/
Автор: Пискунова С.И. Серебренников А.В.
Теги: художественная литература литературные памятники классика литературы эпоха карла v ласарильо
ISBN: 978-5-86218-548-5
Год: 2017
Текст
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Литературные Памятники
Libro
LÁZARO
de
Tormes
Книга
ЛАСАРО
Тормес
Издание подготовили
СИ. ПИСКУНОВА, А.В. СЕРЕБРЕННИКОВ
Научно-издательский центр
«Ладомир»
«Наука»
Москва
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ
«ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ»
Серия основана академиком С.И, Вавиловым
МЛ. Андреев, В.К, Багно (заместитель председателя), В,И. Васильев,
А.Н, Горбунов, Р.Ю. Данилевский, 2>.Ф. Егоров (заместитель председателя),
Н.Н. Казанский, Корниенко (заместитель председателя), Я.£. Куделин
(председатель), Я.5. Лавров, Я.М Молдоващ С.И. Николаев, £9. С. Осипов,
МЯ. Островский, И,Г, Птушкина, А9Я. Рыжов, //.М Стеблин-Каменский,
£.5. Халтрин-Халтурина (ученый секретарь), 7СЯ. Чекалов
Ответственный редактор
£.£. Багно
©К.Н. Державин. Перевод, 1931.
© С.И. Пискунова. Перевод, статья, примечания, пере¬
чень испанских пикаресок, 2017.
© А.В. Серебренников. Перевод, примечания, 2017.
©Научно-издательский центр «Ладомир», 2017.
ISBN 978-5-86218-548-5 ©Российская академия наук. Оформление серии, 1948.
Репродуцирование (<воспроизведение) данного издания
любым способом без договора с издательством запрещается
Книга
ЛАСАРО
Де
Тормес
ПРОЛОГ
Рассудил я за благо, чтобы столь необычные
и, пожалуй, неслыханные и невиданные про
исшествия стали известны многим и не были
сокрыты в гробнице забвения, ибо может слу¬
читься, что, прочтя о них, кто-нибудь найдет
здесь нечто приятное для себя, и даже тех, кто не станет в
них особенно вдумываться, они позабавят. Плиний по это¬
му поводу замечает: нет книги, как бы плоха она ни была,
в которой не нашлось бы чего-либо хорошего1, тем более
что вкусы не у всех одинаковы, и за то, чего один и в рот
не берет, другой готов отдать жизнь2. Да и мы сами видим,
что презираемое одними не презирается другими, а потому
ничто, кроме чего-нибудь уже слишком отвратительного,
8
Книга о Ласаро де Тормес
не должно быть уничтожаемо или отвергаемо, всё должно
быть доведено до всеобщего сведения, в особенности если
это нечто безвредное, нечто такое, из чего можно извлечь
пользу.
В противном случае писали бы весьма немногие и
только для одного какого-нибудь читателя, ибо писатель¬
ство дается нелегко, и те, кто этим делом занимается, же¬
лают быть вознаграждены — не столько деньгами, сколько
внимательным чтением их трудов, а если есть за что, то и
похвалами, по каковому поводу говорит Туллий: «Поче¬
сти питают искусства»3.
Неужели вы думаете, что солдату, первому взобра¬
вшемуся на штурмовую лестницу, более, чем кому-либо
другому, опостылела жизнь? Разумеется, нет, — только
жажда похвал заставляет его подвергаться опасности, и
точно так же обстоит дело в искусствах и в словесности.
Хорошо проповедует богослов, пекущийся о людских ду¬
шах, но спросите-ка его милость, огорчает ли его, когда
ему говорят: «Ах, ваше преподобие, какой же вы прекрас¬
ный проповедник!» Некий рыцарь, который весьма не¬
удачно бился на турнире4, отдал свою кольчугу шуту, ибо
тот восхищался меткостью, с какою рыцарь будто бы на¬
носил удары копьем5. Ну а как поступил бы рыцарь, ес¬
ли 6 он в самом деле заслуживал похвалы?
Признаюсь, я не лучше других, и коль скоро всем это
свойственно, то и я не буду огорчен, если моей бездели¬
цей, написанной грубым слогом, займутся и развлекутся
все, кому она хоть чем-нибудь придется по вкусу. Пусть
узтют про жизнь человека, изведавшего так много не¬
взгод, опасностей и злоключений.
Прошу Вашу Милость принять это скромное подноше¬
ние из рук человека, который постарался бы придать ему
больше ценности, если бы только это было ему по силам.
И так как Ваша Милость велит, чтобы всё было описано и
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Пролог
9
рассказано весьма подробно6, то и решил я приступить к
моему повествованию не с середины, а с самого начала,
дабы всё о моей особе было известно и дабы люди, ко¬
торым высокое происхождение досталось по на¬
следству, поняли, сколь малым они обязаны
самим себе, ибо фортуна была к ним
пристрастна, и как долго и с какими
усилиями налегали на весла те,
кому она не благоприят¬
ствовала, прежде чем
они достигли ти¬
хой приста¬
ни7.
РАССКАЗ ПЕРВЫЙ,
[В КОТОРОМ] ЛАСАРО ПОВЕСТВУЕТ О СВОЕЙ ЖИЗНИ
И О ТОМ, ЧЕЙ ОН СЫН
Итак, прежде всего, да будет известно Вашей Мило¬
сти, что зовут меня Aácapo с Тормеса1 и что я сын
Томе Гонсалеса и Антоны Перес, уроженец Техера-
са, деревни близ Саламанки. Произошел я на свет
на реке Тормес2, откуда и получил свое прозвище3,
а случилось это так. Отец мой, да простит его Го¬
сподь, ведал помолом на водяной мельнице, ч то стоит на берегу реки,
и прожил он там более пятнадцати лет. Однажды ночью беременная
мать моя находилась на мельнице. Тут подоспели роды, и она там же
и разрешилась, так ч то я с полным правом могу говорить, что родился
на реке.
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ первый
11
И вот, когда мне было восемь лет, отца моего уличили в том, что он
по злому умыслу пускал кровь мешкам, которые принадлежали лю¬
дям, съезжавшимся на мельницу молоть зерно. Он был схвачен, во
всём сознался, ни от чего не отрекся4 и пострадал за правду5. Уповаю
на Господа Бога, что ныне пребывает он в раю, ибо Евангелие называет
таких людей блаженными6.
В это время был объявлен поход на мавров7, куда попал и мой, в ту
пору высланный из-за упомянутого несчастья, отец; поступив погонщи¬
ком мулов к некоему дворянину, принявшему участие в этом походе,
он, как верный слуга, сложил голову вместе со своим господином.
Овдовевшая моя мать, очутившись без мужа и без опоры, решила
прибегнуть к помощи добрых людей8, ибо сама была женщиной доб¬
рой, поселилась в городе, сняла домишко и стала стряпать обеды сту¬
дентам и стирать белье конюхам командора в приходе Марии Магда¬
лины9.
Вот тут-то, часто наведываясь в конюшню, и свела она знакомство с
одним мавром из числа тех, что врачуют животных. Он частенько при¬
ходил к нам и уходил только к утру. Иной раз днем он останавливался
у дверей, будто бы пришел купить яиц, но потом все-таки входил в дом.
На первых порах его приходы не доставляли мне удовольствия: его
чернокожесть и уродство10 внушали мне страх, однако, заметив, что с
его появлением стол наш улучшается, я в конце концов полюбил его,
ибо он всегда приносил с собою
хлеб, мясо, а зимою и дрова, кото¬
рыми мы отапливались.
Продолжая водиться и знаться
с этим мавром, мать подарила мне
от него хорошенького негритенка, и
я его нянчил и помогал баюкать11.
Помню, как однажды мой чер¬
ный отчим возился с мальчишкой,
а тот, обратив внимание, что мать и
я — белые, а отец — черный, в испу¬
ге бросился к своей родительнице
12
Книга о Ласаро де Тормес
и, показывая на него пальцем, крик¬
нул: «Мама, бука!» — а мавр, сме¬
ясь, заметил: «Вот сукин сын!» Я
же, хоть и был тогда совсем еще
юн, запомнил слова моего братца и
подумал: «Сколько на свете людей,
которые бегут от других только по¬
тому, что не видят самих себя!»
Судьбе, однако, было угодно, чтобы о Саиде — так звали мавра —
пошли разные слухи и наконец достигли ушей командорского домопра¬
вителя. При обыске было обнаружено, что половину овса, отпускавше¬
гося ему для лошадей, он крал; отруби, дрова, скребницы, чепраки,
передники и попоны у него пропадали; когда же у него ничего такого
больше не оставалось, то он расковывал лошадей, а выручку отдавал
моей матери на воспитание мальчишки. Не будем после этого удив¬
ляться ни монахам, ни попам, грабящим бедняков и свои собственные
дома ради духовных дочерей12 и всяких иных нужд, — нашего же не¬
счастного раба толкала на это любовь13.
Как я уже сказал, всплыло наружу всё, что
было и чего не было, ибо меня допрашивали с
угрозами, а я по малолетству выбалтывал и вы¬
давал страха ради всё, что знал, — рассказал
даже о подковах, которые по приказанию мате¬
ри продал я одному кузнецу.
С незадачливого моего отчима спустили
шкуру, а моей матери влепили обычную сотню
плетей, а сверх того воспретили появляться в
доме упомянутого Командора и принимать у се¬
бя злосчастного Саида.
Чтобы не накликать горшей беды, бедная
мать моя скрепя сердце подчинилась приговору
и — от греха подальше — нанялась в услужение
к приезжим в гостиницу Солана. И там, среди
множества невзгод, окончилось воспитание мо¬
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ первый
13
его братишки и мое: он уже начал ходить, а я стал бойким мальчуга¬
ном, бегал для постояльцев за вином, свечами и всем прочим.
В это время в гостинице остановился один слепец; решив, что я го¬
жусь ему в поводыри, он выпросил меня у матери, и та уступила, заме¬
тив, однако, что так как я сын честного человека, павшего за веру в
походе на Джербу14, то она уповает на Бога, что
из меня выйдет человек не хуже отца, и просит
хорошо обращаться с сиротою и заботиться обо
мне. Слепец обещал, — он, мол, берет меня к
себе не как слугу, а как родного сына.
Так я стал поводырем у моего нового и
вместе с тем старого хозяина.
Некоторое время мы пробыли в Саламан¬
ке, но здесь ему нечем было особенно пожи¬
виться, и он решил перейти в другое место.
14
Книга о Ласаро де Тормес
Перед тем как двинуться в путь, я отправился к матери, мы оба запла¬
кали, и она, благословив меня, сказала:
— Сын мой, чует мое сердце: не видать мне тебя больше. Старайся
быть добрым человеком, и да хранит1 тебя Господь! Я тебя вырастила,
устроила на хорошее место, а теперь уж действуй сам.
Затем я вернулся к хозяину — тот поджидал меня.
Мы вышли из Саламанки и достигли моста, где у входа стоит ка¬
менный зверь, с виду очень похожий на быка15. Слепой велел мне по¬
дойти к нему и, когда я приблизился, сказал:
— Ласаро, приложи ухо к этому быку, и ты услышишь сильный
шум внутри.
Поверив его словам, я по простоте своей так и сделал, а он, едва
лишь я прикоснулся к камню, так стукнул меня об этого проклятого
быка, что я потом несколько дней места себе не находил от головной
боли.
— Дурак! — сказал он. — Знай, что слуга слепого должен быть по¬
хитрей самого черта!
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ первый
15
Он был в восторге от своей шутки.
А я именно в это мгновенье отрешился, как мне кажется, от своего
ребяческого простодушия.
«Он прав, — подумал я, — мне надо быть начеку и не зевать, ибо я
сирота и должен уметь постоять за себя».
Мы двинулись дальше, и в несколь¬
ко дней он научил меня своей тара¬
барщине16. Видя, что я весьма смет¬
лив, он очень этому радовался и всё
приговаривал:
— Ни серебром, ни златом я те¬
бя оделить не могу, зато я препо¬
дам тебе много полезных сове¬
тов17.
И действительно: после Бога
даровал мне жизнь этот слепой, и
он же, не будучи зрячим, просве-
1Я
тил и наставил меня на правиль¬
ный путь.
16
Книга о Ласаро де Тормес
Мне доставляет удовольствие рассказывать Вашей Милости разные
случаи из моего детства, ибо я стремлюсь показать, сколькими добро¬
детелями должен обладать человек, чтобы подняться из низкого состо¬
яния, и сколькими пороками, чтобы пасть.
Но обратимся к рассказу о деяниях моего доброго слепца; надобно
вам знать, Ваша Милость, что с тех пор, как Бог сотворил мир, Он не
создал никого хитрее и пронырливее моего хозяина. Это был на все ру¬
ки мастер. Свыше сотни молитв знал он наизусть. Когда он молился,
голос его, низкий, спокойный и внятный, наполнял собою всю церковь;
лицо у него было смиренное и благочестивое, и придавал он ему соот¬
ветствующее выражение во время молитвы, не строя гримас и ужимок
ни ртом, ни глазами, как это обыкновенно вытворяют другие.
Кроме того, ему были известны тысячи способов и приемов вымани¬
вать деньги. Он говорил, что знает молитвы на любой случай: и для
бесплодных женщин, и для беременных, и для несчастных в супруже¬
стве, чтобы мужья их любили. Беременным он предсказывал, родится у
них сын или дочь. Что же касается искусства врачевания, то сам Гален19,
по словам моего хозяина, не разумел и половины того, что было извест¬
но ему о зубной боли, обмороках и болезнях матки. Одним словом,
стоило только пожаловаться ему на тот или другой недуг, как он тотчас
же изрекал:
— Сделайте так или эдак, возьмите такую-то травку, достаньте
такой-то корень.
Потому-то его и обхаживал весь свет, в особенности женщины, ибо
они верили всем его россказням. Он здорово на них наживался: прибе¬
гая к упомянутым средствам, он один зарабатывал в месяц больше, чем
сто слепых в год.
И всё же, да будет известно Вашей Милости, что, при всех своих
доходах и барышах, он был самый скупой и алчный человек на свете.
Меня он морил голодом, да и себя лишал многого необходимого. Ска¬
зать по правде, если бы не моя хитрость и изворотливость, я бы давно
околел с голодухи. Однако, несмотря на все его знания и предусмотри¬
тельность, я так ловко подстраивал, что почти всегда всё лучшее, и
притом в наибольшем количестве, доставалось мне. Я пускался на дья-
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ первый
17
Вольские хитрости, и о некоторых я вам расскажу, хотя и не все они
пошли мне на пользу.
Хлеб и другие припасы слепой держал в холщовом мешке, который
застегивался при помощи железного кольца с замком и ключом. Слепой
прятал и вытаскивал что бы то ни было с такой осторожностью и рас¬
четливостью, что никто в мире не сумел бы стащить у него ни крошки.
Оттуда получал я свою скудную пищу и уничтожал в мгновение ока.
Замкнув кольцо на мешке, хозяин мой успокаивался — он полагал,
что я чем-либо занят, а я в это время распарывал жадный мешок по
шву, вытаскивая лучшие куски хлеба, сала и колбасы, а потом снова за¬
шивал. Пользуясь столь краткими мгновениями, я не мог, конечно, уто-
хозяину протянуть за нею руку, приготовленная полушка, пройдя через
мой размен, уменьшала милостыню на полцены. Слепец, угадывая на
ощупь, что это не бланка, сетовал:
— Что за чертовщина! С тех пор как ты со мною, мне подают только
полушки, а прежде сколько раз платили бланками и даже мараведи21.
Это из-за тебя мне так не везет.
лить волчии мои аппетит, а лишь замаривал
червячка, который вечно сосал меня по мило¬
сти злого слепца.
Всё, что я мог урвать или украсть из денег,
держал я в полушках, и когда его просили по¬
молиться и подавали ему бланку20, то едва успе¬
вала дарующая длань расстаться с монетой, как
монета попадала ко мне в рот, а стоило слепому
18
Книга о Ласаро де Тормес
В таких случаях он сокращал мо¬
литвы и прерывал их на середине, ве¬
лев мне, чуть только отойдет заказ¬
чик, дергать его за капюшон22. Я так и
делал, и он снова принимался выкри¬
кивать то, что такие, как он, обычно
выкрикивают:
— Какую молитву прикажете про¬
честь?
За едою он имел обыкновение ста¬
вить возле себя кувшин вина. Я поспешно схватывал кувшин и, тайком
приложившись к нему раза два, ставил на место. Но это продолжалось
недолго. Ведя счет глоткйм, он в конце концов обнаружил утечку и с
тех пор, чтобы сохранить в целости свое вино, не расставался с кувши¬
ном и всё время держал его за ручку. Однако ни один магнит так не
притягивал железо, как я потягивал вино через длинную ржаную соло¬
минку23, заготовленную мной на этот случай. Опустив ее в горлышко
кувшина, я высасывал вино до последней капли. Но так как злодей был
хитер, то, по-видимому догадавшись об этом, изменил он свою повадку,
стал прятать кувшин между ног, прикрывая горлышко рукою, и пре¬
спокойно попивал из него. Я же
был словно рожден для вина, я уми¬
рал по нем, и вот, видя, что от со¬
ломины нет проку, решил я проде¬
лать в донышке кувшина непримет¬
ную дырочку, бережно залепив ее
тонким слоем воска. Во время обе¬
да, делая вид, что мне холодно, я
устраивался у ног злосчастного
слепца, дабы погреться возле наше¬
го жалкого огонька. От тепла воск
вскорости таял, и ручеек вина стру¬
ился мне прямо в рот, который я
подставлял так, чтобы ни одна ка-
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ первый
19
пелька не пропадала зря. Захочет бедняга слепец выпить, а в кувшине
то и пусто.
Слепец удивлялся, ругался, посылал к черту и кувшин и вино и
ничего не мог понять.
— Вы только уж на меня не подумайте, дяденька, — говорил я, —
ведь вы кувшин из рук не выпускаете.
Слепец так долго вертел и ощупывал кувшин, что наконец нашел
проточину и напал на мою плутню, однако и виду не подал.
И вот на другой день, когда я, не предчувствуя надвигавшейся беды
и не ведая, что проклятый слепец подстерегает меня, лежал на спине и
жмурил глаза, по обыкновению посасывая из кувшина и смакуя души¬
стую влагу, рассвирепевший мой хозяин понял, что настало время ото¬
мстить, и, подняв обеими руками этот еще недавно сладкий, а ныне
ставший для меня горьким сосуд, изо всей мочи треснул меня по лицу.
Бедному Аасаро, не ожидавшему ничего подобного, ибо он, как всегда,
был весел и беззаботен, показалось, будто небо со всем что ни есть об¬
рушилось на него. Удар ошеломил и оглушил меня, а черепки огромно¬
го кувшина поранили мне во многих местах лицо и выбили зубы, коих
я лишился навеки.
С того часа невзлюбил я злого слепца; после он пожалел меня, при¬
ласкал и подлечил, и всё же он был рад, что так строго меня наказал, и
я это отлично видел. Он омыл вином раны, нанесенные мне черепками,
и, ухмыляясь, сказал:
— Как тебе это правится, Аасаро? То, из-за чего ты пострадал, ныне
лечит тебя и исцеляет.
же он отпускал и другие
шуточки, которые не очень-то были
мне по вкусу.
Немного оправившись от тяж¬
ких своих ранений и кровоподте¬
ков и сообразив, что еще несколько
таких ударов — и жестокий слепец
избавится от меня, я решил сам от
него избавиться, но только не стал с
20
Книга о Ласаро де Тормес
этим торопиться, дабы успешно и безнаказанно привести задуманное
мной в исполнение. Пусть даже мне удалось бы сдержать мой гнев и
забыть историю с кувшином, но я всё равно не мог бы простить злому
слепцу, что он с той поры начал дурно со мной обходиться и ни за что
ни про что награждать меня щипками и тумаками. Когда же кто-либо
спрашивал его, почему он так дурно со мной обращался, он непременно
рассказывал случай с кувшином.
— Вы, верно, принимаете этого мальчишку за простачка? — говорил
он. — Вот послушайте — самому черту такой шутки не выкинуть.
Осеняя себя крестом, слушатели восклицали:
— Кто бы мог подумать, что такой малыш так испорчен!
Смеясь над моей проделкой, они добавляли:
— Наказывайте его, наказывайте! Господь вам воздаст за это!24
И хозяин мой именно так и действовал.
Поэтому я всегда нарочно водил его по самым плохим дорогам,
чтобы причинить ему вред и зло, в особенности если они были усеяны
камнями или тонули в глубокой грязи, и хотя мне самому иной раз
приходилось трудненько, но я готов был пожертвовать своим собствен¬
ным глазом, лишь бы только напа¬
костить слепому. А он концом пал¬
ки лупил меня по темени, отчего
голова моя была вся в шишках, и
давал такую таску, после которой в
руках у него оставались целые пря¬
ди моих волос. Хоть я и божился,
что делал это не по злому умыслу,
а потому, что не находил лучшей
дороги, но это мне не помогало, и
он мне не верил, — таковы уж были
нюх и сообразительность этого зло¬
дея. А чтобы Ваша Милость знала,
как далеко простиралась догадли¬
вость этого хитреца, я вам расска-
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ первый
21
жу один из многих случаев, красноречиво свидетельствующих, на мой
взгляд, о великом его лукавстве.
Из Саламанки слепец держал путь в Толедо. Он утверждал, что
народ там богатый, хотя и не очень отзывчивый25. Однако недаром го¬
ворит пословица, что щедрее подает черствый, чем голый, а потому мы
всё же, в надежде на лучшую долю, двинулись именно этим путем. Где
мы встречали радушный прием и поживу, там мы задерживались, а не
то на третий же день давали ходу.
Случилось так, что в местечко Альмарос26 мы попали во время сбо¬
ра винограда, и некий виноградарь подал моему хозяину целую гроздь.
Гроздь эта смялась в корзине из-за небрежной укладки, да и к тому же
она была совсем спелая и рассыпйлась в руках, а когда еще полежала в
мешке, то начала пускать сок.
Слепец решил устроить угощение — отчасти оттого, что не мог
дольше ее беречь, отчасти же — чтобы вознаградить меня за получен¬
ные мною в тот день обильные пинки и удары. Мы сели на меже, и он
объявил:
22
Книга о Ласаро де Тормес
— Теперь я буду с тобой щедрым, а именно: мы вдвоем съедим эту
гроздь винограда, и ты получишь равную со мной долю. Делиться же
мы будем так: сначала ты отщипнешь, потом я, но только пообещай
мне каждый раз брать не больше одной виноградины, — так оно будет
без обмана.
На этих условиях мы приступили к делу, но уже со второго раза
мошенник изменил своему слову и стал брать по две виноградины, по¬
лагая, что я наверняка поступаю так же. Видя, что он нарушает дого¬
вор, я решил пойти дальше: две-три виноградины меня уже не удовле¬
творяли, и я принялся хватать их, сколько мог. Покончив с гроздью,
слепец повертел в руках веточку и, покачав головой, сказал:
— Аасаро, ты меня обманул. Клянусь, что ты ел по три виноградины.
— Нет, — ответил я, — почему вы так думаете?
Тогда лукавый слепец молвил:
— Знаешь, почему я уверен, что ты ел по три? Потому что, когда я
ел по две, ты молчал.
[Ответить мне ему было нечем. И вот, когда мы брели по находя¬
щимся в портике торговым рядам — а дело было в Эскалоне, где мы к
тому времени очутились, — возле лавки сапожных дел мастера с потол¬
ка свисало множество веревок и других изделий из пеньки, и мой хозя¬
ин задел за некоторые из них головой, после чего поднял руку, чтобы
их потрогать, и, поняв, что это, тут же заговорил:
— Поторопись, мальчик, долой из этой мерзкой харчевни, где вме¬
сто еды — виселицы.
Я же, беспечно шагавший мимо, поглядел, что там и, не увидев ни¬
чего, кроме веревок и подпруг, то есть вещей несъедобных, переспросил:
— О чем вы, дяденька?
Он же отвечал:
— Помолчи, племянничек! С твоими-то задатками сам всё почув¬
ствуешь и увидишь, что я говорю правду.
И мы пошли но тем же крытым рядам дальше и подошли к харчев¬
не, перед входом в которую на стене красовалось множество рогов: к
ним погонщики привязывали свою животину, а так как ему хотелось
знать, тот ли это трактир, в котором он каждый день читал для трак-
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ первый
23
тирщицы молитву, обращенную к Деве-заточнице27, он потрогал рукой
один из рогов и с тяжелым вздохом произнес:
— О, злосчастное творенье, предел дурных желаний! Сколькие хо¬
тели бы украсить тобой голову соседа, и сколь мало тех, кто, будучи
сам тобой увенчан, желал бы о тебе хоть что-либо знать!
Услышав эти его слова, я спросил:
— Дяденька, о чем это вы?
— Помолчи, племянничек, ибо настанет день и то, за что я держусь,
тебя как-то и прокормит, и напоит!
— Не надобно мне этого, — сказал я, — и не предлагайте!
— Истинно говорю я: сам увидишь, коли будешь жив.
Мы двинулись дальше, подойдя к самой трактирной двери, куда бы
нам — век бы Бога славил! — никогда бы не заходить, коли подумать о
том, что там со мной произошло.
И всё это — под чтение молитв за трактирщиц, лавочниц, шлюх и
пироженщиц и тому подобных бабенок, ибо я никогда не видел его
молящимся за мужчин.]
Я посмеялся про себя и, несмотря на молодость лет, оценил сооб¬
разительность слепого.
Чтобы не бьггь многословным, я не стану рассказывать о многих за¬
бавных и примечательных случаях, кои произошли у меня с этим моим
хозяином, расскажу лишь о последнем — и на этом с ним покончу.
Находились мы в Эскалоне — городе, принадлежавшем одному гер¬
цогу, носившему такую фамилию28, — на заезжем дворе, и слепец велел
мне поджарить кусок колбасы. Когда же колбаса была посажена на
вертел и начала пускать сок, он вытащил из кошелька мараведи и ве¬
лел мне сходить в таверну за вином.
В это время дьявол явил моим глазам соблазн — говорят, что он
всегда так поступает с ворами, — а именно пузатую и гнилую репку, не
пригодную для похлебки и брошенную у очага. А так как мы тогда
были с нею наедине, то, ощутив неодолимое влечение к снеди и весь
пропитавшись вкусным запахом колбасы, которая вызывала во мне
только одно желание — во что бы то ни стало ею попользоваться, не
думая о том, как всё это может обернуться, я отринул всякий страх,
24
Книга о Ласаро де Тормес
лишь бы утолить свою страсть, и, пока слепой вытаскивал деньги из
кошелька, стянул колбасу, а вместо нее проворно насадил на вертел
репу. Выдав мне деньги на вино, слепец принялся вертеть репу на ог¬
не, — он рассудил за благо хорошенько прожарить всё то, что казалось
негодным для варки.
Я побежал за вином и поспешил разделать¬
ся с колбасой, а когда вернулся, то увидел, что
слепой греховодник держит между двумя лом¬
тями хлеба репу, которую он до сих пор еще не
распознал, так как не успел притронуться к
ней. Но едва он откусил кусок хлеба, полагая,
что отправляет в рот и колбасу, и обнаружил,
что это всетонавссто репа, то изменился в лице
и вопросил:
— Что это такое, Ласарильо?
Что же я за несчастный! — воскликнул
я. — Неужели вы подумали на меня? Ведь я
только что вернулся с вином. Верно, кто-нибудь
заходил сюда и напроказил.
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ первый
25
возразил он, — я не выпускал вертела
— Нет, нет, не может быть,
из рук.
Тут я стал клясться и божиться, что непричастен к этой проделке и
подмене, но это мне не помогло, ибо ничто не укрывалось от проница¬
тельности окаянного слепца. Слепец встал, схватил меня за голову, на¬
чал обнюхивать, как собака, сразу учуял запах и, решив удостовериться
окончательно, резким движением правой руки раскрыл мне рот и бес¬
церемонно сунул туда свой длин¬
ный, крючковатый, да еще от зло¬
сти удлинившийся на целую ладонь,
нос, так что кончик его я ощутил у
себя в глотке.
Великий страх, обуявший меня,
злосчастная колбаса, которая не
успела еще как следует устроиться
в моем желудке, а главное, отвращение к мерзкому, чуть не задуши¬
вшему меня носу — всё это вместе привело к тому, что мое обжорство
и преступление обнаружилось, а достояние слепого вернулось к своему
хозяину. Прежде чем злой слепец вытащил из моего рта свой хобот, в
моем желудке произошел перево¬
рот, и я изрыгнул уворованное, так
что его нос и проклятая непроже¬
ванная колбаса выскочили из мое¬
го рта одновременно.
Боже мой! Лучше бы мне тогда
лежать в могиле! Лучше бы я был
мертв! Злоба проклятого слепца
была так велика, что, не сбегись на
шум люди, он бы лишил меня жиз¬
ни. Когда его оттащили от меня,
руки его были полны моих жидких
волос, лицо у меня было в ссади¬
нах, во рту всё расцарапано, — сло¬
вом, досталось мне по заслугам.
26
Книга о Ласаро де Тормес
Злодей поведал собравшимся мои злоключения; истории с кувши¬
ном и виноградом, а равно и эту последнюю он рассказывал по несколь¬
ку раз. Все так хохотали29, что сюда заглядывали привлеченные этим
весельем прохожие с улицы. Признаться, слепец до того остроумно и
забавно описывал мои подвиги, что хотя я и ревел от боли, однако вы¬
нужден был признать, что рассказ его насмешит хоть кого.
Пока он так надо мной измывался, мне пришло на ум, что лишь по
трусости и малодушию моему я не оставил его без носа, а я имел время
сделать это, когда его нос до половины влез ко мне в рот. Стоило мне
стиснуть зубы, и он перешел бы в мое владение, и, наверное, желудок
мой лучше усвоил бы достояние слепого, чем колбасу. А так как ни
колбаса, ни нос тогда бы не изверглись, то на допросе я вполне мог бы
отпереться. Да, упустил я случай, а уж как бы это было славно!
Хозяйка заезжего двора и постояльцы помирили нас и вином, кото¬
рое я принес, промыли мне раны на лице и в глотке, по поводу чего
злой слепец отпускал шутки:
— Ей-богу, у меня в год выходит больше вина на умывание этого
мальчишки, нежели я сам выпиваю в два. Во всяком случае, Ласаро,
вино больше для тебя сделало, чем твой отец: он родил тебя один раз,
а вино много раз даровало тебе жизнь30.
И он тут же рассказывал, как часто он мне царапал и разбивал ли¬
цо и лечил вином.
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ первый
27
— Да уж, — в заключение гово¬
рил он, — если кому-нибудь на све¬
те и посчастливится от вина, так
это тебе.
Этому много смеялись омыва¬
вшие меня, меж тем как я изрыгал
проклятия.
Однако предсказание слепого
сбылось, и я потом часто вспоминал
этого человека, несомненно обла¬
давшего пророческим даром31. Те¬
перь я даже раскаиваюсь, что делал
ему всякие гадости, хотя он хорошо
и отплачивал мне за них, — ведь то,
что он мне тогда предрек, оказалось
истинной правдой, в чем Ваша Ми¬
лость не замедлит удостовериться.
Претерпев злые шутки слепого,
я окончательно решил оставить его; я давно уже это задумал, но по¬
следняя беда еще сильней укрепила меня в моем намерении. Случилось
так, что на другой же день мы отправились в город32 просить милосты¬
ню, а минувшей ночью пошел сильный дождь, и так как он не переста¬
вал, то слепец мой молился под кровом галереи, где нас не мочило.
Когда же наступил вечер, а дождь всё не прекращался, он сказал мне:
— Ласаро, дождь упрям, и чем ближе ночь, тем он сильнее. Пойдем-
ка домой.
На возвратном пути нам нужно было перебраться через ручей, а в
ручье воды из-за дождя значительно прибавилось, и я сказал слепцу:
— Дяденька, ручей уж больно широк, но, я вижу, поодаль мы мо¬
жем пройти не замочившись: там ручей гораздо уже — мы прыгнем, и
ноги у нас будут сухи.
Совет мой показался слепцу разумным, и он молвил:
— Ты сметлив — вот за что я тебя люблю. Веди меня туда, где ручей
уже: ведь теперь зима, а зимою промочить ноги — дело неподходящее.
Видя, что всё благоприятствует моему замыслу, я вывел слепца из
галереи и поставил прямо против одного из каменных столбов, которые
высились на площади и на которых держались выступы зданий.
— Дяденька, — сказал я, — вот здесь самый узкий переход через ру¬
чей.
Дождь по-прежнему лил как из ведра, бедняга промок, мы спешили
уйти от потоков воды, низвергавшихся на нас сверху, а самое главное,
Господь в это мгновение затемнил разум слепца, дабы я мог отомстить,
вот почему слепец поверил мне и сказал:
— Поставь меня, где лучше, и прыгай через ручей.
Я поставил его прямо перед столбом и, прыгнув, спрятался за столб,
точно за мной гнался бык.
— А ну, прыгайте как можно дальше, — крикнул я, — а иначе попа¬
дете в воду!
Едва успел я произнести эти слова, как бедный мой слепец помотал
головой, словно козел, отошел на шаг назад, чтобы подальше прыгнуть,
а затем стремительно бросился вперед, стукнулся головой о столб, ко-
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ первый
29
торый даже загудел от мощного удара, и тотчас же упал навзничь, по¬
лумертвый, с разбитою головою.
— Как же ты колбасу-то разнюхал, а столба не сумел? Так тебе и
надо, — сказал я и, завидев множество народу, спешившего ему на по¬
мощь, бегом пустился из городских ворот и еще засветло добрался до
Торрихоса33. Что сталось со слепцом после, я так и не узнал, да и не
пытался узнать.
РАССКАЗ ВТОРОЙ,
[О ТОМ5] КАК ЛАСАРО УСТРОИЛСЯ У СВЯЩЕННИКА
И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
На другой день, не чувствуя себя в безопасности, я от¬
правился в местечко, называемое Македа1, — там в на¬
казание за мои грехи повстречался мне некий поп и,
когда я подошел к нему за милостыней, спросил, умею
ли я прислуживать за обедней. Я ответил, что умею, и
так оно и было, ибо слепой греховодник хоть и дурно
со мной обращался, а всё же научил меня множеству
полезных вещей, в том числе и прислуживать. В конце концов священ¬
ник взял меня к себе.
Попал я из огня да в полымя. Слепой по сравнению с ним был на¬
стоящим Александром Великим2, несмотря на то что, как я уже пове-
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ второй
31
дал, являл он собою олицетворенную скупость. Скажу
только, что вся скаредность мира заключалась в этом
человеке. Не знаю уж, родилась ли она вместе с ним или
же он впитал ее в себя, приняв духовный сан.
Был у него старый сундук, запертый на ключ, кото¬
рый он носил на ремне своего подрясника. Принеся из
церкви благословенный хлеб, он собственноручно клал
его в сундук и тут же запирал. Во всём доме не водилось
ничего съестного, как это бывает в других домах: ни са¬
ла, подвешенного к дымоходу, ни сыра в столе или в
шкафу, ни корзиночки с кусками хлеба, остающимися
после трапезы; а между тем мне казалось, что, даже не
притрагиваясь к ним, я бы утешился их созерцанием.
Все съестные припасы моего хозяина состояли из од¬
ной лишь связки лука, которую он держал
под ключом в каморке наверху. Я получал
одну луковицу на четыре дня, и когда просил у попа
ключ, чтобы идти за нею, то, если кто-либо присутствовал
при этом, он с великой осторожностью отвязывал ключ
от ремня и протягивал мне его со словами:
— Возьми и сейчас же принеси
обратно. Тебе бы всё только лако¬
миться!
Можно было подумать, что
там заперты все пряности Вален¬
сии3, хотя в этой каморке, как я уже сказал, не
было ни черта, кроме висевших на гвоздике лу¬
ковиц, которым поп вел строгий счет. Так что
если 6 я, себе на горе, увеличил полагавшийся
мне паек, мне бы это обошлось недешево.
В конце концов я стал помирать с голоду.
Хозяин же мой, будучи ко мне не весьма мило¬
стив, себя, однако, не забывал: за обедом и ужи¬
ном он обыкновенно съедал на пять бланок мя-
32
Книга о Ласаро де Тормес
са. Правда, он делился со мной супом, но мяса я
не видал как своих ушей, а хлеба получал вдвое,
а то и втрое меньше, чем мне требовалось.
По субботам в тех краях едят бараньи голо¬
вы4, и я покупал для хозяина баранью голову за
три мараведи. Он варил ее и съедал глаза, язык,
затылок, мозги и гцековину, а мне оставлял на
блюде одни обглоданные кости и приговаривал:
— Бери, ешь и ликуй. Ты владеешь целым миром и живешь получ¬
ше самого Папы.
«Тебе бы послал Господь такую жизнь!» — думал я.
К концу трех недель я настолько отощал, что от голода уже не мог
держаться на ногах. Я бы так и сошел в могилу, если бы Господь Бог и
моя собственная сообразительность не помогли мне. Пуститься на хи¬
трости мне не представлялось случая, ибо здесь нечего было украсть, а
если бы даже и было, то я не мог бы отвести попу глаза, как это мне
удавалось с предыдущим хозяином, да простит его Господь, если он по-
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ второй
33
мер от удара, ибо при всём своем
лукавстве он был лишен бесценно¬
го дара — дара зрения и не видел
меня. Что же касается этого, то ни¬
кто не обладал такой зоркостью,
как он. Когда мы совершали про¬
скомидию5, то ни одна полушка, па¬
давшая в раковину6, не ускользала
от его взгляда. Одним глазом он
смотрел на народ, а другим на мои
руки, и зрачки его вращались, как
если 6 они были из ртути.
Он вел счет всем монетам, ка¬
кую бы кто ни подал, и после сбора
тотчас же отбирал у меня раковину
и ставил на престол, так что я за всё время, пока у него жил, или, лучше
сказать, умирал, ни разу не ухитрился стянуть ни единой бланки. Из
харчевни я никогда не приносил ему вина ни на грош, а ту небольшую
часть пожертвований, которая хранилась у него в сундуке, он распреде¬
лял таким образом, что ему хватало на неделю. А чтобы скрыть свою
великую жадность, он говорил мне:
— Знай, мальчик, священнослужители должны быть весьма умерен¬
ными в еде и питье, поэтому я не распускаюсь, как другие.
Сквалыга мой бессовестно лгал, ибо в монастырских трапезных и
на поминках он жрал на чужой счет, как волк, и пил побольше любого
знахаря, что лечит от водобоязни7.
Раз уж я заговорил о поминках, то, да простит меня Господь Бог,
ибо в эти дни я был врагом рода человеческого8 единственно потому,
что только в эти дни мы ели досыта, и я желал и молил Бога, чтобы Он
каждый день поражал кого-либо из рабов Своих. Когда мы причащали
и соборовали больных и священник предлагал всем присутствовавшим
молиться, я, конечно, от других не отставал и от всего сердца и от всей
души просил Бога, чтобы Он, как говорится, не отвергал слугу Своего,
а призвал его к Себе.
34
Книга о Ласаро де Тормес
Если некоторые из них выжива¬
ли, то я, прости Господи, много¬
кратно посылал их ко всем чертям,
а тем, кто умирал, я столько же раз
желал Царствия Небесного. За всё
время, пока я пробыл у попа, а
именно почти полгода, скончалось
только двадцать человек, и, думает¬
ся мне, умертвил их я, или, лучше
сказать, они умерли по моему хода¬
тайству. Видя, как я всечасно уми¬
раю лютою смертью, Господь, вер¬
но, соизволил прикончить их, что¬
бы даровать мне жизнь. И всё же я
не находил средства от голода, ибо
если в дни похорон я и жил, то в
дни, когда покойника не было, я,
привыкнув к сытости и возвраща¬
ясь к обычной своей голодовке, еще
больше страдал от нее. Таким об¬
разом, ни в чем не находил я себе
утешения, разве что в смерти, которой я инои раз желал и сеое и дру¬
гим, но не видел ее, хотя она всегда во мне пребывала.
Много раз замышлял я бросить этого жадного человека, но по двум
причинам оставлял эту мысль: во-первых, по недоверию к моим ногам
и из страха перед их слабостью, которая являлась следствием голодов¬
ки, а во-вторых, я рассуждал так: «Было у меня два хозяина. Первый
морил меня голодом; когда же я ушел от него, то попал к другому, и
этот довел меня до могилы. И вот, если я расстанусь и с этим да попаду
к еще худшему, мне останется только помереть».
Вот почему не дерзал я ничего больше предпринимать — я был уве¬
рен, что следующие ступени повлекут меня к еще горшим бедам, и если
я спущусь по ним вниз, то о Ласаро никто уже не услышит на белом
свете.
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ второй
35
И вот, находясь в такой крайности,
от которой избави Бог всякого ис¬
тинного христианина, не зная, как
выйти из этого положения, и видя,
что дела мои идут всё хуже и хуже,
однажды, когда злосчастный и ска¬
редный хозяин мой ушел из дому,
заприметил я у наших дверей какого-то медника, который показался
мне ангелом, посланным в таком обличье с небес на землю. Он спро¬
сил, нет ли у нас какой починки.
«Взялся бы ты починить меня — вот и была бы
у тебя работа, и работа немалая», — сказал я себе,
но так, что он не слышал; однако мне было не до
шуток, и, по наитию Святого Духа, я обратился к
нему:
— Дяденька, я потерял ключ от этого сундука
и боюсь, что хозяин меня накажет. Ради Бога, по¬
смотрите, нет ли у вас с собой подходящего, а я
вам заплачу.
Этот ангел в обличье медника стал пробовать один за другим клю¬
чи из большой связки, которая была при нем, а я помогал ему моими
36
Книга о Ласаро де Тормес
слабыми молитвами, и вдруг на дне сундука
явился мне в образе хлебов, как говорится, лик
Господень.
— У меня нет денег заплатить вам за ключ, —
сказал я меднику, — возьмите плату отсюда.
Он выбрал хлеб, какой получше, и, отдав
мне ключ, ушел в отличном расположении ду¬
ха, а меня оставил в еще лучшем.
До поры до времени я не притронулся ни к
чему, чтобы недостача не была замечена; к то¬
му же, сделавшись обладателем такого богат¬
ства, я полагал, что голод не посмеет больше
напасть на меня. Пришел мой злосчастный хо¬
зяин и, по милости Божьей, не заметил, что
часть хлеба унес ангел.
На другой день, как только ушел он из до¬
му, открыл я мой хлебный рай, схватил руками и зубами один из кара¬
ваев, мгновенно уничтожил его, а затем предусмотрительно запер сун-
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ второй
37
дук на ключ. С тех пор уборка комнат стала для меня наслаждением —
я был уверен, что злой моей доле пришел конец. Гак я блаженствовал
тот день и следующий, но блаженство это длилось недолго, ибо уже на
третий день меня снова схватила возвратная голодная лихорадка: в не¬
добрый час увидел я, что мой гладоморитель, стоя у сундука, перекла¬
дывает и пересчитывает хлебы. Я сделал вид, что ничего не замечаю, а
сам втайне молил Бога и взывал: «Святой Иоанн, ослепи его!»9
Он же, после того как долго вел счет по дням и по пальцам, изрек:
— Если бы этот сундук не был так надежно заперт, я бы подумал,
что кто-то похитил отсюда хлебы. Отныне, только затем чтобы избег¬
нуть подозрений, я буду вести счет. Остается девять хлебов и один
кусок.
«Девять болячек пошли тебе Господь!» — подумал я. При его словах
мне показалось, что сердце мое пронзила стрела, а желудок стал раз¬
рываться от голода, ибо я понял, что придется мне поститься, как пре¬
жде. Он ушел, а я, чтобы утешиться, открыл сундук и начал любоваться
хлебом, не смея, однако, его взять. Я пересчитал хлебы в надежде, что
проклятый поп ошибся, но — увы! — счет его оказался совершенно вер¬
ным. Единственно, что я мог себе позволить, это многократно расцело¬
вать хлебы и осторожно отщипнуть от куска, и больше у меня ничего во
рту не было весь тот день, не столь радостный, как предыдущий.
Между тем голод мучил меня всё сильнее, тем более что за истек¬
шие два-три дня желудок мой привык к большему количеству хлеба; я
просто помирал лютой смертью и, оставшись один, всё только отпирал
да запирал сундук, созерцая в хлебах лик Божий, как говорят дети.
Однако Бог всегда приходит на помощь несчастным, и вот, видя, что я
в таком тяжелом положении, он внушил мне довольно остроумную
мысль, и я, пораскинув мозгами, сказал себе: «Этот сундучище стар,
ветх и разбит в нескольких местах. В нем есть несколько маленьких
дырочек. Можно уверить попа, что туда забираются мыши и грызут
хлеб. Стащить целый каравай нель¬
зя, ибо утеснитель мой тотчас заме¬
тит пропажу, — лучше понемнож¬
ку».
38
Книга о Ласаро де Тормес
И вот накрошил я хлеб на лежавшие в сундуке весьма драгоценные
салфетки, — словом, от каждого из трех или четырех караваев я по¬
немногу отковырял. Затем, подобно тому как принимают пилюли, я всё
это проглотил и несколько утешился. Поп, придя обедать и отперев
сундук, заметил нанесенный ему урон и, конечно, подумал на мышей,
потому что именно так обыкновенно грызут хлеб мыши. Он осмотрел
сундук со всех сторон и, обнаружив несколько отверстий, решил, что
через них-то мыши и забрались внутрь. Он позвал меня и сказал:
— Смотри-ка, смотри-ка, Ласаро, какому нападению подвергся нын¬
че ночью наш хлеб!
Я сделал вид, что очень удивился, и спросил, что бы это могло
быть.
— Как что? — сказал он. — От мышей не убережешься.
Сели мы обедать, Господь и тут послал мне удачу. На сей раз мой
хозяин оказался щедрее: он срезал ножом всё, что считал попорченным
мышами, и отдал мне.
— Ешь, — сказал он, — мыши — звери чистые10.
Так, увеличив паек трудами рук моих, или, лучше сказать — ногтей,
покончил я с обедом, хотя, по правде говоря, я и не начинал его.
Вскоре новый удар поразил меня: хозяин мой добросовестно при¬
нялся вытаскивать гвозди из стен и собирать дощечки, а потом заколо¬
тил и забил все дыры в старом сундуке.
«Боже мой! — подумал я. — Каким превратностям, бедствиям и не¬
счастьям подвержены мы и до чего же скоротечны радости в нашей
многотрудной жизни! Вот я надеял¬
ся таким скромным и жалким спо¬
собом утолять голод, и это меня
радовало и ободряло. Но злая судь¬
ба моя заставила скаредного моего
хозяина быть начеку и выказывать
еще большую наблюдательность,
чем та, какою его наделила приро¬
да, хотя, впрочем, такие злонаме¬
ренные люди, как он, по большей
ЖизньЛасарильосТормеса... Рассказ второй
39
части не страдают недостатком бдительности: злая судьба, заколотив
дыры в сундуке, тем самым отняла у меня последнее утешение и усея¬
ла путь мой лишениями».
Так плакался я, а в это время мой добросовестный плотник при по¬
мощи гвоздей и дощечек окончил свою работу.
— Ну, вероломные господа мыши, — молвил он, — вам здесь делать
больше нечего, в нашем доме вам придется туго.
Едва он вышел, я поспешил осмотреть его работу и обнаружил, что
в ветхом и жалком сундуке своем он не оставил даже щели, в которую
мог бы пролезть комар. Я отпер сундук моим теперь уже бесполезным
ключом, без надежды попользоваться чем-либо, увидел два или три на¬
чатых хлеба, которые хозяин мой принял за попорченные мышами, и
взял самую малость, слегка коснувшись их, подобно ловкому фехто¬
вальщику.
Нужда — великий учитель, я же испытывал ее постоянно, а потому
я день и ночь обдумывал средства для поддержания моих сил, и пола¬
гаю, что в поисках этих проклятых средств голод освещал мне путь,
ибо говорят, что вдохновляет на выдумки он, а не сытость. Так, во вся¬
ком случае, было со мною.
И вот однажды ночью, будучи пробужден своими мыслями и раз¬
мышляя о том, как бы мне овладеть и попользоваться содержимым
сундука, удостоверился я, что хозяин мой почивает: об этом можно бы-
40
Книга о Ласаро де Тормес
ло судить по храпу и громким вздохам, которые он всегда испускал во
сне. Еще днем обдумав свои действия и запасшись старым ножом, я
бесшумно встал с постели, направился к злосчастному сундуку и с той
стороны, где, как мне казалось, он был хуже всего защищен, бросился
на него с ножом, который заменил мне бурав. А так как ветхий сундук,
много лет проживший на свете, не только не обладал силой и стойко¬
стью, но, напротив, был слаб и податлив, то он скоро сдался, и я про¬
вертел в его боку порядочную дыру. После этого я осторожно отпер
израненный сундук, ощупью отковырял кусочек от начатого хлеба по
вышеописанному способу и, удовольствовавшись этой малостью, снова
запер хранилище, а затем возвратился на свою солому и, растянувшись,
немного соснул. Спать мне, однако, не давал голод, а будь я сыт, в те
времена сон мой не развеяли бы даже заботы, которые тревожат фран¬
цузского короля11.
На другой день хозяин мой, обнаружив урон, нанесенный хлебу, а
также дыру, которую я провертел в сундуке, посулил мышам черта.
— Что ты скажешь! — воскликнул он. — Прежде в моем доме мы¬
шей и в помине не было!
И он говорил истинную правду, ибо если и был во всём королевстве
дом, к которому мыши относились с особым почтением, так это именно
дом моего хозяина, ибо мыши не водятся там, где им нечего есть. Хозя¬
ин снова принялся выискивать гвозди в стенах, собирать дощечки и
заколачивать дыру. Но с наступлением ночи, как только он засыпал, я
сейчас же вставал, и что заколачивал он в течение дня, то расколачивал
я за ночь своими инструментами.
Так оно и шло, и так мы с ним соревновались: вот уж поистине,
едва одна дверь закрывается, как другая распахивается. Казалось, мы
взяли подряд на тканье Пенелопы12, ибо то, что он ткал за день, я рас¬
пускал по ночам. В короткий срок мы привели несчастное хранилище
в такой вид, что всякий скорее назвал бы его не сундуком, а древними
латами — так много было на нем заплат и гвоздей.
Видя, что средство его не помогает, хозяин сказал:
— Сундук этот весь разломан и сделан из столь ветхого и гнилого
дерева, что не может противиться никакой мыши. Но, как бы он ни
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ второй
41
был плох, без него будет еще хуже,
новый же сундук обойдется мне в
три или четыре реала13. Лучшее
средство, по-моему, раз это не при¬
носит пользы, — вооружиться на
проклятых мышей изнутри.
Вскоре он занял у кого-то мы¬
шеловку и, снабдив ее кусочками
сыра, выпрошенного у соседей, по¬
местил ее внутри сундука. Мне это
послужило особым подспорьем,
так как хотя я и не очень нуждался
в острой закуске для возбуждения
аппетита, но рад был и сыру, — я
извлекал его из мышеловки, не за¬
бывая в то же время угрызать хлеб.
Видя, что хлеб изгрызен, сыр
съеден, а мышь всё не попадается,
мой хозяин злился и расспрашивал соседей, как это может случиться,
что сыр похищен из мышеловки и съеден, а мышь ускользнула, хотя
дверца захлопнулась.
Соседи пришли к заключению, что это не мышь, ибо хоть раз да
должна же была она попасться. Один из соседей сказал:
— Помнится мне, что в доме вашем водилась змея, и это, наверное,
она и есть. И понятно, что раз она длинна, то может стащить приманку
и выбраться из мышеловки, хотя бы дверца и захлопнулась, — ведь не
вся же змея туда влезает.
Все с ним согласились, а хозяин мой встревожился и с этого дня
стал спать не столь спокойным
сном, принимая за змею, грызущую
его сундук, жучка-древоточца, что
бывает слышен по ночам. Он вста¬
вал и палкою, которую держал на¬
готове у своего изголовья, изо всех
42
Книга о Ласаро де Тормес
сил принимался колотить по зло¬
счастному сундуку — так он думал
напугать змею. Этим грохотом он
будил соседей и не давал спать мне.
Подойдя к моему сеннику, он воро¬
шил его и меня, ибо ему представ¬
лялось, что змея заползла ко мне и
спряталась в соломе или в моей
одежде, а он слыхал, что иногда
эти гады ночью, чтобы согреться,
заползают в колыбели к детям и
жалят их и что это очень опасно.
Я обыкновенно притворялся спя¬
щим, а на следующее утро он спра¬
шивал меня:
— Нынче ночью ты, мальчик,
ничего не слыхал? Я следил за змеей и думал даже, что она заползла в
твою постель: ведь они очень холодные и им хочется согреться.
— Дай бог, чтобы она меня не укусила, — ответил я, — я страшно
боюсь этого.
Так как мой хозяин столько раз пробуждался и поднимался, змея
или, вернее, змей не осмеливался подбираться к сундуку и грызть по
ночам. Зато днем, ко¬
гда хозяин был в церк¬
ви или в городе, я по-
прежнему совершал
нападения. Хозяин же,
видя, сколь великие
терпит убытки, и созна¬
вая, что он бессилен с
ними бороться, продол¬
жал по-прежнему бро¬
дить по ночам, как до¬
мовой.
ЖизньЛасарильосТормеса... Рассказ второй
43
Я боялся, как бы рачительный мой хозяин не обнаружил ключ,
который я держал под сенником, и в конце концов решил, что надеж¬
нее будет на ночь класть его в рот. Еще в ту пору, когда я жил у слепо¬
го, я превратил свой рот в кошель, мне случалось хранить там и десять
и пятнадцать мараведи, все в мелкой монете, и они не мешали мне есть.
В противном случае я бы их лишился, ибо проклятый слепец непремен¬
но нашел бы их: ведь он постоянно обыскивал меня.
И вот, как я уже сказал, теперь я каждую
ночь прятал ключ к себе в рот и спал спокойно,
уже не боясь, что мой колдун-хозяин отыщет
его. Но когда приходит беда, все предосторож¬
ности тщетны. Судьба моя распорядилась так,
а вернее всего, это было мне наказание за гре¬
хи: однажды ночью, когда я спал, спрятав ключ во рту, дыхание мое
выходило через отверстие пустого внутри ключа с весьма отчетливым
предательским свистом. Напуганный хозяин мой решил, что шипит
змея, да это и впрямь было похоже.
Он тихонько встал и, с палкой в руке, весьма осторожно, чтобы
змея его не почуяла, двинувшись в том направлении, откуда долетал
звук, приблизился ко мне, ибо он полагал, что змея зарылась в солому
44
Книга о Ласаро де Тормес
и греется подле меня. И вот, взмахнув своей дубиной и вознамерившись
одним ударом прикончить змею, он так меня треснул, что я, с пролом¬
ленной головой, остался лежать без сознания. Смекнув, как он сам по¬
сле рассказывал, что удар пришелся по мне, он наклонился и, громко
окликнув, попытался привести меня в чувство. Дотронувшись до меня
рукою и обнаружив сильное кровотечение, он поспешил принести свет,
а когда возвратился, то услыхал мои стоны и увидел, что во рту у меня
ключ, — я его так и не выронил, и он всё еще торчал у меня одним кон¬
цом наружу, как и тогда, когда я свистел в него.
Истребитель змей, придя в изумление, вытащил у меня изо рта ключ
и рассмотрел его, — по виду он ничем не отличался от его собственного,
коим запирался сундук. Хозяин тотчас в этом удостоверился и раскрыл
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ второй
45
мое преступление. В эту минуту
жестокий охотник подумал, навер¬
но, так: «Наконец-то нашел я
мышь и змею, которые со мной во¬
евали и поедали мое добро».
О том, что произошло в следу¬
ющие три дня, я ничего не могу
сказать, ибо провел их словно во
чреве китовом14, а о самом при¬
ключении я узнал уже после того,
как пришел в себя, от хозяина, ко¬
торый со всеми подробностями
рассказывал о нем всем своим
знакомым.
Через три дня я очнулся и,
увидев, что лежу на сеннике, что голова у меня в пластырях, натерта
маслом и намазана мазью, в испуге спросил, что со мной приключи¬
лось.
— А то, что я переловил всех змей и мышей, которые меня разоря¬
ли, — ответил жестокий поп.
Увидев, в каком плачевном состоянии я нахожусь, я тотчас же до¬
гадался о моем несчастье.
В это время вошли соседи и старуха знахарка и начали снимать у
меня с головы повязки и врачевать рану. Заметив, что я очнулся, они
очень обрадовались и сказали:
— Ну, раз он пришел в себя, даст Бог, всё заживет.
Тут они снова принялись описывать мои невзгоды и смеяться над
ними, а я, грешный, стал их оплакивать. Затем они дали мне поесть, я
же совсем ослабел от голода и лишь слегка подкрепил свои силы.
Через две недели опасность миновала (не миновал только голод), я
с грехом пополам поправился и кое-как стал на ноги.
На другой день после того, как я поднялся, хозяин мой взял меня за
руку, вывел за порог и, поставив среди улицы, сказал:
46
Книга о Ласаро де Тормес
— Ласаро, с сегодняшнего дня ты уже не мой, а свой собственный.
Ступай с Богом и ищи себе другого хозяина, а мне столь ревностный
слуга не нужен. Тебе только поводырем у слепого и быть.
И, отчуравшись от меня, словно я был одержим бесами, он вернул¬
ся домой и запер за собою дверь15.
РАССКАЗ ТРЕТИЙ,
[О ТОМ,] КАК ЛАСАРО УСТРОИЛСЯ У ДВОРЯНИНА
И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
Таким образом, я вынужден был черпать силы из
своей собственной слабости и потихоньку, с помо¬
щью добрых людей, добрался до славного города
Толедо, где, по милости Божьей, через две недели
рана моя зажила. Пока я был болен, мне подавали
кое-какую милостыню, но, как только я вылечился,
все стали твердить:
— Проныра ты и бездельник! Ищи, ищи себе доброго хозяина и по¬
служи ему!
«А где же такого найти? — думал я. — Одна надежда, что Господь
Бог вновь создаст его, как создал в свое время мир».
48
Книга о Ласаро де Тормес
Предаваясь подобным размышлениям и с весьма малым толком
бродя от одной двери к другой, ибо и милосердие вознеслось на небеса,
набрел я однажды по воле Бога на некоего дворянина, — тот шел по
улице степенным шагом, прилично одетый и аккуратно причесанный.
Он посмотрел на меня, я на него, — тогда он обратился ко мне с такими
словами:
— Не ищешь ли ты хозяина, мальчик?
— Да, сеньор, — ответил я.
— В таком случае следуй за мной, сказал он, — Господь явил тебе
особую милость тем, что свел тебя со мною. Видно, ты сегодня усердно
молился.
Я последовал за ним и возблагодарил Бога, ибо, судя по виду дворя¬
нина и его повадке, я пришел к заключению, что обрел именно того,
кого мне было нужно.
С этим третьим моим хозяином мы встретились утром. Он повел
меня чуть ли не через весь город. Мы проходили мимо рынков, где про¬
давали хлеб и другие припасы. Я мечтал о том, как он нагрузит меня
ими, ибо наступил уже тот час, когда люди обычно запасаются всем
необходимым, но он
размеренным шагом
проходил мимо.
«Верно, он не нахо¬
дит здесь ничего по сво¬
ему вкусу и собирается
всё закупить в другом
месте», - подумал я.
Так мы с ним бро¬
дили до одиннадцати
часов. В одиннадцать
хозяин направил стопы
свои в собор, я последо¬
вал за ним, и тут я мог
наблюдать, как усердно
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ третий
49
молился он за обедней и прочими церковными
службами. И только после того как всё кончи¬
лось и народ разошелся, вышли из храма и мы.
Мы медленно двинулись по улице. Я чув¬
ствовал себя счастливейшим из смертных: коль
скоро нам не пришлось заниматься поисками
пищи, рассуждал я, значит, хозяин мой — чело¬
век запасливый и обед будет в положенное вре¬
мя, и притом такой, о каком я мечтал и в каком
нуждался.
В это время пробило час пополудни, хозяин
мой остановился у какого-то дома, откинул ле¬
вую полу плаща, вытащил из рукава ключ, от¬
пер дверь, и мы вошли в дом. Вход в него был
до того темен и мрачен, что, наверное, внушал
страх всем посетителям, хотя, впрочем, дальше
вы попадали во внутренний дворик, комнаты
же были приличные.
Войдя в дом, хозяин скинул плащ и, узнав, чи¬
стые ли у меня руки, с моей помощью встрях¬
нул и свернул его, а затем, тщательно сдунув
пыль со скамьи, положил на нее плащ, сам сел
рядом и начал весьма подробно расспрашивать
меня, откуда и как я попал в этот город. Я дал
ему более подробный отчет, чем мне того хоте¬
лось, ибо я полагал, что лучше накрыть на стол
и приняться за похлебку, чем исполнять его
просьбу. Однако я удовлетворил его любопыт¬
ство; привирал же я, как только мог, повествуя
о моих достоинствах и умалчивая обо всём
остальном, — мне казалось, что это к делу не
относится. После этого он еще некоторое время
сидел неподвижно, в чем я тотчас же усмотрел
50
Книга о Ласаео де Тормес
дурной знак: ведь было уже около
двух часов, а он помышлял о еде не
больше, чем покойник.
Я стал рассматривать комнату,
дверь которой была заперта на
ключ. Ни вверху, ни внизу не было
заметно никакого шевеления. Я ви¬
дел перед собой только стены, но не
видел ни единого стула, ни единой
скамейки, даже такого сундука, как
у предыдущего хозяина. Весь дом
был точно заколдован.
Наконец хозяин спросил:
— Ты уже поел, мальчик?
— Нет, сударь, — ответил я, —
ведь, когда я повстречал вас, еще и восьми не было.
— А я вот спозаранку позавтракал, и надо тебе сказать: закусив с
утра, я до вечера обхожусь без еды. Поэтому до ужина ты уж сам как-
нибудь о себе позаботься.
Поверьте, Ваша Милость, что при этих словах я почти лишился
чувств, но не от голода, а от того, что удостоверился, сколь неизменно
жестокой пребывает ко мне судьба. Снова предстали предо мной мои
злоключения, и я принялся оплакивать мои невзгоды. Вспомнилось мне,
как я, замышляя бросить попа, боялся, что, хоть он зол и скуп, я могу
напасть на другого хозяина, еще похуже этого. Потом всплакнул я при
мысли о моей прежней тяжелой жизни и о близкой моей кончине.
Однако я постарался взять себя в руки и сказал:
— Сударь, я молод и не очень забочусь о еде. Слава богу, глотка у
меня скромная, — этим я отличался от всех моих сверстников и за это
меня хвалили все хозяева, которым я до вас служил.
— Хорошее качество, — заметил он, — за это я еще больше буду тебя
любить. Обжираться свойственно свиньям, а есть умеренно приличе¬
ствует людям достойным.
Жизнь Ласарилъо с Тормеса... Рассказ третий
51
«Я отлично тебя понимаю, — подумал я, — будь прокляты те лекар¬
ства и те добродетели, которые мои хозяева выискивают в голоде!»
Я забрался в угол и вытащил из-за пазухи несколько ломтей хлеба,
которые мне подали Христа ради. Он же, заметив это, молвил:
— Иди-ка сюда, мальчик! Что ты там жуешь?
Я подошел к нему и показал хлеб. Он взял у меня один ломоть из
трех, получше и побольше, и воскликнул:
— Ей-богу, хороший хлеб!
— Какой там хороший! — заметил я.
— Честное слово, хороший, — возразил он. — Где ты его раздобыл?
Чистыми ли руками он замешен?1
— Этого я не знаю, — ответил я, — но только вкус его мне не претит.
— Ну, будь что будет, — произнес мой бедный хозяин и, поднеся ло¬
моть ко рту, начал кусать его так же яростно, как кусал я свой. — Кля¬
нусь Богом, превкусный хлеб, — сказал он.
Поняв, на какую ногу он хромает, и уверившись в его готовности
помочь мне расправиться с остатками хлеба, в случае если я замешка¬
юсь, я стал поторапливаться. Благодаря этому мы покончили с хлебом
почти одновременно. Хозяин принялся собирать крошки, оставшиеся у
него на груди, а затем прошел в соседнюю комнатушку, принес оттуда
кувшин с отбитым горлышком и, отпив, предложил мне. Чтобы сойти
за человека воздержанного, я сказал:
— Сударь, я вина не пью.
— Это вода, — отве¬
тил он, — можешь пить
спокойно.
Тогда я взял кув¬
шин и выпил, но немно¬
го, ибо жажда-то меня
как раз и не донимала.
Так провели мы время
до вечера, — он меня
расспрашивал, а я ему
отвечал, как мог складнее. Наконец он провел меня в комнату, где
стоял кувшин, из которого мы напились, и сказал:
— Мальчик, иди-ка сюда и посмотри, как делается постель, чтобы в
другой раз суметь ее приготовить.
Я стал с одного конца, а он с другого, и мы вдвоем приготовили это
несчастное ложе, где и готовить-то нечего было, потому что состояло
оно из плетенки, положенной на скамьи, и накрытого простыней тоще¬
го тюфяка, который, давно забыв о чистке, даже и не походил на тю¬
фяк, но всё же заменял таковой, хотя начинки в нем было меньше, чем
полагалось. Мы его разостлали и попытались умягчить, но это оказа¬
лось невозможно, ибо из твердого очень трудно сделать мягкое. Про¬
клятый тюфяк так мало содержал в себе шерсти, что, когда мы поло¬
жили его на плетенку, все ее прутья обозначились под ним, как ребра у
тощей свиньи. Сверху было положено столь же тощее одеяло, цвет
которого я не мог разобрать. Когда постель была приготовлена, уже
наступила ночь, и хозяин сказал:
— Уже поздно, Ласаро, а отсюда до рынка очень далеко. К тому же
в городе полно воров, они грабят по ночам. Обойдемся как-нибудь, а
утром Господь нас вознаградит. Я не запасался едой — ведь я до сих
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ третий
53
пор жил один и все эти дни не обедал дома, а теперь мы устроимся
иначе.
— Что касается меня, сударь, — заговорил я, — то об этом вашей
милости не стоит беспокоиться, — я и не одну ночь, если нужно, могу
побыть без еды.
— И будешь здоровее, да и проживешь дольше, — подхватил он, —
мы с тобой уже говорили: ничто на свете так не способствует многоле¬
тию, как умеренность в еде.
«Ну, коли так, — подумал я, — то я никогда не помру: я всегда со¬
блюдал это правило поневоле и думаю даже, что, на свое несчастье,
буду верен ему всю жизнь».
Он улегся, подложив под голову свои штаны и камзол, и велел
лечь у его ног, что я и сделал. Но будь проклят сон мой, ибо прутья
плетенки и мои торчавшие кости всю ночь не переставали ссориться и
злиться друг на друга, ибо от забот, несчастий и голода в теле моем не
осталось уже ни фунта мяса. Притом я целый день почти ничего не ел
и в конце концов озверел от голода, а тут уж бывает не до сна, и да
простит меня Господь, но только я осыпйл проклятиями и себя самого,
и мою несчастную судьбу. Большую и худшую часть ночи я не смел
пошевельнуться, чтобы не разбудить моего хозяина, и неустанно мо¬
лил Бога о смерти.
Утром мы поднялись, и хозяин стал чи¬
стить и встряхивать свои штаны, камзол и
плащ, а я усердно прислуживал ему во время
долгого его одевания. Я подал ему воды вы¬
мыть руки, он причесался, взял свою шпагу и,
прицепляя ее к портупее, сказал:
— Если бы ты знал, мальчик, что это за
шпага! Я не променял бы ее на всё золото в
мире. Из тех шпаг, что сделал Антонио2, ни у
одной нет такого острого клинка, как у этой. —
Он вытащил ее из ножен и попробовал пальца¬
ми: — Видишь? Я берусь пронзить ею кипу шер¬
сти.
54
Книга о Ласаро де Тормес
«А я моими зубами, хоть они и не стальные, берусь пронзить хлеб в
четыре фунта весом», — подумал я.
Он вложил шпагу в ножны, прицепил ее к портупее вместе с огром¬
ными четками и спокойным шагом, держась прямо, изящно покачивая
станом и головою, перебрасывая плащ то через плечо, то через руку и
подбочснясь, направился к выходу.
— Ласаро, — сказал он, — пригляди за домом, пока я схожу к обедне,
прибери постель, сбегай за водою на реку, а дверь запри на ключ, чтоб
у нас чего-нибудь не стянули, и положи его вот тут, у косяка, на случай
если я вернусь раньше тебя.
И он, приосанясь, зашагал по улице с таким гордым видом, что
всякий, кто не был с ним знаком, мог бы подумать, что это идет близ-
Жизнь Ласарилъо с Тормеса... Рассказ третий
55
кий родственник графа Аларкоса3
или, по крайней мере, камердинер,
помогавший ему одеваться.
«Благословен Господь, — поду¬
мал я, оставшись один, — посылая
болезнь, он указует и лекарство!
Кто, встретив моего хозяина, не по¬
думает, судя по его довольному ви¬
ду, что вчера он вкусно поужинал,
спал на мягком ложе и, несмотря
на ранний час, сытно позавтракал?
Неисповедимы пути Твои, Господи,
и людям не дано их постигнуть! Ко¬
го не обманули бы эта наружность,
этот приличный плащ и камзол?
Кому придет в голову, что этот дво¬
рянин ничего вчера не ел и удоволь¬
ствовался лишь краюхой хлеба, ко¬
торую слуга его Ласаро целые сут¬
ки таскал у себя за пазухой? Кому
придет в голову, что сегодня, вы¬
мыв лицо и руки, за неимением по¬
лотенца воспользовался он полой
своего кафтана? Никто, конечно, этого не подозревает. О Господи, как
много подобных ему рассеяно по свету, и из-за этой гадости, которая
называется честью, они терпят столько мук, сколько не претерпели бы
во имя Твое!»
Рассуждая таким образом, стоял я у дверей и смотрел вслед моему
хозяину до тех пор, пока он не прошел нашу длинную и узкую улицу.
Когда же он скрылся из виду, я в один миг обошел весь дом, сверху до¬
низу, не зная, за что бы мне взяться. Я убрал злосчастную жесткую по¬
стель, взял кувшин и по дороге к реке увидел моего хозяина: он стоял в
саду и рассыпал любезности двум расфуфыренным девицам, какие в
том городе попадаются на каждом шагу. Многие из них имеют обыкно-
вение в летнее время гулять по бережку и дышать утренней прохладой
в надежде, что кто-либо угостит их завтраком, как это принято у мест¬
ных идальго.
Итак, хозяин мой беседовал с ними на манер Масиаса4, расточая
больше неясных слов, чем их насочинял Овидий5. Когда же они удосто¬
верились, что он расчувствовался не на шутку, им не показалось зазор¬
ным попросить его повести их завтракать за полагающееся в таких слу¬
чаях с них вознаграждение. Он же, ощутив, что кошелек его столь же
холоден, сколь горяч желудок, внезапно заболел лихорадкой, поблед¬
нел, начал путаться в словах и бормотать пустые извинения. Наученные
опытом, они сразу распознали его болезнь и предоставили его самому
себе; я же, закусив капустными кочерыжками, с великим проворством,
как подобает новому слуге, тайно от хозяина вернулся домой и решил
хотя бы слегка подмести наше обиталище, ибо сделать это было просто
необходимо, но только не нашел чем. Думал я, думал, за что бы мне
приняться, и наконец решил обождать моего хозяина до полудня: он-де
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ третий
57
вернется и, быть может, принесет что-нибудь поесть, но ожидание ока¬
залось напрасным. Когда я увидел, что уже два часа, а он всё не идет,
меж тем как голод продолжает донимать меня, я запер дверь, положил
ключ, куда было велено, и вернулся к моему старому ремеслу. Тихим
и слабым голосом, прижимая руки к груди, имея образ Господа Бога
перед глазами и имя Его на устах, стал я просить хлеба у дверей самых
больших домов. Искусство это я всосал с молоком матери или, вернее,
постиг его у великого моего учителя — слепца и вышел вполне достой¬
ным его учеником, а потому, несмотря на жестокосердие жителей этого
города и на неурожайный год, я выказывал такое умение, что, прежде
58
Книга о Ласаро де Тормес
чем пробило четыре часа, у меня оказалось столько же фунтов хлеба в
желудке, да еще два в суме и за пазухой. Я повернул домой и, проходя
мимо мясной лавки, выпросил у одной женщины кусок телячьей ножки
и немного вареной требухи.
Моего доброго хозяина я застал дома. Плащ его был свернут и по¬
ложен на скамью, а сам он прогуливался по дворику. Когда я вошел, он
направился ко мне. Я подумал, что он будет бранить меня за опоздание,
но Господь всё устроил к лучшему. Он спросил, где я был.
— Сударь, — ответил я, — до двух часов я был дома, а затем, видя,
что ваша милость не возвращается, прошелся по городу и обратился за
помощью к добрым людям, а они дали мне то, что вы видите.
Я достал из-под полы хлеб и требуху и показал ему, он же удостоил
это милостивым взглядом и сказал:
— А я ждал тебя к обеду и, видя, что ты не идешь, пообедал один.
Но ты и в этом случае поступил как порядочный человек, ибо лучше
просить милостыню,
чем воровать, и я наде¬
юсь, что Господь тебя
не оставит. Но только
смотри: никто не дол¬
жен знать, что ты жи¬
вешь у меня, иначе это
может задеть мою
честь. Впрочем, я уве¬
рен, что это останется
тайной, ибо меня мало
знают в этом городе, и
лучше бы мне сюда во¬
все не заглядывать!
— Не беспокойтесь,
сударь, — молвил я,
никому нет до этого де¬
ла, и ни перед кем я не
буду отчитываться.
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ третий
59
— Ну а теперь ешь, греховодник, Бог даст, мы скоро выбьемся из
нужды, хотя, признаюсь, с тех пор, как я поселился в этом доме, ничего
хорошего я не видел. Верно, построен он на худой земле и на плохом
основании. Есть такие несчастливые дома, где на жителей валятся вся¬
кие беды. Этот дом, конечно, из таких, но я тебе обещаю, что через
месяц я с ним расстанусь, хотя бы мне отдали его в полное владение.
Умолчав о моем завтраке, чтобы он не принял меня за обжору, я
сел на край скамьи и начал ужинать; я уписывал требуху и хлеб и
украдкой поглядывал на незадачливого моего хозяина, который не сво¬
дил глаз с моего кафтана, служившего мне скатертью. Да будет Го¬
сподь так жалостлив ко мне, как жалел тогда я его, ибо все его чувства
я сам перечувствовал и испытывал их изо дня в день. Я раздумывал,
удобно ли предложить ему поесть, но так как он сказал, что уже ото¬
бедал, то я боялся, что он отклонит мое приглашение, хотя искренне
желал, чтобы бедняга помог мне в моих трудах и поел вместе со мною,
как это было накануне. Тем более что припасы были лучшего качества
и я сам был не такой голодный.
Господу было угодно исполнить мое, а пожалуй что, и его желание,
ибо, как только я принялся за еду, он подошел ко мне и сказал:
— Я никогда еще не видел, Ласа-
ро, чтобы кто-нибудь кушал с та¬
ким аппетитом, как ты. Кто не хо¬
чет есть, а смотрит на тебя — сразу
захочет.
«Тебе самому хочется есть, —
подумал я, — оттого ты мною и вос¬
хищаешься».
Всё же я решил прийти ему на
помощь, тем более что он сделал
первый шаг.
— Сударь, — сказал я, — дело ма¬
стера боится. Хлеб до того вкусен, а
телячья ножка так хорошо сварена,
что всякий соблазнится.
60
Книга о Ласаро де Тормес
— Это телячья ножка?
— Да, сударь.
— Ну, так я тебе скажу, что это
лучшее кушанье на свете, я бы и на
фазана его не променял.
— Так отведайте, сударь, и вы
увидите, какова она.
Я сунул ему в руку телячью
ножку и два-три куска хлеба из са¬
мой что ни на есть белоснежной му¬
ки. Он сел рядом со мною и, словно
только этого и ждал, принялся
уплетать всё подряд, обгладывая
каждую косточку не хуже любой собаки.
— С подливочкой это необыкновенное кушанье, — проговорил он.
«Тот соус, с которым ты его ешь, еще лучше», — заметил я про себя.
— Ей-богу, я с таким аппетитом поел, как будто сегодня у меня еще
маковой росинки не было во рту.
«Да наступят для меня столь же урожайные годы, каким был для
меня нынешний день!» — подумал я.
Хозяин попросил воды, и тут я увидел, что кувшин полон, а это
означало, что хозяин мой не слишком сытно обедал. Мы напились и,
очень довольные, легли спать.
Чтобы не впасть в излишнее многословие, скажу только, что так
прожили мы дней восемь-десять; злосчастный мой хозяин каждое утро
с важным видом отправлялся мерным шагом на улицу глотать воздух,
а бедный Ласаро исполнял в это время обязанности ходатая по съедоб¬
ным делам.
Я много думал над своим несчастьем, над тем, что, спасаясь от пло¬
хих хозяев и стремясь к лучшей жизни, напал я на такого, который не
только не поддерживает меня, но которому я сам должен служить опо¬
рой. И всё же он был мне по душе; видя, что с него нечего взять, я
скорее чувствовал к нему жалость, чем неприязнь, и много раз обхо¬
дился сам без пищи, лишь бы накормить его.
Жизнь Ласарильо сТормеса... Рассказ третий
61
Однажды утром незадачливый мой хозя¬
ин в одной сорочке вышел по своей надобно¬
сти из комнаты, а я тем временем, желая учи¬
нить осмотр его карманам, развернул камзол
и штаны, которые он оставил у изголовья, и
обнаружил бархатный кошелек, помятый, без
единой полушки и даже без признака, что в
нем когда-то водились деньги.
«Он беден, — решил я, — а ведь никто не
может дать того, чего сам не имеет». Поганый
выжига-поп и скупой слепец, которые морили
меня голодом, хотя Господь и одарил их (одно¬
го за то, что ему целовали руки, а другого за
длинный язык), вызывали во мне ненависть,
этот же — сострадание.
Свидетель Бог, отныне, встречаясь с кем-
нибудь вроде него, такого же обличья и с та¬
кой же спесью, я испытывал жалость при одной мысли, что он терпит
то же, что претерпевал мой хозяин, которому, несмотря на его бед¬
ность, я служил охотнее, чем кому-либо другому. Немного не по душе
мне была, однако, его кичливость: мне казалось, что
при такой нищете ему следует быть скромнее. Но,
по-видимому, у дворян это уж такой обычай — зади¬
рать нос, когда в кармане ветер свистит. Да простит
их Господь, ибо горбатого лишь могила исправит!
И вот, когда я находился в таком положении и
вел вышеописанный образ жизни, злой судьбе моей,
как будто еще недостаточно меня преследовавшей,
захотелось даже и это позорное и многотрудное жи¬
тие сделать недолгим. А именно: так как этот год
оказался неурожайным, то городские власти реши¬
ли, чтобы все пришлые бедняки покинули город, а
кто ослушается, тех будут-де наказывать плетьми.
Спустя несколько дней я увидел, что во исполнение
62
Книга о Ласаро де Тормес
,{-гЛЛ|
этого указа целую толпу нищих
гонят плетьми по улице. Это на¬
вело на меня такой страх, что я
уже не осмеливался просить ми¬
лостыню.
Можно себе представить, ка¬
кие лишения мы терпели, как то¬
скливо и тихо стало у нас в доме:
по два, по три дня мы ничего не
ели и не говорили друг с другом.
Мое существование поддержива¬
ли две шляпницы, которые жили
рядом; я свел с ними знакомство, и они от скудной своей трапезы уде¬
ляли мне кое-что, чем я скрепя сердце довольствовался.
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ третий
63
Я не так жалел себя, как моего достойного жалости хозяина, у кото¬
рого целую неделю крошки во рту не было. По крайней мере, в доме у
нас ничего съестного не водилось. Не знаю, где он бродил и чем питался.
Нужно было видеть, как он шагал в полдень по улице, длинный и
тощий, похожий на борзую собаку. А чтобы окаянная его честь не была
задета, он брал соломинку — этого добра у нас в доме было предоста¬
точно, — выходил за дверь и начинал ковырять в зубах, хотя между
ними ничего не могло застрять.
— Я не могу смотреть на злополучное это жилище, — сетовал он. —
Смотри, какое оно мрачное, печальное, темное. Пока придется потер¬
петь, но я надеюсь, что в конце месяца мы отсюда выберемся.
Мы всё еще продолжали влачить жалкое, голодное, постылое суще¬
ствование, как вдруг в один прекрасный день некий счастливый случай
доставил моему хозяину один реал,
и вернулся он такой ликующий,
словно завладел всеми сокровища¬
ми Венеции. С веселым и доволь¬
ным видом он протянул его мне и
сказал:
— На, держи, Ласаро, Господь
уже простер над нами свою десни¬
цу. Иди на рынок и купи хлеба, ви¬
на и мяса — кутнем напропалую! И
вот еще чем я тебя порадую: я по¬
дыскал другой дом, а в этом, не¬
счастливом, мы доживем только до
конца месяца. Будь проклят и са¬
мый дом, и тот, кто первый начал
строить его! Ей-богу, с тех пор как я
в нем поселился, я не видел ни кап¬
ли вина и ни куска мяса и не знал
покоя. Он так мрачен и угрюм! Ну,
иди, иди, мы пообедаем сегодня на
славу!
64
Книга о Ласаро де Тормес
Я схватил реал, подхватил кувшин и, довольный и веселый, во все
лопатки помчался на рынок. Но что хорошего может случиться с чело¬
веком, которому на роду написано, что все его радости должны быть
хоть чем-нибудь да омрачены? Так оно и произошло со мною, ибо, летя
по улице и размышляя, как мне лучше всего распорядиться реалом,
чтобы с наибольшей для себя выгодой истратить его, и вознося благо¬
дарения Богу, который даровал моему хозяину деньги, я в недобрый
час внезапно увидел, что навстречу мне несут на носилках покойника,
коего провожает толпа народу и множество духовных особ.
Я прислонился к стене, чтобы дать им дорогу. За гробом шла какая-
то женщина в трауре, должно быть вдова покойного, и оглашала воз¬
дух громкими рыданиями.
— Супруг и господин мой! — причитала она. — Куда тебя уносят?
В печальный и злосчастный дом, в дом мрачный и тесный, в дом, где
никогда не пьют и не едят!
Когда я услыхал это, небо показалось мне с
овчинку, и я подумал: «О, я несчастный! Мерт¬
веца этого тащат в наш дом».
Я повернул обратно, пробрался через толпу
и во весь дух помчался домой. Вбежав в комна¬
ту и мгновенно захлопнув за собою дверь, я на¬
чал умолять хозяина, чтобы он заступился за
Жизнь Аасарильо сТормеса... Рассказ третий
65
меня и защитил; я обнимал его и
просил, чтобы он помог мне оборо¬
нить вход в наше жилище. Хозяин
слегка встревожился и, полагая,
что в самом деле что-то случилось,
спросил:
— Что такое, мальчик? Чего ты
кричишь? Что с тобой? Почему ты
захлопываешь дверь с таким испу¬
гом?
— Ах, сударь, — воскликнул я, —
помогите мне, к нам несут покой¬
ника!
— Как так?— спросил он.
— Я видел, как его несли, а жена
его причитала: «Супруг и господин мой, куда тебя уносят? В дом мрач¬
ный и тесный, в печальный и злосчастный дом, где никогда не пьют и
не едят». Его несут к нам, сударь!
Конечно, когда хозяин мой услыхал это, он, хотя и не имел причины
быть веселым, залился хохотом и долгое время не мог вымолвить ни
слова. Я запер дверь на засов и, чтобы дело вернее было, навалился на
нее плечом. Народ со своим покой¬
ником давно прошел мимо, а я всё
еще опасался, что его втащат к нам6.
Хозяин мой насмеялся досыта,
так, как ему еще никогда не при¬
ходилось наедаться, и наконец ска¬
зал мне:
— В самом деле, Ласаро, слова
вдовы могли навести тебя на эту
мысль, но Господь устроил всё к
лучшему, они прошли мимо, и ты
теперь скорее открывай дверь и бе¬
ги за едою.
66
Книга о Ласаро де Тормес
— Пусть они пройдут всю улицу, — сказал я.
В конце концов хозяин подошел к входной двери и, отворив, вы¬
толкнул меня, и сделать это было необходимо, ибо сам я так и не пре¬
одолел своего страха и смятения. В тот день мы наелись досыта, но
никакого удовольствия пища мне не доставляла, да и следующие три
дня я всё еще не мог прийти в себя, а хозяин, вспоминая, что мне взбре¬
ло в голову, всякий раз приходил в веселое расположение духа.
Так прожил я у моего третьего хозяина, оскудевшего дворянина,
еще несколько дней и всё время порывался узнать цель его появления
и пребывания в этих краях, ибо с первого же дня, как я нанялся к нему,
я признал его за иноземца — так мало у него было знакомства в этом
городе и так редко общался он с местными жителями.
Наконец желание мое исполнилось, и я узнал то, что мне хотелось.
Однажды, когда мы прилично поели и хозяин мой был ублаготворен,
рассказал он мне о своих делах и сообщил, что родом он из Старой
Кастилии7 и что оставил он родные края из-за того, что не снял шляпу
перед одним своим соседом — кабальеро8.
— Сударь, — сказал я, — если он, по вашим словам, богаче вас, так
вам тут нет никакой
обиды — первому снять
шляпу, да и потом вы
сами говорите, что он
снимал перед вами
шляпу.
— Это правда, он
богаче меня, и он сни¬
мал передо мной шля¬
пу, но так как я много
раз кланялся первый,
то не грех было ему
хоть раз предупредить
меня.
— Мне кажется, су¬
дарь, я бы на это не по-
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ третий
67
смотрел, — сказал я, — в особенности если имеешь дело с человеком
богаче и старше себя.
— Ты дитя и ничего не понимаешь в делах чести, а в наше время
честь составляет всё достояние порядочных людей. Надо тебе знать,
что я, как ты видишь, оруженосец9, но, клянусь Богом, попадись мне
навстречу граф и не сними он передо мной самым вежливым образом
шляпу, я, увидев его в другой раз, постараюсь зайти в какой-нибудь дом
якобы по делу или перейду улицу, прежде чем он поравняется со мною,
лишь бы не поклониться ему, так как дворянин никому и ничем не обя¬
зан, кроме Бога и короля, и человеку благородному не подобает ни на
мгновение ронять свое достоинство. Помню, однажды у себя на родине
я обругал одно должностное лицо и даже собирался поколотить его,
ибо каждый раз, встречаясь со мною, он гово¬
рил: «Да хранит вас Господь!» «Вы, сударь, не¬
вежа и грубиян, — сказал я ему. — Вы дурно вос¬
питаны. Да знаете ли вы, с кем вы разговаривае¬
те, кому вы осмеливаетесь говорить: “Да хранит
вас Господь!”»? С тех пор он всегда снимал пре¬
до мной шляпу и приветствовал надлежащим
образом.
— А разве нехорошо приветствовать друг
друга: «Да хранит вас Господь»? — спросил я.
— Еще чего! — воскликнул он. — Так можно говорить людям малень¬
ким, людей же знатных, вроде меня, должно приветствовать не иначе
как: «Целую руки вашей милости», или, по крайней мере: «Целую ваши
руки, сеньор», — если тот, кто обращается ко мне, дворянин. Я не по¬
терпел, чтобы мой земляк обращался ко мне недостаточно почтитель¬
но, и впредь не потерплю ни от кого на свете, кроме короля, такого
приветствия: «Да хранит вас Господь».
«Грешно так думать, — сказал я себе, — но ведь Господь так мало о
тебе печется, что ты не должен особенно беспокоиться, если к нему об¬
ратятся с подобной просьбой».
— Тем более что я вовсе не так беден, — продолжал он, — и если бы
развалившиеся хоромы в моем поместье воздвигнуть наново в шестна-
68
Книга о Ласаро де Тормес
дцати милях от моей родины, на Береговой улице в Вальядолиде10, да
сделать их большими и роскошными, то стоили бы они больше двухсот
тысяч мараведи. Есть у меня и голубятня11, но только она разрушена, а
то бы она каждый год давала больше двухсот голубей. Я уж не говорю
о многом другом — обо всём, что мне пришлось оставить из-за дел чес¬
ти. Я надеялся найти в этом городе хорошее место, но случилось не так,
как я предполагал. Я встречаю здесь много каноников и других священ¬
нослужителей, но эти люди живут столь замкнуто и скупо, что никто в
мире не сможет изменить их повадки. Господа среднего достатка также
приглашают меня, но служить им очень трудно, ибо для этого надо из
человека превратиться в мелкую картин жу, а не то тебе скажут: «Сту¬
пай с Богом». Да и жалованье там заставляет долго ждать себя, боль¬
шей частью приходится служить за одну
еду. Когда же они захотят успокоить свою
совесть и вознаградить твои старанья, то об¬
лачат тебя в поношенный камзол или в ды¬
рявый плащ и куртку. Выкарабкаться из
нужды можно, только устроившись к лю¬
дям знатным. Что же, разве я не способен
служить и угождать им? Попади я только к
одному из них, я скоро сумел бы стать его
любимцем, оказывал бы ему тысячи услуг,
мог бы лгать ему не хуже всякого другого и
угождать во всём. Я по¬
катывался бы над его
шутками и выходками,
хотя бы даже они были
и не весьма остроумны,
я бы никогда не сказал
ему ничего неприятно¬
го, хотя бы это и следо¬
вало. В его присутствии
я проявлял бы рвение
и на словах и на деле.
ЖСг
ЖизшЛасарильосТормеса... Рассказ третий
69
Я не стал бы убиваться,
что не могу хорошо
сделать того, чего он не
может увидеть, но рас¬
пекал бы прислугу, ко¬
гда он мог бы это слы¬
шать, дабы он удосто¬
верился, как я о нем
забочусь. Если бы он
бранил слугу, то я, под
видом заступничества за виновного, еще больше старался бы разжечь
его гнев. Я бы отзывался хорошо о том, кого он хвалит, и, наоборот,
относился бы насмешливо и враждебно к тем, кто ему не нравится.
Я бы следил за домашними и за посторонними и разузнавал об их де¬
лах, чтобы сообщать всё это ему, я бы изучил и применял множество
приемов в этом духе, — приемы эти ныне в ходу при дворе, и высокопо¬
ставленные особы их одобряют. Они ведь не желают терпеть в своем
доме людей честных, они ненавидят их, ставят ни во что и зовут дура¬
ками, коль скоро с ними нельзя обделывать дела и нельзя с ними поза¬
бавиться. У таких господ пристраиваются только пронырливые люди,
чего мог бы достичь и я, но, видно, мне это не суждено.
Так сетовал на свою превратную фортуну мой хозяин, повествуя
мне о своей доблестной персоне.
В это время появились в дверях какой-то мужчина и старуха. Муж¬
чина стал требовать с моего хозяина плату за дом, а старуха — за кро¬
вать. Стали они насчитывать, и вышло, что за два месяца надо запла¬
тить столько денег, сколько он и за год не наберет. Кажется, всё это
вместе составляло двенадцать или тринадцать реалов. Хозяин не рас¬
терялся: он ответил им, что пойдет на рынок разменять деньги, а они-де
пусть придут попозже. Сам же он ушел и не вернулся, так что когда
они действительно пришли попозже, то было уже слишком поздно.
Я сказал им, что он еще не приходил. Настала ночь, но он не появлял¬
ся. Я побоялся остаться один в доме, пошел к соседкам, поведал им обо
всём и заночевал там.
70
Книга о Ласаро де Тормес
Утром к ним явились заимо¬
давцы и начали расспрашивать их
о соседе, но без толку. Соседки ска¬
зали:
— Вот здесь его слуга, и у него
ключ от дверей.
Заимодавцы стали выспраши¬
вать у меня о хозяине, и я ответил,
что не знаю, где он может быть,
что он не возвращался домой с тех
пор, как пошел разменять деньги, и
что, думается мне, он обманным об¬
разом сбежал и от них и от меня.
Услышав такие вести, заимодавцы отправились за альгвасилом12 и
писцом, вскоре возвратились с ними, взяли ключ, позвали меня, собра¬
ли свидетелей, отворили дверь и вошли в наше обиталище, дабы опи¬
сать имущество моего хозяина для уплаты долгов. Обошли они весь
дом и, видя, что он, как я уже рассказывал, совсем пуст, принялись до¬
пытываться:
— Где же имущество твоего хозяина? Где его сундуки, ковры и все
драгоценности?
— Не знаю, — ответил я.
— Вещи унесены ночью, это ясно, — решили они. — Сеньор альгва-
сил, возьмиге-ка этого паренька — он знает, где всё это припрятано.
Тут альгвасил подошел ко мне и, схватив за шиворот, пригрозил:
— Мальчик, ты сядешь в тюрьму, если не скажешь, где спрятано
добро твоего хозяина.
Никогда еще не был я в таком положении (впрочем, за воротник
меня постоянно держал слепец, но в мирных целях, чтобы я показывал
ему дорогу); я перепугался до смерти и со слезами пообещал ответить
на все вопросы.
— Хорошо, — согласились они. — Ну, говори всё, что знаешь, и не
бойся.
Жизнь Ласарилъо С Тормеса... Рассказ третий
71
Писец сел на скамью, чтобы составить опись, и начал выведывать у
меня, чем владел мой хозяин.
— Сеньоры, — начал я, — хозяин мой говорил, что у него очень хоро¬
шее поместье и разрушенная голубятня.
— Что ж, — сказали они, — как бы мало это ни стоило, а на долги
хватит. В какой части города у него эти угодья?
— На его родине, — ответил я.
— Ей-богу, дело обстоит неплохо! — воскликнули они. — А где же его
родина?
— Хозяин говорил, что родом он из Старой Кастилии.
Алы васил и писец расхохотались.
— Право, этих сведений вполне достаточно, чтобы мы могли взы¬
скать с него наши деньги, хотя бы за ним числилось еще и побольше, —
сказали они заимодавцам.
Тут вмешались соседки.
— Господа, этот ребенок ни в чем не повинен, — объявили они. — Он
всего несколько дней служит у этого дворянина и знает о нем не больше,
чем ваши милости. Бедняжка часто приходил к нам, и мы его подкарм¬
ливали, Христа ради, как могли, а на ночь он уходил спать к нему.
Уверившись в моей невиновности, власти отпустили меня и стали
требовать с мужчины и со старухи возмещение издержек, из-за чего
поднялся у них шум и спор.
Одни утверждали, что они ничего не обязаны платить, ибо не с кого
им получить долг, другие же — что они из-за этого потеряли другое де¬
ло, поважнее.
Наконец, после долгих пререканий, стражник схватил тюфяк ста¬
рухи, и хотя то был не
великий груз, однако
потащили его все пяте¬
ро, не переставая кри¬
чать.
Не знаю, чем это де¬
ло кончилось; наверное,
72
Книга о Ласаро де Тормес
бедняга тюфяк расплатился за все протори и убытки, тем более что
ему давно пора было уйти на покой, вместо того чтобы отдаваться
внаем.
Так покинул меня мой злосчастный третий хозяин, и я вновь изве¬
дал всю горечь моей судьбины. Действуя во всех случаях против меня,
она и здесь так обернула дело, что, хотя обычно слуги удирают от по¬
добных хозяев, мой хозяин сам покинул своего слугу и удрал от него.
РАССКАЗ ЧЕТВЕРТЫЙ,
[О ТОМ,] КАК ЛАСАРО УСТРОИЛСЯ У МОНАХА ОРДЕНА МИЛОСТИ1
И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
Пришлось мне искать четвертого хозяина, и таковым
оказался один монах ордена Милости, к которому по¬
слали меня упомянутые мною соседки. Они называли
его своим родственником2. Ярый враг монастырской
службы и монастырской пищи, любитель погулять на
стороне, заниматься светскими делами и шляться по
гостям, он, думается мне, изнашивал больше башмаков, чем весь мона¬
стырь, вместе взятый. От него-то я в первый раз в моей жизни и полу¬
чил башмаки. Башмаки не выдержали больше недели, но и я не мог
больше выдержать его беготни, и по этой причине, а также по некото¬
рым другим, о коих не стоит упоминать3, я с ним распрощался.
РАССКАЗ ПЯТЫЙ,
[О ТОМ,] КАК ЛАСАРО УСТРОИЛСЯ У ПРОДАВЦА ПАПСКИХ ГРАМОТ1
И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
Пятым моим хозяином судьбе угодно было сделать
продавца папских грамот, самого развязного, бессты¬
жего и ловкого торгаша, которого я когда-либо ви¬
дел, не надеюсь увидеть в будущем и не думаю, что
еще кто-нибудь увидит, ибо он был мастер придумы¬
вать разные способы, приемы и весьма ловкие шту¬
ки, чтобы сбывать свой товар.
Входя в деревню, он, прежде чем предложить грамоты, одарял кли¬
риков и священников разными вещицами не очень большой ценности
и значения, как то: мурсийским латуком, а если позволяло время года,
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ пятый
75
то парочкой лимонов или апельси¬
нов, персиками, парой абрикосов,
или же давал всем по одной ранней
груше. Такими подношениями он
старался ублажить их, чтобы они
способствовали его торговле и при¬
зывали своих прихожан раскупать грамоты.
Вручая подарки, он обыкновенно осведомлялся о степени учености
одаряемых. Если они говорили, что знают латынь, то он ни слова по-
латыни не произносил, чтобы не по¬
пасть впросак, а пользовался склад¬
ной и размеренной испанской ре¬
чью и своим развязнейшим языком.
Если же он узнавал, что эти свя¬
щеннослужители из числа тех пре¬
подобий, что получают места боль¬
ше за денежки и по рекомендации,
чем за ученость, тогда он превра¬
щался в какого-то святого Фому и
битых два часа болтал по-латыни2
или, по крайней мере, делал вид,
что болтает. Если его грамоты не брали добром, он придумывал сред¬
ства, чтобы их покупали поневоле, и всячески надувал народ, порой
весьма хитроумными способами, а так как рассказывать о всех виден¬
ных мною проделках долго, то я поведаю здесь только об одной, чрез¬
вычайно занятной и ловкой, в которой он выказал
всё свое хитроумие.
В местечке Carpa, близ Толедо3, он проповедо¬
вал два или три дня с обычным для него рвением, но
у него не купили ни одной грамоты и, на мой взгляд,
даже и намерения не имели покупать. Он бесился,
ломал голову над тем, что бы ему еще предпринять,
и решил созвать народ на другой день утром, чтобы
еще раз предложить буллы.
76
Книга о Ласаро де Тормес
В тот же вечер после ужина он и альгвасил засели за карты и вско¬
ре заспорили и разругались. Он обозвал альгвасила вором, а тот его
мошенником. Тогда хозяин мой схватился за копье, стоявшее у дверей,
а альгвасил за свою шпагу, висевшую у пояса.
На шум и крики сбежались постояльцы и соседи и стали их разни¬
мать, а они, озлобившись, старались высвободиться и ухлопать друг
дружку. Но так как дом был полон народа, сбежавшегося на великий
шум, и враги не посмели применить ору¬
жия, то они начали осыпать друг друга
ругательствами, и альгвасил, между про¬
чим, сказал моему хозяину,
что он обманщик и что бул¬
лы его подложные.
В конце концов, видя, что усми¬
рить их невозможно, народ увел альгва¬
сила из гостиницы, хозяин же мой остал¬
ся в весьма злобном расположении духа.
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ пятый
77
Постояльцы и соседи просили его успокоиться и пойти спать. Он так и
сделал, и все мы улеглись.
Утром хозяин мой отправился в церковь и велел звонить к обедне,
в конце которой он собирался произнести проповедь о пользе булл. На¬
род собрался и возроптал: буллы-де подложные, сам альгвасил открыл
это во время ссоры, и те, кто раньше не имели особой охоты покупать
их, теперь и вовсе расхотели.
Проповедник взошел на кафедру и начал воодушевлять народ и
убеждать его не лишать себя такого блага и милости, как отпущение
грехов, приносимое святой буллой.
В самый разгар проповеди в церковь вошел альгвасил, опустился на
колени, сотворил молитву, а затем, поднявшись, громко и внятно повел
такую разумную речь:
— Люди добрые, выслушайте меня, а потом слушайте кого хотите.
Я пришел сюда из-за этого надувалы, который вон тут проповедует. Он
ввел меня в соблазн и попросил по¬
мочь ему в его торговле, пообещав
поделиться выручкой. Теперь же,
сознав, какой вред принесло бы это
моей душе и вашим кошелькам, и
раскаявшись в содеянном, я во все¬
услышание объявляю вам, что бул¬
лы его подложные. Не верьте им,
не берите их, а я ни прямо, ни кос¬
венно к ним не причастен и отныне
бросаю свой жезл и оставляю служ¬
бу. Если же когда-нибудь он поне¬
сет наказание за свои обманы,
будьте свидетелями, что я с ним не
заодно и не помогаю ему, а, напро¬
тив, предостерегаю вас и объявляю
о его злоумышлениях.
На этом он окончил свою речь.
Некоторые из находившихся там
78
Книга о Ласаро де Тормес
почтенных людей хотели вытолкать
альгвасила из церкви, чтобы избежать
скандала, но хозяин мой удержал их и
под страхом отлучения велел не тро¬
гать его и дать ему выговориться, сам
же он в полном молчании выслушал
речь альгвасила. Когда тот умолк, хозя¬
ин мой спросил его, не намерен ли он
добавить еще что-либо к сказанному.
Альгвасил ему на это ответил:
— О вас и ваших плутнях можно
рассказывать до бесконечности, но пока
хватит и этого.
Тогда проповедник мой преклонил
колена и, воздев руки и возведя очи
ropé, воскликнул:
— Господи Боже, от Тебя ничто не
утаится, но всё пред Тобой обнаружит¬
ся, для Тебя нет ничего невозможного,
Ты знаешь истину и видишь, сколь не¬
право я оскорблен. Я, однако ж, про¬
щаю его, ибо Ты, Господи, прощаешь
меня. Отпусти ему, ибо он не ведает,
что творит и что говорит. Об одном молю Тебя: не оставь оскорбление,
нанесенное Тебе, безнаказанным, ибо кто-нибудь из присутствующих,
решивших приобрести священную буллу, а затем поверивших лживым
словам этого человека, может отступиться от своего намерения. А так
как этим наносится вред ближнему, то я молю Тебя, Господи: не оставь
поступка его без наказания, яви здесь чудо, и пусть будет так: если
правда то, что говорит он о моих обманах и подлогах, то пусть я про¬
валюсь вместе с кафедрой под землю на семь локтей и так там и оста¬
нусь, а если правда на моей стороне, он же клевещет по наущению
дьявола, дабы лишить собравшихся Твоего великого блага, да будет он
так же точно наказан и обличен в своих злых намерениях.
Жизнь Ласарилъо с Тормеса... Рассказ пятый
79
Едва окончил свое моление бла¬
гочестивый мой хозяин, как ноги у
злобного альгвасила подкосились, и
он с таким грохотом повалился на
землю, что загудела вся церковь.
Он стонал, извергая изо рта пену,
корчился, строил гримасы, колотил
руками и ногами и катался по полу.
В церкви поднялся столь вели¬
кий шум и все так громко кричали,
что ничего нельзя было разобрать.
Иные пребывали в страхе и трепе¬
те, иные восклицали: «Спаси его,
Господи!», иные: «Так ему и надо, в
другой раз пусть не лжесвидетель¬
ствует!»
Наконец несколько человек, по моим наблюдениям — с великим
страхом, приблизились к нему и схватили за руки, коими он наносил
мощные удары близстоящим. Другие усмирили его ноги, а это было
нелегко, ибо взбесившийся мул не брыкается так, как брыкался альгва-
сил. Более пятнадцати человек навалилось на него, и всем им изрядно
досталось, а чуть кто, глядишь, зазевался, тому попадало и по зубам.
80
Книга о Ласаро де Тормес
Всё это время хозяин мой пребывал на коленях у кафедры, всё гак
же воздев руки и возведя очи к небу, а душок) вознесясь к Божеству,
так что ни рев, ни шум, ни крики не могли отвлечь его от созерцания.
Добрые люди подошли к нему и, пробудив его своими возгласами,
стали просить, чтобы он соизволил помочь несчастному умирающему
альгвасилу, забыл о происшедшем и о злобных его речах, ибо тот за
них уже поплатился, и из любви к Богу избавил альгвасила от страда¬
ний и от опасности; они, мол, ясно видят теперь вину альгвасила, а
равно и правоту и добросовестность моего хозяина, молитву коего Го¬
сподь услышал, альгвасилу же не замедлил воздать по грехам его и
покарать.
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ пятый
81
Проповедник мой, словно пробудившись от блаженного сна, взгля¬
нул на них, посмотрел на преступника и на всех, что стояли вокруг, и
торжественно заговорил:
— Добрые люди, вам бы не следовало заступаться за человека, на
котором столь явно означился гнев Господень, но поелику Господь по¬
велевает нам не платить злом за зло, а, напротив, прощать обиды, то
мы, уповая на Его милосердие, постараемся умолить Его простить бого¬
хульника. Обратимся же к Господу!
Тут он спустился с кафедры и с весьма набожным видом призвал
всех помолиться Богу, да простит Он этого грешника, вернет ему доб¬
рое здравие и ясный рассудок и изгонит беса, которому Он попустил
вселиться в альгвасила за содеянное им великое прегрешение.
Все преклонили колена и вместе с духовенством тихими голосами
запели перед алтарем литанию4, а хозяин мой, воздев руки к небу и так
закатив глаза, что видны были лишь одни белки, произнес столь же
пространное, сколь и трогательное слово и заставил расплакаться весь
народ, как это бывает обычно с богобоязненными слушателями и про¬
поведником во время проповедей о Страстях Господних. Он молился
не о том, чтобы Господь отнял у грешника жизнь5, — как раз наоборот:
он молился о том, чтобы Господь продлил ему век и привел к покая¬
нию6, чтобы сей одержимый бесом грешник, проникшись сознанием
греховности и устрашенный близостью смерти, принес покаяние, а что¬
бы Господь, видя его чистосердечное раскаяние, простил его и исцелил.
Засим он велел по¬
дать ему буллу и возло¬
жил ее на голову аль¬
гвасила. Грешник тот¬
час же начал мало-по¬
малу приходить в себя,
и, едва лишь вернулся к
нему рассудок, он бро¬
сился к ногам Божьего
посланца и признался,
что говорил он по на-
82
Книга о Ласаро де Тормес
ущению дьявола, дабы причинить священнику зло и отомстить за обиду,
а главное, дескать, потому он так говорил, что дьявол терпеть не может,
когда народ раскупает священные буллы.
Хозяин мой простил его, дружба между ними восстановилась, а
торговля буллами пошла так бойко, что почти ни одна живая душа в
этом селении не осталась без них, — их брали нарасхват и мужья, и
жены, и сыновья, и дочери, и юноши, и девушки.
Весть о случившемся распространилась по окружным деревням, и,
когда мы прибывали в какую-нибудь из них, не нужно было уже ни
проповеди, ни хождения в церковь, — народ сам валом валил в гостини¬
цу, точно это были не буллы, а раздаваемые даром груши, так что в
десяти или двенадцати окрестных селениях хозяин мой распродал де¬
сять или двенадцать тысяч булл, не произнося никаких проповедей.
Когда хозяин мой разыгрывал всё это в храме, я тоже, грешным
делом, подивился и всему поверил, как верили и многие другие, но по¬
том, когда он и альгвасил стали при мне смеяться и шутить над этой
проделкой, я понял, что всё было подстроено моим изобретательным и
хитроумным хозяином.
[В другом же местечке, имени которого я не хочу всуе упоминать, с
нами произошло следующее. Мой хозяин там произнес две или три
проповеди, но буллы ни черта не покупали. Поняв, что происходит, — а
именно, что буллы, хотя он и уверял, что они действуют целый год,
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ пятый
83
никому не нужны, что люди прямо-таки наотрез отказываются брать их
и что все его труды идут насмарку, — мой пронырливый хозяин прика¬
зал звошпъ в колокол, созывая всех на прощальную проповедь, а когда
произнес ее, простился и, сходя с кафедры, позвал писца и меня, на¬
груженного мешками, и велел нам подняться на первую ступеньку. За¬
брав из рук альгвасила всё, что у того было, а у меня — всё, что лежало
в мешках, и сложив всё у своих ног, он вновь взошел на кафедру и с
веселым лицом начал — пачками, по десять—двадцать штук зараз — раз¬
брасывать буллы во все стороны со словами:
— Братья мои, берите, берите милость Божию, каковую он посылает
в ваши дома, и ни о чем не думайте, ибо это такое благое дело — осво¬
бождение пленных христиан, томящихся во владениях мавров, что вы
не отвернетесь от нашей веры и не обречете себя на мучения в аду, но
поможете им своей милостыней и вознесете по пять молитв Господу
нашему и по пять Деве Марии за их спасение из плена. А еще, как ска¬
зано в этих святых буллах, они помогут вашим отцам, и братьям, и
всем вашим сродственникам, пребывающим в Чистилище.
Когда народ увидел, как они сыплются на него, словно задарма и
прямо из руки Божией, то бросился их хватать и запасать, и не только
для младенцев в люльках, но и для всех своих покойников, от малых
детей до последних слуг, пересчитывая их по пальцам. Мы так спеши¬
ли, что в спешке я порвал мою бедную старую куртку: так что заверяю
Вас, Ваша Милость, что не прошло и чуть более часа, как в мешках не
осталось ни одной буллы и нужно было идти в гостиницу за новыми.
Когда всё было роздано, мой хозяин с кафедры велел своему писцу
и служителю из Совета, чтобы те поднялись к нему и всех переписали,
чтобы было известно, кто может наслаждаться отпущением грехов, да¬
рованным святыми буллами, и он смог отчитаться перед теми, кто его
послал.
И тогда все тут же по доброй воле сказались купившими буллы,
перечислив по порядку и тех, для кого они были приобретены: детей,
слуг и усопших.
По завершении переписи мой хозяин попросил алькальдов, чтобы
те — из милосердия — поскольку у него есть дела в другом месте, при-
84
Книга о Ласаро де Тормес
казали писцу дать ему заверенный список и сведения о тех, кто в нем
числится, каковых, по словам писца, было более двух тысяч.
Проделав это, он спешно со всеми простился в мире и согласии, и
мы отбыли в другое место. А перед самым нашим отбытием местный
священник и рехидоры7 спросили его, годятся ли буллы для тех, кто
еще находится в животе матери.
На то он ответил, что если следовать тем законам, какие ему из¬
вестны, то не годятся, но что на сей предмет следует спросить более
сведущих ученых мужей и что это его в сем деле печалит.
Итак, мы отбыли, очень довольные хорошо обстряпанным делом.
Мой хозяин сказал альгвасилу и писцу:
— Как вам нравятся эти мужланы, которые, лишь твердя, что они
ст арые христиане, и не творя никаких добрых дел, думают спастись, не
пожертвовав ничем из своего имущества? Итак, да славится лиценциат
Паскасио Гомес, который за свой счет выкупил более десятка пленни¬
ков!8
Итак, мы отправились в другой конец по направлению от Толедо —
в сторону Ла Манчи, где, как говорится, нарвались на других никак не
желающих покупать буллы. Мой хозяин и все прочие, кто был с нами,
на двух происходивших там ярмарках не продали и тридцати булл.
Видя наш полный провал и великие издержки, которые мы несли,
чтобы распространить буллы, мой изворотливый хозяин придумал та¬
кую хитрость, В этот день он отслужил большую мессу и, закончив
проповедь и повернувшись к алтарю, взял крест величиной чуть более
пяди и положил его за требник — так, чтобы никому не было видно, —
на горящую жаровню над алтарем, которую брал с собой в храм, чтобы
греть руки, так как стояли большие холода. И вот, не говоря ни слова,
он положил крест на жаровню, а когда служба закончилась, то он, всех
благословив, взял крест в правую руку, плотно обернутую платком, а
буллу — в левую, и сошел на нижнюю ступень алтаря, где давал крест
для целования. И сделал знак, чтобы шли прикладываться к кресту.
И первыми, как то водится, один за другим подошли алькальды — во
главе с самым пожилым и почитаемым в селении.
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ пятый
85
И первым подошел самый старый, и хотя мой хозяин лишь слегка
поднес ему крест к губам, он обжег их и отшатнулся. Завидев это, мой
хозяин произнес:
— В сторонку, сеньор алькальд!9 Свершилось чудо!
И то же самое произошло с остальными семью или восемью. И всё
он говорил:
— Посторонитесь, сеньоры! Свершилось чудо!
Когда он увидел, что обжегшихся целовальников набралось доста¬
точно для того, чтобы засвидетельствовать чудо, он перестал давать
крест. Он взошел на алтарь и начал говорить дивные речи, уверяя, что
Бог допустил случившееся чудо как наказание за столь скудно прояв¬
ленное ими милосердие, а крест следует водрузить на главную церковь
епископата, ибо он пылает как знак бессердечной скаредности жителей
этого селения.
И они начали покупать буллы с такой быстротой, что нам не хвата¬
ло ни писцов, ни церковных служек, ни священников, чтобы успевать
всех записывать. Как я должен доложить Вашей Милости, думаю, что
купивших было наверняка более трех тысяч.
А когда он собрался в путь, то направился, само собой разумеется,
изображая великое почтение к святому кресту, говоря, что крест сей
нуждается в золотой оправе. И тут городской Совет и все клирики того
местечка стали умолять его оставить им сей святой крест — в память о
свершившемся чуде. Он ни в какую не соглашался, но в конце концов
поддался уговорам и оставил его, а взамен получил другой, имевшийся
у них крест, очень древний, золотой, весивший, как говорили, два или
три фунта.
И таким вот манером мы отбыли весьма веселые и довольные своей
проделкой. И ведь никто, кроме меня, не видел вышеописанного. Ибо
я поднялся к алтарю, чтобы посмотреть, не осталось ли вина в чашах,
чтобы припрятать его в надежном месте, как то было у меня в обычае;
и когда мой хозяин меня там увидел, он приложил палец к губам, делая
мне знак молчать. Так я и поступил, ему подчинившись, хотя после
того, как я увидел чудо, у меня был порыв обо всём растрезвонить, но
86
Книга о Ласаро де Тормес
страх перед моим проницательным хозяином не давал мне возможно¬
сти с кем-либо заговорить; так это всё во мне и осталось. И ибо он за¬
ставил меня поклясться не разоблачать чуда, то так я до сей поры и
делал.]
Несмотря на свою молодость, я невольно подумал: «На какие толь¬
ко хитрости не пускаются эти плуты, чтобы обманывать простой на¬
род!»
Всего пробыл я у этого пятого моего хозяина около четырех меся¬
цев и изрядно потрудился, он же недурно меня кормил за счет священ¬
ников и других духовных особ там, где ему случалось проповедовать10.
РАССКАЗ ШЕСТОЙ,
[О ТОМ,] КАК ЛАСАРО УСТРОИЛСЯ У КАПЕЛЛАНА
И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
После этого нанялся я растирать краски к одному
мастеру, расписывавшему бубны1, и тоже натерпел¬
ся всяких бед.
К тому времени я уже подрос, и как-то раз, когда я
зашел в собор, некий капеллан взял меня к себе в
услужение. В мое вёдение поступили осел, четыре
кувшина, кнут, и начал я продавать воду по городу. Это была первая
ступенька той лестницы, которая должна была привести меня к счаст¬
ливой жизни, то есть к сытной пище. Каждый день отдавал я моему
хозяину тридцать вырученных мараведи, а в субботу работал на себя,
88
Книга о Ласаро де Тормес
остальные же дни недели удерживал в свою пользу всё, что мне удава¬
лось выручить сверх тридцати мараведи.
Дела мои шли хорошо, и через четыре года на свои немалые сбере¬
жения я сумел уже вполне прилично одеться в подержанное платье.
Купил я себе старый бумазейный камзол, поеденный молью казакин с
расшитыми и прорезанными рукавами, залатанный плащ и отменную
старую шпагу из Куэльяра2. И вот, одевшись как подобает порядочно¬
му человеку, я тотчас же объявил моему хозяину, что он может заби¬
рать своего осла, ибо этим ремеслом я решил больше не заниматься.
РАССКАЗ СЕДЬМОЙ,
[О ТОМ,] КАК ЛАСАРО УСТРОИЛСЯ У АЛЬГВАСИЛА
И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
Распрощавшись с капелланом, устроился я на служ¬
бу к одному альгвасилу. Прожить мне у него при¬
шлось очень недолго, ибо служба эта показалась
мне опасной, особенно после того, как однажды но¬
чью меня и моего хозяина заставили спасаться от
камней и палок беглые преступники1. Хозяину мое¬
му, кажется, досталось, но меня они не достигли. На другой же день я
отказался от подобного занятия.
Когда же я стал размышлять, какой образ жизни обеспечит мне
спокойную и безбедную старость, то Господь надоумил меня и наставил
90
Книга о Ласаро де Тормес
на верный путь. По ми¬
лости друзей и знатных
господ все тяготы и
затруднения, которые
претерпевал я до сих
пор, были вознаграж¬
дены тем, что я достиг
своей цели, а именно —
коронной службы, ибо
я удостоверился, что
никто не преуспевает
так в жизни, как те,
что на ней состоят.
Я и поныне занимаю всё ту же должность, служу Богу и Вашей
Милости, и на обязанности моей лежит объявлять о винах, которые
продаются у нас в городе, о торгах с молотка и об утерянных вещах.
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ седьмой
91
[И вот однажды, когда я, исполняя свои обя¬
занности, сопровождал грабителя на виселицу
и у меня в руках была здоровенная веревка из
пеньки, я вдруг понял и осознал сказанное мне
моим слепцом в Эскалоне, и ужаснулся тому,
как плохо я ему, столькому меня научившему,
отплатил. Ведь именно он — если не поминать
Господа — своими наставлениями привел меня
к моему нынешнему состоянию.]
На этой службе мне повезло, я быстро осво¬
ился со своими новыми обязанностями, и те¬
перь почти все дела проходят через мои руки,
так что кому надо продать вино или еще что-
либо, тот может рассчитывать на прибыль,
только если он прибегнет к посредничеству Ла-
саро с Тормеса.
С течением времени узнав меня поближе и
увидев мои способности и добрый нрав, настоя¬
тель храма Спасителя, мой покровитель, он же
слуга и друг Вашей Милости, в награду за то, что я объявлял о его ви¬
нах, решил женить меня на своей служанке. Сообразив, что от такой
особы ничего, кроме добра и пользы, мне ожидать нечего, я изъявил
согласие, женился — и до сих пор не раскаиваюсь, ибо она женщина
добрая, прилежная и услужливая. К тому же я пользуюсь благоволени¬
ем настоятеля и получаю от него вспомоществование. Так, ежегодно
дарит он нам почти целый куль зерна, каждую Пасху3 — мяса, иной раз
два каравая или старые штаны, которые он уже не носит. Он заставил
нас снять домик рядом с его жилищем. По воскресеньям и почти каж¬
дый праздник мы обедаем у него.
Однако злые языки, в которых никогда не было и не будет недо¬
статка, не дают нам покоя и болтают всякую чепуху — будто бы жена
моя ходит к нему убирать покои и готовить обед. Не любо — не слушай,
а врать не мешай. [Тем не менее, в то время у меня постоянно были
какие-то подозрения, каковые подтверждало то, что иногда мне при-
92
Книга о Ласаро де Тормес
ходилось поджидать ее дома до
утренней молитвы, а то и дольше, и
тогда мне на память приходили
слова слепца, сказанные в Эскало¬
пе, когда он держался за рога. Хо¬
тя, по правде сказать, думаю, что
это дьявол приводит их мне на ум,
чтобы сделать мой брак несчастли¬
вым, и я гоню их от себя.]
Супруга моя не из тех женщин, которых задевают подобные шутки,
а хозяин, кроме того, обещал мне кое-что, и, надеюсь, он свое слово
сдержит.
Однажды он очень долго беседовал со мною при ней и сказал:
— Ласаро с Тормеса! Кто обращает внимание на болтовню злых
языков, тому в жизни не преуспеть. Меня нимало не беспокоят разгово¬
ры о том, что жена твоя ходит ко мне... Ручаюсь, что в этом нет ника¬
кого ущерба ни для ее, ни для твоей чести. Не придавай же значения
пересудам, а придавай значение лишь тому, что
непосредственно касается тебя, а именно твоей
собственной выгоде.
— Сударь, — ответил я, — в моих правилах
следовать добрым советам. Правда, друзья мои
говорили мне что-то в этом роде и даже уверя¬
ли, будто жена моя, до того как выйти за меня
замуж, три раза родила, и, не в обиду вам будь
сказано, от вашей милости.
При этих словах супруга моя разразилась такими проклятиями, что
я уж думал — дом провалится вместе с нами; потом она заплакала и
начала хулить того, кто выдал ее за меня замуж, так что лучше бы мне
было помереть прежде, чем эти слова вырвались из моих уст. Мы с
хозяином наперерыв принялись уговаривать и увещевать ее, и она пре¬
кратила свой плач, как скоро я поклялся, что никогда в жизни не заго¬
ворю с ней об этом, а буду радоваться и почитать за благо, что она хо-
Жизнь Ласарильо с Тормеса... Рассказ седьмой
93
дит к нему и днем и ночью, ибо я вполне уверен в ее добродетели. И так
мы все трое вновь зажили в мире и согласии.
До сего дня никто из нас не слыхал больше ничего подобного. Ко¬
гда же я подозреваю, что кто-нибудь собирается сказать нечто о моей
жене, я останавливаю его и говорю:
— Послушайте, если вы мой друг, то не говорите ничего такого, что
может быть мне неприятно, ибо я не почитаю своим другом того, кто
огорчает меня, в особенности если он хочет поссорить меня с моей же¬
ной, которую я люблю больше всего на свете и больше себя самого.
Благодаря ей Господь изливает на меня гораздо больше милостей и
щедрот, чем я заслуживаю, и я готов поклясться святым причастием,
что она лучшая из всех женщин Толедо. А кто станет мне возражать, с
тем я разделаюсь по-свойски!
Мне, разумеется, не возражают, и в доме у меня царят мир и согла¬
сие.
94
Книга о Ласаро де Тормес
Всё это случилось в тот самый год, когда победоносный наш импе¬
ратор вступил в славный город Толедо и созвал кортесы4. Тогда же, как
вы, Ваша Милость, наверное, слышали, здесь были устроены великие
торжества.
В это-то самое время я благоденствовал и находился на вершине
житейского благополучия. [Обо всём, что случится со мной впредь, я
буду извещать Вашу Милость.]
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
ГДЕ ЛАСАРО РАССКАЗЫВАЕТ О ДРУЖБЕ, КОТОРУЮ ВОДИЛ В ТОЛЕДО
С НЕМЕЦКИМИ ГВАРДЕЙЦАМИ1 И КАК ОНИ ПРОВОДИЛИ ВРЕМЯ
В это самое время я благоденствовал и находился на
вершине житейского благополучия2, а поелику со
мной — дабы давать на пробу то, что я расхваливал, —
всегда был славный медный кувшинчик с вином из
добрых плодов земли нашей, я приобрел столько дру¬
зей и покровителей, как местных, так и чужестран¬
цев, что для меня все двери были нараспашку. И до такой степени я
чувствовал себя всеобщим любимцем, что, казалось, прикончи я кого-
нибудь или попади в иную дурную историю, весь мир был бы на моей
стороне и все мои покровители, не думая, вступились бы за меня. Ну и
98
Книга о Ласаро де Тормес
я никогда не давал их глоткам засохнуть, охотно потчуя их лучшими из
восхваляемых мною по всему городу вин, так что мы гуляли, ни в чем
себе не отказывая, и нередко бывало так, что входили в трактир на
своих двоих, а выползали на четырех. А лучше всего было то, что за
всё это время — пропади пропадом потраченная Ласаро де Тормес за¬
зря бланка, ежели бы таковая нашлась! — даже когда я засовывал руку
в кошель, изображая намерение за что-нибудь заплатить, мои дружки
воспринимали это как личное оскорбление, разгневанно глядели на ме¬
ня и восклицали: «Нихт, пихт, отставить, мой Готт!», укоряли меня и
говорили, что в их обществе никто не должен тратить ни гроша.
И уж до того эти люди были мне по сердцу! Ведь ко всему прочему
всякий раз, когда случались наши сборища, свиные окорока, бараньи
ножки, тушенные в упомянутых мною целебных винах с множеством
изысканных приправ, ломти соленого вяленого мяса и хлеба едва уме¬
щались у меня за пазухой и так раздували вместительные карманы
моих штанов, что нам с женой с лихвой хватало в доме еды на целую
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава первая
99
неделю. В эти обжорные деньки я не раз вспоминал о том, как когда-то
голодал, и возносил хвалу Создателю, благодаря его за то, как шли мои
дела. Но, как говорит пословица, «где найдешь, там и потеряешь». Так
оно и случилось: императорский двор, по своему обычаю, после завер¬
шения кортесов покинул город3. Во время расставания мои друзья
очень уговаривали меня отправиться с ними, обещая поддержку и по¬
кровительство. Но тут-то мне вспомнилась пословица: «От добра добра
не ищут», и, поблагодарив их за добрые намерения, после долгих объ¬
ятий и в превеликой печали я простился с ними. Конечно, не будь я
женатым, я бы не расстался с их обществом: уж очень они были мне по
сердцу и по нраву. Какую славную жизнь они вели! Безо всякого вы-
100
Книга о Ласаро де Тормес
пендрежа и зазнайства, ничем не брезгуя и ни от чего не воротя нос,
заходили в любую винную лавку, шапки прочь — ежели вино того стои¬
ло! Люди честные и простые и уж такие щедрые, что, когда им очень
хотелось выпить, им равных не было. Но привязанность к жене и к ее
родному городу, который я начал считать и своим, — ведь не зря гово¬
рят «куда иголка, туда и нитка», — всё пересилила, так что я остался в
нем в полном одиночестве, тоскуя по друзьям и столичной жизни4, хотя
и водил знакомство со многими горожанами.
И вот я пребывал в полном довольстве, и моя радость росла с при¬
умножением моего семейства — именно тогда жена моя родила прехо¬
рошенькую девочку, и хотя у меня на сей счет и имелись кое-какие по¬
дозрения, жена божилась, что дочка — от меня5. Так всё и шло, пока
Фортуне не показалось, что я ею забыт и что пора ей повернуться ко
мне своим жестоким и злобным ликом, чтобы разбавить сладость не¬
многих прожитых мною в довольствии и беспечности лет новыми ис¬
пытаниями и горечью смерти. О, Боже всемогущий! Кто смог бы опи¬
сать всю безысходность обрушившихся на меня бед и неслыханность
всего, что со мною произошло! Ему не понадобились бы чернила — он
мог бы макать перо в черноту моих слез!
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава вторая
101
ГЛАВА ВТОРАЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО, СЛЕДУЯ НЛСТОЙЧИВЬШ УГОВОРАМ ДРУЗЕЙ,
ПОПЛЫЛ НА ВОЙНУ В АЛЖИРЕ1, И О ТОМ, ЧТО С НИМ ПРОИЗОШЛО
Хочу довести до сведения Вашей Милости, что в то
время, когда злосчастный Ласаро де Тормес вел та¬
кую приятную жизнь, исполняя свои обязанности гла¬
шатая и получая за это довольно, чтобы досыта есть
и вволю пить, ибо Господь не включил подобное ре¬
месло в число тяжких трудов, так что место глаша¬
тая стоит поболе места любого из толедских «двадцати четырех»2, ко¬
гда, другими словами, я был вполне счастлив, получив в качестве воз¬
награждения жену и только что родившуюся дочь, а дом мой ломился
от нажитого добра, когда ко мне все относились с уважением, поелику
у меня было две смены платья — выходное и на каждый день, и у моей
жены тоже, а в моем сундучке хранилось две дюжины реалов, в этот
город пришла — чтоб ей ни пути ни дороги! — весть о походе на Алжир,
всполошившая и меня, и прочих других. И тут многие мои соседи — уж
не помню, сколько их было, — заволновались, говоря: «И мы — туда же!
Вернемся с грудой золота!» Ну и меня начала жадность мучить. Я ска¬
зал об этом жене, а та, желая вернуться к моему сеньору архипресвите¬
ру, говорит:
— Делайте чего хотите! Но ежели вы туда отправитесь и вам пове¬
зет, то привезите мне рабыню, чтобы она мне прислуживала, — мне до
смерти надоело всё самой делать! Да и, чтобы дочку замуж выдать, та¬
мошние триполинас3 и двойные саэнас4 — а их, говорят, у мавров-собак
завались — будут не лишними.
Всё это да желание поживиться заставили меня решиться — вот уж
чего не надо было делать! — отправиться в поход. И хотя мой сеньор
архипресвитер меня отговаривал, я стоял на своем. В конце концов,
должно же мне раз в жизни повезти! И вот договорился я с одним
здешним кабальеро, рыцарем ордена Св. Иоанна5, с которым был зна¬
ком, что буду его в этом походе сопровождать и ему прислуживать, а
102
Книга о Ласаро де Тормес
он возьмется меня содержать и со мной своей добычей делиться.
И впрямь: нахлебались мы бед немало, и, хотя разделились они между
многими, на мою долю вполне хватило.
И вот отправились мы в путь, этот кабальеро, и я, и еще множество
народа, все такие веселые, по-боевому настроенные, как всякий, кто со¬
бирается в поход. А чтобы не быть многословным6, я не буду касаться
того, что случилось в дороге, так как я там был ни при чем. А поведаю
о том, как мы в Картахене погрузились на корабль, уже наполненный
провиантом и людьми, к которым мы и присоединились, и о том, как
на море (о чем Вашей Милости, должно быть, рассказывали) нас встре¬
тила жестокая и неумолимая фортуна, сл авшая причиной многих смер¬
тей и потерь, коих на море уже долгое время не было. А самый боль¬
шой вред причиняло нам не море, а мы сами, ибо, когда и ночью, и бе¬
лым днем бурлили воды и бушующая стихия вздымала свирепые
волны, никто из нас не знал, как ей противостоять, так что неуправля¬
емые суда, сталкиваясь, крошились в щепки и шли на дно со всеми, кто
был на борту. Однако, поскольку, как я уже говорил, мне известно, что
многие из тех, кто был свидетелем и участником этих событий и кто,
по соизволению Божьему, смог спастись, а также другие, те, кто обо
всём от спасшихся оказался наслышан, Вашей Милости об увиденном
и случившемся сообщат, я буду краток и отчитаюсь в том, что ведомо
мне одному, чему я один был свидетелем и что никто из там бывших
вместе взятых, кроме меня, не видел. А во всём, что со мной произо¬
шло, как Вашей Милости станет известно, наш Господь Бог был ко мне
весьма милостив.
Я не буду долго расписывать то, чего глаза бы мои не видели! А ви¬
дели они, как наш корабль разваливался на части, как он остался без
мачты и без рей, а всё, что еще поднималось над водой, разлетелось в
щепки, так что остов судна превратился в его останки — по-другому не
скажешь.
Капитан и те из бывших на корабле, чго познатнее и побогаче, пере1
сели в шлюпку и попытались спастись на других судах, хотя немногие
могли им тут помочь. А мы, простые людишки, остались на брошенном
ими злосчастном корабле, поелику верно говорят, что «тюрьма да
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава вторая
103
пост — для тех, кто прост». Мы вручили себя воле Божьей и начали ис¬
поведоваться друг другу, ведь те двое монахов, что плыли с нами на
корабле и представлялись как кабальеро — члены ордена Иисуса Хри¬
ста7, сбежали вместе с остальными, бросив нас на погибель. Никогда
более я не видел и не слышал такой поразительной исповеди, ибо впол¬
не возможна исповедь накануне смертного часа, но не после, а ведь меж
нас в тот миг не было никого, кто счел бы себя неумершим. И с каждой
волной, набрасывавшейся на наш утлый корабль, многие вновь и вновь
призывали смерть, так что их можно было бы назвать сто раз умерши¬
ми, и воистину то была исповедь тел, уже лишившихся души. Я пытался
исповедовать многих8, но вместо слов они лишь издавали вздохи и лови¬
ли воздух сухими ртами, что присуще людям в крайнем смятении, — а
что еще мог я для них сделать? И вот, когда мы уходили под воду на
нашем злосчастном судне безо всякой надежды на спасение от прибли¬
жающейся гибели, я, оплакав прожитую жизнь и покаявшись в грехах,
в том числе и в том, что отправился в этот поход, прочитав все подхо¬
дящие к случаю святые молитвы, которым меня научил мой первый
хозяин-слепец9, вместе со страхом смерти почувствовал неутолимую
смертельную жажду. Поняв, что ее не унять соленой, отвратительной на
вкус морской водой, и сочгя бесчеловечным столь жестокое с самим
собой обращение, я решил, что было бы неплохо, чтобы то место, кото¬
рое во мне должна занять мерзкая вода, заняло бы отличное вино, како¬
вое имелось на корабле и теперь осталось без владельцев, как я — без
души, и каковое я взахлеб начал глотать. А помимо той великой жаж¬
ды, что породили во мне смертные страх и тоска, и того, что я был дока
по части выпить, я поистине впал в помешательство и не ведал, что
творил. Так: что, то передыхая, то вновь прикладываясь к бутылке, я —
на свое счастье — набрался так, что во всём моем бедном теле — от го¬
ловы до пяток — не осталось ни уголочка, куда бы не проникло напол¬
нившее его вино. И едва я покончил с этим, как корабль развалился на
части и пошел вместе с нами на дно. Случилось это через два часа после
рассвета. И Богу было угодно, чтобы, оказавшись целиком в воде и по¬
теряв всякое разумение, я схватился за шпагу, висевшую у меня на по¬
ясе, и начал погружаться на дно морское.
104
Книга о Ласаро де Тормес
Я видел великое множество больших и малых рыб, самых разных,
собравшихся в том месте и начавших, слегка высовываясь из воды,
рвать на части и пожирать тела моих товарищей. Увидев это, я испугал¬
ся, что они то же сделают и со мной, если примут меня за одного из
тонущих, перестал загребать воду руками, как делали прочие, думая
тем самым спастись — тем более что я не умел плавать, — и начал по¬
гружаться плавно на глубину, где даже мог передвигаться, сколько мне
позволяло мое отяжелевшее тело. Мои мысли о неумолимом конце
прогнала шумная стая рыб, приплывших на треск разламывающегося
судна.
Так что, когда я погружался в морскую пучину, я почувствовал и
узрел, что меня преследует огромное и всё увеличивающееся в разме¬
рах разъяренное полчище других рыб, которые, как я думаю, жаждали
испробовать меня на вкус. Они приближались с оглушительным грохо¬
том и свистом10, желая вцепиться в меня зубами. Я же, видя, что поги¬
бель близко, с яростью, усиленной страхом смерти, начал, не ведая, что
творю, размахивать шпагой, которую, так от нее и не избавившись, об¬
наженной держал в правой руке; и Богу так было угодно, что в корот¬
кое время, круша всё направо и налево, я раскрошил многих на куски,
и они начали отставать от меня. А отпустив меня, они бросились пожи¬
рать своих же сородичей, коих я, защищая себя, предал смерти — и безо
всякого труда, так как у этих тварей нет никакой защиты, тем более
доспехов, и в моей власти было поубивать их, сколько пожелаю, и через
недолгое время после того, как я от них отдалился, всё время гребя
прямиком так, словно мое тело и ноги опирались на твердь, я добрался
до большой скалы посреди морских глубин, и как только ступил на нее,
то воспрянул духом и смог немного отдохнуть от пережитого и сбросить
усталость, которую только тогда почувствовал, ибо до того в моей смя¬
тенной и исполненной страхом смерти душе для нее не было места.
А поелику удрученным заботой и ослабленным свойственно возды¬
хать, то, сидя на скале, я тяжело вздохнул, за что и поплатился, ибо
забылся и открыл рот, который до того держал плотно закрытым, и
поскольку с того времени, как я пил вино, прошло три часа и мое нутро
уже частично освободилось, то освободившееся место заняла соленая и
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава вторая
105
невкусная вода, которая, смешавшись с супротивным ему вином, вы¬
звала у меня нестерпимые боли. И тогда я воистину осознал, что вино
спасло мне жизнь, так как, пока я был им полон по горло, вода не мог¬
ла причинить мне вред, и я воистину постиг достоверность того, что мне
напророчил слепец в Эскалоне11, сказав, что, если и есть такой человек,
которому вино должно даровать жизнь, то речь идет обо мне; и тогда
же великая печаль о погибших в море товарищах охватила меня, ибо
они не присоединились ко мне, когда я пил вино, а сделай они это —
были бы сейчас вместе со мной, что хоть как-то ободрило бы меня. Я в
одиночестве оплакал их всех, утонувших в море, и мне пришла в голову
мысль: возможно, что, если бы они и пили со мной, то и тогда не смог¬
ли бы набраться вином до макушки, ибо никто из них не был Ласаро
де Тормес, научившимся пить вино в великой школе пропойц-инозем-
цев, собиравшихся в толедских трактирах.
И вот, предаваясь воспоминаниям об этом и о других предметах, я
вдруг увидел, что ко мне приближается туча рыб, двигавшихся как
снизу, так и сверху; сбившись в кучу, они обложили мою скалу. Я по¬
нял, что у них недобрые намерения, и больше от страха, чем по доброй
воле, с трудом поднялся и встал на ноги, чтобы защищаться; но мои
усилия были тщетны, ведь к тому времени я мог считаться погибшим,
ибо был уже полон мерзкой водой, проникшей во все мои внутренно¬
сти. У меня так кружилась голова, что я не мог ни держаться на ногах,
ни поднять шпагу, чтобы защититься. И, видя смерть в такой от себя
близости,начал смотреть, нет ли от нее какого спасения, ибо защи¬
титься от нее в бою я не мог по вышеуказанным причинам. И вот, пере¬
двигаясь что было мочи по скале, я нашел в ней по воле Божьей не¬
большое отверстие, в которое пролез и, оказавшись там, увидел, что
нахожусь в пещере, и хотя вход в нее был узким, сама она была доста¬
точно просторной и не имела другого выхода. Мне показалось, что Все¬
вышний завлек меня в нее, чтобы я смог восстановить силы, вконец
растраченные в моем положении; и едва я слегка взбодрился, как тут
же вспомнил о своих врагах и просунул во входное отверстие пещеры
острие своей шпаги. И таким образом начал резкими шпажными вы¬
падами оборонять свой бастион.
106
Книга о Ласаро де Тормес
К этому времени стая рыб окружила меня; они яростно извивались
и принимали атакующие позы, приближаясь ко входу в пещеру, но для
тех из них, что отваживались проникнуть туда, всё заканчивалось пла¬
чевно: поскольку я держал шпагу обеими руками так твердо, как толь¬
ко мог, они нанизывались на нее и расставались с жизнью, другие же, в
гневе приблизившиеся к пещере, оказывались тяжело раненными; и
тем не менее осаду они не снимали. Так я продержался ночь, и их во¬
инственный пыл немного угас, но они не оставляли попыток проверить,
не заснул ли я, не ослабел ли.
И вот, когда бедный Ласаро пребывал в такой печали, видя себя
окруженным столькими бедами, в столь странном месте и без надежды
на спасение, прислушиваясь к тому, как во мне мало-помалу убывало
мое доброе спасительное вино, место коего нагло занимала соленая во¬
да, вызывая у меня всё новые и новые унизительные позывы, которые я
был не в силах унять, поелику во мне смешивалось несмешиваемое, от¬
чего мои силы иссякали с каждым часом — ведь уже долгое время мое
измученное тело не имело никакого подкрепления, изнемогая в усили¬
ях, а водные процедуры действуют всегда расслабляюще12, мне остава¬
лось лишь ждать того мига, когда шпага выпадет из моих ослабевших
трясущихся рук, что тут же заметят мои супротивники и предадут меня
страшной смерти, погребя мое тело в своих утробах. И, предвидя всё
это и не видя никакого спасения, я призвал на помощь Того, на Кого
должен уповать всякий добрый христианин, поручая себя Тому, Кто
для отчаявшихся есть последнее упование, — милосердного Господа, Бо¬
га нашего. И тогда я вновь начал воздыхать и оплакивать свои грехи, и
просить за них прощения, и всем сердцем и душой предал себя в руки
Его, умоляя снизойти и избавить меня от столь жестокой смерти, обе¬
щая впредь не грешить, если на то будет воля Его. Затем я воззвал с
горячей мольбой к Деве Марии, Матери Божьей и Владычице нашей,
обещая посетить Ее в ее Обителях — Монтсеррате, и Гуадалупе, и Скале
Французской13. Затем же я обратил свои молитвы ко всем святым, а
прежде всего — к Сан Тельмо14 и господину Сан Амадору15, который
также многое претерпел в бурном море. А после того я начал читать все
молитвы, которым научил меня слепец и которые тогда твердил без
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава вторая
107
особого рвения: молитву Графа-заточника16, Девы-заточницы17, молитву
«Судия праведный»18 и многие другие, имеющие силу спасения от вод.
И, наконец, Всевышний, за нас претерпевший, услышал мои молит¬
вы и, видя всё, что перед моими глазами деялось, использовав лишь
толику своей мощи, сотворил со мной великое чудо; и вышло так, что,
когда я, наполовину налитый водой, которая, как я уже говорил, влива¬
лась в меня помимо моей воли, полумертвый и окоченевший от холода,
какого я, сколько себя помню, никогда не испытывал, истерзанный
страхом неминуемой гибели, умирая с голоду, уже почти лишившись
чувств и сознанья, вдруг ощутил, как меняется мое человечье естество,
и, менее всего ожидая этого, я увидел, что сделался не больше и не
меньше как рыбой, той же величины и вида, как и те, что меня окружи¬
ли и продолжали держать в осаде. И тут-то, став одной из них, я понял,
что рыбы эти — тунцы и что они ищут моей смерти, говоря такие слова:
«Он — предатель, враг наших сладостных священных вод. Он наш враг
и враг всего рыбьего племени, так жестоко обошедшийся вчера с нами,
ранив и убив стольких из нас. Нельзя, чтобы он отсюда ушел, а когда
наступит день, мы отомстим ему».
Так я услышал приговор, который эта сеньоры вынесли тому, кто
уже был, как и они, тунцом. И тогда, немного отдохнув и освежившись
в воде, переведя дыхание и почувствовав, что у меня ничего не болит и
ничто меня не мучает, словно ничего и не произошло, омыв свое тело и
прополоскав внутренности водой, которая отныне и впредь стала ка¬
заться мне сладкой и вкусной, я оглядел себя со всех сторон, чтобы
проверить, не осталось ли во мне чего человечьего. Наслаждаясь пре¬
быванием в пещере, я подумал, стоит ли мне оставаться в ней до наступ¬
ления дня, ибо, с одной стороны, я боялся, что они меня узнают и пой¬
мут, что я оборотень, с другой же — боялся выйти, поскольку не был в
себе уверен, не знал, смогу ли я общаться с ними и отвечать на их во¬
просы, и не откроется ли в таком случае мой секрет: ведь, хотя я и по¬
нимал их и видел, что с ними схож, мне было очень боязно среди них
оказаться. Наконец я решил, что надежнее будет выйти, так как, если
они обнаружат меня в пещере и не найдут в ней Аасаро де Тормес, то
подумают, что я спас его, и потребуют меня к ответу; так что лучше
108
Книга о Ласаро де Тормес
мне выбраться из пещеры до наступления дня и смешаться с ними — а
их там весьма немало: так мне удастся не попасться им на глаза и себя
не выдать; и как я решил, так и сделал.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО, СТАВШИЙ ТУНЦОМ, ПОКИНУЛ ПЕЩЕРУ
И КАК ТУНЦЫ-ДОЗОРНЫЕ ВЗЯЛИ ЕГО В ПЛЕН И ПРИВЕЛИ
К СВОЕМУ ВОЕНАЧАЛЬНИКУ
И вот, сеньор, как только я выбрался из пещеры в
скале, мне туг же захотелось проверить, могу ли я го¬
ворить, и я начал вопить во всё горло: «Смерть ему!
Смерть ему!»; и как только я прокричал эти слова,
дозорные, караулившие грешного Ласаро, окружили
меня и спрашивают:
— А кому слава?
— Сеньоры, — отвечал я, — слава рыбьему народу и их сиятельствам
тунцам!
— Ну и чего же ты орешь? — было сказано мне в ответ. — Кого из
наших врагов ты увидел или почуял, чтобы поднимать тревогу? К како¬
му полку ты приписан?
И тогда, сеньор, я попросил их отвести меня к главнокомандующе¬
му, которому я ответил бы на все вопросы. И один из них приказал
десятерым другим отвести меня к генералу, а сам остался на страже
вместе с более чем десятью тысячами тунцов.
Меня бесконечно забавляло то, что я мог понимать их, и я сказал
себе: «Тот, Кто сотворил для меня эту великую милость, всё предви¬
дел». В конце долгого пути, когда уже начало светать, мы достигли
огромного воинства, в котором сбилось столько тунцов, что мне стало
страшно. Узнав тех, кто меня сопровождал, нам разрешили пройти, и,
когда мы прибыли в расположение генерала, один из моих конвоиров,
выразив ему свое почтение, рассказал, в каком месте и каким образом
меня нашли, и когда их командир — капиган Лиций спросил меня, кто
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава третья
109
я такой, я ответил, чтобы меня отвели к генералу. И вот я предстал
перед его превосходит ельством.
Генерал, тунец, превосходивший других величиной и величием,
спросил меня, кто я и как меня зовут, к какому полку я приписан и в
чем состоит моя просьба, раз уж я просил привести меня к нему. И тут
я смешался, не зная, хотя и был крещен честь честью, как иначе, чем
Ласаро де Тормес, себя назвать. Не знал я, как ответить, откуда я ро¬
дом и к какому полку приписан, ибо, став тунцом совсем недавно, не
успел ни изучить их моря, ни узнать, из каких частей состоит их армия
и какие в ходу у них имена; так что, притворившись, что я не понимаю
вопросов, которые мне задает генерал, я ответил таковыми словами:
— Сеньор, поскольку ваше превосходительство весьма отважны — о
чем ведомо всему морю, — мне кажется несуразицей то, что жалкий
человечишко противостоит такому огромному и доблестному войску,
бесчестя великую власть и положение тунцов. Я заявляю: поелику я
твой подданный и нахожусь под твоим началом и под твоим знаменем,
я обязуюсь доставить тебе оружие и останки этого человека, а если
этого не случится, можешь судить меня по всей строгости.
Так что, дабы не быть пойманным на слове, я не обещался доста¬
вить ему самого Ласаро. Ибо учителем моим был слепец, а не попы-на¬
четчики.
Генералу так понравилось мое обещание, что всякие касающиеся
меня подробности его уже не интересовали. И он ответил:
— Дело в том, что он должен искупить гибель моих солдат, и было
решено окружить этого предателя и счесть его человеком, но если ты,
как говоришь, отважишься проникнуть к нему, то будешь щедро возна¬
гражден; хотя меня огорчает, что ты ради нашего господина короля и
меня примешь у входа в скалу ту же смерть, какую уже приняли дру¬
гие: ведь я очень ценю моих отважных бойцов-тунцов, а тех, кто более
других пылает отвагой, берегу особо, как и подобает истинному коман¬
диру.
— Сеньор, — отвечал я, — пусть ваше сиятельное превосходитель¬
ство не опасается, что мне угрожает опасность, так как я намерен осу¬
ществить всё, не потеряв ни капли крови.
по
Книга о Ласаро де Тормес
— Ну, если дело обстоит таким образом, ты окажешь нам великую
службу и я тебя намерен хорошо отблагодарить. А поскольку уже све¬
тает, я хочу видеть, как ты исполнишь обещанное.
Затем он приказал всем воинам выступить в поход к тому месту,
где находится враг; было воистину удивительно видеть, как в едином
порыве двинулось вперед неисчислимое войско, и воистину не было
никого, кто не ужаснулся бы при виде его. Капитан держал меня подле
себя, расспрашивая, каким образом я намереваюсь проникнусь в пеще¬
ру. Я всячески изворачивался, отвечая ему, и за такими разговорами
мы приблизились к страже, находящейся возле пещеры или скалы.
Лидий, капитан, который препроводил меня к генералу, был со сво¬
ими солдатами начеку, обложив пещеру со всех сторон; но и без того
никто не осмелился бы приблизиться к входу в нее, гак как генерал от¬
дал приказ не подставляться под удары Ласаро, ибо всё то время, когда
я уже превратился в тунца, шпага находилась на входе во всё том же
положении, в котором была, когда я держал ее в руке, что было видно
тунцам, опасливо считавшим, что бунтовщик держит ее, находясь внут¬
ри. И когда мы прибыли, я сказал генералу, чтобы он приказал отвести
с позиций всех, кто осаждал пещеру, и сам отошел вместе со всеми, чго
и было исполнено. А поступил я так для того, чтобы они не видели то
немногое, что я должен был сделать у входа в пещеру. Я направился к
ней один, выписывая в воде большие стремительные круги и выбрасы¬
вая изо рта огромные водные струи.
И пока я всё это вытворял, меж ними — от морды к морде — рас¬
пространялась весть о том, как я вызвался вмешаться в происходящее,
и я слышал, как они говорили: «Он умрет, как и многие другие, столь
же достойные и отважные»; «Оставьте его, ибо скоро мы увидим его
посрамленным».
Я притворялся, что тот, кто внутри, защищается, и делал выпады,
как и тот, внутри, мечась из стороны в сторону. И поскольку воины-
тупцы пали духом, у них не было возможности видеть то, что им ви¬
деть не подобало. Я вновь и вновь возвращался к пещере и бросался в
бой со всё большим рвением и вновь уклонялся от ударов. Так я какое-
то время изображал битву и всё — исключительно для виду. А после
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава третья
111
того, как я всё это несколько раз проделал, удалившись от пещеры на
некоторое расстояние, я начал издавать громкие крики, чтобы генерал
и войско меня слышали:
— О ничтожный человек! Ты думаешь, чт о можешь противостоять
великой мощи нашего могучего сеньора-короля, его достославного ве¬
ликого капитана1 и его несокрушимого войска? Думаешь, тебе сойдет с
рук твоя дерзость и множество смертей, произошедших по твоей вине
среди наших друзей и подданных? Сдавайся в плен нашему прослав¬
ленному предводителю! Возможно, он будет к тебе милостив. Склады¬
вай оружие, которым защищался! Выходи из своего укрепления, кото¬
рое тебе мало пригодится, и отдайся во власть того, с кем никто не
сравнится во всём бескрайнем море!
Когда я, как уже говорилось, выкрикивал все эти слова, чтобы усла¬
дить слух власть предержащего, всячески стараясь ему угодить, ко мне
подплыл тунец, присланный за мной генералом. Я прибыл к последне¬
му, застав его помиравшим от смеха вместе со всем остальным вой¬
ском; они хохотали с таким хрипом и гоготом2, что не слышали друг
друга. Когда я явился, пораженный увиденным, генерал приказал им
замолчать, и, хотя многие с трудом подавляли смех, воцарилось молча¬
ние. Наконец, с великим сожалением я услышал слова генерала, обра¬
щенные ко мне:
— Приятель, если у тебя нет другого способа проникнуть в крепость
нашего врага, чем тот, что ты испробовал до сих пор, не исполняй сво¬
его обещания, а я благоразумно не буду от тебя этого ожидать; я видел
лишь, как ты атаковал вход в пещеру, но войти в нее так и не осмелил¬
ся; да еще видел, с каким усердием ты убеждал нашего противника
сдаться, что на твоем месте должен был бы сделать каждый. И этим,
как представляется мне и всем остальным, ты хотел оправдать свои по¬
ступки; мы же зря потратили время, а слова твои — пустобрехство, так
как всё, чего ты просишь и что обещаешь, тебе вовек не осуществить.
Поэтому-то мы и смеемся, и наш смех вполне оправдан: каково видеть
тебя, спорящим с тем, другим, как если бы он был твоим двойником!
И, сказав это, он снова расхохотался, а я остолбенел, говоря самому
себе: «Если бы Господь не хранил меня, эти болваны, увидев, как плохо
112
Книга о Ласаро де Тормес
и неубедительно я подражаю тунцам, сообразили бы, что я тунец толь¬
ко по внешности, а не по сути».
При всём при том я решил загладить свою ошибку и сказал:
— Сеньор, когда человек хочет осуществить задуманное, с ним про¬
исходит то же, что со мной.
Все расхохотались, а капитан спросил:
— Выходит, ты — человек?
Я чуть было не произнес: «Ты сказал»3 — и это было бы вполне
уместно, но испугался, что, вместо того чтобы разодрать одежды4, они
разорвут меня самого, и оставил свои остроты для другого, более под¬
ходящего времени. Видя, что на каждом шагу совершаю промахи, и
догадываясь, что еще несколько шахов — и мне будет мат, я начал хо¬
хотать вместе со всеми, и одному Богу известно, что я изображал до¬
саду с подлинным страхом, в тот момент меня обуявшим. И я сказал в
ответ:
— Великий капитан, мой страх не так велик по сравнению со страха¬
ми прочих, но так как я бился с человеком, язык мой последовал за
мыслью о нем; однако мне начинает казаться, что я медлю с исполне¬
нием своего обещания и с отмщением нашему врагу. И, если ты позво¬
лишь, я хотел бы вернуться к завершению своего дела.
— Я тебе разрешаю, — услышал я в ответ.
После сего я в большой спешке, напуганный всем случившимся,
вернулся к скале, думая о том, что надо быть осторожнее в словах и
речах.
А когда я направился к пещере, со мной произошло вот что: спеша
со всем покончить, я приблизился к входу, взял в рот то, что когда-то
держал в руках5, и начал размышлять, что делать дальше: войти ли в
пещеру или, как обещал, поднять тревогу. Наконец я подумал, что если
я войду, то могу быть обвиненным в похищении, в том, что, раз Ласаро
не нашли, значит, я его съел, а это окажется и некрасиво, и преступно.
Наконец, я возвращаюсь к войску, которое уже спешит мне на помощь,
поскольку все видели, как я взял шпагу и нанес для куража несколько
ударов по стене у входа и даже смог, искривив рот, оставить с каждой
стороны по нескольку косых линий.
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава третья
113
Приблизившись к генералу и склонившись перед ним в поклоне,
держа при этом, насколько мог ровно, шпагу во р гу за рукоятку, я ска¬
зал:
— Ваше превосходительство, вот оружие нашего врага: отныне мож¬
но не бояться войти в пещеру, ибо ему нечем ее защищать.
— Вы поступили как доблестный тунец и должны быть вознагражде¬
ны за столь великую службу. И поелику ваши отвага и сила завоевали
эту шпагу и, как мне кажется, вы умеете владеть ею лучше, чем кто-
либо другой, оставьте ее себе, пока мы не захватим самого злодея.
И затем к зеву пещеры прибыла тьма тунцов, но никто из них не
осмеливался проникнуть внутрь, так как они боялись, что у врага остал¬
ся кинжал. Я вызвался быть первым, но с тем условием, чтобы кто-
нибудь следовал за мной и был мне в помощь; а просил я о том для то¬
го, чтобы этот кто-нибудь мог засвидетельствовать мою невиновность.
Но они испытывали перед Ласаро такой страх, что никто не хотел за
мной следовать, хотя генерал и обещал большую награду тому, кто бу¬
дет вторым. И поскольку дело обстояло так, главнокомандующий спро¬
сил, как я думаю поступить, если никто не хочет сопровождать меня на
этом опасном пути. Тогда я ответил, что, дабы услужить ему, я осме¬
люсь войти в пещеру один, но чтобы при этом кто-нибудь поджидал
меня у входа, коли опасается быть со мной рядом. Он сказал, что так
тому и быть, и хотя из тех, кто был вместе с ним, никто не вызывается,
он обещает, что кто-то за мной последует. И тогда явился капитан Ли-
ций и сказал, что войдет в пещеру за мной. И затем я начал тыкать
шпагой во все углы пещеры, и наносить жесточайшие удары, и делать
длинные выпады, крича во всё горло:
— Победа! Победа! Да здравствует великое море и его славные оби¬
татели! Смерть всем живущим на суше!
С теми же криками, но более приглушенными, как я сказал, за
мной последовал и проник в пещеру капитан Лиций, который вел себя
в тот день столь необычно, вызвав у меня большое доверие тем, что
был воодушевленнее и смелее всех прочих; однако мне показалось, что
одного свидетеля будет недостаточно, и я начал просить о подмоге. Но
призыв мой был тщетным, ибо злосчасген тот, кто осмеливается еще и
114
Книга о Ласаро де Тормес
чего-то просить! И не надо от тунцов многого требовать, потому что,
если уж говорить по совести, я на их месте повел бы себя так же. Я-то
направлялся в пещеру как к себе домой, зная, что ничего непредвиден¬
ного там нет. И я начал поднимать их дух такими словами:
— О могучие, великие и отважные тунцы! Где же сегодня ваши му¬
жество и храбрость? Где еще вы можете стяжать подобную славу? По¬
зор, позор! Смотрите, как ваши враги ставят вас ни во что, проведав,
как вы трусливы!
После этих и других моих слов главнокомандующий, более усты¬
дившись, нежели желая вступить в бой, неспешно вошел в пещеру,
громко притом крича: «Перемирие! Перемирие!», из чего я понял, что
за ним никто не последовал, ибо он призывал к перемирию, как если
бы шла великая война. И лишь войдя, он приказал всем, кто остался
снаружи, следовать за ним, что те и сделали, насколько я понимал, безо
всякого воодушевления; но, не встретив ни бедного Аасаро, ни чьего-
либо сопротивления (хотя я и колошматил шпагой по пещерным кам¬
ням что было сил), все очень смутились, а генерал был сконфужен тем,
что не поспешил мне и Лицию на помощь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО И ВСЕ ТУНЦЫ ПРОНИКЛИ В ПЕЩЕРУ,
ГДЕ ВМЕСТО ЛАСАРО НАШЛИ ЕГО ОДЕЖДУ, А ИХ НАБИЛОСЬ В ПЕЩЕРУ
СТОЛЬКО, ЧТО ОНИ ЧУТЬ НЕ ЗАДОХНУЛИСЬ, И О ТОМ, КАКОЕ
СРЕДСТВО ДЛЯ СПАСЕНИЯ ЛАСАРО
ИМ ПРЕДЛОЖИЛ
Хорошенько осмотрев пещеру, мы нашли одежду могу¬
чего тунца Ласаро де Тормес, которая с него спала, ко¬
гда он превратился в рыбу, и когда я ее увидел, то не
смог избавиться от мысли, что всё еще нахожусь в своем
несчастном теле, а в тунца превратилась только моя ду¬
ша. Но Богу было угодно, чтобы меня не обнаружили, и
я убедился в том, что и душой, и телом обратился в рыбу. Я возрадовал¬
ся, ибо всё еще никак не мог успокоиться и чувствовал боль во всём те-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава четвертая
115
ле, как если бы его рвали на куски и раздирали на части те, кто с таким
упоением это делал, и что делал бы и я, чтобы ничем от них не отли¬
чаться и не быть узнанным.
И вот главнокомандующий и друг ие любопытные оказались в пе¬
щере, настороженно заглядывая во все углы, опасаясь и в то же время
желая найти того, кого искали; после того, как они тщательно обсле¬
довали и обыскали небольшую пещеру, капитан-генерал спросил меня,
что я обо всём этом думаю и почему мы не обнаружили нашего врага.
— Сеньор, — ответил я, — я уверен в том, что он — не человек, но
какой-то нечистый дух, который принял облик человека, чтобы на¬
вредить нам, ибо разве кто-нибудь когда-либо видел или слышал, что¬
бы человеческое тело находилось в воде столь долгое время или что¬
бы человек творил то, что творил этот дух, и как, наконец, находясь
в столь закрытом месте, да еще при нас, будучи окруженным, он ис¬
чез?
Генералу понравились мои слова, и пока мы говорили об этом, нас
подстерегла иная большая опасность. Вышло так, что в пещеру начали
прибывать другие тунцы, находившиеся снаружи, притом весьма стре¬
мительно, видя, что противник куда-то делся; а все они участвовали в
осаде и жаждали отомстить за гибель своих друзей и подданных.
В мгновение ока пещера оказалась заполненной до потолка, да так, что
между туловищами тунцов не прошло бы и лезвие ножа; и вот, став
чем-то вроде сельдей в бочке, мы начали задыхаться, ибо, как я сказал,
каждый, кто проникал в пещеру, не успокаивался, пока не пробивался
к самому генералу, так как думал, что там делят добычу. И вот, видя, в
какой мы находимся тесноте и опасности, генерал мне сказал:
— О могучий соратник, как же нам выбраться отсюда живыми, ведь
ты видишь, что нам грозит: мы все вот-вот задохнемся?
— Сеньор, — сказал я, — лучше всего было бы, если бы те, что на¬
бились сюда, дали бы нам дорогу, чтобы я смог взять под свою руку
вход в пещеру и защищать его своей шпагой, не пуская больше никого
внутрь, а те, что уже вошли, смогли бы выйти, и мы все избежали бы
опасности.
— Но это невозможно, так как на нас навалилось множество тунцов,
и ты должен прежде всего придумать, как сделать, чтобы сюда никто
116
Книга о Ласаро де Тормес
больше не входил, ибо те, кто снаружи, думают, что здесь, внутри, мы
делим добычу, и желают получить свою долю.
— Я вижу только одно средство, а именно: если вы, ваше превосхо¬
дительство, хотите спастись, придется предать смерти некоторых из
присутствующих, гак как расчистить путь, не нанеся им урон, невоз¬
можно.
— Коли так, не свети туза1 и — разделайся со всеми ними!
— При условии, сеньор, — ответил я, — что вы, у которого столько
власти, сделаете гак, чтобы я в целости и сохранности выбрался из этой
передряги и оставшиеся в живых мне не мстили.
— С тобой не только всё будет в порядке, — сказал он, — я тебе обе¬
щаю, что то, что ты сделаешь, будет оценено как большая заслуга, ибо
в такое время для армии великое благо, если спасается военачальник,
коего следует защищать надежнее, чем подчиненных.
«О командиры, — произнес я про себя, — как мало вы цените чужие
жизни, чтобы спасти собственные! Многие из вас способны поступить
так же, как этот! Сколь непохоже то, что вы творите, на то, как, по пре¬
данию, повел себя Пауло Деций, благородный римский военачальник,
который, когда латиняне затеяли заговор против римлян и армии тех и
других были готовы вступить в бой, в ночь накануне сражения увидел
сон, в котором боги возвестили ему, что или он погибнет, а его солдаты
победят и уцелеют, или он спасется, а все, кто будет сражаться с ним
бок о бок, умрут. И тогда первое, чем он озаботился, когда началось
сражение, так это ввязаться в бой на самом опасном направлении, от¬
куда выйти живым было никак невозможно, что и произошло2. Но на¬
шему генералу-тунцу он был не в пример».
И тогда, видя, что он гарантирует мою неприкосновенность, но и то,
что исполнить приказ было прямо-таки необходимо, а также то, что
мне предоставлялась возможность отомстить за все страдания и муки,
причиненные мне этими злобными и мерзкими тунцами, я начал раз¬
махивать своей шпагой так ловко, как только мог, нанося удары на¬
право и налево, со словами:
— Прочь, прочь, злонамеренные тупцы, ведь вы душите нашего ко¬
мандира!
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава четвертая
117
И таким образом я расколошматил их всех — кого тупыми ударами,
кого — резаными, не посчитавшись ни с кем, кроме как с капитаном
Лицием, чье мужественное поведение у входа в пещеру меня к нему
расположило, и, любя его, я сохранил ему жизнь, за что — как будет
видно из дальнейшего — он отплатил мне добром.
Те, что находились внутри пещеры, увидев это смертоубийство, на¬
чали покидать мое обиталище, да еще стремительней, чем туда рва¬
лись. Те же, что находились снаружи, узнав о происходящем и завидя
выбравшихся из пещеры раненых, и не пытались войти. И вот мы оста¬
лись в пещере одни — наедине с убитыми, и я направился к входу, начав
оттуда делать резкие шпажные выпады. И, как мне кажется, я владел
шпагой, держа ее во рту, не хуже, чем когда держал в руке.
Слегка отдышавшись от ратных трудов и давки, наш славный гене¬
рал и его свита начали поглощать воду, которая к тому времени пре¬
вратилась в кровь, а также рвать на куски и пожирать грешных тунцов,
которых я поубивал; завидя это, я к ним присоединился, заново отведав
того блюда, которое мне случалось едать в Толедо, хотя и не столь све¬
жим. И вот таким вот манером я наелся досыта вкуснейшей рыбы, не
обращая внимания на страшные угрозы, которые исходили от находи¬
вшихся снаружи тунцов, видевших нанесенный мною их войску урон.
И как только генералу вздумалось, мы покинули пещеру, загодя
предупредив его превосходительство о недобрых замыслах, направлен¬
ных против меня со стороны тех, кто находился снаружи, с тем чтобы
он обеспечил мою безопасность. Генерал, хорошо покушав и будучи в
добром расположении духа, — а это, как говорят, лучшее время для
общения с сеньорами, — приказал возвестить, что тот, кто словом или
делом пойдет против тунца-иноземца, будет за то умерщвлен; что и он,
и его сторонники будут объявлены изменниками, а их имущество —
конфисковано и отправлено в королевскую казну, ибо если вышеупо¬
мянутый тунец и причинил им урон, то лишь по той причине, что убиен¬
ные им были бунтовщиками, нарушившими приказ своего командира,
коего ненавидели и чуть не довели до смерти. И посему все сочли за
лучшее предоставить мертвым хоронить своих мертвецов, а живым —
жить в мире.
118
Книга о Ласаро де Тормес
Сделав это, генерал велел созвать всех капитанов, всех полевых
командиров и других подданных его величества короля, причастных к
армейской службе, и приказал тем, кто еще не побывал в пещере, вой¬
ти в нее и поделить между собой добычу, которая там будет найдена,
что они немедля и сделали. И было их столько, что каждому досталось
разве что «на зубок». И когда они вышли, чтобы и другие могли поуча¬
ствовать в дележе, было объявлено, что грабить дозволяется всем сол¬
датам, к которым присоединились прочие тунцы, хотя в пещере ничего
не было, разве что капля-другая крови Ласаро да его одежда.
И тут мне припомнилось всё, что было известно о жестокости этих
тварей3, и я подумал, сколь благословенно положение человека, так
сильно от них отличного. Ибо, если и предположить, что в каких-то
землях кто-то и стремится присвоить нечто, принадлежащее его ближ¬
нему, — что, впрочем, сомнительно, особенно в наши дни, когда человек
ставит себя так высоко, как никогда прежде, — он, по крайней мере, не
столь бесчувствен, чтобы этого ближнего пожирать. А посему те, кто
жалуется, что у них на родине творится насилие и беззаконие, — отправ¬
ляйтесь, отправляйтесь в море и поглядите, чего там стоит ломоть хле¬
ба и как там медом намазано!
ГЛАВА ПЯТАЯ,
В КОТОРОЙ ЛАСАРО РАССКАЗЫВАЕТ О ТОМ, КАКОЕ ЖАЛКОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ
ОН ПОЛУЧИЛ ОТ ГЕНЕРАЛА-ТУНЦА ЗА СВОЮ СЛУЖБУ, И О СВОЕЙ ДРУЖБЕ
С КАПИТАНОМ ЛИЦИЕМ
Итак, возвращаясь к тому, о чем я говорил, генерал-ту¬
нец самолично на следующий день принял меня в своих
покоях и сказал:
— Могучий и доблестный тунец-чужестранец, я вспом¬
нил о том, что твоя столь усердно исполняемая служба
и добрые советы должны быть вознаграждены: ведь
если слуги, подобные тебе, не получали бы вознаграждений, во всём
войске не нашлось бы никого, кто захотел бы подвергать себя опасно-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава пятая
119
сти; так что, мне кажется, плата за твою службу — это знак моей благо
дарности, и тебе будут прощены все те смертоубийства, которые ты,
отважно сражаясь, учинил среди своих же у входа в пещеру. И на па¬
мять о твоей службе, спасшей меня от гибели, прими от меня в вечное
владение эту шпагу, которой ты нанес нашим столь великий урон, раз
ты так хорошо с ней обращаешься; хотя должен тебя предупредить,
что ежели ты совершишь с ее помощью какое-либо насилие против под¬
данных короля нашего тунца, то будешь предан смерти. Засим я счи¬
таю, ты получил неплохую плату и отныне можешь возвращаться туда,
откуда ты родом.
И с довольно кислым выражением морды он удалился, окружен¬
ный приспешниками. Я остался в великом недоумении от сказанного,
так что даже чуть не лишился чувств, ибо думал, что за мои подвиги он
по меньшей мере сделает меня грандом, пускай и среди тунцов, пожиз¬
ненно назначив меня — так мне представлялось — на какую-нибудь вы¬
сокую должность в одном из морских владений. «О Александр, — мол¬
вил я про себя, — а как ты распределял и делил всё захваченное в бою1
твоими ратниками и конниками! А что говорили о Гае Фабриции, рим¬
ском военачальнике, как он награждал и, сам отказавшись от венка
победителя, короновал тех, кто первым взбирался на вражеский бру¬
ствер!2 И ты, Гонсало Эрнандес, Великий Капитан испанский3, ты ока¬
зывал другие милости тем, кто совершал нечто подобное на службе
твоего короля для его величия и славы! О, сколькие служили и следо¬
вали за теми, кого ты поднял из грязи, возвысил и обогатил, вроде
этого мерзкого тунца, наградившего меня шпагой, когда-то доставшей¬
ся мне на Сокодовере4 за три с половиной реала! Пусть, слыша это,
утешатся те, кто жалуется на своих земных господ, ибо и на дне мор¬
ском они не очень-то тороваты на милости».
И вот, когда я пребывал в такой тоске и печали, прознавший про то
капитан Лиций пришел ко мне и сказал:
— С теми, кто, подобно тебе, полагается на некоторых господ и вое¬
начальников, случается, что, находясь в крайней нужде, эти господа
наобещают невесть чего, а когда нужда минует, забывают об обещан¬
ном. Я — свидетель всех твоих деяний и всех твоих героических сверше-
120
Книга о Ласаро де Тормес
ний, так как находился подле тебя, а теперь вижу, как тебе заплатили
за твои подвиги и за все перенесенные тобой опасности, почему и хочу,
чтобы ты знал, чго многие, кто тебя окружает, замысливают тебя убить;
поэтому будь всегда вместе со мной, так как я даю тебе слово — слово
идальго5 — защищать тебя всеми моими силами и силами моих друзей,
ибо было бы великим несчастьем потерять такого отважного и выда¬
ющегося тунца, как ты.
В ответ на его добрые намерения я разразился всяческими благо¬
дарностями, приняв его помощь и предложив взамен свою верную
службу до самой смерти. Он был этим чрезвычайно доволен и, призвав
полусотню тунцов из своего отряда, приказал им отныне и впредь со¬
провождать меня и присматривать за мной, как присматривали бы они
за его собственной персоной. И так оно и было, и эти тунцы никогда
меня не оставляли, будучи весьма расположенными ко мне, ибо были
не из числа тех, кто меня невзлюбил. Да и не думаю, что в армии был
кто-то, кто ко мне относился бы плохо, так как в день сражения все они
видели воочию, что я проявил и выказал великую силу и отвагу.
Так завязалась у меня с капитаном Лицием большая дружба, под¬
тверждением чего будет рассказанное далее. С того дня я узнал многое
об обычаях и нравах морских обитателей, о том, как они прозывались,
об их королевствах, провинциях и владениях, а также о том, кому эти
владения принадлежат. И таким образом в течение малого времени я
так во всём этом поднаторел, что мог обставить любого родившегося в
море, ибо лучше, чем они сами, разбирался во всём, что там происхо¬
дило.
И вот в это самое время наше войско было распущено и генерал
приказал, чтобы все полки и соединения направились в места постоян¬
ного расположения и по прошествии двух месяцев все военачальники
прибыли ко двору, ибо таков был указ короля. Мой друг и я отбыли в
сопровождении его полка, в коем, по моему подсчету, было до десяти
тысяч тунцов, и среди них — немногим более десяти самок: то были
обозные девки, которые по обычаю сопровождали войско, зарабатывая
тем самым себе на жизнь. Здесь я увидел ловкость и рвение, с которым
эти рыбы отыскивали себе пропитание: они разделялись на две стаи,
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормесл...». Глава пятая
121
плывя в разные стороны и создавая огромное кольцо, больше лиги6 в
окружности, и когда оно смыкалось, обращались головами внутрь кру¬
га и начинали сближаться, так что всякая рыбешка, оказавшаяся внут¬
ри круга, попадала в их пасти. И это они проделывали один или два
раза в день в зависимости от потребности. Таким манером мы поглоща¬
ли досыта уйму вкуснейших рыб, таких как морские лещи, макрели,
рыбы-иглы и всякие другие породы. И, оправдывая пословицу, согласно
которой «кто смел, тот и съел», или «маленькая рыбка — для большой
наживка», если случалось, что в окружение попадали рыбы, нас круп¬
нее, мы их отпускали на все четыре стороны, не желая с ними связы¬
ваться, разве что они сами изъявляли желание присоединиться к нам и
помогали нам убивать и поедать, как о том говорится в присказке: «Не
поймаешь — не поешь».
Однажды среди прочих рыб нам попались осьминоги7, самому
большому из которых я сохранил жизнь и сделал своим рабом и ору¬
женосцем, так что мне теперь не приходилось жить с доставлявшей
мне мучения шпагой во рту, ибо мой паж, закованный в кандалы, носил
ее, к собственному удовольствию, в одном из своих щупальцев и да¬
же — так мне казалось — иногда ею пользовался и ею похвалялся. Та¬
ким манером мы были в пути восемь солнц, как именуют в море дни, в
конце коих прибыли в то место, где находились супруга и дети моего
друга, а также супруги и дети его соратников, каковые приняли нас с
большой радостью, а потом удалились со своими домашними в свои
обиталища, оставив меня и капитана в его жилище.
И вот, когда мы были в покоях сеньора Лиция, тот сказал супруге:
— Сеньора, то, что я привез из этого похода и что почитаю за вели¬
кую удачу, так это — дружба сего благородного тунца, коего вы видите
пред собой; посему прошу вас привечать его и обходиться с ним, как вы
привыкли обходиться с моим братом, чем вы и доставите мне особое
удовольствие.
Она же, будучи весьма красивой и величественной дамой-тунцом,
отвечала:
— Конечно же, сеньор, я сделаю всё, как вы повелеваете, а если в
чем и ошибусь, так не по злой воле.
122
Книга о Ласаро де Тормес
Я склонился перед ней, умоляя ее дозволить поцеловать ей ручки,
но — слава богу — произнес эти слова несколько невнятно, так что они
прошли мимо ушей и никто не заметил мою оплошность. Я же про себя
сказал: «Будь я проклят, коли попрошу поцеловать ручки у той, у кото¬
рой есть только хвост!» Дама-тунец ласково ткнулась мне мордой в
щеку, умоляя подняться, так что принят я был весьма хорошо; а когда
я предложил ей свои услуги, она, как добропорядочная дама, любезно
приняла мое предложение. И в таком духе прошло несколько дней, до¬
ставивших нам немалое удовольствие; хозяева дома принимали меня
крайне радушно, а слуги всячески старались мне угодить. В это время
я научил капитана фехтовать, хотя сам этому никогда не учился, и он
стал искусным фехтовальщиком, что вполне оценил; тому же я научил
и его брата, которого звали Мело и который был столь же благород¬
ным тунцом.
И вот, когда я как-то ночью раздумывал в своей опочивальне над
тем, каким верным товарищем оказалась для меня эта рыба — мой
друг-тунец, и чем бы ему, хотя бы частично, отплатить за то, что он для
меня сделал, мне в голову пришла одна мысль: я мог оказать ему вели¬
кую услугу, о чем и рассказал ему на следующее утро, и мое предложе¬
ние пришлось ему очень по душе и он его вполне оценил, о чем я далее
и поведаю. А суть предложения была такова: видя, как мой друг увле¬
чен оружием, я ему предложил, чтобы он послал своих солдат в то
место, где мы пошли на дно и где они могли бы найти множество шпаг,
копий, клинков и всякого другого вооружения, которое — сколько уне¬
сут — должны были бы доставить в расположение полка; я же обязы¬
вался научить их этим оружием пользоваться и сделать их фехтоваль¬
щиками; и если бы всё так и вышло, его полк стал бы самым могучим
и бесстрашным из всех полков, что не осталось бы не замеченным ни
королем, ни всем морем, ибо один этот полк стоил бы больше всего
прочего войска, и это принесло бы моему другу великую славу и боль¬
шую выгоду. Мой совет он воспринял как совет настоящего друга, за
что горячо меня поблагодарил; и затем, объявив всеобщий сбор, послал
в указанное мной место своего брата Мело и около шести тысяч тунцов,
которые быстро со всем управились и вернулись, принеся с собой не-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава пятая
123
счетное число шпаг и другого оружия, значительная часть которого
была тронута ржавчиной и, по всей видимости, осталась после другой
бури — той, которая в том же месте застигла злосчастного У го де Мон-
када8. Прибывшее оружие было роздано наиболее способным, как нам
казалось, тунцам, и капитан и его брат — каждый со своего фланга —
начали обучение (я же выступал как наставник, к которому обраща¬
лись в сомнительных случаях). Мы заботились лишь о том, чтобы по¬
казать, как держать шпаги и как фехтовать: отражать и наносить уда¬
ры, делать красивые выпады; что же касается прочих тунцов, то мы
почли за лучшее отправить их на охоту и добычу пропитания.
Тунцов-самок мы научили чистить оружие изобретенным мной при¬
ятным способом: втыкать его там, где много песка, и вытаскивать, по¬
вторяя это, пока оно не заблестит. Таким образом, когда все оказались
при деле, стороннему наблюдателю этог о уголка моря могло бы почу¬
диться, что здесь кипит большой бой. И через несколько дней не оста¬
лось почти никого из вооруженных тунцов, ког о нельзя было бы не
спутать с Агирре-фехтовалыциком9. Мы собрали совет, на котором ре¬
шили заключить с осьминогами вечный дружественный союз, с тем
чтобы они служили нам, своими колышущимися щупальцами заменяя
для нас портупеи, что нам и удалось осуществить ко всеобщему удовле¬
творению, так что мы стали их друзьями и взяли их на довольствие, а
они, как я уже сказал, без особых усилий могли нам прислуживать.
К тому времени истекли два назначенных месяца, в конце которых
по приказу главнокомандующего все капитаны должны были прибыть
ко двору; так что Лиций стал собираться в дорогу, и мы начали раз¬
думывать, отправляться ли мне ко двору вместе с ним, чтобы припасть
к королевской руке10, тем самым обнаружив свое присутствие. Рассу¬
див, что отношение генерала ко мне было недоброжелательным, по¬
скольку он прямо заявил, чтобы я возвращался на родину, мы нашли
это неуместным; и обсудив — в присутствии брата капитана Лиция Ме¬
ло и его прекрасной и столь же разумной супруги — дело со всех сто¬
рон, сошлись на том, что мне было бы лучше остаться, так что Лиций
решил отправиться в путь налегке, взяв с собой небольшую свиту, и,
уже прибыв ко двору, рассказать королю обо мне и о моих великих
124
Книга о Ласаро де Тормес
достоинствах, а затем, в зависимости от ответа короля, поступить так
или иначе.
Всё согласовав, друг Лидий отправился в путь в сопровождении
около тысячи тунцов, а мы — Мело и я — со всеми прочими остались
дома; в час прощания Лидий, отведя меня в сторону, сказал:
— Мой верный друг, хочу признаться вам, что еду ко двору в боль¬
шой печали из-за приснившегося мне этой ночью сна. Даст Бог, чтобы
он оказался ложным! Но если, на мою беду, он окажется правдой, умо¬
ляю вас быть на высоте и вспомнить о том, чем вы мне обязаны; и бо¬
лее ничего вам не сообщу, ибо ни мне, ни вам это ни к чему.
Я горячо просил его прояснить сказанное, но он не пожелал; и вот,
простившись со своей доньей, с братом и со всеми остальными, ткну¬
вшись мне мордой в щеку, он безо всякой радости отправился в путь,
оставив меня в смущении и печали. Я передумал разные думы обо всём
случившемся и, задержавшись на одной из них, сказал себе: «Возмож¬
но, мой друг, которому я столь многим обязан, думает, что красота его
супруги-тунца (а она ведь не всегда сопряжена с добродетелью) ослепит
меня до такой степени, что я не буду видеть великого зла в том, что
будет видно всему морю. Честность сегодня не в чести и в морях тво¬
рится то же, что и везде».
Тому я припомнил немало примеров и, как мне показалось, нашел
способ, как заставить Лидия мне доверять и в моей верности не сомне¬
ваться, а именно: когда по истечении некоторого времени, за которое
капитанша смогла немного утешиться после отъезда мужа, расстроен¬
ная не столько его отъездом, сколько тем, что он был так печален, хотя
ей, как и мне во время прощанья, он ничего не сказал; так вот, когда я
с ее деверем предстал пред ее очами, я сказал Мело, что хотел бы у не¬
го погостить, если он не будет против, так как, находясь всё время в
обществе дам, нет возможности расслабиться, и я скорее навожу на ее
милость тоску, нежели развеиваю ее.
Она стала протестовать, говоря, что если у нее и есть какое-то уте¬
шение, так это го, что я всегда поблизости и в ее распоряжении, ибо она
знает, как горячо любит меня ее муж — так, что, когда он собирался в
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава шестая
125
путь, главное, что он ей поручил — заботиться обо мне, хотя я и не по¬
верил, что так оно и было, ибо думали мы тогда совсем о другом. Од¬
нако меня, даже в обличье тунца, преследовала черная ревность, како¬
вая, к счастью, не коснулась меня, когда речь шла о моей Эльвире и
моем господине архипресвитере, — и я не поддался на уговоры тунца-
капитанши и предусмотрительно удалился вместе с ее деверем, а когда
потом являлся к ней, так только в его сопровождении.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
В КОТОРОЙ ЛАСАРО ПОВЕСТВУЕТ О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО ПРИ ДВОРЕ
С ЕГО ДРУГОМ ЛИЦИЕМ И ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИМ
И вот, когда мы, как я рассказал, так проводили вре¬
мя, изредка охотясь, изредка упражняясь в фехтова¬
нии с теми, кто овладел оружием, по прошествии
восьми дней после отъезда моего друга до нас дошла
новость, которая и объяснила его печаль, повергнув
нас в самую глубокую среди морских обитателей то¬
ску. А дело было в том, что когда главнокомандующий, как я уже гово¬
рил, был со мною столь сух, он пожелал, чтобы я покинул войско с
тем-де, чтобы обиженные мною мне не отплатили и не убили меня; но,
как мне стало известно, он приказал нескольким тунцам, как только я
окажусь в одиночестве, всё же меня умертвить за то, что я был свиде¬
телем — и это истинная правда — его трусости, и другого объяснения я
не находил, считая, что заслужил только благодарность. Но Господу
было угодно предотвратить это злодеяние, внушив Лицию ко мне лю¬
бовь, что стало известно генералу, который за это его возненавидел и
задумал погубить, клятвенно утверждая, что то, что Лиций для меня
сделал, было сделано, дабы ему досадить; кроме того, он знал, что Ли¬
ций тоже может засвидетельствовать произошедшее, так как был возле
меня, когда генерал вошел в пещеру, восклицая «Перемирие! Переми¬
рие!».
126
Книга о Ласаро де Тормес
Он всё припомнил: и то, что для меня сделал славный капитан, и
сколь он в этом превзошел его. Он замыслил великое коварство и по¬
скольку находился при дворе, то тут же отправился с жалобами и при¬
читаниями к королю, сообщая ему о вероломном предателе, говоря,
что однажды ночью капитан Лидий, когда командовал стражей, за
больише деньги подговорил ближайшего часового покинуть пост. Так
говорил генерал, да и многие другие тоже. И пусть им поможет Го¬
сподь, ибо я говорю правду: Ласаро де Тормес не мог ничего предло¬
жить капитану, кроме множества голов повергнутых им тунцов, гене¬
рал же науськивал короля, говоря, что капитан привез из чужих краев
злобного и жестокого тунца, и тот убил много королевских солдат шпа¬
гой, которую держал во рту да так ловко с ней обращался, что, видно,
помогал ему сам дьявол, который и воплотился в него, желая уничто¬
жить тунцов; а он, генерал, видя, какой урон нанес злой тунец тунцово¬
му народу, отправил его в изгнание и под страхом смерти повелел ему
покинуть поле боя; и что упомянутый Лидий, презрев королевский при¬
каз и оскорбив королевский сан, вопреки королевской воле принял зло¬
дея в свой полк под свое покровительство и предоставил ему помощь,
совершив тем самым преступление, именуемое crimen lese majestatis:1
поэтому по праву и по закону он должен быть предан суду и наказан за
это и другие прегрешения, дабы отныне и впредь всем прочим было
неповадно нарушать королевские приказы.
Сеньор король, получив эти ложные сведения и дурные советы, по¬
верив словам своего военачальника и двух или трех лжесвидетелей,
повторивших то, что им было велено, а также доказательствам, рас¬
смотренным в отсутствие обвиняемого, в тот же день, когда добрый и
ничего не ведавший обо всём этом Лиций прибыл ко двору, приказал,
чтобы тот был схвачен, заточен в суровую тюрьму и посажен на цепь,
надетую ему на шею. Генералу же он повелел, чтобы тот со всею реши¬
тельностью взял капитана под стражу и примерно и неукоснительно его
наказал, что и было позднее осуществлено силами тридцати тысяч тун-
цов-стражников.
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава седьмая
127
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
рассказывающая о том, как, узнав об аресте своего ДРУГА ЛИДИЯ,
ЛАСАРО ГОРЬКО ОПЛАКИВАЛ ЕГО И ЕГО СОРАТНИКОВ, И О ТОМ,
ЧТО ОН РЕШИЛ ПРЕДПРИНЯТЬ
Эти печальные и горестные вести были принесены
нам теми, кто уехал вместе с Лицием и кто поведал
нам обо всём случившемся: и о том, в чем, как я ска¬
зал, его обвинили, и о том, как он держался, когда
его обвиняли; ибо все судьи были подвластны генера¬
лу, и было понятно, что дела плохи и ему не избе¬
жать скорой и жестокой смерти.
Тогда-то мне и припомнились (я их даже про себя произнес) слова,
что давным-давно изрек граф Кларос:1
Где, судьба, твои пределы?
Где конец моим злосчастьям?
На земле они бессчетны,
На морях — они бескрайни...
И поднялись среди нас плач и жалобные вопли, мое же горе было
вдвое сильнее, ибо я оплакивал и своего друга, и самого себя, так как в
случае его смерти я бы остался один — средь морей, в окружении врагов,
без опоры и защиты. Мне казалось, что все — против меня, имея на то
полное право, так как из-за меня они потеряли того, кого столь любили.
Мой сеньор, — причитала кагшташна-тунец, — вы оставили меня в
такой печали, не желая поделиться со мной, откуда она; верно, вы пред¬
чувствовали мою великую утрату.
«Без сомнения, — печалился я, — вот он, сон, который вам приснил¬
ся, мой друг; вот — причина той печали, с которой вы пустились в путь,
оставив и нас в тоске».
И так каждый в стенаниях изливал свое горе. Тогда я обратился ко
всем с такими словами:
— Сеньора и сеньоры, друзья, то, как мы себя ведем, получив столь
скорбные вести, вполне объяснимо, и что у нас на душе — то на лицах
128
Книга о Ласаро де Тормес
и в речах; но теперь, после первого движения души, которое никому не
подвластно, будет правильно, дорогие сеньоры (ведь слезами нашу
утрату не возместить), ненадолго успокоиться и подумать о том, что
нам следует предпринять. И, судя по всему, тут же начать действовать,
ибо, если верить рассказанному, наши ненавистники спешат и у нас нет
времени на раздумья.
Прекрасная чистейшая дама-тунец, из прелестных глаз коей текли
обильные слезы, отвечала:
— Мы все видим, отважный сеньор, что ты прав, равно как и то, что
нужно действовать; поэтому, если присутствующие сеньоры и друзья
того же мнения и я, слабая женщина, не ошибаюсь, мы должны обра¬
титься к вам как к тому, кого Господь наделил ясным и выдающимся
умом, кому Лидий, мой повелитель, столь разумный и знающий, пове¬
рял свои самые трудные и неотложные дела и чьим советам всегда сле¬
довал, и умолять вас, чтобы вы — дабы утешить ту, что всегда будет
почитать себя вашей должницей — взяли на себя заботу о спасении того,
кто любил вас как истинный друг, и предприняли для этого всё необхо¬
димое.
Произнеся эти слова, она вновь залилась слезами, и мы к ней при¬
соединились. Мело и другие тунцы, бывшие с капитаншей и согласные
с ней, предложили мне стать их главой и взялись следовать за мной и
во всём мне подчиняться. Я же, понимая, что обязан сделать всё, чтобы
защитить того, кто из-за меня оказался в такой крайности, учтиво со¬
гласился, говоря, что каждый из присутствующих сеньоров справился
бы с делом лучше, но, поелику они возложили его на меня, я принимаю
их предложение с радостью. Они меня поблагодарили, и мы договори¬
лись, что сообщим обо всём всему войску, что и было сделано, и через
три дня все были в сборе.
Я выбрал двенадцать советников — из тех, кто побогаче, пренебрегая
бедными, пускай и самыми сведущими, потому что, когда был челове¬
ком, видел: именно так и поступают в городских управах, когда решают
важные дела; и тогда же не раз видел, что иные дела проваливались,
ибо, как было сказано, всё решают не умные, а разодетые. Среди избран¬
ных мною были и Мело, и дама-тунец, бывшая очень разумной женщи¬
ной, а таковых сразу отличишь и на земле, и в море. После этого мы
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава восьмая
129
приказали всем солдатам подкрепиться и явиться на сборный пункт —
тем, у кого имелось оружие, при нем, остальным — невооруженными.
Когда все прибыли, я их пересчитал и насчитал десять тысяч сто
девять тунцов-бойцов, не считая женщин, стариков и детей; пять тысяч
из них — вооруженные шпагой или кинжалом, копьем или ножом. Все
они принесли мне присягу, которую я принял, возложив на голову каж¬
дого — по тамошнему обычаю — свой хвост (и даже, как если бы был
человеком, посмеялся про себя над сей мучительной церемонией); а
они — склонив предо мной свое оружие, а у кого его не было — свои
зубастые пасти, поклялись во всём мне повиноваться и приложить все
силы к тому, чтобы освободить своего капитана, сохраняя при этом вер¬
ность его величеству королю.
На военном совете мы договорились, что сеньора-тунец отправится
с нами в надежном сопровождении сотни тунцов-дам, в том числе своей
сестры, весьма красивой и благовоспитанной девицы. Мы выстроились
тремя эскадронами: в одном — тунцы невооруженные, в двух других — с
оружием. Во главе двигался я с двумя тысячами пятьюстами вооружен¬
ными тунцами, а в арьегарде — Мело с двумя с половиной тысячами
других. Тунцы невооруженные и обоз были помещены посредине, а
вместе с нами — наши уже упоминавшиеся пажи, несшие наши шпаги.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО И ЕГО ТУНЦЫ, ВЫСТРОЕННЫЕ В БОЕВЫЕ
ПОРЯДКИ, ДВИГАЛИСЬ КО ДВОРУ С НАМЕРЕНИЕМ ОСВОБОДИТЬ ЛИДИЯ
И вот, как было сказано, мы спешно пустились в до¬
рогу, отдав распоряжение тем, кто занимался рыбной
ловлей, снабжать армию, не увиливая от приказа. От
тех, кто нам сообщил о случившемся, я разузнал о
местонахождении двора и о том, где пребывал в за¬
ключении наш капитан. Через три дня мы оказались
в трех милях от цели, а поскольку мы двигались в новом необычном
боевом порядке и наше передвижение, если бы о нем стало известно,
130
Книга о Ласаро де Тормес
вызвало бы переполох, мы решили не подходить ближе до наступления
ночи. Я приказал некоторым из тунцов, принесших нам печальную
весть, отправиться в город и, ничем себя не выдавая, разузнать, как там
обстоят дела, а затем вернуться с донесением; те, что вернулись, расска¬
зали нам, что всё хуже, чем мы ожидали.
Когда наступила ночь, было решено, что сеньора капитанша со сво¬
ими дамами, а также Мело с пятьюдесятью невооруженными тунца¬
ми — из числа самых знатных и пожилых, отправятся прямо к королю
и, как люди осведомленные, будут умолять его тщательно исследовать
все обстоятельства дела их мужа и брата. Я же со всеми оставшимися
укроюсь в двух милях от города, среди скалистых, покрытых густыми
зарослями гор, в которых иногда охотится король: там мы будем ожи¬
дать, чем закончатся переговоры, о чем нам будет сообщено.
И вот мы прибыли в лес, где нашли обильную пищу в виде обитав¬
ших в горах рыбешек, коими мы насытились, а точнее сказать, наелись
до отвала ко всеобщему удовольствию. При этом я предупредил полк,
чтобы копья у всех были зачехлены.
Прекрасная благочестивая дама-тунец прибыла в город на рассвете
и тут же со всей своей свитой направилась во дворец, где довольно
долго ожидала у входа, пока король пробудится. Ему сообщили о при¬
бытии дамы, настойчиво просившей привратников, чтобы ей было по¬
зволено предстать перед его величеством. Король, который чувствовал,
что его ожидает, повелел сказать, чтобы она отправлялась в добрый
час восвояси, так как он не может выслушать ее. Видя, что ее не хотят
слушать, она решила прибегнуть к письму и повелела двум законникам
сочинить ходатайство в защиту Лиция, где содержалась бы просьба до¬
зволить ему предстать перед королем и во всём оправдаться, ибо наш
добрый капитан был как преступник осужден на смерть алькальдами1
по уголовным делам, вынесшими свой приговор днем раньше. И была
изложена эта просьба в таковых словах: «Ваше Величество должны
знать, что муж просительницы был несправедливо осужден по ложно¬
му обвинению, и Вашему Величеству следует пересмотреть приговор, а
до того отложить его приведение в исполнение».
Всё это и тому подобное содержалось в отлично сочиненном про¬
шении, которое было вручено одному из привратников; вручая его,
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава восьмая
131
славная капитанша сняла с шеи золотую цепь, на которой висело до¬
рогое изображение, и, заливаясь слезами, отдала ее привратнику, умо¬
ляя, чтобы он разделил ее горе и ее страдания, невзирая на скудость
поднесения. Привратник охотно взял прошение, а еще с большей охо¬
той цепь, обещая сделать всё от него зависящее, и сдержал обещание,
поскольку, когда прошение было прочит ано перед королем, он осмелил¬
ся добавить от себя множество слов, адресованных его величеству и
исходивших из позолоченных уст. Он также рассказал о слезах и тоске
сеньоры капитанши по своему мужу, которые она излила у входа во
дворец, что тронуло выслушавшего совет короля, и он сказал:
— Пойдите с этой госпожой к судье и прикажите, чт обы он отложил
приведение приговора в исполнение, поскольку я хочу узнать побольше
о деле капитана Акция.
И с этим известием обрадованный привратник отправился к не¬
счастной, требуя за хорошо слаженное дело позолотить ручку2, что она
охотно и сделала. А затем немедля они отправились в судейское при¬
сутствие, но злой судьбе было угодно, чтобы на улице они столкнулись
с доном Индюком, ибо именно так звали виновника всех наших бед,
который с большой свитой направлялся во дворец. Увидев госпожу и
сопровождавший ее отряд, узнав ее, а также привратника, о жадности
и ловкости которого был осведомлен, он тут же заподозрил, что могло
произойти, и, всячески скрывая свою заинтересованность, обратился к
привратнику с вопросом, куда это он направляется в таком обществе, на
что тот простодушно отвечал, ничего не тая. Тогда дон Индюк изобра¬
зил притворное удовольствие, говоря, что его радует то, что делает ко¬
роль, поскольку, в конце концов, Лиций был храбрым воином и было
несправедливо выносить ему приговор, как следует не рассмотрев дело.
— В моем жилище находятся судьи, явившиеся, дабы узнать мое
мнение об этом деле: я собираюсь поговорить о нем с его величеством.
Вот они и ожидают меня, но, поелику вы обладаете всеми необходимы¬
ми документами, я вернусь домой и сообщу им о приказе короля.
Не останавливаясь, он подозвал своего пажа и со смешком сказал
ему, чтобы тот, дабы услужить королю, отправился к судьям и передал
им, чтобы они немедленно привели в исполнение вынесенный Лицию
приговор и сделали это либо в самой тюрьме, либо возле, не проводя его
132
Книга о Ласаро де Тормес
по улицам3, а он, дон Индюк, тем временем постарается задержать при¬
вратника. Слуга так и сделал, а предатель, прибыв в свое жилище, взял
с собой и привратника, сказав Мело и его невестке, чтобы те подождали,
пока он переговорит с судьями, а затем они все направятся в тюрьму к
Лидию, чтобы принести ему добрую весть о том, что он может идти
куда пожелает. Но именно в это время несчастная капитанша была
предупреждена о гнусном предательстве и великом злодействе главно¬
командующего. Он же, хотя и имел по отношению к доброму Лидию
самые дурные намерения, видя тоску и слезы его жены, славной капи¬
танши, как мог, успокаивал ее. И когда злоумышленник и предатель
звал пажа, чтобы всё уладить с казнью Лидия, Богу было угодно, чтобы
один из его слуг, от которого злодей-капитан не таился, его услышал и
сообщил об этом доброй капитанше, которая, получив сообщение, полу¬
мертвая и без чувств упала на грудь находившегося рядом деверя.
Мело, услышав сказанное, тут же призвал тридцать тунцов — из
числа тех, что сопровождали его, — и приказал как можно быстрее со¬
общить мне об опасности, грозящей нашему делу; и те, как верные и
усердные друзья, стремительно пустились в путь, и мы вскоре узнали
печальную весть, которую они возвестили криками: «К оружию! К ору¬
жию, доблестные тунцы! Ибо наш капитан — вопреки приказу и воле
нашего короля — должен погибнуть из-за предательства и трусости из¬
менника дона Индюка». Вкратце они рассказали нам всё, что я только
что поведал. Я тут же приказал трубить в раковины сбор моих тунцов
с оружием в пастях, перед которыми произнес небольшую речь, расска¬
зав о случившемся: и поскольку все славные и доблестные воины гото¬
вы к бою против врага, спеша помочь своему оказавшемуся в беде сень¬
ору, они отвечали, что будут следовать за мной и исполнят свой долг.
Едва прозвучал их ответ, как мы тронулись в путь. Если бы кто-
нибудь увидел в этот миг Ласаро-тунца во главе своего войска, исполня¬
ющего — чего он никогда прежде не делал — обязанности капитана-
предводителя, громогласно воодушевляющего своих солдат и ведущего
их в бой! Впрочем, прежде я громогласно восхвалял вино и призывал
жаждущих выпить, выкрикивая похожие слова: «Сюда, сюда, сеньоры!
Здесь — доброе вино!» Да... нужда — лучший учитель. И вот таким ма-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава девятая
133
нером, как мне кажется, меньше чем через четверть часа мы вошли в
город, двигаясь по его улицам с таким напором и яростью, что в тот
миг, пожалуй, могли бы сразиться и с французским королем4, а рядом
с собой я поставил тех, кто лучше знал город, чтобы они наикратчай¬
шим путем привели нас к безвинному узнику.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
КОТОРАЯ СОДЕРЖИТ РАССКАЗ О ТОМ, КАК ЛАСАРО СПАС ЛИДИЯ,
СВОЕГО ДРУГА, ОТ СМЕРТИ, И О ДРУГИХ ЕГО ДЕЯНИЯХ
И вот, как было сказано, двигаясь яростно и стреми¬
тельно, мы оказались на большой площади, находя¬
щейся у подножия тюремной башни, и, мне представля¬
ется, что стремительность, с которой мы освободили
славного Линия, не сравнится ни с чем в прошлом, да¬
же с тем, как: Сципион Африканский освобождал свою
родину, почти целиком захваченную великим Ганнибалом1. Ведь по¬
сланный предателем слуга неплохо знал свое дело, да и у сеньоров су¬
дей также было время, чтобы порадовать пускай и дурного, но знатного
сеньора, приближенного короля, который незадолго до того говорил
им, какие они хорошие судьи и как хорошо справляются со своими
обязанностями. Так что Богу было угодно, чтобы, когда мы прибыли,
наш Лидин был уже приведен к месту казни и его красавица жена, до¬
пущенная к нему после долгих уговоров вместе с Мело, уже — безо
всякой надежды на близкое спасение — припала к нему с прощальным
поцелуем.
По периметру площади и на всех улицах, на нее выходящих, нахо¬
дилось более пятидесяти тунцов, подчиненных главнокомандующему,
которые должны были стеречь славного Лиция. Палач торопил сеньору
капитаншу, чтобы та оставила мужа и предоставила ему возможность
сделать свое дело, для осуществления коего он держал во рту здоровен¬
ную, с руку длиной, острую китовую кость, которую должен был вса-
134
Книга о Ласаро де Тормес
дить в жабры нашего великого капитана, ибо так умирают тунцы-идаль¬
го. И вот, когда опечаленная женщина, в великом горе, в слезах и жа¬
лобных сгонах, издаваемых ею и ее слугами, уступает место жестокому
палачу; когда славный Лидий уже простерт на служащем плахой плате
в ожидании смерти, закрыв глаза, дабы не видеть ее; когда жестокий
палач по обычаю просит у него прощения и, приблизившись к нему,
примеряется, куда бы нанести ему рану, чтобы он быстрее расстался с
жизнью, Ласаро со своими солдатами прокладывает себе дорогу сквозь
толпу подлых стражников, повергая их наземь и убивая всех встающих
на пути своей толедской шпагой. Он явился вовремя, из чего следует,
что вел его сам Господь, которому любо вызволять из беды праведни¬
ков в час крайней нужды, ибо, прибыв в указанное место и увидев
страшную опасность, в которой находился мой друг, еще до того, как
палач успел осуществить свою обязанность, я завопил во всё горло, как
мне случалось кричать на площади Сокодовер2. Я крикнул палачу:
— Ты, заплечных дел мастер! Если хочешь остаться в живых, убери
подальше свои ручищи!
Мой голос был столь грозен и наводил такой страх, что не только
палач-страусишка, но и все, кто был вокруг, затряслись от ужаса, что и
неудивительно, ибо воистину, если бы он раздался у входа в ад, то по¬
верг бы в ужас самих ужасающих чертей, и они отдали бы мне власть
над душами мучеников3.
Палач застыл, пораженный моим голосом и испуганный видом
стремительно движущегося вслед за мной войска, в то время как я —
для пущего страха и дабы отвлечь его внимание — делал шпажные вы¬
пады то в одну, то в другую сторону. А когда я приблизился к нему, мне
вздумалось расчистить поле боя, и я нанес грешнику, желавшему убить
капитана, прямо в лоб такой удар, что он упал замертво рядом с тем,
кто ничего этого не видел. Ведь, хотя Лидий и был бесстрашной отваж¬
ной рыбой, тоска и горе, вызванные ожиданием несправедливой и уни¬
зительной смерти, лишили его чувств; я же, увидев его в таком состоя¬
нии, подумал, не вышло ли, на мое несчастье, так, что еще до моего
прибытия страх убил капитана; с этой мыслью я бросился к нему, на¬
зывая его по имени, и, услышав мой голос, он слегка приподнял голову
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава девятая
135
и открыл глаза, и, завидев и узнав меня, поднялся, словно восставший
из мертвых, и, не глядя ни на что вокруг происходящее, приблизился
ко мне, и я раскрыл ему объятия с не испытанными мною ни доселе, ни
никогда после радостью и удовольствием, говоря такие слова:
— Мой дорогой сеньор, тот, кто довел вас до такой крайности, долж¬
но быть, ненавидит вас так же сильно, как люблю я.
— О мой верный друг"! — отвечал он. — Как щедро вы расплатились
со мной за всё то немногое, чем были мне обязаны! Молю Бога, чтобы
он предоставил мне возможность воздать вам сторицей, так как отныне
я — ваш должник!
— Мой сеньор, — отвечал я, — сейчас не время для подобных излия¬
ний, преисполненных добрыми чувствами. Лучше подумаем о насущ¬
ном, ибо вы видите, что творится.
Я просунул шпагу между его шеей и надетой на нее толсто скручен¬
ной веревкой, за которую он был привязан, и перерезал ее. Едва он осво¬
бодился, как взял у одного из солдат шпагу и мы направились туда, где
находились его супруга и Мело с сопровождавшими их воинами, кото¬
рые в отдалении с замиранием сердца следили за происходящим; придя
в себя, они набросились на меня с благодарностями за счастливый исход.
— Сеньоры, — обратился я к ним, — вы вели себя как подобает. От¬
ныне и навеки, доколе буду жив, я, насколько хватит моих сил, буду
служить вам и моему господину Лидию; и поскольку сейчас не время
говорить обо мне, а время действовать, начнем с того, что вы, сеньо¬
ры, — раз вы безоружны, — чтобы быть защищенными, должны дер¬
жаться вместе с нами. Вы же, сеньор Мело, возьмите оружие, выберите
сто вооруженных тунцов из вашего эскадрона и не предпринимайте ни¬
чего, а только следуйте за нами и охраняйте вашу сестру и ее дам, ибо
нам еще предстоит одержать победу в одном деле и отомстить тому,
кто причинил нам столько горя и бед.
Мело сделал так, как я его просил, хотя я и знал, что он рвется в
бой. Я и доблестный Лиций задержались и смешались с нашими солда¬
тами, которые вели себя столь мужественно и доблестно, что уничто¬
жили, как я думаю, более тридцати тысяч тунцов; когда же они увиде¬
ли нас, узрели своего капитана в своих рядах, никто не смог сдержать
136
Книга о Ласаро де Тормес
радости. Доблестный Лидий, действуя своей шпагой и самым своим
видом, обратил на врага всю свою ненависть, убивая всех, кто оказы¬
вался на пути, круша всё направо и налево; они же все были столь ис¬
пуганы и обескуражены, что каждый из них думал только о том, как
бы спастись бегством, укрывшись в своем домишке и не оказывая ника¬
кого иного сопротивления, нежели то, которое оказывают слабые овцы
отважным хищным волкам4.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
ГДЕ ПОВЕСТВУЕТСЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО, СОБРАВ ВОКРУГ СЕБЯ ВСЕХ ТУНЦОВ,
ВОРВАЛСЯ В ДОМ ПРЕДАТЕЛЯ ДОНА ИНДЮКА И УБИЛ ЕГО
Видя это, мы приказали трубить в рожки, дабы со¬
брать всех наших, рассыпавшихся по полю боя, воеди¬
но, что они, заслышав сигнал, и исполнили; и столь
велика была радость тех, кто видел вновь своего ка¬
питана живым и здоровым, кто едва верил в победу,
одержанную над врагом, ибо она казалась чудом (да
таковым и была), ибо все убитые были слугами и приживальщиками
проклятого дона Индюка, каковым тот, во всём им доверяя, и приказал
стеречь благонравного Лидия; и все они получили то, чего Лидию сами
желали, — вещь, вполне объяснимая, ибо у дурного сеньора слуги такие
же, как и он сам; напротив, если господин милостив, добр и благонра¬
вен, то и слуги его стараются ему подражать, становясь благонравными
и доблестными, дружить с правосудием и жить в мире, на чем земля и
держится.
Ну а что до нас, то, видя, что сражаться нам не с кем, благонравный
Лидий и все прочие громогласно начали вопрошать меня, что же де¬
лать дальше, ибо все были готовы следовать моему совету и разуме¬
нию, каковые им представлялись наиболее верными.
— Ежели вы желаете знать мое мнение, доблестные сеньоры и мои
мужественные товарищи и друзья, — отвечал я им, — то мне представ¬
ляется, что Господь, который нам помог в нашем главном деле, помо-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава десятая
137
жет и во второстепенном, так как я прежде всего верю, что эта победа
и наше везенье нам даны для того, чтобы мы стали вершителями право¬
судия, ибо нам известно, что дурных людей ждут ненависть и наказа¬
ние. И было бы несправедливым, чтобы наибольший из злодеев, погу¬
бивший столько народу, оставался в живых, ибо мы знаем, что жизнь
свою он потратил на дурные дела и предательства. Посему, если вы,
сеньоры, согласны, отправимся за ним и сотворим с ним то, что он хо¬
тел сотворить с нами, ибо я не раз слышал: «Врагу пощады нет». Ибо
многие великие начинания оказались безуспешными, а те, кто их зате¬
вал — неудачниками, так как не довели их до конца; если не согласны,
спросите великого Помпея1 и многих других, поступивших ему подоб¬
но, ибо не всякому предоставляется такая же возможность. И подобно
тому, как мы добыли себе свободу уже содеянными делами, защитим
ее тем, что нам предстоит сделать.
Все громозвучно изъявили согласие и готовность, пока злодей не
сбежал, схватить его. С этой решимостью, в строевом порядке и всяче¬
ски поспешая, мы прибыли к дому предателя, до которого к этому часу
уже дошли огорчившие его новости об освобождении нашего воена¬
чальника и о великом побоище, учиненном его войску. Его горести уси¬
лились вдвойне, когда в его покои вошли с известием, что его дом окру¬
жен, что все его защитники пали, и сколь жестоким и невиданным
способом ведем мы сражение. Он был по природе труслив, и видит Бог,
что я не клевещу и не злобствую, а говорю так, ибо был его трусости
свидетелем; и когда он узнал о случившемся, то должен был струсить
еще больше, ибо с трусами — в противоположность отважным — так,
как правило, и бывает. А посему он впал в такое уныние, что не смог ни
бежать, ни защищаться.
Окружив дом, Лидий и я как сопровождающий, не встретив ника¬
кого сопротивления, вошли внутрь, где и нашли предателя, почти столь
же безжизненного, каким его и оставили; при всём том до последней
минуты он хотел быть верным своему ремеслу — но не военачальника,
а изменника и притворщика. Ибо, когда он увидел нас, пришедших по
его душу, то сладким голоском и с фальшивой улыбкой, изображая
радость, сказал:
138
Книга о Ласаро де Тормес
— Дорогие друзья, чему я обязан такой радостью?
— Вражина, — отвечал Лидий, — мы пришли расплатиться с тобой
за твои дела.
И как тот, кому было нанесено глубокое оскорбление и кто был
ввергнут в страшную опасность, он не стал разводить с предателем ре¬
чей, но приблизился к нему и три или четыре раза пронзил его шпагой.
Мне, да и никому другому, не пришлось ему ни помогать, ни споспеше¬
ствовать, ибо в том не было нужды, а также поскольку того требовала
честь Лидия; и вот таким образом, малодушно и трусливо, скончался
дон Индюк, получив заслуженное воздаяние за свои дела.
Мы вышли из его дома, не причинив тому никакого ущерба — а там
было чем поживиться, ибо хозяин его был хоть и дурен, но не дурак и
к тому же не отличался верностью, какую приписывают Сципиону. Сей
муж, будучи обвинен иными в том, что в Африканской войне у него
были собственные большие интересы, поклялся перед своими богами,
являя всем множество ран на своем теле, что войны, в которых он сра¬
жался, не принесли ему никакого дохода;2 этих-то ран и клятв не смог
бы ни показать, ни принести наш враг-злодей, ибо в любой войне при¬
сваивал большую часть захваченного, да к тому же лучшую, а худшую
уделял королю; был он весьма богат и целехонек, думается мне, пото¬
му, что до часа смерти на чешуе его не было ни царапинки, ибо он
остерегался в бою занимать опасные позиции, а как благоразумный
военачальник наблюдал издали, как идет сражение. А говорю я об этом
потому, чтобы вы не подумали, будто мы корыстолюбивы и явились к
нему домой за его добром, а не для того, чтобы отомстить за содеянное
им зло.
К этому времени все тунцы-придворные, а также другие находящие¬
ся в столице рыбы, как местные, так и иноземцы, прибыли во дворец;
коловращение толпы было столь велико, а шум и гам голосов столь
устрашающ, что его услышал король в своих покоях и спросил, что
происходит; и ему рассказали обо всём случившемся, что привело его в
великий страх и трепет. Но, будучи наделен разумом, он подумал:
«Храни тебя Господь от пращи и камня да от свирепого тунца-парня»3,
и порешил на шум не выходить, а также приказал, чтобы никто другой
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава одиннадцатая 139
не покидал дворец, а, напротив, сделал запасы да ждал, что предпри¬
мет Лидий. И вот, насколько мне известно, собралось в королевском
дворце и перед ним более пятнадцати тысяч тунцов, не считая тех са¬
мых разных рыб, каковые оказались там по своим делам. Но я думаю
так, что если бы всё дошло до дела, то ничто ни тех, ни других не за¬
щитило бы. К тому же, «храни верность королю да трону — и тебя по
милости Божьей не тронут».
Мы остались в городе одни, так как все жители покинули свои дома
и владенья, не надеясь, что они их защитят. Те, кто не отправился в
королевский дворец, бежали за город в отдаленные места, так что мож¬
но было заключить: «От одного злодея зависят жизни сотен людей,
многие погибают и умирают, и многие дрожат от страха, не имея за
собой никакой вины».
Мы объявленным во всеуслышание приказом запретили своим за¬
ходить в чьи-либо дома и под страхом смерти пользоваться чьей-либо
чужой раковиной, что и было исполнено.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
РАССКАЗЫВАЮЩАЯ О ТОМ, КАК ПОСЛЕ ТОГО, КАК УЛЕГЛОСЬ ВОЛНЕНИЕ,
СВЯЗАННОЕ С КАПИТАНОМ ЛИЦИЕМ, ЛАСАРО И ВЕРНЫЕ ЕМУ ТУНЦЫ
СОБРАЛИСЬ НА СОВЕТ, ЧТОБЫ РЕШИТЬ, КАК БЫТЬ ДАЛЕЕ,
И О ТОМ, КАК ОТПРАВИЛИ ПОСОЛЬСТВО
К КОРОЛЮ ТУНЦОВ
Когда всё улеглось, мы собрались на совет, чтобы
решить, что делать дальше. Некоторые считали, что
было бы неплохо вернуться в наше укрытие и укре¬
питься в нем или же заключить дружбу и войти в
союз с теми из тунцов, кого ныне держим за врагов,
а они, видя наше воодушевление и нашу великую
мощь, обрадуются нашей дружбе и будут с нами любезны. Благонрав¬
ный и верный Лиций был с ними не согласен, говоря, что, если мы так
поступим, то обелим наших лживых врагов, преследовавших нас и пре-
140
Книга о Ласаро де Тормес
давших своего короля и свой народ, поэтому будет лучше сообщить
королю всю правду о случившемся, и если его величество будет хорошо
осведомлен о причине наших действий, в особенности о последнем опас¬
нейшем предательстве, совершённом изменником, который нарушил
приказ и указание его величества, пожелавшего отсрочить исполнение
приговора и пославшего об этом уведомление алькальду с посыльным,
тогда как предатель воспользовался полученным мандатом для осу¬
ществления своих злодейских целей, а не исполнения королевской во¬
ли. Пусть король увидит всё случившееся со своей высоты и уразумеет,
что в произошедшем не было ни неуважения к королевской власти, ни
непочтительности, а лишь одно исполнение закона должным образом.
С этим мнением согласилось большинство благоразумных тунцов.
Порешив на этом, мы договорились, что надо послать к королю со¬
общить обо всём того, кого бы он хорошо знал. Насчет того, кто это
мог бы быть, были разные мнения: одни говорили, что надо отправить¬
ся всем скопом и умолить короля выслушать всех через окно; другие
говорили, что это может показаться неуважением к королю и что луч¬
ше было бы, чтобы посланниками выступили десять или двенадцать
человек; третьи говорили, что, поскольку король разгневан, то он еще
больше на них рассердится. Так что оказались мы в тех же сомнениях,
что и мыши, порешившие повесить на шею коту бубенчик и спорящие
о том, кто это сделает1. В конце концов, мудрая капитанша нашла наи¬
лучший выход и сказала мужу, что, коли надо, она одна с десятью при¬
служницами хотела бы рискнуть и отправиться с посольством, и ей ка¬
жется, что она с задачей справится: во-первых, потому, что против нее
и слабых девиц король не будет использовать свою власть; во-вторых,
потому, что она не столь виновата, как все остальные, так как спасала
мужа от смерти; и, ко всему, она полагала, что знает лучше других, что
сказать королю, дабы он сменил гнев на милость. Это понравилось на¬
шему капитану, да и другим пришлось по душе.
Тогда она, взяв с собой прекрасную Луну — так звали красавицу
тунца, ее сестру, о которой мы уже говорили, а с нею девять других
дам, наиприятнейших с виду и очень хорошо воспитанных, направи¬
лась во дворец. Прибыв туда, она сказала стражам, чтобы они сообщи-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава одиннадцатая
141
ли королю о том, что супруга его военачальника Лидия хотела бы по¬
говорить с его величеством, и чтобы он для того ее принял, ибо это со¬
служит его величеству королю хорошую службу и позволит избежать
шума, утихомирит двор и всё королевство, гак что он любой ценой
должен ее выслушать; и что, если он эго сделает, то восстановит спра¬
ведливость, ибо и она, и муж ее, и все, кто с ним, просят, чтобы был
наказан истинно виновный. А если его величество откажется ее выслу¬
шать, то свидетелем верности и невиновности Лидия будет сам Господь,
ибо никогда и ни за что Лидий не примет обвинений в измене. И обо
всём этом и другом, что ей следует сказать и сделать, сеньора капитан¬
ша была хорошо осведомлена; и она умела красно говорить, так что,
когда к королю явились с новостью, то он, как ни был рассержен, при¬
казал, чтобы сеньору проводили к нему и гарантировали ей безопас¬
ность. Как только она предстала перед ним и засвидетельствовала ему
свое почтение, король, не дав ей начать говорить, сказал:
— Не кажется ли вам, сеньора, что у вашего мужа хорошенькое
дельце уплыло из плавников?
— Сеньор, — отвечала она, — пусть ваше величество соизволит вы¬
слушать меня до конца, а потом прикажет неукоснительно исполнить
то, что сочтет нужным.
Король сказал, чтобы она говорила, хотя время, отведенное ей, он
скорее бы посвятил отдыху. Благоразумная сеньора, мудро и сосредо¬
точенно, в присутствии многих важных особ, находившихся при коро¬
ле, каковые в то время должны были чувствовать себя неважно, начала
свой рассказ с самого начала, во всех подробностях излагая королю то,
о чем мы уже поведали, рассказывая, как всё было на самом деле, и
уверяя, что если она хоть на йоту уклонится от правды, то готова по¬
нести самое жестокое наказание как лгунья и сочинительница небылиц
перед лицом короля, равно как и муж ее Лидий, и его вассалы должны
будут быть осуждены. Король ей ответил:
— Донья, я так смущен тем, что от вас услышал... Посему сейчас не
могу вам ответить ничего другого, как просить вас вернуться к вашему
мужу и сказать ему, что если он хочет добра, то пусть снимет осаду с
моего дворца и вернет жителям города их дома. А назавтра возвращай-
142
Книга о Ласаро де Тормес
тесь сюда и изложите суть дела моему Совету, а затем исполните вы¬
несенный им приговор.
Сеньора капитанша, хотя у нее не было никакой написанной загодя
речи, за словом в чернильницу не полезла и сказала:
— Сеньор, ни мой муж, ни те, кто с ним, не брали ваше величество
в осаду, точно так же, как ни он, ни кто-либо из его войска не входили
ни в чьи дома за исключением дома дона Индюка. Так что жители это¬
го города не будут иметь оснований жаловаться на то, что из их жилищ
что-либо пропало. И если они в городе, то пусть ваше величество при¬
кажет им возвращаться, для чего я сюда и явилась. И Господь не попу¬
стит того, чтобы у Лидия и его сотоварищей были какие иные мысли,
так как они подданные верные и добропорядочные.
— Донья, — сказал король, — аудиенция окончена.
Тогда она и ее дуэньи, сделав перед его величеством в знак почте¬
ния подобающий поклон, вернулись к нам. И, узнав о воле короля, мы
сей же час покинули город в строгом строю и отправились в лес. От
голода мы не умирали, так как насытились трупами врагов, да к тому
же приказали тем, кто не был отягощен оружием, взять с собой запасы
продовольствия на три-четыре дня, оставив в городе столько, чтобы и
его жители, и двор были сыты; и было бы большим грехом не просить
Господа, чтобы он, оберегая просящих, каждую неделю насылал на них
такие же невзгоды.
Как только наши ушли из города, его жители вернулись в свои до¬
ма, которые нашли в том же виде, что и покинули, а король приказал,
чтобы ему доставили всё добро из дома убитого главного военачальни¬
ка; и было этого добра столько, и всё — такого отменного свойства, что
во всех морях не найти короля, владевшего бы подобными вещами; и
одного этого оказалось достаточно, чтобы король поверил в злодеяния
генерала, так как счел, что найденное не могло быть добыто честным
путем, но злоупотреблениями и обманом, в том числе и хищением ко¬
ролевского имущества.
После этого он явился в свой Совет и, так как в нем не все были
сплошь злодеи, его члены были вынуждены признать, что, если всё
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава двенадцатая
143
обстоит так, как говорят защитники Лидия, то последний не так уж и
виновен, тем более что его величество приказал, чтобы приговор Ли¬
дию не приводили в исполнение до тех пор, пока король полностью не
удостоверится в его вине. Кроме того, привратник, который доставлял
королевский указ, объявил о ловушке, в которую его заманил обман¬
щик: о том, как он зазвал его в свой дом и сказал, что в нем находятся
судьи, а потом не дал выйти и сочинил подложную бумагу. Алькальды
же перед королем подтвердили, что это — правда и что главнокоманду¬
ющий послал их сказать, что его величество им приказал незамедли¬
тельно, сей же час привести в исполнение приговор, а чтобы ускорить
казнь, велел не проводить, по обычаю, преступника по городским ули¬
цам; и что они, поверив, что таков приказ его величества, приказали
Лидия тут же обезглавить. Таким образом король узнал о великой ви¬
не своего командующего и проник в суть дела, и чем больше он в нее
вникал, тем больше обнаруживалась правда.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК СЕНЬОРА КАПИТАНША СНОВА ЯВИЛАСЬ К КОРОЛЮ,
И О БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОМ ОТВЕТЕ, КОТОРЫЙ ПРИНЕСЛА
ПО ВОЗВРАЩЕНИИ
Итак, мы провели этот день и ночь в лесу, не очень
утруждая себя, а на следующий день сеньора капи¬
танша со своей свитой вернулась во дворец. И, чтобы
не быть многословным, скажу, что сеньор наш ко¬
роль на сей раз сменил гнев на милость и принял ее
очень хорошо с таковыми словами:
— Добродетельная донья, если бы у всех моих подданных были та¬
кие разумные и мудрые супруги, то сколь бы тогда приумножились их
добрая слава и их добрые дела и как бы я был этим счастлив. Я говорю
это воистину потому, что ваш ум и ваши мудрые рассуждения смягчи¬
ли мое негодование и избавили вашего мужа и его сторонников от мое-
144
Книга о Ласаро де Тормес
го гнева и немилости. И поскольку сегодня, в отличие от вчерашнего
дня, я лучше обо всём осведомлен, скажите супругу, чтобы, полагаясь
на мое слово, он, его спутники и друзья, ничего не опасаясь, явились ко
двору; а чтобы избежать скандала, пусть он пока, до моего приказа, по¬
будет под домашним арестом. А вы почаще появляйтесь у нас, ибо мне
очень приятно видеть вас и слушать ваши складные, рассудительные
речи.
Сеньора капитанша поцеловала ему хвост, всячески благодаря его
за столь возросшее расположение, что она отлично умела делать, и с
тем вернулась к нам с весьма радостной вестью, хотя некоторым из на¬
ших казалось, что мы не должны следовать приказу короля, ибо он-де
только притворяется, чтобы схватить нас. В конце концов, как верные
подданные, мы решили исполнить указ его величества и, приложив не¬
мало усилий, чтобы добыть гарантию безопасности — а ею были наши
вооруженные рты, которым мы доверяли особенно, если наша верность
ставилась под сомнение, — тут же двинулись в город и вошли в него;
встречало нас множество друзей, которые нас приветствовали, завидев
наш ровный строй, тогда как раньше опасались делать это, как о том
гласит изречение древнего мудреца: «Когда Фортуна посылает нам не¬
счастья, она пугает друзей, пускающихся в бегство, но именно преврат¬
ности судьбы дают нам понять, кому мы любы, а кому нет»1.
Мы расположились на постой в наименее населенной части города,
где без труда нашли множество пустующих домов безо всяких призна¬
ков жизни, коей мы лишили их обитателей. Мы поселились как можно
плотнее и приказали, чтобы никто из наших частей не выходил в го¬
род, — пусть все видят, что мы выполняем указ его величества.
А тем временем сеньора капитанша каждый день появлялась у ко¬
роля, который с ней очень подружился — больше, чем мне хотелось бы,
хотя с виду ничего нечистого меж ними не было, ибо за всё своей не¬
винностью и пршггством, не говоря уж о теле, заплатила красавица Лу¬
на. Ведь капитанша отправлялась на встречи с королем со своей сест¬
рой, а, как говорят, «кому — поклоны, а кому — поклонники», и король
так к той привязался, что сделал всё, чтобы добиться ее любви, хотя,
как мне кажется, капитанша тут была сестре не советчица, в то время
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава двенадцатая
145
как Лидий узнал о происходящем и почти обо всём мне поведал, спра¬
шивая, что я обо всём этом думаю. Я ему сказал, что не вижу в этом
большого греха, особенно если учесть, сколь это способствует нашему
освобождению. И так произошло, что сеньора Луна приобрела над его
величеством такую власть, а он был ею столь ублажен, что не прошло
и недели, как она походатайствовала за нас и мы все были прощены.
Король освободил пленника от уплаты налога2 и приказал всем нам
прибыть во дворец. Лидий поцеловал королю хвост, причем ото всей
души, и я сделал то же, хотя безо всякого желания, так как для челове¬
ка это всё равно что поцеловать задницу. И король сказал ему:
— Капитан, я осведомлен о вашей верности и о ничтожности вашей
вины. Посему с этого часа вы прощены, как и все ваши люди и друзья-
товарищи, которые оказывали вам поддержку и покровительство.
И чтобы вы отныне и впредь находились при дворе, я дарю вам дома и
имущество тех, кто волею Божией их вместе с жизнью потерял, а также
отдаю вам должность того, кто был моим главнокомандующим, и от¬
ныне и впредь исполняйте ее и пользуйтесь ею так, как вы это умеете
делать.
Мы все низко склонились перед ним, и Лиций вновь поцеловал ему
хвост, всячески превознося его за эти милости, говоря, что верит в то,
что Господь поможет ему исполнять свои обязанности и верно служить
своему королю так, как того его величество желает.
В тот день наш сеньор король узнал и о бедном Ласаро-тунце, хотя
в тот миг последний, видя вокруг себя столько друзей, чувствовал себя
таким богатым и счастливым, каким никогда до того в жизни, как мне
кажется, не был. Король расспрашивал меня о многом и особенно о
нашем вооружении, о том, где я его раздобыл, и на все его вопросы я
ответил вполне убедительно. Наконец, всем удовлетворенный, он спро¬
сил, с каким числом рыб могли бы сразиться мы, имея такое вооруже¬
ние. Я ответил:
— Сеньор, с мечом во рту я дерзнул бы вызвать на бой всё море с
уверенностью в победе.
Он задрожал от страха и сказал, что ему доставило бы удоволь¬
ствие, если бы мы провели смотр войск, чтобы он мог видеть, как мы
146
Книга о Ласаро де Тормес
сражаемся. Мы договорились, что осуществим это завтра же, а он вы¬
едет за пределы города, чтобы всё увидеть. И вот Лидий, наш генерал,
я и все прочие появились на смотровом поле в полном вооружении, а я
порешил в тот день показать нечто необычное (хотя там, на земле, сол¬
даты давно этими приемами владеют): я повелел всем выстроиться, и
мы проплыли перед ,его величеством, словно всадники на турнире, вы¬
писывая круги, то ускоряя, то замедляя ход. И пускай коронель Виль-
яльба3 и его современники сделали бы это лучше и согласованнее, по
меньшей мере на море, однако никто из тунцов никогда до того не ви¬
дел эскадроны в строю, так что они восприняли увиденное как великое
чудо. А затем я выстроил в каре всё войско, поместив самых опытных
и вооруженных ратников в первые ряды, и приказал, чтобы Мело со
своими безоружными тунцами — числом тридцать тысяч — затеяли с
нами конные стычки; и они окружили нас со всех сторон, а мы, сохра¬
няя строй, сомкнув ряды, начали защищаться и разить и уничтожать
противника так, что целого моря недостало бы, чтобы проникнуть в
наш порядок.
Король увидел, что я говорил правду и что нас никак невозможно
сокрушить. Он позвал Лиция и сказал:
— Этот ваш друг творит чудеса на поле боя. Кажется мне, что, сра¬
жаясь таким способом, мы могли бы властвовать надо всем морем.
— Да будет вашему величеству известно, что это — истинная прав¬
да, — сказал главнокомандующий, — а что до удивительной методы сра¬
жаться иноземного тунца, моего друга, то я уверен в том, что он — Бо¬
жий посланник и явился в наши края для вящей славы вашего величе¬
ства и приумножения ваших земель и владений. Пусть ваше величество
удостоверится в том, что этот его дар — наименьший из тех, которыми
он обладает, ибо не хватит слов, чтобы перечислить другие его блестя¬
щие достоинства: это — самый разумный и мудрый тунец во всём море,
доблестный и благородный, самый честный и верный, остроумный и
благовоспитанный из всех, о ком мне довелось слышать. В общем, в нем
нет ничего, к чему можно было бы придраться, и пусть ваше величество
поверит, что говорю я это не из расположения, которое к нему питаю, а
потому, что хочу, чтобы вы знали истинное положение дел.
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава тринадцатая
147
— Конечно, — сказал король, — тунца с такими достоинствами нам
послал Господь Бог, и поелику вы так его аттестуете, было бы справед¬
ливым, чтобы мы оказали ему честь и пригласили ко двору. Спросите у
него, не хочет ли он состоять при нашей особе, и пригласите его от свое¬
го и от моего имени почтить наше общество своим присутствием.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО НАХОДИЛСЯ ПРИ КОРОЛЕ
И КАК СТАЛ ЕГО ГЛАВНЫМ ПРИБЛИЖЕННЫМ
После этого генерал направился ко мне, чтобы всё
мне передать, а король, очень довольный, вернулся в
город, а мы вместе с ним. Затем капитан рассказал
мне о том, что произошло у него с королем и что ко¬
роль хочет, чтобы я находился при нем, и обо всём
прочем. Наконец я получил предложение и, к моей
великои чести, стал придворным.
Теперь посмотрите на вашего глашатая, одного из тех, что реклами¬
руют вино в Толедо, ставшего управляющим королевского дома — имен¬
но эту обязанность возложил на меня король! — и нечего тут насмешни¬
чать! Я возблагодарил Господа за то, что мои дела шли всё лучше и
лучше: я со всем усердием служил моему королю и вскорости стал во
всём его заменять, ибо ни одного решения, ни важного, ни малозначи¬
тельного, не принималось без моего участия и согласия. При этом я не
оставил безнаказанными тех, кто заслуживал наказания; я исхитрился
узнать, как и кем был вынесен несправедливый приговор Лицию, хотя
король и помалкивал об этом, так как капитан теперь занимал важный
пост и имел большие связи. Используя свое положение, я решил пре¬
дать дело огласке и сказал королю, что случившееся полное безоб¬
разие, и нечего тут утаивать, ибо это означало бы идти против закона,
так что ему следовало бы наказать виновных.
Его величество перепоручил мне это, как и все прочие, дело, и я на¬
чал с того, что повелел схватить мошенников, которые вели себя край-
148
Книга о Ласаро де Тормес
не беспечно; и, будучи подвергнуты допросу с пристрастием, все при¬
знались, что давали на суде, объявившем славного Лидия пресгупни-
ком, ложные показания. Когда их спросили, почему они это делали и
что обещал им главнокомандующий взамен, все они твердили, что ни¬
чего за это не получали и ничего он им не обещал, что они-де не были
ни его подданными, ни друзьями. О, грешащие без стыда и без совести!
О, те, что в судебных распрях стонут от того, что доказательства про¬
тивоположной стороны превратны, так как основаны на показаниях
заранее припасенных лжесвидетелей! Отправляйтесь, отправляйтесь в
море и поглядите, что на земле дела обстоят не так уж и плохо, ибо
если ваш противник, призвавший лжесвидетелей, им взамен что-то дал
или обещал дать, или они просто являются его дружками, ему чем-то
обязанными, то эти нечестивые рыбы лгали просто так, а не потому,
что им что-то было обещано, что они ждали какого-то вознаграждения
или просто по дружбе, — и посему они стократ виновнее и заслужили
жестокой кары, а именно: виселицы. Более того: писец, готовивший де¬
ла, не желал ни принимать, ни рассматривать никакие бумаги, которые
ему предъявлял Лидий, ни иные выступления в его защиту. «О, стыд и
позор! — думал я. — И как таких только земля носит?!» Конечно, если
бы писец был благожелательнее и, принимая прошения от защиты,
честно исполнял бы свои обязанности... Но он просто рвал полученные
бумаги. А в них была самая суть дела! То же касается и приговора. То,
с какой быстротой он был вынесен, ясно дает знать, что дело было не¬
чисто! А еще более я винил самих судей:
— Ссору двух пажей вы разбираете по десять, а то и по двадцать
лет! И час у вас ушел на то, чтобы лишить жизни и чести благородней¬
шую из рыб!
Они рассыпались в извинениях, что, конечно, их не избавило бы от
наказания, если бы король мне строго-настрого не приказал быть с
ними помягче. К тому же я чувствовал, что среди них, включая гнусно¬
го военачальника, орудует великая вездесущая сила, стирающая с лица
земли горы и возносящая к небесам долы, сила, которая всё окрест
делает продажным1, так что не зря царь Персии жестоко наказал дур¬
ного судью, приказав содрать с него кожу и обить ею судейское кресло,
на которое посадил сына казненного;2 вот так царь-язычник не видан-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава тринадцатая
149
ным доселе новым способом удержал всех будущих судей от продаж¬
ности.
И по этому же поводу некто сказал, что там, где правит пристра¬
стие, молчит разум, и что хороший законодатель мало что может до
верить решать самим судьям, а лишь требовать от них строго следовать
законам; ибо судьи часто бывают пристрастны, часто всё ставят с ног на
голову, ведомые симпатией или неприязнью, а то и просто беря взятки;
посему они крайне склонны выносить несправедливые приговоры, о
чем говорит и Писание: «Судия, не принимай даров, ибо они делают
слепыми благоразумных и нечестивцами справедливых»3. Этому меня
обучил мой учитель-слепец, а также всему другому, что касалось зако¬
нов, так как он воистину знал, по его собственным словам, Святое Уче¬
ние лучше Бартоло и лучше Сенеки4. Ну, а для того, чтобы исполнить
то, что мне, как было сказано, повелел король, его мудрости, добытой
ценою таких испытаний, хватило с лихвой.
А пока шли суд да дело, капитан-генерал Лиций по приказу короля
отправился на войну с осетрами, каковых быстренько покорил, сделав
их короля нашим подданным и данником, так что тот в течение всего
года должен был платить разные налоги, в том числе сотню дев-осетров
и сотню осетров-юношей, каковые весьма ценились за изысканно вкус¬
ную плоть: юношей король поедал, а с девами хорошо проводил время.
А потом наш великий капитан пошел войной на дельфинов и победил
их и установил над ними нашу власть. И число наших ратников столь
возросло и натиск нашего войска был столь неотразим, что нашими
подданными стали многие рыбы, которые, как мы сказали, облагались
нами контрибуцией и платили дань нашему королю.
Наш главнокомандующий, не останавливаясь на достигнутых по¬
бедах, пошел войной на крокодилов, каковые являются свирепейшими
из рыб5, полжизни проводят в воде и полжизни — на суше; он с ними
бился множество раз и хотя некоторые из сражений проиграл, но боль¬
шинство выиграл; да и в том, чтобы уступить крокодилам, нет ничего
необычного, ибо, как было сказано, эти существа весьма свирепы и
огромны; и у них есть зубы и клыки, каковыми они рвут на части вся¬
кого оказавшегося у них на дороге, но, несмотря на всю их свирепость,
наши их не раз могли бы разбить наголову, если бы они, завидя наш
150
Книга о Ласаро де Тормес
натиск, тут же не выбирались из воды на сушу и тем спасались. В конце
концов, славный Лидий оставил их в покое, до того учинив великое по¬
боище; но и сам он понес немалый урон и потерял славного Мело, сво¬
его брата, что повергло всё войско в глубокую печаль. Утешением было
то, что тот погиб геройски, так как стало известно, что перед тем, как
его убили, он сам, мощью своей шпаги, которой владел превосходно,
убил более тысячи крокодилов и остался бы цел, ежели бы, невзирая
на опасность, не начал их преследовать, когда они выбрались на сушу,
и оказался на мелководье, где свои не могли прийти ему на помощь, —
вот враги его в клочья и разорвали.
Так вот: славный Лиций вернулся с войны наипрославленнейшей из
рыб последнего десятилетия, привезя с собой большое богатство и до¬
бычу, которую полностью вручил королю, не оставив себе ни одной
мелочи. Его величество принял его с великой любовью, каковая воис¬
тину была заслужена рыбой, столь славно королю послужившей и
столь его прославившей, так что король щедро с ним поделился. Он
оказал многие милости и тем, кто был вместе с Лицием, так что все
остались довольны и хорошо вознаграждены.
Чтобы проявить благоволение к Лидию, король объявил траур по
Мело и придерживался его восемь дней. И мы все тоже. И да будет
Вашей Милости известно, что трауром у рыб называется обет молчания,
которого они придерживаются все траурные дни, выражая свои жела¬
ния лишь при помощи знаков6. Таков тот траур, который они соблюда¬
ют, когда умирает муж, или жена, или дитя, или царственная особа; и
считается величайшим из всех в море мыслимых бесчестий, если кто-
либо блюдущий траур заговорит опрежь того, как король повелит скор¬
бящим предаться плачу, и уж потом они снова начнут говорить.
И мне от них стало известно, что некий муж по смерти своей дамы,
бывшей его возлюбленной, заставил своих вассалов блюсти траур в те¬
чение десяти лет, и даже король был бессилен заставить его отменить
приказ, ибо сколько раз король посылал к нему гонцов, прося об от¬
мене оного, столько раз тот умолял предать его смерти, ибо прервать
траур было выше его сил. А еще они сказали мне — и это меня особенно
повеселило — что когда его подданные увидели, что великое молчание
длится месяц, и год, и два, а у них рано или поздно возникало желание
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава четырнадцатая 151
поговорить, все они покинули его, так что в его владениях не осталось
ни одного тунца, и посему его траур мог длиться сколько угодно, ибо не
для кого было его отменять. Когда мне обо всём этом рассказали, мне
тут же на память пришли некоторые болтуны, которых я знал среди
людей; они никогда не закрывали рты, не давая заговорить никому из
окружающих; одну историю заканчивали и другую начинали, и так до
бесконечности, не давая никому вставить пи слова, не пытаясь вникнуть
в смысл собственных же речей, прерывая один рассказ на середине и
начиная другой, и если бы не ночь, которая разводила их и их слушате¬
лей, как войска на поле боя, могло бы возникнуть опасение, что они не
умолкнут никогда. А хуже всего то, что они не видят, как досаждают
Господу и всему миру, а также, думается, и дьяволу, который не так уж
глуп, а поскольку подобное тянется к подобному, то и он бежал бы от
этих недоумков. Быть бы вам, болтуны, подданными того сеньора, о
котором шла речь, и чтоб померла его подружка... Вот было бы вам
воздаяние!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
РАССКАЗЫВАЮЩАЯ О ТОМ, КАК КОРОЛЬ ПОЖЕЛАЛ ЖЕНИТЬ ЛАСАРО
НА ПРЕКРАСНОЙ ЛУНЕ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО
Итак, возвращаясь к нашей истории, когда закончились
траур и оплакивание Мело, король повелел произвести
тщательнейший учет всех вооруженных бойцов и оты¬
скать недостающее оружие, что и было исполнено.
Тем временем его величеству пришло на ум, что меня
было бы неплохо женить, о чем он и сообщил славному
Лицию, которого и обязал всё устроить, хотя, когда тот услышал о сем
желании, оно ему не очень-то понравилось; но он не осмелился отка¬
заться, дабы не прогневать короля. Лиций сообщил мне новость, испы¬
тывая немалое смущение, ибо считал, что, с учетом моих заслуг, я за¬
служивал большего, но король требовал неукоснительного исполнения
своей воли. В конце концов, уже не столь юная и не столь непорочная
152
Книга о Ласаро де Тормес
Луна была объявлена моей невестой. «Мне везет, — сказал я про себя, —
как тому игроку в пелоту1, который попал по мячу, но со второго уда¬
ра, и благодарение Богу, что не с третьего-четвертого; хотя при всём
при том, есть и кое-какой выигрыш: ведь король будет поважнее архи¬
пресвитера»2. Так что я подчинился, и моя свадьба была отпразднова¬
на с такой пышностью, как если бы я был особой королевских кровей;
и король пожаловал мне в управление графство, хотя иметь его на
суше было бы предпочтительней, нежели в море. Таким образом, из
последнего тунца я сделался сеньором, хотя и не без ущерба для своей
особы.
И таким вот образом моя светлость наслаждалась жизнью, вполне
довольная женитьбой на моей новой милой Луне, да еще в обществе
моего короля, которому я старался всячески услужить, только и думая
о том, как бы ему угодить и чем его порадовать, будучи столь многим
ему обязанным; посему во всякое время и в любом месте я был нагото¬
ве, неотступно за ним следуя и всячески остерегаясь сказать что-либо,
что могло вызвать его неудовольствие и гнев; и всегда перед моими
глазами была незавидная участь тех, кто говорил своим господам прав¬
ду. Я помнил о том, что сделал Александр с философом Каллисфе¬
ном, осмелившимся ему перечить3, так что у меня всё шло хорошо.
И все от мала до велика мне подчинялись и ценили мою дружбу не
меньше дружбы с королем.
Тем временем я надумал установить в море те же порядки, что су¬
ществуют на суше, и уведомил о том короля, уверяя его, что так будет
много лучше, ибо он делает работу, которая должна приносить пользу;
а дело обстояло так, что до сей поры королевская должность не при¬
носила никакого дохода, кроме налога на продажу, равному одной
тридцатой с вырученной суммы; а когда король вел справедливую и
нужную его государству войну, вербовалось необходимое для ее веде¬
ния наемное рыбье войско, для королевского же стола предоставлялось
десять рыб. Я же повелел обложить всех налогом на содержание коро¬
левского двора, который должен был платить каждый, и чтобы всё
было, как на земле, а также выделять для королевского стола каждый
день по пятьдесят рыб. Более того: чтобы каждый подданный его вели-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава четырнадцатая 153
чества, который ставил перед своим именем «дон», не являясь родовым
кабальеро, также платил его величеству; и этот указ мне казался осо¬
бенно уместным, ибо среди рыб царило такое бесчестие, что все родо¬
витые и безродные, знатные и незнатные стали «донами»: «дон» — там
и «дон» — тут, «донья» — фигля и «донья» — мигля. Я издал свой указ,
памятуя о тактичности дам на земле: ведь если какая-либо из них и со¬
вершит этот промах, то либо потому, что она дочь заслуженного трак¬
тирщика или эскудеро, либо вышла замуж за человека, к которому
обращаются «ваша милость», либо кто-то еще в этом роде, ибо те, кто
ставит перед именем «дон» — люди не бедные; но в морях нет такой
дочки лавочника, которая, выйдя замуж за того, кто не принадлежит к
ремесленному сословию, тут же не начнет кичиться и не прицепит к
имени частицу «дон», как если бы этот «дон» мог скрыть то, что она —
дочь отнюдь не благородных людей, никакими «донами» никогда не
слывших; а то, что никакие они не «доны», лучше было бы и не выпя¬
чивать, чтобы не давать повода перемывать косточки усопших и выта¬
скивать на свет дела позабытые; и чтобы их соседи о них не злословили
и над ними не смеялись, равно как и над «его милостью», который сам
себя так именует; что уж говорить о самих «доньях», которые, как всем
известно, стойкостью не отличаются. Но заносчивостью и упорством
этих «донов» Господь не обделил. Королю понравилось, что он стал
получать хорошие доходы, хотя отныне подношения ему, которые то¬
же стоили денег, стали не так часты.
Так я хлопотал об этом и других делах, о разных новых налогах,
выгодных больше королю, чем королевству. Король, видя такое мое
служебное рвение, также не скупился на милости, коими осыпал меня
щедро и от всей души. Тогда-то я и вспомнил о моем бедном толедском
эскудеро, дабы воспользоваться его мудрыми речами, когда он жало¬
вался, что никак не может найти знатного сеньора, который взял бы его
на службу, и что ежели бы нашел такого, то уж знал бы, как извлечь из
своей службы выгоду4. И я его советами воспользовался; так что были
они для меня весьма пользительны, особенно его совет не говорить ко¬
ролю ничего такого, что его бы расстроило, а только то, что могло бы
вызвать его к тебе расположение, так как он благоволит только к тому,
154
Книга о Ласаро де Тормес
кто, пускай сам по себе ничего не стоит, умеет ему угодить; и, напротив,
с теми, к кому он не расположен, он обращается дурно и везде их по¬
носит, хотя они того и не заслуживают, и не останавливает их, когда
они делают, чего им хочется, хотя делать этого не стоило бы. Вспомнил
я и уже упоминавшегося Каллисфена, которого его господин Алек¬
сандр за то, что тот говорил ему правду, велел предать ужасной смерти,
каковой тот совсем не заслуживал ввиду справедливости его доводов; а
коли жить охота, то будь что будет, и я, сколь мог, держался этого воз¬
зрения, из-за чего у меня была не жизнь, а малина, и мой дом ломился
от добра; но я, хоть и был рыбой, сохранил человеческую сущность и
разум, а также проклятое свойство — жажду наживы, царящую среди
людей, так как все прочие твари, получая от природы всё им надобное,
не хотят ничего большего и ни к чему большему не стремятся5. Петух,
если у него вдосталь пшеничных зерен, почтет за ничто весь жемчуг
Востока; вол, насытившийся травой, не нуждается в золоте Индий, и
так все животные: и лишь зверский аппетит человека никогда не насы¬
щается и всего ему мало, особенно если он одержим жадностью. Я го¬
ворю это к тому, что, невзирая на все мои богатства и достаток, ибо во
всех морях не было короля богаче меня, я был пожираем жаждой на¬
живы — любой ценой! Посему я послал одну армаду в Леонский залив6
и в залив Иерее7, а другую — на фламандские банки8, где погибло не¬
мало кораблей со всеми, кто был на их борту, а также туда, где проис¬
ходили крупные морские сражения, откуда мне доставили огромное
количество золота — по моим прикидкам, более пятнадцати тысяч дуб¬
лонов9.
Король очень смеялся, видя, как я суечусь и кружусь над этими дуб¬
лонами, недоумевая, для чего мне этот мусор: ведь его нельзя съесть, да
и на себя не наденешь. Я же говорил про себя: «Зачем задавать вопро¬
сы, если всё равно понять не сможешь?» А вслух отвечал, что они мне
нужны как счетные кружочки10, чем он и удовольствовался. Позднее
же, когда я вернулся на сушу, как далее будет рассказано, — глаза бы
мои этого не видели! — обнаружилось, что все денежки, которые я со¬
брал в морях, на земле давно не в ходу. А если где-то ими еще и поль¬
зовались, то в другом, не менее глубоком и потаенном месте!11
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава пятнадцатая 155
Но, живя в море, я страстно желал найти при возможности какой-
нибудь корабль, который я нагрузил бы своей добычей, чтобы тот —
пускай за половину ее стоимости — доставил бы груз в Толедо, к моей
Эльвире, чтобы наша дочь с таким приданым вышла замуж за того,
кто наверняка остался бы им доволен и не попрекал ее тем, что она —
дочь глашатая; и вот, движимый этим желанием, я два или три раза
всплывал на пути кораблей, шедших с Востока, криками над водой
призывая их остановиться, думая при этом, что они меня поймут и за¬
метят, и, хотя они так и не стали «верными гонцами», которые доста¬
вили бы мои сокровища или их половину в Толедо, где они пригоди¬
лись бы людям, меня согревала любовь, каковую я продолжал питать
к роду человеческому. Однако, когда я их звал, они или меня не за¬
мечали, или метали в меня гарпуны и дротики, чтобы меня убить, так
что мне приходилось убираться восвояси в свое морское обиталище.
Иногда же я хотел, чтобы Толедо стал морским портом, дабы я мог
усыпать его своими богатствами, от коих хотя бы малая толика доста¬
лась бы жене и дочке. И вот в таких желаниях и мечтах проходила
моя жизнь.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО ОТПРАВИЛСЯ В ЛЕС
НА ОХОТУ, ОТСТАЛ ОТ СВОИХ И ВСТРЕТИЛ ПРАВДУ1
Когда я отбился от товарищей, я встретил Правду, кото¬
рая мне сказала, что она — дочь Божия и спустилась с
неба на землю, чтобы жить на ней и быть полезной лю¬
дям, но что все ее попытки обжиться среди людей за¬
кончились ничем, ибо побывала она и у сильных мира
сего, и у малых, и для нее не нашлось места в домах
знати, и многие другие ее прогоняли, так что, видя такую к себе непри¬
язнь, она удалилась на скалу посреди моря.
Она мне поведала о многих чудесах, происходивших с самыми раз¬
ными людьми, но ежели бы я стал обо всех них Вашей Милости писать,
156
Книга о Ласаро де Тормес
это растянулось бы надолго и увело меня в сторону от рассказа об ис¬
пытанном мною. Но ежели будет на то воля Вашей Милости, я пошлю
Вам реляцию обо всём, что с ней случилось. Я же, вернувшись к своему
королю, рассказал ему всё, что с Правдой произошло.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО, ПРОСТИВШИСЬ С ПРАВДОЙ
И ОТПРАВИВШИСЬ С ДАМАМИ-ТУНЦАМИ ТУДА, ГДЕ ОНИ МЕЧУТ ИКРУ,
ПОПАЛ В СЕТИ И ВНОВЬ СТАЛ ЧЕЛОВЕКОМ
Утешившись этими словами и вернувшись ко двору,
я прожил в море в свое удовольствие еще какое-то
время. И тут пришло время женам тунцов метать
икру, и король приказал мне сопровождать их на не¬
рест, так как с ними всегда должен был быть кто-то,
кто бы их охранял и защищал. На ту же пору генерал
Лиций, который, будь он здоров, отправился бы с ними в дорогу, забо¬
лел. А с тех пор, как я поселился в море, дамы-тунцы нерестились уже
два, а то и три раза, откладывая икру каждый год. Я взял с собой две
тысячи вооруженных тунцов, а сопровождали мы более пятисот тысяч
беременных дам.
Простившись с королем, мы отправились в путь и через считанные
дни оказались в Гибралтарском проливе, пройдя через который очути¬
лись близ городков Кониль и Вехер1 — владений герцога де Медина-Си-
дония, где нас ждала засада. Я был предупрежден об этой опасности и
о том, что именно здесь тунцы несли наибольшие потери, и я приказал
всем быть начеку. Но поелику жены были одержимы желанием отло¬
жить икру именно на этой отмели, очень для того подходящей, как бы
мы ни оберегались, в течение восьми дней мы лишились более пятиде¬
сяти тысяч наших дам. И, видя, какие потери мы несем, те из нас, кто
был при оружии, решили сопровождать их на мелководье и, если кто-
либо захочет их схватить, когда они мечут икру, рубить мечами раз-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава шестнадцатая
157
бойников и их сети на куски. Но вышло всё наоборот, учитывая силу и
ловкость людей, столь превосходящих в этом тунцов, и нападавшие на
нас и наших дам захватали нас со всеми потрохами, нисколько от на¬
ших мечей не пострадав, но только от того выиграв, так как мои това¬
рищи, попав в плен, лишались чувств и, хватая ртами воздух, теряли
оружие, чего не случилось со мной; напротив, схватив шпагу ртом, я
таки здорово порезал их сета, в которых вмесге со мной оказалась моя
милая вторая супруга.
Рыбаки, удивленные этим зрелищем, попытались отнять у меня
шпагу, но, когда они тянули ее у меня изо рта, вместе со шпагой пока¬
залась и моя рука, в нее вцепившаяся, а на голове у меня обозначились
человеческие глаза, и нос, и верхняя половина рта. Весьма напуганные
этим зрелищем, одни крепко схватили меня за руку, в то время как
другие начали тянуть меня за хвост, словно шкуру из набитого доверху
мешка. Я оглянулся вокруг и увидел подле себя мою Луну, обессилен¬
ную и испуганную, столь же, если не больше, чем рыбаки, к коим я
обратился на человеческом языке с таковыми словами:
— Братья, придите в себя, и пусть никто не пытается зацепить меня
багром, ибо знайте, что я такой же человек, как и вы; но, стащив с меня
до конца рыбью кожу, вы раскроете мою великую тайну.
Я сказал это, ибо те мои товарищи, что были со мной, лежали возле
меня, многие — мертвыми: их головы разбили баграми, которые имели
при себе во время ловли на такой случай рыбаки-разбойники. И такими
же словами я умолил их, чтобы они сжалились и отпустили на волю
бывшую со мной мою спутницу и супругу. Они же, весьма испуганные
увиденным и услышанным, исполнили мою просьбу.
И когда моя спутница, в страхе, заливаясь слезами, расставалась со
мною, я обратился к ней на языке тунцов:
— Луна, жизнь моя, плыви с Богом, и больше не попадайся в сета, и
поведай обо всём королю и всем моим друзьям, и прошу тебя, чтобы
ты блюла мою и свою честь.
Ничего не ответив, она, страшно испуганная, прыгнула в воду.
Меня же и моих товарищей из воды достали, на моих глазах всех
поубивали на отмели, а меня бросили на песок, наполовину человеком,
158
Книга о Ласаро де Тормес
а наполовину, как было сказано, тунцом, в ужасе ожидавшим, что его
разделают и закоптят. В тог же день, когда рыбаки закончили лов, они
начали расспрашивать меня, и я им правдиво отвечал, умоляя достать
меня из рыбьей кожи полностью. Но они этого не сделали, а вечером
погрузили меня на здоровенного мула, предназначенного для перевоз¬
ки тяжестей, и отправились со мной в Севилью, где доставили ко двор¬
цу его сиятельства герцога де Медина: мое появление там произвело
такой фурор и такое потрясение, какого не знала Испания во все вре¬
мена. И в таком мучительном состоянии они продержали меня восемь
дней, на протяжении коих я рассказывал им о том, что со мной произо¬
шло.
Под конец я начал чувствовать, что моя рыбья часть начала пор¬
титься и разлагаться, лишенная воды, и я умолил сеньору герцогиню и
ее супруга, во имя Господа, чтобы они достали меня из этого заточения,
поелику то было в их власти; они же, поняв, какие я испытываю муки,
распорядились так и сделать. И было решено, что по всей Севилье бу¬
дет объявлено, чтобы все собрались посмотреть на мое превращение, и
на одной из городских площадей перед домом герцога воздвигли по¬
мост, чтобы я был всем отовсюду виден, и там собралась вся Севилья; и
площадь была вся запружена людьми, и улицы, и крыши, и террасы на
верхних этажах домов. Затем герцог послал за мной, и меня вытащили
из клетки, которую для меня соорудили, когда достали из моря, — а
было сделано это с умыслом, ибо вокруг меня всегда толпилось столько
народу, что, если бы меня не отделяли от толпы прутья клетки, то меня
бы непременно задушили. «О, великий Боже! — сказал я про себя. — Что
же во мне есть столь необычное? Человек в клетке — такое уже было, к
его великому несчастию, и не раз; и птиц в клетке все видели; но вот
рыба в клетке — нечто невиданное».
Итак, меня достали из клетки, водрузили на щит и понесли в окру¬
жении пятидесяти вооруженных алебардами солдат, которые с трудом
расчищали в толпе проход.
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава семнадцатая
159
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
РАССКАЗЫВАЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО В СЕВИЛЬЕ НА ГЛАЗАХ ТОЛПЫ
ПРЕВРАТИЛСЯ ИЗ РЫБЫ В ЧЕЛОВЕКА
И вот, положив меня на помост, одни стали тянуть
меня за ту часть тела, что уже была свободна, дру¬
гие — за рыбий хвост, и извлекли меня из рыбьей
чешуи на свет божий в том виде, в каком мать роди¬
ла, а от тунца осталась лишь кожа. Мне дали плащ,
чтобы я укрылся, а герцог приказал, чтобы мне при¬
несли его дорожное платье1, которое я надел, хотя оно и было мне ко¬
ротковато, и меня приходили приветствовать и поздравлять множество
людей, так что всё то время, что я провел там, я ни на одну ночь не
смог сомкнуть глаз, ибо и ночью ко мне шли посетители, чтобы меня
увидеть и обо всём расспросить, и почитали за счастье пообщаться со
мной хотя бы накоротке.
По прошествии нескольких дней после обнаружения моего истинно¬
го облика я заболел, ибо жить на суше мне стало невмоготу, так как
стал я привычен к морской пище, а земная мне не подходила, и я не
смог ее переносить и уже не сомневался в том, что вместе с моими му¬
чениями закончится и моя жизнь. Но Богу было угодно избавить меня
как от этой, так и от других напастей, и, когда я увидел, что снова могу
ходить, я испросил у владетельных сеньоров разрешения их покинуть,
каковое они дали мне с великой неохотой, ибо, как мне казалось, хоте¬
ли навсегда оставить меня подле себя, чтобы слушать мои рассказы о
чудесах, которые со мной произошли, а также о многом другом, что я
им плел и чему они полностью доверяли, так как видели мое чудесное
превращение.
Но в конце концов, несмотря на всё, они дали мне свое согласие и
приказали снабдить меня для дороги всем необходимым. За мной, чи¬
татель, — в Толедо, где я очутился накануне Успения2, так сильно, как
никто на свете, желая увидеть жену и дочь, заключить их в объятия,
чего не испытывал ни разу за все прошедшие четыре года, ибо в морях
не обнимаются, а тычутся мордами друг в друга.
160
Книга о Ласаро де Тормес
Когда спустилась ночь, я пошел к своему дому, который оказался
пустым; и тогда я пошел к дому сеньора архипресвитера, где все уже
спали, и начал так сильно стучать в дверь, что их разбудил. На вопрос,
кто там, я назвал себя и в ответ услышал очень раздраженный 1ромкий
голос моей Эльвиры:
— Поищите, где выпить, в другом месте, и, кто бы вы ни были, грех
в такой час издеваться над вдовами. Вот уже три или четыре года, как
Господь прибрал моего злосчастного мужа, который утонул в море на
глазах его хозяина и многих других, видевших, как он скрылся под во¬
дой. К чему ваши насмешки?
И она ушла спать, не желая более ни видеть, ни слышать меня.
Я снова начал стучать в дверь, и мой господин архипресвитер, страшно
разгневанный, встал с постели и выглянул в окно, возопив во весь го¬
лос:
— Безобразие! Кто это беспокоит добрых людей? Хотел бы я знать,
кто вы такой, чтобы завтра наказать вас за вашу наглость. Шляетесь в
такой час и ломитесь в двери почивающих, стучите дверными молотка¬
ми и поднимаете шум, нарушая наш сон и покой!
— Сеньор, — сказал я, — если вы хотите знать, кто я, не надо так раз¬
дражаться; ибо знайте, что я — ваш слуга, Ласаро де Тормес.
Едва я произнес эти слова, как возле моих ушей просвистел камень,
брошенный со всей злостью, а потом и второй, и третий, и еще один, так
что вся улица вокруг меня оказалась усыпанной булыжниками; затем в
меня бросили опаливший меня факел. Поняв, что я — в опасности и раз¬
думывать некогда, я бросился бежать по улице куда глаза глядят и от¬
бежал на довольно большое расстояние, а он остался у окна, громко
крича:
— Посмей еще явиться со своими шуточками — и получишь по за¬
слугам!
Я собрался с мыслями и задумал повторить попытку позднее, не
желая никому больше открываться; а так как уже была глухая ночь, я
решил провести ее остаток тут же, чтобы поутру снова отправиться к
дому архипресвитера. Но из этого ничего не вышло, так как какое-то
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава семнадцатая
161
время спустя по улице проходил с дозором альгвасил, который отобрал
у меня шпагу и отвел в тюрьму; и хотя я знал кое-кого из окружения
судебного пристава и обратился к ним по именам и назвал себя, они
посмеялись надо мной, сказав, что прошло уже более трех лет, как я
погиб в походе на Алжир, и отправили меня в камеру, где меня и за¬
стало утро, когда все добрые люди начали одеваться и принаряжаться,
чтобы идти в церковь — праздновать столь великий праздник. И я бы
мог быть с ними, если бы меня все признали, но в темницу вошел аре¬
стовавший меня альгвасил и приказал заковать мои ноги в кандалы, а
на шее закрепить тяжелую цепь и заключить меня в карцер, что и было
исполнено.
— Вы, господин, у коего манеры и обходительность коррехидора3 и
который выдает себя за городского глашатая, лучше посидите денек-
другой, пока мы не узнаем, кто вы, шатающийся ночью по городу, что¬
бы залезать в дома священнослужителей. Ведь, по правде говоря, кам¬
зол, что надет на вас, вам не по размеру, и пахнете вы не вином, как
подобает вашему ремеслу, а нежнейшей амброй. В конце концов, вы
сознаетесь, хотите того или нет, у кого вы украли этот камзол, так как
ежели его кроили для вас, то это портной украл у вас больше трех вар4
материи.
«Не в добрый час мы прибыли сюда»5, — подумал я про себя. Одна¬
ко вслух сказал, что не промышляю воровством и не делал того, что он
говорит.
— Промышляете или не промышляете, — сказал он, — но вот сейчас
из дома коррехидора выходит архипресвитер, настоятель церкви Свя¬
того Спасителя, который говорит, что вчера ночью воры хотели его
обокрасть, проникнув силой в его дом, не защитись он градом камней,
и что они назывались именем Ласаро де Тормес, его слуги. Я ему рас¬
сказал, что наткнулся на вас возле его дома, и он подтвердил мои слова,
и поэтому мы решили посадить вас на цепь.
Тюремщик сказал:
— Глашатай, за которого вы себя выдаете, жил в этом городе, но
погиб по пути в Алжир, и я его хорошо знал. Да будет Господь к нему
162
Книга о Ласаро де Тормес
милостив! Он мог зараз доставить из одного дома в другой две асум-
6рыб вина, не считая кувшинчика!7
«О, я несчастный, — сказал я про себя, — ведь мои испытания еще
не кончились! Мои беды наверняка возвращаются: отчего все, кого я
знаю и с кем разговариваю, кого почитаю за друзей, меня не узнают и
знать не желают? До чего дошла моя злая судьба, идущая против меня,
если моя жена, которую я более всего люблю в этом мире и которая
любит меня, меня не узнаёт?»
Я начал умолять тюремщика, дал ему денег, чтобы он пошел к ней
и сказал, где я, чтобы она вызволила меня из тюрьмы. А он, смеясь надо
мной, взял реал и обещал всё сделать, хотя ему казалось, что я мухлюю:
ведь если бы я был тем, за кого себя выдавал, он бы меня узнал, так как
сотни раз видел, как я входил в тюремные камеры, чтобы сопровождать
преступников, приговоренных к телесным наказаниям, и что я был луч¬
ший из глашатаев с самым чистым и громким голосом в Толедо. На¬
конец я так надоел ему, что он пошел и привел с собой — ни много ни
мало — моего господина архипресвитера, и, чтобы выслушать меня, он
вошел туда, где я был заключен, и принесли свечу: и я почувствовал
радость, которую, должно быть, испытывают души на небесах после
своего освобождения, и заговорил, плача не столько от печали, сколько
от радости:
— О, мой сеньор Родриго де Иепес8, настоятель церкви Святого Спа¬
сителя, посмотрите, в каком положении находится ваш верный слуга
Ласаро де Тормес, истязаемый, закованный в железо, испытавший за
три года самые удивительные и опасные, самые невиданные и неслы¬
ханные приключения!
Он поднес свечу к моему лицу и сказал:
— Слышу голос Иакова и вижу лицо Исава!9 Брат мой, правда, что
речью вы похожи на того, кем представляетесь, но ликом — ничуть.
Тут-то я всё понял и попросил тюремщика сделать такую милость и
принести зеркало, что он и исполнил. И когда я заглянул туда, то уви¬
дел, что я сам на себя не похож, особенно цветом лица, которое прежде
было красным, как гранат, точнее, как зерна граната, а теперь стало
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава семнадцатая
163
желтым, как резеда, да и черты его очень изменились. Я перекрестился
и сказал:
— Теперь, сеньор, глядя на себя, я не удивляюсь, что ни ваша ми¬
лость, ни кто другой из моих друзей меня не узнают, так как я сам себя
не узнаю. Но, ваша милость, присядьте, а вы, сеньор алькальд, дайте
нам немного времени, и вы удостоверитесь, что я не лгу.
Он удалился, и, оставшись наедине с его милостью, я — чтобы убе¬
дить его — в подробностях рассказал ему обо всём, что было в нашей
жизни с самого нашего знакомства — день за днем. Затем я вкратце
поведал ему, что произошло со мной, и как я был тунцом, и что за то
время, что я был в море, и от тамошней пищи и воды у меня изменился
цвет кожи и лицо, которого я давно не видел. Под конец, крайне удив¬
ленный, он сказал:
— То, о чем вы рассказываете, в нашем городе хорошо известно и
об этом много говорилось: в Севилье видели человека-тунца; и доказа¬
тельства, которые вы приводите, также доподлинны. Но я всё еще
очень сомневаюсь. Вот что я сделаю для вас: приведу сюда Эльвиру,
мою служанку, и она, на ваше счастье, быть может, вас узнает.
Я его горячо поблагодарил и стал просить его, чтобы он дал мне
руку для поцелуя и свое благословение, как то когда-то было, но он не
согласился.
Прошел этот день и еще три, по истечении которых утром в темни¬
цу вошел помощник коррехидора со своими сподручными и писец, и
начали меня допрашивать, и, возможно, разозлившись на меня, реши¬
ли посадить меня верхом, но не на лошадь, а на кобылу10. Я не выдер¬
жал и горько разрыдался, тяжело вздыхая и всхлипывая, жалуясь на
свою злосчастную, так долго преследующую меня судьбу. Со всем тем,
приложив немало усилий, я упросил помощника коррехидора отло¬
жить пытку, которую не перенесу, а чтобы он в том удостоверился,
всмотрелся бы в мое лицо, что он и сделал, подведя меня к свету, и
сказал:
— Воистину, какие бы силы ни нужны были этому грешнику, чтобы
забираться в дома, сейчас, кажется, судя по его состоянию, их у него
164
Книга о Ласаро де Тормес
нет. Оставим его в покое, пока ему не получшает или пока он не по¬
мрет. И снимем с него оковы.
И вот они меня оставили.
Я стал умолять тюремщика вернуться в дом моего сеньора и со
своей стороны и от моего имени просить его выполнить обещание, ко¬
торое он мне дал, и привести ко мне мою жену; и я дал тюремщику еще
реал, так как денежки никому не помешают, и он исполнил мою прось¬
бу и вернулся с ответом, что они-де оба завтра ко мне придут.
Утешенный сим известием, я эту ночь спал лучше, чем до того, и во
сне ко мне явилась моя госпожа и подруга Правда, выглядевшая край¬
не разгневанной, и сказала мне:
— Ты, Аасаро, так и не хочешь исправиться: в море ты обещал мне
не отдаляться от меня, а как только вышел на сушу, ни разу на меня не
взглянул. Поэтому Божий суд и решил тебя покарать тем, чтобы на
твоей родине и в твоем доме никто тебя бы не признал — вплоть до
того, чтобы тебя водрузили, как злодея, на пыточную кобылу. Завтра
придет твоя жена, и ты с честью выйдешь отсюда, и отныне начнешь
жизнь с чистого листа.
И она удалилась. Очень обрадованный этим видением, я покаялся
и в слезах признал, что всё случившееся со мной было справедливым
наказанием, ибо я запутался в паутине лжи, которой было немало в
моих рассказах, так что даже правда казалась в них чудесной выдум¬
кой, а что не было выдумкой, могло испугать людей до смерти.
А когда настало утро, мое лицо стало таким, каким было прежде, и
мой сеньор и моя жена признали меня и, ко всеобщему удовольствию,
привели меня домой, где я увидел свою дочь, настолько выросшую,
чтобы стать нянькой для младшеньких. И через какое-то время, когда
я отдохнул, я снова начал выпивать и закусывать, так что вскоре вер¬
нулся к себе прежнему и к своей хорошей жизни.
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава восемнадцатая 165
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК ЛАСАРО ОТПРАВИЛСЯ В САЛАМАНКУ И ЗАВЕЛ
ТАМ ДРУЖБУ С РЕКТОРОМ, С КОТОРЫМ ВСТУПИЛ В ДИСПУТ,
И КАК ОН ПРОВОДИЛ ВРЕМЯ СО СТУДЕНТАМИ
Пожив какое-то время в свое удовольствие, хорошо
одетый и весьма обласканный, задумал я отправить¬
ся посмотреть Испанию, погреться на солнышке —
уж больно надоела мне жизнь под водой. Размыш¬
ляя над тем, куда бы направить свой путь, я решил
посетить Саламанку, о которой слышал, что она —
пристанище всех наук. А еще потому, что мне давно хотелось попы¬
таться обставить кого-нибудь из тамошних попиков или длиннорясни-
ков\ то бишь лиценциатов2. А поелику город таковыми полон, от него
законниками несет за версту, хотя да охранит Бог мой дом от угара его
ночей! По прибытии я отправился пройтись по городу и после стольких
лет морской жизни был восхищен увиденным, превосходившим всё,
что я о городе слышал.
Я хочу рассказать об одном случае, который со мной приключился,
когда я шел по одной из главных городских улиц. Увидел я человека,
едущего верхом на осле, которого шатало из стороны в сторону и кото¬
рый был столь усталым, что, сколько ни силился, не мог ни продвинуть¬
ся вперед, ни вернуться назад. И тогда человек закричал: «Ну, сеньор
бакалавр! Так мы никуда не тронемся, хотя я подумываю вернуться!»
Но, решив, что тот, к кому обращены его слова, двигался бы живее,
если величать его более почетным званием, он заговорил: «Ну, сеньор
лиценциат! Пошевеливайся, ко всем чертям!» — и ткнул того палкой с
острым наконечником. Поглядели бы вы, какие тот начал выделывать
коленца! Взад, вперед, лиценциат — туда, всадник — сюда! Никогда в
своей жизни, ни в морских владениях, ни на суше, я не видел столь
важного лиценциата, которому бы все уступали дорогу и на которого
вышло бы поглазеть столько народу!
Я узнал тогда, что господа должны иметь какие-то звания, которы¬
ми они выделяются среди прочих, как я выделялся силой и доблестью
166
Книга о Ласлро де Тормес
среди тунцов. Но, тем не менее, ценятся они поболе меня, так как, хотя
тунцы и облекли меня титулом, мне не дозволено было использовать
его за пределами, отвоеванными моими собственными усилиями. И со¬
знаюсь, сеньор, что на протяжении какого-то времени мне больше хоте¬
лось прозываться лиценциатом-ослом, чем Ласаро де Тормес.
Движимый этим желанием, привлеченный шумом, я как-то зашел
в один колехио3, где увидел множество студентов и услышал множе¬
ство голосов, так что все они до единого надрывались не столько от
полученных знаний, сколько от криков. И среди многих мне известных
лиц (хотя меня не знал никто), я — по воле Божией — узнал своего то¬
ледского приятеля, с которым был дружен в добрые времена; он слу¬
жил двум сеньорам студентам и производил более всего шума, хотя его
хозяева были одними из самых старших в колехио. И поскольку он
был слуга и по дому, и по учебе4, то смог представить им меня так хо¬
рошо, что меня позвали к обеду, и не только. Правда, обедали мы по-
университетски: скудная еда, плохо приготовленная и по-нищенски сер¬
вированная, но, будь я проклят, если от нее осталась хоть одна нераз-
грызенная косточка!
За едой мы говорили о разных вещах, но по моим замечаниям и
возражениям оба сеньора прекрасно поняли, что я из своего жизненно¬
го опыта почерпнул поболе, чем они — из своих занятий. Я рассказал
им кое-что из того, что произошло с Ласаро, причем так складно, что
все начали спрашивать, где я учился — во Франции, во Фландрии или в
Италии, и, если бы Господь позволил мне вспомнить одно-другое слов¬
цо на латыни, они были бы потрясены. Чтобы не дать им повода спро¬
сить меня о чем-то, что могло поставить меня в тупик, я старался не
выпускать нить беседы из рук. Однако они, вообразив, что я — персона
более важная, чем та, которой представляюсь, решили заставить меня
поучаствовать в ученом диспуте. Я же, зная, что все они, как и я, латы¬
ни не знают, так что я не мог перед ними осрамиться, согласился. Ибо
тот, кого уважали тунцы, кои, состязаясь, бьются рылами, сможет за
себя постоять среди тех, кто сражается языком.
Диспут был назначен на следующий день, и поглазеть на него был
приглашен весь университет. Пусть Ваша Милость увидит Ласаро — в
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава восемнадцатая 167
наиславнейшем из городов, среди стольких докторов, лиценциатов и
бакалавров, коими воистину, будь их вдесятеро меньше, можно было
бы засадить все испанские угодья, а блеском их превосходительств при¬
масов5 — затмить весь мир целиком! Поглядите на разноцветье одеяний
разных Орденов и степеней, на то, как чинно они рассаживаются в за¬
висимости от звания и независимо от человека!
Перед тем как выставить меня на всеобщее обозрение, они хотели
надеть на меня одежды своего колехио, но Ласаро отказался, ибо был
пришлым и не обучался в этом университете, и должен был не забав¬
лять, удивляя, но быть оценен по тому, как он доказывает свою уче¬
ность (а таковая у него была), независимо от того, к какому он принад¬
лежит Ордену и какое у него звание, будь он просто — «с улицы». Гово¬
ря по правде, я видел всех такими важными и заносчивыми, что, могу
признаться, был более испуган, чем пристыжен, или не столько испу¬
ган, сколько пристыжен тем, что меня выставят на посмешище. Когда
Ласаро занял свое место (я — студент!) и был представлен ученому ми¬
ру — а я, как и они все, сумел сохранить величественный вид, — ректор
захотел вступить со мной в спор первым, что было среди них делом
невиданным. И вот он задал мне достаточно трудный и каверзный во¬
прос, требуя, чтобы я сказал, сколько бочек воды вмещает море; но я,
как человек, море прекрасно изучивший и недавно из него вышедший,
смог весьма неплохо ответить ему, заявив, что, если он сможет собрать
всю морскую воду в один сосуд, я ее количество тут же измерю и с
точностью ему отчитаюсь. Услышав мой быстрый и прямой ответ, при¬
нятый за неимением лучшего, и оказавшись в затруднительном поло¬
жении, в каковое он думал сам меня поставить, видя свою беспомощ¬
ность, ректор предложил мне самому измерить море, а затем сообщить
ему результат.
Смущенный моим ответом, он поставил передо мной другую проб¬
лему, думая, хватит ли мне знаний и находчивости, чтобы решить вто¬
рую задачу так же, как я решил первую. Он попросил меня сказать,
сколько дней прошло со времени сотворения Адама до сего часа, как
если бы я всегда присутствовал в мире с часовым матгником в руке,
считая эти дни, хотя, по правде говоря, я и числа прожитых мной са-
168
Книга о Ласаро де Тормес
мим дней не помню, разве только то, что какое-то время был слугой у
священника, какое-то — поводырем у слепца и всё такое прочее, так что
своих хозяев я пересчитывал лучше, чем свои дни. Но, тем не менее, я
ему ответил, что не более семи, так как, когда первые семь прошли,
начались другие, и так — до настоящего момента; и так и будет до кон¬
ца света. Видели бы Вы, Ваша Милость, Ласаро — доктора из докторов,
самого поднаторевшего из лиценциатов!
И так как первые две проблемы я разрешил, на третьей ректор ре¬
шил взять верх, думая меня очернить перед всеми, хотя одному Госпо¬
ду известно, что в этот момент чувствовал Ласаро в смущении сердеч¬
ном, не выказывая при этом никакой заносчивости. Ректор же востре¬
бовал, чтобы я ответил на его третий вызов; и я тут же парировал, что
готов принять и третий, и всякий другой вплоть до следующего дня. Он
же потребовал, чтобы я указал, где край света. «Что еще за каверзы? —
сказал я про себя. — И как мне ответить, если я всего-то мира не обо¬
шел? Спросил бы он меня, где край моря, я бы что-нибудь придумал».
Тем не менее я отвечал, что край света — в этой самой аудитории, где
мы находимся, и что он наглядно в том смог бы убедиться, если бы
всерьез об этом поразмыслил, и, если бы это не было правдой, я бы
счел себя недостойным вступить в колехио.
Видя, как я справляюсь с ответами на его вопросы, только и думая
о том, как объявить мне шах, он получил мат, задав мне — чеканя каж¬
дое слово — четвертый вопрос: каково расстояние от земли до неба?
Видели бы Вы, Ваша Милость, как я какое-то время солидно откашли¬
вался, не зная, что ему ответить, так как он вполне мог быть осведом¬
лен о том, что этого пути я еще не проделывал. Если бы он попросил
рассказать о распорядке жизни тунцов и о том, на каком языке они
говорят, я бы это сделал с большей основательностью; но при всём том
я не промолчал, но ответил, что небо от земли совсем недалеко, так как
наше пение там слышно, сколь бы тихо ни пел, ни говорил человек, и
что, если он мне не хочет верить, пусть сам поднимется на небеса, а я
запою очень тихим голосом, и если он меня не услышит, то я готов по¬
платиться за свое невежество. Уверяю Вашу Милость, что молодчаге-
ректору пришлось умолкнуть и предоставить другим задавать мне во-
Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...». Глава восемнадцатая 169
просы; но когда они увидели, что ректор посрамлен, не нашлось нико¬
го, кто захотел бы вступить в дело, а потому все молчали и хвалили
мои ответы. Никогда не видел я себя столь всеми восхваляемым, эта¬
ким « сеньор ом-ч егоизв олите ».
Слава Ласаро возрастала с каждым днем, и частично ей я был обя¬
зан платью, которым меня одарил добрый герцог, так как, если бы не
оно, эти проклятые долгополые продолжали бы меня презирать, как я
презирал тунцов-предателей, хотя и не подавал виду. Ко мне стекалась
уйма народу: одни — чтобы одобрить мои ответы, другие — поразвлечь¬
ся, глядя на меня и мне внимая. Ввиду столь великих моих способно¬
стей, имя Ласаро было на устах у всех и разносилось по всему городу
звучнее, чем среди тунцов.
Мои хозяева пожелали пригласить меня с ними поужинать, и я был
не против, хотя поначалу отказался, следуя тамошнему обычаю, то есть
отговариваясь тем, что якобы приглашен другими. Не хочу расписы¬
вать, что было у нас на ужин, так как он был ужином лиценциатов, но я
хорошо видел, что он был подан в обмен на книги6 и посему столь ари¬
стократичен.
После того, как мы поели и скатерти со стола были убраны, на по¬
сошок мы разложили карты, что было там обычным занятием, и, раз¬
умеется, в этом деле я был более подкован, нежели в диспутах с ректо¬
ром. Наконец, на столе появились деньги, неведомо откуда взявшиеся.
Мои сотрапезники, как весьма ловкие в этом искусстве, знали тысячи
приемов обмана глаз, так что, будь на моем месте кто-то другой, он
давно бы испустил дух, так как я был на грани проигрыша; но под ко¬
нец я так их сделал, что они заплатили за всё, и я в придачу к ужину
положил в кошель более пятидесяти выигранных реалов. Так что не
связывайтесь с тем, кто был господином среди тунцов! Всегда будьте с
Ласаро начеку. И перед прощанием с ними я захотел сказать им что-
нибудь на языке тунцов, но они меня не поняли. Потом, опасаясь мести
с их стороны, ибо для нее у них имелись все основания, я отбыл оттуда,
думая о том, что не всё всегда гладко выходит.
Посему порешил я вернуться домой, где хорошо зажил благодаря
своим пятидесяти выигранным реалам и кое-чему еще, о чем ради чес-
170
Книга о Ласаро де Тормес
ти промолчу. Я прибыл в свой дом, где всё было в наилучшем виде,
кроме полного отсутствия денег. Тут-то я и вспомнил о тех дублонах,
что исчезли в море, и, конечно, расстроился, думая про себя, что, если
бы знать, что дело пойдет так же хорошо, как в Саламанке, я бы от¬
крыл в Толедо школу, предназначенную для изучения языка тунцов, и
у меня бы отбою в учениках не было. Затем, хорошенько всё обдумав,
я понял, что дело это — невыгодное, так как бесполезное. Так что при¬
шлось мне отказаться от этой затеи, хотя мне так хотелось бы остаться
в истории столь древнего города основателем прославленного универси¬
тета и изобретателем нового языка, доселе никому из людей на земле
не ведомого.
Вот что произошло после того, как я отправился в Алжир. Обо
всём остальном Ваша Милость со временем узнает. Остающийся Ва¬
шим верным слугой,
Ласаро де Тормес.
Конец
ИЗВЛЕЧЕНИЕ
ИЗ КОРОЛЕВСКОЙ ПРИВИЛЕГИИ
Малостью Короля'
а в салу предоставленной щ
Правалегиа
роле Бутонне2, papuyKeKomy КнигорродаВцу, речатать, отдавать
В речать, рродаВать а еБыВать Книгу, озаглавленную «Вторая
чаеть уКизни /1 аеарильо е Берегов Jopmeea» и рроч.,
Веет ррочит лииат, незаВиеито от их рроиехоуКдения
и еоетояния, речатать и отдавать В речать означенную Книгу,
ни отдельно на иеранеКот, ни на французеКот языКе, ни на дВух
языКах одноВретенно, рродаВать и раерроетранять люБые
другие ее эКзетрляры, Кроте наречатанных или отданных
В речать означенныт Бутонне,
и Ьеё указанное-
В течение и В рродолуКение ролного и неррерыВного шеети-
летнего ероКа ео дня окончания речати Книги, род етрахот
изъятия Веех эКзетрляроВ, а таКуК® других наказаний,
рредуетотренных наетояшей Привилегией.
разрешаетея
Дано в Париже 9 января 1620 года
Подписано Короле^ в его Совете
Скреплено большой печатью желтого воска на простор Хвосте4
К ЧИТАТЕЛЯМ
Случай, подвигнувший меня, друг читатель,
на издание «Второй части Ласарильо с бере¬
гов Тормеса», таков: мне в руки попалась
книжонка, в которой рассказывалось о его
жизни нечто, в чем не было ни капли прав¬
ды. Большая ее часть повествует о том, как
Ласаро упал в море, обернулся рыбой, называемой «ту¬
нец», и прожил там много лет, найдя себе жену из рода
тунцов и прижив с ней детей1, в своем рыбьем естестве во
всём походивших на родителей. Рассказывается в ней и о
войнах тунцов, в которых Ласаро был полководцем, и о
прочих небылицах, столь же нелепых, сколь лживых, и
столь же неосновательных, сколь бессмысленных. Не сле¬
дует сомневаться, что ее сочинитель хотел описать глупый
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». К читателям 175
сон или же приснившуюся глупость. Итак, эта-то книга и
стала той причиной, по которой я решился выпустить в
свет сию «Вторую часть», изданную слово в слово, без изъ¬
ятий и добавлений, в точности как я прочел ее в тетрадях,
хранившихся в архиве толедской малины2. Она совпадала
с тем, что сотню раз у камелька зимним вечером я слышал
от бабки и теток, и с тем, что я впитал с молоком кормили¬
цы; к тому же они с соседками не единожды спорили: как
же, если верить «Второй части», Ласаро провел столько
времени в воде и не потонул? Одни были за, другие про¬
тив; первые приводили слова самого Аасаро, который-де
так наелся, что был набит пищей до самой макушки3 и во¬
да не могла в него проникнуть. Один добрый старик, уме¬
лый пловец, стремясь доказать, что это дело посильное,
сослался на свой опыт и рассказал, что видел человека, ко¬
торый, купаясь в Тахо4, глубоко нырнул, угодил в подвод¬
ные пещеры и пробыл там с заката до восхода, пока солнце
своим сиянием не указало ему путь; а когда его домашние
и друзья уже устали оплакивать его и искать его тело для
погребения, он вышел из воды целым и невредимым. Дру¬
гой сомнительной чертой его жизни считалось то, что в
Аасаро никто не узнавал человека и все, кто его видел,
принимали за рыбу5. На это один добрый каноник (кото¬
рый, будучи уже преклонных лет, всё время проводил сидя
на солнце вместе с пряхами) отвечал, что подобное даже
более вероятно, и ссылался на мнения множества древних
и новых писателей, среди которых Плиний, Элиан6, Ари¬
стотель и Альберт Великий7. Они подтверждают, что в мо¬
ре водятся особые рыбы, у которых самцов зовут тритона¬
ми, а самок — нереидами, общее же для всех название —
морские люди; до пояса у них тело отлично сложенных
людей, а ниже пояса — рыбье8. И я заявляю: не будь это
мнение подтверждено достойными доверия писателями,
хватило бы для оправдания испанского невежества одного
176
Книга о Ласаро де Тормес
лишь дозволения, полученного рыбаками от господ инкви¬
зиторов; дело бы дошло до инквизиции, усомнись рыбаки
в том, чему их благородия разрешили представляться в
определенном виде. На сей счет, пусть это и посторонний
моему рассказу предмет, расскажу о происшествии, слу¬
чившемся с одним моим земляком-сельчанином. Дело бы¬
ло так: один раз его разыскивал инквизитор, чтобы попро¬
сить прислать груш, которые, как ему доводилось слы¬
шать, у того вырастали отменные. Бедный крестьянин, не
зная, чего угодно его благородию, так ужаснулся, что за¬
болел, пока от друга не узнал о сути просьбы. Поднявшись
с постели, он пошел в сад, вырвал дерево с корнем и прямо
с плодами отослал инквизитору, заявив, что не желает
иметь у себя повод для новых требований. Вот так их боят¬
ся, не только селяне и подлое сословие, но даже господа и
знать. Заслышав слова «инквизитор» и «Инквизиция», все
дрожат сильнее, чем осина на ветру. Вот о чем хотел я
предуведомить читателя, дабы тот знал, что сказать, когда
в его присутствии будут обсуждать подобные вопросы.
Равно предупреждаю его, что меня следует считать
лишь летописцем, но никак не сочинителем книги,
за которой читатель сможет провести час-
другой своего времени. Если она придет¬
ся ему по вкусу, пусть ждет третьей
части, содержащей смерть и за¬
вещание Ласарильо; если
же нет, пусть примет
мое почтение.
Vale*.
Будь здоров [лат).
с посвящениет
сиятельнейшей принцессе
донье
Генриетте де Роган
Сиятельнейшая и превосходительнейшая Принцесса!
Сочинителял1 свойственно посвящать свои творения тел1,
кто покровительствует uní своил! полоЖениет и защищает u¡<
своей властью.
Решив выпустить в свет вторую часть Лизни великого Ласаро с верегов
Шорлюса, зерцала и овразца испанской уверенности, я посвятил ее Вашету
сиятельству, чье положение и власть защитят сие ведное сочинение (кое и
в салют деле ведно, иво повествует о Ласаро) и не отдадут его на глутление и
растерзание злыл1 и Волтливыт языкат, что с поистине сатанинской яростью
стретятся уязвить и опорочить искреннейшие и скротнейшие
начинания.
Осознаю, сколь дерзостно выло посвятить столь ничтожное творение столь
великой принцессе; но у ничтожества его есть оправдание - нуЖда
в высокот и действеннот покровительстве и влаговолении
Вашего сиятельства.
Потол1у сл1иренно прошу Вас извинить посвящение и снизойти до сей
лчалой услуги, овратив взор на Желание, с которыт преподносится
это прошение, - коит всегда выло и вудет употревление
люей Жизни и сил на служение Валь
Остаюсь Ваш покорнейший слуга
X. де Луна
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
В КОТОРОЙ ЛАСАРО ПОВЕСТВУЕТ О ТОМ, КАК ОН ПОКИНУЛ ТОЛЕДО
И ОТПРАВИЛСЯ ВОЕВАТЬ В АЛЖИР
От добра добра не ищут. Говорю это к тому, что не¬
долго смог я пожить доброй жизнью, подаренной
мне судьбой, ибо непостоянство неотступно следова¬
ло за мной, как в жизни доброй и изобильной, так и
в жизни дурной и полной невзгод. Итак, жил я в
лучшее время, чем доводилось ветхозаветным пра¬
отцам, ел лучше монаха на пиру, пил лучше знахаря, одевался лучше
иезуита и держал в кармане две дюжины реалов, верных, как мадрид¬
ский перекупщик; у меня был дом — полная чаша, дочка — словно ве¬
точка, привитая к фамильному древу1, и должность, которой мог поза¬
видовать сторож толедской церкви, выгонявший из храма собак. Но до
X. де Лупа. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава первая
179
меня дошел слух о походе на Алжир2, который взволновал меня и, как
верного сына, сподвиг на то, чтобы пойти по стопам славного отца мое¬
го Томё Гонсалеса (Царствие ему Небесное)3. Я возжелал оставить в
грядущих веках пример и образец отнюдь не поводыря хитрого слепца,
грызуна-хлебоеда у скуповатого священника, слуги нищего дворянина и
глашатая чужих злодеяний; нет, мне хотелось прославиться просвеще¬
нием мавров, погрязших в слепоте своих заблуждений, взятием и по¬
топлением предерзостных корсарских кораблей, служением отважно¬
му капитану из ордена Св. Иоанна, у которого я устроился лакеем, с
тем условием, что вся моя добыча останется у меня (так оно и вышло).
Наконец, мне хотелось явить образец боевого клича и воодушевления,
восклицая «Сантьяго!» и «Рази, Испания!»4.
Я распрощался с моей возлюбленной супругой и ненаглядной до¬
черью. Дочь попросила меня не забыть привезти ей мавритенка, а же¬
на — прислать с первой оказией невольницу да в придачу горсть бербер¬
ских цехинов5, чтобы тем утешиться в мое отсутствие. Попросив уволь¬
нения у архипресвитера, моего господина, я поручил ему заботиться о
благополучии жены и дочери. Отбыл я из Толедо веселым, довольным
и в добром расположении духа, как и всякий, кто отправляется на вой¬
ну преисполненный надежд, окруженный большим числом друзей и
соседей, спешащих по тому же пути в стремлении улучшить свою
участь. Мы добрались до Мурсии6, чтобы затем в Картахене7 погрузить¬
ся на корабли; там со мной случилось нежелаемое, и я изведал, что
фортуна, вознеся меня на высоту своего превратного колеса и на вер¬
шину земного благополучия, в своем стремительном беге стала низвер¬
гать меня на самое дно.
Произошло так, что, добравшись до постоялого двора, увидел я по¬
добие человека, больше смахивавшего на козла из-за клочковатых и
мохнатых своих одежд. Шляпу он нахлобучил так, что лица не было
видно; рукой он прикрывал щеку, а у ноги болталась шпага в лимож¬
ских ножнах;8 шляпа была скроена на плутовской манер, без макушки,
чтобы пар выходил из головы, а куртка — по французской моде, вся
изрезанная, изорванная — ни одного живого места! Рубахой ему служи¬
ла собственная плоть, видневшаяся под решетом верхней одежды; нгга-
180
Книга о Ласаро де Тормес
нами — то же самое; один чулок был цветастый, другой — зеленый, и
оба едва доходили ему до щиколоток; обут он был на манер босоногих
братьев9 — в обноски-шлепанцы. По перу, пришитому к шляпе, я запо¬
дозрил в нем солдата. Так рассудив, я спросил его, откуда он и куда
путь держит; он поднял глаза, чтобы посмотреть, кто спрашивает, и
узнал меня, а я — его: то был дворянин, которому я прислуживал в То¬
ледо, и я весьма удивился, встретив его в таком одеянии. Заметив мое
изумление, тот сказал:
— Немудрено, друг Ласаро, что ты поразился, застав меня в таком
виде; но скоро пройдет твое изумление — я расскажу тебе, что произо¬
шло с тех пор, как я бросил тебя в Толедо, до нынешнего дня. Возвра¬
щаясь домой с меной дублонов, чтобы заплатить кредиторам, встретил
я женщину, чье лицо было укрыто плащом. Дергая меня за накидку,
проливая слезы, вздыхая и всхлипывая, она нежно просила меня по¬
мочь ей в беде. Я попросил ее рассказать, что за несчастье с ней случи¬
лось, ибо дольше рассказывать о сути дела, чем помогать. Она же, не
переставая плакать и краснея, словно девица, поведала мне, что я дол¬
жен был сделать: нужно было сопроводить ее в Мадрид, где, как ей
рассказали, обретался кабальеро, который похитил ее честь, но тем не
удовольствовался и заодно украл у нее все драгоценности, не сдержав
обещания взять ее в жены; в случае моего согласия она обещалась ока¬
зать мне ту услугу, каковую обычно оказывают находящиеся в долгу
женщины. Я утешил ее, как умел, вселив в нее надежду на то, что, если
ее недруг всё еще жив, она обязательно с ним поквитается. Итак, мы не
мешкая отправились в столицу10, докуда я ее и сопроводил, оплатив все
ее издержки. Сеньора, хорошенько знавшая, куда направляется, отвела
меня к роте солдат, которые встретили ее радушно и отвели к капита¬
ну, чтобы тот зачислил ее в перевязчицы ран. Обратив ко мне бессты¬
жий взгляд, она произнесла: «Ступайте, сеньор простофиля, для этого
я здесь и нужна». Смекнув, что меня обвели вокруг пальца, я принялся
с пеной у рта грозить ей, что, не будь она дамой, я бы душу из нее вы¬
тряс. Один бывший там солдатик подошел и с издевкой дернул меня за
нос, но не посмел дать пощечину, иначе его сразу можно было бы хоро¬
нить. Видя, что дело не выгорело, я, ничего не сказав, удалился чуть
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава первая
181
быстрее, чем шагом, чтобы посмотреть, не погонится ли за мной какой-
нибудь дюжий вояка, желая меня прикончить. Ведь если б я с каким-
нибудь новобранцем схватился да и убил его (а как же иначе?), то какая
мне в этом честь и слава? Но выскочи на меня капитан или какой дру¬
гой удалец, он бы ножом получил столько раз, сколько есть песчинок
на дне морском. А раз погнаться за мной никто не дерзнул, то ушел я
весьма довольный. Я стал искать ночлега, но приличествующего себе не
обрел и теперь вот стою перед вами. Мог бы я податься в лакеи или в
прислужники к пяти-шести штопальщицам11, но лучше уж помереть с
голодухи, чем служить на таких должностях.
В заключение мой славный хозяин сказал, что не нашел купцов-
земляков, которые могли бы ссудить ему денег, не имел в кармане ни
гроша и не ведал, где переночевать. Поняв, в какой переплет он угодил,
я предложил ему половину кровати и ужина. Он принял подарок. Ко¬
гда мы собрались ложиться, я сказал ему повесить одежду на спинку
кровати — для ползавшей по ней публики в постели было тесновато.
Утром я попытался встать, сильно не шумя, протянул руку за одеж¬
дой — и тщетно, поскольку предатель похитил ее и скрылся. Я думал
умереть прямо в кровати от досады, и лучше бы так оно и случилось;
тогда бы я избежал подобных смертей в дальнейшем.
— Держи вора! Держи вора! — заголосил я; сбежались люди с по¬
стоялого двора, застали меня в чем мать родила и принялись шарить по
углам в поисках одежки. Все хохотали как сумасшедшие, а я ругался
как извозчик, посылая ко всем чертям вора и хвастуна, полночи дони¬
мавшего меня рассказами о величии своей персоны и знатности своего
рода.
Единственным средством (поскольку другого не сыскалось) было
примерить на себя лохмотья того бахвала, пока Господь не пошлет
иной одежды, но они были настоящим лабиринтом: без конца, без на¬
чала, куртки от туфель не отличишь. Ноги я сунул в прорези для рук,
вместо обуви примерил платье, а о чулках и говорить нечего — они по¬
ходили на рукава от мантии судейского; сандалии на мне сидели словно
колодки, ибо подошв у них не было. Шляпу я напялил наизнанку, что¬
бы казалась не такой засаленной; умолчу о разном пешем и конном
182
Книга о Ласаро де Тормес
люде, который прогуливался по моему телу12. И в таком-то обличье я и
предстал перед хозяином, пославшим за мной; тот, удивившись этако¬
му пугалу, так расхохотался, что мышцы его зада расслабились, и из
' него вывалилось такое, о чем, из почтения к этому господину, подобает
умолчать. Очухавшись, хозяин спросил, с чего это я так вырядился; я
ему всё рассказал, а он, вместо того чтобы сжалиться, отругал меня и
выставил вон. Он сказал так: если уж я такого человека приютил у себя
в кровати, то и в другой раз затащу вора, но уже к нему домой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО СЕЛ НА КОРАБЛЬ В КАРТАХЕНЕ
Так уж получалось, что я недолго задерживался у сво¬
их хозяев; так вышло и с этим, правда, не по моей
вине. Оказался я бесприютным, брошенным и удру¬
ченным, в одеянии, над которым все глумились и на¬
смехались. Одни мне говорили:
— Недурная шляпа с фальшивыми полями; наверное,
так модники ходят.
А другие:
— Куртка у вас модная, похожая на свинарник: когда она на теле
вашей милости, то по нему бегают такие откормленные хряки, что их
можно закалывать и, засолив, посылать вашей супруге1.
Один армейский носильщик мне сказал:
— Сеньор Ласаро, Богом клянусь, из ваших чулок так хорошо вид¬
ны икры! А в сандалиях вы просто вылитый апостол2.
На что начальник альгвасилов отозвался:
— Сеньор, наверное, маврам собрался проповедовать.
И так они мне перемывали косточки, что я уже думал повернуть
домой, но не сделал этого, решив, что худая получится война, если на
ней я не наживу больше, чем потерял. К тому же я ощущал, что от
меня бегали как от прокаженного.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава вторая
183
Мы погрузились на корабль в Картахене. Он был весьма велик и
богато нагружен. Поднялись паруса и отдали нас во власть ветра, кото¬
рый нес корабль и двигал его с большой скоростью. Земля исчезла из
виду, а на море разыгрался встречный ветер, вздымавший паруса до
небес. Буря усиливалась, надежда таяла, а моряки и кормчие ее не все¬
ляли. Поднялся такой стон и плач, как будто я оказался на проповеди
о Страстях Господних. В таком гаме нельзя было разобрать приказов;
кто-то бежал на один борт, кто-то на другой; мы галдели, как котельщи¬
ки3. Все исповедовались кому придется, и кое с кем случилось так, что
он исповедал грехи одной потаскухе, а та даровала ему отпущение так,
словно сотню лет носила сан.
В мутной воде рыбаку раздолье. Увидев, как все заняты, я сказал
себе: «Коли помирать, так с набитым брюхом»4. Я спустился в трюм,
где в изобилии нашел хлеб, вино, пироги и соленья, которым никто еще
не сказал «А что вы тут делаете?». И принялся я пожирать всё, что ви¬
дел, и набивать себе желудок, чтобы наесться впрок к Судному дню. Ко
мне спустился один солдат, который хотел попросить его исповедать;
но, увидев, что я в бодром расположении духа и с отменным аппети¬
том, удивился, как это я мог есть перед лицом смерти. А я ему ответил:
— Ем, чтобы морская вода, которой я напьюсь, когда буду тонуть,
мне не повредила.
От моей простоты он чуть со смеху не лопнул. Я исповедовал мно¬
гих: они слова не могли от страха молвить, да и я особо не вслушивал¬
ся. Капитаны и значительные лица, а с ними два священника, спаслись
в шлюпке; я был дурно одет и потому туда не поместился.
Наевшись до отвала, я подошел к бочонку доброго вина и разбавил
то, что влезло ко мне в брюхо; я уж и забыл, что бушует гроза и на
каком я вообще свете.
Корабль начал тонуть кормой вниз, вода входила в него, как к себе
домой. Командир роты схватил меня за руки и в предсмертной агонии
попросил меня выслушать грех, который он собирался исповедать. Грех
состоял в том, что он не исполнил епитимью — совершить паломниче¬
ство к дому Богоматери в Лорето;5 было это для него весьма удобно, но
он хоть и собирался, да обещанного не исполнил. Я сказал ему, что
184
Книга о Ласаро де Тормес
данной мне властью переменяю епитимью, и вместо Лорето он должен
отправиться в Сантьяго6.
— Ах, господин! — сказал он. — Хотел бы я совершить покаяние, да
не смогу, ибо вот-вот нахлебаюсь воды.
— Коли так, — заметил я, — то налагаю новую епитимью: выпить всю
воду в море.
Но так он и не выполнил клятвы, и многие выпили столько же,
сколько он. Когда вода дошла мне до рта, я сказал ей: «От ворот пово¬
рот»; даже если 6 я открыл свои врата, она не смогла бы туда проник¬
нуть, ибо тело мое так напиталось вином, что походило на полный бур¬
дюк.
К месту крушения приплыло множество рыб, будто бы на зовы о
помощи с корабля; и стали они пожирать плоть несчастных утопленни¬
ков7 (причем не в мелкой воде!), как будто паслись на выгоне. Они и
меня хотели казнить, но я схватился за шпагу и, не тратя времени на
беседы со столь подлым людом, охаживал их не жалея сил. Они мне
шептали:
— Мы не желаем тебе зла, лишь хотим узнать, каков ты на вкус.
Я так усердствовал, что за полчетверти часа истребил не меньше
пятисот тунцов, желавших устроить себе пиршество из плоти грешни¬
ков. Уцелевшие рыбы наелись мертвечины и оставили общество Ласа¬
ро, не сулившее им выгод.
Я оказался безраздельным властителем дна морского. Проплывая
от одного места к другому, я видел разные чудеса: бесчисленные осто¬
вы и тела людей, немало сундуков, полных жемчуга и золота, множе¬
ство оружия, шелков, холста и пряностей. Меня разбирало от зависти
и сожаления, что ничего такого нет у меня дома, отчего, как говорят
бискайцы, я был готов «отведать хлеба, смоченного в сардинном мас¬
ле»8. Я сделал всё, что мог, а мог я немногое. Открыл я большой сун¬
дук, набил его дублонами и драгоценнейшим жемчугом, взял канатов
из тех, что в изобилии там лежали, привязал его и, связав одни канаты
с другими, сделал один, настолько длинный, что счел его достаточным
для подъема на поверхность. Если мне удастся вытащить отсюда всё
это богатство, говорил я про себя, то в целом свете нельзя будет сы-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава третья
185
скать трактирщика жирнее меня. Построю себе дома, буду жить на
ренту, куплю себе толедскую виллу с садом; моя жена будет называться
«дон»9, а я — «сеньор»; выдам дочь замуж за самого богатого пирожни¬
ка в округе. Все придут меня поздравлять, а я скажу, что славно потру¬
дился, добывая богатство не из недр земных, а из глубин морских, не
вымокший от пота, но просоленный, как вяленая треска. В жизни не
был я столь счастлив, если не считать одного обстоятельства: стоило
мне открыть рот, как я оказался бы погребенным со своими сокровища¬
ми до второго пришествия.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ВЫБРАЛСЯ ИЗ МОРЯ
Оказавшись в шаге от гибели, я трепетал; будучи в
шаге от богатства — радовался. Смерть меня пугала,
но клад веселил мой взор и побуждал меня бежать
смерти и наслаждаться сокровищем. Я снял с себя
обноски, оставленные мне в благодарность за служ¬
бу моим хозяином, оруженосцем. Привязав канат к
ноге, я начал плыть, пусть и не очень умело; в час опасности у меня
словно крылья выросли на ногах, а руки превратились в весла. Рыбы,
проплывавшие мимо, бросились меня кусать, подталкивая меня и слу¬
жа мне опорой. Они кусались, я брыкался, и так мы приблизились к
поверхности воды, где случилось то, что обрушило на меня несчастья.
Я вместе с рыбами попался в расставленные рыбаками сети; почуяв
улов, они дернули их с такой силой, что в меня начала проникать вода,
причем стремительно. Не в силах сопротивляться, я начал тонуть; так
бы и случилось, когда бы рыбаки, в обычной для них спешке, не вытя¬
нули улов в суденышки. На скверный запах я плевать хотел, мне случа¬
лось пить и похуже: вспомнилась мне моча господина архипресвитера,
которую как-то раз жена заставила меня выпить под видом вина из
Оканьи1.
186
Книга о Ласаро де Тормес
Когда рыбы оказались в лодке, а я среди них, рыбаки начали тя¬
нуть за веревку, по которой, как говорится, до клубка дойти можно.
Увидев, что к ней привязан я, они в изумлении заголосили: «Что за
рыба в человеческом облике? Дьявол это или призрак? Потянем-ка за
этот канат да посмотрим, что у него к ноге привязано». Тянули они с
такой силой, 410 лодка начала крениться; поняв, что это небезопасно,
они перерубили веревку, а вместе с нею — и все надежды Ласаро вы¬
биться из грязи в князи. Рыбаки положили меня на живот, чтобы вы¬
шла вода, а заодно и выпитое мной вино. Увидев, что я не умер (что
было бы для меня никак не хуже), они дали мне немного вина, и от
него я снова стал полон сил, словно светильник, в который плеснули
масла. Задали мне тысячу вопросов; я ни на один не ответил, пока меня
не покормили. Собравшись с духом, я сперва спросил, куда девалась
веревка, которую я примотал к ноге. Мне ответили, что ее перерубили,
чтобы уйти от опасности. Вот тут и погибла Троя, а с нею — взлелеян¬
ные Ласаро мечты, тут и начались его беды, невзгоды и мучения. Нет
на свете большего горя, чем стать богачом и оказаться на седьмом небе,
а потом очутиться в нищете и в лапах неслухов. На воде возвел я свои
фантазии, и вода же их потопила. Я рассказал рыбакам, чего я заодно
с ними лишился из-за рассечения пут. Они испытали на себе столь вели¬
кий гнев, что один из них чуть не наложил на себя руки.
Самый умный из рыбаков сказал, что недурно было бы вернуть
меня в море и посторожить, пока я не выберусь. Остальные поддержа¬
ли его слова; и, невзирая на неудобства, которые я им доставил, стояли
на своем, уверяя меня: коли я знаю дорогу, то доберусь с легкостью
(как будто я собирался за пирожками или в кабак). Алчность так за¬
стила им глаза, что меня уже хотели бросить в воду, но тут (на счастье
мне, на беду ли) появилось там, где мы стояли, судно, пришедшее по¬
мочь им перевозить улов. Они замолчали, чтобы другие не узнали об
открытом ими кладе; но нелегко им было оставить злой умысел. Кораб¬
ли пристали к берегу; меня бросили к рыбам, чтобы спрятать, а потом
вернуться и при возможности снова начать поиски. Двое схватили меня
и поволокли в хибару, стоявшую рядом. Один из них, не причастный
тайне, спросил, кого это они притащили; ему ответили — морское чудо¬
вище, выловленное с тунцами. Оказавншсь в этом свинарнике, я попро-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава четвертая
187
сил у них какого-нибудь тряпья, чтобы можно было прикрыть наготу и
показаться на людях. Мне ответили: «Это потом, сначала хозяйке по
счетам заплатим»2. Из этого тайного наречия я ничего не понял.
Молва о чудовище разнеслась по всей округе. В лачугу валом валил
народ, чтобы поглазеть на меня, а рыбаки не хотели меня показывать,
уверяя, что ждут разрешения от господина епископа и инквизиторов, а
до тех пор не положено. Я же пребывал в изумлении, не зная ни что
говорить, ни что делать, ибо не догадывался об их намерениях. Случи¬
лось со мною то же, что и с рогоносцем, который о своих рогах узнаёт
последним. А эти черти замыслили такое, до чего сам сатана бы не до¬
думался, и заслуживает это особой главы и особого внимания.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ВОЗИЛИ ПО ИСПАНИИ
От поблажки и воры плодятся; рыбаки, видя, какой
выгодный им выпал случай, тут же ухватили его за
чуб1, а потом уже и за всё тело. Видя, сколько народу
ходит посмотреть на новую рыбку, решили они воз¬
местить себе убытки, понесенные от перерезанного
каната на моей ноге, и послали к господам инквизито¬
рам просить о соизволении показывать по всей Испании рыбу с челове¬
ческим лицом. Они легко добились желаемого с помощью гостинца из
лучшей пойманной ими рыбы, поднесенного их святейшествам. Когда
бедный Ласаро благодарил Господа за то, что Он спас его из чрева ки¬
тов а2 (а это было столь же великим чудом, сколь малыми были моя
сноровка и смекалка, ибо плаваю я как топор), схватили меня четверо
рыбаков, более похожих на заплечных дел мастеров, распявших Хри¬
ста, чем на людей. Они связали мне руки и нацепили мне бороду и
ржавый шлем, не позабыв об усах, отчего я стал похож на дикого чело¬
века, каких ставят в садах3. Ноги мне обернули листьями рогоза, и я
уподобился горной форели.
188
Книга о Ласаро де Тормес
Я оплакивал свое злосчастье, рыдал, сетуя на жребий и фортуну:
«Кто же ты, то, что меня преследует? В жизни я тебя не видел и не
знаю тебя; но если можно по действию определить причину, то по тому,
что я перенес, думаю, что нет русалки, василиска, аспида и львицы с
новорожденными львятами беспощаднее тебя. Лестью ты возвышаешь
людей и нежишь их на вершине твоих услад и богатств, а потом низвер¬
гаешь их в бездну бедствий и лишений, столь же огромных, сколь вели¬
ки были твои щедроты».
Один из моих катов подслушал эту беседу с самим собой и крикнул
мне зычным голосом:
— Если сеньор тунец скажет еще хоть слово, то мы вас либо засо¬
лим вместе с вашими собратьями, либо сожжем как чудовище. Господа
инквизиторы повелели нам, — продолжил он, — возить вас по градам и
весям Испании и показывать всем как диво и чудо природы.
Я клялся им, что я не тунец, не чудище или еще какое страшилище,
а человек, такой же, как все остальные; а если и выбрался из моря, то
лишь потому, что попал туда вместе с теми, кто утонул во время ал¬
жирского похода. Они тут же оглохли, и тем хуже становилась их глу¬
хота, чем меньше они хотели слышать. Поняв, что все мои мольбы
им — что об стенку горох, я набрался терпения и начал ждать, пока
время, которое всё лечит, не исцелит и мою беду, причиненную этими
чертовыми любителями превращений.
Меня положили в бадью, сделанную наподобие бригантины;4 если
она наполнялась водой, а я садился, то вода доставала мне до рта. Ног я
не мог поднять, потому что они были связаны веревкой, один из концов
которой торчал из-под обода этой посудины, так что если стоило мне, к
несчастью своему, хоть пикнуть, то меня окунали, как лягушку, и при¬
ходилось мне хлебать больше, чем больному водянкой. Я сжимал зубы,
пока не чувствовал, что тот, кто дергает за веревку, слабеет; тогда я вы¬
совывал голову наружу, словно черепаха, учась на собственном опыте.
Вот в таком виде меня всем и показывали, и столько народу собира¬
лось посмотреть на меня (каждый при этом платил куартильо 3), что
они за день заработали двести реалов. Растут доходы — растут и аппе¬
титы, и именно поэтому они призадумались о моем здоровье. Чтобы
сохранить его, они устроили совет и обсудили, не стоит ли меня на ночь
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава пятая
189
вытаскивать из воды, ибо боялись, что от избытка влажности и холода
может сократ ит ься моя жизнь — а ценили они ее пуще собственной, по¬
скольку получали от нее барыши. Они решили всё время держать меня
в бадье, полагая, что со временем привычка превратится в природу; так
что бедный Ласаро промокал, как рис или пенька в запруде.
Оставляю благочестивому размышлению участливого читателя во¬
образить, что я мог ощущать в таком положении, оказавшись узником
столь необычной темницы. Я был пленником в земле свободы, порабо¬
щенным коварством этих алчных кукольников; а хуже всего переносил
я то, что приходилось изображать немого, не утратив дара речи. Не мог
я даже раскрыть рта, ибо мой страж всегда был настолько бдителен,
что, пока никто не видел, наполнял его водой, опасаясь, как бы я не за¬
говорил.
Пищей мне служил размоченный хлеб, который бросали зрители,
желавшие посмотреть, как я ем; так что за те полгода, что я провел в
этой ванне, не приходилось мне есть почти ничего иного, и я помирал с
голоду. Моим питьем была вода из бадьи, пусть и не очень чистая, но
зато более питательная, чем хлеб, особенно когда у меня от холода
случился понос, длившийся столько же, сколько мое пребывание в во¬
дяном чистилище.
ГЛАВА ПЯТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ДОСТАВИЛИ В СТОЛИЦУ
Эти изверги возили меня из города в село, а из села в
деревню, а из деревни на хутор; и были при этом доволь¬
ны, как в праздник Пасхи. Они глумились над бедным
Ласаро и приговаривали, напевая:
— Славься, славься, рыбка, что кормит нас без труда!
Мой гроб возили на телеге. Со мной путешествовало
трое: возница, тот, кто дергал меня за веревочку, когда я пытался за¬
говорить, и рассказчик моей жизни. Сей последний произносил речи,
повествуя о необычайном способе, каковым меня изловили, и врал при
190
Книга о Ласаро де Тормес
этом, как портной накануне Пасхи1. Когда мы проезжали по безлюд¬
ным местам, мне позволяли говорить — и это наибольшая милость, ка¬
кой я от них удостоился. Я спрашивал у них, какого черта им взбрело
в голову возить меня в рыбном садке. Мне отвечали, что иначе бы я
погиб в одно мгновение; раз уж я рыба, то без воды жить точно не смо¬
гу. Видя их упорство, я решил и вправду стать рыбой и убеждал сам
себя, чао коли всем я предсгавляюсь рыбой, то, значит, морская вода
меня преобразила; как говорится, глас народа — глас Божий. Вот поэто¬
му в дальнейшем я молчал, как на мессе.
Меня привезли ко двору, сулившему большую наживу, ибо при¬
дворные, как это часто бывает с людьми праздными, — большие охот¬
ники до диковинок. Среди толпы, пришедшей поглазеть на меня, ока¬
залось двое студентов. Они, разглядев как следует мою физиономию,
сказали вполголоса, что поклянутся у алтаря, что я не рыба, а человек,
и что, будь они судейскими, вывели бы дело на чистую воду и хоро¬
шенько начистили бы спины плетьми. В сердце своем я воззвал к Госпо¬
ду, чтобы так и произошло, а меня бы вытащили оттуда. Хотелось мне
им помочь, сказав «Сеньоры бакалавры правы!»; но едва я раскрыл
рот, как мой страж тут же наполнил его водой. Из-за криков, издавае¬
мых всей толпой, когда я окунулся (вернее, меня окунули), добрые ли¬
ценциаты не смогли продолжить свое рассуждение.
Мне бросали хлеб, который я уписывал прежде, чем тот успевал
как следует промокнуть; не досталось мне и половины того, что я рань¬
ше едал. Вспоминал я о толедском довольстве и друзьях своих немцах,
равно как и о том добром вине, что я нахваливал на площадях. Я мо¬
лил Господа повторить чудо в Кане Галилейской2 и не позволить мне
сгинуть во власти воды, моего злейшего недруга.
Я раздумывал над тем, что сказали студенты, тем более что из-за
всеобщего галдежа никто больше их не услышал. Снова уверившись в
том, что я человек, я воспрянул духом, хотя жена не единожды заявля¬
ла мне, что я-де сущий зверь, а толедские юноши говаривали: «Сеньор
Аасаро, нахлобучьте шляпу, а то рога торчат».
Всё это, а заодно и пребывание в мокротё, повергло меня в сомне¬
ние — в полном ли смысле слова я человек или нет; но когда я услышал
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава пятая
191
речь сих благословенных прозорливцев, то более не сомневался и по¬
пытался вырваться из лап пленивших меня халдеев.
Однажды ночью, в самый тихий ее час, видя, что мои сторожа спят
без задних ног, я попробовал развязать себя, но из-за того, что веревки
промокли, не преуспел. Я думал было закричать, но решил, что ни к
чему это не приведет, ибо первый же, кто услышит крик, заткнет мне
глотку целым ведром воды.
Видя, что двери моего спасения заперты, с великим нетерпением я
принялся барахтаться в своем болотце; и так я потрудился и изощрил¬
ся, что бадья перевернулась, и я вместе с нею. Вся вода растеклась;
очутившись на свободе, я громко позвал на помощь. Насмерть перепу¬
ганные рыбаки, узнав, что я натворил, прибегли к спасительному сред¬
ству, а именно заткнули мне рот, набив туда травы, и, чтобы заглушить
мои крики, сами стали еще громче орать: «Стража! Стража!» Так по¬
ступая, они к тому же с невиданной быстротой снова наполнили бадью
водой из бывшего рядом колодца. Выскочил хозяин с алебардой, а с
ним и все, кто был на постоялом дворе, — иные с вертелом, иные с дубь¬
ем; сбежались туда и соседи, а также случившийся рядом альгвасил с
шестью легавыми. Трактирщик спросил у моряков, что происходит;
они ответили, что это воры пытались похитить их рыбку. Один как по¬
мешанный орал: «Держи ворье! Держи ворье!» Пока проверяли, не вы¬
скочили ли воры в дверь и не упрыгали ли по крышам, мои блюстители
вернули меня обратно в лохань.
Так случилось, что вся пролившаяся вода просочилась через дыру
в нижние покои и на кровать, где спала служанка, которая из человеко¬
любия приютила в ней священника, за ее благосклонностью пришедше¬
го той ночью на постоялый двор. Они так перепугались потопа, изли¬
вавшегося на их постель, и издаваемых всеми воплей, что, не зная, что
делать, выпрыгнули из окна в одеждах Адама и Евы, только без фиго¬
вых листков на срамных частях. Луна сияла так ярко, что могла поспо¬
рить и с дневным светилом. Увидев их, все заорали: «Держи ворье!
Держи ворье!» Легавые и альгвасил бросились за ними и почти сразу
же настигли, ибо любовники были босы и не могли бежать по камням;
их незамедлительно препроводили в тюрьму. Рыбаки с утра пораньше
192
Книга о Ласаро де Тормес
выехали из Мадрида в Толедо, так и не узнав, что сотворил Господь с
недалекой девицей и благочестивым священником.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ПРИВЕЗЛИ В ТОЛЕДО
Труд человеческий — суета, знание — неведение, а си¬
ла — немощь, если Бог их не укрепляет, не наставляет и
не направляет. Все мои усилия лишь усугубили бдитель¬
ность и усердие моих стражей. Разгневанные вчераш¬
ним ночным сражением, они всыпали мне столько па¬
лок, что я чуть не помер, и приговаривали:
— Что, гнусная рыбешка, сбежать вздумала? Забыла уже нашу до¬
броту — ведь мы же тебя не убили? Ты прямо как дуб, у которого же¬
луди палкой выколачивать надо1.
Изможденного, отлупленного и до смерти голодного, меня достави¬
ли в Толедо. Они поселились рядом с площадью Сокодовер в доме у
одной вдовы, чьи вина я нахваливал в бытность глашатаем. Меня раз¬
местили в покоях на нижнем этаже, куда сходилась куча народу.
Среди зевак оказалась моя Эльвира2, державшая за руку дочку.
Когда я их увидел, то не сдержался и разрыдался так, что пролил два
Нила из слез. Я плакал и вздыхал, но тайно, чтобы не лишиться того,
что мне так было дорого; смотря на них, я желал иметь тысячу глаз,
чтобы вволю наглядеться. Впрочем, лучше бы те, кто лишали меня
речи, отняли у меня и зрение, ибо, хорошенько рассмотрев жену, я об¬
наружил — сказать страшно!.. — что брюшко у нее сильно округлилось.
Я был поражен и ошеломлен; но если разумно рассуждать, то нечему
тут было удивляться, ибо архидиакон, мой господин3, говорил перед
моим отбытием на войну, что будет поступать с моей женой, как со
своей собственной. Более всего меня огорчало, что никак нельзя было
себя убедить, что ребенок мой, ибо меня дома не было больше года.
Когда я жил совместно с нею и она мне говорила: «Не думай, Ласаро,
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава шестая
193
что я тебе изменяю, а если ты так взаправду считаешь, то очень зря»,
то я был так счастлив, что бежал от дурных мыслей о ней, как черт от
ладана. Я проводил жизнь в беспечности и довольстве и не ревновал,
почитая ревность болезнью безумцев.
Много раз я про себя думал, что в родительских делах многое за¬
висит от понимания. Сколько раз так бывает, что одни отцы души не
чают в детях, которым от них досталось одно лишь имя, а другие по
невесть откуда взявшейся прихоти ненавидят чад своих, полагая, что
жены навесили им на головы ветвистые украшения! Принявшись счи¬
тать месяцы и дни, я обнаружил, что пути к утешению отрезаны. Я во¬
образил, что моя благоверная страдает водянкой, но сие благочестивое
размышление продолжалось недолго, ибо стоило ей выйти, как две ста¬
рухи стали переговариваться. Одна сказала:
— Ну как тебе наша архипресвитерша? Муженек-то ей и не нужен.
— От кого же она брюхата? — спросила другая.
— От кого? — продолжила первая. — Да от сеньора архипресвитера,
и чтобы не было позора, когда она без мужа в дому разродится, он вы¬
дает ее за Пьера-французика4, а он такой же податливый, как мой ку¬
манек Ласаро.
Тут и переполнилась чаша моего терпения: от напряжения мое
сердце аж взмокло под водой, и, не имея сил более сопротивляться, я
рухнул без чувств на дно своего свинячьего корыта. Вода беспрепят¬
ственно проникала во все мои входы и выходы, так что казалось, что я
умер — против своего желания, которым всегда было жить так, как ве¬
лит Господь и позволяют силы, наперекор невзгодам и злокозненной
фортуне. Раздосадованные рыбаки всех выгнали наружу и с большой
осторожностью вытащили мне голову из воды. Обнаружив, что я без¬
дыханен и сердце мое не бьется, они сами начали задыхаться в рыдани¬
ях, оплакивая потерю, для них немалую. Меня извлекли из корыта и
стали принуждать к изблеванию того, чего я наглотался, но безуспеш¬
но, ибо смерть уже захлопнула за собою дверь. Они белого света не¬
взвидели, да и сами стали кипенного цвета, словно на Белое воскре¬
сенье;5 не ведали они, как умирить или хотя бы умерить свои муки и
горести. В конце концов их тройственный совет постановил, что с на-
194
Книга о Ласаро де Тормес
ступлением ночи меня отнесут к реке и бросят в оную с камнем на шее,
чтобы то, что прежде было моим истязателем, стало мне могилой.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ЛАСАРО НА ДОРОГЕ ВДОЛЬ ТАХО
Пусть никто не отчаивается, какие бы невзгоды его
ни угнетали, ибо, когда меньше всего ждешь, Го¬
сподь распахнет окна и двери своего милосердия и
явит, что нет ничего невозможного, и Он умеет, мо¬
жет и хочет превратить замыслы злодеев в цели¬
тельные животворящие лекарства для тех, кто веру¬
ет в Него. Этим грубым живодерам казалось, что смерть не шутит, ибо
это у нее не в обычае; и потому они засунули меня в мешок и, водрузив
на мула подобно бурдюку с вином (вернее, с водой, ибо как раз ею был
я наполнен до макушки), отправились в Куэста-дель-Кармен1, опечален¬
ные, словно везли хоронить собственных отца и мать. Угодно было
моей доброй судьбе, чтобы положили меня на пузо и, едучи ртом вниз,
я вдруг стал исторгать через него воду, словно открытый шлюз или
свайный молот.
Я пришел в себя и, переведя дыхание, понял, что я уже не в воде и
не в мерзостной лохани. Но, где я нахожусь и куда меня везут, я не ве¬
дал, слышал только: «Надо бы для верности разыскать колодец поглуб¬
же, чтобы его быстро не нашли». По этой нитке я дошел до клубка,
представил, что сейчас будет, и, раз уж двум смертям не бывать, услы¬
шав голоса других людей, я вскрикнул:
— Спасите, ради бога! Стража, стража!
Голоса исходили от дозорных, которые откликнулись на мой при¬
зыв обнаженными шпагами; досмотрев мешок, они нашли там бедного
Ласаро, похожего на вымоченную треску. Тут только нас и видели —
всех отправили в тюрьму; рыбаки рыдали, оказавшись в заключении, а
я смеялся, очутившись на воле.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава седьмая
195
Их поместили в застенок, а меня — в койку. Утром у нас взяли по¬
казания; они сознались, что таскали меня по Испании, но заявили, что
творили это в полном убеждении, что я — рыба, и даже получили на то
разрешение от господ инквизиторов. Я же обо всём рассказал правду,
особенно о том, что эти негодяи так меня связали, что я пикнуть не мог.
Послали за архипресвитером и моей милой Бригитой, чтобы под¬
твердить, тот ли я Аасаро с берегов Тормеса, за которого себя выдаю.
Сперва вошла моя жена и, как следует оглядев меня, сказала, что я и
вправду чем-то смахиваю на ее муженька; но казалось ей, что я — не он,
ибо, хоть я и был скотиной, но скорее москитом2, чем китом, или во¬
лом3, нежели рыбой. Сказав сие, она отвесила низкий поклон и удали¬
лась. Адвокат моих истязателей потребовал меня сжечь, ибо я, без со¬
мнения, чудовище, что он и собирался доказать. «Видно, и вправду пре¬
следует меня какой-то чародей, — говорил я сам себе, — и превращает
меня по собственной прихоти». Судьи заставили его замолчать.
Вошел сеньор архипресвитер; увидев меня всего бледного и смор¬
щенного, как старушечье брюхо, он заявил, что знать меня не знает.
Я напомнил ему кое-что из бывших с нами происшествий, порою весь¬
ма секретных; например, спросил, помнит ли он ночь, когда он голым
пришел ко мне в спальню, сказал, что боится обитающего в его комнате
домового, и улегся между мною и женой. Чтобы я больше не подавал
таких знаков, он признал, что я на самом деле Ласаро, его добрый друг
и слуга. Суд завершился свидетельством сеньора капитана, который
вытащил меня из Толедо, и тех, кто спасся в шлюпке во время бури,
подтверждавших, что я и есть Ласаро, слуга архипресвитера. Всё это
согласовывалось с рассказом о времени и месте, где, по словам рыбаков,
я был пойман. Каждого из них приговорили к двум сотням плетей и
изъятию имущества: одна часть — королю, другая — узникам, а третья —
Ласаро.
У них нашли две тысячи реалов, двух мулов и одну повозку; после
уплаты издержек мне перепало двадцать дукатов4. С моряков спустили
шкуру, если не все семь5, я же стал богат и счастлив, ибо никогда в
жизни не держал в руках столько денег сразу. Пошел я домой к другу,
где опрокинул несколько мер вина, чтобы отбить мерзкий вкус воды,
196
Книга о Ласаро де Тормес
раздухарился и начал гулять по-графски, славимый друзьями, внуша¬
ющий ужас врагам и всеми любимый.
Прошлые бедствия казались мне сном, нынешнее преуспевание —
тихой гаванью, а будущие надежды — райским садом наслаждений.
Тяготы учат смирению, а благоденствие распаляет гордыню. До тех
пор, пока не кончились эти двадцать монет, если бы сам король назвал
меня братом, я бы счел это оскорблением. Когда нам, испанцам, доста¬
ется реал, мы держимся князьями; и даже когда его нет, самомнение у
нас всегда отыщется. Спросишь распоследнего нищего, кто он такой, и
он ответит, что по меньшей мере потомок готов6, просто нелегкая судь¬
ба загнала его в угол, ибо привычно безумному миру возвышать низких
и принижать высоких. Но даже если так и есть, он себя в обиду не дает,
ценит себя выше всех и скорее умрет с голоду, чем примется за работу;
если какому-нибудь ремеслу и учится, то спустя рукава, и потом либо
вовсе не работает, либо всё делает из рук вон плохо, так что во всей
Испании сейчас не сыскать сносного чиновника. Помню, был в Сала¬
манке один сапожник; когда ему приносили что-нибудь на починку, он
заводил целую речь, жаловался на фортуну, что вынуждает его обра¬
титься к столь презренному ремеслу, хотя он из такого-то рода и сын
таких-то родителей, знатностью своей известных всей Испании. Как-то
раз я спросил его соседа, что за родители у этого самохвала; и выясни¬
лось, что отец его работал давильщиком винограда, а зимой поколыци-
ком свиней, мать же была чистильщицей потрохов, то есть служанкой
у торговца требухой.
Купил я себе сильно поношенный бархатный камзол и такого же
состояния плащ из грубого сеговийского сукна;7 также я носил шпагу,
кончик которой выдирал камни из мостовых. После выхода из тюрьмы
я так и не навестил жену, чтобы заставить ее желать моего прихода и
отомстить за презрение, которым она меня одаривала. Я был непоколе¬
бимо уверен, что она, увидев меня в таком костюме, непременно рас¬
кается и примет меня с распростертыми объятьями; но ей хоть кол на
голове теши.
Придя к ней, я заметил, что она недавно родила и вышла замуж.
Увидев меня, она крикнула:
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ллсарильо...». Глава седьмая
197
— Уберите от меня эту недовымоченную рыбешку, этого гусака
ощипанного, а не то, жизнью отца клянусь, я встану и вырву ему глаза.
На это я невозмутимо ответил:
— Не спешите так, сеньора лярва, раз уж ни вы меня мужем не при¬
знаёте, ни я вас женой, оставьте мне мою дочь, и мы разойдемся друзь¬
ями. Я накопил достаточно приданого, — продолжил я, — чтобы с боль¬
шим почетом выдать ее замуж.
Казалось мне, что эти двадцать дукатов — словно пять монет Хуана-
Богом-отмеченного8, который, как только их тратил, тут же находил в
мошне еще пять; но поскольку Ласарильо был от дьявола, со мною
ничего подобного не произошло, как можно убедиться из следующей
главы.
Сеньор архипресвитер воспротивился моей просьбе, заявив, что
дочь-то не моя, в доказательство чего предъявил крестильную книгу, из
которой при сопоставлении с записью о браке следовало, что дочка
родилась через четыре месяца после моего знакомства с женой. Меня
выставили ослом, а ведь прежде я гордо восседал на жеребце, считая
своей дочерью чужую.
Я отряхнул прах с ног и умыл руки в знак того, что я невиновен и
ухожу навсегда. Повернулся я спиной и удалился так невозмутимо, как
будто никогда их в глаза не видел. Разыскав своих друзей, я рассказал
им, в чем было дело; они меня утешали, для чего особого труда не тре¬
бовалось. Не хотелось мне возвращаться к ремеслу глашатая, ибо тот
бархатный камзол порядком изменил мою жизнь.
Прогуливаясь, встретил я по пути к воротам Висагры9 у монастыря
Св. Иоанна10 старую знакомую. Поздоровавшись, она сообщила мне,
что супруга моя стала куда ласковей, узнав, что у меня водятся деньги,
особенно после того, как французик отделал ее как бог черепаху. Я по¬
просил рассказать, что с нею стряслось; она поведала, что как-то раз
сеньор архипресвитер с моей женой собрались, чтобы обсудить, не сто¬
ит ли вернуть меня и выгнать французика, выдвигая доводы за и про¬
тив. Совещание было не настолько тайным, чтобы новобрачный его не
подслушал; на следующий день он притворился, что идет работать в
оливковую рощу, куда наша с ним супруга принесла ему в полдень обед.
198
Книга о Ласаро де Тормес
Он привязал ее к дереву, предварительно раздев, а потом всыпал ей
более сотни плетей и, не удовольствовавшись тем, сделал из ее одежды
узел, поснимал с нее драгоценности и всё унес с собою, бросив ее свя¬
занной, раздетой и израненной; она бы непременно умерла, если бы
архипресвитер не послал ее разыскивать.
Затем она добавила, что убеждена — пошли я просителей, меня при¬
няли бы как ни в чем не бывало, ибо она слышала, как моя Эльвира
говорит: «Ах я несчастная! Почему же я не пустила к себе доброго Ла¬
саро, всем добрякам добряка, ни лукавого, ни дотошного, позволявше¬
го мне делать что хочется?»
Эта весть перевернула меня с ног на голову, и я готов был после¬
довать совету доброй старушки, но сначала решил посоветоваться с
друзьями.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО СУДИЛСЯ С СОБСТВЕННОЙ ЖЕНОЙ
Мы, мужчины, — из породы кур-несушек: если хотим
сделать что-нибудь доброе, кричим об этом и кукаре¬
каем, но если замыслили зло, не желаем, чтобы хоть
кто-нибудь о том проведал и помешал нам сотворить
недоброе. Пошел я к одному другу, а встретил там
троих сразу, ибо с тех пор, как завелись у меня день¬
ги, друзья расплодились, как мухи в гнилом плоде. Я сообщил им, что
задумал вернуться к жене и уйти от злых языков, ибо знакомое худо
лучше неведомого добра. Замысел мой разнесли в пух и прах, говори¬
ли, что я мужичонка мало того что бесхребетный, так еще и безмозг¬
лый, поскольку вздумал спутаться с потаскухой, лярвой, гулящей дев¬
кой, подстилкой и, наконец, чертовой ослицей, ибо именно так называ¬
ют в Толедо поповских любовниц.
Такого они мне наговорили и так меня убедили, что я решил не
звать и не просить. Увидев, что их советы и доводы убедительны, до-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава восьмая
199
брые друзья мои (а вернее — самого черта!) пошли дальше и посовето¬
вали — как будто это их собственное семейное дело — вывести пятна и
стереть кляксы с моей чести. Раз уж дела моей супруги катятся под
гору, надо бы подать в суд и на нее, и на архипресвитера, и это ни во
что мне не обойдется, ибо они сведущи во всём, что касается суда.
Один из них, поверенный по безнадежным делам, предлагал мне сотою
дукатов в случае победы. Другой, защищавший в суде уличных потас¬
кух, заметил: будь он в моей шкуре, меньше чем на двести не согласил¬
ся бы. Третий уверял меня (ему-то, легавому, виднее), что видел дела
менее ясные и более мутные, но приносившие тем, кто их затеял, бес¬
счетную прибыль. Еще я поначалу думал, что отец бакалавриус даст
мне на лапу и хорошенько ее подмажет, чтобы мы отказались от иска,
и попросит вернуться к жене, и в итоге будет мне больше чести и до¬
хода, чем без суда.
Они нахваливали дело и прельщали меня большими надеждами;
мой разум оказался в их полной власти и не знал, как ответить на их
софистику. Впрочем, я догадывался порою, что лучше простить и уни¬
зиться, чем прибегать к крутым мерам; так я исполнил бы труднейшую
из Господних заповедей — возлюбить врага своего, тем более что жена
никогда и не поступала со мной по-вражески. Напротив, благодаря ей я
стал возвышаться в свете и приобрел известность — на меня показыва¬
ли пальцем и говорили: «Смотрите, вон идет покладистый Ласаро»1. Ее
трудами получил я и должность, и доход. Архидиакон2 говорит, что
дочка, мол, не моя; так это или нет, но Господь, прозревающий все ду¬
ши, знает, как оно на самом деле, — может быть, как я ошибался, так и
он заблуждается. А может, кто-нибудь из тех, кто читает и смеется над
моей глупостью так, что весь рот в слюне и борода в пене, сам воспиты¬
вает детей какого-нибудь святого отца. Он работает, горбатится в поте
лица, чтобы обогатить тех, кто обеднил его честь, и твердо верит, что
если и есть на свете верная жена, то уж точно у него; может и так полу¬
читься, друг читатель, что рога со своего фамильного герба придется
тебе приделать на голову3.
Итак, оставлю каждого при своем мнении: все эти глубокие рассуж¬
дения ни к чему не привели, и я подал иск против архипресвитера и
200
Книга о Ласаро де Тормес
собственной супруги. У меня всё еще водилась свежая деньга, и потому
в одни сутки их упекли в тюрьму: его — в архиепископскую, ее — в об¬
щественную4. Адвокаты советовали мне не переживать из-за денег, ко¬
торые уйдут на судебное дело, ведь всё потом выйдет боком не мне, а
святому отцу; потому я, желая побольше навредить и увеличить из¬
держки, давал сколько просят. Они были как никогда расторопны, со¬
образительны и неугомонны; чуя золото, как мухи чуют мед, они вре¬
мени даром не теряли.
Меньше чем за неделю дело далеко продвинулось, а мое богатство
далеко отступило. С уликами трудностей не возникло, поскольку аль-
гвасилы застали негодяев на месте преступления и доставили в тюрьму
в одном исподнем; свидетели были многочисленны, а показания — прав¬
дивы. Но тут славные адвокаты, а с ними поверенный и секретарь суда,
узнав о недуге моего кошелька, сами стали валиться с ног, и ради одно-
го-единственного шага приходилось их шпорить сильнее, чем наемного
мула. Волокита началась такая, что когда о ней прознали архипресви¬
тер и его присные, то стали хорохориться и давать направо и налево;
они уподобились гирям на часах, поднимаясь всё выше с каждым паде¬
нием моих присных. Они так развернулись, что уже через две недели
вышли из тюрьмы под залог, а еще меньше чем за неделю, благодаря
лжесвидетелям, суд принудил Ласаро принести извинения, оплатить
издержки и навсегда покинуть город Толедо.
Я принес извинения, каковой кары вполне заслуживал, ибо с два¬
дцатью эскудо5 в кармане вздумал судиться с тем, у кого денег куры не
клюют. Пришлось мне продать последнюю рубашку, чтобы оплатить
издержки, так что в изгнание я отправился в чем мать родила. В одно
мгновение я пребывал в довольстве, судился со значительным лицом
святой толедской Церкви, что одним лишь государям под силу; друзья
меня уважали, враги — страшились, и был я в положении знатного гос¬
подина, не терпящего издевательств над своей честью. А уже в следу¬
ющее я был изгнан, но уйти мне пришлось не из земного рая, прикрыв
срам фиговым листком, но из города, который был мне так дорог и где
я получил столько даров и испытал столько наслаждений, а наготу я
прикрывал отрепьями, найденными в куче мусора. Я прибегнул к обыч-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава восьмая
201
ному утешению всех страждущих: кто оказался в самом низу колеса
фортуны, непременно будет снова вознесен на вершину.
Настала пора вспомнить, что сказал мне однажды друг мой слепец
(в том, что касается проповедей, он был настоящий златоуст): все сущие
на свете люди поднимались и спускались по колесу фортуны, только
одни в сторону его движения, а иные — в противоположную. Вот в чем
заключалось различие: тот, кто двигался вместе с колесом, так же лег¬
ко опускался, как поднимался; те лее, кто шел против движения, задер¬
живались на вершине дольше других, пусть и с большим трудом. Полу¬
чалось, что я вертелся вместе с колесом, да с такой скоростью, что не
успевал оказаться наверху, как тут же низвергался в бездну всякого
рода горестей. Я сделался плутом из самых продувных, а раньше был
всё равно что монахом; мог я с основанием сказать: наг я родился, наг
и умру6, ничего не теряю, ничего не обретаю.
И отправился я тогда в Мадрид, прося по пути милостыню; знако¬
мого ремесла вовек не забудешь. Я всем рассказывал о своих невзго¬
дах, одни переживали, другие смеялись надо мной, третьи подавали
милостыню; жену с детьми мне теперь кормить не надо было, а самому
себе хватало на еду и даже на питье. В том году так уродилось вино, что,
куда я ни стучался, всюду спрашивали, не хочу ли я выпить, ибо хлеба
у них самих не было. Я никогда не отказывался, и так не раз получа¬
лось, что я натощак выпивал до четырех кувшинов вина и становился
веселее, чем девица накануне праздника. Если говорить начистоту, плу¬
товская жизнь — настоящая лсизнь, а другие и лсизнью назвать нельзя;7
если бы богачам она была по нраву, они бы оставили свои имения по
примеру древних философов, которые для ее обретения бросали всё,
чем владели. Говорю «обретения», ибо лсизнь философская и плутов¬
ская — едины; единственное различие в том, что философы из любви к
ней избавлялись от полаггков, а плуты и ничего не теряют, и ее обрета¬
ют. Те отвращались от имущества, чтобы не отвлекаясь созерцать дела
природные и болсественные и следить за движением небесных светил;
а эти — чтобы вольно нестись по просторам своего хотения. Те бросали
имущество в море, эти — на дно желудков; те презирали его, прозревая
в нем упадок и погибель, эти же — потому, что с ним приходят забота
202
Книга о Ласаро де Тормес
и труд, не подобающие их ремеслу, ибо плутовская жизнь беззаботнее
жизни королей, императоров и Пап. Ради нее я решил вступить на путь
более свободный, менее опасный и ничуть не скучный.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО СЛУЖИЛ НОСИЛЬЩИКОМ
Нет такого ремесла, науки или искусства, где, чтобы
достичь совершенства, не нужно напрягать все ум-
ственные силы. Предположим, сапожник тридцать
лет прозанимался своим делом; скажите ему сделать
башмаки, широкие в носах, высокие в подъеме и пе¬
ревязанные шнурками. Ну что, сделает он их? Пре¬
жде чем сделать пару по вашему заказу, он искалечит вам ступни.
Спросите философа, почему мухи гадят на белое черным, а на чер¬
ное — белым. Он покраснеет, как девица, застигнутая за бритьем из¬
вестного места при свечах, и не найдет, что ответить; а если и ответит,
то уж точно оставит без внимания тысячу других глупостей.
Рядом с Ильескасом1 встретил я архиплута, которого знал в лицо; я
пришел к нему как к оракулу, чтобы спросить, как подобает мне по¬
ступать в новой жизни, чтобы не загреметь за решетку. Он ответил мне:
чтобы не перепачкаться пылью и соломой, следует присовокупить к
праздности Марии трудолюбие Марфы2, то есть к плутовскому ремес¬
лу добавить работу кухарем, конюхом, забойщиком скота или же но¬
сильщиком, дабы оная служила защитой плутовству. И еще сказал он
мне, что так и не сделал этого за все двадцать лет, что посвятил плутов¬
скому ремеслу, из-за чего намедни схлопотал двести плетей за праздно¬
шатание;3 я поблагодарил его за предупреждение и внял его совету.
Добравшись до Мадрида, я купил себе крученую веревку и встал с
ней посреди площади, довольный, как кот на Масленицу. Усердному и
Бог подает: первым моим нанимателем стала девица (да простит Он
меня, коли солгу) лет восемнадцати, холеная, словно послушница. Она
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава девятая
203
сказала мне следовать за собой и провела по стольким закоулкам, что
я подумал — либо ей за прогулки платят, либо она издевается; наконец
мы добрались до дома, в котором я по потайной двери, дворику и пля¬
шущим там дамочкам опознал притон. Мы вошли к ней в келью, и она
спросила, не хочу ли я принять плату за работу тут же; я сказал, что
подожду, пока не доберемся до места, куда нужно было доставить узел.
Я нагрузил себя поклажей и потопал в сторону Гвадалахарских ворот;4
там она-де собиралась сесть в повозку и отправиться на ярмарку в
Háxepe5. Вещи у нее были необременительные, по большей части соус¬
ницы6, румяна и духи; по пути я узнал, что она уже восемь лет занима¬
ется своим ремеслом.
— Распечатал меня, — рассказывала она, — приходской священник
из Севильи, откуда я родом, и сделал это с таким благочестивым рве¬
нием, что я до сих пор благочестиво к нему рвусь. Он поручил меня
монахине, которая полгода снабжала меня всем необходимым. Оттуда
меня вытащил один капитан; с тех пор жизнь бросала меня то туда, то
сюда, пока не прибило к вам. Видит Бог, не надо было мне уходить из-
под покровительства святого отца, что заботился обо мне, как о дочери,
и любил, как сестру! В конце концов пришлось мне работать, чтобы
было на что жить.
В таких разговорах мы дошли до повозки, готовой уже отправить¬
ся; я положил туда свою ношу и попросил об оплате. Болтунья ответи¬
ла, что с удовольствием расплатится, и залепила мне такую оплеуху,
что я повалился наземь, а потом сказала:
— Что за олух просит денег у женщин моего ремесла? Забыли уже,
что я вам сказала в веселом доме? Я вознаградила бы вас собою, если
бы вы того пожелали.
Она скакнула в повозку, словно кобыла; пришпорили коней, а в
боку почему-то отдалось у меня. Сидел я словно дурак набитый, не по¬
нимал, что же со мной произошло, и думал, что если и дальше так
пойдет, то к концу года быть мне большим богатеем.
Не успел я оттуда удалиться, как прибыла другая повозка, из '
Алькала-де-Энарес7. Из нее повыпрыгивали пассажиры — все до одного
либо шлюхи, либо студенты, либо монахи. Один из последних, фран-
204
Книга о Ласаро де Тормес
цисканец, спросил меня, не соблаговолю ли я доставить его скарб в
монастырь. Я с радостью согласился, прикинув, что он уж точно не об¬
ведет меня вокруг пальца, как та волчица. Я схватил его кладь, оказа¬
вшуюся такою тяжестью, что еле ее поднял, но надежда на хороший
заработок придавала мне сил. Когда я добрался до монастыря, то едва
дышал, уж больно он был далеко; монах взял свой узел и, сказав «Бог
тебе подаст», захлопнул за собою дверь. Я стоял и ждал, пока он вый¬
дет заплатить, но он всё не показывался, и я постучал в привратницкую.
Вышел привратник, спросил, чего мне надо; я ответил: пусть мне запла¬
тят за доставку принесенной мною клади. На это он посоветовал мне
проваливать подобру-поздорову, ибо они никогда ничего не платят, и
захлопнул дверь, сказав, чтобы я больше не стучал, ибо наступил тихий
час; а если постучу, меня ждет сотня ударов поясом8. Я весь похолодел.
Один из нищих, сидевших у дверей привратницкой, сказал мне:
— Ступай себе, братец, эти отцы не держат денег, ибо живут на
дармовщину.
— Да пусть живут на что хотят, только они заплатят мне за работу,
не будь я Ласаро.
И я в превеликом гневе снова постучал в дверь. Оттуда вышел по¬
слушник в еще большем гневе и, даже не спросив «Чего ты тут забыл?»,
так меня пихнул, что я свалился, как перезрелая груша, а потом плюх¬
нулся на меня коленями и надавал ими с полдюжины тычков и еще
столько же ударов поясом. Наставил он мне столько синяков, как будто
обрушил на меня сарагосскую часовую башню9.
Я провалялся полчаса, не в силах подняться. Размышлял я о своей
горькой судьбине и о силище послушника, которой он принудил меня к
послушанию. Лучше бы он служил его королевскому величеству, чем
объедался на милостыню для бедных; впрочем, они и на это неспособ¬
ны, ибо редкостные лодыри. Это славно изобличил император Карл V,
когда глава ордена францисканцев предложил ему для войска два¬
дцать две тысячи монахов, возрастом не старше сорока лет и не моложе
двадцати двух. Непобедимый император ответил, что они ему ни к че¬
му, ибо для их прокормления понадобится двадцать две тысячи котлов
с мясом; тем самым он дал понять, что монахи пригоднее для еды, чем
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава десятая
205
для работы10. Да простит меня Бог, но с той поры я терпеть не мог этих
чернецов, и, когда я их видел, казались они мне то ли трутнями, то ли
губками, жадно впитывающими жир из котла. Я решил оставить свое
нынешнее ремесло, но сначала подождать сутки, словно умерший вне¬
запной смертью11.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ВСТРЕТИЛ СТАРУЮ СВОДШО, И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
Изнуренный и голодный, я медленно брел по улице
и, переходя площадь Себада1, встретил старую бого¬
молку с клыками, что у твоего кабана. Она подо¬
шла ко мне и попросила отнести сундук подруге,
живущей по соседству, посулив за это четыре куар-
то2. Услышав сие, я возблагодарил Бога за то, что из
столь омерзительных уст исходят столь сладостные слова — «я дам тебе
четыре куарто». Я сказал, что согласен, и с большой охотой, но так
меня и подмывало схватить эти четыре куарто, а ноши не таскать, ибо
в таком состоянии я скорее годился на роль груза, чем носильщика.
С превеликими трудами я загрузил на себя сундук, огромный и тяже¬
ленный; добрая старушка попросила нести его осторожно, ибо там
хранились флаконы с духами, крайне для нее ценными. Я сказал, что
бояться нечего, и я пойду потихоньку, чему и сам был рад, ибо от го¬
лода еле ноги передвигал.
Мы дошли до дома, куда нужно было доставить сундук; он был
встречен с большим восторгом, особенно одной толстощекой и корена¬
стой девицей (я был бы не прочь, если бы такие вошки завелись у меня
в постели), которая в полном восхищении заявила, что хочет поставить
сундук у себя в потайной комнате. Я отнес сундук куда следует; старуха
вручила ей ключ и повелела хранить до своего возвращения из Сего¬
вии3, куда она отправляется навестить родственницу и откуда думает
вернуться через четыре дня. На прощание она обняла девушку, шепну-
206
Книга о Ласаро де Тормес
ла ей пару слов на ушко, от коих та стала пунцовее розы; мне это по¬
казалось милым, но было бы еще милее, если бы я хоть чего-нибудь
наконец поел. Старуха попрощалась со всеми обитателями дома, по¬
просив у родителей девушки прощения за несдержанность, на что услы¬
шала в ответ, что их дом — в ее полном распоряжении. Вручив мне че¬
тыре монеты, она шепнула, что если я завтра утром приду к ней домой,
то смогу заработать столько же.
Я радовался, как на Пасху или Иванов день;4 поев на три куарто,
четвертую монету я припас, чтобы заплатить за ночлег. В голове у меня
рождались мысли о чудотворной силе денег, ибо стоило старухе вру¬
чить мне горстку монет, как я ощутил себя легче ветра, отважнее Ро¬
ланда и сильнее Геркулеса.
О злато, недаром великая часть людей мнит тебя богом! Ты — по¬
датель всех благ и корень всех несчастий. Ты изобрело все искусства и
поддерживаешь их в совершенстве; во имя твое науки ценятся и воль¬
номыслия запрещаются, грады укрепляются и башни их ниспроверга¬
ются, царства создаются и тут же разрушаются. Ты хранишь доброде¬
тель — и губишь ее; во имя твое целомудренные девицы блюдут себя,
во имя твое лишаются девства. Наконец, нет трудности, которую ты не
одолеешь, тайника, куда ты не проникнешь, кручи, которую ты не сров¬
няешь с землей, пригорка, который ты не вознесешь к небесам.
Наутро, как и было условлено, я пришел домой к старухе; она ска¬
зала мне, что мы вместе пойдем за сундуком, оставленным накануне.
Владельцам дома она объявила, что вернулась за сундуком, ибо по до¬
роге в Сеговию, в пол-лиге от Мадрида, встретила родственницу, также
отправившуюся ее навестить; он ей потребовался, потому что там есть
чистое белье — постелить гостье. Дородная деваха вернула ей ключ, по¬
целовав и стиснув в объятиях еще крепче, чем раньше; снова перешеп¬
нувшись, они помогли мне взвалить на плечи сундук, который показал¬
ся мне легче, чем вчера, поскольку на этот раз мой желудок был полон.
Спускаясь по лестнице, споткнулся я о какую-то штуковину, кото¬
рую, несомненно, сам дьявол туда подсунул, и прямо вместе с сундуком
покатился вниз, где стояли родители невинной девушки. Я расшиб себе
нос и переломал ребра. От перенесенных ударов чертов сундук рас-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава десятая
207
крылся, и оказалось, что в нем — пригожий юноша со шпагой и кинжа¬
лом. Он был одет в дорожное5, без плаща. Его штаны и куртка были из
зеленого атласа, а перья на шляпе — того же цвета; носил он перламут¬
рового цвета чулки с красными подвязками, а туфли *— белые, сделан¬
ные под альпаргаты6. Он изящно поднялся на ноги и, отвесив нам свет¬
ский поклон, вышел наружу через дверь.
Родители были поражены внезапным видением и так переглядыва¬
лись, что походили на паяцев. Придя в себя от изумления, они призвали
двух своих сыновей, которые, узнав о происшедшем, судорожно выхва¬
тили шпаги и, воскликнув «Смерть ему! Смерть!», отправились на ро¬
зыски этого вертопраха. Впрочем, шел он быстро, так что настигнуть
его им не удалось.
Тем временем оставшиеся дома родители заперли дверь и хотели
было поквитаться со сводней, но та, заслышав шум и поняв его причину,
уже вышла через потайную дверь, а невеста — вслед за нею. Тут они по¬
няли, как их провели и одурачили, и пошли вымещать злобу на мне,
разбившемся в лепешку и лежавшем без движения; если бы не это об¬
стоятельство, я сам бы пошел по следу того, кто принес мне столько
несчастий. Вошли братья, обливаясь потом и задыхаясь, ругаясь и кля¬
нясь, раз уж не догнали негодяя, умертвить свою сестру, а вместе с нею
и сводню. Когда им сказали, что те уже бежали через заднюю дверь,
раздались новые богохульства, ругательства и проклятья. Один гово¬
рил:
— Да пусть явится сюда сам дьявол, а с ним прорва чертей, я их как
мух перебью! Ну где же вы, черти, зря я вас, что ли, зову? Знаю, вы там
у себя боитесь моего гнева и носа оттуда не смеете высунуть. Увидел бы
я этого труса, дунул бы, его в такие места бы унесло — только его и
видали!
А другой продолжал:
— Догони я его, порвал бы на такие мелкие кусочки, что ничего
крупнее уха не нашли бы! Если он еще жив (да даже если и мертв), ни
за что от меня не скроется, я его из-под земли достану.
Вот так они грозились и хвалились, а бедный Ласаро всё ждал, что
грянет из сгустившихся над ним туч. Я больше опасался слуг, числом
208
Книга о Ласаро де Тормес
не то десять, не то двенадцать, чем этих вояк. И стар, и млад кучей на¬
валились на меня: одни лягались, другие били кулаком; иные дергали
меня за волосы, иные — шлепали по щекам. Не напрасно я боялся, ибо
мальчишки тыкали в меня грошовыми иголками, от которых я чуть
волком не выл; служанки так меня щипали, что в глазах мутнело. Одни
говорили: «Давай его убьем»; другие — «Нет, лучше бросим в нужник».
Так меня молотили, что казалось мне — угодил я на мельницу или на
сукновальню.
Заметив, что я уже не дышу, они бросили меня терзать, но угро¬
жать не перестали. Отец, во всей толпе либо самый зрелый, либо са¬
мый прогнивший, приказал им отпустить меня и заявил, что если я
правдиво расскажу, кто похитил его честь, то мне больше не причинят
вреда. Их желания я выполнить не мог, ибо сам не ведал, кто он таков,
и вообще в первый раз увидел его, когда тот восстал из своего гроба7.
Поскольку я ничего не говорил, за меня снова принялись. Тут-то и стал
я стонать, рыдать и оплакивать свои несчастья, тут-то и стал я вздыхать
и хулить свою непостоянную фортуну, вечно изобретавшую новые
средства уязвить меня. Как мог, попросил я их оставить меня в покое,
ибо я расскажу им, в чем было дело. Так они и поступили, в ответ на
что я в точности рассказал, что именно случилось, но правде они верить
не захотели. Видя, что гроза от меня не отступает, я решил их по мере
сил обмануть и пообещал показать им злодея. Меня перестали моло¬
тить и посулили золотые горы, потом спросили, как он зовется и где
живет. На это я ответил, что не ведаю ни имени, ни улицы, где он жи¬
вет, но покажу им дом, если меня туда отнесут, ибо после такого дурно¬
го обращения ноги мои ходить отказывались. Они тут же подобрели,
налили мне вина, от которого я хоть чуточку пришел в себя, и, как
следует вооружившись, взяли меня под мышки, как шлюху, и поволок¬
ли по улицам Мадрида.
Те, кто меня видел, говорили: «Смотри-ка, его в тюрьму ведут»; дру¬
гие же возражали: «Нет, в больницу»; но все били мимо цели. Я был в
растерянности и замешательстве, не знал ни что говорить, ни что де¬
лать, ибо, позови я на помощь, на меня бы донесли страже, чего я боял¬
ся пуще смерти. О побеге нечего было и думать, не только из-за пере-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава десятая
209
несенных переломов, но и из-за того, что я находился между отцом,
сыновьями и родственниками, которых по такому случаю собралось
восемь или девять. Все они были вооружены до зубов, как святой Геор¬
гий. Мы ходили вдоль улиц, бродили по закоулкам, а я так и не пони¬
мал, где я и куда их веду.
Мы дошли до площади Пуэрта-дель-Соль8, и на одной из ведущих
к ней улиц я увидел красавчика, который шел на цыпочках, подоткнув
плащ и держа в одной руке здоровенную перчатку, а в другой — гвозди¬
ку. Руками он размахивал, как двоюродный брат герцога Инфантадо9,
жестикулировал и мотался из стороны в сторону. В нем я тут же при¬
знал своего хозяина — эскудеро, похитившего в Мурсии мою одежду; не
сомневаюсь, что кто-то из святых угодников прислал его туда, ибо ни¬
кого из них я не забыл упомянуть в своих молитвах. Видя, что случай
уже показывает мне лысину10, я ухватил его за чуб и решил убить сразу
двух зайцев: расквитаться с этим бахвалом и заодно избавиться от дер¬
жавших меня извергов. Я сказал им следующее:
— Внимание, сеньоры, — сюда идет любовник, похитивший вашу
честь; он переоделся, чтобы остаться неузнанным.
Они, ослепленные яростью, без лишних слов спросили меня, где
он. Я указал на него, и тут же на него набросились, схватили за ворот,
повалили на землю и надавали тысячу пинков, тумаков и зуботычин.
Один из молодчиков, брат девицы, собрался было проткнуть ему
грудь шпагой, но отец ему помешал; вызвали караул, а побитому свя¬
зали руки. Видя, что поднялась заваруха и все при деле, я счел за бла¬
го улепетнуть и схорониться как можно лучше. Мой славный эскудеро
узнал меня; решив, что это мои родичи так просят у него одежду, он
кричал:
— Оставьте меня, оставьте, я заплачу за два платья.
Но с помощью кулаков ему заткнули рот. Окровавленного, измоча¬
ленного и покалеченного, его потащили в тюрьму; я же покинул Мад¬
рид, проклиная свое ремесло и того, кто его первый выдумал.
210
Книга о Ласаро де Тормес
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ОТПРАВИЛСЯ НА РОДИНУ, И ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С НИМ
ПО ДОРОГЕ ТУДА
Я хотел было отправиться в путь, но сил на исполне¬
ние желаемого не хватало, и потому я на несколько
дней задержался в Мадриде. Время я провел недур¬
но: помогая себе костылями, без которых я передви¬
гаться не мог, я побирался по домам и по монасты¬
рям, пока не ощутил в себе силы снова пуститься в
странствия. Подбил меня на это рассказ одного нищего, сидевшего на
солнышке с товарищами и искавшего блох. Это была та же история о
сундуке, какую я вам рассказал, с таким добавлением: тот, кого при¬
няли за человека из сундука и посадили в тюрьму, смог доказать об¬
ратное, ибо в час, когда совершалось дело, он сидел в гостинице, и ни¬
кто в квартале не видел его в ином платье, чем то, в котором его схва¬
тили. Впрочем, за это его всё равно провели с позором по улицам как
бродягу и изгнали из Мадрида. И потому он вместе с родителями деви¬
цы разыскивал подстроившего всё носильщика, поклявшись, что пер¬
вый, кто найдет злоумышленника, должен будет с помощью шпаги пре¬
вратить его в решето.
Я намотал услышанное на ус и натянул повязку на глаз, а также
сбрил бороду (из-за чего стал смахивать на монашка из детских игр1); в
таком обличье, думалось мне, и мать родная меня не узнает.
Из Мадрида я отправился в Техарес2, дабы узнать: вдруг, верну¬
вшись в родные пенаты, я смогу обмануть фортуну и она меня не узна¬
ет. Путь мой лежал мимо Эскориала3 — здания, воплощавшего всё ве¬
личие монарха, возводившего сей дворец (тогда еще не достроенный),
и достойного числиться среди чудес света. Но я не сказал бы, что стро¬
ителя привлекло приятство тамошних мест, ибо земля там бесплодная
и гористая. Скорее тому причиною мягкость климата (который и летом
таков, что достаточно сесть в тени — и не будешь ни мучиться от жары,
ни страдать от холода) и его большая польза для здоровья.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава одиннадцатая 211
Меньше чем за пол-лиги от селения мне попалась шайка цыган,
устроивших свой табор на каком-то хуторе. Увидев меня издалека, они
поначалу приняли меня за своего, что при моем наряде было немудре¬
но; когда я приблизился, они поняли, что обманулись. Поначалу меня
избегали, ибо, когда я показался, они устроили что-то вроде совета или
ученого диспута. Мне сказали, что это окольная дорога на Саламанку,
зато прямая — на Вальядолид. Поскольку мои дела не принуждали
меня идти в определенный город, я сказал (ибо так оно и обстояло), что
перед возвращением на родину мне хотелось бы побывать в Вальядо¬
лиде.
Один из старых цыган спросил меня, откуда я родом; узнав, что из
Техареса, пригласил меня отобедать из любви к тамошним местам, ибо
сам был из Саламанки. Я принял приглашение, и на сладкое меня по¬
просили рассказать о своей жизни. Просьбу я незамедлительно испол¬
нил, стараясь, сколь возможно, уложить великие дела в краткие и сжа¬
тые слова. Когда я дошел до истории с лоханью и поведал о том, что
приключилось со мной в Мадриде в доме хозяина гостиницы, все хохо¬
тали как сумасшедшие, особенно один цыган и одна цыганка, просто-
таки заливавшиеся смехом. Я начал краснеть и стал весь пунцовый;
цыган — мой земляк, заметив это, сказал:
— Не надо краснеть, братец мой, ибо эти сеньоры смеются не над
вашей жизнью, достойной скорее восхищения, чем осмеяния; и раз уж
вы так подробно поведали о ней, будет справедливо расплатиться с вами
тою же монетой, так же доверяя вашему благоразумию, как вы верили
нашему. Если сеньоры дадут на то соизволение, я объясню вам причину
смеха.
Каждый дал свое согласие, ибо все хорошо знали, что осмотритель¬
ность и многоопытность цыгана не дадут ему выйти за пределы здраво¬
го рассудка.
— Знайте же, — продолжил он, — что те, кто покатывался со смеху
и хохотал до слез, — не кто иные, как священник и девица, выпрыгну¬
вшие из окна голышом, когда потоп из лохани чуть было не поглотил
их. Бьггь может, они захотят рассказать, по каким протокам несло их
течение, пока не вынесло сюда.
212
Книга о Ласаро де Тормес
Новоиспеченная цыганка попросила слова, взывая к снисхождению
благородных слушателей4, и гулким, размеренным, низким голосом на¬
чала повествование:
— В тот день, когда я ушла, вернее сказать — выпрыгаула, из отчего
дома и угодила в каталажку, меня разместили в покоях скорее темных,
чем чистых, и скорее тошнотворных, чем богато украшенных. Отца
Урвеса, который присутствует среди нас и не даст мне солгать, держа¬
ли в застенке, пока он не назвался священником; тогда его тут же от¬
вели к названому епископу5, который вынес ему строжайшее порица¬
ние за то, что он вздумал утонуть в столь мелкой водице и устроил та¬
кое позорище. Но он пообещал быть осторожнее и сдержаннее, да так,
что и земля под ногами не узнает, куда он ходит, и его отпустили, запре¬
тив в служении на месяц. Я же оказалась под стражей алькайда;6 он
был молод и пригож, я тоже была девица не из дурных, потому и жила
я там как у Христа за пазухой. Тюрьма была моим райским садом и
королевским дворцом, полным всякого рода наслаждений; родители
мои, пусть и негодовали из-за допущенных мной вольностей, делали
всё, чтобы выпустить меня на волю. Впрочем, труды их оказались тщет¬
ными, ибо алькайд тоже делал всё, чтобы я не вырвалась из-под его
власти. Сеньор лиценциат, здесь присутствующий, бродил вокруг тюрь¬
мы как ищейка, пытаясь со мной заговорить. Это ему удалось через
посредство умелой сводни, первой в своем деле; она переодела его в
юбку и лиф одной из своих служанок, а бороду замотала повязкой,
будто бы от зубной боли. На этом свидании и родился замысел моего
побега.
На следующий день был намечен прием у графа де Миранда, в
конце которого должны были плясать цыгане. С ними-то и сговорился
Каниль (ибо так теперь зовется сеньор викарий). Он так всё подстроил,
что благодаря его хитроумию мы наслаждаемся желанной свободой и
его обществом, лучшим на свете. Накануне званого вечера я ластилась
к алькайду сильнее, чем кошка к колбаснику, и раздавала клятв боль¬
ше, чем моряк в бурном море. Теперь он был мне обязан и ответил еще
большими милостями, позволив мне попросить всё, что мне угодно,
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава одиннадцатая 213
лишь бы его взор по-прежнему наслаждался мною. Я учтиво отблаго¬
дарила его, сказав, что нет для меня горшей муки, чем отказать своему
взору в наслаждении этим юношей. Видя, что всё идет как по маслу, я
попросила его, если это не трудно, отвести меня на вечер. Это показа¬
лось ему затруднительным; но он уже дал слово, к тому же и слепой
божок любви7 послал в него стрелу, так что пришлось согласиться.
Старший альгвасил тоже был в меня влюблен и повелел всем
стражникам и самому алькайду блюсти меня и никуда не переводить
из тюрьмы. Чтобы сохранить всё в тайне, алькайд одел меня пажом, в
наряд из зеленого дамаста8 с золотыми позументами. Плащ был из зе¬
леного же бархата, с желтой атласной каймой; шапочка — с перьями и
лентой, усыпанной бриллиантами; жабо — с кружевами; чулки — цвета
соломы, со здоровенными подвязками; туфли — белые в дырочку; шпа¬
га и кинжал — позолоченные от души. Мы вошли в зал, в котором
толпилось видимо-невидимо дам и кавалеров. Мужчины были галант¬
ны и отважны, женщины — статны и прекрасны; многие укрывали ли¬
ца плащами и шалями. Каниль был разодет, как петух; увидев меня, он
приблизился так, что я оказалась между ним и алькайд ом. Начался
вечер, на котором я увидела разные вещи; о них я умолчу как о не
имеющих касательства к делу. Наконец, вышли цыгане и принялись
скакать и плясать. Двое из них разругались из-за прыжков; слово за
слово, и один уличил другого во лжи. За это уличенный ударил его
ножом в голову, откуда хлынуло столько крови, как будто зарезали
быка. Гости, поначалу думавшие, что это такой розыгрыш, забегали и
закричали: «Караул! Убивают!» Стражники переполошились, все при¬
сутствовавшие похватались за шпаги; я тоже достала свой клинок и,
увидев его в руке, задрожала от страха. Преступника поймали, и некто,
специально для того подготовленный, заявил, чго в зале есть алькайд,
которому его можно сдать. Старший альгвасил подозвал алькайда, что¬
бы передать ему убийцу. Он хотел увести меня с собой, но боялся, как
бы меня не узнали, и поэтому указал мне один уголок и велел спрятать¬
ся там и ждать, пока он не вернется. Когда эта вошь9 от меня наконец
отцепилась, я взяла за руку отца Каниля, всё это время бывшего рядом,
214
Книга о Ласаро де Тормес
и мы в два прыжка выскочили на улицу, где нас ждал один из этих
сеньоров; он отвел нас в табор. Когда раненый, которого все считали
убитым, увидел, что мы свободны, то встал и сказал: «Ну всё, сеньоры,
пошутили, и хватит. Я цел и невредим, и мы всё это устроили лишь для
того, чтобы праздник получился веселее». Он снял колпак, под кото¬
рым был спрятан стальной шлем, а на нем — бычий пузырь, как следу¬
ет наполненный кровью и лопнувший от удара ножом. Все от такой
шутки рассмеялись, кроме алькайда, которому она доставила одну
лишь досаду.
Он направился к условленному месту и, не найдя меня там, принял¬
ся искать. Он спросил старую цыганку, не видала ли она пажа такой-то
и такой-то наружности; она, тоже особо подготовленная, ответила, что
видела, как паж выходит с каким-то мужчиной, держащим его под
ручку, и говорит ему: «Пойдем-ка к святому Филиппу»10. Он тут же ри¬
нулся разыскивать меня, но тщетно, ибо он пошел на восток, а мы убе¬
жали на запад.
Прежде чем покинуть пределы Мадрида, мы обменяли мой наряд,
выручив еще двести реалов сверху; ленту я сбыла за четыреста эскудо
и по возвращении отдала двести этим сеньорам, ибо так обещал им
Каниль. Вот и весь рассказ о моем освобождении; если же сеньору Ла¬
саро угодно что-нибудь еще, пусть лишь спросит и его желание испол¬
нят так, как подобает угождать столь знатной особе.
Я поблагодарил ее за учтивость и сам сколь можно учтивее попро¬
щался со всеми. Пол-лиги меня провожал старик. По пути я спросил
его, все ли из обретавшихся там цыган родом из Египта11, на что он
ответил: египтян в Испании днем с огнем не сыщешь, а все цыгане —
священники, монахи, монахини и воры, сбежавшие из тюрем или мона¬
стырей; но самые лихие из них — монахи-расстриги, сменившие созер¬
цательную жизнь на деятельную. Он пошел обратно в табор, а я на
своих двоих поплелся в Вальядолид.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава двенадцатая
215
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ЛАСАРО НА ПОСТОЯЛОМ ДВОРЕ В ЛИГЕ
ОТ ВАЛЬЯДОЛИДА
Каким же раздумьям предавался я всю дорогу, как
ломал голову над добрыми цыганами, над их жизнью,
обычаями и нравами! Немало я поражался тому, как
стражи порядка вообще дозволяют разбойникам
жить в открытую и не таясь, ибо всякий знает, что
нет у них иного закона и обычая, кроме воровства.
Они — приют и укрывшце душегубов, церковь богоотступников и учи¬
лище злодейств; особенно я изумлялся, как монахи могут променять
свою беспечную жизнь на полную лишений и гонений цыганщину. Ни
за что бы я не поверил, что старый цыган говорит правду, если бы он
не показал мне в четверти лиги от табора укрывшихся в овчарне цыга¬
на с цыганкой. Он был крепыш, она же — толстушка; у него не было
загара от солнца, да и ей небо явно не посылало беспощадного зноя. Он
напевал один стих из псалмов Давида, а она отзывалась ему другим.
Добрый старик предупредил меня, что цыгане на самом деле — монах
и монахиня, только неделю тому назад присоединившиеся к его общи¬
не, взыску>i жития по более строгому уставу.
Я добрался до постоялого двора в одной лиге от Вальядолида и
увидел, что у ворот его сидит старуха из Мадрида вместе с давешней
девицей. Из дверей вышел некий красавчик и позвал их есть. Я был так
разряжен, что остался неузнанным — никогда я не расставался с повяз¬
кой на глазу и плутовским своим платьем; впрочем, сам-то я узнал того
Лазаря, вылезшего из гробницы1, из-за коего мне столько пришлось
претерпеть. Я подошел к ним узнать, не подадут ли мне чего-нибудь;
подать они не могли, ибо им самим не хватало. Юноша, послуживший
им интендантом, оказался столь великодушен, что заказал себе, возлюб¬
ленной и старой сводне крохотный кусочек свиной печенки с каким-то
соусом; всё, что разместилось на тарелке, я бы стрескал в два глотка.
Хлеб оказался грязным, как скатерть, а оная — как ряса кающегося или
половая тряпка.
216
Книга о Ласаро де Тормес
— Ешь, душа моя, — говорил ей юный господин, — это яство, достой¬
ное королей.
Сводня ела молча, чтобы не терять времени, а также потому, что на
всех явно не хватало. Они принялись вылизывать тарелку, да так, что
слизали с нее глазировку. Когда сия нищая и скорбная трапеза завер¬
шилась, доставив им более голода, нежели сытости, знатный влюблен¬
ный стал оправдываться тем, что на постоялом дворе перебои с едой.
Поняв, что мне ничего не достанется, я спросил хозяина, нет ли чего
поесть; он ответил мне: как заплатишь, так и пообедаешь. Он хотел
подсунуть мне требухи, я попросил чего-нибудь другого, на что мне
предложили четверть козленка, которого влюбленный не стал заказы¬
вать по причине дороговизны. Мне захотелось пустить им пыль в глаза,
и потому я заказал козленка. Уселся я у края стола, и тут началось
зрелище, которое стоило увидеть: в единый кус я пожирал шесть глаз,
ибо влюбленный, его госпожа и сводня не могли их отвести от моего
пиршества.
— Что же это? — сказала девица. — Этот нищий козленка ест, а нам
досталась только жалкая печенка?
Юноша ответил, что просил уже у хозяина куропаток, каплунов
или кур, и ему ответили, что других яств не было. Я же знал, как всё
было на самом деле — он либо не хотел платить, либо не мог и потому
посадил их на диету, — но предпочел вкушать пищу молча. Этот козле¬
нок притягивал как магнит — стоило отвернуться, как все трое уже на¬
висли над тарелкой. Бесстыжая сучка взяла кусочек и сказала: «С ва¬
шего позволения, братец»; не успев получить оное позволение, она уже
сунула его в рот. Старуха изрекла: «Не лишайте грешника его пищи»,
на что девица ответила: «И не лишу, ибо собираюсь хорошо ему запла¬
тить».
И тут же принялась она так спешно и яростно поглощать пищу, как
будто не видела ее с неделю. Старуха взяла кусочек попробовать; юно¬
ша, сказав «Неужели так вкусно?», набил себе рот кусманом величиной
с кулак. Заметив, что меня объедают, я сгреб всё, что осталось в тарел¬
ке, и заглотил одним махом; такой получился кус, что не пролезал ни
туда, ни сюда.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава двенадцатая
217
Пока мы так состязались, на постоялый двор въехали двое кабалье¬
ро, облаченных в солдатские жилеты, со шлемами на голове и с щита¬
ми в руке; при каждом было два ружья — одно на боку, другое на луке
седла. Они спешились, сдав мулов лакею, и спросили хозяина, нет ли
чего поесть; тот ответил, что яств у него в изобилии, а пока они готовят¬
ся, господам следует пройти в залу. Старуха, вышедшая поглядеть, что
за шум, вернулась, прикрыв лицо руками и сгибаясь, как монах-по¬
слушник. Говорила она вполголоса и извивалась в разные стороны, буд¬
то бы при родах. Сколь можно тихо она произнесла:
— Нам конец! Братья Клары (ибо именно так звали девицу) у ворот.
Девица принялась дергать и рвать на себе волосы, а также шлепать
себя по щекам, будто одержимая бесом. Юноша был не робкого десят¬
ка и утешал их, призывая не отчаиваться, ибо рядом с ним никакая
беда не страшна. Я же, обожравшись козленка, сидел с набитым ртом,
а когда услышал, что идут эти молодчики, подумал, что вот-вот помру
со страху. Так бы, наверное, и случилось, но раз глотка у меня была
забита, то душа, не найдя выхода, вернулась в привычное обиталище.
Итак, эти богатыри вошли и, завидев сестру и сводню, завопили:
— Мы их нашли, мы их схватили, мы их убьем!2
От этих криков я так перепугался, что грохнулся на пол и от удара
выплюнул козленка, которым давился. Две женщины спрятались за
своим кабальеро, как цыплята прячутся от коршуна под крыльями ку¬
рицы. Он доблестно схватился за шпагу и ринулся на непрошеных го¬
стей с таким неистовством, что они от испуга остолбенели; слова засты¬
ли у них в устах, а шпаги — в ножнах. Он спросил, кто они и откуда,
после чего бросился на одного из них, отобрал шпагу и нацелил ему в
глаза, а другой шпагой метил в другого врага; при каждом движении
шпаг они дрожали, как осины на ветру.
Старуха и сестра, увидев, как присмирели оба Роланда, подошли к
ним и обезоружили их. Пришел хозяин, привлеченный шумом, от всех
нас исходившим (ибо я к тому времени уже встал и держал одного из
братьев за бороду). Показался он мне одним из одеяльных быков, ка¬
ких представляют у меня на родине:3 поначалу мальчишки от них бега¬
ют, потом мало-помалу смелеют, а когда понимают, что быки мало того
218
Книга о Ласаро де Тормес
что не бешеные, так и вовсе не настоящие, отбрасывают страх, подхо¬
дят и закидывают всяким сором. Когда я понял, что эти пугала не так
страшны, как кажутся, то раздухарился и накинулся на них смелее, чем
позволял мне до того страх.
— Да что же это, — сказал хозяин, — такие безобразия да в моем
доме?
Женщины, кабальеро, а с ними и я принялись голосить, что это-де
разбойники, преследовавшие нас, чтобы ограбить; видя, что они без
оружия, а мы с победой, трактирщик сказал:
— Разбойники? В моем доме?
Он схватил их и, помогая нам, упек в подвал, не слушая ни один из
доводов, приводимых ими в свою защиту. Слуга братьев, ушедший за¬
дать мулам корма, вернулся и спросил, где его хозяева. Трактирщик
воссоединил его с ними, а заодно забрал их ларцы, сундуки и чемоданы
и запер, но сначала раздал ружья, как будто они принадлежали ему. За
еду он с нас ничего не попросил, ибо мы подписали иск, поданный им
против братьев, в котором он, как (по собственным словам) доброволь¬
ный помощник инквизиции и судья сей области, приговаривал всех тро¬
их к вечной ссылке на галеры и двумстам ударам плетью перед посто¬
ялым двором.
Они потребовали суда в вальядолидской канцелярии, куда и доста¬
вил их добрый трактирщик вместе с тремя своими слугами. Несчастные
думали, что окажутся перед присяжными, а попали к инквизиторам,
ибо хитроумный трактирщик добавил в дело кое-какие речи, сказанные
ими против служителей святой инквизиции — что есть преступление со¬
вершенно непростительное. Всех их бросили в темные казематы, отку¬
да, как они вскорости поняли, никак нельзя было ни написать отцу, ни
обратиться хоть к кому-нибудь за помощью. Там-то мы их и оставим
под бдительным надзором, а сами вернемся к нашему хозяину, которо¬
го встретили на дороге.
От него мы узнали, что господа инквизиторы повелели ему приве¬
сти свидетелей, подписавших иск, но он по-дружески советует нам
скрыться. Девица дала ему колечко с пальца и попросила сделать так,
чтобы мы не являлись на глаза инквизиторам; это он пообещал испол-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава тринадцатая
219
нить. Грабитель сказал это, чтобы мы пустились в бега, ибо при допросе
свидетелей могло выясниться его лиходейство, причем уже не первое.
Через две недели состоялось в Вальядолиде аутодафе4, где я среди
прочих кающихся разглядел и наших троих бедолаг; рты у них были
заткнуты кляпами, как и полагается богохульникам, осмелившимся
злословить служителей святой инквизиции, людей столь же святых и
непорочных, сколь отправляемое ими правосудие. Облачением им слу¬
жили колпаки и санбенито5, на которых были написаны их злодеяния и
положенный за них приговор. Жалко мне было слугу, ухаживавшего за
мулами, ибо он платил не по своим счетам; а вот к остальным я не пи¬
тал особой жалости, ибо меня они тоже не жалели. Приговор хозяина
подтвердился, при этом к нему прибавили еще триста плетей (итого им
досталось по пятьсот); потом их сослали на галеры, где удали и дерзо¬
сти у них порядком поубавилось.
Я же отправился искать удачи. Много раз на лугу Магдалины6 мне
попадались две подруги; они меня ни разу не узнали и думали, что и я
не узнал их. Через несколько дней я наблюдал, как благочестивенькая
девица направляется в непотребный дом, где она зарабатывала на хлеб
себе и своему хахалю; старуха же занималась привычным ремеслом в
городе.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ПРИСЛУЖИВАЛ СРАЗУ СЕМИ ДАМАМ
Я добрался до Вальядолида уже с шестью реалами в
кармане, ибо люди, видя, какой я тощий и бледный,
подавали мне щедрой рукой, да и я принимал мило¬
стыню отнюдь не скупой ладонью. Сразу же направив¬
шись к старьевщику, я купил у него за четыре реала и
один куартильо плащ из шерстяной ткани, сношен¬
ный, рваный и трещащий по швам; наверное, им владел какой-нибудь
португалец. В нем, а также в широченной, как у францисканца, шляпе
220
Книга о Ласаро де Тормес
высотой с печную трубу, купленной за реал, я и расхаживал но городу,
опираясь на палку. Те, кому я попадался на глаза, смеялись, и всякий
давал мне прозвище: одни нарекли меня трактирным философом, дру¬
гие говорили: «Вот святой Петр к празднику нарядился»1, третьи же:
«Сеньор португалишка!2 Вам салом туфельки не смазать?» Хорошо
хоть не называли меня горе-лекарем из больницы3. В ответ на эти раз¬
говоры я притворялся глухим и не отзывался.
Пройдя пару улиц, я встретил даму в фижмах и туфлях без задни¬
ка на высоченной подошве, в накидке из шелковой ткани, покрыва¬
вшей ее по самую грудь; она гладила по голове какого-то мальчика. Она
спросила меня, знаю ли я, где найти хорошего лакея; я ответил, что
присоветовать могу лишь самого себя, а если придусь по нраву, то мной
можно будет распоряжаться как личной собственностью. В одно мгно¬
вение мы договорились; на жизнь и пропитание она посулила мне три
куартильо. Я вступил в должность, подав ей руку; трость я выбросил за
ненужностью, ибо пользовался ею единственно для того, чтобы притво¬
ряться больным и разжалобливать.
Она услала мальчика домой, велев ему передать служанке, чтобы
та накрыла на стол и приготовила еду; два часа она таскала меня по
разным закоулкам. В первый визит госпожа сказала мне подойти к до¬
му раньше нее, спросить хозяина или хозяйку и сказать: «Госпожа моя
Хуана Перес (ибо именно так ее звали) прибыла и просит соизволения
поцеловать руки вашей милости». Также она предупредила меня, что¬
бы я в ее присутствии не смел надевать шляпу, даже если она где-нибудь
встанет. Я ответил, что обязанности слуги мне известны и я буду их
неукоснительно исполнять.
Страстно желал я наконец увидеть лицо своей новоиспеченной гос¬
пожи, но она всё время прятала его под вуалью. Она объявила, что не
сможет содержать меня в одиночку, но зато спросит у своих соседок, не
нужен ли кому слуга; они мне дадут обещанное жалованье, а пока все
не договорятся (много времени это не займет), она будет мне выплачи¬
вать свою долю. Она спросила меня, есть ли мне где ночевать; я отве¬
тил, что негде.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава тринадцатая
221
— Вам будет ночлег, — сказала она. — Мой муж — портной, вы мо¬
жете спать с подмастерьями. Большего удобства, — продолжила она, —
вам не сыскать во всём городе, ибо вам предстоит за три дня послужить
шести госпожам, и каждая из них даст вам один куарто.
Я чуть не обмер от напыщенного тона этой женщины, казавшейся
мне женой по меньшей мере какого-нибудь дворянина из новых4 или
богатого мещанина. Также меня смутило, что за несчастные три куар-
тильо в день мне придется обслуживать сразу семь хозяек. Но потом я
решил, что лучше уж это, чем совсем ничего, да и работа назревала
непыльная, а от пыльной я бегал, как от самого черта. Всегда мне каза¬
лось — лучше питаться капустой и чесноком, палец о палец не ударяя,
чем есть кур с каплунами и при этом надрываться'
По возвращении домой она отдала мне покрывало и туфли, чтобы
я, в свою очередь, передал их служанке. Тут я понял, чего мне хоте¬
лось; эта дамочка приглянулась мне — бойкая, смугленькая, хорошо
сложена, жаль только, лицо у нее блестело, как обожженный горшок.
Она дала мне куарто и велела приходить дважды в день, в восемь
часов утра и в три часа пополудни, чтобы проверить, угодно ли ей вый¬
ти из дому. Я направился в кондитерскую и пирожком за четыре мара-
веди исчерпал свой дневной рацион. Остаток дня я, подобно хамелеону,
питался воздухом5, ибо собранная на дороге милостыня у меня уже за¬
кончилась. Я не решался снова бродить с протянутой рукой — если бы
хозяйка узнала об этом, то сожрала бы меня заживо.
Я пришел к ней в три часа; она ответила, что выходить не хочет, и
предупредила, что отныне за те дни, когда она остается дома, платить
не будет, а когда будет выходить только раз в день, то не даст больше
двух мараведи. И еще сказала: раз уж она предоставляет мне ночлег,
то я должен служить ей прежде других дам и наречься ее личным слу¬
гой. Ночлег был такой, что вполне того заслуживал, и даже больше —
спать приходилось с подмастерьями, на большом столе, а укрыться
можно было только одним драным покрывалом на всех. Так я провел
два дня, питаясь теми объедками, которые можно было купить на че¬
тыре мараведи; по их истечении в цех моих хозяек вступила жена ко-
222
Книга о Ласаро де Тормес
жевника, с которой я битый час проторговался за два очаво6. Наконец,
за пять дней я сменил семь хозяек, а жалованья получил семь куарто.
Я начал отменно питаться, да и пить недурно, но и не сильно до¬
рого, дабы знать свой шесток. Вот список моих других хозяек: вдова
легавого, жена садовника, племянница (как она уверяла) капеллана бо¬
соногих кармелиток, гулящая девка и жена торговца требухой, моя
любимица, каждый раз при вручении мне монетки угощавшая меня
супом из потрохов, которого я перед уходом опорожнял три или четы¬
ре миски, отчего жизнь мне казалась раем. Последняя была богомол¬
кой: задавала она мне работы больше остальных, ибо приходилось всё
время таскать ее по монахам, с которыми она уединялась, а потом
прямо лучилась от счастья. У нее был не дом, а улей: одни заходили,
другие уходили, и все приносили ей набитые котомки; мне, как верно¬
му секретарю, давали пару кусочков мяса, которое из этих котомок
шло ей в пищу. В жизни другой такой ханжи не видывал! Когда она
шла по улице, всегда опускала очи долу, не выпускала четок из рук,
молилась прямо на людях. Все ее знакомцы просили за себя молиться,
ибо ее моления так быстро до Бога доходят; она же в ответ называла
себя великой грешницей, и в этом пусть и лгала, но против истины не
грешила.
У каждой из моих хозяек был свой условленный час; когда одна
мне говорила, что не хочет выходить из дому, я шел к другой, покуда
не исполнял работу. Мне указывали час, когда нужно было приходить
за ними, причем вовремя — если по грехам своим я чуть запаздывал,
сеньора облаивала меня прямо перед теми, кому наносила визит, и гро¬
зилась, что найдет себе более разумного, умеренного и аккуратного слу¬
гу, если я не прекращу свои безобразия. Те, кто слушал ее надменные
крики и угрозы, явно думали, что в день я получал от нее два реала, а
годового жалованья выходило тридцать дукатов. Когда дамы шли по
улице, то казались женами верховного судьи Кастилии или, на худой
конец, какого-нибудь судейского из канцелярии.
Как-то раз случилось так, что племянница капеллана и жена лега¬
вого встретились в церкви и одновременно засобирались по домам; за-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава тринадцатая
223
спорили, кого я должен отвести первой, и устроили такую свару, что
мне показалось, будто я в тюремной камере. Начали меня дергать, одна
за один конец, другая за другой, да так яро, что порвали мне плащ.
Предстал я перед ними нагишом, ибо под плащом ни черта у меня не
было, только лохмотья от рубашки, похожие на рыбачью сеть. Те, кто
увидал мой стручок, выглядывавший из-под рваной рубашки, чуть со
смеху не лопались; гам стоял такой, что церковь казалась кабаком.
Одни глумились над бедным Ласаро, другие слушали дам, перемыва¬
вших друг другу косточки. Я спешил поскорее собрать обрывки своего
плаща и не слышал, о чем они разглагольствовали; разобрал только,
что вдова говорила:
— Да откуда у этой потаскушки столько гонора? Вчера воду носила,
теперь ходит в тафтяном платье, а платили за это, Знамо дело, души из
чистилища.
Другая дама отвечала ей:
— У самой-то, у пустомели, тафтяная накидка, а получила ее за одно
«спасибо» и «Господи помилуй»; а если я раньше и работала водонос¬
кой, так она и посейчас винопийцей служит.
Зеваки принялись их разнимать, ибо они уже друг дружке в волосы
вцепились. Я же наконец собрал обрывки бедного своего плащика, вы¬
просил две булавки у случившейся рядом святоши, кое-как скрепил их
и тем прикрыл срам. Пока они грызлись, я пошел домой к портнихе,
которая велела мне прийти к одиннадцати часам, ибо собиралась на
обед к подруге. Увидев меня в столь плачевном виде, она крикнула
мне:
— Думаете получать от меня деньги — и являетесь ко мне как по¬
следний плут? Я за меньшую цену могла найти себе слугу в модных
чулках, в брыжах, с плащом и шляпой; а вы всё, что я даю, пропиваете.
«Попьянствуешь тут, — сказал я про себя, — на семь куарто в день,
и то в лучшем случае, а ведь порой мои хозяйки, чтобы не платить, во¬
все из дому не выходят!» Она велела подмастерьям подлатать обрывки
моего плаща, и они в спешке сшили их вверх ногами. Вот в таком виде
я и вышел провожать ее.
224
Книга о Ласаро де Тормес
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ ЛАСАРО РАССКАЗЫВАЕТ, ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ
НА ЗВАНОМ ОБЕДЕ
Мы летели как на крыльях, ибо дама боялась, что ей
жратвы не достанется. Добрались мы до дома ее подру¬
ги, где собрались жены других приглашенных. У моей
хозяйки спросили, могу ли я стоять на страже у двери; та
ответила, что могу. Мне сказали:
— Постой-ка тут, братец, отъешься, как на Масленицу.
На пир собралось немало ухажеров; каждый из карманов доставал
то куропатку, то курицу; один вытаскивал кролика, другой — парочку
голубей; этот — мясо барашка, тот — кусок филея, а о свиной или кровя¬
ной колбасе и упоминать не стоит; нашелся и такой, кто принес, завер¬
нув в платок, целый пирог, какой продается за реал. Снедь сдали пова¬
ру, а пока она готовилась, молодые люди возились с дамами, резвились
с ними, как козлики, пущенные в огород. То, что они там вытворяли,
мне не пристало описывать, а читателю — созерцать.
Когда закончилась комедия, началось объедение: дамы ели так, что
Господи помилуй, а кавалеры пили до положения риз. На столе ничего
не осталось, дамы всё припрятали к себе в карманы и завернули в плат¬
ки. А из своих карманов кавалеры повытаскивали верхосьггку: кто-то
доставал яблоки, кто-то сыр, кто-то оливки, а один из них — петух сего
курятника, слюбившийся с портнихой, — вынул полфунта варенья.
Мне пришелся по вкусу такой способ хранить еду при себе; я со¬
брался в первых же пгганах, какие пошлет мне Бог, сделать три-четыре
кармана, причем один — из хорошей кожи, особо сшитый для того,
чтобы наливать туда бульон. Раз уж такие богатые и важные господа
таскали еду в карманах, да и дамы носили при себе всё готовое, то мне,
мальчику на побегушках у потаскух, это и вовсе не зазорно.
Затем был черед слуг обедать, и ни шиша для нас не осталось, кро¬
ме бульона и похлебки; я аж изумился, как это дамы не слили их себе
в рукава. Только-только мы сели есть, как в зале с нашими хозяевами
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава четырнадцатая
225
послышался страшный шум. Там разбирались, какая у кого была мать
и что был за отец. Исчерпав слова, они принялись за кулаки и для раз¬
нообразия стали друг друга колотить, лупцевать, щипать, пинать и зу-
ботычить; они так рвали друг на друге одежду и волосы, так друг друга
колошматили, что походили на сельских мальчишек во время крестно¬
го хода. Насколько я понял, ссора разыгралась из-за того, что кое-кто
из них не желал ничего платить дамам, настаивая, что хватит с них и
съеденного.
Так случилось, что по улице проходил патруль; услышав шум, па¬
трульные постучали в дверь с криками «Откройте именем закона!».
При этих словах одни ринулись сюда, другие туда; одни побросали
плащи, другие — шпаги; тот избавлялся от обуви, а та — от накидки; в
общем, все испарились, попрятавшись в меру своих способностей.
Мне убегать было незачем, потому я остался на месте, и, раз уж
меня назначили привратником, открыл, дабы мне не вменили в вину
сопротивление властям. Первый из вошедших легавых сцапал меня за
шкирку и сказал, что я арестован. Схватив меня, они заперли дверь и
принялись искать источник шума; при обыске они не оставили в покое
ни единый уголок, клозет, подвал, погреб, чердак или нужник. Никого
не обнаружив, они взяли у меня показания; я досконально изложил всё,
что было на этом собрании и что они вытворяли. Они изумились, что
из моего рассказа выходит, что собралась толпа народу, а найти никого
не нашли. Сказать по правде, я и сам сильно смутился, ибо было там
двенадцать мужчин и шесть женщин. В простоте своей я сказал (и даже
поверил), что, по-моему, все собравшиеся и шумевшие были не иначе
как привидениями. Надо мной всласть посмеялись, и альгвасил спросил
тех, кто обследовал погреб, хорошо ли они всё осмотрели. Уверяли, что
хорошо, но он, не удовольствовавшись их ответом, велел зажечь фа¬
кел; войдя в двери, они увидели, что одна из бочек вертится.
Перепуганные легавые задали стрекача, вопя:
— Бог свидетель, правду этот человек говорил, аут кругом одни бесы!
Альгвасил, превосходивший их в хитроумии, остановил бегство и
сказал, что черта не боится. Он подошел к бочке, открыл ее и увидел
внутри мужчину с женщиной. Не хочу говорить, в каком виде он их
226
Книга о Ласаро де Тормес
обнаружил, дабы не оскорбить целомудренный слух добродетельного
и высоконравственного читателя; скажу только, что их яростные боре¬
ния и завертели бочку, послужив причиной их позора и выставив на
всеобщее обозрение то, чем они занимались втайне. Голубков вытащи¬
ли наружу: он смахивал на Купидона со стрелой, она же на Венеру с
колчаном. Оба предстали в чем мать родила, ибо, когда постучалась
стража, они в кровати наносили друг другу набожные лобзания и в под¬
нявшейся суматохе не успели прихватить одежду; спрятаться они до¬
гадались в пустой бочке, где и продолжили свое благочестивое занятие.
Все поражались красоте любовников; им бросили два плаща и пе¬
редали их под надзор двум легавым. Потом поиски продолжились, и
альгвасил нашел огромный глиняный сосуд с оливковым маслом, а в
оном — одетого мужчину, по грудь в это масло погруженного. Когда его
обнаружили, он хотел было выскочить наружу, но не обладал такой
ловкостью, чтобы не разбить при этом сосуд о землю. Масло захлестну¬
ло служителей закона по самые шляпы и бесцеремоннейшим образом
их испачкало. Легавые принялись крыть последними словами свое ре¬
месло и даже ту шлюху, которая преподала им его азы.
Промасленный господин, поняв, что его никто не хватает — мало
того, все от него шарахаются как от зачумленного, — принял решение
скрыться. Альгвасил кричал: «Лови его, лови!» — но все перед ним рас¬
ступались. Он выскочил через потайную дверь, прямо на бегу мочась
маслом; то, что он потом отжал из одежды, больше месяца горело в
лампаде перед образом Богоматери Скорбей. Все стражники искупа¬
лись в масле; они честили того, кто их туда затащил, и я к ним присо¬
единился, ибо меня сочли сводником, за что полагалось вываливать в
перьях. Они выползли наружу, как сардинки, оставляя за собой жир¬
ный след.
Настолько они разгневались, что клялись Богом и святым Четверо¬
евангелием перевешать всех, кого найдут. Я дрожал вместе с другими
арестантами; легавые же пошли искать спрятавшихся в закромах с хле¬
бом. Когда они вошли внутрь, на них с двери рухнул тюк с мукой и всех
их ослепил. Они заорали: «Сопротивление властям!»
Стоило им разжать веки, как они тут же слипались от масла и му¬
ки. Те, кто нас держали, бросили нас и побежали спасать альгвасила,
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава четырнадцатая
227
который орал как резаный. Только они вошли, как и у них в глазах
потемнело от муки и воды; так и шатались они, как будто играя в жмур¬
ки, натыкаясь друг на друга и стукаясь так, что ломались челюсти и
вылетали зубы. Поняв, что стражники уже не так грозны, мы наброси¬
лись на них, а они на самих себя, да так яро, что без сил рухнули на
пол, обрушивая друг на друга удары и пинки. Они дрыгались и вереща¬
ли не сильнее, чем мертвецы; только кточшбудь разевал рот, как он туг
же набивался мукой, точно у каплуна, которого на убой откармливают.
Мы связали им руки-ноги, поволокли их, словно свиней, в погреб и бро¬
сили их в масло, словно рыбешек на сковородку; они ворочались, как
поросята в луже. Заперев двери, мы разошлись по домам.
Хозяин дома, бывший за городом, вернулся и обнаружил, что двери
заперты и никто не отзывается — ибо его племянница, которая и предо¬
ставила свое жилище для описанного мною пиршества, ушла к отцу,
убоявшись дяди. Он велел разломать замки и, увидев, что его дом усе¬
ян мукой и залит маслом, так разозлился, что начал голосить как пья¬
ный. Спустившись в погреб, хозяин обнаружил там разлитое масло и
валяющуюся в нем стражу. Обуянный гневом оттого, что дом раздела¬
ли под орех, он схватил дубинку и отколотил альгвасила и легавых до
полусмерти. Он призвал соседей, те вытащили их на улицу, где маль¬
чишки закидали их грязью, сором и нечистотами, — настолько они вы¬
валялись в муке, что никто их не узнавал.
Когда они пришли в себя и поняли, что они уже на свободе и на
улице, то пустились наутек. Тогда-то и стоило бы крикнуть: «Держи
стражу, а не то убежит!» Плащи, шпаги и кинжалы они побросали и
более к ним не возвращались, дабы никто не узнал об их позоре. Хозя¬
ин дома забрал всё себе в возмещение понесенного им ущерба.
Выходя наружу, я нашел один плащ, и недурной; сбросив свой, я
надел новый. Я возблагодарил Бога за то, что выбрался из передряги с
прибытком, чего раньше за мной не водилось, ибо всегда мне достава¬
лись одни тумаки и шишки.
Вернувшись к портнихе, я увидел, что весь дом — вверх дном, а
портной, супруг ее, колошматит ее палкой за то, что вернулась без на¬
кидки и туфель, зато с сотней бежавших за ней мальчишек. Я пришел
как раз вовремя, ибо, едва завидев меня, портной оставил жену и на-
228
Книга о Ласаро де Тормес
бросился на меня, так заехав кулаком, что заставил меня расстаться с
последними зубами. Он надавал мне не то десяток, не то дюжину уда¬
ров, от которых я изблевал то немногое, что успел съесть.
— Как же тебе, — приговаривал он, — скотине, кобелю разэтакому,
не стыдно ко мне домой являться? Сейчас ты у меня за всё ответишь.
Он позвал слуг, которые притащили одеяло и стали меня на нем
подбрасывать, к вящему своему удовольствию и горшей моей печали.
Затем меня, сочтя мертвым, уложили на портновский стол. Уже ночью
я пришел в себя и шевельнулся; тут же грянулся со стола и сломал ру¬
ку. Когда настал день, я еле-еле дополз до дверей одной церквушки, где
и принялся жалобным голосом клянчить милостыню у прихожан.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО СДЕЛАЛСЯ ОТШЕЛЬНИКОМ
Растянувшись у церковных дверей и размышляя о про¬
шлом, я задумался о своих злоключениях, пережитых
со дня, когда я пошел в услужение к слепому, и вплоть
до дня нынешнего; и понял я: как рано ни вставай, солн¬
це быстрее не взойдет, а коли будешь много работать, то
можешь и не разбогатеть. Верно говорит пословица —
лучше тот, кому Бог подает, чем тот, кто рано встает. Я потому себя и
поручил Ему, чтобы финал вышел лучше, чем завязка и середина.
Случился рядом со мной почтенный старец-отшельник, седоборо¬
дый, в руках державший посох и четки, с которых свисал череп вели¬
чиной с доброго зайца. Видя мои страдания, добрый старец обратился
ко мне с нежными и сладостными словами утешения, спросив, откуда я
и что довело меня до такого состояния. Кратко и сжато я поведал ему
о долгих своих скитаниях и горьком пути паломника. Он весьма уди¬
вился услышанному и, явив милосердие и жалость, предложил меня
приютить. Я принял приглашение и как мог (а мог я едва-едва) добрал¬
ся вместе с ним до отшельничьей обители, располагавшейся на скале в
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава пятнадцатая
229
одной лиге от тех мест. К ней было пристроено жилище со спаленкой
и кроватью; во дворе находился водоем со свежей водой, орошавшей
садик, скорее забавный, чем обширный.
— Здесь, — изрек добрый старик, — уже двадцать лет живу я вдали
от суеты и беспокойства человеческого. Здесь, брат мой, расположен
земной рай; здесь я созерцаю дела божеские и человеческие; здесь я
пощусь, когда сыт, и ем, когда голоден; здесь бодрствую, когда не могу
спать, и сплю, когда меня одолевает сон; здесь я живу в одиночестве,
когда со мной нет спутников, и в обществе, когда не одинок; здесь я
пою, когда счастлив, и плачу, когда печален; здесь я работаю, когда я
не празден, и празднствую, когда не тружусь; здесь я размышляю о
том, как дурно прожил свою прежнюю жизнь и добродетельно прожи¬
ваю нынешнюю; наконец, здесь всё неизвестно и всё ведомо.
Возвеселился я в сердце своем, слушая велеречивого отшельника, и
потому попросил его рассказать что-нибудь об отшельнической жизни,
казавшейся мне наилучшей из всех возможных.
— Что? — ответил он. — Да лучше ее не бывает! Настолько она пре¬
красна, что понять это сможет лишь тот, кто уже ее вкусил. Но, впро¬
чем, время не терпит, ибо приблизился обеденный час.
Я попросил его исцелить мне руку, болевшую нестерпимо; это он
проделал с такой легкостью, что больше она мне мучений не доставля¬
ла. Мы поели по-королевски и выпили по-немецки1. По завершении тра¬
пезы, посреди послеобеденного сна, мой добрый богомолец вдруг рас¬
кричался:
— Умираю! Умираю!
Я вскочил и обнаружил, что у него перехватило дыхание; видя это,
я спросил, не умирает ли он.
— Да, да, да... — отозвался он и, повторяя свое «да», через час и
впрямь испустил дух.
Я впал в уныние — если сей человек умрет без свидетелей, то могут
счесть, что это я его умертвил, и за это лишить меня жизни, которую я
с такими трудами поддерживал. Для такого дела серьезных свидетелей
не потребуется, ибо своим видом я напоминал скорее разбойника с
большой дороги, чем честного человека.
230
Книга о Ласаро де Тормес
Выбежав из обители, я начал высматривать, не идет ли кто-нибудь,
кого можно определить в свидетели недавней смерти; как следует огля¬
девшись, я увидел, что неподалеку пасется скот. Я помчался туда (но не
без труда, ибо еще не вполне оправился от портняжной потасовки) и
увидел шестерых или семерых пастухов, а с ними — четыре-пять пасту¬
шек, укрывшихся в тени под вербами рядом с чистейшим и прозрач¬
ным источником. Пастухи музицировали, а пастушки пели; одни танце¬
вали, другие плясали; иной держал пастушку за руку, иной — спал у нее
на коленях, в общем, они пережидали жару за любезностями и компли¬
ментами.
Насмерть перепуганный, я приблизился к ним, моля безотлагатель¬
но последовать за мной, ибо отшельник вот-вот умрет. Кое-кто за мной
пошел, а прочие остались стеречь стадо. Войдя в обитель, пастухи спро¬
сили у отшельника, хочет ли он умереть, на что тот ответил «да» (и
солгал, ибо не он сам желал умереть, а его против воли принуждали).
Заметив, что он без умолку повторяет свое «да», я спросил, желает ли
он назначить пастухов своими душеприказчиками и исполнителями за¬
вещания; он ответил: «Да». Я спросил, признаёт ли он меня своим един¬
ственным законным наследником; он ответил: «Да». И затем я спросил,
признаёт ли он, что всё его имущество, нынешнее и будущее, достанется
мне в награду за оказанные мною услуги; и он снова ответил: «Да».
Я надеялся, что при жизни он больше ничего не скажет, но увидел,
что дыхание у него еще не иссякло, и, чтобы он не употребил его во
вред, продолжил свои расспросы и повелел одному из пастухов записы¬
вать всё им сказанное. Пастух, за неимением чернильницы и пера, ис¬
полнил поручение угольком на стене. Я спросил, не хочет ли отшель¬
ник, чтобы пастух за него расписался, ибо сам это сделать не в состоя¬
нии, на что тот, прежде чем умереть, ответил: «Да, да, да».
Мы устроили ему похороны, соорудив ему в саду могилу (наспех,
опасаясь, что он возьмет да и воскреснет); я предложил пастухам пере¬
кусить, от чего они отказались, сказав, что пора перегонять овец на
другое пастбище. Они удалились, принеся мне свои соболезнования.
Хорошенько заперев дверь обители, я обошел ее от и до, обнару¬
жив огромный кувшин доброго вина, такой же кувшин оливкового мае-
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава пягнадцатая
231
ла и два кувшина поменьше, с медом. Также у него нашлось два куска
сала, немало вяленого мяса и немного сушеных фруктов. Я порадовал¬
ся находкам, но всё же рассчитывал на нечто иное: сундуки отшельни¬
ка были набиты полотном, а в углу одного из них оказалось женское
платье. Этому я весьма поразился, а еще больше — тому, как же у столь
обеспеченного человека не нашлось ни гроша денег. Я собрался было
идти к могиле и допытываться у отшельника, куда он их спрятал; мне
казалось, что в ответ он скажет: «Олух, ты думаешь, что в этой глуши,
где нет защиты от воров и злодеев, я стану держать деньги в ларце и
поставлю под удар то, что любил больше всего на свете?»
Это изречение, будто бы и вправду услышанное из его уст, и спо-
двигло меня обыскать каждый закоулок; ничего не найдя, я задумался,
куда бы я на его месте спрятал деньги так, чтобы никто не смог их
отыскать. И сказал сам себе: «Вон в том алтаре». Подойдя к нему, я
снял переднюю часть алтаря с пьедестала, сделанного из грязи и глины;
с одной стороны я увидел трещинку, в которую могла бы пролезть се¬
ребряная монета. Тут кровь у меня вскипела, а сердце заколотилось; я
схватил мотыгу и меньше чем в два удара повалил половину алтаря на
землю и обрел погребенные там реликвии, а именно — котел, доверху
заполненный монетами. Я сосчитал деньги — там оказалось шестьсот
реалов. Такую радость испытал я от находки, что, казалось, еще немно¬
го — и лишусь жизни. Вытащив деньги наружу, я закопал их в яме за
пределами обители — чтобы, если меня вдруг оттуда выгонят, мои лю¬
бимцы им не достались.
Совершив описанное, я облачился в рясу отшельника и отправился
в город, дабы объявить приору братства о случившемся; перед этим я не
забыл вернуть алтарь в прежнее положение. Я застал там всех братьев,
обслуживавших обитель, которая была посвящена святому Лазарю, в
чем я усмотрел доброе для себя предзнаменование. Перед братьями я
предстал седым и благообразным, что особо ценится в подобных делах;
впрочем, было одно неудобное обстоятельство — я был безбородым, ибо
бороду недавно сбрил, а отрастить не успел. Тем не менее, узнав из рас¬
сказа пастухов, чго усопший назначил меня своим наследником, они
передали обитель мне.
232
Книга о Ласаро де Тормес
Касательно бороды: вспоминается, что мне говорил один монах. Ни
в его ордене, ни в других, даже переживших глубокие преобразования,
не назначали главным человека, не отрастившего себе длинную бороду.
Бывало и так, что годных к исполнению этой должности отстраняли и
избирали вместо них бородачей (как будто доброе правление зависит
от волос, а не от зрелого и умелого разумения).
Мне наказали вести образцовую и достохвальную жизнь, достой¬
ную моего предшественника, ибо его почитали за святого. Я пообещал
жить добродетельно, подобно Геркулесу. Меня предупредили, чтобы я
просил милостыню лишь по вторникам и в субботу, иначе монахи меня
покарают. Я согласился исполнять всё, что мне ни прикажут, прежде
всего потому, что не хотел больше нарываться на них, уже испытав на
себе тяжесть монашеских рук.
Я стал попрошайничать у дверей тихим, смиренным и благочести¬
вым голоском, прямо как обучил меня слепец. Делал я это не из-за
нужды, а по привычке и обычаю попрошаек, которые чем больше име¬
ют, тем больше и наглее клянчат. Люди, слышавшие, как кто-то гово¬
рит: «Подайте на лампадку господину святому Лазарю», открывали
дверь, видели меня и пугались. Они спрашивали, куда делся отец Ан-
сельмо (ибо именно так звали этого добряка), а я отвечал, что он умер.
Одни говорили: «Подай Господь ему всех благ, ибо он был так добр».
Другие: «Душа его уже вкушает райское блаженство». Третьи: «Цар¬
ство Небесное тому, кто так жил! Шесть лет он горячей пищи не про¬
бовал», а иные добавляли: «Только хлебом и водой обходился».
Кое-какие безмозглые богомолки падали на колени и призывали
имя отца Ансельмо. Одна спросила меня, что стало с его рясой; я от¬
ветил, что теперь сам ее ношу. Она вытащила ножницы и, не говоря ни
слова, принялась отрезать первый попавшийся под руку кусок, каковой
располагался у меня в промежности. Почуяв, за какие части она при¬
нялась, я заорал благим матом, думая, что меня хотят оскопить. Видя
мое потрясение, она сказала:
— Не пугайся, брат, ибо я лишь хочу получить реликвию от блажен¬
ного, а за ущерб, нанесенный рясе, я тебе заплачу.
— О! — говорили иные. — Воистину, не пройдет и полугода, как его
причислят к лику святых, ибо он столько чудес сотворил.
X. де Луна. ВТОРАЯ ЧАСТЬ «Жизни Ласарильо...». Глава шестнадцатая
233
К могиле валило столько народу, что в доме стало не протолкнуть¬
ся, так что пришлось перенести ее под навес, располагавшийся рядом с
обителью. С тех пор я просил на лампадки уже не святому Лазарю, а
блаженному Ансельмо. Никогда не понимал, зачем нужно просить по¬
жертвования на освещение святых; впрочем, этого дела я касаться не
буду, а то как бы худа не вышло.
В город ходить мне совсем не хотелось, ибо я мог найти всё, что
нужно, в обители. Но, чтобы не сказали, что я, мол, разбогател и пото¬
му не прошу подаяния, я отправился туда на следующий день, где со
мною произошло то, о чем расскажет читателю
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
О ТОМ, КАК ЛАСАРО ВЗДУМАЛ СНОВА ЖЕНИТЬСЯ
Удача на коне, а неудача под конем; невезучему вся¬
кая беда семь бед рожает. Не раз мы видали, как
многие поднимались из праха земного и незнамо как
становились богатыми, знатными, уважаемыми и по¬
читаемыми. Вы спросите — мудр ли сей человек? — и
вам скажут: да, как сивый мерин. Благоразумен ли?
Да, как осел. Есть ли у него особые достоинства? Да, как у дочки сель¬
ского пентюха. Тогда откуда же ему такое счастье привалило? И отве¬
тят вам: от Фортуны.
Напротив, разумных, мудрых, находчивых, наделенных сотней до¬
бродетелей, достойных править целым королевством, унижают, изгоня¬
ют, обирают до нитки и втаптывают в грязь. А если спросите причину,
вам скажут: их преследует несчастье. Оно-то, полагаю, и следовало за
мной, и преследовало меня, являя вселенной пример и образец своего
могущества, ибо с самого ее сотворения не бывало человека, столь бес¬
пощадно гонимого жестокосердной Фортуной.
По своему обыкновению, я шел по улице и просил подаяния для
господина святого Лазаря, ибо в городе я не осмеливался побираться во
234
Книга о Ласаро де Тормес
имя блаженного Ансельмо; это годилось только для легковерных ду¬
рачков, перебиравших четки у могилы, где, как представлялось им,
совершались великие чудеса. Подойдя к одной двери, я начал просить
так же, как у других, но с лестницы донеслось:
— Отче, что же вы не поднимаетесь? Что это за новости такие? За¬
ходите же, заходите.
Я поднялся по лестнице, довольно скудно освещенной, и на полпути
какие-то женщины стали обхватывать меня за шею, сжимать мне руки,
запуская при этом свои конечности в карманы; в потемках вместо кар¬
мана они угодили в ширинку. Одна из них крикнула:
— Это еще что такое?
На что я ответил:
— Птичка. Если ее пощупать, она вылетит.
У меня допытывались, почему я целую неделю не появлялся. Когда
мы поднялись на самый верх лестницы, то они смогли разглядеть меня
при дневном свете, проникавшем в окна, и от увиденного вытаращи¬
лись друг на друга и застыли, словно марионетки. Затем они рассмея¬
лись, да так, как будто им платили за это; говорить уже никто не мог.
Первым разговорился мальчик, воскликнувший:
— Это же не мой папаня!
Когда раскаты смеха поулеглись, женщины, коих было четыре,
спросили, для кого я собираю милостыню. Я ответил, что для святого
Лазаря.
— А почему вы? — спросили они. — У отца Ансельмо плохо со здо¬
ровьем?
— Почему же плохо? — ответил я. — У него ничего не болит, ибо он
уже с неделю как преставился.
Услышав сие, они разрыдались, да так, что как ни велик был хохот
этих дам, а плач оказался сильнее. Одни голосили, другие рвали на се¬
бе волосы, а совместно они исполняли столь неблагозвучную музыку,
что походили на простуженных монахинь. Одна говорила:
— Что же мне делать, несчастной, без мужа, без совета и опоры?
Куда податься? Кто защитит меня? Ох, беда какая! За что мне такие
мучения?
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава шестнадцатая
235
Другая ревела и заливалась:
— О зять мой, господин мой! На кого же ты нас оставил не попро¬
щавшись? Внучата мои, сироты горемычные! Где же ваш добрый па¬
почка?
Дети в этой несогласной мелодии брали самые высокие ноты: все
рыдали, все орали, повсюду раздавались стоны и причитания.
Когда чуть отхлынули воды сего потопа, у меня спросили, как и от¬
чего он умер. Я рассказал о его смерти, а также о завещании, делавшем
меня законным наследником. Что тут началось! Слезы превратились в
уг розы, стоны — в богохульства, а причитания — в вопли ярости.
— Вы, надо понимать, разбойник, умертвивший его, чтобы ограбить,
но не хвалитесь этим, — сказала самая молодая из женщин, — ибо сей
отшельник — мой муж, а эти трое мальчиков — его сыновья. Если вы не
отдадите нам всё его имущество, мы отдадим вас под суд, и вас повесят;
а если суд этого не сделает, то вас ждут кинжалы и шпаги, которые
убьют вас хоть тыся^гу раз, будь у вас хоть тысяча жизней.
Я сказал, что у меня есть надежные свидетели, перед которыми и
было составлено завещание.
— Всё это враки и небылицы, — сказали они, — ибо в тот же день,
когда он, по-вашему, умер, он был здесь и сказал, что никаких спутни¬
ков не имеет.
Поскольку завещание составлял совсем не нотариус, а эти бабы мне
грозили смертью, я решил, памятуя к тому же об опыте общения с су¬
дом и исками, умаслить их речами — вдруг с их помощью удастся от¬
стоять то, что на суде я точно потеряю. Еще я решил так поступить
потому, что новоиспеченная вдова своими рыданиями тронула меня и
разжалобила. Итак, я велел им успокоиться, ибо со мной они ничего не
потеряют: если я и принял наследство, то лишь потому, что считал по¬
койного неженатым, ибо о вступлении отшельников в брак слыхом не
слыхивал.
Они, отбросив печаль и уныние, развеселились, сказав, что моя не¬
опытность и неумелость в таких делах сразу бросается в глаза — ведь я
не знал, что, когда говорят об «уединенном отшельнике», то отнюдь не
подразумевают уединения от женщин. Напротив, редкий отшельник в
236
Книга о Ласаро де Тормес
свободные от созерцаний часы обходится без женщины, хотя бы одной;
с нею он от созерцания переходит к деянию, подражая иной раз Мар¬
фе, иной — Марии1. Ибо кому, как не им, знать волю Господа, постано¬
вившего, что «нехорошо человеку быть одному»2. Вот так они, как по¬
добает покорным сыновьям, содержат одну женщину или сразу двух,
обеспечивают их, пусть даже и милостыней.
— Особо следует упомянуть о горемыке, содержавшем сразу четы¬
рех: вон ту бедную вдовушку, меня, сиречь свою родную мать, этих
двух (его сестер), не считая троих мальчиков, его сыновей — по крайней
мере, таковыми он их считал.
Затем та, которую назвали его женой, сказала, что не хочет назы¬
ваться вдовой этого гнилого старикашки, даже не вспомнившего о ней
перед смертью; она была готова поклясться, что и дети не от него; так
что отныне брачный договор она расторгает.
— А что сказано в договоре? — спросил я.
Мать ответила:
— Брачный договор, составленный мною, когда моя дочка вышла
замуж за этого мерзавца, заключался вот в чем... хотя, чтобы вам всё
объяснить, придется начать издалека. Жила я в селении Дуэньяс3 в ше¬
сти лигах отсюда, и было у меня три дочки от троих разных отцов. По
самому здравому предположению, ими были монах, аббат и священ¬
ник, ибо я всё лучшее всегда отдавала Церкви. Я переселилась в этот
город, чтобы бежать от слухов, которыми захолустные местечки всегда
полнятся. Все меня называли церковной вдовушкой, ибо по грехам мо¬
им все трое скончались. Хоть на их место и заступили другие, но были
эго люди малого достатка и еще меньшего почета, к тому же, не удо¬
вольствовавшись взрослой овцой, повадились они ходить за малыми и
нежными овечками. Уразумев неминуемую опасность (а также то, что
былого довольства уже не вернуть), я сказала «хватит» и переселилась
сюда, где поднялась такая молва о моих дочках, что ухажеры к ним
слетались, как мухи на мед. А из числа оных никого я так не ценю, как
лиц духовного звания, ибо это народ, умеющий хранить тайны, бога¬
тый, домовитый и терпеливый.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава шестнадцатая
237
Однажды в числе других пришел просить подаяния монах из оби¬
тели святого Лазаря, которому сия девица так пришлась по нраву, что
он по святости и простоте своей попросил у меня ее руки и сердца. Я со¬
гласилась отдать ее замуж при следующих условиях:
Во-первых, он обязуется содержать наше хозяйство, а то, что мы
заработаем сами, либо потратим на тряпки, либо отложим впрок. Во-
вторых, если моей дочке захочется завести себе какого-нибудь сослужи-
теля, поскольку жених в церковных делах уже слаб, то он будет мол¬
чать об этом, как молчат прихожане на мессе. В-третьих: всех рожден¬
ных ею детей он будет считать за своих собственных и впоследствии
завещает им всё, чем владеет и будет владеть; а если она останется
бездетной, то сделает ее своей законной наследницей. В-четвертых: он
не будет входить в дом, если увидит на подоконнике кувшин, котел или
другую посуду; это будет знак, что сейчас его место занято. В-пятых:
если он будет дома и туда придет кто-нибудь другой, то пусть спрячется
там, где мы укажем, пока оный не удалится. В-шестых, и в-последних:
пусть приводит дважды в неделю кого-нибудь из друзей или знакомых,
способного за собственный кошт устроить нам славную пирушку.
— На этих-то условиях, — продолжила она, — и принес этот несчаст¬
ный клятву моей дочери, а она — ему. Для заключения брака священ¬
ник не понадобился — он сказал нам, что это не обязательно, ибо глав¬
ное в супружестве — единство в желаниях и согласие в стремлениях.
Я немало перепугался от того, что мне наговорила эта вторая Селе-
стина4, а особенно — от условий, на которых она выдала свою дочку
замуж. Я растерялся и не знал, что сказать, но они сами проложили
дорогу моей страсти, ибо вдовушка обняла меня за шею и изрекла:
— Если б у этого ничтожества был такой же ангельский лик, как у
вас, я бы его полюбила.
И с этими словами она поцеловала меня. От поцелуя у меня внутри
загорелось бог знает что и стало меня сжигать заживо. Я сказал ей, что
ежели она желает перестать быть вдовой и принять меня в мужья, то я
соблюду не только те условия, на которые подписался старик, но и лю¬
бые, какие она пожелает прибавить. Удовольствовавшись тем, она ска-
238
Книга о Ласаро де Тормес
зала, что хочет лишь того, чтобы я отдал им всё, что находится в оби¬
тели, а уж они это c6epeiyr. Я согласился, но лишь потому, что намере¬
вался припрятать денег на черный день.
Бракосочетание назначили на утро, а вечером приехала повозка, в
которой они вывезли всё до последнего гвоздя, не пощадив пи напре¬
стольной пелены, ни облачения святого. Я втюрился по уши и потому
отдал бы и птицу Феникс вместе с водами Стикса, если б они о том
попросили. Оставили мне одну только дерюгу, чтобы валяться на ней
подобно псу.
Когда моя будущая супруга, приехавшая вместе с повозкой, увиде¬
ла, что денег нет, то весьма рассердилась, ибо старик говорил ей, что
деньги у него есть, только вот не сказал, где именно. Она спросила ме¬
ня, знаю ли я, где спрятан клад; я ответил, что нет. Она, хитрюга, схва¬
тила меня за руку и потащила искать; мы излазили все закоулки и
тайники в обители, не обойдя стороной и основание алтаря; увидев, что
его недавно двигали, она заподозрила недоброе. Обняв и поцеловав
меня, она сказала:
— Милый, скажи, где денежки, и мы сможем устроить веселую
свадьбу.
Я продолжал твердить, что о деньгах ничего не знаю; она снова
взяла меня за руку и повела гулять вокруг обители, всё время глядя мне
прямо в лицо. Когда мы дошли до места, где был зарыт клад, я неволь¬
но отвел глаза и глянул в ту сторону. Она позвала мать и велела ей ис¬
кать под камнем, куда я спрятал клад; там-то они и нашли деньги, а
я — погибель. Я притворился, что ничего не знаю, и сказал:
— Поглядите-ка, вот на это мы и заживем припеваючи.
Она снова меня обласкала, а потом, поскольку уже вечерело, они
отправились в город, велев мне приходить к ним домой завтра утром,
чтобы сыграть там самую веселую свадьбу на свете. «Даст Бог, хоть в
малом да повезет», — подумал я про себя.
Всю ночь я разрывался между надеждой и страхом, что эти бабы
меня надуют, хотя как можно было заподозрить коварство в столь пре¬
лестном личике? Я всё же не оставлял надежды насладиться этой птич¬
кой, и потому мне казалось, что та ночь растянулась на целый год.
X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...». Глава шестнадцатая
239
Еще толком не рассвело, а я уже запер обитель и пошел жениться,
как ни в чем не бывало, позабыв, что я уже женат. Я явился, когда все
только вставали; меня приняли с такой радостью, что я счел себя счаст¬
ливцем, отбросил все страхи и начал хозяйничать, как у себя дома. Мы
так обильно и вкусно поели, что мне казалось — я очутился в раю. На
пир пригласили шесть-семь подружек невесты. После трапезы мы при¬
нялись танцевать, чего я не умел, но меня принудили против воли. Пляс¬
ка в монашеском одеянии — хорошенькое было зрелище, прямо обхо¬
хочешься!
Вечером, когда мы уже успели славно поужинать и еще лучше вы¬
пить, меня отвели в весьма приятные покои, где располагалась большая
кровать, куда мне велели лечь. Пока моя супруга раздевалась, служан¬
ка меня разула и сказала снимать рубашку, поскольку следовавшие
далее обряды предписывали полностью обнажиться. Я повиновался.
Первым делом мне велели поцеловать ее в задний проход, уверяя, что
в этом и состоит первый обряд. Затем вчетвером меня схватили (две за
ноги, две за руки) и с превеликим усердием связали меня четырьмя
веревками, концы коих привязали к четырем столбам кровати. Распяли
меня, словно святого Андрея5.
Все рассмеялись, увидев моего маленького дружка, и вылили на не¬
го целый кувшин холодной воды. Я завопил; мне приказали заткнуться,
а не то худо будет. Они взяли здоровенный котел с кипятком и окунули
туда мою голову; меня обожгло, и, что было гораздо хуже, за каждый
крик меня стегали так, что я решил — пусть творят что хотят. Мне сбри¬
ли бороду, волосы, брови и ресницы.
— Потерпите, — говорили они, — церемонии скоро закончатся и вы
получите то, чего так страстно желаете.
Я умолял их оставить меня в покое, ибо всякое желание у меня уже
успело пропасть. Между тем мне обрили лобок, и одна из дам, самая
дерзкая, вытащила нож и сказала товаркам:
— Подержите его хорошенько, я ему подрежу ядрышки, чтобы
больше не мучил соблазн жениться. Отец пустынножитель, наверное,
подумал, что всё нами сказанное — святая правда? Так вот, не святая
она, даже не блаженная. Тоже мне, бабам вздумал верить! Сейчас и
увидишь, что за это бывает.
Дополнения
240
Книга о Ласаро де Тормес
Поняв, что мое хозяйство в опасности, я так рванулся, что порвал
одну веревку и сломал один из столбов. Я протянул руку к своим бубен¬
цам и так их сжал в кулаке, что хоть пальцы мне отрежь, а до них не
доберешься. Чтобы я не разломал всю кровать, меня развязали и за¬
вернули в покрывало. Затем меня подбрасывали на одеяле до тех пор,
пока не бросили полумертвым.
— Эти церемонии, сеньор, — говорили они, — кладут начало вашему
браку. Завтра, если желаете, приходите снова, и мы довершим осталь¬
ные обряды.
Вчетвером меня вынесли вон из дому, положив посреди улицы, где
и застиг меня рассвет; мальчишки начали гонять меня и так надо мной
глумиться, что я бежал от их гнева в церковь прямо к алтарю, где в это
время служили мессу. Когда священники увидели образину, недвусмыс¬
ленно схожую с чертом, какого малюют у ног архангела Михаила6, то
туг же пустились в бегство, а я — за ними, дабы скрыться от гонений,
устроенных мальчишками.
Народ в церкви загалдел; одни кричали: «Глядите, черт!», другие:
«Смотрите, безумный!» Я тоже кричал, что я не черт и не сумасшед¬
ший, а просто несчастный человек, доведенный до такого состояния
своими грехами.
Услышав это, все успокоились; священники вернулись заканчивать
мессу, а ризничий дал мне покрывало с могилы, чтобы укрыться. Я за¬
бился в угол и там предался размышлениям о превратностях фортуны
и о том, что, куда ни пойди, всюду найдешь горе. И вот так я и решил
остаться в этой церкви до конца дней своих (ибо, судя по пережитым
мной бедам, он уже не за горами); тем самым я избавил бы священни¬
ков от труда разыскивать меня в другом месте после смерти.
Вот, друг читатель, и вся полностью изложенная вторая часть жиз¬
ни Ласарильо, без прибавлений или изъятий, ровно в таком виде, как я
услышал ее от своей прабабки. Если она пришлась тебе по вкусу, до¬
ждись третьей — останешься доволен не меньше.
Конец
жизнь
и
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ЛАЗАРМЛЯ
ТОРМСКАГО
0/770077/0,7.77/7. ’/Ь Г0.0/7. Л/О J/O
.чо//<ко. .//o/.z/rfi, с?>- коего оторово-
до777,7 ко <7у>окц//огко77, ттнпже*
сье/оаг/цкяго но ъ
. 77 /р />0/7/07/7/7,7/7 J/70077pOÓ077/7/>70777
0
^Ькг^уо.ки
'Часть ./
D
пена тан/, i д$ .москдгь
'0
ЖЙЗЙЬ
и
ПРИКЛЮ ЧЕНИ
ЛАЗАРИЛЯ
ТОРМСКАГ О.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Описывающая его f о ¡итедс*, его
рождение п яюбщс ¡Матери его
*Яfivtijiatitmof ¡flepesS сЗ »%рат
мм3 ЗандомЗ.
Прежде повествования о приключе-
нгяхЪ, бывшихЪ вЪ моей жизни,
кажется, мне, долженЪ я уведомить
моихЬ читателей о моихЪ Родите-
аяхЪ , о моемЪ рожденш , Имени и
происхождсти она го. Я сынЪ бомы
Гоисала и Антуанеты ПерезЪ, урож-
демныхЪ вЪ СаламаискомЬ Предм*»
em¿« называемомЪ Тея ре Ъ Дали Mttft
тмя Лазариль ТормсмЙ, по елучивше-
А
«ум моему рожден!» на ptcft mt-
каго имени , о чемЪ видно ' будетЪ
вЪ последствия.
ОтецЪ мой (помоги ему БогЪ),
сЪ пятна цать л!шЪ -держалЪ Мель¬
ницу на ptci Тори* , гл* он* от»
правлялЪ должность искуснаго М*ль-
ним. Л кааЪ мать моя будучи
беременна , тутЪ же находилась f
то вЪ одну ночь схватило ее ро¬
дами » и ттЪ сильно понуждало ,
что немогши она дал!е нести сво¬
его бремени » родила меня вЬ томЪ
xfeml *, по чему справедливо могу
сказать , чшо я родился на именова¬
нной р*к*»
Лишь только минуло мн! восемь
л%тЪ, какЪ отца моего обвинили ,
«то онЪ зломышлевио выцыживалЬ
»эЪ м*шковЬ по нискольку муки
у евоихЪ помолыциковЪ : сЪ чемЪ
®иЪ в поиманЬ , признался во всемЪ
* терпеливо перенесЬ Юсшиулое
íasaSflÜ&p..
ВЪ самое rao время набирали
войско прогиивЪ АраповЪ , вЪ кото¬
рое отецЪ мой (по причин* изгна¬
ния его изЪ своего Отечества > и
вступилЪ вЪ службу кЪ одному Офи¬
церу д\а провожай!* его повозкн.
ТамЬ ГосподинЪ его умерЪ, да и
отецЪ мой какЬ верный рабЪ за
нимЬ же отправился на тотЪ св*тЪ.
Мать моя нашедЪ себя одну безЪ
Мужа, безЪ ^ вспоможете* j безЪ под¬
поры , вознам*рил ась им*ть прибе¬
жище кЪ добрымЪ людямЪ и жить
честно , еоглясяся еЬ ихЪ обрядами.
БЪ еемЪ иам*ренш перешла она
жить вЪ ГородЬ, гд* наняла ееб'Ь
ДворикЪ, кормила н*сколькихЬ Школь-
никовЪ в мы\а бвлье на КонюховЬ
Командора С. Магдалины. И шакЪ
хаживала она вЪ Конюшню, гд>
АрапЪ чисшиеЪ лошадей, ее уви«
д*лЪ н свелЪ сЪ нею знакомство , а
Мать моя сЪ своей стороны # скоц?
вЬ него сильно влюбилась.
А 2
ВЬ короткое креме «делались
они таким» хорошими друзьями,
что МурииЪ часто орвхажиаалЬ кЪ
камЪ вЪ вечеру , а уходилЪ отЪ ааеЪ
по утру j а иногда и середь бала
дня изволиаЬ насЬ посещать, будто
для покупки 'лицЪ, хот* мы ни
одной ’ курицы яе им1ли ; короче
сказать , онЪ такЬ ходилЬ кЪ ванЬ,
хакЪ вЪ свой домЬ»
Сперва мя% такое дружество очень
не показалось. Черной еао gajimb Л
отвратительнымЪ его вядомЪ ваво-
дилЪ на меня стражЪ : я его бранилЬ
за то , что онЪ такЪ cMt.\o кЪ намЪ
НриходитЬ *, но усмопгря наконецЪ ,
что пос*щен!я его дЪлаютЪ обыкно¬
венной кашЪ сгаолЪ гораздо лучшимЪ,
я сЪ нимЪ померился; и д^нствитель-
яо никогда онЪ кЪ намЪ не прихо-
дилЪ , чтобЪ не прияесЪ какой ни¬
будь хорошей кусокЪ мяса ; а при
ГиомЪ онЪ намЪ давалЬ Хл$бЪ , Вял*
и также Дрова Зимоя.
Трудно было сделать , чтоб! cíe
ака комет во осталоея долго подЪ за-
крыпиомЪ. Мать моя по нЪеколькомЪ
времени родила намЪ изряднаго Ара-
пчрнка , коего качать иийдЪ ж шшв-
чеи!е.
БЪ одинЪ день , когда захот1лЪ
АрапЪ поиграть сЪ моимЪ Братиш-
комЪ , помню ж , что 6%дной Робе-
нокЪ видя насЬ б$лыхЪ , Мать мою
в меня, a Omga своего такЪ еериаго,
уб*жалЪ кЪ моей Матери, и указы¬
вая на нево пальцомЪ, говорил!» :
Мама ! это ЧортЬ. МуринЪ засм»д-
вшиеь тому , назвалЪ его Нсублюд-
комЬ.
КакЪ я ни былЪ малЬ, однако раз*
еуждая о сказанномЪ меншимЪ моимЪ
БратомЪ, говорил!» самЬ себ* ,* право
довольно вЪ свбт* людей , ков не
распоэнгвЪ самихЪ себя , попрекаюЮЪ
другихЪ.
ЗахотЬлося негдастью , чтобЬ зна¬
комство Заидово СгаакЬ звали Арапа)
дошло до ушей Домоправителя ,
А 3
которой разкуждм о его поступ¬
ка хЪ » усмотрйлЪ , что ВотчимЬ
мой кралЪ половину овса* выдаваемого
ему всякой день для Лошадей , что
Отруби * Дрова , Скреблицы , Щетка
' и Лошадиные Попоны * б£лье , нако-
НецЪ все изчезало яЪ Конюшн* подЬ
вндомЬ * .будто бы пропало : и какЪ
.не находилось уже ничего болйе ,
чтобЪ дать на содержание н пропи¬
тание Матери моей ■ Ребенку - то
милосердой МуринЪ расковывалЪ Ло¬
шадей и мЪяжлЪ подкосы на ходячую
монету*
Изобличили его во всемЪ втомЪ
р чемЪ я теперь сказалЪ, да еще ж
во многиxb другихЪ вещахЪ ; ибо до»
рряшввали меня еЪ пристрасппемЪ ,
а страхЪ заетавилЪ языкЪ мой вы¬
болтать болЬе, нежели чего у меня
спрашивали * даже н вЪ томЪ приз¬
нался я * что ходилЪ продавать по
приказу Матери моей никакой ста¬
рой замокЪ, данной ей отЪ Арапа*
Секли моего Вотчим* полной
формп , л Матеря моей запрещено
было подЪ наказанТемЪ тДлеснымЪ ие
«ходишь более вЪ домЪ Командор¬
ской и не пускать кЪ себе Мурина ни¬
когда-
Б*днях женщина не хота во вес
отчаиваться о своемЪ успехе, по ну*
ж де сделалася добродетельною и безЪ
ропгаашх повнновалася такому стро¬
гому приговору. Но чтобЬ не дове¬
сти себя до крайней нищеты и избе¬
жать отЬ злоязычниковЪ , переме¬
нила квартиру и стала работать на
слугЪ Салонскаго Дома , где она пре¬
терпела тысячу досадЪ и трудно¬
стей , покуда меньшей мой БратЪ
пришолЪ вЪ состот'е самЪ ходить ;
чшожЪ до меня касалосд , то я уже
довольно былЪ великЪ и умелЪ про¬
ворно бегать за ВиномЪ и за Све¬
чами для Гостей и иныя сего роду
делать неболышя улуги.
А 4
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Шазарчм от^анЗ ¡Матерого своею
в8 услуг» Сдтюму. ¡Какой тсдо~
шпкЗ богдЗ этотЗ Слгвпоп , я упд»
смвогл штук» дкланнвгд тш
другЗ мадЗ другамЗ,
/^динЪ Слепой перешелЪ жить кЪ
^-'намЪ вЪ ДомЪ и услыша обо мхгЬ,
вздумал,Ъ , что я могу быть спосо-
бенЪ его водить , требовалЪ меня
у Матери моей , которая не заста¬
вляя много себя просить, отдала
ему меня. Сказала притомЬ, что я
былЪ СынЪ хорошаго Опща , умер¬
шего защищая Btpy иа Гельвской
Баталш , что надеется она сЬ Бо-
яиею милостш видйть и меня чест-
вымЪ челов!ксмЬ не хуже Покой¬
ника, и что какЪ я былЪ б*дной Си¬
рота , то должевЪ онЪ им*ть ко
MHt Родительскую любовь.
СлЪпоЙ об*щалЪ ей больше, не¬
жели чего желала, и ув§рилЪ ее >
что будетЪ меня содержать не
такЬ какЬ Слугу , но какЬ роднее»
своего Сына» Поел* сихЪ уИрейШ
сшвлЬ я служишь и воднгаь сего во*
саго, однако древнего Хозяина.
ОнЪ еще насколько дней прожилЪ
яЪ Саламанка j но не нашедЬ тушЬ
большой себа прибыли, возиамарался
отсюда выбраться. ПередЬ от бы mi-
емЪ наШямЪ ходилЪ я прощаться сЪ
моею Матерью, которая залившись
слезами , дала мна свое благослове-
нТе , сказавЪ при томЬ : СыяЪ мой I
сердце мое чувствуешь, сто не увижу
тебя больше,, будь честной человакЬ»
БэгЪ шеба.будетЪ спутникомЬ* Во¬
спитала я тебя со тщанТемЬ, доста¬
вила теба добраго Хозяина j теперь
уже надлеаситЪ самому теба сша-
ратьвя о своей польза.
Посла сего пошелЪ я кЬ моему
Хозяину, ждавшему меня, чгаобЪ вЬ
путь отправиться, а вышли мы вма-
emf язЪ Саламанки. ШдзшсдЬ кЪ
Мосту увидалЪ я при вех гд! на него
извастну» каменную Статую похо¬
жую на Быка. СлапецЪ^велалЬ мн**
А 5
кЪ вей под-ойгшг, я какЬ были близЬ
ее, нолвилЪ онЬ : Лазарь ! послу¬
шай , кЪ ней шы услышишь великой
шумЪ. Л столько бы\Ъ простЪ, что
«му вЪ томЪ пов*рялЪ ; а.сей Неви-
дущей какЪ скоро узналЪ , что я
голову проложил!?, то такЪ сильно
пихнулЬ меня головою на этова Дья¬
вола Быка , что чуть было она вЪ
куска ве разбилась; и я больше трехЪ
дней чувствовалЪ се» проклятой рого¬
вой ударЪ.
Слепой сталЪ емйяптьоя, что
ягакЪ подигутилЬ надо мною , и во
ут*тен!е мя* еказалЬ , разумей
бедной простячокЬ \ Вожатой Слй-
нова должемЬ быть хитрее Дьявола*
ТотчасЪ понялЪ я загадку и чув¬
ствуя еебя , какЪ будто проснулся
изЪ робячей простоты , вЪ какой я
бызЪ » сказалЪ самЪ себ"8: онЪ прав¬
ду говорптЪ ! надобно мн% открыть
глаза и подумать о еебй, будучи вЬ
ШакомЪ соппояти , вЪ какомЬ я шс-
4Pfb > нахожу себя оставленным^
ото вс!хЪ , в никто обо ми! не
старается .
Во время путешествТя нашего
выучилЪ онЪ меня »Ъ немнопе дня
своей поговори! и нашсдЪ , что го*
лова' моя наполнена разумомЪ , весь¬
ма порадовался» по томЪ сказалЬ :
Лазарь ! ДругЪ мой , я не могу nie-
б! дать ни Золота ни Серебра i но
дамЪ довольно хорошего наставленгя,
чтобЪ теб! себя прокормить и- соде*
ржать честно i ты со мною не бу-
дешь им!ть недостатка. И д!йсш-
■нтельно уетоялЪ ояЪ вЪ свосмЬ
слов!j ибо я могу выговоришь, чшо
во Bor$f всемЪ я ему долженЪ , в?
далЪ онЪ ни былЪ Сл!пЪ, но ми!
i ,
довольное дало проев!щенке н поста*
вилЪ меня на хорошей путь.
МогЬ бы я пропустишь расяая» •
робячествахЪ в глупое тяхЪ сего ро¬
ду / но они мн! кажутся нисколько
надобными , какЪ д\я приготовленья
меня кЪ тому , о чемЪ я ии!ю
впредь говорить, шакЬ и для того,
А 6
12
чгаобЪ показать , что и того надо¬
бно назвать добродешельнымЪ , кто
ыогЪ изЪ ничего себя возвысить, а на-
противЪ того порочнымЪ, кто будуча
возвышенЪ, попуспшшЪ себя унизить»
ЧтобЬ возвратишься кЪ нашему
Слепцу и разсказагпь вамЪ о его Ух-
вашкахЪ и ОборотахЪ , шо могу
выговорить , что не создалЪ Boib
Ни одного человека , которой былЪ
бы его хитрее и лукавее. Это
былЪ ОрелЪ вЪ своихЪ действгяхЪ ,
и звалЪ наизусть более молитвЪ ,
Нежели все Слепые вЪ Гишпанги, ОаЬ
произносилЬ ихЪ весьма явственно ,
голосомЪ тихимЪ и скромнымЪ, шакЬ
что звукЪ сихЪ молитвенныхЪ Орг*-
новЪ раздавался по всей Церьквй j
присовокуплять еще кЪ тому осанку
кроткую и благоговейную, не кове¬
ркался и не кривляя рта, ни лица,
нн гдазЪ , что по большой часта
делаютЪ Слепцы худо воспитанные»
Еще ояЪ имелЪ тысячу выдумокЪ
я рязныхЪ обрааовЬ. привлекать кЪ
себе народЪ и доставать деньга.
Хвастался оиЪ своимЬ энатемЪ
вЪ МолитвахЪ для разныхЪ надобно¬
стей и дей'-твЪ , для нсплодныхЪ
ЖенЪ, чтчбЪ дзлЪ БогЬ имЪ Дешей,
для ЖечЪ мучащихся родами, чтобЪ
скоро разрешаться , яаконецЪ чтобЬ
и#|цв< ети ЖсиЪсЪ Му ж ьяма вЬ согласие.
Мешался также вЪ предсказан!*
о БеремекныхЪ ЖенщияахЬ, которая
родитЪ Сына и которая Дочь. А вЬ-
Л%чебаонЪ искусств* ГаченЪ «.Ъ тру-
домЬ быть могЪ его ученикомЬ , ке
зная нц половины того, что в*далЪ
сей Сл*аеуЪ. Име.лЪ онЪ ты ячу
родовЪ разныхЪ л*карегавЬ, отЪ Зу-
бовЪ, отЪ ОбмороковЬ, oirb Матки;
ыаконеуЬ кто бы ни пожаловался
какою болетпо , или какимЪ бы то
ня было припадломЪ, то уже у него
и Лекарство готово. Одному гово¬
рить ! сделай пю, другому, сделай
это., возьми такой - то Корень , на¬
рви вотЪ этакой Травы. И гнакицЪ
образомЪ привлекалЪ онЪ веехЪ дюдс%
А 7
л жанпаче ЖенщинЪ * ко» в!рили
всему тому , что онЪ на говорилЬ,
и иначе не клялися , ха«Ъ своиыЬ
Сл*пымЪ»
ОтЪ иихЪ-то пряходидЪ ему са¬
мой большей выигрышЬ , в онЪ одинЪ
помощЪ'ю своихЬ хитростей 6ол*е
получалЪ доходу вЬ одинЬ м*эяцЬ ,
нежели сто СлЪяыхЪ вЬ а§лой годЪ.
Однакоже со всемЪ своимЪ барышемЬ
былЪ онЪ Прескуо4йшей и пренегод*
н!йшей человЬкЬ вЪ cbSítcé, какого я
ие видыеалЪ* Ибо не довольно moco,
что морилЪ меня сЪ голоду ; но и
на себя накладььвалЪ превеликой
лостТк
Инок дуракЪ будучи на моемЬ
j»%cmt , ужЪ умерЪ бы сто разЪ j
но * своимЪ искусствомЪ и провор”
етвомЪ всегда » или очень часто ,
Сне смотря на его остроту> доста-
вглЪ большую долю лучшсньаова
сЪЪппнэв» # употребляя для сего
Н^КОШОрЫЯ выдумки И ДЬЯВОЛ k"KÍe
обманы, о аоижЪ я теперь раэсаажу»
хотя еЪ сшыхЪ не всегда был* мН1
удача.
Xvb6b п все, что ему подавали»
иоеилЪ онЬ вЪ холстинной сум% »
которую заяиралЪ жел-ЬзнымЪ коль»
иомЪ и висячиыЪ замкомЪ , и когда
надобно было вЪ нее что положить»
или изЪ нее чгро вынуть, то посту¬
пал!» онЪ сЬ такою прелое гпорожно-
cmím и сЪ такнмЪ добрымЪ поряд¬
ком!»» что и самой лукав4йшей вс
досталЪ бы ни крошки.
Получая отЪ него самые малень¬
кие кусочка , сМдалЪ я ихЪ вЪ два
глотка . но когда запирал!» онЪ ее
своим!» замком}»» то и не думал!» о
ТпомЪ больше , счатвя меня упраж¬
няющимся вЪ чемЪ либо другом!»; яо
я .приближать тнхоико кЪ сум* и сЪ
одной стороны разпоровЪ, вытаски-
валЪ изЪ нее не только Х\*6Ъ но и
хорпине куски Сала, Калбасы и
няыя вещи, всякой разЬ весьма иску*
сно опять зашивая ; такимЪ обра-
*омЬ что хотя не столько 4далЬ ,
1б
сколько мн! хотелось , по крайней
м!р! довольно , чтобЪ не умереть
сЬ голоду.
А чтобЪ ущечать у него язЪ
денегЪ| то во'илЪ я еЪ собою Полу¬
шки у и какЪ скоро выпустить кто
изЬ рукЪ гаоихЪ ему вЪ милостыню
Денежку- то я бросавЪ оную прово¬
рно вЬ родЬ , вЪ тошЬ самой мигЬ
де( жа.\Ъ угье на готов! Полушку.
Сколько ня и кусенЪ былЪ C\t.ie&b,
Н5 щупая вЬ рук! , находиvb подая¬
нию см!ну у и милостыня приходила
вЪ полы. ПримЬи я «с не преминулЬ
онЪ мн! жаловаться и говорилЬ: Ла¬
зарь ! что за ДьяволЬ, сЪ intxb порЪ
Kti b ты со мною , не подаютЬ мн!
больше какЪ по одной П: лушк! , а
прелде не только дава\и мн! по
Деыехк! , но часто и по Копчик*.
Надо1чо» чтобЪ это нещасппе при¬
оне алЪ я теб!.
Полно не ечиталЪ ли онЬ и себя
■Ъ шомЪ виновашымЪ - ибо приказы»
валЪ т% себя уведомляю* $ _м*Ь
удалятся отЪ иего заставляв* «те
его молиться, чтобЪ я дернулЪ его
за епанчу; поел! чего тотчагЪ пере-
сшавалЬ онЪ продолжать Молитву, а
начиналЪ вновь кричать ; Добрые
Души! я проговорю Молитву тако¬
го Ceartiaro или такой - то Святой,
Надобно быть глухому , чтобЪ его
UK услышать*
Т Л А В А ТРЕНД
Шазаряле нахожтЗ а.особВ раз•
явшп хит} остлми у Слкпца ЗИя-
но 40cmatatm, а наконец^
за то жестокое наказание*
17 огда мы обедали или ужинали ,
nío время Сл®пецЪ мой все¬
гда им®\Ъ привычку Вано свое , на¬
ходящееся вЪ глиняномЪ Кувшин®
ставишь подл® себя. Любезной >тотЬ
КувшпнЪ часто раждалЬ во мы® же-
лан1е им®шь сЪ собою поговорку ;
бралЬ я его очень тихо и 4®лая я®-
сколько глухяхЪ поцйлуевЪ, етзвялЪ
его опять и# mí сто весьма скоро. Это
яе много времен» продолжи\осд ; ибо
примет* Сл§пой по глоткамЪ своимЬ,
что не находитЬ своего счету , не
выаускалЬ уже Кувшина изЪ рукЪ во
все время, покуда 1лЪ и всегда дер-
жалЪ его заручку, .чшобЬ надежнее
сберечь.
Вся его предосторожность яе мо¬
гла послужишь ему вЪ пользу , во
вместо того сделала меня хнтрйй-
шимЬ на выдумка ; ибо способомЪ
ржаной долгой соломинка , которой
noHcgb опуская вЪ КувшинЬ , нахо-
дилЪ я случай сосать вЪ другой ко-
иецЪ я опорожвивать половину Вина;
аЪ этомЬ была мн* удача нисколько
времени , а именно до mixb порЪ ,
какЪ онЪ услышал!», я думаю, что я
сосалЪ „• по чему измЙнникЪ перем'Ьня
мысли, началЪ держать КувигинЬ вЪ
кол*няхЪ и накладывать на него руку,
покуда онЪ *лЪ другою.
Привычка кЪ Вину такЪ сильна во
ми* сделалыь, что я лучшие хоте\Ъ
быть безЪ рубашки, нежели безЪ него,
и видя иакоиецЪ, что соломенная
выдумка стала мне безполезиа ,
вэдумалЪ я провертеть на дне Кув¬
шина дыру у которую зале пи вЪ иску-
сненысо воскомЬ; во время ужина
с*лЪ я на полЬ и притворясь будто
оаябЬ, втерся спиною промеж!» ногЪ
Слепца. ВзялЪ я сперва иошникЬ ш
поднеся его кЪ сделанной мною дыр*
ai, тогочасЪ воскЪ растадлЪ : после
чего Вино потекло маленькнмЪ ру-
чанкомЬ ко мне вЪ ротЪ, такЪ что я
■е далЪ нн одной капле упасть мимо.
КакЬ эахотелЪ пить бедной мой
Слепой и не нашелЪ ничего , то не
могши отгадать, отЬ чего такое
происходило чудо , такЪ осердился,
что посыдалЪ кЪ Чорту в КувшинЪ
а Вино.
Вы теперь не поклеплете меня,
екаэалЪ я ему, что будто я выпв*Ь
ваше Вино- Вы слава Богу привели
emo вЪ порядок!). ОнЪ ми$ ни слов*
ис сказалЪ; вертФлЪ онЪ КувшинЬ
«только во вс* стороны и хдупалЬ
веэд* такЬ хорошо, что по нещапгню
иашелЪ дыру, только не показалЪ
тогда ввкакова виду % на завтра
надеялся я опять достать себъ Ви¬
на по обыкновенно и приправавЪ Ку»
вшпиЪ , сОвгбмЪ ве думалЪ о хитро¬
сти нашего Слепца и втерся спро¬
ста межЪ его иогЪ . ВЪ самое та
время , какЪ я получалЪ сТи прият¬
ные глотки, былЪ я вЪ верьхЪ лвгцомЪ,
нм* я глаза зажмуривши. Сердитой
CAlnegb нашелЪ свое время отмстит»
мн*, вдругЬ поднялЪ оиЪ обеими
руками аЪ верху сей приятной, но же¬
стокой КувшинЬ , и изо всей своей
силы бросилЪ его ми* вЪ лицо, такЪ
что я ничего сего не ожидая , на»
противЪ того веселяся удовольстве*
емЪ пить по своей волг , вообразилЬ
тогда себ* , что упалЪ аогаолокЪ
мн* на голову.
ТакЪ мелко ударено было Кув-
всиномЪ , что отшибло у меня в
разумЪ в память,- КуяшинЪ разшиб-
ся на тысячу черепковЪ, изЬ коихЪ
нисколько воткнулось мн-fc вЪ лицо
topaздо глубоко , и испятнали мен*
во многи хЪ м$сшахЪ и повыбили мкй
зубы , коихЪ и поныне у меня не
двстаетЪ»
СЪ самой той минуты » прости
жен* Господи ! аозым-йлЬ я н%когао«
рое омерзенГе и ненависть кЪ сему
проклятому Слепцу. КакЪ овЪ за
мною ни ходилЪ и какЪ меня Ни Ri-
жилЪ ; но пряьгбптлЪ я между всбхЪ
его ко MHt лаекательствЪ великую
радость , которую онЪ им$\Ъ огаЪ
того , что такЪ меня жестоко на-.
казалЪ , в это у меня завсегда к*
вердц* лежишЪ.
учиненныя мн% имЪ раны обмылЪ
онЬ ВиномЪ и улыбаяся говорилЬ
мнъ. Ну Лазарь ! что ты скажешь;
то же тебя тцЪляетЬ я д-ЬлаетЪ
адорэвымЬ , отЪ чего приключилась
líieSf болезнь* Чша бы онЪ ни гава*
рилЪ, однако насмешка его не имЪла
виду мн* понравишься*
Видя себя нисколько уже выздо-
ров^пша ошЪ убою и отЪ ранЪ, ю-
имк я былЪ обезображенЪ , разсуж-
да\Ъ j что не должно Слепцу часто
жаловать пеня подобными ударами,
дабы поскорее меня сЪ рукЪ сбыть,
ВЪ чемЪ я предупредишь его яозна~
мирился и избавишься ©тЪ него#
ОднакожЬ ж ничего ьЪ скорости не
едФлалЪ , желая со временемЪ хоро-
шенко ему отомстишь по моей вол fu
Хотя бы и им^лЪ я довод но доб*
рое сердце г что бы забыть прошед¬
шее я простить ему досадной ударЪ
Кувшина; то однако худое мHt, гЪ
mtxb порЪ деланное имЪ содержа*
те не преминуло бы о томЪ ын%
напоминать» ОнЪ не пере^тавалЪ
меня бить, колотить своею палкою
и тагкать за волосы ; а еже* и кто
Нибудь жялосливой челояЪкЪ войдетЪ
обо ьшй ьЪ сожжлШе, то онЬ ха от-
часЪ бросится расказывать о при.
ключенш Кувшина, Вы думаете »
ыожетЪ быть , сказывалЬ онЪ , что
онЪ бедной простячокЪ; послушайте»
пожалуйте , что онЪ вЪ состояли
былЪ сделать, и скажите ми-fe, мегЬ
ли еамЪ ДьяволЪ когда нибудь вы»
думать подобную сей штуку ?
Слышавшее обЪ ашомЪ не мог¬
ли удержаться, чпюбЪ не перекрес¬
титься» говорили при томЪ : посмо¬
трите ! ктобы подумалЪ , что та¬
кой Мальчишке вЪ состоя в! и былЪ
ед-Ьлагоь этакую злость, и отходя
отЪ ваеЪ , см*ючигя говорили Сл*-
пому; наказывай его! наказывай,БогЬ
теб* заплатить. И когда они Слй-
пому говорил» , то я вамЪ божусь,
что оно было сказано , не глухому,
по тому что онЪ точно поступалЬ
по ихЪ совету.
Л также «Ъ моей стороны о-
щомщалЪ ему, сколько возможно мн§
было} водилЪ его всегда по самымЪ
дурнымЬ дорога*Ь. Естьли гд* была
К1Ш груд* Квмвей , ЛАЯ кучи гря¬
зи , то наверное было ему тутЪ
итти. Мн* нужды не было, что к
mhü также доставалось -f я охотно
выкололЪ бы ееб* глазЪ, чтабЬ вы¬
колоть два у того , которой не
ньНМЬ ни одного.
За всякой разЪ, какЪ онЪ на
оступался , кслотвлЪ меня своею
палкою по затылку, отЪ чего всегда
у меня были шишки на голов*, или
пл$шикы отЪ его рукЪ. Сколько бы
я ни божился , что вЬ томЪ я не
виновенЬ; ко все это для меня бы¬
ло безпочезнз. Сей мэшенникЪ столь¬
ко былЪ острЪ $ что вЪ этомЪ mhí
не в*рилЪ.
ЧтобЪ дать вамЪ* разуметь ,
до какой степени вЪ этомЪ онЪ до-
ходилЪ ; то надобно чтобЪ я вамЪ
раЗ'каэалЪ обЪ одномЪ приклю 1ен!я
бывшемЪ у меня сЪ ннмЪ. По сему
примЗру вы разеудить можете о
острот* сего лукавяго Кумонах,*.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
ЯСакЗ виноградная Кит$ скор»
6(няа отправлена , толстая
$Са.%6аса переменена на
Жоркоев , и тго по том5
пртлккмлосв.
При высшупленТи нашемЪ изЪ
Саламанки было его нам-бренГе
пробраться вЪ сторону Толеды. Хотя
подаяте милостыни тамЪ не такЬ
было велико ; но находилЪ orfb та¬
мошней народЪ выгодн*8шимЪ для
него , держася пословицы , которая
говорить : Спорте ветлу осп те у по-
Аатлнеаго 3>клняка , нежели у не-
лшлосерцФО ¿Богага. И такЬ мы
пустились по той дорог* , проходя
всегда чрезЪ Лузине пригородеи. ВЬ
н*которыхЬ останавливалися мы по¬
хить, вЪ коихЬ находили свои
счешЪ , шЪ прочихЬ же наискорййше
убирались.
Прибыли мы вЪ одно село, назы¬
ваемое АлмороксЬ, во время собира¬
ем Винограда. ОдивЬ Собирателя
Б
далЬ намЪ вЪ милостыню Кисть
сижЪ ЯгодЪ* Сл!пецЪ мой охотно
было желалЪ ее спрятать кЪ зав-
птрему; но кЪ чему это делать. Она
уже была помята вЪ корзин! » и
очень зр!ла ; а естлибЬ положилЪ
онЪ ее вЬ Суму, то весь бы сокЪ нзЪ
нее еымялся, и все бы псрегаднлЪ.
И такЬ надлежало ее на зло ему
сМсть ; хотелось ему еимЬ еду *а~
емЪ нисколько попользоваться, чтобЬ
оказать небольшую мн£ ла^ково^ть,
забывЪ пю, что во весь mopib день
бранилЪ и бядЪ онЪ меня*
Ойли мы на глухой дорог! подл!
забору. По томЪ сказалЪ онЪ ми! .*
поди сюда Лазарь ! я хочу , чтобЬ
мы сего дня поразвеселились* СМ-
димЪ 2ту Кисть Винограду вм!сгп!
такЪ какЪ братья ; а чпюбЬ епт
ед!лать в!рно ? то ты не бери вЬ
одинЪ разЪ больше какЪ толькг одну
ягоду, а я другую ; ноне обманижЬ
меня в не бери больше • а я сЬ моей
стороны обещаюсь шо де дЪлашь*
з7
ТакимЬ согла^ясь образомЪ, лишь «а*
чади мы , то обманщикЪ перемени
свою мысль, сшалЪ по две брать ,
подозревая будто и я тоже делаю.
КакЪ скоро увиделЪ я, что онЪ
йарушилЬ договорЪ, топиасЪ попра-
■ илЪ свою ошибку и самЪ сталЪ
брать по две, по три и больше 9
•икЪ нопадалося , даже до конца*
Окон^авЬ, держалЪ онЪ Кисть не¬
сколько времени вЪ руке , по томЪ
покачавЪ головою f скаэадЪ мне : ты
меня обманулЪ, Лазарь, и гопювЪ ж
клясться моею душею, что ты бра\Ъ
по три* Я сквэалЪ ему : пожалуйте
не прогневайтесь , во мне столько
же совести, сколько и вЪ другомК
НешЪ ! ты меня не обманешь ,
и что я теперь говорю , есть самая
правда , да и" быть сему инакЪ не
льзя* Ты всеконечно е\Ь по /при, по¬
тому что пт видЬ\Ъ , кадЪ я бралЪ
по две, а не сказа \Ъ мне ни словя.
На еилу могЪ я удержаться, чтобЪ
яезахоходеашь , и не ответа более*
Ь г
да\Ъ ему разуметь , что онЬ пра¬
вду говоритЪ*
ЧгпобЪ не намучить читателю ,
умолчу я о многихЪ вещахЪ какЪ
забавныхЪ, такЪ и прим^чатя достой¬
ны хЪ, случившихся во время быт*
ности моей у сего перваго Хозяина;
а только разскажу обЬ одномЪ сль»
дующемЪ приключении , которое за»
служаваетЪ особл и вое вн и манге.
Жили мы на поспюяломЪ дяор% зЪ
ЕскалояЪ вЪ СтоличномЬ города
сего Герцогства* Слепой далЬ пнЬ
жирную Калбасу > чтобЪ я ее.зажа*
рилЪ ; пересталЪ онЪ Ьсть засу*
шины , кон вел $лЪ положить подЪ
вершелЪ , и выну вЪ изЪ кошелька
своего копейку, приказалЪ мнЬ сбе¬
гать »Ъ"кабакЬ за виномЪ.
Старинная пословица, которая*
говори шЪ; слуьа» дплаетб £'оу ом$л
вашла^я справедливою при сей scmplr
mí; ибо ДьяволЪ не преминулЪ в*е~
сти меня во искушснге* Я былЪ
одинЪ сЪ Сл^пцомЬ и почувствовал!^
что парЪ стЪ калбясы попалЪ мне
»Ъ носЪ ; сЪ великою нетерпеливо*
синю захотелось мне ее отведать,
за бы вЪ весь страхЪ. ВЪ то время ,
какЪ Слепой вынималЬ изЪ кошель*
ка своего копейку, снялЪ я тихонь¬
ко сЪ вертела калбасу , и привя¬
зал Ь на место ея гнилую морковь,
валяющуюся вЪ углу камина* По
томЪ взявЬ оп»Ъ хозяина моего на
вино деньги , вручилЪ ему вертелЪ,
чтобЬ изжарилЪ овЪ то> что не до*
етойно было варишься*
ПэшелЪ я за виномЪ , и доро¬
гою управилЪ Калбасу , какЪ было
надобно* При возвращены моемЪ домой
нашелЪ я беднаго моего Слепца, за¬
жима вшаго жареную морковь межЪ
двухЪ ломтей хлеба ; ибо онЪ ду¬
ма лЪ^ что то была К ал бас а; а какЬ
ее укусилЬ , то и приметилЪ, что
это была морковь ; узнавЪ же плу¬
товство, побледнелЪ Л сердца, не
зная где онЪ былЬ. НаконецЪ вскрн-
чалЪ; что amo такое, Лазарилъ?
Б 3
Не самой ли я бедной человЪкЪ,
перервалЬ я его р4чь : не уже ли
хотите вы ч*мЪ меня поклепать ?
Вы знаете., что я бЪгалЪ за вкномЪ;
& кто нибудь вместо меня сюда
входилЪ, и чтобЪ потешишься, сыг*
ралЬ надЪ вами ату шутку.i
НьтЪ ! н*тЪ, отвйчалЪ Сле¬
пой I изЪ рукЪ я не выпускалЪ вер¬
тела, и никто до нево не дотра¬
гивался. Я началЪ клясться и пред¬
ставлять, сколько можно, что я ни¬
чего не знаю , и не им£ю никакого
вЪ тоиЪ участТя; но вс*Ь мои клят¬
вы были безтолезны/ ибо ни что не
могло утаиться отЪ ясновидящаго
разума сего проклятаго Слйпца.
ВскочилЪ онЪ поспешно* и скво*-
тя меня за голову * сталЪ нюкат*
запахЪ происходящей изЪ моего рта;
вЪ бЪшенствЪ, вЪ какомЪ находился,
не д^лалЪ онЪ дВла вЪ поды } но
раствора MHfe' обеими руками ротЪ*
всунулЪ гауда острой и долгой свой
носЪ. ОшЪ находящаяся во мн* Grapa»
ху думал!» я, чшо сЪ ляшкоиЪ в*
четверть аршина вытянулся онЪ $
ибо воображалось мв* чувствовать
его конецЪ у себя вЬ, горл*.
БыешТй во мн* cmpaxb, пряложа
кЪ тому малость временя , вЪ ко¬
торое Калбаса не могла порядочна
улечься яЪ моемЪ желудя*, я тотЪ
слоновой хоботЪ , захватывающ!й у
меня духЪ} все оное» говорю к} сд*ч
лало » что я всею силою высуилЬ
■вонЬ и мерекай носЪ a худо сварив»
шуюся Калбасу. ВЪ это время охотно
бы я жеаалЪбыть на десять 'а£ши«^
эарытымЬ вЪ земл* , ко тому что
я воображалЪ уже себя умершнмГЬ.
Злоба Сл*пова на такую взо¬
шла степень, что естьли бы не
посп4шилЪ народЪ прибежать на
нашЪ крикЪ , то безЪ сомя*н!я за*
давилЪ бы рнЬ меня» Хотя я вы¬
рвали меня изЪ рукЬ его; однако сЬ
такимЬ убыткомЪ » что не нашелЪ
уже я на моей голов* и той ма-
Б 4
3*
допои волоеЬ , которая оставалась
отЪ прежнихЪ нашихЪ сражеаШ *
лицо было нацарапано, сЪ затылка,
еЪ шеи в сЪ горла кожа содрана-
Но что касается до посл*дяягэ, то
н*тЪ ничего j оно больше сего до¬
стойно было, но тому что оно бы1-
ао гаакЬ какЪ всточиикЪ, изЪ ко*
его проистекала вс* мои нещзстТя.
Проклятой Сл*пецЪ разсказы-
яалЪ мои нещасш!я вс*мЪ го*мЪ, кои
хотЬли его слушать, двагацать разЬ-
начиная истор!» Кувшина, также
Винограда, н с!ю аосл*днгаю Калба-
еы Нзчегэ не было, крон* хохо-
танья и шуму i ня оданЪ челов*кЬ
ие прошелЪ по улиц* , которой бы
ве остановился , дабы им*щь вЪ
праздная* учасгше* РаззказывалЪ онЪ
мои приклкмен!я сЪ такою приятно»
cmíro, и передражнивалЪ мои т*ло*
движения такЬ забавно , что какЬ
я ни былЪ разплаканЪ и вЪ дурномЪ
порядк* , однако стазилЪ себ* вЪ
вину, что не см* я лея также какЪ
в ироч!е.
Между т*мЪ разсуждая о его
клеветахЪ л ругательствахЪ , не
могЪ я ceCt простишь той боязли¬
вости , какую я учиНпдЪ , что не
отхвашилЪ у него носу. Ето мнЪ
причинило еще бол1т злобы , что а
не воспользовался таквмЪ прекран.
снммЬ случаемЪ , дабы отмстить
еуу за себя , видя , что самЬ
озЛ меня вЪ томЪ . предупре¬
ждал^ и им1(лЪ я его долгое вре¬
мя вЬ своей власти \ мн% бы сто¬
ило только сжать зубами , н за-
перЪ бы я этого волка у себя. Же-
лудокЪ мой безЪ сомнЪта лучше
бы удержа ib сей безд^льнической
носЪ, нежели Калбасу; и естьли бы
захот^лЬ онЪ отЬ меня его требо¬
вать » то я бы вЪ томЪ запершися
посватался сЪ нимЪ. О Господи !
кабы я это сдЯлалЪ, то по крайней
Mfcpí не могЪ бы онЪ доказать, что
д укралЪ Калбасу*
Хозяйка дому и находящееся тутЪ
довела насЬ до мировой. Обмы-
Б 5
лк мк% шею и лидо miMb же* с»*
мымЪ вяномЬ , за котврымЪ я хо*
далЬ- Проклятой СлйпедЪ не иогЬ
удержаться , чтобЬ не произвееть
новой насмЪшки* Право, сказалЪрнЪ,
для сего бездельник» Мальчишек
больше у меня выдетЪ вЪ годЪ Ви¬
на для обмывхи его, нежели я выпью
самЪ другЪ. Признайся Лазариль ,
что | ты больше одолженЪ вину ,
нежели твоему отцу. ОтЪ него ты
жизнь получилЪ однажды , а вино
■сякой день тебЬ ее возвращаетЪ.
По гаомЪ сталЪ онЪ сказывать ,
сколько разЪ меня онЪ дарапалЪ и
■кровейалЪ мою рожу, и какимЪ обра-
эомЪ служило ему вино для обмыв¬
ки и исцелен?* моего. Я тебя уве¬
домляю, продол ж ялЪ онЬ: ты щасгп-
лав%е будешь вЪ вин! предЪ ве!мя
людьми на catín!. Ti, кои обмыва¬
ли мое л идо, не могли удержаться
•тЪ см!ху , хотя нацротивЪ того
я очень сердился.
Бесконечно вм!лЪ онЪ н!кото-
-оый духЪ пророчества, но тому что
предсказанное вмЪ вЪ сей день не
преминуло со мною случишься , какЪ
видно будстЪ вЪ послЪдешвГи/и всякой
раэЪ не могу я вспомнишь безЬ угры¬
зения совести о досада хЪ, который
причинялЪ я ему, хотя за то ни¬
когда нс оставался безЪ наказания.
ГЛАВА ПЯТАЯ,
Содержащая досадно» скосекВt К0Л
пюрои ведплВ Шлюрил$
едпдйтт Сдгшому.
Ti/Гежду гг.*мЪ, видя худы* шут-
ки, кои онЪ надо мною игралк,
вознамерился я всемерно его оста¬
вишь. Давно уже располагая та¬
кое нам«рен1е, наяонеуо вЬ ел*дую-
здемЪ приключении проиавслЪ оное вЪ
д1йство • а какимЪ оно было обра¬
зом!), о ШомЪ я вамЪ тошчасЬ объ¬
явлю.
На завтра пошли мы по горо¬
ду просить милостыни. Во всю ночь
щелЪ дождь, да и тогда еще про-
Б 6
должалея. Во весь день- стояли ми
яодЪ крышкою вЪ одаахЬ СвяшыхЪ
ВоротахЪ ожидая. прохожих!». R»
жакЬ ночь приближалась, а дождь,
ее переставал!), то Слепой мнЬ го¬
вори лЪ : Лазарь ! какЪ же досьденЬ
втотЪ дождь, чяо кЪ ночи ближе,
то онЪ сильнее идетЬ; дойдеыЬ да¬
той' заранее.
Идут домой надлежало намЬ
■среходить чрезЬ ручей , которой
тогда гораздо жирнее сталЪ ; шо
я ему говорилЪ^ Отче !" ручей «сде-
лалея очень широкЪ^ одналожЪ есть»
ли вамЪ не противно, вижу я ьЪ
едномЬ месте гораздо уже , где.
перескоча мажемЪ спокойно чрезЬ
■его перейти не обмочася.
ПохвалилЬ оаЬ мой советЪ , и
сказал!» мне : ты правду, говоришь
Ляа&риль, и я тебя много люблю j.
доведи меня кЪ тому месту. БЪ
нынешнее зимнее время вода ни ку¬
да не годна, а особливо не здорово»
когда ноги замочишь.
Видя столь способами случай кЪ
моему отмщен!ю- , повелЪ я его и
иоетавилЬ прот-ивЪ каменнаго стол¬
ба, которой поддерживалЪ переходы.
HftsoVnoparo дому на другой сторон!
ручье , сказавЪ ему : вы теперь вЪ
самтмЪ узкоыЬ ntcmi , и. вы може-
зве чреэЪ него пёрескохнуть.
КалЬ сильной шелЪ тогда дождь,,
хоимЪ гораздо моего Сл$пда мочило,
хЬ тому же бывшее вЪ кемЪ жела¬
нье майти убежище , или лучше
сказать, самЪ БогЪ соизаолилЪ мн!>
подать- случай ему огпм'чпить, и
ослШилЪ его столь острый разумЪ,
«ино овЪ тогда сове^мЪ мн! вверил¬
ся, и гоаорилЪ мнЬ: поставь же хо¬
рошенько меня вЪ томЬ м$ст$, какЪ
надобна, Лазарь, и самЪ перепрыгни.
наяередЪ.
Не премг'ЯулЪ я того учинит»,
поста вил*Ь его хорошенько протм&Ь
сам)го столба, потомЪ перепрыгнул,
еталЪ я з* угюмлкасмычЪ етолбомЪ,
выглядывая изЪ за нево гоакиыЬ обра.-
Ъ ?
з8 =
зомЪ, какЪ бываетЪ, когда челев*кЪ
прячется отЪ быка, в сказалЪ ему:
ву прыгай же какЪ возможно силыгье,
йтобЪ перескочить чрезЪ ручей.
Не усп’ЬлЪ я окончить р*чь ,
какЪ Слепой будто баранЪ, которой
биться хочетЪ , вопятясь не много
яазадЪ, приводнялся и ударился изо
всей силы головою вЪ сгоолбЪ, такЪ
что ударЪ раздался , какЪ будто
лопнула большая тыковная бутыль.
Упа\Ъ Сл*пецЪ навзничь за пол мерт¬
ва, пролома éeSi голову.
Увидя, что онЪ упалЪ, сказалЪ
я ему : какЪ надобно было нюхать
Калбасу, такЪ имЪлЪ ты тогда хо*
рошее обоняте, для чсгожЪ ты не
обнюхалЪ столба? Нюхай же его те¬
перь на досуг*. По томЪ оставя
его вЪ рукахЪ у многиxb людей, c6t-
жамиих я ему на помоаць, безЪ отды¬
ху доб*жакЪ * до городгкихЪ во-
ротЪ , не оглядываясь назадЪ, по-
сп*нЪ прежде темной ночи вЪ Торриго»
Что поел* сего сделалось еЪ Сл*«
*bit*b} ©. шомЪ я некогда не слыхалЪ,
да и немного старался обЪ ономЪ
сведать.
ГЛАВА. ШЕСТАЯ.
Ша юр ила еступаетЗ еЗ службу кЗ
ЧЛр'нходско.ну 'Лопу еЗ ЧМакведя.
Скупое та Л опое а и Л олоаЗ, ха-
ко* тернплЗ Шазар члъ.
Т_1е считая Торриго для меня на-
, дежяымЪ м^-томЕ, пошелЪ я на
завтра гораздо далЪе вЪ одно Село
называемое Макведа , гд* за rptxa
мои попался я на встречу одному
Ноя у , которой показ лея н«1 На¬
стоя теле мЪ этого гелен!я , что и
действительно шакЪ было. И кЪгда
подошелЪ кЬ нему , будто просить
милостыни, тогда спросилЪ онЪ меня:
умЪюль я служить во время Литургш.
Я отвЪчалЪ, что ywtto, в это
была правда; ибо хотя злобный Сл*-
нецЪ всегда мена содержа\Ъ худо *
однако долженЬ я ему ошдап'ь честь,
чшо старался онЪ выучить меня
многимЬ хорош и мЪ вещаыЪ, аЬ shcaí
копхЪ был© и вто.
НаконецЪ СвященыикЪ првнялЪ
меня кЪ себ* вЪ службу 3 $ я по-
падЪ изЪ лихорадки вЪ горячку. Сле¬
пой хотя самой СылЬ снупяга, какЪ
вы могла видеть однако кляну< ь-
вамЪ, что онЪ былЪ могпомЬ яерсдЪ
симЬ ПопомЬ , вЬ которомЪ , можно
еказагаь, находился самой сокЪ ску¬
пости , какая есть вЪ св4т*. Не
знаю при рожденги ли* своемЪ нагл%>
довалЪ онЪ et, ила еЬ ряскою bmí-
cmt получилЪ.
БылЪ у него большой старинной
еулдувЪ сЪ добрымЪ замкомЪ * отЪ
коего ключь всегда привазывалЪ онЪ
*Ъ споен душегр*йк4 еЪ долгвмЪ кла-
наномЪ V и когда возвращался изЪ
церькви сЪ п рос вира .чн> то ихЪ тот-
часЪ погребалЪ вЪ яюмЪ сундук*,
запирая свой всякой рязЬ весьма
тщательно.
Во вс*хЪ другихЬ дотжЬ всегда
можно найти чшо нибудь для же-
дудка , на пример! > нисколько кус¬
ков! сала пов*шеннаго в! труб* ,
сыру * которым! пахнеп! из! по¬
ставца, или по крайней м*р* кор¬
ки , сметки поел** об*да крошек! ;
по в! этом!, я! которой я всту¬
пил! * ничего не было похожего на
cít, и на глаза мн* не попадалось.
Вместо всего того была тут!
одна только связка луку в! чср*
дак* крепко запертом! , ап! коего
давалЬ он! мн* по одной луковиц*
на четыре дни. Кэгда же я праши¬
вал! кашia * чтобЬ сходить взять
определенную мн* порц! щ то, кто
бы шут! ни случился f отвяжет!
при вс*хЪ свой ключ* с!спокойным!
видом! э и отдавая его мн* , ска*
жсшЪ ; возьми и тотчас! отдай мн*
его назад!; ты только ц*лой день
и думаешь, как! бы тсб* нажрать¬
ся, Слыша зто всякой скажет! f
что за сим! ключом! хранятся ве*
Взчансктя сахарныя заедки ; но я
вам! клянуся у что не было там!
4®
ничево иная а кромЪ одного луку,
оч.коемЬ я уже сказалЬ, и которому
онЪ такЬ хорошо зна\Ь счетЪ, что
еешьма по нещастТю осмелился я
когда взять. сверхЪ положеннаго, пю
стоило м«Ь гораздо дорого.
Обыкновенное кушанье моего На¬
стоятеля шакЪ было порядочно, что
На пять копЪекЪ мяса довольно ему
становилось на еб*дЪ и на у жинЪ;
а мое состояло только вЪ куекй
зсл^ба сЪ остальМымЪ наваремЪ, ко*
торымЪ я а вЪ полсыша не могЪ
начаться.
ВЪ сей земл§ дозволено по Су*
ботамЪ lema баранья головы. По.
елалЪ онЪ меня купить одну голо*
ву, которая стоила три коп1йк«,
КакЪ она сварилась , то сЪ4лЪ онЬ
гла'а, языкЪ, мозгЪ и мясо вокругЪ
щокЪ • обобравЪ ее такимЪ образомЪ
начисто, и оставя рднЬ голые копии,
отдалЪ миб блюдо и сказалЪ: возь*
ми, *шь; хотя одинЪ разЪ вЪ жизнь
о вою попируй я скажи, что ты 4аЬ
лучше нежели Паял* Дай БогЪ теб*
пакое кушанье во вс% твои грядущ!*
Дни ! проворчалЪ я сквозь зубовЪ*
По протест в!и гарехЪ недель
бытности моей у нево, сталЪ я такЪ
слабЪ, что на силу могЪ держаться
на ногахЪ, и уже большою дорогою
шелЬ ко гробу» есшьлибЪ БогЪ и моя
догадка не подали мн% изцЪлснЬт.
Однако нечево было дичать, к
сотая бы я во сто разЪ болае имЪ\Ъ
проворства, то не было ни способа
ни случая, вЪ чемЪ бы его оказать*
При томЪ же СвященникЪ мой былЪ
не такЪ какЪ тотЬ бедной Сл*пецЪ#
которому велЪлЪ я перескочить че-
резЪ ручей, и которой со всею хи¬
трое т!ю своею не могЬ меня во мно¬
ги хЪ случаяжЪ уловить J а сей на¬
кроши вЪ того им£лЪ глаза , кои
сквозь стЪыу видали.
Во время жерПиоириногасн!* ни
одна Konafíla не могла упасть на
блюдо » чтобЪ оиЪ не поставили
ее вЪ реестрЬ ; и всегда емотрЬлЪ
44
одгишЪ глазомЪ на прихожанЪ, а
други мЪ мнЬ вЪ руки. Взоры ег|
была подобны вечному движейю *
гаакЬ что ум!лЪ онЪ все сзесшь,
что ему подавали* 4
По окштшн Жертвы тотчасЬ
отнималЬ у меня блюдо* и стааалЪ
его на престолЪ. ТакЪ что »о все
время, покуда я жилЪ С или лучше
сказать* умяралЬ ) у нево * не воз*
можно шнЬ было спроворить ни од«
ной денежки*
Не им^лЪ п труда никогда хо*
деть вЪ кабакЪ за виномЪ, по тому
тт ояЪ весьма сберегалЪ ту ма¬
лость, даваяную ему по Воекресеаь*
ямЪ при Жертвопркношешя, ( кото*
рую запиралЪ вЪ свой* большой суд*
дукЪ) что ее становилось на ц§лую
неделю-* а для прикрыт!* своей ску¬
пости сказывалЪ *тЪ: посмотри ро*
бенокЬ , аакЪ Духовные люди дол¬
жны жить вЪ великой трезвости, и
ш не могу следовать примеру мнег
гдхЪ други жЪ* Однако нечестивой
«упсцЪ лгалЪ какЪ ДьяволЬ, и тог¬
да, какЪ находился за столомЪ на
счетЪ какой собрат!и, или у род-
ственниковЪ какого умершего , -ЬлЬ
какЪ волкЪ, а пялЪ какЪ пьяница.
ЮЬ стати о умершемЬ. Прости
меня Господи ! божусь вамЬ , что я
никогда такЪ не прашнвалЪ и не
желалЪ смерти ближнему , какЪ вЪ
то время дблывалЬ. Это сдингпгвен-
дый былЪ способЪ , чтобЪ до curra
на£стьгя. Для того то я просилЪ
Бога изЪ глубины души моея, чтобЬ
услышалЪ молитву мою, и звалЪ бы
;кЪ себ* каждой день по крайней м£-
р£ то одному^ ий) нашихЬ прьхожанЪ.
Когда мы хаживали сЪ елессвя-
щешемЪ кЬ какому больному , то
Настоятелю не бы\о нужды прика¬
зывать мн£ , чггсбЬ я о нем!» мо¬
лился; исправлял!) ясное гамЪ собою
изрядно, и мплилЪ Бога не о п:гнЪ,
чшобЪ располагалЪ онЬ по своей* во-
а1, С какЪ есть обычаи > но чтобь
воскор1е вселялЬ больяаго вЪ Рай
в естьли которой поел! сего et*
эдоров!етЪ , прости мн! Господе!
то я то во тысячу разЪ посылалЬ
кЪ чертуj а кои умиряли, га!хЪ «пн.
еячу раэЬ благодарил!».
Во все время бытности моей вЪ
служб! у Ориходскаго Попа » кото
рой было около шести мЪгядовЪ,
не умерло вс!хЪ на все бол!е два ra¬
yaran челов*аЪ, и не инакЪ они от.
правились, какЬ я, думаю, по сила.
нымЪ моимЪ усерднымЬ молитвамЪ
кои БогЬ (видя непрестанную оиас.
ность, чтобЪ мн! не умереть сЬ го¬
лоду) услышалЪ , дабы подать ива
жизнь*
Однако все это ян малаго не
д!лало облегчен!*, по тому что во
время погребенТя наедаясь по своей
вол! , великаго труда мн! стоило
вЪ друпе дни воздержаться отЪ ха
рошеч пищи , и голодЪ былЪ столь
не еносенЪ * чию я иногда охотно
желалЪ самЪ егб* смерти, такЪ какЪ
и другимЪ. Однако не видывалЪ я
ее, хотя казалось мн», что она всег¬
да со мною.
Много разЪ приходило мн* на
умЪ убраться отЪ сей Священной
Особы; но да* причиню мн4 вЪ томЪ
препятствовали. Первая, что не на-
дсженЪ я былЪ на свои ноги, вЬ раз-
сужден|и происшедшей вЪ ннхЪ отЪ
чрезвычайная голоду слабости , и
что не могутЪ он* далеко меня уне-
ети. Вторая , какЪ я им*лЪ двухЪ
ХозяевЪ, изЪ коихЪ одинЪ чрезЬ го¬
ло дЪ сшавилЬ меня на путь смер¬
ти, а другой т*мЪ же способомЪ го¬
ни тЪ меня вЪ могилу. А когда по-
оадуся кЪ третьему еще злейшему,
то ему ничего бол*е не остается
делать, какЪ только спихнуть меня
вЪ ровЪ вечности. И шакЪ не зналЪ
я ч*мЪ решиться, а будучи ув*ренЪ
о худамЬ моемЬ щаспни, думал!», что
непременно должно мн% наешь из
одной 6§ды вЪ другую злейшую, так
что яаконецЪ и намять беднаго Ль
эариля погибнетЪ сЪ шумомЬ.
о
ИмелЪ я еще трепню причину
зпакЪ скоро не отставать огоЬ При.
ходекаго Попа. ВыучилЬ уже онЪ ме¬
ня* читать, то не довольно еще уме 1
для случающей-я впредь какой ну*,
ды, и я вс ьма желалЪ унести у
нево »то, прежде нежели а сЪ наиЬ
растануся. И действительно вЪ ве-
ликомЪ для мена было перо упот¬
реблены во время должности мое!
Аукциониста, которую я по томЬ ис¬
правлял Ъ, и о которой раскажу на-
посл-бди ; а при томЪ никогда бы м
не могЬ оставить на письма сп!
запиеокЪ моей жизни.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
ШпанньВ осенб вВ тру «/И*
tuejiB кВ Шазарплю.
Должен* я вам* правду сказать,
что со вгЪми моими резонами
весьма трудно было возмочь долго
ми* держаться претивЪ бедности ,
аЬ какой я жалЪ, и не зналЬ больше
какому Святому общаться. КакЪ
вЪ один* день по выход* Священни¬
ка изЪ села пришелЪ кЪ нашимЪ
воротам* М*дникЬ‘, (естьли amo не
был* еамЪ Ангел*, нарочно послан¬
ный сЪ небес» на помощь мн* вЪ
такомЪ од*яи!и. тронувшися моимЬ
плачем* н б4дностт. ) ОнЪ епро-
свлЪ меня.* н*т* ди чего починить
у нас* вЪ дом*! АхЬ ! сказалЪ я
весьма тихо, естьли б* ты ум*л* то
сделать, вЪ чемЬ мн* нужда ; то я
бы теб* изрядно далЪ за труды :
но чтоб* не потерять времени, вдруг*
я опомнился одною ммслпо, которая
без* сомн*н1я вдохнута была мн!
свыше , я сказал* ему : Господин*
"jai mi 3В
МаегаерЪ! потперялЪ я ошЪ сего бол*
шаго сундука ключа, боюсь, чгаобЬ
ПопЪ меня не побил!»; посмотри по
жалуй, не сыщется ли такого межд)
сими носимыми вами на »той пре
великой связк*., которой бы могЪ его
отпереть; я бы вамЬ заплатил! хоро¬
шо, и вы бы мн& оказал* большую
услугу*
Ангельской ШдвикЪ не допуская
§ол!е себя просить-, начал! прим!*
ривать ключи, и покуда прнл!жио я
раз'*уждалЪ о том!*,. что онЬ д*лалЪ,
старался я ему помогать слабыми
моими молитвами, и вЪ самое то ере-
мя, как! я лишился всей надежды,
праведен! был! в! пр!яшной ужасЬ,
увидя сундук! вдруг! отпертымЬ.
Казалось мн! , что и небеса
ужаснулися, увидя вЪ немЪ заперты*
нрсевиры , и подошедЪ я весь вв!
«ебя отЪ ршдости кЬ Меднику, ска*
зал! ему : н!т! у меня денегЬ да*
Заплаты теб! ,* но вотЪ возьми ха!-
€омЬ, выб|рай своей рукой. Действа-
£1
тельно выбралЪ онЬ одну просвиру*
показавшуюся ему лучшею , отд&лЪ
ынЬ клю ib , ti пошелЪ весьма дово-*
лемЬ/ однако не такЪ какЪ я.
Не тронулЬ я тогда ничего *
опасайся, чшобЪ не приметили ; а
яри томЬ видя толикое богатство
пЬ моей власти, почти я вЪ полсыта
бтЬ, и не могЪ 6ол*е себ* вообра¬
жать, чтобЪ впредь осмелился голодЪ
со ми* приступить. Настоятель воз*
врат иле# , и по щастгю не прим*4*
тилЬ, что одного сл*бд тутЬ утт
т ímfemccv
На завтра литЪ только сошел!*
онЪ со двора, отпсрЪ я освященной
сундукЪ , и еынукЪ одинЪ блягосло4*
венной хл ЬбЪ 9 и такЬ скоро , ка&1г
можно прочесть два раза В*рую 9
ед*\а\1ь я его невадлмымЪ 9 заперЬ
по томЪ сундулЬ , и принялся мс~
отн горниц у сЬ такою безмерною
радостт, что почти себя не чуя-
сшвовалЪ , воображая , сколь благо-
получыо 6у*У лишь сЬ ллщешиж
3 %
иною выдумкою. Весь шошЪ н дру~
гой день препроводялЪ д вЪ нееказая>
ной радости i однако по моему неща-
егтю не могЪ д долго го!мЪ наслаж*
датьед.
Ибо какЬ увид! Л> я вЪ третей
день, что убшца мой хомтЪ т
во время пришелЪ домой, то спгра*Ъ
поразилЪ меня чрезвычайно* ОнЪ ша-
р/лЪ и перешарявалЬ сшо разЬ вЪ
сундук!, и столько же разЬ на Фи¬
наль считать свое хлЪбыи Я ни*
какого не шжаэалЪ виду во «рема
сего досадяаго поиску , но вручить
себя сЪ молитвами Богу и вг&нЪ Свя«
тьжЪ, обитающим!» вЪ РайскомЪ ее-
лен?и. АхЬ ! Преблажетый Святый
1оание ,гонорнлЪ д, осл!пи его пожалуй,
Поел! того | какЪ онЪ долгое
время гыдладывалЬ в счнталЪ по
пдльцамЪ дна и просвиры , сказалЬ:
право есшьлибЪ дтотЪ еундукЪ не вЪ
надедномЪ стоялЪ м!ст! , то на*
валЪ бы д, что нзЪ него покрадены
МОН хлВСьь 1!у! довольно, при МОЛ-
жилЪ онЪ .* я впредь шакЪ хорошей
буду держать счешЪ» что ужЪ боль¬
ше мена ре обманутЪ; вотЪ девять
хл-ьбовЪ и одииЪ кусокЬ.
Дай ВогЪ теб* девять прокля¬
тие вЪ, ворчалЬ я себЬ промежЬ зу-
бовЪ. Казалось май, что кровь моя
канала на землю , слушая его р!чы;
я воздержание отЪ пищи, опять ко
wHt пряб\ижающсеся, заставляло ме¬
ня заранее чувствовать голодЪ,
УшелЪ онЪ поел4 сего- а я ога-
перЪ суядукЬ, чтобы себя повесе¬
лить sptHleMbj ставЪ предЪ хлеба¬
ми на колени, смотр*лЪ я на нихЪ,
не см%я кЪ намЪ прикоснуться , а
только перечелЪ ихЪ пальцомЪ, чтобЬ
видеть, не ошибся ли Настоятель
вЪ своемЬ счепгб;. ко нашелЪ его в*р-
ыЪс, нежели какЪ я желалЪ. Все сдЪ*
лать возможное мнЬ состояло вЪ
томЪ, что я тысячу раэЪ пхЪ по-
щЬловалЪ, всЬхЪ ихЪ перенюхалЪ одинЬ
поел* другова , в отр4залЪ самой
тоненькой ломтикЪ отЬ початова
В 3
54* =
шЪ raowíb же Mfcemi, гд* онЪ р!занЬ,
ШакЪ что ничего не видно было, Л
а*мЪ я препроводилЪ я оный день,
не бывши гаакЪ доволенЪ , какЪ вЪ
прежнее дни.
Но какЪ я прёучилЬ мой желу-
ДОкЪ кЪ гораздо большей пищ* вЪ
•ти два ила три дни , то голодЪ
меня шревожилЪ оде сильнее ; чув-
«твоя*\Ъ , чтв я умираю ; и когда
находился я одннЪ , тогда то от*
яиралЪ, то эапирвлЪ суидукЪ, чтоб!
посмотреть на освященные хлЗбыи
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
ülasapitM ¿njtatmcA Mmiusto.
Изрядное мое природное дарованТе
послужило еще мя£ помощТю >Ъ
вей тйсяой нужд*, и присов*гповало
мн% новое Attapcmso, легкое но прав¬
да , но весьма *Ъ стати. СундукЪ
сей вегпхЪ, началЪ я говорить еамЬ
©Ъ собою, а вЪ н*которыхЪ ыбетахЪ
уже и проломанЪ; диры же и сква¬
жины хотя не очень были велики #
Фдиако довольны для ув!ренУя, что
мыши вЬ нихЪ могушЪ проходишь,
портишь и $еть хл$6Ь ; взять же
Ut\oñ непохоже будстЪ на правду,
по тому что Настоятель не най«
детЪ ужЬ своего счету > но кто
мШаетЪ ин% уподобишься мыши ,
и на меня вЪ шомЪ подумать бу-
детЬ не ^можно.
Весьма будучи доволенЪ сею вы*
думкою, принялся я крошить
бы на худую скатерть, бывшую вЪ
сундукЪ» ТакимЪ образомЬ накро-
ШилЪ ошЪ шрехЪ или четырехъ , и
положа крошки на ладонь , глоталЪ
ИхЪ, кааЪ будто обсахаренной анисЪ*
КакЪ прншелЪ гб%денной часЬ,
священняЛ мой по обыкневетю лишЪ
открычЪ сундукЪ , то и увидВ\Ъ
учиненное вЪ немЪ изряднее хозяй¬
ство > но ни мало не еомн$ваяля ,
чтобЬ это не было да\о мышей ;
по тому что я весьма хорош** пмЪ
иодражалЪ. ОсмотрЪлЪ онЪ сунд^&Ъ
В 4
•• «cftxb егаороиЪ, увяяелЪ щелнй в|>
коя, думалЪ оиЪ, лазили мыши, ели»
кнулЪ меня, и еказалЪ мне : посмо¬
три Лазарь, накос вЪ сЕю ночь восгаа-
АО на иашЪ хлебЪ гонеигс. Притво¬
рился я уднвленнымЪ, спрашивая его,
какЪ amo могло быть. Это может!*
быть,отвечз\Ъ мне., были вэбегившчя*
(« мыши, кои загрязли бы- а чорта.
С*ли мы обедать, в слава Богу,
■мЪ\Ъ я двойную пользу. Да \Ъ опЬ
мне хлеба гораздо 6->vie обыкаоаей*
наго, а свсрхЬ того нолучалЪ я set
оглодки и обрезанные имЪ куски, ду¬
мая обЪ нихЪ, будто грызли мыши.
*£шь! ешь Лгзариль, говорилЪ- ояЬ ,
подавая ихЪ мне: все это хорошо,
мыши в%ть чистое животное. И такЬ
яЪ «тотЬ день определенная мне
ворцЕя умножена бы\з работою рукЬ
моакЬ или ногтей мояхЪ.
Лишь только окончил и мы свой
•бедЪ, (естьли можно сказать окон-
«алн, говоря о томЪ, чего никогда
хорошенько не начняали ) вдруг!
сердце кос затрепетало и почув¬
ствовало чрезвычайную боль. При¬
ходской Пап! оборачиваясь на в.-*
еотороны , выдергивал! изЪ ст*н!
старые гвозди , и набрав! нисколько
не больших! ощепков! , шпал! по
том! заколачивать не только вс*
дирьь , 1ю i* саиьм тле»ьк!я щелки
©дну поел* другой. О Боже! сказал!
я тогда , почто сей нашей трудо¬
любивой жизни удовольепшя суть
ьратковременны ! Скольким! нгща-
еппямЪ, злополучьем! в б*д*осталЪ
яодвержены живущк? АхЪ! я думал!»
ч.то нашелЪ некоторое легкое вспо*
мощестповаш'е вЪ моей яищет*| во¬
ображал! себ* быть- благополучным!»
но вот! мое нещаегше кад!я подало
выдумки моему хозяину, чтоб! при¬
вести меня вЪ отчал»Те. Ла • мое
яещастТе; ибо я никого другаго не могу
обвинишь f и бедной мой Настоятель
не такЪ хигар! , ии вЪ согшаяя!»
имЬ собою ню гд*лашь, что он!
Б &
■теперь д$лаегоЬ, потому что дум**
запереть проходЬ мышамЪ , заперЪ
оиЬ его моему ушЬшент и мэниЪ
трудамЪ.
Покуль я такЪ разсуждалЪ, ие-
аусный плотяикЪ закологоилЪ вЬ
сундук* щепками я гвоздьма ее* ди-
ры и щелки. Окон*а свои работу ,
сказалЪ онЬ, бывши гораздо сердитЪ:
теперь то я васЪ жду , госпожи
бездельницы мыши! яадобно, чшобЪ
вы проклятой родЪ шли досаждать
*Ъ иномЪ Mtcmtj а зд-бсь худая яам1>
будетЪ удача.
КакЪ скоро сошелЪ онЪ *о дво¬
ра, прибажалЪ я к1> ветхому и пе¬
чальному сундуку , и иашелЬ , что
■е осталось вЪ немЪ ни маленькой
щелки, которая не заколочена6Ъ бы¬
ла , сквозь какую могЪ бы только
муравей проползть. Нс премпнулЬ
я его открыть , хотя и не было
надежды попользоваться , а увидя
два или три хл*ба початые, о ко-
гаорыхЪ думалЪ хозяннЪ , паз вхЬ
мышя *лв, отр*залЪ я т нвеколь-'
ку, однако такЪ тонко , какЬ сто-
лярЪ енимаетЪ стружки.
Но слабая с!я помощь для мо¬
его 6*шенаго голоду такЪ была ма¬
ла , что я день и ночь думалЪ ■
разсуждалЪ о способахЪ , чрезЪ ко¬
торой бы дослать каксГе нибудь
лекарство. Вед икон постЪ всегда
вдыхалЪ мн% новыя предпрсягшя , я
решился я накомецЪ сделать пре¬
красный опытЪ справеддивыя посло¬
вицы , которая говорить : Тojoj3
пяощряетЬ разумЗ , а многал пн*
ща его притупллетЗ.
ВЬ одну ночь какЬ с!и мысля
не дали мн1 уснуть , и когда раз-
еуждалЬ я о способахЪ , чрезЪ ко¬
торые можно было бы произвесть
новую на сундукЪ осаду, не открывЬ
себя, услышадЪ , что ПопЪ мой на-
чалЪ , xpantnib , что обыкновенно сЪ
ннмЪ делалось, когда онЪ крепко
•палЪ. ВоталЬ я . тихонько, и до-
В б
дошедЪ кЪ гореспшому сундуку, пр«г*
шяксш д!\ашь пгрясшуаЪ еЬ той сто**
рошы , о копгоргй разеуждалЪ , чшо
raa CAtSte* Kptmocm* с?я по ста*
ростче своей 6*л\г очень слаба я
гнила * в по тону не мог va до\пэ
иротетяться храброму моему наяа-
детю, которое уаиннлЪ я еЪ помп*
jgl» одного етараго ножа* валявше¬
гося вЪ дома. По томЪ сдйлавЪ про-
лоиЬ нужной для моет mmtpmiw* ,
открьалЪ* еувдукЪ весьма тихо, взялЪ
ощупью nota гной* х\Ъ$Ь, цяряпалЪего
в перецарапывав крошки cbtvl^ и
возвратившись ш соломенную свою
костел ¿о, пикЬ крепко за-яулЬ, что
вс! замыслы Короля французекаго ас
могли ыпЬ сделать пом1шаше\ъспт*а
*Ъ мосмЬ оптдохновсти , коему по¬
добна го никогда нов ши вкушать wat
ке сдувалось т причин* всегдашня-
aro моего говенья*
КакЪ скоро прошла тчь $ ко-
яяинЪ мой увидя ра'трлГиу* emovi-
ко дирЪ вЪ сундук* нхд*ланн|1кЬ в
*л$ГГЬ весь изгрызекЪ, ®Ъ удивлен?*
д кричалЪ, что это такое? Конечно
мыши сЪ в$котораго времени ни о
чемЪ больше не думаютЬ, *акЪ толь¬
ко вЪ зл%шнемЪ доы% д!\ать без-
шокойешэо; чтобЪ тысяча дъяволовЬ
взяла ЗлпихЪ проклятыхЬ разбпйницЪ,
■ разорвало бы ихЬ на ча'ти. Во
«гсшинну онЬ с.фаведливо на*одилЬ
#шо гтраинымЬ ; по тому что во
всемЪ Королевспгв* we было ни одно¬
го дому, которой бы могЬ по спра¬
ведливости превозноситься преиму-
щесювомЪ вЪ язЬялии отЪ мышеи *
котпркгк обыкновенно не любяшЪ шамЪ
жить, гд£ *сть нечего*
Нача^Ъ онЪ оггятв искать ruóse»
де й и дощечекЪ и залочивать де*-
ры; к ш сЬ моей стороны ночью то
ра*д*\ъгватв, wio овгЬ д*лел!г днемЪ,
Каждой мЬ на Ъ работа\Ъ такЪ
р^шо , что чрезЪ нисколько дней и
ночей бедной суидукЪ сталЪ бол
обремененЪ гвоздь мн и щенками, не¬
жели какой ветхой кирасЬ.
В 7
62
Трата времени ешь убийство*
Скоро узналЪ приходской ПопТ, что
работа его безполезна , и говорил!
еамЪ ce6t.• суидукЪ сей вЪ такомЬ
худомЪ соетолти ¿ и доски так!
стары и слабы, что малейшей мы*
шенокЪ всегда ижЪ^цдогрызешЬ ; в
еетьли я стану забавляться, класть
шЪ него заплатки, а мыши деры
Лать; то сундукЪ со вс^мЪ пропа»
дстЪ. ОднакожЪ какЪ бы омЪ ни
былЪ худЪ- но все таки я буду вв~
воватЪ, и не могу ль я, приложа тпрш
или четыре талера, достать иной»
Лучшее будетЪ лекарство (ю тому
что первое ие годилось ) достать
мышеловку, и переловить не отвдз*
»уш сш сдошану^
ТстчасЪ онЪ выпросидЪ на аре*
ип одну мышеловку, и на прикорм*
*у поб%силЪ* корочку сыру , кошора*
го дали ему сос!д t, к держалЪ ее
Л сундук* непрестанно насторо¬
женную. НоаымЪ для меня »шо было
жушаньемЪ : ибо хотя не им%лЬ ж
нужды поощрять моего желашя кЪ
iemsi; однако, чшобЬ скушать кор¬
ку сыра сЪ крошками благословен-
каго хлЪба , для меня было гораздо
вкусно*
Бадиинькой человШкЪ возвратясь
домой, не иашелЪ ни малаго ycnír
жу вЪ своемЪ предпр!ятш; его
сЬаденЪ , мшиешвка беЛ сыру , и
мышь не поймана. Cíe привело его
вЪ такую ярость, что онЪ самЪ сет
бя предавал!) чорту, а не понимая,
какЪ могло статься, что мышь изЪ
западни унесла сырЪ сЪ прикормки 9
и дверцы опушены, а ее н*тЪ, enpa**
ШивалЪ у соседей* которые увери¬
ли его, что этому быть не можно,
и что 'жутЪ есть какая нибудь
чрезвычайность*
ГЛАВА. ДЕВЯТАЯ.
Slasapyjt6 злпелб, какбонб узнан!,
наказанЛ « согначб,
амой старинной. человЬкЪ иаЪ са>
с*дей вспг’миялЪ , что слыхалЪ
•иЪ, будто при поаойномЪ Сввфгнг
ник* видали вЪ этомЬ до* i зм!в.
Не надобяо было ничего больше ,
дабы уверить дМстввтельно хо*-
длина, что smíü вс»;м.у сему безт*
рядку причиною.
Пошли разсуждет'в: зм*3 буду.
чп весьма дологЪ, легло могЪ сняпч
прикормку сЪ крючка , я уронишь
дверцы не бывЪ поиманЪ ", по тому
что половина его была наруж* , в
что ояЬ могЪ вытшн извивался иа-
задЪ , сд-^авЪ свое дало. Весь на-
родЪ вЪ ашомЪ согласился а ком*
х*Ъ мой остался вЪ превеликой тре¬
вог*.
Поел* сего объяснен?» не йог!
*нЪ больше уснуть спокойно, и в:е-
1Д» былЬ «Ъ осторожности , шакЬ
что т\$йшес хру<чпаиье червей, на-
ходящих^л Л ешарыхЪ догкахЪ сун-
духа, было для нет зм*емЬ грызу-
щьмЪ его» Тотчас’Ь онЪ векакивалЪ
долой сЪ постели , и большою пал¬
кою, которую держалЪ у своего изк
голевья, сильно етучалЪ вЪ бедной
«уидукЬ , чтобк прогнать зм*я.
Производимый ямЪ стукЪ всЪхЪ раз-
бужалЪ соседей $ а я и думать нс
долженЪ былЪ* чтобЪ заснуть
Еще сверьхЪ того разгуждая т
которой сделался поводомЪ ш
вс%мЪ его разговорамЪ , сказано ему
было, что с!и пресмыкающ!яся везд*
ищутЬ теплев* interna и входятЬ
даже шЬ дЯтсмя колыбели, и иног¬
да удаливаютЬ и умерщвляютЬ* Вег
образа же ce6t, что самое то лег*
ко можешЪ- случиться и у нево, прц-
хаживалЪ ночью кЪ моей пошел* f
и переворачивалЪ ее и ео мною.
КакЪ я весьма часто притво»
ряде*, будто сплю, то по утру го»
«аривалЪ оиЪ ыпЪ : малой ! не чу*~
етпвовакЪ ли шы чего вЪ ату ночь!
Я долго гонялся за зм$емЪ, а вйрио
думаю, что ушелЪ онЪ подЪ твою
постель. Изба ап Боже ! говорнлЬ ж
ему , право х очень боюсь , чтоб!*
онЪ меня не ужяххлЪ»
Продочжая безттолезную трево*
гу, ходнлЪ онЪ всякую ночь по ко*
мнат* дозоромЬ, к опролндыва \Ъ все
какЪ домовой лишь бы поймать зм!я,
По чему опагая**, чтобЪ онЪ шаря во
Bcfxb Mlcmaxbj не вапалЪбы наконецЬ
на мой ключь, клалЪ ш его всякую шочъ
кЪ ееб$ Л ропгЪ, и не бояея, чшобЬ
могЪ онЪ его тпутЪ найти , спалЬ
весьма спокойно*
Киозь оей хотя и елужи\Ъ го*
раз до бохмн^му сундуку, однако бы'Ъ
очень малЬ \ а на :гпояте\ь f чггпбЪ
избежать покупки хорош aro замка,
ошнялЪ эпкчьЪ ол Ъ гтараго чемо¬
дана^ и какЪ «гздумачЬ определять
еундуаЬ на cbi тн >е к va до вою, то
и при»*салЪ его кЬ сундуку* К,Ьпкг
му*Ъ вЬ бытность тт у Сл1ща
ир!училЬ я мой рогпЪ служишь мнй
вместо кармана, и случалось вЪ немЪ
до пятнатцагаи коп^екЪ в$е полуш¬
ками, тпакЪ свободно, что не м§ша-*
до мя§ веть. ЕжелибЪ не им!лЬ я
ней способности то чортЪ* а не
полушки былибЬ ; ибо Слепой гпакЬ
исправно меня обыскивалЪ f что не
нронускалЬ ни швовЪ * ян малснь*
жижЪ лоскутков!) моего платья 6esb
осмотру*
И тзкЪ всякую ночь клалЪ я
елючь мой кЪ себ$ вЪ рогиЪ, и спалЬ
спокойно не опасался 9 чтобЪ зсозя-
янЪ мой егпадЪ тугпЪ искать. Но
когда должно быть нещастТю , то
НикакимЪ образомЪ его не избежишь.
ВЪ одну ночь taab я крЬпко
сНалЪ > безЬ сомнйнгя раззянувшн
ротЪ , клкпь былЪ просверленой f
сгпалЪ поперегЪ, и находился вЪ та-
комЪ положен?^ что духЬ мой яко*
дилЪ вЪ трубку и состав*длЪ весь-»
ма звонкой свисщЬ,
ХозлянЪ мой проснувшись , ев
страху ескочилЪ , и не ссмн*(-.а*с1
кв мало , что слышанное пмЪ njo*
нсходл|пЪ отЪ Mi« , коего искал!*
онЪ уже давно, потихоньку втадЬ,
ьзяхЬ вЪ руки свою пачку , и про*
бнрался на свистЪ кчю.а , прсшедЬ
прямо кЪ моей посте*t , куда ду
малЪ онЬ, что змМ првше-Ъ искать
юеплаго «eterna $. не производя инка*
toro шуму, чтобЪ его ве испугать,
прнготовилЪ свой ударЬ вЪ то mí*
•то, откуда слышалЪ онЪ свистанье,
X поднялЪ обЬими руками палку ,
чпгобЬ etpHte попасть, ударичЬ не*
кя такЪ сильно по голов§, что ос*
шавилЬ меня почти за мертво*
Надобно думать, что получив!
какой плотвой ударЬ, * вскрячадЪ;
ибо онЬ разе к азы в алЪ мн£ , какЪ у*
зна.чЪ, что меня убилЪ, и что по*
дотедЪ ко м»1 кликалЪ много разЪ;
из не получа ometraa, захот-ЬлЪ ов1
ха нести на меня свои руки, чтоб!
ноше «ел ишь, и почувствуя кровь ше*
пущую изЪ piHfJ, которою онЪ ын%
ед§\алЪ $ ае< ьма испугался а поб4-
жг\Ъ за огнемЪ*
Возвратят назадЪ и услыша ,
что ж охаш, держа во рту кдкт,
не выроня яоиЪ, однако до полови*.
Ны выстав# наружу , не поиялЪ снЪ
саервя» ашобЪ такое бы\о умен* ; но
вынупЪ его у меня изо рту, увид^лЪ,
что бородка точно такая, какЪ и у
ключа отЬ его сундука. СимЪ тайна
екоро *6ыла развязана • обо примера
онЪ мои ключь кЪ своему замку ,
думаю, не преминулЪ сказать : изло~
виаЪ ш ваконецЪ и мышь и s*iia ,
которые столько противЬ меня во*
свали к по$ли мое доброе*
Я не обЬявио вамЪ , Государя
Hont о шомЬ , что происходило вЪ
сл*дующ?е но моемЪ иеща^шш во*
семь дней; для того что я не 6ы\Ъ
ма ctwb c|$mt , и не могЪ знать ,
что вЪ пемЬ дралось, А о чемЬ я
В«мЪ разсказмвалЪ, узналЪ я о томЬ
rtb учнЪ сама го млего Хозяина, ко-*
апорий н§ п^еммвулЬ *е!мЪ вход i"'
щимЪ шЪ нашЪ покой о нтомЪ пере*
сказывать , u amo было не прежде
какЪ вЪ третей день, когда я ори*
шелЪ ъЪ память.-
Тогда я находился лежащим!
на мосмЪ соломенник^ f голова -на¬
терта мазььш и обвязана пластырь*
ми в птряпьемЪ* Будучи вЬ великом!
удивденш спрашивалЪ я, чтобы та*
кое было? ПопЪ же насмЪхаясл , го-
ворилЪ MHt; ДругЪ мой ! поистинн!
выгналЪ я мышей к зм!я * который
раззорили было меня. Посл$ слов!
С0хЪ посмтггрЪлЬ я на себя, а увидь
вЪ такомЪ худомЪ прибора , поаалЬ
я нисколько правды.
ЧерезЪ минуту посл$ того во¬
шла старая женщина в нисколько
соседей, чтобЪ снять у меня сЪ го¬
ловы обвертки и обо мнъ подумать.
Увидя же меня ожашиаго обрадо¬
вались , стали опять разговаривать
о* бывшемЪ со мною приключети ; i
л нмЪя сердце cmtcaaHHO болЪзтю*
долженЬ т6ы\Ь сЪ др^н^ливостш
глотать вс§ ихЪ язвительны* на¬
смешки. По шомЪ дали мне полешь,
вЪ чемЪ имйлЪ я столько нужды,
что не могЬ никогда насытиться.
Со времснемЬ все проходитЪ ;
начзлЪ я помаленьку выздораяля-*
вать, и вЪ ко*гц$ двухЪ недель былЪ
еовсЬмЪ вне опасности. На другой
день какЪ сшалЪ я бродишь* жало¬
стливой мой приходской ПопЪ увы*
д*лЪ * что я хотя не совершенно
еще вшдсрове/Ъ, однако могЪ дер¬
жаться на ногахЪ; взялЪ меня за
руку, вывелЪ за вороты и постав*
на улице, произнесЪ мне следующу»
отпускную : Лазарь ! ты больше не
мой, даю. те6$ БожТе благословете*
сЬ кошорымЬ можешь ты сыскать
другова Хозяина ,• мн$ же не надо*
бенЪ столь неусыпный слуга ; все*
конечно бывалЪ ты во услуженш у
Слйпова ; и перекрестясь большимЪ
крестомЬ , будто з'вид*ЬлЪ чорта э
ушолЪ домой и заперЪ вороты*
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
Шазарила ecmynacmS tS службу si
простому Щеорлнчку, и tmo
ему cS ним5 слусчлоса.
О ему ничего не сказавЪ и не
■*-*. чево omb нево ее требосавЪ ,
отправился вЪ свой путь, в еЬ по-
м'щ?к> добрыхЪ людей дотащился
до город* Толеды, где по милосгп*
Бож!ей чрезЪ две веделн рана мо*
затворилась.
Во врем* хворости моей не пре¬
секалось подаякТе мне милостыни»*
но какЬ скоро я вылечился, то вса.
кой , кгпо мде ни попадался , гою-
рнлЪ.' долголь тебе по мгру вЬ та*
к!я леты бродить ? Ты бы лучше
работалЪ негодяй , в пошелЪ бы во
услужение кЪ какому нибудь госпо¬
дину, которой бы тебя прокормилЪ.
А гдежЪ атотЪ господинЪ ! ворчал’Ь
я себе подЬ носЪ • где прикажете
«во сыскать? Не сказано ли, что н*
рынке все найти можно? И ка«Ъ я
ПросилЪ милостыню у каждыкЬ во*
рошЪ безЪ большего ycnl*y; пю по2
палея мя% вЪ сшр!чу на улвН* одинЪ
дзЪ просшымЪ дворянЪ. ОнЬ былЪ
од!гаЪ довольно хорошо, выспгупалЪ
мужественными шагами и присвоявалЪ
себ* вндЪ знатности. Поглядя мм
другЪ на друга , указал!» ойЪ мн* :
Мальчишка» не мщеАь ди шы себ* го¬
сподняя ! Да * сударь ! втв*чалЪ я
ему. ПодижЪ за мною , примолввлЪ
оиЪ. Конечно ты сево дна по утру
вставая сЪ постели прочелЪ калу»
нибудь большую молитву , и БогЬ
тебя очень любит!», что попался ты
мн$ на дорог*. ШелЪ я за нииЪ, бла¬
годаря Господа за слышанное мною и
за благополуч1е , каксго заставляли
меня ожидать платье и поступка се¬
го человека.
Это было по утру, какЪ я полу*
чилЪ с!ю Bcmpíiy доброй надежды.
ДворянинЪ эаставилЬ меня за собою
обегать половину города. Мы прохо*
дпли вс* рынки, гд* продавали хл*6Ъ
и прочее сЪбсгоное ; я желалЪ опА
Свете Зш, Г
netto моего сердца, «mtofib ойЪ всего
шакупя , на метк шо навьючилЬ ; по
тому что точно тогда был!* тако!
чаеЪ > вЪ которой должно сЪ*стно«
закупать. Однакожь проходилЪ он!
вг% мйста безЬ прим$чаы*я? и row-
рилЪ я самЪ cefit: безЪ сумя£н?я ве
здЪгь онЪ 6r¿*mb сЪЬстиые пр-шасы.
и мы пойдемЬ за гшмя вЪ другое ка¬
кое Mfcmo* Между тЪтЪ непреАшая-
но мы ходили не останавливался, что
продолжилось даже до одиянатватя
часовЪ. Путешеетте наше пресеклось
противЬ церьлви, вЪ которую всодедЪ
сЪ новымЪ господином!?, внд'ЬлЬ ж т
столь набожно пребывшаго во врет
обидна и sctxb служебЬ , что ояЬ н!
мало не пошевелился, полуда нейрона
всего и докол^ BCt люда не вышли вояк
ВышедЬ изЬ дерькви пролешМ
мы перьшуод улицу насквозь бомшг
ми шагами; а я следуя зановьшЪ мо-
имЪ госиодйиомЪ полегонку, говори,Л
самЪ себ$: право неглупо ли я ду¬
мал!», чшобЬ такого сорту челд>виЬ
* д
сталЪ забавляться покупаю сЪ^сш-
ныхЪ орипасовЪ; эта должность его
Дйорецкаго, или по крайней по-
вара. И представя себъ обйдЪ , кг*
кой мы у нево найдемЪ »Ъ готовно¬
сти* , слюна у меня изо рту потекла,
Ча-Ъ пробило, в мы прибыли кЪ
одному дому , гдЪ Двора и и нЪ Оста¬
новися , распакнулЪ свою Епанч У > и
наквнулЪ ее на л^аую руку, правою
Ке вьшулЪ изЪ кармана ключь и от-
ерЪ ворешы \ вошли мы вЪ домЪ
пемныцЬ прохсдомЪ ? что было для
*еня худымЪ предзвамсновашемЬ.
ВощедЬ вЪ покой скинулЪ онЪ еЪ
ебя епанчу, и яри&азавЬ мнЬ пока-
ать ему руки, нашелЪ ихЪ вЪ чисто-
пЪ; посла чего встряхнули мы ее ле*
онько и сложили. ОдувЪ онЪ каменное
иходятевся тутЪ седалище, се по-
ожилЪ* Но томЬ и самЪ сЪлЬ тушЪ
se, распрашнвалЪ меня весьма про*
транао о моей родии!* , и xcmlVb
нашь: какимЬ образомЬ прашслЪ я вЬ
Г
п
Толеду. На все отв^чалЪ я ему, «к
возможно , короче, для того что раз
говорЪ сей находилЪ я весьма длин
вымЬ для mtxfc людей, кои еще в
обедали. Казалось ми*, что уже яре
мл накрывать скатерть, и наряжаго
похлебку, а не вЬ безяолезяыхЬ заба*
влягаьея любооыгаегавахЪ.
ГЛАВА ПЕРВАЯНАДЕСЯТЬ.
QGfíjÓ наизусть.
ПоскЪ обЪявлен1я моего обо веемЪ,
о чемЪ ему отЪ мена знать xorai*
лось, вЪ вноиЪ «temí солгавши, при.
бжря себъ хорошТя качества, а прого»
дя слегка о томЪ., что было порочна/
пробь'лЪ онЪ нисколько временя заду
мявшись, не говоря ни слова»
Я стоялЪ передЪ иимЪ , поло*1
руки вЪ шляпу , глотая слюну i
смотря на нево во вс! глаза, кон гола*
рили ему , когда будемЪ обЬдашь !
Между mtub два часа ударило ; а
онЬ сид*лЪ какЪ будто мертво*
Ничто не предвещало добряго, воро¬
ти заперты, вЬ ц*ломЬ дом* тиши¬
на, все стены голыя, я нижте покои
безЪ етульевЪ , безЪ екамеекЪ, безЪ
столояЬ и безЪ подетавокЪ. Все cíe
показалось мне чарод*йскнмЪ убеки*
щемЪ , те было пгутЬ ниже такего
сундук* , сЪ какимЬ я Познакомился
у приходскаго попа,
ВдругЪ вышелЪ дчеоянинЬ язЪ своей
задумчивости , и. сАазалЪ мн* *. обе-
далЪ ли ты, робснокЪ? Право нЪшЪ,
сударь! отвЬчалЪ я ему, еще не ко¬
гда было ; я сЪ восьми яасовЪ ут
кожу за вами, А я, примолвилЪ бла¬
городной , уже позавтракал! яередЪ
шЯиЪ, какЬ ты мн* попался, в впредь
знай, когда это со мною» сдувается,
то а ужЬ до самаго вечера ничего не
*мЪ; и ты аакЪ нибудь промаячь
до ужина
При снхЬ словахЪ надлежало мн*
спуститься сЪ моей высоты не столь4
*о по причин* голоду ^ какЬ увидя
упорное яещастсе огиЪ меня не ощ«
В з
етавающее. ВЪ с!ю минуту вс| мц
ироШедимя ^апагтя пришла ми* t?t
намять^ а особ\кво вспомнилось мн|
о предкуаст^ованга , какое им*\Ъ г
тогда, какЪ ко\ебадся мыслями от¬
стать ли огпЪ Священника, ппаса***
найти какого нибудь хозяина еще
жудшаго , нежели он!ь Однако при-
нудя себя , сколько можно , сказав
ему: вы, сударь очень милостивы ,
ято думаете обЪ эшомЪ. Слава Богу!
д сЬ природы не прожора* и вс! хо¬
зяева, коимЪ я служилЪ , не могут!
вЪ томЪ на меня пожаловаться. Это
значншЪ великую добродетель в!
молодомЪ человек* , перервалЪ мо»
р!чь ДворянанЪ^н я тебя за то весь¬
ма люблю. ОдннмЪ только свивь-
ямЪ пристойно обж-фзть^я; а аозде^
ржаше есть свойство честнаго чело*
вйка. Я тебя разумею , говорилЬ а
вамЪ себ$. Но будь на Btxa проклят!
такая добродетель , которая пгакЪ
•ильно нравится вс^мЪ моимЪ Хозя-
евамЪ* н не знаю, гд* имЪ чортЪ по*
тотЪ зшо кайтп, чпю бедному слуг*
до % ж но треснуть eb голоду** шобЬ
быть знатнымЪ чело^комЪ*
Приел снился л »Ъ углу на двор* ,
и сналЬ %сть хлебные ауеки, оста¬
тке 'я отЬ подаянТя добрыхЪ людей*
VйидЪчЪ онЪ и сказа\Ъ ни% > поди
rto^a, молодецЪ! что ты тамЪ 1шь!
ПодошедЪ я кЪ нему показ&лЪ хл *6Ъ,
не могши отвечать ; по тому что
оолояЪ ротЪ бы<Ъ ¥ м*ня «абятЪ.
И *Ъ трсхЪ мною г дне ешшхЪ ему
жу^ч *н> чзяяЪ гн’Ь ^ большей и
лучшей, аизалЪ мм*; право! зтотЬ
жл^бЪ кажется ышЪ хорошЪ* ОнЪ су¬
дарь ! очень яерствЪ я крЪпокЪ * ж
быть ему хороши мЬ не можно, го во-
р«лЪ я ему* А я тянусь , что хо~
рошЪ , "примолвилЪ онЪ. Кто теб£
eso далЪ? Чисты ли были у того
руки , amo ево мйсилЪ? Я ево при-
иялЪ, не спрашивая обЪ этомЪ, от-
в$*а\Ь я , и %мЪ ево со аяуеомЪ *
жа*Ь вы вйдпте. Дай БогЪ * чтобЬ
талЪ оно бы\о, продолжалЪ бедной
г 4
моЯ ДворянниЪ, и поднеся хлйбЪ се
рту, началЪ ево *сть еЪ такою ал¬
чностью какЪ и я, при всякоыЪ куек|
■риговаривая , ей Богу! превзрядной
•то хл4бЪ.
Увидя , что тааЬ хорошо управ.
лястЪ, почелЪ я за лучшее упредить
ево работок» t опвсяясл , дабы опЬ
скушавЪ прежде меня , не возыи4лЪ
учтивости помочь мя4 а досшаль-
ное окончить.
Мы шакЪ хорошо трудились оба»
что все окончат» было А одно вре¬
мя. упадипе же к.Ъ нему на поли
крошка ешряхнулЪ окЪ легонько ру»
кою. По томЪ вошедо вЪ комнату
на подобие скатертной , вынееЪ от¬
туда старой кувшанЪ весь околоче*
нов » я самЪ напившись меня подчя-
вялЪ. Я ему говорилЪ » прагаворя:*
веяятущямЬ, не надобно, сударь я ви¬
ка не пью. Это вода, еказалЪ окЪ »
К ты пить можешь не сумнйвяяея.
ВздлЪ я кувшанЪ и пилЪ, ила только
*ядЪ сд*лалЪ, по тому 1ШО жажда
меня де мучила.
глава втораянадесять.
Дворянская метем. Отсрогснн<А
t/жняЗ , п ¿ля хега, ЭСуяая «orí.
Шпага Дворянская,
статокЪ дня препроводилЪ я еЪ
новымЪ мовмЬ БярниомЬ, от¬
вечая ему на его ¿опросы, не забы¬
вая своей пользы j при настоупле-
вТижЬ ночи всл!аЪ онЪ мн* войте
вЬ ту комнату, изЪ которой *ы-
нееЪ онЪ кувшинЪ воды , и сказалЪ
muí: другЪ мой! переправимЬ мою по*1
стель , чтобЪ могЪ ты разуметь ,
какЬ должно за нее приняться и пе¬
реправлять одинЪ. Я сталЪ на сто-
ров*, а онЬ н* другой, и все тот-
яасЪ* сделано и перенято. Постелят
его состояла вЪ связи! троснику, ле¬
жащего на двухЪ хозлахЪ худоухр!-
плеиныхЪ. Б*\ье его будучи вЪ весь¬
ма. не большомЬ количеств!, в столь
Г 5
tepHo , чтй QBfmy утть не льзя,
•лужяло вместо матраса, ЗшодеЪ
дьааолЪ мятрасЪ бы%Ь гоакЪ. то*
ио*Ъ, что растянувшись на шршнв-
%Ь3 дЬхахЪ такой вп дЪ будто реб¬
ра у яахотнаго барана , кои вс*
псрещнтать можно* Однако мы amo все
иеребра\и, и погнали евсрьхЪ того
старое одеяло, коего gatmy нс шЛ
ж никогда отгадать.
Лазарь! говори\Ь мн* но томЪ
жозяинЪ f какЪ я 6ылЬ 5езЪ слуги ,
то во вс-1 вши дни не иьгСлЪ сЪ*-
атйыхЪ запасовЪ , и %\Ъ вЪ горо¬
ду какЪ удастся; но впредь уже не
гпакЪ будетЪ. Надобно намЬ только
какЪ нибудь проводить эту ночь ,
по тому что теперь очень поздно ,
рынокЪ отсюда далеко, п гамЪ зиа*
ешь» что вЪ города не безЪ мошей*
никоьЪ. АзсЪ ! сударь, сказать я ему,
пожалуйте обЪ атомЪ не заботьтесь»
Л очень ум*ю проводить одну ночь нс
1вш«з да и дв£ такЪ же, ежели нужда
сеть. I *ЬмЪ лучше д\я твоего здо*
|овьд#отв1чалЬ оаЪ, по тому ка*Ъ м
в!ча сказывал!» , проживешь гаи го¬
раздо дол te, а ничего я*тЬ вЪ cbí-
int лучшаго, чтобЪ быть здорову ,
какЪ мало кушать. Е'чпьли вы так!»
•то почитаете , говорил!» я самЪ
себ* , то не должно мн* никогда
страшиться смерти» употребляя
всегда стропя правила вЬ умерен¬
ности пищи и пиния сЬ с&маго то¬
го времени , какЪ сшалЪ знать самЪ
себя , и благодаря Бога » надеюсь
также продолжать и осташокЪ'
дней моикЬ.
АегЪ онЪ ка постелю , сдЪлавЪ
ееб* изголовье * изЪ своего нижнего
платья в изЪ юпки, завернув!» одно
вЬ другое ; а я до приказан?» дол-.
жеиЪ был!» лечь у него вЪ ногахЪ;
н чортЬ' меня возьми, егшьля я
могЪ во всю ночь глаза замкнуть*
Проклятой шросшнккЪ и мои костя
не переставали ссориться межЪ со¬
бой а друг!» друга щипать. На
всемЪ моемЪ корпус* не нм&лЪ я ни
фунта мяса , такЪ оно умалнлос*
Г,6
•mb воздержан!* вЪ пищй и ошЪ птру»
довЬ свос»мыхЪ иною; а при томЬ
б&шевой голодЪ , налой я им%кЪ, не
могЬ ва ьакЪ пришли яЪ дружбу с»
«комЪ.
Во век» ночь Спроети меня Го¬
спода ) проклакадЪ я самЬ «ебя к
злую мою фортуну ; по праву жде-
к!ю же обжзанЪ ж был-Ъ лежать ,
жа*Ъ камень, опасался разбудить ма»
его хоаяина шумомЪ тротшкя ; сто
рай» иросялЪ я Бога , чгпобЪ взалЬ
меня cb otro catma» Между rntub
■о<гь прошля> и мы встали. Двор*»
виаЪ еталЪ чиешжть а отряхивать
«вое платье, од*лся оыЪ исаодоеоль,
водалЪ я ему умыться * причесался
оьЬ самЬ , к «лож* свою» шпагу Л
концы портупеи, сказалЪ.* естьли бв
ты зналЪ, Лазарь, какой, это как*
■окЪ ? Не отдкмЪ еао за все aovo*
мо вЬ cBtmt* Самая лучшая Дама*
ская сталь на мало сЪ атого не ера»
ваяется, разе* сЪ БритаяскямЪ же*
дйаомЪ. Посмотри , ородолжалЪ овЬ,
мшима* маЬ ножекЬ, ж проводя ca»9t>
вальцевЬ , я имЪ на полету волосЬ
перерублю А я, говорилЪ самЪ се¬
бя » четырефунтовэй хлЯбЪ зубам*
своя ми перемахну , хотя он* и нс
ешальные.
Вложил!» опять вЬ ножны, под-
ооясалЬ на себя, пов*салЪ на шею
белый? я чоткиг, подобравЪ хвоетЬ
епанчи подЬ л!аук» руку, правою же
подпершися , сЪ важною выступкок»,
»м*я етанЪ прямой я вытянутой »
н поворачивая голову щегольскимЪ
образомЪ, оошелЪ аакояедЪ со две»
ра, сказав!» мн§: Лазарь, береги домЪ,
дакЪ я пойду кЪ 06$ дн*, я между
т*мЪ прибери постель и комнату ,
а поломЪ сходи на ручей ■ налей
дм вЪ нашу крушку. Но пуще всего,
опасайся хоровЬ, запирай хорошей»#
вороты- и какЬ а иожетЪ быть при¬
ду сюда прежде тебя , то повысь
ключ* сквозь калитку, вошЪ шутЬ
ва гвоздь.
При ск*Ъ словах!» оставил!» ояЬ
к ем я, выступая так!» , что естьл*
г г
unió его не знаешЪ, почшетЪ э* Ар«
гокгтго Герцога, или по крайней м!>
pt за перяаго его Шляхтича* Смот¬
ра ему ьЪ йкЪд\ говорилЪ а , й&%«
вослоан ва^Ъ Господь , которой ни*
когда не наеыла етЪ бол 1зка безЪ
8* * ьвы. Кто бы не еталЪ божить¬
ся, встретившись сЪ моимЪ хозяи*
номЪ , по виду свежаго его ляцг ,
что онЪ Biepa очень хорошо ужи*
калЪ, что покоился всю ночь на из¬
рядной постел* , ^ к какЪ ни было
рано, то уже снЪ отзавтракалЪ по
Княжески? Но есгпьли люди сего не
зиаютЪ, тс 6* же, Господи , все т*
xViuho. Право , кто бы этому не
пов^рилЪ , видя такую благородную
поступку z такое чистое платье ?
И кто бы могЬ ee6i вообразить,
что такой ДворянинЪ препроводилЪ
весь вчерашней день сЪ шамЬ толь»
хо бьднымЬ кускомЪ хл$ба, которой
Лазарь, его нижайшш слуга, носилЬ
день н ночь у себя зЬ кармана межЪ
аяоима оЬЬЬдкамп, гдь не могЬ онЪ
иринхть воду отбивающего вкуеЪ »*
Чояетинн* & А о свыше воображения.
ГЛАВА ТРЕТОШАДЕСЯТЬ.
Завтрак^ * Шазарилб кутит** у
Щворлнпна.
ТЯГ гнакЬ егаоялЪ я вЪ воротах!»
"*• -*■ забывшяея, сл^жа рука на брю¬
хо и не впуская Дворянине сЪ глазЪ
до т%хЪ порЪ, какЬ поворотиаЪ онЪ
вЪ другую улицу. Потера вЪ его изЪ
виду* вошелЪ я вЪ домЪ. ХодилЪ по
немЬ вездЪ сЪ верьху до низу , не
нашедЪ ничего, чтобЬ было что при¬
брать на в поправить кром% бедной
постели. Переправя се взялЪ крущ-
ху и птуелЪ на ручей. А какЬ ско¬
ро туда прнбылЪ, то усмопгр$лЪ
моего Барина, разговаривающего сЪ
А"уия Госпожами бывшими ьЪ ма¬
ска хЪ. Oat была изЬ mtxb, кои вве¬
ли вЪ обыкновен?е ходить на сГк
берега завтракать при прохладном!»
утреыыемЪ воздух» , и* нося еЪ со»
Soto «me кушать, Л иад!днТч кш»
нибудь тутЪ иайтк, кто ихЪ т!м!
евабдатЪ ; щедрость же молодых!
нашихЬ людей на cíe упошребленГе
адйлала изрядной покодЬ.
Дворянин! мой представляя ме¬
жду сими женщинами Ганянисд* t
рахгкжзывалЪ имЬ тысячу прЕлтных!
слоеЬ, как! я могЪ рассуждать из!
того Mfcroa, гд| находился* Добры*
госпоже ведя его довольно смягчав-
шагося, слышал! я, как! предлагала
ему о завтрак!. Но какЪ кошеле*!
его столько был! холоден! , сколь»
ко горячь его желудок! , то и за¬
был! строить комплименты. Обла¬
ко его холодным!» потом! ; иерей*
кась в! ляц!, начал! онЪ заикаае*
оодчйвйнть вхЬ одним! только ну-
сшымЪ иавиненЕем! ; женщаиы пра-
м%тя его нгдо-ташок! , вставала
его сЪ покоем!.
Во время сек коиедЕа упракая»
дсь грьиевшмЪ д«сквльккх! калугой
т*Ъ кочерыгЬ, tino mhS е\ужвл»
вместо завтраки , и иаполяя с во»
крутку , ив бывЪ прии1иеиЪ аюзя-
ниомЪ, возвратился я домой еЪ ве¬
ликою nocnticHocmiio , какЬ будто
на гд* не бывалЬ. Хот*лЪ било я
подмести некоторый м*ста вЪ дом*,
вЪ коахЬ было больше надобности ,
ко во вссмЪ дом* не яашедЪ а и гд*
веника , и не зная вЪ чемЪ упраж¬
няться , вознамерился терпеливо
ожидать возвращен?* моего господи¬
на даже до полудня , надеяся, что
окЬ принесешь что нибудь намЬ по¬
обедать»
Напрасно я его ждалЪ .* два ча¬
са пробило , а оаЪ еще не бывЛЬ.
ВитсдЬ пзЪ mepuials , и яобужда-
смЪ голодомЬ, агторой , какЗ» гово¬
ри тся, выгоянтЬ а волка азЪ л*су,
выступилЬ п я изЪ моего берлога,
заперЬ вороты, а положа хлючь ,
какЬ ояЪ мн* приказал!», пошедЪ сЬ
именем!» ГосподнимЪ , чтобЬ пря*
цятьед опять за прежнее мое ремесло.
О о
Сл Ъ * v »i omb р^ргштЪ кЪ воро¬
тя «>• -л ло v** чагVfusaro х\*ба, г**
дооомЬ шихимЪ я жало^тнымЬ,им!лЪ
я на языкЪ sctxb СвягмыхЪ имена,
к не пропуска\Ъ останавливаться ,
ос об \н во у rntxb домсвЪ у которые
были norma пн$е>
Cié ремесло к вс£ хитростя па-
луча\Ь я, такЬ сказать, еще сЪ мча*
денчества огпЪ моего Слепца, кото-
рой былЪ великой масшерЪ* Его уро¬
ки спто\ь хорошую принося\и мн!
Почьэу, что прежде проояппя четы*
реЛ часовЪ, не взирая на малое по*
даян1е иашихЪ мйщанЪ И жагову f
жоторая вЪ томЪ год* бы va не удач*
на, наклалЪ я способомЪ моего зйа*
тя за пазуху добрые четыре фун¬
та хл*ба и сверьхЪ того вЪ карма-
шы на худой конецЪ фунта два*
Возвращался назадЪ проходя скво»
рыяокЪ, одна добрая женщина пода¬
ла мн* Вога ради куло*Ъ говяяей
ноги я не много варсныхЪ рубцовЬ»
9* =
ПрзбыЛ дом ni сЪ талою добычею,
нашелЬ я бЬднаго моего Дворян на,
«кануешаго уже е&от епанчу, и но*
ложиешаго се на скамейку , проха-
жнаающагоея большими шагами по
дг*сру. КааЪ скоро онЪ подошелЪ ко
MHt9 пт я непременно думалЪ, чшо
xastmb меня бранить, для чего такЪ
я поздно возвратился *, но БогЪ его
умилостивил^ , и вопросЪ его со-
стоялЪ только вЪ томЬ, откуда я
врпшолЪ. Право | сударь, сказалЪ я,
дожидаясь вашего возэращеяхя до
двухЪ яасовЪ, пустился я по городу
просить милостыни у добрыхЪ лю¬
дей * которые надавали мя$ дню ,
что вы-вядише, и покаэалЪ ему хл%6Ъ
и рубцы , бывших у меня за под*,
сгадкой*
ВндЪ сей его обвес ел нлЪ. Шц«
úzTi моя робенокЪ! сяаза\Ь оаЪ мн£,
вядя что тебя долго нЪтЪ, я ото*
б^дагБ, А ты очень хорошо ед1-
далЬ, Душе то выпросить Богара*
ди , чего у нйсЪ utmb , неделя у*
преешь. Соблюди только мою честь,
чтобЪ не сажали, что ты у меаа
служишь. Это теб» легко будеяЛ,
по тому что мало а ны*ю знаке*
мьахЪ вЬ зд»шыемЬ город» ; да да!
БэгЪ и никогда вЪ немЪ не бывать,
АхЪ ! сударь, есть ли о чеыЬ тру¬
диться? Люди другое им*югпЪ д»м»
нежели обЪ этомЪ меня спрашивать}
■ а вамЪ божусь , что не стану
искать людей про это сЪ ними го*
варить. 'Вшь же теперь, б»дной мо!
Лазарь, сказалЪ онЪ мн» ; мы скоро
увидимЪ себя вЪ довольствш, ежель
угодно будетЪ Богу, и я теб* ска*
зывага, что я нещастливЬ огоБ cera
дому. СЪ тЪхЪ порЬ какЪ я вЪ не.
го вошелЬ, во всемЪ я сталЪ веда*
етаточенЬ: вееконсчно построенЬ od
иодЪ какою нибудь злою планетою ;
есть такае домы, которые вм»ижЬ
худое предзнаменоваш'е , да кто я
жяветЪ вЪ кикЬ, н т» быаамтЪ не
Hetera сош*$аать:я, я
•momb яэЪ еегохЪ числа. Но а птеб*
об!щаюсь, что по прошетти cero
и^сяда жить болйе вЪ нсмЪ не ста¬
ну, хотя бы ево и даромЪ отдавать
uai вздумали.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯНАД ЕСЯТЬ.
¿Гочяжбл нога во лшо>1е годится
ьоуш j ¿Цворлнпньв5 же кошеяск$
ни пула не го,\ен8.
"Л/Сежду mfad> е$вши на конд$ ка»
АТХ Менной скамья , принялся я
Ьсть» дабы уверить о моемЪ поще-
Bta откровениаго моего Дворянина ,
которой жадные свои глава уперЪ
ко мн$ за пазуху п вЪ мои.* карма¬
ны , служивцпс мн! вмЬсшо стола
и скатерти.
Молю Бога , чтобЪ онЪ столь¬
ко же былЪ ко миб милосердЪ, сколь¬
ко я тогда сохалЪ \Ь о семЬ 6t-
дномЪ человек* , чувствуя его му-
aeuíe равно какЪ свое собсшвеиве.
04 •
Не зналЪ я, до \ ж ноль м нЬ бьпо ено
пригласишь ; по шому что онЪ па
•казкэчЪ свовмЪ уже ошобйдалЪ \ шо
и опаса\ся , что чести своей «Ь
шомЪ ннЪ пг/иажетЪ • но наконец»
когда искренно же\а \Ъ я вывеешь его
изЪ мучения и представать аЪ его
услугамЪ свою трапезу гораздо лу*
чшую, нежели прэшедшнго дня, ибо
ж не им£чЬ большей зЬ ней нужды.
Скоро мы другЪ другомЪ до¬
вольны стали Прохаживая ь 4шЪ но-
доше\Ъ ко мн% ? и увидя какЪ х
уча ib t mib , сказплЪ мнЬ : \азарь !
д н/кого вЪ cn£mt не видывалЪ ,
к то бы сЬ та кмо прСяптоспию *лЪ
вакЬ ты i и н$тЪ ни одного чело¬
века * которой бы смотря на тебя
не ззчэш*|\Ъ $сшь , ка*Ъ бы оиЪ на
6ы\Ъ довольно сы у*Ъ. ^гпз правда*
свмЬ ce6t я думачЪ , а особливо сЬ
такямЪ голодомЬ * какой тебя му*
чишЪ, пошечешЪ у всякова изо ршу
слюна*
а*
Увшдп у 'что снЬ весьма усиди»
ваетсл войта sb шо, до нево жела-
лос& мн* еоо довести , зааоиг&дЪ я
сЪ моей стороны помочь ему , и
сваззлЪ: всякое д%\о мастера боит¬
ся* Удивительной сей хл*6Ъ и хо¬
рошо сваренная а приправленная cíe
говяжья нога всякому придаешь охо*
ту кушать, ктобЬ се ни увид%\Ъ*
Ка&Ъ г говяжья нога ! вскрячалЬ
онЪ# перервав!) мою р^чь, Да! сударь,
ошвйчалЬ я, говяжья нога. АхЪ!
естоьлл такЪ, пр^молвилЪ овЪ , шо
я теб* скажут что у тебя нанду-
чшей, кусокЪ , какой можно $
и по м^ему вкусу mi куропатки ни
фазаны ее не сШелтЪ»
Изволите ли, сударь* оглодать?
Возмите , сказазЪ я , {"подавав ему
вЪ руки говяжью ногу сЬ дзумв дуг*
адимиг бывшами у меня ломтями
хлЪба ) откушайте ^ и вы уведите
действительно, что #то самое Ко*-
ролевское кушанье , шакЬ хороша
сварено и приправлено.
С*лЪ онЪ подл i меня , и 6esi
дельной прозьбы принялся кушать,
яла лучше жрать то » что я ему
Л*лЪ, сЪ такою жадкостшю , что
кости на силу могли получить иа*
бавлеше огаЬ его зубоеЬ. АхЪ! см*
за\Ъ оиЬ , чгаобЪ Это быю , есть*
либЬ сей преизрядной кусокЪ запра*
■ленЪ бы \Ъ не много ч е*нокомЪ.
□paso , надобно признаться ,
ПрзмолвилЬ одЬ , что я amo еЪ1лЪ
еЪ такою алчиост?ю» какЬ будто
во весь день не 1ля\Ъ иичево. О!
гоаорилЪ я самЪ ce6t, amo очень
пахнетЪ правдою.
СпросялЪ у меня кувшакЪ сЪ во*
дою, которой нашелся полнехонеаЬ,
такЪ какЪ я ево принесЬ сЪ ручья,
и по сему разсудигае, когда забылЬ
онЪ напиться, то вспомнилЪ ли ку.
шать. СамЪ напившись воды и ие¬
на ею подчивалЪ t ч*мЪ и окотали
мы ыашЪ пирЪ.
ТакимЪ ьбразомЬ препроводили
мы восемь или десять дней, то
есть, бедной мой постной Госпо-
динЪ всякое утро не пропускялЪ гло¬
тать воздухЪ по улицамЪ сЬ своею
важною выступкою , оставляя мий
старанТс промышлять для него
«ЪЪсшнме ирипасы*
ВотЪ какое мое щасго!е ! гово-
рилЪ я. Судьба вырвавЪ меня изЬ
рукЪ двухЪ скупыхЪ хозяевЪ, коя
очень худо меня лориили , ояредй-
лила кЪ такому , которой вместо
тово л чтобЪ давать мн$ хл-ббЪ ,
вгмЬетЪ нужду самЪ его лтЪ меня
ожидать.
Со вг*иЬ ИИ6*Ъ жедалЪ я ему
искренно добра; ибо видйлЬ, чшо ина¬
че не могЪ оиЬ поступать, и часто
изЬ милостыни моей охотно огпда*
валЪ ему на прэпаташе , самЬ лат
шаяся оных*
ВЪ одннЪ день веталЪ онЪ вЪ
одной рубашк* , и пошелЪ вЪ чер*
дакЪ для нужды ; для ноддавн.го
Саонб 3. . Д
Же ув%рен!л о его соетоятн шарилЬ
я вЪ яижнемЪ его плать*, кое оепн-
виаЪ онЪ нодЪ головами , и не яай*
дя ничего кром% маленькова бархат-
нова кошелька, вЪ которомЬ уже сЪ
десять лЪтЪ не бывало ни серебра
на м*ди , совершенно узналЬ о его
богатств^. ОяЬ б^денЬ я нии$Ъ, гово-
рилЪ я ; а никто не можетЪ en
ссудить т£мЪ, чего онЪ не имЪетЬ.
ОнЪ не того сорту, какова бы\Ъ
скупой приходской ПопЪ и скверной
Сл$гсецЪ, кои морили меня голодонЬ,-
хотя впрочсмЪ и подавачЪ нмЪ
БогЪ доброе, которое не бол!е сто¬
ило одному какЪ пт, а другому
н ¿уховн твоему. Это были Тигры, я
я имЪлЬ причину ихЪ ненавидишь;
во бедной ДворянинЪ достон нЪ со*
xa'itHía, потому что не могЪ онЪ
лучше делать, какЪ дЪлалЪ.
Право и понмнЪ еще трогаю-*
соха\*Ч1>чЪ , когда мн* встретят'
ед подобные люда сЬ такамЬ же
видомЪ знатности и *сЪ таююжЪ
притворною поступков* , воображая
всегда , чшо жнвутЪ они вЪ подо*
б ной же нищета > какЬ и сей Дю-
рявннЪ*
По выговореннымЪ мною ирияи»
начЪ всегда бы жслалЪ я лучше
служишь ему, нежели кому другому.
Одно лишь вЪ немЪ не нравилось
ми*, то есть , глупое его гощесла*
Bíc, и я бы желалЪ, чтобЪ онЬ се~
6я не много позна \Ъ , и не д*лалЪ
бы столько пышныхЪ видовЪ при
такой иащет** Но для людей сего
рода болВзнь с!я не пзцВлнма , и
безполезяо бы\о бы предпринимать
отвращать ихЪ отЬ оно»! ¿ i*6o хо*
шд они ни на пять декегЪ ае йм**
ютЬ у себя достатку f но гордая
ихЪ посту пса дд\жна всегда итта
своимЪ путемЪ* Б ж#*! ускора изл*-
чить ихЬ отЪ сего HeAvra, дабы вЬ
семЪ rptx* не уснули вШчаымЬ сиомЬ#
Д 2
ГЛАВА ПЯТАЯНАДЕСЛТЬ.
Крайности, ло какихё лоеглснт fsp
лен Щеорянннё « ё%азарпл$ ел
оярелклснЧю отё ШолнцЫ.
ШocaojS 3>огё нмё сере-
ёреной гркееннмкё.
IJfe много я смущался обЬ этоЛ
* сЪ моймЬ дворяненомЬ, и хилЪ
подл,* его бедности весам* опекой*
но* Но кааЬ я еще нечего не им*дЪ,
ко фортуна уже готовила меня кЬ
другому, чего я и не ожидалЪ. 6Ъ
еенЬ году, квяЪ я уже скамлЬ, сд|*
дался не болзшоя йедородЪ хл*б»;
чего для обЪявлено было овред!*
ас и: te отЪ Цалпцш, чпкбЪ вс* б*д-
яые пришлецы, изЪ другикЪ ropo*
довЪ юотчагЪ вышли изЪ город»
аодЪ н»каз*нгсмЪ кяутомЪ. Почек/
иоступлено было сЪ такою строго*
ejníio, что вЪ сл*дующ!е четыре дев
«е иное что было, какЪ артслв ва-
щвкЪ, которыхЪ водили а с**ля ив
кереврв'.тламЪ.
leí
Я столь сильна испугался, что
же ем-блЪ отважиться бо\Ъе итти
□росить милостыни. Тогда гпо бы
надлежало посмотреть на воздер-
жанТс бывшее вЪ нашемЬ доме, ч
на тишину нами наблюдаемую. Пре*
проводили мы целые три дни к*
еЬгвши ни в ус* а хлеба и не яро-
молвя ни «лова» Олень кЬ cmamt
удалось мн! свести прежде знаком»
ство сЪ одними бедными по сосед,
етву женщинами, прявшими хлопча¬
тую бумагу на дело калпяковЪ. Он*
вЪ атоиЬ случае спасли жизнь мою.
Не велика была нхЪ сила, да и по-»
мощь получаемая мною также ма¬
лая, но довольная для удержан!*
меня отЪ голодной смерти.
Я больше сожалИлЪ о, моеьА
Дворянина, нежели самЪ о себ*. ЧрезЪ
цЬлые восемь дней не имЪлЪ онЪ во
pnrl хлФба ; по крайней Mip* дома
онЪ во все »то время не 1далЪ пе¬
чево. Не знаю. ч*мЪ онЬ живЬбылЪ,
куда онЪ ходилЪ , ж ano дйда&Ъ..;
А 3
во всякой день возвращался домой
вЪ полдни , им*я брюхо плоское ,
етанЪ прямой и шею вытянутую,
какЪ будто борзая собака.
Останавливался у воротЪ дер*
жа зубочистку вЪ рук*, хотя и не
нево й* зубахЪ чистить j но дла
своей чести притворялся , и всегда
обращался кЪ своимЪ мысаямЪ , го*
воря : всем*рно сей проклятой домЪ
наносишЪ намЪ яещасп(1е - я часЪ
отЪ часу бол*е ув*ренЬ вЪ томЪ
становлюсь. Разсудите , примолввлЪ
онЪ поворачивался , какой унылой ,
печальной и мрачной, сколько ни 6у«
демЪ вЪ немЪ жить , то не чего
пачЪ дэброва ждать. Для меня ка*
жется, очень долго тянется ототЬ
ы*сяцЪ , чтобЬ по прошествш вы*
браться отсюда*
Жали мы »Ъ еси бедности пре¬
следуемы голодомЪ, и не знаю » ка-
кямЪ образомЪ вЪ одинЪ день по¬
пался грввенникЪ вЪ руки моему
хозяину. ОнЪ пришелЬ домов такЬ
доволенЪ, какЪ будто получилЪ Вс*
нецТанское сокровище • огпдалЪ мн!
с во вЪ великой будучи радости » к
скззалЬ : возьми, Лазарь ! БогЬ йачн-
ваетЪ разверзать свою десницу» пой¬
ди иа рынокЪ, купи хл*ба , вина я
мяса ; надобно се во дни черту вы*
колоть глазЬ. А кЪ вящшему совер¬
шенству твоей радости, знай , что
я нанялЪ иной домЪ ; вЪ вшомЪ же
безшаланномЪ дом* проживемЪ толь*
ко до конца сего месяца. Будь про-
кляшЬ здешней хозяинЪ , ( нродол-
жалЪ онЪ, не давЪ мн* времени ему
фтв*чать > и тотЪ, кто полок илЪ
зд*сь первой камень • это мое не-
щастТе, что я ступилЪ вЪ нево но¬
гою. ЧортЪ меня возьми ! сЪ т*хЪ
порЪ, какЪ я зд*еь живу, не входи¬
ло вЪ мой желудокЪ ни вино ни
мясо, и я ни на минуту не им*\Ъ по¬
кою. Думаю, что труднэ найти та¬
кой другой, которой бы\Ъ бы п[емя*е,
мрачнее и печальнее, Пий ди и прихо •
А 4
ди иазадЪ поскорее; мы сего дни по¬
йди мЪ, какЪ будто маленькие Короле
ВзялЪ а гривснникЪ и круш*у,
к пролегойлЪ насквозь улицу t про-
бйраяся шЪ рынку сЪ шалою радо*
сплю, какую вообразишь модно * но
она не долго продолжа час*, какЪ вы
увидите изЪ елйду ющаго, что фор*
туна моя не дозволяла ыпЬ имйть
никакой радости, нс «рисовокупя кЪ
Ней досады.
Идучи по уатщЪ, благодарилЪ
м Бога за ниспосланное отЪ него
ыячЪ вспомощесшвоваше , и считая
по иалыдамЪ, какЪ упопч сбить ми!
деньги, увидйлЪ , что изеутЬ мер¬
твеца на кладбище вЪ провожания
многихЪ ПопоьЪ и вел и к aro числа
людей» Я прислонился кЪ ст%нк% ,
чтобЪ дать шыЬ дорогу ; и окЪ
т*ло пронесли, увидйлЪ я одну жен*
щону ( по видимому была она по¬
дойнику жена ) вЪ черномЪ плать* *
* за ней премножество другихЪ жен-
щ«шЪ, Стараясь она доказать иеу-
М1рСНЙ0СПГ1Ь своей печали % ИрП'ПЬШ
то всей сй\ы: ахЪ ! бедной мой ссг*
житель, тд% ЗДю тебя зсотятЬ по»
дожить ? НееутЪ тебя шЪ то пе¬
чальное и иещасшнос жилище * вЪ
тшпЪ плачевной и мрачной домЬ, вЪ
яоторомЪ никогда ян пьюшЪ ни $дятЪ*
Вообразилось мнб, что она точ¬
но omicwaraemb синя словами нашЬ
домЪ , и будто действительно не¬
су тЪ мертвеца шЪ намЪ. СтрзхЪ ш*
разплЪ меня пресилйю, представляя*
что Неба сошлося сЪ землею*
ОтЪ чего оставя путь кЪ рын¬
ку, o6fжалЪ ж сЪ посп%шчостт по-
короны, ш вваляся сЪ себй во джлрЬу
заяерЪ вороты, призывая на помощь
моего хозяина , а по томЪ сквашж
его поперегЪ притащи\Ъ %Ъ воротамЪ,
чтобЬ пом*>гЪ ынЪ защитить в содЬ*
С терьаа онЪ н!лколысо удивил¬
ся, думая, что нибудь иное сдела¬
лось, и говорил!? ып% ; что amo та¬
кое детина ; Для чего ты криш шь?
Чшо теб£ приключилось? И для чс*
Д 5
то т&Ъ наскоро запираешь вороши
■ сЪ такою злоспйю? АхЪ, сударь ,
еказалЪ я ему» подойди сюда посао»
pte, в*ть кЪ намЪ на дворЪ' несупЛ
мертвеца. КакЪ мертвеца ? выговд-
рилЪ онЪ. ОнЬ мнЬ попался тамЪ на
конц* ‘ улицы, саазывалЪ м ему , а
жена ево идут говорила : о Боже!
куда ото тебя, нещастной мой су»
пругЪ, несутЪ ■ юащатЬ тебя вЪ
домЪ печальной н ненастной, вЪ
домЪ плачевной и мрачной, ьЪ доиЬ,
гдЪ ни пыотЪ нн ЬдятЪ ! прямо ,
сударь, кЪ намЪ ево несутЪ.
ХозяпнЪ мой выразум!вЪ глу»
пме мои предметы, такЪ сильно эа-
хохэшалЪ, что ее могЪ долго сло¬
ва выговорить^ к * между т*мЪ за*
перЪ вороты засовомЪ, и уперся вЪ
нахЪ спиною для лучшей безопасно¬
сти. МертвецЪ и похоронные про¬
воды мимо насЪ прошли,* однако ма*
все воображалось, что мертвеца яе-
сутЪ кЪ намЪ вЪ домЪ. Но нанося V*
дэкЪ хозяииЪ мой пересталЪ см*-
яться, и вспомня о пищ! , сказа\Ъ
wHfe : то правда, Лазарь, amo иду-
чъ вдова говорила о шомЪ, и шм
им!лЬ причину такЪ думать, одна¬
ко БогЪ инако расположилЪ , и они
прешли мимо; отопри, и ступай за
обЪдомЪ» Для Бога , сударь, гово¬
рить в ему, дайте имЪ вышта азЬ
улицы.
Упорство мое принудило хо2
звена, что онЪ самЪ оитерЪ воро*
та и насильно вывелЪ меня со
двора; хотя сЪ великимЪ страаомЪ,
однако отправился я опять на ры-
нокЪ, и накупи&Ъ хл%ба, вика и мя¬
са , возвратился кЪ Дворянину , а
такЪ украсилЪ нашЪ столЪ , что
мы тогда была иаи довольнейшим*
ib сват!*
Л б
ГЛАВА ШЕСТАЯНАДЕСЯТЬ.
tfjрпснтн з Аля ьтюртхЗ Щворл*
нннЗ прЫхалЗ еЗ Xоледу. Ха зек*.
звШХетЗ Шазаргздро о сео:.ч§ нмп-
HiPi и о свонхЗ 4аратн1Ах*з кон ему
яя к5 иму не сдужатЗ.
Т/Т таК^ ГТрОВОДИАЪ Я Н*СК0ЛМ9
дней сЪ ДворянвиомЪ , желав
всегда сведать о причин! ево пря-
быш!Я вЪ Толсду $ ибо сЪ перваго
дня, кэкЪ я кЪ нему приетадЪ, при¬
за! тилЪ по малому его знакомству,
что онЪ житель какого нибудь дру-
гояа города. НаконецЪ любопытство
мое удовольствовано \ и вЪ одииЬ
день бывши до вол bate обыкчовенязго
по причин! изряднаго оббда , раз*
сказалЪ онЪ ми! о scfxb своих]) д4-
лахЪ.
Отечестве мое , говоралЪ оиЪ,
есть старая Касгаил1л; я eso оста*
зшлЪ ¿данственно для того , чгаобЪ
не быть обязану снимать шляпу ве¬
ре дЪ однимЪ знатныиЪ челов!комЬ
нзЬ моахЬ сос!дсн. Да ежели, еудар»,
ояЪ, сяазалЪ я ему, выше ваеЪ сво.
имЪ родок.Ъ и богагпсшвомЬ , кшкЬ
вы сама признаетесь , то кажется
мнй , что первой вы можете ему
пок\опиться, не учиня себ* обиды i
потому что ¿и онЪ сЪ‘ своей сто¬
роны не прспустилЪ бы показать
вамЪ свою учтивость* Все это прав¬
да, отв^чалЪ мнЪ : онЪ могуще¬
ственнее мена; онЪ откланивал-
т мн$; однако же должно бы в ему
начать, в приневолить меня пере¬
стать зачинать кляняшьея , сжватя
меня за руку тогда, какЪ уаид1лЪбы
онЪ , что я ее наношу кЪ шляп!»
Мн* кажется, сударь, говори.\Ъ
ж , не должно на это талЪ при¬
стально смотреть
Да i ты ! перервалЬ оиЪ мот
р*чь, ты еще молодЪ , и не вЪ со¬
стоялся знать о т§хЪ чувствах!*
чести , который еоставляютЬ нын*
все богатство упражняющихся шЬ
томЪ Л!#дей* Но знай , ка&Ъ я ни
ест ь простой Д воряшнЪ 9 есшьл ж
MHt попадется на улиц* Князь,
и когда онЪ не скоро екиметЪ пе¬
редо мною шляпу, я говорю, неско¬
ро сниметЪ, им$ю право при первой
Bcmpt^t уйти вЪ какой нибудь доиЬ
будто за д%\омЪ , или поворотишь
вЪ другую улицу , прежде нежели
подойдетЪ онЪ ко мн% , «шобЬ не
быть обязану ему кланяться. Ви¬
дишь, примолвилЪ снЪ , кром% Бога
и Короля никому ДнорянинЪ не дол-
жевЪ ничЪыЪ ; и это не справедли¬
во, когда уступить онЪ хотя одинЪ
пунктЪ мзЪ своего права, ежели при
пюмЪ ничЬмЪ попрекнуть себя не
можегпЪ.
ВспомнилЪ я , прсмолвилЪ онЪ f
какЪ однажды привелЪ я вЪ смяте-
Н е одного нзЪ нашихЪ Офицера , ш
чушь было я его не побилЬ за то,
что встрътясь со мною, поздравилЬ
меня жакимЪ словомЬ : *БогЗ вас5 ,
судя/ £, еох/чгни. Выучись говорить,
господ инЪ 6езд£\ьникЪ , сказая
ему - кон^е ьы думаете, что нм le-
me д*ло сЪ тпакимЪ же дгревеищи-
Ною кшЪ вы, говоря: 35огЗ васЗ го-
храни* Поелt того онЬ ужЬ этога
не гсваривалЪ , в какЪ скоро мена
заандишЪ изда\ека , то не пропу-
скалЪ снять шляпы и поздраялялЪ #
*акЪ должно*
Не могЬ я удержаться, чтобЪ
Не молвить ему, прервавЬ его р%чь:
'«а&Ъ сударь, разв$ это обидно ска¬
зать человеку: ЗбогЗ басЗ сохрани !
КакЪ же ты глупЪ , отвЪчалЬ онЪ,
шо хорошо для простыхЪ людей J
но особ% моего достоинства не Me¬
nte должно сказать, какЪ покорили*
иЛй вашЪ слуга , или совс^мЪ ко*
роче, слуга вашЪ, ежели тотЪ, кто
говоришь со мною, равной мн* брашЪ
ДворянинЬ. И гиы можешь видеть
взЪ сего, виноватЪ ли а вЪ томЪ,
что не могЪ я снести поступки то¬
го нашего Барина, о коемЪ я тебй
еказывалЬ, в которой , правду ска**
зать, также при всякой веш^&чъ на»
ВпагнвалЪ ын% : 3>ог6 $асЗ i охрани*
1X2
Знай* что я никогда нс стерши» ,
ятобЪ гром! Короля иной кто под*
*н*алЪ меня : 35огЗ теЗ coxjrauw;
разе* при кон’£% для смягченгя при¬
молви шЪ ,* ¡MnjoínmeiHu Гocyjetpt .
то д%ло иное.
К уда *то меня занесло 9 гово¬
ри лЪ я самЪ се5$, и какой мн% дол¬
жно ожидать пгмощи отЪ *елоз*ка ,
которой худымЪ по.ашаетЪ и то ,
ежели м^ляшЪг Бога * чпюбЬ онЪ его
сохраНилЬ.
Право я не такЪ бЪдеяЪ, между
т$мЬ говор и лЪ ДчорвялнЪ ; им%ю
на своей родина вЪ полной моей
власти за шеетнатцапгь миль ошЬ
прехра ныхЪ ВалладолидскихЬ Хол-
мэоЪ большое Mtemo, годное подЬ
cmpoeHlé домойЬ, кое могло бы ctn<r
ять дпухЬ сотЪ гаы:ячь марааедя*
совЪ , да еще и бол te , смотря но
заш%ямЬ сд^ланнымЪ тамЪ* Езть
у меня голубятня, которая теперь,
правду сказать , хотя развалилась *
Жо естьли ее перестроить, то быг
АО бы доходу двести голубеиковЪ.
Умолчу я о другяхЪ многрхЪ ве«
щакЬ такой же важности, остав¬
ляя, чтобЪ чести моей не подвер¬
гнуть подЪ переговорЪ.
ДумалЪ я вЪ втомЪ город*
найти хорошее житье ; однако д!ла
мои шли ве гаякЪ удачно. Духовен¬
ство тутЪ состоишь язЪ такихЪ
людей , сЪ коими все надобно д*-
лить оополамЪ , и коя не д*лаютЪ
преимуществе честному человеку ,
хотя бы весь ceimb вмешался.
Что касается до МаркизовЪ ,
вЗдумавшихЪ вм*шь бы меня у се-
бя> то на н%хЪ должно положишься
во всемЬ. ?}то родЪ такихЪ смерга-
ныхЪ, сЪ которыми никакЪ не льзя
рядиться. ВЪ противномЪ случа*
отпуетятЪ они тебя тотчасЪ 6езЬ
деыегЪ j всегда надобно быть до-
вольяу т*мЬ , что могЪ утянуть
зубами , и за щастье почитать ,
ежели оня при угрызен?и eoeicnm
вЪ награду за твои услуги бросятЪ
теб% вЪ глаза какой старенной
кафгпанЪ, думал сЪ этимЬ, что
шы имЪ дэлженЪ еЪ доетальномЪ.
Иные по щасшш всшупя кЪ како»
му знатному господину, нажиааштЪ
богатство * а я не знаю » кому ъЬ
шэмЪ приписать вину , моему ла
нещастТю , или тому , что я дкя
йахЪ не удобеяЪ !
ОднакожЪ это очень в*рно, еда
естьгибЬ л кого яашелЪ f кто бн
пожелалЪ меня принять кЪ себ| вЪ
службу , то я скоро бы вошелЪ %Ъ
нему вЪ милость , и счужилЪ 6н
ему по его прихогпямЪ* Ум%лЬ бы
я ему лгать также, к%кЪ и другой)
и угождать в^ми способами f км!с
HbiHt вЪ употреблен!». БсзЬ разбо¬
ру иохвалялЪ бы я вс* его д*и
какЪ хорош i я, шакЪ и дурных; не
сказа\Ъ бы я ему ничего вопреки
хотя бы отЪ х^рошаго со sima а
польза какая могла ему ироизойтя*
Ста\Ъ вы я стараться обЪ его ин¬
терес а хЪ , во я:*хЪ яещахЬ провес
жодящихЪ яодЪ его глазами ; а Чего
онЪ не видишЪ, не еталЪ бы я о
щомЪ заботишься* ДоказалЬ бы ему
мое усерд?е на счетЪ слугЪ , кото*
рыхЪ всякой бы разЪ бранилЪ , быв¬
ши вЪ такомЪ разстоянш * чтобЪ
онЪ могЬ слышать, Ум*лЪ бы ж
искусненько подшпынавашь mtxb 9
на кого онЪ сердитЪ , прятворяясж
жхЪ опрар\ять. ХваличЪ бы mixb f
коихЪ онЪ жалуешЬ ; а ненавиди-
мыхЪ имЪ ругалЪ бы безЪ жалости.
Для разсказы$ан£Я ему держалЪ
бы я варкую запаску повелен!ямЪ
шс ixb людей. II а к оке уЪ ум*лЪ бы я
употребить вс* ш* хорошее спосо¬
бы , кои вЪ вечикомЪ обращеши у
яын*шнихЪ болъшихЪ господЪ. Я
наверно знаю , что не стараются
они при себ* им|ть честны чЪ лю¬
дей / а иапротвнЬ кЪ нммЪ им*к>тЬ
омерзеше? ихЪ ненавидягпЪ , и дер-
жашЪ ихЪ за безаолезвыхЪ , не ра*
зум*ющнхЪ св*та , и сказываюсь t
будто отЪ разговоровЪ ихЪ вмЬспю
увегелеягёя станешь зевать* ВосЛ
как!л правила «ынЪшиихЪ Придвор*
truxb люгей; и ты видишь , что i
зияю то , что знать надлежит! ;
однакожЪ я не довольно щастлиЛ,
чшобЪ сыскать случай втереться.
ГЛАВА СЕДЬМАЯНАДЕСЯТЪ.
ЖахишВ обра.омЗ пререана 6&м
Дворян» но* a j nzs. Опнсб его ко-
жкткамЗ, ЧПобто его отЗ Шазарыля»
Х2ъдной кпи дворяяикЪ такЪ охош*
но вошелЬ вЪ разсказыванье , я
сЪ такпмЪ у {оаолъствсемЪ распро*
сшранв \ся о еси ыатерш, что дол*
го бы не пересшалЪ говорить, есть'
ли бы ему не номинал!» одинЪ муж¬
чина и одна старуха, вошедшТя вмб*
cmt, первой сЪ шребованьемЪ За по¬
жилое вЪ дом! , а другая за наеЛ
постели.
СдЪланЪ былЪ счетЪ, по жопю*
рому наш лось, что долженЪ ояЪ ямЪ
за два месяца бол fe , нежели но Л
И7
онЪ вЪ цълой годЪ накопать f то
есть, ошЪ двснатцаиш до тримат-
цаши рсаловЪ.
ОдиакожЪ давЪ пмЪ честное
ко , ystp 1лЪ , что иден?Ъ со двора
разм^илпь двойную пистоль, в что
они вЪ вечеру могушЪ полу шть свой
деньги.
ВЪ самомЪ дЪкЪ ппиелЪ онЪ
с© двора i но бо\1е уже те вочзра*
щщлся. Занмодароы его не премину**
да прнпшш кЪ нзмЪ вЪ назначенное
время ; но принуждены Рыла отло¬
жить дало до завтра, по тому что
очень было поздно , да и его дша
ge застала. ОдинЪ я не осн*иь\с*
дома ночевать j оошелЪ кЪ вашнмЪ
еос^даамЪ, разс&азалЪ имЪ все проис¬
шедшее, и ночс&алЪ у тхЪ.
Заимодавцу опять пришли по
утру f ог»!»дом\ялись у сосЪдокЪ о
Даорян.ш* ¿ но птички ужЪ оцери~
лиса н изЪ гньзда вытркнула. Чест*
имя денщ шы сказали имЪ : вошЪ
его слуга, и к л кп ь о.нЪ воротЪ J а
бол te мы, ничего не днаемЬ*
Спрашивали мене $ что сд%ла*
лось сЪ монмЪ хозяином!) í л ймЪ
отв^чалЬ , что я не знаю unieeo,
и что cb mfcxb порЪ, калЪ опЪ пз*
шелЬ разменивать двойную пистоль,
я ево бол-fee не видалЬ, что я весь¬
ма опасаюсь, не уиесЪ лп онЪ монешы
цйлаомЪ, а насЪ е* ехЪ эгшавилЬ зд-^ъ.
Понявши запчпдаэии piib мт}
пошли за ИХтгицкимЬ Судьею и 3i
иодЪячимЪ; set четверо пришли нм1*
сш$* кликнули меня > взяли клннь ,
призвали свидетелей , отперли во*
роты, и пошли вЪ длмЪ, чтобЪ за¬
хвата нзЬ пожатковЪ мэего госпо¬
дина, сколько надлежнтЪ, заплатить
его долгЪ*
Ходили они по всему дому , н
нашли его также пустымЪ , какЪ
ж уже сказывачЬ. Спрашивали меня ,
худа давалися домовые убора , суя*
духи л обитья и nyxinmn аоеуда*
Не знаю, чего вы спрашиваете, от®**
чалЪ я и мЪ«
Всекоие т > нЪ 3*ту ночь иге вы**
ЯВаскаио, Тоаорнли За^модав^ы, 2а-
1*9 =
держите, господинЪ Судья, его слу¬
гу; онЪ намЪ покажетЬ то Mtcmo ,
куда перенесено*
ПодошсдЬ ко ыпЬ Судья, и схва*
шм меня за воротЪ , гоаорилЪ mhí
страдал: есптьди я всего не свйдаю,
то я тебя брошу вЪ преисподнюю.
Никогда я не бывалЪ такЪ под-
чиаанЪ * часто случалось , хватали
меня за воротЪ , но не сЪ такимЪ
шу мэмЪ и не пгакимЪ г^убымЪ обра-
зомЪ , то есть, какЪ я важивалЪ
Сл*пова. Испугался я и обещался ,
продавая слезы , все сказать , чево
они желаютЪ.
Очень изрядно, сказать мп% Су¬
дья, не много смягчася; отвечай же
на все и не 6<ш*я ничево«
С$лЪ подЬячей на каменное седа¬
лище писать свою опись, и спраши-
валЬ меня , вЪ чемЪ состоишь вм%*
П\е Аворянниово?
Государь мой ! сказать я : Го*
еподянЪ м *й , такЬ какЪ санЪ онЪ
мнь обЬлоллЬ , нм&сшЪ весьма пре*
I-I
красное место подЪ cmpoeaíe До*
*твЪ ; сверьхЪ того есть у ке*о
голубят»л, которая теперь, правду
сказать, поразвалилась.
Изрядно, говорили заимодавцы,
какЪ бы оно малой цены ни стоя¬
ло, только в е так» будсшЬ ч!мЬ
намЪ заплатишь. ВЪ которой часгая.
города , спросилЪ меня ПодЪянсй ,
Находится оное Mtcmo и голубятнл*
ВЪ ево земл* , а не вЪ зд%щ*
*емЪ город*#, отв!чалЪ я. ВотЪ мы
право хороши , сказал» все SMlcml»
ИзЪ какой же онЪ земли ? продол*
жалЬ ПодЪячсй.
ОнЪ ышЬ сказывалЪ , что овЬ
нзЪ старой Кастилш , обЪявплЪ i*
При семЪ посл#днсмЪ ometmi Суды
и ПодЬячеЙ захохотали, и говорила
призвавшамЪ ихЪ : не о чемЪ 6ол*е
осведомляться, вотЪ довольно вамЬ
д\я заплаты , какЪ бы т велаи
была сумм*, XiCto онЪ вамЪ должен!*
Вы ш едите , господа , сказала
1шЪ соседки , т асе в^ема myaíb
бывшая, что говорите сЪ б§днымЪ
негт^виннымЪ, которой еще очень
не давно живетЪ у Дворянина , я
онЪ также не энаетЪ о его 䧫
лахЪ, какЪ и вы, АхЪ! бедной робе-
нокЪ почти всякой день былЪ у насЪ;
мы ево Христа ради кормили, и да
сего времени не допускали ево уме-
реть еЬ голоду.
КакЬ узнали мою неповинность »
то бол4е меня уже и не спрашивал и
Ни о чемЬ. Иужшна и старуха не
отделались такЪ дешево. БылЪ во-
просЪ: кто заплатить убытки? ЙзЪ
чего вышелЪ великой шумЪ; и^о Судья
и подЪячей непременно требовала себ*
за работу.
Заимодавцы отзывались , что какЪ
вЪ домй ничего не нашлось , то я
платить не ч%мЪ* Судьи иапротиеЪ
представляли, что потрачено время,
»Ъ которое бы они вЪ другоиЪ мЪсшй
хорошей могли получать выигрышЪ,
и что вЪ этомЪ никпю не виноватЪ,
какЪ только mt, код ихЬ призвали,
tjacms У. Е
НаконецЪ вЪ заключение крика к
шума Судья сЪ подьячимЪ , схитя
ветхое одЪяло принадлежащее ста.
рой женщин'!, отдали нести Сержан¬
ту» шедшему? жЬ стати мимо сего
дому.
Хот* ноша была очень легка ;
однако каждой изЪ Судей и заииз-
давцовЪ шеребилЬ ее кЪ себ! за кочецЪ,
какЬ будто шуткою , и слаб!йш!е
должны быка уступить сильнымЬ.
На знаю, куда отправилась они пре¬
кращать свою ссору. Не могу сказать
также , ч!мЪ вес это кончилось ;
но думаю, что од!*ло было платою
для вс!хЪ • ибо ао ветхости своей
не могло оно долго стоять оротявЬ
такого сильнаго нападея1я,
ТакемЪ образомЬ впд!лЪ я себя со»
вс!мЬ оставлснна моимЪ хозявномЪ ,
и над!юсь, что такое странное ара»
ключензе ни сЪ к!мЪ крон! мена слу¬
читься не можешЪ ; потому что
очень р!дко бываетЬ» чтобЪ господа
бежали отЬ своихЬ слугЬ; но всегда
(Луги бШюшЪ ошЬ ГосподЪ.
123
'ГЛАВА ВОСЬМАЯНАДЕСЛТЬ.
Шазарклй еступаетЗ «5 с,г/жЗу
«3 ¡Mонаху у потомЗ кЗ ¡Pasjaect-
гпемо . пофюжн&хЗ ШапскихЗ
~ ТрамщЗ
XI акЪ ми$ надлежало напрем^нно
***вм$ть чешвертаго хозяина , то
добрыя соседки представили меня
одному монаху , коего сказывались
онЪ быть родственницами*
Весьма онЪ не жаловалЪ ходить
вЪ церковь и за ^ирапезу, а дюбилЪ
больше св£тЪ и пос|щеН1Я> И такЪ
много ходвлЪ по улица мЪ, что одинЪ
онЪ болЪе нзнашивалЪ башмаковЪ ,
нежели всЪ монахи его монастыря.
Подученные мною отЪ него баш¬
маки были первые , кон обулЪ я вЪ
жизнь мою^ но не стадо мнЪ вхЪ и
на восемь дней; потому чшоябылЬ
долженЬ вездЪ таскаться за свмЪ мо~
иахомЪ, Не могши сносишь такого бея*
пфкойстеа и согласиться на изв£сш«»
ныя глупости, о коихЪ умолчу иашелЪ
ж за лушее отЪ него отстать*
Е 2
Щаетте мое доставило ми* п«-
таго хозяина раздавателя подлож-
ныхЪ ПапскихЪ грамошЪ, от к рыт aro
беззаконника н свЬтскаго нелов*»*
цаиепособн£ишаго кЪ произвожденио
торга наиевят*йшими всщьми и кЪ
сннсканио выдумокЪ , какЪ ихЪ р«з-
продать.
Хогда онЪ вступалЪ вЪ какое се¬
ло для .продажи ПапскихЪ грамотЬ:
то первое посещен!е отдавая при¬
ходскому Попу или ево ВикарсамЪ,
втягивалЬ ихЪ вЬ свои интересы ни¬
сколькими малыми подарками , каЛ
то лимоны, померанцы , дыни , пер¬
сики , яла какТе нибудь плоды ыь
лоетоящТе , и симЪ то споеобомЬ
привлекалЪ для вспоможен!я ce6í di
прсдпрТяпйи , дабы прихожане брам
его грамоты.
lie яодошедЪ еще кЪ нвмЪ, знахЬ
ужЪ онЪ какЪ сЪ ними обойтися.
Етьли они ученые люди, то не ста-
ралося нЪ имЪ говорить по Латы-
n%i а доводенЪ былЪ приветствовать
нхЪ по Гишпански; естьли же попа¬
дется неучъ или привязанные 6ол*е
кЪ ихЪ яожиткамЪ, нежели кЪ вау-
камЪ, то сделается тогда Аристов
телемЪ сЪ великимЪ вздоромЪ Латын-
щины , ничего не значащей и никогда
не тончащейся*
Когда не иогЪ онЬ ГрамотЪ ево~
ижЪ разлродать добрымЪ порядкомЬ*
то безЪ всякаго сумнВтя принимался
за плутовство, п естьли не могЪ вЬ
томЪ уверить, калЬ ему хотЪ\ось #
то не имЪлЬ недостатку вЪ обманах!*.
Не окон ыть бы ьтЪ никогда, Госу*
дари моя, ежели бы я сталЪ вклкпагпь
зд1гёгь в:й хитрости имЬ произведен¬
ные, мною же прим$чеиныя J а раска-
жу вамЪ только обЪ одной, которая
довольно покажетЪ , сколь велика
би\э его злод%йство , ничтожество
вЬ тонЪ и плутовство*
Дза или три дни пропов$дывалЪ
онЪ о свонхЪ Грамот а хЬ вЪ одномЪ
ыь:т% Толедской Езархда , и хотя
■Е 3
по привычка ие забылЪ ничего, чптобЪ
могло придать имЪ ц!шы; однако к и*
кто ие бывалЪ кЪ нему за покупкою
ихЪ, и виду не было , чтобЬ кто но.
шевелился. Cíe привело его вЪ такое
отчаяШе, что онЪ охотно предавался
дьяволу, безЪ сомнйшя вдохнувшему
вЪ него проклягшя достойную хпт*
роешь имЪ употребленную#
Всл*лЪ онЪ обЪявгтгпь народу, что
ошЪ нихЪ удаляется, и что последнее*
завтря учиня о своей Грзмот% обЪяг*
лете , еЪ ними простится*
Им4лЪ онЬ сЬ собою одного кг тяп¬
ка го Судью для охранения своего, сЪ
копюрьтЪ поел! ужина сшалЪ играть.
Притворились она, будто ¿хоссоралпсь
и дошли до круггныхЪ рЪчей*
ХозяинЪ мой назвалЪ судью воромЪ »
а шотЪ ево поддЪлывалыцикомЪ фаль~
шивыхЪ ГрамотЬ Перьвои схвашвлЪ
копьецо , а другой вынулЪ шпагу.
Мы закричали хозяивамЪ дому, и
сосуда сбежались и стали между има^
а они всевозможное делали подоб!е ,
127
будто хотятЪ схватишься , чгаобЬ
другЪ друга убить.
Но сбфхаашися толпою хародЪ на
происшедшей шумЪ , отнялЬ у нихЪ
вс* способы кЪ драк* ; то они приня-
лвся опять браниться \ в Судья не
преминулЪ разЪ дватцать назвать мо¬
его хозяина поддблывальщикомЬ , а
попрелалЬ его , что онЪ самЪ д*лалЪ
продаваемые имЪ грамоты*
КакЪ увидали, что не было способа
ихЪ примирить , то судью увела вЪ
другой домЪ ; а раздавашель гр амотЪ
остался тутЪ вЪ дом* , показывая
видЪ, что онЪ весьма обиженЪ. Хозя¬
ева и сос*ди еще вс* свои употребляли
силы, чтобЬ его успокоить , но ниче¬
го не выиграли- а какЪ «онЪ ихЪ кло-
нилЪ, то похелавЬ ему доброй ночи,
вс* разошлися , да и мы легли спать.
Назавтра по утру пошедЪ мой хо-
зяинЪ вЪ церковь, вел*лЪ звонить кЪ
Об*дн* и проповеди о раздавала на¬
роду своей Грамоты , куда собра¬
лось множество людей.
Е 4
Бывш1е зрителями сражения вЬ про.
шедш!й день разсказали о слышанномЪ
отЪ Судьи , и вЪ мигЪ вс* с выдали ,
«то Грамота подозрительна.
Услыша мужичье роптанге, почелЬ
я д*ла ваши вЪ этомЪ м*сш* погибши¬
ми, и я бы охотно хозяину моему o6W
вилЪ свою мысль, ежелибЪ осмелился
то эдълать.
ВзошедЪ мой хозяанЪ яа амвонЪ ,
шачалЪ побуждать своею пропов*Л1ю
слушателей кЪ разбирав!» своей Гра¬
моты и увещать ихЪ, чтобЪ не верили
произнесенных^ на нево клеветамЪ , и
не пренебрегали столь вел и к и мЪ бла¬
го мЪ и отпущешемЬ гр!'эвЪ.
ВЬ средин* яропов*даннаго слова
нришелЪ вЬ церковь судья вЪ болышя
двери- прочггпалЪ еперьва свою моли¬
тву, по томЪ всталЬ в началЪ гово¬
ришь громко и поважно." Государи мои!
пожалуйте подумайте о томЪ , о чемЪ
я нм*ю вамЪ обЬявить сею малою, ко
важною р£иью j поел* чего властны вы
будете судить; сказываемое пропов*д-
ннкомЪ обманЪ ли есть или справедлив#*
ПопустилЬ ш себя прельстишь сему
поддалынальщику вамЬ протов^дающе-
му 5 а онЪ пользуясь моею слабостш*
у мй\Ъ нахонецЪ обязать меня $ чтобЪ
я ему помогалЬ шЪ мпомЪ дЪл$, и выа*
грышЪ делишь бы камЪ пополамЬ; ко
нризнавЪ преступлен!® , коамЪ rptuiy
противЪ моей совести и противЪ ва~
aiero имЬтя^ ш при шомЪ рагкаявся вЪ
ыпомЬ t у откровенно вамЬобЬяв^
&ñWy что Грамоты амЪ иропоььдуемыя
совг^мЬ фачьшивыя; онЪ ихЪ самЪ дБ-
лалЪ, и на коне цЪ вы ему не верьте ж
не берише^пхЬ у нево. Клянусь предЪ
БогомЪ и предЪ всБмЪ собрзжемЬ, чшо
я 6о\*е вЪ cíe дБло не вмБшаюсь ни
прямою дорогою пш стороною 9 и ЧШФ
ссгожЪ часа оставляю его и его ложное
сообх^есшво; а беру ваоЬ, Государи мои*
eefxb н еаждаго особенно во свидБше**
ли, чшо естьли онЪ впредь будетЬ по»
иманЪ 4 наказанЪ, то я могу оправдать¬
ся, что м его оставилЪ и вамЪ обЪж*
илялЪ о ево обмана и плушовств**
* 5
КйкЪ окончилЪ онЪ свою pf ль, то
Некоторые хорошее люди, бывшие по*
данного, хотели встать и вытолдать
Судью яонЪ для избежания соблазна;
но хозяинЪ мой имЪ запретялЪ и
пряказалЪ , чтобЪ никто его не тро*
галЪ подЬ шщрафомЪ лишения прича-
ст!я ; но дозволил и бЬ ему говоришь
»C€j чию хочетЪ, и ве* бы за moví а ли.
По учинившейся тяшик* ХозяинЪ
ыой говорилЪ ему; естьли хочетЪ ohV
еще что сказывать, то о6Ъавля\Ъ бы.
Судья ошвЪчалЬ ему : им$\Ь бы я вы¬
говорить me6t о многомЪ касающемся
до гпвоихЪ-обмановЪ; но на тепереш¬
ней случай довольно.
Посл*6 чего пропов^дникЪ палЪ на
колени предЪ налоемЪ, сложилЪ рука
и воззриаЪ на небо f говорилЪ : Госпо¬
ди Боже ! предЪ нимЪ же н$^ть вЪ
cafcmfc семЪ ничего сокровеннаго, и ко*
ему известны вс§-д^ча.» ему же н^сть
невозможная ; но вгя суть возмож¬
на. Ты в^си истинну, ц mc6t *ш|с~
tnuü$ сколь не праведно меня злосло¬
вить, Прощаю ему, Господа! отЪ всея
душа моея учиненную имЪ мн* оби¬
ду , дабы и ты мн£ прости\Ъ моя
прегрШеи!я > и не вникалЪ бы ты вЬ
сего человека, которой не разум^етЪ,
что д*1лаетЪ или что говорить#
ЧтожЪ касается до сод^яннаго имЪ
шеб$ поругангя, прошу тебя. Господи
Боже : не сокрывай 6ол1>е предЪ же¬
лающими брать ст святую грамоту,
чтсбЪ могли они быть отвращены
отЪ лжи Сего клеветника, а поварили
бы моимЪ еловамЪ* Молю же тя ско*
рымЬ доказать истинну чудомЪнаро¬
ду, ежели сей злочестивыя обЪявля-
етЪ справедливо i а я хотя малей¬
шее им*ю лукавство и неправду, то
ятобЪ сей амвонЪ подомною прова¬
лился , и поглотила бы меня земля
на п-Ьки.
Естьли же мною говоренное со¬
стоишь вЪ правда ; а сей научаемый
д!яволомЪ С для воспрепятствовав!*
и ошвращенгя слушателей отЬ 'тол*
Е б
*!*
велик aro добра ) клевещстЪ : да бу»
дешЪ онЪ наказанЪ * и да злоба его
будешЪ вс*мЪ я виа*
Не усп$лЪ набожной мой хозяинЪ
окончашь своей р§чи , какЪ льсшецЪ
Судья перепроканулся, упалЪ назначь,
и шакЬ сильно стукнулся о полЪ ,
что считалЪ я, проломилЪ онЬ ееб*
голову. НачалЪ онЪ реветь , биться
руками и ногами, скрипеть зубами и
делать ужасныя т$лсдвг*tшл.
Присутствук.щ1е чрезвычайно г с-
пугавшись произвели превеликой ш\ м>,
такЪ что ни чьшЪ р$чей слышал ь
было не можно* Иные тронувшись со*
бол^зноЕаииемЪ молились ; освободи
сво Господи, избавь ево Господи; дру-
гГежЪ не столь жалостливые говори*
лн : вотЪ изрядно наказан!?, и клеве*
П а его достойна такого воздаашя.
См$л1йипе изЪ нихЪ бросились ва
него, и схватили ево за рука и за ноги.
Некогда свирепой мулЬ не бивалЬ
и а*Ъ г ил» но пойми, какЪ ссй лука~
aoá Cj дья* сидело на немЪ 6сл$е шнд*
*33
нашцашл челов^кЪ * но не могли сЪ
нимЪ сладишь , а хотя чуть за¬
будутся и опустятЪ руку или но¬
гу з то даромЪ не проходило, и начи¬
нались вновь наипрекрагные удары.
Во все это время ГоеподинЪ мой
хозяинЪ етоялЪ предЪ нзлоемЪ
на кол*няхЪ ежавЪ руки , и гла¬
за поднявЪ кЬ небу , и такЪ былЪ
восхищенЪ лЪ Божественному суще¬
ству, что ни плачь , ни крикЪ, ни
шумЬ происходнмыя вЪ церьки не
могли отвратить ошЪ божесговенна-
го его богомыслТж.
Иккошорые великодушные люди
подошли кЪ нему , и, сильнымЪ сво-
имЪ крикомЪ возбудили; просили по¬
мочь бедному сему неключямому ,
уже умирающему , и не взиралЪ бы
ни на происходившее, ни на ево кле¬
веты , по тому что онЪ вретерпйлЬ
праведное наказаше. Но естьли но*
жегпЪ что нибудь сделать ко изба»
вленсю его огнЬ погибели и огоЪ му»
ял , коими оцЪ сшраждешЬ : шо
Е J
'34
учгшйлЪ бы снЬ любви ради Бож!ей,
дабы наиболее признали они O'icsn-
-дно rptxb виновашаго, а его правду
н благость , видя скорую Божескую
казнь,
ГоегтдннЪ пропов^днгкЪ как!? буд¬
то просну вшг^ь посл% сладкаго сна,
погляд*лЪ на нихЬ, также па неща-
стмаго Судью и на всйхЪ окружив¬
ши хЪ его; по томЪ говорилЪ нмЪ сЬ
великою кротостгю ; Господа мои ,
не вступайтесь за человека, которо¬
му БогЪ такЪ восхотЪлЪ очевидно
опюм:типть. ОднакожЬ какЪ самЪ Го¬
сподь нашЪ повсл^ваешЪ намЪ нс воз¬
давать з\а за зло, то можемЪ мы про¬
сишь его, имея такую надежду, что
исполнить онЪ свое намЪ поведанное,
и Величество его проститЪ оскор¬
бителя своего, желающаго положить
препяипе святой его в$р*. ПойдемЪ
же вс$ молиться*
СсшелЪ сЪ амвона* вел^лЪ имЪ
молиться Богу сЪ всликимЪ бдагого-
в*н!емЬ 7 чшобЬ созволилЬ онЪ прос-
¡tmmfc eero rpiumitiu f и возвратил Ъ
бы ему л%тшс я прежнее его чуп*
«тзо | изгнаеЪ нэЪ нево д1яеола»
Bz% паля на долЪнки f и стали
ntm* АвтГи со Священниками предЪ
о\таремЪ шихимЪ голоеомЪ; а хозя*
инЪ мой вЪ то время тшелЪ со кре*
стомЪ И СО С8Я1ПЗЮ вздою к?> Суды,
надЬ к о торы мЪ npout^b еюнхЪ , по-
днялЪ руки и глаза *Ь небу и наяялЬ
молитву шшкЪ долгую, такЪ и благо»*
говайную, (кошбронг прявелЪ призут*
ствующихЪ вЬ слезы , какЪ обыкно¬
венно случается во время сказывая-
ныхЪ словЬ на страсти Христовы )
МолилЬ господа % яко не хощетЪ онЬ
смерти гр$ииака> но обращения п жиз¬
ни его , то да угодно ему будетЪ
простить и даровать жизнь и здра*
Bíe сему беснующемуся , которой бы
познавЪ свои пре\пуп\етя вЬ ипхЪ
ра^каял^я, и и^повЪдавЪ с вон грЪхи ,
обЪяви \Ъ бы в фародчо бы инее надЬ
НдмЬ вечнкое Взя^е м!\о',ерд?е.
По окопаны сего велЪл^онЪ прн-
веста Грамоту, которую 004ожилЪ
ему на голову, и бедной Судья тот-
чисЪ началЪ мало помалу прихо¬
дить ьЪ чувство* КакЪ скоро снЪ
опомнился , то брогц \сл ьЪ нот Го*
сподину 11ропоь£дж1ку, и прогя у него
прощен!** приноеилЪ покаянсе, что и»
хая хула i: всякая клевета вмЪ вы¬
говоренная происходи \а отЬ вдгжно-
вем!л дТявольекаг*; ка<Ь по при i. в*
мучен!* имЪ терпимаго , пззкЪ в
мстя ему ошвращчлЪ X; иет!гнТ>, чтобЬ
не бравЪ его грамошЪ лишалиея она
велик аго сокровища*
ХозяинЬ мой простилЪ его, и за*
ключилЪ сЪ нимЪ новое дружество ,
которое произвело вЪ присутствую*
щихЪ такое усерд!е брать Грамоту,
что не было почти ми одной живой
душа во всемЬ селент : мужЬ и жена,
сыновья и дочери, слуги и $л у ж ап¬
аш , всякой желалЪ ее достать. Ни¬
сколько было самыхЪ хвтр$йшихЪ му-
жиковЬ, проникнут ши кЪ вЬ шту $
жоп обсшлисл бсзЪ нес*
137
Извейте о мнимомЪ чудеся тот-
часЪ разсшлося по вс*мЪ окрестнымЪ
селамЪ , такЪ что при входе тшеыЪ
вЪ иихЪ не было нужды ив пропо¬
веди сказыьать, ни вЪ церьковь собя«*
раться ; а все жители приходили кЪ
яамЪ на домЪ , и брали Грамошы
столь великимЪ «всломЬ, какЪ будят
бы раздавал» рязань 4^/ojíS.
Признаюсь, государи моя, что во
время сего действ!* обманулся тая*
же и я, какЪ и друпе; но насмешки,
елышанныя по томЪ мною, кои онЪ
употреблялЪ сЪ Судьею , обЪясяали
мне обо всемЪ, я совершенно узналЪ
я плутовство раздавателя подлож-
ныхЬ ГрамотЪ.
После чего возымелЪ я кЪ нему
©мерзенге, и не могЪ долго пробыть,
чтобЬ сЪ иимЪ не расташься, служа
ему около шести месяцовЪ сЪ веля*
кимЪ безпокойстмомЪ*
ГЛАВА ДЕВЯТАЯНАДЕСЯТЬ.
Щазарплв слугою у Маляра ;
UJродавцомВ воя#/; Судейским^ Сен*
ЛтпслсмЯ * и наконец!) Шублж-
н<нм8 Лукц1оннстом5.
|Т ринялся я потомЪ кЪ маляру
■•--■•для расширашя красокЪ\ ко ско¬
ро и 3710 мастерство ссшавилЪ \
ибо взрослых мои ^ л$та требовали
Mtcnra прнстойн-*йшаго и полезнъй-
шато. И какЬ я вЬ одинЪ день при*
шелЪ вЪ СоборЪ ? шо ризничей об*-
зря меня , вашелЪ по своей мысли ,
пркнялЪ меня кЪ ce6fc во услужеше
и далЪ ып% ьЪ «^доьктво осла ,
четыре бочонка и кнутЬ, сЪ чемЪ ш
еталЪ продавать воду вЪ города.
Это былЬ первой uiarb , что я
сптупилЪ удачно; договорились мы ,
чтобЬ я дазалЬ ему по тришцати
коп$е*Ъ на каждой день; а шЪ су бо¬
ту работалЪ бы гамЪ на себя , п
сверхь того дозволялось мн£ имйть
все то, что я могЪ до тать во вся¬
кой день сверьхЪ тришцати коиЪскЬ*
ISO
Я такЪ хороша сберегалЪ мои
деньги у что черезЪ четыре года
былЪ вЪ состоян? и купить у ветош-
никовЪ неношеной кафтавЪ чистемь-
кой и шпагу сЪ сгпариниымЪ гфесомЪ
РоландовыхЪ временЪ*
Увид^вЪ себя столь бодра , вру¬
чил! я моему хозяину осла и всю
абрую f обЬявя ему , что я уже не
п|акой человек! , которой бы могЪ
упражняться вЪ бЬдкосгпи , я вэялЪ
отпускную-
Прежде отшесгтпя моего отЪ ри-
значаго договорился я сЪ однимЪ Юс-
тицким^ Судьей, чпюбЪ служить
ори немЪ сйял%телемЪ : однако не
долго сЬ нимЪ пробыл!» Не лежало
у меня сердце кЪ этому мастерству
поел$ одной ночи f как! некоторые
удальцы скрывшгеся отЪ Ю тиши ,
выходя изЪ мЪстЪ служащих! им!
вЪ день убйжищгмЪ , гнали ниеЪ ду¬
бье мЪ и каиеньемЪ. ХочяинЪ мой по
npoemomi своей наждавЪ ихЪ на себя,
изрядно 6ыаЪ полодчимнЪ ; чтожЬ
касается до меня* то я далЪ знать#
что у мен я есть моги , я помощТю
вхЪ спасать себя ум*ю*
Бекар* поел i того растался еЬ
Судьей, и старался сыскать Mtcme4^
ко поспокойнее , при которомЬ бы
могЪ я откладывать что нибудь
для моей старости. БогЬ мн* помогЬ
и далЪ *ш§ избрать такое мастер*
*тш, вЪ которомЬ я свой аетЪ весь¬
ма изрядно нахожу.
По милости моихЪ прТятелей и
и*которыхЪ энатныхЪ особЪ имЫо
службу Королевскую 9 за коею долге
ж багалЪ; по тому, какЪ я вид*лЪ,
что одн« только т* наживаются* ко¬
торые находятеявЬ такой же служб*#
Я теперь отправляю кЪ услугамЪ
вашимЪ, государи мои, чивЪ состоя*
щей вЬ томЪ , втобЬ ставить на
дерекресгпкахЪ вЪ продажу вино вхо¬
дящее вЪ сей городЪ, осведомлять”*
ся о потеря нныхЪ вещахЪ, кричать и
стучать молоткомЪ, провожать осу*
ждснныхЪ Kkmsi¿íci0 и обЪявхяшь
народу хорош!* ихЪ качества : од-
иимЪ словомЪ, я публичной Аукц!о*
кистЪ*
Должность с!я т**Ъ бы\а для
меня удачна , и я такЪ спо*обенЬ
»Ъ ней нашелся, что лишЪ денежки
бери* Ежей? у кого есть продажное
яино, или у сово что пропало, или
что нибудь подобное случится, гд*
надобеиЪ АукцшнистЪ ; то кром§
Лаааряля Тормскаго яиково больше
не звали, и не надеялись имЬгпь у-
cnixy, еспгьли кто нибудь иной Л
то вмешается.
ГЛАВА ДВАДЕСЯТ \ Я*
Шазармдв женятся на Коррежя*
даровой служанки , н становится
сткоймтмЗ м/жем8.
£~\ пре делился я кЪ Mfcmy по шг*
^'лоста Господина Коррежддора
м е~о благодетеля , а вашего хоро-
таг о друга и слуги* Вы знаете »
государи мои , что сей старой мо-
лодеуЪ никогда женишься не жотйлЪ*
Л нисколько времени продавалЪ его
вино , и нашедЪ онЪ меня зажитое
нымЪ человЪкомЪ и хорош имЪ донси
юдцем> > женилЪ меня на своей
еду ж а нгЛш
ОодумавЬ* что нзЪ такой партш
ничто иное вытиш не можетЪ, какЬ
только доброе 7 пустился вЪ нес ,
женился и не раскаиваюсь»
Новобрачная моя жена хорошая
домостроительная J а ГрсподинЬ
КоррежидорЪ мена не оставлял!) и
защищалЪ по своей знашкеепш* По
»ct юды давалЪ ей вЪ подарокЪ вЬ
разпыя времена по нискольку сноаоеЪ
ржи^ а па Пасху не пропуск а кЪ при¬
сылать говядина! , временно же по
парочка маленькихЬ хлйбцовЪ. Поль¬
зовался & его обносками , и нанялЬ
енЪ камЪ доммкЪ под\i своего; ооч*
та всякое Воскресенье и по празд~
н^камЬ обедали мы у нею.
Но злые люди, коихЪ всегда до*
вольно , не хотЬли оставишь аасЪ
жить ьЬ поло*, и говорили, что имЪ
нравилось ? о томЪ , что жена ыом
ходнтЬ кЪ нему* убирать горницу и
готовить кушанье. Но прости Гос¬
поди сихЬ болтунсвЬ , и дай имЪ
познать шотЪ грйхЪ , что злосло¬
вя шЪ она чесшныхЪ людей! СЬ моей
же стороны я очень знаю , какЪ бы
они вн говорили 9 что жена моя не
ум$етЪ упражняться вЪтакихЪ та*
лосхпяжЪ, о жсторыхЬ они думамиЪ»
вднакожЪ это правда, что Госпо-
динЪ КоррежидорЪ об*щалЪ мнЪ мно¬
го хое чего, и Думаю, что оыЪ мн*
то доставить ; а чтобЬ совс^мЪ
меня успокоить, гютю д, какЪ онЪ
нмогда го верил Ь ти% весьма откро¬
венно при самой моей жен£*
ДругЪ мой Аазариль Тормскш !
сказалЬ онЬ итб, кшо слушаетЪ хле-
вшнмовЬ, тотЪ всегда им$етЪ вЪ
худомЬ порядка свои дЪла, Я теб*
для того вит говорю, что атаке тЪ
быть захотятЬ заставать те 6я ду-
гДД ■
мать о томЪ худ1?, что жена raso*
отакЪ свободно у меня поступаешь;
но ты всему тому насмехайся ,
чтобЪ ни говорили, и будь уг|ренЬ,
что я поступаю сЪ нею во в^енЬхо*
pouto и честно. А сверхЪ всего не
накормятЪ сТн клеветник.», когда у
тебя не будешь хлеба.
Я, сударь! вам» весьма миогв
одолженЪ , сказалЪ я ; это правда,
что некоторые люди приходили ко
мне и разсказывали кое что похожее
на это; а какЪ докженЪ я вамЪ пря¬
мо о томЪ обЪзвить, то она раза
cb три уверяли меня , что прежде
моей свадьбы жена моя , которая
вотЪ здесь, родила отЬ васЬ nptxb
робенковЪ.
Не успелЪ я выговорить слова, каЛ
жена моя стала произносить столь
ужасиыя клятвы, что я боялся чтобЬ
домЪ непровалился ; по томЪ приня-
лася горько плакать, проклиная nrttbi
кои мешаются не вЬ свои дела.
. ЖелалЪ бы я быть мертвым!», а
чтобЬ выговоренныя мною слова, ни¬
когда у меня изо рта не выходили.
Однако сд*лалЪ я сЪ ГосподнвомЪ
КоррежидоромЬ такЪ , и уговорилл:
ее , что принуждена была оставить
свои горьмя стенашя.
Чесгтю моею обещался я ей во
всю мою жизнь не дЪлашь впредь
пгакихЪ выговоровЪ, и увЪрилЪ ее, что
можетЬ она во всякое время дкемЬ
и ночью ходить кЪ Коррехидору# и
делать тамЪ все, что ей вздумается,
не опасался.» чтобЪ л стал!» перего¬
варивать. ШггротявЪ, сд-ЬлаетЪ mhí
удовольствие, естьли станетЪ посту¬
пать ео всякою вольноспню ; пото¬
му что я ув!ренЪ вЪ ея честности»
Поел* того остались мы вс* трое
■Ъ соглатя и друзьями , какЪ были
прежде, и сЪ т*хЪ порЪ никогда мы
за это не сеоривались; напротивЪ ,
естьли кто яридетЪ ко мн% сЪ веста¬
ми, то я ему говорилЪ откровенно ;
естьли хочешь , чтобЪ я тебя ечи-
Cacms 3. Ж
Я!алЬ скжмЬ другомЬ , гпо пожалуй
не говори ничево, что можетЪ мн*
причинишь печаль; а особливо не лю*
блю, кто првходвтЪ ссоривать мена
сЪ женою; я ее люблю больше всего
на cbiúrl й больше с&маго себя- тысячу
разЪ благодарю Bira за его малости,
являемы/! мн* сЪ того времени, ка*Ъ
я сЪ ней сочетался; всякой день по*
лучанГ бол té, нежели чего я достоинЪ*
Она така» честная жена , какой
не бывало; и я аЬ'томЪ дамЪ кля»
ifiey, какую яошягпЪ; а естьли кто
ставетЪ мя* инаково говорить, тотЬ
долженЪ р*затье» со мною.
Поел* сего обЪявден!в учяйеияаго
иною вс*мЪ хотящимЪ вмешиваться
ъЪ моя д*ла, никто больше не при*
ходилЪ ко мн* тревожить моей го*
ловы, и я чр#эЪ то нашелЪ способ^
соблюсти мирЪ вЪ моемЪ дом*.
= *47
ГЛАВА ДВАДЕСЯТЬПЕРВАЯ:
ffla -арклб cecjtS лнакамсто
ЗУкмцамн , прШхавяцммИч с&
3Í м пера шорим5 SCapAüftS
У2 JivmjnS.
"ЖуСежду mfcWb в рем сне мЪ ер вс#мЬ
“•'•^•своямЪ деоромЪ пртЪхалЪ ,вЪ сей
ropoдЪ ИмперагпорЪ КарлЬ Одетый*
Не сваху я ничего о великихЬ.шор-
хесшвахЪ, сЬ какими его принимали;
это не мое д-бло , и сведаете о
хромЪ ошЬ другикЪ. Что касается
до меня, во время бытности его зд*сь
завелЪ я великое знакомство. Для
озиачентя моего ремесла носилЪ я
всегда еЬ собою бутылку добраго
вина и нисколько тутошныхЪ пло-
довЪ; познакомился со многими?ЙЬм-
цами изЪ его свиты, да какЬ и про*
чимя не ненавидимЪ я, былЪ: то
увид%\Ъсебя быть на гаяк*ой хороатей
noanopt , что хотя бы смсртрубЩ-
ство сд^ладЪ, или вЪ какое злейшее
яопалЪ бы нещастте , надеялся db
такими друзьями избавиться отЪ
хлоиотЪ.
ВЪ бытность ШмцовЪ моихЪ зд*с§
хаживалЪ я кЪ нимЪ, чшобЪ прово¬
дишь ихЪ вЪ кабакЪ , вЪ котором!)
лучшей было вино , и мы гпакЪ хо¬
рошо попивали , что кто пришелЪ
в се6$, гпошЪ яе янакЪ домой воз¬
вращался , что четверо понееутЪ “•
а лучше всего было, что Лазаряль
Тормапй яе плахпнлЪ за emo ми по¬
лушки. Право они терпеть не Мор¬
ли» чшобЪ я опустил!» руку вЪ ксше-
лекк; раза ск два или три чуть би¬
ло не поколотили они меня за то»
что я едйлалЪ вадЪ платить. И amé'■!
nnmü , бахкв ¿71 аза pe Тормов$ ,
говорили они май по своему , нпт8
твой омпяттсл па наша ¿parné ,
¿ержн кркпко твой ¿снега па тем
карма м3; то есть не смейся надЬ
людьми % и не трать своих!» деяегЬ
не должен!» тутЬ никто платишь
ни полушки , гдЪ они находятся.
НравЬ сихЪ людей весьма я почв-
талЪ i а еще 6ол*е прельщенЪ былк
1в4мЬ, что не уходилЪ отЪ нихЪ
хА9
безЪ того никогда, чтобЪ не нада¬
вали Mht x.\i6a, ветчины, баранины
вглкаго роду соленаго мяса удиви*
тельнаго вкусу- Таме они мастера
готовить мясо, приправляя хорошим!»
рвномЪ и кореньями, что другикЪ ho-
добныхЪ не сыщешь. НаклЬдушЪ бы¬
вало они мн$ полны карманы и зЬ,
подкладку такое множество , чтЬ
MRt и еЪ женою не cbfcntb тово вЪ
¿*лую неделю , что вЪ одянЪ разЬ
1адутЪ.
Хорошая пища заставила мейя по»
забыть сносимый прежде сего иною
голодЪ , и я за вех чистосердечно
благодарвлЪ Бога, Но какЪ говорит-*
ък пословица , пс все поту маслент
¿¿а. ПмператорЪ \Ъ нзЪ Толе*»
ды, и любезные нон Н4мцы при отЪ*
$эд% своемЪ сильно меня уговаривав
ли сЪ ними txam& н ни о чемЪ не
заботиться.
Однако йспомня другую послов»*
ВУ> которая говорит!*: не cyjn лсу*
fatiut её невм } лай énmgy *её руяпз
Ж 3
весьма учтивымЪ образомЪ отбл*.;#»
ларилЪ я ихЪ за вс$ ихЪ ico mhí 6лм~
Хосклонип^ти у и разеталися, тысячу
разЪ другЪ друга обнимая*
Право сделалось бы Это Д1л<* ,
есть а и бы я нс былЪ женатЪ , в
тпакЪ мн% сильно полюбилось яхЬ
общество, что я бы никогда отЬ
иихЪ не отстал!** Дя надобно в
нрнзиашься , что ведут!* они жвш
самую пргятиую, ВыбЬ увидали лаг
дей безЬ церсмонш , имЪющихЪ серд¬
це на язык*, «аодящижЪ безЪ затру*
днетя вЪ самой маленькой кабакЪ *
ка*Ъ будто »Ь Княжески палаты, *
которые удосшоиваютЪ поздравлен!»
емЪ евоимЪ самую меньшую пробку,
дишЪ бы за* труды было вино.
Сей народЪ праводушной такЬ
много всегда им*егаЪ денегЬ , что я
бы никогда не просилЬ Бога, какЬ
только, чтобЪ всегда она со ивой
встречались , когда одол£етЬ меня
жажда» Но любовь остановила мена,
которую нмЪаЪ л *Ъ моей женЪ а Л
ВогомЪ датой мн* дочери. Стара jo¬
ca ут-бшагаыя ими, будучи вЪ пюмЬ
уединен!» , вЪ какомЬ оставили меня
мои Н*мцы. По тому что хотя живу
вЬ великоиЪ город*,' и довольно меня
энаютЪ, и веэд* хорошо прин 1ма»тЪ;
однакожЪ казалось мк* , что я на¬
хожусь Л nycmtíai.
Не зяш право > чтобЪ сд мной
еД4лйЛосЬ* есЛьли бы не бы«а у ме¬
ня Маленькая МОЯ ТерезгД. Говорю
я, моя Маленькая , по тому что я
Сильно Избавился отЪ подозр*тй ,
Кои пришли было мн* вЪ Голову по
и4которымЪ схоЖимЪ чертам!? , яги
казались мн4 быть на ея лид* j
однако Жена Моя, которая ни за что
Л св*ш4 лгать не станегпЪ, ув*ри-
ла меня наиу б*дительнымЪ обраЗомЪ*
что она моя4
йаконедЪ дужЪ мой cóBcImü ertd-
коенЬ , и Ни о чеиЪ больше не ду«.
маю, какЪ только чтобЪ вег ел о пре*
Проводить остатокЪ дней мотЪ, и
Доставить ей хорошенькояа жешшк*«
Кажете*, Государи- мои, что мои
Чриключешй . Л жизтю моею окон*
чатся вЪ эшомЪ города • однако сакЬ
много бывастЬ случаев© вЪ евктк,
коихЪ должно будетЬ вновь начи¬
нать , и еешьли что нибудь случит¬
ся достойное предано быть nuca"
нТю , то я не ожидая вашего требо-.
ван 1я, о томЪ вамЪ сообщу, лишЪ бн
ж свкдалЪ, что acnjopí* моя, кото¬
рую теперь выдаю вЪ свкшЪ , на ни¬
сколько времени васЪ повеселила.
КОНЕ ЦЪ
ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
Ж'И 3II ь
и
П рик Л 104EIVI
ЛАЗАРНЛЛ ТОГМСК.АГО.
Пчсанныя нмъ сами т на -
лансюмь языкЬ9 съ коего переведем
ны на французской; нынЪ же съ
последияго на Росс!йеной и укра-
шенныя гравированными
фигурами.
ЧАСТЬ .
ффффффффффффффффффф
ффффффффффффффффффф
ПР0Д0ЛЖЕН1Е ЖИЗНИ
и
ПРИКЛЮЧЕН1Я
ЛАЗАРИЛЯ
ТОРМСКАГ О.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Шаюрнле хг/доИ Смотрителе до-
ли/. 338 сем8 прнзканЗ его жена*,
Смерте ЗСоррежцдо^оеа. 31о смер¬
ти его 35 пд ноете Шазаридееа,
По отЪ-|зд* любезныхЪ моихЪ
Пр?ятелей, о коихЪ я выше го-
ворилЪ, ни о чемЪ больше не ду-
малЪ, какЪ обЪ ни*Ъ , и раз^уждая
о учаненномЪ мною npocinynxí, что
я сЪ ними не по£халЬ, совс^мЪ пре¬
дался я распутной жизни , чгпобЪ
и рыгнуть безЪ нихЬ жить.
Новые мои прожор^вые друзья
скоро довели до того, зшо я mtxb
tácame 33. А
забычЪ у я ми* пикЪ полюбилось
Ж*нпь по Немецки, что я ни двемЪ
ни ночью' не выкодилЬ больше взЪ
Кабака 1
То худо , что уже не НЪмцы,
Но я за aeixb ташилЪ , и 6ы\Ъ ж
такой хорошей доиоаодЬ, что чрезЬ
пять ели шесть мЪ-ядоаЬ увид«\Ъ
кояецЪ всему тому, что можно бы.
Ар вЪ расходЪ употребить.
Л такЬ мало рад*лЪ о должно¬
сти моей Аукциониста , что полу
чаемаго доходу не довольно было
для заплаты за гамой малейшей мой
иолдникЪ. И тогда какЪ не доста¬
нешь денегЪ, то должна была ои-
в*чать Жена, или вЪ дом* асе
ЧартЬ побери.
Она сЪ своей стороны много обЬ
втомЪ шум*ла; ГосподинЪ Коррежп-
дорЪ не входилЪ вЬ наши ссоры, а
только всегда мирилЪ, иногда упо¬
требляя на то свою власть, иногда
же представляя MHt о семЬ сЪ ла¬
скою.
КсглажЪ я быаало совс%ыЬ вы¬
трезвив ?» > то очень ясно вид$лЪ $
что они ни вЪ чемЪ не виноваты.
И такЪ переламывалЪ я себя , что
даногда сряду дни три пли четыре
не выходидЪ изЪ своего дому ? АУ~
мая о моихЪ д^лахЪ*
ОднакожЪ, право не могЪ я дол¬
го гаутЪ пробыть , и быдЬ вЪ толь
жестоксмЬ состояв!а во всЪъЪ * ti¬
erna хЪ 1сром% Кабака , что скг| 1 е
можно было бы меня переделай ь *
нежели отстать * ми$ отЪ cbciü
привычки*
> Много меня увещевали, и я сто'ь *
много о томЪ думалЬ , что великую
сд^лапЪ перемену вЪ моей жизни, и
вместо трехЪ или четырехъ лией
во ц!лон мед^л* не выходилЪ изЪ
двора; но сколько* я ни силился кЬ
тому себя принудить, однакожЪ ви¬
дно было , что натура мол empa¬
ja детЪ.
Жена моя любя меня сердечно»
не могла видишь, чтобЪ л такЪ доа-
А 2
го мучился; при шомЪ же казало»
ми» , amo мы оба другЪ другу вЪ
хпягость. И шавЪ случилось вЬ х>дпнЪ
день , какЪ были мы одни подл!
своего огонька, начала ми! говорить:
вижу я, что дизяь твоя не на с во»
емЪ м!ст!; еовйтую теб! ел!до-
нать твоей склонности, и веселить*
•я сЪ твоими друзьями ; впрочем!)
Де БогЪ будстЬ снабд!вашь.
И действительно снабдилЪ
БогЪ такЪ изрядно, что я сЬ того
времени всегда вм!лЪ деньги вЪ
карман!^ я ГосподчнЪ КоррежядорЪ
в Жена моя такЪ перем!нвли го-
лосЬ . что когда вид!ли она , что
я хочу вступиться вЪ стараше о
моей семь!: то уже они меня при¬
нуждали , чтобЪ я имЪ оставил!)
нм!шь попеченТе о дом!. Йе вхо¬
дя вЪ т! причины , для которыхЪ
они такЪ поступали,,и не осв!дом-
ляяся , откуда приходили деньги $
вслЪ я наисладчайшую жизнь*
5
Между т!мЪ Жена моя родила
сына , и ГосподинЪ КоррежидорЪ ,
давЪ ему свое имя, любилЪ его какЪ
глазЪ свой. ГоворилЬ онЪ мн! вся-*
кой день, что естьли сд!лаетЪ БогЪ
свою милость» какЪ увидитЪ его в*
взроет!: то желаетЪ его воспитать
какЪ роднаго своего сына, в учи¬
нить его насл!дяикомЪ своего им!-
В1йу Удивлялся я благосклонности
сего челов!ка кЪ робенку, которой
былЪ ему ничто, и вЪ сей хорошей
надежд! ни о чемЪ 6ол!е не забо¬
тился , какЪ только жить весело ,
по моему обыкновевш, положась во
всемЪ касающемся до содержания моей
семьи на Господина Коррежидора, ц
вЪ могущсмЪ, впредь случиться.
а
ВЪ еемЪ спокойствии препрсиво-
ХдалЪ я жизнь мою, которое прерва*
лось бол!зн!ю Господина Коррежи¬
дора. ОнЪ такЪ занемогЪ сильно ли¬
хорадкою.» что чрезЪ три дни сшалЪ
*Ъ отчаянии.
А 3
Родственники его, желаккцТе по¬
лучить поел* его яазлйд'чпво» скоро
О mOMÍb были ув*ДОИ\СИЫ , пришли
кЪ нему кучею ; и хотя казало-я ,
что иншересЪ должензшаовалЪ р«з*
делишь ихЪ на части , однакохЬ
они вс4 были однихЪ мыслей про*
гаивЪ меня.
Первое ихЪ было cmapaHíe за¬
претить жен6 моей и мн* входЪ
вЪ КоррежидоровЪ домЪ. И хотя
сей доброй челов4кЪ весьма часто
спрашавалЪ насЪ; но они умЪли ему
внушить» что не должеиЪ онЪ бо*
Ate думать о семЪ catmt , чгпобЪ
спокойно прееелиться вЪ другой, не
допустя насЪ им*гпь отраду сЬ нимЪ
простишься и достать что нибудь,
«1иЬ бы вспомнить его дружество.
Езда родитЪ б*ду : Коррежи-
дорЪ бы \Ъ человбкЪ властной, и не
смбли ему докучать о таковой без-
д1з\иц§, каковЪ былЪ платеж]» за
каемЪ нашего дому.
По «смерти его нашлось , чипе
енЪ не платилЪ целые два года*
ХозяинЪ дому не принималЪ того,
что КоррежидорЪ нанимал! ево дл*
насЬ • потому что Наследники его
вЪ томЪ не соглашались; и онЪ сдЬ»
лалЪ такЪ, чгпо выпихнул! насЪ на
улицу, удержа негколько домашня-
го нашего скарбу , вЪ платеж! за
пожилое.
Сколько ни было у меня дру¬
зей, назадЪ тому восемь дней , не
показался ни один! , чтобЪ подать
мне руку помощи в! сей тесной
нужде , и ссудить меня пристани¬
щем!; и естьлибЪ не приняла Же¬
ны моей одна милосердая Госпожа
вЪ Кормилицы к! своему Дитяти,
в не взялабЪ моих! Бога ради на
пропитанГе : иго я бы принужден!
былЬ представлять в! свете раз-
зореннаго Дворянина войною,
Воистинну Коррежядорова смерть
была для меня горыне, нежели вой-
А 4
о
на, гоаодЬ и вс* «Mtcrai божеск!*
казни.
Казалось мн* , что им*ю еще
способЬ поправить себя чиномЪ но»
ямЪ AyiqjfoHHcrna ; но будучи такЪ
б*деиЪ , и не им*а что поставишь
вЪ Кабак* , не могЪ я услужишь
арежнимЪ знакомцамЪ; они меня ос¬
тавили у и не доставалЪ я того у
ч*мЪ бы заплатить занаемЬ ЛукцГо-
Нистской Труби.
Тогда то я проклмналЪ моихЪ
Н*мцовЪ столько же, сколько преж¬
де сего ихЪ любилЪ; и узналЪ , да
уже поздно, что привыкши "вЪ ихЪ
обществ* кЬ хорошему кушанью ,
буду я им*ть вЪ остальные моя
годы самое худое пропитание.
ГЛАВА ВТОР АД,
¡Яазарияв пр ejr/p ¡смлсзпЗ нампрс-
н1е ^1 утсшссттоеатб еЗ %МндШ.
Шстрпьаетсл сЗЩеорлнииомЗ прсж~
тш5 сеоимЗ ¿ГескоднномЗ > котоуоШ
разсказттетЗ ему свои У1риклюш
vchía.
lleno делать вЪ сей крайности !
-*-Нс было для мена инаго способу,
какЪ только ехать искать щаеппя
вЪ НовомЪ Свете , потому что вЪ
эшомЪ не было для меня надежды,
ВЬ эту дорогу возятЪ даромЪ
на счетЪ многи хЪ честныхЪ людей,
кои меня гораздо бы оценили j и
это не новое вЪ Гаитянки, что обед¬
нявши niy ¿nb, ездятЪ вЪ Индгю, да-*
бы разбогатеть.
И 'такЬ прияялЪ я намеренке
пуститься вЪ cíe Путешествкс» Г|ро¬
да лЪ мой чинЬ Аукциониста, чшобЬ
купить дорожное олеяя!е , и ч$мЬ
бы питаться j а попрощавшись сЪ
моею Семьею, и разЪ дяатуать по-
цкломаши мою Терезиньку, пошслЬ
А 5
я изЪ Тол еды очень рано , им!я вЪ
pyxaxb палку , а на п\еч! Сумку
сЪ небохыддмЪ число.мЪ б£\ь-г.
Не знауЪ я уже усталости, какЪ
прежде сего, и шелЪ гораздо помно¬
гу ? сберегая мои деньга , сколько
возможности было*
ВЪ одннЪ день, какЪ я пошелЪ
сЪ ночлегу очень рано, чтобЪ т!мЪ
впередЪ податься > увид%\Ъ передЪ
собою н€ човЪка идущаго очень ти¬
хо , вЪ дочгой епанч! окутаннаго.
У него бы%а долгая шпага , и ко-
нецЪ ея выставился вЪ епанечную
ДИ ру
Это не такой былЪ часЪ, чтобЪ
прогуливаться* Удивился я, нашедЪ
на большой дорог! человека сЪ та¬
ки мЪ приборомЪ , и не знялЪ, что
обЪ шомЪ «одумать. Опасался, что
опЪ не ради ли раэдЪвашя прохо-
жчхЪ inynib находит я 7 поклонясь,
ему сказалЪ; БогЪ васЬ сохрани, Го*
сударь мой.
Прощаю me6i , отв$ча\Ъ снЬ
не высовывая носу изЪ подЪ епанчи
своей; по тому какЪ я п еперь на¬
хожусь вЪ шакомЪ ссетогиш, г о ггы
не обязанЪ инаково со мною говоришь*
УдивилЪ онЪ меня своимЪ отв$-
томЪ', и я сперва подумалЪ, что это
Немецкая брань, и желая отвратить
ево отЪ худой со мной поступки 9
возразилЪ ему,* я, Сударь » ни ма-
л^йшаго не ии*6лЪ намйрешя вамЪ
досадить, а наярошивЪ того. . • *
Пу< ть та*Ъ, перервалЪ гнЬ мою
р%чь грубымЪ гочосомЪ. но кто те¬
бя научилЪ употреблять такое предЪ
людьми поздраалевге ? ЧортЪ тебя
возмй; я думаю, что это, Б^гЪ ва^Ъ
сохрани, введено сЪ тиЪмЪ вЪ свЪтЬ,
ятобЪ меня выгнать изЪ него.
Па сихЪ еловахЬ по? мотрйлЬ я
на него попригта\bHte- и какЪ ста'Ъ
онЪ опускать свою епанiy, то уви¬
дя его лице, узка \Ъ, чшо аъо тошЪ
ДворянинЪ, которому я прежде сего
служилЬ.
А б
fío многим! причинам! я обра¬
довался, ■ подошедЪ к! нему, ска.
эалЪ : возможноль, чтоб! вЪ пять
али шесть л*т! так! сально иере-
мЪнился Лаэариль Тормской , что
прежней его Господин! и узнать не
может!.
БзглянулЪ онЪ на меня, и бро*
сяеь мн* на шею, говорил!: право ,
Лазарь, не можно тебя узнать.' mu
стал! толст! и велик!, а прежде
сего былЬ тонок! н ма\Ъ.
Поел* многих! обниманьев! в
Поел4 многих! дружеских! р%чей с!
об*их! сторон!, эахот*лЬ он! знать,
нуда я иду, и получа о томЬ изв*-
emíe , сказал! мн* : ты тудаж!
идешь, куда в л: пойдем! вм*ст*, н
разскажн мн* , как! ты препрово¬
ждал! жизнь свою еЬ того вечера ,
как! я принужден! был! с! тобой
разстаться для причин!, о коих!
теб* легко угадать.
Я ему о вс*х! моих! д^ах!
разскаэал! , не утаивая ничего i к
13
Истор1я моя такЪ была длинна, что
окончилЪ ее тогда, какЪ пришли мы
кЪ Селу > вЪ которомЪ надлежало
намЪ отдыхать» ВошелЬ я вЪ Ка-
6акЬ , и его пригласилЬ пиши за
мною»
ПошелЪ я купишь 5 чтобы намЪ
пометь* и какЪ мы давно другЪ дру¬
га знали,, то онЪ обходился со мною
просто, и виду не сдЪлалЪ, чгаобЪ
приняться за кошелскЪ*
По томЪ обЪявилЪ онЪ мн* t
какЪ вышслЪ онЪ изЪ того дому ,
вЪ которомЪ жили мы вЪ Толед* ,
подЪ видомЪ чшобЬ разменять двой¬
ную пистолю, не сумнЪваяся , что
требовавшее денегЪ точно придутЪ
вЪ назначенное время ; а при томЪ
разгудя , что мало нмЪлЪ способу
ч*мЪ содержать сыб'я »Ъ Толедо, при-
НялЪ нам^ренсе возвратиться на i вою
родину для продажа своего им$н1я,
а по томЪ ижти искать своего ща«
СШ1Я.
А 7
Удивился в , ПрИМОАВИлЪ онЪ ,
иакЪ пршисдЪ шЪ себ!* увид!лЪ Го*
лубяп'ню мгю перестроенную., и ni*
сколько парЪ ВоловЪ? на поляхЪ мн!
принадлежащихЪ и оставлснныхЪ мною
непаханными; подошедЪ я кЪ Земле*
пахарю , бывшему подл! плуга ,
спросилЪ его/ чей онЪ * и по отв!~
тамЪ его узналЪ, что спустя малое
время по выход! моемЬ пзЪ дере¬
вни , ради прежде сказанныхЬ те б!
причинЪ , гпошЪ самой ДворвнинЪ s
принудившей меня вытгет воыЪ* вешу-
пилЪ во влад!н!е моего им!н!я г не
им!вЬ никого > ктобЪ ему вЪ томЬ
воепрегышствовалЪ ? и расположился
ту тЪ> аакЪ я вид!\Ь*
Получа cíe изв! míe, пришелЪ я
кЪ одному прежнему моему Сосуду*
обЬявилЬ вЪ Сел! о моемЪ возара*
щенти. Завладевшей же мосмЪ доб*
ргмЪ ве ьма удивился* И калЪ от-
сушппвге мое Не очень было дол го >
то не м(*гЪ онЪ им!шь способу f
чпюбЪ меня не узнашь*
Согласились мы на мировую, Обе¬
щался онЪ кормить меня за своимЪ
amo\омЪ до т%*Ъ порЪ, покуль я
найду за благо; а есгпьлн не захочу,
то чшобЬ сд*лялЪ онЪ мя$ хорошей
пояарокЬ* и осшавилЪ бы я его вЪ
поко$
Я первое предложение приня\Ь ,
не обязывался при гпомЬ няч^мЪ J
•однако желадЬ я прежде условить¬
ся, чтобЪ онЪ по крайней Müpt далЪ
мн£ при coioAt своемЪ второе
craoj чшобЬ при слу тякЬ кланяяся
со мною, говордлЪ : Слуга вашЪ , и
чтобЪ и 1*огда не упоминать р!чи,
сохраН! ва Ь Бо*Ъ* Я бы лучше в е
6ро:«\Ъ, нежели отстать ошЬ сего
пункта*
СЬ такнмЪ договоромЪ прожи\Ъ
я два года «Ъ моей отчишй, таская
шпагу, и почитаемЬ быяЬ по же\а~
тю моему отЪ Му жиковЪ. Н > нако-
йгцЪ праздная г!я жизнь ста^а мя§
скучна> при шомЪ же угмотря, что
»Ъ зшрмЬ дом4 начадя со мной обхо¬
диться просто , не эахопгблЪ я So-
Ate остаться на условш , учинен-
номЪ сЪ ДворяниномЬ , и обЬявилЪ
ему, что я желаю Ъхать вЪ АрмГкь
ОнЪ еЪ своей стороны очень былЬ
радЪ, чтобЪ освободиться отЪ ме¬
ня, в носнлЪ меня на рукахЪ. ДалЪ
MHt щедрою рукою Лошадь изЪ своей
конюшни , и сколько надобно было ,
денегЪ на покупку потребнаго вЪ
походЬ, за что усгаупилЪ я ему на-
стоящимЪ порядкомЪ вс* мои права
в гпребоватя, и простился навсегда
сЪ моею родиною.
ГЛАВА ТРЕТ1Л.
ЩеорянкнЗ продыжаетЗ mmems
о сеопхЗ 71рн клюсенЧяхЗ. Шступя^
етЗ сЗ ¿ПазарияемЗ «3 тоеярнще-
ато емншп путе шесп/Ювапк
«О 7£h¿íh). ¿SrssajS посш, укравЗ
ху ¿Пазариля 72л arme и Сумку. .
I-Je бы\о у меня намЪренгя отпра¬
вишься вЪ АрмГю- а отЪ4хавЬ сЪ
четверть . мили ошЬ моей деревин *
еверяулЪ я сЪ Каталонской дороги,
в поЪхалЪ вЬ МадршпЪ, где надеял¬
ся найти счастье не сЪ такою опа-
сност/ю. Правду сказать , хотя во
всю мою жизнь носилЪ я шпагу »
однако не было у меня большей охо¬
ты до оруж!я; а какЪ имЪлЪ я ве¬
ликое сердце а возвышенный склон¬
ности, то следояалЬ я ВельможамЪ
нашей земли, которые счщпаютЪ ,
кто все военные чины ниже ихЪ, в
что весьма подло служишь вЪ Вой¬
ске.
Коротко сказать, прибыль я вЪ
МадришЪ, продалЪ мою Лошадь, на-
нялЪ несколько прибранную Комна¬
ту, и сталЪ распознавать ГородЬ.
ВЬ одвнЪ вечерЪ какЪ я шелЬ
домой вЬ сумеркахЪ, проходя не мно¬
го тесною улицею, увиделЪ я оста¬
новившуюся Карету. усмотрелЪ я
.Л Карете одну Госпожу , изрядно
одетую, которой я поклонился, по*
думавЪ, что должно мне было Эапо
сделать ; по тому что надлежало
почти иогЪ вставить вЪ дверцы ,
<шо£ГЬ мимо пройти.
Не ошотелЪ я и четырехъ ша.
говЪ, какЪ Лакей пришед'Ь, дернулЪ
мена за епату, обЪявляя , что ей.
дящая вЪ Карет* Госпожа требуетЪ
ео мною поговорить. КакЪ подошелЪ
я кЪ ней, то она ми* сказала; вы,
Сударь, удивитесь той смелости ,
какую я беру. Вы ми* кажетесь не
эд*шнимЬ жителемЪ, и по лицу ва¬
шему вижу , что вы не такой че-
лов*кЪ, чтобЪ отказаться отЪ че¬
стной должности , ежель вамЬ се
предложашЪ.
БлагодарилЪ я за ея 'милоеть, я
признался ей, что я того и искалЪ
вЪ ЭДадрпт*, будучи младшимЪ сы*
номЪ не великое им*лЪ богатство ,
н что. . . .
Этова довольно, перервала мою
р*чь. Давно уже я желала найти
такого человека какЪ вы. Госпожа
ЛосЪ ГарфккЪ, у которой я нахожусь,
ыучашЪ меня , чтобЬ я сыскала ей
Шталмейстера взЪ ДворянЪ* Она
знатнейшая при Двор$ Дама* Буде¬
те вы при ней такЬ , что желать
лучше не мгжно: большое жалованье*
Лакей н Карета для
Ж было еще хот^лЪ ее б*агода-
ритъ, по от сказала : н-ЬтЬ, нЬтЬ,
вы тогда меня благодарите * когда
увидите то, ч!мЪ я умЬю служить
аюдяыЪ; войдите вЪ Карету* и мы
обЪ эшомЪ поговоримЪ* БЪ которой
части вы живете?
ОЬЪавилЪ я о гпомЪ мЪет$, гд!
живу; и она сказала* изрядно, тон*
но шЪ ту сторону м Ъду за д$ломЪ*
и я васЪ туда отвезу*
Сто разЪ благодарилЬ я Небо*
что такую счастливую встречу мн$
ниспослало * тогда какЪ я наименее
о томЪ думал!?. Сидя вЪ Kapemi *
сто вопросовЬ она мн$ сделала ; п
я оставлю думать* могЬ ли я у та**
ыть что нибудь отЪ моей благо¬
детельницы* и сказалЪ ли я откры-
ятымЬ сердцемЪ о всемЪ, о чсмЪ они
изЪ моихЪ д%аЪ желала выдашь.
ВЪ^хали мы вЪ мою улицу * ц
она в'Ъми мерами желала взойгпи вЬ
мою Комаяту, чтобЬ видать, *акЪ
и живу; и ка£Ь хот*\Ъ л нтти за
©гнемЪ, то она ып% не дозволила, и
слазала мн! , емйючись: еще очень
светло, и MHt весьма неприятно бу¬
дешь, естьди увидятЪ мена на л%т~
ниц! > что я та&Ъ сЪ тобою обхо?
дуеь*
КалЪ вошли мы вЪ Комнату ко
ден$, захотела она » чгпобЪ дверь
©сталась отворена; в прилагала сво¬
ему Лакею стоять тугаЪ, смотреть,
чтобЬ кто не вошелЬ* Отвела ме¬
ня { кЪ моей кровати , е$да ко мн*
на постель, ведала и mhí с!сть под-
Ai себя j и мы разговаривали про¬
странно, какЪ я буду у Графаяи
ЛосЬ ГарфГосЪ*
СоьЫпоеала mhí, какЪ ж должснЪ
себя вести; каждаго Служителя опи¬
сала особливо , и об1щавЬ прислать
завтра Tit меня эту же Карету I
чтобЪ меня представить , и учиня
взаимные увЪрешя вечной дружбы ,
разсталисл,
ПроводилЪ я се до Кареты сЪ
такою ра досплю » какую ты взду-
мать можешь Но какЪ я опять вэо-
шедЪ вЪ мою Комнату со свечой ,
увнд*1\Ъ, что вЪ то время, какЪ Ба*
рыня забавляла м^ня своими р^чьмк
и столь хорошими о6надежияан?ями>
Лак^ишко очистилЪ все изЪ Комна¬
ты, и оставилЪ только то , чего
не могЪ унести вЪ Карету, Не за-
былЪ онЪ Чемодана , вЬ коемЪ было
мое бадье, моего дорожнаго прибору,
в почти ас*хЪ моихЪ денегЬ»
Выб^жакЪ я на улицу какЪ 6t-
текой , гнался по пятамЪ за Каре**
шею нй'колысо временij но вЪ тре¬
тей улица столкнулось три или че¬
тыре Кареты, а по томЪ разаха¬
лись вЪ разяыя дороги. И шакЪ над¬
лежало ышк яозарггаишьм домой ,
шро&кшщ&ш М'Ю участь, Графите ЛоеЪ
Гарф?о Ъ и дурачество*
Ты внгишь, любезной май Л а*
эарь, продолжалЪ ДеорянинЬ » gggoe
худое на ало ща"т1я. Остался я сЪ
девятью только Пистолям* в1* ко-
емЬ кошельку изЪ коихЪ по крайне!
Mlpt надлежало истратить полови*
ну на поправку растрой* и , учинен-
вой МешенникомЪ ЛакйемЪ, шймЪ же
в себя содержать, чего не могЪ я
долго чинить безЪ должности.
ОкснчилЪ Дворянин!) повй-грь о
свояхЪ ПраключеьмяхЪ , оказапЪ мн!
крайность своей бедности ; и д4в-
ешвительно платье на вемЪ было
щакЪ худо и такЪ изодрано, что на¬
сквозь видно было тйло. Шляпа ,
Чулки, яаконевЪ все служащее кЪ
врикрытш его не стоило пяти ко-
я*екЪ.
Я такЬ былЪ тронутЪ жало-
emito, что унялЬ его отужинать» и
Кочевать сЬ собаку a онЬ безЬ даль*
век прозьбы на шо еогласклвд. На-
ntxb ero ymiiíiams «акЪ возможно
лучше, и твори \Ъ ему: какЪ мы оба
доведены до того, чшобЪ $хать ьЪ
Индио искать богатства 3 кошораг#
не даешЪ намЪ щаеиие вЪ на«1емЪ
Отечеств! ; то мы должны благо¬
даришь Ц>га за благополучную встре¬
чу , коею на^Ъ гоединилЬ BMt'mí ;
стакемЬ другЬ другу вспомощество¬
вать, и зто великое ynr&mettte , ъЪ
такомЪ дальнемЪ П> meuuewfnBií«, ка¬
кое мы предпр1емЛ€мЪэ им^шь надеж-
наго друга*
С*ли мы ужинать,- пиля за го*
xpaHCBie нашего здоровья, и кля%и-
ея жить навсегда добрыми Друзь¬
ями я Товарищами* Посл^ ужина
легли оба спать вм$ета ; лежа на
постел*^ пр^до^жа^и мы разговари¬
вать о иамЪрешяхЪ нашего Г1утс~
шеет&Та вЪ Индт , и между про*
чимЪ согласились, чтобЬ онЪ удср-
жалЬ свое имя ДонЪ А\онзо фане-
1ада3 a mhí принять Отца моего ,
к называться ДонЪ Лазаро Гонза-
лесЪ ; чшобЪ мя* сказывать** также
ДяорянинэмЪ, какЪ и онЪ ; по тому
что вЪ такой зем\* , гд% на<-Ъ не
знаюгеЪ , очень легко Благородным!»
сделаться. НаконедЪ яоелЪ ма^гикЬ
разсуждевш и предпр1ят<Й м4рЪ за¬
снули мы очень поз хн>•
На завтра по утру продувшись,
яот^лЪ я встать ; т хотя взять
мое Платье, весьма удивтел, нс на-
ШедЪ его ни Дворянина > которой
убрался на самой зарй со веет добы¬
чею, оставя тЪ худыа свои Рубища
для моего прикрыт!**
ТакЪ я сильно заиеиогЪ, что ду¬
ма лЪ умереть на постели. Да и луч¬
ше бы было, еегпьли бы я тогда
умерЬ , тобЪ избавился mixb напа*
сшей, который еЪ того времени я
претерпйвалЪ* Я заяричалЪ : В^ры ,
Воры! на криЛ мой взошли ко ми!
доупюшные хозяева.
Застали меня какЪ Пловца, ищу-
щаго по в fмЪ угчамЪ Комнаты ч*мЪ
бы «ракрышься, Смаялись они какЬ
дуракиз а я каялся какЪ безумной.
Предавал я аорту вора и разскащика,
которой цЪлуючочь продержалЪ меня,
болтая о саоихЪ богатырствахЪ , о
великости своей особы, и о происхо¬
ждении своего рода.
ОдинЪ оставался способЬ ко изцБ.
лен!ю, посмотреть, не можстЪ ли мн*
служить платье убшци моего Дворя¬
нина до т*хЪ порЪ, какЪ дастЬ БогЬ
другое. Но было оно какЪ лабиринтЪ.»
ии налача ни конца. Не было разницы
между камзола и штановЪ. Всуну «Ъ я
ноги вЪ рукава , а штаны взд*лЪ на
плеча, не забывЪ и чулковЪ- башмаки
его уаотреблялЪ бы я вместо санда-
л!евЪ (*) естьлябЪ не было подЪ ними
подошееЪ. НахлучилЪ ce6t на голову
его шля'зу на выворотЪ, по тому что
эта сторона показалась мнЪ не такЬ
яамзслена. О изрядаомЬ же собраят
людей какЬ п^шяхЪ такЪ кокныгЪ ,
окрежающихЪ меня, еовсемЪ умолчу*
Ooi-ws JJ- Б
Л.^мдишяе башмаки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Шазаряле сшЗ на су4но вЗ Жар.
•агенте* 72о «озера ще н!н hs¿ Jíh-
JfiH ьораОле nomo пул3. Лепоекш-
*<*л5 • Ж atipuja , я tieji емпннлб
его emruHMiio, наконец*»
сяйссл на 4оскп.
Вид* себя оставленнаго вс!мЪ св%-
тэмЬ, и вЪ шом. странчонЪ убран-
smsfe, пощелЬ я вЪ Карфагену, вЪ та-
еомЬ нам*ренш, чшобЬ сыскавЪ таиЬ
паршТы , отправиться на судаь »Ь
Вид!».
Всзд1, гд$ я ни проходилЪ, CMfeSUl'b
надо MHotoj пные говорили; вогпЪшля-
и* сЬ такимЪ прекра-нымЪ перомЪ
очень не худа: она похожа на ф\аман-
скои женской уборЪ. Друпе , вошЪ
узкое модное пзатье , похоже на
свиную кровлю j и быть пяако не мо*
жегоЪ потому, что вы подЪ нею, су*
дарь, сказывали мк*. Вши по васЬ пол*
эаюшЬ так!» большЁя и жнриыя, что
вы ихЪ убивЪн просол я , послать мо¬
жете хЪ госпож fe, ваше» сожительниц*.
ОдинЪ п\утЪ afemima , гозорчлЪ mhí,
Лазарь, ты очень забавно у бранЬ» нога
1Г80И ьЪ ЭТПИхЪ чуАКЬжЪ какЪ у жура-
шля , а башмаки твои сделаны какЪ
Апостольские саидал!и. . * * Это для
того* перервалЪ речь едш-tb Офпце^Ъ,
что ойЪ идетЪ прг поведывать Ара*
штЪ ЕвангеяТс, Всеми сГразы руга¬
лись надо мной* и привели вЪ такой
стыдЪ * что праиуждеиЪ я былЬ
:пр*таться.
Скоро нашелЪ я случай войти ?Ъ
обязательство,.е$лЪ на судно» т из-
готовя все припасы* надлежащее для
сего путешестшд; машрогы f ату сти¬
ли пярусы, и предали охЬ ветру, ко*
торой яадувалЪ * и нечЪ сЬ предела-
к ею легкостт * скрылась земчя ошЪ
глазЪ нашихЪ* и такЪ мы поспешали*
в то меяее трехЪ месяцовЪ прибыла
в1э хорошую пристань.
Нс буду ж чинить повести о сб^то*
ятсль^твахЪ * случившихся со мною
вЪ Индш * ниже о всехЪ приключен!-
яхЪ, бывшижЬ сЬ нами на возвратномЪ
нашемЪ пушя * а довольно будетЪ
сказать того * какЪ прибыли мы на
такое место , откуда видны стали
берега Гишпати* ВзошелЪ д на лора*
бельной декЪ, чтобЪ быть вЪ чи?л%
нерьвыхЪ, увидЬмпиЛтпо iip шливлю
землю, которая тогда была едпнггп-
шеннымЪ предметомЪ моикЬ же\ашя,
и мысленно веселился удовольстве*!),
жакое бы я им!\Ъ, нашедЬ опять жену
и д^тей монхЪ по трежл^яшихЪопа-
сностякЪ и трудахЪ, и сд!.' ать ихЪ у*
частниками кебольшаго богатства *
полученваго ьЪ той стран§ , отку*
да я $халЪ.
Я имйлЪ товар^вЪ на четыре ила
на пять сотЪ тачерозЪ^ сЬ котяры*
ми надеялся поставить лавку, и сЪ
моимЪ острыьф понят1емЪ содержат ь
честно мрю семью » сЪ которою
хотЪлЪ поселиться вЪ Кадикс!, какЪ
напспопобнййшсмЪ wtcmt для купе¬
чества , которое в предпрннпма \Ъ.
Однако/кЬ фортуна не устала еще
меня гнать*
ВдругЪ востала преужадная гроза«
и весь флотЪ разбило врозь. Корм-
щикЪ н матросы оставили корабль
fm волю вЪгпрамЪ f и у!\ые два дня
была мы между смертно и жнзнт»*
Восжодила волны даже до облаковЬ;
буря возрастала по мЪр%> какЪ наде*
жда наша умалялась* Штурманы т
wop^Kíc служители приводила насЪ вЪ
отчаяния; стенанТя п плачи столь бы*
ли.велики А что я воображалЪ себЬ
быть на проповеди великой Пятницы»
При семЪ великомЪ шум$ не слышно
6ы\о ничего f что приказывали ; одни
6irv шЪ яЪ сторону, друпе вЪ другую*
Bct хошяшЪ исповедаться , ш подход
дял*Ь одну кЪ другимЪ, требуя разре-
шешя у бсззасонникздЬ, кои столько же
имешшЪ вЪ* томЪ нужду какЪ и они*
Говорится пословица .* $6 мутной
водш xof ото ломит* увидя*
что вс* заняты делами, сказалЬ &
еамЪ себ! / умирай кто хсчешЬ $
лашЪ бы я живЪ остался * и ссшедЬ
на дно корабля', нашедЬ я велике?
изобилие жл!ба , вина , ш?роговЬ и
прочихЪ сладкяхЬ *сшвЪ , вЪ когао*
рыхЪ никому нужды не было*
Вг% я началЪ есть , и набивать
мой жедудокЪ, чшобЪ eso запасти да¬
же до дня праведнаго суда* подошелЪ
тогда ко мн* одинЪ солдатЪ, прося
меня его исповедать* Удавился онЬ#
У»идя меня сЪ такта алчност tas ti-
шага, спрацшвалЪ меня: как! я могЪ
temí», видя смерть предЪ глазами*
Я ему сказалЬ , amo д*\аю шо
отЪ страхуs чшобЪ морская вода, до*
шарую должно MHt будетЪ пишь, не
сделала мнй вреда* Простата моя за*
ставила его смеяться оередЪ смертью.
Было ту тЪ много и другиЛ, кои
хотйчн у меня »епоя*дьиагпь?я ,• но
какЪ я послИ&шалЪ то вЬ ономЪ
имЪ отказалЪ*
КапитанЪ п почтенные люди сЪ
двумя попами, бывшими mymb, спа-
е\ися вЪ ботику* щ какЪ я не д%*
лалЪ большой флгуры, *а*Ъ т* Го¬
спода , то а не былЪ я вЪ часл*
mtxb, которые шЬ нет вошла*
КакЪ усталЪ я tsnia, пошелЪ %Ъ
6очк% сЪ вшттЪ , а столько напол-
налЪ мой ЖелудокЪ , сколько вм£с~
шиться могло, Капра \Ъ взялЪ меня
заруки, и будучи блпзЪ смерти, го¬
вори лЪ mhí , чтобЬ я вьглушалЪ у
него сдинЬ грЪхЪ, вЪ копюромЪ онЪ
жочетЬ мнй покаяться ; сей rptxb
•остоялЬ вЪ птомЪ, что нснсаолнилЪ
онЪ етлпим!и, на него положенной»
чтобЪ итти на богомолье кЪ Лорега-
екой Богородиц», им»я великую спо¬
собность ея исправить» а теперь уже
не можетЪ , хотя и желаетЪ.
СказакЪ я ему, что властТю, ка¬
кую я тогда им»лЪ, переменяю его
епитимш, и вм»сто ходьбы кЪ Ло-
ретской Богородиц», чтобЪ шелЬ кЪ
святому 1акову.
АхЪ! говорил]? онЪ, я бы охотно
желалЪ исполнить ст епктим?ю} но
какЪ 9шо сделать вЪ томЪ состоя*
нш , вЪ какомЪ мы находимся ? По
тому что вода начинаешь уже вЪ ротЪ
течь. ДаюжЪ теб» епитимТю
выпить всю воду иэЪ моря , сказалЪ
ему. Носге а бол»е того еще невоз-
можкымЪ было ; потому что много
было ц другихЪ ; кои также пили ,
какЪ и онЪ.
Видя себя вЪ крайней опасности,
какЪ вода отовсюда текла вЪ корабль,
8зб»жалЪ я поспешно на верьхЪ, в до
половины раздавшие я» не теряя вре¬
мени, ухватился за доску, какЪ раз¬
билось наше судно о камень. И как!
я ие ум1лЪ плавать: то сиыЪ спосо*
бомЪ весло меня вдоль береговЪ; гд®
рыбаки нашли меня безЪ чувства» а
опутаннаго мэхомЪ и другими рас¬
тущими вЪ вод! травами.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
Фтбаки вЗ сптлхЗ сеоихЗ нашли
цЛазарнлл ,' Штащнлн его пзЗ «о-
А<н» У2огли его трскямЗ гудомЗ ,
и tío невОАК яриы'/дмли его птмЗ
. бтте. убрали его какб тритона »
АЛЛ показвчанЧл народу.
Tlepera, кЪ коимЪ принесло меня вол*
•*-Атми , были гораздо далеко отЪ
того камки, о которой насЪ разбило,
и ничего взЪ облсмковЪ нашего кора¬
бля туда не приплыло , яром® меня
И моей доски.
Рыбаки, какЪ я уже сказывалЪ ,
усмотри меня вЪ своихЪ ctmaxb, при¬
няла сперва за морское чудо ; такЪ
кожа у меня сморщилась, лмае обезо¬
бразилось, и все прочее перем§яилось
по причин® пгравЪ, опушавшихся во-
кругЪ меня. Вытащили меня изЪ воды
баграми опасаясь, чтобЬ не изорвать
cnoero невода э и раземотря меня
рошенько, вышли изЪ своей ошибки;
но видЪ, какой я шогда представлялЪ>
жсе \« \Ь вЬ никЪ , мысль кошорую
сил поелi того и исполнили»
Вык ачали они изЪ меня воду * й
началЪ я дышать. Сняли сЪ меня о-
ставшееся на мн$ платье, и отнесла
меня вЪсвой шаляшЪ* тдЪ чрезЬ нЪ~
сколько часо&Ъ пр^шедЪ я вЪ память*
Находился я на негодномЪ соломсннп*
к% нзгишемЪ, и не узна\Ь самЪ себ$*
Между т$мЪ рыбаки держали про-
межь себя совЪшЪ^ и какЪ началЪ я
благодарить Бога за спасения меня
стЪ погибели , вЪ контрую я было
попалЪ, и вЪ тоже время жаловаться
на злую мою фортуну, отнявшую у
меня вЪ минуту все тег, что я сЪ вели*
кимЬ шрудомЪ вЪ три года мсгЪ дос~
шать* полешедЪ ко мчБодинЪ рыбакЪ «
самой зл!'йшей изЪ нихЪ , гово[ИлЪ#
ГосподинЪ тритонЪ > радуемся се-
рдешо вашему пришесшвхю ¿ не мо*
жете ли иамЪ сказать чеяо нибудь всь
винькова о томЬ, что происходить ме¬
жду трсаамЬ народочЪ? Я шрштомЬ!
говорилЪ я ему, раза* тпу не »идишЪ#
что я птахой же человЪкЪ, кахЪ и вы?
ЧеловйкЪ, ошвачалЪ рыбакЪ; ты три-
тонЬ ила чудо морское, кшЪ хо7сшЬ
назовягя*
На ®ту р!чъ подошли и opoile ,
и сказал»: н*тЪ сумнЬиТя, атобЬ я
не былЪ что нибудь нзЪ оймжЪ*. Я
имЪ не дватпцать разЪ клялся, что я
челов$кЪ, и такой человек!», что сын]*
лучдиага Мадрятскаго м^тшниа» де
яатой мужЬ, и им%лЪ жену и д*тей«
На что столько разсуждениЗ, ска-
залЪ лукавой рыбакЪ , ты птритонЬ
да ш самой страшной, и ты лучше за¬
молчи, ежели не хочешь был ь убишЪ
и посо^енЪ сЪ нашими тонфишами*
Хот$лЬ было я ometsamb ; но ры¬
бакЪ стйалЪ брать иожЪ, какЪ будто
для исполнен?* грозныхЪ своихЪ словЪ,
и увидя, что н£тЪ способу избавить-*
ся, воэнгамЪрялед я быть тЪтЪ , аакЬ
они говорил» ТритономЪ, морсквмЪ чу-
домЪ и сельдью , сстьлибЪ захотели.
Нс зна\Ъ я однако же, чЪнЪ ето до¬
лженствовало кончаться; но скоро по-
АучялЬ обЬлснете, какЬ увя д*лЪ, что
рыбаки преиеелв кадку ,и налилавЪ нее
воды, ПотомЪ обвертели: меня шра-
ВОК! и мохомЪ, cn-Ьленали в связали
веревкою , такЪ такЪ что одна голова
у меня была на свобод*; и очень похожЪ
я былЪ на свхЪ божковЪ термесовЪ г
кошорыжЪ ставлтЪ вЪ садахЬ.
Привязали ми* долгую бороду
изЪ лилейныхЪ ця*товЪ , и взд*ш
шляпу изЪ моху } вЪ етсмЪ наряд*
положили меня риизЪ брюхомЬ вЪ
кадку ; которая была плоская и о*
вальиая } вЪ ногахЬ же выставила
тонфишевой хвосшЪ , привязавЪ его
шамТ>; а меня держали, выставя голо¬
ву повррьхЪ воды, поддал а вЪ мн* подЪ
грудь подпорку на подобие гласиса,
КЪ накладной моей бород* при¬
вязали веревку , которая пропущена
скозь блокЪ, укрепленной на дн* кад¬
ки ; а коясцЪ ея вышелЬ вЪ яогахЪ
вЪ дыру , провернутую вровень сЬ
водою} такЬ чйю всякой разЪ, когда
за хотятЪ потянуть за ету верее»
ау, погружали мою голову ¿Ь воду»
Б б
9
гл Aba шеста я.
Шазарилл наряд* ¿Грип.очомЗ
возлтЗ i.o Гппшами.
|Z акЪ совсЬмЪ изготовили они свою
-*-*-маш1!ну , обЬяпили везде , что
они поймали тритона; к вЪ этой Ъ
день столько народу изо всего сосед¬
ства смотреть меня собралось, шпэ
хотя рыбаки не более двухЪ колгёскЪ
сЬ денежкою брали сЬ человека; од*
мало гораздо великую собрали сумму»
Во время какЪ народЬ сталЬ схо¬
диться: хотелЪ было я говорить; но
рыбакЪ старающейся разказыватаь Три-
щонову -исторГю, еид!вшш подл!
кадки, всякой разЪ, какЪ я лвшЪ хочу
разинуть родЪ , дергалЬ веревку, а
вогружалЪ меня головою вЬ воду какЪ
лягушку , отЬ чего принужденЪ я
былЪ молчать , опасаясь , чтобЪ не.
захлебнуться.
Обрадсвалися рыбаки, увидя, что
вымыслЪ нхЪ великой им!егоЪусп1хЪ;
ж бывЪ приманены прибылью, кото¬
рую начали получать , предпрТяла
между гобою вся ишь меня по вг!мЬ
ГидшкнскимЪ городамЪ и селамЪ. На
еей консцЪ послали они требовапгГъ
дозволекгя начальника у Пнквизицй§
показывать народу одну рыбу, у ко**
торой лице челоь* »е*£ое * что они
вегьма легко получила способоыЪ нь~
кошораго подарка поднесеанаго умп
мхЪ высокомоч!ямЪ*
Повезли мена на телегу } одвнЪ
былЪ повозчикомЪ р другой ра зек азы-
вал!> прТятелямЪ о моей жизни ; а
гг**- пей сид!лЪ на meAtri , дергая
веревку, еетьлй вздумается мн$ го¬
ворить тогда, какЪ жтэ намЪ попа¬
дется. Дозволяли она эь/о мпЪ де¬
лать только тогда , какЪ мы на по¬
дались одни.
ВЪ одипЪ день спросилЪ я и:<Ъ э
которой дьяволЪ вложилЪ омЪ еЪ го¬
лову , что я чудо морское. Вы по
совести очень видите , говорилЪ я
ммЪ что ж челов$кЪ, которой гово¬
ри шЪ, пьстЪ и йсшЪ, шакЪ какЪ вы*р
и вы не должны меня держать вЪ
сей негодной вод*1, которая накоиецЬ
лишятЪ меня жизни»
Молчи , естьлн те6§ нечего ино*
же лучше сказать, говорилЪ мой ка-
Б 7
раульной, мы лучше змаемЪ? не же\и
шы самЬ ? что тебй надобно. Ту
безЪ прекословия находишься рыбою,
в ни одного чага безЪ воды прожить
нс можешь; шы до\женЪ благодарить
Бога , что попался вЪ руки гиакямЪ
людямЪ, кои yutf ютЪ , какЪ должно
содержать Морское Чудо#
Нечего мн! было отвечать , да
еще менйе , кааЪ я почув^твовадЪ ,
что онЬ ужЪ сшалЬ тянуть за •*%*>
репку, чтобЬ меня яЪ тэмЪ убедить,
засшавливая быть ныркомЪ i и я
вознамерился быть-рыбош доколе у го*
дно будетЪ Богу f и симЪ чсртямЪ
рыбакамЬ. ругалися они надЪ 6$д~
нымЪ ЛазаремЬ , и п*ли по своей
волй здравствуй, здравгтвуй, рыба 1
питающая яасЬ безЬ всякой работы.
Нм*ли они безстыдтсво привез¬
ти меня вЪ Матрип.Ъ , тдЪ дзкодЪ
былЪ гораздо 6эл£е, по числу Пра-
дворныхЪ людей, кои по причин* с во*
ей праздности им*штЪ удовольствие
находиться m позорищакЬ всякжго
роду | и следственно бол fe они любо¬
пытны кЪ новосшямЬ ! нежели чер-
вой яародЪ.
ОднакожЬ очень меньше достали
оиш ъЪ этомЪ город*! , нежели кааЪ
воображали , и получила хорошей
шолчекЪ, коего всемирно не ожидали#
Между зрителями , пришедшими
мена смотреть, находилось нисколько
самыхЪ острьйщихЪ СшудсвтовЬ ,
кои не много по пристальнее меня
разгмотрЬвЪ, одинЪ изЪ пшхЪ еталЬ
довольно громко другимЪ говорить ;
это право такой же ТритонЪ какЪ
я, п изрядны» зд!гь имеются обман¬
щики : сешмибЬ я 6ы\Ъ Юсши-
цкой СфицерЪ, то ж бы матросовЪ и
рыбу сослалЬ на лагеры, обведя нхЪ
напередЪ вокругЪ Города , чего они
достсйньь
АхЬ! говоролЪ я еамЪ ce6f» охот¬
но бы я желалЪ получить с frió уда*
роаЪ хнушомЪ и на десять л$тЪ да-
торгу, чтобЪ отЪсего освободиться*
Я бы тамЪ мен!е претерпЪлЬ, неже¬
ли 'лдЪгъ. Мысленно я молился Богу*
чшобЬ подалЪ имЪ саособЬ меня выт
жваошть, ш хотФлЪ я wmb помочь ,
выговора , что они правду сказыяа-
ттЪ | во я лишЬ разину лЬ рошЪ
4n
мой кшрьукьщтЪ «жукудЪ ме¬
ня вЪ воду*
КакЪ ж ныряулЪ, ила лучше ска¬
зать» мей* окунули: шо такЬ гром-
ю set закрапали , чшо ooMtuUAff
СшудеишамЪ дал te вфЙши вЪ жжЪ
pairo ворЪ*
бросили MHt жлйба; и я eso но -
ntitíBo убралЪ, не дааЪ ему времена
намокнуть вЪ водй; одяакожЬ « по*
ловимы того не давала , сколько я
могЪ cbtcrnb. ВтомналЪ я о Толед-
скомЪ изобалш * о друзьвхЪ моикЪ
Шмцах.Ъэ и ® шомЪ хррошемЪ вцн$»
какае привыхЪ я продавать по гора*
ду. ПросилЪ Бога, чтобЬ сотворилЬ
онЪ второе чудо подобное, какЬ вЪ
КанВ Гдлклеистей; и не попусптлЪ бы
juKt умереть ртЪ ру*Ъ воды , глав¬
ной моей кеггрг/шельницы.
Между т4мЪ вожатые мои отЪ
сего разговору шакЬ встревожилась ,
что по справедливости опасались ,
чпюбЬ кто еще другой не сталЪ разсу-
ждать, также какЪ а студенты* ВЪ
шошЪ же самой день, выбрались азЬ Го
род», ч novena м»ня п:>дереаклмЪ, яЬ
Ъ кл mt\Hx n¿* * 540 л с* (С об^аиулм^
ВЪ одниЪ день , какЪ стояли »Ъ
сел*, между МадритомЪ и Толе дою,
по наступлении ночи увидя, что сто»
рожи мои соятЪ крйпкамЪ сномЪ ,
старался я развязаться ; но веревки
такЪ замокли, *что не возможно бы¬
ло дойти до моего желанТя,
ХотйлЪ я закричать • но каГчЪ
разсудилЪ , что зипо мнй не помо¬
жешь * по тому что перьвой уелы'
шавшей меня зажметЬ ынЬ родЪ ве¬
дро мЪ воды, началЪ я вертеться яЪ
атой негодной лужй , к вороч&тсд во
вей стороны, шакЪ сильно н ветер*»
пйливо , что кадка перевернулася
верьхЪ диомЪ, зся вода разлилась, и
увидя «ебя на свобод^, сталЪ кри¬
чать, призывая на помощь*
Видя рыбаки сыгранною мною
падЪ ними шутку , прибежали вей
вЪ великомЪ crapaxü, изаткнули май
ротЬ травою $ а чтсбЪ заглушить
мой крнкЬ , стали сами еще болйе
, кричать, разбой, разбой.
Во время сего безпорядку сЬ не»
вероятною скороспшо наполнили они
опять кадку водою , иЛ иаходяща*
гося тутЪ колодца»
ХошяшпЪ дому пригиелЪ сЪ Але&г
рДою , а сЪ нимЪ и ir t домаигпе ,
иные сЪ рожнямя, другге cb дубьенЬ.
ТушЪ же пр;.6&жали соседи сЪ коммис-
гзромЪ и гЬ шестью розсыльныча ,
коп тупГЬ мимоходамЪ была*
Спрашивали у мсранЪ ; для чего
она кричали; ответствовали они, что
были воры , ко и хотели унести
ихЪ мсрское чудо* ХозяинЪ осматри-
валЪ , не вышлиль они вЪ которые
нибудь вороты, а прочГе , иетЪ ли
вхЪ на кровляхЬ между тЪтЪ стражи
мои положили меня опять »Ь кадку#
Случилось, что раздетая вода про¬
текла вЪ нижнюю комнату на подо-
61с погреба на постель , гд% спала
Хозяйская дочь, которая вЪ эту са~
мую тч$ изЬ жалости пустила кЪ
ссбй одного изЪ своихЪ знакомцовЪ*
Та$Ъ они испугались потопу, разлив-
шагося у нихЪ , и шуму производи-
маго у на-Ъ , что не зная, что дЪ~
лать выскочили оба вЪ окотко#
Ночь была очень м*Ьсячна* при ко*
торсмЪ CBfmt тотчасЪ ихЪ узрели*
и вновь спили кричать воры , воры.
з* ними, м нагнали шхЬ вЪ немяо~
гиЛ шагахЪ* потому что они были
боснкс&Ъ*, а камки м%шалм имЪ бе¬
жать ; и такЪ не допрашивая noca»
дили ихЪ вЪ тюрьму- Рыбаки очень
рано по утру выбрались , и поймали
шЪ Толеду„ не освйдомлясь, что сдй
далось сЪ давкою и ся хахолемЪ-
ГЛАВА СЕДЬ М А Я*
Шазаргля прпеезяп $5 Толслу*
Уапля жену ceowj берененну *
упалЗ еЗ о6жорок5\ а она
шла за жужЗ за лругта*
¥/" огда поступаешь челов%кЪ безЪ
** ^чюдкрЪпленса и руководства Бо-
ж1я : то хитрость его есть пусто-
та^ премудрость его буйство и мо«
гущество его безсилге* ТрудЪ мой
единственно послужилЪ кЬ тому ,
чтобЪ умножишь етарате ш неусы¬
пность мовхЪ стражей, которые ску*
ча учиненною мною вЪ прошедшую
ночь тревогою, столько дорогою ме¬
ня били палкою, что оставили ме¬
ня заполмертва, говоря : хочешь ли
теперь ятти проклятая рыба! Ты
í 44
ft д^паютЪ* не убивая тебя ; нщ
похсдишЪ на дубЬ, которой не да*
cmb своего плода, есшьли не поко¬
лотит* его палкою*
ТакимЪ образомЪ обругаянаго $
прпбишаго и почта уморенчаго сЪ
голоду , привезла меня еЪ Таледу*
Наняла она не большую нижнюю за*
л у вЪ шомЬ же дом*, тдЪ я прежде
сего жилЪ» Веь городЪ туда ебйжа*
лея; и я удивился, увидя тутЪ же
пришедшую сЪ прочима жену мою и
Терезанку* которой тогда было пять
или шесть ximlb* и ока ыиЬ показа*
лась такЪ хороша, какЪ АнгелЪ* Не
могЪ я удержаться, чтобЪ не испу¬
стить двухЪ исшочКиковЬ сле$Ъ
изЪ глазЪ жшхЪ»
Плак&лЪ, и всздыхалЪ, но сЪ пре*
великою осшорожнзсаию , опасаясь
чгпобЪ не лишили меня сего доагоу$~
ниаго предмета , д\я зрЪгия коего
желалЪ бы я имЬть сто глазЪ, чтобЪ
хорошенько насмотреться; однакожЬ
правду сказать , что запрещающТ*
MHt говорить ,Ллучш« бы сделали *
естьли 6ú вЪ то же время лишили
смотра т тш жену увид§лЪ я ,
не знаю, могуль я выговорить, увн-
д%лЪ я у ней, сказываю вамЪ, брюхо
на нэсЪ лезешЪ*
Оставляю читателю разсуж дать
О удиялснпь вЪ какоыЪ я тогда на¬
ходился, и о досад* , что ке могЪ
я себя ув*рип.ь вЪ томЬ, что бере¬
менна она отЪ меня ; по тему что
болЬе трежЪ л*тЬ прошло , калЪ я
былЪ sb отсутствие
Во время жилая моего сЪ нею
амЬет*, говорила она ми*-* Лазарь ,
гт “мели , чшобЪ я теб* сд*\ала
F шь; потому что есгньли ста¬
на»;*, я!рить .* то худо будетЬ. Я
стол!ко бы\Ь доволенЪ ея словомЪ ,
что к$иЪ чоргиЪ ладпну б!галЪ ошЪ
в. 1кЬ «клепешЪ на нее , прцчиняю-
эд-псЪ мн* худыя мысли.
Ве\Ъ я жизнь мою, веселясь, до-
воленЪ и безЪ ревности , которая
е ть бо\*знь дуракоьЬ. Часто я самЪ
сЪ собс,ю разсужда\Ь, что сказывай»
ное о дЪжя *Ъ есть самое чистое
разумение. По тому * екохько есть
Q.npáb ЛЮ>Я1Д!чЪ д^гПей, коихЪ по-
&лпо имя ш%Ъ носяшЪ, и еколькожЬ
другнжЪ яеяавпдящихЪ своихЪ д$гаей,
по причин^ пустаго воображен!я по*
паяшаго имЪ вЪ голову, будто жевм
ихЪ приставливзюнггЪ имЪ рога.
XmaíO* бы\о я^с<ш»1?а:пь мйекпы
и дкн моего отсутствуя; но повсю¬
ду заграадеиЬ мн£ 6ч|\Ъ путь ко
уш^шешю' а л$та моей Терезяж*и
еорершенно м«*I доказали Вт>бразилЪ
я ce6t, ято супруга моя Сольна во¬
дяною; однако не долго длилось cíe
воображение.» и ко стыду моему ско*8
ро я ешалЪ ystpeab обо все Л , яшо
шп говорили про Коррежид *ра прп
жизни его ; по тому что вЪ шожЪ
время, какЪ она ушла * дв* стары!
куму ni к. о огтавшиел гпутЪ стали го¬
воришь между собою / какЪ пт мчт
маешь о Вригид$, у ней Bimb недо¬
статку вЬ муж*. Другая спросила!
отЪ кого она брюхата? ОтЪ кого ,
продолжала перьвая, отЪ Господина
Лоренза ; и онЪ такой доброй vevo-
И»кЪ , что д\я изб*жан!я соблазна
видя ее бе/Ь мужа оберем*вшую вЪ
своемЬ дом1, выдаатЪ ее вЪ Bocaje-*
хеннорай будешЪ пгаковЪ же mepnt-
анпЪ, т&Ъ в «у 1У(Ъ вашЪ Лазарь*
Смергое\ьяой сей ударЪ столь же¬
стоко тронулЪ самую чуаствнтель^
н%йшун> часть души моей. Сердце
стало осл a6taanib, а а вЪ ъолЪ по-
В1%ть; и вЪ шахую пришелЪ ел? бос* та
что упалЪ безЬ чувства вЪ кадку»
Приметили рыгали > и высла&Ъ
люлей вонЪ йзЪ залы * тптч&гЪ вы¬
нули мою голову изЪ воды. Нашш
они меня безЪ пульсу и безЬ дыхашж*
Вылили воду изЪ кадки , старався
сильно о моемЪ сохранена , которое
для нихЪ сд%\а'оль весьма важчымЪ}
и горйвали снч сЪ проАнпцемЬ слсзЬ
о учинившейся мнею nomepi* кото*
рая для ннхЬ Ры\а немалою. Вы*
нули меня изЪ кадки, и хотали вы¬
качать изЪ меня воду , которой я
нахлебался; однако трудЪ ихЬ быдЪ
напрасенЪ, и почли меня мертвымЪ»
Вывшей *Ъ ннхЬ сшрахЪ t чшобЬ
смерть моя не ошкрыча нхЪ обману,
довелЪ сихЪ трехЪ пала ей до та¬
кого р$шен?я, чтобЬ ночью бросить
пеня вЪ р*су , а саням1* убра пч:к
Двери своего милосерд!^ и не допу»
стаилЪ у t рожаемаго ми* сего ropceni*
наго исполнять удара , кшЪ уведи*
те вЬ следующей глав!.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ*
ТfrtGahtt тсадл Шазарндл еЗ лт~
точЗ щ повб ын на JIÍуля , tmoSS
бросить сЗ /жду, с си та л ш
мертв &шЗ* ч!Мзба&*снЗ он$
пд/щпмб 40: о ром ё ; а во¬
ле рт тс е< о на на зан в; ♦
дал cía Шлачи, вшо смертью не
шутятЪ ¿ кзкЬ она иЪ томЪ а
привычки не им$ешЪ, положили меня
вЪ м$шокЪ, и перекинули его попе-
ре гЬ на одного изЪ елужащакЬ имЪ
Мула для возки ихЬ Телеги* За ко*
хМ\ось счастью f ятобЪ по\оженЪ я
былЪ на Мула внизЪ брютемЪ • и какЪ
я *калЪ, бывши с веся голову: то онЪ
данжешя произаодамаго МуломЪ выр-
ва\о изЪ меня всю воду; и я опамя*
товалея,
ПонялЪ то, что я уже не вЪ во*
д§; на незналЪ, гд$ я былЪ, и куда
меня везутЪ* УслышалЪ * какЪ ода
разговаривав $ чшобЪ блеешь меня шЪ
pt*y, говоря : нужды н1отЪ искать гл у»
бокова Mtema ^ лишЪ бы не скоро ев#
яаш\и. ПриговаривалЪ другой : надобно
привязать ми£ на шею большой камень,
ят#6Ъ я не всплылЪ, По сему разговору
выразу мЪлЪ я вЛ намерение , воображая
ce6t то, что быть иожетЬ; я увнд*лЪ,
что воронЪ не можегпЪ быть черн te ево-
нжЬ кры\ьевЪ, Bh то время, какЪ я раз-
су ждалЪ о настоящей напасти, услыша \Ъ
шумЪ яЯкоторыхЪ людей > мямо яду
щн*Ъ подл! меня ; ся;алЪ я кричать 03#
всей силы: караулЬ ! р%жутЪ.
5>то былЪ ДозорЪ , которой кЪ веки-
кому моему щаст!ю шелЪ тутЪ благо¬
получно; пр&бжжалн на крикЪ # ш тот-
яа#Ъ йасЬ окружили. Увнд|\и **1>шохЪ ,
и нашли вЪ немЪ бМнаго Лазаря , ка|Ъ
горсску моченую вЬ вод** Отвели насЪ
вс**Ъ вЪ надежное мЬсгпо , вожапшхЪ ,
мула ш меня, ВзбЪсялиеь рыбаки , увядж
вебя пмианнымн $ а я сЬ моей
стороны возрадовался’, видя себл свобо¬
дна. И ладили рыбаковЬ вЪ тюрьму м а
меня положила на постелю*
tjcum Я* Ш
Назавтра по утру допрашивали иасЬ,
Повинились рыбаки, что возили они ме¬
йл по всей Гишпанш ; но дЪлали то ,
почитая меня быть рыбою , и для еего
получили дозволение ошЪ ГосподЪ Инкви»
зиторовЪ.
Ж всю правду сказалЬ, какЪ cía сквер»
яавцы водила меня на свор*, такЪ при¬
вязавши, что я и слова не могЪ сказать.
Призвали изрядную мою жену Вригеду
для доказательства, подлинно ли я Ла*
зарь ТормскШ, какЬ оказывался.
Пришла моя жена, и посыотряна меня
пристально, сказала: rao правда, что я
нисколько похожЪ на добраго ея мужа;
однако она думаетЪ , что я не онЬ; по
тому что онЪ былЬ великая скотина ,
и скорее бы онЪ былЪ мухою ,
нежели рыбою. Выговори это , низкой
•делала поклонЪ, и сама вонЪ ушла.
Стряпчей мовхЪ палачей предложил}),
чтобЪ меня сжечь; потому что я бей
cor.hf Н1я чудовище, и обязывался то до¬
казать. Конечно это самЪ дьяволЬ , го¬
вора лЪ я самЪ ce6fc * или какой ньбудь
КолдуыЪ , которой меня гонииЪ, и ире-
вратялЪ мена гпакЪ, какЪ ему xomtvoeW
Судья приказала ему замолчать* По
прошен*!ю моему послали за ноьымЪ ып«*
лостивцомЪ жены моей ДономЪ Лоренцо*
которой былЬ всегда мн% другомЪ при
жвзин Коррежндора, и которой (ткЬ я
накануне св^далЪ ошЪ сшарыхЪ двухЪ
кумушекЪ > былЬ отцемЪ того ребенка*
которым! жена мол беременна»
Как! онЬ пришел! у уаадя меня л а-*
шивтагосж краски ьЪ Aagt л с морща яь.
шагосл , ибо и подлинно тмкЪ было 9
сказал!, что оиЪ меня не знает! ни по
сшану ни по ли*ГУ» Припомнил! я ему
о некоторых! вещах!, также и о ыт
г их! тайности rxb^ про исходя впнгхЪ между
хами^ а особливо говорил! я ему, чтоб!
вспомнил! он! обЬ одной ночи* &&&! « ево
застал! у меня ®! комнат* моей жены*
Тогда, чтоб! я бол*е вперед! не bow
дался сЪ толь парадными доказатель¬
ствами, признался! что *то правда* чт&
я его cmlpoü друг! Лазариль.
Кончилось судное ваше д|ла евид!»
тельством! Капитана , подЪ камандою
которого служилЪ л на Корабле, ц
В 3
Шор6Ш бы^Ь иэЪ числа тЪхЪ спасшихся
на ботик$ яо врем* бури , признавши 9
что я дЬн 'шяигпс vbHa бы\Ъ его слуг^
Лазари\ь. Ч.пэ было подтверждено o6V
явлеихемЪ рыбаковЪ о времени и #
гдЪ п когда меня изЪ воды вытащили.
Осуждены она , чтобЪ дать вмЪ по
дв1сти ударовЪ кнушомЪ , и взять у
шихЪ вее вхЪ malaxe > яЛ аоего одну
часть на Короля > другую на аолодна-
жовЪ» а третью Лазарялю*
Нашли у нпхЪ дебета реаловЪ , два
мула и телегу; к такЪ 31 веЪми расхо¬
дами досталось на мою долю трит^ашь
червонных! Моряне °ста ись без! де¬
нег! и без! кожи- а я я ,'агатЪ я дом
ленЪ, во тому что во вс» жизнь мою вс
видал! я у себя никогда столько денег!).
ПошслЪ я кЪ одному из! моих! upí-
я тел ей , гд* выпив! нисколько рюмок!
вина, чтоб! отбить худой вкус! воды,
в убравшие» пощегольльскш , гнал! я
гулять какЪ Граф!, кушать как! Король,
сочтен! друзьями , страшен! злодйям!
И обольщен! всЪмиг.
Ц|юшедш1я напасин иная» мий
здравымЬ пристаивщемЪ, • будущ!я ув*«
ианТя райсквмЪ весел1емЪ. Работа челове¬
ка унижаетЪ , а благоаолуч!е раждаетЪ
гор доешь, Йе уступилЪ •бы я и Королю,
какЪ у меня гаяаулись тригацать червон-
ныхЪ. ВстЪ природное свойство Гишоав-
да когда овЪ достанетЪ что нибудь
то ечитаегоЪ себя ПравдемЪ. Есшьли вы
спросите какого нибудь бездельника
кто онЬ таковЪ, тошчасЬ онЪ ваиЪ ответ¬
ствовать будетЪ, что сн1> ороисходишЪ
атЪ ГотовЪ,* и что противная его фор¬
туна держигаЪ его униженна д* однако же
не уступить никому, кто бы гоаковЬ
ни бы\Ь , по крайней Mipl считая себя
толь же благородиамЪ, какЪ и другой.
Все Тиш панды одинаковы , и екорЪг
умрушЬ сЪ голоду, нежели примутся за
какое нибудь ремесло j а хотя и при¬
мутся и выучатся какому нибудь , те
Л такимЬ презренГемЪ , что почта не
работаюшЬ или и работаютЪ, по гаакЪ
худо, что во всей Гашаан1и еЪ трудомЪ
можешЬ ли найтиея хорошей художиикЬ.
Помню я, какЪ былЪ одвнЪ вочвивваль-
*ЗИкЪ ста paro платья вЪ Саламанку ко-
ыораеэ куда какЪ певедутЬ работать ,
•сегда д!лалЪ затру днетя 5 приносил!»
Жалобы на свою фортуну , которая до¬
вела его упражняться вЪ толь скверном!»
ыастерств* , происшед!* изТ* такого то
дому и отЪ таквхЪ то родителе* ,
взв^сганыхЪ «сему catmy по ихЪ муже¬
ству я знатности.
СпросилЪ я некогда у его сос!да, «то
каковы были родители сего хвастуна j
ешЪ мнЬ еказалЪ: ОшецЬ его осенью оби-
ралЪ виноградЪ, а зимою бялЪ свиней j
ыагпь же его перемывала кишки.
КупялЪ я платье бархатное гладкое,
И епанчу полосатую Сеговскаю рацмору;
носалЪ я шпагу , которые коицемЪ подмЬ-
щалЬ улицы. Не хот*лЪ я итти *Ъ же-
н! моей по выхсда изЬ тюрмы , чтобЬ
заставить ее п.ритти ко мнь , и ото¬
мстить ей за «я npesptaíe, учиненное мн*.
ВоображалЬ я себа, что увидя гоакЪ хо¬
рошо меня од*та, безЬ еомнЬнТя она ра¬
скается , и приметЪ меня разпросшер-
тыми руками*
ОднакожЪ АрапЪ не перем§няетЪ своей
кожи, какаябЬ ни случилась быть пере¬
мена» Нашело я се лежащую »Ърода*Ь,
п не давно вышедшую за мужЪ. Как!»
увндЪла меня, стала она кричать ; с вс-,
дите сЪ глазЪ моихЪ долой эту моченую
рыбу » эту рожу ощипаннаго гусенка ;
есшьлиж'Ь сего не учияятЪ скоро, то я
встану сама , и выцарапаю у нево глаза.
Я ей холодныиЬ отв^чалЬ образомЪ сЪ
чрезм-|рнымЪ терпШемЪ: ДругЪ мой, это
очень изрядно, не торопися такЪ; есть-
ли ты меня не признаешь свонмЬ мужемЬ»
то и я тебя не почитаю своею женою;
отдай лишЪ мнЬ мою дочь, и оставайся
другомЪ какЪ и прежде.
НаживалЪ я богатство, продолжалЪ я
говорить , сЪ mtWb чтобЪ жениться не
ней честнымЪ порядкомЪ. Казалось MH*f
что оные шритцать черяониыхЪ будут!»
у меня также продолжаться, какЪ пять
коп%екЪ были вЬ малолйшств! у нВкото.
paro угодника , которой вхЪ тра¬
тя, всегда другая пять находилЪ вЪ сво-
емЪ кошельк*. Но какЪ я дьявольской
Лазариль, то и не им$,\Ъ я подобнаго ycnt-
ху, что видно будешЪ вЪ продолжен1«.
Жена моя прошивалась моему требо-
мит, обЬдвдяя , что дочь родилды* не
В 4
#взЪ меня; ьЪ доказаптельс|рво же тому по*
казала мп% выписку взЪ крещальнсй запи¬
ски * которую слича сЬ брачною запаскою,
нашлось, что дочь родилась чрезЪ четыре
м$сада псслъ сочетать моего сЬ моею женою.
Чрезмерно м удивился, ибо всегда ш
♦литалЪ се моею дочерью ; ошшрясЪ «
»ра*Ъ оггЪ ногЬ монжЪ, и обмылЪ мои ру¬
ка, означал мою непорочность и ручную
мою сЪ нею разлуку* Растался ж столь
упИ»шенЪ * какЪ будто ж %1кЪ шхЪ на
звалЪ , я еешечЪ со двора»
Созвав мт*хЪ ертпе^й , обЪяви*Ъ
шЪ о ктемЪ ¿ЪгЪ; и сип бе*Ъ дал гнихЪ
раз*уждснШ вЪ тоьЪ меня у н ашили* Не
«о*ела*Ъ я «вступишь прежнюю ж1»
до ж нос ть \укцк нягц;*» по тому что не
cor* tf но было гЪ бархатомЪ , имеющим-
см na ип*.
ОднимЪ днемЬ прогуливался отЪ ворошЪ
В^загр^квхЪ до воротЪ С ícama, по-
встречался л «Ъ одною знакомою сшаруш*
кош, которая поздоровавшись со мною го-
ябрала мн$, чшо жена мол.гораздо смяг¬
чилась свадавЪ, что м мШш деньги, а осо¬
бливо какЬ Габашь нарядил! ее «нова *
ПровилЪ ж ее, ипобЪ «я* мне разкаэ*
ла , какЪ учинилась «1я перемйиа ; она
же мн* обЪявила, чшо ГоснодинЪ Лорен»
зо разсуждалЪ некогда сЪ моею женою ,
не лучше ли будетЪ опешь меня прц»
знать за мужа, а Габаша вогнать во дво¬
ра, полагая резоны запиши дельные в про¬
тивные.
Оное сов*тован!е не могло быть стол*
еярытяо , чтобЪ новобрачной о немЪ не
св*далЪ ,• однакожЪ шяилЪ екЪ до т*хЬ
порЪ, какЪ «Ъ одиыЪ день пошелЪ рабо*
стать Л оливковой еадЪ ; и аакЪ жене
его иржяесла ему ьЪ пол дни об* дЪ , то
•чЪ привязалЪ ее *Ъ дереву, енявЪ спер¬
ва сЪ все ьее платье , влеяилЪ ей пле¬
тью ударовЪ сотаю, и недояоленЪ ш*мЪ
будучи, все ея од*вы1е связавЪ еЪ одиыЪ
уэолЪ, и посняьЪ у ней перстни и кольцы.,
уб*жалЪ сЪ сею добычею, оставя ее при»
вязаняу кЪ дереву нагую и разбитую ;
гд* она беаЬ сомяШя окол*ла бы, есть-
ли бы по счаст!» не псслалЬ за Нею
ГосподинЪ Лоренцо.
Продолжая же свою р*чь , выговори а &
мн*, чшо иезуите он$ считав;..!» ,
о
ли я пошлю- шЬ ней просителя, п»о жена
моя примедаЪ меня по прежнему j ибо слы¬
шала oinb вея самой таковые резв:
АЛ) злодейка 1 для чего я не при¬
знала бедяаго моего Лазариля за мужа ;
еиЬ столько добрЬ, какЪ толокно, вепре-
яебрегашелевЬ, не подозреваюсь, и дозво-
лялЪ ми! все ню делать , что я хотела.
Это былло для меня такимЬ иекуше.
н?смЪ, которое тронуло меня за сердце,
я поворотило меня вЬ верьхЪ ногами J
чуть была не последовадЬ я совету сей
доброй старушки; однакожЪ напередЬ хо-
щелЪ о семЪ деле сообщить моимЪ
друэьямЪ, чтобы узнать ихЬ мнеше*
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
Masajfff.u тдал5 хелобитную на $%она
Шорен ца н на свою лее ну.
ТГ ажегаея, будто люди происходятЪ отЪ
•^•^■куринова роду ; потому что когда
жоШяшЬ они что нибудь еде гать доброе,
по всегда крячатЪ я кудахтаютЪ, какЪ
будто курицы снеся яйцо, чтобы весь
иародЪ слышалЬ обЪ нихЪ; когдалЬ де-
лаюшЪ злое; шо стараются, чшобЬ ни¬
кто о томЪ не в*далЪ, опасаясь, что ош-
ео&ВтовавЪ, не допустятЬ того учинить*
БмлЪ я у одного моего друга , у ко'*
тораго нашелЪеще троихЬ j ибо «Ъ тВхЪ
порЬ, какЪ завелись у меня денежки, то
уможалнеь они, какЪ мухи около смета»
ны> ОбЪявилЪ я имЪ мое намВреше, что
желаю помириться сЪ женою , и изба¬
виться отЪ всВхЪ поносителей.
Они зто дВло такЪ заключили поно¬
сим мЪ, говоря мнв, что я горусЪ, бояз-
ливецЪ и безумецЪ , которой хочегаЬ
опять соединиться сЪ волочайкою а сЬ
сукою. НаконецЪ стольло мнв наговорили,
что я возяамВрился не утруждать и не
яроснтьниково,для]примнрен1я моего сЪнег!
Друзья мои (или лучше алодВв) пр *
мВт», что совВты и увВщашя ихЬ взяли
надо мнокг' силу , попустились далВе ,
говоря, что они совВтовали бы мнВ, какЬ
искреннему своему Другу, для отверже-
н1я всВхЬ поношена! моей чести и для
воспрепятствованТя конечнаго моего паде¬
вая подать челобитье на Дона Лоренцо
и на жену мою сЪ ткмЬ, что такое че¬
лобитье не будетЪ мц стоять ни по-
В 6
лушки , потому чпго овв сами Судьамч
вЬ ЮеШицш в мои хорошее друзья.
ОдвнЪ изЪ нихЪ будучи ПрокуроромЪ
безгласиыхЪ д*лЪ , предлагалЪ ин« сто
червонныхЬ барыша , которой должеиЪ
притши по сему д^блу.
Другой знающее его, будучи стряпчей
неаошребиыхЪ женЬ, товорилЬ мн% , что
есщьлибЬ онЪ былЪ на иосмЪ Kfcrnti в
сЪ такимЪ правомЪ, какое я пи$ю , не
втдадЪ бы своего выиграша ни за дв*сгпя.
Третей , будучи валмигтрЪ, ув4рялЬ
меня , что онЪ помнитЪ , какЪ видЬлЪ
челобвшчяковЪ, имЪвшвхЪ не столь ясвыл
и гораздо су мните\ьнмк доказательства,
но получивших!» великую прибыль omb
такой тяжбы , и что овЪ надеется, что
я вдвое получу псредЪ а:4мЪ * ибо онЪ
ув^рснЪ, что при перызомЪ иаступлети
Г, Лоренцо полны руки mhí вакладетЪ,
де и ихЪ не забудетЪ помаслить, чтобЪ
•твратить меня отЪ иску, прося моего
г '“ращен!* кЪ моей женй; изЪ чего закд»*
частЪ снЪ быть бол*е чести и прибили.
И такЪ расплодили д*ло , пред Шя¬
уляя хороиия обнадеживания • захватили
меня, такЪ сказать, врасплохЪ, не даЛ
иШ времена о томЪ подум»шь, или по-
coetmoeamb еЪ к4мЪ получше. ОдиакожЪ
я разсуждалЪ , что гораздо лучше про*
щять и уничижаться, исполняя занопйдь
Господню самум трудную , которая вЪ
томЪ сосшоишЪ, чгаобЪ любить враги своя,
и добро творишь неяавидвщнмЪ наеЪ.
При пюмЪ я еще размышлялЪ , что
честная моя супруга никогда злод-бйска-
го вида мы* не показывала ; а напротпвЪ
того по ея милости началЬ я подымать
голову, в зд*лался энакомЪ во всемЪ го¬
род*, Правда, что хотя н*которые л*-
ди и указывали на меня па льдами , го¬
воря.• вотЪ миролюбивой Л азаркль; одна*
кожЪ все таке чрезЪ нее началЪ я вм1нпъ
чинЪ и доходЬ.
Естьл'и девочка , какЪ сказываетЪ она,
родилась ее етЪ меня ; правдаль это
или Htinb, единЪ еерденидецЪ БогЪ ошомЪ
днаетЪ. И мгжетЪ быть она также ошя*
блась ьЪ счет*, какЪ и я обманулся. То
же самое «лучиться можетЪ в со многи-
мя особами, читающими cía записки мо¬
ей жазип, и fMlMtg.sHaca изо всей силы ,
В 7
что и изЪ иихЪ иной воспитываешь
чьего нибудь чужзго сына, старается, по*
АИютЪ и убивается, чтобЬ яабогалять
того, которой обокралЬ его честь, счи¬
тая по крайней Mfcpt наверное, что есть-
ли есть вЪ cstmt честная женщина, шо
ото его жена.
Но оставя каждаго при евоемЪ мнБнТя,
set сш разсуждсн1я ни *Ъ чему мнй не
послужили; я вЪ шожЪ самое время ве-
л4лЪ налагать челобитную на Дона Ао»
ренцо, и на жену мою. А аакЪ водились
у меня денежки, пю вЪ дчатцать четы¬
ре часа обБахЪ. ихЪ посаднлЪ вЪ тюрьму.
Приставы говорили mhí, чтобЪ я не
жал-Бя горатилЬ деньги для сего д*ла $
потому что вс* убытки долженЪ бу¬
дешь заплатать мн! ДонЪ Лоренцо J
такЪ что для причинен!* ему больше
досады, чтобЪ увеличить расходы, давалЪ
я все, что отЪ меня на требовали.
Онл поступали проворно , старатель¬
но и запальчиво ; а чувствуя деньги ,
та&Ь какЬ иухя пагпжу, ни одного ша¬
га даромЬ н; едБлали. ЧрезЪ восемь дней
дБло мае гораздо впередЪ шло; а коше»
декЪ мой становился пусшЬ.
Доказательства были учинены весьма
легко ; потому что бравшей ихЪ лодЪ
караулЪ вахмпстрЪ засталЪ ихЪ на пос-
юеле , в привелЪ вЪ тюрьму вЪ однихЪ
рубашкахЪ > такЪ какЪ свя была,
Свидетелей было множество, я улик»
мхЪ «праведливы; но изрядные мои друзья,
стряпаей, ПрокурорЪ и Судья при-
метя ветощете моего кошелька , начали
ослабевать , такЪ что гораздо силь¬
нее надлежало ихЪ колоть шпорами для
побужден!» подвигаться ваередЬ, нежели
наемняго лошака.
Отсрочки стали столь велики, чш*
спознавшись сЪ ДономЪ ЛорекцомЬ и его
сообщниками, начали советовать; евоео-
бомЪ же своихЬ денегЬ привлекЪ сиЪ
вс!хЬ мовхЪ защитников!) на свою сто¬
рону. Они похожи были на чаеовыя ги¬
ри , которая по мере тогда поднимались
аЪ верьху , какЪ мои опускались»
Они такЪ изрядносделахн, что чрезЪ
пяпжатуашь дней выпустили еяо изЪ
тюрмы на поруки, и мен£е восьми дней
после того за ложное челобитье ©суди-
£А
дили 6$ два го Лазаря заплатить бесче¬
стье последнею рубашкою , и выгнать
ira навсегда изЪ города.
Проси дЪ ш прощен!** да и справе для-
во; ибо сунулся сЪ двашдашьш талера*
ш* шагаться сЬ такимЪ человйхомЪ, %о~
торой ихЪ оеречелЪ , к перем$рялЪ пол-
«ымЪ четвериком!?* ОшдалЬ я вЪ уплату
проторей все даже до рубашки , и по»
шелЪ вЬ затечете сове$мЪ к&гЪ.
ВЪ одно время 6ыл1 я бсгатЪ* тягал-
ея сЪ зажиточны *Ъ Толе дг**шЪ сбыта*
телем>* предпр!ягте приличное Пркнпу*
ночтяенЪ ошЪ свопьЪ друзей , ешрашенЪ
своим!? »р агамЪ и почпгпаемЪ был> чесгп-
яымЪ чело^ксмЬ* петсрпяшямЪ обиды;
вЪ тужЪ минуту увид$лЬ себя выгнан-
нымЪ изЪ шелл жслаемаго м%ста* мЪстг
толь любемшо» вЪ кстсремЪ им&лЬ вся >
кое у весел crie и довольствовался дра¬
жайшею роскошь»,
Прикрывшие* лохмоггьемЪ* какое могЪ
найпш на навозу ободрилЪ себя обэдимЪ
для печалышхЪ у шЪшетемЪ * воображая
аеб$ ? что какЪ я бы, Ъ вЪ самомЬ низу
фуршунина колеса ?'то непременно кад~
дьл»ало д Vijo^b д на~дZ» ccíj на
верьхЪ $ какЬ скоро оно повернется*
ВсвомнвлЬ л , что слыхалЪ отЪ C\t~
пца моего прежндго хозяина (ж онЬ былЬ
орелЪ, когда гтанешЪ разгказышать что
set люди вЪ eBimt подымаются а опу¬
скаются по колесу фортуны , ОДНИ СЛ*-
дуя его повороту, друг?ежЪ капротивЪ $
им%я ьЪ томЬ межЪ собою такую раз¬
ность , что mt, ков ьсходжтЪ , сдйдуж
его обороту , опускаются и вЪ ^назЪ сЪ
такою же способности а тЬ9 ков вс хо¬
дя тЬ на верьхЬ иротивЪ его обороту ,
ес:пьли взойду шЪ однажды на самую вер-
швну, хотя и гораздо ib трудомЪ f то
оии долговое м* «ate пребыгаютЬ гааыЬ ,
нежели друие.
Я почитал!» себя тогда гоакшаЪ *
которые в ходятЬ прямою стезею ; ибо
в не усп^лЪ взойшп на веръжЪ, какЬ сиу*
шился уже внизу* и Bii4t \Ъ себя самымЪ
б1»да1пишшЬ ннщпмЪ ьЪ c&tmt 7 какммЬ
я до того не быкалЪ.
Могу сказать сущую правду ? нагЪ
род икс я, нагЪ изыдохЦ не вашедЪ н не
потеряв!) ничего, ШелЪ я вЪ ИадритЪ,
прося милостыню, разсказывяя мои напа**
•ти вс!мЪ; некоторые сожал*\и» а иные
смеялись. И какЪ не им$лЪ я ни жены
не дйтей на своемЪ хл*6ъ , rao пилЪ а
£лЪ одиыЬ.
ВЪ этомЪ году столь много собрано
было вина, что по большей части , гд*
я просилЪ малостью», спрашивали меня,
не хочу ли пить; потому что не было
у вихЪ хльба для подяйнгл. Я никогда
не отрицался, и случалося , что нато-
щакЪ еыпивалЪ вина Mfpaa но четер*
и по пятку,чрезЪ что находилЪ себя до-
вольнЬйщимЪ челсвЬкомЪ вЪ свЪт*.
Естьли смЪю выговорить такЪ , какЪ
я думаю ,* то жизнь ншиихЪ есть та¬
кая , что вс* друпя кромь ея недостой¬
ны называться жизнТю ЕжелибЬ богачи
ее отведали, roo оставила бы для нее
все свое богатство такЪ , какЪ фи го-
софы оставляютЪ все , чт^бЬ ее до¬
стать. Ибо ф «лосефская жизнь а ни¬
щи хЪ есть тоже сам» е. Одна лишЪ
разность имеется, что ф 1\ософы оста¬
вляю пЪ сазе имЬиге д\я любдчг кЪ фило4
софской жизни , a hpjj¿ic находятЬее , ни¬
чего не лишася.
философы иенавидлшЪ свое богат-
сптво д\я moro , чтобЪ безЪ мал^йшаго
помешательства углубить своя мысля
вЬ вещи ссгпссшвсикыя, Божественны*
и вЪ иебесиыж дваженся ; а Нащ1е не-
обузданный образомЪ 6$гаютЪ> чшобЪ
удовольствовать свою алчность* Первые
бросакгпЬ его еЪ море ; а посл$дн!е по¬
топла штЪ его вЪ своемЪ желудк*. Одни
ирезираютЪ его такЪ $ какЬ веща т\Ы«
аыя н гиблющУл; другге же не почитают!»
его достойнымЬ трудсвЪ и заботЪ* какиг
оно навлекаетЪ шакЪ , какЪ вещь про¬
тивную вхЪ упражнение» И такЬ ни¬
щенская жизнь гораздо прхяяшЪе « спо-
лойвЪе Королевской и Папской * а длж
того-то я ш избралЪ ее предЪ вс^мн
прочими , к2кЬ будто стезю св>бодк$йг
тую, не такЪ опасную и мен!е печаль»
куш*
Г Л Л В А ДЕСЯТАЯ
Mamptus дшастсл ьртсннкомВ (#).
на мастерства , ни художества
ни науки , д\я которой бы не над¬
лежало употреб чиь самой тончайшей
разумЪ f чтобЪ знать ее совершенно*
БашмашникЪ ¡прптцать л!тЪ 6) де иЬ ра*
4 * J м*ш яшшаьщшсЪ*
вошашь ; ii какЬ прикажете ему сделать
имЬ башмаки, чтобЪ были широки вЪ те*
иахЬ, просторны ьЪ подьемахЪ и глаткн
вЪ оОгияжкахЬ : то прежде недель ояЪ
»амЪ сд-ЬлаетЪ одну пару по вашему же*
ланТю , испортитЪ вамЪ когя*
Спросите ф?чософа > для чего мухи
осшавлиюп'.Ъ ьа б!лсмЪ черный
ияпша , а ва черномЪ бйлмя. Вы ею вЬ
краску введете такЪ, кгкЪ случилось бы
вамЪ настать девицу, румлииьшукгя при
cBi4t, СнЬ вамЬ не СудетЪ ум*ть ей
amo отдать , а хоти и сд$\аетЪот*
в|шЪ т сей вопро^Ъ , то на тысячу
д|угюЪ ке у^жегпЪ дашь отн%шу.
Попался тч% псд\* И wecxaa Лрхя-
, коего узяалЪ я сЪ mf ваго взгля¬
ду > я сЬ ш:ыЪ советовался какЬ &Ъ
ПророкомЬ, п снрашивалЬ его, какЬ долж¬
но мнй себя вести вЪ эшой новой ж паяв.
СвЬ мнй отвйч&лЪ, сстьли в хочу стряя>
путь сЪ себя пыль и солому : то oitíb
ып% «о»1ту ешЪ кЬ должности нища го
прибавишь eme ремесло ложкомоя, ь [ноч¬
ники или сводника, что составить вела-
кую ьащшпу т ществу.
¿i
КЪ тому онЪ промолвилЪ , что ©А
исправляя свою должность доатцать
А*тЪ , получилЬ дв*ети ударовЬ кну-
томЪ , такЪ какЪ л-ЬяивецЪ, за то, что
онЬ нс такЪ посшупилЪ. ПоблягодарилЪ
я сво за хорошее ув^домчете, и сл*до-
*»\Ъ его eoeimy.
ПришедЪ вЪ МадритЪ , купилЪ я не¬
большую яеревку , еЬ которою сталЪ
среда площади, будут больше дово-
ленЪ , нежели котЪ, когда кошки *стЪ.
Первая, которая употребил* меня вЪ
работу , была д*внца ( прости меня
Господи , ежели я солгалЪ ) около осью»
натцати л.*тЪ, лицем*рн*е, нежели мола»
дая старица , находящаяся вЪ искус*.
Она мн* сказал*, чтобЬ я шелЪ за нею,
и водила меня такЪ много по улица мЪ,
чшо я думалЪ, она ково нибудь таится,
■ли ругается надо мною.
По прошееп.вги нисколько времени при¬
были мы кЪ одному дому, гд* по воро¬
та мЪ , по двору и по жснщинамЪ тушЪ
жлясавшямЪ узиалЪ я , какова он* реме¬
сле- Впали мы вЪ ея комнату , вЪ кв-
шорой он» сказала мв« : хочуль я, чшобЪ
она заплатила мн* за труды прежде
выходу оттуда.
Я огпвъчалЪ, чтобЬ она заплатил»
muí таиЪ, куда она хочетЪ , чтобЪ я
огонесЪ ея связку. ВзьючялЪ я на себя ,
н пошелЪ за нею прямо кЪ Гвадалвар»
скимЪ воротамЪ -т тутЪ сказала мнъ, чшо
сядетЪ она вЪ фуру , а по^дешЪ на
Нежерскую ярмоику. Ноша легка был» ,
потому что mymb положены была только
маленькая чашечки, да скляночки, яалн-
тыя душистыми водами и разнымЪ при-
твраньемЪ. Св*далЬ я дорогою, что она
уже восемь л^тЪ отправляешь эту долж¬
ность. Первой ея шакомецЬ , сказывала
она , былЬ КапитавЪ Севильской , гд* и
родилась *, онЪ ее препоручилЬ одной
етарушк* , у которой и снабжена был*
sctub для нее иужнымЪ. Оттуда выява*
щилЪ ее одинЬ молодой дворанинЪ, кото*
уой вскоре поел* того умерЪ , и оста-
еилЪ ей довольное числе денегЬ; на*
конецЪ истратя вс* деньги, надлежало
ей работать, чтоб}» ч$мЬ себя про-
пишадич
Пр« этой р*чи пришли мы кЪ фур*,
которая готова была *хать \ положилЪ
я вЪ нее мою ношу требуя, чтобЪ
она заплатила мн* за работу. Безстыд-
ница сказала мн* , изволь , и поднявЪ
руку , дала мн* столь сильную пощо-
чину , что сшибла меня сЪ ногЪ, говоря:
разе* ты еще ноаичокЪ , что требуешь
денегЪ у нашей братьи ? Не говорилаль
я те б* прежде выходу взЪ нашего дому,
хочешь ли , чгаобЬ я гаеб* заплатила ?
Вскочила она вЪ фуру » какЬ козле*
нокЪ , и оставила меня вЬ посраиленТа
пуще , нежаль обезьяну. Не зная что
д*лать , разсуждалЪ, что еетьли таковЪ
же будешЪ коненЪ* сего ремесла , каково
начало : то чрезЬ годЬ много я наживу
барыша.
Не усп*\Ь еще сойти сЪ того м*ета ,
какЪ прибыла гоутЬ другая фура, пр!*-
хавшая изЪ Алкалы де ГенарезЬ. Нахо¬
дившееся вЪ ней повыскакали на зем\ю
и вс* были студенты , непотребные
женки , или старцы. ОдинЪ изЪ нихЪ
ордена С. франциска , спрос и лЪ меня ‘
хочу ль я отнести его чемодаыЬ до вхЬ
74
монастыря* Я ему сказа\Ъ : изволь по¬
тому ашо я очень надеялся , что сшЪ
меня не обманстЪ э шаЛ кааЬ uta не*
нотребная- ВзвалилЬ онЪ ынЪ cae на
«леча , и бремя столь было тяжело'! яте
насилу я могЪ eso поднять 5 однако
усилился, вЪ надежд!, кто мк! хорошо
будетЪ запля^но,
При бы \Ъ я кЪ Монастырю гораздо
уставши , потому что онЪ да\еко от-
ешоллЪ. üniegb святой взялЬ свое бро¬
ня # в выговора , да будетЪ вЬ славу
Божт , заперЪ вороты за шбош* Про¬
бы \Ъ я тутЪ долгое время * ожидая ,
что выдетЪ оиЪ мп! заплатить• шо ви¬
дя f что становилось поздно, погтучалЬ
т вЬ вороты * приврашявкЪ спроевлЪ
меня , чего я желаю; а я ему говорил^
итобЬ снЪ мн4 за 1латвлЪ за то * что
м нрияесЪ ет дорожной чемодалЪ ; Л
ошв!'НЪ тЬ было сказало f чтобЪ шечЪ
Б »га ради \ ибо что карается до никЪ,
то от не ялатятЬ печево* ЗаяерЪ во*
роты, выговора, чтобЪ ш больше не
есвуча\ся , потому %шо вЬ то время бмлЪ
чшшк молчат* ¡ а есшьла я не послу шдмк ц
то онЪ muí пожалустЪ сто ударовЪ
шелспомЪ,
Весь я шушЪ оксстен*\Ъ *, и одинЪ
бЪднякЪ изЪ сил^вшихЬ у воротЪ , ска-
залЪ Mdt : другЪ мни , отойди отсюда j
ибо с1и отцы не прикасаются кЬ день-
гамЪ , и жввутЬ только мяАоетыниымЪ
подаяяхемЪ. Пусть она живуггЪ , чЪълЬ
хотятЪ, во мн* заплатить за работу ;
ила я не буду тотЪ > кто я с<*иь.
ЗачалЪ я сЪ сердцовЪ опять стучать¬
ся , и до т*хЪ оорЪ стуча\ся , какЪ
одинЪ толстой СнЪшской БрагпЬ вышедЪ,
не .говоря ни слова , тахЪ сильно мея&
ударилЪ , что я ка*Ъ гп*лая груша сва¬
лился на земь \ и ставЪ онЪ на меня
колЪномЪ , влепилЪ дюжину пин-
ховЪ и столь* о жЪ ударовЪ шелепомЪ ;
отЪ чего я такЪ взапрЬлЬ , какЪ будто
упала на меня Сарагосская часовая башня.
РГролежалЪ я тутЪ , растянувшись ,
бол*е добраго получаса , и не могши
встать , разсуждалЪ о худомЪ моемЪ
щастш, и о сил* сего межеумка, столь
худо употребленной. ОнЪ бы гораздо луч*
иге былЬ вЪ служб* Короля нашего Госу-
Саспи У У. Г
даря, нежели еЪ*1дашь милостыню б1дяыхЪ«
Хотя они ш кЪ тому еще не годятся,
ибо сна превеликие ленивцы.
ИмпсраторЪ КарлЪ Пятый очень изряд¬
но обЪ нихЪ обЪяскилЪ, когда франца-
сканской ГеяералЪ предлагалЪ ему дваш-
®ать дв$ тысяча монаховЪ для употре¬
блен! я ихЪ вЪ войну f изЪ коихЪ самые
cmapmie не превосходили сорока А$тЪ;
% самые младшге были двапщати и двухЪ;
за что НмператорЪ отблагодарилЪ ему »
сказавЬ, что онЪ не желаетЪ; потому что
надобно готовить каждой день по дват*
щадш по двЪ тысяча котловЪ для насыще¬
на вхЪ э дав знать чрезЪ amo» что они
искуснее ум^ютЬ сидишь за столомЬ ,
Нежели трудитьс^.
СЪ того дня (проста меня Господи)
возьш1л1> я кЪ снмЪ люлстымЬ с в* тскнмЪ
браппямЪ такое омерз%ше, что» когда я
яхЪ вндалЪ между прочими людьми, ка¬
зались они ып% какЪ оводы между пче\Ь.
Хоп.*дЪ было я кинуть с?с ремесло* но
изд) малЪ подождать * ка*Ъ пройдутЪ
двашцяшь четыре часа , та*Ъ какЪ обы-
%uí йснно ждутЪ и не аогребаютЬ скоро»
щтшшшо умершнхЪ*
глава перваянадесять,
О том8 л. zmo cjyauace Пазаро cS
qahow старою сесцнвю*
ПсбледневЪ и чушь живЪ сЪ городу |
погодя нисколько* пошелЬ я вЪ пер¬
вую улицу > и проход в сквозь овсяной
рынокЪ , встретился сЪ одною старо»
ханжою , у которой были зубы длиннее»
нежели клыки у кабана. Она ко шЪ по»
дошла , говоря: хочуль я отнести одннЬ
суидукЬ вЪ домЪ кЪ одной изЬ ея прГя»
*1нельницЪ , которая жияегпЪ очень близко#
и она мне дастЪ четыре копейки-
Услыша таиа ласковы» слова, весьма
м радЬ бы\Ъ, и от веча лЪ доброй старуш¬
ке , что я сЪ великою охотою вгполн»
ея требование, хотя по правде в лучше
же\алЪ схватить ьЬ руки Эш| четыре
копейки t нежели несши какое нибудь
бремя 5 потому что я больше имелЪ
|Нужды быть несенЪ , нежели чшобЪ май
несши* СЪ вели к и мЪ трудомЪ тьючпкЪ
я на себя сей сундукЪ* потому чша онЪ
великЬ и шяжелЪ былЪ,
Добренькая старушка наказывала мне
гораздо беречь сундука по шой причине*
Г а
что поставлены вЪ немЪ склянки нии*
Щыя водами, кои очень двроги. Я ей
отвЪчалЪ , чтобЬ она не опасалась, и что
я пойду потихоньку * ибо инаково невЪ
силахЪ я бы.\Ъ сд$\ать, не могши почти
пошевелиться отЪ того , что а очень
оголодалЪ.
При были мы вЪ гпошЪ домЪ, вЪ кото*
рой я яссЪ сундукЪ | гд* eso приняли сЬ
великою радостно , а особливо д£вир
наряд кая собою , объявляющая , что она
хранить будетЪ сундукЪ шЬ своемЪ каби*
нет*. Я ево внесЪ туда; а старуха от¬
дала ей ключь , говоря , чтобЪ сна по-
берегала ево до ея возвращешя иуЬ Сего*
вш, куда она £детЪ повидаться cb своею
родственницею * сказывая, что она черезЪ
четыре дни иазадЪ прНдетЪ.
Она ее обняла , и при выход* шеп¬
нула ей на ухо слова два # отЪ чего
девица шакЪ покраснела , что похожа
сделалась на розовой цв*токЪ. НаконецЪ
попрощалась она со вс£ми домашними*
прося прощенгя у отца и у матери
д*вицыяой вЪ тотЪ} что она взяла та¬
кую смелость* Она ей предлагали «вой
домЬ , и просили се , чтобЬ она иЛ
употребляла вЪ свои услуги» Отдала
она ми® четыре копейки, сказавЪ мн® на
ухо , чтобЪ я завтра по утру опять
пришолЪ аЪ ней на дворЪ , я что она
ми* столько же заплатить.
Весьма я вссслЪ и доволевЪ пошелЪ
оп.Ъ нее j три коп4йки истратилЬ на
удинЪ , а четвертую спряталЬ для за¬
платы за ночлегЪ. РазсуждалЬ я о сил®
денегЪ , и что еЪ далныма мн® отЪ сей
старухи четырьмя копейками находился
я легче в®тоу , см®л®е Роланда и силь¬
нее Герлулега.
О денежки ! не безЪ справедливости
миопе люди почитаютЪ васЪ какЪ идола.
Вы причиною вс-бмЪ напастямЪ, вы изо¬
бретатели вс®хЪ художествЬ и того»
кто ихЬ соблюдаешь вЪ вхЬ совершен,
ста®.
ЧрезЪ васЬ науки почтены, мн®нГя
защищены , города укр®плекы, кр®поспщ
разрушены , государства установлены и
вЬ тожЬ время погублены ; вы соблю¬
даете доброд*тель и вы д* сами ее вЪ
шито обращаете.
Г з
ЧреэЪ васЪ д*вствевницы гсблюдэютЪ
свею непорочность, и чрезЪ вагЪ же ея
лишаются. ОднимЬ словомЪ» н*тЪ вЬ
ев*т* такой трудности , которой бы
вы не превозмогали ; ни тайности, кото¬
рой бы вы не открыли j ни горы, кото¬
рой бы вы не срыли; ни пропоет и, кото-
рей бы вы не возвысили , ее адсыпавЪ.
Утро настало, а я, какЪ старуха
ын* приказала , явился у ней на дворб;
она мн* говорила, чтобЪ я опять сЪ нет
йсшелЬ за т*мЪ сундукомЪ, которой от¬
вес енЪ былЬ мною яаканун*. КакЪ мы
пришли вЪ то «temo , гд* я ево по¬
кину лЪ •• то она сказывала хозяину» что
она пришла за сундук о мЪ ; потому что
какЪ она 1хала сЪ Сеговш , встретила
•вою родственницу на дорог* за пол мили
отЪ Мадрита , *хавшую сЪ т*мЪ же на-
м$ретемЪ , чтобЪ повидаться'» и что она
вмЪетЪ крайнюю вЪ немЪ нужду » по
причин* находящегося вЬ немЪ ея платья.
Хозяйская дочь отдала ей ключь, по-
ц*ловавЪ ее н обнявЪ пристрастн*е,
нежели аЪ первой разЪ, отворотись, шеп¬
тали , и об* пособили мн* поднять сук*
79
дукЪ яа плеча » которой казался мн!
гораздо легче, нежели накануне, потому
что желудокЪ мой былЪ не пустЬ.
Идучи по л*стниц*, наступи \Ъ я на
палку! которую безЪ сомн*н?я самЪ чортЪ
гоушЪ положил!». Я споткнулли, и катясь
еЪ суядукомЪ на самой низЪ, гд* стояли
отецЪ и мать сея непорочней девушки,
разбилЪ себ* носЪ, и переломалЪ ргбры; сЪ
сильнаго же размаху ударяся сундукЪ о
земь, растворился, и явился вЪ немЪ мо¬
лодой волокита , им*я при себ* шпагу
в синжалЪ.
КафтанЪ былЪ на неиЪ полевой безЪ
епанчи ; камзолЬ и важнее платье была
зеленое бархатное, на шляп* перо того
же цв*гоу; подвязки розовый, чулки шел¬
ковые зеленые, башмаки 6*лые. ВсталЬ
онЪ, каьЪ на вЪ чемЪ не бывалЪ, и учти¬
во поклонясь, вышелЪ вЬ вороты.
Остолбенели они вс* отЪ сего нечаян¬
на го вид*н1Я, и взглядывая другЪ на друга,
похожа были яа безумныхЪ. Опамятова¬
вшись, кликнули они наскоро двухЬ сво¬
их!» сыновЬ , а разсказаля имЪ о произ-
шсдшсмЬ, кои выхватила сЪ вели к и мЪ
Г 4
ярикомЪ свой шпаги, говоря : руби, руби*
Выбежали за волокитой • но какЪ онЪ
скорее ихЬ шелЬ , то н нс могли его
догнать.
Родители, осгнавшТсся дома, бросились
искать сводни, чтобЪ надЪ нею сделать
свое отми^еше} но она услышавЪ шумЬа
и знавЬ тому причину , заблаговременно
убралась потайными дверьми н сЪ хозяй¬
скою дочерьго*
Видя себя обману гоыхЬ, напали они на
меня лежащаго на земли и немогшаго сЪ
Mtcma сойти \ а то бы я всемирно слй-
довалЪ стезямЪ того * которой над^лалЪ
jmhíí столько (НдЪ* Два браша пришли ,
будучи вЪ велиломЪ жару и вЪ поту ,
клялйся , что какЪ не могли она нагнать
того шельму, которой ихЪ обезчестилЪ,
то заколютЪ свою сестру и сводню, при-
чинившую имЪ такое покошете*
ОданЪ говорилЪ: жаль, что не попался
мн! самЪ дьяволЪ сЪ адскимЬ войскомЪ ,
юетазлекиымЪ изЪ нансеир1т$йшпхЪ чер¬
тей * я бы ихЪ какЪ му кЪ вс$хЬ пере-
6илЪ« Ступайте , ступайте , дьяволы !
да кЪ чему я взгЪ призываю ! Вы и вЬ
жилищ* своемЪ сшрашншеея моего гнЪву,
и не CMteiue явиться передо мною. Естьли
бы увидьчЪ я сего нечестивца, то ябЪ
его отЪ одной оплеухи забросилЪ такЪ
далеко, что никогда обЪ немЪ и Eterna
не было бы.
Другой промолвилЪ .• естьлибЪ я его
поймалЪ, шобЪ я его еЪ куски изрубилЪ,
и осшавилЪ бы одна уши. Однако естьли
оаЪ живЪ на cetrnt, да хотябЪ и не
былЪ, то не избЬжитЪ отЪ моихЪ рукЪ;
и хотя бы скрылся подЬ землею, я ево
и тамЪ найду.
Произносили они такТя хвастовства •
а 6* дней. Лазарвль ожидалЪ, что нс* с!и
сумозбродства упадутЪ на нево ; однако
онЪ еще болЬе им*лЪ страху отЪ две-
натцатя или десяти ребяшЬ, тутЪ быв-
шихЪ , нежели отЪ сихЪ хвасптуновЬ,
Большее и малые вс* вм*ст* и вдруг!»
напали на меня; одни били меня кула¬
ками, друríe драли меня за волосы; иные
же били по щекамЪ.
Не напрасенЪ былЪ мой страхЬ; ибо
оебяшы изцарапачи мена своими ногтя¬
ми , и довели меня до того , что я
Г 5
кричалЪ 90 все горло. Одни говорили :
убьем!» «во до смерит ; друпе , лучше
бросимЬ ев® вЪ кужиикЪ. А удары такЪ
были чаеты, что качалось, будто иоло-
ni ятЪ рожЪ , или какЪ на суконной м4ль*
врц4 безпрестаано пестами толкутЬ.
Однако наконсуЪ увидя меня безЪ дыха-
•1я , перестали бить, а грозить продол¬
жали»
СтарикЪ вриказалЪ имЪ меня опоки-
яуть, я еетьли я ему скажу правду,
кто такой былЪ раз бойни кЪ , похитив¬
шей его честь , обещался яе делать мк*
больше вреда.
Не могЪ я удовольствовать ихЪ жела*
■!я ; потому что я ево не зналЪ, а вЪ
жизнь кою не видалЪ ево , кром% того*
какЪ оыЪ вмекочнлЪ изЪ сундука. И какЪ
* имЪ не отвЬчалЪ ничево , то они еще
сильнее принялись мена бить.
ПлакалЪ я, охалЪ и жаловался на ху¬
дое мое щастГе, которое в-сгда изыски¬
вало новый выдумки, какЪ бы меня тре¬
вожить и лишать сладка г, покоя. Сколько
силы моей было, говоря\b я имЪ, чтобЪ
она меня опоквнули, и чшо я имЪ раз.
83
скажу обо всемЪ. Оставили меня, и я
имЪ все точно разеказалЪ , какЪ было;
едкакожЪ не поварили правда.
Видя, что гроза не ушихаетЪ , воз¬
намерился я ихЪ обмануть , еетьли мн*
будетЪ можно, и об*щалЪ имЪ указать
того злодея; и шакЪ перестали меня бить,
и сулили ми% чудеса , спрашивая меня ,
какЪ ево зовушЪ, и гд* онЪ живетЪ.
Отв4 галЪ я имЪ, что не знаю его имени,
а еще и меньше о его жилища. Но еже»
ли захотятЪ они меня понести (ибо
итшя моими ногааи иикаеЪ было не воз¬
можно , по причин* худаго ими мн% под*
чиванья), то я имЪ укажу его домЪ*
Они втому обрадовались; а стзеобэиЪ
£Ьна, даннаго ими мн*, опять я пришелЪ
вЪ чувство, и хорошенько вооружась, взя¬
ли меня подЪ пазухи , какЪ будто ново¬
брачную , и повели по Мадриту.
Вид*випе меня говорили .• Этого чело¬
века ведутЪ вЪ шюрму , иные, вЪ боль-
яиау; однакожЪ никто не угадалЪ. ШелЪ
i вЪ аеликомЪ смятения и удивлен!*, не
зная, что делать и что говоришь- по
пому что ежели я закричу дараулЪ, шо
они же будушЪ на меня оросишь »Ь Ю'ггш***
ij?n; а, я ее страшился пуще смерти» А
естьли бежать, то было не возможно, не
люлико по причин^ побой и худаго под*
«швакья, отЪ нихЪ мною полученнаго; но
видя себя окруженшгб отцемЪ, детьми и
иными родственниками , собравшимися
нарочно для сего, пзЪ коихЪ всемеро иди
девятеро вооружены были, кахЪ храбрые
Витязи.
Проходили мы улицы и переулки, не
зная они, куда идутЬ, ни я, куда пхЪ
веду. НаконецЬ пришли мы кЪ солнеч*
нымЪ всротамЪ, и по исходящей улиц%
увид!лЪ я ид у ща го ще голика выступаю-
щаго на па\ьчикахЪ , ш vana подЪ рукой,*
Л одной pyxt перчатка , а вЪ другой
глазскЪ , играя ими , пикЪ что онЪ'гт-
зсодилЪ на двоюроднаго брата Герцога
Инфантадо , и д*лая множество ухва*
шолЪ и пгёлодвяженш , по которымЪ ж
тотчаеЪ узналЪ, что это дворянинЪ мой
прежней жозяивЬ, которой у&ралЪ мэс
платье , и безЪ соннътя какой нибудь
«ялтой вослялЪ мн$ «boj ибо л ни одной
яе забылЪ молитвы , которой бы ж не
срочелЪ»
Ss
Видя же столь хорошей случай, укаа*
т 5.\сл ш за нево еб1нми руками * и од¬
ни мЪ камнемЪ захотелось мн! сделать
д^а удара, ртмешить этому эалыгал$ ,
и избавить себя ошЪ сихЪ палатей* И
шакЪ я имЪ сказалЪ: государя мои, будь»
тс осторожны , вогвЬ ндетЪ щеголь ,
обгзчестившей вашЪ домЬ , и которой
лои.ь теперь переоделся нЪ другое платье#
Не надобно было больше скмЪ шспо-
дамЪ , гораздо разеердивишмся, и безЬ
лл\ьны%Ъ разговоров!, сказали мн$> чтоб!
а «во 1шЪ указал! ; и как! скоро то было
сделано , то всЪ imicmi бросились на нево
и схвашя за горло , ударили ево оземь,
топшавЪ ногами и 6«вЪ кулаками*
Младичей братЪ д$нкинЪ хот%лЪ ево
насквозь проколешь сяоею шпагою ; но
отецЪ ему воспрепятствовал!*, И призигяЬ
караульных!, связали ему руки, ЯжЬ видя,
чшо игра пошла не в! шутку, ш всякому
ДО себя, пушился по Bfтру, и скрылся,
как! можно было лучше.
Доброй мой дворянин! меня узнал!.,
и вообразя ееб£ , что это была моя
родственники , требующСе отЪ нево мо*
Г у
eso платья, говорилЪ: не троньте меня,
не троньте меня : я за оба платья за¬
плачу j но кулаками зажали ему ротЪ;
яЪ поту , вЪ крови и вЪ раиахЪ повели
ево вЪ темницу ; а я выбрался изЪ Ма-
драта, проклиная ele мастерство и то*
■о , кто первой ево выдумалЪ.
глава втораянадесять.
Шазарнм ухолнтЗ нзЗ Шадрпта, tmoSS
еозвратнтссл вЗ свое отесесгкео, н ста
сЗ ннмЗ cjyixjocs на лоpoete.
от*\Ъ я пуститься вЬ дорогу , но
си\ы мои не ответствовала моей
бодрости з и такЪ я на несколько дней
остался вЪ Мадрига*. Не худо я пре*
проводилЬ время, ибо употребя костыли,
потому что инако не иогЪ ходить, про*
салЬ я милостыни у каждыхЪ воротЪ и
у ваякова монастыря , до míxb порЪ ,
какЪ получилЬ столько салЬ, что могЬ
отправиться вЪ путь.
Поторопился я уйти , потому что
елмшалЪ, какЪ одинЪ нищей сидя сЪ
другими прошивЪ солнца, и бьюш вши,
раз-казыввлЬ истор'т о сундук*, точно
какЪ я обЬявилЪ, прибавя, что посажен-
нов ьЪ тюрьму челов!кЪ » вЪ т!хЪ мы**
еляхЪ , что онЬ былЪ вЬ сундук! , до-
каэалЪ противное; потому что какЪ оное
произходило , онЪ былЪ дома ; и никто
изЪ соседей во весь тотЪ день не вкдалЪ
ево вЪ ивомЪ плать! , какЪ только вЪ
томЪ, вЪ которомЪ ево взад я. Однако
со вс!мЪ т!мЪ выгналп ево поноснымЪ
образомЪ изЬ Мадрита, такЪ какЪ праздно¬
шатающегося ; а родители д!вицыны
вщупЬ крючняка , которой сплелЪ всю
ту связь, и клянутся, что кто первой
изЪ нихЪ ево найдегпЬ, тотЪ палочьемЪ
првбьетЪ ево до смерти.
При семЪ разговор! ошкрылЪ я глаза,
какЪ есть пословица .* знаетВ кошка, zee
,ммо с?.ша , и тогачасЪ нал!пилЪ пла¬
стырь себб на глазЬ , выбрилЪ бороду ,
какЪ монахЪ, и ув!ренЪ былЪ, что сЪ
такою фигурою и родшая моя мать меня
не узнаетЪ ВышелЪ я изЪ Мадрита вЪ
наы!рсти, чтобЪ возвратиться вЪ Тея-
ресЪ , и посмошр!ть, не будетЪ ай мн!
ща’пне благопосп!шно на моей родин!.
ПрошелЬ я сквозь ЭскургалЪ, cfitpoeaíe
означивающее великость Монарха его
8*
спэиждшаго; ибо хотя оно еще не со*
ес^мЬ окончано, ио могло сЪ тогожЪ вре¬
мени считается между седмыо чудеса*
ми еЪ cHtnrfc* Скажут!», можешЪ быть,
что м1стопол0жен1е гористо и безплод»
но, та% оно построено^ одна к о жЪ воздухЪ
тамЪ весьма умеренной и чрезмерно зло-
ровой, гоакЪ что л^томЪ не сбезгтои-
ваедгЬ жарЬ, а зимою г ¡г у ж г*
За полмили оттуда попалась мя* ap¬
iris ь назыеаемыхЪ iгакЪ ЕгиптанЪ или
циггаыЪ, им^ющичЬ жилище вЪ по дзен-
ныхЪ пещерахЪ. Ка*Л> увидали они мена
издали, думали, что я яхЪ товара щЪ ,
ибо ол^яш'е мое лучшаго не предвещало-
но будучи ближе, узнам* свою сшибку,
н не много назалЪ подались, потому что,
хакЪ я могЪ прiTMtnfüirb, они пм$ли ме¬
жду собою castijjaFíe*
Сказывали они ынЬ- что эта дорога
не вЬ Саламанку; но вЪ ВалладолидЪ#
ОднакожЪ какЪ мои дЪла не так!я были,
которыя бы понуждали меня скорее итти
»Ъ тотЬ городЪ, нежели вЬ другой: mq
ж имЪ обЬявилЪ, когда такЬ сделалось,
такЪ ж жту еще досмотреть и сей га*
родЬ прежде возвращетя моего вЪ свое
отечество*
ОдйнЪ постарее изЪ нихЪ спросилЪ
Mé«s : откуда я? а г в* давЬ 9 что л изЪ
Теяреса, позвалЪ меня обедать иЛ люб*
вц соседства ваших!» родгнЪ э потому
что скЪ 6ылЪ цзЪ Саламанка* Согласил*
ся я на званье i а на закуску просили
меня ^ чшобЪ я имЪ раз казалЪ о моей
«жизни и о моахЪ йриклю1ен!яхЬ. Я оное
исполнилЪ безЪ дальней прозьбы, не длин*
ными, а сокращенными словами, сколько
обстоятельства могла позволить*
Когда я дошелЪ до объявления о кадкй
и о то**Ъ* что случилось вЪ МадритЪ у
шинкаря , начали они смеяться , а осо¬
бливо одинЪ цыгааЪ и цыганка смеялись
пуще прочихЪ*
Я со стыда началЪ краснеть; а цыганЪ
мой землякЪ* прим1тя, что я красною,
сказалЪ ш% : не стыдись братЪ; ибо cía
гогяода не жизни твоей смеются, кото¬
рая достойна больше удивлешя, нежели
смЪха* И какЪ ты намЬ обЪ ней раз-
сказалЪ пространно , то справедливо ,
чтобЪ и мы теб* отплатила тот же
монетою , полагаясь на твой разумЪ, какЪ
и ты сд*\алЪ, надеясь на насЬ} и ежели
сш господа позволять mhí , то я гцеб|
обЬявлю о произшествш нашего cwtxy.
Вс i ему сказали, что онЬ можстЬ это
учинить потому, какЬимЪ весьма известно,
что его великое искусство и скромность
не дозволятЬ ему превзойти границы
разсудка,
Знайте, продолжалЪ онЪ, что смБяв-
шТеся отЪ толь добрага сердца сушь та
дЪвица а тотЪ молоде'цЪ , которые вы»
прыгнули вЬ окошке, во время какЪ сд$*
дался потопЬ изЬ'кадки • отЪ чего каза¬
лось имЪ, что утонутЪ; они сами вамЬ
разскажутЪ, естьли захотятЪ, о поведе-
в!яхЪ, чрезЪ коя они достигли до на-
вшоящаго состоят*.
фламандская цыганка требовала доз-
волетя} пол уча жЪ благоволеше знаткыхЪ
слушателей, начала голосомЪ прТятнымЪ,
крошкимЬ и постояннымЪ разсказывать
свою исторГю гоакимЬ образомЪ*
ВЬ тотЪ день, какЪ я вышла, или
лучше сказать, выпрыгнула изЬ дому
птца моего сЪ господ аномЪ ВрюезомЬ ,
««тарой зд!сь, и которой не дастЪ unt
солгать; поелй того, какЪ насЪ об&пхЪ
поймали, талЪ га&Ъ было сказано* noca*
дили меня вЪ комнату больше темную,
нежели чистую, и больше вонючую, неже^
ли убранную*, а онЪ еидЪлЬ вЪ темнидй
до ш£хЪ порЪ, какЪ о себ£ далЪ знать,
ш оомощгш его друзей, за нево стряпав*
«i
шихЪ, выпущенЪ на волю*
Я осталася подЬ стражею Капитана,
которой буду ¡и молодЬ и волокита , а
я дЪвка .не дурная, онЪ былЪ бол^е подЬ
жарауломЪ моей красоты, нежели я у
КЗстицТи* По сей причин!» тюрьма моя
казалась мн* вертоградомЪ, наполненяымЪ
роскоши»вРодатели мои, хотя озаобленыг
моею худою жизшю, всячески старались
меня освободить* однако втуне, потому
что КапатанЪ, имевшей меня подЪ своею
стражею, всЬ возможные способы у потре¬
би лЪ, чгаобЬ я осталась вЪ его вла' пи.
Господин!» ВрюезЪ, которой теперь
зд*сь, ходилЪ вокругЪ тюрьмы, аакЪ буд¬
то ищейная собака, примечая, не можетЪ
ли окЪ со инею поговоришь, что orfb в
учиналЪ чрезЬ одну старушку, колюра*
нарядила ева вЪ служанкино платье; за»
крывЪ ему бороду покрывало мЪ , будто
бы зубы болели V которою поступкою
споеобствовалЪ оиЪ моей свобод%л
БЪ гпу самую ночь надлежало быть
балу у Графа Мирандоля , гд! пуганы
долженствовали танцевать балетЪ* Го-
сподййЪ Каниль (ибо такЪ ш*пе[ъ иазы-
ваешся господин! ВрюезЬ) договорился сЬ
ними, чтоб! они помогли ему привести
ко исполнению его намгреиге; что они и
сделали способом! его острых! выдумок!
так! хорошо, что я пользую ь желанною
свободою и его сотовариществом! • что
для меня лучше всего на cutnif.
Для сего случая приласкалась я к!
Капитану, и обвала ему больше, неже¬
ли находящееся вЪ мор* во время буря,
что его принудило таким! же отвечать
образом!* прося меня ? чтобЪ я требо¬
вала того, чего желаю, что мои уста
будут! пред$ломЪ моих! желанпь лишЬ
бы они ево нс лишали моего присут¬
стве** .
JÍ ему благодарила у гтияо, говоря *
чтоотсутсшвгеего причинит! смерть,
0 видя его склонившегося на мое жали¬
те, просила его* чтобЬ ояЪ сд%лалЪ ми§
милость, допустшлЪ видишь éaAb, кото»
рой будетЪ вЪ следующую ночь» Эшо
ему показалось трудновато; однако *
чгпобЪ не переменить своего слова ш гш
причина своего осла плен i л sfe моей любви,
соОДалЪ мна оное»
Перегнали КомисарЪ также былЪ вЪ
меня влю5\еыЪ, и пряказывалЪ карауль-
иымЬ да и самому Капитану, чтобЬони
старались меня содержать хорошенько, и
не переводилибЬ меня пзЪ и^ша вЬ нЪ то*
НаконецЪ, чшобЪ вести меня скрыт-
ВымЪ образомЪ на балЪ, надели на меня
Пажеской зеленой кафтанЪ сЬ парчеаыми
обшлагами, епан iy бархатную того же
jjolmy, подбитую желтымЪ атласомЪ ,
шапку гЪ цаплпнаия перьями , и ленту
6рил!антов\*ю, манжеты кружевные, чул*
шелковые желтые сЪ большими под*
вязками , башмаки б£лые сЬ вырезкою,
шпагу золоченую и квнжалЪ такой же*
Пришли мы вЬ залу, тдЪ бмхо вели*
Koé число господЪ и госпожЬ, весьма чи¬
сто одШыхЪ, Мнопе также были муж-
*ЙИЫ, закрыв 9ЮЩ1С ce6t лицо своим*
епанчами, и женщины, закрытые оеревяз-
сами или покрывалами.
Каналь одЪшЬ ОылЪ, тахЪ какЪ шЪ
Валенти одЪеаются; меяяжЪ увидя, сталЪ
подл* меня, ша*Ь что я была между
иыЪ и КашппаоомЬ» Начался балЪ, на
. которомЪ вид*\а я ьтохгя вещи, о ко-
шорыжЪ умолчу , шйкЬ аакЪ о неира-
вадлежащихЪ кЪ сему* разговору.
Цыганы начали свои 6а\етЬ фигура¬
ми и выступками ; двое вступили шЪ
р|чи, и слою за слово одинЪ другова
назвалЪ лжецомЪ; получившей назваиТе
лжеца отв1»ч8лЪ другому смльнымЪ уда-
ромЪ шпаги по голов* , ошЪ чего ттЪ
полила кровь, какЪ будто изЪ быка*
Зрители, почитающее до того все оное
шуткою , начали безпокоиться, крича :
праъосул'и* прапосул!е\ Юстицкле Судьи
встревожились; вс* присутствушире ухва¬
тились за шпаги; вынула и я также
какЬ и проч!с, й задрожала, увидя се вЪ
евоихЬ рукахЪ.
Учинияшаго гей ударЪ схватилш, п
близЪ его стоящее люди не преминули
выговоришь, чшо караульной Капитан!»
тутЪ же находится, которому и отдашь
ево можно. *
¿
Главн*йшш судья призвалЪ ево кЪ себ*,
приказывая, чтобЪ убийцу взять подЬ
яараулЪ. Очень ему хотелось и меня у-
вести сЪ собою- но опасался, чтобЪ меня не
узнали, сказалЪ мв*, чтобЪ я стала вЪ
уголокЬ, указанной имЪ мн*, и чтобЪ я
оттуда не отходила, покуль овЪ при*
детЪ назадЬ.
Видя, что онЬ ушолЪ, взяла я за руку
господина Кавиля, которой во все время
былЪ подл* меня, и вЪ два скочка очути¬
лись мы на улиц*, гд* нашли одного изЪ
сикЪ господ^, которой насЪ и проводалЪ
вЬ свое жилище*
раненой, почитаемой за мертвова, какЬ
узналЪ, что мы ужЬ убрались , всталЪ,
говоря; государи мои, шутка прекрасна
была до сихЪ порЪ, потому что я со*
Вг*мЪ здоровЬ. А это было сделано
единственно для увесслешя Кпмпати»
Снял!» шодиасЪ головной уборЬ, вЪ кошо*
ромЪ былЪ спрягпанЪ бычачей пузырь на*
лшпЪ кровью, и ша&Ъ онЬ былЬ хорошо
привязаиЪ подЪ шапкою* что ошЪ шпаж*
наго удару вся кровь пролилась, не псравя
его. Все начадя спаяться отой шутке
кроме Капитана * которому весьма была
досадно*
Возвратился овЪ кЪ назначенному нЪщ
сту* а не нашедЬ меня шушЬ, сталЪ меня
искать, и спрашивалЪ у одной старухи
цыганки.* не видачакв она иолодаго чело¬
века cb такими - пт приметами* Она
будучи известна и уведомлена о протс-*
mérmala, сказача ему, что видела, п
слышала, какЬ онЪ выходя вонЬ, взявшись
рука за руку сЪ другимЪ человекомЪ ,
г^ворилЬ : пойдемЪ вЪ чаешь святаго
Филиппа.
По симЪ вестямЪ пошелЪ онЪ меня
искать сЪ великимЪ посп1шетемЪ , но
втуне; ибо оиЪ шелЪ на востокЬ, а мы
убирались на заяадЪ.
Прежде выходу нашего изЪ Мадрита
променяла мы мое платье * за которое
дали мнй больше двухЪ еошЬ реаловЪ.
Ленгоу продала я за четыре ста тале-
ровЪ ; а пришедЬ сюда , изЪ нихЪ от»
дала я симЪ господамЪ двести J потому
что господинЪ Кайоль столько имЬ об4*
щалЪ.
Вогг.Ъ истори моей свободы; и ежели
господшнЬ Лазарь чего другова желаетЬ,
то пуршь прикажетЪ ; я ему готова
служить всймЪ : ибо его забавное при¬
сущего вге того стоитЪ.
Поблагодари ее за учтивстзо, пошелЪ
я ошЪ НихЪ сЪ наилучшею ласкою*
Доброй старпкЪ сошовариществовалЪ
мнй сЪ полмили , и дорогою спр&шивалЪ
я ево , вейль находящееся тутЪ роди¬
лись вЪ ЕгвшпЪ. Куды кЬ чорту, отвй-
чалЪ ояЪ,' ни одяово нйтЪ во всей Гит*
панен , но вей с!и были воры, мошенни»
ки , чернцы ш черницы , убйжавийе изЬ
тюрьмы , или изЬ монастырей* Однако
между самыми негодными сушь злййшёе
Ий, кои ушли изЪ монастырей, перемй-
ня воображаемую жизнь на дййсгавуемую.
ОвЬ возвратился вЪ свое жилище i а я
Слст 23, Л
яо1халЪ верьхоиЬ на мулахЪ С. франца-
и* вЪ ВалладолидЪ.
ГЛАВА ТРЕТГЯНАДЕСЯТЬ,
в том?>, tmo слукклосб ¿Лазарю в$
трактпрп за милю отб Халлам
¿пца.
орогвю разсуждалЪ о поведенгн , о
обычаяхЬ и о жизни еихЪ цыган!»,
в весьма удивлялся , что Юлпицёя по-
пускаея»Ь жить столь изв!;слшымЪ во¬
ра мЪ: ибо весь ев$тЪ знаешЬ» что икЪ
оромыселЪ в торгЪ Ничто иное , какЪ
воровство \ а сборища ихЪ также суть
капища разврашовЬ и школы злостей,
©вобливо я удивлялся , какЪ законника
оетавляютЪ кроткую и спокойную жизнь
чтобЪ вести столь тягостную и б4днук>,
какую им4ютЬ цыганы. Не пов$рилЬ бы
я сказанному т4иЬ дыгавомЪ , ежелвбЬ
hj, указалЬ онЬ mhí вЬ дали одного цы¬
гана в одну цыганку , копюрые ннблизь
ве загор*\и ошЪ со\нца, и которые п4лн
Давыдовы псалмы. ВошЪ эти » говорилЪ
ен аричекЪ, стярецЪ да старица, и сЬ
восемь дней, какЪ пришли вЪ наше со¬
брате, чтобЪ наасуров1йшую веста
жизнь*
ПрйшелЪ я кЪ постоялому двору за
милю ошЪ Валладолида, у коего воротЪ
увид!лЪ я Мадришскуш старушку и суй-
душную д1впцу , о которой уже мы
говорили* Молодой волокита вышелЪ ихЪ
звать обедать. Они меня не узнала по
причин! пластыря , носимаго мною на
глазу для скрыгшя моего; одяакожЪ я
узналЪ волокиту* онЪ былЪ какЪ Лазарь,
воскресшТй изЪ гроба, которой мн! гораз¬
до много стоилЪ. СталЪ я передЪ ними
ожидая , не подадутЪ ла мн! что ни¬
будь- однако не возможно ниЪ было изЪ
того ыиЪ подать* чШЪ и сами &е могли
насытиться*
Щеголь , служившей тогда .дворед-
жимЪ, столь былЪ щедрЬ, что какЪ д\*
себя, гпакЪ для своей любовницы и для
старой хрычовки ириказалЪ не много из-
готовмпь поросячей печенки подЪ с^усомЪ*
Я бы все это, чп о было на блюд!,
убралЪ шЬ два гчотка* Х^йбЪ бьпЪ
столькожЪ чоренЪд какЬ ж скатерть, ко-
А »
:ioO!
шорая похожа была на страдальческое
од1ян1е , или на печное помело*
Кушай, жизнь моя , говорилЪ ей се!
боярннЪ ; cíe кушанье есть Княжеское*
Старуха Ъла , и молчала , чтобЪ не
потерять времени , видя нритоиЪ, что
не для чево столько подчивать. Бчюдо,
сЬ котораго она *ли, было глиняное ; а
какЪ стали ево обтирать, то стерли
было сЪ нево и муравлеиье*
Кончился бЬднон и печальной обьдЬ,
которой больше возбудилЪ ихЪ голодЬ ,
нежели успокоилЪ ; а господинЪ любов-
никЪ извинячся вЪ томЪ, чтэ шракггшрЪ
весьма не дояпаточенЪ запасами. Видя ,
что тутЪ нччево не осталось д\я меня,
спроснлЪ я хозяина , есть ли что у нево
пообедать * онЪ мя$ сказалЪ : по день¬
гам!) глядя , и хот£ чЪ было подать мн§
не много руб^овЪ ; но я спрашивалЪ:
HMtemb \и онЬ что иное?
Пода\Ъ снЪ мнЪ четверть козченка ,
которую сея любовннкЪ не взвод,илЪ
взять , потому чшо очень дорога. За¬
хотелось мне нкЪ подругяуть, чего для
в сказалЬ ему , чтобЪ онЪ ее нодялЪ*
Я помутился но конецЪ ихЪ стола ,
при которомЪ происходила вещь, достой¬
ная удивления, видя ихЪ, какЪ они на
меня смотрели. При всякомЪ куск* гло-
твлЪ я яо шести глазЪ ; потому чшо
два любовников», два любовявцыны а
два старухин» были прикованы кЪ тому,
что я *лЪ.
Что это такое, сказала девица, сей
бедной человекЪ одввЬ еопЪ четверть
козленка) а яамЪ троимЪ не нашлось
иячево инова кроме нященскаго фри *
хаеея ? Волокита ствечалЪ , чшо онЪ /
хозяина епрашиввлЪ куропатокЪ , кату-
ЛовЪ или жирныхЪ курь цЪ • но онЪ ' я -
залЪ , что кичево у нево н4щЬ кр^мь
того.
ЯжЪ будучи известенЪ о противном}»,
не хотелЪ имЪ противоречить; чего для
продол*а\Ъ мое дело, и принялся есть»
Козленок!» былЪ магнвтиымЪ камнемЪ
а какЪ я меньше всего о томЪ думалЪ *
то очутились всехЪ ихЪ троихЪ руки*
*Ъ моемЪ блюде ; без-тыдница взяла
кугокЬ, преговоря, сЪ вашего позволения,
другЬ мой , и не получа еще дозволения,
А 3
требуемаго ею, уже сЪ*ла rao, что взяла .
Старуха выговорила : не отнимайте оба-
да у сего бйднаго чвлов*ка.
Я его не отниму у нево, сказала она,
ибо я ему хочу очень хорошо заплатить;
а выговори это, принялась она бсшь сЪ
такою v носп*шиоспйю и алчностью, какЪ
будто она дней шесть не *дала. Стя-
руха взяла кусокЪ., чтобЪ отведать, ка«
хой вЪ немЪ вкуеЬ. МолодеуЬ сказав?,
надобно, чтобЪ оно было хорошо, когда
имЪ гаакЪ понравилось , вмялЪ себ* вЬ
ротЪ мягкова м*ета большой кусокЪ
величиною сЪ кулакЪ.
Видя ихЪ такое наглое обхождение
«хвагаилЬ я все , что ни было на 6лю*
д*, н за одянЪ разЪ положилЬ себ* вЪ
ротЪ; а того было такЪ много, что не
могло пройтй ни на задЬ ни вЬ передЪ.
Будучи я вЪ севЪ образ* , взЪ*ха\и
вЪ шрактирЪ два кавалера весьма во¬
оруженные , ел*зли еЪ муловЪ , отдавЬ
ихЪ лакею, и спрашивали хозяина , есть
ли что у нево обедать; онЪ имЪ от-
в*чалЬ, что будутЪ довольны, и ва
ожиданш, ежели изволятЪ, могутЬ вой¬
ти вЪ эту залу.
Старуха услыша стукЬ , происшед¬
шей отЬ ихЪ прШду, вышла *Ъ две-
ряиЪ , откуда возвратилась , подяявЪ
руки кЪ верьху, поклонясь ниже , неже¬
ли ковопостраженной червецЪ, Оборачи¬
валась на вс* стороны , и ваконецЪ ска¬
зала очень тихо, сколько ей можно было:
пропала мы ; братья Клары (такЪ .было
имя д*зицы) зд*сь у дверей.
Молодая девушка стала на себ* воло¬
сы драть, и царапать ладо, быочи себя
ко щекамЪ, такЪ сильно , какЪ будто
б*шеяая* Волокаша , будучи храбрее,
уговаравалЪ ихЪ , сказывая имЪ , чтобЪ
он* не печалились; потому что вЪ этом!)
ьгёст* н*«во имЪ опасаться.
Находясь я mymb же , набивши ’poirtb
козленком!» » какЪ ев§далЪ , что cía не¬
годные робята пр!Ьхали , думалЪ отЪ
страху умереть * в это бы сделалось j
но какЬ горло мое было заткнуто, то
и душа не яашедЬ отверст!*, возвра¬
тилась вЪ свое Mtcmo,
Два cíe храбреца вошли, и увидя свою
eecmpy II сводню # захризяли * говора :
воотЪ ом% вЪ иашяхЪ рукахЪ, у мру шЪ.
ОшЬ такого кряку ужасЬ ной сталЪ
такЪ силенЪ, чшо упалЬ я на полЪ , я
ошЬ удару происшедшего отЪ паденхя
кусокЪ козленка , меня давившей, выско*
чилЪ у мена изо рту.
Оба они бросилась на сего молодчика,
что видя, онЪ выхвашилЬ свою шпагу ,
я пошелЪ кЪ нямЪ прямо сЪ чрезвычай¬
ною храбростТю , так!» что они удиви*
лись , и остановились какЪ стнн.у и»
Р*чи ихЬ во рту , а шпаги вЪ нож-
иахЪ замерзли ; онЪ мхЪ спрашавалЪ сЪ
ГишпанекимЪ хвасшовешвомЪ: чшо они
' 4
горебуюгаЪ , и чего она ищутЪ; и вдругЬ
бросился на одного вэЪ нихЪ, отаялЪ у
нево шпагу , которую пристаяилЪ ему
кЪ горлу , а свою вЪ глаза другому.
При всякомЬ движения , д-ЬланномЪ имЪ
«ими шпагами, тряслись они, какЪ листва
на дерев®.
Старуха и сестра увидя сихЬ хрябре-
иовЪ.» такЪ побл®дн®вшихЪ и здавшихся,
подошли кЪ инмЬ, и ихЬ обезоружили.
На происшедшей отЪ яасЪ шумЪ во-
шелЪ хозяннЪ ”. ибо я уже всталЪ , и
держалЬ одного за бороду. Они подобны
были быкамЪ нашей земли, ornb кошо-
рыхЪ ребятишки, сперва увидя, б4гаютЪ;
но мало помалу осмеливаются, и узнавЪ,
что пни не такЪ свирепы, какЪ казались,
подход«шЬ кЪ внмЪ близко, и лишае*
вс ям го страху , бросаюшЪ вЪ нихЪ мно-
жест во грязи.
Также вид* , что cin хвастуны не
таковы были, какими казались, ободрил¬
ся и я, и напялЪ на нихЪ сЪ большею
храбростью , какой прошедшщ ужасЬ,
казалось , не доэволялЪ бы,
Чшо amo такое ? говорилЪ хозяинЪ *
какЪ такЪ осмелиться вЪ моемЬ дом# ?
Женщины, ■ кавалерЪ и я стала кричать,
говоря, что amo разбойники пр?$калв
нзсЪ сграбишь ХозяикЬ видя ихЪ без*
гружныхЪ , а насЬ поб#дпшелями , при¬
стал]) кЬ сильнейшей сторон#, говоря :
а«чЪ ! разбойники вЪ моемЪ дом# ? И
взявши вхЬ за горло , посадилЪ об#ихЬ
Л подземельной ногребЬ безЪ ведлаг©
Л 5
разсуждеи!я, не прТемля никакого едрак*
дата.
Лакей иЛ постава муловЪ вЪ конюшню,
ггришолЪ еггроеить о свояхЬ господах^ ;
а хозяинЪ и ево посадилЪ сЪ ними же,
ВзялЪ онЪ ихЪ чемоданы , и заиерЪ, от-
нянЪ у насЪ оруж!е | какЪ будто ево
собственное было.
Не требовалЪ cb насЪ за об$дЪ нн~
нево , лишЬ бы мы подписали приказную
отписку , нмЪ учиненную прогггивЪ ихЪ,
вЪ которой анЪу вшкЪ МиншстрЪ IIнкви-»
shjjíh , ч§мЪ онЪ себя быть схазыва\Ъ »
и Юстицкой «удья того м$ста осудичЪ
»eixb ихЪ троихЬ »$<шо на галеры , и
влепить каждому по двести ударовЪ
кнутомЪ $ водя ижЪ вокругЪ трактира.
Позваны они вЪ Каллшдолидскую Каиуе*
ляр!ю ^ куда трактирщикЪ и отвелЪ
ихЪ сЪ тремя своими работник! ми* И
когда ненастные считали быть пред-*
ставленными вЪ судейскую па\ату, ояу*
шились вЬ Инквизищи ; потому что
трактирщякЪ напнсалЬ вЪ д^л8! н$кото«
рыя pt'iñ : будто они говорила прот пвЪ
судей святый Ияквнзнцш, которой rpixb
есть неогапустительный.
Посадила ихЪ вЪ тюрьму , откуда
кс могли оии писать кЪ* своему отцу »
какЪ они думали , и никого уведомить,
кто бы имЪ помогЬ. Гд* мы ахЪ я оста*
впмЪ подЪ добрымЪ карауломЪ, а возвра¬
тимся кЪ нашему вольнодомцу, сЪ коимЪ
мы съехались на дорог*. ОнЪ НамЪ ска¬
за лЪ , что Инквизиторы приказали ему»
чтобЪ онЪ представилЪ предЬ нихЪ сви¬
детелей, подписавшихся подЪ отпискою.
По крайней м*р* , какЪ будто другЬ
нашЪ j сов*товалЬ намЪ скрыться.
Дбвица подарила ему перстень, быв¬
шей у ней на рук*, прося его объ¬
явить , что будто онЪ насЪ не вадалЪ;
что онЪ ей и об*щалЪ. МошеняакЪ ска-
залЪ это нарочно, чтобЬ яасЪ* постра¬
щать : ибо естьли бы спросила свиде¬
телей , то могло бы открыться его
плутовство.
Это выло не вЪ первые , что онЪ
такЪ сд*\алЪ. ЧрезЪ дв* нед*лй совер¬
шился судЪ вЪ Валладолндской Инкви-
эяцш » ГД* я вид!лЪ между прочим*
Д Г
осужденными ид}?ир*хЪ и снхЪ шрсхЪ
бЫдныхЪ дьяволовЪ , имЫешахЪ во рту
жляпы , какЪ богохулышхошЪ * кои семЫ-
лились злословить МииастрояЬ святы*
Инквизицш , людей сто\ь же сяяшыхЪ
и совершеиныхЪ , ,хахЪ и самое мЫето,
»>Ъ которомЪ сни присутствую’пЪ.
Всякой изЪ нихЪ имЫлЪ на ссбы митру
и повышенной па шеЫ лигтЪ, т кото-
ромЪ написаны вхЪ преступления и оп^е*
дЫлениг > какого достойны яаьазянгд»
Весьма я сожачЫОЬ * тдп того б|д-
наго слугу * которой страдалЪ безвинно;
о другахЪ же не столько имЫлЪ я жа¬
лости , потому что и они меня ие
жалЫли. Они подтвердили трактнрщн-
ioro опредЫчете * ирибавя еще дашь
инЬ по триста удароеЬ каутомЪ, тзкЪ
что всякой полуяалЪ пять сотЪ вЫрнаго
счету f ш посланы быка на г а леры > гд!
пзвезчи ихЬ гиЫвЬ т ихЪ храбрость.
Послы того sa^mo я ветры ?ался сЪ
обЫями подругами на МагдалынаномЬ лугу;
но не могли онЫ меня угнать ? и не
ш%дшлш9 что л вжЪ знаю, ЧрезЬ иЫсколь*
ю погаомЬ дней увид^лЪ ж д%ш;щу
вившую вЪ непотребной домЪ , тдЪ она
доставала m пропшпанхе ce6tv я мужчи¬
на ея содержащему. А етаруяа «спра¬
вляла свою должность вЪ шомЪ же города
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯИАДЕСЯТЬ.
Ша^аррм служит/* право жат свмп
жснщннамб тттт.
ПрибылЪ я вЪ Ва\ладолидЬ , им*&я вЬ
карман# шесть реаловЬ: «Во тдя
меня вЪ великой слабо та я столь бл%д~
на j всякой подавалЪ ып% милостыню
щедрою рукою ^ да ж л оринямадЪ ее ж
скупою ? пошелЪ я прямо вЪ ветошной
рядЪ* гд! за яетмре реала купилЪ ж
долгую байковую еианну* ношеную од*пжЪ
Португаль&стЬ* гораздо яшсра?ую и раз-
поровшую'*».
КугшлЪ я за полреала шляпу высо*
кую f мкЪ яешная труба » сЪ широкими
полями > и им$я вЪ рукахЪ палку , по-*
пажняа\Ь по площади. Вид*шше меня
смеялись надо мною, всякой говоря свою
р%*ь $ одни называли меня кабатимЪ
Д Г
(|) члософчмЪ*, друпе говорили: воптЪ свя*
той ПетрЪ вЪ празднишномЪ од^иш •
иные 5 ахЪ ! господянЪ Ратинго , не из*
водишь ди сала помазать сапоговЪ» Не
преминули сказать $ что я похожЬ на
душу больнйшнаго доктора* Претворил¬
ся я н1мымЪ , Й ходил Ь повсюду»
ВошслЪ вЪ улицу , встретился ж сЪ
одною женщиною , которая облбкотясь
рукою на голову молодому мальчику ,
спрашивала меня, не знаюль ж человека,
которой бы хот$лЪ служишь* Отв$за\Ь
ж ей, что каково другова не знаю кромй
самаго себя , и ежели я ей угодекЪ, то
можешЪ она повелевать мною, какЪ стщ
имЪ рабомЪ.
ВЪ минуту мы договорились; она об§*
щала ынЬ давать по три бланка обык но*
всянаго жалованья* ВстуаилЪ ж вЪ иоьЬ
должность , подавЬ ей руку, и бросилЪ
па\ку, вЪ коей больше не шыЪхЪ нужды/
потому что ее йосиаЪ только для по¬
казания , что я боленЪ , и чгообЬ при-
вести шЪ сож&лЗш'е видйвшихЬ мена»
Мальчика отослала она домой , при*
вазавЬ ему сказать служанка , чгпобЬ
готовил* она обедЪ м и скатерть бы
накрыла , наконецЪ чтобЬ при возвраще-
ши еа все было готово. Часа сЪ два
бродила она изЪ стороны вЪ сторону.
При перчомЪ пос^щенТи , нами учинен-
н^мЪ , обЪлвйла она мне , что ежели
когда пойдетЪ она куда нибудь, то
долженЪ я итти напсредЪ, и осведо¬
миться о хозяине , или о хозяйке того
дому , вЪ которой она итти намерена,
и сказать имЪ, что госпожа ПирезЪ
(такЬ называлась моя барыня ) тутЪ
стоитЪ, которая желяетЪ вамЪ отдать
свой поклонЪ
Также обЪявила она мне, чтобЪ я ни¬
когда не убегалЪ вяередЪ ея , когда она
где нибудь остановится Я ей сказалЪ ,
что я знаю должность служительскую,
и буду стараться ее исправишь, какЪ
должно.
Великое име.\.Ъ желан1е видеть ея ли¬
це; однако не могЪ того получить, ибо
она 6ы\а падЪ покрываломЪ.
При томЪ же говорила мне,. что одна
не можетЪ она меня содержать, но ищ?шЪ
она ково нибудь изЬ соседокЪ, сЪ аогао-
i1:
рымнбЪ я и ей служвлЪ 5 и что
«mírmt будуггЪ MHt давать dio жало»
taKbe > конге рое она мк! обещала, и ожн*
Лая* п ^ку \ь она посшап^е гг а сыскать
Bfoí«:xl , сжаветЪ она мн! давать то,
что на чаешь ея врндетЬ, Сира ши гада
меня ; <т$юль я míuto , гд$ мн& ноче*
вать ; отв^чалЪ я , что н!н Ъ ; а она
сказала : не будешь иаг&п’ъ нЪ томЪ не¬
достатка ; убо мужЪ том пгряш'-й , и
вы cb ево работникам-* будешь спать.
ПотомЪ примолвила сна: ты во в емЪ
город! но мегЪ бы сы -кать лучшаго
спской гов?» j убо прежде проше? insta
inpexb дней будешь йы»ть шегтсрыхЪ
хозяекЪ, изЪ конхЪ каждая будешЪ mt6é
давать во одному бланку»
у* hвился я , видя станку сей ппрт*
ннхи j о которой бы сказали , что она
с у *> р\ га какого нибудь боярина , или но
крзГтсн Mipt какого бггачаго куца.
На и бол fe меня удивило, видя < ебл г-бл~
занкымЬ сл} жить шести жозяйчамЪ чун 6Ь
д< стать ьЪ день шесть бМныхЪ блак-
Kot'b.
ОднакожЪ разсудилЪ я , что лучше
что нибудь получать , нежели ннчево *
кЬ томужЪ не тягостна была работа ,
чтобЪ ътЪ бегать , какЪ дьяволу : ибо
завсегда я лучше любилЪ temb капусту
в чс' нокЪ, не трудасм , нежели каплу¬
на вЪ и рлбчиковЪ , работая*
ПришедЪ ьЪ ея домЪ, подала она мн$
свою манятлТю, для отдачи ея служан¬
ка Увид$лЪ я то f чего желалЪ; она
показалась мн* не дурна, будучи весела,
черноволоса и хорош aro стану* Одно
лишь мя£ показалось не пр1ягпнэ , то
есть, румяны и 6$лилы, отЬ коихЪ лое~
нилдсь лице какЪ муравленое блюдо пли
глиняная миска.
Дала она цнЬ одинЪ бланкЪ, сказавЬ 9
чшобЪ я два раза вЪ день приходилЬ кЪ
ней, первой Л восемЬ часовЬ по утру 9
а вЪ другоредь вЪ три часа по полудни?
свЪдать , изволитЬ ли она вшит со
двора.
ЗащелЪ я кЪ пирожнику , и дневное
мое жяховшнье иешрашилЪ на одннЬ ко-
ntcuiHoH пирогЪ О/ташокЪ дня препро-
водилЪ я весьма бЬдна j потому что
собранны* дорогою милоспшикя уже уб-
ралЪ , а просить ихЪ больше не смЪлЪ ¡
потому что естьлибЪ с выдала моя ха.
зайка , то сМла бы меня.
ВЪ три часа пришелЪ я опять кЪ не!
на дворЪ • она mhí сказала , что игота
не изволитЪ ; а притомЪ обЪявила mhí,
что впредь она будетЪ mhí платишь
только Л mi дна, вЪ которые станешь
со двора ходить j а ежели когда одинЬ
разЪ сходитЪ она со двора, то взЪ об1-
щанной суммы будетЬ тогда давать мн*
половину. Еще сказала mhí , какЪ он*
даетЪ mhí постелю , то долженЪ я ее
предпочесть другимЪ, и яазыватьгя ея
слугою. Постель же была такая, кото¬
рая этого стоила, да и 6oAie.
Приказала ока mhí спать сЪ учена»
каин подЪ большимЬ столомЬ , яе ям!*
кЪ тому ничего кромЬ негоднаГо голов*
од§яла.
СЬ великою пащетою препроводил!» я
два дни , вЪ которые на пищу себ4 из*
держачЪ четыре деньги. По прошествщ
оныхЬ, кожевников* супруга вступила
вЪ общество , в 6oAie часа торговалась
еще сЪ иными четырьмя , коихЪ должна
была MHt поставить* НакояецЪ вЪ пять
дней им%\Ъ я семь хозяекЪ , а жало¬
ванья вЪ день шесть или семь бланковЪ;
Тогда-то началЪ я кушать великолеп¬
но , и пить не самое худое , да а не
самое дорогое , чтобЪ по одткп про*
тягать и ножки*
Прочен пять хозяекЪ были нижеслЪ-
дуютгя: вдова Сержантскова свидетеля,
Садовникова жена ; одна называющаяся
сестрою Босова Кармелита , молодая и
прекрасная женщина *3 да одна кишешни-
ца } ее-то я лучше а* %%Ъ любилЪ; по*
тому что отдавая мнй мой бланкЪ ,
всегда бывало еунетЪ что нибудь изЪ
требухи , и не сходя отЪ ней со двора,
хлебну всегда ложки три , четыре щер-
бы} сЪ ч!мЪ я велЬ такую жизнь, что
только проси лЪ Бога f чтобЬ не довелЪ
меня хуже этой
Последняя бы va великая богомолка J
сЪ нею-то я больше прошхЪ нм$лЪ д$*
ла J потому чпго она в егда* посещала
своихЪ изрядныхЪ пргятелей , сЪ коими
всегда бывала одннЬ на одвнЪ , но не
и
•сегдажЪ ib pa асу ж ден!и о Бог! • ибо
любила она непраздную жизнь и без*
престанное движение.
ДомЪ ея подобенЪ былЪ пчельему улыс;
одни приэгоддтЬ , другхс выходятЪ л «
»:fc преносатЪ ш>*ыы карманы» Л чтобЬ
я былЪ верной Секретарь, шо они всегда
давали по хорошему куску,
въ жизнь мъю не вядалЬ ж липем|р*
Ufe ед ; когда идешЪ по улиц* « то ив
куда не взглднеп Ъ j а молшпьенни&Ъ usb
рукЪ у ней те выходилЪ , колшрой и на
улицЪ читала* знакомыд ей, увидя
еед просили помолишься за нихЪ Богу f
потому что молитвы ея кЬ нему до¬
ходны. Она имЪ отвечала, что превели*
кая она гр!шннца 9 вЪ чемЪ и не сод*
гада f ибо обманывала вЪ правду.
Каждая моя хозяйка им$ла свой на*
знаменной ча?Ъ , и когда скажетЪ мн!
одна , мп о не хочетЪ ншти го двора:
то я пойду кЪ другой, и гоакЪ дал!е f
покуль окгнчу урочную работу,
Назиа iu \и oHt MHf время % вЪ кото*
рое лолженЪ я принт и по нихЪ , и
чшоб^Ь шо было бсзЪ ynymeala .• ибо:
довълп m грЫхомЬ моимЪ когда не
много замЫнжаю , то хозяйка при шЪхЬ
людяхЪ , у ней бывтижЪ , или она буду¬
чи у ково вЪ гоетяхЪ , наговора ыш%
учкнишЪ такой , что лучше 6м повы¬
сишься % н станетЪ грозить , ежель я
продолжать буду мое и ерадЫнСе» то она
шщегпЪ инова служителя поилЫжнЫйшаго,
етарашельнМшаго ш испра«н1йшаго.
БезЪ еомнЫн!л всякЪ услыша щхЬ крвкЪ
и грозы сЪ такою пышнейшие, подумалЪ
бы , что oefc даштЪ мн% каждой день
по два реала и по тритцашя чершн-
ИыхЪ А годЪ жалованья.
Идучи по улиц*, такЪ важничали, что
уподоблялись Кастиль*каго Пре шденша
еупругЫ ? или по крайней мЫрЫ какого
судья.
ВЪ одёнЬ день случалось , что Кар-
мелншова еестра н свидЫшелева вдова
сошлись шЪ церкви* а с5& захотели до¬
мой итти вЪ одно время» Такой былЪ
между ими раздорЪ, каждая желая, чшобЬ
я ее напередЪ проводи лЪ, что казалось,
будто мы вЪ печя* Он* тянули меня
одна т «торону, а другая на другую
сЪ таашмЬ б$шсиствомЪ , что разорвали
на мн$ епанчу. Остался я почти нагЬ>
потому что подЪ нею была только одна
негодная рубашка > которая походила на
рыбачью с%ть,
Увид$вш1е нагое пЫло сквозь изо*
дранную рубашку , смеялись so все гор*
ло. Церковь походила на кшбшк\ « одни
ругались надЪ б^днымЪ Лазаре мЪ, друпе
слушали об^ихЪ барынь , какЪ он! вы*
капывали изЬ земли етвхЪ прародителей,,
«►
Кз&Ъ я торопился собрать лоскутки
моей епанчи , то и не могЬ выслушать
шсЫЪ р$чей, ими выговорснныхЪ* а толь¬
ко слышалЪ $ какЬ вдова говорила ; от¬
куда столько пышности у этой бездель¬
ницы ; вчера служила еЪ кувшиномЪ * а
ceso дня вЪ тафтяномЪ платы*
Другая отвечала : на ней суконное
платье, непотребная* полученное сЪ вели*
кош благодарностию; и ежели я вчера
служила сЪ кувшнномЬ, то она севодня
сЬ горшкомЪ» Присутствующее ихЪ раз¬
вели * ибо начинали он* уже хватать за
живое* ЛжЬ собравши лоску шли бедной
моей епакчи, и выпрося булавокЪ у одной
богомолки , шушЪ находящейся , приора*
вилЪ ее сколько возможно лучше.
ОсшавилЪ я ихЪ еще бранишься , а
едмЪ пошелЪ вЪ домЪ портниха , кото¬
рая приказывала мн* притта ее про-
аодить вЪ одиннатцашь часовЪ : ибо дол¬
жно ей было шптпи обедать ¡кЪ своей
приятельниц*.
Увидя меня такЪ худо од* та, стала
кричать > выговаривая мн£; разе® ты
думаешь получать отЪ меня деньги за
то, чтобЪ ходить со мною вЪ нищен-
скомЪ платьЪ ? ЛбЪ за меньшую ц£ну
передЬ т£мЪ , что я шеб£ даю , могла
им£ть иного служителя , у котораго
была бы обувь хорошая, камзолЪ и епан¬
ча а ты лишь пропиваешь то, что а
теб£ даю.
Что пропивать, говорилЪ я самЪ себ£,
шесть или семь бланковЪ , доставшихся
ын£ вЪ день проходя многихЬ ; ибо хо¬
зяйки мои не ходила за го£мЪ со двора,
чгообЪ не заплатать мм* бланка Веле¬
ла ока на живую нить «шить лоскутки
моей епанче , л калЬ она спешила шо
ъЬрьхпte лоскутки поставили вЪ низу; *
ЧнаЛ ношелЬ я ее провожать#
ГЛАВА ПЯТАЯНАДЕСЯТЬ.
& том3 , tmo прыпятплтй ¿/Icuaj паю
па банкспт*
111а* мы шагами званнаго на с бía%
монаха ; потому что барыня она*
еалась , что не довольно будет!» для
нее. Пребыли мы вЬ домЬ ея приятель*
ницы’ , гдЪ находились и иныя женщины
также званныя* Спросили сн$ у мсей
хозяйки : »Ъ состояша ли м стеречь во*
рошы 9 которая имЪ сказала , что могу
это сделать. Побудь же тухгЪ друхЬ
•мой 7 он* ыч% сказали, ты севодяи до¬
станешь и шгшхьем молока*
Входили тутЪ многге молодые люди,
вытаскивая каждой идЪ своего кармана f
одипЬ куропатку, другой курицу, тре¬
ний зайчонка , иной пару дикихЪ голу-
бей , t шошЬ не много баранины, этотЪ
часть говядины ; также принесены были
большТе колба ы и сосиски; а иной при-
шащялЪ завернувЪ вЪ платок!» пнрогЬ
купленной за реалЪ*
Все rao отдали; повару , а сами по¬
шли покуль забавляться сЪ барынями*
Не дозволяется мя$ того сказать , что
у нихЪ происходило у читатель же самЪ
можетЪ догадаться. По окончат»» сей
комедии обЬдЪ посп^лЪ* Женщины tAtt
сЪ радостно , а щеголи пили сЬ жадио*
cmíso, и ничево иа стол* не осшалося »
*#»обЪ он! вЪ кариано себ* не положи¬
ла, завернуеЪ вЪ платки. Волокиты по-
сл$дшя блюды вынули изЪ кармановЪ.
Одна яблоки, Друпе сыр!1, иные оливки,
а пponte по полуфунту конфектовЬ.
Сей обычай, имЪть обЬдЬ вшоль близ»
ко себя, такЪ мн$ понравился, что воз¬
намерился я с дичать три или четыре
кармана у перваго кижяаго платья % ка¬
кое БогЪ ынi пошлетЪ; а между пхЬ
сдинЪ изЪ доброй кожи сшитой покрЬя-
че, чтобЪ лить вЪ нево наварЪ. Потому
когда с1и кавалеры принесли сыро* вЬ
своихЪ карманахЪ, а барыни унесли все
евареное вЬ своихЪ-, яжЪ не иное что,
какЪ служитель потаскушЬ, могу amo
учинить по справедливости.
Поел* того иошелЪ я <?б!д»ть сЬ елу-
tacrn /У* Ж
гаия, да чоргоЪ^ не об*дЪ, ничево гаушЪ
не было кром! навару.
Лгшь том ко мы принялись, то к
услышали великой шумЪ вЪ за vR, вЬ ко»
торой были наши хозяйки. Оя! спорили
о до-тоив-тпахЪ своихЪ родителей и
мужей, и брося вЪ сторону разговоры ,
сцепились руками. Дрализь кулаками,
пощечинами и пинками, век локатнли воли*
сы, и такЬ изперебвлись, что похожи ста*
ли на робятЬ, бывающихЪ вЪ проyema.
ШумЪ зачался за то , какЪ я могЪ
слышать, что н* которые изЪ нихЬ ниче-
»э платишь не хот*ла симЪ женщинамЪ,
сказывая имЪ, и тово де довольно, что
сн* наелись.
Случилось, что по улиц! шелЪ дозорЪ,
в услыша шумЪ, стучался вЪ вороты ,
приказывая ихЬ оговорить- Тугаоште жи¬
тели какЪ скоро увидали дозорЬ, вс*
разжались, оставя епанчи, шпага, ка¬
поты и платье, такЪ что все исчезло;
всякой спрятался, какЪ возможно лучше.
А я не вм*лЪ причины уб*жать $ пря
томЪ же будучи воротникомЪ, отвори \Ъ
версты, чгообЪ вс всклепали на меня,
будто я противился дозору.
12Л '
Первой дозорной вошедшей на дворЬ
схватилЪ меня за ворогаЪ, говоря, чтоб!»
ж отдался колодникомЪ. ПрйбравЪ меня
*Ъ рукамЪ, заперли вороты , и стали
искать шумФьшахЪ. Не оставили она
на комнаты» ни кабинета , на чулана ,
на погреба, ни чердака , ни нужника ,
гд-ЬбЪ не искали* А не нашедЪ никово ,
допрашивали меня; я имЪ разсказалЬ все
сЪ начала до конца о гоомЪ, что собрав*
кая компан1я шутЬ’на делала.
Удивились они, не нашедЪ вя одново
взЪ толикаго числа людей, сколько ихЪ
тушЪбыло; да и самЪя ужаснулся, зная,
что было тугсЪ даенашцать иужчинЬ н
шесть жеищинЪ ; и по простота моей
говорилЪ я имЬ: всемирно я думаю, что
Шум-бвшиг тутЪ были дедушки домовые.
Смеялись они надомною; а КомясарЬ
спрашавалЪ искавшихЪ <• везд$ ли высмо¬
трела. Они отвечали , чшо tet.it смо¬
трели-, однакожЪ недоволенЪ го$мЬ буду-
чи, ьел$\Ъ загв*шить факлу ; а вошедЬ
*Ь погребныя двери, увидали она ката¬
ющуюся кадку- Дозорные испужавшися ,
воС4жал^, говоря: эшотЬ челоаЬкЪ право
£ а
говорилЪ правду » чгао royirfb черта
водятся.
КомисарЪ будучи поя ímple, вхЪ ост**
новилЪ, говоря, что онЪ не боится чер¬
тей, и подошедЪ кЪ к ад к*, открыв!» ее,
нашли вЪ ней мужчину сЪ женщиной ,
коихЪ схвативЪ , отдвлЪ дозоряынЬ подЪ-
караулЪ.
Стали искать прочих!» вЪ икихЪ »и*
ехвахЬ; увид!лЪ КомисарЪ большое гла-
йявое судно сЬ деревянным!» мясломЪ ,
вЪ котороиЪ сыскали одЪтаго человека,
и былЪ онЪ вЪ наел! по груди. ВЬ ся»
мое то врем#, какЪ ево нашли, хот*л.Ъ
оаЪ выскочить вонЪ , но не могЪ того
едйлать такЪ легко , чтобы не опровл.
Яуть судна на землю , изЬ коего масло
прыснуло, даже на шляпы ГосподЪ Судей,
и выморало икЪ не учтиво, Проклинали
они свое мастерство и ту непотребную,
которая ихЪ сему научила.
Сей масленой челов!кЪ видя, что ни*
ж rao за нимЪ не гонится, напротив!» в<-1
отЪ нево б1гутЪ, ударяле^б*6жапп» Ко«
мясарЪ кричалЪ; держи ево; но какЪ ня
кричи, всяаЬ ему давалЬ м!сто. Спасся
сну ьЪ калитку,- а масло сЪ нево ручь*
емЬ текло , оставляя за собой великой
масленой ел*дЬ, коего выжавЪ изЪ своего
платья , бол*е ьг&еяца употреблялЪ вЪ
лампаду.
Дозорные остались облиты масломЬ ,
проклиная при ведши хЬ ихЪ туда , да н
меня также: ибо считали сводникомЬ, и
хотели меня осыпать перьями. Вышли они
какЪ жареная лепешка со сковороды, ост а в»
лая везд§ за собою сл*дЪ, а такЪ они озли*
лися, чшо клялигя БогомЬ и четырьмя Еван¬
гелистами , что вс*хЪ mtxb дсв^дутЪ до
висилицы, коихЪ тутЪ сыщутЬ. А мы вс*
трепетали, будучи уже у нихЪ вЪ рукахЫ
Пошли они прочахЬ искать вЬ муш*
номЪ анбарб, а ыадЬ дверьми высыпал»
на нихЪ муки цЪлой м$шокЪ, ч4мЪ{вс!хЬ
(иуда вотсдшихЬ ослепило. Они закри¬
чали: какЪ это , противятся ЮствцТи!
Еегпьли захошятЪ они взглянуть , то
тошчасЬ броеяшЬ вЪ нихЪ воды и муки.
ДержащДе насЪ оставили , чпюбЬ нпшга
на псмощь кЬ Комссару , которой кра«
чалЪ какЪ безумной.
АашЪ только они туда вошли, то и
имЪ также заслепили глаза, и она бро*
Е 3
дилк какЪ сл$пыл курицы \ а сходясь
в«$сгп$, гпакЪ сильно другЬ друга били,
что повыколошили еебъ зубы.
Увидя ихЬ вЪ гпакомЪ безпорядкй, вс4
мы напали на нихЪ вдругЪ ; да и сами
она бились между собою даже до того,
что не могши бол^е, попадали на землю,
гд* на нихЪ кулаки и пинки сыпались
т пресшанно , какЪ градЪ. Они больше
п« говорили и не шевелились, какЪ буд¬
то мертвые; а ежели которой хоть ма«*
яо разинетЪ ротЪ , шому топтсЪ на*
сыплютЪ муки»
Связали мы имЪ руки и ноги, и та¬
скали какЪ поросятЪ ; по томЪ бросили
ихЪ вЪ гтгребЪ, а шамЪ вЪ масло, какЪ
будто рыбу для жаренья - валялись сна
хакЪ свиньи вЪ твпЪ } а мы заперши
вороты , пошли домой.
Дому сего хозяинЪ бы вЪ вЪ дерекн! ,
возвратился, и вашедЪ вороты заперты;
а какЪ никто ему не откликался (ибо
племянница ево * коей онЪ вв1рнлЪ свой
домЬ, и которая дозволила сделать спо
пирушку* опасаясь дяди, убежала сЪ на¬
ми кЪ своему отцу) вел^лЪ онЪ збншь
замки у воротЬ}; а увидя на двор* сво-
емЪ много муки и масла, шакЪ осердил¬
ся, что кричалЪ какЬ бешеной. БызЪ снЬ
вЪ погреб*, нашелЪ свое масло пролито,
*Ъ космЪ плавали дозорные J а будучи вЬ
бешенств*, видя свое добро погибшямЪ,
такЪ бнлЪ падкою Комисара и его доза-
риычЪ, что остзвилЪ ихЪ полумертвыми»
СозвалЪ онЪ сос*дей, в сЬ нами вме¬
сти! выброс и аЪ ихЪ на улицу, гд* ро-
бятишки наметали на няхЬ множество
сраму и дрязгу, ТакЪ они были засыпа¬
ны мукою , что никто ихЪ не узналЪ.
Когда они опамятовались, и нашедЪ себя
свободными на открытой улиц*, вскоча,
в* ^б!жали. Тогда то можно было ска-
ашь: держите дозорЪ', которой б*житЪ.
Оставили они свои епанчи, шпага и кин¬
жалы , нр смья никогда ихЬ итти ис¬
кать, опасаясь , чтобЪ не ев*дали, какЪ
они ихЪ потеряли- *
ХозяинЪ сего дому все это прабралЪ
кЪ себ! , вЪ награду ’ за убытокЪ имЪ
претерпенной. Когда я пошелЪ со до5-
ра, попалась мн! на дорог! епанча ; ид
оставя свою , взялЪ эту , возблагодар*
Б 4
судьб^чтом вЪеей день получилЪ прибыль;
вещь дам меня гораздо странная.
ПошелЬ я кЪ портной жен* , гдЪ на»
шелЪ весь домЬ вверьжЬ дномЪ ; мужЪ
иодчивалЪ ее палочными ударами за то,
чшо она пришла одна безЪ епанчи и безЪ
капера, 6-ЬжавЪ по улиц*, а за нею боль*
ше ста робятяшекЪ*
ПрашелЬ я вЪ доброй наеЪ .* ибо какЪ
скоро увид!лЪ меня портной то оставя
«вою жену , напалЪ на меня , и ударя
жула&омЬ , вышибЬ у меня и поелйдше
жубы# По гоомЪ далЪ онЪ ышЪ десятокЪ
или дюжину пикковЪ, кои заставили ме*
мя выедать ту малость , какую я сЪ£лЪ,
КакЪ «то мошенникЪ, сюднякЬ * *ово~
рилЪ онЬ: не стыдишься ли ты пришит
*о мн* вЪ домЪ ? Ты мн£ заплатишь за
яге* КлвкнулЬ онЬ своихЪ работниловЪ*
и взявЬ одЬяхо f на воздухЪ меня взбра¬
сывали, им|я она столько удовольстве,
сколько я горести* Опокинули меня
замертво, и положили на сшолЬ.
Ночь уже была, какЪ я опамдтсва\ся;
а какЬ захотелось мнй поворотиться ,
шо уоалЪ я на землю, и аереломйлЪ есб*
руку, КтЪ день иасталЪ, притащился ш
пс много спустя кЪ дверямЬ уерьковнымЪ,
гд& жалсстнымЪ голосомЪ просилЪ у вхо*
двщихЪ вЪ нее милостыню#
ежалЬ я у дверей церьковныхЪ , раз¬
бирая прошедшую мою жизнь- разсу-
ждалЪ о бывшихЪ нещаспияхЪ f со дня
втуплеша моего вЪ службу кЬ Слепому ,
даже до того , шЬ ксемЪ я находился, к
ясно впд$лЪ, что,много трудися, не все¬
гда бываютЪ богап ы* Также и поеловида
на то есть : SSojtme тот5 устеаетЗ ,
*2W¿? ;,омогаст2у нежели, кто twmB
nj. ojmacmó.
ТакЬ размышляя , препгручилЪ я себя
Богу , просящего # апк бЪ конеуЪ жизни
моей былЪ получше, нежели начало и сре¬
дина, СптвлЪ подл i меня одпнЪ почтен¬
ной пустьшникЪ , nwta бороду с$дукь %
вЪ pyRt палку и четки, у коихЪ на кон*
yfc ри^$ла мертвая головк величиною сЬ
кроликову. .
ГЛАВА ШЕСТАЛН А ДЕСЯТЬ.
¡КакЗ í/laja¿ и. ¡6 4плаетсл II у-
сп.втннкомЗ.
Е 5
Видя меня яссптньш ОгпецЪ вЪ толикой
печали* началЪ меня утешать, спрашивая
откуда я, и какГя чрезвычайности до¬
вели меня до с#го еостоянгя. Я долгую
повесть о злыхЪ моихЬ странспгвоватяхЪ
обЪявилЪ ему вЪ немногихЬ словахЪ. Уда¬
вился снЪ, и сжалившись* звалЪ меня сЪ
собою птти кЪ нему вЬ пустыню.
Согласился ш т предложете, и сколь¬
ко возможности моей было , сЪ превел я*
кимЪ трудомЪ дошли мы до его ча^овни^
которая находилась вЬ каменном ropt сЪ
милю оттуда. ТутЪ насупроишвЪ бы а
комната э и вЪ ней постеля ; нмЪлЬ онЪ
также и цистерну С*) ила творило сЪ
холодною водою $ изЪ кое я пол ива л Ь cz**'
дикЪ не столь великойсколь курТозной»
Уже дватцать л$тЪ * говорилЪ честной
старикЪ, какЪ я зд-Ьгь диву ан* смяпетд
и безпокойства народнаго^ зд!еь - шо бра-
тс рай зечныт, гд% я размышляю о вещахЬ
БожескихЬ и человеческих!*- Гов$ю тогда,
когда сытЬ ; а $мЪ, когда голоденЪ * не
сплю, когда спать не могу^ а сплю какЪ
( *} ИУЬ земли яыкдтнкой » ч$мЪ кыхл* денно*
круглой колодезь , ддл еобузшя дождевой воды,
еонЬ придегоЪ. Зд*?ь я бываю вЪ уеди*»
яенГи, когда н*тЪ ивково; а сЬ компанию»
когда я исодинЪ- Пою, когда мн* весело;
а плачу , когда грусно. Работаю , когда
«е л-бяюся; а ленюсь, когда не работаю.
Зд*съ я воспоминаю о прошедшей моей ху¬
дой жизни , и разсуждаю о теперешней
хорошей. На коне цЪ зд*сь-гао ка о чемЪ не
известно , да также и про все свбдомо»
Душевно порадовался я, слыша такая
р*чи сего Oye тыны и к а, и вЪ прибавокЪ мо«
ему удовольствию» просилЪ я ево, чшобЪ
онЪ разсказалЪ ми* о пустыннической жи¬
зни, которая казалась мя* по моему мн1-
в!ю наилучшею изо вс*хЪ. КакЬ лучшая»
ств*чалЪ она: она тол и ко лучшая , что
только тотЪ ее зяаетЪ , кто вкусилЪ. Но
время не дозволило яамЪ|бол*е разговаривать
но тому что то былЪ часЪ обеденной»
ПросилЪ я ево перевязать ми* руку »
которая причиняла ми* великую болезнь.
ОнЪ сд*лалЪ то сЪ гаакимЬ искуствомЪ,
что шогожЪ часа боль унялась. 1>ли мы
какЪ Короли, и чрезмерно много пили. По
окончании стола препроводили мы после¬
обеденное время по Гишиански» шо есть
Е 1
спали. ВЬ самомЬ л у пае Л сяоаойсшвш
доброй мой ПусшынщикЪ наia\b кр$ч&шь?
умираю , t/jmpato.
ВсшачЪ я» и на ше\Ъ евэ кончающимся,
Л езо спросилЪ: не вЪ праздуль оаЪ уми-
раешЪ? ОнЪ mhí о«лвгчалЬ, да, да, и но*
вторая cíe слово , черезЬ часЬ впалЬ вЪ
обморокЬ. Сильно я Ditera хилея, разеуж-
дая, ежели сей человЪкЪ умретЪ безЪ сви¬
детелей, то могутЪ сказать , что я езо
умертвалЬ , и зкпэ мэжешЪ мн£ стоишь
жизни, которую соблюлЪ я до сего време¬
ни сЪ толь бедными трудами; а для сего
и нужды НС было вЪ больш омЪ свидетель¬
ств : ибо я 6o\te аоходялЪ на разбойна**
ка , нежечи на чесчшаго человека.
Тотча Ъ вышеОЬ я изЪ пустыня посмаг
играть, не сыщу чь ково вЪ с вид Интела сей
смерти, и'глядя всюду, увидЪчЪ я не да*
де ко оттуда стадо барановЪ, Хэнд сЪ
велнкимЪ трудомЬ попричинЪ побоеьЪ пар-
тноаа, однако поб^жмЪ я туда поспешно.
Были тутЪ шесть или семь паешу-
ховЪ , и четыре ила пять пагшушекЬ ,
коа жаркое время дня препровождала
ярдЪ авана на берегу яасграго всякпва*
ха< Играми аш т вотм%9 а тЪ п%кп*
Иной держалЪ одну за руяу * а шошЪ
тшлЪ на *ол*няхЪ у*другой* ОдяииЬ ело*
»омЪ сЬ вслйаою орТяшноешт препрово*
ждали саи послеобеденной жарЬ* Подо’*
шедЪ я кЪ Н0мЪ> вЪясликомЬ бызЪ cmpax§f
проснлЬ ихЪ пойти со мною поскорее, по
тому что пустывкик,Ъ умирастЬ.
Некоторые взЪ тхЪ пошли со мною,
а иные осгаалигя стеречь стадо. Вошли
они вЪ пустыню., в спрашивали честнаго
Пустынника : жслаетЪ ли онЪ умереть ;
еказалЪ онЪ, да и солгалЬ* по тому что
онЪ того не жела.чЬ; во прииуждсвЪ бмлЬ
то сделать противЪ своей воли*
К&кЪ я увидглЪ f что онЪ в*е гово¬
рить да: пт ецросцлЪ д сво: угодно ли
ему будешЪ t чшобЬ cía пастухи были
НошарТусайи м исп.пнителями tro ду¬
ховной* Омь^чалЪ онЪ, да. Еще л спро¬
си лЪ ево / д$лаетЪ ли онЪ меня своимЪ
единсшвеанывЬ и законнымЪ наследии к омЪ#
СиазалЬ онЪ, да, а я иродо*жа\Ъ: при¬
за аетЪ ли овЪ все то, ч$мЪ вчадйлЪ , и
владеть онЬ могЬ по правамЬ, отданаымЬ
шЪ $й угадтд ему мои услуги и у до-
Е ?
134
вольсптв?я \ршЪ меня полученный. Едо
онЪ сяазалЪ Р да. ТушЪ хохпТпсс'ь Mirl ,f
чптобЪ это слово было поехиднее cb ево
жизни ; однако -какЪ я нриуДлнилЪ, чую
еще нисколько вЪ немЪ дыхан’/ы пс пинии
ся, и ч то 6Ъ не употребил!* оиЬ сто ми®
во вредЪ » продол ж&кЪ н мпн ионрпт «
приказавЪ между ш1шЪ одному mv туку
все то писать , что онЬ голорил'Ь \ чи о
онЪ и исполнилЪ пишучи углем!) на гш1*
по тому что не было у иеио ни íf^f I
ничериильнииы* Го вор и лЬ л ему, innoAMUilf
ли, чтобЪ сей паешухЪ вместо тт прило*
жилЪ руку кЬ тому, чшо оиЪ нисннъ нрн •
казызалЪ: ибо онЪ не вЪ еилтсЬ был!*
тогоучинить,и'умерЪоиЪ иге интрг „f/f*
Учредили мы псе кЪ tro ногргбспКт #
выкопааЬ могилу *Ъ его овду \ что было
все на скорую руку: ибо я оши ими* nmofli
онЪ не воскресЬ. ПросилЪ я HAeyiytoiíh #
чтобЪ хоть не много по^ли^ т» они ошва*
зались: ибо время пришло пить стала на
паству, И шакЪ они пошли , стж*л1* **
моей печали.
ЗаперЪ я вороты у пустыни > и *сма«
тривая везд$, нашслЬ большее судно ©1#
хорошим! вином!, а другое сЬ ЪасломЬ»
дв$ крушки патоки , двух! свиней §
множество соленаго мяса и пЪсколько
сухиЛ плодов! *
Все эшо мнЪ чрезмерно понравилось J
однако не шого я искал!. НашелЪ я eso
сундуки наполнены б&льемЪ, а вЪ углу у
одного женское платье. Весьма ото меня
удивило, а еще 6ол$е как! увидал! , что
такой осмотрительной человек! бы\Ъ
безЬ денегЬ. НлмВрялея - было я итти
•к! нему на гробЪ спросить ево, куда онЪ
ичЪ д %вз\Ь* но показалось ынЪ, что буд¬
то по eonpoct отвечал! мнй: безумный ,
рязпты думаешь, что вЬ семЪ пустомЪ
Mfc :т*§, подверженном! ворамЪ и разбойни¬
кам! до\жно их! держать вЪ сун-
дукй, вЬ опасности лишишься того, что
л"-обилЪ я паче своей жизни*
Такое вдохиэвете, как! будто наста**
ящлмЪ образом! полученное из! уст! его>
заставило меня искать по вс$мЪ угламЬ^
а не нашсдЪ ничего, разсуждалЪ я, есть'
либЬ у меня были деньги, жои бы кадле*
жало спрятать, то гдЪ бы я и Л сиря-
дпалЬ? и говорил! сам! себй ; ьЪ *шомЬ
вы жертвенник*. ПодошелЪ я *Ь нему, и
отнявЪ переднюю глиняную заставку,
увид*лЪ дирку величиною сЬ реалЪ; кровь
во мп* закип*ла, и сердце биться стало.
ВзялЬ я заступЪ, и вЪ два удара половину
жертвенника свалилЪ на по\Ъ , а обр*лЬ
тушЪ сокровенныя мощи. СыскалЬя горшокЬ
полисхснекЪ дснегЪ , кои пересчиталЬ и
нашелЬ вЪ ыемЬ шесть гшнЬ реаловЪ.
. Столь велико было удовольствие отЪ
находки сихЪ денегЬ, что я сЪ радости
чуть не умерЪ. ВыкулЪ ехЬ изЪ жерт¬
венника, в выкопавЪ ямку за пустынею»
схороналЪ ихЪ тамЪ: ибо ежели за хот в тЪ
меня оттуда кышать’, чтобЬ могЪ сы*
екать любезну ю вещь не внутри пустыни.
У чина cíe, вэдЬлЬ я покойнаго Пуетын-
ника плафье, и вошелЬ ьЪ городЪ обЬ-
явать настоятелю брыгти о случившемся,
не забывЪ починить жертвенникЪ, шакЪ
какЪ бцлЬ прежде.
НашедЪ я всю братт ссбранну, огаЪ
конхЪ заяисифЬ оная пустыня , называе¬
мая мол eme Святаго Лазаря, изЪ чего над**
яле я я хсрошаго для себе предзнаменовался.
Увидя меня браная# что я уже i*oci-
д*\Ъ, я‘им|ю почтенной взорЪ, которой
сеть яахнЪишимЪ вЪ сихЪ должностях!»:
во к&кЪ не было у меня бороды , ибо не
давно я брился, и виа еще не выступи¬
ла, то нисколько д*лаки они затру дне-
я!я. УслышавЪ же обЬявлете omb пас-
шуховЪ , что покоЙникЪ сд*ла\Ъ менх
евоимЪ насл*днакомЪ, дали мн* грамоту
яа Часовню.
КЪ статен я вспомянлЪ 0 борода , о
чемЪ мн* прежде того сказывалЪ одинЪ
мнахЪ, чшэ вЪ и Л закон* а вЪ други хЪ
всправныхЪ монаеггыряхЪ не выберутЪ
того вЪ начальники, которой не ам*епЪ
хорошей бороды ; и часто случается ,
что по недо-татку бороды и самые об¬
ет рлумн*йш1е изЪ того взключаютгя j а
яыбираюшЪ другихЬ гораздо мен*е смы-
слящихЪ, ЯишЬ бы им*ли больше шерсти,
какЪ будто хорошее пр а влеи!е зависало
отЬ волосЪ , а не ошЪ зр*лаго и кр*п-
каго разума.
Увещевали они меня жать по приме¬
ру и пр1обр*теиной с\ав* моего пред¬
шественника , которой такЪ жилЪ , что
■е* ею свдтымЪ почитали, ЛжЬ об*-
щшлсм нмЪ гттакЪ жиЛть какЪ ГеркулелК
Они меня уведомили , чшобЪ ходилЪ я
просишь милостыню только во шпорникЪ
и вЪ субботу; по тому что естьли ста*
ну собирать ми \остьшш вЬ другТе дни,
шо нищенская браная быгсняшЪ меня*
Об^щ^лЪ ш имЪ вге то д$лать , что
они MHt * р кажу тЪ, и сказалЬ имЪ особли*
во, что т желаю я сЪ ними мешаться; ибо
л уже отЪ части отг£далЪ , каковы они*
1 fa *алЬ я оросить милостыню у воротЪ
голосомЪ тихимЪ ^ унвженяымЪ и набож¬
ны мЪ, такЪкакЪ я научился вЪшколй у Caí*
поза* Д*6\алЪ я *то не пояужд^, но поу-
потреблетю а обычаю проша кЪ нищен’каго
ордена»
Услышавшее, что ш прошу для спасены*
СвятЯГэ Лазаря, не узнавая голосу, выхо¬
дили кЪ ворошамЪ меня посмотришь , я
удияясь, видя другое*, спрашивали меня:
гд-fe отецЬ Ак^е\ьмЪ ; (ибо такЪ назы^
ва\ся покойный пустынннкЬ) я отвечал?,
что онЪ умерЬ*
Одни говори\а : упокой езо Господи :
былЪ онЪ доброй челов^кЪ. Иные/ теперь
душа его^ наслаждается ьЪчнымЬ бчажея*
егпяомЪ* Друп'е: благослови шово БогЪ ,
кто такую Жизнь им^е??Ъ : онЪ шесть
\*тЪ Горячева не f д i vb. И чые сказывали,
что онЪ тольчо хлЪбЪ ди воду упогире-
блялЬ. А прочая бсзу мненькТя глупо бла-
го4егтивыя становились на колонки % д
вЪ мэлитвахЪ призывам! отца \и ельма.
О^на изЪ нихЪ спросила меня : худа
дБвалЪ я его одежду* Я ей с;аззлЪ , что
она на м:г! Она вынула спои ножницы ,
и не говоря того , что она хочетЪ де¬
лать» начала резать лоску гпокЬ отЪ гсе*
рнаго попавшагося ей конца, сказывая: не
удивляГгя брате, что я хочу ин1шь у
себя миди сего блаженнаго; я тез* за
а ю заплачу,
Нбкоторыя говорили : безЪ су мнение
не пройдешЬ шести м!гяцовЪ , а ево
вклю mufb вЪ число СнятыхЪ ОшцевЪ: ибо
онЪ мкопя уже чудеса дйлалЪ* Столько
стекалося народу для смотрЪнгд ево гроба
что пустыня всегда была полнехонька ;
в нужно было оттуда его вынести ,
чтобЪ поставить подЪ небольшою кро¬
влею, бывшею передЪ пустынею* Cb mtxb
порЪ не сталЬ я просишь для спасения
Свлтаго Лазаря , но для спагсн!я бла-
женнаго Ансельма*
Никогда не могЪ я понять, для чего
ироеятЪ милостыню такимЪ образомЪ
для спа-ешя свяшыхЪ , кои сама сушь
внассше* Однако нс хочу я коснутыя
такой струны , которая худо звенгнпЪ*
На мало не заботился я хсдг.ть еЪ Го-*
родЪ, по тому что все желаемое ич$лЪ
&Ь пустык*. А наконецЪ grrofb не сказа-
да обо MHtj что я разбогап Ъ\Ъ $ и для
того не орошу милостыни , на другой же
день былЪ я тамЪ, тд% случилось со мною
шо, что видно будетЪ вЪ следующей
глав$.
асто вядимЪ мы многихЪ людей, по*
дня*шикся изЪ земляной пыли, не зная,
отЪ чею они стали такЪ богаты, поч¬
тенны, главны, и всякЬ ихЪбоится* Еже¬
ли спросишь: эшотЪ челсвЪкЪ уменЪ ли,
скроменЬ ли, или имЪетЪ ли какая веva-
ГЛАВА СЕДЬМАЯНАДЕСЯТЬ-
Z/Lasúp'KiG xoiemó в5 ду угой
£ азё жснтжся.
%ímсовершенства? скажутЬвамЬ, чШ к!шЪ-
ОткудажЪ ему пришло столько богато-
шва ! отщ%чштЪ вамЪ , фортуна дала#
ДоупежЪ иапротнвЬ того ¡ коа суть
скромны, разумны, премудры , наполнены
совершенствами и вЬ состоят» править
гоеударствомЪ , видятЪ себя погружен*
Ш*лл вЪ печал^кЪ, отов:юду высланными,
бйдныма а сделавшимися презргадемЪ
народнымЬ. Есшьли вы спросите тому
причины , то скажушЪ яамЪ : алощасине
ихЪ преследуешь#
Я думаю д самое тоже злоечастте ш
меня гонитЪ * к хсчептЬ мною о[им!рЪ
оставить Л свЬш!: ибо отЪ создан^
его не бывало человека столь ут* нен-
Наго члою фортуною.
КакЪ вЪ одинЪ день шелЪ я по ули*
ц% _i прося милостыню д\я спасен/я сая-
tfiaro Лазаря : ибо вЬ Город! не см!лЪ
«росить для блаженнаго Ан.ельма; a smo
6ы\о только для inttb дурь , КПП При-
хаживали коеягутыд явшми чотками * до
его гроба,, отЪ коего «о нхЪ сказкамЪ
мнопя чудеса происходили. БылЪ я у
однихЪ ворошЬ , и прося также хакЪ и
у другихЪ, услышалЪ Я слова , говорец-
ныя на верьху лестницы; Отче! для че-
го не идете на верьхЬ? Взойдите, взой*
дите j что ето за новость ? КзошелЬ
я, и посередь л^ентнииы , коя была не
св*шла , яап{елЪ я жскшинЬ , изЪ кои хЪ
иныя повисли MHt на шею ; другая взя¬
ли меня подЬ руки , и гпраши вал в *ри~
чины : д*я чево онЬ меня не видала сЬ
восемь дней.
Когда взгшли мы на лБагницу, и у~
видели меня ьЪ лицо, Bit он* остолбе¬
нели, смотря друтЬ на друга > не го во.
ря ни слова, xanb статуи , и прння\ись
такЪ снЬшп ься, п^ишвсрясь, будто он*
сделали сшибку.
Не большой мачь<и*Ъ сталЪ говорить
прежде в< *хЪ. скагываа: ето мн* не па*
па По yituuiuHía см*ха женщины, ксихЬ
было четыре, спрашивали меня : ктЪ я
прошу ми*гютыню? Ошв*чалЪ я : д\ж
Свящаго Лазаря. А чтожЬ* говорили ом$*
paiat ОгпецЪ АнеельмЪ не здоровЪ? Здо*
ровЪ, сказалЪ л, ему не худо: ужЪ ось*
мой день, какЪ онЬ умерЪ*
КакЪ emo onfc услышали , шо такЪ
горько запчакачи , что какЪ ни великЪ
бычЬ см%хЪ5 но плачь былЪ еще больше»
ОлнЪ плакали , друг?я волосы на се6$
рвали « a set вм%сш£ еоппавля \а него-
гча^яуш музыку , какЪ 6удшо^гнусаiuiя
с тршцы*
Одна говорила * что я буду нещаст-
ная делать безЪ мужа э безЬ подпоры ,
безЪ совету ? Куда я пойду ! Кто мнй
будетЪ вспомоществовать? О злая в!до«*
моешь! Какое нещаепц'е!
Другая начала жаловаться такимЪ
образомЪ: О мой зяшюшко ахозяинушко,
какЪ нш йасЪ оегоавт\Ъ , не сказа ншиь
иамЪ? О мои очемяни ней * сиротиночки н
безутешные, гд$ вашЪ теперь батюшке*
Робята закричали еще громче еси не*
сог\асиой музыки» Вс* плакали* set кра*
зали f ас! были вЪ жалобахЪ и пла <ахЪ*
Когда воды сего велик aro потопу не
много шукалась* осведомлялись оя& отЪ
мен* , хмЬ и отЪ чего^онЪ умерЪ. Я
ямЪ о гпомЪ разскз зя\Ъ, да и о завЬщашн
•го , когпорымЪ онЪ меня остазилЪ сво-
ммЬ законнымЪ наслЬдникомЪ.
Это было всего 3\fe; слезы преврати¬
ли ь вЪ злобу , плачь вЪ бранныя слова,
* жалобы вЪ угрозы. Ты убгйуз, лишив¬
ший его Ж! зни , чтобЬ захватить себ*
его ümíhí** младшая изо вс txb говорила :
ты смбяп’ься не станешь : в*ть етотЪ
человбкЪ бы'Ъ uHt мужЪ, а сш три ро-
бенка ево сынки; ежели не отдашь намЪ
ево имЬн1в , тс мы велимЪ тебя пов*<
ситц а есть л и Юствшя того не сд$-
ласиЪ, то довольно есть шпагЪ и кин-
жалЪ для отнят?* в тысячу жизней ,
хотябЬ ты в столько имблЬ.
Я имЪ сказывалЪ , что им!и хоро¬
ши кЪ свидетелей, при коихЪ онЬ дЪлалЪ
зав^щатс. Все сто обманы в пустота ,
говорили orí: ибо вЪ самой тошЪ день,
вЪ которой , ты говоришь» онЪ умерЪ
былЪ онЪ зд4 ь, и скаш?алЪ, что ни¬
кого у нево не было»
КаЛ я вид%лЪ, что духовная ед§ле*
на не НошаргусомЪ , и cía женщины
сгпращалй меня судомЪ и юстицТсю , вЬ
чемЪ я уже искусился, то и вознамерил¬
ся сЪ ними говорить поглаже, чтобЪ у*
видеть, не могу ли я соблюсти ласкою,
о чемЪ наверно эиалЪ, что судомЬ поте#
ряю ; а кЪ томужЪ и слезы молодой
вдовы пронзили мое сердце. И такЪ я
имЪ сказалЪ , чтобЪ успокоились ; ибо
сне чрсзЪ меня ничего ие потеряютЪ‘, ш
что я вступилЪ вЬ наследство, то сто
было отЪ нсзнатя , что покойникЪ былЬ
женатЪ , не слыхавЪ никогда , чтобЪ
пустынники женились.
Оставя впю печахь и задумчивость »
начали опять смеяться , говоря мне г
очень-де видно , что ты еще новичекЬ
и мало искусившейся вЪ семЬ чину, по¬
тому что не знаешь того, что уединен¬
ный пусшынникЪ не подверженЪ отлуче^
тю отЬ сообщества женщинЪ. И такЪ
сей бедняга питалЬ четверыхЪ, сгю бе¬
дную вдову, меня ея мать, cnxfc двухЪ
девицЪ ея сестерЪ , и эгпихЪ трекЬ ро-
бенковЪ, кои ево сыновья, ила по край*
Гаст УУ. Ж
ней Mfpi шакЪ они ечнтаюпгя#
Называющаяся женою сказала тогда >
что пш хочехяЪ называться она вдовею
сег© сшараго гииляка, которой не всао^
мнил! обЬ ней вЬ день своей смерти, я
клянется, нтн е!и д*ти не евс, и уш***
чтсяастЪ свадебной договорЬ.
А ьЪ чемЪ состоял! еси д: rosopl? ска-
за Ъ я ей. На что мать ошв!!:а\&: c~i*
дебной договор!, учиненной мною, когда
дочь моя вышла за сего неблагодарная ,
былЪ следующей; но чтоб! внатяВе раз*
•казать, то надобно зачать о пшмЪ по*
выше, Будучи вЬ город* * называемом!
ДюгнусЪ, за шесть миль отсюда , вела
á жизнь вольную и распутную ¿ а сш
три дочери, остаьшхясл отЪ трех! ржщ
зных! отцов! , начали подыматься ; ж
тотчас! приметила » что аое*щающ-с
меня не удевсльсшвуясь старыми овцами,
хотела напасть на сахЬ непорочных!
агнец!.
Видя такую напасть, а притом! п
не могши там! жишь , отправилась вЬ
путь, я остановилась зд*^ь, гд* я ожгь*
лась, Слава о сихЬ трех! д*в9чаах! с к о-*
И?:
ро повсюду разошлась, и молодчики пгош-
часЪ збЬжались, какЪ клопы ко втулк!
бочсношной. Однако изо всЪхЪ приходя-
ццихЪ ко мНЪ ни кЪ кому я столько не
вмЪла склонности , какЪ кЪ отцу изЬ
пустыни святаго Лазаря, которой при-
шедЪ просить милостыни, уввд^лЪ ешу
девушку, и вЪ нее влюбился; а по сво»
ему простосердеч!ю требовалЪ ее у ме¬
ня ееб* вЪ жену. Я ему ее отдала сЪ
иижесл4дующимЪ договором]».
Перьвое, обязуется онЪ кормить яашЬ
•домЪ ; а что мы можемЪ достать , то
шэмЪ на платье и на расходЪ.
Второе, есшьлп когда дочь моя при¬
ме тЪ ему наместника, вЪ раэсужденш
его старости , что ей дозволяется ; а
ему то сносить молчаливо.
Трепне, вс*хЪ дътей раждаемыхЪ ею
признавать ежу за своихЪ • и сЪ тогожЬ
времени отсулилЪ онЬ имЪ все , что
имЬть можешЪ * а ежели дочь моя д**
шей имЬть не будетЪ, то ей быть за¬
конною его наследницею.
Четвертое, не входить ему вЪ нашЪ
домЪ, когда увидитЪ на окошк* м*дной
Ж 2
148
или глиняной горшокЬ > или какую ни*
будь посуду ; а «то будетЪ звакомЬ ,
что для нево м*ста н!тЪ.
Пятое , вЪ бытност» ево вЪ нашемЬ
дом», ежели првдетЪ кшо другой, шо
спрятаться ему тамЬ , гд* мы ска-
хемЪ , в скдбть до т*хЪ порЬ , какЪ
ШогоЬ умдешЪ.
Шестое и последнее, двш раза вЪ не*
д»лю приводить ему жЬ намЪ какого
нибудь знакомаго друга, которой бы на
свой коштЪ д*лалЪ пирушку.
ВотЪ пункты, продолжала она , хак!е
^содержать клялся сей злочесгаивый предЬ
моею дочерью, а дочь моя передЪ вимЪ.
ВракЪ заключенЪ п совсршенЬ былЪ
безЪ Mtcir.Haro попа н безЪ викарГя: ибо
еказалЪ снЪ, что не надобно , потому
что существо вещи состояло вЪ сход,
emfí жсланш и вЪ взаамкыхЪ нам*рен!дхЬ.
Весьма я удивился сказыванному сею
второю Целестином и договору, на ка*
комЪ выдала она дочь свою за мужЬ j
сделался н*мымЪ а не зна\Ъ, что гово¬
рить вЪ такомЪ замешательств*. Одна-
южЪ он* открыли путь кЬ моему ж ел а.
«4? =
и'ю . вбо вдова повисла у меня яа ше!
говоря : ежели бы шошЪ нечестивецЬ
гпякЪ былЪ хорошЪ , какЪ сей ангслЪ :
то ябЪ ево любила какЪ сердце,* и вы»
говоря ето , меня поцеловала.
ПослВ сего поцелуя не маю, что то
вошло ко мнВ вЪ душу , которое стало
меня жечь , и скаэалЬ я ей: естьли хо-
четЪ она лишиться вдовства , и меня
принять за своего мужа , шо я сохраню
не только договорные пункты покой на¬
го пустыаняка , но еще асе то , что
она захочетЪ прибавить кЪ своему
удовольствию.
Д< «эльвы он* были свмЪ, говоря, что
желаю.пЪ он6 только того , чтобЪ я
имЪ отдалЪ в*е, находящееся вЪ пусты-
н%, на сбереженье. Я имЬ ето обВщалЪ,
однако жь ■ сЪ шакнмЪ миВкТемЪ , чтобЪ
деньги оставить у себя для нужды.
Окончание свадьбы отложено до зав¬
тра f я шЪ тотЪ же самой вечерЪ по*
слали он В шелегу, на которой вей пожи¬
тки увезли V не спустили он В a eopot»
кВ сЪ жертвенника, на одеждамЪ свята*
го. Я такЬ былЪ пронзенЪ, что естьли
Ж 3
бы попросили феникса , или воды изЪ
р*ки Стикса , то и то бы eiije далЬ»
Он* оставили ми* одинЪ* только б*дной
соломенникЪ, ва коемЬ бы ма* спать, какЪ
собак*.
КакЪ будущая моя супруга, пр!*хав^
тая на телег* , увид*ла , что денегЬ
и*тЪ д то в загрустила; ибо старикЬ
ей сказывалЪ, что онЬ ихЪ им*егаЪ,- олщ
накожЪ не скаэалЪ , гд* он* лежатЪ.
Спрашивала меня: яе знать я, гд* ле-
ЖвюЪ сокровище? я сказалЬ, не знаю.
Будучи она хигора и выдумчива, взя¬
ла меня за руку , чтобЪ итпги выг-чп*
сво искать. Водила меня по вс*мЪ угламЪ
Я потаениымЪ мЬстамЪ вЪ пустын*, не
аабывЪ в приступокЪ у жертвенника ; а
какЪ увид*лв, что онЬ недавно почини»
аанЪ, то и заключила худое подозр*нГс.
ОбнимаетЪ меня и ц*луетЬ, говоря :
жизнь моя, скажи ми*, гд*,деньги» чгаобЪ
свособомЪ ихЪ могли мы сыграть весе¬
лую свадьбу. Я все запирался, будто
ие знаю , гд* леуатЬ деньги.
Опять она взяла за рулу в повела
меня искру гЪ пустыни * смотря ми* аЬ
глаза; и какЪ пришли мы на пто м$ст<ъ
гдЪ спряталЪ я мое богатство t не могЪ
я удержаться, чтобЬ не взглянуть туда.
Позвала она свою мать, сказывая ей #
чтобЬ поискала она денегЪ аодЪ камнемЪ*
которой я тутЬ положилЪ. Мать ея
нашла деньги; а я думалЪ найти смерть
свою. Одкакожь я то скрылЪ , говоря ;
вотЪ есть на что попить да пойсть*
Ок$ меня ласкали много * и тотчасЪ
у!хали вЬ городЪ: ибо уже было поздно*
Положили ont | чтобЪ завтрд по утру
прашелЪ я кЪ намЪ , гд!»бы сыграть
намЪ наивесел^йшую свадьбу , какой не
бывало. Хорошо чтобЬ такЬ было, ска*
залЪ я самЪ себ$ Всю ночь пробылЪ я
между надеждою и страхомЪ, чтобЪ не
обманули меня cía женщины ; ето ин%
казалось быть невозможным!*, чтобЪ подЪ
такимЪ хорошимЪ лицемЪ былЪ обманЪ.
Надеялся завладеть симЪ хорошинкимЪ,
кусочкомЬ* такЪ что ночь мн! показалась
длинкte худова году.
Не совс*мЪ еще разевало, какЪ запер*
тн мою пустыню, ношелЬ для совершс*
ala моей женидьбы , не вспомня того ,
Ж 4
*ГП0 я былЪ женатЪ , и пришелЪ вЪ са¬
мой шошЪ часЬ , какЪ он% вставали.
Приняли меня сЪ такою радосшт ,
что я почиталЪ себя много щастлапымЪ,
в отброса весь страхЪ прочь , началЪ я
гпутЪ поступать , какЪ будто вЬ соб-
ствснномЪ моемЪ дома. Обедала мы такЪ
изрядно и сЪ такимЪ удовольствгемЪ #
ашо казалось мн^, будто я вЪ раю,
Пригласили ои% кЪ обЪлу пятерых!*
ила шестерыхЪ еяопхЪ пр!ятгль~
ницЪ» Поел$ стола танцова\я *, а хотя
я нс ум*лЪ налево ; однакожЪ он% мен»
кЪ тому принудили: сто досшопГто бы4*
ло см-lxy, видя мене тавцующа вЬ пу*
стынняковолзЪ платье •
Ноч** наступила • поуживачит хоро¬
шенько! в лучше того попивши,, отвела
меня вЪ изрядно прибранную комнату ,
вЬ которой стояла хорошая кровать*
Сказали мнЬ , чтобЪ я на нее ложился,
покуль разланутЪ мою супругу* служак*
ка меня разула, а ушла, сказавЬ, чтобЪ
я ложь на постелю»
КакЪ скоро дегЬ я на нес , шо вс!
женщины вошли ко мн* вЪ комнату а
жена моя сЪ ними.
Поел! moro четыре изЪ нихЪ схвати*
ли мена де* за руки* да два за нога ,
и вдругЪ бросили меня ничкомЪ; друпя
четыре привязали меня веревками кЪ чс*
тыремЪ кроеатнымЪ столбякамЪ , и рас¬
тянули меня начетверо.
Начали вс* он* смеяться , и вылили
на меня ведро холодной воды* отЪ чего
л сильно закричалЪ. Он* говорили мн* ,
чтобЪ я молчалЬ; а сстьли того не сд£»
лаю, то вздумалЪ бы , кЪ чему я рож-
денЪ. Взяли большой таз* горячей воды,
вЬ которую сунули мою голову* Она
меня обожгла; и какЬ я хопг*лЪ кричать*
то столько меня с*кли розгами * что я
вознамерился дать имЪ волю*
Выщипали у меня волосы на голов* ,
на подбородка * брови и ресницы*
TepntHíe, говорили он*, ибо уеремонш
скоро окончатся , и вы будете жслае-
мымЬ веселиться* ПросилЪ я ихЪ оста¬
вить меня: ибо охота уже прошла* Одна
изЪ няхЪ посм*л*е вынула ножикЪ, го-
»оря прочимЪ: держите ево хорошенько:
я сд4д8к> roe , что впредь не возметЬ
его искушен1е «сняться.
Ахк! господин^ пустынной», разе* ш
думали , что вс* наши р*чи сущая ас.
зшшна? Н*тЪ. Теперь в*ритель вы жен-
щииамЪ.? Вы увидите* какой н&мЬ ила»
jnesb будетЪ.
Вида себя вЪ толь великой опасно¬
сти, перервалЪ веревку , и переломилЪ
егоолбакЪ у кровати. Тогда меня раз¬
вязали, опасаясь, чтебЪ и всю не изло¬
ма чЬ ‘t и об верну вЪ меня вЬ одЪя.хо ,
взбрасывали ва немЪ *Ъ веры у до m*xb
порЬj какЬ- бмлЪ я замертво. ВотЪ-гао-
то церемонш ж говорила он* , сЪ какими
на пяаемся у насЪ свадьба и естьлн
угодно, приходи завтра no yaspy, мы я
остальное докоячимЬ.
Взяли меня четверо , и далеко отне¬
сли отЪ своего дому , положа меня по¬
среди улицы, гд* и день меня застал!»*
робяты стали 6*гать и ын* досаждать;
а чтобЬ убежать отЪ крику , спасся я
вбежавши вЪ церьковь прямо кЪ больше»
ыу олтарю, на ксемЪ тогда п*ли о6*днк>.
Священники увидя такую фагуру, по-
xoxyw яа дьявола» *акЪ пишется у ногЬ
Свяшаго М/.хаала, нобЬжали, а я за на¬
ми, чшобЪ избавиться роблчьикЪнападенш»
Люди, 6ыыш1е вЪ церысви, шричали 9
одни говоря: берегись дьявола * Apvrre :
берегись безумнова* А я также крнчьлЪ*
что ш не безумной и не дъяволЪ , но
бедной человмЪ » доведенной своими до
того грязями* i
ПэслН сегэ set успокоились ; священ¬
ника возвратились окончат* свою оЬйд-
шю, а ризниаей далЪ ынЪ сЪ гроба пок¬
рывало » ч%мЪ бы од4И(нся. СталЪ я вЪ
углу, разсу ждая о превратностях! фор*
туны : н капо ни iojuocaé , 04на нога
ТаапмЪ образомЪ возяам1рнлсд ш ое*
тагпьсд вЪ сей церкви для оягтчан!д
тушЪ моей жизни, которая по претер-
п^няыхЬ ею напастяхЪ не могла долго
нродАнЛгься^ также чшобЪ ш священники*
дог да я умру » не a mía и труда жтпщ
по меня Л другое Mtcmo,
К о н 1 ц %
НакеиецЪ во удовольсптвТс чвптатедева
любопытства обЪявляю, что Лазариль
укерЬ вЬ своей пустым!, яе много спу¬
стя времени по написанТя сихЬ эапясокЪ
своей жизни; погребенЬ вЪсвоей часом! ш
гд* я поднесь еще вид*вЬ гробЪ его сЪ
сем
€яктаф?ею.
Зд*сь лежвтЪ
БратЪ Лазарь ГонзалЪ,
По праэванью * ТормскН!,
Которой яа Театр* сего Caira*
ПредставивЪ роля
СлЪпцова Кож amaro ,
Деревснскага Церковника ,
Слуга всакаго роду ХозаевЬ ,
Продавца воды ,
Публичного ЛукцТояистя ,
йнд*йвкаго Купца, Чуда Морсгаго,
Шталмейстера; я проч.
УмерЪ ПуотыняикомЪ
I 3 Сентабря , I 5 J*.
3 9 л*тЪ, 5 м*сяцоаЬ ж 1 I дней*
Приложения
С.И. Пискунова
ПРЕВРАЩЕНИЯ
ЛАСАРО ДЕ ТОРМЕС
И МЕТАМОРФОЗЫ ПЛУТОВСКОГО ЖАНРА
I
Кто И КОГДА НАПИСАЛ
«Жизнь Ласарильо с Тормеса»
Испанский плутовской роман, а точнее, пикареска — один из самых загадоч¬
ных феноменов европейской литературы середины XVI — первой половины
XVII века. В науке до сих пор идут споры о происхождении пикарески, о
корпусе текстов, которые составляют этот жанр, о том, сколь долго он про¬
существовал, где и когда испанский пикаро как герой жанра завершил свой
путь, а если ему как одному из его прообразов — евангельскому Лазарю — бы¬
ла дарована «вторая» жизнь, то в каком качестве и обличье он продолжил
свое странствие но пространствам романа Нового и Новейшего времени. Ис¬
следователи сходятся лишь в одном: классическую пикареску отличает не
только и не столько присутствие в ней образа плуга — ведь он встречается и в
древних мифах в образе так называемого «трикстера» (пародийного двойника
«культурного героя», изворотливого оборотня, пособника богов и вредителя
одновременно), и в «животном» эпосе, и в восточных рассказах о проделках
хитрецов, и во французских фаблио, и в немецких шванках. Характерная
черта пикарески — вполне привычный для современного читателя, но нова¬
торский для XVI—ХУЛ веков тип вымышленного литературного повествова¬
ния, где главный герой выступает и как рассказчик, и как действующее лицо.
Именно форма повествования от первого лица отличает пикареску от внешне
схожих с ней собраний анекдотов, циклизованных вокруг образа главного ге¬
роя, например, от «народной книги» о Тиле Уленшпигеле. При этом плутов¬
ская автобиография может быть оформлена то как письмо, то как рассказ-
исповедь, то как мемуары и даже как путевые заметки.
Первым классическим образцом пикарески и одним из лучших творений
испанской барочной прозы стал роман Матео Алемана (Mateo Alemán; 1547—
558
Приложения
1614?) «Гусман де Альфараче» («Guzmán de Alfarache»; ч. 1 — 1599, ч. 2 —
1604)1. В «Гусмане» повествование ведется от лица пикаро, который, оказа¬
вшись на каторге (гребцом на галерах) и пережив религиозное просветление,
пытается осмыслить и нравственно оценить всё, что с ним произошло с мо¬
мента его рождения. Гусман не без иронии характеризует маргинальное со¬
циальное положение и нравственный облик своих родителей, отыскивая в
истории собственного появления на свет истоки своей далеко не праведной
жизни. Дурная наследственность — одна из «магистральных» (Л.Е. Пинский)
тем пикарески, напрямую связанная с темой грехопадения, с убежденностью
писателя-моралиста в испорченности человеческой природы.
Сюжет романа Алемана развивается как ряд возвышений и падений ге¬
роя, связанных с его поначалу удачными мошенничествами и их последу¬
ющим разоблачением. Образ Гусмана подчеркнуто протеистичен, у сколь за-
юще-многолик (Протей — одно из вошедших в историю жанра определений
сущности пикаро2). Это проявляется в постоянной смене социальных «масок»-
ролей Гусмана, его убеждений, а также в самом стиле его речи, в которой
смешаны патетика и смиренность, горечь и бравада, бесстыдное выставление
напоказ своих пороков и морализаторские рассуждения.
Гусман де Альфараче — настоящий пикаро. Он не просто плут, а вырази¬
тель характерного для эпохи барокко ощущения социального и духовного
кризиса, краха ренессансного «мифа о человеке», воплощающего веру в при¬
родное совершенство Человека, способного — невзирая на свое происхожде¬
ние и превратности судьбы — собственными усилиями возвыситься до своего
идеального прообраза (ведь он создан Творцом по Своему образу и подо¬
бию!). Эпоха барокко вспомнила о том, что человек, как говорил современ¬
ник Гусмана Принц Датский, — всего лишь жалкая «квинтэссенция праха».
Конечно, еще оставалась надежда на то, что если «нет правды на земле» (по
слову пушкинского Сальери), то она есть где-то «выше», но на земле, куда ни
посмотри, царят лицемерие и обман, а человеческой судьбой распоряжается
слепая Фортуна.
На «Гусмана де Альфараче» как на жанровый прецедент будут ориенти¬
роваться многие испанские прозаики, бросившиеся с Алеманом спорить, Але¬
ману подражать, алемановский тип повествования совершенствовать. Строго
1 Перевод на русский язык см. в изд.: Алеман 1963а; Алеман 19636.
2 Впервые оно появляется в латиноязычном посвятительном стихотворении Руя
Фернандеса де Альмада ко Второй части романа Алемана: в нем поэт намекает на
ускользающий от взора наблюдателя облик героя-авантюриста.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы...
559
говоря, именно Алемана следовало бы считать творцом жанра — то есть гла¬
вой «рода».
Но у Алемана был предшественник, создатель книжечки (объемом она
никак не роман, а, скорее, повесть), опубликованной без указания имени авто¬
ра в Антверпене в 1553 году под названием «Жизнь Ласарильо с Тормеса, его
невзгоды и злоключения» («La vida de Lazarillo de Tormes, y de sus fortunas y
adversidades»)3. Ни одного экземпляра этого, «заграничного»4, издания «Ласа¬
рильо», считавшегося вымыслом книготорговца Ж.-Ш. Брюне (J.Ch. Brunet)5,
но ставшего в 2015 году доказанным историко-литературным фактом (см.:
Rodríguez 2015), до нас не дошло6, а сохранились считанные экземпляры четы¬
рех изданий, датируемых 1554 годом: три из них осуществлены в самой Ис¬
пании — в типографиях Бургоса, Алькала-де-Энарес/ и Медина-дель-Кампо,
четвертое — вновь в Антверпене, у того же книгоиздателя8. Все эти издания,
так или иначе (напрямую или опосредованно, например, через гипотетическое
«первое» издание повести в Алькала-де-Энарес 1553 года9), восходят к антвер¬
пенскому «Ласарильо» 1553 года, которое, тем не менее, далеко не все ученые
3 По всей видимости, скалькированное с житийных текстов название повести, не
соответствующее жанру письма-исповеди Ласаро (см. об этом с. 581 наст, изд.), а так¬
же ее разделение на главы-рассказы, или трактаты (tratados), как и названия глав,
принадлежат не автору «Ласарильо», а его издателю/издателям (см.: Rico 2006: 13—
17). В последнем издании «Ласарильо», вышедшем под грифом Испанской Королев¬
ской академии, Ф. Рико от деления повести на «рассказы» отказался (см.: Lazarillo
2011).
4 Антверпен, крупнейший издательский центр заальпийской, «северной» Европы,
находился за границами Испанского королевства, но в пределах Священной Римской
империи — владении династии Габсбургов, к которой принадлежал правивший Испа¬
нией с 1516 по 1556 г. король Карлос I, провозглашенный в 1519 г. императором Свя¬
щенной Римской империи Карлом V.
0 Брюне сообщал о существовании этого издания в своем «Справочнике книготор¬
говца» (Manuel du Libraire) 1820 г. (см.: Rodríguez 2015).
6 Однако — и на это текстолога обратили внимание также совсем недавно — имен¬
но антверпенский «Ласарильо» 1553 г. (книгоиздатель Мартин Нуций, исп. Martín
Nució, нем. Martin Nutius) лег в основу публикации повести в томе «Романисты — пред¬
шественники Сервантеса» из знаменитой серии «Библиотека испанских писателей»
(см.: Aribau 1846).
7 Сохранившееся издание Алькала 1554 г. помечено издателем как «второе, ис¬
правленное и дополненное». См. также Преамбулу к примечаниям к «Жизни Ласа¬
рильо с Тормеса» (далее — «Л-1»).
8 См. также Преамбулу к примечаниям к «Л-1».
9 См.: Rodríguez López-Vázquez 1989.
560
Приложения
согласны считать его первым изданием (editio princeps), предполагая суще¬
ствование пока не найденного издания 1550 года10.
Открытым остается и вопрос о личности автора «Ласарильо». Первым (по
времени выдвижения) претендентом на эту роль стал Хуан де Ортега (Juan de
Ortega; ум. 1557), с 1552 но 1555 год — генерал ордена Св. Иеронима, что само
по себе могло бы объяснить невозможность появления его имени на обложке
книжицы, полной сатирических выпадов в адрес лицемерных, лишенных со¬
страдания, жадных до земных благ клириков, содержащих наложниц, вне¬
брачных дегей и покровительствующих тем, кто, подобно толедскому город¬
скому глашатаю Ласаро, готов покрывать их грехи. На Ортегу как на творца
«Ласарильо», сочиненного-де им еще в молодости, во время учебы в Сала-
манкском университете, указал в 1605 году историк Ордена Хосе де Сигуэнса.
Свое утверждение Сигуэнса основывает на слухе о том, что после смерти
Ортеги в его келье был найден переписанный рукой покойного текст «Ласа¬
рильо» (см.: Rico 2006: 34). Однако в те времена рукописные версии многих
произведений часто функционировали наравне с печатными, тем более что
«Ласарильо» был включен в «Список запрещенных книг» (1559), составлен¬
ный инквизитором Фернандо де Вальдесом (Femando de Valdés; 1483—1568) в
первые годы царствования Филиппа П (Felipe П; 1527—1598; правление: 1556—
1598 гг.). Любивший, по уверениям Сигуэнсы, литературу и острое слово, Ор¬
тега действительно мог сделать собственноручный список небольшого текста
популярной повести. Однако никаких иных свидетельств литературной актив¬
ности генерала-иеронимита не осталось и его авторство никакими иными до¬
казательствами, кроме слов Сигуэнсы, не подкреплено11.
Два года спустя Ортегу как возможного автора «Ласарильо» надолго —
почти на три века — заслонил другой, значительно больше для этой роли под¬
ходящий, претендент — поэт12 и историограф Диего Уртадо де Мендоса (Diego
10 См.: Caso González 1972; Ruffinatto 1990; Ruffinatto 2001; обобщающий обзор —
Martin-Baños 2007.
11 Два с лишним века спустя версию об авторстве Хуана де Ортеги поддержит
один из первопроходцев прочтения повести как эстетически значимого текста М. Ба-
тайон (см.: Bataillon 1968).
12 Вместе с Хуаном Босканом (Juan Boscán; 1490—1542) и Гарсиласо де ла Вега (Gar-
cilaso de la Vega; 1501—1536) Диего Уртадо де Мендоса был основоположником испан
ского пеграркизма — течения, объединявшего поэтов, сочинявших стихи в жанрах и
размерами итальянских последователей Франческо Петрарки: одиннадцатисложные
любовные сонеты, эклоги, элегии, оды, послания. Петраркистский цикл сонетов, адре¬
сованных некой Марфизе, есть и у Мендосы. Однако Мендоса писал не только соне-
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 561
Hurtado de Mendoza; 1503—1575). Фламандский библиограф Валерий Андрес
Таксандр в своем каталоге книг испанских писателей («Catalogus clarorum His-
paniae scriptorum»; 1607) сообщал о нем как об авторе «комментария к Ари¬
стотелю», истории войны в Тунисе13, стихотворений на «романском» (т. е. ис¬
панском) языке, а также сочинителе «развлекательной книги» (libro de entrete¬
nimiento) «Ласарильо с Тормеса».
Автор составленной годом позднее «Испанской библиотеки» («Hispaniae
bibliotheca»; 1608) иезуит Андреас Скотт, в свою очередь, писал: «<...> считает¬
ся, что Диего Уртадо де Мендоса в молодые годы, будучи студентом Сала-
манкского университета, где он изучал гражданское право, сочинил сатириче¬
скую забавную [satyricum illud ludricum] книгу “Ласарильо с Тормеса”» (цит.
по: Rico 2006: 36).
Эта атрибуция, подхваченная первыми испанскими библиографами Тома¬
сом Тамайо де Варгасом (1589—1641) и Николасом Антонио (1617—1684) и под¬
твержденная «Словарем авторитетов» («Diccionario de Autoridades»; 1726—
1739), была принята всеми издателями XIX — начала XX века (под именем
Диего Уртадо де Мендоса «Ласарильо» опубликован и в томе Библиотеки ис¬
панской литературы 1846 года). Однако в 1888 году авторство Мендосы14 было
поставлено под сомнение французским испанистом Альфредом Морелем-
Фасьо (Alfred Morel-Fatio; 1850—1924), указавшим на несовпадение «простонарод¬
ного» стиля анонимной книжицы, ее откровенной антицерковной, реформист¬
ской направленности и мировоззрения и литературных вкусов (какими они
виделись критику) члена влиятельнейшего аристократического семейства, во¬
ина и крупного дипломата (см.: Morel-Fatio 1888): Мендоса был в составе мис¬
сии, посланной Карлом V в Англию (1537—1538 гг.) для достижения договорен¬
ности о браке принца Филиппа и Марии Тюдор, позднее, с 1539 по 1547 год —
послом в Венеции и представителем Карла на Тридентском соборе, в 1547—
1552 годах — послом в Риме и командующим испанским гарнизоном в Сиене.
ты, но и антисонеты, сонеты-пародии, в том числе «сонет о сонете». А еще — он сочи¬
нял кансьонес (песенки) в средневеково-народном стиле, используя традиционный
восьмисложный стих. Особенно ему удавались редондильи, которые позднее будет
высоко ценить один из лучших барочных лириков Лопе де Вега.
13 Основанное на непроверенных сообщениях сведение. Главное сочинение дона
Диего-хрониста — «Гранадская война» («La Guerra de Granada»), повествующее о вос¬
стании морисков в горах Альиухарры (1568—1571 гг.), было опубликовано после смер¬
ти автора, в 1627 г.
14 Мы предпочли этот, более привычный для русской традиции, вариант сокраще¬
ния фамильного имени дона Диего используемому в Испании «Диего Уртадо».
562
Приложения
Напротив, по мнению Мореля-Фасьо, автор «Ласарильо» должен был
быть писателем-маргиналом, знакомым с бытом народных низов и черпа¬
ющим вдохновение в фольклоре (откуда сам образ Ласаро-побирушки в ано¬
нимную повесть и пришел)15, а также — религиозным вольнодумцем-«эразми-
стом», то есть последователем нидерландского гуманиста Эразма Роттердам¬
ского (1469—1575), труды которого вдохновляли европейских реформаторов
(хотя сам Эразм за Лютером не пошел, оставшись в лоне Католической цер¬
кви)16.
Этими соображениями авторитетного французского испаниста авторство
Мендосы, казалось, было окончательно опровергнут, и многие десятилетия,
уже не полагаясь на свидетельства библиографов ХУП—ХУШ веков, ученые
искали автора «Ласарильо» в одном из двух, указанных Морелем-Фасьо, на¬
правлений. Прежде всего — среди эразмистов, появившихся в Испании вскоре
после восшествия на престол (1516 г.) привезенного в страну из «заграницы»
внука «католических королей» Изабеллы и Фернандо (Фердинанда) по мате¬
ринской линии и обладателя короны императора Священной Римской импе¬
рии Максимилиана но отцовской — Карла, родившегося и выросшего в Бур¬
гундии, не знавшего Испании и ее языка, ее полувосточного жизненного укла¬
да, поклонника средневекового рыцарства и любителя рыцарских романов,
воспитанного па «североевропейский», настороженно-враждебный по отноше¬
нию к папскому Риму лад.
Также, считал Морель-Фасьо, создатель «Ласарильо», скорее всего, был
не только эразмистом, но и «новым христианином»17, каковых среди испан¬
ских эразмистов действительно было немало. «Новые христиане» (или «кон¬
верте», от исп. conversos — «обращенные») с особым рвением искали в сочи¬
нениях Эразма ответы на мучившие их сомнения, порожденные расхождени-
15 На самом деле, из народной речи в повесть пришло прозвание «ласарильо» —
как нарицательное обозначение «сирых», «несчастненьких», «убогих», чаще всего —
больных проказой, болезнью св. Лазаря (см.: Cejador у Fráuca 1976: 13—14).
16 Эразмисты скептически относились к догмам Римской церкви и нравам католи¬
ческих клириков, мечтая о восстановлении чистой, не замутненной позднейшими ис¬
толкованиями вере первых христиан, о христианской Церкви как сообществе соеди¬
нившихся во Христе и живущих по законам любви братьев. Об испанском эразмизме
и его месте в испанском Возрождении см.: Abellán 1982; Пискунова 1998.
17 «Статусы о чистоте крови», начавшие выходить в Испании в последнее десяти¬
летие правления Карла (первый был издан в 1547 г.), делили испанцев на «старых» и
«новых» христиан: к последним относились все, у кого в роду — вплоть до четвертого
колена — были евреи или арабы.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 563
ем заветов Христа и нравов и образа мыслей служителей Римской церкви,
присвоивших себе исключительное право общения с Богом и толкования Его
воли, руководствуясь при этом Вульгатой — раннесредневековым латинским
переводом Библии. А вот для Эразма, первого европейского филолога-клас-
сика, сакральная «неприкосновенность» Вульгаты была сомнительна: в ней
нидерландский гуманист находил множество несоответствий текстам Ветхого
и Нового Заветов на древнееврейском и греческом языках.
Автор «Ласарильо» также лишен пиетета по отношению к Библии: посла¬
ние толедского городского глашатая Ласаро, адресованное некоему важному
лицу — «Вашей Милости», полно пародийными аллюзиями и бурлескными
парафразами тех или иных мест Священного Писания, прекрасное знание
которого демонстрирует скрывшийся за маской Ласаро автор. Словно бы и не
имея перед собой такой цели, простодушный Ласаро обличает лицемерие слу¬
жителей Церкви и отсутствие милосердия у «добрых людей» (los buenos), к
которым так мечтает прибиться его матушка и к которым, в конечном счете,
«причаливает» он сам: эти благочестивые христиане, за редким исключением,
лишены сострадания (не говоря уже о братской любви к ближнему), зато ве¬
село смеются над рассказами слепца о том, как он «воспитывает» своего изво¬
ротливого слугу. Автор «Ласарильо» если и не еретик, то разрушитель тради¬
ций. Не только «Рассказ третий...» «Л-I», где хозяин Ласаро, разорившийся
эскудеро18, гордящийся сомнительной «чистотой» своей крови и питающийся
объедками, которые Ласаро выпрашивает на толедских улицах, демонстриру¬
ет полную непригодность к самостоятельной жизни: повесть в целом являет
собой развернутое отрицание кодекса чести, главной ценности рыцарско-фео¬
дального мира. В Испании раннего Нового времени честь (el honor) преврати¬
лась в фальшивый фетиш — la honra, отождествляющий ее обладателя не
столько с дворянским происхождением, сколько с принадлежностью к «ста¬
рым христианам» (понятие «крестьянская честь» — одна из тем испанского
театра ХУП века).
Сужение круга гипотетических претендентов на авторство «Ласарильо»
до группы эразмистов-«новых христиан» лишь но видимости облегчило уче¬
ным задачу «вычисления» автора повести: «новыми христианами» при бли¬
жайшем изучении вопроса оказались очень многие мыслители, писатели, вра¬
чи, натурфилософы, да и религиозные и государственные деятели испанского
18 Эскудеро — низший слой идальгии как общего обозначения испанского дво¬
рянства, которое, помимо эскудеро, включало в себя также идальго-землевладельцев
(таких, как сервантесовский Алонсо Кихано — Дон Кихот), кабальеро и грандов.
564
Приложения
Возрождения (см.: Пискунова 1998). Однако, движимые этой установкой, ис¬
следователи продолжают обращаться к фигурам известных гуманистов —
братьев Хуана и Альфонсо де Вальдес (Juan de Valdés; 1509—1541; Alfonso de
Valdés; 1490—1532), первый из которых, придворный маркиза де Вильеиа, пос¬
ле отъезда в Италию в 1534 году был осведомителем Карла V при дворе Папы
Климента VII, а второй — секретарем-латинистом императора19. Вспоминают и
о философе Хуане Луисе Вивесе (Juan Luis Vives; 1492—1540), одном из самых
влиятельных — во всеевропейском масштабе — эразмистов первой половины
шестнадцатого столетия (см.: Calero 2006). Правда, Хуан де Вальдес известен
исключительно как автор серьезных — «наставительных» — диалогов на бого¬
словские, этические и филологические темы: «Диалога о христианской док¬
трине» («Diálogo de doctrina cristiana»; 1529), «Диалога о языке» («Diálogo de la
lengua»; 1535?), а вот Альфонсо принадлежат диалоги сатирические: «О том,
что происходило в Риме» («Diálogo de las cosas acaecidas en Roma»; 1527?) и
«Диалог о Меркурии и Хароне» («Diálogo de Mercurio у Carón»; 1530)20. Однако
между диалогом — даже беллетризированным, лукиановского типа21, включа¬
ющим действие, развертывающееся в фантастической обстановке (например,
на берегах Стикса, как то происходит в «Диалоге о Меркурии и Хароне»), — и
романом (а «Ласарильо» — это своего рода «маленький» роман!), при всём их
генетическом родстве, существует принципиальное различие: основным пред¬
метом изображения в диалоге является идея, мысль и/или представление, ко¬
торое автор хочет донести до слушателя или со слушателем обсудить, в то
время как герой романа или повести, даже если это — герой-идеолог или фан¬
тазер, одержимый неким замыслом-планом, — прежде всего человек в его зем-
19 Огромные, но отвергнугые научными кругами, усилия доказать, что автором
«Ласарильо» является Альфонсо де Вальдес, в 2000-е годы предприняла Роса Наварро
Дуран (см.: Navarro Durán 2002; Navarro Durán 2003). На фоне массированной пиар-
компании в защиту своей гипотезы, которую ведет Наварро Дуран, отстаивая автор¬
ство А. де Вальдес, давняя попытка М.-Х. Асенсио (см.: Asensio 1959) очень осторожно
связать «Ласарильо» с именем его брата — Хуана кажется вполне допустимой. Только
вот дух «наставительных» диалогов Хуана, однозначно твердого в своих эразмистских
убеждениях, мало совместим с амбиваленгно-уклончивым (об этом подробнее далее)
строем мышления автора «Ласарильо».
20 Запрещенные в Испании к печати, диалоги Альфонсо были впервые опублико¬
ваны в Италии после смерти автора в 1540-х годах.
21 Имеются в виду произведения позднегреческого писателя Лукиана Самосатско-
го (ок. 120—180), автора сатирических диалогов «Разговоры богов» и «Разговоры в
царстве мертвых».
С.И. 11искунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 565
ном измерении, со своей переживаемой лично участью. Да и адресованы диа¬
лога Вальдесов не читателю «развлекательных книжиц», а элите: гуманисти¬
ческой, придворной, церковной.
Поэтому с начала XX века испанисты начали искать автора «Ласарильо»
среди представителей «низовой», народной культуры, прежде всего среди со¬
чинителей и исполнителей пьес для площадного театра — авторов и актеров
(те и другие обозначались тогда одним словом — autores). Так в ряду предпо¬
лагаемых авторов повести появились актер и драматург Лопе де Руэда (Lope
de Rueda; первые десятилетия XVI в. — 1565)22, а вслед за ним — со значитель¬
но большими на то основаниями — Себастиан де Ороско (Sebastián de Horozco;
1510—1579), сочинитель одноактных стихотворных пьес23, представляющих
сценки из толедской жизни, а также составитель сборников испанских посло¬
виц и поговорок (мода, введенная в гуманистический обиход Эразмом). Гипо¬
тезу об Ороско как авторе «Ласарильо» выдвинул еще в 1914 году издатель
первого комментированного издания «Ласарильо» X. Сехадор-и-Фраука, об¬
ративший внимание на то, что в «представлении» Ороско на сюжет «Евангель¬
ской истории из девятой главы от Иоанна» («Representaciyn de la Historia evan¬
gélica del capítulo nono de San Juan») выведены слепой и его слуга Ласарильо,
мстящий хозяину за издевательства. И хотя комическая пара слепой и маль¬
чишка-поводырь была известна в Европе, по крайней мере, с четырнадцатого
столетия, сцена со слепым и его слугой в пьесе Ороско во многих деталях
воспроизводит именно знаменитый эпизод с местью слепцу из «Рассказа перво¬
го...» «Ласарильо» (см.: Cejador у Frauca 1976).
Поэт-шут Ороско24, с учетом его «новохристианского» происхождения, а
также сатирической направленности и площадного комизма его сочинений,
по многим параметрам подходил бы на роль автора «Ласарильо». Но нет в его
стихотворных сценках даже следов той гениальности, которой отмечена
внешне простая, но предельно суггестивная проза творца «Ласарильо»25. Да и
рукописный «Песенник» («Cancionero»), в котором собраны сочинения Орос-
22 Гипотеза Ф. де Хаана (см.: Наап 1903).
23 Их издание было осуществлено в 1874 г. Хосе Мариа Асенсио (José María Asen-
sio; не путать с Manuel José Asensio, см. сноску 19 к наст. ст.).
24 О происхождении и роли писателей и поэтов-шутов в испанской культуре см.:
Márquez Villanueva 1985—1986; Зеленина 2013.
25 Более всего к ней применимо понятие «проза поэта», которая отличается тем же
качеством, что и поэзия: для последней — по определению Ю.Н. Тынянова — харак¬
терна «теснота стихового ряда» (Тынянов 1965: 69) . В этом смысле проза «Ласарильо»
схожа с прозой Пушкина, автора «Повесгей Белкина».
566
Приложения
ко (опубл. 1874), может включать в себя произведения, написанные и после
1554 года: тогда сценка из «Евангельской истории...» — всего лишь переделка
эпизода из «Ласарильо» 1554 года.
То обстоятельство, что автор «Ласарильо» не только имя героя, но и мно¬
гие темы повести заимствовал из фольклорной традиции, а также тот факт,
что некий Ласаро «со своим ослом» или в ином виде мелькает в литературных
текстах первой половины XVI века, подвигло одного из авторитетнейших ис¬
следователей и издателей «Ласарильо» X. Касо Гонсалеса выдвинуть предпо¬
ложение, что сохранившиеся издания повести26 — плод бытования в читатель¬
ской среде на протяжении 1520—1540-х годов рукописных копий созданной
безымянным автором (автор есть у каждого произведения, даже фольклорно¬
го!) еще в конце XV века «Книги о Ласаро» — по аналогии с «Пра-Фаустом»
Гёте ученый именует ее «Пра-Ласарильо» (см.: Caso González 1966; Lazarillo
1967). А фольклорное произведение существует, как известно, анонимно и в
вариантах. При этом первоначальный текст подвергается разного рода изме¬
нениям, порожденным не только неизбежными при переписке ошибками, но
и творческими новациями переписчиков. Иными словами, по мысли Касо Гон¬
салеса, «Ласарильо» в дошедшем до нас виде, включая его продолжения — до¬
полнения-вставки в издание Алькала-де-Энарес 1554 года, анонимно опублико¬
ванную в 1555 году в Антверпене одновременно с переизданием «Ласарильо»
1554 года «Вторую часть» («Л-П»)27 — следует рассматривать как плод письмен¬
ной обработки полуфольклорного тексга-прототипа.
Но к оценке анонимности «Ласарильо» есть и другой подход, согласно ко¬
торому отсутствие имени автора на титуле каждого из сохранившихся изда¬
ний — одна из сторон глубоко оригинального художественного замысла авто¬
ра, заставившего героя самого рассказывать о своей жизни, что, как уже гово¬
рилось, не было принято в традиционалистском вымышленном повествовании28.
А. Кастро писал по этому поводу:
Вопрос о происхождении «Ласарильо» будет иметь второстепен¬
ное значение до тех пор, пока мы не соотнесем его с творческой
26 На момент появления трудов X. Касо Гонсалеса было известно лишь о трех из¬
даниях книги.
2/ См. о них в Преамбуле к примечаниям к «Л-П».
28 «От первого лица» писали письма, исповеди, автобиографии, донесения-реляции
(например, Колумб — об открытых им землях), то есть тексты-документы. Вымыш¬
ленные же истории — прежде всего популярнейшие рыцарские романы — велись от
лица псевдореального хрониста-повествователя.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро да Тормес и метаморфозы. .. 567
установкой автора <...> Как еще объяснить принятое писателем
решение — взять своего ничего из себя не представляющего героя
и выставить его на всеобщее обозрение? Обыденная жизнь — не¬
что, полностью противоположное героическому деянию, — здесь
повествует о себе самой. Таково было гениальное решение... И для
того, чтобы как-то сгладить подобную дерзость, истинный автор
остается в тени. Автобиографичность «Ласарильо» и его аноним¬
ность — две стороны одной медали.
Castro 1960: 136
Таким образом, вопрос об авторе «Ласарильо» затрагивает самую суть
этой внешне незамысловатой повести, то, что делает ее столь сложной для
любых интерпретаций, — ее принципиальную двойственность, противоречи¬
вость авторского замысла и парадоксальность текста, возникшего на стыке
речи и письма, фольклора и литературы, вымысла и реальности, жизни и
книги, что было унаследовано у автора-анонима и Сервантесом — автором
«Дон Кихота». Поэтому сегодня большинство публикаторов «Ласарильо»
придерживается той точки зрения, что его создателем — и об этом свидетель¬
ствует обилие имеющихся в повести отсылок к самым разнообразным пись¬
менным источникам: к трудам античных авторов и к сочинениям Эразма, к
творениям современников-итальянцев (соседей по эпохе Возрождения) и ис¬
панской прозе и поэзии XV — первой половины XVI века — был весьма об¬
разованный человек. Может быть, клирик, но не исключено, что и предста¬
витель образованного городского сословия (его составляли адвокаты, служа¬
щие городских управ, университетские профессора, врачи, купцы и некоторые
ремесленники, например, златошвеи, вроде отца Лопе де Вега)... Но он мог
быть и кабальеро...29
Установлению личности анонима могло бы помочь определение времени
создания повести, очевидно коррелирующее со временем развертывания изо¬
бражаемых в ней событий, хотя и необязательно вплотную примыкающих к
моменту ее написания (ср.: Rico 2006: 20). Но временной разброс отсылок по¬
вествователя к тем или иным историческим фактам — и по сию пору главный
камень преткновения для ученых-«лазарилистов».
29 В не столь уж далекие от «Ласарильо» Средние века лучшие галисийско-порту¬
гальские «кантигас де амиго» [португ. cantigas de amigo — букв.: «песни о милом»), со¬
чиненные якобы от лица влюбленной крестьянской девушки, слагал португальский
король Диниш (см. о нем Примеч. 7 к гл. 2 «Л-П»).
568
Приложения
Все гипотезы, связывающие повесть с плеядой гуманистов-эразмистов
1520—1530-х годов, относят ее создание ко второй половине 1520-х, что под¬
крепляется имеющимися в самой повести явно не случайно включенными в
нее историческими аллюзиями и прямыми указаниями. Так, в одной из за¬
ключительных фраз «письма» говорится: «Всё это случилось в тот самый год,
когда победоносный наш император вступил в славный город Толедо и созвал
кортесы» (с. 94 наст. изд.). Кроме того, маленький Ласаро — здесь следует
вернуться к началу его исповеди — слышал от матери, что его отец пал «за
веру в походе на Джербу» (с. 13 наст. изд.).
Но в каждом из этих упоминаний есть доля неопределенности: Карл V
собирал в Толедо кортесы — совещательную палату представителей знати,
духовенства и городов — дважды: в 1525 году и в 1538—1539 годах. Походов на
Джербу — остров, расположенный в заливе Габес (Gabes) у побережья Туниса
и населенный берберами, — также было два: один состоялся в 1510 году, дру¬
гой — в 1520-м. Для сторонников «ранней» датировки «Ласарильо» (да и для
непредвзятого комментатора) очевидно, что в обоих случаях речь идет о со¬
бытиях 1510 и 1525 годов, так как именно первый поход на Джербу, в кото¬
ром испанский флот и армия понесли большие потери и который закончился
неудачей, запечатлелся в народной памяти (как остаются в ней эпические бит¬
вы, заканчивающиеся гибелью или пленением главных героев), а вот вто¬
рой, — по сути, малозначительный, хотя и вполне успешный, антипиратский
рейд, — остался незамеченным. Поэтому и матушка Ласарильо, стремясь ге¬
роизировать образ пропавшего мужа, вспоминает о походе 1510 года. То же
касается и кортесов: именно кортесы 1525 года были отмечены особой пыш¬
ностью и праздничностью (молодой король, шесть лет как ставший императо¬
ром, одержал накануне победу над французами в битве при Павии, пленив
самого Франциска I30), в то время как в 1538—1539 годах праздновать было
нечего (накануне был заключен, для Испании унизительный, мир в Ницце, а
вскоре умерла родами королева Изабелла).
Но есть в текст е повесги, а также в ее интертексте, запечатлевшем истори¬
ко-литературный контекст ее возникновения, и отсылки к значительно более
позднему времени — 1540-м годам, а то и к началу 1550-х. И тогда время на-
30 Упоминаемые Ласаро «заботы, которые тревожат французского короля» («los
cuidados de el Rey de Francia». — C. 40 наст, изд.), вполне вероятно, относятся к этому
историческому эпизоду, хотя позднее они часто фигурируют в испанских присказках
о заботах, одолевающих человека.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 569
писания и публикации повести максимально сближаются: между сочинением
«Ласарилъо» и его гипотетическим первоизданием (или же — первоиздания-
ми), как уже отмечалось, прошел год-два — не более.
Предположение о создании «Ласарильо» в начале 1550-х годов наиболее
последовательно отстаивает один из самых авторитетных испанских фило¬
логов — академик Франсиско Рико (см.: Rico 2006), считающий, что, если,
опираясь на слова Ласаро, и следует ориентировать его рассказ на ранние да¬
ты — 1510 и 1525 годы (хотя первый продолжатель повести, автор «Л-П», под¬
черкивает ученый, исходит из того, что в «Л-I» говорится о кортесах 1538—
1539 годов), то речь всё равно должна идти о времени, к которому приуроче¬
ны похождения Ласарильо, но не о времени создания повести. Последнее же
запечатлено в целом ряде повествовательных деталей, относящих изобража¬
емый в ней исторический фон к концу 1540-х — началу 1550-х годов, то есть
почти ко времени ее написания — 1552—1553 годам (в данном случае разделять
два времени — время написания и время описываемое Рико отказывается).
Так, служба Ласаро в Толедо у эскудеро («Рассказ третий...») приходится
на некий неурожайный год, когда городские власти «решили, чтобы все при¬
шлые бедняки покинули город» (с. 61 наст. изд.). Этот год можно установить.
Хотя власти Испании с первых десятилетий XVI века вели борьбу с толпами
голодающих жителей деревень, заполнявших города в поисках пропитания,
ситуация по-настоящему обострилась лишь в 1540-е годы, а упоминаемый Ла¬
саро указ об изгнании пришлых бедняков из Толедо, за коим последовали
строгие меры, был издан городскими властями 21 апреля 1546 года (см.: Rico
2006: 22).
К тому же времени, если не к началу 1550-х годов, должны быть отнесены
и мечтания хозяина Ласарильо, обладателя полуразрушенного поместья в
окрестностях Вальядолида, о том, как дорого стоил бы его дом, если бы был
возведен в самом городе на Береговой улице. Именно к началу 1550-х годов
стоимость недвижимости в Вальядолиде, исполнявшем с 1543 по 1559 год
функцию столицы страны, тем более на его самой шикарной, тянущейся
вдоль высокого берега реки Писуэрги, улице необыкновенно возросла.
В пользу гипотезы о создании «Ласарильо» в начале 1550-х годов свиде¬
тельствует и то, сколь органично вписывается повесть в литературный кон¬
текст 1540—1550-х годов, — время популярности жанра вымышленного письма-
послания, обретшего литературный статус после публикации писем Аретино
(1537) в Италии и «Домашних посланий» («Epistolas familiares»; 1539?—1542)
А. де Гевара в Испании, — а именно под письмо-послание стилизовано иове
570
Приложения
сгвование Ласаро. На пике популярности в 1540—1550-е годы находился и «Зо¬
лотой осел» Апулея, классический образец повествования от первого лица31,
особенно востребованный после переиздания 1536 года32. К этому же периоду
относится и еще один из текстов — предшественников «Ласарильо»: опублико¬
ванный в Севилье в 1542 году рыцарский роман «Бальдо» («Baldo») — прозаи¬
ческое переложение итальянской бурлескной поэмы «Бальдус»33.
Напротив, в середине 1520-х годов, уверен Рико, автор «Ласарильо» ока¬
зался бы почти в полном литературном одиночестве. Да и общее настроение
в середине XVI века было иным, чем в годы так называемого «первого
Возрождения»34, когда гуманистическое сообщество Испании было еще дале¬
ко от скепсиса и отчаяния середины столетия, вполне отразившихся в «Ласа¬
рильо». Публикация повести и ее первоначальный успех — свидетельства на¬
чинающегося кризиса испанского Возрождения, пережившего недолгий рас
цвет в первые десятилетия после восшествия на испанский престол императора
Карла V, но уже во второй половине 1540-х годов накрытого огненной волной
инквизиционных преследований, ник которых пришелся на 1555—1558 годы.
«Почему, написанная во второй половине 1520-х годов, повесть была опублико¬
вана лишь в начале 1550-х?» — задаются справедливым вопросом Ф. Рико и
другие ученые. Почему никаких следов ее распространения, хотя бы в руко¬
писном виде, не осталось? Где всё это время был ее автор?
Предлагаемый нами логичный и простой ответ на эти вопросы мог бы
вывести ситуацию из тупика, примирив сторонников ранней и поздней дати¬
ровок времени написания повести: он сводится к предположению о существо¬
вании двух редакций «Ласарильо» — ранней, или первой, созданной во второй
половине 1520-х годов, и поздней, или второй> условно говоря, «окончатель¬
ной» редакции, относящейся ко второй половине 1540-х — началу 1550-х годов
и опубликованной в 1553 году в Антверпене и, возможно, как уже говорилось,
в Алькала-де-Энарес.
Первую редакцию, почти вдвое меньшую, чем «Ласарильо с Тормеса»
1554 года, мы бы назвали своего рода наброском, получившим условное за-
31 С) влиянии «Золотого осла» на «Ласарильо» и специфике перволичного пове¬
ствования в обоих произведениях см. с. 591—594 наст. ст.
32 См. сноску 74 к наст. ст.
33 См. сноску 76 к наст. ст.
34 Гак испанские историографы именуют испанское Возрождение первой полови¬
ны XVI в., в отличие от позднего, «второго», Возрождения, пришедшегося на годы
правления Филиппа II (см.: Пискунова 1998: 13—15).
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 571
вершение35 и безусловное авторское воплощение в окончательной, второй ре¬
дакции. Но объединяет обе редакции не стихия народного творчества (как
считал Касо Гонсалес — создатель гипотезы о «Пра-Ласарильо»), а личность и
судьба автора, который, подготовив первую редакцию повести во второй по
ловине 1520-х годов и не предприняв никаких усилий для ее завершения и
публикации, четверть века спустя, в конце 1540-х — начале 1550-х годов, вер¬
нулся к своему «студенческому» творению, чтобы превратить историю Ласаро
в предназначенное для опубликования в виде отдельной книги художествен¬
ное произведение. В частности, он расширил свое сочинение за счет включения
в «письмо» Ласаро «Рассказа третьего...»36, столь важного для трансформации
повести из повествования об изворотливости и стойкости мальчика-слуги в
книгу о современном драматическом положении Испании, о вырождении тра¬
диционной опоры испанской государственности — идальгии, о крахе ренес¬
сансных представлений о человеке — творце своей судьбы. Вкупе с изображе¬
нием паразитизма и развратного образа жизни четвертого хозяина Ласаро —
монаха-мерседария, с разоблачением (в «Рассказе пятом...») духа торгашества
и обмана, пропитавшего все сферы жизни Римской церкви, словно провидя то
время, когда уложения Тридентского собора будут объявлены законами, по
которым будет жить испанское государство, «Ласарильо» 1554 года создает
лапидарный образ исторической обреченности Испанской империи.
Соединить в художественном целом «Ласарильо» два во многом между
собой различаюпщхся образа героя, две половины (до и после женитьбы) его
не столь уж долгой жизни (Ласаро — автору письма около 25 лет)37, и одно-
35 Повесть многим критикам (да и читателям) кажется незаконченной, но она не
«не закончена», а не завершена, так как имеет условный конец, что весьма характерно
для жанра романа Нового времени (ср. конец «Евгения Онегина» или «Войны и ми¬
ра»), первым образцом которого «Ласарильо» фактически является.
36 Характерно, что именно в «Рассказе третьем...» «Л-I» сосредоточены почти все
отсылки к литературным и историческим реалиям середины 16-го столстия. (Соот¬
ветственно, написанные во второй половине 1520-х годов, два первых рассказа «по¬
мечены» своими историческими «маркерами».) Что же касается рассказов с четверто¬
го по седьмой, то ко второй редакции повести мы, с некой долей уверенности, отнесли
бы «Рассказ пятый...», явно разрушающий полифонический строй предыдущего по¬
вествования (подробнее см. с. 583 наст, изд.), и наверняка — Пролог.
37 Если считать, что в год гибели отца — 1510 г. — Ласарильо было восемь лет (как
он сам о том сообщает) и что между въездом Карла V в Толедо (то есть годом же¬
нитьбы Ласаро — 1525 г.) и самим актом сочинения письма прошло какое-то время
(год или два), необходимое, чтобы слухи о его женитьбе на наложнице архипресвите-
572
Приложения
временно свести в частной истории героя-повествователя две эпохи в жизни
испанского государства, восход и печальный закат правления Карла V, когда-
то триумфально въезжавшего в Толедо, мог лишь человек, проживший
свою — целую — жизнь со времени сочинения первой редакции повести до
создания последней — той, в которой игровая (но не наигранная!) непосред¬
ственность детского восприятия вселенной, готовность мальчика-слуга проти¬
востоять вызовам жестокого мира «добрых» людей покрылись патиной горе¬
чи разочаровавшегося в современниках немолодого автора.
Двадцать пять лет «Пра-Ласарильо» пробыл там, где только и мог быть, —
среди бумаг автора, вместе с ним, там, где находился сам автор, очевидно не
собиравшийся свой прозаический опыт публиковать. Возможно, потому же,
почему не увидели свет ни диалоги Вальдесов, ни многие другие сочинения
реформистской направленности, запрещенные цензурой и оставшиеся лежать
в тайниках и архивах после первых, вспыхнувших в конце 1520-х годов пре
следований «еретиков», прежде всего близкого к эразмистам, но более про¬
стонародного, пронизанного сектантским мистицизмом движения «алюмбра-
дос» (исп. alumbrados — букв.: «просветленных»). А возможно, и потому, что в
глазах самого автора его первый «Ласарильо» выглядел как «безделка», а не
как сочинение серьезной (эразмистской или иной другой) направленности,
публикация коего стоила бы «государевой службы», на которую рассчитывал
сочинитель — Диего Уртадо де Мендоса, известный среди современников под
прозванием «Посол», тот, чье имя в качестве автора «Ласарильо» и называли
ближайшие потомки. Оно само по себе может служигь объяснением судьбы
повесги: публиковать такого рода бурлески под восходящим к XII веку родо¬
вым именем было бы явной непристойностью 8.
Конечно, Диего Уртадо де Мендоса — не гуманист-эразмист в классиче¬
ском понимании слова: он не был пропагандистом идей Эразма, да и сам
жанр проповеди был ему совершенно чужд. Но Мендоса конечно же читал
сочинения Эразма и Вальдесов (пускай и неопубликованные!), критически от¬
носился к Римской церкви в ее тогдашнем состоянии (ему довелось столкнуть¬
ся и с Папой Павлом Ш, и с Папой Юлием Ш лицом к лицу!), понимал насущ¬
ность католической реформы (для чего, собственно, и задумывался Тридент-
ра как-то улеглись. Эги подсчеты, входящие в авторский замысел, проделывали мно¬
гие критики. Об их отношении к личности самого автора см. с. 574 наст. изд.
38 тт
Не включаясь в дискуссии шекспироведов, можно заметить, что никто из споря¬
щих об авторстве пьес Шекспира не опроверг ает тот факт, что графу Рэтленду (а то
и самой королеве Елизавете) было бы не к лицу выступагь сочинителем пьес для на¬
родного увеселения.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 573
ский собор, в организации которого Мендоса принимал непосредственное
участие39). Знал он и о движении «алюмбрадос», которым сочувствовали и
образованные горожане, и представители дворянской знати, в том числе гер¬
цог де Эскалона, в поместье которого — вплоть до смерти герцога в 1529 го¬
ду — собирался кружок «просветленных». Рассказывая о своих странствиях со
слепцом на пути от Саламанки к Толедо, Ласаро не случайно упоминает
Эскалону не только как название места, в котором они оказываются, но и как
часть фамильного имени владельца: «Находились мы в Эскалоне — городе,
принадлежавшем одному герцогу, носившему такую фамилию», — повествует
толедский глашатай (с. 23 наст. изд.)40. Бывал в Эскалоне и Мендоса — ведь
герцог приходился ему дедом но материнской линии.
Мендоса родился в Альгамбре, где находилась резиденция его отца — ге¬
нерал-губернатора «королевства Гранада» (бывшего Грандского эмирата, от¬
воеванного испанцами у арабов в 1492 году) Иньиго Лопеса де Мендоса, мар¬
киза де Мондехар, графа де Тендилья (Iñigo López de Mendoza, marqués de
Mondé jai', conde de Tendilla; 1440—1515), человека, славившегося воинской до¬
блестью и религиозной веротерпимостью. Сын «великого Тендильи» вырос в
окружении красоты «земного рая», сотворенного арабскими мастерами41, под
звуки арабской речи (арабский — один из многих языков, которыми будет
владеть полиглот Мендоса42), в среде, открытой всем культурам прошлого и
настоящего. Автор «Ласарильо» во многом воплощал идеал человека Возрож¬
дения на испанский лад, соединив в себе воина и поэта, комментатора Аристо¬
теля и шутника-схпрослова, ценителя слога римских ораторов и знатока на-
39 Заседавший с 1545 по 1563 г. в Триденте (совр. Тренто) и — недолго — в Болонье
Собор закончился тем, чем заканчиваются многие исторические утопические проек¬
ты — торжеством Контрреформации и сожжением на кострах Инквизиции прелатов-
реформаторов. Мендоса энергично участвовал в подготовке Собора в 1542 г. и пред¬
ставлял на нем сразу после его открытия (в 1545—1546 гг.) интересы КарлаУ, но, судя
по всему, не смог направить ход соборных дискуссий в реформаторское русло.
40 См. также Примеч. 28 к «Рассказу первому...» «Л-1».
41 Альгамбра была взята не штурмом, а многомесячной осадой и сохранилась поч¬
ти в нетронутом виде.
42 Итальянскому и латыни Диет, его четверых братьев и двух сестер, равно как и
другим наукам, обучил специально привезенный отцом из Италии известный профес¬
сор-гуманист Пьетро Мартире д’Ангьера (Pietro Martire d’Anghiera; 1457—1526). Позд¬
нее, в университетах, Мендоса доучил и выучил арабский, древнегреческий и древне¬
еврейский. Он знал и многие живые языки, в том числе и редкий для того времени
английский.
574
Приложения
родной речи43, государственного деятеля и собирателя книг и древних рукопи¬
сей. Он неплохо разбирался и в судопроизводстве, и в торговле, и в банковских
операциях. (В последние годы жизни, начиная с 1555-го, ему пришлось зани¬
маться тем, чем позднее придется заняться и Мигелю де Сервантесу, — снаб¬
жением испанского флага.)
В Саламанке, а также в Падуе, Риме и, возможно, в Болонье Мендоса из¬
учал гражданское и каноническое право, хотя когда именно — трудно устано¬
вить: процесс обучения мог растянуться на все 1520-е годы, так как универси¬
тетские лекции и диспуты Мендоса-студент чередовал с участием в сражени¬
ях44, которые вел Карл V с французскими войсками в Италии и во Франции,
с арабами, берберами и турками — в акватории Средиземного моря. Человек
двухметрового роста и огромной физической силы (таким его и запечатлел
Тициан), младший сын «великого Тендильи» в совершенстве владел и оружи¬
ем, и тактикой ведения боя. Счастье, что, помимо letras (так именовались в
Испании «словесные науки и искусства»), отец, скончавшийся в 1515 году,
успел обучить сына и воинскому искусству — armas: он умер, оставив Диего —
шестому (да еще рожденному во втором браке) ребенку и к тому же младше¬
му сыну — не столь уж большое наследство. Поэтому перед Диего был один
путь — королевская служба. И он долгае годы служил Карлу V — и мечом, и
словом... Скорее всего, он был в Толедо и в 1525 году, когда в древнюю столи¬
цу Кастилии (постоянной столицы у Испании при правлении Карла V не бы¬
ло) въезжал «победоносный» император. Можно предположить, что первая
редакция «Ласарильо» была сочинена после этого события (но до смерти де¬
да). Вероятно, в год сочинения повести (1528?) Мендосе было столько же лет,
сколько и Аасаро в момент завершения письма, — двадцать пять45. Эта литера-
43 Интерес к народному слову Мендоса унаследовал от своего прадеда — прослав¬
ленного поэта 15-го столетия Иньиго Лопеса де Мендоса, маркиза де Сантильяна
(Iñigo López de Mendoza, marqués de Santillana; 1398—1458), который был не только
первым испанским подражателем Данте и Петрарки, но и составителем сборника на¬
родных пословиц.
44 Благо, военные походы, как правило, приходились на весенне-летнее время го¬
да, а осень и зиму можно было посвящать учебе.
45 Где-то в подтексте первых глав повести затаился и своего рода присущий автору
«комплекс сироты» — чувство одиночества и оставленности, незащищенности ребенка
перед жестокостью жизни, которое он передал и герою-иовествователю. Мендоса по¬
терял горячо любимого отца, бывшего для него воплощением силы и власти, защит¬
ником и дарителем — всем! — когда ему было двенадцать лет! Больше, чем Ласаро.
Но ведь и у грата его была значительно большей!
С.И. Пискунова. 1 Ipebpащения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 575
турная игра-стилизация была не только пробой пера Мендосы-прозаика, но и
частью веселого времяпровождения — назовем их условно — «саламанкских
студентов», способом повеселить товарищей, того же юного герцога де Альба.
С начала 1530-х годов Мендоса — если полагаться на его слова из известно¬
го письма принцу Филиппу от 1553 года46 — находился на королевской службе,
в основном за пределами Испании. Он возвращался на полуостров: в 1531 (?)
году, чтобы проститься с единственной родной и по отцу и по матери, горячо
любимой сестрой — Марией Пачеко, скончавшейся в Португалии в Опорту,
где она, предводительница восстания комунерос в Толедо (1521—1522 гг.)47,
укрывалась от преследований Карла V;48 в Гранаду, чтобы окончательно ре¬
шить наследственный спор со старшим братом (по отцу) Луисом. Потом были
морская экспедиция в Тунис (1535 г.), посольство в Англию...
В 1539 году Мендоса получил назначение посланником в Италию, где
прошли лучшие тринадцать лет его жизни... Он поселился в Венеции на Боль¬
шом канале, во дворце, двери которого будут широко открыты для игальян-
ских поэтов, художников, ученых-гуманистов, для торговцев старыми книга¬
ми и предметами старины. По рассказам современников, ведя переговоры с
Портой, испанский посол ухитрялся вывозить из Константинополя целые су¬
да, груженные греческими и арабскими рукописями. На приобретение книг,
картин, разного рода изделий итальянских мастеров Мендоса денег не жалел
и постоянно в них нуждался... Не всегда ему хватало и дипломатического
такта и выдержки, особенно при общении с Римом. И, естественно, у него по¬
явилось немало врагов и в Римской курии, и в числе приближенных Карла (их
было немало и у его многочисленного влиятельного рода!). На имя императо¬
ра пошли доносы, в которых Мендосу обвиняли в растратах, в неумении вести
дипломатические переговоры, в неуместном поведении... В 1552 году, после
потери испанцами восставшей Сиены — события, вызвавшего страшный гнев
Карла, дон Диего был отправлен императором в полную отставку (причем в
грубой, унизительной форме). В начале 1553 года он вернулся в Испанию — с
обязательством принять посвящение в Ордене Алькангара, для чего было не¬
обходимо провести год в орденском монастыре Сан Бенито близ Бадахоса и
46 В нем Мендоса пишет о «двадцати двух годах» своей «безупречной службы»
императору (см.: González Palencia, Mele 1941—1943/П: 283—285).
47 См.: ИИ 2012: 451-453.
48 Не опасаясь недовольства императора, Мендоса навещал ее в Португалии и на¬
писал на ее смерть эпитафию, оправдывающую всю прожитую Марией жизнь. См.
также Преамбулу к примечаниям к «ЛИ».
576
Приложения
возглавить гарнизон в крепости Алькантара на португальской границе. Это
была фактическая ссылка... Именно тогда, в 1552—1553 годах, но предположе¬
нию П. Хауральде Поу (см.: Jauralde Рои 2012), Мендоса написал «Ласарильо».
Мы бы сказали: дописал, завершил, подготовив повесть к изданию и разослав
ее рукописи (возможно, что не одну!49) знакомым ему издателям (в Антверпен,
в Алькала-де-Энарес...).
Впрочем, если согласиться с теми учеными, которые считают, что до ант¬
верпенского издания «Ласарильо» 1553 года было еще издание 1550-го, а так¬
же с некоторыми другими фактами, можно предположить, что Мендоса вер¬
нулся к завершению «Ласарильо» несколько раньше, скорее всего, после пуб¬
личной ссоры с Папой Павлом III в 1547 году, воскресившей в испанском
после «лучшие» чувства по отношению к католическому клиру, уже вполне
проявившиеся в первых главах повести. Тогда вторую редакцию «Ласарильо»
следовало бы датировать 1548—1552 годами...
В определении времени создания повести гипотеза П. Хауральде Поу
практически полностью совпадает с выкладками Ф. Рико. Но Рико отвергает
какие-либо попытки идентифицировать имя автора, оставаясь на твердой поч¬
ве установленных фактов. Предлагаемая нами гипотеза лишь включает в ги¬
потезу Хауральде Поу50 фактор «двухэтапного» рождения шедевра.
О публикации «Ласарильо» знали некоторые друзья и родственники Мен¬
досы, а возможно, и Филипп П: в письме, написанном Мендосой в мае 1557 го¬
да и адресованном его племяннику Франсиско де Мендоса, лицу, очень влия¬
тельному при дворе (в его руках фактически находились серебряные рудники
в Новой Индии и банковские контакты с Антверпеном!), автор «Ласарильо»
попросит адресата «с запозданием» передать королю «известную книжицу» (el
librillo)01. Если речь идет о «Ласарильо», то, скорее всего, о «Ласарильо» 1555 го-
49 О том, что Мендоса важные для него тексты отдавал на переписку по многу раз
(вот автор «Дон Кихота» этого просто не мог себе позволить!), свидетельствует то, что
в его архиве осталось двенадцать (а все ли найдены?!) рукописных экземпляров «Вой¬
ны в Гранаде».
50 Независимо от Хауральде Поу, в последние годы авторство Д. Уртадо де Мен¬
доса отстаивает X. Коренсиа Крус (см.: Corencia Cruz 2013а; Corencia Cruz 2013b),
опирающийся не столько на биографию Мендосы, сколько на сопоставление «Ласа¬
рильо» с другими пародийными сочинениями Мепдосы-прозаика, большинство из ко¬
торых написано в жанре вымышленного бурлескного послания (но не с «Войной в
Гранаде», созданной но совсем другим жанровым и стилевым принципам). См. также:
Hurtado de Mendoza 1890.
51 Цит. по: Agulló у Cobo 2011: 227.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 577
да издания — вкупе со «Второй частью...»52, которая и вызовет больше всего
возмущения у Инквизиции, запретившей в 1559 году повесть вместе с ее про¬
должением. Но «Ласарильо» будет ожидать еще третье превращение и еще
одно — хотя и не последнее — возвращение к читателю в новом виде.
Самые трудные для Мендосы годы — с 1553-го по 1555-й, — совпали с пе¬
риодом расставания Карла V с властью, с безмерными владениями Империи.
Всё это время Филипп, даже после вступления на королевский трон в 1556
году, будет находиться за границей: он вернется в Испанию лишь в 1559 году,
чтобы затем уже практически не покидать страну, запершись изнутри и по¬
старавшись изолировать испанцев от всяких контактов с европейским миром.
За годы смены власти в стране главный инквизитор Вальдес успеет развер¬
нуть массовое преследование «лютеран» (еретиков) в Вальядолиде и других
городах, отправить на костер десятки вероотступников и подготовить уже упо¬
минавшийся «Список запрещенных книг»... К этому времени Мендоса уже
получил право вернуться к исполнению государственных поручений, хотя и не
к дипломатической деятельности. Тем не менее к королю он явно имел до¬
ступ. Иначе в 1568 году, к несчастью, не оказался бы в Мадриде в королев¬
ском дворце в комнате, примыкающей к опочивальне умирающего принца
Карлоса, где вступил в открытую, с применением оружия, схватку с одним из
придворных... Результат — новая опала, тюремное заключение в Медина-дель-
Кампо — и ссылка на родину, в Гранаду: Мендоса должен будет участвовать в
подавлении восстания гранадских мавров в горах Альпухарры и описывать
ход военных действий. «Войну в Гранаде» Мендоса будет слагать, взяв за об¬
разец творения римских классиков — Цицерона и Плиния, тех самых, на ко¬
торых оглядывается и Ласаро в Прологе. Этот Пролог критикам иногда хо¬
чется передать самому автору. И автор в Прологе действительно присутству¬
ет — но присутствует, отсутствуя, как незримый создатель глобального
иронического фона, на который спроецировано послание Ласаро и на кото¬
ром искреннее намерение толедского глашатая стать вторым Туллием и Пли¬
нием превращается в карикатурный жест. Но «Война в Гранаде» пишется от¬
ветственно и всерьез. А «Ласаро», загнанный Вальдесом в подполье, просится
на волю...
В этом же, 1568 году умирает Вальдес. На должность нового Великого
инквизитора подбираются различные кандидаты. Их отбором занимается ста¬
рый друг Мендосы, будущий секретарь Высшего совета Инквизиции историо¬
граф Херонимо Сурита (Jerónimo Zurita; 1512—1580), а также секретарь Фи-
52
См. Преамбулу к примечаниям к «Л-П».
578
Приложения
липла II и «секретарь Инквизиции» Хуан Лопес де Веласко (Juan López de
Velasco; 1530—1598), ученый-гуманисг, историограф и придворный космограф.
Им или Мендосе, а может быть, и Филиппу П, приходит на ум мысль переиз¬
дать «Ласарильо», представив это как замысел Инквизиции, хотя для Инкви¬
зиции он выглядит странновато: зачем уважаемому учреждению возвращать
в оборот недавно запрещенные киши?!53 Но есть заинтересованные лица, и
есть корыстный (хотя «корыстным» его назвать трудно!) интерес у самого ко¬
роля: хорошо бы, чтобы Мендоса, у которого нет прямых потомков54, завещал
свою библиотеку и прочее имущество (рукописи, произведения искусства —
ничего другого у него нет! Всю недвижимость он давно продал) Его Величе¬
ству, озабоченному наполнением вновь воздвигаемого дворца Эскориала «ду¬
ховной» жизнью... Свою библиотеку король собирает давно. Но библиотека
Мендосы — лучшая в стране (она до сих пор, хотя и пострадавшая от пожаров
и от времени и, возможно, не вполне «комплектно» переданная королю, хра¬
нится в Эскориале). Взамен Мендоса получит право вернуться в Мадрид и
увидеть свою повесть вновь опубликованной50.
Веласко в задуманном предприятии отводится ведущая роль — душепри¬
казчика Мендосы06 и редактора и корректора «Ласарильо»: из повести будут
убраны главы о монахе ордена Милости (Милосердия) и о продавце папских
грамот, а также пародирующие Священное Писание фразы. Но при этом —
ученые внимательно отнеслись к данному факту только в 1980-е годы57 — в
«Ласарильо» Веласко (как иногда называют эту редакцию повести) были ис¬
правлены и многочисленные (в том числе и смысловые) опечатки, имеющиеся
во всех сохранившихся изданиях 1554 года (в каждом — свои). Причем сдела-
53 Вместе с автором «Ласарильо» в число амнистированных авторов попали Тор¬
рес де Наарро (см. сноску 60 к наст, ст.) и поэт Кристобаль Кастильехо (Cristóbal de
Castillejo; 1490—1556), возглавлявший традиционалистскую антипетраркистскую ли¬
нию развития испанской поэзии.
04 Правда, у Мендосы был незаконнорожденный сын, которого он опекал в Валья¬
долиде в 1555—1557 гг. Он упомянут в завещании Мендосы: отец ему оставил деньги
на прожитье.
55 В 1574 г. Мендоса попросил Сур игу в письме снять ему дом в Мадриде и, не
успев его обжшъ, умер в мадридском дворце своего родственника от случайной трав¬
мы ноги, повлекшей гангрену, ампугацию, сепсис...
56 По приказу Филиппа II Веласко почти пятнадцать лет надзирал за доставшимся
Филиппу в наследство имуществом Мендосы, включая его бумаги, а также коллек¬
цию книг и древних рукописей.
57 См.: Ruffinatto 1990.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы...
579
но было это весьма уместно и гонко, так, как это мог бы сделать только сам
автор. Поэтому и высказывалось предположение, это, внося исправления в
текст, Веласко использовал имевшийся у него экземпляр гипотетического
е di ti о princeps58, воплощающий, как это принято считать, подлинную автор¬
скую волю59. Но, как выяснилось в 2010 году, помимо имевшихся у Инквизи¬
ции экземпляров всех существовавших на тот день изданий «Ласарильо», Ве¬
ласко мог воспользоваться и указаниями самого автора.
В 2010 году палеограф Мерседес А1ульо-и-Кобо (Mercedes Agulló у Cobo),
изучая архивы Национальной библиотеки, обнаружила среди бумаг Веласко
лежащие в отдельном ящике (хотя и не очень тщательно отсортированные от
бумаг картографа) рукописи Мендосы, а среди них — страничку с одной-един-
ственной загадочной фразой: «Бумага (точнее, “связка бумаг”, исп. legajo de
papeles. — С.П) с исправлениями для издания “Ласарильо” и “Пропал<л>адии”60».
Очевидно, это эта запись относилась именно к осуществленному Веласко в
1573 году изданию под одной обложкой этих двух отредактированных инкви¬
зиционной цензурой сочинений. Найденная Агульо фраза и дополнительные
изыскания легли в основу ее книги «Возвращаясь к авторству “Ласарильо”»
(см.: Agidlo у Cobo 2010), в которой исследовательница доказывает, это среди
бумаг автора «Войны в Гранаде» лежали адресованные Веласко письменные
указания Мендосы — автора «Ласарильо» по исправлению текста.
«Исправленный “Ласарильо”» мог быть для Мендосы своего рода возвра¬
щением в молодость, к «Ласарильо» конца 1520-х годов... Для нас уже в пер¬
вых двух главах повести ясно видна ее новаторская композиция, основанная
на изысканнейшей игре повествовательных точек зрения, несколько заслонен¬
ная историей службы Ласаро у продавца папских грамот (булл), в которой не
только судьба самого Ласаро уходит куда-то на второй план. Исчезает двуго-
лосие, пронизывающее повествование в других эпизодах. На первый план вы¬
ходит то, о чем рассказывается, а не как. А именно на такой эффект рассчита-
58 Поэтому начиная с 1990 г. публикаторы «Ласарильо» (см., например: Lazarillo
2001) стали использовать издание Веласко как самый адекватный источник для вос¬
становления спорных мест сохранившихся изданий повести.
59 Показательно, что Веласко убрал и разделение повести на главы, чго было сде¬
лано только при переиздании «Ласарильо» в 1554 г., так как в издании 1553 г. этого
разделения, как теперь стало ясно, не было (нет его и в издании, подготовленном
Арибау).
60 «Пропалладия» («Propalladia»; 1517) — сборник пьес одного из основополож¬
ников испанского театра Бартоломе Торреса де Наарро (Bartolomé Torres Naharro;
1485?—1524?).
580
Приложения
но традиционное «реалистическое» повествование, создающее образ «обыден¬
ной жизни <...>, повествующей о себе самой», если вспомнить слова А. Кастро.
Отсюда — распространенный среди критики XIX—XX веков метод прочтения
«Ласарильо» как вершины ренессансного реализма.
II
Как сделан «Ласарильо»
«Нельзя не согласиться с теми, кто видит в повести о Ласарильо одно из пер¬
вых и ярких проявлений реалистического искусства в Испании», — писал из¬
вестный советский испанист З.И. Плавскин, находящий в анонимной книжице
«правдивый рассказ о доподлинной реальности» (Плавскин 1994: 88, 78). Уче¬
ный шаг за шагом прослеживает жизненный путь героя повести, не забывая
упомянуть и о том, что она написана в «автобиографической форме». Главная
цель рассуждений Плавскина — показать, что «во всей книге <...> автор ‘‘Ласа¬
рильо” <...> верен жизненной правде», что «эта достоверность повествования
обнаруживается <...> в точном воспроизведении мельчайших деталей окружа¬
ющего быта <...> и находит свое высшее проявление в искусстве портретиро¬
вания <...>» (Там же: 88). Остается лишь уточнить немаловажную «деталь»: о
каком «авторе» идет речь? Кто воспроизводит мельчайшие детали? Кто про¬
являет необычайное искусство портретирования? Где и как — если следовать
«правде жизни» — Ласаро научился и читать, и даже писать, где сумел овла¬
деть «искусством портретирования» и умением оснащать свой рассказ точны¬
ми выразительными деталями? Тайна сия велика есть. З.И. Плавскин сетует
на то, что в повести «за кадром» осталось превращение «наивного ребенка в
прожженного плута» (Там же), но не менее интересно, каким образом «про¬
жженный плут» стал писателем-новатором61.
Считая автобиографическую форму «Ласарильо» всего-навсего «фор¬
мой», то есть тем, чем при анализе достовернейшего рассказа о жизни Испа¬
нии XVI века можно попросту пренебречь, не различая по существу образы и
функции автора и повествователя, в роли которого выступает герой (в образе
самого героя — две его ипостаси: повествователя и действующего лица), адеп¬
ты реалистической трактовки «Ласарильо» упускают из виду величайшую
61 Этим вопросом, в частости, задавались П. Данн (см.: Dunn 1983) и К. Гильен
(см.: Guillén 1983).
С.И. Пискунова. 1 1ревращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 581
условность, иллюзию, фикцию, на которой зиждется вся конструкция пове¬
сти: в соответствии с ней роль повествователя отдана автором персонажу-
плуту, и это никак — ни психологически, ни прагматически — не мотивирова¬
но. Но мотивировано эстетически, мотивировано художественным, то есть
жанровым, замыслом автора.
По внешней форме «Ласарильо» — не тгго иное, как «рассказанное письмо»
(epístola hablada)62. Все современные прочтения повести гак или иначе базиру¬
ются на этом, безусловно верном, наблюдении. Однако разные исследователи
конкретизируют его в разных, зачастую резко расходящихся между собой,
направлениях. Большие споры вызывает цель написания «эпистолы» Ласаро,
достаточно гуманно выраженная в Прологе, предваряющем повествование.
Пролог, начинающийся с выразительно-ударного «я» (Yo), акцентирующего
особую роль субъекта повествования, выстроенного в ракурсе его мировиде-
ния, обращен к адресату письма (а в его лице — к имплицитному читателю
повести), обозначенному инициалами V. М. (Vuestra Merced — исп. Ваша Ми¬
лость). К. Гильен, а вместе с ним и вслед за ним Ф. Рико (см.: Rico 2006: 15—23)
считают, что письмо Ласаро «Вашей Милости» является своего рода актом
послушания, попыткой самооправдания, направленной на развеивание дошед¬
ших до «Вашей Милости» сплетен, которые ходят в городе по поводу жены
Ласаро и благодетеля героя — архипресвитера церкви Св. Спасителя, женив¬
шего Ласаро на своей служанке (а по сути, наложнице). Эта ситуация, образу¬
ющая «обстоятельственный фон» письма Ласаро, явственно обрисовывается
лишь в конце «Рассказа седьмого...» и обозначена словом «caso» (случай)63.
Против подобного толкования цели послания Ласаро выступает автор од¬
ного из самых солидных исследований, посвященных «Ласарильо», В. Гарсиа
де ла Конча, который считает, что форма обращения Ласаро к таинственному
адресату письма — Vuestra Merced — отнюдь не свидетельствует о высокопо¬
ставленное™ адресата: письмовники того времени советовали употреблять
слова «Ваша Милость» при обращении пишущего и к своей ровне. Исследова¬
тель настаивает на том, что адресат послания Ласаро — отнюдь не церковный
чин или служащий Инквизиции, желающий получить отчет о поведении архи-
пресвитера, и что упоминаемый в «Рассказе седьмом...» «случай» не является
основным поводом для сочинения письма, главное назначение которого —
изображение досгойных всеобщего внимания персоны и жизни Ласаро. Эта
жизнь продолжается и в момент написания письма, так что и переписка героя
62 Одним из первых это заметил К. Гильен (см.: Guillén 1957: 268).
63 См. также Примеч. 6 к Прологу «Л-1».
582
Приложения
с «Вашей Милостью» может бьггь продолжена, что прекрасно уловил изда¬
тель повести из Алькала-де-Энарес и что затем вошло в жанровый узус «пика-
рески» (см.: García de la Concha 1981: 15—46).
Вслед за Р.-У. Труменом (см.: Truman 1969) В. Гарсиа де ла Конча связы¬
вает замысел повести с ренессансной полемикой вокруг «homines novi» («но¬
вых людей») и интерпретирует ее как реплику в этом, шедшем преимуще¬
ственно между итальянскими гуманистами, споре. Главной подоплекой посла¬
ния толедского глашатая испанский исследователь считает гордость, похвальбу
(ostentación), самовозвеличивание «нового человека» в светско-гуманистиче¬
ском понимании слова — выходца из низов, добившегося благодаря собствен¬
ным усилиям, уму и житейской хватке, ценой многах испытаний и унижений
стабильного социального положения и материального благополучия. Теперь
он жаждет славы в потомстве, о чем и заявляет в Прологе:
Рассудил я за благо, чтобы столь необычные и, пожалуй, неслы¬
ханные и невиданные происшествия стали известны многим и не
были сокрыты в гробнице забвения, ибо может случиться, что,
прочтя о них, кто-нибудь найдет здесь нечто приятное для себя, и
даже тех, кто не станет в них особенно вдумываться, они позаба¬
вят.
С. 7 наст. изд.
Непонимание со стороны Ласаро неуместности и беспочвенности своего
самоутверждения, более того, позорности своего социального положения и
образует иронический подтекст повести. Для читателя «Ласарильо» должна
быть интересна не старая, как средневековый мир, история о слепце и маль-
чишкечюводыре, а то, как Ласаро рассказывает о своем первом наставнике и
как его рассказ преломляется в зеркале авторской иронии.
Но, полемизируя с Ф. Рико о цели написания «письма», В. Гарсиа де ла
Конча совпадает с ним в однозначной фиксации жанровой традиции, в кото¬
рую встраивается «Жизнь Ласаро де Тормес»: это — эпистолография, точнее,
эпистолярная автобиография. Перволичный рассказ толедского городского
глашатая Ласаро о своей жизни с момента его появления на свет до момента
сочинения письма создает «рамочную» повествовательную перспективуу связу¬
ющую отдельные эпизоды повести в художественное целое. Таким же обра¬
зом точка зрения Ласарильо — участника происходящего, которую, возвра¬
щаясь мысленно к пережитому, так или иначе воспроизводит Ласаро — автор
письма, выстраивает повествование в границах отдельных эпизодов — «эта-
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 583
нов» «антивосшггания»64 слугй разных господ: смена господина знаменует на¬
чало нового испытания. Но, как уже говорилось, само послание Ласаро «Ва¬
шей Милости» заключено в некие интонационные кавычки — подсвечено
трудноуловимой, но вездесущей иронией автора — творца повести. Именно
перспективизм, сложно организованная игра различными повествовательны¬
ми точками зрения (автора, Ласаро-повествователя, Ласаро-персонажа, им¬
плицитного читателя повести), всё время меняющимися, скользящими по по¬
верхности текста и одновременно уводянщми на глубину, и превращает, по
мысли В. Гарсиа де ла Конча, автобиографическую эпистолу в роман (см.:
García de la Concha 1981).
Но и в «письме», жанре, лишенном собственного тематического содержа¬
ния (пйсьма можно писать о чем угодно), и в автобиографии, которая сосредо¬
тачивается исключительно на обстоятельствах и фактах жизни повествующе¬
го, необязательно присутствие личности, «человека внутреннего»: это — эле¬
мент факультативный. Первая в истории европейской культуры автобиография,
которая построена на теме превращения «человека внешнего» (успешного
карфагенского ритора, искателя славы и жизненных радостей) в личность —
«человека внутреннего», — это «Исповедь» («Confessiones»; ок. 400) Аврелия
Августина, находящаяся у истоков родившегося с ней и омонимичного ей жан¬
ра. «Исповедь» блаженного Августина имеет (в отличие от автобиографии,
каковой она первоначально была задумана) собственное смысловое и жанро¬
вое содержание — покаяние, неотъемлемое от самоаналитической рефлексии.
Поэтому Х.-Р. Яусс небезосновательно посчитал «Исповедь» основным жанро¬
вым прообразом «Ласарильо» (см.: Jauss 1957). Но «Исповедь» в испанской
повестушке тотально деконструирована, перестроена, непредумышленно спаро¬
дирована: жанр, сущностно нацеленный на самосознание и самораскрытие
«человека внутреннего» перед лицом Всевышнего, в «Ласарильо» использует¬
ся «наоборот» — как способ самооправдания и самоутверждения «человека
внешнего» в его материально-безличностной, телесной самости перед «лицом»
безликой «Вашей Милости». Однако, будучи спародированной — если исполь¬
зовать слово «пародия» в его максимально ншроком смысле — в высказыва¬
нии-похвальбе героя, исповедь в ее исконном значении сохраняется в автор¬
ском (и читательском) горизонте ожидания как не реализованная эпохой Воз¬
рождения в целом и «христианским гуманизмом» в частности возможность
осуществления подлинного «нового человека» — человека-личности в понима¬
нии Эразма Роттердамского и его последователей. Ведь именно Эразм в пери-
64
О «Ласарильо» как «романе воспитания» «наоборот» см.: Vilanova 1989b.
584
Приложения
од назревающего кризиса Возрождения (наряду с Петраркой, Возрождение
подготовившим) был прямым и непосредственным продолжателем Августина.
В программном трактате Эразма «Оружие христианского воина» («Enchiridion
militis christiaiii»; 1502) «человеку внутреннему» посвящен особый раздел.
Правда, в повести ист различимых следов эразллизлла как религиозно-гуллани-
стической доктрины (критику Церкви и церковников можно отнести и на счет
традиционного народного антиклерикализма), но есть — и здесь Ф. Маркес
Вильянуэва и другие исследователи, многие годы отстаивающие эразмистское
прочтение «Ласарильо»65, правы — явственно уловимый, хотя и трудно фикси¬
руемый эразмистский «дух». Этот дух можно было бы обозначить как апофа-
тический эразллизлл. Поскольку главная трудность в определении параметров
«идеологического кругозора» (М.М. Бахтин) автора «Ласарильо» заключает¬
ся — как не раз отмечали критики — в его ллолчании: создатель повести не
только умалчивает о многих обстоятельствах жизни Ласаро, но и нигде от¬
крыто не выдает своей «веры». Поэтому, если многочисленные случаи молит¬
венных обращений Ласарильо-ребенка к Богу66 сторонники эразмистского
прочтения повести считают одним из подтверждений своей правоты, то от¬
рицающий связь «Ласарильо» с эразмизмом В. Гарсиа де ла Конча пишет о
«молитве в душе» как общепринятой житейской практике, указывая на то,
что мысленные молитвенные обращения героя повести к Богу, например его
молитвы о том, чтобы Господь призвал к себе как можно больше обитателей
Македы (см. с. 33—34 наст, изд.), также небескорыстны — ведь только на по¬
минках изголодавшийся на службе у скупого священника мальчик мог сытно
поесть. «Бог на потребу» (Deus ad usum) — делает вывод ученый — отнюдь не
«Бог в душе» эразмистов и тем более не мистический Бог близких к эразми-
стам «просветленных» (см.: García de la Concha 1981: 158).
Да, Ласарильо молится как все, но и не как все. Пускай Бог для него во
многом — ad usum Lazar о, но он — не фикция, не кажимость, каковым являет-
65 См.: Márquez Villanueva 1968; Asensio 1959; Gilman 1966, Lázaro Carreter 1972;
Vilano va 1989b.
66 «Уповаю на Господа Бога, что ныне пребывает он в раю <...>», — говорит Ласаро
о своем отце-воре (с. 11 наст, изд.); матушка Ласаро, отдавая его в услужение к слепцу,
«уповает на Бога» (с. 13 наст, изд.); «<...> после Бога даровал мне жизнь этот слепой
<...>», — подытоживает Ласаро суть жизненных уроков, преподанных ему слепцом
(с. 15 наст, изд.); «Господь вам воздаст за это», — подбадривают слушатели слепца, на¬
блюдая за его «воспитанием» мальчишки-плута (с. 20 наст. изд.). Но особенно часто
Бог в представлении Ласаро выступает как сила, споспешествующая его замыслам и
делам, спасающая от нужды и от смерти, ведущая его к вершинам благополучия.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 585
ся в мире наживы и официального культа. Молитва вечно голодного мальчи¬
ка, прислуживающего скряге-священнику, в отличие от молитв слепца или
продавца булл, — не изысканный или ipyfio разыгранный спектакль, а идущее
от сердца, искреннее обращение к высшей силе, которая, как думается Ласа¬
ро, ведет его по жизни. К тому же представления о мире и о себе Ласаро по-
вествовагеля и мироощущение Ласарильо-действующего лица далеко не во
всём совпадают. Если Бог Ласаро-иовествователя — это санкция его сомни¬
тельного благополучия, то Бог Ласарильо-подростка — опора и подмога ма¬
лых и беззащитных, униженных и добровольно унижающих самих себя ради
ближнего. Конечно, этот Бог не мистичен и не грансцендентен, а максимально
приближен к «природному» мировосприятию Ласарильо. Он доступен и даже
повседневен, как «общепринят», обыден мир, в котором обитает герой, те не¬
многие вещи, которые его окружают, те люди, которым он служит и с кото¬
рыми встречается, как обыкновенен он сам, как близок к разговорному язык,
на котором написана повесть. Но всё это «общепринятое» в сверхуплотненном
художественном пространстве книги-метафоры получает дополнительный
смысл и особое символическое значение.
Сквозной знаковый мотив повести — мотив вина, к которому Ласарильо
испытывает особое влечение со времени своей службы поводырем слепца и
которое не раз «дарует» Ласаро жизнь. Вокруг «вина» выстраивается и цен¬
тральный пассаж «Рассказа первого...» — эпизод с кражей напитка из кувшина
слепца, в донышке которого Ласарильо проделывает дырку и высасывает ви¬
но через соломинку, пока хозяин прикрывает горлышко рукой, а также злоб¬
но-шутливое предсказание слепца о спасительной роли вина в жизни его слуги
(см. с. 18—19, 26 наст. изд.). Вино, как и хлеб, — символические кровь и плоть
Христовы, главные атрибуты таинства причастия (евхаристии), которое паро¬
дируется в «Рассказе втором...», где Ласарильо превращается в дьяволенка-
трикстера, блаженствующего в хлебном раю и изгоняемого из него священни¬
ком67. Путь из «хлебного рая» один — на землю, в Дом Скорби в Толедо, в
кормильцы и наперсники хозяина-призрака. И — далее — в услужение к мона-
ху-мерседарию, обстоятельства пребывания Ласаро у которого покрыты тай¬
ной: в «Рассказе четвертом...» на первом плане — башмаки, которые то и дело
снашивает хозяин Ласарильо и которыми (надо думать — опять же сношенны¬
ми) он однажды одаривает и слугу (здесь есть где разгуляться воображению
критиков-фрейдистов, памятующих о том, что башмаки в испанском фоль¬
клоре означают сексуальную связь).
67
См. также примем. 15 к «Рассказу второму...» «Л-1».
586
Приложения
Всё в повести предстает в двойном, даже в тройном освещении. Всё раз¬
дваивается и />аз-троивается, как раздваиваются анонимный автор и нарратив¬
ное «я», нарратор и актант, адресат письма Ласаро и имплицитный читатель
повести. И всё остается единым, неразделенным, причудливо переплетенным,
всё отражает гротескный строй сознания героя в его обеих ипостасях, струк¬
туру народного сознания, не различающего верх и низ, материю и дух, созна¬
ния неокультуренного, необученного, «идиотического». И даже если В. Гарсиа
де ла Конча частично прав, когда утверждает, что религиозность Ласаро-ре-
бенка — это старохристианская религиозность (см.: García de la Concha 1981:
155—174), то эразмистским, косвенноироническим является авторский ракурс
вйдения мира и человека, превратившегося из ренессансного конкистадора и
творца в рекламного агента.
Ласароглашатай гордится своими жизненными успехами, якобы доказы¬
вающими, что благодаря талантам и добродетелям человек может добиться
кое-чего в жизни. Добиться — вопреки своему отнюдь не знатному происхож¬
дению. Наглядный пример тому — он, Ласаро, рано лишившийся отца, сын
мельника-вора и женщины, ставшей после гибели мужа прачкой и сожитель¬
ницей негра-коновала. Очевидно, что простодушие, искренность, самооправ-
дательная исповедальностъ послания Ласаро «Вашей Милости» окрашены
авторским ироническим отношением к Ласаро — отцу семейства. Но в под¬
ростке Ласарильо (не такой уж он и ребенок, особенно по тогдашним пред¬
ставлениям!) все эти качества сохраняют свою привлекательность.
Ласаро как действующее лицо повести, как мальчик-поводырь слепца и
слуга других господ, как Ласар-ильо (исп. суффикс «-ильо» имеет уменьши¬
тельно-ласкательное значение) в своих поступках прежде всего движим есте¬
ственным чувством голода, инстинктом самосохранения (желание отомстить
жестокому слепцу — первое и последнее проявление его агрессивности, про¬
диктованной традиционным сюжетом). Мотив «голода», от которого ищет
спасения мальчик, объединяет первые три рассказа из семи, составляющих
повесть. Правда, в отношения Ласарильо и эскудеро, служба у которого зна¬
менует финал его физических мучений (слепец не давал ему вина, священ¬
ник — ни вина, ни хлеба, а у эскудеро самого не было ни того, ни другого, так
что Ласарильо вынужден был просить милостыню на улице, чтобы накормить
и себя, и хозяина), вкрадывается некое чуждое для пикарески начало: голод¬
ный Ласарильо жалеет своего голодного хозяина.
Движимый не только голодом и обидой, но и состраданием к ближнему,
наделенный смирением, позволяющим ему с легкостью просить милостыню
(попрошайничество в Испании того времени считалось вполне пристойным
С.И. Пискунова. I 1ревращения Ласаро де Тормес и метаморфозы. .. 587
занятием, даже профессией), но еще не выродившимся в утрату собственного
достоинства, остроумный и наблюдательный, просто дун гный и сметливый, Ла-
сарильо — сама Природа, судящая людей и современные церковные установ¬
ления с позиций естественных потребностей, здравого смысла и христианства
в его исконной, не замутненной столетиями церковных толкований форме, о
возрождении которой пеклись Эразм Роттердамский и его последователи.
«<...> Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых», — напомина¬
ет читателям-слушателям Мория (Глупость), героиня литературного шедевра
Эразма Роттердамского «Похвальное слово Глупости» («Morias-Encomium, sive
Stultitiae Laus»; 1509), слова апостола Павла (Эразм 1971: 200; ср.: Кор. 1: 27).
В сложном полижанровом генезисе и строении «Ласарильо» слово и мудрость
Эразма, его дух свободного исповедания христианского вероучения присут¬
ствуют не столько в идеологически-препарированном виде, сколько в образе
очень конкретной жанровой модели, на которую «Ласарильо» сориентирован
не в меньшей, если не в большей, степени, нежели на автобиографическую
эпистолу, исповедь и иные перволичные дискурсивные формы. Это — жанр
пародийного похвального слова — энкомия68, одной из популярнейших ренес-
U и /ТО
сансных разновидностей менипповои сатиры .
«Похвальное слово Глупости» («Похвала глупости» в пер. И. Губера) от¬
личается от многочисленных пародийных восхвалений мужей-рогачей, ворот¬
ников, блох, лихорадок и прочих достопримечательных вещей, сочинявшихся
европейскими (в том числе испанскими) прозаиками и поэтами (тем же Мен¬
досой или не раз навещавшим его в доме на Большом канале поэге-соотече-
ственнике Гутьерре де Сетина) до и после Эразма тем, что у Эразма Глупость
сама произносит хвалебную речь в свой адрес, ставя читателя перед необходи¬
мостью самостоятельно достраивать иронический контекст данной речи. При
этом прямолинейность, однозначность восприягия и оценки слов Глупости ис-
68 На связь «Ласарильо» с «Похвальным словом Глупости» обратил внимание еще
Ф. Ласаро Карретер (см.: Lázaro Carreter 1972). См. также обстоятельное исследова¬
ние на эту тему: Núñez Rivera 2002.
69 О менипповой сатире и архижанре «мениппея» (к менипповой сатире не своди¬
мого), реконструированных М.М. Бахтиным для второго издания «Проблем поэтики
Достоевского» (см.: Бахтин 1963), см.: Пискунова 2012. Помимо энкомия, в «мениппо-
ву сатиру» входили многие, по-разному тематически ориентированные, поджанры:
пародийный трактат, комический эпос, пародийная проповедь, фантастический диа¬
лог о «превращениях» в стиле Лукиана, «сновидение» (видение), «разговоры в царстве
мертвых», «разговоры богов», «беседы зооморфных существ». О судьбе жанра в Ис¬
пании см.: Schwartz-Lemer 1990.
588
Приложения
ключаются. От читателя Эразма требуется иное: способность постоянно пере¬
страиваться в новый регистр восприятия прочитанного (услышанного), умение
улавливать относительность и изменчивость вещей и суждений, наслаждаться
участием в игре в «обманки» и их разоблачении, которую ведет Мория.
Глупость у Эразма — сущность многоликая и парадоксальная. (Столь же
извилиста и парадоксальна ее речь, передразнивающая ученые речи участни¬
ков университетских споров, схоластических баталий и церковных проповед
ников.) Она — сама жизнь в ее природном, телесном обличье. Как следование
зову плоти, как природно-дионисийское начало бытия, она — залог продолже¬
ния рода человеческого. И она же — не замутненная силлогизмами истинная
Вера, основанная на любви к ближнему, на даре сочувствия и сострадания.
Она — дар «блаженненьких», любимцев Господа. Глупость — это и особый вид
безумия (столь сходного с безумием Дон Кихота)70, и воплощение Здравого
Смысла: «Дурак, <...> постоянно вращаясь в самой гуще жизни, приобретает
<...> истинную рассудительность» (Эразм 1971: 144). Дурак лишен страха и
стыда и обладает даром видеть вторую, внутреннюю, сторону вещей.
Любая вещь имеет два лица <...>. Снаружи как будто смерть, а
загляни внутрь — увидишь жизнь, и наоборот, иод жизнью скры¬
вается смерть, под красотой — безобразие, под изобилием — жал¬
кая бедность, под позором — слава, под ученостью — невежество,
под мощью — убожество, под благородством — низость, под ве¬
сельем — печаль, под преуспеянием — неудача, под дружбой —
вражда, под пользой — вред <...>.
Там же: 145
Эразмов Дурак, как и его госпожа Мория, — главные персонажи западно¬
европейской карнавальной культуры, воссозданной во всех подробностях
М.М. Бахтиным через четыреста с лишним лет после того, как Эразм сочи¬
нил «Похвальное слово...» (см.: Бахтин 1965). Из недр этой, «народно-смехо-
вой», по определению Бахтина, культуры и возникла кариавализованная про¬
за Эразма, породившая волну подражаний и отозвавшаяся в творчестве круп-
70 Ср. рассуждение Мории о двух видах безумия в гл. 38: «отрадное» безумие, ис¬
ходящее именно от Глупости (а не посылаемое Эриниями из подземного царства),
«постигает человека всякий раз, когда какое-либо приятное заблуждение ума осво¬
бождает' душу от мучительных забот и одновременно досыта поит наслаждениями»
(Эразм 1971: 155-156).
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 589
нейишх европейских прозаиков шестнадцатого — восемнадцатого столетий: в
«Письмах темных людей» («Epistolae Obscurorum Virorum»; опубл. 1515—1517),
в испанской пикареске, в романах Рабле, Сервантеса, Гриммельсгаузена,
Стерна... Но Эразм — как и все его последователи — был не просто влеком
«веселым бесстрашием» карнавала, но и стремился соединись карнавальную
образность с идеалами «христианского гуманизма», с поклонением Христу в
«духе и истине».
Диего Уртадо де Мендоса, как уже говорилось, несомненно, Эразма чи¬
тал. Но главное — использовал предложенную автором «Похвального слова
Глупости» повествовательную стратегию: «Похвала Глупости» как разновид¬
ность перволичного высказывания и спародированная исповедь вполне орга¬
нично «перетекают» друг в друга и укладываются в форму «частного» письма.
Однако автор «Ласарильо» уже не столь утопически настроен, как Эразм в
дни сочинения вдохновенной речи Мории.
В начале главы 31 «Похвального слова Глупости» Мория воспроизводит
кочующий на протяжении столетий по сочинениям философов, риторов и
богословов список бед, которыми обременена человеческая жизнь:
<...> жалкое и грязное рождение, <...> детство, сопряженное с бес¬
численными обидами, юность, обремененная бесчисленными тру¬
дами, тяжкая старость, суровая неизбежность смерти, целая рать
болезней, множество несчастных случайностей и житейских не¬
взгод <...>.
Эразм 1971: 147
Но вопреки всем этим ужасам Мория настроена на веселый, смешливый
лад. Глупость появляется на страницах книги Эразма под раскаты «радостно¬
го, ликующего смеха»: на ее стороне — ранняя весна, счастливое детство, цве-
гугцая юность. Она — щедрая подательница благ, без которых жизнь человека
превратилась бы в жалкое унылое прозябание. Ее родина — Счастливые
острова, те, по которым в русских сказках текут молочные реки в кисельных
берегах. Словам ее создателя Эразма внимают европейские монархи. Выступ¬
ление Лютера, Реформация, религиозные войны, внутриевропейские распри,
казнь ближайшего друга Томаса Мора (Thomas More; 1478—1535), которому и
посвящено «Похвальное слово...», отречение от эразмизма императора Кар¬
ла V, начало Контрреформации — всё это еще впереди. Но — позади для со¬
здателя «Ласарильо», хотя какие-то надежды еще остались: культурные кон¬
такты с Северной Европой еще не прерваны (но вот-вот прервутся!), книги
590
Приложения
издаются (но уже запрещаются), Италия остается отдушиной, но -- не для
всех... «Ласарильо» рождается на рубеже «первого» и «второго» испанских
Возрождений, теплящихся надежд и наступившего разочарования. Поэтому
автор уже никак не отождествляет себя со своим героем (напротив, Эразм
мог бы под каждым словом Мории подписаться), а сам герой становится дву-
ипостасным, дву-ликим.
Да, Ласарильо-персонаж — сама природа, но природа, неисцелимо испор¬
ченная грехопадением. Его рождение — на реке Тормес в небольшом селении
подле Саламанки — пародийное переиначивание обстоятельств рождения не
только Амадиса Гальского71 (об этом см. далее), но и Эразмовой Мории: вместо
Счастливых (Блаженных) островов — островок-плотина посреди реки, на кото¬
ром устроена водяная мельница, в родителях — вместо бога богатства Плуто-
са — мельник-ворюга... Всё это не может не сказаться на отпрыске и его судьбе.
Глупость у Эразма начисто лишена наивности и простодушия. Она всё
знает и об окружающем мире, и о самой себе: поэтому способна сама на себя
взглянуть со стороны, иронически. Как ни парадоксально (а энкомий Эразма,
как и «Ласарильо», кишит парадоксами), хвастушка Мория скромна и полна
сознания собственного достоинства. С большим недоверием она относится ко
всякой «учености» и риторскому краснобайству, хотя сама владеет риториче¬
скими ухищрениями в совершенстве. Она самодостаточна, и ей не нужно ни
за кем тянуться. А вот у Ласарильо есть образец для подражания — «добрые
люди». Поэтому по мере взросления его простодушие превращается в само¬
влюбленность, а сметливость — в недалекую расчетливость. Толедский город¬
ской глашатай-рогоносец всерьез собирается состязаться с Цицероном в крас¬
норечии и считает необходимым отчитаться перед «Вашей Милостью» в сво¬
ем, как сегодня бы сказали, «карьерном росте». Он впрямь верит, что девочка,
растущая в его семье, — его дочь, а архипресвитер — искренний друг-
покровитель. Двусмысленность собственного положения его не смущает (со¬
циализировавшись, получив «коронную службу», Ласаро остается маргина¬
лом, так как умолкнувшие «злые языки» то и дело могут заговорить снова).
В структуре повествования он заступает место Глупости, но он — не она: поэто¬
му и в его рассказе веселости и карнавального духа не так уж много. Не раз
звучащий на страницах повести смех — жесток и бессердечен. И обращается
Ласаро, в отличие от Мории, желающей, чтобы ее слушали, как «рыночного
скомороха», не к толпе на карнавальной площади, где все равны, а к загадоч-
71 Амадис Гальский — герой одноименного рыцарского романа Гарси Родри¬
геса де Монтальво («Amadís de Gaula»; сохр. изд. 1508).
С.И. Пискунова. Г Ipebpaíценил Аасаро де Тормес и метаморфозы... 591
ной «Вашей Милости». Потому-то его рассказ и замыкается в границы частно¬
го, приватного по тону, полного умолчаний, послания. Конехпю, в «Аасарильо»
сохраняются родившиеся на карнавальной площади образы и мотивы, но они
нередко отрицают самих себя (обжорство оборачивается голодом, карнаваль¬
ные потасовки — взаправдашними выволочками, побоями и сексуальными
унижениями). Никакой «большой дороги» в «Аасарильо» нет. Границы мира
сужаются: захудалое селение возле Саламанки — Саламанка — ряд местечек
между Саламанкой и Толедо — наконец, Толедо (всё в пределах Старой Кас¬
тилии). И это — знак времени. Как и то, что популярнейший в первой половине
столетия рыцарский роман, жанр всемирной, имперской географической раз¬
бросанности изображенного в нем мира, вытесняется на обочину пасторалью'2.
И от величия Человека, героя гуманистического «мифа о Человеке», ничего не
остается. Правда, и человеческого обличья он не утрачивает. Хотя мог бы, по¬
добно Петуху — собеседнику сапожника Мисила из диалога Кристофоро Гно-
софо73 «Погремушка» («El CrótaJon»; 1553?) или герою «Золотого осла» («Asinus
aureus»; вторая половина П века) Апулея74, чей опыт, как указывают критики75,
был также использован создателем «Аасарильо».
Создатель «Аасарильо» мог позаимствовать у Апулея76 целый ряд струк¬
турообразующих мотивов и сюжетных положений, и в первую очередь миф,
72 Пасторальный хронотоп — это крайне малое пространство, некий «зеленый луг»
на берегу какой-либо известной читателю реки. Иберийский пасторальный роман
(эклога, как именовали его в XVI в., не делая различий между стихотворной, прозаи¬
ческой и драматической эклогами) рождается одновременно с «Аасарильо»: в 1554 г.
в итальянской Ферраре выходит в свет «Книга печалей» («Libro das Saudades»), или
«Юная девушка» («Menina е то9а») португальского поэта Бернардима Рибейру (Вег-
nardim Ribeiro; 1442?—1552?), а в 1559(?) г., там же, — «Диана» Хорхе де Монтемайора
(Jorge de Montemayor; 1520—1561), перебравшегося в Испанию португальского поэта-
конверсо, перешедшего (хотя и не полностью) с португальского на испанский. Имя
Монгемайора — одно из первых в ряду запрещаемых Инквизицией авторов.
73 Псевдоним Кристобаля де Вильялон (Cristóbal de Villalón; ум. после 1588). См.
также Преамбулу к примечаниям к «Л-П».
74 Роман Апулея «Метаморфозы, или Золотой осел», был переведен на испанский
язык архидьяконом Диего Лопесом де Кортегана (Diego López de Cortegana; 1455—
1524) еще в 1514 г. и опубликован в 1525-м, но особой популярностью стал пользовать¬
ся лишь во второй половине 1530-х — начале 1550-х годов (четыре переиздания на
протяжении пятнадцати лет: 1536, 1539, 1543, 1551 гг.).
75 См., например: Molino 1965; Kruse 1959; Ricapito 1978—1979; Vilanova 1989a.
76 А. Блекуа предполагает, что Апулей мог оказать на автора «Аасарильо» и кос¬
венное воздействие — через четвертую книгу пародийного рыцарского эпоса о Рей-
592
Приложения
который, наряду с осмеянным гуманистическим мифом о «новом человеке»,
стал «геном сюжета» (термин Ю.М. Лотмана) будущего плутовского рома¬
на — об умирающем и воскресающем божестве света Луции, который в фило¬
софском романе Апулея выступает в обличье человека-грешника, превращен¬
ного колдуньей в осла. Пережив множество издевательств и унижений, кото¬
рым подвергается его тело во время службы у разных хозяев, герой Апулея
благодаря чудесному вмешательству богини Изиды, «воскресает» — возвраща¬
ется в очистившийся в испытаниях человеческий образ.
Так и Ласарильо: в каждом из первых трех эпизодов-главок повести он
умирает и возрождается, подобно не только евангельскому Лазарю, но и всяко¬
му архетипическому умирающему и воскресающему герою-божеству или же
посвящаемому, проходящему ритуал инициации77. С другой стороны, «высо¬
кая» (отражающая ритуал инициации) тема трагико-комической метаморфо¬
зы — превращения, встроенного в ритмы космического бытия, в испанской по¬
вести травестируется — до темы плутовского оборотничества. Эта тема развер¬
тывается в ряде формально совпадающих в обоих «романах» метафорических
мотивов: службы у разных хозяев, голода, нищенства, жестоких избиений —
знаков временной смерти героя. Но в романе Апулея и в испанской повести —
разные финалы, обусловленные тем, что фабула «Ласарильо» представляет
собой инициацию «наизнанку»: серия перерождений героя не приводиг к по¬
священию в таинство, а выводит подростка в пространство обезбоженного
взрослого существования. Непосредственно до того, как стать глашатаем, Ла-
саро — хозяин осла, торгующий водой, то есть полная инверсия образа Луция.
нальдо Монтольбанском, которая именовалась «Бальдо» («Baldo») (см.: Blecua 1987:
14). Эта «книга о рыцарстве» была опубликована в Севилье в 1542 г. «Бальдо» — в
значительной своей части — испанская прозификация бурлескной макаронической
поэмы Теофило Фоленго (Teófilo Folengo; 1491—1544; псевдоним: Мерлин Кокай)
«Бальдус» («Baldus»; опубл. 1517), написанной на смеси итальянского и латыни.
Интересно, что автор (или авторы?) испанской прозификации изменили повество¬
вательный ракурс оригинала. Под влиянием Апулея (а возможно, и национальной
традиции, в том числе арабской, где существовал жанр плутовской повести от перво¬
го лица — макама) приключения друг а Бальдуса — преступника-плута Сингара (пра¬
вильнее — Чингара; исп. Cíngara), занимающие пять книг творения Мерлина Кокай,
они выстраивают как рассказ от первого лица.
77 Сонет Луиса де Гонгора (Luis de Góngora; 1561—1627) «Muerto me lloró Tormes
en su orilla...» («Оплакал Тормес мертвого меня...»; 1594) — свидетельство того, что
ритуальный план истории Ласаро, заслоненный ее «реалистическим» прочтением,
был открыт читателям Золотого века.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 593
Но существеннее всего то, что перволичное повествование в «Ласарильо»
и в «Золотом осле» (если отреншться от простог о совпадения грамматической
формы) принадлежит к качественно разным этапам развития европейской
наррации. Повествование от первого лица, являющееся — подчеркнем еще
раз — принципиальным художествеггным открытием автора «Ласарильо»,
нельзя смешивать с тем, что О.М. Фрейденберг именует «рассказом» (здесь и
далее курсив наш. — С.77.) от первого лица, ггротивопоставляя его «личной пар-
рации» (см.: Фрейденберг 1978: 209 сл.). Рассказы от первого лица -- «речи» ге¬
роев — характернейшая особенность словесных практик всех народов на самом
раннем этапе становления литературы, фактически на этапе до-литературном,
когда слово еще не отделилось от мифа и ритуала, литература — от фолькло¬
ра, автор текста — от его исполнителя-рассказчика, да и от самого предмета
изображения, слово — от вещи, субъект — от объекта. Фрейденберг пишет:
Греческая литература78 полна личными рассказами и прямой ре¬
чью. Так у Гомера, у историков; лирика и реторика выросли как
жанры из личного рассказа; роман делает из прямой речи лите¬
ратурную стилизацию <...>.
Там же: 213
Однако у Апулея собственно стилизаторское отношение к слову только
намечено: в «Золотом осле» прямая речь героя (как и воспроизведенные им
речи других персонажей) не столько повествует, сколько представляет, разы¬
грывает сцены, стремясь прямо, непосредственно — как то происходит в теат¬
ре — воспроизвести событие и его фон. Она ближе к «речи» участника ритуаль¬
ного действа, чем к повествованию о пережитом. И если «Золотой осел» — рас¬
сказ от ггервого лица, то «Ласарильо», — следуя терминологии О.М. Фрейден¬
берг, — именно «наррация»79 или «литературная стилизация»80.
78 Примеров из других древних литератур — множество (см., напр., «Старшую
Эдду» с ее «речами» и «прорицаниями»).
79 Автор данной статьи на всём ее протяжении этого терминологического различе¬
ния между наррацией (повествованием) и рассказом не придерживался, нередко упо¬
требляя слова «рассказ», «речь», «наррация», «история» как синонимы, поскольку и
письмо Ласаро — воссоздание живой, разговорной речи.
80 В принципе, вскользь брошенное Фрейденберг определение «литературная сти¬
лизация» должно быть отнесено к роману как таковому, ведущему жанру новоевропей¬
ской литературы, этап становления которого М.М. Бахтин, во многом думающий сход¬
но с Фрейденберг, растягивает на тысячелетие (см. труды о романе, собранные в треть-
594
Приложения
Фрейденберг — как историк греческой литературы — понимает под «антич¬
ной наррацией» в первую очередь «косвенную речь», то есть привычное и для
современных словесных практик повествование (рассказ) от третьего лица.
Именно оно заполняло пространство западноевропейской повествовательной
прозы и поэзии от их возникновения и до появления испанского плутовского
романа (Августин, Боэций, Абеляр и даже Данте — на фоне этой доминирую¬
щей традиции — исключения)81. Поэтому новаторство создателя «Ласарильо»
может быть вполне оценено лишь при сопоставлении с предшествовавшими
ему и окружавшими его прозаическими (а также стихотворными) жанрами, в
которых доминировало авторское повествование от третьего лица. Самыми
массовыми среди них были рыцарские романы и жития святых.
Первые современные критики «Ласарильо» сразу же попытались про¬
честь его (да и пикареску в целом) как пародию на «книги о рыцарстве». Но
автор «Л-I» не использует ни героя, ни фабулу, ни принципы построения «книг
о рыцарстве» с целью вложить в них качественно иное содержание, перево¬
дящее повествование в комический план. Пародируются — и то непреднаме¬
ренно — отдельные мотивы (например, уже упоминавшийся мотив «чудесно¬
го» рождения героя или явление Ласарильо ангела в образе медника в «Рас¬
сказе втором...»). Поэтому, если быть точными, по отношению к рыцарскому
роману «Ласарильо» — не пародия, а «контр-жанр» (термин К. Гильена, см.:
Guillén 1983: 204). Анонимная повестушка не вторгается в чужое жанровое
поле, не пишется «поверх» чужого текста, а создана против него — как диамет¬
рально противоположный вариант развертывания универсальных типологиче¬
ских мотивов «пути», «испытания» и «посвящения» (агиографическая вер¬
сия — «обращения»). «Ласарильо», как и пикареска в целом, не пародирует
рыцарский роман, но самим фактом своего появления после и возле «книг о
рыцарстве» разоблачает у топическую иллюзорность художественного мира ры¬
царской эпики. Как отмечает Е.М. Мелетинский, «плутовской роман противо-
ем томе его собрания сочинений: Бахтин 2011). Для Бахтина «литературная стилиза¬
ция» — лишь одна из разновидностей дву-голосого «романного» слова, слова как объ¬
екта художественного изображения (наряду с тем объектом, на который оно, это
слово, направлено).
81 Одно из самых замечательных произведений испанской литературы XTV в. —
«Книга благой любви» («Libro de buen amor»; 1343?) Хуана Руиса, архипресвитера
Итского (Juan Ruiz, Arcipreste de Hita; ок. 1284 — ок. 1351) — блистательный образец
именно долитературного рассказа от первого лица, очень близкого к миметически
воссозданному слову у Апулея, хотя Апулей пользуется ритмизованной прозой, а ар¬
хипресвитер Игский — стихотворным размером «куадерна виа».
595
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы...
стоит рыцарскому и диахронически (следуя за ним), и в какой-то мере синхро¬
нически, т. е. парадигматически и типологически как его противоположность
<...>» (Мелетинский 1986: 236).
Таким же контр-жанром выступает пикареска по отношению к житийной
прозе, с которой у нее значительно больше точек соприкосновения хотя бы
потому, что главный объект пародии в «Ласарильо» — жанр исповеди — со¬
держит в себе элеменгы житийного повествования. Г.Д. Гачев проницательно
пишет на этот счет:
Житие и плутовской роман не столь далеки друг от друга, как это
может показаться на первый взгляд. Плуговской роман генетиче¬
ски возникает из жития, как его противоположность, и потому их
связывают общие принципы осмысления бытия и человека. Ге¬
рой равно безличен и там и здесь, он лишен индивидуального
содержания и осуществляет стоящий за ним общий закон: веры
или жизни, Бога или фортуны. И потому он духовно пассивен и
страдателен: жизнь предстает как цепь злоключений и там и там,
и лишь страдания человека осмысляются как достойные того,
чтобы о них поведать в слове. Мир осознается как игралище не
зависимых от человека сил: всё во власти Провидения (в жи¬
тии) — всё во власти случая (в плутовском романе) <...>.
Гачев 1964: 65
Об этом внешнем сходстве истории «доброго человека» Ласаро и жизни
святого свидетельствует и название, данное повести ее издателем, — «Жизнь
Ласарильо де Тормес». Но жизнь святого — путь к другой, новой жизни, лежа¬
щий через озарения-просветления и через мученическую смерть. Жизнь Ласа¬
ро — путь через мучения голодного желудка к сытой жизни добропорядочных
«старых» христиан, в которой нет не только ничего святого, но и ничего свет¬
лого, путь выученика слепца-проповедника, его верного ученика и последова-
теля-подражателя, слепо упивающегося благами земного бытия.
Таким образом, в жанровой структуре «Ласарильо де Тормес» просмат¬
ривается связь (в том числе и связь антагонистическая) почти со всеми жанра¬
ми современной ему испанской прозы, равно как и с протороманными тради¬
циями прозы античной. Но в то же самое время, как: это ни покажется стран¬
ным, «Ласарильо» (как и «Дон Кихоту») в принципе не нашлось места в
жанровой системе испанской прозы второй половины XVI века. Эта неболь¬
шая повесть, написанная в форме автобио1рафического послания, пародиру-
596
Приложения
ющая исповедь и отдельные мотивы Священного Писания, выстроенная как
контр-жанр по отношению к рыцарской эпике и к житийной прозе, вобра¬
вшая в себя .множество разговорных и полулитературных жанров от божбы до
новеллы, оказалась в литературе эпохи «второго» испанского Возрождения,
используя образ М.М. Бахтина, в жанровом отношении бесприютной.
Уже первые продолжения «Ласарильо» (если счесть за самое первое из
них вставки в издание повести в Алькала-де-Энарес) показывают, что наибо¬
лее важная для пот омков и для писателей, начиная с Сервантеса, сторона по¬
вести — ее собственно романное содержание — история перерождения «человека
внутреннего» в «человека внешнего» в жестоких обстоятельствах жизни как
борьбы за выживание, личностная трагедия героя, представленная как фарс
о муже-рогоносце, — осталась совершенно скрытой для читателя. «Ласарильо»
воспринимали как нанизанную на историю похождений героя серию комиче¬
ских сценок и сатирических картин, а сами похождения — в духе похождений
Осла-Луция, как «метаморфозу»: «превращение». Именно в этом жанровом
ключе написана и «Вторая часть» «Ласарильо», которую — с подачи Кристоба¬
ля де Вильялон — нередко именуют «Ласарильо-тунцом». Ее автор также
предпочел остаться неизвестным, хотя им может вполне оказаться всё тот
же... Диего Уртадо де Мендоса82.
III
«Ласарильотунец»
Повествование во «Второй части Ласарильо с Тормеса» (из названия продол¬
жения знаменательно исчезло слово «жизнь») также ведется от первого лица,
хотя рассказчик нередко сбивается на третье. Но, но существу, жанровая пара¬
дигма «Второй части» по отношению к «Ласарильо» «классическому» значи¬
тельно смещена — в сторону философской фантастики Лукиана, Апулея и
собственно испанских образцов менипповой сатиры. «Вторая часть Ласарильо
с Тормеса» вполне органично вписывается в группу произведений типа «По¬
гремушки», «Диалога о превращениях Пифагора» («Diálogo de las transforma¬
ciones de Pitágoras»; ok. 1530) — возможно, первого наброска «Погремушки», —
«Путешествия в Турцию» («Viaje de Turquía»; 1557), приписываемого как Кри¬
стобалю де Вильялону, так и Андресу Лагуне (Andrés Laguna; 1499—1559).
82 Подробнее см. в Преамбуле к примечаниям к «Л-Л».
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 597
Во «втором» «Ласарилъо» фантастаческо-аллегорическое повествовагае
выходит на первый план. Поэтому в нем 1ротескно обнажаются важнейнше
символические мотивы «первого» «Ласарилъо», такие как вино или связь ге
роя со стихией воды. Яснее становится оборошническая природа Ласаро, персо-
нажа-трикстера.
Большая часть действия «Второй часта» (главы с 3 но 16, а всего их в кни¬
ге — 18) разворачивается в иномире, в подводном королевстве рыб-тунцов, в
которое Ласаро попадает после того, как корабль, на котором он плыл в Ал¬
жир в надежде разбогатеть, участвуя в очередной военной авантюре, потер¬
пел крушение. Ласаро спасается лишь благодаря огромному количеству вина,
выпитому им в начале шторма (гак еще раз сбывается предсказание первого
наставника Ласарильо — слепца, согласно которому вино дарует Ласаро
жизнь): напиток хгудесным образом препятствует проникновению воды в рот
и нос тонущего солдата. А затем Бог — по проникновенной молитве Ласаро,
явно дублирующей постоянные молитвенные обращения героя «Ласарильо»
1554 года к Творцу, — превращает его в тунца (превращение происходит в
подводной пещере-гроте, где оказывается утонувший Ласаро: еще один гро¬
тескный образ-архетип материнского лона, в котором обретали новую жизнь
многие мифические и эпические герои). Ласаро ухитряется обмануть новых
«сородичей» и выдать себя за одного из них, а затем и завоевать своими герои¬
ческими деяниями место фаворита короля-тунца. Ведь жизнь рыб-тунцов бур-
лескно-травестайно копирует жизнь людей на земле: у тунцов есть король-
правитель, окруженный приближенными (privados), в среде которых выделя¬
ется фаворит, фактически распоряжающийся судьбами королевских поддан¬
ных; у короля-тунца есть армия — его верные солдаты, лавры побед которых
присваивают генералы и придворные любимчики. У тунцов есть жены и воз¬
любленные, есть семейные заботы и дружеские обязанности, но в целом их
жизнь, как и жизнь людей, — сплошная война, интриги, раздоры, защита сво¬
ей чести и борьба за место под солнцем монаршей милости. И всё это автор-
аноним изображает в откровенно игровой манере, не всерьез, явно наслажда¬
ясь гротескным приложением реалий и понятий, заимствованных из челове¬
ческого языка и опыта, к жизни рыб: чего стоят хотя бы шпаги, которые
тунцы, наученные Ласаро сражаться «человечьим» оружием, держат во ртах
(см., например, с. 122—123 наст. изд.). Рассказ о пребывании Ласаро у рыб и в
обличье рыбы увенчан аллегорической встречей героя с Правдой, которую
тот находит на заброшенной скале среди морских просторов, ибо Правде не
нашлось места на земле, среди людей (глава 15). Вновь оказавшись среди лю¬
дей и обретя человеческое обличье (Ласаро вместе с другими рыбами-тунца-
598
Приложения
ми, в том числе и со своей «морской» супругой Луной, попадает в рыбацкие
сети), пережив унижения, связанные с тем, чао его, получеловека-полурыбу,
показывают публике как очередное «чудо», герой «Второй части» в конце
концов благодаря чудесному вмешательству Правды, являющейся ему во сне
и наставляющей его на путь истинный, примиряется и со своей «земной» же¬
ной Эльвирой, и со своим покровителем — архипресвитером.
Во «Второй части» нет двусмысленности и многозначности «Ласарильо»
1554 года, возникающих из раздвоения образа героя на повествователя (нарра-
тора) и действующее лицо (актанта), на Ласаро — умудренного жизнью циника
и простодушного ребенка, на Ласаро-рассказчика и Ласаро «писателя», нако¬
нец, из несовпадения точек зрения повествователя и автора-анонима. Герой
«Второй части» — сложившийся человек, зрелый муж, глава семейства, греш¬
ный лишь тем, что возмечтал о приумножении своего состояния. Он — рупор
авторских идей. Ракурс его вйдения мира предопределен авторской установкой
на разоблачение несправедливости, царящей в мире, и лицемерия всего, чго
связано с современными ему социальными инстшутами (неограниченной коро¬
левской властью, системой судопроизводства, продажностью судей и писцов) и
церковным культом (как истинный христианин, невзирая на свою формаль¬
ную непричастность к клиру, Ласаро во время шторма берет на себя миссию
сбежавших с корабля грусливых священников и исповедует погибающих това¬
рищей). Он изобретательный и отважный воин, верный друг, нежный муж83.
Однако человек Ласаро, заключенный в теле тунца, — отнюдь не «человек
внутренний», а тот же «человек внешний», поступки которого на протяжении
большей части повествования и воспроизводят, и невольно пародируют дея¬
ния эпического героя. «Рыцарский роман», героем которого выступает Ласа¬
ро, храбро отбивающийся от полчищ тунцов, сражающийся с войсками коро¬
ля, несправедливо обрекшего его друга на смерть, берущего в осаду королев¬
ский дворец, больше похож на хронику деяний полководцев эпохи Карла V,
побеждающих за счет владения новым оружием и новой тактикой боя. Он —
не рыцарь, бьющийся с противником один на один, а тактик и стратег, веду¬
щий свое тунцовое войско в бой (к тому же — искусный дипломат). И что из
того, чго под его началом сражаются им обученные стаи рыб?! Ласаро пове¬
ствует о своих героических деяниях всерьез, хотя и слегка посмеиваясь над
83 Характерен эпизод патетического его прощания с Луной, отпущенной рыбака¬
ми в море по его мольбе, произнесенной на человеческом языке, конечно же пародий¬
ный но отношению к эпизоду расставания Сида-воитсля, героя «Песни о моем Сиде»
(«Cantar de mío Cid»; опубл. 1140) с женой Хименой, но в то же самое время сохраня¬
ющий и свой лирический пафос.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 599
придуманной для него сочинителем «Л-П» игрой, превращающейся в разверну¬
тую аллегорию человеческой жизни.
Из испытаний, выпавших на его долю, Ласаро выходит наделенным
большим знанием о мире, более тонким и изобретательным умом, но он не
становится качественно другим, иным, «новым» человеком. И здесь мало что
может изменить загадочная глава 15, точнее, то, что от нее в «Л-П» осталось:84
она читается как краткая реляция о том, что Ласаро встретил Правду на ска¬
ле посреди моря. Явление этой аллегорической героини Ласаро во сне, при¬
видевшемся ему в толедском застенке в главе 17, ее чудесное вмешательство
в его судьбу, также связаны с очередным физическим превращением (никто
из жителей Толедо, начиная от жены Ласаро и его господина архипресвитера,
не может признать в вернувшемся человеке глашатая, утонувшего в море «при
свидетелях» четыре года назад). После данного Правде во сне обещании не
отдаляться от нее к проснувшемуся Ласаро возвращается прежний облик, и он
занимает свое прежнее место в семье и обществе. При этом в его поведении и
нраве ничто не меняется, а где и как он изменил Правде, остается читателю
неведомым. Но это — не то многосмысленное молчание, которое отличает
первого «Ласарильо», молчание, подобное строфам-отточиям в пушкинском
романе, призывающее читателя к сотворчеству и додумыванию. Это — попыт¬
ка сочинителя вписать свою повесть в еще один жанр — жития, от которого он
было отказался, выбросив из заглавия слово «жизнь». Попытка еще раз под¬
черкнуть назидательную сторону своей книги, которая дополнила бы до за¬
вершенного целого ее сатирический план. Автор «Л-П» хочет еще раз напо¬
мнить, что в пережитом Ласаро есть поучительный смысл, что за его словами
стоит фигура одинокой Правды.
Таким образом, мифопоэтический подтекст первого «Ласарильо», симво¬
лическая глубина его внешне реалистических образов в «Ласарильо» 1555 го¬
да превращаются в живописное иносказание-наставление. И когда Ласарильо-
рассказчик, фиксируя мгновение своего очередного триумфа, время от време¬
ни обращается к адресату письма (а заодно и к читателю) со словами «Видели
бы вы!..», его похвальба звучит вполне недвусмысленно.
Формально имитируя жанр послания, автор «Л-П», по сути дела, не нуж¬
дается в фикции письма, в воспроизведении стилистики письменно фиксиро¬
ванной устной речи, рассказа, обращенного к конкретному лицу. «Л-П» — не
лишенный изящества риторический дискурс, главной целью которого являют¬
ся сатирическое обличение пороков Римской церкви и придворной жизни, на-
84 См. иримеч. 1 к гл. 15 «Л-П».
600
Приложения
поминание о ненадежности и сомнительности всего происходящего в этом
мире (таковой и должна быть настоящая мениппова сатира). Мениппейное
начало в продолжении «Ласарильо» явно берет верх над романным — угроза,
которая будет сопровождать пикареску на протяжении всей ее вековой жизни,
подытоженной аллегорическим мениппейным эпосом Б. Грасиана (Baltasar
Gracián; 1601—1658) «Критикой» («El Criticón»; 1651—1657), созданным в ином —
неплутовском — жанре, но вобравшим в себя лучшее из арсенала похождений
героев-гшкаро.
Вклад автора «Л-П» в создание матрицы плутовского жанра долгое время
недооценивался. «Вторая фламандская часть не сыграла никакой роли в исто¬
рии испанского плутовского романа», — утверждал К. Гильен (Guillén 1983:
198; ср.: Rey Alvarez 1987: 89). Сегодня историки пикарески почти единодушно
сходятся на том, что автор «Гусмана де Альфараче» не просто читал «Л-П», о
чем свидетельствует совпадение ряда эпизодов и мотивов обоих произведений
(описание бури на море, встреча с Правдой)8\ Главное, в чем Алеман осознан¬
но или неосознанно следовал за антверпенским сочинителем, — включение в
повествование многочисленных поучительных размышлений и рассуждений
героя-пикаро. Алемана всё больше и больше интересует дар его героя, пере¬
жившего на каторге религиозное просветление, видеть и судить мир с некой
всеобъемлющей точки зрения — с площадки «сторожевой башни жизни чело¬
веческой» (как гласит подзаголовок второго тома «Гусмана»). Но если автор
«Ласарильо» 1555 года, пытаясь выписывать для читателя рецепты на все слу¬
чаи жизни, еще полагается на их действенность, то Матео Алеман и его герой-
оборотень, читающий морали, уже ни во что в этой, земной, жизни не верят,
полагаясь только на Бога и возможность спасения. Так или иначе, в «Гусмане
де Альфараче» — не без посредничества «Ласарильо» 1555 года — «жизнь пи¬
каро» превращается из внешне простой, незатейливой истории в масштабное,
сложно выстроенное барочное повествование.
После небывалого успеха «Гусмана де Альфараче», возродившего инте¬
рес к «Ласарильо», у которого в последней четверти XVI века было не так
много 'штателей (но среди них были и Алеман, и Сервантес — одних их впол¬
не достаточно!)86, пути развития жанра пошли в разные стороны. Некоторые
85 Подробно совпадения мотивов и эпизодов во «Второй части» и в «Гусмане де
Альфараче» проанализированы в статье М. Кавильяка (см.: Cavillac 2005).
86 После издания «Ласарильо» Веласко повесть была переиздана только шесть раз,
в то время как после публикации первой части «Гусмана де Альфараче» в течение
четырех лет (с 1599 по 1603 г.) вышло девять ее переизданий (см.: Guillén 1983: 203).
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы. .. 601
плутовские романы семнадцатого столетия утратят героя-плута — например,
«Маркос де Обрегон» («Vida del escudero Marcos de Obregón»; 1618) Висенте
Эспипеля (Vicente Gómez Martmez-Espinel; 1550—1624); авторы других, такие
как А. де Кастильо Солорсано (Alonso de Castillo Solórzano; 1584—1648?), от¬
кажутся от повествования от первого лица; третьи вернутся к форме класси¬
ческой менипповой сатиры, примером тому — «Хромой бес» («El diablo Cojue-
lo»; 1641) Луиса Велеса де Гевара (Luis Vélez de Guevara; 1579—1644)... Иные
же исповеди плутов, вроде «Жизни Эстебанильо Гонсалеса» («La vida у hechos
de Estebanillo González»; 1646), превратятся в подлинные шутовские автобио¬
графии. Ведь одна из закономерностей жизни этого крайне динамичного жан¬
ра, как уже было отмечено, заключается в том, что автор каждой новой пика-
рески всячески стремился противопоставить себя предшественнику.
IV
«Ласарильо» Хуана де Луна
И уже на том этапе жизни пикарески, когда она под пером Висенте Эспинеля
вступила на путь откровенного самоотрицания, в Париже, «поверх» и против
«Ласарильо» в «плантеновской» редакции 1595 года87, с учетом опыта Матео
Алемана и, вполне вероятно, Франсиско де Кеведо (Francisco de Quevedo;
1580—1645), автора «Бускона»88, с несомненной оглядкой на их «оппоненга»
Сервантеса, испанцем-эмигрантом Хуаном де Луна (Juan de Luna; 1573? — пос¬
ле 1635)89 была написана и опубликована (1620) новая версия продолжения
87 См. о ней в Преамбуле к примечаниям к «Л-1».
88 «Буекон» — сокращенное название «Истории жизни пройдохи по имени Дон
Паблос, примера бродяг и зерцала мошенников» («Historia de la vida del Buscón, llama¬
do don Pablos; ejemplo de vagabundos y espejo de tacaños»); опубликованная в 1626 г.,
она была достаточно широко известна в рукописных копиях.
89 О самом Хуане де Луна известно немногое. Автор «третьего» «Ласарильо»
(«Л-Ш») был родом то ли из Арагона (де Луна — известная арагонская фамилия), то ли
из Кастилии. В 1612 г. эмигрировал во Францию. Учился в Монтобане, где существо¬
вала влиятельная протестантская община, к которой де Луна и примкнул, отрекшись
от католицизма. С 1615 г. он жил в Париже, где преподавал испанский язык. Издал
учебник испанского для французов и книгу «Домашние беседы» («Diálogos familia¬
res»; 1619), также предназначенную для учебных целей. В 1621 г., после начала новых
гонений на гугенотов, перебрался в Англию и поселился в лондонском районе Чип-
602
Приложения
жизнеописания Ласаро — новая «Вторая часть». «Первую» же де Луна спред ак¬
тировал, осовременив язык оригинала и частично по-своему переписав, ориен¬
тируясь на традицию, восходящую еще к первым французским переводам
повести. А главным для французских переводчиков и издателей было стрем¬
ление развлехгъ читателя рассказами о комических похождениях героя-плута,
максимально приближенного к персонажам соти и фаблио, анекдотов и
латиноязычных скабрезных «фацетий»90, а также удовлетворить его интерес к
испанским нравам и устройству испанской жизни, предоставив «достоверную»
(из первых рук!) информацию о близкой, но враждебной «загранице» (Испа¬
ния середины шестнадцатого столетия всё еще находилась на вершине евро¬
пейского могущества). При этом внимание читателя, естественно, переноси¬
лось с того, как герой видит мир и себя в мире, к тому, что из себя этот мир
«объективно»-безлично представляет, что Ласарильо в мире обнаруживает (в
«Л-I», как было отмечено, такой сдвиг — не меняющий, однако, общего замыс¬
ла автора, — наметился в «Рассказе пятом...»).
Впрямь: мало кто из читателей, да и писателей второй половины XVI —
начала XVII века (Сервантес здесь — гениальное исключение) оказался спосо¬
бен уловить сложную игру повествовательных перспектив (точек зрения), на
которой был выстроен «Ласарильо» 1554 года. От нее отказался автор «Ласа-
рильо-тунца» («идеологически» к предшественнику очень близкий), и даже
Матео Алеман почти целиком передоверил данную миссию пикар^рассказчи¬
ку, тем самым превратив авторскую иронию, скрепляющую текст «Ласарильо
де Тормес», в спонтанную самоиронию кающегося каторжника.
По этому же пути пошел и Хуан де Луна, показавшийся на сцене своего
повествования лишь как автор Посвящения и Пролога «К читателю», которые
не случайно исчезли из перевода его «Ласарильо» на французский язык, рав¬
но как и из большинства позднейших переизданий: зачем нужен автор, если в
основной части повествования он полностью заслонен Ласаро-рассказчиком, и
по возращу, и по мировосприятию полностью совпадающим с Ласаро-действу-
ющим лицом? Как следствие — совмещение в образе Ласаро у Хуана де Луна
сайд, где, как и в Париже, стал преподавателем испанского. В 1622 г. в Лондоне был
опубликован сделанный Томасом Уолкли (Thomas Walkley; 1618—1658) перевод его
«Ласарильо». Из английской версии романа, учитывая пуританский настрой англичан,
де Луна убрал скатологию и эротические сцены. С 1623 г. де Луна — пастор Англикан¬
ской церкви, отец семейства, в котором шестеро детей. Последние сохранившиеся о де
Луна сведения (1635 г.) связаны с сообщениями о бракосочетании его двоих дочерей.
90 Фацетия — юмористический жанр эпохи Ренессанса.
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и МЕТАМОРФОЗЫ... 603
таких несовместимых качеств, как аналитический склад ума, склонность к
моралисгическому философствованию91, с одной стороны, и доверчивость,
которая лишает его способное™ извлечь хоть какие-то уроки из своего житей¬
ского опыта — с другой: и раз, и два, и на гретой он становится жертвой неза¬
мысловатых плутней встречаемых им проходимцев обоего пола, но в особен¬
ности — блудливых дам. Иными словами, в Аасаро — персонаже «Л-Ш» гро¬
тескно скрестились черты фольклорного комического дурака-«просгеи,а» [исп.
bobo — букв.: «простак, простофиля») и философа-шут/ш. Как уже было от¬
мечено, черты первого явственно проступают и в образе мальчика-служки из
книжицы 1554 года, особенно в начале его странствий со слепцом — до удара
головой о каменного быка, избавляющего Ласаро от наивной доверчивости, —
но вот ничего, что указывало бы на сходство с шутом, в этом герое нет92.
Правда, шутовского ремесла не чурается его третий хозяин — нищий вальядо¬
лидский эскудеро, заявляющий, что готов пойти в услужение к какому-нибудь
знатному господину, чтобы угодливо покатываться от смеха над несмешными
шутками сеньора (см. с. 68 наст изд.). Показательно, что именно этот персо¬
наж появляется на первых же страницах «Ласарильо» 1620 года в виде ряже¬
ного голодранца-шута («<...> один чулок был цветастый, другой — зеленый
<...>». — С. 180 наст, изд.), чтобы стащить у Ласаро одежду, оставив ему «в на¬
следство» свое шутовское облачение, а заодно и свое амплуа, которому герой
де Луна сохраняет верность на всём протяжении повествования. Ласаро-Ш то
и дело меняет одно одеяние на другое (нередко оставаясь почти голышом),
чтобы вновь и вновь смешить непритязательного читателя своими — нет, не
физическими изъянами (чем были отмечены многие шугы), — а телесными
непотребствами. Правда, в отличие от шута-профессионала он выступает в
роли «козла отпущения» не намеренно, а случайно, по воле жестокой Форту¬
ны и людской злобы.
В том, что Ласаро у де Луна — и шут, и «дурак» одновременно, на первый
взгляд, нет ничего удивительного: эта два персонажа нередко перечисляются
91 В целом, его размышления о сути переживаемых им злосчастий — общие места
тогдашнего церковного наставничества безотносительно к противостоянию католиков
и протестантов. Впрочем, по степени неверия говорящего в возможность человека
как-либо влиять на свою судьбу они, скорее, ближе к лютеровской «ереси».
92 Разве что Ласаро — начинающий писатель в Прологе вспоминает о шуте, полу¬
чающем исподнюю рубаху в дар от неудачно выступившего на турнире рыцаря (шуты
нередко прислуживали на турнирах в качестве оруженосцев, подбадривая своих гос¬
под и веселя публику), но себя-то он сравнивает не с ним, а с самим кабальеро (см. с. 8
наст. изд.).
604
Приложения
через запятую в ряду других слов-синонимов: «дурак», «шут», «буффон»,
«плут», «пройдоха», «трикстер», «парасит», «арлекин», тот же «пикаро».
И впрямь, нечто общее между ними всеми или между некоторыми из них
(«буффон» — полный синоним «шуга», «трикстер» — мифологический праро¬
дитель шута и плута и т. д.) есть, как несомненна антропологическая связь
между всеми видами смеха, существовавшими и существующими в мировой
культуре. И всё же шут и дурак — отнюдь не тождественные образы-роли,
u QQ
хотя во многих языках эти персонажи смеховои культуры отождествляются .
Шут — отнюдь не «дурак»: «дурак» — одна из ролей, неглупым шутом со¬
знательно разыгрываемая. Дурак — «человек естественный», шут — театраль¬
ный. Конечно, «дурак» и сам по себе — фигура амбивалентная, двусоставная:
его «дурость» на поверку часто оказывается «мудростью» (Айрапетян 2000: 85).
Но «мудрость» дурака — не благоразумие или прайм атизм, не расчетливость
шута — человека «себе на уме»: она — то ли «не от мира сего», то ли — свойство
самой жизни, стихийное, дионисийское, витальное начало бытия. А главное,
она — не свойство человека-индивида. «Дурак» — в отличие от шута — не «я», а
«мировой человек» (Там же), метонимическое олицетворение гротескного «на¬
родного тела» толпы на карнавальной площади, истинного героя карнавально¬
го действа, по Бахтину. А вот шут, которого Бахтин, отождествив с ним дура¬
ка, записывает в герои своего утопического карнавала, идя по немецкому сле¬
ду, — напротив, индивид-маргинал, личность, наделенная острым умом (шу™
нередко были советниками королей), самосознанием и скрытым чувством
собственного достоинства. Но при этом ломающий комедию самоуничиже¬
ния — того самого, которое «паче гордости».
Заняв позицию максимального самоумаления, шут выставляет на смех
любой (кроме верховного) социальный статус, возвышающий человека над
другими, высмеивает притязания на «благородство», независимо ог того, под¬
линное оно или мнимое. Иными словами, шут — принципиальный социальный
нигилист и анархист, а его смех во многом подтверждает одну из антрополо¬
гических теорий происхождения смеха как такового: смех — это реализация
чувства превосходства смеющегося над осмеиваемым, демонстрация его силы
и власти (см.: Roncero López 2010: 35).
Напротив, смех карнавала, из которого родится и смех Мории, и «благо¬
расположенная ирония» Сервантеса (см.: Пискунова 1998: 232), — это не смех
93 «Fool» — в английском, «Narr» — в немецком... И переводятся, как бог перевод¬
чику на душу положит, чаще объединяясь под одним производным от Дурака-Шуга
прилагательным — «шутовской», что, впрочем, вполне объяснимо: «дурацкий» в рус¬
ском имеет значение, мало связанное с «дурачеством».
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 605
над социально униженным, а смех, уничтожающий социальное неравенство
как таковое. Поэтому главный герой карнавала — Дурак и его главная герои¬
ня — Мория — не маргиналы, а Короли «на час», возвышающиеся над хохочу¬
щей толпой как ее полноправные представители (так Мировое Древо94 возно¬
сится над поверхностью плодоносящей земли).
Но но мере разложения патриархальной природной общности и средневе¬
ковой вертикальной картины мира, а вместе с ними — и карнавала как дей¬
ства, протекающею на границе языческого общенародного празднества и ре¬
лигиозной мистерии, — на сцене Театра Мироздания шут и дурак всё чаще
начинают подменять друг друг а, друг другу подыгрывать, используя общие
символы и приемы. Шут «валял дурака», а дурак примерял шутовской колпак
с бубенцами. Карнавал эволюционировал (по Бахтину — деградировал) к ма¬
скараду и романтическому гротеску, где шугу — самое мест о.
И при этом шуг-изгой всей душой рвался к растворению в стихии карна¬
вального, народного, низового, оказываясь — ведь карнавал кончается — в на¬
полненной до краев водой бадье. Наподобие той, в которой злодеи-рыбаки
возят по ярмаркам Ласарильо из романа де Луна, связав его путами и не по¬
зволяя произнести ни слова под угрозой утопления (см. с. 187—194 наст. изд.).
Жестокость, насилие над телом беззащитного другого всё чаще и чаще выходят
на первый план, реализуясь не в «цирковых», потешных избиениях «невза¬
правдашнего», потешного противника, в мнимых увечьях, наносимых участ¬
никами карнавальных потасовок друг другу (ведь все они — одно телесное и
духовное целое!), а в доподлинных мучениях, причиняемых отдельному бедо¬
лаге, попадающему «под раздачу». Тема насилия, наряду со скатологическими
(связанными с телесными отправлениями) и эротическими мотивами, состав¬
ляет основное содержание натуралистического плана романа де Луна.
Рассказ о страданиях Ласаро в бадье — воистину апофеоз рождающегося
в эпоху классицизма-барокко новоевропейского «реализма», суть которого — в
репрезентативной достоверности повествования. Установка на правдоподобие
въииысла к концу шестнадцатого столетия стала общим местом неоаристоте-
левских поэтик. Ей и следовал Хуан де Луна, уже в Прологе возвестивший о
том, что он — не выдумщик, а издатель «хроники», хранящейся в архивах то¬
ледской «малины» (см. с. 174—176 наст. изд.). Здесь де Луна явно подражает
автору «Дон Кихота». Но если Сервантес использует образы «хронистов» —
«истинных» авторов истории Дои Кихота, тггобы сбить читателя с толку, уве¬
сти его в область свободного вымысла как такового, то для Хуана де Луна
Подробней об этом см. в статье «Дурак как дерево» (см.: Айрапетян 2000: 98).
94
606
Приложения
апелляция к «хронике», гротескно соединенная с мотивом «бабьих россказ¬
ней» у камелька, — тгуть ли не сертификат достоверности его повествования,
его «опытной» доказуемости (отсюда — ссылка на рассказ старика о том, как
некий мнимый утопленник спасся в пещере над водами Тахо).
Поэтому никаких магических превращений человека в рыбу и наоборот в
этом «Ласарильо» нет. Как нет и мотива целительного вина. Вино фигурирует
у де Луна в его натуральном, сугубо житейском понимании — как некая жид¬
кость, которой герой перед кораблекрушением запивает съеденное и которая
вместе с едой заполняет его внутренности и не дает захлебнуться (см. с. 183—
184 наст, изд.).
С едой — еще одним карнавальным мотивом «Ласарильо» — у де Луна
происходит та же характерная метаморфоза. «Новый» Ласаро не столько го¬
лодает, сколько предастся воспоминаниям о разного рода пирушках, которые
он наблюдает или в которых сам участвует. Он смакует названия съедаемых
блюд, восторгается размерами «засовываемого в рот» или же в карманы шта¬
нов пирующих. Внешне, казалось бы, многое напоминает не столько о первом
«Ласаро», сколько о Рабле (а де Луна явно ориентировался на вкусы француз¬
ской публики и на национальную традицию). Но у Рабле в пиршествах уча¬
ствует «весь мир», а у де Луна — одинокий пикаро-прихлебатель, то мысленно
завидующий обжорам, то наслаждающийся тем, как другие, глотая слюну,
смотрят на его насыщение.
Мотив «вина» в очередной раз появляется у де Луна в очень важном для
автора контексте: в конце восьмой главы, переломной для развития сюжета
(пуповина, соединяющая героя де Луна со своим прототипом — Ласаро 1554 го¬
да, наконец-то перерезана, и на истории с архипресвитером и женой героя-
рогоносца ставится крест). В этой главе Ласаро проделывает путь из Толедо в
Мадрид, как бы продолжающий движение Ласарильо-I со слепцом, по таким
лее местечкам Кастилии, где вновь славно уродился виноград («<...> я натощак
выпивал до четырех кувшинов вина <...>»). При этом рассказчик сообщает
читателю, что он «сделался плутом (то есть пикаро. — С.77.) из самых продув¬
ных», и заодно поясняет, что такое настоящая плутовская жизнь. И вот тут
оказывается, чго это — не череда попыток героя-выскочки приобрести нечто
большее, чем то, на что он мог рассчитывать по своему происхолсдению (тако¬
ва цель истинного героя жанра), а жизнь аскета («<...> наг я родился, наг и
умру, ничего не теряю, ничего не обретаю»), «настоящая», «философская»
лсизнь, ибо она «беззаботнее лсизни королей, императоров и Пап», ибо плуты,
ничего не приобретая, вольно носятся «по просторам своего хотения» (с. 201
наст. изд.). Де Луна никак не заботит то, что хвала бескорыстию и беззабот-
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 607
ности загадочно-идеализируемой его героем якобы плутовской жизни так и
остается похвальбой: в следующей же, девятой, главе Ласаро впрягается в
тягло носильщика (не чураясь физического труда, которого он, как и всякий
пикаро, то есть странник-побирушник, доселе избегал), а затем становится
слугой семерых дам-господ, соглашаясь с тем, что «к плутовскому ремеслу»-де
необходимо «добавить работу кухарем, конюхом, забойщиком скота или же
носильщиком, дабы оная служила защитой плутовству» (с. 202 наст. изд.).
Но на плутовство как таковое, на изобретательно продуманный трюк,
предназначенный для одурачивания ближнего, Ласаро — герой де Луна в си¬
лу своей «дурости»-простодуншя (а то и врожденной порядочности) мало спо¬
собен: другие его всегда переиграют. Выходит, Ласаро образца 1620 года —
пикаро, но не плут, дурак — но не шут (разве что в шутовские обноски обря¬
жен). И — одновременно какие-то черты каждого из этих архетипов в образе
героя де Луна присутствуют, эклектически смешиваются, как и заимствован¬
ные де Луна у авторов других ггикаресок мотивы, включая важнейший — Ко¬
лесо Фортуны. И вся эта «смесь» (был в испанской литературе Золотого века
и такой жанр) щедро сдабривается «уксусом» разочарования. Де Луна не ве¬
рит не только в возможность найти справедливость на земле, но и в помощь
свьгше: его Бог удалился от человечества и пребывает в потаенной трансцен¬
дентности.
Поэтому и притязания церковников (речь идет о Римской церкви) на роль
посредников между паствой и недоступным Богом — сплошное мошенниче¬
ство и надувательство. Архипасторы, монахи, отшельники — вместе с цыгана¬
ми, каковые оказываются теми же блудливыми монахами-расстригами, — вот
пикаро чистой воды.
Жилище отшельника — та «гавань», к которой Ласаро наконец-то, каза¬
лось бы, причаливает в предпоследней — пятнадцатой (в художественном пла¬
не самой выразительной) — главе романа де Луна. Пародируя в «велеречи¬
вом» восхвалении отшельником Ансельмо (заимствованное у Сервантеса имя)
своего существования знаменитую оду Луиса де Леона (Luis de León; 1528?—
1591) об «уединенной жизни» («Oda a la vida retirada»; 1557?), изящно параф¬
разируя в рассказе о погребении Ансельмо пасторальные эпизоды «Дон Кихо¬
та», де Луна предоставляет своему Ласаро возможность ггродемонстрировать
подлинный дар рассказчика-ирониста. Тут герой де Луна неожиданно вспоми¬
нает о Боге («Я потому себя и поручил Ему <...>». — С. 228 насг. изд.), которьгй-
де должен поучаствовать в «счастливой» развязке его повествования.
Последняя глава романа — целеустремленное развенчание писателем-
скептиком этой надежды. Бесстыдно обнаженный, распятый, подобно свято-
608
Прилолсения
му Андрею (на Х-образном кресте), едва не оскопленный, превращенный
мальчишками в «карнавальную собаку» (ту, хгго подбрасывают на одеяле),
истерзанный ими до полусмерти, со словами «куда ни пойди, всюду найдешь
горе» (с. 240 наст, изд.), Ласаро х1удом спасается от мучителей, находя послед¬
нее временное прибежище в храме «своего» святого — Лазаря. Затаившись в
церковном углу под взятым с могилы покрывалом, он ожидаег скорого конца.
Евангельская история Лазаря перечеркивается «продолжением» де Луна. Но
туг автор обещаег читателю третью часть похождений его героя.
Неопределенность финала — классическая черта пикарески. В этом де
Луна вполне вписывается в уже сложившуюся жанровую традицию. Поэтому
и прочитывался ег о роман в двух противоположных регистрах: одни издатели
представляли «Л-Ш» как рассказ о приключениях «жизнерадостного» слуги
многих господ, другие — завершали сообщением о смерти героя безо всякой
надежды на воскрешение95.
Французские переводчики и издатели второй половины XVII века, после
отмены в 1685 году Нантского эдикта, ознаменовавшей полное торжество ка¬
толицизма, нередко вымарывали из «Ласарильо» де Луна антиклерикальные
мотивы, заменяли персонажей-клириков на представителей иных профессий
и сословий. Как следствие, на первый план выходили мизогинные (то есть
женоненавистнические) мотивы, столь близкие массовому народному миро-
восприягию, а также усиливалась тема противостояния «низового» героя и
дворянской знати: гак, третий хозяин Ласарильо — вальядолидский эскудеро,
то есть третьеразрядный дворянин, да еще сомнительного для испанцев (с точ¬
ки зрения «чистоты крови») происхождения, в переводах-переделках творе¬
ния де Луна превращался в «благороднейшего» аристократа. Адаптирован¬
ным в развлекательную повесть для «народного» чтения роман де Луна (а с
ним и история Ласаро) просуществовал до восемнадцатого столетия, когда в
Европе (включая уже и Россию) начинается новая эпоха в жизни плутовского
жанра. Испанская пикареска уступает место приключенческому нравоописа¬
тельно-сатирическому роману, классическим образцом которого стали со¬
бранные из мотивов, образов и сюжетов испанских плуговских романов и со¬
чинений испанских комедиографов XVII века «Приключения Жиль Бласа из
Сангильяны» («L’Histoire de Gil Blas de Santillane»; 1715—1735) Рене Лесажа
(Alain-René Lesage; 1668—1747).
95 Подробнее см. в Преамбуле к примечаниям к «Л-Ш» и в коллективной моно¬
графии: Meyer-Minnemann, Schiklers 2008.
Диего Уртадо де Мендоса.
Худ. А. Карретеро-и-Санчес
Диего Уртадо де Мендоса.
Худ. X. Гомес де Навиа
Барельеф с изображением Диего Уртадо де Мендосы
на фасаде Национальной библиотеки Испании.
Скульптор не установлен
Император Карл V в кресле.
Худ. Л. Сусшрис
Король испанский Филипп II.
Худ. С. Ангисолла
ТИТУЛЬНЫЕ СТРАНИЦЫ РАННИХ ИЗДАНИЙ
«ЖИЗНИ ЛАСАРИЛЬО ДЕ ТОРМЕС...»
Медина дель Кампо, 1554
ыvida fce Carillo be
Zoimzeiybt fus fommeei?
adDeríídades.lHueuatneiiteimptdfer
coire^ula, yoenueuo añadí'
aacneftafesúdaitn-v
pírtfíon. *
©endenfe en Slcala oe Ibcnaree.en
cafa o£aljedo Lilnero. año
w,4b.».UIII
beZozmesíE fcefus
Й fcntunas^aduer
I fidactee*
LA VIDA DE
LAZARILLO DE
Tornes }y defrs for*
tunas y aduer»
Jldadts»
EN ANVER.S,
En cafa de Martin- Ниш.
«i í 4-
Con Treuilegio Imperial,
Алькала-де-Энарес, 1554
Бургос, 1554
Антверпен,1554
LES FAITS
MERVbltLEVX, ENSEM-
Ыс iavie du gentil Lazare de.
Ttotme*, & té»* tcróblés»
ашяшгез iluy sue-
nQOCtxdiuee»
Iteux
tiartfitrpUifu*
íflru —«MKr «Лег ШшИ* в* eTrf^t'
т*шр1*#-£ут Амт.
Tontee aeoBtilctoítm áíÉípíjoal
t* Fz*af oy* pft L G. 4. f»
A IVON
PirkiaSaogrtb, iféo
Лион, 1560
375
LAZARILLO
DETOR.MES
Caftigado.
IMPRESSO CONLICEN
ciajdel Confe;o de la Галса ln
«juiítooai,
Taonpmihgto defu Ma*ejhtdtpáu fe*
reinos de Ctjltllay ¿írtgpn.
Мадрид, 1573
LA VIDA
DE LAZARILLO
DE TORMES.
Y de fus fortunas y aduerfidades.
En Milán, AdmrtanradeAntoño de Anconi
M- O LXXXVIr.
Милан, 1587
VÍDA DE
LAZARILLO
DE T O R. ME S.
COLEGI Y ЕТЛЕКЪЛЪЛ
-Por I. de Lvna Caftellaño*
Interprete de la lengua
EN PARIS.
En cafa Rom Bottonne', catl
Palacio, en el corredor de los preíos ,
cerca de la Cluucilleria.
M. D. X X.
Cm Tmilegi» / Д0;
Титульная страница
Жизни Ласарильо де Тормес» X. де Луна.
Париж, 1620
íHoe 2Jmp«ffa tita pífente
obu en Blcala oe l&enarceencaía
oeSalíedo JLibtero/a vcymc
fíete ocfebtero/o'e ¿bü
f&uivknto&Y Cin*
quenta/yquefro
Ш<№
vituit
SEPTIMO. 48
Mtrefifoys mi amigo no me ¿igaya
coíáconque mepcfe.que no tego por
mi «migo al queme bajepefar, ma*
yormcfttefi me quieren meter mal có
mi muger, que es la cofa de! mundo
que yo mas quiero, y laamomasque
a mi,y me haze Dios conella mil mer#
cedes y mas bien que yo mere$co,que
yo jurare íobre la hoftia conágrada,
3ue es tan buena muger como biue
entro délas puertas de Toledo, y
quien otra cofa me dixere,y o me ma*
tare con el.DeíU manera no medqen
nada,yyotengopazen roí cafa. Elfo
fue el meímoañoque nueftro vifto*
riofo Emperador entila iníígneciu*
daddeToledoentro, y tuuoen ella
cortes, y fehqieron grandes regozi*
jos yfieíbs, como. V. M. aura oydo*
Pues en efie tiempo elbua en
mi profperídad,y en la
cumbre de toda
buena for*
FIN.
Концовка «Рассказа седьмого...».
Алькала-де-Энарес, 1554
Концовка «Рассказа седьмого..
Антверпен, 1554
Tratado.
manera no тс гнзё nada?? yo tengo
pa; en mi cafa. £fto fue el meftiio
año que nueftro victouoíc impera
do: cnefia mligne abdad d Toledo
entre»:? tuuo enella cottco,y fe bi5ic«*
ron grandes rcgojiioo ? ficftas:co>
nto Vlucílra ¿ibereed aura
do. №uee cnefte tiempo cf
tauaaimiptofpeiv
dad,venia cum
Ь:сЪс toda
buena fot
tima.
№
CfudmpKiTalapKfm*
te ob:a enla muy noble villa be ¿Sbc
dina bel Campo cula impienfa oc
xíbattbeo y ^ranafeo bel canto ber
manoo.Bcabo fe a primero bel
meo be ¿ibar$o, Bño be*
¿íb. liiif.
Tractado
ttelmundoíiyomasqutcro/yla amontas
qucamtymcbaíeUDioeconeUamU mer*
cedes y mas bien que yo merejeo/que yom
rarcfobtclaboítia conflagrada que ce tan
buena muger como viueoétrooelos pucr
taeoe Tolcdo/quicn otra cofa me oijeere/
yo me matare con el. Berta manera no me
oijen nada:? yo tengo раз en mi cafa. Cito
fucelmcrinoañoqnueílrovictoMOlp j£m
perado: cncfta tnfignc ciudad o Toledo en
tro:y muocnellacoítcery febi3ieron gran
dcerego3íjoe(como vuertra merced aura
oydo.Tpueeen elle tiempo crtaua en
miptofpcndad/y enlacumbtc
oc tpda buena founna,
C3mp:e(Toen 36urgoten
cafaoe 3uan oe3unta. 2ño oe
mil y quinientos y dnquen
tayquatroBfioo.
Концовка Пролога.
Медина дель Кампо, 1554
Концовка Пролога.
Бургос, 1554
Ласарильо и слепец едят виноград.
Худ. Т. Вижик
Ласарильо и покойник.
Худ. Р. де лос Риос
Ласарильо и слепец.
Худ. не установлен
Саламанка. Мост через реку Тормес.
Худ. Г. Доре
Саламанка. Мост через реку Тормес.
Худ. У. Брэдфорд
Церковь Св. Спасителя в Толедо.
Архитектор неизвестен
ИНТЕРЬЕРЫ
ЦЕРКВИ СВ. СПАСИТЕЛЯ
Арочные своды.
Фотограф Ш. Моллерус
Колокол.
Фотограф Ш. Моллерус
Колонны.
Фотограф Ш. Моллерус
Памятник «Ласарильо де Тормес».
Скульптор А. Касалъяс
Каменный бык у моста
через реку Тормес
жизнь
и
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ААЗАРИЛЯ
ТОРМ'СКАГО
лшгпннмп и. vy, <:<тн.№>жtгиш~
. нам y,v (va ю«тареве-
дгнм ж/ 7/у)(ПЩ1/Зско7/,
г/,р,н.,ггона /юссгмскон ъ
. v /k///f( ’ннм.я ■ ¡р
фнгурани^
У ну а а .7
V
.7течатаны пн . ^
Титульная страница изд.
сЖизнь и приключения Лазариля Тормского».
1775 г.
, оо/ ш/рш // ///сои/. шг/тннкъ
/ипсршик'/,.% /,//,с/, ,
оти/ю/í и//;//>'4гтп/.;/, ru> 1
'о/гтаодплт /ткъс ион,
.у. t
i1 ».wm у/--. .
Фронтиспис изд. 1775 г.
Портрет Лазариля Тормского.
Далее воспроизведены гравюры
из данного издания
Zcffi.lVbl.lSb.
После того четыре женщины схватили Лазариля: две — за руки,
две — за ноги, и бросили ничком, а другие четыре
привязали его веревками к четырем кроватным столбикам
и растянули начетверо.
и£1.1Яр,Л.
Способом долгой ржаной соломинки,
которой конец опуская в кувшин, находил Лазариль случай сосать
в другой конец и опорожнивать половину вина.
£acJ, d, TJp, 93
В то время как слепой вынимал из кошелька
своего копейку, снял Лазариль тихонько с вертела колбасу
и привязал на место ее гнилую морковь,
валявшуюся в углу у камина.
Cocí, Л, Яр, ó&,
Не успел Лазариль окончить речь, как слепой,
будто баран, который биться хочет, приподнялся и ударился
со всей силы головою в столб, так что удар раздался,
как будто лопнула большая тыковная бутыль.
zacl. 1. cIp. 5o.
Ангельский медник, не допуская больше себя просить,
начал примеривать ключи, а Лазариль старался ему помогать
своими слабыми молитвами — и приведен был в приятный ужас,
увидя сундук вдруг отпертым.
«Изволите ли, сударь, отведать? Возьмите», —
сказал Лазариль, подавая дворянину в руки говяжью ногу
с двумя лучшими бывшими у него ломтями хлеба.
Как скоро судья опомнился , то бросился в ноги
к господину проповеднику и, прося у него прощения, приносил покаяние,
что всякая хула и всякая клевета, им выговоренная,
происходила от вдохновения дьявольского.
Z acll, TiP. 14G.
По милости своих приятелей
и некоторых знатных особ получил Лазариль службу королевскую,
за коею так долго бегал; одним словом, теперь он —
публичный аукционист.
Платье на дворянине было так худо
и так изодрано, что насквозь видно было тело.
Шляпа, чулки, наконец, всё служащее к прикрытию
не стоило и пяти копеек.
Рыбаки, усмотря Лазариля в своих сетях,
приняли его сперва за морское чудо — так кожа у него сморщилась,
лицо обезобразилось и всё прочее переменилось по причине трав,
опутавшихся вокруг него.
Лазарилю привязали долгую бороду
из лилейных цветов, вздели шляпу из моху
и в этом наряде положили его
брюхом вниз в кадку.
ZaZULTl.
Дозорные увидели мешок
и нашли в нем бедного Лазариля, как треску моченую в воде.
Рыбаки взбесились, увидя себя пойманными,
а Лазариль возрадовался, видя себя свободна.
ZaZUI.el. 18.
С сильного размаху ударяся оземь,
сундук растворился, и явился в нем молодой волокита,
имея при себе шпагу и кинжал.
Братья Клары бросились на молодчика,
а тот выхватил шпагу и пошел прямо к ним
с чрезвычайною храбростью, так что они удивились
и остановились, как статуи.
Видя Лазариля в такой печали,
честный святой отец начал его утешать, спрашивая,
откуда тот родом и какие чрезвычайности довели его
до сего состояния.
ZcuPi.d,. P, do,
Невидящий как скоро узнал,
что Лазариль голову к быку приложил,
то так сильно пихнул его головой об этого дьяволова быка,
что чуть было она в куски не разбилась.
AÍCH06. nOftl-UÁHOЪССНОЮ-
»H ГЧ? ^ЛЛЕИТГАИО еще А\АЛ<
_ **■ *■» WI 9МЯЫ {^таг ь IXI г> ; \ a»SSUT\»AüS Д OWer* rÍAhw4»t fKiltOKt „
ГлРТКаЧТО ИvSífX? whJa^ü^í^.Сч»r¿Tí. ТйЛГ.у ННХЧ^Е«^а-'ЗЛ«АГймн м W-¿-4
JKrt*-*» ЫГ4ЛСТ n*A«s* TtA* bitfrí **ерНАПлЛп*\л>.«Т''«КНС Ь»4СШ itAW&lfe'
«tí*. <***'> ftortArt V№ дд^&ыкм IW1 AT*VCi“-r ■■'- - - *-**• ■“■*-*
IfAitti'Wíp Ыг>ЙСГ* SíWlVÍ fW/^SIHO Pxt'JA Й-VítKTfi
K-feVn-w^ ntítfb ífírk4»p'fc/4'*Kv/, :„:
e**m t^irw^c rüAfcf Й*л нл*чЛ'к ч мискиr% i .r...
сие ниЗ’» ru«2H,tj¿yfcpjtv*\l лжюд te* Кмдъ n* .T ... гч,,. ,., _
¿•.гну.вь-'^к» A\fc.«fciv» пал8 л^.».и1«иох> к*рсткк июсл^ы*. нч»*лЫ*г*ф<.
ó >^тл1^гт^%Гги'ге?то РАНО нд^та. «откинет* кохайьсСn»s %«4Чкм 1Т»*з*гу.
*г W r,JL)i* паи v *аЖА> Суд nviüt п-АА*. Др^ГАГс как* Ь’чгчь»*
hV. «14 клеиэй «до Гйрьд'Е^СдОБНО *■*« -wtwuh -4tpw.;p СКАЛАМ:la
«л ХКАЛкГКйЗг haks.i.6 cnntjc-и noíTbbupsCA^bHtr, rwnt?t4rt4 <кОо>ЛАЛ>На-
ечмгъл\«ьж^к«еб плхллл оаса* д2дЙимигл,ьдАНМ« лк<)Рдл ^лС'Лстксд
VI > - JO. ■ '» У Vi Аллв-агчи Кл^г ■.,.
*'***"фн,.Хрк ¿он.уСчКАл которое ежр&лн ьгикшлкш к
салд<гы Илбхм-к ходьчн ал*сХ ийнцм-ьчидо^
% ТОА^МЛИСЗНИ НИНЦсСОА ftHHUÍH которой т ПОСАДИ
— iHr^>n«!i<iu^pc’6eu4‘4Mt»2^ \< *HAY\ltOH ГДЛКи?Т5 СзфлОТА КОТОРОЙ СТИРОЛ! НЛГГО
>,£ркень ы'ЖПлът йнедлвн* п/наы.«, соннн тода благом
£ Л&ЧВОИСК ЧЮдо П0СЫЛА6ТЦА ГАЛИЙ &МАДМ
7 Кстсро.ч? БбСЪ. НДКдЬ 41д«Й/.А6ТСА БГОрвдЬ CíAOntWKc
% ншжс.л’к его гншплнекли король «крестись
нпрпшт!. зклтолпЧбскою хгЬрЗ: ллрк^тедЗ:
Известие 1739 года о чуде морском,
пойманном в Гишпании.
Русский лубок. XVIII в.
¿cdctfoliicqin-tciuAtó
ficaaTrttcpttouotto
Миниатюра
из иллюминированной рукописи
«Декреталии Папы Григория Великого».
Худ. неизвестен
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 609
V
«Ласарильо» в России
XVTTT век, точнее, его вторая половина — время формирования массовой лите¬
ратуры в России, отставшей в этом от Западной Европы96 на полтора-два сто¬
летия. Многие книги для «третьеразрядной» публики воспроизводили модные
новинки литературы, адресованной взыскательному и образованному читате¬
лю (хотя граница между обоими и тогда, и сегодня очень условна). Русский
«Ласарильо» Василия Григорьевича Вороблевского (1730—1797)97, сделанный с
брюссельского, 1701 года (так указано в оглавлении) переиздания брюссель¬
ского же издания 1698 года98, был опубликован в 1775 году (см.: Вороблевский
1775) и позднее дважды переиздан: в 1792 (под названием «Терпигорев») и
1794 годах. Это был предназначенный для «третьеразрядной» публики аналог
уже известных русскому читателю нравоописательных авантюрно-бытовых
романов Лесажа99, использовавшего не только нарративную схему испанской
пикарески, но и эксплуатирующего «испанскость» и сюжеты и образы испан¬
ской литературы ХУП века (прежде всего испанского театра). Самое масштаб¬
ное творение Лесажа — «История Жиль Бласа из Сантильяны», изданная в
переводе на русский язык в 1754 году и выдержавшая до конца столетия шесть
переизданий, не сразу, но неотвратимо превратилась в эталон «плутовского
романа» в новом понимании жанра — как «вереницы новелл, объединенной
личностью главного героя» (ИФЛ 1946: 622), превратившегося тем самым в
чистую «функцию сюжета». Как плутовская «шахерезада», соотнесенная с со¬
временной жизнью в ее разных измерениях и проявлениях — от политических
интриг до театральных склок — и в то же время вознесенная над прямым, не¬
посредственным отображением окружающей читателя реальности (действие
романа разворачивается в другой стране в семнадцатом — миновавшем — сто¬
летии), «История Жиль Бласа» стала в России образцом «высокой» беллетрис-
96 О формировании массовой словесности в Западной Европе см.: Чекалов 2008.
97 Сохранились сведения еще об одном переводе романа де Луна, осуществленном
в 1766 г. учителем Морского кадетского корпуса Михаилом Пермским, но так и не
опубликованном (см.: Руднев 2006). О жизни и деятельности Василия Вороблевского,
одного из крепостных графа Н.Б. Шереметева, переводчика и режиссера театра в
Кусково, см.: Кузьмин 1959; Кузьмин 1966.
98 См. также Преамбулу к примечаниям к «Л-Ш».
99 О значении творчества Лесажа для становления русского романа см.: Le Blanc
1986.
610
Приложения
тики. Романы Лесажа сохранили свою привлекательность для русской публи¬
ки и в XIX веке: в годы славы Вальтера Скотга, Мэтьюрина, Диккенса, Гюго...
«Жиль Бласом» зачитывался не только Пушкин, но и Достоевский.
Однако, судя по всему, в «низовой» развлекательно-поучительной литера¬
туре, как это ни парадоксально, мода меняется быстрее, чем в «верхних» сло¬
ях: к началу XIX века в массовую русскую словесность стремительно вторга¬
ются эпигоны Руссо, Шадерло де Лакло, молодого Гёте, Клингера и др. Но ни
на сопереживание, ни на изживание в «бурном» воображении социальных
комплексов плутовской роман рассчитан не был: открывающий «Жизнь и
приключения Лазариля...» или «Увеселительные приключения Гусман
д’Альфараша» (опубликованный в 1785 году русский перевод лесажевской
переделки «Гусмана де Альфараче») «простой» читатель эпохи сентимента¬
лизма наталкивался в них на жестокость мира, на социальную закомплексо¬
ванность героя, на метафизическую «старческую» горечь разочарованного
повествователя. Характерно, что к концу жизни чуткий к веяниям времени
Вороблевский начинает переводить поделки эпигонов Ж.-Ж. Руссо. Время
«Лазариля» в России XVIII века ушло, не успев начаться.
О существовании подлинного, «классического» «Ласарильо» 1554 года
русской образованной публике стало известно лишь столетие спустя, когда в
номере 12 журнала «Северный вестник» за 1892 год появилась статья профес¬
сора Московского университета Николая Ильича Стороженко (1836—1906)
«Возникновение реального романа»100. В ней известный ученый-англист и аме¬
риканист, уделявший немалое внимание и романским литературам — особен¬
но эпохи Возрождения и романтизма, а также литературам русской и «мало-
русской» (ведь он возглавлял кафедру всеобщей литературы Московского
университета), описывает процесс зарождения и развития жанра романа от
«библейских повествований о Юдифи, Эсфири и др.», «древнейших памятни¬
ков повествовательной литературы» Индии и египетской повести о двух брать¬
ях до знаменитых пастушеских романов «Монтемайора, Сиднея и д’Юрфе».
Но главная цель Стороженко — воссоздать момент внедрения в литературу
«плодотворного принципа реализма» — в виде «реально-бытового романа в
Испании» (Стороженко 1902: 56—57). В качестве первого образца такого рома¬
на ученый и представляет читателю повесть «Жизнь Лазарильо из Тормеса»,
изданную, по имевшимся у него сведениям, в Бургосе в 1554 году, которую он
подробнейшим и достаточно точным образом (хотя и не без комических ана¬
хронизмов) пересказывает. Делает он это не по испанским источникам, а ис-
100
Переизд. в сб.: Стороженко 1902.
С.И. Пискунова. 1 1ревращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 611
пользуя труды зарубежных коллег, прежде всего американца Джорджа Тик-
нора, знатока французской словесности, успевшего за недолгое время пребы¬
вания в опасной для пугешественников-иностранцев Испании «смутного»
времени101 как-то изучить язык, полюбить испанский народ и испанские роман¬
сы. Двадцать лет спустя, будучи профессором Кембриджского университета
(Бостон, CHIA) и собрав в основанной им Бостонской библиотеке все доступ¬
ные на тот момент исследования в области гуманитарных наук, Тикнор на
протяжении 1838—1848 годов создал свой свод новейших сведений по истории
испанской литературы, опубликованный в 1849 году. Трехтомная «История
испанской литературы» Дж. Тикнора в переводе Стороженко выходила в Мо¬
скве на протяжении 1883—1891 годов (см.: Тикнор 1883). У Тикнора Сторожен¬
ко заимствовал (использовавшуюся позднее не им одним) мысль об «амери¬
канском золоте», погубившем Испанию, развратившем испанцев и ставшем
почвой для появления в стране «паразитов, плутов, авантюристов и других
подонков общества», в общем — «пикаро», а также об отражении «нравов и
жизни» этих пикаро в плутовских повестях и романах.
Но Тикнор был не единственным источником Стороженко. В статье для
«Северного вестника» московский ученый использовал уже упоминавшиеся
«Испанские разыскания» А. Мореля-Фасьо, а главное, его перевод бургосского
издания «Ласарильо» 1554 года на французский язык (по этому переводу пе¬
ресказ Стороженко и сделан). При этом Стороженко отметил и некоторые
важные особенности поэтики «Ласарильо», которые позднее будут долго не
замечаться: в частости, художественное единство испанской повеет, которое
создается «автобиографической формой», дающей рассказчику возможность
представить всё описываемое в свете своего «наивно-лукавого юмора» (Сторо¬
женко 1902: 68; ср.: Сиповский 1909: 346).
Вслед за Стороженко «Жизнь Лазарильо» была высоко оценена и В.В. Си-
повским — автором двухтомных «Очерков по истории русского романа», и
писателями демократического направления, например, В.Г. Короленко.
В 1893 году появился и первый, но очень несовершенный перевод «классиче¬
ского» «Ласарильо» на русский, сделанный якобы с испанского языка, и лишь
в 1931-м в издательстве «Academia» была издана первая версия лучшего на
сегодняшний день перевода повеет, принадлежащего К.Н. Державину102.
101 Тикнор путешествовал по Испании с мая по ноябрь 1818 г. (канун восстания
генерала Р. Риего 1820 г.) и более туда не возвращался, хотя, уже обосновавшись в
Босгоне, часто навещал Европу и подолгу там жил.
102 Подробнее см. в Преамбуле к примечаниям к «Л-1».
612
Приложения
Таким образом, «старая» испанская повесть, кажется, никоим образом не
могла ни участвовать в становлении русской прозы в период ее формирова¬
ния, ни как-либо отозваться в русской литературе в годы ее расцвета в XIX ве¬
ке и, тем более, в XX. Но в истории литературы помимо контактных связей и
непосредственных, прямых, влияний существуют, как известно, связи бескон¬
тактные, а влияния опосредованные, сущесгвуег также и то, что М.М. Бахтин
называл «памятью жанра». Давно установлено, что «Ласарильо» не в мень¬
шей, если не в большей степени, чем «История жизни пройдохи по имени дон
Паблос» Франсиско де Кеведо и даже классика плутовского жанра — «Гусман
де Альфараче» Матео Алемана, отозвался в творчестве многих хорошо и
давно известных в России романистов, таких как Лоренс Стерн, Оливер Голд¬
смит, Чарлз Диккенс, — тех прозаиков, чье мироощущение не утратило связи
с евангельским духом, который можно назвать «эразмизмом» в широком
смысле слова. Ведь Ласарильо — как герой первых трех глав повести 1554 го¬
да, голодный мальчик-подросток, окруженный жестоким злорадным миром
«добрых христиан», — чуть ли не единственный персонаж пикарески, который
представляет «малых сих» в самом конкретном значении слова.
И пускай Лоренс Стерн будет пародировать детскость Ласарильо печаль¬
ной взрослой «детскостью» Тристрама Шенди, в своем повествовании так и не
перешагнувшего рубеж пятилетнего возраста. Воистину детским, открытым
взглядом на мир будут наделены любимые взрослые герои-чудаки Стерна,
такие как пастор Йорик — персонаж «Жизни Тристрама....» и герой-повество¬
ватель «Сентиментального путешествия». Естественно, что и весь «стерниан-
ский» «слой» русской литературы первой половины XIX века103 будет, так или
иначе, с опытом автора «Ласарильо» связан.
К восторженному почитателю и продолжателю Стерна — Дега Дидро,
автору «Племянника Рамо», восходит и особый жанр русской прозы, который
Н.В. Живолупова назвала «исповедью антигероя» (см.: Живолупова 1994).
Тонкая исследовательница творчества Достоевского, вовсе не думавшая га о
«Ласарильо», га о приоритете испанской пикарески в плане пародийно-ирони¬
ческой переориентации исповедального дискурса, Живолупова, тем не менее,
проницательно обозначила многие параметры жанровой традиции, восходя¬
щей в конечном счете к «Ласарильо»104. Главный из многочисленных парадок-
103 «Слой» этот был обстоятельно описан и исследован В.В. Виноградовым во мно¬
гих работах. См., в частности: Виноградов 1976: 251 сл.
104 О том, что оба сквозных архетипических персонажа прозы Достоевского —
«смешной человек» и «человек из подполья» — восходят к испанскому пикаро, писал
и итальянский русист Сгефано Алоэ (см.: Алоэ 1998), имеющий — в отличие от мно-
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 613
сов, на которых, согласно наблюдениям Живолуповой, строится «исповедь
антигероя», состоит в том, что читатель должен судить о некоем, далеко не
идеальном, а зачастую даже отталкивающем существе (выслушивать его,
вступать с ним в контакт, сострадать ему — находить в нем «человека внутрен¬
него»), руководствуясь теми сведениями, которые предоставляет ему сам «ан¬
тигерой». Ускользая из круг озора завершающего, овнешняющего его автор¬
ского взгляда, герой-повествователь «исповеди антигероя» (которая не может
не стать и своего рода антиисповедью) в конечном счете обретает свободу
творческого самоутверждения — ту, на которую делает робкую заявку Ласаро,
в Прологе к читателю сравнивающий себя с Цицероном. Ограничиваясь рус¬
ской традицией и выстраивая ее от Достоевского105, Н.В. Живолупова включа¬
ет в ряд творцов «исповедей антигероя» и Венедикта Ерофеева — создателя
поэмы «Москва — Петушки», классического завершения упомянутого жанра
на русской почве.
В числе предшественников Ерофеева — влияние некоторых из них, напри¬
мер Стерна и раннего Достоевского, на свое творчество сам автор «Москвы —
Петушков» прямо признавал (см.: Ерофеев 2003: 521) — можно назвать и ано¬
нимного автора «Ласарильо»106.
Даже с сугубо формально-композиционной точки зрения «Ласарильо» и
поэму Ерофеева сближает многое:107 и расчлененный на отрезки-главки путь-
испытание, и встречи героя, стремящегося стать незаметным («как все»), с
представителями социального «низа» (если не самого «дна»), и вставные анек¬
доты и рассказы-исповеди собутыльников, и скатологические и прочие моти-
гих пишущих о плутовском романе — вполне адекватное представление об испанской
пикареске и о ее генетической связи с «Исповедью» Аврелия Августина. «Человек,
который падает в бездну греха и униженности <...>, пессимист и циник, инертный
мизантроп, исключенный из общества: не это ли описание пикаро?» — задается рито¬
рическим вопросом Алоэ, характеризуя героя Достоевского и констатируя факт «вто¬
ростепенного, непосредственного влияния» на его появление именно испанского (а не
только и не столько жильбласовского) плутовского жанра (Там же: 78).
105 Влияние Стерна и Дидро на Достоевского — факт общеизвестный.
106 Известно, что писатель сдал все экзамены за первый курс филологического
факультета МГУ, в том числе и по зарубежной литературе (а «Ласарильо» изучается
именно на этом курсе). То есть Ерофеев вполне мог «Ласарильо» прочесть, а память
у создателя Венички, как пишут мемуаристы, была феноменальная.
107 Об этом см.: Бераха 1996. Канадский славист первым заметил и сходство Ве¬
нички с Ласарильо: «Веничка в отсутствии, а не в отрицании, он Ласарильо, а не
лермонтовский Демон последнего дня. Он — в пустоте, протянувшейся между полю¬
сами того, что ушло, и того, что осталось» (Там же: 89).
614
Приложения
вы, связанные с «материально-телесным низом» (правда, у Ерофеева, как и в
«Ласарильо», этот самый «низ» перемещается наверх — обласгь глотки, горла,
рта: в глотку Ласарильо слепец засовывает свой мерзкий нос в поисках про¬
павшей колбасы, каковая, непрожеванная, через рот воришки и выскакивает;
всё, что «неправильно» употребил Веничка, тем же путем обращается в блево¬
тину...). Вино воскрешает избитого Ласарильо к жизни, беспробудное «вино¬
питие» дает Веничке возможность хоть как-то претерпевать «холод» и «горе»
человеческого существования, куда-то двигаться, идти. Сам же мотив цели¬
тельного «вина» превращается под пером русского писателя в раблезиански-
неистощимый перечень разного рода спиртных напитков и самоубийственно¬
смертельных «коктейлей».
В самом имени героя первой пикарески, как и мифологическом подтексте
сюжета «Ласарильо», развернута и евангельская тема воскрешения Лазаря,
которую — очевидно, отнюдь того не осознавая, — подхватывает автор «Мо¬
сквы — Петушков». Его Веничка уподобляет себя не только Лазарю, но и рас¬
слабленному, к которому обращены проходящие через поэму рефреном сло¬
ва Христа «Встань и иди!».
Наконец, именно в «Ласарильо» 1554 года есть не раз затрагивавшаяся
нами тема особых отношений героя с Высшей Силой (в лесажевской ветви
плутовского жанра она показательно отсутствует). Господь ведет Ласарильо-
подростка по жизни, в «Ласарильо-тунце» спасает из моря, превратив в рыбу,
в финале романа Хуана де Луна — оставляет на поругание злым мальчишкам
(не эти — так им подобные мальчишки в конце поэмы Ерофеева появятся!).
Отсюда — уже отмечавшаяся не раз выше постоянная оглядка Ласаро — авто¬
ра письма «Вашей Милости» на текст Священного Писания, соизмерение все¬
го произошедшего с ним со строками и ситуациями Библии, которая то цити¬
руется в патетическом ключе, то пародируется, то перефразируется: эта же
особенность сгроения «Москвы — Петушков» поражает читателей и критиков
поэмы, видящих в ней как бы доселе не виданное, святотатственное отождеств¬
ление сакрального и профанного.
Но мало кто разглядел в самом главном «предмете» поэмы Ерофеева —
теме беспробудного пьянства — связь с ритуалом евхаристии, ключевым сю¬
жетом как «Ласарильо», так и многих других творений испанской прозы Зо¬
лотого века108. В «сакральной пародии» на евхаристию во второй главе «Ласа-
108 Хотя Н.В. Живолупова еще в 1992 г. заметила: «В поэме Ерофеева пьянство
героя выглядит как нечто парадоксальное: оно делает Веничку виновным перед Богом
и в то же время фамилъяризует контакт с ним <...>. Всё это как бы превращает про-
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы... 615
рильо» 1554 года109 запечатлелась двойственность сознания «христианских
гуманистов» шестнадцатого столетия: они продолжали верить в наставления
Эразма, в писаниях которого символ «мистического тела Христова» свиде¬
тельствует о возможности примирения и воссоединения человечества, и, вме¬
сте с тем, не могли не видеть процесса распада, разрушения раннехристиан¬
ского общинного идеала, разъятая и распыления любых духовно-телесных
общностей в жерновах цивилизации Нового времени. И если об эразмистских
корнях мироощущения Вен. Ерофеева, о которых пишет современный иссле¬
дователь (см.: Ready 2010), можно спорить (эразмизм Ерофеева так же апофа-
тичен, как и вся его религиозность110), то за разбросанными по тексту поэмы
осколками реалий современной творцу советской жизни нельзя не разглядеть
образа разлагающегося Тела убитой большевиками России.
Однако стремление Венички в акте совместного распития спиртного при¬
частить к исчезающему народу хотя бы тех увечных, в ком еще теплится
жизнь111, входит в неразрешимое противоречие с надеждой путника попасть в
Земной Рай — Петушки, на лоно к своей Царице, к колыбели Младенца-сына.
Отдельным, личным, своим Раем Веничка — помимо собственной воли — дол¬
жен пожертвовать (в этом его участь резко отличается от участи толедского
городского глашатая), так как изначально обречен на заклание.
Тема воскрешения Лазаря в «Москве — Петушках» постепенно уступает
место теме жертвоприношения. «<...> шутовская форма сначала выявляется,
затем стирается», — справедливо замечает критик (Бераха 1996: 80). Путь-
дорога Венички «сворачивается» в сорок ступенек грязного московского
подъезда. Винопитие не спасает. Путь духа перекрывает икота. Смеющиеся
ангелы отлетают. Ощущение присутствия Высшей Силы окончательно усту¬
пает место мании преследования. Глас Божий претворяется в молчание. Оно
цесс пьянства в акт некоего мистического единения с Богом, в шутовскую, пародий¬
ную форму причащения, внутреннее смысловое содержание которого остается неиз¬
менным — “кровь Нового Завета”, изливаемая “во оставление грехов”» (Живолупова
1992: 90).
109 См. Примеч. 15 к «Рассказу второму...» «Л-1».
110 Итоговое размышление на эту тему см.: Липовецкий 2008 (глава «Кто убил
Веничку Ерофеева?»).
111 В этом признается Гуревич — протагонист «трагедии в пяти актах» «Вальпурги¬
ева ночь, или Шаги командора»: «Да, умысел был: разобщенных сблизить. Злобству¬
ющих — умиротворить... приобщить их к маленькой радости... внести рассвет в сумер¬
ки этих душ, зарешеченных здесь до конца света...» (Ерофеев 2003: 288).
616
Приложения
же (шило, воткнутое в горло, и есть немота) становится финальным пунктом
назначения героя.
Бесконечно толкуемая критиками последняя фраза поэмы112, последние
слова Венички — «С тех пор я не приходил в сознание и никогда не приду», —
смыкает прошлое и будущее, отменяет время как таковое113. Тем самым в по¬
эме Вен. Ерофеева отменяется и не существующий вне времени, сколь бы фик¬
тивным и запутанным оно ни было, новоевропейский нарративный жанр — ро¬
ман, у истоков которого лежит книжица о Ласаро, сохранившаяся в четырех
изданиях 1554 года.
112 О ее новейшем прочтении см.: Боснак 2013.
113 Поразительна их перекличка с сонетом Ф. де Кеведо «О краткости жизни...»
(«Represéntase la brevedad de lo que se vive...»), где первый терцет начинается строкой:
«Вчера ушло, а завтра не настало...» («Ayer se fue, у mañana no ha llegado...»).
Примечания
ЖИЗНЬ
ЛАСАРИЛЬО С ТОРМЕСА,
ЕГО НЕВЗГОДЫ И ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ
Начиная с первых попыток научного обоснования выбора текста повести
«Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды и злоключения» («La vida de Laza¬
rillo de Tormes, y de sus fortunas y adversidades») для ее публикации (см.: Morel-
Fatio 1888), ученые десятилетиями спорили о том, какое из ее трех сохрани¬
вшихся изданий 1554 года* которые по многим деталям — отдельным словам
и их группам, синтаксическим конструкциям, опечаткам, использованию пунк¬
туационных знаков, не говоря уже о вставках во «втором, исправленном и
дополненном» издании Алькала-де-Энарес, — отличаются друг от друга, бли¬
же всего к утраченному гипотетическому первоизданию (editio princeps) пред¬
положительно 1553 года. Долгое время таковым считалось бургосское (на не¬
го и ориентировались многие издатели повести, от А. Мореля-Фасьо и X. Се-
хадора-и-Фраука до А. Блекуа и Ф. Рико), тогда как самым новым (а потому
якобы менее других отражающим волю автора**) — антверпенское, сохрани¬
вшееся в наибольшем (6 шт.) количестве экземпляров (от прочих осталось
только по одному).
Находка в 1992 году в стене старого дома в городе Баркаррота (область
Эстремадура на западе Испании) книжного «заклада», где среди других про¬
изведений эразмистской направленности было припрятано неизвестное до той
поры — четвертое — издание «Ласарильо», напечатанное в том же, 1554 году в
городе Медина-дель-Кампо и близкое по ряду характеристик (в частности, ис-
* На переплетах указано только время и место издания: соответственно Антвер¬
пен, Алькала-де-Энарес, Бургос.
** Установка, сложившаяся при текстологической реконструкции древних па¬
мятников.
618
Приложения
пользованию готического шрифта) к бургосскому, подвигло X. Моля (см.:
Molí Roqueta 1998) и Ф. Карраско (см.: Lazarillo 1997) переоценить «древность»
последнего: по мысли ученых, бург осского «Ласарильо» необходимо рассмат¬
ривать как модернизированную в плане орфографии перепечагку издания
Медина-дель-Кампо, осуществленного, в свою очередь, с editio princeps*.
С другой стороны, как стало очевидно после более внимательного изуче¬
ния изданий повести, появившихся после 1554 года, и прежде всего так назы¬
ваемого «Исправленного (в оригинале: castigado — букв.: “наказанного”) Ласа¬
рильо», сокращенного и отредактированного Хуаном Лопесом де Веласко
(1573)**, последнее — по точности передачи многих (в том числе и смысловых)
нюансов текста — более близко к editio princeps, нежели издания 1554 года.
Само же editio princeps, как предположил X. Касо Гонсалес (см.: Caso González
1972), было впервые опубликовано в Антверпене приблизительно в 1550 году
(в дальнейшем мы будем именовать его editio princeps 1550). Там же оно было
и переиздано — с рядом существенных изменений — в 1553 году: к последнему
(далее — editio princeps 1553) и восходят издания 1554 года, в том числе антвер¬
пенское, осуществленное Мартином Нуцием. Это издание Нуций перепечатал
в 1555-м, чтобы продавать под общим переплетом с дважды выпускавшейся
им на протяжении того же года анонимной «Второй частью Ласарильо с
Тормеса»***. Несколько опережая Нуция, но используя его первое издание
«Второй части...», другой антверпенский книгопечатник, Гильермо Симон,
предпринял свою публикацию двух «Ласарильо» как единого большого пове¬
ствования, сняв в «Л-I» разделение на главки-tractados (в переводе Держави¬
на — «рассказы»), осознанно или спонтанно следуя за editio princeps 1550, в
котором не было ни деления на главы, ни, тем более, названия глав.
Главная методологическая новация трудов Касо Гонсалеса (см.: Caso Gon¬
zález 1972), коренным образом отличающая его подход от традиции, вопло¬
щенной в изданиях А. Блекуа (см.: Blecua 1987) и Ф. Рико (см.: Lazarillo 1987),
считающих научно обоснованными лишь текстологические построения на базе
доступных печатных текстов, — это реконструкция обстоятельств «рождения»
и путей распространения «Ласарильо» с учетом такого фактора, как сугубо
фольклорные или полуфольклорные (рукописные) формы его бытования.
* Еще до находки в Баркарроте А. Родригес Лопес-Васкес (см.: Rodríguez López-
Vázquez 1989) выдвинул убедительное предположение о втором, условно говоря,
первоиздании «Ласарильо» — альк ал айнском, осуществленном в 1553 г.
** Подробнее см. с. 578—579 наст. изд.
*** Подробней см. в Преамбуле к примечаниям к «Л-П».
Примечания. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды...
619
Мысль Касо Гонсалеса о том, что повесть была впервые напечатана в
Антверпене в конце 1540-х — начале 1550-х годов, поддержал итальянский ис¬
панист А. Руффинато (см.: Ruffinatto 1990; Ruffinatto 2001). Доказательством
издания повести в 1550(?) году, по мысли итальянского ученого, является, в
частности, то, что издание «Ласарильо» 1554 года у Мартина Нуция сопровож¬
дено королевской привилегией, предоставленной издателю на 5 лет. А по¬
скольку антверпенское переиздание книги в типографии сотрудничавшего с
Нуцием Гильермо Симона (1555) осуществлено уже без привилегии, то оче¬
видно, что срок ее действия к этому моменту истек, из чего следует, что она,
скорее всего, была получена приблизительно в 1549 году.
Одним из главных аргументов в споре А. Руффинато с А. Блекуа и Ф. Ри¬
ко также стал «Исправленный Ласарильо» Лопеса де Веласко, сориентирован¬
ный на гипотетический идеальный пратекст повести.
В свою очередь, в 1989 году А. Родригес Лопес-Васкес (см.: Rodríguez Ló-
pez-Vázquez 1989) предпринял попытку доказать, что в 1553 году «Ласарильо»
также был напечатан в городе Алькала-де-Энарес. Это своего рода испанское
editio princeps было осуществлено в типографии крупнейшего книгоиздателя
эпохи Карла V Хуана де Брокара, имевшего, кроме печатных домов в разных
испанских городах, разветвленную книготорговую сеть, что объясняет неза¬
медлительный успех повести, повлиявший на большое число тут же появи¬
вшихся (уже у других книгопечатников) переизданий. Существование алька-
лаинского издания «Ласарильо» 1553 года подтверждается и оперативностью
выхода в свет там же, в Алькала, у связанного с Брокаром книготорговца
Сальседо, «второго», «исправленного и дополненного», «Ласарильо», датиро¬
ванного 26 февраля 1554 года. Издатель в Медина-дель-Кампо, скорее всего,
опирался именно на издание Брокара. (Использование готического шрифта
связывает три издания повести: Алькала 1553, Медина-дель-Кампо 1554, Бур¬
гос 1554 — в одну цепочку.)
Особую роль в установлении родовой истории «Ласарильо» сыграло и об¬
ращение ученых (А. Руффинатто и др.) к обстоятельствам появления так на¬
зываемого «“Ласарильо” в восьми главах». В 1595 году в знаменитом антвер¬
пенском издательском доме Плангенов наследник основателя дома Кристофа
Симон Планген издал «Ласарильо» с присоединением к семи главам «Жиз¬
ни...» первой главы «Второй части...», повествующей о дружбе толедского го¬
родского глашатая Ласаро с немецкими гвардейцами; и хотя «Л-П» в целом
существенно отличен от «Л-I», его первая глава стилистически очень прибли¬
жена к «Л-1» и легко пристраивается к данному тексту. При этом Планген со¬
хранил деление на главы (как в «Ласарильо» 1554 года), но снял их заголовки.
620
Приложения
В дальнейшем европейские издатели и переводчики «Ласарильо» стали ориен¬
тироваться на «плантеновскую» версию «Л-I», и первая глава «Ласарильо-тун
ца» оказалась надолго (включая переработку «Ласарильо» Хуаном де Луна)
инкорпорированной в текст «Ласарильо» 1554 года.
Вместе с тем, мысль о «“Ласарильо” в восьми главах» не принадлежала
Симону Плантену. В таком виде повесть уже выходила в свет в нервом пере¬
воде на французский язык (Лион, 1560; переводчик и издатель — Жан Согрэн
(Jean Saugrain)). Переизданный в 1561 году в Париже, вновь частично пере¬
форматированный (8 глав превратились в 32), перевод Согрэна лег в основу
первых переводов «Ласарильо» на голландский (1579) и английский языки
(1576; сохр. изд. 1586), хотя все последующие его переводы на европейские
языки (в том числе и на французский) делались уже с издания «Ласарильо» в
«плантеновской» редакции 1595 года.
Осмысливая факт появления «“Ласарильо” в восьми главах», А. Руффи-
нато выдвинул дискуссионную гипотезу о том, что между 1555 и 1559 годами,
то есть в промежутке между публикацией «Ласарильо-тунца» и выходом
«Списка запрещенных книг», кто-то из антверпенских книгопечатников уже
предпринял издание «Ласарильо» из восьми глав, на которое и ориентирова¬
лись сначала Ж. Согрэн, а затем и Плантен (см.: Ruffinatto 1990).
Вместе с тем, очевидная для многих современников связь «первой главы»
«Л-П» с «классическим» «Ласарильо» и установка на отказ от деления «Л-I» на
главы легли в основу гипотезы М. Феррера-Чивите (см.: Ferrer-Chivite 2004),
издателя комментированной «Второй части Ласарильо с Тормеса» (см.: Laza¬
rillo 1993), согласно которой «Пра-Ласарильо» рубежа 1540—1550-х годов вклю¬
чал в себя: (1) не разделенный на главы текст будущего «Ласарильо» 1554 года;
(2) все дополнения-вставки из издания Алькала 1554 года; (3) будущую «вось¬
мую главу».
Таким образом, по предположению Феррера-Чивите, в процессе поздней¬
ших изданий «Книга о Ласаро де Тормес» не увеличивалась в объеме, а, напро¬
тив, уменьшалась. В частности, завершающую «Пра-Ласарильо» главу с гвар¬
дейцами издатель «Ласарильо» 1554 года мог убрать, боясь задеть самолюбие
императора Карла V, личная гвардия которого представлена в ней в непри¬
стойном виде. Правда, тогда возникает вопрос: почему «пять» лет спустя, еще
при жизни императора, эпизод с гвардейцами всё же увидел свет в составе
«Второй части...», где много и других замаскированных выпадов против Карла
(об этом см. ниже)?
Последнее существенное изменение в выстраивающееся десятилетиями
«родовое древо» «Ласарильо» внесло найденное А. Родригесом документаль-
Примечания. Жизнь Ласарильо с Т ормеса, его Невзгодье ..
621
ное подтверждение сутцесгвования антверпенского editio princeps 1553 года,
опубликованного Мартином Нуцием, которое из библиографического мифа
стало историко-литературным фактом (см.: Rodríguez 2015)*. Ьолее того, «ис¬
чезнувший» текст этого реально существовавшего, хотя и не сохранившегося
editio princeps доступен современным исследователям, так как был положен в
основу имеющегося во многих, в том числе и российских, библиотеках** из¬
дания повести в серии «Библиотека испанских авторов» под редакцией Б. Ари-
бау (см.: Aribau 1846)***.
Основным недостатком всех существующих объяснений тех трансформа¬
ций, которым подвергался текст «Ласарильо» в процессе его появления на
свет и функционирования в читательской среде, является господствующая в
сознании текстологов установка на то, что все эти изменения преимуществен¬
но объясняются действием обезличенно-анонимных сил (ср. гипотезу Касо
Гонсалеса о фольклорном генезисе романа), среди которых фигурируют: на¬
мерения издателей, ошибки и «дописки» наборщиков, недосмотры переписчи¬
ков, варианты переводчиков, вмешательство цензоров и т. д. Нет главного —
воли Автора, который мог участвовать в подготовке текста повести к изданию
в Антверпене и в Алькал а-де-Энаре с (?) в 1553 году4", в ее разделении на главы
и в снятии этого разделения (авторская воля бывает и непоследовательной!), в
* Подробнее см. с. 559 наст. изд.
** В том числе — во ВГБИЛ (Москва).
Указанию Арибау на то, что он печатает повесть по изданию 1553 г. (с учетом и
других ему доступных изданий), до 2015 г. никто не придавал значения, так как само
сообщение об этом издании считалось ошибкой памяти или сознательным вымыс¬
лом библиофила Ш. Брюне.
4* И тогда, так и не обнаруженное, pra-editio princeps 1550 г. может быть просто
содержанием письменного стола автора, в котором соседствовали: (1) еще до конца
не оформившийся «Ласарильо» «классический», просто именуемый «Книга о Ласаро
де Тормес», не разделенный на главы и не имеющий Пролога; (2) рассказ о запойных
загулах Ласаро в Толедо в компании немецких гвардейцев; (3) наброски аллегориче¬
ской «Второй части...»; один из них, повествующий о посещении аллегорической Прав¬
дой, персонажем главы 15 «Л-П», женского монастыря, попал в «Liber facetiarum» —
рукописное собрание расположенных в алфавитном порядке шуток и анекдотов,
фигурирующее в истории испанского смеха под именем мифического составителя,
некоего Луиса де Пинедо, который, скорее всего, являлся «испанской версией» Козь¬
мы Пруткова. В создании этого сборника-альбома участвовали члены некоего весело¬
го кружка, в том числе и Диего Уртадо де Мендоса, и Кристобаль де Вильялон — один
из предполагаемых авторов «Второй части...», и некие остроумные дамы. Подробнее
о «liber facetiarum» см.: Со renda Cruz 2013а.
622
Приложения
сокращении «восьмой» главы (возможно, потому, что уже начата «Вторая
часть...», для которой эта глава стала органичным началом), в изобретении
для «Ласарильо» псевдоагиографического названия (конечно, это мог сделать
и издатель), что должно было отвлечь внимание инквизиционной цензуры,
еще в 1551 году запретившей издавать вымышленные сочинения без указания
имени автора (а житийный текст к вымышленным относиться никак не мог!).
Переправив рукопись завершенного в 1552(?) году «Ласарильо» в Антверпен
(за границу), автор передал другой, также рукописный, вариант повести в
Алькала-де-Энарес, дополнив его вставками, которые должны были как-то
компенсировать изъятие из текста «восьмой» главы и оставить сюжет откры¬
тым для продолжения (вероятно, осуществить ту же самую процедуру с текс¬
том, переправленным — явно с оказией — во Фландрию он не успел). Конечно,
в этих гипотетических построениях не хватает одного: имени автора, у кото¬
рого должны были быть возможности устроить публикацию своего произве¬
дения и в заграничных владениях Империи, и у главного книгоиздателя Кас¬
тилии*, возможности, которыми писатель из «низов», автор-маргинал, обла¬
дать не мог. Зато ими обладал, пускай и «сосланный» в Алькантару, Мендоса,
друг которого — будущий секретарь Высшего совета Инквизиции Херонимо
Сурига, скорее всего, по предположению П. Хауральде Поу (см.: Jauralde Рои
2012), и отвез рукопись «Ласарильо» в Антверпен, куда год спустя была пере¬
правлена и состоявшая из семнадцати глав «Вторая часть...»**.
Так или иначе, решение текстологических проблем «лазарилистики» в
настоящее время не сводится к компьютерным подсчетам часто'гности слов,
употребляемых авторами в текстах совершенно разной жанровой ориента¬
ции. Определение лучшего варианта текста всё больше оказывается связан¬
ным с решением историко-литературных проблем, в первую очередь — уста¬
новлением имени создателя первого европейского романа Нового времени.
В настоящем издании «Жизнь Ласарильо с Тормеса» печатается в лучшем
на нынешний день русском переводе с испанского языка, осуществленным
К.Н. Державиным для издательства «Academia» (см.: Ласарильо 1931). Пере¬
вод К.Н. Державина был предположительно выполнен по изданию X. Се-
хадора-и-Фрауки 1914 года (см.: Cejador у Fráuca 1976), то есть фактически по
* Если бы даже и не существовало издания «Ласарильо» в Алькала-де-Энарес в
1553 г., то были не зависящие друг от друга три испанских издания, организовать
синхронное печатание которых мог только человек, тесно связанный с миром книго¬
издателей и книготорговцев, каковым и являлся обладатель лучшей в Испании биб¬
лиотеки.
** Подробней см. в Преамбуле к примечаниям к «Л-П».
Примечания. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды...
623
бургосскому изданию 1554 года, но с обращением переводчика к тексту «Ласа¬
рильо», опубликованному в томе «Испанские романисты — предшественники
Сервантеса» «Библиотеки испанских авторов» (см.: Aribau 1846), и, таким об¬
разом, к своего рода первоизданию 1553 года.
Перевод К.Н. Державина 1931 года был воспроизведен в новой редакции
издательством «Художественная литература» в 1955 году (см.: Ласарильо 1955)
и включен в том Библиотеки всемирной литературы «Плутовской роман» (см.:
Ласарильо 1975). Последнее издание с восстановленными нами купюрами и
незначительными исправлениями, преимущественно «орфографического» ха¬
рактера (написание заглавных букв в словах «Господь», «Ваша Милость» и
др.), легло в основу настоящего издания. В тексте перевода К.Н. Державина
также исправлены: явная опечатка («места» вместо прав, «моста» — см. При¬
меч. 15 к РГ), а также фактическая ошибка: глагол «пороть» заменен на «баю¬
кать» (так в переводе 1931 года!) — см. Примеч. 11 к Р1.
В томе воспроизведены иллюстрации Мориса Лелуара (Maurice Leloir;
1851-1940).
ПРОЛОГ
1 Плиний по этому поводу замечает: нет книги, как бы плоха она ни была, в
которой не нашлось бы чего-либо хорошего... — Аллюзия на высказывание римско¬
го писателя Плиния Младшего (ок. 62 — ок. 114). Ср.: «Он ничего не читал без
выписок и любил говорить, что нет такой плохой книги, которая в чем-нибудь
не оказалась бы полезной» (Письма. Ш.5.10. Пер. М.Е. Сергеенко).
2 ...за то, чего один и в рот не берет, другой готов отдать жизнь. — Это утверж¬
дение заимствовано из «Посланий» римского поэта Квинта Горация Флакка
(65—8 до н. э.). Ср.:
Трое гостей у меня — все расходятся, вижу, во вкусах,
Разные нёба у них, и разного требует каждый.
Что же мне дать? Что не дать? Просит тот, чего ты не желаешь;
То, хгго ты ищешь, совсем уж претит и другим ненавистно.
П.2.61—65. Пер. Н.С. Гищбурга
* Здесь и далее под сокращением «Р1» имеется в виду Рассказ первый; аналогич¬
но — для сокращений «Р2», «РЗ» и т. д.
624
Приложения
3 ...по каковому поводу говорит Туллий: «Почести питают искусства». — Под
«искусствами» здесь подразумеваются так называемые свободные (вольные),
или благородные, искусства (artes liberales) — семичастный канон, входивший
в систему схоластического образования и призванный охватить весь корпус
знаний о мире, за исключением самого высокого уровня — философского
осмысления бытия. Начиная с V в. н. э. artes liberales подразделялись на две
группы: пропедевтическую, так называемый тривиум, или троепутие (грамма¬
тика, риторика, диалектика), и завершительную — квадривиум, или четверо-
путие (арифметика, геометрия, астрономия, музыка). Автор «Ласарильо» ссы¬
лается на изречение Марка Туллия Цицерона (106—43 до н. э.), римского ора¬
тора, политического деятеля и писателя-философа, содержащееся в его
«Тускуланских беседах»: «Почет питает искусства, слава воспламеняет всякого
к занятию ими, а что у кого не в чести, то всегда влачит жалкое существова¬
ние» (1.4. Пер. М.Л. Гаспарова). При этом Цицерон имеет в виду прежде всего
музыкальное («пение и струнную игру») и поэтическое искусства (последнее не
входит в канон), но далее по тексту добавляет к ним и геометрию (см.: 1.5).
4 ...рыцарь, который весьма неудачно бился на турнире... — В оригинале речь
идет не о «турнире» в тогдашнем понимании слова — бое, в котором участвует
множество рыцарей, — а о поединке (justa).
5 ...отдал свою кольчугу шуту, ибо тот восхищался меткостью, с какою ры¬
царь будто бы наносил удары копьем. — Испанское слово «sayete» (в переводе
К.Н. Державина — «кольчуга») в действительности обозначает полотняное ис¬
поднее, которое надевалось под рыцарские доспехи и было длинней, чем они.
Согласно обычаю, победитель (sic!) турнира отдавал это исподнее своему шуту.
6 ...так как Ваша Милость велит, чтобы всё было описано и рассказано весь¬
ма подробно... — В обращении к «Вашей Милости», — по всей видимости, не¬
коему важному духовному лицу, неоднократно возникающему в ходе пове¬
ствования, а также в тексте «Пролога», — раскрывается важнейшая компози¬
ционная особенность «Ласарильо», представляющего собой, по сути дела,
развернутое объяснительное письмо. Адресат текста, «слугой и другом» кото¬
рого является покровитель Ласаро, настоятель небольшого толедского при¬
хода Св. Спасителя, требует су г героя повести, чтобы тот разъяснил ему некий
скандальный «казус» (в оригинале: «caso» — «дело»; в русском переводе пере¬
дано местоимением «всё»). Суть же «казуса», как следует из содержания седь¬
мого, заключительного, рассказа, сводится к тому, что этот настоятель, пред¬
ставленный в повести как архшгресвитер (хотя исторически в храме Св. Спа¬
сителя такой должности никогда не существовало) и городской глашатай
Ласаро живут в соседних домах, а жена глашатая ходит к архипресвитеру
п римечания. Жизнь Аасарильо с Тормеса, его невзгоды...
625
«убирать покои и готовить обед» (с. 91 наст. изд.). Для объяснения этой ситуа¬
ции и доказательства своей нравственной состоятельности и социальной бла¬
гонадежности Ласаро и собирается рассказать «Его Милости» о своих злоклю¬
чениях. Таким образом, уже в «Прологе» повести содержится ее развязка, то
есть он одновременно служит и эпилогом (подробнее о композшщи повести
см. с. 586, 591 сл. наст. изд.). Предлагаемое прочтение, отождествляющее оба
упоминания «caso», не просто соединяет конец и начало повести, но и как бы
закольцовывает ее, превращая в закрытую структуру, в которой оказываются
совершенно лишними слова, стоящие в конце одного из четырех дошедших до
нас изданий (Алькала, 1554): «Обо всём происходящем со мной впредь буду
сообщать Вашей Милости» («De lo que de aquí adelante me suscediere avisaré a
Vuestra Merced»).
7 ...прежде чем они достигли тихой пристани. — Последняя фраза «Проло¬
га» перекликается с заключительной фразой повести: «В это-то самое время я
благоденствовал и находился на вершине житейского благополучия» (с. 94
наст, изд.), — что еще раз подчеркивает циклическую композицию книги (ср.
Примеч. 6).
Рассказ первый
1 ...зовут меня Ласаро с Тормеса... — Имя героя повести имеет двойной под¬
текст, поскольку ассоциируется сразу с двумя евангельскими персонажами —
голодным Лазарем, умирающим у дверей богача (см.: Лк. 16: 19—31), и мерт¬
вым Лазарем, воскрешенным Иисусом Христом и ставшим единственным
человеком, прошедшим через смерть и воскрешение (см.: Ин. 11: 38—44). Каж¬
дое из этих значений имени Ласаро непосредственно связано с центральными
темами и мотивами повести (об этом подробно см. с. 592 наст. изд.). Кроме
того, в народной этимологии имя Ласаро (Lázaro) связывалось с глаголом
«lacerar» (через у стар, форму «lazrar»), значащим «раздирать, увечить» (пере¬
ходный), а также «бедствовать» и «страдать» (непереходный). В современном
испанском языке есть слово «lazarillo» — «поводырь», непосредственно восхо¬
дящее к имени героя повести. Ср. также рус. «лазарет».
2 Произошел я на свет на реке Тормес... — В описании рождения Ласаро, а
также в его «фамильном» имени, нередко образуемом от названия места рож¬
дения, пародируются эпизоды рыцарских романов, повествующие о таинствен¬
ном, зачастую связанном с водной стихией, происхождении их героев. Паро¬
дия «Ласарильо», видимо, прежде всего обращена против самого знаменитого
626
Приложения
испанского рыцарского романа — «Амадиса Гальского» («Amadís de Gaula»;
первое известное изд. — 1508), герой которого прозывался Юноша Моря
(Doncel del mar). В переводе К.Н. Державина утрачивается этот пародийный
подтекст (см. Примеч. 3), равно как возникает отсылка к возможному значе¬
нию: «с острова Тормес» (ср., напр.: с Кубы») или «из области» (ср.: «с Урала»,
«с Дона»), — но именно области суши, а не реки; невозможно «с Волги» как
реки, «с Невы», «с Оки» и т. д. Неудачен и более старый (И. Гливенко) вариант
перевода «Лазарильо из Тормес» (см.: Лазарильо 1897). «Ласарильо с берегов
Тормеса» также не сохраняет аллюзию на дворянское имя. Лучшим, как мы
считаем, решением было бы воспроизвести имя транслитерацией: «Ласаро де
Тормес» (мы используем это название повести в монографии, см.: Пискуно¬
ва 1998). Однако в настоящем издании, как и в других случаях (см.: Писку¬
нова 2008), мы предпочли сохранить вариант, предложенный К.Н. Держави¬
ным. То же касается и иных, на наш взгляд, не вполне точных моментов в его
переводе, часто продиктованных неверными прочтениями текста в тех испан¬
ских источниках, на которые переводчик мог ориентироваться (первое под¬
линно научное издание повести (см.: Cavalliere 1955) датируется тем же, 1955 г.,
что и переработанный перевод Державина; см. также Преамбулу к при¬
мечаниям к «Л-1»).
3 ...получил свое прозвище... — В оригинале Ласаро говорит о «де Тормес» (de
'Formes) как о своем фамильном прозвании (sobrenombre): в его устах «Ласа¬
ро де Тормес» звучит как дворянское имя. Характерно, что герой-повествова¬
тель нигде не называет себя в уменьшительно-ласкательной форме — «Ласа¬
рильо». Так к нему лишь однажды обращается слепец, когда обнаруживает
подмену колбасы репой (см. с. 24 наст, изд.) — и обращение это, с учетом си¬
туации, звучит по меньшей мере двусмысленно, но, скорее, угрожающе.
4 ...во всёлл сознался, ни от чего не отрекся... — Травестийная аллюзия на
слова Иоанна Крестителя, возвещающего о рождении Иисуса Христа: «Он
объявил, и не отрекся <...>» (Ин. 1: 20).
5 ...и пострадал за правду. — В оригинале — игра слов. Существительное
«justicia» имеет два значения: (1) «истина», (2) «правосудие». Автор играет на
двух разных смыслах этого слова: отец Ласаро в действительности пострадал
не «за правду», а от рук закона.
6 ...ибо Евангелие называет таких людей блаженными. — В русле предше¬
ствующего обыгрывания двойного значения слова «justicia» (см. Примеч. 5)
Ласаро-повествователь переиначивает фразу из Евангелия от Матфея: «Бла¬
женны изгнанные за правду; ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5: 10) — так,
что она приобретает смысл «блаженны пострадавшие от рук правосудия».
Примечания. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды...
627
7 В это время был объявлен поход на мавров... — Об этом походе см. с. 568
наст. изд.
8 ...решила прибегнуть к помощи добрых людей... — В оригинале: «determinó
arrimarse a los buenos». Аналогичную фразу произносит Ласаро в беседе с ар¬
хипресвитером в конце повести: «Yo determiné de arrimarse a los buenos» (букв.:
«я решил прибиться к добропорядочным людям»; в несколько вольном пере¬
воде К.Н. Державина — «в моих правилах следовать добрым советам». — С. 92
наст. изд.). Автор подчеркивает сходство сюжетных ситуаций, в которых на¬
ходятся Ласаро и его мать: решив зажить «как люди», оба прибегают для
этого к одинаковым средствам — матушка заводит любовника-коновала, Ла¬
саро женится на содержанке священника. Понятие «добрые люди» (los buenos)
в этом контексте может звучать только иронически.
9 ...стирать белье конюхам командора в приходе Марии Магдалины. — Коман¬
дор — член рыцарского ордена, получавший энкомьенду (encomienda; здесь —
доход в виде ренты и налогов) с принадлежащих ордену земли и строений.
В XVI в. приходом Марии Магдалины в Саламанке владел орден Алькантара
(Orden de Alcántara) — один из старейших рыцарских орденов Испании.
В 1552 г., после отставки с должности посла в Риме, командором этого ордена
был избран Диего Уртадо де Мендоса.
10 ...его чернокожесть и уродство... — В оригинале о «чернокожести» мавра
ничего не говорится: малыш видит его «цвет кожи и некрасивый облик» («el
color у mal gesto»). Выше Саид описан как «un hombre moreno» (букв, «смуг¬
лый», но не чернокожий; в переводе Державина: «мавр»).
11 ...помогал баюкать. — В переводе К.Н. Державина 1955 г. этот пассаж
передан как «помогал пороть» (Ласарильо 1955: 17; ср.: Ласарильо 1979: 26),
что, возможно, обусловлено переориентацией второй редакции перевода на
более современное научное издание Кавальере (см.: Cavalliere 1955), в свою
очередь воспроизводящее бургосское издание, где плохо пропечатанный гла¬
гол «callentar» мог быть прочтен как «calentar» — (1) бить, (2) согревать. На
самом же деле (так в антверпенском editio princeps) callentar — видоизменен¬
ная форма совр. «a-callar» — «успокаивать, баюкать» (см.: Rodríguez López-
Vázquez 1989: 119). Поэтому уже в издании Лопеса Веласко глагол «callentar»
исправлен на «acallar», что и соответствует editio princeps 1553 г., воспроизве¬
денному Арибау. Перевод глагола К.Н. Державиным в редакции 1931 г. — сви¬
детельство того, что он пользовался и изданием «Ласарильо» в серии «Библи¬
отека испанских авторов». Простая логика повествования говорит о том, чго
Ласаро не мог пороть еще не научившегося ходить брата, а глагол «acallar»,
естественно, стоит сразу после «brincar» — «забавлять ребенка, слегка подбра¬
сывать, держа его на коленях» (в переводе Державина — «нянчил»).
628
Прилож ения
12 ...духовных дочерей... — Здесь иронич.: сожительниц (ср. также Примеч. 2
к Р4).
13 ...раба толкала на это любовь. — Здесь имеет место литературная игра:
«раб любви» — распространенное словосочетание и образ в испанской прозе и
поэзии XV—XVI вв.
14 ...павшего за веру в походе на Джербу... — См. Примеч. 7.
15 ....моста, где у входа стоит каменный зверь... похожий на быка. — Соору¬
женный еще римлянами мост через реку Тормес в Саламанке был украшен
каменным изваянием быка, ко времени действия повести сильно обезобра¬
женным временем.
1(3 ...научил меня своей тарабарщине. — Имеется в виду условный язык во¬
ров, ншцих и бродяг.
17 — Ни серебром, ни златом я тебя оделить не могу, зато я преподам тебе
много полезных советов. — Намек на слова, с которыми апостол Петр обраща¬
ется к хромому нищему, перед тем как его исцелить: «<...> серебра и золота
нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и
ходи» (Деян. 3: 6). В устах слепца, да еще с измененным окончанием фразы,
эти слова звучат сниженно и профанированно.
18 ...он же, не будучи зрячим, просветил и наставил меня... — Один из много¬
численных парадоксов, которыми изобилует стиль и самое строение повести.
19 Гален (ок. 130 — ок. 200) — знаменитый римский врач.
20 Всё, что я мог урвать... из денег, держал я в полушках, и когда... подавали...
бланку... — Бланка — мелкая монета, стоимостью 1/64 реала (см. Примеч. 13 к
Р2). Мельче бланки была только «полушка», или полубланка (media blanca),
составлявшая, соответственно, 1/128 реала.
21 Мараведи — медная монета, во времена Карла V стоившая две бланки
(см. Примеч. 20) и, соответственно, 1/32 реала (см. Примеч. 13 к Р2).
22 ...дергать его за капюшон. — В оригинале: «capuz» — «длинный, наглухо
запахивающийся плащ». Естественно представить, что поводырь незаметно
для окружающих дергал слепца именно за полу плаща.
23 ...потягивал вино через... соломинку... — На полях, украшавших сделанный
во Франции в XJV в. рукописный список «Декреталий Папы Григория Велико¬
го», имеется изображение слепца и мальчика, причем в ситуациях, целиком
совпадающих с отдельными эпизодами «Ласарильо», — мальчик, пьющий че¬
рез соломинку вино из кувшина, который прижимает к себе слепец; мальчик,
проделывающий дырку в бурдюке.
24 Господь вам воздаст за это\ — Слушатели слепца говорят без доли сар¬
казма: закон того времени обязывал хозяев строго воспитывать слуг (особенно
Примечания. Жизнь Ласарильо с Т ормеса, его невзгоды. ..
629
незрелого возраста), а среди инструментов воспитания, вполне естественно, на
первом плане были телесные наказания.
25 ...народ там богатый, хотя и не очень отзывчивый. — Возможный намек
на то, что в Толедо и его окрестностях со времен раннего Средневековья жи
ло много евреев, образовавших во времена создания «Ласарильо» большую
«новохристианскую» общину («новые» христиане, такие как братья Хуан и
Альфонсо де Вальдес (1509—1541; 1490—1532), во времена правления Карла V,
особенно до середины 1540-х годов, составляли значительную часть испанской
интеллигенции и исполняли при дворе важные функции). Упоминаемые далее
поселения возле Толедо — Альмарос (см. Примеч. 26), Македа (см. Примеч. 1
к Р2) и другие — имели славу «еврейских местечек». Это не противоречит то¬
му, что там же и тогда же существовали и общины морисков (крещеных
мавров), которые, еще по повелению «королевы католической» Изабеллы
конца XV в., жили, как и евреи, в особых кварталах. И те, и другие были
маргиналами по отношению к старохристианскому населению.
26 Альмарос — селение в округе города Эскалона, славящееся своими ви¬
нами.
27 Дева заточница. — См. Примеч. 17 к гл. 2 «Л-П».
28 Находились мы в Эскалопе — городе, принадлежавшем одному герцогу, носив¬
шему такую фамилию... — Если придерживаться гипотезы о том, что время
действия повести — 1520—1530-е годы, то речь идет о доне Диего Лопесе Паче¬
ко, маркизе де Вильена, графе де Сантистебан (ок. 1447—1529), при дворе ко¬
торого собирались гуманисты-эразмисты и «кружок просветленных» (см.
с. 573 наст. изд.).
29 Все так хохотали... — Наглядное доказательство отличия средневеково¬
го архаического смеха, поощряющего разного рода телесные издевательства
и мучения, унижение человека, от смеха Нового времени, также присутству¬
ющего на страницах «Ласарильо» — в облшше изысканной словесной игры и
тонкой авторской иронии. Первый — предмет изображения на страницах по¬
вести, второй — ее модус, ракурс изображения.
30 ...вино много раз даровало тебе жизнь. — Ключевая фраза, подчеркива¬
ющая особую роль в повести мотива «вина», символизирующего кровь Христо¬
ву, пролитую во имя спасения человечества. Вино — наряду с хлебом — ключе¬
вой символ таинства евхаристии, сост авляющего символический «позитивный»
подтекст всей повести, на поверхности которой — современная жизнь во всей
ее неприглядности. Образы-символы, связанные с таинством евхаристии (мук5,
хлеб, вино), в качестве сквозных, нередко травестируемых повествовательных
мотавов присутствуют в повести с первых строк до последней страницы, на
630
Приложения
которой Аасаро «готов поклясться свягым причастием» в том, чго верит в
чистоту своей жены (с. 93 наст, изд.; в оригинале: «yo juraré sobre hostia consagra¬
da» — букв.: «я поклялся бы на святой гостии»). См. также Примеч. 15 к Р2.
31 ...несомненно обладавшего пророческим даром. — Ласаро-повествователь
подразумевает, что слова слепца «если кому-нибудь на свете и посчастливит¬
ся от вина, так это тебе» сбылись к тому моменту, когда он рассказывает о
пережитых невзгодах: Ласаро стал городским глашатаем и получил от про¬
топресвитера жену якобы в знак благодарности за рекламу его вина, которая
входила в круг обязанностей глашатая. См. также Примеч. 11 к гл. 2 «Л-П».
32 ..ллы отправились в город... — В оригинале: «salimos por la villa» — «отпра¬
вились на улицы города, в котором находились и который не покидали».
33 ...добрался до Торрихоса. — Ласарильо продолжает кружить в тех же ме¬
стах возле Толедо, где бродил со слепцом, пока в начале «Рассказа третьего...»
не прибывает в сголицу, с которой впоследствии будет неразрывно связана
его жизнь.
Рассказ второй
1 Македа — селение между Торрихосом и Эскалоной. Название селения
созвучно и генегически связано с названием ханаанского города Макед, упо¬
минаемого еще в Ветхом Завете (см.: Нав. 10: 10, 29; 12: 16).
2 Слепой по сравнению с ним был настоящим Александром Великим... —
В числе прочих добродетелей и достоинств легендарного Александра Маке¬
донского (356—323 до н. э.) была и рыцарская щедрость (об этом, к примеру,
см.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Александр. 39; Клавдий Элиан.
Пестрые рассказы. 1.25; Сенека. О благодеяниях. П.16)
3 Пряности Валенсии. — Валенсия издревле славилась продуктами пере¬
работки плодов знаменитых валенсийских плантаций и огородов (huertas),
в том числе долго хранящимися сладостями (турроны, конфитюры и др.).
4 По субботам в тех краях едят бараньи головы... — Суббота была днем,
в который в Кастилии не употребляли мяса, за исключением голов или внут¬
ренностей животных и птиц, а также требухи, ножек и жира свиней.
5 Проскомидия — часть литургии, во время которой происходит приготов¬
ление святых даров для таинства евхаристии и сбор пожертвований.
6 Раковина. — Имеется в виду блюдо для подношений, формой напомина¬
вшее нижнюю створку устрицы или морского гребешка.
7 ...пил побольше любого знахаря, что лечит от водобоязни. — В оригинале
Примечания. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды...
631
речь идет об особом виде знахарей (saludadores), лечивших бешенство своей
слюной (и заклинаниями), отчего им приходилось пить много воды: обильное
питье якобы способствовало слюноотделению.
8 ...был враголл рода человеческого... — То есть сатаной, дьяволом. Фраза эта
явно иронична, хотя оборотническая природа трикстера, к образу которого
восходиг и тип пикаро, генетически и семантически роднит его с дьяволом.
9 «Святой Иоанн, ослепи его\» — Имеется в виду св. Иоанн Предтеча, кото¬
рый считался покровителем слуг. В день почитания этого святого — 24 июня
(7 июля) существовал обычай менять хозяев, на службе у которых не полага¬
лось оставаться более года.
10 ...ллыши — звери чистые. — Слова священника гротескно противостоят
очень распространенному в те времена представлению о том, что мыши за¬
рождаются в грязи (равно как и размножаются внеполовым путем).
11 ...заботы, которые тревожат французского короля. — Здесь «французский
король» — не какое-либо конкретное историческое лицо, а пословичный пер¬
сонаж, воплощение человека, угнетенного заботами. См. также сноску 30 на
с. 568 наст. изд.
12 ...взяли подряд на тканье Пенелопы... — Пенелопа — жена Одиссея, два¬
дцать лет ожидавшая его возвращения из дальних странствий. Отклоняя
предложения многочисленных женихов, она обещала сделать выбор после
того, как окончит ткать саван для отца своего мужа. Однако каждую ночь она
распускала то, что успевала соткать за день, тем самым откладывая срок сво¬
его ответа.
13 Реал — серебряная (а позднее — медная) монета, бывшая основной счет¬
ной единицей в Испании с середины XV в. до 1870-х годов (один реал равнял¬
ся тридцати двум мараведи).
14 ...провел их словно во чреве китоволл... — Ласаро уподобляет себя здесь не
столько ветхозаветному пророку Ионе, прожившему три дня во чреве кита
(см.: Ион. 2: 1—11; «чрево» — архаический символ смерти, могилы), сколько
Иисусу Христу, намекая на сравнение Христа с Ионой в Евангелии от Матфея
(см.: Мф. 12: 40).
15 И вот, находясь в такой крайности ~ и запер за собою дверь. — Данный
обширный пассаж представляет собой, по мнению некоторых критиков
(Э. Пайпер, Ст. Джилмен и др.), развернутую пародию на важнейшее христиан¬
ское таинство — причастие (евхаристию), которому в Католической церкви
посвящен специально установленный в ХШ в. праздник — День Тела и Крови
Христовых [лат. Corpus Christi; отмечается в первый четверг после Троицы).
В этом эпизоде обещанное верующему «спасение» через причащение к тайн-
632
Приложения
ствам святой веры приравнено к весьма натуралистической ситуации: «прича¬
щаясь» к содержимому сундука, Ласарильо спасается от реальной голодной
смерти. Сундук, проникнуть в который стремится Ласарильо, — это профани¬
рованный образ ковчега со святыми дарами. Цель Ласаро — добыть священ¬
ные хлебцы, «гости», вкушаемые священником при причастии (так — в като¬
лическом ритуале) и символизирующие плоть Христову. Добравшись до го¬
стий, Ласарильо зрит в их образе «лик Господень», а сундук превращается для
него в «хлебный рай», где мальчик — алтарный служка хозяйничает, как не¬
когда «змий» в библейском раю, — недаром Ласарильо называет себя «врагом
рода человеческого» (см. Примеч. 8), а хозяин сундука — священник тщетно
пытается изловить крадущую у него хлеб «змею» (которая, как и мышь, сим¬
волизирует дьявола). Эпизод завершается «изгнанием» Ласарильо из «рая»,
метафорической смертью и возвращением к жизни — переходом к новому
хозяину.
Рассказ третий
1 Чистыми ли руками он замешен? — Намек на одержимость дворян из
северных провинций страны этнической чистотой своей крови. См. также
Примеч. 7.
2 Из тех шпаг, что сделал Антонио... — Имеется в виду Антонио Веназоло
(Antonio Venazolo), знаменитый оружейный мастер конца XV — начала XVI в.,
изготовивший меч для короля Фердинанда (Фернандо) Католика.
3 ...близкийродственник графа Аларкоса... — В бургосском и антверпенском
изданиях имя графа читается «Аркос» (Arcos), что первые филологи — изда¬
тели повести (см.: Morel-Faüo 1888; Cejador у Fráuca 1976) объясняли типо¬
графской опечаткой, в результате которой исчезли первые две буквы имени
графа Аларкоса — героя одного из самых популярных испанских романсов.
Также предполагалось, что в этом персонаже перепутаны черты графа Алар¬
коса и другого графа из народных романсов — Клароса (см. Примеч. 1 к гл. 7
«Л-П»), поскольку именно в романсах о графе Кларосе есть описание богатого
костюма героя и его тщательного туалета. Современные издатели (см., в част¬
ности: Blecua 1987) сохраняют в тексте имя «Аркос», считая, что речь идет не
о герое романса, а о некоем историческом лице.
4 ...беседовал с ними на манер Масиаса... — Речь идет о Луисе Эдуардо Сан¬
тьяго Масиасе (ок. 1340 — ок. 1370), по прозванию «Влюбленный» (El Enamora¬
do), легендарном галисийском поэте и трубадуре.
5 ...расточая больше неясных слов, чем их насочинял Овидий. — Имеется в
Примечания. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды. ..
633
виду Публий Овидий Назон (43 до н. э. — 16 н. э.), римский поэт, известный в
Средние века и в эпоху Возрождения прежде всего как автор эротической
поэмы «Искусство любви» («Ars amatoria»; 2—1 до н. э.), которая воспринима¬
лась в те времена как своеобразный любовный кодекс.
6 ...я в недобрый час внезапно увидел, что навстречу мне несут на носилках
покойника ~ Народ со своим покойником давно прошел мимо, а я всё еще опасался,
что его втащат к нам. — Сюжет о покойнике и «мрачном и тесном доме», в
котором мальчик — свидетель похоронной процессии видит образ собственно¬
го жилища, восходит к фольклорному анекдоту, запечатленному арабскими
писателями X в. Ибрахимом аль-Байхаки и Абу-ль-Фараджем аль-Исфахани,
но ставшему особенно популярным в литературной обработке визиря Грана¬
ды Ибн-Азима аль-Андалус (1359—1426), автора книги «Сад цветов» (см.: De la
Granja 1971). В испанском фольклоре этот сюжет отсутствует, что ставит под
вопрос возможность его использования любым испанским автором, не зна¬
вшим арабского языка. Однако если автором «Ласарильо» был Д. Уртадо де
Мендоса, то проникновение арабского сюжета на страницы повести легко объ¬
яснимо тем, что писатель, выросший в двуязычной (по меньшей мере) среде и
владевший арабским языком, еще в детстве мог слышать его от слуг-морисков
или от морисков — друзей отца, бывавших во дворце правителя Гранады. См.
также: Corencia Cruz 2013а.
7 ..родом он из Старой Кастилии... — То есть из той части центральной
провинции страны, что расположена севернее Толедо, по которому долгое
время проходила граница, разделявшая христианские и мусульманские обла¬
сти полуострова.
8 Кабальеро — титул человека, принадлежащего к высшему слою испан¬
ского нетитулованного дворянства — кабальерии. В отличие от простого идаль¬
го, кабальеро имел право прибавлять к своему имени приставку «дон». Наи¬
более бедная часть идальгии, вынужденная идти в услужение к кабальеро или
же к титулованным аристократам (грандам, герцогам, графам и маркизам),
относилась к разряду «эскудерия». Срединное положение между кабальерией
и эскудерией занимала мелкопоместная идальгия, к которой, очевидно, при¬
надлежит хозяин Ласарильо (который хоть и именует себя «эскудеро» (см.
Примеч. 9), однако рассказывает о наличии у него обветшавшего имения возле
Вальядолида). Таким образом, в своем социальном статусе третий хозяин Ла¬
сарильо явно предвосхищает героя «Дон Кихота» Сервантеса.
9 ...я, как ты видишь, оруженосец... — В оригинале: «escudero» — слово, обо¬
значающее принадлежность к мелкопоместному дворянству (ср. Примеч. 8),
которое также можно перевести как «оруженосец».
634
Приложения
10 ...на Береговой улице в Вальядолиде. — Имеется в виду Костанилья (исп.
Costanilla — букв.: «Крутая улица»), расположенная вдоль реки Писуэрги; на
протяжении 1530-х годов была одной из самых красивых и богатых улиц го¬
рода Вальядолида.
11 Есть у женя и голубятня... — Право иметь голубятню в средневековой
Испании было исключительной привилегией идальгии.
12 Алы в ас ил — младший судебно-полицейский чин в Испании XVI в.
Рассказ четвертый
1 ...у монаха ордена Милости... — Религиозный орден Милости, или орден
мерседариев, был создан в 1223 г.; его главной целью являлось освобождение
христиан из мусульманского плена.
2 Они называли его своим родственником. — Иронический намек на интим¬
ные отношения покровигелышц Ласарильо со священником.
3 ...по этой причине, а также по некоторым другим, о коих не стоит упоми¬
нать... — Возможная аллюзия на сексуальные домогательства хозяина в от¬
ношении Ласарильо.
Рассказ пятый
1 ...как Ласаро устроился у продавца папских грамот... — Под «папскими гра¬
мотами» здесь подразумеваются папские послания (буллы), предназначенные
для сбора средств на выкуп христиан из мусульманского плена; приобретение
грамот давало их покупателям отпущение грехов. Сюжетно этот рассказ «Ла¬
сарильо» почти полностью совпадает с четвертой новеллой из «Новеллино»
(«Novellino»; опубл. 1476) Мазуччо Салернитанца (наст.: Томмазо Гуардати;
1410—1475) — крупнейшего итальянского новеллиста XV в., что заставляет
критиков предполагать возможность прямого заимствования.
2 ...превращался в какого-то святого Фому и... болтал по-латыни... — Здесь
крупнейший теолог и авторитет зрелого Средневековья Фома Аквинский
(ок. 1226—1274) выступает воплощением латиноязычной учености.
3 В местечке Сагра, близ Толедо... — «Местечко» Carpa в действительности
представляет собой обширную область к северо-западу от Толедо.
4 Литания — в католическом богослужении молитва, обращенная к Богу,
Богоматери или святым и обычно содержащая мольбу о помиловании или
заступничестве.
Примечания. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды...
635
5 Он молился не о том, чтобы Господь отнял у грешника жизнь... — Ирони¬
ческий перифраз библейского изречения: «Ибо Я не хочу смерти умирающе¬
го <...>» (Иез. 18: 32).
6 ...о том, чтобы Господь продлил ему век и привел к покаянию... — Формула,
использовавшаяся Инквизицией в ситуации, когда осужденному даровалась
жизнь.
7 Рехидор — выборный член городского Совета.
8 ...да славится лиценциат Паскасио Гомес, который за свой счет выкупил
более десятка пленников! — Не установленный и никем из публикаторов не ком¬
ментируемый персонаж. О звании лиценциата см. Примеч. 2 к гл. 18 «Л-П».
9 Алькальд — глава городской или сельской управы, исполнявший также
обязанности судьи.
10 ...он же недурно меня кормил за счет священников и других духовных особ
там, где ему случалось проповедовать. — Данный пассаж в переводе К.Н. Держа¬
вина воспроизводит вставку из издания Алькала (подробней см. в Преамбуле
к примечаниям к «Л-1»).
Рассказ шестой
1 ...нанялся... к одному мастеру расписывавшему бубны... — Образ бубна
(как и башмаков) в низовом фольклоре имеет сексуальную окраску.
2 ...отменную старую шпагу из Куэльяра. — Куэльяр — город в провинции
Сеговия (к северу от Мадрида), в котором жил и работал оружейник Антонио
Веназоло (см. Примеч. 2 к РЗ).
РАССКАЗ СЕДЬМОЙ
1 ...заставили спасаться от камней и палок беглые преступники. — Подразу¬
мевается, что преступники, за которыми гнались альгвасил и Ласаро, укры¬
лись в церкви и оттуда могли безнаказанно бросать в преследователей камни
и другае предметы.
2 ...я городской глашатай. — Глашатай, «коронная служба», о которой Ласа¬
ро сообщает не без известного довольства, считалась в XVI в. одним из самых
постыдных занятий. Так, например, законы того времени запрещали прини¬
мать на воинскую службу негров, мулатов, мясников, глашатаев и палачей.
3 ...каждую Пасху... — Здесь речь идет не о самой Пасхе, а об одном из
636
Приложения
крупных церковных праздников, возможно, о Пятидесятнице (Троице) или
Дне Тела и Крови Христовой (см. Примеч. 15 к Р2).
4 ...когда победоносный наш император вступил в славный город Толедо и со¬
звал кортесы. — Подробней см. с. 568 наст. изд.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
«ЖИЗНИ ЛАСАРИЛЬО С TOPMECA,
ЕГО НЕВЗГОД И ЗЛОКЛЮЧЕНИЙ»
«Вторая часть Ласарильо с Тормеса, его невзгод и злоключений» («La Segunda
Parte del Lazarillo de Tormes, y de sus fortunas y adversidades») была впервые
опубликована в 1555 году в Антверпене в той же типографии Мартина Нуция,
в которой ранее были напечатаны editio princeps «Жизни Ласарильо с Торме¬
са...» (1553) и одно из ее четырех изданий 1554 года.
Это не сохранившееся, но реконструированное М. Феррером-Чивите (см.:
Lazarillo 1993) первое издание «Второй части...» («Л-П»), ее editio princeps, от¬
личалось от последующих тем, что состояло лишь из семнадцати глав, так как
не включало главу о пребывании Ласаро в Саламанке. На него и ориентиро¬
вался другой антверпенский издатель «Л-П» — Гильермо Симон (Guillermo
Simón), заново выпустивший обоих «Ласарильо» в том же, 1555 году как еди¬
ное двухчастное повествование (представив при этом «Л-I» как одну большую
«главу» — см. Преамбулу к примечаниям к «Л-I»). Тогда же, независимо от
Симона, Мартин Нуций тоже публикует «Вторую часть...», включавшую уже
восемнадцать глав, но также продававшуюся под одной обложкой с вновь
переизданным «Ласарильо» 1554 года.
Двухчастный «Ласарильо» образовал небольшой (в 1/8 фолио), но полно¬
ценный (с типографской точки зрения) томик. Такой «карманный» формат
пользовался особой популярностью в среде запиренейских гуманистов-вольно-
думцев и облегчал транспортировку книг через границы.
Включение «Жизни Ласарильо...» в «Список запрещенных книг» 1559 го¬
да распространялось и на его антверпенское продолжение. В состав «исправ¬
ленного» X. Лопесом Веласко «Ласарильо» 1573 года «Вторая часть...» не во¬
шла. Поэтому ее первое испанское издание относится лишь к 1844 году (см.:
Lazarillo 1844—1845). В 1846 году Б. Арибау опубликовал «Вторую часть...» как
самостоятельное произведение в том же томе «Новеллисты — предшесгвенни-
637
Примечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...»
ки Сервантеса», в котором он переиздал editio princeps «Ласарильо» 1553 года
(подробнее см. с. 621 наст. изд.).
Вне Испании «Вторая часть...» вместе с «Жизнью Ласарильо де Тормес...»
в а1ггверпенском издании Мартина Нуция 1555 года продолжала публиковать¬
ся (Милан, 1587; Бергамо, 1597; Милан, 1615) и переводилась (в «плантенов-
ской» версии 1595 года, подробнее см. в Преамбуле к примечаниям к «Л-I») на
европейские языки: английский (1596), французский (1598) и итальянский
(1635); последний перевод был сделан уже после выхода в свет в 1620 году
романа Хуана де Луна, который полностью вытеснил «Вторую часть...» из
читательского обихода: все переводы двух «Ласарильо» на другие языки,
включая первый русский (1775 года, с французского издания — компиляции
двух «частей») XVII—XVIII веков ориентировались исключительно на этот
роман (см. также с. 654 наст. изд.).
Достаточно запутанная, хотя и не столь сложная, как в случае с «Ласа¬
рильо» «классическим», сосредоточенная в одной географической точке —
Антверпене, история издания «Второй части Ласарильо...», свидетельствует о
том, что ее автор, как и автор «Жизни Ласарильо...», крайне спешил закон¬
чить и передать рукопись книгоиздателю (а тот, в свою очередь, торопился ее
опубликовать) и, возможно, даже больше, чем автор «Ласарильо» 1554 года,
был озабочен тем, чтобы остаться неузнанным.
В качестве авторов «Л-П» ученые называли грамматика Кристобаля де
Вильялона (Cristóbal Villalón; 1510 — после 1562), которому приписывают мно¬
гие диалоги «лукиановского» типа, а также королевского картографа, автора
знаменитого учебника «Искусство мореплавания» («Arte de navegar»; 1545)
Педро де Медина (Pedro de Medina; 1493—1567). Эти гипотезы мотивированы
тем, что некоторые образы и эпизоды «Второй часта...» (встреча Ласаро с
Правдой на скале посреди моря (гл. 15), описание ловли тунцов на кадисском
взморье) отсылают к страницам сочинений этих авторов.
После появления новых доказательств того, что Диего Уртадо де Мендо¬
са является автором «Жизни Ласарильо...» (см. с. 579 наст, изд.), Р. Наварро
Дуран опубликовала эссе, в котором попыталась доказать, что Мендоса дей¬
ствительно является автором «Ласарильо», но не «первого», а «второго» (см.:
Navarro Durán 2010). Если оставить в стороне главную цель Р. Наварро Ду¬
ран — защитить «авторские права» на «Л-I» эразмиста Альфонсо де Вальдес,
а также используемые ею публицистические приемы (подмена оценки худо¬
жественного произведения рассуждениями о деловой, нравственной, идеоло¬
гической, «человеческой» репутации автора), нельзя не отметить точность не¬
которых ее филологаческих наблюдений.
638
Приложения
Характеризуя «Вторую часть...», барселонская исследовательница исходит
из жанрового замысла автора — создать аллегорическую сатиру, направлен¬
ную против государственного уклада карлистской Испании, во главе которой
стоит недееспособный правитель, принимающий решения, руководствуясь да¬
лекими от реальности представлениями о происходящем в стране, лживыми
доносами и плохими советами, озабоченный лишь поиском денег для своих
военных авантюр и содержания двора. При этом сатира Мендосы, считает
Наварро Дуран, направлена не только против приближенных императора, но
и против Карла V лично, жестоко и несправедливо обидевшего своего посла
в Риме. Описание загулов немецких охранников императора в Толедо, с кото¬
рого начинается «Л-П», переходит в рассказ о самом позорном поражении
Карла — Алжирской экспедиции осени 1541 года. Вопреки советам команду¬
ющего флотом Андреа Дориа, император выбрал неудачное время для по¬
хода, да еще самолично возглавил его: осенние шторма разметали и затопили
большую часть испанской флотилии. При этом погибло много рядовых моря¬
ков и пехотинцев, так как все усилия капитанов были направлены на спасение
Карла и его приближенных, их лошадей и прочего имущества. Диего Уртадо
де Мендоса знал о катастрофе у берегов Африки из уст свидетеля произо¬
шедшего — его родного (по отцу) брата Бернардино де Мендоса, командова¬
вшего злосчастной флотилией.
К этому и другим наблюдениям Наварро Дуран можно добавить и то, что
центральная коллизия рассказа Ласаро о его службе у короля тунцов связана
с сюжетом спасения им своего друга, капитана Лиция, приговоренного коро¬
лем к смертной казни. Не исключено, что в этом эпизоде могла отозваться
трагическая семейная история, пережитая восемнадцатилетним Диего: казнь
его свояка (мужа любимой сестры Марии) Хуана де Падилья, возглавившего
восстание испанских городов (комунерос) в 1520—1521 годах: Падилья, как и
другие предводители восстания, был обезглавлен по приказу Карла V в апре¬
ле 1521 года. Рассказ о героическом спасении Лиция — сказочно переигран¬
ный, переписанный в духе рыцарской эпики альтернативный вариант этого
события, о котором, судя по всему, Мендоса всегда помнил.
В пользу гипотезы Наварро Дуран говорят и многие детали рассказа
Ласаро — персонажа «Второй части...» (их особенно много в аллегорическом
повествовании о его пребывании в подводном мире): они свидетельствуют о
юридической образованности автора и рассказчика (в «Л-П» герой и автор
не раздваиваются, как в «Л-I», а составляют единое целое), о его начитан¬
ности в области истории древнего мира и об опыте участия в современных
войнах.
639
Примечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеоа...»
Конечно, «Вторая часть...» не просто уступает по своим художественным
достоинствам «Жизни Ласарильо с Тормеса...» (хотя ее первые две главы не
хуже рассказа о продавце папских грамот), но написана как бы другим чело¬
веком. Пусть он использует те же редкие словечки, хгго и Мендоса — автор
«Л-I» и сатир 1540—1550-х годов, пусть он классически и юридически образо
ван, но им движет не творческое (игровое) начало, фантазия любящего сме¬
лые шутки молодого человека, а обида и жажда мести, желание пятидесяти¬
летнего сочинителя представить прожитую жизнь переигранной — как сказку
с хорошим концом. Заменой сказки для испанцев XVI века был рыцарский
роман. По воспоминаниям современников (см.: González Palencia, Mele 1941—
1943/Ш: 239—240), посол испанского императора в итальянских государствах,
много время проводивший в разъездах, брал с собой в дорогу лишь две кни¬
га — «Селестину» Ф. де Рохаса и «Амадиса Гальского», приговаривая, что на¬
ходит в них больше мудрости, чем в Посланиях апостола Павла. Иронически
подсвеченный, местами откровенно спародированный и аллегорически пере¬
осмысленный рыцарский роман парадоксально-гротескно соединяется в «Л-П»
с жанром «селестинески», представляющим жизнь в ее сниженном виде — без
прикрас и ренессансных иллюзий.
Существенным аргументом против отождествления автора «Второй час¬
ти...» с Диего Уртадо де Мендоса является заявление Хуана Лопеса де Вела¬
ско, предваряющее «Исправленного Ласарильо» 1573 года: Веласко объясняет
свое нежелание переиздать «Л-П» тем, что его написал не тот человек, кото¬
рый создал «Л-I» (признание, недвусмысленно указывающее на то, что под¬
линный автор «Ласарильо» Веласко был известен).
Подвигнуть добропорядочного секретаря Филиппа П на ложь могло как
желание защитить ироничного «Л-I» от откровенной, легко считываемой со¬
временниками сатиричности «Л-П», так и то, что его заявление было неправ¬
дой лишь частично: последняя, восемнадцатая, глава «Второй часта...» почта
наверняка написана не тем человеком, которому принадлежат предыдущие.
Из нее следует, что ее герой-повествователь хорошо знает студенческую
жизнь, но плохо — историю самого Ласаро: оказавшись в Саламанке (в окрест¬
ностях которой «подлинный» Ласаро родился и вырос), рассказчик открывает
для себя город как впервые оказавшийся в нем иноземец. Диспут Ласаро с
ректором в Саламанке почти детально воспроизводит главку 28 немецкой
«народной книги» о Тиле Уленшпигеле, повествующую о споре героя со сту¬
дентами в Пражском университете; совпадают и задаваемые герою вопросы,
и их последовательность. А поскольку у Мендосы — как у одного из авторов
«Líber facetiarum» (см. сноску 4* к Преамбуле к примечаниям к «Л-1») — уже
640
Приложения
был опыт коллективного творчества (знакомый ему и как посетителю мастер¬
ских итальянских художников), не исключено, что он, в силу неких обстоя¬
тельств, мог передоверить завершение «Второй части...», в которой главным
для него была не судьба героя, а разоблачение короля тунцов и его прибли¬
женных, некоему антверпенскому «подмастерью».
И в других заключительных главах «Второй части...» интертекст «всплы¬
вает» на поверхность основного повествования, заслоняя и авторскую изобре¬
тательность, и героя-повествователя. Так, глава 15, предваряющая «обратное»
превращение Ласаро из тунца в человека, представляет собой крайне сжатый
набросок-фрагмент некоего развернутого текста, оставшегося (что следует из
слов повествователя) за ее пределами (см. Примеч. 1 к гл. 15 «Л-П»). В главах
16—17 рассказ о ловле тунцов у побережья Кадиса содержит обширные заим¬
ствования из сочинения Педро де Медина «Книга о самом важном и достопри¬
мечательном на испанской земле» («Libro de grandezas у cosas memorables de
España»; см. также прим. 1 к гл. 16 «Л-П»).
До настоящего времени «Ласарильо-тунец» на русский язык не перево¬
дился. Перевод повести осуществлен по научному изданию двух продолжений
«Ласарильо», подготовленному Педро М. Пиньеро (см.: Lazarillo 1988).
Переводчик «Второй части...» (и автор данного комментария), сообразно
намерению ее анонимного автора максимально следовать «первому» «Ласа¬
рильо», решил сохранить название повести в переводе К.Н. Державина, хотя,
как уже отмечалось (см. Примеч. 2 к Р1 «Л-I»), перевод К.Н. Державина не
учитывает горделивое самонаименование Ласаро-повествователя, имитирую¬
щее знатное родовое имя: «Ласаро де Тормес» (ср. созданное по той же моде¬
ли «Гусман де Альфараче», а не «из Альфараче»).
Глава первая
1 ...о дружбе, которую водил в Толедо с неллецкижи гвардейцами... — Немецкие
гвардейцы составляли личную охрану императора Карла V.
2 ...находился на вершине житейского благополучия... — Автор «Второй час¬
та...» на протяжении первой главы тщательно имитирует сталь письма Ласа¬
ро-повествователя «Жизни Ласарильо с Тормеса» некоему высокопоставлен¬
ному лицу, подхватывая как зачин последнюю фразу его послания: «В этого
самое время я благоденствовал и находился на вершине житейского благопо¬
лучия» (с. 94 наст. изд.). При этом автор «Л-П» ориентируется на антверпен¬
ское издание 1554 г. и не учитывает интерполяций в издании Алькала (см. об
этом в Преамбуле к примечаниям к «Л-П»).
Примечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...:
641
3 ...императорский двор... после завершения кортесов покинул город. — Автор
«Л-П», чтобы приблизить рассказ Ласаро к современности, подменяет толед¬
ские кортесы 1525 г. кортесами 1538—1539 гг. (см. с. 568 наст. изд.).
4 ...тоскуя по... столичной жизни... — В Испании эпохи Карла V не было
постоянной столицы и ее функцию попеременно, нередко подолгу, исполняли
города, в которых находились император и его двор. На время кортесов 1538—
1539 гг. таким городом стал Толедо, древняя столица кастильских королей и
место пребывания испанского блюстителя Католической церкви.
5 ...жена божилась, что дочка — от лленя. — Автор «Л-П» подхватывает еще
одну тему «Л-1» — мотив бесчестия героя, на которое тот упорно закрывает
глаза. Более того, мельком упомянутая в «Л-I» дочь Ласаро в финале «Л-П»
занимает немалое место, превращаясь в предмет особой любви и забот героя-
отца, озабоченного ее приданым (см. с. 155 наст. изд.).
Глава вторая
1 ...поплыл на войну в Алжире... — См. Преамбулу к примечаниям к «Л-П».
2 ...из толедских «двадцати четырех»... — Речь идет о двадцати четырех вы¬
борных членах городского совета.
3 Триполинас (триполитанас; от названия ливийского города Триполи) —
золотые монеты высокого достоинства, имевшие хождение в XVI в. на севере
Африки.
4 Саэнас — ходившие в североафриканских владениях Оттоманской импе¬
рии золотые монеты очень высокой пробы.
5 Орден Св. Иоанна. — Имеется в виду орден госпитальеров Св. Иоанна
Иерусалимского (с 1520 г. — Мальтийский орден), основанный в 1048 г.
6 ...чтобы не быть ллногословным... — В отличие от Ласаро в «Л-I», ведущего
рассказ в тоне непринужденной «заочной» беседы с адресатом письма (и с чи¬
тателем), Ласаро в «Л-П» выстраивает свое повествование как риторический
дискурс, как речь, адресованную аудитории, которую следует и развлекать, и
поучать. Поэтому он стремится следовать рекомендациям риторик, совето¬
вавшим, в частности, избегать многословия, чтобы не снизить интереса ауди¬
тории к рассказу.
7 Орден Иисуса Христа — рыцарско-духовный орден, созданный в 1317 г.
португальским королем Динишем I (1261—1325; правление: 1279—1325 гг.). Его
членами могли стать только представители самых знатных фамилий.
8 Я пытался исповедовать ллногих... — В таком поведении героя проявляет¬
ся связь автора «Л-П» с лютеранским миром, так как, согласно представлени-
642
П р и л о ж е н и я
ям Мартина Лютера (1483—1546), благочестие и строгое следование евангель¬
скому учению дают христианину право принимать участие в ритуалах, со¬
хранившихся в Протестантской церкви, и быть допущенным к таинствам,
особенно если их творят в чрезвычайных ситуациях, таких как описываемая
здесь буря. Очень схожее — почти дословно — описание бури дается на стра¬
ницах лукиановского диалога К. де Вильялона «Погремушка» («El Crótalon»;
1553?).
9 ....молитвы, которъш меня научил меня мой первый хозяин-слепец. — Ср.
в «Л-I»: «Свыше сотни молитв знал он (слепец. — С.П.) наизусть» (с. 16 наст,
изд.). Однако, если в «Л-I» разнообразные познания и умения слепца так или
иначе нацелены на убедительное разыгрывание лицемерно взятой на себя ро¬
ли и на извлечение из всего выгоды, то в «Л-П» он нередко предстает в вос¬
поминаниях Ласаро как истинный наставник, уроки которого заменили герою
и школу, и университет, дали необходимые знания в области богословия,
юриспруденции и даже этики.
10 Они приближались с оглушительным грохотом и свистом... — Предположи¬
тельный намек на поведение турецких войск, шедших в бой в сопровождении
разного рода трещалок и свистелок.
11 ...того, что мне напророчил слепец в Эскалопе... — Ср. издевательское пред¬
сказание слепца в развязке истории с колбасой, произошедшей на постоялом
дворе в городке Эскалона: «<...> если кому-нибудь на свете и посчастливится
от вина, так это тебе» (с. 27 наст. изд.).
12 ...водные процедуры действуют всегда расслабляюще... — Здесь — в ирониче¬
ском контексте: известное с древности медицинское средство, о котором гово¬
рит Ласаро, должно подействовать на него губительно.
13 ...обещая посетить Ее в ее Обителях — Монтсеррате, и Гуадалупе, и Скале
Французской. — Речь идет о самых популярных в Испании местах поклонения
Деве Марии: монастыре Монтсеррат возле Барселоны (основан в XI в.; храня¬
щееся в нем скульптурное изображение «черной» Девы датируется XII в.),
монастыре Нашей Госпожи в местечке Гуадалупе, область Эстремадура (осно¬
ван королем Альфонсом XI в 1340 г.; в стенах этой обители хранится весьма
почитаемый образ Девы Марии), и находящемся неподалеку от Саламанки
монастыре, расположенном на склонах горной цепи, именуемой Французской
Скалой (Пенья-де-Франсиа). Массовые паломничества к этим культовым свя¬
тилищам Девы Марии вызывали критику со стороны гуманистов-эразмистов
16-го столетия, отвергавших экзальтированно-внешние формы проявления
религиозных чувств.
14 Сан Тельмо. — Под этим именем последователи культа Девы Марии но-
Примечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...:
643
читали ее рьяного служителя, монаха-доминиканца Сан Педро де Гонсалеса
(1190—1246), считавшегося покровителем моряков. Именно с данным святым
связано представление об «огнях св. Тельмо» (Эльмо; ср. рус. Эльм), которые
во время бури якобы загораются на мачтах кораблей.
15 Сан Амадор (Cairr Амаро) — мифический персонаж «низовой», народной
религиозности, чаще всего встречавшийся в Португалии и Андалусии. Житие
этого «святого», «Жизнь блаженного Сайт Амаро и все опасности, в которых
он побывал на пути к Земному Раю» («La vida del bienaventurado Sant Amaro
y de los peligros que passó hasta llegar al Parayso terrenal»), вышло в 1552 г. у
Мартина Нуция (одного из издателей «Ласарильо-тунца», см. Преамбулу к
«Л-П»). Оно же было найдено в 1992 г. вместе с изданием «Л-I» в Медина-дель-
Кампо и трудами Эразма Роттердамского в селении Баркаррота (подробней
см. в Преамбуле к примечаниям к «Л-1»).
16 Граф-заточник — апокрифический адресат народной молитвы, включен¬
ной в «Список запрещенных книг» 1559 г.
17 Дева-заточница. — В «Списке запрещенных книг» 1559 г. есть группа на¬
родных заговоров, адресованных этому фольклорному персонажу.
18 «Судия праведный». — Сохранилось несколько версий этой молитвы, ко¬
торая упоминается также в главе 6 «Истории жизни пройдохи по имени дон
Паблос» («Historia de la vida del Buscón, llamado don Pablos»; первая редакция:
1604, опубл. 1626) Франсиско де Кеведо (1580—1645).
Глава третья
1 Великий капитан. — Имеется в виду главнокомандующий, в друшх слу¬
чаях именуемый генералом.
2 ...они хохотали с таким хрипом и гоготом... — Тот факт, что рыбы в «Л-П»
разговаривают (что не без иронии фиксирует рассказчик), кажется естествен¬
ным на фоне того, что они хохочут или, напротив, соблюдают — в знак трау¬
ра — обет молчания (см. с. 150 наст. изд.).
3 ...«Ты сказал»... — Слова Иисуса Христа, адресованные первосвященни¬
ку Каиафе (Мф. 26: 64).
4 ...вместо того чтобы разодрать одежды... — Повествователь развивает биб¬
лейскую аллюзию (см. Примеч. 3). Ср.: «Тогда первосвященник разодрал
одежды свои и сказал: Он богохульствует!» (Мф. 26: 65).
5 ...взял в рот то, что когда-то держал в руках... — То есть шпагу.
644
Приложения
Глава четвертая
1 ...не свети туза... — Карточное выражение, означающее «затаиться»,
«скрыть задуманное».
2 Сколь непохоже то, что вы творите, на то, как, по преданию,
Пауло Деций ~ первое, он озаботился... так это ввязаться в бой на самом
опасном направлении, откуда выйти живым было никак невозможно, *Ш0 г/ про¬
изошло. — В данном пассаже идет речь о Публии Деции Мусе (?—340 до н. э.),
одном из первых плебейских консулов Рима, герое гражданской войны между
Римом и соседними латинскими городами (Латинская война; 340 г. до н. э.).
Рассказ о его подвиге в «Л-П» заимствован из Валерия Максима (см.: Достопа¬
мятные деяния и изречения. 1.7.3). Несколько иначе героическая кончина Пуб¬
лия Деция представлена у Тита Ливия (59 г. до н. э. — 17 г. н. э.), хотя в обоих
случаях речь идет о полководце, приносящем себя в жертву ради общей по¬
беды (ср.: История Рима от основания города. VTII.10.1—10).
3 ...что было известно о жестокости этих тварей... — О кровожадности
тунцов и в самом деле ходили легенды, запечатленные в первом испанском
толковом словаре «Сокровищница кастильского языка» («Tesoro de la lengua
castellana»; 1611), составленном Себастьяном де Коваррубиасом (1539—1613).
Глава пятая
1 О Александр... как ты распределял... захваченное в бою... — Речь идет об
Александре Македонском, но не о реальном историческом лице, а о мифоло¬
гизированном персонаже средневековых преданий и рыцарских романов, во¬
площении благородства, рыцарской доблести и справедливости. См. также
Примеч. 2 к Р2 «Л-1».
2 А что говорили о Гае Фабриции... как он... отказавшись от венка победите¬
ля, короновал тех, кто первым взбирался на вражеский бруствер\ — Излагаемые
в данном пассаже сведения о римском консуле Гае Фабриции Лусцинии
(Шв. до н. э.), являвшемся в преданиях, как и Александр Македонский, во¬
площением честности, бескорыстия и благородства, автор «Л-П», скорее все¬
го, заимсгвовал у Валерия Максима (см.: Достопамятные деяния и изречения.
1.8.6).
3 ...Гонсало Эрнандес, Великий Капитан испанский... — Имеется в виду пол¬
ководец Гонсало Фернандес де Кордова-и-Агилар (1453—1515), который при-
645
Пр имечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...»
ним ал участие в Гранадской войне под командованием графа де Тендилья и
сыграл в ней важную роль, так как, благодаря знанию арабского языка, про¬
вел удахшые переговоры о сдаче Гранады. Затем учасгвовал в войнах с фран¬
цузами в Италии: по результатам первой итальянской кампании 1495—1498 гг.
получил титул герцога Сент-Анджело и был прозван «Великим Капитаном»
(El Gran Capitán). После завоевания испанцами всего Неаполитанского коро¬
левства (кампания 1500—1504 гг.) был назначен его вице-королем, но после
смерти королевы Изабеллы впал в немилость у короля-регента Фернандо и
был вынужден вернуться в Испанию.
4 Сокодовер — торговая площадь в Толедо.
5 Идальго. — См. Примеч. 8 к РЗ «Л-1».
6 Лига — применявшаяся в странах Западной Европы старинная мера дли¬
ны; варьировалась от 4 до 7 км. Кастильская лига в XVI в. соответствовала
примерно 5,573 м.
7 ...среди прочих рыб нам попались осьминоги... — Автор «Л-П» относит к ры¬
бам всех обитателей подводного мира , а также крокодилов (см. Примеч. 5 к
гл. 13).
8 ...после... бури... которая... застигла... Уго де Монкада. — Адмирал Уго де
Монкада (1476—1528), командор ордена Св. Иоанна, друг Гонсало де Кордова
(см. Примеч. 3) и коронеля Вильяльбы (см. Примеч. 3 к гл. 12), возглавлял по¬
ход на остров Джерба, упоминаемый в «Л-I» (подробней см. с. 568 наст, изд.),
и погиб в 1528 г. в Неаполитанском заливе, сражаясь с войсками французско¬
го короля Франциска I (1494—1547; правление: 1515—1547 гг.) и выступавшими
на его стороне итальянскими городами-государствами. Этот морской бой, в
ходе которого были затоплены многие корабли испанской эскадры, вошел в
историю как битва при Капо д’Орсо.
9 Агирре-фехтовальщик. — Данное лицо установить не удалось.
10 ...чтобы припасть к королевской руке... — Целование королевской руки
было символическим жестом, означавшим принятие целующего в вассалы
короля.
Глава шестая
1 Crimen tese majestatis (искаж. лат. crimen laesae majestaüs) — преступное
высказывание или действие, направленное на оскорбление монаршей особы.
646
Приложения
Глава седьмая
1 Граф Кларос — персонаж популярного псевдокаролингского любовного
романса о графе Кларосе (или Дирлосе) де Мошальбан, самая старая версия
которого сохранилась в поэтическом сборнике «Всеобщий Кансьонеро» («Can¬
cionero general») 1511 г., а более расширенные были напечатаны в «Кансьонеро
де романсес», вышедшем в 1550 г. в Антверпене у издателя Мартина Нуция
(см. Преамбулу к примечаниям к «Л-П»). Однако приводимые далее строки
не встречаются ни в одной из известных версий романса.
Глава восьмая
1 Алькальды — здесь: судьи. Ср. Примеч. 9 к Р5 «Л-1».
2 ...требуя за хорошо слаженное дело позолотить ручку.. .— О продажности
королевских привратников, выполнявших, по сути, функцию современных
секретарей, писали многие авторы не только XVI, но и XV, и даже XIV в.
3 ...не проводя его поулицам...— Перед казнью преступника, согласно тради¬
ции, должны были провести по улицам города при большом скоплении на¬
рода.
4 ..могли бы сразиться и с французским королем... — О французском короле
как пословичном персонаже см. сноску 30 на с. 568 наст. изд.
Глава девятая
1 ...как Сципион Африканский освобождал свою родину, почти целиком захва¬
ченную великим Ганнибалом. — В 202 г. до н. э. в битве при Заме войско велико¬
го карфагенского полководца Ганнибала (247—183 до н. э.) было разбито леги¬
онами Публия Корнелия Сципиона (234—183 до н. э.), консула и военачальни¬
ка, возглавлявшего римскую армию на протяжении Второй Пунической
войны (216—201 гг. до н. э.) между Римом и Карфагеном. После подписания
мира, по условиям которого карфагеняне теряли все владения за пределами
Северной Африки (в том числе Испанию и Сардинию), Сципион получил по¬
четное прозвание «Африканский».
2 ...я завопил во всё горло, как мне случалось кричать на площади Сокодовер. —
Ласаро, очевидно, вспоминает о своей службе глашатаем и о том, как он ре¬
кламировал архипресвитерские вина (см. с. 91 наст. изд.).
3 ...они отдали бы мне власть над душами мучеников. — Такую власть, со-
Примечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса...:
647
гласно апокрифическому преданию, получил Иисус Христос, сошедший в Ад
во время, разделявшее его распятие и воскресение.
4 ...не оказывая никакого иного сопротивления, нежели то, которое оказывают
слабые овцы отважным хищным волкам. — Общепринятый в риторике того
времени прием завершения целостного фрагмента текста развернутым срав¬
нением.
Глава десятая
1 ...спросите великого Поллпея... — О римском консуле и полководце Гнее
Помпее Великом (106—48 до н. э.), одержавшем множество побед, но про¬
игравшем Юлию Цезарю битву при Фарсале (48 г. до н. э.) и убитом после
бегства в Египет по приказу египетского царя, вспоминали многие писатели-
моралисты XVI в.
2 ...верностью, какую приписывают Сципиону. Сей муж, будучи обвинен иными
в толл, что в Африканской войне у него были собственные большие интересы, по¬
клялся перед своими богами, являя вселл ллножество ран на своелл теле, что войны,
в которых он сражался, не принесли еллу никакого дохода... — В 184 г. до н. э. Пуб¬
лий Корнелий Сципион, победитель Ганнибала, был действительно привлечен
к суду по обвинению во взяточничестве. Наиболее подробный рассказ об этом
встречаем у Тита Ливия (см.: История Рима от основания города. XXXVIII.50—
51). См. также Примеч. 1 к гл. 9.
3 ...«Храни тебя Господь от пращи и камня да от свирепого тунца-парня»... —
Парафраз испанской пословицы с заменой «необузданного человека» (hombre)
на «тунца» (atún).
Глава одиннадцатая
1 ..мыши, порешившие повесить на шею коту бубенчик и спорящие о том, кто
это сделает. — Распространенный фольклорный сюжет, который нашел отра¬
жение в испанской поговорке «повесть колокольчик на шею козу», парафра¬
зированной автором «Л-П».
Глава двенадцатая
1 ...как... гласит изречение древнего мудреца: «Когда Фортуна посылает нам
несчастья, она пугает друзей, пускающихся в бегство, но именно превратности
648
Приложения
судьбы дают нам понять, кому мы любы, а кому нет». — Мысль о том, что под¬
линный друг познается в беде, — общее место этических размышлений мно¬
гих мыслителей всех веков. В приведенном виде высказывание принадлежит
автору «Л-П», который для придания ему веса, как то принято в риторической
культуре, обращается к авторитетам древних.
2 ...освободил пленника от уплаты налога... — То есть от платы за пребыва¬
ние в темнице, обязательной для всех выходящих на свободу.
3 Коронель Вильяльба. — Имеется в виду Дон Кристобаль Вильяльба-и-Гон-
салес (1475—1516), ученик и друг Гонсало де Кордова (см. Примеч. 3 к гл. 5),
один из выдающихся военачальников эпохи Карла V, удостоенный звания
коронеля (совр. полковник); за свои командирские успехи был посвящен в
рыцари ордена Сантьяго.
Глава тринадцатая
1 ...сила, которая всё окрест делает продажным... — Речь идет о деньгах.
2 ...царь Персии жестоко наказал дурного судью, приказав содрать с него кожу
и обить ею судейское кресло, на которое посадил сына казненного... — Имеется в
виду знаменитое предание, описанное в «Истории» Геродота: персидский царь
Камбис П (VI в. до н. э.) уличил в мздоимстве одного из судей по имени Си-
самн, который, подкупленный деньгами, вынес несправедливый приговор. За
это царь велел казнить его и содрать кожу. Камбис приказал выдубить эту
кожу, нарезать из нее ремни и обтянуть ими судейское кресло, дабы восседа¬
ющий на нем помнил о судьбе предшественника (см.: V.25).
3 ...«Судия, не принимай даров, ибо они делают слепыми благоразумных и не¬
честивцами справедливых». — Неточная цитата из Книги Премудрости Иисуса
Сына Сирахова, в западной традиции известной как «Экклезиастик» [лат.
Ecclesiasticus; не путать с Книгой Екклесиаста). Ср.: «Угощения и подарки
ослепляют глаза мудрых и, как бы узда в устах, отвращают обличения» (Сир.
20: 29).
4 ...знал... Святое Учение лучше Бартоло и лучше Сенеки. — Бартоло де Сас-
соферрато (1313—1357) — знаменитый болонский юрист, на учебниках которо¬
го воспитывались поколения студентов-правоведов на протяжении почти трех
столетий. Имя римского философа-моралиста Луция Сергия Сенеки (4 до
н. э. — 65 н. э.) здесь использовано не в прямом смысле, а в контексте послови¬
цы «Быть ученее Сенеки» (так говорили о большом эрудите, обладателе колос¬
сальных познаний).
5 ...пошел войной на крокодилов, каковые являются свирепейшими из рыб... —
Примечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Тормеса. ..» 649
Повествователь «Л-П», именующий крокодилов рыбами, не одинок в своем
восприятии. Аристотель, который и в античности, и в Средние века считался
наиболее авторитетным автором зоологических трудов, хоть и именует кроко¬
дилов «яйцеродящими четвероногими» (История животных. IV. 11), однако
при этом иногда соотносит их с рыбами (ср.: «Это животное имеет язык <...>
как у некоторых рыб». — История животных. П. 10.39; «<...> крокодилу, живот¬
ному наземному, приходится жить жизнью рыб <...>». — О частях животных.
П.17.660Ь). Ср. также. Примеч. 7 к гл. 5.
6 ...трауром у рыб называется обет молчания, которого они придерживаются
все траурные дни, выражая свои желания... при помощи знаков. — См. Примеч. 2
к гл. 3.
Глава четырнадцатая
1 Пелота — национальный баскский вид спорта, известный с XIII в.; со¬
гласно его правилам, игроки поочередно должны ударять плетеной ракеткой
по мячу так, чтобы он, отскочив от стены, не был отбит противником.
2 ...король будет поважнее архипресвитера. — Иронический намек на сход¬
ство ситуаций, в которых оказывается Ласаро как в Толедо, так и в подвод¬
ном мире (и там, и там он становится мужем наложницы высокопоставленно¬
го лица).
3 ...сделал Александр с философом Каллисфеном, осмелившимся ему пере¬
чить... — Анекдот о расправе Александра Македонского с философом Кал¬
лисфеном, племянником Аристотеля, получил распространение в позднеан¬
тичной Европе. О том, что, возможно, Каллисфен был повешен по приказу
Александра, в частности, пишет Плутарх в «Сравнительных жизнеописани¬
ях» (см.: Александр. 55.5).
4 Тогда-то я и вспомнил о моем бедном толедском эскудеро ~ знал бы, как из¬
влечь из своей службы выгоду. — Третий хозяин Ласарильо («ЛТ»), нищий эску¬
деро, рассказывая о своей рухнувшей надежде поступить в услужение к титу¬
лованному кабальеро, делился секретами того, как войти в расположение и
угодить хозяину, исполняя — помимо других обязанностей — роль шута (см.
с. 68—69 наст. изд.).
5 ...все прочие твари, получая от природы всё им надобное... ни к чему больше¬
му не стремятся. — О том, что животные могут служить людям примером,
поскольку не заражены главными людскими пороками, источником всех про¬
чих грехов — ненасытностью и жадностью, писали многие испанские гумани¬
сты — современники автора «Л-П».
650
Приложения
6 Леонский залив — гавань у южного побережья Франции; знаменита свои¬
ми штормами, которых опасались мореходы XVI в. Именно в ней четверть
века спустя после написания «Л-П» будет пленен алжирскими пиратами М. де
CepBairrec, также вспоминающий о Леонском заливе в новелле «Лиценциат
Видриера» («El licenciado Vidriera»; 1613).
7 Залив Иерее — бухта у южного берега Франции.
8 Фламандские банки. — Песчаные отмели — банки (получили такое назва¬
ние, поскольку образующие их дюны по форме напоминали скамьи, ит. ban¬
co) чрезвычайно осложняли мореплавание у берегов Северной Фландрии
(совр. Голландии), но привлекали стаи тунцов как места нерестилищ.
9 Дублон — золотая монета высокой стоимости, составлявшей от 2 до 4 эс¬
кудо (см. Примеч. 5 к гл. 8 «Л-Ш»).
10 Счетные кружочки — маленькие металлические диски, служившие не¬
грамотным для ведения счета.
11 ...не лленее глубоколл и потаеннолл ллесте\ — Возможно, имеется в виду Ад.
Глава пятнадцатая
Сопоставив данную главу, текст компилятивной «Книги фацеций» Луиса де
Пинед о (о ней см. сноску 4* к Преамбуле к примечаниям к «Л-I») и главу 18
диалога К. де Вильялона «Погремушка», исследователь Р.-Г. Уильямс пришел
к выводу, что именно де Вильялон является автором всех трех текстов, вклю¬
чая и «Вторую часть Ласарильо с Тормеса» (см.: Williams 1925). Однако, все
эти тексты имеют общий источник — «византийский» (испанский литературовед¬
ческий термин, аналогичный русскому «позднегреческий») аллегорический ро¬
ман Алонсо Нуньеса де Рейносо (1492? — после 1552) «История любви Кларео
и Флорисеи, и странствия Исеи» («Historia de amores de Clareo y Florisea y de
los trabajos de Isea»), опубликованный в Венеции в 1552 г. При этом автором
текста в «Iiber facetiarum», скорее всего, является Диего Уртадо де Мендоса,
бывший одним из редакторов-составителей «Книги фацеций» (см.: Corencia
Cruz 2013).
1 ...встретил Правду. — В аллегорическом образе Правды в самом простом
понимании слова (антропоморфном воплощении общего понятия) концентри¬
руется нарративно-метафорическая сущность всего «Ласарильо», то есть ино¬
сказательный строй романа в целом как бы возводится во «вторую» степень.
Глава 15 также отмечает слом в развитии сюжета «Л-П», связанный с возвра¬
щением Ласаро на землю и с его «обратным» — на сей раз публичным — пере¬
воплощением: из тунца — в человека. Душа вочеловеченного Ласаро — в отли-
Примечания. Вторая часть «Жизни Ласарильо с Т ормеса. .
651
чие от вполне человеческой, но добродетельной и даже героической души
Ласаро-гунца, вдруг — и вновь — оказывается пристанищем грехов, которыми
отмечена человеческая природа. Правда — действующее лицо последних глав
истории Ласаро — должна выступить в роли воспитателя и наставника героя,
с которой справляется весьма формально: пережив очередную смерть (пре¬
бывание в толедской темнице) и возрождение (выход из тюрьмы в праздник
Вознесения Богоматери), Ласаро, по сути, не меняется и возвращается к своей
прежней жизни. См. также с. 599 наст. изд.
Глава шестнадцатая
1 ...близ городков Кокиль и Вехер... — Речь идет о центрах тунцового промыс¬
ла недалеко от Кадиса, на побережье Атлантического океана. В главе «О го¬
роде Кониль и о ловле тунцов» из книги «О самом важном и достопримеча¬
тельном на испанской земле» («Libro de grandezas у cosas memorables de Es¬
paña»; 1549), ее автор, Педро де Медина (о нем см. в Преамбуле к примечаниям
к «Л-П») писал:
За мысом Трафальгар, тремя лигами западнее, на морском по¬
бережье находится городок Кониль, который также называют
Тор ре де Гусман. Это и есть место тунцового промысла, то есть
ловли огромных рыб, именуемых тунцами. Их ловят только в
мае и в июне. Они приходят из моря стадами, словно свиньи, со¬
бравшись по тысяче, по две или около того голов <...>.
Цит. по: Lazarillo 1988: 233.
Рассказывая о ловле тунцов, автор «Л-П» многое заимствует у Педро де Ме¬
дина, что побудило С. Максимо Салюдо выдвинуть гипотезу о том, что именно
Медина и был создателем «Ласарильо-тунца» (см.: Máximo Saludo 1969). Одна¬
ко в сочинении беллетристических вымыслов Педро де Медина замечен не
был, а вот его «Книга о самом важном...» фигурирует в описи части библиоте¬
ки Мендосы, найденной в его последнем мадридском жилище.
Глава семнадцатая
1 Дорожное платье. — В отличие от повседневной строгой одежды, дорож¬
ное платье было ярким и пышным: обычай испанцев наряжаться, отправляясь
в путь, вызывал недоумение у иностранцев и критику гуманистов.
652
Приложения
2 ...накануне Успенья. — Успение Богоматери (у католиков — праздник Воз¬
несения Девы Марии) приходится на 15 августа.
3 Коррехидор — глава муниципального городского управления, осуществ¬
лявший надзор над местной администрацией и судьями.
4 Вара — мера длины, несколько различавшаяся в разных областях Ис¬
пании; в Кастилии равнялась 0,835 м.
5 «Не в добрый час мы прибыли сюда»... — Вероятно, цитата из неустанов¬
ленного произведения.
6 Асуллбра — мера жидкости, хгуть более двух литров; также этим словом
обозначали порцию вина, до краев заполнявшую кувшин (ср.рус. поллитровка).
7 ...не считая кувшинчика\ — Имеется в виду кувшинчик с вином «на про¬
бу», который был неизменным атрибутом глашатая.
8 ..ллой сеньор Родриго де Иепес... — Вдруг возникающее имя настоятеля хра¬
ма Св. Спасителя созвучно главному мотиву романов о Ласаро — мотиву вина,
так как фамилия архипресвитера отсылает к названию области Иепес в Кас¬
тилии, известной своими винами.
9 Слышу голос Иакова и вижу лицо Исава). — Аллюзия на эпизод из Книги
Бытия, в котором Иаков, желая получить благословение своего отца Исаака,
предназначающееся тому из сыновей, кому принадлежит первородство, обма¬
ном выдает себя за своего старшего брата Исава. Ослепший Исаак слышит
голос гладкокожего Иакова, но, ощупав его руки, обернутые козлиными шку¬
рами, принимает его за волосатого Исава. Ср.: «Иаков подошел к Исааку, от¬
цу своему; и он ощупал его, и сказал: голос, голос Иакова; а руки, руки Исаво-
вы» (Быт. 27: 22).
10 ...посадить... верхолл...на кобылу. — То есть предать пытке (здесь «кобы¬
ла» — деревянный станок, орудие дознания).
Глава восемнадцатая
1 Длиннорясники (исп. mantilargos) — бурлескное именование, образован¬
ное сложением слов «manto» — «плащ» и «largo» — «длинный». Одеяние сту¬
дентов того времени мало отличалось от одеяния священнослужителей.
2 Лиценциат — звание, присваивавшееся гем, кто окончил университет,
выдержав ряд особых экзаменов, и дававшее право заниматься преподава¬
тельской деятельностью.
3 Колехио — студенческая корпорация, члены которой носили одежду спе¬
циальных цветов и нередко жили под одной кровлей.
Примечания. X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...:
653
4 ...слуга и по дому, и по учебе... — Имеется в виду человек, сопровождавший
студента на занятия и нередко игравший роль своего рода секретаря-помощ-
ника.
5 Примас — высший церковный сан.
6 ...он был ужином лиценциатов... что... был подан в обмен на книги... —
«Ужином лиценциатов» именовалась трапеза, которую лица, выдержавпше
экзамены на получение звания лиценциата, выставляли своим профессорам;
она отличалась большим обилием и разнообразием, чем каждодневный стол
студентов, о скудости которого писали все сатирики того времени. Изыскан¬
ность «ужина лиценциатов», как видно из текста «Л-П», обеспечивалась и тем,
что выпускники университета могли расстаться со своими, очень недешевыми,
книгами.
Хуан де Луна
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
«ЖИЗНИ ЛАСАРИЛЬО С БЕРЕГОВ ТОРМЕСА»,
ИЗВЛЕЧЕННАЯ ИЗ СТАРИННЫХ ХРОНИК
ГОРОДА ТОЛЕДО.
СОЧИНЕНИЕ X. ДЕ ЛУНА, КАСТИЛЬЦА,
ПЕРЕВОДЧИКА С ИСПАНСКОГО ЯЗЫКА.
С ПОСВЯЩЕНИЕМ СИЯТЕЛЬНЕЙШЕЙ ПРИНЦЕССЕ
ДОНЬЕ ГЕНРИЕТТЕ ДЕ РОГАН
Принадлежащая перу испанского протестанта, эмигранта Хуана де Луна
«Вторая часть жизни Ласарильо с берегов Тормеса, извлеченная из старин¬
ных хроник города Толедо» («Л-Ш») была опубликована в Париже в 1620
году под одной обложкой с «отредактированным» де Луна «Ласарильо» в
издании Плантенов: автор «Л-Ш» не только внес в «древнюю» повесть множе¬
ство языковых новаций, но и убрал из ее текста всё, что свидетельствовало о
том, чго «Ласарильо» — «рассказанное письмо». В том же, в 1620 году отре¬
дактированный и дописанный де Луна «Ласарильо» был опубликован на
французском языке, но уже с внесенными французским переводчиком ис¬
правлениями (в частности, с новым посвящением и без авторского пролога).
В 1660 году вышло первое двуязьпшое (испано-французское) издание «Ласа¬
рильо» де Луна.
654
Приложения
«Продолженная» де Луна история Ласарильо имела и во Франции, и в
Европе большой успех (переиздания-переделки: Париж, 1678; Лион, 1697; пере-
изд. 1736; Брюссель, 1698), практически полностью вытеснив из хштательского
обихода «Ласарильо» «классического» («Л-I»), не говоря о полном забвении
«Ласарильо-тунца» («Л-П»). «Ласарильо» де Луна был переведен (впервые — в
1622 году) также на английский язык (четыре переиздания на протяжении
XVII века), сделав достоянием истории перевод Д. Роулэнда 1576 года, а в
1653-м — на немецкий.
В настоящем издании публикуется первый сделанный с испанского рус¬
ский перевод романа Хуана де Луна по изд.: Lazarillo 1988. Следуя пожеланию
переводчика, издатель и редактор тома сочли возможным сохранить непо¬
средственно в тексте романа де Луна предложенную им версию перевода на¬
звания, в котором подчеркнуто, что «Тормес» — река, а не остров или какая-
либо иная местность, с которой употребим русский предлог «с». В коммента¬
риях и статье названия всех трех романов о Ласаро унифицированы по
предложенному К.Н. Державиным образцу, который, однако, также не может
считаться полностью адекватным оригиналу.
1 ...сиятельнейшей принцессе донье Генриетте де Роган. — О какой именно
представительнице этого обширного семейства идет речь, доподлинно устано¬
вить не удалось.
Извлечение
ИЗ КОРОЛЕВСКОЙ ПРИВИЛЕГИИ
В оригинале приведено по-французски.
1 Милостью Короля... — Имеется в виду король Франции Людовик XIII
(1601—1643; правление: 1610—1643 гг.).
2 Роле Бутонне (ум. 1639) — парижский книгоиздатель, открывший свой
магазин примерно в 1610 г.
3 Ренуар. — Имеется в виду Никола Ренуар, один из секретарей Людовика
ХШ и кузен другого Никола Ренуара (ум. ок. 1650), создателя прозаического
перевода «Метаморфоз» Овидия (1-е изд. — 1606). Самое известное произведе¬
ние, привилегия на издание которого подписана Ренуаром, — это пастораль¬
ный роман Оноре д’Юрфе (1568—1625) «Астрея» («L’Astrée»; публ. 1607—1628).
Пр имечания. X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...:
655
4 Простой хвост (ф р. simples queues) — лоскут, образованный надрезом с
краю пергамента, на котором написан документ; печать навешивалась или
прикреплялась на этот лоскут.
К ЧИТАТЕЛЯМ
1 ...найдя себе жену из рода тунцов и прижив с ней детей... — Неточность: о
детях Ласарильо-тунца в «Л-П» ничего не говорится.
2 ...хранившимся в архиве толедской малины. — В оригинале: «jacarandina» —
«шайка воров». Пародия на литературный троп «найденного манускрипта» и
«автора как издателя».
3 ...набит пищей до самой макушки... — В «Л-П» ничего не говорится об об¬
жорстве Ласаро во время кораблекрушения, а лишь о том, как он пытался
спастись, «замещая» соленую морскую воду любимым вином (ср. с. 103 наст,
изд.).
4 Тахо — крупнейшая река Пиренейского полуострова, протекает в Испа¬
нии и Португалии.
5 ...в Ласаро никто не узнавал человека и все, кто его видел, принимали за
рыбу. — На самом деле в «Л-П» главного героя, вернувшегося из царства тун¬
цов, принимают не за рыбу, а за самозванца, выдающего себя за Ласарильо,
который будто бы погиб в Алжирском походе (ср. с. 161—162 наст. изд.).
6 Элиан Клавдий (ок. 170 - после 222) — римлянин, писавший на грече¬
ском языке, автор книг «О природе животных» («Пер1 Ccocov сЗккгргсх;») и «Пе¬
стрые рассказы» («IloixíXrj Icnropíoc»), предназначенных как для поучения, так и
для развлечения. Полные сказочного вымысла, вплоть до эпохи Возрождения
они воспринимались как источники «достоверных» сведений по древней и по
естественной истории.
7 Альберт Великий (1193—1280) — средневековый немецкий теолог и алхи¬
мик, член ордена доминиканцев. Как многие естествоиспытатели того време¬
ни, имел в народе славу чародея.
8 Они подтверждают, что в море водятся особые рыбы, у которых самцов
зовут тритонами, а самок — нереидами, общее же для всех название — морские
люди; до пояса у них тело отлично сложенных людей, а ниже пояса - рыбье. — Речь
идет соответственно о следующих работах: «Естественная история» Плиния
Старшего (см.: IX.5), «История животных» Элиана (см.: XVI.21), «О возникно¬
вении животных» Аристотеля (см.: IV.3.767b) и «О животных» Альберта Вели-
656
Прил оже ния
кого (см.: XXIV. De mereidibus). На авторитет этих авторов ссылался испан¬
ский гуманист Педро Мехиа (1497—1551) в собрании опытов на разные темы
«Лес различного чтения» («Silva de varia lección»; 1540), отстаивая подлинность
«морских людей» (см.: 1.22—26).
Глава первая
1 ...дочка — словно веточка, привитая к фамильному древу... — Намек на то,
что отцом девочки мог быть не сам Ласаро, а архипресвитер.
2 ...слух о походе на Алжир... — Речь идет о той же, что и в «Л-П», злосчаст¬
ной военно-морской экспедиции 1541 г. (см. также Примеч. 1 к гл. 2 «Л-П»).
3 ...чтобы пойти по стопам славного отца моего Томё Гонсалеса [Царствие
ежу Небесное). — Согласно «Л-I», отец Ласарильо погиб в походе на остров
Джерба близ берегов Туниса (ср. с. 11 насг. изд.).
4 ...восклицая «Сантъяго\» и «Рази, Испания\». — По преданию, эти испан¬
ские боевые кличи впервые прозвучали в сражении с маврами при Лас-Навас-
де-Толоса в 1212 г.
5 Цехин — золотая венецианская монета, чеканившаяся в 1284—1797 гг. и
бывшая международной торговой валютой.
6 Мурсия - город на юго-востоке Испании, центр одноименной провинции.
7 Картахен — портовый город в провинции Мурсия, в XVI—ХУП вв. быв¬
ший одной из главных баз испанского флота на Средиземном море.
8 ...шпага в лиможских ножнах... — Одно из «темных мест» оригинала;
предлагаемое комментаторами чтение limoja условно, и они сами признают,
что о каких-либо особенных лиможских ножнах ничего не известно.
9 ...обут... на манер босоногих братьев... — Босоногие (descalzos) — реформа¬
торское крыло ордена кармелитов (создан в Палестине в ХП в.), последовате¬
лей Тересы де Хесус (Teresa de Jesús; 1515—1582). Чтобы подчеркнуть свой
аскетизм, не носили никакой другой обуви, кроме альпаргат — грубых плете¬
ных сандалий с подошвой из дрока или пеньки.
10 ...отправились в столицу... — Здесь содержится косвенное указание на вре¬
мя действия и допущенный автором анахронизм. Если учесть, что пунктом
назначения был назван явно Мадрид, то описанное происходило в то время,
когда королевский двор располагался в этом городе. Между тем Мадрид
впервые стал столицей Испании в 1561 г. В 1601—1606 гг. двор пребывал в
Вальядолиде, а после статус столицы уже окончательно закрепился за Мадри-
Примечания. X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...:
657
дом. Соответственно, описанные события никак не могли происходить раньше
1560-х годов — на 30—40 лет позже, чем в «Л-1».
11...к пяти-шести штопальщицам,... — Имеются в виду сводни, которые сре¬
ди прочих услуг восстанавливали девственность.
12 ...у,молчу о разном пешем и конном люде, который прогуливался по моему
телу. — Речь, разумеется, идет о блохах. Один из тех случаев, где автор для
создания комического эффекта обращается к витиеватому барочному слогу.
Глава вторая
1 ...на теле вашей милости... бегают такие откорлыенные хряки, что их
можно закалывать и, засолив, посылать вашей супруге. — Ср. Примеч. 12 к гл. 1.
2 ...вылитый апостол. — Шутливое выражение «по-апостольски» (a la apos¬
tólica, a lo apostólico, apostólicamente) означало, в зависимости от контекста,
«бедно» или «пешком» (здесь, вероятно, в первом значении).
3 ...галдели как котельщики. — Данное сравнение, вероятно, основано на
том, чяо профессия котельщика (мастера, изготовляющего котлы) предпола¬
гает высокий уровень шума, а потому ее представителям, разговаривающим в
ходе работы, приходится громко кричать, чтобы услышать друг друга.
4 ...я сказал себе: «Коли помирать, так с набитым брюхом». — В оригинале
употреблена испанская поговорка «Muera Marta, у muera harta» (букв.: «Умри,
Марта, и умри сытой»), часто встречающаяся в литературе Золотого века (в
частности, в «Дон Кихоте») и указывающая, в зависимости от контекста, на
отчаянную храбрость перед лицом опасности (ср. рус. «Двум смертям не бы¬
вать...») либо на стремление удовлетворить собственные прихоти, не считаясь
с обстоятельствами.
5 Дом Богоматери в Лорето — один из крупнейших центров католического
паломничества. По преданию, дом, где жила Дева Мария, располагался в На¬
зарете и был найден императрицей Еленой Равноапостольной (ок. 250—330) во
время путешествия по святым местам в 326 г.; по ее повелению над этим до¬
мом была выстроена церковь. В ХШ в., во время нашествия турок, дом Бого¬
матери был будто бы перенесен ангелами сначала в Далмацию, а затем в
Италию, в небольшой городок Лорето. Предание о перенесении «Святой хи¬
жины» сложилось к началу XIV в. и было наиболее систематически изложено
итальянским гуманистом Флавио Бьондо (1392—1463). В 1491 и 1507 гг. под¬
линность святыни и отпущение грехов за паломничество в Лорето подтверж¬
дались особыми папскими буллами.
658
Приложения
6 Сантьяго (полное название: Сантьяго-де-Компостела) — город в Галисии
(северо-запад Испании), натшная с XI в. — крупнейший центр паломничества.
По преданию, в городском соборе покоятся мощи апостола Иакова Старшего;
поклонение им дарует отпущение хрехов и привлекает огромное число палом¬
ников со всей Европы.
7 К месту крушения приплыло множество рыб... и стали они пожирать плоть
несчастных утопленников... — X. де Луна с большой точностью следует автору
«Л-П» в описании первого столкновения Ласарильо с тунцами (ср. с. 104 наст,
изд.), далее, впрочем, развивая сюжет в ином направлении и избавляя его от
фантастики «рыбного царства».
8 ...«отведать хлеба, смоченного в сардинном масле». — Точный смысл и ис¬
точник этого приписанного бискайцам изречения не установлен.
9 ..моя жена будет называться «дон»... — Присвоение титула «дон» (особен¬
но если это делали женщины, не замечая, что оно предписано лишь мужчи¬
нам) было обычным предметом насмешек в литературе Золотого века.
Глава третья
1 Оканья — город в центре Испании, близ Толедо, некогда крупный центр
виноделия.
2 Мне ответили: «Это потом, сначала хозяйке по счетам заплатим». —
«Темное место» оригинала (характерно, что непонятность этой фразы отмече¬
на самим Ласарильо). По-видимому, оборот воровского жаргона или не до¬
шедшая до нас региональная поговорка; приблизительный смысл: «Давай сна¬
чала обсудим кое-что важное».
Глава четвертая
1 ... видя, какой выгодный им выпал случай, тут же ухватили его за чуб... —
Образ из античной мифологии, крайне распространенный в литературе Ренес¬
санса и барокко. Бог Кайрос [лат. Caerus, греч. Kocipó^ — букв.: «Случай»), пер¬
сонификация удачного мгновения, изображался крылатым и лысым, с одной
лишь прядью волос на голове. Увидеть его можно было только лицом к лицу.
Считалось, что если Кайроса сразу же не поймать за чуб, он повернется спи¬
ной и помчится прочь; а так как ухватить безволосый затылок невозможно,
удачный момент будет упущен.
Примечания. X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...
659
2 ...Ласаро благодарил Господа за то, что Он спас его из чрева китова... — На¬
мек на историю библейского пророка Ионы, проглоченного огромной рыбой и
через три дня выброшенного на берег невредимым (см.: Ион. 2: 1—11).
3 ...дикого человека, каких ставят в садах. — В Средние века и эпоху Воз¬
рождения пользовались популярностью изображения «дикого человека» — ги¬
ганта с длинной бородой и усами, покрытого волосами и шерстью, одетого в
звериные нгкуры и вооруженного дубиной. Скульптурами «дикого человека»
часто украшали сады.
4 Бригантина. — Так в Средиземноморье ХШ—XVI вв. называли быстро¬
ходные парусно-гребные суда.
5 Куартилъо — старинная медная монета; в XV в. ее стоимость составляла
1/4 реала (см. Примеч. 13 к Р2 «Л-I»). Впоследствии фактически была уравнена
с куарто (для сравнения: 8,5 куарто составляли 1 реал; см. также Примеч. 2 к
гл. 10).
Глава пятая
1 ...врал... как портной накануне Пасхи. — Поговорка, аналогичная русской
«Врал с три короба»; в народе у портных была устойчивая репутация лжецов
и мошенников.
2 ...чудо в Кане Галилейской... — Согласно Евангелию от Иоанна, первое
чудо, совершенное Иисусом Христом — превращение воды в вино во время
брачного пира в Кане близ Назарета (см.: Ин. 2: 1—11).
Глава шестая
1 ...прямо как дуб\ у которого желуди палкой выколачивать надо. — Испан¬
ская поговорка (о нерадивом или неуступчивом человеке).
2 ..ллоя Эльвира... — Хуан де Луна заимствует имя жены Ласаро из «Л-П»,
далее, однако, именуя ее Бригитой (см. с. 195 наст. изд.). Непоследователь¬
ность в именовании, скорее всего, вызвана простой небрежностью автора.
3 ...архидиакон, мой господин... — Ошибка автора: в «Л-I», «Л-П» и в осталь¬
ном тексте «Л-Ш» (за исключением еще одного места, см. Примеч. 2 к гл. 8)
покровитель Ласарильо именуется архипресвитером.
4 Пьер-французик. — В оригинале: «gabacho». Первоначально данное слово
было презрительной кличкой пиренейских горцев, живших на границе с
Францией; они зарабатывали на жизнь отхожими промыслами, исполняли
660
Приложения
самую грязную работу и считались людьми нечистоплотными, грубыми и под¬
лыми. Со временем этим прозвищем стали именовать французов.
5 ...стали кипенного цвета, словно на Белое воскресенье... — В католическом
литургическом календаре Белым именуется следующее воскресенье после
Пасхи. Название связано с обычаем носить вплоть до этого дня белую одежду,
полученную при таинстве крещения.
Глава седьмая
1 Куэста-делъ-Кармен — гористая местность к северу-западу от Толедо.
2 ...ибо, хоть я и был скотиной, но скорее москитом... - То есть пьяницей
(москиты, по распространенному поверью, самозарождались в вине).
3 ...или волом... — То есть импотентом (волы не дают потомства). Послед¬
нее обвинение, прозвучавшее из уст жены, должно казаться верхом цинизма.
4 Дукат — серебряная монета, чеканившаяся в Венеции с 1543 г.
5 С моряков спустили шкуру, если не все семь... — Здесь фразеологизм следу¬
ет понимать во втором значении (т. е. не «выпороли», но «отобрали имуще¬
ство»),
6 ...потомок готов... — Испанская высшая знать вела свою родословную от
вестготов, основавших на территории Испании королевство, просуществовав¬
шее с 418 по 721 г. Происхождение от готов должно было подчеркнуть как
древность рода, так и отсутствие в нем «нежелательных» арабских и еврей¬
ских примесей. Обладатели «нечистой крови» пользовались со стороны «го¬
тов» презрением и дискриминировались на государственном уровне. «Готская
гордыня» (soberbia gótica) представлялась многим иностранным путешествен¬
никам национальной чертой испанцев.
7 ...плащ из... сеговийского сукна... — Кастильский город Сеговия в описыва¬
емые времена был одним из главных центров текстильного производства.
8 Хуан-Богом-отмеченный — популярный испанский фольклорный персо¬
наж, восходящий к апокрифическому образу Вечного Жида, иерусалимского
сапожника, обреченного на мучительное бессмертие за уничижительные сло¬
ва, адресованные ведомому на Голгофу Христу.
9 ...по пути к воротам Висагры... — Имеются в виду крепостные ворота То¬
ледо; неясно, однако, идет ли речь о «старых» (существовали с X в.) или «но¬
вых», построенных в дополнение к ним (1559 г.).
10 Монастырь Се. Иоанна. — Имеется в виду Королевский монастырь
Св. Иоанна (Сан-Хуан-де-лос-Рейес), возведенный в 1477—1526 гг. по распоря-
Примечания. X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо..
661
жению «Католических королей» Изабеллы Кастильской и Фердинанда Ара¬
гонского.
Глава восьмая
1 ...покладистый Ласаро. — В оригинале: «pacífico». Труднопереводимый
эвфемизм, который, в зависимости от контекста, может означать и «рогоно¬
сец», и «пассивный гомосексуалист».
2 Архидиакон... — X. де Луна снова ошибается в титуле покровителя Ласа¬
рильо (ср. Примеч. 3 к гл. 6).
3 ...рога со своего фамильного герба придется тебе приделать на голову. — В ори¬
гинале обыгрывается родовое имя Кабеса-де-Вака (букв.: «Коровья Голова»).
4 ...ихупекли в тюрьму: его — в архиепископскую, ее — в общественную. — Пред¬
ставители духовенства были подсудны только особому церковному суду;
тюрьмой им, как правило, служили подземелья епископской резиденции.
5 Эскудо — ценная монета в 3,4 г золота; соответствовала 350 мараведи (см.
Примеч. 21 к Р1 «Л-1»).
6 ...наг я родился, наг и умру... — Парафраз известного библейского изрече¬
ния: «<...> наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь» (Иов 1: 21).
7 ...плутовская жизнь — настоящая жизнь, а другие и жизнью назвать нель¬
зя...— Следующая далее похвала плутовской жизни вдохновлена «Гусманом
де Альфараче» (ср.: 1.2.4); по мере развития жанра подобные панегирики ста¬
новились «общим местом» плутовского романа.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1 Ильескас — небольшой город, расположенный на полпути из Толедо в
Мадрид.
2 ...присовокупить к праздности Марии трудолюбие Марфы... — Аллюзия на
эпизод из Евангелия от Луки. Сестры Марфа и Мария приняли у себя Иисуса;
пока Марфа готовила угощение, Мария сидела у ног Иисуса и слушала Его
проповедь. Когда Марфа пожаловалась на праздность сестры, Иисус ответил:
«Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно;
Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10: 41—39).
В христианской богословской традиции Марфа и Мария воплощают два пути
к спасению — путь мирянина и путь монаха, «жизнь деятельную» и «жизнь
созерцательную».
662
Приложения
3 ...двести плетей за праздношатание... — В XVI в. в большинстве стран За¬
падной Европы были приняты жесткие меры по борьбе с нищими и бродяга¬
ми; «праздношатание» каралось поркой плетьми, ссылкой на каторгу и други¬
ми наказаниями, вплоть до смертной казни.
4 Гвадалахарские ворота — в описываемое время — проход в городской сте¬
не на улице Калье Майор (главной улице Мадрида), в районе которого рас¬
полагался торговый центр города.
5 Háxepa — город в Наварре, на севере Испании.
6 Соусница - здесь: тарелочка для растирания румян и других косметиче¬
ских средств.
7 Алькала-де-Энарес — город близ Мадрида, в описываемое время — круп¬
ный торговый и университетский центр.
8 ...сотня ударов поясом. — Францисканцы традиционно подпоясывались
грубой веревкой, удары которой должны быть весьма болезненными.
9 ...будто обрушил на меня сарагосскую часовую башню. — Неясно, о какой
именно из многочисленных башен Сарагосы идет речь. Эти слова могут, на¬
пример, относиться к сторожевой башне дворца Альфахерия, возведенного
арабскими правителями Сарагосы («Новая башня»), или к колокольне мона¬
стыря Ла Сео.
10 Это славно изобличил император Карл V ~ монахи пригоднее для еды, чем
для работы. — Дахшый исторический анекдот не зафиксирован ни в одном
другом источнике и, по всей вероятности, сочинен автором.
11 ...подождать сутки, словно умерший внезапной смертью. — Видимо, намек
на обычай (не зафиксированный в сводах законов, но достаточно распростра¬
ненный в силу традиции) не хоронить умерших внезапной смертью до истече¬
ния суток.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Фабула этой главы отчасти перекликается с одной из новелл «Декамерона»
(см.: IV: 10).
1 Себада — ныне не существующая площадь в историческом центре Мад¬
рида.
2 Куарто — мелкая медная монета ценой в 4 мараведи (см. Примеч. 21 к Р1
«Л-I»). Ср. Примеч. 5 к гл. 4.
3 Сеговия. — См. Примеч. 7 к гл. 7.
Примечания. X. де Луна. Вторая часть «Жиз1Ш Ласарильо...:
663
4 ...радовался, как па... Иванов день... — См. Примеч. 9 к Р2 «Л-1».
5 Он был одет в дорожное... - См. Примеч. 1 к гл. 17 «Л-П».
6 Алъпаргаты. — См. Примеч. 9 к гл. 1.
7 ...когда тот восстал из своего гроба. — Сравнение сундука с гробом — оче¬
редная отсылка к евангельскому сюжету о воскрешении Лазаря.
8 Пуэрта-дель-Соль — центральная площадь Мадрида.
9 Руками он размахивал, как двоюродный брат герцога Инфантадо... — Одно
из «темных мест» оригинала. Герцоги дель Инфантадо принадлежали к знат¬
нейшим фамилиям Испании (грандам). Неясно, содержится ли здесь намек на
какое-либо конкретное лицо.
10 Видя, что случай уже показывает мне лысину... — См. Примеч. 1 к гл. 4.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
1 ...стал сллахиватъ на монашка из детских игр... — Намек на распростра¬
ненный в то время обычай из благочестивых побуждений наряжать детей в
монашеское одеяние.
2 Техарес. — Из этой деревни близ Саламанки, согласно «Л-I», происходи¬
ли родители Ласарильо (см. с. 10 наст. изд.).
3 Эскориал. - Имеется в виду знаменитый дворец-монастырь Сан-Лоренсо-
де-Эль-Эскориал, расположенный в 50 км от Мадрида; возводился по повеле¬
нию Филиппа П (1527—1598; правление: 1556—1598 гг.) с 1563 по 1584 г.
4 ...взывая к снисхождению благородных слушателей... — В оригинале упоми¬
нается риторическая фигура «captado benevolentiae», означающая «заранее
просить у слушателей прощения за возможные изъяны речи, чтобы располо¬
жить их к себе и заслужить доверие».
5 ...к названому епископу... — В оригинале: «obispo de anillo» — заместитель
епископа, на которого возлагалось исполнение некоторых функций своего па¬
трона (в том числе судопроизводство).
6 Алькайд — комендант крепости или начальник тюремной стражи; не пу¬
тать с алькальдом (городским судьей или градоначальником; ср. Примеч. 9 к
Р5 «Л-1»).
7 ...слепой божок любви... — Амур часто изображался с повязкой на глазах
(ср.: «любовь слепа»).
8 Дамаст — шелковая ткань с рисунком (обычно цветочным).
9 ...эта вошь... — В оригинале: «ladilla» — «лобковая вошь».
10 ...«Пойдем-ка к святому Филиппу». — Мадридский монастырь Св. Филип-
664
Приложения
на (основан в 1546 г., снесен в 1838 г.) пользовался дурной славой. Подле его
стен собирались обычно для того, чтобы обмениваться новостями и слухами,
договариваться о разного рода делах (в том числе незаконных), торговать с
рук и т. п. В частности, завсегдатаями площади перед монастырем считались
солдаты, проститутки и воры.
11 ...родом из Египта... — До XIX в. цыгане с^штались в Европе потомками
древних египтян.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1 ...узнал того Лазаря, вылезшего из гробницы... — Ср. Примеч. 7 к гл. 10.
2 Мы их нашли, мы их схватили, мы их у 6ьем\ — Аллюзия на знаменитый
афоризм Юлия Цезаря: «Пришел, увидел, победил».
3 Показался он мне одним из одеяльных быков, каких представляют у меня
на родине... — Имеется в виду игра в «шуточных быков» (toros de mentirijilla), в
отдельных областях Испании сохранившаяся до наших дней и в старину, по-
видимому, имевшая ритуальное значение. Участник, изображавший быка, на¬
брасывал на себя одеяло, и, держа в руках палку, на конце которой была за¬
креплена маска с рогами и колокольчиком, бегал по улицам, пугая и пресле¬
дуя прохожих.
4 Аутодафе — в Испании и Португалии XV—XVIII вв. — торжественная
религиозная церемония, включавшая в себя процессии, богослужение,
выступление проповедников, а также оглашение и приведение в исполнение
приговоров осужденным инквизицией. Наиболее известным и «зрелищным»
элементом аутодафе было публичное сожжение на костре «упорствующих»
еретиков, однако в зависимости от тяжести вины наказание осужденных мог¬
ло варьироваться: денежный штраф, телесные наказания, ссылка на галеры
и др.
5 Санбенито - одеяние наподобие рясы, которое носили осужденные инк¬
визицией; на нем, как правило, были изображены условные знаки, указыва¬
вшие на вину и приговор (черти и адское пламя — нераскаянный еретик, при¬
говоренный к сожжению; косой крест — покаявшийся еретик и т. п.).
6 Луг Магдалины — в описываемые времена — зеленое поле на берегу реки
Эсгева, за пределами городских стен; излюбленное место гуляний жителей
Вальядолида; ныне включено в черту города и застроено.
Примечания. X. де Луна. Вторая часть «Жизни Ласарильо...:
665
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
1 ...«Вот святой Петр к празднику нарядился»... — Намек на обычай по
праздникам облекать статуи святых в специально сшитые для них богатые
одеяния.
2 Сеньор португалишка. — В оригинале: «ratiño» — слово, заимствованное из
португальского языка (ср. порту г. ratinho — букв.: «крысеныш»; перен.: «жал¬
кий», «негодный») и служившее уничижительным прозвищем жителей погра¬
ничной с Португалией области Эль-Бьерсо. Возможно, использовано примени¬
тельно к Ласаро потому, что он носит плащ, принадлежавший португальцу.
3 Хорошо хоть не называли лленя горе-лекарем из больницы. — В Испании Зо¬
лотого века врачи были обычным предметом насмешек.
4 ...дворянина из новых... — В оригинале: «caballero pardo» — букв.: «бурый
рыцарь». Этим выражением назывались те, кто, не принадлежа по происхож¬
дению к дворянскому сословию, особым королевским указом приобретал
часть его привилегий (например, освобождение от податей), чаще всего за
военные заслуги.
5 ...подобно хамелеону, питался воздухом... — Распространенное поверье, опи¬
санное еще Плинием Старшим (23—79 н. э.) (см.: Естественная история.
VTH.51).
6 Очаво — одна из самых мелких медных монет, равнялась половине куар-
то (см. Примеч. 2 к гл. 10) или двум мараведи (см. Примеч. 21 к Р1 «Л-1»).
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
1 ...выпили по-немецки. — В Испании Золотого века немцы считались об¬
разцовыми пьяницами; эта репутация была во многом создана гвардейцами
Карла V. В частности, она отражена в гл. 1 «Л-П» (см. с. 97—100 наст. изд.).
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
1 ...от созерцания переходит к деянию, подражая иной раз Марфе, иной — Ма¬
рии. — См. Примеч. 2 к гл. 9.
2 ...волю Господа, постановившего, что «нехорошо человеку быть одному». — Со¬
гласно Библии, слова Бога перед сотворением помощников для Адама — сна¬
чала животных, а затем Евы (Быт. 2: 18).
666
Приложения
3 Дуэнъяс — небольшой городок близ Вальядолида.
4 Селестина — колдунья, персонаж произведения Фернандо де Рохаса (ок.
1470—1541) «Трагикомедия о Кали его и Мелибее» («Tragicomedia de Calisto у
Melibea»; 1499—1502; уже в XVI в. его стали называть просто «Селестиной»);
ее имя стало нарицательным для обозначения сводни.
5 Распяли... словно святого Андрея. — Апостол Андрей был, по преданию,
распят на косом кресте (в форме буквы X).
6 ...чертом, какого малюют у ног архангела Михаила... — В католическом
церковном искусстве распространены изображения архангела Михаила, по¬
пирающего ногами побежденного им дьявола (см.: Опер. 12: 7—9).
ИСПАНСКАЯ ПИКАРЕСКА
ОСНОВНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ И ЖАНРОВЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ*
1553
ЖИЗНЬ ЛАСАРИЛЬО С ТОРМЕСА, ЕГО НЕВЗГОДЫ И ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ
La vida de Lazarillo de Tormes y de sus fortunas y adversidades
1555
ВТОРАЯ ЧАСТЬ «ЖИЗНИ ЛАСАРИЛЬО С ТОРМЕСА, ЕГО НЕВЗГОД И
ЗЛОКЛЮЧЕНИЙ»
La Segunda parte de Lazarillo de Tormes y de sus fortunas y adversidades
1599
Матео Алеман
ГУСМАН ДЕ АЛЬФАРАЧЕ
[Первая часть]
Mateo Alemán
Guzmán de Alfarache
1602
Матео Лухан де Сайаведра
ВТОРАЯ ЧАСТЬ « ГУСМАНА ДЕ АЛЬФАРАЧЕ»
Одной звездочкой помечены пикарески, написанные либо в форме диалога, ли¬
бо от третьего лица, то есть утратившие важнейшую примету жанра — автобиогра¬
физм, двумя звездочками — пикарески, герой которых может быть назван «доброде¬
тельным пикаро» (он не исповедует плутовскую «мораль» и оказался в положении
пикаро по воле судьбы).
668
Пр ил ож е н ия
Mateo Luján de Sayavedra
Segunda parte de Guzmán de Alfarache
1604
Матео Алеман
ГУСМАН ДЕ АЛЬФАРАЧЕ
[Вторая часть]
1604
Грегорио Гонсалес
МОШЕННИК ОНОФРЕ
Gregorio Ganzáles
El Guitón Honofre
Ок. 1604 (первая редакция; опубл. 1626)
Франсиско де Кеведо
ИСТОРИЯ ЖИЗНИ ПРОЙДОХИ ПО ИМЕНИ ДОН ПАБЛОС
Francisco de Quevedo
Historia de la vida del Buscón, llamado don Pablos
1605
Бальтасар де Наваррете (?)
ПЛУТОВКА ХУ СТИНА
Baltasar de Navarrete
La picara Justina
1612
Алонсо X. де Салас Барбадилъо
* ДОЧЬ СЕЛЕСТИНЫ
Alonso de Salas Barbadillo
La hija de Celestina
Мигель де Сервантес
* РИНКОНЕТЕ И КОРТАДИЛЬО
Miguel de Cervantes
Rinconete y Cortadillo
(до 1604, опубл. 1613)
Он же
О БЕСЕДЕ ДВУХ СОБАК
Coloquio de dos perros
(1610?, опубл. 1613)
1618
Висенте Эспинель
ДОНЕСЕНИЕ О ЖИЗНИ ЭСКУДЕРО МАРКОСА ДЕ ОБРЕГОН
Vicente Espinel
Relaciones de la vida del escudero Marcos de Obregón
1619
Карлос Гарсиа
НЕНАСЫТНАЯ ЖАЖДА ЧУЖОГО ДОБРА
Carlos García
La desordenada codicia de bienes ajenos
1620
Хуан де Луна
ВТОРАЯ ЧАСТЬ «ЖИЗНИ ЛАСАРИЛЬО С БЕРЕГОВ ТОРМЕСА...»
Juan de Luna
Segunda parte de Lazarillo de Tormes sacada las crynicas antiguas de
Toledo
1624 (Часть I), 1626 (Часть П)
Херонимо де Алькала Янес-и-Ривера
КРАСНОРЕЧИВЫЙ ПОСЛУШНИК АЛОНСО, СЛУГА МНОГИХ ГОСПОД
Jerónimo de Alcalá Yañesy Rivera
El donado hablador Alonsa, moso de muchos amos
1632
Алонсо де Кастильо Солорсано
ДОЧЬ ОБМАНА ТЕРЕСА ДЕ МАНСАНАРЕС
Alonso de Castillo Solórzano
La niña de los embustes, Teresa de Manzanares
670
Приложения
1637
Он же
* ПОХОЖДЕНИЯ БАКАЛАВРА ТРАПАСЫ
Aventuras del bachiller Trapaza
1641
Луис Велес де Гевара
* ХРОМОЙ БЕС
Luis Veléz de Guevara
El diablo cojuelo
1642
Алонсо де Кастильо Солорсано
* СЕВИЛЬСКИЙ «ХОРЕК»
(в рус. пер.: «куница»)
La garduña de Sevilla
1644
Антонио Энрикес Голлес
ЖИЗНЬ ДОНА ГРЕГОРИО ГУАДАНЬЯ
Antonio Enmquez Gómez
Vida de don Gregorio Guadaña
1646
Аноним
(долгое время текст приписывался самому герою-рассказчику, реальному
лицу)
ЖИЗНЬ И ДЕЯНИЯ ЭСТЕЪАНИЛЬО ГОНСАЛЕСА
Vida у hechos de Estebañillo González
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
Айрапетян 2000
Айрапетян В. Русские толкования. М.: Языки русской
культуры, 2000.
Алеман 1963а
Алеман М. Гусман де Альфараче. Часть первая / Пер. с
исп. Е. Лысенко, Ю. Корнеева. М.: Государственное из¬
дательство художественной литературы, 1963.
Алеман 19636
Алеман М. Жизнеописание Гусмана де Альфараче, на¬
блюдателя жизни человеческой. Часть вторая, написан¬
ная Матео Алеманом, истинным ее автором / Пер. Н. По¬
ляк, Ю. Корнеева. М.: Государственное издательство
художественной литературы, 1963.
Алоэ 1998
Алоэ С. Достоевский и испанское барокко // Достоевский
и мировая культура. 1998. № 11. С. 76—94.
Бахтин 1963
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Со¬
ветский писатель, 1963.
Бахтин 1965
Бахтин ММ. Творчество Франсуа Рабле и народная
культура Средневековья и Ренессанса. М.: Художествен¬
ная литература, 1965.
Бахтин 2011
Бахтин ММ. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Языки
славянских культур, 2011. Т. 3: Теория романа (1930—
1961 гг.).
Бераха 1996
Бераха Л. Традиция плутовского романа в поэме Вене¬
дикта Ерофеева Ц Русская литература XX века: направ¬
ления и течения. Екатеринбург, 1996. Вып. 3. С. 77—89.
672
Приложения
Боснак 2013
Боснак Д.В. Картина И. Крамского «Неутешное горе» в
художественной системе поэмы «Москва — Петушки» Ц
Вопросы литературы. 2013 (январь—февраль). С. 30—61.
Виноградов 1976
Виноградов В.В. Избранные труды. Поэтика русской ли¬
тературы. М.: Наука, 1976.
Вороблевский 1775
Жизнь и приключения Лазариля Тормского, писанный
им самим на гишпанском языке, с коего переведены
на французской, ныне же с последнего на российской:
В 2 ч. / Пер. с исп. В.Г. Вороблевского. М., 1775.
Гачев 1964
Ерофеев 2003
Гачев ГД. Ускоренное развитие литературы. М., 1964.
Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. М.: Вагриус,
2003.
Живолупова 1992
Живолупова Н.В. Паломничество в Петушки, или Проб¬
лема метафизического бунта в исповеди Венички Еро¬
феева //Человек. 1992. № 1. С. 78—91.
Живолупова 1994
Живолупова Н.В. Проблема свободы в исповеди антиге¬
роя. От Достоевского к литературе XX века (Е. Замя¬
тин, В. Набоков, Вен. Ерофеев, Э. Лимонов) // Поиск
смысла. Сб. статей участников международной научной
конференции «Русская культура и мир». НГПИИЯ им.
Н.А. Добролюбова. Н. Новгород, 1994. С. 180—208.
Зеленина 2013
Зеленина Г. С. От скипетра Иуды к жезлу шута. При¬
дворные шуты в средневековой Испании. Jerusalem: Ge-
sharim; М.: Мосты культуры, 2013.
ИИ 2012
История Испании с древнейших времен до конца ХУП
века. М.: Индрик, 2012.
ИФЛ 1946
История французской литературы: В 4 т. М.; Л.: Изда¬
тельство Академии наук СССР, 1946. Т. 1. С древней¬
ших времен до революции 1789 г.
Кузьмин 1959
Кузъллин А.И. Крепостной литератор В.Г. Вороблев¬
ский //ХЛЧП век. Сб. 4. М.; Л.: Наука, 1959. С. 136—155.
Кузьмин 1966
Кузьл/iuH А.И. К истории переводного плутовского рома¬
на в России ХУШ в. Ц Роль и значение литературы XVTTT
века в истории русской культуры. К 70-летию чл.-корр.
АН СССР П.Н. Беркова. ХУШ век. Сб. 7. М.; Л.: Наука,
1966. С. 194-198.
Список СОКРАЩЕНИЙ
673
Лазарильо 1897
Ласарильо 1931
Ласарильо 1955
Ласарильо 1975
Липовецкий 2008
Мелетинский 1986
Пискунова 1998
Пискунова 2008
Пискунова 2012
Плав скин 1994
Руднев 2006
Сипов ский 1909
Стороженко 1902
Лазарильо из Тормес и его удачи и неудачи/Пер. с исп.
И. Гливенко; предисл. Морель-Фассио. СПб.: Л.Ф. Пан¬
телеев, 1897.
Жизнь Ласарильо с Тормеса и его беды и несчастья /
Пер. с исп. К.Н. Державина. М.; Л.: Academia, 1931.
Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды и злоключе¬
ния / Пер. с исп. К.Н. Державина // М.: Гослитиздат,
1955.
Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды и злоключе¬
ния / Пер. с исп. К.Н. Державина // Плутовской роман.
М.: Художественная литература, 1975. (Библиотека все¬
мирной литературы. Серия I. Т. 40.)
Липовецкий М.Н. Паралогии. Трансформации (постмо¬
дернистского дискурса в культуре 1920—2000 годов. М.:
Новое литературное обозрение, 2008.
Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику
эпоса и романа. М.: Наука, 1986.
Пискунова С. И. «Дон Кихот» Сервантеса и жанры ис¬
панской прозы XVI—ХУП веков. М.: Издательство Мо¬
сковского университета, 1998.
Пискунова С.И. Исповеди и проповеди испанских плу¬
тов // Испанский плутовской роман. М.: ЭКСМО, 2008.
С. 7-34.
Пискунова С.И. Мениппея: до и после романа // Вопросы
литературы, 2012, июль—август. С. 267—292.
Плав скин З.И. Литература Возрождения в Испании:
СПб., 1994.
Руднев Д.В. Полетика и издательская деятельность Мор¬
ского кадетского корпуса в 1760—1770-е годы // Вторые
Лупповские чтения. Доклады и сообщения. Санкт-
Петербург, 12 мая 2005 г. М., 2006. С. 42—72.
Сипов ский В. В. Очерки из истории русского романа:
В 2 ч. СПб., 1909. Ч. 1.
Стороженко Н.И. Из области литературы. Статьи, лек¬
ции, речи, рецензии. Издание учеников и почитателей.
М, 1902.
674
Приложения
Тикнор 1883
Тикнор Дж. История испанской литературы / Пер. с 4-го
англ. изд. Н.И. Стороженко. М.: Тип. П.П. Брискорн,
1883.
Тынянов 1965
Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Статьи.
М.: Советский писатель, 1965.
Фрейд енберг 1978
Фрейденберг О.М. Происхождение наррации // Фрейден-
берг О.М. Миф и литература древности. М.: Наука,
1978. С. 206-229.
Чекалов 2008
Чекалов К. А. Формирование массовой литературы во
Франции. ХУП — первая треть ХЛТГГ века. М.: ИМЛИ
РАН, 2008.
Эразм 1971
Эразм Роттердамский. Похвала Глупости / Пер. с. лат.
П.К. Губера. М.: Художественная литература, 1971. (Би¬
блиотека всемирной литературы. Серия I. Т. 33).
Abellán 1982
Abellán J.L. El erasmismo español. Madrid: Espasa-Calpe,
1982.
Agulló у Cobo 2010
Agulló y Cobo M. A vueltas con el autor del Lazarillo. Ma¬
drid: Calambur, 2010.
Agulló у Cobo 2011
Agulló y Cobo M. A vueltas con el autor del Lazarillo. Un par
de vueltas más ^Lemir. 2011. Nq 15. P. 217—234.
Aribau 1846
Novelistas anteriores a Cervantes / Ed. B. Aribau. Madrid:
Rivadeneira, 1846. (Biblioteca de Autores Españoles.)
Asensio 1959
Asensio M.J. La intención religiosa del Lazarillo de Tormes y
Juan de Valdés ^Hispanic Review. 1959. No 27. P. 78—102.
Bataillon 1968
Bataillon M. Novedad y fecundidad del Lazarillo de Tor¬
mes. Salamanca, 1968.
Blecua 1987
Blecua A. Introducción Ц La vida de Lazarillo de Tormes y
de sus fortunas y adversidades / Ed. A. Blecua. Madrid: Cas¬
talia, 1987. P. 7-70.
Calero 2006
Calero F. Juan Luís Vives, autor del «Lazarillo de Tormes».
Valencia: Ayuntamiento, 2006.
Caso González 1966
Caso González J. La génesis del «Lazarillo de Tormes» Ц Ar-
chivum. 1966. № 16. P. 129—155.
Список СОКРАЩЕНИЙ
675
Caso González 1972
Castro 1960
Cavillac 2005
Cejador y Fráuca
1976
Corencia Cruz
2013a
Corencia Cruz
2013b
De la Granja 1971
Dunn 1983
Ferrer-Chivite 2004
García de la Concha
1981
Gilman 1966
González Palencia,
Mele 1941-1943
Guillén 1957
Caso González /. La primera edición del «Lazarillo de
Tormes» y su relación con los textos de 1554 // Studia His-
pánuca in Honorem R Lapesa, I. Madrid: Gredos, 1972.
P. 189-206.
Castro A. Hacia Cervantes. Madrid: Taurus, 1960.
Cavillac M. El «Guzmán de Alfarache» y la «Segunda parte»
antverpiense del «Lazarillo» (Amberes, 1555) // «Dejar hab¬
lara a los textos». Homenaje a Franciso Márquez Villanueva:
In 2 vol. / Ed. P.M. Pinero. Sevilla: Universidad de Sevilla,
2005. Vol. 1. P. 523-534.
Cejador y Fráuca J. Introducción Ц La vida de Lazarillo de
Tormes y de sus fortunas y adversidades. Madrid: Espasa-
Calpe (octava edición), 1976. P. 7—57.
Corencia Cruz J. Algunas conexiones y aportaciones del «Li-
ber facetiarum» y el «Sermón de Aljubarrota» al «Lazarillo
de Tosmes». Y de otras intertextualidades y burlas, I //Le-
mir. 2013. № 17. P. 151-178.
Corencia Cruz J. La cuchillada en la fama. Sobre la autor’ía
del Lazarillo de Tormes. Valencia: PUV, 2013.
De la Granja F. Nuevas notas a un episodio del «Lazarillo de
Tormes» Ц Al-Andalus. 1971. Nq 36. P. 223—237.
Dunn P. «Lazarillo de Tormes»: The Case of the Purloined
Letter//Revista de estudios hispánicos. 1983. T. 22. P. 1—14.
Ferrer-Chivite M. Sobre un Ur-Lazarillo con ocho tratados //
Siglos dorados. Homenaje a Agustín Redondo. Madrid:
Castalia, 2004. Vol. I. P. 449—461.
García de la Concha V. Nueva lectura del «Lazarillo». El de¬
leite de la perspectiva. Madrid, 1981.
Gilman S. The Death of Lázaro de Tormes // PMLA. 1966.
Vol. LXXXI. P. 149-166.
González Palencia A., Mele E. Vida y obras de Don Diego
Hurtado de Mendoza, I—Ш. Madrid: Instituto de Valencia
de donjuán, 1941 (I), 1942 (П), 1943 (Ш).
Guillén C. La disposición temporal del Lazarillo // Hispanic
Review. 1957. Nq 25. P. 264—279.
676
Приложения
Guillén 1983
Haan 1903
Hurtado de Mendoza
1890
Jauralde Pou 2012
Jauss 1957
Kruse 1959
Lazarillo
1844-1845
Lazarillo 1955
Lazarillo 1967
Lazarillo 1987
Lazarillo 1988
Lazarillo 1993
Guillén C. Los silencios de Lázaro de Tormes // Guillén
C. El primer Siglo de Oro. Estudios sobre géneros y mode¬
los. Barcelona, 1983. P. 66—108.
Haan F. de. An outline of the History of the «Novela picares¬
ca» in Spain. Hague; N.Y.: M. Nijhoff, 1903.
Hurtado de Mendoza D. Sermón de Aljubarrota // Sales espa¬
ñolas o Agudezas del ingenio nacional. Madrid: Tello, 1890.
P. 101-125.
Jauralde Рои P. «Sin que de mi nombre quede otra memo¬
ria» [Diego Hurtado de Mendoza y «El Lazarillo de Tormes».
Manuscr. Cao, № 8] //URL: http://www.edobne.com/manu-
scrtcao/sin-que-de-mi-nombre-quede-otra-memoria/.
Jauss H.-R. Ursprung und Bedeutung der Ich-Form im «La¬
zarillo de Tormes» / Romanistisches Jarbuch. 1957. Bd. 8.
S. 290-311.
Kruse M. Die parodistischen Elemente im «Lazarillo de Tor¬
mes» //Romanistisches Jahrbuch. 1959. T. 10. S. 292—304.
La vida de Lazarillo de Tormes y de sus fortunas y adversi¬
dades /Por D. Diego Hurtado de Mendoza. Nueva edición
de lujo, aumentada con dos segundas partes anónimas (?),
y con grabados por artistas españoles. Madrid: Imprenta de
D. Pedro Ornar [por Mora] y Soler, 1844—1845.
La vida de Lazarillo de Tormes /Ed. A. Cavalliere. Nápoles,
1955.
La vida de Lazarillo de Tormes y de sus fortunas y adversi¬
dades /Ed.J. Caso González. Madrid: BRAE, 1967.
La vida de «Lazarillo de Tormes y de sus fortunas y adversi¬
dades» / Ed. F. Rico, con un apéndice bibliográfico
Bienvenido C. Morros. Madrid: Cátedra, 1987.
Anónimo y Juan de Luna. Segunda Parte del Lazarillo / Ed.
P.M. Piñero. Madrid: Cátedra, 1988.
La Segunda Parte de Lazarillo y de sus fortunas y adversi¬
dades (1555) / Ed. M. Ferrer-Chivite. Madison: The Hispanic
Seminary of Medieval Studies, 1993.
Список СОКРАЩЕНИЙ
677
Lazarillo 1997
Lazarillo 2001
Lazarillo 2011
Lázaro Carreter
1972
Le Blanc 1986
Márquez Villanueva
1968
Márquez Villanueva
1985-1986
Martín Báños 2007
Máximo Saludo
1969
Meyer-Minnemann,
Schiklers 2008
Molino 1965
Molí Roqueta 1998
Morel-Fatio 1888
Navarro Durán 2002
La vida de Lazarillo de Tormes y de sus fortunas y adversi¬
dades /Ed. F. Carrasco. N.Y.; P.: Peter Lang, 1997.
La vida de Lazarillo de Tormes y de sus fortunas y adversi¬
dades /Ed. A. Ruffinatto. Madrid: Castalia, 2001.
Lazarillo de Tormes /Ed. F. Rico. Madrid: RAE, 2011.
Lázaro Carreter F. «Lazarillo de Tormes» en la picaresca. Bar¬
celona: Ariel, 1972.
Le Blanc R. The Russianization of Gil Blas: A Study in Iiter-
ary Appropriation. Ohio: Columbus, 1986.
Márquez Villanueva F. Espiritualidad y literatura en el siglo
XVI. Madrid: Alafaguara, 1968.
Márquez Villanueva F. Literatura bufonesca o del loco Ц Nue¬
va Revista de Filología Hispánica. 1985—1986. № 34. P. 501—
528.
Martín Báños P. Nuevos asedios críticos al «Lazarillo de Tor¬
mes», I-П //Per Anbat. 2007. № 3. P. 7-22; No 4. P. 7-32.
Máximo Saludo St. Misteriosas andanzas atunescas de «Láza¬
ro de Tormes», descifradas de los seudo-jeroglíficos del Re¬
nacimiento. San Sebastián: Izarra, 1969.
La novela picaresca. Concepto genérico y evolución del gé¬
nero (siglos XVI y XVH) / Ed. K. Meyer-Minnemann, S. Schi¬
klers. Pamplona: Universidad de Navarra; Madrid: Ibero¬
americana; Frankfurt am Mein: Vervuert, 2008.
Molino J. «Lazarillo de Tormes» et les Métamorphoses d’
Apulée //Bulletin Hispanique. 1965. Vol. LXVTI. P. 322—
333.
Molí Roqueta J. Hacia la primera edición del «Lazarillo» //
Actas del IV Congreso Internacional de la Asociación Inter¬
nacional Siglo de Oro (AISO). Alcalá de Henares: Universi¬
dad, 1998. Vol. 2. P. 1049-1056.
Morel-Fatio A. Etudes sur PEspagne. P.: F. Vieweg, 1888.
Navarro Durán R. «Lazarillo de Tormes» de Alfonso de Val-
dés. Salamanca: Seminario de Estudios Medievales y Rena¬
centistas, 2002.
678
Приложения
Navarro Durán 2003
Navarro Durán 2010
Núñez Rivera 2002
Ready 2010
Rey Álvarez 1987
Ricapito 1978—1979
Rico 1987
Rico 2006
Rodríguez 2015
Rodríguez
López-Vázquez
1989
Roncero López 2010
Ruffinatto 1990
Ruffinatto 2001
Schwartz-Lemer
1990
Navarro Durán R. Alfonso de Valdés, autor del «Lazarillo de
Tormes». Madrid: Gredos, 2003.
Navarro Durán R. Diego Hurtado de Mendoza, autor de «La
segunda parte de Lazarillo de Tormes, y de sus fortunas y
adversidades»//Clarín. No 85 (enero-febrero 2010).
Núñez Rivera V. Razones retóricas para el «Lazarillo». Teoría
y práctica de la paradoja. Madrid: Biblioteca Nueva, 2002.
Ready 0. In Praise of Booze: Moskva-Petushki and Erasmian
Irony//The Slavonic and East European Review. 2010. Vol.
88. № 3 (July). P. 437-467.
Rey Alvarez A. El género picaresco y la novela // Bulletin
Hispanique. 1987. Vol. I. P. 85—118.
Ricapito J. V. The «Golden Ass» of Apuleius and the Spanish
Picaresque Novel ^Revista Hispánica Moderna. 1978—1979.
Vol. XL. P. 77-85.
Rico F. Problemas del «Lazarillo». Madrid, 1987.
Rico F. Introducción // Lazarillo de Tormes / Ed. F. Rico.
Madrid: Cátedra, 2006 [впервые: 1987]. P. 13—127.
Rodríguez A. La edición del «Lazarillo» de Amberes de 1553:
fuentes documentales //Artifara. 2015. No 15. P. 11—13.
Rodríguez López-Vázquez A. Una hipótesis alternativa al stem-
ma del Lazarillo // Castilla. Estudios de literatura. 1989. № 14.
P. 111-128.
Roncero López V. De bufones y picaros. La risa en la novela
picaresca. Madrid: Iberoamericana; Frankfurt am Main:
Vervuert, 2010.
Ruffinatto A. La princeps del «Lazarillo», toda problemas //
Revista de Filología Española. 1990. № 70. P. 249—296.
Ruffinatto A. Introductión crítica Ц La vida de Lazarillo de
Tormes y de sus fortunas y adversidades / Ed. A. Ruffinatto.
Madrid: Castalia, 2001. P. 7-86.
Schwartz-Lemer L. The Golden Age Satire: Transformations
of Genre // Modem Language Notes. 1990. Vol. 5. No 105.
P. 260-282.
Список СОКРАЩЕНИЙ
679
Truman 1969
Vilano va 1989a
Vilanova 1989b
Williams 1925
Truman R. W. Lázaro de Tormes and the Homo Novus Tra-
ditíon y/Modem Language Review. 1969. № 64. P. 62—67.
Vilanova A. El «Asno de Oro» de Apuleyo, fuente y modelo
del «Lazarillo de Tormes» Ц Vilanova A. Erasmo y Cervan¬
tes. Barcelona: Lumen, 1989. P. 126—141.
Vilanova A. Lázaro de Tormes como ejemplo de la educa¬
ción corruptora Ц Vilanova A. Erasmo y España. Barcelona:
Lumen, 1989. P. 65—118.
Williams R.H. Notes on the Anonymous Continuation of
«Lazarillo de Tormes» ^The Romantic Review. 1925. No 16.
P. 223-235.
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Ил. 7.
Ил. 2.
Ил. з.
Ил. 4.
Ил. 5.
Ил. 6.
Ил. 7.
Ил. 8.
Ил. 9.
Диего Уртадо де Мендоса. Худ. А. Карретеро-и-Санчес (A. Carre¬
tero у Sánchez; 1852—1903). 1884. Гравюра. Частная коллекция.
Диего Уртадо де Мендоса. Худ. X. Голлес де Навиа (José Gómez de
Navia; 1757 — ок. 1812). Конец XVIII в. Гравюра. Публ. по изд.:
Retratos de Españoles ilustres con un epítome de sus vidas. Madrid:
Imprenta Real, 1791.
Барельеф с изображением Диего Уртадо де Мендосы на фасаде
Национальной библиотеки Испании. Скульптор не установлен.
Император Карл V в кресле. Худ. Л. Сустрис (Lambert Sustris;
1515—1591). 1548. Холст, масло. 205 х 122 см. Старая пинакотека
(Мюнхен).
Король испанский Филипп П. Худ. С. Атисолла (Sofonisba Angui-
solla; 1532—1625). Ок. 1564. Холст, масло. 88 х 72 см. Националь¬
ный музей Прадо (Мадрид).
Титульная страница изд.: La vida de Lázaro de Tormes y de sus
fortunas y adversidades. Medina del Campo: Mateo y Francisco del
Canto, 1554.
Титульная страница изд.: La vida de Lázaro de Tormes y de sus
fortunas y adversidades. Alcalá de Henares, 1554.
Титульная страница изд.: La vida de Lázaro de Tormes y de sus
fortunas y adversidades. Burgos, 1554.
Титульная страница изд.: La vida de Lázaro de Tormes y de sus
fortunas y adversidades. Amberes: Martín Nució, 1554.
Список ИЛЛЮСТРАЦИЙ
681
Им 10.
Им 11.
Ил. 12.
Ил. 13.
Ил. 14.
Ил. 15.
Ил. 16.
Ил. 17.
Ил. 18.
Ил. 19.
Ил. 20.
Ил. 21.
Ил. 22.
Ил. 23.
Ил. 24.
Ил. 25.
Ил. 26.
Титульная страница изд.: La vida de Lázaro de Tormes y de sus
fortunas y adversidades. Lyon, 1560.
Титульная страница изд.: La vida de Lázaro de Tormes y de sus
fortunas y adversidades. Madrid: Velasco, 1573.
Титульная страница изд.: La vida de Lázaro de Tormes y de sus
fortunas y adversidades. Milán: Antonio de Antoni, 1587.
Титульная страница изд.: Luna J. de. Vida de Lazarillo de Tormes.
P.: Rolet Boutonné, 1620.
Концовка «Рассказа седьмого...» (Alcalá de Henares, 1554).
Концовка «Рассказа седьмого...» (Amberes, 1554).
Концовка Пролога, начало «Рассказа первого...» (Medina del
Campo, 1554).
Концовка Пролога, начало «Рассказа первого...» (Burgos, 1554).
Ласарильо и слепец едят виноград. Гравюра. Худ. Т. Вижик (Tilo¬
mas Wijck; 1616?—1677). ХУП в. Гравюра. 13,2 х 11,9 см. Собрание
Элиши Уитлси, музей Метрополитен (Нью-Йорк).
Ласарильо и покойник. Гравюра. Худ. Р. де лос Риос (Ricardo de los
Ríos; 1846—1929). Публ. по изд.: The Life and Adventures of Lazaril¬
lo de Tormes. The Life and Adventures of Guzman d’Alfarache. L.:
J.C. Nimmo & Bain, 1881.
Ласарильо и слепец. Худ. не установлен. Эскиз. Occidente Editorial
(Asunción, Paraguay).
Саламанка. Мост через реку Тормес. Худ. Г. Доре (Gustave Doré;
1832—1883). Гравюра. Публ. по изд.: Davillier Ch. L’Espagne //Б1.
G. Doré. P.: Librarte Hachette et C°, 1874.
Саламанка. Мост через реку Тормес. Худ. У. Брэдфорд (William
Bradford). Акварель. Публ. по изд.: Bradford W. Sketches of the
country, character, and costume, in Portugal and Spain (1808—1809).
L.: John Booth, 1810.
Церковь Св. Спасителя. Архитектор неизвестен. XII в. Толедо.
Фотография начала XX в.
Церковь Св. Спасителя. Арочные своды. Фотограф Ш. Моллеру с
(Sharon Mollerus). 2011.
Церковь Св. Спасителя. Колокол. Фотограф Ш. Моллеру с. 2011.
Церковь Св. Спасителя. Колонны. Фотограф III. Моллеру с. 2011.
682
Приложения
Ил. 27.
Ил. 28.
Ил. 29.
Ил. 30.
Ил. 30-46.
Памятник «Ласарильо де Тормес». Скульптор А. Касальяс (Agus¬
tín Casillas; род. 1921). Саламанка. 1974. Бронза.
Надпись на камне:
«Саламанка | Ласарильо | де Тормес | 1974 г.»
Каменный бык у мосга через реку Тормес. Саламанка. Ок. IV в.
до н. э.
Титульная страница изд.: Жизнь и приключения Лазариля Торм-
скаго, писанныя им самим на гишпанском языке: В 2 ч. / Пер. с
фр. [В.Г. Вороблевского]. М.: Унив. тип., [1775].
Фронтиспис изд. 1775 г. Портрет Лазариля Тормского.
Публ. по изд. 1775 г.
Ил. 31. «Невидящий как скоро узнал, что Лазариль голову к бы¬
ку приложил, то так сильно пихнул его головой об этого дьяво¬
лова быка, что чуть было она в куски не разбилась».
Ил. 32. «Способом долгой ржаной соломинки, которой конец
опуская в кувшин, находил Лазариль случай сосать в другой ко¬
нец и опорожнивать половину вина».
Ил. 33. «В то время как слепой вынимал из кошелька своего ко¬
пейку, снял Лазариль тихонько с вертела колбасу и привязал на
место ее гнилую морковь, валявшуюся в углу у камина».
Ил. 34. «Не успел Лазариль окончить речь, как слепой, будто
баран, который биться хочет, приподнялся и ударился со всей
силы головою в столб, так что удар раздался, как будто лопнула
большая тыковная бутыль».
Ил. 35. «Ангельский медник, не допуская больше себя просить,
начал примеривать ключи, а Лазариль старался ему помогать
своими слабыми молитвами — и приведен был в приятный ужас,
увидя сундук вдруг отпертым».
Ил. 36. «“Изволите ли, сударь, отведать? Возьмите”, — сказал
Лазариль, подавая дворянину в руки говяжью ногу с двумя луч¬
шими бывшими у него ломтями хлеба».
Ил. 3 7. «Как скоро судья опомнился, то бросился в ноги к госпо¬
дину проповеднику и, прося у него прощения, приносил покая¬
ние, что всякая хула и всякая клевета, им выговоренная, проис¬
ходила от вдохновения дьявольского».
Список ИЛЛЮСТРАЦИЙ
683
Ил. 38. «По милости своих приятелей и некоторых знатных особ
получил Лазариль службу королевскую, за коею так долго бе¬
гал; одним словом, теперь он — публичный аукционист».
Ил. 39. «Платье на дворянине было так худо и так изодрано, что
насквозь видно было тело. Шляпа, чулки, наконец, всё служа¬
щее к прикрытию не стоило и пяти копеек».
Ил. 40. «Рыбаки, усмотря Лазариля в своих сетях, приняли его
сперва за морское чудо — так кожа у него сморщилась, лицо обе¬
зобразилось и всё прочее переменилось по причине трав, опута-
вшихся вокруг него».
Ил. 41. «Лазарилю привязали долгую бороду из лилейных цве¬
тов, вздели шляпу из моху и в этом наряде положили его брю¬
хом вниз в кадку».
Ил. 42. «Дозорные увидели мешок и нашли в нем бедного Лаза¬
риля, как треску, моченную в воде. Рыбаки взбесились, увидя се¬
бя пойманными, а Лазариль возрадовался, видя себя свободна».
Ил. 43. «С сильного размаху ударяся оземь, сундук растворился,
и явился в нем молодой волокита, имея при себе шпагу и кин¬
жал».
Ил. 44. «Братья Клары бросились на молодчика, а тот выхватил
шпагу и пошел прямо к ним с чрезвычайною храбростью, так
что они удивились и остановились, как статуи».
Ил. 45. «Видя Лазариля в такой печали, честный святой отец на¬
чал его утешать, спрашивая, откуда тот родом и какие чрезвы¬
чайности довели его до сего состояния».
Ил. 46. «После того четыре женщины схватили Лазариля — две
за руки, две за ноги — и бросили ничком, а другие четыре при¬
вязали его веревками к четырем кроватным столбикам и рас¬
тянули начетверо».
Ил. 47. Известие 1739 года о чуде морском, пойманном в Гишпании.
1739. Русский народный лубок. Публ. по изд.: Ровинский ДА.
Русские народные картинки. СПб., 1881.
Ил. 48. Миниатюра из иллюминированной рукописи «Декреталии Папы
Григория Великого». Худ. неизвестен. Франция. XIV в.
Содержание
КНИГА
О ЛАСАРО ДЕ ТОРМЕС
Жизнь Аасарильо с Тормеса,
его невзгоды и злоключения
Пер. с исп. К.Н. Державина
Пролог 7
Рассказ первый 10
Рассказ второй 30
Рассказ третий 47
Рассказ четвертый 73
Рассказ пятый 74
Рассказ шестой 87
Рассказ седьмой 89
Вторая часть
«Жизни Аасарильо с Тормеса,
его невзгод и злоключений»
Пер. с исп. С. И. Пискуновой
Глава первая 97
Глава вторая 101
Глава третья 108
Глава четвертая 114
Глава пятая 118
Глава шестая 125
Глава седьмая 127
Содержание
685
Глава восьмая 129
Глава девятая 133
Глава десятая 136
Глава одиннадцатая 139
Глава двенадцатая 143
Глава тринадцатая 147
Глава четырнадцатая 151
Глава пятнадцатая 155
Глава шестнадцатая 156
Глава семнадцатая 159
Глава восемнадцатая 165
X. де Луна
Вторая часть
«Жизни Ласарильо с берегов Тормеса,
извлеченная из старинных хроник города Толедо».
Сочинение Хуана де Луна, кастильца,
переводчика с испанского Языка.
С посвящением сиятельнейшей принцессе
донье Генриетте де Роган
Пер. с исп. А.В. Серебренникова
Извлечение из королевской привилегии 173
К читателям 174
с посвящением сиятельнейшей принцессе донье Генриетте
де Роган 177
Глава первая 178
Глава вторая 182
Глава третья 185
Глава четвертая 187
Глава пятая 189
Глава шестая 192
686
Приложения
Глава седьмая 194
Глава восьмая 198
Глава девятая 202
Глава десятая 205
Глава одиннадцатая 210
Глава двенадцатая 215
Глава тринадцатая 219
Глава четырнадцатая 224
Глава пятнадцатая 228
Глава шестнадцатая 233
ДОПОЛНЕНИЯ
Жизнь и приключения Лазариля Тормскаго,
писанный им самим на гишпанском Языке,
с коего переведены на французской,
ныне же с последняго — на российской
Репринтное воспроизведение московского издания 1775 г.
Часть I 243
Часть П 397
ПРИЛОЖЕНИЯ
С.И. Пискунова. Превращения Ласаро де Тормес и метаморфозы
плутовского жанра 557
Примечания. Сост. С.И. Пискунова, А.В. Серебренников 617
Испанская пикареска. Основные произведения и жанровые разновид¬
ности. Сост. С.И. Пискунова 667
Список сокращений 671
Список иллюстраций 680
КНИГА О ЛАСАРО ДЕ ТОРМЕС/Изд. подг. С.И. Пискунова, А.В. Сереб¬
ренников. М.: Ладомир: Наука, 2017. — 688 с., ил. (Литературные памятники)
ISBN 978-5-86218-548-5
«Книга о Ласаро де Тормес» — это условное наименование цикла произве¬
дений, объединенных одним героем, в основу которого легла анонимно опубли¬
кованная в середине XVI века «Жизнь Ласарильо...» — повесть о судьбе маль¬
чика, поневоле становящегося изворотливейшим плутом в жестокой борьбе с
нищетой и голодом.
Повесть увидела свет в самый разгар испанской Инквизиции и позже была
запрещена Католической церковью. И неудивительно, ведь эта история опро¬
вергала общепринятую систему ценностей эпохи Карла V: слепое следование
«кодексу чести», показной героизм, лицемерное соблюдение религиозных об¬
рядов. Впоследствии она породила колоссальную литературную традицию и
стала важнейшей вехой в истории мировой литературы, одним из наиболее
ярких сочинений литературы Возрождения. Именно этой повести суждено бы¬
ло стать произведением, с которого начал существование как испанский плутов¬
ской роман, так и — шире — европейский роман Нового времени.
Центральный персонаж повести — пройдоха и «антигерой» — оказался на¬
столько значимым символом эпохи, что сегодня ни национальная литература
Испании, ни мировая литература в целом немыслимы без данного текста. Мно¬
горакурсный и полифонический, толедский городской глашатай, ласково про¬
званный Ласарильо, по праву признан национальным архетипом и занял место
в одном ряду с виднейшим героем испанской литературы хитроумным идальго
Дон Кихотом Ламанчским.
Трилогия о жизни и приключениях Ласаро публикуется на русском языке
в полном объеме впервые: первая часть — с восстановленными купюрами, вто¬
рая и третья — в переводах, специально выполненных для настоящего издания.
В книге воспроизведены классические иллюстрации Мориса Лелуара, а
также редчайшее издание первого русского перевода «Ласарильо» (1775 г.), хо¬
тя и отмеченного некоторыми вольностями, но наполненного богатейшим и
вкуснейшим русским языком, а потому представляющего собой самостоятель¬
ную ценность.
Рекомендуется самому широкому кругу читателей.
Научное издание
КНИГА
О ЛАСАРО ДЕ ТОРМЕС
Утверждено к печати
Редакционной коллегией
серии «Литературные паллятники»
Редактор В. С. Полилова
Корректор О.Г. Наренкова
Компьютерная верстка и препресс О. А. Кудрявцевой
ИД № 02944 от 03.10.2000 г.
Подписано в печать 16.01.2017 г.
Формат 70 х 90У1б. Бумага офсетная № 1.
Печать офсетная. Гарнитура «Баскервиль».
Печ. л. 43. Тираж 1000 экз. Зак. NoK-120.
Научно-издательский центр «Ладомир»
124681, Москва, ул. Заводская, д. 4
Тел. склада: 8-499-729-96-70
E-mail: ladomirbook@gmail.com
Отпечатано в соответствии
с предоставленными материалами
в АО «ИПК «Чувашия», 428019,
г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, 13