Время кентавров. Степная прародина греков и ариев - Клейн Л.С.

2. Грекоарии и армяне на индоевропейском древе

14. Археологическая идентификация мигрантов
15. Прародина армянофригийцев и грекоариев

13. Предшественники Александра Македонского

4. Два шага в сторону. Менгиры в Румынии и Франции

6. И всё-таки еще шаг вглубь. Незамеченная сенсация

7. Шаг в другую сторону. Танцующие человечки и кавказский рекорд

3. Маленькие хитрости, большие концепции

2. «Зверинообразный убор» или «бычья рогатость»?

Автор: Клейн Л.С.

Теги: предыстория доисторические остатки, артефакты, древности археология история

ISBN: 978-5-8071-0367-3

Год: 2010

Похожие

Время кентавров. Степная прародина греков и ариев

Этногенез и археология Том 2. Арии и Varia

Этногенез и археология Том 1. Теоретические исследования

История археологической мысли. Том 1

Текст

ББК 63.4/63.5
УДК 903'1/94(3)
К 48
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым
коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России»
Клейн Л. С.
Время кентавров. Степная прародина греков и ариев. — СПб, Евразия,
2010 — 496 с, илл. цв. 32 с.
ISBN 978-5-8071-0367-3
Эта научно-популярная книга написана всемирно известным ученым
Л. С. Клейном, профессором, доктором исторических наук. В ней изложены
результаты фундаментального исследования (находящегося в печати) о роли
древних миграций в происхождении индоевропейцев. Обширные научные
знания истории, антропологии, археологии и филологии позволяют Л. С. Клейну
выдвинуть новую смелую гипотезу об археологической идентификации хеттов и
фригийцев, о происхождении греков, армян, индоариев и иранцев. Истоки этих
народов автор усматривает в южнорусских и украинских степях. Привлечение
индийской и греческой мифологии позволяет расшифровать древнейшие
образы в искусстве степного энеолита (петроглифы и изваяния). В книге более
200 иллюстраций, включая фото, карты и схемы. Отменный литературный стиль
и прозрачный доступный язык делает эту увлекательную книгу интересной для
широкого круга читателей.
ББК 63.4/63.5
УДК 903'1/94(3)
Написание этой книги было поддержано РГНФ в 2008 году грантом
№ 08-01-93244а/К
«КпейнЛ.С,текст,2009
с Петрооа М. В., дизайн макета, 2009
с Лосев П. П., дизайн обложки, 2009
ISBN 97B-5-8071-0367-3 ' °^ТЛш ""W^™

Введение

У. Брей, 1981. Шарж из журнла «Панч»

1. Монстры и реалии. Эту книгу я задумал давно, несколько десятилетий
назад, и название запланировал тогда же. Носился с этими планами, делился ими
с коллегами и студентами. Один бывший студент-археолог даже скопировал
название и быстренько опубликовал (1994) статью «Эра кентавра», но развить ее не
сумел. Тема не поддается реализации с ходу. В 80-е гг. я посылал отрывки в
журнал «Знание — сила». Там меня охотно печатали, но на сей раз два очерка
напечатали, остальные не стали: слишком пространные, а сокращать было жаль.
«Получается книга, — сказали. — Книгой и надо печатать». Книга созревала долго.
Время кентавров — для меня не вполне
фигуральное выражение. Я назвал так эту
книгу о событиях на заре медного века потому, что
действительно отношу к этой поре появление
кентавров в мифологии европейцев (рис. 1,
илл. 49), и приурочиваю к ним кентавров,
дракона, циклопа, единорога, цербера и других
монстров. Памятники, которые я связываю с ними,
разбросаны широко по степям Евразии, а вся их
проблематика завязана на происхождении
некоторых очень заметных индоевропейских
народов. Тех, древняя история которых прошла через
наши степи (ариев, греков и других), но их
происхождение — это только часть происхождения
индоевропейцев вообще.
В 2001 г. в журнале «Знание — сила» (№ 4)
вышла статья Сергея Смирнова «Эпоха
кентавров». Идея та же, что у ряда других
исследователей. Все они (в том числе и тот шустрый
студент) независимо друг от друга предположили,
что реальными прототипами кентавров были
всадники, что незнакомые с лошадьми народы
принимали всадников с конями за цельные
существа. Соответственно, эти исследователи искали
зарождение образа на рубеже между
степняками и земледельческими народами.
Исследователи опирались при этом на восприятие конных
Рис. 1. Кентавр со сломанным
деревом на плече, а с дерева
свисает охотничья добыча —
олень. Прорисовка с серебряного
греческого ритона из 3-го
Келермесского кургана (Адыгея,
рубеж VII-VI вв. до н. э.)

8 Лев Клейн ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
европейских конкистадоров
американскими индейцами — те были в ужасе,
принимая всадников за чудовищ
(индейцы, не знавшие лошадей, так
воспринимали всадников-конкистадоров).
Такие же впечатления греков могли
породить миф о кентаврах. Идея, очень
похожая на правду, подкрепленная
фактами (индейцы!), но, тем не менее,
неверная. Кентавры появились раньше,
чем всадники. Да и какие реальные
прототипы искать за трехглавым псом
Цербером, за Единорогом, за огнедышащим
драконом?
В Древней Греции был историк Эв-
Рис 2 Керуб у входа в ассирийский дворец гемер (IV—III ВВ. ДО Н. Э.), который, не
первой половины IX в до н з веря в чудеса, придумывал простые,
(Klengel-Brandt Ev Re,se m das alte Babylon рациональные объяснения ВСЯКИМ МИ-
Prisma Verl 1970 171) Ассирийские к ч
керубы - прототипы библейских херувимов фическим сведениям о чудесных явле-
( им — древнееврейское окончание ниях. Богами, де, объявили себя земные
множественного числа) ^
цари и приписали себе чудесные
свойства. Такие правдоподобные наивно-
рационалистические объяснения принято называть эвгемерическими. Всадники
в основе кентавров — это эвгемерическое объяснение. Эвгемерические
объяснения все чрезмерно упрощают и обычно не работают. Процессы формирования
мифологии гораздо сложнее. Земные явления, конечно, влияли на оформление
небесных, но образы мифологии зарождались не из прямого отражения реалий.
Не было реальных прототипов у сфинксов и нимф, у ангелов и леших, у
ассирийских керубов (рис. 2, илл. 43), которые сами были прототипами библейских
херувимов. Мифологические образы не нуждались в реальных прототипах.
Но поскольку у разных индоевропейских народов мифология
оказывается схожей, зарождение ее образов определенно связано с контактами или
родством индоевропейских народов, возможно, с их общим происхождением.
2. Подступ к этногенезу. Загадками происхождения народов я увлекся
с юности. Корни славян обладали для меня неизъяснимой притягательностью,
истоки индоевропейцев манили тайнами, готовыми раскрыться. Оно и
понятно: я воспитан в русской культуре, мой родной язык — русский, с ранних лет
обучился также польскому, а мое еврейское происхождение не противоречило

Введение
9
этим увлечениям: тот еврейский, который звучал у пожилых соседей (идиш),
был обычным для восточноевропейских евреев диалектом немецкого, то есть
тоже индоевропейским языком. Я стал хорошо понимать его, когда выучил
немецкий. О том еврейском (иврит), на котором сейчас говорит население
государства Израиль и который, как и арабский, принадлежит к семитской, а не
индоевропейской семье языков, тогда, до войны, мало кто слышал. Язык этот был
создан искусственно на базе древнееврейского (языка Библии).
Тогда я еще не знал, что евреи изначально отличались от других семитов
сильной примесью индоевропейской крови — Палестина была в ХШ-ХИ вв.
до н. э. захвачена индоевропейцами (письменные источники подтверждаются
археологией) и от них получила свое название. Потом эти пришельцы
смешались с евреями, и оттого евреи так заметно отличаются своим физическим
обликом от других семитов, например арабов. Среди евреев много голубоглазых,
сероглазых, рыжих, а среди арабов — найдите рыжего!
Конечно, держались в нашей семье и некоторые традиции, присущие
ассимилированным российским евреям: культ образованности, неприятие
пьянства, уважение к либеральным ценностям, но это, пожалуй, всё. Иудейской
религии в нашей семье не было уже за три поколения до меня. Не было никакой
религии. Уже дед был неверующим. Но не было и коммунистических
убеждений. Дед был фабрикантом, отец — врачом, Гражданскую войну он провел
в белой армии — у Деникина. Ни дед, ни отец, ни я в партию не вступали.
Православие нашу семью также не охватило. К православной религии
и к славянскому язычеству я относился с одинаковым, чисто научным
любопытством. Даже, пожалуй, к язычеству — с более живым. Это нашло
выражение в книге, написанной в старости, — «Воскрешение Перуна» (однако
отношение к неоязычеству — негативное). Обычные для интеллигенции
свободомыслие и атеизм сказались в интересе к рациональному распутыванию
загадок мифологии — это тоже стало моим увлечением.
Таковы были обстоятельства, обусловившие мои научные интересы. Эти
интересы были тесно взаимосвязаны. Еще в ранней юности я понял, что
этногенез (вопросы происхождения народов) решается только комплексно,
кооперацией нескольких наук, синтезом разных видов источников, что для
проникновения в эти тайны требуется изучение разных сфер: языка, мифологии,
археологических материалов, физического типа человека.
Так получилось, что мне удалось поступить сразу на два факультета
Ленинградского университета. На филологическом факультете моим
руководителем стал профессор Владимир Яковлевич Пропп, один из основателей
структурализма, специалист по фольклору и мифологии — совершенно
обаятельный человек. Я слушал также лекции крупнейших лингвистов академика

10 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
И. И. Мещанинова, профессора С. Д. Кацнельсона, занимался в семинаре
академика Б. А. Ларина. На историческом факультете я учился на кафедре
археологии, где моим руководителем был профессор Михаил Илларионович
Артамонов. Фигура величественная и сложная, он был директором Эрмитажа.
Слушал я также лекции Б. Б. Пиотровского, А. П. Окладникова (позже
академиков) и других выдающихся археологов. У меня накапливались знания по
археологии, лингвистике, фольклористике (мифологии) и антропологии.
Сам же я много занимался методологией и теорией науки с целью
научиться синтезировать данные разных наук. Занимался этим тоже смолоду.
Еще студентом второго курса сделал нахальный доклад «Основы советской
этногенетики» — предложил заложить новую науку, синтезирующую данные
ряда наук. Не бросал эту идею и позже, когда стал профессором Университета.
Довелось много лет преподавать в Ленинградском — Петербургском
университете, преподавал также в университетах Венском, Западно-Берлинском,
Копенгагенском, Даремском, Люблянском, в университетах Турку, Вашингтона
и других. Читал лекции и доклады в Кембридже, Оксфорде, Стокгольме,
Мадриде. Обзавелся я и собственными учениками, из которых многие стали сами
профессорами, некоторые — академиками. Вот уже более полувека, как я
занимаюсь разными аспектами проблемы этногенеза индоевропейцев.
Сейчас по мере сил попытался обобщить то, что науке известно о
происхождении индоевропейцев. Эта книга является популярной версией
профессионального изложения большого исследования, с которым я выступил
параллельно: «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов». Я
докладывал его целый год по главам в Институте лингвистических исследований
Российской академии наук. Участники обсуждения — очень профессиональная
среда: два академика, дюжина докторов наук, кандидаты наук. Не только
сотрудники Института лингвистических исследований, но и других институтов
РАН — истории материальной культуры, восточных рукописей. Музея истории
религии. Музея антропологии и этнографии, Эрмитажа, преподаватели и
студенты университета. Коль скоро я уже стар (мне за восемьдесят), значительную
часть аудитории составляли мои ученики. Однако это не смягчало их
суждений — выражали свои сомнения, выдвигали свои гипотезы, спорили. В итоге я
передал свою работу для публикации вместе со всеми обсуждениями,
поскольку и дискуссии должны быть интересны читателю.
Всё же широкому кругу читателей та книга будет, вероятно, не очень
доступна: для чтения требуется специальное образование. Но тема может
считаться ясной самому исследователю только на том уровне, когда он может
внятно изложить ее образованному читателю, не подготовленному
профессионально. Это я и пытаюсь здесь сделать.

Рождение Европы

Как у наших у ворот
Чудо-дерево растет.
Чудо, чудо, чудо, чудо
Расчудесное.
Не листочки на нем,
Не цветочки на нем...
К. Чуковский. Чудо-дерево.

1. Миф о Европе. У древних греков есть красивый миф о похищении
Европы (он пересказан Овидием в «Метаморфозах»). У Агенора, царя
финикийского города Сидона, была дочь-красавица Европа, буквально (по-гречески)
«широкоглазая», «с распахнутыми глазами». Когда она гуляла по берегу
Средиземного моря, в нее влюбился царь богов Зевс. Решив похитить ее, он
обернулся спокойным белым быком и подставил ей спину. Европа уселась на спину
быка, и он уплыл с ней по Средиземному морю на остров Крит — место его
рождения. Там от Зевса у Европы родилось трое сыновей, в том числе Минос,
ставший царем Крита. Сюжет «Похищения Европы» издавна привлекает
художников — известны картины Тициана, Буше, Гвидо Рени, Лоррена,
Валентина Серова и других (илл. 1).
Согласно этому мифу, Европа, по которой названа часть света, родилась
в Финикии, в земле Ханаан, чуть севернее Палестины. Агенор, ее отец,
значится сыном Египта и Ливии. Нетрудно сообразить, что здесь древние
очеловечили географические названия, чтобы отобразить те отношения между
странами, которые им, древним людям, представлялись истинными. У них не было
иного способа вообразить эти отношения, кроме как родословной. А культ
быка в сопряжении с культом Зевса укоренены на Крите издавна (миф о
Минотавре, сцены тавромахии на минойских фресках, святилище Зевса в пещере
на горе Дикта).
На деле, конечно, не Европа названа по некой дочери Агенора, а
вымышленная дочь эта названа по реальной территории. Как возникло название
территории — другой вопрос. Есть мнение, что слово это происходит от древнесе-
митского «эреб» 'запад','вечер', 'страна заката', а греческое значение — просто
народное переосмысление, но это только гипотеза. Впервые термин «Европа»
в географическом значении употреблен ионийскими географами и философами

14 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Малой Азии в VI в. до н. э. Так что и в этом смысле Европа родилась в Азии. Итак,
создателям мифа представлялось, что Египет и Финикия древнее почитающих
Зевса западных стран — Крита и еще более молодой Греции.
В общем это соотношение подтверждается археологией. Еще в конце
XIX в. великие скандинавские археологи швед Оскар Монтелиус и датчанин
Софус Мюллер разработали на большом количестве фактов концепцию о
заимствовании основных культурных достижений неолита и бронзового века
Европы (домашнего скота, земледелия, металлов и проч.) с Ближнего Востока.
Эта концепция, основанная на идее диффузии (просачивания, расползания)
более высокой культуры из восточного очага, была названа диффузионизм.
Одним из его виднейших сторонников и лидером этого направления в XX веке
был крупнейший британский археолог Гордон Чайлд, придерживавшийся
марксистских взглядов.
У нас, однако, в советское время эта концепция долго была под запретом
и отвергалась как буржуазное извращение. Считалось, что она ущемляет
национальное достоинство одних народов за счет других. Ведь и мы
оказываемся среди народов Европы. Как это к нам более высокая культура приходила
откуда-то извне! Всё и всегда возникало у нас самостоятельно! Полагалось
разрабатывать доказательства развития всех явлений культуры на нашей
территории под воздействием внутренних потребностей и факторов, по общим
социально-экономическим законам. Позже такая же тенденция, хотя и по
другим мотивам, возникла и на Западе.
Однако к концу XX в. эта тенденция была преодолена как тут, так и там.
Ныне установлено совершенно точно, на основе многочисленных физико-
химических датировок (радиоуглеродных и других), что основные культурные
достижения на Ближнем Востоке гораздо древнее, чем в Европе, а первые
проявления этих прогрессивных черт в Европе копируют восточную традицию
(рис. 3). Более того, массовые исследования генов показали, что огромная
часть европейского населения происходит с Востока, то есть и само
восточное население прибыло в Европу и заселило ее значительную часть (илл. 26).
Разумеется, это очень упрощенное изложение событий и процессов. На
деле были и обратные движения, были самостоятельные, независимые
процессы в Европе. Но основные линии диффузии культуры в неолите и
бронзовом веке всё же реальны и достоверны. Один из британских борцов против
диффузионизма Колин Ренфру ныне сам строит концепцию о
распространении неолита с Ближнего Востока.
Вся ошеломительная неестественность и неприемлемость для
многих концепции диффузии заключается в том, что ведь в настоящее
время всё обстоит как раз противоположным образом. Это из Европы исходит

I. Рождение Европы
15
чрезвычайная культуртрегерская активность, это Европа колонизовала весь
мир, прежде всего Азию и Африку, это европейское население освоило
Америку и Австралию и практически вытеснило аборигенов с большей части этих
материков, это европейский образ жизни, укоренившийся и в Америке, стал
образцом для всего мира.
Почти вся Европа охвачена издавна индоевропейскими языками, которые
заходят и на часть азиатского материка. Все народы-культуртрегеры нового
времени — это индоевропейские народы, как-то родственные друг другу.
Встает вопрос, с какого времени Европа стала индоевропейской? Когда эти народы
сформировались, и в какой мере с этим связано возникновение новой,
активной и всепобеждающей Европы? То есть когда состоялось настоящее рождение
Европы? В Германии Густав
Косинна, языковед, ставший
археологом, уже в конце XIX
века увязывал эту
экспансию именно с образованием
индоевропейской общности
языков и народов (индо-
германской в его
терминологии), с их природными
особенностями, их
«нордической расой». Он
реконструировал уже в неолите
14 завоевательных походов
индогерманцев,
разносивших из Германии по всей
Европе индогерманскую речь
и культуру.
Расу эту
основоположники «расовой теории»
еще раньше назвали
арийской — по древней
народности ариев, кстати, весьма
далекой от древних
германцев, да и славян тоже. Арии — прямые предки иранцев, индийцев и скифов.
Только они сами называли себя ариями — агуа. Они действительно
расселялись широко, но совсем по другим территориям и из другого очага. Но и
славянам, и германцам они все-таки родственны. Чайлд выводил всех
индоевропейцев из причерноморских степей, а современный лидер британской археологии
Рис. 3. График радиоуглеродных даг неолитизации Европы.
Диффузия раннего земледелия по Аииериану и Кавалли-
Сфорца (1973): по вертикальной осн отложены даты (до
н. э.), а по горизонтальной — расстояние (в км) от места
наиболее раннего появления земледелия — Иерихона

16 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Колин Ренфру — с Ближнего Востока. Однако есть и немало аргументов за
север Центральной Европы. Так что же, прав Косинна? Вот этот узел и нужно
распутать.
2. Индоевропейское родство. Индоевропейская проблема — так
именуют загадку происхождения индоевропейской общности языков и,
соответственно, происхождения индоевропейских народов. Вот уже больше ста
лет из-за этой проблемы ломают копья языковеды, археологи, антропологи
и историки многих стран. Написаны тысячи книг и статей, выдвинуты
блестящие гипотезы (их часто поднимают до ранга теорий), проведены
интереснейшие дискуссии, а общепризнанного решения нет до сих пор. То одна, то другая
гипотеза быстро входили в моду, вербовали сторонников, овладевали
общественным мнением, а потом столь же быстро предавались забвению, уступая
дорогу новой гипотезе. И сейчас минимум пять разных гипотез о локализации
исходного очага индоевропейцев обладают весом в науке, а еще и само
наличие такого очага, сам принцип его выявления оспариваются.
Чего-то не хватает для разгадки. То ли не все данные собраны (слишком
много лакун), то ли методика недостаточно продумана (не найдены
победительные приемы и решающие аргументы), то ли субъективные устремления
ученых перевешивают объективный анализ...
Хотя, казалось бы, исходные принципы ясны, языки изучены давно и
детально, археологические культуры и связи между ними известны на большую
глубину. Неужто недостаточно здравого смысла? Ведь сходства языков
наглядны, а логика связей проста и всякому понятна. Или это лишь иллюзия?
Русские и финны в значительной части светловолосы и голубоглазы,
индийцы — черноволосы и не просто смуглы, а весьма темнокожи, хотя и не
настолько, как негры. Но языковеды единогласно считают русских
родственными по языку индийцам (точнее, большей их части), а не финнам. Кстати,
именно темнокожие индийцы являются истинными ариями, искони носящими
это название, а немцы — нет. Но и немцы являются их родичами по языку.
Языковое родство и расовая принадлежность — разные вещи.
Любой русский понимает, что украинцы и белорусы — близко
родственные (русскому) народы, потому что язык их ему в общем понятен — грамматика
схожа, масса общих слов. Речь болгар и сербов менее понятна, но всё же и ее,
вслушавшись, можно уразуметь. С поляками и чехами дело сложнее. Польский
гимн: «Ешчэ Польска не згинела» — «Еще Польша не погибла, не сгинула»...
Отдельные слова и грамматические формы узнаются, но лишь многократное
повторение позволяет уловить всю масштабность сходства с русским языком.
Всё это славянская речь, и всем понятно, что в прошлом эти народы составляли

/. Рождение Европы
17
один народ, одну языковую массу. Но язык всё время понемногу обновляется,
изменяется. Расселение этой массы привело к тому, что ее части вошли в
разные государственные образования, приняли разные религии. Это привело
к их изоляции друг от друга, формированию разных диалектов, а с течением
времени дальнейшее развитие в изоляции превратило их в разные языки,
которые, однако, ощущаются как родственные. Это убеждение подкрепляется
тем, что в летописях отражено состояние тысячелетней давности, в котором
такого разделения еще не было. Летописец говорит о славянских племенах,
называя их одним именем («словене») и явно ощущая одним народом.
То же самое, но по отношению к себе, ощущают англичане, вслушиваясь
в немецкую или голландскую речь. Немецкое Vater — английское father,
немецкое Hand 'рука' — английское hand, немецкое gib 'дай' — английское give,
и т. д. Это германская семья языков, аналогичная славянской.
Итальянцы могут сообразить то же самое о себе, близко знакомясь с речью
испанцев или румын, а при внимательной проверке — также и с речью
французов. Здесь общий предок всех этих языков вроде бы и налицо — все они
развились из латыни, когда две тысячи лет назад огромные территории были
захвачены и ассимилированы Римской империей (названной по столице — Риму, Roma).
Эту семью языков и называют романсной, а в названии румын даже сохранилось
и слово Romana — «римская». Правда, в основу языков нынешней Франции,
Испании, Португалии и Румынии легла не та классическая латынь, которую
изучают медики и юристы, а «испорченная» латынь простонародья — «вульгарная
латынь». Ее искажения, приведшие к расхождению дочерних языков, в большой
мере были обусловлены тем, что завоеванное население, заговорившее речью
завоевателей, говорило раньше на разных других языках и сохранило свой
привычный акцент, многие слова и выражения из прежней речи.
Все это было ясно многим уже издавна. Но лишь выдающиеся ученые
XVII-XVIII вв. стали улавливать, что сходства того же рода, но гораздо менее
заметные, есть и между самими этими семьями языков — славянские языки
родственны германским, балтским и романским. А на рубеже XIX в. Уильям
Джоунс, братья Фридрих и Август-Вильгельм Шлегели и Франц Bonn
распознали, что такое же родство можно выявить между ними всеми и языком
священных текстов Древней Индии — санскритом. Эта большая общность была
названа индогерманской или индоевропейской.
Дело не в схожих звучаниях слов. Слова, звучащие схоже, можно найти
в любых языках. Часть объясняется заимствованиями. Так, в русский язык
вошло много татарских слов (чугун, ярлык, урюк, кишмиш), греческих слов
(география, антропология, демократия, патриарх), латинских (религия,
профанация, форум, консул, трибунал), английских (футбол, бокс, спортсмен, офис,

18 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
маркетинг), французских (туалет, суп, суфле, антрекот, резюме), немецких
(штаб, штифт, бутерброд). Часть же слов схожа просто из-за случайных
созвучий. На таких случайных звуковых совпадениях в названиях рек и поселков
создаются многие дилетантские построения об этнической принадлежности
территорий.
Связи, по которым специалистами устанавливается родство языков, их
происхождение от одной речи, другого рода. Имеется в виду такое
положение, когда в языках обнаруживается целая система схожих слов.
Латинскому mater соответствуют русское мать (косвенные падежи
сохранили матер-), греческое цл.тг|р (meter), немецкое Mutter, английское mother
с тем же значением.
Латинскому brater соответствуют русское брат (старослав. братръ), древ-
неинд. fhratar-, греческое (ppaitip (frater, 'член фратрии'), немецкое Bruder,
английское brother.
Латинскому soror соответствуют русское сестра, литовск. seser-, древне-
инд. svasar, немецкое Schwester, английское sister.
Латинскому socer соответствуют русское свекор, литовск. SeSuras, древ-
неинд. ^v^urah, нем. Schwieger-.
Латинскому vidua соответствуют русское вдова (старослав. въдова),
древнепрусск. widdewu, древнеинд. vidhava, авест. vi5ava, нем. Witwe, англ.
widdow, ирл. fedb, алб. ve.
Итак далее.
Существенно, что эти соответствия затрагивают основную лексику языка,
мало поддающуюся влияниям и заимствованиям. Это названия родства,
частей тела, простые числа, различия пола, дня и ночи и т. п. При этом различия
родственных слов оказываются регулярными, то есть некоему звуку в одном
языке всегда в другом языке соответствует один и тот же другой звук. Так,
русскому р перед узкой гласной е соответствует польское ж: река — «жека»
(rzeka), репа — «жепа» (rzepa), ремесло — «жемёсло» (rzemioslo),
расширение — «розшежене» (rozszerzenie). Польское написание показывает, что р
в польском языке было, но некогда в польском языке все р перед е смягчились
и превратились в ж. Это было правило, звуковой закон. По таким законам
изменялась речь, когда расходились языки, и это приводило к системным
регулярным соответствиям между родственными языками.
Еще надежнее устанавливается родство языков по схоже звучащим
грамматическим частицам слов — суффиксам, префиксам, окончаниям. Вообще по
сходству грамматических систем.
Вот по этим показателям была выделена индоевропейская семья языков,
в которую вошли языки:

/. Рождение Европы
19
индоарийские (хинди, урду, санскрит и др.),
иранские (персидский, таджикский, пушту, осетинский и др.),
славянские (русский, болгарский, сербский, польский и др.),
балтские (латышский, литовский и язык пруссов),
германские (немецкий, английский, голландский, датский, шведский,
идиш и др.),
романские (латынь, французский, итальянский, испанский, румынский
и др.),
кельтские (ирландский, бретонский и др.),
а также греческий, армянский, албанский и др.
Языки эти издавна охватывают почти всю Европу и часть Азии, не
говоря уж о недавнем (несколько веков назад) их распространении на Америку
и Австралию. В Европе только несколько языков остались вне этой огромной
семьи — язык басков на границе Испании и Франции, венгерский на Дунае,
да языки эстонцев и финнов, которые вместе с венграми составляют
другую большую семью — финно-угорскую. Загадочный язык басков не удается
включить ни в какую семью.
Кроме финно-угорской и индоевропейской больших семей есть еще
семитская, кавказская, тюркская и другие.
3. Праязык, пранарод и прародина. Родство языков — по аналогии
с родством людей — естественно объяснить их общим происхождением. Но
это значит, что у каждой нынешней языковой семьи существовал в прошлом
общий предок — праязык, а на нем разговаривал соответствующий пранарод.
Для славян вырисовывается в не столь уж далеком прошлом славянский
общий предок — славянский пранарод, для германцев — прагерманский, для
кельтов — пракельтский, а для романских — прароманский, в качестве
которого выступает вульгарная (т. е. простонародная) латынь. И т. д.
А если были пранароды, то, естественно, были и некие компактные
территории, на которых каждый такой пранарод обитал до расселения и из
которых он затем расселился на более обширные территории, распавшись на
нынешние родственные народы. Такая сравнительно небольшая территория
для нынешних народов является их первоначальной родиной — прародиной.
Такие пранароды и прародины намечаются для каждой языковой
семьи — славянской, балтской, германской и проч. Должна быть такая
прародина и у их общего предка, у индоевропейского пранарода. Некоторые
политики от науки стремятся доказать, что такая прародина находилась на
территории их страны, поскольку такое местоположение, по их представлению,
дает их стране какое-то преимущество, особую честь, а их народу — право

20 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
первородства. С таким же основанием представители народов, проживающих
ныне вне своей прародины, могут претендовать на «возвращение» утерянных
земель. На деле, конечно, никакие права из этих древних территориальных
соотношений не вытекают. Если признать такие права за народами, то все
народы передерутся за какие-то земли — у всех нынешние территоии и границы
не исконные. Права народа на территорию определяются не древностью его
проживания на этой территории и не самим фактом его прежнего проживания
на ней, а исключительно живой традицией и системой международных
договоров, эту традицию скрепляющих.
Зачем тогда эти древние этапы развития изучать? Так ведь у истории есть
мотивы и помимо эгоистических интересов отдельных элит, политических и
националистических. Изучаем для того, чтобы понять истоки языкового родства
современных народов, установить общие законы развития языков и народов,
законы развития обществ в конкретных условиях. Эти знания нужны для того,
чтобы разобраться в современности и выбрать правильное поведение. Это не
так уж мало. Но, кроме того, у народов есть и простое любопытство, горячий
интерес к своему происхождению, а также к происхождению соседей и к
давним связям и соотношениям. В этом плане народы — как обычные семьи.
Родословная ныне почти никакой практической роли не играет (разве что
выяснение родства в спорах о наследстве), а всё же ее хотят знать и сами люди,
и их соседи. Это продолжение их любви и интереса к родителям и ближайшим
предкам. Они узнают в предках свои черты и хотят понять и оценить
вытекающие из этого достоинства и недостатки. Ищут в этом психологическую опору
для своих жизненных амбиций и перспектив.
4. Лингвистическая реконструкция. При расхождении языков одни
и те же слова стали произноситься несколько по-разному, в некоторых языках
изменились неузнаваемо, а кое-где были заменены другими. Изменялось и их
значение. Скажем «стрелять» означало первоначально только выпускать
стрелу, а потом значение было перенесено и на выпускание пуль и снарядов.
«Чернилами» называли жидкость, способную чернить, а потом появились и
фиолетовые чернила, красные, синие. Но сравнение родственных слов и языков
позволяет если не восстановить прежнее звучание в точности, то, по крайней
мере, догадываться о нем с большой степенью вероятности — оно должно
было звучать не очень далеко от тех форм, которые сохранились в
родственных словах и языках. Сравнивая схожие слова и формы в родственных
языках, можно представить всю систему словообразования по избранной теме.
Более того, можно предположительно восстановить звучание слова в
праязыке, приведшее ко всей системе производных слов. Такие предположительно

/. Рождение Европы
21
восстановленные слова и формы стали обозначать звездочкой спереди —
*domos 'дом' (это формы «под звездочкой»).
Сравнивая реконструированные праязыки славянский, германский,
кельтский и другие индоевропейские, можно таким же манером реконструировать
и общеиндоевропейский праязык.
Всеми этими реконструкциями занялись лингвисты XIX в. Адальберт Кун,
Макс Мюллер и Адольф Пиктэ. Они заложили в лингвистике отрасль, названную
лингвистической палеонтологией — по примеру биологической
палеонтологии, науки о костных остатках, по которым та восстанавливала облик и
поведение ископаемых животных. Так, лингвистическая палеонтология должна была
восстановить по живым родственным языкам породившие их древние языки
(праязыки), от которых не осталось письменных текстов. Август Шлейхер даже
написал целую басню на восстановленном индоевропейском праязыке. Но,
конечно, звучание его остается предположительным — вероятным, даже очень
вероятным, но не абсолютно достоверным. А местами весьма спорным.
Располагая целой гаммой живых звучаний одного и того же слова в
разных родственных языках, как определить, каково же было древнее, исходное
звучание? Вначале лингвисты (в частности первые «палеонтологи» — Кун
и Пиктэ) полагали, что поскольку санскрит древнее всех других языков,
звучание праиндоевропейского было наиболее близким к санскриту. Затем особая
древность санскрита была поставлена под сомнение, и древнейшим
звучанием было признано то, которое сохранилось в большинстве индоевропейских
языков. Но ведь и большинство могло пережить какие-то общие изменения.
Когда был открыт очень древний хеттский язык, древнее
общеиндоевропейское звучание стали смещать ближе к хеттскому.
Немецкие ученые сочли немецкий язык, коль скоро он в центре
индоевропейского ареала, наиболее древним и сохранившим лучше всего древний
строй и словарь, тогда как отошедшие далеко языки пережили порчу и чуждые
примеси. Однако немецкий не сохранил многих падежей и падежных
окончаний (типа тех, которые есть в санскрите, в латыни и древнегреческом), зато
они хорошо сохранились в славянских языках, а еще лучше — в литовском,
который на окраине Европы мало смешивался с другими индоевропейскими
и мог лучше сохраниться. Лингвисты следующего поколения предположили,
что происходят инновации интенсивнее в центре, чем на окраинах, и стали
считать, что те индоевропейские языки, которые остались в центральной
области расселения, изменились больше, а сохранили свой архаичный облик
как раз окраинные языки, наиболее далеко отошедшие от центра. Но где был
исконный центр распространения? Неужто просто в геометрическом центре
ареала?

22 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Лингвистическая палеонтология позволяла сделать кое-какие суждения
и о территориях, занятых некогда праязыками отдельных семей и общим пра-
индоевропейским языком. Нужно было только определить лексику праязыка,
относящуюся к природным условиям, в частности к фауне и флоре исходного
очага, а затем сверить с географической картой. Но сверять надо не с
нынешней картой (природа же меняется, климатические зоны сдвигаются за
тысячелетия), а с картой того времени, к которому относятся праязыки. Впрочем,
это можно определить по лексике культурной — по знанию металлов,
домашних животных и растений, по хозяйственной лексике. Первую крупную работу
этого рода выпустил Пиктз в 1859 г. Она называлась «Происхождение
индоевропейцев, или Первобытные арья».
Поскольку, по данным сравнительного языкознания, на прародине рос
бук, можно было отсеять Гималаи и значительную часть Индии, а также При-
уралье (это «аргумент бука»). В древнеарийских гимнах упоминается бобер,
наличествующий и в общем индоевропейском праязыке, а бобер не
водился южнее Кавказа («аргумент бобра»). Значит, и Малую Азию можно отсеять.
«Аргумент ясеня» исключает степи. Этот анализ экологии охватывает
обширный материал. Но каждый отдельный аргумент может быть оспорен: слова
изменяли свой смысл, значения переходили на смежные виды, да иногда
приходили и новые данные о распространении видов в древности. Так что такой
анализ действовал скорее массовым охватом, а не отдельными аргументами.
Один из таких обзоров сведений об экологической нише праиндоевропейцев
представлен в книге В. А. Сафронова «Индоевропейские прародины» (1986 г.,
гл. 3, с. 46-56).
Были и другие основания для сомнений.
Во-первых, домашние животные и растения могли заимствоваться
одними народами у других. Картину диффузии этих реалий и связанной с ними
терминологии из Азии в Европу нарисовал Виктор Ген (или Хен — по-немецки
пишется Непп) в 1870 г. в книге с многословным по тогдашней моде названием
«Культурные растения и домашние животные в их переходе из Азии в Грецию,
Италию и остальную часть Европы: историко-лингвистические очерки».
Во-вторых, в родственных языках сходным образом могли
образовываться слова и грамматические формы и самостоятельно, в изоляции. Как их
отличить от тех, что восходят к общему источнику — к праязыку?
В-третьих, названия нередко переходят с одного предмета на другой,
переходят по-разному, в результате в родственных языках одним термином
обозначаются разные вещи. По-польски «урода» — значит 'красота'.
Сербское «куча» означает 'дом'. Болгарское «стая» — 'комната'. По-чешски
«позор» — 'зрелище'. Латинское hostis родственно русскому «гость», но означает

I. Рождение Европы
23
оно нечто прямо противоположное: 'хозяин'. Иногда слова выбывали из
обихода (например, из-за табуирования) и заменялись другими. Словом, реальная
картина оказывалась слишком далекой от регулярного изменения лексики, на
которое опиралась лингвистическая палеонтология.
Поэтому к рубежу XIX и XX вв. лингвисты подошли с убеждением, что
проблемы восстановления праязыка и реконструкции истории пранарода одним
языкознанием не решить. Что нужна кооперация изучения языка и
мифологии с археологией. Первыми крупными и авторитетными работами этого рода
были книги немца Отто Шрадера «Сравнительное языковедение и
первобытная история» (1883 г., русск. перев. 1986 г.) и «Индоевропейцы» (1913 г.).
Другой немецкий лингвист того же времени Гуго Шухардт ввел в науку теорию
«слов и вещей» — он проповедовал необходимость изучать историю слов
в комплексе с историей соответствующих вещей, предлагал даже изучать
«историю слововещей».
5. Пять гипотез о прародине. За два века исследований выдвигалось
множество гипотез о прародине индоевропейцев. Но из них наибольшим
вниманием ученых и публики пользовались всего пять.
1. Индия, Гималаи. Первая гипотеза помещала прародину в Индии,
но мотивировка этой гипотезы сводилась лишь к предполагавшейся особой
древности санскрита и почитании индийских религий как главного источника
мудрости. Этой идеи придерживались Фридрих Шлегель и Август Шлейхер.
Но всё яснее становилось (по местным названиям), что до индоариев Индия
была заселена языками дравидскими и мунда. Юлиус Клапрот, учитывая
сведения Ригведы о вторжении ариев в Индию, поместил исходный очаг по
соседству — на склоны Гималаев, слегка модифицировав гипотезу. С отрезвлением
европейцев-романтиков и с обращением ученых к более прозаическим
аргументам (экологическим, историческим) эта гипотеза утратила популярность.
Сейчас ее придерживаются лишь некоторые индийские ультрапатриоты.
2. Север Европы. Вторая гипотеза исходила из принципа
минимальности допущений. Самым простым было соображение, что более вероятно
искать прародину там, где живет издавна большинство народов,
принадлежащих к индоевропейской семье. Это и предложил англичанин Роберт
Гордон Латэм в 1862 г. К тому же экологическая ниша праиндоевропеицев, как
она вырисовывается по данным сравнительной лингвистики в сопоставлении
с данными палеоботаники, палеозоологии и исторической географии, говорит
скорее за европейскую прародину индоевропейцев. Правда, территория
Европы велика. Но анализ местных названий позволил Герберту Кюну исключить
из нее страны с неиндоевропейским субстратом (Греция, Италия, Британия

24 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
и, конечно, Индия). Субстрат — это, так сказать, языковая подстилка: язык
местного населения, перенявшего язык пришельцев, но сказывающийся в нем
акцентом, отдельными грамматическими формами и словами.
Языковые контакты с финно-уграми и кавказскими языками позволили
кое-кому (например, Н. С. Трубецкому) помещать праиндоевропейцев между
ними, то есть в Восточной Европе. Но связи с кавказскими языками не очень
ясно проступают. Экологические данные говорят за лесные области Европы,
а отложившиеся в языке контакты с финно-уграми сосредоточивают
локализацию в северной части Европы. Немецкий лингвист И. Гейгер предложил
в 1871 г. Германию в качестве прародины индоевропейцев, а антрополог
К. Пенка в 1880-е гг. выдвинул на это место Скандинавию. Он исходил из
непрерывности развития антропологического типа в этом регионе от
каменного века до современности, и это тип светловолосый и голубоглазый,
характерный как для древних ариев, так и для современных скандинавов, а также
прибалтов.
Эту концепцию поддержали немецкие археологи (М. Мух, Густав Косинна,
Карл Шухардт), которые выделили в северной части Центральной Европы
целую свиту культур с признаками особой агрессивности и потенций к
распространению (поздненеолитические культуры боевого топора и шнуровой
керамики, культура шаровидных амфор и более древняя культура воронковидных
кубков). Первоначально с этой концепцией был согласен Гордон Чайлд,
британский археолог-социалист, но вскоре стало ясно, что эту концепцию вовсю
используют германские националисты. Из нее они выводили учение об
особой расовой чистоте и о превосходстве немцев над остальными народами,
коль скоро немцы оставались в сердцевине расселения «индогерманцев» (как
в Германии предпочитали именовать индоевропейцев). Поэтому Чайлд
изменил свою позицию.
Анализируя названия водных источников (гидронимию), американец
У. Гудинаф в послевоенное время выделил узкую территорию древних
индоевропейских названий, совпадающую с ареалом культуры воронковидных
кубков.
3. Дунай. Третьей гипотезой стала локализация праиндоевропейцев
на Дунае. Эта гипотеза более последовательно проводила принцип
минимизации допущений — минимизации тех передвижений народов, которые
необходимо постулировать для принятия гипотезы: Дунай находится ближе
к центру территории, занимаемой историческими индоевропейскими
народами. Отсюда меньше всего расстояние до разных границ ареала,
простирающегося от Скандинавии до Греции и от Испании до Восточной Европы (в Индию
арии вторглись уже на заре истории). Эта гипотеза имела также за собой тот

/. Рождение Европы
25
археологический аргумент, что наиболее древние европейские
археологические культуры высокого уровня развитости (культуры линейно-ленточной
керамики и крашеной керамики) находятся на Дунае.
В послевоенное время Г. Краэ и В. Шмид — немецкие лингвисты,
занимавшиеся топонимикой (точнее, гидронимикой — названиями рек и озер), —
очертили территорию к северу от Пиренеев, Альп и Балкан, занятую
названиями с праиндоевропейскими корнями (к этой же когорте лингвистов
принадлежал и упомянутый американец У. Гудинаф). Краэ отвел ее праиндоев-
ропейцам, но не всем, а тем, которые остались после ухода хеттов, тохаров
и ариев, и назвал ее древнеевропейской общностью. Археологи Г. Девото
и П. Боск-Жимпера связали эти общности с Дунайскими археологическими
культурами (линейно-ленточной керамики). Российский историк И. М.
Дьяконов поддержал эту идею. Британский археолог Р. А. Кросслэнд выступил
с критикой этой теории: по его мнению, эти культуры не обладают
признаками, привычно ассоциируемыми с праиндоевропейцами, — они очень мирные,
без укреплений и подвижности. Он полагает, что это было доиндоевропейское
население. Праиндоевропейцами их тем не менее объявил В. А. Сафронов, но
праиндоевропейцами, еще не сформировавшими привычных для нас
индоевропейских качеств. Он ранних праиндоевропейцев помещает на Дунае, а
более поздних — на Севере Европы, объединяя обе концепции (потому и книга
его, вышедшая в 1989 г., называется «Индоевропейские прародины» — во
множественном числе).
4. Восточноевропейские степи. Четвертую гипотезу выдвинули
те филологи, которые предполагали равнинный европейский характер
ландшафта прародины (Т. Бенфей, 0. Шрадер). Ее подхватили лингвисты и
историки, которые выявляли в индоевропейском праязыке терминологию
коневодства и боя на колесницах. Эта идея была поддержана данными
мифологии и истории о роли колесниц при вторжениях индоевропейских народов за
пределы первоначального ареала (в частности, в Индию, Иран, Месопотамию
и Египет). Зарождение коневодства естественно было связать со степной
полосой Евразии, где можно было выпасать табуны лошадей и где впоследствии
формировались подвижные кочевые народности, тревожившие своими
набегами оседлых соседей.
Многие археологи ухватились за эту гипотезу, выявляя
археологические свидетельства одомашненного коня и формирования колесничного дела
в степных культурах бронзового века и реконструируя степную экспансию
этого времени в остальную Европу и части Азии. Это строптивый ученик Ко-
синны гейдельбергский археолог Эрнст Вале, затем Гордон Чайлд, оценивший
идейные потенции этой гипотезы в борьбе с германскими националистами, за

26
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
ним пошли археологи славянских стран Т. Сулимирский, И. Борковский и
некоторые советские археологи. Они обратили внимание на ямную культуру
(первую культуру нашего бронзового века) и стали всячески удревнять ее,
углубляя в степной энеолит, чтобы доказать ее потенции как праиндоевропейской.
Тогда же аналогичную позицию заняла стажировавшаяся в Гейдельбер-
ге беженка из Литвы Мария Гимбутас, но по другим мотивам: ее прельщала
возможность говорить об извечной угрозе с Востока. Кроме того, заядлая
феминистка, Гимбутас всячески возвеличивала доиндоевропейскую Европу,
в которой, по ее представлениям, мирное земледельческое население
поклонялось великим богиням. В ее концепции агрессивные конные
индоевропейцы из степей разрушили мирную и матриархальную цивилизацию прежних
европейцев. Будучи не в состоянии доказать особую древность ямной культуры,
Гимбутас присоединила к ней целый ряд культур, объединив их в «курганную
культуру». Вот эта искусственно сформированная культура в ее книгах
осуществляла экспансию на Запад. В Америке Гимутас сформировала целую
школу индоевропеистов, разрабатывавших идею миграции «курганной культуры»
из степей в остальную Европу.
Несколько очищая концепцию Гимбутас от явных несуразностей (вроде
«курганой культуры»), ее защищают и развивают в своих книгах ирландец
Дж. Мзллори и американец Д. Энтони. Концепция остается популярной среди
ученых.
5. Малая Азия. Пятая гипотеза, выдвинутая недавно, поместила
исходный очаг индоевропейцев в Малую Азию. Малоазийская гипотеза была
мотивирована прежде всего выявленными контактами праиндоевропейского с
кавказскими и семитскими языками. Еще в 1873 г. ее сформулировал Макс Мюллер,
немецкий лингвист, живший и работавший в Англии, а детально разработали
через сто с лишним лет (в 1980-е гг.) советские лингвисты Тамаз Валерьевич
Гамкрелидзе и Вячеслав Всеволодович Иванов в ряде статей и в капитальном
труде «Индоевропейский язык и индоевропейцы» (у них очаг в восточном конце
Малой Азии — Армянское нагорье). К этому присоединилось давно
разрабатывавшееся убеждение ряда археологов в диффузии земледелия и скотоводства,
а также распространения обработки металлов в Европу из стран Ближнего
Востока через Малую Азию. Вывод напрашивался такой: с неолитизацией
Европы в нее проник и праиндоевропейский язык. Эту идею выдвинул британский
археолог Колин Ренфру в книге «Археология и язык», вышедшей несколькими
годами позже работ Гамкрелидзе и Иванова и переведенной на многие языки.
Оба труда натолкнулись на резкую критику со стороны лингвистов и
археологов. Лингвисты упирали на сомнительность трактовки языковых контактов,
а археологи — на невозможность провести через реальные археологические

/. Рождение Европы
27
культуры многие миграции из малоазийской прародины к местам
позднейшего расселения индоевропейских народов. Ну, никак не получается.
С другой стороны, исследования генетиков показали, что само население
Европы в значительной части является пришлым с территории Ближнего
Востока: восточные гены составляют значительный вклад в генетику
современной Европы, и этот вклад связывают с распространением земледелия и
скотоводства (илл. 26). То есть за 8-7 тыс. лет до н. з. в Европу хлынуло население
Малой Азии и смежных стран в поисках земель для пастбищ и возделывания.
Они, де, и принесли индоевропейский язык.
Дьяконов согласился лишь с той с возможностью, что в таком очень
отдаленном прошлом самые ранние праиндоевропейцы пришли с Ближнего
Востока в Европу, но затем всё-таки расселялись уже из Европы. Эту возможность
признал и Сафронов, присоединив к своим «прародинам» спереди еще и эту.
Но это только возможность. Реализация ее не доказана. То есть доказано, что
в Европу пришли с востока неолит, земледелие и скотоводство, металл. Более
того, ныне доказано, что прибыли и сами люди, население, но оно заселило не
всю Европу, а только Южную Европу и Подунавье (илл. 26). У него сохранились
восточные гены. У этого населения, несомненно, был и свой, принесенный
с востока язык. Но не доказано, что это был индоевропейский праязык, что
именно от него происходят все индоевропейские языки. Севернее жили люди,
перенявшие неолитическое хозяйство, но переняли они язык или нет, мы не
знаем. А похоже, что распространение индоевропейской речи пошло от них.
б. Ветвление индоевропейского древа. До этого места я рисовал
распад индоевропейского праязыка в сугубо идеализированном виде: праязык
этот распался на праязыки отдельных семей (арийской, кельтской,
германской, славянской и других), а те в свою очередь — на отдельные языки
(русский, польский, болгарский, немецкий, французский и т. д.), наконец, языки —
на диалекты (например, волжане окают, москвичи акают, в южных областях
вместо г произносят нечто близкое к х, и т. д.). Такое деление напоминало бы
не древо, а зонтичное растение типа укропа — с метелочкой на каждом узле
ветвления. На деле все было сложнее. Например, в славянской речи
сначала наметилось деление на южных, западных и восточных славян, а затем уже
каждая из этих общностей разделилась на отдельные языки. Да и нет
уверенности, что это деление славянской общности было изначальным. Есть
предположение, что вначале было другое деление племен — на северных и южных,
а уж потом они перераспределились.
Кроме того, каждая из языковых общностей, выявляемых в истории,
распадалась вовсе не сразу. С самого начала изучения было ясно, что языки

28 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
выделялись из каждой такой общности в разное время, сначала одни, потом
другие. Это было видно по тому, что одни сходства охватывали многие дочерние
языки, другие — лишь некоторые, одни — одну их группу, другие — другую.
Лингвисты очерчивают языки, охваченные тем или иным сходством, границами
на карте (или на схеме) и называют такие линии изоглоссами (от греч. «изо-» —
'равно-' и «глосса» — 'слово'). Это границы, показывающие равное проявление
той или иной языковой формы — слова, грамматического форманта,
фонетической особенности. Так вот, изоглоссы нередко проходят пучками. Одни
изоглоссы охватывают широкие территории, со многими языками, другие внутри
них — узкие, с двумя-тремя. Ясно, что широкие территории — это языковые
общности, выделившиеся раньше, а узкие — позже.
Различаются они и по содержанию сходств. Все индоевропейские языки
схожи по корням многих слов, а вот узкие семьи (типа славянских или
германских) схожи по всему словообразованию — использование суффиксов и
префиксов одно и то же, схожи и флексии (падежные и глагольные окончания).
«Русский язык» по-польски обозначается «j$/yk rosyjski». Если учесть, что
польское носовое $ и русский А — «юс малый», стоявший прежде на месте я,
звучали почти одинаково, с носовым призвуком, а суффиксы одни и те же, то
полнейшее сходство налицо. Знаменитое право вето в польском сейме
звучало так: «Nic po/waliam!» — тут легко улавливается русское «Не позволяю!».
В довершение сходства русское -ю на месте прежнего йотированного rf\ —
«юса большого» также оканчивалось носовым призвуком — это совпадает
с польским-т.
Сходства между славянскими и балтскими языками (литовским и
латышским) хотя и меньше, но тоже носят именно такой характер. Только в этих
языках инфинитив оканчивается на -ти (литовское 'бежать' — «begti»).
Достаточно часто сходства охватывают в них полные словообразовательные и
словоизменительные схемы. Учитывая несомую ими смысловую нагрузку, разложим
слово «не-с-ом-у-ю» на составные морфологические части. Сравнив с
литовским переводом (в том же падеже, числе и роде) ncS-a-m-a^, Ю. В.
Откупщиков обнаружил полное сходство. С литовским вообще у нас 1600 общих
слов. Подобного нет ни с одним другим языком вне славянской семьи (кроме
других балтских). Таким образом, и общности, более широкие, чем семьи типа
славянской, тоже основаны на родстве, более тесном, чем индоевропейская
семья. Словом, вырисовывается целая иерархия типов родства и видов
языковых семей.
Вот Макс Мюллер в 1853 г. и Э. Лоттнер в 1858 г. и построили родословные
схемы, в которых первой от индоарийского праязыка отделялась арийская
(индоиранская) ветвь. В 1863 г. Август Шлейхер (рис. 4) противопоставил этому

/. Рождение Европы
29
4. Родословно
родословное
(генеалогическое) древо
индоевропейских языков, в
котором праязык делился
сначала на два —
северный и южный, затем
северный разделился
еще на два —
германский и балтославянский,
а последние — в свою
очередь на балтский
и славянский, а уж те на
отдельные языки.
Южный же распался на две
ветви — восточную и
западную. Восточная ветвь
(арийская) разделилась
на две общности —
индийскую и иранскую,
западная — тоже на две: италокельтскую и греческую, потом италокельтская
распалась на кельтов и италиков, а от греческой отделилась албанская.
Индийскую ветвь Шлейхер
считал наиболее
близкой к исходному типу,
германскую — наиболее
отдаленной. с
Но уже в 1871 г. Август
Фик вернулся к схеме
Макса Мюллера и Лоттнера —
у него опять индоиранская
ветвь отделялась первой,
а от оставшегося древа
последовательно
отделялись сначала греческий
с латинским, потом
германский и оставался
балтославянский, потом
разделялся и он (рис. 5). В 1873 г.
Фридрих Мюллер предложил
а Азиатская (Индоиранская) >|
Ь Общеевропейская g
с Южноевропейская g
d Североевропейская Si
Рис. 5. Родословное древо
индоевропейских языков по А Фику

30
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
новое древо, в котором арии образовывали одну ветвь с германцами и
славянами, а греки с кельтоиталиками — другую (рис. 6).
Откуда такое расхождение? Дело в том, что изоглосс было очень много,
и проходили они по-разному, образуя очень сложную сеть. Какие из них
признавать решающими, какие менее существенными, зависело от разных
критериев оценок. Какие ранними, какие поздними — тоже можно было решать
по-разному.
Карл Бругман в 1886 г. счел самым главным разделение по
фонетическому критерию — переходят ли древние палатальные (нёбные) звуки (к и г)
в шипящие и свистящие (как русские: рука — ручка, нога — ножка) или нет.
Западные языки не дают такого перехода, восточные — сплошь с таким
изменением. Через пять лет Пауль фон Брадтке предложил именовать эти группы
языков по произношению слова 'сто' — одну по латинскому «кентум»,
другую — по индийскому «сатем». По Бругману и Брадтке кентумные и сатем-
ные языки были первыми семьями, на которые распалась индоевропейская
общность. В начале XX века знаменитый
французский лингвист Антуан Мейе делит
весь индоевропейский ареал вертикалью
по линии восток/запад как раз по
критерию сатем/кентум.
Но в начале XX века в Малой Азии
(Турции) были расшифрованы
клинописные таблички с языком хеттов, а в
Центральной Азии были обнаружены рукописи
двух мертвых языков, по ошибке
отнесенных к тохарам (эти языки назвали
тохарским А и В), и все они (на востоке!)
оказались кентумными. По заключениям ряда
лингвистов хеттский язык отделился от
индоевропейского ствола первым. Г. Стёр-
тевант даже вывел его за пределы
индоевропейской семьи, предложив считать
еще более древний праязык индохеттским,
который разделился на хеттский и
индоевропейский. Так или иначе, деление на
кентум и сатем, то есть переход
палатальных в шипящие и свистящие в ряде
языков, языковеды следом за итальянцем В. Рис.6. Родосло.иоедре.0
Пизани признали поздним, развившимся, индоевропейских языков по Ф. Мюллеру

/. Рождение Европы
31
Рис. 7 Происхождение индоевропейских языков по И. Шмидту
когда языки были уже
разделены. Вспомним,
что в конце
античного времени к (к)
и г (д)стали
заменяться шипящими и
свистящими перед узкими
(передними) гласными
в греческом и латыни
(кикл стал циклом, Ки-
керон — Цицероном),
а в средние века —
во французском (там
еще пишутся с, ch и
а произносятся ш и ж).
Тем не менее, деление на восточные и западные языки сохранилось
у лингвистов послевоенного времени (вторая половина XX века) — В. Порци-
га, Г. Краэ и В. Шмида. Всех их особенно интересует западная часть
индоевропейской общности, которую они выделяют под наименованием «древнеев-
ропейского единства».
Любопытно, что в конце XX в. всё больше возрождается генеалогическое
древо Августа Шлейхера — с небольшими модификациями оно повторяется
у Франческо Адрадоса, и его же повторяют в своем капитальном труде 1984 г.
«Индоевропейский язык и индоевропейцы» Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов.
Между тем, исходя из запутанного рисунка изоглосс. Иоганнес Шмидт
еще в 1872 г. подверг сомнению сам принцип генеалогического древа. Он
счел, что не было последовательного деления праязыка на всё более мелкие
языки. В праязыке, по Шмидту, формировались диалекты, постепенно
превращавшиеся в языки. Каждый язык вступал в контакты с соседними, они
влияли друг на друга, формируя запутанный рисунок изоглосс, зтакие круги,
заходящие краями друг на друга. Это «теория волн» И. Шмидта (рис. 7). Если
концепция «генеалогического древа» предполагала расселение и миграции,
то «теория волн» была ближе к распространенной в конце XIX в. концепции
влияний и заимствований (ее называли диффузионистской).
Тот же Гуго Шухардт, который выдвинул в последние десятилетия XIX в.
концепцию «слововещей», также отвергал деление праязыка. Он считал,
что смешивание языков играло куда большую роль, чем их деление. Идею
подхватил советский академик Николай Яковлевич Марр, возглавлявший
в первый десятилетия после революции советскую лингвистику. Он отверг

32 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
всю индоевропеистику как буржуазную науку и провозгласил, что пирамида
языков, стоящая на вершине (так он воспринимал генеалогическое древо)
должна быть перевернута и поставлена на основание. Вначале было
множество мелких племенных языков, а с течением времени они смешивались,
образуя всё более крупные языки и семьи языков, чтобы в будущем слиться
в единый язык человечества. Предложенная им методика была
совершенно сумасбродной (она предполагала переход любого звука в любой другой,
так что можно было доказать всё что угодно), а доказательства он подменял
революционной риторикой. Его «новое учение о языке» было отвергнуто
мировой наукой.
Но идея смешения, «скрещения» языков вместо деления не умерла. Ее
возродил русский эмигрант князь Н. С. Трубецкой. Он опирался на
изученные лингвистами «языковые союзы» — языковые процессы, охватывающие
по несколько соседствующих друг с другом языков. Грациадио Асколи и Гуго
Шухардт полагали, что виной таких процессов является общий подстилающий
эти языки древний «субстрат» — старый язык завоеванного и
ассимилированного населения. Могут сказаться и общие внешние влияния. Идеи
Трубецкого популярны в науке конца XX века. В 1972 г. «теорию волн» повторяет
финский лингвист Раймо Анттила.
Некоторые современные лингвисты, не отвергая сам принцип
деления праязыка, сомневаются в пригодности модели генеалогического
древа в лингвистике. Эта модель сформирована, как показывает ее название,
в биологии. Там скрещивание видов невозможно. Поэтому деление там
является исключительным фактором, а ветвление древа — естественной
моделью. В культуре же скрещивание и смешивание происходит на каждом шагу.
Диалекты, формировавшиеся в праязыке, превращались в самостоятельные
языки, контактируя друг с другом. Более того, они вступали во временные
объединения друг с другом, которые могли затем (видимо, повинуясь
политической конъюнктуре) распадаться, и языки вступали в новые
объединения. Каждое оставляло после себя пучки изоглосс. Так формировался
запутанный рисунок изоглосс.
Я бы уподобил такое взаимодействие танцу, в котором формируются
пары и тройки, но дамы то и дело переходят к новым кавалерам, образуя
новые пары и тройки. Этот принцип можно назвать «моделью контрданса».
Схема, которая при этом образуется, напоминает скорее не генеалогическое
древо, а дельту реки, в которой потоки разделяются, потом вновь сливаются,
но в новых конфигурациях (рис. 8).
Против этой дельта-концепции есть одно существенное возражение:
все же язык цементируется грамматической системой и основным словарным

/. Рождение Европы
33
Рис 8 Ветвление языков как дельта реки (схема из журнала «Знание — сила» 1984, 7 17).
Конкретизация(надписи) произвольна и обозначена только для примера
фондом, поэтому смешивание затрагивает лишь части, детали, а в целом
система передается как целое. При смешивании какой-то язык побеждает.
А зто значит, что генеалогическое древо должно образовать основу дельта-
концепции, но ветви такого древа переплетены и порою срастаются, чего
в природе не бывает.
7. Суодеш и его глоттохронология. Что для лингвистов долго
оставалось недостижимой мечтой, это датировать все события — распад
индоевропейского праязыка, деление каждого из дочерних праязыков,
выделение каждого отдельного языка, контакты с другими. Кое-что давал состав
словаря каждого из восстанавливаемых языков (как я уже говорил, наличие

34 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
металлов, домашних животных и растений и т. п.). Но, во-первых, это
рисовало очень широкие рамки, во-вторых, ставило решение в зависимость от
других наук, а в-третьих, обладало рядом методических слабостей и делало
результат очень сомнительным. Большинство лингвистов сходилось на том,
что индоевропейский праязык распался в IV тыс. до н. э., то есть шесть
тысяч лет назад.
В середине прошлого века американский лингвист и антрополог Морис
Суодеш изобрел метод подсчета возраста любого из родственных языков.
Точнее, времени, прошедшего со времени их разделения. Происходя из семьи
еврейских эмигрантов из России, Суодеш (или Свадеш) учился у известного
лингвиста Эдварда Сэпира. В середине XX в. он восхитился только что
изобретенным радиоуглеродным методом датирования (по полураспаду изотопа
углерода) и, решив сделать нечто подобное в лингвистике, отыскал схожие
возможности. Он опубликовал ряд статей о своем методе, в короткое время
метод завоевал широкую известность и вошел в практику. А Суодеш умер от
сердечного приступа в 1967 г., и его основная книга об этом методе
«Происхождение и диверсификация языка» вышла посмертно в 1971 г.
Метод, названный глоттохронологией (от греч. «глотта» — 'язык', и «хро-
нос» — 'время'), основан на лексикостатистике, то есть подсчетах слов по
словарям. Прежде всего составляется стандартный список базовых лексем —
то есть слов основного словарного фонда, обладающих наибольшим
постоянством в языке. Это названия частей тела, степеней родства, элементарных
понятий. Сначала стандартный список Суодеша состоял из 207 слов, потом для
удобства подсчетов число было сокращено до двусот, потом до ста. Сюда
попали слова «все», «и», «животное», «спина», «в» и т. д. Изучая языки с хорошо
известной историей (зафиксированной письменными документами), Суодеш
пришел к выводу, что и этот список изменяется, но с небольшой средней
скоростью — 14% за тысячу лет. Это значит, что если два языка сохранили 86%
общих лексем из базового списка, то с большой вероятностью можно сказать,
что они составляли один язык тысячу лет тому назад. Если сохранилось 70%,
то они разделились 12 веков тому назад. Обобщив эти отношения, Суодеш
выразил это формулой:
log r = log с: t
т. е. «логарифм коэффициента сохраняемости за 1000 лет в процентах
равен логарифму процента совпадений между словарями, деленному на
количество периодов времени». Распад индоевропейского праязыка произошел
по глоттохронологии в VI тыс. до н. э., то есть 8 тыс. лет назад.
Суодеш разработал свой метод для индейских языков Америки. Когда же
метод был применен к индоевропейским языкам, на значительном протяжении

/. Рождение Европы
35
известным по письменным источникам, оказалось, что постоянной
скорости изменения словаря нет. Известно, когда разошлись восточнославянские
языки, скандинавские, германские языки — все это было на глазах истории.
В реальности они разошлись не в те сроки, как это определено
глоттохронологией. Есть и расхождения между самими глоттохронологами. Разделение
северных ветвей индоевропейского древа, германцев и балтославян,
помещено Суодешсм в XVIII в. до н. э. ± 4 века. А работавший схожим методом, но
замерявший по исторически самым ранним состояниям языков, Ифреим Кросс
получил дату на 5 веков глубже. Между тем, измерения проводились ведь над
одних и тех же языках. И в тех случаях, которые можно проверить (например,
в распаде романского и германского праязыков), глоттохронология- Суодеша
сильно ошиблась.
Методика вызывает нарекания. На деле разные ученые пришли к разным
выводам о «коэффициенте сохраняемости» — он дал широкий разброс от
76 до 85%. Для 200-словного списка Суодеш избрал 81%, для 100-словно-
го — 86, а в 80-е гг. российский лингвист С. А. Старостин уточнил методику,
выбросив из списков заимствованные слова. Сейчас специалисты по
глоттохронологии признают, что метод теряет надежность, когда число схождений
больше 90% или меньше 15-20%. Кроме того, скорость изменения вряд ли
является такой уж постоянной и одинаковой в языках письменных и
бесписьменных, современных и первобытных. Так, исландский язык изменялся очень
медленно, теряя 3-4% базовой лексики за тысячу лет, а английский — очень
быстро, изменяя до 26% своей базовой лексики за такое же время.
Корректируя метод, некоторые лингвисты ввели поправки на степень близости
сравниваемых языков, на степень территориальной их изолированности и другие
факторы. Наконец, вся методика работает с лексикой, а изменения
грамматики и фонетики могут быть и более заметными и определяющими.
Американцы Крускал и Блзк, сравнив 95 индоевропейских языков,
отнесли в 1992 г. время их разделения всего лишь к 3000 г. до н. э.
В недавнее время (2003 г.) двое биологов из Новой Зеландии Рассел Грзй
и Квентин Эткинсон предприняли новую попытку рассчитать по
глоттохронологии возраст разных этапов истории индоевропейских языков — от
праязыка до современных языков. Они взяли 87 языков и применили новейшие
методы статистики с компьютерной техникой. По результатам подсчетов
компьютер генерировал миллионы потенциально возможных древес, а затем по
случайному критерию (для полной объективности) отобрал 10 000 для
анализа и проверял их на соответствие реальным условиям. У этих
исследователей распад индоевропейского праязыка пришелся на время между 8000
и 6700 гг. до н. э., то есть на неолит. В этом промежутке отделился хеттский

36 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
язык, ок. 5900 г. отделился пратохарский, потом — грекоармянский, за ним —
индоарийский, за зтим — балтославянский, оставшиеся образовали древне-
европейскую общность, которая распадалась позже (илл. 27). Албанский
помещен в одну ветвь с ариями, тогда как большинство лингвистов не
усматривают особой связи между ними, связывая ариев скорее с греками и армянами.
Смущает также то, что глоттохронология удивительно совпадает с
модными языковедческими гипотезами. Во времена Суодеша в археологии была
в моде концепция Чайлда — Гимбутас о позднем степном очаге
индоевропейцев, и Морис Суодеш очень радовался тому, что его выводы хорошо
согласуются с этой концепцией. На рубеже II и III тыс. в лингвистике и археологии
много сторонников получила концепция Ренфру и Гамкрелидзе — Иванова,
постулировавшая малоазийское происхождение индоевропейцев и
совпадение индоевропеизации Европы с неолитизацией. Грэй и Эткинсон заявили, что
их подсчеты совпадают именно с этой концепцией.
В итоге многие видные лингвисты не доверяют глоттохронологии. Она
дает лишь очень приблизительные и шаткие выводы.
8. Возможности и границы археологии. Выходит, что лингвисты конца
XIX в. были правы, и нужно привлекать на помощь археологию. Многие
лингвисты уповают на всемогущество археологии: археология владеет методами
определения возраста, и стоит увязать стадии языкового развития с
археологическими культурами, как вся картина приобретет вид истории. На деле зто
иллюзии. Методов абсолютного датирования, то есть определения возраста,
археология не имеет точно так же, как лингвистика, даже еще более
категорически. Попытки создать методы, аналогичные глоттохронологии, в археологии
предпринимались давно. Еще швед Олоф Рюдбек в XVII в. применял
измерительный брусок, которым мерил глубину находок, полагая, что тем самым
измеряет время. Он писал:
«Поскольку около четырех тысяч лет прошло со времени Ноева потопа
до современности, а за это время общее покрытие почвой,
накапливающейся на поверхности земли, ... не выросло более чем на восемь или девять
дюймов, я, соответственно, придумал меру, разделенную на десятые доли,
и эту меру я использовал постоянно; она так разделена, что пятая часть
соответствует тысяче лет, а десятая — пятистам» (цит. по: Klindt-Jensen
1975: 31).
Однако нет никакой уверенности, что геологический слой накапливался
постоянно и везде одинаково. Еще менее равномерно накапливался
культурный слой (в поселениях). Это быстро поняли все археологи. Пришлось
примириться с тем, что подобной меры в археологии нет, и абсолютное датирование

I. Рождение Европы
37
Рис. 9. Образование ленточных глин (варв) — схема из книги К Ренфру и П Бана, 1995
археологическими методами невозможно. В археологии реально лишь
относительное датирование — что раньше, что позже. Но методами
относительного датирования (типология, стратиграфия, сравнительная стратиграфия)
построена обширная система относительной хронологии, в которой каждая
культура, каждый памятник занимают довольно прочное место в общей схеме.
Стоит получить по нескольким пунктам такой схемы абсолютные даты, и вся
таблица обретает определенность во времени.
А археология здорово поднаторела в получении абсолютных дат из
других наук и их перенесении на археологические объекты. В числе этих
отраслей знания история (даты, указанные в письменных источниках), радиохимия
(радиоуглеродный метод и другие методы датирования по радиоактивным
изотопам), физика (археомагнитное датирование керамики), геология,
биология. Большую точность обеспечивают варвы (ленточные глины) и
дендрохронология. Оба эти метода основаны на подсчете пластов, образующихся
ежегодно и несущих на себе отметки каждого года. Ленточные глины образованы
ежегодными наслоениями от таяния ледников, причем зимой отлагались
мелкие частицы, а летом, при бурном таянии, — крупные. Поэтому годичный слой
двуцветен: летняя прослойка светлее, зимняя — темнее. Можно подсчитать
количество лет. А так как год на год не приходится, то и толщина слоев разная.
Поэтому слои в их последовательности узнаваемы, и пачки ленточных глин из
разных мест сопоставимы (рис. 9).
Аналогичным образом сопоставимы древесные кольца разных лет
образования (сочетания узких и толстых неповторимы), и спилы деревьев разного
возраста, если они какое-то время сосуществовали. Сопоставляя деревья
постарше и помоложе и повторяя эту процедуру много раз, можно получить
довольно пространную шкалу. Особенно там, где растут деревья, живущие по
много сотен лет: дубы, пихты, секвойи. В Америке нашлись деревья,
простоявшие по несколько тысяч лет. Шкала дендрохронологии сейчас простирается
в глубь времен уже почти на два десятка тысячелетий. Извлекши древесину из
раскопок, достаточно приложить спил к этой шкале, и мы получаем дату
постройки. На деле пользование этим методом не столь просто, как здесь описано

38 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 10. Совмещение древесных колец в дендрохронологии по варьирующей топщиие —
схема из книги К. Ренфру и П. Бана, 1995
(в разных местах климат не совпадает, значит, и кольца образуются несколько
по-разному), но принцип датирования именно таков (рис. 10).
Так что хоть археология и не обладает методами абсолютного
датирования, но археологи такими методами обладают и свои археологические
культуры и памятники надежно расположили во времени. Поэтому все
хитроумные и сложные измышления академика Фоменко, профессионала в
математике, о необходимости перестроить всю историческую хронологию по-
новому, переставив все события на тысячи лет, совершенно не беспокоят
и не затрагивают археологов — профессионалов в своей области. Их даты
проверены массовыми совпадениями результатов, полученных разными
методами.
Но автоматически перенести эти даты на языки не получается. Не
получается не только потому, что не так уж просто подобрать по лексике
подходящие языкам культуры, но и потому, что тут есть принципиальное
несовпадение процессов развития. Несмотря на все контакты, скрещения и смешивания,
языки всё-таки передаются следующим поколениям как цельные системы.
Они размножаются делением, и каждый имеет одного главного предка. А
культуры системами не являются. Каждая получает разные компоненты из
разных источников, то есть каждая имеет, по меньшей мере, несколько предков,
и какой из этих компонентов совпадает с языковой преемственностью, с ходу
определить невозможно. Происхождение каждой археологической
культуры — вопрос всегда спорный. Это самые спорные вопросы в археологии.
Археологическая культура — как коренной зуб: корни каждой археологической
культуры всегда уходят в разные стороны.

/. Рождение Европы
39
Многие археологи молчаливо исходят из предположения, что языковая
преемственность совпадала с наиболее мощным вкладом материальной
культуры, но ведь это ничем не доказано.
В русской культуре довольно значителен норманнский (варяжский)
вклад — государственные формы, военная организация, одежда знати.
А в языке — горстка слов. В Англию же норманнские завоеватели,
пришедшие с французским языком, принесли не так уж много материальной
культуры, а вот примесь французского языка в английском очень значительна.
В болгарской культуре вклад кочевников-тюрок заметен, а в языке всего три
слова, включая слово «болгарин». В Румынии материальная культура I тыс.
н. э. определялась местными даками-фракийцами, а язык — пришлой латы-,
нью. Наш современный костюм целиком заимствован из зарубежной Европы;
техника — также в основном западная по происхождению; автомобили —
безусловно (даже «Лада», «Жигули» и «Москвич» скопированы с итальянских
и немецких моделей); в домах — обстановка европейского типа. А язык —
хоть и с обилием примесей, но русский, восточнославянский по
происхождению, из допетровской Руси.
Поэтому, когда языковеды строят генеалогическое древо языков
и предъявляют его археологам, археологи могут, конечно, в ответ
построить схему происхождения археологических культур, но это ничего не
решит. Либо она будет просто копированием языковедческого древа, а это
неинтересно, либо она не будет иметь к нему ни малейшего отношения.
Происхождение языков и происхождение культур — разные вещи,
принципиально разные.
Выход, очевидно, в том, чтобы сделать копирование генеалогического
древа языков интересным и непростым. Ведь нас интересуют именно те
корни материальной культуры каждого народа, которые совпадают с языковой
преемственностью. Нам нужно проверить генеалогическое древо языков,
насколько оно реалистично, придать ему хронологическую и территориальную
конкретность. Здесь зацепкой может послужить именно территориальная
определенность, точнее движение по территориям. Ведь распад праязыка —
это непременно расселение, миграции. Вот их-то уловить и датировать
археология может, а это дает увязку с делением языков.
9. Миграции. Вокруг миграций в археологии вот уже больше ста лет
идет ожесточенный и неугасающий спор. Остроты ему придает несомненная
политическая заинтересованность, и именно в связи с индоевропейцами.
В старой немецкой науке их предпочитали называть индогерманцами,
подчеркивая особую чистоту и особое значение германцев в индоевропейской

40 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
семье языков и народов, так сказать, старшинство. На этом же основании
антропологи-националисты и термин «арии» отнимали у индийцев и иранцев
и закрепляли за германцами.
На волне национализма, поднявшегося в Германии в ходе франко-
прусской войны 1870 г. и сложения Германской империи, молодой тогда
филолог-германист Густав Косинна обратился к археологии в поисках
корней германцев. Он стремился обосновать величие германского пранарода,
найти доказательства обширности его территории и его влиятельности,
особой высоты его культуры. В 1886 г. он выступил с первым докладом о
возможности выявить по археологическим данным территорию определенного
народа. Зная границы германцев раннего средневековья по письменным
источникам, он установил, что с ними совпадает территория одной
археологической культуры, то есть определенного типа поселений, погребений и
вещей, находимых обычно вместе. Так он пришел к общему выводу: территория
археологической культуры — это территория древнего народа и его языка.
А прослеживая преемственность по формам керамики, металлического
оружия и вообще по типологии материальной культуры — от эпохи, освещенной
письменными источниками, в глубь времен, где письменности нет, — можно
определить территорию индогерманского пранарода в бронзовом веке —
вот она (рис. 11)!
Затем он выступал со всё новыми докладами, всё более углубляя в
прошлое германские корни, и каждый доклад перерабатывал в книгу. В 1924 г.
уже пожилой Косинна выступил с докладом о территории, охваченной
германской культурой в каменном веке (в неолите), и в 1926-1927 гг. вышла его книга
об этом: «Происхождение и распространение германцев в до- и раннеистори-
ческое время». В этой книге он реконструировал 14 завоевательных походов
германских предков в неолите — до Днепра на востоке, до Греции на юге и до
Франции и Англии на западе (рис. 12). Собственно, это была концепция «индо-
германизации» Европы из Северной Германии. Все походы были
перенумерованы — совсем как на диспозиции в германском генштабе: «Die erste Kolonne
marschiert... Die zweite Kolonne marschiert...».
Его выводы вызвали энтузиазм в части немецкой археологии, хотя
натолкнулись на едкую критику ряда серьезных немецких ученых. Они
указывали на то, что археологические культуры не обязательно совпадают с
языками, что границы культуры и языка могут сдвигаться порознь (есть ряд
примеров). Они указывали также, что преемственность в культуре не
обязательно связана с преемственностью в языке. Наконец, они заметили, что
Косинна часто устанавливает культурные связи по какому-либо одному типу
вещей — по форме или орнаменту горшка, по виду копья и т. п., игнорируя

Рис. 11. Карта древних германцев и их соседей по Г Косинне (1913). Показано расширение границ германцев в бронзовом е<
по археологическим данным в их трактовке Г. Косинной

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
tr®** / ! (
T^gw^W**»XJ ' /
^^ufe><
Pk#
Liw^
?"t° )
I Xj^v^J
i \ rrV «» * * .1
1 / Vft Xff?'*
\ks^ ft J Г * \
g/ / у
1 *>■('"
йгл "■
Рис. 12 Карта К неолитических походов индогерманцев Косини
(составлена Л. С. Клейном по текстам Г Косинны)

/. Рождение Европы
43
тип поселения и жилища, да и всю остальную культуру. А вещи и их типы
могут распространяться вместе с торговлей и культурными вляниями. Критики
Косинны ехидно добавили: особая высота германской культуры римского
времени совершенно абсурдна, потому что одновременно существовавшая
римская культура была с письменностью и науками, которыми германцы (их
римляне называли варварами) не обладали.
Один из учеников Косинны, тихий, но строптивый Эрнст Вале, высказал
даже еретическую идею, что расселение шло в обратном направлении —
с востока (из степной полосы) на запад. В числе учеников Косинны были
и иностранцы — испанцы, болгары, поляки. Вот его польский ученик Юзеф
Костшевский, ставший в Польше основателем научной школы, стал методами
Косинны доказывать противоположно направленные миграции — с
территории Польши. А если методами можно доказать противоположные выводы,
то какова их ценность? Далее, англичанин Чайлд вывернул всю концепцию
Косинны наизнанку — все индоевропейские миграции у него пошли из
приволжских степей на запад. В Советском Союзе к этому отнеслись с большой
симпатией, тем более что Чайлд высказывал марксистские взгляды, и
маститый советский археолог Александр Яковлевич Брюсов, младший брат поэта
Валерия Брюсова, также построил целую концепцию расселения культур
с боевыми топорами из причерноморских степей по всей Европе, видя в этом
расселение индоевропейцев. Затем, как я уже рассказывал, идеи Эрнста
Вале, гейдельбергского профессора, развила оказавшаяся в Гейдельберге
эмигрантка из Литвы Мария Гимбутас, а переселившись в США, она стала
главой влиятельной научной школы изучения индоевропейской проблемы. Тут
уж против Гимбутас выступили многие археологи Восточной Европы, потому
что для удревнения на востоке схожих с западными культур она сплавила
там множество культур в одну «курганную культуру», из которой и выводила
западные культуры.
Нетрудно понять, что миграции обрели в археологии многих противников.
Увлечение миграциями было окрещено миграционизмом. Его расцвет — конец
XIX в. и первые десятилетия XX. За ним как реакция последовал период
полного отказа от реконструкции миграций в археологии. Археологи увлеклись
местным независимым развитием — как у нас было принято выражаться,
автохтонностью. Эта картина больше подходила противникам
генеалогического древа: в Советском Союзе — ученикам и сторонникам Марра, в зарубежной
науке — адептам Трубецкого.
Именно тогда были разработаны такие строгие критерии выявления
миграций, по которым даже реальные, фиксированные в документах
миграции пришлось бы признать не состоявшимися. Так, крупный американский

44
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
археолог Ирвинг Рауз выдвигал семь условий. Он и другие требовали от
исследователя, предположившего миграцию, показать, что на новом месте (куда
мигранты прибыли) их культура в точности совпадает с исходной культурой
(на старом месте). Затем требовалось установить стык во времени,
соседство по территориям, переходные памятники на промежуточных территориях,
причины миграции и т. д. Между тем, в миграцию часто отправлялась не вся
народность, а какая-то ее фракция — молодые мужчины-воины и т. п. Она
и не могла захватить с собой всю старую культуру. Сама миграция была такой
встряской, что многие элементы старой культуры отпадали, по дороге и на
новом месте в культуру входили другие элементы. Промежуточных памятников
могло и не остаться, оставшиеся могли и не дойти до нас. Подвижное
население вообще производит мало археологических остатков. Нужны какие-то
другие признаки.
В 1973 г. я подготовил доклад международному конгрессу
антропологических и этнографических наук в Чикаго «Археологические признаки
миграций». В Чикаго я не поехал (я тогда был «невыездным», точнее
«полувыездным» — один раз было разрешено съездить в соцстрану), но доклад был
опубликован. Отметив несовершенство методов Косинны, трактовавшего
любые сходства как признаки миграций, я раскритиковал
перестраховочные критерии миграций и разработал более реалистичные признаки. Здесь
и (1) обнаружение вне ареала прототипов для вещей и обрядов, мало
поддающихся перемещению без людей, и (2) разрушения от завоеваний, и (3)
антропологические связи. А кроме того, учитывая, что миграции бывали
разными, я предложил применять разные наборы признаков для разных
типов миграций. Недавно я опубликовал развернутое изложение этой работы.
Постепенно, ближе к XXI в., археологи у нас и за рубежом перестали
отшатываться от миграций, и миграции заняли свое место в картине
древнейшего прошлого. Но менее беспочвенные, менее надуманные миграции, более
реалистичные.
В миграциях, особенно в дальних «бросках», сталкиваются совершенно
чуждые друг другу культуры, несвязанные контактами и заимствованиями.
Это позволяет различить разные этносы гораздо более надежно, чем при
попытках разграничить близких соседей по их материальной культуре. А такое
различение этносов позволяет поставить вопрос о разных языках, о
передвижении языков. Таким образом, миграции становятся ключиком к совмещению
лингвистических общностей с археологическими культурами, к увязке
лингвистической преемственности с культурной. А значит, к решению вопросов
этногенеза.

/. Рождение Европы
45
10. Шажками или прыжком? У археологов и лингвистов есть два
основных метода синтеза данных лингвистики и археологии. Первый метод
самый напрашивающийся — ретроспективный (от слов «ретро-» — 'назад'
и «спект-» — 'гляд-'). Он требует продвигаться к прошлому постепенно,
небольшими шажками, от уже известных народов к их всё более древним и
неизвестным предкам. То есть начинать исследование с тех исторических народов,
которые живы или хорошо описаны письменными источниками (летописями,
дипломатическими документами, сочинениями древних авторов) и
одновременно обследованы этнографами и археологами. Это народы, языки и
культуры которых известны и совмещены в жизни, наглядно. Лингвисты
прослеживают корни языка этих народов, устанавливая их ближайших предков, и
приблизительно определяют, где они жили. Археологи должны, со своей стороны,
определить, куда уходят корни материальной культуры этих народов, на какие
территории и в какое время. Нужно добиться, чтобы зти корни совпали.
Установив таким двойным исследованием предков и сделав их тоже известными,
далее начинать новый тур такого же исследования — определять следующих
языковых предков и искать корни материальных культур, и т. д. Многие
археологи считают этот путь единственно верным.
Как я уже намекал, при всей заманчивости, зтот метод имеет один, но
очень существенный недостаток. Развитие культур и языков протекает очень
по-разному. Языки в основном делятся, и, сравнивая их, можно
реконструировать их предковые формы, реконструировать праязыки. Каждый язык имеет
одного главного предка. Культуры же делятся и смешиваются, сплавляются
в равной мере. У каждой культуры несколько культур-предков, и который из
них совпадает с языковым главным предком, определить с ходу невозможно.
Это далеко не всегда тот, с которым связывает наибольшая преемственность
в материальной культуре, да и определить ее очень трудно: какие признаки
считать главными, обладающими наибольшим весом? Тип погребения? Тип
поселения? Керамику? Орудия? Оружие? Все они могут происходить из разных
источников. Поэтому на каждой развилке дорог археолог должен
останавливаться и гадать, какой следующий шаг избрать. Это движение вслепую. Корни
языковые и корни культурные (имею в виду самые мощные) очень редко
совпадают. Чаще они не совпадают.
Второй метод можно назвать «методом прыжка» или «методом лассо».
Это тот метод, который интуитивно выбирали ранние исследователи
индоевропейской проблемы. Нужно определить по реконструированному
словарю образ жизни и территорию праязыка, а также, поелику возможно, время,
и — прыгнуть через многие эпохи, через многие узлы ветвления
индоевропейского древа. Сразу к нужной археологической культуре. Или метнуть на

46 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
нее лассо. То есть подобрать из множества археологических культур самую
подходящую для праязыка. Так поступать с индоевропейским праязыком, так
и с каждым из праязыков индоевропейских семей — германской, славянской,
арийской и др.
Многие так и поступают до сих пор. Но именно то, что при этом
результаты получаются сугубо разные, говорит о том, что метод чем-то не хорош.
Загвоздка, очевидно, в том, что предварительные выводы у лингвистов
(отправные для археологов) получаются слишком неопределенные, часто очень
гипотетичные, шаткие, как относительно словаря, так и касательно времени
праязыка и его территории. А у археологов на тех обширных территориях и в
те пространные интервалы времени, которые лингвисты не могут сузить,
изучены сотни культур. Выбор слишком произволен.
Я долго раздумывал, как же быть. Критике ретроспективного метода я
посвятил много места в своих работах, склоняясь скорее к методу прыжка. Но
и от него пришлось отступиться.
11. Проблема чистоты исследования. В каждом из этих методов самые
строгие исследователи старались придерживаться догмы, сформулированной
наиболее жестко немецкими археологами, особенно Рольфом Гахманом. Это
догма «регрессивной пурификации». Означает она вот что: двигаясь назад во
времени («регресс»), к синтезу наук все участвующие в нем науки должны
подходить порознь, со своими готовыми результатами, а исследование своего
материала, приведшее к этому результату, ради объективности они должны
проходить самостоятельно, не знакомясь предварительно с результатами
других наук. Гахман решительно выступал против досрочного ознакомления с
результатами других наук, чтобы не было подлаживания под результат других
наук. Он называл такое подлаживание «смешанной аргументацией», обвиняя
в этом Косинну, и призывал очистить науку от этого — отсюда название «пу-
рификация» (очищение). В ряде наук экспертам запрещено ведь знакомиться
с данными других исследований до вынесения их собственного вердикта.
Таковы правила и судебной экспертизы. Эксперт не должен знать, кого
подозревают судьи, на кого указывают другие улики. Лишь тогда его определение
может считаться объективным.
В этом есть резон, и многие считают эту позицию правильной. Но я уже
давно заметил в ней изъяны и выступал с критикой Гахмана. В
археологии в чистом виде она попросту невозможна. Даже простейшее
определение находок уже включает в себя знание внеархеологическое (наконечник
стрелы, нож, горшок, погребение — все это вещи, знакомые из
этнографии и быта). Без него мы не в силах провести простейшую осмысленную

/. Рождение Европы
47
сортировку находок. Видимо, есть в археологии те вопросы, где частное,
конкретное использование информации из других наук допустимо и даже
необходимо. Нужно только строго ограничить виды этого использования —
чтобы оно не сказывалось подлаживанием под готовые конечные выводы
другой науки.
Вот если отказаться от этой догмы раздельности, то появляется
возможность сделать ретроспективный метод более приемлемым. Нужно на
каждом шагу сверяться с результатами лингвистики по вопросам соответствия
археологических культур лингвистическим данным. Тогда можно более
уверенно выбирать из корней материальной (археологической) культуры тот,
который требуется для совмещения линии культурной преемственности
с языковой.
12. Трамплин. Поэтому для своего исследования индоевропейской
проблемы я выбрал те народы, которые освещены наиболее древними
письменностями и с которыми можно поближе подобраться к индоевропейскому
праязыку. Это народы юго-восточной части индоевропейского ареала — арии,
греки, хетты и их ближайшие родичи. Конечно, все равно останется еще
значительное расстояние до времени праязыка, но всё же будет создан далеко
выдвинутый трамплин для прыжка к нему.
Славяне вышли на арену письменной истории немногим более тысячи
лет назад — древнерусские летописи подают с датами события IX в. н. з.,
а о предшествующих двух-трех веках передают смутные легенды. Польское
и чешское летописание началось не раньше. На эти несколько веков
славянского бытия проливают некоторый свет сочинения немецких церковников —
это от них мы узнаем о державе Само VII—VIII вв. и Великоморавской
державе IX в. Из византийских сочинений можно извлечь сведения о славянах
VI—VII вв. О более древней жизни славянских племен приходится строить
догадки по упоминаниям некоторых имен и племенных названий у античных
авторов.
Античные авторы (греки и римляне) более интенсивно описывают
германцев и кельтов, но и это не подробнее и не древнее, чем они описывают
свои собственные народности. Римские историки (Тит Ливии и др.) относят
основание Рима к 753 г. до н. э., но первые полтора века, когда Рим
управлялся царями, восстановлены по легендам. Греческие тексты — более древние.
Гомеровский эпос датируется VIII в. до н. э. и представляет собой
энциклопедию греческой жизни этого времени со смутными фольклорными
вкраплениями более древних сюжетов (XIII и даже XVI в. до н. э.). Но с расшифровкой
крито-микенской письменности Вентрисом письменная история греческого

48 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
языка разом углубилась еще на б веков — до XIV в. до н. э. включительно.
Греческий язык сразу стал бесспорно самым древним письменным языком
Европы.
Если, сопоставляя археологию с письменными источниками, мы хотим
продвинуться как можно ближе к праязыковому состоянию, то начинать
нужно с греческого языка.

II. Приход греков

В Греции есть все!
А. П. Чехов. Свадьба.

1. Почему «приход греков»? Конкретизируя рождение Европы, начать
с греков — естественно не только из-за связи греческой истории с самой
ранней письменностью в Европе. Греческая наука дала начало всей
европейской науке, а греческая философия до сих пор лежит в основе европейской
философии. К греческой истории и культуре восходят многие традиции
европейской политики и культуры. Греческие термины («техника», «политика»,
«тезис», «динамика», «металл», «атом», «электрон», «философия»,
«антропология», «кибернетика», «камин», «патриарх», «аристократия», «олигарх»
и др.) обильно вошли во все европейские языки. Как же сформировался сам
греческий язык? Откуда происходит греческий народ?
Почти все книги и статьи по происхождению греческого народа носят
очень схожие названия: «Приход греков», «Прибытие греков», «Вторжение
греков в Грецию». Греки почти всегда рассматриваются как пришельцы в
Греции. Почему так?
На зто исследователей неукоснительно наталкивали два обстоятельства.
Первое заключалось в том, что греческий язык принадлежит к числу
индоевропейских, следовательно, греки должны происходить из
индоевропейской прародины. А эту прародину видные исследователи, споря друг с другом,
всё же помещали в разных, весьма удаленных от Греции местах. Ранние авторы
помещали ее недалеко от Индии, позже прародину переместили в
Центральную Европу (на этом настаивал Косинна, но были и другие), вскоре степи
России выдвинулись как альтернативный вариант прародины (эту идею защищали
Эрнст Вале, Гордон Чайлд и Мария Гимбутас, ныне ее придерживаются Джим
Мзллори и Дзвид Энтони). Все они реконструировали длинные пути миграции
греков в Грецию. Только те, кто локализовал прародину в Малой Азии
(Ренфру и Гамкрелидзе с Ивановым), сокращали расстояние между прародиной

52 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
и Грецией и даже включали Грецию в периферию прародины. Подобные
представления позволяли отдельным ученым (как болгарскому лингвисту Георгие-
ву) придерживаться идеи о местном происхождении греков, о том, что они
исконно сидели в Греции. Но зта идея, возможно, и милая сердцу кого-то из
греков и наверняка годившаяся ученикам Марра, не могла снискать широкую
популярность у ученых. Ей противоречит второе обстоятельство,
заставлявшее считать греков пришельцами.
Это второе обстоятельство — догреческий субстрат греческого языка.
«Субстрат» в переводе с греч. означает 'подстилка'. Имеется в виду, что в
греческом языке есть мощный пласт явно чужеродных слов, которые большей
частью не имеют индоевропейского родства. То есть зто греческие слова, не
происходящие из индоевропейского праязыка. Они часто снабжены суффиксами
-nth- (-intho-), -ss-, -sk-, -st- и др. Эти слова относятся к южной флоре и фауне
Греции, которая чужда более северной Европе. В длинный перечень входят
такие слова, как «дафне» ('лавр'), «кипарис», «гиацинт», «болинф» ('дикий бык')
и др. Это также термины высокой средиземноморской цивилизации, с которой
северные пришельцы, очевидно, были незнакомы до того, как прибыли в
Грецию. Например, «плинф-» ('кирпич'), «пергам-» ('акрополь'), «пюрг-» ('башня'),
«мегарон» ('зал'), «камин» ('печь'), «таласса» ('море'), «киберн-» ('управлять
кораблем'), «металл», «сидер-» ('железо'), «молибд-» ('свинец'), «дифирамб»,
«кифара» (гитара). Эти слова перешли потом из греческого во многие
европейские языки (для узнаваемости я большей частью отсек греческие окончания).
Они явно были заимствованы прибывшими греками из языка местного догре-
ческого населения, которое не было индоевропейским. Идею догреческого
субстрата выдвинули на рубеже XIX-XX вв. Пауль Кречмер и Август Фик.
Если бы греки были местным населением в Греции, им бы незачем было
заимствовать из чужого, неиндоевропейского языка названия местных
животных и растений, а также термины городской цивилизации (на юге она
была на тысячи лет более ранней, чем на севере). Будь они местными, вряд
ли стали бы греки заимствовать эти слова из другой местности — зачем
им было бы заменять свои названия местных реалий чужими? А вот если
греки вошли в Грецию с севера, то естественно, что они взяли местные
названия для невиданных ими ранее животных, растений и вещей. Если они
прибыли из местностей, где не знали открытого моря, то и название моря
и корабельного дела заимствовали у местных жителей. А эти местные
жители, завоеванные греками, не были индоевропейцами: слова их выглядят
неродственными индоевропейским.
Кем они были, вопрос другой и очень трудный для ответа. Одни считали,
что семитами, другие — что малоазийскими родичами кавказских народов.

II. Приход греков
53
Последнее более вероятно, но все зто остается гаданиями. Доказательства
слишком слабы. Пока ответа на зтот вопрос нет. Но ясно, что в Греции до
греков жили не индоевропейцы.
Значит, нужно ответить на вопросы, когда и откуда греки вторглись в
Грецию и с какой археологической культурой. Иными словами, кто такие греки.
Именно так называлась книга английского классициста Джона Майрса,
учителя Чайлда: «Кто такие были греки?» Написав в 1930 г. эту книгу, Майрс, как
ехидно заметил Ю. В. Откупщиков, «на шестистах с лишним страницах ... так
и не ответил на вопрос, поставленный в заглавии». Через почти 60 лет
Откупщиков написал отличную книгу «Догреческий субстрат», но и эта книга не
дала убедительного ответа ни на вопрос о народности, стоящей за
субстратом, ни на вопрос об исходной культуре и прародине греков.
Поскольку речь идет о миграциях, археология может, конечно, прийти на
помощь — выделить чуждые местной культуре предметы и обряды,
установить разрушения от нашествия. Но вот беда: миграций оказывается
значительно больше, чем нужно. По своей природной благодатности и из-за
близости к древним цивилизациям Греция («в Греции есть все») была всегда
завидной территорией для более северных народов, они всё время стремились
в Грецию, то и дело вторгаясь в нее. Уже на глазах истории туда вторгались
ближайшие соседи — дорийцы (они-то сами еще греки, только северные),
македонцы (с Александром Македонским), римляне, в византийское время —
славяне, западноевропейские крестоносцы, итальянцы, сербы, затем турки.
На Крите уже античные авторы знали семь разных народов — а ведь остров
небольшой, там просто не могло образоваться столько разных народов. Это
явно заморские пришельцы. Значительная часть их должна была пройти через
Грецию.
2. Народы моря. Греки нынче большей частью смуглые и темноволосые.
Это можно было бы отнести за счет вклада итальянцев (римское время) и
турок (XV-XVIII вв.). Но уже в античное время греки были такими — зто видно
по изображениям на вазах и фресках (илл. 3, 4). А вот древних своих героев
греки изображали белокурыми и голубоглазыми. Ахилла, Одиссея, Менелая,
Мелеагра, Радаманфа, Ариадну и других эпических и мифических героев греки
называли «желтоволосыми», Ахиллова сына Неоптолема — «рыжим». Богов
Аполлона, Диониса, Афину, Деметру, Эрота — «златовласыми», Афродиту —
«золотой». Афину еще и «голубоглазой». Эпос и мифы относят деяния этих
богов и героев ко времени, предшествующему эллинской эпохе, — ко времени
Троянской войны (XIII в. до н. э.). Коль скоро так, смену населения (блондинов
на смуглых) можно предполагать в Темные века — между XIII и IX вв.

54 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 13. Изображение «народов моря» и их кораблей в сравнении с египетскими на египетском
рельефе Рамсеса III (IV) из храма Медииет-Хабу, XX династия. Прорисовка Египетский
корабль слабо изогнут, барка «народов моря» — с вертикальными носом и кормой
Действительно, археологи отмечают в XII—XI вв. до н. э. разрушения
многих крепостей в Греции, опустошение ряда районов и прибытие в Грецию
чужеродных предметов вооружения, чуждых деталей одежды. Это следы вторжения
чужаков. К этим следам некоторые археологи (Э. П. Хампль, С. Худ, Э. Грумах)
и приурочивают приход греков. Но на деле это совершенно иные следы. В это
время на Египет и страны Восточного Средиземноморья обрушились «народы
моря». Художники фараонов изображают этих странных, невиданных ранее
пришельцев иэ-за моря в необычных головных уборах и сообщают их
племенные названия (рис. 13). Сейчас есть ряд книг востоковедов об этом нашествии
на Египет, восточное побережье Средиземного моря и острова.
«Народами моря» египтяне называли в XIII—XIV вв. незнакомых им прежде
северян потому, что эти новые и опасные враги жили где-то за морем
(Средиземным). Они прибывали на кораблях, нападая на Египет и его владения то с
запада, в союзе с ливийцами (которые тогда были вовсе не арабами), то с востока
или, точнее, с северо-востока (рис. 14). «Народы моря» были многочисленны,
это была пестрая братия, наводившая ужас на цивилизации Средиземноморья.
На деле не все из этих народов жили на островах или берегах Средиземного
моря и не все имели свой флот, некоторые прибывали как союзники мореходных
племен или переправлялись за плату. Известны случаи, когда пиратствующие
островитяне соглашались переправить в нужное место чье-либо сухопутное
войско. Известны случаи предоставления кораблей на время — так, по Илиаде,
к троянскому походу Агамемнон, царь Микен, снабдил 60 кораблями своего
союзника Агапенора, царя Аркадии, оставив себе 100 кораблей. Словом, не все,
кто казался египтянам морскими волками, были в самом деле морскими, а вот
волчьи повадки за этими стаями отрицать не приходится. Большей частью это
были народы, принадлежавшие к индоевропейской семье.

П. Приход греков
Их имена трудно распознать в передаче греков, не умевших произносить
шипящие. Так, шкузы превращались у них в скюцов (ЕкйОш), что при русском
прочтении греческих «юпсилона» (ъ) и «теты» (0) дало имя скифов (мы ведь

56 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
знаем древние народы большей частью по греческим их названиям). Еще
труднее увязать эти греческие переделки с египетской передачей названий:
египтяне не обозначали вообще гласных понятным для нас образом,
записывали только согласные и при этом не различали «р» и «л» (обозначали их
одинаково).
Некоторые из «народов моря» порознь были известны Египту и
раньше. Еще в начале XIV в. (отмечены в документах Амарны — столицы «царя-
еретика» Эхнатона) по соседству с рб или лб (любиу, ливийцами) появляются
мшуш (условно читается: мешуэш), пока не отождествленные с кем-либо из
народов, известных древнегреческим историкам. Египтянам этого времени
были также известны шрдн (условно: шардана) — те, кого греки потом
именовали сардинами, сардинцами, хотя мы и не знаем, населяли ли они уже
в египетское время остров Сардинию (упомянуты они впервые действующими
в Финикии). Далее, рк или лк — это известные хеттам морские пираты лукка,
которых греки называли люкиями (ликийцами в русском прочтении). Позже
Ликия занимала юго-запад Малой Азии, а прилегающее море называлось Ли-
кийским. Кстати, их-то имя некоторые языковеды и в самом деле выводят из
названия волка: «люкос», как и латинское «люпус», — из праиндоевропейско-
го «влукос» (отсюда и славянское «вълкъ» > «волк»).
Известна была тогда египтянам и земля днйн (условно Денйен, у
хеттов — Дануна), т. е. страна данайцев — вряд ли это Микенская Греция. Хеттам
в XIV в. Микенская Греция известна как страна Аххийя, Аххийяуа, Ахийява, т.
е. по другому греческому самоназванию — Ахайа, Ахея, страна ахейцев. Для
нас не очень ясно различие этих двух гомеровских терминов — ахейцы и
данайцы. Для Гомера в VIII в. это одно и то же, но на полтысячелетия раньше
вряд ли эти термины были вполне тождественны.
В первой четверти XIII в. (ок. 1286 г. до н. э.) произошла знаменитая
битва при Кадеше, в которой фараон Рамсес II потерпел тяжелое поражение от
хеттов. Но в своих надписях он расписал сражение как свою блистательную
победу, хотя благодаря упоминаниям фактов сквозь торжественные
похвальбы проглядывает неприятная истина — царь почти в одиночку разбил
многочисленных преследовавших его врагов и спасся (что странно для победителя).
Некоторые из будущих «народов моря» упоминаются в числе участников этой
«битвы народов». Шардана служили наемниками в египетском войске
(изображаются в рогатых шлемах), а среди союзников хеттского царя оказались
лукка и некие дрднй — в этих легко узнать гомеровских дарданцев, одно из
троянских племен или соседей Трои (в Трое были Дарданские ворота). Сама
Троя еще в египетских текстах не названа, хотя в хеттских документах того
времени уже упоминаются оба ее гомеровских имени: Таруйша (греч. Троас)

II. Приход греков
57
и Уилуса или Вилуса (греч. Илиос, как полагают лингвисты, из более древнего
Уилиос, в русской традиции: Илион).
(Для обозначения начального звука, в русском языке отсутствующего
и похожего на английский w, я использую здесь и дальше белорусскую букву
у — у краткое).
Первая тревожная весть из глубины веков о нашествии «народов моря»
на мировую империю того времени — стела фараона Мернептаха с надписью
о Ливийской войне 1220 г. Предполагали, что это тот самый фараон, при
котором произошел Исход евреев из Египта по дну расступившегося Чермного
(Красного) моря и который гнался за евреями и утонул. Это событие не
подтверждается (найдена мумия Мернептаха в могиле), а вот нашествие
ливийцев и «народов моря» описано. Царь ливийцев Мерюрю взял с собой в поход
всю семью, сокровищницу и животных — это был не грабительский набег, это
было нашествие, миграция.
В союзе с ливийцами и мешуэш на фараона напали «северяне,
пришедшие из всех стран». Кроме известных уже шардана и лукка в состав коалиции
вошли ькуш ('lkws или 'ekw$), трш и шкрш. Первое слово (читается для
удобства как экуэш) отождествляется с гомеровским акхайуос, акхайуой — это
ахейцы. Второе (читают для удобства: тереш) расшифровывают как Таруйша,
Троас — это Троя, троянцы. Под третьим (читается: шекелеш) понимается
народ, известный позже грекам как сикулы, население Сицилии (судя по району
операций, они уже и тогда, вероятно, владели этим островом, так же как
шардана — Сардинией). Мернептах торжествует победу: «сокрушен властитель
Ливии, сердце его разбито страхом, оно дрогнуло, он остановлен и побежал,
оставляя позади себя на земле свой лук, и колчан, и сандалии».
Второй вопль тревоги раздался из Египта через 25-30 лет при фараоне
Рамсесе III. Снова со стороны Ливии надвинулись враги (как и сейчас, Ливия
была беспокойной страной). Они дошли до дельты Нила, нападали на
столицу — Мемфис. Правда, судя по изображениям на рельефах, в 1189 г.
некоторые отряды северян — в рогатых шлемах, узких головных лентах, тюрбанах
и пышных уборах, похожих на короны из перьев, — уже воевали в составе
египетской армии. Фараону, видимо, удалось привлечь на свою службу
шардана и некоторых других прежних друзей Ливии.
Но через три года, в 1186 г. «составился заговор... Все сразу страны
пришли в движение, поднялись на войну». В эту коалицию вошли шекелеш и денйен
(сикулы и данайцы), а с ними несколько новых имен: 1) прет или плст, 2) ткйр
или ткйл и 3) ушш. Первое (условно читается: пелесет) — это те, кого греки
именовали пеластами или пеласгами. Библия знает как пуластим (-им — это
еврейское окончание множественного числа), в греческом переводе Библии они

58 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 15. Изображение повозок «народов моря» на египетском рельефе
(N. Sandars, 1978,1987)
превратились в пхюлистимйой, что дало русскому языку филистимлян и
Палестину. Второй народ, возможно, известен грекам как тэунрой (в русской
передаче: тевкры). Третий (условноуэшеш или вешеш) вообще не опознан.
Эти враги надвигались сушей с северо-востока. Они шли из Малой Азии
по дуге через Сирию и Палестину, т. е. по странам «Плодородного
Полумесяца». Они разбили лагерь в Амор (Амурру, стране амореев, т. е. в Северной
Палестине). На рельефах (рис. 15) видны их запряженные быками повозки
с массивными сплошными колесами и высокими кузовами (такие повозки до
сих пор употребляются в Турции). На повозках — женщины и дети. Таким
образом, это тоже переселение. Северяне двигались всенародно.
Тут выясняется, что они уже многое успели: «ни одна страна не смогла
устоять перед их войсками». В числе погибших государств упоминаются Хатти
(Хеттское царство), Алашия (Кипр) и другие. Итак, хеттская империя,
основной соперник Египта, перестала существовать! Но это не радует фараона —
он дрожит за себя: «Они возложили свои руки на всю окружность земли».
Рельефы изображают морские сражения у дельты Нила и сухопутные бои.
Египет сильно пострадал, но устоял. Тевкры потом осели в Малой Азии,
данайцы — в нескольких местах левантийского побережья. Полагают, что
часть их стала одним из 12 колен израилевых (племенем Дана). Пуластим

II. Приход греков
59
Рис. 16. Миграции раннего времени культуры полей погребальных урн Подунавья,
исходные для «народов моря». Границы этих культур в XIII в. до н. э. по 8. Киммигу
(Kimmig, 1964)
(филистимляне) осели южнее всех, в Палестине (по ним она и получила это свое
название), и стали фигурировать в библейской истории евреев как их соседи.
Когда точно и как погибло Хеттское царство, кем именно из «народов
моря» оно сметено с лица земли, в письменных источниках прямо не
сказано. Вопль предсмертного ужаса от этой мировой империи до нас не дошел —
именно потому, что она погибла, и некому было высекать надписи о последних
ее битвах. Просто где-то в конце XIII в. или в начале XII в. ее каменная
документация пресеклась.
Как показал в 1964 г. Вольфганг Киммиг, движение «народов моря»
началось в Центральной Европе, в Среднем Подунавье. Там во второй половине
II тыс. до н. э. были распространены культуры позднебронзового века,
называемые в археологии «культурами полей погребальных урн» — по
типичному для них всех способу погребения покойников (рис. 16; рис. 17; рис. 18,
рис. 19). Это было подвижное и воинственное население с бронзовым
оружием и колесницами (возможно, боевыми), несомненно, индоевропейское по
языку и по мифологии. От них происходят позднейшие индоевропейские по

60 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 17. Главные группы культуры полей погребальных урн Подунавья
(Гальштат А и И) в XII-XI вв. до н. э. по 8. Киммигу (Kimmig. 1964)
языку племена — кельты, иллирийцы, фракийцы и др. Мифология же
отразилась в фигурках и орнаментах. Вот к этому кругу народов и принадлежали
«народы моря». Они, несомненно, прошли через Грецию, многие осели в ней
и на островах (эти их следы внимательно изучал австрийский археолог Фриц
Шахермейр).
Среди «народов моря» не все пришли с севера в конце II тыс. до н. э.
Ахейцы, трш (если это троянцы), фигурировали в Средиземноморье издавна.
А вот «шрдн», «шкл», «плшт», «деньен» (дануна), возможно «тйкр» —
пришельцы. Мы узнаем в них сардинов, сикулов, пелесет (филистимлян), данаев
(данайцев), тевкров. По двум первым названы острова Сардиния и Сицилия,
по третьему — область в Палестине и сама Палестина. Кроме того, известно,
что пелесет владели Критом, и критян древневосточные тексты называли
пелесет. А многие историки Греции полагают, что это слово в искаженном
древними писцами виде отложилось в названии легендарного народа —
пеласгов (иэ первоначального пеласты), которому приписывают владение
многими местами Греции (греческое предание полно упоминаниями этого
народа).

II. Приход греков
61
Рис 18. Расширение единой культуры полей погребальных урн Подунавья
к первой половине X-VIII вв. до н. э. по 8. Киммигу (Kimmig, 1964)
Только ли те народы участвовали в этом нашествии на Грецию, которые
потом объявились в Египте и странах Леванта? Нет, не только. Греческая
мифология описывает древний приход фригийцев, которые в исторические
времена жили в Малой Азии, но Геродот приводит предание, согласно которому
раньше фригийцы жили на Балканах. И там действительно сохранилось много
фригийских местных названий. Фригийцем греческая легенда считает Пелоп-
са, по которому назван Пелопоннес и который прибыл на юг Греции не из
Малой Азии, как можно было бы ожидать, если бы легенда была поздней, а из
Фессалии, т. е. из северного ближнего зарубежья Греции. По легенде Пелопс
ассоциируется с колесничными состязаниями и является основателем
династии Атридов, героев гомеровского эпоса. Эта династия, стало быть, связана
не с началом, а с концом микенской эпохи. Имя Атрея (по эпосу — царя Микен)
повторяется в том же эпосе в имени Отрея, царя фракийцев, пришедшего на
помощь троянцам в войне против ахейцев.
Археологи 60-80-х гг. XX в. обнаружили в Греции следы этих пришельцев
в конце позднемикенского периода. По археологической периодизации это
поэднеэлладский III С, а по хронологии — XII в. до н. э. Эти следы — керамика

62
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 19. Дунайские типы булавок и фибул в Греции (по Шахермейру)
и псалии (принадлежности конской узды) дунайского типа. Это вещи,
прибывшие из культур урновых полей погребений бронзового века. При этом
керамика с территории нынешней Венгрии и Хорватии оказалась в Македонии, где
античная традиция помещает ранних фригийцев, а инкрустированная белой
пастой керамика с территории Румынии и Сербии (культура Жуто Брдо —
Кырна) оказалась в Аттике, где действовали потомки мифического фригийца
Пелопса.
Но в списке «народов моря» фригийцев нет, или мы не можем их
распознать.
Кстати, вряд ли стоит связывать с этими народами приход темноволосого
и смуглого населения в Грецию. Наоборот, северные пришельцы должны были
оказаться светлее южного населения.

II. Приход греков
63
3. Микенские династы.
Но могли ли среди них
оказаться греки? Могли, и даже
египтяне иногда упоминают
в числе «народов моря»
неких «ькуш» — Акхайваша,
ахейцев. Но это были
втянувшиеся в заморские походы
местные жители Греции.
Греки к тому времени уже давно
сидели в Греции. После того
как в середине XIX в. Майкл
Вентрис расшифровал крито-
микенскую письменность
XIV—XIII вв. до н. э., стало
ясно, что таблички написаны
на греческом языке, только
на 6 веков более древнем,
чем гомеровский. Значит, вся
Микенская Греция
изъяснялась греческим языком, а
микенская культура — культура
греков-ахейцев (ахейцами
обычно называются Греки ГО- Рис 20 Генрих Шлиман — фотопортрет сделан
меровского и догомеровского во вреня его ЖИ5НИ в России
времени, в отличие от более
поздних античных греков — эллинов). Культура же эта началась, по хорошо
доказанным археологическим данным (импорты из Египта и в Египет), в XVII в.
до н. э. Стало быть, минимум до этого времени нужно опустить в глубь веков
приход греков в Грецию.
А коль скоро едва ли не все эпические и мифические герои и боги
Греции действовали в микенское время (это установлено М. Нильсоном), значит,
белокурыми и голубоглазыми греки мыслили именно микенское население,
по крайней мере, микенскую знать. Это население и должно было оказаться
пришлым. Темноволосое же и смуглое население нужно считать наследием
местного субстрата.
Микенская культура представлена роскошными гробницами и
цитаделью Микен, которые раскопаны Шлиманом (рис. 20), а также руинами Тиринфа
и Орхомена (все это его же раскопки в промежутках между раскопками Трои)

64 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
и раскопками Блегена
в Пилосе (фамилию
Блегена американцы
произносят Блейген, но у нас
установилась традиция
немецкого
произношения этой фамилии).
• В Греции теперь
известны многие памятники
XVII-XII вв. до н. э.
с культурой этого
времени, которая была
ранее известна только по
мифам и легендам (как
подметил Мартин Ниль-
сон, во всех центрах,
называемых в мифологии,
оказались памятники
микенского типа).
У стен цитадели
Микен (внутри и
снаружи крепости)
расположены два круга камней
(рис. 21, илл. 9), внутри
которых — по несколько
Рис 21 Могильный круг Микен, раскопанный Шлинаном ДесЯТКОВ ШЭХТНЫХ МОГИЛ
со стелами на
поверхности, и в нескольких могилах явно царские погребения — с золотыми масками,
с массой драгоценностей, с мечами и кинжалами в золотой плакировке, с
золотыми сосудами (рис. 22, илл. 12-18). Шлиман был убежден, что под одной из
этих золотых масок лежит Агамемнон, царь Микен времени Троянской войны.
Он настолько уверовал в это, что на робкие сомнения окружающих возразил:
«А кто бы это мог быть кроме Агамемнона? Хорошо, пусть это будет Шульце!»
И с тех пор иронически звал этого покойника Шульце (реальный Э. Шульце
был российским немцем, профессиональным антиковедом, заядлым критиком
шлимановской хронологии). Между тем, Троянская война датировалась
рубежом ХШ-ХП вв. до н. э., а микенский круг шахтных могил уходил в XVI. Но
Шлиман тогда этого еще не знал. Точные даты были установлены уже после
его смерти.

II. Приход греков
65
Шлиман открыл один
круг (круг А), самый
богатый, а второй (круг В), более
ранний, был раскопан уже
после Шлимана. Но шахтные
могилы устраивались только
в Микенах в раннюю пору
микенской культуры.
Позже во многих центрах этой
культуры, где Гомер
упоминает разные царства (их
в Греции около двух
десятков), размещены
колоссальные купольные гробницы
с дромосами (коридорными входами). Высоченные купола сложены из
огромных каменных плит (рис. 23). Это тоже гробницы царского типа. Знать рангом
поменьше похоронена в небольших камерных могилах (то есть в боковых
камерах), рядовое население — в каменных ящиках, как и раньше, в культуре
предшествующего времени. В Пилосе и других центрах микенской культуры
оказались таблички с письменностью, как и на Крите (но в этих ахейских
центрах это письменность только позднего типа — линейного В). Как оказалось
после расшифровки
Рис. 22. Золотые сосуды из шахтных гробниц
в Микенах (Каго, 1930)
ЭТО-
Рис 23. Купольная гробница (голос)ахейского времени —
так называемая «гробница Агамемнона» в Микенах. План и два
разреза по К Маевскому —К Majewski, 1963, гус 26)
табличек, язык
го типа письменности
греческий, ранний
греческий, на 600 лет
раньше гомеровского,
но вполне узнаваемый.
Естественно,
охотников объявить микен-
цев первыми греками
очень много. Такого
решения придерживался
основоположник
первобытной археологии
Греции Христос Цунтас
и замечательный
шведский ученый Мартин
Нильсон, установивший

66 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
в своих капитальных трудах
начала XX в. тождественность
греческой мифологии с микенским
миром. С признанием микенцев
первыми греками согласны и многие
другие — вплоть до Р. Друза,
который в монографии 1988 г.
«Приход греков» реконструирует
вторжение греков-микенцев в Грецию
с боевыми колесницами (рис. 24).
Колесницы он считает общим
признаком ариев и других
индоевропейцев, придвигая распад
праязыка очень близко к XVII в.
Микенская культура
действительно резко отличается от
предшествующей. Археологи,
занимавшиеся этим периодом,
единодушно констатируют внезапное
„ „ „ , .и радикальное изменение культу-
Рис 24 Изображение колесничных ристании r J J
на микенской стеле стела 1128 над шахтой V из ры — В течение ЖИЗНИ двух-трех
круга А по А Узйсу —A Wace, 1949/1964, fig 79 поколений, если не ОДНОГО. Один
из последних, кто детально
занимался этими памятниками, Ст. Диц, в угоду господствовавшей тенденции
отвергать миграции, трактует это как результат внутреннего развития, как скачок
в социально-экономической и культурной сфере, нечто типа революции,
сопровождавшейся сильными влияниями извне — как из соседних культур, так и
издалека. Однако многие очень авторитетные исследователи сочли эти перемены
за свидетельства внезапного вторжения и захвата власти в греческих центрах
иноплеменниками. Среди этих авторитетов — авторы «Кембриджской Древней
Истории» 1973 г. Поскольку миграционизм в последней четверти XX в. стал
жупелом, эти трактовки были отвергнуты, но все больше становится ясно, что это
была здравая оценка ситуации.
Ведь микенскую культуру отделяет от предшествующей горизонт
разрушений (отмечены в четырех местах). Именно в микенской культуре впервые
появляются в Греции три новые формы могилы — шахтная, камерная и толос
(купольное сооружение), стелы над могилами, наконечник копья с
несомкнутой втулкой, металлические вилы-крюки, охра, длинный меч, лошади,
колесницы и многое другое. Немало этих новаций имеют аналогии на севере.

II. Приход греков
67
Словом, пришлый компонент в культуре отрицать не приходится. Но
греки ли принесли его?
Ст. Диц все же опирался на какие-то факты, когда постулировал
местное развитие. Микенская культура всё-таки сохраняет сильную
преемственность от предшествующей культуры Греции в керамике, ремеслах, да и в
погребальном обряде. Имеет значение и то, что сами шахтные могилы Микен, да
и вся их культура оказывается изолированным явлением в культуре Греции
той поры. А захороненные в шахтных могилах отличаются своим физическим
типом от окрестного населения — они выше и ширококостнее. 14 микенских
скелетов знати в среднем на 5 см выше, чем окружающее рядовое население,
а некоторые погребенные особенно выделялись ростом — просто великаны
под два метра. Советский археолог Т. Н. Блаватская, чтобы поддержать идею
о социально-экономических причинах перемен, высказала в 1966 г.
предположение, что властители лучше питались, чем рядовое население, ели больше
мяса, потому и были выше и толще. Это вульгарное объяснение не учитывает,
что такое поголовное изменение физического типа не подтверждается у
позднейших народов (знать не отличается ростом) и что в окружающем населении
не все были рабами, а в могилах, скорее всего, вообще не было рабов. Так что
разница явно этническая.
Многие исследователи пришли к выводу, что греки прибыли раньше, а это
было древнее нашествие каких-то северян на Грецию. Видимо, пришельцев
было не очень много, и они лишь насадили в местных центрах свои династии,
образовав тонкую господствующую прослойку — как норманны в
восточнославянской среде. Норманны быстро ославянились, микенские пришельцы —
огречились. Кем же они были?
Автор микенской главы в «Кембриджской древней истории» Фрэнк Стаб-
бингс и некоторые другие исследователи решили, что это были гиксосы,
напавшие примерно тогда же на Египет. Если они могли тревожить Египет,
то могли — и Грецию. Отсюда аналогии Микен с Египтом — золотые маски
в шахтных могилах, бальзамирование. Гиксосы были пастушеским народом
азиатского происхождения, в значительной части состоявшим из семитов.
С ним в Египет прибыли лошади и колесницы. Гиксосские цари правили
Египтом примерно с 1700 по 1580 г. (в Египте это конец Среднего Царства и
Промежуточный период перед Новым Царством). Стаббингс предположил, что
изгнанные из Египта гиксосы напали на Грецию. Это невозможно по хронологии:
микенская культура начинается раньше. Но может быть, гиксосы, еще правя
Египтом, простерли свои интересы до Микен?
Ученые отождествляли их то с евреями, то с амореями, то с митаннийца-
ми, то с касситами, то даже с хеттами. Никаких следов семитов в Микенах не

68 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
обнаружено. Хетты — в Малой Азии, гораздо ближе к Микенам, чем Египет.
С Хеттской империей у микенских ахейцев были связи и отношения, но они
засвидетельствованы Львиными воротами в Микенах, аналогичными воротам
в хеттской столице Хаттусе, и другими прямыми малоазийскими параллелями,
не нуждающимися в посредничестве через Египет.
Греческий антрополог Л. Ангел исследовал черепа микенцев из шахтных
могил и нашел, что они по физическому типу близки не семитам, а северным
соседям Греции. Они ближе к альпийской расе и к населению
причерноморских степей, чем черепа рядового населения Греции того времени. На этом
основании некоторые археологи (С. С. Березанская, Янош Маккай) увидели
в микенских династах иранцев, или, шире, ариев (индоиранцев). Греческое
название лука для стрельбы «токсон» вроде бы иранского происхождения
(это установил авторитетный языковед Э. Бенвенист), а парные каменные
выпрямители для древков стрел, появившиеся в Микенах, были издавна
распространены в степях. Но больше ничто не говорит об иранцах в Греции и близ
нее — до наступления скифского времени (а до него еще тысяча лет).
Греческая терминология конской упряжи хотя и негреческая, но не иранского
происхождения.
Березанская больше опирается на многочисленные аналогии микенских
гробниц с целым кругом степных памятников. Это прежде всего культура Син-
ташты и Аркаима — памятников степного Приуралья, затем это абашевская
культура, расположенная в лесостепи Среднего Поволжья, и бабинская
культура (культура многоваликовой керамики, сокращенно КМК), простиравшаяся
от Донца до Поднестровья. К последней культуре относится знаменитый
Бородинский клад, в котором много роскошных серебряных, бронзовых и
каменных изделий — кинжал, булавка, топоры, наконечники копий, булавы и проч.
(найден у с. Бородино Аккерманского уезда Бессарабской губ. в 1912 г.).
Поразительные сходства этих культур с Микенами замечены и
разработаны российским археологом Е. Е. Кузьминой, немецкой исследовательницей
С. Пеннер и словацкими археологами Я. Лихардусом и И. Владаром,
некоторые детали добавлены украинским археологом С. С. Березанской. В этих
культурах распространился один и тот же погребальный обряд — глубокие ямы
(«шахты») с каменной обкладкой стен и перекрытием бревнами или
каменными плитами. Погребенные лежат на боку с кистями рук у лица или на спине
с руками на тазе. Остатки тризны включают захоронение животных, в
частности лошадей. В сопроводительном инвентаре оказываются кремневые
наконечники стрел с выемкой в основании, выпрямители древков стрел,
бронзовые наконечники копий с длинной несомкнутой втулкой. Оружие и
украшения покрыты тонким слоем золота, и техника плакировки одна во всех этих

Ц. Приход греков
ПОДУНАВЬЕ МИКЕНЫ ЕВРАЗИЙСКАЯ СТЕПЬ
Рис. 25. Дисковидные псалии из Микен, бабинской культуры и Приуралья в сравнении
с восточными псалиями (эволюция типа по Е. Е. Кузьминой, 2008, рис. 6)
культурах. И Березанская, и Пеннер считают дисковидные псалии
(принадлежности конской узды) Приуралья исходными для всего типа — вплоть до
Микен (рис. 25). Это значит, что, скорее всего, колесницы прибыли в Микены
с северо-востока.
Более того, в Синташте мы находим прототипы микенских
кладбищенских кругов-оград (причем диаметр и вместимость схожи — рис. 26) и даже

70 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 26. Могильиый круг в Синташте. Грунтовый могильник CI (Генинг, 1992, рис. 135а)
толосов — купольных гробниц, только в Синташте они поменьше и сложены не
из каменных блоков, а из глиняных (рис. 27).
Кузьмина и Березанская считают Синташту индоиранским памятником,
то есть общеарийским, еще доиранским. Но, как верно отметил раскопавший
Синташту археолог В. Ф. Генинг, в обрядах и деталях устройства могил Синташ-
ты гораздо больше аналогий иранской Авесте, чем индоарийской Ригведе. Тут
и захоронения собак, и сожжение трупов, и отделение мертвых тел от земли.

II. Приход греков
71
Индоарийские черты
отмечались и в КМК, но менее
определенно. Так, Березан-
ская отмечала на керамике
КМК частый мотив —
изображения деревьев (рис. 28).
Она это связывала с
почитанием сомы у индоариев. Но
признаков сомы на сосудах
нет. Орнамент этот, так
называемый елочный, вообще
нередок на первобытной
керамике и очень
территориально распространен.
Другой украинский археолог,
С. Д. Лысенко из Киева,
подметил, что нередко можно
понять его как изображения
елей: то как прямостоящих
вершиной кверху, то как
перевернутых — ветви концами
кверху. Он это связал с
образом Варуны как владыки
ночного, перевернутого неба
и с пассажами из Ригведы
и Упанишад о мировом древе.
В Ригведе (1, 24.7) сказано: «В бездонном пространстве царь Варуна ...
/Держит прямо вершину дерева. /Ветви направлены вниз. Их основание наверху».
В Упанишадах: «Наверху ее корень, внизу — ветви, это вечная смоковница»
(Катха 2, 3.1).
Лысенко предлагает считать
перевернутую елочку
символом Варуны,
стоящую вверх вершиной —
символом его
противоположности Митры,
а всё вместе —
отображением их совместного
Управления вселенной
'В. Ш> Ш,
Рис 27. Купольная гробница (толос) в Синташте
(Генинг, 1992, рис. 316)

72 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
в единоборстве. И все это — унаследованым от трипольской культуры. Но
орнамент очень схематичен, разобрать его на отдельные деревья трудно, так
что всё это не очень надежно.
Из зтих культур как раз ближайшая к Греции, КМК, не имеет колесниц
и схожа с Микенами меньше других культур, а больше всего с микенской
схожа именно самая отдаленная из них — Синташта. КМК и абашевская плавно
переходят в последующие, только Синташта исчезает внезапно. В. С. Бочка-
рев предполагает, что ее носители ушли куда-нибудь в Среднюю Азию. Почему
туда? Ведь там нет никаких ее следов, а вот на юго-западе...
Но тогда что же, верно предположение о пришествии иранцев в Грецию?
Тут можно было бы привлечь и одно языковое сходство: греческий и иранский
выделяются из индоевропейских тем, что у них индоевропейское s перешло
в некоторых позициях в п. В индоарийском этого не было (например, в ин-
доарийском священный напиток называтся сома, а в иранском — хаома). Из
родственных языков это наблюдается только в армянском, но предки армян
до II тыс. жили еще на Балканах — поблизости от греков. И от прибывших
иранцев?
Как бы ни было заманчиво такое предположение, разумнее его не
принимать (по крайней мере, относительно микенской культуры). Для меня
решающим аргументом против такого предположения является то, что в греческой
мифологии не сохранилось решительно никаких воспоминаний о нашествии
иранцев и никаких его следов. А ведь микенское прошлое отразилось в ней
очень полно. Но если поискать в мифологии нашествие северян, то выступит
совсем другой соседний народ, с которым и хотелось бы ассоциировать
прибытие микенских династов. Этот народ — фракийцы, большинству известные
тем, что через полторы тысячи лет после начала микенской культуры
фракийский пленный, гладиатор Спартак, поднял самое крупное восстание рабов
против римлян.
Фракийский язык ныне не звучит, но от него осталось несколько десятков
кратких надписей, несколько сот слов, заимствованных соседними языками,
и сотни имен. Их тщательно собрал австриец В. Томашек, затем пополнил
болгарин Д. Дечев, а болгарин же В. Георгиев во второй половине XX в.
реконструировал фонетическую систему языка и определил его место среди других
индоевропейских языков. Дечев обнаружил во фракийском следы какого-то
другого языка (с передвижением согласных) и принял это за результат ирани-
зации языка неких аборигенов.
В античное время фракийцы заселяли территорию нынешней Болгарии
и Румынии, по обе стороны от Нижнего Дуная. Язык фракийцев был близко
родственен греческому и отличался обилием гласных и зияний (скоплений

II. Приход греков
73
гласных). Кстати, именно
таким полагают
лингвисты язык крито-микенской
письменности, еще не
расшифрованный — миной-
ский А. Греческие
драматурги классического
времени пародировали
фракийцев — они заставляли
своих фракийских
персонажей коверкать греческий
язык, вставляя в слова
дополнительна гласные. Это
выглядело так: Эаэто выо- „ „„ г
Рис. 29 Глиняная моделька поаозкн с водоплавающими
глядеило таоак. Греки V- птицами из Дупляя, Воет Сербия, культура Жуто Брдо
IV вв. ДО Н. Э. фракийцев не (Oppermann, 1984,62, Abb. 24) Сопоставима с мифическим
выездом Аполлона к гиперборейцам
понимали, но, видимо, чув- у
ствовали родство языков:
Фукидид (II, 29) сообщает, что фракийский царь Терей доказывал грекам свое
эллинское происхождение. Из других варваров такую попытку предпринимал
только македонский царь Александр — это сообщает Геродот (V, 22), а
македонский очень близок греческому. У эллинских историков есть масса
упоминаний о древнем проживании фракийцев в разных местах Греции — в Фокиде,
Беотии, Аттике, на Эвбее.
Мифические певцы греческого мира Орфей и Тамирис — фракийцы.
Фракийским царем считался Эвмолп, знаменитый певец, основавший Элевсинские
мистерии. Жена Зевса в греческом пантеоне — Гера, главный герой Греции —
Геракл (по-русски его имя звучало бы как Геро-слав), а главным богом
фракийцев являлся мужской тезка Геры — Герое, который был богом фракийцев, а не
греков. Дионис — фракийский бог. Главные гомеровские боги Греции живут
вне Греции, за ее северными границами: трон Зевса — на горе Ида, недалеко
от Илиона (Трои), трон Посейдона — неподалеку оттуда, на о. Самофракия,
местожительство большинства остальных богов — гора Олимп в Южной
Македонии. Всё это фракийская периферия (рис. 30). Аполлон, согласно мифологии,
ежегодно удаляется на дальний север к гипербореям на колеснице или ладье,
запряженной лебедями. Возле Дупляя (Восточная Сербия) археологи нашли
две глиняных модельки повозки, запряженной тремя водоплавающими
птицами с мужской фигуркой в качестве возницы (рис. 29). Модельки принадлежат
культуре бронзового века, одной из культур погребальных урн, называемой

74 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 30. Территория Древней Фракии и размещение
фракийских племен по М.Опперману(1984)
Жуто Брдо в Сербии, Кырна или Гырла Маре в Румынии (XIV—XIII вв). Видимо,
там тоже чтили этого бога в микенское время, хотя не обязательно он носил
имя Аполлона. Такого имени, кстати, не было и в микенском пантеоне — имя,
скорее всего, пришло в конце микенского времени с востока (где
зафиксирован клинописными источниками XIII в. бог Апалиунас).
Откупщиков считает, что языки, которые он называет палеобалкански-
ми (фракийский, фригийский и карийский, распространенный на греческих
островах), были очень близки друг другу и составляли индоевропейскую
основу догреческого субстрата. К этому палеобалканскому пласту
относятся те часто негреческие имена греческих эпических героев, которые
оканчиваются на «-еус» и обычно передаются в русском с окончаниями на
«-ей»: Одиссей, Атрей, Ахилл (в греческом «Ахиллеус», т. е. Ахилей), Протей,

II. Приход греков
75
Эврисфей, Бриарей, Идоменей, Брисей, Отринтей, Хрисей, Астеропей, Панда-
рей, Эрехтей и др.
Голландец П. Г. ван Сусберхен в 70-80-е гг. XX в. выявил в крито-
микенских табличках А и В много фракийских имен и предположил древнее
(домикенское) нашествие фракийцев на Грецию (он считал его и догрече-
ским). А Ю. В. Откупщиков в книге «Догреческий субстрат» отнес к нему
значительную часть субстрата, которую многие (и он в том числе) считают
индоевропейской. Только эта часть — не субстрат, а суперстрат, потому что
принесена пришельцами. Кстати, стоит заметить, что, в отличие от фригийцев (как
Пелопс), династии к фракийцам не возводятся. С фракийским миром больше
увязываются боги. Это говорит о большей древности фракийского нашествия
(династии успели сменить родоначальников на более актуальных).
Таковы основания, по которым можно предположить, что роскошные
микенские гробницы явились результатом нашествия фракийцев на Грецию
в XVII в. до н. э. и их воцарения в основных центрах Греции. С какой
конкретно культурой их связать — вопрос более сложный. Синташтинская
культура наиболее схожа с микенской, но далека и, главное, явно имела слишком
иранский облик. Культура многоваликовой керамики (КМК) территориально
ближе, но имела меньше сходств с Микенами, в ней пока не найдены
колесницы. Однако в XIV—XII вв. до н. э. ее вклад сильно ощущается в культурах ноуа
и кослоджени (территория Румынии), из которых вышли исторические
фракийцы. Возможно, действия носителей синташтинской культуры послужили
импульсом, вызвавшим всплеск фракийского этногенеза, а его основой стали
балкано-дунайские племена.
Так или иначе, пришествие самих греков приходится опускать в
предшествующую эпоху, прощупывать более древние миграции с севера.
4. С апсидными конурами. Греки-ахейцы (микенские греки) и хетты
жили в одно время, связи между ними отложились в археологии (Львиные
ворота в Микенах), и не только в археологии. В клинописных табличках Малой
Азии, расшифрованных и прочитанных, упоминается на западе некое царство
Аххиява, с которым у хеттов сложные отношения: то военные, то мирные.
Поскольку в древнегреческом существовал звук вроде английского w (или
белорусского у) и он был в названии народности 'ахейцы' («ахайуой»), слово
«Аххиява» востоковеды отождествили с названием ахейцев. Это подтверждается
и теми событиями, которые об Аххияве сообщают клинописные источники.
Но связанность Греции с хеттами не исчерпывается этими
географическими и дипломатическими отношениями времен микенской культуры.
Хетты известны в Малой Азии с более древнего времени, а их причастность

76 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
к истории Греции также можно
углубить в прошлое. Но сначала
вернемся к поискам миграции,
которую можно было бы принять за
вторжение греков.
В 1928 г. в «Американском
журнале археологии» появилась
статья лингвиста Дж. Б. Хейли
и археолога Карла Блегена
«Приход греков» — статья, которой
суждено было стать
знаменитой. Знаменитым стал и один из
двух соавторов археолог Блеген
(рис. 31) — он провел вторые,
более методичные и детальные
раскопки того памятника
(турецкий Гиссарлык), в котором Генрих
Шлиман увидел гомерову Трою-
Илион. Раскопал Блеген и
важные памятники бронзового века в Греции — Зигурию, Кораку, Просимну (это
их современные названия — по близлежащим поселкам). Он же раскопал
и знаменитый «дворец Нестора» в Пилосе. На этой основе Карл Блеген и Алан
Уэйс разработали периодизацию бронзового века Греции, аналогичную
предложенной еще Артуром Эвансом периодизации Крита, которую Эванс назвал
минойской (по имени мифического царя Миноса). Эванс тогда разделил всю
культуру Крита на три эпохи: раннеминойскую, среднеминойскую и поздне-
минойскую, а каждую из них — на три периода (I, II и III). То же проделали
Эванс и Уэйс с культурой бронзового века материковой Греции. Назвав эту
культуру элладской, они разделили ее на раннеэлладскую, среднеэлладскую
и позднеэлладскую (последняя была названа еще и микенской), а каждую
из них — на периоды I, II и III. Эта периодизация удержалась до сего дня.
Только во второй половине XX в. Колин Ренфру в современном духе
подставил под блегеновские обозначения (РЭ I, РЭ II) названия культур по
типичным памятникам: РЭ I — Евтресис, РЭ II — Кораку, РЭ III — культуры Тиринф
и Лефканди.
Статья двух авторов 1928 г. — это, по сути, две статьи, помещенные встык.
Языковед Хейли проанализировал негреческий, неиндоевропейский
субстрат греческого языка — слова, образованные не из греческих корней
и не по правилам греческого. Слова эти потому и были признаны субстратом,

II. Приход греков
77
Рис. 32 Распространение догрсческих топонимов на карго Дж. Б. Хсйли, 1928 (упрощенно)
т. е. вошедшими в греческий язык от догреческого населения, что относились
к местным растениям и животным, а также традиционным предметам
материальной культуры, незнакомой пришельцам. Такой состав этого чуждого
в греческом пласта лексики наводил на мысль, что греки — пришельцы в этой
местности и что эта чуждая греческому лексика — не суперстрат (лексика
пришельцев), не адстрат (заимствования от соседей), а субстрат. Всё это было
исследовано многими лингвистами до Хейли, и Август Фик в начале века
собрал все такие слова, ставшие местными названиями (гор, рек, населенных
пунктов), — это его книга 1905 г. «Греческие топонимы». Хейли, проверив
и подновив список, нанес эти слова на карту (рис. 32).
Археолог Блеген сообразил, что эта карта совпадает с ареалом
памятников раннеэлладской культуры (РЭ). Культура эта (рис. 33, илл. 28) очень схожа
с культурой раинеминойской на Крите и западноанатолийской в Малой Азии.

78 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 33. Карта раннеэлладской культуры — картированы типичные вещи: соусники,
статуэтки со сложенными руками, двуручные и одноручные кубки
(по К. Ренфру — Renfrew, 1972, fig. 20.5 on the p. 453)
А именно топонимы с теми самыми суффиксами, которые составляют догрече-
ский субстрат, распространены широко в Эгейском мире — в Греции, на Крите
и в Анатолии (Малой Азии). Позже этого уже нет, среднеэлладская культура
уже не имеет таких близких аналогий на Крите. Из этого Блеген заключил, что
раннеэлладская культура и оставлена предшественниками греков в Греции.
Поскольку большинство тогда считало, что этот субстрат не только догрече-
ский, но и доиндоевропейский, Блеген счел это население
неиндоевропейским, как и родственное население Крита и Киклад.
А поскольку от этого рубежа до микенской культуры нет радикальных
перемен в культуре Греции, и даже появление микенской культуры, по мнению Бле-
гена, не разорвало эту преемственность, оставалось признать, что конец
раннеэлладской культуры и смена ее среднеэпладской (СЭ) и были первым в Греции
появлением греков (и одновременно первым там появлением индоевропейцев).

II. Приход греков
79
Логика этого заключения была безупречна, археологические факты новы
и в значительной мере добыты самим Блегеном, так что его концепция быстро
завоевала огромный авторитет. Очень многие ученые признали переход от
раннеэлладской к среднезлладской (от РЭ к СЭ) временем «прихода греков».
Казалось, проблема решена.
Этот переход от РЭ к СЭ маркируется появлением особой керамики — ре-
берчатой, мало орнаментированной, серого или желтого цвета и залощенной
так, что поверхность ее казалась мыльной. По облику керамики она вроде бы
копировала формы металлической посуды (рис. 35). Керамику эту еще Шли-
ман, впервые обнаруживший ее в Орхомене, ахейском городе в Беотии
(Средняя Греция), назвал минийской — по имени легендарного народа миниев,
центр государства которых, по преданию, находился там вместе со сказочной
сокровищницей царя Миния. Сокровищницу Шлиман не нашел, докопался ли
до миниев, неясно, но название привилось.
Керамика эта и вся СЭ культура появилась в Греции около 1900 г. до н. э.,
т. е. за пару веков до микенского времени.
Другое уточнение внес сотрудник Блегена по раскопкам Трои-Илиона
Джон Каски. Этот археолог после раскопок в Трое стал самостоятельно
копать то поселение в Греции, где, по мифологии, Геракл совершил один из своих
двенадцати подвигов — победил лернейскую гидру. В 1960-е гг. Каски копал
в Лерне многослойное городище, и ничего похожего на гидру там не
обнаружилось. Но зато Каски выяснил, что основные разрушения и перемены
приходятся не на рубеж между РЭ и СЭ, а раньше. Иными словами, что переход от
РЭ к СЭ был лишь завершением перемен, начавшихся раньше и занявших весь
период РЭ III (культуры Тиринф и Лефканди). Теперь ясно, что
предшествующая (раннеэлладская) цивилизация развивалась гладко только в течение
периодов РЭ I и РЭ II (культуры Евтресис и Кораку). Уже РЭ II (или культура
Кораку, как ее назвал Ренфру) означал последний период этой цивилизации.
Она завершилась около 2150 г.
Этот последний период расцвета догреческой цивилизации закончился
пожарами почти во всех центрах Греции. Некоторые города были покинуты
и не восстановлены. В Лерне жизнь после катастрофы возобновилась, но
на развалинах большого дома местного властителя был воздвигнут курган
с кромлехом (кругом камней), и он оставался в неприкосновенности в течение
последующего периода (время культуры Тиринф). Греческий археолог Сакел-
лариу в 1980 г. подсчитал в разных районах Греции число мест с находками РЭ
культуры. Оказалось 160 мест с находками РЭ II, мест со следами вторжения
между РЭ II и РЭ III — 11, а с находками также культуры РЭ III — 63. То есть
население РЭ III значительно реже по сравнению с РЭ II (почти втрое).

80
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис.34 Керамические соусники раннеэлладской
культуры Кораку из Лерны (по Дж Каски)
В целом исчезла
высокая культура раннеэлладского
времени (РЭ I и РЭ II —
культуры Евтресис и Кораку). Это
были поселения с
крепостными стенами, с могильниками
вне поселения, двухэтажными
общественными зданиями,
с находками печатей,
говорящими о накоплении имуществ
и развитой торговле.
Керамика лепная от руки, но
изысканных форм — например,
аски (со сдвинутым в сторону
горлом — как у
водоплавающей птицы) и так
называемые соусники, напоминающие
морские суда (рис. 34). Понятно, что эта культура произвела впечатление на
греков-пришельцев и что они заимствовали у ее создателей не только
названия для местной фауны и флоры, но и термины культуры. Это термины
градостроительства и мореходства, цивилизованного быта («асаминт» — 'ванна')
и царского обихода («уанакт» — 'царь', «басилей» — первоначально 'князь',
потом 'царь'), в том числе очень специфические («лабиринт» — 'дворец под
знаком лабриссы, двойного топора').
Тем более что сменилась эта роскошь совершенно иной культурой,
более низкого уровня (которую, очевидно, и принесли с собой северяне). Это
расположенные на смежных территориях две культуры Тиринф и Лефканди —
с легкими домами, которые археологи прозвали «конурами». У каждого такого
домика одна торцовая стена была дугообразной (это называется «дом с
апсидой» (рис. 36). Внутри дома имелись «бофры» — обмазанные глиной
хозяйственные ямы. Отдельных могильников не было — захоронения
производились внутри поселка,
под стенами и полами
жилищ, а также под
курганами в ямах, пифосах
(больших сосудах) или
каменных цистах
(ящиках). Некие (видимо,
культовые) предметы из

II. Приход греков
глины имели вид якорей. Есть
и усовершенствование: часть
керамики, формы которой
совершенно новые, стала
производиться на круге — это и есть
минийская керамика.
Блеген в статье 1928 г.
выдвинул идею, что греки
принесли в Грецию минийскую
посуду с севера. Но детализировать
это нелегко. Чайлд и Гимбутас
выводили всех
индоевропейцев, а значит, и греков, из пон-
токаспийских степей. Многие, в
том числе и Сакеллариу,
следовали этой концепции. Но в
степях нет ни минийской посуды
или какой-либо схожей, ни
глиняных якорей, ни апсидных
домов, ни бофров, ни погребений
в пифосах.
5. Греки, хетты и лувий-
цы. Многие археологи считали,
что минийская посуда возникла
в Малой Азии. В 1958 г.
авторитетный английский археолог
ДжеЙМС Меллаарт на основе Рис. 36 Постройка с апсидой среднеэлладской эпохи
малоаЗИЙСКИХ аналогий И тра- " Македонии (по К Ренфру - Renfrew, 1972, fig. 7.8)
диций предположил, что греки
сначала переселились в Малую Азию, обзавелись там этой посудой, а уже
оттуда отправились морским путем в Грецию. Другие археологи (в частности,
англичанин же Кросслэнд) отвергли эту гипотезу, хотя бы на том основании,
что в Малой Азии до исторической колонизации ахейцами в XIV—XIII вв., а
потом эллинами, нет никаких следов греков. И если археологические следы мы,
возможно, просто еще не распознаем или не нашли, то ведь нет и топонимики.
В том же году, однако, экстравагантный английский античник Леонард
Палмер пришел к заключению, что пришельцы в самом деле вторглись в
Грецию из Малой Азии, но это были не греки, а жившая уже к тому времени в Малой

82 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 37 Передняя Азия времени Хеттского царства, ок. 1500-1200 гг. до н. э
(по И. М. Дьяконову — Дьяконов, 1968, вклейка после стр. 102)
Азии другая индоевропейская народность — лувийцы. Это их топонимика. Кто
такие лувийцы? Это ближайшие родственники хеттов.
Хетты давно были известны по имени: они упоминались в Библии (ки-
тим, в славянском переводе — кетеи), а также в египетских папирусах. Это был
один из трех великих народов древности — наряду с египтянами и ассиро-
вавилонянами. Двуязычные таблички этого народа опознал в малоазийском
поселении Богазкёй в начале XX в. Гуго Винклер и прочел вавилонскую часть
надписи (поселение оказалось столицей Хеттской империи Хаттусой). А во
время Первой мировой войны венский ученый чешского происхождения
Бедржих Грозны расшифровал хеттскую письменность и обнаружил, что это
язык индоевропейский. Хеттский язык и хеттское государство (рис. 37)
занимали глубинную часть полуострова, по соседству с Верхним Двуречьем
(нынешней Сирией). Лингвисты установили, что язык этот очень рано
отделился от остальных индоевропейских, а вместе с хеттами в Малую Азию
прибыло еще несколько близко родственных хеттам народностей, в частности
палайцы, занявшие север полуострова, лидийцы, поселившиеся на северо-
западе его, и лувийцы (на западе), а также говорящие на лувийском языке

II. Приход греков
83
киликийцы (на юго-востоке) и на языке, произошедшем из лувийского, ликий-
цы (на юго-западе).
Вот лувийцев Палмер и двинул из Малой Азии на покорение догреческой
Греции. В 1962 г. его концепцию принял видный греческий археолог Г. Мило-
нас, а в 1969 г. и Меллаарт признал его доводы убедительными. Через три года
после Палмера другой вариант той же гипотезы предложил немец А. Хойбек,
он лишь заменил лувийцев их близкими родственниками — хеттами.
Оба варианта основывались на анализе негреческого субстрата в
греческом языке — того самого, который выявили Кречмер и Фик, картировал
Хейли, а Блеген совместил эту карту с ареалом раннеэлладских памятников.
Дело в том, что неиндоевропейский характер догреческого субстрата,
включая топонимику, издавна оспаривается. Еще А. Фик предполагал, что до
греков в Грецию вторглись хетты, позже иллирийско-фракийские племена,
а уж потом появились греки. Э. Форрер считал, что догреческие суффиксы
приналежат родичам хеттов лувийцам, которые и занимали огромные
территории от Адриатики до Персии, являясь предшественниками греков. Его
поддержал П. Кречмер, реконструировавший «настоящее малоазийское
вторжение» в Эгейский мир. Появление греков же они отождествляли с
возникновением микенской культуры.
Так что Палмер и Хойбек имели за собой солидную лингвистическую
традицию. Палмера, видимо, подтолкнуло появление археологической
конкретизации в виде работы Меллаарта. Но он ввел и дополнительные аргументы. Так,
еще Э. Ларош сопоставил лувийский топоним Парнасса (от лувийского слова
«парна» — 'дом', 'храм') с греческим названием священной горы Парнас, где
обитают боги. Палмер из этого сделал вывод, что на Парнасе сначала
находилось лувийское святилище. Прельстили его и лувийские аналогии словам
нерасшифрованной критской письменности (линейной А), а также некоторые
параллели в культуре.
Хойбек же исходит из некоторых фонетических особенностей
догреческого субстрата, которым есть соответствие в хеттском языке. Это
чередование «т» и «д» с «л». Например, Одиссей именуется в некоторых диалектах
Олюссей — совсем как хеттский титул царя «табарна», в некоторых случаях
пишущийся как «лабарна».
Эту концепцию много критиковали (особенно Шахермейр и Откупщиков).
Указывали, что аналогии не массовые и не системные, подобные созвучия есть
и в других местностях, что массивного малоазийского пласта в местной
культуре нет. Но теперь в результате появления новых данных к этой концепции
всё же придется вернуться, хотя и в несколько иной постановке.

84 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
6. Троя и Среднее Подунавье. Уже в 1970-х гг. было показано, что серая
и желтая минийская керамика возникла не в Малой Азии, а в Греции. Но это
керамика, сделанная ремесленниками на круге, а в такой посуде
нивелировались местные традиции и быстро распространялись технические новшества.
Важнее рассмотреть остальную керамику той же культуры — хозяйственную,
домашнего производства. Ее характеристики другие: примесь битого камня
в тесте, отогнутый и завернутый венчик, вертикальные ленточные ручки,
обжиг без доступа кислорода.
Когда рассматривают среднеэлладскую культуру в целом, то часто
имеют в виду, что она должна оказаться греческой и, следовательно, степной по
происхождению. Таким образом, исследователи невольно ограничивают круг
аналогий ее типам — скашивают круг поисков на восток, в сторону понтока-
спийских степей. Из среднеэлладской культуры выделяют курган, боевые
топоры, булавы и выпрямители стрел. Им действительно есть аналогии в степях.
Но всё это не только там. А где бофры, глиняные якоря, погребения в пифосах,
апсидные дома и прочее? Как уже говорилось, этого в степях нет. Однако всем
этим типам — и тем, которые в степях есть, и тем, которых в степях нет, — есть
аналогии на западе в двух местах — в Трое-Илионе (т. е. в той же Малой Азии,
на проливах из Средиземного моря в Черное) и на Среднем Дунае.
В Трое, городе, воспетом в «Илиаде» Гомера, это слои со II по V. В слое I
керамика несколько иная, но со II слоя (или, как говорят, со II города)
начинается сплошное преемственное развитие, которое продолжается до V
города. Город VI отличается по культуре, но она схожа с микенской и совпадает
с ней по времени (начинается ок. 1700-1650 гг. до н. э.). Со среднеэлладской
по времени совпадает Троя V (ок. 2000 г.). Но Троя VI близка
среднеэлладской по характеру — особую близость придает то, что с обеими культурами
(СЭ и Троя VI) в Грецию и Трою пришла лошадь. В предшествующих культурах,
в Трое II—V и в начавшей среднеэлладское развитие РЭ III, лошади и кургана
не было. Остальные перечисленные типы вещей и сооружений были. Прежде
обе культуры (среднеэлладскую и Трою VI) считали одновременными, а по
нынешней хронологии выходит, что в Грецию лошадь привели раньше, чем
в Трою. Так обстоит дело с троянскими аналогиями.
Добавлю только, что появление лошади не произвело сразу решительного
перелома в психике населения, по крайней мере, такого перелома, который бы
отразился в именах людей. Польский лингвист Т. Милевски подсчитал сложные
имена у гомеровских греков (т. е. в VIII в. до н. э.) — 230 из них включало корень
«(х)иппо-с» 'конь' (Филипп, Ипполит и т. п.), 19 — «бу-с» 'бык' и 2 — «эгз» 'коза'.
У микенских же греков (т. е. в XIV—XIII вв.) соотношение обратное: на б имен
с «айги-» 'коза' встречено одно имя на «гуов-» 'крупный рогатый скот' и ни одного

II. Приход греков
с названием лошади! То есть
имена стали производиться
от лошади только 1000 лет
спустя после ее появления
в среднеэлладской
культуре. Это значит, что в микен- .
ское время лошадь,
используясь на практике, еще туго
входила в круг священных
животных.
Так обстоит дело
с Троей.
А на Дунае это круг
культур, объединенный
в баденский культурный
комплекс — баденская
в Австрии, пецельская в
Венгрии, культура кан-
нелированной керамики
и так далее в Моравии,
Румынии, бывшей
Югославии. Население было
боевым, подвижным и
многочисленным. Для этих
культур характерны
керамика с каннелюрами, еде-
ф *[) U'
УЛ//А / Г 1
Рис. 38. Происхождение баденской культуры из культуры
£ еоронковидных кубков (по Э. Неуступному, 1959
ланная С примесью битого Иэ стьи. Neustupny в ежеГ0ДНике «Slovenska Acrheologia»,
камня, бофры, скелеты в 1959. с. 260-284)
ямах, каменных ящиках и в
глиняных сосудах, нередко под полами жилищ. Курганов нет.
С Троей эти дунайские культуры связаны не только этими признаками, но
и модельками повозок, лицевыми урнами (погребальными сосудами с
изображениями лица) и т. д. Сходство с культурой Трои столь разительно (рис. 39),
что венгерский исследователь баденско-пецельской культуры Нандор Калиц
предположил происхождение основного ее компонента из Трои.
До него наиболее убедительную версию происхождения этой культуры
выдвинул чех Эвжен Неуступны — из культуры воронковидных кубков
Германии и Польши, которая, продвигаясь на юг и наслоившись на лендельскую
культуру, образовала баденскую (рис. 38). Неуступны проследил все стадии

Подунавье
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Троя
ч
■J\J\
J^mJS
в
•|Ц
Ovj
о
о

II. Приход греков
G^a
о
С7г-
Г\
WC&
/ J\>\
Рис. 39. Сопоставительная таблица дунайских памятников и их троянских аналогий (выборка)
(по Н. Калицу, 1962 — N. Kalizc, 1962. Die Badener (Peceler) Kultur und Anatolien. Budapest,
1962, в конце книги — вклейки на с. 43,45,47,49,51)

88 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
этого развития (стадии А — Е). Но Калиц, потрясенный своими находками
лицевых урн, совершенно подобных троянским, собрал все аналогии и решил,
что вклад Трои значительнее. Значит, вот и предки баденцев.
Никакого национализма в этом привлечении троянских корней не было.
Венгры переселились на территорию Венгрии из степей поздно — в IX в. н.э.
(т. е. когда в Киеве уже правили первые Рюриковичи). А туда — из Приуралья.
Но все же исследователю было как-то лестно возвести культуру своей
нынешней родины, культуру, которую он раскапывает, к знаменитому культурному
центру древности.
Это представлялось возможным тогда, коль скоро развитие
радиоуглеродной хронологии только начиналось, еще шли дебаты, насколько вообще
радиоуглеродный метод заслуживает доверия (сейчас в этом русле
рассуждает только акад. Фоменко со своими приверженцами). Господствовала короткая
хронология европейского бронзового века и неолита, по которой баденская
культура была намного моложе Трои II и РЭ III. Но сейчас не только
радиоуглеродное датирование, но и раскопки памятников на промежуточной
территории между Троей и Средним Дунаем — раскопки Г. Георгиева и Н. Я. Мер-
перта в Эзеро (Болгария) и Колина Ренфру в Ситаграх (Греция) — показали
с полной достоверностью, что вся система взаимосвязанных культур Балкано-
Дунайского региона дает новое соотношение дунайской колонки с эгейской.
Теперь ясно, что баденская культура старше даже Трои I. То есть она старше
египетских пирамид, она уходит к середине IV тыс.
Таким образом, правы оба — и Неуступны, и Калиц. Только Неуступны
прав относительно хронологии и происхождения баденской культуры, а
Калиц прав относительно генетических связей ее с Троей, но не прав
относительно направленности этих связей. Не баденская культура происходит из
анатолийской, а анатолийская есть результат нашествия носителей баденской
культуры на Малую Азию.
7. Хетты и катастрофы в Азии. Хеттский язык фиксирован памятниками
письменности для XVIII в. до н. э. Теперь это древнейший из известных нам
индоевропейских языков, точнее — зафиксированный в наиболее древнем
состоянии. Он позволяет нам узнать довольно много о хеттах и их царстве —
имена царей, названия городов, события истории, законы и обычаи. Но глубже
XVIII в. можно продвинуться (уже без письменности) всего на несколько веков.
Около 2100 г. в тех населенных пунктах Центральной Анатолии —
Кюльтепе, Богазкёй и Аладжа, — которые через 300 лет стали известны по
письменным источникам как города центрального ядра Хеттской державы,
появилась внезапно гончарная керамика (сделанная на круге). Это керамика

II. Приход греков
Рис 40 Хеттские лица фигура на царских воротах в Богазкее (Хаттусе)
и хеттского бога грозы на рельефе в Зинджирли (по 0. Генри, 1987)
с блестящим лощением, по формам походящая на металлическую и отдалено
напоминающая минийскую, появившуюся в Греции лет на 400 раньше. Скорее
всего, это уже исторические хетты.
Хетты — наименование этого народа, принятое историками и
образованное от библейского названия (кетеи), а то представляло собой искажение
самоназвания Хатти. Так этот пришлый индоевропейский народ назвал себя и свою
империю по своим предшественникам, то есть предшественникам
индоевропейцев в этой местности. Эти предшественники — хатты — народ, родственный
западнокавказским: абхазам и адыге. Хетты называли своих соседей из этой же
группы касками (они впоследствии приняли участие в разгроме Хеттской
державы). А имя каски очень созвучно с древним названием адыге-черкесов — касоги.
Хаттов пришельцы очень почитали, заимствовали у них не только имя,
но и многое из их более высокой городской культуры — технические
достижения, организацию и термины государственной власти, мифологию и
значительную часть лексики. Индоевропейский язык пришельцев также
перестроился под воздействием местного субстрата, утратил некоторые особенности
индоевропейского: двойственное число, род (различны только правила для
одушевленных предметов и неодушевленных), из шести времен глагола
осталось только два, и т. д. Хетты приобрели облик хаттов не только из-за
переодевания в местные одежды — примесь местного населения сильно сказалась
на физическом облике хеттов: потомство пришельцев приобрело типичные
кавказские носы и, видимо, темную пигментацию (рис. 40). При скрещении

90 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
темные расы вообще больше определяют облик потомства, чем светлые (гены
блондинов — рецессивные, то есть слабее проявляющиеся).
Как хетты-индоевропейцы назывались раньше, до прихода в страну Хат-
ти, мы просто не знаем. О лувийцах и палайцах мы знаем еще меньше, чем
о хеттах, но языки их всё-таки известны, хотя и плохо. Лувийцами или их
близкими родственниками, вероятно, и было население Трои-Илиона, хотя у
Гомера троянцы носят греческие имена и разговаривают по-гречески. Но Гомер
жил на полтысячи лет позже описываемых в Илиаде событий, к тому же в
другой местности, и был устным сказителем, народным певцом, аэдам (илл. 20).
Его представления о реалиях Илиона полутысячелетней давности были
примерно такими же, как представления наших нынешних северных сказителей
о татаро-монгольском нашествии и половцах. У наших сказителей
иноплеменные враги тоже разговаривают всегда по-русски.
Приход в Трою лувийцев и прохождение хеттов в глубь Малой Азии очень
заманчиво сопоставить с продвижением баденской культуры к Мраморному морю
и проливам. Но от появления баденской культуры у Боспорского пролива в
середине III тыс. до н. э. до 1800 г., когда история начинает видеть хеттов, или до
2100 г., когда археология начинает их опознавать, полтысячелетия или более того.
Что происходило в Малой Азии в начале этого интервала, с широтой
отражено в вышедшей в 1966 г. великолепной работе Джеймса Меллаарта,
который баденскую культуру просто не учитывал. Он востоковед, специалист не
по Европе. Вообще эта статья была не о Европе. В части, касающейся Малой
Азии (Анатолии), описана сначала ситуация вокруг Трои.
Троя I была только провинциальным городом культуры, раскинувшейся
в Малой Азии и Македонии, на островах и берегах Адриатики и проливов.
Центром же этого государства была не Троя, а город на острове Лемнос,
названный археологами (по ближайшему поселку) Полиохни. Это была чисто
морская культура. По соседству в Малой Азии были другие подобные
культуры, более континентальные (культура Иортан). Культуры эти существовали
примерно с 2900 до 2350 г.
Внезапно мирная жизнь на западе Малой Азии окончилась. И на материке,
и на островах. Троя I разрушена, поселение Бейджесултан сожжено.
Опустошены берега, на месте 50 поселений культуры Трои I — около дюжины поселений
времени Трои II. Около 2600 г. частично сожжена и островная столица —
Полиохни. В спешке там построена крепостная стена. Прерваны связи с Европой,
откуда в Азию поступало олово для бронзы: в Аккадской империи при Саргони-
дах бронза сменилась чистой медью — на время вернулся медный век, энеолит.
Суть событий для Меллаарта ясна: нашествие варваров с моря, с запада.
Но кто они были, остается для него загадкой: археологически они для него

II. Приход греков
91
неуловимы. Но, добавляет он, для варваров обычно усваивать более высокую
культуру аборигенов.
Для специалиста по Эгейскому миру Меллаарта, да еще когда баденская
культура считалась более поздней, пришельцы могли оставаться неуловимыми.
Но теперь мы можем опознать их прямо в культуре Трои II — в ее лицевых урнах
(антропоморфных сосудах с поднятыми ручками), в каменных боевых топорах,
в погребениях под полом и в сосудах. Раскопки Корфмана в Трое, проводившиеся
в конце XX в., показали, что Троя II — не особый хронологический этап в Гиссар-
лыке, а особая культура, существовавшая одновременно с продолжением
культуры Трои I. То есть культура Трои II прибыла и наложилась на культуру Трои I.
Троя II возводится как мощная крепость, но уже Троя На сожжена. В
конце Трои II (дата — ок. 2350 г.) снова полная катастрофа. Троя Пд разрушена
и сожжена, и в это же время разрушены и сожжены на обширной территории
Западной и Южной Малой Азии поселения — столица троянцев Полиохни,
города Таре, Бейджесултан, Ахлатлибел, Герей, Полатли. В долине Коньи из 100
поселений раннебронзового века только б заселены снова, а на юго-западе —
менее 100 из 300. И Меллаарт публикует карту обширных опустошений
после этой катастрофы. Но троянская культура распространилась, тем не менее,
далеко на восток от Трои. А от этой катастрофы до начала II тыс., когда
анатолийские индоевропейские языки были засвидетельствованы письменными
источниками, равномасштабных катастроф уже нет. Значит, по крайней мере,
последняя катастрофа, погубившая Трою Ид, произведена приходом лувий-
цев, решил Меллаарт. Возможно, лувийцы вторглись значительно позднее —
с разрушением Трои V (ок. 1700 г.), потому что перемена культуры к Трое VI
значительная, а вот от начала Трои VI уже нет перелома до исторического
времени, при котором на западе Малой Азии живут лувийцы.
Напрашивается соображение, что хетты пришли раньше лувийцев,
поскольку оказались глубже в Малой Азии, и что первое время они жили в ее
западной части, где после них оказались лувийцы, принесенные второй
волной нашествия. Ввиду однотипности событий, видимо, и первую катастрофу
можно объяснить тем же вторжением индоевропейцев, только в тот раз это
были другие племена — в частности, хетты, палайцы. Вторжение лувийцев
оттеснило их в глубину Малой Азии. В самой Трое после разгрома крепость
стали восстанавливать, но зарытые клады драгоценностей Трои II (те, что
нашел Шлиман) не откопали. Значит, прежние обитатели не вернулись.
Такова картина, открывшаяся после исследований Меллаарта.
8. Хетто-лувийцы в Греции? Но причем тут догреческий субстрат в
греческом языке, догреческая топонимика Греции? А вот причем. Догреческая

92 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 41. Карта догреческого субстрата.
топонимика, содержащая эти самые суффиксы, не ограничивается Грецией
и Малой Азией. Она распространяется на весь Балканский полуостров и на
Италию. Это показала карта, составленная в 1954 г. заново Фрицем Шахер-
мейром (рис. 41). Таким образом, карта топонимики с известными суффиксами
(по крайне мере, ее некий слой) не совпадает с раннеэлладской культурой,
как это полагали Блеген и все его последователи, а совпадает с тем ареалом,
куда направлялась экспансия культур баденского круга. А в этот ареал входит
среднеэлладская культура.
Таким образом, эту грандиозную миграцию никак нельзя считать
приходом греков, поскольку ни в Малой Азии, ни в Италии нет доисторической
греческой топонимики. И раз та рассматриваемая топонимика, которая есть

II. Приход греков
93
составленная Ф. Шахермейром (Jchachermeyr, 1954)
во всех этих местах, имеет в глазах лингвистов возможности быть связанной
с анатолийскими индоевропейскими языками (хеттским, лувийским и др.),
нужно серьезно рассмотреть возможность того, что эта миграция была
миграцией хеттов и других анатолийских индоевропейцев в Анатолию. Экспансия
баденской культуры не имела четкой направленности в Анатолию (да и с чего
бы ей быть туда направленной?). Она растекалась по всему приморскому
югу Восточной Европы, но в Малой Азии пришельцы поселились надолго,
а в остальных местах были смяты и вытеснены или ассимилированы
последующими пришельцами, оставив только топонимику и кое-что еще.
Возникает вопрос: а почему они не оставили по себе аналогичную
топонимику в исходном очаге — на Среднем Дунае? Во-первых, я не уверен,

94 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
что не оставили — просто, возможно, там не искали и не нашли (как до того
в Италии). Во-вторых, топонимику народ оставляет не там, где он больше или
изначально жил. От народа остается топонимика там, где его
предшественники полностью и быстро сметены, не успев передать свою топонимику
пришельцам, где возникает много новых урочищ, требующих названия, и где этот
пришлый народ живет до сих пор или преемственность не нарушена потом
радикальной и быстрой сменой населения. На юге эти условия оказались
реализованы, на севере — нет.
Если сопоставить по хронологии Трою с Грецией (илл. 24, 25, 28), то
получится, что сначала баденские пришельцы вторглись в Малую Азию (Троя Па
на полтысячи лет древнее, чем катастрофа Лерны, ознаменовавшая начало
РЭ III), затем в Грецию (начало РЭ III). Далее в Трое город III сменился
городом IV, когда в Греции появилась культура РЭ III, отличная от РЭ I—II, а затем
в Трое возник город V, когда в Греции оформилась среднеэлладская культура.
Таким образом, в Трое произошло несколько катастроф, прежде чем общее
крупное бедствие постигло оба региона — появление позднеэлладской
(микенской) культуры в Греции и Трои VI в Малой Азии. Если зта общая
катастрофа 1680-1700 гг. до н. э. означала для Греции появление микенцев
(фракийцев?), а для Трои — нашествие лувийцев, то предшествующая
катастрофа — приход хеттов или их близких родичей. В Греции они появились между
2200 и 2150 гг. до н. э., в Малой Азии — на четыре века раньше, причем до
прихода лувийцев через Трою-Илион прошло за почти тысячелетие несколько
волн пришельцев (отсюда несколько горизонтов разрушений: хетты, палайцы,
лидийцы, ликийцы).
А как же с отсутствием следов хетто-лувийского воздействия в
греческом языке и культуре? Ведь эти следы должны быть достаточно мощными,
если учесть огромный вклад среднеэлладскои культуры в ахейскую. Но до сих
пор в Греции искали в основном следы малоазийской культуры и малоаэий-
ского состояния хеттского и лувийского языков. Они есть, но незначительны.
Однако хетты и лувийцы пришли в Грецию совсем не в этом качестве, не в этом
облике. Они пришли в Грецию с севера, не заходя в Малую Азию, еще как
совершенно не задетые малоазииским воздействием индоевропейцы. Их
диалекты были тогда не так уж далеки от протогреческого, также более близкого
к праиндоевропейскому состоянию, чем ахейский диалект крито-микенской
цивилизации. Лувийцы (последняя волна нашествия, синхронная в Греции
и Трое) наверняка прибыли в Грецию, не заходя в Малую Азию, хетты или их
другие родичи (первые волны) — по крайней мере, не обязательно через
Малую Азию, а если и через Малую Азию, то еще до сильной хаттизации — как
более чистые баденцы.

II. Приход греков
95
Рис. 42. Критский (нинойский) ларнак из Арнен с богом на олене
(Шт. Хиллер - St Hilier. 1977)
Нужно сначала мысленно очистить хеттский язык от предполагаемого
воздействия хаттского субстрата, реконструировать протохеттский язык, а уж
следы его воздействия искать в греческом. То же касается и протохеттской
культуры. Это совершенно новое поле исследований.
В лингвистике есть изоглоссы, объединяющие хетто-лувийскую речь
с греческой. Это суффикс множественности: в греческом — akis-, в хетто-
лувийском — anki-. Только в хеттском и греческом индоевропейское ti
перешло в свистящие zi в хеттском и si в греческом (аркадо-кипрский диалект).
Только в греческом и хеттском направление «вниз» обозначается наречием
греч. «ката» и хеттск. «каттан», тогда как в общеиндоевропейском для
этого была частица *ni (ср. русск. «вниз», нем. nieder). В лексике лингвисты
сопоставляют гомеровское «исхор» 'бессмертная кровь богов', позже просто
'кровь', с хеттским «эшхар» 'кровь'; гомеровское «депа-с» 'сосуд', имеющееся
уже в микенском греческом («ди-па»), с хеттским «тапишана-» 'сосуд';
греческое «тюрсос» 'тирс' (жезл вакханок, увитый плющом) с иероглифич. лувий-
ским «туварса» 'виноградная лоза'; и др. Этими изоглоссами греческий мог
быть обязан хетто-лувийскому субстрату или адстрату.
В мифологии следов контакта меньше. На Крите в позднеминойской
могиле, уже когда Крит был захвачен ахейцами, оказался ларнак (глиняный гробик)
с изображениями. На одном из них рогатая мужская фигура с эрегированным
членом и копьем в руке или посохом стоит на олене (рис. 42). Бог на олене — это
хеттский бог «Провидение». Его священным животным был олень. Боги, стоящие

96 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
на животных, унаследованы
хеттской культурой у
местных культур Востока, но бог,
связанный с оленем, — это
черта индоевропейская. По
исследованиям Калверта
Уоткинса, по хеттскому
имени этого бога (Рунза, Рунта
или Курунта) и по оленьим
признакам в облике этот бог
совпадает с кельтским
рогатым Богом-Оленем Кернун-
носом (есть ряд его
изображений, в том числе и на котле
из Гундеструпа) (илл. 35, 36).
Вероятно, имеет некоторую
связь с этим образом и
культовая статуэтка-сосуд в об-
Рис 43. Сосуд из серебра и олова в виде оленя пике QneHfl из серебра в IV
из IV шахтной гробницы Микен (датируется
сэш-пэ1),пог Kapo-G.Karo,i93o шахтовой гробнице Микен
(рис. 43).
Есть еще кое-какие схождения, но они очень слабо доказуемы.
Так ведь мы и не знаем, каков был характер контактов греков с этносом
хетто-лувийского нашествия на Грецию. Удалось лишь констатировать, что
хетто-лувийские племена побывали не только в Малой Азии, но и в Греции,
прибыв туда даже раньше, чем в Малую Азию, что среднеэлладская
культура принадлежала, скорее всего, им. Но мы не выяснили, когда же прибыли
в Грецию мротогреки: до баденской культуры, превратившейся в средне-
элладскую, после нее или вместе с ней. И сколько времени они могли там
контактировать.
9. Испокон веков? Столько миграций мы уже перебрали
последовательно сверху вниз, испытывая на пригодность в отождествлении с
греками, и все тщетно! Само собой, снова всплывает решение, что греки
сидели в Греции искони — с незапамятных времен, если не с первоначального
заселения территории палеолитическим человеком. Кое-кто выдвигал эту
концепцию давно (например, известный болгарский лингвист В. Георгиев).
А ныне большой вес этому решению придало увлечение конца XX в. —
помещение прародины всех индоевропейцев в Малой Азии (это после книг

II. Приход греков
97
Гамкрелидзе с Ивановым и Ренфру). Если все индоевропейцы происходят из
Малой Азии, то Греция может быть подключена к этому ареалу как его
периферия. Но наиболее разработано это решение у немецкого археолога
Александра Хойслера, который вообще отстаивает всеобщую автохтонность. Он
всячески постулирует развитие на местах и практически возражает против
любой реконструкции миграций.
Основной запал своих выступлений Хойслер обратил на опровержение
концепции Гимбутас, и это ему вполне удалось. Объединив дюжину культур
в одну «курганную культуру», Гимбутас сделала ее очень протяженной во
времени — из такой культуры можно вывести все, что угодно. Но и сам Хойслер
не следует традиции Восточной Европы детально различать культуры и
объединяет в одну «культуру охровых погребений» хотя и не все культуры
Гимбутас, но все еще очень много — ямную, катакомбные, среднеднепровскую
и др. Он сравнивает с ней культуры Греции и доказывает, что они чужды друг
другу. Наличие или отсутствие кургана он вообще считает маловажным,
бездоказательным. Для него главное — это поза погребенных и их ориентировка
по сторонам света, а также разделение или неразделение обряда по полу. Он
считает, что именно по этой детали погребального обряда различаются
этносы, этнические традиции. Так, в погребениях всех культур шнуровой
керамики и боевого топора Центральной Европы мужчины лежат на правом боку,
женщины — на левом и ориентированы головой в противоположные стороны
(это, добавим, чтобы смотреть в одну). А в понтокаспийских степях поза
покойников не зависит от пола, все погребенные лежат на одном боку головой
в одну и ту же сторону. В микенских же могилах нет ни того, ни другого,
констатирует Хойслер. Здесь погребенные лежат в просторных шахтах на спине
или на боку и головой в одну сторону.
Правда, в поздней фазе хойслеровской «культуры охровых погребений»
(ямно-катакомбной) устанавливается круговой принцип расположения:
могилы размещаются вкруговую своими осями по касательной к воображаемым
окружностям кургана, а иногда это радиальный принцип — могилы
размещаются осями по радиусам. В купольной гробнице ПЭ ПЬ в Волос-Капаки
действительно могилы размещены частично по круговому принципу. Но сходство
по этому принципу Греции со степным Причерноморьем Хойслер отметает, так
как в данном случае оно, по его мнению, не должно учитываться: широкое
распространение этого принципа он считает социально обусловленной
конвергенцией. Что угодно, только не миграция!
Превосходство предпочитаемой им детали погребального обряда (позы
и ориентировки покойников) над всеми другими в качестве этноопредели-
тельного признака ничем не доказано. Кроме того, он вообще не учитывает

98 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНГАВРОВ
возможности того, что погребальный обряд очень часто как раз не
переносится на новое место, а заимствуется у местного населения.
Это происходит по двум причинам.
Во-первых, многие первобытные племена веровали, что боги владеют не
столько народом, сколько местностью. Поэтому, приходя в новую местность,
нужно озаботиться расположением местных богов — захватить их идолов
и ублажать их. Местным богам поклонялись в захваченных местностях очень
многие народы — от римлян до викингов и татар.
Во-вторых, в дальнее странствие отправлялся очень часто не весь народ,
а какая-то его фракция, часто — молодежная: молодые воины. Эта фракция
просто не владела всей культурой, всеми традициями данного народа. Она
владела только теми традициями, которые воплощались в часто
повторяющихся действиях — ежедневных, хотя бы ежемесячных или ежегодных.
Похороны же в небольшом сообществе — это редкие действия. В этих и других
подобных действиях молодые в качестве полноправных членов общины не
успели за свою жизнь участвовать многократно, чтобы усвоить их полное
знание и точное воспроизведение. Поэтому, оказавшись в новой стране и новой
среде в отрыве от своих сородичей, они и не могут в точности воспроизвести
положенный старый обряд. Миграция, как правило, расшатывает
мигрирующую культуру, в частности, и ее погребальный обряд.
Таким образом, автохтонистская критика миграций в данном случае бьет
мимо цели. Кроме того, автохтонисты не могут ответить на простой вопрос:
если греки испокон веков жили в Греции, то почему они огромную часть
терминологии, относящейся к раннеэлладской цивилизации и к местным
природным условиям (фауна и флора), образовали не из коренных греческих корней,
индоевропейских по происхождению, а из слов какого-то иного, негреческого
языка? Проще говоря, они заимствовали терминологию у тех, для кого это была
родная природа, тогда как для греков — нет. Иными словами, гипотеза об ав-
тохтонности греков в Греции совершенно не может объяснить наличие в
греческом языке мощного субстратного слоя лексики, относящейся к местным
природным условиям и высокой культуре ранней цивилизации полуострова.
10. Невидимые миграции. Таким образом, с одной стороны, миграцию
греков (точнее, протогреков, прагреков) найти необходимо, с другой
стороны, подходящих миграций на шкале греческой колонки культур нет. А всегда
ли вообще реальные миграции обнаруживаются в археологии? Нет, не всегда.
Некоторые обнаружить, по крайней мере, чрезвычайно затруднительно.
Археолог из Бирмингема Ф. Дж. Трич, размышляя над приходом греков,
напоминает, что в Греции и другой период не позволяет археологам обнаружить

II. Приход греков
99
несомненные миграции — так называемые Темные Века (XI—IX вв. до н. э.),
время между развалом Микенского мира и эпохой Гомера. Многие миграции
индоевропейских племен этого времени археологически неуловимы. Трич отмечает,
что большинство греческих рейдов этого времени совершались по морю.
«Маленькие группы людей, состоящие в основном из главарей с их
бандами последователей, появлялись в разных местах. В других мы
видим маленькие группы изгнанных из дома и ищущих нового. Обычно это
не армия, пришедшая вторгнуться... Почти в каждом случае мы находим
в Эгейском регионе небольшие банды главарей и искателей приключений,
рвущихся вперед и добивающихся для себя нового дома, или княжества,
или героических подвигов. Часто их приглашали как союзников или
наемников, чаще — нет. У них был в их среде особый почетный титул: pto-
liportos — 'грабитель городов'. Это было верхом романтической славы!»
(Tritsch, 1973: 235).
Трич приводит гомеровских героев, носивших этот титул: Ахилл, Нестор,
Оилей, Отринтей, Геракл. Реальной целью было получить добычу — золото,
серебро и бронзу, лошадей и, прежде всего, красивых женщин. Трич советует
быть осторожными, говоря о миграциях и о мигрирующих племенах. В
Троянской войне как ахейские, так и троянские армии состояли из многоплеменных
отрядов. Такою же была при Кадеше и хеттская армия с ее вспомогательными
контингентами дарданцев, карийцев, ликийцев и людей из Арцавы. И Трич
выкладывает козырную карту — дорийское нашествие. Дорийцы — северные
греки, позже других греческих племен, заселившие свои места позднейшего
обитания — Юг Греции и острова (в том числе Крит). По греческому
преданию — в X в. до н. э. Но наглядных археологических следов этого вторжения
нет. А уж как искали!
«В Греции мы слышим о 'дорийском нашествии'. Но наш источник — это
только Геродот, чья информация, пожалуй, односторонняя. Мы не можем
найти археологических фактов.... Только распространение дорийских
диалектов по всему Пелопоннесу — вот что дало нам такое доверие к Геродоту,
который сам признает, что получил эти сведения из Спарты, где эта идея
была выдвинута, чтобы оправдать спартанские притязания на главенство
над всем Пелопоннесом. Но нет надобности постулировать
крупномасштабную дорийскую миграцию, чтобы объяснить распространение дорийских
диалектов. Распространение языка как родного и общепринятого по
широкому пространству не всегда происходит подобным образом. Не было
вторжений арамейцев как народа, никаких 'арамейских миграций', когда
арамейский постепенно стал lingua franca юга Малой Азии и всей Ассирийской
империи в девятом и восьмом веках, и не было этих миграций позже, когда
он стал государственным языком Персидской империи» (Tritsch, 1973: 237).

100 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Трич считает, что корень проблемы состоит скорее в изучении
обстоятельств, расшатавших государственную систему страны, подвергшейся
вторжениям или инфильтрации пришельцев, и бросивших страну к их ногам. А
реконструировать миграцию незачем.
Схожим образом другой археолог, Рольф Гахман, рассматривает миграции
готов с Севера Европы во все ее концы — от Испании до Крыма. Раннесред-
невековые авторы сообщают об этих миграциях, а археологи никак не могут
обнаружить их следы, установить связи между культурами Испании,
Скандинавии и Крыма.
Но морские походы, подобные тем, о которых пишет Трич, совершали в VII-
XI вв. н. з. и норманны, которых на Руси называли варягами. И первоначально
их тоже выявляли в археологии в основном по косвенным свидетельствам —
влияниям на культуру славян и других народов. Но всё больше и больше стали
накапливаться и прямые следы — норманнские курганы, погребальные
обряды, оружие, специфические украшения. Разъясняются понемногу и связи
готов (о них можно прочесть в книгах М. Б. Щукина). Более того, даже следы
дорийской миграции, хоть и слабенькие, улавливаются — их собрал Фриц Ша-
хермейр. Почему слабенькие — особый вопрос, но следы есть.
Значит, нужно поискать в Греции те археологические объекты, которые
местным культурам чужды и связываются с севером. Они должны быть
связаны с теми северными культурами, которые носят индоевропейский характер,
но еще не использованы в нашем перечне. По хронологии они должны быть,
безусловно, раньше дорийцев, раньше микенцев, а их соотношение с
вторжением хетто-лувийских индоевропейцев баденского происхождения неясно.
11. Неуловимые протогреки. Приход славян в Грецию в византийское
время достоверен — описан византийскими современниками (наблюдателями-
очевидцами!), подтвержден топонимикой (полно славянских названий), но
археологически очень плохо уловим. Но всё же уловим — есть керамика
пражского типа, погребения в урнах. Для использования в качестве модели
вторжения плохо и то, что всё же тип общества был несколько иной, чем у протогре-
ков: иной быт, иной тип жилища (землянки), иные этнические традиции. Иная
эпоха — больше трех тысяч лет прошло со времени предполагаемого прихода
греков до прихода славян.
А вот дорийцы гораздо больше подходят: та же народность, ближе во
времени, схожая культура. И никаких археологических следов. Точнее, долго
не было никаких. Вторжение дорийцев засвидетельствовано не только
исторической традицией греков (правда, более смутной, чем византийские
описания событий очевидцами), но и распространением языка: дорийский диалект

II. Приход греков
101
Рис. <4 Распространение древнегреческих диалектов (из: Palmer, 1961, fig. 20 p. 145)
распространен на Пелопоннесе и островах (рис. 44), а эа несколько веков до
того никаких дорийцев там не было. В табличках линейного письма Б,
найденных на Крите и Пелопоннесе, представлен ахейский диалект, который
сохранился, хоть и в видоизмененном виде, в двух, так сказать, заповедниках —
в Аркадии и на Кипре. Значит, в микенское время дорийский диалект или его
предок звучал только за пределами ахейской Греции.
Общее представление всех специалистов — что на дорийском диалекте
первоначально говорили северногреческие племена, более дикие, чем те, что
были вовлечены в Микенскую цивилизацию, остававшиеся на время за бортом
ее развития, как и племена Эпира, говорившие на северо-западном диалекте.
0 первоначальном очаге дорийцев спорят, но в общем все согласны в том, что

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
его надо помещать где-то на восток от Эпира, от северо-западного диалекта,
т. е. в Фессалии, Македонии или смежных областях.
Ясно только одно — что передвижение диалекта на юг было не
распространением, а именно передвижением: на севере ведь дорийцев не
осталось. А вот как и когда переселились дорийцы, где археологические следы
переселения, что за археологическая культура может быть названа ранне-
дорийской — эти вопросы уже несколько веков остаются без ответа. Темой
занимались видные историки и археологи — Эдуард Мейер, Т. К. Скит, Вл. Ми-
лойчич, Э. Кирстен и др. В этих исследованиях нашествие дорийцев все
больше отодвигалось от конца микенского мира и от нашествия «народов моря»
к нашему времени.
Наиболее детально материал, что называется, раздраконил Ф. Шахермейр
в двух книгах — книге 1979 г. «Крит во время переселений от конца микенской
эры до доризции» и в книге 1980 г. «Греция в эпоху миграций. От конца
микенской эпохи до дорийцев». Он проследил разные вторжения. Около 1200 г.
до н. э. государства Крито-Микенского мира были разрушены и опустошены,
а в Микенах, на Крите и в других центрах осели князьки из «народов моря»,
все эти сикулы, сардины, пелесет-филистимляне и прочие со своими
дружинами. Они постарались побыстрее освоить местные достижения культуры и
техники, так что через некоторое время возобновилось производство местной
керамики, хотя и с некоторыми изменениями стиля, местной металлургии и т.
п. Наиболее цепко пришельцы держались за свои привычные одежды, так что
их пребывание на юге можно выявить по обилию центральноевропейских
фибул в сочетании с булавками, перстнями и височными кольцами (неминойский
и немикенский набор).
После примерно века некоторого мира и процветания под эгидой этих
пришельцев (на Крите — крети или критян, филистимлян, видимо,
отраженных в греческом предании под именем пеластов или пеласгов) конкуренция
привела к раздорам, чем воспользовались северные соседи. После 1050 г.
поднялись горные пастушеские племена северных окраин Греции — не
только дорийцы Северо-Востока, но и племена Северо-Запада. Племена эти были
не затронуты ахейской цивилизацией и сохраняли не только свои диалекты,
но и старые способы погребения, архаичные одежды и обычаи. Они
практиковали отгонное скотоводство и лишь немного земледелие (для земледелия
в горах были очень скудные возможности). Придомным хозяйством
занимались женщины, а мужчины пасли скот, охотились и воевали. Но дорийцы, столь
же дикие, как и другие горцы, отличались от них своей организацией. Очень
рано у них возникли три филы (объединения родов), связавшие родовой
солидарностью крупные массы людей. Их знать всегда зарилась на богатства

II. Приход греков
103
долинных поселений, и как только обороноспособность последних ослабла,
горцы не преминули воспользоваться этим.
Шахермейр так описывает предполагаемый процесс. Вначале в среду
равнинного населения вторгался горский князек со своей дружиной и
устраивал себе укрепленное гнездо, потом подчинял себе окрестности. Без крепкой
государственной власти с ним было трудно справиться, потому что он
пользовался поддержкой всей своей филы. Вскоре поблизости возникало второе
гнездо, третье. Затем вся фила переселялась вниз и подчиняла себе всю
местность. В остальном горцы вели себя так же, как и абсолютно чужестранные
варвары — тотчас осваивали местную культуру и технику, а их князьки
становились местной знатью. Им это было еще легче ввиду языкового родства. От
долинных соседей они быстро перешли к расположенным дальше на юг самым
богатым местностям — бывшим центрам ахейского мира. Будучи сильнее
других горцев, они овладели именно всем югом — Критом и Пелопоннесом.
Чем же археологически документируется их присутствие?
«К сожалению, — пишет Шахермейр, — это не получается, ибо
дорийцы, видимо, имели очень досадное для нас свойство — как только они
завоевывали чужие земли, сразу же перенимали там местную утварь,
особенно керамику, и даже использовали дальше местные формы могил и обычаи
погребения. Так, по крайней мере, в области Кносса, где вызванное
дорийцами усиление Заселенности не отмечается ни новой керамикой, ни новыми
формами погребений, и самое большее, это что в одежде дорийские
традиции, возможно, не совсем оставлены» (Schachermeyr, 1980: 407).
В керамике, однако, по его наблюдению, можно отметить густоту
орнаментации и некоторые мотивы орнамента из области культуры Бубусти,
видимо, принадлежавшей дорийцам в их первоначальном очаге. Вероятно, это
результат того, что дорийские ткани прибыли на юг. Стало много меандров, стиль
в целом стал суше и наметился переход к протогеометрическому. И это все.
Похоже, что это и есть следы прибытия дорийцев. Но без знаний о
дорийском вторжении археологи бы его, конечно, по этим следам не заметили.
Вот так и с протогреками III тыс., т. е. всеми греками, когда они еще были не
более цивилизованными, чем дорийцы в XI в. до н. э.
12. Следы протогреков. Первое появление греков в Греции, их
нашествие с севера отличалось от дорийского нашествия прежде всего тем, что
дорийцы поселялись среди своих единоплеменников, а первые греки
встретили здесь чужую народность, с чужим языком, хотя и, возможно, не совсем
непонятным. Кроме того, дорийцы расселялись в той же стране, а первые
греки прибыли издалека. По этим показателям первые греки занимают среднюю

104 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
позицию между дорийцами и «народами моря». Между тем, те и другие
быстро перенимали местную керамику, а нередко и местные погребальные
обычаи, и поэтому археологически трудноуловимы.
Учитывая это обстоятельство, можно ожидать, что и первые греки не
оставили много специфических археологических следов — артефактов,
типичных для их жизни на первоначальной родине. Они тоже перенимали
местную керамику. Показательно, что в греческом языке целый ряд слов,
связанных с керамикой, не имеет индоевропейских корней, т. е. заимствован на
новом месте. Это «глина» (keramos), «горн» (keramion), виды сосудов — кап-
tharos, aryballos, lekythos, depas, phiale. Так что следы прихода греков нужно
искать прежде всего по косвенным показателям: во-первых, по разрушениям
и опустошениям при вторжении, во-вторых, по изменению местной культуры
в направлении, как-то определенном пришельцами, а кроме того — по
слабым, рассеянным остаткам принесенного с собой инвентаря.
Два подозрительных горизонта разрушений в Греции — в конце РЭ II и в
конце РЭ III — уже отмечены. Они разделены почти полутора веками
(продолжительность РЭ III), и, по крайней мере, один из них связан с нашествием
народов баденского круга (будущих анатолийцев: хеттов или лувийцев). Про-
тогреки могли надвинуться на Грецию вместе с этими народами, или вскоре
после них, или незадолго перед ними, или совершенно отдельно от них, если
их можно привязать к горизонту разрушений, свободному от связи с баден-
ским нашествием. Проблема может быть решена выявлением в Греции
комплекса северных находок, непричастного к баденскому кругу, и позицией
этого комплекса на элладской стратиграфической шкале.
Первым попытался выявить такой комплекс немец 3. Фукс в книге 1937 г.
«Греческие комплексы находок бронзового века и их внешние отношения». Он
увидел в некоторых формах и орнаментах греческой керамики, начиная с РЭ II,
влияние культур Северной и Центральной Европы (это было тогда модно в
Германии), в частности, он обратил внимание на амфороподобные гидрии ранне-
элладской керамики, которая еще Шлиманом была названа «первобытной
лаковой» (Urfirnis). Фукс уподоблял их центральноевропейским шнуровым
амфорам, хотя и признавал, что эти формы имеют очень глубокие корни как на Дунае,
так и в Эгейском мире. Фукс решил, что это раннее влияние было подготовкой
вторжения с севера в конце РЭ III. Главным же доказательством было резкое
увеличение, начиная с РЭ III, просверленных каменных широкообушных
топоров. Правда, в отличие от керамики, Фукс не привел ни каталога находок
топоров, ни карты (карту дал Мэллори). Да есть топоры и в баденском комплексе.
Чего уж точно нет в баденском комплексе, это кургана. В свое время
экспансию ямной культуры на запад подняла на щит М. Гимбутас, затем

II. Приход греков
105
Рис 45. Шнуровая керамика из Греции (Хатия Марина, Евтресис) и ее аналогии в степях
(сосудик справа) (по материалам Milojtic 1949 в «Germaina» 33 и Hood в «Bronze Age
Migrations» 1973. pi 8,1-4)
объединившая все курганные культуры степей (за исключением срубной)
в одну Курганную культуру, которую она объявила праиндоевропеискои,
и всех индоевропейцев стала выводить из экспансии этой культуры,
примешав сюда и баденский комплекс (объявив его продуктом курганного). Такая
неразборчивость в конце концов лишила ее выводы поддержки
специалистов, но она еще долго увлекала дилетантов и специалистов смежных
отраслей и смежных археологических специализаций. Одним из таких увлеченных
специалистов оказался Хэммонд, другим — Сакеллариу. В своих
толкованиях Хэммонд повторяет идеи Гимбутас, но в своей практической
деятельности на севере от элладской цивилизации — в Албании и Македонии — он
раскопал курганы, синхронные с РЭ II, — СЭ; привлек он и раскопанные
ранее курганы. Всё это курганы с кромлехами, каменными ящиками и другими
конструкциями. Есть курганы и в Греции. Раннеэлладские могильники были
бескурганными, так же как и баденские. Выходит, курган был занесен в
Грецию протогреками.
Наиболее же недвусмысленным свидетельством пребывания в Греции
северных пришельцев небаденского облика являются черепки шнуровой
керамики (рис. 45). Шнуровой орнамент был распространен в Северной и
Центральной Европе на сосудах культур воронковидных кубков и шнуровой

106 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
керамики, а в степях — гораздо меньше в культурах Михайловской,
репинской, ямной, среднеднепровской и катакомбных. Уже Фукс указал на связь
топоров с одиночными черепками шнуровой керамики из Греции (Евтресис)
и Македонии.
Эти черепки из Греции затем в середине XX в. собрал и анализировал
В. Милойчич. Их всего горстка — 4 из Евтресис, несколько в Хагия Марина,
позже найдено еще несколько и в других пунктах. Еще Хетти Голдмэн,
раскопавшая Евтресис, определила точную дату черепков (конец РЭ III). В.
Милойчич и Э. Ханшман углубили датировку по другим черепкам до конца РЭ II.
Милойчич полностью отверг предположения Фукса о миграции культуры
шнуровой керамики из Центральной Европы. Формы керамики, топоры, шнуровые
черепки и прочее не образуют «фронта типов», не складываются в единую
культуру, а рассыпаются по широкому диапазону времени. Согласно
короткой хронологии Милойчича, шнуровая керамика Германии должна быть позже
раннезлладского III. Кроме того, он решительно возражал против того, чтобы
реконструировать миграции из таких дальних районов без промежуточных
звеньев, на основе «типологии семимильных сапог». Да и по тесту эта
керамика была непохожа на центральноевропейскую.
Но хронологические возражения отпали после «радиоуглеродной
революции», антипатия к реконструкции дальних миграций ушла (что же делать,
коли такие миграции бывали); а цельную культуру искать при миграциях типа
дорийской не приходится.
Синклер Худ в 1973 г. всё-таки рассматривает снова эти черепки как
свидетельства «проникновения северян в Грецию в конце РЭ». О черепках из
Евтресис он пишет: «Поселение Евтресис было разрушено пожаром в конце
РЭ III. Возможно, черепки шнуровой керамики, найденные там, происходят от
сосудов, принесенных людьми, которые разрушили поселение». Он сравнивал
черепки с керамикой Бережновки и нижнего слоя Михайловки — это
соответствовало первой миграции Курганной культуры по Гимбутас.
Теперь мы знаем, что Бережновка значительно раньше Михайловки I, и ни
та, ни другая не могут быть исходным очагом для шнуровых черепков конца
РЭ III, потому что первая древнее их появления в Греции на полторы
тысячи лет, а вторая — на тысячу. По той же причине не может быть источником
и усатовская культура — окончилась на тысячу с лишним лет лет раньше.
Конец РЭП ближе на полтора века, чем РЭШ, и всё же это слишком большой
разрыв. Но вот центральноевропейские культуры шнуровой керамики как раз
могут приниматься в расчет с хронологической точки зрения, может быть
источником и нерушайская культура («погребения с охрой» Поднестровья) с ее
ответвлениями в Венгрии, Румынии и Югославии.

П. Приход греков
107
Если исходить из датировки черепка из Евтресис и из отсутствия курганов
в РЭ III, то протогреки, если это они, вторгались в конце раннеэлладского III
уже в страну, захваченную их протохеттскими или протолувийскими предше-
ствениками. Но они вторгались и раньше — на рубеже РЭ II и РЭ III, о чем
свидетельствует курган на месте дома правителя в Лерне. Курган очень
точно центрирован по центру же здания и, несомненно, поставлен с намерением
унизить жителей Лерны, показать власть пришлого вождя над ними. Правда,
курган этот воздвигнут после катастрофы, окончившей РЭ II, но в слое
разрушения тоже найден черепок шнуровой керамики.
Курган этот не имеет погребения — это кенотаф, могильный холм,
возведенный над условным погребением героя, погибшего далеко или тело
которого не досталось сородичам. Культурный слой, отложившийся
вокруг этого кургана, очень схож с культурой Трои II—IV и других поселков
Троады и прилегающей части Балканского полуострова. То есть это
население хетто-лувийское. К кургану, прямо к насыпи примыкает деревянный
дом с апсидой, а над ним прямо в полу кургана врезаны каменные апсид-
ные дома, их несколько один на другом (рис. 46). Невозможно представить
себе, чтобы покой могилы, пусть и кенотафа, пришлого вождя был нарушен
его соплеменниками столь святотатственным образом. Явно дом с апсидой
был построен не тем населением, которое воздвигло курган. Но и не старым
местным населением. Всё это дома, принесенные другими пришельцами.
Население, строившее дома с апсидой и обладавшее культурой, родственной
троянскому населению, в конечном счете, восходит к баденской культуре,
являясь хетто-лувийским, а те, кто воздвиг курган и принесли шнуровую
керамику и боевые топоры, пришли с севера отдельно. Значит, протогреки
прибыли не после хетто-лувийских пришельцев, а раньше или
одновременно с ними.
Тут стоит отметить, что разрушения РЭ III не идут в сравнение с
размахом разрушений предшествующей катастрофы — в конце РЭ II. В конце
раннеэлладского III разрушены только Евтресис и Кораку, все остальные — за
неколько веков до того. Это похоже на дорийский способ инфильтрации, при
котором разрушений и должно быть немного. И прямых следов немного:
черепки в Евтресис, в Айа Марина и еще кое-где.
Но если следовать прямым свидетельствам, предоставленным
раскопками и раскопщиками, то что можно сказать об этих слабо выявляемых
археологически пришельцах с севера? Эти пришельцы, вероятно, протогреки,
появились на рубежах Греции перед баденским нашествием, во всяком случае, как
свидетельствует стратиграфия Лерны, они побывали здесь перед его первой
волной — хеттской. Новые пришельцы с севера начали беспокоить страну со

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
OEC19S5LEC
!
if
i
\
" V\
дом ) V
ЧЕРЕПИЦ ^
Е 1 '
А
У >•
г|с
• , 1
... ic»
- ♦'-— . . 7
I л, О'
-:ЭЗЗ
1
Рис. 46 «Дом правителя» в Лерне III («Дом черепиц») и в
курган (по материалам Дж. Каски)

II. Приход греков
109
смешанным, а может быть, уже, так сказать, хеттоидным населением (культура
Тиринф). Вторгались они и через полтора века, при второй волне — т. е. при
лувийском нашествии (начало среднеэлладской культуры), а затем стали
просачиваться на эту южную территорию уже описанным манером. Надо
полагать, этот процесс имел свои приливы и откаты, но дело закончилось полным
освоением территории протогреками (задолго до микенского времени) и
разрушением остатков местного сопротивления. Вероятно, ситуация трехъязы-
чия (догреческий, протохеттский-протолувийский и протогреческий)
облегчила превращение языка завователей в lingua franca Греции и затем в единый
греческий язык.
Так можно представить себе занятие страны греками, пришедшими с
севера. Откуда именно они пришли?
13. Откуда они пришли? Если верно предположенное археологическое
определение протогреков, то они прибыли в Грецию с курганами, шнуровой
керамикой и каменными топорами. Курганы к середине III тыс. были
распространены достаточно широко — ив Центральной Европе, и на Балканах и в
степях Восточной Европы. Шнуровая керамика и каменные топоры также. Как
сузить этот ареал? Высказывались разные предположения (назывались уса-
товская культура Северо-Западного Причерноморья, ямная культура,
культуры бронзового века Среднего Подунавья и т. д.), но рассматривать их сейчас
нет смысла.
Для выбора решения нужно выяснить, кто были ближайшими
родственниками протогреков среди индоевропейцев и где эти родственники
проживали вскоре после распада индоевропейского праязыка, так как ясно, что
протогреки должны были сперва находиться где-то поблизости от них.
Этим вопросам и будут посвящены ближайшие следующие главы.
Маккай приводит протогреков из Среднего Подунавья, из сопредельных
областей нынешних Сербии, Румынии и Венгрии. Однако лингвистические
ориентиры исключают Центральную Европу: греки должны были
соседствовать с ариями и армянами, поскольку когда-то говорили на одном праязыке.
Об этом свидетельствуют объединяющие их и только их морфологические
изоглоссы (дальше я их приведу).
Из предшествующего рассмотрения можно заключить, что арии обитали
в понтокаспийских степях, и им принадлежали ямная, а затем катакомбные
культуры и срубная с андроновской, а фригийцы — в Венгрии и Румынии, им
принадлежали культуры с лицевыми урнами и инкрустированной керамикой.
Фракийцы, ближе всего по языку стоявшие к грекам, были связаны с
культурой многоваликовой керамики, которая сложилась на базе нерушайской

110 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
культуры Молдавии и Румынии. Таким образом, нерушайская культура имеет
больше всего шансов оказаться культурой протогреков. Нерушайская или ее
ближайшие ответвления в степях Сербии и Венгрии.
По-видимому, протогреки пришли в Грецию из-за Нижнего Дуная,
пришли с нерушайской или родственной ей культурой. Ок. 2500 г. в степях
обитало население катакомбной культуры, в дунайской части степей —
нерушайская культура погребений с охрой, именуемая чаще всего буджакской,
или в раннем варианте — днестровской, в позднем буджакской. У этой
нерушайской культуры способ погребения тот же, что у ямной (курганы
с ямными могилами и скорченными костяками с охрой), но керамика иная,
балканская. Был ли это результат инфильтрации настоящей ямной культуры
или даже репинской культуры с востока на территорию культуры Фолтешти-
Чернавода III, т. е. румынского варианта усатовской культуры, трудно
сказать. Напоминаю, что в усатовской культуре покойники погребаются
в курганах с кромлехом, а в Лерне в результате прихода нового населения,
ок. 2200/2150 г., и был воздвигнут курган с кромлехом на месте дома
правителя. Вот советский лингвист Б. В. Горнунг в 1964 г. и предлагал считать
усатовскую культуру протогреческой. Но усатовская культура окончилась
больше чем на тысячу лет раньше
Нерушайская же культура, сложившаяся на основе какой-то из культур
этого региона (усатовской, или культуры шнуровой керамики, или культуры
шаровидных амфор, или всех троих вместе), испытала сильное влияние
ямной культуры, то ли общеарийской, то ли, скорее, уже иранской. Последняя
версия могла бы объяснить общую для иранцев и греков изоглоссу — судьбу
праиндоевропейского s, его переход в h. Более поздние контакты с катакомб-
ным населением на Нижнем Дунае, видимо, индоарийским, могли сказаться на
мифологии греков и индоариев, как я уже отмечал, обладающей значительной
общностью.
Сделать зту картину более определенной смогут только новые раскопки
курганов в Греции и Нижнем Подунавье, а также поступление новых
письменных источников из Средиземноморья.

III. Гордиев узел

...Повсюду турок с трубкой восседает.
Ну, а фригийцы где? А черт их знает!
Г. Байрон. Дон Жуан.

1. Языковые древеса. Мои окна выходят на кленовый бульвар. Печатая
на компьютере, я гляжу на высокие деревья и наблюдаю воочию тот образец,
по которому построена схема родословного древа языков. От ствола отходят
крупные ветви или сам ствол раздваивается, крупные ветви делятся на ветви
помельче, и т. д. И если уподобить языки небольшим густо покрытым листьями
веточкам, то каждая из них вместе с соседними сидит на крупной ветви (так
образуется семейство языков), а несколько крупных ветвей — на еще более
крупной (семейства тоже группируются по родству прежде, чем
объединяются в индоевропейский ствол). Есть на ветвях и на стволе также мертвые
суки — это вымершие языки и целые семьи.
Да и стволы можно сгруппировать по их происхождению —
родственные выросли на общей почве, общей корневой системе. Индоевропейский,
семитский, финно-угорский и некоторые другие, если очень пристально
вглядеться, имеют общие элементы в системе личных местоимений, общие слова
из основного лексического фонда, схожее изменение корневых звуков для
грамматических функций. Где-то в далеком прошлом за ними
просматривается общая речь. Эта очень большая семья языков, включающая
индоевропейскую как производную, дочернюю, получила название «ностратическои» — от
латинского nostra — 'наша'. Она противостоит другой семье, в которую входят
языки Китая, Юго-Восточной Азии, индейские языки Америки и некоторые
кавказские.
Но сейчас нас будут занимать не эти огромные семьи, а как раз самые
близкие к отдельным языкам — результаты внутреннего ветвления
индоевропейского древа. Русский вместе с белорусским и украинским образуют
восточнославянское подсемейство языков, они очень близки друг другу и еще
на памяти истории составляли один язык — древнерусский (на нем говорило

114 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
население Киевской Руси). Вместе с южными и западными славянами
восточные славяне входят в славянскую языковую общность. Южнославянские
языки — это болгарский, сербохорватский и некоторые другие.
Западнославянские — это польский, чешский, словацкий и др. Все вместе они составляют
одну семью языков, и с большой уверенностью можно полагать, что на заре
истории (когда у славян еще не было письменности, но греческие и римские
авторы уже сообщали кое-что о славянах) у славян была общая речь —
существовал праславянский язык.
Установлено, что внутри индоевропейской общности языков
славянские ближе всего к балтским. То есть праславянский язык ближе всего был
к прабалтскому. Балтские языки — это литовский, латышский и
исчезнувший язык пруссов. Кроме славянских только у балтских инфинитив глагола
оканчивается на -ти ('бежать' — begti), очень близка структура многих
непростых слов (слав, «десять», читавшееся в древности как «десе"ть», — ср.
лит. desimt). Был ли в древности балтославянский праязык, существовал ли
балтославянский пранарод — об этом идут споры. Некоторые считают, что
такого пранарода не было, а очень большое количество общих
компонентов балтов и славян происходит из долгого и тесного соседства и контактов.
Но это чисто формальный спор, тесное соседство и контакты признаются
в любом случае, спор идет, в сущности, о том, насколько эта общность была
монолитной: имелись ли кроме сходств и существенные различия или нет,
в ранге диалектальных или достаточные для признания диалектов
отдельными языками.
Из прочих индоевропейских балтские и славянские, по общему
признанию, ближе всего стоят к германским языкам — немецкому, голландскому,
английскому, датскому, шведскому, норвежскому, исландскому и вымершему
готскому. Существовал ли некогда в реальности славяно-балто-германский
праязык, опять же, можно спорить, но языковая общность в родословном
древе фиксируется.
Арийские языки Индии — санскрит, хинди, пали и другие — составляют
одну большую семью. Они все восходят к одному праязыку — индоарийскому,
который лучше всего представлен языком Ригведы. Этот язык очень близок
языку Авесты, представляющему вариант древнеиранского. В целом индо-
арийские очень близки и родственны иранским, которые составляют еще одну
большую семью (фарси, пушту, таджикский, осетинский, вымерший скифский
и др.). Обе семьи вместе называют арийскими языками (по их
самоназванию — агуа), и никто не сомневается, что существовал в древности арийский
пранарод как ответвление индоевропейского, давший начало двум ветвям —
индоарийской и иранской.

III. Гордиев узел
115
Точно так выделяются в отдельную семью индоевропейских языков
кельтские языки — ирландский, почти вымерший шотландский, валлийский,
бретонский, исчезнувший галльский и другие. Кельтские наиболее всего
схожи с италийскими — латынью (с ее многими производными) и вымершими
умбрским и оскским.
Но в числе индоевропейских есть и совершенно изолированные языки.
Таков, например, албанский язык. Он считается единственным сохранившимся
из большой семьи иллирийских языков, к которой относились вымершие ве-
нетский и мессапский. Таков и армянский язык. Язык это индоевропейский,
хотя и сильно искаженный местной кавказской средой, видимо,
первоначально неиндоевропейской (урартской, хурритской), которая его усвоила.
2. Грекоарии и армяне на индоевропейском древе. А как обстоит дело
с греческим? Первоначально он в индоевропейской семье считался тоже таким
изолированным языком. Но эта изолированность постепенно растаяла. Она
исчезала по двум причинам. Во-первых, потихоньку накапливались сведения
о вымерших языках Балканского полуострова и Эгейского островного мира:
местные названия, отдельные сохранившиеся в исторических сочинениях
имена и термины, древние надписи. Эти языки стали вырисовываться как очень
близко схожие с греческим. Почти диалекты греческого. Это — древнемакедон-
ский (ныне македонским называется местный вариант славянских), карийский
(распространенный на островах), фракийский и, возможно, фригийский.
Во-вторых, длительная работа в сравнительной индоевропеистике над
анализом индоевропейского древа языков стала выявлять его структуру,
а в ней греческий стал занимать всё более определенное место, обзаводиться
не только отдаленными, но и близкими родственниками.
В первой главе уже был сделан обзор работы лингвистов над
построением родословного древа индоевропейских языков. Теперь рассмотрим, как
на этом древе размещали греческий — каких ему подыскивали ближайших
родственников. Поначалу объединяли в одну группу «классические» древние
языки школьного образования — греческий с латынью. Даже выделение
санскрита, а позже языков Ригведы и Авесты в качестве наиболее древних сперва
не изменило это объединение.
Оно сказалось в 1853 г., когда Макс Мюллер, немецкий языковед и мифолог,
работавший в Англии, построил родословное древо индоевропейских языков.
Пустив иранские с индийскими отдельной ветвью, он все остальные поместил
на другой, от которой следующими за арийскими отделяются греческий с
латынью. У Августа Ш лейхера в его древе 1863 г. тоже иранские и индийские
языки стоят рядом и, вырастая из большой ветви, образуют одну веточку, а рядом

116 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 47 Схема группировки индоевропейских языков А. Мейе v
тивоположном
фланге. Э. Лоттнер в 1858 г. и А. Фик в 1871 г. повторили схему Макса
Мюллера. При этом греческий и латынь у Фика сблизились с германскими, потому
что он открыл (или приоткрыл) деление языков на группы, позже названные
«кентум» и «сатем». Еще больше (хотя и не совсем последовательно)
использует результат этого деления Ф. Мюллер в 1873 г. в своем древе языков, ствол
которого делится надвое, и греческий с италийскими и кельтскими растут на
одной ветви, а иранские с индийскими — на второй вместе с германскими,
славянскими и балтскими, только отдельно от них.
Б. Дельбрюк в 1880 г. поставил под сомнение все группировки
индоевропейских языков в семьи, кроме индоиранской (арийской). К. Бругман в 1886 г.
признал и некоторые другие, а главным счел разделение языков по судьбе
в них палатальных звуков (тех согласных, которые образуются прижиманием
языка к небу: к, г). Речь идет о том, переходят ли они перед узкими
гласными (е, и, ь — последний был тоже гласным) в шипящие и свистящие: рука —
ручка (из рукька), нога — ножка, лик — лицо (из лике > лице). Это
разделило индоевропейские языки на восточные и западные. Как уже упоминалось,
П. фон Брадтке в 1888 г. назвал эти группировки по звучанию слова «сто»
языками «сатем» ('сто' в индийском) и «кентум» (в латыни). В начале XX в.
виднейший французский лингвист Антуан Мейе строил древо членения
индоевропейских языков как схему территориального разрастания. Армянский
и албанский у него в центре всей совокупности, а вся совокупность разделена
надвое — на восточные и западные языки — вертикалью как раз по принципу
«сатем» — «кентум» (рис. 47).
Но делит эту совокупность у Мейе и диагональ — при этом делении по
одну сторону оказываются греческий, армянский, иранский и индийский. Вот
это очень важно. Мейе был очень знающим лингвистом, обладал колоссальным
авторитетом и явился создателем большой научной школы. С этого времени
обратило на себя внимание особое родство греческого, армянского, иранского
и индийского — группы юго-восточных языков индоевропейского ареала.

III. Гордиев узел
117
В 1921 г. Б. Террачини, используя опыт Мейе, ввел деление на центр и
периферию как основной принцип деления. Он исходил из убеждения, что все
инновации распространяются из центра, а на периферии господствует
консерватизм. Поэтому языки, развившиеся из центральных диалектов, более
продвинуты в отходе от праиндоевропейских норм, а периферийные — ближе к пра-
индоевропейскому (принцип, противоположный националистическому
представлению германских ультрапатриотов). Принцип этот поддержали Бонфанте,
Девото и др. У Бонфанте всё еще большое значение придается делению восток/
запад, но заметно и выделение центра. Балто-славянские, германские у него
на периферии, греческий с арийскими — на противоположной. И. А. Керне
и Б. Шварц, наоборот, поместили в центр германский с балто-славянскими
и греческий с арийскими, остальные расположились у них по периферии.
И деление на центр и периферию, и возможность выявлять
происхождение по группировке «сатем» — «кентум» отбросил в 1933 г. итальянец В. Пи-
эани. К этому времени сказалось изучение открытых в начале века хеттского
языка в Малой Азии и тохарского в Центральной Азии, установлена их
принадлежность к индоевропейской семье и их позиция в ней. Хеттский оказался
одним из первых отделившихся (у него очень много отличий от остальных),
и это язык кентумный, хоть он на востоке ареала. Еще восточнее тохарский —
и он тоже кентумный. Согласно Пизани, праиндоевропейский язык не делился
изначально на эти две группы. Превращение палатальных в шипящие и
свистящие возникло в одном месте и распространялось по диалектам оттуда или
одновременно возникало на обширной территории в ходе контактов. На своей
схеме диалекты в праиндоевропейском он размещает соответственно их
нынешнему географическому положению.
С этого времени членение древа получало все больше характер
географической стабильности. То есть ветви расходились так, чтобы с минимумом
изменений перейти в современное географическое распределение языков.
Принималось, что со времени индоевропейского праязыка территория
индоевропейцев сильно расширилась, но расширялась она постепенно. То есть
в узком первоначальном ареале, сразу же после разделения, отдельные ветви
занимали примерно те же сектора, которые потом языки этих ветвей заняли на
территории конечного расселения индоевропейцев — и занимают в нынешнем
огромном ареале. Это значит, прагерманцы сидели на севере ареала, прасла-
вяне — на северо-востоке, пракельты — на западе, прагреки — на юге, пра-
иранцы — на востоке, праиндийцы — еще дальше на востоке. Это
методический принцип простой центробежное/пи, простого радиального расхождения.
Так всё это выглядит на схемах Порцига и Краэ, созданных ближе к
современности и выделяющих «древнеевропейское единство» из центральных.

118
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Северная центральная группа
Рис. 48. Схема группировки яз
ю Б. Лундману. 1961
или, скорее,
западных, языков.
Порциг (2003: 81)
задает вопрос:
«...отражает ли
размещение
индоевропейских
языков в
историческую эпоху как
бы в увеличенном
виде положение
индоевропейских племенных диалектов на их прародине?..» И отвечает на
этот вопрос положительно: разделение на две группы — восточную и
западную — сохранилось, и те языки, которые были восточными, остались и после
расширения общей территории на востоке, а те, что были западными, остались
на западе. Антрополог Б. Лундман изобразил этот принцип расселения очень
наглядно в радиальной схеме (рис. 48).
Порциг при этом подчеркивал, что периферийные языки (индоарий-
ский, балто-славянские и литовский) сохранили очень архаичные черты не
только в грамматике,
но и в лексике. Но
другие исходили из
противоположного
принципа:
центральные—самые чистые.
В 1978 г. Вольфганг
Шмид даже
построил теоретическую
модель родства
(соответственно,
расселения)
индоевропейцев в виде
концентрических
кругов, предположив в
центре... опять же
балтийский праязык
как наиболее
близкий к исходному
(рис. 49).
Рис 49. Схема группировки языков по В. Шмиду

Ш. Гордиев узел
119
У всех этих исследователей греческий, арийские и армянский также
находятся близко друг от друга, правда, по чисто территориальным причинам —
всё это юго-восток ареала. Но на востоке теперь оказываются и хеттский
с другими анатолийской группы, и тохарские. Дальше выводы Мейе стали
подтверждаться уже по анализу чисто языковых сходств.
В конце 1970-х — начале 1980-х гг. Франческо Адрадос практически
вернулся к генеалогическому древу Шлейхера, вмонтировав в него хеттский и
тохарский языки, рано отделившиеся. Одновременно с отделением тохарского
остальная совокупность у Адрадоса распалась на два блока — северный
(объединяющий будущие западные языки с балтийскими и славянскими) и южный
(греко-фракийско-армянско-арийский). Гамкрелидзе и Иванов в 1980-х гг.
повторили эту схему, причем, как и у Адрадоса, «арийско-греческо-армянский»
у них — одна ветвь (рис. 50). Правда, общую прародину индоевропейцев эти
авторы поместили в Малой Азии, что противоречит многим фактам (на это
указывают многие рецензенты, прежде всего И. М. Дьяконов). Но это сбой
в общеисторической трактовке лингвистических данных, сама
лингвистическая часть труда от этого не теряет значения. Труд Гамкрелидзе и Иванова
1984 г. — капитальнейший, языковые связи и классификации очень
разработаны, с тех пор более детального труда этого рода не предложено.
Очевидно, есть основания принять это выделение группировки юго-
восточных языков индоевропейского ареала за основу: греческий (с
фракийским) — арийские — армянский (с фригийским). На чем эта группировка
основана?
Самое современное применение глоттохронологии к индоевропейской
проблеме — работа Грэя и Эткинсона 2003 г. — изображает членение
индоевропейского древа как последовательное ответвление языковых семей от
индоевропейского ствола — сначала хеттской ветви, за ней тохарской, затем
грекоармянской и непосредственно за ней индоарийской, затем уж балтос-
лавянской и остальных. Грекоармяне и здесь соседствуют с ариями. Однако
глоттохронологию многие не приемлют. Что же иного дает лингвистика?
3. Связующие изоглоссы. Многие лингвисты полагают, что
существовало грекоарийское единство, о котором свидетельствует ряд важных
морфологических изоглосс, общих для ариев (иранцев и индоариев) и греков. Эти
лингвисты — Антуан Мейе, Порциг, Бирве, Георгиев, Ойлер, Поломе, Морани,
Гамкрелидзе и Иванов, Клэксон и др. Что это за связующие изоглоссы?
Родительный падеж единственного числа во всех этих языках имеет
окончание -(o)sio.
Косвенные падежи оканчиваются на -bfi-.

120
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 50. Схема древа языков по Г Гамкрелидэе — В. В. Иванову
В санскрите, греческом и армянском языках имеется аугмент —
«приращение»: прошедшее время образуется присоединением гласной спереди
глагола.
Запретительным местоимением является те.

III. Гордиев узел
121
Относительное местоимение ios.
Тематический и атематический аорист. Аорист — это форма глагола
совершенного вида в прошедшем времени (по смыслу: сделал, сработал,
совершил). Он есть и в древнеславянском языке (быхъ, писахъ), но в греческом
и ведийском языках он может образовываться не только с помощью
«тематической флексии», т. е. окончания, но и атематически — то есть изменением
корневой гласной.
Языки эти показывают некоторые примечательные общие черты не
только в грамматике, но и в лексике.
Когда Мейе занялся сравнительным анализом лексики индоевропейских
языков, то оказалось, что языки северо-запада — италийские, кельтские,
германские, балтийские и славянские — совпадают по целым пластам лексики,
так что в книге «Индоевропейские диалекты» ему удалось составить
обширный словарь северо-запада. Это сельскохозяйственная терминология и
термины государства и права. Но эта лексика отсутствует в языках юго-востока
(по другую сторону диагонали Мейе) — в греческом, армянском и арийских
языках. Эти народы явно формировали свое хозяйство и государственные
образования вне северо-западной общности.
У Порцига больше делался упор на лексические и фонетические
исключительные сходства.
Так, он указывал на особую судьбу слоговых носовых звуков в этих
языках. Слоговыми называются те носовые звуки (н и м), которые выступают
в роли гласных — образуют слоги (как в чешском р: Брно — Бр-но). Такие
звуки имелись в праиндоевропейском. После распада они по-разному повели
себя в разных индоевропейских языках. Почти во всех они (в особых
ситуациях) перешли в сочетание гласного плюс «п», только в арийских и греческом
они оставили «а» без согласной.
Целый ряд слов совпадает только в этих языках. Только в греческом
и арийских совпадают названия серого цвета: греч. jieXitvoc, 'темно-синий',
др.-инд. palita-. Греческое 'ёлос, ('слово', 'повествование') соответствует др.-
инд. vacas-, авест. vaCah-. В греческом языке новизна обозначается словом
kcuvoc, ('новый'), совпадающим с обозначением юности в арийском: др.-инд.
kanya, авест. kainika ('девочка'), тогда как в других индоевропейских эти
обозначения образуются от корня *iuuen- (ср. русск. «юный», нем. Junge, англ.
young). Есть и другие такие словарные совпадения (Порциг, 2002: 235-237).
У Порцига исключительную связь греческого с армянским поддерживает
12 изоглосс, большей частью лексических, но одна фонологическая: только
в этих языках ряд слов начинается с протетической гласной (добавочной для
легкости произношения), тогда как в других индоевропейских эти же слова

122 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
начинаются с согласной. Латинскому Stella ('звезда') соответствуют греч.
'аотпр (отсюда слова «астериск», «астрономия», цветок «астра»), арм. astt.
Латинскому dent- ('зуб') соответствуют греч. oSovt-, арм. atam ('зуб').
У Сакеллариу греческий связывает с армянским 10 изоглосс, тогда как
с италийским — только 5, со славянским — 1. Армяно-греко-арийское
единство скрепляется 6 изоглоссами.
Единство отразилось и в том, что связи с другими народами у них нередко
общие. И арии, и греки разделяют со славянским наличие локатива (местного
падежа) с окончанием на -su/-si. С германцами у тех и других общее
образование степеней сравнения прилагательных с помощью окончаний -thero-, -istho-.
У И. М. Дьяконова (1982) греков и ариев (индоиранцев) объединяют
грамматика и лексика, но между этими языками он помещает армянский вместе с
рядом палеобалканских языков (фракийский, фригийский и «пеласгский»),
которые он считает схожими между собой по всему ряду фонем и более близкими
к греческому, чем к арийским. Однако все эти языки, включая арийские,
отделяет от греческого принадлежность к группе «сатем» вместе со славянскими.
Изобретатель метода глоттохронологии М. Суодеш составил таблицу,
отражающую степень близости разных индоевропейских языков друг к другу —
он привел зто к расстоянию в веках (Swadesh, 1960). Ведический язык он
принял за эталон, датируемый XIII в. до н. э. Так вот, он оценивает расстояние от
греческого языка до общего с ведическим в 20 веков, то есть относит
разделение их (выделение из общего праязыка) к 33-му веку до н. э., к третьей
четверти IV тыс. до н. э. К равному времени и разделение греческого с армянским.
Правда, в тех случаях, где глоттохронологию можно проверить по
письменным текстам (разделение германских языков), даты глоттохронологии
оказываются слишком омолаживающими. Значит, если принять данные
канонической глоттохронологии за истинные, уже во второй половине IV тыс.
до н. э. общий грекоарийский праязык должен был существовать. Если же
считать, что глоттохронология омолаживает, тогда нужно опускать грекоари-
ев в более глубокую древность. Версия неканонической, современной
глоттохронологии Грэя и Эткинсона помещает отделение греков с армянами от ариев
с остальными индоевропейцами в 5300 г. до н. э. — в шестое тысячелетие. Но
эти авторы и вообще отвергают грекоарийскую языковую общность, выделяя
только греков и армян в группу, отделившуюся от общего ствола, тогда как
арии оставались в нем. Это кажется мне нереалистичным. По приведенным
данным, единство ариев и греков слишком явное.
Грекам была посвящена предшествующая глава, ариям посвятим
следующую. А сейчас нужно разобраться с лингвистическим положением армян
и фригийцев.

III. Гордиев узел
123
4. Происхождение армян. Армянский язык засвидетельствован с V в. н. э.,
но имя народа и исторические сведения о его территории в Закавказье и
деяниях известны на тысячу лет раньше — с VI в. до н. э. (рис. 51). Как давно
установлено, язык относится к числу индоевропейских, хотя выглядят армяне
как переднеазиатские люди — с очень смуглой кожей, черноволосые, с
тяжелыми носами, мало отличимые от ассирийцев и урартийцев с древних
барельефов. И армянская речь звучит для русского уха по-кавказски, с горловыми
согласными. Но в ней распознаны регулярные соответствия индоевропейским
языкам по грамматике и основному словарному составу.
Армянский язык, несомненно, родственен индоевропейским, и в их числе,
как уже сказано, близок к арийским и греческому, а особенно к фригийскому.
За полтора века исследований это показано в работах таких лингвистов, как
Гюбшман, Бонфанте, Зольта, Георгиев, Дьяконов. Фригийцы — это тот самый
народ, который, как рассказано в предыдущей главе, во время движения
«народов моря» вторгся с севера в Грецию.
Хотя хетты и располагались в Малой Азии близ армян территориально, но
с хеттским армянский не столь схож, как с названными балканскими. Дьяконов
представил несколько звуковых переходов, общих для армянского и
фригийского с фракийским, а также ряд слов, общих для них, в том числе название
фригийского верховного бога Сабазоса, которое в армянском значит просто 'бог'.
Некоторые исследователи, отвергая особую близость армянского фригийскому,
все же признают, что известная близость налицо и что прародина
индоевропейского ядра армян лежала где-то на Балканах, поблизости от прародины
фригийцев. С зтим согласны такие лингвисты, как Хаас, Дресслер, Джаукян, Гиндин.
В результате сильного смешения с кавказским (в основном урартским)
субстратом армянский утратил многие черты своего индоевропейского предка — род,
звательный падеж, двойственное число и т. д., но сохранил основную
грамматическую систему и многие корни индоевропейского языка-основы. Испытали
армяне в древности и сильное влияние хеттского языка и культуры хеттов (эти
местные корни упорно разрабатывал Капанцян), а потом мидян и персов, но
воздействие их всех сказывалось главным образом в лексике.
Георгиев составил список общих грамматических форм для греческого,
армянского и индоиранских. К тем, которые уже приведены — окончание
родительного падежа на -osio (греч. -oio, арм. -оу, древнеинд. -asya);
аугмент (также во фригийском), отриц. на *те, ряд слов), — Порциг добавляет,
что только в греческом, армянском и арийских сохранилось старое
индоевропейское название «змеи» — др.-инд ahi-, авест. аЯ-, греч. 'ёхц, тогда как
в других индоевропейских оно было заменено словами от *anguis (как русские
«угорь» и «уж»). Порциг (2002: 230 и др.) выделяет целый ряд исключительно

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 51 Ранние армяне в Закавказье и Малой Азии в IX-VII вв. до н з. (по Дьяконову. 196В)

III. Гордиев узел
125
армянско-греческих
схождений в лексике. Есть и
схождения только армяно-арийские,
в том числе «эрг» — вед.
«арка» — 'песня'. Общую
судьбу с индоарийскими языками
характеризует и отсутствие
названия домашней свиньи в
числе индоевропейских элементов,
сохранившихся в армянском.
В отличие от фригийского
армянский сохранился в живом
обиходе у нынешнего
народа, но зато о фригийцах много
писали античные авторы, а об Рис. 52 Игорь Михайлович Дьяконов
армянах — очень мало:
армяне жили далеко. Геродот (VII, 2) повествует, что армяне, будучи выходцами
из фригийской земли, имели фригийское вооружение. Евдокс Книдский
добавляет: «в языке их много фригийского». Поэтому ранние стадии
армянского этногенеза в большой мере зависят от ранней локализации фригийцев. Из
античных сведений и данных лингвистики и восточных письменных
источников исходил И. М. Дьяконов (рис. 52), строя свою концепцию происхождения
армян и их самоназвания — «хайк», «хайя».
По Дьяконову, фригийцы и их подразделение мисы (или мизийцы, Mysia)
были известны восточным народам (ассирийцам) под общим именем мушков
(где муш корень, родственный античному mus- в Mysia, а -к — армянский
формант множественного числа: например, хайк — армяне). Они,
переселившись в Малую Азию с Балканского полуострова на рубеже ХШ-ХП вв. до н. э.,
застали Хеттскую империю в состоянии гибели и распада. Кто ее разгромил,
не очень ясно, возможно, как раз они. Заселив подвластные ранее хеттам
земли, фригийцы-мушки беспокоили северо-западные границы Ассирии. Они
влились в постхеттские государственные образования (все-таки родственные
по языку) и, освоив хеттскую статусную идентичность, несомненно, более
высокую, противопоставляли себя окрестному хурритскому и семитскому
населению уже как хеттов. «Хетты» стало их самоназванием. КIX-VIII вв. (а
вероятно, с сер. XII в.) они владели землями в долине Верхнего Евфрата к западу
от озера Ван. Захватывая оттуда в конце VII — начале VI вв. до н. э. земли
распавшегося урартского государства, населенные мелкими народцами и
языками, они принесли туда свой индоевропейский язык (близкий фригийскому

126 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
протоармянский). Вобрав в себя много местных элементов, особенно в
произношении и лексике, этот язык стал lingua franca — объединяющим языком. Так
сложился армянский язык. Из самоназвания «хетты» (Hatti), в протоармян-
ском *Hatjos или *Hatijos, no нормам звуковых переходов армянского языка
закономерно образовалось «хай-» — нынешнее самоназвание армян.
Грузины же называли армян по ближайшей к ним армянской области Сух-
му — получилось название «сомехи» (как и по сей день грузины называют
армян), а в арамейском и персидском — по такой же области Арме. Так
получилось название «армяне», перешедшее от персов к грекам и
распространившееся далее по Азии и Европе.
Поскольку армянам пришлось не раз отстаивать свою территорию и
самостоятельность от мощных соседей, в армянской науке была очень сильна
тенденция доказывать исконность проживания армян в Закавказье: мол, они
ниоткуда не переселялись, миграции (из Фригии) осуществлялись только
внутри Малой Азии, а элементы фригийского заимствовались в результате
соседства (см. Ишханян, 1982). Сторонники этой концепции подчеркивали обилие
сходств армянского с местными языками Малой Азии, особенно хурритскими
(Урарту), незначительность индоевропейских корней (это во многих работах
отстаивал Капанцян) и отвергали особое родство армянского с фригийским.
Они с энтузиазмом встречали гипотезы об индоевропейской прародине в
Малой Азии или Закавказье — ведь тогда армян ниоткуда не нужно выводить,
они живут на своей исконной прародине. Поэтому концепция Дьяконова
наталкивалась в Армении на ожесточенное сопротивление.
Ныне отдельные выступления сторонников автохтонности армян в
Закавказье, конечно, возможны (автохтонность всё еще имеет хождение среди
популистских политиков, все еще звучит ультрапатриотически). Но концепция
Дьяконова завоевала общенаучное признание, и даже на Кавказе в основном
уточняются ее детали — расположение основных племенных групп —
западные мушки (фригийцы и мисы), восточные мушки (армяне), даты их миграций и т.
п. Но при всех уточнениях остается неясным, где жили протоармяне до
проникновения в Закавказье — до XII в. до н. э. Ясно лишь, что они пришли в Малую
Азию вместе с фригийцами откуда-то с Балканского полуострова. Дальнейшее
проникновение в глубь веков приходится осуществлять, держась за фригийцев.
Впрочем, Мэллори в своем обзорном труде пишет: «Увязка фригийцев
и армян с одной и той же широкой волной миграций запутывает их
происхождение почти безнадежно» (Mallory, 1989: 35). Все же попытаемся распутать.
5. Историческое предание и лингвистика. Фригийцы больше всего
известны каждому образованному человеку по двум вещам. Во-первых, по

III. Гордиев узел
127
фригийскому колпаку, который французы во время Великой французской
революции сделали символом революционной Франции. Во-вторых, по
легендам об их первых царях.
Был у фригийцев царем Мидас, прославленный своим благословенным
царствованием. Согласно легенде, он настолько понравился богам, что ему
было предложено испросить любое пожелание, и оно будет исполнено. Мидас
пожадничал и захотел, чтобы все, к чему он прикоснется, превращалось в
золото. Пожелание было исполнено буквально, и Мидас едва не погиб, так как
любая пища, как только он прикасался к ней, немедленно превращалась в золото.
В другой раз он тоже разгневал божество. По мифу, Аполлон
состязался с Паном, чья музыка лучше. Судить был приглашен царь Мидас, и он отдал
первенство Пану. Разгневанный Аполлон, считавший, что только осел может
не слышать превосходства его музыки, наградил Мидаса ослиными ушами. Тот
прятал их под высоким фригийским колпаком, и знал о новом отличии царя
только его брадобрей, поклявшийся хранить эту тайну. Но словоохотливого
брадобрея так и подмывало поделиться с кем-нибудь. Не в силах
сопротивляться этому желанию, он вырыл в поле ямку и наедине прокричал в нее свою
тайну. И закопал. Но в этом месте вырос тростник, дети сделали из него
дудочки, а в их игре стали слышны слова: «У царя Мидаса ослиные уши». Так это
стало известно всем.
Мидас — фигура историческая, его имя (как Мита) есть в надписях X в.
до н. э. (т. е. он жил в Малой Азии за два века до Гомера). Столица
Фригийского царства, Гордион, согласно мифу, основана его отцом Гордием. Вероятно,
Гордий было традиционным царским именем у фригийцев. Другой Гордий, сын
Мидаса, оставил колесницу с запутанным узлом на ярме. Кто развяжет
гордиев узел, гласило предание, тому владеть всей Азией. Александр Македонский
разрубил его мечом.
Как бы там ни было, фригийцы явно входят в одну ветвь
индоевропейцев с армянами, греками и ариями. Правда, черт, общих для этой группы,
они имеют меньше других, а по некоторым морфологическим особенностям
объединяются с западными соседями, особенно с балтами. Учитывая это,
можно заключить, что, видимо, их первоначальная область лежала на
крайнем севере ареала общих предков этой группы — глубоко в материковой
части Балкано-Карпато-Дунайского региона. Но исследователи выводят их
из разных районов — скажем, польский исследователь В. Пайонковский,
специально занимавшийся пеонами (вероятно, из-за сходства со своей
фамилией, которая, однако, образована от польского слова pajaj< 'паук'), считал
очагом протофригийцев территорию нынешней Румынии. По данным
топонимики (местные названия), ономастики (имена) и мифологии (миф о приходе

128 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Пелопса, мифического родоначальника династии Атридов) реконструируется
их незапамятно раннее нашествие на Грецию, о котором более реалистичного
исторического предания не сохранилось, но которое увязывается с
некоторыми археологическими находками (об этом говорилось в предшествующей
главе).
В Малой Азии фригийцы, конечно, поздние пришельцы. В хеттское время
их там не было: никаких фригийцев и фригийских слов хеттские источники
не знают. Гомер (VIII-VII вв. до н. э.), чей географический кругозор в Малой
Азии был весьма узок, знает фригийцев только неподалеку от Илиона — на
северном берегу Малой Азии, к востоку от оз. Аскания (Никейского). Геродот же
(V в. до н. э.) знает и эту фригийскую территорию, и Великую Фригию в
центре Малой Азии, со столицей в Гордионе (рис. 53). На обеих территориях есть
позднефригийские надписи, по которым видны два диалекта фригийского
языка, соответствующие этим двум территориям. Но древнефригийские
надписи (с VII в. до н. э.) есть только в Великой Фригии — они сплошным пятном
закрывают западную часть центра Малой Азии, между верховьями Сангария,
Герма, Меандра и озером Татта.
Геродот сообщает (VII, 73), что фригийцы отселились из Македонии, т. е. что
они первоначально жили на Балканах к северу от Греции и что они там
назывались бригами (Bpiyec,, у других авторов Bpuyoi), а уже в Малой Азии получили
наименование фригов, фригийцев (Opiycc,). Это сообщение может быть
конструкцией античных ученых, призванной объяснить сходство племенных названий:
в Македонии и позже обитали брюки (brykes, brykai, brykeoi), причислявшиеся
к фракийцам, и звучали имена Brygias, Brygion, Brykeis. Но и Ксанф Лидийский
(пересказан Страбоном) говорит о приходе фригийцев из Европы, от левого
(западного) берега Черного моря — это другой вариант их размещения в Европе.
Сам Страбон (VII, fr. 38) считает, что родина фригийцев — Пеония, т. е. земли
Северной Македонии. А Геродот к своему сообщению о фригийцах добавляет, что
вифинцы (т. е. северные фригийцы) называют себя стримонцами — выходцами
с берегов Стримоны, из Македонии. То есть он передает местное предание.
По данным археологии, фригийцы осели в Вифинии, т. е. на северном
побережье Малой Азии, примерно в IX в. — это установлено по появлению
курганов, действительно из Македонии, судя по сходству этих курганов и их
культуры с болгарскими курганами. Наконец, диалект северных
фригийцев, по заключению 0. Хааса, ближе к македонскому языку, тогда как южных
(центральномалоазийских) — к греческому.
Напрашивается идея связать переселение бригов на юг с движением
«народов моря» за несколько веков до обнаружения фригийцев в Малой Азии, но
среди «народов моря» фригийцы не упоминаются.

Расселение народов Малой Азии в I тыс. до н. э.
Размещение находок хеттских иероглифических I
I и конца IIтыс. до н.э.(по Гётце)
Припонтийские народы, частично, вероятно,
родственные картвельским и абхазо-адыгским
х,Эона этеокипрского

130 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
б.Троянская война. Самый грозный, сокрушительный и, следовательно,
самый мощный поток «народов моря» прошел к концу XIII — началу XII вв.
именно по восточному побережью Средиземного моря, а перед тем — через
Малую Азию. Египет явно знал не все об этом движении — он зафиксировал
только тот выплеск, который докатился до дельты Нила. Наверняка не все
народы названы, да и названные имена плохо понятны. А хетты, увы, молчат.
Однако был на пути этого сокрушительного потока один пункт, который
потоку нельзя было миновать и который известен истории очень подробно —
по легендам и по археологии. Миновать его нельзя, потому что там переход из
Европы в Азию, проливы, Воспор и Дарданеллы. Этот пункт — Троя.
Молчание источников иногда очень красноречиво. Особенно в тех
случаях, когда источник умалчивает о том, о чем говорил прежде. Присмотримся
к сообщениям Рамсеса III. Нетрудно заметить, что на сей раз в союзе с
данайцами нет троянцев — а ведь были во времена Мернептаха! Очевидно, Троя
тоже погибла к этому времени — по Гомеру, именно от рук данайцев (значит,
своих прежних друзей?). Троянскую войну греческая традиция относит
примерно к этому времени (XIII в.). По археологическим данным, в частности по
находкам импортной микенской керамики, неплохо датированной, Троя была
разрушена на рубеже XIII—XII вв. Падение Трои должно было предшествовать
гибели Хеттской империи: ведь Троя стояла впереди хеттов на пути всесокру-
шительного потока «народов моря».
Но ведь троянцы еще незадолго до того и сами входили в его состав. Что
же произошло?
Ныне, сто с лишним лет спустя после подвижнических раскопок Шлимана,
более полувека после повторных раскопок Блегена и несколько десятилетий
после раскопок Корфмана там же, все верят, что Троя — не плод поэтического
воображения, что Троянская война была в действительности. Правда, только
специалисты знают, что теперь уже историчность событий и некоторых
главных действующих лиц Илиады подтверждена и письменными документами —
как косвенно, так и прямо. Но лишь некоторые специалисты сознают, что,
несмотря на всё это, достоверность Гомера в изложении событий крайне
ненадежна и основные факты остаются под вопросом. И тот, что раскопана именно
Троя, и тот, что Троянская война — историческая реальность, археологически
подтвержденная.
По Гомеру, Трою осадили объединенные союзные войска и флот ахейских
государств Греции под предводительством микенского царя Агамемнона, Атре-
ева сына. Осаждающие ссорились, и это вредило осаде. Дальнейшие события
описаны в других поэмах, не Гомера, дошедших до нас в сокращенном
переложении. После девяти лет безуспешных боев ахейцы-данайцы по наущению

III. Гордиев узел
131
Рис. 54 Троянский конь, как его представляли и изображали древние греки
Чернофигурное изображение с коринфскогоарнбалла ок 560 г дон э
Одиссея пошли на хитрость: заключили мир с осажденными троянцами и
подарили им огромного деревянного коня, внутри которого посадили воинов.
Троянцы проломили стену, чтобы ввезти статую в город (рис. 54, илл. 21, 22).
Корабли отплыли, однако ночью вернулись. Выбравшиеся из коня воины
открыли ворота, через них и через пролом в стене ахейцы ворвались в город.
Троя была разрушена и сожжена, ее царь Приам и его сын Парис-Александр
убиты (старший сын Гектор погиб еще во время осады). Возвращение одного
из героев осады, Одиссея, описано опять Гомером, на сей раз — в совершенно
сказочной поэме «Одиссея».
Руины Трои вроде бы найдены (рис. 55, илл. 23) недалеко от нынешнего
Стамбула (Константинополя), у другого конца проходного Мраморного моря
(Стамбул — у северного пролива, Троя — у южного). Подобно
Константинополю, Троя — пункт стратегический, предмет заботы и вожделений разных
претендентов на доминирование над обширным регионом. Здесь наиболее
уязвимое место (переправа) единственного сухопутного маршрута из Европы
на Ближний Восток через Малую Азию. И здесь же опорный пункт (в проливе)
для кораблей, способных контролировать морской путь из Средиземного моря
в Черное — путь аргонавтов.
Как ни странно, за последние без малого три тысячи лет всего две
народности сменилось в Константинополе: сначала им владели греки, потом турки.
Вроде бы точно так же обстояло дело перед тем с Троей: за три тысячи лет
8 ней сменилось всего две-три археологические культуры (если не считать

132
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
небольшого
завершительного эпизода, о
котором особо).
Семь мощных слоев
раскопал здесь Шлиман,
еще два, гораздо более
поздних, были
выявлены на склонах после его
смерти (Илл. 24-25).
Первый слой (снизу) — это
одна культура, со
второго по пятый развивалась
другая, но родственная
с первой, ее сменила
третья, родственная
греческой и хеттской — с
лошадьми, серой керамикой
и с остатками в урнах.
Это Троя VI и Троя Vila.
Троя VI, самая могучая
из всех сменявших здесь
одна другую цитаделей,
просуществовав более
половины тысячелетия,
погибла, возможно, от
землетрясения в первой четверти или середине XIII в., и это землетрясение
вспоминали гомеровские герои. Археологи обнаружили в этом слое сдвинутые
и обрушенные крепостные стены — они падали целыми блоками.
Город был отстроен наспех: в стену клали необработанные камни, дома
стали меньше, беднее. Это и есть Троя Vila. Она существовала недолго.
Это был тревожный период. Население окрестностей стекалось в город,
под защиту крепостных стен. Даже улицы застроены времянками. Пифосы
(огромные сосуды для припасов) оказалось выгодно закапывать в землю до
горловины: увеличилась вдвое вместимость кладовых. Жители явно
готовились к осаде. Причина тревоги ясна: ухудшились отношения с ахейцами —
привозной греческой керамики с островов стало гораздо меньше, чем прежде,
а привозной с материка, можно даже сказать, вовсе не стало. У крепостных
ворот выстроено помещение с провизией, большой пекарней и кухней.
Видимо, при осаде воины отряда, охранявшего ворота, уже не могли отлучаться.
Рис 55 Расколки Трои Троя VI, северная стена,
в Н. Schliemann «Abenteuer meines Zebens»,
A Stoll. Leipzig, 1958

III. Гордиев узел
133
Троя Vila погибла от насильственного разрушения и огромного пожара.
Слой пепла достигает в толщину полуметра и даже метра. Среди руин и пепла
валяются куски скелетов. Трагический финал.
По немногочисленным обломкам привозной греческой керамики,
хронология которой неплохо разработана, археологи датировали это событие
в пределах XIII в., особенно доказательно греческий профессор Милонас —
самым рубежом XIII—XII вв.
В Греции город Фивы, захваченный царем Орхомена Этеоклом, сыном
Эдипа, по преданию, дважды пострадал от соседей. Сначала «Семеро против
Фив», затем сыновья и преемники «семерых» — «эпигоны», которые и
разрушили Фивы. Это было перед самым походом на Трою: «эпигоны»,
победители Фив, участвуют в троянской кампании, а Фивы, естественно, не участвуют.
Раскопки в Фивах показали, что город разрушен тогда же, когда и Троя, — на
рубеже веков. Даты, стало быть, сходятся.
Еще древнегреческие авторы пытались определить точно дату падения
Трои. Они опирались в своих расчетах на легендарные перечни царей и
сведения о длительности правлений каждого. Конечно, это шаткая опора (сведения
сбивчивы, неполны и разноречивы), так что выводы расходятся, но большей
частью греки относили это событие к началу XII в. Назывались годы (в
пересчете на наше летосчисление) 1190, 1184, но и 1135, 1334... Всё же сама
близость дат к результатам археологии показательна. Но, пожалуй, в сужении
интервала археология все-таки надежнее.
Замечу еще раз: если в 1220 г. в ливийской коалиции против фараона
Мернептаха тереш участвовали вместе с экуэш (ахейцами), то в 1186 г. в
полчищах, подошедших к Египту по восточному побережью Средиземного моря,
денйен (данайцы) есть, а тереш нету. Нет уже, стало быть, не только хеттской
империи, нет и неких троянцев, живших к западу от нее. Да и неясно: денйен
(данаи, данайцы) — это то же, что ахейцы, или нет. Для Гомера — это одно и то
же, но Гомер жил полтысячи лет спустя. Для него Илион и Троя — это одно и то
же (во всей Илиаде так), а в реальности, по хеттским источникам того времени,
было два разных города.
7. Хетты, ахейцы и Троя. Теперь для уточнения реальной политической
обстановки той поры, особенно в Малой Азии, где расположена Троя, есть
смысл обратиться к письменным документам — к добытой раскопками и
расшифрованной переписке хеттских царей с соседями.
Как известно, у гомеровской Трои есть второе имя — Илион. В
Гомеровском эпосе оба имени не различаются, Троя и Илион упоминаются
вперемешку — как один город. Но когда я сравнил эпитеты, застывшие при этих

134 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
названиях в Илиаде, оказалось, что они описывают разные города. Один
город (Троя) — на тучной почве в долине, другой (Илион) — на
возвышенности, обдуваемый ветрами. Возникло подозрение, что немецкие ученые XIX в.
были правы: гомеровский эпос сложился из смеси нескольких песен о
разных городах, разных героях и разных событиях. Проверив другие синонимы
в Илиаде (их в ней ненормально много), я установил, что они тоже по-разному
распределены в ее главах, и более того, что пики распределения одних
совпадают с пиками распределения других. То есть что подозрение оправдывается.
В частности, в одних песнях главный герой — Ахилл, в других Диомед. В
одних песнях осажден город Троя, в других — Илион. Царевич, из-за которого
началась война, в одних песнях — Александр, в других — Парис, и т. д. Все
эти заключения я изложил (с приведением всех карт и статистических таблиц)
в моногафии «Анатомия "Илиады"», к которой и отсылаю интересующихся
доказательствами.
В хеттских документах (написанных клинописью на глиняных табличках
и расшифрованных) упоминаются в северо-западном углу Малой Азии
неподалеку друг от друга два города — Таруйса и Вилюса (рис. 56). В них опознали эти
два имени — Троя и Илион (в раннем греческом — Илиос, еще раньше — Вилиос).
Шлиман раскопал Илион — город, который сохранился до античного
времени. Это ясно из надписей на обнаруженных камнях. Где была Троя, более
древний город, неясно. До античного времени он не дожил. С моей точки
зрения, он находился на о. Лемнос напротив Илиона и совпадает с раскопанным
итальянцами поселением близ Полиохни. Именно это был главный город
всего региона. Мои выводы о двух городах И. М. Дьяконов принял и ввел в свой
учебник истории Древнего Востока, а предположение о Полиохни он счел
недостаточно доказанным. Во всяком случае, когда я называю раскопанный в Гис-
сарлыке город не только Илионом, но и Троей (говоря о Трое II, Трое VI и т. п.),
это нужно понимать условно — как дань научной традиции. Эпос о Троянской
войне сложился из песен о двух городах — Трое и Илионе, а в котором из них
реально происходили эпические события — неясно. В том виде, в котором они
представлены в эпосе, — скорее всего, ни в каком реальном городе не
происходили. Но некоторые события как-то (очень слабо) привязываются к Илиону —
Вилюсе (все-таки этот город существовал до более поздних времен).
Судя по хеттской дипломатической переписке, в XIV—XIII вв. на западе
Малой Азии существовала слабо оформленная ассоциация из пяти лувий-
ских государств, в которое входила и Вилюса-Илиос (т. е. Гомеров Илион),
а возглавляла союз Арцава — царство к юго-востоку от Трои-Илиона.
Иногда эта ассоциация враждовала с хеттами, но чаще принимала хеттское
покровительство. Вспомним, что дрднй (дарданой, дарданы) были союзниками

1. [Ард]укка (в Киликии)
8. Каракиса (Корикесий в Панфилии)
15. Куруппия
1б.Лукка(Ликия)
21. Вилуса (Уиллиос, Илиос, Илион)
22.Таруиса(Троиса, Троия)
135
хеттов в битве при Кадеше,
а Гомер называет кетеев
(хеттов) в числе союзников Приама
в Троянской войне. У Гомера
хетты представлены очень
слабо — они не выделяются среди
других союзников Трои, и это
естественно: ко времени
жизни Гомера Хеттской империи
Рис. 56. Троя и Илион в хеттской «Хронике
Тудхалии IV» (вторая треть XIII в. до н.э.)- Уже АаВН0 не существовало,
списке стран, усмиренных хеттами. а наследниками ее имени объ-
Список из 22 позиций построен в географическом являли се6„ незначительные
порядке с ЮВ на СЗ см. Л. С. Кяейн. Анатомия Илиады.
1998, с. 44-57, рис. з государства на задворках
Малой Азии, у самого края
географического кругозора Гомера. В эпоху Илиона (археологической Трои)
обстановка была, конечно, совсем иной.
Хетты весьма интенсивно и на равных или почти на равных сносились
с Аххиявой — ахейским царством. Многие современные историки помещают
его на островах или на западном или южном побережье Малой Азии, относя
название к одной из здешних ахейских колоний, засвидетельствованных
археологически (о. Родос, город Милет и др.). Но когда речь идет о резиденции
царя, всё-таки это, скорее всего, была материковая Греция, прежде всего
Микенское царство. Вряд ли слишком близко от хеттов могло долго существовать
и весьма независимо держаться крупное государство. Во многих
отношениях оно выступает как далекое и заморское, хотя и владеющее территориями
в Малой Азии.
С энтузиазмом, талантом и проницательностью Э. Форрер и его
последователи опознавали в странных, возможно, исковерканных именах
исторических деятелей из хеттских документов знакомые имена героев греческого
эпоса и мифов. Это встретило резкую критику многих специалистов. Скептики
обращали внимание на то, что в парах сопоставляемых имен нет полных
звуковых соответствий, требуемых правилами сравнительной лингвистики. Да
и хронологические соотношения не совсем те, что в эпосе и мифологии. Но
это явно завышенные претензии. От певцов, повторяющих понаслышке, не из
первых уст, отдельные, выхваченные из речи личные имена далеких и давних
иностранных исторических деятелей, трудно ожидать, чтобы они пунктуально
соблюдали регулярные звуковые соответствия, реализуемые в массовых и
постоянных контактах между соседними народами при заимствовании широко
Употребительных терминов. Скорее тут надо предположить принципы игры

136 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
в «испорченный телефон». Немногим лучше обстояло дело и с
эпизодической записью чуждых имен хеттскими писцами и чиновниками, возможно, и не
имевших прямого контакта с иностранцами, а получавших сведения от
разведчиков или послов. Что же до хронологии, то фольклор редко отображает
реальные хронологические отношения.
Когда-то многие отрицали, что ахейцы были населением Микенской
Греции, но расшифровка линейного письма В подтвердила это
отождествление. Потом стало хорошим тоном отвергать размещение центра Аххиявы
хеттскими источниками в Микенах, но и эта идентификация пробила себе
дорогу — аргументы в пользу Микен собраны И. М. Дьяконовым в «Истории
армянского народа» (Ереван, 1964) и Р. Гордезиани в «Проблемах
гомеровского эпоса» (Тбилиси, 1978). Теперь скептики завзято предостерегают от
увлечений внешним сходством имен. Эта мода тоже пройдет, а
сопоставления останутся.
В начале XIV в. хеттский царь Тудхалияс III действует в союзе с царем
Аххиявы по имени Акагамунас. Если это воспроизведение имени Агамемнона
(греч. Агамемнонос), «высшего царя» (переку-ванаки) ахейцев, то, увы,
неточное. Но ведь это были первые контакты хеттов с Аххиявой. Да и неточность не
так уж велика: в череде согласных этого длинного имени между «г(к)>> и «м»
вместо еще одного «м» проставлено еще одно «г», и два носовых звука («мн»)
слились в один («н»):
Ага мемн оное
Ака гам унас
Звукосочетание -гам- вместо второго слога оказалось в третьем, но
произнесено. Да и у самих греков это имя пишется по-разному. На вазах написано
то Агамеммон, то Агаменон, а языковеды по косвенным основаниям
предполагают и формы Агамедмон и Агаменмон. Не обязательно думать, что это другой,
более ранний Агамемнон: фольлор вполне мог «поручить» верховное
командование осадой Трои этому влиятельному древнему правителю — партнеру
хеттского царя, а ко времени Гомера — уже былинному герою.
Дружба хеттов с ахейцами была длительной: сын Тудхалияса III Супил-
лулиумас I, прогневавшись на жену (возможно, ахейскую принцессу) и
опасаясь ее интриг (в Хаттусасе царицы были чрезвычайно влиятельны), выслал ее
в Аххияву. Его сын Мурсилис II, заболев, попросил привезти ему богов
(статуи) из Аххиявы и с Лацбаса (Лесбоса), надеясь, что они его исцелят.
Из всех Тудхалиясов и Мурсилисов на хеттском троне именно эти два царя
XIV в., периода дружбы с Аххиявой, видимо, вошли в генеалогическую
легенду Микенской династии Пелопидов. Пелопс — исконный родоначальник
династии (Пелопия — имя жены обоих Атридов и дочери одного из них) — фигура

III. Гордиев узел
137
Рис 57. Фронтон над Львиными ворогами в Микенах
местная, греческая или догреческая. Пелопоннес — в переводе «остров Пе-
лопа». Эта персонификация перестала удовлетворять амбиции Микенских
царей. В это время хеттские цари шли к разделу мира с Египтом — вскоре
Муваталлис поведет в «битву народов» при Кадете целую свиту вассалов
и сателлитов. Поэтому хеттские цари этого времени были образцом, идеалом
и мерилом власти и могущества для ахейских династов, только что вышедших
на арену мировой политики. Ведь как раз в XIV в. выстроена Микенская
цитадель, в XIII в. — Львиные ворота (рис. 57, илл. 11) на манер хеттских порталов
со львами (рис. 58). Теперь ахейские династы стремились возвести свою
родословную именно к этим малоазийским властелинам.
Отцом Пелопса, основателя микенской династии, был объявлен малоазий-
ский царь Тантал (Танталос), в котором Ж. Пуассон распознал Тудхалияса (Тут-
халияса). Интересно, что в мифе имя Тантала носит и двоюродный брат
Агамемнона, современника и союзника Тудхалияса III, и этот Тантал является первым
мужем Клитемнестры, жены Агамемнона. Впрочем, возможно, что отразилась
и память о Тудхалиясе II (середина XV в.) — действительном основателе данной
хеттской династии, в которой было еще два Тудхалияса — III и IV.
Выиграть колесничные ристания и тем добыть жену и царство в Греции
Пелопсу в мифе помог возничий будущего тестя Миртил (греч. Мюртилос).
Его прообраз — хеттский царь Мурсилис. Хеттский знатный возничий
(конечно, не сам царь) обычно предоставлялся полузависимым царям в качестве

138
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 58 Львиные ворота в Хагтусе (фото из книги 0. Герни, 1987)
почетного провожатого (и одновременно надзирателя) при их визитах к
хеттскому царю за апробацией власти, за инвеститурой. По легенде, Миртил стал
затем претендовать на жену Пелопса Гипподамию и на полцарства и был
коварно убит Пелопсом и сброшен со скалы. Видимо, в такой добавке сказалось
последующее противостояние обеих сил.
Отношения начали портиться еще при Мурсилисе II. К концу его
царствования положение на востоке усложнилось: царь Ассирии Ададнирари I
завершил разгром Митаннийского царства, взяв в плен царя Вассашатту, и Ассирия
превратилась в великую державу. Одновременно начались первые
столкновения хеттов с египтянами в Сирии. У хеттского царя оказались связаны руки,
чем и воспользовались западные соседи, постепенно становившиеся все
более активными.
Когда царь страны Арцава, выступивший в союзе с правителями Милава-
ты и Вилюсы против хеттов, был разбит, он бежал «за море» в Аххияву и не
был выдан (подобные перемещения были реальным образцом для
легендарного переселения Пелопса). Стало быть, Вилюса (Илион) пребывает в это
время в союзе с ахейцами и в оппозиции к хеттам.
Ближе к концу своего царствования Мурсилис II (его годы правления —
1339-1306) направил ахейскому царю письмо, адресованное как равному
(«мой брат») и содержащее сетование по поводу покровительства
ахейцев некоему Пиямаратусу. Этот агрессивный субъект был разбит. Он бежал

III. Гордиев узел
139
в Милавату (Милет) к своим зятьям Аваянасу и Атпасу, правителям Милаваты,
вассалам царя Аххиявы, а затем, когда хеттский царь прибыл и туда,
правители Милаваты получили от царя Аххиявы распоряжение выдать Пиямаратуса
(но ни подарков, ни привета хеттскому «брату»). Пиямаратус бежал дальше —
в саму Аххияву и оттуда стал делать набеги на хеттские владения. Он
надеется на следы старых раздоров между Аххиявой и хеттами (значит, к этому
времени такие уже давно происходили) и на продолжение недавнего конфликта
между ними же из-за Вилюсы (Илиона). Однако этот недавний конфликт
завершился уступкой хеттов ахейскому царю (вот как!), давние же оскорбления
хеттский царь просит простить: он был тогда молод и горяч. Он предлагает
свалить всю вину за ссору на хеттских и ахейских послов и для полюбовного
улаживания дела казнить их.
Хеттский царь просит ахейского царя гарантировать замирение
Пиямаратуса, или выгнать его, или выдать его хеттам. Он обещает не причинять ему
вреда и посылает за ним возничего очень высокого ранга (женатого на
родственнице царицы) — того, который уже стоял на колеснице у брата ахейского
царя Атавакулаваса (очевидно, при его визите в Хаттусас). В этом брате
узнают Этеокла (ранняя греч. форма имени: Этевоклевес), мифического царя Ор-
хомена, — того, который захватил греческие Фивы за поколение до Троянской
войны, что и вызвало нападение «Семерых» на Фивы.
Этот важный документ историки приписывали разным царям, но в конце
концов по другим документам было точно установлено, что автором был Мур-
силис II.
Судя по более поздним документам, Пиямаратус был выдан хеттам.
В известной мере эпизод повторяет историю с царем Арцавы: там был
союз Арцавы с Милетом и Илионом, а потерпев поражение от хеттов, царь
Арцавы бежал в Аххияву. Здесь Пиямаратус (его исходная база неизвестна)
связан с Милетом, рассчитывает на ссору ахейцев с хеттами из-за Илиона и,
потерпев поражение, бежит сначала в Милет, потом в Аххияву. По-видимому,
общая раскладка сил оставалась одинаковой, что и порождало стереотипные
эпизоды. Это позволяет предполагать, что Илион по-прежнему был на стороне
врагов хеттского царя и, следовательно, в дружбе с ахейцами. Этому вполне
соответсвует обилие микенской импортной керамики (включая привозную
с греческого материка) в Трое VI.
8. Илион без Троянской войны. Ситуация резко изменилась при Мува-
таллисе на хеттском троне (1306-1282). Это при нем состоялась знаменитая
битва при Кадеше с войсками Рамсеса И, укрепившая хеттское могущество
в Азии. Небольшие государства запада Малой Азии, вроде Трои, должны были

140 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
признать его диктат, но ахейцы, сами набиравшие силу и располагавшие
исходной базой за морем, т. е. в безопасности, оказали сопротивление и даже
предприняли натиск. Именно в это время, в условиях соперничества с
хеттами, и были выстроены Львиные ворота в Микенах в подражание хеттским
сооружениям (Малая Азия усеяна каменными львами хеттского времени).
Вероятно, в это время и были заложены основы упомянутой генеалогической
легенды, возводившей ахейских царей к тем же предкам, от которых
происходил Муваталлис — к Тудхалиясу и Мурсилису. Этой легендой ахейские цари
утверждали свое равенство с хеттскими — равенство, которое, видимо,
оспаривалось. Образы давно умерших Тудхалияса и Мурсилиса, ставшие в
греческом мифе Танталом и Муртилом, выполняли ту же функцию, что и два льва на
Микенских воротах.
Илиону (Вилюсе) было не до таких претензий. Хетты были достаточно
близки и достаточно сильны, чтобы навязать свою волю, а стратегическая
позиция Илиона для хеттов достаточно важна, чтобы о нем стоило
позаботиться. Как показал Дж. Меллаарт, через владения Илиона проходил основной
торговый путь, по которому шло снабжение хеттов европейским оловом для
изготовления бронзового оружия. К тому же на рубеже XIV—XIII вв. (по
датировке К. Блегена) Вилюсу-Илион постигла беда: страшное землетрясение,
разрушившее, как показали раскопки, часть крепостных стен и многие дома.
Прибегнуть к покровительству хеттского соседа было единственным
разумным решением для илийцев. Переход Илиона на сторону хеттов,
естественно, должен был резко обострить его отношения с ахейцами. И действительно,
археология фиксирует пресечение микенского импорта в Трое Vila и
признаки осадного положения.
В Илиаде память о хеттском покровительстве можно видеть в том, как
Аполлон оберегал («пас») при отце Приама троянские стада, а во время
Троянской войны рьяно защищал Илион. В греческом пантеоне Аполлон — бог
новый и чужой, первоначально связанный отнюдь не с искусствами. Его
прообраз — хеттский бог Апалиунас, охранитель ворот. Естественно, что он
защищал «высоковоротную Трою». Вилюса устояла: она и дальше упоминается
в хеттских документах, в которых отражено хеттское покровительство.
К началу XIII в. относится договор хеттского царя Муваталлиса (или Му-
талиса) с Алаксантусом (или Алаксандусом), царем Вилюсы. В этом троянце
видят Париса: ведь у того имелось второе имя — Александр. Из документов
явствует, что когда умер царь Куккунис, отец Алаксантуса, население Вилюсы
не признало сына (кажется, приемного) царем. Тот бежал к хеттскому царю Му-
талису, который приютил царевича и помог ему вернуть трон. Слабый отзвук
этого события австрийский историк П. Кречмер увидел в греческой легенде,

III. Гордиев узел
141
переданной Стефаном Византийским. По легенде, когда Парис-Александр,
похитив в Спарте Елену, возвращался в Трою, он по дороге гостил у одного из
малоазийских царей — Мотила (греч. Мотюлос). Сюжет не требовал
остановки, так что, видимо, в легенду попросту вторгся исторический факт.
Проф. И. М. Дьяконов заметил, что по хронологии этот Александр
приходится Приаму скорее отцом, чем сыном, и припомнил в связи с этим
обычай называть внука по деду. Но в этой оговорке нет необходимости: ведь
для фольклора, для эпоса как раз характерно, что он обычно сводит героев
из разных эпох в одну плоскость и при этом изменяет их родственные
отношения, а хронология Троянской войны и, следовательно, жизни Приама
сомнительна.
Любопытным может оказаться сопоставление основных событий,
связанных с именами обоих Александров — документального и эпического.
Конфликт, выделивший Алаксантуса, завязался вокруг его стремления получить
трон, каковые притязания не признавались населением. Конфликт,
прославивший Александра-Париса, совершенно иной: он весь закручен вокруг
похищения чужой жены. Но у ахейцев явно соблюдался старый (известный в
Египте) обычай передачи трона через женщину (царскую дочь или жену). Получив
Гипподамию, Пелопс приобрел вместе с ней и царство. Обоих сыновей Пелоп-
са (Атрея и Феста) миф, чтобы сделать наследниками Пелопса, женит на его
внучке Пелопии. Агамемнон получил микенский престол из рук тестя — Тин-
дарея. Одиссей, согласно Павсанию (III, 20.10-11), с трудом отделался от
уговоров тестя остаться царствовать в Лакедемоне. Сватаясь к Пенелопе,
женихи претендовали на освободившийся трон Одиссея. Орест становится царем
не в царстве отца, Агамемнона, а в Спарте — женившись на дочери Менелая
Гермионе, в Микенах же становится царем Пилад — сын сестры Агамемнона
и муж его дочери. Еще очевиднее роль Клитемнестры — при ее жизни кто
владел Клитемнестрой, тот и сидел на троне в Микенах, а Елена — сестра
Клитемнестры. Если мы вспомним все это, то притязания на Елену окажутся
не столь уж несерьезным поводом для войны.
Вот только о каком троне шел спор — о спартанском ли? Действительно
ли речь шла о том, чтобы восстановить справедливость и вернуть Менелаю
похищенную суженую, или это фольклорная перелицовка ради очищения
«своих», а на деле все было наоборот, и ахейский династ претендовал на
троянскую царицу Елену и тем самым на троянский трон? Ведь в результате спора
трех богинь («яблоко раздора» и «суд Париса») Елена была присуждена
Парису божеством, это буквально его суженая1. По эпосу, Парис и Елена жили как
супруги в Илионе, а после смерти Париса на ней по законам левирата женился
его младший брат Деифоб и хотел жениться другой брат — Гелон, и только

142 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
затем она досталась Менелаю! Это было бы совершенно непонятно, если бы
Елена была в Трое чужой женой, всеми презираемой. Но все становится на
свои места, если предположить, что Парис был ее первым и законным
супругом, Деифоб — вторым, столь же законным, а Менелай — наглым
претендентом, женихом типа тех, что сватались к Пенелопе.
И в самом деле, на о. Родосе Елену потом почитали как богиню
растительности с эпитетом Дендритис (Ветвящаяся).
Неправомерность и надуманность претензий Менелая на нее становится
еще яснее, когда мы, благодаря исследованиям С. X. Гордона, узнаем
источник, из которого греки заимствовали саму идею божественной компенсации
за бегство жены. Есть финикийское сказание середины II тыс. до н. з. о
Керете, найденное в Угарите (Рас-Шамра). Сказание о Керете гласит: «Его законная
жена поистине ушла от него. Его собственная супруга, которую он получил
за положенные дары, удалилась». Во сне ему явился бог Эл, его отец, и велел
принести возлияние вином и медом, осадить город Удм и потребовать себе
в жены Хурэй, дочь царя. Царь попытался откупиться, но пришлось отдать
дочь. Все эти детали сюжета есть и в предании о Менелае, как оно изложено
у Гомера, также в другой раннегреческой поэме «Киприях» и у Эсхила:
Менелай горюет из-за бегства жены, видит вещий сон, осаждает город, Парис
пытается откупиться, но тщетно, Менелай завоевывает жену.
Судя по имени финикийского героя — Керета, он критянин (ср. библейское
крети, греч. Крета). Значит, финикийское сказание заимствовано у минойцев,
возможно, через ахейцев. Уэбстер показал, что с XVII в. до н. э. на Крите, а
затем в материковой Греции — вплоть до XII в. — часто встречались изображения
осады города минойцами (позже — ахейцами), при чем дамы смотрят со стен
города или из окон дворца. Возможно, это иллюстрация уже бытовавшего
сказания. Связь Менелая с Критом проступает в том, что Парис и похитил-то Елену
как раз когда Менелай был на Крите (ахейская мотивировка его пребывания на
Крите — похороны его деда Катрея и раздел наследства).
Примечательно, что в ранней версии, хотя жена и покинула героя, он не ее
отвоевывал, а добывал новую, указанную ему богом. Идея отождествить
новую избранницу с беглянкой осенила кого-то из создателей Троянского цикла
эпических сказаний, видимо, когда старая сага об осаде города ради
завоевания царства (и трона) была привязана к экспедиции под Трою. Общая
ситуация в это время как раз способствовала таким притязаниям: Илион ослаблен,
дружба ахейцев с хеттами расстроена, отношения у них натянутые, с Илионом
же у ахейцев (как свидетельствует археология) в это время полный разрыв.
Полстолетия спустя, в середине и третьей четверти XIII в., при царе Туд-
халиясе IV, иное соотношение и иная раскладка сил. Весь запад Малой Азии

III. Гордиев у1ел
143
отпал от хеттов, но и не пристал к ахейцам. В этом районе сформировалось
мощное объединение (более двух десятков мелких государств), которое хетты
называют Ассува. Это имя в греческой передаче стало потом названием всего
материка — Азия. В составе объединения упомянуты и Вилюса (Илиос), и Та-
руйса (Троя), стало быть, еще не ставшие синонимами.
Хетты провели несколько кампаний против этого объединения, в одной
из них взяли в плен 10 000 пеших воинов и 600 колесничих — это показывает
размах военных контингентов Ассувы. Похоже, что Вилюса играла в
объединении далеко не последнюю роль. Это видно вот из чего. После победы хетты
привезли в свою столицу Хаттусас на поселение знать побежденных. Среди
этих вельмож особо названы только Пияма-Инарас, его сын Куккулис и
родственник Малацитис, все с детьми, внуками и колесницами. Этот Куккулис,
который вскоре поднял восстание и погиб, — явно тезка и, возможно, потомок
того Куккуниса, который был отцом Алаксантуса. То есть, скорее всего, в
плену троянский царевич Куккулис (или Куккунис) II.
По времени уже пора бы появиться Приаму: ведь он был стариком в годы
Троянской войны. Приама нет. Зато перед нами прошли уже два деятеля с
именами, первая часть которых — Пияма: Пиямаратус и Пияма-Инарас. Первый
строил какие-то расчеты в связи с конфликтом держав из-за Вилюсы, а
второй является отцом Куккуниса, тёзки прежнего царя Вилюсы. Не илийские ли
это фигуры, и не проступает ли в этих повторениях тронное имя ряда царей
Илиона? Не исключено, что первый из них — Пиямаратус — и есть прототип
гомеровского Приама, по крайней мере, в том, что касается имени. У него есть
важное преимущество в качестве претендента на эту роль: ахейцы его
хорошо знали, и в их среде могла сохраниться память о нем в связи с конфликтом
из-за Вилюсы-Илиона. На деле этот авантюрист вряд ли владел Вилюсой, но
мог быть в родстве с ее царями (как был в родстве с правителями Милаваты).
Каковы в это время отношения с ахейцами?
В хронике Тудхалияса IV сообщается, что одна из стран запада Малой
Азии (не входящая, кажется, в состав Ассувы) нарушает покой, и когда
действующий там царь Аххиявы отступил, хетты пошли в наступление (на эту ли
страну или на ахейцев, неясно: табличка повреждена). В письме к правителю
Амурру (библейских амореев) Тудхалияс сообщает, что равными себе
признает только царей Египта, Вавилона, Ассирии и... Тут было проставлено
название Аххиявы, но затем внесено исправление: слово «Аххиява» затерто
писцами, и его едва можно прочесть. То ли царь в последний момент передумал, то
ли писец, заготовлявший текст, перечислил равноправных монархов согласно
Дипломатической традиции, а царь внес изменения: в сложившихся
обстоятельствах он отказывался признавать ахейского руководителя достойным

144 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
этого статуса. Так что у ахейских династов и в самом деле были основания
заботиться об утверждении своего статуса равных хеттским царям.
При Тудхалиясе IV появляется в Малой Азии и некий «муж из Аххийи»
Аттарисияс (Аттарисий). О его действиях напоминает в письме мятежному
вассалу Маддуваттасу следующий хеттский царь Арнувандас III. Маддуваттаса
этот Аттарисияс выдворил из своей страны. Тогда Тудхалияс отвел изгнаннику
небольшое владение близ царства хеттов. Аттарисияс вновь напал на
Маддуваттаса, имея 100 колесниц и пехоту. Хетты помогли отбиться. Но позже (уже
при Арнувандасе) Маддуваттас объединился с Аттарисием и вместе с ним
напал на хеттского сателлита — царя Аласии (Кипра). Археология
показывает, что Кипр этого времени и в самом деле был захвачен ахейской культурой,
а лингвисты констатируют, что на Кипре обосновался ахейский диалект,
сохранившийся до поздних времен (Кипр — единственный уголок, где крито-
микенская слоговая письменность не погибла, уцелела). Действия Аттарисия
в начале царствования Арнувандаса III — это то самое время, когда экузш
и трш в составе ливийской коалиции нападают на фараона Мернептаха.
В Аттарисиясе видят либо Атрея (греч. Атреас), царя Микен и отца
Агамемнона, либо Атрида (т. е. самого Агамемнона или Менелая), либо Тиресия —
одного из героев Троянской войны. Если это Атрей или его сын, то почему он
назван «мужем», «человеком» из Аххийи, а не «царем Аххиявы»? Ведь это
дискриминирующий акт того же плана, что и изъятие из списка равных. Не правил
ли уже в Микенах «узурпатор» из смежной ветви династии (как и положено
по легенде)? Если же Аттарисияс — это Тиресий (греч. Тиресиас), что
кажется и лингвистически более подходящим, то по Илиаде он был внуком Мопса,
а в хеттском документе они выступают как союзники (но фольклорные
упорядочения родственных отношений, конечно, недостоверны). Тиресий связан с
Критом (он тесть критянина Райкия), и действительно, его имя, еще в древней форме
(Керасия) есть на кносских табличках. По преданию, Тиресий ушел на восток
в Киликию, затем отступил и умер в Колофоне, на западе Малой Азии (Одиссей
беседует уже с его духом). Из Колофона же двигался в Киликию и Мопс.
Собственно, в качестве союзника Аттарисияса в хеттском документе
упоминается не Мопс, а Муксус. Тем не менее, есть хорошие основания (многие
подробности совпадают) видеть в нем греческого эпического героя Мопса,
который за год до окончания Троянской войны отделился от осаждавших и
принял участие в походе сушей через Малую Азию на юг. Это то самое
движение, конец которого под 1186 г. описал Рамсес III. Хотя поход Мопса и увязан
с Троянской войной, выступил Мопс, отделившись от осаждавших, почему-то
не из Троады, а из Колофона (да был ли он вообще под Троей, или просто
популярного героя певцы присоединили к осаждавшим?).

III. Гордиев узел
145
Затем Мопс поселился в Киликии (юго-восток Малой Азии) и построил
там ряд городов. Все это легенды. Но в Киликии и в самом деле найдена
двуязычная надпись IX в. до н. э. (это на три века позже), в которой тамошний
правитель «данунийцев» причисляет себя к династии «дом Мопша» (так на
финикийском языке) или «дом Муксаса» (так на хеттском)! Идентичность
имен, а заодно и реальность героя доказаны.
Мопс, Амфилох, Тевкр, Тиресий и другие герои прошли, значит, сквозь
земли, которые еще недавно были на хеттском замке. Империя явно
расшатана. На сторону ахейцев переходят самые верные вассалы — об этом-то
и сообщала клинописная табличка Арнувантаса III, озаглавленная «Первая
скрижаль преступлений Маддуваттаса». Что же касается главного героя этой
«скрижали», то его имя очень напоминает имена позднейших лидийских царей
Алиатта, Садиатта (в греческой передаче: Алюатес, Садюатес; этот был бы Ма-
дюатес). Колофон и, видимо, вся арена действий фигур этого документа — это
как раз центр будущей Лидии.
Последним хеттским царем был сын Арнувантаса Супиллулиумас И. Он
царствовал в начале XII в. О его судьбе нам уже сообщал Рамсес III.
Что ж, канва исторических фактов выстраивается неплохо. Но сказать,
что это помогает понять суть и логику происходившего, было бы рано. Скорее
она затрудняет понимание.
Прежде всего, несколько удивляет, что у хеттов, пристально следивших
за действиями Аххиявы в Малой Азии и присматривавших за Вилюсой, нигде
не отмечена грандиозная Троянская война, девятилетняя осада Трои, разгром
ее. Правда, эти события могли прийтись на глухой интервал перед самой
гибелью Хеттского царства, когда хеттские источники уже замолчали. Но в этом
случае Троя и Хеттское царство должны были пасть одновременно или почти
одновременно, и, несмотря на их очевидную взаимную отчужденность в этот
период, пасть от одной и той же силы и причины. От ахейского нашествия? Но
это означало бы, что коалиция ахейских царьков, которая девятилетними
усилиями не могла взять одну сравнительно небольшую цитадель, через
несколько лет сокрушает мировую империю — Хеттскую. А всего одно поколение
спустя сама рассыпается в прах: приходят в запустение и ничтожество города
Микены, Тиринф, Пилос, Орхомен, тают регулярные армии, рушатся дворцы,
исчезают искусство и письменность. Всё распадается, как карточный домик.
Да была ли внутри него та сила, которая сотрясала устои мира?
Похоже, что, несмотря на обилие участников, в развернувшейся
исторической драме не хватает главного действующего лица. Не пора ли ввести его
на сцену?

146 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
9. «Пришли фригийцы...» В поисках виновника главных происшествий
зададим классический вопрос римских юристов: «Qui prodest?» — «Кто
выгадал?» И сразу же увидим, что на месте большей части хеттских владений
в центре Малой Азии оказалось Фригийское царство.
Правда, Фригийское царство сложилось только в VIII, от силы в IX в. до
н. э., т. е. через 300-400 лет после троянской войны. Но проф. И. М. Дьяконов
убедительно доказал, что ассирийцы, урартийцы и библейские евреи называли
фригийцев мушками (Мешех в Библии, мосхи у греческих авторов). А мушки,
по ассирийскому известию, в 1165 г., т. е. одним поколением позже Троянской
войны и разгрома хеттов, перешли верховья Евфрата и заняли земли на
границах Ассирии. Еще через полвека 20 тысяч их воинов во главе с пятью
вождями спустились в долину верхнего Тигра, и ассирийский царь Тиглатпаласар I
отправился отражать эту угрозу. Он сумел отбросить врагов. Значит, мушки-
фригийцы появились на месте хеттских владений как мощная военная сила не
много веков спустя, а сразу после разгрома Хеттской империи, в XII в.
Но фригийцы не упомянуты в числе «народов моря». То ли слишком
далеко от Египта, то ли мы не опознали их имя.
А если и там, на подступах к Египту, они фигурировали под своим вторым
именем — тем, которым их называли дальние родственники египтян —
азиатские семиты? Тогда неразгаданные мешуэш, рано появившиеся на египетском
горизонте, это и есть мосхи, фригийцы. Недаром на изображениях они
вооружены длинными европейскими мечами. А -эш — египетская передача
индоевропейской флексии именительного падежа единственного числа (латинское
-ус, греческое -ос, литовское, древнегерманское, хеттское и индоарийское
-ас), оно есть и в названиях других индоевропейских народов: ахеец — экуэш
(греч. акхайуос), сикулец — шекелеш, и др.
Египтяне времен Геродота считали фригийцев самым древним народом.
Жрецы в Мемфисе рассказали Геродоту (II, 2) легенду о том, как царь Псамме-
тих (VII в. до н. э.) выяснил это обстоятельство: он повелел воспитать двоих
новорожденных без словесного общения, и первым словом, которое
младенцы якобы сами изобрели, было фригийское название хлеба — «бекос».
Ко времени этого же фараона легенда, рассказанная Геродотом (II,
152), приурочила появление в Египте «медных людей» — ионийцев и карий-
цев в медных доспехах, морских разбойников, сначала грабивших
египетские земли, а потом поступивших к фараону на службу. Поскольку в эпоху
реального Псамметиха доспехи были уже давно кожаными, а мечи —
железными, скорее всего, египетский фольклор передвинул во времена
Псамметиха сказания, относившиеся ко временам нашествия «народов моря».
Бронзовые доспехи (шлемы, панцири, поножи) имелись у ахейцев (упоминаются

III. Гордиев узел
147
на табличках, изображены на вазах, есть и в могилах ХШ-ХН вв). На Дунае
они появляются позже — в X-IX вв. Ближнему Востоку они чужды. Коль
скоро предание о «медных людях» (греках и карийцах) передвинуто из ХШ-
ХН вв., то и знакомство с фригийцами как древнейшим народом,
приуроченное к тому же фараону, скорее всего, восходит к той же обстановке и тому
же времени.
Если так, то фригийцы появились на Средиземном море еще в начале
XIV в., вместе с шарданами и лукка, затем ворвались в Малую Азию и, пройдя
ее из конца в конец, оказались на границах Ассирии, а позже
стабилизировались в западной половине Малой Азии, вдали от морского побережья — на
р. Саккария.
А кто в Трое? По логике, если исходить из данных гомеровского эпоса, здесь
должны укрепиться ахейцы, тем более что действительно с XII в. всё западное
побережье Малой Азии было, по археологическим данным, колонизовано
греками. Всё — за одним исключением. Это исключение — Троада. Именно этот
северо-западный угол Малой Азии еще несколько веков остается свободным от
греческих колоний. И хотя Фригийское царство расположено далеко на восток
от него, именно этот угол Малой Азии носит в античное время имя Фригия!
Что показывает археология?
На развалинах Трои Vila уцелевшие (от землетрясения?) горожане
продолжали жить в своих убогих лачугах еще некоторое время. Они не
восстанавливали крепостных стен, не разбирали завалы в Восточных воротах, только
расчистили проход сквозь Южные ворота. Так или иначе, но в город пришли
совсем новые хозяева — впервые за 600 или 700 лет. Это обитатели Трои Vllb.
Они перестроили дома по своему вкусу, изменив план и пробив новые двери
в стенках. Принесенная ими грубая лепная керамика небывалого для Трои
облика в точности копирует формы Балкан и Среднего Подунавья, т. е. Фракии
и еще более далеких районов Европы. Старые обитатели не были изгнаны
поголовно: половина посуды сделана в прежней технике и прежнем стиле.
Прожили здесь эти новые обитатели недолго — два-три поколения. Их
сменили новые люди, а тех — еще одна группа. Наслоения этих нескольких
столетий — Троя Vllb. Какой конец постиг ее, неясно. Примерно с 950 г. место
опустело на 100 лет. Только потом здесь поселились греки-эолийцы, и старое
название города, известное им по гомеровским поэмам, было восстановлено.
Новый Илион (Novum Ilium) был окончательно оставлен в римское время.
Ветер нанес землю на его камни, и всё заросло травой забвения. Но память жила
в греческих преданиях — даже о том, чего не знал Гомер.
Страбон (XII, 8,3) передает старое известие, независимое от
гомеровской традиции и потому особенно ценное: перед Троянской войной пришли

148 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
фригийцы и убили троянского царя. Подозрительна в этом сообщении только
датировка. Ведь когда бы это событие ни произошло на самом деле —
действительно до взятия Трои ахейцами, или после него, или даже вместо него, —
Страбон (или его информатор), свято веривший в точность Гомера, мог
поместить гибель царя от рук фригийцев только до Троянской войны: ведь по
Гомеру после нее (и ухода Энея) в Трое уже вообще не было царя!
А на деле — когда бы это убийство могло произойти?
О сказочном Приаме известно из «Илиады», что он был связан брачными
узами с фригийцами и фракийцами. По Гомеру, за несколько десятилетий
до Троянской войны Приам был союзником фригийцев и вместе с ними
сражался против амазонок на берегу р. Сангария. Вождями фригийцев,
перешедших в Малую Азию через Геллеспонт из Европы, тогда были Отрей и
Мигдон, сын Акмона. Как отмечает Дьяконов, во многих легендах за амазонками
скрываются хетты (подстановка связана с высоким положением женщин
в хеттском обществе), а р. Сангария (современная Сакария) была западным
рубежом хеттской территории (на этой реке и был потом основан Гордион,
столица фригийцев).
По времени эти военные действия совпадают с отложением Трои и Илио-
на от хеттского царя Тудхалияса IV, с их вхождением в федерацию Ассувы,
воевавшую против хеттов. Отсюда предположение историков, что Ассува
была создана фригийцами, что от них ее сила. Имя Отрея, одного из двух
вождей фригийской коалиции, подозрительно схоже с именем Атрея, царя Микен.
По времени и по роли эти фигуры могли бы совпасть, но дополнительных
подтверждений нет.
Правда, по хронологии Приам тогда был еще слишком молод, и, по
хеттским документам, в этих событиях участвовал (и убит) не Приам, а Кукку-
нис II. Впрочем, по гомеровской же традиции впервые фригийцы прибыли
в Малую Азию за поколение до Приама, так как эта традиция вроде бы
приписывает предводительство этим первым вторжением Акмону, отцу второго из
двух фригийских союзников Приама. То ли в эпосе опять фигуры смещены во
времени (Мигдону вместе с Приамом позволено действовать на уровне
предшествующего поколения), то ли фригийцы прибыли в Малую Азию за
поколение или несколько поколений до возникновения федерации Ассувы, т. е. еще
во времена Трои VI, в XIV — первой половине XIII в.
Более вероятно, что вообще Мигдон, а может быть, и Акмон с Отреем не
были историческими лицами, что это просто мифическая персонификация
племен. В античное время область Мигдония была известна в Македонии
севернее полуострова Халкидика (сами имена Мигдония и Македония как-то
связаны). Племя мигдонов античные авторы знают как одно из фригийских

III. Гордиев узел
149
племен на южном берегу Пропонтиды (проливов). Еще одна Мигдония
появилась между верховьями Евфрата и Тигра — видимо, как результат
продвижения мушков к границам Ассирии. Город Акмония возник в Юго-Западной
Фригии, там же и город Отр.
С другой стороны, в Куккунисах на троянском троне можно видеть
результат связей (брачных?) троянской династии с фракийскими или
фригийскими племенами кикконов, живших в античное время на северном берегу
Фракийского моря, т. е. к западу от проливов. В «Илиаде» кикконы числятся
среди сторонников Приама.
Вернемся к известию Страбона.
Какой же троянский царь погиб от рук фригийцев? Если реально раннее
их появление в Малой Азии, приведшее к весьма скромному статусу Миты
в Паххуве, то приход их относится ко времени мощной и неколебимой Трои VI,
состоявшей под покровительством хеттов. Ну, ее цари были вне досягаемости
для чужестранцев. Позже, во времена Ассувы, Троя была союзником
фригийцев и вместе с ними воевала против своего прежнего покровителя —
хеттского царя. Конечно, это не исключает каких-то ссор между союзниками; можно
даже допустить, что союз и был заключен как раз в результате
насильственной смены царя. Можно предположить, что Троя Vila как раз и погибла от рук
фригийцев. Это нападение фригийцев отлично совпадает с экспанисей
фригийцев в Грецию ок 1200 г. Тогда фригийцы — это первое население Трои Vllb.
Если же исходить из того, что многие разновременные события стянуты
в зпосе к одной хронологической полосе и ее главным героям, что
действительный союзник фригийцев Куккунис Гомеру неизвестен, то царем,
утратившим дружбу с ними, царем, убитым фригийцами, вполне мог быть и сам Приам
или тот, кого эпос заменил Приамом. Или, говоря археологически, тот царь,
который правил Троей Vila к моменту ее гибели.
Конечно, возможна еще одна версия: это мог быть правитель
последнего здесь поселка троянцев — поселка на пожарище, т. е. Трои VIIblF а
«фригийцы из Фракии», которые убили этого последнего царя Трои, — те самые
пришельцы, которые принесли лепную от руки керамику и жили в Трое VIIb?.
Но был ли вообще в поселке на пожарище правитель в ранге царя? А если
был (предание считает таковым Энея, избежавшего гибели в войне), то был
ли он убит в этих перипетиях? По преданию, Эней не погиб там, а вывел
остатки троянцев из Малой Азии в Италию (и это связывают с
происхождением других турша — тюрсенов, тирренов, этрусков). Нет археологических
свидетельств насильственного конца Трои Vllb,, или VIIb2, или VHb3.
Впрочем, и сообщение Страбона не говорит о разрушении города фригийцами:
они только пришли и убили царя. Так что, всё-таки, возможно отнести это

150 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
сообщение и к концу одного из последних поселений троянцев — поселков
на пожарище.
Но это была никак не первая и не главная волна фригийского нашествия.
Предшествующая прокатилась здесь, не задерживаясь, и сокрушила Хеттское
царство, а по времени именно с ней совпадает пожар Трои и, видимо, гибель
ее царя. Поэтому есть достаточно оснований полагать, что которого бы царя
ни убили фригийцы Страбона (Приама или его преемника), пожар и
разграбление Трои VIIb) — их рук дело. Ахейцы здесь не при чем.
10. Троянская война в новом свете. А как же с Троянским походом
коалиции ахейских царей? Как с великими подвигами Ахилла и Диомеда под
стенами Трои, с прославленной в веках победой Агамемнона?
Сначала о том, что, все-таки, достоверно в повествовании Гомера.
Достоверно немало. Наличные факты, исторические и археологические,
подтверждают, что ахейцы в XIV и XIII вв. действительно постоянно нападали на
западное побережье Малой Азии, захватывали там прибрежные острова и участки
материка, утверждались на них надолго. Так, уже очень рано им принадлежал
город Милет (Милауатас хеттских источников).
Подтверждены и их первоначально дружеские контакты с Троей: в Трое VI
полно импортной микенской посуды, а хеттские документы позволяют считать
ахейцев союзниками Трои: при Мурсилисе II разбитый хеттами царь Арцавы,
союзник Илиона и Милета, бежал в Аххияву. При Тудхалиясе IV и ахейцы,
и федерация Ассувы (включавшая Трою и Илион) воевали против хеттов.
Но во времена Муваталлиса хетты покровительствовали Илиону и
враждовали с ахейцами, а позже, при Тудхалиясе IV, хетты несколькими походами
ослабили и замирили Ассуву, а ахейцы, основная база которых была за
морем, продолжали военные действия. Вскоре ахеец Аттарисияс напал на Кипр
и вторгся вглубь Малой Азии. В этой обстановке отношения ахейцев с
Троей, по крайне мере дважды (при Муваталлисе и при Тудхалиясе IV), должны
были пострадать, обостриться — и археология обнаруживает в Трое Vllb, что
импорт микенской посуды с материка прекращен. Вполне правдоподобна при
таких обстоятельствах военная экспедиция микенских ахейцев против
троянского царя. Правдоподобна осада города — тем более что археологические
подробности согласуются с известием об осаде.
На какое время могла прийтись Троянская война?
Есть два периода вражды Вилюсы-Илиона с ахейцами. Первый — при
Алаксантусе-Александре (времена Муваталлиса на хеттском троне — первые
десятилетия XIII в.), второй — после Пияма-Инараса (времена Арнуванта-
са III — последние десятилетия XIII в.). Из этих двух периодов первый более

III. Гордиев узел
151
вероятен, потому что вся обстановка второго (походы Тиресия и Мопса,
нападение на Кипр, одновременные действия экуэш и трш в Египте) скорее
напоминает предания о событиях после Троянской войны, о младших героях, о
последующем этапе ахейской экспансии, когда она была переориентирована на
юго-восток. А вот в первый период (как и в смежные с ним) интересы ахейцев
в Малой Азии в основном сосредоточивались в северо-западном углу Малой
Азии: между Вилусой (Илионом) и Милаватой (Милетом).
Итак, первые десятилетия XIII в. Что ж, экспедиция и осада могли
состояться. Но каковы были их масштаб и исход? По хеттским источникам, Вилюса
ведет активную политику и в середине XIII в.
Обратимся к Гомеру. Чем оканчивается повествование об осаде в
старшей из двух поэм — «Илиаде»? По сути, ничем. В поэме нет победного
финала. «Илиада» не знает взятия и разгрома Илиона. Лишь «Одиссея»,
младшая, позже составленная поэма, повествующая о возвращении героев, задним
числом сообщает о том, как завершилась Троянская война. Более подробно
об этом рассказывалось в других поэмах Троянского цикла, которые до нас
дошли только в коротких пересказах. И как же закончилась Троянская война?
Ахейцы, простояв под Троей 9 лет, на десятый (скорее всего, мифическое
число — ср. десятилетний интервал между концом войны и началом рассказа
об Улиссе) вынуждены были снять осаду и, вернувшись на корабли, отплыть.
По логике, это и есть конец. И этот конец — поражение.
Но эпический певец не может примириться с такой концовкой, и вот
появляется совершенно сказочный хеппи-энд — эпизод со спасительной
придумкой хитроумного Одиссея, с троянским конем — даром данайцев. Причем этот
эпизод, видимо, циркулировал в разных версиях, и в окончательном тексте
сведены воедино две. В самом деле, деревянный конь был начинен «лучшими
из ахейцев», которые ночью вышли из него и открыли ворота. Этого
достаточно для успешного прорыва. Но, кроме того, оказывается, троянцы вынуждены
были разобрать стену, чтобы протащить огромного коня в город, и данайцы
смогли пройти сквозь пролом в стене. Это избыточная мотивировка успеха,
т. е. вторая версия.
По обеим версиям, стена не была ни пробита осаждавшими, ни взята ими
с боя. В распоряжении певца не было готового, основанного на фактах
повествовательного материала для реалистичного описания такого дела, и его
фантазия была бессильна сотворить такой материал из ничего. Легче было
прибегнуть к сказочному мотиву.
Наличие готового пролома в стене примечательно. Проницательный
австрийский ученый Шахермейр, анализируя эпизод со статуей коня,
напоминает, что конь — животное, посвященное Посейдону, его воплощение, а судя

152 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
по расшифрованным табличкам микенской письменности, у ахейских греков
именно Посейдон, а не Зевс, был главой пантеона, и он был тогда не богом
моря, а хтоническим божеством, сотрясателем земли. По Гомеру, Посейдон был
страстным «болельщиком» за ахейцев. Память о землетрясении, разрушившем
стены Трои VI, была свежа у поколения Приама. Вот что помогало певцам
привлечь Посейдона, воплощенного в жертвенной статуе коня (дар данайцев!),
и сделать его разрушителем крепостной стены и благодетелем осаждавших.
С помощью такой трактовки Шахермейр хотел сохранить гомеровское
представление об успешности экспедиции. Ради этого он предложил
перенести всю экспедицию ко времени рубежа Трои VI и Трои Vila, в первую
половину XIII в. Но идея успешности не вяжется с историческим фоном, да и нет
необходимости сохранять ее. А вот перенос даты похода поближе к
землетрясению может быть согласован с ситуацией, обрисованной в хеттских
документах: ведь как раз к этому времени относится правление Алаксантуса
(Александра) в Вилюсе (Илионе) в условиях разрыва с ахейцами. Тогда-то и могла
состояться неудачная осада.
Конечно, не обязательно считать, что ахейское нападение произошло
сразу же после землетрясения. Просто достаточно допустить, что победы не
было, а свежая память о землетрясении лишь подсказала способ, как ввести
нужный итог. Ссылка на готовый пролом в стене, действительно
существовавший прежде, очевидно, была взята из фольклорных запасов и вплетена
в эпическую ткань. Вплетена точно так же, как подвиги «былинного»
богатыря Ахилла с его щитом-сакосом (судя по археологическим данным, вещи
XVI-XV вв.), как описание шлема из клыков вепря (археологически
иллюстрированное находками XVI-XV вв.), как описание золотого кубка Нестора (тоже
соответствующее археологическим материалам XVI в.).
По Блегену и Корфману, землетрясение разрушило Трою VI около 1300
или 1280 г., Троянская война — скорее всего, в ближайшие последующие
десятилетия (при Алаксантусе), а падение Трои — около 1200 г. или немного
позже. В Троянской войне жители Вилюсы-Илиона отстояли свою независимость,
а утратили ее лишь полвека спустя, под ударами совсем с другой стороны.
У героического эпоса вообще наблюдается болезненная, но
психологически объяснимая тяга к военным поражениям своего народа. Именно в эпосе
они преодолеваются тем, что преобразуются в блистательные победы. При
этом реальным зерном сюжета могут послужить и незначительные эпизоды,
но чувствительные для национального самолюбия и пришедшиеся на
критический период национальной истории, на эпоху национальной катастрофы,
когда духовное преодоление кризиса остро необходимо. Эту функцию и
призван выполнять героический эпос.

III. Гордиев узел
153
Всё это надежно засвидетельствовано теми эпосами, историческая
основа которых хорошо известна. Так, в «Нибелунгах» реальное сокрушительное
нашествие смертоносных гуннов на Бургундию превращено в победоносный
поход германского племени бургундов на гуннского царя Атиллу. «Песнь о
Роланде» обращается к незначительному эпизоду войны Карла Великого —
истреблению басками отряда Роланда в Ронсевальском ущелье, но подменяет
басков-христиан арабами-сарацинами и дополняет рассказ всесокрушающим
отмщением Карла сарацинам. Об этом пели тогда, когда империя Карла
Великого распалась, крестовые походы терпели фиаско, а арабы стояли у границ
Франции. В сербском эпосе центральное событие — взятие юнаками
Стамбула, тогда как этого никогда не было, а в реальности было страшное
поражение сербов от турок на Косовом поле. Уклонившийся от этой битвы кралевич
Марко, всегда признававший власть турок, превращен в несгибаемого героя.
Киевская Русь эпохи Владимиров (Красного Солнышка и Мономаха)
сдерживала напор печенегов и половцев, хотя порою терпела и поражения в этой
борьбе, но эти враги забыты народом, и богатыри князя Владимира воюют
только с чудищами и с татарами. Татары сломили Киевскую Русь, и на столетия
установилось татарское иго, но в русских былинах киевские богатыри
всегда с легкостью побеждают татар. Берет богатырь татарского воина за ноги
и вертит им в воздухе, как булавой: куда махнул, там во вражеском войске
образуется улица, махнет в другую сторону — переулочек! Даже в
литературном произведении эпического характера (правда, очень раннем) — в «Слове
о полку Игореве» — сюжетом послужило поражение русских князей в битве
с половцами, а концовкой — выдуманное бегство Игоря из плена, воспетое
как подвиг и победа (подобно бегству Тесея с Крита).
Все компоненты такого же творчества налицо в Троянской войне:
дальний романтический поход, правда, один из многих подобных (нападали ведь
на Египет, Кипр и хеттов), но пришедшийся на самый конец «золотого века»
ахейской экспансии; столкновение с чужими, неудача и сразу же после
этого — «Темные века» греческой истории, эпоха грандиозной национальной
катастрофы: гибель основных центров — Микен, Пилоса, Орхомена и других
(Фивы погибли незадолго перед тем), общий упадок культуры, когда само
выживание и сохранение народа поставлены под вопрос.
Пусть и не очень важным было поражение под Троей в общем контексте
действительной истории Эгейского мира, но чувствительным для самолюбия
и, главное, порубежным — оно пришлось на самую грань эпох. Тяжелые
воспоминания о постыдной неудаче терзали участников похода, заставляя их
всё снова и снова возвращаться к этому недавнему прошлому, чтобы хотя бы
в своих рассказах — рассказах бывалых людей — «исправлять» историю, как

154 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
ее обычно «исправляют» неудачники в своих победных реляциях. Конечно,
события в самой Греции были не лучше: пожары в Микенах, стерт с лица земли
Пилос, нет уже дворцов, мятежи, междоусобицы и нашествие врагов... Но эту
близкую очевидность не прикроешь пышным словом, а Троя — за морем.
Легко тому врать, кто за морем бывал, — гласит пословица. И чем дальше отходил
в прошлое сам поход, тем радикальнее становилось «исправление».
Настоящее было ужасным. Царили разруха и подавленность. Этому
бедственному настоящему противопоставлялось как идеал всё более
светлевшее и очищавшееся от жалких истин прошлое. Постепенно дело очищения
переходило из рук бывалых людей — героев событий в руки певцов-аэдов.
Повествование обретало художественную форму, обогащалось за счет
сокровищницы фольклорных мотивов, подвергалось структурным изменениям по
законам жанра. Так родилась та Троянская война, которая дошла до нас в
изложении «Илиады» и «Одиссеи» из уст Гомера.
Я изучил догомеровскую историю каждого из главных героев
Илиады — ту, которая зафиксирована вне Илиады, культами и археологическими
памятниками, с ними связанными. Многие из этих культов основаны задолго
до «Илиады». Оказывается, что эти фольклорные герои были популярны
в народе и раньше, но как святые помощники и покровители. Эти культы
складывались вокруг погребений реальных почитаемых личностей —
вождей, жрецов, колдунов. Подобно позднейшим христианским святым, у
каждого из них сформировалась своя специализация: Ахилл помогал морякам
в дальних плаваниях, Нестор был целителем, Одиссей — предсказателем
и советчиком, и т. д. Именно на этих основаниях зиждятся их святилища.
И примечательно, что в «Илиаде» каждый из них занимается именно своим
традиционным делом, по исконному призванию. Ахилл вступает в действие
только тогда, когда в опасности корабли. Старец Нестор числится
выдающимся полководцем, но практически занимается в «Илиаде» только
лечением раненых. Одиссей дает хитроумные советы. Легенды об этих святых
героях одна за другой включались в эпическую ткань, обогащая сюжет. Как
зто происходило, как складывался сюжет гомеровского эпоса, я рассмотрел
в книге «Гомеровские герои» (1994).
Мы можем только догадываться, сколь непохожей была реальная
экспедиция ахейских династов под Трою на эту великолепную эпопею. Но
современники и сородичи участников похода знали, с чем те возвратились. И встречали
по заслугам. Из хода дальнейших событий, донесенного преданием, явствует,
что участники войны вернулись отнюдь не победителями: победителей
встречают не так. Главный вождь коалиции (у Гомера это Агамемнон) вскоре по
возвращении был убит родственниками, его жена досталась новому царю, и власть

III. Гордиев узел
155
перешла к другой ветви той же династии. Диомед, второй после погибшего
Ахилла богатырь коалиции, влиянием в Арголиде мало уступавший Микенскому
царю, тоже, вернувшись, нашел у своей жены Эгиалы нового супруга — Комета,
они оба посягнули на его жизнь, он прибег к защите алтарей, а затем отбыл
в изгнание в Италию. Меда, супруга Идоменея, царя Крита, также не сохранила
верности мужу. Одиссей, царь Итаки, не мог попасть домой, на его жену и трон
претендовали соседние царьки. Многие герои похода (Тиресий, Мопс, Тевкр
и другие) предпочли вообще домой не возвращаться — ввязались в движение
на юг и осели на берегах Малой Азии, Сирии и Палестины.
Нет и археологических фактов, которые бы поддержали сообщение
эпоса о том, что Трою Vila взяли ахейцы. Единственным, хотя и слабым таким
доказательством считался бронзовый наконечник стрелы, найденный при
раскопках Карла Блегена в слое разрушения неподалеку от скелета убитого
жителя. Один от всей осады! Блеген сослался на сходство этого наконечника
с найденным в Пилосе (материковая Греция). Но другой Карл — Карл Нилан-
дер — возразил, что схожи только очертания пера, насад же у наконечников
разный: у троянского — черенок, у пилосского — втулка. Любой археолог
поймет, наколько это разительное различие. Троянскому наконечнику Нилан-
дер привел более точные аналогии из румынской Молдавии (т. е. из Фракии)
и из хеттского Алишара, а это пункты на пути фригийцев. Экспедиция Корф-
мана нашла еще несколько наконечников — такие же. Ахейцы там не бывали.
Не побывали они и внутри Трои.
И довершительный удар по их легенде о взятии Трои. После всех этих
событий значительная часть западного побережья Малой Азии и прибрежных
островов оказалась колонизованной греками. Неохваченным остался
только один участок — самый северо-запад: окрестности проливов, район Трои.
И хотя Фригийское царство сформировалось далеко на востоке, именно этот
северо-западный угол в античную эпоху носил имя Фригия.
11. Народы-невидимки. Геродот (VII, 73) сохранил македонское
предание, что фригийцы некогда прибыли в Малую Азию из Европы. Но ближайшая
к проливам часть Европы ко времени Геродота была издавна населена
фракийцами, о которых Геродот (V, 3) сообщает, что это самый многочисленный народ
на земле после индийцев. К западу от фракийцев жили сами македонцы. Где
же тогда в Европе обитали фригийцы? То ли они жили во Фракии до фракийцев
и были теми вытеснены или заменены, то ли они прошли сквозь земли
фракийцев откуда-то с севера? Откуда же именно? Это вопрос тесно связан с вопросом
о том, какая археологическая культура принадлежала им в Европе, или, иначе
говоря, с какой культурой они пришли в XII в. в Малую Азию.

156 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Казалось бы, решить этот вопрос проще простого: обследовать культуру
Фригийского царства, возникшего на развалинах Хеттской империи, а затем
поискать, что есть похожего в Европе. Но не тут-то было. Во-первых, как уже
говорилось. Фригийское царство возникло далеко не сразу после гибели Хеттской
империи, а культура промежуточной поры плохо известна. Во-вторых, то, что
известно (из эпохи Фригийского царства и предшествующей), не оправдывает
ожидания. Раскопан Гордион, фригийская столица, раскопаны другие
памятники фригийцев в Малой Азии. Они вполне продолжают местные малоазийские
традиции — хеттскую, восточно-ахейскую. Так называемая «фригийская
керамика» — строгих очертаний с ажурной росписью — совершенно непохожа на
балкано-дунайскую; она развилась из местного варианта микенской.
«Фригийский колпак», впоследствии ставший символом Французской революции,
«фригийская обувь», известная грекам, — все это выросло из малоазийских форм.
Некоторые дошедшие до нас образцы фригийских божеств — Кибелы и Аттиса,
например, — уходят корнями в малоазийскую почву.
С фригийцами здесь произошло то же, что до них с хеттами: в местной
среде пришельцы-победители быстро ассимилировались в биологическом
и культурном отношениях, растворились среди прежнего населения, навязав
ему, однако, свой язык. Фригийцы ассимилировались даже радикальнее
хеттов — у тех хоть кое-что сохранилось из принесенного с собой культурного
багажа. Похоже, что фригийцы, насадив здесь свою династию и
администрацию, ну, может быть, еще и небольшую сеть военных дружин, всей массой
куда-то исчезли.
Нельзя ли подойти к решению задачи с другого конца — предпринять
общий обзор археологических материалов всего обширного региона — от
Балкан до Египта — и выяснить, какие археологические находки европейского
облика появляются в Средиземноморье и Малой Азии в ХШ-ХП вв., каково
их происхождение: из каких европейских археологических культур, из какого
точно района?
Такие попытки сделаны. В работах чешского археолога Яна Боузека
представлены карты распространения металлического оружия, фибул (застежек),
янтаря с севера на юг, начиная с середины II тыс. до н. з. В течение
нескольких веков поток устремлялся в Грецию, но очень слабо задевал Малую Азию
и Левант. Исходный центр выработки форм ввозимых мечей показан в
Ютландии, фибул — на Дунае. Не исключено, что поток отображает торговлю.
Немецкий археолог В. Киммиг сделал сводку дунайско-балканских предметов
вооружения (культура полей урновых погребений) в Восточном
Средиземноморье. Эти мечи, щиты и поножи оказались во многих пунктах, куда их могли
бы занести «народы моря» (в Греции, на Крите, на Кипре, в Финикии и в Малой

III. Гордиев узел 157
Азии), но их дата здесь (около
1200 г.) в основном позже. Кто
же ими владеет? Киммиг
считает, что это не сами
«конквистадоры» (те из-за подвижности
неуловимы), а их осевшие
потомки — одним-двумя
поколениями позже.
Исходным для этого
вооружения очагом в дунайско-
балканском регионе
оказывается «культура полей
погребальных урн» ХШ-ХП вв. Киммиг
привел очень эффектный
аргумент в пользу этой культуры:
на многих ее предметах
(сосудах, щитах, оружии) есть
изображения ладьи, чрезвычайно
близкой кораблям «народов
моря», как они известны по
египетским рельефам (рис. 13). Рис- 59- Глиняные нодсльки «птичьих барок» с Дуная.
В Киммиг (1964) cOiiuLidoiKi
Там, на рельефах, это чисто па- ,„„.„„„„„' „„„.„*,„„
г -г ' с египетскими рельефами
русные суда с прямо поднятыми
вверх высокими носом и кормой, на которых укреплены изваяния — птичьи
головы. Корабли эти не похожи на исконные средиземноморские (в
частности, египетские) — дугообразные, с более плавными очертаниями корпуса,
полупарусные-полугребные. На дунайских же изображениях видны те же
вертикальные нос и корма с птичьими головами, что и у кораблей «народов
моря» на египетских рельефах («птичья барка» — называют их тут
археологи). Птичьи головы — утиные или лебединые. Тут вспоминаются уже
приведенные дунайские модельки повозочек, запряженных водоплавающими
птицами (рис. 59).
Однако суда этого типа на Дунае и севернее существовали потом
многие века — вплоть до кораблей викингов. Не исключено, что и появились они
на Дунае раньше, чем изображения их вошли в изобразительный репертуар.
Кроме того, в составе пришельцев с севера были не одни фригийцы, среди
«народов моря» есть и другие претенденты на северное происхождение.
Кстати, Киммиг и связывает с балкано-дунайской культурой не фригийцев,
а филистимлян.

158 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Это был тоже не восточный народ: у него не было обряда обрезания, что
с омерзением отметили древние евреи. Библия описывает поединок (в конце
XI в.) юного Давида с филистимлянским богатырем Голиафом. Сам обычай
предрешать судьбу сражения поединком вождей — европейский. К тому же
описание тяжелого вооружения Голиафа (шлем, щит, панцирь, поножи, копье и т. д.)
совпадает с археологическими данными о комплексе вооружения,
распространявшемся по Средиземноморью с Дуная. Однако вооружение Голиафа моложе
дунайских бронз на два века и в значительной части сделано из железа. К тому
же такой вывод о прародине филистимлян противоречит другим данным о них:
сведениям Библии об их происхождении с Крита, связи их имени с именем
пеласгов (пеластов) и др. Да и «филистимлянская керамика», подобно
фригийской, продолжает средиземноморскую традицию, точнее является
ответвлением местных вариантов ахейской керамики. А знаменитый головной убор
филистимлян — корона из перьев или из тростника вокруг шлема — совершенно
неизвестен на европейском материке; изображения этой короны попадаются
в Малой Азии и на островах, есть на Фестском диске (Крит).
Что же получается? С одной стороны, некоторые «народы моря» — явно
европейского происхождения, но, за исключением ахейцев, мы не можем
точно локализовать их исходную европейскую родину и культуру. С другой
стороны, мы знаем, что из некоторых районов Европы в это время было движение
на юг и восток, но не можем обнаружить археологические остатки
пришельцев в Восточном Средиземноморье. Будто в воду канули.
Целые народы оказались для археологии невидимками. Но если герой
Уэллса был невидимкой при жизни и внезапно стал видимым, когда умер, то
здесь все наоборот: при жизни эти народы были зримы (о них сообщают
надписи, их изображают рельефы), а умерших археология не видит.
12. Фригийцы — бхриги — мушк. Когда же переселились в Малую
Азию южные фригийцы, т. е. фригийцы, поселившиеся в центре Малой Азии,
не очень ясно. Оспаривается даже, назывались ли они исконно фригийцами
или имя это перенесено на них с северных фригийцев.
Дело в том, что восточные народы (ассирийцы, евреи, хурриты) называли
фригийцев Великой Фригии мушками, Мешех. Так в Библии. Напомню: в этом
этнониме -к толкуется И. М. Дьяконовым как формант множественного числа,
аналогичный армянскому (неясного происхождения). А без этого форманта
этноним совпадает с греческим названием мисов (мюсов — Миски) —
греки, не имея ш, передавали его как с. У Гомера мисы обитают на европейской
стороне Геллеспонта вместе с фракийцами, а относительно позднейших мисов
Страбон (VII, 3.10; XII, 3.3) отмечал, что они пришли из-за Дуная. Может быть.

III. Гордиев узел
159
они обитали там и раньше, но Гомер об этом попросту не знал. Южнее
Нижнего Дуная римляне знали мезов. Где они жили раньше, неизвестно, но,
учитывая общее движение варваров на юг, вероятно, севернее, т. е. за Дунаем.
Точнее указать трудно. «Исторические и археологические данные, — пишет
Дж. Р. Мэллори, — слишком скудны, чтобы дать основание для убедительного
решения проблемы происхождения фригийцев» (Mallory, 1989: 33).
Итак, центрально-малоазийские фригийцы — восточные соседи мисов,
прародину которых древние авторы по каким-то источникам указывают в
глубинных районах Балкан, тогда как фригийцев — только в Македонии или Пео-
нии. Но обоих народов — в Европе. Оба были неизвестны хеттам.
Напрашивается предположение, что обе племенные группы вместе вторглись в Малую
Азию из Европы. Восточные народы раньше столкнулись с мисами или какой-
то их частью и по их имени стали всех пришельцев этого типа называть мушк.
Греки же различали тех и других.
Вполне возможно, что мешуэш египетских папирусов обозначает тот
самый «народ моря», который месопотамские сообщения и называют мушками.
Значит, раньше всего они появились в Египте и вообще рано начали свою
заморскую военную активность.
Самоназвание фригийцев, по-видимому, начиналось с
придыхательного bh, которое регулярно передавалось греками как <р. Узнавшие фригийцев
еще на Балканах — как bhryges — греки продолжали их называть Фриуес, —
фригийцами и в Малой Азии, а может быть, только там они впервые узнали
bhryges/Фриуес,. На Балканах же bh утратило придыхание позже. Никаких
данных, что греки называли фригийцев Великой Фригии иначе, нет.
Нелогично считать, что они раньше узнали северных фригийцев, появившихся
позже, около IX в., в неосвоенном греками углу Малой Азии (греки прибыли туда
лишь к середине VIII в.). А вот южнее в Малой Азии греки появились на
несколько веков раньше и могли в тамошних фригийцах опознать родичей своих
северных соседей. Нет данных и о том, что «фригийцы» не было
самоназванием — греки бы об этом не преминули поведать.
13. Хронология вторжения в Малую Азию. Когда же фригийцы
впервые появились в Малой Азии? Дьяконов (1980: 360) привлекает для датировки
участие фригийцев в Троянской войне XIII в. до н. э., когда они были в союзе
и родстве с царем Илиона Приамом, о чем повествуют не менее пяти веков
спустя Гомер (Ил. II, 863-864; III, 184-188) и последующая греческая традиция.
Я не нахожу возможным опираться на эти сообщения, поскольку не считаю
Троянскую войну, как она представлена в «Илиаде», историческим событием. Это
эпизод героического эпоса, а эпос — жанр, который нередко конструировал

160 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
желанные события, а не передавал действительные. Как сложился этот сюжет,
можно восстановить. Но имя одного из вождей, героев эпоса, Отрей, совпадает
с именем царя Атрея, сына Пелопса и основателя династии Атридов. То есть,
сочиняя свою эпопею о несостоявшихся событиях, гомеровские певцы (это был
не один Гомер) использовали те имена, которые им казались реалистичными,
включали предания (весьма путаные) о реальных событиях и городах.
Важнее другое. Тождество Фригия = Мушк, Мешех, доказанное для
клинописных источников И. М. Дьяконовым с абсолютной убедительностью,
позволяет углубить фригийскую историю в Малой и Передней Азии до XII в. до
н. э. включительно.
В начале XII в. до н. э. Хеттская держава пала под ударами европейских
пришельцев — «народов моря» и своего извечного врага касков (кашков) —
абешла (касогов и апсилов, т. е. предков черкесов-адыге и абхазов). Каски,
согласно предположению Курта Биттеля, копавшего столицу хеттов, и были
теми, кто разгромил столицу империи Хаттушаш (Хаттусу) или участвовал
в разгроме. Но каски враждовали с хеттами исстари, а пала Хеттская
империя, только когда появились «народы моря». А в этом движении участвовали
и мушки. Уже через несколько десятилетий, ок. 1165 г., ассирийцы
зафиксировали на своих границах мушков, которые перешли Евфрат и заняли низовья
р. Арацани. К 1115 г. 20 тысяч их воинов во главе с 5 вождями спустились на
юг в долину Верхнего Тигра, возбудив против ассирийцев местное население.
Тиглатпаласар I разбил их и захватил низовья Арацани, а затем за несколько
лет продвинулся до моря.
Мушки и в дальнейшем тут жили: в IX в. оседлых мушков этих мест
упоминают надписи Тукульти-нинурти и Ашшурнацирпала. В начале VII в. здесь
восстали местные племена, возглавленные, кажется, Гурди (Гордием),т. е.
тёзкой фригийского Гордия — с таким именем, очевидно, связывались и
династические претензии.
Более того, есть и более древние сведения. В конце XIII в. один из
последних хеттских царей, возможно Анувантас III (ок. 1220-1190 гг. до н. э.),
заключил договор с соседним небольшим царством Паххувой, в районе
Армянского нагорья. Царем Паххувы в это время был Митас, но договор
заключен, минуя этого царя, с людьми Паххувы и против него. Поскольку имя этого
древнего царя совпадает с именем позднейшего фригийского царя Мидаса
(тот в клинописных источниках тоже Митас, Мита), это рассматривается
некоторыми исследователями как свидетельство того, что это фригийцы, и что
они в это время были уже на Армянском нагорье. Дьяконов сомневается: как
они прошли через территорию еще не разрушенной Хеттской державы. Но они
могли пройти через земли касков — противников Хеттской державы.

зрхеологог' В В Отрощенко (слева)
i предоставлено В В Огрощенко)

Илл 26 Восточные гены в Европе (King and Underhill in Antiquity 2002 со ссылкой
ia Semino 2000) частоты гаплотипов восточного происхождения Их доли помечены цветом
При этом помеченные красным, зеленым и голубым родственны между собой

III. Гордиев узел
161
14. Археологическая идентификация мигрантов. Археологическая
идентификация этих мигрантов, как всегда, очень затруднена. Подвижное
население всегда уловить трудно, и трудно установить связь с исходным очагом,
найти этот очаг. В Малой Азии было выделено две археологические культуры,
связываемые с фригийцами, обе чуждые предшествующему развитию Малой
Азии, но в Малой Азии этого времени было немало пришельцев. Одна культура
была названа «старофригийской» — с керамикой, расписанной
концентрическими кругами и стилизованными фигурами оленей и деревьев. Она занимала
территорию к юго-западу от Галиса и несколько со сдвигом к югу от центра
позднейшего Фригийского царства со столицей в Гордионе. Дьяконов был не
уверен в ее фригийской принадлежности, но всё же позднее предположил,
что это те мушки, которые пришли раньше и потом дали начало армянам. На
месте позднейшего Фригийского царства расположена другая —
«новофригийская» культура, которая, по-видимому, была культурой Фригийского
царства, но она значительно позже и не имела преемственной связи с первой.
С какой же культурой фригийцы прибыли в Малую Азию? Похоже, что в Малой
Азии это пока установить не получается.
Итак, в XII в. и даже, возможно, в конце XIII фригийцы и их родичи мисы-
мушки из Балкано-Дунайского региона (откуда точно — неизвестно),
преодолев 700-800 км, не полностью осели в центре Малой Азии, а, по крайней мере
их первая волна, прошли ее насквозь (еще св. 700 км, итого 1400-1500 км)
до ассирийских городов. Центральную Анатолию осваивала уже вторая их
волна. Или наоборот: первая волна закрепилась в Анатолии, а вторая волна
прошла дальше. Так эти западные пришельцы оказались у границ Ассирии, где
тоже осели их племена и, по крайней мере несколько веков, держались там
(с этим Дьяконов и связывает происхождение армян).
15. Прародина армянофригийцев и грекоариев. Что армяне и
фригийцы если и не составляли в прошлом один народ, то, по-видимому, происходят
так или иначе из одной языковой общности, в общем, весьма вероятно.
Общность эта находилась на Балканском полуострове севернее Греции незадолго
до XIII в. до н. э. — около середины II тыс. до н. э. Нам это представляется
очень глубокой древностью (время сказочной Троянской войны, за пять
веков до Гомера), но всё в мире относительно. Это ведь время Микенской
цивилизации. Стало быть, греки уже сидели в Греции и были отделены от других
индоевропейцев.
Выделение же греков и армян из одной с ариями языковой общности Суо-
деш относил к середине IV тыс., и это еще считается слишком омолаживающей
датировкой! Между ними, стало быть, больше двух тысяч лет! Это значит, что

162 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
армянофригийская общность — не однопорядковая с грекоарийской. Грекоа-
рийская — очень древняя, а армянофригийская — гораздо более поздняя,
возможно, дочерняя, то есть происходящая от грекоарийской. В этом случае
она происходит из нее наряду с другими такими же промежуточными:
арийской (состоящей из иранской и индоарийской) и греко-македоно-фракийской,
которая тоже распалась. Более того, можно уточнить, что они и распались
гораздо раньше, чем армянофригийская.
Локализация армянофригийской общности более или менее ясна. Она
была расположена севернее микенских греков на Балканском полуострове
(точнее где именно, неясно). Но где жили греки и армянофригийцы, когда они
еще составляли один народ? Откуда они происходят вместе взятые? Откуда-то
из общей прародины с ариями. Нынешнее расположение ариев — Иран и
Индия, между ними и греками — степи России, Казахстана, Украины и Молдавии,
заходящие на Дунай (в Болгарию, Румынию и Венгрию). От Инда до Дуная —
это обширная территория, на которой с наибольшей вероятностью
располагалась прародина грекоариев. Вероятно, на каком-то более ограниченном
ареале внутри этого огромного пространства. Но где именно? И с какой
археологической культурой можно связать эту языковую общность? Очевидно, об этом
можно будет сказать что-то более определенное только после прослеживания
в глубь корней ариев — индоариев и иранцев.

IV. Прародина ариев

Мы в царстве снега создадим
Иную Индию — виденье.
И. Гумилев. Северный Раджа. 1908.

1. Запоздалое прозрение. Всё это свалилось на меня неожиданно.
Конечно, происхождение индов, тайна прародины ариев, истоки
индоевропейской общности — необыкновенно увлекательная задача для археолога, но
я был далек от нее, занимаясь другими проблемами: бронзовый век степей,
неолит Европы, скифы, теоретическая археология. Да и район моих раскопок
так далек от Индии — Северное Причерноморье, Приазовье...
И надо же, мне явно удалось надежно опознать в наших археологических
памятниках бронзового века первоначальную культуру индийских ариев —
предков того народа, который создал Ригведу, систему каст и принес в Индию
индоевропейскую речь. Опознать — и в каких памятниках! Можно сказать,
классических: их раскопано уже более 8 тысяч, они описаны в учебниках,
и сам я начал их исследовать в экспедициях и «кабинетными» методами более
50 лет назад.
Почему же прозрение пришло так поздно? Ведь сейчас все кажется
очевидным — как на ладони. Делюсь с коллегами — сомнений не возникает. Редкостное
дело, чтобы научная догадка встретила столь быстрое признание. Но почему
никто из археологов не замечал этой очевидности? Где были мои глаза до сих пор?
Наверное, все дело в том, что разгадку, как это часто бывает, искали
слишком близко, предпочитая простейшее решение. А история не идет по
рельсам, и важные станции на ее пути оказываются в стороне от
прямолинейного маршрута.
2. Проблема. Вот уже около двухсот лет проблема происхождения
индийских ариев притягивает к себе внимание ученых, с тех пор, как
выяснилось, что основные языки народов Индии — хоть и не ближайшие, но
несомненные родственники европейских. Как и где сложилось зто родство?

166 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Естественно было предположить общее происхождение, общих предков.
Исходя из современного размещения всех родственных народов, ученые
предлагали различные гипотезы о структуре древней общности, о территории,
которую она занимала, о механизме разделения, времени, когда оно произошло,
о характере первоначального языка. А так как изо всех языковых семей мира
индоевропейская изучена лучше всего, то история ее формирования
оказывается своего рода эталоном для реконструкции происхождения и развития
других таких семей.
Но почему несовместимые между собой гипотезы так долго сохраняют
привлекательность для ученых? Почему так труден выбор между ними? Мне
представляется, причина в том, что расселение и разделение народов не было
простым, прямолинейным и равномерным. Грандиозные древние миграции
исказили и усложнили картину, перепутали следы. Необходима новая модель
формирования языковых семей, такая модель, которая бы учла (и включила
в себя) неоднократные передвижки и перетасовки населения, разнообразные
контакты и смешения первоначально далеких друг от друга племен. Словом,
необходимо в самой концепции учесть, что реальная история была сложнее
геометрически правильных схем.
Если конкретная реконструкция одной такой миграции, отстаиваемая
автором, верна, если ему удалось правильно связать археологические
памятники с известными историческими народами, то последствия трудно обозримы.
Для нашей страны во всем ее культурно-историческом охвате, т. е. включая
ближнее зарубежье (Украину, Молдавию, среднеазиатские республики), это
особенно ощутимо. Ее этническая история, в которой действуют не
безликие «археологические культуры», а народы с именами и известными языками,
предки современных народов, одним рывком продвигается в глубь времен на
добрую тысячу лет — от конца второго тысячелетия до новой эры к его
началу, в эпоху, на тысячу лет более древнюю, чем скифская. И в зтой глубине
времен проступают древнейшие культурные связи нашей страны с Индией,
гораздо более тесные, чем предполагалось.
3. Арии Ригведы и Авесты.
Агним иде пурохитам
Яджнясья девам ритвиджам,
Хотарам ратна-дхатамам...
Так звучит первый гимн Ригведы — древнейшего сборника священных
песнопений Индии. Гимны составлены во II тыс. до н. э. на языке ариев — тех,
кто принес в Индию индоевропейскую речь (от нее произошли современные
языки хинди, урду, бенгали и др.). «Агни» — огонь и бог огня (ср. лат. «игнис»

IV. Прародина ариев
167
и слав, «огънь»). Арии — дальние родичи греков, германцев, славян и других
народов Европы.
Арии ворвались в Индию с северо-запада около XV в. до н. э., гоня стада
скота, свое главное богатство, и поклоняясь сонму богов во главе с
воинственным Индрой. По описаниям Ригведы, это был народ белокурый, голубоглазый,
больше пастушеский, чем земледельческий, не знавший городов и железа.
Судя по Ригведе (РВ 1, 100, 18 и др.), пришельцы отличались от местного
населения более светлой кожей, и глаза у них были, как сказано в Махабхарате,
«цвета синего лотоса». Пришельцы захватили долину Верхнего Инда, а оттуда
начали постепенно распространяться по всему Индостану. Ариями они
называли себя сами. Я не устаю повторять, что зто и есть настоящие арии, а
германские нацисты этот термин просто узурпировали для своих предков вместе
со свастикой — знаком огня, солнца и плодородия.
В долинах Инда и Ганга этот народ наткнулся на древнюю цивилизацию
смуглых дравидов — цивилизацию Мохенджодаро и Хараппы (рис. 60) с ее
городами и письменностью (еще и сейчас не расшифрованной). Он застал ее
уже в состоянии упадка, но многому от нее научился. Арии воевали с
аборигенами, затем смешались с ними. Скрестилась кровь, слились культуры. Из
смеси этих и других культур возникла богатая и красочная культура народов
Индостана. Арийская речь дала начало санскриту (языку священных книг)
и современным языкам хинди, урду, бенгали и другим, на которых говорит
сейчас около четырехсот миллионов человек — больше, чем во всей Западной
и Центральной Европе.
Уже Геродот в V в. до н. з. называл индов самым большим народом мира
«из всех известных». Но за полтысячи лет до Геродота земля ариев занимала
только верховья Ганга и притоков Инда. Там около сер. X в. до н. з.
происходили события Махабхараты. Эта территория действительно была с XII в. до н. э.
охвачена единой культурой раннего железного века. Культура зта известна
в археологии под названием «культуры серой расписной керамики».
Еще раньше, как можно судить по местностям, упоминаемым в Ригведе,
арии обитали только в Пенджабе, и это был бронзовый век: в Ригведе слово
«айас» означает медь, а «черный айас» (железо) не упоминается. Люди
Ригведы пользуются сосудами, слепленными вручную, не на гончарном круге, тогда
как уже с XIII в. до н. э. в Гандхаре (Пакистан) употреблялась кружальная
керамика. Ригведа сводилась из разных гимнов богам в XV—XIII вв. до н. э.,
многие гимны и другие индийские предания еще древнее: при обрядах
требуется жать траву костяным серпом.
Когда-то арии жили где-то еще севернее: по Ригведе, во время
битвы бога Индры с демоном Вритрой был туман и шел град; в Ригведе

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 60. Археологические культуры Индостана арии— культура серой
расписной керамики, их предшественники — хараппская цивилизация
(Бонгард-Левин и Ильин, 198S, карта на с. 84)
и Шатапатха-брахмане застывшими выражениями описывается странная
для Индии природная обстановка: зимою деревья лишаются листвы, а птицы
улетают (РВ 10, 75.2; ШБ 1, 5.4-5). Постоянное внимание к зиме, культ огня

IV. Прародина ариев
169
и старшинство бога грома и грозы — все это характерно и естественно для
северных скотоводов и земледельцев; на юге же другие заботы на первом
плане.
Но вот ведь создатели Ригведы не помнят самого вторжения, не помнят
иных мест обитания. Значит, вторжение произошло гораздо раньше. Не на
два-три поколения, а минимум на несколько веков.
Тогда же или немного позже ближайшие родичи этих пришельцев, тоже
арии, вторглись в страну к югу от Каспийского моря — с тех пор она стала
называться арийской: «Арьянам», или, как теперь произносят, Иран. У этих
ариев есть свое соответствие Ригведе — Авеста. Она составлена несколько
позже Ригведы, но тоже, скорее всего, до начала II тыс. до н. э. и не в Иране.
Откуда арии пришли в Иран, более или менее ясно: в I тыс. до н. э.
народы с иранскими языками заселяли не только Иран, но и обширные степи
от Дуная до Алтая. Это скифы, савроматы, саки, аланы и др. И сейчас еще на
языках этой группы (илл. 29) говорят таджики в Средней Азии (ближайшие
родственники персов) и родственники скифов на Кавказе осетины, дальние
потомки аланов (самоназвание части осетин от того же корня, что и Иран, —
ирон). Авеста смутно упоминает прародину на берегах реки Раха (в Ригведе
это Раса), а Птолемей во II в. новой эры под именем Ра знает Волгу, и схоже
ее называют мордвины (Раво).
Судя по Авесте, предки иранцев были всадниками, знали колесницы,
разводили и почитали двугорбого верблюда (бактриана) и в стаде их не
было свиньи. К умирающему приводили собак — животных бога смерти
Йимы, а труп нельзя было предавать земле: ее надо беречь от осквернения.
Этому вполне соответствует
андроновская культура
Заволжья и Казахстана XVII—XI вв.
до н. э., точнее андроновские
культуры: алакульская,
федоровская и др. (илл. 33). В
погребениях этих культур, а
также предандроновских (рубеж
III—II тыс.), раскопаны и
остатки колесниц, и кости верблюда,
и глиняные фигурки верблюда
(рис. 61), и скелеты собак.
Чтобы труп не прикасался к земле, Рис 61 Глиняная фигурка вер6людэ.6актриана
стенки И дно МОГИЛЫ обложены из апдроновского комплекса (Оренбургская область;
КаменНЫМИ ПЛИТамИ. п0 Е- Е- Кузьминой, 1963)

170 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
С запада к андроновским культурам примыкала очень схожая с ними сруб-
ная культура (названная так по типичному для нее устройству могил). В
керамику и оружие этой культуры уходят корни традиций скифов и савроматов.
Таковы истоки иранского мира.
Несомненно, когда-то все арии говорили на одном языке, но еще издавна
разделились надвое: на индоариев и праиранцев. Где и когда это произошло?
Какими были арии до вторжения в Индию?
Поскольку общая терминология коневодства связывает индоариев
с иранцами и даже с более отдаленными индоевропейскими родственниками
(греками, кельтами, римлянами и др.), предполагается, что арии должны были
и до прихода в Индию скакать на конях, воевать на колесницах. Надо думать,
уже тогда они разводили коров. Поскольку же многие их мифы и боги близки
иранским, можно ожидать, что арии и на прародине почитали в основном тех
же богов и исполняли те же обряды.
Но где обитали до прихода в Индостан те арии, которым принадлежала
Ригведа? Ясно, что они тоже пришли с севера. Где-то там сложены древнейшие
гимны Ригведы: в них сказано, что птицы улетают на зиму, а с деревьев опадает
листва. Ясно также, что первоначально эти арии (индоарии) жили где-то по
соседству со своими ближайшими родичами — предками иранских народов: язык
Ригведы очень близок языку Авесты, у обеих ветвей ариев был культ
наркотического напитка сомы (по-ирански хаамы), общими были некоторые боги и обычаи.
Многие советские археологи увлеклись идеей вывести всех ариев, в том
числе и индоариев, из андроновской культуры. Но у индоариев, в отличие от
ариев иранских, не было ни такого интенсивного разведения и культа
верблюда, ни обычая класть собак в погребения, ни стремления уберечь землю
от соприкосновения с трупом. Кроме того, андроновская культура появилась
в XVII в. до новой эры, а к этому времени индоарии были уже хорошо
известны, и совсем в другом месте — там, где нет никаких следов андроновской
культуры, — в Передней Азии.
4. Ближние поиски. Древнеиранский язык Авесты очень близок
древнеиндийскому языку Ригведы — примерно как украинский русскому. Поэтому
многие считали, что общие предки ариев разделились на индийскую и
иранскую ветви незадолго до прибытия в Индию и Иран. А так как гипотезы о
дальних миграциях считаются в археологии нереалистичными, то общих предков
ариев в последнее время археологи искали неподалеку — в прикаспийских
степях Приуралья и в Казахстане.
Там во II тыс. до н. э., как я уже отметил, существовали культуры,
хорошо изученные археологами, которые называют их андроновскими (по одному

IV. Прародина ариев
171
из первых мест находок). Это действительно культуры скотоводов
бронзового века. В могилах «андроновцев» найдены парные захоронения коней (от
упряжки), детали узды, а линия культурной преемственности от андроновских
культур прослежена до скифского времени — она ведет к культурам
ираноязычного населения Средней Азии.
И вот видные советские археологи и историки С. П. Толстое, И. М.
Дьяконов, К. Ф. Смирнов и др. выдвинули и разработали идею: «андроновцы» и есть
праарии — общие предки «индов» и иранцев. Однако с археологами не
соглашались лингвисты: ведь арии должны иметь общее происхождение с
германцами, славянами и другими народами Европы, а андроновская культура,
как тогда полагали, уходит корнями в азиатские древности — казахстанские
и южносибирские.
Но в 1970-е гг. в Южном Приуралье были раскопаны погребения первых
веков II тыс. до н. э. («новокумакские») с культурой, вроде бы исходной для
андроновской и в то же время с признаками некоторого западного вклада.
Особенно поразил археологов могильник Синташта: тут и колеса со спицами
(от легких колесниц), и изображение свастики, и следы культа огня. Сразу же
вышла книга двух московских археологов К. Ф. Смирнова и Е. Е. Кузьминой
«Происхождение индоариев в свете новейших археологических открытий»
(1977), в которой утверждается и заново аргументируется «андроновская
гипотеза».
В 1986 г. Кузьмина (илл. 2) выпустила книгу «Древнейшие скотоводы от
Урала до Тяньшаня», в которой блестяще доказала, что предками ариев
должны быть признаны степные скотоводы, а не земледельцы тучных оазисов, что
эти скотоводы — «андроновцы». Но она еще более упорно стояла на том, что
это предки всех индоиранцев, то есть всех ариев. Еще более четко это было
высказано ею во второй книге 1994 г. «Откуда пришли индоарии?». Они
пришли из нынешнего Казахстана, пришли с андроновской культурой.
Я давно знаком с Еленой Ефимовной Кузьминой. Более полувека назад
мы вместе с Леной поступали в аспирантуру, с тех пор встречаемся и
переписываемся (она живет в Москве, я — в Питере), и она для меня навсегда
осталась Леной. А она повзрослела, защитила кандидатскую, потом докторскую.
Лена оказалась талантливым и неимоверно работящим ученым. Она
исследовала ариев всесторонне и дотошно. Раскапывала курганы и поселения
андроновцев, штудировала языковедческую литературу, труды по Ригведе и Авесте,
стала одним из лучших знатоков этих памятников. Сейчас это очень пожилая
дама (ведь моя сверстница), с одутловатым лицом и большими светлыми
глазами за стеклами очков. Говорят, с нелегким характером. Ну, характер ли
нелегок у открывателя или среда вынуждает быть конфликтным и формирует

172 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
такой характер, — трудно сказать. Всякий раз, приезжая в Питер, Кузьмина
привозит мне свои новые труды. Я всегда с живейшим интересом читаю их, но
согласиться с одним ее выводом не могу — с выводом о происхождении ин-
доариев. Высказал и аргументировал свое несогласие в рецензии (очень
положительной) на первую из названных книг Кузьминой. Считать любимых
Лениных «андроновцев» прямыми предками индоариев, по-моему, невозможно.
Да и сам руководитель раскопок Синташты археолог из Свердловска
В. Ф. Генинг (ныне уже покойный) в своей предварительной публикации
1978 г. не поддерживал эту идею. Аналогии, которые он находил своим
материалам — размерам могил, предпогребальному отделению плоти от костей,
роли собак в заупокойном культе (захоронениям собак в засыпи могилы), —
ведут скорее к иранской Авесте, чем к индоарийской Ригведе. Собак находят
в андроновских погребениях, так же как во многих более поздних памятниках
ираноязычного населения Средней Азии, у скифов и сарматов, причем
нередко это пары собак — в полном соответствии с авестийским поверьем, что
на мосту Чинват в мир мертвых покойника встретит дева с двумя собаками.
В Индии же собак в погребениях нет. Похоже, что в Синташте и андроновской
культуре — предки только иранцев, уже отделенных от индоариев.
Еще более яркое свидетельство этого давно уже ввела в науку сама же
Кузьмина. Она опубликовала глиняную фигурку двугорбого верблюда из ан-
дроновского комплекса (рис. 61) и собрала сведения о костях верблюда в
андроновских погребениях. При этом она, будучи очень знающим специалистом,
сразу же отметила: в Авесте верблюд трактуется как второе по значению
животное в стаде, и слово «уштра» (верблюд) входит составной частью в имя
пророка Заратуштры (Зороастра), а у индоариев в санскрите даже отсутствует
само название верблюда!
В отличие от Ригведы, Авеста все-таки сохранила смутную память о
местах обитания предков иранцев на севере — это междуречье рек Раха и Вахви-
Датья, впадающих с севера в море Воурукаша, и верховья Вахви-Датьи. Реку
Ра знает древнегреческий географ Птолемей — это Волга. Вторая река — это
явно Урал. Как раз там располагаются новокумакские памятники и их
подоснова — полтавкинская культура предшествующих веков.
Из полтавкинской культуры выводят срубную, очень схожую с
андроновской, а из срубной — скифов, как выяснено давно, ираноязычных. В XIX в.
ираноязычие скифов установил русский ученый Всеволод Миллер по сходству
сохранившихся скифских слов с осетинскими словами, а осетины — народ
ираноязычный. В XX в. это подробно обосновал профессор Василий
Иванович Абаев, сам осетин. Он создал словарь скифского языка. Северная
граница обеих культур — андроновской и срубной — вполне совпадает как на

IV. Прародина ариев
173
Украине, так и в Южной Сибири с северной границей зоны иранских названий
рек: Сула, Ворскла, Сейм, Усмань и т. д. В южном же направлении срубная
культура просачивалась до Аральского моря, а андроновская — до Южной
Туркмении и Афганистана, где потом засвидетельствованы ираноязычные народы.
Словом, иранцы это, а не предки индоариев. И не предки индоиранцев, то есть
всех ариев. Не тот облик, не те связи.
5. Окаменевшие слова. Впрочем, андроновская культура (или культуры)
с самого начала не могла претендовать на связь с предками индоариев: она
слишком молода. Если бы надо было увязать ее только со вторжением в
Индию! Но ведь индоарии гораздо раньше, чем в Индии, объявились в других
местах азиатского континента — в Передней Азии. Их следы там известны
давно, вышло уже около 800 работ, посвященных их изучению. Правда,
некоторые ученые сомневались в принадлежности зтих следов именно индоари-
ям — не просто ли арии, то есть общие предки иранцев и индоариев? В числе
зтих скептиков был очень уважаемый мною историк-востоковед Игорь
Михайлович Дьяконов (рис. 52), скрупулёзный и требовательный. Знания его были
неимоверны, труды капитальны, обаяние победительно. Но его едкий скепсис
не мог растворить факты.
В середине II тыс. до н. э. в верховьях Тигра и Евфрата существовало
государство Митанни. По дошедшим до нас клинописным документам, местные
цари и знать в XV-XIV вв. носили там чуждые местному языку имена,
разъясняемые с индоарийского (до нас они дошли в хеттской передаче, так что
несколько исказились). Паршашатар (зто легко узнаваемое арийское Праша-
стар — «правитель»), Тушратта (Твишратха — «быстрый колесницами»), в
именах Шутарна, Артатама узнаются индоарийские Сутарана, Ртадхама и т. д.
В договоре митаннийского царя Куртивазы (имя тоже индоарийское)
с хеттским Супиллулиумой (XIV в.) принесена клятва четырьмя ведийскими
богами — это Индара (конечно, Индра), Митра, Насатьи и Урувана (это Вару-
на). Вся четверка «кажется буквально выхваченной из Ригведы», — замечает
в адрес скептиков иранист В. И. Абаев. В документах касситской династии
Вавилона (правила с XVI в.) есть имена индоарийских богов Сурьи и Марута.
Имена этих богов даже оформлены у касситов по-индоевропейски: Марутташ,
Суриаш, Буриаш: -аш передает флексию -ас, характерную для индоарийского
и литовского языков (аналогично греческому -ос, латинскому -ус).
Индоарийские имена Пуруша («человек»), Индарота (индоарийское Индрота) и другие
встречаются в документах того же времени из Сирии и Палестины.
В хеттской столице найден учебник XIV в. по тренингу лошадей. Автор,
митанниец Киккули, употребляет индоарийские профессиональные термины:

174 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
«айка-вартанна», «тера-вартанна», «панца-вартанна», «сатта-вартанна», «на-
вартанна». «Вартанна» по-древнеиндийски значит «поворот», «круг»,
«пробег» (кстати, корень, родственный русскому «-ворот»), древнеиндийские
числительные «эка», «три», «панча», «сапта», «нава» — это 1,3,5, 7, 9. «Один
пробег», «три пробега» и т. д. Индоарийское слово «ашва» ('лошадь')
заимствовано языками хеттским («ашшу-шани») и хурритским («ишши-я») в Передней
Азии (заимствование из иранских отпадает: там «аспа»).
В этих языках индоарийские слова прижились, обзавелись аборигенными
окончаниями, а сами не изменяются по правилам индоарийской речи — они
как бы окаменели. Выходит, в XV-XIV вв. они уже не нововведения, а язык этот
к середине II тыс. не был здесь в употреблении, он дал вклад в местную речь
несколько раньше. Стало быть, индоарии оказались где-то по соседству с Ми-
танни, Палестиной и Вавилонией не позже XVI в., скорее на несколько веков
раньше. То есть в Передней Азии индоарии появились едва ли не раньше, чем
в Индии.
Никаких следов андроновской культуры здесь нет вообще, а в это время
и не могло быть: она еще просто не существовала. Но нет здесь и ничего
похожего на новокумакские или полтавкинские древности. И для всякой
гипотезы о культуре индоарийских предков пробным камнем должно быть: есть ли
схожие памятники на Переднем Востоке?
6. Прародина индоариев. Откуда же индоарии пришли в Южную и
Переднюю Азию? Ясно, что откуда-то с севера, из мест, где они соседствовали
с предками иранцев.
Конечно, индоарии, коль скоро они отделились от общих с иранцами
предков, должны были хоть какое-то время находиться по соседству с
первоначальными иранцами, т. е. возле междуречья Урала и Нижней Волги. А поскольку
индоарии были скотоводами, соседить с иранцами они могли только в степной
полосе, т. е. либо с запада, либо с востока. И по аналогии с позднейшим
расположением Индии и Ирана, естественно, напрашивается решение: с востока.
В эту сторону андроновская культура простиралась до самого Енисея,
а до андроновской здесь располагалась афанасьевская культура, тоже
скотоводческая. Окуневская культура открыта позднее — располагается по
стратиграфии между афанасьевской и андроновской. Но и ее следов на Переднем
Востоке тоже нет.
Остается западная часть степной полосы. Кажется, никому и никогда еще
не приходила в голову несуразная мысль поместить праиндов на исходных
рубежах западнее праиранцев. Но о том, что вся прародина ариев (тех и
других вместе) простирается именно на запад от обеих рек, об этом давно уже

IV. Прародина ариев
175
поговаривали филологи: языковеды, фольклористы, литературоведы.
Действительно, подвиги бога Индры происходили на некой мифической
реке Дану, а вместе с ней Ригведа упоминает еще 6 рек той же местности (но
уже не именуя их). Припомним: все главные реки Северного
Причерноморья содержат в своем названии корень «Дан-»: Дон (древний Танаис), Донец
(уменьшительное от Дон), Днепр (древний Данапр), Днестр (древний Данастр),
Дунай (древний Данувий). Так что же, прародина — здесь?
В древнеиранском языке Авесты одно и то же слово «паурва» означает
«вперед» и «юг». В древнеиндийском же языке вед родственное слово «пур-
ва» (кстати, оно родственно и русскому «первый») означает «передний» и...
«восток». И. М. Дьяконов истолковывает это как прямое доказательство того,
что иранцы прибыли в Иран с севера, а индоарии в Индию — с запада, из
Афганистана. Это было бы единственно возможным объяснением, если бы гимны
и язык Ригведы сложились на ближних подступах к Индии, перед самым
вторжением, но это маловероятно. А раз так, то отмеченное смысловое различие
может объясняться и иначе. Ведь значения слов говорят только об одном:
перед занятием своих исторических обиталищ иранцы долго двигались с запада
на восток, а индоарии долго двигались с севера на юг. Но откуда? Когда и где
это происходило? Да и то при том условии, что помещение цели («переда») на
востоке или на юге вообще отражает стратегические движения народов, а не
что-либо иное, например ритуальные предписания, размещение сакральных
сторон мироздания — при молитвах, жертвоприношениях, похоронах.
Если отрешиться от естественного побуждения расположить прародину
индоариев к востоку от иранской (раз Индия восточнее Ирана), то и помимо
отмеченного проникновения индоариев в самую западную часть Передней Азии
бросаются в глаза два факта, позволяющих предложить, так сказать, рокировку.
Факт первый — связи с финно-уграми. Факт второй —наследие
индоариев в Причерноморье. Каждый из этих фактов состоит из целого ряда
фактов. Рассмотрим их подробнее — ряд первый (разделы 7-9) и второй
(разделы 10-12).
7. От лесных шаманов. В мифологии обеих ветвей ариев, индийской
и иранской, в древнейших индийских и иранских (в том числе скифских)
преданиях сохранились смутные сведения о далеком заполярном севере — о
белых ночах (полгода ночь — полгода день), о северном сиянии, о белом океане
и льдах, о Полярной звезде в зените. На этом основании некоторые индийские
ученые искали прародину индоариев за полярным кругом. Степняки-скотоводы,
конечно, там не бывали. Эти сведения они могли получить только от своих
лесных соседей, а этими соседями были финно-угры, предки нынешних финнов,

176 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
эстонцев, венгров, марийцев, коми, хантов, манси, венгров и др.
Ведийские арии знали, что на севере есть гора Рипа, и скифы знали, что
река Урал течет с горы Рипа, а в угорском языке хантов «реп» значит «гора».
Значит, Рипа — это Уральский хребет, Репейские горы у античных (греческих)
географов.
Индоарии заимствовали у финно-угров представление о чудесном
животном, похожем на оленя, но более сильном и быстром: у него не 4 ноги,
а больше. Арии называли это существо «шарабха». Слово это не арийское, оно
заимствовано — в угорских языках словом «шорп» называют лося. Небесному
Лосю угры приписывали много ног (6 или 8).
Вообще арии восприняли от лесных соседей много культовых
представлений и навыков, элементов шаманства. Один из них связан с употреблением
«сомы» — священного напитка, опьяняющего и дурманящего. Он приводил
в исступление и давал человеку ощущение, что душа отделяется от тела и летит
в иной мир. Описаниями таких полетов полны произведения древней
литературы — индийской, иранской, а благодаря контакту со скифами — и греческой.
Для изготовления этого напитка применялись разные наркотические растения.
Само название «сома» прилагалось к нескольким наркотическим растениям
(в разных местах приходилось приноравливаться к местной флоре).
Англичанин Уоссон показал, что, судя по описаниям Ригведы и других
источников, одним из этих растений (без листьев и цветов, с красной головой,
светящийся ночью) был мухомор. А именно соком мухомора приводили себя
в экстаз таежные шаманы, чтобы в галлюцинациях летать на тот свет. В языках
угров он назывался «пангх» (у других финских народов это слово означало
просто «гриб»). Арии заимствовали это слово — у индоариев оно перешло на
коноплю («бханга»), сырье для гашиша, а у иранцев — на белену («бангха»).
Переход слова мог осуществиться только по сходству дурманящих свойств.
Все эти растения содержат вещества, вызывающие галлюцинации.
Заимствование названия говорит о заимствовании некой реалии. На заимствование
намекает и мифология. По индийскому мифу, священная птица похитила для
ариев сому с горы Рипа.
(Все это сведено и изложено в увлекательной книге Г. М. Бонгарда-
Левина и Э. А. Грантовского «От Скифии до Индии».)
Существовал разработанный ритуал приготовления сомы: растение
давили специальными парными камнями, сок сливали в сосуд, смешивали с
молоком и т. д. Само слово «сома» (в иранском видоизменено: «хаума») обычно
гладко выводят из арийского глагола «су» (выжимать сок). Не имеем ли мы
и здесь скорее дело с заимствованием из угорского? У финно-угров есть
слово «сойма» — сосуд, судно. В праязыке угров оно произносилось уже «сома»

IV. Прародина ариев
177
и означало «культовый сосуд», «ступу». Пест и ступа со сливом найдены
в раннеиранских слоях Марлика. Арии могли воспринять это слово как
название сока, выдавленного в этом сосуде. Вероятно, со ступы, в которой толкли
растение, слово перешло и на ее содержимое (как современное название
варева «чанахи» — от грузинского названия горшка).
Значит, нетолько в составе общеарийского пранарода, но и уже отделившись
от праиранцев, индоарии еще жили где-то по соседству с финно-уграми.
8. Где они камлали? Где же обитали тогда финно-угры? Больше всего
взято от их части — угров. Но сейчас-то угры обитают далеко в Северном
Зауралье, на р. Оби (ханты и манси), а часть их (венгры) откочевала еще тысячу
лет назад на Дунай. В русских летописях югру еще знают на самом Урале (на
горах Угорских — в XVI в. н. э. упоминается Югорский Камень). А где жили
угры во II тыс. до н.э.?
Однако арии не только брали от лесных соседей, но и давали тем
немало. В финно-угорскую речь проникли от ариев не только термины, связанные
с культом и мифологией (шнур, мост, море, огонь и др.), с десятичным
счетом (10, 100, 1000), но и названия домашних животных и некоторых орудий,
по-видимому, вместе с реалиями. Финно-угры получили от ариев идею о коне
как священном животном, многие термины скотоводства, названия металлов,
оружия и прочее. Мордовское «азор» ('господин') и коми «озыр» ('богатый')
происходят от арийского «асура» — 'бог', 'господь'. Это не заимствования из
иранского, в иранском — «ахура». Конечно, иранских заимствований немало
(естественно, от скифов, сарматов, аланов в I тыс. до н. э. — I тыс. н. э.), но
есть и более древние — и не только общеарийские, а и специфически индо-
арийские. Например, слово «меж» (у коми — баран, у мари — шерсть)
соответствует индоарийскому «меша», а не предковому общеарийскому «майша».
И слова эти оказались не только у угров, но и у западных финских
народностей — вплоть до эстонцев, финнов и саамов. Даже самые западные
потомки зтого населения, финны и эстонцы, называют корову «васа», а теленка
«васикка». Это от арийских «ватса» и (с арийским уменьшительным
суффиксом) «ватсака». А саамы живут на крайнем севере Скандинавии. Но где все
они жили тогда? И были тогда финно-угры разделены или составляли один
этнический массив?
Это непростой вопрос. Нужно сопоставить соображения лингвистов
(Э. Сетиля, П. Равила, Д. Ласло) с выводами археологов (И. Айлио, К. Мей-
нандера). Лингвисты согласны в том, что все финно-угры составляли некогда
одну пранародность, которая существовала в неолите. Ведь, судя по ее
словарю, исходному для всех финно-угорских народов, в этой предковой культуре

Гипотезы финно-угорской прародин!
территория
культуры
авторы
западная широкая
от Ср. Польши
до бассейна Оки
от мезолитической
свидерской или
нарвской до
культуры ямочно-
гребенчатой
керамики
Ю. Айлио, 1922;
A. Я. Брюсов, 1952;
Д.Ласло, 1960;
К. Мейнандер, 1974;
B. А. Семёнов, 1982
западная узкая
к западу от Урала:
бассейны Волги, Камы
и Белой
?
О. Доннер, 1974-1988;
Ф. Кёппен, 1886;
Э. Н.Сетяля, 1916;
Д. В. Бубрих, 1948;
М. Жиран, 1951;
Д. Е. Казанцев, 1979
уральская узкая
по обе стороны от
Урала от Волги до Оби
от уральской культуры
керамики с зубчатым
орнаментом
до культуры Сперрингс
X. Паасонен, 1923;
П. Хайду, 1953, 1958
уральская
широкая
Прикамье и
Зауралье:
бассейн Камы,
Белой, Печоры,
Вычегды
от камской
неолитической
до Вычегды
О. Н. Бадер, 1959;
А. X. Халиков,
1958;
П. Н. Третьяков,
1961
зауральская
от Аральского
моря до
Западной Сибири
от разных
зауральских
культур
до культуры
сетчатой
кермаики
В. Н. Чернецов,
1951, 1960;
В. В. Напольских,
1997
Рис 62 Предполагаемая прародина финно-угров по разным авторам

IV. Прародина ариев
179
имелся горшок, но не было металлов (мелкие украшения из цветного металла
просачивались — вместе с названием для них — с юга), и были только зачатки
знакомства с домашними животными (неясно, своими или принадлежавшими
соседним народам). Такова была эта культура к моменту распада. Неолит же
в лесной полосе продолжался до III тыс. до н. э. — уж это знают археологи.
О местности обитания спорят (рис. 62). Есть сторонники северного
зауральского размещения. Однако никуда не уйти от таких фактов: в общем
источнике финно-угорских языков не было названия моря (значит, отпадает
Крайний Север), но были названия диких пчел и меда (а пчелы не водились
ни севернее Верхнего Поволжья, ни в Сибири). Среди названий деревьев
были вяз (которого нет к востоку от Уральского хребта), береза
(распространенная в умеренной зоне), ель (не росла южнее Оки). Таким образом,
достаточно узко очерчивается зона возможного обитания: междуречье Волги
и Оки плюс Среднее Поволжье. В этой зоне было несколько археологических
культур. Наиболее подходящим кандидатом мне представляется льяловская
культура ямочно-гребенчатой керамики (давно предложенная на эту роль):
она вскоре широко распространяется и дает много отпочкований. К началу
бронзового века финно-угорский массив распался на две части: отделились
угры. В оставшейся части («финно-пермской» общности) резко усилилась
терминология земледелия и скотоводства, в угорской же части — только
относящаяся к коневодству и очень ограниченно — к земледелию (в обеих она
заимствована).
Западная, финно-пермская, часть прежнего массива обзавелась также
названием липы и сохранила названия дуба, орешника, ясеня — видимо, она
обитала в лиственных лесах по Оке и Волге. Угорская же часть сохранила
названия вяза и пчелы, так что не ушла еще ни за Урал, ни на север от
Нижнего Прикамья. Вскоре западная часть массива, расселяясь, снова разделилась
надвое — на пермскую и финно-волжскую части, а финно-волжская, недолго
пробыв цельной, — на волжскую и прибалтийскую. Угорская же долго
оставалась единой. Все это очень хорошо соответствует археологическим культурам
с ямочно-гребенчатой керамикой, из которых некоторые (не давшие
сохранившихся прямых потомков) добрались тогда до Десны и Донца.
Конечно, эти гипотезы о расселении и разделении финно-угров
напоминают прежние гипотезы разделения индоевропейцев, противоречащие одна
другой и отвергнутые в ходе развития науки. Но финские данные менее
противоречивы, а финно-угры, видимо, были менее подвижны, чем
индоевропейцы, так что на эти данные, в общем, можно положиться.
Итак, не только со стороны степной (арийской), но и со стороны лесной
(финно-угорской) контакт индоариев с финно-уграми мог происходить только

180 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
западнее Нижней Волги. Арии как род пастушеский могли соседствовать с фин-
ноугорским населением только с юга, со стороны степи (там, где позже
оказались скифы). То есть должны были населять Украину и долину Дона. И
действительно, в языке саамов «арьяла» (то есть «арийский») означает южный.
9. Распределение заимствований. Слой индоиранских (арийских)
заимствований в финно-угорских языках лингвисты выявили давно. Знатоки
индоиранских языков (подробнее других — В. И. Абаев) расчленили этот слой
в соответствии с истоками заимствования. Легче всего отделился большой
пласт иранских слов. Ряд этих слов заимствован в сарматское и аланское
время (I тыс. н. э.), многие — перед тем, в скифское время (VII—I вв. до н. э.),
некоторые, вероятно, еще раньше: от праиранцев бронзового века. Слова
неиранские среди арийских чаще всего более узко определить не удается,
но некоторые всё-таки несут на себе явные признаки именно индоарийско-
го происхождения («s» на месте «h» и др.), а несколько слов заимствовано
еще из общеарийского языка. Значит, разделение на индоариев и праиранцев
произошло еще здесь, в причерноморских степях.
О других словах можно лишь сказать, что они то ли из общеарийского,
то ли из индоарийского, но не из иранского. Так, например, слово «джрайас»
в древнеиндийском языке означает «раскинувшееся пространство», в
Авесте же слово «зрайо» означает «море». На долгом сухопутном продвижении
в Индию индоарии забыли это конкретное значение, а иранцы,
державшиеся ближе к Каспийскому морю, сохранили. Но финно-угры заимствовали это
слово именно из индоарийского (или, быть может, из общеарийского), так как
восприняли вместе с окончанием именительного падежа -ас, которое древне-
иранский уже утратил. Они заимствовали это слово в то время, когда
индоарии жили еще у моря, а сами финно-угры — нет. В удмуртском, у ханты и манси
море называется «зареж», «шарис», «шарас», «тарес». А у финнов словом «Са-
райас» обозначается сказочное, мифическое море, куда уплывают души
покойников (реальное море финны называют «мери» — от германского «мер»).
Из общеарийского ушли на север названия меда и пчел, а также слово
«низ» или «дно». То ли из общеарийского, то ли из индоарийского — названия
обожествленного огня, освященной доли — удела, слово «господин» —
«господь» («Асура»), термины родства («старший родич», «младший» или
«сирота», «сестра»), названия домашних животных (коня, быка), злака и др.
Наверняка из индоарийского — термины десятичного счета, названия барана, шила,
веревки, возможно также коровы, соли и др.
Со своей стороны специалисты по финно-угорскому языкознанию
распределили заимствования с юга по этапам истории финно-угорской речи: что

IV. Прародина ариев
181
поступило еще к общим предкам всех финно-угров, что — к их ближайшим
потомкам (отдельно — к уграм, отдельно — к финно-пермскои пранародности),
и т. д. При этом они обычно не очень заботились об уточнении, из какого
именно арийского фонда поступали заимствование слова: зто ведь не их
специальность. В распределении слов по этапам истории у них много колебаний.
Решающим фактором зачастую оказывается не форма слова (пройденные
преобразования), а просто широта распространения слова по современным финно-
угорским языкам, а это фактор случайный. Тогда уж нужна бы статистика.
Так получилось, что никто не попытался сопоставить итоги обоих циклов
работ — ариеведческого и финно-угроведческого. А если сделать это, то
получается любопытная картина.
Сверив труды наиболее авторитетных лингвистов, я отобрал 3
заимствования праарийского происхождения, 16 то ли пра-, то ли индоарииских, 10
наверняка индоарииских, еще 5 таких же под вопросом и 5, возможно,
индоарииских, но могущих оказаться праиранскими, итого 39 слое. Рассмотрим, как они
распределяются по финно-угорским общностям.
Если ввиду малого числа слое объединить первые две группы (как
содержащие праарийскую лексику), то оказывается, что из этих слов 8 попали
и к финно-пермским народам, и к уграм, а 11 — либо только к первым (9),
либо только ко вторым (2). Если же объединить оставшиеся группы (как
содержащие индоарийскую лексику и свободные от праарийской), то там
соотношение иное: только 4 термина оказываются в обоих первичных (после
раскола) финно-угорских образованиях, а 16 — либо в одном из них (12 у финно-
пермских народов), либо в другом (4 у угров). Стало быть, соотношение общих
к специфическим для праарийской лексики 8:11, а для индоарийской 4:16. То
есть в первом случае превышение специфических над общими меньше
полуторного, а во втором — почти в три раза.
Такая разница соотношений, вероятно, означает, что в первой подборке
(где присутствуют заимствования из праарийского) многие слова,
ставшие общими заимствованиями, попали в оба дочерних массива через пред-
ковую общность, а если слова той же судьбы оказались только в одном из
этих массивов, то лишь потому, что не сохранились в другом. Во второй же
подборке (где по идее преобладают заимствования из индоарийского)
перед нами слова, пришедшие к финно-пермским народам и уграм
непосредственно: одни шли только к первым, другие — только ко вторым. А те
немногие, которые оказались в обоих массивах, попросту поступили случайно сразу
к обоим, хотя и порознь, в одном направлении, независимо от другого.
А это значит, что индоарий, вступив в контакт с финно-уграми, застали
их уже разделенными на два массива (угорский и финно-пермский). Хотя,

182 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
быть может, на первых порах заимствованные слова еще подчинялись в обоих
массивах порознь прежним общим законам фонетических изменений. Оттого
они и выглядят сейчас как бы прошедшими через общий финно-угорский
праязык — подобно тому, как в разных славянских языках повело себя имя Карла
Великого, заимствованное в IX в. (русское «король», польское «круль»,
сербское «краль» и т. п.) и уподобившееся в каждом языке исконным славянским
словам (русск. «ворог», польск. «вруг», церковнослав. «враг» и т. п.).
10. Индия на Кубани? Теперь перейдем к рассмотрению второго
факта, подтверждающего правомерность рокировки, передвигающей прародину
индоариев к западу от иранской, а именно наследия индоариев в Северном
Причерноморье.
В 1820 г. в Берлине вышла книга знаменитого географа Карла Риттера
о Геродотовых описаниях Кавказа и Причерноморья. Автор обратил
внимание на то, что у древних греков две реки, впадающих в Черное море, носят
название Гипанис (Ynavic,): Южный Буг и Кубань. Собственно, Кубань — это
и есть старое название: ведь стоящий в греческом написании после Г ипсилон
и читался в ионийском диалекте как русское «у», а -ц — это греческое
окончание женского рода, так что греки передавали некое местное слово,
близкое к «Гупань». Но Диодор Сицилийский, живший на 400 лет позже Геродота,
знает третий Гипанис — в Индии. На кавказской Кубани во времена Геродота
и позже жили синды, которых Геродот называл и индами, а другие античные
авторы — «народом индийским».
Когда Риттер писал свою книгу, уже было открыто, что санскрит, древний
письменный язык Индии, — в родстве с европейскими языками и что его
письменность древнее всех известных европейских. Уже появились идеи о
происхождении всех европейцев из Индии. Вот Риттер и решил, что у него в руках
доказательства этого: на Кубани лучше, чем в других местах, сохранились
следы великого переселения народов из Индии, а сииды — просто колония
древнеиндийских жрецов-буддистов.
Наивность гипотезы Риттера была заметна даже его современникам.
Через 8 лет после публикации его труда Ю. Клапрот высказывал это в парижском
«Новом азиатском журнале» с принятой тогда изысканностью: «Догадка
знаменитого немецкого географа, который полагал, что нашел в народности син-
дов индийскую колонию, кажется мне совершенно неприемлемой, и я думаю,
что мой ученый друг ее давно оставил». Но и много позже факты, замеченные
Риттером, не всем казалось возможным объяснить случайностью.
Уже в середине XX в. П. Кречмер опубликовал в венском академическом
журнале статью «Инды на Кубани», приведя собранные дополнительно местные

IV. Прародина ариев
183
названия. Конечно, и он подвергся язвительной критике коллег. А в 70-80-е гг.
XX в. со статьями об индийской народности синдов выступил авторитетный
советский лингвист 0. Н. Трубачев. Этот исследователь, однако, в соответствии
с широко распространенным убеждением современных языковедов о
европейском происхождении ариев, трактует синдов не как пришельцев из Индии, а как
остатки исходного пранарода индийских ариев на их арийской прародине.
Он подчеркивает, что синды — самоназвание, «синдху» —
по-древнеиндийски «река», а «Хинду» — иранское произношение этого слова. От
иранцев и греки, а за ними римляне и другие европейцы стали называть
Индом большую реку за Ираном, страну — Индией, а народ — индами, позже —
индийцами. Синды — те же инды. Так что у Геродота не ошибка, а
столкновение самоназвания («синды») и названия («инды»), взятого у ираноязычных
соседей. Древнеримский ученый Плиний сообщает, что скифы называют реку
Танаис (Дон) «Сину» — вероятно, так дошло в многостепенной передаче слово
«Синдху». В таком случае это тоже Инд. Западный приток индийского Инда —
Кабул (на котором стоит одноименная столица Афганистана) — у древних
индийцев назывался Кубха, у древних греков — Куфен или Кафен, т. е. та же
Кубань. В Боспорском царстве, занимавшем низовья Кубани и Восточный Крым,
был род Корокондама, а в Индии — Карикардама. Трубачев истолковывает
многие местные названия Приазовья с древнеиндийского, некоторые
убедительно, другие — с натяжками.
Он тоже натолкнулся на язвительную критику коллег, но, отвергая его
«сверхсмелый» тезис об индийском языке синдов, критики (Э. А. Грантовский,
Д. С. Раевский, С. Р. Тохтасьев) признают, что, возможно, какие-то реликты
индийской речи в местных названиях Приазовья синдского времени всё-таки
сохранились от более отдаленного прошлого.
А как же вторая Кубань (Гипанис) к западу от Дона? Здесь, далеко от
области скифов-царских, Геродот помещал «Старую (или коренную) Скифию»,
а другие античные авторы называли ее «синдской Скифией». Что же, и тут
когда-то были синды? Те, которые и считались коренными обитателями по
сравнению со скифами-царскими, захватившими власть над всей Скифией ко
времени Геродота? Выходит, что индоарийский субстрат можно предполагать
не только в Синдике (в низовьях Кубани), но и гораздо шире, в Скифии?
11. От Скифии до Индии. Не все местные слова синдско-скифского
времени, объясняемые Трубачевым с древнеиндийского языка,
принадлежали синдам. Некоторые — просто скифские. А скифский язык уже давно
отнесен к семье иранских, внутри которой он ближе всего осетинскому. В XX в.
это наиболее полно разработал на большом материале крупный советский

184 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
лингвист В. И. Абаев, как я уже отмечал, осетин по национальности. Многие
местные названия, скифские имена, а также переданные античными авторами
слова и выражения скифов читаются, как если бы это были чуть
видоизмененные осетинские слова. И естественно: осетины — прямые потомки аланов,
те — сарматов, сарматы же — савроматов, а о последних Геродот сообщал, что
их язык звучит как искаженный скифский.
Правда, в скифском языке не всё удается прочесть с осетинским
словарем (или знающему осетинский язык), но профессор Абаев убежден: «Всё,
что не объяснено из иранского, в большинстве вообще не поддается
объяснению...». Это он заявил в 1949 г., а в 1953-м киевлянин А. А. Белецкий ряду
скифских слов предложил индийские истолкования. Независимо от него
австриец К. Траймер в 1954 г. (он тогда еще не успел прочесть статью
Белецкого) вообще принял скифский язык за смесь двух — кавказская основа плюс
индийское наслоение.
И вот теперь Трубачев, признавая это ошибочным, полагая скифский язык
в основном иранским (иначе и невозможно после трудов Абаева), всё же
считает, что индийский компонент в этом языке отрицать нельзя. В целой серии
статей он выявляет в скифской речи индоарийское наследие. Некоторые скифские
цари и царевичи носили имена Таксака и Палак, которые ближе к индийским
словам, чем к иранским. Плиний сообщает, что скифы называют Меотиду (Азовское
море) матерью Понта (Черного моря), поскольку она его питает, и что на
скифском языке это название звучит «Темарунда». Древнеиндийское «там» (tamas)
означает «темный», «арна» — «пучина, море», «да» — «кормящая (грудью)».
То есть «кормящая Черное море». Плиний же сообщает сарматское название
импотенции лошадей: «проседа». Эта латинская передача точно соответствует
индийскому слову «прасада» — «отсутствие возбуждения».
Критики отвергают многие сопоставления Трубачева как натянутые,
признавая лишь некоторые. А много ли значат немногочисленные индийские
вкрапления по сравнению с массой осетинских (иранских) прочтений
скифских слов — прочтений, сведенных Абаевым в целый словарь?
Однако в скифской материальной культуре, обрядности, мифологии
индийские параллели проступают гораздо сильнее. От скифов греки получили то
самое название Уральского хребта, которое есть в Ригведе — Рипа, и которое
взято от финно-угров индоариями (у иранцев он называется Хара). На позд-
нескифском известняковом рельефе из Крыма изображены мужская и
женская фигуры у алтаря. Над мужской фигурой — круг, над женской —
прямоугольник. Именно в древнеиндийской религии круглый очаг воплощает земной
огонь (гархапатья), прямоугольный — божественный огонь (ахаванья).
Аналогию заметил Д. С. Раевский; в книге 1977 г. об «идеологии скифов» (об их

IV. Прародина ариев
185
Рис 63 Раскопки Ульского кургана, схема расположения коней (Артамонов, 1966, рис II)
мифологии и символике) он связывает это изображение с популярным у
скифов сюжетом получения власти царем от женского божества.
На знаменитой серебряной вазе из скифского кургана Чертомлык,
хранящейся в Эрмитаже, изображен ряд сцен, в которых Д. А. Мачинский
опознал последовательные этапы индийского обряда ашвамедхи — царского
жертвоприношения белого коня (илл. 5). Обряд длился год. Коня в конце
обряда удушают, а затем должны богато и торжественно похоронить. При
похоронах приносят в жертву 360 коней (по числу дней в году ариев),
группируя их у 20 коновязей по 18 коней и привязывая к жертвенным столбам. Это
подробно описано в Ригведе и брахманах, именно эту картину Л. А. Лелеков
подметил в давно раскопанном Ульском кургане VI в. до н. э. (на Средней
Кубани). Могилы человека там вообще не обнаружено, а 360 скелетов коней
лежат у коновязей 20 группами по 18 коней (рис. 63). Кони умерщвлены без
ранений — вероятно, удушены. Геродот сообщает, что скифы душат жертвенных
животных, а это, замечает Лелеков, как раз характерно для индийской
обрядности — в иранском мире жертву убивали ударом по голове.

186
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
«Налицо, — пишет Лелеков, — системные признаки сугубо индоарий-
ского жертвоприношения, притом в поразительно стерильном виде». Вообще
в Скифии, как в ведийской Индии, наиболее угодными богам жертвами
считались конь и человек (в Индии зто обряды ашвамедхи и пурушамедхи), в Иране
же главным культовым животным был бык, в ираноязычной Средней Азии —
баран. «Скифско-индоарийские параллели в обрядах жертвоприношения, —
констатирует Лелеков, — слишком четки и показательны, чтобы
воспринимать их как мираж».
Откуда же взялся этот специфический компонент в скифской культуре?
Скифы ходили походами куда угодно, только не в Индию. Герои Махабхараты
и их потомки не покидали Индостана (если не считать «полетов» с помощью
сомы). Остается предположить, что в культуре, а отчасти и в языке скифов
из-под мощного слоя иранизации выглядывает давнее наследие местных
индоариев бронзового века.
Итак, индоарийское наследие в Северном Причерноморье!
12. Погребенные в катакомбах. «Нахождение индоариев (праиндий-
цев) в какой-то момент к северу от Черного моря принимается всеми, — писал
с некоторым преувеличением В. И. Абаев, — в то же время во всем
индоевропейском языкознании нет положения более абстрактного, чем это».
Пора включить на полную яркость сеет археологии и осветить в этих
местах археологические памятники III-Ц тыс. до н. э.
Кто населял эту территорию до скифов, т. е. в бронзовом веке (Ш-П тыс.
до н. э.), что за народ был тогда южным соседом прафинно-угров, мы знаем
давно. То есть мы знали его до сих пор лишь археологически: его погребения,
керамику, оружие, украшения, но мы не знали ни его имени, ни языка. Теперь
мы, похоже, можем и это определить: здесь-то и были первые индоарии. Это
здесь впервые звучали их гимны: «Агним иде пурохитам...»
Археологическую культуру этого населения называют катакомбной,
потому что покойники захоронены здесь под курганами не в простых ямах,
а в отходящих от ямы боковых подземных камерах — археологи их
прозвали катакомбами (рис. 64). Кстати, именно в таких могилах погребены позже
скифские цари в знаменитых курганах Солоха, Чертомлык, Александрополь-
ский и др. Этот способ погребения скифы тоже унаследовали от своих
предшественников здесь.
В начале XX е. московский археолог Василий Алексеевич Городцов
выделил на Донце серию комплексов интересующего нас времени, которую он-то
и назвал «катакомбной культурой». Впоследствии памятники этого типа были
раскопаны на обширной территории — от Кубани и Нижней Волги до Нижнего

IV. Прародина ориев
187
Днепра. Узким языком они
тянутся и дальше — до
Нижнего Дуная.
Керамика в разных местах очень
различна, так что, по моему
предложению,
археологи говорят уже о
нескольких катакомбных
культурах, но все эти культуры
объединяет схожий обряд
погребения.
Это могилы, обычно
впущенные в более
древние курганы. Из шахты,
пробившей насыпь, уже
в материковом грунте
отходит камера (катакомба),
иногда связанная с
шахтой коридорчиком. В
камере и лежит скелет или Рис. 64. Катакомбная могила бронзового века у г. Северска,
Донецкой обл. (по данным С. Н Санжарова, 1983)
несколько скелетов. На
костях осела красная
краска, которой посыпали покойника, при них заупокойный инвентарь: глиняные
горшки, вылепленные от руки (без гончарного круга), нередко с богатым
орнаментом, бронзовые ножи и шилья, иногда серьги, от окисления которых на
черепе ярко-зеленые пятна. Встречаются каменные боевые топоры-молоты,
булавы. В горшках — следы пищи из зерен злаков. Поодаль от покойников —
кости животных: коровы, овцы, иногда лошади.
Население, оставившее эти памятники, явно занималось больше
скотоводством, чем земледелием, и вело подвижной, пастушеский образ жизни.
Поселки обнаруживаются с трудом, и следы их слабые: подолгу на одном
месте не жили. В курганных могильниках не успевало накапливаться
помногу покойников. В нескольких могилах обнаружены деревянные повозки со
сплошными массивными колесами. И в стаде катакомбников свинья, животное
малоподвижное, почти полностью отсутствует. В десятках могил, которые
побогаче, обнаружены деревянные повозки со сплошными массивными
колесами — типа арбы или кибитки.
Катакомбные культуры сменили в этих местах ямную (названную так
тоже по облику могил). Хотя они и использовали ее наследие (курган, посыпка

188
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 65. Восстановленное М. М. Герасимовым по черепу лицо погребенного
в причерноморской катакомбе (кург. 12, погр. 1 у с. Аккермень на р. Молочной в Приазовье,
Герасимов, 1955) и арий из Митанни на египетском рельефе из гробницы Хоремхеба
(Semper, 1936)
покойников красной охрой, положение покойника и пр.), они отличаются от
нее очень заметно. И что главное, эти новшества (катакомба, тесемчатая
орнаментация керамики, глиняные алтарики-курильницы, новый тип боевого
топора и другое) невозможно вывести из ямной культуры, тогда как в
Средиземноморье и в Центральной Европе есть более древние прототипы этих
компонентов. Так что сложение катакомбных культур здесь никак не объяснить
без гипотезы о приходе нового населения с запада.
Если ямная культура была общеарийской (как предположил Н. Я. Мерперт),
то вторжение с запада и могло послужить стимулом для разделения ее
наследия на две части: под западным вкладом оформилась индоарийская часть.
Я не раз спускался в катакомбы, выбрасывал оттуда черную землю,
расчищал ножом и кистью белые кости, еще чаще — красные кости (они
посыпаны охрой) с зелеными пятнами от окислившихся бронзовых колец, но долго
не догадывался, что зто, возможно, и есть арии. Заманчиво и странно иметь
возможность заглянуть им в лицо. В научных и популярных журналах (в
частности в журнале «Знание — сила») были помещены статьи о портретных
глиняных масках на черепах этих людей, и по этому поводу были помянуты мои
старые высказывания о западных (европейских) связях этой культуры. Но мы
можем увидеть и сами лица под масками и без масок: в свое время М. М.
Герасимов, изобретатель методов точного восстановления лица по черепу,
поработал и над черепами из катакомбных могил. Он ничего не знал о том, что

IV. Прародина ариев
189
это «кандидаты в индоарии», и еще I
не было моих разработок западного
вклада в зту культуру. И все же
каждый, кто взглянет на эти портреты,
выполненные Герасимовым (рис. 65),
не сможет отделаться от впечатления,
что перед ним — родственники
древних римлян и германцев. Впрочем,
один из них похож и на современных
северокавказцев (рис. 66)...
Это лица тех, кто мчался на
колесницах, кто молился Индре и Варуне,
кто слагал гимны Ригведы. Герасимов I
поработал и над андроновцами —
предками иранцев. Те выглядят менее I
схожими с центрально-европейским '
населением. Рис 66. Восстановленное М М.Герасимовым
лицо погребенного в причерноморской
В другом номере того же журнала катакомбе (Герсимов, 1955)
(ЗС 1983/3) помещен еще один очерк
о катакомбниках. Моя гипотеза о том, что зто индоарии, приводится там уже
как общеизвестный и анонимный факт (ну, анонимность понятна: я тогда был
только что выпущен из тюрьмы), а к этому присоединены смелые соображения
об их связи с амазонками. Должен сказать, что эти соображения не кажутся мне
убедительными: это слишком тонкая цепь косвенных доводов и вольных
толкований по принципу: «А не могло бы быть и так?» Я хочу оставаться на почве
фактов и строгой системы однозначных доказательств. И поскольку моя
гипотеза была возведена в ранг факта, так сказать, авансом, без приведения
доказательств, а мною они были изложены тогда лишь в очень краткой специальной
заметке (Вестник Ленинградского университета, 1980, 1), на мне лежит
ответственность за должное обоснование этой гипотезы перед широкой аудиторией.
Все данные, которые я пока изложил здесь, говорят лишь о том, что место,
занятое некогда катакомбной культурой во времени и пространстве, и
является наиболее подходящим для прародины индоариев. По логике и фактам,
известным давно. Более того, и догадка высказана была давно — еще в 1962 г.
в небольшой статье Э. 0. Берзина и Э. А. Грантовского на английском языке
в еженедельнике советского посольства в Индии «Совьет-лэнд» (Бомбей),
издании малоизвестном. Только ли из-за этого предположение осталось
незамеченным в науке? Даже сами авторы больше нигде о нем не вспоминали.
(Признаться, и я узнал о нем лишь после опубликования своих выводов.) Скорее,

190 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
дело в том, что одной логики мало. Да, катакомбники и должны были
оказаться индоариями. Но оказались ли? Где доказательства, что это и есть прямые
предки тех ариев, что пришли в Индию?
Оба автора бомбейской статьи — не археологи. С позиций традиционной
археологии гипотеза недоказуема и сейчас. Ведь миграцию считают доказанной,
если на новом месте культура повторяет все формы исходного очага, будто
обрисованная по тому же лекалу («лекальный критерий»). Несуразное требование:
ведь обычно уходят не все слои населения и, соответственно, уносят не весь
комплект компонентов культуры; сама миграция — это такая встряска, которая
способна серьезно расшатать традиционные устои, и на новом месте
принесенный багаж вытесняется местными, более приспособленными к среде формами.
Современный подход таков: генетические связи надо устанавливать по
редкостным, специфическим элементам; хорошо бы выявить в пришлой
культуре рудименты исходной, найти дальние прототипы тех компонентов, которые
не имеют местных корней, проследить логику развития, если удастся,
обнаружить промежуточные звенья или следы продвижения. Конечно, это куда
труднее, чем сличение «по лекалу». Но интереснее. И главное — перспективнее.
Но пока что я говорю о катакомбниках как об индоариях, так сказать,
авансом. Ведь это отождествление еще не доказано. Предъявлена лишь
логика, подводящая к этому выводу. Это должны быть они. Но они ли?
Доказательства впереди.
13. Следы на путях. Несколько послевоенных десятилетий археологи,
увлеченные простым решением «арийской проблемы», разрабатывали только
«андроновскую гипотезу»: все арии — из андроновской культуры Казахстана.
Тем временем в науке накапливались факты и разработки, позволяющие
радикально пересмотреть вопрос. Накапливались не только в филологической
науке и в истории культуры (данные о контактах с финно-уграми, об индоарийском
наследии Скифии, об индоариях на Переднем Востоке), но и в самой археологии.
Когда я говорю о катакомбной культуре, я, собственно, пользуюсь
традиционным и несколько устарелым выражением. Лет сорок назад я сам
пришел к представлению о катакомбных культурах: зто не одна культура,
а группа родственных, схожих по металлическим изделиям, по устройству
могил, но различных по керамике, ритуальным предметам и т. п. Это положение
было признано в науке.
Но за последние полвека сходные культуры бронзового века открыты и в
Средней Азии: они тянутся полосой от Северного Прикаспия через Приара-
лье в Таджикистан и Афганистан, а там рукой подать до Индии. Их долго
рассматривали отдельно от причерноморских катакомбных культур — отчасти

IV. Прародина ариев
191
потому, что в некоторых могильниках неглубокие катакомбы оказались
разрушенными: свод просел, и камеры были приняты археологами за ямы со спуском
сбоку. Кроме того, трудно было ухватить родство зтих азиатских катакомбных
культур с причерноморскими из-за территориальной разобщенности. Между
тем, их связывает с причерноморскими не только обряд погребения. Очень
своеобразные курильницы с перегородкой внутри есть и тут, и там, да и сам
физический облик погребенных тот же. Если бы эти культуры географически
стыковались с причерноморскими, их, несомненно, с самого начала включили
бы в ту же единую «катакомбную культуру».
Между Северным Причерноморьем и Индией, между катакомбной
культурной общностью понтокаспийских степей и культурой серой расписной
керамики верховий Инда и Ганга — огромное расстояние: три тысячи
километров по прямой. Но на этой территории за последние десятилетия выявлена
целая цепь памятников и культур бронзового века с катакомбным способом
погребения. Их возраст в основном уменьшается в направлении от
Причерноморья к Индостану, от катакомб III тыс. до н. э. к серой расписной керамике
XI—VIII вв. до н. э. Промежуточная территория — переходные культуры,
связующая цепь. Словом, этапы продвижения (илл. 34).
Раньше катакомбные погребения бронзового века не были известны
восточнее Волги. Сейчас крайняя восточная катакомба понтокаспийского круга открыта
на восточной излучине р. Урал. Впрочем, это, вероятно, всё же след временного
посещения или прохождения. Путь в Индию все-таки начинался из-за Волги.
Первый очаг на зтом пути — низовья Амударьи, близ Аральского моря. Здесь
в могильнике Кокча-3, раскопанном экспедицией С. П. Толстова, сохранились
только нижние части могил. Среди прямоугольных могил срубно-андроновского
облика (вторая пол. II тыс. до н. э.) особняком стоят овальные — зто, скорее
всего, нижние части разрушенных катакомб. Смешанным оказался здесь и
расовый состав погребенных. Но похоже, что это лишь наследие более ранней
катакомбной традиции, а сами ее носители здесь еще не обнаружены.
Второй очаг — подальше, в низовьях Зеравшана, — заметнее и важнее. Это
культура Заман-баба, открытая в 1950-е гг. В могильнике оказались катакомбы
со скорченными скелетами и нижние части разрушенных катакомб; в керамике
есть кое-что близкое волго-донским формам (ямным и катакомбным). Рядом —
поселение с землянками, укрепленное земляным валом. Все это датируется
концом III — первой третью II тыс.
Третий очаг, очень обильный памятниками, — еще дальше: на истоках
Амударьи, у южной границы СССР в бассейне Пянджа, в долинах его северных
притоков Сурхандарьи, Кафирнигана и Вахта, а также на противоположном,
афганистанском берегу Пянджа.

192 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Здесь самым ярким комплексом является Тулхарский могильник в Биш-
кентской долине, открытый в 1950-е гг. А. М. Мандельштамом. В могильнике
есть катакомбы со скорченными скелетами, менее глубокие и потому
разрушенные (с просевшим сводом), катакомбы, не распознанные при раскопках
(приняты за «ямы со спуском»), и просто ямные могилы. В некоторых
разрушенных катакомбах оказались углубления, в каждом углублении — ящик из
каменных плит, в ящике — кости расчлененного скелета, но с соблюдением
в основном натурального порядка расположения. В катакомбных могилах
и погребениях с каменными ящиками — остатки костров. Наконец, в нижней
части каждой ямной могилы тоже углубление — овальное, закрытое
каменными плитами, в нем пережженные человеческие кости. В северной части
могилы из камней выложена свастика.
Зная, что свастика связана с характерным для ариев культом солнца,
а кремация — способ погребения ведийских ариев, Мандельштам связал эти
могилы с индоариями. Он мог бы зато могилы с расчлененными скелетами
связать скорее с более поздней иранской традицией: это ведь эороастрийцы
выставляли трупы, позволяя собакам и птицам объедать их до костей, а потом
хоронили. Но Мандельштам и в этих могилах подметил следы индоарийской
обрядности: обнаруженные в них миниатюрные очаги с углями и золой имеют
четкую геометрическую форму — они либо круглые, либо (обложенные
небольшими плитами) квадратные. Это священные огни индийских ариев,
возжигавшиеся при жертвоприношениях: квадратная форма обязательна для
жреческого огня (ахаванья), круглая — для огня «господина дома» (гархапа-
тья). Любопытно, что круглые очаги в Тулхаре оказались при женских
погребениях: в отличие от индийских ариев (ср. «Законы Маму», 11,231), здесь культ
семейного очага находился в руках женщины.
Странно, что Мандельштам не распознал в своих катакомбах третью
форму индоарийского очага — полумесячную (дакшина), ведь такие очаги тоже
есть в его Тулхаре. Все три священных огня индоариев есть! Но и без того его
наблюдение представляется чрезвычайно ценным. Это важнейшее звено во
всей цепи (рис. 67).
В могилах найдены лепная и гончарная керамика, бронзовые ножи,
зеркала, бусы. Автор публикации назвал открытую им культуру бишнентсной и
датировал ее второй половиной II тыс. до н. э., отказываясь определить дату более
узко. Ряд катакомбных могильников примерно того же времени, раскопанных
неподалеку (Тигровая балка, Ойкуль, Тулхон и др.), называют вахшской культурой.
Большой катакомбный могильник раскопан в Сапалли-тепе на северном
побережье Пянджа, а на южном, в Афганистане, В. И. Сарианиди раскопал катакомб-
ные погребения в Дашлы с инвентарем, похожим на тулхарский. Сапаллийскую

IV. Прародина ариев
193
Рис. 67. Тулхарские погребения бишкентской культуры - со свастикой и фигурными алтарями
(по Мандельштаму, 1968). Ритуальные очаги ахавания, гархапатья и дакшина
в среднеазиатских погребениях
керамику относят ко второй четв. II тыс. до н. э., радиоуглеродные определения
для Тигровой балки дали примерно 1400 г. до н. э., для Дашлы — время после
XV-XIV вв. до н. э. (могилы прорезали слои этого времени).
Отсюда до индийских поселений с серой расписной керамикой еще почти
800 километров.
Но в 1960-1970-е гг. на этом промежутке, в Северном Пакистане,
итальянские и пакистанские археологи обнаружили четвертый культурный очаг.

194 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
возможно, замыкающий цепь. Это так называемая «добуддийская культура
долины Свата», или «культура погребений Гандхары» — серия могильников
и поселений на северных притоках р. Кабул, впадающей в Инд с запада
(истоки ее — у города Кабул в Афганистане). Из крупных левых притоков Кабула
Сват — самый близкий к Инду. В этих могилах есть и скорченные скелеты,
и каменные ящики, и кремация, и многие другие аналогии среднеазиатским
катакомбам: те же типы ножей, булавок, сосудов. В XVI-XIV вв. до н. э. здесь
преобладали захоронения без сожжения, в XIII—XI вв. — кремация с
помещением пепла в урну. Места эти входят в район древнейшего обитания ари-
ев по Ригведе. Культура для этих мест новая, чуждая, пришлая. Естественно, ее
стали связывать с ариями, и взгляды археологов обратились на северо-запад.
По расовому типу черепа из ранних могил долины Свата тоже были
определены как близкие к восточноевропейским. Вот только сообщение о ката-
комбной могиле в одном из могильников Гандхары, промелькнувшее в печати,
оказалось ошибочным. Этим последнее звено цепи отличается от
предшествующих и, собственно, формально в цепь катакомбных памятников не входит.
Вряд ли эта цепь культур — следы последовательного продвижения
индоариев в Индию, шаг за шагом. Скорее, это разновременные остатки
прокатившейся быстрой волны (или нескольких волн). То есть в этих культурах
нужно видеть не прямых предков индоарийского населения Индии, а их
родичей — потомков того же причерноморского пранарода.

V. Предки ведических ариев

Теперь никто уже не сомневался, что это Красная смерть.
Эдгар Аллан По. Маска Красной смерти.

1. Аргументация преемственности. Теперь, когда общая ситуация
обрисована, можно приступить к предъявлению непосредственных
доказательств. Требуется проверить, есть ли преемственность между катакомбни-
ками понтииских степей и индоариями Индии. Такую преемственность можно
попытаться установить по трем видам фактов.
Во-первых, это должны быть сквозные сходства, проходящие сквозь
всю цепь культур от Причерноморья до Индии, зафиксированные в
памятниках индийской словесности и, может быть, даже дожившие до современности.
Во-вторых, могут выявиться сходства несквозные, точнее —
незавершенные ряды аналогий, прослеживаемые по всей цепочке культур, хотя бы их
и не удалось зафиксировать в Индии: соответствующие особенности могли
ведь и не добраться до Индии, исчезнуть к этому времени.
В-третьих, нашим причерноморским явлениям могут обнаружиться
прямые соответствия в культуре Индии, в частности в описаниях Ригведы,
других вед, брахман и т. п., хотя бы эти особенности и не удавалось
проследить в промежуточных культурах — я уже отметил, что это вряд ли
эволюционная цепь переходных звеньев в буквальном смысле.
Вот когда оживут и наполнятся смыслом мертвые памятники нашего
бронзового века, разъяснятся в них загадочные вещи и сочетания и
одновременно обретут реальную форму бесплотные дотоле образы Ригведы!
Предстоит самое интересное...
2. Готовность к открытию. Впрочем, это сейчас реконструируется цепь
культур. Поначалу связь, объединяющая все ее звенья, не была видна, не
осознавалась. Временами кое-кто связывал попарно те или иные звенья из этой
цепи, но без уверенности.

198 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Полвека назад Борис Александрович Латынин, проницательный
исследователь, в тридцатые годы выбитый репрессиями на много лет из науки и
вернувшийся в нее к старости, отметил, что культура Заман-баба близка ямной
и катакомбной. Но в то время считалось просто неприличным говорить о
миграциях, и Латынин объяснял сходство этих культур одинаковым развитием.
Позже А. М. Мандельштам, сделав свое замечательное открытие в Тулхаре,
осторожно предположил, что предшествующая, предковая ступень бишкент-
ской культуры могла бы выглядеть чем-то вроде Заман-баба, а потомков или,
скорее, родичей надо искать в Индостане. Б. А. Литвинский и Е. Е. Кузьмина
пришли к выводу, что «культура Свата» многими корнями уходит в бишкент-
скую, а некоторыми — еще дальше, в Заман-баба.
Осталось сделать последний, решающий шаг — включить катакомбную
культурную общность Причерноморья в возникшую цепь в качестве ее
начального звена. Этот шаг никто не решался сделать.
Более того, расшатывались и связи между смежными звеньями. Многие
видные археологи ищут происхождение культуры Заман-баба на юге, в
Иране. Кузьмина уже после своих экскурсов в «культуру Свата» повернулась
к Синташте и разрабатывала «андроновскую гипотезу». Итальянские и
пакистанские археологи, ознакомившись со среднеазиатскими материалами
(итальянцы — по книгам, а пакистанцы — побывав в СССР), не признали в
среднеазиатских катакомбниках предков своих ариев. Да, сходства есть, — сказали
они, — но слишком много различий.
История ставила заслон на пути к одной из своих великолепных тайн.
Почему именно мне, человеку в каком-то смысле случайному среди
исследователей этой проблемы, удалось сквозь него прорваться?
Откровенно говоря, лично для меня катализатором инсайта послужило
наблюдение Мандельштама, когда я, 30 лет изучавший катакомбы, увидел эти
индийские геометрические костры в разрушенных катакомбах... Но ведь это
он первым опознал в них ахаванья и гархапатья, хотя и не понял, что «ямы со
спуском» — это разрушенные катакомбы. Но и целые катакомбы он раскопал
в том же могильнике, он уловил связь всей культуры с Заман-баба и...
остановился. Мандельштам был чрезвычайно дотошным, добросовестным и
осторожным исследователем. Наверное, слишком осторожным.
Открытие могла бы сделать Кузьмина. Она прорывалась к предкам
ариев четверть века, широко занималась всей проблемой, специализировалась
на ней. Кузьмина изучала не только андроновскую культуру, но и Заман-баба,
и Тулхар, и их связь с могильниками Свата. Вот уж кто был подготовлен к
открытию! Но она прошла мимо. Оказалась слишком зацикленной на своих
любимых андроновцах.

V. Предки ведических ариев
199
Очень близок был к открытию и молодой археолог Геннадий Николаевич
Курочкин, один из моих бывших студентов. Он уловил, что в Азии катакомбные
могилы как-то связаны с появлением ариев, но принял эту связь за косвенную.
Ариев он ожидал увидеть другими. И прошел мимо.
Что им всем помешало? Почему у них не оказалось готовности увидеть
и признать, и почему эта готовность нашлась у меня? Понять секрет открытия
значило бы облегчить новые открытия.
Конечно, у меня были некоторые преимущества по сравнению с
коллегами: я лучше их знал катакомбные памятники Украины и Волго-Донья (всё-таки
больше 60 лет назад начал, диссертацию по ним защитил), шире занимался
вообще археологией (20 лет преподавал в Университете). Но это с лихвой
перекрывается тем, что коллеги гораздо лучше меня знали восточные
археологические материалы, Ригведу и Авесту.
Мне кажется, что главный секрет в том, что я, давно ощутив какое-то
торможение в конкретных исследованиях, в изучении тех же катакомбников, лет
за 10-15 до инсайта (т. е. почти 40 лет тому назад) отодвинул их в сторону
и занялся теоретической археологией, потому что пришел к выводу, что камни
преткновения таятся в неясности, неразработанности теоретических
принципов нашей науки. И когда теперь я почти случайно наткнулся на
среднеазиатские аналогии моим катакомбникам, уже оснащенные индийскими
параллелями, я смог взглянуть на них другими глазами. По-новому.
3. Новый подход. В чем именно новизна подхода?
Ну, прежде всего, разработав критерии выделения археологических
культур, я увидел, что катакомбные памятники Причерноморья не составляют одну
культуру: при сходстве погребального обряда у них разная керамика, разные
украшения и т. п. Это разные культуры, и это мое наблюдение было принято
наукой. При всем том они, несомненно, составляют одну культурную общность,
порожденную какими-то связями древнего населения. Но эта общность потому
лишь очевидна, что эти группы оказались на смежных территориях. Будь они
поодаль друг от друга, мы бы так и оставили их отдельными культурами.
Но, позвольте, ведь есть такие отдельно, далеко от наших,
расположенные группы катакомбных могильников, типологически ничуть не более
отличные от наших, чем те — друг от друга! И они действительно слывут
отдельными культурами! А ведь у них столько же прав, сколько и у этих, на включение
в ту же общность. Связи, выразившиеся в их сходстве, ничуть не менее
значительны из-за территориальной разобщенности (скорее даже более
значимы). Таковы катакомбники с берегов Дуная и Вислы (о них еще будет речь) и,
конечно, среднеазиатские. Я был психологически готов к их подключению.

200 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Во-вторых, меня уже давно тяготил «запрет» на констатирование даль-*
них разовых миграций, каких было немало в истории. Да, у археологов
случались злоупотребления этим диагнозом, рождались фантастические
реконструкции, были попытки извлечь культуртрегерские «уроки». В борьбе с ними
родилась и непомерно разрослась некая «миграциобоязнь». Археологи
приучились объяснять смену и передвижку культур чем угодно, только не
миграциями, привыкли считать, что миграций в древности почти не было. А уж если
и были, то не дальние и не быстрые, а ползучие — типа растекания и
просачивания, без дальних бросков. Не пора ли избавиться от «миграциобояэни»?
В-третьих, в этой обстановке были выдвинуты и разработаны такие
строгие проверочные критерии доказанности миграций, что приложи их к любой
исторически достоверной, отраженной в письменных и языковых
источниках миграции — переселению венгров с Урала, нашествию готов на Украину
и Италию — и окажется, что их не было. Археологи стали требовать, чтобы
было показано полное сходство культуры пришельцев с культурой их предков
на старом месте. Между тем, культура на новом месте не может оказаться той
же, что на старом: и не всё можно унести с собой, и не все сохранится в такой
перетряске, и не всё привьется на новом месте.
Археологи ожидают увидеть на новом месте полную смену прежней
тамошней культуры, но и этого обычно не происходит. Какая-то часть
прежнего населения остается и включается в состав нового, привнося свои навыки.
Многое зависит от того, каков состав переселенцев. Пришли ли в основном
молодые мужчины-воины — тогда они принесут с собой оружие, костюм,
прическу, пригонят стада. Или прибыли и старики — тогда будут принесены
и культы, способ погребения. Но если не прибыли женщины, то вряд ли на
новом месте окажется пришлая керамика (её в первобытном обществе обычно
делали женщины).
От Геродота и из клинописных табличек мы знаем, что скифы совершили
(без женщин) два грандиозных нашествия на страны Передней Азии,
помогали сокрушать Ассирию, во втором походе провели в Азии 28 лет. А что
досталось археологам в Азии от этих событий? Несколько десятков наконечников
стрел, которые частью могут быть и не скифскими, а мидийскими, и несколько
кладов, о которых спорят, скифские они или маннейские. И всё. Не будь
письменных источников, что бы мы знали об этих скифских походах?
Вскоре Дарий с огромным персидским войском переправился через
Босфор, затем через Дунай и вторгся в Скифию; Геродот расспрашивал об этом
скифов и персов три поколения спустя. А что сохранилось для археологов от
этого нашествия в Скифии? Ничего. Совсем ничего. Ни одного персидского до-
спеха или кинжала. Ни одного персидского черепка.

И Предки ведических ариев
201
Значит, ожидать, что в Индии мы встретим точное и полное повторение
некой северной культуры не приходится. Не стоит искать арийских предков
непременно поблизости и непременно легко опознаваемых. Вот те догмы, от
которых меня освободила работа над теорией.
Но как же все-таки быть? Как найти исходный очаг? Как проверить, это ли
предки ариев? Как избежать беспочвенного фантазирования?
Каждый вид источников — археологические материалы, свидетельства
языка, антропологические данные и проч. — по-своему неполон, но в
сочетании, в синтезе они становятся гораздо информативнее. Археологические типы
вещей сами по себе редко бывают легко опознаваемы, но если проследить
их изменения и передвижения, то гораздо легче улавливается их связь с
преданиями и историей слов. Даже красноречивые археологические детали не
всегда достаточно доказательны в одиночку и вне контекста, но в сумме, в
общей ситуации они обретают доказательную силу. Итак, общие конфигурации,
динамика, синтез — вот девизы нового подхода.
В данном случае особые надежды приходится возлагать не на
косвенные многостепенные связи через посредствующие звенья (так-то можно всё
увязать со всем), а на традиции, проходящие сквозь всю цепь, и на некоторые
прямые соответствия (пусть даже минуя промежуточные звенья) самих
причерноморских комплексов известным по языку и мифологии особенностям
индоариев.
Вот теперь я готов к предъявлению доказательств.
К доказательствам первого рода (сквозным) можно отнести два:
погребения коня и совместные погребения женщин с мужчинами.
Во втором ряду доказательств — с неполной цепью связей —
катакомбы и курильницы.
Третий ряд доказательств (непосредственные сопоставления),
пожалуй, самый обильный.
4. Как у барона Мюнхгаузена. Займемся доказательствами первого
рода — сквозными. Об ашвамедхе (жертвоприношении коня) у индоариев
и скифов я уже упоминал. Погребения коня есть и в катакомбной культуре,
и в культуре долины Свата в Пакистане.
У исторических индоариев при ашвамедхе труп жертвенного коня
разделяли на три части — по числу варн (каст). Однако есть данные, что
первоначально варн было не четыре (как в Древней Индии), не три (как по Ригве-
де), а две — еще от знати не отделилось жречество. Тогда коня должны были
делить на две части — как в аналогичном обряде «эквус октобер»
(октябрьский конь) у древних римлян. И в катакомбных могилах бронзового века конь

202 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
С Ш„
Рис. 68. Погребение половины коня - в Приазовье (Мошкова и Максииенко, 1974,
табл XXIII, XXVU) и в Палестине — в Газе (Schaeffer, 1948, fig 127)
расчленен не на три части, как в ашвамедхе, а на две. Мы находим в бронзовом
веке захоронения передней половины коня: одно в Приазовье (Третий Весе-
ловский курган), другое — в Палестине (Газа). Это очень редкостные и
потому примечательные находки (рис. 68). Помню, когда я делал доклад о своих
выводах и они (неожиданно для меня) встретили сразу почти всеобщее
признание, один из немногих скептиков, И. Н. Хлопин, сказал, что знает еще одну
аналогию половине коня — у барона Мюнхгаузена...
Но Мюнхгаузен, у которого половина коня скакала не хуже целого коня,
и сам считал свой случай уникальным, а тут важно именно повторение, важна
аналогия, связь культур.

V. Предки ведических ариев
203
Рис. 69. Совместные погребения мужчин и женщин в супружеских объятиях —
парные погребения (сахамарана) (по данным А. Хойслера, 1974 и 1976, Ярового, 1985,
и Смирнова, 1996)
5. Эта вечная свадебная ночь... Совместные погребения женщин с
мужчинами давно уже трактуются как свидетельства патриархата: жена должна
была сопровождать мужа в могилу. Что ж, этот обычай был широко
распространен в первобытных культурах.
Но катакомбная культура отличается от других именно
распространенностью этого обычая. Таких погребений масса в катакомбах, в срубной же
и андроновских культурах — почти нет. Там умерших мужа или жену
изредка подхоранивали в могилу ранее умерших супруга или супруги. По данным
Н. А. Рычкова (подсчеты 1982 г.), среди срубников совместные погребения
составляют 1,5%, тогда как среди катакомбников — 19,4%. Доля высчитывалась
из совокупности около тысячи погребений обеих культур со всего ареала их
распространения.
Кроме того, у катакомбников есть еще одно важное отличие: скелеты
лежат в недвусмысленных позах супружеского объятия (рис. 64, 67, 69).
Археологи подметили это давно, однако полагали, что таковы лишь некоторые из
совместных погребений. В остальных же скелеты лежат друг за дружкой, как

204 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
сложенные ложки. И без раздумья археологи констатировали: женщины по-*
ложены за спиной мужчины, мужчина, естественно, первый — патриархат же.
Однако, проверив по антропологическим признакам пол, я убедился: нет, это
мужчина за спиной женщины. Матриархат? Никак нет. Уж очень тесно лежат,
и ноги переплетены. Это просто другой способ полового сношения, весьма
распространенный на Востоке и в Древнем Риме. А в Камасутре представлено
разнообразие любовных объятий. Так что почти все покойники в совместных
катакомбных могилах лежат в любовных объятиях, почти все!
Объяснение находим в Индии. Там переход в иной мир рассматривался
как новое рождение для будущей жизни в мире ином. Для обеспечения
посмертного существования требовалось совершить перед смертью
дорогостоящий обряд (дикша), включавший ритуальное сношение: умиравший должен
был зачать самого себя. То есть свое новое тело для следующей жизни.
Естественно, не все успевали это сделать заблаговременно, а перед смертью
многие были просто уже не в силах. Тогда, по-видимому, оставалось имитировать
требуемый акт в могиле. Жена должна была сопровождать мужа в могилу.
Вероятно, это могла быть и наложница. Обычай называется сахамарана — в
переводе означает«соумирание» (похоже на русские корни, правда? Немудрено,
те же индоевропейцы).
Аналогичный обряд существовал в X в. н. з. на Волге у русов (так арабы
называли пришельцев-норманнов), но не совсем такой. Ибн-Фадлан
описывает, как с женщиной, предназначенной взойти на погребальный костер руса,
сношение совершали участники похорон, приговаривая: «Делаю это за
господина». Ариям же соитие с мертвым не представлялось абсурдным: при ашва-
медхе царица должна была имитировать соитие с удушенным жеребцом.
Совсем недавно в последних известиях по телевидению передавали
сюжет о разоблачении банды в Китае, промышлявшей убийством молодых
женщин. Их убивали для продажи трупов соотечественникам, озабоченным
подысканием мертвых невест для умерших холостяков. Чтобы родственники могли
похоронить умерших, как положено — рядом с женщиной. Она покойному
понадобится при переходе в иную жизнь.
В свадебном гимне Ригведы невесту заклинали родить мужу десять
сыновей и сделать мужа одиннадцатым сыном! В брачном обряде саков
(среднеазиатских скифов), по сообщениям древних авторов, жених и невеста должны
были бороться в каких-то темных подземных помещениях, где жених должен
был победить. Так, видимо, поняли пересказчики рассказ о брачном обряде
в катакомбе.
Любопытно, что позы, в которых лежат на боку парные скелеты, —
разные: к западу от Дона — лицом друг к другу, к востоку от Дона — мужчина

V. Предки ведических ариев
205
за спиной женщины. Видимо, это разные традиции полового сношения (они
и сейчас у разных народов разные). Так вот, примечательно, что в
среднеазиатских катакомбах скелеты лежат не так, как в Задонье, а как у Днепра. Значит,
если на юг двигались люди из Приазовья (с булавками типа Шах-тепе), то на
восток ушла именно западная часть катакомбного населения — с
совместными погребениями лицом друг к другу.
Такие же совместные погребения есть и в предположительно арийских
могилах Пакистана. А как же с историческими ариями? У них-то вдова
оставалась жить после смерти мужа. Эта норма, связанная с экономическими
переменами, установилась еще в эпоху Ригведы. Обычай сати (самосожжения
вдовы) возник поздно. Да, но, во-первых, он возник под воздействием
древнего мифа о богине Сати, последовавшей за мужем на костер, а сам этот миф
отражает древние представления. Во-вторых, в погребальном гимне
Ригведы, уже переделанном в соответствии с новым порядком (оставлением вдовы
в живых), сохранились рудименты прежнего порядка: вдова всё-таки сперва
ложилась рядом с мужем в могилу, и ее оттуда выводили, отбирая,
выпрашивая у покойного.
В Атхарваведе говорится: «Эта женщина, выбрав мир своего мужа и
продолжая выполнять свой смертный долг, ложится с тобой, который
преставился, о смертный. Ты поручил ей здесь свое потомство и имущество. Встань,
о женщина, к миру живущих. Ты лежишь рядом с тем, который умер». В
толкованиях к Черной Яджурведе обращение к покойнику звучит так: «О смертный,
зта женщина (твоя жена), желающая соединиться с тобой в будущем мире
("мире мужей"), лежит возле твоего тела; подари ей разрешение жить в этом
мире и оставь свое богатство твоим потомкам». Подобные формулировки есть
и в древнейшем памятнике — в Ригведе. Но там упустили внести изменения
в концовку. Перед засыпкой могилы жрец велит живым уйти и констатирует:
«Это живые отделились (сейчас) от мертвых». Стало быть, прежде покойник
оставался лежать не один. Что и подтверждается раскопками — от
Причерноморья до Индостана
6. Земляной дом. Второй ряд сходств, доказывающих преемственность
(с неполной цепью связей) между катакомбниками и индоариями, включает
в себя, как уже сказано, два факта: катакомбную форму могилы и курильницу.
Катакомбы оканчиваются на памятниках Афганистана. В Пакистане и
Индии их не найдено (пока). Они связывают всю цепочку культур, проходящих от
Причерноморья по всей Средней Азии, кроме последнего звена. В долине
Свата (Пакистан) покойники лежат в простых ямах, а у исторических ариев Индии
воцарился погребальный костер (впрочем, уже в Причерноморье и Средней

206 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Азии огонь применялся в погребальном обряде). В современной Индии
покойников сжигают, а пепел выбрасывают в реку.
Однако в Ригведе сожжение еще воспринималось как нечто
недоброе: «Не сжигай, не испепеляй его, о Агни!» И говорится о похоронах «без
сожжения»: «Раскройся, земля, не причинив ему зла, прими его приветливо
и мирно... Стань прочной над ним, земля; ...да будет этот дом богат и да будет
ему надежным кровом во все дни!» Здесь речь идет о покойнике, а не о его
прахе, не о пепле от сожжения. «Придет день, и меня положат в землю, как
вкладывают перо в стрелу». Перо же, оперивая стрелу, вкладывают в паз
древка — вдвигая с торца, то есть горизонтально, как человека в катакомбу,
а не опуская сверху — как в могильную яму. Арий молился об избавлении от
смерти так: «Я не хочу, о Варуна, уходить в земляной дом...» Земляной дом —
это, скорее, катакомба, чем яма. В обряде существовали моменты, когда жрец,
устанавливая камень, говорил: «Эту преграду я устанавливаю для живых»
(и мы вспоминаем каменную пробку в устье катакомбы), а затем возглашал:
«Да закроют смерть (этой) горой» (так ведь это курган, которого нет в Индии,
и позже источник прямо говорит о насыпке холма на могиле).
Жрец хитрил, обманывал покойника, боясь его разгневать: не для
живых та преграда, а для мертвого — чтобы не выбрался. Я раскапывал
катакомбу, в которой вход был заставлен плахами, а снаружи они были подперты
кольями.
7. Курильницы для птиц? Под названием «курильниц» фигурируют
очень странные сосудики, часто находимые в катакомбных могилах. Типичная
катакомбная курильница — это круглая чаша на четырех сросшихся ножках
или четырехугольном поддоне. Внутри чаши — полукруглая перегородка,
отделяющая один сегмент чаши. Таким образом, это как бы переносный алтарик,
в котором все три контура священных огней (круглый, четырехугольный и
полумесячный) объединены (или еще не разделены). Обычно курильница
богато орнаментирована отпечатками шнура или тесьмы (рис. 70). Индоарийская
веди (основной алтарь, помещаемый между трех огней и описываемый в
брахманах) имеет форму прямоугольника с вогнутыми сторонами — как поддон
катакомбной курильницы. И такую же точно форму имеет знак четверки
(священного числа ариев, связанного с веди) на игральных костях в катакомбах
Причерноморья.
Археологи предполагают, что в центральном отделении сосудика
разводили огонь или клали туда горячие угли, а в боковое отделение помещали
благовония, и от жара они курились. Другие думают, что боковое отделение было
не для благовоний (они бы не воскурялись, отделенные от углей глиняной

V. Предки ведических ариев
207
Рис. 70 Катакомбные курильницы и средиземноморские керносы
(таблица составлена Л. Клейном и опубликована в Археол. сборнике Эрмитажа, 1966)
стенкой), а для захвата рукой, чтобы переносить, не обжигаясь. Но угольки
попадаются в курильницах крайне редко.
Выясняя происхождение этих оригинальных сосудиков, я давно (в 60-е гг.)
высказал догадку, что эта форма сложилась в Подунавье, продолжая
средиземноморскую традицию культовых сосудов — керносов, с маленькими
сосудиками, укрепленными на бортике большого. Такие делались на Кипре. Огрубление
форм превратило на Дунае маленький сосудик на борту большого в
небольшое отделение внутри у борта — таковы чаши баденской культуры энеолита
(IV тыс. до н. э.), той самой, которую я связываю с протохеттами. Маленькие
сосудики керноса повторялись еще на Дунае в рудиментарном виде — двух
вогнутых пуговиц на баденских чашах, а у наших курильниц их вовсе нет. Как бы
в доказательство моей гипотезы Наталья Кирилловна Качалова из Эрмитажа
вскоре раскопала на Дону в катакомбе курильницу с крохотными кнопками на
месте дунайских пуговиц.

208 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В Средней Азии четырехугольные сосуды с перегородкой внутри тоже '
есть в катакомбах, а главное — такие сосуды там и в Индии сохранились в быту
до наших дней: из них кормят и поят птиц, принимая, что зто души мертвых.
Ригведа, воспевая главный алтарь между трех огней — священную веди, не
раз отмечает, что «на нее уселись две птицы». Но в самом начале этой
традиции (на керносе III тыс. с Кипра) сидят на краю чаши две фигурки птиц у двух
маленьких сосудиков. Таким образом, хотя эти доказательства (тип катакомбы
и тип курильницы) не проходят по всей череде культур насквозь, из разных
звеньев вяжется цепь, а недостающие звенья наглядно реконструируются.
8. Красная смерть. Третий ряд доказательств преемственности ката-
комбников с индоариями, непосредственно связывающий катакомбы
Причерноморья с историческим индоариями, обильнее других доказательств,
и начнем мы его рассмотрение с красного цвета.
Катакомбные погребения нередко густо посыпаны красной краской,
особенно голова, кисти рук и стопы ног. Было много гаданий о том, что это
символизирует — кровь, огонь или что-либо еще. Но у древних ариев Индии
красный цвет — цвет смерти. Бог смерти Яма одет в красное, в красное обряжали
приговоренного к смертной казни. Красный цвет — и цвет возрождения: до
сих пор при свадьбе и родах арии Индии красят в красный цвет кисти рук,
стопы ног и пробор на голове — и людям, и статуям богов. Это те же места,
на которых мы находим красную краску на костях. Красную краску вообще-то
находят в погребениях многих культур, но в россыпи на костях. Только у ка-
такомбников она сосредоточена на руках, на стопах и на черепе (илл. б)! Это
специфическое распределение было одной из особенностей, поразивших
и озаривших меня — открывших мне глаза.
В некоторых катакомбных могилах красным порошком выведены узоры
на дне (рис. 71). Обычай узорно посыпать земляной пол цветными порошками
сохранился в Индии до сих пор и достиг уровня высокого искусства (мандалы
и ранголи). В катакомбных могилах Средней Азии выложены на дне свастики
из камней. На жертвеных площадках индоарии выкладывают из камней
фигуру птицы. Это та же традиция.
9. Игра в кости. Индоарии были завзятыми игроками в кости: иной раз
проигрывали и жену, и дом, а цари — царство. Выигрывали тоже. Впрочем,
тут уж была не столько игра, сколько ритуал — имитация жеребьевки. Была
и просто азартная игра. В Ригведе есть Гимн Игрока — мольба об
избавлении от пагубной страсти. В упоминавшейся здесь статье, в которой Берзин
и Грантовский высказали первыми догадку о том, что катакомбники — зто

V. Предки ведических ариев
209
«0 04. Г ..^
v#^6l
Элементы узоров чокг и рачголи
индоарии, эти авторы основывались именно на том, что в катакомбах
Причерноморья есть игральные кости и что это необычно для культур
бронзового века. Но вот чего зти авторы еще не знали: у ведийских ариев игральные
кости, судя по описаниям, были не кубические, а четырехгранные, словно
сложенные из двух пирамидок. Именно такая кость найдена в Аламгирпуре
(Индия) и такие же обнаружены в наших катакомбных погребениях,
причем столько наборов (больше дюжины), сколько ни в одной другой культуре
бронзового века.
Это столь важное обстоятельство, что я уделю ему особое внимание —
далее целая глава будет посвящена именно раэбору игры в кости у катакомб-
ников и индоариев Ригведы и исторической Индии.
10. Оружие Индры. Есть подобные доказательства несколько иного
рода. Это соответствия в катакомбной культуре данным языка индоариев.
Так, финно-угры заимствовали у индоариев название шила («ара»). И
действительно, множество бронзовых шильев известно в катакомбных могилах
понтийских степей. В лесостепи их гораздо меньше: они продвигались с юга
на север.
Одно же такое доказательство надо рассмотреть особо.

210 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 72. Ваджра Катакомбные каменные боевые топоры-молоты и крестовидные булавы
(Klejn. 1984, fig 4, Т Б Попова табл IV)
Во многих гимнах Ригведы, в мифах и сказаниях воспевается некое
дубинообразное оружие бога Индры — «ваджра». Как оно выглядело,
индийцы не помнят, изображают его по-разному. Но финно-угры когда-то
заимствовали это слово («васара», «вачара»), и значит оно у одних финно-
угорских народов «молоток», у других — «топор». Действительно, каменные
боевые топоры-молоты обнаруживаются в наших катакомбах (рис. 72). Так
археологи прозвали это оружие из-за их формы: в одну сторону обращено
лезвие, как у топора, в другую — обух, как у молота, в середине — проух
для рукояти.
Индра был богом-громовиком. Каменным же молотом был вооружен
и германский бог-громовик Тор, как, вероятно, и славянский Перун (в народе
каменные молотки, находимые иногда на полях, называют «перуновы
молотки»). Боевым концом у этого оружия было не лезвие, а обух. Об этом говорят
круглые дыры в находимых при раскопках черепах многих европейцев того
времени, дыры, совпадающие по размеру с обухом боевого топора-молота
(рис. 73). Такие дыры долго считались результатами трепанации, но
венгерский антрополог Т. Анда и осетинский врач М. Домба независимо друг от друга
доказали, что это следы ранений.
У катакомбников было еще одно оружие того же назначения — каменная
булава. У некоторых наверший булав есть четыре крестообразно
расположенных выпуклины — как бы четыре обуха. Для нас это другой вид оружия, но,
вероятно, для ариев это была та же ваджра — функционально никаких отличий

V. Предки ведических ариев
211
не было. Тогда понятно,
почему в индийских источниках
упоминаются четыре выступа
ваджры и почему в Древней
Индии этим термином
назывался военный строй,
развернутый во все четыре стороны.
Этим оружием Индра
совершил (в исходном варианте
мифа) свой главный подвиг —
убил демона Вритру, не
дававшего рекам течь. Вритра был
сыном реки Дану, и Дана
протекла через его труп.
Безносый, безрукий, боролся он против Индры,
Тот ударил его ваджрой по затылку...
Холощеный, хотевший стать образцом быка, —
Вритра лежал, разбросанный по разным местам.
Через лежащего таким образом, как разрезанный тростник.
Текут, вздымаясь, воды Ману.
Те, которых Вритра (некогда) сковывал (своим величием), —
У их ног лежал теперь дракон.
Среди неостанавливающихся, неуспокаивающихся
Водяных струй скрыто тело.
(Ригведа, I, 32).
Весь этот результат очень напоминает ситуацию на главной реке
западных катакомбников — Днепре (в древности Данапре): пороги, сквозь
которые струится поток. Само слово «вритра» в переводе означает «запруда».
Но в таком случае миф о победе над Вритрой мог бы получить простейшее
объяснение: не был ли это местный объяснительный (так называемый топо-
зтиологический) миф о происхождении днепровских порогов? (Такое
объяснение уже проскальзывало в науке.) Впоследствии мотив приобрел более
широкий мифологический смысл: дарование вод засушливому краю,
возможно, избавление от зимнего ледостоя, победа над силами зла, — словом,
приобщился к мотиву змееборчества (или, наоборот, мотив демоноборче-
ства применили к объяснению редкого явления природы).
Уж и не знаю, как аттестовать этот экскурс в мифологию ариев: то ли как
еще одно доказательство, то ли как вывод из исследования. Вывод, вероятно,
Рис 73.Трепанированный череп из Приазовья
(по С. Ж. Пустовалову, 2005)

212 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
особенно волнующий тех, кто придерживается религиозных устоев
индуизма — ведь речь идет о заново открытых древнейших святынях.
11. Коронное доказательство. Отвергая «андроновскую гипотезу», я
уже говорил, что для всякой гипотезы о первоначальной культуре индоариев
пробным камнем должно быть: а есть ли схожие памятники на Ближнем
Востоке, в Передней Азии — там, где найдены документы с их именами. «Проблеме
арийцев на Ближнем Востоке, — отметил археолог Г. Н. Курочкин, —
посвящены, как известно, сотни работ. Однако до сих пор никому не удалось, хотя бы
предположительно, показать на археологической карте Передней Азии
памятники, оставленные ариями». Он имел в виду индоариев. Не показал их и он,
хотя подошел близко к решению задачи. Я обязан показать.
Где именно они должны оказаться, в общем известно: не в самом Митанни
(там это чужой язык), а по соседству. То есть не в Верхней Месопотамии, а где-
то в прилегающих к ней степях и полупустынях. Там, откуда арии достигали
и Вавилона, и Палестины. Когда? До XVI в., скорее, на несколько веков раньше.
Вообще-то принято сначала предъявлять прямые доказательства
гипотезы, а потом проводить верификацию и завершать ее коронным,
верифицирующим доказательством (подтверждающим вытекающие из гипотезы
ожидания: если гипотеза верна, то должно быть... и есть...). Так я и поступил
в предварительной научной публикации. Но здесь, коль скоро уж я сообщил
о пробном камне заранее (в разделе 4), пожалуй, удобнее и начать с
коронного доказательства (кстати, канва его изложения пригодится при описании
других доказательств). Итак:
— Да, такие памятники в Передней Азии есть. Вот они.
В Передней Азии выявлено несколько очагов подходящих катакомбных
могильников. Они особенно густо расположены именно там, где, судя по
упомянутым именам и терминам, и должны были находиться когда-то пришлые
индоарии — в Палестине и Финикии, у истоков Евфрата и в Юго-Восточном
Прикаспии.
Первый (по близости к началу движения) очаг — у юго-восточного угла
Каспийского моря. Здесь в 1960-е гг., раскапывая Турень-тепе, главный город
«астрабадского бронзового века» Ирана, французские археологи наткнулись
на скорченные костяки в катакомбных могилах, с местной керамикой,
относящиеся (по радиоуглеродному определению) к последним векам III тыс. до
н. з. По другую сторону р. Атрек, на советской территории, И. Н. Хлопин
раскопал в 1970-е гг. катакомбный могильник в Сумбаре, существовавший с
конца III — первой четверти II тыс. до начала I тыс. до н. з. Те ли это катакомб-
ники, что и в Причерноморье?

V. Предки ведических ариев
213
Во всяком случае, они
происходят от тех.
Неподалеку от Турень-тепе еще до
последней мировой войны
шведская экспедиция
раскопала поселение той же
культуры и того же времени —
Шах-тепе. Часть поселения,
как и в Турень-тепе,
использовалась под могильник.
К сожалению, формы могил
в рушеной земле поселения
как следует установить не
удалось, так что мы не знаем,
была ли могила катакомбной.
Скелеты лежат в той же позе,
что и в катакомбах Турень-
тепе: несильно скорченные,
на боку. В одной из могил
оказались обломки от не
менее трех «костяных» (по
отчету археологов) булавок. Одна
из этих булавок
орнаментирована редким и очень специфичным узором: вкруговую по стержню
проходит ровная косо заштрихованная полоска, а над нею еще несколько так же
заштрихованных полосок, но зигзагообразных. Автор отчета шведский проф.
Туре Арне счел, что орнамент расположен у обломанного конца стержня — он
ошибся: булавка обычно сужалась к головке, в данном случае обломанной.
Я говорю об зтом так уверенно потому, что такие булавки хорошо известны
у нас. Это типичные для ямных и катакомбных могил Приазовья и
Причерноморья «молоточковидные» булавки (рис. 74). Их у нас тоже раньше считали
костяными, но анализы показали, что они сделаны из оленьего рога. Булавок
этих в наших степях найдено несколько сот (рис. 75). Они возникли как
местное подражание бронзовым булавкам, импортировавшимся в степь с
Северного Кавказа. Там головки этих булавок когда-то изображали колесницу или ось
с колесами, потом деградировали до молоточка. Кавказцы, видимо, носили их
в прическе (в могилах они лежат у головы). У степняков, вероятно, не было
таких причесок — булавки стали использовать как амулет на шнурке, свисающий
на грудь (судя по их положению в могиле и окружению — пронизками и т. п.).
Рис. 74. Молоточковидные булавки иэ Закаспия
(Шах-тепе) и степные иэ Сев. Причерноморья
(Klein, 1984. fig 2)

214 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Булавки постепенно становились более короткими; рельефные
изображения змей, извивавшихся по стержням бронзовых булавок, на роговых
превратились в прочерченные вертикальные зигзаги, потом смысл изображений
был забыт, зигзаги стали горизонтальными или распались на ромбические
узоры, потом исчезли вовсе. Проходя эти этапы развития и одновременно
продвигаясь на северо-запад, от Кубани к Днепру, изменявшийся стандарт
булавки отливался в разные типы, распространенные каждый в своем районе.
Булавки, орнаментированные горизонтальными зигзагами, занимают
среднее место в этой линии эволюции. У двух экземпляров — головки в виде
шляпки гвоздя, остальные — молоточками. Район этого типа булавок —
восточнее и севернее Азовского моря, от Кубани и Маныча до Нижнего Дона
и Запорожья. Здесь такие булавки найдены в минимум 7 пунктах, в основном
в восточной части района. Итак, в понтийских степях булавки занимают
определенное место в генетической линии эволюции. А в Азии обломки из Шах-
тепе — изолированная находка. Эту булавку здесь можно было бы считать
импортной, если бы не катакомбы рядом. Если бы не северные черепа.
Как и в Шах-тепе, на Кубани и в Калмыкии этих булавок оказывается по
несколько в могиле. Вот, стало быть, район, из которого катакомбники
двинулись в обход Каспийского моря к степям близ Месопотамии и Палестины.

V. Предки ведических ариев
215
Дата могилы в Шах-тепе установлена Курочкиным: приблизительно
XVII в. до н. з. А мы знаем, что примерно в это время катакомбники были
вытеснены из Северного Причерноморья: в XVII в. там уже другая культура.
А в Передней Азии в XVI в. уже звучат индоарийские имена.
Там-то, в Финикии и Палестине, и зафиксирован их второй очаг. Вообще
на восточном побережье Средиземного моря трудно выделить индоарийские
катакомбы среди прочих, так как катакомбный способ погребения здесь свой,
исконный (развившийся из захоронений в естественных, а затем
искусственно подправленных пещерах). Он существовал здесь по крайней мере с IV тыс.
до н. э. и удерживался еще в железном веке. В финикийском эпосе о Данииле
(табличка найдена в Угарите) Даниил говорит о своем мертвом сыне Ахате:
«Я положу его в пещеру богов земли». В Библии также упоминаются
захоронения в пещерах (Быт., 23.9,25.9,49.31; Иос, 10.27). В пещере Авраам
похоронил жену свою Сарру. В XIII в. до н. э. в катакомбе был погребен царь Библа
Ахирам (могила найдена). Так что история подставила здесь исследователям
западню, замаскировала искомых пришельцев.
Большой катакомбный могильник раскопан экспедицией Кзтлин Кеньон
(Англия) возле древнего Иерихона. В могильнике есть катакомбы второй
половины IV — второй половины III тыс., их немного, и они не очень схожи с
нашими (в одной из них ИЗ черепов). Кеньон считает, что они принадлежали
пришельцам-кочевникам, возможно, семитскому племени амореев.
Но с какого-то момента между 2000 и 1800 гг. наступает резкий перелом.
Появляется масса могил (24В из общего числа 363 относятся к узкому
периоду — столетие или немного больше), в каждой по 1-2 скорченных скелета, на
правом боку, при них — бронзовые кинжалы, горшки, бусы. Вход в камеру
закрыт каменными плитами, за входом — ступенька вниз. В одной группе вместо
нормальных скелетов — кучи костей. Есть группа могил с круглым входным
колодцем, есть — с прямоугольным (рис. 76).
Такие же могильники есть в других местах Палестины (Тель эль-Аджул
или Газа, Мегиддо). Там тоже могилы группируются: с круглым колодцем, с
прямоугольным (такие же разновидности, и тоже обособленные, я раскапывал на
Дону). Есть катакомбные могильники этого типа в Гезере (XV в.), Фаре (втор,
пол. XVIII — перв. пол. XVII вв.). В Гезере, Газе, Фаре и Мегиддо от одного
колодца отходит по несколько камер (на Украине зто тоже встречается, но
редко). Катакомбные могилы есть и в Ливане, при финикийских городах Уга-
рит — Рас Шамра (кон. III тыс.), Библ (XVIII в. и последующие несколько
веков). Есть в Сирии — Тель Ас близ Хан-Шейхна (кон. III — перв. пол. II тыс.).
Кеньон склонна относить и всех этих пришельцев-скотоводов к аморе-
ям, но эти могилы резко отличаются от более ранних. Другие исследователи

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 76. Одна иэ катакомбных могил Палестины из промежуточного периода между ранним
и средним бронзовым веком, ок. рубежа Ш-И тыс. до н. э. (по К. Кепуоп, I960, t. AIIL fig-10)

V. Предки ведических оривв
217
отводят их гиксосам — «царям пустынь», «царям-пастухам», захватившим на
сто с лишним лет Северный Египет в конце Среднего Царства. Но кто были гик-
сосы? Состав гиксосов историки считают пестрым. У некоторых из египетских
царей-гиксосов семитские и хурритские имена. Их главная военная сила —
легкие колесницы. Вряд ли здесь обошлось без индоариев, но, возможно, уже
сильно растворившихся среди хурритов и семитов.
12. Из Палестины в Индию? Растворение и ассимиляция — это ведь
и был конечный удел индоариев в Передней Азии.
Мы видели, что в Передней Азии индоарии появились раньше, чем в
Индии. Естественно, напрашивается вопрос: какой была дальнейшая судьба
именно этих, переднеазиатских индоариев? Те ли это арии, которые потом
оказались в Индии? Или хотя бы: включились ли они в число тех, которые потом
оказались в Индии? Словом, какова судьба первых ариев в Передней Азии?
«Они там и вымерли, и в Индию попасть не могли», — отвечал профессор
И. М.Дьяконов.
«Откуда это видно?» — возражал профессор В. И. Абаев.
Ну, это видно хотя бы из того, что в богатейшей сокровищнице
индийского языка, преданиях, мифологии не сохранилось никаких следов контакта
с Митанни и Египтом. Значит, в Индию пришла другая волна индоариев.
Правда, нельзя всё же сбрасывать со счетов тот факт, что в индийской
мифологии упоминается богатый алчный торговый народ пани, у которого бог
Индра отбирал коров, народ, имевший горные крепости и почитавший
демона Валу. В языках Индии по имени этого народа назывались потом монеты
и торговцы. Но ведь пуни — это восточное название финикийцев (вспомним
пунические войны Рима), их главный бог — действительно Ваал, а
финикийские торговые города процветали в течение всего II тыс. именно на восточном
побережье Средиземного моря. Кстати, хоть письменность в Индии появилась
гораздо позже, очертания букв восходят именно к финикийским.
Некоторые исследователи пошли еще дальше и попытались вывести ин-
доарийские названия богов — Асура (господь, господин, демон) и Марута (бог
ветра и бури) — от имен главных богов Ассирии (Ашшур) и Вавипона (Мардук,
Меродах, отсюда древнееврейское «мордух» — царь). Мол, арии могли
принести эти имена из Месопотамии в Индию.
Но обратное заимствование более вероятно. Слово «Асура» происходит
от арийского же слова «асу» (жизненная сила) и было у ариев еще в
Причерноморье (оно же заимствовано финно-уграми), оно явно принесено с
прародины — ср. также иранское «Ахура» (бог). Марутов в арийской мифологии
было много, такое размножение заимствованного чужого божества непонятно

218 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
(в Вавилоне Мардук стал выступать в разных ипостасях значительно позже).
А индоарийское имя бога ветра (с арийским же суффиксом, придающим
ласкательный оттенок) Марутака (близко к нашему «Мишутка») могло привести
к слову «Мардук».
Это вяжется с общим направлением заимствований: ведь это передне-
азиатские цари и вельможи получали арийские имена, а не наоборот. И
Ашшур, и Мардук — покровители растущих и агрессивных городов — новые
боги, вторгшиеся в традиционные семитские религиозные системы и
потеснившие старых богов с распределенными среди них функциями управления
миром. Не было ли так, что оба города — Ашшур и Вавилон — заимствовали
богов у воинственных пришельцев вместе с колесницами и новыми способами
ведения войны? Бог Марутака засвидетельствован и у хеттов.
Такие догадки высказывались, но натолкнулись на возражения.
Слово «Ашшур» засвидетельствовано в письменных источниках Месопотамии
с III тыс. (письменные же упоминания индоарийских слов и имен на
Переднем Востоке относятся только к сер. II тыс.), а город возник еще раньше —
в IV тыс. Маруты — второстепенные божества в индоарийском пантеоне.
Отчего бы царям Вавилона не выбрать бога посильнее? Что же касается
хеттского Марутаки, то он, конечно, связан с индоарийскими Марутами, но, может
быть, просто через общее там и тут индоевропейское наследие, как и с
латинским Марсом (в косвенных падежах виден корень Март-).
Тем не менее, подозрение на индоарийское происхождение этих богов
остается. Археологически индоарии — как катакомбники —
документируются в Передней Азии именно с последних веков III тыс. Древние религиозные
предпочтения не всегда были мотивированы в понятной нам логике. Пантеон
же хеттов славился своей гостеприимностью. Но подозрение — это только
подозрение.
И вовсе странная вещь: среди народов, с которыми когда-то
взаимодействовали арии, в Ригведе упоминаются «турваша» и «бхригу», а в более
поздних источниках — «пуластья». Но «таруйша», «турусы» — это
восточное название троянцев. Бригами, по Геродоту, назывались фригийцы, когда
они жили еще не в Малой Азии, а на Балканах. А «пуласату» — это восточное
звучание имени филистимлян, по которым названа Палестина — то есть это
дунайские племена, захватившие Палестину и Крит, хозяйничавшие в Греции
послемикенского времени и известные позднейшим грекам под именем
пеласгов (ошибка писцов — от первоначального пеласти). Все это те «народы
моря», которые в XIII в. до н. э. беспокоили Египет. Но в XIII в. индоарии
были уже в Индии. Когда же и где они узнали троянцев? Некоторые индийские
историки не сомневаются в том, что это именно народы Передней Азии. Ну,

V. Предки ведических ариев
219
европейские индологи обычно считают это полудилетантскими увлечениями
патриотов Индии, готовых расширить связи своих предков до всей эйкумены.
Но меня не оставляет ощущение, что это не просто случайные звуковые
совпадения, а реальность некоторых я могу и доказать.
Итак, мы убедились в наличии катакомбных могильников, схожих с
причерноморскими, там, где им положено быть для объяснения языковых следов,
оказавшихся в Митанни, Вавилоне, Палестине и у хеттов. Но в Передней Азии
есть еще два района с катакомбными могильниками бронзового века: один —
не так уж далеко от Индии, другой — от Кубани. Первый район — это Сеистан
на пограничье Ирана и Южного Афганистана, где итальянские археологи
раскопали катакомбный могильник ок. сер. I тыс. до н. з. при древнем поселении
Шахри-Сохте. Второй район — Армения, где более поздние катакомбные
могилы обнаружены в местностях Норабац (перв. пол. II тыс.) и Артик (XIV—XII вв).
Пока неясно, откуда и кем принесен в эти два района катакомбный
способ погребения. Ясно лишь, что катакомбных могильников бронзового века
на Ближнем Востоке немало и что по крайней мере часть из них устроена
пришельцами с севера, а не является прямым продолжением местной традиции
Леванта. Что и требовалось доказать.
13. Цепная реакция. Очень интересны и отдаленные следствия из ин-
доарийской атрибуции катакомбников.
Прежде всего, до сих пор на исторической территории Российской
империи и СССР (ныне это СНГ) мы не имели надежных определений языков
и народов глубже начала I тыс. до н. з. — скифы, урарту, массагеты... Уже
киммерийцы очень туманны. Теперь одним рывком мы продвинулись в глубь
веков более, чем на тысячу лет! Зная, где и кто были в это время индоа-
рии, мы приближаемся к возможности распутать весь узел происхождения
индоевропейцев.
В Индии от индоариев сохранилась до наших дней богатейшая
сокровищница информации об их далеком прошлом, заключенная в их языке и
мифологии. В том числе информация об их древних соседях. А соседи и связи
катакомбников хорошо известны археологам. Теперь мы можем заняться
подысканием реальных соответствий словесным образам и связям. Предстоит цепная
реакция открытий.
Катакомбная культура получила многое от пришельцев с запада:
катакомбу, курильницу, каменные боевые топоры, орнаментацию керамики, — но
немало унаследовала и от своей предшественницы в степях — ямной
культуры: курган, красную охру в могилах, повозку, металл. Вероятно, и язык. В
таком случае очень правдоподобно предположение Н. Я. Мерперта, что ямная

220 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
культура — это общие предки ариев, то есть арии до разделения на индо-
ариев и праиранцев. Но ямная культура выросла отчасти в сфере воздействия
воинственной усатовской культуры, корни которой частью уходят в
Центральную Европу и связаны с мегалитами Западной Европы. Не отсюда ли общая
терминология власти, военного дела и культа у кельтов, самых западных из
индоевропейцев, и ариев — самых восточных? Ее нередко возводят к общему
наследию индоевропейцев, но ведь не у всех индоевропейских народов она
есть! Да, судьба разбросала этих родичей на противоположные концы
региона. Возможно, что и в исходном очаге они были крайними с разных сторон. Но
значит ли это, что пракельты и праарии не встречались при передвижениях?
Классическая для лингвистики концепция генеалогического древа
основывалась на гипотезе о простом радиальном — прямыми путями —
расселении родственных народов из одного центра и постепенном дроблении их
языков. Как я уже отмечал в первой главе, выяснение сложной и прихотливой
истории отдельных ветвей индоевропейского древа, их перемещений,
взаимодействий, разделений и слияний превращает это древо в совершенно иную
фигуру — в нечто вроде дельты реки. А это представление (дельта-концепция)
требует изменения методики лингвистических реконструкций.
Современная ареальная лингвистика, изучающая древние языковые
контакты, отрицает концепцию древа, но отвергает заодно и значительные
перемещения народов вообще, признавая лишь взаимовлияние соседних
языков с выработкой общих нововведений. А между тем история знает «полные
опасностей великие переселения народов» (так их называл Маркс). При этом
мигранты переносили на другой край ойкумены свою лексику и вливали ее
в противоположный рукав дельты.
Так, тохары, в неолите (позднем каменном веке) — западные соседи
германцев и балто-славян, ушли к границам Китая и унесли туда слово «кум»
(приходи), «ак» (наше «око», немецкое «ауге»), «цтвер» (четыре, сравни
«четверо») и т. д. По дороге некоторые их этих слов подмешались в местные языки,
запутав картину.
На шахматной доске прошлого гроссмейстер истории не всегда двигал
народы, как пешки, — по прямой, с клеточки на клеточку. Он ходил конем
и ферзем, применял рокировку и часто снимал фигуры. Не надо обманываться
простотой ситуации в эндшпиле, когда на доске всего несколько фигур и так
заманчиво связать их размещение с тем или иным известным из теории
дебютом. Ведь главная игра развертывалась в миттельшпиле и шла на всей доске.
Но вернемся к конкретным выводам.
В последнее время появились книги и статьи о родстве индоариев со
славянами, приводились общие корнесловы — свара, сваха, деверь (девар),

V. Предки ведических ариев
221
хорошо (харша) и др. Но это родство относится ко времени, гораздо более
отдаленному от нас, чем катакомбная культура, — ко времени
общеиндоевропейского единства и его распада. Видимо, самое позднее — к V-IV тыс. до
н. э. [скорее, намного раньше]. А вот взаимных заимствований, которые бы
говорили о более поздних тесных контактах — таких, как с финно-уграми, —
в языках индоариев и славян нет. Значит, в III тыс. до н. з. славян поблизости
от катакомбной культуры не было. Не было еще славян на Днепре. [То есть
славяне тогда сидели поодаль от Украины — вопреки концепции акад. Б. А.
Рыбакова.] Это важный вывод для решения проблемы славянского этногенеза.
Очень тесные контакты, однако, у индоариев были с некоторыми
другими индоевропейскими народами. Контакты, говорящие о продолжении
общего обитания после распада индоевропейской общности, то есть о более
тесном родстве. С какими же это народами? Оказывается, с греками. И не только
языковые связи, но и культовые. Две собаки бога смерти носили у индоариев
имена Шарбара (Карбара) и Удумбала. Но ведь индийский Шарбара-Карбара
(«Пестрый») — это греческий Кербер (Цербер), стерегущий мертвых! У ариев
собак две, у греков Цербер — трехглавый. Греческим кентаврам — полулюдям-
полуконям, изощренным в любви и искусствах, — соответствуют у индоариев
зверовидные гандхарвы — небесные певцы и искусные любовники, а также
киннары — полулюди-полукони. И так далее (список соответствий очень
длинный, и далее мы им займемся). Кроме греков, по данным языка, где-то
поблизости от индоариев в это время находились предки хеттов, потом ушедших
в Малую Азию, и предки армян. Мы знаем также — по раскопкам, — с какими
своими соседями катакомбная культура имела тесные связи. Это
северокавказская культура и ее предшественница — новосвободненская, это полтав-
кинская и срубная культуры в Нижнем Поволжье и другие. Кто тут прагреки,
кто праиранцы, кто праарии? Впрочем, греческий вклад мог быть принесен
и с запада... Кроме греков, по тем же данным, где-то поблизости от индоариев
находились фракийцы, фригийцы и предки армян.
Мы знаем ближайших соседей катакомбной культуры, с которыми у нее
были тесные связи — контактные или генетические, — археологически
документированные. Это северокавкаэская культура и ее предшественница —
новосвободненская, это полтавкинская и срубная культуры и другие. Кто из
них греки, кто фракийцы, кто фригийцы, кто армяне?
В мифологии индоариев сохранилось много названий древних соседей,
представленных то в виде реальных народов, хотя и полусказочных, то в виде
разных категорий демонов. Скажем, на юге (от катакомбников?) жили демоны-
«пишачи». Не те ли это кавказцы, кого античные авторы называли псессами,
предки абызгов-абхазов? До сих пор есть на Северо-Западном Кавказе река

222 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Пшиш. На востоке, за ведийской Расой, жили демоны-«ракшасы». Не предки
ли это рокс-аланов? Может быть, среди других названий есть и древнейшее
имя хеттов? Ведь хеттами они стали называться только в Малой Азии, по своим
предшественникам.
Открытия потому и открытия, что они не столько закрывают белые пятна,
сколько открывают черные дыры Вселенной и времени. Ставят новые вопросы.

VI. Птицы, собаки
и погребальные костры

— Почему православие не разрешает кремацию???
Ведь тело после смерти уже не важно,
важна ведь только душа... Елена.
— После грехопадения Бог сказал Адаму:
«Земля еси в землю отыдеши» (Бытие 3,19)....
А кремация, то есть сожжение, напоминает вечный огонь,
от которого да избавит нас Господь. Игумен Алексий.
Епархиальные ведомости, Владивосток, 13 янв. 2007.

Рис. 77. Танцующие (борющиеся) человечки на
памятниках бронзового века (по А. А. Формозову. 1970)
1 — стела из Казанков; г — стела из Ак-Чокрака;
3 — стела из Мореля; 4 — бронзовые вилы из
Новосвободной; 5 — стела из Бахчи-Эли
1. Враждующие
братья. Есть любопытные
археологические находки
парных фигурок из бронзы или
нарисованных на плоскости
(рис. 77). Фигурки
изображенных человечков борются
насмерть, но древний миф
подсказывает, что
принадлежат они братьям-близнецам.
Я еще буду подробнее о них
рассказывать дальше. А
сейчас вспомнил о них потому,
что индоарийский и иранский
пранароды очень напоминают
этих близнецов.
Родство языков в одном
отношении обманчиво. Все
специалисты (языковеды-
иранисты, языковеды-индологи)
единодушно убеждены, что
незадолго (за несколько
веков) до создания Ригведы
и Авесты древние индоарии
и древние иранцы
разговаривали на одном языке:

226 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
авестийский и ведический языки очень уж близки друг другу. Примерно как
русский и украинский.
Но, во-первых, русский и украинский существуют уже не менее
полутысячи лет. Во-вторых, Авеста намного моложе Ригведы — не меньше, чем на
полтысячи лет, стало быть, речь Ригведы звучала уже полтысячи лет до
времени, когда они стали звучать одновременно, а и с того времени прошло сколько-
то веков. Наконец, по археологическим данным, за зтими обоими народами, за
каждым из них, ко времени их появления в Индии и Иране лежат тысячелетия
раздельного существования.
Значит, приходится считаться с тем, что священные тексты могут быть
очень консервативны, что древние языки, возможно, изменялись гораздо
медленнее, чем современные, что история в прошлом развертывалась гораздо
медлительнее, чем она течет сейчас. То есть что не только глоттохронология
Суодеша, но и наша интуиция, основанная на современном опыте,
омолаживает возраст языков, придвигая к современности время их разделения. А на
деле близкие родственники существовали тысячелетиями, сохраняя в
разделении языковую близость, но соблюдая дистанцию в идеологии, географии
и политических отношениях.
Английский язык США отличается от британского лишь легкими
диалектными особенностями, но это один язык, хотя народы уже полтысячи лет
существуют раздельно, и вот уже три века, как развод оформлен политически.
Немецкий язык Австрии практически неотличим от немецкого языка
Германии, хотя Вена и Берлин вот уже триста лет управляют разными территориями,
а центры притяжения — прусский и австрийский — сложились много раньше.
Война Пруссии с Австрией в середине XIX в. никого не удивила.
Русские и поляки — славянские народы, но их языковое родство не
делало их постоянными союзниками, скорее наоборот — усиливало
соперничество. Неоднократно Россия заключала союзы с немцами против поляков для
раздела Польши. Войн русских с Польшей не перечесть. Однажды поляки
захватили Москву; бывало не раз, что русские овладевали Варшавой и
оставались в ней надолго. Национальный праздник России ныне установлен в день
избавления от польского владычества. А в Польше отмечают как
освобождение от немецкой оккупации, так и достижение независимости от России. В
национальном гимне поляки солидаризируются с походом Наполеона на Россию.
В зтом плане и нужно рассматривать длительное сосуществование
иранцев с индоариями. Они вовсе не были естественными союзниками, скорее
конкурентами. Язык долго сближал их, но религия и военно-властные
структуры разделяли. Дэвы для индоариев были богами, асуры — злыми
демонами. Для иранцев — наоборот: ахура (иранское соответствие асуре) означало

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
227
божество, а дайв — злого демона. Коренным образом различались их
эсхатологические концепции (представления о загробном мире, из которых
исходили погребальные обряды). Иранцы считали мертвое тело сакрально
нечистым, скверным, поэтому живым нужно было от него избавиться, всячески
предохраняясь, а также нужно было не допустить его соприкосновения со
священными чистыми стихиями — землей, огнем и водой. Индоарии,
наоборот, проявляли заботу о мертвом в его телесном воплощении, о его загробном
существовании. Веря в связь души с телом, они старались воссоединить тело
с землей, обеспечить ему хороший прием в земле, а огонь использовали как
средство воссоединения умершего с богами.
Каждая из эсхатологических концепций могла использовать для своих
целей разные средства (скажем, предохранять стихии от осквернения
мертвым телом можно было, помещая его в каменный ящик, а можно — скармливая
птицам и собакам), но цели оставались одними и теми же на протяжении
тысячелетий. И опознавательными для каждого из этих народов.
Возможно и иное объяснение обеих традиций (или, быть может, их
позднейшее перетолкование). В основе каждой лежит стремление обеспечить
продолжение жизни душ, их новые воплощения. Но в индоарийской традиции
это достигалось через воссоединение с землей, из которой потом все живое
вырастает, а в иранской традиции — через священных животных,
поглощавших души, чтобы передать их новорожденным.
2. Что говорил Заратуштра. Древнейшие священные тексты иранцев
составляют сборник Авеста, аналогичный Ведам индоариев. Это очень
пёстрый сборник гимнов богам, молитв, описаний ритуала и заклинаний против
злых духов. Многие песнопения противоречат друг другу. Очевидно, что они
составлялись в разное время разными людьми. Очень древнее ядро Авесты
(Гаты) связано с деятельностью пророка Заратуштры («Обладающего старым
верблюдом» или «золотистым верблюдом») из рода Спитамы. Из некоторых
гимнов можно извлечь сведения о нем: получив божье откровение, стал
проповедовать свое учение, долго был гоним, потом царь Виштаспа признал его,
но в конце концов пророк был убит.
Весьма далеко — в античной традиции греков —сохранились знания
о нем. Имя этого пророка (греки его звали Зороастром) знал Платон, а учение
пророка повлияло на Пифагора и Анаксимандра, то есть на греческих
философов VI в. до н. э. Примерно о том же времени говорят персидские
источники — жил за 258 лет до Искандера, т. е. Александра Македонского (IV в.),
стало быть, в VII в. до н. э. Но это сведения косвенные, ненадежные. А
подтвердить это данными из самой Авесты не получается. Авеста составлена на

228 Лев Клейн ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
особом жреческом диалекте древнеиранского — на диалекте, на котором ни
один народ не разговаривал. Это были тайные тексты для узкого круга
посвященных. Последователи пророка составляли нечто типа секты, у которой
были временные успехи, а были периоды гонений и преследований. И жизнь
Заратуштры была искусственно мифологизирована, реальные подробности
старательно приведены к обобщенному идеалу, так что их можно привязать
к разным эпохам (М. Бойс датирует его даже между 1500 и 1200 гг. до н. э.).
В Авесте упоминаются как принявшие учение области Сугд (Согдиана),
Бахди (Бактрия), Мару (Мерв), Арея и Систан и др. — все области восточно-
иранские. Но исторические данные о расцвете зороастризма поставляют как
раз западноиранские области: Мидия и Персия. Ахеменидские цари Ирана
приняли зороастризм. Царь Камбиз был женат на своей сестре Атоссе (это
имя дочери Виштаспы, покровителя Заратуштры), а сменивший Камбиза
Дарий I был сыном Гистаспа (по имени совпадающего с Виштаспой), так что есть
всё-таки дополнительные данные за датировку деятельности пророка VI в.
Но ни язык Авесты, ни ее географические упоминания с этим не согласуются,
и в надписях ахеменидских царей, полных почитанием «Ахурамазды»,
совершенно не упоминается сам пророк Заратуштра. Поэтому многие (в их числе
Э. А. Грантовский) полагают, что монотеистические тенденции возобладали
в религии иранцев до Заратуштры, в этом виде и пришли в Персию, а
Заратуштра лишь возглавил восточноиранскую секту этой новой религии.
Заратуштра отвергал огнепоклонничество и жертвы Митре, а в религиозной практике
зороастрийцев они процветали. До наших дней в живом употреблении
зороастризм сохранился лишь у парсов в Индии (иранцев бежавших от ислама) и у
маленькой народности гебров в Иране.
Суть зороастризма — в столь радикальном подчинении всех богов
верховному богу Ахуре Мазде («Господу Мудрости»), что религия становится монотеи-
стичной, как иудаизм или христианство. Все остальные боги становятся эмана-
циями (воплощениями) верховного бога или его слугами и помощниками —
вроде христианских ангелов. Основных вместе с Маздой семь, они придуманы,
имена их — это отвлеченные понятия («Добрая мысль», «Лучшая правда» и т. п.).
К ним применялось слово «спэнта» — 'сильный', 'мощный', 'способный помочь',
оно позже превратилось в 'святой' (у славян это родственное иранскому слово
и звучало схоже — польск. swi^ty [сьвеиты], русск. «святой»). Ниже их — боги-
помощники: язаты. В числе этих второстепенных богов наиболее влиятелен
Митра, бог договора, чье имя в парфянское время стало произноситься как Михра,
Михр (заимствованное в язык славян, оно превратилось в слово «мир»).
Культ предков сведен до минимума, а усилено почитание священного огня.
Мертвое же тело считается ритуально нечистым, и от него нужно избавиться,

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
229
предохраняя от него боготворимые чистые стихии — землю, воду и огонь.
Поэтому его выставляли на каменные площадки или в «башни молчания» —
«дахмы», где плоть пожирали хищные животные и птицы. Заратуштра вопрошал
бога: «Создатель! Куда должны мы выносить тела покойников, о Ахура Мазда,
и куда должны мы их класть? На это ответил Ахура Мазда: На самые высокие
местности, о святой Заратуштра, где их скорее заметят пожирающие падаль
собаки и пожирающие падаль птицы» (Видевдат VI, 92-94). После того как собаки
или птицы объели мясо, а дождевая вода омыла кости (Вд. V, 15-20), они
становились незагрязняющими (Вд. VIII, 33-34). Чистые кости нужно было собрать
и поместить в костехранилище —уздана (Вд. VI, 49-51). Более поздний термин:
«астодан» (по-гречески «оссуарий») (рис. 7В).
Византийский автор Агафий в сочинении «0 царствовании Юстиниана» (II,
23) сообщает, что в сасанидском Иране тело умершего выносят за город для
растерзания зверями и птицами. Если собаки или птицы быстро растерзают
труп, значит душа покойника ушла в рай, если медленно — судьба ее
плачевна. 0 каспиях Страбон (XI, 9. 3,8) рассказывает нечто похожее: выбросив
покойника, они «издали наблюдают за трупом: если он стащен с носилок
птицами, то покойник считается блаженным; если дикими зверями или собаками, то
менее блаженным; если же не будет стащен никем, то считается несчастным».
0 бактрийцах Страбон (XI, 11,3) сообщает, ссылаясь на Онесикрита,
побывавшего у них: «лица, сделавшиеся негодными по старости или по причине болезни,
выбрасываются у них живыми на съедение собакам, нарочно для этой цели
содержимым; на туземном языке собаки эти называются могильщиками». То же
самое рассказывает Цицерон в «Тускуланских беседах» (1,45,108) о гирканцах,
присовокупляя, что общественные собаки содержатся только для бедных, а
богатые воспитывают для этого собственных собак благородной породы.
Рис. 78. Оссуарии-астоданы из Байрам-алинского некрополя (по Ю. А. Раппопорту, 1971)

230
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Система дуалистична: большое значение получает и противник бога —
Ангра Маинью (Ариман, «Злой Дух»), аналог дьявола: все зло в мире от него.
Он повелевает дэвами, а к числу этих злых духов отнесены и боги индоариев
Индра и Насатьи (по-ирански Нахатьи). «Оба Духа, которые уже изначально
в сновидении были подобны близнецам, и поныне пребывают во всех
мыслях, словах и делах, суть Добро и Зло» (Ясна, 30, 3). У всякого человека есть
выбор — совершать поступки в угоду добру или злу. Но после смерти душу
ожидает суд, отправляющий в ад или благоуханный сад (позже из
персидского слова «парадайза» 'сад' образовалось в греческом и многих других языках
слово «парадиз» — 'рай'). Решение суда теперь зависит не от
жертвоприношений, которыми человек задаривал богов, обеспечивая свою благую участь,
а от праведных поступков. Бедняки провозглашены более близкими к раю,
чем богачи. Кровавые жертвоприношения вообще отвергнуты.
Нетрудно заметить, что эта система очень схожа с иудаизмом и
христианством. Схожа она настолько, что встает вопрос о влиянии одной на другую
или другие. Что зороастризм повлиял на христианство, несомненно. Дуализм
бога и дьявола — оттуда, оттуда же социальный популизм: предпочтение
бедных перед богатыми. Но с иудаизмом они возникли почти одновременно. Одни
считают, что это зороастризм повлиял на иудаизм (возможно, при
проникновении ариев в страны Леванта). Другие возражают: проникали столь глубоко
и рано лишь индоарии, а не иранцы, к тому же у Моисея был другой образец
для подражания — египетская реформа Эхнатона в XIV в. до н. э. Да и вообще
монотеизм в среде индоевропейцев — аномалия. Поэтому считают, что это
иудаизм повлиял на возникновение зороастризма.
Что бы ни было внешним воздействием, имелись в иранском обществе
и внутренние стимулы для монотеизма. Таким внутренним фактором
постоянного действия было соперничество жреческих кланов разных божеств,
стремившихся возвысить своего бога за счет подавления других (такое
видно и в Ригведе 4, 42: спор Индры и Варуны о превосходстве). Однако до
поры до времени это сдерживалось общими первобытными
представлениями о нормах жизни, возводившими в закон равенство и дележку. Как только
имущественное неравенство породило иные социальные нормы, и
правление выборных органов сменилось монархическим, стало возможным и
возвышение одного бога. В Авесте постоянно подчеркивается благостность
оседлого земледельческого хозяйствования и отвратительность кочевания
и грабежа. «Я отвергаю грабеж и угон скота, ущерб и разрушение домов
поклонников Мазды». Такая идеология не могла возникнуть в среде
степных кочевников, это явно уже регион оседлого земледелия и время классов
и государств.

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
231
3. Арьянэм Вэджо и бобрихи. На этом основании некоторые солидные
ученые (К. Янг, Ж. Дейе, Р. Дайсон, И. Н. Хлопин) предположили, что
иранцы и сформировались как народность в регионе оседлого земледельческого
хозяйства. Они связывали иранцев с распространением расписной керамики
или серой лощеной керамики в Иране и Средней Азии, с поливным
земледелием и большими долговременными поселениями сырцового кирпича, от
разрушения которых остались телли — глиняные холмы с обильным накоплением
культурных остатков.
Эти ученые связывали с такими местами «Арьянэм Вэджо» — блаженную
'страну ариев'. Понятие это не известно Ригведе (позже в индийской
мифологии появилось аналогичное понятие «Арьяварта»), а Авеста помещает эту
прародину где-то на севере.
Э. А. Грантовский и И. Н. Медведская показали, что серая лощеная
керамика никак не может быть иранской, потому что она распространилась по
Древнему Востоку значительно раньше. А Е. Е. Кузьмина перебрала все
особенности праиранской культуры, как она предстает по праязыку, и показала,
что ее никак нельзя связывать с оседлым образом жизни, поливным
земледелием и большими долговременными поселениями. Язык и фольклор рисуют
совершенно другую культуру: скотоводческое, в основном, хозяйство,
подвижной, полукочевой быт, легкие жилища типа юрты. Это не земледельческие
цивилизации Ближнего Востока и Средней Азии, а степные культуры
Казахстана и понтокаспийский степей. В жизни ариев, несомненно, был период,
когда они занимались только скотоводством: в праарийском языке была
утрачена индоевропейская терминология земледелия (в других индоевропейских
языках термины земледелия сформированы из одних и тех же старых
индоевропейских корней, а в арийских — нет). По мифу, орудия, полученные перво-
человеком Йимой, были пастушеские: стрекало (или кнут) и золотой рожок.
В Средней Азии вообще нет смысла помещать прародину иранцев хотя
бы потому, что в Авесте бобер считается священным животным, культовым
животным богини Ардвисуры-Анахиты. В Авесте она описывается как одетая
в шубу иэ 30 шкур самок бобра, «четырежды родивших, когда они шерстистей,
когда их гуще мех...» («Ардвисур-яшт», 129). Вендидад (фархад 14) под
страхом тяжкого наказания запрещает убивать самцов бобра. Но бобер никогда не
жил на берегах Амударьи и Сырдарьи. Ареал бобра — зона лиственных лесов,
он водился на поймах Волги, есть сведения о его обитании в Иране и Турции,
но не в Средней Азии. Видимо, прародина иранцев севернее.
Кузьмина особенно выдвигала на роль праиранской андроновскую
культуру казахстанских степей, изучению которой она посвятила большую
часть своей жизни. Подобно катакомбной, это, собственно, не одна культура.

232 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
а несколько схожих культур — алакульская, федоровская и другие. Известны
эти культуры больше всего по погребениям: скорченные костяки в каменных
ящиках или остатки сожжения. При них керамика с прочерченным
орнаментом, напоминающим ковровый, иногда бронзовое оружие. Раскопаны и
остатки недолговременных поселений. Эта культура соответствует тому быту,
который вырисовывался по языковым данным, так что похоже, что она
действительно иранская. Но похожи были и данные других степных культур —
срубной, катакомбной.
Кузьмина настолько увлеклась этой культурой, что стала считать ее не
только иранской, но и индоарийской или праарийской вообще. Между тем,
нужно определить: то ли протоиранцы шире, чем андроновская культура
(охватывают и другие культуры), то ли это культуры, принадлежавшие
родственным народностям ариев. Катакомбные, как мы видели, скорее всего,
индоиранские, по крайней мере некоторые. Но кроме индоариев и иранцев
существововали и другие арийские группы населения, от которых остались
отдельные языки в горах на севере Индии (дарды, кафиры) или ничего не
осталось. Ряд археологических культур мог принадлежать им. Высказывалось
даже мнение, что такой группе принадлежит и андроновская общность, а про-
тоиранцев и протоиндоариев нужно искать в других культурах.
Еще одно осложнение выявилось в последние десятилетия XX в.,
когда удачливый московский археолог Виктор Иванович Сарианиди раскопал
в Маргиане-Маргуше (Северный Афганистан) огромный дворец с могильником
конца III — первых веков II тыс. до н. э. (Гонур-депе), а вокруг — еще целый
ряд памятников того же времени. Он назвал все это Бактрийско-маргианским
археологическим комплексом, или Бактрийско-маргианской
археологической культурой (БМАК). Сарианиди отметил в ней ряд протозороастрийских
черт, упомянутых в Авесте. Есть там забота о чистоте огня и золы, есть кости,
освобожденные от плоти перед захоронением, есть захоронения «нечистых»
(т. е. людей с патологией) в особо обожженных могилах. Все это на тысячу лет
раньше прихода на юг андроновской культуры и на несколько веков раньше
ее образования. Неужто все-таки верна идея о земледельческом очаге ирани-
зации? Так и считает Сарианиди. Звучит очень убедительно. Даже ярый
противник иранской атрибуции протогородской цивилизации Б. А. Литвинский
заколебался.
Однако, во-первых, Гонур и вся БМАК — это северный отрог
земледельческой протогородской цивилизации, погруженный в пастушеское окружение,
так что здесь могло сказаться раннее воздействие степных скотоводов. Во-
вторых, Сарианиди отметил в Гонуре также индоарийские черты — следы аш-
вамедхи (погребение жеребенка с отсеченными головой и хвостом). Ритуалы,

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
233
обнаруженные «в стране Маргуш», не восходят к основным традициям Ригве-
ды и ранней Авесты (ранних авестийских Яштов), а скорее связаны с
жреческими культами, описанными авестийским Видевдатом. Они могли иметь
независимое происхождение. Так что в Гонуре, возможно, налицо результаты не
ранней иранизации, а ранней ариизации земледельцев.
4. Ахуры против дайвов. Хотя есть общие арийские (индоиранские)
свойства, но у иранцев и индоариев есть и особенности языковые и
культурные, и они уходят в глубокую древность. Для целей сопоставления иранских
религиозных представлений с индоарийскими не столь важен зороастризм
и даже вообще превознесение Ахуры Мазды, сколько те представления,
которые сохранились в Авесте от предшествующей религии, ускользнув от
реформы Заратуштры и ему подобных. Эти более ранние представления иногда
объединяют под названием маздаизма, хотя в иной классификации
маздаизмом именуют как раз взгляды последователей Зороастра, потому что именно
в зороастризме и других монотеистических направлениях роль Ахуры Мазды
главная.
Дореформенную религию, пожалуй, стоило бы называть «ахуризмом». До
реформы Заратуштры и до религии Ахуры Мазды у иранцев было многобожие,
а от индоарийского оно отличалось прежде всего тем, что боги назывались
ахурами, а злые духи — дайвами. В Индии — наоборот: асуры в ранних частях
Ригведы почитались, хотя и меньше, а позже стали злыми духами, хотя есть
и значение 'господь. Дэви же в Индии — бог, и это первоначальное название,
от индоевропейского корня, означавшего дневное сияние. Отличало от
Ригведы еще многое:
а) наличие воинственного женского божества Анахиты Ардвисуры —
покровительницы царской династии;
б) возникновение мира из огня и воды (у индоариев — из тьмы и воды);
в) постоянные каменные алтари (в Индии фигурные алтари воздвигались
всякий раз на новом месте),
г) способ жертвоприношения — жертву убивают ударом по голове (ин-
доарии же душат), жертвенное мясо варят (в Индии же поджаривают на огне);
д) о различии в отношении к покойникам (иранское — как к скверне) я
уже говорил.
Всё это настолько впечатлило Л. А. Лелекова, что он предположил
изначально раздельное существование иранцев и индоариев — то есть решил, что
не было арийского (индоиранского) пранарода и праязыка. Он присоединился
к Бонфанте, Пизани и другим, отрицавшими модель родословного древа, и в
частности применительно к индоариям и иранцам.

234 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Это можно только, если закрывать глаза на весомые общие признаки тех
и других не только в языке, но и в мифологии. У тех и других культ предков
был даже более значим, чем почитание богов. Заратуштра так яростно
выступал против культа предков именно потому, что этот культ у иранцев был очень
значим. Имена основных богов у обеих ветвей ариев те же самые.
Двоица Митра и Варуна заправляют у ариев многими делами. Митру М. Бойс
считает первоначально богом договора (производя имя от корнеслова «мей»
'менять'), а Варуну — богом клятвы и обязательств (от корнеслова «вер»
'связывать'). В ордалиях (испытаниях божьим судом) оба они карали за нарушение
клятв и договоров, Варуна — водой, а Митра — огнем. Варуна, соответственно,
распоряжался водами, а Митра — огнем. Вселенной заправляли они двое,
причем Варуна правил природой, а Митра — обществом. При введении
единобожия Ахура Мазда узурпировал все. Поскольку Митра сохранился в Авесте как
скромный напарник Ахуры Мазды, Э. Херцфельд предположил, что, скорее
всего, под Ахурой Маздой скрывается Варуна, чье имя было табуировано. Тем более
что он выступает в Индии как породитель семерых Адитьев, а в Авесте есть семь
эманации Ахуры Мазды — Амеша Спэнта. Среди этих семи имеется у индоариев
бог Бхага, у иранцев он называется «Багха». Значение этого слова —
'распределяющий (блага)'. Заимствованное у иранцев славянами оно дало наше «богъ»,
первоначально еще очень связанное с благами (это видно в производных
словах «богатый», «убогий» — с древним отрицательным суффиксом у-).
Первый смертный и первый царь на земле, правящий ныне в царстве
мертвых: Яма — у индоариев, Йима — у иранцев. У тех и других есть миф об
инцесте Ямы/Йимы с сестрой. Души мертвых должны переправляться через реку
по мосту (авест. Чинвато-пэрэру — 'переход-разлучатель'), за которым —
царство мертвых, где все они обитают. Очень схожи ритуалы приношения богам
галлюциногенного (одурманивающего) напитка из особого растения — сомы
у индоариев, хаомы — у иранцев. Напиток принесла людям с горы чудесная
птица, называемая у индоариев Шьена, у иранцев Саена — («Саена-мрига» Хаена-
птица' превратилась позже в «Сэнмурв»). Врагом напитка выступает у
индоариев стрелок Кришана, у иранцев — Крисани. Учредителем ритуала у индоариев
считался первожрец Вивасват, отец Йимы, у иранцев — Вивахвант. Моча коровы
служила для омовения при ритуальном очищении у тех и других. У индоариев
потому, что корова — священное животное, а у иранцев еще и потому, что воду
нужно предохранять от соприкосновения с грязными вещами и телами.
Победитель демона Вритры в Индии — Вритрахан, в Авесте бог победы — Вэртрагна.
Зороастрийцы особенно свято блюли ритуальную чистоту и почитали
чистых животных — собаку, корову, ежа и овцу. Грехом считалось ранить или
плохо покормить собаку. Соблюдался обряд «сагдид» — присутствие собаки при

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
235
умирающем. Собака должна была съесть кусок хлеба с груди умершего.
Особенно пригодна для этих функций «четырехглазая» собака — с пятнами над
глазами: предполагалось, что она лучше видит злых духов. По мифологии две собаки
встречали умершего у моста Чинват. Это, конечно, не изобретения Заратуштры.
Все это досталось зороастризму от предшествующей религии ранних иранцев.
Ибо почитание коров и собак было и в Индии. При бракосочетании жених и
невеста впервые видели друг друга не непосредственно, а в зеркале — нечто
подобное было и у индийцев (показано в работах Д. С. Раевского).
Конечно, за этими многообразными и детальными сходствами стоит некое
общее религиозное наследие ариев, вполне совпадающее с общим языком-
основой. Наличие же существенных, далеко зашедших различий между
ветвями говорит о том, что за ветвями стоят многие века раздельного
существования и, возможно, разные субстраты и контакты.
5. Чем кормили Цербера? Отношения контактов и субстратов были
также у обеих ветвей ариев и между собой. Несмотря на свое
противостояние, индоарии и иранцы не были абсолютно разделены. Те и другие
были очень подвижны. Они, несомненно, не только контактировали друг
с другом, но и смешивались, поглощая в своем ареале прибывшие туда
очень рано племена противоположной ветви. Так, индоарии явно
побывали на территории Ирана до иранцев, коль скоро именно их следы
отложились в верховьях Двуречья (Митанни) и на побережье Средиземного моря.
В свою очередь и ранние иранцы имели, видимо, свои форпосты в Индии,
когда та еще была не очень освоена индоариями. Я объясняю этим тот факт,
что хотя многие компоненты культуры принесены индоариями иэ
Северного Причерноморья и унаследованы от катакомбной культуры, в арийской
керамике Индии возобладали андроновские черты, показанные Е. Е.
Кузьминой. И уж, разумеется, смесь черт той и другой ветвей ариев проступает
в культурах Средней Азии, на путях из Северного Причерноморья и
Казахстана в Индию и Иран.
Когда рассматриваешь такие параллели в обоих регионах, очень трудно
определить, что появилось в результате смешивания, а что изначально общее
и является свидетельством общего происхождения.
Обряд выставления трупов на съедение птицам и собакам,
господствующий в зороастризме, можно найти и в Индии, в Ведах, но на заднем плане.
В Атхарваведе (XVIII, 2.34) просят Агни пригласить покойных предков к
жертвенной пище: «Тех, которые сожжены, и тех, которые рассеяны, и тех, которые
воздвигнуты, Всех этих отцов, о Агни, спусти вниз вкусить приношение».
«Воздвигнутые» — это выставленные наверху на деревьях или в горах. В одной из

236 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
древнейших глав Законов Ману (V, 69) дана следующая рекомендация
родителям, как быть с умершим ребенком до двух лет: «для него не должен
производиться огненный обряд, не должно производиться возлияние воды; оставив
его в лесу, как полено, им надо поститься три дня». Возможно, что и формула
обращения к Агни, и правило похорон младенца остались у индоариев от тех
времен, когда выставление было более употребительно. О таксилах, живших
за Индом, в Пенджабе, Страбон (XV, 1,62) сообщает: «Трупы выбрасываются
у них на съедение коршунам».
В похоронной обрядности индоариев нет обряда «сагдид» (взгляд собаки)
и не сохранилось прямых указаний на поедание трупа собаками, а в
историческое время отношение к собакам в Индии было уже презрительным. Но всё же
в Брихадараньяка-упанишаде (I, 12, 1-5) описывается удгитха собак —
подобно жрецам, они поют хвалу богу, ходя друг за дружкой вкруговую, причем
каждая держится зубами за хвост идущей впереди. Поскольку в реальности
собаки так не ходят, да и петь, держа хвост в зубах, не могут, вся сцена явно
вырвана из какого-то мифа. В индийской мифологии две собаки — спутники
царя мертвых Ямы, вполне подобные двум авестийским собакам, спутникам
девы у моста Чинват в царство мертвых Йимы, — должны были отыскивать
души умирающих для немедленного их препровождения в мир предков, и это
собаки «четырехглазые». Таким образом, и в индоарийской мифологии
присутствуют аналогичные собаки, препровождающие умерших в царств
мертвых, хотя их практическое применение в этой функции сошло на нет.
Зато в Индии лучше сохранилась основная идея, которая лежала в
основе всех этих погребальных обрядов — идея возрождения в новом теле, идея
реинкарнации, связанная с сансарой — общим учением о круговороте
жизни через бесконечный ряд реинкарнаций. Желания предохранить стихии от
осквернения мертвечиной, столь сильные у иранцев, — сопутствующие идеи.
По мнению ряда исследователей, идея сансары — переселения душ с
многократными новыми телесными воплощениями (реинкарнациями) — появилась
у индоариев поздно, в послеведийский период.
С этим трудно согласиться. К позднему времени относится лишь
развитие этой идеи в развернутое учение с принципом воздаяния в будущей жизни
за накопление благодати (кармы), за благие деяния в этой жизни.
Мировоззренческая же основа этого учения — идея о сохранении души и ее вселении
в новые организмы (метемпсихоз) — есть уже в Ригведе. В одном ее
похоронном гимне, правда позднем (РВ X, 16,3-5), говорится о вселении способностей
умершего в солнце, ветер, землю и воду, а телесной субстанции — в живые
существа (растения) с последующим возвращением в человеческую жизнь.
«Они возвращаются... Затем они родятся здесь» (Чхандогья-упанишада, V,

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
237
10,5). Те же представления покоятся в основе мифа о первочеловеке Пуруше,
из разных частей тела которого родятся варны людей, а также боги и
животные. Он должен умереть, чтобы родились они. Этому мифу соответствует древ-
неиранский миф о Первочеловеке и Первоскоте.
Как я уже отметил, вполне возможно, что в обрядности мифическим
представлениям о собаках прежде у индоариев тоже соответствовали какие-
то действия собак по практическому переводу умерших в мир иной.
Возможно, что это был не только «сагдид», но и поглощение плоти.
Предполагать это побуждает наличие подобных собак и память об их
применении у греков, а значит, и в более глубокой, грекоариискои древности.
В мифологии древних греков трехглавый пес Кербер (Цербер) стережет мост
через поток Стикс в мир умерших. Древнейшие изображения пса —
двуглавые, то есть он соединял в себе двух собак, а имя пса совпадает с именем
одной из собак Ямы — Карбара (Шарбара). В Македонии до сих пор заядлым
врагом вампира (оборотня, злого духа, овладевшего мертвецом) слывет «чет-
ворок» — «четырехглазый» пес, а «четырехглазым» он считается, если у него
завиток шерсти над глазами.
Очень примечательна в этом плане одна из традиционных формул
«Илиады». Очень часто вместо прямого упоминания смерти (в угрозе, или
предсказании, или предвидении) Гомер говорит о том, что героя съедят собаки и
птицы. Один из исследователей художественных приемов Гомера называет эту
формулу традиционным перифразом смерти у Гомера. Откуда такой
перифраз? С него даже начинается «Илиада»:
Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам...
(1,1-5).
Угроза Агамемнона трусу:
В стане ахейском ему не укрыться от псов и пернатых (II, 393).
Афина предсказывает:
0! не один и троянец насытит псов и пернатых
Телом и туком своим...
(VIII, 379-380).
Гектор о трусе:
Мертвое тело ни братья, ни сестры огня не сподобят,
Но троянские псы растерзают его перед градом
(XV, 350-351).

238 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Он же Ахиллу: •
О! Не давай ты меня на терзание псам мирмидонским
(XXII, 339).
Ахилл отвечает:
Нет, человеческий сын от твоей головы не отгонит
Псов пожирающих!...
Птицы твой труп и псы мирмидонские весь растерзают!
(XXII, 348-349, 354).
Все это очень похоже на зороастрийское описание смерти. Вот пример из
пехлевийского сочинения Менок Храд: «в конце концов к тебе придет смерть;
собаки и птицы растерзают твой труп, и бренные кости упадут на землю».
Конечно, в зороастрийском сочинении это представлено как нормальное
будущее, а в «Илиаде» — как пугающая альтернатива благому огненному
захоронению. Что ж, всякой религии свойственно изображать прежние обряды
как скверные, отвратительные, противоположные истинным, но, увы, вполне
реальные. Они остаются в народном сознании, но только с противоположным
знаком — минусом вместо плюса.
Можно было бы ожидать, что у Гомера это просто оригинальный
художественный образ смерти без погребения, когда покойник брошен на
произвол судьбы и некому его хоронить. Но в таком случае естественно было бы
ожидать, что труп станет пищей хищных птиц, трупных мух и червей, но вряд
ли собак, еще того маловероятней — собак самого умершего. Между тем, вот
какой предвидит свою смерть царь Приам:
Псы и меня самого перед дверью моей напоследок,
Алчные, будут терзать...
Сторожевые собаки, их выкормил сам у столов я, —
Крови напившись моей, одурелые, лягут у двери
(XXII, 666-670).
Как тут не вспомнить сообщение Цицерона о богатых гирканцах, которые
содержали собственных собак для того, чтобы стать по смерти их пищей! В
греческом же эпосе память о подобных явлениях несколько приглушеннее.
Представления о мире умерших, мире предков как своего рода хранилище,
запаснике вышедших из обихода душ и источнике душ для новых рождений были
распространены в Древней Греции у философов — орфиков и пифагорейцев. Эпос
конкретизирует — каким образом души передавались из одного мира в другой.
И всё же странно, каким свежим предстает в эпосе это народное
предание о посмертной судьбе, в то время как реальную основу для такого
представления у греческих предков мы должны отнести минимум на
тысячелетия в глубь времен. Ведь до современной Гомеру кремации с урновым

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
239
захоронением в кургане у греков были камерные и купольные могилы с
целыми скелетами, шахтовые гробницы (микенское время), еще раньше — средне-
элладские каменные ящики, и лишь в глубочайшей грекоарийской древности
какие-то общие предки этих народов могли практиковать выставление трупов
собакам и птицам. Археологическое же соответствие этому обряду нужно
искать в культурах, известных археологам только по поселениям — культуры
без могил (круг крашеной керамики — трипольская культура и родственные
ей), хотя возвести к ним греков и ариев чрезвычайно трудно.
Если такая цепкость и свежесть народной памяти покажется нереальной,
то стоило бы припомнить, что мы сами ныне провожаем покойника словами
«Мир праху твоему!», хотя перед нами обычно отнюдь не прах (порошок, пепел),
а от сожжения покойников (VII в. и раньше) нас отделяет больше тысячи лет.
Только ли у греков сохранились от преистории обрывки таких
представлений? Другие индоевропейцы — кельты — имели представление о
переселении душ. Германцы, почитавшие Йимира, родственного Йиме и Яме, сохранили
поверье, что «четырехглазая» собака с белыми пятнами над глазами лучше
в качестве сторожа. Восходят ли какие-то исходные мифологические образы
и связанные с ними обряды к общему индоевропейскому прошлому? Вряд ли.
Скорее, это следы более поздних контактов германцев и кельтов с иранцами.
6. Грифы на башнях. Но сходства представлений о загробных собаках
у ариев, особенно иранцев, и греков, наложенные на их особое
лингвистическое родство, имеют больше оснований трактоваться как общее наследие —
от грекоарийского прошлого, от того времени, когда греки, арии, армяне
и палеобалканские народы (фригийцы, фракийцы и другие) составляли еще
один языковой массив, выделившийся из индоевропейского пранарода. Эта
юго-восточная ветвь индоевропейцев заселила значительную часть Европы,
в основном степную. Я уже отмечал, что в степи мы можем проследить корни
индоевропейских культурных традиций вплоть до энеолита, до IV тыс. до н. з.
В западной части степь заходит этаким языком в Нижнее и Среднее Подуна-
вье. Здесь и на Балканском полуострове тысячелетиями обитало более
древнее (VI-IV тыс. до н. э.) земледельческое население с большими поселениями,
с домами, порою двухэтажными, с расписной керамикой. Такова, в частности,
трипольская культура Украины, Молдавии и Румынии (там она называется
культурой Кукутени). Многие исследователи считают ее протогородской
цивилизацией. Родственные культуры полуострова и Подунавья называются Ка-
раново (в Болгарии), Боян (в Румынии).
Культуры эти известны нам в основном по поселениям. Естественно:
такие долговременные поселения с интенсивной хозяйственной жизнью не

240 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
могли исчезнуть без заметных археологических остатков. Но вот что странно:
нам практически совершенно неизвестны погребения, которые можно было
бы отнести к этим культурам. В погребальной обрядности огромное белое
пятно на археологической карте эпохи! Поэтому исследователи вынуждены
заключить, что покойников это население хоронило не в земле. Наиболее
правдоподное предположение — что они своих покойников тоже
выставляли на поверхности, возможно, тоже на съедение птицам и собакам. Как раз
в трипольской культуре собаки — очень популярный сюжет росписи сосудов.
На сосудах из Валя Лупулуй и из Крутобородинец собаки идут вкруговую по
плечикам сосуда — совсем как индийские собаки, совершающие удгитху, не
хватает только хвостов в зубах (рис. 79, илл. 7).
Видимо, грекоарийская традиция выставления покойников для
объедания плоти собаками и птицами является продолжением древней трипольской
погребальной традиции. Это вовсе не обязательно значит, что трипольцы были
прямыми предками грекоариев. Собственно, какая-то часть трипольского
населения могла войти в грекоарийскую общность, и в этом смысле трипольцы
могут оказаться предками грекоариев. Но не прямыми в том смысле, что гре-
коарийский язык происходит не обязательно от них.
Академик Б. А. Рыбаков как раз считал, что трипольское население было
индоевропейским. Он видел в изображениях на трипольской керамике какие-
то аллюзии к мотивам из Ригведы, даже вел от трипольской культуры линии
преемственности к культуре славян (рвущиеся на каждом шагу).
Подавляющее большинство археологов не приняло этих реконструкций, сочло их
фантазиями увлекшегося академика (ему было свойственно чересчур
увлекаться собственными гипотезами, забывая о строгой методике исследований).
Я также их не приемлю. Это было население, иное по всему характеру, чем
индоевропейцы, как мы их можем себе представить по
общеиндоевропейскому праязыку (не говоря уж о языке грекоариев). Индоевропейцы, видимо,
наслоились на это население и ассимилировали его часть. Усатовская культура
(она принадлежит к позднетрипольским или послетрипольским — называют
по-разному) как раз и является такой смешанной культурой. Часть ее
компонентов продолжает трипольские традиции, часть — пришлые традиции
культур кубков и боевого топора, по-видимому, индоевропейских.
Вот так погребальная традиция трипольцев могла перейти к грекоариям.
Сами же трипольцы принадлежат к огромному массиву населения,
прибывшего в начале неолита с Ближнего Востока — из Малой и Передней
Азии. В последние десятилетия стало возможно исследовать древние
передвижения народов непосредственно по генам. Эти палеогенетические
исследования вкупе с археологическими показали, что в начале европейского

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
Рис 79 Собаки на трипольской керамике
(по данным В И Маркевича, 1981 и В М Массона, 1982)
неолита лежит приток населения с Ближнего Востока. Освоив земледелие
и скотоводство раньше Европы, население Ближнего Востока стало быстро
расти и, расселяясь на северо-запад, заселило всю Южную и часть
Центральной Европы, принеся с собой земледелие, скотоводство, керамику,
а позже и металлы.

242
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Начало же неолита и всего этого культурного и хозяйственного
комплекса, давшего такой стимул европейскому развитию, можно видеть в ранненео-
литических памятниках Восточного Средиземноморья — Палестины и Малой
Азии. В Малой Азии Джеймс Меллаарт в середине и начале второй половины
XX в. раскопал несколько поселений, давших сенсационные находки. Одно из
них, названное по ближайшему населенному пункту Чатал-Хююк, относилось
к страшной древности — к VII—VI тыс. до н. э. Оно вдвое старше египетских
пирамид. Это было бы не так странно — есть ведь и гораздо более древние
памятники человеческой деятельности, скажем, палеолит. Но в Чатал-Хююке
датированными этим временем оказались типичные городские постройки:
дома, храмы с росписями и скульптурами. В храмах — алтари (ныне уже
прославленные на весь мир) со скульптурными бычьими головами, со статуями
некой нагой богини и т. п. Жители выплавляли бусы из меди. Это второй по
древности город в мире (после Иерихона).
Среди храмовых росписей некоторые прямо относятся к нашей теме.
В одном из святилищ поражают изображения огромных хищных птиц с
распростертыми крыльями, откусывающих головы людям в воздухе. На другом
изображении те же птицы слетелись к обезглавленным покойникам на
высоких деревянных башнях с лестницами (рис. 80). Поистине башни молчания —
дахмы! Сцена как будто иллюстрирует Авесту, Видевдат. У птиц внутри видны
Рис. 80. Башни молчания (дахмы) с грифами обок покойников на фресках Чатая-Хююка
(святилище E.VI8/3, по материалам Дж. Меллаарта, 1967)

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
243
проглоченные бабочковидные души. На третьей картине такие же птицы с
открытыми клювами изображены по сторонам беременных женщин, у которых
внутри четко показаны те же души — уже как младенцы. По-видимому, птицы
только что их вложили. Это та самая идея птиц, не просто отнимающих жизнь,
унося душу, но делающих это, поедая человеческую плоть, и передающих
души для возрождения женщинам. Меллаарт, трактующий этих черных и
красных птиц как грифов или ястребов, увидел за этими сценами практику
скармливания трупов птицам. Мне представляется, что здесь можно усмотреть и
начало идеи сансары. Седьмое тысячелетие до н. э. — это девять тысяч лет тому
назад! Напоминаю: Киевской Руси чуть больше одной тысячи лет, Риму —
менее трех, египетским пирамидам — пять.
Если так, то погребальная традиция, слабо заметная у индоариев, но
хорошо зафиксированная в Видевдате (Авеста) и распространившаяся по всему
иранскому миру, имела за собой ко времени Авесты не менее пяти тысяч лет.
7. Рожденные в горшках. Основная археологическая загадка
происхождения ариев Индии кроется в их погребальном обряде. Ведь
погребальный обряд— это обычно основной этнический признак или один из главных.
У каждого народа способ погребения свой и долго остается неизменным,
а когда всё же меняется, обычно в культуре остаются следы прежнего
обряда — вроде русского напутствия «Мир праху твоему».
Индоарии до сих пор предают своих мертвых огню. Покойника
обмывают, завертывают в ткань, относят на носилках на шмашан (место сожжения).
Там возлагают на костер головой к югу. Покойному предлагают пищу, часть
раздают участникам обряда, остальное отбрасывают для духов. Жрец поет
гимны, призывая милость царя мертвых Ямы и бога огня Агни. Сын
покойного, обойдя с факелом три раза или семь раз костер слева направо (это
круг почтения), поджигает его. После сожжения положено побрызгать
водой в золу.
Шмашан расположен у реки. Родственники собирают в остывшей золе
бренные останки (несгоревшие кости и зубы) и бросают их в реку (или их
отвезут к реке, более почитаемой или предписанной для данной касты). Уходят
со шмашана по старшинству, начиная с младшего. Потом будут многократно
совершать обряды — очистительные (общение со смертью оскверняет) и
поминальные (чтобы задобрить душу покойного, присоединившуюся к предкам,
а предки едва ли не могущественнее богов).
Этот способ погребения — кремация — зафиксирован уже Ригведой.
То есть ему не менее трех тысяч лет. Загадка заключается в том, что в той
культуре, которая по многим признакам принадлежит предкам индоариев,

244 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
катакомбной культуре Северного Причерноморья, способ погребения
совершенно иной. В соседних с ней культурах — тоже. И в Ригведе есть его следы,
этого иного. Пока не будет выяснено, каким образом у ариев Ригведы
сложился обряд кремации покойников, откуда к ним проникли его составные части,
происхождение индоариев нельзя считать установленным.
Почитание вод, выразившееся в предании праха воде, арии принесли
в Индию с прародины, поскольку соответствующее божество имелось у
иранцев тоже (Варуну, видимо, здесь воплощал Ахура Мазда, а в узкой функции
водяного бога подменял Апам Напат — 'Отпрыск Вод'). Но, вероятно, это
почитание усилилось у пришельцев-ариев под влиянием местного населения
в Индии, с которым они постепенно смешивались. Известно, что в древней
цивилизации долины Инда, в городах Мохенджо-даро и Хараппа, существовали
бассейны для культового омовения и почитались места слияния рек.
А что арии делали с прахом до того, как надумали предавать его воде?
Шатапатха-брахмана (сборник толкований ведийского ритуала I тыс. до н. э.)
предписывает собрать останки от сожжения и поместить их в глиняный со-
СУД — УРНУ- а через некоторое время возвести над ней курган. Другой
вариант: ссыпать прах поддерево или в реку.
Что делали с прахом после сожжения арии времен Ригведы, мы просто не
знаем. В гимнах Ригведы говорится о сожжении, но дальнейшая судьба праха
не упоминается. Вообще для ариев того времени сожжение покойников было
обычаем новым, еще не вполне приемлемым. «Не сжигай, не испепеляй его,
о Агни!» — молили бога огня арии, по Ригведе. И позже они обкладывали
покойника внутренностями коровы, окутывали ее шкурой и надеялись, что,
сжигая эту оболочку, Агни незримо унесет покойника целым и невредимым
на юг, в обитель Ямы. Другие гимны Ригведы, связанные с погребением без
сжигания, обращены к Матери-Земле с просьбой принять покойника нежно,
укрыть и не давить его.
В Ригведе и других индоарийских источниках сохранились и еще
некоторые следы других погребальных обрядов — без огня. Очень интересны
упоминания «неправильных» обрядов. Так обозначались чужие обряды,
принятые у соседей. Но с еще большим вероятием так могли обозначаться и свои
обряды, отвергнутые утвердившейся новой религией. В частности, асуры,
еще бывшие в ранних частях Ригведы разновидностью богов, но ставшие
в поздних частях злыми демонами, отстаивали «неправильные» похоронные
обряды. Они отвергали сожжение покойников, говоря, что душа слита с
телом, и если тело сжигается, то и душа погибает вместе с ним, и никакого мира
по смерти нет. Они требовали предавать одетый и украшенный труп земле
(Чандогья-упанишад, VII, 8.5). Это свидетельство того, что индоарии так

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
245
раньше и делали. Квадратные гробницы (таковы срубы, предназначенные
к сожжению) Шатапатха-брахмана (XIII, 8,1.7) приписывает благим дэвам,
а круглые (таковы земляные курганы) — скверным асурам.
У всех ариев и родственных им народов забота о прахе проистекала
в большой мере из веры в бессмертие души, в ее перевоплощения и ее связь
с телесной материей. После смерти человека его душа (или одна из его двух
душ — та, которая связана с телесной оболочкой, а не с отлетающим
дыханием) входит в растения, с ними попадает к съедающим их животным и там
обретает новую жизнь. Так что в будущем человек возродится, но в качестве
нового существа — растения, благородного животного или птицы, а то и
нечистого животного или гада. Но может воплотиться и в нового человека. Вера
в то, что с частицами телесной материи умершего можно проглотить зародыш
или дух человека, а затем родить, была широко распространена в древности.
Чтобы гарантировать будущие благие рождения, нужно было сберечь эту
материю и обеспечить ее поступление в тела людей. У одних ариев это
достигалось обрядовым каннибализмом (Геродот сообщает о ряде скифских племен
Средней Азии, что у них лучшей могилой считался желудок сыновей). У других
плоть покойного скармливали священным животным (в прошлом, возможно,
тотемным) — собакам лучших пород или птицам. А очищенные кости
захоранивали как материал для воскрешения в конце времен (таковы предписания
Авесты, священной книги древних иранцев). Соответственно, в птицах затем
видели души предков людей — их подкармливали и поили из специальных
культовых сосудов.
В индоарийском фольклоре сохранились представления о роли птиц
в смертный час. В джатаке об Ушинаре (Махабхарата, III, 131, 197; XII, 32;
Чария-питака и др.) герой, спасая голубя (птицу бога смерти) от сокола, стал
отрезать и скармливать соколу куски своего тела, достаточные для
компенсации по весу (то есть приносил себя в жертву), но голубь неизменно
оказывался тяжелее, — пока на костях Ушинары не осталось плоти. Ушинара — из рода
Ану, то есть неариев.
Мясом тотемного животного некогда «причащались» — делали его своей
частью. Плотью покойного — также. Пережитком этого восприятия
является христианское причащение вином и просфорой — воображаемыми кровью
и телом Христа. Это была ритуальная пища, носитель особых качеств,
передатчик жизненной силы от прежних поколений новым. Вода и растения тоже
рассматривались как возможные передатчики этой субстанции —
ритуальные пища и питье. Логично, что обрядовым хранилищем этой питательной
и животворящей материи на время между смертью и зачатием стал горшок.
Это и есть погребальная урна.

246 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В мифологии и фольклоре индоариев можно найти следы такого
представления о роли горшка в реализации продолжения жизни.
Махабхарата (индийский эпос) передает сказание о юном Качи, которому
богами-дэвами было поручено выведать у верховного жреца асуров Ушанаса,
сына Бхригу, секрет воскрешения умерших. Асуры, бывшие некогда богами,
подобно дзвам, и правившие миром, а затем превратившиеся в злых демонов, ста-
ралигь предотвратить «утечку информации». Они убили Качи, но по просьбе
дочери, влюбившейся в юношу, Ушанас воскресил его. Асуры убили его снова,
тело скормили волкам, но жрец снова воскресил его. Тогда асуры, убив Качи
в третий раз, сожгли его, пепел размешали в сосуде с вином и дали выпить Уша-
насу. Пройдя через сожжение и сосуд, Качи включился в цепь закономерных
превращений, и его «простое», «обычное» воскрешение было предотвращено.
Правда, по волшебству Ушанаса, Качи снова воскрес, выйдя изнутри Ушанаса
(то есть заново родился!), но тот при этом умер (Махабхарата, I, 76).
По Вишну-пуране, царь Юванашва, из Солнечной династии, очень желал
иметь сына. Святые мудрецы поставили на алтарь сосуд с освященной водой
для его жены. По неведению, вместо нее царь сам выпил воду и тотчас
забеременел. В положенное время сын вышел из правого бока царя.
По той же Вишну-пуране, святого Бхригу просил о потомстве Сагара, царь
Айодхи. Его жена Сумати, сестра божественной птицы Гаруды, с благоволения
Бхригу родила царю огромную тыкву. Разгневанный царь хотел выбросить
мерзкий плод, но Бхригу велел посадить тыквенные семечки в 60 000
кувшинов с очищенным маслом. Из каждого вышло по сыну.
И Махабхарата, и Вишну-пурана сообщают о том, что славные риши
(святые) Васиштха и Агастья, родоначальники жреческих родов, появились на свет
тоже в кувшинах, только с водой. В обоих случаях отцами были боги — Митра
и Варуна. Да и сам бог Рудра, согласно Каушитаки-брахамане, родился из
золотого кувшина, куда попала животворная влага богов.
Линия смерть — рождение явно проходит через сосуд. В Шатапатха-
брахмане уцелели инструкции из реального периода урновых погребений —
до сбрасывания пепла в реку. Можно предположить, что в реальных урнах
прах был некогда залит упомянутыми жидкостями — водой, вином или
маслом. Возможно, реликтом этого обычая является брызганье водой в золу.
Нечто аналогичное было у родичей ариев — древних греков: по описанию
в «Илиаде», когда сожгли Патрокла, погребальный костер залили «вином
багряным», затем собрали прах в урну, над которой возвели курган.
Любопытно, что вся эта традиция рождения из кувшина как-то связана
с великими риши — святыми родоначальниками жреческих родов. Образ
одного из них, Бхригу, как бы освящает действие (то Бхригу сам указует на кувшины

VI. Птицы, собаки и погребальные костры 247
для массовых рождений, то к смерти и возрождению через сосуд причастен его
сын Ушанас). Двое других, Васиштха и Агастья, сами родились из кувшинов.
Странно, однако, что, несмотря на такую святость традиции, она нередко
приурочена к неправедным, неправоверным, неарийским героям. Ушанас, сын
Бхригу, был верховным жрецом демонов (асуров), не богов (дзвов) — у тех
был другой верховный жрец. Бог Рудра — явно неарийского происхождения:
он темнокожий, с прической узлом на манер доарийских аборигенов Индии,
и его не приглашали вкусить от жертвоприношения всем богам (он явился
незваным на пир и от обиды устроил сущий погром). Агастья, родившийся в
кувшине, считается патроном Южной Индии, и там, в Южной Индии, на Амаравати,
урновые захоронения дожили едва ли не до III в. до н. э.
Какая же историческая реальность с обрядом захоронения в урнах
отложилась в столь ранних текстах, как Шатапатха-брахмана, и в мифических
биографиях жреческих родоначальников, которым приписывается авторство
гимнов Ригведы?
В культуре серой расписной керамики ведических ариев, т. е. по
крайней мере с рубежа II—I тыс. до н. э., вряд ли было что-либо подобное.
Скорее всего, арии этого времени сбрасывали прах в воду или под дерево или
скармливали собакам и птицам: открыты уже сотни поселений этой культуры
и ни одного погребения. Но и принести этот обряд с собой из степей Украины
и России арии тоже не могли: в бронзовом веке на всем протяжении наших
степей урновых захоронений не было. Если верно, что индоарии вышли из
круга катакомбных культур Северного Причерноморья, то надо считать, что
они пришли в Индию с культом огня (жаровни, возможно, курильницы в
могилах), но вообще без обычая кремации.
8. Бессмертие и огненный круг. В арийском фольклоре плоть с костей
снимали не только животные или она снималась для животных, но отделяли
ее и для поедания людьми.
В Авесте (Видевдат) с осуждением упоминается применение в зоро-
астрийском ареале рассечение и варка трупов. Обрядовый магический и тоте-
мический каннибализм отмечался Геродотом у массагетов и исседонов, а
следы его — у таджиков.
Археологически очистка костей от мяса фиксируется расчлененными
скелетами. У кафиров и дардов этот обряд дожил до современности. В
Средней Азии он существовал в I тыс. до н. э., но зафиксирован и в бронзовом
веке — в культуре Сапалли-тепе в Джаркутане (юг Узбекистана).
Более раннее проявление той же традиции улавливается в Поволжье, где
в срубной культуре на костях погребенных обнаружены нарезки. В катакомбах

248 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
же Причерноморья встречаются человеческие скелеты, положенные кучкой
с черепом сверху — точно, как в могильниках Пакистана. Срубную культуру
связывают с иранцами, катакомбную — с индоариями.
В индоарийском фольклоре плоть отделяли от костей не только для
поедания животными или людьми, но и для сжигания — кормления Агни. И это
расценивалось как нечто более сильное и, по-видимому, новое.
Один из подвижников, Явакри из рода Ангираса, вымогая у Индры знание
вед, угрожал ему, что станет отсекать у себя один кусок тела за другим и
бросать в огонь (т. е кормить Агни), чем приобретет магическую власть. Значит,
это деяние рассматривалось как святое, как способ приобретения магической
власти. Индра устрашился, но добытое таким путем знание не пошло впрок
(Махабхарата, III, 135). Срезая с себя куски тела, бросал их в огонь и Тарака,
вождь асуров, принося себя в жертву и добиваясь тем бессмертия. Он лишился
плоти, но получил не бессмертие, а только право выбора вида смерти (Матсья-
пурана). Как уже говорилось, асуры, расправляясь с Качи, жрецом, чтобы он
не мог выведать тайну воскрешения мертвых, скармливали его разрубленное
тело волкам, но не преуспели в достижении цели, и тогда его, разрубленного
вторично, сожгли, а прах размешали в вине и дали выпить Ушинасу.
Умерщвление оказалось более надежным, чем в первый раз.
В описании самопожертвования Тараки есть примечательная деталь: Та-
раки разжег вокруг себя кольцо неугасимых костров и в их огонь бросал куски
своей плоти. Именно такие кольца костров обнаружены под двумя курганами
Тигровой балки в Таджикистане (вахшская культура, вторая половина II тыс.
до н. э.). А более позднее проявление той же традиции открыто в I Бесшатыр-
ском кургане саков Семиречья.
Таким образом, у индоариев огонь появляется как некий новый способ
предания смерти, более сильный и эффективный, чем предшествующие.
Появляется спорадически и у ариев вне Индии — в Средней Азии. Применялась
кремация также в степных культурах бронзового века, но не сплошь и без ур-
нового погребения пепла. А в Индии утвердились на некоторое время как раз
урновые погребения, хотя и разрубание трупов как-то с огнем сочеталось. Об
этом свидетельствует индоарийский фольклор, спроецированный на
археологию более широкого региона.
Именно анагнидадха — погребения без сожжения, называемые у
археологов неуклюже «трупоположения», — представляют исконную арийскую
традицию в Ригведе. Откуда же в ней и в индуизме в целом агнидадха —
сожжения? Откуда в Шатапатха-брахманеурна? Откуда вся фольклорная
традиция перехода от смерти к рождению через кувшин?

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
249
9. У ворот в Индию. Как заметил Карл Маркс, Индия — это Италия
азиатских масштабов: на месте Сицилии — Цейлон, река По заменена Гангом,
вместо Альп с севера полуостров ограждают Гиндукуш и Гималаи. Инд
можно приравнять к Роне, окаймляющей верх итальянского сапога с запада: как
Рона протекает по Франции, так Инд протекает в основном не по территории
Индии — почти вся его долина ныне занята Пакистаном. Несколько ниже по
течению после крутого поворота Инда с северо-запада на юго-запад в него
впадает с запада река Кабул, вытекающая из Афганистана. А самый близкий
к Инду левый приток Кабула, приходящий с севера, — это речка Сват.
Здесь можно с севера перебраться в Гиндукуш и по долине Свата
спуститься в Пенджаб (Пятиречье) — обширную долину на северо-западе
Индостана, орошаемую Индом и его восточными притоками. Этот путь и проделали
когда-то арии. Другая возможность — с запада по Хиберскому перевалу
южнее р. Кабул.
Пенджаб — первый очаг ариев в Индостане. Здесь во II тыс. до н. э.
была сложена Ригведа — в ней всё время упоминаются реки и местности
Пенджаба. Но археологические следы ариев Ригведы пока в Пенджабе не
найдены. Археологам удалось ухватить в Индии только ариев последующего
периода, в основном I тыс. до н. з., когда это пришлое из
восточноевропейских степей пастушеское население стало более оседлым. Но эти арии, арии
Атхарваведы, брахман и Махабхараты, обитали уже не столько в Пенджабе,
сколько восточнее — вплоть до Ганга. Это культура серой расписной
керамики (рис. 60), изучаемая с начала 1950-х гг. индийскими археологами
(особенно Б. Б. Лалом).
Если не удается обнаружить индоариев Ригведы в самом Пенджабе, то
нельзя ли отыскать их следы по дороге из прародины в Индию? Учитывая,
что и прародина не была четко определена (одни помещали ее в Северном
Причерноморье, другие — в Казахстане или Средней Азии, третьи — в
Малой Азии или в Передней Азии), поиски следов велись на очень обширном
пространстве, и самые разные памятники и культуры выдвигались в качестве
претендентов на роль древнейших ариев.
Но есть ведь место, через которое арии обязательно должны были
пройти, двигаясь в Индию, — это упомянутые ворота в Гиндукуше, Хиберский
проход и затем долина Свата и соседние долины в Северо-Западном Пакистане,
на пограничье с Афганистаном. Места эти, по крайней мере, известны
древним ариям: река Сват, именуемая в Ригведе Сувасту, р. Куррам — Краму, р. Го-
мал — Гомати. Весь район называется в Ригведе и позже Гандхари.
Здесь-то и сосредоточили свои усилия две крупные археологические
экспедиции: с 1956 г. — итальянская во главе с Джузеппе Туччи и Джорджио

250 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Стакулем, с 1964 г. — пакистанская (Пешаварского университета) во главе
с Ахмадом Дани. Экспедициям повезло. Итальянцы раскопали несколько
могильников (Лоебанр, Кателаи, Буткара и др.) и многослойные остатки обитания
под скальным навесом Гхалигаи. Пакистанские археологи раскопали большой
могильник Тимаргарха и другие памятники. В конце 1960-х и в 1970-х гг. вышли
солидные публикации этих материалов.
Естественно, что когда раскопки обнаружили в этих местах культуру
бронзового века, с кремацией (как положено по Ригведе и брахманам), со
скелетами лошадей, да еще с некоторыми вещами, напоминающими
среднеазиатские и иранские, среди археологов сразу же распространилось известие, что
наконец-то арии Ригведы найдены.
Дани определил, что с середины II тыс. до н. э. по середину I тыс. в этом
районе развивалась одна культура, которую он назвал «культурой добуд-
дийских погребений Гандхары». Он установил три периода развития этой
культуры, проследив, что сначала преобладали захоронения покойников без
сожжения, затем вошла в обиход кремация, а в конце появились железные
изделия. Поскольку и Ригведе известны не только сожжения, но и
захоронения без предания огню (анагнидагдха), и лишь позже кремация стала почти
всеобщей у ариев Индии, Дани счел это аргументом в пользу арийской
атрибуции находок и объявил открытую культуру принадлежащей ариям Ригведы.
По хронологии она, во всяком случае, лучше подходит на эту роль, чем серая
расписная керамика.
Многие другие археологи — индийские, британские, немецкие —
присоединились к этому мнению. Исходя из того, что прародину ариев
лингвистика помещает на территории нашей страны, некоторые российские археологи
принялись отыскивать сходства в «культуре Гандхары» с памятниками
Средней Азии. Е. Е. Кузьмина, специалист по происхождению ариев, увидела столь
много сходств, что сочла культуру, открытую в Пакистане, прямым
продолжением среднеазиатских культур с катакомбными погребениями. То есть культур
вахшской, бишкентской (с индоарийскими квадратными и круглыми очагами)
и культуры Заман-Баба: те же виды булавок, те же общие очертания керамики,
даже могила в виде катакомбы нашлась в итальянских раскопках, правда, из
многих сотен могил — одна.
Признаюсь, это и меня вдохновило: я ведь пришел к выводу, что именно
катакомбные культуры нашей страны и Украины, начиная с причерноморских,
оставлены прямыми предками индоариев. И вот — последнее промежуточное
звено в цепи культур от Причерноморья до Индии!
Последующие штудии принесли огорчение энтузиастам этого
направления поисков. Могила, описанная Эдитой Кастальди как катакомбная, оказалась

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
251
не катакомбной. Итальянские же участники раскопок Кьяра Сильви-Антонини
и Джорджио Стакуль показали, что исследовательница ошиблась: приняла
каменную плиту из соседней пустой могилы за заслонку входа в катакомбу.
Погребения лошадей есть, но они без вещей и не имеют надежной
датировки. По крайней мере, некоторые из них могут относиться к более позднему,
скифскому времени — тогда ведь тоже нередко хоронили лошадей в
отдельных могилах возле могилы хозяина. Пакистанские археологи, приехав в СССР,
с надеждой принялись осматривать вещи из среднеазиатских памятников —
и разочаровались: при ближайшем рассмотрении сходства оказались не столь
многочисленными и не столь близкими, как виделось издали (по рисункам
и описаниям). Только общие контуры горшков, только некоторые виды вещей
(возможно, импортных)... Этого мало.
Далее, никто не отрицает, что серая расписная керамика принадлежит
ариям — по крайней мере, ариям эпохи брахман и Махабхараты. И вот
виднейший авторитет по этой культуре Б. Б. Лал, ознакомившись с материалами
из долины Свата, не признал в них ничего родственного с культурой серой
расписной керамики. Но ведь арии Ригведы — прямые предки ариев брахман!
Должно же хоть что-то из их ранней культуры найти продолжение в их
поздней культуре! А если этого нет, то кому же принадлежит культура из долины
Свата? Кто, если не арии, оставил эти древние следы у ворот в Индию?
Итальянские археологи вообще не приняли названия, данного
новооткрытой культуре Ахмадом Дани: неизвестны ни точная локализация
ведийской Гандхары, ни границы Гандхары в персидской империи Ахеменидов. Не
признали они и его деления на три периода: оно сделано произвольно — по
видам погребения. Без опоры на стратиграфию, на различение и порядок
слоев. Одна и та же керамика оказалась во всех трех периодах Дани. Так не
бывает. Это способы погребений держатся долго, керамика же изменяется гораздо
быстрее, подчиняясь этакой первобытной моде. У каждого века свои идеи
и свои горшки. И главное: итальянские археологи не признали объединение
всех могил в одну культуру.
Надо признать, исследования итальянцев были сделаны гораздо
профессиональнее, чем пакистанские. Раскопанные итальянцами
напластования под скальным навесом Гхалигаи позволили им строго разделить
обитание в этом месте на семь периодов, выделить типичную для каждого периода
керамику, а затем они распределили по этим семи периодам все остальные
находки из этого района и сами могилы. Могилы пришлись на периоды с IV
по VII. При таком распределении находок исчезла размытость рубежей
между периодами. Оказалось, что периоды очень четко различаются один от
другого — в районе происходила резкая смена культур, вызванная всякий

252 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
раз приходом нового населения. Часть гостей проходила в ворота, часть
оставалась навсегда в привратном пространстве, примешиваясь к старым
жителям этой «прихожей».
Как ни странно, ни одна из этих культур не имеет прямого отношения
к индоариям. Возможно, те промчались сквозь «прихожую» слишком быстро,
без задержки (или их следы здесь еще не найдены).
А те могилы с кремацией, которые так вдохновили А. Дани, относятся
к V периоду — это ХШ-Х вв. до н. з., судя по аналогиям с памятниками Ирана
и по радиоуглеродной датировке.
Но это не просто кремация с оставлением праха на месте костра или
ссыпная — с перенесением его кучкой на новое место. Это захоронения
сожженных останков в урнах! Вот она, та историческая реальность, которая
отложилась в мифах и преданиях Индии и которая не имеет корней в
собственной, исконной культурной традиции индоариев!
Между тем, эта культура оказалась сравнительно широко
распространенной на Северо-Западе Пакистана: долина Свата, впадающего в Кабул с севера,
поселение Харсада близ Пешавара, к югу от р. Кабул; памятники восточнее этих
(у самого Инда) и западнее (в Белуджистане). Пришельцы заняли много места
у ворот в Индию, жили здесь долго (не одно поколение) и засеяли немало полей
своими урнами с прахом. Судя по индийскому фольклору и обрядности, Инд не
был непроходимой границей ни для этих «горшечников», ни для их идей.
Откуда же этот погребальный обряд занесен сюда? Откуда прибыли эти
люди и кто они?
10. Горшки лицом к лицу. Занявшийся этой проблемой Дж. Стакуль
хорошо знал, что в третьей четверти II тыс. до н. э., т. е. в период,
непосредственно предшествующий времени урновых погребений Пакистана, нигде
в Азии ничего подобного не было — за одним исключением: только на
крайнем западе Азии — в Малой Азии — уже задолго до того хоронили прах в
урнах. Это район Трои. Родственная культура, баденская, была распространена
еще в IV тыс. в Европе, на Среднем Дунае. А в бронзовом веке наследие этого
комплекса оказалось в нескольких культурах Среднего Подунавья, в конце
бронзового века и начале железного обычай захоронения праха в урнах
распространился по всей Центральной, Восточной и Северной Европе. Таким
образом, это сугубо европейский обычай.
Стакуль обратился к материалам бронзового века Дуная с опаской и
нерешительностью: очень уж далеко! У археологов Европы миграции в это время
были (и еще остаются) не в чести. Открывателям дальних переселений народов
чаще всего просто не верят, обвиняют их в подмене науки фантастикой, требуют

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
253
обильных и детальных совпадений культуры обоих районов. В конце концов,
скажут коллеги, общее сходство обряда еще не говорит о связи. Урны
применялись широко и в разное время, возможно, отыщется и более близкий источник,
идея такого способа погребений возникала независимо в разных местах.
Стакуль открыл публикации венгерских археологов и, как можно судить
по тону его сообщения, не поверил своим глазам. Перед ним были не просто
общие сходства, а разительные сходства в деталях — те, за которыми
археологи обычно признают ранг тождества.
Дело в том, что в пятом периоде культурной истории долины Свата были
не просто урны, каких и в самом деле много в археологии разных местностей
(хотя для этой эпохи к востоку от Малой Азии их нет), а лицевые урны — с
личинами (глазами, ртом, бровями и носом). Такие появились именно в баден-
ской культуре и Трое, а затем в раннем и среднем бронзовом веке Дуная. Те,
которые относятся к раннему бронзовому веку Дуная (культуры хатван и
кишапоштаг) (илл. 31), являются смежными по времени с пакистанскими, только
более ранними. Как раз у них-то глаза и рот изображены отверстиями, а брови
и нос — выступами, как на урнах из долины Свата!
Другие урны из пакистанских могильников имели форму ящиков с
характерной деталью: 3-4 дырочки рядком в стенке с одной и другой
стороны (рис. 81). И ящичные урны нашлись в среднем бронзовом веке Венгрии
(илл. 32) там же, где лицевые, но на ступень позже, хотя все еще чуть
раньше пакистанских: в северопаннонской культуре инкрустированной керамики
(или культуре Веспрем). Инкрустированной эта керамика называется потому,
что геометрический орнамент на ней прочерчен острой палочкой и заполнен
белой пастой. В довершение аналогии такая же техника орнаментации есть на
керамике того самого, пятого, периода долины Свата.
Правда, на ящичных урнах Венгрии нет дырочек сбоку, но зато в
памятниках Венгрии найдены глиняные модели повозок, так вот, у тех есть в боковых
стенках (т. е. с каждой стороны) по 4 дырочки вверху. Возможно, они делались
для удобства привязывания содержимого, но, может быть, вернее другое
объяснение: урны, уподобленные вначале телесной оболочке человека, приобрели
форму кузова повозки, предназначенной увезти душу покойного на тот свет. При
таком переоформлении изображать лицо на урне уже не было смысла. Но
несколько отверстий, с которыми были связаны какие-то представления о
потребностях души, заключенной в урне, по традиции надо было делать, только незачем
было располагать в виде личины. Если так, то и модели повозок — не игрушки,
а культовые сосуды схожего назначения (связанные с культом предков).
Форма простых урн долины Свата тоже представлена в Венгрии — в
культурах кишапоштаг и ватя (эта последняя одновременна с веспрем): стройная

254
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Ящичные урны из долины Свата
Рис 81 Сопоставление погребальных лицевых урн и глиняных ящиков из долины Свата
(Пакистан) и Подунавья (по данным Дж. Стакуля в журнале «East and West», 1971,1973)
1 — Кателаи (Пакистан), 2 — Хатван (Альшовадаш-Вардомб, Венгрия);
3 — Веспрем (Чор, Венгрия)
ваза с круглым или биконическим туловом и высокой воронковидной
горловиной. Даже декор на этих вазах тот же: множество мелких линий под краем, от
которого спускаются вниз полукружия. Вообще керамика этих культур часто
украшается рядками выпуклостей (по 2, 3 или 4 в ряд) — так же, как посуда
из долины Свата. Повторяются и типы бронзовых булавок: с конической, дис-
ковидной или петлевидной головкой.
На поселении Годгара в долине Свата найден низкий кувшин с двумя
зонами орнамента: полоса проходит простыми меандрами (прямоугольными

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
255
изгибами) по
плечикам, а ниже, по поясу
сосуда, — вторая,
широко и плавно
извивающаяся. Сосуд иной
формы, но с точно
таким же орнаментом
(обе полосы такие же),
Стакуль отыскал в
публикации материалов
из могильника Кырна
в Румынии. Здесь та
же полоса меандров
(но посложнее) идет
по плечикам сосуда,
а простая плавная
волнообразная — ниже,
по тулову (рис. 82).
Могильник
принадлежит культуре Гырла
Маре — Кырна,
происходящей из культур
кишапоштаг и ватя
Рис.82 Сочетание узоров меандрового с волнистым
И датируемой XV- в орнаментике сосудов Индостана (Годгара)
XIII ВВ. Здесь ПОКОЙ- и Подунавья (Кырна) Источник тот же
ников тоже возлагали
на костер (вместе с оружием), а прах помещали в урну.
В то же время в самой Индии, в верховьях Ганга, появляется типично
европейский бронзовый меч — «антенный» (с навершием в виде двурогой
антенны на рукояти). Кто его сюда забросил?
11. Носатые сосуды и Насатья. Среди сосудов Венгрии и Индии есть
также немало лицевых урн с носиком (рис. 83). У индийских жрецов были
свои представления о сосудах с личиной и носиком. Такой сосуд
существовал в ритуале и назывался «махавира» ('великий герой'). Он использовался
для горячей жертвы близнецам Ашвинам (горячая жертва — «гхарма»).
Происхождение этого ритуала и названия сосуда жрецы объясняли так. В
споре с остальными богами бог Маха-Вишну положил свою голову на лук со
стрелой и натянул его. Боги подговорили муравьев, и те перекусили тетиву.

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Носатые урны из Европы (Фюзеншабонь, Тисафюред)
Рис 83 Носатые урны из Индостана (Пешавар) и Подунавья
(по данным Дж Стакуля, 1974)

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
257
Распрямившись, лук снес голову Маха-Вишну, и та стала солнцем. Боги
восславили Маха-Вишну и принесли его тело в жертву (погребение ведь есть
жертва), но она была безглавой и плохо действовала. Тогда боги придумали
заменить его голову сосудом гхармы и назвали его «махавира». Сосуд этот
делается со сливом («ртом») и имеет нос — nasikam (Шатапатха-брахмана
14.1, 2,17).
Семейства жрецов Атри и Канва, которым приписывается создание
гимнов большинства мандал Ригведы (мандал II—VII), связаны с долиной Свата
и Гандхарвой, а также с культом близнецов Ашвинов. Этот культ в Ригведе
считается новым (Ашвины теснят Индру). Боги-близнецы имеют и второе имя —
Насатьи. Слово Nasatyas означает 'спасители', 'охранители'. Подобно своим
греческим аналогам Диоскурам, Ашвины связаны с возвращением с того
света, спасением от смерти. Они спасли родоначальника семейства жрецов Атри
из могильной ямы, и за это тот обязан приносить им регулярно «горячую
жертву» — горшок, который раскаляется на огне. В раскаленный докрасна
горшок наливается коровье и козье молоко, и эта жертва предлагается Насатьям
в ритуале праваргья.
Наливание молока в сосуд мантры приравнивают к оплодотворению
семенем — как жидкость в фольклорных кувшинах. А ритуал праваргьи
кончается тем, что все орудия ритуала выложены на земле в форме человеческого
тела. Это очень похоже на ритуал кремации, когда кости сожженного
выкладываются на земле в должном порядке, чтобы покойный мог на том свете
ожить вновь целым.
У жрецов есть и объяснение для наличия носа на сосуде. В имени Наса-
тьев корень слова Nas- означает также и 'нос' в древнеиндийском. Миф
объясняет это сходство обстоятельствами рождения Насатьев. Их мать Саранью,
обернувшись кобылицей, убегала от Вивасвата, который обернулся
жеребцом. Он настиг ее, но от быстрого бега не совладал с ней — семя упало на
землю. Саранью только понюхала его — и тотчас забеременела близнецами
Ашвинами-Насатьями, носорожденными. Поэтому, мол, нос — существенная
деталь посвященного им сосуда. Этот сосуд — «махавира».
Финский археолог А. Парпола склонен объяснять этим мифом
происхождение лицевых урн: раз Ашвины исполняют функции погребальных богов
и спасителей от смерти, то особенности «махавиры» и были перенесены на
погребальные урны. Однако носы имеются не на всех урнах долины Свата, а миф
носит характер этиологической легенды в «народной этимологии» —
позднейшего формального объяснения реалий словесным совпадением. Это как
если бы мы в русском обиходе стали происхождение функции Спасителя
объяснять домыслами насчет слова «пасс». Слава богу, господствующая в Европе

258 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Поздний вучедол зок
Рис. 84. Культуры бронзового века Среднего Подунавья (хронологическая схема).
Выделены культуры с урновым погребением
религия не обязывает нас принимать на веру придумки жрецов-индуистов
(в иудейско-христианской традиции свои жреческие придумки: имя Адам по-
древнееврейски означало 'глина', 'земля'). Происхождение самого ритуала
остается необъясненным. Ведь не можем же мы верить в обращение конями,
в зачатие через нос и т. п. Кроме того, Парпола проигнорировал потрясающие
совпадения лицевых урн и прочих находок долины Свата с такими же Среднего
Подунавья. Ясно, что все эти типы сосудов и сам обычай погребений в урнах
принесен в Индию из Европы, с Подунавья.
12. С Дуная к Инду. Все названные культуры Среднего Подунавья
процветали во II тыс. до н. э. (рис. 84). Они принадлежали богатым и
многолюдным народам. Взять, например, хатванскую культуру. Ее укрепленные поселки
расположены на возвышенностях группами, часто в нескольких километрах
друг от друга. Поселки состоят из столбовых домов с двускатной крышей.
В таком доме, площадью в 30-60, а то и 120 кв. м, могла жить семья примерно
из 8 человек. Обнаружено уже св. 500 долговременных поселков по 20-30
таких домов. Это означает общую численность населения в 100 тысяч
человек — внушительная сила по тому времени! Эти люди сеяли овес, ячмень,
пшеницу-эммер. В стаде их были крупный и мелкий рогатый скот, лошадь
и свинья, а пастуху помогала собака.
В хатванской культуре прах сожженного покойника лишь иногда
помещали в урну, в кишапоштагской, северопаннонской и ватя всегда в урнах.

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
259
Хатванская и кишапоштагская культуры в Венгрии предшествуют северопан-
нонской и ватя.
Во время существования двух последних в Среднем Подунавье настает
очень неспокойное время. Об этом свидетельствуют две серии кладов, одна
за другой, — два горизонта кладов, по археологической терминологии. В
кладах собраны бронзовые украшения, оружие и т. п. Дважды люди бросались
прятать ценные вещи — и не сумели потом откопать их, раз клады этих двух
периодов в массовом количестве достались археологам. Значит, хозяева либо
погибли, либо не могли вернуться на родные места.
Изучавшая эти клады Амалия Можолич, виднейший венгерский
специалист по бронзовому веку, датирует второй из этих горизонтов (косидерский)
рубежом XIV—XIII вв. до н. э. После него на этих землях оказалась уже другая
свита культур.
Что здесь произошло? В XIV в. сюда вторглись с севера племена так
называемой культуры курганных погребений, до того широко
распространенной в Центральной Европе. Появление этой культуры везде сопровождалось
пожарами и разрушениями. Не эти ли гости заставили местных жителей
отложить в землю первый из упомянутых горизонтов кладов (горизонт Хайду-
Шамшон — Ana)? В XIII в., после отложения второго горизонта кладов (коси-
дерского) по всей Центральной Европе, включая Среднее Подунавье, уже
обосновалась (и надолго) другая культурная общность — «полей погребальных
урн».
Прежние обитатели Венгрии частично влились в новую общность (в
ее местном варианте есть и их вклад), частью, возможно, погибли, а частью
были вытеснены и за кладами косидерского горизонта не вернулись. Куда
они ушли? Можолич напоминает, что как раз в это время, в XIII в. до н. э., на
Египет и Восточное Средиземноморье обрушились те, кого египтяне называли
«народами моря».
Стакуль тоже говорит о движении «народов моря», но добавляет, что
часть дунайских мигрантов могла повернуть на восток и уйти к вратам Индии.
По степям, думает он (и напрасно).
Что это был за народ, исследователь не решился гадать. И вообще все
соображения о миграции, выдвинутые им в очень дельных статьях 1971-1974 гг.,
он предлагает лишь «как сугубо предварительную рабочую гипотезу, не
больше». Но он, конечно, выявил нечто большее.
Затем за эти памятники долины Свата взялся немецкий археолог Герман
Мюллер-Карпе, крупнейший специалист по дунайским полям погребальных
УРн, выпустивший многотомные труды по первобытной археологии мира. Он
Дотошно разработал хронологию этих памятников и установил, что датировка

260 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
итальянцев и пакистанцев слишком широка. Пятый период должен
датироваться не ХШ-Х вв., а более узко — XI в. до н. э.
Как мы видели, прародина фригийцев, а заодно и прародина армян, лишь
очень общо помещалась на территории Европы. Но локализовать точно эту
прародину, увязать протофригийцев и протоармян с конкретными
археологическими культурами Европы не удавалось. Ни письменные источники, ни
мифология, ни археология не выводили нас на европейскую прародину
фригийцев. Не выводили из Средиземноморья. Слишком вязкой и всепоглощающей
оказалась этническая почва Малой Азии и Леванта, слишком прочными и
живучими — местные традиции, может быть, слишком подвижными и
недостаточно многочисленными — обосновавшиеся здесь контингенты пришельцев.
То ли дело подступы к Индии! Там-то удалось ухватить культуру,
прибывшую в то же самое время из Европы, со Среднего Дуная. Там-то, у Гиндукуша,
в долине Свата, пришельцы сохранили многое из захваченного с Дуная
багажа. Там-то археологам удалось разобрать точный обратный адрес: Венгрия —
Хатван, Кишапоштаг, Веспрем, Ватя; Румыния — Гырла Маре, Кырна...
Так не есть ли это то самое, что мы ищем? Не пора ли разрубить Гордиев
узел?
Из Европы, предположительно из балкано-дунайского региона, в XIV-
XIII вв. до н. э. вышли полчища фригийцев и ворвались, перескочив проливы,
в Азию. Сметя Трою, сокрушив Хеттскую империю, потрясши Египет, они
исчезли где-то на востоке, оставив в Малой Азии свое имя, язык и небольшие
контингенты, достаточные, однако, чтобы основать Фригийское царство и
чувствительно обеспокоить Ассирию. Но не оставив европейской
археологической культуры.
Несколько позже, в XI в., на подступах к Индии появился европейский
народ, принесший с Дуная новый для Индии погребальный обряд —
захоронение остатков кремации в урнах (в том числе лицевых и ящичных), способ,
сложившийся в среднем бронзовом веке на Дунае. Археологически этот народ
хорошо ощутим, но имени его мы не знали.
Не разрубили ли мы Гордиев узел, отождествив эти два народа? Для этого
припасен и меч. Правда, не македонский и даже не фригийский, а
метафорический — в индийской мифологии.
13. Предшественники Александра Македонского. Отождествить
культуру V периода долины Свата (культуру лицевых и ящичных урн) с
фригийскими позволяет не только логика. Есть и необходимые факты. Факты из
области мифологии и ономастики — знания об именах. Пора припомнить, что
в мифологии Индии сведения об урнах — хранилищах душ, промежуточных

VI. Птицы, собаки и погребальные костры 261
звеньев между смертью и рождением — постоянно связаны с образом Бхригу.
У индоариев эта мифическая фигура — родоначальник одного из
главнейших жреческих родов, хотя и не принадлежавший к ариям. Это Бхригу вводит
и освящает употребление сосудов для целей продолжения рода. По имени
Бхригу горшечники в Индии называются «бхаргавами» (т. е.
«происходящими от Бхригу»), хотя с чего бы это ремесленникам происходить от великого
жреца? Да, видно, культовая роль горшка в культуре стала благодаря Бхригу
достаточно высокой, чтобы оправдать такую связь.
С кремацией же связаны бхригу, потомки великого жреца, еще и тем,
что причастны к распространению огня среди людей: хотя добыл огонь у
богов Матаришван (индоарийский Прометей), но именно бхригу передали от
него огонь людям и распространили его среди них. С Бхригу связан
именно погребальный огонь. Пожирающая функция огня навязана ему всё тем
же Бхригу: по Махабхарате (I), огонь очага выдал прежнему жениху жену
Бхригу, Пулому из рода асуров, и за это Бхригу проклял его: «Да будешь ты
всепожирающим!»
Более того, Бхригу связан именно с урновым погребением. По мифу, Чья-
вана, сын Бхригу, был накрыт холмом, муравейником, из которого выглядывал
сквозь две дырочки. Девушка, которая ткнула в них веточкой, была
наказана за это богами (у Эрмана и Темкина в книге 1975 г. этот миф приведен под
номером 31). В муравейнике, трактуемом как вход в подземный мир, можно
узнать курган, а именно у лицевых и «глазастых» урн глаза отмечены двумя
отверстиями, сквозь которые душа покойного могла смотреть наружу, видеть
солнечный свет и приношения. В мифе явно отражен этот способ
погребения — в лицевых и «глазастых» урнах под курганом, и, таким образом, он
связан с именем Бхригу.
Бхригу считается в мифологии сыном бога Варуны, а Варуна
(аналогичен греческому Урану) принадлежит к старейшим властителям индоарийского
пантеона и является покровителем запада. Значит, и Бхригу как-то был связан
в представлениях древних индоариев с западом.
Теперь остается привести свидетельство отца истории. Со слов
македонцев, Геродот (VII, 73) сообщает, что когда фригийцы жили еще вместе с
македонцами в Европе, они назывались бригами, фригийцами же (греч. пхрюгиой)
они стали прозываться позже, уже в Малой Азии. Еще в античное время на
Фригийской территории сохранялись отдельные племена, носившие имя
бригов. Это значит, что во фригийском языке переход в некоторых позициях «б»
в «ф» (точнее в «пх») произошел после 1200 г., возможно, под воздействием
хеттского субстрата Малой Азии (хетты плохо различали «б» и «п»). Передано
ли индийскими придыхательными «бх» фригийское раннее «б» или позднее

262 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
«пх», предоставляю судить лингвистам, но каждому очевидна связь этих
имен — бриги (пхрюгиой) и бхригу.
Если сопоставить неарийскую аттестацию, жреческий статус и
проповеднические функции Бхригу в мифологии с диффузией кремации и урновых
захоронений из западнопакистанских долин в Пенджаб и дальше, то
напрашивается предположение, что Инд был последним рубежом фригийцев как
этноса в продвижении на восток, а далее распространялось лишь их культурное
влияние в сфере религии. Индоарии и раньше (в общении с финно-уграми),
и позже (в общении с иранцами) охотно перенимали у соседних народов
культуры и формы религии, рассчитывая стать от этого способнее и сильнее. Они
пересекли Инд и как племя: Ригведа упоминает их в составе коалиции,
выступившей против Судаса, царя бхаратов. Видимо, в ходе контактов в рамках
таких коалиций и проникали в среду индоариев фригийские жрецы как
миссионеры огненного погребального обряда, проповедники культового
применения горшков.
Только ли фригийцы причастны к этому делу? Есть ведь еще несколько
жреческих родоначальников, связанных с обычаем погребения в урнах: из
кувшинов родились святейшие Васиштха и Агастья, сыном Агастьи числится
Пуластья. Уже давно индийские санскритологи подметили удивительное
сходство имени Пуластья с племенным названием филистимлян — плст, пеласти,
Палестина. В Библии филистимляне делятся на плэти и крэти, в поседних
видят дополнительное указание на связь с Критом. Среди индийских махариши
рядом с Пуластьей есть Крату. Васиштху можно было бы сопоставить с
нерасшифрованным египетским названием «уэшеш» (wSS). Агастья пока остается
«без пары».
Что пришельцы, обосновавшиеся в V периоде у ворот Индии, вообще были
этнически неоднородны, засвидетельствовано археологией. Итальянские
археологи установили, что серой керамики здесь не только меньше, чем красной,
но что она содержится лишь в некоторых могилах — тех, которые со скелетами
без керамики, и эти могилы сосредоточены лишь на одном его участке. Здесь
хоронили своих покойников люди, жившие тут вместе с основной массой
пришельцев, но применявшие иной обряд, принадлежавшие к иной народности.
Так что, по крайней мере, одно «нацменьшинство» не успело переплавиться
в общем котле.
Но похоже, что из западных пришельцев не одни фригийцы
переправились через Инд и включились в древнейшую историю индоариев. Среди
участников «битвы десяти царей», одного их древнейших событий Ригве-
ды, упоминаются турваша, вполне совпадающие по названию с трш, турус,
т. е. троянцами. Северные соседи индоариев носят название дардов, очень

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
263
напоминающее дарданцев — соседей Трои. Ригведа сообщает, что турваша
вместе с яду суть по происхождению не арии (10.62.10), что бог Индра
привел их «из дальних стран» (6.20.12), что они вместе с бхригу входили в
коалицию десяти царей, не приносивших положенные жертвы арийским богам
(7.83.7), и что они в составе этой коалиции были разбиты царем бхаратов Су-
дасом. Царство твое погибнет, — предрекал Турвашу, родоначальнику этого
пришлого народа, его отец Яяти, — и ты будешь повелевать лишь теми, кто
не ведает священного закона. От Турваша, по Махабхарате (I), происходят
яваны (так в Древней Индии называли греков — от слова иоуаной
'ионийцы'). Значит, какая-то связь турваша с греками сохранялась в
представлении авторов индийского эпоса.
Теперь становится понятнее, почему сюжет Рамаяны так напоминает
по зачину гомеровский эпос (и тут и там война начинается из-за похищения
прекрасной женщины родственником царя). Этот сказочный сюжет, видимо,
давно обращался в Эгейском мире, прежде чем был использован в «Илиаде»,
и теперь мы знаем, что было кому принести его в Индию.
Грандиозный подвиг Александра Македонского, венец его военных
свершений — поход в Индию, — был, оказывается, предвосхищен фригийцами за
тысячу лет до него. Любопытно, что именно фригийская святыня должна была
предсказать Александру Македонскому гегемонию над всей Азией. Еще более
любопытно, что именно македонцы сообщили Геродоту о движении их
балканских соседей фригийцев на восток. По-видимому, македонцы были в
курсе фригийских предприятий, и, возможно, повторение маршрута отнюдь не
случайно: македонцы шли по проторенному пути. Ранняя фригийская волна
не была одиночной. В VI периоде (X-IX вв.) в долине Свата появляются
«глазастые урны» — вместо личины только две дырочки на месте глаз. Такие же
есть в полях погребений Венгрии, но начала гальштатского времени (рис. 85),
то есть тоже уже в I тыс., на два этапа позже, чем культуры, из которых
выплеснулась первая волна.
Первопроходцев XIII—XII вв. вел вождь, конечно, не менее решительный,
чем Гордий, и не менее талантливый, даже не менее великий, чем Александр
Македонский (если судить по деяниям). Но мы не знаем его имени и примет.
Акмон и Мигдон не замечены на востоке. Сыновьями Бхригу в индоарийской
мифологии выступают Чьявана и Ушанас, но были то вожди вторжения или
фигуры позднейшей истории, и вообще, были то исторические личности, или
названия племен, или духи — кто скажет?
История повторяется. В старой форме отливаются новые события.
Потому что под чередами событий, подспудно формируя их, текут процессы,
а процессы длительны. И странно подумать, но закономерно, что ярким светом

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Глазастые урны в долине Сва
Лицевые урны из долины Свата (могильники Л<. ■ i p и Кателаи, период V)
Рис 85 Глазчатые урны в Индостане и Венгрии
По данный Дж Стакуля, 1971

VI. Птицы, собаки и погребальные костры
265
письменности выхвачены из небытия и возвеличены копии, а оригиналы
скрыты во тьме времен. Там, где покоятся каменные громады
археологического материала и где играют живые и зыбкие зарницы мифологии. Изредка
они удачно падают на обломки разрушенных строений, объединяют их на миг
своим светом и связывают в целое. В этот миг рождается знание, история
становится на ступень глубже, а исследователя охватывает пронзительное
ощущение счастья. Ловите миг удачи!
История повторяется. Особенно история расселения индоевропейцев.
Давно уже замечено, что индоевропейские народы (как, впрочем, и тюрки,
и семиты) шли по одним и тем же маршрутам, как бы подгоняя, подталкивая
друг друга, потому что генераторы народов, раз возникнув, работали
тысячелетиями. Через Кавказ на юг из степей прошли люди катакомбной культуры (их
катакомбы теперь найдены в Армении), позже — киммерийцы, за
киммерийцами спешили скифы, за скифами направились аланы. Огибая Каспий, в Азию
вторглись тохары, за ними — индоарии, за теми — иранцы. Греки
прибывали в Грецию с севера нескольким волнами, последняя — дорийская. Сколько
волн пронеслось мимо стен Трои в Азию, не раз сокрушая эти стены? Лувийцы,
палайцы, хетты, армяне, фригийцы... Последовательность их пока неясна.
Есть гипотеза (опирающаяся на прямые указания Геродота и выводы
некоторых лингвистов), что армяне вышли из фригийской народности. Если гипотеза
верна, тогда взятие Трои, сокрушение Хеттской империи и поход в Индию —
древнейшие этапы истории армянского народа. Но верна ли гипотеза?
Единство человечества держится не только на общности
происхождения или на универсальности законов истории, но и на сети сильных, нередко
неожиданных связей между отдаленными народами и странами. Выявление
одной из них позволило опознать еще один блок ранних индоевропейцев —
фригийский — среди культур бронзового века Европы. А это еще один шаг на
пути к отысканию прародины всех индоевропейцев.
Несомненно, фригийцы были сильным, самобытным и предприимчивым
народом — одним из тех, которые формировали облик мира. Отрадно, что
удалось восстановить подлинную историческую роль этого народа и размах
его деяний, что из-за сказок о разрубленном узле и ослиных ушах проступает,
наконец, гораздо более яркая и впечатляющая быль истории.
Народ этот исчез, не оставив прямых наследников. Наиболее близкими
его родственниками могут считаться армяне. Но, конечно, воспрянь из
мертвых какой-либо фригиец тех времен, белокурый и голубоглазый, он не узнал
бы в нынешних армянах, черноволосых и носатых, своих сородичей. Как не
узнал бы и протоармянин. И лишь прислушавшись к их речи, быть может,
уловил бы в некоторых словах знакомые звучания и решил бы, что это близкий

266 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
язык, только очень искаженный. А разве узнал бы древний русич своих
потомков в нынешних русских? Скорее всего, он и не понял бы нынешнюю русскую
речь — как нам нужен перевод для понимания «Слова о полку Игореве».
Ни раса, ни язык не остаются неизменными. Кровь того или иного
далекого предка составляет лишь тысячную долю в крови нынешнего
человека, а какие гены из тысяч полученных возобладали — дело случая. Ничем не
гарантировано, что это те же, которые совпадут с наследованием фамилии,
статуса, национальности и самосознания. Внешность может определяться
одними генами, а способности — другими. Гены фригийцев и мушков могли
быть переданы не только армянам, но и индийцам, а также народам Среднего
и Нижнего Подунавья и даже Малой Азии. Они могли попасть в генофонд
турок, так же как и армян.
Проще уловить какие-то языковые формы и древние образы мифологии,
сохранившиеся от древнего народа. Но они существуют теперь в совершенно
иных сочетаниях.
Так и с фригийцами. Гены и образы этого народа достались многим, а
славу его и его роль в истории не унаследовал никто.

VII. Каменные люди медного века

О дикое исчадье древней тьмы!
Не ты ль когда-то было громовержцем?
— Не Бог, не Бог нас создал. Это мы
Богов творили рабским сердцем.
И Бунин. Каменная баба.

1.Три шага в глубь тысячелетий. Болваны на земле и под землей. Что
остается в памяти от степей? Знойное солнце, запахи выжженных трав и в
бескрайней шири курган — мощный, как бы распластанный. А воображение ваше
помещает сверху каменную бабу, вросшую в землю. Только воображение.
В реальной степи каменных баб не осталось. Тысячи их разбиты, уничтожены.
Их крушили древние захватчики, чтобы погубить надежду и силу аборигенов;
разбивали христианские святоши — из страха и ревности — как языческих
кумиров; разрушали и современные механизированные вандалы — на щебень
или просто из озорства. Лишь те сохранились, что давно свезены в музеи. Там
они одиноко ютятся в тесных залах или группами прозябают на заднем
дворе, прислоненные к стенкам. Издали — будто тихо совещаются, как повернее
сберечь тайну веков. Подойдешь поближе — стоят безмолвные, загадочные
и неприступные. Серый известняк изъеден временем, широкие лица стерты
или сбиты, в руках — сосуд, в который заглянуть невозможно.
В начале века графиня П. С. Уварова, глава Московского археологического
общества, собрала сведения о 1133 каменных бабах на европейском Юге
России, еще стоявших в поле. Современный свод С. А. Плетневой зарегистрировал
данные о 1322, но сохранилось реально (большей частью в музеях) только около
680 статуй. В XVII в. их было еще очень много. Описывая в полях степь, русский
историк сообщал: «И везде стоят яко человеки по древнему обычаю от каменя
соделанныя, но тыя каменья уже мхом поростоша». Еще за полтысячи лет до того
русский летописец отмечал в степи «курган высок, а на нем 3 человека
каменных». В другом месте он указывал исток реки, а «по тому истоку люди, каменные
болваны». Происходя от тюркского «палван» ('богатырь'), слово «болван» с той
поры переменило свое значение на бранное — стало синонимом безмыслия,
каменного лба, но тогда оно означало просто степную каменную статую.

270
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Новое русское и украинское население звало этих истуканов «каменными
бабами» (рис. 86). Многие статуи и в самом деле изображали женщин, но
половина — мужчин. Однако и у этих сзади висели косы, а спереди были
изображены нагрудные бляхи доспеха и мускулы, наподобие женской груди. Поэтому
русские люди и в них видели женщин. В прошлом веке среди ученых было
немало споров о том, кого изображали эти статуи и какой народ их поставил.
Называли самые разные народы — от гуннов до скифов, от болгар до кельтов.
Англичанин Д. Каррутерс, путешествовавший по степи в начале XX в.,
отрицал монголоидность каменных баб — по его впечатлению, такие лица можно
найти у любого полковника британской армии, а сосуд он принял за табакерку
(его отчет о путешествии получил золотую медаль Королевского
географического общества).
Наконец, петербургский профессор Н. И. Веселовский привел
основательные доводы в пользу половцев. При этом он вспомнил путевые записки
западного монаха Вильгельма Рубрука, посланного в середине XIII в.
Людовиком IX в ставку монгольского хана. Рубрук отметил, что половцы
«насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом
к востоку и держащую у себя в руке перед пупком чашу». Чаша есть у многих
каменных баб. Раскопки начала XX в. показали, однако, что хотя это
действительно половецкие статуи (изображенное на них оружие и убор совпали с
вещами из половецких погребений XI—XIII вв.), местоположение статуй не
связано с конкретными погребениями: под статуей чаще всего нет половецкого
погребения, а над погребениями, даже богатыми, обычно нет статуи. Значит,
это были не надгробья, а памятники, которые воздвигались поодаль, на
возвышенных местах, на высотах (а в степи это, как правило, старые курганы)
в честь умерших. В советское время российские ученые разъяснили, что идея
каменной бабы связана с обычаем тюркских народов — чувашей, казахов,
киргизов — заменять покойника на поминках деревянной куклой с сосудом,
чтобы ела и пила вместе со всеми. Половцы тоже тюрки. Каменный истукан —
это половецкий вариант той же замены.
Обычай воздвигать каменные бабы возник в VI—VII вв. среди тюрков
Восточной Сибири и Монголии, а оттуда был принесен в степи между Волгой
и Днепром. Значит, тут их возраст В-10 веков, а на востоке они еще на
несколько веков старше.
О народе и назначении каменных истуканов помнит и русский язык.
Слово «болван» попало в русскую речь через какой-то тюркский язык, где оно
звучало «палван», из персидского, а там «пэхлэбан» значило «богатырь».
Значит, сами степняки-тюрки (видимо, соседи Киевской Руси половцы)
называли статуи «богатырями», то есть у них был культ героев, как у греков. В этих

VII. Каменные люди медного века
Рис. 86. Каменные бабы — половецкие статуи (Федоров-Давыдов, 1966)

272 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
кумирах половцы почитали предков знати, древних вождей и их жен, духам
которых приносили жертвы.
Побаивались их и позднейшие обитатели этих мест. Когда в начале XX в.
губернский землемер Грузинов снял каменную бабу с кургана у Старой Яблон-
ки и поручил крестьянам доставить ее в Саратов, то при переправе через реку
крестьяне «бросили болвана в воду, сказав, что он сам выпрыгнул из телеги»
(я процитировал губернский отчет по Веселовскому).
Уже в послереволюционное время от этой массы каменных баб была
отделена сравнительно небольшая серия истуканов (дюжина-другая), которые
на тысячу лет древнее — относятся к скифскому времени (VII—I вв. до н. э.).
Этих опознали по изображениям типично скифских вещей: меча-акинака
с перекрестьем в форме бабочки и лопастью, отходящей от ножен, колчана-
горита, рога-ритона. По-видимому, эти статуи тоже были поставлены в память
о древних вождях, легендарных героях: меч, лук, ритон у скифов — инсигнии
царской власти (рис. 87).
Так как скифы были современниками греческих колоний в
Причерноморье, археологи, изучающие скифов, штудируют древнегреческих авторов и по
привычке переносят на скифские вещи греческую терминологию. Вот и эти
каменные изваяния они стали называть греческим словом «стелы» —
согласитесь, гораздо элегантнее, чем «каменные бабы» (хотя сами изваяния не
краше тех). Но так как «стела» у греков — это просто ограненный каменный
столб, то к слову «стела» добавляют греческую же характеристику:
«антропоморфная» («человекообразная»).
Этим же термином окрестили и еще более древние, очень примитивные
изваяния, найденные уже не на поверхности земли, а при раскопках греческих
городов Крыма. Стелы были употреблены греками как простые плиты для
сооружения городской стены V в. до н. э. Поэтому археологи 1930-1950-х гг.
(В. Ф. Гайдукевич, В. Н. Даниленко и др.) сообразили, что это более древние
стелы, изваянные туземцами — жителями поселка, на месте которого греческие
колонисты основали в VII в. свой город. Этих туземцев сочли киммерийцами —
предшественниками скифов, а их поселок отнесли к концу II тыс. до н. э.
Постепенно раскопки открывали все новые стелы этого типа, уже не
в греческих городах, а в степных курганах (рис. 88). Вспомнили и некоторые
дореволюционные раскопки (начиная с 1В78 г.). Первыми киевские и
крымские археологи (А. И. Тереножкин, А. А. Щепинский и др.) отвергли
киммерийскую гипотезу. Становилось всё более ясно, что эти стелы не на несколько
веков древнее скифских, а уходят в гораздо более глубокую древность, ведь
курганы, из которых появлялись на свет божий эти стелы, — это памятники
бронзового века с погребениями ямной и катакомбной культур, а культуры

VII. Каменные люди медного века
rvh
Рис. 67. Скифские изваяния (Ольховский и Евдокимов, 1994)

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
эти на одну-две тысячи лет
древнее скифов!
Как легко мы
оперируем тысячелетиями:
будто костяшками на счетах.
Привычка! Но очнешься —
оторопь берет: какая
бездна времени! Для нас
Киевская Русь — седая
древность, а ведь эпоха, в
которую мы уже опустились
с этими каменными
истуканами, более чем в три раза
древнее Киевской Руси. За
это время три раза можно
было пройти историческое
развитие от челна
Святослава до космического
корабля. Три раза — всю
полноту российской
истории. А эти «бабы» всё
спали тут под курганами...
2. Нашествие
степняков? «Осев» на ямную
и катакомбную культуры,
скромные стелы
приобрели чрезвычайную
значительность, потому что
сами эти культуры занимают
в археологии особое
место. Они появились в науке
в начале нынешнего века,
когда московский
археолог В. А. Городцов
рассортировал погребения
бронзового века в раскопанных им степных курганах, выделив три
последовательные культуры. Он заметил, что позиция погребений в стратиграфии
курганов, как правило, совпадает с типом могилы: ранние — в прямоугольных ямах.
Рис. 88. Древнейшие антропоморфные стелы Северно
Причерноморья (Телегин, 1971)

VII. Каменные люди медного века 275
Рис. 89. Карта ямной культуры (по Мерперту. 1974)
о — документированные границы области; 6 — предполагаемые границы области;
в — направления вторжений в инокультурные области, варианты: I — Волжско-Уральский;
II — Предкавказский; III — Донской; IV — Северо-Донецкий; V — Приазовский;
VI — Крымский; VII — Нижнеднепровский; VIII — Северо-Западный; IX — Юго-Западный
более поздние — в катакомбах (подземных камерах, отведенных в сторону
от ямы подкопом под стенку), самые поздние — в срубах и в насыпи кургана.
По этим рубрикам распределились и типы посуды: в ямах — яйцевидные
сосудики с округлым донцем, в катакомбах — плоскодонные горшки, роскошно
орнаментированные отпечатками шнура и тесьмы, в срубах и в насыпи — би-
конические сосуды с угловатым прочерченным орнаментом и грубые банки.
Культуры получили название по устройству могилы: ямная, катакомбная,
срубная. Три культуры — три народа, последовательно сменявших друг
друга в степях. Отчеты Городцова стали классикой русской археологии (кстати,
это те самые раскопки, в которых была выявлена несвязанность половецких
«баб» с погребениями).
При дальнейших исследованиях картина несколько усложнилась, но
основа осталась городцовская. Из всех трех культур ямная имела наибольший
территориальный охват: от Заволжья до Нижнего Подунавья (рис. 89).
Практически вся европейская степь. Долго сохраняли значение и предложенные
Городцовым даты. Грубо говоря, три ступеньки в глубь времен по
полтысячи лет на каждую: срубная культура заняла вторую половину II тыс. до н. э.,

276 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
катакомбная на
Украине — первую, а
предшествующая ямная —
вторую половину III тыс.
(по новым
радиоуглеродным датировкам,
пришлось ямную и ка-
такомбную углубить еще
почти на тысячу лет).
Пожалуй, ни одна
Рис. 90 Сосуды из ямных погребений Нижнего Поволжья- культура мира не при-
слева — Быково I, кург. 17, погр. 7,
справа-Верхне-Погромное.куРг. 9, погр. 11 влекала такого
всеобщего внимания ученых,
как ямная. И это несмотря на внешнюю неприглядность ее памятников (рис. 90):
могилы — простые ямы, мало вещей, драгоценностей и вовсе нет, и всё же!
Дело в том, что на ямную культуру пришлось возложить все надежды по
решению индоевропейской проблемы. К этому времени гипотезы происхождения
индоевропейцев из Центральной Европы (северная и дунайская) испытывали
чрезвычайные трудности, азиатская гипотеза в своем индийском варианте была
давно дискредитирована (вариант переднеазиатский, ныне очень громкий, еще
не был разработан), а северочерноморская гипотеза — та ничего, та числилась
перспективной с точки зрения лингвистов.
В ямной культуре европейские археологи, начиная с немецкого археолога
Эрнста Вале и очень авторитетного английского археолога-марксиста Гордона
Чайлда, и увидели исходный очаг индоевропейцев — с ней стали связывать
индоевропейский праязык. Началось это в 30-е гг. XX в. и продолжалось до
последнего времени. Реконструкция словаря рисовала первых
индоевропейцев подвижным пастушеским народом, обладавшим повозками и конями, а ям-
ное население именно таково — поселения недолговременные, очень слабо
прослеживаются, культура известна в основном по курганным захоронениям,
в них часто оказываются кости овцы и коровы, остатки повозок. Конь, правда,
попадается редко, но ведь животные, которые в могилах, были в основном
заупокойной пищей, а коня, вероятно, не ели. Так тогда полагали.
Однако приняв ямную культуру второй половины III тыс. (опять же, как
тогда полагали) за исходную, нужно было объяснить широкое
распространение индоевропейцев — на всю Европу и часть Азии — минимум к первым
векам следующего тысячелетия, когда хетты оказались уже в Малой Азии,
микенские греки — в Греции, арии — в Индии. Времени на многостепенную
экспансию оставалось катастрофически мало. Приходилось вести все миграции

VII. Каменные люди медного вено 277
прямо из ямной культуры, а следов повсеместного присутствия «ямников»
в Европе и Азии не было, как не было и доказательств происхождения других
культур всех этих мест из ямной. Удревнение ямной культуры на тысячу лет
несколько облегчило выведение из нее южных народов, но не западных: те
ведь удревнились одновременно. А как раз южные уж очень с ней несхожи.
Почти по всей Европе (кроме крайнего запада и юга) были
распространены так называемые «культуры шнуровой керамики и боевого топора».
Они охватывали и Восточную Европу. Вот с ними-то есть все основания
связывать индоевропейцев — правда, не индоевропейский пранарод, а его уже
разделившихся потомков. По крайней мере, значительную их часть
(германцев, балтов, славян и др.). Об этом говорят и территориальные совпадения,
и пинии преемственности культур, и особенности быта. Это признают все. По
общему облику эти культуры близки ямной — пастушеские, очень
воинственные и агрессивные (недаром в инвентаре — боевой топор). Но это чересчур
общие сходства.
Построения многочисленных охотников выводить культуры шнуровой
керамики из ямной натопкнулись на сильную оппозицию археолога из ГДР
Александра Хойслера. Этот исследователь, совершенно свободно
владеющий русским языком (редкость даже для ГДР), не раз приезжал в СССР, изучал
вещи в наших музеях, составил двухтомную сводку материалов ямной и ката-
комбной культур, правда, только по литературе, но зато раньше наших ученых
(у нас такой нет до сих пор). Дотошный и скрупупезный, он сопоставип ям-
ную культуру с культурами шнуровой керамики Центральной Европы и
пришел к выводу: они коренным образом различны — настолько, что должны
быть признаны чуждыми друг другу. Сходство чисто внешнее и объясняется
тем, что обе культуры примерно одновременны и принадлежат к одной стадии
и одному типу хозяйственного и социального развития. А стоит
детализировать — и окажется, что именно традиционные особенности разные. В ямной
культуре посуда яйцевидная и однообразная, а у «шнуровиков» —
плоскодонные кубки и корчаги («амфоры») с богатейшим орнаментом. В ямных могилах
мужчины и женщины захоронены одинаково, а у «шнуровиков» различаются
по ритуалу (мужчины на правом боку, женщины — на левом). «Ямники» густо
посыпаны красной охрой, у «шнуровиков» она почти неизвестна, кроме того,
они лежат в другой позе, и т. д. Хойслер мыслит прямолинейно и работает
консервативно, но очень добротно (рис. 91).
Я также выступил против сторонников гипотезы о степной экспансии
в Европу. С моей точки зрения, европейские культуры шнуровой керамики
имеют в Центральной Европе местные корни: они повторяют там основные
параметры предшествующей культуры воронковидных кубков — в той уже

Лев Кмйн. ВРЕМЯ КЕНТЛВЮВ

VII. Каменные люди медного века 279
налицо и те же керамические формы (амфора и кубок), и шнуровой орнамент,
и каменный боевой топор, и курган. В 1964 г. в трудах международной
конференции 1962 г. в Галле (ГДР) была опубликована моя таблица развития
керамики от воронковидных кубков к шнуровым.
Возражения Хойслера и мои не очень удручали адептов экспансии ям-
ной культуры: речь в них идет о сходствах и несходствах, а это понятия
относительные. Необходимую меру сходства, чтобы оно было равносильно
родству, никто никогда не устанавливал, и все оценки можно легко объявить
субъективными. Вам кажется, что ребенок — вылитый отец, а мне не
кажется; по-моему, он больше смахивает на соседа. Конечно, бывают случаи, когда
невозможно сомневаться, и всё-таки установление отцовства, как известно,
производят не так.
3. Одесский курган. Гораздо больше неприятностей для сторонников
ямной экспансии создавали проблемы хронологии. На хронологической
шкале ямная культура занимала вторую половину III тыс., и культуры шнуровой
керамики тоже относились к III тыс., к той же второй половине. Как же
вывести их из ямной? Не могут же быть мать и дочери одного возраста! Нельзя
ли удревнить начало ямной культуры? Вначале казалось, что это удается, но
вскоре пришлось разочароваться. Радиоуглеродная датировка
действительно удревнила ямную культуру почти на тысячу лет, но ... на ту же тысячу лет
удревнились и ранние культуры шнуровой керамики.
Хронологию степных культур строить трудно: многослойных поселений,
образующих хребет хронологии, почти нет; погребения бедны и обычно не
связаны друг с другом. Спасает привязка (находками импортных вещей) к
хронологической шкале оседлых земледельческих культур Правобережной
Украины и Балкан — трипольской и родственных ей: их хронология построена на
учете многослойных поселений. Трипольская культура с ярко расписанной
керамикой давно разделена на этапы, носящие буквенные обозначения (А, В,
С). Эти этапы уже в советское время разделены на подэтапы (обозначаются
римскими цифрами), а в последние годы выделены еще более дробные
периоды (обозначены маленькими арабскими цифирками).
В конце полуторатысячелетнего существования трипольской культуры ее
характер резко изменился — появились курганы, шнуровая орнаментация
керамики, хотя и трипольская расписная посуда не исчезла. Курган обычно
обнесен кольцом крупных камней — в лексиконе мегалитических сооружений это
называется «кромлех» (по-бретонски «кривой камень»). Сейчас все признают,
что это выдает примесь какого-то иного населения. Одни исследователи
называют эту смешанную культуру позднетрипольскои, другие — посттрипольскои

280 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
(послетрипольской). Ее наиболее известный прибрежный вариант — усатое-,
екая культура (названа так по находкам у с. Усатова).
Еще до революции на окраине Одессы был раскопан большой курган
с двумя концентрическими кромлехами, в котором были как усатовские, так
и ямные погребения, катакомбные и прочие. Раскопавшие курган
археологи не разобрались в его структуре, но потом Городцов специально занялся
изучением их раскопок и пришел к выводу, что курган был воздвигнут
первоначально над ямной могилой, а усатовские впущены сверху. То есть ямная
культура оказывалась древнее усатовской, древнее шнуровой керамики, она
оказывалась самой древней курганной культурой степей. Инородную примесь
в усатовской культуре можно было бы считать ответвлением ямной культуры.
Но послевоенные массовые раскопки степных курганов не подтвердили
этого. В этих курганах не раз обнаруживались вместе усатовские и ямные
погребения, иногда они задевали друг друга, и всякий раз ямная могила
прорезала усатовскую. Стало быть, Городцов ошибся, и в Одесском кургане первое
погребение не принадлежало ямной культуре (не всякая могила-яма
принадлежит ямной культуре, в наше время тоже хоронят в ямах). Да и счет тысячелетий
с тех пор стал другим: с середины XX в. в практику археологов вошел
радиоуглеродный метод датировки, и ныне усатовскую культуру относят не ко II тыс., как
во времена Городцова, а к середине IV тыс., ямную же культуру Городцова — ко
второй половине IV тыс. Получается неувязка: она позже усатовской.
Московский археолог профессор А. Я. Брюсов попытайся вывести
индоевропейскую экспансию на всю Европу не из ямной, а из катакомбной
культуры, но уж это ни в какие ворота: и вовсе слишком поздно. Сходств со «шнуро-
виками» у «катакомбников», пожалуй, даже побольше, чем у «ямников», есть
на Западе и катакомбы, но западные и средиземноморские катакомбы старше
степных, так что, скорее, можно предположить противоположно
направленную экспансию (что я и сделал).
Словом, происхождение европейских культур от ямной или катакомбной
не вытанцовывается, степная экспансия на запад повисла в воздухе. Как же
вписались стелы в эту ситуацию? Что нового они внесли?
4. Два шага в сторону. Менгиры в Румынии и Франции. Среди
древнейших стел обнаружились и не столь уж примитивные экземпляры — с
изображением рук, пояса, черт лица, разных предметов вооружения.
Некоторые археологи выстроили их (стелы) в эволюционный ряд — от простейших
к более разработанным — и предположили, что тут развитие. Идея
кажется логичной, но, странное дело, простейшие стелы нередко залегают вместе
с разработанными.

VII. Каменные люди медного века 281
Еще с 1920-х гг. каменные идолы, в том числе весьма разработанные,
обнаружились в Румынии, и тогда же финский ученый Арне Талырен, специалист
по первобытным древностям России, сопоставил их с украинскими. Сорок лет
спустя московская исследовательница Т. Д. Блаватская в духе времени
заключила, что на Дунае стелы появились в результате продвижения туда ямной
культуры из наших степей — похожие погребения там также имеются, правда,
только в тех районах, куда языками заходит с востока степь (такие районы
есть в Румынии, Болгарии и Венгрии).
Против этого предположения выступил в Москве А. А. Формозов. Он
отметил, что для правильного понимания этих памятников нужно включить в поле
зрения не только Нижнее Подунавье, но и мегалитические культуры Западной
Европы (Франции, Северной Италии, Испании), и такие исследования уже
ведутся. Собственно, само название, которое археологи Румынии выбрали для своих
стел, говорит об ориентировке на памятники Франции: «статуи-менгиры».
Менгиры — это огромные стоящие каменные столбы, каких много в числе
мегалитических сооружений Франции (на языке бретонцев «менгир» значит «длинный
камень»). Термином «менгир» румыны характеризовали форму этих изваяний
и подчеркивали их первобытную грубость, а дополнением «статуя» — что, в
отличие от простых менгиров, они всё-таки передавали облик человека.
Но наряду с менгирами во Франции имелись и настоящие антропоморфные
изваяния, подобные румынским и украинским. И, что существенно, во Франции
различаются по разработанности не только стелы, но и детали на них. И тут
заметно, что простые варианты — не прототипы разработанных, а их
рудименты: в них нет смысла, а есть лишь подобие тем, которые смысл имеют. То есть
эволюционный ряд тут удобно построить, но противоположный: можно
проследить, как детали, реалистично переданные на разработанных стелах, сменяются
упрощенными намеками и вовсе бессмысленными фигурами на более простых
стелах. Оказывается, стелы деградируют, а не прогрессируют.
Спускаясь по лестнице тысячелетий (а в археологии зто очень реальное
движение по слоям вниз), мы всегда склонны верить, что эта лестница в
живой истории вела только вверх, и в общем это верно. Но общее складывается
из частностей, а в частных случаях — и как же их много! — всё бывает
наоборот. Спускаясь по этой лестнице, нужно одолеть искушение видеть внизу только
примитив, не поддаваться иллюзии всеобщего непрерывного роста. Для этого
археология в XX в. преподнесла нам немало поучительных сюрпризов —
великолепную пещерную живопись древнекаменного века, высокие цивилизации в
глубочайшем прошлом Африки и пустынь Средней Азии, города в VII тыс. до н. э.
Не будем удивляться, если стелы преподадут нам новый урок: их
относили к железному веку (ведь нужен железный резец, чтобы ваять!), и вот уже

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 92. Стелы и антропонорфные изображения Сев. Причерноморья и Франции
(по А. А. Формозову, 1965)
переместили в бронзовый век, да еще разработанные оказались не моложе
примитивных.
И немаловажная подробность: на западе преобладают разработанные
стелы, у нас, на востоке, — упрощенные. Значит, не с востока на запад
продвигался обычай высекать из камня такие статуи, а скорее наоборот — с
запада на восток.

УП. Каменные люди медного вена 283
Ссылаясь на ведущиеся исследования, Формозов имел в виду не только
румынских ученых, но и (прежде всего) А. Хойслера. Этот ученый из ГДР
посвятил свою жизнь систематическому сопоставлению центральноевропей-
ских древностей с памятниками нашей страны. Объезжая у нас южные музеи,
он собирал сведения о мегалитах и петроглифах (наскальных изображениях),
всматривался в плоские лики каменных изваяний. С 1958 по 1966 г. он
опубликовал серию статей о влиянии западноевропейских мегалитических культур
через Центральную Европу на культуру Северного Причерноморья.
Продолжая и развивая наблюдение Тальгрена, Хойслер проследил в Северном
Причерноморье целый ряд мегалитических явлений: каменные гробницы с
росписями и гравировками внутри, дольмены, петроглифы, чашечные углубления
в камнях. Схожи и мотивы изображений: композиции из симметричных
зигзагообразных линий, концентрические ромбы, да и весь стиль тот же самый —
сухой, угловатый, геометрический.
В этот же круг памятников входят и каменные изваяния. Хойслер
называл их сначала статуями-менгирами, как румыны, потом, следуя принятой
в СССР терминологии — антропоморфными стелами. Сходство их с
французскими поразительно (рис. 92). Хойслер и Формозов перечисляют черты,
общие для тех и других. Голова передается небольшим выступом, а остальное
тело не выходит за контуры прямоугольной плиты: руки и нередко ноги
изображены на ней спереди плоским рельефом. Брови и нос срослись, и эта
Т-образная фигура образует единственную деталь лица (совиное лицо): на
западе — часто, у нас — иногда (стела из Натальевки). Руки помещены на
груди большим пальцем кверху, и он отогнут. Хойслер напоминает о
культовом значении этого пальца (у немцев он называется «швурфингер» —
«палец клятвы»). На некоторых стелах есть признаки пола. Очень часто показан
пояс, а между руками иногда — загнутый пастушеский посох. Пояс и посох
часто служили знаками власти, посох такой формы был преимущественно
у индоевропейских племен; пояс, по Геродоту, пал с неба скифским царям.
Есть и оружие — боевые топоры (иногда по несколько на одной стеле),
булавы, лук. Оружие может говорить о воинском статусе персонажей, но,
возможно, тоже является атрибутами власти. Характер власти неясен: царями
именовали и богов.
О других общих признаках речь пойдет дальше.
5. Еще два шага вглубь. Страшная сила — инерция мышления. Ведь
многие исследователи подмечали, что в курганах стелы всегда оказываются
в странном положении: лежа, в перекрытии могил бронзового века. Сделать
бы вывод! Если стелам и место там, в перекрытии, то почему же тогда нижние

284 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
концы стел всегда свободны от изображений, зачем эта предусмотрительность?
Ясно, что для вертикальной установки в землю, и отнюдь не через тысячи лет во
дворе музея. Хоть в погребениях бронзового века они использованы как плахи
для перекрытия могил, но они не для этого изготовлены! В перекрытии они
лежат как попало — то вдоль,то поперек, то лицом вниз, то вверх, и обычно вместе
с простыми плитами, без изображений. Нередко нижняя часть отломана —
видимо, чтобы не затруднять себя выкапыванием, стелу просто свалили, сломав.
Формозов и Хойслер сумели сделать вывод: стелы никогда не стояли как
надгробья над теми погребениями, в которых обнаружены.
Всё же Формозов считал, что это стелы ямной культуры. По его мнению,
они устанавливались на курганах людьми ямной культуры как памятники
вождям, а затем оказывались свергнуты более поздними поколениями того
же народа и шли в дело уже как строительный материал для перекрытия
могил. Хойслер, однако, был другого мнения. В самом деле, сомнительно, чтобы
кумиры, долговременные статуи вождям и героям, лишились почитания у
собственного народа, лишились пиетического отношения, да еще использовались
как простые камни в ритуальных сооружениях — могилах. И местоположение
находок: ну, хоть бы одна оставалась на месте — на ямном кургане, а то ведь
все глубоко под насыпями. Неужто все до единой свергнуты вскоре после
воздвижения и запрятаны под новые ямные курганы? С чего бы это наступило
такое массовое отречение от старых культов?
Далее, французские культуры с аналогиями нашим стелам относятся не
к бронзовому веку, а к раннему энеолиту — к V тыс. до н. э., а начало ямной
культуры — к концу IV тыс. Не может быть, чтобы между образцами и
подражаниями (или продолжением той же традиции) был такой разрыв! Хойслер
резонно заключил, что причерноморские стелы относятся тоже к энеолиту, то
есть что они еще лет на тысячу-полторы старше, чем их считали до того.
Продолжаем спускаться вниз по лестнице тысячелетий. Энеолит...
Этот период между неолитом (новокаменным веком) и бронзовым веком
немцы именуют медным веком, англичане — халколитом (от греч. «медно-
каменный»), а у нас привился двуязычный термин-монстр, введенный
впервые итальянцами — энеолит (от лат. «медь» и греч. «камень»). Стелы стали
называться энеолитическими.
Идею зту принял, развил и обосновал киевлянин Д. Я. Телегин. Собрав
и обработав к началу 1970-х гг. сведения примерно о 60 таких стелах (у Хойс-
лера в середине 60-х были сведения о 30), он проследил, что их
распространение в Причерноморье занимает только западную часть территории ямной
культуры, а еще западнее выходит за ее пределы (рис. 93). Так что хотя бы
поэтому они не могут относиться к ямной культуре.

— стела
— ямная культура
— западная граница раннеямных памятников
— Нижнемихайловская и кемиобинская культур!
V — культура Коцофени (по Д. Бергу)
VI — граница усатовской культуры (по В. Г. Збеновичу)
VII — западная и северная границы среднестоговской
культуры
Рис. 93. Карта доянных стел (по Телегину, 1971)

286
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В послевоенные
годы на Нижнем Днепре
было раскопано Михай-
ловское городище,
обнесенное стеной из
камней в свободной кладке,
без скрепляющего
раствора. Два верхних его
слоя относились к ям-
ной культуре, а вот
нижний оказался древнее.
Он связан с
погребениями в каменных ящиках,
в могилах с каменными
закладками,
кромлехами, словом, с обильным
использованием камня.
Вот к этой культуре
мегалитического
характера Телегин и отнес
каменные изваяния. Но
нижнемихайловская
культура занимает лишь
часть территории,
охваченной стелами. На юго-
западе с нижнемихай-
ловской соседствовала
кемиобинская культура
Крыма и его
окрестностей (названа по
кургану Кеми-Оба) — с
каменными гробницами, расписанными внутри, каменными ящиками и закладками.
Открыватель А. А. Щепинский относил к ней и стелы. Телегин согласился, что
часть стел относится к ней. Обе культуры Телегин осторожно датировал доям-
ным временем (а кемиобинская продолжалась и в ямное время).
Западнее, в приморских районах, где ныне Одесса, и севернее
располагалась усатовская культура, в курганах которой есть каменные плиты, похожие
на антропоморфные стелы. Эта позднетрипольская или посттрипольская
культура, как уже было сказано, занимает как раз предъямное время — середину
Рис 94 Плита из 3-го Усатовского кургана, могильник I (фото
13 «Археологии СССР» А. Л. Монгайта). Два ряда изображений.
более поздняя гравировка и более ранний рельеф

VII. Каменные люди медного века 287
IV тыс. Можно было бы ожидать, что нижнемихайловская — ее современница.
Но нет, средний слой Михайловки захватывает не только ямное, но и усатов-
ское время (там есть позднетрипольские статуэтки), так что нижний слой
должен быть еще древнее.
В усатовской культуре плиты с изображениями оказываются
использованными, как стелы в ямных погребениях, вторично, не по назначению.
Особенно любопытна каменная плита из кромлеха в кургане под Усатовом
(рис. 94). Она обломана при установке в кромлех (или еще до того),
изображения повреждены, но немного. На плите схематически прорисован олень,
а возле него — человеческая фигура из двух смежных треугольников
(«песочные часы») с конечностями и головой — по стилю такая же, как в росписи
на стенке Новосвободненской гробницы того же времени. Но это не первые
изображения на Усатовской плите.
До них на плите были изображены три коня, а вокруг все пространство
углублено, так что кони оказались рельефными. Человек и олень нанесены
поверх этого фона (значит, позже) и перпендикулярно коням, то есть не
считаясь с прежним изображением. Стало быть, кони принадлежат другой, более
древней изобразительной системе. Вот та манера плоского рельефа, в которой
выполнены кони, и есть обычная камнетесная техника антропоморфных стел.
Выходит, что стелы, а с ними нижнемихайловская культура и начало ке-
миобинской, значительно древнее усатовской культуры и относятся минимум
к первой половине IV тыс. О том же говорит и импорт с Кавказа в нижнем слое
Михайловки — майкопский каменный браслет, очень специфичное изделие.
Итак, первая половина IV тыс. — вот та глубина, до которой нас увели
каменные бабы — антропоморфные стелы — статуи-менгиры.
6. И всё-таки еще шаг вглубь? Незамеченная сенсация. Сорок с лищ-
ним лет назад, в 1967 г., из Киева отправилась археологическая экспедиция
на реку Ингул, в Николаевскую область. Экспедицию возглавила 0. Г.
Шапошникова, участница раскопок Михайловки — она хорошо знала эту
культуру. Экспедиция работала больше 10 сезонов, и с ее окончанием началась
публикация раскопанных ею курганов. Как только вышли два небольших
томика — в 1977 и 1980 гг., я их проштудировал. Впечатление такое, будто
археологи попали в какое-то царство стел — видимо, экспедиция угодила в
самый центр их распространения. На 267 ямных погребений в 40 могилы были
перекрыты антропоморфными стелами. В нескольких случаях пояс и руки на
них были нанесены красной краской и едва сохранились. Выходит, те стелы,
которые предстают перед нами силуэтными, без изображения деталей, могли
иметь нарисованные руки, одежду и вооружение, но утратили их.

288 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Экспедиция раскопала и нижнемихайловские погребения — почти
всегда первые в кургане, с кромлехами, с чернолощеной посудой. Погребений
этих немного, и в двух из них (у сел Старогорожена и Константиновка)
оказались большие (двухметровые) антропоморфные стелы.
Отчеты в этой экспедиции опубликованы под коллективным авторством
всех ведущих участников. Авторы считают, что и у стел тоже авторство было,
так сказать, коллективное: что они создавались людьми разных
последовательных культур — и нижнемихайловской, и ямной, и кемиобинсной, и катакомб-
ной. В доказательство приводятся следы почтительного отношения к стелам
в некоторых могилах (но ведь суеверные люди и к чужим культовым предметам
относятся с опаской), а также различия в облике стел разнокультурных
погребений (но ведь отличия в выборе могут объясняться разными предпочтениями,
даже попросту разными размерами могил, а не другим изготовлением).
В 1986 г., через десятилетие после окончания экспедиции, по стелам
защищена кандидатская диссертация. Молодой диссертант собрал только
в Северо-Западном Причерноморье сведения о 83 стелах и 45 усатовских
плитах с изображениями. Не без влияния коллег из Ингульской экспедиции он
тоже прослеживает «изменения» стел от культуры к культуре, а в основном
относит их к ямной культуре, хоть и признает, что находка изваяния в могиле
датирует не его создание, «а в лучшем случае время его очередного
использования». В сущности, он исследует лишь традицию использовать готовые стелы
в устройстве могилы, может быть, в похоронном обряде.
Все эти исследователи не заметили решающий факт: в нижнемихайлов-
ских погребениях стелы также находятся (ну, конечно же, вы угадали!)... в
перекрытиях могил, то есть во вторичном использовании. Значит,
устанавливались они и не над нижнемихайловскими погребениями, а еще раньше. Мы не
знаем погребений, над которыми они стояли. Может быть, таких погребений
вовсе не было, а созданы стелы не для погребений, даже ранних, а для
установки независимо от погребений — как половецкие каменные бабы, а может
быть, и в еще большем отрыве от могил. Ясно лишь, что люди, которые их
делали, жили раньше первой половины IV тыс., возможно, в начале IV или в V тыс.
Памятники этого времени начинают выявляться лишь в самых новейших
исследованиях. В начале энеолита эти районы были заняты культурами,
которые получили название утконосовской и суворовской — эти названия
непривычны даже для археологов. В курганах обнаруживаются относящиеся
к ним погребения мегалитического облика. Стел в них не обнаружено — по-
видимому, их и не должно быть в могилах создателей стел.
Со стелами и другими проявлениями мегалитизма мы опустились намного
глубже усатовской культуры, с которой была одновременна новосвободная на

I
12{Г ,
¥.■
■-с?
*E7
=t,'
Илл 27 Глоттохронология по версии Грея и Эткинсона
Даты разделения указаны в отсчете от условно настоящего времени (1950)

Илл 49 Геракл, убивающий кентавра Несса Роспись на гор.юьи t
чернофигурнои амфоры ок 610 г дон э , Афинским археологическим музеи
(Маврматаки, 1997)

VII. Каменные люди медного века 289
Культура
белозерская
сабатиновская )
раннесрубная /
(покровская) /
бабинская /
(КМК) /
\ катакомбные
\ и полтавкинские
ямная
репинская
и усатовская
нижнемихайловская
суворовская, квитянская и др.
Даты (до н. э.)
Х1-1Хвв
XIV-XII вв.
XVII-XVI вв.
(XIX-XVIII?)
рубеж 111-11 тыс.
XXIX-XXI вв.
(особенно XXIII-XXII)
конец IV — начало III тыс
IVTbiC. (XXXVIII-XXXIII вв.)
первая поповина IV тыс.
Утыс
Рис. 9S. Схема хронологии культур Северного Причерноморья
(энеолит — бронзовый век)
Кавказе (рис. 95). А как там? Появляются ли с новосвободненской культурой
первые пришельцы с запада, или первые и на Кавказе раньше?
7. Шаг в другую сторону. Танцующие человечки и кавказский
рекорд. Мегалиты — сооружения из «больших камней». Кромлехи, менгиры,
дольмены. Мы уже встречались с этими обозначениями, когда речь шла о
памятниках Кавказа и их родстве с древностями Центральной и Западной
Европы и о том, что это не просто родство, не влияния, о которых предпочитали
говорить Хойслер и Формозов, а следы обширной миграции с запада на
восток, которую допустимо связывать с распространением части
индоевропейцев. Теперь можно дополнить и обобщить этот вывод: в число мегалитических
культур с чернолощеной керамикой, происходящей от воронковидных кубков,
входят и нижнемихайловская, кемиобинская и предшествовавшие им
культуры прибрежной полосы Северного Причерноморья, захватывая Северо-Запад
(Румыния, Болгария) и, естественно, Северо-Восток — Кавказ.

290 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В новосвободненской культуре, которую есть основания отводить греко-
ариям — общим предкам греков и индоиранских народов (скифов, индоариев,
осетин, персов и др.) — или их родичам, мы узнаем типичные черты
мегалитических культур Крыма и Нижнего Поднепровья: курганы, каменные гробницы,
расписанные внутри, чернолощеную керамику, орнаментированную
небольшими выпуклостями («жемчужный орнамент»). Изображения на стелах
вносят дополнительный вклад в этот перечень.
Возьмем, в частности, парные изображения «танцующих человечков»
(рис. 77). На стеле из Казанков (Крым) они вроде бы схватилась или хотят
схватиться за руки, а противоположные руки подняты вверх. На стеле из Ак-
Чокрака (неподалеку от Казанков), наоборот, смежные руки подняты, а
противоположные опущены. На стеле из Мореля (Франция) изображенная пара
обнялась, их тела извиваются, а один в руке что-то держит. Две такие же
фигурки, только литые, скульптурные, изображены на новосвободненской вилке
(мясном крюке). Они стоят, угрожающе подняв обе руки, друг против друга,
и тут уж совершенно явно, что они не танцуют, а дерутся. Это подметил
именно А. А. Формозов. Конец схватки показан на стеле из Бахчи-Эли (Крым): один
крепко стоит на ногах, сжав кулаки, а другой изображен вниз головой, с
разжатыми ладонями. Рядом топоры: один вниз рукоятью, другой вверх. Вниз
головой египтяне, индейцы Северной Америки и многие другие народы
изображали убитых. Формозов, сделавший блестящий анализ этих изображений,
связал их сюжет с космогоническим мифом о двух братьях-близнецах,
воплощающих злое и доброе начала, и об их смертельной борьбе. Такие мифы (как
о Ромуле и Реме) записаны на Кавказе.
А как же сами стелы? Заходит ли их распространение на Кавказ? Да, они
найдены в Майкопе, в Новосвободненской культуре и в Нальчике. Последняя
находка особенно интересна. В 1968 г. нальчикский археолог И. М. Чеченов
раскопал великолепную каменную гробницу с богатым инвентарем (золотые
наконечники стрел, бусы и ленты, медные топоры, кинжалы и т. п.). Гробница
отнесена к новосвободненской культуре, причем нальчикская гробница
несет и некоторые признаки еще более ранней, собственно майкопской
культуры: погребения нескольких покойников в одной могиле, посыпка дна могилы
галькой и т. п. Значит, гробница относится к самому раннему этапу
новосвободненской культуры — к середине IV тыс. до н. э.
Так вот, самая замечательная особенность нальчикской гробницы
заключается в том, что ее стены и перекрытие сооружены из 32 огромных (трех-
и четырехметровых) узких каменных плит, из которых 4 представляют собой
типичные антропоморфные стелы (рис. 96). Из них три — с гравированными
изображениями деталей, а еще 8 плит несут на себе гравированные узоры

VII. Каменные люди медного века
291
неопределенного рисунка. Эти, вероятно, также служили антропоморфными
стелами, но их верхние концы отбиты при подгонке к стене гробницы (чтобы
стояли вровень с ней, не выступая). Собственно, и остальные плиты по
очертаниям напоминают стелы — такие же длинные и узкие, не очень удобные для
строительства. Строить из них гробницу — всё равно, что выкладывать
коробку из спичек. Не проще ли было высечь плиты пошире да покороче? У меня
есть подозрение, что все они были стелами — все 32. Столько стел в одной
могиле — это рекорд.
Что же получается? Антропоморфные стелы на Кавказе древнее самых
древних новосвободненских памятников. Откуда они свезены к гробнице?
Сразу приходит на ум давно известный Нальчикский могильник. Собственно,
это один большой плоский
курган. Раскопанный на
рубеже 1920-1930-х гг., он
занял уникальное
положение среди кавказских
памятников: больше таких не
встречено. По времени это
современник Майкопского
кургана (вторая четверть
IV тыс.): те же каменные
браслеты, очень ранние
украшения из раковин. Но
облик совершенно другой.
Форму могил проследить не
удалось, но похоже, что
погребения были
коллективными, как в мегалитах. Над
погребениями найдено
много оленьих рогов. Вообще
в энеолитических
памятниках Украины и Крыма
встречаются культовые
погребения оленей, а изображение
оленя только что было
отмечено на Усатовской плите
как доусатовское. Керамики
кот наплакал, но та, что есть.
Рис 96. Стелы Нальчикской гробницы чужда Кавказу и находит
(по материалам Чеченом, 1970)

Лее Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
£Г£?
^г§
аналогии далеко на
западе: миска с очень
своеобразной
катушечной ручкой-захватом
на краю (рис. 97)
напоминает баденские
миски Венгрии и Австрии
(баденская
культура — первая половина
IV тыс.), горшочек
—сосуды Франции. Недавно
сотрудник Эрмитажа
Ю. Ю. Пиотровский
побывал с выставкой во
Франции. В
Университете он был моим
учеником и помнит мои
поиски и ожидания.
Вернувшись, рассказывает:
«Видел там в музее
погребение — как две
капли воды Нальчик!»
Не думаю, что
стелы стояли на
Нальчикских могилах, но
возможно, что их
воздвигли те, кто там погребен.
Постепенно
обрисовался горизонт стел
от Дуная до Кавказа, а с ним проступает вся система мегалитических культур,
образующих этот горизонт. Она-то и составляет ту основу, на которой в Прику-
банье выросла новосвободненская культура, а на Украине — смешанная уса-
товская и более ранние и чистые нижнемихайловская и кемиобинская. То есть
новосвободненское население — это не первые индоевропейцы, прибывшие
на Кавказ, и, возможно, не первые грекоарии. Первыми были ваятели стел,
статуй-менгиров, люди Нальчика и Утконосова. Это они пришли с
мегалитическими чертами культуры, с каменными боевыми топорами, с плоскодонной
чернолощеной керамикой, с культами коня и оленя и распространились от
Дуная до Кавказа. Значит, очень возможно, что грекоарийские черты речи были
(jm^
Рис. 97. Чаша с ленточно-катушечными ручками, втянутыми
в вогнутый венчик, из Нальчикского могильника и западные
аналогии (баденские и троянские). Нальчикский сосудик
по Круглову и др. в МИД 3.1941; западные аналогии
по материалам Н. Капица — Kalicz, 1963

VII. Каменные люди медного века 293
характерны для всей этой полосы культур или, по крайней мере, проходили
в ней становление от праиндоарийского состояния к грекоарийскому.
8. Следы на камне. Само собой, от грекоариев должны прослеживаться
и в археологии линии развития, ведущие к грекам и к ариям. От стел наших
степей такие линии действительно прослеживаются, хотя и слабо — так
сказать, пунктиром. Одна через румынские и болгарские стелы ведет к стелам
Греции (швед И. Пирсон раскопал их в микенском могильнике Дендра во
вторичном залегании), а другая, минуя Индию (еще в катакомбной культуре
обычай возводить стелы, кажется, заглох), уводит еще дальше на восток (но это
тема для особого разговора).
Два пути развития стел и от стел — в Грецию и в Индию — лучше
проследить по одной детали, присутствующей на стелах. Эта деталь — парные
изображения стоп, «следы». Они обычно помещены на спинной стороне стелы:
на стеле из Новочеркасска — выше пояса, на стелах из Керносова
(Днепропетровская область) и из Федоровки (Полтавщина) — прямо на поясе. Стопы-
«следы» есть также на стелах из Белогрудовки, Баратовки (Украина), Чокурчи
(Крым), Хаманджии (Румыния) и др. (рис. 98). Контурные изображения стоп
были широко распространены в первобытности, особенно широко — в
мегалитических областях и в культуре воронковидных кубков
в частности (Кшемёнки в
на стеле персонажа: они |
кверху). Это и не обувь: од
именно следы.
Чтобы понять
назначение этих
изображений, нужно
проверить, не идут ли эти
«следы» к нашему
времени, и посмотреть,
какой смысл им придают
наследники древних
ваятелей. Цепочка
следов явно проходит через
катакомбную культуру,
индоарийская
принадлежность которой
выяснена. В катакомбной Рис. 98. Изображения стоп на стелах
МОгиле С обрушенным (по В. В. Циниданоеу, 2003). 1 — Ноеоселовка,2 — Чокурча

294 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
представление о трех
шагах Вишну: «трижды запечатлел он свой след» — два шага видны, а третий
скрыт от людей.
Сохранились подобные представления и у греков, и именно в связи со
статуей: в Амиклах показывали медную статую Аполлона с отпечатками его
ступней.
Если учесть зти соображения, а также оторванность стел от могил, то
напрашивается вывод, что стелы — статуи бога, а не героя. Правда, с этим
трудно согласуются следы в катакомбных могилах (рис. 99). В нескольких случаях
они как бы компенсируют отсутствие ног у покойников, в одном случае они на
том месте и в том положении, которое должны были бы занять стопы
покойника, если бы он встал и захотел выйти из могилы. А покойник явно не бог. Но
это противоречие преодолимо. Я уже упоминал, что у индоариев духи предков
были едва ли не сильнее богов. По-видимому, искусственные следы указуют

VII. Каменные люди медного века 295
духу (кто бы он ни был), где тот должен находиться, откуда не должен уходить.
Следы, воспроизведенные на статуе, привязывают персонаж, представленный
ею, к этому месту и вообще вручают людям некоторую возможность
воздействовать магическими обрядами на изображенное существо (вспомним
этнографически засвидетельствованные колдовские обряды над следами —
протыкание следа, вынимание следа и проч.).
9. «Немые боги» заговорили. Так кого же изображают стелы: богов,
героев или рядовых покойников?
Сначала предполагалось, что стелы сделаны для погребений: как же,
ведь лежат в могилах. В некоторых случаях действительно можно обнаружить
следы почтительного отношения хоронивших к стеле: ее укладывали особо,
рядом помещали дары. Но, во-первых такое отношение нередко вообще
проявлялось к чужим кумирам (как бы не навредили). Во-вторых, чаще всё-таки
употребляли в дело простые плиты. Формозов старался сохранить за стелами
ту же функцию и после того, как выяснилось, что в могилах они использованы
не по первоначальному назначению. Стояли, мол, где-то неподалеку перед тем,
как попасть в перекрытие или в кромлех. А изображен в этом случае
покойник. Но не всякий: ведь стелы не в каждом погребении. Значит, выдающиеся
личности — вожди, герои, жрецы. Но почему же тогда одна стела (в с. Алиман
на Херсонщине) оказалась трехглавой? Ни у одного покойника, даже очень
исключительного вождя, жреца или героя, трех голов не было. Не подходит
объяснение.
По аналогии с французскими и итальянскими стелами, единообразно
передающими некий стереотипный образ, большей частью женский, Хойслер
полагал, что и стелами Причерноморья представлена «богиня дольменов», как
ее называют археологи, — Великая Мать, подательница плодородия и
владычица загробного мира. А боевые топоры, по Хойслеру, выдают участие — на
восточный манер — молодого мужского бога, то бишь сына или
возлюбленного богини, всё более перенимающего ее власть. Первоначальная установка
стел была, по Хойслеру, связана не с отдельными погребениями, а с целыми
могильниками.
На западных стелах обычно рот не изображен, только глаза (или брови)
и нос. Западные ученые пишут об этих образах как о «немых богах» и
полагают, что их немота символизирует смерть. Значит, статуи были чем-то вроде
современных кладбищенских часовен. Я думаю, выделение носа, глаз-бровей
и всего лица имеет другую причину — подсознательную. Во многих языках со-
седей индоевропейцев (финно-угорских, кавказских народов) слово «лицо»
образовано из соединения слов «нос» и «глаз» (иногда «рот» и «глаз») или

296 Лее Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
«нос» и «рот». Возможно, у западных соседей индоевропейцев была та же
языковая практика. Не говорят ли «немые боги» о доиндоевропейском
языковом субстрате? Кроме того, у причерноморских стел нередко и рот изображен.
Выходит, говорящие. Было бы с кем. Они уже рассказали о многом. Далее, и на
западе, и у нас стелы оказываются вместе группами по 2, 3, 5. Странно такое
умножение в одном месте статуй одной богини. Словом, и с этим объяснением
что-то не ладится.
Остается то, которое предложили Телегин и Щепинский. Прежде всего,
они поддержали идею Хойслера о древних святилищах, но поставили под
вопрос связь этих святилищ с древними могильниками. Исследователи обратили
внимание на остатки ритуального оборудования, находимого вместе со
стелами и отдельно. В насыпи кургана у с. Ближне-Боевого под Феодосией
найдена каменная плита. Она находилась в переотложенном состоянии, то есть
она древнее кургана. Скорее всего, тут святилище просто случайно накрыто
курганом, а совпали они потому, что и для святилищ, и для курганов выбирали
возвышенные места. В плите обнаружены чашечные углубления, соединенные
желобками (такая обработка характерна для мегалитических камней Италии
и Франции, есть сверху и на плите из Бахчи-Эли — той, на которой
«танцующие человечки» уже решили свой спор). В центре плиты — четырехугольное
отверстие, подходящее по размеру для установки стелы. Ради эксперимента
в него воткнули стелу, найденную в той же части Крыма (в Тиритаке), — стела
держится, стоит. В Дендре (Греция) в микенской могиле плита с чашечными
углублениями найдена вместе со стелами. Здесь эти алтарные
приспособления, как и стелы, оказались в могиле бронзового века.
Но вот в чем вопрос: изготовлены они для погребения или только
использованы? Тот факт, что в Ближне-Боевом плита найдена без стелы,
говорит о том, что их взаимосвязь, то есть целостность святилища, существовала
в другую, более древнюю эпоху.
Под одним курганом на Херсонщине (в Каланчаке) обнаружена округлая
пятиметровая площадка, обведенная ровиком, с юго-запада — проход. В
ровике залегали на ребре 3 стелы, прислоненные друг к другу, а близ них и на
их поверхности — красная охра. Стелы, видимо, стояли в центре площадки,
но были припрятаны, прикопаны от врагов, и враги их не нашли. Но и свои не
забрали — вероятно, погибли. А курган возведен много лет спустя другими
людьми, скорее всего, другим народом.
В другом месте, у с. Долгинцевого (Криворожье), под курганом с
погребениями в каменных ящиках была обнаружена округлая площадка
гораздо большего размера (до 15 м в поперечнике), вымощенная плитами. Почти
в центре ее был водружен полутораметровый каменный столб (менгир), а близ

VII. Каменные люди медного вена 297
него был устроен каменный столик (алтарь). Неподалеку от энеолитических
поселения и могильника у с. Александрия (на р. Ингульце) обнаружена
каменная стела. Старики еще помнили, что она была вкопана в землю лицом на
восток. Это исключительный случай. Сколько тысяч лет она простояла тут,
в чистом поле, в стороне от курганов?
Общий вывод Телегина и Щепинского таков: это были совершенно
независимые от могильников святилища, где по одиночке или группами стояли
стелы — кумиры разным богам. Отсюда различие в деталях оформления.
Аналогии нетрудно найти. Посохом была наделена шумерская богиня любви
Инанна, а в римское время он был атрибутом азиатской «владычицы зверей»
Кибелы; боевой топор — атрибут германского бога грома Тора, да и русского
Перуна; топор или булава — оружие арийского Индры; с луком изображали
Аполлона, и т. д. В скоплениях стел иногда рядом оказывались изображения
мужского и женского божеств — такие пары существовали в любом пантеоне.
На стеле из Красногорки (Тираспольского района) у левой руки богини
высечен ребенок — такие мадонны также существовали в разные времена.
Святилища под открытым небом (рис. 100) напоминают скопление статуй,
воздвигнутых Владимиром над Днепром всем богам — Перуну, Дажьбогу, Хор-
су, Мокоши и другим. У греков и индийцев до самого исторического времени
не было храмов (святилища находились под открытым небом), а богов
почитали в виде ксоаное — деревянных столбов с атрибутами божеств и, вероятно,
Рис. 100. Реконструкция энеолитических святилищ
(поД. Я. Телегину, 1971, и А. А. Щепинскону, 1973)

298 Лее Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
в виде каменных стел. Заманчиво думать, что за великолепным расцветом
классической эллинской и роскошной индийской скульптуры,
обоготворившей человеческое тело, скрываются четыре тысячи лет эволюции, в начале
которой — обитатели наших степей, очеловечившие богов.

VIII. Майкоп: Азия, Европа?

Да, это он пугает и заставляет недоумевать —
в его обличье есть что-то уродливое, жуткое.
Силы небесные! У всадника нет головы!
— Эй, незнакомец!... Где это вы забыли свою голову?
Т. Майн-Рид. Всадник без головы.

1. Золото и красные кости. Экспедиция выехала из Ленинграда в Майкоп.
В прошлом Майкоп — заштатный городок царской России, затерянный в
предгорьях Кавказа и мало кому известный. Ныне — центр Адыгеи. Но с конца
прошлого века археологи всего мира знают Майкопский курган. Он есть в
энциклопедиях и учебниках. Раскопал его более ста лет назад петербургский
профессор Н. И. Веселовский, и сразу стало ясно, что открытие это выдающееся.
Курган превышал десять метров —
целая гора. Под ним — просторная яма,
обшитая деревом и разгороженная на три части,
в каждой — по скорченному скелету. Одна
камера больше двух других. Скелет в ней
был буквально усыпан
золотом. Чего тут только не было!
Сложная диадема с розетками,
россыпью колечки и множество
бляшек в виде львов и быков, два
золотых сосуда и четырнадцать
серебряных, некоторые с
гравированными изображениями;
золотые бычки с огромными
рогами и отверстиями в тулове для
насаживания на шесты; бусы —
бирюзовые, сердоликовые,
золотые. РОСКОШЬ царская (рис. 101, Рис. Ю1. Серебряный круглодонный кубок из
илл. 37, 38). Две другие камеры Майкопского кургана: прорисовка и развертка
' " KJ r изображения (В. М. Массой и др. в «Очерках истории
победнее. СССР». 1956, с. 73-75)

302
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Веселовский был
археологом старого закала —
искал сокровища для музеев.
У него выработался опыт:
золото водится в царских
могилах скифов, а скорченные
скелеты, окрашенные зачем-
то еще в древности охрой, —
более древние, бронзового
века, и золота при них не
бывает. Наткнувшись на
красные кости, он сворачивал
раскопки и бесхитростно
отмечал в полевом
журнале: «Встречены окрашенные
кости, поэтому раскопки
прекращены». А тут — скелеты,
окрашенные красной охрой,
а золота — горы! Было от
чего прийти в изумление.
.я Вместе с золотом и серебром
в кургане и бронзовые
сосуды, и топоры, и долота, и даже
каменные орудия —
шлифованный топор, кремневые
наконечники стрел. Такого у скифов не водилось. Зато железных вещей, для
скифов обычных, здесь не было ни одной. Веселовский понял, что открыл
царское захоронение более древнего времени.
В следующем году он раскапывал курган близ станицы Царской (ныне —
Новосвободная), тоже под Майкопом. Курган впечатляющий, почти такой же
высокий. А под ним — величественная каменная гробница, сооруженная из
огромных плит, с каменной перегородкой и отверстием в ней. В гробнице —
скорченный скелет, при нем — опять сокровища: золотые серьги и кольца,
золотые и серебряные булавки, бусы из хрусталя и сердолика, медные копья,
топоры, кинжалы и опять кремневые наконечники стрел (рис. 102). В то же
лето неподалеку был раскопан еще один курган с такой же гробницей.
Так вошла в науку майкопская культура. С течением времени к ней
прибавлялись все новые памятники, хоть и не столь богатые. Постепенно
обозначилась ее территория — в основном долина Кубани, Северо-Западный Кавказ.
Рис. 102. Сосуды из гробницы станицы Царской
(Новосвободной), по А. А Формозову, 1965

VIII. Майкоп: Азия, Европа?
303
В 1914 г. на лондонском Международном конгрессе археологов
доклады Б. В. Фармаковского и М. И. Ростовцева с анализом майкопских находок
вызвали сенсацию, и не только потому, что сами находки были чрезвычайно
эффектны. Археологов мира поразила широта кругозора и высокий уровень
исследований русских ученых. Фармаковский сравнивал фигурки бычков из
Майкопа с искусством хеттов, Ростовцев — с египетским. Очень многое
тянуло в Азию, но ведь подобные каменные гробницы характерны для Западной
Европы. Загадочная смесь.
2. Раздвоение. Крепость над ручьем Мешоко. Сокровища, найденные
в «Больших Кубанских курганах» (таково было первоначальное их
наименование), — драгоценности царского обихода, уникальны. Точно таких нет
нигде. Это очень затрудняло датировку. Где искать аналогии? В каком
времени? Одни считали, что Майкоп — это непосредственно предскифское время,
рубеж II—I тыс. до н. э. Другие — что это бронзовый век, то есть начало II
или конец III тыс. А виднейший авторитет, Ростовцев, обосновавшийся после
революции в Америке и ставший мировой величиной, заговорил о связи с до-
фараоновским Египтом — значит, о IV тыс. до н. э. Поверить в столь раннюю
дату было трудно.
Только в 1950 г. ленинградский археолог А. А. Иессен, скрупулезный
и основательный ученый, надежно установил, что Майкопский курган
древнее новосвободненских, а те — древнее II тыс.
В конце 1950-х гг. на реке Белой, у ручья Мешоко, начал раскопки
поселения другой ленинградец, А. Д. Столяр. Там была обнаружена крепость
майкопской культуры — с культурным слоем, насыщенным обломками керамики,
земледельческими орудиями и костями животных (16 тысяч обломков костей).
Диких животных там было мало — всего 4% всех обломков, а если считать по
минимальному количеству особей, то 13%, остальные — домашние. В стаде
преобладала свинья — 52% особей, затем шел крупный рогатый скот — 28%, а
мелкого рогатого скота — 17%. Конечно, по убойному весу и 28%, представленные
крупным рогатым скотом (не менее 119 коров), больше, важнее, чем 52%,
представленных свиньями (217 голов). Но всё же поголовье свиней внушительное.
Оно говорит о стойкой оседлости. Костей лошади не обнаружено вовсе.
Материалы этого поселения рисуют жизнь не царей, а простых «майкоп-
Цев», а значит, более основательно вписываются в общую картину развития
Северо-Западного Кавказа. Культурный слой мощный — до 2 м. Представлены
оба этапа — ранний (эпохи Майкопского кургана) и поздний (эпохи
Новосвободной). В многолетних раскопах участвовал друг А. Д. Столяра — московский
археолог А. А. Формозов. Он проследил постепенное изменение культурного

304 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
слоя, сравнил с другими памятниками Кавказа и, выпустив книгу, описал в ней
эволюцию майкопской культуры. Сам Столяр пришел к другому выводу:
Майкоп и Новосвободная представляют не два этапа одной культуры, а две
разные культуры. В изменении культурного слоя есть перелом, новые типы вещей
не вырастают из предшествующих.
Это было важное наблюдение, но радикальность вывода,
разрушавшего единство майкопской культуры, смягчалась тем, что Столяр обе культуры
считал местными, кавказскими. В каждой он находил наследие
предшествующих культур зтой местности. В соответствии с господствующими
представлениями, Столяр не верил в дальние переселения, искал местные корни
обеих культур. А местные корни всегда найдутся: в любом случае местное
население что-то передавало последующим поколениям, хотя бы и
пришлым. Ведь пришельцы редко полностью изгоняли или уничтожали
аборигенов. Сложнее определить принесенное издалека и установить — откуда.
3. Каски идут на север. Когда речь заходила о майкопской культуре,
долго никто не отваживался поднять вопрос о ее приходе издалека, хотя
о том, что истоки ее не местные, писали многие. Одни исследователи
называли зто «заимствованием» — писали о топорах и драгоценной посуде из
Месопотамии, орудиях из Трои. Предполагалась либо торговля, либо
культурное влияние. Другие говорили о южном происхождении керамики и большей
части инвентаря, указывая на шумерский источник. Но слово «миграция» не
употреблялось. Оно было как бы табуировано.
Только в Абхазии местный исследователь, старик Л. И. Соловьев, в 1958 г.
высказал «сумасшедшую» идею о переселении кошков, или касков, —
знаменитых соседей и врагов хеттов — с северного побережья Малой Азии на Кавказ и в
Причерноморье. Клинопись, созданная на востоке, передавала буквой ш звук с,
но хетты произносили это название «каски» —у них в языке не было звука «ш»
(как у греков). Как произносили это слово сами кашки-каски, мы не знаем.
Каски раз за разом совершали походы на юг против хеттов, даже взяли
хеттскую столицу. Почему не предположить, что они могли двинуться и на
север? Соловьев приводил совершенно фантастические привязки к
археологическим культурам, но одно сопоставление было очень заманчивым: черкесов
(адыге), по сути, тоже звали кашками или касками — в русской летописи они
косоги, у грузин — кашак, у армян — гашк. «Сирена созвучия»? Она-то,
вероятно, и поманила Соловьева, но трудно было отделаться от ощущения, что
в этом что-то есть. Теперь мы знаем, что по языку действительно абхазы и
черкесы как-то связаны с малоазийским населением энеолита. Но имеют ли они
отношение к майкопской культуре?

VIII. Майкоп: Азия, Европо?
305
Через двадцать лет после Соловьева молодая московская
исследовательница М. В. Андреева опубликовала две статьи, в которых решала проблему
происхождения майкопской культуры с юга, из-за Кавказского хребта, из
культуры Гавра второй половины IV тыс. до н. э., распространенной в Верхнем
Двуречье и на восточном побережье Средиземного моря. Искусство ее
развивалось под влиянием египетского. Выходило, Ростовцев прав и в том, что
Майкоп относится к очень раннему времени, и в том, что его искусство связано
с Египтом.
Выводы Андреевой вызвали резкую отповедь со стороны В. А. Сафронова
и Н. Н. Николаевой. Это супруги, которые всегда сообща работали над
проблемами археологии, и мнения их никогда не расходились, но всегда шли вразрез
с общепринятыми. Оба были очень наблюдательны и оба тяготели к короткой
хронологии, омолаживавшей древности. Они усмотрели в работах Андреевой
целый ряд слабых звеньев, в частности узость базы аналогий. В
противоположность Андреевой, Сафронов нашел в Двуречье поселение (Тель-Хуэра) на
тысячу лет более позднее, чем Гавра, и показал, что керамика и прочий
инвентарь этого памятника очень полно совпадают с компонентами майкопской
культуры. Сложными рассуждениями Сафронов пришел к выводу, что в этом
поселении жили амореи (западные семиты), а отсюда заключил, что и
майкопская культура принадлежала им же.
Однако никаких следов амореев в названиях и языках Прикубанья нет.
Несмотря на всю фундаментальность сопоставлений Сафронова и
Николаевой, специалисты склонились на сторону Андреевой. Да, Тель-Хуэра во многом
совпадает с майкопской культурой, но это всего один памятник — частный
случай, возможно, какая-то местная задержка культуры, для этого времени уже
архаичной, а то и просто ошибка в определениях, так сказать, сбой. Сафронов
и Николаева перебрали один за другим все мотивы майкопского искусства —
львы, леопарды, медведи, быки — и всем подобрали поздние восточные
аналогии, но все эти таблицы, как говорится, не работают: стилистические детали
не очень совпадают. А у Андреевой (вслед за Ростовцевым) совпадения
именно в деталях стиля. Так, например, в майкопских профильных изображениях
львиная грива показана специфически, треугольным клином, — и в раннем
Египте грива изображалась сплошным воротником, который сбоку выглядел
как треугольный клин.
Решающий вклад для осмысления проблемы внесли языковеды. К концу
XX в. их исследованиями (см. статью А. Милитарева «Услышать прошлое». —
«Знание — сила», 1985 год, №№ 7 и 8) обнаружено, что языки Северного
Кавказа составляли, возможно, одну семью и что, во всяком случае, они пришли
на Северный Кавказ с юга, из очага древневосточных цивилизаций. Единство

306 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
этой семьи относится по глоттохронологии минимум к VI тыс. до н. э., распад на
восточные и западные — к рубежу VI-V тыс., а в праязыке реконструируются
названия домашнего скота, культурных растений и металлов (такого уровня на
Северном Кавказе, как показывает археология, тогда еще не было). К потомкам
западнокавказского праязыка относятся не только адыгейский и абхазский, но
и хаттский — язык предшественников хеттов в Малой Азии. А родичами хат-
тов на севере страны были кашки-каски. Вот оно, совпадение имен! Не
случайно, значит, адыге-черкесы носят то же имя: косоги, кашак, гашк. Это древнее
племенное название малоазийско-западно-кавказского населения.
Каски, во II тыс. отлично владевшие кузнечным мастерством и
господствовавшие над источниками металла — рудными залежами, никогда не
подчинялись Хеттской империи, вечно тревожили ее набегами и, наконец, как
полагал Курт Биттель, сломили ее мощь. Мы уже видели, что больше
оснований числить зто свершение за фригийцами, но и каски, вероятно, в этом
поучаствовали.
Ассирийские надписи донесли до нас и другое название касков — апеш-
ла. Позже античные авторы рассказывали об апсилах. Снова совпадение: это
другой западнокавказский народ — абхазы. Армяне до сих пор называют их
апшилами, самоназвание абхазов — апшуа. Значит, древние каски и апешла —
ближайшие родственники современных абхазов и адыге-черкесов, а предки
их всех — на юге, там, где культура Гавра. Ее бросок на север и появление
майкопской культуры — единственная возможность объяснить появление за-
паднокавказских языков на Кавказе: позже археологии не сыскать обширной
миграции из очага древневосточных цивилизаций на запад и северо-запад
Кавказа, на Кубань. Один из царей зтих пришельцев с юга и лежал в
Майкопском кургане.
4. Дырка для души и безголовые боги. Признаки южного
происхождения не распространяются на древности Новосвободной. В ее каменных
гробницах самое интересное — их сходство с дольменами, огромными
ящиками, сложенными из каменных плит. В III—II тыс. до н. з. дольмены
сооружались в Западной и Северной Европе, а также на Кавказе (илл. 40).
Название возникло во французской провинции Бретань. «Дольмен» по-бретонски
(это кельтский язык) означает «каменный стол» — население воспринимало
дольмены как столы великанов. На Кавказе о дольменах бытовали легенды,
что это дома карликов, построенные для них великанами. Археологи
знают, что это могилы неолита и бронзового века. Культуры с подобными
могилами именуются мегалитическими: от греческого «мега(с)» — «большой»
и «лит(ос)» — «камень».

VIII. Майкоп: Азия, Европо?
307
И в дольменах, и в дольменообразных подкурганных гробницах в одной
из плит пробито круглое отверстие. Конечно, не для карликов. Как полагают
одни ученые — для подношений покойному, другие — для души покойного,
чтобы она в положенное время покинула тело и отправилась в мир предков.
Только вот в дольменах Западной и Северной Европы отверстие в наружной
стенке ведет из дольмена во дворик перед ним, а в гробницах Новосвободной
оно в перегородке, ведет из одной камеры в другую. Впрочем, отверстие
могли делать по традиции, когда структура могилы изменилась — она ушла под
землю. Но это лишь догадка.
Многие связывали гробницы Новосвободной с ближайшими
дольменами — западнокавказскими. Однако от этой идеи пришлось отказаться.
Культура там совершенно иная, да и устройство дольменов заметно отличается.
Появилось искушение связать новосвободненские гробницы
непосредственно с мегалитическими культурами Запада. Однако страсть рисовать дальние
миграции связывалась в представлении советских археологов с
неблаговидными идеями культуртрегерства. Да и на Западе «мода» на миграции тоже
прошла. Между тем, исторические миграции известны, а о более древних
можно догадываться хотя бы по распространению родственных языков — ведь
как-то же индоевропейцы оказались и в Англии, и в Индии...
На кафедре археологии Ленинградского университета я издавна спорил
со Столяром: он отстаивал местное происхождение новосвободненской
культуры, я — западное. Заключали даже пари. Но споры наши носили келейный
характер.
Из современных археологов первыми в научной печати о заподном
происхождении новосвободненской культуры заговорили наши бывшие
студенты — те же В. А. Сафронов и Н. Н. Николаева, которые видели в
майкопской культуре амореев. Но тут речь шла о новосвободненской культуре.
Надо учесть, что выводы археологов определяются не только
материалом, но и методическими установками, подходом. А те, в свою очередь,
обусловлены воспитанием, традицией, к которой археолог принадлежит, его
научной школой. Конечно, в формировании школ огромную роль играет
индивидуальность крупных ученых, но сказывается и среда, проще говоря, тот или
иной город, научный центр. И до революции археологи Москвы отличались от
петербургских чем-то общим. В Москве задавало тон Археологическое
общество, чувствительное к буржуазно-демократическим веяниям. Отсюда
интерес москвичей к массовому материалу, к выделению культур, к историческим
обобщениям. В Петербурге господствовала Императорская археологическая
комиссия с аристократическим интересом к сокровищам (главным образом
как к художественным ценностям, пополнявшим царские музеи). Отсюда вкус

308 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
к стилистическим сопоставлениям. В Москве большой вес имели любители,
петербургские профессора больше ценили профессионализм и становление
археологии как науки.
В наше время различие в другом, да и центров больше. Интересы
киевских археологов обычно более локальны, и киевляне стремятся всё вывести
из местных культур Украины. Москвичи, как и подобает столичным ученым,
больше склонны к обобщениям. Они предпочитают рисовать крупными
мазками, объединяя мелкие культуры в крупные блоки, и на этой основе тоже
отдают предпочтение, скорее, местным корням: такие блоки существуют
длительно и связаны со спецификой географических регионов, а чтобы заметить
и оценить миграции, надо изменить масштаб. Археологи-питерцы, храня
традиции профессионализма, отстаивают важность разработки
археологической методики. Учась или работая в Эрмитаже, они привыкают пользоваться
«окном в Европу». Они всегда готовы сопоставлять раскопанные материалы
с европейскими, учитывать возможности миграций. Так уж заведено. В
установках каждой школы свои преимущества и свои опасности. Сотрудничество
и дискуссия школ помогает продвигаться к истине.
Супруги Сафронов и Николаева работают в Москве, но они переехали
туда из Ленинграда (работали в моем семинаре) и сохранили если не
ленинградский научный стиль, то ленинградский дух. Впрочем, они и в Ленинграде
слыли чересчур смелыми в своих гипотезах. Именно они стали «выводить»
с запада и дольмены, и новосвободненскую культуру. Они связали эти
культуры как цельную волну нашествия, но не сумели никого вокруг убедить. Один
археолог даже поместил в своей статье сопоставительную таблицу новосво-
бодненской культуры и культур Центральной Европы, чтобы показать, что
между ними нет ничего общего. На его таблицах, конечно, нет.
Но вот в 1979 г. на Северном Кавказе начала работу археологическая
экспедиция из Ленинграда. Состав ее был почти сплошь молодежный.
Начальник — Вадим Бочкарев, уже авторитетный специалист по медному и
бронзовому веку, в свое время одна из самых светлых голов в моем семинаре. В
составе экспедиции несколько отрядов. В Новосвободной начал копать отряд
Алексея Резепкина, тоже из моего семинара. Поэтому я был в курсе всего, что
там делалось. Еще в студенческие годы Резепкин, родом из уральских казаков,
отличался упорством и особой основательностью. Придерживался девиза: нет
фактов — нет и оснований для идей. Вот у него и пошли факты, да еще какие!
Снова царские усыпальницы, снова гробницы из каменных плит, снова
отверстие «для души». Стены одной из гробниц оказались расписаны
красной и черной красками, изображены лук и колчан со стрелами (рис. 103,
илл. 39, 41). Питомец ленинградской школы, Резепкин (илл. 42) изначально

VIII. Майкоп: Азия, Европа?
309
Рис. 103. Роспись гробницы в Кладах, кург. 28, погр. 1
(по материалам А. Д. Реэепкина — Rezepkin, 2000)
представлял себе, что Сафронов, хотя, вероятно, и ошибается в деталях, но
ближе к истине, чем его оппоненты, и нужно ждать аналогий европейских.
Они нашлись, как только он обратился к литературе: находки из Гёлицш, близ
Мерзебурга (Восточная Германия). Там тоже лук и колчан гравированы на
внутренней стенке каменной гробницы. Не просто лук и колчан, а точно такие же,
как в Новосвободной! Связь несомненная (рис. 104). Да и новосвободненская
керамика черного лощения очень напоминает так называемые воронковидные
кубки — керамику IV—III тыс. до н. э. севера Центральной Европы, связанную
там тоже с мегалитами. Правда, гробница в Германии более поздняя,
относится ко второй половине III тыс., а новосвободненская — к первой. Однако
важна не конкретно данная гробница, а представленная ею культура, а она
существовала долго. И на Кавказе у мегалитической традиции нет местных
корней, а в Центральной и Западной Европе — очаг мегалитизма с давними,
уходящими в IV тыс. традициями. Значит, все же оттуда — сюда.

310
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 104 Гравировка гробницы в Лейне-Гелицш (Германия, округ Мерэебург)
(по данным А Д Реэепкина)
Лук и стрелы — только деталь росписи. Изображения на стенах
гробницы образуют как бы панораму. В центре боковой стены помещена главная
фигура — некто огромный, по-хозяйски рассевшийся и широко раскинувший
ноги. На разведенных руках — по пять пальцев. Он без головы или с
небольшим выступом вместо головы. Вокруг него бегут кони, по сравнению с ним
маленькие. Судя по их облику (хвост с кисточкой), кони близки к куланам, то
есть они дикие. В древности было представление, что людям принадлежат
домашние животные, а вот дикие — богу. Древнерусское слово «дивьи» (дикие)
и означало «божьи» (от «див», «дий» — древнего индоевропейского слова,
означавшего «бог»).
Бег вкруговую выражал пиетет, был знаком почитания. У древних индо-
ариев такой обход совершался посолонь, по ходу солнца, то есть правым
плечом к центру, и назывался «прадакшина» (от «дакшина» — десница, правая
рука). Но когда имели дело с миром мертвых, миром предков, где все
наоборот, обход совершался против движения солнца и назывался «прасавья» или
«апасавья» (древнерусское «ошую» — слева). Так же обстояло дело у
кельтов, только названия другие. Дикие кони бегут вокруг сидящей фигуры против
движения солнца — совершают апасавью. Похоже, что в центре сидит
божество, связанное с загробным миром.
Но почему в такой странной позе? Это хорошо известная древняя поза
роженицы. Так многие народы изображали великую богиню-мать, ведавшую
рождением и смертью, то есть переселением из одного мира в другой.
«Широко рассевшаяся госпожа» — называли ее в Сибири. У индоевропейцев она
ассоциировалась с землей: все рождено землей, и все снова уходит в землю.

VIII. Майкоп: Азия, Европо?
311
Мать-Сыра Земля называлась она у славян. Индоарии почитали Мать-Землю
Притхиви. Итак, это Мать-Земля широко раскрывает покойному свои объятия
(между прочим, о том, что это женское божество, раньше других догадался
Феликс Балонов).
А при чем тут кони? Черные кони божества смерти известны грекам
и германцам. У индоариев цветом смерти и траура был красный, поэтому
здесь кони красные (кстати, с этим связан ритуал посыпания покойников
охрой). У греков Мать-Земля — это богиня Деметра («Да-метер» и означает
«Земля-Мать»).
Безголовое божество загробного мира известно у греков. В греческой
черной магии последних веков до новой эры безголовый демон, связанный со
смертью и плодородием, неопределенно именовался «Ужасный». Даже боги не
могли ни видеть его, ни знать его имя. «Тебя призываю, безголовый... —
обращался к нему автор одного колдовского папируса. — Тебе подвластно все, твой
истинный образ никто из богов не может увидеть». Смысл этого вот в чем:
убийство — тяжкий грех, но бог смерти, убивающий всех, свободен от этого греха,
он убивает неузнанным. Имя хозяина загробного мира у древних греков — Аид,
это означало «Невидимый»: он носил шапку-невидимку. В представлениях
древних невидимость была как-то связана с укрыванием головы. По Гомеру,
меняла свой облик и Деметра, то есть бывала неузнанной, как бы невидимой.
Минуточку, тут что-то не так. Кто же всё-таки правит в загробном мире —
Аид или Деметра? По греческим авторам, Аид. Но исследования открывают
другую картину в первобытном прошлом греков. Оказывается, Аид —
позднее явление. Исходный вариант этого слова в греческом языке грамматически
оформлен как абстрактное существительное собирательного значения (вроде
русских «чернуха», «всячина»), то есть слово обозначало просто загробный
мир, а потом было персонифицировано. Еще Нильсон заметил, что у Гомера
в загробном мире Аид царствует, но не управляет. Все действия там совершает
его супруга Персефона. Она-то и есть подлинная правительница царства
мертвых. А Персефона — дочь Деметры.
Но обеих — мать и дочь — в Греции иногда звали Деметрами, так что,
похоже, Персефона (если говорить о происхождении образа) — не дочь, а двойник
Деметры. Если слово «Деметра» — греческое, то «Персефона» — нет, с
греческих корней оно не раскрывается. И его даже усвоили-то греки в разных
местах по-разному: Персефона, Персифона, Ферсефасса. Видимо, лишь придя
в Грецию, греки познакомились с ней и сблизили ее со своей богиней Деме-
трой, кое-где отождествив их, а в основном сделав местную богиню дочерью
Деметры. Персефона заместила Деметру в некоторых ролях. Таким образом,
первоначально у греков в подземном царстве правила Деметра, богиня земли.

312 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Безголовые боги известны также у кельтов. Сосуды с изображениями
безголовых персонажей найдены в Малой Азии и в Иране. Особенно
любопытно, что по всему Балканскому полуострову археологи находят очень древних,
неолитических (IV тыс. до н. э.), глиняных идолов без голов. Идолы женские.
У них были головы, но приставные: сохранились отверстия на месте шеи,
иногда обнаруживаются и сами головы — отдельно. Видимо, в каких-то
ситуациях, при каких-то обрядах голову надо было прятать, а идол должен был
представать без головы или с другой головой. Хоть это идолы, по-видимому,
догреческие, но по некоторым подробностям культа установлено, что зто
изображения богини, которую греки, придя в Грецию, стали называть Деметрой
(или она сжилась с образом Деметры, а может быть, была ей родственна
изначально). В архаичной Аркадии Деметру Черную изображали с конской
головой и гривой. Деметра считалась повелительницей или матерью близнецов
Диоскуров («сыновей бога»). По всей Европе их почитали как всадников или
коньков (у славян такие выставлялись на крыше). В Индии у таких же
близнецов Ашвинов («Конских»), имевших титул «дети бога», был учитель Дадхьянч.
По мифу он был в ссоре с Индрой, и, чтобы спасти этого учителя от гибели, его
голову спрятали, а ему на время приставили конскую голову. Не происходило
ли нечто подробное и с Деметрой?
Кроме этого, безголовость во многих культурах — признак загробных
существ, духов смерти, душ покойников.
Но вернемся к росписи. На другой стене изображен схематически
высокий персонаж с руками и ногами, но без головы, а рядом с ним — лук и колчан
со стрелами. Руки широко раскинуты, они трехпалые, как лапы птицы, да еще
с оперением снизу — как крылья. Трехпалые люди изображались на триполь-
ской керамике на этапе ВП-CI (это последние века IV тыс.), причем в
контексте, позволяющем видеть в них души людей.
По-видимому, и здесь это — душа умершего, продвигающаяся по
направлению от входного отверстия («дырки для души») к богине-матери. Вот зачем
отверстие! Это для покойного символ входа в загробный мир. Возможно,
изображен конкретный покойник, захороненный здесь: изображение
безголовое, а у скелета, захороненного в этой могиле, рана на черепе, то есть голова
испорчена — «убита». Немцы до недавнего времени всех умерших
насильственной смертью представляли безголовыми.
Но не менее вероятно, что изображен не сам убитый, а его прототип
(образец и проводник для него и всех умерших) — первочеловек, умерший
первым и проложивший пути в загробный мир. Именно таким выступает в ин-
доарийских мифах царь мертвых Яма, в иранских — Йима, у германцев (но
уже очень смутно) — великан Йимир. Лук и колчан у многих древних народов

VIII. Майкоп: Азия, Европо?
313
(от египтян и ассирийцев до иранцев) символизировали царское достоинство,
а знатных подданных, полководцев царя, хоронили со стрелами в руке
(символика ясная: лук посылает стрелы). Лук и колчан, предназначенные самому
убитому, нарисованы на другой плите — напротив богини.
Истолкование сюжета росписи вовлекает нас в мифологию
индоевропейских народов — индоариев, греков, кельтов, германцев.
5. Загробные собаки. В лагере экспедиции прижился кот, серый и
смышленый. Он был сообразителен, как собака, даже исполнял команды «Лечь!»
и «К ноге!». Но собак он ненавидел. Поблизости от лагеря паслись стада,
и когда археологи уходили на работу, злые овчарки овладевали лагерем и
гоняли кота до изнеможения. Поэтому по утрам, как только люди брались за
лопаты, кот начинал страшно орать и забирался на весь день на дерево —
слезал только к вечеру. Собаки были для него исчадиями ада. Раскопки
подтвердили его восприятие.
В самой богатой каменной гробнице, где были захоронены
женщины и ребенок, среди многих сокровищ (их тут больше, чем во всех
раскопанных ранее гробницах, вместе взятых) найдены две парные фигурки
собак — одна бронзовая, другая серебряная (рис. 105). Вероятно, эти
фигурки были ручками какой-то вещи, потому что сохранились следы
припоя, но в могилу положили не эту вещь, а отломанных от нее
собачек: они были важны сами по
себе. Отломанная нога
бронзовой собаки была заменена
серебряной трубочкой, и
такой же трубочкой дополнен
конец хвоста. Собаки
принадлежали к разным породам
охотничьих.
Бронзовая собака —
узкомордая, с длинным
туловищем и очень длинным прямым
хвостом, похожая на лисицу, но
с висячими ушами. Так
выглядят борзые — собаки для
охоты «по-зрячему», на степного
зверя. Серебряная собака —
совершенно иная: плотная, со
стоячими ушами и коротким
й-^^-д
Рис. 105. Собачки из Кладов (кург. 31, погр. 5;
по материалам А. Д. Резепкина)

314 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
хвостом, закинутым на спину. Это лайка — собака, приспособленная для
охоты в лесу, для подслушивания и облаивания спрятавшегося зверя. Так что от
такой пары собак не скрыться ни в лесу, ни в степях — найдут и схватят.
Изображения двух разнопородных собак часто встречаются в
древностях Ближнего Востока, но тесная связь собак с погребальным культом
характерна именно для индоевропейцев. У индоариев царя мертвых Яму
сопровождают две медноцветные собаки, у одной кличка Шарбара — «Пестрая»,
у другой Удумбала — «Черная» (значит, первоначально собаки мыслились
разного цвета). Они разыскивают умерших и доставляют их к Яме. У
иранского Йимы тоже две собаки. Собаки эти должны вместе с прекрасной
девой встречать мертвеца на мосту через поток забвения и препровождать его
в загробный мир.
Пара собак связана с погребальным культом и у древних греков. В
греческой мифологии выход из царства мертвых охраняет страшный пес Кер-
бер (в позднем чтении — Цербер): туда пропустит, а назад — нет. По Гомеру
и Гесиоду, у него много голов — 50 или 100. По поздним изложениям мифа,
это трехголовый пес, но на ранних изображениях у него всегда две головы.
Первоначально, вероятно, была пара собак. Греческое имя чудовищного пса
в точности соответствует индоарийскому слову «пестрый» (один синоним —
«шарбара», другой — «карбура»).
На Кавказе представление о двух загробных собаках очень древнее. На
серебряной чаше из могилы II тыс. до н. э. в Триалети, в Грузии, пара собак
ведет героя к сидящему на троне персонажу, — видимо, божеству. На
предметах кобанской культуры (последние века II тыс. — первые века I тыс. до н. э.)
часто изображаются страшные пятнистые (пестрые) собаки с оскаленными
зубами. У абхазов издревле пара божественных собак почиталась как одно
божество Альшкьынтыр, у грузин это два священных пса мтцеварни.
В могилы клали и самих собак. В гомеровской «Илиаде», хороня Патрок-
ла, Ахилл бросил в погребальный костер двух собак. В тех греческих могилах,
где нет кремации, скелеты собак встречаются. В Казахстане в андроновской
культуре II тыс. до н. э., которую археологи считают иранской, тоже в
могилах попадаются скелеты собак, иногда парами. Так и в дольменах Кавказа.
Но особенно характерны погребения собак для культуры шнуровой керамики
Саксонии и Тюрингии, это тоже III тыс. Вот где их уйма. Но ведь это именно
та культура или следующая за той, к которой относится и каменная гробница
в Гелицш, где Резепкин отыскал изображение лука и стрел, очень похожее на
найденные под Новосвободной. Опять корни уходят в Центральную Европу...
А кот погиб. И совсем не от собак. Его сгубило современное
засорение окружающей среды: в окрестностях травили грызунов, кот съел то ли

VIII. Майкоп: Азия, Европа?
315
отравленную крысу, то ли приманку и отправился в мир иной. Знал бы он, кто
его встретит у входа...
6. Колесо на шесте. В той же каменной гробнице был обнаружен
странный комплект (рис. 106). Сверху — бронзовое колесо диаметром в локоть,
с четырьмя спицами крест-накрест, в центре — втулка для насадки на очень
тонкую ось, во втулке — остатки древесины. Обод колеса сделан из тонкой
проволоки — ехать на нем нельзя. Под колесом находился бронзовый сосудик
в виде кораблика длиной 22 сантиметра — ковчежец, в нем каменный пест.
Там же залегали три обработанные деревянные палочки. По-видимому,
колесо было поднято плашмя на шесте над остальными вещами, а когда шест сгнил,
упало на них сверху.
Вся загвоздка в том, что колеса со спицами в эпоху новосвободненской
культуры были еще неизвестны — повозки катились на массивных сплошных
колесах. По всем признакам бронзовое кольцо с перекрестьем — не колесо,
а символ. Так в древности изображали солнце. В другом кургане той же
культуры (у села Кишпек) найден такой же бронзовый ковчежец, на нем
изображены солярные символы. Объяснение Резепкин нашел в Махабхарате — древнем
зпосе индусов. Там описывается священное колесо, охраняющее сосуд с
магическим питьем — амритой, живой водой, делающей пьющего бессмертным.
«А-мрита» и значит «бессмертная». В греческих мифологии и языке этому
соответствует амврозия — питье бессмертных богов. Более древнее
звучание — амросия, от прилагательного, которое восстанавливается
специалистами как «амротос» — бессмертный. Объясняется и пест: им выдавливали сок из
священных растений для амриты.
Рис. 106. Колесо-штандарт из Кладов (по материалам А. Д Реэепкина, 1991)

316 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В Древнем Пенджикенте, в Средней Азии, точно такое же «колесо»
изображено на фреске в сцене оплакивания покойника. Оно поднято на шесте
над гробом. В городе жило тогда ираноязычное (как и современные таджики)
население. То есть арии.
Но до недавнего времени колеса, поднятые на шестах и зажженные,
были символом солнца у всех народов Европы, в том числе и у русских. На
своих карнавалах «майское колесо» сжигали французы и немцы, шведы
и итальянцы.
А в деревянных палочках под колесом Резепкин увидел орудия для
добывания священного огня трением — индийские арани. В Греции такое орудие
называлось атрагеном — «рождающим огонь», от неизвестного позднее
греческому языку индоевропейского слова «атра» — 'огонь (таков смысл в
Индии и Иране). У гуцулов «ватра» — 'очаг'. Кстати, отсюда же наша
«ватрушка» — круглая, как солнце, лепешка с творогом, первоначально культовая.
Иногда она выложена поверх перекладинами крест-накрест. У нас это
иранское наследие — от скифов и сарматов, но путь к нашей ватрушке начинается
гораздо раньше скифов — еще в новосвободненском бронзовом «колесе»,
поднятом над священным питьем.
7. Колеса и колесницы. В связи с бронзовым колесом из Кладов нужно
рассмотреть вопрос о конях и боевых колесницах. Коль скоро это погребение,
возможно, относится к эпохе грекоариев, то есть ко времени еще до греков
и ариев, ко времени, более близкому к индоевропейскому пранароду, самый
раз вспомнить, что с индоевропейцами многие ученые связывали интенсивное
использование домашнего коня, всадничества и боевых колесниц. Именно
этим преимуществом многие были склонны объяснять успехи
индоевропейских завоеваний и широкого распространения индоевропейцев.
Предполагалось, что греки в Грецию вторглись на боевых колесницах, изображенных на
стелах из Микенских шахтных гробниц. И уж, конечно, арии ворвались в
Индию и Иран на легких боевых колесницах. С этим связывали погребения
коней, индоарийский обряд ашвамедхи (у кельтов экуамидуа) и прочее.
В свете археологии это вырисовывается как один из научных мифов. Пока
индоевропейский пранарод помещался всего на тысячу лет древнее
вторжений в Индию и Иран, это еще можно было считать правдоподобным. Но когда
даже происхождение крупных индоевропейских семей ушло в глубь энеолита,
в IV-V тыс., всё построение затрещало по швам.
Прежде всего, о езде верхом. Двое украинских археологов, В. Н. Да-
ниленко и Н. М. Шмаглий, в 1972 г. опубликовали на украинском языке
небольшую статью под названием: «Об одном поворотном моменте в истории

VIII. Майкоп: Азия, Европа?
317
знеолитического населения Южной Европы». В этой статье они
истолковали находимые в знеолитических памятниках роговые шпеньки с отверстием
сбоку (в отростке) как боковые принадлежности конской узды (псалии), или
точнее — как их прототипы, а эту узду — как свидетельство
исключительно верховой езды (рис. 107). В статье 1983 г. Шмаглий с И. Т. Черняковым
добавили сюда и деревянные псалии. Всадничество в энеолите! Это
открытие с энтузиазмом приняли многие крупные украинские археологи, а за ними
многие археологи мира, мечтавшие подкрепить археологией неопределенные
языковые изыскания об индоевропейской терминологии. Особенно за это
ухватились те археологи и лингвисты, которые отстаивали степную
прародину индоевропейцев.
Но через десяток-другой лет стало ясно, что эти роговые и деревянные
шпеньки не могут быть и
никогда не были псалиями. Да и сам
Даниленко признавал, что они
больше смахивают на застежки,
называемые на Украине
«чурками». Застежками они и были:
находятся больше в
поселениях, чем в погребениях, никогда
при конских скелетах, а по
расположению в могилах — там,
где и должны лежать застежки.
Нет также оснований считать,
что узда необходима только для
верховой езды. В археологии
есть только два прямых
доказательства верховой езды —
изображения всадников и находки
стремян. То и другое появляется
только в железном веке — у
скифов и других кочевников этого
времени, в начале I тыс. до н. э.
Колесо было использовано
для перевозки грузов впервые на
Древнем Востоке. Повозка
распространялась оттуда вплоть до
Северной Европы медленно (это
прослежено рядом ученых по
Рис. 107. Цурки, интерпретированные
В. Д. Даниленко и Н. М. Шнаглиен (1972) как псалии
1-3 — Замок в районе Кисловодска; 4-7, 9 —
Новые Русешты; 8 — Березовская ГЭС; 10-11 —
Сабатиновка I; 12 — Хэбэшешть (Румыния)

318
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
находкам, составлены карты
распространения). Мы знаем, что
повозки широко применялись в ям-
ной культуре, были они, конечно,
и в катакомбной, и не только в ан-
дроновской, но и в начальной для
нее — синташтинской.
Но вот насчет признания
боевых колесниц, расписанных во
многих археологических работах,
нужно быть гораздо осторожнее.
Но только четырехколесные, но
и двухколесные повозки имеются
в ряде катакомбных погребений.
Однако все они на массивных
дисковидных колесах (рис. 108).
Кстати, в общеиндоевропейской
терминологии нет слова
«(колесная) спица». Повозки зти
найдены без упряжных животных,
но известно, что лошади в такие
повозки никогда и нигде не
запрягались. Повозки на таких
колесах везли исключительно быки
(волы) — это установлено по
многим находкам и изображениям. Кстати, в Криворожье при такой повозке
в катакомбе найдены наконечник и часть древка стрекала — вот чем
управляли ездовым животным! Также там найдено тяжелое ярмо, а вот псалии от узды
не обнаружены. Это был, конечно, бык, а не лошадь.
Синташтинские повозки, чуть более поздние, чем катакомбные, стояли
на легких колесах со спицами и запрягались лошадьми (рис. 109). Донецкий
археолог Цимиданов заметил, что они небольшие — вмещали только
одного человека. Между тем, для боевой колесницы необходимы два человека:
возница и стрелок. Питерский археолог Ф. Р. Балонов рассуждает с военной
точки зрения: для боевой колесницы необходимо ровное поле боя, сеть дорог.
Он припоминает, что в ночь перед битвой при Гавгамелах персидские воины
ровняли поле и расчищали его от камней, чтобы колесницы не перевернулись.
Ни дикая степь, ни лес, ни горная местность для них не годятся. Поэтому он
считает, что боевые колесницы могли применяться только в цивилизованных
Рис. 108. Варианты реконструкции колесницы
из катакомбной могилы у с Мэрьевка
в Поингулье, кург. 11, погр. 27 (по данным
С Ж Пустовалова, 2005)

VIII. Майкоп: Азия, Европо?
319
Рис 109 Реконструкция колесницы из Синташты
(по материалам В. Ф. Генинга и др., 1992)
условиях войны, при наличии государственной организации. В условиях же
быта предгосударственных ариев колесницы могли применяться только в
ритуале — для ристаний и ради престижа.
В страну Митанни, не говоря уже об Индии, арии пришли с колесницами,
заимствованными у протоиранцев — если это были действительно боевые
колесницы, а не повозки для вождей и победоносных богов, для ристаний и
царской охоты. В Ригведе с них разят врагов только боги и богоподобные герои.
А в Индии вообще, несмотря на внимание к колесницам в Ригведе, самые
ранние колесницы датируются временем между серединой IV и серединой I вв.
до н. э., а самые ранние их изображения — концом I тыс. н. э. Более ранние
повозки — только с массивными колёсами.
Культ коня, несомненно, был у индоевропейцев до колесниц и до повозок.
Вполне вероятно, даже до одомашнивания коня.
Точно так же, возможно, и культ колеса. Не повозка в нем отображена,
а солнце. Эти спицы из бронзы сделаны тогда, когда никаких реальных колес
со спицами еще не было. На них никто не ездил. Эти спицы символизируют
лучи, обращеные на все четыре стороны света.

320 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
8. Майкопский узел. Снова и снова мы оказываемся перед
примечательным сочетанием культурно-генетических связей, скрестившихся в
Новосвободной. Больше всего — от ариев (особенно индоариев) и греков, на
втором плане просматриваются аналогии в Центральной Европе — у германцев
и кельтов, кое-что сохраняется у кавказских народов, а отдельные отзвуки
через Кавказ и скифо-сарматскую среду докатываются до славян. Как понять
эту сеть связей с центральным узлом в «Больших Кубанских курганах»?
По одной из гипотез (а в науке их несколько), истоки индоариев
находятся далеко от Индии, в степном Причерноморье. Им принадлежала здесь ката-
комбная культура III тыс. до н. э. По соседству с ними, восточнее, в степях,
располагались срубная и андроновская культуры, принадлежавшие, по
общему признанию, другим ариям — ираноязычным (предкам скифов, сарматов,
персов, таджиков, осетин и т. д.). Все эти культуры получили, по-видимому,
свою, арийскую речь от носителей предшествующей культуры наших
степей — ямной, распространенной раньше, в конце IV — начале III тыс., между
Дунаем и Волгой. Но культура новосвободненская, в которой так много
арийских черт, все-таки еще древнее.
Теперь о греческом родстве. Греки на Балканском полуострове жили не
всегда. По выводам многих ученых, они пришли туда с севера во второй
половине III тыс. Но самое интересное, что из всех индоевропейских с языком их
более всего схожи именно арийские, значит, индоиранские. То есть если все
индоевропейцы — родственники, то греки и арии — родные братья. Напомню,
у тех и других употребляется отрицание «ма»; в некоторых формах глагола
появляется предкорневая гласная — аугмент; в родительном падеже
существительные имеют окончание «-сио»; степени сравнения прилагательных
образуются с помощью суффиксов «-теро», «-исто», и т. д. По тому или иному
из этих сходств в общность подключаются то армяне, то фригийцы, то (реже)
германцы или славяне. Но арии и греки присутствуют непременно.
Объединяют их и многие слова. Год у ариев — «ватса», у греков — «(в)зтос», а у других
индоевропейских народов этот корень припасен для других понятий
(например, у славян — для «ветхий»). Такая же картина со словами «речь», «юный»,
«болото», «тысяча», «человек (смертный)» и др.
И у греков, и у ариев есть бог-лучник, посылающий своими стрелами
болезни и тихую смерть, но он же и исцелитель. У ариев это Рудра, у греков —
Аполлон. Священные животные Рудры и его сына Ганеши — крот и мышь.
Священные животные Аполлона и его сына Асклепия — мышь и крот. И греки,
и арии видят мифического охотника в созвездии Ориона. Заря у тех и других
именуется «дочерью бога»: «духитар дивас» — по-древнеиндийски, «тюгатер
дивос» — по-древнегречески. У греков есть образ морского чудища по имени

VIII. Майкоп: Азия, Европа? 321
Тритон. У индоариев — божество Трита Водяной, победитель дракона. У
иранцев победителя этого зовут Траэтаона. Тот же Тритон? О Кербере (Цербере) речь
уже шла.
Из общеиндоевропейской сельскохозяйственной терминологии арии
и греки сохранили только скотоводческую, а земледельческая у них новая —
и разная. Видимо, какое-то время те и другие вместе были подвижными
скотоводами, а потом расселились на разные земли, где у разных других народов
научились заново земледельческому хозяйству.
Многие лингвисты считают, что арии и греки некогда составляли один
народ греко-ариев, впоследствии разделившийся. И, очевидно, этот народ до
разделения обитал в Причерноморских степях. Вот кому, скорее всего,
принадлежала новосвободненская культура и те культуры (есть и такие), которые
пришли в степи, кавказские и причерноморские, вместе с ней.
Откуда шел этот поток? Новосвободненская культура принесена из
Центральной Европы, это следует из находок — археологических фактов.
Отсюда перекличка новосвободненских древностей с древностями германцев
и кельтов. Именно с крайнего запада Европы, от пракельтов, из края
дольменов и «галерейных гробниц», ведут свое происхождение мегалитические
погребальные сооружения Кавказа — гробницы с «дырками для души».
Тут есть некое несообразие. Черты, воспринимаемые нами как арийские
(поскольку они дошли до нас с арийскими народами), оказываются и в
культуре собственно майкопской, а ведь она — азиатская. На серебряном сосуде из
Майкопского кургана (рис. 101) есть изображение горы с двуречьем и озером,
но именно так в арийской мифологии описывалось устройство мира предков.
Вокруг озера дикие животные совершают апасавью. Вот ведь и охрой
майкопские покойники окрашены.
На статуэтке из раннемайкопских слоев Мешоко показана перевязь через
правое плечо. На ней ничего не висит. Между тем, она была важна для
ваятеля, изображена тщательно, а ведь в остальном статуэтка очень бедна
деталями: глаза, рот, одежда вовсе не показаны. Именно такую важность имел для
индийцев упавита — перевитой шнур, принадлежность благородных ариев.
Его надевали мальчику на всю жизнь, и момент этот приравнивался ко
второму рождению, в связи с чем благородные арии называли себя «двиджа» —
«дважды (рожденные)». Упавиту носили через левое плечо, но при обрядах
в честь предков перевязывали на правое.
Что же, и майкопская культура — индоевропейская? Не похоже. Или уже
находившаяся под влиянием индоевропейцев? Может быть. Но я склонен
считать, что эти несколько черт (они были распространены по всему Востоку)
тогда еще не были индоевропейскими, но, перейдя по наследству от майкопской

322 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
культуры к новосвободненской, вошли в обиход грекоариев, а затем ариев
и стали специфичными для них. Хотя на самом деле, быть может, все
сложнее — существуют общие черты в культурах, и не имеющих общих корней.
Это не значит, что именно кавказские грекоарии, разделившись на ариев,
армян, греков и палеобалканцев (фракийцев, фригийцев и прочих), разошлись
отсюда по своим местам познейшего обитания: греки — поближе к Греции,
арии — в степи поближе к Ирану и Индии, прочие — на Дунай. Скорее
всего, новосвободненская культура представляла собою лишь восточный отрог
большого массива грекоарийского населения, в который входили и другие
мегалитическе культуры — вплоть до усатовскои. Какая из них послужила
основным очагом дальнейшего развития и расселения, не очень ясно.
Возможно, более западная.
Более ста лет назад «Большие Кубанские курганы» поразили мир своими
загадочными сокровищами. Кто их создал? Чьи они? Только сейчас, пожалуй,
проступают ответы на эти вопросы. Раскопки «Больших Кубанских курганов»
продолжаются. Самый большой курган еще не раскопан...

IX. Игры с богами

Из всех состояний человека
именно игра и только игра делает
его совершенным...
В. Шиллер. Письма об эстетическом воспитании человека.
Письмо 15.

1. Катакомбная игра в кости. Как-то я начал в одном популярном
журнале публикацию развлекательной и весьма безобидной серии «Маленькие
загадки археологии». Я начал ее с молоточковидных роговых булавок ката-
комбной культуры, которые то ли служили, то ли не служили булавками
(скорее, не служили). Продолжать намеревался так называемыми «грузиками
Дьякова типа», потом бы шли половинки горшков, так и вылепленных, и
обожженных в виде отрезанных вертикально от горшка, и т. д. В археологии много
таких частных загадок. Ведь многие находки непохожи на современные вещи,
а их назначение нигде не описано и, стало быть, непонятно. Я предлагал
читателям поломать голову и присылать свои догадки, надеясь выудить что-нибудь
полезное, а читателям это дало бы хорошее развлечение для ума. На первую
же маленькую заметку пришел чемодан писем, редакция испугалась работы,
да и археологическое начальство выразило обеспокоенность (Какие
неясности?! К чему нам эта самодеятельность?! Как бы чего не вышло...). Время было
советское, и публикацию прекратили.
Одна из маленьких загадок археологии — игральные кости катакомбной
культуры. Маленькая загадка, выводящая на большие проблемы. Сами по себе
игральные кости — не загадка. Загадку представляет их необычный облик,
странный набор цифр на них (не порядковый) и непонятный способ игры.
А категория этих вещей очень важна для целей истории — она связывает
Причерноморье с Индией, и есть в ней еще некий серьезный смысл, о котором
дальше.
Я уже отмечал, что со студенческих лет (а это было 60 лет назад)
заинтересовался катакомбной культурой бронзового века степей, в которой
после почти тридцати лет занятий распознал индоариев. Одним из признаков
индоарийской принадлежности послужило обилие игральных костей среди

326 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
катакомбных
находок. Кости эти
были впервые
обнаружены еще в
самом начале XX в.

первооткрывателем катакомбной
культуры
московским археологом
Василием
Алексеевичем Городцовым,
главой большой
школы московских
археологов,
который стал профес-
Рис. 110. Набор для игры в кости из катакомбной могилы
у с. Шпаковки, кург 9, погр. 5 (по материалам В А. Городцова, 1901) сором уже В
советское время.
Найдя такой набор в кургане у с. Шпаковки Изюмского уезда
Харьковской губернии, Городцов попытался умозрительно восстановить способ игры.
В набор входили две кости, отдаленно напоминающие кубик, с
обозначенными цифрами и три палочки со скругленными концами, одна из них размечена
шестью нарезками (рис. 110). По его предположению, «самая игра в эти кости,
как можно догадываться, производилась следующим образом: рубленая
палочка полагалась пред игроками на ровную и твердую поверхность, например
на деревянную доску, изображая род барьера; затем каждый игрок брал по
одной палочке и кубику, клал последний с одной стороны барьера и нажатием
на сглаженную грань кубика округленным концом палочки, заставлял кубик
перескочить через барьер. То же делал и другой игрок. Положение знаков на
гранях легко могло обозначать выигрыш или проигрыш».
Достоинство этой реконструкции — что в ней задействованы все
наличные компоненты набора. Но вряд ли игра производилась так. Палочка с
нарезками неустойчива в качестве барьера, и непонятно, зачем тогда на ней
поперечные нарезки. Сами кости, которые Городцов именовал кубиками, на деле
не кубики, а, как и все в зтих наборах, бипирамидальные тела (октаэдры) со
сглаженной поясной гранью вкруговую, так что у кости оказывается не шесть
плоскостей (как у кубика) и не восемь (как у октаэдра), а четыре изогнутых
стороны — места для четырех знаков. Нажатием заставить такую кость
направленно перескочить через барьер трудно, еще труднее обеспечить
равенство шансов для выпадения всех четырех знаков. При таком манипулировании

IX. Игры с богами
327
игрок получал бы возможность нацеливаться на определенное положение
кости при выпаде. Ни игра, ни жеребьевка этого не терпят. Скорее всего, кости
подбрасывались вверх рукой, как зто делается везде, а палочкам надо
подыскивать другое применение.
С. Н. Санжаров, параллельно со мною изучавший эти находки, обратил
внимание на то, что систем обозначений на костях две: на одних — кружочки,
на других — фигурные знаки. Он счел, что и те, и другие обозначают десятки.
Крест — десятка, два треугольника — сорок. Почему десятки? Ведь обычно
на игральных костях везде цифры маленькие, простые. А уж выбор фигур для
цифр и вовсе немотивирован. И не кружочки тут, а ямки, точки.
Другой современный исследователь, А. Г. Акулов, в расшифровке ката-
комбных знаков опирается на аналогии с древнекитайской системой гадания
«И Цзинь». В расшифровке знаков он исходит из китайских значений
женского и мужского начал, света и тьмы, и т. п. Кости наши он считает не
игральными, а исключительно инструментами гадания. Между тем, в Ригведе столько
гимнов посвящено именно азартной игре, и есть специальный «Гимн Игрока»,
есть бог игры! Кроме игральных костей в погребениях бронзового века много
альчиков, и они большей частью в детских погребениях. Игра зто, игра!
Другое дело, что игра в первобытном обществе часто носила сакральный
характер, ассоциировалась с жеребьевкой, с гаданиями. Но если бы она
формировалась как гадательное средство, то не нужны были бы цифры, подсчет
очков. Гадать можно проще: орел — решка.
Непосредственным стимулом, побудившим меня заняться вплотную
именно этой категорией находок, было обнаружение похожих костей моим
учеником Алексеем Резепкиным на Кавказе в могиле новосвободненской
культуры, гораздо более древней, чем катакомбная культура: не бронзовый
век, а энеолит, не III тыс., а IV. А игра чрезвычайно похожа, во всяком
случае набор для нее такой же. Материал все разрастался, и ко времени, когда
я завершил исследование этой категории вещей, у меня были уже сведения
о 19 наборах (включая 2 новосвободненских), охватывающих 49 костей.
Попытаемся отрешиться от той или иной гипотезы о назначении этих
находок. Что, собственно, найдено, строго говоря? В погребениях бронзового
века Причерноморья обнаружены стандартные наборы размеченных
метательных костей для получения случайных чисел. Такая идентификация этих
предметов не вызывает никаких сомнений. Более конкретное определение их
Функций в культуре требует каждый раз особого исследования: из
этнографии и истории культуры известно, что подобные предметы использовались
и как средства игры (развлекательной или азартной, т. е. с извлечением
корысти), и в жеребьевке, а также для гадания, в операциях магии и в ритуале.

328
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Игровая функция постепенно становилась ведущей и определяла облик
этих предметов, их разработку и развитие. Прочие функции сами по себе не
требовали большой сложности набора и не давали сильных стимулов к
изменению. Они использовали то, что сложилось в игре. Именно в игре
формировались представления о равновероятности случайных событий, при
невмешательстве человека и возникала тяга к лучшему обеспечению формального
равенства возможностей. Поэтому вернее всего, рассматривая развитие этого
компонента культуры, класть в основу именно и прежде всего
приспособленность метательных костей к выполнению игровой функции. Условно будем
именовать их игральными.
Попытаемся проследить развитие идеи в связи с ростом математических
знаний.
2. Новосвободненские цифры. Самые ранние наборы — новосвобод-
ненские (риг. 111). Их два, они несколько различны по выработке. Найдены
они в одном и том же царском погребении в кургане в местности Клады, и ими
№
И
Рис. Ш. Наборы для игры в кости из Кладов, кург 31 погр. 5
(по материалам А. Д Реэепкина, 1991)
1-й"
т
as mi w \di
сто

JX. Игры с богами
329
явно представлена одна и та же игра. Все кости четырехсторонние,
продолговатые, это означает, что каждая может выпасть одной из четырех сторон, но
кости первого набора не обладают равными по устойчивости сторонами и не
обеспечивают равных шансов выпадения, а кости второго набора вполне рав-
носторонни. Костей в каждом наборе по три.
В обоих наборах на сторонах костей нанесены риски, явно
предназначенные для обозначения очков и подсчета. Это способ обозначения, широко
распространенный в ранних цифровых системах. В иероглифической
письменности Египта и в финикийской вертикальные палочки обозначали числа
от 1 до 9, в древнекитайской «научной» — от 1 до 5, в пальмирскои и греческой
Геродиановой — от 1 до 4, в египетской иератической, ассиро-вавилонской,
индийской нхарошти и старокитайской — от 1 до 3. Точно так выглядят
римские цифры I, II, III.
Обозначения на костях в новосвободненских наборах таковы:
пусто («ноль»),
одна поперечная, т. е. вертикальная риска (разумеется, «единица»)
три продольные риски («тройка»),
шесть поперечных рисок, сгруппированных по три на обоих концах
(«шестерка») — в египетском «иероглифическом» знаке «шесть» группировка
такая же, только там риски расположены в два яруса.
Итак, 0,1, 3,6.
Вместе с костями в погребении находились еще три деревянные палочки
и две серебряные четырехгранные палочки. На них тоже нанесены риски: 0,1,4
(риски сгруппированы по две на обоих концах) и 18. Палочек этих
первоначально должно было быть тоже три, но одна была, видимо, утеряна: в одном наборе
костей на одной кости нанесены дополнительные риски, позволявшие
использовать ее вместо серебряной палочки: 0,1,4 и 16 или 18 (не совсем ясно).
В игре ход состоял в метании трех костей сразу и подсчете суммы
выпавших очков. Минимальный шанс — 0 (все три кости выпали стороной «пусто»),
максимальный — 18 (три шестерки). Это явствует из того, что наибольшая
возможная (и, видимо, желанная) сумма одного хода отмечена максимальным
числом рисок на каждой из серебряных палочек и на кости, замещавшей
палочку. Можно полагать, что в какие-то моменты игры игроку предоставлялась
привилегия метнуть особую кость с замечательным шансом — получить
максимально возможную сумму очков одной костью и с резко повышенной
вероятностью (1 из 4 шансов вместо 1 из 64).
Но тогда неясно, почему этих палочек тоже три (с учетом кости,
оформленной под палочку). Либо тут, как с костями, метали тоже три палочки, либо
предусматривались три игрока, и каждый получал свою палочку.

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
европейская
3
1
2
6
4
5
Но прошу обратить
внимание: ведь те знаки, которые
мы видим на костях и
палочках, — это же цифры!
Четвертое тысячелетие до н. э.,
то есть почти шесть тысяч лет
тому назад. Раньше первых
египетских пирамид.
Письменности в этом регионе еще
нет — никакой: ни буквенной,
ни, тем более,
иероглифической. А цифры уже есть!
3. Кубики и
шестиричный счет. Странным
представляется то, что цифровые
обозначения сторон на новосво-
бодненских костях не
образуют сплошного, натурального
ряда чисел, а следуют друг за
другом с интервалами. В но-
восвободненских костях бросается в глаза также очевидное несоответствие
между четырехсторонностью костей и наибольшим цифровым значением
(количеством очков) одной стороны — «шестеркой».
Четырехсторонность костей вообще-то встречается в подобных играх, но
является редкой особенностью. Обычно кости оказываются кубиками, то есть
имеют по 6 сторон, и вот на этих-то костях «шестерка» — естественный максимум.
Все это побуждает предположить, что в новосвободненских комплексах,
хотя это IV тыс. до н. э., игра представлена уже весьма модифицированной,
а в более ранней стадии она оперировала кубиками, имевшими на своих
сторонах обозначения от 1 до 6.
Такие кубики, костяные и глиняные, изредка встречаются в памятниках
Передней Азии (в Уре, Тель Асмаре и Тепе-Гавра), но датированы они более
поздним временем.
Точками на них обозначены цифры от 1 до 6, причем расположены они
на сторонах кубика иначе, чем в современных европейских. На европейских
каждая пара противоположно размещенных цифр дает в сумме 7 (например,
1 и 6 или 3 и 4). На восточных кубиках оказываются в оппозиции 2 и 3, 4 и 5,
1 и 6 и«и 1 и 2,3 и 4, 5 и 6 (рис. 112).
Рис. 112. Размещение чисел на сторонах игрального
кубика, два варианта (схемы)

IX. Игры с богами
331
Редкость кубических костей в Передней Азии и некоторые другие
соображения побуждают исследователей видеть в этих предметах результат
влияния хараппской цивилизации Индостана, где таких костей
обнаружено очень много. Но и хараппская цивилизация, по современным данным, не
древнее сер. III тыс. до н. э. Во всяком случае, оба эти региона в
совокупности образуют ареал, в котором обнаружены древнейшие в мире кубические
кости с шестеркой в максимуме. И в этом же ареале, у шумеров, сложилась
шестирично-десятиричная, а затем шестидесятиричная система счисления.
В шестиричной системе простые цифры идут до шести, а потом сложные
(6+1, 6+2 и т. д. — как у нас после десяти). Эта система была перенята позже
семитами-вавилонянами и в конечном счете отложилась в нашей современной
системе измерения времени и углов. В шестидесятиричной, соответственно,
перелом наступает после шестидесяти. Эта система обнаружена и у
носителей хараппской цивилизации Индостана.
Напрашивается мысль, что эти два явления — кубики с шестеркой
в максимуме и шестирично-десятиричная система счисления — как-то
взаимосвязаны. Логично было бы заключить, что именно эта система счисления
содействовала популярности игры с кубиками. Но возможна и
противоположная трактовка взаимосвязи между кубиками и шестирично-десятиричной
системой счисления. То есть возможно, что сама эта система происходит из
применения кубиков с числовой разметкой сторон. Необходимость в таком
предположении есть. Она вытекает из слабости всех существующих гипотез
о причинах возникновения шестирично-десятиричной системы счета.
Дело в том, что некоторые древние системы счисления обусловлены
естественными причинами, и поэтому их возникновение легко объяснимо.
Двоичная система основывается на парности многих органов тела (руки,
ноги, глаза, уши и т. д.). Пятиричная, десятиричная и двадцатиричная
системы вытекают из счета по пальцам. В простом жизненном обиходе есть
основа и для четверичного счета — четыре конечности, четыре конца в узле,
четыре точки на орбите Солнца (четыре сезона года), четыре фазы Луны
(четыре недели), — в скрещении с десятиричностью это дает множество в «сорок
сороков». Но для выделения шести и шестидесяти не было в первобытном
обиходе достаточной естественной основы. Правда, в природе шестиричная
симметрия занимает важное место, так как из всех возможных ячеек
сплошной сети это полигон, ближайший к кругу, а только круг обеспечивает
равенство радиусов. У многих цветов по шести лепестков, у пчелиных сот по
шесть углов, и т. д. Но эти объекты не играли тогда заметной практической
роли в жизни человека. Конечно, уже существовала шестиричность в
пространственной ориентировке, отлагавшаяся в языке (предлоги и наречия:

332 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
перед — зад, право — лево, верх — низ), но она долго не имела никакого
отношения к счету.
Введение принципа шестиричное™ объясняли по-разному.
Ф. Тюро-Данжен объяснял это тем, что шумеры рано оценили удобную
разложимость числа 6 на множители 2 и 3. Его критики считают невероятным
для той эпохи столь тонкий логический подход к построению счетной
системы — разумнее предполагать стихийность ее возникновения. 0. Нейгебауэр
выводил шестиричность из торговых контактов шумеров с вавилонянами: их
весовые единицы соотносились как 2:1 и 3:2, так что требовалось в качестве
общего эквивалента кратное 2 и 3 , т. е. 6. Но контакты шумеров с
вавилонянами начались с III династии Ура, а принцип шестиричности у шумеров
засвидетельствован для времени I династии Ура.
И. Н. Веселовский высказал догадку, что шумеры пользовались
известным позже у римлян счетом по суставам пальцев, при котором 5 суставов
указательного и большого пальца обозначают десятки, а 9 суставов остальных
трех пальцев обозначают единицы; наибольшее число на одной руке — 59,
для 60 требуется сустав на другой руке. Но шестиричность возникла у
шумеров, которым этот способ приписывается сугубо гадательно, и не возникла
у римлян, которые им действительно пользовались. К тому же, как показал
А. А. Вайман, шестиричность вошла в обиход раньше шестидесятиричности.
М. Кантор связывал шестиричность и шестидесятиричность с
астрономическими наблюдениями: круг удобнее всего делить на 6 «секстантов», а
движение Солнца по орбите приводило к делению круга на 360 частей в
соответствии с тогдашним представлением о числе дней в году; деление 360:6 давало
по 60 долей (градусов) в секстанте. Это объяснение уже правдоподобнее. Но
оно предполагает очень высокую геометрическую технику в начале III тыс.
и оставляет неясным вопрос о том, почему год был «округлен» до 360 дней,
а не, скажем, до 354 (12 лунных месяцев). Числа являются «круглыми» только
относительно определенной системы счисления, и сведение года к 360 дням
предполагает шестидесятиричный принцип уже существовавшим.
В полном отчаянии Б. Л. Ван дер Варден приходит к выводу: «Ступень, со-
ответствущая числу 60, является наверняка исторической случайностью...»,
и всю дискуссию о причинах введения принципа шестиричности он
резюмирует в нескольких словах: «Мы, в сущности, этого не знаем».
Гипотеза о роли кубиков в формировании принципа шестиричности
обладает следущими преимуществами: а) появление кубиков не зависит от какой-
либо системы счисления, б) кубики связаны с обиходным счетом, в)
формирование системы счисления оказывается стихийным, г) регион самого ран-
• него употребления кубиков с шестеркой в максимуме совпадает с регионом

JX. Игры с богами
333
возникновения шестиричного принципа. Слабой стороной гипотезы пока
является некоторое расхождение во времени появления того и другого.
Если, однако, кубические кости были так тесно связаны с местной
системой счисления, то как и почему произошла замена кубиков четырехгранными
костями с утратой некоторых числовых значений? Очевидно, нужно
предположить отрыв от этой системы счисления, от этой культурной среды,
воздействие чуждых норм.
4. Альчики: 4 из б. Индийско-месопотамская традиция игры в кости
культивировала кубики. С наплывом семитов в Месопотамию и с
интенсификацией месопотамско-средиэемноморских контактов эта восточная традиция
столкнулась со средиземноморско-европейской традицией, в которой
главным средством игры были астрагалы, альчики, т. е. путовые (надкопытные)
или позвоночные (таранные) кости овцы (рис. 113).
Кто не знает игры в альчики?
Шалопаи-мальчики,
На асфальте плавком
Мы играли в альчики
По копейке ставка.
(Ю. В. Беридзе)
В Египте альчики применялись в игре уже в IV тыс. до н. э. В Европе
астрагалы служили для культовых целей с энеолита, позже они широко вошли
Рис. 113. Альчики из раскопок поселения Тогаржак в Хакассии
(по материалам Д. Г. Савинова, 1996)

334 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
в употребление для игры — у греков, римлян, кельтов, но отсутствуют в
железном веке у этрусков и германцев.
У альчика реально могут участвовать в игре только 4 стороны. Зато если
у кубика все стороны равны, безлики, и их требуется обозначать для
опознания цифрами (обычно неким числом точек), обладатель альчика свободен от
этой необходимости. Стороны различны, для опытного глаза приметны
каждая по-своему и вообще не обозначаются. У многих степных народов они
имеют опознавательные названия, которыми вводится иерархия. Но это средство
упорядочения — не разные числа, а словесно выраженные условные
ценности или социальные ранги, например: «лошадь», «корова», «коза», «овца»,
или: «шах», «визирь», «крестьянин», «вор». И система игры не требовала
счета очков; победа определялась старшинством сторон альчика или заданной
комбинацией выпавших сторон нескольких альчиков (одинаково выпали или
по-разному).
Попав с Востока в среду семитских кочевников-скотоводов, кубики с
точками были освоены как рафинированный заменитель альчиков. По
функциональной преемственности в арабском языке на новое средство игры перешло
название старого средства — «каб» («лодыжка»), откуда в
западноевропейских языках cube, Kubus и т.д. и наше «куб». Древнейшие на Западе кубики
с точками зафиксированы в египетских Фивах и в Амарне лишь с комплексами
Нового Царства (не ранее сер. XVI в. до н. э.), но, вероятно, они существовали
раньше в связанных с Египтом семитских областях. У семитов Месопотамии
они бытовали, по крайней мере, уже в сер. III тыс.
Специально изготовленные кубики были предметом роскоши, в широком
же обиходе оставались употребительны альчики. Только, как это обычно
бывает, в среду нижних социальных слоев охотно заимствовались доступные
особенности быта верхних слоев. Альчиками начинали играть так, как
положено было играть кубиками. Ради этого на стороны альчика нужно было
условно перенести с кубиков цифровые значения, расположенные по
определенной системе, хоть альчик и не очень удобен для этого.
Система эта не была одинаковой у разных народов. Скажем, у корейцев
и в ряде случаев у этрусков пары смежных цифр (1 и 2, 3 и 4, 5 и 6)
разносились на противоположные стороны кубика. А вот в Древнем Египте и у
большинства индоевропейских народов (от древних греков и римлян или
средневековых англичан до современных индийцев), а также у китайцев,
заимствовавших игру из Индии, числа обычно размещаются на сторонах кубика так,
чтобы сумма очков противоположных сторон составляла 7. Это значит, что на
кубиках противоположные стороны заняты цифрами 1 и 6, 2 и 5, 3 и 4. Такое
расположение иногда именуется «правильным».

IX. Игры с богами
335
Возможно, что такое размещение чисел объясняется сакральным
значением числа «семь» в средиземноморской мифологии, но ведь число это
получило такое значение, скорее всего, по числу дней, приходящихся на одну фазу
Луны, и закрепилось ассоциацией с числом видных планет, а это началось еще
в Вавилонии. Возможно иное: что на разметке сторон сказалась психология
игры: выигрышное число («шесть») воспринимается как противоположное
проигрышному («единице»). Но не исключено третье — что такое
расположение чисел обусловлено именно сохранившейся взаимосвязью (и
взаимозаменяемостью) кубиков с альчиками.
Дело в том, что у кубика шансы на выпадение сторон равны, у альчика —
нет. Те шесть цифр, которые на кубике можно было размещать как угодно, на
альчике было необходимо разместить в соответствии с различием шансов на
выпадение у разных его сторон. По подсчетам Л. Е. Майстрова, вероятность
выпадения астрагала кверху «спинкой» (вогнутой стороной) или «брюшком»
(выпуклой стороной) равна, соответственно, 0,39 и 0,37, тогда как любою из
боковых сторон (гладкой или зазубренной) — всего 0,12. Вероятность
выпадения концами и вовсе ничтожна.
Если нет равенства шансов для всех участвующих чисел, то
психологически естественным представляется стремление обеспечить хотя бы
нормальное статистическое распределение очков. А это значит: разместить крайние
значения (1 и 6) на реже выпадающих сторонах, срединные же значения
(3 и 4) — на более удачливых. Для промежуточных (2 и 5) остались
малозначительные концы кости. Эти две цифры в реальности выпадали настолько
редко, что очень скоро попросту выбыли из обихода. Когда же выбирали,
которую из двух боковых сторон отвести под единицу, которую — под шестерку,
сказался рельеф поверхности: плоскую (оставляющую впечатление
бедности, простоты) отвели под единицу, зазубренную (производящую впечатление
сложности, богатства деталей) — под шестерку.
Такое цифровое восприятие сторон астрагала сохранилось у древних
греков и римлян. У них сторонам приписывались следующие значения:
плоской боковой стороне — 1, зубчатой — 6, «спинке» и «брюшку» — 3 и 4,
двойка и пятерка отсутствовали.
5. Происхождение нуля. Итак, популярны стали альчики с
воображаемой цифровой разметкой четырех сторон. Эта популярность, видимо, привела
к появлению четырехгранных костей, более близко, чем кубики, имитирующих
и идеализирующих альчик. Первые такие кости должны были повторять
размещением очков на сторонах разметку альчиков. В реальности такие
экземпляры пока не найдены — это реконструируемое звено цепи.

336 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Они и не должны были долго существовать. У таких костей был
существенный недостаток: они годились лишь для примитивной игры; сложную игру было
трудно на них построить, так как метание подобной кости не обеспечивало
натурального ряда цифр. Из этой ситуации было два выхода. Первый — сменить
систему значений на сплошной ряд от 1 до 4. Но тогда замедлился бы темп
накопления очков и исчезла бы возможность выпадения шестерки, а она привычно
ассоциировалась с удачей. Второй выход заключался в увеличении количества
костей, метаемых в один прием. Скажем, три кости зараз.
Однако такой выход мог принести успех лишь при одном условии: для
того, чтобы сохранилась возможность получить единицу в суммарном счете
(по всем костям за один ход), нужно было, чтобы она выпала только на одной
кости, а на других костях не было ничего, то есть требовалось ввести в
значения сторон нуль. Какую-то из срединных цифр («3» или «4»)
нужно было заменить нулем.
Нуль — это математическое изобретение, и очень крупное. «Самая
важная цифра есть нуль, — пишет Б. Л. ван дер Варден. — Это была гениальная
идея — сделать нечто из ничего, дать этому нечто имя и изобрести для него
символ». И он приводит афоризм Холстеда: «Это вроде перечеканки Нирваны
в динамомашину».
Наличие специального символа было необходимо. Оно требовалось для
позиционной системы письменного (цифрового) обозначения крупных
чисел, которой все мы пользуемся, к которой мы привыкли. При всякой системе
счисления некоторое целое число (у нас — десять, но это может быть двойка,
шестерка и т. п.) принимается за базовое. До этого числа (у нас до десяти),
как я уже отмечал, идут простые числа. После него — сложные, состоящие из
десятки или нескольких (обозначенных на письме сначала), и прибавленных
простых — 11,12,13 и т. д. или 21, 22, 23 и т д. Обозначение единиц (простых
чисел) — это на письме один разряд, десятков — это другой разряд, сотен —
третий. И так с любыми базовыми числами. Можно сказать, степени базового
числа — это рубежи разрядов (в десятичной системе это единицы, десятки,
сотни и т. д.). Позиционная система письменного обозначения заключается
в том, что специальными знаками обозначаются только числа внутри одного
разряда, а в числах, превышающих один разряд, конкретное значение
каждого знака (каждой простой цифры) определяется ее позицией в ряду знаков,
обозначающих число, — единицы сзади, перед ними десятки, перед теми
сотни, и т. д.
При таком обозначении все числа внутри разряда (например, от 1 до 9)
различаются начертанием, а числа разных разрядов (например, десятки от
единиц или сотен) — только позицией в ряду. Для высоких разрядов, однако,

IX. Игры с богоми
337
эта позиция ясна лишь в том случае, если меньшие разряды заполнены
цифрами (от 1 до 9). Если же низшие или промежуточные разряды (или разряд)
пусты (скажем, есть только сотни и десятки, а сверх того единиц нет), то как
сообразить, какой зто разряд? Значения чисел выступят лишь при написании
нескольких составных чисел в столбец, а при написании в строку или при
написании одного числа интервалы между удаленными разрядами пропадут,
высокие разряды займут места низких, и в результате различные составные
числа совпадут по написанию: при отсутствии нуля 105 и 1005 совпадут с 15.
Чтобы этого не произошло, и нужен символ, занимающий позицию
в ряду цифр и обозначающий отсутствие числа: нужна «никакая цифра» (лат.
nulla figura — отсюда наше: «нуль», «ноль»). Такой знак появился в ассиро-
вавилонской математике в VIII в. до н. э., и он отмечал в ней уже десятичные
разряды. Десятичная позиционная система в современном виде сложилась
в раннем средневековье у индусов, от них ее получили арабы, от арабов —
европейцы. Это и есть наши современные так называемые арабские цифры
(арабы их называют индийскими). Но похоже, что сам символ для нуля (точку)
индийцы заимствовали у древних греков, где он имел вид кружка и возник как
сокращение слова ou8ev 'пусто', 'пустота', 'нуль'). Впрочем, такой же круглый
знак использовался для нуля в Древнем Китае и в Индонезии. Это
изображение нуля, возможно, есть смысл связывать с одним из индийских его
названий — «дыра» («кха»).
Одним из первых арабояэычных математиков, освоивших индийскую
позиционную систему с нулем и правила индийского счета, был Мухаммед бен
Муса из Средней Азии, известный под именем Ал-Хорезми (в европейском
искажении — Algonthmus, отсюда слово «алгоритм»). Он писал о вычитании:
«Если не остается ничего, то пишут маленький кружок, чтобы место не
оставалось пустым. Этот кружок должен занять место, потому что в противном
случае у нас будет меньше разрядов, и второй, например, мы можем счесть за
первый».
Когда последние разряды заполнялись круглыми нулями, то такие числа
и стали называться «круглыми».
Излагая свою версию этих перипетий, М. Я. Выгодский посвященный
этому раздел своей книги назвал «Предыстория нуля». Между тем, это уже,
собственно, история. Но предыстория у нуля действительно была. Ведь для того,
чтобы ввести символ для обозначения нуля в позиционную систему, должно
было сложиться перед тем само представление о нуле — о том, что отсутствие
числа вправе занять место в ряду чисел наравне с числами, что оно в каких-
то отношениях равнозначно числу. Обычно историки математической науки
оставляют этот этап без внимания, а ведь это тоже открытие, и тоже важное.

338 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Без него были невозможны операции с положительными и отрицательными
числами («имуществами» и «долгами»). Как мы видели, без него было
невозможно и получение чистых единиц при суммировании очков, показанных
несколькими костями. Отрицательные числа применялись в китайской
математике со II в. до н. э., в индийской по крайней мере в VII в. н. э. были уже
известны. Игра в кости потребовала нуля гораздо раньше.
В VI в. н. э. в индийской письменности брахми все числа уже записывались
только девятью цифрами (в десятичной системе), а особого знака для нуля еще
не было. На счетной доске вместо него оставляли пустой столбец. Но в
словесном выражении чисел позиционный нульуже в V в. обозначался особым словом.
Одно из главных словесных обозначений нуля в тогдашней Индии — «пусто»
(«шунья»). Когда в VIII в. н. э. арабы переводили на свой язык индийские
математические трактаты, они перевели этот термин арабским словом «ал-сыфр»
(al-sifr), имеющим тот же смысл, и отсюда средневековое латинское ciffra
(сначала означавшее «нуль», потом «цифра» вообще), немецкое Ziffer, английское
и французское zero ('нуль') и русские «цифра» и «шифр».
Понимание числовой значимости пустоты в позиционной системе цифр
могло, конечно, формироваться в практике пользования счетной доской, но
как сложилось такое представление о пустом числе вне позиционной
системы, до ее введения? Вот здесь-то и приходится оценить важность открытия,
сделанного игроками в кости где-то в кавказском регионе в III тыс. до н. з.
в результате уподобления кубиков альчикам.
Любопытно, как именно обозначался такой нуль на костях:
соответствующая сторона кости оставлялась свободной от каких-либо начертаний — «пусто».
Когда эволюция игры привела к осознанию необходимости в таком
числе, встал вопрос: которую же цифру из четырех наличных заменить нулем,
а которые оставить? Поскольку 1 и 6 представлялись незаменимыми (ради
единицы и происходило введение нуля, шестерка же ассоциировалась с
выигрышем), то жертвовать надо было какой-то из срединных цифр — выбирать
предстояло между «3» и «4».
Изобретатели новосвободненской игры (неизвестно, были ли то сами
новосвободненцы) оставили в игре цифру «3». Почему? Либо надо
предположить, что первоначально в наборе были не три кости, а две (тогда «тройка»
необходима для заполнения натурального ряда), либо в культуре этих
изобретателей доминировала троичность и предпочитались цифры «три» и кратные
трем (вспомним, что и шестерка на костях изображена в виде двух троек).
Что ж, в исходной среде — в шумеро-семитской Месопотамии —
господствовала в то время шестирично-десятиричная система счисления,
реализовавшаяся в мерах времени, веса, углов и т. д. и формировавшая представления

IX. Игры с богами
339
о структуре мира. Следы подобной коллективной психологии мы находим и в
Закавказье. В керамике куро-аракской культуры III тыс. до н. э. часто у
сосудов по две ручки — это естественно, ибо сугубо функционально. Но если
число ручек больше двух, то это обычно три ручки, расположенные на
равных расстояниях друг от друга. Таково же число и расположение
фаллических фигур на глиняных культовых очагах. А в тех культурах, где господствуют
четверичные системы, даже три ручки размещаются на концах мысленного
креста, оставляя четвертый конец свободным. В закавказской ментальности
этого не было — тут господствовала
троичность.
В итоге такого развития,
видимо, и сложилась та система, которая
представлена в новосвободненских
комплексах.
о
6. Как игру совершенствовали.
Дальнейшее подробное рассмотрение
выпадающих комбинаций и оценки
вариантов игры требует работы с
таблицами. Я такие таблицы составил, хотя
в популярном издании они
усложняют чтение. Интересующихся отсылаю
к своей большой статье (она есть и на
русском) в научных изданиях. Здесь
постараюсь изложить кратко суть
дела.
Наличие трех костей и
добавление четвертой, сулящей максимальный
выигрыш, создает богатую палитру
комбинаций. Но эта система
обеспечивает только определенные
возможности суммарных чисел очков.
Составленные мною таблицы
показали, что новосвободненский набор
обладает существенными
недостатками в обеспечении равенства
шансов и сплошного натурального ряда
суммарных чисел (рис. 114). Каждый,
если захочет, может сам это проверить.
Рис. Ш. Новосвободненскал игра в кости
(Клейн, 1987; Klejn, 1999)

340 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 115. Наборы игральных косгей бронзового века в Северной Причерноморье
и Предкавказье, карта (Клейн, 1987, Klejn, 1999)
Во-первых, четыре крупных числа натурального ряда все-таки не могут выпасть
в виде сумм вообще — это 11,14,16 и 17. Никакая комбинация трех костей не
даст в сумме ни одного из этих чисел. Во-вторых, шансы выпадения остальных
сумм неравны, и игроки могли это заметить на опыте: скажем, 7 и 9 выпадают
в 9 раз чаще, чем 0 или 18 (у них возможностей образования в 9 раз больше).
Конечно, вычислить подлинные различия в вероятности выпадения люди того
времени были не в состоянии. Чтобы оценить значение перестановок для таких
вычислений, потребовались уровень мышления XVII в. н. э. и гений Паскаля,
а у новосвободненских игроков не было даже нумерации (индивидуализации)
костей. Но подметить неравенство в распределении комбинаций по суммам они
были в состоянии. Они видели, что пять суммарных чисел (3, 6, 7, 9 и 12)
имеют по две возможности образования, т. е. по два состава реальных слагаемых,
тогда как остальные 9 чисел (с нулем 10) могут быть образованы только одним
способом каждое. Такая раскладка создавала у смышленых игроков
впечатление неравенства шансов в получении тех или иных сумм очков.
Это должно было толкать их на поиски путей усовершенствования игры.
Следующую стадию развития игры находим в катакомбных культурах
(рис. 115). Кости здесь не столь продолговатые, как в Кладах, не столь
тщательно обработанные, но тоже четырехгранные. Есть большие наборы
(трехкостные) и малые (двухкостные).

IX. Игры с богами
341
Больших (т. е. трехкостных) катакомбных наборов костей открыто
восемь. Все эти наборы во многом повторяют, с некоторым огрублением, ново-
свободненское оформление игры. Учитывая датировку катакомбной
культурной общности (со второй половины III тыс. до н. э.) и новосвободненские
вклады в катакомбном культурном материале (бронзовые тесла и втульчатые
крюки, выпуклые стенки и галечную подстилку могил), позволительно
рассматривать катакомбную игру в кости как продолжение новосвободненской
традиции (возможно, через посредников).
Однако в технике игры налицо отнюдь не огрубление. Наоборот, в
больших катакомбных наборах представлено дальнейшее усовершенствование
игры: ноль здесь заменяет не четверку, а тройку, четверка же оставлена в ряду
обозначений сторон. Это совершенно ясно видно на наборах из Предкавказья
и Донеччины. Обозначения иные, чем на костях из Кладов, но соответствия
устанавливаются беэ труда. Я пока не могу объяснить, почему этих
обозначений две системы (причем это двоение продолжается и в малых наборах.
Первая система обозначений — в основном точками на плоскостях. В таких
наборах пустая сторона, конечно, означает ноль, единица и четверка
недвусмысленно обозначены точками (как на передне- и южноазиатских кубиках).
Оставшаяся продольная черта означает число выдающееся, коль скоро для него
избран особый, незаурядный, выделяющийся знак. Поскольку минимальные
значения в ряду чисел (0 и 1) уже заняты, остается максимальное. Это могут
быть пятерка или шестерка. 1 4 6
Схожесть с новосвободнен- | ' ' |
скими рядами побуждает
видеть в этом максимальном Л
числе шестерку. Итак, здесь
ряд 0,1,4, 6.
Вторая система — Г 1
фигурные нарезные знаки
на гранях (рис. 116). Знаки g
фигурные, сделаны
нарезками. Они расположены не
на плоскостях, а на скру- Г 1
тленных ребрах, глядящих
кверху при стабилизации в
кости на месте выпадения.
Пустое место соответствует | i ( |
нулю, единица обозначается Рис 116. сисгены цифровых обозначений на катакомбных
ТРОЙНОЙ ЛИНИеЙ, НО КОНЦЫ игральных костях (Клейн, 1987 - Klejn. 1999)

342 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
трех линий вверху и внизу собраны в пучки: нет трех свободных линий — ими
очерчена одна фигура, похожая на прорисовку щели. Несомненно, шестерку
изображают два клиновидных треугольника основаниями друг к другу (как бы
составной ромб). Примечательно, что и здесь, как в Кладах (новосвободнен-
ской культуры), шестерка явно показана составной — из двух троек.
Оставшийся знак — крестовидный квадрат, квадрат с вогнутыми
сторонами (как в карточном обозначении бубен), с выступающими из углов рисками,
продолжающими диагонали, — не может означать ничего иного, кроме
четверки. Крестом обозначается четверка в индийской письменности кхарошти и в
китайском коммерческом письме, квадратом — в старых китайских иероглифах.
Итак, в фигурных знаках представлен тот же ряд, что и на костях с
точками: 0,1,4, 6.
Замена тройки четверкой произошла еще на новосвободненском этапе:
на костях еще тройка, а на дополнительных серебряных палочках — уже
четверка. В катакомбных — только четверка. Почему в этих наборах четверка
заместила тройку, трудно сказать. Возможно, что культуре, в которой произошел
этот переход (будь то новосвободненская, или северокавказская, или одна из
катакомбных), было свойственно особое пристрастие к чету, к четверичности,
к четвертному делению, к квадратным структурам.
Еще А. Гетце подметил, что в центрально-европейском неолите
противостояли друг другу два культурных мира с различными структурно-числовыми
(делительными) предпочтениями, выражавшимися в архитектонике глиняной
посуды.
В мире линейно-ленточной керамики мастер всегда предпочитал
располагать ручки в трех местах сосуда на равном расстоянии друг от друга, т. е.
делить сосуд в плане натрое, как бы вписывая в круг равносторонний
треугольник. Сейчас установлено палеогенетическим анализом, что население
Южной Европы и Подунавья, в частности люди линейно-ленточной керамики,
прибыли с Ближнего Востока и притащили с собой в Европу земледелие и
скотоводство — неолит. Трехчастное деление — это их предпочтение (мы видели
его отзвуки на Кавказе).
Севернее же Дуная, в мире шнуровой керамики, воронковидных кубков
и шаровидных амфор, сосуд, как я уже сообщал, делили в плане на четыре
части, ручки располагали крестообразно, и если даже требовалось разместить
только три ручки, их все равно располагали в тех же местах — по концам
воображаемого креста, а четвертый конец креста оставляли свободным. Это
население генетически восходит к местным охотничье-собирательским
племенам, которые заимствовали у пришельцев новые способы хозяйствования.
Непременные четыре стороны — это их представление о мире.

IX. Игры с богами
343
В основе новосвободненской культуры есть вклады воронковидных
кубков и шаровидных амфор. Боевые топоры северокавказской явно происходят
от многогранных топоров «с набалдашником» и изломом оси, характерных
для культуры воронковидных кубков. Донецкая катакомбная культура
может в некотором аспекте быть рассмотрена как культура шнуровой керамики.
А в предкавказской катакомбной культуре четверичная структура наглядно
и обильно представлена основаниями курильниц.
Возможно и иное, рационально-прагматическое объяснение причины
появления четверки на катакомбных
игральных костях. И если даже оно
не правдоподобнее первого, итог все
же имел рационально-прагматический
смысл: система стала совершеннее.
Ведь при наличии трех костей с
единицами нет надобности в тройке.
Ближайшее следующее число, которое
желательно выразить одним знаком, —
именно четверка. Система оказывается
логичнее, полнее и строже, чем ново-
свободненская (рис. 117). Здесь всего
два места в натуральном ряду сумм не
заполнено (там было 4) и всего три
суммы имеют по два способа образования,
по две комбинации (там таких сумм
было 6), а максимальное превышение
вероятности выпадения любой из
самых счастливых сумм над любой из
самых несчастливых здесь шестикратное
(там было девятикратное).
Двухкостных наборов в
катакомбных погребениях шесть: три с
фигурными знаками, один — с точечными
и еще два набора — с сочетанием тех
и других. Есть и погребения с одной
игральной костью. По-видимому,
двухкостные наборы и наличие одной
кости в погребении надо
рассматривать как неполные наборы,.
явление — как некоторую «порчу»,
Су-мВ| С*—,*»-.-.* I.J2S
,0
0
1
1
1
4
4
4
6
6
4
6
6
6
6
б
6
11
0
0
1
1
0
1
1
1
1
4
4
4
б
6
4
б
б
0
0
0
1
о
0
1
0
1
1
0
1
0
1
4
4
6
| б | 0 | 0 | ,♦»..
|«|4|.| .....
UlU' -;
Рис. 117. Игра в кости с больший катакомбным
набором (Клейн, 1987; Klejn, 1999)

344
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Суммы
0
2
3
5
6
Слагаемые (очки на костях)
0
0
0
0
3
3
3
0
1
2
3
1
2
3
1
2
2
1
1
2
выпадения
2
2 + 1 = 3
2 + 2 = 4
2 + 1=3
2
Всего сочетаний 10. с перестановками — 16
Рис 118 Игра с малый катакомбным набором
(Клейн, 1987; Klejn, 1999)
нарушение строгости
традиции (рис. 118).
Трудно сказать, было ли
оно глубоким или внешним,
то есть уже играли с
неполными наборами или только
клали неполный набор в
могилу (по каким-то частным
причинам). По крайней мере
в Шпаковке представлен
двухкостный набор,
которым, видимо, играли.
Дополнительная палочка несет
на себе шесть нарезок, то
есть число, обозначающее
максимальный выброс при
броске одной кости, при
нулевом значении на двух
других палочках. Возможно, это
должно компенсировать
отсутствие третьей кости. Вообще же наличие этих трех палочек подчеркивает
преемственность от новосвободненской игры — там ведь тоже есть не только
две серебряные палочки с нарезкой, но и три гладких деревянных палочки.
Но вот некоторые из этих наборов отличаются от остальных
географическим положением и знаками. Они дальше, чем все остальные, от новосво-
бодненского очага по территории и, вероятно, во времени, т. е. они позже
остальных. Не стану подробно описывать их, укажу только, что на них, по моей
реконструкции, получается натуральный ряд чисел: 0,1, 2, 3. Анализ сумм
очков, которые две кости с такой разметкой могут дать при совместном выбросе,
привел меня к следующим выводам. Здесь игра несколько упрощена и заметно
улучшена. Совершенно исчезли пустые места в натуральном ряду суммарных
чисел. Срединные суммы уравнены между собой по количеству способов их
образования. Крайние — тоже уравнены между собой. А вероятности
выпадения сумм образовали нормальное распределение с пиком в середине
таблицы и с небольшим размахом различий между вероятностями (максимальная
всего в 4 раза больше минимальной).
Та же система обнаружена в памятниках примерно той же эпохи на пути
в Индию (в Средней Азии) и в самой Индии. При раскопках Алтын-тепе в одном
^э кладов в стенах дома, в комплексе конца III — начала II тыс. до н. э.,

IX. Игры с богами
345
обнаружены четырехгранные палочки из слоновой кости с кружками на трех
сторонах. Кружков, соответственно, 1, 2 и 3. Четвертая сторона, без кружков,
видимо, обозначает «пусто», хоть она и не совсем пуста: с орнаментом.
Палочек этих здесь, однако, 3. Аналогичные палочки с кружками, с той же
разметкой (0, 1, 2, 3), как отмечает В. М. Массон, найдены в Индии в верхних слоях
Мохенджо-Даро.
7. Какой игра пришла в Индию. Чтобы добиться дальнейшего
совершенствования игры, представляется возможным только один путь: перестать
подсчитывать очки, а сравнивать сами комбинации костей. Например:
единица + единица + четыре — это одна комбинация, а пусто + пусто +
шестерка — другая (хотя сумма очков одна). То есть от операций с суммами очков (по
двум или трем костям) перейти к операциям с самими сочетаниями выпадов
этих костей (без суммирования очков). Тогда не будет уравнивания разных
сочетаний, у которых одинаковые суммы. Ведь все такие сочетания
(комбинации) выглядят равновозможными, а что на самом деле это не так, можно было
догадаться, только оценив значение перестановок. Тогда выяснилось бы, что
комбинации из одинаковых цифр выпадают редко, со включением иной
цифры — чаще, а из разных цифр — особенно часто. Но это было делом далекого
будущего. Да и как было заметить самый эффект перестановок, когда кости не
имели индивидуальных помет и однозначные цифры разных костей шли как
равноправные? Оставалось уповать на равновозможность комбинаций.
Комбинаций этих при трех костях всегда 20 (или, если не считать
комбинации из одних нулей, 19), а при двух костях — 11 (или, без нулей, 10).
Но при таком изменении подхода отпадают многие ограничения и
напрашиваются изменения ряда особенностей игры.
Во-первых, тогда не нужен нуль (незачем регулировать соотношения
между единицей и суммой очков двух или трех выпадов); он даже
оказывается помехой, так как психологически затрудняет восприятие комбинаций как
значимых и — особенно — как равноправных.
Во-вторых, не требуются определенные интервалы между значениями
сторон, ибо не нужно регулировать подсчет очков. Интервалы могут сохраняться
по традиции, могут произвольно изменяться ради обновления и разнообразия,
а могут быть ликвидированы в угоду тяге к упрочению (череду значений сторон
можно сделать натуральным рядом чисел). В санскритских текстах Пашакаке-
вали, восходящих к IV в. до н. з., описываются употребляемые для гадания три
палочки с кружками, представляющими натуральный ряд без нуля: 1, 2,3,4.
В-третьих, необязательными вообще становятся числовые значения
для знаков на сторонах кости (хотя такие значения и остаются возможными

346
Лев Кпейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
и даже удобными). Но зато, наоборот, обязательными (и уж это безусловно)
становятся особые, словесные, нечисловые названия для комбинаций.
Определения через суммы очков не годятся, так как нередко совпадают у равных
комбинаций, а составными числами (например, 1-4-6 или 1-6-4) трудно
оперировать в игре: легко сбиться.
В-четвертых, требуется иной критерий определения выигрыша или
проигрыша. Подсчет очков и количественное сравнение результатов
теряют смысл, а на их место становится соревнование в скорейшем достижении
некоторых комбинаций, заданных правилами игры или заранее произвольно
загаданных игроками. В первом случае только заданные комбинации
нуждаются в названии, во втором случае собственные названия должны быть у всех
возможных комбинаций.
Именно эту систему мы и застаем в позднейшей Индии, куда ведут к
ариям многообразные линии преемственности от катакомбной культурной
общности. Там, в Индии, эта система подробно зафиксирована средневековыми
письменными источниками, и она явно пришла туда с ариями. Об этом говорит
четырехсторонность костей — это ведь очень редкая особенность. Таким
образом, нуль был изобретен еще в Причерноморье, а в Индию эта система игры
пришла уже без необходимости нуля.
8. Чатурашра. В Индии совершенно четко обособлены две чуждых
одна другой системы игры. Одна — в хараппской (доарийской) цивилизации,
другая — у ариев.
До прихода ариев население Северо-Западного Индостана знало и
любило игру в кости. В поселениях хараппской цивилизации (сер. III тыс. —
XVIII в. до н. э.) обильно представлены игральные кости, но какие? Это
кубики — керамические, каменные и изредка фаянсовые. В Мохенджо-даро, по
сообщению Дж. Маршалла, много игральных костей, из них он опубликовал
4, а его продолжатель Э. Маккей отметил, что находил кости на всех уровнях;
опубликовал он 6 костей. Из хараппских горизонтов Хараппы опубликовано
7 экземпляров, из Аламгирпура 1 и из Лотхала 1. Таким образом, всего
опубликовано 19 кубиков, а найдено, видимо, гораздо больше.
Разметка сторон у кубиков здесь такая же, как в Передней Азии, т. е. не
совпадающая с индоевропейской «правильной» (не дающая сумму 7 при
сложении противоположно размещенных чисел). Обычная разметка: 1-2, 3-4, 5-6 или
1-2, 3-5,4-6, реже 1-3, 2-4, 5-6, или 1-2, 3-6,4-5, или 1-3, 2-5, 4-0. И только один
кубик из Хараппы имеет «правильную» разметку: 1-6, 2-5, 3-4 (рис. 112).
В арийской же Индии — так же, как в катакомбной общности, — было
две основных разновидности игры в кости: одна — с произвольным, нередко

IX. Игры с богами
347
большим количеством неразмеченных костей (как в катакомбных альчиках),
другая — со стандартным набором костей, имеющих размеченные стороны.
Меня здесь интересует эта вторая. Ее кости назывались «пашака» (paiaka,
pasa, иногда prasaka, возможно, от корня pras— «брос-ать»).
И в современном обиходе (по этнографическим наблюдениям), и в
средневековье (судя по рукописям оракулов), и в древности (судя по Махабхарате
IV, 50, 24) игральные кости этой игры в Индии оказываются — так же, как
рассмотренные кости бронзового века Причерноморья, — четырехсторонними,
чатурашра (caturasra, craturamsa), закругленными на узких концах.
И — так же, как в больших катакомбных наборах, — в практике оракулов
полагалось метать три кости сразу, а если есть только одна кость, то метать ее
трижды кряду.
На костях современных народных игр обозначения сторон делались по-
разному в разных местностях: то это 1, 3, 4, 6, то 1, 2, 5, 6, а в оракулах кости
всегда размечаются натуральным рядом чисел — 1, 2, 3, 4; в Тибете вместо
цифр — буквы: а, уа, va, da.
Как показал Г. Людерс, индийская игра с размеченными костями
заключалась в том, что каждый из игроков загадывал заранее одну из возможных
комбинаций; кому удастся первым выметать свою, тот и выиграл. Людерс показал
также, что в оракулах использовались те же комбинации, далее, что общий термин
для такой комбинации был ayas и что каждая имела свое собственное название.
Если все комбинации являются значащими (т. е. если нулевые сочетания
вообще отсутствуют или при наличии не изымаются), то, какими бы цифрами
ни размечались четыре стороны костей, при выпадении трех костей
образуется ровно 20
комбинаций выпадения. При
разметке цифрами 1,
2, 3, 4 это следующие
комбинации (рис. 119).
Если же
учитывать и перестановки
внутри каждой
комбинации, т. е.
последовательность чисел в ней
(например, 1-2-3, или
1-3-2, или 3-2-1 и т.п.),
то выбор для
загадывания расширяется Рис ш Индийская игра в кости («пашака)>)
ДО 64 ПОЗИЦИЙ: есть 4 (Клейн, 1987, Klejn, 1999)
Группы |
Еге
Шансы выла- 1
С^саиов-
А В С
111
222
1 333 '
|444
112
221
331
441
113
223
332
442
114
224
334
443
123
124
134
234
4 12 4
1 3 6
4x1=4 12x3=36 4x6=24
Всего
20
64

348
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
сочетания (из одинаковых цифр), не имеющих перестановок, 12 имеющих по 3
перестановки, и 4 (у которых все цифры разные) — по 6 (рис. 119).
Видимо, эта возможность использовалась в оракулах, и это был шаг (для
своего времени необычайно прозорливо продуманный) к лучшей технике
получения случайных цифр, в которой, наконец, полностью уравнивались шансы
выпадения. Три кости имели опознавательные обозначения, позволявшие
соблюдать и учитывать порядок следования добытых ими чисел даже при
одновременном метании. Эти знаки — изображения горшка, диска и слона
(символов удачи). Если бы эта система была положена в основу игры, можно было
бы констатировать новую, восьмую стадию эволюции игры. Но для игры это
новшество оказалось слишком громоздким, и даже в практику оракулов оно
глубоко не внедрилось.
Правда, в обоих сочинениях, донесших до нас подробные описания ора-
кульной практики метания костей (в рукописи Бау и в Пашакакевали),
приведены (с названиями) все 64 позиции, но в подоснове можно разглядеть иную
ситуацию. Текст рукописи Бау выглядит строже и сохраннее. В Пашакакевали
только 18 позиций названы теми же словами, что в рукописи Бау, еще
несколько терминов близки названиям в той рукописи по звучанию, многие термины
расширили свое значение, распространившись на смежные позиции, есть
несколько совсем новых названий, а ряд позиций не назван вовсе — видимо,
названия утрачены. Похоже, что текст отражает несколько иную традицию,
а вдобавок попорчен.
Однако, хоть в обоих текстах перечисляются 64 позиции, тем не менее,
названия тех позиций, которые различаются только перестановкой цифр,
одни и те же, т. е. неоднократно повторяются. Иначе говоря, названиями
обладают, собственно, не эти позиции, а только сочетания чисел. Перестановки
же в номенклатуре не учитываются. Их учет еще не успел вызвать
перестройку номенклатуры.
Это особенно хорошо видно по рукописи Бау. Здесь, если слить
повторения, не 64 названия, а ровно 20 (сохранилось 19, три четверки отсутствуют).
Вот они (рис. 120).
Все это означает, что учет перестановок — новшество, что в
номенклатуре отражена более древняя система восприятия выпадений, что эта
традиционная система не учитывала перестановок и ограничивалась 20
комбинациями. Она вполне соответствовала предусмотренным выше параметрам
последней стадии эволюции игры.
9. Игра с лесным духом и богиней. Система получения и преобраэова-
ни)Гслучайных чисел, которую мы застаем в описаниях оракулов, оказалась

IX. Игры с богами
349
\\м
1 1
I 2
3
4
5
! 6
: 7
6
9
10
Г
' 12
13
14
II IS
.'16
Г
18
L
Сочетания
111
112
113
114
122
123
124
133
134
144
222
223
224
233
234
244
333
334
344
Название в
MSBow
kalaviddhi
khari
cuflcuna
кагпа
рЗЛсТ
dundubhi
bhadra"
капа
saktr
kuta
pattabandha
saja
presya
viti
vahula
vrsa
navikkT
mair
Sgpata
Перевод
ослица
Удача
копье
бык
венец,
корона, гирлянда
павлин
Название в
PaSakakevali
Sobhana
kartarT gurdabhT
crtcm,
kamika
vasa, pattn
dundubhi
bhadra
manthin
satti. vijaya
vrsa
-
kuta
prasna
dundubhi. tnpadr
bahula, saphala
vrsa
-
malirii. marjanT
sakatr
Перевод |
удача |
бык
корова,
бык
Рис. 120. Названия сочетаний в индийской игре в кости
(Клейн, 1987; Klejn, 1999)
неоднородной, в ней удалось освободить от позднейших наслоений
параметры седьмой стадии эволюции игры. Но с предшествующими (катакомбными)
эта стадия, при всей разительности сходства некоторых деталей (три кости
в наборе, четырехгранность костей), пока что увязывается лишь чисто
логически — хорошо приходится на то место, куда мысленно мы продолжаем
траекторию развития причерноморской игры бронзового века.
Но в индийской традиционной игре в кости «пашака» есть и более жесткие
конкретные зацепки для ретроспективной привязки ее к катакомбной игре.

350 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В позднесредневековом прозаическом сочинении Видхурапандитаджа-
таке (VI, 280,1 ел.) рассказывается об игре царя народа Куру с лесным духом
Пуннакой. Событие относится к ведическим временам. Пуннака вызвал царя
на игру в кости. Условились, на что играют; приготовили золотые кости на
серебряной доске. Собралось множество знатных зрителей.
Пуннака обратился к царю с речью, и далее диалог в тексте джатаки
излагается так:
«„Махараджа, при игре в кости есть двадцать четыре так называемых
ayas: mali, savata, bahula, santi, bhadra и т.д. Выбери себе из них один ауа,
который тебе нравится". — „Хорошо", — сказал царь и выбрал bahula;
Пуннака выбрал savata. Затем царь сказал ему: „Ну же, мой дорогой юный друг,
бросай кости". — „Махараджа, сперва не мой черед, бросай ты". —
„Хорошо", — сказал царь, согласившись».
Перед тем как приступить, он обратился с традиционным песенным
гимном к покровительствовавшей ему богине, моля о ниспослании победы. Он
пел:
«О богиня, ниспошли мне победу. Смотри, как мало у меня счастья...
Восьмерка называется malika, а шестерка идет как savata. Четверка
обозначается bahula, а состоящая из двух родственных — badraka. И двадцать
четыре ayas объясняются превосходным мудрецом: malika, оба kakas, savata,
mandaka, ravi, bahula, nemi, sanighatta, santi, bhadra и titthira».
Он пел эту песню, перекатывая кости в руке, а затем бросил их в
воздух. Из-за колдовства Пуннаки они летели неудачно. Царь подметил это
и с помощью богини поймал их на лету и бросил еще раз. Но они снова
летели неудачно. Он снова поймал их. Тут Пуннака подглядел, что царю помогает
богиня. Он уставился на нее, та испугалась его взгляда и убежала. В третий
раз царь не сумел поймать кости на лету, и они выпали неудачно. Бросил
Пуннака — и выиграл.
В этом рассказе мы узнаем игру с загаданными комбинациями (ayas).
Узнаем и некоторые известные по оракулам названия комбинаций: malika
(mali), bahula (vahula), savata (sapata), bhadra; остальные в оракулах
отсутствуют. Странным представляется количество комбинаций — 24. Оно странно
не потому, что в песне названы только 12 — что ж, остальные могли остаться
неупомянутыми. Странно потому, что ни в системе оракулов, ни в более
ранних системах (новосвободненской и катакомбных) перечень в 24 комбинации
никак не получается, в 12 — тоже.
Большие Причерноморские наборы дают по 20 комбинаций (без
нулевых — по 19), с перестановками — по 64, малый Никопольский набор дает
10 комбинаций (без нулевых чисел — 9), с перестановками — 16. Суммарных

IX. Игры с богами
351
чисел в новосвободненских наборах — 15 (без нулевого — 14), в больших
катакомбных — 17 (без нулевого — 16), в Никопольском — те же 10 (9).
Напрашивается вывод, что учитывались не все перестановки или даже не
все комбинации, не все получали название. Подобную смешанную систему
находим в китайской игре с кубическими костями «Чак Цин кау» («Метать небеса
и девятки»), возводимой в конечном счете к индийским образцам (характерна
и «правильная» разметка кубиков). В игре участвуют 2 кубика, стороны их
размечены цифрами от 1 до 6 (причем 1 и 4 — красные, а 1 — еще и больше других),
получается 21 комбинация без учета перестановок. Особые названия есть лишь
у комбинаций из одинаковых чисел: две шестерки (66) называются «Небо» (это
наибольшая удача), две единицы (11) — «Земля», две четверки (44) —
«Человек», две пятерки (55) — «Цветок Сливы», две двойки (22) — «Скамья», и только
две тройки (33) — это всего лишь «Длинные тройки». Комбинации из разных
цифр выступают в виде сумм и, соответственно, именуются (скажем 54 или
63 — «девятки», и т. п.). Впрочем, некоторые из таких суммарных чисел
отличаются особыми эпитетами от таких же другого состава (из других слагаемых):
46 — «десятка с Красной Головой», 16 — «семерка с Длинной Ногой», 15 —
«шестерка с Красной колотушкой» (все это по внешнему облику цифр), но
также 13 — «Гармония», 56 — «Голова тигра». Все 11 комбинаций с особыми
словесными названиями составляют группу «чан» («штатские»), все 10 оставшихся
с чисто числовыми названиями — группу «мо» («военные»).
Таким образом, главное деление проходит между комбинациями из
одинаковых цифр и комбинациями из разных цифр (последние
преимущественно суммируются, а не именуются). Это действительно важное деление:
комбинации из одинаковых цифр лишены возможности перестановок и имеют
наименьшие шансы выпадения. Интересно взглянуть под этим углом зрения
на индийскую систему комбинаций, получаемую при метании трех
четырехсторонних костей с цифрами 1, 2, 3,4 на сторонах (на рис. 119 система
комбинаций упорядочена именно в этом плане).
И правда, здесь четыре самых разнородных комбинации, т. е. те, у
которых все цифры разные (группа С на рис. 119), если их учитывать со всеми
перестановками, дадут 24 позиции, а если отбросить четыре однородных
комбинации, т. е. состоящие из одинаковых цифр (группа А), то оставшихся
комбинаций (группа В) как раз 12. Но названия, упомянутые в песне,
распределяются по обеим группам: bhadra и vahula — в группе С, mali и sapata —
в группе В. Приходится признать, что нам непонятен способ, которым
отбирались (из принципиально возможных) учитываемые в игре комбинации,
известные царю Куру и Пуннаке, и нам не хватает данных, чтобы этот способ
определить.

352
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Однако обратимся к гимну, который, в силу своего ритуального характера
и жесткой фиксированности (стихи, гаты), должен считаться гораздо более
древним, чем включающий его рассказ джатаки. В этом гимне содержатся
явные указания на то, что названия комбинаций генетически связаны с некими
числами и что в предыстории индийской игры в кости был этап, когда имело
значение суммирование очков. Более того — что особенности игры на этом
давнем этапе совпадают с катакомбными.
В самом деле, malika и savata оказываются названиями не сочетаний
(3-3-4 и 3-4-4), как в оракулах, а чисел 8 и б, причем на индийских костях
каждое из них может быть только суммой (или порядковым номером), а первое из
них и в катакомбном обиходе могло быть только суммой. И это совсем те же
суммы, которые получаются от чисел из оракулов. Существенно, что оба
названия выделены в песне — названы первыми. В числовых системах оракулов для
этого нет никаких оснований. Но такие основания есть в катакомбной системе
больших наборов: шестерка и восьмерка принадлежали к тем немногим (трем)
суммам, которые имели удвоенные возможности образования и, следовательно,
по тогдашним соображениям, должны были чаще приносить удачу. Третьим
таким числом было двенадцать, выпадавшее в виде двух шестерок или трех
четверок. Не оно ли имеется в виду под bhadraka, состоящим «из двух родственных»?
В гимне также выделена (хотя и после восьмерки и шестерки) четверка,
не имевшая удвоенных возможностей образования. Но это — число,
обладавшее сакральным значением не только в культурах, родственных шнуровой
керамике, не только в раннегерманской и, может быть, в степном иранском
мире, но и в Индии, особенно сопряженное там с представлениями об удаче:
во второй из главных индийских игр в кости — игре в aksas (акши, вибхидака,
бабхру — индийское соответствие альчикам) — делимость количества
выпавших костей на четыре была критерием победы, выигрыша (обозначавшегося
словом «крита» — krta).
В игре катакомбного типа с большим набором костей удачливость
четверки была кажущейся. Царь Куру выбрал bahula — четверку — и проиграл.
Пуннака выбрал savata — шестерку — и выиграл. Немудрено: у него было
вдвое больше шансов (ср. рис. 119), если, конечно, герои джатаки играли
в игру, сохранившую разметку костей и частично правила, унаследованные от
катакомбной культурной общности.
10. Доля царя. Вернемся к самой древней находке игральных костей —
новосвободненской каменной гробнице в кургане, раскопанной А. Резепки-
ным в Кладах, с женщиной и ребенком. У головы ребенка лежали два набора
для игры в кости.

IX. Игры с богами
353
Напомню, каждый набор в Кладах состоит из трех костей и трех
палочек (одна была еще до погребения утеряна, и для подмены на одной кости
дополнительно нанесена разметка, как на палочке). Игральные кости
имеют вид не кубиков, как современные, а продолговатых граненых бус,
сужающихся к концам. У них не шесть сторон, а только четыре. Знаки на этих
сторонах — цифры, древнейшие в мире! Значения их ясны: пусто, единица,
тройка и шестерка — шесть рисок, сгруппированных попарно, как в
египетском иероглифе «шесть».
Метнув все три кости, можно было в случае удачи получить
максимальный выигрыш: три шестерки, то есть восемнадцать. А на палочках разметка
другая: пусто, единица, четыре и восемнадцать. Таким образом, удачное
положение деревянной или серебряной палочки сразу давало восемнадцать —
максимальный выигрыш костями. Более высокое положение палочек
подчеркивается их изготовлением (в однм наборе) из серебра.
Находка эта заставляет еще раз обратить свой взор к Древней Индии. Не
только потому, что у индоариев игра в кости была чрезвычайно популярна.
Я уже отмечал, что в Ригведе есть даже «Гимн Игрока» («Жалоба Игрока»).
И не только потому, что в индийской игре надо было метать три кости, и
кости эти были четырехгранными — чатурашра! Здесь я хочу подчеркнуть
другое. Число 18 было в Индии благотворным и предпочитаемым. В Махабхарате
восемнадцать книг, и воспеваемая в ней битва продолжалась восемнадцать
дней. В царском жертвоприношении белого коня (ашвамедхе) вместе с этим
священным конем погребали еще множество коней, располагая их у 20
коновязей группами по 18 коней в каждой. На Западном Кавказе эта традиция
продолжалась и в скифское время — двадцатью группами по восемнадцать
лежали скелеты лошадей в раскопанном Веселовским Ульском кургане
скифского времени, на две тысячи лет позже Новосвободной.
В царской могиле игральные кости оказались не случайно. Первоначально
царская власть не была наследственной. Цари избирались по жребию —
считалось, что так можно угадать божью волю. А жеребьевка проводилась метанием
игральных костей — царство нужно было выиграть у предшествующего царя.
Об этом времени напоминают многочисленные легенды о выигранных и
проигранных царствах. В Махабхарате Наль проиграл свое царство, но отказался
сыграть на свою жену царицу Дамаянти, а потом удачной игрой вернул царство.
Царь Юдиштхира проиграл свое царство и царицу, но проигранное вернул
войной — именно эта битва продожалась 18 дней, а участвовало в ней 18 армий.
Как рудимент прежних порядков в позднее время при коронации царя
проводилась игра в кости; царь играл с одним из сородичей, и (тут уж сородичу
полагалось вести себя умно) царь непременно выигрывал.

354 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В новосвободненской гробнице оба игральных набора лежат у головы
ребенка. По-видимому, этот отпрыск царского рода еще не царствовал, и по
справедливости в загробном существовании ему еще предстояло то, что он не
успел совершить в земной жизни: он должен был хотя бы на том свете сыграть
и выиграть свое царство. Но почему наборов два? Возможно, покойному
суждено было, как легендарному Налю, играть на царство дважды.
Возможно, однако, что вторым набором он должен был выиграть не
царство, а нечто иное. Дело в том, что и рядовые индийцы проходили через
обряды, в которых имитировалась игра в кости. В этих обрядах участвовал
в качестве главной фигуры младший сын хозяина, а разыгрывалась его,
младшего, доля, его удел, его участь, его счастье, кстати, все эти русские слова
образованы от корней, смысл которых: «делить», «часть». Жизненной долей
наделяло с помощью случайной удачи в игре божество. Понятие «доля» в
индоиранских языках обозначалось словом «бхага», «бага», от которого (через
скифов и сарматов) происходит славянское «богъ».
Первоначально у славян бог обозначался иначе (как и в других
индоевропейских — лат. «деус», русск. «див»), а заимствованное у иранцев-сарматов
слово «бог» означало «благую долю». Это застряло в производных словах.
«Усатый» значит'обладающий усами', «горбатый» — 'с горбом', «чреватый» —
'с чревом', «рогатый» — 'с рогами', но «богатый» — это ведь не 'обладающий
богом' или 'богами' и уж никак не 'богатством' — это слово вторичное, оно
производно от «богатый». По первоначальному смыслу «богатый» — это 'тот,
у которого благая доля', 'у которого большая доля'. Соответственно,
противоположный смысл у слова «убогий». «Утлый челнок» — это 'суденышко без
«тла»', то есть 'без дна' или 'с плохим дном'. Но «убогий» — это не 'лишенный
бога', это лишенный благой участи', или просто 'лишенный доли'. Украинское
«небога» значит 'несчастный'. По-белорусски «небожчик» значит'покойник'.
Во всех этих словах с корнем «бог» просвечивает старый смысл этого корня:
'лучшая доля', 'благая участь', 'завидная судьба'.
Игра в кости была также популярна у древних греков и германцев. Па-
трокл за игрой в кости убил своего родича и потому лишился родины и бежал
к семейству Ахилла. На многих древних изображениях можно видеть Ахилла,
играющего в кости с Аяксом (по преданию, они настолько увлеклись игрой, что
не слышали нападения амазонок). Германцам, по рассказу Тацита, игра в кости
представлялась делом чрезвычайной важности. Перед началом ее они
постились, а проигравшись в пух и прах, ставили на свою свободу — проигравший
становился рабом того, кто выиграл. Похоже, что игра у них
регламентировалась теми Ле традициями, что у индоариев, и проистекала из того же
источника. Число 18 обладало и у германцев магическим смыслом: в «Старшей Эдде»

IX. Игры с богами
355
самое древнее — это
18 заклинаний Всеот-
ца Одина, 18
вопросов Одина и ответов
Вафтруднира. У Халь-
вдана Старшего было
18 сыновей, половина
из них — основатели
рода Нибелунгов. При-
частны к этим
традициям и кельты — у них
был в древности воем-
надцатиричный счет.
Рис. 121. Крюкастые вилы новосвободненского типа
Игре в КОСТИ у ин- из ст Псебайской (по А А. Иессену, 1935)
доариев
покровительствовал однорукий бог Савитар, у германцев — однорукий бог Тиу. Когда-то,
у истоков игры, бог с одной рукой стал ее символом по понятной, но
достаточно оригинальной идее: левая сторона (и левая рука) ассоциируется с
нехорошими делами, с неудачей, а для метания костей вторая рука вообще не
нужна — удача, по Ригведе, в руке, пусть у бога останется только та рука, в
которой удача. Так что у «одноруких бандитов» — игральных автоматов были
древние прообразы в лице одноруких богов.
В той же Новосвободненской гробнице есть и еще находки, связанные
с определением доли. Это две бронзовые крюкастые вилы, похожие на русские
печные ухваты (рис. 121, есть и в Кладах). Таких находок много в погребениях
новосвободненского типа, но только в богатых. Иногда они снабжены литыми
фигурками каких-то героев, а зубья-крючья похожи на рога майкопских
быков (рис. 121, илл. 38). Назначение этих вил определили давно. Это
инструменты для доставания мяса из огромных пиршественных котлов — поэтому
они есть только в могилах знати, которая могла задавать «пир на весь мир».
В половине случаев вместе с вилами в погребениях найдены и медные котлы.
Вилы упоминаются в нартском эпосе кабардинцев — там говорится, как один
из нартов «воткнул в котел огромную двурогую вилку и достал оттуда целую
ногу быка». Абхазы до недавнего времени пользовались такими же вилами,
вынимая мясо из котлов.
Но более важную социальную функцию этих вил выяснил венгерский
археолог Янош Маккай. Вилы эти, как оказалось, распространены были в
древности у многих народов, главным образом у индоевропейских. Не всегда
V этих вил по два зубца — иногда три или пять. Трехзубая вила — таков ведь,

356 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
по сути, трезубец Посейдона, перешедший в римской символике к Нептуну.
Принимать его за острогу для ловли рыбы нельзя: Посейдон в древнейшей
греческой мифологии не был богом моря. Пятизубцами у Гомера снабжены
юноши, приносящие жертву Аполлону. Что связывает эти инструменты с
богами и жертвоприношениями?
Проясняет это цитата из Библии. Евреи — один из немногих народов,
не относящихся к индоевропейской семье, но всё же применявших эти вилы
(впрочем, у евреев есть индоевропейская примесь с добиблейского
времени — от миграции индоевропейских «народов моря» в XIII—XII вв. в
Палестину). «Обычай жреца в народе, — сообщает книга Самуила, — был шуровать
мясным крюком о трех зубьях; и вот он сунет его в сковороду, или чугунок,
или котел, или горшок; всё, что мясной крюк извлечет, жрец берет себе»
(I Сам. 2,13-14). Это была доля жреца1. Жрецы же, конечно, утверждали свои
притязания и права на первую долю во всём как слуги и воплощения богов.
В конечном счете вилы-крючья направлялись рукой бога — Яхве, Посейдона,
Аполлона. Ригведа воспевает Индру, который хватает свою жертву крюком.
Доля младшего сына была по ритуалу проигрышной (причина такого
намеренного проигрыша — сложная проблема, потому что у многих народов
именно младшему сыну доставалось главное наследство). Доля царя была,
разумеется, львиной долей. Но с нею всегда спорила доля жреца,
неотличимая от доли бога.

X. Тропой единорога

Тут взгляд Единорога упал на Алису.
Он круто повернулся и стал разглядывать ее с явным отвращением.
— Да что это такое? — спросил он наконец.
— Это дитя, — тотчас ответил Зай Атс,
вскочив, чтобы представить Алису... — Мы нашли его только сегодня.
—А я-то всегда думал, что все они сказочные чудища! — заметил Единорог.
— Оно настоящее, живое?
— Да-а! И к тому же говорящее! — важно ответил Зай Атс.
Единорог задумчиво посмотрел на Алису и проговорил:
— Ну, скажи что-нибудь, дитя.
Не в силах удержаться от улыбки, Алиса на это ответила:
— Вы знаете, я тоже всегда думала, что Единороги — сказочные чудища.
Я никогда не видела живого Единорога.
— Ну что ж, теперь мы увидели друг друга, — сказал Единорог, тоже
улыбаясь.
— Я верю, что ты есть на самом деле, если ты поверишь, что есть я. Идет?
Л. Кэролл. Алиса в Стране Чудес. Гл. XI.

1. Головы без тела, скипетры без царей. Как археолог я люблю
серийные вещи. А то ведь найдется одна — странная, непонятная, черт-те что, но
интересная своей заковыристостью. Манит и манит, не оторваться. Начинаешь
подыскивать аналогии, одна к одной — долгая, утомительная, но азартная
работа. Дождешься, что лягут они на карту густой россыпью. Серия.
Сопутствующие находки очертят хронологию, что-то расскажут о месте в культуре —
уже кое-что знаешь, но все еще информация скудная и прибавляется очень
скупо. А потом яркая, полная
находка впишется в эту
серию — и все вдруг осветится
и заиграет. А бывает, и просто
озарение — невесть откуда,
наитие. И уж тогда
открытия пойдут цепной реакцией,
только поспевай записывать.
Так происходит не только
в биографии ученого, но и в
истории науки.
Восемьдесят лет назад,
в 1928 г., в этнографический
отдел Русского музея в
Ленинграде (позже выделился
в Музей этнографии) была
Доставлена странная
находка — каменное изваяние го-
ловы животного (рис. 122).
Рис. 122. Каменное изваяние из Терекли-Мектеба —
фото и рисунок в трех ракурсах (по А. А. иессену, 1952,
и В. А Дергачеву, 2007)

360 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Находка сохранилась в целости, то есть это не отломанная голова, а так и
было: одна лишь голова, даже шеи нет. Изваяние небольшое — в длину
меньше 14 см. Передняя часть головы (морда) отполирована, а задняя часть
(черепная) оставлена шершавой. Граница полированной части проходит сразу
за ушами, а еще дальше, на шершавой части, вверх выдается большой выступ,
тоже полированный.
Голова была доставлена с Северного Кавказа, из Караногайской степи. Ее
нашли в песках близ Терекли-Мектеба, а неподалеку на бархане лежал
скифский наконечник стрелы. Сотрудник музея известный археолог Г. А. Бонч-
Осмоловский счел, что это один комплекс, а отнеся и изваяние к скифскому
времени (I тыс. до н. э.), он, само собой, увидел в нем голову коня. Она и в
самом деле похожа: длинная, с округлой верхней челюстью и крупными
ноздрями. Можно было предположить, что голова вставлялась в макет животного,
изготовленный из какого-нибудь нестойкого материала (дерева, сырой глины,
шкур), и поэтому ее черепная часть не полировалась.
Ну, скифская культура достаточно богата и разнообразна, изображений
животных в ней полно, все экспрессивные — с крупными когтями, клыками,
ноздрями. Поэтому находка сенсации не вызвала и была благополучно
забыта. О ней мало кто знал, потому что опубликовать ее не сочли нужным.
Тем временем тогда же, в 20-е годы, несколько похожих вещей
(поначалу две) было найдено в памятниках Румынии, обе в земледельческих
поселениях энеолита (медно-каменного века!) с крашеной керамикой. То есть для
румынских археологов было сразу ясно, что вещи эти значительно древнее
скифского времени. В общем, румынские находки были такие же, как
кавказская: изваяна только голова, продолговатая, с глазами, ушами и выступом
за ними, но очертаниями эти изваяния уже не напоминали коня. Среди
румынских археологов разгорелась дискуссия о том, что за животное
изображено. Одни говорили, что это голова змеи, другие — что голова собаки (даже
определяли более точно породу: сторожевого пса, бульдога или мастифа),
третьи узнавали в нем носорога, а один ученый решил, что это гиппопотам и,
соответственно, сделал вывод о торговых связях с Египтом (откуда же иначе
бегемоты на Дунае?).
Исследователи были, однако, согласны в том, что эти изваяния
предназначались для закрепления (шершавой частью, очень плоской) в коленчатой
рукояти: они вставлялись в расщелину, где удерживались смолой и ремнями,
а задний выступ служил для того, чтобы обвязка не сползала. Словом, это на-
вершия каких-то жезлов — штандартов, скипетров, знаков жреческой или
царской власти: их выделка достаточно сложна и трудоемка, и они очень
редки. К тому же один был обнаружен под руинами дома, выделявшегося своим

X. Тропой единорога
361
Рис 123. Зооморфные скипетры из Румынии (по данным В. А. Дергачева, 2007)
размером и богатством, — дома вождя. Но, с другой стороны, по общему
облику эти вещи были совершенно чужды всему искусству местного
земледельческого населения (родственного по культуре трипольцам), и в поселках его они
лежали в мусоре. Хотя как туда попали, непонятно. Кто их всё-таки изготовил,
где и зачем, что они изображали, оставалось загадкой. Но, по крайней мере,
вещи получили имя: «зооморфные скипетры» (рис. 123).
Работы румынских археологов не ускользнули от внимания А. А. Иессе-
на, очень эрудированного советского археолога, и он сразу же ассоциировал
зооморфные скипетры с кавказской находкой. В 1950 г. он выступил с
докладом на Сессии отделения истории АН СССР о древних связях Северного
Кавказа с Западом. Я помню это выступление. Высокий, европейски вежливый,
Даже стеснительный (краснел от смущения по малейшему поводу), Александр
Александрович тихим ровным голосом отговорил свой доклад, показал
слайды (тогда говорили: диапозитивы) и тотчас отступил в тень. Больше он к этой
теме никогда не возвращался. А в 1952 г. доклад вышел в виде статьи.

362
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Сопоставляя кавказскую находку с румынскими, Иессен пришел к
выводу, что изображена голова вепря или домашней свиньи: в профиле можно
усмотреть выступающие клыки кабана (хоть изображение их и нечеткое).
Вопрос об исходном очаге этих скипетров Иессен, ученый очень осторожный,
оставил открытым. Он лишь заметил, что где бы они ни зародились — в
Румынии или на Кавказе, — из Египта их незачем выводить. Они — явление Юга
Восточной Европы и распространились из Подунавья на восток или с Кавказа
на запад в порядке межплеменного обмена. Последнее, замечу, странно, если
принимать, что это знаки власти...
Однако статья Иессена произвела шоковое воздействие на западных
ученых — они (и не только они) прочли в ней то, чего автор не утверждал.
Дело в том, что румынские археологи не знали, куда им девать истоки этих
находок, чуждых их древностям. Статья Иессена открыла им глаза: конечно,
в степь, на восток, раз там такие находки есть. С этого времени идея
восточного, волжско-кавказского происхождения скипетров утвердилась в
зарубежной археологии и рикошетом вернулась к нам: если уж нет для этих
вещей места на западе, то, стало быть, должно найтись место у нас, на востоке.
Идея восточного происхождения скипетров утвердилась в науке. Кажется,
только один румынский исследователь — Д. Берчу — высказался тогда
против нее: его смутила удаленность кавказской находки, и он предположил
влияние из Малой Азии и на Балканы, и на Кавказ. Но ведь в Малой Азии
и вовсе нет таких находок.
Что же до расстояния, то пусть племенной обмен на дальние расстояния
маловероятен. Но зачем упираться в обменные связи? Предположив
продвижение скипетров из степей, можно сделать и более смелое допущение:
миграцию степняков, а ей и две тысячи километров не препона.
Особенно поддержала археологов в этом убеждении находка скипетра
в Касимче (это Добруджа в Румынии): он оказался в погребении, где скелет
был окрашен охрой, а это характерная черта погребений степняков. Скипетр
был опубликован еще в 1941 г., но в дискуссию был включен уже в
послевоенное время, вместе со статьей Иессена. Еще два скипетра (в том числе из
Терекли-Мектеба) оказались со следами красной охры — тоже, стало быть, из
таких погребений, только разрушенных.
Между тем, после войны новая партия балканских скипетров стала
известна археологам, теперь уже не только из Румыниф, но и иэ Югославии,
Болгарии, а с территории Кавказа новых сведений что-то не поступало.
Но уж если какая-то идея утвердится, то она живет независимо от фактов,
и нужно очень много фактов, чтобы ее сломить. Идеи ведь обычно сильнее
фактов.

X. Тропой единорога
363
2. «Скорченные и окрашенные» на Дунае. С охрой на камне, с
предполагаемой миграцией степняков на запад, с Касимчей и другими находками
из погребений в дискуссию о скипетрах вошли степные курганы. Это веяние
степи придало дискуссии размах и проблемность.
Курган и сам по себе проблема: какому народу и по какой причине
впервые пришла в голову идея воздвигать гору на могиле сородича? Ведь это
требовало огромных усилий и затрат времени — их явно не жалели. Что означала
эта земляная пирамида для ее создателей — напоминание о горной
прародине, или великий памятник покойному, или надежное препятствие его
выходу из могилы, или приближение к небу? Еще более масштабны проблемы
этнической принадлежности ранних курганных культур.
Скифские курганы знают все, но, как стало ясно по румынским находкам,
скипетры принадлежали другой, более древней эпохе. Степные курганы до-
скифского времени содержали погребения бронзового века, которые в
русской археологии XIX в. огулом получили название «скорченных и
окрашенных костяков». Действительно, скелетам в них была придана «поза ребенка
в утробе матери», а кости были окрашены охрой или другими минеральными
красками в красный цвет — цвет крови (краской посыпали покойника в
могиле, а потом она оседала на костях). Эти особенности, как считают, были
связаны с представлением о кругообороте жизни и о необходимости вернуть
человека в лоно матери-земли в том же виде, в каком он появился на свет, чтобы
ей было легче снова родить его.
Когда Городцову удалось разделить «культуру скорченных и окрашенных
костяков» на три культуры — ямную, катакомбную, срубную, — аналогичные
памятники Подунавья еще не были известны. Только в послевоенное время
курганные погребения, посыпанные охрой, в значительном количестве
выявились в степных районах Румынии и Венгрии. Они резко отличались от тех
памятников, к которым археологи этих стран привыкли. Их объединили в
особую культуру «погребений с охрой» (рис. 124), а культуру эту, естественно,
стали считать ответвлением ямной, западным вариантом ямной, результатом
ее экспансии на запад. Между тем, ни их объединение в одну культуру, ни их
присоединение к ямной никем не были доказаны. Показателен сам термин.
«Погребения с охрой» — это кличка того же охвата, что и наши «скорченные
и окрашенные костяки». Но наши уже давно распределены по культурам, а на
те, дунайские, еще не нашелся свой балканский Городцов.
Незачем ходить так далеко на запад — даже ямные погребения
Молдавии трудно причислить к ямной культуре: там совершенно иная керамика,
и я в 1975 г. предложил считать эти памятники другой культурой — я назвал
ее по типичному памятнику «нерушайской». Хоть это предложение было

364 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 124. Керамика нерушайской культур Северо-Западного Причерноморья
(по материалам Е В. Ярового, 1985)
сделано «не по правилам» — не в статье, а в рецензии, — оно не прошло
незамеченным. Одни приняли его, но переименовали культуру (чтобы утвердить
за собой если не идею, то хоть название), другие выдвинули возражения. Но
уж балканские «погребения с охрой» и вовсе отличны от ямных, катакомбных
и срубных. Погребения эти еще больше разбросаны во времени, и нет никаких
доказательств, что погребение со скипетром в Касимче появилось как
результат продвижения ямной культуры на запад. Судя по датам поселков, в то
время, когда эти скипетры, а значит, и ранние «погребения с охрой», появились на
Балканах, ямной культурой в Причерноморье еще и не пахло.
3. Маленькие хитрости, большие концепции. Несмотря на
сопротивление хронологии, многие археологи никак не хотели откаэатьсяТот идеи
западной экспансии ямной культуры — уж очень она удобна для решения
индоевропейской проблемы — проблемы происхождения индоевропейских
народов. Эта гипотеза оказалась предпочтительной не только по чисто
лингвистическим причинам, но и по причинам политического характера. Конечно, сама

X. Тропой единорога
365
по себе она не имеет никакого актуального политического смысла: ну, какое,
в самом деле, политическое значение для здравомыслящего человека может
иметь вопрос о том, где была прародина индоевропейцев? Но тем не менее,
как это часто бывает, в гипотезе многие такой смысл находили. И, что самое
удивительное, подходя с самых разных, часто противоположных позиций,
усматривали преимущества в одной и той же гипотезе.
Антифашистским ученым (например, Гордону Чайлду) нравилась
возможность отыскать прародину не в Германии, где ее помещали пропагандисты
нордической расы, а восточнее. Антисоветские настроения питали идею
извечной угрозы нашествия с востока. Патриотизму советских ученых, особенно
украинских, импонировала идея, что именно отсюда, с Украины,
индоевропейцы разошлись по всей Европе (хотя, если вдуматься, ну что в этом лестного
или почетного?). Так совершенно разные политические настроения влияли на
взгляды ученых, толкая их изыскания в одном и том же направлении и
побуждая все снова и снова пересматривать соотношения ямной культуры с
культурами шнуровой керамики и боевого топора, уже наверняка индоевропейскими.
После середины XX в., когда радиоуглеродный метод стабилизировал
хронологию, свободно передвигать культуры по хронологической шкале
стало уже непозволительно. Теперь уже нельзя было опускать ямную культуру
в глубь тысячелетий, глубже усатовской, глубже шнуровой керамики, и оттуда
вести ее экспансию во все районы расселения индоевропейцев.
Спасительный выход был один: раздвинуть рамки ямной культуры, включить в нее более
древние памятники и таким
способом опустить ее начало
в IV тыс. или даже глубже,
а уж тогда из нее можно
будет вывести культуры
шнуровой керамики и многие
Другие.
Авантажную попытку
такого решения предприняла
уже упоминавшаяся
американская исследовательница
Мария Гимбутас (рис. 125).
О ней стоит рассказать
подробнее. До войны она жила
в Литве, поэтому знала балт-
ские и славянские языки
И свободно пользовалась Рис 125 МарияГимбутас

366 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
литературой этих стран (преимущество, не такое уж частое в западной
археологии). Гимбутас работала очень неровно. У нее есть неплохие специальные
исследования фактов, а есть и очень поверхностные обобщения всего
восточноевропейского материала. Но именно они получили наибольшую
влиятельность, поскольку Гимбутас в какой-то мере была монополисткой на
археологическое описание Восточной Европы в англоязычной литературе. На Западе
все ссылаются на Гимбутас, студентов учат по Гимбутас, лингвисты знакомятся
с археологией по Гимбутас.
Гимбутас разделалась с хронологическими трудностями одним махом:
она сконструировала некую «курганную культуру», другим археологам
неизвестную. В ней исследовательница объединила вокруг ямной культуры целую
дюжину совершенно различных, неродственных, большей частью даже
несхожих культур — от майкопской до катакомбной и от усатовской до централь-
ноевропейских культур боевого топора, — объединила только по одному
признаку — наличию курганов. Однако даже этот признак она учитывала
непоследовательно: не все культуры с курганами включила в «курганную
культуру». Хитрость этого свободного констуирования в том, что на востоке она
включила в свое создание и очень ранние памятники, а на западе — только
поздние. Таким простым способом она получила продвижение одной и той же
культуры с востока на запад с охватом почти всей Европы.
На четких и красивых картах Гимбутас смелые стрелки веером разбегаются
из наших степей по европейскому материку, одни подгоняют другие: первая
волна расселения, вторая волна... (рис. 126). В Америке у Гимбутас есть даже
своя школа, под ее редакцией стал издаваться журнал по индоевропейской
проблеме, и многие археологи, особенно специализирующиеся по другим
районам, пользуются ее трудами. Верят ей и специалисты по смежным
дисциплинам. Но ни один из археологов СССР и Восточной Европы не оперирует понятием
«курганная культура». Для них такой нет. Это фикция, еще более расплывчатая
и аморфная, чем «культура скорченных и окрашенных костяков» археологии
XIX в. Есть курганы в разных культурах, причем в одних курганы воздвигались,
а в других только использовались чужие курганы. Можно проследить
проникновение того или другого из этих обычаев из культуры в культуру. И всё.
Но был и другой, более профессиональный способ раздвинуть
хронологические рамки ямной культуры и удревнить ее начало. Способ этот
состоял в том, чтобы выяснить ее происхождение и перенести ее характериоГики
поглубже, на более древние этапы, а уж из них вывести культуры шнуровой
керамики. Этот путь избрал киевский археолог В. Н. Даниленко. Конечно, им
двигало не только желание удревнить начало ямной культуры, но и просто
стремление обобщить новые находки, но при этом ямная культура казалась

X. Тропой единорога
367
Рис. 126. Карта распространения «курганной культуры» по Гимбутас
(Journ oflndo-Eur. St, V, 4,1978)
ему наиболее подходящей рамкой для находок самого разного времени,
особенно для ранних.
В 1950-е гг. он выступил с серией докладов о происхождении ямной
культуры, разумеется местном. Он проследил в ее подготовке сначала 4 фазы,
потом стал реконструировать 6 фаз, а еще позже — 7. Все они для него — ямная
культура. Эти фазы он привязал (по взаимным влияниям и импортам) к разным
этапам трипольской культуры — распределил их по всей ее колонке и таким
образом чрезвычайно удревнил ямную культуру. Она стала у него
параллельна трипольской. Уже на третьей фазе в ней появилась шнуровая керамика
и курган, а фаза эта относится к IV тыс. Очень интересна предшествующая,
вторая фаза, хоть в это время еще нет шнуровой керамики. К этой фазе
относятся памятники типа поселения Средний Стог. Это, правда, не совсем степь,
ближе к лесостепи, поскольку севернее прибрежных районов, но тогда степи
заходили дальше на север, и всё же это в пределах территории ямной
культуры. Когда подсчитали состав стада этого поселения, ахнули: конь, очень
редкий в Триполье (всего несколько процентов), составлял здесь основной

368
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
контингент — 68% всех костей домашних животных (найдено 69 особей).
В одновременном памятнике на Дону — Репинском поселении — 80%. Центр
формирования ямной культуры (или, как он почему-то пишет, эпицентр) Дани-
ленко и поместил на Дону и Волге.
С выводами Даниленко — и о глубоких корнях ямной культуры в степи,
и о волжских, и даже еще более далеких восточных ее истоках — согласился
Н. Я. Мерперт, автор основной монографии по ямной культуре «Древнейшие
скотоводы Волжско-Уральского междуречья» (1974). Этот исследователь,
заведующий сектором академического Института археологии в Москве, в
нескольких своих статьях 1960-1970-х гг. реконструировал миграцию ямного
населения на Балканы и (более осторожно, предположительно) в
Центральную Европу, где они должны были стать закваской возникновения культур
шнуровой керамики и боевого топора. Скипетры на Балканах Мерперт
рассматривал как одно из свидетельств прибытия ранних пришельцев из Поволжья.
Даниленко и Мерперт с сочувствием ссылались на Гимбутас, а Гимбутас
с удовольствием — на них: как же, местные археологи признают... На деле
они, конечно, не признают «курганную культуру» Марии Гимбутас, Мерперт
даже отмечал ее грехи, но их концепция сродни построениям Гимбутас.
Ведь все эти ранние фазы «ямной культуры», в сущности, имеют мало
общего с ней (то бишь с ее поздними фазами). Это отдельные культуры, и даже
вопрос о преемственности от них к ней, об их вкладах в ее сложение очень
спорный. А уж включать их в ее состав... Трезвый скептик Хойслер (археолог
из ГДР) не включает их в свой свод ямных памятников (впрочем, он зато не
отделяет ямную культуру от катакомбной, объединяя ту и другую в «культуру
охровых погребений»).
4. Ход конем. В 1970-е гг. в советской археологии начался настоящий бум
со скипетрами. К этому времени стал сказываться размах раскопок, связанных
с обширными проектами мелиорации. Число скипетров на территории СССР
резко возросло. За 15 лет появилось три специальных статьи об этих изделиях
с полными сводками сведений: первая учитывает 13 находок, в последней — 23,
из них десяток — с территории СССР. В книге 2007 г. их в совокупности уже 37.
Первая из этих статей была написана В. Н. Даниленко в связи с находкой
М. М. Шмаглия (статья появилась под двумя фамилиями и полностью
повторена в книге Даниленко — под одной). Это та самая статья 1972 г., в которой
Даниленко трактовал роговые «цурки» как прототипы псалиев.
У с. Суворова близ низовий Дуная Шмаглий раскопал курган с
кромлехами, в древнейшем погребении которого лежало два скелета — мужчины
и женщины, — покрытые охрой, а при них — скипетр. Даниленко буквально

X. Тропой единорога 369
загорелся, увидев зтот скипетр. Для него эта находка решила долгие споры:
по ней было совершенно ясно, что изображен конь, а так как все скипетры
стереотипны, то все они, хоть и с разной четкостью, изображают коня.
Прочувствованное описание скипетра в статье отражает увлеченность
автора — энтузиаста украинской археологии:
«Это настоящий шедевр первобытной скульптуры степной Южной
Европы энеолитической эпохи. Сохраняя пропорции, изделие передает тип коня,
физически близкий к степному тарпану: немного горбоносый, короткомор-
дый, с тяжелой нижней челюстью и свисающей нижней губой. Уши коня
торчат, между ними воспроизведена челка... Ноздри несколько
напряжены — конь как будто бы собирается заржать. Челюсти сомкнуты, губы
переданы рельефным валиком.... В целом изображение передает напряженную
экспрессию боевого коня».
Скипетры в виде головы коня говорили о культовом отношении к
конской голове, и Даниленко это сопоставил с захоронениями конской
головы в курганах с кромлехами, которые он считал древнеямными (Бабино,
Нерушай, он мог бы добавить среднестоговский, по Телегину, памятник Дере-
ивку). Все зто чудесно увязывалось с преобладанием коневодства в Среднем
Стоге на Днепре и в Репине на Дону. Такое коневодство в условиях
неразвитости земледелия, когда подкормки не было, никак не могло быть
стойловым — только пастушеским. Но кто же
мог пасти целые табуны лошадей,
кроме всадников? Значит уже была
верховая езда — за три тысячи лет до того,
как она появилась в Древней Греции!
И Даниленко представляет серию
находок роговых «цурок», толкуемых как
псалии — боковые стержни от конской
узды, а на некоторых скипетрах
указывает четкие поперечные линии —
изображения узды. С легкой руки
Даниленко в европейской археологии за
скипетрами укрепилась атрибуция средне-
стоговских, сиречь древнеямных.
Колоритнейшей фигурой был
Валентин Николаевич. Невысокий,
жилистый, с быстрыми глазами и очень себе
на уме (рис. 127). В нем ОДНОМ ВОПЛО- Рис Ш Валентин Николаевич Даниленко
(из Енциклопедп Тришльско) цив1Л1эаци1,
Щались все силы и слабости украинской г0СК)

370 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
археологии. Поразительно, как могли в нем сочетаться критический ум
прожженного скептика и цветистая, безудержная фантазия, огромные знания
(был ходячей энциклопедией украинских древностей) и весьма путаные
представления об археологии сопредельных территорий. Лингвистику не знал и не
понимал, что не знает, — шел напролом сквозь проблематику этногенеза.
А. А. Формозов в нашумевшей книге «Человек и наука» (Москва, 2005,
с. 2) пишет о Даниленко так:
«Человек, безусловно неглупый и со способностями, он бросал порой
интересные мысли, но школы у него не было (окончание вуза —
Мелитопольского пединститута — зафиксировано только свидетельскими
показаниями), методической четкости в работе тоже. Многим памятен шкафчик
с полочками-стеллажами в его киевском кабинете. На каждой лежало по
пять-шесть кремней и по три-четыре черепка, демонстрируя которые,
Валентин Николаевич повествовал о своей многочленной периодизации
неолита. Добиться — из раскопок этот материал или из сборов, комплексы это
или нет, что найдено еще, есть ли где-нибудь стратиграфические
наблюдения — ни мне, ни кому-либо другому не удалось. Не прояснила эти
вопросы и книга Даниленко "Неолит Украины" (Киев, 1969). Вместо аргументов
и доказательств мы найдем там одни декларации. С научной точки зрения
монография недоброкачественна».
Но к некоторым его наблюдениям и обобщениям ныне приходится
возвращаться. Страстность его натуры проявлялась во всем. Когда ему нравилась
какая-то моя идея, говорил; «За одного Клейна отдам семь Хойслеров» (это
не означает, что не ценил Хойслера — наоборот, скорее, это показатель, что
Хойслер был для него мерой полезности в науке). Но стоило мне высказать
нечто, идущее вразрез с его идеями, — и суждение менялось: «Этот байстрюк
Клейн...» (байстрюк — по-украински выродок).
Статью свою Даниленко и Шмаглий назвали «Про один поворотный момент
в истории энеолитического населения Южной Европы». Что же «повернулось»
в Южной Европе и куда? Суть поворота Даниленко видел в том, что к энеолиту
в степях сформировалось специализированное на скотоводстве
хозяйство,"возникло коневодство и всадничество, сложилась патриархальная власть, о
которой сигнализируют скипетры в виде голов коней, а в середине IV тыс. началось
движение степных племен на запад, в земледельческие районы. В ближайшие
к степи земли прибыли всадники на своих боевых конях, а дальше проникали
влияния степи. Это, по мнению Даниленко, и было распространением
индоевропейцев. С этих пор Юго-Восток Европы стал индоевропейским — поворот
завершился индоевропеизацией Юго-Восточной Европы.
В статье двух авторов содержалось очень важное наблюдение
Даниленко: скотоводческие культуры Северного Причерноморья группировались

X. Тропой единорога
371
в зависимости от распределения по двум зонам: северной и южной. В северной
Даниленко усматривал развитие, ведущее от Среднего Стога к ямной культуре,
а в южной — от нижнемихайловской к усатовской. Все особенности своего
«поворотного момента» — местные корни в степях, появление курганного обряда,
преобладание коневодства, скипетры — Даниленко относил к процессу
развития в обеих зонах, а так ли это? Пока запомним лишь факт разделения надвое.
В статье была выделена еще одна серия скипетров, иного рода — более
условных, схематизированных. Они заняли основное место во второй сводке,
другого автора. Эта сводка вышла в связи с поступлением в Элистинский
музей находки из раскопок И. В. Синицына в Калмыкии. Скипетр этот, из Архары,
выполнен в совершенно условной манере — просто овал с валиком по краю,
поперечным валиком да цапфой (выступом) сверху, и всё. Никакого намека на
голову животного (рис. 128). Если бы не сходство с теми скипетрами, вряд ли
в них узнали бы голову животного. Но общие контуры сближают эти овалы со
скипетрами, а также материал, из которого они изготовлены, — серый
порфирит, густо усеянный белыми крапинками. Валики соединены между собой
Рис. 128. Схематизированные «навершия» (скипетры) из Поволжья:
1 — в самарском музее, 2-4 — Архара, кург. 27

374 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
натуралистические скипетры от схематизированных, а тем самым
поддержали идею миграции с востока на запад (рис. 131). Снова феномен зрительного
обмана: на лестнице, ведущей вверх, все движения воспринимаются как
восходящие, как составные прогресса. Между тем, здесь ведь не просто вещи,
а изображения. Подражания натуре, пусть грубые, всегда древнее
условностей, древнее схем, изображающих те же вещи.
Схематизированные скипетры, конечно, являются результатом
деградации образа животного, представленного в скипетрах, более близких к натуре.
Значит, схематизированные скипетры, более условные, хоть не намного, а
позже — никак не раньше. Почти полное отсутствие натуралистических
скипетров на востоке говорит о том, что скипетры возникли не там. А коль скоро
они чужды культуре земледельческих поселков Балкан, значит, остается
примыкающая к ним часть степей — та, что простирается на юге Молдавии и на
западе Румынии и Болгарии.
В этом районе Дергачев и указал одну такую культуру. Это культура
погребений типа Суворова и Кайнар, относящихся к середине IV тыс. Лучше
всего она исследована в Молдавии и в Одесской области. Ее там наиболее
полно выделила и описала И. Л. Алексеева, назвав суворовской (в 1986 г. по
этой теме она защитила диссертацию). Известно уже около сотни
погребений — в плане могилы трапециевидные, вокруг могилы кромлех, покойники
скорченные, покрытые красной краской, инвентарь — круглые медные шилья
(в отличие от граненых бронзового века), керамика, псалии и скипетры. Таким
образом, скипетры увязались с той южной зоной, о которой говорил еще Да-
ниленко — с зоной, где он прослеживал линию развития от нижнемихайлов-
ской культуры к усатовской. А суворовская культура оказалась в этой линии
древнее всех курганных культур.
И вот тут-то выясняется внутреннее противоречие концепции Дани-
ленко. Скипетры в виде головы взнузданного коня, воплощающие власть
патриархов-коневодов, связаны с южной зоной, но конь там редок, а'пре-
обладание коневодства, табуны и пасущие их всадники — в северной зоне.
Глубокие местные корни ямной культуры, наоборот, прослеживаются в
северной зоне (яйцевидная керамика, орнаментированная в верхней части,
и другое), но курганы-то раньше — в южной, вместе с мегалитическими
сооружениями, а в северной зоне поначалу могильники — бескурганные.
Единой предковой культуры, которую можно было бы называть если не ямыой,
то хотя бы праямной, не получается. Скипетры, шнуровой орнамент и курган
оказываются совсем не там, где местные корни или восточные связи. Ход
конем не удался.

X. Тропой единорога
i<£D
:2_
Ш'Ъ
I
I о I
^ v
I с I
^3 ею
d^-^b
рис. 131. Эволюция и распространение зооморфных скипетров (по В. А. Дергачеву, 2007)

376
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
5. Арии, их потомки и предки. Итак, еще раз подтвердилось, что не
было экспансии ямной культуры на всю Европу. Не из наших степей
расселились индоевропейцы. По крайней мере, в ямное время не отсюда. Кем же
оставлена ямная культура? А кем — ее предшественники в степях?
Вся Городцовская триада за последние полвека приобрела если не
абсолютно надежные, то очень вероятные этнические определения. Срубная
культура признана иранской — это устанавливается по преемственности от
нее к скифам и сарматам, ираноязычным народам. Правда, преемственность
не вполне твердая, но родственная ей андроновская культура более надежно
аттестована как протоиранская. Катакомбная культура долго не давалась, но
недавно мне удалось собрать доводы в пользу ее принадлежности индоари-
ям — отсюда, из Причерноморья, они ушли в Индию. И срубная, и
катакомбная, выходит, культуры арийских народов. У них должны быть общие предки.
Срубную культуру возводят через промежуточные звенья к ямной. С ка-
такомбной сложнее. В ней налицо внушительный вклад пришлого населения
(катакомбный способ погребения, шнуровая плоскодонная керамика,
искусственно деформированные черепа, своеобразные «курильницы» и прочее).
Этот вклад исследователи трактуют по-разному. Я доказывал, что он принесен
из Северной Европы и Средиземноморья, другие ищут истоки его за Кавказом,
третьи помышляют о Средней Азии. Но есть и местный вклад (Хойслер даже
считает его единственным), уж он-то из ямной культуры. Это часть керамики,
украшения, некоторые особенности ритуала. Если иметь в виду, что у иранцев
общее происхождение с индоариями и что по языку они очень близкие
родственники, то есть что разделение произошло незадолго до Ригведы и Авесты,
то надо признать, что именно с ямным вкладом катакомбная культура
(подобно срубной) получила арийскую речь. Значит, ямная культура — это арии. Она
и по характеру подходит: скотоводческая, с незначительным развитием
земледелия, соседствовала с финно-угорским массивом, что и отмечено в языке
ариев.
Такой точки зрения придерживаются основные специалисты, да другой,
собственно, сейчас и нет.
Тогда культуры, развитие которых вело к ямной, принадлежали
индоевропейским предкам ариев (по крайней мере, какая-то из них была праарий-
ской). А ближайшими предками ариев были грекоарии — из них потом
выделились и греки, и арии (а из тех — индоарии и иранцы), и, возможно, также
армяне и фригийцы. Я уже рассказывал, что к зтим грекоарийским культ^ам
относилась новосвободненская на Кавказе и что у нее прослеживаются цен-
тральноевропейские корни (культура воронковидных кубков) и даже
западноевропейский — мегалитический — вклад. Как с зтим обстоит дело ближе

X. Тропой единорога
377
к западу — на Украине? Ведь арии позже известны именно там, а греки — еще
западнее.
В лесостепной среднестоговскои культуре с доминирующим
коневодством, из которой Даниленко выводил ямную культуру, мегалитические
проявления трудно заметить. Только в ее южной части есть каменные гробницы
и кромлехи. А вот южнее, в чистой степи, мегалитических проявлений хоть
отбавляй. Повсеместны кромлехи, в Михайловской и кемиобинской культурах
каменные гробницы и ящики, от предшествующих культур (видимо,
суворовской и утконосовской) остались каменные стелы, от суворовской — и
каменные скипетры. Редкостная у нас трапециевидная в плане форма могилы,
отмеченная в Суворове (рис. 132), характерна для мегалитических погребений
Рис 132. Трапециевидная могила суворовской культуры
(по В. А. Дергачеву, 2007)

378
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Западной и Центральной Европы. Курган в среднестоговской культуре
появляется лишь на позднем этапе ее существования, а вот на Юге — рано,
и с самого начала — вместе с мегалитическими сооружениями. Видимо, идея
кургана возникла из потребности воспроизвести мегалитическое надгробное
сооружение, при дефиците камней — не применяя камней.
Таким образом, ямная культура сложилась не просто как прямое
продолжение культуры Среднего Стога (как полагал Даниленко) или на ее же
основе под воздействием вкладов с севера (как считал Телегин) или с Востока,
с Волги и из еще более отдаленных районов (как намекали Мерперт и другие).
Мегалитические явления, распространившись в приморской степной зоне от
Нижнего Подунавья до Кавказа, породили курган, а отсюда идею
курганного погребения строители мегалитов перенесли в более северные районы, где
была коневодческая культура Среднего Стога.
Но мегалитические культурные явления — каменные гробницы и ящики,
дольмены, закладки и оградки, кромлехи, менгиры и стелы — всё
феномены западноевропейского происхождения. Сюда их принесли несколько цен-
тральноевропейских культур, получивших сильные импульсы с запада,
прежде всего культуры воронковидных кубков. Здесь о ее раннем появлении
свидетельствуют вытянутые скелеты в могилах (на фоне повсеместной тогда
скорченности), черная лощеная керамика, глиняные модельки боевых
топоров, культовые захоронения животных (коров и собак). О воздействии
культуры воронковидных кубков сигнализируют глиняные модельки боевых
топоров, появившиеся в трипольской культуре на этапе С1-В1. Стадия эта
относится, если принять калибровку радиоуглеродных дат по дендрохронологии,
ко второй половине V тыс. Именно к этой стадии относятся слои трипольских
поселений, где найдены скипетры, а в Кайнарах трипольский сосуд этого
времени найден в суворовском погребении, так что взаимодействие было
обоюдным. Топорики и скипетры — явления одного порядка: они сигнализируют,
что на рубежах земледельческого региона появились подвижные скотоводы
с северо-запада, осевшие, однако, и на юго-востоке от земледельцев. Это
и были грекоарии.
Возможно, пришельцы мегалитического облика появились на Украине
еще раньше. Уже неолитический Мариупольский могильник (рис. 133, 134)
устроен как типичная «галерейная гробница» Западной Европы, только без
камня: земляная траншея, обшитая деревом, а в ней навалом — вытянутые
костяки. Резепкин подметил, что единственный черепок, найденный таЛ —
от чернолощеного сосуда. Очень схожая культура — в трансильванском
могильнике Деча Мурешулуй. Таким образом, редкие памятники этого типа
протянулись от Среднего Дуная к Приазовью. В них попадаются каменные

X. Тропой единорога
379
крестовидные булавы (с четырьмя выпуклостями) из того самого серого
крапчатого порфирита, что и скипетры. Более поздние экземпляры этих булав,
из другого материала, я описал в катакомбной культуре и идентифицировал
с древнеиндийской ваджрой — мифическим оружием громовержца Индры.
Вот в какую глубь, оказывается, уходит эта традиция (и эта связь)!
Итак, засвидетельствованный скипетрами культ конской головы, связанный
с утверждением царской власти, возник не там, где были специализированное
коневодство, табуны и верховая езда, а южнее — там, где конь был редкостью
и выезжать на нем могли только властители. Поскольку царские
жертвоприношения священного белого коня есть у индоариев (ашвамедха) и у ирландцев
(хиппомидуа), да и у римлян есть нечто подобное (Эквус Октобер), очевидно,
культ коня восходит к мегалитическим предкам и ариев, и кельтов с италиками.
В наши степи, выходит, он принесен мегалитическими пришельцами с запада.
В этом свете очень любопытен такой факт. Есть общая лексика у
индоариев с италиками и кельтами, которую они не разделяют с другими
индоевропейцами, разве что в некоторых случаях с германцами (но, как ни странно,
не с греками). Эта лексика относится к терминологии религии,
погребального культа и царской власти. Например, слово, означающее царя, — древне-
индийск. «раджа», латинск. «реке» (женск. р. «регина»), кельт, «рикс», гер-
манск. «-рих» в составе царских имен Теодорих, Генрих и т. п., современное
нем. «рейх» (впрочем, возможно, что у германцев это заимствование от
кельтов). Существует некоторая вероятность, что в этих словах до нас дошла речь
того мегалитического населения Западной Европы, которое передало
мегалитическую идею индоевропейцам.
Рис 133. Мариупольский могильник, план
(по Н. Е. (М. 0.) Макаренко, 1955)

: 134. Мариупольский
реконструкция общего устройства (по А. Д. Столяру)

X. Тропой единорога
381
Словом, похоже, что нащупан правильный путь в прослеживании гре-
коарийского этногенеза, а тем самым и в определении древнейшего очага
индоевропейцев.
Но точку ставить еще рано. «Исследователь» и «следователь» недаром
от одного корня: научные изыскания сродни работе криминалиста, в
археологии — особенно. Археолог — это следователь, опоздавший к месту
происшествия на тысячу лет или больше. Изучение следов, вещественных улик
затруднено чрезвычайно, перебор версий требует особенной напряженности
логики и воображения. Ничего удивительного, если рассказ об
археологическом исследовании напоминает детектив. По законам жанра в самом конце
предстоит неожиданная развязка.
Все, что сказано о грекоариях, остается в силе, но с атрибуцией главного
предмета рассказа всё не так: это не скипетры, и это не конь.
б. Еще раз о симферопольской плите. Не случалось ли вам иногда заново
посмотреть на то, что видано-перевидано, — будто никогда прежде не
встречали, отрешенно, свежим взглядом? Так я увидел вдруг знаменитую
симферопольскую плиту. Она была найдена в 19В4 г. при раскопках кургана у дер. Бахчи-Эли
(ныне Красная Горка) в 3 км от Симферополя и сдана в Симферопольский музей.
Плита была обнаружена, как обычно, во вторичном использовании:
перекрывала погребение бронзового века. В 1926 г. ее впервые опубликовал финский
ученый А. Тальгрен, и с тех пор ее неоднократно переиздавали, исследовали
и обсуждали многие специалисты: В. А. Городцов, А. А. Формозов, А. А. Щепин-
ский, Б. А. Шрамко, немцы Г. Коте и Б. Брентьес и др.
Почти вся поверхность плиты испещрена выбитыми на ней чашечными
углублениями и изображениями. Углубления сделаны на верхнем торце и, видимо,
служили для возлияний. Изображения нанесены на лицевой и оборотной
сторонах, а также на одной из боковых (рис. 77). Низ свободен от них — когда-то плита
была вкопана в землю и стояла, то есть была стелой. На лицевой поверхности
изображены два человечка: один вверх головой, другой — вниз. Этот, видимо,
убит. Тот, что вверх головой, стоит в воинственной позе, со сжатыми кулаками,
а убитый — с безвольно расслабленными пальцами, он как бы выпустил из рук
оружие. Оружие изображено над ними, оно имеет вид топоров-молотов с
вычурно очерченным лезвием. «Вычурные» — так их и назвал Формозов. Они тоже
ориентированы по-разному: один вниз рукоятью, другой — вверх. По-видимому, так
обозначена их принадлежность разным героям — живому и убитому.
По поводу этих инструментов разгорелись споры. Одни ученые
полагали, что изображены топоры бронзовые, и сравнивали их с поздними
металлическими топорами Кавказа, у которых лезвия изящно изогнуты. Другие

382 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
сравнивали с более ранними каменными топорами таких же очертаний, но
тоже бронзового века. Третьи утверждали, что зто вообще не топоры, а плуги
или рала, человечки изображают умирающего и воскресающего бога, а вся
сцена — какой-то миф, объясняющий возрождение плодородия. На зто
сторонники трактовки инструментов как топоров возражали, что пахоты во
времена стел в Крыму еще не было, а главное — тягловая сила при
орудиях не показана (пятна рядом нельзя принимать за быков), а когда рисовали
действительно плуги, то она, как правило, изображалась. Формозов нашел
в этой сцене сходство с «танцующими человечками» на стелах и трактовал
ее как космогонический сюжет борьбы братьев-близнецов, схватки доброго
начала со злым. Объяснение Формозова долго казалось мне основательным
и достаточным.
Но недавно я случайно бросил взгляд на изображение симферопольской
плиты и оцепенел. Как я раньше этого не видел? В топорах, называемых
«вычурными» (их два), я узнал контуры скипетров: приподнятые ноздри, тяжелая
нижняя челюсть, два возвышения на лбу — ушей и выступа за ними
(«цапфы»). Боевых топоров-молотов с такими возвышениями нет.
Тогда я обратил внимание на рукоять. Во-первых, она совсем не
коленчатая, как предполагалось, а подходит к навершию так, как если бы у него было
проушное отверстие, проух. А проуха-то нет! Закрепление на коленчатой
рукояти, в расщелине ее, маловероятно и без этого изображения: разница в
толщине передней и обушковой частей недостаточна для удобного, так сказать,
утопленного наложения расщепленных частей рукояти на обух — они
выступали бы по сторонам его. Во-вторых, место соединения изображено иначе,
чем у других топоров на той же плите: рукоять не входит в навершие, не
наглухо примыкает к нему, а соединяется с ним легким касанием, как бы непрочной
привязкой (в обоих случаях так). Значит, хоть навершие и поднято на рукояти
или древке, но не там его постоянное место, и, следовательно, это, собственно
говоря, и не навершие, а в навязанном на древко виде — не скипетр.
Но допустим, я ошибся: на плите изображены все-таки топоры, а не
скипетры, и изложенные наблюдения к скипетрам не относятся. Рассмотрим ски-*
петры отдельно от симферопольской плиты.
Да откуда взялось, что это скипетры! Наваждение какое-то. Скипетр
предназначается для обозрения со всех сторон, а эти — довольно плоские. Да
и тема — голова животного — требует объемной передачи, так что уплощен-
ность, голове не свойственная, требует какого-то иного объяснения — скорее
всего, назначением изделия. Навершие скипетра должно прочно и постоянно
сидеть на рукояти, а здесь для этого нет приспособлений. Лучшим был бы
проух, и проушные отверстия делались в эту эпоху в топорах. Почему его здесь

X. Тропой единорога
383
нет? Порода камня слишком твердая? Но ведь детали контура изваяны в этом
камне, значит, и проух можно было сделать.
Итак, «скипетры» вообще не были рассчитаны на рукоять или древко.
В них нет ни проуха, ни специальной ложбины для навязывания. Их задняя
часть оставлена без полировки не потому, что была скрыта под обвязкой или
в расщелине древка, а потому, что должна была находиться в руке человека
и не участвовала в действиях, которые требовали полировки. Полировка
могла ведь иметь не только эстетическое, но и техническое назначение — если
предметом проводили какие-то операции, требовавшие гладкого скольжения,
введения, просовывания.
Выступ сверху «для навязывания» («цапфа») никакому навязыванию
служить не мог; он полированный, ремни с него соскальзывали бы.
Вокруг шершавая поверхность, а он полирован — в Терекли-Мектебе, и в
Касимче, и в Суворове. Зачем же его так выделяли полировкой? Необходимый
вывод: это не приспособление для технических целей (навязывания), а
содержательная деталь самого изображения. Но выступ, находящийся на лбу за
ушами, может иметь только одно истолкование: это рог. Он один. Значит ли это, что
нужно вернуться к отвергнутому определению кого-то из румынских
археологов: носорог? Вряд ли. У носорога ведь рог на носу, а не на лбу...
7. Реализация монстра. Тут пора остановиться и призадуматься: а с
какой стати все поиски ограничивались кругом животных, реальных для нас?
Это просто недостаток понимания чуждой нам культуры, перенос на нее
привычных нам мерок и представлений. Любой средневековый «Бестиарий» или
античный «Физиолог» заполнен в значительной части описаниями
совершенно сказочных существ — химер и монстров, всяких там керубов и серафов, та-
рандров, кентавров, пегасов, керберов, драконов, трехглавых змеев. Почетное
место среди них занимает Единорог, греч. монокерос, латинск. уникорн, нем.
айнгорн, древнерусск. инрог.
Это животное представлено в фольклоре прежде всего индоевропейских
народов и изображалось у них как раз в виде коня с большим рогом на лбу
(рис. 135). Так что на интересующих нас предметах изображен в известной
мере все-таки конь, но рогатый конь.
Правда, в Древней Индии, в доарийской культуре Хараппы, рисовали
быка с одним рогом, но это либо не то животное, либо местное подражание
ариям. Обычно пишут, что в Библии, в Ветхом Завете есть единорог, а евреи —
не индоевропейцы, но на деле единорога в Библии не было. Словом
«монокерос» (единорог) греческие переводчики перевели древнееврейское «реэм»,
а по-еврейски это просто «лютый зверь», без спецификации. Видимо, евреи

384
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 135 Средневековое изображение Единорога
Бестиарий, конец XII в .Англия, ГПБ. Лат Q, v VI, В Л Рабинович, 1991
единорога не знали, а на место их неопределенного «лютого зверя»
переводчиками был подставлен хорошо известный грекам единорог. В средневековую
арабскую литературу образ единорога проник явно с греческой ученостью.
Древние ученые — греческие (Ктесий, Аристотель) и римские (Плиний
Старший) — считали единорога животным, реально существующим то ли в Индии,
то ли в Африке. Судя по их описаниям, в их образе единорога слились
сведения о сказочном звере и о реальном носороге. Но единорог был
реальностью и для тех, кто о носороге слыхом не слыхивал. Они свято верили, что он
существует.
В русских азбуковниках XVI—XVII вв. о единороге сообщали такие
сведения:
«...зверь подобен есть коню, страшен и непобедим, промеж ушию имат
рог велик, тело его медяно, в розе (т. е. в роге. — Л. К.) имат всю силу.
И внегда гоним, взбегнет на высоту и ввергнет себя долу... Подружия себе
не имат, живет 532 лета. И егда скидает свой рог вскрай моря и от него
возрастает червь, а от того бывает зверь единорог. А старый зверь без рога
бывает не силен, сиротеет и умирает»
Таким образом, зверь этот размножается, так сказать, вегетативно, а
органом размножения является рог. Непобедимость этого зверя побуждала давать

X. Тропой единорога
385
его имя огнестрельным орудиям: в Ленинградском Артиллерийском музее
хранится пищаль «Инрог» с изображением зтого зверя, отлитая в 1577 г.
Андреем Чеховым.
В царских канцеляриях России мы находим записи о покупках рога
единорога. Он шел на изготовление — надо же! — царских скипетров. Ценился
страшно дорого: за один рог было уплачено 200 тысяч золотых. При взятии
Москвы поляки захватили царский скипетр из цельного рога единорога,
усыпанный яхонтами. Теперь-то мы знаем, что под видом рога единорога
продавался клык кита-нарвала, но в средние века «рог», находимый «вскрай моря»,
с нарвалом не ассоциировали.
Далеко на востоке с единорогом, оказывается, были хорошо знакомы
китайцы, и с весьма давней поры: о нем рассказывают китайские записи эпохи
Хань, двухтысячелетней давности. Здесь это желтый зверь Цзи-лин
(вспомним русское: «тело его медяно»). У него были тело оленя, копыта коня, бычий
хвост и морда волка. Питался он травой, а его рог приравнивался к
детородному органу. Другой китайский вариант этого зверя — Летающий Желтый
Конь, рожденный землей и живущий тысячу лет. У него крылья, а на спине (то
есть позади ушей), как на наших скипетрах, рог. Этот зверь относит
умершего императора Поднебесной к бессмертию. В Китае память об этом животном
сохранилась в Маске единорога и в священном Танце единорога. Из Китая
распространилось поверье, что рог единорога, если его истолочь и
принимать внутрь, способствует размножению. На юге Азии и в Африке это привело
к столь яростной охоте эа носорогами ради добычи рога, что эти животные
были почти полностью истреблены.
Само название Цзи-лин — не китайское, а заимствованное китайцами у
индоевропейцев. Ведь в древности население Сибирских степей было пришлым
из Европы. В знаменитых шишкинских писаницах на скалах Верхней Лены есть
изображение единорога, заглатывающего круг, видимо, Солнце (илл. 47).
Один из индоевропейских народов, условно называемый тохарами,
засвидетельствован письменностью раннего средневековья в Синьцзяне. «Цзи-
лин» звучит близко к тохарскому слову, означающему «небесный».
Представление о Коне-Предке, которому требовались жертвоприношения перед
охотой или войной, — тоже не исконно китайское: коня китайцы
заимствовали у ранних индоевропейцев, проживавших в степях по соседству с
Китаем. В Китае культы, заимствованные у индоевропейцев, сохранились, как
это обычно бывает, лучше, чем у самих индоевропейцев, потому что в чуждой
среде идеи и образы хуже связаны с другими компонентами культуры, чем
дома, и, попав в изоляцию, консервируются, меньше развиваются. Вдобавок
Для китайской культуры на протяжении долгих веков вообще характерна была

386 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
консервативность. В образе единорога, как он предстает у китайцев, слились
культовые представления о коне и олене. Оба культа, как мы видели,
археологически засвидетельствованы у ранних индоевропейцев в степях. Слияние
этих культов отразилось в Пазырыкских курганах скифского времени на
Алтае, где лошади погребены в масках с оленьими рогами. Это какое-то подобие
единорога, относящего восточных властелинов к бессмертию.
Древнейшие письменные сведения о единороге происходят из индоарий-
ской Атхарваведы (начало I тыс. до н. э.). Там первочеловек Ману, спасаясь от
всемирного потопа, привязывает корабль-ковчег к рогу единорога. Единорог
символизировал спасение и возрождение жизни.
Теперь миф о единороге одним рывком углубился в Европе на три тысячи
лет. Единорог стал археологической реальностью. Из страшной глубины
веков вынырнул к нам этот зверь в песках Терекли-Мектеба, чтобы пролить свет
на индоевропейское прошлое. Тропой единорога мы вышли к истокам
индоевропейской религии.
8. Укрощение единорога. Фольклор европейских народов донес до нас
осколки древних мифов, и проникновение в их смутные идеи — наша
единственная надежда понять смысл каменных изваяний IV тыс. По всей Европе
распространено было поверье, что единорог размножается без плотского
соединения, живет без «подружия» и превыше всего ценит чистоту — укротить
единорога может только целомудренная дева. Заметим: не девочка-дитя (как
Алиса у Кэролла), а созревшая дева (поэтому в христианской символике
единорог связан с девой Марией). В сочетании с поверьем о детородном
назначении рога это навевает мысль, что единорог — из тех страшилищ, что были
сопряжены у первобытных людей с обрядом инициации, которым отмечался
переход из детства в брачный возраст. «Боги инициации»...
Здесь я должен буду бросить свет на некоторые вопросы, которые
считаются щекотливыми. Вспоминаю, как однажды деликатный А. А. Иесеен
запнулся на заседании перед описанием весьма откровенной древней сцены.
Он мялся, краснел, бледнел и не находил слов. «Здесь изображено... э-э...
как бы это сказать...» Тут раздался властный голос проф. А. А. Передольской,
видной античницы: «Ну, Александр Александрович, здесь же не Институт
благородных девиц. Скажите прямо...» И она назвала вещи своими именами. От-
чет-ли-во. По скла-дам. Действительно, намеки лишь нагнетают скабрезность.
Мне никак не избежать этого поворота сюжета: в древности вопросы де»
топроизводства занимали огромное место в жизни и в культе. Как раз табу,
запреты называния действий и органов, связанных с детопроизводством, есть
наследие далекого прошлого: эти вещи считались столь сакральными, столь

X. Тропой единорога
387
исполненными сверхъестественных сил, что само называние их могло
нанести вред людям. Отсюда же и матерная брань. В этой сфере существовало
много диких обычаев, представляющихся современному человеку
унизительными и вредными, но без их изучения не понять многое в нашем культурном
наследии.
В инициациях у многих народов производились обряды «вскрывания»,
«открывания» детородных органов для половой жизни: мужчинам делали
обрезание (сохранилось до исторического времени у египтян, иудеев и
мусульман), женщинам — дефлорацию, то есть лишение девственности
специальным орудием (обычай сохранился у многих народов Африки). Считалось,
что без этого первое сношение смертельно опасно для мужа, и только жрецы
могут провести эту операцию с помощью сверхъестественных сил — в нашем
случае привлекая свирепое чудовище с его магическим рогом. Почему этот
монстр получил у индоевропейцев облик слегка видоизмененного коня —
вопрос особый, связанный с ролью коня в культах плодородия и загробного
мира, где души людей пребывают после смерти и до нового рождения. В
известной мере, вероятно, это представление связано с верой в Коня-Предка.
Каменные «скипетры» — это и есть воплощенные в камне древние
страшилища инициации, а проще — орудия дефлорации. В глубоком
прошлом укрощение единорога девой заключалось в том, что дева принимала его
в себя. Она ублаготворяла его своей чистотой и насыщала невинной кровью,
а он даровал ей способность быть женой и продолжать человеческий род —
реализовать бессмертие.
В погребениях «скипетры» символизировали ранг жрецов или старейшин,
имевших право производить дефлорацию. Теперь мы понимаем, сколь
глубоко в первобытное прошлое уходит традиция, стоящая эа феодальным Правом
первой ночи (jus primae noctis). Так что в известной мере все же скипетры!
Подтверждением гипотезы о назначении предметов служит одна
особенность находки в Суворове. Там в могиле лежали мужчина и женщина.
Скипетр был обнаружен при скелете мужчины. Предмет лежал не там, где обычно
лежат топоры и булавы — не на груди или у плеча, а на таэовых костях. На
месте детородного органа.
Теперь проясняется и странное обилие «скипетров» в руинахтрипольских
и Других земледельческих поселений. Оно непонятно, если «скипетры» — это
прежде всего знаки власти степных патриархов. Но обозначение статуса —
не первичная их функция, а вторичная. Первичная же — ритуальная, а
ритуальные инструменты вполне могли применяться у земледельцев и храниться
в поселках. Заброшенный вид у них (поломки, утрата связей) по сравнению
с вещами из погребений просто потому, что такова уж специфика вещей из

388 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
оставленных поселений: там почти всегда остаются только мусор да
утерянные вещи, остальное забрали хозяева либо победившие их враги.
А как же быть со скипетрами русских царей из «рога единорога»? Думаю,
что вряд ли нить символизации власти дотянулась сюда от дунайских и
степных «скипетров» через пять-шесть тысячелетий. Скорее, царский скипетр
стремились изготовить из рога единорога любой ценой, потому что, согласно
поверью, рог этот имел свойство очищать воду от яда, а значит, мог оберегать
царя.
В силу свирепости и сопряженности с чистотой единорог фигурировал
в геральдике многих династий. У российской был в гербе великих князей —
внуков царя, у шотландской (Стюартов) охранял королевскую корону от
посягательств английского Льва. Затем с объединением Англии и Шотландии
вошел в герб Великобритании. Там, взметнувшись на дыбы, застыли по сторонам
короны английский Лев и шотландский Единорог. Но в детской песенке,
использованной Кэрол лом, они все еще сражаются друг с другом...
Когда первый президент Танзании Ньерере, посетив Британию, осмотрел
древний Стоунхендж — огромное мегалитическое сооружение, он спросил,
нельзя ли перенести это сооружение в Африку. На вопрос «Зачем?» ответил:
«Чтобы африканцы увидели, что когда-то и европейцы были дикарями». Всё-
таки лестница истории ведет вверх, и ведет туда всех, а сюрпризы из
прошлого, вроде каменных скипетров, — это напоминания обогнавшим других, чтобы
не зазнавались.

XI. Дракон в узде

Ланцелот. Против дракона никто и не пробует выступить?
Он совершенно обнаглел?
Ш а р л е м а н ь. Нет, что вы! Он так добр!
Ланцелот. Добр?
Е. Шварц. Дракон. Действие первое.

1. Пришельцы, увековеченные в камне. На нем скафандр с трехрогой
антенной и поперечными полосами, и такие же полосы прочерчены по телу,
как парашютные лямки, а сам он будто выглядывает иэ-за края пустоты.
Таким он высечен на камне, пришелец из космоса по всем статьям.
«Антропоморфное изображение на широкой грани песчаника... в ограде тагарского
кургана», — записано в научном каталоге. Курган находится у Аскызского
племсовхоза на р. Камыште в бассейне Верхнего Енисея. Тагарская
культура — это сибирская разновидность скифской, то есть относится к I тыс. до
н. э. А камень взят в ограду кургана уже с готовым изображением (рука
уходит за край, который обломан еще до установки), значит, камень древнее
кургана. Но Тунгусский метеорит падёт через тысячи лет. Когда же прилетали на
землю енисейские инопланетяне?
Это изображение не одиноко. Целая серия подобных (есть и с двурогой
антенной, как у телевизора) распространена в Минусинских степях, и
сходство с современными скафандрами и антеннами не раз делало их
аргументами в пользу древнего посещения Земли представителями неземных
цивилизаций. Хотя почему, собственно, пришельцы должны были иметь почти земной
облик (о двух ногах и о двух руках), почему их техника должна была повторять
земные формы и притом сугубо современные, кратковременного значения?
Археология разочаровывает охотников за следами пришельцев. Ее романтика
все же более реалистична. Эти изображения имеют земные связи, и
объяснение их — в истории земной культуры. Впрочем, не всегда местной. Это
действительно пришельцы. Откуда — другой вопрос.
Великая полоса степей ровной гладью простирается от Дуная до Енисея.
На востоке, в Сибири, она оканчивается Минусинской котловиной, которая
отстоит от Причерноморья на 4-5 тысяч километров. Самолетом это 4-5 часов

392 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
пути, поездом — 4-5 дней, а в старину добирались лошадьми несколько
месяцев. Так ехали экспедиции первых российских академиков, посланцев Петра,
поначалу в значительной части немцев. Среди них был Д. Г. Мессершмидт. Он
первым описал и одну из достопримечательностей Минусинской степи —
каменных идолов, еще более загадочных, чем причерноморские каменные бабы.
В причерноморских, по крайней мере, можно было распознать людей (или
богов, но в образе людей). А эти...
По большей части своей формой эти каменные истуканы — изогнутые
саблевидные столбы — человеческую фигуру и не напоминали. Лицо, или,
скорее, морда, у них находилось не сверху, а в середине столба. Вместо носа
располагались поперечные полосы, а над ними таращились три круглых глаза,
еще выше виднелись два или три рога. Такое привидеться может лишь в
ночном кошмаре. Но были и обычные каменные бабы — такие, как в
Причерноморье и в степях Казахстана.
В начале XIX в. в Минусинской степи ученым было известно лишь менее
десятка каменных баб, но и к концу века число их не превышало двух дюжин.
Исследователи мало отходили от дорог в неизведанную местность, и в
основном каменные бабы оставались вне поля их зрения.
Лишь в XX в. началось широкое ознакомление научного мира с
сибирскими каменными бабами. Многие были свезены в Минусинский музей, два
десятка — в Абаканский, где они образуют целую аллею. Всего их сейчас
известно около 250.
По свидетельству Мессершмидта, местное население, хакасы, весьма
почитали эти статуи, поклонялись им и приносили им жертвы. Так, он
сообщает об одно? из них, Куртуяк-таш («Каменной старухе»): «Каждый иэ них три
раза ездил вокруг нее и по совершению церемонии клал у подножия под траву
часть своего провианта, чтобы статуя могла питаться сообразно своему
аппетиту». И позже путешественники отмечали, что к той же каменной старухе
приходили на поклон местные жители, «обливали ее молоком или айранрм,
а выпуклое, грубо изваянное лицо с большим ртом обмазывали салом или
сметаной с таким усердием, что рот ненасытной старухи почернел от толстого
слоя разных веществ». Что давние времена! Еще лет 40 назад во двор
Минусинского музея, где теперь стоит Куртуяк-таш, приходили по ночам старики-
хакасы и мазали статуе рот водкой и жиром.
Но это не хакасские статуи: даже в хакасским фольклоре эти статуи,
«коже», фигурируют именно как каменные истуканы (окаменевшие жейтци-
ны), а не духи, боги или что-либо подобное. А хакасы живут в Хакасии не
менее тысячи лет. И еще одно соображение того же плана. Сто лет назад
исследователи считали этих каменных баб намогильными камнями. Но так как

XI. Дракон в узде
393
старинные китайские рукописи, рассказывая о хакасах, не говорили об
обычае воздвигать намогильные камни, то, стало быть, надо относить их к
предшествующему населению.
Один из исследователей говорил, что «под рельефными изображениями
правильные раскопки должны обнаружить следы могильной ямы». Но
«правильные раскопки» не обнаружили ничего подобного. Зато «рельефные
изображения» оказались в самих могилах! Но изображения не любого облика и в
очень специфической позиции.
Те идолы, которые похожи на половецких каменных баб Причерноморья
(с сосудом в руках), оказались, конечно, того же позднего происхождения: это
были идолы тюрков раннего средневековья. В первой половине XX в. двум
молодым ученым удалось отделить их от остальной массы, и к середине века Л. А. Ев-
тюхова составила сводку таких каменных изваяний. В Южной Сибири и
Монголии их оказалось более 90, в том числе много в Минусинской котловине. Таких
никогда не было, да и не могло быть в могилах: они появились попросту позже.
А вот те, несуразные и загадочные (рис. 136), нередко оказывались
в курганах раннего железного века, т. е. скифского времени. К этой эпохе
Рис. 136. Загадочные минусинские изображения с яичинами (по Э. В. Вадецкой)

394
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
их и относил еще в середине XX в. А. П. Окладников, впоследствии академик.
Он ссылался на археологические находки, относимые к началу новой эры, —
бронзовые трехрогие изображения, вероятно, шаманов — почти такие же, как
на каменных изваяниях. Несмотря на это сходство, его мнение не нашло
поддержки, и академик сам от него отказался.
Решающим явилось
Культура
пугавская
андроноеские
Рис. 137 Хронологическая схема бронэоеог
Южной Сибири
опубликованное в 1929 г.
исследование двух
молодых тогда археологов —
тех самых, что отделили
средневековые статуи.
Это были М. П. Грязное и
Е. Р. Шнейдер, оба
ученики 0. А. Теплоухова,
трагически погибшего в годы
необоснованных
репрессий. Теплоухов был, так сказать, сибирским Городцовым: в 1920-е гг. он создал
для минусинских курганных погребений бронзового века такую же
хронологическую схему, как Городцов на Донце: выделил три культуры —
афанасьевскую, андроновскую и карасукскую (рис. 137). Культуры эти тоже датировал
приблизительно II тыс. до н. э.
Грязное и Шнейдер собрали по литературе и в самих степях 64 изваяния,
часть из них отнесли к раннему средневековью (таких тогда набралось 9, это
позже их список увеличила Евтюхова), а остальные 55 признали более древними.
Молодые археологи установили, что эти идолы действительно часто находятся
в курганах скифского времени (так называемых тагарских) и в более поздних, но
всегда только как строительный материал, то есть во вторичном использовании,
и это подтверждено всеми последующими раскопками. Статуи эти стоят столбами
в оградках, вкопаны на углах квадратных курганов, иногда вниз головой или
лежат лицом к земле, словом, как попало. Вывод напрашивался сам собой: изваяния
древнее этих могил раннего железного века. Но исследователи сочли, что
ненамного древнее: для столь искусного ваяния, полагали они, нужен металлический
резец, значит, это самый конец бронзового века, когда уже была
высококачественная бронза. К тому же в могилах третьей культуры бронзового века —
карасукской — изваяний во вторичном использовании нет. И авторы отнесли свои
55 изваяний к карасукской культуре. Этот результат был признан всеми благодаря
ясности, логичности и наглядности аргументов. Он хорошо вписывался в
представления о карасукской культуре, которая была известна своим экспрессивно-
реалистическим искусством, провозвестником скифского (рис. 138).

XI. Дракон в узде
Рис 138 Карасукская культура: керамика и другой инвентарь погребений
данным Н. Л. Членовой, 1972, табл. 17: раскопки С. А. Теплоухова, В. П. Левашовой,
А. Н Липского в Окуневом улусе, Уйбате и др. местах Минусинской степи)

396 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Сразу после войны, в 1945 г., в Абакане была раскопана могила, более
древняя, чем карасукская, и московский археолог профессор Сергей
Владимирович Киселев, копавший в Сибири, опубликовал о ней заметку в газете
«Хакасская правда». Он отнес могилу к началу андроновской культуры, второй
в триаде. Могила была примечательна тем, что в ней оказались две костяные
пластинки, изображавшие человеческую голову с распущенными волосами.
Изображенные люди очень похожи на некоторые каменные изваяния, в
частности на «Кыс-таш» («каменную девушку»), найденную при устье р. Еси, и на
ту самую «Куртаяк-таш», которая уже издавна находится во дворе
Минусинского музея. Прочтя эту заметку, ленинградский археолог Михаил Петрович
Грязное, к тому времени профессор, пересмотрел свои хронологические
определения. В статье 1950 г. он опустил все минусинские изваяния бронзового
века еще на ступеньку ниже, отнеся их все к андроновской культуре. Это было
странно, потому что реалистическое искусство в андроновской культуре было
вовсе неизвестно и, по-видимому, было ей чуждо. Андроновская керамика
богато орнаментирована, но исключительно геометрическими узорами — на
сосудах повторяются меандры, метопы, свастики. Человеческих
изображений или животных нет (рис. 139). Археологи не приняли поправки Гряэнова
и по-прежнему придерживались его первой датировки. Киселев же в своей
«Древней истории Сибири» (1951) признал, что абаканские находки требуют
перевести каменных идолов на ступень ниже, но не всех, а только похожих —
с распущенными волосами. Остальные должны остаться карасукскими.
Так продолжалось до 1960-х гг. В 1961 г. местный абаканский музейный
работник А. Н. Липский опубликовал сообщение о раскопанных в Хакасии двух
могильниках — Тас-Хаза и Камышта. В обоих покойники лежали в каменных
ящиках, для стенок которых были употреблены плиты с личинами — каменные
Рис 139 Андроновская культура, керамика и) Орак и Усть-Ерба у г. Абакана
(по Киселеву, 1949)

XI. Дрокон в узде
397
Рис. 140. Окунееская культура, керамика из Черновой IV и Черновой VIII
(по книге Э. Б. Вадецкой. Н. В. Леонтьева и Г. А. Максиненкова, 1980)
изваяния, когда-то стоявшие самостоятельно. Инвентарь этих могильников
Липский отнес к афанасьевской культуре — первой в Минусинском бронзовом
веке, а изваяния признал афанасьевскими или даже еще более древними. Ему
не поверили: провинциал и фантазер. Что ж, оба греха за Липским водились.
Но именно в 1960-е гг. ученик Гряэнова Глеб Алексеевич Максименков
установил, что трехчастная схема слишком проста для минусинского
бронзового века, материал в нее не укладывается. Между первой и второй
культурами (между афанасьевской и андроновской) Максименков поместил еще одну
культуру — он назвал ее окуневской (рис. 140). Это была счастливая идея
Максименкова, его основное достижение в археологии.
Я хорошо помню Глеба. Он учился в Ленинградском университет на два
курса младше меня, вместе с Игорем Хлопиным. Они дружили, а сокурсники
звали их «лордами» — оба происходили и^ семей научной знати: Игорь был
внуком выдающегося химика академика Хлопина (чьим именем названы улица
и институт), Глеб — сыном профессора Военно-медицинской академии.
Почему эта кличка прилипла к ним, не знаю. Оба не были такими уж зазнайками

398
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 141. Афанасьевская культура.
Планы могил и керамика из могильников Афанасьева гора и Сыда
и уж во всяком случае не чурались черной работы. Глеб давно уже умер
доктором наук, автором ряда работ, но в археологию он вошел навсегда как тот, кто
выделил окуневскую культуру. Теперь стало ясно, что к ней-то относились как
абаканские находки 1945 г., так и находки Липского.
Соединение этих находок в одной культуре сразу породило
противоречие. С одной стороны, костяные пластинки с изображениями голов людей,
находясь в инвентаре окуневских могил, говорят о принадлежности похожих
изваяний окуневской культуре. С другой стороны, употребление каменных
плит с личинами в качестве строительного материала для окуневских
погребальных ящиков говорит о том, что изваяния древнее окуневской культуры.
Значит, напрашивается время афанасьевской культуры. Это курганная
культура, первая в периодизации Теплоухова — Киселева — Грязнова, очень
похожая на ямную культуру. Черепа покойников были такими же —
европейского типа, не монголоидными. Украшения изредка делались из меди, но ofy-
дия были каменными (рис. 141).
Таким образом, легко сбежав по лестнице истории вниз в поисках
места для изваяний, мы остановились на окуневской ступеньке в некотором

XI. Дракон в узде
399
недоумении. Выход, казалось бы, может быть только один — признать, что
изваяния разнородны и разные их группы относятся к разным культурам. То
есть, что в зтом был прав Киселев, только последовательность его групп была
неверна: большей частью каменные изваяния (изображающие страшилищ) не
позже, а древнее тех, что изображают людей с распущенными волосами. Но
действительно ли изваяния разнородны? И нет ли другого выхода — в
предположении, что те люди, которые ваяли статуи, сами же их портили и
использовали как стройматериал для сооружения могил?
2. «Зверинообразный убор» или «бычья рогатость»? Тогда же,
в 1960-е гг., минусинскими изваяниями занялась жена Максименкова, тоже
археолог, Эльга Борисовна Вадецкая. Это стало темой ее кандидатской
диссертации, которая, была успешно защищена в 1965 г. (позже она стала
доктором наук). Вскоре вышла ее популярная книжка «Древние идолы Енисея»,
в 1980 г. — обобщающее исследование «Изваяния окуневской культуры»
(фактически полностью опубликованная диссертация), а в 1986 г. —
монография о первобытных культурах Минусинских степей.
Заслугой Вадецкой является обширный сбор материала и детальная
классификация. Исследовательница учла около 200 изваяний, более древних, чем
железный век, а для классификации использовала только достаточно хорошо
сохранившиеся экземпляры — их набралось 126 со 136 личинами. Вадецкая
классифицировала именно личины, которые она считает изображениями
человеческого лица, а сами изваяния называет стелами, хотя и сознает
условность этого названия (некоторые изваяния — не стелы, а просто плиты или
куски камня с личинами).
Вадецкая выделила в материале три группы. Не разбила материал на три
группы, а именно выделила их в нем, потому что в группы вошел не весь
классифицируемый материал, а только те стелы, которыми представлены типы,
наиболее четко выступающие из массы. Таких типов три (рис. 142).
Один тип — это грубые, но реалистические изображения человеческого
лица: с рельефным носом и двумя глазами. Нижняя часть лица заострена,
а само лицо расположено в верхней части стелы. Будем называть эти
личины попросту «человекоподобными». Можно было бы называть еще проще —
«человечьими», но ведь мы не знаем, не боги ли это. Вадецкая относит сюда
всего 8 стел. В одном случае показаны распущенные волосы, спадающие по
обе стороны лица, — как на костяных пластинках из окуневских погребений.
Второй тип принципиально отличен: хотя изображен персонаж тоже
с двумя глазами, но у него нет носа — вместо носа поперечная полоса
через все лицо. Физиономия круглая, размещена тоже в верхней части стелы,

400 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 142. Типы личин (по Э. Б. Вадецкой)
а у ряда экземпляров изображены распущенные волосы, расходящиеся
лучами. Часто волос много, но иногда мало или даже всего несколько волосков
дыбом — они-то и напоминают антенну. В эту группу Вадецкая включает 10
стел. Поскольку эти личины сравнивали с солнцем, а волосы — с лучами,
назовем эти изображения (сугубо условно) «солнцеликими».
Третий тип — основной, он представлен наибольшим количеством стел.
В эту группу их входит 75 (это в 4 раза больше, чем обе предшествующие
группы, вместе взятые). Вадецкая называет этот тип «сложным нереалистиче-,
ским», хотя и не исключает из всей совокупности «антропоморфных»
(человекообразных) личин. Нереалистичность заключается в том, что у этих личин
три глаза, а вместо вертикального носа у них одна или несколько поперечных
полос, нередко с двумя ноздрями внизу. Сложность в том, что на голове —
коровьи (или бычьи) рога и коровьи же (или бычьи) уши, то что Вадецкая
объединяет под термином «сложный зверинообразный убор» (она хотела сказать
«зверообразный» или «звериный»). Ну, конечно, аттестацию
«нереалистических» эти личины заслуживают только в том случае, если ваятели имели
в виду изобразить человека или человекоподобное божество. Если же они
хотели передать образ зверя, то ничего особенно фантастического в самой

XI. Дракон в узде
401
физиономии нет. Контур ее продолговатый, явно напоминающий скорее
морду, чем лицо, и для морды все детали выдержаны. Подбородок нередко
отделен дугой, а рот взят в угловые скобки.
Между рогами поднимается вверх нечто длинное, иногда волнистое, что,
однако, за головной убор, хотя бы и за «зверинообразный», принять трудно —
скорее уж за растение или за змею. Иногда, однако, вместо всех этих
деталей — рогов и отростка между ними — на голове схематически вырисована
трехрогая шапка.
Личины этого типа изваяны в средней части высоты стелы или еще ниже.
Условно назовем эти личины (да простит нам Эльга Борисовна, считающая их
изображениями человека) все же «бычьими». Такими их и считал Киселев еще
в начале 1930-х гг., констатируя в духе модной тогда абстрактной
фразеологии их «бычью рогатость».
Но 75 + 10 + 8 - 93. Остается еще несколько десятков личин, не попавших
в эти группы. В них-то вся загвоздка. Это личины, на которых соединены
признаки разных типов, разных групп. Для каждой из трех групп Вадецкая
подобрала личины, по основным параметрам подходящие к этой группе, но
отклоняющиеся по тому или иному признаку — признаку иного типа, иной группы.
Такие стелы Вадецкая не включает в «группу», а отводит особым
«подгруппам» — так она неудачно обозначила периферию группы, ближайшее
окружение группы, модификацию (обычно же термином «подгруппа» обозначают
внутреннее подразделение группы).
Например, есть личины с рельефным вертикально расположенным носом
и двумя глазами, т. е. реалистично изображенные люди, но у них же показаны
рога и звериные уши, поперечные полосы на лице, да и расположены они не
вверху стелы. Или с таким же носом, но с тремя глазами и с «головным убр-
ром». Первые (их 9) Вадецкая считает «подгруппой» «реалистической»
группы, а вторые (их 6) — «подгруппой» «сложной нереалистической» группы.
Все они образуют как бы постепенный переход от «реалистической» к
«нереалистической» (или наоборот). Есть личины «солнцеликие», но с широкими
ноздрями, несколькими поперечными полосами или с тремя глазами. Эти
составляют «подгруппы» солнцеликих и образуют переход от солнцеликих к
бычьим (или наоборот — от бычьих к тем).
Из этих «подгрупп» одна, дополняющая группу солнцеликих, приводит
туда еще несколько интересных фигур с распущенными волосами — это уже
не стелы, а настоящие объемные грузные статуи с изображением рук,
женских грудей, выпуклого живота. Волосы, если смотреть спереди, расходятся
от лица лучами, как на стелах с плоскостным, графическим изображением. Но
на эти статуи можно смотреть и сбоку, и тут-то видно, что это все-таки не лучи.

402 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
а именно волосы, зачесанные назад и свисающие по бокам. Просто художники
не умели передать графически объем, загнутость «прямых» волос, зто
удавалось только ваятелям.
А почему, собственно, это «подгруппа», а не группа? Статуи достаточно
характерны. Или включить их в ту группу? Связь их с ней очевидна. Вообще
ощущение такое, что у исследовательницы какое-то смешение понятий, какая-
то путаница. Чтобы в этом разобраться, потребуется немножко теории.
3. Типология сквозь классификацию. В просторечии всякое
группирование предметов мы обычно называем классификацией, или сортировкой,
или таксономией, или группированием. Но, строго говоря, классификация —
это такая разбивка предметов на группы, когда группы эти (классы) строго
и четко разграничены — как ящички шкафа, когда один предмет не может
попасть в два ящичка сразу или в любой ящик, а весь материал разложен по
ящичкам без остатка. Классификация очень удобна для упорядочения
материала, для его первичного описания, для математической обработки и т. п.
Есть, однако, и другой вид группирования, выявляющий иные соотношения
в материале, иную его структуру — типологию. Это когда предметы
группируются по своим сходствам вокруг неких идеальных норм (типов),
приближаясь к ним — одни больше, другие меньше. Так сказать, роятся. При такой
группировке все границы между роями расплывчаты, любой предмет может
тяготеть одновременно к разным типам: по одним признакам — к одному, по
другим — к другому, а четкие группы невозможно выделить — их можно лишь
условно нарезать вокруг типов, оставляя значительную часть материала вне
этих групп: сюда отойдут атипичные предметы. Их исследование покажет
изменчивость материала, норм, типов. И вообще типология позволяет
обнаружить внутреннюю закономерность в материале, его связность, его эволюцию.
К сожалению, сочетать в одной и той же системе достоинства
классификации и типологии принципиально невозможно. Группирование должно быть
либо классификацией (нарезать четкие классы), либо типологизацией
(выявлять идеалы, именуемые типами). Это закон науки. Первыми различия между
обоими видами группирования подметили академик К. Бэр, занимавшийся не
только биологией, но и археологией, и профессор М. П. Грязное.
Сформулировав этот «принцип невозможности» в своей книге «Археологическая
типология» (1982), я назвал его «законом Бэра — Грязнова». Книга вышла в Оксфорде
в очень плохом, неудобочитаемом переводе, а на русском языке издана позже
(1991). Археологи и сейчас продолжают путать классификацию с типологией,
смешивают их понятия. А уж когда речь идет о более ранних исследованиях,
то и упрекать грешно.

XI. Дракан в узде
403
Вадецкая в своих работах 1965-1980 гг., в сущности, пыталась решить
задачи типологии средствами классификации. То есть там, где требовалось
выявить реальные соотношения в пластичном, изменчивом материале
культуры, с плавными переходами, она применяла жесткую и простую схему. Вот
и появились непонятные «подгруппы», не входящие в группы и
присоединяемые к ним произвольно, без мотивировки. В самом деле, если в «подгруппе»
есть признаки как одного типа («группы»), так и другого, то к которому ее
присоединить? К которой группе подстроить? Исследовательница даже не
задавалась подобными вопросами, она действовала, как бог на душу положит.
За ее бездумной решительностью скрывалась растерянность, а за всем этим
стояла неподатливость самого материала узким классификационным меркам.
Выпадение атипичного материала «в осадок».
4. Слишком богатое искусство. Наличие таких промежуточных,
смешанных групп, таких переходных звеньев привело Вадецкую к заключению,
что все стелы составляют единый массив, принадлежащий к одной культуре,
поэтому их стилистические признаки и встречаются в разнообразных
сочетаниях, практически как угодно. Рот оказывается взятым в угловые скобки на
личинах разных групп. На разнотипных стелах — и с солнцеподобными
ликами, и с бычьими мордами — одинаково повторяются четырехугольные звезды
с вписанными кругами (т. е. концентрические круги с четырьмя
треугольными лучиками). Отсюда же исследовательница заключила, что все эти личины
передают один образ, один сюжет. А так как в некоторых случаях отчетливо
видно, что это образ человеческий (или человекообразный), то, значит, и все
личины изображают — реалистично или не очень — человека. Вот почему
исследовательница именует все эти личины антропоморфными.
Это был решающий шаг. Стоило только сделать этот выбор — и уж им
определилось всё дальнейшее восприятие. Исследовательница видела свои
изваяния только под этим углом зрения. Раз человек, значит, рога и бычьи
уши — это не совсем рога и не реальные уши, а «сложный головной убор»,
«зверинообразный». Отсутствие вертикального носа, две дырочки ноздрей
вместо него — просто такой стилистический прием. Поперечные полосы на
лице — это, конечно, татуировка. Может быть, все вместе вообще есть маска.
Поэтому Вадецкая так любит термин «личина»: в старинной терминологии это
ведь и есть «маска».
Далее, поскольку на некоторых стелах показаны женские половые
признаки — полушария грудей, в одном случае детородный орган, да и длинные
волосы можно отнести сюда же, а мужских признаков нет, и все личины
передают один образ, то, значит, все они изображают женщин (или богиню).

404 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Есть и более масштабное следствие из сделанного выбора — счесть, что
все изваяния принадлежат к одной культуре. Можно определить и что это
за культура. Ведь миниатюрные поделки, схожие с личинами, — костяные
фигурки с изображением простоволосой головы, каменная подвеска в виде
личины (трехглазая, и рот в угловых скобках!), — найдены в окуневских
могилах. А раз так, то все каменные изваяния, охваченные этой системой
классификации, — все, сколько их есть, — являются окуневскими. На некоторых
окуневских черепах обнаружены следы такой же, как на личинах, татуировки
поперечными полосами — дополнительное доказательство.
Однако выходит некоторое несообразие с функцией стел в окуневских
могилах: они ведь и тут лежат во вторичном использовании, как и в поздних
могилах — татарских и таштыкских. Из этих стел окуневцы сооружали свои
погребальные ящики, попросту говоря — гробы, накрывали их стелами, не
считаясь с изображением, обращая его то внутрь, то наружу, то вовсе
укладывали изображением к земле. Что ж, Вадецкая приводит много примеров того,
как сибирские народы еще недавно обращались с почитаемыми идолами: есть
в них нужда — поклонялись и ублажали, нет нужды или не оправдали
надежд — их наказывали и выбрасывали (правда, чтобы из них сооружали
могилы, для которых нужна особая ритуальная чистота, что-то не замечено...).
Выводы Вадецкой были столь увлекательны и столь ясно и эффектно
аргументированы, что их принял даже такой недоверчивый и требовательный
археолог, как А. А. Формозов, обычно критически настроенный. Принял и
повторил в своих обобщающих трудах по первобытному искусству СССР. У него
также окуневская культура оказывается обладательницей богатейшего
изобразительного искусства — возможно, самого богатого в мире, и не только в
бронзовом веке. Чего только в ней нет! Получается, что это искусство уже тогда
следовало лозунгу «Пусть расцветают все цветы!» и было удивительно
разностильным. Тут и примитивно-реалистические изображения в скульптуре и росписи,
и условные, нереалистические — в барельефе, и усложненные, схематические
структуры в графике на камне, и простые геометрические узоры на керамике.
Это очень похоже на современность и не очень похоже на правду.
А всё опирается на классификацию. По сути, Вадецкая четко выделила
три типа личин, лишь намеченные предшествующими исследователями. Что
ей действительно удалось показать своим открытием смешанных, переходных
«подгрупп», это наличие связи между типами. Теперь мы знаем: типы
изваяний не были изолированными друг от друга. Но каков характер этой свяЪи?
Вадецкая решила, что это родственная связь в рамках одной культуры. То
есть надо понимать так: то ли это разные виды изображений одного образа
(например, для разных обрядов); то ли у разных племен одного народа были

XI. Дракон в узде
405
свои предпочтения, но племена смешивались, влияли друг на друга; то ли это
разные стадии развития одного искусства — в таком случае окуневское
искусство, надо признать, очень быстро и резко развивалось. Но ведь это только
одна серия возможностей.
Не менее вероятно, что связь была иной — в рамках одной традиции,
проходящей сквозь ряд последовательных культур, даже культур
народностей, сменявших друг друга в степи, а изначально не родственных. Отношения,
выявленные Вадецкои, допускают и такую трактовку. Ведь такое бывает: у нас
живут многие греческие и римские типы вещей и образы, хоть мы и не
являемся прямыми потомками ни греков, ни римлян. А каждый новый народ,
прибывавший в Минусинскую степь, лишь в редчайших случаях уничтожал целиком
своих предшественников или изгонял их полностью, обычно же он какую-то
их часть ассимилировал. При этом в новую культуру переходили, надо
полагать, и некоторые традиции аборигенов. Даже при полной смене населения
оставались на месте сами каменные боги вымерших или выбывших прежних
хозяев степи: в Минусинской степи этих каменных богов было очень уж много,
и они были очень выразительны. Можно представить, что они как-то влияли на
образную систему пришельцев.
Разностильность изваяний, приуроченность этих стилей к разным
образам говорят за длительность и многостепенность традиции, за ее
прохождение сквозь разные культуры. Против выводов, сделанных Вадецкои. В своей
замечательной книге 1980 г. о петроглифах Яков Абрамович Шер, очень
рационально и дисциплинированно мыслящий археолог, отнесся к заключениям
Вадецкои с глубоким скепсисом. Стелы с личинами, по его мнению, в основной
массе древнее окуневской культуры.
Да и не каждая из групп, выделенных исследовательницей, так уж
наверняка однокультурна. Самая маленькая, «реалистическая», как раз весьма
разношерстна. Ее объединяет лишь стремление скромными средствами
реалистично передать черты человеческого лица, а сами эти средства и приемы
всё же различаются. В одном случае перед нами узкий плоский нос, слитый
с надбровьем, узкая черточка рта, в другом — вытаращенные глаза, нос с
широкими крыльями, большой открытый рот, окаймленный рельефными губами.
Каждый, кто хоть немного занимался первобытными древностями, поймет, что
это разные культуры. С изображением первого рода и совпадают окуневские
рисунки на костяных пластинках, но таких изваяний (в самом деле окунев-
ских) еще меньше, чем самих пластинок. По Шеру, только одно — «Кыс таш»,
найденное в Усть-Еси отдельно. Это исключение, не связанное со всей
остальной массой изваяний. Не только его, но и все реалистические не находят
использованными вторично (как стройматериал) в окуневских могилах.

406 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Подвесочка в виде личины, происходящая из окуневской могилы, связана
с другой группой изваяний, тоже малочисленной, — с группой «простых
нереалистических личин» (солнцеликих). Впрочем, о самой этой подвеске
высказывалось сомнение, окуневская ли она: ряд окуневских могил носит признаки
смешанной культуры, в них есть черты предшествующей, афанасьевской
культуры, а в какой могиле найдена подвеска, указано неясно. Некоторые
предполагают, что в могиле неолитической.
Словом, похоже, что основная масса изваяний удаляется от окуневской
культуры в глубь веков.
5. Тучные и тощие быки. За год до конца XIX в. в селе Знаменка
Енисейской губернии крестьянин рыл погреб и наткнулся на древнюю могилу.
Она была перекрыта каменной стелой с личиной. Прочтя публикацию,
Грязное отнес могилу к карасукской культуре, а позже, когда пересмотрел свои
взгляды, — к андроновскому времени. Еще позже могила была признана
окуневской, соответственно, и стелу Вадецкая определила как окуневскую. Если
учесть, что стела, конечно, во вторичном использовании, то приходится (это
и делает Шер) отнести стелу вместе с большинством изваяний Минусинской
степи к более древним временам.
Однако на стеле поверх личины выбиты небольшие изображения
крупного рогатого скота, в том числе быков или волов с повозкой.
По логике Вадецкой, окуневское искусство еще более «богатеет»
(стилистически быки резко отличаются от личин, гораздо более реалистичны), но
и без того ясно, что они были нанесены не теми людьми, которые высекали
изваяния с личинами: всех этих животных нанесли поперек личины, не считаясь
с нею и повредив ее черты. Но ведь не только личину, этих быков тоже
презрели устроители могилы, раз использовали стелу в перекрытии. Стало быть,
быки тоже древнее окуневской культуры?
Но мало того, стела из Знаменки — не случайность.
В том самом могильнике Черновая VIII, который был раскопан в 1060-х гп
и привел Максименкова к выделению окуневской культуры, на многих плитах
каменных ящиков, поверх личин и не считаясь с ними, тоже были нанесены
изображения быков. Поверхность плит была выветрена, изображения затерты, так
что рисунки были выбиты хоть и после личин, но задолго до попадания плит
в курганы. В 1974 г. другие ученики Грязнова раскопали окуневский курган
в урочище Разлив X. Могилы были и там сложены из плит с рисунками. Плиты *-
тоже во вторичном использовании. Выявился целый пласт изображений быков.
Шер сделал логичный вывод: быки древнее окуневской культуры, а
изваяния с личинами — еще древнее. Время нанесения этих быков отделяет

XI Дракон в узде
407
личины (а значит и изваяния) от окуневской культуры. Личины углубились еще
на ступень.
На стеле из Знаменки изображения быков — двоякого рода (рис. 143,
144). Те, что с повозкой, показаны контуром, они массивные, тучные, на
J
fT.rf
Рис. 143. Изображения быков на петроглифах (по Я. А. Шеру. 1980)

410
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
в двутреугольном стиле (археологи довольно нескладно говорят на смеси
русского с латынью о «битреугольном» стиле): тулово с осиной талией,
состоит как бы из двух треугольников, соединенных вершинами. Этот стиль, по
крайней мере в Средней Азии, Шеру удалось с большим вероятием привязать
к III тыс. до н. э. Правда, как ни удивительно, изображенная на знаменской
стеле повозка — это «дом на колесах», крытый фургон, то есть свидетельство
кочевого быта. Мы до сей поры знали кочевников скифского времени,
фургон на колесах видели на египетских изображениях «народов моря»
(индоевропейцев XIII в. до н. э.), догадывались, что и раньше степные народы были
очень мобильными, но чтобы «дом на колесах» появился так рано...
Композиция «в развертку» — более поздняя. Ее часто применяют
к упряжке лошадей, а не быков. Вместо тяжелой повозки здесь легкая
колесница на больших колесах со спицами. Странно, что в Черновой там
расположены не лошади, а быки, но летучий галоп показывает, что они влекут
нечто легкое и, возможно, культовое. Изображение упряжки «в развертку»
Шер считает специфичным для индоевропейцев-ариев и предположительно
связывает с поздним бронзовым веком, с карасукской культурой. Что ж, это
возможно, но колеса со спицами были уже в XVII в. — на заре андроновского
времени (удостоверено раскопками). А упряжка на изображении из Черновой
относится к доокуневскому времени, то есть по меньшей мере к
афанасьевскому, ко второй половине III тыс. Предшествующий тип изображения,
профильный, получается энеолитическим.
Такую последовательность стилей — сначала «тучный», реалистический,
а потом «тощий», более схематизированный, — диктует и моё, откровенно
говоря, интуитивное представление о художественном развитии. Оба стиля,
несомненно, генетически связаны друг с другом (об этом говорят одинаковые
изображения многих деталей), а легче представить себе деградацию
реализма, вырождение в тощую схематику, чем его становление из детальных, но
схематических изображений. У реализма другое происхождение.
Есть и факты в пользу противоположной трактовки.
Люди, «портившие» изваяния, рисовали на них не только быков. Вслед
за одним из быков «тучного» стиля мчится более крупная собака в летучем
галопе, с длинными ногами и задранным на спину хвостом. Туловище ее
выполнено так же, как туловище быка — с продольной осью и поперечиной на
крупе, но летучий галоп и длинные ноги — приметы «тощего» стиЛ. Другие
собаки (узнаем их по задранному хвосту) носят у исследователей название
«фантастического хищника», настолько они искажены. По выполнению они
еще больше позволяют говорить о «тощем» стиле: туловище резко сужается
к тазу, между задними ногами показано то, что у быков Леонтьев принял за

XI. Дракон в узде
411
вымя, — показано точно тем же уголком. Звери размашисто шагают на
высоких тонких ногах с когтями (по Вадецкой, птичьими) и предназначены явно
для устрашения: пасть широко открыта, в ней видны зубы и язык. Эти
страшные собаки, возможно, из загробного мира.
У одной из этих собак, найденной в Черновой VIII, ноги посредине
высоты украшены отростками. Точно такие же отростки — на ногах у человечка
(чтобы не сказать — чёртика: он с рогами) с Майдашинской писаницы у
Коровьего Лога. Рядом и животное в «тощем» стиле — с резко сужающимся
к тазу конусом, а по сторонам от них — крестики, как у быков «тощего» стиля
из Черновой. Рядом с другими изображениями «страшной собаки» выполнена
в том же стиле лошадь с подстриженной гривой, образующей такие же зубцы,
как шерсть на спине и хвосте «страшной собаки» из Черновой. Словом, это
целая система изображений в одном, «тощем» стиле.
Так вот, возле «страшной собаки» из Черновой VIII нарисовано
неоконченное маленькое изображение быка. Оно вписано между челюстью и
передней ногой зверя, а не окончено потому, что оказалось мало места. То есть
маленький бык вписан после большой собаки. Бык выполнен в «тучном»
стиле. Значит, «страшные собаки», а с ними и «тощий» стиль предшествует
«тучному» стилю? Это противоречит выводам из анализа изображений
упряжек и из интуитивного представления о развитии родственных стилей. Как
же разрешить это противоречие? Может быть, дело в сбоях и ошибках из-за
малочисленности материала, и дальнейшее накопление материала позволит
различить не два, а три стиля изображения животных. А может быть, просто
оба стиля какое-то время сосуществовали, принадлежа разным народностям,
соревновавшимся за владение Минусинской котловиной, — борьба, видимо,
шла с переменным успехом.
В пользу такой трактовки можно привести еще некоторые соображения.
В «тощем» стиле выполнены и лоси на стеле с личиной из улуса Сартыгай на
р. Бюри и на плите из Черновой VIII. Они рядом особенностей близки
«страшной собаке»: тот же размашистый шаг, те же высокие ноги, и т. д. Между тем,
лось, пожалуй, входит по многим признакам в так называемую «ангарскую
традицию». Под этим термином понимается неолитический стиль
изображения лосей и других животных, надвинувшийся в Минусинскую степь с востока,
с Ангары, на смену местной, «енисейской традиции» — искусству скотоводов
энеолита. Значит, «тощий» стиль Черновой как-то связан с «ангарской
традицией» — может быть, испытал ее влияние. Соответственно, можно
поразмыслить, не связана ли как-то «енисейская традиция» с «тучным» стилем —
самыми реалистическими, свежими и мастерскими изображениями домашних
животных, какие есть во всей степной полосе в энеолите и бронзовом веке.

412 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
А если кто-нибудь скажет, что очень уж рано для такого совершенства, то
достаточно просто указать, что по необыкновенной живости, по жизненности,
достигнутой скупыми средствами, эти изображения сродни пещерной
живописи палеолита.
Еще раз древности напомнили нам, что вниз по лестнице, ведущей вверх,
не всегда означает к неумению и грубости. Там, в глубине, можно встретить
редкое благородство линий, соразмерность, изящество. Прогресс прогрессом,
но талант — всегда талант, и всегда в человеческой культуре есть место
высокому искусству.
7. Звери, люди и боги. Таким образом, получается, что от окуневской
культуры основную массу изваяний с личинами отделяет не один пласт
изображений крупного рогатого скота, а два. То есть между окуневской
культурой и культурой личин на хронологической шкале располагается минимум две
культуры. Стелы опускаются еще на одну ступень. В усовершенствованной
периодизации бронзового века окуневская культура, вытеснив афанасьевскую,
занимает ее место в конце III — начале II тыс. до н. э. Афанасьевская ушла
в III и конец IV тыс. Культуры, которые оставили нам два сорта изображений
быков (одна из них, возможно, афанасьевская, другая древнее), занимают, по-
видимому, III тыс., а стелы с личинами отодвинулись в IV тыс. — туда же, куда
и причерноморские стелы.
Итак, изваяния с личинами — в IV тыс. или близко к этому времени. Да
и сами они расчленены во времени: в одной эпохе — быкообразные личины
с тремя глазами, в другой — солнцеликие фигуры с перспективным показом
(разверткой) зачесанных назад прямых волос. Личины первого вида, как
правило, расположены на ребре в средней части плоской плиты-стелы, личины
второго вида нередко на плоской стороне стелы, головой в верхней части,
и вообще они более объемны: на боковых сторонах изображены руки,
спереди — женские груди и довольно выпуклый живот (многие полагают даже,-что
это изображения беременных). Глаза у них не вытаращены — показаны не
концентрическими кружками, а ямками. Чаще два (но бывает и три).
Какие из них раньше, какие позже, сказать трудно. С одной стороны,
некоторые черты быкообразных иногда повторяются на круглых ликах; третий
глаз, поперечная черта вместо человеческого носа, волосы на голове завиты
в подобие рожек, ушей и головного убора. С другой стороны, на более*позд-
них изображениях животных повторяются некоторые черты быкообразных
личин, например угловые скобки по сторонам рта, а на круглых ликах их нет.
То ли солнцеликие утратили свой смысл и первоначальный облик в эпоху
господства быкообразных, то ли быкообразные стали терять специфику под

XI. Дракон в узде
413
влиянием солнцеликих и выполнены уже в их манере. Можно привести
аргументы в пользу той и другой трактовки.
Но что одни раньше, другие позже, вряд ли можно сомневаться. Это ведь
не просто разные образы одного искусства. Это разные манеры, разные стили
ваяния и графики. Один — барельефный, с большой дозой орнаментальности,
другой — скульптурно-графический, с тяготением к реализму.
В довершение — чтобы уж совсем сбить нас с толку — некоторые
изваяния с быкообразными личинами увенчаны бараньей головой. Она
изваяна никак не позже личины, но и не раньше: и личина, и скульптурная голова
барана рельефно выступают из тулова стелы, то есть для их выделения
поверхность стелы, образующая фон, стесана. Они, стало быть, составляют одно
целое. Выпучив маленькие глазки, баран смотрит на нас — как на новые
ворота? Нет, пожалуй, это мы смотрим на него, как на новые ворота.
8. Китайский дракон? Самое трудное — это проникнуть в смысл
изваяний. Чуждая культура, отдаленное время, никаких надписей и письменных
пояснений из одновременных рукописей. В научных работах по этому вопросу
чаще всего встречается тихое слово «непонятно». Если хотят сказать
красивее, говорят: «Загадочно».
Да, это была почва для гаданий, хотя иной раз эти гадания высказывались
безапелляционно. В начале века И. Т. Савенков так объяснял облик изваяний:
верхняя личина — солнечное божество, три глаза — это три солнца:
восходящее, полуденное и заходящее, поперечная черта — линия земли, дугообразные
полосы на лбу — руки земли. Нижняя личина — подземное божество в
короне, принимающее душу умершего... Подобных объяснений можно придумать
сколько угодно, но они абсолютно бездоказательны. Три солнца? Возможно. Но
с равным успехом можно предложить и три луны, три звезды, святую троицу,
просто три глаза, два глаза и кружок, подобный индийскому тилаку. Последнее
значение предположила Вадецкая. Доказательства: средний глаз часто меньше
двух других, на черепах в могилах бывает на лбу пятно охры. Но черепа здесь
окуневские, то есть более поздние, а охра на черепах есть во многих культурах,
она вряд ли от кружка. Да и чаще всё-таки все три глаза одинаковы. Поэтому
исследовательница добавляет, что если это и кружок, то такой, который
изображал все-таки глаз. Эта оговорка лишает объяснительной силы гипотезу о
кружке и возвращает нас к глазу. А третий глаз, по догадке Вадецкой, означал
дополнительное зрение — внутреннее, сверхъестественно проницательное. Вот это
похоже на истину, но доказательств, опять же, никаких.
Поперечные полосы на лице Вадецкая трактует как татуировку, ссылаясь
на полосы на черепах окуневских покойников. Однако если полосы и есть на

416 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
заставил его пересмотреть свои аргументы, но не свою концепцию южных
корней минусинского искусства. В работах 1960-х гг. он сравнивает минусинские
личины уже с росписью на чашах из раскопок китайского поселения Баньпо,
принадлежащего к началу неолитической культуры Яншао. Это культура
крашеной керамики, которую китайские ученые датируют V-IV тыс. до н. э., а
европейские — III и менее уверенно IV тыс. до н. э. На чашах представлены личины
с бычьими рогами, трехмастным горизонтальным членением лица и треугольной
«шапкой» на голове. Все — как на личинах в Минусинских степях?
Правда, это тоже только личина, а не дракон. Но, во всяком случае,
дракон, безусловно, принадлежал к древнейшим слоям китайской мифологии.
Бог грома Лэйгун имел вид дракона, его сын Фу-си, предок людей,
изображался в виде человека, который ниже бедер был змеем. Пожалуй, ни одна
мифология в мире не имеет такой насыщенности драконами в целом, как китайская.
Найдя в Китае столь близкие и древние аналогии минусинским
изваяниям, Киселев ответил и на вопрос о смысле минусинских изваяний, и на
вопрос о происхождении их создателей.
Казалось бы, на этом проблема исчерпана. Но подождите. Оба ответа
очень неясны и оставляют относительно аналогий в Китае место для
сомнений. Ведь по новой расстановке неизвестно, не древнее ли минусинские
стелы даже чаш из Баньпо. И не установлено, где был источник мотивов: из Китая
ли они попали в минусинские степи, или из Минусинских степей в Китай, или
откуда-то еще и в Китай, и в Минусинские степи. Есть немало исследователей,
которые считают многие элементы культуры Яншао, в частности домашний
скот, заимствованными с запада, из Европы. Лошади в Яншао вообще не было,
и она наверняка прибыла позже с запада.
Кроме того, сходство личин из Баньпо с минусинскими не такое уж
полное. Есть и существенные отличия. У личины из Баньпо два, а не три глаза,
и они не круглые, а щелочками — китайские. Горизонтальное членение лица
не объясняет параллельных полос, а скорее имитирует их: оно не заменяет
носа — нос есть, вертикальный, как положено. Треугольная «шапка» на
лучинах из Баньпо дальше от тулова дракона, чем ленты с минусинских личин.
Выходит, источник не в Китае. Поиски приходится продолжать.
Но для того, чтобы приблизиться к истинному пониманию минусинских
изваяний, их смысла, нужно сначала определить, кто был их создателем,
отыскать их родственников и наследников — словом, очертить круг народов, чья
мифология могла найти хотя бы косвенное выражение в этом искусстве,
9. Родина пришельцев. Когда у нас иссяк наивный эволюционизм
1930-х гг. и триаду Теплоухова перестали воспринимать как три стадии

XI. Дракон в узде
417
в развитии одного населения, родились попытки увязать ее с триадой Город-
цова — перекинуть мостики, установить связи, хотя бы влияния.
Последней в ряду, карасукской, культуре нашлись некоторые аналогии
в предскифских памятниках Украины. Андроновскую культуру быстро удалось
сомкнуть со срубной — и в пространстве, и по составу. У обеих оказалось
много общего в керамике, в металлическом оружии, в устройстве могильников и в
составе стада. Постепенно сложилось убеждение, что обе культуры иранские,
поскольку обе послужили подосновой последующих, уже достоверно иранских,
культур скифского времени — скифов, савроматов и саков. С афанасьевской
культурой было потруднее. Вначале обратили внимание на ее сходство с ям-
ной и катакомбной культурами Причерноморья. С катакомбной ее сближают
курильницы — переносные алтарики в виде чаш с перегородкой внутри. Но позже
оказалось, что в Минусинских степях это сосудики окуневские. Сходства с ям-
ной культурой носят более общий характер: одиночные погребения посыпаны
охрой, бедны инвентарем, яйцевидные горшочки и там, и тут. На таком скудном
основании можно было, конечно, заикнуться о происхождении афанасьевской
культуры с запада, но веса в науке эта гипотеза приобрести не могла.
А между тем, было одно обстоятельство, которое заставляло ученых
думать всерьез о выведении афанасьевской культуры с запада. Это
обстоятельство не археологическое, а антропологическое. Черепа афанасьевцев
(да и андроновцев, и карасукцев) европеоидные! В неолите Южная Сибирь
пребывала сплошным океаном монголоидной расы — повсюду там в могилах
этого времени антропологи видели широкоскулые черепа с высокими
глазницами, говорящими о раскосых глазах. Это естественно: где-то поблизости от
тех мест эта раса и сформировалась, да и по сей день Сибирь входит в зону
преобладания монголоидов, где они, так сказать, у себя дома. Но с
появлением афанасьевской культуры внезапно обстановка в сибирской степи
изменилась: афанасьевские черепа имеют низкие глазницы, резко
профилированное лицо, узкие скуловые кости. В лесах же вокруг степи океан
монголоидной расы остается незыблем. Значит, в это время или несколько раньше по
степной полосе хлынул с запада поток европеоидов. Из культур бронзового
века лишь окуневская имеет сильную примесь монголоидов, а в андроновской
опять чистые европеоиды, хотя и отличающиеся от афанасьевцев — результат
новой инфильтрации с запада.
Культуры монголоидов неолита (а в лесах — и позже) — исключительно
охотничьи. Скот в степи появляется с европеоидами. Лишь на юге, в Китае,
монголоиды рано обзавелись домашним скотом, а на севере, в тайге, они
знали только диких животных, что и отражается в их петроглифах (наскальных
изображениях).

418 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Так что вопрос о западных истоках афанасьевской культуры очень
реален. Сегодня он значительно ближе к решению, чем несколько десятилетий
назад, в годы Киселева. Дело в том, что сейчас на Дону и Днепре выделена
репинская культура энеолита, датируемая рубежом IV—III тыс. до н. э. и
чрезвычайно похожая на афанасьевскую. Те же скорченные подкурганные
захоронения с охрой, те же могилы с каменными оградками (маленькими
кромлехами) и закладками, похожие яйцевидные сосудики с приостренным донцем
и сплошной штамповой орнаментацией. Репинская культура, продвинувшаяся
из Днепро-Донецких степей в Минусинскую степь, это и есть афанасьевская
культура.
Помню, в молодости я вел раскопки на Дону. В соседнем отряде достали
из могилы сосуд — ну, типично афанасьевский: яйцевидный, остродонный, со
штамповым орнаментом — как в учебниках. Я тогда недоумевал: как он мог
попасть на Дон? А это был репинский сосуд.
Репинская культура, подобно ряду других степных энеолитических
культур Причерноморья, оказывается культурой мегалитической, и все они
связаны по происхождению с Центральной и даже Западной Европой. Это оттуда
распространялись принципы мегалитизма — использование каменных глыб
и земли для возведения погребальных и вообще культовых сооружений:
курганов, кромлехов, оградок, закладок, менгиров, стел. Да, и стел. Похоже,
что на Украине стелы древнее репинской культуры, и возможно, что оттуда
на восток волны переселенцев шли еще до репинско-афанасьевской волны.
У солнцеликих простоволосых и прямоволосых каменных баб Минусинской
котловины на боках изображены руки с растопыренными пальцами — такие
же, как на стелах Украины и Франции (там они показаны спереди). У тех
минусинских личин, которые обладают рельефным вертикальным носом и
двумя глазами, нос сливается с бровями в одну Т-образную (или V-образную)
фигуру, очень характерную на западе для мегалитических культур. Да и сам
обычай воздвигать высокие каменные статуи-менгиры не так уж повсеместно
распространен, чтобы можно было сходством по этому признаку пренебречь.
В прежних главах я доказывал, что распространителями и передатчиками
мегалитической идеи в степях были грекоарии — общие индоевропейские
предки греков и ариев. Значит, если мы хотим догадаться о смысле
енисейских каменных изваяний, которые были древними уже в окуневское время,
нам лучше всего поискать, не найдутся ли близкие им образы в греческой
и индийской мифологии. Конечно, придется сделать экстраполяцию —
спроецировать эти образы на несколько тысяч лет вглубь от раннеисторических
греков и ариев, предусмотрев соответствующие изменения (например, более
заметное животное начало). Несколько тысяч лет — это примерно столько же,

XL Дракон в узде
419
на сколько древние греки и арии отстоят от современных. Как же могли
измениться мифологические образы! Реальна ли задача опознать их в этих
заброшенных на край света истуканах?
Дальнейшие рассуждения неизбежно будут содержать больше
гипотетического, чем предшествующие. Материала мало, связь тонка и очень
растянута во времени и пространстве. Всё же попытаемся ее нащупать.
10. Всерьез о доброте дракона. В сказках дракон всегда требует себе
девушку. Ее и призван освободить сказочный герой — добрый молодец,
рыцарь. Такие рассказы имели в основе реальное в древности жертвоприношение
девушки реке или озеру, точнее — в жены обитавшему там демону, который
мыслился хозяином воды. Такие жертвоприношения делались ради
обеспечения влаги и урожая. Они были очень распространены, особенно у
земледельческих народов Переднего Востока, целиком зависевших от ирригации. Позже
зти жертвоприношения были переосмыслены — их стали описывать как
немотивированные поборы жестокого чудовища, а герой-змееборец,
выступавший кое-где посредником в получении от змея воды или скота, стал считаться
освободителем девы. Но прежде жертвоприношения делались ради общего
блага, а то, что дракон или змей нуждался в девушке, казалось естественным.
Дракон был подателем плодородия, а боги плодородия всегда очень
похотливы — иначе они бы не справлялись со своей функцией.
Но демону плодородия вроде бы не нужны крылья. Перепончатые
крылья гигантской летучей мыши дракон наших сказок и западноевропейского
искусства получил только в средневековье, в XII в., китайский — несколько
раньше, еще раньше (но лишь иногда) — греческий.
Китайский дракон древности «лун» — это просто свирепый ящер, близкий
к крокодилу «нго». Таким он предстает на иньских бронзах конца II тыс. до н. э.
Образ этот сформировался на основе гиперболизации свойств реальных
крокодилов, которых китайские императоры издавна разводили в прудах и рвах для
охраны дворцов; им также бросали преступников. Во II в. до н. э. их даже
относили к числу домашних животных. Теми чертами в современном облике дракона,
которыми он напоминает крокодила (лапы, зубы), Европа обязана Китаю.
У древнеиндийских драконов не было не только крыльев, но и лап. Это
были просто чудовищные змеи. Таким был ведический демон Вритра
(«Запруда»), не дававший рекам течь. Бог Индра убил его дубиной, «безногого
и безрукого», и освободил воды. Таким был и древнегреческий дракон. Воды
в Греции забирала себе Лернейская Гидра (имя ее и значит «Водяная»),
оттого в других местах делалась засуха, а под Лерной местность заболачивалась.
Гидру представляли себе трехглавой — как русского Змея Горыныча. В основе

420 Лев Клейн ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
образа-водяного змея, вероятно, грекоарийский миф, рожденный в
засушливых степях, где вода — благо.
Гидру, однако, греки тогда драконом не называли. Про дракона же, по
виду того же змея, рассказывали другие истории. Фиванская легенда о
драконе сообщает, что Кадм, брат Европы, победив дракона у источника, провел
борозду и засеял ее драконьими зубами. Из посева выросли воины, которые
вступили в схватку друг с другом. Такой же рассказ существовал об аргонавте
Язоне, а истоки мифа об аргонавтах — в Коринфе. «Кадм» на семитских
языках означает «восток». Коринф был известен как ворота восточного влияния
на греческий материк. Возможно, эти рассказы о драконе завезены с востока
финикийцами? Но в Аттике о Деметре рассказывали (и это явно местные
рассказы), что своему возлюбленному Триптолему богиня изготовила колесницу,
в которую запрягла крылатых драконов, и дала зерна пшеницы, которыми этот
культурный герой, поднявшись на небо, засеял всю землю.
Китайский миф гласит, что сыном дракона был культурный герой Юй
Великий — мифический основатель легендарной династии Ся, относимой к до-
иньскому времени. Юй и сам был рогатым драконом — с парой рогов на
голове. Дракон же помогал ему обустраивать страну после потопа — хвостом
прорывал русла для рек. Сын Юя ездил на колеснице, запряженной
драконами. Отзвуки подобного сюжета есть и в славянских былинах и сказках: кузнец
пропахивает на Змее борозды, из отвалов которых получаются Змиевы валы.
Так объясняется происхождение древних укреплений, истинный смысл
которых был забыт, но относятся они к бронзовому веку или скифскому времени.
Сюжет о пахоте на Змее, как можно судить по китайским и греческим
аналогиям, гораздо древнее и, видимо, имел раньше (до забвения строительства
валов) другую форму — связанную с плодородием, как в мифе о Деметре.
Многие китайские и греческие легенды о драконе носят тот же налет вторич-
ности, чго и русские: от цельного сюжета пахоты и посева ради увеличения
плодородия полей остались только бессмысленные и разрозненные обломки:
борозда, посев, упряжка...
Итак, древнейший дракон не был только враждебной силой, а и «помощ-
ным зверем» культурного героя, подателем благ. С этой точки зрения могут
получить объяснение некоторые загадочные особенности енисейских
изваяний. В частности, изображение барана или бараньей головы на некоторых
изваяниях. Ведь баран у арийских народов издавна служил символом фарна —
благодати, священного блага. Далее, коль скоро дракон служил в качестве
плуга и впрягался в колесницу вместо быков, ничего удивительного, что на
голове у него изображались бычьи рога и уши, а на морде — узда. Узда — не
есть ли это загадочные поперечные полосы на личинах в Минусинской степи.

XI. Дрокан в узде
421
Так древние мастера символизировали подчинение стихий человеку. Тут есть
элемент магии: дракон в узде — это демон, который должен быть послушен
людям. По этой причине с уздой изображали не только домашних
животных — в той же Южной Сибири на петроглифах взнузданными оказываются
и лоси (это даже дало некоторым ученым повод утверждать, что лоси были
тогда одомашненными, хотя этому нет никаких археологических или
палеонтологических подтверждений).
11. Если в небе много солнц. Мы не знаем, был ли дракон обуздан гре-
коариями еще в Причерноморье, когда он выглядел ближе к Змею, или только
в Енисейской степи, где он стал ближе к ящеру под влиянием Китая. Мы уже
видели, как единорог обретал на востоке черты дракона-крокодила. Точно так
и дракон начал походить на единорога: изображался, как тот, как бы бесполым
(чему способствовал и облик крокодила — половые органы рептилий ведь
не видны), получал какие-то выступы на спине или на голове, что-то вроде
рога, а в Китае рога его, даже парные, обретали набалдашник, придававший
им фаллический вид. Мать Аньди, бога солнца и земледелия китайцев, зачала
его от головы дракона. Как у единорога, детородная сила сосредоточивалась
у него в голове. Но еще в Европе это было так — вспомним, что на посев шли
зубы дракона.
Вернемся к Шишкинскому изображению единорога (илл. 47),
заглатывающего солнце (о нем шла речь в очерке «Тропой единорога»).
Изображение это отличается от всех аналогичных любопытным обстоятельством: одно
солнце единорог готов схватить (разинул на него пасть), а семь других уже
проглотил — они показаны у него внутри. Это не тот миф, который
предполагается композициями с одним солнцем. Там зловредное чудовище
(единорог ли, дракон или лось) пожирает солнце, нанося этим ущерб людям, и некий
герой должен спасти человечество, вернув людям солнце. Это миф холодных
дождливых стран, ибо для них ясное теплое солнце — величайшее благо, без
которого беда.
А здесь иллюстрация к другому мифу, китайская версия которого
представлена повествованием о стрелке И. В мире некогда было 10 солнц, сыновей
матушки Си-хэ. Они должны были светить поочередно. Однако озорные
сыновья ослушались матушку Си-хэ и вышли на небо все вместе. Из-за этого
страшная жара стала мучить людей, засуха истомила поля, реки и озера кипели.
Спасителем явился стрелок И, который отстрелял лишние 9 солнц. Это,
конечно, миф, рожденный в жарких засушливых странах, возможно, в степи, где
главная беда — засуха, а главное благо — облака и дождь. Возможно,
засушливой была не область происхождения мифа, а эпоха, время происхождения.

422 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Дело в том, что миф о множестве солнц широко распространен у народов
Китая (мяо, чжуан, буи), Сибири (чукчей, алеутов), у североамериканских
индейцев. Значит, это древний восточный миф.
Число солнц в разных версиях разное, стрелок у разных народов носит
разное имя, но ближе всех к шишкинскому изображению с единорогом версия
из северо-восточного Китая. Жене иньского божества Ди-ку часто снилось, что
она глотает солнце, и каждый раз после такого сна она рождала сына-солнце.
Всего у нее родилось 8 сыновей. Далее идет стереотипный рассказ о том, как
их отстреливают. С изображением эту версию сближает число солнц и мотив их
проглатывания (который здесь превращен в немотивированный сон).
В шишкинском изображении (и только в нем одном) лишние солнца
пожрал единорог, оказавшийся, таким образом, благодетелем человечества. Это
более ранняя стадия мифа: на месте культурного героя-человека в мифе —
зооморфное чудовище. Но в функции подателя влаги, защитника от засухи
единорог — случайная фигура, он обеспечивал плодородие самих людей. Вот
дракон — хозяин водоемов, а в Китае он связан с богом грома,
ниспосылающим дождь. Его оппозиция засухе логична. Не был ли здесь основной фигурой
дракон, а единорог — лишь его случайным заместителем?
Тут пора припомнить, что почти на всех минусинских каменных изваяниях
с изображением дракона прорисованы четырехлучевые звезды, которые
всеми единодушно трактуются как солярные знаки, символы солнца. Некоторое
недоумение вызывало то, что их на каждой стеле несколько или даже
довольно много. Теперь это разъясняется. На стелах с драконом изображен главный
подвиг дракона-благодетеля: устранение лишних солнц, спасение
человечества от всепожирающей жары. Взгляните на изваяния — в большинстве
случаев одно из солнц находится спереди, перед самой пастью дракона. Пасть
разинута и готова схватить солнце. Разъясняется и необычный ракурс, в
котором изображен дракон: он спускается к солнцу сверху, потому что это
небесный дракон. *
Так что откуда бы ни прибыл трехглазый дракон, в миф со множеством
солнц он включен уже на востоке, и влияние Китая не исключается. И все же
откуда он прибыл?
12. Циклоп и Шива. Греческое название дракона (а за ним и наше)
производят от греческой глагольной основы «дерко-» (в некоторых грамматических
формах — «драко-»), что означает «глядеть», «смотреть», «зреть». Нив
греческой мифологии, ни в греческих изображениях дракона (змея) это не находит
никаких объяснений. Но ведь почему-то получил у греков чудовищный змей
такое название! Когда-то, значит, отличался его прообраз особенно сильным

XI. Дрокан в узде
423
зрением. Этнограф Я. В. Чеснов, составивший сводку материалов об этой
особенности дракона, ищет объяснений в метафорическом мышлении
первобытных людей. Но, может быть, объяснение ближе и проще?
Как тут не вспомнить, что у минусинского дракона три глаза. Третьему
глазу, хочешь — не хочешь, надо отводить какую-то функцию дополнительного
зрения, сверхъестественного — ночного, или особо проницательного
(например, видит сквозь землю, а в Китае считали, что дракон различает листики
травы в страшной дали), или необыкновенно бдительного (скажем, третий глаз
бодрствует, когда два другие спят).
Глаза у восточных драконов, как китаеведы давно заметили, какие-то не
китайские: круглые. Это возвращает в Грецию, но к другим греческим
чудовищам — циклопам. Само название «циклоп», или в раннем чтении «киклоп»,
буквально означает «круглоглаз» — от греч. «кикл-» (круг) и «оп(т)->> (глаз).
Циклопы, по Гомеру, — это дикие великаны, не знающие земледелия и
организованного общества (рис. 146). Скотоводством (овцеводством) они, однако,
занимались, и это, может быть, говорит о том, что образ возник в те времена,
когда предки греков действительно пасли в степях скот и не очень
преуспевали в земледелии.
Один из циклопов пожрал спутников Одиссея, и Одиссей отомстил:
раскаленным вертелом выколол уснувшему от вина великану единственный глаз.
Единственный! Одноглазыми описывает циклопов и Гесиод. Но всегда ли
циклопы мыслились одноглазыми? Ведь если бы искони отличительной чертой
циклопов было одноглазие, они бы именовались соответственно — монопа-
ми. Или, на худой конец, кривыми. А этого нет.
И вот оказывается, что на очень многих античных изображениях
сохранилась другая традиция — циклопы изображаются не с одним глазом,
а с двумя и, что особенно примечательно, с тремя глазами. Циклопы, по
Гесиоду, были, подобно титанам и гигантам, детьми древнейшего властелина
мира Урана, бога неба, т. е. они старше олимпийских богов. Циклопы
обитали в Тартаре (подземном мире) и ведали погодой, а когда Зевс сражался со
своим отцом Кроном, сыном Урана, за власть над миром, циклопы помогли
ему — это они снабдили его громом, молнией и перунами. В этой версии Зевс
оказывается племянником циклопов и преемником их власти над погодой. Но
в древнейших рассказах, видимо, Крона не было, и Зевс, бог грома, выступал
сыном Урана, бога неба, т. е. братом циклопов. Из сказания о Гераклидах
известен Зевс Трехглазый. В древнейшей цитадели Аргоса Ларисе почитался Зевс
Геркей («Дворовый», «Домашний») с тремя глазами. Античный автор Гелланик
сообщает о трехглазом Ураниде — видимо, имелся в виду Зевс. Как известно,
Зевс выступал и в образе быка (например, в похищении Европы). Павсаний

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 116 Античные изображения киклопа Мраморная голова киклопа из туринского
древностей и роспись на аттической зйнохейе (около 500 г. до н э) в Лувре
Одиссей и его спутники крадутся к спящему Киклопу

XI. Дракон в узде
425
(2, 24, 3) сообщает, что видел в Аргосе старый ксоан (стелу) с
изображением Триопса — мифического героя, связанного с «возвращением Гераклидов»
(5, 3, 5), т. е. вторжением дорийцев. По крайней мере, по своему имени этот
герой трехглазый. Еще один греческий мифический герой, сын бога солнца
Гелиоса, носил имя Триопы.
Младшими братьями циклопов были гиганты и 100-главое чудовище Ти-
фон. У гигантов нижняя часть тела была драконьей (змеиной) — как у Фу-си,
а у Тифона было 100 драконьих голов и вместо ног — змеи. Таким образом,
у древних греков была целая система важных мифологических образов,
состоявших в родстве друг с другом, обладавших, правда, порознь, чертами
дракона и, возможно, быка, а также тремя круглыми глазами. Похоже, что эти
родственные образы являются расслоением некоего очень древнего
образа, от которого сохранились эпитеты (ставшие названиями) «дракон» и
«киклоп», — образа, уходящего в почти непроглядную глубину.
Была ли то глубина грекоарийская? Очень вероятно. Ведь у ариев в Индии
есть бог Рудра или Шива (рис. 147), эпитет которого — трилочана
(трехглазый). Считалось, что из третьего глаза Шивы исходит огонь, который когда-
нибудь спалит весь мир. Вообще
первобытные люди представляли
себе взгляд как бы ощупывающим
предмет, прикасающимся к нему.
Зрение приравнивали к осязанию.
Они полагали, что не только глаз
ощущает предмет, но и предмет
должен ощущать глаз. При особенно
остром зрении предмет
подвергается особенно сильному воздействию.
На этом основана вера в
способность сглазить, в дурной глаз, в
необходимость укрывать некоторые
части тела и т. п. Магическая сила
третьего глаза предполагала, что он
не только видит далеко и насквозь,
но и испепеляет — из него исходит
огонь.
Один из атрибутов Шивы —
могучий бык. Шива символизировался
также в виде мужского
детородного органа — лингама. Это был бог Рис. ш. Трехглазый Шиеа

426 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
созидания и истребления, покровитель стад, прародитель змей и повелитель
рек. Он состоял во вражде с остальными богами, поэтому на его образ
налипли многие признаки доарийских богов Индии. В частности, он темнокожий.
Возможно, однако, что он и до прихода ариев в Индию изображался то
красным, то черным: это цвета смерти у ариев. Рудра и Шива — первоначально не
имена его, а эпитеты: «Красный» («Рудой») и «Сивый» («Темносерый»). Имя же
его было столь страшным, что редко произносилось и потому скоро оказалось
забытым.
С многократно усиленным зрением мыслился и бог небесных вод Варуна,
по имени — арийское соответствие греческому Урану. Он тысячеглазый.
У народов Центральной Азии — хакасов, тувинцев, монголов и бурят —
есть образ владыки загробного мира, очень схожий с Шивой и, вероятно,
возникший под влиянием его образа. Это Эрлик или Чойджал. У хакасов это
черный человек, которому подвластны змеи. На Алтае его представляют рогатым.
Монголы думают, что у него голова быка, тело человека — этакий Минотавр.
В хакасских сказках говорится об огне, выходящем из его глаз: «Вышел из
земли Эрлик-Айна, престрашный, преужасный!.. Это есть дьявол, убивающий
людей...» Если он «посмотрит на небо, то загораются красным пламенем
облака, если посмотрит на поверхность, то загорается красным пожаром трава
земли».
Бог Рудра-Шива, отразившийся в этих центральноазиатских
представлениях, — это поздний индоарийский дериват, уже антропоморфный, того же
сумеречно древнего образа звероподобного космического чудовища,
обитающего в загробном мире, повелителя погоды и властелина змей, от которого
произошли древнегреческие дракон и циклоп, да и сам Зевс.
По-видимому, этот образ давно, еще до сформирования
антропоморфного бога Шивы, проник в Китай. Проник с севера. В «Каталоге гор и м»рей»
(«Шан хай цзин»), относящемся к IV—III вв. до н. э., записано: «За северным
морем (Байкалом. — Л. К.) к северу от Красной реки находится гора Отроги
Чжэн. Там живет дух Прямовосседающий с человеческим лицом, туловищем
змеи и красными, расположенными один над другим (или другими. — Л. К.)
глазами. Когда он закрывает глаза, наступает тьма, откроет — появляется
свет. Не ест, не спит, не дышит. Он дарует ветер и дождь. Он освещает
Великую Тьму. Его зовут Дракон-Светильник». В другом сочинении («Хуай нань
цзы») добавлено, что Дракон-Светильник имеет человеческое лицо, тулотище
дракона, но без ног — в зтом отразилась европейская форма дракона-змея.
Влияние мифологии грекоариев, наделявших дракона-циклопа
необыкновенными глазами, привело в Китае к убеждению, что вся сила дракона —
в его глазах. Художник IV в. Гу Цайши никогда не рисовал драконов с глазами,

XI Дракон в узде
427
объясняя зто так: «Если дам глаза, улетит». На многих китайских
изображениях тигров прорисованы глаза, у драконов — нет.
В другом варианте северное влияние на Китай проявилось в
представлении о загробном царстве. Ранние китайские источники сообщают, что
на дальнем севере живут потомки Хоу-ту, бога загробного царства, великаны
куа-фу- Один из великанов куа-фу гонялся за солнцем и, достигнув его,
поплатился за это такой жаждой от жары, что выпил реку Хуан-хэ и другие водоемы
(мотив, характерный для драконов). Ворота же загробного царства охраняет
трехглазый и рогатый великан Ту-бо. Поэт IV—III вв. до н. э. Цюй Юань в
стихотворении «Призывание души» использовал старые мифы, описывая это
царство (стихи в переводе А. Ахматовой):
Там у князей по девяти рогов.
Острее их рога всего на свете,
Их спины толсты, пальцы их в крови,
И за людьми они гоняться любят —
Трехглазые, с тигриной головой,
И тело их с быком могучим схоже.
Итак, в круглоглазых и трехглазых чудовищах греческих мифов, в
индийском боге Шиве, в китайском представлении о Драконе-Светильнике на севере
можно усмотреть далекие и часто разрозненные обломки образа, который за
несколько тысяч лет до того почитался в степях и воплотился в камне на
востоке степей. Тогда это был образ звероподобный. Позже он или его обломки
пережили очеловечение — подобно многим древним богам. В этом смысле
драконья стать чудовища древнее, чем человекоподобный облик циклопа,
а этот, в свою очередь, древнее великолепного олимпийского Зевса.
Приходится предположить, что грекоарийский образ чудовища с тремя
круглыми глазами и, возможно, с обликом змеи был еще в глубокой древности
пронесен из западного конца степей в восточный, где наслоился на
китайский образ чудесного ящера луна. А наделение его бычьей головой и уэдой
можно отнести равно и к пришлым, и к местным вкладам. Вместе с драконом-
циклопом на востоке оказалось и другое грекоарийское чудовище —
единорог, и черты его образа присоединились к чертам образа дракона-циклопа.
То есть на востоке люди путали китайского луна с грекоарийским драконом-
циклопом, а того — с единорогом.
Откуда на изваяниях появились женские половые признаки — полушария
грудей? Возможно, что сказались китайские представления о женском
двойнике драконоподобного Фу-си — его сестре и жене богине-создательнице
Нюй-ва. Впрочем, Шиву в Индии тоже представляли двуполым, двуполость
знали и в Греции (образ Гермафродита). Возможно, однако, что просто на этот

428 Пев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
драконий образ воздействовал культ некой степной антропоморфной
богини — она-то и изображена отдельно как полная женщина (что это за
богиня — Великая Мать, Хозяйка зверей или кто-то иной, — сказать трудно, ибо
образ беден деталями).
С течением времени в сибирской степи смысл старых образов был почти
забыт, форма исказилась. Черты девы или богини слились с чертами
дракона, но человеческий облик возобладал. А тело дракона, вытянутое вверх от
головы, с самого начала рисовали неясно, схематично, геометризированным
наброском — возможно, оно мыслилось невидимым. В Китае ноги и хвост
дракона относятся к его невидимым частям. В Европе дракон тоже пребывал в
невидимости для смертных. Неясно прорисованное на минусинских изваяниях,
тело дракона более поздними художниками было осмыслено как головной
убор; рога и уши превратились в украшения, запутав современных
исследователей. Эти особенности выступают у солнцеликих изображений прямоволо-
сой богини и родственных ей духов, похожих на пришельцев-инопланетян из
фантастических романов.
Нарисованная здесь картина гипотетична. Надежных опор мало, и
приходится исходить из примерки общих закономерностей к обрывкам конкретных
знаний. Остается немало фактов, которые остаются необъяснимыми или
которые можно истолковать, скорее, в пользу окуневской версии Максименкова
и Вадецкой: в окуневских погребениях найдены вещи (ритон с изображением
трехрогого убора-короны, жезл с изображением хищника), близкие к
изваяниям с личинами; на изображениях всех стилей встречаются одинаковые
черты — например, угловые скобки по сторонам рта, и т. д. В то же время, если
вернуться к концепции Максименкова и Вадецкой, мы окажемся перед теми
же неразрешимыми противоречиями, которые побудили от нее отказаться.
Чего-то не хватает в наших знаниях, и прояснить картину могут только
новые полевые материалы или применение новых методов к уже накопленным
данным. Нужны новые исследования. Ясно, однако, что при всех поисках
придется учитывать прибытие пришельцев с далекого запада, а инопланетян
оставить научной фантастике. Но как раз в познание событий на западе
енисейские изваяния и петроглифы уже сейчас внесли неоценимый вклад.

XII. Кентавры повсюду

Боль прошла по животу, там,
где человеческое соединялось с конским.
В местах перехода чудища особенно уязвимы
Джон Апдаик. Кентавр. Гл. IV.

1. Миф без логики. Мифология древних греков наполнена топотом копыт. По
ней носятся чудесные кони всех сортов: вещие, бессмертные, крылатые, морские,
кони-людоеды и, наконец, полукони-полулюди со звучным именем: кентавры.
Кентавры — четвероногие: туловище у них лошадиное, а вместо шеи —
человеческий торс с руками и головой человека. Такими они изображаются на
античных вазах и рельефах.
Древняя поэма «Кентавромахия» («Битва с кентаврами») до нас не
дошла, но вся греческая литература насыщена рассказами об этих чудищах. Уже
в поэмах Гомера и Гесиода (VIII—VII вв. до н. э.) упоминаются приключения
кентавров, а позже (VI в.) такие же сведения содержатся в стихах Архилоха,
Стесихора и Пиндара. Еще позже речь о кентаврах идет в драмах Эсхила,
Софокла и Еврипида и в комедиях Аристофана, подробно повествуют о них
историк Диодор Сицилийский и филолог Псевдо-Аполлодор. Словом, на скудость
источников жаловаться не приходится.
И все же в мифе о кентаврах много загадочного, непонятного. Нет,
конечно, не их чудесная природа — монстры как монстры, на то и миф. Но в
сложении и содержании мифов должна быть своя логика. А она нарушена.
Вдумаемся вто, что рассказывают древние греки о кентаврах.
По мифу, происхождение кентавров связано в событиями на Олимпе.
Царь лапифов Иксион, обладавший отличными конями и дурным характером,
убил своего родственника и должен был бежать, но нигде он не мог найти
прибежища: ни боги, ни люди не принимали убийцу. Только Зевс простил его
и даже посадил за свой стол, где, вкушая нектар и амврозию, Иксион стал
бессмертным. Питье богов столь опьянило Иксиона, что он возжелал жену
своего благодетеля богиню Геру. Но, думая, что обнимает Геру, Иксион заключил
в объятия лишь облако, которому Зевс придал облик Геры. Разгневанный Зевс

432 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
распял Иксиона на крылатом огненном колесе о четырех спицах, которые он
обвил змеями, и пустил колесо вечно вертеться в воздухе, а на Иксиона при
этом падали удары плетей. Первый пример казни колесованием.
Вот от Иксиона Облако (по-гречески это слово женского рода — Нефела)
и родило дитя — Кентавра, еще имевшего облик человека. От его сочетания
с кобылами, пасшимися на полуострове Магнезия в Фессалии, и пошла порода
полулюдей-полуконей.
Расселившись по горе Пелиону, кентавры стали участниками событий
вокруг брака Пелея — героя, чье имя связано с названием этой горы. Пелей —
смертный, которому суждено было жениться на бессмертной богине Фетиде,
дочери морского старца Нерея, вопреки ее воле. Фетида отвергла любовь
богов Посейдона и Зевса, и это была их месть. Пелей узнал о решении
богов, когда скрывался отложных обвинений (в посягательстве на чужую жену)
у доброго кентавра Хирона. Хирон, знаток целебных трав, музыкант и вещун,
снабдил его волшебным зельем, и Пелей одолел нереиду. На свадьбе
присутствовали боги и одаряли новобрачных: Посейдон подарил Пелею пару
бессмертных коней, Хирон — чудодейственное копье из целого ствола ясеня.
Пелей потом вручит их своему сыну Ахиллу, провожая его на Троянскую войну.
Ахилла еще в детстве Фетида пыталась сделать бессмертным и неуязвимым,
тайно питая его амвросией днем, а ночью закаляя в огне. Застав ее за этим
занятием, Пелей закричал от ужаса и вырвал из ее рук ребенка. Так Ахилл
и остался с незавершенной закалкой (пресловутая «Ахиллесова пята»).
Пелей отдал его на воспитание Хирону, а Фетида удалилась в Океан. Хирон
воспитал многих героев, среди других Ахилла, Тезея и Геракла.
Происхождением Хирон отличался от других кентавров. Он внебрачный
сын Крона, то есть брат самого Зевса (неудивительно, что Хирон бессмертен).
То ли Крон сочетался с его матерью, приняв вид коня, то ли разгневанная Рея,
жена Крона, превратила свою соперницу в кобылу. Вот откуда у Хирона
конская половина его существа.
С Пелиона кентавров прогнал сын Иксиона от земной жены и
преемник на троне царь лапифов Пирифой. Было это так. На свадьбу Пирифоя
с Гипподамией (имя означает «усмирительница лошадей») были
приглашены и кентавры. Напившись допьяна, один из них, Эвритион, стал
приставать к невесте. За это хозяева наказали его, отрезав ему нос f уши.
С этого началась война лапифов и кентавров. Кентавры сражались
глыбами скал и целыми стволами деревьев. Лапифам помогал великий Тезей,
герой Аттики. В войне участвовал и лапифский герой Кеней. Этот воин
раньше был женщиной, но в благодарность за любовь Посейдон превратил его
в мужчину и сделал неуязвимым. Возгордившись, Кеней поставил свое копье

XII. Кентавры повсюду
433
в центре агоры и велел всем поклоняться копью как единственному богу. За
это боги наслали на него толпу кентавров, а те забросали его скалами и
стволами деревьев и таким способом вдавили неуязвимого героя в землю; земля
его поглотила. Позже, однако, часть кентавров была перебита, а другая
бежала с Пелиона на юг.
Там их ждали новые столкновения — на сей раз с могучим Гераклом.
В Двенадцать подвигов Геракла {додекатлон) они, правда, не входят, но
привязаны к некоторым из этого цикла. Так, во время охоты на эриманфского
вепря Геракл остановился в гостях у еще одного доброго кентавра — Фола.
Фол, как все кентавры, ел сырое мясо, но Геракла угощал жареным. У Фола
хранилось общее вино всех кентавров, подаренное богом Дионисом. Геракл
упросил Фола открыть пифос с вином. На запах сбежались разъяренные
кентавры. Но кентавры, как все дикие животные, боялись огня, и Геракл встретил
их головешками от костра, а затем использовал отравленные стрелы — он
их натер кровью Лернейской гидры, убитой им ранее. Невольно он погубил
своего гостеприимца Фола и тяжело ранил доброго Хирона. Убитых кентавров
Посейдон перенес в Элевсин и там похоронил.
После очистки Авгиевых конюшен Геракл гостил у Дексамена в Олене. Тот
вынужден был отдать свою дочь кентавру Эвритиону и просил Геракла
заступиться. Во время встречи кентавра с невестой Геракл убил его.
После того как Геракл совершил свой двенадцатый подвиг и увел из
загробного царства его стража, чудовищного пса Кербера (Цербера), сам
повелитель загробного царства Аид, чтобы выкупить своего пса, подарил Гераклу
Рог изобилия. Герою пришлось пройти ритуал очищения от убийства
кентавров — без этого он не мог участвовать в Малых Элевсинских мистериях,
которые богиня Деметра учредила в честь его победы над кентаврами. Праздник
был приурочен к весеннему солнцестоянию — оживлению природы.
Наконец, после многих других подвигов Геракл, потерявший первую
жену, женился вторично — на Деянире. На эту жену его при переправе через
р. Эвен между Калидоном и Эвеном посягнул кентавр Несс, перевозчик.
Геракл убил его, как и других кентавров раньше, отравленной стрелой. Умирая,
дальновидный Несс завещал свою отравленную кровь Деянире, уверив ее, что
пропитанная этой кровью одежда будет обладать любовными чарами.
Коварная месть сбылась. Из ревности Деянира дала Гераклу носить такую одежду
и, к своему ужасу, повергла его в мучения. Чтобы избавиться от них, он сжег
себя на костре.
Такие вот рассказы. Последовательности и логики в них мало.
В самом деле, есть одна черта в кентаврах в мифе, которая сразу
бросается в глаза: их необузданная страсть к человеческим женщинам. Почти все

434 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
приключения кентавров (в том числе и опущенные здесь) начинаются с их
присутствия на свадьбе, с их попыток умыкнуть или изнасиловать невесту или
молодую жену хозяина. Почему это амплуа выпало на долю именно
кентаврам? Конской природой кентавров это вроде бы не вызвано.
Далее, природа эта никак не обусловлена происхождением кентавров.
Скажем, наличие бычьей головы у Минотавра на Крите имело свою причину —
страсть его матери Пасифаи к быку (Минотавр был сыном Пасифаи от быка).
Ничего подобного с Нефелой или Иксионом не происходило. Просто сообщается,
что Иксион имел отличных коней, но в зачатии кентавров они не участвовали.
Конские «рудименты» у кентавров появились невесть откуда. Древние
творцы мифов чувствовали эту неловкость и присочинили магнесийских кобылиц,
ничем более не известных. Неловкость не исчезла, и позже Иксиону придали
в «соавторы» крылатого коня Пегаса, а Пиндар устранил облако и прямо
заподозрил Иксиона в неблаговидных похождениях с магнесийскими кобылицами.
Только Хирон имеет происхождение, объясняющее его облик. Не
распространялось ли оно раньше на всех кентавров? А Иксиона пристегнули к кентаврам
совсем из другого мифа — как посягнувшего на чужую жену. Видимо, объяснить
«дурную наследственность» кентавров было важнее, чем их конскую природу.
В событиях, привязанных к Элевсинскому святилищу, просвечивает
какая-то иная связь, не та, что на поверхности. Очищение Геракла проведено
не сразу после избиения кентавров и похорон их в Элевсине, что было бы
логично, а только после визита Геракла в царство мертвых, где царицей была
дочь Деметры Персефона, и получения им Рога изобилия. Между тем, этот
рог очень кстати на весеннем празднике оживления природы, каковы Малые
Элевсинские мистерии; впрочем, он и на Больших (осенних) мистериях вполне
уместен. С другой стороны, есть еще один весенний праздник — трехдневные
Анфестерии, вот он-то посвящен и Деметре, и Дионису, пронизан винопитием,
первый день его называется Пифойгии — «Открывание пифоса», а третий
отведен поминовению усопших. Видимо, разные праздники, связанные с Деме-
трой, в мифе перепутаны и совмещены. Я думаю, первоначально приключение
Геракла у Фола вело к Анфестериям, а приключение у Аида — к Элевсинским
мистериям. Вот и пришлось Посейдону волочь убитых кентавров из Этолии
через всю Греции в Элевсин.
Кентавр Несс появляется в биографии Геракла уже после очищения от
убийства всех кентавров. Более того, дело происходит опять в Этолии, между
Оленом и Калидоном, где разыгрывались ранние приключения Геракла. Будто
и не было событий в Элевсине.
Словом, миф изрядно попорчен. Первоначальная структура его
раздробилась, образы затуманились, а разные локальные варианты вступили

XII. Кентавры повсюду
Рис. 148. Древнейшие античные изображения кентавров и их подобий а-б — кентавр Темных
веков из Лефканди на Эвбее, в — бронзовая статуэтка, изображающая схватку человека
с кентавром, в музее Метрополитен в Нью-Йорке середины VIII в до н. э ; г — беотийский
кентавр VII в до н э , д — коринфская глиняная статуэтка кентавра VII в.
(по А М Ширу—I M Shear, 2002)
в связь как последовательные узлы единого сюжета, куда вошли и совсем
чуждые эпизоды.
2. Кентавры и их двойники. Если обратиться к изображениям, то
путаницы еще больше. В раннем греческом искусстве есть персонажи, имевшие
вполне облик кентавров, но это не кентавры, а с другой стороны, выясняется,
что истинные кентавры выглядели совсем не как кентавры.
Изображения кентавров возникают в массе тогда же, когда и
литературные упоминания — с VIII в. до н. з. (рис. 148). Одна глиняная

436
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 149 Кентавроподобное существо (Тифон) в борьбе с Зевсом
на протокоринфском лекифе начала VII в (по Бушору — Buschor, 1934)
скульптура кентавра найдена недавно в погребении конца X — начала IX в. до
н. э. на Эвбее (рис. 148а, 6, также илл. 46), пара фигурок того же времени есть
на Кипре. Но, строго говоря, нельзя быть уверенным, что это кентавры: ранние
греческие изображения полуконей-полулюдей охватывали не только
кентавров. Таким же изображался и Тифон — соперник Зевса (позже представлялся
крылатым полузмеем-получеловеком). Он, видимо, изображен на
протокоринфском лекифе начала VII в. (рис. 149). Это явствует из сюжетных изображений
(кентавры никогда не сражались с Зевсом, а Тифон сражался). Да и Медум
Горгона имела конское туловище (позже она — крылатое чудище со змеями на
голове). Видимо, разных чудищ своей мифологии греки героической эпохи, когда
конь особенно ценился и поэтизировался, изображали с чертами коня. Правда,
уже очень рано этот конкретный вариант облика закрепился исключительно за
кентаврами. Кентавр с келермесского серебряного ритона VII в., с которого я
начал эту книгу (рис. 1), тоже относится к этому времени.
Конец «Темных веков». Глубже этого рубежа кентавров и кентавроподоб-
ных чудищ нет. Микенское искусство их не знает, образ появляется разве что
в самом конце микенского времени. На минойском Крите найдАа каменная
печать с миниатюрным изображением, которое М. Нильсон толкует как
кентавров, но это очень сомнительно, изображение слишком примитивное,
мелкое и неразборчивое. Но недавно в Рас-Шамре обнаружены фрагменты
глиняных статуэток кентавров с орнаментикой позднемикенского стиля (рис. 150).
В общем, образ засвидетельствован поздно, уже на заре греческой
письменности. Что же, он только тогда и возник? Непохоже. Гомер приводит события

XII. Кентавры повсюду
437
ft'
Рис 150 Фрагментированные статуэтки кентавров позднемикенского времени
из Рас-Шамры - Угарита (по Ширу. 2002)
с кентаврами как очень давние. Миф к его времени разнообразно разработан
и разветвлен.
Древность образа подтверждается и его географией. Миф помещает
родину кентавров на крайнем северо-востоке Греции — в Фессалии, на
лесистой горе Пелион. Оттуда они попадают в Среднюю Грецию и много действуют
там. Это области эолийского диалекта. У Гомера кентавры чаще выступают не
под этим своим именем, а просто как «звери», причем это слово в остальном
звучит у Гомера на ионийском диалекте («т'ерес»), а когда речь идет о
кентаврах — на эолийском («ферес»). Хотел ли певец подчеркнуть, что они
обитают лишь в эолийских областях? Вряд ли, от подобной стилизации зпос далек.
Просто кентавры принадлежат к более древнему пласту, который
предполагается эолийским. Во всяком случае, сфера действия кентавров в мифах
ограничивается эолийскими областями — Северной и Средней Грецией. На
Пелопоннесе, на островах, в малоазийских и италийских колониях событий, связанных
с кентаврами, не было (за исключением одного небольшого эпизода на мысу
Малея — на южной оконечности Пелопоннеса). Тот факт, что миф
помещает кентавров только на материке, совершенно игнорируя заморские колонии.

438
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис. 151 Крылатый кентавроподобный сераф с луком с вавилонского рельефа XIII в.
в Британском музее (Sulimirski, 1970)
говорит о том, что этот образ сюжетно разрабатывался до эпохи колонизации,
т. е. до рубежа II—I тыс. до н. э.
Спрашивается, когда же и откуда кентавры появились в Греции? Монстры,
составленные из частей различных животных, обычны для Малой и Передней
Азии. Среди разнообразных четвероногих монстров ассиро-вавилонского
и хеттского искусства — львиных грифонов, сфинксов, крылатых быков
и львов с человеческими лицами — попадаются изредка и кентавры, причем
крылатые (рис. 151). Они скачут, натягивая лук. Это XIII в. до н. э. В
вавилонской астрологии такой фигурой символизировалось созвездие Стрельца —
один из знаков Зодиака. Весьма авторитетные ученые предполагают, что это
и был источник для фантазии греков.
Но эта гипотеза не выдерживает критики. Получается, что, заимствуя,
так сказать, остов монстра, греки проигнорировали лук и крылья. Видимо,
у них уже был свой образ получеловека-полуконя, и эти детали к нему не
подходили. (Скорее всего, это был образ двуногий, но об этом дальше.) Как раз

XII. Кентавры повсюду
439
главные места, где миф помещает кентавров, далеки от восточных влияний,
а там, где эти влияния были сильны (например, Крит, Эвбея, Коринф), событий
с кентаврами нет. Из европейских земель крылатые кентавры изображались
лишь в Италии, где греки контактировали с этрусками, культура которых
тяготела к востоку. И уж, во всяком случае, греческие кентавры не стреляли из
лука — они были существа грубые: швыряли скалы и стволы деревьев.
Вероятно, вавилонский образ повлиял лишь на внешнюю форму, на облик,
который был придан давно существовавшим греческим полуконям: четвероногое
с торсом и верхней частью человека вместо конской шеи. А что было раньше?
В греческой мифологии есть еще один образ, соединяющий черты
человека и коня, — это силены (или силаны). У них и распределение черт такое
же: сверху в основном человек, снизу — конь. Но силены двуногие, только
конские уши, хвост и копыта отличают их от людей, да еще иногда шерсть по
всему телу. Эти собратья кентавров обожают музыку и танцы, дичатся людей
и очень сладострастны. Любят бывать возле источников: там водятся нимфы.
Но, подобно кентаврам, силены не брезгуют и обычными женщинами. Они
знают грядущее, а если их вынудить, могут провещать его богам и людям.
По мифу, этим воспользовался царь Мидас (реальный Мидас жил в VIII в.
до н. э.). Он подлил вина в источник, из которого обычно утолял жажду силен,
и тот, опьянев, попался в плен. За освобождение силен (или его покровитель
Дионис) обещал выполнить любое желание царя. Тот пожелал, чтобы все,
к чему он прикоснется, превращалось в золото. Пожелание было выполнено
буквально. Мидас едва не умер с голода, так как и пища становилась золотой.
От дара пришлось избавляться. По другому мифу, Аполлон соревновался в
искусстве игры на флейте с силеном Марсием, а победив, содрал с него шкуру —
наказал Марсия за нахальство.
У силенов есть двойники — сатиры. Сатиры отличаются от силенов тем,
что черты животного у них не конские, а козлиные: рожки, копытца. Но это
лишь в поздних изображениях. В раннее время и сатиры имели конские хвост
и уши (илл. 10) и ничем не отличались от силенов, разве что возрастом (сатиры
изображались помоложе). Только с III в. до н. э., когда сатиры стали
спутниками козлорогого бога Пана, они сменили внешность.
По сюжетной разработке в мифологии образы силенов и сатиров проще
образа кентавров, примитивнее и, видимо, архаичнее. И поведением
бесхитростнее. Нечто вроде нашего лешего. Но и кентавры не всегда выглядели
как на рельефах Парфенона или в описаниях Джона Апдайка. Вначале в
кентаврах было больше человеческого. На самых ранних изображениях кентавр
выглядит, как обычный человек, к которому со спины приставлена задняя
половина коня (рис. 148в, д, рис. 149; также илл. 44). Позже и на передних ногах

440 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
появляются копыта, а затем уже обрисовалось все туловище коня, и только
сверху кентавр остался человеком. Видимо, первоначальный кентавр был
двуногим существом, вроде силена или раннего сатира, и лишь влияние
восточных изображений сделало его четвероногим. Поскольку силен и сатир
точно так же сладострастны, даже откровенно похотливы, по-видимому,
кентавры, силены и сатиры — это разные варианты одного образа, очень древнего.
Огтается предположить, что фигуры кентавров и силенов-сатиров имеют
глубокие корни в религиозном сознании самих греков и что ранние этапы
своей эволюции, может быть, еще до раздвоения, этот образ проходил, так
сказать, в латентном (скрытом) состоянии. Скрытом — для нас. Предположение
реалистичное: ведь кентавры и силены для греков не боги (по крайней мере,
не вполне боги), не священные животные и не цари. Пока искусство не вышло
за пределы этого узкого круга тем, они вполне могли оставаться за кадром. Но
как зто доказать? И как увидеть, что там, в начале?
3. Родственники в Индии. В середине позапрошлого века, в 1852 г.,
вышла статья основоположника сравнительной мифологии Адальберта Куна
«Гандхарвы и кентавры», а в 1883 г. — книга Эдуарда Гуго Мейера «Гандхар-
вы — кентавры». Эти немецкие ученые сделали смелое предположение, что
гандхарвы древней индийской мифологии — это соответствие
древнегреческим кентаврам. Предположение было очень рискованное, потому что хоть
созвучие и налицо, но сравнительная лингвистика опирается лишь на
регулярные звуковые соответствия, поддержанные массовым материалом, а их тут
нет. По законам,
выявленным для
соотношения этих
родственных языков, греческим
«к» и «т» не
соответствуют в санскрите «г»
и «дх»; там, где в
санскрите «арв», у греков
обычно не стоит «авд»,
и т. д. Затем, облик
у гандхарвов совсем
другой — не
полуконский (рис. 152).
Но через полвека
Рис 152. Летающие гандхарвы (скульптурный фриз ,, ...
наиндийско-храмеуш.н, идею Куна и Мейера
(Бонгард-Левин и Грантовский, 1983) ПОДХВЭТИЛ И раЗВИЛ

XII. Кентавры повсюду
441
выдающийся французский исследователь мифологии Жорж Дюмезиль (книга
«Проблема кентавров»). Дело в том, что по своим функциям эти образы очень
уж схожи. А Дюмезиль усилил их сходство изучением связанных с ними тут
и там ритуалов. Что же до лингвистических соответствий, то имена иногда не
подчиняются им. Дело в том, что имена сильнее других слов сохраняют
старинные звучания (например, Всеволод, Вячеслав), в то же время у них чаще
забывается первоначальный смысл. Поэтому к ним чаще применяется так называемая
«народная этимология»: словам приписывается новый состав, чтобы ставшее
непонятным сделать понятным, более привычным, и, соответственно,
подправляется звучание. В частности, слово «гендарв» (или вроде того) подстраивали
под близкое по смыслу «минотавр». В конечном счете получилось «кентавр».
Гандхарвы, как и кентавры, обитают в лесу. Они привлекают женщин
неизъяснимым очарованием, очень сладострастны и искусны в любви,
чудесно пахнут и одеваются в разноцветные одежды (их появление ассоциируют
с радугой). Мужчин же аналогичным образом привлекают апсары — некое
подобие греческих нимф. Гандхарвы ухаживают за апсарами, как силены —
за нимфами. Брак по любви, без сговора родителей и приданого, называется
в Индии «гандхарва».
И в Индии, как в Греции, родительницей полуконей-полулюдей считалось
облако: в Ригведе (10,123,3) Гандхарва носит эпитет «набхойя» («родившийся
из облака») — точное соответствие греческому «нефелогенес». «Страна ганд-
харвов» («Гандхарвалока»), по брахманам (толкованиям Ригведы), находится
в облаках.
В Ригведе, древнейшей из индийских священных книг, Гандхарва один,
в Атхарваведе, более поздней, но в чем-то и более архаичной, их много.
Гандхарва — тоже фигура загадочная. Кем только ни считали Гандхарву индологи!
Богом радуги, облака, луны, ветра, духом покойника, небесным эльфом,
духом — охранителем весны. Дюмезиль увидел в нем прежде всего духа,
управляющего обновлением природы (сменой времен года) и, как все подобные
духи, причастного к плодородию, бракосочетаниям, смерти, загробному миру.
Однако набор этих функций получается довольно расплывчатым, и Гандхарва
их почему-то делит с другими божествами. Ранние материалы (Ригведы)
позволяют определить функции Гандхарвы более точно.
По Ригведе, незамужние девушки являются собственностью
Гандхарвы. Он всегда приходит на свадьбу и выступает соперником жениха (это же,
как мы видели, и главная особенность поведения кентавров). Свадебное
действо разыгрывается как передача невесты от Гандхарвы богу огня
(возможно, домашнего очага), а от него — жениху. В брачную ночь жених берет
в руки палку и говорит ей: «Ты Гандхарва!» Палку, умащенную благовониями

442 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
и закутанную в ткани, помещают на постели между молодоженами.
Некоторое время все лежат неподвижно, затем жрец обращается к палке со
словами: «Уходи отсюда, дай мужу сделать его дело с супругой» (Ригведа,
X, 85, 21-22). Иными словами, по главной своей сути, Гандхарва — бог-
охранитель девичества.
Такие боги имеются у первобытных племен. Люди всегда рассматривали
каждый новый период своей жизни как новую жизнь, в начале которой они
с помощью религии старались обеспечить преодоление прошлого состояния
и благополучие перспектив. Эти заботы при переходах жизненных рубежей
(рождение, совершеннолетие, свадьба, зачисление в старики, смерть)
породили целую серию обрядов и мифов, специально изученных бельгийцем
А. Ван Геннепом (книга «Переходные обряды»). Так, совершеннолетие
сопровождалось сложными и жестокими испытаниями — «инициациями», и были
особые «боги инициации». Если нужно было сохранить девичество до
свадьбы, то за это должен был отвечать особый бог — в патриархальном обществе,
конечно, мужское существо, которое девушка видела только в своих грезах.
А уж коль скоро такой бог существовал, то жениху предстояло преодолеть
его — победить, перехитрить или задобрить.
Конечно, в роли такого бога нам легче представить себе существо типа
испанской дузньи, целомудренное и чопорное, но противоречие между
выявленной функцией и обаянием Гандхарвы, его сладострастием, мужской силой,
существует для нас. Для древних оно не существовало: ведь все это — то, чем
он удерживал девушек в своей власти, отвлекая их от мужчин до появления
мужа. Так, средневековые монашенки считались «невестами Христа». '
Подобно кентавру Хирону и силену, Гандхарва обладает знанием тайных
сил, зверей и растений, вед и речи, и он способен открыть эти знания человеку.
Такое ведовство естественно для него: ведь он владеет девушками в том
периоде их жизни, когда они, недоступные мужчинам, созревают для деторождения.
В известном смысле Гандхарва охранял и юношей — угрозой расправы'
он оберегал их от соблазнов перейти прежде времени в более взрослое
состояние. Что его функции распространялись и на юношей, видно из того, что
в представлении индийцев обеспечивать юношу разнообразными знаниями
и навыками было делом гандхарвов и значило открывать ему «всю гандхар-
ву», как это определяется в Махабхарате. Как и гандхарвы, силен или кентавр-
воспитатель должен был быть мастером на все руки. У кентавров эта функция
воплощена в Хироне, да и само имя его означает «Рукастый» (аналогичное имя
есть и у гандхарвов: один из них называется Хаста — «рука»).
Гандхарва архаичнее кентавров (Ригведа создана около середины
II тыс. до н. э.), и древний бог еще просвечивает в нем. У кентавров их тяга

XII. Кентавры повсюду
443
к свадьбам, к чинению препятствий жениху уже необъяснима. Каждый раз
они как бы случайно появляются у людей на свадьбе. А на деле и здесь
испорченная древняя связь. Кентавры не на чужие права посягают — они
предъявляют свое исконное право, а в нем, преобразованное религией, выступало
право первобытного коллектива на своих девушек. Это жених должен был
завоевывать для себя невесту, тем самым отнимая ее у всех. В религиозном
оформлении — у гандхарвы-кентавра.
В Ригведе божественный герой Индра воюет против Гандхарвы — как
Геракл или Тезей против кентавров. Война идет за сому — опьяняющий напиток
из священного растения. Гандхарва похитил его у богов. Гандхарва очень
тесно связан с сомой — как кентавры с вином и пьянством. Гандхарва охраняет
место сомы — как кентавр Фол пифос с вином Диониса. Индра сбрасывает
Гандхарву в бездну и захватывает сому... Опьянение кентавров и связь
Гандхарвы с сомой были естественным элементом их причастности к свадебным
обрядам.
А вот истории с участием гандхарвов, весьма напоминающие те, где
подвизались кентавры. Прекрасная апсара Урваши любила бога Варуну, а не бога
Митру. За это Митра проклял ее и обрек на брак со смертным —
основателем лунной династии Пуруравой. Богиня поставила Пурураве условие: он не
должен показываться ей обнаженным. А гандхарвы сделали так, что он это
условие нарушил, и богиня исчезла, оставив ему сына. Сюжет этой истории —
о неравной любви и о нарушении запрета божества — широко
распространен (например, в средневековом романе о Мелюзине — отсюда у филологов
условное название «мотив Мелюзины»). Но особенно близка эта история двум
античным рассказам — об Амуре и Психее (любовная связь божества с
человеком и нарушение запрета видеть) и о Фетиде с Лелеем (брак богини со
смертным). С последним рассказом сближается тем, что там и тут смертен
герой, а не героиня, и что герою остается сын. По-видимому, Фетида и Урваши,
а в более широком плане нимфы (также нереиды) и апсары, — это женские
соответствия кентаврам и гандхарвам, владевшие целомудрием мужчин до
брака подобно тому, как кентавры и гандхарвы владели девичеством.
Само слово «нимфа» означает по-гречески «невеста», и первоначальный
смысл слова — такой же, как в русском «невеста»: «неведомая», а суть была
в том, что жених не мог с ней видеться до свадьбы. Слово «апсара»
производят от слов «апас» («вода») или «апсас» («туман»).
Апсары, являясь в грезах, соблазняли юношей, и это родило миф о
неравном браке. Но и общаясь с апсарами, юноши должны были хранить
целомудрие — не могли показаться своим избранницам обнаженными. Запрет этот
налагался с тем, чтобы быть нарушенным в положенное время. При нарушении

444 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
зажигался свет, а свет разбивал иллюзию — апсара исчезала. Рождение сына
от этого брака могло быть только чудом — такое происхождение
приписывалось сверхъестественным героям.
История о Нахуше, внуке Пуруравы, напоминает рассказ о
неблагодарном Иксионе. Смертного Нахушу посадили на престол царя богов Индры,
и Гандхарва во главе музыкантов славил его воцарение. Возгордившись, На-
хуша посягнул на жену Индры. В результате он был низвергнут и превращен
в змея. Правда, колеса, увитого змеями, как в мифе об Иксионе, здесь нет, но
оно выступает в другом индийском сказании — о нападении огромной птицы
Гаруды (по наущению и при участии змей) на напиток бессмертия амриту.
Колесо непрерывно вертелось в воздухе, не пропуская никого к амрите. В
Греции мотивы те же. Но составлен из них другой сюжет.
Аналогичная картина и с Кенеем, переменившим свой пол. В Индии про
гандхарвов рассказывали, что они мужчин, т. е. своих соперников, умеют
устранять еще в младенческом возрасте: появляются при их рождении и
колдовством превращают мальчиков в девочек. Кстати, гандхарвов индийцы
ассоциируют с радугой, а поверья, что прошедший под радугой меняет пол на
противоположный, имеются у сербов, албанцев. Но, опять же, в индийских
рассказах есть логика, а в греческих внутренняя связь исчезла: есть Кеней —
противник кентавров и Кеней, сменивший свой пол, но эти его характеристики
не связаны одна с другой, да и пол он сменил не по колдовству кентавров,
к тому же наоборот: женский на мужской.
По-видимому, когда в Греции кентавра в роли охранителя и воспитателя
юношества сменил Аполлон, новый бог (имя его, во всяком случае, пришло из
Малой Азии), главная функция кентавра, державшая сюжет мифа, была
забыта, а от этого разрушилась первоначальная связь между отдельными
эпизодами и характеристиками.
Остается добавить, что, как и кентавры, да и силены, гандхарвы
предполагаются обитающими на севере (впрочем, в Индии это характерно для всех богов).
Крайняя северо-западная провинция Индостана (ныне на границе Афганистана
с Пакистаном) называлась Гандхарва. Ныне звучание изменилось: Кандагар.
А как же с обликом этих духов? Здесь гандхарвы отличаются от
кентавров и силенов своей человеческой внешностью. Да, это так, но лишь
частично! В послеведический период, в зпосе, гандхарвы делятся на два вида:
нары и нимнары (или киннары). У наров голова человеческая, а круп лошади,
у киннаров наоборот: голова лошади, а тело человеческое. Видимо, какая-
то связь с лошадью была у гандхарвов и раньше, хотя она и не отразилась
в Ригведе — ведь та отражала лишь узкие взгляды одной племенной
группы индоариев, точнее, их жреческих родов. Атхарваведа, сохранившая много

XII. Кентавры повсюду
445
простонародных поверий, описывает Гандхарву так: «Юноша, весь покрытый
волосами, как если бы он был обезьяной, как если бы он был собакой, таков
Гандхарва, напускающий на себя милый вид» (АВ, IV, 37, 110). Но и в Ригве-
де Гандхарви — мать лучшей породы лошадей (РВ, X, 11,2). В Махабхарате
«гандхарва» — поэтический синоним коня. При жертвоприношении коня,
учит Шатапатха-брахмана, всегда присутствует гандхарва. Похоже, что когда
снимают шкуру с жертвенного коня, то музыкант гандхарва мыслится где-то
тут же. Не был ли он прежде самим этим конем? Как тут не вспомнить силена
Марсия, с которого после музыкальных состязаний содрали шкуру. И содрал
не кто-нибудь, а новый охранитель юношества — Аполлон.
Этим, однако, лишь подкрепляется родство гандхарвов с кентаврами.
Связь тех и других с лошадью остается без объяснения.
4. Конь на карнавале. Коль скоро иранцы являются с языковой точки
зрения тоже ариями и в культуре их много общего с ведическими собратьями,
ничего удивительного, что этот образ оказывается и у них. В Авесте,
составленной в начале I тыс. до н. э., он именуется Гандарева, в гораздо более
поздних пехлевийских сочинениях — Гандарепак, а в поэме Фирдоуси «Шах-намэ»
(X в. н. э.) — Кендрев или Кундрав.
В Авесте Гандареву убивает Кересаспа. Он поражает Гандареву «в
золотую пятку, так что тот низвергся, открыв пасть, со своей жаждой истребить
мир, живущий по благим установлениям» (Замьяд Яшт, 41-44). Другого
демона, Гитаспу, тот герой запряг в свою колесницу. Третьего, Срвару
(родственного Керберу), он оседлал, прежде чем размозжить ему голову дубиной. Имена
Гит-аспа и Керес-аспа образованы на основе иранского корня «аспа», что
значит «конь». В этом контексте и Гандарева воспринимается как один из
демонов, которых можно было оседлать или запрячь.
В средние века имя Гандарепак принадлежало демону, которого ранней
весной убивал герой Нариман. В память этого события якобы и отмечался
иранский Новый год — Ноуруз. Но это не было главным событием праздника.
Смена года рассматривалась как победа Фравардина (это первый месяц года)
над Аздахаком (соответствует авестийскому змею о трех головах Ажи Дахаке),
а с этим связывалось оживление природы, победа бессмертия над временным
умиранием. В числе сил зла был и Гандарепак. Предполагалось, что в конце
времен восставший из мертвых Йим, первочеловек и царь мертвых, убьет Аздахака
как раз в Ноуруз. Все эти события инсценировались в новогодних ритуалах.
Мусульманство, подавив старую религию иранцев, старалось вычеркнуть эту
священную битву из памяти, но, отбросив сакральные одежды, старые герои
продолжали разыгрывать те же события. В Шах-намэ («Битве царей») царь

446 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Феридун (прежний Фравардин) ранней весной, в день прежнего праздника
Нового года, выступает со своей армией и захватывает дворец злого царя Зохака
(это, конечно, бывший демон Аздахак). Наперсник Зохака, нечто вроде министра
двора, Келдрев (прежде Гандарепак) встречает нового государя и устраивает
в его честь празднество, а на рассвете седлает коня и скачет к Зохаку сказать:
всё кончено, дело не поправить ни битвой, ни мольбами.
Подобные битвы с победой благих сил над опасными для жизни
изображались в новогодних празднествах и маскарадах по всей Европе —
славянские шествия ряженых, западные карнавалы. Обязательным номером
программы было «хождение с конем» или то, что у русских еще называлось
«кобылу водить», у немцев — «Фастнахтшиммель» («Сивый конь Предпостья —
кануна Великого поста»), у французов — «Карнавальный конь». Лошадь
изображали люди, замаскированные и укрытые попоной. В русских деревнях
«лошадь» бросалась на девок, озорничала, а потом падала под возгласы:
«Кобыла околела».
У современных северных греков на Святках ряженые изображают
неких калликанцаров, которые едят только сырую пищу, бросаются на женщин
и бегут от факелов. Как подметил англичанин Дж. Лоусон, они унаследовали
свойства и имя от кентавров: по-гречески «калликанцары» — нечто вроде
«благие канцары», «доброканцары» (иногда появляется и «ликоканцары» —
«волко-канцары»), а «канцары» — это искаженное за 20 веков «кентавры». На
основании всех этих фактов Дюмезиль и считал кентавра духом смены года.
Что праздники подобного рода имеют общеиндоевропейские корни
и восходят к очень древним ритуалам, которые должны способствовать
весеннему оживлению природы, это несомненно. Что при этом задевались силы
плодородия и загробного мира, духи предков, — тоже не вызывает сомнения.
Более того, свадебные торжества обычно приурочивались именно к
новогодним праздникам: в русском народном календаре за Святками сразу
следовали Свадьбы (февраль); греческие «калликанцары» сражаются против маски
«Жених» (он убивает «калликанцара»). Но играл ли издревле Гандхарв* —
Гандарева — кентавр в новогодних торжествах важную роль?
Что связывает конкретно ранние проявления образа получеловека-
полуконя с весенними торжествами смены года? Фактически аргументы Дю-
мезиля сводятся в трем. В Греции Малые Элевсинские мистерии справлялись
ранней весной, а они были учреждены Деметрой якобы в память избиения
кентавров Гераклом. В Индии к Гандхарве больше всего обращались (правда,
в числе других богов) на царском празднике ваджапейя, а он
реконструируется как праздник смены года, посвященный Индре и отмечавшийся во время
зимнего солнцеворота. В Иране, хоть Авеста и очень смутно упоминает убиение

XII. Кентавры повсюду
447
Гандаревы, в средневековых сочинениях оно явно приурочивается к Ноурузу
(Новому году), хотя это и не главная победа, отмечаемая на этом празднике.
Во всех трех случаях как будто избиение этих чудищ связано с весенне-
зимними торжествами, но сеть очень тонкая. В Греции в самих Элевсинских
мистериях кентавры, кажется, не задействованы и, скорее всего, притянуты
к ним локальным сказанием, да и смена года в этом празднике как-то не
просматривается. В Индии на ваджапейе к Гандхарве просто часто обращаются
в числе других богов. В Иране связь сильнее, но это и всё. В прочих странах,
упоминаемых Дюмезилем (Литва, Древний Рим), прямых связей нет, есть лишь
связь через сложные умозаключения, а это аргументы косвенные и очень
ненадежные.
Что ж, этот образ был втянут кое-где в пеструю череду новогодних
демонов и карнавальных масок благодаря своим устрашающим свойствам (монстр,
похититель женщин, языческий дух), но системы это не составляло. Стояло
ли за славянским ряженым под коня мифическое существо типа кентавра,
или, наоборот, не скрывается ли за кентавром, как это имел в виду Дюмезиль,
просто-напросто ряженый, у которого верх коня, а низ человека? Тогда можно
было бы считать, что мифом осмысливается обряд. В пользу этой гипотезы
никаких положительных данных нет. Кроме того, особая роль коня в новогодних,
да и в свадебных обрядах сама требует объяснения, а его нет.
Конечно, за современными калликанцарами скрываются древние
кентавры, но за древними кентаврами вряд ли стоят еще более древние калликан-
цары, или, точнее сказать, прообразами кентавров вряд ли было нечто вроде
калликанцаров. В фольклоре эволюция — не ветер: она не возвращается «на
круги своя».
5. Россия — родина кентавров? Еще одна загадка. Китайский ученый
III е. н. э. делает обзор дальних северных соседей Китая. Примерно между
Верхним Енисеем и «Северным морем» (Байкалом), на склонах Саян, он
помещает динлинов, которых описывает вполне реалистично: пастушеский народ,
часто меняет жительство, производит мечи и шкуры, воинов может поставить
60 тысяч, но к северу от них, повествует автор, живут люди, у которых ноги
лошадиные: покрытые шерстью и с копытами. Эти люди хлещут себя нагайками по
ногам и носятся по степи быстрее, чем лошади, с криками «га, га, га!». Сведения
о северных людях с лошадиными ногами есть и в более древнем «Каталоге гор
и морей» (IV—III вв. до н. з.). Современные ученые гадают, какой бы это народ
древние китайцы могли себе представить в таком облике. Может быть,
использующий лыжи и унты? Австриец 0. Менхен-Хельфен резонно полагает, что
китайские авторы имели в виду существа типа кентавров или силенов.

448 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Что же получается? В Греции, в Индии и в Китае ходили очень схожие
рассказы о таких существах, и во всех трех случаях люди одинаково
помещали эти существа на севере: греки — в Северо-Восточной Греции и во
Фригии, индоарии — на северо-западе от Индии, китайцы — на северо-западе
от Китая, севернее Монголии, то есть в Сибири. Получается, что все три очага
информации о кентаврах согласованно указывают в северном направлении,
более того, даже концентрически склоняют свои стрелки: с запада (греки) —
к северо-востоку, с востока (индоарии и китайцы) — к северо-западу. Но
позвольте — от Дуная до Забайкалья простирается территория нашей страны,
если брать ее во всем историко-культурном охвате. На ней и только на ней
сходятся траектории всех трех стрелок.
Что же, здесь обитали кентавры, то бишь какие-то их прототипы?
В ранней русской литературе есть сказание о премудром царе Соломоне,
как он хитростью заставил служить себе исполинского волшебника Китовраса,
но тот улучил момент, сбросил царя с трона и воцарился сам. Соломон
строил храм, и Китоврас нужен был Соломону, чтобы узнать, как обтесывают камни
без металлических орудий: для святого храма, по библейской традиции — от
Моисея, — нужны были только такие камни. Вот Соломон и велел подлить вина
в колодец, к которому Китоврас ходил на водопой, и волшебник попался в
ловушку (совсем как силен). Соревнуясь («препираясь») с Соломоном в мудрости,
он открыл ему вожделенный секрет, а когда царь по недомыслию снял с него
заклятые оковы, он простер крыло свое до неба и забросил царя на край земли,
а сам принял вид Соломона и воцарился на его троне. Повествуется, как злой
демон «во дни царствует над людьми, а в нощи обращашеся зверем Китоврасом
и царствует над зверми». В конце повествования Соломон вернул себе царство.
Повесть дошла до нас в списках XVII—XVIII вв., но сохранились и краткие
изложения XV в., а кроме того, она упоминается в болгарском списке
запрещенных книг, составленном еще в XIV в.
Китоврас выглядит как монстр: у него «ноги лошадиные, степь (т^ло) че->
ловечья». Или: «от головы яко человек, а от ног аки осел». В Китоврасе мы
узнаем кентавра. В XIV же в., в 1336 г., архиепископ новгородский Василий
заказал медные врата для храма Софии (двумя веками позже Иван Грозный
увезет их в Александровскую слободу). Ворота сохранились. На них изображен
огромный крылатый кентавр, держащий в руках маленького царя в зубчатой
короне — Соломона. Образ кентавра дожил в русском народном искусстве до
наших дней: в каргопольской глиняной игрушке мы встречаем ярко
окрашенных кентавров в кафтанах и шляпах.
Повесть о Соломоне и Китоврасе — не передача собственных
представлений древних славян (что за царь Соломон на Руси?). Соломон появился

XII. Кентавры повсюду
449
в русской словесности с христианством, с Библией. Замечательный русский
филолог А. Н. Веселовский пришел к выводу, что источником русских
сказаний была греческая (византийская) повесть о мудром царе Соломоне и его
«прении» с демоном. Такая повесть существовала. На римском соборе 496 г.
папа Геласий отнес к запрещенным сочинениям «Прение Соломона». Текст его
неизвестен, но известно греческое «Завещание Соломона», сочиненное в
первые века христианства и повествующее о построении царем храма,
порабощении демона, получении от него секрета, как обрабатывать камни без металла.
Но вот удивление! В греческом тексте нет кентавра. Противником Соломона
там оказывается демон Асмодей. Значит, кентавр появился как соперник царя
Соломона только в России?
Нет, так думать нельзя. Само имя Китовраса объяснимо только как сколок
с греческого. Греческое слово «ке'П'аврос», где «-ос» — окончание
именительного падежа единственного числа существительных мужского рода (пифос,
толос, этнос, космос, эпос и имена — Александрос, Христос), так и было взято
целиком, вместе с окончанием, в славянскую речь (как Христос). В письменном
переводе, как обычно, сочетание -ен- было передано «юсом малым» (А), т. е.
гласным «е» или «я» с носовым призвуком (кентаврос), а когда носовые призвуки
выпали из русской речи (они сохранились в польской), на этом месте оказалось
просто «я». Получилось «кятаврос», но так как повесть долго ходила по русским
областям, то добавилась диалектная порча: «я» было замещено «и», безударное
«о» превратилось в «а». Так из «кентавроса» получился «Китоврас».
Греческое происхождение образа сознавали сами славянские
книжники. Упоминавшийся болгарский список запретных книг гласил: «о
Соломоне цари и Китоврасе басни и кощуны — всё лгано, не бывал Китоврас на
земле, но еллинстии философи ввели». А алфавит XVIII в. прямо поясняет:
«Китоврас — кентавр».
Веселовский резонно предположил, что древнерусским или болгарским
любителям иностранной приключенческой беллетристки была доступна
какая-то ныне утраченная греческая версия этого произведения, в которой
Асмодея заменил Кентавр. Почему заменил? Ну, это нетрудно понять. У евреев
в Талмуде, в книгах, составленных ок. VI в. н. з., но сохранивших и более
ранние вклады, содержится повесть о царе Соломоне, его мудрых судах и
строительстве храма с помощью царя демонов Ашмодая — повесть, очень близкая
в своих подробностях к русской версии, по-видимому, оригинал европейских
сказаний. Еврейский демон Ашмодай (ставший у греков Асмодеем) убивает
всех мужчин, составляющих ему конкуренцию в сватовстве, захватывает жен
Соломона — для греков это были особенности кентавра. Откуда эти черты
У Ашмодая? Этот демон появился у евреев под влиянием персов, которое

450 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
началось еще в 70-летнем персидском плену (VI в. до н. э.) и продолжалось
в эллинистическое время, особенно при последних парфянских царях
(первые века н. э.). У персов же Ашма-дэва («дэв Гнева») сохраняет многие черты
гандхарвов: страсть к женщинам, знание тайных сил, ноги зверя.
Веселовский проследил еще более далекие корни рассказов,
привязанных евреями к Соломону, — индийские. В I в. н. э. там ходили джатаки
(сказки) о сыне Гандхарвы — Викраме: как он прославился своими
мудрыми судами, как строил трон, как продолжал борьбу своего отца со змеем,
как вернул утраченное отцом царство. Это мотивы, из которых складывался
уже знакомый нам сюжет. И на всем его продвижении от Индии до России
Гандхарва-Кентавр, так или иначе, в нем присутствует. Так Китоврас
появился на Руси.
Но вопрос о возникновении образа кентавра на территории нашей
страны не так абсурден, как может показаться, и дело здесь совсем не в том,
что и греки, и индийцы, и китайцы помещали своих человеко-коней на
севере — это просто одна из особенностей этого образа, общая для всех трех
очагов. Дело в том, что если взять и греков, и ариев (т. е. индоариев вместе
с иранскими народами), то общность этого образа для тех и других вряд ли
объяснима иначе, чем общей для них предковой культурой, т. е.
восхождением их к одному народу. А народ этот и его культура в глубокой древности
(IV тыс. до н. э.) находились в степях нашей страны и ближнего зарубежья.
Это отсюда греки ушли в Грецию, а арии — в Индию и Иран. И в Грецию, и на
восток они унесли с собой в числе прочего этот образ. Только так можно
объяснить столь полные и многообразные совпадения. Только так — ведь
более полные заимствования исключены: расстояние между Грецией и
территорией обитания индоиранских народов достаточно велико, и чем позже,
тем больше, а интенсивное общение вновь началось только со времени
Александра Македонского. _
Ну а появление того же образа в сообщениях древнекитайского ученого?
Его информаторами были, очевидно, ближайшие северные соседи Китая.
Между далекими динлинами и Китаем жили хунны, западнее их — усуни и юечжи.
Всех этих ближайших соседей китайцы описывают как имевших европейский
облик или примесь людей такого облика: рыжеволосых и с голубыми глазами
(к динлинам это не относилось). Вот та среда, в которой, стало быть, ходили
рассказы о том, что на севере в лесах живут полукони-полулюди. Выходит,
и тут мы имеем дело с какими-то родственниками ариев или грекоариев.
Таким образом, чтобы разрешить загадки мифа о кентаврах и главную —
связь этого бога-воспитателя с конем, нужно обратиться к археологии и
опуститься в III и IV тыс. до н. э. Минимум на две тысячи лет древнее эллинской

XII. Кентавры повсюду
451
цивилизации — в эпоху «Больших Кубанских курганов», каменных гробниц
Новосвободной. Туда, где на каменной плите дикие кони мчатся вокруг
безголового идола богини-матери Деметры. Туда, где застыли каменные истуканы
с трехглазыми личинами драконов-циклопов и где конеподобный единорог
изображается в каменных скипетрах, а его собратья, похожие на крокодилов
и носорогов, в петроглифах. Туда, где вообще кони — обычный сюжет в
наскальных изображениях.
б. Хвостатый погонщик. В цивилизациях Передней Азии и Египта
повозки и коней издревле изображали в профиль. По всей Средней и
Центральной Азии на скалах есть изображения упряжек. Они иные и больше похожи на
европейские.
Как я уже отмечал (в главе о драконе), Я. А. Шер статистическим
анализом сочетаемости признаков выявил два стиля этих изображений (рис. 144).
Повозку оба показывали одинаково, и очень своеобразно. Шер называет
такое изображение плановым, но это не план, а, скорее, развертка, потому
что рама показана в плане, а колеса — в профиль, то есть как бы снятыми
и положенными плашмя. Некоторые исследователи считают, что такую
проекцию создавал взгляд из кузова, но, скорее, это сочетание взгляда из
кузова с взглядом со стороны. Просто колеса даны в самом показательном для
них ракурсе — сбоку. Реализацией такой проекции является, как подметил
итальянец М. Бусальи, расположение колес в могилах ямной культуры
Причерноморья III тыс.: могилу воображали повозкой, перевозящей человека
в загробный мир (так полагают В. С. Бочкарев и Ф. Р. Балонов), и колеса от
повозки располагали плашмя по 4 углам. Могилу, собственно, превращали не
в повозку, а в знак повозки, в изображение повозки, характерное, как я уже
сказал, для обоих стилей.
Различаются эти стили прежде всего изображением животных. Оба
умеют изображать их только в профиль. Но один стиль последователен: он и
животных размещает как бы в развертку. Каждое животное показано в профиль,
оба по сторонам дышла, но левое — ногами влево от дышла, а правое —
вправо. То есть у художника нет единого взгляда на всю упряжку. На каждое
животное он смотрит как бы зайдя со стороны этого животного и соответственно
повернув рисунок. Взглядом из кузова он схватил и запомнил привязку пары
животных к дышлу как нечто цельное, он хочет передать эту цельность и
реалистичность привязки и ради этого жертвует единством ориентировки по
вертикали (где верх, где низ).
Художник второго стиля исходит из того, что для обоих животных надо
сохранить единство пространственной ориентировки — ноги их должны быть

452 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
обращены в одну сторону. Но перспективу художник передавать не способен,
он не умеет показывать животных, частично заслоненных другими. Поэтому
он просто располагает профильные изображения парных животных одно над
другим, многоэтажно.
Для удобства назовем первый стиль «развертывающим», второй —
«многоэтажным» (правильнее было бы именовать его «развертывающе-
многоэтажным», но здесь можно этим уточнением пренебречь ради краткости).
Проследив взаимоналожение рисунков и разного рода приметы времени,
Шер пришел к выводу, что «развертывающий» стиль древнее
«многоэтажного». Это подтверждается и деталями самих изображений. У «многоэтажных»
упряжек тягловой силой чаще служат лошади, колеса повозок уже большие,
со спицами, рама четырехугольная. Упряжки «развертывающего» стиля еще
редко используют лошадь. Тягловой силой у них чаще служат быки, а
колеса — еще небольшого диаметра, без спиц, сплошные, рама треугольная.
По данным раскопок, колеса со спицами появились в степях в XVII в. до
н. э. Лошадь встала в упряжку тоже в основном во II тыс., тогда как быки —
значительно раньше. Изображения колесниц с «многоэтажной» упряжкой
и большими ажурными колесами есть на горшках срубной культуры (вторая
половина II тыс. до н. э.). В Аньяне (Китай последних веков II тыс. до н. э.)
в одной из раскопанных могил обнаружена колесница с лошадьми,
положенными «в развертку», как на петроглифах, и таким же оказалось расположение
лошадей в китайском иероглифе иньского времени (конец II тыс. до н. э.),
означающем «колесницу». Поскольку раньше этого времени ни колесниц,
ни лошадей в Китае не было, а манера изображения не ближневосточная,
а европейская и степная, эти факты подтверждают проникновение
колесниц с лошадьми в Китай с северо-запада во второй половине II тыс. до н. э.
и датируют «многоэтажный» стиль этим временем. Шер связывает этот стиль
с распространением индоиранских племен (собственно говоря, доказательно
можно говорить только об иранцах), а предположительно относит и* к ка-
расукской культуре (хотя прямые доказательства есть только об их срубно-
андроновской принадлежности).
Иначе обстоит дело с более ранним, «развертывающим» стилем. В
Средней Азии — в Фергане и Центральном Тянь-Шане — в этих упряжках
туловища животных изображены в виде двух сомкнутых вершинами треугольников
(«двутреугольный» или, как обозначает это Шер, «битреугольный» стиль).
Стиль этот был широко распространен на Иранском нагорье в IV—III тыс. до
н. э. А для его проникновения в Фергану и Тянь-Шань и для существования там
на хронологической шкале этой местности есть, по очень логичным выводам
Шера, только один незанятый интервал — III тыс. до н. э. Соответственно,

XII. Кентавры повсюду
453
к III тыс. относится и «развертывающий» стиль. Возможно, что это
афанасьевская культура и близкие ей греко-арии и их ближайшие потомки.
Среди изображений этого стиля Шер выделил один сюжет, который он
блестяще интерпретировал. В ряде случаев «многоэтажная» упряжка
соединяет в паре животных разных видов, которые в одной упряжке работать никак
не могут. Как сказал поэт, «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную
лань». 8 таких упряжках всегда есть бык, а вторым животным, в паре с ним,
оказывается то козел, то лошадь или осел, то козерог (дикий!). Впрочем,
и быки не совсем обычные: у них огромные рога, иногда завитые в спираль
вверху, иногда с набалдашниками, как у дракона или сечжая.
Погонщик этих животных не стоит на колеснице в качестве возницы, а идет
пешком за ней. Это мужчина, снабженный хвостом с утолщением на конце.
У него длинные волосы или косы, что в иных сценах характеризует женщин.
Шеру удалось отыскать мифологические тексты, в которых упоминаются
именно такие чудесные колесницы — с непарными животными в паре. Тексты
нашлись там, где им и положено быть, — в Индии и в Греции.
В индийской мифологии на такой колеснице ездят Ашвины. Имя их
буквально означает «рожденные от коня», «имеющие отношение к коням», но
колесницу их везут и другие животные — орлы, быки, ослы и т. д., а изредка
упоминаются в паре вол и крокодил, или бык и дельфин, или бык и осел. Ашвины
выступают сватами к богине зари Ушас, сестре или матери солнца. На свадьбе
устраивались бега — состязания богов на колесницах.
В греческой мифологии это миф о сватовстве Адмета к Алкесте. Пелий,
отец Алкесты, ставил жениху условием выполнение трудной задачи — впрячь
в одну колесницу льва и вепря. За Адмета это выполнил бог Аполлон, который
во искупление вины за убийство циклопов состоял тогда в услужении у
Адмета. По свидетельству Павсания, на троне в Амиклах был изображен Адмет
с этими животными в колеснице. Такие изображения дошли и до нашего
времени — например, на чернофигурном лекифе (кувшинчике) VI в. до н. э.
Сюжеты о трудном свадебном задании были, видимо, вообще нередки у древних
греков, потому что иллюстрации к ним есть на трех североионийских перстнях
VII—VI вв. до н. э. На одном в колесницу, на которой стоит герой, впряжены лев
и вепрь (это, очевидно, тот же миф об Адмете и Алкесте), а на других перстнях
в паре со сфинксом оказываются конь и олень. На халкидской чернофигурной
чаше представлена колесница с Дионисом, везущим Ариадну, а в колесницу
впряжены лев, пантера и два оленя.
То, что погонщик изображен пешим, Шер толкует как проявление
чудесного характера колесницы: на такую колесницу никто из людей и не мог
бы дерзнуть взойти. Но исследователь не учел, что погонщик-то не человек.

454 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
а фигура чудесного характера — с признаками зверя. Он пеш по другой
причине — потому, что колесница предназначена не для него, а для жениха. Он —
тот, кто в силах справиться с дикими и чудесными животными. Кто же это?
Всё зто свадебные испытания. В греческом мифе, в его конечной
редакции, с задачей справился Аполлон. Первоначально, вероятно, он был связан
с самой постановкой задачи — иначе зачем бы он должен был служить
именно Адмету? Он призван был затруднить Адмету брак, и, соответственно, когда
испытание было преодолено, его сестра Артемида направила в брачные покои
змею убить Адмета. Бог Аполлон, как мы знаем, подменил в функции
охранителя юношеских норм жизни старого Кентавра-Силена. Между прочим,
именно Аполлон единственный из богов мужского пола носил женскую прическу.
Дионис также не отличался мужским обликом и поведением. Это были черты,
которые они, как можно полагать, получили в наследство от Кентавра-Силена
или, что то же, Гандхарвы. Хвостатым должен был изображаться именно он.
Естественным является его участие в сюжете, который состоит в том, что
жениху чинятся препятствия. В этом ведь и заключалась его функция. Возможно,
изображалась космическая свадьба — как с участием Ашвинов в Индии.
Женился какой-то бог. Появление Диониса на колеснице, видимо, не случайно.
Итак, Кентавр-Гандхарва в III тыс. — в Средней Азии и в Монголии, а
позже глухие отзвуки о нем — к северу от Китая. Но в таком случае надо
поискать, не отыщется ли его фигура и в Причерноморских степях среди
изображений предшествующего времени.
7. «Керносовский идол». Под таким названием была опубликована
в 1976 г. научная статья киевской исследовательницы Л. П. Крыловой об
интереснейшей находке у с. Керносовки Днепропетровской области Украины.
При сооружении силосной ямы бульдозер вывернул из земли каменную стелу,
типичную для энеолитических изваяний IV тыс. (рис. 153). Стела
представляет собой персонаж мужского пола (признаки пола — четче некуда), с
опущенными вниз усами и острой бородой. Руки — как обычно, на груди, большими
пальцами вверх, правая выше левой. За поясом — боевой топор, выше — еще
ряд предметов вооружения (они же символы власти) и орудий: булава,
кинжал, рабочие топоры, лук с наложенной на него стрелой.
Сзади у изображенного персонажа свисает хвост, и автор статьи толкует
всё изображение как статую жреца-шамана с подвязанным хвостом (шаманы
и в самом деле имеют такие детали костюма). Это толкование, навеянное
представлением о том, что стелы должны изображать вождей и жрецов, не
выдерживает критики. Дело не только в том, что стелы вообще, как я уже показывал,
изображают богов. Признаки нечеловеческой природы есть и на данной стеле.

XII. Кентавры повсюду
455
Рис. 153. Керносовский идол и сцены, на нем изображенные
(по Л. П Крыловой, 1976)
Со спины у изображенного персонажа показаны позвоночник, лопатки,
кости таза (или почки) и ребра, то есть тело как бы вскрыто. Это так
называемый «скелетный стиль» изображения, особенно характерный для
мегалитических культур. Он представлен и на других стелах — из Натальевки (персонаж
тоже вскрыт сзади), Федоровки (сзади и с боков), Новочеркасска (ребра
спереди). «Скелетный стиль» одни считают художественной манерой
исполнения, свойственной первобытному сознанию — мастер, де, не владея
правилами реальной передачи, требующей изображать только видимую поверхность,
считал необходимым изобразить и внутренние органы, коль скоро они важны
для его сюжета — как бы смотрел насквозь. Другие усматривают в
«скелетном стиле» способ изобразить труп, причастность к смерти. Третьи считают,
что так отражена предназначенность персонажа к жертвоприношению — как
бы произведена разметка тех органов, которые будут вынуты. То есть мастер
слегка забегает вперед во времени, совмещает разные фазы
жертвоприношения — предварительную, когда тело еще в целости, и конечную, когда органы
уже разделены и существуют по отдельности. Все это, разумеется, догадки,
домыслы.
Но вот что, кажется, еще не привлекалось к объяснению. Есть
свидетельства того, что перед нами не «стиль», не «манера» передачи, а
особенности самого изображаемого персонажа. В памирской мифологии у таджиков,
принадлежащих к иранской ветви ариев, сохранились представления о некоем
баргушв — красивом мужском существе, не имеющем кожи на груди и животе,
так что все его внутренности открыты. Еще примечательнее средневековые

456 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
европейские представления о дьяволе. Он всегда уходит пятясь, потому что
боится повернуться спиной: со спины он открыт, и все его ребра и
внутренности видны, не защищены.
Стало быть, как бы ни возникли подобные представления (в ходе
операций жертвоприношения, под впечатлением разложившихся трупов или
как-нибудь иначе), такими представлялись сверхъестественные существа,
обитавшие в реальном мире. Способность ходить без кожи была одним из их
чудесных свойств. Наличие этого свойства у изображенного персонажа
говорит о том, что изображен не человек, а бог или подобное сверхъестественное
существо (дух, демон).
Тут пора отметить одну деталь, значение которой ускользнуло от
Крыловой: уши у изображенного персонажа треугольные, остриями вверх.
Сочетание таких звериных ушей с хвостом выдает в нем образ, близкий к греческому
Силену, а, как было показано, с Силеном в древности совпадали по внешнему
облику Кентавр и Сатир. Итак, перед нами древнейший вариант греческого
Кентавра и, соответственно, индийского Гандхарвы. От греческого времени
его отделяют три тысячи лет, от ведического — два тысячелетия. За это время,
несомненно, образ претерпел значительные трансформации. По существу, мы
очень плохо представляем себе, что за персонаж перед нами в облике Силена-
Сатира-Кентавра-Гандхарвы. Мы не знаем, какие черты этих поздних фигур
уже тогда сформировались и были воплощены в этом образе, какие
мифические мотивы, связанные с ними, были и тогда с ним связаны, а какие
(неожиданные для нас в нем) были, но потом отпали и от мифа о кентаврах перешли
к другим фигурам греческой и индийской мифологии. Восстановление этого
древнего образа, возможно, позволит увидеть логическую связь там, где она
исчезла, прояснит эпизоды, которые в результате таких выпадений и замен
лишились логики и смысла.
К счастью, то, что рассказывали об этом Кентавре, Силене и прочая шесть
тысяч лет назад, запечатлено рельефными сценами на нем же. Одна сцена
помещена на грудной части стелы, между предметами вооружения. Композиция
организована не очень ловко, потому что сцена явно нанесена уже после того,
как были изображены атрибуты божества — предметы вооружения, и мастер
стоял перед задачей втиснуть в оставшееся пространство три
взаимодействующие фигуры. Человекообразная фигура с хвостом (мы узнаем в ней самого
персонажа статуи) держит в левой руке (или выпускает из руки) нечто
длинное (палку или веревку), а перед ним мчатся два животных мелкого размера,
видимо, собаки. Он как бы науськивает двух собак, хотя перед ними никого
нет. Крылова полагает, что это «сцена охоты с собаками, хотя объект охоты
отсутствует на картине». Странная охота! Таких сцен охоты, где бы не было

XII. Кентавры повсюду
457
объекта, первобытный человек не изображал, и это, конечно, не сцена
охоты. Очевидно, для ваятеля важно было показать, что две гончие (они мчатся)
подчиняются этому персонажу, а роль двух собак в выискивании людей,
подлежащих смерти, у ариев и греков уже выявлена. Иными словами, персонаж
явно имел (постоянно) или получал (на время) какую-то власть над собаками-
стражами загробного мира (церберами) и, следовательно, сам имел некую
причастность к загробному царству. Лук со стрелой наготове недаром у него
в руках, как у Аполлона.
Здесь можно вспомнить, что античные кентавры в мифе о Геракле связаны
с загробным царством, а самые древние их изображения найдены в могилах,
в частности глиняная скульптура кентавра с Эвбеи. Можно вспомнить также
и то, что, по заключениям многих исследователей античной религии, смерть
представлялась в древности браком с божеством смерти, умерший
воспринимался как избранный богом, полюбившийся ему и взятый им, он праздновал
свадьбу с богом. Свадьба — обычное изображение на саркофагах, женщины
хоронились в свадебных нарядах, брачные божества — боги смерти.
На левом боку стелы выше пояса изображена очень откровенная
сцена брачного соединения хвостатого персонажа с женской фигурой,
никаких сверхъестественных черт не имеющей. Сцена напоминает типичный для
античного искусства сюжет — страстные объятия сатира и менады; как и на
античных изображениях, мужской персонаж помещен здесь сзади женщины.
Но древняя сцена (на стеле) более ритуализована: руки женщины подняты
с растопыренными пальцами, как бы в жесте адорации. Одна рука
хвостатого персонажа тоже поднята, вторая занята в практическом осуществлении
его сексуального замысла. Если вспомнить, что Гандхарва при всяком браке
претендовал на исполнение функций жениха перед самим женихом, то сцена
показывает, что нечто подобное совершал уже далекий предшественник ганд-
харвов и кентавров-силенов-сатиров. Тут обращает на себя внимание, что руки
мужского персонажа подчеркнуто большие — ладони чуть не в полтуловища.
Как тут не вспомнить имя Хирона — «рукастый» и гандхарву Хаста («Рука»)!
Ниже пояса под этой сценой помещена фигура быка с огромными
рогами, напоминающая золотых майкопских бычков. На передней стороне стелы
ниже пояса изображен жеребец (признак пола отчетлив), идущий за кобылой,
а сверху над кобылой — большой замкнутый квадрат. Контуры коней точно
такие же, как на плите из усатовского кургана, где они является ее
древнейшим изображением, — со статичными столбообразными ногами, короткой
шеей и опущенной головой. Смысл зтого квадрата недавно расшифровал
А. М. Смирнов. Многими восточными аналогиями он показал, что в культе
богини плодородия так изображалась «Хижина рождений», символ матки.

458 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Зачем жеребец идет за кобылой, в общем понятно. И в греческой, и в
индийской мифологии есть рассказы о спаривании, в котором божества
принимали вид коней. Так, у индийцев отец царя мертвых Ямы и, значит, предок
всего человеческого рода Вивасват обернулся конем и в этом облике овладел
Саранью, принявшей облик кобылицы. От этого соединения родились
близнецы Ашвины, «Рожденные от коня», женихи Ушас, сестры солнца. В архаичной
греческой области Аркадии рассказывали, что Посейдон, воспылав страстью
к Деметре, преследовал ее, пока она не обернулась кобылой; тогда он
превратился в жеребца и настиг ее; Деметра родила ему дочь Деспойну и коня
Арейона. Совершенно очевидно, что персонажу, представленному стелой, то
есть Силену-Кентавру, первоначально приписывалось такое же
происхождение, а если учесть космический характер этого брака, то квадрат может
означать вселенную с 4 сторонами света. Вопрос только в том, какие именно боги
обращались в коней, чтобы зачать Силена-Кентавра.
На память сразу приходит странная заинтересованность Посейдона
в этих полуконях. Из богов он почему-то особенно огорчен их смертью и тащит
их трупы, чтобы похоронить их в Элевсине. Это становится понятным, если он
их отец. Опять же, и участие Деметры становится понятным: если она их мать,
то учредить в память их смерти мистерии для нее естественно. А уж Посейдон
и Деметра в Аркадии, известной — еще раз подчеркиваю — архаичностью
своего диалекта и культов, имели вид коней: Посейдон Гиппий («Конский»)
и Деметра Меланиппа («Черная Кобылица»). Как покровительница или мать
близнецов Диоскуров (по имени буквально: «сыновей бога») Дем1тра
соответствует индийской кобылице Саранью, родившей близнецов Ашвинов, а они
носили эпитет «сыновья бога».
О Посейдоне известно, что в микенское время (во II тыс. до н. з.) он, а не
Зевс, был самым влиятельным богом греческого пантеона. В диалектах его
имя звучит по-разному: Посидаон (у Гомера), Потейдаон, Потейдан, Посейдан,
Похойдан, в микенских табличках Посейдаон. Это имя расшифровывают (от
поти- «супруг», «господин», и да- «земля») как «супруг и господин Земли»,
т. е. супруг Деметры. И верно, у Гомера он «сотрясатель земли». Повелителем
морей он стал позже: до прихода в Грецию греки вообще не были морским
народом. Но такой переход функций стал возможен потому, что Посейдон
изначально был связан с водами — прежде всего подземными (это и позволяло
ему устраивать землетрясения), а также, вероятно, и дождевыми: аллегория
дождя, оплодотворяющего Землю, существовала чуть ли не у всех народов,
и статус супруга Деметры также говорит о причастности к небесным водам.
Неясно, как размежевались Зевс и Посейдон, ведь Зевс — бог-громовик и
должен владеть тучами. Но, видимо, эта его функция у него поздняя, ибо само

XII Кентавры повсюду
459
его имя (греч. Зевс, инд. Дьяус), родственное слову «день» (корень означает
«сиять»), говорит о том, что поначалу зто был бог ясного неба.
У индийских ариев небесными водами тоже ведал не Дьяус-питар и не
поздний громовик Индра, а дремуче древний Варуна, по реликтам судя, в до-
ведические времена более влиятельный, возможно, главный бог. За
непослушание он наказывал людей водянкой. По имени ему соответствует у греков
Уран, бог неба, считающийся дедом Зевса, а скорее, бывший его отцом (Крон,
бог урожая, — фигура бесплотная).
Но имена и функции не всегда бывали сопряженными, иногда они не
держались вместе, переходили к разным персонажам — унаследовались
порознь. Так, имя древнего бога грома индоевропейцев сохранили славяне
(Перун), литовцы (Перкун-), индийцы (Парджанья). Но уже у индийцев его
вытеснил в этой функции Индра, у германцев хоть и сохранилось имя Фьор-
гун (ср. Перкун-), но богом грома стал Тор. У греков и римлян функция бога
грома перешла к Зевсу-отцу и Ю-питеру (у индийцев соответствующий им
Дьяус-питар этой функции не имел). Так же обстояло дело и с Варуной: хоть
его соответствием по имени был греческий Уран, функциональным его
соответствием был Посейдон. Как и Посейдон, Варуна связан не только с водами,
но и с конем: ашвамедха — самое важное царское жертвоприношение белого
жеребца, продолжавшееся год и сопровождавшееся закланием сотен других
коней, — было посвящено именно Варуне.
Если учесть, что оба эти бога в древности ведали облаками, то
становится понятным, почему след их отцовства не ограничился конским
обликом кентавров-гандхарвов, а выразился в мифе о происхождении от
облака: кентавры, рожденные Нефелой (облаком), набхойя — облакорожденные
гандхарвы.
Конечно, тут возникает вопрос, откуда связь коня с Посейдоном и
Варуной, откуда его связь с Деметрой. Но конь у всех индоевропейских народов
связан с божествами воды и с загробным миром. Это видно по фольклору, по
мифам, по гидронимике (названиям водных источников) и т. п., так что вопрос
перерастает в более общий — об истоках и особенностях культа коня у
индоевропейцев. На него пока нет уверенного ответа. Возможно, дело здесь в
раннем представлении коня предком, отсюда и сопряжение коня с загробным
миром и подземными водами, отсюда же и превращение его в брачное божество,
в бога инициации — кентавра, единорога. Тут начинает просвечивать и
конское обличье инструмента для дефлорации — так называемого скипетра.
Всё это нуждается в дальнейших исследованиях.
Но и без того Керносовский идол поведал о многом. Среди стел IV тыс.
в Причерноморье (их сейчас уже около 1В0) он не одинок. В Верхоречье (Крым)

460
Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
обнаружена стела, персонаж которой тоже в «скелетном стиле», с топором,
заткнутым за пояс, с луком и колчаном, а на стеле — дополнительные фигурки
мужчины и женщины да двух пар животных. Все — как на стеле из Керносовки
(собственно, она найдена раньше керносовской стелы, еще в 1966 г., но до сих
пор не опубликована). На Полтавщине у с. Федоровки найден идол, опять же,
в скелетном стиле, с топором за поясом, очертаниями стоп на спине, а спереди
опять сцена: хвостатый персонаж, подняв руки, приближается к животному,
кажется коню (стела опубликована в 1965 г.). Эти находки подтверждают, что
на Керносовской стеле представлена не случайная комбинация. Но ничего
принципиально нового они уже не добавляют. Керносовская стела наиболее
выразительная из найденных. Публикация ее оказалась вехой в изучении
стел.
Теперь можно сказать, что в 1971 г. у села Керносовки бульдозер
вывернул из земли не просто камень с выбитыми на нем рисунками, даже не просто
антропоморфную стелу, а целый пласт древнейшей европейской мифологии,
со связями, уходящими во Францию и в Сибирь, в Грецию и в Индию. Да и кто
бы мог ожидать, что ответ на загадки мифа о кентаврах покоится так далеко
от Греции, в украинской земле, недалеко от Днепра?
8. Пояснение к эпиграфу. В литературе — от древних авторов до Ап-
дайка — образ кентавра разрабатывали как олицетворение внутреннего
противоречия между низменным, животным и возвышенным, гуманным в
человеке, между натурой и культурой. «Все мы немножко лошади», и
проблема существует для каждого. Наука оценила стык человеческого с животным
в этом образе по-иному — как шов, позволяющий распознать за кентаврами
и силенами богов, непохожих на классических и неимоверно древних. Дюме-
зиль ставил свою проблему кентавров как проблему поисков общих корней
мифологии индоевропейских народов, и стержень этой общности он
попытался отыскать в обрядах и социальной структуре. Ныне проблема кентавров
оборачивается проблемой родства двух выдающихся культур — греческой
и индийской — и проблемой их древнейшей генетической связи с
территорией нашей страны, особенно если брать ее в культурно-историческом охвате —
со всем ее ближним зарубежьем.

Заключение

1. Грекоарии — обобщение. Подошел к концу мой обзор (точнее, наш
обзор — вместе с читателем) проблемы происхождения некоторых
индоевропейских народов. Я взял для этого обзора только те, которые наиболее глубоко
фиксированы в прошлом письменными источниками. На их примере легче
решить некоторые трудные проблемы, общие для всех индоевропейских народов.
С письменными источниками образуется как бы трамплин для прыжка в
прошлое. Может быть, рассматривая эту ветвь индоевропейцев, читателям и нашим
ученым легче быть объективными, потому что они в большинстве не
принадлежат ни к одному из этих народов. Отработанные на этих народах методы и
полученные выводы можно будет уже с легким сердцем применить и к славянам.
За исключением хеттов, все эти народы близко родственны друг другу,
составляя одну большую семью внутри индоевропейской общности, семью,
занимавшую юго-восточную ветвь индоевропейского древа. Это арии (индо-
арии и иранцы), греки и родственные им (на первый взгляд, не столь заметно)
армяне с фригийцами и фракийцами. Я назвал эту семью, более узкую, чем
индоевропейская, но более широкую, чем арийская (индоиранская), г ре ко-
ариями — по образцу индоевропейской или индогерманской.
Характеризуется эта семья и особым географическим положением. Она
охватывает юго-восточную часть индоевропейского ареала, причем очень
пространную часть, едва ли не самую большую — от Урала до Греции и от
Среднего Подунавья до Индии, а есть подозрение, что народы этой группы
доходили в своем расселении до Южной Сибири и Северного Китая.
Семья эта носит прежде всего языковой характер — она образована
пучком изоглосс, тесными языковыми сходствами — в грамматике, включая
словообразование, и в основном словарном фонде. Хоть фригийский и
фракийский языки слабо известны, а армянский сильно искажен при смешении,

464 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
искажен ассимилированным населением, все же их принадлежность к этой
семье видна. Когда-то это была одна языковая масса, один язык или одна группа
тесно родственных диалектов, занимавших гораздо меньшую территорию, чем
расселившиеся народы этой семьи. Такой ситуации соответствует одна
народность, которую мы грубо называем грекоарийским пранародом.
Археологически, то есть в культурном отношении, все народы этой
семьи очень различны, хотя и тяготеют к неким общим характеристикам. В
частности, по крайней мере у ариев, язык и мифология выдают, что они прошли
в своем прошлом период пастушеского очень подвижного (полукочевого, а то
и полностью кочевого) скотоводства. Но неясно, в какой мере зто характерно
для греков и других собратьев ариев. Похоже, что это было присуще и им, но
нужны дополнительные исследования.
Во всяком случае, мифология и прочие религиозные представления этих
народов имеют очень много общего, выделяющего их из среды
индоевропейцев. Особенно это видно при сравнении греков с индоариями, лучше иранцев
сохранивших исконную духовную культуру (в Авесте арийские представления
уже сильно разрушены зороастризмом).
У греков и индоариев развита эротическая космология (эрос у греков
и Кама в Индии). Только они (те и другие) устраивали ритуальные состязания
с диалогами. Они одинаково культивировали эпические циклы с темами осады
города — убежища похитителя чужой жены (Троя — в гомеровском эпосе,
Ланка — в Махабхарате). В пантеонах Греции и Индии властвовал похотливый бог-
громовик (Зевс — у греков, Индра — у их индийских собратий), вытеснивший
старого небесного властителя. Солнце и Заря одинаково обожествляются: Гели-
ос и Эос у греков параллельны Сурье и Ушас у индоариев. Пан у греков вполне
параллелен Пушану у индоариев. Мышь в культе Аполлона с Асклепием
соответствует кроту в культе Рудры с Ганешей. Бог Аполлон у греков поразил стрелой
прелюбодея, ставшего созвездием Ориона, — точно так Рудра застрелил Мрига-
шираса, ставшего тем же созвездием Мригаширша у индоариев. Крылатый конь
Пегас у греков имеет полное соответсвие в Дадхикре у индоариев. Псу Кер-
беру (Церберу) отвечает его индийская параллель — загробный пёс Шарбара
(из Карбара), «Пятнистый», «Крапчатый», а его двуголовости отвечает наличие
у Ямы двух псов. Индоарийский миф об Урваши сходен с греческим мифом об
Амуре и Психее (там и тут запрет видеть божественного возлюбленного
обнаженным). Одинаковы у индоариев и греков поверья о муравьях, вызывающих
дождь. Ашвины-Насатья по многим показателям соответствуют греческим
Диоскурам. Греческие полулюди-полукони кентавры, опять же, по многим аспектам
соответствуют ведийским Гандхарвам и киннарам. Индийский Дадхьянч с Аш-
винами очень напоминает своими деяниями греческую Деметру с Диоскурами.

Заключение
465
Красный траур у индоариев близок багровой смерти у Гомера. Греческая амвро-
зия схожа с индийской амритой. Юноша Наркис (Нарцис) у греков и девушка
Наргис у индоариев являются героями схожих по сюжету мифов, и т. д. Все эти
аналогии фигурируют в работах многих исследователей — Мейера, Гринцера,
Рубена, Грегуара, Топорова, Лелекова, Балонова.
Следы некоторых сходств по этим образам можно отыскать также у
иранцев: Гандарева, загробные псы, ставший незначительным демоном Индра. Но
исключительно индоарийских параллелей греческой культуре слишком
много. Видимо, нужно предположить особую связь индоариев с греческой
народностью (или, скорее, протоиндоариев с протогреками) внутри грекоарий-
ской общности. Эта особая близость греков с индоариями разъясняется той
рокировкой, которую дало мое отождествление индоариев с катакомбными
культурами. Культуры эти расположены западнее срубно-андроновской
общности, обычно отождествляемой с протоиранцами, тогда как ныне индоарии
размещаются восточнее иранцев.
Надеюсь, что и моя реконструкция великой фригийской миграции с
Дуная в Индию в рамках движения «народов моря» внесет новый акцент в
древнюю историю отношений Востока с Западом, Европы с Азией и, в частности,
поддержит концепцию И. М. Дьяконова о фригийском (в широком смысле)
происхождении армянского народа.
2. Индоевропейцы в перспективе истории. Что же касается тех
выводов, которые из полученных данных для грекоариев следуют относительно
других индоевропейских народов, то, мне кажется, выделить стоило бы три.
Первый — относительно предков славян. Совершенно очевидно, что коль
скоро вся степь в бронзовом веке была занята ариями, а в медном
(энеолите) — грекоариями, в арийском же и грекоарийском языках очень мало следов
контактов со славяно-балтийскими языками, эти последние располагались
где-то в отдалении от степей. Позже, в скифское время, экспансия скифов
покрывала значительные части Восточной Европы и могла коснуться
предков славян. Еще позже крах сарматского мира привел к славянизации части
сарматского населения непосредственными предками культуры пражского
типа, когда иранские языковые и культурные особенности могли войти в язык
и культуру славянского населения.
Второй вывод — относительно времени праиндоевропейского языка. Само
выделение промежуточной ступени в членении индоевропейского древа и
попытки связать ее с некими археологическими культурами приводят к
значительному удревнению общего праиндоевропейского языка, к отдалению его во
времени. Близость к железному веку общих предков ариев выглядит иллюзорной.

466 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
В бронзовом веке, т. е. в III тыс. до н. з., довольно долго существовали уже
отдельно протоиранцы и протоиндоарии. Предполагаемые общие предки ариев
могут уйти в энеолит, тем более грекоарии. В таком случае праиндоевропей-
ский язык может датироваться не ранее неолита, т. е. не позднее VI тыс. до н. з.
Это, в общем, согласуется с последними выводами глоттохронологии.
Третий вывод — относительно прародины всех индоевропейцев. Всё, что
можно наблюдать в степях на ранних этапах энеолита и в неолите, не дает
никаких оснований помещать здесь очаг происхождения индоевропейцев.
Местные культуры не находят продолжения в Европе. Отсюда не идут крупные ми-
грационые движения на запад и север, которые рано достигли бы
атлантического побережья и Скандинавии. Наоборот, в энеолитических культурах
степной полосы (в частности, тех, которые влючают в грекоарийские) можно
уловить воздействие неолитической/энеолитической культуры воронковидных
кубков севера Центральной Европы. Это мегалитические явления (дольмены,
менгиры и вообще каменные сооружения, курганы), далее — чернолощеная
керамика (кубки) и каменные боевые топоры. Затем в степях (вплоть до
Кавказа) ощущаются вклады культуры шаровидных амфор оттуда же, а еще позже
западная часть степей была охвачена огромной общностью культур боевого
топора и шнуровой керамики (в степях это прежде всего некоторые катакомб-
ные культуры и среднеднепровская культура). Таким образом, наиболее
вероятной представляется центрально-европейская прародина индоевропейцев.
Благодаря современным палеогенетическим исследованиям (анализу ДНК
генов) мы теперь знаем, что значительная часть неолитического населения
Европы пришла с Ближнего Востока, из Передней Азии, по-видимому, через
Малую Азию. Следовательно, вся эта территория говорила в неолите на языках
Ближнего Востока — родственных тем, на которых сейчас говорит население
Кавказа. Но мы знаем также, что это население полностью освоило только.
Южную и часть Центральной Европы. Вся Северная Европа — от Атлантики до
Балтики, включая север Центральной Европы — не была захвачена передне-
азиатским населением. Там были старые мезолитические культуры —
охотники, рыболовы и собиратели. Эти люди перенимали неолитическое хозяйство
и культуру у своих южных соседей и в конце концов тоже перешли к неолиту.
Но мы не знаем, переняли они вместе с культурой и хозяйством также
язык или сохранили свой старый. А между тем, именно с этих земель
распространился праиндоевропейский язык. Именно в этих землях сформировались
те расовые особенности (депигментация — светлые волосы, голубые и серые
глаза), которые разносились с севера индоевропейцами. Поэтому мы пока не
знаем, принесена ли основа этого языка с Ближнего Востока или
праиндоевропейский язык развился на старой местной основе.

Заключение
467
Учитывая, как этот язык далек по всем своим особенностям от
сохранившихся восточных языков (хотя бы кавказских), я скорее склонен думать, что
индоевропейские языки продолжают местную европейскую традицию.
Говорит ли это о прочности и превосходстве природных, расовых
особенностей северных европейцев? Нет, скорее это говорит о
противоположном. Несомненно, прибывшее с юга население имело все основания
презирать местных северян, жалких и отсталых, остававшихся на уровне мезолита
(среднекаменного века) и не знавших ни скотоводства, ни земледелия, ни
развитого домостроительства. Но, освоив заимствованные у южных соседей
хозяйство и культуру, северяне быстро достигли того же уровня, а в
некоторых отношениях превзошли своих соседей и начали быструю и обширную
экспансию. Скоро почти вся Европа и часть Азии заговорили на индоевропейских
языках. В масштабах истории очень быстро поменялись ролями лидеры и
ведомые, центр и периферия, показав, что расовые особенности значат мало
и быстро изменяются.
Нечто аналогичное происходит в наше время, на наших глазах. Это не
аномалия, не светопреставление, не гибель богов. Это закон истории.
Крупнейший британский археолог с марксистскими взглядами Гордон
Чайлд, родом из Австралии, всю жизнь задавался вопросом о причинах
отличия индоевропейских народов от всех остальных. По австралийскому
контрасту это неизбежно принимало форму вопроса о превосходстве европейцев
повсюду в мире. В начале своей научной карьеры, в 1927 г., он написал книгу
«Арии», недавно переведеную на русский язык. Тогда он следовал во многом
немцу Косинне, восславлявшему Германию как исходный центр индогерман-
цев, то есть индоевропейцев. Через несколько лет Чайлд сменил ориентацию,
перенеся исходный центр в причерноморские степи и всю деятельность
посвятив доказательству влияния Древнего Востока на Европу — диффузии
культуры. А в конце своей жизни он пришел к идее о причинах успешности
индоевропейцев — загадке, мучившей его с юности. Почему индоевропейцы
бронзового века преодолели свое отставание и перехватили превосходство
Ближнего Востока?
Чайлд счел, что зти причины заключаются в появлении в Европе
свободных бродячих ремесленников, быстро разносивших по всему
индоевропейскому миру любое местное изобретение или открытие. Таких свободных
мастеров больше нигде не было, уверен он, и в этом, де, состояла европейская
инициативность. А в дальнейшем этих мастеров заменили ученые и техники,
их свободное передвижение через все границы и свободный обмен
информацией. Свободный обмен информацией есть, конечно, необходимое условие
прогресса. Но только ли индоевропейцы склонны к нему и всегда ли склонны?

468 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
У разных индоевропейских народов с этим в разные времена обстояло дело
по-разному. У других народов также. В средние века, пожалуй, арабский мир
был более свободным и либеральным, чем индоевропейский.
Я буду рад, если мои соображения помогут понять, что ни подвиги и
удачи предков, ни принадлежность к этнической злите не гарантируют народу
перспективного будущего или хотя бы сохранения достигнутых позиций. Что
для успехов народа — так же, как всякого отдельного человека, — кроме
свободного доступа к информации необходимы еще три вещи: неуемная энергия,
неустанный труд и смелая изобретательность. Тут как в поучении Черной
Королевы Алисе в Зазеркалье: чтобы оставаться на месте, нужно бежать со всех
ног, а чтобы продвинуться, нужно бежать вдвое быстрее. Гордон Чайлд
считал, что это всегда отличало индоевропейцев. Как видим, не всегда отличало.
И нет уверенности, что всегда будет отличать.
Будет отличать тех, кто проявит разум и волю. А уж какой они будут расы
и на каких будут говорить языках — индоевропейских, или семитских, или
дальневосточных, — невозможно предсказать. В исторической перспективе
сила современного евроцентризма — явление эпизодическое. Но мы живем
в этом эпизоде и сознаем свою связь с его истоками. В них мы пытаемся
нащупать основания жизнестойкости своей европейской цивилизации, ее
глубокие традиции и обширные генетические связи, ее потенции для культурного
обогащения и, в конечном счете, опоры для исторического оптимизма.

Дополнительное чтение
Поскольку эта книга представляет собой популярное изложение той
темы, которой я посвятил научную публикацию «Древние миграции и
происхождение индоевропейских народов» (еще в печати), естественно, что всех
заинтересованных более детальным вхождением в проблематику и
пожелавших более подробной аргументации я отсылаю к этой монографии. Там
читатель найдет и все подобающие научному изложению ссылки на научную
литературу, и обсуждение проблем научной аудиторией (я публикую там свое
изложение вместе с его критическим обсуждением коллегами).
Здесь я приведу лишь популярные книги по тематике каждой главы
и основные публикации, в которых читатель найдет более пространное
изложение заинтересовавших его тем. Не могу избежать и научных публикаций,
но я старался отобрать наиболее доступные непрофессиональному читателю.
Никак невозможно ограничиться русскоязычными изданиями: чем уже и
специфичнее тема, тем меньше вероятность ее отражения в русской литературе.
Однако ныне владение иностранными языками у нас более распространено,
чем прежде, и я полагаю, что тот образованный читатель, который захочет
углубить и расширить свои представления по теме книги, а может быть, и
проверить выводы, сумеет прочесть и какие-то иностранные работы.
За малыми исключениями я не упоминаю здесь учебники по
языкознанию, археологии и этнографии, справочники и энциклопедии.
I. Рождение Европы. Чтобы составить себе более полное представление
о проблемах сравнительного языкознания и индоевропеистики, затронутых

470 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
в этой главе, можно обратиться к популярным книгам Ветвицкого и
Откупщикова, за более систематизированными знаниями — к стандартным введениям
в языкознание Мейе, Антиллы (Antilla), Чикобавы с Булаховским, Чаттерджи,
Хаармана (Haarmann), а также к историям языкознания В. Томсена, Кондра-
шова, Алпатова, Сусова. Кто собирается вникнуть в детали, обратится к книге
Порцига и капитальному труду Гамкрелидзе и Иванова.
Концепции происхождения индоевропейцев подробнее, но с
пристрастием, описаны в книгах В. А. Сафронова и Дж. Мэллори (Mallory), а одна из
наиболее современных изложена в англоязычной работе К. Ренфру (Renfrew),
в основном совпадающей с концепцией Гамкрелидзе и Иванова. Возражения
против этого коллективного труда содержатся в статьях И. М. Дьяконова (как
и во многих рецензиях на Ренфру).
Возможности и слабости глоттохронологии обсуждаются в работе
Климова, а современный опыт такого исследования представлен в работе Грзя
и Эткинсона (Gray and Atkinson), но на английском.
С проблемой древних миграций, их археологического выявления, а также
значения для решения проблем этногенеза можно ознакомиться по
русскоязычным работам Клейна (1973, 1974 и 1999), Титова, а также на других
языках — по работам Чэпмена и Хамерау (Chapman and Hamerow), Бентли и др.
(Bentley et al.). Современная палеогенетическая база для реконструкции
крупных миграций содержится в книге Эммермена и Кавалли-Сфорца
(Ammerman and Cavalli-Sforza), но она на английском языке и очень дорога (поэтому
большинству читателей недоступна).
Этногенез как научная проблема разъясняется в брошюре антрополога
Алексеева. Для археологов и лингвистов дело сводится к проблеме
совмещения археологической культуры, языка и этноса. Эти вопросы подробно
разбираются в старых работах Кнабе и Монгайта, а также в моей книге
«Археологическая типология» (с. 145-153).
Алексеев В. П. 1986. Этногенез Москва, Высшая школа.
Алпатов В. М. 2001 История лингвистических учений Изд. 3. Москва, Языки
славянской культуры, Кошелев.
Ветвицкий В. Г. 1966. Занимательное языкознание (Фонетика, имя
существительное) М —Л., Знание.
Гамкрелидзе Т В. и Иванов Вяч. Вс. 1984. Индоевропейский язык и
индоевропейцы Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокуль-
туры. Тт. 1-И. Тбилиси, изд. Тбилисского университета
Дьяконов И. М 1982 О прародине носителей индоевропейских диалектов. —
Вестник Древней истории, 33-30,4:11-25.
Клейн Л. С. 1973. Археологические признаки миграций (IX Международный
конгресс антропологических и этнографических наук, Чикаго, 1973 Доклады
советской делегации). М.

Дополнительное чтение
471
Клейн Л. С 1974 Генераторы народов — Древняя Сибирь, IV, Новосибирск,
Наука 126-134
Клейн Л С. 1991 Археологическая типология Ленинград, АН СССР.
Кпейн Л. С 1999. Миграция- археологические признаки. — Stratum plus (Санкт-
Петербург — Кишинев — Одесса), 1:52-71.
Климов Г. А. 1961.0 лексикостатистической теории М. Сводеша. — Вопросы
теории языка в современной зарубежной лингвистике Москва, изд. АН СССР 24-254
Кнабе 1959. Вопрос о соотношении археологической культуры и этноса в
современной зарубежной литературе. — Советская археология, 3:243-257
Кондрашов Н. * 1979 История лингвистических учений М., Просвещение.
Мейе А. 1938. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков.
Изд. З.М. — Л.,Соцэкгиз
Монгайт А. Л. 1967. Археологические культуры и этнические общности (К
вопросу о методике историко-археологических исследований) — Народы Азии
и Африки, V. 53-65.
Откупщиков Ю. В. 1986. К истокам слова. Рассказы о науке этимологии. Изд.
3-е. М., Просвещение.
Порциг В. 1964. Членение индоевропейской языковой области. Пер. с нем. М.,
Прогресс (2-е изд. М., Едиториал УРСС, 2002).
Сафронов В. А. 1983 Проблемы индоевропейской прародины.
Орджоникидзе, Северо-Осетинский гос. университет.
Сафронов В. А. 1989. Индоевропейские прародины. Горький, Волго-Вятское
книжное издательство.
Бурлак С. А, Старостин С. А. 2001. Введение в лингвистическую
компаративистику. М., Эдиториал УРСС.
Бурлак С А., Старостин С. А. 2005. Сравнительно-историческое языкознание.
М, Академия.
Старостин С. А, 2007 Труды по языкознанию. М., Языки славянских культур.
Старостин С. А. 2003а. У человечества был один праязык — «Знание — сила», 8.
Старостин С. А. 20036. Два подхода к изучению истории языка «Знание —
сила», 8.
Сусов И. П. 1999. История языкознания. Учебное пособие. Тверь, изд Тверск.
гос. университета.
Титов В. С. 1982. К изучению миграций бронзового века — Археология
Старого и Нового Света. М., Наука. В9-145.
Томсен В. 1938. История языковедения до конца XIX века. Пер. с нем. Изд.
1927 г. М.Учпедгиз
Чаттерджи С. К. 1977 Введение в индоарийское языкознание Пер с англ. М.,
Наука.
Чикобава А. С, Булаховский Л. А. 1952-1953. Введение в языкознание. Ч. 1-И.
М., Учпедгиз.
Ammerman A J. and Cavalli-Sforza L. L. 1984. The Neolithic transition and the
genetics of population in Europe. Princeton University Press.
Antilla R. 1972. An introduction to historical and comparative linguistics. New York,
MacMillan.
Bentley R. A, Price T. D, Lunmg J, Gronentorn D, Wahl J and Fullagar P. D. 2002
Human migration in early Neolithic Europe. — Current Anthropology, 43 (5): 799-804.

472 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Chapman J and Hamerow H (eds.). 1997 Migrations and invasions in archaeological
explanation BAR Intern Ser 664. Oxford, Archaeopress 11-20
Gray R and Atkinson Qu 2003 Language-tree divergence times support the
Anatolian theory of Indo-European ongme — Nature, 426 435-438
Haarmann H 2006 Weltgeschichte der Sprachen Von der Fuhzeit des Menschen
biszurGegenwart Munchen, С. Н Beck.
Mallory J. P. 1994. In search of Indo-Europeans. Language, archaeology and myth.
London, Thames and Hudson (1st ed 1989)
Renfrew C. 1989. Archaeology and language: The puzzle of Indo-European origins.
Harmondsworth, Penguin Books (ong. 1987 London, Jonathan Cape)
II. Приход греков. Происхождение греков в русской научной
литературе освещено скудно. Но проблема догреческого субстрата хорошо
представлена в книге Ю. В. Откупщикова, написанной высокопрофесионально и
сравнительно доступным языком.
Если есть желание более подробно ознакомиться с известными
концепциями происхождения греков, нужно обратиться к англоязычной (работы Хей-
ли и Блегена, Боузека, Хэммонда, сборник Кросслэнда и Бёрчела, книга Друза)
и немецкоязычной литературе (статьи Шахермейра, Хиллера и Хойслера).
«Народы моря» специально освещены в английских и немецких книгах
Сандарс, Великовского, Ваудхузена (1992 и 2006) и Орена, а происхождение
этой волны нашествия из Среднего Подунавья предложено в немецкоязычной
работе Киммига.
Микенской культуре посвящены книги Блаватской и Бартонека (на
русском языке), менее популярные — Дикинсона (1977, 19В9), а мифологию
ахейцев восстанавливал Нильсон (книги 1927 и 1933 гг.). Дальние
приуральские аналогии микенским древностям можно видеть в публикации Генингов
иЗдановича.
Проблема хетто-лувийского нашествия на Грецию рассматривается в
книгах Палмера (1958 и 1961) и в статье Милонаса, а одновременная ситуация
в Малой Азии освещена в статьях Меллаарта (все эти работы на английском, но
в русском переводе есть книга Меллаарта о цивилизациях Ближнего Востока).
Хетты профессионально разрабатывались в нашей литературе В. В. Ивановым
(здесь приведены его работы 1963 и 1985 гг.), а популярные книги о хеттах
написаны Керамом, Гёрни и Маккуином (все три переведены на русский язык),
также Замаровским. Сопоставление Трои с баденской культурой было
проделано венгерским археологом Н. Калицем в его книге на немецком языке,
а новая хронология, перевернувшая его выводы, лучше всего
аргументирована в работах чеха Э. Неуступного и англичанина К. Ренфру. В русскоязычной
литературе она освещена в работе Георгиева и Мерперта.

Дополнительное чтение
473
БартонекА 1991 Златообильные Микены Пер с чешек М, Наука.
Блаватская Т В 1966 Ахейская Греция во втором тысячелетии до н э М.,
Наука (2-е изд., 1976, под названием: Греческое общество второго тысячелетия до
новой эры). *
ГенингВ.Ф.ЗдановичГ Б., ГенингВ В. 1992 Синташта Археологические
памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей Челябинск, Южно-Уральское
книжное издательство.
Георгиев Г. И, Мерперт Н. Я. 1973 Поселение Езеро и его место среди
памятников раннего бронзового века Восточной Европы — Symposium uber die
Entstehung und Chronologie der Badener Kultur. Bratislava
Герни О Р. 1987. Хетты. Пер. с англ. изд. 1964 г. М., Наука.
Замаровский В. 196В. Тайны хеттов. Пер. со словацк. М., Наука
Иванов В. В 1963. Хеттский язык. М., изд. Восточной литературы.
Иванов В В 1985. Об отношении хаттского языка к северо-западным
кавказским. Древняя Анатолия. М, Наука. 26-60.
Керам К. 1962. Узкое ущелье и Черная гора. Пер с нем М., Изд Восточной
литературы.
Маккуин Дж. Г. 1983 Хетты и их современники в Малой Азии. Пер. с англ. М.,
Наука.
Меллаарт Дж. 1982. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока Пер. с англ.
М., Наука.
Откупщиков Ю. В. 1988. Догреческий субстрат. У истоков европейской
цивилизации./!., изд. Ленинградского университета.
Bouzek J. 1973. Bronze Age Greece and the Balkans, problems of migrations. —
Crossland R. A. and Birchall A. (eds.) Bronze Age migrations in the Aegean. London,
Duckworth: 169-177.
Crossland R A. and Birchall A. (eds). 1973. Bronze Age migrations in the Aegean.
London, Duckworth: 5-15.
Dickinson О Т. Р. К. 1977. The origins of Mycenaean civilisation (Studies in
Mediterranean Archaeology, 49) Goteborg, Paul Astrom Forlag.
Dickinson О. Т. Р. К 1989. The origins of Mycenaean civilization revisited. —
Transition. Le mond egeen du Bronze Moyen au Bronze Recent — Aegaeum, 3:131-136.
Drews R. 1988. The coming of Greeks: Indo-European conquest in the Aegean and
the Near East. Princeton, NJ, Princeton University Press.
Haley J. B. and Blegen C, W 192B. The coming of the Greeks. — American Journal
of Archaeology. 32-141-154.
Hammond N. G. L. 1976. Migrations and invasions in Greece and adjacent areas.
Park Ridge, N.J., Noues Pr.
Hausler A. 1981 Die Indogermanisierung Griechenlands nach Aussage der Grab-
und Bestattungssitten, — Slovenska Archeologia, 29 (1): 59-66.
Hausler A. 1998. Tumuli, Schachtgraber und der Ursprung der Griechen. — Fritsch
B. und (Hrsg.). Tradition und Innovation. Prahistorische Archaologie als historische
Wissenschaft. Festschrift fur Chr. Strahm. Rahden Westf, Leidorf: 275-289.
Hiller St. 19B6. Die Ethnogenese der Griechen aus der Sicht der Vor- und
Fruhgeschichte -Bernhard W., Kandler-Palsson A (Hrsg ). Ethnogenese europaischen
Volker. Aus der Sicht der Anthropologic und Vor- und Fruhgeschichte Stuttgart, Fischer
21-37

474 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Kalicz N 1962 Die Badener (Peceler) Kultur und Anatohen Budapest, Akademiai
Kiado
Kimmig W 1964 Seevolkerbewegung und Urnenfelderkultur — Studien aus
Alteuropa (Bonner Jahrbiicher, 10/1). Bd. I. Koln — Graz, Bohlau 220-283
Mellaart J. В 195В The end of the Early Bronze Age in the Anatolia and the
Aegean — American Journal of Archaeology, 62:9-33.
Mellaart J В 1981 Anatolia and the Indo-Europeans — Journal of Indo-European
Studies, 9.135-149
MylonasG E. 1962. The Luvian invasion of Greece — Hespena, 31 284-309.
Neustupny E 1968 Absolute chronology of the Neolithic and Aeneolithic periods
in Central and South-Eastern Europe. — Slovenska Archeologia, 16 19-60
Nilsson M P 1927 Minoan-Mycenaean religion and its survival in Greek religion.
Lund, Gleerup.
Nilsson M. P. 1933 Homer and Mycenae. London, Methuen
Oren El. D. 2000 The Sea Peoples and their world: a reassessment. Philadelphia
University Museum
Palmer L. P. 195B. Luvian and Linear A. — Transactions of Philosophical Society:
75-100.
Palmer L P. 1961. Mycenaeans and Minoans: Aegean prehistoty in the light of the
Linear В tablets. London, Faber and Faber.
Sandars N. 1978. The Sea Peoples: The warriors of the ancient Mediterranean.
London, Thames and Hudson (the new ed. 1987).
Schachermeyr F 1968. Zum Problem der gnechischen Einwanderung. — Atti e
memone del lo Congresso Interanzionale di Micenologia, 1-3 (Incunabula Graeca XXV,
1-3). Roma, 1:297-317.
Velikovski Im. 1983 Die Seevolker. Frankfurt a M., Ulstein
Woudhuizen Fr Chr. 1992 The language of the Sea Peoples. Amsterdam, Najade Press.
Woudhuizen Fr. Chr. 2006. The ethnicity of the Sea Peoples Rotterdam, Erasmus
Universiteit, Diss.
III. Гордиев узел. По происхождению армян лучшим трудом остается
старая книга И. М. Дьяконова. Предполагаемая связь армян с фригийцами
требует обращения к его же статье о фригийском языке и совместной с Не-
рознаком книге о том же (книга на английском). Фригийскую, как и
фракийскую топонимику Балканко-Дунайского региона и Малой Азии разрабатывал
Гиндин, но эта область остается зыбкой.
Раскопки Трои — Илиона затрагиваются в многочисленных биографиях
Шлимана, а в последнее время вышел русский перевод старой книги К. Блеге-
на, обобщающей материалы раскопок. Интересующихся более подробно
проблематикой и аргументацией могу отослать к своим книгам «Бесплотные
герои» и «Анатомия Илиады», а также к статье «Каталог кораблей». Популярно
некоторые аспекты этой проблематики я стремился осветить в своих очерках
в журнале «Знание — сила» в 1980-е гг.

Дополнительное чтение
475
БлегенК. 2004 Троя и т^Ьянцы Боги и герои города-призрака Пер с англ М,
Центрполиграф
Гиндин Л А. 1967 Язык древнейшего населения юга Балканского
полуострова М.
Гиндин Л А. 1981. Древнейшая ономастика Восточных балкан. (Фрако-хетто-
лув и фрако-малоаз. изоглоссы). — София, Изд-во Болг. АН
Гиндин Л. А. 1993. Население Гомеровской Трои. Историко-филологические
исследования по этнологии Древней Анатолии. М, Наука — Восточная литература.
Гиндин Л. А., Цымбурский В. Л. 1996. Гомер и история Восточного
Средиземноморья. М, Восточная литература.
Дьяконов И. М. 1968. Предыстория армянского народа Ереван, изд АН
АрмССР.
Дьяконов И. М. 1980. Фригийский язык. — Древние языки Малой Азии. М.,
Наука: 357-377.
Клейн Л. С. 19В5. Найдена ли Троя7 — «Знание — сила», 3- 40-43.
Клейн Л. С. 1986. Скептический комментарий к началу европейской истории
[О мифичности Троянской войны]. — «Знание — сила», 1986, 3:41 -44.
Клейн Л. С. 1986 Кто победил в «Илиаде»? — «Знание — сила», 7- 43-45.
Клейн Л. С. 1994. Бесплотные герои. Происхождение образов Илиады. Санкт-
Петербург, Фарн — Художественная литература.
Клейн Л. С. 1998. Анатомия Илиады. Санкт-Петербург, изд Санкт-
Петербургского университета.
Клейн Л. С. 2000 Каталог кораблей. Структура и стратиграфия — Stratum plus
(Санкт-Петербург — Кишинев — Одесса), 3:17-51.
Diakonoff I. M and Neroznak V. P. 1985. Phrygian. Delmar, N.Y., Caravan Books.
IV. Прародина ариев. «Прародина ариев» — название толстенного
труда украинского археолога Ю. А. Шилова, а другая его книга — «Космические
тайны курганов». Написаны они вполне доступным языком, на широкого
читателя и рассчитаны. Однако рекомендовать эти книги для ознакомления с
проблематикой не могу. Заимствованную у других и верную идею увязки
археологических материалов Украины с индийской мифологией автор
дискредитирует полным отсутствием научной методики как при раскопках, так и в
интерпретации. Книги его полны фантастических домыслов и получили однозначно
негативную оценку научной общественности (см. Зализняк, 2002).
Очень хорошее представление о проблематике дает научно-популярная
книга Бонгарда-Левина и Грантовского «От Скифии до Индии». Степную
прародину скифов отстаивал также Абаев (1972). Вполне профессиональное и в то
же время доступное изложение можно найти в книгах Е. Е. Кузьминой 19В6
и 1994 гг. У меня есть разногласия с автором (отраженные в моей рецензии),
но это обычный научный спор, и я признаю ее резоны (как и она — мои). Она
отождествляет протоариев или даже протоиндоариев с андроновской
культурой Казахстана, я — с катакомбной культурой Росии и Украины.

476 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Эту идею я впервые опубликовал на рубеже 1970-19В0-Х гг. (1979, 19В0,
1984). Если кто-либо захочет ознакомиться с первым появлением в печати идеи
(одной из центральных в данной книге) об отождествлении протоиндариев
с катакомбной культурой, то придется раздобыть в крупной библиотеке
англоязычный журнальчик советского посольства в Индии «Совьет Лэнд». Там была
помещена небольшая заметка 1962 г. Берзина и Грантовского с этой идеей.
Чтобы получить полное представление о спорах по проблеме индоарий-
ских языковых следов в Северном Причерноморье, нужно познакомиться с
работами Трубачева и с критикой этих работ его противниками — Грантовским,
Раевским и Тохтасьевым. В целом проблема индоарийского наследия у
скифов представлена в обсуждении моего доклада на Круглом столе в журнале
«Народы Азии и Африки» в 1987 г.
Ираноязычие же скифов на современном уровне документировано в
работах В. И. Абаева. Мифологическая система скифов реконструирована в
книгах Д. С. Раевского и статьях Д. А. Мачинского.
По проблеме финно-угорских языковых контактов с ариями много работ
финских и венгерских ученых (Калимы, Йоки, Койвулехто), русская сводка —
в работах Абаева и Напольских.
Абаев В. И. 1949. Скифский язык. — Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор.
Т 1.М.-Л.
Абаев В. И. 1979 Скифо-сарматские наречия. // Основы иранского
языкознания. М., 1:272-366.
Абаев В. И. 1972 К вопросу о прародине и древнейших миграциях
индоиранских народов. — Древний Восток и античный мир. М., 26-37.
Абаев В. И. 1981. Доистория индоариев в свете арио-уральских языковых
контактов. — Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности (II тыс. до
н. э.). М., Наука: 84-89.
Бонгард-Левин Г. М., Грантовский Э. А. 1974. От Скифии до Индии Древние
арии: мифы и история. М., Мысль (2-е изд. 19ВЗ, 3-е изд. 2001, СПб, Алетейя).
Грантовский Э. А., Раевский Д. С. 1980. К вопросу об «индоарийском»
этноязыковом элементе в Северном Причерноморье в античную эпоху. — Античная
балканистика. Симпозиум. М, Наука: 3-16.
Грантовский Э. А., Раевский Д Е 1984. Об ираноязычном и «индо-арийском»
населении Северного Причерноморья. — Этногенез народов Балкан и Северного
Причерноморья. М.: 47-66
Зал)зняк Л. Л. 2002 Hobithi м«фи в шдоевропектиф CxiflHoi Европи. —
Археолопя (Ки1в), 4:8В-97
Клейн Л. С. 1966 Прототипы катакомбных курильниц и проблема
происхождения катакомбной культуры. — Археологический Сборник Гос Эрмитажа
(Ленинград), В. 5-17.
Клейн Л. С 1979. Смысловая интерпретация совместных погребений в
степных курганах бронзового века — Проблемы эпохи бронзы Юга Восточной Европы.
Тезисы докладов конференции Донецк, изд. Донецкого университета 18-20

Дополнительное чтение
477
Клейн Л С 1980 Откуда^рии пришли в Индию' — Вестник Ленинградского
университета, 1980, N« 20- 35-39
Клейн Л С 1987. Индоарии и скифский мир- общие истоки идеологии
(Круглый стол). — Народы Азии и Африки (Москва), S 63-B2,92-96.
Клейн Л. С 198В Рец на книгу. Кузьмина Е Е. Древнейшие скотоводы от Урала
до Тянь-Шаня. Фрунзе, 1986. — Народы Азии и Африки (Москва), 3:201-207.
Кузьмина Е Е. 1986а. Древнейшие скотоводы от Урала до Тянь-Шаня Фрунзе,
Илим.
Кузьмина Е. Е. 1994. Откуда пришли индоарии' Москва, МГП «Калина»,
ВИНИТИ РАН.
Мачинский Д. А. 1978. О смысле изображений на Чертомлыцкой амфоре. —
Проблемы археологии, II: 232-240.
Напольских В. В. 1997. Введение в историческую уралистику Ижевск.
Раевский Д. С. 1977. Очерки идеологии скифо-сакских племен. Опыт
реконструкции скифской мифологии. М., Наука.
Трубачев О Н. 1976.0 синдах и их языке. — Вопросы языкознания, 4:39-63.
Трубачев О. Н. 1977. Лингвистическая периферия древнейшего славянства.
Индоарийцы в Северном Причерноморье — ВЯ, 6:13-29.
Трубачев О. Н. 1978а. Некоторые данные об индоарийском языковом
субстрате Сев Кавказа в античное время —Вестник Древней Истории, 4:34-42.
Трубачев О. Н. 1981. Indoanca в Северном Причерноморье Источники.
Интерпретация. Реконструкция. — Вопросы языкознания, 2: 3-21.
Шилов Ю А 1990. Космические тайны курганов. М., Молодая гвардия.
Шипов Ю А 1995. Прародина ариев. История, обряды, мифы Киев, СИНТО
Berzin E and Grantovsky, E. 1962. Kinsman of Indians on Black Sea shores. — Soviet
Land (publ. by the Soviet Embassy in India), XV (10): 26-27.
Joki A. J. 1973. Uralier und Indogermannen. Die altesten Beruhrungen zwischen
den uralischen und indogermanischen Sprachen. Helsinki (Suomalais Ugrilaisen Seuran
Toimituksia, 151).
Kalima J. 1936. Uber die mdoiramschen und baltschen Lehnworter der
ostseefinnischen Sprachen. — Arntz H (Hrsg). Germanen und Indogermanen.
Festschrift fur Hermann Hirt. Bd. II Heidelberg, Carl Winter: 199-214
Klejn L. S. 1984. The coming of Aryans who and whence? — Bulletin of the Deccan
College Research Institute (Pune), 43 57-72.
Koivulehto J. 1987. Zu den friihen Kontakten zwischen Indogermanisch und
Fmnisch-Ugnsch. — Parallilismus und Etymologie. W. Steinitz-Festschrift Lingwistische
Studien (Berlin), A, 161 (11): 195-218
V. Предки ведических ариев. Первые мои работы по идентификации
катакомбной культуры с индоариями (мои статьи с рубежа 1970-х/1980-х гг.
и первой половины 1980-х) приведены вбиблиографии к предшествующей
главе. В более ранних статьях есть анализ отдельных материалов — курильниц.
В этой главе основное содержание — сопоставление материалов
катакомбной культуры с материалами Индии. С катакомбной культурой можно
ознакомиться детальнее по работам Поповой (сильно устарела), Братчен-
ко, Смирнова и Хойслера. Книги Хойслера (на немецком языке) — зто очень

478 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕН1АВР0В
богатые сводки материала, но его трактовки (отраженные и в статье 1975 г.)
вызывают у меня сомнения. Это привело к нашему спору с ним на страницах
немецкого журнала (EAZ 1978). Древности и этнография Индии, а также ее
мифология представлены в книгах Гусевой (не все ее выводы о связях с
русскими материалами надежны), Эрмана и Темкина и в переводном (с чешек.)
сборнике «Боги, брахманы, люди».
Hausler A. 1974. Die Graber der alteren Ockergrabkultur zwischen Ural und Dnepr
(Wiss. Beitr. Univ. Halle-Wittenberg 1974/2 — L 9.) Berlin, Academie-Verlag.
Hausler A. 1975 Der Ursprung der «Katakombenkultur» zwischen Wolga und Dnepr
aufgrundderGrab- und Bestattungssitten — Acta Archaeologica Carpatica, XV 113-132.
Hausler A. 1976. Die Graber der alteren Ockergrabkultur zwischen Dnepr und
Karpaten. Halle-Berlin, Academie-Verlag.
Hausler A 1978. Migration oder autochtone Entwicklung? Bemerkungen zu
einigen Einwendungen von L. S. Klejn im vorstellenden Beitrag — Ethnographisch-
Archaologische Zeitschnft (Berlin), 19 (4)- 227-242
Klejn L. S. 1978. Zur historischen Auswertung der Ockergraber Kntische
Bemerkungen zu A. Hausler. — Ethnographisch-Archaologische Zeitschrift (Berlin), 19 (4). 227-242
Боги, брахманы, люди. Четыре тысячи лет индуизма. Пер. с чешек М, Наука.
Братченко С. Н. 2001. Донецька катакомбна культура раннього етапу. 1-И. Лу-
ганськ. Шлях
Гусева Н. Р. Индуизм. История формирования. Культовая практика М, Наука
(2-е изд. М., Вече, 2005)
Попова Т. Б. 1955. Племена катакомбной культуры (Труды ГИМ, в. VII). М,
Госкультпросветиздат.
Смирнов А. М. 1996 Курганы и катакомбы эпохи бронзы на Северском Донце.
М., Координационно-методический центр прикладной этнографии
Эрман В. Г. 1980. Очерк истории ведийской литературы. М, Наука.
Эрман В. Г., Темкин Э. Н. 1975 Мифы Древней Индии. М, Наука
VI. Погребальные костры. Зороастризм в русской и переводной
литературе освещен широко — в книгах Бойс, Лелекова и Мейтерчияна.
Памятники долины Свата вкратце анализированы в статьях Кузьминой, но
более детальное ознакомление с ними можно получить только в иностранной
литературе — в научных журналах «East and West», публиковавших отчеты
о раскопках и аналитические статьи Дж. Стакуля и его сотрудников.
Бойс М. 19В7. Зороастризм, верования и обычаи. Пер. с англ. М., Наука.
Лелеков Л. А. 1992. Авеста в современной науке, М., Гос НИИ реставрации.
Мейтерчиян М. 1999. Погребальный обряд зороастрийцев. М., ИВ РАН.
Stacul G. 1971. Cremation graves in Northwest Pakistan and their Eurasian
connections- remarks and hypotheses. — East and West, 21.9-19.
Stacul G 1973. A decorated vase from Godgan (Swat, Pakistan) — East and West,
23 (2-3): 245-24B.

Дополнительное чтение
479
VII. Каменные люди медного века. Каменным статуям и антропомофр-
ным стелам разных эпох посвящены книги Плетневой, Кызласова, Шера
(поздние кочевники-тюрки), Билозора, Ольховского с Евдокимовым (скифское
время), Новицкого, а также статьи Формозова, Телегина и Щепинского (все — по
энеолитическим стелам). На немецком языке это работы А. Хойслера (энеолит).
Бтозор В. П. 1996. Кам'ян! стату) у контекст'1 сюфськсм етнографшнсм
проблематики — Археолопя, 4:41-70.
Кызласов Л. Г 1964.0 назначении древних тюркских каменных изваяний,
изображающих людей. — Советская археология, 2- 27-39
Кызпасов Л. Р 1960. Таштыкская эпоха. М., изд Моек университета.
Новицкий Е Ю. 1986. Каменные изваяния эпохи энеолита в Северо-Западном
Причерноморье. Л., АКД/АН СССР, ЛОИА
Ольховский В С, Евдокимов Г. Л. 1994 Скифские изваяния VII-III вв. до н. э М.,
Наука.
Телепн Д. Я. 1971. Енеоли1Тичн1 стели i пам'ятки нижньомихал1вського типу. —
Археолопя, 4:3-17.
Формозов А. А 1965.0 древнейших антропоморфных стелах Северного
Причерноморья. — Советская этнография, 6:177-181.
Шер Я А. 1966. Каменные изваяния Семиречья. М. — Л., Наука.
Щепинский А А. 1973. Антропоморфж стели П|вни1чного Причорномор'я —
Археолопя, 9:21-28.
Hausler А. 1966. Anthropomorphe 5telen des Eneolithikums im nordpontischen
Raum — Wissenschaftliche Zeitschrift, XV-1:29-73
VIII. Майкоп: Азия, Европа? С майкопскими и новосвободненскими
памятниками вообще можно ознакомиться в книгах Формозова, а с раскопками
А. Д. Резепкина — по его статьям (на русском и на других языках).
Этногенетическую ситуацию на Кавказе разрабатывали Старостин и
Николаев. Чисто археологически энеолит Северного Причерноморья
суммирован в работах Алексеевой и Россомакина. Попытка сопоставить данные языка
и археологии предпринята в моей работе 1990 г.
Алексеева И. Л. 1985 Племена энеолита и раннебронзового века в
междуречье Днестра и Дуная. Автореф. канд. дисс. Л.
Клейн Л. С. 1990. Ранние индоевропейцы на Кавказе и в северопонтийских
степях. — Междисциплинарные исследования культурогенеза и этногенеза
Армянского нагорья и сопредельных областей. Ереван, издат. Ереванского
университета, 1990, с 162-175.
Николаев С. Л., Старостин С А. 1984. Северокавказские языки и их место
среди других языковых семей Передней Азии. — Лингвистическая реконструкция
и древнейшая история Востока. М., Наука: 2-34.
Резепкин А. Д. 1887. К интерпретации росписи из гробницы майкопской
культуры близ ст. Новосвободная. — Краткие сообщения ИИМК, 192:26-33.

480 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
РезепкинА.Д 1991 Курган 31 могильника Клады Проблемы генезиса и
хронологии майкопской культуры — Древние культуры Прикубанья. Л, Наука 167-197
Формозов A A 196S. Каменный век и энеолит Прикубанья. М, Наука
Формозов А. А 1970. Эпический сюжет в причерноморском искусстве
бронзового века. — Краткие сообщения Института археологии АН СССР, 123 48-S0
Rassamakin Ju. Ja., 2004. Die nordpontishe Steppe in der Kupberzeit Graber aus
derMittedes5 jts bisEndedes4.jtsv.Chr Teilenlu II. Maints, von Zabern (Archaologie
in Eurasien, 17).
Rezepkm A. D. 1992 Paintings from a tomb of the Maikop culture. — Indo-
European Studies, 20 (1-2): 59-70.
Rezepkm A D 2000. Das fruhbronzezeithches Graberfeld von Klady und Majkop-
Kultur in Nordwestkaukasien. — Archaologie in Eurasien (Rahden, Westf. Verl Marie
Leindorf), 10L.
IX. Игры с богами. Исследование археологических материалов об игре
в кости между Дунаем и Индом представлено в моей статье 1997 г.
(английское издание 1999 г.). Там выводы подробнее аргументированы и приведены
все ссылки и таблицы.
Игры в кости описаны в работах Дейлза (англ.) и Людерса (нем., причем
у Людерса — специально о Древней Индии). Неолитические альчики Европы
представлены в немецкой работе Майера. Культурологический анализ игры
вообще имеется в знаменитой книге Хёйзинги, а также в книгах Бека де Фу-
кьер (обе переведены на русский).
0 математических аспектах игры как стимула для теории вероятности
см. работу Майстрова, а также о системах счисления и эволюции цифр
написано в ряде историй математики — Кантора, Нейгебауэра, Ван дер Вардена,
Выгодского, в академической Истории математики.
БекдеФукьерЛ. 1977 Игры древних Описание, происхождение и отношение
их к религии, истории, искусствам и нравам Пер. с франц. Киев, Кушнерев и Ко.
Ван дер Варден Б Л. 1958 Пробуждающаяся наука. Пер с англ. М, Наука
Выгодский М. Я. 1967. Арифметика и алгебра в древнем мире Изд 2 М., Наука.
История математики с древнейших времен до начала XIX столетия В трех
томах Т. I. M., 1970.
Клейн Л С. 1997 Происхождение нуля, или Древнейшая эволюция игры в
кости между Дунаем и Индом. — Стратум: структуры и катастрофы (Кишинев) 47-66.
Майстров Л Е 1961 Роль азартных игр в возникновении теории
вероятности. — Acta Universitatis Debrecensis, t VII, 2.
Нейгебауэр О 1937 Лекции по истории античных математических наук. Т. I.
Догреческая математика М. — Л, ОНТИ
Хейзинга Й. 1992. «Homo ludens». В тени завтрашнего дня- Пер с голландск.
М., Прогресс.
Cantor M. 1880 Vorlesungen uber die Geschichte der Mathematik Leipzig —
Berlin, Teubner.

Дополнительное чтение
481
Dales G. P. 1968. Of dice and men — Journal of the American Oriental Society, vol
88, no 1,p 14-23
Klejn L. 5. 1999 The early evolution of dice between the Danube and the Indus
Contributions to the early history of mathematics — Acta Archaeologica (Kobenhavn),
70, 1999-113-135.
Luders H. 1907 Das Wurfelspiel im alten Indien. — Abhandlungen des Kgl
Gesellschaft der Wissenschaften zu Gottingen, phill -hist. Kl., N. F, Berlin, Bd. LX, Nr 2,
S 1-7S.
Maier R A. 1961 Neolithische Tierknochen-ldole und Tierknochen-Anhanger
Europas. — Bericht der Romiscg-Germanischen Kommission, Jg 42-171 -306
X. Тропой единорога. 06 знеолитических зооморфных скипетрах
существует уже целая литература. Наиболее полные сводки — в статьях и книге
В. А. Дергачева, выводы которого, однако, об эволюции, назначении и смысле
этих предметов я не принимаю (см. мою рецензию).
Мое толкование изложено впервые в тезисах 1990 г.
Дергачев В. А. 2007 О скипетрах, о лошадях, о войне. Этюды в защиту
миграционной концепции М. Гимбутас. Санкт-Петербург, Нестор-История
Дергачев В А., Сорокин В. Я. 1986. Зооморфные скипетры из Молдавии и
некоторые вопросы проникновения знеолитических степных племен в Карпато-
Дунайские земли — Известия Академии наук МолдССР, сер. Общ Наук, 3.54-65
Клейн Л. С 1990. О так называемых зооморфных скипетрах. — Проблемы
древней истории Причерноморья и Средней Азии. Тезисы.. Ленинград, издат Гос
Эрмитажа, 1990:17-18.
Клейн Л. С. 2010. Еще раз о так называемых зооморфных скипетрах:
Полемическая заметка о книге В. А. Дергачева «О скипетрах, о лошадях, о войне». —
Стратум-плюс (в печати).
XI. Дракон в узде. 0 петроглифах и древнем южносибирском искусстве
написаны ряд книг и уйма статей. Наиболее крупными произведениями на эту
тему являются книги Вадецкой, Шера, Новгородовой и Формозова. Сказания
о драконе собраны в немецкоязычной работе Больше (Bolsche).
Вадецкая Э. Б. 1967. Древние идолы Енисея. Л., Наука
Вадецкая Э. Б. 1981 Сказы о древних курганах. Новосибирск, Наука.
Новгородова Э. А. 1984. Мир петроглифов Монголии М., Наука
Шер Я А. 1980. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М., Наука.
Формозов А. А. 1966. Памятники первобытного искусства М., Наука.
Bolsche W. 1929. Drachen. «Sage und Naturwissenschaft» Stuttgart, 1929
XII. Кентавры повсюду. Для более подробного ознакомления с этой
проблематикой необходимо владение иностранными языками. Кентаврам
в греческой мифологии и их отражению в древнем искусстве посвящены

482 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
англоязычные работы Баура, Бушора и Арнолда и немецкоязычная книга
Шифлера. На русском есть лишь классическая работа проф. Веселовского
о российском деривате этого образа и основанные на ней археологические
заключения в статьях ак. А. П. Окладникова и А. В. Чернецова. Проблеме гре-
коарийских соответствий этого образа специально посвящены
монографические исследования Куна, Эларда Мейера (обе — немецкий яз.), Дюмезиля
(французский).
Керносовскую стелу можно увидеть (и прочесть ее описания) в первой
публикации Крыловой.
Веселовский А. Н. 1872. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и
западные легенды о Моропьфе и Мерлине. СПб, типография Демакова
Крылова Л. П. 1976 Керносовский идоп (стела) — Энеолит и бронзовый век
Украины. Киев, Наукова Думка: 36-46.
Окладников А. П 1950. Бронзовое зеркало с изображением кентавра,
найденное на острове Фаддея. — Советская археология, вып. XIII: 139-172.
Чернецов А. В. 1975. Древнерусские изображения кентавров. — Советская
археология, 2.100-119.
Чернецов А. В. 1981. Об изображениях кентавра, обнажающего меч. —
Краткие сообщения Института археологии АН СССР, вып. 166.
Arnold R. 1972. The horse-demon in Early Greek art and the Eastern Neighbors.
New York, Columbia University Press
Baur P- V. С 1912. Centaurs in ancient art. The archaic period Berlin, Karl Curtius
Buschor E. 1934 Kentauren. — American Journal of Archaeology, 38 (1)-128-132.
Dumezil G. 1929. Le probleme des Centaures. Etude de mythologie Indo-
europeenne. Paris (Annales du musee Guimet, 41).
Kuhn Ad. 1852. Gandharven und Kentauren. — Zeitschrift fur vergleichende
Sprachforschung, 1:513-542
Meyer Elard Hugo. 1883. Indogermanische Mythen. I. Gandharven — Kentauren.
Berlin, Dummler.
Schiffler B. 1976. Die Typologie des Kentauren in antiken Kunst vom 10. bis zum
Ende des 4 Jh. v. Ch. Frankfurt und Berlin, Lang.

Список рисунков
Рис 1 Кентавр со сломанным деревом на плече, а с дерева свисает
охотничья добыча — олень. Прорисовка с серебряного греческого ритона из
3-го Келермосского кургана (Адыгея, рубеж VII—VI вв до н э.) 7
Рис. 2. Керуб у входа в ассирийский дворец первой половины IX в. до н. э.
(Klengel-Brandt Ev Reise in das alte Babylon Prisma-Verl. 1970 171). Ассирийские
керубы — прототипы библейских херувимов 8
Рис. 3. График радиоуглеродных дат неопитизации Европы. Диффузия
раннего земледелия по Аммерману и Кавапли-Сфорца (1973) 15
Рис. 4. Родословное древо индоевропейских языковпо А Шпейхеру (1863 г.) 29
Рис 5 Родословное древо индоевропейских языков по А. Фику 29
Рис. 6. Родословное древо индоевропейских языков по Ф Мюлперу 30
Рис. 7. Происхождение индоевропейских языков по И. Шмидту 31
Рис. В Ветвление языков как дельта реки (схема из журнала «Знание —
сипа» 1984, 7 17) 33
Рис. 9. Образование ленточных глин (варв) — схема из книги К. Ренфру и
П. Бана, 1995 37
Рис 10 Совмещение древесных колец в дендрохронологии по
варьирующей толщине — схема из книги К Ренфру и П Бана, 1995 38
Рис 11 Карта древних германцев и их соседей по Г. Косинне (1913) 41
Рис. 12 Карта 14 неолитических походов индогерманцев Косинны
(составлена Л. С Клейном по текстам Г. Косинны) 42
Рис 13. Изображение «народов моря» и их кораблей в сравнении с
египетскими на египетском рельефе Рамсеса III (IV) из храма Мединет-Хабу,
XX династия Прорисовка. Египетский корабль слабо изогнут, барка «народов
моря» — с вертикальными носом и кормой 54
Рис. 14 Локализация упоминаний о «народах моря» и археологических
культур XII в. дон э. (Sandars, 1978,1987) 55
Рис. 15. Изображение повозок «народов моря» на египетском рельефе
(N Sandars, 1978,1987) 58
Рис. 16. Миграции раннего времени культуры попей погребальных урн
Подунавья.исходные для «народов моря». Границы этих культур в XIII в. до н.
э по В Киммигу (Kimmig, 1964) 59
Рис. 17 Главные группы культуры полей погребальных урн Подунавья
(Гальштат А и И) в XII—XI вв. до н э. по В. Киммигу (Kimmig, 1964) 60
Рис. 18. Расширение единой культуры полей погребальных урн Подунавья
к первой половине X-VIII вв. дон э по В. Киммигу (Kimmig, 1964) 61
Рис. 19. Дунайские типы булавок и фибул в Греции (по Шахермейру) 62
Рис. 20 Генрих Шлиман — фотопортрет сделан во время его жизни в России...63
Рис. 21 Могильный круг Микен, раскопанный Шпиманом 64
Рис 23. Купольная гробница (топос) ахейского времени — так называемая
«гробница Агамемнона» в Микенах. План и два разреза по К. Маевскому —
К. Majewski, 1963, rye. 26) 65

484 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 22 Золотые сосуды из шахтных гробниц в Микенах (Каго, 1930). . 65
Рис 24 Изображение колесничных ристаний на микенской стеле, стела
1428 над шахтой V из круга А, по А Уэйсу — A Wace, 1949/1964, fig 79 66
Рис. 25. Дисковидные псалии из Микен, бабинской культуры и Приуралья
в сравнении с восточными псалиями (эволюция типа по Е Е Кузьминой, 2008,
рис 6) 69
Рис. 26 Могильный круг в Синташте. Грунтовый могильник CI (Генинг, 1992,
рис 135а) 70
Рис 27. Купольная гробница (топос) в Синташте (Генинг, 1992, рис 316) 71
Рис 28. Елочный орнамент на сосудах бабинской культуры (КМК)
по С С. Березанской, 1986 71
Рис. 29. Глиняная моделька повозки с водоплавающими птицами из
Дупляя, Вост. Сербия, культура Жуто Брдо (Оррегтапп, 1984,62, Abb 24) 73
Рис 30. Территория Древней Фракии и размещение фракийских племен
поМ Опперману(1984) 74
Рис 31. Карп Блеген (из книги М Кофманаи Д. Манншпергера, 1998) 76
Рис 32. Распространение догреческих топонимов на карте Дж. Б. Хейли,
1928 77
Рис. 33. Карта раннеэлладской культуры — картированы типичные вещи
соусники, статуэтки со сложенными руками, двуручные и одноручные кубки
(по К Ренфру — Renfrew, 1972, fig 20.5 on the p. 453) 78
Рис 35. Минийская керамика (по Э. Д. Лейси —Lacy, 1967, Fig. 65c-65d) 80
Рис. 34. Керамические соусники раннеэлладской культуры Кораку из
Лерны (по Дж. Каски) 80
Рис 36. Постройка с апсидой среднеэлпадской эпохи в Македонии
(по К Ренфру —Renfrew, 1972, fig. 7.8) 81
Рис. 37. Передняя Азия времени Хеттского царства, ок. 1500-1200 гг.
до н. э. (по И М. Дьяконову — Дьяконов, 1968) 82
Рис 38 Происхождение баденской культуры из культуры воронковидных
кубков (по Э. Неуступному, 1959 Из статьи: Neustupny в ежегоднике
«Slovenska Acrheologia», 1959, с 260-284) 85
Рис 39. Сопоставительная таблица дунайских памятников и их троянских
аналогий (выборка) (по Н. Капицу, 1962 — N. Kalizc, 1962. Die Badener (Peceler)
Kultur und Anatohen. Budapest, 1962) 87
Рис 40. Хеттские лица, фигура на царских воротах в Богазкёе (Хаттусе) и
хеттского бога грозы на рельефе в Зинджирли (по О. Генри, 1987) 89
Рис 41. Карта догреческого субстрата, составленная Ф. Шахермейром
(Jchachermeyr, 1954) 92
Рис. 42. Критский (минойский) ларнак из Армен с богом на олене (Шт
Хиплер —St.Hilier, 1977) 95
Рис 43. Сосуд из серебра и олова в виде оленяиз IV шахтной гробницы
Микен (датируетсяСЭ III - ПЭI), по Г Каро — G Каго, 1930 96
Рис 44. Распространение древнегреческих диалектов (из: Palmer, 1961, fig.
20 p. 145) 101

Список рисунков и иллюстраций 485
Рис 45 Шнуровая керамика из Греции (Хатия Марина, Евтресис) и ее
аналогии в степях (по материалам Milojcic 1949 в «Germaina» 33 и Hood в
«Bronze Age Migrations» 1973, pi 8,1-4) 105
Рис 46 «Дом правителя» в Лерне III («Дом Черепиц») и возведенный на
нем курган (по материалам Дж Каски) 108
Рис 47 Схема группировки индоевропейских языков А Мейе 116
Рис 48 Схема группировки языков по Б Лундману, 1961 118
Рис. 49. Схема группировки языков по В Шмиду 118
Рис. 50. Схема древа языков по Т, Гамкрепидзе — В В Иванову 120
Рис. 51 Ранние армяне в Закавказье и Малой Азии в IX—VII вв до н э
(по Дьяконову, 1968) 124
Рис. 52. Игорь Михайлович Дьяконов 125
Рис 53 Фригийцы в Малой Азии и на Балканах (по И. М. Дьяконову, 1980). ...129
Рис 54 Троянский конь, как его представляли и изображали древние
греки. Чернофигурное изображение с коринфского арибапла ок. 560 г до н. э.. 131
Рис. 55 Раскопки Трои. Троя VI, северная стена, в Н. Schhemann «Abenteuer
meines Zebens», A Stoll, Leipzig, 1958 132
Рис 56. Троя и Илион в хеттской «ХроникеТ удхалии IV» (вторая треть
XIII в. до н. э.) —списке стран, усмиренных хеттами См. Л. С. Кпейн. Анатомия
Ипиады, 1998, с 44-57, рис 3) 135
Рис. 57. Фронтон над Львиными воротами в Микенах 137
Рис. 58 Львиные ворота в Хаттусе (фото из книги О Герни, 1987) 138
Рис. 59. Глиняные модепьки «птичьих барок» с Дуная. (В. Киммиг, 1964) 157
Рис. 60. Археопогические культуры Индостана- арии— культура серой
расписной керамики, их предшественники — хараппская цивилизация
(Бонгард-Левин и Ильин, 1985, карта на с 84) 168
Рис 61. Глиняная фигурка верблюда-бактриана из андроновского
комплекса (Оренбургская область; по Е Е. Кузьминой, 1963) 169
Рис. 62 Предпопагаемая прародина финно-угров по разным авторам 178
Рис 63 Раскопки Ульского кургана, схема расположения коней
(Артамонов, 1966, рис. II) 185
Рис. 64. Катакомбная могила бронзового века у г. Северска, Донецкой обл.
(по данным С Н Санжарова, 1983) 187
Рис. 65. Восстановленное М М. Герасимовым по черепу пицо
погребенного в причерноморской катакомбе (кург. 12, погр. 1 у с. Аккермень
на р. Молочной в Приазовье, Герасимов, 1955) и арий из Митанни на
египетском рельефе из гробницы Хоремхеба (Semper, 1936) 188
Рис. 66. Восстановленное М. М. Герасимовым лицо погребенного в
причерноморской катакомбе (Герсимов, 1955) 189
Рис. 67 Тулхарские погребения бишкентской культуры — со свастикой и
фигурными алтарями (по Мандельштаму, 1968) Ритуальные очаги ахавания,
гархапатья и дакшина в среднеазиатских погребениях 193
Рис 68. Погребение половины коня — в Приазовье (Мошкова и Максименко,
1974, табл XXIII, XXVI.1) и в Палестине — в Газе (Schaeffer, 1948, fig 127) 202

486 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 69 Совместные погребения мужчин и женщин в супружеских
объятиях — парные погребения (сахамарана) (по данным А Хойслера, 1974 и
1976, Ярового, 1985,и Смирнова, 1996) 203
Рис 70 Катакомбные курильницы и средиземноморские керносы
(таблица составлена Л. Клейном и опубликована в Археол сборнике
Эрмитажа, 1966) 207
Рис. 71. Узоры цветным порошком на полах — на днищах катакомбных
могил (по данным С. Ж. Пустовалова, 1988) и ранголи в Индии (по данным
Н.Р.Гусевой, 1977) 209
Рис. 72. Ваджра. Катакомбные каменные боевые топоры-молоты и
крестовидные булавы (Klejn, 1984, fig. 4; Т. Б Попова табл IV) 210
Рис. 73 Трепанированный череп из Приазовья (по С Ж Пустовалову, 2005). 211
Рис 74. Молоточковидные булавки из Закаспия (Шах-тепе) и степные из
Сев. Причерноморья (Klejn, 1984, fig. 2) 213
Рис.75 Карта молоточковидных булавок (по Б. А.Латынину, 1967) 214
Рис. 76. Одна из катакомбных могил Палестины из промежуточного
периода между ранним и средним бронзовым веком, ок. рубежа 111-11 тыс.
до н. э (по К. Кепуоп, 1960, t. AIM, fig. 10) 216
Рис. 77. Танцующие (борющиеся) человечки на памятниках бронзового
века (по А А Формозову, 1970) 225
Рис 78 Оссуарии-астоданы из Байрам-алинского некрополя
(по Ю А Раппопорту, 1971) 229
Рис. 79 Собаки на трипольской керамике (по данным
В. И. Маркевича, 1981 и В М.Массона, 1982) 241
Рис. 80 Башни молчания (дахмы) с грифами обок покойников на фресках
Чатал-Хююка (святилище E.VIB/3, по материалам Дж. Меллаарта, 1967) 242
Рис 81 Сопоставление погребальных лицевых урн и глиняных ящиков из
долины Свата (Пакистан) и Подунавья (по данным Дж. Стакуля в журнале
«East and West», 1971,1973) 254
Рис. 82. Сочетание узоров меандрового с волнистымв орнаментике
сосудов Индостана (Годгара) и Подунавья (Кырна). Источник тот же 255
Рис. 83. Носатые урны из Индостана (Пешавар) и Подунавья (поданным
Дж Стакупя, 1974) 256
Рис. 84 Культуры бронзового века Среднего Подунавья (хронологическая
схема). Выделены культуры с урновым погребением 258
Рис. 85. Глазчатые урны в Индостане и Венгрии. По данным Дж. Стакуля,
1971 264
Рис. 86. Каменные бабы — половецкие статуи (Федоров-Давыдов, 1966) 271
Рис 87. Скифские изваяния (Ольховский и Евдокимов, 1994) 273
Рис 88. Древнейшие антропоморфные стелы Северного Причерноморья
(Телегин, 1971) 274
Рис. 89. Карта ямной культуры (по Мерперту, 1974) 275
Рис. 90. Сосуды из ямных погребений Нижнего Поволжья: слева —
Быково I, кург. 17, погр. 7, справа — Верхне-Погромное, кург 9, погр. 11 276

Список рисунков и иллюстраций
Рис. 91 Ямная культура — не предок культур шнуровой керамики (схема
А. Хойслера — Hausler, 1992) 278
Рис 92 Степы и антропоморфные изображения Сев Причерноморья и
Франции (по А А Формозову, 1965) 282
Рис 93. Карта доямных стел (по Телегину, 1971) 285
Рис. 94 Плита из 3-го Усатовского кургана, могильник I (фото из
«Археологии СССР» А. Л. Монгайта). Два ряда изображений: бопее поздняя
гравировка и более ранний рельеф 286
Рис 95. Схема хронологии культур Северного Причерноморья
(энеолит — бронзовый век) 289
Рис 96. Стелы Нальчикской гробницы (по материалам Чеченова, 1970) 291
Рис. 97. Чаша с пенточно-катушечными ручками, втянутыми в вогнутый
венчик, из Нальчикского могильника и западные аналогии (баденские и
троянские). Нальчикский сосудикпо Круглову и др. в МИА 3,1941, западные
аналогии по материалам Н. Калица — Kalicz, 1963 292
Рис. 98. Изображения стоп на стелах (по В. В. Цимиданову, 2003). 1 —
Новоселовка, 2 — Чокурча 293
Рис 99. «Спед» в катакомбной могиле у с. Виноградие, кург. 32, погр. 10
(по материалам С. Ж. Пустовалова, 2005, рис. IIIV9.7) 294
Рис. 100 Реконструкция энеолитических святилищ (по Д Я. Телегину, 1971,
и А. А. Щепинскому, 1973) 297
Рис. 101. Серебряный круглодонный кубок из Майкопского кургана:
прорисовка и развертка изображения (В. М. Массон и др. в «Очерках истории
СССР», 1956, с 73-75) 301
Рис. 102 Сосуды из гробницы станицы Царской (Новосвободной),
по А. А. Формозову, 1965 302
Рис. 103. Роспись гробницы в Кладах, кург. 28, погр. 1 (по материалам
А. Д. Резепкина — Rezepkin, 2000) 309
Рис 104. Гравировка гробницы в Лейне-Гёлицш (Германия, округ
Мерзебург) (по данным А. Д. Резепкина) 310
Рис. 105. Собачки из Кладов (кург. 31, погр. 5; по материалам
A. Д. Резепкина) 313
Рис. 106. Колесо-штандарт из Кладов (по материалам А. Д. Резепкина, 1991)... .315
Рис. 107. Цурки, интерпретированные В. Д. Даниленко
и Н. М Шмаглием (1972) как псалии 317
Рис. 108. Варианты реконструкции колесницыиз катакомбной могилы у с.
Марьевкав Поингулье, кург. 11, погр. 27 (по данным С. Ж Пустовалова, 2005) 318
Рис. 109. Реконструкция колесницы из Синташты (по материалам
B. ф. Генинга и др., 1992) 319
Рис. 110. Набор для игры в кости из катакомбной могипы у с. Шпаковки,
кург 9, погр. 5 (по материалам В. А. Городцова, 1901) 326
Рис. 111. Наборы для игры в кости из Кладов, кург 31 погр. 5 (по
материалам А. Д. Резепкина, 1991) 328
Рис. 112. Размещение чисел на сторонах игрального кубика, два варианта
(схемы) 330

488 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ
Рис 113 Апьчики из раскопок поселения Тогаржак в Хакассии (по
материалам Д Г Савинова, 1996) . .. 333
Рис 114 Новосвободненская игра в кости (Клейн, 1987, Klejn, 1999) 339
Рис. 115. Наборы игральных костей бронзового века в Северном
Причерноморьеи Предкавказье, карта (Клейн, 1987; Klejn, 1999) 340
Рис. 116. Системы цифровых обозначений на катакомбных игральных
костях (Клейн, 1987 — Klejn, 1999) 341
Рис. 117. Игра в кости с большим катакомбным набором (Клейн, 1987; Klejn,
1999) 343
Рис. 118. Игра с малым катакомбным набором (Клейн, 1987, Klejn, 1999) 344
Рис. 119. Индийская игра в кости («пашака») (Клейн, 1987, Klejn, 1999) 347
Рис. 120. Названия сочетаний в индийской игре в кости (Клейн, 1987; Klejn,
1999) 349
Рис. 121. Крюкастые вилы новосвободненского типаиз ст. Псебайской (по
А А. Иессену, 1935) 355
Рис. 122. Каменное изваяние из Терекли-Мектеба — фото и рисунок в трех
ракурсах (по А. А. Иессену, 1952, и В А.Дергачеву, 2007) 359
Рис. 123. Зооморфные скипетры из Румынии (по данным В. А. Дергачева,
2007) 361
Рис. 124. Керамика нерушайской культур Северо-Западного
Причерноморья (по материалам Е. В. Ярового, 1985) 364
Рис. 125. Мария Гимбутас 365
Рис. 126. Карта распространения «курганной культуры» по Гимбутас
(Journ.oflndo-Eur.St.,V,4,1978) 367
Рис. 127 Вапентин Никопаевич Даниленко (из Енциклопедн Тригмльско!
цивШ1заци1, 2004) 369
Рис.128 Схематизированные «навершия» (скипетры) из Поволжья 371
Рис. 129. Валентин Анисимович Дергачев 372
Рис. 130. Реконструкция скипетров с зооморфными навершиями
(по В. А. Дергачеву) 373
Рис. 131. Эволюция и распространение зооморфных скипетров
(по В. А. Дергачеву, 2007) 375
Рис. 132. Трапециевидная могипа суворовской культуры (по
В. А. Дергачеву, 2007) 377
Рис. 133. Мариупольский могильник, план (по Н. Е. (М. О.) Макаренко, 1955)..379
Рис. 134 Мариупольский могильник— реконструкция общего устройства
(по А. Д. Столяру) 380
Рис. 135 Средневековое изображение Единорога. Бестиарий, конец XII в.,
Англия, ГПБ, Лат. Q, v. VI, В. Л. Рабинович, 1991 384
Рис 136 Загадочные минусинские изображения с личинами
(поЭ. В Вадецкой) 393
Рис. 137. Хронологическая схема бронзового века Южной Сибири 394
Рис. 138. Карасукская культура керамика и другой инвентарь погребений
(по данным Н. Л. Членовой, 1972, табл. 17 раскопки С. А. Теплоухова,

Список рисунков и иллюстраций
489
В. П Левашовой.А Н Липского в Окуневом улусе, Уйбате и др местах
Минусинской степи) 395
Рис 139 Андроновская культура, керамика из Орак и Усть-Ерба
у г Абакана (по Киселеву, 1949) 396
Рис. 140. Окуневская культура, керамика из Черновой IV и Черновой VIII
(по книге Э Б Вадецкой, Н. В. Леонтьева и Г. А. Максименкова, 1980) 397
Рис. 141 Афанасьевская культура. Планы могил и керамика из
могильников Афанасьева гора и Сыда 398
Рис 142 Типы личин (по Э. Б. Вадецкой) 400
Рис. 143 Изображения быков на петроглифах (по Я А. Шеру, 1980) 407
Рис. 144. Стили изображений повозки на петроглифах (по Я. А Шеру, 1980) 408
Рис. 145 Китайский дракон 415
Рис. 146. Античные изображения киклопа. Мраморная голова киклопа из
туринского Музея древностей и роспись на аттической эйнохейе (около 500 г.
до н. э.) в Лувре: Одиссей и его спутники крадутся к спящему Кикпопу 424
Рис. 147. Трехглазый Шива 425
Рис. 148. Древнейшие античные изображения кентавров и их подобий (по
А М.Ширу—I M. Shear, 2002) 435
Рис. 149. Кентавролодобное существо (Тифон) в борьбе с Зевсомна
протокоринфском пекифе начала VII в. (по Бушору — Buschor, 1934) 436
Рис. 150. Фрагментированные статуэтки кентавров лозднемикенского
времени из Рас-Шамры — Угарита (по Ширу, 2002) 437
Рис 151. Крылатый кентавроподобный сераф с луком с вавилонского
рельефа XIII в.в Британском музее (Sulimirski, 1970) 438
Рис. 152. Летающие гандхарвы (скульптурный фриз на индийском храме
VIII в. н. э. (Бонгард-Левин и Грантовский, 1983) 440
Рис. 153. Керносовский идоп и сцены, на нем изображенные
(по Л. П. Крыповой, 1976) 455

Список цветных иллюстраций
ВКЛЕЙКА 1
Илл. 1. «Похищение Европы», В. Серов, 1910 г. Третьяковская галерея
Илл. 2. Е. Е Кузмина между киевским археологом В. В Отрощенко (слева) и
самарским П. Ф. Кузнецовым (фото предоставлено В В Отрощенко)
Илл 3. Черноволосые греки — аттическая краснофигурная роспись на кили-
ке (чашке) ок. 490-480 гг. до н э/ сидящий поэт и юноша. Из каталога Art of the
classical world in the Metropolitan museum of art. Greece. Cyprus. Etruria. Rome. 2007
New York
Илп. 4. Черноволосые греки — краснофигурная роспись Эпиктета ок. 520-
510 гг до н. э. юноша верхом на петухе. Из каталога Art of the classical world in the
Metropolitan museum of art. Greece. Cyprus. Etruria. Rome. 2007. New York)
Ипп 5. Чертомпыцкая ваза (серебряная амфора из кургана IV в. до н. э. в
Чертом лыке, Украина). Эрмитаж, Галерея драгоценностей, 2006
Илп. 6 Катакомбная могила бронзового века и размещение охры в ней
(раскопки В. А. Городцова в Изюмском уезде, Шпаковка, кург 2, погр. 6, реконструкция
цвета А Хойслера)
Илп. 7. Собаки на росписи трипольского сосуда (Вапя Лупулуй, Румыния,
период В1 культуры Триполье Кукутени, по материалам М. Дину, 1957, и публикации
В И Маркевича, 1981)
Илл. 8. Андроновская керамика из Кемерова, могильник Кытманово (Уман-
скийидр,2007)
Илл. 9. Микены и могильный круг А, реконструкция (The ancient world at war,
2008)
Илл. 10. Изображение Сатира на краснофигурной керамике
Илл. П. Львиные ворота Микен
Ипл. 12. Меч из Микен, золотая плакировка - охота на львов
Ипл. 13. Шкатулка с золотой обкладкой из Микен
Илл 14. Двуручная керамическая ваза с изображением воинов иэ Микен
Ипл. 15. Золотая диадема из Микен
Илл 16. Золотые фигурные бляшки из Микен
Илл 17 Золотая кружка с ручкой из Микен
Илп. 18. Сражение со пьвом на бляхе из Микен
Илп 19. Густав Косинна. Портрет маслом работы Бруно Засника (1925)
Ипл 20. Так выглядел Гомер? Бронзовая статуэтка певца-аэда с лирой
геометрического времени (IX до н. э.) из музея Геракпиона, Крит
Илл 21 Троянский конь — рельефное изображение
Илл. 22. Троянский конь — изображение на амфоре (ок 670 г. до н.э.) с о. Риния
(в музее О. Миконоса)
Ипл. 23. Троя VI, поздн. бронз, век, ок 1300 г., вид с воздуха на раскопки: стену,
башню и дворцы (Korfmann und Mannsperger 1998, Abb. 49)
Ипл. 24. ПпанТрои
Ипл. 25. Стратиграфия Трои
Илл. 26. Восточные гены в Европе (King and Underbill in Antiquity 2002 со
ссылкой на Semino 2000): частоты гаппотипов восточного происхождения. Их доли

Список рисунков и иллюстраций
491
помечены цветом При этом помеченные красным, зеленым и голубым
родственны между собой
ВКЛЕЙКА 2
Илл. 27. Глоттохронология по версии Грея и Эткинсона Даты разделения
указаны в отсчете от условно настоящего времени (1950)
Илл. 28. Синхронизация Эллады с Троей (составлена Л С Клейном в 2009 г.)
Илл. 29 Карта иранских языков (по И. М. Оранскому, 1979)
Илл. 30 Карта индоарийских языков (по Д. И. Эдельману, 1968)
Илл. 31 Ранний бронзовый век Подунавья
Илл. 32. Средний бронзовый век Подунавья
Илл 33. Срубная и андроновские культуры
Илп. 34 Следы продвижения индоариев (катакомбные памятники Евразии,
карта составлена Л. С. Клейном — Klejn, 1984)
Ипп. 35. Котеп из Гундеструпа, Датский археологический музей в Копенгагене
(Konstam, 2001)
Илп. 36 Боголень Кернуннос на котле из Гундеструпа, деталь (Иллюстрация из
популярной книги A. Konstam Historical Atlas of the Celtic World London, 2001)
Илл. 37. Золотой и серебряный бычки из Майкопского кургана
Илп. 38 Серебряный сосудик из Майкопского кургана
Илл. 39. Роспись на стенке гробницы из Кладов (по Резепкину — Rezepkin, 2000)
Илл. 40. Кавказский допьмен близ Адлера (фото С. В Воронятова)
Илл. 42. Алексей Дмитриевич Резепкин на фоне гробничной плиты из Кладов
(фото из архива экспедиции)
Ипп. 41 Роспись на стенке гробницы из Кладов (по Резепкину — Rezepkin,
2000)
Ипл. 43. Привратные керубы (крылатые львы с человеческими лицами) в Пер-
сеполе, V в. до н э. (Древние цивилизации, 1989)
Ипл. 44. Бронзовая статуэтка человека с кентавром из Опимпии сер. VIII в. до
н. э„ музей Метрополитан в Нью-Йорке
Ипл. 45. Кентавр, бросающий камень, этрусск. или ю.-италийск., кон VI - нач.
V до н. э. Из каталога Art of the classical world in the Metropolitan museum of art
Greece. Cyprus Etruria. Rome. 2007. New York
Илл 46. Керамическая фигурка кентавра Темных веков из Лефканди на о
Эвбее, ок. 900 г. до н. э. (Маврматаки, 1997)
Ипл. 47. Единорог-дракон, глотающий солнце. Шишкинская писаница близ
Верхоленска, Сибирь (Окладников и Запорожская, 1959, фото предоставлено
Я. А. Шером)
Илл 48. Средневековое изображение Единорога. Бестиарий, конец XII в.,
Англия (Рабинович, 1991)
Илл. 49. Геракл, убивающий кентавра Несса. Роспись на горловине чернофи-
гурной амфоры, ок. 610 г. до н. э.. Афинский археологический музей (Маврматаки,
1997)

Оглавление
Введение 5
1. Монстры и реалии 7
2. Подступ к этногенезу 8
I. Рождение Европы и
1. Миф о Европе 13
2. Индоевропейское родство 16
3. Праязык, пранарод и прародина 19
4. Лингвистическая реконструкция 20
5. Пять гипотез о прародине 23
6. Ветвление индоевропейского древа 27
7. Суодеш и его глоттохронология 33
8. Возмажности и границы археологии 36
9. Миграции.. 39
10. Шажками или прыжком7 45
11. Проблема чистоты исследования 46
12. Трамплин.. 47
II. Приход греков 49
1. Почему «приход греков»7 51
2. «Народы моря» 53
3. Микенские династы 63
4. С апсидными конурами 75
5. Греки, хетты и лувийцы 81
6. Троя и Среднее Падунавье 84
7. Хетты и катастрофы в Азии 88
8. Хетто-лувийцы в Греции7 91
9. Испокон веков7 96
10. Невидимые миграции 98
11. Неуловимые протогреки 100
12. Следы протогреков 103
13. Откуда они пришли7 109
III. Гордиев узел 1 и
1. Языковые древеса 113
2. Грекоарии и армяне на индоевропейском древе 115
3. Связующие изоглоссы 119
4. Происхождение армян 123
5. Историческое предание и лингвистика 126
6. Троянская война 130

7. Хетты, ахейцы и Троя 133
8. Илионбез Троянской войны 139
9. «Пришли фригийцы...» 146
10. Троянская война в новом свете 150
11. Народы-невидимки 355
12. Фригийцы — бхриги - мушк 158
13. Хронология вторжения в Малую Азию 359
14. Археологическая идентификация мигрантов 161
15. Прородина армянофригийцев и грекоариев 161
IV. Прародина ариев из
1. Запоздалое прозрение 165
2. Проблема 365
3. Арии Ригведы и Авесты 166
4. Ближние поиски 170
5. Окаменевшие слова 173
6. Прародина индоариев 174
7. От лесных шаманов 375
8. Где они камлоли? 177
9. Распределение заимствований 180
10. Индия на Кубани? 182
11. От Скифии до Индии 183
12. Погребенные в катакомбах 186
13. Следы на путях 190
V. Предки ведических ариев 195
1. Аргументация преемственности 197
2. Готовность к открытию 197
3. Новый подход 199
4. Как у барона Мюнхгаузена 201
5. Эта вечная свадебная ночь 203
6. Земляной дом 205
7. Курильницы для птиц? 206
8. Красная смерть 208
9. Игра в кости 208
10. Оружие Индры 209
11. Коронное доказательство 212
12. Из Палестины в Индию? 217
13. Цепная реакция 219
VI. Птицы, собаки и погребальные костры ггз
1. Враждующие братья 225
2. Что говорил Заратуштра 227
3. Арьянэм Вэджо и бобрихи 231

4. Ахуры против дайвов 233
5. Чем кормили Цербера? 235
6. Грифы но башнях 239
7. Рожденные в горшках 243
8. Бессмертие и огненный круг 247
9. У ворот в Индию 249
10. Горшки лицом к лицу 252
11. Носатые сасуды и Насатья 255
12. С Дуная к Инду 258
13. Предшественники Александра Македонскаго 260
VII. Каменные люди медного века 267
1. Три шага вглубь тысячелетий. Болваны на земле и под землей 269
2. Нашествие степняков? 274
3. Одесский курган 279
4. Два шага в сторону. Менгиры в Румынии и Франции 280
5. Еще два шога вглубь 283
6. И всё-таки еще шаг вглубь. Незамеченная сенсация 287
7. Шаг в другую сторону. Танцующие человечки и кавказский рекорд 289
8. Следы на камне 293
9. «Немые боги» заговорили 295
VIII. Майкоп: Азия, Европа? 299
1. Золото и красные касти 301
2. Раздвоение 303
3. Каски идут на север 304
4. Дырка для души и безголовые боги 306
5. Загробные собаки 313
6. Колесо на шесте 315
7. Колеса и колесницы 316
8. Майкопский узел 320
IX. Игры с богами згз
1. Катакомбная игра в кости 325
2. Новосвобадненские цифры 328
3. Кубики и шестиричный счет 330
4. Альчики:4из6 333
5. Происхождение нуля .... 335
6. Как игру совершенствовали 339
7. Какою игра пришла в Индию 345
8. Чатурашра 346
9. Игра с лесным духом и богиней 348
10. Доля царя 352

X. Тропой единорога 357
1. Головы без тела, скипетры без царей 359
2. «Скорченные и окрашенные» на Дунае 363
3. Маленькие хитрости большие концепции 364
4. Ход конем 368
5. Арии, их потомки и предки 376
6. Еще раз о симферопольской плите 381
7. Реализация монстра 383
8. Укрощение Единорога 386
XI. Дракон в узде 389
1. Пришельцы, увековеченные в камне 391
2. «Зверинообразныйубор» или «бычьярагатасть»7 399
3. Типология сквозь классификацию . 402
4. Слишком богатое искусство 403
5. Тучные и тащие быки 406
6. Трудный экскурс в хронологию 409
7. Звери, люди и боги.. 412
8. Китайскицдракон? 413
9. Родина пришельцев 416
10. Всерьез о доброте дракона 419
11. Если в небе много солнц 421
12. Циклоп и Шива 422
XII. Кентавры повсюду 429
1. Миф без логики 431
2. Кентавры и их двойники 435
3. Родственники в Индии . 440
4. Конь на карнавале. 445
5. Россия — родина кентавров7 447
6. Хвостатый погонщик 451
7. «Керносовский идол» 454
8. Пояснения к эпиграфу 460
Заключение 461
1. Грекоарии — обобщение 463
2. Индоевропейцы в перспективе истории 465
Дополнительное чтение 469
Список рисунков 483
Список цветных иллюстраций 490