феодализму, средневековью в ряде передовых стран Европы. Задача фашизма — восстановить средневековье и вытравить из кодексов это понятие. Такое предложение и внес союз национал-социалистических юристов, разрабатывавший проект изменений гражданского кодекса. «Правовое понятие «человек» в смысле § 1 Германского гражданского кодекса затушевывает и искажает различия между «соплеменником» (Volksgenosse), имперским гражданином, иностранцем, евреем и т. д.» \ — поэтому понятие это должно быть вычеркнуто из гражданского кодекса. На появившиеся в некоторых органах ежедневной прессы возражения против этого «оригинального» проекта последовал следующий ответ: «В некоторой части ежедневной прессы было высказано сомнение насчет того, что право с трудом может отказаться от понятия «человек». Но дело ведь не в том, что юридическая терминология в том или ином случае по техническим соображениям нуждается в сокращенном термине «человек»; гораздо большее значение имеет необходимость устранить из центрального места в законодательстве такое понятие, которое является не чем иным как неприкрытым выражением идеи «равенства»1 2 (в немецком подлиннике пренебрежительно употребляется здесь не немецкое слово, а французское слово egalite, и ставится это слово в иронические кавычки). Для вящей убедительности делается ссылка на пример итальянских единомышленников, а именно на заключение, данное юридическим факультетом Падуанского университета по проекту гражданского кодекса Италии. Падуанские юристы-фашисты тоже внесли предложение вместо понятия «человек» ввести термины гражданин и иностранец. Рыбак рыбака видит издалека! Итак, «человек» — это сокращенный технический термин вроде «калорифер», «автобус» и т. д., но этот термин будит неприятные ассоциации о равенстве и тому подобных вещах, а потому — долой его, вон из гражданского кодекса!
1 «Deutsche Juristenzeitung», 1935 г., с. 1295.
2 «Deutsche Juristenzeitung», Ns 4 от 1(5 февраля 1©<36 г., с. 246.
67
ЛАВА »V
Вопросы гражданского процесса
К гражданскому процессу германский фашизм точно так же подходит прежде всего с точки зрения обеспечения открытой диктатуры финансового капитала.
И гражданский суд должен быть свободен от пережитков предшествующей эпохи и раньше всего от элементов либерализма и демократии. Судебная власть — один из важных инструментов буржуазной диктатуры — должна быть одинаково активной в осуществлении классовых задач буржуазии как в уголовных делах, так и гражданских. Прошло время, когда можно было проводить различие между-политикой и экономикой, между публичным и частным правом, между уголовным и гражданским процессом как преследующими какие-то различные по природе своей цели и задачи. Поэтому надо поскорее ликвидировать остатки либерализма и демократии в гражданском процессе, в частности состязательность его. Нет дел, которые были бы безразличны для государства. Не стороны — хозяева гражданского спора, а суд должен быть признан неограниченным его властелином. В своей работе суд по гражданским делам не должен давать себя размагничивать, а должен действовать целеустремленно, быстро и решительно. Только суд, находящийся под безраздельным влиянием фашистской дисциплины, может в «Третьей империи» творить право, поэтому из суда должны быть изгнаны все ненадежные элементы — марксисты, евреи и пр. Только суд чиновников может дать гарантию против внедрения нефашистских идей в судебную практику, поэтому нужно всячески ограничивать подсудность и практику третейских судов.
Наряду с насаждением зверской фашистской государственности применяется в качестве дымовой завесы выспренняя демагогическая фразеология о справедливости, о народности, об интересах целого, о борьбе против своекорыстного индивидуализма, искоренении капиталистического, торгашеского духа и т. д. Нормы, направленные к жесточайшей эксплоатации трудящихся масс, облекаются в словесные формулировки обратного содержания, говорящие о справедливости, народности и пр.
Как уже было указано выше, все более или менее значительные законы по заведенному теперь обычаю сопровождаются высокопарными политическими предисловиями. Так и опубликованный в виде нового издания Германский гражданский процессуальный кодекс 1934 г., представляющий почти в неизмененном виде старый кодекс, лишь подправленный в духе новых 68
фашистских принципов судопроизводства и права, сопровожден следующим введением:
«Близкое народу правосудие возможно только при судопроизводстве, которое народу понятно и обеспечивает верную и скорую судебную защиту.
Стороны и их представители обязаны сознавать, что правосудие служит не только им, но одновременно и главным образом делу обеспечения прав народа в целом.
Ни одной из сторон не может быть дозволено неправдой вводить суд в заблуждение или злоупотреблять его работой при помощи умышленного или небрежного затягивания процесса. Праву на судебную защиту, которое принадлежит каждому, соответствует обязанность честным и заботливым ведением процесса облегчать судье найти правильное решение.
Задача судьи состоит в том, чтобы четким руководством гражданским процессом в тесном общении со сторонами содействовать тому, чтобы всякое спорное дело было после основательной предварительной подготовки выяснено и разрешено по возможности в одном единственном заседании. Он обязан избегать отложений дела, не вызываемых существенной необходимостью, и препятствовать затягиванию дела вследствие запоздавшего представления материала.
Только таким путем можно добиться основанного на устно-сти и непосредственности судопроизводства живого процесса, который дает судье верную возможность выявить правду и за течением которого стороны могут следить с полным пониманием и доверием.
Чтобы усилить имеющиеся законные средства к достижению этой цели и провести другие необходимые улучшения судопроизводства, правительство утвердило нижеследующий закон*.
Основные нововведения, включенное в гражданский процессуальный кодекс издания 1934 г., касаются следующих вопросов:
1.	Об обязанности быть правдивым перед судом (Wahrheits-pflicht).
2.	О мероприятиях к упрощению и сокращению процедуры.
3.	О непосредственности судопроизводства.
4.	О присяге. 
5.	О кассации.
6.	О пересмотре дел по вновь возникшим обстоятельствам.
7.	Об обеспечении судебных издержек.
8.	О праве бедности.
9.	О третейских судах.
10.	Об устранении лиц, не принадлежащих к сословию адвокатов, от представительства сторон.
1.	Об обязанности быть правдивым перед «удом (Wahrheits-pflicht). Ст. 138 гражданского процессуального кодекса дополнена следующим абзацем, поставленным впереди прежнего текста, который в остальной части оставлен без изменения: «Стороны обязаны давать свои объяснения, касающиеся фактической сто-
6Q
роны дела, полно и правдиво». Разумеется, это не только благочестивое моральное постановление. Оно может иметь весьма реальные последствия и дает суду мощное средство воздействия на стороны. Ибо неправдивость, которая может выразиться не только в положительных заявлениях, но и в отрицательной форме — умолчании об известных фактах — будет рассматриваться как обман, караемый в уголовном порядке. С другой стороны, поскольку никто не может предполагаться говорящим неправду и совершающим поэтому преступление, то в силу новой редакции ст. 138 заявления сторон приобретают особое процессуальное значение. Будучи презумптивно правдивыми, они являются доказательством не менее ценным, чём другие доказатель ства. Отсюда участие самой стороны в процессе приобретает другое значение, чем это было раньше. Отсюда особое значе ние приобретают показания стороны.
2.	Мероприятия к упрощению и Сокращению судебной процедуры. В целях ускорения судопроизводства особенное значение придается подготовительным судебным бумагам. Эти бумаги должны исчерпать весь доказательственный материал и должны включать все до конца утверждения стороны и опровержения заявлений другой стороны. Это сформулировано в ст. 279 в новой редакции. Отличие от старой редакции этой статьи заключается в том, что по старой редакции пропуск материала в подготовительной судебной бумаге не представлял непосредственной угрозы отклонению этого доказательственного материала, так как можно было использовать для этого еще первое судебное заседание. Теперь имеется опасность того, что суд усмотрит в таком пропуске волокиту и исключит то или иное доказательство только потому, что оно не было приведено в подготовительной судебной бумаге.
Такое же значение, как подготовительная судебная бумага (vorbereitender Schriftsatz) в первой инстанции, имеет обоснование апелляционной жалобы для производства второй инстанции (Ве-rufungsbegrundung). Апелляционная жалоба должна быть подана в месячный срок со дня заявления об апелляции. Она должна содержать перечисление всех оснований для опровержения решения суда первой инстанции, а равно и указание новых фактов, доказательств и возражений против имеющихся Доказательств. Это формулировано в новой редакции ст. 519. Отличие от прежней редакции заключается в следующем. Раньше соответствующее положение было формулировано таким образом: «Апелляционная жалоба должна содержать... 2) указание новых обстоятельств, доказательств и доводов, которые сторона считает имеющими значение».
В новой редакции этому пункту предшествуют следующие слова: «Определенное перечисление отдельных приводимых поводов обжалования (апелляционной жалобы)».
Комментаторы нового издания гражданского процессуального кодекса оценивают это нововведение как конец так называв-мому формальному обоснованию жалобы (Beendung met der sog, 79
Formalbegriindung der Berufung), отныне обоснование должно быть конкретным и исчерпывающим все доводы апеллятора *.
Ограничение прав сторон и усиление роли суда надо усмотреть в отмене ст. 527. Согласно этой статье сторона во второй инстанции имела право изменить иск, т. е. формулировать по-новому его основание, изменить просительный пункт. Но это возможно было во второй инстанции только с согласия противной -стороны, тогда как в производстве первой инстанции (ст. 264) это возможно не только тогда, когда противная сторона с таким изменением согласна, но и без ее согласия, а именно, если суд считает это целесообразным (oder das Gericht sie ftir sachdienlich erachtet).
Хотя в апелляционной инстанции можно приводить новые факты, доказательства и соображения, но это не обязывает суд непременно допускать этот новый материал, ибо если суд по своему убеждению считает, что этот материал мог быть использован в первой инстанции и не использован из стремления затянуть процесс, он вправе этот материал, впервые приводимый во второй инстанции, игнорировать. Если же этот новый материал приводится в стадии производства во второй инстанции, то он обязательно должен быть изложен в бумаге, обосновывающей апелляцию. Встречный иск можно заявить и во второй инстанции, но, Лишь в том случае, если противная сторона с этим согласна или если суд считает это целесообразным. То же самое правило применяется и в отнршении зачета, заявляемого ответчиком во второй инстанции.
3.	О непосредственности судопроизводства (Unmitelbarkeit des Verfahrens). Существенное значение для ускорения всей судебной процедуры и в смысле усиления активности суда и инквизиционного характера процесса имеет дополнение к ст. 349, говорящей о роли судьи-докладчика. Он обязан дело так подготовить, чтобы оно могло быть разрешено судебной коллегией по возможности в одном судебном заседании. Он имеет право собирать в этих целях доказательства; доказательства он вправе собирать, если это содействует упрощению производства по делу и если можно наперед считать, что судебная коллегия сможет оценить эти доказательства и без непосредственного их восприятия. Если дело готово к слушанию, то срок заседания назначается судом (von Amts wegen). Если по вопросу о подготовленности дела к слушанию имеются разногласия между председательствующим и докладчиком, то это разногласие разрешается судебной коллегией.
В целях обеспечения непосредственности судопроизводства новая редакция ст. 375 по-новому регулирует те случаи, когда допрос свидетеля может быть поручен единоличному члену суда или другому суду. Смысл нововведения заключается в том, что указанные в законе случаи допроса свидетеля не судом данного коллегиального состава, а другим судом или одним из чле-
» Schwarz und Noack, Die Gesetzgebung des dritten Reiches, S. 111.
71
нов суда являются ограничительными. В частности отменено постановление ст. 375 в старой редакции, согласно которой можно было пожертвовать непосредственностью судопроизводства в том случае, когда допрос свидетеля всем составом суда связан с значительными затруднениями. Затруднения, возникающие для суда, не оправдывают отказа от непосредственности процедуры.
Чем ,объясняется такое неумолимое преследование цели непосредственности процесса? Думается, что здесь меньше всего учитывались интересы правильной техники процедуры. Преследуются тут задачи иного порядка, вытекающие из всей реакционно-утопической идеологии германского фашизма и из тех целей, которые преследует Фашистская юстиция. Юстиция является орудием возмездия по уголовным делам и «творцом справедливости» в гражданских делах. Впрочем, и суровое возмездие, вплоть до отсечения головы топором, тоже является осуществлением справедливости. Ввиду этого придается исключительное значение внешней обстановке отправления правосудия. Суд должен всей обстановкой своей работы оказывать известное воздействие на стороны и всех участвующих в деле лиц. Соответствующая обстановка дает возможность направления всей процедуры в желательном духе. В соответствии с этим непосредственность процедуры создает иллюзию очень глубокого проникновения всего состава суда в суть дела. В усилении непосредственности нельзя, далее, не усматривать известного сближения между формой уголовного и гражданского судопроизводства.
4.	О присяге. Фашистская юстиция ограничивает по сравнению с постановлениями гражданского процессуального кодекса в прежней редакции случаи привода свидетеля к присяге. По прежней редакции ст. 391 каждый свидетель подлежал приводу к присяге, если только стороны не отказались от этого; новая же редакция регулирует этот вопрос по-иному: свидетель подлежит приводу к присяге только в тех случаях, когда его показание является существенным и когда при этом суд считает, что присяга лучше обеспечивает правдивость показания. Комментаторы объясняют это нововведение стремлением возвысить святость присяги.
В соответствии с новой постановкой вопроса о присяге изменена также вся часть 10 гражданского процессуального кодекса. Она теперь озаглавлена не «Доказательство через присягу», а «Доказательство через допрос стороны». Прежде допускался следующий вид доказательства. Если сторона должна доказать какое-либо обстоятельство и у нее нет соответствующего доказательственного материала, то она могла требовать, чтобы противная сторона приняла присягу. Суд мог отказать в удовлетворении этого ходатайства только в том случае, если он признал, что уже доказано противное тому, что хочет доказать сторона. По новой редакции сторона, не имеющая других доказательств, может ходатайствовать не о присяге, а о допросе противной стороны по соответствующим обстоятельствам дела (ст. 445). Вопрос о присяге стороны разрешается уже судом, который мо-73
жет постановить о приводе к присяге. Таким образом в настоящее время сторона лишена возможности требовать привода к присяге другой стороны (Eideszuschiebtmg). Если сторона, о допросе которой состоялось постановление суда, отказывается от дачи показаний, то суд может по своему усмотрению определить, доказано или не доказано то или иное обстоятельство, причем он должен учесть причины, по которым сторона уклонилась от дачи показаний (ст. 446). . Суд вправе по ходатайству стороны постановить о допросе и той стороны, которая должна доказать какое-либо обстоятельство (ст. 447). Наконец, суд вправе и независимо от ходатайства сторон постановить о допросе одной или другой стороны или обеих сторон, если он считает это целесообразным для получения убеждения в правдивости или неправдивости тех или иных доказательств. В присяжной фор муле ’сторона заявляет, что она все объяснила по доброй со вести и показала чистую правду (nach bestem Wissen die reine Wahrheit) и что она ничего не скрыла.
Для характеристики того значения, которое придается показаниям стороны, могут также служить и нововведения, предусматриваемые новой редакцией ст.ст. 160 и 161. Изменения, вводимые новой редакцией этих статей, вытекают из того значения, которое придаётся высказываниям на суде самой заинтересованной стороны: истца, ответчика, третьего лица. Их высказывания приравниваются в отношении их формального значения в качестве доказательства к показаниям свидетелей и экспертов. Поэтому, регламентируя составление судебного протокола и четко ограничивая тот материал, который должен быть включен в протокол, закон относит к этому материалу наряду с показаниями свидетелей и экспертов и показания стороны в процессе. Несомненно, это значение, которое придается высказываний самой заинтересованной стороны, стоит ® теснейшей связи с тем ханжески-поповским духом, которым фашистский законодатель стремится пронизать весь процесс. Обязанность стороны говорить правду есть не1 только моральное, но и юридическое требование. Вводная статья к новой редакции гражданского процессуального кодекса кладет эту обязанность в основу всего процесса. Как же? Ведь гражданский процесс — не арена борьбы частных и классовых интересов. Это ведь алтарь служения общенародным интересам. Благочестивые граждане «Третьей империи», идя в судебное святилище, должны стряхнуть с себя прах эгоистических своекорыстных интересов, должны служить только одним общенародным интересам (Gemeinnutz vor Eigenmrtz!). Так утопически-реакционная идеология, положенная в основу всего гражданского процесса, дает себя знать во всех его частях, даже в тех его постановлениях, которые регулируют такие, казалось бы, чисто технические вопросы, как составление судебного протокола.
5.	О кассации. Нововведения в новой редакции гражданского процессуального кодекса заключаются в следующем. В ст. 546 введено постановление закона 8 февраля 1929 г., согласно ко-
73
торому кассация по имущественным спорам допускается только» по делам с ценою иска не .менее 60'00 марок. Решения же по, делам с меньшей исковой суммой, т. е. по делам, где всего более г вероятно столкновение с интересами трудящихся, обжалованию,. ‘ не подлежат. По брачным делам кассация допускается только? < тогда, когда суд второй инстанции в решении постановляет о допустимости кассации. Он может допустить кассацию только? в тех случаях, когда его решение расходится с практикой Вер-* ховного суда или когда по делу возник вопрос, имеющий прин-Ц ципиальное значение.
Расширены поводы кассации, ибо кассация—-это теперь при--; вилегия по делам лишь с относительно высокой суммой. До сих? пор поводом кассации могло служить нарушение имперского германского закона или закона, действие которого распростра-» няется за пределы округа суда второй инстанции. Теперь пово-. дом кассации может служить также и нарушение нормы, установленной действующим в Германии постановлением общего пра; < ва (gemeines Recht), французского и баденского права.
6.	Пересмотр дел по вновь открывшимся обстоятельствам до-: пускается теперь помимо прочих по следующим двум поводам: | а) если доказано, что противная сторона, будучи допрошена под присягой, умышленно или по неосторожности нарушила обя- • занность говорить правду (sich einer vorsatzliichen oder fahrlassigenf Verletzung der Eidespflicht schuldig gemacht hat) и б) если реше-< ние основано на решении другого общего или чрезвычайного суда, которое отменено другим вступившим в силу решением -суда.
7.	Об обеспечении судебных издержек тяжущимися иностран-| : цами. Изменение, введенное по этому вопросу, весьма любопыт- I но и характерно по своей политической подоплеке.- Вместо термина «иностранцы» прежней редакции закон вводит теперь тер- • > мин «граждане чужих государств». Это изменение терминологии ; вызвано заботой об определенной категории тяжущихся, а имен- i но «бесподданных» (Staatenlose), разумеется, раньше всего росту ; сийских белоэмигрантов. Staatenlose, живущие в Германии, осво-i бождены от обязанности обеспечить платеж судебных издер- I ? жек.
8.	О праве бедности. Пекущаяся о «бедных» фашистская £ юстиция в своих постановлениях по этому вопросу весьма на- . -глядно обнажила свое классовое существо. По этому, казалось : бы, не очень острому вопросу, который, худо ли хорошо ли; ; был до сих пор урегулирован таким образом, что суд не был ; i окончательно закрыт для трудящихся, установлены нововведе--: -ния такого порядка, чтобы дать суду возможность захлопнуть г двери перед трудящимися, если ему это только покажется целе* ., сообразным. Фашистский законодатель не поскупился на изме-ч! I нение целого ряда статей прежнего издания, каковы 114, 115, 118а, 126, 127.
Ст. 114 касается признания права бедности. Новая редакция содержит существенные ограничения права трудящегося на осво-' >
I	‘‘ t
бождечие от судебных издержек, «права бедности». По старой ре-, * дакции «право бедности» признавалось, при наличии цвух vcJtq.
вий: первое —• несостоятельность просителя, второе — неб riHa-1®^ дежность процесса. По новой редакции первое условие осталос
i без изменения, второе же условие изменено. Проситель обязан ! представить доводы, говорящие за то, что имеетсз достаточно оснований для выигрыша им дела.
Далее, новизна в новой редакции заключается в том, гго право бедности может быть признано- и за лицом, ведущим про-, цесс в силу возложенной на него должности, например, за one-куном, за конкурсным управлением, а также за отечественными юридическими лицами. Для признания «права бедности» за юридическим лицом необходимы те ж.е предпосылки, которые требуются для признания права бедности за единоличным граждй---нином, и, кроме того, чтобы от непредъявления-иск: стоамли «общественные интересы».« <
Ст. 115 касается частичного признания права бедности. Новая редакция отличается от старой тем, что по старой редакции частичное признание «права бедности», т. е. освобождение лишь от части судебных издержек могло иметь место лишь пи ьмуше-ственным спорам («vermngensrechtHche Streitigkeiten»). Новая редакция не :одержит этого ограничения; кроме того, суд может по новой редакции вместо пропорционального частичного освобождения от всех видов судебных издержек, Освободить полностью от одного какого-либо рода издержек, не освобождая ввиду этого даже частично от других видов издержек. Все это развязывает руки классовому суду.
г Новая редакция ст. 118а значительно затрудняет возможность получения признания права бедности. Суд может потребовать от ст )роны, добивающейся признания права бедности, представле ния доказательств правдоподобности ее утверждений о несостоятельности. Таким образом одного представления официальных справок согласно ст. llRa недостаточно. Далее суд, может'заслушать по вопросу о признании права бедности возражения противной стороны. Кроме того оь может сам наводить справки? Наконец, по этому вопросу могут быть допрошены-свидетели и сведущие, лица. Словом, процедура признания правя бедности превращается в настоящий сложный процесс.
Ст. 126 в новой  редакции содержит добавление имеющее принципиальное значение, которое напра’влено в конечном Итоге к ограничению возможностей пользования правом бедности Речь идет о нововведении, которое заключается в том, что постановление суда, которым отказано в признании права бедности или которым признание права бедностг аннулировало, или затребована доплата судебных издержек, по общему правилу должно быть мотивировано со ссылкой на юридические или фактические обстоятельства. Чем объясняется введение такого правила? Конечно, не тем, что этим лучше обеспечиваются интересы нуждающейся стороны. Этим открывается возможность создания за-
I регистрированные прецедентов отрицательного применения за
73
кс на о праве бедности. Это будет своегд рода средством правового воспитания.
гЪзая> редакция ст. 127 помимо изменения формулировки ственно отличается от старой редакции в том отношении, .го в ней отчетливо сказано, что на постановления суда второй - ссганции, отказавшего в признании прата бедности,, жалобы не попускаются.
j О третейских судах. Нововведения до этому вопросу весьма значительны. Первое, что должно быть отмечено, — это :тремлёние фашистского законодателя ограничить случаи обращения в третейский суд. Это достигается установлением обязательности специального письменного соглашения передаче дела в третейский суд В этом соглашении не должно заключаться никакого иного содержания кроме регулирования вопроса о третейском разбирательстве. Ограничение это не относится к договорам, являющимся для обеих сторон коммерческой сделкой. По таким договорам соглашение о третейском разбирательстве может состояться и не в виде отдельного письменного документа.
Затем формулировано общее декларативное постановление  демагогического содержания: «Соглашение о третейском разбирательстве недействительно, гели одна сторона испо, [ьзовал? свое экономическое или социальное превосходство для/ того, чтобы заставить другую сторону заключить соглашение или принять такие постановления, которые дают ей преимущества i перед другой стороной в порядке производства дела, в особен-i ности по вопросу о назначении и отводе третейских судов». | Демагогический характер этой фразеологии тем более очеви-I ден, если учесть, что по закону о ^Национальном труде» такие  соглашения фактически могут быть лишены всякого значения, i так как образование третейского суда целиком зависит от | «уполномоченного по труду». Таким образом в спорах между работодателями и рабочими и служащими, где ярче всего может сказаться экономическое и социальное превосходство одной | стороны это постановление просто может быть обойдено. I В других же случаях, как, например, в споре между купцами, домовладельцами и т. п., это постановление лишь вооружает фашистские органы государства для полицейского вмешательства во взаимоотношения между гражданами.
Допуская третейское разбирательство, законодательство заботится о том, чтобы третейские суды не служили средством обхода расистского закона, запрещающего лицам, не принадлежащим к адвокатскому сослбвию, вести дела в суде. Поэтому ст. 1034 в новой редакции постановляет, что лица, не имеющие права вести дела в суде, могут быть устранены от поедстави-; тельства сторон также и в третейском суде.
В новой редакции закона подробнее урегулирован вопрос о несообщении решению третейского суда исполнительной силы. Существенно новое заключается в том, что урегулирован вопрос о случаях отказа в принудительном исполнении решении ино
Странного третейского Суда. Ст. 1044 в новой редакции поста-новляет, что решение иностранного третейского суда, ставшее обязательным по тому праву, которому этот суд подчинен, объявляется подлежащим исполнению в том же порядке, в котором объявляется подлежащим исполнению решение третейского суда, вынесенное в Германии, если в международном соглашении не установлено иное. Ходатайство о сообщении такому ре-шению исполнительной силы может.быть отклонено в следующих случаях:
а) если третейское решение юридически . недействительно, причем юридическая действительность третейского решения определяется по тому праву, которому подчинен третейский суд, если международным соглашением не установлено иного; б) если признание решения противоречит добрым нравам или публичному порядку, в особенности если решение обязывает сторону к совершению действия, запрещенного германским законом; в) если сторона не была представлена надлежащим образом, разве только она положительно или молчаливо одобрила ведение процесса; г) если стороне не была предоставлена полная возможность высказаться.
10. Об устранении лиц, не принадлежащих к сословию адвокатов, от представите1льства сторон в гражданском процессе. Соответственно общему духу сословного государства, осуществление которого составляет задачу законодателя «Третьей империи», новая редакция ст. 157 вносит более резкие ограничения или вернее запреты участия в судебных процессах лиц, не при-надлежащих к сословию адвокатов. До сих пор суд имел право не допустить к участию в судоговорении лиц, не являющихся адвокатами. Это означало, что суд не обязан был пользоваться этим правом. В таком случае в судоговорении могло бы участвовать в качестве представителя стороны й лицо, не являющееся адвокатом. Норма о запрете неадвокатам участвовать в судоговорении на правах представителя стороны была таким образом нормой диспозитивной. «Третья империя» кончает с «пережитками либерализма», и с аналогичными диспозитивными нормами и взамен их вводит императивные постановления. Это особенно целесообразно с точки зрения интересов правящей верхушки в данной области. Ибо в лагерях по подготовке юристов1 имеется не одна тысяча молодых юристов, муштруемых в духе преданности фашистскому режиму. Из этих тысяч молодых людей, сынков фабрикантов, лавочников и кулаков, многие пойдут в адвокаты. Таким образом за адвокатами дело не станёт. Надо только укрепить привилегии адвокатского сословия устранением конкуренции со стороны внесословных элементов. Совсем в духе милого сердцу строителей «Третьей империи» средневековья. Устранение неадвокатов от'участия в судоговорении
1 Юрист в Фашистской Германии должен быть крепок телом и духом (Stahlung- des K6rpers und des Charakters). Этой цели служат специально организуемые для молодых юристов лагеря.
77
йроводится с неумолимой последовательностью. Закон предусматривает возможность его обхода и тут же предписывает сред-ство против такого обхода. А именно: если кто-либо приобретает от другого какое-либо судебное требование исключительно для того, чтобы таким путем создать для себя возможность выступить на суде, то суд должен устранить такое лицо от участия в судебном заседании для дачи объяснений.
Ст. 158 в новой редакции содержит постановление, еще круче завинчивающее запрет неадвокатам участвовать в судебных заседаниях в качестве представителя стороны. При прежнем порядке устранения неадвоката суд не мог выносить в том же заседании постановления против стороны, которая таким образом остается без судебного представителя. Он дело откладывал, и только в том случае, если в следующем заседании не является представитель, т. е. адвокат, он мог нег считаться с отсутствием стороны. Теперь дело обстоит иначе. Если суд не допускает неадвоката к участию в судебном заседании на правах стороны, он в том же заседании может вынести решение, как если бы сторона добровольно сама отказалась от участия в судебном заседании.
Мы дали почти исчерпывающее изложение тех изменений правил гражданского судопроизводства, которые введены в новом издании Германского гражданского процессуального кодекса. Суммируя эти изменения, мы можем следующим образом формулировать их классовую сущность. Все они без исключения усиливают роль фашистского классового суда в разрешении гражданских споров. Общие, так называемые генеральные оговорки при помощи демагогической фразеологии направлены к затушевыванию классовой сущности этих изменений.
78
ГЛАВА V
Вопросы аграрного (земельного) права
Одним из наиболее существенных законов, ярко выявляющих характерные для германского фашизма черты его социальной политики, является закон о наследственно-подворном имуществе (Reichserbhofgesetz). Закон этот издан 29 сентября 1933 г. и преподнесен, в качестве праздничного подарка немецкому кулачеству к празднику урожая 1933 г. (Erntedankfest). Расистская политика, в частности расистская политика народонаселения,— ставка на кулака, создание в деревне постоянной резервной армии труда, аграрная протекционистская политика в интересах помещичьего и кулацкого землевладения, политика дотаций, субвенций, политика' автаркии, основное устремление которой состоит в обеспечении тыла для осуществления задач германского империализма, — все эти задачи фашистской политики находят свое выражение в этом законе. К этому надо добавить реакционное изменение, вносимое этим законом в и без того реакционное германское наследственное право и дальнейшее узаконение порабощенного состояния женщины. Новая система имущественных и личных отношений, вводимая этим законом для значительной части крестьянства, скрепляется железным об-ручом административного аппарата, в центре которого стоит крестьянский начальник, наделенный огромной властью, доходящей до права назначения наследника в крестьянском дворе, до права упразднения крестьянского двора. Аграрная политика Александра III с его системой земских начальников и столыпинщина во многом могли бы позавидовать реакционной последовательности фашистского аграрного законодателя.
По принятому обычаю Reichserbhofgesetz как закон первостепенного политического значения снабжен специальным политическим предисловием. Это предисловие, по указанию закона, должно служить основой для его толкования (die Grundlage der GesetzesauslegungX. Приводим его дословный перевод: «Правительство хочет, закрепив старый немецкий обычай наследования, сохранить крестьянство как источник крови немецкого народа. Крестьянские хозяйства (Bauemhofe) должны быть защищены от переобременения, долгами и от раздробления в порядке перехода по наследству, дабы они как родовое наследственное имущество оставались в руках свободных крестьян. Следует принимать меры к здоровому распределению сельскохозяйственных владений, ибо большое число жизнеспособных небольших и средних крестьянских хозяйств, по возможности равномерно размещен-
79
Йых по всей стране, представляют лучшую гарантию Поддержания жизнеспособности народа и государства»1.
Внутренние и внешнеполитические задачи этого закона достаточно выпукло очерчены в этом предисловии. Крестьянский двор должен быть «источником» крови, разумеется, чистой германской крови без примеси неарийских элементов. Фашистские комментаторы этого закона подчеркивают его значение с точки зрения политики народонаселения. В 1900 г. было на тысячу душ населения 36 рождений, в настоящее время это число упало до 14. Так как опыт показал, что деревня оказывает большее сопротивление этому прогрессивному упадку народонаселения, то следует’ожидать возврата к прежнему состоянию только от деревни. Нужно поэтому поддерживать крестьянство в качестве источника жизни германской нации. Крестьянский двор должен быть основой для развития наследственно-здоровых крестьянских родов. Если для феодально-капиталистического строя задача эта не новая, то интересны и новы те методы, которыми эта задача решается.
Реакционную сущность подобных экспериментов оценил Ленин 35 лет тому назад в статье, помещенной в 3-м номере «Искры» в 1901 г.
«Пытаться спасти крестьянство защитой мелкого хозяйства и мелкой собственности от натиска капитализма значило бы бесполезно задерживать общественное развитие, обманывать крестьянина иллюзией возможного и при капитализме благосостояния, разъединять трудящиеся классы, создавая меньшинству привилегированное положение на счет большинства. Вот почему социал-демократы всегда будут бороться против таких бессмысленных и вредных учреждений, как неотчуждаемость крестьянских наделов, круговая порука, запрещение свободного выхода из крестьянской общины и свободного приема в нее лиц каких угодно сословий!»2.
Поддержание мелкого крестьянства достигается следующими организационными и хозяйственно-политическими мерами:
1 Противоречие между социальною демагогиею и неприкрытою ничем эксплоататорскою практикой ставит иногда фашистских правовых идеологов в чрезвычайно комическое положение. В такое именно сверхкомическое положение попал и чиновник министерства юстиции господин Штраут, когда он в своем докладе в высшей школе политики в Берлине коснулся вопроса о праве собственности на землю. Так как, — говорил он, — земля не является вещью, то она никогда не может быть частною собственностью. Землю никто не создал, поэтому она может принадлежать только народу в целом, которому она дана от бога или которым она завоевана. Кто обрабатывает землю, тот имеет право пользоваться ею для себя и для своей семьи. Однако господин Штраут не хочет пропагандировать идеи государственной собственности на землю. IK какому же выводу приходит господин Штраут? Вывод хотя и очень простой, но весьма неожиданный, такой же неожиданный, каким является случай, когда гора родит мышь. Вся социально-демагогическая теория господина Штраута приводит к тому практическому результату, что постановления, касающиеся земельных отношений, следует изъять из гражданского кодекса и включить их в особые земельные уложения...
’Лен и н, т. IV, с. 102.	_
ЯО
1.	Образуется «сословие продовольствия» — Reichsnahrstand построенное, разумеется, на началах классового мира, вернее отрицания классовых различий, и охватывающее всех «производителей .продовольствия», помещиков и крестьян, арендаторов и батраков. Это сословие, разумеется, управляется не по демократическому началу, а по принципу подчинения вождю, вернее начальнику. Вводится целая иерархия крестьянских начальников: окружных, областных и т. д., вплоть до имперского крестьянского начальника (Reichsbauemfiihrer).
2.	В целях якобы защиты крестьянина от колебаний рыночных цен на сельскохозяйственные продукты, а в самом деле для обеспечения монопольных цен для крупного землевладения и кулачества, вводится система твердых цен на сельскохозяйственные продукты. При условии, когда значительная часть мелкого полунищенского крестьянства вынуждена покупать сельскохозяйственные продукты, при условии беспрерывного падения заработной платы отдельного рабочего на германских предприятиях, введение твердых цен на сельскохозяйственные продукты является одним из многих средств порабощения трудящихся масс в угоду кучке аграриев и финансового капитала.
3.	Специальными законами предусматривается отсрочка задолженности крестьянских хозяйств. Так как во всех этих законах не содержится ни одного намека на отмену платежей крестьянства, а только имеется в виду отсрочка задолженности, то ясное дело, что все относящиеся сюда мероприятия как две капли воды напоминают пресловутое «освобождение» крестьян от крепостной зависимости по русской реформе 1861 г. Даже организационные меры мало отличаются от российских эпохи 60-х годов и столыпинских мероприятий. Как тогда были введены выкупные платежи через крестьянский банк, так и теперь речь идёт лишь о конвентировании крестьянских долгов через систему рентных банков.
4.	Органической основой всех этих мер является излагаемый здесь закон о крестьянском наследственно-подворном имуществе.
Центральным пунктом этого закона является наследственноподворное имущество, крестьянский двор (Erbhof). Erbhof — это хозяйство, обладающее до 125 гектаров сельскохозяйственных и лесных угодий и представляющее единоличную собственность лица, имеющего крестьянскую правоспособность.
Итак, высшим пределом землепользования крестьянского двора являются 125 гектаров. Установлен также и низший предел, а именно «продовольственный нйдел» (Ackemahrung). Размер Ackemahrung в гектарах не определен. Это —• хозяйство, имеющее столько земли (не обязательно пахотной), сколько по ее качеству и по климатическим условиям достаточно для прокормления одной семьи. Казалось бы, установление максимальной нормы землевладения для распространения на хозяйство благодеяний нового закона должно было установить известные социальные пределы применения этого закона. Казалось бы, что крупное помещичье землевладение должно было быть этим •6 Фашизм и гражд. право	81
отмежевано от кулацкого и среднего и мелкого крестьянского хозяйства. Но это Означало бы игнорирование социально-политической природы германского фашизма. Это означало бы, что германский фашизм хотя бы на одну минуту и хотя бь! в некоторой области мог игнорировать интересы крупного помещичьего землевладения. Таким образом, если новый закон в известной мере предоставляет экономические льготы среднему землевладению, то нет никаких оснований лишать этих льгот крупных помещиков, поскольку они этого захотят.
Новый закон изымает Erbhof от принудительных взысканий по долгам. Это дело вообще не плохое. Почему бы не дать и крупному помещику возможность превратиться в «крестьянина» и таким образом 'освободиться от назойливых кредиторов и неприятных визитов судебного пристава? Закон устанавливает предельную норму землевладения для Erbhof —125 гектаров. Хозяйства, удовлетворяющие этой норме, автоматически (von Rechts wegen) считаются Erbhof. Они заносятся в подворную регистрацию (Erbhoferolle). Эта регистрация имеет не конститутивное, а декларативное значение. Но помещик, имеющий больше 125 гектаров, может раздробить свое владение на несколько «дворов». Для этого требуется только, чтобы главой «двора» было лицо, обладающее «крестьянской» правоспособностью, и чтобы общая задолженность всего имения не превышала 30% его «Einheitswert». Хотя по закону никто не может быть собственником нескольких крестьянских дворов, но для крупных помещиков,- желающих «окрестьяниться», сделано исключение. Окрестьянившийся помещик может пожизненно остаться собственником нескольких образованных им дворов. Эти дворы переходят в собственность разных лиц лишь в порядке наследования после бывшего, теперь уже Окрестьянивше-гося помещика. Кроме того, по распоряжению министра продовольствия могут быть и в других случаях образованы крестьянские дворы с землевладением, превышающим 125 гектаров.
К крестьянскому двору (Erbhof) принадлежат земельные угодья, усадьба, весь сельскохозяйственный инвентарь, права требования по страховым договорам, вклады и пр. В сомнительных случаях вопрос о принадлежности имущества к составу Erbhof разрешается судом по подворно-наследственным делам (Anerbengericht).
Для образования Erbhof имущество должно составлять единоличную собственность. Юридические лица не могут образовывать двора. Равным образом не может быть обращено в подворно-наследственное имущество владение, состоящее в общем обладании супругов (eheliche Giitergemeinschaft). Последнее мотивируется тем, что двор должен принадлежать определенному роду (Der Hof soli im Besitz der angestammten Familie bleiben). Этой цели противоречило бы то положение, которое создалось бы после смерти одного из бездетных супругов, участника ehe-licher Giitergemeinschaft, ибо в этом случае половина имущества перешла бы в чужой род.
82
Закон вводит новое официальное звание «крестьянин». Собственник наследственно-подворного имущества (Erbhof) есть «крестьянин» («Bauer»). Никто другой, следовательно, и миллионы трудящихся, хозяйства которых не достигают размеров продовольственного надела Ackemahrung, не носят звания крестьян. Они, равно как и крупные помещики, получили теперь звание «сельских хозяев» (Landwirt). Экономическому порабощению малоземельного и безземельного крестьянства соответствует и правовое закабаление. Все это — воплощение в жизни фашистского лозунга: сильный должен стать еще сильнее... А слабый? Дави, жми его! Этого требует национал-социалистическая справедливость!
Справедливость однако требует отметить, что присвоение звания крестьянина основывается не на одних только грубо материальных показателях, каковы размеры хозяйства. Здесь играют роль и моменты более возвышенного, идеального порядка. Сюда, разумеется, в первую очередь относится расовая чистота (Rassenreinheit) и принадлежность к германскому гражданству, затем необходимо удовлетворять требованию «почтенности» (Ehrbarkeit), т. е. надо быть «почтённым» человеком, и наконец надо обладать способностью вести хозяйство (Befahi-gung).
Так как признак расовой чистоты является новым, происхождения всего навсего 1933 г., то закон старается дать более близкие показатели этого признака. Удовлетворяют расовому признаку чистокровные немцы, но не только немцы: крестьянами могут быть вообще европейские арийцы, а также и не-арийцы, каковы венгры, финны, эсты. Но турки крестьянами быть не могут. Не могут быть крестьянами лица, в жилах предков которых текла еврейская кровь. Генеалогическое исследование йредков производится до 1 января 1800 г. Эта дата взята потому, что до этого времени, т. е. до еврейской эмансипации браки немцев с евреями были запрещены и фактически были невозможны.
Крестьянин должен удовлетворять требованию «почтенности». В крестьянском сословии «чувство чести» должно культивироваться точно так же, как в офицерской среде, в среде дворянства. Нарушение требований чести влечет за собой не одно моральное осуждение, а может иметь весьма реальные материальные последствия. За «бесчестное» поведение можно лишиться не только звания «крестьянина», но и права собственности на двор. По выражению одного комментатора (министериальрат Рогельс в «Juristiche Wochenschirft», 1933 г., с. 307), «давление власти сословия должно таким образом дополнить давление государственного принудительного взыскания».
Что касается хозяйственных способностей (Befahigung des Bauem), то под этим отнюдь не следует понимать способности в техническом, организаторском смысле, ибо двор может быть эксплоатируем путем сдачи его в аренду, путем найма управляющего и т. д. Не обладает этой Befahigung des Bauem примерно (*	83
тот, над кем учреждена опека, или лицо, попадающее г. категорию лиц, предусмотренных законом о предупреждении наследственно-больного потомства от 14 июля 1933 г. (Gesetz zur Ver-hiitung erbkranken N,achwuchses).
Наследование в крестьянском дворе регулируется отлично от порядка наследования, установленного гражданским кодексов. Здесь наследники привлекаются к наследованию в следующем порядке:
1.	Сыновья наследодателя. На место умершего сына наследодателя вступают сыновья умершего и сыновья этих сыновей.
2.	Отец наследодателя.
3.	Братья наследодателя.
4.	Дочери наследодателя.
5.	Сестры наследодателя. На место умершей дочери или сестры вступают их сыновья и сыновья сыновей.
6.	Наследники по женской линии. Более близкий по мужской линии исключает более дальнего родственника.
Как видно из этого перечня, жена крестьянина никогда не является наследницей двора. Завещательным распоряжением нельзя изменить приведенного выше порядка наследования по закону. Только в том случае, когда нет налицо ни одного законного наследника, возможно назначение наследника в порядке завещания. Если в этом случае завещанием также не назначен наследник, то он назначается имперским крестьянским начальником (Reichsbauemfiihrer). Два двора не могут оказаться в собственности одного наследника. Если наследник не достиг 25 лет, то наследодатель может назначить управляющим двора отца или мать наследника до достижения им 25-летнего возраста. Так как двор переходит к одному наследнику, например, к одному из сыновей наследодателй, то интересы других детей ограждаются лишь тем, что они имеют право на содержание, которое они должны отрабатывать. Кроме того родителям и детям наследодателя принадлежит право «убежища» во дворе (Heimatzu-ftucht) на случай нужды, наступившей не по их вине. Пережившему супругу закон при определенных условиях дает право на «старческую долю» (Altenteil).
Двор составляет родовое имущество. Он не должен быть отчуждаем. Таким образом сделки по продаже двора в целом, как и в отдельных частях, недействительны. Единственный допускаемый законом случай отчуждения двора — это Ubergabevert-irag, т. е. договор, по которому двор при жизни его собственника отчуждается в пользу лица, к которому он должен перейти по наследству после смерти его собственника. Двор нельзя также закладывать, ибо залог означает право кредитора в случае неисправности должника обратить взыскание на заложенное имущество, а это противоречило бы положению о неотчуждаемости двора.
Лежащие на теперешних хозяйствах долги конвертируются в рентные обязательства. Таким образом финансовый капитал реализует свои претензии к крестьянству на исключительно вы-84
годных условиях. Вместо ответственности отдельного мелкого крестьянина трудно реализуемым имуществом он получает хорошо реализуемые рентные бумаги, обезличенные, поддерживаемые в их ценности государственной гарантией или субвенциями рентным банкам. Двор недоступен принудительным взысканиям через судебного пристава. Допускается только обращение взыскания на сельскохозяйственные продукты, поскольку они не являются принадлежностью двора, например, запасы семян. На сельскохозяйственные продукты допускается взыскание лишь в отношении количества, превышающего потребность хозяйства до нового урожая.
Кредитор собственника двора, лишенный таким образом возможности принудительным путем взыскать свой долг, может обратиться к крестьянскому начальнику с жалобой на бесчестность должника. Такая жалоба может иметь своим последствием лишение права собственности на двор (см. об этом выше).
Для проведения в жизнь изложенного закона вводятся новые административные и судебные учреждения. О крестьянских начальниках уже сказано выше. Высшее административное регулирование принадлежит министру продовольствия и сельского хозяйства. Сеть специальных судебных учреждений построена следующим образом.
Это трехинстанционная организация, действующая в составе судебных чиновников с привлечением «крестьян» — Bauem в качестве членов судебной коллегии. Первая инстанция — Anerben-gericht образуется при Amtsgericht и состоит из судьи—члена в качестве председателя и двух Beisitzer, выдвигаемых местным крестьянским начальником — Bauernfiihrer. Официальное назначение исходит от местного органа управления юстиции.
В отношении председателя закон содержит требование о его знакомстве с местными крестьянскими обычаями.
Вторбй инстанцией является Erbhofgericht. Он состоит из пяти членов: из трех постоянных судей и двух членов суда — крестьян, тоже рекомендуемых крестьянским начальником Landesbauernftihrer. Высшей инстанцией является Reichserbhofgericht, состоящий при министерстве продовольствия и сельского хозяйства. Председателем его является министр продовольствия и сельского хозяйства. Вице-председатель назначается имперским канцлером по представлению министра продовольствия и сельского хозяйства. Члены Reichserbhofgericht назначаются министром продовольствия и сельского хозяйства. Конечно, и Reichserbhofgericht включает в свой состав в качестве судей крестьян. Они выдвигаются имперским1 крестьянским начальником, т. е. тем же министром продовольствия и сельского хозяйства.
Характерна в этой структуре подчеркнутость преобладания хозяйственно-политических факторов над юридическими. Изъятие высшего органа этой системы из ведомства юстиции и включение его в систему министерства продовольствия и сель-85
ского хозяйства, возглавление этого высшего органа самим министром продовольствия, правило о том, что все решения Reichserbhofgericht должны быть утверждены этим министром, выдвигают своеобразие всей этой системы. Работе этой системы суда придается исключительное политическое значение. Этим объясняется, очевидно, заострение правила об арийстве его участников. Некоторые исключения для неарийцев, предусмотренные в законе о профессиональном чиновничестве в смысле возможности допущения их к государственной службе (например, участие в войне), не действуют в отношении занятия должности судьи в крестьянском суде. Даже адвокатом не может выступать неариец, хотя бы он и был допущен к адвокатуре по действующему национал-социалистическому законодательству.
Заслуживают особого внимания процессуальные нормы, действующие в крестьянском суде: все производство негласное, более того — оно тайное, так как участники обязаны соблюдать тайну по делам, разрешенным ими. Выяснение обстоятельств дела производится по принципу инквизиционного процесса. Если сторона требует назначения заседания для устного судоговорения, то суд может обязать ее внести вперед вознаграждение в пользу противной стороны за отвлечение ее от работы для явки в -суд и в возмещение связанных для нее с этим расходов, в том числе и на наем поверенного. В первой инстанции дело может быть разрешено одним председателем. Только в том случае, если недовольная сторона в двухнедельный срок заявит протест Beschwerde, дело рассматривается в составе коллегии, т. е. с привлечением «крестьян»-судей. Постановления суда называются не решениями — Urteile, а определениями — Beschliisse. На это определение может быть подана в двухнедельный срок частная жалоба sofortige Beschwerde (а не Berufung) в Erbhofgericht; на Ве-schluss может быть подана weitere sofortige Beschwerde, в Reichserbhofgericht. Последний может, в случае отмены им определения дело передать в Erbhofgericht на новое рассмотрение или вынести определение по существу дела. Жалобы по большинству дел могут быть поданы не только самими заинтересованными в деле сторонами, но и крестьянским начальником.
Выше сказано, что судоустройственные и процессуальные нормы, характеризующие суд по крестьянским делам, являются типичными для всей судебной системы по гражданским делам, ибо, если мы обратимся к кругу ведения этого суда, то увидим, что в преобладающей ее части эта подсудность чисто граждан-скоправовая (не исключая также вопроса, как спор о том, подходит ли данное хозяйство под действие закона о подворнонаследственном имуществе).
Правда, к компетенции Anerbengericht относится разрешение ряда вопросов чисто административно-политического порядка. Сюда относятся:
1.	Признание за хозяйством свойства Erbhof. Это зависит от размера земельной площади, от расовой принадлежности его 86
собственника. В случае спора по этим вопросам решение принадлежит Anerbengericht’y.
2.	Как известно, одним из характерных черт национал-социализма является демагогическое морализирование, выдвигание «моральных» признаков для прикрытия известных политических целей. К явлениям такого порядка относится и постановление закона о подворно-наследственном имуществе о том, что Bauer может быть только лицо почтенное. Эта черта, например, отсутствует тогда, когда «Bauer» не платит по долгам. За это он лишается звания «Ваиег» и лишается права собственности на двор. Решение исходит от «Bauernfiihrer». Возбуждается дело по представлению крестьянского начальника. Чем не воспроиз-дение дореволюционного русского «общего положения о крестьянах» о лишении прав домохозяина? Надо однако констатировать, что царское право давало русскому крестьянину больше прав и возможностей защиты, чем национал-социалистическое право. Волостной. суд при всех его известных «качествах» не был ни тайным, ни инквизиционным.
3.	Anerbengericht может разрешить продажу и залог.
Эти права Anerbengericht’a чрезвычайно характерны для всего законодательства о так называемом подворно-наследственном имуществе. Оно в сущности превращает административно-судебный аппарат (Anerbengericht и крестьянских начальников всех рангов) в бесконтрольный полицейско-бюрократический орган распоряжения личностью и имуществом «благодетельствуемых» аграрным законодательством Гитлера крестьян. Под видом создания сословия продовольствия образован принудительный сельскохозяйственный синдикат, заправляемый блоком аграриев и финансовой олигархии, к услугам которого поставлен специально подобранный аппарат фашистского суда и бюрократии начальников разных рангов.
Фашистские комментаторы закона о подворно-наследственном имуществе с особым удовлетворением отмечают следующее его постановление, расширяющее компетенцию суда по крестьянским делам. Это постановление заключается в следующем: если суд должен разрешить вопрос, который в законе о подворно-наследственном имуществе не предусмотрен, судья, учитывая цель закона, обязан разрешить дело так, как он разрешил бы его, еслиб он должен был разрешать этот вопрос в качестве «законодателя». Фашистские философы права видят в этом постановлении отражение национал-социалистского взгляда на соотношение между правом и законом. Право не исчерпывается законом. Суд, творящий право, стоит над законом. Разумеется, дело тут совершенно не в этом, а в том, что, вверив суд и расправу фашистским чиновникам, законодатель не счел нужным как-нибудь связывать его твердым толкованием закона, а предоставил ему право свободного усмотрения для того, чтоб тем вернее обеспечить полицейский произвол в командовании крестьянскими массами.
87
Классовое существо законодательства о наследственно-под- , верном имуществе отчетливо выявляется в тех цифрах, кото- ; рые опубликованы Конъюнктурным институтом на основании его приблизительных подсчетов. Эти цифры опубликованы! в «Vossische Zeitung», в статье под заголовком «Der Bereich des- t Erbhofgesetzes»x. Подзаголовок этой статьи говорит, ясно о ее ' содержании: «Уб der Betriebe, fast % der Flache» .Иначе говоря,. ; */e без малого (выбросить надо количество крупных имений с площадью свыше 125 га) хозяйств Германии настолько малы, что они не охвачены законом.	"
В Германии в настоящее время насчитывается 5,1 млн. сельских хозяйств; из них 1 млн. подпадает под действие рассмат-риваемого закона. Это сравнительно небольшое число сельских хозяйств, охватываемых законом^ о подворно-наследственных: имуществах^ объясняется тем, что в Германии имеется свыше ; 3 млн. сельских хозяйств с наделом меньше 2 гектаров.
Если по количеству хозяйств, охватываемых законом, он как будто не имеет всеобщего или преобладающего применения, то. в отношении земельной площади мы видим другую картину. Из 25 млн. гектаров удобной для сельскохозяйственного использования земли новый закон охватывает хозяйства с площадью 14 млн. гектаров, т. е. 58%. По справке того же Конъюнктурного института средний размер земельной площади крестьянского двора составляет 20 гектаров, иначе говоря, в среднем ' (Erbhof) есть кулацкое хозяйство.
Интересно то идеологическое содержание, которое немецкая «национал-социалистическая наука» вкладывает в те мероприятия аграрной политики, которые осуществляются под флагом им перского сословия продовольствия (Reichsnahrstand). В этом отношении показателен доклад профессора фон-Дитце на так называемой Международной научной аграрной конференции в курорте Эйльсен в августе 1934 г. По мнению профессора фонДитце, самое важное в аграрной политике национал-социалистической Германии заключается в образовании сословия продовольствия (Reichsnahrstand). Что же представляет собою сословие продовольствия с политико-экономической точки зрения'?' Это по определению профессора фон-Дитце не что иное, как принудительный сельскохозяйственный синдикат, отличающийся от промышленных синдикатов в том отношении, что он охватывает миллионы хозяйств, а не десятки или сотни, охватываемые промышленными синдикатами. Следующая особенность этого принудительного синдиката состоит в том, что он ограничивается регулированием цен, а не ставит своей задячей ограничение производства. Что касается самого метода регулирования цен, то в высказываниях профессора фон-Дитце заслуживает внимания то откровенное признание, что цена вовсе не-должна ориентироваться на стоимость издержек производства и на вложенный труд. Крестьянин, дескать, должен смотреть ня
•См,. «Vossische Zeitung» № 70 от 23 марта 1904 г.
88
себя как на солдата продовольственного фронта (Der Bauer hat als «Soldat in der Ernahrungsschlacht» unter alien Umstanden seine-Pflicht zu erfiillen) и должен довольствоваться той ценой, которую назначит синдикат, возглавляемый министром продовольствия г. Дарре и объединяющий в одно целое и крупного прусского агрария и мельчайшего крестьянина, обладающего одним лишь продовольственным наделом. Впрочем, синдикат подчиняет-себе не только «крестьян», но и «сельских хозяев» (Landwirt), т. е. и тех лиц, занимающихся сельским хозяйством, которые не имеют земли даже в размере продовольственной нормы. (7 гектаров).
Профессор сознает, что эта политика должна встретить жестокий отпор со стороны миллионных крестьянских масс, обираемых фашистским государством в целях осуществления чуждых крестьянству автаркистских и империалистических интересов. Поэтому в его докладе видное место уделяется организационному вопросу и задаче политического воспитания. Насаждение бессчетного количества бюрократических учреждений, расходы на содержание которых должен будет нести тот же крестьянин, не может не беспокоить национал-социалистских аг-рарполитиков. Поэтому профессор предостерегающе обращает внимание на необходимость тщательного подбора кадров. Но-,и при этом условии без мер политико-воспитательного воздействия не обойтись, ибо с людьми, думающими о своей личной пользе, об интересах своей семьи, социализма не построишь-(Mit Menschen, die sich iniir von Eigennutz oder auch niur von Riick-sichten auf die Familie leiten lassen, kann ein Sozialismus nicht se-gensreich arbeiten). Одинаковые цели должны осуществляться-одинаковыми организационными мерами. Поэтому не случайным' является то, что вслед за ученым докладом профессора фонДитце на той же конференции был прочитан доклад Фрейгерра? фон-Фалькенгаузена «Об опыте регулирования продовольственного дела во время войны». Военные, реваншистские и империалистические захватнические планы — вот что является доминирующей идеей всей, в том числе и сельскохозяйственной и продовольственной политики современного германского фашизма. Они именно и выковывают те цепи, которые в виде имперского-сословия продовольствия сейчас налагаются на миллионы крестьянских хозяйств Германии.
В приложении к настоящей книге приводится текст закона о временной организации имперского сословия продовольствия и о регулировании рынка и цен на сельскохозяйственные продукты от 13 сентября 1933 г.
На основе этого закона учрежден союз зерновых культур-с 19 подразделениями, который насильственно объединяет всех: производителей зерна, а также мельников, торговцев зерном и печеным хлебом. Каждое из этих 19 объединений ежегодно определяет количество обязательных поставок зерна и устанавливает твердые цены. Невыполнение закона о зерновом хозяйстве влечет за собой денежные штрафы и тюремное заключение.
8»
Для регламентации молочного дела (молочных предприятий и производства и сбыта молока в крестьянских хозяйствах) учрежден союз молочного хозяйства с 15 подразделениями. Этот союз регулирует поставки, сбыт и торговлю молоком, фактически осуществляя полное запрещение свободной торговли молохом, в том числе продажи молока «на дому». Крестьяне обязаны сдавать все молоко на специально указываемые молочные предприятия.
Централизация обработки молочных продуктов нанесла не только большой ущерб -крестьянам, но и привела к закрытию многих мелких предприятий, что лишний раз подчеркивает, что все подобные мероприятия проводятся в интересах крупного монополистического капитала. Такой же централизации и «регулированию» в Германии сейчас подвержена торговля и другими продуктами: картофелем, яйцами, овощами, фруктами и т. п. Введение твердых цен — важнейшее звено в этом «регулировании».
Как реагировало крестьянство на все эти мероприятия фаши--сткого правительства?
В 1934 г., когда в результате засухи в Германии случился неурожай, были повышены цены на корма. Это было сделано исключительно в интересах помещиков, так как именно они располагали кормовыми запасами. Поскольку импорт дешевых заграничных кормов сведен почти на-нет, крестьянам волей-неволей приходится покупать корма у помещиков по взвинченным ценам. А мясо, жиры, яйца, молоко и другие продукты крестьянам приходится продавать фашистским сбытовым организациям по твердым низким ценам. Вполне естественно, что крестьяне начинают усиленно колоть коров, свиней и прочий скот, ибо денег, выручаемых от продажи продовольственных продуктов, нехватает даже на покупку кормов.
Газета «Frankfurter Zeitung» в номере от 6 октября 1935 г. намекает, что недостаток масла «объясняется также и увеличением убоя коров на 20% в текущем году».
Короче говоря, результатом введения твердых цен было немедленное исчезновение с рынка наиболее ходких продовольственных товаров. Германский крестьянин не хочет, чтобы его регулировал фашистский чиновник.
Насколько тщетны попытки «планирования» и «регулирования» сельского хозяйства и насколько лживы хвастливые заявления министра сельского хозяйства Дарре об «успехах» в этой области, могут свидетельствовать следующие два замечательных .документа.
24 сентября 1935 г. гессенские власти выпустили следующее объявление («Frankfurter Zeitung» № 489):
«Выяснилось, что установленные максимальные цены на убойных свиней превышаются как крестьянами, сельскими хозяевами, торговцами, так и покупателями-мясниками частью открыто, частью же со всевозможными оговорками и обходами. При этом действуют элементы, которые злонамеренно стараются использовать в своих целях наблюдающийся в данное -90
время .известный недостаток снабжения... Соответствующие органы примут решительные меры против этих бессовестных элементов, где бы они ни находились. Первые карательные меры уже приняты и будут беспощадно проводиться».
27 сентября 1935 г. гессенский «вождь» крестьянства Вагнер писал в ^Frankfurter Zeitung»:
«Придерживать готовых для убоя свиней — это преступление, против которого должны быть применены самые суровые государственные меры... Некоторые мясники, которые в расчете, что так им удастся скорее покрыть спрос на убойный скот, едут в деревню, чтобы там, в обход рынка, закупать свиней или рогатый скот у крестьянина прямо из хлева. Гессенскому крестьянству небезызвестно, что при этом кое-где на местах бывали неприятности. Жаль, что только в немногих случаях удается настигнуть виновников с обеих сторон. Ибо суровая кара им обеспечена».
Нужно признать, что то, что сейчас происходит в Германии, является началом крупного столкновения между германским крестьянством и фашистским государством. Это столкновение, корни которого чрезвычайно глубоки, поведет в ближайшее время фашистскую Германию на путь новых, все более растущих трудностей. Деревня постепенно начинает отрезвляться от фашистского угара, которому она была подвержена в момент прихода фашизма к власти.
Фашистская политика «регулирования» и «планирования» бьет по самым широким слоям трудящихся крестьян и ставит эти слои в резкое противоречие с фашистским государством1.
1 Ал. Г р ю н, Продовольственный • кризис в фашистской Германии, с. 15—17.
91
ГЛАВА VI
Вопросы трудового права
Что же дал фашизм' рабочим, трудящейся молодежи, служа- • щим, трудовой интеллигенции?
Ответ на этот вопрос мы находим в докладе т. Димитрова: на VII конгрессе Коминтерна.
«Фашизм обещал рабочим «справедливую заработную плату», а на деле принес еще более, низкий, нищенский уровень жизни. Он обещал безработным работу, а на деле принес еще более тяжелые муки голода, рабский принудительный труд. На деле он превращает рабочих и безработных в бесправнейших париев капиталистического общества, разрушает их профессиональные союзы, лишает их права стачек и рабочей печати, насильно загоняет их в фашистские организации, расхищает фонды их социального страхования, а фабрики и заводы превращает в казармы, где царит безудержный произвол капиталистов.
Фашизм обещал трудящейся молодежи открыть ей широкую дорогу в блестящее будущее. На деле он принес массовые увольнения молодежи с предприятий, трудовые лагери и непрерывную военную муштровку, для захватнической войны.
Фашизм Ъбещал служащим, мелким чиновникам, интеллиген- ; ции обеспечить их. существование, уничтожить всевластие трестов и спекуляцию банковского капитала. На деле он принес им еще большую безнадежность и неуверенность в завтрашнем i дне, подчиняет их новой бюрократии из наиболее послушных своих приверженцев, создает невыносимую диктатуру трестов, сеет в небывалых размерах коррупцию, разложение» *.
Трудовое законодательство германского фашизма является одним из средств, при помощи которых осуществляются перечисленные выше задачи порабощения пролетарских масс.
Гнусность фашистского режима заключается именно в том, что самые зверские, самые каннибальские мероприятия, направленные против рабочего класса, преподносятся под отвратительными демагогическими лозунгами, под пышной фразеологией । национал-социализма о справедливости, интересах народа и т. д.
Если на минуту отвлечься от конкретного содержания всех законодательных норм, относящихся к трудовым взаимоотношениям, и рассматривать только то идеологическое и социально
1 Г. Димитров, Наступление фашизма и задачи Коммунистического интернационала) в борьбе за единство рабочего класса против фашизма. Партиздат ЦК ВКП(б), 11905 г.
92
политическое обоснование, которое приводится в их оправдание, то смысл этой идеологии заключается в одном: нет и не должно быть классов, классы и их противоположности — выдумка марксистов, существует единый немецкий народ, этот народ строит в полном единении всех его социальных групп свою политическую и хозяйственную жизнь; каждому индивидууму богом и природою отведено определенное место в жизни, каждый имеет свою функцию, свою обязанность, которую он призван выполнять во имя общественного целого, во имя, на пользу и во славу германского народа. Богатство и бедность не разделяют людей, а должны их объединять. Богатый должен быть добрым и милостивым к бедному, бедный должен быть усердным и преданным в отношении того, кто дает ему работу. Вот вся социальная философия немецкого национал-социализма. Эта философия нашла свое отражение в его трудовом законодательстве, наиболее яркий образец которого представляет закон 20 января 1934 г., известный под названием закона о национальном труде. Этот закон ограбил рабочий класс Германии в отношении всех его экономических и социальных прав. Он отнял у рабочего класса Германии его права, принадлежавшие ему на основании прежней системы тарифных соглашений. Под прикрытием лозунга о том, что труд есть почетная обязанность гражданина, этот закон выдает рабочего произволу новой судебной инстанции, так называемого суда общественной чести, уполномоченного судить рабочего без предоставления ему элементарных средств защиты.
Действующий в Германии закон лишил рабочего права коалиции, права иметь свои профессиональные, чисто экономиче-ские организации. Все существовавшие в Германии профессиональные союзы были запрещены, все их имущество, накопленное за десятилетия их существования за счет отчислений от трудовых заработков их членов, были секвестрованы фашистами. Было объявлено, что идея экономических организаций рабочего класса является антигосударственной идеей. Профессиональные союзы рабочих и служащих были приравнены по их социальному значению к союзам работодателей и рассматриваются как союзы, преследующие цели наживы. Однако судьба тех и других оказалась различной. В то время, когда союзы рабочих и служащих запрещены и ликвидированы, союзы работодателей не только остались неприкосновенными, но были неимоверно усилены. Одновременно с ликвидацией профессиональных союзов был образован так называемый «трудовой фронт». Во главе «трудового фронта», его командиром (Fiihrer) назначен д-р Лей, бывший заведующий организационным отделом национал-социалистической партии. Министериал-директор министерства труда, д-р Мансфельд, редактор наиболее обстоятельного комментария к закону о национальном труде, видит в этом персональном назначении доказательство того, что «трудовой фронт» является в первую очередь не экономической организацией, а организацией политической. Сам д-р Лей так оп-
93
ределил отношение «трудового фронта» к экономическим клас«« совым организациям: «Тот, кто думает об организации союзов^ работодателей и союзов рабочих, об организации духа наживы  (Profitgeist),—'тот прочь с дороги! Тот — смертельный враг народа. Трудовой фронт не должен больше знать социальных подразделений» («Der Deutsche» 13 августа 1933 г.).	t
Эта неистовая травля профсоюзов, это настойчивое стремле-. ние дискредитировать не только прежде существовавшие рабочие организации, но и самую идею классовой пролетарской самодеятельности составляет центральную задачу всех выступлений фашистских агитаторов перед рабочими массами. Ибо эти выступления должны оправдать насилия в отношении рабочих организаций и тот грабеж, которым они подверглись. А насильственное устранение рабочих организаций и свирепый террор в отношении их деятелей необходимы для того, чтобы расчистить почву для беспрепятственного проведения в жизнь тех мероприятий, которые угодны правящей кучке финансовых магнатов. Это опустошение в рядах пролетарских масс особенно необходимо для беспрепятственного осуществления милитаристских планов прусского юнкерства и магнатов тяжелой промышленности.
Переходим к ближайшему изложению нового германского кодекса о труде. Уже первая статья его выдает его социальную демагогию и политику полного закрепощения рабочих. Отменяются термины работодатель и работополучатель. Вместо работодателя употребляется термин предприниматель, который в свою очередь заменяется термином «вождь» предприятия, точнее — руководитель. Этим подчеркивается функциональное различие между хозяином и рабочим. Социального же различия между ними «не существует». Фашистский законодатель отменяет это социальное различие между эксплоататором и эксплоатируемым. Перед лицом фашисткого законодательства существуют якобы не хозяин и рабочий, а лица, объединяемые общею им функциею, имённо — служением общему благу народа и государства. Таково содержание параграфа первого закона о национальном труде.
Но уже следующий параграф открыто расшифровывает действительное распределение функций работодателя и работника. А именно, руководитель предприятия разрешает все вопросы, касающиеся рабочих и служащих, а рабочие и служащие обязаны проявлять верность по отношению к своему работодателю. Эта обязанность быть верным в отношении хозяина, быть ему преданным, служить не за страх, а за совесть сдабривается обычным социально-демагогическим елеем в виде постановления о том, что хозяин-руководитель обязан заботиться о благе своей «челяди». Фашистский законодатель изобрел новый термин для обозначения коллектива рабочих и служащих предприятия. Вместо термина Belegschaft он пустил в ход термин Gefolgschaft. Этот термин трудно переводим на русский язык. Его дословный перевод был бы: коллектив сопровождаю-94
щих; перевод, лучше передающий социальный смысл этого термина; был бы «челядь». Только строй крепостного средневековья, только отношения между феодалом и идущей за ним на войну и работающей на него в мирное время челядью крепостных и рабов соответствует тем взаимоотношениям, которые рисуются в идеале современному фашистскому социальному законодателю.
Для низведения индивидуального рабочего и служащего до степени раба устранены последние остатки коалиционных прав рабочего и служащего.
Закон о национальном труде упраздняет фабзавкомы и всякие иные местные комитеты рабочих и служащих. Как ни урезаны были права этих первичных профессиональных ячеек рабочих и служащих по прежнему законодательству Германии, эти ор!анизации по своему составу были классовыми организациями, так как в их состав входили лишь рабочие и служащие. Социал-реформисты в Германии немало труда положили на то, чтобы исказить классовую политику и превратить эти организации в орудие классового сотрудничества вместо того, чтобы направлять их работу в сторону революционной классовой борьбы. В фабзавкомах засели махровые профбюрократы, своей повседневной политикой немало способствовавшие подготовке того поражения, которое потерпел рабочий класс Германии в последние годы. Но одно осталось неизменным — это социальный состав профсоюзов и их производственных ячеек как массовых пролетарских организаций.
Фашистский законодатель понимает, что оставить на предприятиях такого рода организации — значит оставить там центры накопления революционной классовой энергии. Поэтому первая его задача состояла в выкорчевывании с корнем всех классовых организаций пролетариата. Но просто упразднить фабзавкомы, без замены их каким-либо иным институтом, фашистский законодатель не посмел. Ввиду этого был создан в предприятиях институт «доверенных людей». Не всякое предприятие однако имеет совет доверенных. Это благодеяние составляет удел лишь предприятий с числом рабочих и служащих не меньше. 20 человек.
Параграф пятый закона о национальном труде постановляет: в предприятиях с числом рабочих и служащих по общему правилу не менее 20 в помощь руководителю предприятия функционируют доверенные люди в качестве его советников. Они образуют совет доверенных предприятия, который действует под руководством предпринимателя. Параграф шестой следующим образом определяет основные задачи совета доверенных: совет доверенных обязан углублять взаимное доверие внутри производственного коллектива.
Приводим дословный перевод второй части параграфа шестого: «Совет доверенных имеет своей задачей о б с у-ж д а ть (подчеркнуто нами. — ф(г‘ все мероприятия, которые содействуют улучшению производственной деятельности, выра-
ботке и проведению общих условий работы, в особенности правил внутреннего распорядка, проведению и улучшению мероприятий по охране труда, укреплению солидарности между всеми принадлежащими к предприятию лицами, а также их привязанности к предприятию, и служат благу всех членов коллектива. Он должен дальше содействовать улажению конфликтов между членами производственного коллектива. Перед наложением штрафов на основании правил внутреннего распорядка должны быть заслушаны его соображения».
Эта формулировка достаточно говорит сама за себя и в комментариях не нуждается. Классовая задача совета доверенных здесь очерчена достаточно четко уже одним тем, что на первое место выдвигаются производственные задачи совета доверенных, его обязанность заботиться о поддержании классового мира внутри предприятия.
Для того чтобы эти классовые' политические задачи и функции находились в надежных руках, параграф восьмой устанавливает политический ценз для членов совета доверенных. Членом совета доверенных может быть только тот, кто своим поведением доказал, что он во всякое время безоговорочно готов встать в защиту «национального государства».
Выборы членов совета доверенных производятся ежегодно. Руководитель предприятия согласовывает с национал-социалистической ячейкой на предприятии список кандидатов. Этот список ставится на тайное голосование. Если руководитель предприятия не может договориться с национал-социалистической ячейкой о списке кандидатов, то совет доверенных назначается уполномоченным по труду. В этом же порядке назначен-ства формируется совет доверенных в том случае, когда поставленный на тайное голосование список отвергается коллективом рабочих и служащих.
Практика выборов советов доверенных показала, что даже в условиях разгула фашистского террора немецкие рабочие мужественно используют эту единственную возможность голосования для того, чтобы отклонением предлагаемых фашистами кандидатов в советы доверенных демонстрировать свой протест против существующего режима. Ввиду этого Гитлер в 1936 г. не посмел пойти на выборы советов доверенных и в явное нарушение закона продлил сроки полномочий советов доверенных на целый год. (См. об этом выше стр. 45).
Германские фашисты показали себя большими поклонниками всяких парадов, торжественных собраний и всякой иной публичной бутафории. Демагогические задачи, преследуемые этими пышными выступлениями, очевидны. Среди миллионов трудящихся всегда найдется известная часть, на которую эти внушения могут временно оказывать известное психологическое воздействие. Бутафория вводится и в процесс образования совета доверенных.
Эта бутафория состоит в следующем. Первого мая («в день национального праздника») члены совета доверенных дают тор-•96
шественное обещание коллективу рабочих и служащих в том, что они будут верой и правдой служить интересам коллектива, что они не будут преследовать своекорыстных интересов и что они в своем личном поведении и в своем отношении к работе будут служить образцом для других.
Фашисты иногда не без эффектности делают конкретные выводы из этих торжественных заявлений, чтобы показать легковерной публике свою беспощадность в преследовании всякой бесчестности и непорядочности. Примером может служить следующая заметка, помещенная в «Frankfurter Zeitung» 22 июня 1934 г. Бывший председатель совета доверенных городских предприятий города Бремена Варнек, изобличенный в растрате, был проведен работниками этих предприятий, членами штурмовых отрядов, по городу. Варнек при этом носил барабан, в который он должен был бить. На спине его был повешен плакат следующего содержания: «Я сволочь и предатель рабочих. Я растратил рабочие гроши». Это ли не яркий образец демагогии германских фашистов?
Как выше было указано, совет доверенных имеет исключительно совещательные функции. По всем вопросам, которые ста-, вятся на его обсуждение, решающее слово принадлежит предпринимателю. Он же единолично издает и правила внутреннего распорядка. Если совет доверенных не согласен с правилами внутреннего распорядка, то он имеет право жаловаться уполномоченному по труду. Однако параграф 16 закона «о национальном труде» предусмотрительно оговаривает, что обращение к уполномоченному по труду не приостанавливает проведения в жизнь правил внутреннего распорядка, изданных предпринимателем.
На значении этих правил внутреннего распорядка, издаваемых единолично предпринимателем, следует остановиться подробнее ввиду того, что они, в сущности говоря, являются основным юридическим документом, определяющим положение рабочего и служащего на предприятии, и заменяют в основном существовавшее раньше тарифное соглашение. Параграф 27 закона о национальном труде предусматривает содержание правил внутреннего распорядка.
Правилами внутреннего распорядка определяются: 1) начало и конец ежедневного рабочего времени и перерывы; 2) время и порядок выплаты заработной платы; 3) основание для исчисления аккордной и сдельной работы, поскольку в предприятиях' работают аккордно и сдельно; 4) постановления о штрафах, их видах, размерах и порядке взысканий, если штрафы предусмотрены; 5) основания, по которым может последовать досрочное увольнение, поскольку такое увольнение допускается вне случаев, предусмотренных в законе; 6) использование денежных сумм, право на которое утеряно рабочими и служащими вследствие расторжения договора с ними по их вине.
Перечисленные вопросы подлежат обязательному регулированию правилами внутреннего распорядка. Кроме этого могут 7 Фашизм и гражд. право	S7
быть по усмотрению работодателя включены и другие пункты, в частности постановление о размере заработной платы и прочих условиях работы, дальнейшие постановления о порядке на предприятии, о поведении занятых в нем лиц и о предупреждении несчастных случаев. Как видно из перечня постановлений, подлежащих обязательному включению в правила внутреннего распорядка, а также могущих быть включенными в них по усмотрению работодателя, правила внутреннего распорядка охватывают все взаимоотношения между рабочими, с одной стороны, и работодателем, с другой.
Параграф 32 закона о национальном труде предусматривает издание уполномоченными по труду руководящих положений по вопросу о правилах внутреннего распорядка.
Суд по трудовым делам. Весьма существенным изменениям подверглись функции *и организация суда по трудовым делам. Германский суд по трудовым делам в том виде, в каком он сложился и функционировал по закону 1926 г., был явно неприемлем для фашистских узурпаторов. Ряд статей закона о трудовом суде 1926 г. слишком резко напоминал о тех, пусть формальных, нО все же признававшихся за рабочйм и служащим, социальных и политических правах, которые характерны для буржуазной демократии. Фашистский режим и формально отменил эти права, отменил их так решительно и беспощадно, чтобы ничто о них не напоминало.
Веймарская конституция признавала за рабочими и служащими право коалиций, она признавала известные права за профессиональными организациями, их право выступать на стороне лиц наемного1 труда при заключении коллективных договоров и тарифных соглашений, их право представительствовать & различных государственных и хозяйственных органах, в частности избирать заседателей в трудовые суды и т. п. Известно,' что реформисты, с одной стороны, демагогически козыряли перед широкими, особенно перед политически отсталыми, рабочими массами этими завоеваниями революции 1918 г., с другой стороны, они же сделали все, что требовала от них буржуазия, для того, чтобы превратить эти политические права в орудие против рабочего класса. В особенности это относится к так называемой тарифной практике, которая полностью сводилась к предательству экономических интересов рабочего класса.
Но для фашистской реакции неприемлемо даже чисто формальное признание каких-либо прав рабочего на свою классовую организацию, поэтому все, что хотя бы в отдаленной форме напоминает о правах рабочего и служащего, самым поспешным и коренным образом вычеркивается из законодательства.
Взамен закона о трудовом суде издания 1926 г. появился в; 1934 г. закон о трудовом суде в новой редакции.
Основные изменения, введенные новым положением о трудовом суде, заключаются в следующем:
1.	Если в. законе 1926 г. по вопросу о компетенции трудового суда на первом месте было сказано, что трудовой суд при-98
зван разрешать споры на почве применения трудовых тарифных договоров, и предусматривалось, что тяжущимися по этим спорам могут выступать в трудовом суде как стороны, заключившие тарифный договор (т. е. профсоюзы), так и непосредственно рабочие и служащие данного предприятия против отдельного предпринимателя, то новое положение о трудовом суде полностью исключает этот пункт. Ибо какая может быть речь в «Третьей империи» о профессиональных союзах как о представительстве рабочих и служащих, когда профсоюзы уничтожены, когда их имущество секвестровано, когда честные представители рабочего1 класса обезглавлены, заключены в концентрационные лагери или загнаны в эмиграцию, а приспособленческие элементы нашли приют в разных бюро и конторах так называемого «трудового фронта».
Не могут равным образом в «Третьей империи» существовать какие-либо споры на почве тарифных соглашений, когда самые тарифные соглашения, как договорное отношение между работодателем и работополучателем, не могут иметь места в национал-социалистическом государстве, где тарифные соглашения заменены «тарифными постановлениями» так называемых «уполномоченных по труду».
2.	Прежний закон о трудовом суде предусматривал его компетенцию для разрешения споров об образовании месткомов и фабзавкомов, которые рассматривались как представительство интересов рабочих и служащих на предприятиях. И эта компетенция трудового суда отпала с тех пор, как были упразднены эти организации в качестве представительных органов рабочих и служащих и заменены так называемыми «советами доверенных», которые являются чем угодно, только не защитниками интересов рабочих и служащих. У этих «советов доверенных» никаких споров с предпринимателями быть не может по той простой причине, что по закону о национальном труде «советы доверенных» являются совещательным органом при предпринимателе. По этой причине в новой редакции закона о трудовом суде вычеркнута та статья прежнего закона, которая привлекала трудовой суд к разрешению споров об образовании и функциях фабзавместкомов.
3.	Характерным для нового закона является изменение терминологии в отношении обозначения сторон, участвующих'в судебном процессе перед трудовым судом. Отныне они должны именоваться не «работодателем» и «работополучателем», как они именовались раньше. В этой терминологии есть противоречащий устоям «Третьей империи» классовый привкус, а классы, как известно, являются измышлением марксистов, уничтоженным национал-социализмом. Вместо работодателя закон говорит о предпринимателе, а вместо работополучателя он говорит о Ве-schaftigte, о занятом в предприятии лице. Социально-политический смысл этого терминологического нововведения ясен и не нуждается в истолковании. Но огромные политические противоречия и трудности, с которыми фашизм однако встречается в 7*
99
этой своей практике отрицания классов и классовых столкновений, сказались в том, что, несмотря на это отрицание, он вынужден был к демагогическому шагу, заключающемуся в оставлении представительства работополучателей и работодателей в трудовом суде в качестве заседателей.
Принцип построения трудового суда с участием заседателей сохранен. Оставлено в силе формальное равенство представителей предпринимателей и работополучателей при составлении списка заседателей.-Проведено «лишь одно» новое правило: списки заседателей составляются «трудовым фронтом», т. е. чисто фашистской организацией, над махинациями которой при составлении списков .никакого контроля нет и быть не может. О том, в какой мере возможно рабочее представительство в составе заседателей трудового суда, говорит достаточно одно правило о том, что для того, чтобы быть заседателем, надо удовлетворять требованиям, предъявляемым к кандидатам в члены «совета доверенных», а как известно, одним из требований, предъявляемых к кандидатам в члены этого совета, является преданность национал-социалистическому государству. Итак, и при сохранении некоторых остатков «демократии» в лице суда с заседателями фашистский законодатель принял достаточные меры к тому, чтобы унифицировать суд или, как также принято выражаться в фашистской Германии, «сохранить тотальный принцип». Хоть и с заседателями, хоть и с рабочими заседателями, а трудовой суд должен быть фашистским целиком.
Возможность всяких махинаций с составлением списков заседателей и с образованием составов суда обеспечивается предусмотрительно введенными в закон правилами о том, что ни апелляция, ни кассация решения не могут базироваться на неправильном привлечении в состав суда заседателей. Но и специально подобранному указанным выше способом составу заседателей фашистский законодатель не решается предоставить тех прав, которые предусматривались старым законом. По прежнему закону заседатели данного трудового суда имели право образовать свою коллегию для обсуждения вопросов, связанных с их работой, и для высказывания соображений общего характера перед вышестоящими инстанциями. Новый закон не решился полностью ликвидировать коллегию заседателей, но оставил ее не в качестве выборной организации заседателей, а как аппарат, образуемый по усмотрению председателя данного трудового суда.
4.	Не обошлось также без существенных изменений и в регулировании вопроса о третейском суде по трудовым делам. Оставив в силе прежнее постановление о том, что в третейском порядке могут разрешаться лишь споры между предпринима телями и высокооплачиваемыми служащими, новый закон устанавливает своеобразный порядок образования третейского суда в том случае, когда спор возникает на почве «тарифного постановления», издаваемого так называемым «уполномоченным по труду». Стороны, т. е. раньше всего рабочие и служащие. 100
не участвуют в образовании состава третейского суда. Третейский суд назначается уполномоченным по труду. Закон не содержит никакой другой санкции на тот случай, если уполномоченный по труду не образует третейского суда, кроме следующей: заинтересованная сторона вправе обратиться с заявлением по этому поводу к председателю трудового суда. Последний должен дать уполномоченному по труду срок на образование третейского суда. Если уполномоченный по труду в этот срок не образует третейского суда, то предусмотренный в «тарифном постановлении» третейский суд отпадает, и дело подлежит рассмотрению в государственном трудовом суде.
5.	Перечень изменений, внесенных национал-социалистским законодателем в прежнее положение о трудовом суде, был бы неполон, если бы мы не отметили изменения, касающегося допущения адвокатов к ведению дел в трудовых судах. Закон 1926 г. не допускал адвокатов к представительству сторон в первой инстанции трудового суда, зато обязывал стороны, в том числе и рабочего, непременно приглашать адвоката для ведения дела в суде второй инстанции. Официальные мотивы запрета адвокатам участвовать в суде первой инстанции заключались в том, чтобы предупредить возможность эксплоатации адвокатами легко поддающихся их уговорам рабочих и служащих. Действительные же причины этого ограничения состояли в той конкуренции, которую составляли адвокаты профсоюзным бюрократам, «бойцам», набившим себе руку в ведении сравнительно несложных дел в трудовых судах первой инстанции.
У фашистов же оказался к этому вопросу другой подход. Им надо было как можно основательнее ослабить влияние прежнего профсоюзного аппарата, в составе коего остались еще и после перехода в «трудовой фронт» недостаточно надежные с фашистской точки зрения элементы.
Кроме того у фашистов выявился гораздо более надежный союзник в лице’адвокатского сословия. Это почтенное сословие своим классовым чутьем очень скоро почувствовало, где пахнет жареным, оно поняло, что никакой иной политический строй так не будет благоприятствовать их процветанию, как строй, насквозь проникнутый задачей защиты права капиталистической частной собственности, использующий для этого все средства обмана, насилия и демагогии. Этим объясняется та дружная поддержка, которую немецкий фашизм встретил со стороны немецкой адвокатуры.
Для этой поддержки было тем большее основание, что и сама адвокатура с первых же дней воцарения гитлеровских банд получила очень крупный подарок в виде устранения конкуренции со стороны нескольких тысяч неарийских адвокатов. Словом, сделка между фашизмом и адвокатурой оказалась очень выгодной для обеих сторон.
Адвокаты охотно пошли на «социализаторские» мероприятия фашистской юстиции и выразили готовность участвовать во
101
вновь учрежденных консультациях при «трудовом фронте». По-следний получил право рекомендовать адвокатов для ведения дел в трудовом суде первой инстанции. В консультациях при , «трудовом фронте» ведутся два списка адвокатов: одних — защищающих предпринимателей, и других — выступающих за рабочих и служащих. Только адвокат, получивший ордер от консультации «трудового фронта», вправе выступить в труде-, вом суде первой инстанции. Ведение двух списков адвокатов при консультациях «трудового фронта», одних для рабочих и служащих и других для предпринимателей, является весьма показательным для тех противоречий, с которыми практически приходится считаться национал-социалистическим реформаторам. «Трудовой фронт» по идее своей является «внеклассовой» организацией. Для него нет классовых противоречий, для него J не существует «работодателей» и «работополучатёлей», а есть предприниматель и лицо, «занятое в предприятии». Поэтому ’ подразделение адвокатов на таких, которые ведут дела рабочих, и таких, которые ведут дела предпринимателей, казалось бы,  противоречит учению о классовом мире или вернее о надклассовой сущности национал-социализма. Но делающий фашист- • ским реформаторам такой упрек в непоследовательности забы- > вает одну черту германского фашизма — его вынужденность облекать свои мероприятия в социалдемагогические лохмотья. Образцом таких лохмотьев и является это насквозь фальшивое подразделение адвокатов на защищающих труд, в отличие от '• берущих на себя защиту дел предпринимателей.
Посмотрим, как работает этот так называемый «трудовой суд» в фашистской Германии. Приведем несколько примеров из его практики, взятых нами из ежедневной фашистской прессы «Frankfurter Zeitung» в номере от 6 декабря 1934 г. сообщает о следующем деле, разрешенном в Берлинском трудовом суде. Несколько рабочих-литейщиков были уволены по причине их ; «марксистской установки». Поводом для увольнения послужил факт обнаружения на газовой трубе повешенной куклы; на ее сиденьи было красным мелом написано «по поводу зарплаты». Администрация истолковала это как символ: хозяин должен ' быть повешен за то, что не уступает требованиям рабочих на счет зарплаты. Так как надпись была сделана красным мелом, , то в этом усмотрена «затея коммунистов». Один из уволенных обратился в суд с иском о восстановлении на работу. Суд ему в этом отказал на том основании, что в вышеописанном инциденте усматривается возврат к старым методам классовой борьбы. Поведение истца и уволенных одновременно с ним товарищей представляет грубое нарушение правил «общности» (Gemein-schaft) й обязанности к «верности» по отношению к хозяину предприятия. Характерный для классовой природы фашистского трудового суда случай судебной практики. Характерен этот случай для настроений рабочего класса Германии. И под гнетом фашистского режима не гаснет искра классового возмущения и классовой борьбы!
102
Любопытным по своим мотивам является решение того же Берлинского трудового суда по делу об увольнении еврея-врача из городской больницы. Суд удовлетворил иск врача и обязал больницу уплатить ему трехмесячное пособие, но при этом обосновал это решение такими мотивами, которые не могут быть иначе квалифицированы как провокация. Врач был уволен по двум приведенным администрацией больницы основаниям: во-первых, отделение, в котором работал уволенный врач, должно было закрыться, во-вторых^ врач был удален из больницы местной организацией штурмовиков в связи с якобы возмущением больных против еврейских врачей. Что касается первого основания, то суд его отверг, так как администрация должна была своевременно предупредить врача о предстоящем увольнении. Если она этого не сделала, то она должна заплатить положенное в законе выходное пособие. Обращаясь к другому поводу, суд говорит: больница могла бы уволить врача в том случае^ если бы ввиду имевшего место возбуждения больных врач был взят в Schutzhaft. Эта «юридическая» возможность не была использована. Вследствие этого нельзя признать, что невозможность работы обусловлена обстоятельством, за которое отвечает врач. Отсюда урок: хочешь уволить неугодного тебе сотрудника, добейся взятия его в Schutzhaft.
Ведь в «Третьей империи» это не так уже трудно. Наконец, говорит суд, больница могла сослаться на закон о восстановлении профессионального чиновничества и уволить врача как еврея. Но она этого не делала, такого основания для увольнения откровенно не привела. Отсюда второй вывод. Нечего стесняться. Если хочешь отделаться от неугодного тебе еврея-врача, имей мужество говорить об этом открыто, тем более, говорит суд, что по практике трудового суда закон о восстановлении профессионального чиновничества имеет обратную силу.
Суды ч е с т и. Дополнительным привеском к тем ограничениям социальных прав рабочего, которые содержатся в фашистской переработке положения о трудовых судах, являются постановления закона о «национальном труде», о так называемом суде чести: «Ehrengericht». Этим постановлениям предпослана иезуитская вводная статья следующего содержания: «Каждый участник производственного содружества (Arbeitsgemein-schaft; думается, что наш перевод передает более или менее близко к тексту Ту ханжескую терминологию, которую ввели фашисты, провозглашающие капиталистическое предприятие как некую общность интересов эксплоатирующих и эксплоати-руемых) несет ответственность за добросовестное выполнение обязанностей, лежащих на нем соответственно положению, занимаемому им в производственном содружестве. Он должен своим поведением показать себя достойным того уважения, которое соответствует его положению в производственном содружестве. В особенности он обязан в постоянном сознании своей ответственности посвятить все свои силы служению предприятию и подчинить свои интересы общему благу» (§ 35); грубое
103
нарушение этих обязанностей влечет за собой предание суду чести (Ehrengericht).
Классовое содержание этой расплывчатой иезуитской деклараций раскрывается в следующей статье того же закона. Оказывается что «бесчестными» являются следующие деяния: злонамеренное возбуждение «челяди» (Gefolgschaft) к нарушению гражданского мира в предприятии; вмешательство члена «совета доверенных» в функции руководителя предприятия; подача необоснованных жалоб уполномоченному по труду (Treuhander der Arbeit); разглашение членами «совета доверенных» ставших им известными деловых тайн предприятия. За эти виды «бесчестных» действий закон дает право «суду чести» налагать взыскания вплоть до увольнения и штрафы до 10 000 марок. Фашистский законодатель изменил бы своей демагогической функции, если бы он не угрожал также и предпринимателю за злоупотребление своим положением и за оскорбление челяди.
Суд чести двухинстанционный: окружной Ehrengericht, находящийся в каждом округе уполномоченного по труду, и имперский Reichserengerihtshof, находящийся в Берлине.
Ehrengericht первой инстанции состоит из председателя — судейского чиновника и двух членов (заседателей), из коих один является командиром какого-либо предприятия (Betriebsfuhrer), а другой членом «совета доверенных». Reichsehrengerichtshof состоит из двух «высших судейских чиновников», двух заседателей и одного лица, специально назначаемого имперским правительством. Заседатели рекомендуются «трудовым фронтом». Дело в «суде чести» возбуждается только уполномоченным по-труду (Treuhander der Arbeit). Равным образом только через него могут быть подаваемы осужденным жалобы на постановления «суда чести», если этими постановлениями налагается штраф более 100 марок или если взыскание состоит в увольнении или лишении права быть членом совета доверенных или «командиром» предприятия. Эта процедура в «суде чести» с очевидностью показывает, что этот «суд» является не чем иным, как орудием в руках «уполномоченного по труду».
Краткий срок практики этих судов дает убедительный материал, подтверждающий, что гитлеровские «уполномоченные по труду» успели использовать суды социальной чести в качестве средства освобождения предпринимателей от законной ответственности за обыкновенные уголовные деяния, которые, не будь лазейки в виде судов социальной чести, подлежали бы подсудности уголовного суда. В «Berliner Borsenzeitung» от 22 декабря 1934 г. сообщалось, что суд социальной чести Гессенского округа рассматривал дело одного предпринимателя, обвинявшегося в том, что он избил своего ученика до того, что тот лишился работоспособности на 14 дней. За обыкновенное уголовное деяние этот предприниматель мог понести самое высшее предусмотренное законом о суде чести взыскание — лишение права быть начальником предприятия (Betriebsfuhrer). Избиение рабочего рассматривается в национал-социалистической 1о4
Германии не как уголовное деяние, а лишь как проступок, несовместимый с достоинством предпринимателя,: и влечет за собой по существу лишь «моральное» осуждение, так как лишение звания BetriebsfOhrer предприятия не умаляет имущественных и личных прав предпринимателя. Вместо себя предприниматель вправе назначить Betriebsfiihrer’oM предприятия свою жену, другого родственника или близкое ему лицо. В другом случае, по сообщению «Frankfurter Zeitung» от 18 декабря 1934 г., предприниматель был привлечен к суду чести за использование своего социального положения для понуждения работниц к сожительству с ним.- Для такого негодяя гитлеровское правосудие не находит другого средства обуздания кроме морального осуждения суда чести. В той же газете от 30 декабря 1934 г. сообщается, что за пощечину, отпущенную работнице лечебного заведения, невестка владельца этого заведения была присуждена к денежному штрафу в 250 марок...
Для характеристики правового положения лиц наемного труда по современному германскому законодательству следует остановиться на законе 15 мая 1934 г. «О регулировании использования рабочей силы». Две задачи преследуются этим законом. Первая задача состоит в отвлечении от крупных промышленных и торговых центров значительных масс безработных. Вторая' задача состоит в принудительном пополнении кадров простого неквалифицированного сельскохозяйственного труда.
Обе эти задачи носят как экономический, так и политический характер. Накопление безработных в больших городах представляет бесспорную политическую опасность для фашистского режима. Насыщение сельского хозяйства достаточным количеством рабочих служит как задаче отвлечения безработных из городов, так и задаче осуществления автаркистской экономической предвоенной политики.
Закон 15 мая 1934 г. предоставил президенту государственного управления трудового посредничества н страхования по безработице право предписать, чтобы лица, которые до 16 мая 1934 г. не имели постоянного местожительства в определенной местности, не были допущены к работе в качестве рабочих или служащих без его предварительного на это согласия. За нарушение этого постановления предприниматели караются штрафом или тюрьмою до 3 месяцев.
По этому же закону предприниматели обязаны по распоряжению президента управления трудового посредничества и страхования по безработице увольнять тех рабочих и служащих, которые за последние три года были не менее года заняты в сельском хозяйстве. Уволенные таким образом рабочие и служащие должны вернуться на работу в сельское хозяйство.
Для иллюстрации того, какими методами принуждения безработные удаляются из крупных промышленных центров, мы приводим следующее воззвание, распространявшееся в Берлине:
«Товарищи безработные города Берлина. Немедленное предоставление работы для имеющихся еще в Берлине 400 тысяч
105
безработных берлинских товарищей в самой столице и в ближайших ее окрестностях невозможно. Правительство однако выделило чрезвычайные средства, чтобы пустить в ход большие работы в прилегающих провинциях (земельные работы, дорожные и пр.); при этом правительство определенно указало, что берлинские товарищи должны быть использованы в первую очередь. Кроме того имеется много места для работы ,в селй-•ском хозяйстве. В ближайшие дни безработным города Берлина будет предложена работа вне Берлина. Молодежь должна быть в первую очередь направлена в сельское хозяйство, в домашнее хозяйство, а равно на выполнение трудовой повинности. Для семейных и более пожилых холостых работников всяких профессий будут1 предложены работы вне Берлина в области выполнения неотложных общественных работ.
Ни один товарищ берлинец не должен уклоняться от призыва о предоставлении его рабочей силы. Физическая приспособленность каждого в отдельности к предлагаемой ему работе будет установлена через врачебное освидетельствование. Каждый необоснованный отказ от работы подрывает план хозяйственного восстановления, в котором вождь в первую очередь ставит своей задачей устранение безработицы.
Кто уклоняется от принятия работы вне Берлина, вредит однако и себе сам.ому и ста вит под угрозу существование своей семьи, потому что по закону он должен быть лишен1 пособия или же пособие должно быть ему значительно сокращено».
Таким образом борются с безработицей промышленных рабочих в «Третьей империи».
Обзор фашистского германского гражданского права мы заканчиваем разделом трудового права, то-есть того права, которое задевает германского рабочего, германскую работницу в их насущных повседневных нуждах и интересах. Мы видели, с каким наглым бесстыдством фашизм ограбил рабочий класс Германии, обрекши его,на роль бесправного и безмолвного раба.
Выступая под псевдонимом государства, народа, общенародных интересов, общественного блага против индивидуализма, (Либерализма, анархической бесплановости, своекорыстия, финансовая и промышленная олигархия используют все средства и рычаги государственного воздействия для того, чтобы поставить свою волю там, где буржуазия до сих пор считала еще возможным и необходимым терпеть известную свободу и самодеятельность. Так называемое государственное вмешательство, государственное регулирование, сводящееся к насаждению бесконечного ряда административно-бюрократических аппаратов во всех сферах организации хозяйственных связей, означает, что капитализм не способен справиться с необычайно обострившимися и неотделимыми от него противоречиями капиталистического строя, что он ищет поэтому выхода по пути дальнейшего наступления на те классы и группы, которые взяты в тиски орга-1С6
низованным в фашистское государство господствующим классом. .Вот результаты политики по труду, проводимой совместными усилиями предпринимателей, «трудового фронта» и «уполномоченных по труду».
Отдав рабочих на полный произвол предпринимателя и фашистских «уполномоченных по труду», фашисты «по мотивам затруднений в национальном хозяйстве» осуществили повсеместное снижение зарплаты и усилили интенсификацию труда. Если в 1934 г. по сравнению с 1932 г. количество работающих и повысилось на 2,5 млн. человек, то общий фонд заработной платы повысился всего на 8%. Это значит, что этим новым 2,5 млн. рабочим заработная плата выплачивается за счет общего снижения рабочего заработка. В сравнении с 1929 г. средняя заработная плата конца 1934 г., даже по официальным данным, уменьшилась более чем наполовину.
В ряде предприятий работают всего 5, 4, 3 дня в неделю. В текстильной промышленности существует 36-часовая неделя. Сокращенная неделя целиком идет конечно за счет рабочих. Из зарплаты высчитываются не только взносы на социальные расходы, но и принудительные взносы в пользу «трудового фронта», в пользу фашистской печати и т. п.
Но и значительно сокращенная заработная плата еще более уменьшается в связи с вздорожанием цен на продукты питания. Внутренние продовольственные ресурсы недостаточны для прокормления всего населения. Ввоз же в свою очередь сократился, с одной стороны, в связи с сокращением экспорта, с другой стороны, в связи с 'ввозом громадного количества сырья для военных надобностей. К тому же из наличных запасов продовольствия фашистское правительство пытается создать и кой-какие запасы на случай войны. Положение ухудшается еще политикой монополий, диктующих цены, повышенные в сравнении с 1934 г. на 40—100%. Такие продукты питания, как мясо, молоко, яйца, становятся недосягаемыми для рабочих.
Произвол предпринимателей на заводах и фабриках поддерживается многочисленными тайными шпионами и специальной фабричной полицией. Малейший протест подавляется жестоким террором. На собрании представителей фабрик и заводов Энгель предупреждал: «Было бы бессмысленно обещать рабочим, что нам удастся в ближайшее время добиться повышения заработной платы. Об этом не может быть и речи. На предприятиях надо отвлекать рабочих от материальных вопросов, выдвигая на передний план моральные. К сожалению, работа в этом отношении еще очень хромает»1.
В последнем манифесте, опубликованном Гитлером во время Нюрнбергского съезда национал-социалистской партии в 1935 г., подчеркивается, что «заработная плата ни при каких условиях не может быть повышена».
‘Цитируем по книге И. Трайнина, Бесправие и произвол в фашистской Германии, с. 21—£34.
107
Новейшие данные о фонде заработной платы и даже официальные сведения о количестве безработных в Германии дают еще более мрачную картину катастрофического падения как номинальной, так и реальной заработной платы немецкого рабочего. По признанию самих национал-социалистов было безработных в Германии:	.	*
в 1930 г. ...........7,5 млн.
в 1935 г.............5 млн.
По признанию самого Геринга зимой 1935 г. свыше 1-3 млн. людей жили на нищенском благотворительном пособии.
При увеличении числа рабочих, занятых в предприятиях, мы должны были ожидать роста фонда заработной платы на несколько миллиардов марок, на самом деле мы имеем следующее уменьшение фонда заработной платы. Он составлял:
в 1930 г...........31 млрд, марок
в 1935 г...........22,9 млрд, марок
Таким образом возросшее число занятых рабочих получает меньшую сумму заработной платы. Так обстоит дело с номинальной зарплатой — абсолютное и значительное снижение. Это снижение еще глубже в реальном выражении зарплаты, так как цены за это время поднялись не ниже чем на сорок процентов.
В то же время национал-социалистское правительство за счет налогоплательщика, за счет ограбления рабочих раздает широкие субсидии промышленникам (около 6 млрд, марок до 1935 г.), уменьшает их налоговое обложение, снижает их взносы в фонды социального страхования, а’ главное обеспечивает им высокую прибыль от беспрепятственной эксплоатации пролетариата.
В одном из июньских обзоров Конъюнктурного института отмечается, что анализ балансов 325 предприятий показал значительное повышение прибыли. В 1932—1933 гг. общий баланс этих предприятий закончился с убытком в 85 млн. марок, а с апреля 1934 до марта 1935 г. эти же предприятия дали прибыль в 125 млн. Это достигнуто за счет ограбления рабочих.
Фашисты хвастливо заявляют, что ими почти «ликвидирована» безработица. Этому обману никто не верит. Даже английский буржуазный журнал «Экономист» считает, что в Германии свыше 4 млн. безработных, что является несомненно преуменьшенной цифрой. Какими методами «ликвидируется» безработица ?
Безработные принудительно используются на строительстве дорог, каналов и работах, имеющих военное значение (аэропорты и т. п.). Молодежь (от 18 до 25 лет) вообще не принимается на работу. Для нее устроены лагери трудовой повинности, где молодежь проходит военную подготовку. Кроме того значительная часть рабочих принудительно перебрасывается в деревню, где она на кабальных условиях закрепляется за помещиками и кулаками. Таким образом безработные снимаются с официальной регистрации и с пособия по безработице. Те, которые избегают принудительного труда в лагерях или у помещиков и кулаков; также снимаются под разными предлогами с 108
регистрации. Антифашистская газета «Gegenangrif» (от 29 сентября 1935 г.) приводит следующие характерные примеры.
Слесаря 27 лет, находящегося уже 4 года без работы, не регистрируют как безработного, так как его отец, старый железнодорожный служащий, получает пенсию — 60 марок в месяц. Служащего 25 лет не регистрируют как безработного, так как его мать, вдова убитого на войне, получает пенсию — 49 марок в месяц. 26-летний кузнец в 1934 г. снят с помощи безработным, так как его мать имеет 1 га земли и 3 из его 5 сестер находятся на службе. Такими мероприятиями бозработица считается «ликвидированной».
Мы дали очерк фашизации одной части германского права, именно гражданского права. Мы видели, что никакой Америки в деле обновления и преобразования гражданского права национал-социалисты не открыли. Поскольку они до прихода к власти обещали в своей «программе» провести ревизию гражданского права и внести в него новые «социальные» моменты, эти обещания оказались простыми посулами. Зато они из кожи лезут для осуществления своих реакционных, шовинистических, расовых теорий. Ибо в раздувании националистического шовинизма они видят единственную «идеологическую» опору для проведения в жизнь своих захватнических вожделений в области внешней политики и жестокого подавления революционного движения в области внутренней политики. Свои маниакальные «расовые» идеи и человеконенавистническую, звериную практику в деле подавления и небывалой эксплоатации трудящихся масс они выдают за «особую правовую систему».
«Такая «особая правовая система», — подчеркнул т. Димитров в ответе г-ну Риббентропу, — имела прецеденты в истории, в темном средневековье; она до сих пор вызывает ужас у тех, кто изучает историю пыток, костров, сожжения «еретиков», казни Джордано Бруно, зверской «дыбы», на которую подымали несчастных людей во времена Иоанна Грозного. И тогда были палачи с топором на лобном месте, рубившие головы, и тогда были свои Риббентропы, восхвалявшие эту «особую правовую систему». Но известно, что народы разбили эту систему в прах, они прогнали без сожаления тех, кто был носителем этой системы. И нужны были духовное вырождение буржуазного общества и вся гниль разлагающегося капитализма, чтобы вновь воскресить эту систему и опозорить страну, давшую миру Маркса и Энгельса, Гете, Шиллера, Вагнера и Гейне. Суд истории не будет более мягким к тем, кто поднял в качестве символа современного средневековья плаху и топор в эпоху, когда на шестой части земного шара горит уже пятиконечная .звезда с эмблемой серпа и молота» *.
1 Г. Дмитров, «Ответ господину (Риббентропу», «Правда», № 8 от
8 января 1906 г.	
109
Приложения
ЗАКОН О ПОДГОТОВКЕ ОРГАНИЧЕСКОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ * ГЕРМАНСКОГО ХОЗЯЙСТВА 27 февраля 1934 г. (RGB № 28, С. 185)
§ 1-
Для подготовки органического преобразования германского хозяйства министр хозяйства уполномочивается:
1)	признавать экономические объединения единственными представителями данной отрасли хозяйства;
2)	учреждать, распускать и сливать друг с другом экономические объединения;
3)	изменять и дополнять уставы и учредительские договоры экономических объединений, в частности вводить принцип «вождизма»;
4)	назначать и смещать командиров экономических объединений;
5)	включать предпринимателей и предприятия в состав экономических объединений.
Экономическими объединениями являются объединения и союзы объединений, задачей которых является защита экономических интересов предпринимателей и предприятий.
§ 2.
Министр хозяйства вправе это согласовании с министром внутренних дел издавать обязательные постановления и общие административные распоряжения во исполнение настоящего закона; он вправе также издавать по согласовании с министром внутренних дел постановления, восполняющие настоящий закон.
§ 3.
Кто умышленно или по неосторожности нарушит предписание, преподанное министром хозяйства на основании настоящего закона или изданных во исполнение его постановлений, подлежит штрафу или тюремному заключению на срок до одного года.
Преследование возбуждается только по представлению министра хозяйства. Это представление может быть взято обратно.
§ 4.
Ущерб, причиненный мероприятием, проведенным на основании настоящего закона, не полежит возмещению.
110
§5.
Объединения членов сословия продовольствия, за исключением предусмотренных в § 1, пунктах 1—106 Третьего постановления о временной структуре сословия продовольствия 16 февраля 1934 г. (RGB 1, с. 100), и объединения членов Палаты культуры не подпадают под действие настоящего закона. Поскольку это относится к объединениям членов сословия продовольствия, предусмотренным § 1, пунктами 1—106 Третьего постановления о временной структуре сословия продовольствия, а также к объединениям по транспорту, министр хозяйства осуществляет свои полномочия, предусмотренные § 1—3, по согласованию с соответствующими министрами; он вправе передать эти правомочия, соответствующему министру.
Берлин, 27 февраля 1934 г.
Имперский канцлер Адольф Гитлер.
Имперский министр хозяйства одновременно и за Имперского министра продовольствия и сельского-хозяйства д-р Шмитт.
Имперский министр внутренних дел Фрик.
Имперский министр путей сообщения фрейгер фон Эльц.
ЗАКОН ОБ УЧРЕЖДЕНИИ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ КАРТЕЛЕЙ 15 июля 1934 г.
§ 1.
В целях регулирования рынка министр хозяйства вправе объединять предприятия в синдикаты, картели, конвенции и подобные им соглашения или присоединять их к уже существующим объединениям такого рода, если такого рода объединения или присоединения желательны в интересах предприятий, народного хозяйства в целом и общего блага.
Постановление 2 ноября 1923 г. «О борьбе с злоупотреблением экономическим превосходством» (RGB 1, с. 1067) в редакции постановления рейхспрезидента 14 июня 1932 г. «О мероприятиях в области применения права и управления» часть 1, глава VI (RGB 1, с. 285/289) распространяется также и на такие объединения. Однако заявления о расторжении соглашения по § 8 этого постановления не допускаются.
§ 2.
Министр хозяйства издает постановления, которые необходимы для проведения в жизнь § 1; он в частности имеет право г
1)	регулировать права и обязанности членов и другие правоотношения по объединению;
2)	в случае присоединения предприятий к существующим объединениям регулировать права и обязанности членов с отступлением от договорных соглашений;	»
1>1
3)	предписывать, что изменения уставов допустимы только с его согласия.
§ з.
В отношении объединений, поименованных в § 1, министру хозяйства принадлежит право надзора и право вмешательств» в их деятельность (Aufsichts-und Eingriffsbefugnisse-надзорные и распорядительские функции). Он вправе передавать эти права своим уполномоченным.
Возникающие в связи t осуществлением надзора расходы несут участники объединения согласно ближайшим (на этот счет) предписаниям министра хозяйства.
'§' 4.
Министр хозяйства вправе постановить, чтобы до принятия им решения о мероприятиях на основании § 1 состоялись переговоры о добровольном соглашении, указывая при этом те учреждения, в которых эти переговоры должны состояться. Министр хозяйства может издавать распоряжения о порядке производства дел в этих’ учреждениях по добровольным соглашениям (примирительных инстанциях).
•	§ 5.
Если особенные нужды какой-либо определенной отрасли народного хозяйства с учетом интересов всего хозяйства в целом и общего блага того потребуют, то министр хозяйства вправе предписать, чтобы в пределах данной отрасли хозяйства в течение определенного времени не открывалось новых предприятий, не имело места расширение деятельности или увеличение мощности существующих предприятий или чтобы это зависело от его .разрешения. На основе тех же предпосылок он вправе регулировать и объем использования существующих предприятий.
Это предписание не применяется в отношении промыслов, отправление которых зависит от разрешения, которое в свою очередь обусловлено доказательством наличия потребности.
§ 6.
Государство не возмещает ущерба, который возникает из-за мероприятий, осуществленных на основании настоящего закона.
§ 7.
Министр хозяйства может постановить, чтобы картельный суд наложил дисциплинарное взыскание на того, кто нарушит постановления, изданные на основании настоящего закона. Дисциплинарное взыскание заключается в денежном штрафе, высший предел которого не ограничен.
Он вправе также издавать постановления о применении в соответствии с законами отдельных земель мер полицейского при-’12
нуждения для проведения в жизнь распоряжений, изданных на основании § 5.
§ 8.
Министр хозяйства издает постановления и распоряжения, необходимые для проведения в жизнь настоящего закона. Он вправе также издавать постановления восполнительного содержания.
§ 9.
Поскольку предусмотренные в настоящем законе правомочия относятся к ведомству продовольствия и сельского хозяйства, они осуществляются министром продовольствия и сельского хозяйства.
§ Ю.
Этот закон вступает в силу на другой день после его обнародования. Министр хозяйства и министр продовольствия и сельского хозяйства определяют время, когда он теряет свою силу.
, Берлин, 15 июля 1933 г.
Канцлер Адольф Гитлер.
Министр хозяйства д-р Шмитт.
Министр продовольствия и сельского хозяйства Р. Вальтер Дарре.
ЗАКОН О ВРЕМЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ИМПЕРСКОГО СОСЛОВИЯ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ И О РЕГУЛИРОВАНИИ РЫНКА И ЦЕН НА СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ПРОДУКТЫ 13 сентабря 1933 г. (RGB № 99/1933, ст. 626—627
§ I-
1. Имперский министр продовольствия и сельского хозяйства уполномочивается временно регулировать. организацию сословия германского сельского хозяйства (Reichsnahrstand — имперское сословие продовольствия).
2. Германское сельское хозяйство в смысле настоящего закона обнимает также и лесное хозяйство, огородничество, рыболовство и охоту; к имперскому сословию продовольствия принадлежат также сельскохозяйственные товарищества, торговля (крупная и мелкая) на селе (Landhandel) и лица, обрабатывающие и перерабатывающие сельскохозяйственные продукты.
§ 2.
Имперский министр продовольствия и сельского хозяйства может уполномочить имперское сословие продовольствия или отдельные его подразделения (Gruppen) регулировать производство, сбыт, равно как и цены и торговые накидки на сельскохо-8 Фашизм и гражд. права	113
зяйственные продукты, если это окажется нужным во внимание к интересам хозяйства в целом и общего блага.
§ 3.
Для регулирования производства, сбыта, а равно и цен и торговых накидок на сельскохозяйственные продукты имперски^ министр продовольствия и сельского хозяйства вправе отдельные подразделения (Gruppen) имперского сословия продовольствия и его членов и прочие предприятия и организации, производящие или сбывающие сельскохозяйственные продукты, объединять или присоединять к существующим такого рода объединениям, если объединение или присоединение требуется во внимание к интересам хозяйства, в целом или общего блага.
§4.
Если имперский министр продовольствия и сельского хозяйства использует права, предусмотренные § 2 и 3, то он имеет право надзора и вмешательства.
§ 5.
Имперский министр продовольствия и сельского хозяйства может присвоенные ему согласно § 2—4 права в отдельных случаях переносить на своих уполномоченных.
§ 6.
Имперская казна не возмещает ущерба, причиненного мероприятием, осуществленным на основании настоящего закона.
§ 7.
Сельскохозяйственными продуктами в смысле настоящего закона являются также продукты, получаемые от их обработки, переработки и дальнейшей переработки, поскольку они относятся к кругу ведомства имперского министра продовольствия и сельского хозяйства.
§ 8.
Постановления главы V восьмого раздела указа рейхспрезидента 1 декабря 1930 г. «Об укреплении хозяйства и финансов» (RGB 1, с. 517/602), закона 15 июля 1933 г. «Об учреждении принудительных картелей (RGB 1, с. 488) и § 38 закона «О молочном промысле» в редакции второго закона «Об изменении закона о молочном промысле» 20 июля 1933 г. остаются в силе.
§ 9.
1. Министр продовольствия и сельского хозяйства может постановить, что лицо, нарушившее предписание, изданное на основе настоящего закона, подлежит тюремному заключению и штрафу до 100000 марок или одному из этих наказаний.
2. Он может далее постановить, что в случае присуждения вступившим в законную силу приговором к наказанию за нарушение предписаний, изданных на основании настоящего закона, может быть запрещено дальнейшее ведение предприятия.
114
§10.
1. Министр продовольствия и сельского хозяйства издает требуемые для проведения в жизнь настоящего закона обязательные постановления и общие административные распоряжения. Он вправе также издавать восполняющие закон постановления.
2. Он вправе также издавать постановления о применении в соответствии с законом отдельных мер полицейского принуждения для проведения в жизнь распоряжений, изданных на основании § 2—4.
Берлин, 13 сентября 1933 г.
Имперский канцлер Адольф Гитлер.
Имперский министр продовольствия и сельского хозяйства Р. Вальтер Дарре.
ЗАКОН ОБ ИМПЕРСКОМ ГРАЖДАНСТВЕ от 15 сентября 1935 г.
Рейхстаг единогласно утвердил следующий закон, который настоящим объявляется:
§ 1.
Подданным является тот, кто вводит в союз лиц, защищаемых (Schutzverband) германской империей, и несет за это перед ним особые обязанности.
Государственное подданство приобретается согласно постановлениям закона об имперском и государственном подданстве.
§ 2.
Имперским гражданином является только тот подданный немецкой или немецкородственной крови, который своим поведением доказывает, что желает и способен верно служить германскому народу и империи.
Имперское гражданство приобретается путем получения грамоты об имперском гражданстве.
Только имперский гражданин является носителем полных политических прав в соответствии с законом.
§ 3.
Имперский министр внутренних дел издает по согласованию с заместителем вождя необходимые для проведения в жизнь и для дополнения закона правовые и административные предписания.
Нюрнберг, 15 сентября 1935 г. на Партейтаге свободы.
Вождь и имперский канцлер Гитлер.
Имперский министр внутренних дел Фрик.
8*
115
ЗАКОН О ЗАЩИТЕ НЕМЕЦКОЙ КРОВИ И НЕМЕЦКОЙ ЧЕСТИ от 15 сентября 1936 г.
Проникнутый сознанием, что чистота немецкой крови является условием дальнейшего существования немецкого народа, и * воодушевленный непоколебимой волей обеспечить навсегда существование немецкой нации, рейхстаг единогласно утвердил следующий закон, который настоящим объявляется:
§ 1.
Браки между евреями и германскими подданными немецкой или немецкородственной крови запрещены.
Браки, заключенные вопреки этому запрещению, недействительны также и в том случае, когда они для обхода настоящего закона заключены за границей.
Иск о признании недействительности брака может предъявить только прокурор.
§ 2.
Внебрачные сношения между евреями и германскими подданными немецкой или немецкородственной крови запрещены.
§ 3.
Евреи не имеют права пользоваться в своем домашнем хозяйстве трудом женщин германских подданных немецкой или немецкородственной крови в возрасте до 45 лет.
§ 4-
Евреям запрещено вывешивать имперский и национальный флаг, равно как пользоваться имперскими цветами.
Но им разрешается пользоваться еврейскими цветами. Пользование этими правами находится под охраной государства.
§ 5.	'
Нарушающий запрещение, изложенное в § 1, наказывается каторгой.
Мужчина, нарушающий запрещение, изложенное в § .2, наказывается тюрьмой или каторгой.
Нарушающий постановления, изложенные в §§ 3 и 4, наказывается тюрьмой до одного года и денежным штрафом или несет одно из этих наказаний.
§ 6.
Имперский министр внутренних дел издает по согласованию с заместителем вождя и имперским министром юстиции необходимые для проведения в жизнь и для дополнения закона правовые и административные предписания. .
116
§7.	......
Закон вступает з силу на другой дгнь после его объявления. § 3 однако вступает в силу 1 января 1936 г.
Нюрнберг, 15 сентября 1935 г. на Партейтаге свободы.. --:
Вождь и имперский канцлер Гитлер.	,
Имперский министр внутренних дел Ф ри к. Г
Имперский министр юстиции Д-р Гюртлей.'/'?/* И Заместитель вождя Р. Гесс (министр без портфеля).
—---------------------------——----------l±ft|
ЗАКОН ОБ ОХРАНЕ НАСЛЕДСТВЕННОГО ЗДОРОВЬЯ < ГЕРМАНСКОГО НАРОДА (закон о брачном здоровье) от 18 октября 1935 г.
Правительство утвердило следующий закон, который настоящим объявляется:
§ 1.
Брак не может быть заключен в следующих случаях:
а)	когда один из брачущихся страдает связанной с опасностью заражения болезнью, внушающей опасение серьезного повреждения здоровья другого брачущегося или потомства,
б)	когда один из брачущихся лишен дееспособности или временно находится под опекой,
в)	когда один из брачущихся, не будучи лишен дееспособности, страдает такой душевной болезнью, из-за которой его брак с точки, зрения народных интересов нежелателен,
г)	когда один из брачущихся страдает наследственной болезнью в смысле закона о предупреждении наследственно-больного потомства.
Постановление 1 абзаца пункт «г» не препятствует заключению брака, если другой брачущийся неспособен к оплодотворению.
§ 2.
До заключения брака брачущиеся обязаны представить свидетельство врачебного учреждения о том, что нет препятствий к браку, предусмотренных в § 1.
§ 3.
Брак, заключенный вопреки запрещению, установленному § 1, недействителен, если брачущиеся путем дачи ложных показаний вызвали выдачу им свидетельства о годности ко вступлению в брак или содействие должностного лица учреждения актов гражданского состояния. Брак недействителен также и тогда, когда он для обхода закона заключен за границей. Иск о признании брака недействительным может быть предъявлен только прокурором.
Брак действителен с момента его заключения, если препятствие к браку впоследствии отпадает.
117
§ 4.
Кто добьется заключения запрещенного брака, тот наказывается тюрьмой не ниже трех месяцев. Покушение наказуемо.
Преследование за законченный проступок возбуждается только тогда, когда брак объявлен ничтожным.
§ 5.	?
Предписания настоящего закона не применяются в том случае, если оба брачущихся или жених являются иностранными подданными.	„
Преследование иностранца согласно § 4 возбуждается лишь по предписанию имперского министра юстиции, согласованному с имперским министром внутренних дел.
§ 6.
Имперский министр юстиции или учреждение, уполномоченное им, вправе делать изъятия из постановлений настоящего закона.
§ 7.
Имперский министр внутренних дел издает по согласованию с заместителем вождя и имперским министром юстиции необходимые для проведения в жизнь и дополнения настоящего закона правовые и административные распоряжения.
§8.
Закон вступает в силу на другой день после его объявления.
Время вступления в силу § 2 определяет имперский министр внутренних дел. До этого времени свидетельство о годности ко вступлению в брак должно быть представляемо только в сомнительных случаях.
Берлин, 18 октября 1935 г.
Вождь и имперский канцлер Гитлер.
Имперский министр внутренних дел Фрик.
Заместитель вождя Р. Гесс (министр без портфеля).
Имперский министр юстиции Д-р Г ю р т н е р.
ПЕРВОЕ ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ К ЗАКОНУ ОБ ИМПЕРСКОМ ГРАЖДАНСТВЕ от 14 ноября 1935 г.
На основании § 3 имперского закона о гражданстве от ^сентября 1935 г. (Имперское собрание законов, I, стр. 1146) постановляется следующее:
§ 1.
До издания дальнейших предписаний относительно грамоты об имперском гражданстве считаются временно имперскими гражданами те германские подданные немецкой или немецкородствен-118
ной крови, которые при вступлении в силу имперского закона о гражданстве пользовались избирательным правом, или те, которым имперский министр внутренних дел ио согласовании с заместителем вождя предоставляет временное право имперского гражданства.
Имперский министр внутренних дел может по согласованию с заместителем вождя лишить права временного имперского гражданства.
§ 2.
Предписания § 1 имеют силу также в отношении немецких подданных евреев-метисов.
Евреем-метисом является тот, у кого имеется среди предков не ниже второй восходящей линии один или два полных еврея, поскольку он согласно 2 части § 5 не считается евреем. Полным евреем без дальнейшего считается предок не ниже второй восходящей линии в том случае, если принадлежит к еврейской религии.
§ 3.
Только имперский гражданин может как носитель полных политических прав пользоваться правом голоса в политических вопросах и занимать публичную должность. Имперский министр внутренних дел или уполномоченное им на то учреждение мо-‘ жет на переходное время делать исключения в отношении допущения к занятию публичных должностей. Дела религиозных общин не затрагиваются.
§ 4.
врей не может быть имперским гражданином^ Он не имеет права голоса в политических вопросах; он не может занимать публичную должность.
Евреи чиновники после 31 декабря 1935 г. выходят в отстав ку. Если эти чиновники во время мировой войны боролись на фронте за германскую империю и ее союзников, то они получают до достижения предельного возраста в качестве пенсии пол ную выплату сумм жалования, которые способны быть обращен ными в пенсию (ruhegehaltsfahige Dienstbeziige); они однако не поднимаются в возрастной категории. После достижения ими предельного возраста пенсия вновь исчисляется им по последним выплатам, способным быть обращенными в пенсию.
Дела религиозных общин не затрагиваются.
Служебные отношения учителей публичных еврейских школ до реформы еврейского школьного дела остаются без перемен.
§ 5.	-
Евреем является тот, в роду которого имеется не менее трех предков евреев, считая со второй восходящей линии. § 2 часть 2 предложение 2 находит применение.
Считается евреем также немецкоподданный еврей-метис, в роду которого имеются два предка еврея, считая со второй восхо дящей линии, если он
119
а)	во время издания закона принадлежал к иудейской религии или впоследствии будет принят в нее,
б)	во время издания закона состоял в браке с евреем или впоследствии вступил в брак с таковым,
в)	происходит от брака с евреем в смысле 1 части настоящего параграфа, если брак заключен после вступления в силу заг кона об охране немецкой крови и немецкой чести от 15 сентября 1935 г. (Имперское собрание законов, I, стр. 1146),
г)	происходит от внебрачного сношения с евреем в смысле части первой настоящего параграфа и родился вне брака после 31 июля 1936 г.
§ 6.
Поскольку в имперских законах и в постановлениях национал-социалистической немецкой рабочей партии и ее подразделений предъявляются требования о поддержании чистоты крови, выходящие за пределы § 5, они остаются неприкосновенными.
Другие требования о чистоте крови, которые выходят за пределы § 5, могут ставиться только с согласия имперского министра внутренних дел и заместителя вождя. Поскольку требования такого рода уже существуют, они отпадают с 1 января 1936 г., если они не допущены имперским министром внутренних дел по согласованию с заместителем вождя. Ходатайство об их допущении следует заявлять имперскому министру внутренних дел.
§ 7.
Вождь и имперский канцлер может освобождать от применения постановлений исполнительных законов.
Берлин, 14 ноября 1935 г.
Вождь и имперский канцлер Гитлер.
Имперский министр внутренних дел Фрик.
Заместитель вождя Р. Гесс (министр без портфеля).
ПЕРВОЕ ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ К ЗАКОНУ О ЗАЩИТЕ НЕМЕЦКОЙ КРОВИ И НЕМЕЦКОЙ ЧЕСТИ от 14 ноября 1935 г.
На основании § 6 закона о защите немецкой крови и немецкой чести от 15 сентября 1935 г. (Имперское собрание законов, I, стр. 1146) постановляется следующее:
§ 1.
Подданными являются германские подданные в смысле закона об имперском гражданстве.
Кто является евреем-метисом, определяется § 2 частью 2 первого обязательного постановления от 14 ноября 1935 г. к закону об имперском гражданстве (Имперское собрание законов, I, стр. 1333).
120
го. 'Х”™®11''"' определяется § 5 того же рИаЙЗЙ-
§ 2.		-
ждуКеХаями’и3гРПп^еННЬШ ПО § 1 закона> относятся предков kotodL? им₽^ИМИ подданными евреям [-метисами/ предков которых имеется только один еврей предо, не нижй$ второй восходящей линии.	‘	ирсдик не ниже-
§ 3.
1) Евреи-метисы германские подданные, имеющие двух ш ед- f ков евреев не ниже «второй восходящей линии, должны для всту- ’ пления в брак с германскими подданными немецкой и немецко-родственной крови или с евреями-метисами, имеющими тольк j одного предка еврея не ниже второй восходящей линии, получить разрешение импер'ского министра внутренних дел или заместителя вождя или учреждения, установленного ими. ’
При разрешении ходатайства следует в особенности учесть физические, душевные и моральные качества просителя, продолжительность оседлости его семьи в Германии, его или его отца участие в мировой войне и прочие данные из прошлого его семьи.
Ходатайство следует подавать высшей администрации того участка, в котором проситель имеет свое постоянное или обычное местопребывание.
Порядок рассмотрения определяет имперский министр внутренних дел по согласованию с заместителем вождя.
§ 4.
Не должен быть заключен брак между германскими подданными евреями-метисами, имеющими только одного предка еврея не ниже второй восходящей линии.
§ 5.
Препятствия к браку по причине наличия еврейской крови исчерпывающим образом установлены § 1 закона и § 2 до § 4 настоящего обязательного постановления.
§ 6.
Далее, брак не должен быть заключен, если от него следует ожидать потомства, представляющего опасность в смысле поддержания чистоты немецкой крови.
§ 7.
Перед заключением брака каждый брачущийся должен представлением свидетельства о годности к браку (§ 2 закона о брачном здоровье от 18 октября 1935 г. Имперское собрание законов, I, стр. 1246) доказать, что нет препятствий к браку в смысле § 6 настоящего обязательного постановления. Если в выдаче свидетельства о годности к браку отказано, то можно жаловаться только в порядке служебного надзора.
121
§8.
Признание недействительности брака, заключенного вопреки § 1 закона или § 2 настоящего обязательного постановления, может быть достигнуто только в порядке предъявления иска о признании недействительности брака.
В отношении браков, заключенных вопреки §§ 3, 4 и 6, по-* следствия, предусмотренные § 1 и § 5 части 1 закона, не наступают.
§9.
Если один из брачущихся — иностранный подданный, то перед тем, как отказать в оформлении брака из-за препятствий, предусмотренных в § 1 закона или в § 2 до § 4 настоящего обязательного постановления, равно как перед тем как отказать в выдаче свидетельства о годности к браку в случаях, предусмотренных § 6, — следует получить разрешение этого вопроса от имперского министра внутренних дел.
§ ю.
Брак, заключенный в немецком консульском учреждении, считается заключенным внутри Германии.
§ И-
Внебрачным сношением в смысле § 2 закона является только половое сношение. По § 5 части 2 закона наказуемо также внебрачное сношение между евреями и германскими подданными евреями-метисами, среди предков которых не ниже второй восходящей линии имеется только один еврей.
§ 12.
Домашнее хозяйство считается еврейским (§ 3 закона), если еврей-мужчина является его управителем или входит в его состав.
Занятым в домашнем хозяйстве является тот, кто включен в хозяйство на основе трудового отношения, или занят повседневными домашними работами или другими повседневными работами, которые находятся в связи с домашним хозяйством.
Женщины германскоподданные немецкой или немецкород-ственной крови, которые во время издания закона были заняты в еврейском домашнем хозяйстве, могут остаться в их прежнем трудовом отношении, если они к 31 декабря 1935 г. достигнут полных 35 лет.
Иностранные подданные, которые не имеют в Германии ни местожительства, ни постоянного местопребывания, не подпадают под действие настоящего предписания.
§ 13.
Действующий вопреки запрещению § 3 закона в связи с § 12 настоящего обязательного постановления подлежит наказанию по § 5 части 3 закона и тогда, когда он не является евреем. 122
§ 14.
Дела о преступлениях, предусмотренных § Ь части 1 и 2 закона, подсудны в первой инстанции большой уголовной камере.
§ 15.
Поскольку предписания закона и изданных в его развитие постановлений относятся к немецким подданным, они должны быть применяемы также к лицам, не имеющим подданства, поскольку они имеют местожительство или постоянное местопребывание в Германии. Лица, не имеющие подданства, местожительство или обыкновенное местопребывание которых находится за границей, подпадают под действие настоящих постановлений в том случае, если они ранее были немецкими подданными.
§ 16.
Вождь и имперский канцлер может делать изъятия из постановлений закона и изданных в его развитие постановлений.
Для уголовного" преследования иностранного подданного требуется согласие имперских министров юстиции и внутренних дел.
§ 17.
Обязательное постановление вступает в силу на другой день после его объявления. Время вступления в силу § 7 определяет имперский министр внутренних дел; до этого времени свидетельство о годности к браку должно быть представлено только в сомнительных случаях.
Берлин, 14 ноября 1935 г.
Вождь и имперский канцлер Г и т л е р.
Имперский министр внутренних дел Фрик.
Имперский министр юстиции Д-р Г ю р т н е р.
Заместитель вождя Р. Гесс (министр без портфеля).
123
Оглавление
Введение...............-.............................. 3
Глава 1
Национал-социалистическое гражданское право и „истинно-германское" право. Практика германского суда................................. 18
Глава II
Законодательство о картелях и о принудительном регулировании хозяйства................ 32
Глава III
Важнейшие законы, относящиеся к гражданскому состоянию и семейному праву...........43
Глава IV
Вопросы гражданского процесса . ........... 68
Глава V
Вопросы аграрного (земельного) права .... 79
Глава VI
Вопросы трудового права.................... 92
Приложения...........................................ПО
Закон о подготовке органического преобразования германского хозяйства........•.............110
Закон об учреждении принудительных картелей 111
Закон о временной организации имперского сословия продовольствия и о регулировании рынка и цен на сельскохозяйственные продукты ....	113
Закон об имперском гражданстве.............115
Закон о защите немецкой крови и немецкой чести 116
Закон об охране наследственного здоровья герман ского народа............................   117
Первое обязательное постановление к закону об имперском гражданстве...................118
Первое обязательное постановление к закону о защите немецкой крови и немейкой чести.......120
Цена 2 руб.
Вскрывается реакционный характер фашистского гражданского права как отражение общей социальной и политической реакции.
В книге ср. Манфрида «Фашизм и германское гражданское право» рассматривается законодательство «Третьей империи» в области принудительного регулирования хозяйства, семейного и наследственного
права, земельного и трудового права, а также гражданского процесса.
В работе использован важнейший законодательный ’• материал и материалы судебной практики.
В приложении к книге даны тексты гитлеровских законов об имперском гражданстве, о защите , немецкой крови и немецкой чести, об охране наследственного здоровья германского народа и т. д.
Фашизм есть реакционная сила, пытающаяся сохранить старый мир путем насилия.
СТАЛИН
Самая реакционная разновидность фашизма—это фашизм германского типа.
ДИМИТРОВ
Фашизм — это наступление капитала на рабочий класс! Фашизм — это захватническая война! Фашизм — это голод, нищета, разорение!
Из лозунгов ЦК ВКП (б) к 1 мая 1936 г.
Для победы над фашизмом есть лишь один путь — путь интернационала труда, борьба народного фронта, проведенная в международном масштабе.
РОМЕН РОЛЛАН