Автор: Морозовъ Н.А.
Теги: русская литература художественная литература повѣсти издательство задруга сборникъ повѣстей
Год: 1916
Текст
НИКОЛАЙ Морозовъ.
повъсти
МОЕЙ ЖИЗНИ.
Томъ первый.
МОСКВА. 19 16.
МОСКВА.
Тип. Т-ва Рябушинскихъ, Путинковсюй. пер., с. д
1916 г.
ПОВЪСТИ МОЕЙ ЖИЗНИ.
11ов ьс IИ
МОЕЙ ЖИЗНИ.
Томъ I.
.$XVII00268?
С4-, -,:1/
ЮММЫ'Ы- г:.\г;о:л;
2С'Л?<?К
МОСКВА.
Книгоиздательство „ЗАДРУГА".
ПРЕДИСЛ0В1Е къ 1-му ТОМУ.
Первая изъ повестей, вошедшихъ въ этотъ томъ (повесть.
ВЪ НАЧАЛЕ ЖИЗНИ), была написана во второй половине
декабря 1902 года въ Шлиссельбургской крепости и затемъ
напечатана въ 1906 году въ журнале «Русское Богатство»
(№№ б—6) . После этого она еще была издана книгоизда-
тельствомъ Саблина въ Москве отдельной книжкой въ 1907 г.
Вторая повесть (У ТАИНСТВЕННАГО ПОРОГА) была
написана уже во время заточенгя автора въ Двинской кре¬
пости, какъ значится въ сохранившихся черновикахъ, въ проме-
жутокъ между 4 и 10 сентября 1912 года и затемъ напеча¬
тана въ 1913 году въ журнале «Голосъ Минувшаго» (№ 8),
где была присоединена къ разсказу ВО ИМЯ БРАТСТВА
(глава I—V).
Повести: ЛИЗА ДУРНОВО, БОЛЬШАЯ ДОРОГА и
ВО ИМЯ БРАТСТВА были написаны въ той эюе Двинской
крепости въ промежутокъ между 10 и 22 сентября 1912 г.
и затемъ напечатаны въ 1913 году въ журнале «Голосъ
Минувгиаго» (№ 9).
Последняя повесть (ЗАХОЛУСТЬЕ) была написана тамъ
эюе въ промежутокъ между 22 сентября и 5 окт. 1912 года
и затемъ напечатана въ 1913 году въ журнале «Голосъ Ми-
нувшаго» (№ 10), где была присоединена къ разсказу ВО ИМЯ
БРАТСТВА (гл. XIII—XVI).
Все четыре повести перепечатаны здесь изъ указанныхъ
журналовъ безъ всякихъ изменений текста, кроме корректур-
ныхъ поправокъ.
I.
ВЪ НАЧАЛЪ ЖИЗНИ.
Введенье къ разсказу
1
„ВЪ НАЧАЛА ЖИЗНИ".
\
Исторгя эта написана не для публики, а для друга. За два
Уда до отправленгя Вгьры Николаевны Фигнеръ въ ссылку изъ
Плиссельбургской крппости, я спросилъ ее однажды, черезъ заборъ,
рсвйплявшгй наши крошечным клптки-огородики на кргьпостномъ
дверь:
— Что бы такое мнп едтьлать тебп> въ подарокъ къ Новому
году?
— Запиши что-нибудъ изъ своей жизни. Ничего другого
я не ючу.
Татй ея рпьшительный отвчътъ сначала очень меня огорчим.
Писат] о своей Э1сизни въ добычу окружающимъ насъ тюрем¬
щикам? мнп не хашълось и, кромп> того, это отнимало
часть времени отъ моихъ физико-математическихъ работъ,
которымъ я придавалъ несравненно болтье значенгя, чпмъ раз-
сказамъ изъ своей личной жизни. Я все надгьялся когда-нибудь,
при счастливомъ для меня етеченги обстоятелъствъ, передать
свои научным рукописи на волю, между тгъмъ какъ относи¬
тельно мемуаровъ на это не было тогда никакой надежды.
9
Но въ чемъ состояла бы дружба, подумалъ я, если бъ мы не
жертвовали по временамъ своими собственными планами для
друга, если бъ иногда не сворачивали для него съ зарантье
нампченной дороги?
И я написалъ ей о первыхъ годахъ моей сознательной
жизни. .
Передъ своимъ отъпздомъ Вгьра Николаевна переписала этотъ
разсказъ съ замтьной вспхъ именъ псевдонимами и захватило
съ собой въ числгь своихъ собственныхъ рукописей.
Но, какъ я и предсказывалъ ей, разсказъ мой вмгьстзь съ
остальными ея бумагами литературного характера не допмлъ
съ нею до Архангельской губернги. Черезъ полгода пришел'* ко
мнп> въ кртьпость условленный знакъ, недоступный для наиихъ
тюремщиковъ, но увтьдомившгй меня, что Воа Сопз1ггсйг или
Удавъ, какъ мы звали нашего коменданта, подчеркнулъ въ моихъ
воспоминангяхъ есть свободолюбивый мгьста, чтобы обратить
на нихъ вниманге Департамента полиции, какъ на доказатель¬
ство нераскаянности Впры Николаевны и автора этой эукописи,
и послалъ по начальству. Департамента полиции коДгисковалъ
всп> рукописи Впры Николаевны.
Мнп> это показалось ничпмъ не вызваннымъ врождсбнымъ
дгьйствгемъ противъ Вгьры Николаевны, потому что юмепдантъ
могъ просто возвратить ей есть тп бумаги, который считалъ
для себя неудобными и предоставить ей самой ргъиинзе брать
или не брать иха.
«Значить, надо ихъ передать собственными силами помимо
него», подумалъ я. Взявъ черновики моей рукописи, я пошелъ
въ переплетную камеру и смазалъ есть ихъ листы жгдкимъ ра-
10
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
створомъ желатина. Затгьмъ я сложилъ ихъ четырьмя пачками
и кргьпко зажалъ подъ прессомъ. Вся рукопись превратилась
въ четыре листа плот/наго картона, разслоить который обыч¬
ными способами не было никакой возмоэюности, а разсмотртътъ
рентгеновыми лучами, что это картонъ искуственный, было
тоже нельзя по причинтъ значительной прозрачности каран-
дашныхъ стронь для рентгеновыхъ лучей.
Затгьмъ я переплелъ въ этотъ картонъ деть изъ моихъ работъ
по физикть и, черезъ нтьсколько лтьтъ при своемъ освобождении
28 октября 1905 года, вывезъ вмгьстть съ собой на свободу.
Пргтьхавъ домой, я оборвалъ съ своихъ тетрадей корки пе¬
реплета и положилъ на нтьсколько дней въ горячую воду.
Скртьплявшйй ихъ желатинъ постепенно разбухъ и растворился,
есть листы, отдтълились другъ отъ друга и оказались вполнть
удобными для чтенгя.
Настоящая повтьсть и напечатана съ этихъ вывезенныхъ
мною листовъ.
28 октября 1906.
11
I.
Д'Ьдушки и бабушки. Отецъ и мать.
Первые годы жизни.
ДЛЯ того, чтобы истор1я раннихъ лЬтъ моей жизни была
понята, какъ слЬдуетъ, мнЬ необходимо начать съ дЬду-
шекъ и бабушекъ, потому что именно въ нихъ и находятся
истинные корни всего, что произошло ’впослЬдствш, несмотря на
то, что двоихъ изъ нихъ я ни разу не видалъ.
Мой дедушка по отцу АлексЬй Петровичи былъ блестящш
артиллер1йск1й офицеръ, а бабушка—-<Ьтская женщина. По вы-
ходЬ Д'Ьдушки въ отставку, они оба поселились въ своемъ имЬнш
Мологскаго уЬзда, гдЬ дЬдушка былъ выбрани предводителемъ
дворянства и прожилъ въ этомъ званш нЬсколько лЬтъ, давая
балы мЬстному обществу и занимаясь, главными образомъ, псовой
охотой и другими видами спорта.
Ему предстояла блестящая карьера, такъ какъ по матери своей,
ЕкатеринЬ АлексЬевнЬ Нарышкиной, онъ находился въ родствЬ
съ Петромъ Великими. Но его жизнь была рано прервана неожи¬
данной катастрофой. Онъ былъ взорванъ на воздухъ вмЬстЬ съ
большей частью своего дома.
О причинахъ этого события и его подробностяхъ отецъ мой
хранили все время своей жизни глубокое молчаше, а немногте
другие лица, помнивпия о немъ во время моего дЬтства,
говорили различно. Моя мать, уроженка отдаленной гу¬
бернии, слышала, что причиной взрыва было жестокое обра-
13
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
щен1е дедушки со своими крепостными крестьянами: они
заставлялъ ихъ рыть многочисленный канавы для осушешя при-
надлежавшихъ ему болотъ. И, действительно, въ низменной части
нашего им-Ьшя, где въ доисторичесюя времена еще бушевали
волны могучей Волги, отступившей теперь отъ того места |на три
версты къ востоку, и до сихъ поръ можно видеть дедушкины
канавы, разделяющдя четыреугольниками каждую десятину луговой
земли и видныя съ прилегающихъ холмовъ на далекое разстояше
по растущими вдоль нихъ рядами ивъ. Недовольство этой насиль¬
ственной канализацией, охватившее все . местное крестьянство,
нашло, по словами матери, отголосокъ въ сердце дедушкина дво-
рецкаго, решившагося въ сообществе съ молодыми камердине-
ромъ отомстить дедушке за притеснешя и взорвавшаго его вместе
съ домомъ.
Другой (и более романтическш) вар1антъ той же самой истории
я слышали отъ своей няни Татьяны, 1жившей въ той самой
местности.
Любимыми камердинеромъ дедушки,—говорила она,—были очень
молодой человеки, воспитанный въ Петербурге и начитавиийся
романовъ до того, что влюбился безумно въ одну молоденькую
уездную барышню, которая ничего и не подозревала объ этомъ.
Въ одинъ прекрасный день, когда дедушка съ семействомъ
пр1ехалъ къ себе въ именье и давали тамъ большой балъ, этому
молодому человеку, избавленному отъ обычной застольной служ¬
бы, пришлось, за недостаткомъ захлопотавшихся лакеевъ, разно¬
сить за обедомъ какой-то соусъ въ присутствш любимой ими ба¬
рышни. Это таки его сконфузило, что они вылили половину блюда
на подолъ какой-то важной дамы.
— Пошелъ вони, дураки!—закричали на него дедушка и,
схвативъ за шиворотъ, вышвырнули изъ столовой.
Это унижеше въ присутствш предмета обожашя привело юношу
въ такое отчаяние, что онъ, по словами няньки, сначала хотели.
14
□ □□□□□ □ □□□□□□□□□□□□
убить себя, а зат-Ьмъ р-Ьшилъ убить обидчика и, сговорившись съ
дворецкимъ, ненавид-Ьвшимъ дедушку по другимъ причинамъ,
подкатилъ черезъ несколько дней подъ спальную дома
большой боченокъ пороху, вложилъ его въ отверст1е подъ печкой,
завалилъ выходъ большими камнями и, вставивъ въ боченокъ
свечку, зажегъ и ушелъ.
Въ полночь произошелъ страшный взрывъ, гулъ котораго раз-
будилъ мою няню (въ то время еще девочку) на разстоянш
4
пяти верстъ отъ дома. Большая часть здашя разрушилась, упав¬
шая печка раздавила дедушку и бабушку, а трое ихъ детей—мой
отецъ и две его сестры, спавнпя въ боковой пристройка,—уце¬
лели, хотя стена ихъ комнаты отвалилась, и для того, чтобы
достать ихъ, пришлось приставлять лестницу.
Начавшееся дознаше выяснило виновниковъ. Прежде всего за¬
метили, что дворецкш и камердинеръ побледнели и зашатались,
когда настала ихъ очередь одходить къ открытому гробу для
последняго прощания ними и целовашя имъ рукъ. Но это
еще не вызвало у н> ашя, и только потомъ, уже въ Мо-
логскомъ остроге, с тицейскш, подсаженный къ нимъ въ
виде товарища по че-пю, выведалъ отъ нихъ всю правду.
Обоихъ судили, вы > : етьми, какъ тогда полагалось, и со¬
слали въ Сибирь н; р-у*, где они и затерялись безъ следа.
Отцу моему и тык ■ назначили опекуномъ ихъ дядю Нико¬
лая Петровича Щ< который поместилъ потомъ девочекъ
въ институтъ, а ? ■ —въ кадетскш корпусъ. Оттуда отецъ
вышелъ начитавш' 'шкина и Лермонтова, наполовину съ
аристократическим ювину съ демократическими взглядами и
инстинктами, переплетавшимися у него удивительнымъ образомъ
другъ съ другомъ: онъ былъ сторонникъ освобождеюя крестьянъ,
мо безъ земли, и съ непременнымъ услов1емъ, чтобы дворянство
было вознаграждено за это парламентомъ на англшеюй манеръ—
15
съ двумя палатами и монархомъ, «царствующими, но не упра¬
вляющими».
Въ молодости онъ былъ стройными высокими брюнетомъ,
очень красивыми, съ замечательными самообладашемъ и умЪньемъ
держать себя во всякомъ обществе.
Знавппе его въ молодости, находили въ чертахъ его лица за¬
метное сходство съ портретами Петра I, и самъ онъ, повидимому,
очень гордился въ душе этими сходствомъ, какъ доставшимся ему
въ наследство отъ Нарышкиныхъ. Онъ относился къ Петру I
всегда съ какимъ-то особеннымъ благоговенёемъ, тогда какъ къ
остальнымъ царямъ былъ равнодушенъ или отзывался о нихъ
прямо недоброжелательно. По выходе изъ корпуса онъ тотчасъ
же попалъ въ какую-то любовную исторпо (кажется, съ женой
своего полковника) и двадцати летъ былъ приглашенъ уйти
■въ отставку. Это его нисколько не огорчило, и онъ, собравъ
пожитки, отправился обозревать свои €ольшёя имЪшя въ Яро¬
славской и Новгородской губернёяхъ, где жили несколько тысячи
его крепостныхъ крестьянъ и крестьянокъ. |
Мой дедушка и бабушка по матери был!' совершенно другого
общественнаго положенёя. Это были богатые крестьяне въ одномъ
изъ именш моего отца.
Какимъ образомъ мой дедушка со стороны матери Василёй
Николаевичъ, по профессш кузнецъ, научится читать, писать и
прюбрелъ элементарный сведенёя по ариемггике, исторёи, гео-
графёи; какимъ образомъ онъ прёохотился чтению и откуда
добылъ себе значительное количество книгъ по русской литера¬
туре? Мать говорила мне, что все это передали ему его отецъ,
Николай Андреевичи Плаксинъ, замечательный человеки, выучив-
шёйся самостоятельно у дьячковъ всевозможными науками и ре¬
меслами и положившей начало благосостояние ихъ дома.
Тамимъ образомъ, и тотъ и другой представляли собою первые
ростки той крестьянской интеллигенщи, которой суждено пышно
развиться только въ будущей свободной Россш при всеобщемъ и
обязательномъ обучеюи по целесообразной программе.
Все это отозвалось и на моей матери. Хотя она и доросла
почти до шестнадцати летъ безъ всякаго правильнаго обучения,
но природныя способности, любознательность, а также и окружав¬
шая ее более интеллигентная среда наложили на нее свой яркш
отпечатокъ. Главными подругами ея молодости были дочери свя¬
щенника въ одномъ селе, где она жила у своего деда по матери,
такъ какъ ея овдовевшей отецъ женился вторично, и родственники
не хотели оставлять ее одну при мачехе, опасаясь со стороны
последней недоброжелательнаго отношенёя къ падчерице.
Въ результате, когда мой отецъ объезжалъ свои владения,
онъ вдругъ встретилъ въ нихъ девушку шестнадцати летъ, блон¬
динку съ синими глазами, чрезвычайно стройную, изящную, со¬
вершенно не въ русскомъ массивномъ стиле. Она его поразила
своей красотой и интеллигентнымъ выраженёемъ лица. Онъ въ нее
влюбился съ перваго же взгляда, а она въ него.
Родные матери, заметивъ начинающшся романъ, стали пря¬
тать ее по соседнимъ деревнямъ, и она сама пряталась отъ моего
отца, чтобы пересилить свое чувство, но отецъ везде разыскивалъ
ее и, наконецъ, увезъ къ себе въ главное свое имЪше въ другую
губершю. Онъ выписалъ ее изъ крестьянокъ, приписалъ къ мЬ-
щанкамъ, и они поселились затемъ въ усадьбе, где потомъ ро¬
дился я.
Мать получила въ свои руки заведываше всемъ домашнимъ
хозяйствомъ и прислугой, а отецъ предался, по примеру дедушки,
псовымъ охотамъ съ соседними помещиками и другимъ родамъ
спорта.
Онъ выписалъ лучине изъ тогдашнихъ литературныхъ журна-
ловъ, устроилъ значительную домашнюю библютеку и обучалъ
Н. Морозовъ. ПовЪсти.
17
□ □□□□□ □□□□□□□□□ □□□□
мать нЪкоторымъ изв-Ьстнымъ ему наукамъ. Мать даже пробовала
потомъ научиться и французскому языку, но не могла осилить
носовыхъ звуковъ и сама отказалась отъ этого, такъ какъ вычи¬
тала въ какомъ-то романа, что коверкаше иностранныхъ словъ
произвОдитъ на другихъ смешное впечатл'Ъше. Изъ опасешя быть
см'Ьшной, она дала себ-Ь зарокъ никогда не употреблять словъ
иностраннаго происхождешя, пока не убеждалась, что понимаетъ
ихъ правильно. Этой простотой разговорнаго языка, нарушав¬
шейся въ молодости только любовью вставлять въ разговоры ци¬
таты изъ басенъ Крылова и стихотворенш Пушкина, особенно юмо-
ри1стическа1го содержашя, она резко отличалась отъ всТхъ лицъ въ
ея положенш, какихъ мне приходилось встречать потомъ при сво-
ихъ странствовашяхъ по свету.
Отецъ мой одЪвалъ ее, какъ куклу, по послЪднимъ модамъ, и
нашилъ ей полный гардеробъ различныхъ платьевъ. Но это ее
нисколько не испортило, и она осталась навсегда очень скромной,
мягкой и приветливой со всеми окружающими. Она постоянно
заступалась передъ отцомъ за прислугу при различныхъ мелкихъ
провинностяхъ. Насъ, детей, она любила безъ ума, чрезвычайно
заботилась о насъ, никогда не забывала на ночь перекрестить уже
спящихъ и страшно безпокоилась при малейшей нашей болезни.
Она же первая научила меня очень рано читать, писать и четы-
ремъ правиламъ ариеметики.
Такъ какъ бракъ моихъ родителей не былъ признанъ церковью,
го первые годы ихъ семейной жизни сложились совершенно свое¬
образно. Отецъ былъ слишкомъ завидный женихъ, чтобы родители
взрослыхъ дочекъ не пробовали время отъ времени простирать
на него свои виды. Изъ знакомыхъ только мужчины были предста¬
вляемы моей матери, какъ хозяйк-Ь дома, и она сама принимала,
угощала и занимала ихъ, а мЪстныя дамы почти вс-Ь держались
первые годы въ сторонЪ, продолжая упорно считать моего отца
холостымъ человЪкомъ.
18
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Все это вызывало рядъ неудобствъ, такъ какъ, при значитель-
ныхъ сборищахъ гостей обоего пола по различнымъ торжествен-
нымъ днями и на балахъ, которые отецъ считалъ для себя обяза-
тельнымъ давать раза два въ годъ,—моей матери приходилось
оставаться на своей половинк. Сюда къ ней время отъ времени
являлись изъ присутствующихъ гостей лица, «знакомые по се¬
мейному», между ткмъ, какъ гости, знакомые «исключительно съ
отцомъ», держались въ парадныхъ комнатахъ дома. Я же и сестры,
какъ маленькие, жили особо во флигел'Ь и были знакомы лишь съ
детьми и женами двухъ-трехъ ближайшихъ друзей отца. Меня
почему-то одевали всегда въ шотландсюй костюмъ, съ .голыми
колонками. Крошечный старшая сестры ходили въ кринолинчикахъ,
и век мы были вручены попеченпо няни Ульяны, а потоми Татья¬
ны—-замечательной разсказчицы всевозможныхъ удивительныхъ
сказокъ, которыми она наполняла наше воображеше.
Когда мнЪ было лЪтъ воремь (въ первой половник 60-хъ го-
довъ), для меня съ сестрой была взята гувернантка, которая и
принялась насъ обучать французскому языку и всевозможными
«манерами и реверансами». А вскоре зат-Ьмъ совершилась и рез¬
кая перемена въ нашей семейной обстановка.
Къ одному изъ помЪщиковъ сосЪдняго уезда Зайцеву, верну¬
лась изъ какого-то петербургскаго института восемнадцатилетняя
дочка, очень красивая и бойкая, и, къ тому же, прекрасная, на¬
ездница. Не прошло и недели, какъ къ нами явилась блестящая
кавалькада, во главе которой была эта девушка въ черной бар¬
хатной амазонке на гладко вычищенномъ, блестящемъ и горячемъ
англшскомъ скакуне съ коротко подстриженными хвостомъ.
Зайцевы были знакомы только съ отцомъ и потому были при¬
няты ими въ парадныхъ комнатахъ, а всл'Ьдъ заткмъ они умчались,
захвативъ съ собою и отца. Черезъ нисколько дней повторилось
то же самое; зат'Ьмъ вновь. Моя мать начала плакать у себя въ
спальной. Всеми было ясно, что на отца им'Ьютъ виды, и отецъ
2*
19
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
тоже это понималъ, но онъ любилъ попрежнему мою мать и не
имЪлъ ни мал'Ьйшаго желашя заводить вторую семью. А между
т-Ьмъ, отказывать такой милой барышне поскакать съ ней немного
верхомъ черезъ поля и овраги не было никакой возможности, не
впадая въ грубость или неделикатность, т’Ьмъ более, что отецъ
считался лучшимъ наЪздникомъ въ уезде.
Почувствовавъ, что нужно сделать что-нибудь решительное
для того, чтобы заставить вс^хъ признать свое семейное положе¬
ние, отецъ воспользовался днемъ своихъ именинъ, когда,
по обыкновенно, къ намъ съезжался, какъ выражалась прислуга,
«весь укздъ». До обеда этого дня я занимался у себя въ детской,
ничего не подозревая и не предчувствуя, какъ вдругъ является къ
намъ отецъ и говорить мне:
— Коля, оденься и причешись, ты будешь сегодня обедать съ
гостями наверху. Я пришлю за тобой Лешку.
Черезъ полчаса приходить «Лешка» (одинъ изъ лакеевъ), въ
новыхъ белыхъ перчаткахъ, и говоритъ, что «папаша велели итти
въ столовую».
Я явился туда съ трепетомъ въ душе и расшаркался при входе,
какъ меня научила гувернантка. Гости стояли группами у малень-
кихъ столиковъ съ закусками по стенамъ залы.
— Вотъ Коля!—спокойно сказалъ гостямъ отецъ, махнувъ на
меня рукой, и, положивъ въ ротъ сардину, пригласилъ всехъ са¬
диться за большой обеденный столъ посреди залы.
Несколько мужчинъ и две-три дамы, уже «знакомые по се¬
мейному», подошли поздороваться со мной за руку, и затЬмъ я
скромно селъ на указанное мне место, противъ отца, единствен¬
ный маленькш человекъ среди этого блестящаго общества взрос-
лыхъ. Едва усевшись на своемъ стуле, я сейчасъ же началъ украд¬
кой разглядывать незнакомыхъ мне дамъ и несколькихъ расфран-
ченныхъ барышень, совершенно и не подозревая того эффекта,
20
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
который должно было произвести среди нихъ мое внезапное по-
явлеше въ роли Пьера Безухаго изъ романа «Война и Миръ».
Съ этого момента все поняли, что, если кто желаетъ сохранить
съ отцомъ хоропия отношеюя, топь долженъ признать его семей-
нымъ челов-Ькомъ. Виновница же вс'Ьхъ этихъ и безъ того назре-
вавшихъ перем'Ьнъ —т-11е Зайцева тотчасъ же уехала обратно въ
Петербургъ и черезъ годъ вышла замужъ за какую-то очень
важную особу. •
Въ следующие два-три месяца большинство соседей, позна¬
комившись съ моей матерью, уже стали возить къ намъ въ гости
своихъ детей и приглашать насъ всехъ къ 1себ"й.
Съ тЪхъ поръ жизнь нашей семьи пошла обычнымъ путемъ,
ничЪмъ особеннымъ не отличаясь отъ жизни остальныхъ помЪщи-
ковъ, кроме т!хъ чисто вн'Ьшнихъ признаковъ, которые зависали
отъ большой величины нашихъ тогдашнихъ влад'Ьшй и усадьбы,
требовавшей значительной прислуги, и отъ исключительна™ бо¬
гатства и вкуса во внутреннемъ убранстве нашихъ комнатъ.
Все здан1я нашей усадьбы, главный домъ, флигель, кухня и
друг1я строения, были разбросаны среди деревьевъ большого
парка въ англшскомъ вкусе, состоявшего, главнымъ образомъ, изъ
березъ, съ маленькими рощицами лишь, елей и съ отдельно раз¬
бросанными повсюду кленами, соснами, рябинами и осинами; съ
лужайками, холмами, тенистыми уголками, полузапущенными ал¬
леями, беседками и озеркомъ-прудомъ, на которомъ мы любили
плавать по вечерамъ на лодке. Болышя Каменный Ворота стояли
одиноко въ поле, какъ древняя феодальная руина, и показывали
поворотъ дороги въ нашу усадьбу.
«Бальная зала» во всю длину дома, парадный комнаты «на¬
верху», т.-е. во второмъ этаже, блестели большими отъ пола до
потолка зеркалами, бронзовыми люстрами, свешивавшимися съ
потолковъ, и картинами знаменитыхъ художниковъ въ золоче-
ныхъ рамахъ, занимавшими все промежутки стФнъ. Подъ ними—
21
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
мраморные столики съ инкрустащями и всякими изваяниями, мяг-
кёе диваны, кресла или стулья съ разными спинками въ готиче-
скомъ вкусе. Къ зале примыкала комната съ фортепёано и други¬
ми музыкальными инструментами. Въ нижнихъ же комнатахъ, кро¬
ме жилыхъ пом-Ьщешй, находилась будничная (семейная) столо¬
вая, большая биллиардная зала, где мне постоянно приходилось
потомъ сражаться кёемъ съ гостями, и оружейная комната, (вся
увешенная средневековыми рыцарскими доспехами, рапирами,
медными охотничьими трубами, черкесскими кинжалами съ золо¬
тыми надписями изъ Корана, пистолетами, револьверами и большой
коллекщей ружей всевозможныхъ системъ, отъ старинныхъ арба-
летовъ до последнихъ скорострельныхъ.
Прямо надъ спальней отца и рядомъ съ большой залой нахо¬
дилась также комната съ портретами предковъ въ золоченыхъ
рамахъ, куда прислуга не решалась ходить по ночамъ въ оди¬
ночку изъ суевернаго страха.
Меня особенно путалъ тамъ прадедъ «Петръ Григорьевичи»
своими жесткими и высокомерными видомъ. Отецъ мне говорили,
что они былъ черкесскаго происхождения, и сама его фамилия
«Щепочкинъ» была переделана на русский ладъ изъ какой-то со¬
звучной ей кавказской фамилш. Его портретъ, напоминавшей мне
древняго до-револющоннаго маркиза, былъ сделанъ таки живо
какими-то старинными художникомъ, его взглядъ былъ таки ми¬
зантропически жестоки, и они таки назойливо см.отрелъ вами
искоса прямо въ лицо, что каждый рази, когда я вечеромъ или
ночью долженъ былъ проходить одинъ въ темноте или при лун-
номъ свете, врывавшемся косыми полосами въ два окна этой ком¬
наты, какой-то непреодолимый страхи охватывали меня, и холоди
пробегали по спине и затылку.
Я рано начали бороться съ такими суеверными ощущенёями,
навеянными на меня «страшными разсказами» нянекъ о портре-
тахъ, выходящихъ по ночамъ изъ своихъ рами, русалкахъ, тан-
22
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□О
цующихъ при лунномъ св'кт'Ь и мертвецахъ, сидящихъ по ночамъ
на своихъ могилахъ, начиная съ полуночи и вплоть до того часа,
когда пропоютъ п-Ьтухи...
Чтобы /освободиться отъ всякихъ инстинктивныхъ [страховъ, не
проходившихъ и посл"Ь того, какЪ я окончательно избавился отъ
д-Ьтскихъ суев-Ьрш (я началъ стыдиться ихъ уже съ десяти л'Ьтъ),
я нарочно началъ посещать по ночамъ вс-Ь «страшныя м-Ьста»
въ нашемъ им-Ьнш и его окрестностяхъ. Проходя одинъ со
свечкой мимо д-Ьдушкина портрета, я нарочно поднималъ свЪчку
высоко надъ головой, чтобъ было лучше видно, останавливался
передъ портретомъ и съ минуту смотр-Ьлъ на него въ мертвой ти-
шин-Ь ночи, хотя волосы шевелились у меня на голов-Ь. Зат1мъ я
медленно шелъ въ соседнюю темную залу и спускался, наконецъ,
по парадной л'Ьстниц-Ь въ нижшй жилой этажъ.
Точно также я нарочно ходилъ по ночамъ одинъ на берега на¬
шего озерка въ парк-Ь, медленно обходилъ его кругомъ, смотря въ
черную таинственную глубину его води, гд-Ь отражалась полная
луна, и возвращался такъ же медленно домой.
Только на страшную лесную р-Ьчку Хохотку, гдЪ, по словами
окрестныхъ крестьянъ и крестьянокъ, часто раздавался по ночамъ
таинственный хохотъ надъ многочисленными омутами и трясинами
ея пустынныхъ окрестностей, да въ болотистый Таравосскш
лЪсъ, гдЪ л'Ьпйй водилъ по ночамъ и въ туман-Ь всякаго путника,
пока не завлекали его въ трясину съ блуждающими надъ ней
огоньками,—я ни разу не ходилъ посл'Ь заката солнца, несмотря
на страстное желание испытать и тамъ свои силы.
Всяюй рази, когда вечернш туманъ начинали застилать своими
белыми низкими покрываломъ отдаленный низины нашихъ влад'Ь-
н1й, когда вершины деревьевъ одн-Ь поднимались надъ ними, каки
островки надъ огромными разлившимися озерами,—мнЪ страстно
хотелось побывать въ глубин-Ь этого ночного тумана и пройти въ
выступающ1й изъ него таинственный лЪсъ или къ скрывающейся
23
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
подъ белымъ покровомъ почти по другую сторону нашихъ хол-
мовъ таинственной Хохотке, чтобы посмотреть, что на ней де¬
лается при лунномъ свете. Но оба эти места были далеко отъ
нашей усадьбы и заблудиться въ нихъ ночью и въ тумане было
легко и безъ учаспя нечистой силы.
Ко все.мъ моимъ дескимъ страхамъ примешивалась и значи¬
тельная доля любопытства. Ведь все необыкновенное, чуждое на¬
шему реальному м1ру, такъ интересно, а опасность такъ привле¬
кательна!
— Если увидишь ночью при'видеше,—предупреждала меня
няня,—беги безъ оглядки и ни за что не оборачивайся назадъ,
что ни услышалъ бы сзади себя!
—• А если оглянусь?
— Тогда всему конецъ! Оно вскочить на тебя и удушитъ!
И вотъ, въ противность ея совету, я, идя въ одиночку по «ме¬
стам* съ привидениями», нарочно украдкой оглядывался, но,
увы! никогда ничего не видалъ и не слыхалъ, за исключеюемъ
криковъ совъ, да отдаленнаго воя волковъ.
Впрочемъ, кроме привиденш, въ нашихъ краяхъ водились и
дикге звери.
Волки были тогда многочисленны въ лесныхъ и мало населен-
ныхъ окрестностяхъ нашего имен1я по направлению къ Волге, а
также изредка появлялись и медведи. Вотъ почему возможны
были и недоразумен1я по поводу ихъ.
Разъ, возвращаясь домой при лунномъ свете, я вдругъ явствен¬
но увиделъ шагахъ въ десяти отъ себя, у самой тропинки, где
мне нужно было проходить, большого медведя, ставшаго на задшя
лапы и машущаго передними. Волосы зашевелились на моей го¬
лове, мелькнула трусливая мысль своротить съ дороги въ сторону,
но что-то другое, более сильное, чемъ я, подсказало мне, что
выражеше трусости здесь только ухудшитъ дело, и я, ни увели¬
чивая, ни уменьшая шага, продолжалъ свой путь по тропинке,
24
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
прямо мимо зверя, не спуская съ него взгляда. И вдругъ, почти въ
тотъ самый мигъ, когда я поравнялся съ нимъ, онъ внезапно обра¬
тился въ молодую кустистую сосенку съ двумя ветвями, пада¬
ющими внизъ, какъ задняя медвежьи лапы, и двумя другими, при¬
поднятыми вверхъ и качающимися, какъ две переднёя лапы.
Это было единственное привид-Ьше, встреченное мною вне
своего дома.
Другое привиденёе было въ самомъ дому, когда, въ отсутствии
отца, я ночевалъ первый разъ въ его спальне за несгораемымъ
денежнымъ шкафомъ, обязательнымъ притономъ всякой нечистой
силы, занимавшимъ середину комнаты и поднимавшимся почти до
потолка. Тамъ у меня случилось что-то въ роде галлюцинацш.
Чтобы побороть преодолевавшей меня, благодаря разсказамъ
прислуги, суеверный страхъ, я ночью всталъ съ постели и решилъ
обойти кругомъ этотъ шкафъ. Но не успелъ я сделать и полу¬
оборота, какъ, очутившись передъ письменнымъ столомъ отца, я
увиделъ огромную черную собаку, выходящую изъ-подъ него и
направляющуюся прямо ко мне. Я простоялъ несколько секундъ
передъ нею, а она передо мной, смотря мне прямо въ глаза, за-
темъ она заворчала и пошла въ темноту угла, а я повернулъ
обратно, и, не въ силахъ продолжать своего кругового путеше-
ствёя, легъ въ постель и съ головой закутался въ одеяло.
Такъ я лежалъ, не помню сколько времени, не шевелясь ни
однимъ членомъ, пока, наконецъ, не заснулъ.
Проснувшись утромъ, я нарочно осмотрелъ всю комнату, но въ
ней никого не было, а дверь была заперта много еще съ вечера на
ключъ. Я осмотрелъ ее, стараясь себе представить, какъ ее
могли бы отворить и снова запереть снаружи, но убедился, что
это было невозможно.
Въ то время мне уже было летъ четырнадцать, и я не верилъ
въ сверхъ-естественный явленёя, но привитый въ детстве суевер¬
ный страхъ, какъ бы превратившейся въ инстинктъ, еще сильно
25
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
давалъ мнЪ чувствовать себя, когда я находился въ родномъ име-
н!и. Интересно, что онъ сильно уменьшался и даже совершенно
исчезалъ, когда у меня находилось въ рукахъ огнестрельное ору-
Ж1е: тогда я готовъ былъ встретиться съ «емъ угодно, даже съ
привидешями, хотя мне и твердили въ детстве, что противъ нихъ
безсильно все земное, за исключешемъ «крестнаго знамешя»,
да восклицашя: «Святъ, святъ, святъ Господь Богъ Саваоеъ,
исполнь небо и /земля славы твоея!»
Но стоило только мне уехать въ какое либо другое место,
какъ всякое суевер1е у меня тотчасъ пропадало. Оно целикомъ
было связано съ родными краями.
Мать моя очень хорошо вошла въ роль хозяйки нашей большой
усадьбы. Она съ успехомъ угощала, занимала и развлекала гостей
и очень скоро заслужила общую симпапю.
Мою гувернантку вскоре предоставили сестрамъ, а мне назна¬
чили гувернера, полу-француза Мореля, который приготовилъ
меня во второй классъ гимназш. Потомъ взяли для сестеръ двухъ
новыхъ гувернантокъ, очень молодыхъ девушекъ, изъ которыхъ
одну скоро сманили соседи. Въ другую же я тотчасъ влюбился и
хранилъ, какъ святыню, случайно попадавние мне въ руки, обрывки
ея ленточекъ, кусочки кожи отъ ея башмаковъ, ветки подаренныхъ
мне ею цветовъ и все, что ей когда-нибудь принадлежало, я тай¬
но ставилъ ей на окно букеты изъ васильковъ и другихъ полевыхъ
цветовъ и готовъ былъ отдать за нее свою жизнь.
Ближайппе друзья дома, еще до моего оффищальнаго появлешя
въ обществе, расхваливали отцу мою мать и уговаривали его со¬
вершить формальности, требуемыя церковью, чтобы прекратить ея
неопределенное положеше въ обществе. Отецъ соглашался, что
это нужно рано или поздно сделать, но по какой-то инертности
откладывалъ дело годъ за годомъ.
26
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□с
Что же касается до самой матери, то она никогда, ни единымъ
словомъ, не намекала отцу о церковномъ браке, изъ характеризо¬
вавшей ее своеобразной гордости, опасаясь, что это можетъ быть
принято ва простое желаше попасть въ привиллегированное со-
слов1е.
Однако тревога за необезпеченное положение детей часто
овладевала ею, и она [начала по временамъ впадать въ меланхолпо.
Однажды, во время особенно сильнаго припадка недуга, когда
мой отецъ заботливо разспрашивалъ ее о причинахъ ея нездо¬
ровья, мать призналась ему въ своемъ безпокойстве о нашемъ
будущемъ въ случае его неожиданной смерти, и отецъ, собравъ
своихъ знакомыхъ, сейчасъ же составилъ завещаше. Все его
денежный суммы и благопрюбретенное недвижимое имущество
делилось по этому завещанию на две равныя части, одна изъ ко-
торыхъ должна была итти въ разделъ между его сыновьями, а
другая между дочерьми, тогда какъ вся внутренняя обстановка
жилищъ завещалась матери.
Все это случилось, когда мне, старшему сыну, было легъ де¬
сять, а сестрамъ и брату еще менее того.
Отецъ былъ мало экспансивенъ въ своихъ родительскихъ чув-
ствахъ. Онъ, кажется, немного стыдился ихъ выказывать, какъ
признакъ слабости. Наши детск!я интимныя отношешя съ нимъ
ограничивались поцелуями утромъ и вечеромъ, да несколькими
шутливыми вопросами съ его стороны за обедомъ и чаемъ или при
его ежедневныхъ посещешяхъ нашей классной комнаты во время
уроковъ на четверть часа. Маленькие случайные подарки, служащее
въ глазахъ детей мериломъ родительской любви, были съ его
стороны очень редки, и потому мне казалось, что онъ къ намъ
довольно равнодушенъ, хотя на самомъ деле ничего подобнаго
не было. Это была только манера вести себя, неуменье со
стороны взрослаго человека войти въ детскую 'душу.
27
□ □'□□□□□□□ □□ ООО □ □ □□□
На именины и дни рожденья онъ намъ всегда что-нибудь да-
рилъ: сестрамъ—куклы или шляпки, а мнЪ—различные предметы
спорта: сначала д-Ьтское оружие и деревянныхъ верховыхъ коней,
затЪмъ настояние пистолеты и маленькаго пони для пр1ученья къ
верховой 'Ьзд’Ь, потомъ отличное охотничье ружье и т. д. Для
пр1учен1я къ спорту, онъ часто водилъ меня съ собой на охоту или
стрелять въ ц'Ьль изъ штуцеровъ, или играть на билл1ардЬ въ
нашей биллиардной комнатЪ, гд-Ь я скоро сталъ его обыгрывать и
этимъ отбилъ у него охоту играть со мною. Онъ также часто
бралъ меня проезжать рысаковъ, до которыхъ былъ страстный
охотникъ. У насъ ихъ было до полутораста, и содержались эти
лошади, при которыхъ состояло десятка два конюховъ, исключи¬
тельно для удовольств1я.
Для лучшихъ изъ нихъ была построена роскошная «каменная
конюшня», а остальныя лошади содержались въ находившейся за
нею въ пол-Ь «деревянной конюшн-Ь». Время отъ времени нЪкото-
рыя изъ нихъ посылались въ Петербургъ или Москву !на состяза-
Н1’я, гд'Ь онЪ (брали призы и часто продавались тамъ же за болышя
ц-Ьны. Каждый рысакъ им'Ьлъ свой специальный дипломъ на псрга-
ментЪ, обведенномъ золотыми рамками, гд-Ь стояло название нашего
завода, имя рысака и время его рождения. Зд’Ьсь же перечислялись
вс-Ь его родоначальники и предки до десятаго покол'Ьшя, а затЬмъ
следовала подпись и печать отца съ его гербами.
На окружающихъ людей отецъ производилъ очень сильное
впечатл'Ьше, благодаря твердому характеру и ум’Ьныо безъ вся-
каго зам-Ьтнаго по внешности усил1я поставить себя съ каждымъ
въ таюя отношения, какихъ онъ самъ желалъ. Въ конщЬ шестиде-
сятыхъ годовъ онъ былъ выбранъ предводителемъ дворянства въ
нашемъ у-Ьзд-Ь, и его время начало проходить въ постоянныхъ пе-
ре-Ьздахъ изъ города въ деревню и обратно.
Мн-Ь было л-Ьтъ десять, когда я впервые ясно понялъ отсут-
ств1е въ нашей семь! т-Ьхъ формальныхъ связей, который сковы-
28
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
ваютъ вместе всЪхъ членовъ другихъ семействъ, независимо отъ
ихъ собственной воли, и происходящую отсюда неопределенность
общественнаго положения моей матери, которую я сильно любилъ.
Въ это время у меня уже появились релипозныя сомнешя,
главнымъ образомъ, изъ-за того, что не оказалось надъ землей
кристаллическаго небеснаго свода или тверди, которую, по сло-
вамъ Библ1и, создалъ Богъ во второй день творешя, чтобы разде¬
лить верхшя воды отъ нижнихъ, да и самихъ верхнихъ водъ тоже
не оказалось.
Эти сомнешя стали меня сильно мучить, 1“Ьмъ более, что мне
решительно не съ кемъ было поделиться ими. Мои сверстники и
товарищи детства все были ниже такихъ размышлений, а взрослые
не захотели бы говорить о нихъ со мной серьезно. Точно также
мне стали приходить въ голову различные вопросы въ роде того,
справедливо ли, что одинъ живетъ, благодаря простой случай¬
ности рождежя, въ богатстве и роскоши, а другой—въ нищете и
голоде?
Размышляя о томъ, что отецъ не обвенчался съ моей матерью,
я пришелъ къ совершенно справедливому заключешю, что и онъ
нисколько не веритъ въ ■ церковный таинства. Однако, видя, что
это огорчаетъ мать, и вспомнивъ, что въ некоторыхъ случаяхъ
я видалъ ее тайно плачущей у себя въ комнате, я въ первый разъ
отнесся къ отцу съ неодобрешемъ.
—• Если мать во все это веритъ, и это ее волнуетъ, почему
бы не сделать ей удовольств1я?—думалъ я.
Понемногу я началъ становиться замкнутымъ передъ отцомъ
относительно всего, что касалось моей внутренней жизни, началъ
замечать и преувеличивать слабыя стороны его характера и даже
давать въ душе превратный толковашя мотивамъ техъ или дру¬
гихъ его поступковъ.
Я зналъ, какъ и все остальные, о духовномъ завещанш отца,
где почти все имущество оставлялось матери и намъ, но эта ма-
29
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
тер1альная часть очень мало меня интересовала, и я сталь по
временамъ мечтать о томъ, что, когда я выросту большимъ, я не
воспользуясь зав'кщашемъ, и самъ пробью себ-к дорогу въ
жизни исключительно своими личными усил1ями, безъ всякой по¬
сторонней помощи.
Однако, если кто-нибудь подумаетъ, что эта анормальная сто¬
рона, о которой я такъ много говорю теперь, клала какой-либо
постоянный отпечатокъ на нашу обыденную семейную жизнь, тотъ
очень сильно ошибется.
Мы жили, какъ и вс-к друпя семьи, главнымъ образомъ, впе-
чатлЪшями текущаго дня, его радостями и заботами, ркдко вспо¬
миная о вчерашнемъ или думая о завтрашнемъ днк. Отецъ про-
сматривалъ счета или занимался спортомъ, мать всецкло отдава¬
лась заботамъ о дктяхъ и домашнемъ хозяйств^ или съ жадностью
читала романы, на которыхъ она, наконецъ, испортила себЪ зрк-
ше. Мы, дкти, готовили свои уроки. Въ сношеюяхъ со знако¬
мыми не чувствовалось никакой натянутости, и по торжественнымъ
днямъ къ намъ собирались гости съ женами и дктьми, и мы век
прыгали, танцовали, шрали въ жмурки, въ прятки и возились по
всему дому.
Для анализа «собственной души и ея отношенш къ Богу и къ
окружающимъ», какъ выразился бы Левъ Толстой, оставались въ
году лишь отдельные часы раздумья.
Въ будничные дни поелк уроковъ мы, маленькие, разбкгались
по парку, д-клали себ-к пирожки изъ глины и песку, пускали воз-
душныхъ зм-кевъ, отправляли плавать въ прудъ кораблики на бу-
мажныхъ парусахъ, забирались черезъ манежъ, прилегавший къ
одной изъ трехъ нашихъ конюшенъ, въ каретный сарай, гд-к
стояло штукъ двадцать всевозможныхъ экипажей, отъ колясокъ
и каретъ до простыхъ бкговыхъ санокъ и дрожекъ, и съ большимъ
увлечеюемъ изображали въ нихъ путешественниковъ, усиленно
раскачиваясь на рессорахъ.
30
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□о
Отецъ сначала съ увлечешемъ предавался охоте. Съ восхода
солнца отправлялся они въ хорошую погоду блуждать со мной и
своими егеремъ Иваномъ по прилегающимъ къ берегу Волги бо-
лотистымъ местами нашего именья, переполненными несметными
роями мошекъ и комаровъ.
Взлеталъ бекасъ...
Бацъ! раздавался выстрели отца...
Бацъ! раздавался мой выстрели...
И если при этомъ отецъ и я не попадали, то изъ-за нашей
спины раздавался выстрели егеря, бекасъ падалъ, а егерь утвер-
ждалъ, что убилъ его я...
Но, впрочемъ,. очередь до егеря доходила редко.
Отецъ также держали большую псарню съ нисколькими десят¬
ками гончихъ и борзыхъ, но потомъ, когда мне было летъ десять,
уничтожилъ это учреждеше, после того какъ собаки одного наше¬
го соседа растерзали на его глазахъ крестьянина, попавшаго слу¬
чайно на лин1Ю охоты и бросившагося бежать, несмотря на то, что
отецъ и все остальные кричали ему:
— Не беги—разорвутъ!
Сильно пораженный такимъ несчастными случаемъ, отецъ боль¬
ше не ездили на псовую охоту, а потому и я не имею о ней ни¬
какого понят1я, такъ какъ после упомянутаго случая этотъ видъ
спорта въ нашемъ уезде совсемъ прекратился. Помню только,
какъ въ раннемъ детстве я не разъ вскакивали на разсвете со
своей постели при доносившихся сквозь стекла звукахъ охот-
ничьихъ роговъ и видели въ полутьме изъ окошка своей детской,
какъ конюхи приводили къ главному подъезду оседлапныхъ лоша¬
дей. Гонч1я собаки на сворахъ потягивались и зевали, широко
раскрывая свои длинныя тонюя морды. Затемъ на подъездъ вы¬
ходили отецъ и гости, все садились въ седла, и одинъ за дру¬
гими исчезали при звукахъ труби за деревьями парка.
31
II.
Въ отцовскомъ долтЬ. Гимназ1я. Общество естество¬
испытателей и что изъ него вышло.
ВОПРОСЫ «почему и отчего» волновали меня съ самаго
детства, но я почти никогда не получалъ на нихъ ответа ни
отъ отца, ни отъ матери и ни отъ кого изъ окружающихъ.
Они такъ сильно привлекали меня къ себе, что мнопе изъ этихъ
вопросовъ во всЪхъ деталяхъ и самыя слова отвктовъ на нихъ
до сихъ поръ остались у меня въ памяти, хотя некоторые изъ
нихъ были, очевидно, сделаны въ самомъ раннемъ детстве.
— Изъ чего состоитъ золото?—спросилъ я разъ свою старую
няню Татьяну, которая тогда казалась мне несравненно мудрее
матери и отца, и ясно помню, что при этомъ я сидЪлъ посреди
большой комнаты нашего флигеля на полу и выстругивалъ столо-
вымъ ножомъ изъ лучины что-то въ роде стрелы для лука или
крыла для ветряной меленки, а нянька вязала чулокъ у окна на
стуле.
— Изъ золота,—ответила она.
— А серебро?
—■ Изъ серебра...
—■ А почему же хлЪбъ состоитъ изъ муки?
— А хлЪбъ состоитъ изъ муки,—также невозмутимо отве¬
тила она.
— Какъ произошло солнце?—спрашивалъ я въ другой разъ,
вероятно, значительно позже.
— Богъ сотворилъ.
/
— А Бога кто сотворилъ?
— Никто. Онъ существовалъ и будетъ существовать ьЪчно.
Это слово «в'Ьчно» производило на меня во все время детства
чрезвычайно сильное впечатл'Ьше и вызывало мысли о безпре-
д'Ьльности времени и пространства. И въ этотъ разъ произошло
то же самое, а вм"Ьст1 съ тЬ-мъ невольно явилась мысль: если Богъ
существовалъ всегда, то почему же не могли бы всегда существо¬
вать вм-Ьстъ съ нимъ и солнце, и земля, и эв-Ьзды? В-Ьдь Богу
было бы скучно летать, неведомо съ какихъ поръ, одному въ
пустот-Ь и непроглядной тьм'Ь, какъ мнЪ говорили обь этомъ
старине.
Но я уже не задавалъ бол"Ье нян-Ь этихъ вопросовъ, такъ какъ
къ тому времени очевидно научился понимать, что мнЪ ихъ никто
не разъяснитъ.
Этотъ самостоятельный складъ ума, очевидно, постепенно
подготовлялъ у меня почву и для посл'Ьдующихъ занятой есте¬
ственными науками.
Любовь къ природЪ была у меня прирожденной. Видъ зв"Ьзд-
наго неба ночью всегда вызывалъ во мнЪ какое-то восторженное
состояше. Пробуждеше природы раннимъ утромъ или при первомъ
появлении весны, глубокое безмолв1е зимняго л'Ьса въ тих1й мо¬
розный вечеръ, волнующаяся даль безпред-Ьльной равнины въ
жарк1й лЪтшй день,—все это какъ-будто звало меня куда-то да¬
леко и казалось проявлешемъ какой-то всюду скрывающейся
таинственней жизни.
Одухотворение природы доходило у меня въ д'ЬтствЪ до та¬
кой степени, что, выбегая утромъ въ паркъ, я мысленно здоро¬
вался съ каждымъ предметомъ, который попадался мнЬ на глаза:
съ р-Ьчкой, пригоркомъ, облачкомъ, деревомъ, галкой, солнцемъ,
зарей и т. д., а по вечерамъ не забывалъ и попрощаться со всЬми
окружающими меня предметами. И мн! казалось, что век они меня
вполн-Ь понимаютъ. Это со временемъ тагъ вошло у меня въ плоть
НЛМороэовъ. Повести,
33
□ □□□□□□□□□□□. □□□□□□□
и кровь, что даже и теперь почти всякий разъ, какъ мн! прихо¬
дится увидать луну или зв-Ьзды, поочередно проходяпця въ вы¬
сот! передъ моимъ окномъ въ Шлиссельбургской крепости *), я
машинально говорю имъ, какъ это д!лалъ въ д!тств!.
— Здравствуйте, луна! Здравствуйте, зв!зды! хотя и понимаю,
что для другихъ это должно казаться большой наивностью.
Когда мн! попалась первая популярная книжка по естество-
знашю—брошюрка о пищеварении, дыханш и кровообращенш—она
мн! показалась какимъ-то откровешемъ. Дв! старинныя астрономии
Перевощикова и Зеленого (лекцш морского училища) я перечи-
тывалъ не разъ до тринадцати л!тъ, какъ только гувернеръ усп!лъ
познакомить меня съ элементарными основашями физической ге¬
ографы. Почти всю нематематическую часть этихъ книгъ я понялъ
и запомнилъ, а таинственный видъ формулъ и чертежей вызвалъ
у меня страстное желаше учиться математик! и затаенное опасе-
ше, что я никогда не буду въ силахъ понять такой премудрости.
Большинство видныхъ представителей русской литературы,
Пушкина, Лермонтова, Жуковскаго, Кольцова, Гоголя и зат!мъ
Некрасова, всегда производившаго на меня вм!ст! съ Лермонто-
вымъ особенно сильное впечатл!юе, и часть иностранныхъ, глав-
нымъ образомъ, англ1йскихъ писателей въ русскихъ переводахъ
я зналъ еще до гимназии, такъ какъ ихъ произведеюя имелись въ
нашей домашней библютек!.
Никакого выбора чтешя отецъ для меня не д!лалъ, и я бралъ
всякую книгу, заглав1е которой казалось для меня интереснымъ.
Майнъ-Ридъ, Эмаръ, Куперъ и, особенно Габр1ель Ферри, своимъ
романомъ '«Л!оной бродяга» сильно развили романтическую сто¬
рону моей натуры и наполнили воображение всевозможными при-
ключешями, такъ что впосл!дствш, по поступленш въ гимназ1ю,
я тоже, какъ и мнопе мальчики моего времени, не изб!жалъ «сбо-
*) Эти мемуары писаны въ Шлиссельбургской крепости въ 1902 г,
34
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
ровъ къ ппд'Ьйцамъ» и одно время спещально и детально изучалъ
съ этой целью географ1ю Северной Америки. Для того же самаго
я долго практиковался съ однимъ товарищемъ въ метанш дроти-
ковъ, стрельбе изъ сарбакановъ, въ путешеств1яхъ по незнако-
мымъ л-Ьсамъ съ помощью компаса и въ прочихъ «полезныхъ
пр1емахъ лесной жизни».
Никакихъ книгъ по общественнымъ наукамъ, кроме скучной
исторш Карамзина да статей въ журналахъ, не было въ отцовской
библиотеке, а потому въ до-гимназичесшй перюдъ моего детства
мне приходилось довольствоваться лишь собственными мыслями,
когда разговоры взрослыхъ побуждали меня задумываться о тЪхъ
или иныхъ общественныхъ отношешяхъ.
Отъ кого впервые услыхалъ я, что, кром-Ь монархий, суще-
ствуютъ и республики; какимъ путемъ непосредственныхъ раз-
мышлешй убедился я, что республикански строй, какъ основан¬
ный на постоянномъ проявлены всенародной воли, справедливее
монархическаго, основаннаго на случайности рождения; какимъ
образомъ узналъ я затемъ, что кроме абсолютныхъ монарх1й и
республикъ есть еще и конститущонныя монархш, и сразу от-
несъ ихъ кь разряду палл1ативовъ,—ничего этого я уже не могу
припомнить. По всей вероятности, все это совершилось у меня въ
перюдЬ между двенадцатью и тринадцатью годами и легло въ
основу моего дальнейшаго развипя.
Девизъ старинныхъ французскихъ республиканцевъ—свобода,
равенство и братство—сразу покрылся въ моихъ глазахъ ореоломъ,
но только я прибавлялъ къ нему еще одно слово: наука, по¬
нимая подъ нею, главнымъ образомъ, естествознание, которое,
по моему убежденно, одно могло разсеять суевЬр1я и предраз-
судки, помрачаюцце человеческие умы.
Въ какое время и какимъ образомъ я узналъ, что симпатичный
для меня по соображен1ямъ отвлеченной справедливости респу-
бликансшй образъ правленщ быдъ достигнутъ въ иностранныхъ
3*
35
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
государствахъ путемъ тяжелой борьбы; отъ кого я услыхалъ
впервые, или прочелъ где-нибудь, что въ Россш были «дека¬
бристы», пытавпиеся добиться того же и для насъ, но погибшие
въ тюрьмахъ и въ Сибири; кто мне разсказалъ, можетъ быть, со
спасительной ц'Ьлы устрашешя, что существуетъ Петропавловская
крепость, и наполнили мое воображеше ужасными картинами же¬
стокостей, который тамъ творятся надъ всеми, любящими свободу,
а мое сердце—жалостью и сочувств^емъ къ заключенными въ ней
узниками—этого я тоже не въ состоянш припомнить.
По всей вероятности, все это относится къ первыми годами
моей гимназической жизни, а все то, что мне приходилось слышать
о такихъ предметахъ ранее, не оставляло въ моей голове ника¬
кого прочнаго «леда или не возбуждало серьезныхъ размышлешй.
Но несомненно, что так:е разговоры окружающихъ или за¬
метки въ прочитанныхъ мною романахъ и книгахъ рано вызвали
во мне потребность познакомиться съ истор1ей перюдовъ обще¬
ственной борьбы, хотя къ обычной исторш, съ ея безконечной пе¬
рипетией войнъ, пограничныхъ и династическихъ изменешй, безъ
указашя какихъ-либо законовъ общественнаго развипя, я никогда
не имели особенной склонности и, подобно большинству, предпо¬
читали знакомиться съ жизнью человечества непос редствен-
но по романами.
Только книги по исторш револющонныхъ перюдовъ я брали
время отъ времени изъ библютекъ уже со среднихъ классовъ гим-
назш и до восемнадцати лети перечитали, вероятно, все, что име¬
лось по этому предмету въ русской литературе. Такими обра¬
зомъ, несмотря на свое постоянное увлечеше естественными
науками, я передумали по общественными вопросами почти все,
что было передумано и перечитано большинствомъ современ¬
ной мне развитой молодежи.
Когда впоследствш, весной 1874 года, я впервые познакомился
съ «радикалами» (какъ называли себя въ то время те, кому въ
36
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
обществе давали кличку «нигилистовъ»), то оказалось, что почти
вся цитируемая ими въ разговорахъ легальная литература была
мне уже хорошо известна.
Но главной моей пищей въ перюды отдыха или переутомлены
всегда были романы, и имъ, несомненно, принадлежитъ
главная роль въ развиты моихъ симпатай и анТипаты въ области
человеческихъ отношены. «Одинъ въ поле не воинъ» и «Загадоч¬
ный натуры» Шпильгагена; «Девяносто третей годъ» и друпе ро¬
маны Виктора Гюго; «Что делать?» Чернышевскаго; романы изъ
деятельности карбонаровъ, какъ, напримеръ, «Докторъ Антоны»,
и остальные въ этомъ роде вызывали во мне глубокое негодоваше
противъ всякаго угнетешя и настоящую потребность пожертвовать
собою для блага и свободы человечества. Благодаря этому, первая
же встреча съ людьми, занимающимися подобной деятельностью,
неизбежно должна была подействовать на меня чрезвычайно
сильно.
Однако, никакихъ такихъ людей я еще не встречалъ. Вплоть
до девятнадцати летъ я думалъ, что, кроме меня да несколькихъ
друзей изъ моихъ товарищей-гимназистовъ, не было въ Россы ни¬
кого, разделяющаго эти мнеюя и чувства. Изъ двухъ путеводныхъ
звездъ—науки и гражданской свободы, который светили для
меня въ туманной дали будущаго, я почти целикомъ отдавался
первой.
Во все время моей гимназической жизни, еще со второго или
третьяго класса, я по целымъ днямъ и ночамъ просиживалъ надъ
естественно-научными книгами, ища въ нихъ не однихъ сухихъ
знан1й, часть которыхъ давала мне и гимназия, но больше всего
разъяснешя мучившихъ меня почти съ двенадцати летъ вопросовъ:
какъ начался окружающш меня М1ръ? Чемъ онъ кончится? Въ
чемъ сущность человеческаго сознашя, и что такое наша жизнь,
которая въ одно и то же время есть мгновеюе въ сравнены съ
вечностью, и целая вечность въ сравнены съ однимъ мгнове-
37
□ □□□ □□□□□
шемъ?.. Стоить ли жить, или не стоить? Такъ ли чувствуютъ дру-
Г1е люди, какъ я, или каждый на свой ладь, и потому никто другъ
друга не понимаетъ, а только воображаетъ, что понимаетъ?
Я не хочу сказать, чтобы эти вопросы составляли всю мою
жизнь. Нетъ! Какъ у всякаго другого, они прерывались у меня
и посторонними впечатлЪшями окружающей жизни.
Стоило увидеть хорошенькое личико девушки, и у меня сей-
часъ же появлялся къ ней порывъ симпатш, и я чувствовалъ пол¬
ную готовность въ нее влюбиться, и, наконецъ, въ шестнадцать
л'Ьтъ я нашелъ свой идеалъ, какъ уже упоминалъ, въ гувернантке
моихъ младшихъ сестеръ, только что вышедшей изъ института
очень молоденькой и славной девушке... Стоило увидать студента
съ особенно серьезными видомъ и некоторыми признаками боро¬
ды, какъ я сейчасъ же начиналъ чувствовать къ нему чрезвы¬
чайное благогов^ше и готовь быль итти для него, куда угодно.
Все это было въ младшихъ и среднихъ классахъ гимназии. На
взрослыхъ людей, какъ я заключаю теперь по множеству ихъ от-
дЪльныхъ фразъ, оставшихся въ моей памяти, я производилъ впе¬
чатлите юноши бол^е развитого, чемъ это полагалось по моему
возрасту, хотя какая-то никогда не оставлявшая меня стыдли¬
вость—выставлять на показъ другимъ свои знашя — заставляла
меня прямо прятать ихъ отъ более взрослыхъ. особенно, если стар¬
ине чемъ-нибудь обнаруживали, что смотрятъ на меня покровитель¬
ственно, сверху внизъ. Тогда—всему конецъ! Въ ихъ присутствии
я окончательно замыкался въ себЬ, говорилъ очень мало и весь
сосредоточивался въ слухе. Среди товарищей и сверстниковъ я
пользовался всегда большой любовью и сочувств1емъ, быть мо-
жетъ, благодаря моей быстрой готовности помогать имь въ за-
труднешяхъ и неприготовленныхъ урокахъ.
Всякш разъ, когда я приходилъ въ гимназию и приближался къ
тому уголку, где собирался нашъ классъ въ общей зале, не¬
сколько десятковъ рукъ уже протягивалось въ моемъ направлены,
38
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
и все лица прояснились улыбками. А затЪмъ, после привЪтствен-
ныхъ бЪглыхъ фразъ, я садился на корточки, окруженный со
всЪхъ сторонъ товарищами, и начиналъ переводить имъ латин-
сюе уроки или объяснять математичесюя задачи на этотъ день.
Еще со второго или третьяго класса моя страсть къ есте-
ственнымъ наукамъ начала увлекать многихъ изъ более выда¬
ющихся по способностямъ товарищей по классу, и скоро у насъ
образовалось тайное общество съ целью занят1й естествознашемъ.
Помню курьезный эпизодъ при основанш нашего общества. Для
него я написалъ уставъ, въ которомъ говорилось, что каждый изъ
насъ обязуется заниматься естественными науками, не щадя своей
жизни; затЬмъ указывалось, что отъ процвЪташя и развитая этихъ
наукъ зависитъ все счйспе человечества; потому что оне позво-
лятъ человеку облегчить свой физическш трудъ и этимъ самыми
дадутъ ему возможность посвятить свободное время умственному
и нравственному совершенствованию. Безъ этого же человеки
' всегда останется рабомъ. Словомъ, уставъ нашъ былъ очень хо¬
роши даже и не для полудетей, какими мы тогда были. Но вотъ и
чисто-детская черта! Поднялся вопросъ, какъ назвать общество.
Я предложилъ: «Общество естествоиспытателей второй московской
гимназш». Но одному изъ товарищей Шарлю Морелю, брату
моего бывшаго гувернера, а- теперь репетитора, это назваше пока¬
залось слншкомъ эффектнымъ.
— Нужно проще, сказали они, чтобы не показалось кому-
нибудь изн взрослыхн хвастовствомн. Назовеми лучше: «Обще¬
ство Зоологическихн Коллекций» (мы собирали, главными обра¬
зомн, коллекцш насекомыхн и окаменелостей).
Мне это назваше очень не понравилось си эстетической точки
зрен1я, но я не любили спорить изн-за слови и потому сейчасн
же согласился. .
Мне, каки умевшему немного гравировать, было поручено
вырезать изъ грифельной доски печать для общества съ надписью
39
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
О. 3. К. (общество зоологическихн коллекщй), и я гутъ же при¬
нялся ее выцарапывать концомъ перочиннаго ножика, д-Ьлая сажей
на бумагЬ пробные оттиски по мЬр-Ь воспроизведен1я мною каждой
буквы на печати отдельно.
Первая буква О, какъ симметричная, вышла удачно на оттиск-Ь,
но зато вторая буква 3 отпечаталась на бумаг-Ь въ обратномъ
вид-Ь, какъ 2. потому что на печати я выгравировалъ ее маши¬
нально въ обычномъ, не вывернутомн наизнанку вид-Ь. Что тутъ
д-Ьлать?
Шарль, подумавъ, сказали:
—• У насъ уже есть семь ящиковъ коллекщй, и теперь мы со-
бираемъ восьмую. Можно просто передЬлать неудачное изображе-
Н1е Е на цифру 8, и тогда выйдетъ: «Общество 8-ой Зоологиче¬
ской Коллекщй».
У меня заскребло на душ-Ь отъ такого назвашя, но бросить на¬
чатую печать было жалко. Я докончили ее, какъ онъ говорили, и
мы начали вс-Ь коптить ее на св-Ьчк-Ь и прикладывать на листЪ
бумаги. Скоро весь листъ покрылся оттисками, и мы обступили
его, любуясь своими произведешями.
Въ эту минуту вошелъ старний Морель, не репетиторъ мой,
а другой, его братъ, студентъ Жозефъ, очень желчный и саркасти¬
ческий челов-Ькъ. Его я не любили за постоянный насм-Ьшки надъ
нашими естественно-научными заняпями, которыя они считали
простыми мальчишествомъ.
—■ Что такое значатъ эти буквы?—сказали онъ.
— Общество 8-ой Зоологической Коллекщй,—ответили Шарль
съ серьезными, д-Ьловымъ видомъ.
— Это, в-Ьроятно, то самое общество, которое сидитъ у васъ на
булавкахъ въ 8-ой коллекщй?—иронически спросили Жозефъ.
Я былъ таки глубоко обиженъ этой «насм-Ьшкой надъ изучё-
шемъ природы», надъ нашими постоянными заняпемъ, которое
считали самыми святыми и высокими д-Ьломн вн своей жизни, что
40
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
тотчасъ же всталъ и гордо вышелъ изъ комнаты, не сказавъ ни
слова.
Но общество все же состоялось, хотя и не подъ такимъ, а
подъ моимъ прежнимъ назвашемъ.
Я нарочно пишу все эти мелочи, относягщяся, повидимому,
еще къ третьему или даже второму классу гимназш. Именно здесь
находятся первые проблески всЬхъ тЪхъ идеальныхъ стремлешй,
который впоследствш привели меня въ Шлиссельбургскую кре¬
пость. Достаточно было въ то время кому-нибудь насмешливо
отнестись къ нашимъ заняыямъ естественными науками, или, еще
хуже, къ самимъ этимъ наукамъ, и я уже не могъ ни забыть ни
простить тому человеку, какъ верующий не прощаетъ насмешки
надъ своимъ божествомъ, или влюбленный—надъ предметомъ сво¬
ей любви. Но зато всякое недовер1е къ моимъ личнымъ каче-
ствамъ или способностямъ не возбуждало но мне ничего, кроме
огорчешя. Я самъ еще не могъ определить, несмотря на еже¬
годный награды, получаемыя мною въ гимназш, что я такое—спо¬
собный человекъ или еще не разгаданный никемъ идютъ?
Иногда, когда мне удавалось одолеть въ наукахъ что-нибудь осо¬
бенно трудное, мне казалось:
—• Да! у меня есть способности! Я могу принести пользу
науке!
И я радовался. А въ другое время, когда я натыкался на не¬
разрешимые вопросы, мне казалось, что я совсемъ идютъ.
Разъ, кажется въ четвертомъ классе, я познакомился съ од-
нимъ студентомъ, исчезнувшимъ потомъ съ моего горизонта не¬
известно куда. Зайдя къ нему, я съ восторгомъ увиделъ у него
значительную библютеку по естественнымъ наукамъ. Я попро-
силъ у него физюлогпо Фохта, продержалъ дней восемь, прочелъ
всю, сделалъ несколько выписокъ, перерисовалъ съ десятокъ ри-
сунковъ, а затемъ прибежалъ къ нему возвратить и взять другую
книгу. Онъ угостилъ меня кофе и началъ разговоръ съ похвалъ
41
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□О
книгЪ, очевидно, не доверяя, что я ее прочелъ. Я это отлично
видели, и такъ какъ не былъ увЪренъ, помню ли все, что въ ней
было, то очень трусилъ, какъ бы не осрамиться въ разговоре съ
ними.
Однако, студентъ ограничился лишь общими местами, хотя
все-таки успели повернуть д-Ьло такъ, что я целую неделю ходилъ
унылый, считая себя безнадежными глупцомъ, а его и всЬхъ ему
подобныхъ—геншми.
— Для того, чтобы извлечь полную пользу изъ чтешя такихъ
книгъ, нужно уметь обобщать прочитанное,—сказали онъ.—Ска¬
жите, когда вы читали, напримЪръ, о пищеваренш и питательныхъ
веществахъ, приходило вами что-нибудь въ голову объ ирланд-
скомъ народе?
— НЪтъ,—отвечали я съ отчаяшемъ въ душе, но спокойными
тономъ: ничего не приходило.
— Я такъ и думали,—покровительственно улыбаясь, сказали
онъ.—А между тЪмъ, тутъ прямое соотношеше! Вспомните только,
что въ картофеле большая часть—малопитательный крахмалъ, а
въ Ирландш питаются, главными образомъ, картофелемъ, и вы
придете къ выводу, что ирландскш народи долженъ вырождаться...
Уходя отъ него, я былъ въ такомъ отчаянш за необыкновенную
узость своего ума, что даже теперь мне жалко себя вспомнить въ
те дни. Почему я такой несчастный, узкоголовый, безъ всякихъ
самостоятельныхъ идей! Вотъ они, настояние люди! Они читаетъ
о картофеле въ физюлогш Фохта, а его умъ носится въ это время
по всеми областями знашя и вдругъ направляется—куда бы вы
думали?—въ Ирландпо! и тотчасъ опред-Ьляетъ будущ1я судьбы
ирландскаго народа! Никогда я не выработаю себе такой широты
мысли... Но въ такомъ случай стоитъ ли мне заниматься науками?
Не лучше ли просто умереть, чкмъ жить такими идютомъ?»...
Съ начала пятаго класса гимназш (въ которомъ я былъ оста-
вленъ на второй годи ненавидевшими меня за свободомысл1е учи-
42
□ □ □□□ .□□□□□□□□□□□□□о
телемъ латинскаго языка, несмотря на то, что я считался лучшимъ
знатокомъ этого предмета, и все товарищи обращались ко мне
за разъяснешями темныхъ м'Ьстъ) мое воспоминание рисуетъ наше
«.Общество Естествоиспытателей» развившимся и окрЪпшимъ, а
насъ самихъ—уже почти взрослыми юношами.
Изъ первоначальныхъ основателей остался въ это время только
я, а остальные члены постепенно обновлялись, и вновь вступивпле
уже ничего не знали о прежнемъ уставе.
Вся формальная сторона теперь совершенно исчезла, но
цели и стремлешя кружка остались те же самыя. Свобода,
равенство и братство и ихъ осуществлеше въ жизни путемъ ре¬
организации общественнаго строя,—думали мы,—важны и необхо¬
димы только съ точки зр'Ьшя справедливости, но они не принесутъ
человечеству, взятому щЬликомъ, никакихъ матер1альныхъ выгодъ.
Это то же, что привести въ новый порядокъ перепутанную мебель
въ своемъ жилище, но, какъ бы мы ее ни перераспределяли, отъ
того не прибавится ни одного новаго стула ни одной новой кро¬
вати... Только изучеше законовъ природы и обусловливаемая зна-
шемъ истины власть человека надъ ея силами могутъ увеличить
общую сумму жизненныхъ благъ и, снявъ съ человечества всю
тяжесть физическаго труда, превратить его въ простое развлече¬
те, въ одно изъ удовольствш, подобныхъ танцамъ и играмъ, ко-
тораго никто не захочетъ чуждаться, а, наоборотъ, все будутъ къ
нему стремиться наперерывъ.
Каждое новое открытие въ области естествознашя,—пропове-
дывалъ я тогда при всякомъ случае: это то же, что прибавка
новой мебели въ жилище и новаго окна для больщаго доступа въ
него воздуха и света. Вотъ почему работа естествоиспытателя не
менее важна, чемъ и работа революцюнера или реформатора...
Въ такомъ именно смысле я сделалъ даже спещальный докладъ на
одномъ изъ собрашй нашего кружка, и все товарищи согласились
съ моей формулировкой.
43
Труженики науки рисовались въ моемъ воображенш такими же
героями, какъ и борцы за свободу. Передъ тЬми и другими я го¬
товь былъ сейчасъ же стать на колени, взам'Ънъ отвергнутыхъ хри-
спанскихъ святыхъ ранняго детства.
До сихъ поръ помню, какъ-будто это случилось только вчера,
свой неописуемый восторгъ и умилеше, когда одинъ изъ такихъ
героевъ (известный популяризаторъ и педагогъ того времени 0е-
доръ ©едоровичъ Резенеръ) подарилъ мне на память только что
переведенную имъ книгу: «Микроскопическш М1ръ» Густава Эгера,
и я прочелъ на первой странице надпись, сделанную спещально
для меня: «На память отъ переводчика».
У меня буквально закружилась голова отъ восторга:
-—Мне отъ переводчика!!! Можетъ ли быть что-ни¬
будь на свете выше такого счастья!
Но мой восторгъ достигъ своей кульминащонной точки, когда
я прочелъ первыя строки этой книги, где возвеличивается зваше
натуралиста и говорится, между прочимъ, что въ скромномъ чело¬
веке, собирающемъ растешя съ котомкой за плечами или уеди¬
ненно наблюдающемъ звезды въ обсерваторш, скрывается побе¬
дитель М1ра!
Все здесь такъ соответствовало моему собственному настрое¬
нно, что начало книги Эгера до сихъ поръ осталось въ моей па¬
мяти, какъ заученное стихотворение.
Въ то время я жилъ въ зданш московскаго вокзала Рязанской
железной дороги съ товарищемъ по гимназш и по обществу Печ-
ковскимъ, брать котораго былъ инженеромъ на этой самой дороге.
Перешелъ я къ нему самовольно, не спросясь отца, который, впро-
чемъ, уже предоставлялъ мне тогда известную долю самостоятель¬
ности въ выборе жилища, съ темъ единственнымъ услов1емъ,
чтобы окружаюице меня люди не были дурного тона, т.-е.
очень бедные и грубые.
44
□ □□□□□□□□□□□□ □□□□□□
Какъ разъ тогда отецъ рЪшилъ прюбр-Ьсти домъ или два въ
Петербурге, и, по окончании гимназш, мне предназначалось посту¬
пить въ Петербургски Университетъ.
Съ Печковскимъ,—очень добрымъ и даровитымъ юношей,
увлекавшимся, главнымъ образомъ, физикой и относившимся ко
мне, благодаря тому, что былъ на два года моложе меня, какъ къ
авторитету по естественно-научнымъ вопросамъ,—я занималъ въ
зданш вокзала отдельное помЪщеше въ три комнаты съ особымъ
выходомъ исключительно для насъ двоихъ. Съ квартирой его же-
натаго брата эта часть соединялась только посредствомъ перегоро-
женнаго дверью коридора и комнатъ для прислуги, состоявшей
изъ н-Ьсколькихъ челов-Ькъ. Въ нашемъ распоряженш былъ лакей,
который чистилъ намъ сапоги и платье и носилъ об1дъ, завтракъ
и чай на заграничный манеръ, т.-е. совершенно особо отъ брата
инженера и его жены, благодаря чему и мы и они могли свободно
принимать кого угодно, не стесняя другъ друга.
Общ1е обеды были лишь по торжественнымъ днямъ.
Лакею за услуги я приплачивалъ три рубля въ м'Ьсяцъ, а сколь¬
ко платилъ самому инженеру за содержаше—теперь не помню.
Помню лишь одно, что онъ не хот'Ьлъ брать съ меня трехсотъ ру¬
блей за зиму, какъ я раньше платилъ Морелямъ, на томъ осно¬
ваны, что издержки на мое продовольств1е, по счетамъ его жены,
не достигали этой суммы, а онъ не желалъ иметь спещальнаго
дохода отъ моего пребываюя, которое доставляло удовольств1е его
брату. Такимъ образомъ, къ моимъ карманнымъ деньгамъ при¬
бавлялась еще некоторая сумма, и я цЪликомъ употреблялъ ее
на покупку естественно-научныхъ книгъ.
Конецъ этого периода моей жизни, продолжавшагося вплоть до
знакомства съ «радикалами», какъ называли себя тогдашше рево-
люцюнеры въ отлич1е отъ мирныхъ либераловъ, былъ ознамено-
ванъ наиболее кипучей умственной деятельностью, и все мое жи¬
45
лище скоро приняло самый ученый видъ. Стена надъ кроватью въ
моей комнате была уставлена сотнями двумя естественно-нау^ныхъ
книгъ, часть которыхъ были очень рЪдюя издан1я. Стена напро-
тивъ—вся увешана витринами съ коллекциями собранныхъ мною
нас-Ькомыхъ. Этажерка въ углу была наполнена связками герба-
р^евъ, тетрадями съ выписками и заметками по естествознашю и
целой кипой сд"Ьланныхъ мною рисунковъ, большею частью пе-
реснятыхъ изъ книгъ. Въ другомъ углу комнаты стояло другъ на
друге съ десятокъ очень большихъ плоскихъ ящиковъ. Половина
изъ нихъ содержала палеонтологичесюя коллекши, частью собран¬
ный мною на Волге, въ окрестностяхъ родного им'Ьшя, и подъ
Москвой, а частью составленный изъ окаменелостей вым-Ьнен-
ныхъ въ Московскомъ Университете на мои находки.
Въ Университетъ я началъ постоянно бегать еще съ 1871 года,
накидывая на себя плэдъ и надевая кожаную фуражку, по обычаю
« .
тогдашнихъ студентовъ, не имевшихъ еще формы.
Другая часть ящиковъ въ моей квартире была наполнена
большимъ количествомъ раковинъ. На окне стоялъ микроскопъ,
несколько лупъ и рядъ склянокъ съ настоями для инфузорш.
Самъ я въ это время мечталъ только объ одномъ—быть про-
фессоромъ Университета или великимъ путешественникомъ.
Последняя деятельность, по моимъ соображешямъ, не требо¬
вала такихъ необычныхъ умственныхъ способностей, какъ первая,
и могла мне пригодиться, думалъ я, на тотъ случай, если я окажусь
лишеннымъ научнаго творчества и умственной инищативы, а по¬
тому негоднымъ въ профессора или ученые. Въ ожиданш же этого
будущаго счастья, я весь отдавался своимъ наукамъ, предоставивъ
гимназической латыни и остальной классической схоластике (кото¬
рую я возненавиделъ изъ-за вышеупомянутаго добровольнаго
шшона-латиниста) какъ можно меньше времени,—лишь бы не по¬
лучать дурныхъ отметокъ.
46
□ □□ □□ □□□□□□□□□□□□□□
Конечно, находилось время и теперь для чтен1я романовъ, до
которыхъ я былъ по-прежнему большой охотникъ, но это слу¬
жило лишь какъ бы отдыхомъ.
Каждую субботу происходило очередное засфцаше нашего
«Общества естествоиспытателей», въ которомъ насчитывалось пят¬
надцать или двадцать членовъ. Это происходило очень торже¬
ственно.
Въ одной изъ нашихъ комнатъ раскрывался длинный столъ,
вокругъ котораго чинно устанавливался рядъ мягкихъ стульевъ.
На столЪ въ большихъ подсв'Ьчникахъ зажигались двЪ стеари-
новыхъ св-Ьчи, а четыре другихъ св-Ьчки разставлялись по угламъ
комнаты. Передъ столомъ выдвигалась настоящая, какъ во всЬхъ
аудитор1яхъ, черная доска для писашя мЪломъ чертежей и фор-
мулъ. На стол"Ь находились чернильницы, карандаши и листы
бумаги для зам-Ьтокъ; и все это отражалось въ огромномъ зер-
кал-Ь, занимавшемъ противоположную стЪну комнаты.
Понятно, что при такой обстановка мы, члены, должны были
вести себя въ высшей степени серьезно. Каждый разъ, когда я за-
м-Ьчалъ, что кто-нибудь сойдетъ во время зас-Ьдашя съ своего
мЬста и развалится на диван-Ь, я приходилъ въ самое сильное
огорчение, видя въ этомъ признакъ несерьезнаго отношешя къ
д1лу. Моя физ1оном1я принимала тогда настолько укоризненное
выражеше, что неглижируюгшй членъ обыкновенно чувствовалъ
упрекъ безъ словъ и возвращался на м-Ьсто.
Доклады обыкновенно происходили въ вид'Ь чтешя заранее
пригото-вленныхъ статей, который нередко демонстрировались кол¬
лекциями и, въ общемъ, представляли недурныя популяризацш.
При окончаши каждаго зас'Ьдашя поднимался вопросъ о чтешяхъ
на сл'Ьдуюццй разъ, и безъ нЪсколькихъ докладовъ не проходило
ни одного зас-Ъдашя. Въ концЪ же каждаго зас'Ьдашя являлся нашъ
лакей съ подносомъ, уставленнымъ стаканами съ чаемъ и бул¬
47
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
ками, и вечеръ оканчивался дружеской болтовней, длившейся
иногда за полночь.
Изъ своихъ собственныхъ докладовъ я Припоминаю, между
прочимъ, одинъ, который произвелъ большой фуроръ. Въ немъ,
исходя изъ гипотезы Лапласа, я доказывалъ, что, если коли¬
чество атомовъ въ каждой изолированной звездной системе
ограничено, то должно быть ограничено и число ихъ ком-
бинащй въ пространстве. Но всяюй; звездный м1ръ, съ ме¬
ханической точки зр-Ьшя, сводится къ комбинащямъ атомовъ,
и вся его дальнейшая жизнь, до последнихъ мелочей, опре¬
деляется этими комбинашями. Изъ одинаковаго развивается
одинаковое, а въ такомъ случае истор1я одной М1ровой си¬
стемы должна въ точности повторяться въ безчисленномъ коли¬
честве другихъ системъ, прошлыхъ, иастоящихъ и будущихъ такъ
что въ безконечности времени М1ры должны сменяться мерами,
какъ волны въ океане. Такимъ образомъ, черезъ то или другое
число квадрильоновъ летъ после нашей смерти, закончилъ я свою
речь: мы можемъ вновь оказаться сидящими въ этой самой ком¬
нате и обсуждающими эти самые вопросы, не подозревая того,
что мы уже здесь были и обсуждали все это, какъ мы ничего не
подозреваемъ теперь о томъ, что было съ нами до рождеюя,—
все въ жизни природы должно совершаться перюдически...
Когда наступала весна, или когда мы съезжались въ гимназпо
осенью, почти каждый праздничный день былъ посвящаемъ у насъ
экскурс1ямъ въ окрестности Москвы, главнымъ образомъ, съ па¬
леонтологическими целями. Геологпо,—особенно юрской и камен¬
ноугольной эпохъ,—я зналъ тогда несравненно лучше, чемъ те¬
перь. Больше всего ездилъ я съ однимъ изъ моихъ товарищей—
Шанделье (классомъ моложе меня) и добылъ съ нимъ десятка
два очень ценныхъ окаменелостей, который и до сихъ поръ
хранятся въ московскомъ университетскомъ музее.
Особенный фуроръ произвели тамъ среди геологовъ челюсти
48
ящура, который мы первые нашли въ Юрской системе, между
гЬмъ, какъ до т-Ьхъ поръ его считали характернымъ для после¬
дующей, меловой. За него намъ предоставили выбирать въ геоло-
гическомъ кабинете любыя окаменелости для пополнешя своихъ
коллекщй изъ имеющихся тамъ дубликатовъ. Определили его
тогда, какъ Ро1ур1усЬос1оп 1п1еггер1из, но теперь онъ значится
въ Московскомъ Университете подъ однимъ изъ видомъ 'Плез1о-
завра.
Камень съ челюстями тотчасъ же былъ тщательно перерисо-
ванъ на полулисте и помещенъ, кажется, въ «Университетскихъ
Извест1яхъ» вместе -съ краткимъ описашемъ находки и съ именами
нашедшихъ. Ректоръ университета, геологъ Щуровсюй, сейча-съ
же поскакалъ въ своей коляске вместе съ Шанделье, который
одинъ оказался налицо въ Университете, на место нахождешя,
но ничего не нашелъ новаго. Да и трудно было найти, такъ какъ
мы сами обыскали уже все это место несравненно тщательнее его.
Мы лазили и карабкались при всехъ нашихъ изыскашяхъ, въ
буквальномъ смысле слова, какъ кошки, по о-громнымъ берего-
вымъ обрывамъ Москвы-реки, падали внизъ, расцарапывали въ
кровь руки, разрывали платье и доводили себя часто до такой
степени изнеможен1я и усталости, что валились на землю, где
попало, не будучи въ силахъ пройти и десяти шаговъ. Благодаря
этому, мы и находили всегда больше, интереснаго, чемъ пожилые
солидные люди, дорожацце обоими членами и сюртуками.
Въ обоихъ музеяхъ, геологическомъ и зоологическомъ, мы
скоро стали своими людьми, и я каждую неделю аккуратно зани¬
мался тамъ по вечерамъ часа по четыре и более. Особенно подру¬
жились мы съ хранителемъ перваго—профессоромъ Мелашеви-
чемъ. Онъ былъ чахоточный и, верно, давно уже умеръ. Но тогда
это былъ замечательно простой и симпатичный человекъ. По вре-
менамъ я бегалъ также заниматься со знакомыми медиками въ
анатомическш театръ и, желая изобразить изъ себя завзятаго
Н. Морозовъ. ПовЪсти.
49
□ □□□□□□□□□□□ □□□□□□□
«анатома», тамъ же и ужиналъ хлЬбомъ съ колбасой, которую
разрЬзывалъ своимъ скальпелемъ, впрочемъ, тщательно вытирая
его передъ этимъ.
На лекцш мн-Ь тоже ужасно хотелось ходить, но, такъ какъ
онЬ совпадали съ урочнымъ временемъ въ гимназш, то мн"Ь
пришлось побывать на нихъ лишь нисколько раЗъ за все время
гимназической жизни.
Моему обычному товарищу по геологическимъ экскурс1ямъ
Шанделье судьба, казалось, всегда готовила кашя-нибудь приклю-
чен1я. Разъ, въ конц-Ь августа^ подъ селомъ Троицкимъ, онъ чуть
не утонулъ на моихъ глазахъ въ МосквЬ-рЬкЬ, гдЬ мы захотЬли
выкупаться отъ жары. Ниже насъ по теченпо почти весь фарватеръ
былъ занятъ огромными плотами изъ бревенъ, который гнали въ
Москву, но почему-то оставили на якоряхъ въ этомъ мЬстЬ. Они,
казалось, были довольно далеко, и потому Шанделье не обратилъ
на нихъ внимашя. Онъ вздумалъ мн-Ь показывать, какъ хорошо
плаваетъ, и поплылъ на спинЬ внизъ по течеюю, не догадываясь,
что рЬка и безъ того несетъ его прямо на плоты. Я началъ ему
кричать: ’
—• Шанделье, утонешь, утонешь!
А у него уши въ водЬ—ничего не слышитъ. Я попробовалъ
бежать къ нему, но б-Ьжать въ вод'Ь оказалось совсЬмъ невоз¬
можно. Я бросился на берегъ, но едва лишь выскочилъ, какъ уви-
дЬлъ съ ужасомъ, что Шанделье уже ударился головой о бревно,
и течеше тотчасъ же подвернуло его прямо подъ плоты. Я бЬжалъ
къ нему изо всЬхъ силъ, и мнЬ казалось, что все теперь кончено.
Однако, не прошло и секунды, какъ, къ моему невыразимому
облегченно, изъ (воды показались его руки и схватились за край
бревна. ВслЬдъ за руками вынырнула голова, и, раньше, чЬмъ
я успЬлъ добЬжать до него, Шанделье уже сидЬлъ на плоту,
схватившись обЬими руками за свое темя,
50
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Въ первую минуту мне показалось,—сказалъ онъ,—что ■
ты швырнулъ мне 'камнемъ въ голову.
На этотъ разъ, однако, д'Ьло окончилось только огромной
шишкой на темени.
Второй разъ было хуже.
Подъ впечатл'Ъшемъ похвалъ со стороны Мелашевича и Ш.у-
ровскаго по поводу обшпя нашихъ палеонтологическихъ находокъ,
а также и собственнаго увлечешя, мы дошли, наконецъ, до того,
что даже въ зимше праздники уезжали изъ Москвы въ окрестный
каменоломни и выдалбливали тамъ окаменелости изъ непокрытыхъ
сн-Ьгомъ обрывовъ и изъ болыпихъ глыбъ, оторванныхъ камнете¬
сами, или прямо разрывали сн^гъ.
Въ одну изъ такихъ поЪздокъ высадились мы вечеромъ на
полустанке Рязанской железной дороги въ сорока верстахъ отъ
Москвы, чтобы поехать въ славящееся своими каменоломнями село
Мячиково, верстъ за десять отъ этого места. Но едва мы успели
отойти въ полутьме сотни две шаговъ отъ полустанка, напра¬
вляясь параллельно полотну въ соседнюю деревню, къ возившему
насъ уже несколько разъ крестьянину, какъ сзади раздался гром-
юй свистъ локомотива и вследъ за нимъ чей-то отчаянный крикъ:
—• Берегись, берегись!
Я шелъ сзади, въ десяти шагахъ отъ Шанделье, и только
что успелъ обернуться назадъ, какъ вижу—прямо на меня мчится
во весь духъ тройка перепуганныхъ лошадёй, запряженныхъ въ
болышя сани. Все, что я успелъ сделать, это крикнуть:
— Шанделье!
Затемъ я подпрыгнулъ и, схватившись обеими руками за
верхъ соседняго забора, поджалъ свои ноги, чтобы ихъ не обло¬
мало санями, отводы которыхъ какъ разъ скребли по низу за¬
бора. Въ то же мгновение и лошади и сани промчались подо
мною, и я, вися въ высоте, съ ужасомъ увиделъ, какъ мой това-
рищъ бросился прямо впередъ, но тутъ же былъ сбитъ съ ногъ
4*
51
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
лошадьми, подмятъ подъ ихъ ноги и выброшенъ кувыркомъ изъ-
подъ саней на нисколько шаговъ въ сторону отъ дороги...
Я думалъ, что онъ убитъ, бросился <къ нему и поднялъ его съ
•земли. Шанделье не обнаруживалъ никакихъ признаковъ жизни,
и вс'Ь члены его висЬли, какъ плети. Его тЬло выскальзывало у
меня изъ рукъ, и я почти не въ силахъ былъ нести его.
Въ полутьм-Ь показался въ 'сторон^ какой-то крестьянинъ, и я
закричалъ ему:
— Помогите! Сейчасъ задавили челов-Ька!
Но онъ, услыхавъ эти слова, бросился бежать со всЪхъ ногъ
и тотчасъ же скрылся въ темнотЪ, оставивъ меня одного съ моей
ношей. Напрягая вс'Ь свои силы и останавливаясь послЪ каждыхъ
десяти шаговъ, я тащилъ, какъ могъ, Шанделье на станшю и,
только подойдя къ ней, почувствовалъ, что онъ шевелится у меня
на рукахъ и хватается со стономъ за голову, еще не понимая, что
съ нимъ.
, Но мало-по-малу къ Шанделье возвратилось сознаше, и онъ
шатаясь попробовалъ съ моей помощью войти на станщю.
Оказалось, что, благодаря большой мягкости снЪга, онъ, по
словамъ вызваннаго для насъ начальникомъ станцш м-Ьстнаго
фельдшера, не получилъ никакихъ переломо'въ. Лошади переско¬
чили черезъ него, и только одна сильно ударила его при этомъ
копытомъ по голов-Ь, почему онъ и лишился чувствъ. Кром-Ь нЪ-
сколькихъ другихъ слабыхъ ушибовъ, онъ получилъ лишь силь¬
ный ударъ по бедру толкнувшимъ его передкомъ саней.
— Последнее мое впечатл-Ьше,—разсказывалъ Шанделье,—
было воспоминаше изъ одного романа Диккенса о томъ, какъ
поЪздъ налетЪлъ и расшвырялъ по кускамъ какого-то очень сквер-
наго человека. МнЪ вдругъ показалось, что я и есть этотъ самый
человЪкъ, а затЪмъ все для меня потемнело и исчезло.
Мы стали обсуждать, какъ теперь намъ быть.
Полустанокъ былъ совс'Ьмъ холодный. Ближайшш поЪздъ въ
52
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Москву долженъ былъ пройти только на следующее утро, -а
более 'всего удручало насъ сознаше неудавшейся экскурсш (какъ
мы называли все наши поездки съ научными целями). Это по¬
следнее чувство такъ преобладало у насъ обоихъ надъ всЪмъ
остальнымъ, что, едва Шанделье почувствовалъ, что его кости
целы, и онъ еще можетъ кое-какъ двигаться, хотя бы и ст^ по¬
сторонней поддержкой, онъ сейчасъ же самъ предложилъ мне не
отказываться изъ-за него отъ начатой экскурсш, темъ более,
что впереди представлялось два или три праздничныхъ дня,—
собьте, которое встречается не каждый месяцъ.
— Сделаемъ такъ,—сказалъ онъ.—Поедемъ оба въ Мячиково.
На саняхъ и сене мне не будетъ больнее, чемъ на постели, а за-
темъ я лягу у Ивановыхъ (нашихъ знакомыхъ крестьянъ), а ты
будешь искать окаменелости, и все, что найдешь, мы разделимъ
пополамъ.
Это меня чрезвычайно растрогало, такъ какъ вполне соответ¬
ствовало тому параграфу нашего первоначальнаго устава, по ко¬
торому каждый изъ насъ долженъ заниматься естественными
науками, «не щадя своей жизни». Правда, что такихъ красноре-
чивыхъ параграфовъ уже давно не существовало въ нашемъ позд-
нейшемъ обиходе, но чувство, вызвавшее эту фразу летъ пять
тому назадъ, когда мы были еще детьми, осталось и теперь въ
полной силе.
Сказано—сделано. Я побежалъ къ нашему обычному вознице,
наложилъ обильно въ сани сена, и мы тотчасъ понеслись въ по¬
лумраке зимней ночи по назначенпо.
Однако, дело оказалось совсемъ не такимъ легкимъ. Чуть не
съ каждой минутой опухоль на ноге и затылке Шанделье взду¬
валась все более и более, а страдашя становилось сильнее. При
каждомъ раскате и сугробе у несчастнаго начали вырываться
стоны, и, когда я довезъ его до Мячикова, онъ уже опять нахо¬
дился въ. полубезчувственномъ состоянш. Снова вызвали местнаго
63
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
фельдшера и наложили компрессы на обе главный опухоли. На
затылке скоро выросла шишка величиной въ кулакъ, а нога
раздулась сплошь, какъ бревно—страшно было смотреть.
Вся ночь и сл'Ьдуюшдй день прошли въ стонахъ и ежеминут-
ныхъ просьбахъ повернуть его на куче сЪна на другой бокъ.
Только на трет1й день боль стала уменьшаться, и мне удалось
пойти съ молоткомъ и долотомъ въ ближайппя каменоломни и
кое-что добыть для обоихъ, а загЬмъ я перевезъ его обратно на
мою квартиру, которая находилась, къ счастью, какъ разъ на
вокзале этой самой железной дороги.
Здесь онъ пролежалъ еще дней десять, прежде ч’Ьмъ получилъ
возможность переехать домой, а для успокоешя родителей послалъ
имъ записку, говоря, что поскользнулся у меня на лестнице и
слегка вывихнулъ ногу. Мать пргЬхала его навестить, но такъ
ничего и не узнала о д-Ьйствительныхъ причинахъ болезни, пока
онъ совсЪмъ не выздоровЪлъ.
Я. не буду описывать подробно всЪхъ этихъ экскурсш и при-
ключенш. Намъ часто приходилось ночевать на сЪновалахъ, мок¬
нуть подъ дождемъ и подъ грозою и даже подвергаться серьезной
опасности сломать себе шею. Масса отдЪльныхъ эпизодовъ ничего
не прибавила бы къ моему разсказу, кроме пестроты. Достаточно
сказать, что за послЪдше два года моей гимназической жизни не
проходило почти ни одного праздника, разсвЪтъ котораго не за-
ставалъ бы меня въ окрестностяхъ Москвы, нередко верстъ за
сорокъ отъ нея, съ тЪмъ или другимъ товарищемъ, судя по роду
экскурсш, такъ какъ я интересовался и собиралъ коллекцш не по
одной палеонтологш, но и по другимъ наукамъ, между гЬмъ, какъ
остальные члены были более односторонни. Могу только сказать,
что никогда въ другое время моя жизнь не была полна такой ки¬
пучей деятельности и оживления, какъ въ этотъ перюдъ, когда
мне было около восемнадцати летъ.
Хотя я и бегалъ еженедельно разъ или два на несколько ча-
54
совъ въ Московскш Университетъ, но съ тогдашними револющоне-
рами совершенно не былъ энакомъ и даже не подозревали, что
нечто подобное существуетъ въ Университете. Только въ начале
семьдесятъ четвертаго года мне впервые пришлось столкнуться
съ ними совершенно неожиданнымъ образомъ, «благодаря тому же
«.Обществу естествоиспытателей», постепенно приобретавшему,
подъ вл1ян1емъ отравлявшаго нашу жизнь классическаго мрако-
бЬс1я, все бол^е и более революционный характеръ.
Какъ случилось мое последовательное револющонизироваше, я
не могъ бы разсказать. Все было такъ постепенно и незаметно, и
такъ вели къ этому все услов1я русской жизни... Когда я впервые
прочелъ Писарева и Добролюбова, мне казалось, что они выра-
жаютъ лишь мои собственный мысли. >
Прежде всего нужно сказать, что, не довольствуясь нашими
субботними заседашями, мы решили завести рукописный журналъ,
въ которомъ помещались наши естественно-научныя работы и
рефераты, а также лиричесюя стихотвореюя, который писалъ
одинъ изъ насъ—Гимелинъ, и статьи по политическимъ и обще-
ственнымъ вопросамъ, всегда радикальнаго направлешя. Ихъ пи¬
салъ исключительно я, да еще одинъ молодой человекъ Михай-\
ловъ, сынъ зажиточнаго пробочнаго торговца, разошедппйся со>
своимъ отцомъ изъ-за чтешя радикальныхъ журналовъ. Познако¬
мился я съ нимъ совершенно случайно, когда ехалъ после экза-
меновъ въ Петербургъ, вызванный отцомъ для того, чтобы раз¬
влечься и побывать съ нимъ въ концертахъ и въ театрахъ, а также
осмотреть различный художественный галлереи, выставки, Зимнш
дворецъ, Петергофъ и друпя петербургсюя достопримечатель¬
ности.
При первомъ знакомстве съ Михайловымъ меня несколько по¬
коробила аффектированность его манеръ и страсть вставлять въ
разговоръ латинская выражения въ роде <дш рго цио», которое
онъ произносилъ при томъ же не такъ, какъ везде учатъ, а на
□ □□□□□□□□□□.□□□□□□□а
французский манеръ «к1 рго ко», чЪмъ сразу обнаруживалъ, что
таюя фразы онъ вставлялъ претенщозно. Потомъ я понялъ, что
это объяснялось обстоятельствами его воспиташя. Я догадался,
что онъ получилъ лишь начальное образоваше, вероятно, въ го-
родскомъ училище, но, какъ недюжинный челов'Ькъ, старался
наперекоръ старомодной семье достигнуть более высокаго ум-
ственнаго развит1я путемъ усерднаго чтешя.
Въ этомъ отношенш онъ, безспорно, добился очень многаго и
перечиталъ все передовые журналы шестидесятыхъ годовъ. Но
ложный стыдъ, что у «его н"Ьтъ никакихъ оффищальныхъ дипло-
мовъ, заставлялъ его прибегать именно къ вычурно-неестествен¬
ному языку, чтобы показать, что онъ человЪкъ образованный. А на
деле это только портило первое впечатлЬте при знакомстве съ
нимъ до такой степени, что я не решился даже представить его
моимъ товарищами со всеми его «кресчендо», «иШшо гаИо»,
«1ап1 р15 роиг еих» (при чемъ 1ап1 съ неумеренными носовымъ
звукомъ и вся фраза съ заметными напряжешемъ въ голосе).
Я держалъ знакомство съ нимъ про себя, пользуясь его пре¬
красной библиотекой, где собраны были все лучине русские жур¬
налы, и получая отъ него для своего сборника статейки политико-
беллетристическаго содержашя и стихотворения. Большинство изъ
нихъ были не дурны, хотя и страдали недостаткомъ литературной
отделки.
, Кроме того, Михайловъ занимался пропагандой среди рабо-
чихъ, преподавая имъ, вместе съ общественными науками, основы
географии, исторш и даже математики. Когда я потомъ встретился
у него съ одними изъ такихъ рабочихъ, то пришелъ въ неописан¬
ный восторги, слыша, какъ простой фабричный очень правильно
толкуетъ о современныхъ политическихъ и экбномическихъ во-
просахъ. Однако, эта пропаганда была совершенно одиночна и
вне всякой связи съ остальнымъ движешемъ 70-хъ годовъ, такъ
какъ самъ Михайловъ желалъ оставаться въ стороне. Потомъ, че-
56
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
резъ нисколько лЪтъ, онъ совскмъ разочаровался въ своей де¬
ятельности и, женившись по смерти отца, обратился въ простого
семейнаго человека въ обломовскомъ роде.
Рабоч1е же его, получивъ образоваше, выродились, какъ онъ
говорилъ мне потомъ, въ простыхъ лавочниковъ въ своихъ де-
ревняхъ.
Меня лично его деятельность, какъ я уже сказалъ, поразила
и привела въ восторгъ. Однако, она не вызвала во мне никакого
стремле'шя къ подражашю. Я былъ слишкомъ романтиченъ, и
занят1я азбукой, географ1ей и ариеметикой со взрослыми рабочи¬
ми казались мне слишкомъ мелкимъ и прозаичнымъ деломъ въ
сравнеши съ деятельностью профессора, передъ которымъ нахо¬
дится аудитор1я несравненно болЬе подготовленныхъ умовъ и
более пылкихъ къ науке сердецъ. Притомъ же и идеи, который
можно было проповедывать въ высшемъ учебномъ заведенш, ка¬
зались мне более широкими и глубокими. Что же касается утвер-
жден1я, будто начальное образоваше, даваемое простому народу,
полезнее въ общественномъ смысле, чемъ среднее и высшее, то я
объ этомъ еще ничего не слыхалъ тогда, да едва ли и согласился
бы съ этимъ.
Ко всемъ безграмотнымъ и полуграмотнымъ людямъ я отно¬
сился въ то время совершенно отрицательно. «Серая народная
масса» представлялась мне вечной опорой деспотизма, объ инерт¬
ность которой разбивались все величайния усил1я человеческой
мысли, и которая всегда топтала ногами и предавала на гибель
своихъ истинныхъ друзей. Если бъ меня спросили въ то время,
въ комъ я думаю найти самаго страшнаго врага идеаловъ свободы,
равенства, братства и безконечнаго умственнаго и нравственнаго
совершенствовашя человека, то я, не задумываясь, ответилъ бы:
«въ русскомъ крестьянстве», понимая подъ этимъ именемъ только
тогдашнее крестьянство семидесятыхъ годовъ, такъ какъ я при-
выкъ мечтать о будущихъ поколешяхъ человечества, какъ сто-
57
□ □□□□□□□□□□□□□□□□ □□
ящихъ на еще больше степени умственнаго и нравственнаго раз¬
вита, чемъ самые образованные люди современности, и всю массу
будущаго народа представлялъ себЬ ничЪмъ не отличающейся
отъ интеллигентныхъ людей.
Помню, какъ, однажды, стоялъ я со своимъ семействомъ въ
нашей приходской церкви во время какого-то праздника. Присло¬
нившись плечомъ къ стене, я наблюдалъ окружающую публику и
не молился. Одна крошечная старушка въ черномъ платье и платке
посмотрела на меня, какъ мне показалось, съ укоризной.
— Что думаетъ обо мне эта добрая усердная старушка?—
пришло мне въ голову.—Что она сказала бы, если бы узнала все
мысли, который меня мучатъ, все мои сомнешя и колебашя—ве¬
рить или (не верить, где правда и .где ложь, и справедливо ли
то, что существуетъ кругомъ?
— Она,—ответилъ я самъ себе,—сочла бы за трехъ даже
слушать это и строго осудила бы меня. И также строго осудили
бы меня и все окружающие мужички и все другие, стоящее теперь
по церквамъ нашей Россш, и почти никто изъ нихъ не понялъ бы
моихъ чувствъ, мыслей и желанш, какъ не поняла бы несчастная
кляча на улице, по какимъ мотивамъ защищаютъ ее отъ побоевъ
члены общества покровительства животныхъ. Только съ народомъ,
пришло мне въ голову, было бы несравненно хуже: кляча не ока¬
зала бы своимъ защитникамъ никакого сопротивлешя, а эти не¬
счастные, наверно, приписали бы имъ каюе-нибудь своекорыстные
мотивы и постарались бы нарочно испортить имъ дело..
Все эти мысли у церковной стены и образъ самой старушки,
которая ихъ вызвала, почему-то очень ярко сохранились у меня въ
памяти, и я привожу ихъ теперь исключительно для того, чтобы
показать, что не приписываю себе безсознательно въ настоящее
время такихъ взглядовъ и чувствъ, какихъ у меня не было тогда.
Я даже задалъ себе вопросъ: ,
— Очень ли огорчило бы меня такое всеобщее осуждение?
68
И, въ ответь на свой вопросъ, я почувствовалъ, что. нисколько
не огорчился бы, что мнЪше всЪхъ неразвитыхъ людей мне было
совершенно безразлично.
Однако, если бы кто-нибудь сд-Ьлалъ изъ этихъ признанШ вы-
всдъ, что у меня было презр^ше къ «простому народу», то онъ въ
высшей степени ошибся бы. Еще съ четырнадцати или пятнадцати
лЬть я задавалъ себе вопросы о современныхъ общественныхъ
услов1яхъ и р-Ьшалъ ихъ вполне определенно.
— Чемъ,—думалъ я,—разнится (простой мужикъ отъ князя
или графа.?
— На анатомическомъ столе,—-отвЪчалъ я мысленно,—лучшш
профессоръ не былъ бы въ состоянш отличить одного отъ другого,
какъ бы онъ ни разрезалъ ихъ мозги или внутренности. Значить,
все дело только въ образованы и широте взглядовъ, которую до-
ставляетъ образоваше. А умственное развипе заключается во¬
все не въ дипломахъ, а въ одной наличности развийя.
Кольцовъ былъ погонщикомъ воловъ, а между темъ его стихи
больше трогаютъ меня, че.мъ стихи Пушкина, и знакомство и
дружбу съ нимъ я предпочелъ бы дружбе съ любымъ княземъ.
Значить, думалось мне, зачемъ же употреблять безсмысленныя
назвашя: дворяне, духовенство, крестьяне, рабоч1е, мещане? Не
лучше ли просто разделить всехъ на образованныхъ и невеждъ, и
тогда все стало бы сразу ясно, и всякш невежда, позанявшись и
подучившись немного, сейчасъ же присоединялся бы къ образо¬
ванному классу...
О «сословныхъ интересахъ», о «борьбе классовъ», какъ глав-
номъ двигателе исторш, въ то время не было у меня даже и ма-
лейшаго представлешя. Все условный и имущественный различ1я
людей я смело и решительно относилъ въ область человеческой
глупости и не желалъ даже заниматься ими.
III.
Конецъ гимназической жизни. Первое знакомство
съ революцдонерами.
НАСТУПИЛА зима. Начался семьдесятъ четвертый годъ, и
съ его началомъ д'Ьла Нашего Общества Естествоиспытате¬
лей блеснули, наконецъ, такимъ осл'Ьпительнымъ свТтомъ,
что часть членовъ должна была, такъ сказать, зажмурить глаза и
объявить, что не можетъ его вынести. Случилось это собьше,
повернувшее всю мою жизнь совс'Ьмъ въ иномъ направленш, слЕ-
дующимъ образомъ.
Шанделье, который былъ сынъ инженернаго генерала, состо-
явшаго начальникомъ Московской пробирной палаты, вдругъ по-
чувствовалъ въ душ! некоторую зависть по поводу того, что
засЬдашя общества, и при томъ въ такой торжественной обста¬
новка, происходили всегда у меня и Печковскаго. Онъ захотЬлъ
им'Ьть ихъ также и въ своемъ дом'Ь. Воспользовавшись предлогомъ
прочесть намъ большую лекщю о юрскихъ окаменЪлостяхъ и тЪмъ,
что для демонстрировали этихъ предметовъ ему необходимо
имЪть подъ рукой всю его огромную коллекцпо, онъ попросилъ
своего отца предоставить намъ на субботше вечера «залу для
ученыхъ засЪданш», находившуюся въ пробирной палатЪ.
Его просьба была охотно удовлетворена оТцомъ, уже давно
знавшимъ о нашемъ обществ^.
До сихъ поръ въ этомъ семейств^ бывалъ только я одинъ, и
мнЪ часто приходилось ночевать тамъ, когда мы съ Шанделье
60
□ □□□ □□■□□□□□□□□□□□ □□
возвращались, утомленные и измученные, со своихъ экскурсий.
Я даже заслужили, не знаю ч'Ьмъ, особое благоволение его матери,
пышной барыни, л-Ьтъ сорока и самыхъ либеральныхъ взглядовъ.
Она называла меня не иначе, какъ топз^еиг СоШ, что по-англ1йски
означаетъ холодный, и прожужжала мнЪ уши всевозможной бол¬
товней. Когда мн-Ь приходилось оставаться у нихъ обедать, она
даже начала выбирать меня посредникомъ при своихъ перекорахъ
съ мужемъ, и не разъ по моему адресу велись приблизительно
таюе разговоры:
— Вотъ, шоп81еиг СоШ,—обращалась она ко мнЪ, кивнувъ
головой на своего мужа,—полюбуйтесь на него, какой онъ у
меня вертопрахи! Весь с'Ьдой, а волочится за горничными!
—■ Вздоръ, Николай Александровичи,—ответили генералъ.—
Все это—одна безсмысленная ревность!
—• Какъ, ревность? Н'Ьтъ! Вы послушайте только, топ81еиг
СоШ! Иду я вчера по коридору на кухню и—вообразите себЪ!—
застаю его облапившими Машу на площадкЪ черной л'Ьстницы и лЪ-
зущимъ къ ней съ поцелуями! Та отбивается отъ него и, увидавъ
меня, вырвалась совсЬми и у бежала!
Можно себ-§ представить, каково было мнЪ, 'восемнадцатил'Ьт-
нему юнош-Ь, при такихъ обращешяхъ! Куда глядеть, кромЪ какъ
въ свою тарелку, что делать, какъ не пытаться перевести какими-
нибудь случайными зам'Ьчашемъ подобный разговори на посто-
роннш предметъ?!
Но возвращаюсь къ дЪлу.
Съ наступлешемъ назначенной субботы зала для ученыхъ за-
с'Ьдан1й была для насъ приготовлена и роскошно осв-Ьщена, а
швейцаръ получили приказаше провожать прямо въ нее приходя-
щихъ членовъ нашего общества. Когда я туда явился, часть ихъ
уже была въ сборЪ, и Шанделье ходили среди нихъ, отъ группы
къ группа, весь С1яющ1й. Въ ожиданш прибыпя остальныхъ, я
пошелъ въ гостиную, находившуюся черезъ нисколько комнатъ
61
□ □□□□□'□□□□■□□□□□□□□а
отъ этой залы, чтобы поздороваться съ хозяевами и поблагодарить
генерала отъ имени членовъ за предоставлеше зала.
Вхожу и вижу, что у нихъ полная комната гостей. Одну ихъ
часть—медика четвертаго курса и пожилого кандидата естествен-
ныхъ наукъ съ женой—я уже встрЪчалъ зд’Ьсь ран1;е. Изъ осталь-
ныхъ три или четыре расфранченный барыни были мн-Ь совер¬
шенно незнакомы. Не усп-Ьлъ я подойти, какъ шабаше Шанделье
уже говоритъ мн-Ь со своего м'Ьста:
— Ахъ, шопшеиг СоИ! А мы только что разговаривали о васъ.
Нельзя ли намъ присутствовать въ качеств^ публики на засЪданш
вашего общества?
У меня сердце сильно стукнуло въ груди... Переконфузимся,—
думаю,—мы всЪ, дЪлая свои доклады при такой публик-Ь! Какъ бы
еще на кого не нашелъ столбнякъ среди р-Ьчи! Вотъ будетъ срамъ-
то! Однако, забравъ себя мысленно въ руки, я отвЪтилъ спокой-
ньгмъ по внешности тономъ:
— Отчего же нельзя, если это доставить вамъ удовольств1’е!
Даже очень рады!
—■ Н'Ьтъ, вы лучше пойдите и спросите всЬхъ: можетъ быть,
кто-нибудь не пожелаетъ.
Я.пошелъ съ тоской въ дунгЬ обратно въ «залъ для ученыхъ
засфданш», но при первыхъ же словахъ о публичности всЪ члены
(мы были въ возраст^ отъ семнадцати до девятнадцати л'Ьтъ)
пришли въ панический страхъ. Нисколько челов'Ькъ, приготовив-
шихъ рефераты на этотъ день, отказались наотрЪзъ читать ихъ
публично.
—• Лучше умереть!—говорили они;—или, еще проще, разой¬
тись всЪмъ по домамъ до начала засЬдаюя!
Съ большимъ трудомъ удалось мн-Ь уговорить товарищей не
д-Ьлать скандала уходомъ.
— Реферировать,—сказалъ я,—будемъ только я и Шанделье,
да еще кто-нибудь посм'Ья'Ье пусть прочтетъ маленькую зам'Ьтку.
62
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Все остальные освобождаются на этотъ вечеръ отъ всякихъ де-
батовъ.
Уладивъ кое-какъ дело, я возвратился въ гостиную и пригла-
силъ въ залъ публику отъ имени всЪхъ. Мы уселись на стульяхъ
для членовъ, а публика на креслахъ, отведенныхъ для почетныхъ
посетителей.
Зас'Ьдаше- тотчасъ началось длинной лекщей Шанделье, со¬
стоявшей изъ обзора множества юрскихъ окаменелостей, кото¬
рый туть же демонстрировались имА на образчикахъ и описыва¬
лись во всехъ подробностяхъ. Изложеже пестрило латинскими
назважями и потому страдало, какъ и большинство читавшихся у
насъ рефератовъ, значительной сухостью и отсутств1емъ общей
идеи, проходящей черезъ все изложеже. Къ концу лекщи публика
явно начала утомляться, и у некоторыхъ дамъ появились приз¬
наки зевоты. Затемъ одинъ товарищъ, кажется, .Печковскш про¬
челъ маленькую вещицу по физике, и наступила моя очередь.
Въ отличие отъ другихъ, я редко бралъ для своихъ докладовъ
чисто специальный темы. Такъ и въ данномъ случае у меня былъ
заготовленъ рефератъ о значенш естественныхъ наукъ для ум-
ственнаго, нравственнаго и экономическаго прогресса человече¬
ства. Онъ отличался юношеской восторженностью и былъ иллю-
стрированъ многими примерами изъ исторш науки.
Въ конце-концовъ, доказывалось, что безъ естественныхъ
наукъ человечество никогда не вышло бы изъ состояжя, близ-
каго къ нищете, а, благодаря имъ, люди со временемъ достигнутъ
полной власти надъ силами природы, и только тогда настанетъ на
земле длинный перюдъ такого счастья, котораго мы въ настоя¬
щее время даже и представить себе не можемъ.
Этотъ рефератъ я прочелъ почти весь по своей тетрадке съ
заметками, такъ какъ несколько волновался. Но онъ явно ожи-
вилъ публику, и заседание окончилось рукоплескажями и поздра¬
влениями.
63
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Век члены нашего общества были приглашены хозяевами къ
чаю, но, выпивъ по стакану, поспешили разойтись по домамъ
подъ предлогомъ поздняго времени. Торжественность обстановки
имъ такъ не понравилась, что они, по словамъ Печковскаго, кля¬
лись и божились никогда бол'Ье не переступать черезъ порогъ
этого здан1я для дальн-кйшихъ ученыхъ зас-кдашй. Я же остался по
обыкновешю ночевать,'и потому весь вечеръ вм-кст-к съ Шанделье
пожиналъ лавры. ■
Кандидатъ естественныхъ наукъ увелъ меня въ уголокъ и
почтилъ долгой серьезной беседой, ведя разговоръ явно «на
равной ногЬ», безъ всякаго покровительственнаго отт'Ьнка, и это
сразу чувствовалось. ЗатЪмъ медикъ вручилъ мн-к свой адресъ и
просилъ зайти на-дняхъ къ нему на квартиру «потолковать о раз-
ныхъ предметахъ» и принести также какой-нибудь номеръ изда-
ваемаго нами журнала.
Дня черезъ два я уже сид-клъ у него за кофе. При уход-к онъ
далъ мн-к адресъ н-ккоего Блинова, студента малоросса, у кото-
раго находилась тайная студенческая библиотека, а въ ней, по
словамъ медика, было много всякихъ книгъ и по научнымъ, и по
общественнымъ вопросамъ, какъ русскихъ, такъ и заграничныхъ.
Онъ добавилъ, что уже рекомендовалъ меня въ библютеюк и по-
лучилъ полное согласие на приняНе меня въ число пользующихся
книгами съ т-кмъ, конечно, услов1емъ, что я это буду держать
въ секрегк, а иначе д-кло можетъ кончиться «гибелью, многихъ».
Я, конечно, сейчасъ же об-кщалъ все, и на другой день явился
по указанному адресу. Я познакомился съ Блиновымъ и съ со-
держашемъ библиотеки и взялъ съ собой н-ксколько естественно-
научныхъ книгъ. На сл-кдующш разъ мн-к уже были предложены и
заграничный запрещенный издашя: номеръ журнала «Впередъ»,
редактировавшагося Лавровьтмъ, и «Отщепенцы» Соколова.
Можно себ-к представить, съ какимъ восторгомъ возвращался
я домой, неся въ рукахъ эту связку! При встр-кч-к съ каждымъ
64
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
городовымъ на улице мне делалось одновременно и жутко и ра¬
достно, и я мысленно говорилъ ему:
— Если бы ты зналъ, блюститель, что такое у меня здесь въ
связке, что бы ты тогда заговорилъ!
Съ величайшей жадностью набросился я на чтеше этихъ еще
не ваданныхъ мною изданш и обе книжки проглотилъ въ одинъ
вечеръ.
Мн-Ь казалось, что целый новый М1ръ открылся предъ моими
глазами, и сколько въ немъ было чудеснаго и неожиданнаго!
«Отщепенцы», книжка, полная поэзш и восторженнаго роман¬
тизма, особенно нравившагося мне въ то время, возвеличивавшая
самоотвержение и самопожертвоваше во имя идеала, унесла меня
на седьмое небо. Во «Впередъ» особенно понравились мне не т-Ь
места, гд-Ь излагались факты,—мн-Ь казалось, что почти то же
можно найти и въ газетахъ,—а какъ разъ т-Ь прокламационный
м-Ьста, гд-Ь были воззвашя къ активной борьбе за свободу. Эти
страницы я перечитывалъ по н-Ьскольку разъ и почти заучилъ
наизусть. Ихъ см-Ьлый и прямой языкъ, сыплюшдй укоры земнымъ
царямъ, ^казался мн-Ь проявлешемъ необыкновеннаго, идеальнаго
геройства.
— Вотъ люди,—мечталъ я,—за которыхъ можно отдать ду¬
шу! Вотъ что д-Ьлается и готовится втайн-Ь кругомъ меня, а я
все думалъ до сихъ поръ, что кроме нашего кружка н-Ьтъ въ
Россш никого, разд-Ьляющаго наши взгляды!.. >
М-Ьста тогдашнихъ сощально-револющонныхъ изданш, гд-Ь
возвеличивался «с-Ьрый простой народъ», какъ чаша, полная со-
вершенствъ, какъ скрытый отъ вс-Ьхъ непосвященныхъ идеалъ
разумности, простоты и справедливости, къ которому мы должны
стремиться, казались мн-Ь ч-Ьмъ-то въ род-Ь волшебной сказки.
Все зд-Ьсь противоречило моимъ собственнымъ юношескимъ
представлешямъ и впечатл-Ьшямъ изъ окружающей деревенской
жизни и все, между т-Ьмъ, было такъ чудно-хорошо! Читая эти
Н. Морозовъ. Повести.
65
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
м-кста, мн-к невольно хотелось позабыть о моихъ собственных!,
глазахъ и ушахъ, которые,—увы! не помогли мн-к вынести изъ
случайныхъ соприкосновенш съ крестьянами никакихъ высокихъ
идей, кром-к н-ксколькихъ непристойныхъ фразъ, невольно при-
липшихъ къ ушамъ вслЪдств1е повсем-кстнаго употреблешя... Мн'к
страстно хот-клось в-крить, что все въ лростомъ народ-к такъ хо¬
рошо, какъ говорятъ авторы этихъ статей, и что «не народу нужно
учиться у насъ, а намъ у него».
Н-ксколько дней я ходилъ, какъ опьяненный. ,Я читалъ полу¬
ченный мною книжки или, лучше сказать, ихъ избранный м-кста
моимъ товарищамъ и былъ страшно пораженъ, что эти идеи, по-
видимому, не вызывали у нихъ такого необычайно сильнаго ду-
шевнаго отклика, какъ у меня. Век они вполн-к сочувствовали
имъ, но говорили, что таюе идеалы, едва ли осуществимы въ
жизни.
— Для миллюновъ современнаго намъ (покол-кшя,—говорили
они,—стремления современной интеллигенцш должны быть со¬
вершенно непонятны.
Я самъ это чувствовалъ, но это не только не уменьшало моего
энтузиазма, а даже увеличивало его!
— Разв-к не хорошо погибнуть за истину и справедливость?—
думалось мн'к.—Къ чему же тутъ разговоры о томъ, откликнется
народъ или не откликнется на нашъ призывъ ,къ борьб-к противъ
релипозной лжи и политическаго и общественнаго угнетешя?
Разв-к мы карьеристы каше, думающее устроить также и свои
собственный дкла, служа свобод-к и челов-кчеству ? Разв-к мы не
хотимъ погибнуть за истину?
’ - - ♦
Когда я отнесъ, черезъ н-ксколько дней, об-к книги въ библго-
теку, Блиновъ сказалъ мн-к: ,
— Съ вами хот-кли бы познакомиться н-ккоторые люди, зани-
маюиреся револющонной деятельностью, но только вы должны
66
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
держать , эти знакомства въ строгой тайне, потому что иначе все
д-Ьло погибнетъ. (
— Я ничего никому не скажу,—тотчасъ же ответили я, и,
действительно, я чувствовали, что никакая .пытки не вырвали бы
у меня подобнаго секрета.
— Въ такомъ случае приходите на следующш день въ би-
'блютеку, когда будетъ смеркаться....
—• Непременно приду,—ответили я.
Въ назначенное время я былъ уже тамъ. За мной явился ка¬
кой-то человеки студенческаго вида. Они отвели меня на другую
квартиру, но ея хозяина не оказалось дома, а была какая-то де¬
вушка, которой онъ препоручили меня и .ушелъ. Съ ней мы пе¬
рекинулись только несколькими незначительными фразами, а за-
темъ просидели съ четверть часа молча, таки какъ она принялась
читать какую-то книгу. Наконецъ, дверь отворилась, и въ комнату
къ намъ вошли два человека. Одинъ съ густой темной бородой,—
оказавшшся потомъ Николаемъ Алексеевичемъ Саблиными,—
поздоровался со мной безъ объявлешя своего имени и очень серь¬
езно предупредили меня опять:
— Место, куда мы теперь пойдемъ, вы должны держать въ
самомъ строгомъ секрете, иначе погибнетъ много хорошихъ
людей...
Затемъ оба незнакомца повели меня куда-то по бульварами
въ совершенно незнакомую часть Москвы. '
Все эти таинственные переходы изъ одного неизвестнаго
места въ другое, еще более скрываемое, наполнили мою душу
такими восторженными трепетомъ, что я въ буквальномъ смысле
не чувствовали подъ собою ноги.
Наконецъ мы пришли ко входу въ большой белый домъ,
вошли въ подъезди и, не поднимаясь вверхъ по начинавшейся
тутъ парадной лестнице, направились въ небольшой коридоръ
направо и вошли въ маленькую переднюю, где сняли пальто и
5*
67
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□ □
калоши. ЗатЫмъ .меня ввели въ большую комнату, въ роде гости¬
ной съ роялемъ у одной изъ стЫнъ, съ мягкой мебелью и ни¬
сколькими /окнами, завышенными драпировками. Направо въ по¬
луотворенную дверь виднЫлась часть другой, тоже освещенной
комнаты. На лЫвой же стороне, противъ двери, стоялъ большой
эллиптическш столъ съ диваномъ за нимъ и стульями кругомъ.
На диване сидЫла чудно красивая и очень стройная молодая '
женщина лЫтъ двадцати двухъ въ красной блузЫ и съ двумя
огромными темнорусыми косами, перекинутыми на плечи и све¬
шивавшимися ей на грудь. По бокамъ ея сидели две бЫлокурыя
дЫвушки, тоже очень стройный и хорошеньюя, напоминавиня мнЫ
двухъ Маргаритъ въ ФаустЫ. Молодая женщина оказалась потомъ
«Липой» Алексеевой, женой богатаго тамбовскаго помещика, без¬
надежно сошедшаго съ ума на третьемъ году ея замужества и
находившагося въ это время въ домк умалишенныхъ. А две Мар¬
гариты оказались впоследствш Батюшковой и Дубенской.
Кроме нихъ, здЫсь находились еще несколько дЫвушекъ, менЫе
бросившихся мне въ глаза, и десятка два мужчинъ въ возрасте
между двадцатью и тридцатью годами, всевозможныхъ видовъ и
во всевозможныхъ костюмахъ. Одинъ изъ нихъ сразу обратили
на себя ,мое внимание. Это былъ высокш крепко сложенный чело-
вЫкъ лЫтъ двадцати пяти съ шапкой курчавыхъ волосъ на голове,
небольшой курчавой же бородой и усиками, съ огромнымъ лбомъ
и блестящими черными глазами. Казалось, какой-то великш ху-
дожникъ вырубилъ въ минуту вдохновенья его голову простымъ
топоромъ, да такъ и оставилъ ее недоделанной. Впоследствш онъ
оказался однимъ изъ самыхъ выдающихся деятелей револющон-
наго движешя семидесятыхъ годовъ—Кравчинскимъ.
Молодая женщина съ темнорусыми косами встала при моемъ
входе, подошла ко мнЫ, не называя себя, и крепко пожала мнЫ
руку.Остальные сделали то же самое, не спрашивая моей фамилш
и не называя своихъ. Едва я сЫлъ у столика на пододвинутый мнЫ
68
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
стулъ, какъ хозяйка этой странной гостиной открыла ящикъ эллип-
тическаго столика и, вынувъ оттуда номеръ издававшейся мной
рукописнаго журнала, показала мне въ немъ мою собственную
статью: «Въ память нечаевцевъ».
—■ Не можете ли вы сказать,—‘спросила она,—кто авторъ
этой статьи?
Собравъ вс! свои силы, чтобы не обнаружить волнешя, я
отвЪтилъ ей:
— Я...
— Но, знаете, ведь она очень хорошо написана! Просто и
очень трогательно.
Мое сердце застучало, (какъ молотокъ, отъ удовольствия, но,
чувствуя, что дальн'Ьйшш разговоръ на эту тему долженъ будетъ
совсЬмъ меня переконфузить, я сейчасъ же постарался перевести
речь на другой предметъ. Указывая въ томъ же номера статью
у«О международной ассощащи рабочихъ» того самаго Михайлова,
который любилъ неловко вставлять въ свою речь иностранный
выражешя, я спросилъ ее:
— Ну, а эта статья, какъ вамъ нравится?
—■ Эта слишкомъ фразиста. Она не ваша? .
— Нетъ, одного изъ моихъ знакомыхъ.
Мн'Ь предложили чаю, и разговоръ сделался общимъ. Я имъ
разсказалъ о нашемъ «Обществе естествоиспытателей», а они мне
сообщили, что въ настоящее время началось большое движете
въ народъ.
Я не помню вс-Ьхъ перипетш этого разговора, но, черезъ
полчаса или часъ, я застаю себя въ моемъ воспоминании уже
стоящимъ посреди комнаты, облокотившись рукой на рояль, и
вовлеченньгмъ противъ моей воли въ споръ съ челов'Ькомъ лЪтъ
двадцати пяти съ маленькими белокурыми усиками и бородкою
и съ прямолинейными чертами лица, напоминавшими мне что-то
Сенъ-Жюстовское. Отсутств1е одного изъ верхнихъ зубовъ, бро-
69
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
салось у него какъ-то особенно въ глаза. Онъ мне доказывалъ,
что нечаевцы стояли на ложномъ пути, потому что вели пропа¬
ганду среди интеллигенции, а интеллигенция—это аристокрапя и
буржуаз1я, испорченный своимъ паразитизмомъ на трудящихся
клйссахъ, и ни на что негодная.
— Нужно сбросить съ себя ихъ ярмо,—«говорилъ., онъ,—забыть
все, чему насъ учили, и искать обновлеюя въ среде простого
народа!
Это было то самое, что я уже читалъ въ журнале «Впередъ» и
другихъ заграничныхъ издан1яхъ. Оно мне нравилось, какъ поэз1я,
но на практике казалось большимъ недоразум'Ьшемъ или ошиб¬
кой. Я собралъ все свои силы и мужественно возражалъ ему, что
пропаганда нужна во всЬхъ сослов1яхъ, что хотя привилегирован¬
ное положение должно, действительно, сильно портить интелли¬
гентные классы въ нравственномъ отношены, но зато наука даетъ
имъ бол^е широкы умственный кругозоръ, и привычка къ мышле¬
ние развиваетъ въ нихъ более глубошя чувства, а подчасъ и
таюе великодушные порывы, которые совсемъ неведомы неразви¬
тому человеку. .
Я былъ въ полномъ отчаяны, что съ перваго же знакомства
съ этими замечательными людьми, съ которыми мне такъ хоте¬
лось сойтись, я долженъ былъ имъ противоречить и, каза¬
лось мне, навсегда уронить себя въ ихъ мнены. Кроме того, я
никогда не былъ спорщикомъ ради спора и всегда старался нахо¬
дить и указывать всемъ, съ кемъ мне приходилось сталкиваться
въ жизни, пункты соглас1я между собою и ими, а не отмечать
разнореч1я, особенно съ перваго же знакомства. Мне всегда ка¬
залось, что при дальнейшемъ сближены всяшя частныя разноре¬
чия сами собой какъ-нибудь сгладятся и устранятся постепенно.
Но что же мне остается делать въ этомъ случае?—дума¬
лось мне,—Не могу же я лгать и притворяться передъ ними!».
70
□ □□□□□□□□□□□□□□□□па
ВсЬ остальные въ гостиной замолчали при начало нашего
спора, и я думалъ съ грустью, что они тоже противъ меня.
Однако, оказалось, что это не такъ. МнЪ на помощь выступилъ
вдругъ тотъ самый челов'Ькъ съ шапкой курчавыхъ волосъ на го-
лов'Ь, оригинальная физ1оном1я котораго такъ 'бросилась мн-Ь въ
глаза съ самаго начала, и сталъ говорить моему оппоненту, что въ
моихъ словахъ много правды.
У меня отлегло немного на душ'Ь, и, воспользовавшись завя¬
завшимся между ними споромъ/ я незаметно ушелъ со своего
виднаго м^ста и сЪлъ около одного изъ дальнихъ оконъ, подъ
самыми драпировками. Хозяйка подошла ко мнЪ и спросила, ки¬
вая на присутствовавшихъ:
—• Какъ они вамъ нравятся?
— Очень,—отвЪтилъ я.—Только неужели, въ самомъ дЪл’Ь, вы
отвергаете науки? ВЪдь безъ нихъ намъ никогда и въ голову не
пришли бы т'Ь вопросы, о которыхъ они теперь говорятъ!..
Она порывисто положила свою руку на мой рукавъ.
— Не придавайте этому серьезнаго значешя. Они отвергаютъ
только казенную, сухую науку, а не ту, о которой вы думаете.
— А!—отв'Ьтилъ я съ облегчешемъ.—Значитъ, это они гово¬
рятъ только о латыни и грекахъ, о ЗаконЪ Бож1емъ и тому по-
добномъ... Но такую науку я и самъ, конечно, отвергаю!..
— Ну, да! ну, да!..—ответила она мн'к, успокоительно улы¬
баясь, и начала разспрашивать о моемъ семейств-Ь.
Т-Ьмъ временемъ споръ сделался общимъ, и Кравчинскш. оста-
вивъ собесЪдниковъ, тоже подс'Ьлъ ко мн-Ь въ уголокъ:
— Нельзя ли устроить пропаганду револющонныхъ идей и
крестьянскую организацию въ им'Ьнш вашего отца, .поступивъ
туда въ видЬ рабочаго?
Я долженъ былъ ответить ему съ огорчешемъ, что это совер¬
шенно невозможно.
71
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— ИмЬше наше не въ деревн-Ь, а совершенно особнякомъ, въ
большомъ паркЪ. Съ окружающими деревнями у насъ нЬтъ ника¬
кихъ связей, а вс-Ь жители нашей усадьбы, отъ конюховъ до отца,
связаны между собою въ одно цЪлое черезъ судомоекъ, лакеевъ,
горничныхъ и другихъ слугъ. Все, что д-Ьлается въ одномъ конц'Ь
усадьбы, скоро доходитъ до другого...
— Какъ это жаль!. А я уже собирался поступить къ вамъ ко-
нюхомъ,—сказалъ онъ улыбаясь... Значить, вашъ отецъ реакщо-
неръ?
— Н-Ьтъ! Мой отецъ находится въ сильной оппозицш къ пра¬
вительству, но, главнымъ образомъ, за то, что реформа 19 фе¬
враля сд-Ьлана, по его мн-Ьнпо, какъ разбой. Онъ никогда не назы-
ваетъ ее освобождешемъ крестьянъ, а передачей ихъ въ крЬпост-
ную зависимость сгановымъ и исправникамъ, и утверждаетъ, что
все это было сд-Ьлано подъ вл1ян1емъ нигилистовъ... По своимъ
взглядамъ онъ англофилъ,—закончилъ я свой разсказъ о нашей
деревенской жизни,—и я даже представить себЪ не могу, что
онъ сдЪлаетъ, если узнаетъ, что въ его им’Ьнш завелись пропа¬
гандисты. Наверно, сейчасъ же вызоветъ военную команду изъ
уЪзда... .
Потомъ мы говорили съ нимъ о другихъ предметахъ и, къ
моей величайшей радости, всегда и во всемъ соглашались. Черезъ
полчаса разговора я почувствовалъ къ нему невообразимую
дружбу.
ТЪмъ временемъ Алексеева подошла къ роялю и, проигравъ
на немъ какой-то бурный аллюръ, вдругъ запЪла чуднымъ и силь-
нымъ контральто, какого мнЬ не приходилось слышать даже въ
театрахъ: •
„Бурный потокъ,
Чаща л-Ьсовъ,
Голыя скалы,—
Вотъ мой пр1ютъ!“
72
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Далее я уже не помню теперь этой песни, но что со мной
было въ то время, нельзя выразить никакими словами!.. Хорошее
п-Ьше всегда действовало на меня чрезвычайно сильно,’ особенно
когда песня была «идейная», съ призывомъ на борьбу за светъ
и свободу. А это было не только хорошее, но чудное пеше, и все
черты прекрасной певицы и каждая интонащя ея голоса дышали
безпредельнымъ энтуз1азмомъ и вдохновешемъ.
Во время пенья она была воплощешемъ одухотворенной кра¬
соты. ■ . ■ ’
Мне казалось, что я попалъ въ какое-то волшебное царство,
что это во сне,—что я проснусь внезапно, окруженный снова
обычной житейской прозой. Особенно безпокоила меня мысль,
что, разочаровавшись во мне изъ-за противоречий, эти люди
более не захотятъ со мной видеться, и мне некого будетъ ви¬
нить, кроме себя...
—• Ахъ, ’зачемъ я не былъ более сдержанъ въ споре!—думалъ
я съ огорчешемъ въ промежутки порывовъ своего энтуз1азма.
А между темъ, Алексеева все пела новыя и новыя песни въ
томъ же роде. Я помню изъ нихъ теперь особенно хорошо «Утесъ
Стеньки Разина» и «Последнее прости» умершаго въ Сибири
на каторге поэта Михайлова:
Крепко, дружно васъ въ объятья
Я бы, братья, заключилъ .
И надежды и проклятья
Вместе съ вами разделилъ!
Но тупая силы злобы
Вонъ изъ братскаго кружка .
Гонитъ въ снежные сугробы,
Въ тьму и холодъ рудника.
Но и тамъ, на зло гоненью,
Веру лучшую мою
Въ молодое поколенье
Въ сердце свято сохраню.
73
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Въ безотрадной мгле изгнанья
Буду жадно света ждать
И души одно желанье,
Какъ молитву, повторять:
Будь борьба успешней ваша,
Встреть въ бою победа васъ!
И минуй васъ эта чаша,
Отравляющая насъ!
При самомъ начале ггЬн1я я поднялся съ своего места и снова
всталъ у рояли противъ Алексеевой, смотря; съ восхиьцешемъ на ея
вдохновенное лицо и болыше, кар^е, св-Ьтянцеся глаза. Вся моя
собственная фигура, должно быть, выражала такой неподдельный
восторгъ, что она улыбнулась мне несколько разъ во время
пенья, и потомъ снова запела, прямо глядя мне съ дружеской
улыбкою въ глаза:
По чувствамъ братья мы съ тобой:
Мы въ искупленье вЪримъ оба..
И будемъ мы съ тобой до гроба
Служить стране своей родной!
Любовью къ истине святой
Въ тебе, я знаю, сердце бьется,
И верю я, что отзовется
Оно всегда на голосъ мой!
Когда-жъ наступить грозный часъ,
Возстанутъ спяпце народы—
Святое воинство свободы
Въ своихъ рядахъ увидитъ насъ!
Когда я вышелъ вместе съ последними гостями на улицу, у
меня буквально кружилось въ голове, и я не помнилъ, какимъ
образомъ добрался до своего дома.
Я по^училъ при уходе отъ Алексеевой приглашеше бывать
у нея и впредь, и не забылъ заметить номеръ дома, который
оказался большой гостиницей съ отдельными квартирами внизу,
74
□ □□ □□□□□□□□□□□□□□□□
одну изъ которыхъ и занимала Алексеева. Всю ночь я провелъ
въ мечтахъ при свете луны у окна своей комнаты, загасивъ
лампу и смотря сквозь стекла до разсвЪта на занесенную снЪ-
гомъ площадь предъ вокзаломъ и на окружающее эту площадь
заборы и крыши зданёй. Несмотря на дружеское прощанёе и на
очень сильное рукопожатёе со стороны Алексеевой и Кравчин-
скаго, я все еще боялся, что испортилъ дело гЬмъ,*что съ перваго
же знакомства сталъ противоречить и спорить.
А между темъ, какъ мне сказали потомъ, произведенное мною
впечатленёе вовсе не было особенно дурнымъ. Правда, были и
неблагоприятный мненёя. Изъ последующихъ разговоровъ, я
узналъ, что кроме лицъ, которыхъ я здесь виделъ, были и
друпе. Въ темномъ алькове, прилегающемъ къ гостиной Але¬
ксеевой, скрывался еще одинъ замечательный человекъ Клеменцъ,
разсматривавнпй меня черезъ драпировку. Ему я не особенно
понравился при этомъ первомъ дебюте... Когда на следующёй
день, вс.е, кроме меня, сошлись вместе и начали обсуждать мою
особу, онъ сказалъ:
— Въ немъ много самомненёя... Одна Аеина-Паллада вышла
изъ головы Зевса во всеоружш...
Похожёй на Сенъ-Жюста и оказавшшся потомъ Аносовымъ
<
говорилъ, что я слишкомъ привязанъ къ благамъ, который даетъ
привилегированное положенёе, и потому ничего путнаго изъ меня
не выйдетъ.
Кто-то обратилъ внимание даже на мой костюмъ и приписалъ
мне склонность къ франтовству—утвержденёе, которому едва-
ли даже поверятъ те, кто зналъ меня потомъ. Но дело въ томъ,
что я жилъ съ Печковскимъ на полномъ попеченш прислуги и
лакея, чистившаго намъ аккуратно по утрамъ платье и сапоги и
клавшаго на стулъ у нашихъ кроватей чистое белье, когда
полагалось. Поэтому, какими замарашками мы съ Печковскимъ
ни возвращались бы по вечерамъ со своихъ экскурсш, на сле~
75
□ □□□ □□□□□□□□□□□□'□□□
дующее утро мы оказывались всегда одетыми, какъ на балъ.
Въ противов'Ьсъ этимъ неблагопр1ятнымъ мнЪшямъ, Кравчин-
сюй и загЬмъ еще одинъ изъ присутствовавшихъ Шишко,—
бывшш какъ и Кравчинск1й, артиллершскимъ офицеромъ и за¬
мечательно образованнымъ человекомъ,—стали решительно за
меня, особенно вследствие моей готовности отстаивать свои основ¬
ный убеждешя, даже попавъ въ толпу совсемъ незнакомыхъ лю¬
дей. Что же касается до дамъ, то я имъ всемъ понравился безъ
исключешя, хотя, конечно, и не въ такой степени, въ какой пон¬
равились мне оне сами...
Являться къ Алексеевой на следующей день я, какъ мне ни
хотелось этого, не решился.
— Такъ, думалъ я, не принято въ обществе, а потому я дол-
женъ выждать, по крайней мере, дня два или три, чтобы не
показаться не имеющимъ поняпя о прилич!яхъ.
Но на четвертый день, еще задолго до назначеннаго времени,
я уже ходилъ по соседнимъ бульварамъ, ежеминутно посматри¬
вая на часы. Я вошелъ минута въ минуту и секунда въ секунду
въ указанный мне часъ, и первыя слова, который я услышалъ отъ
улыбающейся мне хозяйки, были:
— А мы думали, что вы совсемъ о насъ забыли!..
—• Значить, мне можно приходить и чаще?—спросилъ я.
— Конечно, хоть каждый день.
— Ну, такъ я буду приходить къ вамъ каждый день,'—от-
ветилъ я.
И я сталъ бывать у нея ежедневно часовъ отъ восьми или
девяти вечера и возвращался домой далеко за полночь. Ходить
ранее мне не дозволяли обычныя заняпя, да я и не зналъ еще
въ первое время, что своеобразный еалонъ Алексеевой былъ по-
лонъ посетителями съ утра до ночи...
Мало-по-малу я сталъ различать физюномш отдельныхъ чле-
новъ этого кружка; быстро подружился съ Кравчинскимъ, Шишко
76
и еще однимъ молоденькимъ безусымъ студентомъ, Александромъ
Лукашевичемъ, замечательно симпатичнымъ,. всегда улыбавшимся
юношей, казавшимся лишь немного старше меня, такъ что въ
первое время я былъ даже разочарованъ, встр-Ьтивъ такого мо¬
лодого человека въ такомъ серьезномъ обществе, где, кроме насъ
двоихъ, не было ни одного безусаго и безбородаго.
Особенно сильное впечатление произвелъ на меня тогда Кле-
менцъ, котораго я встретилъ здесь лицомъ къ лицу лишь че¬
резъ несколько дней. Въ это время ему было летъ двадцать семь,
но, судя по физюномш и какой-то солидности и деловитости во
всехъ манерахъ, разговоре и обращены, ему можно было дать
не менее тридцати. Когда въ комнату къ намъ вошелъ однажды
типический симбирский мужичокъ въ засаленной фуражке чер-
номъ кафтане нараспашку, подъ которымъ. виднелась пестря¬
динная крестьянская рубаха на выпускъ, въ жилете съ медными
пуговицами и въ синихъ полосатыхъ порткахъ, вправленныхъ въ
смазные сапоги, я отдалъ бы голову на отсечете, что это сель-
скш староста, только что вышедшш изъ своей деревни и совер¬
шенно чуждый всякой цИвилизацш. Все въ немъ, отъ желтова-
таго цвета лица и окладистой бородки до редкихъ прямыхъ во-
лосъ, подстриженныхъ «скобкой», по мужицки и плотно прима-
занныхъ постнымъ масломъ къ самой коже головы, говорило за
его принадлежность къ крестьянскому званпо, и только огромный
лобъ показывалъ, что этотъ мужичокъ долженъ быть очень ум-
нымъ и дельнымъ въ своей среде.
Поздоровавшись со всеми несколько скрипучимъ крестьян-
скимъ говоромъ на о, онъ повелъ речь о разныхъ предметахъ, и
я заметилъ, что его слушали съ особеннымъ уважешемъ,
— Какъ онъ вамъ понравился?—спросила меня лукаво Але¬
ксеева, когда онъ ушелъ.
— Замечательно умный рабочей!—ответилъ я.
77
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
—• Да онъ вовсе и не рабоч1й!—разсм-Ьялась она.—Онъ даже
не изъ народа. Это Ельцинскш. А настоящая его фамилия Кле-
менцъ. Онъ изъ привилегированнаго сослов1я. И кроме того,—
прибавила она шепотомъ:—его более полугода очень сильно ра-
зыскиваетъ полищя, его нужно особенно беречь. Никогда не го¬
ворите о немъ съ посторонними.
Черезъ нисколько дней я узналъ, что еще два человека изъ
этой компании сильно разыскивались полицией: КравЧинскш и
Шишко. Это обстоятельство заставило меня смотреть на нихъ
троихъ съ особеннымъ благоговешемъ, какъ на необыкновен-
ныхъ героевъ, и я, конечно, не обмолвился о нихъ ни единымъ
словомъ ни одной живой душе.
—• Вотъ,—думалъ я,—все, кто попадается, б'Ьгутъ обыкновен¬
но за границу, а они не хотятъ, и ничего не боятся. А полищя
гоняется за ними повсюду, встр'Ьчаетъ ихъ постоянно на улицахъ
и каждый разъ остается не при чемъ. Какъ это удивительно хо¬
рошо съ ихъ /стороны!..
О томъ, что скоро будутъ также разыскивать и меня, мне
тогда даже и въ голову не приходило...'
Теперь я долженъ перейти къ очень затруднительному месту.
Въ последующее время меня часто спрашивали:
— Кто были эти люди, а съ ними и все участвовавнле въ
движенш семьдесятъ четвертаго года: сощалисты, анархисты, ком¬
мунисты, народники, или что-либо другое?
И я всегда останавливался въ недоуменш и не зналъ, что
отвечать...
Я говорю здесь только то, что самъ пережилъ, что виделъ
и слышалъ отъ окружающихъ. Вся волна тогдашняго движешя съ
сотнями деятелей, какъ сейчасъ увидитъ читатель, прокатилась въ
буквальномъ смысле черезъ мою голову, и, оставаясь правди-
вымъ, я не могу причислить ихъ ни къ какой определенной клич¬
ке. Съ первыхъ же дней знакомства я пробовалъ заводить объ
78
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□О
этомъ разговоры, но мало получалъ опред-Ьленнаго въ отвЪтъ.
Однажды, когда зашла речь о заграничныхъ издашяхъ, уже ц-Ь-
ликомъ прочитанныхъ мною, гд-Ь «Бакунисты» причисляли себя
къ анархистамъ, а «Лавристы» къ простымъ сощалистамъ, гдЬ
«Гкачевцы» называли себя якобинцами, а друпе федералистами,
я задалъ въ присутствии всей компаюи вопросъ:
— Къ какой изъ этихъ партш должны причислить себя мы?
— Мы,—отвЬтила за всЬхъ Алексеева, очевидно выражая
настроеше большинства: «радикалы».
И действительно, никто никогда не называлъ себя при мнЬ
въ то время никакой другой кличкой, а слова: «мы—радикалы»
мне постоянно и повсюду приходилось слышать, и противо¬
поставлялось это назваше слову «либералъ», подъ которымъ
понимались все, говоряпце ю свободе и другихъ высокихъ пред-
метахъ, но неспособные ^пожертвовать собою за свои убЬжде-
шя, между тЬмъ какъ радикалами назывались люди дела. (Къ
числу либераловъ въ то время причислялись учащейся молодежью
и все передовые писатели легальной литературы, до сотрудни-
ковъ «Отечественныхъ Записокъ»:—Салтыкова, Михайловскаго,
Некрасова включительно... Связей съ обычными литераторами
у насъ никакихъ не было, за исключешемъ знакомства съ ре-
дакторомъ «Знашя», Гольдсмитомъ, который, впрочемъ, тоже
относился нами къ группе либераловъ.
Только потомъ уже, по прекращены движешя въ народъ, на
передовыхъ деятелей легальной литературы стали смотреть иначе.
«Нигилистами» у насъ назывались все ходяпце въ нечесан-
номъ и растрепанномъ виде, независимо отъ ихъ убеждений, а
если кто-нибудь начиналъ проповедовать сумбуръ, то говорили,
что у него въ голове «анарх1я по Прудону». Но это нисколько
не значило, чтобы къ Прудону и его анархическимъ идеаламъ
относились отрицательно. Иногда ихъ дебатировали и соглаша¬
лись, что, действительно, жить всемъ мирно и дружно, безъ
79
всякихъ чиновниковъ и полищи, им±я все общее и всЬмъ де¬
лясь по-братски, было бы очень хорошо?
При всЬхъ моихъ попыткахъ разобраться въ различныхъ со-
щальныхъ вопросахъ, которые меня интересовали, я ни отъ кого
не лолучалъ помощи. Все считали для себя обязательным^ какъ
бы дЪломъ прилич1я, выражать сочувствие къ сощалистическимъ
идеаламъ и къ сощалистической литературе, но каждый разъ,
какъ заходила речь о деталяхъ будущаго общественнаго строя,
всякое затруднеше устранялось однимъ и тЪмъ же стереотипнымъ
отвЪтомъ:
— Мы ничего не хотимъ навязывать народу... Мы в'Ьримъ, что,
какъ только онъ получитъ возможность распорядиться своими
судьбами, онъ устроитъ все такъ хорошо, какъ мы даже и во¬
образить себе не можемъ. Все, что мы должны сделать, это—
освободить его руки, тогда наше дело 'будетъ закончено, и мы
должны будемъ совершенно устраниться.
Такъ говорили мне наиболее искренше представители дви-
жен1я, по крайней мере, имъ казалось въ подобныхъ случаяхъ,
что они именно такъ думаютъ. Народъ же, т.-е. серый деревен-
сшй мужичокъ, представлялся имъ всегда идеаломъ совершенства.
. Уже одна эта неопределенность воззрений показывала мне
еще тогда, что корни револющоннаго движешя семидесятыхъ го-
довъ находились вовсе не въ однихъ сощалистическихъ идеяхъ,
который дебатировались по временамъ среди моихъ новыхъ зна-
комыхъ. Чувствовалась какая-то другая скрытая пружина, кото¬
рой они и сами не подозревали. И эта пружина, какъ я глубоко
убЪжденъ теперь, была не что иное, какъ полное несоответств1е
существовавшаго у насъ самодержавнаго режима съ тЪмъ высо-
кимъ уровнемъ умственнаго и нравственнаго развитая, на кото¬
рый уже успела подняться лучшая часть молодого поколешя
того времени. .
80
Насколько тутъ вл1яла произведенная тогда замена въ сред-
нихъ учебныхъ заведешяхъ живой науки классическою мертве¬
чиной, я не знаю. Большинство деятелей того времени, мнЬ ка¬
жется, успело миновать греко-латинское горнило, чрезъ которое
прошелъ я. Что же касается до меня, то введете классицизма
сыграло очень важную роль въ моей судьбе, такъ какъ оно сразу
придало мне и всему нашему «Обществу Естествоиспытателей»
резко революционный оттЪнокъ. Но вообще для меня несомненно,
что ст-Ьснеше студенчества, выражавшееся въ ежегодныхъ «сту-
денческихъ истор1яхъ», массовыхъ высылкахъ и преследовашяхъ,
сыграло здесь не последнюю роль.
Если бы кто-нибудь спросили меня, считаю ли я движеше
семидесятыхъ годовъ за проявление «борьбы общественныхъ клас-
совъ», то я ответили бы, что более всего я склоненъ въ немъ
видеть борьбу русской учащейся полной жизненныхъ силъ,
интеллигенцш съ стесняющими ее правительственными и адми¬
нистративными произволомъ. «Класси русскаго студенчества»,
если позволено такъ выразиться, и ряди «солидарныхъ съ ними»
интеллигентныхъ слоевъ боролись за свою свободу, которую они
сливали со свободой всей страны, за свое будущее, за живую
науку въ университетахъ и другихъ учебныхъ заведешяхъ. Не
чувствуя за собой достаточно силъ, они обратились за помощью
къ простому народу подъ первыми попавшимся идеалистическими
знаменемъ и сделали изъ крестьянства себе бога.
Какъ равнодушно встретили ихъ народи семидесятыхъ годовъ,
уже показала истор1я.
Я же лично никогда в-крилъ въ тогдашняго крестьянина,
а только жалели его. Но я создали себе бога изъ этихъ самыхъ
людей, такъ доверчиво обращавшихся къ народу, и пошелъ съ
ними на жизнь и на смерть, на все ихъ радости и на все ихъ горе.
Какъ это произошло, я и долженъ разсказать теперь.
Съ наступлешемъ весны пульсъ жизни въ московскомъ рево-
Н. Морозовъ. Пов-ЬсТи.
81
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
лющонномъ кружке сталъ биться все скорее и скорее. Члены
кружка жили въ различныхъ м-Ьстахъ города, большею частью
неподалеку отъ университета, хотя мнопе и не были уже сту¬
дентами, или принадлежали къ другимъ учебнымъ заведешямъ,
особенно къ Петровской Земледельческой Академии, находив¬
шейся верстахъ въ десяти отъ Москвы, въ бывшемъ дворце
графа Разумовскаго, съ большимъ паркомъ, значительнымъ озе-
ромъ и своеобразными флигелями для студентовъ, часть кото-
рыхъ жила, кроме того, въ прилегающей деревне «Выселкахъ».
По воскресеньямъ летомъ въ парке собиралось гулять до¬
вольно значительное общество изъ Москвы, и я тамъ тоже бы-
валъ не разъ съ этой целью. Тамъ былъ свой кружокъ «Петров-
цевъ», къ которому принадлежалъ Фроленко, тоже собиравшийся
идти въ народъ и изредка заходивший къ Алексеевой. Небольшая
типограф1я, где работало несколько сочувствующихъ барышень,
принялась тогда набирать вместе съ книгами легальнаго содер-
жашя также и револющонныя брошюрки.
Въ кружке или, скорее, салоне Алексеевой, служившемъ
какъ бы центральнымъ пунктомъ для взаимныхъ сношенш, въ
это время все еще больше предавались великодушнымъ поры-
вамъ и мечтамъ о будущей деятельности. Лишь немнопе члены
завели въ трактирахъ и харчевняхъ сношешя съ несколькими
молодыми рабочими, выдававшимися своимъ более высокимъ
развиНемъ.
Какъ сейчасъ помню мой первый дебютъ въ этой деятельности.
— Если хочешь познакомиться съ бытомъ простого народа,
пойдемъ со мной въ харчевню обедать!—сказалъ мне Кравчин-
сюй, который черезъ несколько дней знакомства уже предложилъ
мне быть съ нимъ на ты.
— Очень хочу,—ответилъ я,—но у меня нетъ рабочаго ко¬
стюма! в .
— У меня есть. Я тебе дамъ.
82
Я переоделся въ его запасной костюмъ, и мы отправились въ
одну изъ самыхъ бЪдныхъ харчевень на окраине Москвы. Ни¬
сколько извозчиковъ сидели тамъ за грязными столами. Мы
скромно разместились между ними.
— Вамъ чего?—сказала намъ дюжая хозяйка, очевидно бой-
баба, которая безъ труда сумела бы вышвырнуть за дверь не-
исправнаго посетителя.
—• А что у васъ есть?—осторожно спросилъ Кравчинскш,
не зная, какъ ответить. .
— Шти есть!
— Ну дайте щецъ!
— Съ солониной или щиковиной?
Я взглянулъ съ любопытствомъ на своего спутника. Что онъ
скажетъ? Слово щиковина мне еще совсемъ не было известно.
— Со щиковинкой!—ответилъ къ моему облегченно Крав-
чинск1й такимъ убежденнымъ тономъ, какъ если бы всю жизнь
ничего не елъ, кроме этого блюда.
Намъ подали пылакнщя щи въ общей деревянной миске и съ
нею две большихъ деревянныхъ ложки. Въ ней плавали накро¬
шенные кусочки соленыхъ бычачьихъ щекъ, и только тутъ мы
оба узнали, что значитъ щиковина!
— Только деньги впередъ!—властнымъ тономъ заявила хо¬
зяйка.
Мы уплатили ей полагавнпяся съ каждаго изъ насъ, кажется,
четыре копейки, съели не безъ страха щиковину и тотчасъ за¬
вели беседу на политическая темы съ соседними извозчиками.
Но въ этотъ разъ попытка сближешя была не удачна. Они торо¬
пились окончить свой обедъ и отвечали намъ лишь отрывистыми,
односложными фразами.
Рабоч1е въ то время еще не привлекали къ себе особен-^
наго внимашя. Ихъ считали уже испорченными городской жизнью
и стремились въ деревню «къ настоящему идеальному неиспор-
6*
83
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
ценному народу», который, «откликнется на призывъ не отдель¬
ными случайными лицами, а целыми массами».
Прежде всего считали нужнымъ научиться какому-нибудь бро¬
дячему ремеслу для того, чтобы иметь предлогъ путешествовать
по деревнямъ и останавливаться въ каждой, сколько нужно. Са¬
мое лучшее—казалось большинству въ кружке Алексеевой—сде¬
латься бродячими сапожниками.
—- Но ведь учиться долго,—возражали имъ.
— Совсемъ нетъ! Хорошаго шитья народъ не требуетъ,—от¬
вечали защитники этого ремесла,—было бы прочно, а потому и
выучиться можно въ как1я-нибудь две—три недели.
Такъ и было решено сделать. Послали въ Петербургъ за од-
нимъ сапожникомъ-финляндцемъ, сочувствовавшимъ делу и уже
учившимъ некоторыхъ въ Петербурге, а въ ожиданш его прП.зда
продолжали свои мечты о наступающей- деятельности въ де-
ревняхъ.
Въ начале апреля, какъ первый перелетныя птицы прибли¬
жающейся весны, въ квартиру Алексеевой начали прибывать
одни за другими временные гости.
Большинство ихъ были совсемъ незнакомые люди съ реко¬
мендательными записочками изъ Петербурга, или знакомые лишь
съ. двумя—тремя изъ находившихся въ Москве, и все они при¬
нимались, какъ братья, съ которыми не могло быть и рЬчи о
своемъ или чужомъ. Началось движете въ народъ.
Въ продолжеше двухъ или трехъ недель съ каждымъ поездомъ
изъ Петербурга пр1езжало по нескольку лицъ, и на вопросъ:
«Куда вы едете?» получался всегда одинъ и тотъ же ответъ:
—• Въ народъ! Пора!
Нигде не чувствовалась сильнее, че.мъ въ этомъ пункте, вся
сила начинающагося движешя. Одинъ за другимъ, и отдельными
лицами, и целыми группами, являлись все новые и новые посети¬
тели, неизвестно какими путями получавппе всегда одинъ и тотъ
84
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
же адресъ—Алексеевой. Пробывъ сутки или более, они уезжали
далее, провожаемые поцелуями, объяпями и всякими пожелан1я-
ми, какъ старые друзья и товарищи, идуцце на опасный подвигъ,
и затемъ безъ следа исчезали съ горизонта въ какой-то безпре-
цельной дали. Настроение всехъ окружающихъ стало делаться
все более и более лихорадочнымъ.
— Нужно спешить и намъ,—говорили они и торопили при¬
сылку изъ Петербурга сапожника, который почему-то все не
ехалъ.
Наконецъ, явился и онъ—белокурый добродушный финлян-
децъ, летъ двадцати семи. Мы съ Алексеевой побежали пръ
искивать квартиру для мастерской, пробегали напрасно почти
целый день по различнымъ улицамъ, не находя ничего подхо-
дящаго, какъ вдругъ на однехъ воротахъ увидили надпись: «сда¬
ется квартира подъ мастерскую», а надъ надписью: «домъ
г-жи Печковской».
—- Вотъ,—говорю я,—было бы отлично, ведь это мать то¬
варища, съ которымъ я живу. Если у дворника возникнутъ кашя-
нибудь подозрешя, онъ ей скажетъ, а она—сыновьями, и мы
будемъ тотчасъ предупреждены.
Алексеева тоже очень обрадовалась этому. Осмотревъ не-
медлено квартирку, занимавшую второй этажъ и содержавшую
три или четыре пустыхъ комнатки, мы сейчасъ же наняли ее.
На следующж день я побежалъ съ двумя—тремя изъ новыхъ
своихъ знакомыхъ накупать всевозможные инструменты, колодки
и кожи. Работы тотчасъ начались. •
Я самъ не участвовалъ въ нихъ въ первые дни, потому что
переживалъ въ это время мучительный переломъ. Я уже гово¬
рили, что мое положение въ семье не было скреплено теми узами,
которые связываютъ членовъ другихъ семей помимо ихъ собствен¬
ной воли. Я зналъ чувства моего отца, считавшего снигилистовъ»
за шайку провокаторовъ и голяковъ, изъ зависти желающихъ
85
устроить коммунизмъ для того, чтобы воспользоваться имуще-
ствомъ лучше обставленныхъ классовъ, и вовлекающихъ неопыт-
ныхъ юнцовъ во всевозможный преступлешя для того, чтобы
эксплоатировать ихъ потомъ подъ угрозой доноса. Мн-Ь казалось,
что мое присоединеше къ этой его «шайкЬ» будетъ равносильно
полному и безвозвратному разрыву съ семьей и приведетъ въ не¬
выразимое отчаяше мою мать. Въ отцЬ, казалось мнЬ, гордость
заглушитъ любовь, которую онъ можетъ ко мнЬ чувствовать.
Онъ навсегда запретитъ вспоминать мое имя и привыкнетъ къ
мысли, что меня никогда не существовало. Но мать—не то.
Я представлялъ ее себЬ плачущей навзрыдъ, уткнувъ лицо въ
подушки, и этотъ образъ надрывалъ мнЬ душу.
ЗатЬмъ явились мысли о моей будущей естественно-научной
д-Ьятельности, къ которой я стремился всей душой и которой я
иридавалъ такое высокое значеше для будущаго счастья чело-
вЬчества. Когда я взглянулъ на свои коллекщи, сбвЬшивавнпя
всЬ стЬны комнаты, на микроскопъ, на окна со сткляночками все-
возможныхъ вонючихъ настоевъ для инфузорш, на ряды научныхъ
книгъ надъ кроватью, на который шли за много лЬтъ почти всЬ
мои карманный деньги, мнЬ казалось, что съ этимъ я не въ си-
лахъ разстаться.
— Вотъ что значитъ собственность!—думалъ р.—Какъ она
иритяшваетъ къ себ-Ь человЬка, и какъ правы о и и, когда го-
ворятъ, что не человЬкъ влад-Ьетъ собственностью, а она имъ.
Въ эти нЬсколько дней, когда я стоялъ одной ногой здЬсь,
а другой тамъ, я совершенно измучился и похудЬ.ть. Спать я
почти совсЬмъ не могъ, и товарищи считали меня больнымъ. Ни
съ кЬмъ я не совЬтовался. Я хотЬлъ ,рЬшить роковой вопросъ
одинъ, на мою личную отвЬтственность.
Когда я вспоминалъ о своей семьЬ, мнЬ приходило въ голову,
что вЬдь и у каждаго изъ нихъ есть тоже семья, и они жертву-
ютъ ею для освобождешя человЬчества. Когда я вспоминалъ
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
о своихъ мечтахъ сделать важный открыпя въ науке и этимъ
принести пользу всЪмъ будущимъ поколЪшямъ, мне приходило
въ голову, что ведь они ушли по научному пути гораздо дальше
меня, на нисколько лЪтъ дальше. Сверхъ того, разве возможно
заниматься наукой при окружающихъ услов^яхъ, не сделавшись
человекомъ, черствымъ душою? А ведь черствому человеку при¬
рода не захочетъ открыть своихъ тайнъ.
Значитъ, объ этомъ предмете теперь нечего и думать. Если
я равнодушно оставлю своихъ новыхъ друзей идти на ги¬
бель, и навсегда потеряю самъ къ себе уважение и ни на что по¬
рядочное уже не буду способенъ. Голосъ Алексеевой:
Бурный потокъ,
Чаща лесовъ,
Голыя скалы—
Вотъ мой пр1ютъ!—
звенелъ безъ конца у меня въ ушахъ.
Мне представлялась партизанская война, которая, вероятно,
начнется въ это лето, и я виделъ моихъ новыхъ друзей разсеян-
ными по лесамъ и не имеющими другого пр1юта, кроме обры-
вистыхъ береговъ потоковъ и голыхъ скалъ. Нетъ, хуже! Я пред-
ставлялъ ихъ въ тюрьмахъ, можетъ быть, въ пыткахъ, въ сы-
рыхъ рудникахъ... А я буду въ это время спать въ своей мягкой
постели!—думалъ я.
Лично я вовсе тте чувствовалъ какой-либо боязни передъ
ссылкой и рудниками. Совершенно напротивъ: мысль объ опа¬
сности рсегда имела для меня что-то жутко-привлекательное.
Ночевки «въ чаще лесовъ» подъ деревьями нашего парка я
постоянно устраивалъ '.себе каждое лето, тайно вылезая черезъ
окно изъ своей комнаты после того, какъ мать уходила, /попро¬
щавшись со {иной, и весь домъ погружался въ сонъ. Захвативъ
съ собою на всяк1й случай заряженное ружье и кинжалъ и
87
□ □□□□□□□ □□□□□□□□□□□
завернувшись <въ плащъ, я ложился где-нибудь въ трущобе
парка, и мне было такъ хорошо тамъ спать подъ св’Ьтомъ зв-Ьздъ
на росистой мягкой траве!
А потомъ, когда меня будила свежесть утра, еще лучше было
чувствовать вокругъ себя всеобщее пробуждеше жизни приро¬
ды: щебеташе птицъ и звуки нас'Ькомыхъ въ окружающей меня
розовой дымке разсв-Ьта.
О тюрьмахъ я думалъ тоже не разъ, и оне меня нисколько не
пугали. Я представлялъ себя въ мечтахъ брошеннымъ въ мрачное
сырое подземелье, на голый каменный полъ, съ обязательными
крысами и мокрицами, ползающими по ст-Ьнамъ, или въ высокой
башне, куда сквозь щель вверху пробивается лишь одинокш
лучъ света, представлялъ себя умирающимъ въ пыткахъ, никого
не выдавъ, и это приводило меня только въ умилеше. Я самъ
себя хоронилъ заживо, какъ жертву за свободу...
— И никто объ этомъ не узнаетъ,—думалъ я...—Какъ все
это хорошо! Это даже лучше, чемъ если бы все узнали, потому
что тогда я не могъ бы быть увЪреннымъ, что приношу себя въ
жертву безкорыстно.
По временамъ, наоборотъ, я думалъ, что выберусь изъ кре¬
пости и внезапно предстану предъ своими друзьями, которые
считали меня погибши.мъ. Какъ они будутъ удивлены и обрадо¬
ваны! Особенно, когда я покажу имъ знаки, оставленные кан¬
далами на моихъ рукахъ и ногахъ, и, еще лучше, два'—три обор-
ванныхъ ногтя во время пытки, и разскажу имъ о своемъ уди-
вительномъ освобожденш...
Во всемъ, что я говорю теперь, я не изменяю, несмотря на
давность, ни единой юты.
Эти мысли и мечты, навеянныя, можетъ быть, массой про-
читанныхъ мной романовъ, составляли основу моей внутрен¬
ней интимной жизни. Я здесь не только ничего не преувеличиваю,
но, наоборотъ, многаго не договариваю, потому что перечислять
88
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
все, о чемъ я тогда мечталъ въ такомъ роде, и все, что мне при¬
ходило въ голову, значило бы исписать целые томы въ духе Фе-
нимора Купера, а это здесь было бы неуместно.
Всевозможный мысли и чувства такого рода сразу нахлынули
на меня и скучились въ моей голове въ те критические три или
четыре дня моей жизни. Наконецъ, совершился переломъ. Ни¬
сколько дней я ни разу не ходилъ къ моимъ новымъ друзьямъ-
револющонерамъ—и вдругъ почувствовалъ, что больше я не въ
состбянш ихъ не видеть. Но видеть ихъ—значило идти съ ними,
другого выхода я не могъ себе представить. Дождавшись утра,
я оделся, какъ обыкновенно, с'Ьлъ, какъ обыкновенно, пить чай
съ Печковскимъ, котораго я уже познакомилъ съ Алексеевой, и
сказалъ ему, что въ послЪдше дни я много передумалъ и рЪшилъ
идти въ народъ со своими новыми товарищами.
— Я это зналъ,—отвЪтилъ онъ, и мне показалось, что на
его глазахъ навернулись слезы.
Еще ночью я р-Ьшилъ раздать товарищамъ по гимназш мои
коллекщи и имущество, чтобы ничто меня более не удерживало по
эту сторону жизни, а книги отдать для основашя тайной би¬
блиотеки.
Напившись грустно чаю, мы встали и начали упаковывать мое
имущество, распределяя, что кому отдать. Я роздалъ все, даже
белье и платье, оставивъ себе только кошелекъ съ деньгами,
часы и револьверъ, потому что, для чего мне было теперь
остальное?.. Роднымъ я решилъ ничего не писать.
— Ведь столько людей тонутъ, проваливаются въ землю и
вообще исчезаютъ безъ вести! Пусть думаютъ, что погибъ и я.
Затемъ, съ другимъ товарищемъ Мокрицкимъ, сыномъ одного
изъ московскихъ художниковъ, я пошелъ въ как1е-то ряды по¬
добрать народный костюмъ и, прежде всего, началъ выбирать
себе самый грубый.
89
>
□ □□□□□□□ □ □ □ □ □ □ □ ■ □ □ □ □
— ТебЪ нельзя одеваться въ подобное платье,-—сказалъ Мо-
крицкш.—Возьми самый лучшш изъ рабочихъ костюмовъ, а то
будетъ слишкомъ рЪзокъ контрастъ съ твоей физ1опом1ей.
Я согласился съ этимъ, и мы выбрали суконный жилетъ съ
двумя рядами бубенчиковъ вм-Ьсто пуговицъ, весело побряки-
вавшихъ при каждомъ моемъ шагЬ, нисколько ситцевыхъ рубахъ
и штановъ, черную ;чуйку, фуражку и смазные сапоги необыкно¬
венно франтоватаго вида: верхняя часть ихъ представляла ла¬
кированные отвороты, на которыхъ были вышиты круги и друпе
узоры /синими и красными нитками.
ЗатЬмъ, зам-Ьтивъ, что мои волосы острижены не по народ¬
ному, мы пошли къ Мокрицкому. Усадивъ меня подъ картиной
какой-то иимфы, работы своего отца, онъ подстригъ мои волосы
«въ 'скобку», какъ у рабочихъ, а шею подъ «скобкой» начисто
выбрилъ отцовской бритвой. Потомъ намазалъ мнЪ волосы по-
стнымъ масломъ и расчесалъ ихъ прямымъ проборомъ на обЪ
стороны.
Въ этомъ костюмЪ и вид-Ь я тотчасъ же явился въ нашу са¬
пожную мастерскую, и, ран’Ье, чЪмъ окружаюпце успели опо¬
мниться, заявилъ имъ прямо:
— И я р’Ьшилъ тоже идти въ народъ!
Алексеева, сидевшая посреди остальныхъ на деревянномъ об-
рубк-Ь и разсм'Ьявшаяся сначала при видЪ моего переодЪвашя,
взглянула на меня при этихъ словахъ какъ-то особенно, и мн+>
показалось, что на лицЪ ея выразился испугъ... Но тотчасъ же
вспомнивъ про свои уб-Ьждешя, она встала и, протягивая мнЪ обЪ
руки, сказала:
— Какъ это хорошо съ вашей стороны!
Остальные всЪ тоже повскакали со своихъ м-Ьстъ. Санька Лу-
кашевичъ первый, осмотр-Ьвъ меня со вс-Ьхъ сторонъ съ крити-
ческимъ видомъ знатока, вдругъ разсмЪялся и сказалъ:
90
— Чортъ знаетъ что такое! Взглянешь сзади—настояний ра-
боч1й, а взглянешь спереди—переодетая мужичкомъ актриса.
Я тоже смеялся и повертывался во все стороны, давая раз-
смотрЪть свой костюмъ во всЪхъ подробностях!,. Затемъ я сейчасъ
же выбралъ себе колодку и кожу и, подъ руководством!, нашего
«мастера», съ величайшимъ усерд1емъ принялся вставлять щетину
въ дратву и шить евой первый крестьянскш башмакъ.
О только что розданномъ имуществе и обо всемъ, пережитомъ
мною въ последнее дни, я никому ничего не сказалъ.
IV.
Первое путешеств1е въ народъ.
Прошло три недели. Апрель кончился. Работы въ мастерской
продолжались ежедневно, пока не начинало смеркаться. Оне сме¬
нялись время отъ времени разговорами, пешемъ «Бурнаго потока»
и множества другихъ п-Ьсенъ, которым знала Алексеева, учившаяся
после института еще въ консерваторш, и звонкш ея голосъ бу-
дилъ .это во всехъ углахъ. По временами все пели хоромъ:
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумитъ оно,
Въ роковомъ его просторе
Много бедъ погребено.
Смело жъ, братья, ветромъ полный
Парусъ мой направили я,
Разсечетъ седые волны
Быстрокрылая ладья!
Облака бегутъ надъ моремъ,
Крепнетъ ветеръ, зыбь черней,
Будетъ буря! Мы поспоримъ
И поборемся мы съ ней! .
И когда доходили до куплета:
Тамъ, за далью непогоды,
Есть блаженная страна;
Не темнеютъ неба своды,
Не проходить тишина!..
Но туда выносятъ волны
Только сильнаго душой,—
•
мое сердце такъ и прыгало отъ радости.
92
□ □□□□□□□□□□□□□□□□ □□
ГТЬли по временамъ и песни юмористическаго характера, какъ,
наприм-Ьръ, известную бурлацкую «Дубинушку», переделанную
Клеменцомъ на радикальный манеръ и вызывавшую всегда взрывы
см4ха.
Успехи большинства въ работе оказались совсе.мъ не блестя¬
щими, далеко ниже средняго уровня. Многёе, при первомъ пред¬
логе къ разговору, оставляли, не замечая того, свои колодки и
предавались, вместо работы, спорамъ о грядущемъ обществен-
номъ строе, основанномъ на равенстве, братстве и свободе, или
обсужденею своей собственной будущей деятельности. ЗамЬтивь
черезъ некоторое время, что они ровно ничему не научились,
многее начали разочаровываться въ самомъ предмете и говорили:
— Къ чему намъ учиться шить сапоги и башмаки, когда весь
народъ ходить босой или въ лаптяхъ? Не лучше ли идти туда въ
виде странниковъ или простыхъ чернорабочихъ?
— Совершенно верно,—отвечали другёе.—Что общаго имеетъ
шитье сапогъ съ револю цёей?
— Своимъ ремесломъ,—прибавляли третьи,—мы только отобь-
емъ хлебъ у настоящихъ мастеровъ.
Впереди всехъ въ работахъ шелъ я, затемъ Алексеева, ста¬
равшаяся не отставать отъ меня. Остальные были далеко по¬
зади въ сравненёи съ нами двоими. Наконецъ, я сделалъ для Але¬
ксеевой маленькие полубашмачки изъ козловой кожи, и, когда
она ихъ надела и стала съ торжествомъ всемъ показывать, Крав-
чинскёй, работавшей несколько лучше другихъ и давно заметив¬
шей, что изъ нашего сапожнаго предпрёятёя ничего не выйдетъ,
сказалъ съ торжественностью, разведя руками:
— После этого намъ уже нечему учиться! Пора закрывать
мастерскуео!
Такъ и было сделано. Мои полубашмачки ^казались единствен-
нымъ произведенёемъ, попавшимъ изъ нашей мастерской на че-
ловеческуео ногу.
93
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Темъ временемъ я жилъ, какъ птица небесная, не имея ни¬
чего своего и никакого опред-Ьленнаго местопребываюя.
Я ночевалъ большей частью въ квартире Алексеевой, въ томъ
самомъ памятномъ зале, куда меня привели въ первый разъ.
Я спалъ тамъ на стульяхъ или на ковре посреди комнаты, оде¬
ваясь, вместо одеяла, своей рабочей чуйкой и подкладывая подъ
голову что попало. Вместе со мной постоянно ночевали тутъ же
Саблинъ, Кравчинскш, иногда Шишко и очень часто еще пять-
шесть человекъ постороннихъ, направлявшихся изъ Петербурга
въ народъ и не успевшихъ почему-либо найти другую квартиру.
Алексеева спала въ своемъ алькове, прилегавшемъ къ этой ком¬
нате и отделенномъ отъ нея только драпировками, который она
тщательно соединяла вместе. Иногда мы, лежа на своемъ полу и
стульяхъ, чуть не до разсвета дебатировали съ ней, уже улегшей¬
ся въ постель, различные общественные или релипозные вопросы.
Если бы кто-нибудь сделалъ въ это время на нее доносъ и
насъ всехъ накрыли бы въ ея квартире, то прокуроры и жан¬
дармы немедленно сделали бы, конечно, изъ своей находки такой
скандалъ на всю Росспо, какого еще никогда не бывало. А между
тЬмъ, по отношенпо къ общепринятой въ современномъ обществе
и доставшейся намъ въ наследство отъ древнихъ хрисНанскихъ
монаховъ морали, ни одна турчанка въ своемъ гареме, подъ за¬
щитой десятка евнуховъ, не была въ большей безопасности, чемъ
эта молодая и одинокая женщина подъ нашимъ покровитель-
ствомъ.
Конечно, мы не были гермафродиты, и семейные инстинкты
и влечен1я, безъ которыхъ человекъ, будь онъ мужчина или жен¬
щина, становится простымъ нравственнымъ и физическимъ уро-
домъ, были и у насъ, какъ у всехъ нормально развитыхъ людей.
Но идейная сторона совершенно обуздывала у насъ физическую.
Мы все сознавали себя людьми обреченными на гибель, и семей¬
ная жизнь съ ея радостями казалась созданною не для насъ.
94
□ □□□□&□□ □•□□□□□□□□□□
Когда я .мысленно заглядываю въ этотъ перюдъ своей жизни,
я нахожу среди окружавшихъ меня лицъ не одну влюбленную
парочку, и большинство изъ нихъ, въ конце концовъ, завершали
свои влюбленный отношешя бракомъ. Природа рано или поздно
брала верхъ надъ уб-Ьждешями, и конфликтъ -между разумомъ
и сердцемъ часто завершался совершенно оригинальнымъ обра¬
зомъ. Влюбленная парочка попрежнему держалась мн-Ьшя, что
супружеское счастье -не для нея, но она сознавала, что ея буду¬
щее, очевидно, страшно хрупко. Первый ,доно-съ политическаго
врага или простая болтовня какого-либо малодушнаго -пр1ятеля и
оба влюбленные окажутся надолго .разлученными другъ съ дру-
гомъ тюрьмой или ссылкой.
Необходимо было иметь возможность навещать другъ друга
въ заключении или сопровождать другъ друга въ ссылку и на ка¬
торгу. И вотъ, хотя ни тотъ, ни другая, не верили въ церковный
таинства и отъ всей души ненавидели притворство и лицемерие,
оба решали обратиться къ священнику, чтобы повенчаться такъ
называемымъ фиктивнымъ бр а к ом ъ, т.-е. быть по внеш¬
ности мужемъ и женой, но оставаться на деле въ братскихъ от-
ношешяхъ. Этотъ способъ брака казался особенно удобнымъ еще
и темъ, что устранялъ для робкихъ трудность предварительнаго
объяснешя въ любвй.
Въ результате же всегда происходило то, что после несколь-
кихъ недель «фиктивнаго» сожительства парочка оказывалась въ
настоящихъ супружескихъ отношешяхъ.
Я разсказываю здесь всю свою жизнь -съ ея радостями и пе¬
чалями, съ успехами и неудачами, и это не потому, чтобъ я при-
давалъ ей особенно важное значеше. Моя цель другая. Мне хоте¬
лось бы описать внутреннюю, интимную, идеалистическую сто¬
рону револющоннаго движешя въ Россш и его романтическую
подкладку, пригягивавшую тогда къ нему съ непреодолимой си¬
95
•□□□□□□□□□■□□□□□ □□□□а
лой всякую живую душу, приходившую, въ соприкосновеше съ
его безкорыстными деятелями.
Конечно, въ движенш участвовали люди всевозможныхъ
характеровъ. Отличительными чертами однихъ была скромность
и самоотверженность, у другихъ обнаруживались и честолюбивый
черты послЪ перваго перюда безкорыстнаго увлечен1я. Одни со¬
знательно обрекали себя на гибель, а друпе надеялись на успЪхъ
и даже мечтали о выдающейся роли въ новомъ стро-к жизни. Но
век въ общемъ жили той же самой жизнью, какъ и я, а потому,
разсказывая о себЪ, я этимъ самымъ даю характеристику интим¬
ной жизни очень многихъ, по крайней м-кр-к тЪхъ, къ кому я былъ
особенно близокъ.
У большинства моихъ товарищей того времени не было че-
столюб1я и потому всякое главарство казалось намъ очень не
симпатичнымъ. ■
— Зач-кмъ я буду посылать другихъ на всевозможный опа¬
сный и героичесюя д-кла, когда самъ могу въ нихъ участвовать?—
думалось мн-Ь часто, и я никакъ не могъ даже и представить себ-к
иного отношен1я къ д-клу.
Когда, посл-к закрыпя мастерской, мн-к предложили, въ виду
незаподозр'кнности моего положешя и большихъ знакомствъ,
остаться на л-кто вм-кст-к съ Алекскевой въ Москв-к для того, чтобы
мы служили центромъ, черезъ который вс-к остальные, ушедние въ
народъ, могли бы сноситься уфугъ |съ другомъ, я началъ отби¬
ваться отъ подобной ужасной перспективы и руками и ногами.
— Ни за что не останусь ни нед-кли,—говорилъ я.—Если
нельзя идти съ к-кмъ-либо изъ васъ, я все равно уйду одинъ...
Увидквъ, что мое р-кшеше неизменно, меня придумали, на-
конецъ, отправить въ Даниловский укздъ, въ им'кше помещика
Иванчина-Писарева, гд-к больше года уже велась пропаганда въ
деревн'к. На это я сейчасъ же согласился и, совершенно того не
96
подозревая, попалъ на самое крупное и самое успешное изъ всЪхъ
бывшихъ когда либо предпр1ят1й революционной пропаганды среди
крестьянъ. Ничего подобнаго не было ни до, ни после него, во
все время движеюя семидесятыхъ годовъ.
Въ первыхъ числахъ мая мы съ Саблинымъ уже мчались по
Ярославской железной дороге и, пересевъ на Вологодскую, вы¬
садились на станщи Дмитриевской. Мы были одеты въ рабочее
костюмы, съ крестьянскими паспортами въ карманахъ. Помню,
что во время пути меня особенно безпокоила мысль, какъ бы
мне не забыть своего имени, какого-то Семена Вахрамеева, если
не ошибаюсь. Однако, все прошло благополучно, и при вопро-
сахъ «какъ тебя зовутъ?», случившихся во время дороги раза
три или четыре, я, ни мало не колеблясь, отвечалъ:
—• Семенъ Вахрамеевъ!
Саблинъ же, отличавшшся большой склонностью къ комизму,
все время пути балагурилъ съ соседями и разсказывалъ имъ о на¬
шей жизни и работахъ въ Москве всевозможный небылицы. Когда,
нанявши тележку на станщи, мы подъезжали черезъ часъ или
полтора къ помещичьей усадьбе Потапово, лежавшей особня-
комъ на опушке еловаго леса и еще издали указанной намъ воз¬
ницей, какъ место нашего назначен1я, Саблинъ до того развесе¬
люсь этого серенькаго деревенскаго мужичка всевозможными
юмористическими замечаниями и прибаутками, что тотъ, то и дело,
хватался за ободокъ своей телеги, чтобы не свалиться съ нея
отъ смеха.
— Небось, шибко жирёнъ вашъ баринъ?—спрашивалъ Саб¬
линъ.
— Не-е!—отвечалъ нашъ возница, заливаясь смехомъ.-'-Ба-
ринъ хороший, тонк1й.
— Вишь-ты, обещалъ намъ важный заработокъ. Не знаемъ
только, не надуетъ ли.
— Нетъ, этотъ не надуетъ> Зачемъ надувать.
Н. Мэроэовъ. ПовЪсти.
97
□ □□□□□□□□□□□□□□□□по
Прибыпе наше было объяснено ему ткмъ, что баринъ, ну¬
ждаясь въ хорошихъ мастерахъ для обучешя крестьянъ въ
устроеныхъ имъ столярныхъ мастерскихъ, послалъ за нами въ
Москву и об-Ьщалъ хорошо платить.
На крыльце усадьбы насъ встр'Ьтилъ белокурый человЪкъ,
лЪтъ двадцати пяти, въ сЪромъ пиджаке, съ небольшой рыже¬
ватой бородкой. Это и былъ Иванчинъ-Писаревъ.
Онъ весело поздоровался съ нами, какъ со знакомыми, такъ
какъ его уже предупредили письменно о нашемъ пр^зд-Ь, ввелъ
въ гостиную, убранную очень просто, и представилъ своей жене,
тоже белокурой молодой женщине маленькаго роста, съ веснуш¬
ками на лице.
ЗагЬмъ, осмотр-Ьвъ наши особы и платье, онъ засмеялся и
сказалъ:
— Это, господа, здесь не годится! Васъ все узнаютъ съ пер¬
ваго же взгляда, потому что у меня мнопе изъ крестьянъ слы¬
шали, что студенты идутъ въ народъ. Нужно переодеться въ
обычное платье!
— Но у меня уже нЪтъ никакого другого,—отв-Ьтилъ я.
— Это пустяки!—возразилъ онъ.—Мы почти одинаковаго
роста, и у меня найдется достаточно лишняго платья.
И вотъ мы пошли въ его спальню, где я снова превратился
почти въ то самое, чемъ былъ ранее. Только чистить мои са¬
поги и платье было уже некому, кроме меня самого, потому что
за исключешемъ кухарки, горничной и работника по хозяйству,
въ усадьбе не было никакой прислуги. Такое же обратное пе¬
реодевание Писаревъ сделалъ, къ моему облегченно, и съ Сабли-
нымъ.
— Напрасно думаютъ,—говорилъ онъ при этомъ,—что для
деятельности въ народе нужно непременно переодеваться му-
жикомъ. Въ своей среде крестьяне слушаютъ съ уважешемъ толь¬
ко стариковъ, да отцовъ семейства. Если молодой, неженатый и
98
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
особенно безбородый челов-Ькъ начнетъ проповЪдывать имъ но¬
вый идеи,,его только высмЪютъ и скажутъ: «что онъ понимаетъ?
Яйца курицу не учатъ». Совсемъ другое, когда человекъ стоить
нисколько выше ихъ по общественному положешю, тогда его
будутъ слушать ро внимашемъ.
• Его слова шли настолько вразр'Ьзъ съ тЬмъ, что говорилось
и делалось вокругъ на1съ въ столицахъ, что мы оба сначала не
знали, что и подумать. Однако, очевидная справедливость ихъ
била мне въ глаза и вполне соответствовала тЬмъ предста-
влешямъ, как^я я составилъ себе о крестьянахъ того времени.
При томъ же, передъ нами былъ не теоретикъ революционной про¬
паганды, а практикъ, уже более года работавшш съ успЪхомъ
въ народк.
—: Нетъ ничего лучше положешя помещика средней руки
въ своемъ собственномъ именш,—продолжалъ онъ разсуждать,—
или писаря въ своей волости, или учителя, уже прожившаго не¬
которое время въ ’ деревне и заслужившаго доверге окружаю-
щихъ крестьянъ. Что же касается до этот о,—добавилъ онъ,
показывая на мой новый костюмъ франтоватаго рабочаго,—то
такое платье самое удобное для нашей местности. Здесь боль¬
шинство уходитъ на заработки въ Петербургъ или Москву и воз¬
вращается въ совершенно такомъ же виде. Ничто не мешаетъ
вамъ надевать этотъ костюмъ по временамъ, когда будете ходить
къ знакомымъ крестьянамъ въ гости. Но ни въ коемъ случае не
следуетъ выдавать себя здесь за простого чернорабочаго.
Чемъ больше говорилъ онъ, темъ больше вырисовывался въ
немъ человекъ очень практичный и способный импонировать лю-
дямъ, приходящимъ съ нимъ въ близкое соприкосновеше. Моего
отца, какъ обнаружилось сейчасъ же, онъ зналъ хорошо по
слухамъ.
Черезъ неделю пребывашя мы все были уже на «ты».
7*
99
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Писаревъ тотчасъ же познакомилъ насъ съ земскимъ врачемъ
Добровольскимъ и акушеркой Потоцкой, жившими въ большомъ
селе Вятскомъ, за пять верстъ отъ Потапова, и занимавшимися
той же самой револющонной деятельностью. Познакомилъ за-
т-Ьмъ съ десяткомъ молодыхъ парней своей столярной мастерской,
перечитавшихъ уже все печатавиияся для народа за границей
книги и выражавшихъ револющонерамъ свое полное сочувств1е,
и, наконецъ, сводилъ насъ въ ближайппя деревни къ некоторымъ
семейнымъ крестьянамъ.
Одно изъ этихъ семействъ особенно выдавалось среди всехъ
остальныхъ. Это былъ зажиточный домъ. Его составляли сЬдой
старикъ-отецъ, съ величественнымъ патр1архальнымъ видомъ, и
при томъ грамотный и даже любитель чтешя, добродушная ста¬
руха-мать, две дочери и два сына.
Невольное внимаше обращали на себя второй сынъ, Иванъ
Ильичъ, и его' старшая сестра Елена. Иванъ Ильичъ былъ сначала
лавочникомъ въ селе Вятскомъ, где жилъ земсюй врачъ, но, при¬
дя къ идее, что торговая прибыль не есть справедливый доходъ,
онъ оставилъ свое занятое.
‘ I.
Его сестра Елена, высокая и очень стройная девушка, летъ
девятнадцати, съ задумчивыми карими глазами и доброй привет¬
ливой улыбкой, тоже была затронута надвигающейся цивилиза-
щей. Она получала изъ Потапова и читала всевозможный книги,
не только народный, но и журналы и романы.
Ея разговоры и манеры обнаруживали интеллигентную де¬
вушку, и все это еще более .оттенялось ея замечательной скром¬
ностью. Мне казалось, что такова была моя собственная мать,
когда она жила въ доме своего крестьянина-отца въ деревне, и
потому я былъ всегда удвоенно внимателенъ къ этой девушке.
Съ ней и ея братомъ мы скоро очень подружились и постоянно
бегали другъ къ другу повидаться.
100
.□ □ □ □
□ □ □ □ □
□ □□□□□
□
□
□ □
Остальные
добродушные,
ставляли для
адепты потаповскихъ пропагандистовъ были очень
побывавшие въ столицахъ, парни, но не пред-
меня особеннаго интереса, такъ какъ не было за-
мЪтно въ нихъ той внутренней психической жизни и деятельности,
которая отличаетъ интеллигентнаго человека отъ простого, пер-
вобытнаго. Никакие отвлеченные и неразрешимые вопросы, пови-
димому, не волновали ихъ душъ, и въ теоретическихъ разговорахъ
они соглашались сейчасъ, не спрашивая дальнейшихъ разъяснешй,
со всемъ темъ, что мы имъ говорили, хотя бы это и находилось
въ противорЪчш съ предыдущими.
Романтичесюе вкусы, которые я наблюдали въ большинстве
молодыхъ революцюнныхъ деятелей конца семидесятыхъ годовъ,
сейчасъ же проявился у насъ и здесь.
— Надо прхучаться къ жизни въ лесахъ,—сказалъ, черезъ
несколько дней, пр1ехавпйй туда Клеменцъ.—Пойдемъ на ночь
въ леей, заберемся въ самую глушь и переночуемъ у костра.
— Мы уже не разъ такъ делали,—сказала Писарева и доба¬
вила, несколько прозаически:
— И всегда пекли подъ костромъ картофель.
Она сейчасъ же поспешила на кухню, набрала въ салфетку
сырого картофеля, соли, масла и чернаго хлеба. Вооружившись
всемъ холодными и огнестрельнымъ оруж1емъ, какое только ока¬
залось въ усадьбе, мы, безъ дальнейшихъ разсужденш, отпра¬
вились въ самую глубину ближайшаго большого леса. Черезъ
несколько минуть по приходе на небольшую лесную полянку
картофель былъ слегка зарыть въ землю, и огромный костеръ
изъ натасканнаго нами хвороста пылалъ надъ нимъ своими кра¬
сными языками пламени.
Большинство изъ насъ разлеглось около него, и начало обсу¬
ждать проекты будущихъ заговорщицкихъ предпр1ятш или раз-
сказывать свои прежшя ночевки въ лесахъ и всяюя приключешя.
Я же прилегъ въ отдаленш и съ восторгомъ наблюдалъ, какъ
101
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
красиво блестели синеватыми отливами стволы трехъ или четы¬
рехъ ружей, прислоненныхъ къ окружающимъ высокимъ елямъ,
и какъ на фоне непроглядной безлунной ночи, окружавшей осве¬
щенное пространство вокругъ костра, резко и фантастично вы¬
делялись живописныя фигуры моихъ новыхъ товарищей, съ кото¬
рыми мне предстояло итти въ борьбу ?э свободу, на жизнь и
смерть. Несколько звездочекъ смотрело на ндсъ съ высоты не-
бесъ между вершинами деревьевъ и какъ будто говорило о насъ
между собою. Таинственный мракъ резко ограничивалъ осве¬
щенный половины головъ и плечъ у сидящихъ напротивъ меня,
и мне невольно казалось, что они сливаются съ окружающей
ихъ ночью въ одно неразрывное цЬлое.
Клеменцъ поднялъ съ земли еловую ветку и, полуоборотив-
шись ко мне, сказалъ:
— Вотъ, мы жжемъ эти ветки. А между темъ, сколько въ
каждой изъ нихъ удивительнаго! Каждая ветка вырастаетъ та¬
кой, какой она должна быть у ели, а не какъ у березы, или сосны.
Каждая оканчйваетъ свой ростъ, когда достигнетъ надлежащей
величины, а затемъ отсыхаетъ и вместо нея вырастаютъ новый,
таюя же. Разве это не чудесно?
И я сразу понялъ, что и у него въ душе—та же самая лю¬
бовь къ природе, какъ у меня, и мне страстно захотелось бро¬
ситься на шею своему новому товарищу, котораго я считалъ ^цо
сихъ поръ исключительно занятымъ лишь общественными во¬
просами. ,
Но я, какъ почти всегда бывало со мною, сдержалъ свой
порывъ, и онъ его не заметилъ, какъ не замечали и друпе въ по-
добныхъ случаяхъ. И вотъ теперь я .часто упрекаю себя за свою
прежнюю сдержанность... Я не разъ видалъ ее и у другихъ!
И мнЬ часто приходитъ въ голову мысль: не лучше ли намъ быть
всегда экспансивными въ своихъ добрыхъ и дружескихъ поры-
вахъ и сдерживать себя по принципу во всехъ дурныхъ?
102
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
А между тЪмъ сколько людей поступаютъ какъ разъ наобо-
ротъ и этимъ .отравляютъ жизнь и себе, и другимъ!
Несмотря на мое обратное превращеше въ «барина» (хотя о
томъ, кто я такой, знали лишь немногие избранные), я сейчасъ
же снова началъ переодеваться въ рабочее платье и прини¬
мать участ1е въ жизни окружающихъ крестьянъ и ихъ работахъ.
Мне не столько хотелось проповедывать новыя общественный
и политическая идеи, сколько изучать народный массы, войти
лично въ ихъ трудовую жизнь и определить, наконецъ, самому,
действительно ли крестьянство можетъ оказать интеллигенцш ка¬
кую-либо помощь въ ея трудной борьбе за светъ и свободу?
Еще съ первыхъ дней своего пребывашя я попробовалъ па¬
хать съ однимъ крестьяниномъ и занимался этимъ дня два, после
чего левая рука, оттянутая сохой, заболела у меня такъ сильно,
что я долженъ былъ прекратить земледел1е. Я быстро выучился
косить траву, поставлялъ ее ежедневно для двухъ нашихъ
коровъ, и каждое утро рубилъ дрова для кухни. Потомъ я крылъ
крыши соломой на крестьянскихъ избахъ вместе съ Иваномъ
Ильичемъ, и положеше на высоте мне чрезвычайно нравилось
въ этой работе.
Въ Потапове начали даже добродушно подшучивать надъ
моимъ усерд1емъ.
— Аннушка видела, какъ онъ тайно ходитъ къ речке, обли-
ваетъ себе лицо водой и ложится загЬмъ на ,солнечномъ припеке,
чтобы жаръ ободралъ ему кожу и сделалъ его более похожимъ
на мужика,—говорилъ обо мне Писаревъ, шутливо поглядывая
на меня, за чаемъ.
—• А я виделъ,—добавилъ Саблинъ, съ самымъ серьезнымъ
видомъ,—какъ онъ, сидя на крыльце, третъ свои ладони о сту¬
пени для того, чтобы оне сделались жесткими.
Эго несерьезное, какъ мне казалось, отношение къ делу сильно
меня огорчало, но я ясно виделъ, что ко мне лично они все от-
103
□ □□□□ □□□□□□□□□ □□□□□
носятся очень хорошо и что эти шутки объясняются лишь ве-
селымъ характеромъ моихъ новыхъ товарищей.
Особенная склонность къ своеобразному балагурству про¬
являлась у Саблина, любившаго во время серьезнаго раз¬
говора пускать постороншя остроты, сбивавшая разговаривав-
шихъ съ первоначальной темы. Его остроты не всегда были
очень высокой .пробы, какъ обыкновенно случается, когда люди
шутятъ ежедневно. Это были большею частью каламбуры въ
роде, напримЪръ, неожиданна™ зам-Ьчашя, что слово л и б е¬
р а л ъ происходить отъ того, что какой-то н-Ьмецъ Л и б ъ на
одномъ собраны чрезвычайно много о р а л ъ. Все смеялись,
принимались разбирать, какимъ образомъ несходящаяся гласная
о могла перейти въ е, и разговоръ перескакивалъ на новый пред-
метъ раньше окончашя прежняго.
Все это казалось мне не соотв-Ьтствующимъ серьезности на¬
шего положения борцовъ ,3а свободу, добровольно обрекшихъ
себя на гибель. Я былъ тогда еще слишкомъ молодъ для того,
чтобы понять, что можно приносить себя въ жертву и съ видомъ
беззаботности. Но я уже и тогда угадывалъ инстинктомъ, что
подъ напускной внешностью вечно шутящаго человека, скры¬
валась у Саблина глубоко преданная и любящая душа.
Мало-по-малу передо мною стало выясняться положеше дела
■въ нашей местности, и его результаты постепенно начали при¬
нимать въ моихъ глазахъ все более и более грандюзные раз¬
меры.
Десятокъ рабочихъ-крестьянъ, съ которыми я познакомился,
жили по различньгмъ деревнямъ волости и служили какъ бы
опорными пунктами для проведешя въ народъ новыхъ обще-
ственныхъ и политическихъ идей.
Для одного изъ нихъ Писаревъ выхлопоталъ у начальства
разрешеше быть книгоношей, т.-е. ходячимъ продавцемъ по де¬
ревнямъ народныхъ издашй. Вверху его короба лежали различ-
104
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
ныя божественный книжки, а внизу—револющонныя воззвашя
къ народу и брошюры, издаваемый для народа же заграницей.
Тамъ были все запрещенный книжки, разносивцпяся пропаганди¬
стами въ это л-Ьто и въ другихъ м-Ьстахъ Россш. Изъ нихъ и н-
теллигенц1и (а не крестьянамъ) больше всЪхъ нравилась
«Сказка о четырехъ братьяхъ», где повествовалось, какъ четыре
брата-крестьянина, родивппеся въ глухомъ лесу и потому живийе
все время по природе, не зная ни начальства, ,ни привилегирован-
ныхъ лицъ, вдругъ вышли изъ леса и съ удивлешемъ уви¬
дели новый, совершенно непонятный для нихъ общественный и
политически строй. Они-пошли на четыре разныя стороны Рос¬
сш для того, чтобы познакомиться съ такимъ удивительнымъ для
нихъ образомъ жизни, и начали уговаривать ,народъ возвратиться
къ «первобытной справедливости», но все попали за это въ
руки властей и .встретились по Владим1рской дороге въ канда-
лахъ, на пути въ Сибирь. ,
Въ народе, какъ я заметили, эта сказка, да и вообще все
произведения въ сказочномъ тоне, производили менке впечатле-
Н1я, чемъ прямыя обращешя, въ роде прокламащи Шишко, на¬
чинавшейся словами: «Чтой-то, братцы, плохо живется народу на
святой Руси!»
Кроме прозаическихъ произведешй разносились изъ По¬
тапова сборники револющонныхъ стихотворешй, переделки об-
щеизвестныхъ народныхъ песенъ на револющонный ладъ, чемъ
особенно занимался Клеменцъ, и брошюрки псевдо-релипознаго
содержашя, въ роде сказки о Николае Чудотворце, возмутившем¬
ся (кажется, уже на небе) совершающимися на земле неспра¬
ведливостями и спустившимся на нее проповедывать револющю.
Меня особенно смешило тогда, что на внутренней стороне обло-
жекъ у всехъ светскихъ револющонныхъ издашй было .напечатано:
«Одобрено цензурой».
105
□ □□□□□□□□□□□□□ □□□□□
А на книжкахъ псевдо-релипознаго содержашя, въ родЬ Ни¬
колая Чудотворца красовалась надпись;
«Съ благословения СвятЬйшаго Сунода».
Все эти книги распространялись книгоношей въ значитель-
номъ числе по всему уезду. Остальные «избранные» изъ кре-
стьянъ пропов'Ьдывали по своимъ деревнямъ и старались сде¬
латься центрами отд-Ьльныхъ кружковъ деревенской молодежи.
' На лугу передъ усадьбой были выстроены различный качели
и карусели, вместе съ приспособлешями для гимнастическихъ
упражнешй и даже домашней музыкой. Благодаря такимъ при-
манкамъ, каждое воскресенье собиралась въ Потапове вся де¬
ревенская молодежь изъ окрестностей, человекъ до пятисотъ и
более. Везде кругомъ пели песни, водили хороводы. Молодые
парни качали на каруселяхъ деревенскихъ девицъ, и; все было-
поставлено вольно, безъ стеснешя.
Когда Писаревъ и Саблинъ замешивались по временамъ въ
эту огромную толпу со своими шутками и веселыми разсказами,
то место ихъ нахождешя всегда легко было определить по не-
умолкаемымъ взрывамъ хохота. Настоящей пропаганды здесь
избегали, но так1я сборища служили прекраснымъ способомъ -для
завязыванья знакомствъ, и потому потаповская колошя пропа-
гандистовъ ими особенно дорожила. Переделки же народныхъ
песенъ, где осмеивались власти и самодержавные порядки, и весь
остальной запрещенный вокально-музыкальный репертуаръ были
здесь пущены въ полный ходъ.
Съ особеннымъ воодушевлешемъ пела толпа ,известный ре¬
волюционный варьянтъ приволжской бурлацкой «дубинушки».
Среди общаго смеха и гула такъ и гремелщея куплеты:
Ой, ребята, плохо дЪло!
Наша барка на мель сДла!
- . . нашъ белый кормщикъ пьяный!
106
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Онъ завелъ насъ на мель прямо!
Чтобы барка шла ходчЪе,
Надо кормщика въ три шеи.
И каждый куплетъ стоголосая толпа сопровождала обычнымъ
пррп’Ьвомъ:
Ой, дубинушка, ухнемъ,
Ой, зеленая, сама пойдетъ, подернемъ, подернемъ, да ухнемъ!
Таюя задирательныя противоправительственный песни осо¬
бенно соответствовали народному вкусу и вызывали въ крестьян¬
ской публике неудержимый смехъ. Оне тотчасъ заучивались и
разносились присутствовавшими далее по деревнямъ. Какъ да¬
леко оне распространялись, было трудно даже определить. Только
неожиданностью для провинщальныхъ властей движешя въ на-
родъ и объяснилось то обстоятельство, что на все это въ про-
должеше почти двухъ летъ не обращали, никакого внимашя.
Въ тотъ моментъ, когда мы съ Саблинымъ пр1ехали въ По-
тапово, главная работа въ этой местности казалась совершенно
законченной. Черезъ две или три недели пребывашя мне стали
уже закрадываться въ душу вопросы:
— Для чего же живу здесь я? Что могу я прибавить къ
тому, что уже сделано?
Воспоминашя о моей покинутой матери и все, что было пе¬
режито мной при решенш идти въ народъ, стали пробуждаться
въ душе съ новой силой.
— Оправдывается ли здешней моей жизнью все то горе, кото¬
рое я причинилъ у себя дома? Ведь, можетъ быть, въ это самое
мгновеюе и мать моя, и все друпе воображаютъ ужасы, а я живу
какъ ни въ чемъ не бывало, почти такъ же, какъ и у нихъ въ
Борке!
Романтическая сторона моей души, жаждавшая опасностей
107
г
□ □□□ □□□□□□□□□□□□□□ О
;/ и приключешй и побуждавшая меня пойти въ это движете въ
надежде попасть прямо въ партизанскую войну,—если не войну
народа, то тЪхъ, которые въ него . пошли,—снова заговорила
во мне. Ведь если все пустились |въ подготовительную работу, то
никакой партизанской войны не будетъ много лЬтъ. Кругомъ раз-
суждаютъ лишь о томъ, какъ каждый подготовитъ нисколько
человЪкъ, а те, въ свою очередь, еще нисколько и такъ далее
до безконечности! А я еще никого не подготовилъ...
Писаревъ спросилъ меня однажды:
— Какъ ты думаешь, скоро ли будетъ революция?
— Не знаю!—отв-Ьтилъ я ему печально.—Можетъ быть, лЪтъ
черезъ десять, а ,можетъ быть, и более.
— Ну, н-Ьтъ!—воскликнулъ онъ.—Более, ч-Ьмъ на четыре года,
я не согласенъ.
Съ такимъ |крайнимъ срокомъ мирились и остальные. Но о
томъ, что револющя можетъ случиться въ этомъ самомъ
году, никому не приходило въ голову.
Въ одинъ прекрасный день, не выдержавъ своей праздной
жизни, потому что б-Ьгаше по избамъ, болтовня о нашей буду¬
щей деятельности и сельсюя работы съ крестьянами перестали
меня удовлетворять, я прямо сказалъ за утреннимъ чаемъ:
— Я чувствую, что д^ла стоятъ здесь уже на прочной ноге.
Для новыхъ лицъ не остается достаточной работы. Уйду на
Волгу въ бурлаки.
Сначала все приняли это за простое размышлеше и раз-
смеялись, стараясь вообразить мою фигуру въ такой роли.
Потомъ, увидевъ, что я действительно не удовлетворяюсь
своей жизнью при чужомъ деле, Писаревъ вдругъ уехалъ куда-
то на несколько часовъ и, возвратившись, сказалъ:
—• Ну, я тебя устроилъ. Въ двенадцати верстахъ отсюда
есть деревня Коптево, въ совершенно глухой местности, посреди
болотъ и лесовъ и наполненная староверами. Думаю, что она
108
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
какъ разъ придется тебЪ по вкусу. ■ Тамъ у меня есть знакомый
кузнецъ, и онъ согласенъ взять тебя ученикомъ. Я сказалъ ему,
что ты сынъ крестьянина, московскаго дворника, выросъ въ сто-
лицЪ и учился три года въ городскомъ училищ-Ь, но этой весной
твои родители внезапно умерли отъ.тифа, оставивъ тебя безъ вся-
кихъ средствъ къ существованпо. Я прибавилъ, что тебЪ особенно
хочется выйти въ кузнецы. .
Это мнЪ понравилось. Въ такомъ положенш,—думалъ я,—мнЪ
можно будетъ, по крайней м'Ьр’Ь, узнать, что же такое пред-
ставляетъ изъ себя нашъ народъ? Если вести пропаганду и
лучше въ привилегированномъ положенш, то изучать народъ
несравненно удобнее въ вид-Ь простого рабочаго. Не будутъ,
по крайней мЬрЪ, сейчасъ же соглашаться со всЬмъ, что я го¬
ворю, въ то время какъ, можетъ быть, въ дупгЬ думаютъ совсЪмъ
другое.
На сл'Ьдующ1й день меня привезли по назначению, въ ра-
бочемъ костюмЪ и въ расшитыхъ сапогахъ, но только уже безъ
жилета съ бубенчиками, который не требовался въ той глухой
местности. Былъ также и запасъ запрещенныхъ изданш въ моемъ
дорожномъ М'ЬшюЬ.
Насъ встрЪтилъ почтенный старикъ, кузнецъ, съ длинной,
полусЬдой бородой, и старая женщина, его жена, спокойный и
привЪтливыя манеры которой внушали невольное уважеше. Отре-
комендовавъ меня, какъ будущаго ученика, Писаревъ попросилъ
готовить для меня, какъ избалованнаго столичной жизнью, ка¬
кое-нибудь дополнительное блюдо на его счетъ, въ родЪ, на-
примЪръ, яичницы на молок-Ь. А зат-Ьмъ, потолковавъ съ ними
о безразличныхъ предметахъ съ четверть часа, онъ у-Ьхалъ об¬
ратно, оставивъ меня одного.
Старикъ и старуха повели меня прежде всего въ небольшую
«лЪтнюю избу», или «югЬть», построенную въ нЪсколькихъ ша-
гахъ отъ ихъ избы, на задворкахъ деревни, и разгороженную сЪ-
109
□ □□□□□□ □□□□□□□□□□□ □
иями на дв-Ь комнаты. Въ об-Ьихъ. царилъ полумракъ, такъ какъ,
вм-Ьсто оконъ, въ нихъ было проделано между двухъ смежныхъ
бревенъ лишь одно отверстие, которое можно было бы заклеить по-
лулистомъ писчей бумаги. Оно затыкалось на случай нужды де-
ревяннымъ засовомъ.
На полу въ углу лежала куча сЬна. Никакой мебели не было.
— Вотъ зд-Ьсь ты будешь жить лЬтомъ, пока тепло,—сказалъ
мнЬ кузнецъ,—а въ другой горниц-Ь ночуетъ нашъ сынъ.
Я положилъ свой м'Ьшокъ въ уголъ, и хозяева ушли, сказавъ
мн-Ь:
— На работу тебя возьмутъ завтра, а теперь теб-Ь можно
отдохнуть.
Черезъ полчаса пришелъ ко мн-Ь ихъ сынъ, помощникъ куз¬
неца, уже женатый мужичокъ, съ русой бородкой, и, поздоро¬
вавшись со мной за руку, повелъ меня обратно въ главную избу
обедать со вс-Ьмъ семействомъ. Прежде, ч-Ьмъ с-Ьсть за столъ,
я началъ по обязательному крестьянскому обычаю креститься и
кланяться вм-Ьст-Ь съ другими на иконы.
Я уже думалъ, что исполнилъ все требуемое отъ меня новымъ
м1ромъ, но это оказалось нев'Ьрно. Я забылъ, что находился
у старов-Ьровъ.
—■ Щепотью крестишься, милый! Какъ соль берешь! Не
такъ!—сказала мн-Ь старуха, подойдя ко мн-Ь со спокойнымъ до-
стоинствомъ, по окоичанш молитвы.
И, сложивъ мою руку такимъ образомъ, чтобы указательный
и среднш палецъ были рядомъ вытянуты впередъ, какъ если бы
я указывалъ ими на кого-нибудь, она сжала вс-Ь остальные мои
пальцы въ кулакъ и заставила меня перекреститься три раза
такимъ новымъ способомъ. Я охотно исполнилъ ея желаше, такъ
какъ мн-Ь это было р-Ьшительно все равно, или, скор-Ье, даже
■интересно, и съ т-Ьхъ поръ всегда сталъ креститься двумя пер¬
стами, по-старов-Ьрски.
110
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
—■ Умеешь что-нибудь ковать?—спросилъ меня старикъ по-
сл’Ь об'Ьда.
— НТтъ! Я только сапоги шить ум-Ью, да и то плохо.
— Что жъ и сапоги дЪло хорошее. Пригодится. Воть теперь
и ковать выучишься.
Онъ началъ разспрашивать меня насчетъ «потаповскихъ го-
сподъ», но изъ осторожности я на первый разъ отв'Ьтилъ уклон¬
чиво, сказавъ только:
— Они стоятъ за нашего брата противъ начальства.
Раннимъ утромъ на слТдующш день мы принялись за работу
въ маленькой закопт-Ьлой кузниц-Ь при дорог-Ь у въезда въ де¬
ревню. Меня начали обучать дЪланыо гвоздей. Въ остальное же
время пришлось раздувать мТхи у горна и совершать друпя, не¬
значительный вспомогательный работы.
* Д-Ьло пошло такъ успешно, что кузнецъ остался чрезвычайно
доволенъ мною и потомъ постоянно хвалилъ мое усерд1е и спо¬
собность къ работ-Ь. Впрочемъ, и было за что хвалить. Я отно¬
сился къ д-Ьлу съ такой сереьзностыо, какъ будто отъ этого
зависала моя жизнь. Однажды, когда мы сваривали шину, кусокъ
раскаленнаго жел'Ьза, величиной съ большую горошину, отско-
чилъ изъ-подъ молота и упалъ мнТ за голенище сапога. Я по-
чувствовалъ страшную боль въ ногЬ, когда онъ съ шипЬньемъ
проникалъ мн-Ь въ гЬло, но моя рука, бившая въ то время пяти-
фунтовымъ молотомъ, не сдЬлала ни одного невЬрнаго движешя.
Только когда все было кончено, я быстро сбросилъ сапогъ, и
изумленный кузнецъ увидЬлъ прожженное углубление на моей
ногЬ величиной съ половину боба.
Въ первый же день моихъ работъ у входа въ кузницу собра¬
лась толпа народа, какъ будто по собственнымъ дЬламъ, толкуя
между собой и лишь изредка обращаясь къ намъ съ тЬмъ или
другимъ вопросомъ.
111
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□с
Некоторые присЪли поблизости на различныхъ предметахъ,
въ род'Ь старыхъ колесъ, требовавшихъ обшивки шинами. Но
несмотря на кажущееся «еввимаще, было очевидно, что всГ
они собрались зд'Ьсь поглазеть на мою особу и обсудить ее по¬
томъ между собою.
Появление новаго человека, да притомъ столичнаго, было
большимъ собьтемъ въ этой глухой деревн-Ь. Однако, въ виду
того, что я не имЪлъ въ ихъ глазахъ никакого привилегирован¬
на™ положения и, по ихъ мнЪнпо, не могъ быть въ жизни ни-
чЪмъ инымъ, какъ кузнецомъ, или мастеровымъ, ко мнЪ отно¬
сились, какъ къ .человеку своего круга, не стесняясь.
Въ сл'Ьдуюнце же дни у меня начали завязываться и разговоры
съ этой толпой, ежедневно собиравшейся въ известные часы
около кузницы.
Предметы нашихъ обсужденш были чрезвычайно разнообраз¬
ны, но большей частью философскаго характера.
Разъ, одинъ изъ окружающихъ крестьянъ, пожилой мужичекъ,
завелъ р-Ьчь о томъ, что телеграфистъ на ближайшей станцш
жел'Ьзной дороги говоритъ, будто Бога н-Ьтъ.
—• Какъ вы думаете объ этомъ?—обратился онъ добродушно
ко М'нЪ (слово в ы уже было занесенно даже въ такую глухую
местность).
Очень заинтересованный узнать, что они сами думаютъ,
я отвЪтилъ уклончиво:
— И въ Москв-Ь говорятъ, будто н-Ьтъ, да не знаю, что и
подумать? Говорятъ, будто никто никогда его не видалъ.
— И то правда,—замЪтилъ одинъ,—никто никогда его не
видалъ.
—• А по-моему,—вмешалась старуха, моя хозяйка, тоже при¬
сутствовавшая при разговор^,—есть онъ или нГтъ, а молиться
ему все же нужно, и по правиламъ, какъ положено. Если его
112
н-Ьтъ, немного времени пропадетъ на молитву, а если есть, то
онъ за все воздастъ сторицею.
Съ этимъ мн’Ьшемъ сейчасъ же согласились всЬ.
Таюя вЬяшя времени, прорвавшаяся въ лЬсную глушь черезъ
станщю желЬзной дороги и оригинальное, чисто практическое
отношение окружавшихъ меня простыхъ людей къ своей религш
чрезвычайно меня поразили. Глядя на народъ сверху внизъ и на¬
слушавшись въ интеллигенции р-Ьчей, что не нужно затрагивать
при сношешяхъ съ крестьянами релипозныхъ вопросовъ изъ опа-
сен1я сразу возбудить ихъ противъ себя, я счигалъ русскихъ
крестьянъ, въ особенности раскольниковъ, очень нетерпимыми
въ отношении вГры, и потому спросилъ, помолчавъ немного:
— А что же телеграфистъ, который говоритъ, что Бога нЪтъ,
какой онъ челов'Ькъ?
-— Хороший человЬкъ!—ответило мн-Ь нисколько голосовъ,—
такой простой, да ласковый со всЬми!
Заходила рЬчь и о пом-Ьщикахъ, и о начальства. И здЬсь, въ
качеств-Ь человека изъ простого сослов1я, я многое узналъ, чего
не могъ бы узнать въ другомъ положенш.
Вс'Ь старые люди жаловались на новыя времена и говорили,
что «при пом-Ьщикахъ» было лучше. Молодежь же, едва помнившая
крЬпостное право, поголовно относилась къ помЬщикамъ изъ
дворянъ (конечно, исключая отд-Ьльныхъ, знакомыхъ имъ лицъ)
наполовину враждебно, наполовину пренебрежительно. Особенно
ясно я подмЬтилъ эту черту пренебрежения уже впослфдствш,
когда мн-Ь пришлось, получивъ порядочный навыкъ въ народной
рГчи и народныхъ правилахъ прилшйя, ходить въ народ-Ь по
Курской и Воронежской губершямъ, а затЬмъ по Московской,
Ярославской и Костромской.
НигдЬ въ крестьянскомъ мхр-Ь уже не думали, что манифеста
19 февраля 1861 года былъ подм-Ьненъ помещиками. Ничего по-
добнаго, по крайней м-Ьр-Ь, мн-Ь не приходилось слышать. Вс-Ь
Н. Мороэовъ. Повести.
113
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□с
смотрели на него, какъ на пинокъ, данный царемъ дворянству
по причине какихъ-то таинственныхъ взаимныхъ несогласш
(«ч'Ьмъ-то надоели ему»), но все были недовольны, что
царь не отобралъ земель у пом'Ьщиковъ ц-Ьликомъ и даромъ,
а назначилъ выкупъ и некоторые были даже прямо враждебно
настроены за это противъ самого 'царя...
— Что бы они могли съ нимъ поделать?—приходилось мне
слышать не разъ.—Баринъ-татаринъ ходитъ павлиномъ, а пни
его хорошенько ногой, глядишь—и присмир-Ьетъ.
Этотъ перюдъ пренебрежительнаго отношешя обусловливался,
какъ мне кажется, т-Ьмъ, что въ глазахъ народа дворяне, какъ
классъ, потеряли всякш престижъ именно потому, что не сумели
отстоять своего первоначальнаго положешя. Можетъ быть, я и
ошибаюсь, но мне всегда бросался въ глаза контрастъ въ отно-
шен^яхъ более молодыхъ крестьянъ къ помещиками, съ одной
■стороны, и къ местной администрацш—съ другой. Къ первымъ,
какъ я уже сказалъ, отношеше было враждебно-пренебрежитель¬
ное, а ко вторымъ—враждебно-боязливое.
—• Что поделаешь,—говорили мне потомъ у дверей этой са¬
мой кузницы, на мои слова, что народу надо взять управлеше
страною въ свои руки, какъ въ иноземныхъ государствахъ.—
Что поделаешь? У начальства сила, а у насъ все врозь. Никто
другого не поддержитъ, все разбегутся.
И мне невольно припомнился тотъ самый мужичокъ, который
пустился бежать во всю прыть, когда я позвалъ его на помощь
къ Шанделье после того, какъ его переехала тройка.
Я большею частью разсказывалъ имъ о порядкахъ правлешя
въ иностранныхъ государствахъ, и какъ была добыта тамъ сво¬
бода. Это мне казалось наиболее целесообразнымъ средствомъ,
потому что приходилось изображать не какой-нибудь еще не¬
испытанный проектъ, а уже существующий образецъ. Книжки \
распространять мне совершенно не пришлось, такъ какъ вся
114
деревня оказалась поголовно безграмотной, и въ следующее же
воскресенье я отнесъ обратно въ Потапово весь свой тюкъ, за
исключешемъ одного экземпляра каждаго издашя.
Более другихъ сблизился я съ сыномъ моего кузнеца, тоже
совершенно безграмотнымъ мужичкомъ, но съ философскимъ от-
гЬнкомъ ума. Въ свободные часы онъ постоянно заб-Ьгалъ ко
мн-Ь въ «клеть» и тамъ, валяясь на сене, мы вели съ нимъ все¬
возможные философеме разговоры.
Я сталъ замечать, что понемногу онъ очень привязывался
ко мн-Ь, и что его прямо влечетъ потолковать со мной. Это очень
меня радовало, и при первомъ же случае я началъ читать ему
различный револющонныя издашя, такъ настоятельно рекомен¬
дованный на обложкахъ цензурой и свягЬйшимъ синодомъ.
Но тутъ мн-Ь пришлось совершенно разочароваться. Въ сло-
весныхъ разговорахъ мой ученикъ былъ человЪкъ, какъ чело-
в±къ, и спрашивалъ и отв-Ьчалъ осмысленно. Но какъ только
доходило до чтен1я, въ какой форме ни предлагалось бы оно—
въ виде сказки или проповеди,—имъ сейчасъ же овладевала не¬
преодолимая зевота или страшная разсеянность.
Каждую отдельную фразу или две, какъ я очень хорошо за-
мечалъ, перемежая свое чтеше словесными гко1мментар1ями, онъ
понималъ совершенно отчетливо, но общая связь ихъ другъ съ
другомъ совершенно была недоступна для его головы: одна идея
выталкивала другую изъ узкаго горизонта его мышления, какъ въ
микроскопе разематриваше одной части водяной капли неизбежно
влечет^ за собою удалеше съ поля зрешя остальныхъ частей,
такъ что потомъ ихъ уже трудно снова разыскать и сопоставить
съ другими. Сколько ни передвигай пластинку, никогда не по¬
лучишь сразу всего целаго...
Такую же самую черту абсолютной неспособности охваты¬
вать соотношеше между различными, связанными другъ съ дру-
8*
115
□ □□□□ □□□□□□□□□□□□□□
помъ идеями приходилось мне встречать и въ головахъ осталь-
ныхъ людей, неразвитыхъ предварительными обучешемъ.
Однажды мне пришлось читать этому простому человеку за¬
мечательно трогательное место въ прокламации: «Чтой-то брат¬
цы»... Я самъ очень увлекся и былъ взволнованъ. Взглянувъ на
моего слушателя, чтобы узнать произведенное впечатлеше, я
вдругъ съ радостью заметилъ, что на лице его выражается ка¬
кая-то особенная озабоченность и какъ бы желаше задать мне
вопросъ по поводу прочитаннаго... Это, при чтении книгъ тогдаш-
нимъ крестьянамъ, была для меня такая редкость, что я весь
просеяли отъ удовольств1я.
— Что такое?—спросилъ я, прервавъ чтеше.
-—- Каюе у тебя хоропие сапоги,—сказалъ онъ, указывая на
расшитыя красными и синими шнурами голенища на моихъ но-
гахъ,—чай, дорого далъ?
Этотъ неожиданный вопросъ такъ меня огорчилъ и сразу
открыли глаза на безполезность систематическаго чтешя совер¬
шенно безграмотному человеку, что я более не повторяли сво¬
ихъ попытокъ и ограничивался устными разговорами. И, однако,
этотъ человекъ, какъ оказалось потомъ, очень привязался ко
мне и готовъ былъ для меня на многое.
V
Моя пропаганда не ограничивалась одними политическими и
сощальными вопросами. Едва я попали въ деревню, какъ насильно
запрятанное мною въ наиболее удаленные уголки моей души-—дав¬
нишнее влечение изучать природу и ея вечные законы, вдругъ
дало себя знать. Убегая въ свободный минуты <въ окружающде леса
и болота, я тащили оттуда въ свою клеть всевозможные лишай¬
ники, мхи, древесные грибы, вместе съ образчиками камней и
окаменелостей, которыхъ тоже удалось найти несколько штуки
на обрыве речки.
Все это очень заинтересовало моего пр1ятеля, (и я объясняли
ему въ популярной форме различным явлешя природы. Я за-
116
□ □□□□□□□□□□□□□□□ООО
думалъ даже понемногу обучить его и чтенно, несмотря на его
поздн1й возрастъ,—• ему было лктъ двадцать шесть,—но моимъ
планамъ не суждено было осуществиться.
Въ одинъ памятный мн-к полдень мы работали въ кузни-
ц-к надъ свариваньемъ большого куска желкза. Ярюй солнечный
лучъ врывался черезъ дверь въ полумракъ нашей избушки на
курьихъ ножкахъ, гд-к не было никакихъ оконъ, и освкщалъ
подъ нашими ногами часть земляного пола, чернаго отъ сажи.
Сплошь закопченыя сткны оставались совершенно мрачными, и
только въ глубин-к горна пылали на груд-к угольевъ желтые,
красные и фюлетовые языки пламени.
Мы ковали въ своихъ крестьянскихъ пестрядевыхъ рубахахъ
и грубыхъ фартукахъ въ три молота, такъ что наши удары, быстро
сл-кдуюпце другъ за другомъ, отбивали на раскаленномъ кускк
металла одну непрерывную дробь. Тысячи жел-кзныхъ искръ вы¬
летали огненными струями изъ-подъ нашихъ молотовъ и брыз¬
гали въ ст-кны и въ наши фартуки, и подъ каждымъ ударомъ вспы¬
хивали, какъ бы зарницы пламени.
Я былъ въ полномъ увлеченш и ни на что другое не обращалъ
внимашя.
-—- Ахъ, какъ хорошо! Да это чудо, что такое!—вдругъ раз¬
дался въ дверяхъ голосъ Алекс-кевой.
Пораженный такой неожиданностью, такъ -какъ она, по моимъ
соображешямъ, должна была находиться въ Москв-к, я обернулся,
не докончивъ работы, и, дкйствительно, увидклъ ее, бьющую въ
ладоши, въ дверяхъ кузницы, въ сопровождены Саблина и Писа-
ревыхъ.
—• Здравствуйте, Липа! Какъ вы сюда попали!—воскликнулъ
я, бросаясь къ ней навстр-кчу.
— Не утерп-кла,—объявила она мн'к,—пр^кхала къ вамъ.
Мы век радостно поздоровались, и хозяева тотчасъ же пригла¬
сили гостей къ себ'к въ избу, но Алекс-кева, которую особенно
117
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
привели въ восторгъ сыпавнлеся изътподъ трехъ молотовъ потоки
искръ, ни за что не хотели идти, пока мы не сваримъ при ней еще
новаго куска железа. Сд-Ьлавъ ей это удовольствие, мы все отпра¬
вились сначала къ кузнецу, а затЪмъ и въ мою «клЪть», необычай¬
ное устройство которой, безъ всякихъ оконъ, тоже вызвало все¬
общее одобреше.
—' Вотъ бы где жить,—восторгалась Алексеева. — Совсемъ
какъ хижина дяди Тома!
Я угостилъ ихъ приготовленной для меня молочной яичницей
въ лотке, съ чернымъ хл-Ьбомъ, и затЪмъ вся компашя обратно
уехала изъ деревни, строго наказавъ мне каждое воскресенье и
праздникъ непременно приходить къ нимъ.
Ню, какъ говорится въ Библ1и, «время уже исполнилось» для
нашей революцюнной деятельности въ этой местности. Не успелъ
я и двухъ разъ побывать у нихъ, какъ Писаревъ получилъ пре-
дупреждеше изъ Петербурга, что ему грозитъ арестъ.
Какъ оказалось впоследствш, бывипй раскольничш попъ, Ти¬
мофей Ивановъ, раздосадованной темъ,- что его сынъ попалъ въ
потаповскую артель столяровъ-пропагандистовъ, чемъ причинилъ
большой ущербъ его собственной столярной мастерской,—ре-
шилъ сделать доносъ.
—• И барину отомщу,—говорилъ онъ,—и сына спасу, да еще,
какъ Комиссаровъ, награду получу отъ царя.
Онъ вообразилъ, что, при политическихъ доносахъ, доносчикъ
получаетъ отъ царя все имеше преданнаго имъ человека. Опа¬
саясь, что, если онъ донесетъ кому-либо изъ подначальныхъ лицъ,
то у него лерехватятъ награду, и онъ останется ни съ чемъ, онъ,
будто бы, прямо отправился въ Зимнш дворецъ и изъявилъ жела¬
ние видеть царя по очень важному делу. На вопросъ объ этомъ
деле онъ отказался отвечать кому бы то ни было, кроме царя.
Его, конечно, отвезли въ «Третье Отделеше Собственной
Его Императорскаго Величества Канцелярш» и посадили въ оди-
118
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□□
ночное заключеше пока не скажетъ всего. Иваиовъ нисколько
дней упирался, требуя царя, но потомъ, отчаявшись въ своемъ
дЪл'Ь, разсказалъ все.
Писаревъ, Саблинъ, Клеменцъ и умерцпй потомъ медикъ
Львовъ, работавшей въ этой местности, сейчасъ же уехали въ сто¬
лицу.
Въ дом'Ь остались только Писарева, какъ не участвовавшая
въ револющонныхъ предпрёятёяхъ своего мужа, и Алексеева, въ
качеств-Ь ея гостьи. Я тоже объявилъ, что не у'Ьду, потому что
прежде всего нагрянутъ на Потапово, и я въ своей отдаленной
деревнЪ буду предупрежденъ ран'Ье, чЪмъ до меня усп'Ьютъ до¬
браться.
Остался также и докторъ Добровольскёй въ своемъ оел'Ь,
предполагая, что доносъ относится только къ Иванчину-Писареву,
а не къ нему. •
119
V.
Н'ктъ бол'Ье возврата.
ПРОШЛО дня три. На четвертый, когда мы, кузнецы, вс!
работали вместе, къ намъ вдругъ явился съ ружьемъ въ
рукахъ одинъ изъ извЪстныхъ мне крестьянъ, на когораго
у насъ полагались почти такъ же, какъ на Ивана Ильича. СдЪлавъ
видъ, что совершенно меня не знаетъ, онъ обратился къ старику-
хозяину съ просьбой починить курокъ его ружья, и, пока тотъ,
повернувшись къ свету, разсматривалъ порчу, потихоньку сунулъ
мне въ руку, иивнувъ таинственно головой, маленькую бумажку.
Я вышелъ за уголъ кузницы и прочелъ буквально следующую
записку Алексеевой:
«Бегите, бегите скорее! Все погибло, все пропало! Добро-
вольскш и Потоцкая арестованы. Писарева и я сидимъ подъ до-
машнимъ арестомъ. Кругомъ дома полищя и засады на случай
возвращения кого-либо изъ васъ. Бегите, бегите скорее, сейчасъ
пр1едутъ къ вамъ. Ваша Липа».
Все это было написано спешно карандашемъ на клочке бу¬
маги.
Когда я теперь вспоминаю свои ощущешя при полученш такой
записки, то могу сказать лишь одно: извеспе это решительно не
вызвало у меня ни малейшаго страха за себя, а только безпокой-
ство за другихъ.
Я возвратился въ кузницу и принялся за прерванную работу.
Предупредивши меня уже ушелъ. Отбивая молотомъ ударъ за
120
□ □□□□□□□□□□□□ □□□□□□
ударомъ по железу, я обдумывали ткмъ временемъ, какъ мн-Ь те¬
перь быть? Бежать, не попытавшись выручить Иванчину-Писареву
и Алексееву, казалось мне совершенно немыслимымъ. Надо что-
нибудь придумать для ихъ спасешя. Прежде всего я сообразилъ,
что словамъ Алексеевой «сейчасъ пргЬдутъ къ вами» нельзя при¬
давать буквальнаго значен1я. Она, очевидно, была слишкомъ взвол¬
нована, когда писала.
—• Едва ли пргЬдутъ раньше ночи,—подумалъ я,—но все же
надо поглядывать по временамъ на дорогу и на вешай случай
прислушиваться и не зевать.
Затемъ я вспомнили о томи, какъ, начитавшись когда-то маль-
чикомъ Майнъ-Рида, я изображалъ индейцевъ и искусно проби¬
рался въ траве ползкомъ куда угодно, пугая взрослыхъ неожидан¬
ностью своего появлешя.
—■ Нужно,—подумалъ я,—пробраться въ Потапово по способу
краснокожихъ, а тамъ увидимъ, что делать.
Но для этого было необходимо дождаться вечера. И, вотъ, я
работалъ и работалъ бе'зъ перерыва, обдумывая детали.
Когда, наконецъ, наступило время отдыха, я вызвали въ свою
клеть сына-кузнеца и сразу во всеми ему признался.
—' Въ большихъ городахъ,—сказали я,—среди молодыхъ
людей, занимающихся науками и пишущихъ книги, появилось
много • такихъ, которыми счастье простого народа стало дороже
своего, и они, бросивъ все, что дорого каждому обычному чело¬
веку—богатство, личное счастье и родныхъ, пошли въ деревни,
въ крестьяне и рабочге, чтобы жить ихъ жизнью и разделять ихъ
труди и помочь народу устроить его жизнь такъ, какъ это сде¬
лано давно въ иностранныхъ государствахъ, где народи сами
управляетъ своей судьбой черезъ выбранныхъ имъ людей.
Я сказали ему, что таюе люди ходятъ теперь по всей Россш,
что Писаревъ, Добровольский и все, кто жили въ Потапове, и я
сами, принадлежимъ къ ихъ числу. Но правительство, не желая.
121
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□□
такого ограничешя своей власти, преслЬдуетъ насъ и ссылаетъ въ
Сибирь и на каторгу, какъ бунтовщиковъ.
— Въ Потапово полищя сегодня уже нагрянула въ усадьбу, но
Писаревъ успЬлъ скрыться,—закончилъ я ,—доктора схватили и
сошлютъ въ Сибирь на каторгу, а за мной пргЬдутъ сегодня ночью
или завтра.
Все это его сильно огорчило и обезпокоило.
—■ Какъ же теперь теб-Ь быть?—сказалъ онъ взволнованнымъ
голосомъ.
—• Ночью уйду отсюда тайкомъ, а ты предупреди зат-Ьмъ всЬхъ
въ деревнЬ, чтобъ ничего не разсказывали начальству о моихъ
разговорахъ съ вами. Учился, молъ, работать, а больше ничего
не д-Ьлалъ.
—■ Не бЬги въ города,—сказалъ онъ мнЬ со слезами на гла-
захъ:—поймаютъ и погубятъ... Вотъ что лучше сдЬлай. По де-
ревнямъ здЬсь живетъ много бЬгуновъ (религюзная секта, не
признающая властей и потому скрывающаяся въ глухихъ мЬстахъ
Россш), я знаю ихъ, и для меня они сдЬлаютъ все. У нихъ
есть тайныя комнаты при избахъ и подвалы. Никакое начальство
тебя въ нихъ не разыщетъ.
Идея попасть въ этотъ новый для меня, таинственный М1ръ по¬
казалась мн-Ь очень заманчивой. Но, вспомнивъ, что прежде всего
мн-Ь нужно спасать двухъ бЬдныхъ плЬнницъ въ ПотаповЬ, я ему
сказалъ:
— Поговори съ ними на всякий случай, чтобъ все было готово,
если я приду къ тебЬ, но прежде всего мн-Ь нужно повидаться со
своими: можетъ, приду, а можетъ—и нЬтъ...
Наступалъ вечеръ. Я уложилъ свои небогатые пожитки
въ дорожный мЬшокъ и взвалилъ его на плечи. Мы обнялись, по-
ц-Ьловались три раза со слезами на глазахъ, и я скрылся за
задворками деревни въ спускающемся сумрак-Ь. Никто не видЬлъ
моего ухода, кромЬ этого товарища по работЬ, который стоялъ на
122
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□О
околице деревни и провожалъ меня взглядомъ до т-Ьхъ поръ, пока
я не скрылся.
Последней разъ Ёзглянулъ я на свою кузницу. Она стояла, въ
вечерней полутьме унылая и безлюдная подъ своей березой. За
ней виднелось поле и нигде не было ни души.
Я приспособилъ свой путь такимъ образомъ, чтобы подойти къ
Потапову около одиннадцати часовъ, когда будетъ совершенная
ночь.
Планъ мой состоялъ въ сл'Ьдующемъ. Усадьба находилась, со
стороны дороги, на открытомъ лугу. Но домъ прилегалъ однимъ
бокомъ къ крутому обрыву, подъ которымъ лежало русло неболь¬
шой речки или, скорее, ручья. За домомъ былъ маленьюй садикъ
съ нисколькими клумбами цв-Ьтовъ, грядами клубники и редкими
яблоневыми деревьями. Обнесенъ онъ былъ густымъ частоколомъ
изъ острыхъ кольевъ, и одна сторона этой ограды шла какъ разъ
на границе обрыва, такъ чтд за частоколъ трудно было пробраться,
не рискуя свалиться въ ручей со значительной высота.
По другую сторону ручья шелъ густой еловый л'Ьсъ.
■Стража, приставленная къ дому,—думалъ я,—едва ли будетъ
наблюдать за этимъ мало доступнымъ мЪстомъ, а между тЪмъ, во
время моей жизни въ усадьбе я открылъ здесь въ частоколе, ма¬
ленькую лазейку и, какъ любитель всякаго карабканья (да и на
всяюй случай), спускался черезъ нее не разъ по обрыву въ русло
ручья, где находилась узкая полоса песчанаго берега. Съ нея я
перепрыгивалъ легко и на другой берегъ.
Вскарабкавшись по этому месту,—соображалъ я,—мнЬ будетъ
возможно пробраться и въ садъ, а изъ него черезъ террасу со
стеклянной дверью и черезъ одно изъ оконъ проникнуть какъ-ни-
будь и въ домъ.
Все дальнейшее я предоставлялъ обстоятельствамъ. Одно
только сильно безпокоило меня. При доме была собака, дворняжка
Шарикъ. Изъ всехъ моихъ враговъ она казалась мне самымъ опас-
123
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
нымъ въ данномъ случай: подниметъ лай и выдастъ. Однако, де¬
лать было нечего, приходилось отдаться на волю случая.
Когда я подошелъ, избегая по возможности дороги и обойдя
встрЪчающ1яся две-три деревни, къ еловому лесу, прилегающему
къ усадьб^, наступила давно темная ночь, и было трудно что-ни¬
будь разобрать на разстоянш двухсотъ или трехсотъ шаговъ. Пе¬
редъ входомъ въ л'Ьсъ пришлось идти по большому открытому
лугу. Эта часть представлялась мн-Ь наиболЬе неудобной, и по¬
тому я прямо пошелъ не по травЬ, а по прилегающей тутъ про¬
селочной доротЬ, разсчитывая на случай неожиданной встрЬчи
съ полищей прикинуться деревенскимъ парнемъ, идущимъ въ одну
изъ сосЬднихъ деревень.
И, дЬйствительно, вдали показалась во мраке человеческая
т-Ьнь, двигавшаяся прямо мне навстречу. Чувствуя решительный
моментъ, я уже старался придать своему голосу особенно непри¬
нужденный и веселый тонъ, какъ вдругъ фигура, оказавшаяся,
къ моему великому облегченно, въ женскомъ платье, обратилась
ко мне съ вопросомъ: .
—'Вы куда?
—■ Въ Вятское,—отвЬтилъ я.
— Господи! Николай Александровичъ!—вдругъ тихо восклик¬
нула женщина съ испугомъ.—Да разве вы не получили записки?
Тутъ только я понялъ, что передо мной находилась горничная
Аннушка, посвященная ро все, и у меня вдругъ стало такъ легко
на душе, что и сказать нельзя.
' — Аннушка!—воскликнулъ я полушепотомъ, пожимая де¬
вушке руку.—Конечно получилъ! Оттого и пришелъ!
И я разсказалъ ей свой планъ проникнуть въ домъ, прося
только убрать собаку и сказать барыне, чтобы оставила неза¬
пертой балконную дверь. Оказалось, что подъ арестомъ держали
только Писареву и Алексееву, а Аннушке, какъ горничной, можно
было свободно входить и выходить изъ дому по хозяйству. Поли-
124
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
цейскёе и земские стражники не входили внутрь дома и въ садъ,
а стерегли снаружи у ограды сада и входной двери и время отъ
времени ходили осматривать ближайшая окрестности.
Аннушка была очень веселая и сметливая девушка, и, когда ея
первоначальное волненёе шЬскольшо улеглось, она очень хорошо
усвоила мой планъ.
Черезъ нисколько минутъ я былъ уже въ лесу, пробрался къ
одному изъ более далекихъ м-Ьстъ ручья, спряталъ тамъ свой м'Ь-
шокъ такъ, чтобы потомъ его легко было найти въ темноте, проб¬
рался въ непосредственную близость дома по другую сторону
ручья и услышалъ оттуда, какъ Аннушка кричала съ крыльца:
— Шарикъ! Шарикъ!
Зат-Ьмъ дверь дома хлопнула, и все смолкло.
Не прошло и двухъ минутъ, какъ я уже вскарабкался на.об-
рывъ, прошелъ въ садъ и лежалъ въ немъ плотно на земле, между
двумя грядками, наблюдая окрестности. Все было тихо, только въ
доме было очевидное движеше. Два освещенные окна стали быстро
закрываться шторами. Огни въ соседней комнате погасли, и за-
тЬмъ балконная дверь претворилась.
Я въ это время проползъ уже подъ самую террасу и, видя, что
вблизи и за прозрачной оградой садоваго частокола нЬтъ ника¬
кой подозрительной фигуры, однимъ прыжкомъ очутился въ ком¬
нате, после чего беззвучно притворилъ за собою дверь.
—• Сумасшедшей! Что вы делаете!—посп-Ьшнымъ шопотомъ
сказала мне Алексеева, и въ ея голосе были и страхъ, и радость.
— Пришелъ спасать васъ обеихъ!—не задумываясь, отвЪтилъ
я,—и вотъ увидите, (все это я сделаю.
— Но какъ же вы уйдете, отсюда?
— Такъ же, какъ и пришелъ!
Она быстро протащила меня за руку въ ту комнату, окна ко¬
торой только что были плотно закрыты занавесками. Тамъ
125
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
сидЪла хозяйка дома. На обЪихъ было больно смотреть: так1я были
у нихъ печальный и разстроенныя лица.
Я предложилъ имъ сейчасъ же одеться въ каюя-нибудь про-
стеньк1я платья, чтобы я могъ спустить ихъ въ оврагъ и затЪмъ
провести лесами въ Ярославль, находяпцйся верстахъ въ сорока
отсюда, или на ближайшую станщю железной дороги раньше, чЪмъ
ихъ усп-Ьютъ хватиться.
Хозяйка дома потрясла отрицательно головой.
— Мне нельзя бежать,—сказала она.—У меня дети. Кроме
того, относительно меня не можетъ быть никакихъ обвинешй: Я за¬
нималась исключительно школой, и отецъ мой Шиповъ пользуется
болыпимъ вл1ян1емъ въ Костромской губернш.,
Я зналъ, 'нто эта некрасивая собою и скромная молодая жен¬
щина, дочь одного изъ богатыхъ пом'Ьщиковъ соседней гу¬
бернш, очень любила своего мужа, и мне ее стало невыразимо
жалко.
Алексеева сначала не знала, что ей делать. Ей, видимо, очень
хотелось убежать со мною черезъ лЪсъ и болота. Романтическая
сторона ея натуры жаждала ;приключенш, но у нея дома, подъ по-
кровительствомъ старой няни, тоже было двое крошечныхъ детей,
а бегство было бы вечной разлукой съ ними.
Мы все сели у столика и начали обсуждать положеше дела.
Алексеева, торопясь, разсказала мн! всю исторпо.
Посл'Ьдше три дня они жили спокойно, и въ тотъ самый день,
утромъ, она ушла проведать доктора въ село Вятское. Это было
большое ярмарочное село, где помещалось волостное правлеше и
былъ врачебный пунктъ. Две комнаты больничнаго помЪщешя за-
нималъ докторъ Добровольскш, а рядомъ съ этими комнатами жи¬
ла акушерка Потоцкая. При входе въ домъ, Алексеева заметила
какое-то необычайное движете, а когда вошла на площадку, то
натолкнулась на часового съ ружьемъ, стоявшаго передъ ближай-
126
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
шей изъ двухъ дверей доктора. Онъ преградить ей дорогу и ска¬
залъ:
— Нельзя!
Тогда она повернула къ Потоцкой и застала ее сидящею въ
слезахъ. Потоцкая въ волненш разсказала ей, что Добровольскш
въ эту ночь былъ вызванъ далеко къ больному. Въ его отсутств1е
пришли становой, исправникъ и полицейсше съ солдатами. Не
найдя доктора, они запечатали обе его двери и, приставивъ къ
нимъ часового, ушли обратно къ становому, а солдаты остались
внизу.
—■ Хуже всего то,—добавила она,—что въ комнате доктора
находится нисколько десятковъ запрещенныхъ книжекъ. Онъ ду-
малъ, что жандармы раньше пойдутъ въ Потапово.
Потоцкая была совершенно въ безпомощномъ состоянии, но
Алексеева сейчасъ же начала действовать. Увид-Ьвъ, что комната
акушерки отделялась отъ комнаты доктора лишь промежуточной
стеной, въ которой находилась запертая дверь, заставленная боль-
шимъ шкафомъ, она принялась отодвигать его и, стараясь всеми
силами, действительно успела въ этомъ.
Ключъ отъ комнаты Потоцкой какъ разъ пришелся къ двери,
и отперевъ ее, Алексеева проникла въ комнаггы Доброволь-
скаго, такъ сказать, за спиной у ничего не подозревавшаго часо¬
вого. Она забрала все запрещенный книжки, завернула ихъ въ'
шаль Потоцкой и, замкнувъ обратно дверь и заслонивъ ее по-
прежнему шкафомъ, вышла со своей ношей вонъ и отправилась
изъ села черезъ поле по направлен™ къ Потапову.
Но не успела она отойти и версты, какъ по дороге за нею вы¬
ехали одна за другою две тройки. Въ передней сиделъ становой и
двое какихъ-то незнакомцевъ въ офицерскихъ пальто, а въ зад¬
ней—несколько полицейскихъ и солдатъ. Что тутъ делать? Поле
было ровное и гладкое, скрыться некуда. Оставалось лишь про¬
должать свою дорогу.
127
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Когда экипажи поравнялись съ нею, становой, который видТлъ
ее въ Потапове съ неделю тому назадъ, остановилъ тройки и
окликнулъ ее по имени:
— Куда это вы идете?
—• Домой въ усадьбу,-—ответила она.
—• Такъ садитесь къ намъ: мы васъ подвеземъ,—услужливо
предложилъ онъ ей.
Алексеева уже сочла себя арестованной и не считала возмож-
нымъ сопротивляться. Но, зам'Ьтивъ любезный тонъ станового,
все-таки попробовала уклониться:
■—- Мой узелъ можетъ васъ стеснить,—ответила она,-—-его
некуда будетъ положить.
—. Пустяки,—сказалъ становой,—мы его положимъ на дно
экипажа!—Принявъ шаль у нея изъ ,рукъ, онъ положилъ узелъ въ
глубину и предложилъ ей руку, чтобъ подсадить.
Не оставалось ничего, какъ согласиться. Немедленно она ^ыла
представлена становымъ исправнику и жандармскому офицеру,
какъ гостья Писаревой, недавно пргЬхавшая къ ней, а зат-Ьмъ на¬
чались обычныя объяснешя:
— Мы •'Ьдемъ по очень печальному поручение. Что д-Ьлать—
служба.' Приказано изъ Петербурга сд-Ьлать въ Потапов-Ь обыскъ.
Какой-то доносъ,—мы ничего не знаемъ.
— Относительно васъ лично,—зам-Ьтилъ одинъ изъ спутни-
ковъ,—у насъ н-Ьтъ никакихъ распоряжешй, и над-Ьемся, что и
не будетъ. Но все же намъ придется попросить васъ не выезжать
изъ усадьбы до выяснения д-Ьла.
>
Такъ, разговаривая, про-Ьхали они четыре версты до Потапова
и остановились передъ крыльцомъ. Алекс-Ьева выскочила первая и,
взявъ немедленно свой узелокъ, вбЬжала внутрь дома. Начальство
т-Ьмъ временемъ оц-Ьпляло его снаружи. Положеше Алексеевой
было ужасно: жилище Писаревыхъ было тщательно освобождено
128
отъ всякихъ запрещенныхъ вещей, и вотъ оне снова внесены въ
него ею!
Писарева была въ такомъ обезкураженномъ состоянии, что ни-
чЪмъ не могла помочь. Но Алексеева, об'Ьжавъ кругомъ все ком¬
наты и не найдя места, где спрятать, увидела, наконецъ, посреди
кухни корзину съ мокрымъ, только что выстираннымъ б-Ьльемъ.
Она подбежала къ ней, приподняла белье, сунула на дно корзины
содержимое своей шали и зат-Ьмъ прикрыла все снова мокрымъ
б'Ьльемъ.
Полищя перевернула вверхъ дномъ |весь домъ. Все было ра¬
зобрано и пересмотрено, а корзина такъ и осталась стоять по¬
среди кухни.
Составили протоколъ, что не было найдено ничего подозри-
тельнаго, и начальство уехало, посадивъ обЪихъ дамъ подъ до-
машшй арестъ.
Можно себе представить мой восторгъ, когда я услышалъ все
это!
-—■ Такъ вы решительно не хотите бежать со мною?—спро-
силъ я ее после того, какъ выразилъ все свое восхищеше.
— Нетъ, въ виду того, что меня считаютъ простой гостьей,
я думаю лучше выждать, когда сами выпустятъ.
Несмотря на страстное желаше освободить ее, я не могъ не
согласиться съ этимъ.
— Значитъ, мне придется уходить одному. А мне такъ хоте¬
лось вместе съ вами!
—• Но какъ же вы теперь пройдете черезъ лесъ ночью?—
спросила Алексеева.
Я, смеясь, вынулъ изъ кармана часы и показалъ обеимъ да-
мамъ маленькш компасикъ, вделанный въ циферблатъ рядомъ съ
секундной стрелкой.
Я разсказалъ имъ, что съ этимъ компасомъ я исходилъ все
окрестности Москвы и почти весь нашъ уездъ по совершенно не-
Н. Морозовъ. ПовЪсти.
129
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□□
знакомыми местами, ничего не имея, кроме географической кар¬
ты, и никогда'не приходили, куда не слЪдуетъ.
— А теперь дело еще проще,—прибавили я.—Мне нужно
только постоянно держаться на западъ, и, несмотря ни на каше
обходы, я пересеку где-нибудь полотно Вологодской железной
дороги, и оно приведетъ меня прямо въ Ярославль.
Все эти разсказы и удачи мало-по-малу такъ развеселили насъ,
что будущее стало представляться иамъ совскмъ не въ печаль-
номъ виде. Ведь нигде ничего не нашли. На окрестныхъ крестьянъ,
казалось, можно было положиться. Авось все уляжется, а зат'Ьмъ,
можетъ быть, возвратится и самъ Иванчинъ-Писаревъ. Относи¬
тельно моего усп-Ьшнаго ухода изъ дому не оставалось почти и
сомн'Ътя.
— Если я могъ войти въ него,—говорили я,—такъ почему же
не сумею выйти?
Даже хозяйка дома приободрилась. Мы стали смеяться надъ
засадами и сторожами.
— Они и не подозр'Ьваютъ, что вместо двухъ заключенныхъ
. теперь у нихъ трое, а черезъ часъ или полтора снова останутся
только двое,—говорила Алексеева.
— Ни за что не уйду отъ васъ, пока не начнетъ светать!—
объявили я.
Нами приготовили яичницу и самоваръ, и после маленькой
прощальной пирушки мне начали упаковывать на дорогу пирожки
и друНе припасы. Когда небо на востоке начало слегка бледнеть,
все было готово.
Мы все, не исключая и горничной Аннушки, нежно обнялись и
поцеловались. Зат'Ьмъ мы осмотрели въ щелки занавЬсокъ место¬
пребывание сторожей. Какъ только они прошли по дороге за ча-
сгоколомъ и скрылись за угломъ дома, дверь на террасу беззвучно
пр1отворилась. Я выскользнули по способу американскихъ индей-
130
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
цевъ, и мгновенно исчезъ въ меж-Ь, среди грядокъ. Дверъ за¬
творилась за мной, и все снова пришло въ первоначальный видъ.
Работая локтями и колонками, я доползъ до своей лазейки,
тихо соскользнулъ по обрыву на берегъ ручейка и, попавъ но¬
гами прямо въ лужу, перескочилъ черезъ него. Добравшись до
своего м-Ьшка, я взвалилъ его на плечи и пошелъ дал-Ье по л-Ьсу,
не уведя съ собой, какъ мн-Ь -мечталось, пл-Ьнницъ, но зато съ
облегченнымъ сердцемъ относительно ихъ возможной участи и съ
сознашемъ, что я не остановился бы ни передъ ч-Ьмъ для того,
чтобы ихъ спасти.
Идти пришлось опять по направленно къ моей кузниц-Ь, такъ
какъ она лежала ближе къ жел-Ьзной дорог-Ь, хотя ея окрестности
и были очень глухи сравнительно съ м-Ьстностью, гд-Ь находилось
Потапово.
Я пробирался по л-Ьсамъ и болотамъ, постоянно оглядываясь
по сторонамъ и чутко прислушиваясь ко всякому шуму, во изб-Ь-
жанге непр1ятныхъ встр-Ьчъ. Вдругъ сзади послышался стукъ -Ьду-
щихъ экипажей. Въ это время я шелъ не по самой дорог-Ь, а па¬
раллельно ей по л-Ьсу, и, спрятавшись за кустами, могъ вид-Ьть,
какъ по направлению къ моей деревн-Ь, Коптеву, -Ьхали рысцой,
одна за другой, дв-Ь тройки безъ колокольцевъ, совершенно таюя,
какъ ихъ описывала Алекс-Ьева, но лицъ, сидящихъ въ экипажахъ
я не могъ разобрать въ отдалении, хотя и было совсЬмъ св-Ьтло.
Я сообразилъ, что это -Ьдутъ за мной и потому, обогнувъ по¬
дальше Коптево, пошелъ самыми глухими м-Ьстами.
* Ближайшей по'Ьздъ Ярославской жел-Ьзной дороги приходилъ
ли1нь на сл-Ьдующее утро, и я р-Ьшилъ провести весь день, лежа
гд-Ь-нибудь въ особенно густой чащ-Ь л-Ьса, т-Ьмъ бол-Ьё, что я не
спалъ всю ночь. Попавъ, наконецъ, въ какую-то топь, которая мн-Ь
чрезвычайно понравилась, я выбралъ въ ней сухое м-Ьстечко и ра¬
стянулся спиной на мягкомъ мху. Положивъ голову на м-Ьшокь,
я предался мечтамъ о своихъ дальн-Ьйшихъ приключешяхъ въ
9*
131
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
томъ же романтическомъ роде, отбиваясь отъ роевъ комаровъ и
мошекъ, не дававшихъ мне ни на минуту заснуть.
Но никакихъ приключений, къ сожаление, не оказалось впе¬
реди. На следующую ночь, руководясь своимъ компасомъ, раз-
сматривать который въ лесу часто приходилось при помощи заж¬
женной спички, я вышелъ, наконецъ, какъ и ожидалъ, прямо на
полотно железной дороги и направился къ югу. Я еще не зналъ,
удобно ли мн! будетъ сесть въ вагонъ на ближайшей станцш,
или придется пЪшкомъ добраться до Ярославля, но, подходя къ
какому-то полустанку и зам'Ьтивъ, что на немъ все тихо и спо¬
койно, я легъ вдали, на лесной опушке. Когда показался поездъ,
я быстро вошелъ на станщю, взялъ билетъ /и черезъ минуту былъ
въ вагоне третьяго класса, посреди такихъ же сЪрыхъ, какъ я,
мужичковъ и мастеровыхъ.
Дальн'Ьйний путь совершился безъ всякихъ приключешй, и
мерезъ сутки, разыскавъ въ Москве Саблина, Клеменца и дру-
гихъ, я уже разсказывалъ имъ о происшедшей катастрофе. О по-
веденш Алексеевой въ этомъ деле я наговорилъ всЪмъ тысячу
восторговъ.
Черезъ три дня неожиданно явилась и она сама, отпущенная
на все четыре стороны, какъ случайная гостья въ Потапове,
и наговорила все.мъ тысячу восторговъ о моемъ поведенш...
Мы до того хвалили окружающимъ другъ друга въ эти дни,
и въ глаза, и еще более за глаза, что некоторые, съ Кравчин-
скимъ во главе, зачислили насъ, наконецъ, въ «нежную парочку»
(Алексеева была лишь на три-четыре года старше меня) и, при
распределены различныхъ предпр^ятш, старались насъ не раз¬
лучать.
На деле, какъ можетъ видеть всякш, читающш эти воспоми-
нан1я, я влюбился въ нее съ перваго же дня знакомства, поза-
бывъ молоденькую гувернантку своихъ младшихъ сестеръ, кото¬
рой я былъ веренъ около двухъ летъ. Но такова, мне кажется,
132
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
судьба всякой чисто платонической любви, или, по крайней м!р!,
такой, которая не кончилась форменнымъ обручешемъ или приз-
нашемъ взаимности съ об!ихъ сторонъ. Такая любовь бываетъ
иногда очень сильна, но, долго не разделенная или затаенная въ
душ!, она легко перескакиваетъ у здоровыхъ людей на другой
предметъ, какъ пламя костра, не нашедшаго себ! достаточной
пищи на прежнемъ м!ст!. О прежнемъ предмет! остаются лишь
н!жныя и дружеская воспоминания...
Съ Алексеевой у меня никогда не было форменнаго объясне¬
ния въ любви. Я считалъ себя человЬкомъ, обреченными на гибель,
не имеющими права на личное счастье, и притомъ же, во вс!хъ
отношен1яхъ недостойными ея. Наши отношешя носили все время
лишь характеръ самой нужной дружбы.
Въ первые же дни по пр1!зд! я посп!шилъ разыскать также
и своихъ товарищей по естественно-научными занятаямъ. Но
почти вс! они разъехались въ свои им!шя или по дачами. Къ
одному изъ первыхъ я отправился къ Шанделье, въ Пробирную
палату. Генерала не было дома, а тайате Шанделье встретила
меня очень грустная.
— Вы, видно, не знаете еще, что случилось съ Сережей?—
спросила она, когда мы ус!лись на диванъ.
— Н!тъ,—отв!тилъ я.
—• Это ужасно. Получили гд!-то неизлечимую венерическую
бол!знь еще до вашего отъ!зда. Они ничего не говорили вами
о ней?
На моемъ лиц!, должно быть, выразился такой испуги, что
б!дная женщина, не спрашивая бол!е отв!та, начала тихо пла¬
кать.
— Дайте мн! его адресъ,—воскликнули я, полный огорче-
шя,—я сейчасъ же пойду нав!стить его. Мн! и въ голову не
приходило ничего подобнаго!
133
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Но разве вы не боитесь заразиться? Мы взяли для него
комнату въ лечебнице, чтобъ не заразилъ весь домъ.
Я сильно трусили въ душ!, но чувствовали вс'Ьмъ существомъ,
что колебатьря въ ответе въ такихъ случаяхъ нельзя.
— Нети,— сказалъ я,—ведь доктора не боятся же.
Я принялся утешать ее теми, что въ настоящее время меди¬
цина сильно идетъ впередъ и болезни, неизлечимый сегодня, мО-
гутъ оказаться излечимыми завтра. Взявъ затЬмъ у нея адресъ, я
тотчасъ же отправился въ лечебницу.
Я засталъ Шанделье сидящимъ въ своей комнате на диване и
читающимъ какой-то романъ. Онъ очень сконфузился при моемъ
внезапномъ появленш. Онъ сразу почувствовали, что я все знаю,
такъ какъ самое назваше лечебницы обнаруживало его болезнь.
Чувствуя опять, что избегать соприкосновешя съ ними было
невозможно, не нанеся обиды, я прямо подошелъ къ нему и про-
тянулъ руку.
— Разве ты не боишься?—спросилъ онъ, уже достаточно
обезкураженный теми, что все родные не хотели къ нему при¬
касаться.
— Нисколько: такъ ведь почти никто не заражается,—отве¬
тили я, хотя въ глубине души и боялся этой заразы несравненно
больше, чемъ тюрймы. Въ ней, ведь, не было ничего романтиче-
скаго!
Я селъ на стулъ поблизости и спросилъ:
— Какъ, ты заразился?
— Все это за то,—ответили онъ печально и серьезно,—что я
тебя обманули.
Я былъ такъ удивленъ, что моги только смотреть на него во
все глаза! И тутъ онъ разсказалъ мне событие, о которомъ я и не
подозревали.
Въ то время, когда я только что познакомился съ Алексеевой
и стояли одной ногой въ ея кружке, а другой въ своемъ «Обще-
134
□ □□□ □ □□□□□□□□□□□□ □□
сгв'Ь естествоиспытателей», ректоръ Московскаго университета,
уже упомянутый здесь не разъ геологъ Щуровскш встретили
Шанделье въ своемъ геологическомъ кабинете, накануне двухъ
какихъ-то праздниковъ. Онъ сказалъ ему, что на берегу Оки,
около Рязани, открыты нсхвыя интересный обнажешя, и, очевидно,
желая постепенно пр1учать насъ къ будущей геологической де¬
ятельности, предложилъ ему съездить дуда вместе со мной на
разведку.
■—- Я дамъ вамъ карту,-—-сказали онъ,—нанесите на нее обна-
жеше, соберите какъ можно больше окаменелостей и представьте
мне вместе съ подробными описашемъ поездки.
На дорогу онъ предложилъ, кажется, тридцать рублей съ
теми, что мы не будемъ возвращать ему остатка, а употребимъ,
если они окажется, на наемъ местныхъ мальчишекъ, чтобъ по¬
могли при разведке, какъ всегда делается въ подобныхъ случаяхъ.
Шанделье, конечно, съ восторгомъ согласился и, тутъ же, по-
лучивъ деньги, помчался ко мне. Но я былъ у Алексеевой. По
первому импульсу, они хотели оставить мне записку, но потомъ
ему пришла лукавая мысль уехать, оправдываясь моими отсут-
ствхемъ, одному, произвести единолично всю разведку и этими
сразу выдвинуться въ ученомъ М1ре.
Такъ онъ и сделали. Они пр1ехалъ въ Рязань, наняли на
оставгшяся деньги много мальчиковъ, осмотрели весь береги да¬
леко за указанными ему пределами, но не нашелъ ничего инте-
реснаго, такъ что и отчетъ его вышелъ бледенъ. Въ довершеше
всего они попали въ рязанской гостинице въ руки къ какой-то
местной сирене, которая и отпустила его съ такими подаркомъ.
— Если бъ ты былъ со мною,—закончили онъ свой раз-
сказъ,—ничего подобнаго не случилось бы.
И это была правда. Въ нашихъ постоянныхъ блуждашяхъ поди
Москвою мы не разъ подвергались на пути такими атаками,
136
□ □□□□ □□□□□□□□□□ □□□а
но я, какъ несколько старппй, всегда успешно отклонялъ ихъ
одной и той же фразой, чтобы не обидеть:
— Извините, пожалуйста! Намъ теперь некогда. Мы очень
заняты!
Эта моя фраза всегда казалась Шанделье чрезвычайно смеш¬
ной, и всю дорогу потомъ имъ овладевали взрывы неудержимаго
хохота.
Впоследствш, уже черезъ четыре года, я встретилъ Шанделье
студентомъ горнаго института. Все внешн1е признаки болезни
были залечены, но онъ остался какимъ-то вялымъ и хилымъ, и
все его прежнее увлечен1е наукой исчезло. Онъ умеръ черезъ
несколько летъ, не успевъ сделать ничего для геологш.
Въ той же самой лечебнице для венерическихъ больныхъ я
узналъ отъ Шанделье, что заседания нашего общества происхо¬
дили лишь два раза после моего отъезда, а затемъ рефераты
окончились какъ-то сами собой, а вечеринки у Печковскаго пре¬
вратились въ простыя собрашя для того, чтобы потолковать о
различныхъ предметахъ и, главнымъ образомъ, объ обществен-
ныхъ вопросахъ.
Журналъ нашъ более не выходилъ.
Такъ кончило свои дни «Общество естествоиспытателей», раз¬
битое бурей жизни.
Черезъ несколько дней, найдя, наконецъ, Печковскаго, я
узналъ отъ него, что и все остальныя мои связи со старымъ М1-
ромъ оказались ликвидированными.
Вскоре после моего отъезда на пропаганду въ Потапово про¬
изошло въ Москве несколько арестовъ, и мое имя было произне¬
сено кемъ-то, какъ имя человека, уже давно занимающагося про¬
пагандой среди учащейся молодежи.
На то, что пропаганда эта на девять десятыхъ состояла изъ
привлечения всехъ окружающихъ къ занят^ямъ естественными
науками, въ которыхъ я тогда виделъ все спасение человечества,
136
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
не было обращено никакого внимания. Властямъ не было до наукъ
никакого дела. Все он! поголовно хлопотали лишь о томъ, чтобы
упрочить свою собственную карьеру, выставить себя на показъ
высшему 'начальству и для этого старались хватать, какъ можно
больше людей, пользуясь всякимъ предлогомъ. Притомъ же, за¬
нятая естественными науками вместе съ ношешемъ очковъ и длин-
ныхъ волосъ, считалось тогда главн'Ьйшимъ признакомъ неблаго¬
намеренности.
Въ одинъ прекрасный день, какъ мне разсказалъ Печковскш,
въ гимназпо, где я учился, явились жандармы и забрали мои до¬
кументы. Въ угоду жандармамъ я былъ тотчасъ исключенъ, по
приказу попечителя учебнаго округа, безъ права поступать въ
как1я бы то ни было учебныя заведешя Россш. Нашъ законоучи¬
тель произнесъ противъ меня громовыя речи въ двухъ старшихъ
клаосахъ, а затемъ и въ церкви. Оне взволновали сверху до
низу нашу огромную гимназ1ю, где было более шестисотъ
воспитанниковъ, и, какъ мне говорили потомъ товарищи, вызвали
ко мне всеобщее сочувств1е.
Мой отецъ, обезпокоенный темъ, что я не еду на каникулы,
прислалъ мне по адресу Печковскаго две телеграммы, но, не
получая никакого ответа, пр1ехалъ самъ. Печковскш сказалъ ему,
что я уехалъ куда-то на урокъ, не оставивъ адреса, но отецъ
ему не поверилъ и, явившись къ директору гимназии, узналъ
отъ него все.
Руководясь своимъ представлешемъ о вожакахъ «нигилистовъ»,
какъ о людяхъ, завлекающихъ неопытную молодежь въ опас¬
ный предпр1ят1я подъ прикрьгпемъ возвышенныхъ целей, и за¬
темъ, когда они достаточно скомпрометированы, показывающихъ
имъ вдругъ свои когти и начинающихъ эксплоатировать ихъ или
распоряжаться ими, какъ пешками, подъ угрозой доноса, онъ сей-
часъ же подумалъ, что такой участи подвергся и я. Затемъ, по
этимъ же самымъ своимъ соображешямъ, онъ дошелъ до вывода,
137
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
что я, какъ человЪкъ неглупый, уже усп-Ьлъ увидкть, въ чемъ
тутъ дело, но отступать было поздно.
Надеясь па свои связи, онъ сейчасъ же поЪхалъ хлопотать къ
разнымъ вл1ятельнымъ знакомымъ и, получивъ несколько реко-
мендащй, отпра-вилъ ихъ съ посыльнымъ къ Слезкину, тогдаш¬
нему представителю III Отделен 1я въ Москве, приложивъ къ по¬
сылка свою визитную карточку и записку, что онъ продеть пого¬
ворить по моему д-Ьлу на сл^дующгй день.
Слеэкинъ, какъ я узналъ потомъ, встр-Ьтилъ его чрезвычайно
любезно, заявилъ, что, въ виду такихъ протекщй, на мое дело
постараются посмотреть сквозь пальцы, хотя оно и серьезнее,
чвмъ можно было бы подумать, судя по моему возрасту.
— Но, прежде всего, его надо разыскать!—-сказалъ онъ и про-
силъ отца содействовать ему въ этомъ, для моей же пользы.
Отецъ ему поверилъ и обещалъ помогать, совершенно и
не подозревая, какое отчуждающее вл1яше будетъ иметь на меня
его обещаше, когда мне придется потомъ узнать о немъ отъ
допрашивающихъ меня жандармовъ.
Но въ то время, о которомъ идетъ речь, я ничего еще и не
подозревалъ о его хлопотдхъ и переговорахъ. Я зналъ только
одно, что отцу теперь все известно, а следовательно, и моя семья
знаетъ причину моего исчезновешя и понимаетъ, почему я имъ
не могу писать. Все это вызвало во мне сначала приливъ какихъ-то
смешанныхъ ощущенш, въ которыхъ трудно было разобраться.
Несмотря на раздачу своего имущества и цолную готовность
идти съ новыми друзьями на смерть, я все-таки чувствовалъ до
техъ поръ, что предо мной еще не закрыты дороги къ влекущей
меня попрежнему научной деятельности.
Я понималъ въ глубине души, что, если я внезапно вернусь
въ родную семью, то радость всехъ отъ моего неожиданнаго по¬
явления заглушитъ даже и въ отце чувство оскорбленной гор¬
дости. Если онъ, какъ я былъ уверенъ,роиг заиуег 1ез аррагепсез,
188
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
и пригласить меня прежде всего въ свой кабинетъ, чтобы выслу¬
шать мои объяснешя, а затЪмъ дать мне своимъ сдержаннымъ го-
лосомъ самую невыгодную оценку моего поведешя съ его соб¬
ственной точки зрЪшя, то все же закончить свою речь словами:
— Ну, поцелуй меня и более никогда не напоминай объ
этомъ!..
Теперь все это было кончено. Дороги къ прошлому были
отсечены, и отсечены не мною, а посторонней силой, помимо моей
собственной воли.
Несмотря на свою молодость, я слишкомъ много читалъ,
чтобы не знать, что нигде въ м1р1, за исключешемъ нашей
родины, не сочли бы возможнымъ губить всю жизнь человека и
посылать его въ тюрьму и ссылку изъ-за того только, что онъ,
получивъ противоправительственную книжку отъ своего пр1ятеля,
не побежалъ сейчасъ же въ полицпо предать своего друга на
распяДе, а скрылъ книжку у себя или, еще хуже, одобривъ ея со¬
держаще, даль ее на прочтеше другому своему приятелю. Во всей
своей жизни и деятельности я не видТлъ ничего такого, за что
меня было бы можно сажать въ тюрьму.
— Если бы я попался,—думалъ я,—съ оруж1емъ въ рукахъ
въ партизанской войне, тогда другое дело. Противъ оруж1я, каж¬
дый имеетъ право употребить оруж1е или, захвативъ врага въ
шгЬнъ, заключить его въ тюрьму. Но ничего подобнаго я до сихъ
поръ не делалъ и, даже живя въ народе, больше наблюдалъ и
изучалъ его, чемъ призывалъ къ борьбе, а между темъ, теперь
для меня уже не оказывается более никакой другой дороги,
кроме продолжешя той, на которую я только что вступилъ.
Конечно, въ глубине души я зналъ, что и безъ этого обстоя¬
тельства я не могъ бы оставить своихъ новыхъ друзей, но мысль,
что теперь правительство само снимало съ моей головы ответ¬
ственность за горе, которое я причинилъ семье, и принимало вину
на свою голову, была для меня невыразимымъ облегчешемъ.
139
I
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Пусть же оно теперь и отвЪчаетъ за все,—повторяли я
самъ себ-Ь.—Ну, какъ теперь я моги бы возвратиться, когда меня
прежде всего посадятъ въ тюрьму и, если не заморятъ въ ней,
то сошлютъ Богъ знаетъ куда. Вс-Ь мои родные должны понимать
это.
Я зналъ, что сочувствовать мнЪ они не могутъ, потому что и
мать им-Ьла о «нигилистахъ» тЬ же поняНя, какъ и отецъ и все
окружающее ихъ общество.—Но меня,—думазгь я—они доста¬
точно знаютъ, чтобы не приписывать мн-Ь дурныхъ побужденш!
Притомъ же, я надеялся, что гувернантка моихъ сестеръ, хо¬
рошенькая и умная двадцатилЪтняя д-Ьвушка съ институтскими
образовашемъ и до того симпатичная, что им-Ьла вл^яше даже на
моего отца, не останется въ этомъ д-Ьл-Ь молчаливой слушатель¬
ницей.
Мы съ ней были очень дружны. Всего за два года передъ
тЬмъ она окончила институтъ и поступила къ намъ въ им-Ьнье
гувернанткой моихъ сестеръ. Это была та самая гувернантка, въ
которую я влюбился, возвратившись домой на лЪтшя каникулы,
съ перваго же взгляда, которой я потихоньку ставилъ на окно въ
стаканЪ букеты васильковъ, потому что ея фамил1я была
Васильковская, и свято хранилъ въ своей шкатулк-Ь всевозможный
брошенный ею ленточки и найденные мною гд-Ь-либо обрывки отъ
ея костюма и башмаковъ...
Въ институт-Ь она сильно увлекалась Писаревыми и Добролю¬
бовыми, и мы часто на каникулахъ дебатировали съ ней разные
общественные вопросы. Мы даже завели особый шифръ для пе¬
реписки, и она, зная, что я былъ въ нее влюбленъ, написала мн»
въ эту самую зиму шифрованное письмо, гд-Ь самыми трогатель¬
ными образомъ умоляла меня не вступать ни въ как1я тайный
общества, «такъ какъ, кромЪ гибели, ничего не выйдетъ»...
— Значить, д-Ьло вовсе ужъ не такъ плохо,—думали я.—Даже
140
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
въ нашемъ доме найдется человЪкъ, который способенъ показать
моимъ роднымъ, что я вовсе не преступникъ, а это—самое глав¬
ное!..
Так1я мысли приносили мн-к громадное облегчеше. Главная
тяжесть, заключавшаяся въ томъ, что мне некого было винить
въ нашемъ семейномъ горе, кроме себя, постепенно спадала съ
моей души, по м'Ьр'Ь того, какъ улегался во мне сумбуръ разно-
образныхъ ощущенш, вызванныхъ этими новостями. Какъ чело-
в"Ькъ, только что пережившш переломъ въ тяжелой-и продолжи¬
тельной болезни, чувствуетъ въ себе необыкновенный приливъ
жизненныхъ силъ, такъ чувствовалъ себя и я, когда мчался чрезъ
нисколько часовъ отъ Печковскаго на Моховую, на новую квар¬
тиру Алексеевой, где снова устроился салонъ по прежнему об¬
разцу.
— Вотъ и для меня теперь нетъ никакого пр1юта, кроме
«чащи лесовъ» и «голыхъ скалъ», какъ пела Алексеева,—ду-
малъ я,—и, проходя мимо каждаго городового, мысленно гово-
рилъ ему, какъ и въ первый разъ, когда несъ запрещенный книги:
— Что сказалъ бы ты, блюститель, если-бъ зналъ, кто я теперь
сталъ? Но какъ можешь ты даже и подозревать объ этомъ?!
Не знаю, какъ это случилось, но въ тотъ моментъ, когда я
подходилъ къ дому Алексеевой, какое-то новое чувство безгра¬
ничной свободы, какъ-будто после только что выдержанныхъ
выпускныхъ экзаменовъ, вдругъ овладело мною, и, вбежавъ въ
ея гостиную, где заседала вся наша кампания, я объявилъ имъ
всемъ съ С1яющимъ видомъ:
-—- Знаете? Меня также разыскиваетъ полищя!
Все шумно столпились вокругъ меня съ разспросами. Я имъ
разсказалъ все, что узналъ. Алексеева, улучивъ минуту, когда
никто не смотрелъ на насъ, крепко и порывисто пожала мне
руку, а черезъ минуту уже сидела у рояля и пела, съ радостью
смотря на меня, какъ въ день первой встречи.
141
Чистый н сильный, раздавался ея голосъ, какъ звукъ серебря-
наго колокольчика. Она пела мне свою любимую песню о при- .
волжскомъ утесе-великане, которому старинный народный вождь,
Разинъ, завещали хранить свои послЪдшя думы о низверже-пи
московскихъ царей.
И >вотъ дошла она до моего любимаго места въ этой легенде:
Но за то, если есть
На Руси хоть одинъ,
Кто съ корыстью житейской не знался,
Кто неправдой не жилъ,
Бедняка не давилъ,
Кто свободу, какъ мать дорогую, любилъ,
И во имя ея подвизался,
Тотъ пусть см±ло идетъ,
На утесъ онъ взойдетъ,
Чуткимъ ухомъ къ нему онъ приляжетъ,
И утесъ великанъ.
Все, что думалъ Степанъ,
Все тому смельчаку перескажетъ.
И мне грезилось, что скоро, скоро я, преследуемый и гонимый
за любовь къ свету и свободе, буду ночевать одинъ на этомъ
утесе и услышу все, что говорятъ ему своимъ плескомъ волны
могучей Волги... ■
II.
У ТАИНСТВЕННАГО ПОРОГА.
I
I.
На о кн-Ь.
Давно, давно ужъ это было...
Но хоть и кончилось давно,
Все сердце свято сохранило:
Ему такъ дорого оно!
Я такъ счастлива!—сказала мн-Ь Алексеева, когда мы вдвоемъ
дружески сидели л'Ьтнимъ вечеромъ 1874 г. въ ея квар¬
тирке близъ Московскаго университета, держа другъ друга
за руку.—Знаете, мне хотелось бы растаять, раствориться въ
воздухе. Вы понимаете это чувство?
Я подумалъ и откровенно отв'Ьтилъ:
— Н'Ьтъ, не понимаю, хотя и я тоже сознаю себя страшно
счастливымъ! Кажется, нельзя чувствовать высшаго счастья, ч"Ьмъ
я въ последней м-Ьсяцъ жизни, после того, какъ все личное отдалъ
для человечества. Но мне именно поэтому и не хотелось бы раста¬
ять и исчезнуть, потому что тогда исчезло бы и мое счастье.
— Знаете, у васъ еще много осталось индивидуализма,—отве¬
тила она.—Если бы ваша индивидуальность вся потонула у васъ
въ безпредельной любви ко всему М1ру, вамъ тоже захотелось
бы потерять личность и совершенно раствориться въ окружаю-
щемъ.
— Да, теперь я понимаю васъ!—ответилъ я.—Так1е порывы
бьгваютъ и у меня, но только мне всегда хочется не раствориться
въ окружающемъ М1ре, а пожертвовать для него своей жизнью
въ какомъ-нибудь великомъ подвиге.
И мы оба замолчали въ раздумье.
Н. Мороэовъ. Пов-Ьсти.
145
□ □□□□□□□□□□□ □□□□□□а
Ясно вспоминаю я теперь этотъ нашъ разговоръ, и ясно снова
встаетъ въ моецъ воображение открытое окно, на которомъ мы
сидели, и фасады домовъ напротивъ, и голубой полумракъ теплой
польской ночи, и бледная полная луна, бросающая на насъ и, за
нами на полъ неосвещенной гостиной, полосы серебристаго света.
И я уже не знаю, воспоминанье ли это или я теперь непроизвольно
возстановляю прошлое по настоящему, но мн-Ь ясно рисуется на
правой стороне луннаго круга даже и характеризующее его тем¬
ное овальное пятно—Море Кризисовъ. Мн-Ь кажется, что я вижу и
бл-Ьднаго, желтоватаго Арктура, мерцающаго на западе, и св-Ьт-
лую Вегу надъ нашими головами,—однимъ словомъ, все, что дей¬
ствительно должно было смотреть на насъ двоихъ, счастливцевъ,
изъ окружающаго насъ безконечнаго М1ра, въ которомъ намъ такъ
хотелось бы исчезнуть и раствориться, ей просто, а мне въ ка-
комъ-нибудь великомъ самоотверженш.
Что же давало намъ тогда такое необъятное счастье? Это не
была только личная любовь, хотя мы оба знали, что, не задумы¬
ваясь, сейчасъ же пожертвовали бы одинъ за другого своей
жизнью и пошли бы на всякая жертвы. Это было совсемъ другое.
Мы добровольно обрекли себя на гибель во имя высокихъ безко-
рыстныхъ идеаловъ всеобщей братской любви и равенства, и
именно, этотъ порывъ энтуз1азма делалъ насъ страшно счастли¬
выми.
Нетъ человека несчастнее злого и эгоистическаго. Онъ прежде
всего самъ себя мучить, и потому злые по природе люди обыкно¬
венно бываютъ болезненны и недолговечны. Привычка злиться и
составлять въ воображении колкости окружающими способствуетъ
раздраженью, раздражеше портить нервы, нервы парализуютъ сер¬
дечную деятельность, а она побуждаетъ несчастнаго все более и
более раздражаться. Такъ процеосъ психологическаго и физиче-
скаго взаимодействуя идетъ заколдованнымъ кругомъ, пока орга-
низмъ не перегораетъ совсемъ.
146
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Другое дело могуч1я силы любви и самоотречешя. Еще рань¬
ше, ч-Ьмъ вы успели проявить свои /великодушные порывы, одно
сознаше полнаго дов-Ьр1я къ окружающимъ вызываетъ въ вашей
душе чувство увЪреннаго покоя, ваше любящее сердце работаетъ
правильно и еще усиливаетъ ваше радостное состоите. Весь
вашъ организмъ какъ бы впитьгваетъ новыя силы изъ окружаю-
шихъ васъ любимыхъ и любящихъ людей и даетъ имъ, въ свою
очередь, новыя силы и новое здоровье и долгую жизнь... если они
не погибнутъ еще въ юности, какъ это чаще всего бываетъ въ
нашей современной русской действительности.
Да... только тотъ знаетъ высшее состоите человЪческаго сча¬
стья, кто позабывалъ о себе для другихъ или, вернее сказать, при-
выкъ смотреть на себя, какъ на оруд1е для счастье другихъ.
Обыкновенные, не идейные люди видятъ лишь уголокъ это¬
го счастья въ перюдъ взаимной влюбленности, когда основной ха¬
рактеристикой ощущешя безконечнаго счастья является опять та
же полная готовность пожертвовать собою за любимое существо.
У кого влюбленность не доходитъ (хотя бы въ воображеши) до
такой степени, кто въ глубине души всегда сознаетъ, что въ ре¬
шительную минуту онъ все-таки пожертвуетъ любимымъ сущест-
вомъ для своихъ личныхъ выгодъ, а не своими выгодами для него
одного, тотъ никогда не зналъ и не узнаетъ, какъ могутъ быть
счастливы люди, способные на это, и не пойметъ того, что я
хочу сказать далее, какъ слепой отъ рожденья не пойметъ, что
такое прекрасные оттенки разгорающейся утренней зари, кото-
рыхъ ему не суждено никогда увидеть.
Но тотъ изъ не идейныхъ людей, кто испыталъ хотя на время
всепоглощающую личную любовь,—тотъ виделъ одинъ уголокъ
этого счастья, наполняющаго у идейныхъ людей всю ихъ душу.
Тотъ поверитъ мне, когда я ему скажу, что совершенно такое же
ощущенье блаженства, какъ разделенная влюбленность, даетъ
10*
147
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□О
намъ всякое безкорыстное увлеченье идеаломъ, и оно почти всегда
сопровождается порывомъ лирическаго творчества.
Не даромъ почти все влюбленные пытаются писать стихи, и
почти вс-Ь велиюе генш добра и безкорыстной любви были вместе
съ Т'Ьмъ и писателями-художниками. И потому я никогда не
поверю, что великимъ поэтомъ или художникомъ красоты можетъ
быть,—какъ думаютъ некоторые,—дурной по натуре, но умный
челов'Ькъ. Это несовместимо одно съ другимъ. Дурной челов-Ькъ,
которому приписываются ведшая научный открьшя или возвы-
шающ1я душу литературный произведешя, наверно укралъ ихъ у
умершихъ своихъ знакомыхъ и выдалъ за свои. Только сатирикъ
можетъ еще быть злымъ, но умнымъ человТкомъ, но ведь сати¬
ра—вовсе не .художество красоты и добра, о которомъ я
говорю теперь. .
Мы съ Алексеевой были безконечно счастливы въ описываемый
вечеръ, такъ счастливы, какъ если-бъ только сейчас* признались
другъ другу въ любви и еще ощущали на губахъ первый поцелуй
скрЬпленной взаимности. Но мы не признались въ любви и были
счастливы только потому, что оба готовы были сейчасъ же отдать
свою жизнь за одинъ и тотъ же великш идеалъ и знали, что сей-
часъ же пожертвуемъ собою и другъ для друга.
Въ этотъ нашъ вечеръ мы говорили о многомъ, и чисто
философскомъ, и практическомъ. Мы говорили о томъ, будутъ ли
грядупце люди иметь перюды такого же безконечнаго счастья,
какъ мы?
Я очень безпокоился, что нетъ.
— Ведь если не будетъ злыхъ,—сказалъ я ей,—то некого
будетъ и спасать отъ нихъ. Тогда какъ же будетъ проявляться
самопожертвоваюе? Только въ стихшныхъ бедстаяхъ, при пожа-
рахъ, землетрясеюяхъ, крушенш кораблей,—но сгихшныя бед-
ств1я страшно редки и при всеобщей любви, равенстве и брат-
148
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
стве, когда не будетъ ни войнъ, ни деспотизма, ни даже ссоръ, не
будетъ ли жизнь слишкомъ однообразной?
— Но у людей тогда будетъ другая психология,—возразила
она.—У нихъ при всеобщей взаимной любви будутъ так1е источ¬
ники еще более высшаго блаженства, каюе совершенно недо¬
ступны для насъ. Мы должны сознаться, что даже и представить
не можемъ душевнаго состояшя будущихъ, высшихъ, чемъ мы,
людей, а можемъ только быть уверены, что они будутъ еще
счастливее насъ.
— Да, это верно,-—согласился я.—Ведь, если бъ кто предло-
жилъ нашимъ доисторическимъ предкамъ, пещернымъ людямъ
ледниковаго перюда, представить себе, какъ мы съ вами, ихъ по¬
томки, будемъ чувствовать себя счастливыми въ этотъ вечеръ, то,
вероятно, людоедъ былъ бы совершенно пораженъ идеей, что
можно быть счастливымъ отъ самопожертвовашя. А мы еще более
не доросли до будущаго человека, чемъ прежшй пещерный чело-
векъ до насъ.
Она задумалась, глядя на луну и на крыши прогивоположныхъ
домовъ, и полной грудью вдыхала теплый воздухъ летней ночи.
Ея стройная высокая фигура, уютно сидящая на подоконнике,
была ярко освещена луннымъ светомъ, и две длинныя косы,
перекинутыя черезъ плечи на грудь, свешивались двумя черными
лишями до самаго пояса.
— Читали вы,—прервалъ я, наконецъ, молчаше,—последшя
стихотворения Ришпена?
— Нетъ.
. »
— Вотъ онъ воспеваетъ поэзию городовъ. Для меня, вырос-
шаго въ деревне, она стала понятна только после его стихотворе-
Н1й. До нихъ я не могъ ее представить. ГороДъ казался мне только
пыльнымъ и теснымъ, улицы, какъ овраги. Я часто думалъ: если
населеше будетъ очень густо, то вся земная поверхность обра¬
тится въ сплошной городъ, и лучш1я наслаждешя, доставляемый
149
□ □□□ □□□□□□□□□□□□□□а
намъ природою, утратятся. А вотъ онъ нашелъ истинную поэзпо
въ утреннемъ пробуждены городскихъ улицъ, въ рынкахъ, въ
толпе, идущей по нимъ, и я впервые понялъ, что въ душе чело¬
века, выросшаго въ городе, все это будетъ такъ же окружено
поэз1ей, какъ для насъ л'Ьсъ, луга, ркки и полевые цветы. Зна¬
читъ, вы правы, говоря, что человеческая душа во всемъ найдетъ
источники для чувства счастия.
Она, улыбнувшись, хотела мне что-то ласково ответить, но,
ьзглянувъ внизъ подъ окно, воскликнула:
— Вотъ спешить Саблинъ! Верно, что-нибудь случилось. Такъ
поздно!
Я тоже взглянулъ внизъ и увиделъ его крепкую фигуру, бы¬
стро вошедшую въ подъездъ, и черезъ несколько минуть онъ
I
явился къ намъ въ комнату.
— Телеграмма изъ Петербурга и очень непр1ятная!
Онъ вынулъ ее изъ кармана н подалъ Алексеевой.
— «На Алексееву подано ко взысканию»,—прочла она.
Мы все понимали, что это значитъ... чей-то доносъ...
— Кто бы это могъ послать мне предупреждеше?—спросила
Алексеева, когда первое ощущенье внезапной опасности прошло.
— Отправлено было на имя Лебедевой, а кто послалъ, неиз¬
вестно.
—• Кто-то зналъ, что черезъ Лебедеву дойдетъ! Значитъ,
свой,—ответила она.
— И значитъ, сегодня же ночью васъ арестуютъ,—сказалъ
Саблинъ.
— Надо вамъ уйти съ квартиры сейчасъ же съ нами,—заме-
тилъ я ей.
— Но я не могу уйти,—сказала Алексеева такъ же печально,
какъ и две недели назадъ, когда она уже была подъ домашнимъ
арестомъ въ Потапове,—у меня дети.
150
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□□
И она кивнула на соседнюю комнату, где спали вместе со
своей нянею ея маленыай сынъ и дочка.
Мы некоторое время молча сидели, и я все более и более
убеждался въ справедливости существовавшаго въ нашей среде
мн-Ьшя, что личная жизнь и личная любовь не для тЪхъ, кто
обрекъ себя на гибель во имя освобождешя своей родины.
— Но вамъ надо уходить! Скорее, скорее!—воскликнула она,
наконецъ, обращаясь къ нами.—Каждую минуту жандармы могутъ
появиться у подъезда, и тогда будетъ поздно!
Мы долго не решались покинуть ее одну въ такой опасности.
Тоскливо и темно стало у меня, бывшаго счастливца, на душе,
да и у Саблина, очевидно, не легче. Она встала и начала насъ
гнать.
— Если не лридутъ сегодня, или, если все обойдется благо¬
получно,—сказалъ я ей, подчиняясь ея р-Ьшеныо,—то поставьте
этотъ подсвечники со свечей на правой стороне окна.
И я показали ей куда поставить.
Такъ мои конспиративный наклонности впервые проявились
здесь.
—• А до т-Ьхъ поръ пусть онъ стоитъ на столе!—окончили
я.—Завтра утромъ я приду. У васъ ничего н-Ьтъ унести?
— Ничего, ничего!—'воскликнула она нетерпеливо.—Да ухо¬
дите же скорее!
Мы посмотрели въ окно. Никакихъ признаковъ опасности на
улице не было видно, но мы все-таки решили уйти отдельно.
Саблинъ вышелъ первыми и повернули направо, я вышелъ вследъ
за ними и повернули налево.
151
II.
Тревожные дни.
КУДА же мн-Ь итти?—сказалъ я самъ себЬ, пройдя улицу.
До сихъ поръ я предполагалъ переночевать въ этотъ разъ,
какъ часто дЬлалъ до тЬхъ поръ, въ гостиной у АлексЬевой,
на диванЬ, на которомъ няня уже положила для меня кучкой по¬
душку, простыню и од-Ьяло. Теперь въ первомъ часу ночи было
поздно стучаться къ кому-нибудь изъ знакомыхъ. Не рере-
ночевать ли поблизости у кр-Ьпосгной стЬны Китай-города, гд-Ь
идетъ бульваръ, а за нимъ растутъ деревья и густыя заросли ка-
кихъ-то кустарниковъ? Тамъ все темно отъ лунной тЬни. Но
оттуда мн-Ь не будетъ видно, что происходить у АлексЬевой. На
улиц-Ь же около ея дома ходить нельзя. На меня въ ночномъ.
безлюдьи обратятъ внимание шмоны, которыхъ разставятъ передъ.
приходомъ жандармовъ.
Неожиданно я вспомнилъ, что при домЬ, гд-Ь живетъ мой то-
варищъ Мокрицк1й, находится садъ, а въ саду бесЬдка, въ родЬ
домика, но вся изъ стеколъ.
«Вотъ,—подумалъ я,—гд-Ь удобно переночевать заговорщику,
скрывающемуся, какъ я, отъ властей!»
Я быстро направился туда, перескочилъ въ садъ съ улицы
черезъ заборъ, уб-Ьдившись предварительно, что никто меня не
видитъ, и, прокравшись въ стеклянную бес-Ьдку, положилъ подъ
голову вмЬсто подушки свою руку, прикрылся легкимъ пальто и
скоро заснулъ крЬпкимъ сномъ.
Ясное утро уже св-Ьтилось сквозь многочисленный стекла моей
152
□ □□□□□ □□□□□□□□□□□□□
спальни и заливало внутренность беседки алымъ светомъ, когда я
проснулся и огляделся кругомъ себя, припоминая, заче.мъ я здесь.
Вее было тихо, только деревья, окружаюгщя беседку, слегка
покачивали своими ветвями. Мысль о томъ, что Алексеева, можетъ
быть, уже арестована въ эту ночь, ударила меня по сердцу, какъ
гальваническимъ токомъ. Я вскочилъ и осмотрелся, но выйти было
еще нельзя. Изъ-за дома показался дворники и начали накачивать
воду изъ колодца въ ведро, что-то недовольно говоря вообра¬
жаемому слушателю.
«Почему простой народи, когда въ задумчивости разговари¬
ваешь сами съ собою, всегда кого-то попрекаешь?»—пришло мне
въ голову.
И я, прис-Ьви въ беседке пониже на поли, чтобъ меня
не было видно сквозь стекла, тихо наблюдали, какъ, набравъ
воды, онъ пошелъ за уголь, затемъ тотчасъ снова вышелъ, вы-
плеснувъ что-то въ помойную яму, начали неторопясь поливать
цветы, опять ушелъ, снова приходили зачемъ-то и, наконецъ,
отперъ входныя ворота. Этого только я и ждали, такъ какъ ска¬
кать черезъ заборъ изъ сада на улицу при дневномъ освещенш
было неудобно въ моемъ положении разыскиваемаго самодержа-
В1емъ заговорщика. Едва ушелъ изъ виду дворники, какъ я вы¬
шелъ изъ беседки и, пройдя съ беззаботными видомъ, никемъ не¬
замеченный, въ ворота, отправился на Моховую къ квартире Але¬
ксеевой.
Подсвечники со свечей стояли на правой .стороне ея окна!
«Слава Богу, ничего не было»,—подумали я, и на душе стало
совсемъ легко.
— Но что же мне делать?
Было всего шесть часовъ утра. Итти будить ее такими ран¬
ними утромъ нельзя.
Пойду же гулять по улицами, куда глаза глядятъ, пока не
настанешь время ея обычнаго пробуждешя!
153
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
И я пошелъ, изслЪдуя нарочно, на всяшй случай, мало знако¬
мые мн-Ь переулки этой части Москвы. Я осмотр-Ьлъ затемъ редко
посещаемый заросли крапивы и лопуховъ, существовавния въ то
время вдоль всЬхъ .старияныхъ ст’Ьнъ Кремля и Китай-города, на
случай, если понадобится тамъ когда-нибудь скрываться на ночь,
и когда стрелка моихъ карманныхъ часовъ приблизилась къ вось¬
ми, снова пошелъ къ Алексеевой, чтобы посмотреть еще разъ на
ея окна.
Улицы были все еще пустынны въ этой части города. Только
редк1е дворники кое-где мели мостовыя, когда я, приближаясь къ
ея квартире, увиделъ высокую фигуру девушки въ соломенной
шляпке, быстро и, очевидно, въ скльномъ волненш спешащую по
другой стороне улицы, по временамъ оглядываясь назадъ и, оче¬
видно, ничего не видя передъ собой.
— Да эго, Дубенская!—'мелькнуло у меня въ голове, и,
быстро перейдя на ея сторону, я прямо направился къ ней.
— Не подходите, не подходите ко мне! Я зачумлена!—'Вос¬
кликнула она, съ испугомъ отскакивая отъ меня.—За мной сле~
дятъ! ,
— Да полноте, никто за вами не следить! Я, подходя къ вамъ,
виделъ, что вся улица за вами пуста! Посмотрите сами!
Она оглянулась. Кроме занятаго на мостовой дворника, да де¬
вушки съ сумкой, шедшей въ противоположную сторону, реши¬
тельно никого не было.
— Но они могутъ следить незаметно!
— А какъ же это они сделаютъ на пустой улице? Уверяю
васъ, что никого нетъ! Да что съ вами случилось?
— Въ эту ночь у моей сестры, Лебедевой, былъ обыскъ. Все
въ доме перерыли, но ничего не нашли и ушли. Это, верно, яо
причине полученной ею телеграммы насчетъ Алексеевой.
— А не потому, что вашъ братъ тоже участвуетъ въ круж-
кахъ?
154
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□О
— Можетъ быть, это обратило внимание на нашъ домъ, и
потому .донесли и о телеграмме. '
— Но у Алексеевой еще ничего не было! На окне выставленъ
знакъ, что все благополучно. Пойдемте сейчасъ же къ ней. Ру¬
чаюсь вамъ, что никого не ведете за собой!
• Мы быстро отправились далее и черезъ десять минутъ посту¬
чались въ двери къ Алексеевой, окончательно убедившись передъ
те.мъ, ,/что за нами никто не подглядываетъ.
>1
— Войдите!—послышался ея звонюй голосъ.
Мы вошли и остановились въ изумленш.
Вся комната передъ нами представляла картину полнаго раз¬
грома. Мебель лежала посредине въ одной хаотической куче,
вместе съ вынутыми ящиками комода, бельемъ и платьемъ, раски¬
данными здесь и тамъ, посудой и книгами, лежавшими въ смеси, и
среди нихъ стояла сама хозяйка этого имущества, очевидно, толь¬
ко что вставшая и пытавшаяся снова водворить порядокъ.
— Видите!—воскликнула она, смеясь.—Все перевернули
ночью вверхъ дномъ, а меня не тронули. Ровно ничего не нашли!
— И у Лебедевыхъ произвели то же самое!—воскликнулъ я.
— Да, да!—быстро заговорила Дубенская и начала снова
разсказывать всю исторпо.
«Верно была целая облава въ эту ночь. Кто-нибудь неосто¬
рожно велъ дело и обратилъ на себя внимаше, а другихъ высле¬
дили по нему»,—пришло мне въ голову.
— Какъ бы убедиться, что остальные целы?—сказалъ я, на¬
конецъ, после того, какъ мы все, радуясь миновавшему насъ
удару, общими силами, и все время стараясь шутить, привели въ
порядокъ комнату.—Знаете, я сейчасъ сбегаю ко всемъ и узнаю.
— Но вы еще попадете въ засаду!—забезпокоилась опять
обо мне Алексеева.
— Нетъ, вы знаете, что это не такъ легко. Не поймали же,
когда я приходилъ къ вамъ въ Потапове!—-съ убеждешемъ юноши
155
□ □□□□□□□□ □□ □□□ □ □□□ □
ответилъ я, чувствуя съ удовольств1емъ, что теперь начинаются,
нако-нецъ, те опасности и романтичесюя приключения, о которыхъ
я мечталъ.
Алексеева грустно посмотрела на меня, какъ на человека,
которому недолго осталось жить на свете, но не удерживала,
понимая, что я все равно не послушаюсь въ этотъ мигъ никого,
пока не побываю у всехъ, кому грозила .опасность, и не посмотрю
на месте, нельзя ли ихъ освободить какъ-нибудь.
— Въ такомъ случае,—сказалъ мне только что пришедцйй
Саблннъ,—тебе прежде всего нужно побывать на даче у Вани и
узнать, не случилось ли тамъ чего-нибудь съ тамошними, а затемъ
въ Петровскомъ-Разумовскомъ узнать о Павелке. Относительно
здешнихъ мы все равно сами разведаемъ за день.
— Вотъ и отлично!—воскликнули я, вскакивая.—Сейчасъ же
бегу!
— Да вы бы взяли хоть извозчика!—сказала Алексеева.
— Нетъ! Вы знаете, что я хожу лишь немного тише, чемъ
едутъ на извозчике.
Я, действительно, тогда совсемъ не ходилъ, а почти бегалъ,
даже въ припрыжку, когда приходилось соскакивать съ тротуара
или вскакивать на него при переходе черезъ улицу, и отъ этого
со мной бывало даже немало приключешй. Такъ, однажды, я за¬
цепился крючкомъ своего накинутаго на плечи пальто зд ман¬
тилью какой-то встречной дамы и, сорвавъ ее съ ея плечъ, умчал¬
ся за несколько десятковъ шаговъ, прежде чемъ успелъ остано¬
виться и, краснея, возвратить съ извинениями ея принадлежность.
Другой разъ я налетелъ на встречнаго и тоже замечтавшагося
господина среднихъ летъ, и мы такъ ловко стукнулись прямо
лбами, что искры дождями посыпались у насъ изъ глазъ, а изъ
носовъ закапала кровь. Мы оба сначала повернулись раза два на
месте отъ сотрясен1я въ мозгахъ, а затемъ-—после обоюднаго
восклицашя: охъ!—начали усердно извиняться другъ передъ дру-
156
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□О
гомъ и разошлись съ товарищескимъ рукопожапемъ, инстинктив¬
но почувствовавъ между собой много общаго.
Мои теперешше собеседники уже знали это мое свойство и
потому не уговаривали не идти, а ехать. Мы принимали во вни-
маше, кроме всего остального, что, после того, какъ отдали все
свое имущество на общее дело, намъ необходимо быть страшно
экономными на самихъ себя.
— Когда же вы возвратитесь?—спросила Алексеева.
— Часамъ къ шести вечера все успею и непременно возвра¬
щусь, если чего-нибудь не надо будетъ предпринять для нихъ
тамъ же.
— Вамъ надо захватить съ собой съестного,—заботливо ска¬
зала она и сейчасъ же наделала мне .бутербродовъ съ сыромъ и
колбасой.
Черезъ минуту я уже мчался за городъ. Сначала мне трудно
было толкаться на тротуарахъ въ вереницахъ снующаго взадъ
и впередъ народа, и я, какъ часто до техъ поръ, побежалъ по
мостовой. Одна за другой проходили передъ моими глазами кар¬
тины знакомыхъ улицъ, по которымъ я когда-то не разъ раннимъ
утромъ отправлялся «на экскурсы» за окаменелостями. Вотъ по¬
казался знакомый мостъ черезъ ручей и решетчатая калитка Зо-
ологическаго сада, черезъ которую можно было только выйти, а
не войти. Потомъ пошли предместья, и я вновь вышелъ изъ го¬
родской пыли и духоты на свеж1й воздухъ и просторъ полей.
День былъ ясный, но не жаркш. Легкш ветерокъ дулъ мне въ
разгоряченное отъ быстраго движения лицо, и мне казалось, что
онъ братски меня ласкаетъ. Вотъ впереди показалась голубоватая
извилистая лента Москвы-реки, а внизу, подъ обрывомъ, у .воды
и въ самой воде те же кучи окаменелостей, за которыми ,я прежде
такъ часто ходилъ со своими товарищами по «Тайному естествен¬
но-научному обществу», основанному мною еще во второмъ
классе гимназги. Забывъ на минуту все остальное на свете, я
157
□ □ □□□□□□□□□□□□□□□□□
соскочилъ опять внизъ и пошелъ по слоямъ изъ обломковъ ОКЙ-
мен'Ьлыхъ ракушекъ, аммонитовъ и белемнитовъ юрскаго перюда,
поднимая и кладя въ карманъ нисколько наиболее сохранившихся
образчиковъ. Но черезъ минуту я уже /спросилъ себя:
—• Зач-Ьмъ я это делаю? РазвЬ не оставилъ я науку для ре¬
волюционной деятельности? Зач^мъ же глядеть въ прошлое и
растравлять напрасно раны въ своей душе? .
Но въ тоть же мигъ новая идея блеснула въ уме.
— Ведь окаменелости въ кармане могутъ мне пригодиться
для объяснешя, зачемъ я .пришелъ въ эти места, если на даче
окажется засада! И я воспользовался своимъ соображешемъ, чтобъ
оставить у себя въ кармане милые для /меня остатки прошлой
жизни на нашей планете.
Въ стороне отъ Москвы-реки показалась небольшая деревня,
въ которой тогда жилъ «Ваня». Вотъ р недавно выкрашенная кры¬
ша его дачи выделяется, какъ четыреугольный красно-желтый ку-
сокъ ситца въ старинномъ ватномъ лоскутчатомъ одеяле,- среди
крышъ соседей. Ничего живого не было видно крутомъ. Я быстро
пошелъ въ деревню по пыльной проселочной дороге, или, вернее
сказать, по пешеходной тропинке, бегущей по обыкновешю то по
одной, то по другой стороне дороги, и при самомъ входе въ де¬
ревню увиделъ толпу оживленно разговаривающихъ между собой
крестьянъ. При моемъ появлеши они все замолчали и уставились
на меня.
— Вы куда идете?—спросилъ сурово одинъ изъ переднихъ,
въ роде волостного писаря.
— Я вынулъ изъ кармана свои окаменелости и, показывая
ему, ответалъ:
— Вотъ собираю таюе камни. У васъ нетъ?
— У насъ такихъ нетъ. Это ходятъ собирать тамъ на берегу,—;
ответилъ онъ более мягкимъ голосомъ.
— Да, особенно .у Троицкаго,—ответилъ я.—Я туда часто
158
□ □□□□□ □□□□□□□□□□□□□
хожу, но въ вырытыхъ ямахъ и здесь они должны быть. А что
это вы тутъ делаете вместе?
— Да 1вотъ тамъ,—и онъ указали на дачу,—выследили важна-
го государственна™ преступника и увезли въ тюрьму въ Москву!—
ответили онъ уже совс'Ьмъ ^простыми тономъ, очевидно, хорошо
зная, что за окаменелостями ходятъ въ эти места ученые и даже
платятъ за нихъ деньги мальчишками.
Остальные крестьяне все тоже заговорили разомъ, явно желая
разсказать прохожему свои новости.
— Противъ царя пошелъ!—прервалъ ихъ писарь, важными
тономъ, но былъ, въ свою очередь, перебитъ одной изъ двухъ, по-
дошедшихъ къ намъ крестьянокъ.
— А и не верится что-то, таюе добрые господа!—заговорила
одна.
— Уйдите вы, уйдите!—строго сказалъ ими писарь.—Не бабье
это дело.
Обе женщины, не обижаясь, отошли немного въ сторону и
сели на землю, съ любопытствомъ смотря на насъ.
— Книжки народу читали, бунть и неповиновеше хотели сде¬
лать!—ораторствовали писарь.—Вотъ за это и сошлютъ ихъ въ
Сибирь, на каторгу!—дополнили онъ, обратившись къ сидевшими
заступницами.—А намъ велели смотреть, учтобы, если кто придетъ
къ ними, сейчасъ же представлять по начальству.
Мне стало несколько неловко. Ведь я бывали здесь раза два,
хотя и по вечерами. Кто-нибудь изъ присутствующихъ моги меня
узнать, и (мне даже показалось, что вторая изъ женщинъ помоложе
смотритъ на меня съ особенными любопытствомъ, не какъ на со¬
вершенно неизвестна™ ей. Но надо было продолжать разговори.
—• А что же никто къ ними.теперь не приходили?
— Пока никого. А въ доме посадили двоихъ жандармовъ въ
засаду.
—| И много было арестованныхъ (здесь?
159
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
—• Только одинъ, друпе, верно, уехали еще нисколько дней
назадъ.
Очевидно, мн-Ь здесь нечего было больше делать. Чтобъ удобнее
уйти, я еще разъ спросилъ, нЪтъ ли гд-Ь месть съ «блестящими
камушками», въ роде моихъ, и 'отправился на берегъ Москвы-
рЬки. Скрывшись за обрывомъ, я быстро пошелъ по направленно
къ городу и, не заходя въ него, повернулъ въ Петровское-Разу-
мовское. Тамъ, у «Павелка» я ни 'разу, не бывалъ. Я пошелъ по
улице и нашелъ домъ, гд-Ь онъ жилъ. Около него по наружности
не было ничего особеннаго. Зам-Ьтивъ, что напротивъ его, на пе¬
рекрестке дачныхъ улицъ, находится фруктово-колошальная ла¬
вочка, я вошелъ въ нее и прежде всего купилъ пару большихъ
пряниковъ. Въ лавочке была только одна ея хозяйка, полнокров¬
ная молодая женщина съ веселыми глазами и пр1ятнымъ видомъ.
— Что это у васъ тутъ случилось?—спросилъ я ее прямо,
какъ только войдетъ, сейчасъ же хватать за обе руки и отводить
Собственно говоря, я даже еще не зналъ, случилось ли дей¬
ствительно тутъ что-нибудь, но думалъ, что если въ окрестности
все благополучно, то на ея недоум-Ьше отвечу, будто слышалъ о
какой-то драке на улице.
Но она такъ и подпрыгнула на своемъ месте.
—• Какъ же, какъ же!—затараторила она съ величайшимъ
оживлешемъ.—Вотъ тамъ напротивъ, въ доме, всю ночь рылись
жандармы! Въ самую позднюю, что ни на есть, ночь пр1ехали и
такъ тихо, что у насъ никто и не проснулся! Человекъ тридцать
приехали и самъ ихнш капитанъ съ ними! И увезли въ Москву
всехъ, кто тамъ былъ, и никто не знаетъ куда! А въ ихъ квар¬
тиру посадили жандармовъ, чтобы, значитъ, отпирали всякому, а
какъ только взойдетъ, сейчасъ же хватали за обе руки и отводили
въ участокъ! А утромъ-то пришла молочница. Какъ ее схватили
за обе руки, а она уронила молоко-то, разлила по всему полу-то,
да какъ завизжитъ, думала, что грабители, да и села со страху
160
въ молоко! А сторожъ-то зд'Ьшшй были на улице и ничего не
знали. Какъ услышалъ, да и прибежали на крики и говоритъ имъ:
«Что вы, злодеи, съ ней делаете? Ведь это моя дочь!» Все же
отвели сначала обоихъ въ участокъ, а потомъ выпустили, отъ нихъ
самихъ я и слышала! А потомъ мальчики отъ булочника прихо¬
дили, и этого схватили и хотели вести въ участокъ, да одумались,
больно малъ, повели въ его булочную и спросили—тамоппйй ли
онъ. Говорили булочнику, что строго приказано арестовывать вся-
каго входящаго и за отпускъ мальчика взяли восемь булокъ!
А теперь сидятъ и ждутъ, вонъ одинъ выглядываетъ!
Я посмотрели въ отворенную дверь и действительно увидели
выглядывающую въ окно изъ-за края усатую физюномпо.
— А больше нигде не были?—опросили я.
—• Были, были! Еще въ трехъ местахъ!—И она назвала мне
дома и самыя фамилш дсильцовъ. Это все были студенты Петров¬
ской академш изъ (.кружка «петровцевъ», большинство которыхъ
еще «ходили въ ^народе».
Итаки, аресты были значительны... Мне особенно горько было,
что захваченные увезены въ Москву, что никто не сидитъ подъ
домашними арестомъ, чтобъ я моги какъ-нибудь къ нему тихонько
пробраться съ наступлешемъ ночи и попытаться его освободить.
Безпокойство за друзей, оставшихся въ Москве, все сильнее
и сильнее овладевало мною. Распростившись, наконецъ, съ тор¬
говкой, которая, казалось, готова была говорить целыя сутки,
я поспешили къ линейке, отправляющейся въ Москву, доехали
въ ней до Тверского монастыря внутри города и оттуда побежали
прямо къ Алексеевой.
Н. Морозовъ. Повести.
161
□ □□
□оп
сноса
□оп
□ оп
СП □ СП
□оп
□оа поп
СП □ СП
□оп
ООО
□оп
□оп
спаса
□оп
□оп
спаси
□оп
□оп
СП □ СП
ПОП
□оа
спаси
□оп
□оп
сп аса
□ оа
□оп
си аса
□ оп
□оп
СПОСЗ
□оп
□оп
спаси
□оа
□оп
спаса
□ оп
□оп
спаса
□оп
□оп
со а со
□оп
□ оп
спаси
□оп
□оп
спаси
□оп
□оп
сп аса
□оп
□ оп
спаса
□оп
□оп
спаса
□ оп
□оп поа
СП О СП ' (ПЗ □ СП
□оа '
□оп поп
СО О СП
□оп
СП О СП
□ап
Какое счастье быть принятымъ въ тайное общество!
ВХОЖУ и вижу, тамъ сидятъ целы и невредимы все мои
друзья. .
— Что, ни у кого изъ васъ не было обыска?—спрашиваю.
— Ни у кого!—ответили Кравчинсюй, по обыкновенно такъ
крепко сжимая меня въ объяпяхъ при встрече, что у меня за¬
трещали кости.
-—■ Ну, а за городомъ плохо!—ответили я, и разсказалъ имъ
о моихъ приключешяхъ.
— Тебя непременно забрали бы этотъ писарь,—сказалъ, по-
думавъ, Кравчинскш,—если бъ не твои окаменелости.
— Мне самому тоже кажется,—согласился я.—Но какъ това¬
рищей жалко. Можетъ быть, ихъ уже долго не выпустятъ, или
сошлютъ въ Сибирь.
ВсТ задумались, и мне казалось по выражение лицъ, что не
у одного изъ присутствовавшихъ промелькнула мысль: «можетъ
быть, и до меня не далека очередь».
Первыми прервали молчаше Саблинъ, и, какъ бы отвечая на
вопроси, весело сказалъ:
— Ну, а теперь мы имеемъ для себя безопасное убежище!
—• Где?—спросила Алексеева.
— А здесь, у васъ!
— Почему у меня?
162
□ □ □□□□□□□□□□ □□□□□□□
— Да ведь разъ у васъ уже сделали обыскъ и ничего не
■нашли,—'догадался Кравчинсюй,—то можно быть ув-Ьреннымъ,
что не придутъ второй разъ, раньше, какъ черезъ мЪсяцъ. А о
вс-Ьхъ другихъ мЪстахъ этого нельзя Сказать.
Все засмеялись. Саблинъ взялъ гармонику и, чтобъ ознамено¬
вать появление у насъ безопасной квартиры, началъ отплясывать
трепака посредник комнаты. КравчинокШ, отведя въ дальшй уголъ
Цакни, началъ тихо разговаривать съ нимъ а раг1. Его курчавая
голова низко склонилась къ греческому профилю Цакни, и оба
при разговоре часто взглядывали на меня. Я понялъ, что они го¬
ворили обо мн-к. Но лишь на следующей день, после того, какъ я
переночевалъ здесь на «безопасной квартире» и, побывавши въ
несколькихъ м'Ьстахъ, снова явился къ Алексеевой, я узналъ
въ чемъ дело.
— Мне надо поговорить съ вами,—сказалъ при виде меня
сидевшш уже тамъ Цакни. .
Онъ отвелъ меня въ другую комнату и, севъ рядомъ со мной,
тихо сказалъ:
—■ Я присланъ сюда къ вамъ отъ имени одного тайнаго обще¬
ства, самаго большого и деятельнаго изъ всехъ, существующихъ
теперь. Оно приглашаетъ васъ вступить въ его члены. Та среда,
въ которой мы теперь находимся,—среда сочувствующихъ и
отчасти действую щихъ, но она не организована. Существуетъ
большое революционное тайное общество. По общему правилу
туда не принимаются люди, не достигпйе двадцати одного года,
но для васъ общество готово сделать исключение, если вы желаете
вступить въ него.
У меня сердце такъ и замерло отъ восторга. Вотъ именно то, о
чемъ я мечталъ! Въ воображенш пронеслось все, что я читалъ въ
романахъ о политическихъ заговорахъ: о свете одинокаго фонаря,
мелькающаго бурной ночью въ окне одинокой хижины у границы
чужой, соседней страны, на берегу моря... Онъ указываетъ место
11*
163
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
пристани товарищамъ (въ числе которыхъ и я), плывущимъ <въ
лодке среди подводныхъ камней и утесовъ и везущихъ съ собою
предметы, нужные для водворешя республики; я подумалъ, о
мрачномъ здан1и съ подземными ходами, где ночью собираются
члены общества и р-Ьшають даль1н-Ьйш1я свои действия,—однимъ
словомъ, о рсемъ, что, после служешя науке, казалось мне самымъ
привлекательнымъ въ жизни.
— Конечно, я сейчасъ же готовъ вступить и исполнить все,
что можетъ потребовать отъ меня общество,-—ответилъ я безъ
колебашй.
— Въ такомъ случай приходите завтра въ двенадцать часовъ
дня на Арбатъ, первый подъездъ направо отъ площади и тамъ
во второмъ этаже позвоните въ единственную дверь и .спросите
Михайлова. О вашемъ /приходе будутъ уже предупреждены...
— Хорошо, дриду.
— А то, что я сейчасъ говорилъ съ вами, пусть будетъ въ
полной тайне. Не говорите никому, ; даже Алексеевой.
— Хорошо. А для приема требуются кашя-либо испыташя
присутств1я духа, находчивости?—спросилъ я.
— А вотъ увидите!—улыбаясь, ответилъ онъ.
Весь этотъ день я мечталъ о завтрашнемъ свиданьи.
— Что-то ожидаетъ меня на Арбате? кого я тамъ увижу?
найдутъ ли Ч/еня достойнымъ? Не будетъ ли тамъ какихъ-нибудь
необычныхъ испыташй, вроде масонскихъ, чтобъ убедиться ®ъ
моей смелости и готовности >на все? Я, конечно, Не отступлю ни
передъ чемъ, для того, чтобы быть принятымъ. Ведь, если бъ
испытанья были непосильны для человека вообще, то никто де
могъ бы поступать въ тайныя общества. А разъ тамъ есть члены,
то, значить, требуютъ физически возможнаго, хотя, можетъ
быть, и (действительно опаснаго поступка и большого присутств1я
духа въ чемъ-нибудь неожиданномъ. Цакни въ этомъ обществе!—
подумалъ я. И его греческая смуглая сильная фигура съ черной
164
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
большой бородой, действительно напоминающая собой заговор¬
щика, показалась мне теперь особенно интересной.
Въ назначенное время я позвонилъ въ указанную мне незна¬
комую ‘дверь. И кто же /отворилъ мне,ее? Мой лучшш другъ—
Кравчинскш, который тутъ же стиснулъ меня въ своихъ объ-
ят1яхъ. Это онъ жилъ въ квартире подъ именемъ Михайлова.
— Я радъ, что ты будешь теперь окончательно съ нами!—
сказалъ Ьнъ мне.
Потомъ онъ взялъ меня за талпо однеми кистями рукъ и со
своей поистине необыкновенной силой перевернулъ меня три раза
колесомъ вверхъ ногами, какъ маленькаго ребенка, хотя я былъ
уже шочти того же роста, какъ и теперь. У меня все пошло кру-
гомъ въ глазахъ, когда онъ, наконецъ, поставилъ меня на полъ.
— Это,—сказалъ онъ мне, ласково |улыбаясь,—будетъ един-
ственнымъ твоимъ испыташемъ при пр1еме въ тайное общество.
Въ другихъ ты .не нуждаешься. Ты (и безъ того уже достаточно
показалъ свою преданность друзьямъ и присутствие духа въ опа-
сностяхъ.
Я догадался, что Цакни ему передалъ мой вопросъ объ испы-
тан1яхъ и .сообразилъ, что они, вероятно, ' очень смеялись надъ
моимъ наивнымъ романтизмомъ.
Онъ повелъ меня въ соседнюю комнату, изъ которой я слы-
шалъ уже знакомый мне голосъ Клеменца, съ его (характернымъ
простонароднымъ выговоромъ фразъ и остановками въ ихъ сре¬
дине, какъ бы подыскивая нужное слово.
Действительно, онъ самъ оиделъ тутъ около столика на ди¬
ване, а кругомъ него группировалось несколько другихъ, боль¬
шею частью, уже знакомыхъ мне людей. Тутъ была и 'бледная
белокурая голова Шишко, автора народной брошюрки «Чтой-то,
братцы, плохо живется на святой Руси» и будущаго автора «На¬
родной исторш Росой». Тутъ былъ и известный уже читателю
Цакни и, насколько помню, /его жена, высокая, полная и строй-
165
□ □□□□□□□□□□□□□□ □□□а
ная красавица въ русскомъ стиле, съ плавными движешями, и
пенснэ на носу, чрезвычайно шедшему къ ея округленному лицу.
Тутъ былъ Ц Львовъ, мой товарищи по приключешямъ въ Дани-
ловскомъ уезде, и Батюшкова—белокурая Маргарита, которую
я (впервые увидели у Алексеевой. Въ дополнение къ этимъ зна¬
комыми уже мне людямъ, здесь сидела и внимательно смотрела
на меня еще девушка гигантскаго роста и соответствующей пол¬
ноты, которой я никогда не виделъ ранее. Она отрекомен¬
довалась мне Натал1ей Армфельдъ и, какъ я узнали потомъ, была
дочерью известнаго профессора и педагога, умершаго недавно
передъ этимъ, и со связями въ московской аристократ™. Она и
ея семейство были, между прочими, хорошо знакомы со Лывомъ
Толстымъ, который время отъ времени бывалъ въ ихъ доме близъ
Арбата.
Ни Саблина, ни даже Алексеевой, казавшейся мне самой яркой
представительницей этой среды, здесь, къ моему удивлешю, не
было.
— Мы будемъ очень рады,—началъ говорить, явно отъ имени
всехъ, Цакни, когда прежны ихъ разговоръ умолкъ при моемъ
приходе,—иметь васъ нашимъ товарищами. Но вступлеше въ
тайное общество дело серьезное, опасное и безвозвратное. Оно
требуетъ, чтобъ человекъ пожертвовали для его целей всей своей
жизнью. Вы видите здесь одну группу этого общества и потому
можете судить о своихъ будущихъ товарищахъ. Что же касается
до цели общества, то она заключается въ подготовлены го-'
сударственнаго и общественнаго переворота, сначала путемъ рас-
пространешя въ народе и въ интеллигенцш идей о необходимости
и возможности лучшаго строя жизни, а когда масса будетъ
подготовлена, то и въ осуществлены новаго строя съ оруж1емъ
въ рукахъ. Вы уже знаете изъ нашей литературы о целяхъ
общества. Согласны ли вы и теперь вступить въ него? Хорошо
лй вы обдумали дело?
166
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Согласенъ,—отв'Ьтилъ я,—я все обдумалъ.
— Въ такомъ случай, вы приняты единогласно, такъ какъ во-
просъ о васъ обсуждался еще после вашего пргЬзда изъ Дани-
ловскаго уезда, и мы тогда же писали въ Петербургское отдТлеше,
служащее центромъ, о вашихъ приключен 1яхъ. Оттуда было полу¬
чено, уже более недели назадъ, согласие на вашъ ттр1емъ, если
окажется, что вы не охладели къ делу, после перваго своего
опыта. Мы присматривались къ вамъ за последнее время и убе¬
дились, что н^тъ.
— Теперь,—сказалъ Кравчинсюй,—надо сообщить ему основ¬
ные принципы устава и исторпо нашего общества.
— Оно возникло.—продолжалъ Цакни,—постепенно, еще въ
конце шестидесятыхъ годовъ. Четыре студента Петербургскаго
университета (и онъ назвалъ мне фамилш) пришли къ заклточе-
Н1Ю о необходимости распространять въ обществе книги, на-
правленныя противъ предразсудковъ и суевер1я во всехъ смыс-
лахъ. Вы читали сочинеше Милля «О равноправности женщинъ»,
романъ Швейцера «Эмма», книги Карла Фохта, Дарвина, «Азбуку
сощальныхъ наукъ» Флеровскаго?
—• Да, читалъ.
— Это были первый книги, распространешемъ которыхъ за¬
дался тогда первоначальный небольшой кружокъ. Оне все были
изданы легально разными книгоиздателями, но расходились пло¬
хо. Чтобъ (помочь ихъ распространению и способствовать появле-
Н1Ю и другихъ, кружокъ предложилъ издателямъ распространять
ихъ по провинщи черезъ разъезжающихся на каникулы студен-
товъ, которымъ книги будутъ сдаваться на комиссш. Въ первое
лето мнопе книгопродавцы не доверяли и давали мало, но
некоторые отнеслись лучше, и книгъ у кружка оказалось доста¬
точно. Все эти книги за лето были распространены, и съ давшими
ихъ книгопродавцами правильно разсчитались. Большинство сту-
дентовъ охотно брали отъ кружка книги изъ сочувств1я. Такъ
167
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
быстро организовался способъ сбыта хорошихъ книгъ. На второй
и третей годы д-Ьло пошло такъ успешно, что книгопродавцы сами
стали предлагать книги кружку и оказывать ему кредитъ даже на
тысячи рублей... Только поэтому |почти у каждаго интеллигент-
наго человека въ русскомъ обществЬ вы и найдете теперь десятки
хорошихъ книгъ.
— Иначе они такъ и залежались бы у издателей,—прибавилъ
Клеменцъ.—У насъ р-Ьдко кто решится пойти въ магазинъ и ку¬
пить книгу, пока ему не принесутъ ее на домъ.
— Потомъ,—продолжалъ Цакни,—въ кружокъ былъ принятъ
Чайковскёй, которого теперь сильно разыскиваетъ полищя и о ко¬
торомъ вы уже не разъ слыхали послЬ знакомства съ -нами. Онъ
особенно энергично принялся за д-Ьло. А такъ какъ всЬ посторон¬
нее имЬли сношенёя, главнымъ образомъ, черезъ него, то и кру¬
жокъ этотъ стали называть по его имени,—чайковцами. Даже
и теперь называютъ его такъ, хотя Чайковскёй добровольно уда¬
лился, разочаровавшись въ возможности осуществленёя новаго
строя силой, и рЬшилъ уЬхать въ Америку основывать тамъ со-
цёалистическую колонпо. На самомъ же д'Ьл'Ь его именемъ при¬
крывается большое тайное общество, не имеющее никакого наз-
ванёя.
— Это просто—общество подготовленёя соцёальнаго, умствен-
нато и политическаго переворота,—зам-Ьтилъ Кравчинскёй.
— Еще во время Чайковскаго, — продолжалъ Цакни, —
студенческёй кружокъ, давшей намъ начало, сталъ не только рас¬
пространять уже готовыя книги, который онъ считалъ полезными
для всесторонняго освобожденёя Россёи, но и разыскивать другёя
иностранный, устраивать ихъ переводы, а также рекомендовать
издателямъ и оригинальный книги, ручаясь за ихъ быстрое рас-
пространенёе. Но оказалось, что цензура часто уничтожала всЬ
усилен кружка, запрещая и уродуя издаваемуео по его иницеативЬ,
книгу, и кружокъ такимъ образомъ принужденъ былъ перейти къ
168
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□:
устройству типографы за границей, куда и былъ посланъ одинъ.
изъ его членовъ—Александровъ, а потоми его заместили эмигрантъ
Гольденбергъ. Въ этой типографы и напечатаны почти все безъ
исключешя книжки, который распространяются теперь въ народа.
-—- Только благодаря невозможности печатать хорошая книги
въ Россы, кружокъ и перешелъ къ прямыми револющоннымъ
издашямъ,—заметили кто-то.
— Также было решено издавать за границей и толстый рево-
лющонный журналъ,—снова продолжали Цакни.—Редакщю его
решили поручить Лаврову. Онъ жилъ тогда въ административной
ссылке, въ одномъ изъ с-Ьверо-восточныхъ городовъ Европейской
Россы, но соглашался уехать да границу, если ему дадутъ сред¬
ства для органа, въ роде Герценовскаго «Колокола», прекративша¬
яся после смерти Герцена. Ему обещали, и (онъ уехали за гра¬
ницу, но |представленная имъ оттуда въ рукописи программа жур¬
нала такъ значительно расходилась съ предлагаемой кружкомъ,
что Лавровъ предпочелъ действовать самостоятельно. Такими об¬
разомъ и возникъ известный вами журналъ «Впереди.
Онъ замолчали на минуту, обдумывая дальнейшей разсказъ.
Я сидели совершенно очарованный.
«Такъ вотъ,—думалось мне,—какое здесь деятельное тайное
общество! Предполагали ли я, читая когда-то Дарвина, Милля,
Флеровскаго, что эти хорошёя книги только потому и попадались
мне, что ихъ распространило тайное общество, въ которомъ по¬
томъ мне придется быть членомъ!»
Но Цакни не дали мне времени сосредоточиться и продолжали.
— Общество наше не имеетъ письменная устава или списка-
членовъ, чтобъ не давать правительству возможности сделать про-
цессъ. Мы считаемъ губительной всякую канцелярщину. Програм¬
ма наша всегда ясна изъ статей въ нашихъ издашяхъ, а уставъ
заключается въ немногомъ: въ каждомъ значительномъ городе
долженъ быть устроенъ одинъ изъ кружковъ. Таюе пока есть въ
169
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Петербурге, у насъ въ Москве, въ Кёеве и въ Одессе. Центромъ
служить Петербургскёй кружокъ, какъ самый большой и деятель¬
ный, но каждый изъ нихъ самостоятеленъ во всЬхъ своихъ соб-
ственныхъ дЪлахъ и сообщаетъ другимъ лишь общёе отчеты о
деятельности черезъ избираемыхъ у себя лицъ, служащихъ
секретарями, а въ случае нужды, посылаетъ въ другёе кружки
кого-нибудь изъ своихъ членовъ. Все члены равноправны и изби¬
раются каждымъ кружкомъ единогласно, однако лишь въ томъ
случае, когда и отъ другихъ кружковъ нетъ возраженёй. Едино-
гласность здксь считается необходимой, такъ какъ при общей
опасности необходимо полное братское сочувствие и доверёе другъ
къ другу. Оно одно можетъ обезпечить отъ отступниковъ и пре¬
дателей, если тому или другому изъ членовъ придется погибать
въ государственныхъ тюрьмахъ или Сйбирскихъ рудникахъ. Вся-
кёй вступающей обещается отдать обществу безраздельно всю
свою жизнь и все свое имущество. Изъ имущественныхъ пржертвю-
ванёй составляется и капиталъ, нужный на различный предпрёятёя
общества. Въ настоящее время онъ у на'съ достигаетъ пятисотъ
тысячъ рублей. Это, главнымъ образомъ, средства, предоставлен¬
ный обществу Лизогубомъ, однимъ петербургскимъ студентомъ
изъ помещиковъ, вступившимъ въ наше общество несколько летъ
назадъ.
Я посмотрелъ на Цакни въ изумление.
«Какъ могущественно должно быть въ своихъ предпрёятёяхъ
общество съ такими средствами!»—подумалъ я.
— Я говорю вамъ это потому, что при прёеме новаго чле¬
на у насъ считается необходимымъ откровенно разсказать ему
все, чемъ можетъ располагать общество. Только тогда онъ й бу¬
детъ полноправнымъ лицомъ, способнымъ обсуждать предпрёятёя.
Вотъ, кажется, и все, что мне полагалось разсказать вамъ. А если
что-нибудь еще не ясно, то вы прямо спросите, и мы ответимъ!—
закончилъ онъ. •
1 70
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□ -□
-—■ А Алексеева состоитъ въ вашемъ обществе?—спросили я.
— Н'Ь'гь,—ответили онъ, улыбаясь.
— Ее не принимали до сихъ поръ, главными образомъ, потому,
что у нея на квартире вечное сборище всякаго народа. У нея
всеобщей клуби, толкучка всехъ пргЬзжихъ безъ разбора. Мы уже
обсуждали вопроси о ней и считаемъ, что при такихъ услов^яхъ
принять ее опасно. Она не можетъ долго остаться незамеченной
шшонами.
Это меня сильно огорчило. Алексеева, несомненно, была са¬
мыми преданными и самыми симпатичномъ образчикомъ новыхъ
людей, съ которыми я такъ недавно сблизился. И я решили пред¬
ложить ее, какъ только поднимется .вопроси о новыхъ членахъ.
— И Саблинъ тоже не состоитъ?
— Тоже пока не состоитъ. Вообще все присутствукшце въ
Москве члены находятся теперь передъ вами. Какъ видите, насъ
немного, но дело не въ числе, а въ энергии, въ надежности и въ
томи, чтобы посторонние даже и не догадывались ни о чемъ.
— А другия общества есть? Я слыхали, напримеръ, о кружке
Ковалика и Войнаральскаго, о кружке петровцевъ и разныхъ дру¬
гихъ.
— Это все—товарищескйя компании, безъ выбора члёновъ, безъ
определенныхъ обязательствъ. Кружокъ Ковалика это просто мо¬
лодежь, собирающаяся у Ковалика. Если кто перестанетъ къ нему
ходить, говорятъ, что онъ отстали отъ кружка. А если кто нач-
нетъ постоянно ходить, то считается приставшими къ кружку. Та-
ковъ же и кружокъ петровцевъ и остальные. Обязательный от-у
ношения, насколько намъ известно, существуютъ только у насъ.
— А въ чемъ же будутъ заключаться мои обязательства въ
обществе?—спросили я, помолчавъ.—Что я буду делать?
— А вотъ я предложила бы вами одно очень полезное дело,
если у васъ нети на примете въ ближайшемъ будущемъ чего-ни¬
будь своего,—сказала, въ первый рази обращаясь ко мне, де~
171
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□□
вушка-гигантъ.—У меня есть брать, гимназистъ седьмого класса
Первой Гимназш. Онъ съ очень хорошими задатками. У него со¬
бирается по субботами целая компания товарищей гимназистовъ,
читаютъ Тургенева, обсуждаютъ литературные вопросы, но со¬
вершенно чуждаются общественныхъ д-Ьлъ и даже находятъ ихъ
для себя вредными заняпями. Все это благодаря вл1ян1ю одного
изъ товарищей, Карелина, который, кроме эстетики да искусства,
ничего не признаетъ. Они устраиваюгъ особый эстетичесюя про¬
гулки за городъ по праздниками съ бутылками вина и пива, ко¬
торый и распиваютъ где-нибудь въ живописномъ месте. Я про¬
бовала какъ-то говорить съ ними, но на мои слова не обратили
ни мал’Ьйшаго внимания, на маму тоже, выслушали и даже не спо¬
рили. Но, если бы вы иошли къ ними и поговорили, это, наверно,
имело бы действие, потому что вы почти того же возраста. Съ
вами стали бы спорить и, можетъ-быть, въ конц'Ь-концовъ, убеди ¬
лись бы, что общественные вопросы лежатъ въ основе жизни.
— Мы ужъ давно интересуемся этимъ кружкомъ,—прибавили
Кравчинокш.—Изъ него могло бы выйти что-нибудь хорошее, и
передъ самыми твоимъ приходомъ мы какъ разъ говорили, что
было бы лучше всего поручить тебе повл1ять на нихъ.
Меня охватилъ порывъ отчаяшя отъ такого поручешя. Что я
могу сделать? Я никогда не былъ склоненъ къ спорамъ, особенно
публичными. Наверное меня переспорятъ, и ничего не выйдетъ.
Но, я вспомнилъ правило, которыми руководствовался съ детства,
что если чего-нибудь боишься, кроме, конечно, дурного, то это
именно и сделай, чтобъ (потоми не считать себя трусомъ. И я
сказалъ, стараясь принять спокойный видъ:
— Хорошо, попытаюсь. ■
— Въ такоМъ случае пойдемте сейчасъ же со мной, я по¬
кажу вамъ нашъ домъ и познакомлю съ братомъ.
—< Погодите еще минутку, — сказалъ Клеменцъ. -—■ Сегодня
пр1ехалъ въ Москву одинъ рабочей, чтобъ просить насъ о чемъ-то
172
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□□
отъ имени кружка Войнаральскаго. Не думаю, чтобъ о чемъ-ни-
будь путномъ, и я назначили ему изъ осторожности свиданье въ
особомъ номер-Ь Тверского ресторана. Выберемте четырехъ упол-
номоченныхъ и предоставимъ имъ решить д-Ьло.
Предложили Клеменца, Кравчинскаго, Цакни и меня, и мы, со¬
гласившись, условились о времени на сл-Ьдуюшдй день.
Зат-Ьмъ я и Наташа Армфельдъ пошли въ ея домъ. Зд-Ьсь я
впервые увид'Ьлъ неудобство ея огромнаго роста. Она была на
цЬлую голову выше толпы, и вс-Ь оглядывались на насъ при ея
проход-Ь. .
. «Какъ, должно-быть, надо-Ьдаетъ ей это!—подумалось мнЬ.—-
И кром-Ь того, при такомъ ростЬ н-Ьтъ ни мал'Ьйшей возможности
исчезнуть съ глазъ шпюновъ въ толп-Ь людей! Ея голову отовсюду
видно на улиц-Ь. Вотъ я бы, несмотря на всю симпат1ю къ ней,—
она, очевидно, чрезвычайно добрая,—не приняли бы ее въ тайное
общество!»
Она обратилась ко мн-Ь съ какими-то ласковыми вопросомъ, и
мы не зам-Ьтили, какъ, въ разговорахъ, дошли до ея жилища. Это
былъ ихъ собственный домъ-особнякъ. Она представила меня
своей матери, тоже очень высокой, но не гигантской женщин-Ь, и
та прямо пригласила меня пообЬдать у нихъ. Къ об-Ьду пришелъ
и ея сынъ Николай, гимназистъ, тоже огромнаго роста, съ кото¬
рыми мы и пошли потомъ толковать въ его комнату. При первыхъ
же его словахъ оказалось, что онъ не былъ такой исключи¬
тельный эстетъ, какими мн-Ь рекомендовала его сестра. Онъ такъ
же, какъ и я, читали много романовъ и собирался когда-то
бЬжать въ американские лЬса къ краснокожими инд-Ьйцамъ.
Эти воспоминан1я о прежнихъ замыслахъ тотчасъ же насъ
сблизили, а когда я разсказалъ ему о томи, какъ по способу крас-
нокожихъ инд-Ьйцевъ прошелъ въ деревенскш домъ, гд-Ь находи¬
лась подъ домашними арестомъ Алекс-Ьева, и снова выползи отту¬
да, у него такъ и заблест-Ьли глаза отъ удовольств1я. Но онъ
173
□ □□□□□■□□□□□□□□□□□□а
ничего не обнаружилъ словами, а завелъ разговоръ, можетъ ли изъ
этого что-нибудь выйти?
Скептическое отношение къ современной русской действи¬
тельности было у него, очевидно, очень 'сильно, но оно было и у
меня, и потому тема разговора невольно перешла не на возмож¬
ность успеха, а на то, надо ли что-либо делать, чтобъ разсеять
окружающую спячку, или сложить спокойно руки, занимаясь ли¬
тературой, искусствомъ? Здесь я чувствовалъ подъ собой твердую
почву, утверждая, что надо действовать, и Армфельдъ понемногу
началъ соглашаться со мною.
— Приходите,—сказалъ онъ мне,—на субботнее заседанье
нашего кружка. Тамъ будетъ товарищъ, который лучше меня су-
меетъ возразить вамъ.
— Непременно приду. Мне будетъ интересно!—ответилъ я, не
подавая вида, что меня для этого и пригласила его сестра.
«Итакъ, начало вышло удачно!—подумалъ я, выходя изъ
дома.—Я тотчасъ же получилъ приглашенье и притомъ прямо на
завтра! Увидимъ, что будетъ. Не стану приготовлять заранее раз-
ныхъ'умныхъ фразъ,’такъ какъ, сколько разъ я ни делалъ этого, а
въ действительности всегда приходилось говорить что-нибудь
другое».
Я быстро направился къ Алексеевой, где засталъ по обыкно¬
венно большую компанпо. Мне грустно было не разсказать ей о
томъ, что со мной случилось сегодня утромъ, но тайну надо было
держать отъ всехъ, и я мечталъ лишь, что при первой возможности
предложу ее въ наше тайное общество, чтобъ намъ снова не иметь
другъ отъ друга никакихъ секретовъ...
174
IV.
Тайная депутащя.
Япереночевалъ у Алексеевой въ гостиной на диване, помеч-
талъ съ нею утромъ о будущемъ счастьи человечества и къ
назначенному часу поспешилъ въ Тверскую гостиницу.
Тамъ въ номере былъ Цапни, Кравчинсюй и незнакомый мне,
смуглый высок1й человекъ въ синихъ очкахъ-консервахъ и съ
небольшой бородкой. Это, очевидно, былъ посланный изъ кружка
Войнаральскаго.
Я поздоровался съ нимъ, не называя себя, и мы стали продол¬
жать начавшшся разговоръ о томъ, где кто находится изъ общихъ
знакомыхъ, которыхъ, однако, оказалось очень немного. Разговоръ
вяло продолжался до прихода Клеменца, по обыкновешю запоздав-
шаго, и какъ только онъ явился, весь личный составъ нашей ко-
МИСС1И оказался здесь. Незнакомецъ въ синихъ консервахъ заго-
ворилъ первый, очевидно, по заранее (приготовленному плану речи.
— Около деревни, где теперь живетъ Войнаральсюй, находит¬
ся лесъ, о которомъ долго шла тяжба между помещикомъ и кре¬
стьянами некоторыхъ соседнихъ деревень. Крестьяне имели все
права на него по давности владенья, а судъ недавно присудилъ
его помещику. Они страшно раздражены и хотятъ поджечь этотъ
л Ьсв, чтобы, по крайней мере, не доставался никому. Намъ съ Вой-
наральскимъ пришло въ голову, что здесь является хорошая почва
для возстанья. Уже до станового дошли слухи о возможности под¬
жога, и онъ нарочно сказалъ на сходе, что если загорится лесъ,
онъ все деревни погонитъ полищей—тушить его. Крестьяне уже
175
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
говорили Войнаральскому, что примутъ станового въ колья, если
о-нъ погонитъ ихъ...
Тутъ посланный, видимо волнуясь и потерявъ дыханье, оста¬
новился на минуту, но, зат'Ьмъ, овлад-Ьвъ собой, закончили:
— Такъ вотъ нами и пришло въ голову поджечь самимъ
л'Ьсъ, и, когда исправники погонитъ крестьянъ тушить, то под¬
нять возсташе уже не противъ помещика, а противъ правитель¬
ства, заставлющаго крестьянъ оберегать отнятое у нихъ же добро.
Надо только достать фосфору, чтобы смазать деревья въ разныхъ
м'Ьстахъ, и Войнаральскш говорить, что вы можете получить его
въ знакомой вамт^ аптек'Ь, сколько хотите.
— Мы не занимаемся поджогами!—быстро и р-Ьзко ответили
ему Цакни.
— Мы боремся съ вредными идеями, а не съ полезными пред¬
метами,—сухо прибавилъ Кравчинскш.
Посланникъ совершенно сконфузился и покрасн'Ьлъ. Мн'Ь стало
очень жаль его.
—• Но в-Ьдь зд'Ьсь борьба на самомъ д'Ьл'Ь не съ предметами,—
сказали я, красн-Ья—а только представляется возможность вызвать
народное возсташе, котораго мы всЬ желаемъ. Можетъ-быть, оно
разростется въ ц'Ьлую революцию... Почему же не пожертвовать
для этого однимъ несправедливо отнятыми л'Ьсомъ? В-Ьдь жерт-
вуемъ )же мы сами вс-Ьмъ, что им'Ьемъ!.
Посланникъ радостно взглянули на меня, какъ на неожидан-
наго друга. Онъ былъ явно изъ т'Ьхъ н'Ьсколькихъ русскихъ
рабочихъ, которые одни во всеми народномъ мор-Ь того времени
были пробуждены только что появившимися пропагандистами къ
гражданскому сознанью, и еще конфузился въ нашей сред'Ь,
какъ конфузился и всякш изъ насъ, будучи ученикомъ, если
вдругъ попадали въ общество своихъ учителей и принужденъ
былъ вести съ ними теоретически разговори. Онъ съ видимыми
176
облегчешемъ передалъ мн-Ь всец-Ьло свою защиту и явно былъ
нам’Ьренъ далЪе 'лишь слушать.
—■ Каждый,—возразилъ мнЪ Клеменцъ,—им-Ьетъ право жер¬
твовать всЪмъ своимъ, но не имЪетъ права жертвовать нич-Ьмъ
ЧуЖ'ИМЪ.
— Однако в-Ьдь признаемъ же мы принудительную передачу
частной собственности народу, значитъ жертвуемъ и чужимъ?
— Мы признаемъ передачу, но не уничтожение и притомъ
только передачу изъ частнаго владенья въ общее, при чемъ и
прежшй собственникъ получаетъ свою равную долю! Какъ ты
можешь оправдывать поджоги?
—• Я не оправдываю, но мн-Ь хотелось бы только выяснить
вопросъ. Съ перваго взгляда кажется, что Войнаральскш дЪй-
ствуетъ пос.тЬдовательно со своей точки зр'Ьшя.
— Съ точки зрЪшя вспышко-пускателей , это, пожалуй, и в-Ьрно!
Они думаютъ не вызвать револющю, они понимаютъ, что изъ дере-
венскаго бунта по поводу л'Ьса ничего не выйдетъ, кромЪ порки
крестьянъ, но они хотятъ, д-Ьлая свои вспышки въ разныхъ мЪстахъ
Росс1и, разжечь страсти и подготовить общее возсташе. Но
возсташе, въ основ-Ь котораго ненависть, не будетъ сознательное
и не приведетъ ни къ чему, кром! огромнаго кровопролития и
вражды. А наша цЪль—идейно подготовить народъ къ сощаль-
ному перевороту, чтобы онъ разумно и справедливо устроилъ свою
будущую жизнь!
МнЪ хотелось возразить ему, что эти его идеи о необходимости
подготовки народа находятся въ явномъ противор-Ьчги съ основными
воззр-Ьшями нашей среды, гд-Ь крестьянство съ его общиной и
простотой жизни считается идеаломъ совершенства, въ противо-
р'Ьчш съ ,гЬмъ, что мы должны слиться съ народомъ, учиться у
него, а не учить, но, понимая, что это отвлечетъ насъ отъ предмета
въ такую область, гд'Ь можно спорить недели, я не возражалъ.
Кравчинсюй и Цакни продолжали начавпиеся дебаты, и я уже не
Н. Морозовъ. Пов-Ьсти.
177
□ □□□□□□□□□□□□□□■□□□и
помню, о чемъ они .спорили, но окончательными результатомъ
былъ полный принципиальный ютказъ посланнику въ какой бы то
ни было помощи, и въ результатЬ, какъ я узналъ потомъ, его пред¬
приятие такъ и не осуществилось.
Когда мы, распростившись, вышли изъ отд-Ьльнаго номера
ресторана и пошли каждый въ свою сторону, я, оставшись одинъ
на улицЬ, началъ обдумывать по дорогЬ вставшей передо мной
вопросъ: хорошо ли мы сдЬлали, что отказали Войнаральскому?
И этотъ вопросъ невольно вызвали друпе.
«Для того, ‘чтобы ясно представить, гд-Ь справедливость,—
думалъ я,—надо поставить себя въ положеше каждой изъ двухъ
сторонъ. Положимъ, я помЬщикъ, лЬсъ достался мн-Ь по наслЬдству
отъ отца. У меня есть дочери гимназистки и сыновья гимназисты,
и л'Ьсъ мн-Ь нужно продать, чтобы ихъ воспитать. А крестьяне счи-
таютъ его своими. Им-Ью ли я право судиться съ ними? Правда,
моему дЬду и прад-Ьду лЬсъ былъ подаренъ Екатериной изъ общихъ
государственныхъ лЬсовъ. Они прюбр-Ьтенъ не собственными тру-
домъ, и потому я права на него не им-Ью, я долженъ сами отдать
его народу и работать, какъ и онъ, а дЬтей взять изъ пимназш
и доже отдать въ земледЬльчесюя работы или на общественную
фабрику. Но фабрики общественныхъ у насъ нЬтъ, и, кром-Ь того,
жалко бросать науку, и если вс-Ь бросятъ науку, то погибнуть и
сощалистичесюе идеалы, которые въ своей наивысшей степени
доступны только интеллигентными умами. КромЬ того, не будетъ
образованныхъ докторовъ, инженеровъ, какъ теперь ихъ нЬтъ у
первобытныхъ народовъ Африки»...
Я чувствовали, что разобраться мнЬ зд-Ьсь очень трудно. (Спра¬
ведливость индивидуальная, съ точки зр-Ьшя отдЬльнаго челов-Ька,
говорила мн-Ь: надо отдать все, что не сдЬлано твоими собствен¬
ными трудомъ, а какая-то высшая общенародная справедливость
требовала, чтобъ современное поколЬнье ц-Ьликомъ заботилось
не о своемъ только счастьи и довольств-Ь, а, главными образомъ,
178
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
о счастьи и довольств-Ь огромнаго числа сл'кдующихъ за нимъ
поколфшй, для которыхъ мы должны жить и работать... И она,
казалось мнЪ, говорила: пусть лучше лЪсъ несправедливо оста¬
нется у помещика, но пусть онъ усп-Ьетъ воспитать своихъ дЬтей,
изъ которыхъ выйдутъ, можетъ-быть, велиюе ученые или таюе
же чудные люди, какъ Кравчинскш, Алексеева, и /они вознагра¬
дить будущая покол'Ьн1я народа съ избыткомъ за несправедливость,
нанесенную ихъ отцомъ окрестнымъ крестьянамъ. Но можно ли
разделять такъ дв'Ь справедливости? Не значить ли это навыки
санкщонировать несправедливость? В-Ьдь такимъ образомъ можно
разсуждать и въ каждомъ слЪдующемъ поколоти... Я чувство-
валъ, что моимъ обычнымъ способомъ представлять себя при
спорныхъ вопросахъ то той, то другой изъ враждующихъ сторонъ,
я ничего не выигралъ въ данномъ случай, кром-Ь понятая о
какихъ-то двухъ справедливостяхъ, индивидуальной и историче¬
ской, а это приводило къ представленпо о какой-то органической
эволющи общества, въ род-Ь роста челов'Ьческаго тЬла, который
по временамъ нарушаетъ наилучшее равнов'ЬНе его отдЪльныхъ
кл'Ьточекъ и безжалостно разрываетъ ихъ ради общаго развиття,
какъ я отлично зналъ изъ своихъ физюлопй и днатомШ. Не въ
этомъ ли справедливость и самихъ револющй и насильственныхъ
переворотовъ?—думалось мнЪ.
Свидаше съ посланникомъ Войнаральскаго навело меня и еще
на одинъ моральный вопросъ.
Вотъ кругомъ меня люди, которыхъ я въ буквальномъ смысл'Ь
обожаю и готовъ за нихъ отдать свою жизнь. За что же я ихъ
такъ люблю? Не за ихъ научныя знанья! Я уже вижу теперь, что
почти ни одинъ изъ нихъ не перечислить по порядку даже планетъ
нашей солнечной системы, или геологическихъ перюдовъ, или клас-
совъ животныхъ и растешй.. Они не сидели за научными книгами
съ самаго д-Ьтства, какъ сид^лъ я. Но я за нихъ отдамъ свою жизнь,
потому что они смелые, честные, умные и безкорыстные, потому
12*
179
□
□
□ □□□□□
□
□
□
□ □ □
□ □ □ □ □
что
Да,
они отдали все, что им!ли, за
я ихъ обожаю именно за то, что
Но чему же они теперь учатъ
будущее счастье людей...
они отдали все свое,
рабочаго и крестьянина?
Они ему (не говорить: отдай все свое, а говорить: возьми себ!
обратно то, что у тебя отобрали друпе. Это — справедливо. Но
тутъ н!тъ героизма, который я такъ люблю въ окружающихъ
меня людяхъ. Разв! и всякш деревенский кулакъ не сд!лалъ бы
охотно того же самаго, если бъ только могъ? Да, сощализмъ
справедливъ—это ясно. Но героями добра, передъ которыми я
всегда готовь стать на кол!ни, будутъ для меня только т! социа¬
листы, которые при общественномъ переворот! не выиграютъ, а
потеряютъ.
Мн! снова вспомнился посланникъ Войнаральскаго, не полу-
чивций отъ насъ фосфора для л!са.
Разъ л!съ отнять у крестьянъ несправедливо, им!ютъ ли они
право сжечь его, чтобъ не доставался отнявшему? Выходило какъ
будто да, съ точки зр!шя одной справедливости, и н!тъ, съ точки
зр!юя другой, потому что крестьяне сами судились за л!съ, и
судъ р!шилъ д!ло не въ ихъ пользу. Правда, судъ былъ казен¬
ный, пристрастный, несправедливый, но изъ этого сл!дуетъ только
то, что надо устроить прежде всего справедливые суды, а спра-
ведливыхъ судовъ во вс!хъ отд!льныхъ м!стахъ не можетъ, быть,—
думать я,—пока не будетъ гражданскаго равенства и граждан¬
ской свободы въ ц!лой стран!, пока не будетъ у насъ республи¬
канской федерации въ род! швейцарскихъ кантоновъ. Тогда выбор¬
ные представители въ общемъ конвент! будутъ решать вс! обпця
д!ла, а въ контонныхъ собрашяхъ—вс! частный. 1
Но въ такомъ случа!,—пришло мн! въ голову—путемъ во-
оруженнаго возсташя можно совершать только политичесюе пере¬
вороты, а никакъ не перед!лъ имуществъ. Перед!лъ возможенъ
только по спокойному р!шен1ю народныхъ представителей. Не
въ этомъ ли заключается,—думалось мн!,—справедливое р!шеше
180
всЬхъ возникающихъ во мн-Ь недоумЬнш? И мн-Ь стало казаться,
что да, что Клёменцъ и Цакни были правы, настоявъ на отказ-Ь
въ фосфор-Ь.
Я нарочно остановился зд-Ьсь подробн-Ье на этихъ своихъ
давнишнихъ размышлешяхъ, потому что они рЬшили мое посл-Ь-
дукицее отношеше къ такъ называемому аграрному террору. Бели
вы просмотрите какъ-нибудь мои статьи въ концЬ семидесятыхъ
годовъ, въ редактированномъ мною журнал-Ь «Листокъ Земли и
Воли», то вы увидите, что я тогда былъ страстнымъ привержен-
цемъ индивидуальной борьбы съ оруж1емъ въ рукахъ противъ
«правительственна™ произвола». Вильгельмъ Телль былъ моимъ
любимымъ героемъ въ литератур-Ь, (но и тогда я былъ противни-
кехмъ рЬшенья имущественныхъ вопросовъ вооруженной борьбой,
хотя бы оруж^емъ и служили простые каменья. Однако, вспоми¬
ная о томъ, какимъ сложнымъ путемъ пришелъ я къ такимъ выво-
дамъ, я никогда не бросалъ камня ни въ одного изъ т-Ьхъ, кого
безкорыстный энтуз1азмъ вовлекать по временамъ въ аграрный *
терроръ. МнЬ было только страшно горько за ихъ погубленным такъ
рано жизни, и въ душ-Ь господствовало одно желанье, чтобъ у
нихъ хватило силъ перенести разочарованье, чтобъ оно не разбило
ихъ душъ, нужныхъ для болЬе плодотворной работы.
181
V.
Я организую свой кружокъ !
СЪ наступлешемъ назначеннаго мне вечера я былъ уже у
Армфельда, съ трепетомъ готовясь къ предстоящему дебату.
Въ его комнатахъ, во второмъ этаже дома, было около
двухъ десятковъ гимназистовъ старшаго возраста, сид-Ьвшихъ или
стоявшихъ 'группами. На большомъ столе у окна помещались ста¬
каны съ чаемъ и буттербродами, и часть публики занималась
ими. Армфельдъ представилъ меня компанш. Поздоровавшись со
всеми, я тоже приселъ къ столу съ закусками, и не зная, какъ
начать разговоръ, урывками разсматривалъ компанш, какъ и она
меня. Это была пестрая и, повидимому, ничего особеннаго не¬
сулящая толпа гимназистовъ, но какъ ошибочно оказалось пер¬
вое ;впечатлеше! Здесь былъ въ лице моего предстоящаго, 1глав-
наго оппонента—Карелина, невысока™ юноши, почти мальчика,—
будуппй популярный профессоръ Московскаго университета; ,въ
/
лице другого юноши, Баженова—-будущей докторъ и известный
московский общественный деятель. Самому .хозяину этихъ ком-
натъ предстояло умереть въ заточенш, тремъ друтимъ испы¬
тать темницу и долгую ссылку, а меня ожидали въ грядущемъ
несколько летъ бурной заговорщической деятельности и долпе
годы «пожизненна™ одиночна™ заключешя!»
Вспоминая теперь объ этомъ вечере, я часто думаю: «Какъ
несправедливы бываютъ взрослые къ подрастающей молодежи!»
Все взрослые смотрели на насъ тогда свысока. Они видели,
что у насъ въ прошломъ не было ничего особенно выдающагося,
182
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
и не хотели вид'Ьть, что передъ нами было ц'Ьлое будущее! Если
кто-нибудь изъ насъ умиралъ, о немъ плакали только мать и
нисколько близкмхъ, если кого-нибудь исключали за запрещен¬
ную книжку изъ учебнаго заведешя, безъ правъ поступить въ
какое-либо другое, то не только исключители, но даже и окру-
жагсище не представляли себ1, что, можетъ быть, этимъ гасятъ
въ наук'Ь одного изъ предназначавшихся ей светочей! Такъ
смотрятъ на молодежь и теперь и долго еще будутъ такъ смо-
тр-Ьть, пока у людей не разовьется, кромЪ вн-Ьшняго, еще вну¬
треннее зренье, проникающее сквозь зав'Ьсу времени.
Армфельдъ допилъ свой стаканъ и, видя, что всГ чего-то
ждутъ, и никто ничего не начинаетъ, всталъ и заговорилъ, явно
подготовившись въ эти нисколько минутъ, неестественно низ-
кимъ тембромъ:
— Господа! Въ настоящее (время, какъ вы знаете, уже ;мно-
Г1е изъ студентовъ идутъ въ народъ и (говорятъ о необходимости
револющи. Вотъ и онъ тоже такъ думаетъ (кивокъ на меня).
Было бы интересно обсудить это. Возможна ли у насъ респу¬
блика? Необходимы ли изм-Ьнешя существующаго въ Россш об¬
щественна™ |строя? И как1я изм'Ьнен1я нужны?
Онъ замолчалъ. 'Карелинъ нервно заговорилъ съ м'Ьста:
— Объ этомъ н-Ьтъ нужды даже и разговаривать! Въ чужой
монастырь съ , своимъ уставомъ не суйся!—говорить пословица.
— Но (в'Ьдь монастырь для насъ не чужой,—возразилъ я,—
а нашъ собственный. Мы всГ выросли въ немъ и им’Ьемъ право
изменять въ немъ порядки.
— Ч'Ьмъ изменять, гораздо проще уехать изъ него за гра¬
ницу всякому недовольному и найти себ-Ь тамъ общественный
строй по вкусу.
Не было бол’Ье неудачнаго начала, какъ этотъ его (сразу же
рЬзк1й тонъ, усвоенный имъ, повидимому, непроизвольно, бла¬
годаря внутреннему сознашю, что моя позищя сильнее. Добро¬
183
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
желательная и искренняя по натуре молодежь всегда въ такихъ
случаяхъ чувствуетъ неловкость и потребность стать на сторону
обижаемаго, если онъ не принимаетъ вызова. и не отв'ЬчаетЪ рез¬
костью на резкость. Въ последнемъ случае спорь становится осо-
баго рода перебранкой и не приводить ни къ какими результа¬
тами Но я не умели никогда спорить такими образомъ, и по¬
тому инцидентъ закончили Армфельдъ.
— Такъ нельзя говорить,—сказалъ онъ,—нельзя же гнать
изъ монастыря всякаго, кто въ немъ(думаетъ иначе, чемъ боль¬
шинство. Ведь можетъ и действительно оказаться, что въ мона-
стыре-то стало темно, и тесно, и тяжело жить и что все его
уставы надо переделать заново. Будемъ же говорить объ этомъ.
— Я хотели только сказать,—возразилъ Карелинъ, спокой¬
нее, (чемъ прежде,—что мы еще не можемъ считать себя полно¬
правными членами этого монастыря. Намъ надо прежде всего
окончить свое ученье, и тогда узнаемъ многое, что можетъ пе¬
ременить наши мнен1я.
— Но что же мы узнаемъ такого?—сказалъ я.—Вотъ въ гим-
нав1яхъ насъ кормятъ мертвыми грамматиками, греческой и латин¬
ской, священными истор1ями, где часто разсказываются неве¬
роятный вещи, катехизисами и богослужениями, которым мы все
пародируемъ въ смешномъ ,виде передъ урокомъ. Неужели это
можетъ переменить наше мненье? Я самъ стою за науку, но не
за казенную, которая только опутываетъ,—прибавили я, вспо¬
миная прежняя слова Алексеевой, которыми она примирила меня
съ перспективой оставить 'учебное заведете.
—г Какова у насъ наука ни есть, но она пока единственная,
и если мы хотимъ другой, то должны сначала сами доучиться и
потомъ уже учить другихъ, какъ хотимъ.
— Но ведь правительство намъ не дастъ сделать этого, а ве-
литъ учить, какъ учили прежде, или убираться вонъ изъ мо¬
настыря!
184
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
—• Но безъ правительства нельзя. Я ведь тоже читалъ за¬
прещенный книги и нахожу, что анарх1Я, которую въ.нихъ про-
пов-Ьдуютъ, приведетъ только къ всеобщему грабежу, и въ ре¬
зультате, будетъ деспотизмъ еще хуже, чемъ теперь. Такъ было
и |во Францщ после революции, такъ будетъ и у насъ!
Оправившись отъ перваго волненья, онъ началъ теперь спо¬
рить серьезно, по существу. Ему недоставало еще лети трехъ
до совершеннолетия, но было видно, что онъ читалъ и думалъ
не менее, чемъ мнопе изъ совершеннол'Ьтнихъ. ^Будушдй талант¬
ливый профессоръ началъ въ немъ чувствоваться и теперь.
— Неужели (вы думаете,—сказалъ онъ,—что наши крестьяне,
тоже поголовно безграмотные или мало св'Ьдуюгще, сум1ютъ
устроить что-нибудь путное въ общественной жизни, если имъ
предоставить полныя гражданская права? Вотъ помещики, ря-
домъ съ селомъ, гд-Ь я живу, тоже захотели посоветоваться съ
ними на сходе при устройстве (школы и спрашиваетъ: «Чему
учить вашихъ детей?» А они отвечаютъ: «Научи считать по
счетами, да чтобъ читали псалтирь надъ упокойникомъ!» И боль¬
ше ничего не могли прибавить!
Все засмеялись. Мое положеше становилось плохо. Онъ бы¬
стро воспользовался своими преимуществомъ.
— Для того, чтобы знать, чему учить другихъ, нужно прежде
всего (самому знать все науки, а то и мы можемъ оказаться въ
такомъ же смешномъ виде передъ теми, кто ихъ уже изучили.
— Но ведь и кончившее университетъ говорятъ, что тамъ
теперь чисто казенное, сухое, спещальное обучеше въ одной
какой-нибудь области, и общаго знанья не дается. Оно теперь
лучше всего достигается самообразовашемъ.
— Разве я,—возразили онъ,—противъ чтешя и самообразо-
вашя? Мы здесь все читаемъ много, и вместе, и порознь, такого,
чему насъ не учатъ. Я только говорю, что безъ правительства
185
□ □□□□□□■□□□□ □□□□□□□□
нельзя жить, что будетъ всеобщ1й грабежъ и начнутъ убивать
другъ друга.
Меня такъ и подмывало отпарировать ему часто слышанной
мною всеупрощающей фразой Кравчинокаго и Алексеевой: какъ
только не будетъ частной собственности и начальства съ палкой,
такъ все люди почувствуютъ себя братьями и сестрами, и никому
и въ голову не придетъ делать что-нибудь дурное. Но въ глу¬
бине души я самъ не верилъ въ этотъ всеобщш рецептъ, бывшш
тогда въ болыпомъ ходу среди молодежи.
—■ Анарх1ю,—ответилъ я,—въ техъ книгахъ понимаютъ какъ
общественный строй, где не будетъ больше лишь такого на¬
чальства, которое стоитъ съ кулакомъ надъ головами всехъ не-
начальствующихъ. И такая анархия придетъ рано или поздно!
— Какъ же она придетъ?
—■ Вы ведь убеждены,—хитро спросилъ я (его,—что челове¬
чество идетъ впередъ съ каждымъ поколеньемъ и совершен¬
ствуется?
— Да, это ясно видно изъ исторш.
— Ну вотъ!—воскликнулъ я, торжествуя, что онъ попался.—
Представьте, что наступило такое время, когда все вопросы между
народами стали обязательно решаться по согласно, безъ войнъ.
Ведь тогда не .надо будетъ и войскъ, а съ ними и военнаго мини¬
стерства! А когда человечество нравственно разовьется до того,
что воровство, грабежъ, насил1е станутъ ему также противны,
какъ намъ теперь людоедство, тоже процветавшее у дикихъ, но
уже никому изъ насъ не приходящее въ голову, тогда не нужно
будетъ и полищи и судовъ! Значитъ, и министерство юстицш и
полищи исчезнутъ съ лица земли. Что (же останется тогда отъ
правительства? — Министерство народнаго просвещешя, а
оно уже и не начальство, потому что ему подчиняются только
дети! Вотъ вамъ и наступила анархия, о которой говоригъ Ба-
кунинъ, и разъ вы убеждены, что человечество совершенствуется
186
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□О
съ каждыми стол'Ьпемъ, то вы должны сознаться, что оно идетъ
именно къ анархы, какъ къ окончательному идеалу.
— Только слово анарх1я ужъ очень непр1ятное,—заметили
Армфельдъ,—лучше бы Бакунинъ придумалъ какое-нибудь (Дру¬
гое назваше. А то всегда представляешь себе, что это ка¬
кой-то безпорядокъ,, въ роде анаеемы!
Опять все улыбнулись, но это было уже не по существу дела.
Я былъ очень доволенъ: идея ( о постепенномъ уничтожены всЪхъ
«ачальническихъ министерствъ по мере моральнаго развипя че¬
ловечества пришла мне въ голову тутъ же, въ споре, и я по-
чувствовалъ, какъ будто выбрался изъ вязкаго болота на берегъ.
Я виделъ, что , я тутъ стою прочно и что сбить меня съ этой
позиции можно только отвержешемъ общей идеи о безконечномъ
совершенствованы человечества, а ее, очевидно, все признавали.
— Ну,—возразилъ нерешительно Карелинъ,—уроды будутъ
рождаться по временами и у будущихъ людей. Это даже неизбеж¬
но. Будутъ рождаться и идюты.
— Но начальство тогда и будетъ только надъ ними въ роде
докторовъ, а не надъ всеми нормальными людьми, какъ теперь.
Идютамъ и въ голову не придетъ самими грабить и убивать, если
они не видятъ кругомъ себе примеровъ. (Ведь не приходитъ же
ими въ голову есть людей, когда .кругомъ насъ не едятъ. А,если бъ
все ели, то ид1оты, конечно, ели бы больше всехъ.
— Но ведь вы думаете, что все можно устранить сразу
теперь же!—(возразили они.
— А вотъ я и не думаю этого. Я думаю только, что у насъ
теперь можно устроить федеративную республику, какъ въ Швей¬
цары и въ Соединенныхъ Штатахъ Америки.
— Но друпе думаютъ и хотятъ устраивать анархпо., сейчасъ.
А вы идете съ ними, значитъ, и вы думаете такъ, какъ они, или
делаете то, во что сами не верите.
— Я иду съ ними, потому что они готовы сейчасъ же по-
]Я7
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
жертвовать своей жизнью и всЬмъ, что им'Ьютъ, ,для свободы
и для осуществлешя своихъ уб'Ьждешй. Все друпе,—трусы, имъ
жаль себя или (своего имущества и они неспособны ни на что
героическое. Если я и не верю, что все изъ ихъ замысловъ осу¬
ществится скоро, то ихъ деятельность, наверно, осуществить те¬
перь то, что окажется возможнымъ изъ ихъ идеаловъ, а безъ
нихъ человеческая жизнь такъ и остановилась бы на месте.
— А я вамъ говорю,—сказалъ Карелинъ,-—что они только
даромъ погибнутъ, да и мы съ ними, если съ самаго начала не
отойдемъ отъ нихъ. Такъ, лучше отстранимся [Теперь же и не бу-
демъ (бросать своихъ собственныхъ целей для чужихъ.
Я, конечно, не помню всехъ деталей этого памятнаго для меня
вечера, где я впервые исполнялъ поручеше только что приняв-
шаго меня въ свои члены «тайнаго общества» и отъ результатовъ
своей'Миссш ждалъ того или иного отношешя ко мне товарищей.
Я многое совсемъ позабылъ, но последит эпизодъ спора ярко
остался у меня въ памяти. Когда мы оба (утомились, Армфельдъ
снова заговорилъ темъ же слишкомъ солиднымъ низкимъ тем-
бромъ, покавывающимъ, что онъ мысленно округляетъ каждую
свою фразу, стараясь выражаться литературно.
—• Теперь, когда вопросъ уже выяснился, было бы желательно
определить къ нему наше отношеше, которое осталось неясно,
такъ какъ говорили, главнымъ образомъ, только двое, а большин¬
ство лишь слушало молча. Пусть же кто находитъ, что мы должны
принять участёе въ револющонномъ движенш, которое ,происхо-
дитъ теперь, подниметъ одну руку.
Поднялось огромное большинство рукъ.
— А теперь пусть поднимутъ руки те, кто думаетъ, что надо
устраниться!
Поднялось только ^четыре руки въ томъ числе и Карелина.
Это было такъ (неожиданно для меня! Считая себя пришель-
цемъ извне въ уже сформировавшейся товарищескш кружокъ,
188
□ □□□□□□□□. □□□□□□□□□□
я всЪхъ молчавшихъ считалъ настроенными лротивъ себя, и
вдругъ вышло совершенно наоборотъ!
Карелинъ, напротивъ, казался очень опечаленнымъ. Теперь я
понялъ, почему онъ началъ свой споръ въ этотъ вечеръ такъ
раздражительно. «Они,—подумалъ я,—очевидно, виделись другъ
съ другомъ еще до моего прихода, и интересъ большинства къ
начавшемуся движению тогда же выяснился. Значить моя сего¬
дняшняя заслуга для расширеюя револющоннаго движешя во¬
все ужъ не такъ велика въ действительности! Это не я вызвалъ
переворотъ среди нихъ своимъ приходомъ! Онъ былъ подго-
товленъ въ ихъ душахъ еще ранее, а я прямо попалъ на благо¬
датную почву!»
Намъ принесли (разныхъ холодныхъ закусокъ вместо ужина.
Въ первомъ часу ночи все остальные разошлись, а я остался но¬
чевать у Армфельдовъ. Передъ сномъ ;меня пригласили еще внизъ,
посидеть съ его матерью и сестрой, и последняя, узнавъ отъ
брата о результатахъ голосовашя, была, очевидно, чрезвычайно
довольна. Она приписала все мне и передъ прощашемъ крепко
и многозначительно пожала мою руку. ,
Такъ начался новый кружокъ въ Москве, постановившш своей
целью распространение револющонныхъ идей (среди учащихся въ
среднихъ учебныхъ заведешяхъ, и его начали называть по моему
имени. Къ этому кружку я вскоре присоединилъ и свой прежюй,
бывшее «Тайное Общество Естествоиспытателей». Мы собрали
въ разныхъ местахъ съ тысячу книгъ научнаго^и литературнаго
содеражшя и, прибавивъ къ нимъ и заграничный издашя, полу¬
ченный мною черезъ Петербургское отделеше, устроили у
Армфельда общественную библютеку, въ которой могли бывать
все, рекомендованные кемъ-либо изъ нашихъ членовъ.
Устройство библютекъ казалось тогда лучшими средствомъ для
знакомства съ наиболее активной въ умственномъ отношенш
частью молодежи и для привлечения ее къ движенно.
189
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Только Карелинъ и трое изъ его ближайшихъ друзей не вошли
въ преобразовавшшся кружокъ.
Вспоминая теперь ретроспективно прошлое и задавая себе
вопросъ, действительно ли былъ правъ Карелинъ, отстранившись
отъ начавшагося движешя, я могу сказать лишь одно: по внеш¬
ности онъ былъ правъ, потому что сбылись все .его предсказашя
о гибели. Вся активная часть кружка попала въ следующемъ же
году въ темницы, въ ссылку, а некоторые и на каторгу. Но онъ
былъ правъ именно лишь по внешности, а не по внутреннему
содержашю, такъ какъ дальнейшая истор1я движешя показала,
что наши труды не погибли безследно, хотя цель пробуждешя
Россш отъ ея тысячелетняго сна и (была достигнута не такъ,
какъ предполагали важнейшие вожди тогдашняго движешя, а,
какъ увидимъ дальше, несколько своеобразно, при чемъ враги
наши своими гонешями помогли развитию и распространенно осво-
бодительныхъ идей несравненно больше, чемъ (сами ихъ про¬
возвестники. (
Да и въ личномъ отношении выигралъ ли Каренинъ?
Не казалось ли ему не разъ потомъ, черезъ много летъ,
въ тиши его профессорскаго кабинета, что молодость его прошла
слишкомъ тускло, что въ ней не было ни одного выдающагося
пункта для того, чтобы остановиться на немъ съ отрадой? И не
завидовалъ ли онъ порой намъ, погибшимъ и погибавшимъ, но
жившимъ яркой жизнью? Кто .можетъ расказать это теперь,
после его смерти?
190
III.
ЛИЗА ДУРНОВО.
I.
Передъ лицемъ прошлаго.
КАКЪ давно все это было! Сколько типичныхъ, выразитель-
ныхъ лицъ прошло съ тЪхъ поръ передъ моими глазами и
погибло въ темницахъ или исчезло где-то вдали! Сколько
событий после этого случилось!
Прошли три длинныхъ томительныхъ года перваго заклю-
чешя, прошла кипучая деятельность въ Народной Воле, прошли
безконечныя двадцать пять летъ убшственнаго заточешя въ
Алексеевскомъ равелине Петропавловской крепости и Шлис¬
сельбурге, прошло семь летъ увлекательной научной деятель¬
ности, публичныхъ лекцш, докладовъ на конгрессахъ и за-
седашяхъ въ учебныхъ обгцествахъ, и вотъ я вновь сижу въ
крепости и смотрю теперь сквозь железную решетку ея окна
на короткш переулокъ передо мною, на низкое желтое здаше
пожарного депо по другую сторону, съ его входами въ виде
высокихъ арокъ, и на круглыя вершины липъ за его красной
крышей на фоне тусклаго осенняго неба съ трехцветнымъ на-
шональнымъ флагомъ, развевающимся на высокомъ шесте на¬
право отъ этихъ вершинъ, надъ комендантскимъ домомъ. Ча¬
совой мерно ходить взадъ и впередъ подъ моимъ окномъ...
Многое изъ пережитаго мною потускнело и даже стерлось
совсемъ въ -моей памяти, но многое и осталось, яркое и отчет¬
ливое, какъ будто только что сейчасъ записанное...
И это всего лучше для моего теперешняго разсказа!
Н. Мэроэовъ. Пов-Ьсти.
193
□ □□□□□□□□□□•□□□□□□□□
Ведь въ памяти дольше всего остается самое интересное,
а все будничное быстро заливается водами забвешя!
Ъзжали ли вы когда-нибудь по морю среди архипелага жи-
вописныхъ островковъ? Какъ красивы ихъ вершины, поросппя
деревьями! Вы глядите на нихъ и, если вашъ умственный взглядъ
проникаетъ за пределы того, что .видитъ физичесюй глазъ, то
онъ рисуетъ вамъ эти островки въ виде вершишь горныхъ ц'Ьпей,
тянущихся въ разныхъ направлешяхъ подъ поверхностью моря,
по которому Ъдетъ вашъ пароходъ. Вы ясно представляете себе
невидимое. Вы понимаете, что все эти острова подъ водой со¬
единены причудливыми подводными горными хребтами, перева¬
лами и долинами. Но вы не можете представить себе ихъ де¬
талей. Они залиты для васъ моремъ.
Такъ теперь и въ моемъ воспоминании Море забвешя залило
въ немъ все будничное, ровное, и изъ поверхности его водъ
выглядываетъ только то, что особенно сильно волновало, трогало
и интересовало меня. Такъ будетъ и съ вами, мои доропе юные
читатели и читательницы, для которыхъ я, главнымъ образомъ,
и пишу эту книгу. Я ведь знаю, что большинство книгъ читаете
именно вы, а взрослые читаютъ мало. И у васъ въ жизни за¬
помнится потомъ только одно яркое. И если вашъ умъ будетъ
полонъ интереса къ окружающему, будетъ сильно занятъ во¬
просами науки и жизни, то въ немъ запечатлеется многое и вамъ
будетъ о чемъ вспоминать; если же шЬтъ, если вы сведете свою
жизнь на уб1йственную праздную болтовню, безъ дЪлъ, или на
будничную прозу, то вечно поднимающееся въ душе море забве¬
шя затопить у васъ прежде всего те тусклыя знанья и идеи,
которымъ васъ научили друпе, и затемъ не оставить въ вашей
жизни ничего, о чемъ стоило бы вспоминать.
Не ходите же одними торными путями! Не идите всегда въ
толпе товарищей! Не бойтесь по временамъ пойти и впереди ихъ,
или въ одиночку, той дорогой, которую вы считаете хорошей! ’
194
□ □□□ □□□□□□□□□□□□□□□
Но делайте всегда лишь то, о чемъ вы были бы рады, чтобъ
узнали и друпе, и не делайте ничего, о чемъ вамъ было бы
стыдно потомъ признаться всЪмъ вашимъ друзьямъ! Смелость
должна быть только въ осуществленш хорошаго, героическаго.
Смелость въ дурномъ приводитъ къ потере уважешя къ самому
себе и д"Ьлаетъ человека злымъ, завистливьгмъ, старающимся и
въ другихъ увидеть лишь пороки и недостатки, и въ результате
онъ становится несчастнымъ при самыхъ лучшихъ жизненныхъ
услов1яхъ. А ч'Ьмъ мы лучше можемъ отличить хорошее отъ дур¬
ного, если не тЪмъ, что за первое, хотя бы оно и было сделано
втайне, намъ не будетъ стыдно, когда век узнаютъ, а за второе
придется краснеть?
Я, конечно, не хочу этимъ сказать, что мы не должны де¬
лать дурного только изъ стыда передъ другими. Я предлагаю
этотъ пр1емъ лишь, какъ верный способъ отличить добро отъ зла
для самого себя. Есть много тусклыхъ душъ, который не сво-
руютъ у другихъ того, что имъ хочется иметь, только потому,
что боятся попасться. Они честны по трусости и не удержатся
огъ поступка, котораго стыдятся, когда безнаказанность для нихъ
обезпечена.
Въ Шлиссельбургской крепости, среди различныхъ мечташй,
• мне какъ-то пришло въ голову сделать международную стати¬
стику человеческой честности, и я, думалъ: если у меня будетъ
когда-нибудь много денегъ, то куплю несколько сотъ портмонэ
и разбросаю ихъ въ разныхъ местахъ по дорогамъ, вложивъ
въ нихъ предварительно разными деньгами рублей по сту и,
кроме того, по маленькому письму, какъ бы пришедшему по
почте къ владельпу, съ адресомъ на конверте, чтобъ его можно
было точасъ разыскать. Я сделаю это,—мечталъ я,—въ разныхъ
странахъ, и потомъ по сравнительному количеству принесенныхъ
мне кошельковъ составлю статистику истинной честности раз¬
ныхъ народовъ, такъ какъ въ данномъ случае каждый, нашедннй
13*
195
□ □□□□_□□□□□□□□□□□□□□
кошелекв, будетъ уб'Ьжденв, что можетв присвоить себ-Ь чужтя
деньги, не рискуя ничЪмв, и если не сдЪлаетъ этого, то, зна¬
чить, онъ по натура честенв.
Сколько людей 'возвратили бы найденное?—-думалось мнЪ.—
Вероятно, меньше половины, потому что современные обычные,
среднее люди больше дорожатъ уважешемв къ себ-Ь другихъ,
ч'Ьмъ своимъ собственными. А - между т'Ьмъ душевное счастье и
зависитв, главными образомн, оть собственнаго уважешя кн
себ'Ь. Каки можетв быть счастливв челов-Ькв, который сами себя
не уважаетн и думаетв о себ-Ь: я плуть! я обманщики! Каждому
изн наев вн глубинЪ души хочется быть героеми безн страха и
упрека, каки ви старинныхв романахн, гд'к описывались таше
герои, а не какая-то дрянь, каки вн современныхв; каждому
хочется, чтобы жизнь его не прошла тускло, подобно тому, каки
живутн растешя, и каждый, прибавлю, можетн это сделать, пока
еще не (Поздно, пока еще они молоди!
Но каки это сд-Ьлать? Для этого н-Ьтв рецепта, н'ктв шаблона,
и можно сказать только одно: не упускайте ни одного случая,
когда вами представляется возможность сделать что-нибудь вы¬
дающееся, хорошее, хотя бы и опасное! Н'Ьтв человека, кото¬
рому не было бы жутко ви ожиданш приближающейся опасности,
не рази бывало жутко и мн-Ь «передн дверью тюрьмы и могилы»,
на порогЪ которыхн, казалось, я тогда стояли, но каждый рази
вн такихв случаяхн у -меня мгновенно /вставала ви глубинЪ души
инстинктивная мысль: если ты отступишь, ты будешь всю жизнь
презирать себя и всю жизнь будешь несчастенв отв этого само-
презрЪшя, а если см-Ьло встретишь опасность и, сверхв твоего
ожидашя, не погибнешь, то потоми каждый рази, когда ты бу¬
дешь вспоминать обв этомв, у тебя будетв минута счастья. А
если погибнешь? Но вЪдь су биективно смерти н"Ьтв. ВсЬ уми-
раютв только для другихв, а не для себя. Фразы «я умерв» еще
никто не говорили иначе, каки ви шутку. Истинная смерть,
196
истинная гибель въ «отступленш», которое всю жизнь будетъ тебя
мучить, а смерть будетъ только забвешемъ всего пережитаго.
И я не отступалъ. Въ детстве, желая преодолеть внушенные
мне нянькой суеверные страхи привидешй, появляющихся по но-
чамъ въ нашей бане, домовыхъ, живущихъ на чердаке нашего
деревенскаго дома, русалокъ, выходящихъ при лунномъ свете
на берегъ нашего озерка и готовыхъ утащить меня въ воду или
защекотать на берегу,—я нарочно ходилъ по ночамъ въ эти
самыя места исключительно отъ внутренняго стыда за свою тру¬
сость и изъ желанья быть смелыми, какъ въ хорошихъ романахъ,
а не тайнымъ трусомъ, который еще презреннее, чемъ явный,
потому что онъ, кроме всего, еще и обманщикъ, и притомъ вред¬
ный. Разсчитывая на его помощь въ опасности, люди идутъ на нее,
а онъ въ решительный моментъ оставляетъ ихъ погибать!
Въ те днй, о которыхъ я пишу, мне очень не хотелось поги¬
бать, но не хотелось и презирать себя, хотелось быть хорошими.
И это последнее желаше непреодолимо влекло меня на опасно¬
сти, каждый день встававнпя передо мной благодаря начавшимся
арестамъ, когда никто изъ насъ не зналъ, что черезъ полчаса его
не замкнуть въ одиночную камеру, какъ въ могилу. После перваго
извест1я о какомъ-либо аресте я уже ходилъ около его места,
зорко следя, не осталось ли тамъ кого-нибудь, кого можно еще
спасти? Было и жутко, и радостно, и горько за то, что всяшй
разъ спасать мне было некого: въ домахъ оказывались одне
засады, и больше ничего. (
Была ли моя логика эгоистичной? Такъ назвала ее мне разъ
девушка-великанъ, Наташа Армфельдъ, мой новый други, когда
я развивалъ ей свои мысли.
— Я не знаю, эгоистичны оне или нетъ,—ответили я ей,—но
я только чувствую, что объ этихъ мысляхъ мне не стыдно вами,
разсказать, значить, по моей мерке, въ нихъ нетъ ничего дур¬
ного.
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Во всякомъ случай,—ответила она,—это хоропий эгоизмъ!
Но мн-Ь жаль, что вы совс!мъ сделались следопытомъ, какъ въ
романахъ Купера, и погибнете на такомъ пути.
— Не погибну!—отвечали я.—Я уже приобрели большой на¬
выки.
Этотъ разговори является моимъ первыми яркими воспоми-
нашемъ, рельефно выступающими изъ низинъ, окончательно за-
литыхъ волнами забвешя. Къ тому времени прошли, должно-быть,
недели три после моего перваго дебюта у Армфельда. Те изъ
товарищей его кружка и моего, которые не разъехались далеко
на каникулы, а жили у родителей лЪтомъ въ самой Москве или
на окрестныхъ дачахъ, попрежнему сходились на наши субботы,
но ихъ было уже немного, и съ каждыми днемъ становилось все
менее и менее.
Тоска бездейств1я начала овладевать мною. -
Когда Клеменцъ и Кравчинскш разсказывали окружающими
свои впечатлешя при хожденш въ народъ, ихъ деятельность ка¬
залась мне такой выдающейся въ сравненш съ моей жизнью въ
потаповской лесной кузнице! При первомъ же собранш немно-
гочисленнаго московскаго отделешя нашего тайнаго общества
я сказалъ:
— Мне здесь теперь совсемъ нечего делать. Нельзя ли мне
пойти опять въ народъ, но только не въ одно место, а походить
въ немъ, чтобъ видеть настроение въ разныхъ местахъ и распро¬
странять наши книжки?
— Куда же ты хотелъ бы?—спросили Шишко за всехъ.
— Мокрицкш говорили мне, что въ одномъ селе почти по¬
средине между Курскомъ и Воронежемъ, где онъ давали уроки
въ прошломъ году летомъ, есть выдающшся крестьянинъ, гра¬
мотный и интересующжся общественными и политическими во¬
просами. Очень возможно, что у него удастся устроить пунктъ
для револющонной деятельности въ окрестностяхъ.
198
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Это хорошо!—сказалъ Кравчинсюй.—И даже лучше, ч'Ьмъ
толочься зд-Ьсь и осматривать шшонсшя засады въ пустыхъ до-
махъ, послЪ арестовъ.
— Ия тоже думаю,—зам-Ьтила Наташа Армфельдъ.—Если
онъ, ходя въ народ'Ь, долго не будетъ оставаться на одномъ м-Ь-
стЬ, то всегда окажется далеко, когда слухи о немъ дойдутъ до
станового.
И вотъ меня отпустили ходить въ народ-Ь съ запрещенными
книжками.
Такъ кончается этотъ яркш островокъ моихъ воспоминашй, а
затЪмъ выступаетъ другой.
199
II.
Юная энтузиастка.
Вм'ЬстЬ съ Наташей Армфельдъ мы пошли вь ея домъ около
Арбата, гд'Ь ждалъ насъ ея братъ.
— Съ тобой хочетъ познакомиться одна интересная бары¬
шня,—сказалъ онъ, едва я вошелъ.
— Кто такая?
— Лиза Дурново,-—племянница нашего губернатора, съ кото-
рымъ я знакомъ еще по моему отцу.—Она только что окончила
институтъ и тоже хочетъ участвовать въ революцш. Я разсказалъ
ей .о теб'Ь, и она очень просила привести тебя. Она живетъ у гу¬
бернатора, и онъ ее очень любитъ.
Я посмотр-Ьлъ на свой костюмъ. Онъ не вполн-Ь подходилъ
для губернаторской гостиной, хотя бы и въ летнее время. На
мн-Ь была коричневая курточка въ охотничьемъ вкусЬ, которую
откуда-то добылъ для меня Кравчинскш, и с'Ьрые панталоны, его
же подарокъ посл-Ь моего возвращения изъ деревни Писарева,
такъ какъ передъ уходомъ въ народъ я роздалъ все свое иму¬
щество товарищамъ. Армфельдъ досталъ мн'Ь чистую дневную ру¬
башку и темно-красный галстухъ съ черными, какъ глаза, пят¬
нами.
Мн'Ь спещально почистили сапоги, и мы отправились къ губер¬
натору. Мн'Ь было очень см-Ьшно, проходя въ его подъ'Ьзд'Ь мимо
полицейокихъ и часового, думать, что какъ разъ теперь меня
по всей Росши и даже зд'Ьсь въ Москв-Ь разыскиваютъ власти,
200
□ □□□□□□□□□ □□□□□□□□□
и это обстоятельство сразу придавало моему визиту романи-
ческш харакгеръ, который мн-Ь такъ нравился въ заговорщицкой
деятельности.
— Дома Елизавета Петровна?—спросилъ Армфельдъ лакея въ
ливрее.
-— Дома-съ! Пожалуйте!—отвЬчалъ тотъ ему, какъ знако¬
мому, и послалъ кого-то доложить.
Мы вошли въ большую гостиную съ рядомъ высокихъ оконъ,
выходящихъ на площадь. Передъ нами на полу стояли въ кад-
кахъ пальмы и другая вечно зеленыя растешя. Въ углу противъ
двери находилась кушетка съ изящнымъ столикомъ передъ нею,
а за ней было вделано въ стену широкое большое зеркало, такъ
что, полулежа на кушетке, можно было смотреть въ зеркало и
разглядывать все, что происходитъ въ комнате, не делая вида,
что наблюдаешь. Во второмъ углу, у той же боковой стены,
стоялъ другой диванъ, обитый малиновымъ бархатомъ, и передъ
нимъ овальный столикъ и несколько стульевъ. На столике ле¬
жали как1е-то альбомы.
Некоторое время мы въ одиночку разсматривали картины на
ст-Ьнахъ, но вотъ шумно отворилась внутренняя дверь, и къ намъ
въ комнату вбежала высокая стройная барышня съ матово-блед-
нымъ лицомъ и огромными, лучезарными глазами. Это и была
Лиза Дурново, которой потомъ суждено было сыграть немало¬
важную роль въ начинавшемся освободительномъ движенш.
— Вы, верно, М ъ?—очень тихо сказала она, слегка сму¬
щаясь, такъ какъ очутилась со мною лицомъ къ лицу.
— Да,—отв"Ьтилъ я.
—■ Присядемъ въ уголке, тамъ будетъ дсего удобнее!-—-доба¬
вила она, поздоровавшись съ подошедшимъ Армфельдомъ.
Она указала намъ иа упомянутый малиновый бархатный
диванъ, гд-Ь мы и разместились уютно кругомъ столика. Несмотря
на свою живость, она не была бойкой барышней. Въ ней было
201
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
что-то слегка застенчивое, но не очень, и это делало ее особенно
симпатичной.
Мы начали говорить объ ушедшихъ въ народъ и о моихъ
надеждахъ на скорое водвореше у насъ федеративной республи¬
ки, какъ въ Швейцарш и Соединенныхъ Штатахъ. Она особенно
идеализировала наше крестьянство, о которомъ составила себе
представлеше почти исключительно по стихотворешямъ Некра¬
сова. Она помнила большинство этихъ стихотворешй, какъ по¬
мнили и все окружакище меня тогда.
— До нихъ,—сказала она,—я считала образованныхъ людей
много выше, чемъ простой народъ. А после нихъ убедилась, что
образованные люди теряютъ то, что всего дороже,—‘душевную
чистоту. Они же показали мне, что все, что ни сделано, сделано
руками простого народа.
— А вамъ не показалось,—возразилъ я ей, какъ раньше у
Алексеевой Аносову, защищая науку,—что въ «Железной до¬
роге» Некрасова есть серьезное упущение? На ряду съ
образомъ землекоповъ, погибающихъ при постройке железно-
дорожнаго полотна, ему следовало бы для полноты прибавить и
образы техъ мыслителей, которые думали, въ тишине безсонныхъ
ночей и нередко при враждебномъ отношенш окружающихъ,
какъ воспользоваться силой пара, и, наконецъ, придумали это.
Я бы на его месте ^вспомнилъ и о техъ инженерахъ, которымъ
надо было много летъ учиться, чтобы знать прочность мате-
р^аловъ. Ведь не все они потеряли человеческш образъ! Тогда
стихотворение вышло бы полнее.
— Но ихъ немного, а рабочихъ тысячи. Къ ученымъ отно¬
сятся съ уважешемъ, а о простомъ народе все забываютъ.
Вотъ Некрасовъ и исправилъ это, указавъ, что главный трудъ во
всемъ, что сделано, принадлежитъ простому народу и что благо¬
дарить за все надо его.
— Это верно,—согласился я.—Но я не хочу только забывать
202
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
и т'Ьх'ь, кто трудится не руками, а головой. Всякш, кто трудится
такъ или иначе, имЪетъ право жить. Не имЪетъ права лишь тотъ,
кто ничего не д'Ьлаетъ, а только болтаетъ языкомъ.
Ея мать быстро вошла въ комнату, явно обезпокоенная, и,
поздоровавшись съ нами, села съ какимъ-то рукодЪльемъ на уже
описанную мною кушетку подъ широкимъ зеркаломъ въ стене.
— Маме не слышно,—сказала Лиза Дурново, замЪтивъ мой
вопросительный взглядъ.—Окно около нея открыто, и шумъ съ
улицы не прекращается ни на минуту. Она знаетъ мои взгляды
и сначала не хотела, чтобы я имела своихъ знакомыхъ, но я ска¬
зала, что убегу изъ дому, если мне не будутъ давать видеть лю¬
дей однихъ со мною мн’Ьнш. Она испугалась и уступила.
Взглянувъ по направлению къ окну, я замЪтилъ, что хотя ея
мать и сидела къ намъ почти затылкомъ, но не спускала съ насъ
глазъ черезъ зеркало. Ея отражеше смотрело теперь оттуда пря¬
мо на меня и вызывало во мн-Ь чувство неловкости.
Лиза Дурнова вновь возобновила нашъ тих1й разговоръ.
— Мн-Ь очень хотелось бы видеть васъ въ рабочемъ платье.
Где вы переодеваетесь, когда ходите къ рабочими? Ведь при¬
слуга и дворники могутъ заметить и донести. Приходите пере¬
одеваться къ намъ. У насъ въ коридоре есть дверь въ комнату,
где стоятъ разныя ненужный вещи, и никто туда никогда не вхо-
дитъ. Въ обыкновенномъ платье вы будете входить и уходить съ
параднаго подъезда, а въ рабочемъ изъ этой комнаты, по кори¬
дору, черной лестницей. Она выводитъ въ переулокъ на другую
улицу, а я буду сторожить въ коридоре и стучать вамъ пальцемъ
въ дверь, когда можно безопасно уйти. Тамъ же будетъ складъ
вашего платья.
Идея эта мне понравилась, хотя я и опасался мамаши. Мне
очень хотелось показаться Лизе Дурново въ рабочемъ костюме
и потому я ответилъ:
203
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Я завтра ухожу на нисколько недель въ народъ и, если
это удобно, переоденусь у васъ.
— Хорошо! Моя горничная очень меня любитъ и не выдастъ.
Я ее пошлю сегодня же къ Армфельдамъ. Отдайте ей ваше ра¬
бочее платье въ узелке и книги для народа. А завтра... когда вы
придете переодеваться?
■—■ Въ два часа дня. Затемъ я отправлюсь пешкомъ, сяду въ
курскш поездъ и буду ходить въ виде рабочаго по Курской
и Воронежской губершямъ.
— А потомъ, когда возвратитесь, можете прейти прямо ко
мне чернымъ ходомъ. А выйдете переодевшись опять по парад¬
ной лестнице!—улыбаясь прибавила она.
204
III.
Путешеств1е въ народъ изъ губернаторскаго дома,
РОВНО въ два часа я былъ снова въ губернаторской го-
стииной.
Сейчасъ же явилась туда и Лиза.
— Пойдемте скорее,—сказала она.—Я боюсь, что опять
войдетъ мама, и тогда будетъ неудобно переодеваться.
Она повела меня въ коридоръ и въ свою комнату-складъ,
где подъ запасными кроватями лежалъ уже и мой мешокъ для
путешествёя.
— Вы долго будете переодеваться?
— Нетъ. Въ три минуты буду готовъ.
— Такъ я вамъ стукну въ дверь два раза пальцемъ черезъ
три минуты, если можно будетъ выходить. А то ждите, пока не
дамъ сигнала!—и она ушла въ коридоръ, затворивъ осторожно
мою дверь.
Я подошелъ было къ двери, чтобы закрыть ее извнутри, но
тамъ не было ни ключа, ни задвижки. Я живо началъ переоде¬
ваться, но не прошло и двухъ минутъ, какъ по коридору послы¬
шались легкёе шаги, дверь въ мою комнату быстро распахнулась,
и въ ней на мгновенье появилась ея мать, уже известная чита¬
телю наблюдательница черезъ зеркало. Увидевъ меня въ пол-
номъ дезабилье, она тотчасъ же закрыла дверь, послышались ея
дальнейшее быстрые шаги, затемъ какёе-то оживленные женскёе
голоса, стукъ затворившейся двери, и все стихло...
205
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Можно себе представить, каково было мое положеше! Что
мне делать?—думалъ я.—Окончить мое переодеванье рабочимъ
или опять надеть свое платье? Инстинкгъ подсказалъ мне окон-
чан1е начатаго, такъ какъ иначе нельзя будетъ объяснить, зачемъ
я попалъ сюда. И вотъ я вмигъ превратился въ рабочаго и пере-
бросилъ за плечо свой путевой мешокъ.
Прошло несколько томительныхъ минутъ, загемъ что-то
скрипнуло въ коридоре, и раздались два тихихъ удара въ мою
дверь. Я живо отворилъ ее и предсталъ передъ смущенной и по¬
красневшей Лизой.
— Это ужасно!—сказала она.—Мама опять почуяла, что вы
пришли, и, не найдя насъ въ гостиной, вошла въ коридоръ, когда
я стояла въ другомъ его конце и по пути нарочно заглянула въ
эту комнату, въ которой целый годъ не бывала. Она гово-
ритъ, что все вышло случайно, но я ей сказала решительно, что
непременно убегу изъ дому, если за мной и за моими друзьями
будутъ такъ следить! И вотъ увидите, я убегу, если она разска-
жетъ дядЬ или сделаетъ еще разъ что-нибудь подобное!—вос¬
кликнула она съ отчаяшемъ.—Ну, а теперь пойдемте на черную
лестницу, где намъ удобнее будетъ разговаривать.
Мы вышли и стали въ полутьме на площадке.
— Итакъ, непременно приходите обратно ко мне же. Ваше
платье будетъ ждать васъ здесь. Вызовите меня черезъ кухню.
А мамы не опасайтесь, она больше всего боится, что я убегу изъ
дому и тоже пойду въ народъ.
Мы дружески распрощались, и она, несколько успокоившись,
успела внимательно и съ интересомъ осмотреть меня въ виде
рабочаго.
Я вышелъ въ переулокъ и пошелъ, затерявшись въ серой
толпе рабочаго народа, по направлешю къ Курскому вокзалу.
Въ душе было безпокойно. Я чувствовалъ, что, несмотря на
возникшую во мне большую симпапю къ Лизе Дурново, я не
206
□ □
□
□ □ □
□ □ □
□ □□□□□
□ □ПО
буду
въ
состоянии
приходить
въ ея домъ, чтобъ
чувствовать
вновь
на
себе наблюдательный
и недружелюбный взглядъ ея мамы
и вспоминать, какъ она застала меня переодевающимся въ ком¬
нате. .
— Нетъ!—думалось мне.—Лучше провалиться сквозь землю!
А съ Лизой надо будетъ назначать свидашя у Армфельдовъ или,
где она сама укажетъ, но только не въ губернаторскомъ доме.
Однако раньше, чемъ я дошелъ до вокзала, эти мысли заме¬
нились у меня другими.
Странное чувство овладеваетъ вами, когда, переодевшись
въ простонародный костюмъ, вы идете въ виде рабочаго по зна-
комымъ вамъ улицамъ шумнаго города! После несколькихъ пер-
выхъ дебютовъ вамъ кажется, что вместе съ вашимъ привилеги-
рочваннымъ платьемъ, вы оставляете за собой и весь приви¬
легированный М1ръ, въ которомъ до сихъ порГь вращались. Ка¬
жется, онъ вдругъ ушелъ отъ васъ куда-то далеко-далеко! Ни мо-
лодыя барышни, ни дамы и никто изъ прилично одетыхъ муж-
чинъ большею частью даже и не взглянетъ на васъ при встрече,
а если и взглянетъ, то ихъ взглядъ скользнетъ по вашей фигуре
безъ всякаго интереса, какъ по предмету, совершенно ничтож¬
ному, чужому и направится на кого-нибудь другого, лучше оде~
таго. Такая отчужденность невольно начинаетъ охватывать и
васъ. Для васъ становится вполне возможнымъ то, на что вы въ
прежнемъ костюме никогда бы не решились. Никакая яркая за¬
плата на локтяхъ, никакая брызги грязи или мазки штукатурки
отъ свеже выбеленныхъ стенъ, къ которымъ вы прислонились,
больше не смущаютъ васъ! Вы уже знаете, что ничей глазъ не
спроситъ васъ своимъ выражешемъ: где это вы такъ выпачка¬
лись? Почувствовавъ, что сапогъ вамъ давитъ ногу, вы выбираете
первое место, где мостовики мостятъ улицу, садитесь около
нихъ на землю и, снявъ сапогъ, поправляете скомкавшуюся под¬
вертку, а то ложитесь въ предместье у забора или на берегу при¬
207
□ □□□□□□□□□□□□□□□•□□□
дорожной канавы и, подложивъ подъ голову свою протянутую
руку, гр-Ьетесь на солнц-Ь.
И это чувство отчужденности отъ всего привилегирован-
наго аира такъ быстро охватило меня, что сразу заслонило и
милую фигурку Лизы Дурново, и Алексееву, и Кравчинскаго, и
Армфельда съ его сестрой, великаншей Наташей.
208
IV.
БОЛЬШАЯ ДОРОГА.
Н. Морозовъ. ПовЬсти.
I.
Герусалимсюй странникъ.
ГОРЯЧЕЕ 1юльское солнце высоко стояло на безоблачномъ
небЪ, когда я выходилъ изъ предм-Ьспй города Курска на
большую дорогу, ведущую въ Воронежъ. Впереди разсти-
лалась холмистая степь. Высоко волновалась повсюду пшеница,
качаясь направо и налево подъ легкимъ дуновешемъ вЬтерка,
какъ безбрежное море. Прямо передо мной уходила куда-то, ка¬
залось, въ неизмеримую даль, широкая полузеленая лента боль¬
шой [Дороги, съ извивающимися По ней бурыми колеями цро-
Ьзжихъ путей, и мнЪ невольно вспоминалось заученное въ гимна¬
зии стихотвореше:
Большая дорога, степная дорога,
Немало простора взяла ты у Бога...
— Когда-то я дойду по ней до окончательной ц-Ьли своего
пути—Воронежа, до котораго, по карте, около трехсотъ верстъ?...
Никогда еще не приходилось мне путешествовать на такое
разстояюе пкшкомъ и совершенно одному, затерянному во всемъ
М1р-Ь! Было и жутко и радостно. Чувство безпред-Ьльной свободы
по временамъ охватывало меня.
— Какъ хорошо,—думалось мне,—хочу иду, хочу сижу, хочу
лягу на краю дороги и буду лежать сколько мн-к угодно, и никто
этому не воспротивится, и никто не удивится и не обратить на
меня даже внимания. В-Ьдь я теперь простой рабочий! А ихъ такъ
часто можно видеть лежащими на земле, где попало!
14*
211
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Но мн-Ь совс-Ьмъ не хотелось ни лежать, ни сидеть. Мн-Ь хо¬
телось лучше бежать въ припрыжку, обнимать деревья, целовать
ласковые, скромные, придорожные цветы. По временамъ вблизи
пролетала голубая или коричневая бабочка, и мне казалось, что
въ огромной степи, живущей своей собственною жизнью, я
лишь—такое же незаметное живое существо, какъ и эти мотыль¬
ки, какъ и эти ползавш1я въ траве мелюя букашки.
Я чувствовалъ подъ собой громадность несущаго меня зем¬
ного шара. Я старался представить внизу все толщи его насло¬
ений, до самаго далекаго центра, и сквозь него другую сторону,
где катятся теперь волны Тихаго океана въ моемъ антиподе около
береговъ Новой Зеландш. Но какъ я ни старался, я не могъ
охватить своимъ умомъ всей этой громады, .не могъ, смотря вдаль,
уловить даже кривизну земной поверхности, представить себе
даже сравнительно небольшое разстояше до Воронежа, куда дол¬
женъ итти еще много дней! Моя мысль, не стесненная разгово¬
рами окружающихъ людей, въ умственные и (обыденные интересы
которыхъ непременно входишь, живя въ обществе, неслась
своимъ естественнымъ путемъ, и ничто не возмущало ея хода.
Все, казавшееся благодаря прежней близости такимъ боль-
шимъ и важнымъ, уходило теперь вдаль и принимало (естественные
размеры.
Мне уже не хотелось более проваливаться сквозь землю,
только оттого, что сестра московскаго губернатора застала меня
полураздетыми у себя на квартире. Ведь я тогда не делалъ
ничего дурного, и дочь ея уже растолковала ей это! Мне даже
стало вдругъ смешно, припомнивъ всю сцену, а вследъ за теми
и жалко бедную женщину, которая, естественно, боится за
свою дочь и, верно, воображаетъ о насъ, револющонерахъ и про-
возвестникахъ новыхъ идей, те же небылицы, какъ и мой отецъ,
какъ и все остальные отцы и матери, и все люди съ положешемъ
въ обществе, съ кемъ мне ни приходилось встречаться! И никогда
212
□ □□□□□□□□□□□□•□□□□'□а
они не поймутъ,—думалось мне,—что главный врагъ ихъ детей
и всей Росой—тираническое правительство, этотъ «вечный врагъ
всего живого!»
Изъ глубины души вновь поднялся образъ моей матери.
Что-то она д^лаетъ теперь? Можетъ-быть, плачетъ обо мн-Ь?
И грустная волна поднялась къ самому моему сердцу...
Но солнце светило такъ радостно на небе, длинные стебли
пшеницы такъ приветливо кивали мне своими колосьями, теплый
степной ветерокъ такъ нежно ласкался по временамъ къ моимъ
разгоряченнымъ отъ быстраго хода щекамъ, и пролетакшця мимо
бабочки, казалось, все хотели поздороваться со мною, сделавъ
на пути кругъ или два около моей головы... Печальный мысли и
образы быстро улетели куда-то вдаль и оставили место только
радостному и бодрому! Привычка переноситься отъ внешнихъ зри-
тельныхъ ошущенш къ внутренней сущности предметовъ, выра¬
ботавшаяся раннимъ интересомъ къ естественнымъ наукамъ, дей¬
ствовала и здесь, нашептывая мне мысли о моей нераздельности
съ окружающимъ мгромъ.
— Вотъ она безбрежная голубая неведомая даль!—думалъ я,
когда дорога поднялась на вершину холма.—Она такъ манила
меня къ себе еще ребенкомъ, и теперь я, действительно, иду въ
нее. И подумать только, что весь этотъ м1ръ, который кажется мне
внешнимъ, есть только рисунокъ на сетчатой оболочке моего
собственнаго глаза, а пенье жаворонка вдали это—звонъ слухо-
выхъ струнъ въ глубине моего собственнаго уха! И, однакоже,
они существуютъ и вне меня, потому что всякш другой чело-
векъ также видитъ и слышитъ ихъ, и какъ прекрасна должна
быть та сущность, которая находится за этимъ голубымъ небомъ,
и которая, откликаясь нашему внутреннему м!ру, производить та-
юе чудные образы! И я старался представить, что весь куполъ
небесъ и вся земля—въ моемъ собственномъ глазу, а за ихъ
завесой находится тотъ реальный М1ръ, по которому я теперь иду.
213
□ □□□□□'□□□□□□□□□□□□□
Но я чувствовалъ, что это не верно, что по впечат.тЬшямъ въ
моемъ глазу и ушахъ мой умъ видать и слышитъ дей¬
ствительные образы и звуки, происходяпце вне меня, потому
что,—сказалъ я самъ себе,—вотъ на дороге камень, онъ вне меня,
но я знаю о немъ и вотъ перескакиваю черезъ него въ томъ са-
момъ месте, где онъ лежитъ, а не спотыкаюсь о него, какъ было
бы ночью, когда я о немъ не зналъ бы по его отраженью въ моемъ
глазу. И весь М1ръ представился мне связаннымъ съ моимъ вну-
треннимъ «я» целой паутиной невидимыхъ нитей, соединяющихъ
меня иногда сознательно, а иногда безсознательно, со всеми дру¬
гими живыми существами и съ неодушевленными предметами во
вселенной.
— Мысль и чувство, это колебательный движешя частицъ въ
мозгу,—вспомнились мне слова Карла Фохта, или Сеченова, или
какого-то другого изъ тогдашнихъ физюлоговъ.—А всякое коле¬
бательное движете производить волны въ световомъ эеире, и
о-не несутся со скоростью света повсюду и проникаютъ по пути
во все живыя существа. Оне, можетъ-быть, и вызываютъ ихъ на-
строешя. Вотъ волны отъ моихъ теперешнихъ мыслей уже доле¬
тели до Москвы, до Алексеевой, и она, можетъ-быть, вспомнила
обо мне, а ея мысль, можетъ-быть, донеслась теперь до меня
и вызываетъ во мне воспоминание именно о ней... Все живыя
души связаны между собой и все, что происходить въ одной, вы¬
зываетъ таинственные отголоски въ другихъ.
Длинная высокая фигура странника съ посохомъ, въ черной
поддевке и въ скуфейке, въ роде монашеской, приближалась
ко мне. Я уже давно заметилъ его вдали дороги, какъ перваго
встречнаго въ степи, где не было видно кругомъ ни одного се¬
ленья, ни одной живой души, ничего, кроме двухъ стенъ ко-
лосьевъ направо и налево. Онъ быстро направился прямо ко мне.
— Здравствуй! Здравствуй!—радостно воскликнулъ онъ.—Я
давно т*ебя ждалъ! И, подбежавъ, онъ крепко охватилъ меня сво-
214
□ □□□□□□ □□□□□□□□□□□□
ими длинными цепкими руками и влкпилъ въ мои губы жирный
мокрый поцклуй.
— Онъ ждалъ меня?—мелькнула суеверная мысль.—Значитъ,
онъ знаетъ, кто я и зачкмъ иду? Но какъ онъ могъ бы обо всемъ
узнать? И какъ мнк теперь быть? Вдругъ онъ донесетъ?
— Пойдемъ! Пойдемъ во святой 1ерусалимъ! Давно я тебя
ждалъ!—и, вновь облобызавъ меня, какъ-то разомъ по всему лицу
и заслюнявивъ мнк губы, щеки и весь носъ, онъ потащилъ м'еня
въ сторону дороги раньше, чкмъ я успклъ опомниться.
— Сумасшедший!..—мелькнула у меня мысль.
Въ то же мгновенье какъ будто электрический ударъ прошелъ
по всему моему тклу. Онъ рванулъ мои локти врозь съ такой не¬
вообразимой для меня силой, что руки 1ерусалимскаго странника,
связывавш1я меня какъ кркпкой веревкой, мгновенно оторвались
другъ отъ друга и разошлись въ обк стороны. Почувствовавъ
свободу, я оттолкнулъ его отъ себя сразу обкими руками
такъ, что онъ кувыркомъ полетклъ на землю, а я, повер¬
нувшись на ногахъ, какъ на пружинк, пошелъ быстрымъ шагомъ
далке по своему пути.
Что-то невкдомое, находящееся въ области моего безсозна-
тельнаго, не позволяло мнк и въ этотъ разъ бежать, какъ не по¬
зволяло и во вскхъ остальныхъ случаяхъ при опасности. Я шелъ
быстро, но развк лишь немного скорее, чкмъ если-бъ продолжалъ
прежнш путь. Только правая рука тотчасъ же опустилась въ
карманъ и взялась тамъ за ручку револьвера, да глаза неотступно
следили за дорогой, по которой моя ткнь тянулась прямо предо
мной.
Я былъ готовъ сейчасъ же отскочить въ сторону и защи¬
щаться съ оруж1емъ въ рукахъ, если около моей ткни покажется
и его ткнь, обнаруживъ собою его близость сзади. Но пройдя
сотни полторы или двк шаговъ и не видя у своихъ ногъ никакой
чужой ткни, я, наконецъ, оглянулся назадъ. Странникъ-богомо-
215
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□о
лецъ сид'Ьлъ на дороге, на своемъ прежнемъ месте, его ноги были
вытянуты впередъ и широко раздвинуты, а длинный руки, какъ две
ножки циркуля, подпирали его откинутое слегка назадъ туловище,
съ котораго съ какимъ-то тупымъ изумлешемъ еще смотрела на
меня его облезлая, круглая, (одутловатая голова съ редкой /вскло¬
ченной бородкой. Его скуфейка лежала на земле около него.
Я быстро пошелъ дальше, стараясь обтереть рукавомъ со сво¬
его носа и губъ его слюну.
Если вамъ случалось когда-нибудь встречать после долгаго
отсутств1я знакомую вамъ собаку, и она, съ радости прыгнувъ на
вашу грудь, облизывала вамъ одними 'Движешемъ своего длиннаго
языка ротъ и носъ до самаго лба, то вы только отчасти поймете
мой порывъ сейчасъ же бежать и вымыться.
— Еще заражусь какой-нибудь неизлечимой скверной бо¬
лезнью!—думалось мне.
Уйдя изъ вида богомольца, я въ отчаяньи бегомъ побежали
по дороге, въ надежде найти около нея какой-нибудь ручеекъ
или хоть канаву, чтобы умыться. Но впереди, сколько ни хваталъ
глазъ, была одна безводная, поросшая волнующимся хлебомъ
степь. Потъ катился съ моего лба, и его струйки, казалось, только
размазывали его слюну. Я досталъ изъ своего мешка сначала одну,
потомъ другую тряпку,—такъ какъ носовыхъ платковъ въ моемъ
положенш не полагалось,—и, перестаравшись въ вытиранш, рас-
теръ ими чуть не до крови свое лицо.
Я бежали, си тоскою вн душе и си запекшимися отн жара
губами, постоянно отплевываясь, все далее и далее, и вотн,
часа черезн два передо мною открылась вдругн удивительная
местность. Какъ-то разомн неожиданно, таки сказать, прямо
передн моими ногами появилась среди желтеющихн хлебовн глу¬
бокая, ярко-зеленая долина, посреди которой вилась широкая се¬
ребристая лента извилистой реки. Фруктовый деревья росли по¬
всюду внизу и склонялись своими ветвями надъ тихими водами,
216
□ □□□ □□□□□□□□□□□□□'□□
уходя направо и налево въ безконечную даль. Болышя селенья
съ белыми хатами, совсемъ какъ на картинкахъ, въ разсказахъ
изъ украинской жизни, виднелись въ разныхъ м-Ьстахъ, и одно
изъ нихъ было прямо предо мной за деревяннымъ мостикомъ
черезъ речку.
Бегомъ бросился я къ р'Ьчк'Ь и, спустившись по ея крутому
берегу, началъ обмывать тепловатой водой чуть не сотни
разъ свое разгоряченное лицо.
Это нисколько успокоило меня.
-—- Будь что будетъ!—р'Ьшилъ я.—Можетъ быть, у того по-
м'Ьшаннаго богомольца и нетъ никакой заразной болезни! Но
неужели онъ, действительно, хот-Ьлъ меня задушить и ограбить,
а потомъ замолить свои грехи въ 1ерусалиме? Больше ничего
другого не остается подумать. Насильно тащить меня всю дорогу
въ 1ерусалимъ явно невозможно.
Я селъ у реки въ прохладной тени прибрежной ивы. Глядя
на село, въ которомъ я решилъ сегодня переночевать и въ пер¬
вый разъ попытать свои силы на самостоятельной работе въ на¬
роде, я вспомнилъ о той неожиданной силе, которая вдруг?, по¬
явилась у меня, когда я оттолкнулъ странника. Ведь въ обык-
новенномъ состоянии,—думалось мне,—у меня нетъ и третьей
доли такой силы! Когда товарищи охватывали меня въ игре обе¬
ими руками кругомъ тела, я никогда не могъ высвободить своихъ
локтей, а онъ много сильнее ихъ! Между темъ, когда я рванулся,
его руки порвались, какъ гнилая мочала!
Я вспомнилъ, что въ своей жизни у меня былъ уже такой случай.
Въ моемъ уме пронеслось то время, когда я только что по-
ступилъ во второй классъ гимназии, и отецъ определилъ меня
жить въ семействе моего бывшаго гувернера Мореля. Тамъ были,
кроме матери-польки, две его сестры, прехорошецьюя гимна¬
зистки среднихъ классовъ, два ихъ брата—мои товарищи по гим¬
назии, и длинный шестнадцатилетнж, совершенно испорченный
217
□ □□ □□□□□□ □ □□□. □□□□□□
морально племянникъ Андрючикъ, готовившшся у нихъ въ юнкер¬
ское училище.
Выроснпй въ деревне среди полей и лесовъ и лишь недавно
попавъ въ столичное общество, я былъ, конечно, очень засгкн-
чивъ, особенно въ присутствш старшей гимназистки, которая ка¬
залась мне небеснымъ существомъ, явившимся на землю изъ ка¬
кого-то волшебнаго М1ра. Огромный и малоспособный Андрючикъ,
волочившшся за нею, захотЬлъ показать въ ея присутствии свое
преимущество передо мною, и въ первый же вечеръ, какъ только
мать ушла, потащилъ меня изъ моей комнаты въ гостиную, ска-
завъ, что Саша (старшая сестра) зоветъ меня посидеть съ ними.
Я вышелъ и скромно с-Ьлъ передъ столикомъ среди остальной
компании, спиной къ комнате, а за моимъ стуломъ сталъ Андрю¬
чикъ. Меня начали разспрашивать о моемъ доме въ деревн-Ь, о
родныхъ. Я отв-Ьчалъ такъ, какъ отв-Ьчаютъ на вопросы учителей
въ гимназии, а онъ, какъ оказалось потомъ, все время показывали
надъ моей головой рога изъ своихъ пальцевъ и выд-Ьлывалъ
всяк1я см-Ьшныя фигуры. Это вызывало непонятный для меня
улыбки окружающихъ, который я принималъ на свой счетъ.
Я думалъ, что говорю' глупости, и потому былъ очень огорченъ
за свою несвЬтскость и неум-Ьнье вести хороппе разговоры. Моя
видимая застенчивость еще более поощряла Андрючика, и вдругъ
я почувствовалъ на .своемъ темени сильный щелчокъ. Совершенно
непривыкшш къ чему-либо подобному и доброжелательный ко
вс-Ьмъ, я сначала даже ничего не понялъ и просто съ изумлешемъ
взглянулъ назадъ. Тамъ никого не было, кроме Андрючика, стояв-
шаго бокомъ ко мне, сложивъ руки, и, повидимому, разематри-
вавшаго картину, висевшую на стене.
— Не почудилось ли мне?—пришло мне въ голову, и я про-
должалъ далее свой разсказъ.
Черезъ минуту я почувствовалъ второй щелчокъ по темени и
снова, взглянувъ назадъ, увиделъ ту же сцену.
218
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□'□
— Значить, это онъ? и нарочно?—подумалъ я и вдругъ по¬
чувствовалъ, словно что-то поднялось извнутри къ моимъ ви-
скамъ. Однако природная сдержанность или просто незнанёе, какъ
надо поступать въ такихъ случаяхъ, да и то обстоятельство, что
все мои собеседники, судя по выраженьямъ ихъ лицъ, ничего не
замечали, заставили меня тотчасъ же снова повернуться къ столу,
чтобъ окончить свой разсказъ.
И вотъ черезъ минуту я ощутилъ третёй щелчокъ по темени...
Совершенно такой же внутреннёй гальваническёй ударъ, какъ
теперь въ цепкихъ объятёяхъ ёерусалимскаго странника, словно
пружиной приподнялъ меня со стула. Онъ повернулъ меня на
моемъ месте, сжалъ мои кулаки, и на грудь и животъ Андрючика
посыпались ихъ удары съ совершенно неожиданной для меня
молнёеносной скоростью. Онъ былъ вдвое больше меня и вдвое
сильнее. И я, и онъ, и все окружающее это знали. Онъ хваталъ
меня за. руки, но они сейчасъ же вырывались, казалось, безъ
всякихъ моихъ усилёй. Онъ пробовалъ бить меня, но я, какъ будто
не ощущая боли, взаменъ каждаго удара наносилъ ему десять.
И вдругъ онъ >побледнелъ, какъ полотно, и, закрывъ руками
свою грудь, началъ отступать. черезъ всю комнату, пока, нако-
нецъ, не уперся спиной о печку. Я далъ ему еще несколько уда-
ровъ и сразу, совершенно успокоившись, повернулся и пошелъ
къ столу, намереваясь окончить прерванный разсказъ, какъ буд¬
то ничего не случилось;
Но вся публика у стола была на ногахъ, повскакавъ при са-
момъ начале нашей схватки. Все съ изумленёемъ смотрели на
меня; никому и въ голову не приходило, чтобъ я могъ справиться
съ Андрючикомъ, который въ обыкновеной борьбе сейчасъ же
бросалъ меня на землю.
Всеобщее сочувствие было на моей стороне.
— Такъ его и надо!—раздались голоса кругомъ.—Вотъ хо-
219
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
рощо, что вы его проучили! Но кто бы могъ подумать, что вы
такой сильный?
— И когда онъ далъ вамъ посл'Ьдшй щелчокъ,—«сказала Са¬
ша,—у васъ изъ глазъ какъ будто посыпался целый снопъ искръ,
понимаете, искръ, настоящихъ, и вы совс'Ьмъ преобразились! Ахъ,
почему вы не всегда такой?—закончила она, наивно обнаруживая
свой идеалъ героя, въ котораго она сейчасъ же готова была «бы
-влюбиться, не позаботившись заглянуть въ глубину его души.
И вотъ теперь, сидя на берегу реки и сопоставляя оба случая,
я припомнилъ разсказы, какъ въ припадке белой горячки даже
слабый человеки разбрасываетъ вокругъ себя нисколько силь-
ныхъ, и никто не можетъ удержать его. Не такой ли же горячеч¬
ный припадокъ происходили оба эти раза и «во мн-Ь въ моментъ
сильнаго нервнаго напряжения?—думалъ я.—И, пробегая мыслен¬
но свою жизнь, я припомнилъ и еще одинъ такой же случай, но
слабее, происшеднпй въ нашемъ имЪньи, когда горничная Таня
сломала у меня редкую бабочку, которую я, засушивъ, по¬
казывали на булавке домашними: я такъ схватили ее тогда за ру¬
ку, что ей показалось,—говорила она потоми,—будто «ее обожгли
железными клещами, и «она со страху тутъ же «с'Ьла на землю.
Больше со мной никогда не было ничего подобнаго, но мысль,
что въ минуту крайней необходимости это опять случится, при¬
дала мне самоуверенности. Мне казалось, что если' вместо стран¬
ника появится передо мной медведь, то я своими толчкомъ сва¬
лю также и его. Взаменъ прежней тревоги я почувствовали себя
такъ, какъ будто только что совершили какой-нибудь геройскш
подвиги. Комическая фигура богомольца, сидевшаго на земле, въ
виде опрокинутыхъ козелъ для пилки дровъ, заставила меня
впервые разсмеяться. Теперь, когда я несколько рази «вымыли свое
лицо въ речной воде, страхи передъ заразой совершенно про-
шелъ, и я, очнувшись отъ своихъ мыслей, «стали смотреть на окру¬
жающую меня деревенскую жизнь.
220
*• ■•••’ ••
• •• •’ •
• • • •
•• •• /
• •• •• ••
•• - *’• •*
• •• •• •
••• • •••
• ••*•••• •
л ”-.:
••• • •••
• •
• «•••••• •
• •• ..
••• ■ •••
• •
• •• •• ••
:.••• ?. •••.:
• *9 *: •••
• ••••••• •
• •••••• •
• •• •• V
••• •• •••
••• •• • •
.• .••••• Ч
• • • •.
• •• •- •
•• .••••. ч
•* ’•
• •" *• •
: Ч
II.
Старый дидъ.
ПАРОБКИ и дивчйны въ своихъ б-Ьлыхъ рубашкахъ группами
возвращались въ деревню, съ длинными железными косами
въ вид-Ь граблей на плечахъ. Коровы .мыча прошли по мосту
за ними и мн-Ь вспомнилось стихотворение Аксакова:
Жаръ свалилъ. Повеяла прохлада.
Длинный день окончилъ рядъ заботъ.
По дворамъ давно загнали стадо,
И косцы вернулися съ работъ.
— Какъ-у него все в-Ьрно!—думалось мн-Ь, и поэзия окружаю¬
щего начала проникать въ мою душу.
Но это продолжалось недолго, такъ какъ голодъ скоро на-
чалъ давать себя знать. Поднявшись изъ-подъ своей прибреж¬
ной ивы и вытягивая усталые члены, я пошелъ въ деревню и
постучалъ въ окно первой же хаты.
—- Пустите [переночевать,—говорю.
— А ты откуда буде?—раздался полухохлацкШ голосъ вы-
глянувшаго ко мн-Ь благообразнаго дида. Друпя, бол^Ье молодыя,
лица кучей выглядывали съ любопытствомъ изъ-за его спины.
— Изъ Курска иду въ Воронежъ.
— Охъ, какъ будто ты и не курский!—сказалъ, покачивая
головой, хозяинъ.
— Почему?
— А не чисто говоришь!
221
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Его слова заставили меня внутренно улыбнуться. Вотъ, ду¬
малось, этотъ старикъ, говорящш смесью русскаго и украинскаго,
какъ, очевидно, и вся его местность, считаетъ, что только его
содеревенцы говорятъ чистымъ языкомъ, а интеллигенщя и вс!
великоруссы—не чистымъ!
— Я говорю по-московски, потому что работаю съ десяти
лЪтъ тамъ, на фабрик!;, а въ Воронежъ иду навестить родныхъ.
Его не удивило, что |изъ Москвы я по-Ьхалъ въ Воронежъ
черезъ Курскъ, когда есть прямая дорога. Для деревенскихъ
людей, всю жизнь прожившихъ въ своей деревне и никогда не
видавшихъ географическихъ картъ, можно было ехать въ Воро¬
нежъ изъ Москвы хоть ,черезъ Одессу. Старикъ совершенно удо¬
влетворился моимъ отв'Ьтомъ, прнгласилъ войти въ избу и уса-
дилъ въ уголъ подъ образами.
До сихъ поръ я и не подозр'Ьвалъ, что фабричный въ глазахъ
деревенскихъ людей—это уже народная аристократа, человЪкъ, у
котораго многому можно поучиться, съ котораго молодежь дол¬
жна брать примЪръ деликатнаго обращенья. Интеллигенция ду¬
мала тогда совершенно наоборотъ. Все окружаюпце меня считали
рабочихъ просто испорченными цивилизащей крестьянами, но
мои опыты хождешя въ народъ скоро показали мне, что кре¬
стьяне держатся иного (.мненья.
Въ этотъ памятный для меня вечеръ, когда я впервые очу¬
тился одинъ въ южно-крестьянской среде, я думалъ только объ
одномъ, какъ бы че.мъ-нибудь не шокировать моихъ хозяевъ.
Ведь у нихъ свой собственный кодексъ приличий,—думалъ я,—
съ нимъ нужно сообразоваться, а я его совс'Ьмъ не знаю.
И я, действительно, скоро нарушилъ кодексъ и шокировалъ
компашю.
Хозяйка вынула изъ печи и принесла на столъ большую,
круглую деревянную чашку съ варевомъ и заткмъ рядомъ съ
ней поставила деревянное блюдо съ болынимъ кускомъ вареной
222
□ □□□□□□□ □□□□ □□□□□□□
говядины. Она положила на столъ въ разныхъ мЪстахъ деревян¬
ный ложки по числу присутсвующихъ и каравай хл1ба посре-
дин-Ь. Разговаривавший со мной патр1архъ всталъ, и за нимъ вста¬
ла и вся его большая семья. Это были: старуха—его жена, двое
взрослыхъ усатыхъ сыновей въ б1лыхъ украинскихъ рубашкахъ,
недавно возвративнпеся съ работы, вмЪсгЬ со своими супругами,
и нисколько человЪкъ внучекъ и внуковъ всевозможныхъ возра-
стовъ, молча слушавшихъ, сидя въ разныхъ м'Ьстахъ, неторопли¬
вый разговоръ со мной старика и мои разсказы о Москв-Ь.
ВсЬ начали креститься на иконы въ переднемъ углу надъ
столомъ, и я зам-Ьтилъ, что особенно пр1ятное впечатл^ше произ¬
вело на всЬхъ то, что я крестился, какъ они, двумя перстами
по-старообрядчески.
Меня пригласили .сЬсть въ знакъ почета, какъ гостя, въ углу
подъ иконами. Старикъ сЬлъ по л-Ьвую руку отъ меня и, взявши
каравай хл±ба, медленно началъ р-Ьзать его на куски и раздавать
каждому изъ насъ по одному. Потомъ онъ подвинулъ къ себ'Ь
блюдо съ кусками говядины и также не торопясь разрЪзалъ ихъ
на бол'Ье мелюе куски, опрокинулъ ихъ всЬ въ варево и подви¬
нулъ его на средину стола. Откусивъ кусокъ отъ своего хлЪба, онъ
взялъ зат-Ьмъ свою ложку, зачерпнулъ ею варево съ поверхности,
безъ говядины, лежавшей въ .глубин'Ь, и поднесъ ее къ своему
рту. Проглотивъ содержимое, онъ спокойно положилъ ложку
вверхъ дномъ на прежнее м'Ьсто и пригласилъ меня взглядомъ ’
сделать то же. Я, въ простота души, погрузилъ ложку на самое
дно миски и, захвативъ тамъ кусокъ говядины, также важно и
не торопясь, какъ и онъ, поднесъ къ своимъ губамъ, проглсггилъ
и обратно положилъ ложку на ея м'Ьсто вверхъ дномъ, стараясь
подражать ему ио всемъ. Но, поднявъ зат'Ьмъ глаза, я вдругъ
зам-Ьтилъ по смущенному выражению всЬхъ лицъ семьи, опу-
стившихъ глаза въ свои ^ол^ни, что я сд'Ьлалъ какое-то страш-
*
ное неприличте.
223
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Что такое?-—мелькнуло у меня ,въ голове.
И я сейчасъ же заметила., что все сидянце за мною повто-
ряютъ другъ за другомъ то же самое, что и я, но за однимъ
исключешемъ: все черпаютъ, какъ старикъ, съ поверхности и не
берутъ говядины.
— Такъ вотъ въ чемъ дело!—мелькнула у меня мысль.—
Мн'Ь надо было ждать, пока старикъ возьметъ говядины первый,
а не выскакивать впередъ!
Мн-Ь стало такъ стыдно, что я весь покрасн-Ьлъ, и когда онъ,
по окончании первой половины миски, зачерпнулъ себ-Ь, наконецъ,
съ кускомъ говядины, я взялъ попрежнему безъ куска. Я про-
пустилъ говядину и во второй кругъ, когда вс-Ь остальные брали,
и взялъ ее только въ третш, видимо, возстановивъ этими неко¬
торую долю уваженья къ себе, какъ столичному жителю, кото¬
рому,—казалось имъ все.мъ,—следовало бы знать хоть элементар¬
ный правила приличш.
Но моя неблаговоспитанность все же очень смущала меня при
разговоре, завязавшемся после ужина, и, кроме того, было ясно,
что въ присутствии главы дома никто изъ семьи, за исключешемъ
старухи, его жены, вставлявшей по временамъ свои замечания,
не будетъ вмешиваться въ разговоръ.
Однако я все же попробовали начать «пропаганду».
— У насъ, въ столицахъ,—сказалъ я старику,—‘появились
люди, которые стоятъ за насъ, рабочихъ и за крестьянъ, и хо-
гятъ, чтобы все государственыя дела решались выборными отъ
народа. Такъ ужъ и делается давно во многихъ иностранныхъ
государствахъ. Все сельсюя и городская ^власти и полищя отве-
чаютъ передъ народными избранниками за все свои притесненья,
и потому тамъ куда какъ свободнее жить, чемъ у насъ. Каждый
едетъ, куда хочетъ, не кланяясь о паспорте, каждый говоритъ
и пишетъ, что думаетъ, не боясь, что его посадятъ въ тюрьму.
Вотъ и у насъ хотятъ завести также.
224
— А кто же будутъ эти люди?—спросилъ онъ.
— Да и изъ насъ, рабочихъ, есть, и изъ господскихъ детей,
которые учатся, чтобъ стать докторами, али учителями!
— Ничего имъ не сделать,—покачавъ головой, скептически
заметила хозяйка.
— Какъ же ничего, если весь народъ поддержитъ ихъ? ведь
сколько тысячъ простого народа на одного начальника, какъ же
нельзя поставить свое собственное выборное начальство?
— А потому,—ответили старикъ,—что начальство все вме¬
сте, и у него солдаты, а у насъ рознь. Вонъ за рЪкоювъ деревне
бунтовали за землю, ■■ а какъ пригнали солдатъ, все и разбежались
по соседними деревнямъ. А окрестныя-то деревни такъ перепу¬
гались, что гнали ихъ изъ избъ, чтобы и себе не вышло беды.
А ведь все хотели того же, что и те!
— А можетъ, теперь люди стали умнее?
— Ужъ где умнее!—И старикъ съ сожаленьемъ посмотрели
на рвоихъ усачей-сыновей, молча и серьезно слушавшихъ нашъ
разговоръ.
Очевидно, какъ и все старики, онъ готовъ )былъ считать ихъ
несовершеннолетними до конца жизни. Мне показалось безна¬
дежными продолжать съ нимъ разговоръ.
— А кто у васъ въ семье грамотные?—спросилъ я, думая
снабдить ихъ книжками изъ своего запаса.
— Да вотъ молодцы собираются посылать въ школу своихъ
ребятишекъ. Что же, пусть поучатся! Вырастутъ, выучатся, бу¬
дутъ умнее насъ, стариковъ!
И онъ ласково-шутливо посмотрели на своихъ законфузив¬
шихся внуковъ.
— Не будемъ умнее тебя, дедушка!—запищали они, стыдливо
заслоняя свои лица до 1самыхъ глазъ рукавами рубашекъ.
«Будете, будете, друзья мои! Будете умнее, и смелее, и сво¬
боднее, чемъ ваши отцы и деды, выросппе въ рабстве»—хоте-
Н' Морозов*. ПовЪсти,
326
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
лось мн-Ь воскликнуть, но я, конечно, удержался.—Какъ же те¬
перь быть!—подумалъ я.—ЗдЬсь я не могу раздать даже и
нЬсколькихъ изъ своихъ книжекъ! Неужели и дальше я стану
наталкиваться на такую же поголовную безграмотность во взро-
сломъ народЬ?
! МнЬ, пошедшему, главнымъ образомъ, не поднимать, а изу¬
чать народъ, было ясно, что все вид-Ьнное зд-Ьсь мало годилось
для осуществленья зат'Ьваемаго нами новаго строя, основаннаго
на всеобщемъ равенств-Ь и братств-Ь, но это меня нисколько не
обезкураживало. В-Ьдь я лично разсчитывалъ бол-Ье всего на свой
собственный кругъ, на интеллигенщю... А эта мирная безграмот¬
ная, т.-е. все равно, что глухонЬмая, -семья, если и не поможетъ
намъ, то не будетъ и противиться водворенёю лучшихъ поряд-
ковъ. Старуха и тогда скажетъ, какъ теперь: у нихъ сила, ничего
не поделаешь, надо жить по-новому! И старикъ согласится съ
нею, а за нимъ и вс-Ь остальные по/вторятъ ихъ- слова, какъ по¬
вторяли за ужиномъ все, что д-Ьлалъ дидъ.
Но, несмотря на разочарованье въ моей основной ц-Ьли,
новый своеобразный М1ръ, открывшейся предо мною не гдЬ-нибудь
въ ТибегЬ или (ТуркестанЬ, а внутри нашей собственой страны,
невольно увлекалъ меня на дальн-Ьйшёя изсл-Ьдованёя, какъ
увлекали меня до т-Ьхъ ,поръ астрономёя, геологёя, физика и
другёя науки. Мн-Ь казалось, что происходящее кругомъ меня
много занимательн-Ье всякой /сказки, и этотъ сказочный оттЬнокъ
дошелъ до высшей степени, когда меня пригласили, наконецъ,
итти спать.
226
III.
Ночь въ ясляхъ.
ВЪ избЪ душно,—сказалъ старикъ,—мы вс-Ь спимъ, кто
въ с"Ьняхъ, кто на С'Ьновал'Ь, а тебя положимъ въ ясляхъ
на двор'Ь, тамъ тебЪ будетъ хорошо.
Онъ повелъ меня черезъ сЬни на квадратный дворъ, одной
изъ четырехъ стТнъ котораго служила ихъ длинная хата
и ея ворота, а три друпя сгЬны состояли изъ высокихъ плетней
съ идущими вдоль ихъ навесами для защиты отъ дождя. Тамъ
местами была сложена солома, местами стояли ясли, а вся сре¬
дина двора была подъ открытымъ небомъ, съ котораго смотрела
на насъ почти полная луна и мерцали знакомый мн-Ь съ детства
созв-Ьзд1я лЪгней ночи. Вся внутренность двора была залита яр-
-кимъ серебристо-зеленоватымъ луннымъ св'Ьтомъ, за исключе-
шемъ двухъ его сторонъ, съ которыхъ падали на землю рЪз-
юя черныя ткни, и (за ними ничего нельзя было разсмотрЪть.
Четыре лошади поднялись со средины при нашемъ приближе-
Н1и, и столько же коровъ, жуя, флегматично взглянули на насъ, не
сходя съ м'кста. Въ черной ткни двора раздалось козлиное
блеянье, но самого жозла или козы не было видно во мрак'к, въ
который повелъ меня хозяинъ.
—• Вотъ зд'ксь ложись,—сказалъ онъ миТ, указывая въ ясли,
уже полныя душистаго с-кна, и, вздохнувъ о чемъ-то своемъ,
пошелъ обратно.
Я тотчасъ же взобрался въ ясли, разулся, чтобъ освежить
уставш1я ноги, прикрылъ ихъ чуйкой, положивъ свой мЪшокъ
15 11
227
□ □□□□□□□а □□€!□□□□□ □□
вместо подушки и легь въ полномъ восторгЪ отъ этой инте¬
ресной обстановки, хотя и съ 'нЪкоторымъ безпокойствомъ.
— А что, если лошадь, придя рюда за сЪномъ, откусить мне
ухо, или корова боднетъ въ бокъ рогами?—подумалось мне, но
я сейчасъ же успокоился: вЪдь если бъ было опасно, меня не
положили бы сюда. Значить, они и сами такъ дЪлаютъ.
И вотъ не успЪло Ъройти и десяти минутъ, какъ къ моимъ
яслямъ подошла одна ’ изъ четырехъ лошадей. Сначала показался
черный профиль ея головы, она осторожно приблизила ее ко
мне, обнюхала и, фыркнувъ, отошла прочь, потомъ то же сде¬
лали и друпя три лошади... ЗатЪмъ подошли и коровы, и кон¬
туры ихъ роговъ въ тени, на темно-голубомъ звЪздномъ фоне
ночи, придавали имъ что-то сверхъестественное. ОнЪ все, обню-
хавъ меня, тихо отошли, не вытащивъ изъ-подъ меня ни клочка
сена, ,и улеглись по различным^ мЪстамъ двора.
— Что сказала бы АлексЪеа,—подумалъ я,—если бъ она
могла меня видеть въ такой обстановке? Что сказалъ бы Крав-
чинсюй, который тоже любитъ все романтическое?
Мне вспомнилась одна картина рожден1я Христа, где около
яслей въ темноте были изображены коровьи и лошадиныя голо¬
вы, смотрящ1я на него. Какъ это похоже на мою теперешнюю
ночевку!
Где-то вдали, несмотря на вполне наступившую ночь, разда¬
вался звонюй голосъ девочки, певшей беззаботно, какъ жаворо-
нокъ, одну за другой каюя-то украинская песни. И какъ музы-
каленъ былъ ея голосъ!
— Почему у насъ, ръ средней Россш, не умЪютъ такъ петь?—
съ грустью подумалось мне.
Я взглянуть вверхъ на звездное небо, на которомъ прямо
надъ моей головой светилось созв-Ьзд1е Лиры съ яркой Вегой
надъ двумя другими меньшими звездочками. Дальше къ северу
вилось созвЪзд1е Дракона и виднелась Полярная звезда, Боже,
228
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□□
какъ было хорошо въ этомъ тепломъ воздухЬ летней украинской
ночи, ®ъ звонкихъ и далекихъ звукахъ этихъ пЪсенъ, въ этомъ
душистомъ лс-Ьн-Ь, подъ 'звездами, смотрящими отовсюду на меня
изъ вселенной и между этими добрыми животными, по временамъ
шевелящимися на своихъ мЬстахъ!
Моя мечта улетала вдаль, Богъ знаетъ куда. Въ сознанш
перемешивались и родной, покинутый домъ, и кузница въ Коп-
тев-Ь, и Наташа-Великанша...
«Какъ хорошо было бы,—.думалось мнЬ,—если бъ вс-Ь люди
слали не въ нашихъ душныхъ комнатахъ, похожихъ на пещеры,
а, въ теплые ясные дни, въ садахъ, и для зимняго времени сде¬
лали бы стеклянные куполы на крышахъ своихъ домовъ. При бу-
дущемъ стро'Ь жизни, вЬрно, такъ и будетъ. Мн-Ь вспомнился сонъ
В-Ьры Павловны въ роман-Ь Чернышевскаго «Что д-Ьлать? и я про-
должилъ этотъ сонъ въ своемъ ум-Ь. Вотъ я уже въ новомъ стро-Ь,
созданномъ усил1ями моихъ друзей и моими собственными. Я
болЬе не скрываюсь отъ властей, я весь отдался наукЬ. Я уже
сд-Ьлалъ много важныхъ открытш и теперь живу въ предоста¬
вленной мн-Ь обсерваторш. Ея башня, тамъ, въ (Сторон-Ь, но въ
ней въ эту ночь занимается товарищъ, а я уже легъ спать въ
своей спальной, им-Ьющей видъ хрустальнаго свода и моя кро¬
вать находится по его средин-Ь. Надъ землей стоитъ сильный мо-
розъ, а мн-Ь тепло и хорошо въ купол-Ь, подъ своимъ одЬяломъ,
и вс-Ь созв-Ьзд1я смотрятъ на меня, мерцая, сквозь прозрачное,
совс-Ьмъ невидимое стекло, и я смотрю на нихъ и вижу вс-Ь мель-
чайгшя отв-Ьтвлешя Млечнаго Пути надо мною. Вотъ отъ сЬвера
протянулись, дрожа, по небу пучки лучей вспыхнувшаго с-Ьвер-
наго С1ян1я, вотъ пролетЬла падающая зв-Ьздочка, вотъ взошла
луна и залила все своимъ серебристо-голубоватымъ св-Ьтомъ.
Какъ хорошо мн-Ь видны съ постели вс-Ь ея моря, совс-Ьмъ какъ
теперь въ ясляхъ! Вотъ замерцало первое сиянье разсвЬта, все
небо озарили чудные оттЬнки утренней зари съ уб-Ьгающцмм отъ
229
□ □□□ □□□□□ □□ □□□ □ □ □ □ □
нея розовыми облачками, а вотъ брызнули въ мою хрустальную
'спальную, всю залитую алымъ аяшемъ утра, первые лучи
восходящаго солнца»...
На время я забылся кр'Ьпкимъ бодрымъ сномъ, и потомъ
вдругъ проснулся, соображая, где я и что со мной. Луна, вышед¬
шая изъ-за крыши навеса, уже ц'Ьлико.мъ освещала мои ясли
своимъ спокойнымъ св'Ьтомъ и, казалось, нарочно смотрела
на меня, приподнявшись надъ крышей забора. Это было удиви¬
тельно хорошо! Вспомнивъ сразу все окружающее, я выглянулъ
изъ-за края яслей. Все мои соночлежники—и коровы, и лошади—
лежали на дворе въ разныхъ местахъ и мирно спали. Глубокая
тишина всеобщаго покоя царила кругомъ. Въ посвЪжГвшемъ, но
все еще тепломъ л'Ьтнемъ воздухе не проносилось ни мал'Ьйшаго
ветерка, и только бл'Ьдныя золотистый звездочки о чемъ-то раз¬
говаривали между собою.
Я снова радостно легъ въ душистое сено и снова замеч¬
тался :
«То, что меня теперь окружаетъ—и на небе и на земле разве
уступитъ въ чемъ-нибудь самой причудливой фантазш? Ведь
этого даже и не придумаешь! Да, каждый, кто хочетъ, чтобъ
жизнь его была какъ въ романе, всегда можетъ это сделать,
пусть только не отступаешь трусливо передъ еще не испытан-
нымъ подвигомъ, пусть приметъ въ свое сердце все человечество,
со всеми его случайными недостатками и пусть отдельные уроды,
въ роде того 1ерусалимскаго странника, не гасятъ въ немъ любви
ко всему живому, которое въ сущности такое же, какъ и онъ
самъ. Подумать только,—мечталъ я,—что у каждаго теперь такъ
же бьется сердце въ груди, какъ и у меня, такъ же течетъ кровь
въ жилахъ, такъ же хочется есть и пить, и любить, и быть сча-
стливымъ и испытать необыкновенный приключения. Вотъ и Крав-
ЧИНСК1Й, и Алексеева, и Шишко, и все мои друзья, теперь спятъ
въ своихъ душныхъ комнатахъ и не видятъ въ природе того,
230
□ □ □
□ □ □
□ □ □
□
□ о □
□ □
□
□ □ □
что вижу
Я, НО все
они такъ
же
дышутъ,
какъ
и
я теперь,
и такъ же,
, вероятно,
грезятся
имъ
чудесные
сны.
Да,
все люди
одинаковы, кроме уродовъ, а уроды и нахалы все лЪзутъ въ на¬
чальство, потому что, не любя людей, какъ же захотятъ они
быть равными съ ними? Вотъ почему въ начальства всегда ихъ
и скопляется больше, чЪмъ въ (какомъ-нибудь другомъ месте, и
чЪмъ выше начальническая сфера, т'Ьмъ больше ихъ туда про¬
сеется, потому что вЪдь они именно по природе своей больше
всехъ туда и стремятся. А кто куда больше стрекмится, тотъ туда,
естественно, больше и попадаетъ. Правда, они хитры, у нихъ,
мюжетъ-быть, очень приветливая и любезная внешность, и на
словахъ все они будутъ очень хороние люди, но пусть кто-ни¬
будь утопаетъ въ Неве передъ ихъ глазами, и никто изъ нихъ,
наверное, не бросится въ воду спасать его, хотя бы и хорошо
плавалъ, а будетъ только командовать другими, чтобы они бро¬
сались. Такъ и въ театре, если тамъ загорится, все они вмигъ
позабудутъ своихъ женъ и невестъ и начнутъ скакать къ выходу
черезъ ихъ головы».
— Боже мой! — опомнился я, — и зачемъ я думаю о та-
комъ скверномъ предмете въ эту чудную ночь, на глазахъ у луны
и звездъ! Лучше буду мечтать о чемъ-нибудь необыкновенномъ!
И я началъ продолжать свои прежняя грезы.
Вотъ въ волшебную жизнь будущаго строя, а съ нею и въ
мою собственную явилась и она. Ея обликъ былъ еще сму-
■ тенъ, но прекрасенъ подъ стекляннымъ куполомъ на обсерва-
торш въ аломъ С1яньи утренней зари. Ея душе не было чуждо
ничто изъ того, чему я отдалъ свою жизнь, ни въ науке, ни въ
общественной работе, и мне было такъ близко все, что ее зани-
маетъ. Это не была ни Алексеева, ни Лиза Дурново, ни хо¬
рошенькая гувернантка моихъ сестеръ, хотя по времснамъ и
казалось, какъ будто она была именно одной изъ нихъ. Встре¬
тился я съ ней самымъ необычайнымъ способомъ, где-то въ Англии,
231
□ □□□□□□□□□□о □□□□□□□
и тамъ впервые почувствовалъ, что люблю ее. Зат'Ьмъ мы вновь
увид-Ьлись въ Тр1естЬ, въ одномъ удивмтельномъ м-Ьст-Ь, гд-Ь
потокъ низвергался въ расщелину подъ землю и никто не зналъ,
гдЬ онъ впадаетъ въ море. Она поскользнулась и упала туда въ
водоворотъ, я бросился на нею, чтобъ спасти ее или погибнуть
вм'Ьст'Ь. Я не былъ въ силахъ бороться съ течеюемъ и насъ
обоихъ увлекло въ глубину. ВсЪми силами удерживалъ я свое
дыхаше, крЬпко держа ее въ объятьяхъ, я чувствовалъ уже,
что вотъ сейчасъ захлебнусь, но (вдругъ теченье могуче подбро¬
сило меня вверхъ и мы оба упали зат'Ьмъ въ непроницаемомъ
мракЬ въ какое-то бурлящее, грохочущее волнующееся подзем¬
ное озеро, гд-Ь я вдругъ почувствовалъ ногами песчаное дно.
Ощупью, гд-Ь мельче, я подвигался впередъ, держа ее въ рукахъ,
и вынесъ наконецъ на сухое ■м'Ьсто. Она была безъ памяти.
Я д"Ьлалъ ей искусственное дыханье и вотъ она, наконецъ, очну¬
лась.—Гд-Ь я?—спросила она меня.—Не бойтесь! Со мною, и
я васъ спасу!—Она доверчиво положила голову на мое плечо.
Я снялъ съ своего пояса удивительную, изобрЬтенную мною
«лампочку симпатш». Если одну ея кнопку возьметъ кто-нибудь,
а другую другой, не любящш его, то лампочка начинаетъ свЬ-
тить зеленымъ св'Ьтомъ, а если любящш,—то малиново-краснымъ.
Я далъ ей въ руку одну кнопку, самъ взялъ другую, и вдругъ
ярко-малиновый св'Ьтъ валилъ все подземелье. Картина была вол¬
шебная, но ужасная. Р-Ька изъ глубины вырывалась вверхъ ги-
гантскимъ фонтаномъ, падавшимъ въ окружающее озеро. Это
онъ выброоилъ наГсъ сюда, а веЬ берега были завалены скеле¬
тами завлеченныхъ течешемъ зв-Ьрей и людей.
Желая поскор'Ьй избавить ее отъ ужаснаго зр'Ьлища,
я повелъ ее съ помощью своей лампочки вдаль по какому-то
сухому, старинному подземному руслу, поднимавшемуся уступа¬
ми, на который я выносилъ ее съ большимъ трудомъ. Я уже
совсЬмъ измучился и готовъ былъ упасть, но вдругъ зам'Ьтилъ
232
вдали слабое мерцаше голубоватого юв±та. Это придало мне но¬
вый силы. Я взялъ ее въ охапку и несъ все дальше, все выше,
преодолевая преграды. И вотъ >мы очутились въ отверстш пе¬
щеры, посреди отвесного склона огромной горы. У подошвы ея
пенились волны Адргатическаго моря, но къ нему не было ни¬
какой возможности спуститься, и не было возможности подняться
вверхъ. Положеше казалось безвыходнымъ, человеческш голосъ
не достигалъ до берега и не было видно ни одного жилья...
Только кусты малины со спелыми ягодами росли въ изобилш
на площадке передъ пещерой. Но вдругъ они стали (Закрываться
какой-то темной завесой, которая, наконецъ, заволокла все пе¬
редо мною...
Я незаметно снова заснулъ, и проснулся лишь отъ мычанья
коровы, остановившейся у самыхъ моихъ яслей на разсвете. Все
кругомъ было залито голубоватымъ С1яньемъ ранняго утра, а
корова, поднявъ къ небу голову, повторила свое мычанье, какъ
будто приглашая меня взглянуть на окружающее. Затемъ она
спокойно повернулась и отошла на середину двора.
И я действительно не былъ ей неблагодаренъ за такое вни-
маше. Ведь мы, цивилизованные люди (и полуночники, такъ ред¬
ко имЪемъ случай наслаждаться дивной красотой разсвета, когда
голубой полумракъ, постепенно бледнея, переходитъ, наконецъ,
въ волшебно-алое шяше утренней зари, зажигающей, какъ бриль-
янтъ, каждую росинку, а потомъ вдругъ брызнутъ ярюе лучи
показавщагося солнца и залыотъ всю природу своимъ золоти-
стымъ светомъ!
И все это виделъ теперь я, благодаря доброте разбудившей
меня во-время коровы!
Я услышалъ и утреннее пеше жаворонка, и щебетанье про-
летавшихъ ласточекъ, и звонкое чириканье собравшихся во-
робьевъ,—все утренше чаруюгще звуки пробуждавшейся жизни.
Вотъ къ нимъ присоединился вдали и звонкш голосъ тоже про-
233
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
снувшейся вчерашней гтквуньи девочки, раздалась свирель дере-
венскаго пастуха, и челов-кчесюе звуки, казалось, составили одно
нераздельное целое со звуками окружающей природы.
Да, хороша была эта ночь въ деревне, несмотря на неудачу
моей главной цели—распространения революцюнныхъ книжекъ!
Закрипела дверь хаты, и на пороге ея показался одинъ изъ
сыновей хозяина. Онъ зевнулъ два раза, пошелъ подъ навесъ,
пошевелилъ сбруей и приблизился къ моимъ яслямъ.
— Что, ужъ не спишь? — сказалъ онъ мне. — Ничего тебе
тутъ было?
— Хорошо! А ты теперь куда?
— Да вотъ надо закусить, да и на работу. Вставай и ты.
■— Неужели у васъ въ деревне нетъ ни одного грамотнаго?—
спросилъ я, вставая.—У меня есть хорония книжки, и я далъ бы
даромъ.
— Изъ большихъ никого. А изъ детей ужъ несколько че-
ловекъ учатся въ господской школе.
-- Въ какой господской школе?
— Да за селомъ въ усадьбе молодая барыня выстроила.
— Что же она, барыня, ничего себе?
—• Ничего, лечитъ даромъ. Вотъ и мне дала пластырь на
руку, порезалъ косой.
Верно, тоже изъ сочувствующихъ намъ!—подумалъ я.—
Ведь наши враги не станутъ строить школъ.
— А другге господа у васъ тоже ничего?
— Всяюе есть, а лучше бы и не было совсемъ. Изъ-за нихъ
тутъ сколько народу передрали после освобождешя.
— Да ведь начальство драло?
— Все о нихъ же старалось!—и собеседникъ мой мрачно
нахмурилъ брови.
234
□ □□□□ □□□□□ □□□□□□□□□
— Вотъ тебе и патр1архальность!—подумалъ я.—Подъ ней,
очевидно, что-то кипитъ.
— А вотъ ты говорилъ вчера,—прибавилъ онъ,—что въ
городахъ хотятъ перестроить жизнь по-новому. Много ихъ?
— Да порядочно.
— А самъ ты не изъ ихнихъ?
— Изъ ихнихъ. ■
— Такъ скажи имъ, что у насъ мнопе ихъ поддержатъ, если
увидятъ, что у нихъ сила.
— Хорошо, скажу! А пока вотъ тебе нисколько ихнихъ кни-
жекъ. Раздай те.мъ, кто грамотный, и пусть прочитаютъ и тебе.
Узнаешь, чего они хотятъ, только не показывай начальству.
И я отдалъ ему нисколько штукъ изъ своего мешка. Онъ
отошелъ и спряталъ въ сене.
Вышелъ старикъ-дЪдъ и, справившись о моемъ сне, пригла-
силъ меня въ хату закусывать.
Теперь я былъ въ полномъ восторге! Значитъ, до некоторой
степени осуществлена и цель моего путешесгв1я!
Чуть не прыгая отъ радости, вышелъ я черезъ полчаса изъ
этой деревни въ дальн'Ьйнлй путь на ту же самую безконечную,
большую дорогу.
Век мои вчерашшя мрачный мысли о неподготовленности кре¬
стьянъ исчезли изъ души: ведь такъ хотелось верить, что на¬
родъ откликнется на нашъ призывъ! Мне уже мечтался здесь
маленьк1й деревенскш центръ огромной сети подготовительной
работы для всеобщаго освобождения народа. Я записалъ своимъ,
только мне одному понятнымъ способомъ, имя своего собесед¬
ника на дворе, и назваюе деревни, отметилъ, что тамъ есть
популярная въ народе помещица, съ которой было бы желатель¬
но войти въ сношешя. Способъ моей записи заключался въ
томъ, что я все слова делилъ пополамъ, заднюю ихъ половину
ставилъ впереди, а переднюю сзади и дополнялъ обе половины
235
какими-либо буквами. Такъ изъ деревни Коптево выходило тево’
копъ, а потомъ окончательно и стеволъ’копаю. Зная, что надо
начинать со средины и брать только первый слогъ, а потомъ
читать вначал-Ь безъ первой буквы, я легко разбирался въ на-
писанномъ и не говорилъ своего способа ни одной живой душЪ,
такъ какъ разсуждалъ: если я самъ не сум'Ью удержать своего
собственнаго секрета, то какое же право буду имТть требовать,
чтобы его хранили друпе?
ВО ИМЯ БРАТСТВА.
I.
Бой-баба.
ЖГУЧЕЕ польское солнце сильно налило мой затылокъ и
плечи на беконечной степной дорог-Ь.
Вдали показалось большая деревня, и при самомъ ея
входЬ простонародная харчевня, у которой стояли двЬ тел-Ьги
— Надо испытать и народную столовую! — сказалъ я са¬
мому себ-Ь и, войдя въ ея двери, поклонился присутствующимъ,
с-Ьлъ на скамь-Ь за небольшими деревянными некрашеными сто-
ломъ, такъ чтобы мн-Ь все было видно внутри. Тамъ оид-Ьло н-Ь-
сколько крестьянъ, одни пили чай, друпе закусывали.
Ко мн-Ь сейчасъ же подошла хозяйка, полная женщина съ
толстыми, оголенными до локтя руками и круглыми лоснящимся
лицомъ, какъ будто оно было только что смазано саломъ. Она
молча встала передо мною.
— Есть что закусить?—спросилъ я.
— Есть шти съ хл-Ьбомъ—четыре копейки, и солонина пять
копеекъ,-—лаконически отв-Ьчала она.
— Такъ дайте на девять копеекъ,—отв-Ьтилъ я.
— Сейчасъ!
И, уйдя въ сосЬдшою комнату, она вынесла мн-Ь чашку горя-
чихъ щей, съ н-Ьсколькими кусочками солонины внутри и боль¬
шой ломоть чернаго хл-Ьба.
Солонина была не перваго сорта, но я съ аппетитомъ съ-Ьлъ
все и, подойдя къ хозяйкЬ, подали ей двугривенный, прося сдачи.
239
□ □□ □□□□□□□□ □□□□□□□о
— Сейчасъ!—ответила она, кладя двугривенный въ свой ши-
рок1й карманъ за фартукомъ.
Я отошелъ и с-Ьлъ на прежнее место, прислушиваясь къ раз¬
говору крестьянъ.
Тамъ обсуждался вопросъ о сапогахъ: они даны были кому-
то однимъ изъ присутствовавшихъ на-время, цельными, а воз¬
вращены съ дырками. Давний все возмущался и выражался по¬
рой нецензурно, а присутствовавгше сочувствовали ему. Прошло
четверть часа, а хозяйка все стояла у прилавка и не думала
разменивать моего двугривеннаго. Наконецъ, я всталъ и 'снова
подошелъ къ ней:
■— А что же сдачи?
— Какая еще тебе сдача?—ответила она, уставивши обе
руки въ боки и смотря мне прямо въ глаза.
— А какъ же, съ двугривеннаго? Ведь за щи съ солониной
девять копеекъ. ;
—• Какъ!!!—завизжала она.—За ташя-го шти, да девять ко¬
пеекъ! Ахъ ты, бестыжи твои глаза!!! Да ты что же эфто
смеяться надо мной вздумалъ!!! Ахъ ты, бродяга этакой! Да
откуда еще ты пришелъ-то сюда! Да у тебя паспортъ-то есть ли?
Я въ первую минуту былъ совершенно ошеломленъ. Мне не
было жалко дишнихъ одиннадцати копеекъ, но мне хотелось про¬
валиться сквозь землю отъ стыда за нее, и я покраснелъ, какъ
ракъ. Мне никогда не случалось еще встречать ничего ттодобнаго
въ жизни. Заметивъ, что я краснею, она сейчасъ же заподозри¬
ла, что у меня, верно, и въ самомъ деле нетъ при себе
паспорта.
— Подавай-ка сюда твой паспортъ!!! Подавай-ка сейчасъ
же!—закричала она.
Я опустилъ руку )въ карманъ чуйки и вытащилъ паспортъ.
Онъ былъ крестьянскш на вымышленное имя и написанъ былъ
240
Кравчинскимгь специально для меня ртередъ моимъ уходомъ въ
народъ на полученномъ имъ где-то чистомъ паспортномъ бланка.
— На что мне твой паспортъ!!!—завизжала хозяйка, еще
вдвое сильнее, увид^въ, что ошиблась.
Пара ребятишекъ, игравшихъ на улице, прибежала къ откры-
тымъ дверямъ харчевни и съ любопытствомъ уставилась на меня.
Присутствуюнце прекратили обсуждеше вопроса о сапогахъ и
тоже глядели на насъ.
— Смотрите, смотрите, люди добрые!!! Еще паспортомъ сво¬
имъ хогклъ меня удивить!!! Разве я не видела паспортовъ-то!
Ахъ ты...
Дальше я не слышалъ. Я повернулся и, взявъ свой м'Ьшокъ
на лавке, вышелъ изъ корчмы, словно облитый кипяткомъ. Что-
то горькое поднималось у меня изъ глубины души. Такъ вотъ
каше люди существуютъ на овТтТ между остальными, хорошими!
Какъ же быть съ ними при всеобщемъ братстве, при общно¬
сти съ ними имуществъ? Мне казалось совершенно невероят¬
ными, чтобъ эта толстая женщина, съ круглыми нахальнымъ ли-
цомъ, какъ бы смазанными саломъ, вдругъ какими-то волшеб-
ствомъ превратилась въ святую Цецилпо при объявленш нами
всеобщаго братства и общности всего! Значитъ, я былъ правъ,
когда возражалъ Алексеевой, что до полнаго осуществлешя на-
шихъ идеалбвъ и водворенья земного рая, о которомъ мы меч¬
тали, должно пройти немало покодЪюй, пока человечество не
перевоспитается. Вотъ я хожу теперь въ народе, съ котомкой
за плечами, какъ одинъ изъ его собственныхъ братьевъ, и въ
первые же полтора дня встретили два очень отрицательныхъ
типа: 1ерусалимскаго паломника въ скуфейке и эту женщину.
Можетъ-быть, и въ самомъ деле все, что можно сделать для
современнаго поколешя, это осуществить то, что есть уже во
многихъ иностранныхъ государствахъ, т.-е. демократическую рес¬
Н. Морозова. ПовЪсти.
241
публику или «буржуазную», какъ они ее презрительно назы-
ваютъ?
У меня на душе было такъ горько и обидно за человечество,
что я некоторое время не замечалъ ни красоты разстилавшихся
передо мной полей, ни пенья жаворонковъ вверху. Скрипъ те-
легъ сзади вывелъ меня изъ раздумья. Мимо меня проехала
рысцой сначала одна телега, а затемъ и другая.
— Садись, подвеземъ!—весело обратился ко мне, останавли¬
вая лошадь, одинъ изъ двухъ, сидевшихъ тамъ и уже знакомыхъ
мне по корчме, крестьянъ, тотъ самый, которому возвратили
сапоги съ дыркой вместо цельныхъ.—Садись, подвеземъ!—повто-
рилъ онъ.
II.
Черный перед-Ьлъ.
ЯсЪлъ въ тряскую тел'Ьгу на свой снятый съ плеча мЪ-
шокъ, и мы по-Ьхали.
А-ахъ! стерва баба! Какъ она на тебя наскочила! —
сказалъ онъ не только безо всякаго негодованья въ голосЪ, но
какъ бы даже съ оттЪнкомъ похвалы и съ широкой улыбкой на
лиц'Ь: вотъ, молъ, ловкая женщина, съ такой женой не пропадешь!
— Да!—говорю.—Я такихъ еще и не видалъ.
— Ну, поживешь, увидишь и почище!—сказалъ онъ.—Сколь¬
ко тебЪ л'Ьто-то?
— Двадцать!—отвЪтилъ я, прибавивъ лишнш годъ для боль¬
шей важности.
— А куда идешь?
— Въ Воронежъ.
— ЗачЪмъ?
— .Помолиться святымъ угодникамъ,—отв'Ьтилъ я, такъ какъ
передъ самымъ приходомъ въ корчму р-Ьшилъ, что буду всякш
разъ являться въ новой роли, чтобъ наблюдать отношеше кресть-
янъ къ каждой профессш.
— Хорошее д'Ьло!—поощрительно сказалъ онъ.—Помолись
и за насъ, гр-Ьшныхъ.
— А вы сами куда?
— Да верстъ за десять отсюда, делить землю. Прикупили
насъ восемь челов'Ькъ изъ деревни въ складчину у барина, а
теперь хотимъ разделить. Друпе наши ужъ тамъ.
16*
243
□ • □□□ □□□□□□□□□□□□□□□
— А зачЪ.мъ же делить? Вы бы такъ и оставили общую.
— Ты городской, видно?—спросилъ онъ меня вместо ответа.
— Изъ Москвы—фабричный.
— Я такъ и думалъ,—зам"Ьтилъ онъ.—А ты запасись-ко самъ
землей, тогда и увидишь, какъ хозяйничать на ней всЪмъ вм'ЬстЬ.
— Да вТдь земля Бож!я? Общая?—задалъ я ему хитрый
вопросъ, такъ какъ въ среде молодежи на все лады повторялось,
что простой народъ даже не понимаетъ, какъ это земля, которую
создалъ Богъ для всехъ, можетъ быть въ частной собственности.
— Бож1я тамъ, где никто не живетъ,—философски замЪтилъ
онъ.—А где люди, тамъ она человеческая.
Противъ этого я не нашелъ возражешя. Но мне въ первый
разъ пришла въ голову мысль: вотъ крестьяне и у насъ, въ Яро¬
славской губернш, сложившись по нискольку вместе, а то и
целой деревней, прикупаютъ себе земли у помЪщиковъ. И у
отца моего купили нисколько пустошей, и у соседей, какъ я не
разъ слышалъ, но они никогда не присоединяли ихъ къ общине,
а всегда делили, какъ свое личное добро, и даже раньше, чемъ
купить, уже уславливались, какой участокъ кому достанется. Зна¬
чить, все таюе прикупивнле крестьяне въ глубине души пред-
почитаютъ частную собственность своей общинной. Иначе они,
конечно, сейчасъ же присоединили бы прикупленные участки къ
общине. Въ чемъ же тутъ дело? Ведь видятъ же они, что об¬
щина справедливее, что при частной собственности и наслед¬
ственной передаче среди ихъ внуковъ непременно разовьется
пролетар1атъ?
— Да ведь и человеческая земля можетъ быть общей,—ска¬
залъ я.—‘Ведь вотъ и въ общине общественная же земля.
— И простота же ты, человекъ!—ответилъ онъ.—Своя-то
выгоднее, да и спору меньше.
Итакъ, вотъ решенье вопроса!—мелькнула у меня мысль.—
Где сталкиваются между собою своя личная выгода и спра¬
244
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
ведливость, тамъ даже и въ простомъ народе выгода часто бе-
ретъ верхъ. И при томъ выгода близорукая, только для даннаго
момента, а не для будущаго. Хорошо, что я пошелъ въ воз¬
никшее у насъ революшонное движете не потому,' что считали
крестьянъ идеальными людьми, а прежде всего для водворенья
гражданской свободы и великихъ республиканскихъ идеаловъ, въ
которыхъ вижу единственное средство для дальн-Ьйшаго развитая
человечества. Иначе теперь я сильно разочаровался бы, и жизнь
моя была бы разбита. Какъ-то перенесутъ это друпе, пашедгше
въ народи, если они встрЪтятъ его такими же, каки я въ Яро¬
славской губерши и зд^сь, совершенно неподготовленнаго къ
жизни на сощалистическихъ *или анархическихъ началахъ?
Я еще не вполне сознавали тогда, что въ корне начавшагося
движения лежало вовсе не простое ошибочное представлеше о не-
обычныхъ совершенствахъ простого народа, а другая глубокая и
реальная причина: общественное сознанье въ то время уже пере¬
росло деспотическая формы правлешя, стеснявипя его мысль и дея¬
тельность, каки железными обручами, и смелая, честная мо¬
лодежь рвалась, каки и я, разорвать именно ихъ поди своими
идеалистическими знаменемъ...
— А что же, помещики хорогшя деньги содрали си васъ за
землю?—спросили я своего компашона, чтобъ возобновить раз¬
говори. _
Крестьянинъ засмеялся и махнули комически рукой:
— Да мы бы ему и вдвое дали, если би не видели, что все
равно они ее не удержитъ!
—• Почему не удержитъ?
— Да нишь ты, после того, каки умеръ въ Питере его отецъ,
они ужи больно широко развернулся. Пр1ехалъ въ усадьбу, давай
все перестраивать, так1я палаты сделали, что и въ Питере не
увидишь. Потоми жену молодую привели... фу-ты, ну-ты! Гостей
кажинный день наезжало, и жили у него по неделями, лети пять
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
подъ рядъ. А онъ-то всЬмъ старался показать, что у него де-
негъ—куры не клюютъ, швыряетъ и туда и сюда. И мы тоже
ходили къ нему: дай, баринъ, двадцать пять рублей, отдадимъ
къ осени! Кто поумнее, много набрали: выбирали время, когда
идетъ куда съ пргЬзжими барунями. Тутъ-то къ нему, какъ будто
невзначай, подойдешь, а ему конфузно барынь. Такъ и дастъ.
—• И скоро прогор^лъ?
— Скоро! Теперь продаетъ, кому лЪсъ, кому землю, да все
равно не выпутаться ему изъ долговъ. Ужъ больно накуролесилъ.
—■ А вотъ,—зам'Ьтилъ я,—въ народе говорятъ, будто бар-
ск1я земли отдадутъ въ общину. Ведь тогда и ваши прикупныя
могутъ отдать?
— Разве можно! То барсюя земли, а то наши, крестьянсюя.
Нашихъ нельзя отбирать.
Чувствовалось, что баринъ въ понятш этого крестьянина со-
всЬмъ какъ бы и не челов-Ькъ, и я вполне понималъ его точку
зр-Ьн1Я.
Поместные дворяне, считая себя по рождешю выше крестьянъ,
смотрели на нихъ сверху внизъ. Они не роднились съ ними, ихъ
дочери только разсм'Ьялись бы, если бъ самый лучнйй изъ моло-
дыхъ крестьянъ сд-Ьлалъ одной изъ нихъ предложеюе. Ихъ сы¬
новья пользовались крестьянскими девушками лишь для эфемер-
ныхъ развлеченш и загЬмъ безъ сожаленья бросали ихъ съ раз¬
битыми сердцами. На крестьянъ они смотрели самодовольно, какъ
на простыхъ рабочихъ животныхъ. Но воображаемая «низшая»
раса не соглашалась считать себя такой и начинала сама смо¬
треть на дворянъ вообще, какъ на шальную, тоже «низшую», ни
на что не годную и притомъ лишенную всякихъ человеческихъ
чувствъ, зазнавшуюся расу, совершенно такъ же, какъ средшя
сослов1я презрительно относятся въ глубине души къ «верхнимъ
слоямъ аристократш», относящимся къ нимъ также, какъ по¬
местное дворянство къ крестьянамъ. Все, что ценило крестьянство
246
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
въ пом-Ьщикахъ, въ чемъ не могло не считать ихъ выше себя,
былъ уровень ихъ образованья, хотя полнаго объема этого раз¬
личён оно и не могло себ-Ь представить, будучи въ то время,
которое я описываю, почти поголовно безграмотнымъ.
Передняя телега, Ахавшая передъ нами, свернула съ большой
дороги на проселочную. Возница, все время жевавшёй соломинку,
сидя бокомъ къ намъ на облучк-Ь телеги и мало принимавшей
участёя въ разговор^, выплюнулъ соломинку и обратился ко мнЪ.
— Ну вотъ намъ надо сворачивать къ нашей землЪ, а тебЪ
въ Воронежъ итти надо дал-Ье по столбовой. А можетъ, хочешь
взглянуть на нашу покупку? Тутъ недалеко.
— Да по’Ьдемъ-ко! посмотришь!—прибавилъ и мой словоохот¬
ливый собес'Ьдникъ.—ВТдь тебЪ некуда торопиться, воронежскёе
угодники тебя подождутъ, не уб-Ьгутъ.
Было видно, что имъ очень хотелось похвастаться передо
мною своимъ прёобрЪтенёемъ.
— Пойдемте!—сказалъ я, очень довольный такимъ предло-
женёемъ.
Про’Ьхавъ версты три проселочной дорогой, вьющейся среди
двухъ ст'Ьнъ колосьевъ, склонившихся по обЪ стороны, мы вы¬
ехали въ дубовый лЪсокъ къ ручной долинЪ. Тамъ на берегу си¬
дело уже нисколько человЪкъ крестьянъ—украинскаго типа, бо-
сыхъ, усатыхъ, въ б"Ьлыхъ рубашкахъ и штанахъ. Два чугунныхъ
котелка на треножникахъ изъ палокъ висЬли надъ тощими костер¬
ками изъ прутьевъ. Въ одномъ дымилась похлебка, въ другомъ
каша.
— Пообедай сначала съ нами,—сказалъ мн’Ь мой прежнёй со-
сТдъ въ тел'Ьг'Ь, очевидно, самый влёятельный въ компанёи и при¬
нялся разсказывать всЬмъ со см'Ьхомъ, какъ меня отделала корч¬
марка, а они меня потомъ догнали и подвезли.
ВсЬ остальные весело смеялись, приговаривая:
—■ Отъ баба!
247
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
И я тоже смеялся, такъ какъ изображать какого-то Угрюма
Неелова было неудобно, да и чувство прежней горечи за свои
поруганные идеалы совершенно прошло во мне. Я понимали, что
подобный «отъ-бабы» неизбежно будутъ существовать до т1хъ
пори, пока встр'Ьчаютъ такое благодушное отношеше къ себе въ
своей среде.
По'Ьвъ похлебки и каши съ подсолнечнымъ масломъ изъ сня-
тыхъ съ огня котловъ, мы все отправились на купленное ими
поле, и я, какъ единственный, ум'Ьюнцй писать, принялъ деятель¬
ное учаспе въ его домашнемп-размежевании, записывая отсчитан¬
ное нами на лоскутке бумаги и вбивая въ землю тычки и ко¬
лышки.
Такъ прошло до вечера. Огненная полоса вечерней ззри ши¬
роко разлилась надъ степью по всему северо-западу, а на востоке
ясно и отчетливо зарисовался на небе темно-фюлетовый вечернш
сегментъ земного шара на голубой завесе разстилающейся вверху
атмосферы.
Мы выкупались вечеромн въ теплой воде тихой речки, при
чемъ меня поразило, что ни одинъ изъ этихъ степныхъ людей
не умеетъ плавать, но потоми я поняли, что это по причине
редкости у нихъ большихъ озеръ и рекъ. Окончательно подру¬
жившись со всеми, я завели опять, у вечерняго костра, свой
обычный разговори о томъ, что въ чужихъ странахъ, за морями,
люди управляются сами собой, и что у насъ, въ Россш, появи¬
лись въ столицахъ люди, желаклще того же, и предложилъ имъ
изъ своего мешка несколько экземпляровъ «Сказки о четырехъ
братьяхъ», где говорится обо всемъ.
— Вотн почитай!—и я подали ближайшему книжку.
— Спасибо,—сказали они, отказываясь,—не надо, я не умею
читать!
— Бери, коли даютъ! — попрекнули его мой прежнш собе-
248
□ □□□□□□□□□□□ □□□□□□□
сЬдникъ,—бздишь, бумага-то какая чистая! На цыгарки нЬтъ
лучше! Дай и мнЬ парочку,—обратился онъ ко мн-Ь, протяги¬
вая руку.
—• Что ты! РазвЬ можно таюя хоропия книжки рвать на
цыгарки!—возразилъ я возмущенный.—На цыгарки не дамъ ни
одной!
— Ну дай!—сказалъ онъ умильно.—СынишкЬ отдамъ, онъ
у меня грамотный, прочитаетъ, а я послушаю.
Я далъ ему съ великимъ сомнЬньемъ въ душЬ, такъ какъ
видЬлъ, что онъ хитритъ. Я не былъ увЬренъ вполн-Ь, что пра¬
вильно поступаю, но отказывать было неудобно.
249
III.
Ночь въ степи подъ телЪгой.
СПУСТИВШАЯСЯ незаметно ночь взглянула на насъ мил¬
лионами своихъ глазъ. Невысоко стоящая луна протянула
отъ деревьевъ черныя длинный тЬни, и дубовый л'Ьсъ
слился въ одну сплошную ст-Ьну за нами.
— Будемъ спать! ПолЬзай подъ мою телЬгу!—сказалъ мнЬ
мой главный спутникъ, и я сейчасъ же исполнилъ его желанье.
Я вл'Ьзъ подъ тел-Ьгу и улегся на теплую землю, положивъ подъ
голову свой мЬшокъ.
Я не усталъ и даже не желалъ спать, но мн-Ь хотЬлось немного
сосредоточиться. Меня сильно затронуло простодушное объяс-
неюе крестьянина, почему‘они предпочитаютъ раздЬлить куплен¬
ную землю. «Своя-то выгодн-Ье!»—звучали у меня въ ушахъ его
слова.
Если такъ разсуждать,—думалъ я,—то въ каждый историче-
скш моментъ беретъ верхъ та форма пользованья землей, при
которой она становится въ среднемъ болЬе продуктивна. Не
заключается ли въ этомъ какая-то высшая справедливость, ве¬
дущая человЬчество къ вЬчному усовершенствованью, какъ борь¬
ба за существование вызываетъ эволюцпо животнаго м1ра по
Дарвину?
Я вспомнилъ, что мой любимый Дарвинъ былъ не популяренъ
среди новыхъ моихъ знакомыхъ именно за открыие борьбы за
существование. Но если она есть и если она — вЬрное откры¬
тие,—думалъ я,—то какъ же можно за него порицать человЬка?
250
□ □□□ □□□□□□□□□□□□□□□
И кроме того, Дарвинъ ведь говорилъ, что эта же самая борьба
за существован1е приводить къ образованью стада, где разви¬
вается въ каждомъ индивидууме способность жертвовать собой
для спасенья остальныхъ. Ведь по Дарвину борьба за суще-
ствованте есть простая борьба за сохранеше и совершен¬
ствованье всего даннаго вида, а не борьба со своимъ видомъ
для индивидуальныхъ выгодъ, которая привела бы видь къ ги¬
бели! Значить, Дарвинъ вовсе не говорить намъ: боритесь между
собою, это—законъ природы! а говорить: боритесь за дальн-Ьй-
шее существоваше и благо всего человечества съ враждебными
ему услов1ями! А это и есть то самое, что делаю я теперь, идя
въ народъ и желая водворешя республики на всей земле. ' /
А что касается до того, въ какой форме будетъ осуществлено
крестьянами землевладенье, то, какъ справедливо и сказали уже
мне Кравчинскш и Алексеева, намъ, пока мы не земледельцы, не
следуетъ въ это мешаться. Пусть установить опособъ владешя
землей те, кто сами обрабатываютъ свои поля.
Эта мысль меня успокоила и потомъ такъ сильно пропитала
меня, можно сказать, насквозь, что въ то время, какъ все осталь¬
ные изъ моихъ литературно-активныхъ товарищей посвящали во-
просамъ землевладенья целые ряды статей въ печати и речей на
большихъ собрашяхъ, я не обмолвился объ этомъ вопросе ни
однимъ словомъ и не написалъ о немъ ни одной строки ни въ
«Земле и Воле», ни въ «Народной Воле». Я всегда слушалъ съ
интересомъ таюе дебаты, читалъ статьи о землевладешяхъ, но
вопросъ такъ и оставался для меня «предоставленнымъ на реше¬
ние самихъ земледельцевъ».
Если при настоящемъ моральномъ развитш крестьянства,—
думалъ я,—когда требованья личной выгоды берутъ у большин¬
ства верхъ надъ требовашями общей справедливости, своя
собственная земля вызываетъ больше заботы и потому
даетъ больше хлеба, чемъ общественная, то земледельческ1й
251
классъ рано или поздно фатально, неизбежно перейдетъ къ этому
роду землевладенья. При немъ оно будетъ жить зажиточнее и
потому будетъ иметь более времени, чтобъ посвящать своему
духовному развитие. А высшее духовное развитее заставить его
въ следующихъ. поколеньяхъ ценить общее благо выше своего
собственнаго и тогда осуществится, сделавшись более выгодными,
и оставаясь въ то же время и более справедливыми, и общее
землепользованье вместе со всеми великодушными идеалами со¬
циализма.
— Значить, не столько психика человека вырабатывается
общественными формами, какъ разъ выразился Кравчинскш,—по¬
думалось мне въ тотъ вечеръ въ степи полъ телегой,—сколько,
наоборотъ, она сама вырабатываешь наибо' ? выгодный для дан-
наго ' поколешя людей формы общественной жизни... Или обе
взаимно вл1яютъ другъ на друга? Это всего вернее...
Повысившийся тембръ разговора подъ соседней телегой вдругъ
отвлекъ мое внимание отъ отвлеченныхъ мыслей.
—• Я далъ ему мои сапоги итти въ городъ безъ дырки, а онъ
возвратилъ мне ихъ съ дыркой!—опять горько жаловался тамъ
мой пр1ятель своему новому собеседнику, и въ голосе его кипело
неподдельное негодоваше.
— А между темь,—пришло мне въ голову,—когда корчмарка
не отдала мне сдачи при немъ съ моего двугривеннаго, онъ пер¬
вый же смеялся этому! Такъ первобытная мораль всегда одна и
та же! И мне вспомнился когда-то и где-то прочитанный раз-
сказъ... Англшскш миссюнеръ въ Африке спросилъ тамошняго
дитю природы, первобытнаго негра, укравшаго у него одинъ
сапогъ:
— Разве хорошо воровать?
— Хорошо, если я самъ сворую,—отвечали тотъ, поду-
мавъ,— и нехорошо, если своруютъ у меня!
Но какъ же изъ этой первой морали вырабатывалась наша но-
вая?—продолжалъ я размышлять.—В-Ьрно, сначала путемъ битья
за воровство она была переведена въ другую формулировку: «Хо¬
рошо своровать, если не поймаютъ, но нехорошо, если поймаютъ
и побыотъ!» Какъ мнопе теперь еще и у насъ стоятъ на этомъ
уровне! Только въ послЪдшй исторически перёодъ, когда разви¬
вшаяся душа новаго человека охватила въ себ-Ь весь челов-Ь-
ческёй родъ, онъ потерялъ желанёе воровать, потому что полю-
билъ вс-Ьхъ, и одна мысль о воровств-Ь ему отвратительна. Ему
стало стыдно за такую мысль уже не мнЬнья о себ-Ь другихъ,
а мненья самого себя.
Я взглянулъ на тел-Ьжныя колеса по ту и другую сторону отъ
моей головы, и еще не испытанное никогда ощущеше человека,
спящаго подъ телЪгой въ степной равнин-Ь, охватило меня своей
оригинальностью. В-Ьдь весь мёръ представляется намъ въ томъ
или другомъ вид Ь, судя по точк-Ь зр-Ьшя, съ которой мы на него
смотримъ. Я часто, наприм-Ьръ, закидывалъ свои кол-Ьни за кр-Ьп-
К1й сукъ дерева или за палку трапецш и, вися вверхъ ногами,
созерцалъ окружающей меня ландшафтъ. Какъ не похожъ казался
онъ мнЬ на обычный съ этой новой точки зр-Ьшя!
А теперь изъ-подъ тел-Ьги мёръ казался мн-Ь еще своеобраз-
н-Ьй. Сквозь спицы колеса смотр-Ьла на меня съ неба желтова¬
тая, ярко мерцающая зв-Ьзда—уже заходягцёй Арктуръ. А кру-
гомъ меня и выше моей головы, за колесами и подъ самыми ко¬
лесами тихо качались, въ бл-Ьдномъ лунномъ св-Ьт-Ь, длинные тон-
кёе колоски луговой травы... Душистый лугъ тянулся куда-то въ
безбрежность, весь облитый серебристымъ сёянёемъ. Огни двухъ
нашихъ костровъ; гор-Ьвшихъ невдалек-Ь, уже потухли, и около
красноватыхъ дотл-Ьвающихъ углей лежали пластами мои товари¬
щи по ночлегу. Казалось, что ихъ фигуры плотно-плотно при¬
легли къ груди ихъ кормилицы земли и составляли неотъемлемую
часть ея огромной поверхности, какъ и окружающее ихъ луговые
цв-Ьты и травы.
253
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Вотъ,—мечталось мн'Ь,—внизу подъ нами, на разстоянш немно-
гимъ бол'Ье того, которое могла бы достать моя рука, кончается
уже органическая жизнь земли, и идутъ на невообразимо гро¬
мадное разстояше, до самой Новой Зеландш и Австралии подо
мною, иев-Ьдомыя никому наслоешя внутренности земного шара.
Какъ было бы хорошо, если бъ, над-Ьвъ как1я-нибудь волшебный
очки, я могъ увидать тамъ внизу ихъ очерташя, а за ними ни¬
когда не виданный мною удивительный Магеллановы Облака и
созв-Ьзд1я южнаго неба!
Я повернулся лицомъ внизъ и, стараясь глядеть сквозь землю,
представлялъ, что вижу тамъ все это. И воображенье рисовало
мн-Ь, въ глубин-Ь подо мной ряды хрустально прозрачныхъ зем-
ныхъ наслоешй, въ которыхъ повсюду заключены окаменЪвппе
остатки прежней жизни. И мысль подсказывала мн'Ь, какъ орга¬
ническая жизнь поднималась вм'Ьст'Ь съ этими наслоешями, везд'Ь
оставляя свои прошлые сл'Ьды, но всегда, какъ и теперь, покры¬
вала лишь очень тонкой пленкой исключительно поверхность зем¬
ного шара... •
Это было поэтическое начало одной изъ сотенъ книгъ, кото¬
рый такимъ же образомъ складывались тогда въ моемъ вообра-
женш, в-Ьчно работавшемъ и во сн-§ и на яву,—книгъ, которыхъ
мн-Ь никогда не суждено было написать, потому что всегубящ1й
абсолютизмъ уже раскрывалъ надо мною свои черные когти, и въ
эту самую ночь, когда я лежалъ въ степи подъ тел'Ьгой и
пытался глядеть сквозь земной шаръ на южныя созв'Ь’зд1я, меня
разыскивали его слуги по всей Россш, какъ одного изъ опасн'Ьй-
шихъ людей.
Взошедшее солнце радостно улыбалось всей природЪ, когда
я проснулся поел! второй ночи своихъ «странствовашй въ
народ'Ь», разбуженный говоромъ моихъ компаньоновъ. Они уже
развели огонь, и котелокъ снова дымился надъ нимъ на своемъ
треножник^ изъ палокъ.
254
□ □□□□□□□□.□•□□□□□□□□О
— Вставай! Закуси съ нами, а потомъ и въ путь. Довеземъ
назадъ до большой дороги!—обратился ко мн-Ь одинъ изъ кре¬
стьянъ, увидЬвъ, что я приподнялся на локтяхъ подъ телегой и
смотрю на нихъ.
Мой вчерашюй пр1ятель, сидя на корточкахъ у котелка, М'Ь-
шалъ его содержимое ложкой и курилъ цыгарку, свитую изъ
бумажки розовато цвета, совершенно такой же, какая была на
выпрошенной имъ у меня для маленькаго сынишки «Сказке о
четырехъ братьяхъ».
— Ты ужъ изорвалъ мою книжку! — укоризненно сказалъ
ему я, полный сожалТжя за то, что вчера далъ ее.
— Да ужъ прости, родной!—ответилъ онъ добродушно.—
Больно покурить захотелось, а бумага-то такая чистая, хорошая...
Итакъ, верно! Это она! Можете себе представить мое горе!
Сколько честныхъ хорошихъ людей идутъ на гибель и^уже
гибли, чтобы внести, въ виде такихъ книжекъ, светъ въ темное
сознанье этихъ людей, а книжки эти идутъ на цыгарки! Я такъ
дорожилъ каждымъ экземпляром?? нелегальной литературы, такъ
оберегалъ ее, какъ святыню, всегда помня и живо чувствуя, при
какихъ опасныхъ для людей услов1яхъ приходится хранить ее и
доставлять народу, что совершенно не могъ себе простить легко-
мысл1я, съ которымъ я отдалъ ему вчера эту книжку, уже пред¬
чувствуя, что онъ такъ поступитъ съ нею. Я упрекалъ не его,
а себя, и чувствовалъ себя страшно виноватымъ передъ своими
друзьями.
— Дальше буду осторожнее!—решилъ я, присаживаясь къ
ихъ костру.
Они меня довезли до прежняго места на большой дороге.
— Ты теперь, значитъ, прямо къ святымъ угодникамъ?—спро-
силъ меня ближайшш спутникъ, когда все телеги остановились.
— Прямо въ Воронежъ къ угодникамъ!
255
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Онъ вынулъ изъ кармана свою мошну и, вытащивъ изъ нея
две копейки, сказалъ:
— Такъ поставь свечку и за меня, гр-Ьшнаго!
— И за меня! И за меня!—поддержали его друпе крестьяне,
протягивая Мне, кто копейку, кто две.
Какъ мне тутъ было поступить? Я принялъ деньги отъ вскхъ
и зашагалъ далее, думая про себя:
— Бедные вы, добрые простые люди! Я поступлю лучше,
чЪмъ вы хотите! Эти собранный отъ васъ, въ поте лица добытый
вами деньги, я употреблю на лучшее дело,—на ваше умственное
и гражданское освобождеше! Я отдамъ ихъ на дальнейшее изда-
ше такихъ же книжекъ, какую вы безоознательно выкурили, и
да принесетъ она пользу хоть вашимъ д-Ьтямъ, который уже
будутъ уметь читать!
И я свято иополнилъ это. Я завернулъ полученный отъ нихъ
деньги въ особую бумажку и при возвращенш въ Москву пере-
далъ ихъ Кравчинскому, съ просьбой присоединить къ темъ, ко¬
торый будутъ въ следующш разъ отправляться за границу на
изданье народныхъ книгъ. И онъ исполнилъ это, хотя данныхъ
мне денегъ и было всего лишь около пятнадцати копеекъ.
266
IV.
Въ избЪ, недоступной для чертей.
ПРОШЛИ не одни сутки безъ особыхъ приключений. Я оста¬
навливался по деревнямъ, прося у крестьянъ дать чего-либо
поесть, и они встречали меня всегда очень гостеприимно.
Мне давали хлеба или щей, подолгу разспрашивали обо
мне самомъ и разсказывали попросту о своемъ житье-бытье, а я
имъ несъ «добрую весть» о свободныхъ странахъ и о новыхъ
людяхъ, желающихъ гражданской свободы для всЪхъ.
Въ этотъ разъ мне хотелось провести ночь безъ людей,
наедине съ природой.
Я ушелъ съ дороги въ прилегающее пшеничное поле, пред¬
варительно раздвинулъ сверху его колосья, чтобъ они замкну¬
лись за мною снова и не оставили никакого с.тЬда. Я легъ въ •
немъ неподалеку отъ дороги въ полной уверенности, что въ
густой колосистой чаще никому не придетъ въ голову бродить
и никто не наткнется на меня. Я чувствовалъ себя здесь, какъ
будто кочующимъ степнымъ зверькомъ, и это мне нравилось.
Вотъ,—думалось мне,—такъ я поступлю, когда, во время
партизанской войны за освобождеше, за мною будетъ близкая
погоня, и, кроме того, я придумаю еще и друпе способы скры¬
ваться.
Мечтательность снова разыгралась у меня, и, лежа между
колосьевъ ржи, я вообразилъ себе, что враги народа гонятся за
мной уже не здесь, а далеко отсюда, тамъ, по вологодскому лесу.
Вотъ меня уже окружили со всехъ сторонъ, более нетъ спа¬
Н. Мороаовъ. Повести.
257
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
сенья, передо мной лишь огромное непроходимое болото съ коч¬
ками кое-где. Я срываю руками одну изъ кочекъ, надеваю ее
себе на голову, сажусь въ болото до самой головы, а спускаю¬
щиеся съ кочки корни и трава закрываютъ мое лицо и затылокъ.
Я вижу сквозь промежутки листьевъ, какъ мои враги прибежали
съ разныхъ сторонъ, мечутся и нщутъ меня повсюду вблизи, но
никому и въ голову не приходитъ, что эта кочка въ болоте и есть
именно я, и, вотъ, они удаляются съ разочаровашемъ!
Но если кочки нигде не будетъ?—подумалось мне.—Если я
окажусь прямо на берегу реки?
Тогда я возьму одинъ изъ трубчатыхъ камышей на ея берегу,
сяду съ головой въ воду и буду дышать черезъ него или, еще
лучше, всегда буду носить при себе гуттаперчевую длинную
трубку съ поплавкомъ у одного конца, такъ чтобы можно было
глубоко-глубоко сидеть на дне рТки и дышать черезъ эту трубку,
второй конецъ которой будетъ плавать надъ водой и, конечно,
•издали не обратитъ на себя ничьего особеннаго вниманья. Кто
догадается?
Я буду въ состоянш даже ходить по дну съ такой трубкой
и осматривать его, тамъ могутъ быть интересный раковинки и
окаменелости. Только въ воде плохо видно, потому что при
переходе лучей света изъ воды въ глазъ они менее преломля¬
ются, но я устрою выпуклый очки, и тогда въ воде будетъ
видно такъ же хорошо, какъ и въ воздухе, если она прозрачна,
а если съ мутью, то все тамъ будетъ какъ въ тумане. Это должно
быть очень интересно. Надо непременно сделать таюя очки,—ду¬
малъ я, совершенно позабывая первоначальную нить своей фан-
тазш, погоню за мной.—И, кроме того, надо сделать еще вяза¬
ный перчатки съ перепонками, какъ у утокъ, чтобы можно было
плавать быстро-быстро. Я и безъ того могу плавать сколько
угодно, но съ такими перчатками можно делать въ воде удиви¬
тельный дела...
258
□ □□□□□□□ □□□□□□□□□□о
Мало-по-малу мои грезы перешли въ сновидЪшя, а затЪмъ и
вновь настало утро. Я умылся въ первой речке, напился изъ
нея воды, побывалъ въ ближайшей деревне со своей «благой
В’Ь'СТЫО» и вновь огорчился только однимъ, что почти поголовная
безграмотность, царившая тогда въ этой местности, помешала
мне за все время распространить въ народе более пяти или
шести книжекъ, такъ какъ я слишкомъ дорожилъ ими, чтобъ да¬
лее раздавать «на цыгарки».
Приблизилась, наконецъ, и деревня, послужившая мне перво-
начальнымъ поводомъ итти именно по этимъ местами. Тамъ су¬
ществовали сочувствующш кузнецъ, по фамилш, кажется, Охри¬
менко. Онъ,—>по словамъ моего товарища Мокрицкаго, жив-
шаго тамъ годъ на уроке у мЪстнаго помещика,—былъ очень
выдающейся и влёятельный человеки среди своихъ односельчанъ,
и потому домъ его могъ бы служить однимъ изъ пунктовъ для
прпота моихъ товарищей, когда ихъ будетъ такъ много, что вся
Россёя будетъ покрыта сетью такихъ уб'Ьжищъ, изв'ЬстныХъ лишь
имъ однимъ.
Деревня эта была въ стороне отъ большой дороги, но по
раЗ’Спросамъ я легко дошелъ до нея по боковой проселочной
ветви и вошелъ въ указанную мнЬ большую избу. Тамъ только
что приготовлялись полдничать (т.-е. обедать). Хозяинъ, почтен¬
ный белобородый старикъ, вытиралъ полотенцемъ свои только
что вымытыя кр-Ьпкёя, смуглыя руки. «Мать» вытаскивала горшки
изъ печки, и миловидная шестнадцатилетняя дочка помогала ей,
держа заслонку отъ печи. Все они, вдругъ, остановившись въ
Т’Ьхъ позахъ, въ какихъ были, съ любопытствомъ посмотрели на
меня, только что вошедшаго въ двери. Перекрестившись нисколь¬
ко рази на икону двумя перстами,—такъ какъ я уже зналъ,
что хозяинъ сектантъ,—я отвесили, какъ полагалось до ри¬
туалу тогдашнихъ приличш, до поясному поклону на |В>сЪ че¬
тыре пусты я стены, |на которыхъ подъ каждыми окнами^ надъ
17*
259
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
дверями и на разныхъ другихъ м-Ьстахъ были вычерчены м-Ьломъ
кресты.
— Поклонъ тебе отъ учителя Александра Александровича изъ
Москвы. Помнишь, жилъ весной?—обратился я къ хозяину.
— Помнимъ, помнимъ!—отвЪтилъ за вс'Ьхъ хозяинъ.—Разда¬
вайся, гостемъ будешь.’
И онъ началъ меня разспрашивать о Мокрицкомъ, къ кото¬
рому, видимо, питалъ большое уважение, а зат'Ьмъ—и обо мне
самомъ. Распаковавъ свой дорожный серый мЪшокъ, я вынулъ
оттуда припасенные заранее подарки: ножницы хозяйке, желез¬
ные клещи хозяину и узорчатый ситцевый платочекъ дочке,
раздавъ ихъ отъ имени Мокрицкаго каждому по принадлежности,
и после этого сразу какъ бы вошелъ въ ихъ семью.
Век пр1ятно улыбались, разсматривая свои подарки, а дочка
даже побежала къ небольшому дешевому зеркалу на стене около
меня, изъ котораго тотчасъ же и выглянуло, какъ въ карикатуре,
все скошенное и вытянутое неровностями стекла ея смеющееся
личико. Она быстро начала примерять платокъ, явно любуясь
собою и съ любопытствомъ поглядывая черезъ свое косое зеркало
на меня.
— Покушай съ нами, что Богъ послалъ,—сказалъ хозяинъ.
Мы все перекрестились, сели за столъ, и я, какъ гость, опять
попалъ въ уголъ подъ образа.
—• А что это у тебя, спрашиваю, везде кресты написаны ме-
ломъ по стенамъ?
—< Отъ чертей!—равнодушно замЬтилъ онъ.—Чтобъ не ла¬
зили попусту въ щели.
—• А разве лазятъ?
— Вестимо, нечисть, где щель, туда и лезетъ. А крестъ имъ
слепитъ глаза и обжигаетъ, какъ каленымъ железомъ.
И седой кузнецъ съ добродушнымъ видомъ осмотрелъ свои
произвелен1я на стенахъ, а потомъ прибавилъ:
260
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Только непристойно говорить объ этомъ за обЪдомъ, а то
«они» (онъ явно избЪгалъ слова «черти») сейчасъ же сбегаются
туда, где слышать свое имя, и входятъ съ едой въ человека.
Онъ перекрестилъ свой ротъ изъ опасенья, какъ бы кто-ни¬
будь изъ прилетЪвшихъ на нашъ разговоръ нечистыхъ духовъ
не вскочилъ въ него вместе съ первымъ глоткомъ хлеба.
Совсемъ,—подумалъ я ;въ восторге отъ этого живого образ¬
чика минувшаго взгляда на всю природу,—совсемъ, какъ въ
моемъ детстве, когда няня Татьяна мн'Ь объясняла совершенно
такъ же урчаше въ забол'Ьвшемъ животе!
—■ При обжорстве,—говорила она мне,—нечистые духи неви¬
димо вскакиваютъ черезъ ротъ вместе съ лишнимъ глоткомъ и
начинаютъ тамъ ссориться, драться и гоняться по кишкамъ другъ
за другомъ съ сердитымъ ворчаньемъ, и отъ ихъ возни проис¬
ходить резь въ животе. Нечистые духи тамъ сильно размножают¬
ся, число ихъ въ нисколько часовъ становится лепонъ, какъ
сказано въ писан™. Имъ делается тесно, и д'Ьти начинаютъ гнать
вонъ родителей, а изгоняемые напять, имъ не хочется уходить
изъ живота, тамъ имъ хорошо. И потому,—прибавляла она въ
нравоученье,—никогда не объедайся ни горохомъ въ огороде, ни
недозрелыми яблоками въ саду до Спа-сова дня, а то вскочатъ
съ ними въ горло и нечистые духи.
Но здесь, въ этой большой, чисто вымытой избе, отовсюду
защищенной крестами отъ нечисти, намъ нечего было опасаться
ея вхождения. Мы вчетверомъ спокойно продолжали свою трапезу,
а я, уже наученный прежнимъ опытомъ, аккуратно клалъ после
каждаго глотка свою ложку вверхъ дномъ и не зачерпнулъ куска
говядины раньше главы дома. Я теперь чувствовалъ себя не но-
вичкомъ въ местной крестьянской среде и -сталь ясно сознавать,
что изучать народную душу можно именно только подходя къ
народу въ крестьянскомъ виде, только тогда съ тобой нисколько
не стесняются и говорить все, что придетъ на душу.
261
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Начавъ опять свой разговоръ о дальнихъ свободныхъ стра-
нахъ и о новыхъ людяхъ, я вдругъ почувствовалъ, что говорю
это уже почти машинально, по выработавшемуся практикой об¬
разцу, оказавшемуся на опытТ наилучшимъ. Мн-Ь болЪе не при¬
ходилось чего-либо придумывать, какъ прежде, тутъ же на м'Ьст’Ь.
Я сталъ походить въ своихъ глазахъ на пропов-Ьдника-про-
фессюнала, который, произнося свои вдохновенный фразы, пе-
редаетъ слушателямъ подъ видомъ настоящаго лишь -впечатл'Ьшя
своего прошлаго вдохновешя.
На самомъ же д-Ьл-Ь мысль его летаетъ иногда оовсЬмъ вдали
отъ того, что онъ теперь говоритъ такъ хорошо, и только по
временамъ возвращается къ предмету, чтобы тутъ же создать
переходный мостикъ въ видТ нЪсколькихъ подходящихъ фразъ
къ другому мотиву, тоже не разъ говоренному имъ гдЪ-нибудь
въ другомъ м'Ьст'Ь. Ему остается только сделать изъ своихъ преж-
нихъ фразъ новую мозаику, специально подходящую для даннаго
случая.
А при моей пропаганд-Ь въ народЪ мозаика эта оказалась такъ
не сложна! Все однТ и тТ же не многочисленный темы: гнетъ и
ст-Ьснеюя администращи, поборы духовенства, желательность
им-Ьть побольше земли, отобравъ ее отъ пом'Ьщиковъ, какъ отъ
чужой касты, въ изн-Ьженныхъ и высоком-Ьрныхъ представите-
ляхъ которой крестьянинъ не видитъ такихъ же людей, какъ
онъ самъ!
Я началъ здЪсь разговоръ именно съ землевлад-Ьльцевъ, такъ
какъ уже зналъ отъ своего московскаго друга, что семейство
сосЬдняго помещика было довольно либеральное и что въ дом'Ь
тамъ были сочинешя и Некрасова, и Тургенева, и Кольцова, и
Лермонтова, и Пушкина, и получался лучппй изъ тогдашнихъ
журналовъ «Отечественный Записки».
— Вы были помещичьи?
— Помещичьи.
262
□ □□□□□□□□□□□□□□□□ □о
— А плохо, говорягъ, жилось при крЬпостномъ праве?
— Лучше, родной, жилось, ч'Ьмъ теперь! Куда лучше!—быстро
ответила мн'Ь хозяйка.
Ясно было, что вопросъ мой зад'Ьлъ ихъ за живое.
— Да, въ старину куда лучше было, ч’Ьмъ теперь!—согла¬
сился съ нею старикъ.
Девушка, ихъ дочка, очевидно, не помнившая уже крепостно¬
го права, незаметно для нихъ посмотрела на меня и улыбнулась,
какъ бы говоря: «не обращай вниманья, что говорятъ старики.
Мы оба лучше знаемъ, что тогда было хуже, че.мъ теперь». Но
она не возразила родителямъ, она знала, какъ и я, что ей отве¬
тили бы: «Ну, что ты можешь понимать, девочка?»
А старики наперерывъ стали жаловаться, какъ все теперь
вздорожало, какъ увеличились подати, какъ молодежь стала озор¬
ной и знать не хочетъ старшихъ.
— Братъ пошелъ на брата, сынъ на отца, наступили послед¬
нее дни, о которыхъ сказано въ писанеи. Уже скоро-скоро будетъ
второе пришествее Христово, и тогда будетъ воздано каждому по
деламъ его!
Впечатлеше, которое я получилъ въ этомъ доме, мало вяза¬
лось съ те.мъ, которое вынесъ о хозяине рекомендовавшей мне
его товарищъ, говорившей о старике, какъ о человеке очень
революцёонно настроенномъ. Онъ, казалось мне, просто сектантъ,
мысль котораго витаетъ больше въ мере религёозныхъ вопросовъ
и суеверёй, какъ съ самаго начала было можно видеть во ме-
ловымъ крестами на всехъ четырехъ стенахъ его избы.
Это первое впечатленёе, казалось, подтвердилось и вследъ затемъ.
Когда мы кончили обедать, я показалъ ему мою литературу.
Онъ, повидимому, хорошо читалъ по-церковно-славянски ее «раз-
биралъ», какъ онъ выражался, и «по гражданскому письму».
Увидевъ назваше «Сказка о четырехъ братьяхъ», онъ презри¬
тельно заметили:
263
□ □□□□□□□□□□□□□□□□.□ и
— Сказка? Ну, это датское. Намъ, старикамъ, не. подходить,
ты лучше отдай ребятишкамъ.
— Да нЪтъ же!—ответилъ я,—это только назваше такое, а
въ ней описывается, какъ живется народу и какъ можно жить лучше.
— Значитъ, какъ бы басня, али притча... понимаю.. Только
все же, какъ бы не увидели у меня соседи: зазорно будетъ, ска-
жутъ: вотъ старикъ выжилъ изъ ума, сказки началъ читать. Нетъ,
убери, не надо!—решительно закончилъ онъ.
Я понялъ сразу все. Онъ былъ, какъ мне и говорилъ Мок¬
рицкий ранее, вл1ятельный сектантъ и потому дорожилъ своимъ
престижемъ среди единоверцевъ.
—• Такъ вотъ тебЬ другая книжка. Это ужъ не сказка.
Я далъ ему прокламащю Шишко: «Чтой-то, братцы, плохо
живется на Руси?»
Ее онъ охотно взялъ и, прочитавъ одинъ, похвалилъ' мне
потомъ вечеромъ, и вдругъ неожиданно для меня заговорилъ со¬
всемъ дельно:
К ■
— Вся беда,—сказалъ онъ,—отъ темноты народной, да отъ...
— Значитъ,—ответилъ я ему радостно,—если люди, ходяцце
по народу, какъ я теперь, будутъ являться къ тебе съ книжками,
то ты примешь ихъ?
— Пусть приходятъ, приму всехъ такихъ, какъ ты, и укрою!—
твердо ответилъ старикъ.
Это было совсемъ неожиданно для меня и какъ-то не вяза¬
лось съ предыдущими его разговорами о конце м1ра. Казалось,
въ немъ жили две человечесюя души: одна, глядящая назадъ и
мечтающая о мистическихъ предметахъ и о добромъ старомъ вре¬
мени, миломъ ему потому, что тогда онъ самъ былъ молодъ и
жилъ полной жизнью, и другая душа, чередующаяся съ первой
и смотрящая на жизнь и на людей такъ, каковы они есть. Входя
въ первую, въ мистическую роль, онъ забывалъ о реальномъ;
думая о реальномъ, забывалъ о мистическомъ.
264
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□о
— Я уже видалъ сначала, что ты, значить, тоже ходишь не
спроста, а посланъ отъ техъ людей, о которыхъ говоришь. Дай
вамъ, Господи, сделать все, какъ хотите. А ты кто же такой
самъ-то?
Я не хотЪлъ выходить изъ роли простого человека и назвалъ
себя мастеровымъ, сыномъ московскаго дворника, ходящимъ вме¬
сте со многими товарищами по народу, чтобы поднимать его про-
тивъ деспотическаго образа правления. Въ ответь я получилъ со¬
чувственное предложена остаться у него въ доме до сл'Ьдующаго дня-
—■ А нЪтъ ли здесь кого-нибудь изъ деревенской молодежи,
на которыхъ можно было бы разсчитывать, когда въ столицахъ
поднимутся, чтобы поддержали насъ?
— Что они понимаютъ, молодые-то? Глупый, нестояинй на¬
родъ! Ты лучше и не говори съ ними, а то разнесутъ везде.
Длинные больно у нихъ языки-то.
Тутъ я впервые обратилъ внимаше, что и действительно во
все это путешеств1е мне, безусому юноше, приходилось вести ум¬
ные разговоры на общественный темы почти исключительно съ
седыми стариками! Взрослая молодежь, если и присутствовала, то
могла только слушать, и, оставаясь со мной безъ старшихъ, сей-
часъ же переводила разговоры на настоящую, а не на будущую
жизнь: как1я тамъ въ Москве улицы, каше болыше дома, экипажи
и особенно увеселенья и очень ли учтиво надо обращаться съ
тамошними модными девушками... А девицы въ деревняхъ; оче¬
видно, старались составить по мнЬ представленье о столичномъ
мастеровомъ, явно кажущемся имъ идеаломъ молодого человека
изъ ихъ среды, въ которомъ чудятся всевозможный знанья, бла¬
городный чувства и всяк1я деликатности и совершенства.
—• Неужели,—думалось мне,—у безграмотныхъ людей склон¬
ность къ отвлеченному мышлению развивается лишь очень поздно,
только въ зреломъ возрасте? Или она у нихъ только прюста-
навливается после юности?
265
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
И все кругомъ показывало мнЪ, что последнее заключеже,
повидимому, верно: старики и д'Ь.ти везде больше интересовались
моими словами о будущемъ строе. чЪмъ взрослая молодежь, глав¬
ная беда которой и здесь была та же, какъ и повсюду на моемъ
пути: все насележе было сплошь безграмотно!
Ночевалъ я въ этотъ разъ на скамье, у ет-Ьны подъ меловыми
крестами, и, вероятно, потому ни одинъ чертенокъ не появился
передо мной, кроме хорошенькой дочки хозяина, которая на раз-
свЪт-Ь, босая, въ одной рубашке выбежала въ сени изъ своего
помещенья за печкой и зат'Ьмъ возвратилась обратно, тихонько
затвюривъ за собой дверь и остановившись на нисколько мгно-.
вен1й посмотреть на меня, думая, что я сплю.
•— Как1я мысли роятся въ этой хорошенькой головке?—дума¬
лось мне.—О чемъ она мечтала въ эту ночь? Не о пришедшемъ
ли къ нимъ молодомъ страннике, вероятно, совсемъ непохожемъ
на техъ, какихъ она до сихъ поръ видела? Или какъ все дере-
венсюя девушки, она воображаетъ теперь въ своемъ уголке за
печкой, что къ нимъ въ деревню пр1едетъ заморскш принцъ и
тотчасъ же влюбится въ нее, противъ воли своихъ родителей
повенчается съ нею и научитъ ее всему, что надо знать царевне,
а потомъ она будетъ царицей и начнетъ переписываться со всеми
другими царицами. Можетъ быть, теперь она мечтаетъ, что я(и
есть переодетый принцъ? Ведь все деревенсюя девушки, осо¬
бенно горничныя,—и я это хорошо зналъ по нескрывавшимся
передо мною въ детстве нашимъ домашнимъ горничнымъ,—меч-
татотъ непременно быть царицами, а жизнь-то теперь идетъ со-
всемъ-совсе.мъ не въ ту сторону! Отстали, бедненьжя, отъ века!
И все крестьянине мальчики въ деревняхъ,—я знаю по играв-
шимъ со мною въ детстве,—тоже мечтаютъ сначала о военныхъ
подвигахъ и о спасенш ни кого иного, какъ царевенъ, а затемъ
и о женитьбе на нихъ, и о собственномъ воцаренш съ ними!
Впрочемъ,—возвратился я мыслью къ дочери кузнеца,—
266
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
я думаю, что на практике она примирилась бы и съ т-Ьмъ, ч1мъ
я есть на самомъ деле. Она такъ смотрела на меня, когда сей¬
часъ пробегала мимо, какъ если бь ей трудно было оторваться...
Но я не могу взять ее съ ообою во все опасности моей новой
жизни, и пусть лучше она мечтаетъ о комъ-нибудь другомъ, а не
обо мн-Ь, уже обреченнымъ на гибель за весь народъ...
Я бспомнилъ, какъ въ детстве и я тоже мечталъ быть непре¬
менно или святымъ пустынником ь, сорокъ Л-Ьтъ неподвижно си-
дящимъ на столбе въ веригахъ и въ пещере, или великимъ пол-
ковюдцемъ, завоевателемъ всего мгра, или «генераломъ-лентенан-
томъ» съ двумя лентами и со множествомъ орденовъ на груди, а
въ результате изъ меня, вотъ, вышло нечто, совсе.мъ противо¬
положное, и теперь мои детские идеалы стали мне казаться со-
всемъ неудовлетворительными.
Такъ будетъ и съ этой девушкой, а что изъ нея выйдетъ—неизве¬
стно. Никто не можетъ предсказать заранее судьбу девушки.
Сильный храпъ на противоположной стороне комнаты ио тьме
перенесъ мою мысль и къ удивительному старику, ея отцу,
поочереди ждущему конца игра и готовому принять участие въ
его обновленш, не думая о близкой его кончине! Можетъ-быть,
и теперь онъ вспоминаетъ о томъ добромъ старомъ времени, когда
онъ былъ крепостнымъ?
«Нога родившагося въ рабстве не можетъ ^вступить въ зе¬
млю 'обетованную»,—(вдругъ вспомнилось мне (место о Моисее
изъ (Библш. ,
Вотъ кузнецъ, родившийся въ рабстве, говоритъ, что при
крепостномъ состоянш было лучше, и это же я слыхалъ и при
другихъ разговорахъ со стариками, ходя въ народе. Возможно,
что въ экономическомъ отношении и было лучше... Наверное, и
побои въ морду, и разный Салтычихи, о которыхъ я читалъ въ
книгахъ о крепостномъ праве, составляли вовсе не правило, а
исключеше между помещиками. Я ведь самъ выросъ въ этой
267
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□о
сред-Ь и, вспоминая вс-Ьхъ знакомыхъ д-Ьтства по нашему у-Ьзду,
не нахожу между ними ни одного человЬка-зв-Ьря. Большинство
окружавшихъ насъ пом-Ьщикавъ были просто гостепршмные лю¬
ди, совершенно, какъ описаны у Гоголя, Тургенева, Гончарова...
Мнопе выписывали журналы, мужчины развлекались больше все¬
го охотой, а барыни читали романы и даже старались быть по¬
пулярными среди крестьянъ, навещали ихъ больныхъ, давали
даромъ лекарства и т. д.
Но сл-Ьдуетъ ли изъ этого, что нужно пожал-Ьть о прошломъ
кр-Ьиостномъ стро-Ь жизни, потому что теперешше становые, къ
которымъ попали крестьяне, въ обшемъ обходятся съ ними хуже,
чЪмъ прежше помещики?—спрашивали я себя.—Конечно, ни въ
какомъ случа-Ь! В-Ьдь падеше кр-Ьпостного права—начало (па¬
дения абсолютизма. В-Ьдь и помЬшики считали себя лучшей по¬
родой людей, ч-Ьмъ простой народъ, и Заботились о немъ только
такъ же, какъ заботились о своей. скотин-Ь.
«Представьте себ-Ь, въ этомъ сословии тоже (м’огутъ влю¬
бляться!»—вспомнилось мн-Ь восклицаше одной генеральши, при¬
шедшей въ изумление оттого, что знакомая ей крестьянская дЬ-
вушка отказалась отъ богатаго жениха изъ-за любви къ ка¬
кому-то бЬдному. .
Такое всеобщее высоком-Ьр1е дворянъ,—(мечтали я,—необходи¬
мо было уничтожить съ корнемъ раньше всего. Именно этой своей
стороной старый крЬпостной строй и былъ отвратителенъ. Но
в-Ьдь и посл-Ь его падешя дворяне-пом-Ьщики остались почти та¬
кими же высокомерными?—Зато,—отв-Ьчалъ я сами себ-Ь,—те¬
перь крестьяне и считаютъ хорошими д-Ьломъ отобрать у нихъ
земли и заставить ихъ уйти подальше отъ себя. На крестьянсюя
частныя земли никто изъ общинниковъ не зарится, какъ я
отлично поняли вчера, когда былъ на ихъ д-ЬлежЬ.
Хозяинъ и хозяйка спали по другую сторону отъ меня на ши¬
рокой кровати, отд-Ьленной отъ остальной комнаты ситцевой за-
268
□ □□□□□□□□□□□□□□ □□□□
навеской, и оба храпели, каждый на свой тонъ, что составляло
вместе какъ бы оригинальный дуэтъ. Иногда они переваливались
на другой боки, и тогда кровать скрипела. Дочка же въ своемъ
уголке за печкой, тоже отдЪленномъ пестрой ситцевой занаве¬
ской, спала все время тихо, какъ мышка.
Раннимъ утромъ раздался стукъ въ окно около меня.
— Кто тутъ?—спрашиваю.
— Хозяина! кузнеца! подковать лошадь!
— Да ведь воскресенье!—ответила съ укоромъ высунувшаяся
изъ-подъ одеяла голова хозяина.
— Да ужъ подкуй, родимый! Ъхать надо, одна только под¬
кова отворотилась!
Хозяинъ всталъ, ворча.
— И въ Христовъ день не даютъ покою.
Я съ ними вышелъ въ качестве московскаго слесаря и мо¬
лотобойца и съ видомъ знатока держалъ на низкой деревянной
колодке перевернутое низомъ кверху копыто подковываемой ло¬
шади. Она была какого-то пргЬзжаго сельскаго торговца.
Я пошелъ бродить по окрестностямъ, не представляющими
ничего особенна™, осмотрели по привычке нисколько растенш,
большею частью уже знакомыхъ мн'Ь, и возвратился обратно до¬
мой къ обеду.
— Не надо ли тебе помощника, молотобойца?—спросилъ я
старика.—Я бы остался помогать тебе.
Его дочка быстро взглянула на меня и глаза ея заблистали.
Она подумала, что это я делаю для нея, не подозревая, что
истинная цель моего путешеств1я и была—остаться подъ видомъ
молотобойца въ этой, уже известной мне, кузнице.
— Самъ видишь, какая здесь работа,—ответили ея отецъ,—
и одному-то делать нечего!
Глаза дочки опустились и потухли. Все ея миловидное личико
выразило |полное разочароваше. Оно не могло ничего скрыть.
269
□ □□ □□□□□□□□□□□□□□ас
Я еще ранее ответа старика понималъ, что определяться
здесь молтобойцемъ безнадежно. Кузница представляла печаль¬
ный видъ, и главное заняпе хозяина было земледел1е. ;Но мне
было жалко своей неудачи. Начавшаяся съ безмолвныхъ взгля-
довъ дружба съ этой девушкой вызывали во мне желаше остать¬
ся здесь еще хоть несколько дней. Не выйдетъ ли изъ нея что-
нибудь хорошее въ идейномъ смысле? Нельзя ли было бы по¬
везти ее въ Москву, познакомить |съ нашими, чтобы они выучили
ее читать и писать и приобщили къ нашему М1ру? Мне казалось,
что въ ней было что-то незаурядное, хотя мы и обменялись лишь
двумя—тремя незначительными фразами.
Однако ответъ хозяина былъ решителенъ...
Правда, онъ меня не гналъ и ни однимъ словомъ не намек-
нулъ на предстоящш уходъ, но мне самому неловко, было жить
у него безъ дела. Кроме всего, по мере того, какъ я день за
днемъ входилъ въ свою роль прохожаго рабочаго, яркость пер-
выхъ впечатлен1й и новизны положешя начали постепенно те-
для меня.
меня незаметно наступила тоска по своей среде, по оста-
вленнымъ где-то вдали людямъ своего круга, вполне разделяю-
щимъ каждый мой душевный порывъ, каждое мое чувство, каждое
настроение, съ которыми я говорилъ не по выработанному разъ
навсегда шаблону, а такъ, какъ придетъ мне на душу, обсуждая
каждую возникшую мысль вместе, какъ равный съ равными.
— Что теперь съ ними? Не арестованы ли уже? Можетъ-быть,
теперь, когда я хожу подъ яснымъ безоблачнымъ небомъ и боль¬
ше мечтаю, чемъ распространяю взятыя съ собою книжки, Але¬
ксеева, Кравчинскш, Клеменцъ, Шишко, Армфельдъ и остальные
друзья сидятъ уже въ сырыхъ и холодныхъ тюрьмахъ, голодные,
умиракнще, и никто не пытается ихъ освободить? А между те.мъ,
если бъ я былъ съ ними, можетъ-быть, мне и удалось бы что-
нибудь сделать?
270
И вотъ, простившись съ хозяевами, проводившими меня, вместе
съ своей дочкой, за село, я вновь пошелъ по большой дороге къ
Воронежу, и м1ръ грезъ постепенно, все более и более овладевав¬
ши мною по м'Ьр'Ь моего долгаго пути почти началъ за¬
слонять передо мною м!ръ действительности. НЪтъ! Собственно
говоря, онъ нисколько не заслонялъ реальное. Картины, который
рисовало въ моей голове романически настроенное воображеюе,
чередовались попрежнему съ действительными впечатлешями и
со стоявшими передо мною задачами, но когда реальность стала
делаться для меня более привычной, картины моего воображения
становились все более и более ярки. Такъ, когда заходить луна,
звезды на небе кажутся многочисленнее, и вы видете надъ ва¬
ми причудливо разветвляющшся Млечный путь, совсемъ не заме¬
чаемый вашимъ глазомъ при луне...
Читатель мой уже знаетъ, какъ я началъ уходить въ этотъ
М1ръ грезъ день за днемъ, сначала по ночамъ, а ватемъ и днемъ,
когда я оставался одинъ >въ своемъ пути.
Отчего это было?
Оттого, что для деятельнаго по природе ума недоставало те¬
перь более реальной пищи. Когда я былъ въ городахъ и въ
своей среде, я бралъ, оставаясь одинъ, какую-либо интересо¬
вавшую меня книгу. А меня живо интересовали все естествен-
ныя, а затемъ и общественный науки, и такимъ образомъ я озна¬
комился съ ними, и даже очень детально, изъ множества книгъ и
руководствъ, доставаемыхъ отъ знакомыхъ студентовъ и разныхъ
библютекъ еще въ гимназш и проглатывавшихся мною въ букваль-
номъ смысле. Ведь, кроме чистой и прикладной математики и
иностранныхъ языковъ, науки вообще не требуютъ никакихъ
особенныхъ напряжешй ума или памяти для того, чтобы можно
было вполне ознакомиться съ ними прямо изъ книгъ, особенно
если у васъ достаточно живое воображеюе, чтобъ представлять
по рисункамъ физичесюе приборы, органы тела животныхъ и
271
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
растенш и все другое такъ, какъ если бъ передъ вами находились
сами описываемые предметы.
Но зд'Ьсь, въ народЪ, все это было далеко отъ меня.
Никакёе отголоски не доходили до моего уха изъ покинутаго
мною цивилизованнаго мёра. И вотъ мои мечты сменила, нако¬
нецъ, тоска по привычной жизни.
Я рЪшилъ, не останавливаясь нигдЪ подолгу, окончить путь
черезъ неделю, чтобъ не показалось, что я возвратился слиш-
комъ быстро, и -Ьхать прямо къ покинутымъ друзьямъ. Я велъ
привычныя беседы съ крестьянами и ночевалъ еще много разъ
въ сгмыхъ необычныхъ положенёяхъ, но волны забвенья оста¬
вили отъ нихъ лишь немногие и незначительные островки, о ко¬
торыхъ не стоитъ разсказывать.
Только фантазш этого перёода остались у меня хорошо въ
памяти, такъ какъ потомъ, при первомъ, второмъ и третьемъ изъ
моихъ одиночныхъ заточешй, я часто вспоминалъ о нихъ и про-
должалъ ихъ развитее дал’Ье, съ того м-Ьста, на которомъ оста¬
новился, какъ ;беллетристъ, отыскавшей тетради съ прерваннымъ
въ нихъ романомъ, продолжаетъ дал-Ье писать, какъ только осво¬
бодился отъ пом-Ьхи.
Въ такомъ состоянш мечтательности я и вошелъ; наконецъ,
въ пыльныя немощеныя улицы Воронежа, почувствовалъ носомъ
его пряные лЪтнёе запахи и, немедленно направившись къ вок¬
залу, взялъ себ"Ь билетъ третьяго класса и поЪхалъ въ Москву
со страшнымъ безпокойствомъ за Алексееву и всЬхъ остальныхъ
друзей, оставивъ на время за своей спиной впечатл'Ьюя народной
жизни и вок созданные мною въ головЪ за это время ф.антасти-
ческёе романы.
Двинская крепость.
Сентябрь 1У12.
272
VI-
ЗАХОЛУСТЬЕ.
Н. Морозовъ. Повести.
.1
Неожиданный для меня тр1умфъ.
ЗА дверью лестницы раздавались звуки рояля, и знакомый
мне музыкальный голосъ п'Ьлъ тамъ хорошо известную мн-к
песню:
Горный потокъ,
Чаща л-Ьсовъ,
Голыя скалы—
Вотъ мой пр1ютъ!
Я стоялъ нисколько минутъ передъ дверью, взявшись за ея
ручку, прислушиваясь къ голосу Алексеевой. Впервые какъ-го
машинально употребилъ я здесь пр1емъ, который впоследствш
несколько разъ спасалъ меня отъ ареста. Прежде чемъ войти въ
квартиру кого-либо изъ моихъ друзей или знакомыхъ, я сначала
прикладывалъ ухо къ щели ихъ дверей и прислушивался, что
тамъ делается. Черезъ минуту или две почти всегда раздавался
какой-нибудь голосъ или звукъ, по которому я могъ определить,
находятся ли въ квартире ея хозяева или сидитъ засада.
Наконецъ я позвонилъ и быстро вбежалъ въ комнату, весь
загорелый отъ своего путешествия и уже переодетый въ обычный
костюмъ. Алексеева радостно вскочила со своего места и броси¬
лась ко мне. Мы дружески и нежно поцеловались несколько
разъ.
— Разсказывайте же, что у васъ новаго?—спросилъ я.
— Прежде всего,—сказала она, лукаво улыбаясь,—одна очень
важная новость: я теперь тоже съ вами!
275
18*
□ о □□□ □□□□□□□□□ □
И она таинственно посмотрела на меня.
Я тотчасъ же понялъ, что дЪло идетъ не О' ея настоящемъ
пребыван1е вместе со мною, а о тамъ, что она принята въ наше
тайное общество, и я былъ ужасно радъ этому. Теперь передъ
ней не надо будетъ ни о чемъ умалчивать!
— А вы, однако, какой скрытный! Даже и виду не подали,
когда васъ приняли: я ничего и не подозревала.
— Но ведь это былъ не мой секретъ! Своего у меня не было
и не будетъ никогда отъ васъ.
— Да, понимаю. Это хорошо.
Она о чемъ-то задумалась.
— Все наши целы?—спросилъ я.
— Наши все, но въ Петровскомъ все оставипеся арестованы.
Получены извеспя, что и въ провинции везде аресты, погибла
значительная часть ушедшихъ въ народъ. Мы очень опасались
за насъ. Я такъ рада, что вы возвратились благополучно. Ну какъ
у васъ?
Я быстра разсказалъ главное и осмотрелъ кругомъ комнату.
Ея стены были теперь сплошь уставлены полками ,съ книгами.
— Что это за книги?
—• Перенесли сюда студенческую библютеку, потому что
Блиновъ тоже уехалъ и не оставилъ на лето за собой квартиры.
Это была та самая библютека, въ которую несколько меся-
цевъ назадъ я такъ таинственно попалъ. Я сильно проголодался
по чтенпо, и съ завистью смотрелъ на полки. Такъ, кажется, и
проглотилъ (бы все залпомъ, читалъ бы день и ночь, пока не пере-
читалъ бы все. Въ комнату одинъ за другимъ начали собираться
мои друзья, и Кравчинскш, и Шишко, и Клеменцъ, и хорошень¬
кая черноглазая Таня Лебедева, недавно вышедшая изъ инсти¬
тута, и Наташа Армфельдъ. Квартира Алексеевой попрежнему
служила центромъ собрашй, благодаря обаятельности ,ея хозяйки,
хотя и ясно было, что она не безопасна; ведь здесь уже былъ
276
□ □□□□□ □□□ □□□□□ □ □□□□
обыскъ, а на (кого разъ направилось око начальства, того оно
никогда не оставить въ покое!
Я ^каждому долженъ былъ разсказывать вновь и вновь свои
приключения. Явно было, что я сделался теперь героемъ дня.
Ведь не каждый день возвращаются изъ путешествш по народу!
Насъ было такъ мало!
— Ну, а какъ относились къ книгамъ?—спросилъ Кравчин-
сюй.—Ты знаешь/я теперь тоже пишу сказку для народа подъ
назвашемъ «Мудрица Наумовна». Приходи ко мне вечеромъ, я
тебе прочту готовые отрывки.
— Знаешь, съ книжками совсЪмъ беда вышла! Все населенье
той местности 'оказалось почти поголовно беграмотнымъ, боль¬
шинство книгъ пришлось принести назадъ.
— А какъ же друпе, ходившие въ ртихъ .самыхъ губершяхъ,
распространили очень много? Верно тебе неудачно попадались
встречные?
Я былъ очень сконфуженъ за себя и огорченъ его словами.
Значить мое хожденье вышло безполезное,—думалось мн-Ь.—
Но что же я могъ сделать? Не совать же было книги въ руки
каждому безграмотному? Однако, вотъ друпе въ тФхъ же мЪстахъ,
очевидно, сумели найти и грамотныхъ людей... Значить, я просто
иеслособенъ къ деятельности пропагандиста.
Мысль эта подавляюще подействовала на меня. Но какъ же
они могли найти тамъ столько интересующихся?—ломалъ я себе
голову. •
Я тогда не могъ этого донять и понялъ только потомъ, уже.
на суде. Оказалось, что большинство не дорожило такъ нашими
книжками, какъ я. Бродяч1е пропагандисты раздавали ихъ всякому
встречному, или даже прямо разбрасывали по дороге, въ на¬
дежде, что тотъ, кому оне нужны, найдетъ ихъ самгь и прочтетъ.
А въ результате невидимо для нихъ эти книжки разрывались да
277
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
простыя цыгарки, потому что, ни одна изъ брошенныхъ на удачу
не возбудила о себе потомъ даже жандармскаго дознашя!
Но мне въ то время даже и въ голову не приходило такихъ
мыслей.
И вотъ я показался, себе такимъ ничтожными! ,
Я думалъ, что меня все въ нашей среде должны теперь прези¬
рать.
И, однако же,—какъ оказалось вскоре,—меня не только
никто не презирали да принесенный назадъ книги, но даже и
не отметили этого обстоятельства, а заметили въ моихъ разска-
захъ одно благоприятное! Мой старикъ-кузнецъ, исписавпий кре¬
стами свою избу, казался всеми чрезвычайно ценными прюбре*
тешемъ, и Кравчинскш, услышавъ о немъ, сейчасъ же записали
его адресъ и захотели непременно побывать у него и сами.
Онъ задумчиво и молча начали ходить изъ угла въ уголъ гпо
комнате, не участвуя въ общемъ разговоре остальныхъ, а черные
глаза молоденькой Тани Лебедевой, сидевшей въ самомъ углу, съ
обожашемъ следили за каждыми его движешемъ и, очевидно, не
могли (оторваться отъ него.
«Онъ счастливый!—думалось мне.—У него все выходитъ таки
необыкновенно. (Вотъ и юна это чувствуетъ и понимаетъ».
И мне очень .захотелось быть такимъ же интересными и таки
же ходить изъ угла въ уголъ, чтобъ какая-нибудь девушка таки
же смотрела на меня.
Одна очень юная барышня, лети шестнадцати, которую я ви¬
дели въ первый рази (какъ оказалось потомъ, Панютина, дочка
одного генерала, умершаго за годи или за два передъ этими),
вдругъ подошла ко мне.
—■ Я и мои сестры тоже принимаемъ ,участ1е... Весной мы
тайно набирали книжки для народа въ типографии Мышкина. Она
арестована въ начале лета. Мышкинъ теперь уехали за границу,
278
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
а насъ не тронули. Приходите къ намъ, если можно сегодня же
вечеромъ.
— Непременно зайду!
Она написала мне свой адресъ на бумажке.
-—- Смотрите, не потеряйте!
— Не потеряю!
— И не забудьте!
— Не забуду!
Когда я явился съ нимъ вечеромъ, оказалось, что у нихъ
уже было несколько знакомыхъ, пришедшихъ исключительно,
чтобъ видеть меня, только что возвратившагося «съ большимъ
успехомъ» изъ народа.
— Триста верстъ прошелъ въ народе!—кто-то шопотомъ ска¬
залъ другому, и я понялъ, что это говорили обо мне, и что три¬
ста верстъ казалось имъ чемъ-то необычайно громаднымъ.
Ихъ внимание очень мне льстило. Мой конфузъ за принесен¬
ный назадъ книжки совершенно растаялъ лередъ таиимъ явнымъ
удивлешемъ по поводу моего путешеств1я со стороны этой новой
для меня и очень юной компаши.
Но мое счастье (достигло наивысшей степени черезъ два дня,
когда я пришелъ къ Григорию Михайлову, тому самому, который
любилъ вставлять ;въ свой разговоръ французсюя и латинсюя
слова съ дурнымъ ихъ произношешемъ.
— Поздравляю! Поздравляю съ огромнымъ успехомъ!—встре-
тилъ онъ меня со своими, какъ всегда, театральными манерами.—
Слышалъ уже, /все слышалъ!
— Въ чемъ же огромный успехъ?
— Какъ въ чемъ!? Вы устроили новый опорный (пунктъ для
возсташя! Вы триста верстъ прошли въ виде рабочаго въ народе
подъ Глазами все высматривающихъ властей! Обошли въ виде
крестьянина две губернии!
279
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
У меня какъ бы сразу открылись глаза. То, что мне казалось
такимъ незначительнымъ, безполезнымъ, принимало для моихъ
друзей, находящихся въ отдалены, грандюзньге размеры! Имъ
казалось, что мой кузнецъ, обещавшы принимать такихъ,
какъ я,—'необыкновенное и важное открытие, какой-то удиви¬
тельный крестьянсшй самородокъ, а само мое путешествие въ виде
рабочаго, съ запрещенными книжками въ котомке, среди стано-
выхъ и всякихъ сельскихъ соглядатаевъ и доносчиковъ предста¬
влялось имъ не мен'Ье опаснымъ, какъ если бъ я прошелъ попе-
рекъ среди людо-Ьдовъ всю центральную Африку! Таково было
тогда представление о недреманномъ оке правительства.
— Я,—продолжалъ далее Михайловъ, усадивъ меня,—даже
вдохновился, когда услышалъ о всемъ, что вы сделали, и напи-
салъ стихи, посвященные вамъ. Позвольте вручить!
И, вынувъ изъ стола листокъ бумаги, онъ подалъ мне сти¬
хотворение, подъ заголовкомъ котораго, действительно, полными
буквами стояло посвящеше мне.
Вождь народа.
Непреклонная гордость во взгляде,
, Неподдельная страстность въ речахъ,
Простота въ небогатомъ наряде,
Блескъ ума и развитья въ очахъ,—
Все черты несдающейся силы,
Неспособной пассивно страдать,
Неспособной лишь речью унылой
На невзгоду тоску выражать!
Полонъ страстнымъ желаньямъ отчизне
Величавую будущность дать,
Уничтожить все вредное въ жизни
И народное благо создать.
Онъ не могъ равнодушно-лениво
Выжидать измененья судьбы
Техъ беднягъ, что несутъ терпеливо
Крестъ тяжелой, ужасной нужды.
Онъ не могъ выноситъ угнетенья
И покорно несть рабства ярмо,
280
□ □□□□□ипо аа □□□□□□.□□
Преклоняться предъ грубымъ стЬсненьемъ
И лелеять безправья клеймо.
И, презрЪвъ мелочныя заботы,
Не страшась тираническихъ грозъ,
Онъ ушелъ въ м1ръ нужды и работы,
Въ М1ръ отчаянья, горя и слезъ...
И училъ онъ страдающихъ братьевъ
И надеждой сердца наполнялъ,
Вм-ЬстЪ съ нимъ они слали проклятья
ТЬмъ, кто все у нихъ въ жизни отнялъ.
Дни летали. Кип-Ьла работа,
Но не дремлетъ гнетущая власть,
Ее давитъ одна лишь забота,
Какъ бы внизъ съ высоты не упасть.
У тирановъ повсюду есть уши,
Типъ 1уды съ земли не исчезъ,
Естъ на св-ЬтЬ продажныя души,
Властелины жъ богаты, какъ Крезъ. .
И въ тюрьму вождь народа былъ посланъ
Для спокойств1я сильныхъ земли.
Онъ погибъ. Но друзья его послЪ
По дорогЬ открытой пошли...
И напрасны усилья тирановъ,
Духъ свободы проникнетъ въ народъ,
Рухнутъ всЪ ихъ безумные планы,
И исчезнешь губительный гнетъ.
Когда я прочелъ это стихотвореюе, у меня въ буквальномъ
смысл-Ь закружилась голова отъ счастья, но, съ другой стороны,
было очень стыдно. Я чувствовалъ, что (не заслужилъ ничего по-
добнаго. Я не зналъ даже, какъ (поступить, что сказать, что обык¬
новенно, говорятъ въ такихъ случаяхъ? Нисколько минутъ посл'Ь
прочтения я продолжалъ дълать видъ. что еще внимательно чи¬
таю, но въ головЪ былъ полный хаосъ, и я не знаю самъ, какимъ
способомъ мой языкъ какъ-то совершенно неожиданно для меня
заговорилъ.
— Как1е хороние стихи! Но это не похоже на меня.
— Почему не похоже?
— Да вотъ въ началк вы говорите: «Непреклонная гордость
во взгляд-Ь...» Никогда не будетъ у меня никакой гордости.
281
— Будетъ, будетъ!—восторженно заговорили онъ, ходя взадъ
и впереди по комнате, съ т’Ьми же своими театральными манерами,
къ которыми я давно уже привыкъ, зная, что поди ними скры¬
вается очень искренняя, простая и отзывчивая душа.
— Но мне и не хочется гордости. Это 'СамомнФше. Мне хо¬
чется больше быть другомъ народа.
■ — Нети! Вамъ надо быть не только другомъ народа, но и его
вождемъ! Друзей у него много, нужны вожди, и когда вы имъ бу¬
дете, вы и станете такими, какими я здесь описываю.
Я не хотели продолжать спора, я былъ такъ счастливь въ
глубине души. •
Мн-к посвящаютъ стихотворешя! Значить, я действитель¬
но могу сделать что-нибудь особенное, выдающееся! Этого уже
ждутъ отъ меня... И я не 'обману ихъ ожиданш!
Я нарочно сказалъ Михайлову, что мне надо быть въ другомъ
месте, и, -.выйдя на улицу, тотчасъ же вынули его стихотвореше.
Я перечитывали его, идя, сами не зная куда, и десятки разъ на¬
слаждался каждой (строкой, пока не почувствовалъ, что знаю все
наизусть, и мне более нетъ нужды смотреть на бумажку, чтобъ
безъ конца повторять куплеты.
'Стихотвореше это сначала было пущено Михайловыми въ на¬
шу публику въ рукописномъ сборнике, а потомъ, черезъ два года,
съ некоторыми вар1ац1ями со стороны переписчиковъ попало сна¬
чала въ Домъ Предварительнаго Заключешя въ Петербурге, где
я тогда сидели, а. изъ него уехало за границу вместе съ раз¬
личными стихотворешями политическихъ заключенныхъ и было
напечатано среди нихъ въ Женевскомъ сборнике «Изъ-за Ре¬
шетки» въ 1878 году.
Походивъ по улицами несколько часовъ, я, опьянелый отъ
сч’астья, пришелъ, наконецъ, къ Армфельду, который въ этотъ ^енр
■были одинъ, такъ какъ его мать и сестра уехали въ ихъ именье
въ несколькихъ верстахъ отъ Москвы. Благодаря близостц
282
□ □ □ □
□ □□□□□□□□□□□□□□
къ именью и недостаточной поместительности ихъ деревенскаго
дома, они не уезжали все вместе и на все лето изъ своего
городского дома, а поочередно оставались въ немъ, то тотъ, то
другой. Постоянно же жилъ въ деревне только .старппй братъ
со своей женой, хозяйничавшш въ именье, разделяя доходы съ
матерью, сестрой и младшимъ братомъ, съ которымъ я теперь
виделся первый разъ после моего возвращенья изъ народа.
— Какъ поживаетъ Лиза Дурново?—спросилъ я его, спешно
разсказавъ о своемъ путешествш.
. —• У нея после твоего ухода вышла настоящая ссора съ ма¬
терью. Мать потребовала, чтобъ революционеры не переодевались
въ губернаторскомъ доме, и очень негодовала на тебя, что ты такъ
сделалъ. Лиза говорила ей, что гы не хотелъ этого, что она сама
упросила тебя, но мать не успокоилась, и на следующш день
все разсказала губернатору. Губернаторъ же любитъ свою пле¬
мянницу больше, чемъ кого другого на свете, и, перепугавшись
за нее, тоже потребовалъ отъ Лизы полнаго прекращенья ея не-
обыкновенныхъ знакомствъ. Лиза два дня плакала и потомъ при¬
бежала ко мне съ просьбой отвести ее къ твоимъ товарищамъ,
чтобъ они ее скрыли у себя, переодели въ крестьянское платье и
тоже пристроили въ народе.
— И что же, ее пристроили?
— Я ее отвезъ въ Петровскую Академпо, где поместилъ у
одной курсистки. Тамъ она жила .почти целую неделю, а темъ вре-
менемъ въ губернаторскомъ доме была страшная тревога. Мать
пр1ехала ко мне, умоляя найти ее, привезти домой или указать
место ея пребывашя. Я отвечалъ, что |самъ его не знаю, но на¬
деюсь найти черезъ знакомыхъ, имени которыхъ не имею права
назвать. Она тутъ же написала Лизе письмо, прося меня неме¬
дленно передать черезъ моихъ знакомыхъ, а я тотчасъ же самъ
поехалъ съ нимъ въ Петровскую Академ1ю.
—* Но они могли выследить ее черезъ тебя!
283
— Н-Ьтъ! Они не сделали этого. Но черезъ меня началась
ежедневная 'переписка Лизы съ матерью и губернаторомъ, и въ •
результате они согласились на все, чего требовала Лиза. Ей было
предоставлено принимать, кого хочетъ, не опрашивая разр’Ьшешя
у старшихъ и не подвергая своихъ гостей никакому ихъ надзору.
Но пр1емы должны происходить лишь .въ те часы, когда губер-
наторъ занимается по служба, чтобъ въ .случай беды никто не
могъ сказать, что это происходило юъ его -ведома.
—■ Значитъ, она теперь опять у нихъ?!
— Да, она возвратилась домой и вчера временно уехала съ
матерью въ деревню, такъ какъ губернаторъ получилъ отпускъ.
— А долго пробудутъ они въ деревне?
— Лиза говорить, что до начала сентября. Она очень просила
тебя не забывать о ней и, когда она возвратится, непременно
повидаться.
До поздней ночи сид^лъ я у Армфельда, строя съ нимъ раз¬
личные планы для будущаго и разспрашивая о товарищахъ по на¬
шему кружку, большинство которыхъ разъехалось теперь изъ
города на лето. Когда онъ ушелъ отъ меня, изъ мезонина, внизъ
ночевать, у-ступивъ мне здесь свою обычную постель, я долго хо-
дилъ взадъ и впередъ при свете керосиновой лампы. Потомъ я
подошелъ къ окну, въ которое светила луна, и осмотрелъ осве¬
щенный ея зеленоватымъ светомъ железныя крыши нижнихъ при-
строекъ подъ моимъ окномъ, соображая, что въ случае прихода
жандармовъ я могу выскочить изъ ркна и перебраться черезъ
крыши въ прилегающей къ дому соседнш садъ, откуда уже видно
будетъ, куда уйти, такъ какъ мне не въ первый разъ перескаки¬
вать черезъ заборы.
Потомъ я опять началъ ходить взадъ и впередъ все еще подъ
сильнымъ впечатлешемъ посвященныхъ мне стиховъ и воображая
себя теперь вождемъ возставшаго народа. И вновь фантастически
образы зароились въ моемъ воображения, меня снова охватило
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
чувство безпред-Ьльнаго счастья, любви ко всему человечеству
и готовности сейчасъ же пожертвовать жизнью за великую идею
гражданской свободы и за своихъ друзей. Но ко всему этому при¬
бавилось еще какое-то новое восторженное настроеше, и я по¬
чувствовали, что у меня слова слагаются въ риемованныя фразы.
Неужели это то, что поэты назьгваютъ ,®дохновен1емъР—
мелькнула у меня мысль.—Неужели и я тоже могу писать стихи?
Я взялъ карандашъ и отметили пришедшая мне въ голову
строфы въ своей записной книжке:
«То не ветеръ въ темномъ лесе надъ вершинами гудеть,
То не волны на прибрежье буря по морю несетъ,
То идеть толпа народа, по пути она растетъ
И о воле, о свободе песнь призывную поетъ:
Собирайтеся, ребята, вместе съ нами заодно,
Ужъ настало время сбросить рабства тяжкое ярмо!
Мы навстречу угнетенью темной тучею пойдемъ,
Нашу волю дорогую мы добудемъ и умремъ!»
Мое чувство счастья и восторга, казалось, еще более увели¬
чилось, когда я написали эти строки. Значитъ, и на меня можетъ
находить вдохновение, какъ на поэтовъ! Значитъ, и я тоже могу
писать стихи! Да, очевидно, могу!
Я началъ оканчивать свою балладу и писалъ часовъ до трехъ.
Но и остатокъ ночи я не могъ заснуть.
Сознанье себя поэтомъ, казалось, делало меня чемъ-то осо-
беннымъ, лучшими, чемъ я былъ ,до сихъ поръ. На следующш
день я, переписавъ свои стихи начисто и пересиливъ свое сму¬
щенье, побежали къ Михайлову, единственному изъ знакомыхъ
мне поэтовъ, чтобъ проверить себя. Сдклави необычное усилье
надъ собой, я подали ему свое произведете. Неужели онъ осме~
етъ меня, если мои стихи ни на что не годны? Что, если все, что
я чувствовали вечеромъ, было не вдохновенье, а самообманъ?
Но Михайловъ не разочаровали меня. Дочитавъ до конца это
285
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
мое первое стихотвореше, изъ котораго я теперь помню только
вышеприведенное начало, онъ сказалъ:
— Недурно! (Вы сможете писать стихи. Недостаетъ только
нъкоторой обработки, которая прюбр'Ьтется практикой. Вотъ, на->
прим'Ьръ: вместо «Нашу волю дорогую мы добудемъ и умремъ»г
надо сказать: «Нашу волю дорогую мы добудемъ, иль умремъ»,
потому что, если добудемъ, то ужъ незач-Ьмъ умирать!
— Я хот'Ьлъ тутъ сказать, что мы добудемъ своей смертью.
МнЪ всегда кажется, что мы ее добудемъ именно такъ, не для
себя, а для другихъ.
-—- Тогда у васъ не ясно выражено!—сказалъ Михайловъ.—
Но для перваго раза хорошо. Продолжайте разрабатывать этотъ
свой талантъ!—прибавилъ онъ съ патетическимъ ударешемъ на
посл’Ьднемъ сл-ов'Ь. • .
Но у меня не было тогда никакого времени для разработки.
Жизнь моя проходила какъ въ вихр'Ь, благодаря массЬ новыхъ.
впечатл'Ьшй, который приносилъ каждый день, да и разнообраз1е
интересовъ мешало мн-Ь сосредоточиться на чемъ-нибудь. ПрежнШ
страстный интересъ къ естественнымъ наукамъ тоже по време-
намъ давалъ себя знать.
286
л
$
&
5^Ж^Ж^к
II.
Опять тревоги.
Япришелъ къ Алексеевой, но не застали ее дома. Оставшись
одинъ въ ея пустой квартире, я взглянулъ на стены, сплошь
уставленныя .книжными полками (студенческой| библиотеки, пе¬
ренесенной къ ней во время моего путешествия. Осмотр’Ьвъ заго¬
ловки ттоящихъ тамъ книгъ, я вынулъ одинъ изъ номеровъ тог-
дашняго научнаго журнала «Знаше» и начали читать въ немъ
переводную статью какого-то не.мецкаго ученаго «О полете <на-
сЪкомыхъ». Предметъ сразу захватили меня. Тамъ описывались
опыты надъ схваченными <за ножки мухами и другими, прикре¬
пленными къ месту, насекомыми, крылья которыхъ даютъ отбле¬
ски отъ лучей падающаго на нихъ света. Эти отблески всегда
идутъ по двумъ разными направлешямъ: одинъ отъ крыла при
его поднятш, другой при опускании, таки ,что, хотя взмахи крыль-
евъ и следуютъ таки быстро други за другомъ, что ихъ нельзя
отметить глазомъ, но по направленно световыхъ отблесковъ легко
можно определить, что при поднятш крыла его передшй край
приподнимается надъ задними краемъ, а при опусканш, на-
оборотъ, таки что можно даже точно определить уголъ между
теми н другими движешемъ крыльевъ и убедиться, что крылья
насекомыхъ всегда действуютъ по закону удара косыхъ плоско¬
стей, т.-е. какъ ви-нтовыя поверхности.
Я живо прочелъ эту статейку, которая возбудила во мне
мысли о возможности полета человека на крыльяхъ, устроенныхъ
287
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
такими образсгмъ, или его подъема вверхъ вместо воздушныхъ
шаровъ на двухъ винтахъ, вложенныхъ (въ одну ось и вращаю¬
щихся въ противоположный стороны, но я не моги долго преда¬
ваться своими мыслями. Возвратилась Алексеева, а всл'Ьдъ за
нею пришло несколько другихъ знакомыхъ, ;и разговори ихъ
помешали продолжению моихъ летательныхъ соображений.
Говорили объ арестахъ среди московскихъ рабочихъ, объ аре¬
сте Дакни, о томи, что «Третье отд1лен1е» встревожилось, и
по улицамъ везде рыскаютъ пилоны. Одинъ студентъ, Устюжа-
ниновъ, съ которыми я познакомился еще весной въ сапожной
мастерской, устроенный нами для обученья уходящихъ въ на-
родъ, и тоже лришедшш къ Алексеевой, былъ особенно нервно
возбужденъ.
Это былъ невзрачный вологжанинъ, съ черной, какъ во¬
роново крыло, густой бородой, доходившей почти до самыхъ его
глазъ, и съ узкими невысокими лбомъ поди негустыми, тоже
черными, волосами. Онъ былъ всегда молчаливъ, даже боязливъ,
его считали прямо трусливыми и неособенно ценными (въ ка¬
честве пропагандиста. А на деле, какъ оказалось потомъ, онъ
пользовался среди московскихъ рабочихъ огромными вл1яшемъ и
замечательно хорошо умели съ ними сходиться въ народныхъ
трактирахъ.
Аресты теперь коснулись именно его знакомыхъ, и ему при¬
ходилось особенно сильно скрываться.
— Если меня арестуютъ,—сказалъ онъ мне, отведя въ сто¬
рону,—то примите на себя моихъ рабочихъ. Особенно обратите
внимание на Союзова, это замечательно ценный человеки. Я по¬
знакомили его уже съ Панютиными, но оне девочки, и 'если
меня не будетъ, то !ры позаботьтесь о немъ, чтобы онъ не /про¬
пали и не отстали отъ движения.
— Зачемъ вами погибать?—утешали я его.—У меня есть
достаточно знакомыхъ въ Москве, чтобы укрыть (васъ.
288
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Вдругъ вошелъ Кравчинскж.
— Скверное дело!—сказалъ онъ.—Около этого дома снуюгъ
подозрительный личности. Надо скорее расходиться, господа, и
уходя, смотрите все хорошенько за собою.
Уотюжаниновъ нервно заерзалъ на своемъ месте. Онъ по¬
рывисто подошелъ къ окну и началъ быстро повертывать въ немъ
голову направо и налево.
— Отойдите, отойдите скорее отъ окна!—почти крикнулъ
ему Кравчинскш.—Ведь васъ видно съ улицы, вы обращаете на
себя вниманье!
Устюжанмновъ отскочилъ отъ окна и спрятался въ противо-
положномъ углу комнаты въ тени. >
— Кто же куда идетъ? У кого есть безопасное место для
ночлега?
— У меня есть нисколько мЪстъ, и одно изъ нихъ для нЪ-
сколькихъ чеЛ'ОВ'Ькъ сразу,—отвЪтилъ я.
— Где для н'Ьсколькихъ?—спросилъ Шишко.
— Въ вокзале Рязанской железной дороги, (въ /квартире ин¬
женера Печковскаго.
— Въ вокзале—'Это .очень хорошо,—заметилъ Шишко,—
пойдемте вместе, а то мне негде ночевать. Я думалъ, что останусь
здесь. . •
—-Ия пойду тоже,—сказалъ Саблинъ.
— И я,—прибавилъ изъ своего угла глухимъ голосомъ Устю¬
жанмновъ. ■
Я былъ въ восторге, что могу укрыть сразу столько чело-
вЪкъ. Я пригласилъ и Кравчинскаго, но у него была своя соб¬
ственная безопасная квартира. •
Мы вышли поодиночке, условившись сойтись на Никитскомъ
бульваре и итти далее вместе. Я пошелъ по улице сначала въ
одинъ конецъ, ^заткмъ до другому тротуару возвратился назадъ.
Прямо противъ оконъ Алексеевой стоялъ и смотрЪлъ въ нихъ
НМороэовъ. Повьсти.
289
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
усатый челов-Ькъ въ темномъ пальто 1и широкополой шляп!. Ярюй
свЪтъ фонаря падалъ на него сбоку. Его лицо было въ тЬни
шляпы, йо, взглянувъ внизъ, я увидалъ 1изъ-подъ его пальто узк'й
красный шнурочекъ, вшитый въ шовъ его синихъ штановъ.
— Переодетый жандармъ!—пришло 'мне въ голову.—Оче¬
видно, дело плохо!
Я прошелъ мимо него, невидимому, не возбудивъ подозренья,
сделалъ съ беззаботнымъ видомъ несколько десятковъ шаговъ и,
увидевъ парочку незнакомыхъ барышень, шедшихъ Мне навстре¬
чу, притворился, будто заглядываю имъ подъ широк1я соломен¬
ный шляпки, какъ я видалъ делаютъ нахалы, а самъ, вместо
того, бросилъ быстрый (взглядъ назадъ.
Человекъ въ шляпе уже сделалъ несколько шаговъ въ моемъ
направлении и стоялъ въ нерешительности, смотря Мне вследъ, а
темъ временемъ изъ подъезда Алексеевой вынырнула длинная
тонкая фигура Устюжанинова, который почти 0ежалъ въ про-
тивоположномъ направлены, безпрестанно оглядываясь назадъ.
— Заметилъ ли его шшонъ?—пришло мне въ Голову, но
оглянуться второй разъ у меня не было никакого благовиднаго
повода, и я съ беззаботнымъ видомъ прошелъ вплоть до поворота
въ боковой переулокъ, где, делая загибъ, могъ бросить, нако¬
нец^, косвенный, взглядъ назадъ.
Никто не шелъ за мною, но и усатый фигуры не |было видно.
Можетъ быть, онъ заметилъ оглядки Устюжанинова }и (пошелъ за
нимъ? Или снова стоить плотно у стены противъ Алексеевой, (и
мне не видно его? Я поспешилъ къ бульвару, пользуясь изредка
встречными дамами, чтобъ оглядываться на нихъ, но за мной
явно никто не следилъ. ,
Подойдя къ бульвару, я еще издали заметилъ на условленной
скамье Шишко, Саблина и Устюжанинова. Остановившись, какъ'
бы въ нерешительности, куда идти, я осмотрелся кругомъ: если
шп1онъ шелъ за кЬмъ-либо изъ 'нихъ, то онъ долженъ остано-
290
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
виться здесь, чтобъ определить, куда они пойдутъ далее. Но
здесь никого не |было.
Значить, Тотъ, въ синихъ штанахъ съ кантикомъ, прозевали
Устюжанинова,—пришло мне въ голову. Подойдя къ товарищами,
я пошелъ /съ ними далее, каждую минуту прося Устюжанинова Не
оглядываться безъ повода, но ничто не помогало. Онъ явно не
могъ сдержать своихъ импульсовъ. За сотню шаговъ всякш могъ
бы указать на него пальцемъ и сказать: вотъ человекъ, который
сильно опасается какого-то преследовали.
Такъ мы дошли до Рязанскаго вокзала и, пройдя въ толпе
пассажировъ во дворъ, вошли черными ходомъ въ квартиру Печ-
ковскаго, где прислуга хорошо меня знала,, какъ бьившаго жильца,
который возвратится и на следующую зиму. Наша ночная ком>паг
Н1я ее не увидала, такъ какъ тамъ уже давно привыкли къ моимъ
«ученымъ экскурс1ямъ съ товарищами». Не заставь дома никого
изъ хозяевъ, мы расположились спать въ моей прежней комнате,
кто на диване, кто прямо на полу, и я, конечно, выбралъ себе
последнш способъ.
Ночь прошла безъ всякихъ приключений. Лакей Печковскихъ
приготовили намъ|утромъ чай и завтракъ, и я тутъ же сказалъ ему:
— Этимъ моимъ друзьямъ часто приходится приезжать въ
Москву съ дачъ и ночевать поближе отъ вокзала. Мы съ Печков-
скимъ сказали имъ, чтобъ останавливались здесь, и если кто съ
ними пр1едетъ, то пусть тоже.
— Слушаю!—сказалъ лакей.
Такимъ образомъ ночевка нуждающимся была обезпечена.
Вонзали же съ толпами своихъ пр1езжихъ и многими сквозными
выходами представляли прекрасное место, чтобъ замести за ,со¬
бой 'следы при входе въ квартиру.
На следующее утро, въ восторге, что мне пришлось доста¬
вить такое вЬрное и постоянное убежище 'моими преследуемыми
291
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
друзьямъ, я побежалъ, оставивъ ихъ здесь, прежде всего къ
квартире Алексеевой, чтобъ посмотреть, следятъ |ли еще за 'ней.
Было часовъ десять утра. Много прохожихъ сновало взадъ и
впередъ по тротуару, /противъ ея дома. Но уже издали, несколько
наискось отъ ея оконъ и подъезда подъ ними, я увмделъ ту же
самую усатую фигуру, въ коричневомъ пальто, >въ черной мягкой
шляпе и въ предательскихъ синихъ штанахъ съ красными канти¬
ками, виднеющимися мзъ-подъ пальто. Фигура явно наблюдала
за ея входомъ и окнами, не обращая ни малейшаго внимашя /на
проходящихъ по эту сторону.
Я погляделъ на одно изъ ея оконъ, где въ условленномъ
месте 9былъ выставленъ подсвечники, знакъ, что ночь прошла
благополучно.
— Значить, еще не арестована!—подумалъ я (и побежалъ къ
Кравчинскому, придерживаясь выработанной мною системы осма¬
тривать улицы за собою подъ видомъ не очень частыхъ оглядокъ
на проходящихъ дамъ или проезжающихъ навстречу экипажей
или подъ видомъ бросанья незаметныхъ взглядовъ назадъ при
поворотахъ на боковыя улицы. Если хотелось взглянуть еще разъ
на что-либо подозрительное, то я делалъ видъ, что остановился
въ 'раздумии, не зная, тутъ ли повернуть, и какъ бы читая назва-
ьпе улицы на углу дома.
Эта система уже более не оставляла меня во все дальнейшие
перюды заговорщичецкой деятельности и, благодаря ей и еще
некоторымъ пр1емамъ, о которыхъ читатель узнаетъ далее, я не
только никогда не приводили за собою ни къ кому сыщиковъ, но
очень часто сами водили ихъ, какъ выражаются, за носи и изба¬
влялся отъ ихъ наблюдений различными, придумываемыми мною
для каждаго отдельнаго случая, пргемами.
Пройдя нарочно не по главной улице, а окольными путемъ,
завернувъ по переулку въ другую, параллельную, и убе-
292
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□о
дившись, что никто не наблюдаетъ сзади за мною, ,я вошелъ къ
Кравчинскому и засталъ его за писаньемъ ксМудрицы Наумовны».
Онъ радостно обняли меня и, весь <въ увлечении отъ своей
творческой работы, (не давая мнЬ выговорить ни одного слова,
принялся читать написанное ими въ эту ночь стмхотвореше,
которое онъ хот'Ьлъ вставить въ свою сказку. Но съ первыхъ же
куплетовъ я увид'Ьлъ, что—увы!—въ его стихахъ не было того,
что является (главными въ лирической поэзш: выдержамяаго отъ
начала до конца настроешя, сбглаНя между сюжетами и формой,
и музыкальности стиха. Мн-Ь очень было трудно сказать ему это,
но онъ уже по одному моему разочарованному виду при оконча-
нш чтешя поняли, что его стихи мн! не нравятся.
— Что, плохи? Говори прямо! Мн-к, ты понимаешь, надо
знать!—сказалъ онъ.
— На меня они не производить впечатл'Ьшя. Твоя проза куда
лучше. .
— Что же въ нихъ нехорошо?
, Я ему сказалъ о недостатка музыкальности. Онъ подумали
и, взявъ свой листокъ, тутъ же разорвалъ его на клочья и бро¬
сили въ корзину на полъ.
— Пожалуйста, прости!—посп-Ьшилъ я сказать.—Но я вы¬
разили тебк откровенно, какъ и надо дТлать всегда, только мое
личное впечатл-кше. Можетъ-быть, другими (стихи, твои понра¬
вятся.
— Нктъ, ты правъ!—сказалъ онъ печально.—Я теперь сами
вижу, что указанный тобою мЪста не музыкальны, и настроенье
въ разныхъ строкахъ зависитъ отъ подгонки содержашя подъ
пришедпля въ голову риемы. А мшк-то ночью казалось, что я—
поэтъ, что каждая строка выливается такъ удачно изъ моей го¬
ловы ! , •
— Да, это часто бываетъ. Но, можеть быть, у тебя другой
разъ выйдетъ хорошо!
293
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Нети!—ответили онъ.—Музыкальность сказалась бы хоть
въ нЪсколькихъ куплетахъ и подействовала бы на тебя, и ты бы
сейчасъ же указали прежде всего хорошея места, а потомъ уже
недостатки. Я тебя знаю.
Я былъ очень огорченъ, что не нашелъ въ его стнхахъ ни
одного куплета для похвалы, и въ то же время растроганъ до
глубины души его доверёемъ къ моему поэтическому вкусу. Его
способность сразу же отказываться отъ случайныхъ неправиль-
ныхъ представленей, проявлялась въ немъ часто и въ другихъ
случаяхъ. Въ немъ совершенно не было того мелкаго самолюбёя,
которое заставляетъ многихъ въ споре, особенно публичномъ, и
по общественными вопросами, отстаивать разъ высказанное умо-
заключенёе, хотя бы кто-нибудь изъ присутствующихъ сразу же
показали ему явную ошибку.
Кравчинскёй, сказавъ что-либо неверное, никогда не выкру¬
чивался ни путемъ нападенья на противника, чтобъ сбить нить
разговора на другую тему, ни переведеньемъ .чисто идейнаго спора
на личности, по образцу той корчмарки въ народе, которая не
хотела мне дать сдачи съ двугривеннаго.
А какъ многёе у насъ въ политическихъ спорахъ поступали
и теперь поступаютъ именно по ея рецепту! Они же, благодаря
способности увлекаться своей идеей до забвенёя всего окружаю¬
щего и потому часто впадавшей въ односторонность, сейчасъ же
признавали ошибку открыто и при всехъ, какъ только кто-нибудь
указывали ему на нее, и этими сразу юбнаруживалъ главный при¬
знаки истинно генеальнаго творческаго ума. Однажды, желая
устранить возраженье, что при всеобщемъ обязательномъ физи-
ческомъ труде и полномъ «опрощенёи интеллигенцёи» немьгслимъ
дальнейшей прогрессъ науки, требующей для умственной деятель¬
ности такой же спецёализацёи, какъ и въ отрасляхъ физическаго
труда, онъ написали въ одну ночь целый трактатъ, где необыкно¬
венно убедительно доказывали, что дальнейшей прогрессъ науки
294
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□а
и искусства лойдетъ въ будущемъ, какъ и въ отдаленномъ прош-
ломъ—путемъ народнаго творчества.
«Подумайте только,—говорилъ онъ въ заключение этого сво¬
его трактата,—народное творчество безсознательно для личности
создало такую великую вещь, какъ язык ъ, съ его удивитель¬
ными грамматическими формами, оно создало так1я произведе-
шя, какъ Одиссея, Ил1ада! РазвЬ можетъ быть после этого
сомн1ше, что предоставленное самому себе оно создастъ и выс¬
шую науку?»
— Но вЬдь ^то же народное творчество,—возразилъ кто-то
изъ присутствовавшихъ при чтенш имъ своей статьи,—создало
не одинъ идеальный, а целый рядъ совершенно случайныхъ язы-
ковъ, вследствие чего различные народы и до сихъ .поръ не пони-
маютъ другъ друга и потому, считая себя чужими, ведутъ между
собою кровопролитный войны! А вместо единой по своей (сущ¬
ности науки, оно создало рядъ различныхъ религш, тоже борю¬
щихся ргнемъ и мечомъ между собою, оно выработало цЪлыя
системы различныхъ демонологш, сотни чертей и ангеловъ, водя-
ныхъ и русалокъ. Это путь совсе.мъ неверный и опасный!
Кравчинск1й всталъ, прошелся среди общаго молчанья ни¬
сколько разъ взадъ и впередъ по комнате, а потомъ печально
взялъ свою рукопись и со словами: «да, вы' правы!»—разорвалъ
ее на клочки, совершенно такъ же, какъ сд'Ьлалъ теперь со сво¬
имъ прочитаннымъ мне стихотворешемъ. ,
—• А моя сказка тебе, действительно, нравится?—спросилъ
онъ меня въ готъ мой приходъ, когда я критически отнесся къ
его стихамъ. (
— Да, въ ней очень .много остроумнаго и комичнаго. Мне
очень хочется поскорее видеть ее въ печати, чтобы посмотреть,
какое впечатлеюе она произведетъ въ народе. Но я прибежалъ
къ тебе теперь не <по этому поводу,.—поспешилъ я перевести
разговоръ на предметъ моего прихода, къ которому я, какъ часто
‘295
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
бываетъ въ ^изни, никакъ не могъ приступить, благодаря тому,
что голова собеседника была полна другими вопросами.—Я опять
виделъ сейчасъ противъ квартиры Алексеевой вчерашняго сы¬
щика въ синихъ штанахъ. Не-гъ сомненья, что слкдятъ за ,ней!
— Что же ты мне сразу этого не сказалъ?—встревоженно
сказалъ онъ, вскочи’въ со своего места.
— Да, гы же заговорили о сказке!
— А свечка была поставлена у Алексеевой сегодня утромъ?
— Поставлена.
— Пойдемъ скорЬе! Я тоже хочу видеть этого шшона,—
воскликнули онъ, позабывъ все свои литературный дела.
Мы быстро вышли и направились къ Алексеевой. Онъ ска¬
залъ мне по пути: * |
— Я пойду впереди тебя на несколько десятковъ шаговъ.
Я его узнаю по синими штанами, а ты смотри, обратитъ ли онъ
на меня внимаше и, если онъ не пойдетъ за мной, подойди ко мне
въ первомъ переулке.
Онъ прошелъ мимо субъекта, который, мелькомъ взглянувъ на
него, сейчасъ же отвернулся и даже не .посмотрели ему вследъ.
Пройдя за уголъ этого квартала, я увидели Кравчинскаго непо¬
далеку отъ угла улицы.
— Ну, что?—спросилъ онъ.
— Никакого внимания не обратили на тебя,—ответили я.
— Это хорошо. Ну, а теперь походимъ съ полчаса по улицами
и пойдемъ назадъ въ (рбратномъ порядке. Я пойду сзади и по¬
смотрю, какъ онъ отнесется къ тебе.
Однако, при обратномъ проходе, оказалось что субъекта уже
не было.
— Верно, пошелъ что-нибудь докладывать по начальству!—
заметилъ я. .
с
— Или просто сбежалъ съ поста, чтобы побывать у знако¬
мыхъ, —(прибавили Кравчинскгй.—Все они, наемщики, таковы!
296
□ □□□□□□□
□
□ □ □ □ □
□ □ □ '
□ □
Скорее правъ я, потому что,
кажется, никто не
поставленъ ему
на смену.
Мы прошли .'еще разъ
по
улицк. Никакого
соглядатая,
оче-
видно, больше не было. Мы отправились къ Алексеевой.
У нея противъ обыкновения не было гостей. Тревожное на¬
строение, охватившее въ послТдше дни большинство, благодаря
недавнимъ арестамъ товарищей, заставляло многихъ остерегаться
ходить другъ къ другу безъ нужды, и они оставались дома ръ
выжидательномъ положении. Кроме того, утромъ уже разнесся
слухъ, что я виделъ вчера сыщика противъ дома Алексеевой.
— Вамъ надо временно уехать куда-нибудь изъ Москвы,—
сказалъ ей Кравчинскш.—Да и тебе тоже,—прибавилъ онъ, обра¬
тившись ко мне. .
— Но куда?—спросила Алексеева.
— Надо поискать какого-нибудь помещика, у котораго вамъ
обоимъ можно было бы погостить съ месяцъ, а потомъ будетъ
видно, что делать. Мне говорилъ одинъ профессоръ изъ Петров¬
ской академш, Петрово, что его родственникъ въ Курской губер-
н1и очень хотелъ бы познакомиться съ нашими. Я сейчасъ же
съезжу къ нему.
Онъ, не подходя къ окну, осмотрелъ черезъ него улицу.
— Субъекта нетъ, выходъ, повидимому, свободенъ.
— Но все же лучше не уходите вместе,—сказала Алексеева,
опасавшаяся теперь серьезно за нашу целость.
— Я 1выйду вследъ за тобой черезъ полминуты,—сказалъ я
Кравчинскому,—и буду смотреть, не сопровождаютъ ли тебя.
—• Если никого нетъ, то опереди и, не говоря ни слова, про¬
ходи мимо. А затемъ я пойду за тобой и буду смотреть такимъ
же образомъ.
Такъ мы и сделали. Убедившись, что никого нетъ ни за кемъ
изъ насъ, мы пошли вместе, но около Тверского монастыря встре¬
тили встревоженнаго, спешащаго куда-то Шишко.
| )
297
□ □□□□□□□□□□, □□□□□□□□
— Сейчасъ арестовали Устюжанинова на улиц-Ь, на моихъ
глазахъ, когда я шелъ за нимъ на нЪкоторомъ разстоянш на сви¬
данье съ рабочими. У меня сжимается сердце при мысли ю гибели
этого добраго и скромнаго товарища, но я нич'Ьмъ не могъ ему
помочь.
Итакъ, предчувствие не обмануло Устюжанинова!
И не потому ли, что онъ такъ неловко оглядывался за со¬
бою?—пришло мн-Ь въ голову.
Но я не могъ никогда получить отъ него ответа на этотъ
вопросъ, такъ какъ бол-Ье уже не видалъ его. Онъ, какъ и мнопе
друпе изъ моихъ товарищей, не вынесъ тоски одиночнаго заклю-
чешя и черезъ полтора года умеръ въ темницЬ отъ скоротечной
чахотки.
298
Снова на окн'Ь.
ОТЧЕГО, несмотря на много лктъ, отд’Ьляющихъ меня те¬
перь отъ того прошлаго, я помню изъ него такъ ясно
многое? И, когда я сосредоточиваюсь на немъ въ своемъ
новомъ уединенш въ Двинской крепости, мнк кажется порой,
что въ моихъ ушахъ еще звучатъ давно умолкпия слова, въ во¬
ображении рисуются давно минувния сценыы и порой изъ забве-
Н1я воскресаютъ даже мимолетный выражен1я на лицахъ давно
погибшихъ дорогихъ людей.
Я думаю, все это произошло потому, что *въ перюды преж-
нихъ моихъ заточешй, когда мн-Ь приходилось безъ конца шагать
ввзадъ и впередъ по крошечной кель-Ь, не видя по годамъ ни
одного живого лица, не им'Ья въ рукахъ ни одной книги, я часто
вспоминалъ прошлое и выгравировалъ все пережитое въ своей па¬
мяти до такой степени, что мнк кажется, будто я не разъ писалъ
въ умТ ту или другую главу этого моего разсказа.
Какъ самыя мелюя звезды становятся видимыми во тьм-Ь глу¬
бокой ночи осенью, такъ мельчайшая подробности прежней жизни
выступаютъ теперь передо мною и мн-Ь легко ихъ писать, потому
что он-Ь какъ-будто только сейчасъ были пережиты.
Мн-Ь вспоминается, во всей ея тихой красотк, лунная ночь,
последняя ночь,' которую мы съ Алекскевой просидкли наединк
у окна, въ одной изъ Курскихъ гостиницъ, послк нашего бегства
изъ Москвы. Опять намъ квктила луна надъ крышами противопо-
299
□ □□□□□□□□ □□ □□□□□□□□
ложныхъ домовъ, и ярк1я звездочки смотрели къ намъ въ окно
изъ голубой лазури.
Москва, съ ея пилонами и тайными засадами, казалась намъ
покинутой не вчера, а когда-то давно-давно. Все кругомъ насъ
было новое, никто насъ здесь не знаетъ, никто не ищетъ, никто
не хочетъ заточить въ одиночную камеру безъ света и воздуха,
и намъ было хорошо отдыхать душой въ этомъ новомъ положены.
Но вместе съ тЬмъ намъ было и грустно. Мы вспоминали всю
вереницу лицъ, прошедшихъ передъ нашими глазами два-три ме¬
сяца тому назадъ съ воодушевленными лицами и съ .однимъ об-
щимъ восторженными лозунгомъ на устахъ: «въ народъ, въ на-
родъ!» . ’ I .
. ‘ : ’ы. *
— Какъ быстро все это промелькнуло!—.грустно сказала Але¬
ксеева.—Большинство ихъ уже арестовано въ разныхъ м'Ьстахъ,
друпе скрываются, какъ мы; третьи уже уехали за границу; мало,
очень мало, .осталось уцелевшихъ и еще д-Ьятельныхъ... Какъ вы
думаете, не погибло ли все?
Сильно впечатлительная, легко приходящая въ энтуз1азмъ при
всякомъ, даже незначительномъ успехе, и легко падающая на
время духомъ при неудачахъ, она теперь была /въ разочарован-
номъ состоянии, и ей казалось, что и весь м!ръ долженъ нахо¬
диться въ такомъ же настроены, по причине повсеместныхъ
арестбвъ нашихъ друзей и товарищей.
Я йе могь ей сразу ответить ,на ея вопросъ. То, что я виделъ
въ народе, показывало мне, что если бъ правительство не поме¬
шало намъ въ то лето ходить по деревнями со своими книжками
и раздавать ихъ безграмотными или полуграмотными прохожими
«на цыгарки», то къ осени мы все безъ исключешя возвратились
бы въ свои учебныя заведешя. И мы продолжали бы научныя
занят1я въ полномъ убеждены, что новый богъ, котораго мы
создали себе въ тогдашнемъ крестьянине вместо стараго, библей-
скаго, еще не въ состоянии осуществить .наши идеалы и немедлен-
300
□ □□□□□□□□ □□□□□□□□□а
но создать во всей ея красот! новую жизнь, въ которой люди
узнаютъ другъ въ друг! своихъ сестеръ и :братьевъ, и каждый
будетъ сейчасъ же готовь отдать свою жизнь за ближняго.
Но в!дь я никогда и не над!ялся исключительно на простой
народъ, а больше всего на себя и на своихъ друзей, хотя насъ
было и немного. В!дь сила не въ числ!, а въ героизм!,—дума¬
лось мн!.
—• Разъ наше д!ло справедливо, оно уже не [можетъ погиб¬
нуть,—‘отв!тилъ я ей,—хотя, можетъ быть, крестьяне теперь еще
и не готовы. Я даже не разъ уже думалъ, что при телеграфахъ и
жел!зныхъ дорогахъ общихъ возстан1й, въ род! крестьянской
войны, какая была въ среднее в!ка въ Германш, теперь не можетъ
быть. Ихъ подавятъ въ самомъ начал!, и выйдутъ «отд!льныя
вспышки», какъ хот!лъ Коваликъ. Я думаю, что надо начинать
съ нентровъ, со столицъ, съ заговоровъ, и, между прочимъ, бли¬
I/
же сойтисъ съ рабочими.
— А вотъ мы съ вами мечтали именно о рартнзанской борьб!
въ деревняхъ,—сказала она, грустно улыбаясь.
— Я и теперь мечтаю о ней по временамъ, но считаю это за
простыя мечты. Больше всего мн! хот!лось бы познакомиться съ
рабочими, и, когда я возвращусь въ Москву, я приму тамъ на-
сл!дство, которое юставилъ мн! Устюжаниновъ передъ своимъ
арестомъ, и познакомлюсь съ ними. А больше всего я попрежнему
мечтаю о введенш у насъ республики въ род! Соединенныхъ
Штатовъ въ Америк!.
— Вы—идеалистъ!—сказала она, пожимая мою руку, лежав¬
шую въ ея рук!.-—И вы не выживете, если разочаруетесь.
— Я никогда не разочаруюсь.
—• Но какъ же не разочароваться во многомъ? В!дь эти аре¬
сты повсюду происходить только потому, что н!которые изъ пер-
выхъ арестованныхъ, ради спасешя своей собственной жизни, на¬
чали болтать на допросахъ и выдавать своихъ товарищей. И осо¬
301
бенно много такихъ оказалось какъ разъ среди сочувствовавшихъ
намъ и соглашавшихся на все |крестьянъ и рабочихъ!
■ — Но ведь мы ндемъ !йе изъ одной дружбы къ товарищамъ и
простому [народу, а для осуществлешя свободы, равенства и
/ братства, и потому, что сами не хотимъ жить рабами. Если наши
товарищи или современные крестьяне и рабоч1е и окажутся вдругъ
недостойными этихъ идеаловъ, то сами наши идеалы не станутъ
отъ того хуже. Вотъ почему я не разочаруюсь ни отъ какихъ
не-удачъ и всегда буду трудиться для осуществлешя нашей вели¬
кой цели, все равно съ товарищами или одинъ.
— «Одинъ въ нол’Ь не воинъ»!—сказала она мне. Это было
заглавие чрезвычайно популярнаго въ то время романа Шпиль-
гагена.
—■ Шпильгагенсюй герой только потому былъ одинъ въ поле
не воинъ,—ответилъ я,—что онъ хотЪлъ обосновать осуществле-
ше своихъ идеаловъ на сочувствии къ нему короля.
— А мы—на сочувствии учащейся молодежи изъ привиллеги-
рованныхъ сословш! Клеменцъ правду говорить, что какъ только
будетъ дана конституция и свобода слова и науки, такъ симпатии
интеллигенцш къ сощализму .прекратятся совсЪмъ.
Она простилась со мною, встала съ окна и пошла, перюдически
освещаемая полосами луннаго света изъ оконъ, въ другую ком¬
нату къ своему, закашлявшему во сне, мальчику. Я смотрЬлъ
ей вследъ и думалъ: какъ грустно, что мы обречены, что личное
счастье не для насъ! Мне такъ хотелось бы прижать ее къ своему
сердцу и расцеловать. Мне тогда только что кончилось девятна¬
дцать летъ, хотелось и личной жизни и личнаго счастья; но я
серьезно относился къ любви и къ своей деятельности и прогналъ
съ усшпемъ воли возникавшее чувство. Моя мысль снова напра¬
вилась ;къ тому, о чемъ мы съ нею говорили, оно было такъ
мне близко!
302
□ □□□□□□□□□□□□□□'□□□с
Теперь,—думалось мн-Ь,—наше движенье неизбЬжно пойдетъ
въ томъ направлении, въ которомъ я и мечталъ его видЬть. Глупое
начальство своими арестами сдЬлаетъ То<, чего никто другой не
могъ бы сдЬлать помимо его. Насильно закрывъ начатую нами
дорогу, въ народъ, оно заставить насъ именно и пойти по на¬
стоящей—въ центры, въ города, въ заговоры.
Я, какъ въ дЬтствЬ, простился съ луной и звездами, сошелъ
съ окна и, не закрывая его, легъ на диванчикъ за стюликомъ,
прикрывшись своимъ легкимъ пальто. Но, очевидно, луна не хо-
тЬла еще разставаться со мною: ея лучи падали прямо на меня и,
открывъ глаза, я могъ ее вид-Ьть съ моего дивана. Въ голов! на¬
чали возникать обычныя грезы, и даже слагалось стихотворение
на тему нашего разговора о баррикадахъ:
НЬтъ, друзья, не вернется обратно
Что бывало лЬтъ триста назадъ,
Время бунтовъ прошло безвозвратно
Наступила пора
Но прежде чЬмъ я успЬлъ его закончить въ своемъ ум!, я
уже спалъ кр!пкимъ юномъ.
303
IV.
Я оказываюсь просто мальчикомъ.
НАША тройка бойко подкатила къ помещичьей усадьбе.
Пыльные и уже загорелые отъ (польскаго палящаго сол-
нечнаго зноя, мы 'были радушно встречены молодымъ хо-
зяиномъ въ белой украинской рубашке, расшитой по воротнику
и рукавамъ всевозможными узорами, и его красивой женой, сла¬
бого изн'Ьженнаго телосложения и одетой совс'Ьмъ не по-дере¬
венски, а очень изящно въ легкомъ платье съ тонкими круже¬
вами. Они уже были извещены телеграммой своего родствен¬
ника, что интересные гости, которыхъ они желали иметь, прШдутъ
къ нимъ въ этотъ .самый ^день.
Оба съ любопытствомъ вглядывались въ насъ. Получивъ при¬
веты черезъ насъ отъ своего родственника и однофамильца Пет¬
рово и его семейства, они повели насъ въ (приготовленный намъ
комнаты, где мы 'быстро умылись, и, напившись чаю съ хозяевами,
пошли осматривать ихъ именье, обыкновенную помещичью усадь¬
бу съ большимъ фруктовымъ садомъ, прямо за которымъ находи¬
лась речка, превращенная запрудой въ большое озеро. У откры-
таго шлюза плотины вертелось мельничное колесо, съ котораго
каскадами низвергались внизъ струй воды. Хозяева познакомили
насъ съ мельникомъ, сводили въ свой дубовый лЪсокъ и .на ручей
съ водопадами, по берегамъ котораго росли кусты ежевики со
спелыми ягодами. Познакомивъ насъ ватфмъ со своей, пришедшей
изъ леса, сестрой Марусей, хорошенькой гимназисткой лЪтъ шест¬
надцати, они просили насъ быть, какъ дома, безъ церемошй, по-
304
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
тому что время рабочее, и хозяинъ будетъ свободенъ только за
обедомъ и по вечерами.
Все это мне очень понравилось, !и на следуюнцй же день я
широко воспользовался предоставленной мне свободой.
Въ то время деревенскими властями и въ голову не прихо¬
дило следить за гостями въ пом-Ьщичьихъ жилищахъ. Ни о какихъ
паспортахъ не было и помину въ усадьбахъ, и мы съ Алексеевой
могли (считать себя здесь въ безопасности, какъ если бъ нахо¬
дились за границей. Это сознаше, после всевозможныхъ москов-
скихъ соглядатаевъ и третье-отделенскихъ западней, целикомъ
наполняло меня. Я чувствовали (себя какъ бы только что пр1ехав-
шимъ на каникулы после долгихъ утомительныхъ занятой. Мне хо¬
телось съ радостью бегать, прыгать черезъ канавы и выделывать
всяюя мальчишества.
—: Давайте скатываться по этому откосу къ берег}' «ручья!—
сказалъ я всей компании, когда хозяева привели насъ на одинъ
изъ своихъ холмовъ, покрытый пестрыми цветками.
Все засмеялись, какъ-будто считая мои слова за шутку. Но я
продолжали настаивать.
— Уверяю васъ, что это очень интересно, надо только при¬
жать руки плотно къ боками и катиться по откосу, какъ бревно,
въ конце даже трудно будетъ остановиться. Я часто такъ делали,
когда былъ мальчикомъ.
-—■ Мальчикомъ другое дело,—заметили хозяинъ. — Но ка¬
таться по земле взрослыми!
Ему было лети двадцать шесть и, насколько помню, они былъ
отставной поручики, принявнпйся за хозяйство после женить¬
бы въ Петербурге, годи или два назади. Повидимому, они боялся
скомпрометировать свое достоинство передъ Алексеевой и соб¬
ственной супругой, которая, судя по большому количеству фран-
цузюкихъ романовъ въ усадьбе, была большой любительницей
художественной литературы.
Н. Мороаовъ. Повести.
305
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□ □
Но его сильной и живой сестре, Марусе, мое предложение,
очевидно, очень понравилось.
— Давайте, давайте (вместе!—воскликнула она.
И мы тутъ же, при общемъ см'Ьх'Ь, рядомъ други съ дру-
го.мъ, докатились до «самато ручья, едва остановившись, чтобы не
попасть въ воду.
ВсЬ смеялись, но никто ,«не захотели нами подражать, опа¬
саясь выколоть себЬ глаза, хотя въ мягкой сочной траве это
было совершенно невозможно.
После такого перваго дебюта я вл'Ьзъ съ «Марусей, тотчасъ
же подружившейся со мною', на крутой обрывъ берега. Потомъ,
оставивъ остальныхъ, объявившихъ, что въ такой зной совер¬
шенно невозможно гулять и ушедшихъ въ домъ, мы оба лазили
еще на плотину «вверхъ, отъ поверхности воды, и подъ мельнич¬
ное колесо, окатившее насъ струей холодной воды. ЗатЬмъ и
Маруся убежала отъ жары домой, а я пошелъ на мельницу, где
разспросилъ мельника о мГстныхъ деревенскихъ д’Ьлахъ и лю-
дяхъ и осмотрели все жернова и «шестерни. Увидавъ, что
тутъ больше нечего делать, я пошелъ въ сади, ник'Ьмъ не заме¬
ченный, вл^зъ на самую вершину ели, росшей недалеко отъ
дома, и началъ «наблюдать съ нея, какъ съ колокольни, живо¬
писный окрестности.
— Николай Александровичи! Где вы? О-бе-е-дать!—'Послы¬
шался съ балкона голосъ хозяина.
— Зде-е-е-сь!—крикнули я 1изъ Густыхъ «ветвей еловой вер¬
шины.
Петрово въ изумленш огляделся кругомъ. По моему голосу
было ясно, что я недалеко, а между теми меня нигде не ока¬
зывалось.
— Где же ;вы?—повторили онъ.
— Да здесь, близко!
— Где онъ?—обратился съ недоумешемъ Петрово «къ высы-
306
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
павшими за нимъ на балконъ своей жене, сестре Марусе и
Алексеевой.
— Вонъ онъ!—вскрикнула въ восторге Маруся, показывая
пальцемъ на густую вершину елщ где я сиделъ.
— Господи!—воскликнули хозяинъ.—Сидитъ на дереве,
какъ птица! Вотъ ужъ никакъ не ожидали, что наши современные
револющонеры татае! Я представлялъ ихъ солиднее.
Алексеева засмеялась, но по ея лицу за обедомъ я могъ за¬
метить, что ей было обидно и даже, пожалуй, несколько стыдно
за меня.
— Не лазайте здесь больше на деревья и не катайтесь по
траве!—сказала она мне,, когда мы случайно остались одни.—
Я уже хорошо познакомилась съ нашей хозяйкой. Это она про¬
сила своего мужа показать ей революцюнеровъ, пригласивъ кого-
либо въ гости, но она это сделала не изъ сочувств1я, а изъ лю¬
бопытства. А онъ простой либералъ (такъ назывались тогда не
активные конститущоналисты).
Я обещаль ей держать себя солидно, но въ душе моей было
горько.
Почему это,—думалось мне,—непременно требуютъь чтобъ
ученые, револющонеры, общественные деятели, ходили непре¬
менно въ цилиндрахъ и выступали всегда такъ важно, какъ буд¬
то |у нихъ на каждой ноге по нескольку мозолей? '
Чтобъ поправить впечатлеще, я въ одинъ |изъ следующихъ
вечеровъ, когда на темномъ, безлунномъ ;небе выступили |чил-
л1оны звездъ, сталъ называть присутствующими главный изъ
нихъ. Маруся стала повторять за мной и заучивать ихъ назвашя.
— Откуда вы ихъ знаете?—спросили меня недоверчиво
Петрово.
Я ему ответили, что знаю ихъ еще со второго класса гммна-
зш, когда начали лазить съ картой неба на крыши, чтобъ изу¬
чать звезды. :
20*
307
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
— Но вы могли ихъ все перепутать по карте!
Я взглянулъ на него съ изумлешемъ.
Какъ же можно перепутать?—подумалось мне.—'Очевидно, онъ
самъ никогда не. пробовали» ничего подобнаго и совсЪмъ не зна-
етъ самыхъ простыхъ вещей въ астрономш. Значитъ, ко всему,
что я .сталъ бы 'говорить о небе, онъ отнесся бы только съ недо-
в-Ьр1емъ и больше ничего!
На следующей день, и опять съ той же целью поправить дур¬
ное впечатление отъ сиденья на дереве, я хотЪлъ показать ему
свое -знакомство съ геолопей и сталъ объяснять характеръ нЪ-
которыхъ геологическихъ обнаженш на берегу речки, но и тутъ
опять наткнулся на то же самое скептическое зам-Ьчаше:
— Откуда вы знаете? Ведь вы еще не учились въ универси¬
тете, а въ среднихъ .учебныхъ заведешяхъ этого предмета не
проходятъ. •
— Но я уже прочелъ много спещальныхъ курсовъ и изсл-Ь-
довашй по геолопи и, кроме того, практически изучалъ подмо¬
сковный отложешя и нашелъ въ нихъ порядочно интересныхъ
окаменелостей, который хранятся въ Геологическомъ кабинете
Университета.
Въ ответь опять тотъ же взглядъ, полный недоверия...
Въ (виде последней попытки я, пользуясь, кажется, прохо-
ждешемъ мимо насъ коровы, перечислилъ ему разряды позво-
ночныхъ животныхъ, какъ будто съ целью показать9 что у насъ,
въ Россш, есть представители большинства ихъ, но и здесь вы¬
шло то же самое, что со звездами. На основанш какого-то уже
сложившагося предубеждения противъ меня, очевидно изъ-за
моей молодости и отсутствия солидности, онъ не хотелъ допу¬
стить мысли, что я могу что-нибудь знать, чего онъ самъ не
знаетъ и, когда я говорилъ о чемъ-нибудь, онъ думалъ, что я
говорю, какъ попало.
Здесь впервые обнаружилась для меня трудность, не будучи
308
'а □□□□□□□□□□□□□□□□□□
солиднымъ по виду и офищально дипломированнымъ человЪкомъ,
заслужить какое-нибудь признаке среди нашего обычнаго, мало
образованнаго, общества.
Всякш разъ, когда я сталкивался въ то время со специали¬
стами въ естественныхъ наукахъ, я тотчасъ же заинтересовывалъ
ихъ собой |и своими идеями. Слыша, какъ я со смысломъ про¬
изношу спещальные термины разрабатываемой ими науки и го¬
ворю о ея нов-Ьйшихъ и старыхъ теор1яхъ, они сейчасъ же за¬
бывали мою молодость и недипломированность и начинали гово¬
рить со мною, какъ равные съ равнымъ. А когда я дюворилъ
то же самое въ такъ называемомъ среднеобразованномъ, а въ
сущности совершенно необразованномъ, обществе, п,о возрасту
старше меня, то выходило, что тутъ не хотели даже и слушать
меня. И когда 'я при какомъ-нибудь поводе говорилъ свои мысли,
мне просто отвечали:
— Ваши собственные выводы не им'Ьютъ значен1я. Важно то,
что объ этомъ думаютъ серьезные ученые!
Образовывалась какая-то непроницаемая стена... Только тЬ,
кто’ былъ со мною одного возраста или еще моложе меня, слу¬
шали меня тогда со внимашемъ. Въ этой усадьба мне въ первый
разъ пришла въ голову новая мысль: мн-Ьше моихъ друзей,
что учиться надо для науки, а не для дипломовъ, не всегда спра¬
ведливо. Если вы хотите только изучить науку для себя, то ди-
пломъ вамъ, действительно, ни на что не нуженъ. Но если вы
хотите, чтобы ваши научный мнЪшя съ довер1емъ принимались
обычными людьми, то дипломъ вамъ будетъ очень полезенъ,
именно благодаря почти полному невежеству нашихъ средне-
образованныхъ людей. Когда противъ васъ въ публичномъ споре
выступить дипломированный, все будутъ слушать его, а не васъ,
хотя бы ваши знашя и были во сто разъ больше, а вашъ оппо-
нентъ уже забылъ все то, что зналъ, и просто говорить, что по¬
пало на языкъ.
309
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Только въ томъ случай, если у васъ уже будутъ самостоя¬
тельный научныя работы, признанный спещалистами, вы избави¬
тесь отъ этого недов'Ьрчя и даже какъ будто получите н-Ькоторый
плюсъ: репутацпо человека, пробившаго себ-Ь дорогу къ знанпо
собственными усил1ями безъ постороннихъ помочей.
Но тогда мн-Ь было только двадцать л-Ьтъ, у меня не было
еще никакихъ печатныхъ трудовъ, и потому такое отношение ко
мн-Ь со стороны Петрово было мн-Ь до глубины души обидно.
Лишь внутреннее сознание, что по существу я правъ, что я гово-
рилъ ему только то, что хорошо знаю, сильно смягчало эту
обиду.
— Онъ такъ думаетъ обо мн-Ь, потому что ему нравится
такъ думать...—говорилъ я самъ себ-Ь.—Ну и пусть д-Ьлаетъ себ-Ь
удовольств1е и воображаетъ, что я ничего не знаю, тогда какъ
не знаетъ этого онъ. В-Ьдь отъ его мн-Ьшя я не буду глупЬе!
Даже лучше, если обо (мн-Ь думаютъ хуже, ч-Ьмъ я есть на
д-Ьл-Ь, (потому [что дов-Ьривш1вся мн-Ь не разочаруются потомъ.
Мнопе люди стараются казаться другимъ лучше, ч-Ьмъ они
есть. Имъ в-Ьрятъ, потомъ разочаровываются и, разъ обманутые,
теряютъ в-Ьру во вс-Ьхъ людей вообще и д-Ьлаются несчастными.
Во мн"Ь, по крайней м-Ьр-Ь, никто не разочаруется.
И полный этими новыми мыслями я въ тотъ же вечеръ рЬ-
шилъ не слушаться бод-Ье сов-Ьтовъ Алекс-Ьевой, не стараться
насильно показывать вс-Ьмъ, что и я кое-что знаю, и отбро¬
сить прочь «непреклонную (гордость (во взгляд-Ь», о которой
выразился Михайловъ въ посвященномъ мн-Ь стихотворенш. Надо
вести себя совс-Ьмъ естественно,—р-Ьшилъ я,—и на сл-Ьдуюпцй
же вечеръ, во время общей прогулки, далъ полную волю своей
прирожденной потребности въ быстрыхъ движешяхъ.
Я вскарабкался на обрывъ, перепрыгнулъ н-Ьсколько разъ че¬
резъ ручей, прошелъ при вс-Ьхъ, ц-Ьпляясь за доски, подъ стру¬
ями мельничнаго колеса, а потомъ, когда вм-Ьст-Ь съ закатомъ
310
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
солнца все пошли домой, я остался сидеть и мечтать одинъ на
берегу широкой запруды.
Мало-по-малу догорала алая заря, и засветился, какъ блед¬
ная точка, на западе неба, всегдашнш желтоватый Арктуръ, а
почти прямо надъ моей головой зааяла красавица нашихъ лет-
нихъ ночей, (серебристая Вега. Беловатые клочья тумана стали
подниматься надъ широкой гладью воды и, тихо гонимые едва
заметнымъ ветеркомъ, шли, какъ привиденья безконечной про-
цесс1ей къ видневшейся невдалеке мельнице, уже прекратившей
свою работу. Все кругомъ было полно глубокаго покоя. Не до¬
ходило до меня ни одного человеческаго 'голоса, и въ сонной
тишине, располагающей къ сновидешямъ наяву, эти безчислен-
ные клочья тумана, поднимавннеся завитушками очень близко
другъ къ другу, по временамъ напоминали мне своими очерта-
н1ями маленькихъ детей, идущихъ по воде въ полупрозрачныхъ
белыхъ одеяшяхъ.
Вотъ откуда,—думалось мне,—появилась идея о таинствен-
ныхъ существахъ, духахъ воды, и русалкахъ, особенно любя-
щихъ мельницы.
Мне очень захотелось сделаться мельникомъ где-нибудь въ
глубине лесовъ и жить въ такой обстановке, устроивъ у
себя тайную типографию. Я вспомнили, что и типограф1я у меня
уже есть, та самая, которую я вместе съ Клеменцемъ, Сабли-
нымъ и Писаревыми зарыли въ лесу Ярославской губернш и ме¬
сто которой я всегда моги найти по сделанными нами тогда мет¬
ками на деревьяхъ.
— Непременно въ эту же осень отправлюсь за нашей типо-
граф1ей въ леса Даниловскаго уезда и приспособлю ее къ делу,
устроивъ себе такую же мельницу! Какъ будетъ хорошо сидеть
на ея плотине, какъ теперь, въ глубокой тишине леса, при лун¬
номъ свете, и наблюдать движеше бледныхъ клочьевъ ту-
311
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
мана! Вотъ въ лЬсу раздается голосъ совы: у-лю-лю, у-лю-лю!
Но я буду знать уже, что это—сигналъ приближающихся дру¬
зей. Они идутъ по едва зам'Ьтнымъ тропинкамъ дремучаго бо-
лотистаго леса, где водятся волки и медведи, и иесуте мн-Ь и
маимъ товарищамъ по деятельности новую ^бумагу для тай-
ныхъ изданш, въ которыхъ я тоже помещаю свои статьи, раз-
сказы и стихи револющоннаго содержания. Я отвечаю имъ та-
кимъ же совинымъ крикомъ одинъ разъ. Это означаете, что на
мельнице все благополучно, и вотъ они показываются на полян¬
ке, облитой луннымъ светомъ, между деревьями. Вотъ они уже
близко, я (рижу на ихъ плечахъ тюки съ бумагой, ввожу ихъ въ
свою мельницу. Они разсказываютъ мне все, что случилось но-
ваго, и уходятъ въ ту же ночь, захватнвъ вместо своихъ преж-
нихъ тюковъ новые съ уже отпечатанными книгами.
— Никол-а-а-й Алекса-а-а-ндровичъ!—вдругъ ворвался въ
мои мечты звонк1й голосъ Маруси.—Довольно вамъ сидеть у
мельницы! Идите ужинать!
И вотъ я снова въ ихъ компанш... Самый юный и незаметный
человекъ |изъ всехъ, кроме Маруси! Словъ моихъ никто не слу¬
шаете въ оживленномъ общемъ разговоре. Меня постоянно пе-
ребиваютъ, и я, увидевъ, наконецъ, что имъ больше хо¬
чется разсказывать, чемъ .слушать чуж1е разсказы, по обыкно¬
венно, рамолкаю и предаюсь слушанью того, что они говорите.
Я воспринимаю разсказанное ими и наблюдаю за Собеседни¬
ками, стараясь живо представить себе, какъ Слова каждаго по
I '
интонащи и по содержанпо естественно вытекаютъ изъ его пси-
хологическихъ особенностей... Вотъ здесь Петрово немного ри¬
суется передъ Алексеевой, вотъ здесь онъ искренно увлекся и
говоритъ отъ души. Вотъ здесь Алексеева непроизвольно повто¬
ряете чуи-то, слышаиныя ею слова, а вотъ это она сказала свое,
и совсемъ, совсемъ верно!..
И яркая мысль невольно отчеканивается въ памяти.
312
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
Такъ прошло несколько дней. Я мало-по-малу углубился въ
чтен1е, такъ какъ въ доме было десятка два книгъ по общесгвен-
нымъ наукамъ, какъ разъ т-Ьхъ самыхъ, распространешемъ кото-
рыхъ пять л-Ьтъ тому назадъ занималось наше только что возни¬
кавшее тогда тайное общество пропаганды, получившее зат-Ьмъ
въ публике назваюе «чайковцевъ». Разъ, полулежа на земле въ
тени кустовъ сирени и читая объемистый томъ «Азбуки сощаль-
ныхъ наукъ» Флеровскаго, которую я взялъ утромъ у Петрово,
я услышалъ его шаги по ту сторону кустовъ. Онъ шелъ со своей
женой и не зам'Ьчалъ меня за листьями.
— Теперь ты видишь сама, каше это люди!-—говорилъ онъ
ей.—Алексеева еще ничего, представляетъ некоторый интересъ,
ну, а онъ! Ты сама можешь понять изъ моихъ разговоровъ съ
нимъ, которые я заводилъ исключительно для тебя, что въ немъ
решительно ничего нетъ интереснаго! Ему учиться надо, а онъ
пошелъ самъ учить народъ! И даже делаетъ видъ, что знаеть и
звезды, и происхождение нашихъ земель, а когда съ нимъ спо-
рятъ, начинаетъ выдумывать всяюя ученыя имена въ полной
уверенности, что здесь нетъ учебника, по которому можно было
бы его проверить. Взялъ у меня сегодня «Азбуку сощальныхъ
наукъ»! Еще азбуки не знаетъ, а спроси его, наверное, уже
даетъ ответь на все, что въ ней. Ты сама понимаешь, что при
такйхъ людяхъ успеха быть не можетъ.
Они прошли мимо и вошли въ комнаты дома, изъ оконъ кото-
раго имъ сейЧасъ же можно было увидеть, что я лежалъ по
другую сторону куста, близъ котораго они шли, и слышалъ ихъ
разговоръ. Чувствуя, что выйдетъ неловкость, я быстро всталъ,
и раньше, чемъ они прошли мимо оконъ, скользнувъ за уголъ,
пошелъ по саду и легъ на низменномъ берегу широкаго озера,
образованна™ тутъ запруженной для мельницы рекой. Я такъ
былъ заинтересованъ предметомъ книги, что, севъ подъ тень
кустовъ, сейчасъ же забылъ о слышанномъ разговоре, который
313
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
при то-мъ же не принесъ -мне ничего но-ваго, и принялся за даль¬
нейшее чтеше.
Долго ли, коротко ли я ниталъ, уже не могу припомнить.
Вдругъ легкий шорохъ за спиной заставилъ меня оглянуться.
Всего на шагъ отъ моего лица огромная, стального цвета, че¬
шуйчатая змея, высоко приподнявъ крючкомъ свою голову, под¬
ползала прямо ко мне. Несколько секундъ мы, какъ очарованные,
неподвижно смотрели въ глаза другъ другу; потомъ я быстро
вспрыгнулъ на ноги и отско-чилъ на несколько шаговъ, -огляды¬
ваясь кругомъ, нетъ ли палки. Но ничего не было, и гадюка, за-
шипе-въ, скрылась, извиваясь, обратно въ чащу береговыхъ ку-
стовъ.
Я побежалъ къ дому за палкой и, встретивъ всю компашю,
разсказалъ имъ приключеше.
—■ Господи! что вы за ребенокъ еще!—воскликнули хо¬
зяинъ.—Ну, кто же лежитъ съ книгой подъ кустами на берегу,
где всегда водятся змеи!
Это приключеше было, какъ выражаются французы, соир бе
°;гасе моей ре-путащи -въ смысле общественнаго деятеля...
Бедный «вождь народа!!» Какъ переменилось въ несколько дней
твое положеше! Съ твоей высоты ты сразу низринулся глубоко
внизъ! ВзамЬнъ московской юной радикальной молодежи, смо¬
тревшей на тебя съ обожашемъ за твои похождешя въ народе,
слушавшей съ трогательнымъ внимашемъ каждое твое слово, ты
очутился теперь въ кругу людей, которые чистосердечно считали
тебя юношей, не представляющимъ изъ себя «решительно ничего
интереснаго!» и вдобавокъ еще ты едва не попалъ на зубы бо¬
лотной гадюке изъ-за твоего увлечешя научной книгой!
Даже у Алексеевой, и у дой подъ общимъ впечатлешемъ
моей несолидности, начали какъ будто открываться на меня глаза
и возникать противъ воли мысли: да ведь и въ самомъ деле онъ
совсемъ еще мальчикъ, хотя ему теперь уже почти двадцать летъ!
314
□ □□□□□□□. □□□□□□□□□□□
Правда, она не говорила никому ничего подобнаго, но мн-Ь
это инстинктивно чувствовалось. Ведь и она безъ курса космо¬
графии и геологш въ рукахъ не могла проверить, знаю ли я
хоть что-нибудь въ этихъ наукахъ.
Мы съ ней ведь только мечтали о будущемъ братстве наро-
довъ, а это можетъ ■д’Ьлать и ребенокъ.
Мн-Ь очень захотелось бежать отсюда обратно въ Москву.
Но какъ было оставить {Алексееву одну? Ведь я считалъ себя
ея верными рыцаремъ. Бросить было безчестно, и я решили ис¬
полнить свой долги до конца и ^прожить здесь, несмотря 'на
прочно установившуюся теперь антипатпо ко мн-Ь хозяина, столь¬
ко времени, сколько будетъ нужно для Алексеевой.
Но, къ счастью, это нравственно тяжелое для меня положеше
жить въ гостяхъ у человека, явно нерасположеннаго ко мн-Ь,
вскоре само |Собой прекратилось.
Въ одинъ прекрасный день вдали зазвенели колокольчики, и
изъ подкатившей тройки выскочили—кто бы вы думали?—мой
лучшш въ М1р-Ь други—Кравчинсюй! Можете себе представить
мою радость!
КравчинскШ сейчасъ же, очаровалъ вс-Ьхъ. Его оригинальная,
высокая, смуглая фигура, съ блестящими черными глазами, съ
небольшой курчавой бородкой и огромными лбомъ подъ шапкой
курчавыхъ черныхъ волосъ, и легенды, ходивния о его необычай¬
ной физической сил-Ь, всесторонней образованности и приключе-
шяхъ въ народ-Ь,—все это соединялось вм-Ьст-Ь, чтобъ всегда и
везд-Ь д-Ьлать его центральной фигурой общаго внимания. Петрово
оставили для него даже надзоръ по хозяйству и потомъ черезъ
день, встретившись со мною, сказалъ съ (очень довольными
видомъ:
—• Вотъ, наконецъ, познакомился я и съ настоящими ва¬
шими д-Ьятелемъ!
Я поспешили передать это Кравчинскому, какъ только мы
315
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□□
остались наедине, разсказавъ ему такъ же, какъ я самъ, наобо-
ротъ, разочаровалъ здесь всЪхъ, кроме Маруси.
— Пустяки!—©казалъ онъ.—Не стоитъ обращать внимашя!
Они по натуре хорошее люди, гы поживи здесь еще немноро.
Это нужно. Я тебе долженъ признаться, что я пр1Ъхалъ сюда
не для того только, чтобы посмотреть на ваше житье. Я отпра-
вленъ на самомъ деле въ Одессу. Ты знаешь, тамъ полный раз-
громъ. Все наше одесское отделеюе арестовано и съ нимъ Вол-
ХОВСК1Й, самый ценный человекъ, котораго необходимо осво¬
бодить, во что бы то ни стало. Вотъ я и еду туда, чтобы по¬
пытаться.
— Возьми и меня съ собою! Я также могу быть полезенъ
въ такихъ предпр1ят1яхъ.
— Знаю. Я тебя выпишу отсюда, какъ только понадобишься.
Ты слыхалъ о Волховскомъ?
-—• Читалъ въ газетахъ, когда шелъ процессъ нечаевцевъ.
— После процесса онъ, единственный изъ всехъ выпущен-
ныхъ, не поехалъ отдыхать, а явился въ наше петербургское
отделеюе съ вопросомъ: «нельзя ли устроить какую-нибудь
пакость правительству?» Это намъ очень понравилось, и мы
тогда же условились, что онъ будетъ организовать молодежь
въ Одессе.
— Въ такомъ случае,—ответилъ я,—хотя мне здесь и не
особенно легко жить, но я останусь еще, сколько нужно, только
непременно выпиши меня!
Къ намъ подошла наша молодая хозяйка въ своемъ изящномъ
костюме.
— Я сегодня слышала отъ Николая Александровича, что вы
написали очень интересную сказку. Она не съ вами?
— Со мной въ чемодане.
— Не можете ли прочесть намъ вслухъ по вашей рукописи?.,
— Конечно, съ большимъ удовольств^емъ!
316
□ □□□□□□□□□ □□□□□.□□□ □
— Я придумала устроить такъ: мы будемъ васъ слушать сидя
въ овраге, на камняхъ нашей речки, подъ кустарникомъ, тамъг
гд-Ь она образуетъ водопадики между скалъ.
— Это вы очень хорошо придумали,—-ответилъ Кравчинсюй,
. любивппй романтическую обстановку.
Онъ поб-Ьжалъ за своей тетрадью.
Мы пошли въ оврагъ и разс-Ьлись на камняхъ около него.
Содержаше сказки было отчасти тенденцюзное, отчасти юмо¬
ристическое о глупостяхъ, над'Ьланныхъ становымъ при ро¬
зыске пропагандиста революцш въ народе. Она была написана,
действительно, живо и образно, и мы не разъ прерывали чтеше
своимъ см-Ьхомъ. Но едва О|нъ усп-Ьлъ кончить, какъ горничная
прибежала доложить, что пр^ехалъ местный исправникь и ждетъ
въ доме.
— Откуда онъ?—съ безпокойствомъ спросилъ Петрово.
Дамы тоже встревожились.
-— Кучеръ говорить, что изъ деревни едетъ къ себе домой
въ городъ. •
Петрово несколько успокоился.
— Очевидно, возвращается изъ поездки по должности. Онъ
часто ко мне заезжаетъ и, конечно, останется обедать. Какъ
мне васъ назвать ему?—спросилъ онъ Кравчинскаго.
■—- У меня паспортъ на имя ©едорова, Александра Алексан¬
дровича.
—. Такъ я васъ и назову!
— А васъ,—онъ повернулся къ Алексеевой,—конечно, на¬
зову вашимъ собственнымъ именемъ. Васъ ведь не разыски-
•аютъ. Да и васъ,—обратился онъ ко мне,—я лучше наименую
прямо и, если что случится, скажу, что даже и подумать не могъ,
что васъ, такого молодого человека, въ Москве могутъ разыскивать.
— Не лучше ли назвать меня иначе?—спросилъ я.
— Нетъ!—ответилъ онъ решительно.—Можете быть уве-
317
□ □□□□□□□□□□ □□□□□□□□
реннымъ, что васъ здесь никто не ищетъ и даже никто не поду-
маетъ, что васъ могутъ искать въ Москве!
И онъ поспешили домой, сказавъ, что если исправникъ при¬
ехали случайно, то онъ вызоветъ насъ, а иначе надо придумать,
что намъ делать.
Однако, черезъ полчаса онъ сами возвратился къ намъ вместе
съ исправникомъ и, представивъ его намъ, какъ своего новаго
гостя, предложили всеми прогуляться передъ об'Ьдомъ.
Алексеева была названа ему известной певицей и по его
просьбе сейчасъ же надъ ручьемъ въ ущельи понесся ея удиви¬
тельный голосъ:
Есть на ВолгЪ утесъ
Дикимъ мохомъ обросъ •
Онъ съ боковъ отъ подошвы до края...
И стоить сотни лЪтъ
Только МОХОМЪ ОД'ЬтЪ
Ни нужды, ни заботы не зная.
Исправникъ былъ въ полномъ восторге. Всю прогулку онъ
ухаживалъ за нею, лазилъ на обрывы доставать ей малину и
ежевику и после обеда, уезжая, непременно просилъ насъ
всГхъ троихъ побывать у него въ городе и обещалъ провезти
насъ по всеми его окрестностямъ и интересными местамъ.
Но наше торжество продолжалось недолго. Черезъ день ран-
нимъ утромъ прискакали къ намъ, весь въ пыли, одинъ изъ зна-
комыхъ Петрово и сразу заговорили всеми нами:
— Господа, уезжайте немедленно! Исправникъ, возвратив¬
шись домой, обратили внимание, что фамшпя М—ъ та же самая,
какъ въ присланномъ ему уже давно описке несколькихъ ре-
волющонеровъ, которыхъ Третье Отделеше Собственной Его
Императорскаго Величества Канцелярш считаетъ самыми опасны¬
ми и которыхъ приказало разыскивать по всей Россш. Посмо-
тревъ имя, отчество и описаше наружности, они убедился, что
318
□ □□□□□□□□□□□□□□□□□
они те же самыя, и что приматы другого здЪшняго гостя по¬
хожи на еще более опаснаго—Кравчинскаго. Онъ вчера же по-
слалъ телеграмму въ Третье ОтдЪлеше, спрашивая, арестовать
ли всЬхъ троихъ или только мужчинъ.
— Но какъ же вы такъ скоро узнали это?
— Жена исправника разсказала мне все еще вчера вече-
ромъ, но мн-Ь было совершенно невозможно скакать къ вамъ
ночью.
— Намъ надо сейчасъ же уезжать!—сказалъ Кравчинск1й
нашему растерявшемуся хозяину.—У васъ есть лошади?
— Лучше взять въ деревне! Тамъ есть крестьянинъ, посто¬
янно занимающейся ямщичествомъ. У него тарантасъ и тройка
хорошихъ лошадей. Иначе подумаютъ, что я самъ....
— Такъ пошлите сказать крестьянину, что насъ по теле¬
грамме вызываютъ въ Харьковъ,—сказалъ Кравчинскш,—что съ
моимъ отцомъ сделался ударъ, и мы не постоимъ за деньгами,
если только онъ успЪетъ доставить насъ къ поезду!
Мы быстро сложили наши вещи и черезъ полчаса уже мча¬
лись въ облакахъ пыли по дороге въ Курскъ.
Не знаю, какъ другёе, а я былъ радъ неожиданной перемЪнЪ!
Тяжело мн-Ь было жить въ этой усадьбЬ после невольно подслу-
шаннаго разговора, въ которомъ была высказана обо мне главою
дома такая нелестная характеристика! Тяжело было получать
прпотъ и ежедневный одолженёя отъ человека, который удовле¬
творить уже мною свое любопытсво и у котораго въ результате
не появилось ко мн-Ь никакой симпатш. Кроме того продолжитель¬
ное безд-Ьйсттае было для меня невыносимо. Я былъ способенъ
на все, что угодно, но не имЬлъ ни малейшей способности ждать.
Въ Курске мы разстались. Алексеева съ Кравчинскимъ по¬
ехали искать убежище у знакомыхъ въ Одессе. Ихъ поездъ
отходилъ ранее моего. Долго-долго омотрелъ я вследъ ему и
319
долго-долго, пока онъ былъ виденъ, мелькалъ, поднимаясь и
опускаясь въ окне вагона белый платочекъ Алексеевой.
Это было наше последнее прости. Мне было очень грустно.
Я какъ будто предчувствовалъ, что уже не увижу ее более на
свободе. .
И, действительно, мы снова встретились лишь черезъ три
съ половиной года въ мрачномъ коридоре дома предваритель-
наго заключешя, когда насъ обоихъ вели на судъ...
У Петрово въ усадьбе, какъ мне кто-то сообщилъ потомъ,
былъ тотчасъ же сделанъ обыскъ. Жандармы пр1ехали целымъ
отрядомъ, чтобъ арестовать насъ всехъ троихъ, но, не найдя
никого, разочарованные уехали обратно. Обитатели въ усадьбе
и крестьяне въ деревне были подвергнуты допросамъ, но, такъ
какъ мы не вели тамъ никакой пропаганды и не распространяли
никакихъ книжекъ, то все они были оставлены, хотя и подъ
подозрешемъ, но на свободе.
Конецъ I ТОМА.
Содержите 1-го тома.
Стр.
Предислов1е къ 1-му тому 5
Въ началЪ жизни.
Введете къ разсказу „Въ начал-Ь жизни“. ... 9
I.—Дедушки и бабушки. Первые годы жизни ... 13
II.—Въ отцовскомъ домЪ. Гимназ1я. Общество есте¬
ствоиспытателей и что изъ него вышло ... 32
III. —Конецъ гимназической жизни. Первое знаком¬
ство съ революционерами 60
IV. —Первое путешеств1е въ народъ 92
V. —Н"Ьтъ болЪе возврата . . .' 120
У таинствен наго порога.
I, —На окн-Ь 145
II.—Тревожные дни 152
III. —Какое счастье быть принятымъ въ тайное
общество! 162
IV. - Таинственная депутащя 175
V. —Я организую свой кружекъ! 182
Лиза Дурново.
I.—Передъ лицомъ прошлаго 193
II, —Юная энтуз1астка 200
III, —Путешествие въ народъ изъ губернаторскаго
дома 205
Большая дорога, стр.
I,—1ерусалимск1й странникъ 211
II. —Старый дидъ 221
III. —Ночь въ ясляхъ 227
Во имя братства.
I. —Бой-баба 239
II. —Черный передЪлъ 243
III. —Ночь въ степи подъ телЪгой 250
IV. —Въ изб"Ь недоступной для чертей. ...... 257
Захолустье.
I.—Не ожиданный мною тр1умфъ 275
II.—Опять тревоги 287
III. —Снова на окн-Ь 299
IV. —Я оказываюсь простымъ мальчикомъ .... 304
ИМЪЮТСЯ ВЪ ПРОДАЖЪ книги
НИКОЛАЯ МОРОЗОВА:
Откровеже въ грозе и буре. Истор1я возникновешя Апокалипсиса.
Издаше 3-е, исправленное и дополненное, В. М. Саблина. 322 стр., 67 ри-
супковъ и 2 древн1я звФздн. карты. Москва. 1910 г. Ц. I р. 50 к.
Пер1одическ1я системы строежя вещества. Теоргя возникновешя
современныхъ хпмическпхъ элементовъ. Изд. И. Д. Сытина. 483 стр., 55 ли¬
тограф. таблицъ. Москва. 1907 г. Ц. 3 р.
МенделЪевъ и значеже его перфдической системы для хим1и буду-
щаго. Две публичный лекцш, изд. И. Д. Сытина. 104 стр., 3 вкладн. пор¬
трета Менделеева и в’Ьск. таблицъ. Москва. 1907 г. Ц. 75 к.
Въ начале жизни. Какъ изъ меня вышелъ револющоперъ вместо
ученаго. Изд. В. М. Саблина. 265 стр., со многими рисунками.Москва.
1907 г. Ц. 80 к.
Изъ стенъ неволи. Шлиссельбургская и друпя стихотворешя. Съ
портрет, автора, рис. проф. И. Е. Репина и предисл. П. Ф. Якубовича.
Изд. II. Е. Парамонова. Петербургъ. 1906 г. Ц. 25 к.
Основы качественнаго физико-математическаго анализа и новые
физические факторы, обнаруживаемые имъ въ различныхъ явлешяхъ при¬
роды. Изд. И. Д. Сытина. 402 стр., 22 табл, и 89 рисунк. 1908 г. Ц. 3 р.
Законы сопротивлежя упругой среды движущимся теламъ. Съ
15 вкладн. хромолитогр. таблицами. Складъ у автора. 1908 г. Ц. 1 р.
Начала вектор1альной алгебры въ ихъ генезисе изъ чистой мате¬
матики. Изд. Т-ва «Общественная польза». Съ 88 чертежами и 3 вкладными
таблицами. 1909 г. Ц 2 р.
Въ поискахъ философскаго камня. Разсказъ о попыткахъ къ превра-
щешю металловъ. 304 стр. Съ 147 рисунками и 21 таблицей. Издаше Т-ва
«Общественная польза». 1909 г. Ц. 2 р.
На границе неведомаго. Научныяполуфантазш. Изд. кн. маг. «Звено»
Съ рис. Москва. 1910 г. Ц. 80 к.
Письма изъ Шлиссельбургской нрепости. Иллюстрпров. изд. М. В.
Аверьянова СПБ. 1910 г. Ц I р.
□ >е Еуо1иВоп бег Ма1епе аи( бел Н1тте1зкбгрегп. УеП. хоп ТЬ.
ЗЬйпксрН Пгезиеп 1910 Ц 2 марки.
ОЫаулете 8гбб дготби 1 Ьиггу. Как!. В. Ро1ошеск1ер;о. Ьтуоту. 1909.
О|е ОНепЬагипд 1оНапп13. Егпе азбгопопизсЬ-ЫзбопзсЬе ЦШегзисЬищр
МИ Сек1б\уогс уоп ггок Ог. АгбЬиг Бгетуз. ЗгиН^агб. 1912. Ц. 8 марокъ.
Что можетъ принести намъ встреча съ кометой? Изд. Т-ва Сытина.
Москва. 1910. Ц 50 к.
Функщя. Наглядное изложеше дпффереищальпаго и пнтегральпаго
исчислешя и некоторыхъ его приложешй къ естествознашю и геометрш.
Руководство къ самостоятельному пзучешю высшаго математического
анализа. Изд. «Сотруднпкъ». К1евъ. 1913 г. Ц. 2 р.
Звездныя песни. Стихотворения. Изд. «Скоршонъ». Москва. 1910.
Ц. I р. 50 к. Складъ въ книгоизд. «Задруга». Москва.
Пророки. Истор1я возникновешя бпблейскихъ пророчествъ, пхъ ли¬
тературное изложеше и характеристика. Издаше Т-ва И. Д. Сытина. Москва.
1914. Ц. I р. 75 к.
На войне. Разсказы и размышлешя. Изд. Б. С. БычковскаГо. Складъ
у «Прометея». Поварской 10. Петроградъ. 1916. Ц. I р. 50 к.
Какъ прекратить вздорожаже жизни? Основные законы денежпаго
хозяйства. Изд. Т-ва И. Д. Сытина. Москва. 1916 г. Ц. 60 к.
Книги подъ редакщей или еъ учает1емъ
НИКОЛАЯ МОРОЗОВА:
Подъ сводами. Сборники разсказовъ и стихотворешй, наппсаппыхъ
заключенными въ старой Шлиссельбургской крепости. Составленъ по неиз-
дапнымъ материалами Николаемъ Морозовыми. Изд. кн. маг. «Звено». Москва.
1910 г. Ц. 1 р. 50 к.
Эволюц1Я М1ра. Каруса Штерне. Съ дополи, статьями проф. Н. А.
Умова и Н. А. Морозова. Изд. Т-ва «М1ръ». Переводъ В. К. Агафонова.
Съ многочисл. иллюстр. Ц1па по подписк’Ь 15 р.
Введете въ диффференц1альное и интегральное исчислеже и въ диф-
ференц1альныя уравнежя. Д-ра Кольрауша. Перев. съ н-Ьм. С. К. Лейбо¬
вича, подъ ред. Николая Морозова. Изд. Т-ва «Обществ. Польза». СПБ.
1911. Ц. 2 р.
Техническая энциклопед1я. Словарь по вс-Ьмъ отраслями техники
и примыкающими ки ней науками. 9 томови, около 4.000 стр., 50.000 статей
и свыше 12.000 и , чостращй. Поди ред. полк. Д. С. Троицкаго, акад. А. А.
ПолФщука. Ник. .щрозова, проф. А. А. Русанова и др. Изд. «Просв’Ьщешя».
СПБ. 1912. Ц. 126 р.
Итоги науки въ теор1И и практик^. Подъ ред. проф. М. М. Ковалев-
скаго, II. И. Ланге, Николая Морозова, и В. М. Шимкевича. 12 богато иллю-
стрпрованпыхъ томовъ. По подп. 80 руб. Изд. Т-ва «М1ръ». Москва. 1914 г.
Датская энциклопед1я. Подъ ред. проф. 10. Н. Вагнера, С. А. Князь¬
кова, проф. И. П. Козловскаго, Николая Морозова, проф. С. И. Метальни¬
кова и М. В. Новорусскаго. Ютомовъроскошно иллюстрироваппыхъ. Типогр.
Т-ва И. Д. Сытина. 1914 г. Ц. 20р.
В. Рамзай. Элементы и элентроны. Перев. съ англ. А. Рождествеп-
скаго, подъ ред. Николая Морозова. Изд. «Природа». Москва. 1913 г. Ц. 75 к.
Ф. Содди. Матер1Я и энерпя. Перев. съ англШск. С. Г. Займовскаго,
подъ ред. Николая Морозова. Изд. «Природа». Москва. 1913 г. Ц. 75 к.
Печатаются книги НИКОЛАЯ МОРОЗОВА:
Повести моей жизни. Т. II. По волнами увлечения. Свободный горы.
Книгоиздательство «Задруга». Москва. 1916.
ПовЪсти моей жизни. Т. III. Дпп пспыташя. На перепутья. Передъ
грозой. Книгоиздательство «Задруга». 1916.
Повести моей жизни. Т. IV. Невозвратно былое. Проблески. За
св'Ьтъ и свободу. Земля и воля. Книгоиздательство «Задруга». 1916.
Зв^здныя п'Ьсни. 2-ое пздаше, дополненное новыми стихотворешями.
Книгоиздательство «Задруга»-. Москва. 1916 г.
ИМЪЮТСЯ ВЪ ПРОДАЖЪ:
Ксения Морозова. Въ царств'Ь сказки. Съ предпслов1емъ Николая
Морозова и иллюстрациями Е. Анохиной-Лебедевой. Изд. Сытина. Москва.
1911 г. Ц.-50 к.
Ксения Морозова. Зимшя сказки. Съ иллюстрациями. Е. Анохиной-
Лебедевой. Изд. Сытина. Москва. 1915 г. Ц. 40 к.
50 тысячъ л’Ьтъ назадъ. Разеказъ изъ Каменпаго в'Ька. Уэллса.
Переводъ съ англШскаго Ксеши Морозовой. Изд. «Паптеопъ». СПБ. 1909 г.
Ц. 80 к.
Машина времени. Разеказъ Уэллса. Переводъ съ англшекаго Ксеши
Морозовой. Изд. «Шиповникъ». Петроградъ. 1911 г. Ц. I р. 25 к.
Островъ д-ра Моро. Разеказъ Уэллса. Переводъ съ апглШскаго
-Ксеши Морозовой. Изд. «Шиповникъ». Петроградъ. 1912 г.
ЗвЪзда моря. Романъ Локка. Переводъ съ англШскаго Ксеши Моро¬
зовой. Изд. «Северные дни». Москва. 1916 г.
Тпп. Т-ва Рябушипскихъ. Москва.
Т-ВО Задруга. Москва, М. Никитская,
29.
АШЕВСК1Й, С. Русск1е писатели и война. Ц. 60 коп.
БИЛ0К0НСК1Й, И. Разсказы Т. III. Изд. 2-е Ц. 1 р.
ЕГО-ЖЕ. Воспоминашя (печ.).
Война и М1ръ. Сборникъ статей, посвященныхъ памяти
Л. Н. Толстого. Подъ ред. В. 'П. Обнинскаго и
Т. И. Полнера. Съ ил. Ц. 3 р. 50 к.
Г0РБАЧЕВСК1Й, И. Записни декабриста. Со вст. статьей
Б. Сыро-Ьчновскаго. (Библ. мем. в. II). Ц. 2 р.
ИГНАТОВЪ, И. Театръ и зрители. Съ ил. Ц,. з р.
КАПНИСТЪ гр. ЯБЕДА. Новый текстъ подъ ред. Н. П. Сидо¬
рова (печ.).
КИЗЕВЕТТЕРЪ, А. М. С. Щепкинъ (печ.). .
КУЩЕВСК1Й, И. Николай Негоревъ Романъ, съ пред. Горн-
фельда (печ.).
ЛОЖЬЕ, ЦЕЗАРЬ. Дневникъ офицера великой армж въ 1812 г.
Пер. съ франц. Н. П. Губскаго. Съ пред. А. Васютин-
скаго. (Библ. мем. в. I). Ц. 80 к.
МОРОЗОВЪ, Н. ЗвЪздныя п’Ьсни. Стихотворения. Ц. 1 р. 50 к.
ПРУГАВИНЪ, А. Бунтъ противъ природы (печ.).
РОЗАНОВЪ. И. Русская лирика. Истор.—лит. очерки. Ц. 2 р. 50к.
РОЗЕНБЕРГЪ, В. Беллетристы безвременья (печ.).
РОПШИНЪ, В. То, чего не было. Романъ. 2 изд. Ц. 2 р. 25 к.
ЕГО-ЖЕ. Во Францж во время войны. Ц. 1 р. 75 к.
ФРИЧЕ, В. Итальянская литература XIX в.Ц. 2 р.
ЕГО-ЖЕ. Германскж импер1ализмъ въ литератур^. Ц. 1 р. 25 к-
Ц'Ьна: 2 р. 50 к.
Москва, М. Никитская 29.
Отд. въ Петроград-Ь: К-во „Огни", Фонтанка, 80.