Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Выпуск 8 - Данилевский И.Н., Бойцов М.А.

Автор: Данилевский И.Н. Бойцов М.А.

Теги: всеобщая история история российского государства религия история история древней руси

ISBN: 978-5-7281-1151-1

Год: 2007

Похожие

Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Выпуск 9

Казус. Выпуск 3. Индивидуальное и уникальное в истории

Казус. Выпуск 2. Индивидуальное и уникальное в истории

Казус. Выпуск 1. Индивидуальное и уникальное в истории

Текст

к
этот альманах.
Необычный поступок
неожиданный поворот судьбы
странное стечение
обстоятельств,
удивительный случай -
вот о каких казусах прошлого

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
RUSSIAN STATE UNIVERSITY FOR THE HUMANITIES
RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES
INSTITUTE OF GENERAL HISTORY
CASUS
The individual
and unique in history
2007-2009
Almanac founded
by Yuri Bessmertny
Edited by
Mikhail Boitsov
and Igor Danilevsky
Managing editor
Olga Togoeva
MOSCOW 2012
КАЗУС
Индивидуальное
и уникальное в истории
2007-2009
Альманах основан
Юрием Бессмертным
Под редакцией
Михаила Бойцова
и Игоря Данилевского
Ответственный секретарь
Ольга Тогоева
МОСКВА 2012
УДК 94(08)
ББК 63.3(2)-7я43
К 14
В оформлении выпуска использована
акварель «Конкурсный проект здания Наркомтяжпрома
на Красной площади».
Архитекторы И.А. Фомин, П.А. Абросимов,
М.А. Минкус. 1934 г.
Воспроизводится по изданию:
Московскому метро 70 лет // World Art Музей. 2005. № 14
Рецензенты
кандидат исторических наук И.Л. Андреев
кандидат исторических наук Ю.П. Крылов
ISBN 978-5-7281-1151-1
© Коллектив авторов, 2012
© Российская академия наук, 2012
© Российский государственный
гуманитарный университет, 2012
Содержание Contents
От редакции 7 From the Editorial Board
Казусы Древней Руси Cases of the Old Rus’
Владимир Рынка «Летопись Аскольда»: Об источниковедческих мнимостях и казусах историографии 15 Vladimir Rychka “Askold Chronicle”: On Allegations of Sourceology and Cases of Historiography
Алексей Толочко Как была разрушена Десятинная церковь в Киеве? 28 Oleksij Tolochko How Was the Tithe Church in Kiev Destroyed?
Владимир Рудаков Время «Ч» в древнерус- ских произведениях о монголо-татарах 37 Vladimir Rudakov “H-hour” in the Ancient - Russian Works about Mongol-Tatars
Чужие или свои?
Strangers or not?
Александр Осипян
Vocatio Armenorum, или
Что случилось с половцами
в Галицкой Руси? 67
Татьяна Опарина
«Корыстное крещение».
Указ 1623 г. и следы
его реализации 99
Олег Будницкий
Евреи и ВЧК
(1917-1921)
Юрий Зарецкий
Кто такие кацкари?
Alexander Osipian
Vocatio Armenorum,
or What Happened with
the Cumans in Galician Rus’?
Tatiana Oparina
“The Conversion with Selfish
Ends”. The Law of the 1623
and Its Traces in Judge Practice
Oleg Budnitskij
Jews and the Cheka
124 (1917-1921)
Yuri Zaretsky
143 Who are Katskari?
Игра в Другого Playing the Other
Александр Чудинов Многоликий Жильбер Ромм Alexander Chudinov Multifaced Gilbert 179 Romme
Ольга Бессмертная Мусульманский Азеф, или Игра в Другого: Olga Bessmertnaya A “Muslim Azef”, or Playing the Other:
метаморфозы Магомет- Бека Хаджетлаше Metamorphoses 209 of Maghomet-Bek Hadjetlache
Совэпос Sovepos
Вадим Михайлин Смерть героя Vadim Mikhailin 303 The Death of a Hero
Александр Синицын Двенадцать тезисов о Штирлице, или Советский миф о «Троянском коне» Alexander Sinitsyn Twelve Theses about Stierlitz, or The Soviet Myth about 334 the “Trojan horse”
Summaries 369 Summaries
Наши авторы 380 Our authors
От редакции
Всемирный экономический кризис не миновал издательства, в котором
вышли последние выпуски «Казуса»: более того, там он начался раньше,
чем даже в Америке, отчего можно опасаться, что и завершится позже, чем
за океаном. Название нашего альманаха продолжает оправдываться: казу-
сы сопровождают его постоянно. Но можно сказать иначе: дав альманаху
такое название, мы тем самым как раз и обрекли его на сложную судьбу,
полную приключений: nomen est omen. Впрочем, к нелегкому будущему
своего начинания мы были готовы с самого начала. В очередной раз заин-
тригованные крутыми поворотами как отдельной тропинки «Казуса», так и
нашего всеобщего - широкого, но, разумеется, совершенно особого - пути,
мы решили временно порвать с одной из исконных традиций альманаха и
посвятить очередную - выходящую после вынужденного внешними обсто-
ятельствами перерыва - его тетрадку, всю целиком, одной-единственной
стране. Такого у нас еще не бывало: друзья «Казуса» знают, что в каждом
выпуске мы заботились куда больше о разноплановости тематики, нежели
о ее единообразии.
Однако избранная нами страна безусловно заслуживает пристального
внимания: сколько уже ее историю описывали на всевозможных языках -
то в общем, то в деталях, столько же раз представлялась она на особый
лад: то «ведущей», то «провинциальной», то банальной, то экзотической,
то понятной, то непостижимой, то захватывающей, то скучной, то привле-
кательной, то отталкивающей. Нам меньше всего хотелось бы выбирать
какую-либо одну из сторон таких оппозиций - как названных, так и любых
иных, которые читатель сам легко сможет выстроить по аналогии. Скорее
для «Казуса» мила одна характерная особенность этой страны, давно уже
отмеченная светлыми умами, - ее фантасмагоричность. Люди, институции
и события здесь сплошь и рядом оказываются по сути своей вовсе не теми,
чем они предстают внешне и чем их называют. Об этом повсеместном глу-
бинном расхождении между содержанием и формой все знают, но вслух
не говорят и даже очень обижаются, если кто-либо вдруг невзначай о нем
заикнется, пускай и в форме робкого вопроса. Вероятно, в данном случае
возобладала особая манера видения, при которой сознание привычно не
замечает бесспорных несоответствий, поскольку уже целые поколения
От редакции
отпущенное им время проводили и проводят «в ожидании Годо» посреди
бесконечных хороводов явлений, то призрачных, то грубо материальных,
но равно норовящих выдать себя за нечто иное, чем они есть. Не случайно
весь новый выпуск нашего альманаха оказался посвящен именно кажимо-
стям - может быть, и не самым впечатляющим, но характерным: мы при-
выкли видеть, например, исторический эпизод или персонаж одним, при
ближайшем рассмотрении он оказывается совсем другим, хотя сохраняет-
ся большая вероятность, что он был и вовсе каким-то третьим, а то и со-
вершенно четвертым. В мареве бесконечных несоответствий исторические
фигуры двоятся и троятся, оборачиваясь к нам несколькими непохожими
ликами сразу, одни этносы прикидываются совершенно другими, а герои
то ли сходят со своих пьедесталов, то ли поднимаются на чужие. Весь этот
столь подходящий для «Казуса» материал в изобилии поставляет история
той самой, избранной страны.
Страна эта, разумеется, наше родное отечество, предоставляющее воис-
тину необъятное поприще не только для исторических изысканий, но также
для историофилософских, философических и всяких иных, по большей ча-
сти, правда, почему-то невеселых, размышлений. На последующих страни-
цах она будет являться читателю в разных своих исторических ипостасях
и очертаниях, отчего мы надеемся избежать дипломатического скандала по
тому поводу, что не все разбираемые сюжеты топографически привязаны к
пространству, обведенному сегодняшними российскими границами.
8 Как и положено, рассказ ведется с начала - от времен почти былинных.
Называя первый раздел «Казусы Древней Руси», мы имели в виду отнюдь
не события, происходившие в давние века, а то, как складывался образ этих
давних веков в сегодняшней исторической памяти. Наш альманах из выпу-
ска в выпуск настаивает на тезисе самоочевидном, но почему-то до сих пор
далеко не у всех вызывающем понимание; историк в своих трудах вовсе не
отражает прошлое, он конструирует свой образ прошлого, руководству-
ясь, разумеется, не одним лишь собственным велением, а более или менее
жестко определенными профессиональными правилами. Впрочем, стро-
гость этих цеховых норм сама колеблется в зависимости от происходящих
исторических обстоятельств. Не надо, кстати, полагать, будто в недавнем
прошлом, «когда был порядок», эти нормы держались на высоте, и только
позже любую чушь начали выдавать за строгое историческое знание. Ведь
как раз в том самом - вроде бы солидно-академическом - вчерашнем про-
шлом нам авторитетно рассказывали, скажем, о народе росоманов, якобы
живших по реке Рось и давших имя Киевской державе. Здесь возникает
вопрос не только о том, до какой степени наш сегодняшний образ Древней
Руси все еще состоит из подобных мифологем, но, что не менее интересно,
и о том, во-первых, при каких обстоятельствах, из какого материала и с
помощью каких приемов создавались эти мифологемы, а во-вторых, по-
чему они приобретали высокий статус истин (или почти истин) в научном
сообществе при том, что их сомнительность была очевидна едва ли не с
первого сколько-нибудь профессионального взгляда?
Более того, уместно было бы спросить, не является ли вся нынешняя
академическая история Древней Руси конструктом, собранным нескольки-
ми поколениями историков, руководствовавшихся, при всем субъективно
честном поиске исторической правды, такими идеями, надеждами и опа-
сениями, которые сегодня уже никак нельзя признать обоснованными?
Сколько общепризнанных истин, вошедших в школьные учебники, обяза-
ны своей долгоживучестью лишь традиции, опирающейся на весьма сомни-
тельные толкования весьма темных мест из весьма смутных источников?
Столь общий вопрос на страницах «Казуса» можно разве что сформулиро-
вать, но, разумеется, никак не разрешить. Зато, скажем, анализ технологии,
позволившей сконструировать призрачный «народ росоманов» (вовсе не
вероломный - gens infida, - как обозвал его ревнивый германец Иордан,
а наверняка благородный во всех проявлениях), вполне мог бы стать те-
мой для статьи в «Казусе». Конечно, и помимо вероломно-благородных
росомонов-росоманов для нашего издания сюжетов хватает, что показыва-
ет первая же статья «древнерусского раздела». «Летопись Аскольда» (как,
скорее всего, и многое иное, относящееся к «Аскольдовой Руси») является,
похоже, в не меньшей степени изобретением советских и постсоветских
историков (руководствовавшихся, безусловно, самыми благородными на-
мерениями), нежели легендарные росоманы.
Пожалуй, казус с «Летописью Аскольда» нетипичен, поскольку руко-
творный характер конструирования исторического прошлого в нем виден
слишком отчетливо. Однако есть и куда менее броские пути порождения
историографических мифов. Так, нынешний историк вполне может не
понять своего средневекового коллегу, не уловить намека, адресованного
человеку ушедшей церковно-книжной культуры. Тогда метафорический
текст прочитывается как простодушно описательный, отчего рождается
его интерпретация, легко понятная человеку Нового времени, но далеко
уводящая от замысла средневекового автора. Яркие примеры такого ана-
хронического прочтения, порождения историографических призраков и
вторичной мифологизации прошлого, вызванные (как ни парадоксально)
именно избыточно рациональным взглядом историка, демонстрируются в
статьях, посвященных как хрестоматийной истории об обрушении сводов
Десятинной церкви при штурме Киева войсками Батыя, так и еще одной -
о странных «хронологических указаниях» в древнерусских произведениях,
посвященных Куликовской битве.
Второй раздел альманаха открывается статьей, повествующей о том,
«что случилось с половцами в Галицкой Руси», и потому послужившей
хорошим переходом от древнерусских сюжетов к новой теме. Тема эта -
различные аспекты «инородческого» состояния - странного, тоже порой
полупризрачного бытия на меже между относительно немногими «свои-
ми» и куда более многочисленными «чужими». Инородец-иноземец в
одних случаях пользуется такими привилегиями, о которых большинство
«местных» могут только мечтать, но в других, напротив, ему не позави-
дуешь. Несколько характерных опций «инородничества» представлены в
исследованиях наших авторов: это и своеобразная мимикрия, и готовность
любыми способами влиться в ряды преобладающего большинства или же,
совсем напротив, в революционном порыве перевернуть весь несправедли-
вый порядок. Есть даже вариант сознательного придумывания себе неко-
торой «особости» - такой, естественно, которая неприятностей не сулит, а,
даже напротив, для общего «я» оказывается вполне комфортной.
От редакции I о>
о I От редакции
В одном из прошлых выпусков мы представляли галерею исторических
портретов доносчиков, а в другом - еще более длинный ряд скандалистов.
Прошло время расширить наше собрание характерных типажей прошлого
(да, впрочем, и настоящего). Как точно обозначить нынешнее пополнение,
сразу и не придумаешь - лучше всего воспользоваться метким словом из
заголовка первой статьи раздела: они люди многоликие. При ближайшем
рассмотрении выясняется, что у каждого имеется сразу по нескольку весь-
ма различных идентичностей, причем в том, какая из них «подлинная», а
какие «ложные», путаются уже, кажется, и сами наши герои. На этой вы-
ставке представлены всего два портрета, зато так подробно выписанные, что
читатель сможет хорошенько рассмотреть все детали плащей, кинжалов и
прочих неизменных атрибутов людей столь сложного образа жизни. Хотя
вторую работу ее автор назвала «почти романом», на взгляд перепуганной
редакции тут не меньше подошло бы обозначение «почти монография», по-
скольку столь обширные исследования мы пока не публиковали: даже пси-
ходелическое повествование о драгоценных треножниках Доброго Мужа
Кэ заняло в свое время куда меньше страниц.
Перейти от трудных блужданий по не самым симпатичным лабиринтам
судеб людей многоликих к последнему разделу альманаха будет подобно
тому, как выбраться из сумрачной и липкой чащи на солнечный простор.
После неизбежной психологической борьбы с почти шизофренической
раздвоенностью (или даже растроенностью) сомнительных героев сколь
освежающим будет для читателя соприкоснуться с героями подлинными,
чьи характеры целостны, как и положено персонажам эпических сказаний.
Эпосы эти сложились, правда, совсем недавно: один - в годы первой пяти-
летки, второй - в пору брежневского строительства БАМа, но в их основе,
как настаивают авторы публикуемых исследований, лежат те же архетипи-
ческие мотивы, что и в эпосах древности.
Читатель, надеемся, будет опечален, не обнаружив ставший уже тради-
ционным заключительный теоретический раздел. Дело в том, что в соот-
ветствии с общим патриотическим настроем данного выпуска альманаха, а
также откликаясь на относительно свежие веяния, редакция погрузилась в
глубокие размышления по поводу совершенно новых теоретических осно-
ваний для «Казуса». Сколько можно озираться на занесенную к нам не-
ведомыми путями из подозрительных и, скорее всего, глубоко чуждых нам
краев и умов «микроисторию», сколько можно шакалить у закордонных
библиотек?! Давно уже пора выработать сугубо отечественное направле-
ние - «наноисторию», она будет не только несравненно эффективнее за-
рубежного аналога (что очевидно уже из самого названия), но и сможет,
надеемся, привлечь к себе государственные щедроты в количествах, доста-
точных, чтобы уберечь хотя бы одну группу скудно оплачиваемых истори-
ков вместе с их скромным альманахом от самых что ни на есть всемирных
экономических кризисов.
Казусы Древней Руси

Владимир Рычка
«ЛЕТОПИСЬ АСКОЛЬДА»:
ОБ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИХ
МНИМОСТЯХ И КАЗУСАХ
ИСТОРИОГРАФИИ’
Круг источников по ранней истории Киевской Руси давно и хорошо
известен историкам, и надеяться на его расширение, к сожалению, не при-
ходится. Между тем в последнее время на Украине не только в научно-
популярной и учебной, но и в специальной литературе нередко восторжен-
но цитируется «возрожденный» в 70-80-х годах XX в. М.Ю. Брайчевским
летописный памятник IX в. - так называемая «Летопись Аскольда». За-
крепление за этим текстом статуса солидного исторического источника
явилось закономерным следствием «рыбаковщины» - поощрявшегося в 15
позднем Советском Союзе волюнтаризма при создании исторических ре-
конструкций древнерусского прошлого.
Ни в коем случае не собираясь «пинать мертвого льва», хочу отметить,
что бывший официальный лидер советской русистики - академик АН
СССР, Герой Социалистического Труда Б.А. Рыбаков имел обыкновение,
помимо всего прочего, как можно сильнее удревнять начало летописания
на Руси. Его появление он относил к 60-м годам IX в., а создание Началь-
ного летописного свода - к 996/997 гг. В монографии «Древняя Русь: Ска-
зания. Былины. Летописи» (1963) Б.А. Рыбаков высказал предположение,
что в Никоновской летописи сохранились фрагменты некоего древнего
летописного свода, названного им «Летописью Аскольда»:
Речь идет о нескольких записях 867-889 гг., кратко сообщающих о делах «кня-
зя русского Осколда», княжившего в Киеве, ходившего походами на Царьград
и черноморские владения Византии, боровшегося со степными кочевника-
ми - печенегами и болгарами, подчинявшего соседние с Киевом славянские
племена Древлян и Уличей, возможно, противостоявшего норманнской агрес-
сии на Полоцк и Кривичей и, по-видимому, предоставившего право убежища
новгородцам, утесненным варягами. В самый разгар борьбы с печенегами и
варягами в 874-875 гг. киевский князь принимает предложение императора
Василия Македонянина о мире с империей и допускает проповедь епископа.
Впоследствии на Аскольдовой могиле была поставлена церковь Св. Николая.
‘Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 10-01-00426а.
ст> I Казусы Древней Руси
Это говорит о том, что сам Осколд, вероятно, был крещен... Киевские погодные
записи можно предположительно считать первой русской летописью князя
Осколда, начатой в год крещения руссов1.
Б.А. Рыбаков выделил в составе Никоновской летописи восемь отрыв-
ков, которые считал фрагментами «Летописи Аскольда», повествование
которой, по его мнению, охватывало чуть больше двух десятилетий от гипо-
тетического крещения руссов в 867 г. до гибели князя от рук(и) норманн(а)
(-ов? -а Олега?) в 882 г.
В 1975 г. М.Ю. Брайчевский задался вопросом: какие еще фрагменты
летописных свидетельств происходят из «Летописи Аскольда»? Отве-
том на него и стала предложенная им реконструкция. Впервые она была
опубликована на страницах популярного литературно-художественного
киевского журнала в 1988 г.2, а затем в виде вполне респектабельной по
виду научной монографии3, которая не так давно была частично перепеча-
тана (вместе с украинским переводом «Велесовой книги»!) в первом томе
обширной антологии под претенциозным названием «Тысяча лет украин-
ской общественно-политической мысли»4.
В процессе реконструкции «Летописи Аскольда» М.Ю. Брайчевский
пришел к выводу, что «некоторые отрывки из нее образовывали собой не
только древнейшую часть “Повести временных лет” и других летописных
кодексов; они были широко использованы книжниками Ярослава Мудрого
при написании эпизодов, не имеющих никакого отношения ко временам
Аскольда. Имеются два таких цикла: один из них называем “Ольговой ле-
гендой”, другой - “Владимировой”»5.
Вследствие «идеологической диверсии», проведенной книжниками
Ярослава, Аскольд, по мнению ученого, превратился из исконного киевля-
нина, представителя местного княжеского рода, в норманнского завоева-
теля и «боярина» Рюрика. Славные походы на Византию, совершенные
Аскольдом в 860,866 и 874 гг., а также заключенные им договоры с греками
были приписаны Олегу и Игорю. Крещение Аскольда вместе с так назы-
ваемой «Речью Философа» таким же грубым способом были вставлены в
повествование «Повести временных лет» о крещении Владимира Свято-
славича.
Столь решительная переоценка значения фигуры Аскольда в истории
Киевской Руси побуждает к подробному пересмотру и ревизии имеющихся
в распоряжении исследователей письменных источников. Свидетельства
последних об Аскольде объединяются вокруг следующих сюжетов: его по-
ход с русского севера и вокняжение в Киеве; поход или походы на Царьград
и, наконец, его гибель под мечами воинов Олега.
Помещенное в недатированной части «Повести временных лет» ле-
тописное «Сказание о призвании варягов» стало исходным пунктом для
исторических построений и интерпретаций старокиевскими книжниками
истории княжеской династии. Его возникновение было обусловлено, как
доказывают Е.А. Мельникова и В.Я. Петрухин, необходимостью объ-
яснить обстоятельства заключения «ряда», регулировавшего отношения
между Рюриком и родоплеменной знатью северорусской племенной кон-
федерации6. Оставляя в стороне вопрос об исторической достоверности
«Летопись Аскольда»
«Сказания», отмечу, что идейно и тематически оно открывает письменную
традицию известий об Аскольде и Дире. Как свидетельствует «Повесть
временных лет», после того как Рюрик утвердил свою власть над славяно-
кривичско-мерянским населением северной части Восточной Европы, в
его окружении неожиданно обнаружились
...2 мужа, не племени его, ни боярина, и та испроситася ко Царюграду с ро-
домъ своимъ. И поидоста по ДнЪпру, и идуче мимо и узрЪста на горЪ градок.
И упрошаста и рЪста: “Чий се градок?” Они же рЪша: “Была суть 3 братья, Кий,
Щекъ, Хоривъ, иже сд'Ьлаша градоко-сь, и изгибоша, и мы сЬдимъ родъ ихъ
платяче дань козаромъ”. Аскольдъ же и Диръ остаста въ градЪ семь, и многи
варяги съвокуписта, и начаста владКти польскою землею, Рюрику же княжащу
в НовЪгородЪ7.
Так впервые появляются на страницах летописного текста имена
Аскольда и Дира, разграничивая и одновременно объединяя историю
Киева и Новгорода. Это сообщение помещено в летописи под 862 г. - да-
той, которая, как в конечном счете и вся ранняя летописная хронология,
является весьма условной. В свое время А. А. Шахматов аргументированно
показал, что в Древнейшем летописном своде, который предшествовал
«Повести временных лет», ничего не говорилось о приходе откуда бы то ни
было Аскольда и Дира: их имена там не фиксировались, а появились лишь
в самой «Повести», т. е. в начале XII в., вследствие книжной обработки 17
местного киевского предания8. Откуда ее составители могли почерпнуть
сведения об обоих князьях, поныне доподлинно не установлено. Невы-
ясненной остается и этимология имен Аскольда (Оскольда) и Дира. «По-
весть временных лет» считает их норманнами. Такой взгляд на этническое
происхождение этой княжеской пары унаследовала и позднейшая исто-
риографическая традиция. В «Хронографах» XVI-XVII вв. Аскольд и Дир
выступают племянниками варяжского (sic!) князя Кия9. Польский хронист
XV в. Ян Длугош для обоснования исторических претензий Польши на
Киев напрямую отождествлял летописных киевских полян с поляками
и выводил родословие Аскольда от Кия, которого считал соответственно
польским князем-язычником10. Позже эту мысль развил М. Стрыйков-
ский, а вслед за ним теория о славянском происхождении Аскольда была
безоговорочно принята Феодосием Софоновичем и автором киевского
«Синопсиса». Замечу также, что и М.С. Грушевский считал вполне воз-
можным рассматривать Аскольда и Дира как потомков Кия11.
А.А. Куник, признавая имена обоих князей скандинавскими, сопо-
ставлял их с древнеисландским Hoskuldr и Dyri12. Львовский историк
Е. Партицкий полагал, что имя Аскольд соответствует скандинавскому
названию Askvald, возникшему из двух слов: ask - корабль и valdi - вла-
ститель13. Напротив, Д.И. Иловайский категорически возражал против
варяжского происхождения Аскольда и Дира. Он, в частности, утверждал:
«Если можно с чем сблизить имя Оскольда или Оскол ода, то уж никак не
со скандинавскими Хескульд и Аскель, а просто с нашей южно-русской
рекой Оскол. Что такое имя Оскол? Мы позволяем себе заподозрить в нем
слово сокол»14.
оо I Казусы Древней Руси
Историки XIX в. Г. Эверс и С.А. Гедеонов полагали, что Аскольд и Дир
были венграми (уграми), и именно потому место погребения Аскольда
было названо Угорским15. Вооруженным столкновением с воинственными
уграми объяснял происхождение названия этого урочища и В.А. Пархо-
менко: «Столкновение с уграми и место гибели Аскольда и его погребение
летопись недаром в согласии с народным преданием отметила названием
“Угорьское”. Победители угры поставили в Киеве своего князя, соединен-
ного летописным сводчиком с Аскольдом, - Дирда или Дира. Десятилетия
полтора-два спустя, около 903 907 гг. угр Дирд или Дир был свергнут род-
ственником прежнего киевского князя - Игорем при содействии норманн-
ского викинга Олега»16. По мнению В.А. Пархоменко, Аскольд появляется
в Киеве незадолго до освобождения последнего от хазарского владычества.
Историк колебался в вопросе о том, был ли Аскольд местным князем
или же Тмутараканским.
Защищая русскую этимологию имени Аскольд, Г.И. Магнер полагал,
что оно образовалось при помощи префикса о- от основы сколд и является
производным от зафиксированного в «Толковом словаре» В.И. Даля слова
«сколдыра, скалдыра - скряга, сколдырить - копить, скряжничать, прибе-
регать». Отсюда ученый и выводил значение этого имени - «оберегаемый»,
«сокрытый»17. По мнению А.П. Толочко, имена Аскольда и Дира были ско-
рее всего «реконструированы» летописцем, как и в случае с Кием, Щеком и
Хоривом, на основе современной ему киевской топонимии18.
Эта княжеская пара мне также представляется искусственной кон-
струкцией ученого монаха начала XII в. Ведь еще в середине XI в. «глу-
бина» историко-генеалогической памяти древнерусских книжников не
шла, как свидетельствуют слова киевского митрополита Илариона, далее
Игоря «Старого»19. Ретроспективное углубление генеалогических корней
княжеской династии, и в особенности воспроизведение порядка ее пре-
емственности от Рюрика до Игоря, имело принципиальное значение для
реконструкции древнерусской истории в летописании. Его применение
отвечало стремлению продемонстрировать единство княжеской династии.
Вот почему, по справедливому земечанию Е.А. Мельниковой, «объедине-
ние героев различных, не связанных между собой сказаний по генеалоги-
ческому принципу, изображение Рюрика первым и единственно законным
правителем на Руси, прародителем княжеской династии, требовало преоб-
разования других преданий и породило противоречия и несообразности в
повествовании»20. Не отрицая возможности того, что Аскольд и Дир были
историческими лицами, Саймон Франклин и Джонатан Шепард не прини-
мают на веру приведенный в летописи рассказ об их жизни и летописные
даты, полагая, что «составители “Повести временных лет” стремились вос-
полнить пробелы в своих сведениях, соединяя имена, взятые из различных
генеалогических историй и легенд, в более-менее непрерывную цепочку.
Сходную попытку заполнить пробел в исторической традиции можно на-
блюдать в Англосаксонской хронике, где прибытие принцев Кинрика и
Кердика отнесено задним числом к V в.»21.
Не исключено, что имя «Аскольд» было тусклым воспоминанием -
отголоском времен хазарского присутствия в Киеве. Небезынтересным в
этой связи представляется мнение канадского исследователя Юрия Кны-
ша, предложившего смелую, однако не лишенную оснований интерпре-
тацию слова «Аскольд» как иранского Аскол-т в значении «пограничные
начальники»22. В лексикон политической культуры Хазарского каганата
этот титул вошел как заимствование из среды тюркских степных империй.
Такое предположение представляется мне наиболее убедительным из
числа попыток объяснить семантику слов «Аскольд» или «Оскольдир».
Оно согласуется с летописной локализацией места погребения киевского
властителя на «горф, еже ся ныне зоветь Угорьское»23.
«Угорская гора» на южной окраине Киева получила свое название во-
все не потому, что во время миграции угры/венгры там «сташа вежами»,
в чем убеждает нас летописец. Не лишено оснований высказывавшееся в
литературе мнение, согласно которому в этом месте в древности распола-
гался гарнизон нанятых хазарами на военную службу венгров24. В связи с
этим понятной становится парадигма летописного повествования, по кото-
рому освобождение среднеднепровских славян от хазарского владычества
тесно увязывалось с фактом физического отстранения от власти Аскольда
и Дира новгородским завоевателем киевского наследия - варягом Олегом.
Что же представляла собой Аскольдова Русь? Была ли она государ-
ством в строгом понимании этого слова - с определенной территорией,
аппаратом власти и развитой письменностью?
По мнению М.Ю. Брайчевского, эпоха Аскольда в развитии Руси стала
определяющим рубежом:
Именно тогда завершается формирование древнерусского фео-дализма (здесь
и далее курсив мой. - В. Р.) и Древнерусского государства... Титул кагана, при-
нятый Аскольдом (?! - В. Р.), приравнивался к императорскому (царскому)
и был убедительным проявлением политической претенциозности киевского
властителя25.
Опираясь на известия арабских авторов ал-Истахри, Ибн-Хаукаля
и ал-Масуди, исследователь утверждал, что в середине - начале второй
половины IX в. (т. е. во времена Аскольда) в Восточной Европе уже
существовали три объединения восточнославянских племен - Куявия,
Славия и Арсания (Артания). Эти объединения локализуются соответ-
ственно в Среднем Поднепровье, Ладоге и Приазовье. Куявия - это и есть
Киевская Русь, государство Аскольда. В его состав входили, по мнению
историка, земли летописных полян, древлян, дреговичей и юго-западной
части северян (вместе с Черниговом). Однако «Повесть временных лет»
свидетельствует, что Аскольд и Дир владели только землей полян («поль-
скою землею»). Это подтверждается и сообщением Новгородской Первой
летописи младшего извода:
приидоста два Варяга и нарекостася князема: одиному 6Ъ имя Аскольдъ, а
другому Диръ; и бЪста княжаща в КиевЪ и владЪюща Полями (Полянской зем-
лею. - В. Р.); и бЪша ратни с Древляны и съ Улици26.
Только в поздней Никоновской летописи Аскольд изображается могу-
щественным правителем, подчинившим своей власти не только среднедне-
«Летопись Аскольда»
о I Казусы Древней Руси
провских полян, но и полочан («воеваша Асколд и Дир полочан и много зла
створиша»). Этот же источник под 864 г. упоминает и о гибели «от болгар»
Осколдова сына. Откуда такая осведомленность у северорусского летописца
XVI в.? Был ли в его распоряжении неизвестный нам ранний письменный
источник, который представлялся Б.А. Рыбакову «давно забытым, затерян-
ным еще в эпоху Киевской Руси древним листом (может быть, не известным
даже Нестору), всплывшим на свет из глубин московских архивов в связи
с грандиозной работой, которую предприняли русские историки, подготав-
ливая такие монументальные исторические труды, как Воскресенская лето-
пись, Никоновская летопись, Степенная книга, Лицевой свод и др.»27.
Блок статей Никоновской летописи «О князи рустемъ Осколде» и
«О пришествии Руси на Царьград» был заимствован составителем этого
исторического произведения из грандиозного по своему объему компиля-
тивного компендиума XVI в., известного в науке под названием «Русский
хронограф». В свою очередь, источниками последнего в том, что касалось
событий византийской истории IX в., была, как установлено исследования-
ми А.А. Шахматова, а позже Б.М. Клосса и О.В. Творогова, сокращенная
переработка «Хроники» Зонары - «Паралипомена», известная по руко-
писному сборнику начала XVI в. Соответственно, нет никаких тексто-
логических оснований считать блок выписок из «Хронографа», которым
пользовался составитель Никоновской летописи, отдельным завершенным
и самостоятельным летописным памятником - древнейшим протографом
«Повести временных лет».
Столь же неаргументированным, лишенным веских оснований пред-
ставляется постулируемый М.Ю. Брайчевским тезис о феодальном харак-
тере древнерусской государственности середины IX в. Вряд ли было бы
справедливо считать Аскольдову Русь государственным или хотя бы ран-
негосударственным образованием, поддерживавшим активные торговые и
политические связи с Хазарией, Болгарией, Византией, Грузией, Армени-
ей, закавказской Албанией и Багдадом. Строгий анализ археологических
материалов VIII - первой половины IX в. демонстрирует, как убедительно
показал Е.А. Шинаков, отсутствие в Среднем Поднепровье «четкой иерар-
хии городищ и особо крупных укрепленных и богатых центров, которые
можно было бы контаминировать с князем и дружиной, что не позволяет
говорить о сложении общеполянской княжеской власти, а вопрос о госу-
дарстве “ад-Дир” весьма спорен». По мнению исследователя, до середины
IX в. летописные поляне (или, перефразируя слова летописца, «иже и есть
Русь Аскольда») представляли собой «конгломерат земледельческих про-
тогородов этапа вождеств»28.
Среди аргументов, которые зачастую приводятся в научной литературе в
подтверждение существования в Среднем Поднепровье во времена Асколь-
да раннегосударственного объединения, едва ли не главным считается по-
ход руси под предводительством киевского князя на Константинополь.
Поскольку в этом походе усматривают, помимо прочего, повод к созданию
«Летописи Аскольда», следует рассмотреть данный сюжет детально.
Военный набег руси на Византию «Повесть временных лет» относит к
866 г. «Въ лЪто 6374 (866), - сообщает летописец, - иде Асколдъ и Диръ на
Греки, и прииде... и въ двою сотъ корабль Царьградъ оступиша»29.
Ратники, нужно отдать им должное, выбрали удачное время для на-
падения на византийскую столицу. Император ромеев Михаил находился
тогда в далеком военном походе. Оставшийся в Царьграде гарнизон не
имел достаточно сил для того, чтобы отразить превосходящие силы про-
тивника. Получив известие о вражеской осаде столицы, император по-
спешно вернулся и с большим трудом пробрался в город. Грекам казалось,
что поражение неизбежно. Теплилась одна надежда - на Божье заступни-
чество. Закрывшись в храме Святой Богородицы Влахернского монастыря,
император вместе с патриархом Фотием всю ночь творили молитвы. И они
были услышаны! Утром на море поднялась страшная буря, разметавшая,
словно щепки, вражеские парусники: «Безбожныхъ Руси корабля смяте, и
к берегу приверже, и изби я, яко мало их от таковыя бЪды избЪгнути и въ
свояси возъвратишася»30.
Описание похода Руси на Царьград, относимого здесь к июню 860 г.,
когда царствовал император Михаил, содержится и в так называемых до-
полнениях к «Хронике» Георгия Амартола, которые текстуально (кроме
первой фразы) совпадают с аналогичным описанием в «Повести времен-
ных лет»:
Царь же на Агаряны изыде воевать, Оорифаита в КостянтинЬ градГ оставивь.
Дошедшоу емоу Чърныа РЪкы глаголемы, и се абие вЪсть емоу епархъ посла,
яко Роусь на Костянтинь град идоу, Аскольд и Диръ, и тЬмь царь прочь поиде.
Роусь же, вноутрь Соуда вшедше, много оубиство христианомъ створиша, и
пришли бо бяхоу въ двоюстоу лодеи, Костянтинь градъ остоупишя. Царь же
дошед едва въ град вниде и съ патриархомъ Фотиемь к соущии церкви святыя
Богородица ВлахернЬ, и абие пакы всюнощноую молбоу створиша... Таче бо-
жествноую святыа Богородица ризоу с пЪсньми изнесша, в мори скоутью омо-
чивше. ТишинЬ же соущи и морю оукротившоуся, абие буря съ вЪтромъ въста
и влънамъ велиемъ въздвигшимся за собь, безбожных Роуси лодиа възмяте, и
ко берегоу привержени избиени, яко мало от них от таковыа бЪды избЪгноути
и въ своаси с побеждениемъ възратишася31.
Этот рассказ был перенесен в «Повесть временных лет» из так назы-
ваемого Начального летописного свода, куда, в свою очередь, он попал
через посредничество созданного на Руси «Хронографа по великому из-
ложению»32. В Новгородской первой летописи, где сохранились наслоения
Начальной летописи, поход Руси на Константинополь не датирован и его
предводители не названы по именам33. Не было имен Аскольда и Дира так-
же и в первоначальном греческом тексте византийской «Хроники» Георгия
Амартола, которой пользовались составители «Повести временных лет»
при создании летописной статьи 866 г.34 Они внесены в текст одной из
групп поздних списков «Хроники» из летописи через посредничество «Ле-
тописца Эллинского и Римского», по которому В.М. Истрин подготовил к
изданию окончание «Хроники» Георгия Амартола35.
Патриарх Фотий, ставший свидетелем осады Царьграда варварами «с
севера», также не знал имен их вождей. Ему Русь представлялась народом
«не славным», т. е. таким, которого ромеи и не считали за народ. До похода
на Византию он был «безвестный — но получивший имя от похода на нас,
«Летопись Аскольда» I см
м I Казусы Древней Руси
неприметный - но ставший значительным, неизменный и беспомощный -
но взошедший на вершину блеска и богатства»36.
Не приводит имена предводителей воинственных русов и составленная
при дворе Константина Багрянородного (между 945-959 гг.) византийская
хроника «Продолжателя Феофана», которая среди других событий, связан-
ных с жизнью и деятельностью Михаила III (842-867), также описывает
вторжение Руси в окрестности Константинополя: «Потом набег росов (это
скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошили ромей-
ские земли, сам Понт Евксинский предали огню и оцепили город (Михаил
в то время воевал с исмаилитами)»37.
Только «Повесть временных лет», пытаясь придать черты достовер-
ности летописному рассказу 866 г., а главное - подтвердить легитимность
и древность киевской княжеской династии, утверждает, что этот поход
Руси на Византию был совершен под предводительством Аскольда и Дира.
Д.С. Лихачев, комментируя статью «Повести временных лет» 866 г., вы-
сказал предположение, что имена Аскольда и Дира были вставлены в лето-
писный текст из греческого перевода «Хроники» Георгия Амартола пере-
писчиком или же русским переводчиком, воспользовавшимся каким-то
другим источником. Им, по мнению исследователя, могло быть народное
сказание38. Однако на основе анализа словоупотребления русского перево-
да «Хроники», скрупулезно проведенного Н.Н. Дурново, выясняется, что
слов, которые «могут указывать на русскую национальность переводчика,
ничтожное количество по сравнению с объемом всего словаря перевода, в
котором насчитывается 6800 слов». Исследователь пришел к выводу, что
«русский переводчик работал над переводом Хроники в сотрудничестве с
южным славянином в XI в.»39. Не этим ли обстоятельством объясняются
болгарские и венгерские (паннонские) мотивы в биографии Аскольда?
В Никоновской летописи поход Аскольда и Дира на Константинополь
упоминается четыре раза. Этот блок известий детально проанализирован
О.В. Твороговым, который текстологически обосновал, что в первых двух
случаях рассказы были заимствованы из упоминавшегося уже «Русского
Хронографа» и дополнены летописным источником, близким к Софий-
ской первой летописи. Источниками же сообщения о походе Аскольда и
Дира, помещенного в Никоновской летописи под 866 г. и в недатированной
статье «О князе русском Аскольде», была сокращенная переработка «Хро-
ники» Зонары, где имена князей, отсутствовавшие в ее первоисточнике,
были добавлены переписчиком40.
В реконструированной М.Ю. Брайчевским «Летописи Аскольда» ки-
евскому князю приписывается, помимо прочего, совершение четырех по-
ходов на Константинополь.
Первый из них - триумфальный - приходится на 860 г. Эта дата яв-
ляется первым годом «Русской (Русько!) эры» - особого летосчисления,
которое, по мнению историка, было введено автором/составителем «Ле-
тописи Аскольда». Реконструированная М.Ю. Брайчевским статья, пове-
ствующая о походе Аскольда на Царьград и его последующем крещении,
представляет собой контаминацию различных по объему известных фраг-
ментов «Повести временных лет». Открывается она первым предложением
статьи 866 г. («Иде Аскольдъ и Диръ на Греки»), сразу за которым вставлен
фрагмент статьи 907 г. о византийском походе Олега в той ее части, где речь
идет о заключении мира с греками и получении контрибуции; далее сле-
дует большой отрывок из статьи 986 г., рассказывающей о «выборе веры»
Владимиром, включающий речь «Философа» (Кирилла).
При этом М.Ю. Брайчевский не дает текстологического объяснения,
чем вызваны столь радикальные перемещения весьма значительного по
своему объему текста в «Повести временных лет» - цельном по своему за-
мыслу и идейному наполнению летописном памятнике начала XII в.
В распоряжении современной науки нет надежных источников, на
основании которых можно было бы раскрыть, говоря словами М.Ю. Брай-
чевского, «заговор молчания» и убедительно аргументировать обращение
Аскольда в христианство, крещение им всей Руси и учреждение здесь в
60-х годах IX в. митрополичьей кафедры. Эти гипотетические построе-
ния основаны на давней историографической традиции, которая тесно
объединила военный поход Руси под предводительством Аскольда на Кон-
стантинополь с последующим так называемым Аскольдовым крещением
Руси. Данная традиция, в свою очередь, основывается главным образом на
сообщении статьи Никоновской летописи «О князе русском Осколде», в
которой поход Аскольда и Дира «на Греки» представлен в качестве непо-
средственной причины последующего крещения потерпевших поражение
русов. Однако ныне установлено, что в первоисточнике этой статьи - «Хро-
нике» Зонары - никакой связи между поражением росов в византийском
походе 860 г. и их крещением при императоре Василии Македонянине и
патриархе Игнатии не существовало41. Между тем принято считать, что
именно эта акция описана в «Окружном послании» патриарха Фотия:
И не только этот народ (болгарский. - В. Р.) переменил прежнее нечестие на
веру во Христа, но и даже сам ставший для многих предметом многократных
толков и всех оставляющий позади в жестокости и кровожадности, тот самый
так называемый [народ] Рос, те самые, кто, поработив [живших] окрест них и
оттого чрезмерно возгордившись, - подняли руки на саму Ромейскую держа-
ву! Но однако ныне и они переменили языческую и безбожную веру, в которой
пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан, сами себя
охотно поставив в ряд подданных и гостеприимцев вместо недавнего разбоя и
великого дерзновения против нас. И при этом столь воспламенило их страстное
влечение и рвение к вере - вновь восклицает Павел: «Благословен Бог во веки!»
(2. Кор. И: 31; 1: 3; Еф. 1: 3), - что приняли они у себя епископа и пастыря и с
великим усердием и старанием предаются христианским обрядам42.
О крещении Руси в IX в. писал несколько позже и император Констан-
тин VII Багрянородный в жизнеописании своего деда Василия I Македо-
нянина:
Но и народ россов, неодолимейший и безбожнейший, он (император Васи-
лий. - В. Р.), склонив к соглашению обильными подношениями золота, сере-
бра и шелковых одеяний и заключив с ними мирный договор, убедил также
приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять получившего
рукоположение от патриарха Игнатия архиепископа43.
«Летопись Аскольда» I см
£ I Казусы Древней Руси
Следует обратить внимание на то обстоятельство, что имя Аскольда в
этих текстах также ни разу не упоминается, а сама Русь к Среднему По-
днепровью прямо не привязывается. Историки механически совместили
сообщение «Повести временных лет» о походе Аскольда на греков с ви-
зантийскими описаниями крещения Руси, считая ее, конечно же, Киевской.
Между тем следы изначальной Руси обнаруживаются не только на
Новгородском севере и Киевском юге. На основе анализа сообщений ви-
зантийских и арабских средневековых авторов некоторые исследователи
локализуют присутствие Руси в IX в. на Таманском полуострове с центром
в Тмутаракани. Гарнизон этой хорошо укрепленной крепости составляли
русы. Именно отсюда они отправлялись в военные походы против врагов
своего политического союзника Хазарии - каспийских мусульман и визан-
тийцев. В 860 г. «русы, живущие вблизи Тавра», совершили победоносный
поход на Константинополь44. Именно после этого похода они выступают
как новая, вполне самодостаточная историческая сила.
Подобной точки зрения придерживается также известный французский
исследователь Жан-Пьер Ариньйон. Проанализировав текстологические
особенности гомилий патриарха Фотия, он пришел к выводу, согласно
которому «русы, напавшие на Константинополь 18 июня 860 г., ни в коем
случае не приходят из Древнерусского государства, уже основанного на
“пути из Варяг в Греки”. Эти русы являются членами варяго-славянского
племени, которое совершило едва ли не последнее свое нападение и подо-
шло к столице Византии после длительных и далеких странствий. После
неудачи этого похода русы возвращаются туда, откуда они отплывали, то
есть в Тавриду-Хазарию, где миссия Константина-Кирилла сразу же по-
спешила обратить их в христианство»45. Результатом чего и явилось знаме-
нитое «Фотиево крещение» какой-то части русов.
Таким образом, в свете имеющихся в нашем распоряжении источ-
ников «Аскольдово крещение» Руси оказывается мнимой реальностью,
историографическим мифом. Никаких воспоминаний об этом событии не
оставили такие блестящие для своего времени эрудиты-интеллектуалы,
как митрополит Иларион, Яков Мних и другие книжники-историографы
из окружения Ярослава Мудрого. Вот почему в «Слове о законе и благо-
дати» митрополита Илариона мы не найдем ни одного слова об Аскольде
и крещении Киевской Руси в 60-х годах IX в. А ведь такой прецедент имел
бы большое значение для обоснования идеи священной и царственной го-
сударственности, создания сонма собственных святых.
Второй поход Аскольда на Царьград в изложении «Летописи Аскольда»
текстуально соответствует статье «О пришествии агарянъ на Царьградъ»
Никоновской летописи:
Множество съвкупившеся агарянъ прихождаху на Царьградъ и сия множицею
творяще. Слышавше же киевстии князи Асколдъ и Диръ идоша на Царьградъ
и много зла сътвориша46.
М.Ю. Брайчевский, относя этот поход к 863 г., ограничился в пред-
ложенной им реконструкции лишь простым указанием на достоверность
этого эпизода. Недостающие фрагменты текста он щедро восполнил
дополнениями о жизни и деятельности Аскольда, заимствованными из
статьи 945 г. «Повести временных лет», повествующей о заключении кня-
зем Игорем мирного договора с греками47; статьи 989 г., сообщающей о
прибытии ко двору князя Владимира Святославича византийских зодчих
(«мастеры от Грекъ»)48; а также статьи 986 г., где содержится упоминание
о посещении Киева послами «от папежа»49.
Подавляющее большинство статей «Летописи Аскольда» полностью
текстуально совпадает с соответствующими статьями, во-первых, «По-
вести временных лет» и, во-вторых, Никоновской летописи. Например,
статья 864 г. «Летописи Аскольда» повторяет статью 858 г. «Повести вре-
менных лет»; статья 865 г. - статью 898 г. «Повести»; статья 874 г. - статью
912 г. «Повести».
Описание третьего похода Аскольда на греков в реконструированном
М.Ю. Брайчевским «источнике» хронологически и текстуально соответ-
ствует статье 866 г. «Повести временных лет». Четвертый поход согласно
«Летописи Аскольда» приходится на 974 г. Его пересказ воспроизводится
по известному сообщению «Повести временных лет» под 912 г. об отправке
князем Олегом своих послов в Константинополь. При этом исторические
источники, референции и библейские аллюзии, которые определяют идей-
ное содержание этих известий, остались нераскрытыми.
В целом предпринятая ученым попытка реконструкции гипотетически
древнейшей русской летописи оказалась курьезом. «Летопись Аскольда»
не содержит самостоятельных известий, отличных от других известных
нам летописных текстов. Исключение составляют разве что несколько сю-
жетов, в которых речь идет о крещении при участии Аскольда печенежских
ханов Мстигая и Кучуга, а также статьи 24 г. по летосчислению загадочной
«Русской эры» следующего мистического содержания: «Завершился Боль-
шой круг...»
И правда, «все возвращается на круги своя». На мой взгляд, эти
слова являются хорошим эпилогом ко всему реконструированному про-
изведению, которое лишь создает иллюзию источниковедческой реаль-
ности. Называя «Летопись Аскольда» реальностью, данной нам в исто-
риографических ощущениях, я тем не менее считаю его ярким памятником
общественно-политической мысли, но не IX, а XX в. и, добавлю, смелым
вызовом талантливого киевского ученого советскому официозу в науке.
«Летопись Аскольда» 1см
1 Рыбаков БЛ. Древняя Русь: Сказания.
Былины. Летописи. М., 1963. С. 172.
2 Брайчевський М. Вщроджена пам’ятка
дев’ятого столптя // Кшв. 1988. № 2.
С. 146-152.
3 Брайчевський М.Ю. Лпопис Аскольда.
Кшв, 2001.
4 Тисяча рок1в украшсько! сусшльно-
полпично! думки: У 9 т. Кшв, 2001. Т. 1:
X-XV ст. / Передм. О. Слшушко,
В. Яременко; упор. прим. О. Слшушко.
С. 136-170.
3 Тисяча роюв украшсько! сустльно-
полпично! думки. Т. 1. С. 141.
6 Мельникова ЕЛ., Петрухин ВЯ. «Ряд»
легенды о призвании варягов в контек-
сте раннесредневековой дипломатии //
Древнейшие государства на территории
О) I Казусы Древней Руси
СССР. 1990. М„ 1991. С. 219-229;
Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Леген-
да о «призвании варягов» и становле-
ние древнерусской историографии //
Вопросы истории. 1995. № 2. С. 44-57.
7 Лаврентьевская летопись. Вып. 1:
Повесть временных лет // Полное
собрание русских летописей (далее -
ПСРЛ). Л., 1926. Стб. 20-21.
8 Шахматов А.А. Разыскания о древней-
ших русских летописных сводах. СПб.,
1908. С. 320-323.
9 См.: Изборник славянских и русских
сочинений и статей, внесенных в
Хронографы русской редакции / Собр.
и изд. А. Попов. М., 1869. С. 136.
10 Флоря Б.Н. Русь и русские в историко-
политической концепции Яна Длу-
гоша // Славяне и их соседи. Этно-
психологические стереотипы в средние
века. М., 1990. С. 16-28.
11 См.: Грушевський М.С. IcTopia Украши-
Pyci: В И т., 12 кн. Т. 1: До початку
XI вша. Кшв, 1991. С. 407-408.
12 Куник А., Розен В. Известия ал-Бекри
и других авторов о Руси и славянах.
СПб., 1878. Вып. 2. Ср.: Петрухин В.Я.
Комментарий // Ловмяньский X. Русь
и норманны. М., 1985. С. 271.
13 Партицький О. Скандинавщина в
давшй Pyci. Льв1в, 1887. С. 22.
14 Иловайский Д.И. История России.
Начало Руси. (Разыскания о начале
Руси. Вместо введения в русскую
историю). М., 1996. С. 107.
15 Эверс Г. Предварительные критические
исследования для российской истории.
М., 1825. Кн. 2. С. 216-219; Гедеонов С.
Варяги и Русь. СПб., 1876. С. 233.
16 Пархоменко В.А. К вопросу о хроно-
логии и обстоятельствах жизни лето-
писного Олега // Известия Отделения
русского языка и словесности им-
ператорской АН. 1914. Т. 19. Кн. 1.
С. 230-231.
17 Магнер Г.1. Русько-угорський союз
IX ст. у св1тл! л!топис1в // УкраТпський
1сторичний журнал. 1969. № 7. С. 80.
18 Толочко О. Замп ки з вторично! топогра-
фы домонгольського Киева // Кшвська
Старовина. 2000. № 5. С. 144-157.
19 «Слово о законе и благодати» Илари-
она / Изд. А.М. Молдован. Киев, 1984.
С. 91.
20 Мельникова Е.А. Устная традиция в
Повести временных лет: К вопросу о
типах устных преданий // Восточная
Европа в исторической ретроспективе:
К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999.
С. 164.
21 Франклин С., Шепард Д. Начало Руси:
750-1200. СПб., 2000. С. 93.
22 Книш Ю. Таемниця початково! Pyci
в Киев!. BiHHiner, 1991. С. 10-13.
Возможно, имя Аскольд являлось все же
не собственным, а нарицательным - от
арабского Алькальд («аль-кади») - су-
дья, староста общины, выполнявший
обязанности судьи.
23 Лаврентьевская летопись. Вып. 1: По-
весть временных лет. Стб. 23.
24 Франклин С., Шепард Д. Указ. соч.
С. 146. О существовании здесь уже в
IX в. значительного поселения свиде-
тельствуют находки кладов арабских
монет, выявленных археологами в
районе летописных села Берестова и
урочища Угорського. (См.: Толочко П.П.
1сторична топограф!я стародавнього
Киева. Кшв, 1972. С. 73.)
25 Брайчевський М.Ю. Утвердження хрис-
тианства на Pyci. Кшв, 1998. С. 38, 40.
26 Новгородская первая летопись стар-
шего и младшего изводов / Под ред. и
с предисл. А.Н. Насонова. М.; Л., 1950.
С. 106.
27 Рыбаков БА. Указ. соч. С. 161.
№ Шинаков Е.А. Образование Древне-
русского государства: Сравнительно-
исторический аспект. Брянск, 2002.
С. 109.
29 Лаврентьевская летопись. Вып. 1: По-
весть временных лет. Стб. 21.
30 Там же. Стб. 21-22.
31 Истрин В.М. Книгы временьныя и образ-
ный Георгия Мниха. Хроника Георгия
Амартола в древнем славянорусском
переводе: Текст, исследование и сло-
варь. Т. 1: Текст. Пт., 1920 [Репринтное
издание: Die Chronik des Georgios
Hamartolos. Munchen, 1972]. C. 511.
32 Творогов O.M. Повесть временных лет и
Хронограф по великому изложению //
Труды Отдела древнерусской литера-
туры Института русской литературы
(Пушкинский Дом) АН СССР. Л., 1974.
Т. 28. С. 19; Творогов О.М. Сколько раз
ходили на Константинополь Аскольд и
Дир? // Славяноведение.1992. № 2. С. 55.
33 См.: Новгородская первая летопись
старшего и младшего изводов. С. 105.
34 Тернавский Ф. Изучение византийской
истории и ее тенденциозное при-
ложение в Древней Руси. Киев, 1875.
С. 108-109.
35 Творогов О.В. Древнерусские хроногра-
фы. Л., 1975. С. 147-159.
36 Цит. по: Кузенков П.В. Поход 860 г. на
Константинополь и первое крещение
Руси в средневековых письменных ис-
точниках // Древнейшие государства
Восточной Европы. 2000 г.: Проблемы
источниковедения. М., 2003. С. 47, 57.
Ср.: Грушевський М. Вшмки з джерел
до icTopii Украши-Pyci (до половини
XI вша). Льв1в, 1895. XII. С. 23-24;
Mango С. The Homilies of Photius
Patriarch of Constantinople. Cambridge,
Mass., 1958 (Dumbarton Oaks Studies.
Vol. 3). P. 83-84.
37 Продолжатель Феофана. Жизнеописа-
ния византийских царей. СПб., 1992.
С. 84.
38 Лихачев Д. С. Комментарии // Повесть
временных лет / Под ред. и с предисл.
В.П. Адриановой-Перетц: В 2 ч. М.; Л.,
1950. Ч. 2. С. 247.
39 Дурново Н. К вопросу о национально-
сти славянского переводчика Хроники
Георгия Амартола // Slavia. 1925.
Roc. 4. S. 3. S. 459.
40 Творогов О.В. Сколько раз ходили на
Константинополь Аскольд и Дир?
С. 58-59.
41 Там же. С. 59.
42 Цит. по: Кузенков П.В. Указ. соч. С. 73,
75. Ср.: Трушевсъкий М. Вшмки з дже-
рел... С. 34.
43 Кузенков П.В. Указ. соч. С. 125-126. Ср.:
Грушевський М. Вшмки з джерел... С. 61.
44 См.: Bogachek (Goldelman)М.О диархии
в Древней Руси (IX-X вв.) //Jews and
Slavs. 1995. Vol. 3. P. 77.
45 Артьйон Ж.-П. Дипломатичш зв’язки
м!ж Рязанткю та Руссю з 860 по 1043 р. //
Хрошка-2000: Украшський культуроло-
пчний альманах. 1995. Вип. 2-3. С. 31.
46 Патриаршая или Никоновская лето-
пись // ПСРЛ. Т. 9. С. 8.
47 Ср.: Лаврентьевская летопись. Вып. 1:
Повесть временных лет. Стб. 46-52.
48 Там же. Стб. 121-122.
49 Там же. Стб. 85.
«Летопись Аскольда» I см
Алексей Толочко
КАК БЫЛА РАЗРУШЕНА
ДЕСЯТИННАЯ ЦЕРКОВЬ
В КИЕВЕ?*
co I Казусы Древней Руси
История домонгольской Руси может существовать как научная дис-
циплина только при негласном принятии одного постулата: единичные
известия суть осколки некогда массовых явлений. Приводя факт, ссылаясь
на явление, указывая на рукопись, мы предполагаем, что за ними стоят
десятки таких же, но не сохранившихся до нашего времени свидетельств.
Иными словами, казус здесь равнозначен правилу. Этот секрет Полиши-
неля, впрочем, приводит и к некоторым трудностям, ведь чрезвычайно
тяжело отделять единичное от массового: любое событие может быть рас-
смотрено и как редкостное, и как обыденное. Это, однако, и удобство: при
необходимости можно провозглашать массовое уникальным.
Об уникальном событии, которое на поверку оказывается не таким уж
и редкостным, здесь и пойдет речь.
Осада Киева монголами в декабре 1240 г., его оборона и падение
представляют собой одну из наиболее ярких страниц древнерусской
истории. Особый трагизм описанию несомненно придает его финальная
сцена: отступая, последние защитники города затворились в Десятин-
ной церкви; своды древней церкви не выдержали тяжести людей и их
скарба и рухнули. Вот как описан этот хрестоматийно известный эпизод
в летописи:
Людем же. оузбЪгшимъ и на црквь. и на комаръ црквныд и с товары своими,
w тагости повалишасА с ними стЬны црквныл. и пригатъ быс грая сице воими
(Ипат. 785)1.
Никто из историков не сомневался в достоверности описанного, и эпи-
зод оказался растиражирован бесчисленными общими очерками истории
Руси, вошел в специальные труды и популярные изложения, стал частью
коллективной памяти как своего рода славянские Фермопилы2. Однако
попытки исследователей представить себе действительный сценарий
произошедшего наталкивались на трудности. Причину такого необычного
’Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 10-01-00426а.
явления (падения церкви под тяжестью людских тел) искали в архитектур-
ных особенностях Десятинной церкви. После раскопок храма В.Д. Ми-
леевым в начале XX в., казалось, появились основания предполагать, что
причиной падения церковного здания могли стать ошибки при закладке
его фундаментов. Раскопками были обнаружены деревянные конструк-
ции (в виде продольных и поперечных лежней), на которых, собственно,
и покоились основания каменных фундаментов. В момент раскопок такое
строительное решение казалось уникальным, характерным именно для
Десятинной церкви и только для нее. Причины, побудившие строителей
прибегнуть к столь необычному способу возведения фундаментов, пред-
полагались разные: либо неопытность местных зодчих, возводивших свой
первый каменный храм (Ф.И. Шмидт)3, либо желание стабилизировать
«рушенный» грунт на избранной под строительство площадке, ранее ис-
пользовавшейся как языческий могильник (Д.В. Айналов)4. Впрочем, в
любом случае оказывалось, что именно это фатальное решение привело к
тому, что деревянные конструкции истлели, «рушенная» почва оказалась
нестабильна и стены храма получили неравномерную осадку. С этим и
было связано столь «легкое» разрушение храма в 1240 г.:
Можно думать... что неустойчивость рушенной почвы повела к тому, что
здание упало при перегружении его народом во время осады Киева Батыем,
чего не случилось с храмом св. Софии. При раскопках было обнаружено, что
бревна, служившие укреплением площади абсид и солеи, истлели, а сам слой
извести оказался раздавленным тяжестью стен. Эта ли одна причина привела
к падению храма или еще и другие, неизвестно, но во всяком случае относи-
тельно церкви св. Софии те же летописи сообщают, что она была выстроена на
цельной, материковой земле «на поле вне града»5,
отчего, нужно думать, и устояла перед натиском монголов.
Исследовавший Десятинную церковь накануне Второй мировой войны
М.К. Каргер признал оба мнения «искусственными» и даже «ненаучными».
Ничего уникального именно для Десятинной церкви в конструкции фун-
даментов он не нашел и, следовательно, причину обрушения храма искал в
других обстоятельствах:
Трудно согласиться с этим (летописным. - А. Т.) объяснением причины раз-
рушения здания. Падение церкви едва ли произошло только от большого коли-
чества людей, «с товары» забравшихся «на комары церковные» (т. е. на своды).
По-видимому, татары, осаждая церковь, применили здесь ту же стенобитную
технику, которая описана при взятии ими городских стен Киева6.
Причины, по которым исследователи назначили «виновным» именно
фундаменты храма, очевидны: это единственная доступная исследова-
нию часть сооружения. Точное прочтение летописи, однако, указывает в
противоположном направлении: обрушились своды («комары») церкви.
Вероятно, можно было бы обсуждать и качество сооружения сводов (были
ли они слишком тонки или небрежно сложены), но, как представляется,
решение лежит в совершенно иной плоскости.
Как была разрушена Десятинная церковь в Киеве? 1см
о I Казусы Древней Руси
Часто забывают, что статья Ипатьевской летописи под 1240 г., хотя и
повествует о Киеве, представляет собой фрагмент Галицко-Волынской
летописи. А в этой последней уже был зафиксирован прецедент обороны
от неприятеля с церковных сводов.
Под 6727 г. (а на самом деле, вероятно, летом 1220 г.7) при описании
похода Мстислава Мстиславича на Галич против оккупировавших его вен-
гров летописец сообщает, что оставленный воеводой Фильнием в городе
королевич Коломан пытался (неудачно) укрепиться на сводах Успенского
собора в Галиче:
шстави же Каломана. в Галичи и созда градъ. на цркви. прчстое влдцча нашел
Бца. (аже не стЬрпЪвшю. шскверненил храма своего, и вда7 ю в руци Мьстиславру
(Ипат. 737).
Смысл сообщения состоит в указании на чудо Богородицы: та не стер-
пела осквернения своего храма иноверными венграми и «вдала» их в плен
Мстиславу Мстиславичу, так как происходило все это «на канунъ стон Бци»
(вероятно, Успения).
Дело далее осложняется тем, что и это не последний случай, когда такая
необычная военная хитрость отмечена в Галицко-Волынской летописи.
Третий эпизод произошел уже после монгольского завоевания, в 1251 или
1252 г.8 Во время похода Куремсы некий Изяслав «испросил» у монголов
«помощи» и захватил Галич. Выбивать его оттуда отправился Роман Дани-
лович:
Поемъ же Романъ вое иде днь и нощь, и внезапру нападшимъ на нЬ. шномру же не
возмогшру. круда рутечи. и возбЬже на комары црквна1а. идеже безаконные ОугрЬ
возбЬгли. бЬахру. стоащру же около его кнзю Романру. жажею водною, измирающи
имъ. четвертый днь сниде (Ипат. 830)9.
Сообщение откровенно апеллирует к эпизоду с Коломаном, а скрыто
(упоминанием «церковных комар») - и к случаю с Десятинной церковью.
Итак, выясняется, что уникальное событие, случившееся во время
осады Киева монголами, на самом деле представляет собой звено в серии
однотипных сообщений Галицко-Волынской летописи. Как толковать
подобные сообщения? На этом этапе равновероятными представляются
несколько возможностей. Можно предположить, что все три сообщения
(несмотря на текстуальные переклички) отражают реальные события
(с «реальным» комментарием в том духе, что в условиях преимущественно
одноэтажной и деревянной застройки древнерусского города каменное
церковное здание действительно представляло собой существенный обо-
ронительный ресурс). Можно выдвинуть более изощренную гипотезу:
предположить, что известный летописцу случай с королевичем Коломаном
стал затем литературным фактом и был повторен еще несколько раз в сю-
жетно сходных ситуациях.
Можно, впрочем, поискать и первоисточник этих сообщений.
Галицко-Волынская летопись - памятник уникальный в древнерусском
летописании. Ее литературную технику, быть может, следует даже счесть
образцовой. Она и задумывалась, и была исполнена как подражание ви-
зантийским историям, но не летописям. По своему жанру она совершенно
уникальна для древнерусской книжности и представляет собой (по крайней
мере в изначальном виде), несомненно, историю (в том смысле, который
придавался этому слову византийскими авторами), т. е. углубленное иссле-
дование одного частного сюжета: судьбы двух малолетних сыновей Романа
Мстиславича, оставшихся сиротами, но сумевших возвратить отцовское
достояние, преодолев «многие мятежи, великие лести, бесчисленные рати».
История двух Романовичей противостоит хронографии, обширной компиля-
ции событий в их хронологической последовательности, лежащей в основа-
нии жанра именно летописи'0 (хотя сам автор Галицко-Волынской летописи
в одном месте и называет себя хронографом). Жанр истории ответственен
и за такие изначальные черты произведения, как, например, отсутствие раз-
бивки на погодные статьи и вообще четкой хронологической сетки, так как
повествование здесь «склеивается» логикой сюжетных последовательностей
(а не внешне заданной чередой годов), перескакивая при необходимости
либо вперед, либо назад.
Выбор жанра определил и образцы для подражания, а с ними и много-
численные - сознательные или неосознанные, - но всегда умело вплетен-
ные в ткань собственного повествования (а значит, и скрытые от поверх-
ностного взгляда) текстуальные заимствования из полюбившихся автору
византийских исторических произведений. Такого рода буквальные цита-
ты, парафразы отдельных мест и аллюзии на сюжеты византийской хроно-
графии в Галицко-Волынской летописи отмечались издавна11, но почему-
то так и не стали важным обстоятельством для исследования собственно
летописи. Полагают, что ее автор черпал информацию из так называемого
«Иудейского хронографа» (созданного около 1262 г.)12, где и обнаружил
фрагменты хроник Георгия Амартола, Иоанна Малаллы, а также «Историю
иудейской войны» Иосифа Флавия. Последнее произведение оказалось
особенно удачной находкой для автора Галицко-Волынской летописи, так
как предоставляло практически неисчерпаемый арсенал изобразительных
средств для описания битв, походов, осад и вообще военных столкновений
(составляющих существенную или даже основную часть повествования о
Романовичах).
Именно в «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия мы находим
довольно много эпизодов, в которых люди, сражаясь внутри города, защи-
щаются, взобравшись на своды («комары») различных сооружений.
Вот несколько примеров13:
И став!ша на камарахь боддх^ римлАНы. и си тр^дившесл вышнимъ бодЪишемъ. и
не възмогше прТити. и оидоша на црскыи дворъ (4026, 9-13);
Цркве оем'ше стЪны. а шнемъ прибЪгноувшимъ къ цркви. и затвориша врата и
биихоу с камаръ и с полать. ананъ же моглъ бы взати црквь. но боисд кровопролитье
дане осквернить стаа [...] (425в, 1-8);
Не имоуще иже на потребоу очаишасд. и ставша по коморамъ по забраломъ, бТах^СА
съ симономъ. и многы о народа оубиша, свыше поущающе (4336, 21-26).
Как была разрушена Десятинная церковь в Киеве? I со
ю I Казусы Древней Руси
В этих примерах, впрочем, здание с людьми на его сводах не обруши-
вается. Поэтому наиболее близкой параллелью к истории падения Деся-
тинной церкви является, вероятно, эпизод из рассказа об осаде римлянами
города Гамалы14. Поставив в трех местах «градобичныя сосуды» (среди ко-
торых мы находим, кроме «овнов», и знакомые нам по летописи «порокы»)
и пробив стены, римляне ворвались в город, где оказались в ловушке среди
городской тесноты и в низинах:
Не оумЪюще что са домыслити, лязах^ть на градьныл храмы съ тажкымъ ор^жиемь.
храмомъ же наплънив'шимсА. и не дръжаще тагости раз‘др>?шевах>?тьсА. и падахоу
дроугъ на nptfsi. издавлевах^ воа вса. швы камешемъ. швы же прахъ извистныи. и
mhosh ш нихъ погребени быша живи (421а, 27-36)13.
Славянское «камара/комара» (дуга, арка; свод, верхний ярус здания,
апсида, хоры; аркасолий16) происходит из греч. кацара (аркада, арка). Од-
нако, судя по указателю слов к «Истории иудейской войны», славянский
переводчик практически во всех случаях передавал этим словом отоа
(аркада, галерея, портик, крытая колоннада) своего оригинала17. Именно о
такого рода сооружениях - портиках и крытых колоннадах - и ведет речь
Иосиф Флавий. Что же дало повод летописцу отождествить эти сооруже-
ния (в большинстве своем - части светских построек) с привычными для
него церковными сводами?
Вероятно, кроме прочего, свою роль здесь сыграли финальные сцены
книги шестой, где последним оплотом защитников Иерусалима выступает
храм (называемый тут церковью), с «комар» которого иудеи отражают оса-
ду римлян. Всякого читающего труд Иосифа Флавия, тем более читающего
так внимательно, как автор Галицко-Волынской летописи, не могли не впе-
чатлить эти сцены отчаянной и безнадежной обороны храма («церкви»),
превращенного в крепость, где сгрудились горожане со своим скарбом
(«И штинудь рещи все богатство юудЪиско тру 64. събрано. и вси домовЪ бога-
ты'1»: 459а, 22-24) и на «комарах» которого происходили последние стычки
с римлянами. С разрушением «церкви» пал и Иерусалим.
Это уже серьезное обстоятельство, так как предлагает мотив для иначе
малообъяснимого заимствования. Оно оказывается не случайно «одол-
женным» красивым местом; параллель сознательная, своего рода скрытое
уподобление Киева и его падения перед монголами падению Иерусалима.
Если в результате наших разысканий мы начинаем угадывать некий
литературный прием, можно говорить о положительном результате для
понимания литературного произведения: оно становится глубже и значи-
тельнее, чем мы предполагали ранее; отсутствие простодушного фактогра-
физма оборачивается осмысленностью. Для самого же события это, скорее,
печальный результат. Событие «растворяется» в сериях иных подобных, в
параллелях и цитатах и, по существу, исчезает как действительно произо-
шедшее. По мере углубленного прочтения летописи исследователям Руси,
основывающим свои реконструкции прошлого преимущественно на нарра-
тивных источниках, приходится все больше и больше иметь дело с такого
рода «ускользающими» событиями. Для историка (всегда держащего, в от-
личие от историка литературы, в уме вопрос: а как же было на самом деле?)
это означает, что наиболее существенная цель его предприятия становится,
быть может, недостижимой.
В самом деле, с чем мы имеем дело: с описанием реально состоявшего-
ся или с литературной фикцией? Для летописания эту дихотомию еще в
1920-х годах сформулировал Владимир Перетц:
Можно ли за каждым словом летописи, за ее рассказом о событиях, видеть со-
бытия действительные, или же - не имеем ли мы временами вместо реальных
событий лишь готовые стилистические формулы, целиком заимствованные
летописцем из его источника или же возникшие из желания летописца при-
вести нечто подобное, аналогичное тому, что вычитал он в своем источнике?18
Ответа на поставленный вопрос В. Перетц тогда не предложил. Нет его
и сейчас. Вероятно, он и не может быть одинаковым для всех случаев. На-
толкнувшись на клише, топос или же цитату, исследователи в большинстве
случаев склонны делать радикальные выводы: либо что события не было,
либо (более корректно) что судить о происшедшем нет возможности; все,
чем мы располагаем, - это литературный текст, связь которого с прошлой
реальностью неочевидна или проблематична. В методологическом плане
вторая позиция выглядит более последовательной. Во многих случаях,
однако, от такого естественного решения стоило бы воздерживаться. Ведь
средневековый книжник всегда писал с опорой на авторитет. Цитата из ав-
торитетного текста всегда представлялась предпочтительнее собственной
«новины», имитация освященного временем всегда была благочестивее
оригинального взгляда на вещи. Поэтому постоянно остается вероятность
того, что, заимствуя чужие изобразительные средства, автор все же мог
описывать действительно увиденное или услышанное.
Наш случай, похоже, из этого последнего разряда.
Итак, кто же разрушил Десятинную церковь: киевляне, обрушившие
своей тяжестью своды, хан Батый, бивший в стены таранами, или же га-
лицкий летописец, поддавшийся обаянию «Иудейской войны»?
Какой-то намек на ответ предлагает уже сам источник заимствова-
ния - «История иудейской войны», а также манера работы с ним галиц-
кого летописца. Безоглядно копируя свой образчик ради уподобления
Киева Иерусалиму, наш автор вполне мог бы перенести на Десятинную
церковь судьбу Храма: он был подожжен и, по существу, разрушен сами-
ми обороняющимися в нем иудеями. Быть может, такая жертвенность
выглядела бы даже предпочтительнее его собственной картины паники
обезумевших людей. Но летописец прибег к заимствованию из иного
места, отнюдь не героического и, кроме того, говорящего о смятении и
панике нападавших римлян, приведшей к обрушению зданий. Не может
ли это быть следами умысла? Летописцу нужен был именно фрагмент с
падением «комар» под тяжестью людей.
Более определенное свидетельство предоставляет «Список русских
городов дальних и ближних», сохранившийся в поздних списках, но, как
полагают, составленный в 1380-1390-х годах в канцелярии митрополита
киевского Киприана19. Здесь, разумеется, упомянут Киев, а в нем «церкы:
святаа Богородиця десятиннаа, камена, была о полутретьятцати версЬх»20.
Как была разрушена Десятинная церковь в Киеве? I со
I Казусы Древней Руси
Это уточнение необычно и потому красноречиво: в «Списке» упомянуты и
иные церкви, и даже с количеством куполов, но только о Десятинной ска-
зано, что у нее некогда было 25 куполов21. Следовательно, по крайней мере
в 1380-х годах, Десятинная церковь действительно стояла, но с обрушен-
ными «комарами». Обрушились ли ее «верхи» от длительного небрежения
(как то впоследствии случилось с остальными киевскими церквами), или
это все же последствия монгольского штурма 1240 г.? Вероятности были
бы почти равновеликими, если бы не описание галицкого автора.
Быть может, этих свидетельств окажется недостаточно, чтобы решить
интересующий нас вопрос со всей несомненностью. Ясно, впрочем, что
своды Десятинной церкви обрушились. То есть событие все-таки имело
место22.
Установить же, рухнули ли своды под таранами монголов или под пе-
ром галицкого летописца, вероятно, не удастся никогда.
1 Здесь и далее Ипатьевская летопись
цитируется по изданию: Ипатьевская
летопись // Полное собрание русских
летописей (далее - ПСРЛ). Т. 2. СПб.,
1908 (репринт - М., 2001) с указанием
столбца.
2 В Киеве возле руин Десятинной церкви
установлен мемориальный гранитный
крест в память о последних героиче-
ских защитниках города, погибших в
Десятинной церкви.
3 Шмидт Ф.И. Заметки о поздневи-
зантийских храмовых росписях //
Византийский временник. 1916. Т. 22.
Вып. 1.С. 105-109.
4 Айналов Д.В. К вопросу о строительной
деятельности св. Владимира // Сб. в па-
мять святого равноапостольного князя
Владимира. [Б.м.], 1917. С. 24-26.
5 Там же. С. 25-26. Шмидт также про-
тивопоставлял устойчивость построек
Ярослава и последующего времени
раннему разрушению возведенных
Владимиром сооружений.
6 Каргер М.К. Древний Киев. Очерки по
истории материальной культуры древ-
нерусского города: В 2 т. М.; Л., 1961.
Т. 2: Памятники киевского зодчества
Х-ХП вв. С. 12, 31-36. Это мнение за-
крепилось в последующей литературе:
Толочко П.П. Древний Киев. Киев, 1983.
С. 278. Впрочем, в последнее время де-
ревянные конструкции вновь признаны
«чрезвычайно редким для древнерус-
ской архитектуры» решением, дейст-
вительно призванным обезопасить
фундаменты от проседания: Козюба В.
Дослщження садиби Десятинно! церк-
ви у Киев! в 1908-1914 рр. (за матер!-
алами щоденниюв Д.В. Митеева) //
Ruthenica. 2005. Т. 4. Р. 194-195.
7 Грушевський М. Хронолопя подш
Галицько-Волинського лпопису //
Mitteilungen der Sewcenko-Gesellschaft
der Wissenschaften in Lemberg. 1901.
Bd. 41.S. 17.
8 Ibid. S. 38.
9 Текст летописи в этом месте довольно
сбивчив и требует комментария. К тому
же он, вероятно, осложнен вставками,
от чего и не вполне понятно, кто имен-
но на кого напал. Комментируя этот
фрагмент, Н.Ф. Котляр полагает, что
речь идет об упомянутом несколько
выше Изяславе (не названном по от-
честву, отчего идентификация его не-
возможна), занявшем Галич и подверг-
шемся внезапному нападению Романа
Даниловича {Котляр Н.Ф. Коментар!
до лггопису // Галицько-Волинський
лггопис: Дос.'йдження, текст, коментар.
Кшв, 2002. С. 286-290). Таким образом,
именно этот таинственный Изяслав
был осажден и оборонялся на церков-
ных сводах, что, вероятно, и уподобляет
его - захватчика - прежним захватчи-
кам, венграм.
10 О значении понятий «история» и «хро-
нография» в древнерусской книжности
см.: Вилкул Т. Повесть временных лет и
Хронограф // Paleoslavica. 2007. Т. 15.
№ 2. Р. 84 и примеч. 177.
11 См., например: Орлов А.С. К вопросу
об Ипатьевской летописи // Известия
Отделения русского языка и словес-
ности Академии наук СССР. 1926.
Т. 31. С. 106-108; Мещерский Н.А.
История Иудейской войны Иосифа
Флавия в древнерусском переводе. М.;
Л., 1958; Творогов О.В. Древнерусские
хронографы. Л., 1975. С. 18-20. Общую
сводку выявленных до настоящего вре-
мени заимствований см.: Пауткин А.А.
Южнорусские летописцы XIII в. и
переводная историческая литература //
Герменевтика древнерусской литерату-
ры: Сб. 9. М„ 1998. С. 130-132.
12 Близок или даже тождественен Архив-
скому и Виленскому хронографам.
13 Здесь и далее «История иудейской вой-
ны» цитируется по изданию: «История
иудейской войны» Иосифа Флавия.
Древнерусский перевод: В 2 т. М., 2004.
Т. 1 (с указанием листа и строк).
14 Отмечено в: Пауткин А.А. Указ. соч.
С. 131.
13 Влияние «Истории иудейской войны» в
данном случае допустить тем более обо-
снованно, что Н.А. Мещерский отмечал
заимствование еще и иной фразы (из
книги третьей), ср.: «И тоу б!аше видити
ломъ копГины. и щеть ск1пание. стр!лы
шмрачиша св!ть поб!жены“» (Ипат.
785) - «И бысть вид!ти ломъ копииныи.
и скрежтанТе мечное и щити иск1пани.
и моужи носими землю напоиша кро-
вии» (412в, 36-39) (Мещерский Н.А.
Указ. соч. С. 78; Пауткин А.А. Указ,
соч. С. 129). Кстати, во фразе той же
летописной статьи «И не 61 слышати
w гласа, скрипанига тел!гь ег. множества
ради ревенига. вельбл^дъ его. и рьжанига
w гласа стадъ конь его» (Ипат. 784)
Владимир Перетц видел влияние кни-
ги Судей («Яко прузи множьством и
вельблудомъ ихъ не бЪяше числа, но
б!аху, яко п!сокъ на край морьсгЬмъ
въ множество») (Перець В. До питан-
ия про лггературщ джерела давнього
украшського лпопису // Зб1рник
1сторично-ф1лолопчного вщдглу УАН.
Ювыейний зб!рник на пошану акад.
М.С. Грушевського. Ки1в, 1928. № 76.
4.2. С. 214).
16 Словарь древнерусского языка XI-
XIV вв.: В 10 т. М„ 1991. Т. 4. С. 247.
17 «История иудейской войны» Иосифа
Флавия. Т. 2. С. 90-91, 722.
18 Перець В. Указ. соч. С. 213.
19 О нем см.: Тихомиров М.Н. «Список рус-
ских городов дальних и ближних» //
Ист. записки. 1952. Т. 40. С. 214-259;
Наумов Е.П. К истории «Списка рус-
ских городов дальних и ближних» //
Летописи и хроники: Сб. ст. 1973 г.
М„ 1974. С. 150-163; Подосинов А.В.
О принципах построения и месте созда-
ния «Списка русских городов дальних
и ближних» // Восточная Европа в
древности и средневековье. М., 1978.
С. 40-48; Янин В.Л. Новгород и Литва:
пограничные ситуации XIII-XV веков.
М„ 1998. С. 61-70.
20 Новгородская первая летопись старше-
го и младшего изводов // ПСРЛ. Т. 3.
С. 475.
21 Число куполов - 25 - несомненная
гипербола, приличествующая леген-
дарной первой церкви (хотя и пред-
принимались попытки учесть это при
реконструкции архитектурного облика
Десятинной церкви). В XIV в. она ока-
залась возможна именно потому, что
купола были уже давно утрачены.
22 Здесь, вероятно, важной оказывается
и фактическая аналогия: при осаде
монголами Владимира-на-Клязьме
люди укрылись в Успенском соборе,
Как была разрушена Десятинная церковь в Киеве? I со
подожженном и затем взятом штурмом
татарами: «епспъ Митрофанъ. и кнагыни
Юрьева, съ дчерью. и с снохами. и со
внучаты. и проча! кнагини. ВолодимерАга
с дкгми. и множество много богаръ. и
всего народа людии. затворишасА в цркви
стьпа Бца» (ПСРЛ. Т. 1. С. 463). Искать
защиту в каменном храме - естествен-
ное и часто встречаемое решение.
В противоположность сообщениям
Галицко-Волынской летописи, люди
пассивно затворяются внутри церкви,
а не используют ее в качестве оборони-
тельной башни.
а> I Казусы Древней Руси
Владимир Рудаков
ВРЕМЯ «Ч»
В ДРЕВНЕРУССКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
О МОНГОЛО-ТАТАРАХ*
Время в разные исторические эпохи воспринималось по-разному.
Средневековье, например, «было безразлично ко времени в нашем, исто-
рическом его понимании, оно имело свои специфические формы его
переживания и осмысления»1. Как писал Жак Ле Гофф, средневековая
хронология «не определялась протяженностью времени, которое делится
на равные отрезки и может быть точно измерено... Она имела знаковый
характер... Средневековые люди доводили до крайности аллегорическое
толкование содержавшихся в Библии более или менее символических дат 37
и сроков творения»2.
Эта особенность сознания существенным образом влияла на специфи-
ку использования хронологической информации (сведений, касающихся
определения места во времени, а также временной протяженности того
или иного события) в том числе и авторами древнерусских исторических
источников3. Поскольку Средневековье датировало события по другим
правилам и с другими целями, чем это принято делать сегодня, особую
актуальность приобретает изучение недостоверной (с точки зрения совре-
менных представлений) временной информации, содержащейся в памят-
никах средневековой письменности. В первую очередь важно понять, с чем
вообще связано ее появление.
Казалось бы, проще всего объяснить появление недостоверной хро-
нологической информации банальной невнимательностью книжников.
Действительно, обилие ошибок (описок), в том числе хронологических, -
весьма частое явление для рукописной книжной традиции вообще и
древнерусской в частности. Между тем один из базовых принципов совре-
менной текстологии, заложенный еще А.А. Шахматовым применительно
к древнерусским летописным текстам, состоит в примате сознательных
изменений текста над ненамеренными - механическими. «Исследователь
текста во всех случаях должен в первую очередь искать сознательные при-
чины изменения текста и только в случае невозможности более или менее
достоверно объяснить изменения текста намерениями переписчиков или
'Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 10-01-00426а.
со | Казусы Древней Руси
переделывателей останавливаться на объяснениях, допускающих простую
его порчу», — писал по этому поводу Д.С. Лихачев4.
Понимание же целей, которые ставил перед собой средневековый
книжник, позволяет по-новому (почти его глазами) взглянуть и на содер-
жание исследуемых текстов.
Весьма характерные казусы с хронологической информацией обна-
руживаются в древнерусских произведениях, посвященных «ордынской
тематике»: в рассказе Лаврентьевской летописи о нашествии Батыя, по-
мещенном под 6745 (1237) г. (далее - Лаврентьевская), в «Поучениях» Се-
рапиона Владимирского (далее - «Поучения») и в «Сказании о Мамаевом
побоище» (далее - «Сказание»).
Составление всех трех памятников отделено друг от друга весьма
значительными промежутками времени. «Поучения» Серапиона от-
носят к 70-м годам XIII в.5, летописный рассказ Лаврентьевской о на-
шествии Батыя появился, скорее всего, в начале XIV в. (но никак не
позднее 1377 г. - этим временем датируется единственный дошедший
до нас список)6, «Сказание» же, согласно новейшим исследованиям
В.А. Кучкина и Б.М. Клосса, не могло появиться раньше конца XV - на-
чала XVI в.7
Рассмотрим их хронологические «странности» и попытаемся понять,
что за ними стоит.
Рассказ Лаврентьевской содержит две полные даты: татары пришли
под Владимир «месяца февраля в 3 на память святого Симеона во вторник
преж мясопуст за неделю» и пошли на штурм города «в неделю мясопуст-
ную по заутрени ... месяца февраля в 7 день на память святого мученика
Феодора Стратилата»8. Что касается первой даты, то еще Н.Г. Бережков
обратил внимание на ошибку (или описку), допущенную при указании
числа, - на вторник в тот год приходилось не третье, а второе февраля.
Исследователь назвал возникшую неточность «плодом вычислений, сде-
ланных спустя некоторое, даже незначительное время после события»9. По
его мнению, летописец просто перепутал буквенные обозначения цифр:
буква-цифра «3» (Г) с большей вероятностью могла случайно появиться
из буквы-цифры «2» (В), чем слово «вторник» из «среды»10.
Однако при должной проверке выясняется, что и вторая дата («в не-
делю мясопустную по заутрени...») также оказывается неверной, хотя при-
рода этой неточности, по-видимому, существенно иная.
Как показал исследователь летописных повестей о нашествии Батыя
А.Ю. Бородихин, составитель рассказа Лаврентьевской сознательно изме-
нил датировку взятия татарами Владимира. Дело в том, что в более раннем
рассказе Новгородской первой летописи старшего извода (далее - НПЛ), с
которой составитель рассказа Лаврентьевской, судя по всему, был знаком,
содержится правильная датировка этого события: штурм Владимира тата-
рами, по версии этой летописи, происходит не в «неделю мясопустную»,
а «в пяток преже мясопустный недели»11. Зачем же вместо имевшегося в
НПЛ хронологического указания на пятницу («пяток») «преже мясопуст-
ный недели» составитель Лаврентьевской ввел в свой рассказ указание на
то, что татары пошли в атаку «в неделю мясопустную», т. е. воскресенье,
двумя днями позже?
Позднейшей опиской, как в случае с первой датой, подобное изменение
не объяснишь. Гораздо более обоснованным выглядит объяснение, пред-
ложенное А.Ю. Бородихиным. По его мнению, «представление о Божьей
каре, постигшей владимирскую Русь, могло оказать влияние на выбор дня,
в который свершилось “наказание”». Обратив внимание на то, что «неделя
мясопустная имеет в православии еще название недели о Страшном Суде»
(курсив наш. - В. Р.), А.Ю. Бородихин посчитал «неслучайным стремле-
ние составителя Лаврентьевской соединить в сознании читателей эти два
события: Страшный Суд и “наказание Божие” земле Русской нашествием
татар»12.
Вообще привлечение автором «посторонней» (т. е. не имеющей пря-
мого отношения к описываемым событиям) информации - одна из специ-
фических черт рассказа Лаврентьевской о нашествии Батыя. С той же
самой целью — провести аналогии с Божьим наказанием, обрушившимся
на русские земли, с одной стороны, и эсхатологическими знамениями - с
другой, - составитель рассказа Лаврентьевской активно прибегал к ли-
тературным заимствованиям. Изучение авторской манеры составителя
летописного рассказа дало повод В.А. Кучкину сделать вывод о том, что
все места статьи Лаврентьевской, «где описываются грабежи и убийства
монголо-татарами русского населения и дается объяснение завоевания
как наказания за “грехи наши”... оказываются литературными цитатами»13.
Вполне понятно, что в рамках такого художественного метода книжник мог
пойти и на сознательную корректировку хронологической информации. 39
К тому же трактовка нашествия в духе «казней Господних» вполне совпа-
дает с общей тональностью не только летописной статьи Лаврентьевской,
но и целого ряда произведений древнерусской литературы, посвященных
нашествию татар на Русь, в которых оно описывается как Божья кара «за
грехи» в «последние времена»14.
В том же рассказе Лаврентьевской для нагнетания «эсхатологических
тонов» книжник с помощью ряда точных цитат из предшествующего ле-
тописного текста сравнивает татар с народами, которые должны явиться
накануне Страшного суда. Весьма показательным в связи с этим являет-
ся использованное при описании татарских разорений Рязанской земли
заимствование из рассказа Повести временных лет (далее - ПВЛ) под
6449 (941) г., в котором повествуется о приходе под стены Константинопо-
ля князя Игоря с дружиной.
Время «Ч» в древнерусских произведениях ...
«почаша воевати Вифиньскиа страны, и
воеваху по Понту до Ираклиа и до Фафло-
гоньски земли, и всю страну Никомидий-
скую попленивше, и Судъ весь пожьгоша;
их же емше, овехъ растинаху, другая аки
странь поставляюще и стреляху въ ня, из-
имахуть, опаки руце съвязывахуть, гвозди
железный посреди главы въбивахуть имъ.
Много же святыхъ церквий огневи пре-
даша, манастыре и села пожгоша, и именья
немало от обою страну взяша...»15
«безбожнии татарин почаша воевати
Рязаньскую землю, и пленоваху и до
Проньска, попленивше Рязань весь,
и пожгоша, и князя их убиша. Их
же емше, овы растинахуть, другыя
же стрелами растреляху в ня, а инии
опакы руце связывахуть. Много же
святых церкви огневи предаша, и ма-
настыре, и села пожгоша, именья не
мало обою страну взяша...»16
о I Казусы Древней Руси
Еще не так давно было принято считать, что в процитированном выше
отрывке Лаврентьевской до нас дошли следы рязанского летописания.
И лишь Д.С. Лихачев обратил внимание на явные несуразности текста.
«Некоторое отдаленное сходство рассказа Лаврентьевской о нашествии
на Рязань... решительно разбивается о то, до сих пор не замеченное об-
стоятельство, что в основной своей части это сообщение повторяет слова
и выражения ПВЛ о мучениях, которым русские подвергали греческое
население по обе стороны пролива Суд в 941 г. Рассказ Лаврентьевской
1237 г. настолько близок к ее же рассказу 941 г., что даже сохраняет детали,
имеющие реальное значение лишь для 941 г.»17
Между тем, как заметил еще А.Н. Веселовский, процитированный выше
отрывок из летописной статьи 6449 (941) г. является отражением неизвест-
ного текста, ставшего общим источником для ПВЛ и Жития Василия Но-
вого18. Поскольку же Житие Василия Нового, так же как и «Откровение»
Псевдо-Мефодия Патарского, известное на Руси примерно с XII в., было
посвящено, среди прочего, описанию картин «последних времен» и «при-
надлежало к числу весьма популярных памятников» эсхатологического
характера19, в рассказе об Игоре явно содержится намек на близящееся на-
ступление «последних дней».
Примерно таким же образом - при помощи литературных заимство-
ваний - добивался нагнетания эсхатологических мотивов и автор расска-
за о нашествии Батыя, помещенного в НПЛ. Повествование начинается
с сообщения о численности «поганых»: «...придоша иноплеменьници,
глаголемии Татарове, на землю Рязаньскую, множьства бещисла, акы
прузи...»20
Известно, что пришествие саранчи в Средние века традиционно вос-
принималось в качестве одной из «казней Господних»21. Однако появление
саранчи в этом контексте имело, судя по всему, и иные параллели. «Прузи»
также упоминаются в «Откровении» Псевдо-Мефодия Патарского. В его
произведении именно измаильтяне «на земли хождахоу» «мнозы яко проу-
зи», пленяя «землю и грады»22. Учитывая, что для обозначения татар автор
рассказа активно использует термин «измаильтяне», следует полагать, что
сравнение множества «поганых» с саранчой имело неслучайный характер
и во фразу «придоша множьства бещисла, акы прузи» автор заключает
сразу несколько смыслов. С одной стороны, в ней содержится указание от-
носительно численности пришедших на Русь татар - их несметное множе-
ство. С другой стороны, книжник указывает на функцию «поганых» - они
пришли для наказания Руси, в качестве «кары Господней». И наконец, ав-
тор еще раз подводит читателя к необходимым параллелям между татарами
и «нечистыми народами», в частности измаильтянами, которые, согласно
предсказанию Псевдо-Мефодия Патарского, должны покорить мир нака-
нуне «последних времен». Напряженно вглядывавшийся в окружавшую
его реальность в поисках «знамений последних времен» средневековый
читатель не мог оставить без внимания столь понятные ему параллели.
Таким образом, использование недостоверной с современной точки
зрения хронологической информации о событиях, связанных с монголо-
татарским нашествием, оказывается вполне оправданным с позиций древ-
нерусского автора. Для него это художественный прием, позволяющий
донести до читателя дополнительную информацию. Причем информацию
не столько о хронологии, сколько о смысле происходящего.
Еще один памятник, в котором особое внимание уделяется эсхатологи-
ческому смыслу нашествия и где, как представляется, мы вновь имеем дело
с недостоверной хронологической информацией, - «Поучения» Серапиона
Владимирского.
Современность также ассоциируется у Серапиона с «последними вре-
менами»23. Характеристика современности как «последних времен» стро-
ится у него на сочетании явных и неявных указаний, ближних и дальних
исторических параллелей. Это явный результат именно ассоциативного
способа «атрибуции времени».
Так, бедствия, обрушившиеся на Русь, Серапион ставит в один ряд
с несчастьями, произошедшими с другими - библейскими - народами.
«О, маловернии, - восклицает епископ, - слышасте казни от Бога: в пер-
выхъ родехъ потопа на гиганты, огнемъ пожьжени, а содомляне огнем же
сожени, а при фараоне десять казней на Егупетъ, при ханании каменее
огненое с небесе пусти, при судьяхъ рати наведе, при Давиде моръ на люди,
при Тите пленъ на Ерусалимъ, потомъ трясенье земли и паденьемъ града.
И в наша лета чего не видехомъ зла? многи беды и скорби, рати, голодъ,
от поганых насилье»2*. Как видно, «цепочка» пролегает через всю историю
человечества, и современные Серапиону события лишь завершают череду
«казней Божиих».
В условиях надвинувшихся «последних времен» отсутствие искренне-
го покаяния и исправления среди паствы являлось «главным источником
вдохновения» пастыря. «Всем казнив ны, Богь не отьведеть злаго обы-
чая», - сокрушается проповедник. Неслучайно в «Поучениях» Серапиона
Владимирского одной из ключевых является идея о порочности общества
и человека.
При слабой сохранности источников, современных рассматриваемому
периоду, довольно трудно объяснить, почему именно в 70-х годах XIII в.,
т. е. спустя почти четыре десятилетия после Батыева нашествия, в церк-
ви начинается духовное движение, направленное на осмысление причин
монголо-татарских завоеваний. А в том, что такое движение возникло
именно в тот период, сомневаться не приходится. На это указывает и факт
созыва во Владимире в 1274 г. церковного собора, и характер принятых на
нем решений, и пафос поучений Серапиона, и целый ряд схожих с Сера-
пионовыми идей, высказанных в других дошедших до нас памятниках той
эпохи25.
Пожалуй, ключ к решению данной проблемы лежит в самих текстах
Серапиона. Исследователи давно обратили внимание на то, что во втором
«Поучении» владимирского епископа есть указание на срок, прошедший
от нашествия татар до произнесения самой проповеди. «Се уже к 40 лет
приближаеть томление и мука, и дане тяжькыя на ны не престануть, гла-
ди, морове животъ нашихъ, и в сласть хлеба своего извести не можемь, и
въздыхание наше и печаль сушать кости наша», - констатирует епископ26.
По сложившейся академической традиции данное указание использова-
лось исследователями только с сугубо прагматическими целями. По их
мнению, оно вроде бы позволяет путем нехитрых вычислений датировать
Время «Ч» в древнерусских произведениях ... I
ю I Казусы Древней Руси
второе «Поучение». В зависимости от момента, с которого начинали отсчет
изучавшие памятник ученые - от битвы на Калке или от нашествия Батыя,
получалось, что Серапион произнес проповедь в промежуток времени от
1260-х годов до 1275 г.27
Вместе с тем, как представляется, упоминание 40-летнего отрезка
времени, скорое завершение которого предвещал Серапион, может быть
отнесено не только к реальным хронологическим расчетам владыки, но
и к его попытке своеобразного - символического - истолкования проис-
ходящих на Руси событий28. Легко улавливаемая параллель с 40-летним
сроком странствий Израиля в пустыне, возможно, была навеяна ощу-
щением общности того, что произошло с «избранным народом», с одной
стороны, и Русью - с другой. Рассуждение по аналогии действительно
оказывалось уместным: из того, что Господу для наказания «сынов Изра-
илевых» за нарушение ими Его заповедей понадобилось 40 лет29, вполне
логично вытекало предположение, что и Руси был отведен точно такой
же срок в наказание «за грехи» и для окончательного исправления.
Косвенные подтверждения тому, что в русском обществе XIII в. по-
добное представление существовало, можно обнаружить в иностранных
источниках.
В «Великой хронике» Матвея Парижского (ок. 1200-1259), а также
анонимных «Анналах» Бёртонского монастыря (конец XIII в.) подробно
описываются деяния I Лионского собора, созванного по инициативе папы
Иннокентия IV в 1245 г. Среди вопросов, вынесенных на обсуждение собо-
ра, был и вопрос о будущем отношении к монголо-татарам, к тому времени
прочно обосновавшимся на территории Восточной Европы. В «Анналах»
говорилось, что на собор в Лион прибыл некто Петр, «архиепископ Руси»,
который рассказал немало интересного о монголо-татарах30. (Согласно
Матвею Парижскому, дело происходило в Италии.) В частности, Петр
сообщил, что тем было «божественное откровение», согласно которому
«должны они разорить весь мир за тридцать девять лет». «И утверждают
они, - поведал Петр, - что, как некогда божественная кара потопом очисти-
ла мир, так и теперь всеобщим избиением людей, которое они произведут,
мир будет очищен»31.
Наличие в столь различных источниках, как «Поучения» Серапиона и
сочинения английских хронистов, схожей хронологической информации
позволяет предполагать существование некоторой взаимосвязи между
ними. Если архимандрит Киево-Печерского монастыря и позже епископ
Владимирский Серапион называли 40-летний срок господства татар, так
сказать, post factum, ближе к его истечению - скорее всего в 70-х годах
XIII в. («к 40 лет приближаешь томление и мука»), то Петр, возможно, тоже
выходец из Киевской Руси, в 40-х годах XIII в. имел в виду предстоящее (на
протяжении ближайших 39 лет) разорение христианского мира татарами32.
Возможно, действительно в 70-х годах XIII в., по мнению некоторых
церковных деятелей той поры, истекали какие-то символические «сроки».
Нельзя исключать также, что чрезвычайно чувствительные ко всякого рода
хронологическим расчетам (особенно в отношении будущего) средневеко-
вые книжники ожидали наступления времени «подведения итогов» как раз
через 40 лет после нашествия «иноплеменных». И именно поэтому данное
хронологическое указание (40 лет) попало в «Поучения» Серапиона Вла-
димирского. Конечно, если учитывать время появления «Поучений», само
это хронологическое указание в точном смысле слова недостоверным не
является. Однако наличие в нем помимо прямого хронологического еще и
скрытого - символического - смысла не позволяет относить его и к вполне
достоверным. По крайней мере, вряд ли стоит строить на его основе точные
расчеты, касающиеся датировки «Поучений» Серапиона Владимирского.
Схожую картину мы наблюдаем и в случае со «Сказанием о Мамае-
вом побоище», хотя оно дает нам пример использования недостоверной
хронологической информации совершенно иного рода. Во-первых, речь в
произведении идет не о поражениях Руси, не о «томлениях и муках», а о
победе над татарами. Во-вторых, в памятнике содержится хронологическая
информация не о годах и даже не о днях недели, а о часах. Вернее, всего об
одном часе -- «осьмом».
Как известно, «Сказание о Мамаевом побоище» содержит наиболее
подробный рассказ о сражении «на усть Непрядве», причем значительная
часть сообщаемых «Сказанием» сведений носит уникальный характер.
В число таких оригинальных (не подтверждаемых другими источни-
ками) сюжетов «Сказания» входит и известие о действиях знаменитого
засадного полка, возглавлявшегося князем Владимиром Андреевичем Сер-
пуховским и воеводой Дмитрием Михайловичем Боброком-Волынцем.
Рассказ о стоянии засадного полка в «дубраве» и его выходе на поле
боя, несомненно, являет собой кульминационный момент всего повество-
вания. Несмотря на это, содержание указанного известия практически
не подвергалось углубленному анализу, поскольку в исторической науке
прочно утвердилось представление о подлинности большинства описы-
ваемых в «Сказании» событий. Так, широкое распространение получило
мнение о том, что в основе известия о засадном полке «лежит реальный
факт военной тактики московского князя»33. Данная точка зрения, к со-
жалению, не была подкреплена сколько-нибудь серьезной аргументацией.
Анализ же отдельных деталей известия и вовсе позволяет нам усомниться
в справедливости приведенного мнения и предположить наличие в тексте
памятника некоторых более глубоких смыслов, скорее всего не связанных
напрямую с простым описанием батальных сцен 1380 г.
Очевидно, что существовавшая долгие годы недооценка полисемантич-
ной структуры произведения обедняет наше представление о памятнике и,
следовательно, деформирует взгляд на восприятие Куликовской битвы в
момент создания «Сказания о Мамаевом побоище», что, в свою очередь,
мешает отделять художественный вымысел автора произведения рубежа
XV и XVI вв. от реалий 1380 г. Ниже мы попытаемся выявить смыслы,
скрытые при буквальном понимании памятника, и предложить более убе-
дительную интерпретацию известия о засадном полке.
Как известно, по версии «Сказания» вступлению засадного полка в бой
предшествовал известный диалог Владимира Андреевича Серпуховского с
воеводой Боброком. Суть разговора касалась выбора времени, подходяще-
го для выхода полка из засады.
На определенном этапе сражения, видя, что «погании же начаша одо-
левати, христианскыя же полки оскудеша», и, «не мога терпети» этого,
Время «Ч» в древнерусских произведениях ... I
I Казусы Древней Руси
серпуховской князь призывает воеводу немедленно выступить на помощь
основным силам русских. Однако Боброк, ссылаясь на то, что время для
этого еще не пришло, а всякий «начинай без времени, вред себе приемлеть»,
предлагает князю ждать до «времени подобна», поскольку именно тогда,
по мнению Дмитрия Михайловича, Божественная благодать снизойдет
на русских, поможет им разбить «поганых». Выбранное Боброком время
оказывается «счастливым»: выскочивший по призыву воеводы засадный
полк наносит решающий удар противнику, что и приводит к окончатель-
ной победе.
Исследователи давно обратили внимание на прозорливость воеводы
Боброка, отмечая, что ни преждевременный, ни запоздалый удары засадно-
го полка не смогли бы переломить ход сражения34. Споры ученых начались
тогда, когда предпринимались попытки понять, из каких именно критериев
исходил Боброк-Волынец, определяя «время подобно» для выступления
полка из засады. Было предложено несколько версий, объясняющих вну-
треннюю мотивацию поведения Дмитрия Боброка.
Так, одни исследователи полагали, что вступлению засадного полка
в бой первоначально препятствовал сильный встречный ветер, перемены
которого якобы настойчиво ожидал Волынец35, а также солнце, слепившее
русских воинов и мешавшее им биться с врагом36. Другие считали, что Бо-
брок дожидался изменения не природных факторов, а расположения татар
на поле брани: он ждал, когда «поганые» окажутся наиболее уязвимыми.
По мнению этих ученых, Боброк сдерживал засадный полк «до момента,
когда преследующие бегущих (русских воинов. - В. Р.) татары повернулись
к засаде тылом»; после этого «Боброк стремительно бросился на татар»37.
При выдвижении обеих версий исследователи исходили из факта
реальности описанного в «Сказании» эпизода. Но художественное произ-
ведение, которым является исследуемый нами памятник древнерусской
литературы, имеет свою внутреннюю логику, поскольку «всякий истинно
творческий текст всегда есть в какой-то мере свободное и не предопреде-
ленное эмпирической необходимостью (курсив наш. - В. Р.) откровение
личности»38.
Позволяющие нам судить о первоначальном виде памятника тексты
ранних редакций «Сказания» (Основной, Летописной и Распространен-
ной) единодушны в том, что Боброк призывал ждать «времени подобна».
Однако далее следуют разночтения: согласно Летописной и Распростра-
ненной редакциям, воевода точно определяет это «время». «...Осмого часа
ждите, - призывает он серпуховского князя, - в он же имать быти благо-
дать Божия»39.
Тексты же, относящиеся к Основной редакции произведения, по-
разному трактуют слова воеводы: в одних Боброк упоминает «осмой час»,
в других - нет. Впрочем, в тех вариантах Основной редакции, где чтение
«осмого часа» отсутствует, дважды (!) упоминается «час» без числового
определения, но зато с непонятными в данном контексте указательными
местоимениями («вън же час», «от сего часа»), что, скорее всего, косвенно
свидетельствует об имевшей здесь место порче текста40. Любопытно, что
в так называемом Лондонском лицевом списке «Сказания», который, по
мнению Л.А. Дмитриева, также относится к Основной редакции, можно об-
наружить весьма характерные подписи к миниатюрам: «Князя Владимира
Андреевича полк стоит в лузе, крыяся при дубраве, ждет осмого часа...» и
«Княж Владимиров полк стоит и ожидает осмого часа, дондеж время при-
дет»41. Все это позволяет сделать вывод о том, что в первоначальном виде
«Сказания» Боброк, призывая Владимира Андреевича не спешить, точно
определял время будущего вступления в бой («осмой час»), и лишь в более
поздних текстах это чтение по каким-то причинам исчезло.
Итак, когда «приспе час осмый», согласно тексту памятника «абие духъ
южны потягну ззади их». После этого, «воспи Волынецъ гласом великим
князю Владимиру: “час прииде, а время приближися”. И паки рече: “братия
мои и друзи, дерзайте, сила Святого Духа помогает нам”**2. После этих
слов в «Сказании» следует описание атаки засадного полка и последовав-
ших затем разгрома и бегства татарских войск.
Отметив, что «осмой час» в «Сказании» непосредственно связан с
«духом южным», вернемся к анализу историографических заблуждений
относительно причин вступления в бой засадного полка.
Важно подчеркнуть: тексты «Сказания» вообще не содержат указаний
на то, что солнце светило русским воинам в глаза, мешая им дать достойный
отпор «поганым» и тем самым помочь гибнувшим в тот момент соратникам.
Исследователи, придерживающиеся данной версии, видимо, опирались на
«свидетельство» не древнерусского источника, а... В.Н. Татищева, который
действительно полагал, что «русским... тяжко бе, зане солнце бе во очи и
ветр»' '. На каких текстах мог основывать свою гипотезу В.Н. Татищев, нам
неизвестно.
Тексты «Сказания» не позволяют признать обоснованной и версию
тех исследователей, которые полагали, что Боброк ожидал, когда не подо-
зревавшие о засадном полке татары, увлекшись атакой, подставят под удар
свой фланг (или тыл). Мало того, что «Сказание» не упоминает о такой
тактической «небрежности» татарских войск, точно названное воеводой
время выступления - «осмой час» - позволяет считать, что, несмотря на
свою опытность, Боброк-полководец все-таки не мог предугадывать харак-
тер и определять время (причем с точностью до часа!) будущих ошибок
неприятеля. Также с трудом верится в то, что воевода мог предугадать час,
в который переменится ветер.
Версия исследователей о наличии в начале сражения встречного ветра,
якобы мешавшего полку Владимира Серпуховского выступить на помощь
основным силам русских, основывается на единственной фразе: «И егда
хотяху изыти на враги своя, и веаше ветр велий противу им в лице и бьяше
зело и возбраняше», читающейся тем не менее только в поздней (так назы-
ваемой Киприановской) редакции памятника44. Прав А.С. Демин, полагав-
ший, что поздние редакции «Сказания» «служили истолкованием (курсив
наш. - В. Р.) авторского текста»45. Вероятно, составитель этой редакции
произведения исходил из чтения текста первоначального вида о том, что
в момент «времени подобна» «духъ южны потягну ззади» русских воинов.
Поняв употребленный древнерусским книжником термин «духъ» как «ве-
тер» и истолковав процитированное чтение как указание на то, что перед
этим ветер дул русским «спереди», т. е. в лицо, исследователи и предло-
жили гипотезу «о встречном ветре». По-видимому, предложенная гипотеза
Время «Ч» в древнерусских произведениях ...
45
0)1 Казусы Древней Руси
является всего лишь одним из возможных истолкований текста «Сказания
о Мамаевом побоище».
Таким образом, отсутствие в историографии сколько-нибудь убеди-
тельных, опирающихся на тексты источника объяснений выжидательной
тактики Дмитрия Боброка приводит нас к необходимости подробнее ис-
следовать упомянутые в «Сказании» обстоятельства вступления засадного
полка в бой.
Нам представляется, что упомянутый в «Сказании» «духъ южный»,
потянувший «сзади» русских полков, не может ассоциироваться с попут-
ным для русских «южным ветром». Действительно, дующий с юга ветер
может быть попутным лишь для тех, кто движется с ним в одном направ-
лении (буквально «по пути» ветра). По-видимому, засадный полк, как и
основные силы Дмитрия Донского на Куликовом поле, не мог наступать,
двигаясь с юга на север. Существующие в науке локализации «Куликова
поля» и расположения на нем русских и ордынских войск (традиционная,
принадлежащая С.Д. Нечаеву46 и поддержанная большинством исследова-
телей, а также новейшая - В.А. Кучкина47) однозначно признают тот факт,
что русские могли совершать наступательные действия только с севера на
юг. Следовательно, если в «Сказании» речь шла о южном ветре, последний
ни в коем случае не мог бы подуть «сзади» русских, а значит, не мог быть
попутным для них48.
Вероятно, появление определения «южный» нельзя объяснять и нео-
сведомленностью средневекового книжника, решившего заново описать
героическую битву на Непрядве спустя целое столетие. Мы не согласны с
В.А. Кучкиным, полагающим, что «здесь очевидно явное незнание некото-
рых реалий сражения автором “Сказания о Мамаевом побоище”»49. Стоит
иметь в виду, что автор памятника подробно описывает маршрут движения
русских войск к полю Куликову, сносно ориентируется в его расположении
по отношению к сторонам света (Мамай движется с востока, перед битвой
«земля стонет велми... на восток до моря, а на запад до Дуная»50). Кроме того,
необходимо помнить, что слово «духъ» полисемантично, а следовательно,
интерпретация фразы «духъ южный» как «южный ветер» сама по себе тре-
бует серьезного обоснования51. Насколько можно судить, в первоначальном
виде «Сказания» слово «ветер» в исследуемом нами эпизоде не употребля-
лось вообще; впервые оно появилось опять-таки в поздней Киприановской
редакции памятника52.
По-видимому, употребление прилагательного «южный» было вполне
сознательным и намеренным (столь же намеренным, сколь и настойчивое
употребление термина «духъ» в ранних редакциях «Сказания» вместо
возможного, по крайней мере с позиций составителя Киприановской
редакции, термина «ветер»), а вовсе не являлось ошибкой автора па-
мятника. Помимо приведенных выше рассуждений общего характера,
важным аргументом в пользу такого заключения является наличие в
тексте «Сказания» еще одного упоминания юга в аналогичном, по наше-
му мнению, контексте. Незадолго до описания действия засадного полка
в текст памятника помещен рассказ о видении некоего Фомы Кацыбея
(Кацибеева) - одного из воинов Дмитрия Донского. Стоя на страже, «на
высоце месте», упомянутый Фома «видети облакъ от востока велико зело
Время «Ч» в древнерусских произведениях ...
изрядно... аки некия плъки к Западу идущь». Вдруг явились «от полуден-
ная же страны (т. е. с южной стороны! - В. Р.) два юноши, имуща на себе
светлый багряница, лица их сияюща, аки солнца, въ обоихъ рукахъ у них
острые мечи, и рекуще плъковникомъ: “Кто вы повеле требити отечество
наше, его же нам Господь дарова?” И начаша их (упомянутые полки. -
В. Р.) сещи и всех изсекоша, ни единъ же от них не избысть»53. В данном
«видении» присутствует описание типичной для древнерусской литера-
туры ситуации помощи небесных сил. (В случае с Фомой Кацыбеем под
загадочными юношами легко угадываются «сродники великого князя» -
святые великомученики Борис и Глеб. Движение же «облака» с востока
на запад точно повторяет маршрут движения на Русь полчищ «безбожно-
го Мамая»; именно его «полки» «секут» св. Борис и Глеб.)
Интересно, что разгром татар в «Сказании» также описывается как ре-
зультат небесного заступничества: действительно, «сынове русские, силою
Святого Духа и помощию святых мученикъ Бориса и Глеба, гоняще, сечаху»
«поганых татар»54. В данном контексте «видение» Фомы Кацыбея можно
рассматривать как «предвосхищенное будущее», сюжеты же, связанные с
описанием русской победы над ордынцами, - как «воплощенное предска-
зание» этого «вещего» воина.
Даже если употребление определения «южный» относительно «духа»
можно было бы отнести на счет неосведомленности автора памятника, то
упоминание «полуденной страны» как места, откуда к русским приходит
небесное заступничество, к подобным ошибкам отнести вряд ли возможно: 47
очевидно, что детали описания феноменов «мира невидимого» («помощи
свыше») никак не могли быть связаны с конкретными сторонами Кулико-
ва поля.
Таким образом, представляется, что употребленное древнерусским
книжником прилагательное «южный» относилось не к реальному ветру,
дующему с какой-либо стороны, а к духу, к нематериальной, сверхъесте-
ственной силе, олицетворявшей снисхождение Божественной благодати на
русские полки и не зависевшей от земных событий и явлений. Смысловая
и образная связь «видения» и его «воплощения» дает почву именно для
таких заключений. Упоминание «духа южного», вероятнее всего, является
сознательным творческим ходом автора «Сказания», дважды (!) пожелав-
шего отметить, что помощь русским полкам приходила именно от этой, в
данном контексте богоизбранной, стороны света.
Давно отмечено, что пространство земной жизни в средневековом
христианском мировоззрении являлось лишь проекцией «пространства»
неземного; существовала некая «пространственная непрерывность», «ко-
торая переплетала и соединяла небо и землю» и которой соответствовала
аналогичная «непрерывность времени»55. Именно по этой причине, как
отмечал Ю.М. Лотман, «земля получает несвойственное современным
географическим понятиям религиозно-моральное значение», а сама «гео-
графия выступает как разновидность этического знания»56. Те же функции
в системе восприятия пространства выполняли и стороны света, которые
«с древнейших времен играли важную роль в создании системы координат,
позволявшей человеку ориентироваться в окружающем его мире, в физи-
ческом и сакральном пространстве»57.
co I Казусы Древней Руси
По мнению А.В. Подосинова, «южная сторона горизонта во многих
культурах древности принадлежала к числу сакральных сторон света»58.
По-видимому, русская средневековая культура в данном случае исклю-
чением не являлась. Восприятие юга как сакрального, богоизбранного
места нашло отражение в древнерусском переводе «Истории Иудейской
войны» Иосифа Флавия - с XI в. чрезвычайно популярном на Руси про-
изведении59. Еще ярче восприятие богоизбранности юга в русском средне-
вековом сознании проявилось в припеве к стихирам, которые с давних
пор исполняли в русской церкви в «царские часы» (накануне Рождества
Христова, Богоявления и в Великую Пятницу)60. Название припева - «Бог
от юга» - перекликается также с фразой текста Служебной Минеи на
8 сентября (праздник Рождества Пресвятой Богородицы). В Минее со-
держится чтение: «Пророкъ Аввакумъ, умныма очима провиде, Господи,
пришествие Твое. Темъ и вопияше: отъ юга приидетъ Богъ. Слава силе
Твоей, слава снисхождению Твоему»61. Тот факт, что в минейном тексте на
8 сентября - день, когда произошло «побоище на Дону» (!) - содержится
явное указание на богоизбранность юга, позволяет с большой степенью
вероятности предположить наличие смысловой связи между указанным
чтением Минеи и «духом южным» «Сказания о Мамаевом побоище».
Полагаем, что упоминание «духа южного» было связано с необходимо-
стью описать сцену не батальную, а провиденциальную — сцену, где «дух»
знаменовал собой сошествие на помощь русским «силы Святого Духа».
Семантическая близость «южного духа» и «Святого Духа» актуализиро-
вала именно знаковую функцию исследуемого чтения. Упоминание «духа
южного» получало особое звучание еще и потому, что восприятие юга как
богоизбранной стороны света, возможно, приобретало специфическую
напряженность именно в день Рождества Пресвятой Богородицы, когда
русским воинам на Куликовом поле и было послано заступничество не-
бесных сил. Судя по всему, «духъ южный», не будучи связан с реальным
южным ветром Куликовской битвы, являл собой подчеркиваемое автором
«Сказания о Мамаевом побоище» знамение снисходящей на православное
воинство Божественной благодати.
Итак, ни одна из предложенных ранее версий относительно того, что
именно побудило Волынца медлить со вступлением в бой, не опиралась
на текст самого источника. Скорее всего, для автора памятника успех за-
садного полка не связывался ни с фактором внезапности, ни с тем, что в
лице засадного полка в бой был введен мощный воинский резерв62. Побе-
ду «православному воинству» обеспечило Божие Проведение, во власти
которого было и «попустить» «поганым» «трехъ ради нашихъ», и разбить
«нечестивых» силою Святого Духа. Именно конца «попущения Божьего»
(«попущения», равнозначного «гибели христианской») и начала снисхож-
дения «Божьей Благодати» ожидал Дмитрий Боброк в «Сказании о Ма-
маевом побоище».
Вернемся, наконец, к «осмому часу». Резонен вопрос, почему древне-
русский книжник именно в «осмом часу» «заставил» своего героя ожидать
Божьего заступничества. Нам представляется, что между «духом юж-
ным», «осмым часом» и снисхождением помощи свыше русским полкам
существует тесная смысловая связь. Действительно, в описании разговора
Боброка и Владимира Серпуховского мы находим упоминание «осмаго
часа» как времени, когда, по мысли воеводы, следует ожидать Божьей по-
мощи, как «времени подобна», наиболее подходящего для вступления в бой.
Смысловая связь между двумя деталями «Сказания» особенно ярко прояв-
ляется в том, что автор памятника сознательно и вполне жестко определяет
последовательность произошедших событий: как только «осмый час при-
спе», «абие (т. е. тотчас, немедленно. - В. Р.) духъ южны потягну».
Исследователям проблема хронометрии событий Куликовской бит-
вы ранее представлялась решенной. Из четырех известных памятников
Куликовского цикла только два - самые поздние (летописная Повесть и
«Сказание») - содержат указания на часы, в которые происходили те или
иные сражения на Непрядве. Вслед за М.Н. Тихомировым большинство
исследователей склонны доверять информации летописной Повести, со-
гласно которой битва продолжалась три часа - «от шестого часа до девято-
го»63. С этой точкой зрения согласен и В.А. Кучкин, который считает, что
«сведения о продолжительности Куликовской битвы содержатся в “Лето-
писной Повести”: с 6 по 9 час, т. е. с 10 ч 35 мин до 13 ч 35 мин». Правда, по
справедливому замечанию исследователя, «“Летописная Повесть” не знает,
когда в сражение вступил засадный полк. Время его вступления называет
“Сказание о Мамаевом побоище”: 8 час (12 ч 35 мин)». С другой стороны,
полагает В.А. Кучкин, «автор “Сказания” не знал, когда началась и когда
закончилась битва». На основе приведенных аргументов исследователь
приходит к выводу о «согласованности разных источников относительно
хронологии важнейших эпизодов битвы», что, на его взгляд, «позволяет с
доверием относиться к содержащимся в них хронологическим указаниям»64.
Однако, по нашему мнению, ни одна из приведенных точек зрения не
является в достаточной мере обоснованной. Само по себе более раннее
(по сравнению со «Сказанием») происхождение летописной Повести еще
не является решающим аргументом в пользу большей достоверности со-
держащейся в ней хронологической информации. Наоборот, большая от-
даленность памятников от описываемых событий (в случае с летописной
Повестью - как минимум несколько десятилетий, в случае со «Сказани-
ем» - приблизительно 100-120 лет) в одинаковой степени позволяет усо-
мниться в точности хронологических расчетов авторов этих произведений.
«Согласованность» же версий обоих памятников представляется нам на-
думанной.
Во-первых, сам автор «Сказания» полагал, что знает, когда началась
битва: в третьем часу «съступишася грозно обе силы великиа»65. Более
того, автор памятника рассказывает о событиях, произошедших, по его
мнению, между вторым и третьим часами66. Под шестым же часом, когда
согласно летописной Повести битва только начинается ( «въ шестую годину
дни начата появляться погании измаилтяне в поле... и тоу сретошася пол-
ци...»67), в «Сказании» находим рассказ о том, как «Божиимъ попущениемъ,
греховъ ради нашихъ начата погании одолевати» (именно в это время и
происходит знаменитый разговор Владимира Серпуховского и Боброка о
времени вступления в бой на помощь погибающим соплеменникам).
Во-вторых, оказывается, что автор «Сказания» знал и время окончания
боя. Если сравнить описания происходившего на Куликовом поле в обоих
Время «Ч» в древнерусских произведениях ...
49
о I Казусы Древней Руси
памятниках, станет ясно, что свои последние хронометрические указания
авторы летописной Повести и «Сказания» отнесли к одному и тому же
событию, по-разному лишь «датировав» его. Действительно, согласно ле-
тописной Повести «въ 9 часъ дни, призре Господь милостивыми очим на...
вся христианы... видеше вернии, яко въ 9 часъ бьющеся ангелы помогающе
христианом и святыхъ мученикъ полкы...» (интересно, что среди мучеников
бьются и «тезоименитные Борис и Глеб»)68. В «Сказании», как уже было
упомянуто, лишь только «осмый час приспе», появляется «духъ южный».
Как представляется, под разными часами (8-м и 9-м) в обоих памятниках
описывается не сама воинская победа русских, а в первую очередь непре-
менно предшествовавшая ей провиденциальная сцена сошествия Божьей
благодати, оказавшей помощь православным воинам.
Таким образом, мы полагаем, что существуют две отличные друг от
друга хронометрические версии событий Куликовской битвы, ни одна из
которых не может быть признана нами в качестве более достоверной69.
Появление в столь поздних, относительно описываемых в них событий,
памятниках «точных» хронометрических данных может, на наш взгляд,
быть объяснено исключительно спецификой средневекового восприятия
времени.
Средневековый человек «не знал ни унифицированного времени, ни
единообразной хронологии»70: сутки делились на часы неодинаковой про-
тяженности, а сам отсчет суточного времени мог начинаться с различных
моментов — не только с полуночи (как это принято теперь), но и с заката,
восхода и даже с полудня. По-видимому, точность измерения времени,
по крайней мере внутри суток, для Средневековья не была столь же акту-
альной, как для Нового времени. Несмотря на то что проблема счисления
времени в пределах суток в отечественной историографии поднималась
лишь эпизодически71, существует аргументированное мнение специалиста
в области древнерусской хронологии Н.В. Степанова, полагавшего, что на
Руси «никакой определенной системы в счете часов не было»72.
Причины отсутствия в Средние века точности в измерении столь малых
промежутков времени, как час, объясняются в первую очередь тем, что в
подобной точности не испытывали особой нужды. «Поскольку темп жизни
и основных занятий людей зависел от природного ритма, то постоянной
потребности знать точно, который час (курсив наш. - В. Р.), не существо-
вало... Жизнь населения регулировалась боем колоколов, соразмеряясь с
ритмом церковного времени»73. Последовательность же церковных служб
и точное в срок их совершение, возможно, также не зависели от счисления
каждого конкретного момента времени. Подобные изо дня в день, через
определенные промежутки времени повторяющиеся события можно было
хронометрировать приборами типа песочных часов, отмеряющих время
только «от и до», но не отсчитывающих и не обозначающих каждый мо-
мент внутри этого промежутка.
Отсутствие интереса к измерению времени в столь малых величинах74
порождало и отсутствие необходимых для подобных вычислений приборов.
В Западной Европе, например, «до XIII-XIV вв. приборы для измерения
времени были редкостью, предметом роскоши»75. Та же ситуация наблюда-
лась и на Руси. Так, первое описание механических часов, установленных
на одной из башен Московского Кремля, зафиксировано под 1404 г. «Час-
ник» был создан выходцем из Сербии монахом Лазарем и обошелся казне
в 150 рублей76. При этом следует отметить, что установка башенных часов
на Руси на протяжении всего XV в. представляла собой явление крайне
редкое и воспринималась как исключительное событие. Как отмечалось
в литературе, «можно с уверенностью сказать, что... широкого размаха
строительство башенных часов достигает лишь в XVI веке»77.
Помимо механических часов, существовали приборы, столь же точно
измеряющие время, но основанные на иных, так сказать, технологических
принципах функционирования. Однако «клепсидры» - водяные часы -
даже в Западной Европе «оставались редкостью, были, скорее, игрушкой
или предметом роскоши, чем инструментом для измерения времени»78. Что
же касается «гномонов» - солнечных часов, то они «были пригодны лишь
в ясную погоду»79 и в светлое время суток. На Руси, особенно на северо-
востоке, где лишь меньшая часть дней в году солнечная, а значительная
часть года - это время «пасмурное», в большинстве случаев солнечные
часы также оказывались бездейственными.
Даже само упоминание «часа» как «астрономической единицы време-
ни», давно замеченное в русских средневековых текстах (по наблюдениям
Н.Ф. Мурьянова, такое упоминание содержится уже в «Путятиной Ми-
нее»80, дошедшей в рукописи XI в.), не может служить доказательством из-
мерения столь малого для Средневековья отрезка времени. Термин «час»,
как показал Н.В. Степанов, долгое время на Руси не имел ничего общего
с теми «равными часами», которые составляли ’/ суток и которыми
принято измерять время теперь81. Каким же образом все-таки измерялось
суточное время, откуда в источниках появляются почасовые указания?
Как писал Н.В. Степанов, «русские не по часам определяли время
обеден, вечерень, заутрень, а, наоборот, по обедням, вечерям и заутреням
( а также по другим службам суточного круга, добавим мы. - В. Р.) любите-
ли определяли, когда желали этого, свои часы»82. При этом, как совершенно
верно, на наш взгляд, отметил Н.В. Степанов, именно «важность (описы-
ваемого в произведениях древнерусской литературы) события (добавим,
его значимость. - В. Р.) требовала... подобающего описания»83, в том числе
и с привлечением хронометрической информации об этом событии.
Важно также, что в представлении людей Средневековья явления ре-
альной жизни, а также события, описываемые в литературных произведе-
ниях, разворачивались как бы «сразу в двух временных планах - в плане
эмпирических, преходящих событий земного бытия и в плане осуществле-
ния Божьего предначертания»84. При этом само историческое время (время
«преходящих событий». - В. Р.) было подчинено сакральному времени85.
Поскольку средневековое сознание основу основ и причину причин вся-
кого явления видело в действиях Творца, «конкретные исторические со-
бытия не воспринимались буквально, как нечто самоценное, их соотносили
с промыслом Божиим и наделяли провиденциально-эсхатологическим
значением»86. Действовал «принцип», согласно которому событие было
«существенно... постольку, поскольку оно являлось со-Бытием»87, а «сами
факты земной жизни в сознании человека представали не иначе как знаки
и образы, связанные с действием и волеизъявлением Творца»88. Все это
Время «Ч» в древнерусских произведениях ...
51
ю I Казусы Древней Руси
создавало своеобразные критерии как для отбора требующих фиксации
фактов, так и для выбора средств их описания. Средневековому книжнику,
вероятно, приходилось учитывать и то, когда событие могло произойти на
самом деле, и то, как соотносилось «проставленное» им «земное время»
данного события с временем «сакральным».
Поэтому, как нам представляется, появление точных почасовых указа-
ний как в летописной Повести о Куликовской битве, так и «Сказании о
Мамаевом побоище», скорее всего, может быть объяснено сознательным
творческим приемом авторов, стремившихся подчеркнуть наиболее важ-
ные, по их мнению, события битвы именно таким образом - «хронометри-
ровав» их89.
Такая точка зрения представляется тем более резонной, что хрономе-
трические измерения во время битвы, по-видимому, вообще не произво-
дились - ни при помощи часов, ни при помощи колокольного звона90. Хро-
нометрические версии событий сентября 1380 г., скорее всего, появились
много позже, когда потребовалось описать произошедшее на Куликовом
поле, причем описать иначе, чем в «Задонщине» и краткой летописной
Повести. При этом авторы летописной Повести и «Сказания», вероятно,
исходили из того, что точное хронометрирование выделяет описываемое
ими событие из общего ряда хронологически не привязанных фактов рас-
сказа. Условность же хронометрических указаний отнюдь не смущала ни
самих книжников, ни их «читательскую аудиторию», поскольку, скорее
всего, являлась нормой современного им художественного повествования.
Исходя из вышеизложенного, представляется, что упоминание «осма-
го часа» как момента времени, когда «имать быти благодать Божия», как
момента, когда «сила Святого Духа» начинает помогать русским полкам,
не отражает реальный 8-й час дня (по древнерусской системе счисления
часов), а имеет символическое значение. Тем более что Средневековью
были известны не только «добрые» и «злые» дни91, но также «добрые» и
«злые» часы92.
Возможно, автор «Сказания» имел основания полагать, что «осмой
час» в субботу 8 (!) сентября 6888 (три восьмерки сразу!) года непременно
должен был быть «счастливым», отмеченным Божественной благодатью и
поэтому благо-приятным для победы русских сил. Именно такие соображе-
ния, вероятно, и могли подвигнуть средневекового книжника написать, что
Дмитрий Боброк ожидал «осмого часа», «времени подобна», когда «благо-
дать Божия» снизойдет на православное воинство.
Анализ числовой символики исследуемого нами «осмого часа» укре-
пляет такое предположение. Дело в том, что «идеи о числах как теологи-
ческих символах, отражающих сущность высшей непознаваемой истины,
постоянно питали средневековую мысль, воплощаясь в той или иной
форме»93. При этом «функции последних (т. е. чисел. - В. Р.) в контексте
того или иного произведения... не всегда (были) определены только факто-
логическими задачами; не редки сочинения, в которых числа использованы
как средство художественной изобразительности, средство, обладающее
специфической сакрально-символической семантикой»94. Число несло
дополнительную, причем часто сущностную, информацию о том или ином
событии или явлении.
В христианстве число 8 с древнейших времен символизировало веч-
ность, «новый эон», «Царство Божие»95, поскольку ассоциировалось с
«восьмым днем Творения». Начиная с трудов Отцов Церкви, время земной
жизни разворачивалось в рамках своеобразной «седмицы». Земное время
являлось как бы отражением символического времени «шести дней творе-
ния», включая и «седьмой день», когда Господь «почил от всех дел своих»96.
Земная жизнь человечества, вплоть до Страшного суда, укладывалась в
указанную седмицу, по окончании которой и Страшного суда должен был
начаться «восьмой день», представляющий собой «последний век», вечно
длящийся «единый день» Спасения97.
Символическое значение числа 8 было хорошо известно в средневековой
Руси: наступление восьмой тысячи лет от Сотворения мира воспринималось
как начало «восьмого дня», которому должен был предшествовать Страш-
ный суд. Именно подобное восприятие времени и определило напряжен-
ность ожидания 7000 г. от сотворения мира (1492 г. от Рождества Христова),
вслед за которым православные христиане ожидали «окончания времен»98.
Широкое распространение символика «восьмерки получила и в иконогра-
фии - знаменитый восьмиугольник, в который как бы вписывалась фигура
Христа («Спас в силах»), олицетворял собой эсхатологическую Вечность99.
По наблюдениям Д.С. Лихачева, древняя восьмиугольная форма крещаль-
ной купели также имела символический смысл: погружаемый в купель
новообращенный христианин тем самым приобщался к «жизни вечной», к
Спасению100.
Как уже говорилось выше, упоминание «осмого часа» как времени, не-
сущего на себе черты начала «вечной жизни», возможно, имело дополни-
тельную символическую значимость еще и потому, что сами описываемые в
памятнике события происходили в знаменательный для христианина день -
день Рождества Пресвятой Богородицы'^'. «Сказание», равно как и другие
памятники Куликовского цикла, специально подчеркивает этот факт102.
Рождество Богородицы согласно церковному преданию «ознаменовано на-
ступлением времени, когда начали исполняться великие и утешительные
обетования Божия о спасении рода человеческого от рабства диавола»103.
Можно предположить, что именно в данном контексте символика празд-
ника Рождества Божьей Матери была тесно связана с символикой числа 8.
Действительно, и праздник, и число так или иначе семантически связаны с
образами Спасения: праздник знаменует начало Спасения, а число - саму
Вечную жизнь - эсхатологическую вечность спасшегося человеческого рода.
Таким образом, упомянутый «осмой час», по-видимому, отражал
своеобразное «художественное время» памятника, автор которого с пози-
ций провиденциализма воспринял и описал победу русских на Куликовом
поле. В контексте наступления спасительного для всего человеческого
рода праздника Рождества Богородицы использование числовой символи-
ки «осмаго часа» (ассоциация с Вечностью), вероятнее всего, было вызвано
стремлением автора произведения усилить и уточнить и без того выражен-
ную в «Сказании» художественную линию, посвященную теме избавления
православных христиан от «казней Господних» в лице «поганых» татар104.
Итак, действия воеводы, ожидающего наступления «осмого часа», про-
ясняются, как только мы представим, что перед нами разворачиваются
Время «Ч» в древнерусских произведениях...
53
Казусы Древней Руси
помыслы и поступки не реального Дмитрия Боброка - героя Куликовской
и других битв второй половины XIV в., а Дмитрия Боброка - героя художе-
ственного произведения рубежа XV-XVI вв. - «Сказания о Мамаевом по-
боище». Анализ некоторых «подробностей» в описании кульминационного
эпизода сражения («дух южны», «осмой час») позволяет сделать вывод, что
перечисленные детали, вероятно, не соотносились с реальными обстоятель-
ствами Куликовской битвы. Функция указанных деталей - знаковая.
Таким образом, мы видим, что использование недостоверных хроно-
логических данных было вполне преднамеренным и осуществлялось в
рамках определенной традиции датирования информации, существовав-
шей на протяжении нескольких столетий.
Судя по всему, в средневековой Руси интерес к датам был двояким:
даты, знаменующие что-либо, могли привлечь внимание средневекового
книжника, и наоборот, датировки - определения места события во време-
ни - могли быть использованы по отношению к действительно значащим
событиям в качестве средств их дополнительной смысловой маркировки.
И тот, и другой способы использования хронологической информации
применялись при описании событий, связанных с монголо-татарами: и в
статье, помещенной под 6745 (1237) г. в Лаврентьевской летописи о наше-
ствии Батыя, и в «Поучениях» Серапиона Владимирского, и в «Сказании о
Мамаевом побоище».
Что и говорить: нашествие на Русь войск Батыя и победа над монголо-
татарами на Куликовом поле не могли не быть значащими (и поэтому
«знаковыми»!) событиями для древнерусских книжников. Именно это
обстоятельство не только не помешало, но, судя по всему, весьма поспособ-
ствовало использованию писателями «недостоверной» хронологической
информации. У казанные недостоверные с современной точки зрения детали
описания как бы направляли восприятие читателя в необходимое авторам
смысловое русло, позволяя за «военно-историческим» сюжетом разглядеть
провиденциальный подтекст, не менее, а может быть, и более значимый
для понимания смыслов, заключенных в произведениях средневековой
литературы. Нелишним будет напомнить наблюдение С.С. Аверинцева, об-
ратившего внимание на то, что по средневековым представлениям «человек
обязан (был) быть... “знающим значение знаков и знамений” - или, если
угодно, семиотиком»105.
1 Гуревич ЛЯ. Категории средневеко-
вой культуры. М., 1984. С. 43 и далее.
Ср.: Пронштейн А.П., Кияшко В.Я.
Хронология. М., 1981. С. 24; Ле Гофф Ж.
Цивилизация средневекового Запада.
М„ 1992. С. 164-166.
2 Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 165-166.
3 По словам А.Я. Гуревича, «в процес-
се художественного познания мира»
Средневековье вырабатывало «свои,
автономные категории времени и про-
странства», которые обусловливались
«особыми художественными задачами,
возникавшими перед писателями, поэ-
тами, живописцами» См.: Гуревич АЯ.
Указ. соч. С. 52.
4 Лихачев Д.С. Текстология. На материа-
ле русской литературы X-XVII веков.
2-е изд., исправ. и доп. Л., 1983. С. 379.
3 Колобанов ВА. К вопросу о датировке
первого «Слова» Серапиона Владимир-
ского // Учен. зап. Владимир, пед. ин-та.
Вып. 4. Владимир, 1958. С. 258. См. так-
же: Подскальски Г. Христианство и бо-
гословская литература в Киевской Руси
(988-1237 гг.). СПб., 1996. С. 181-182.
Примем. 476,484; Топоров В.Н. Святость
и святые в русской духовной культуре:
В 2 т. М„ 1998. Т. 2. С. 239-240, 243.
6 См.: Лурье Я.С. Лаврентьевская ле-
топись - свод начала XIV века //
ТОДРЛ. Т. 29. Л., 1974. С. 66-67. Ср.:
Прохоров Г.М. Летопись Лаврентьев-
ская // Словарь книжников и книж-
ности Древней Руси. Вып. 1. Л., 1987.
С. 244.
7 В.А. Кучкин исходил из факта упо-
минания в «Сказании» Константино-
Еленинских ворот Московского
Кремля. До 1476 г. ворота назывались
Тимофеевскими, а новое их название
впервые появилось в источниках лишь
с 1490 г. Исследователь связал переиме-
нование ворот со строительством новых
кремлевских стен, происходившим
в 1485 г. По его мнению, именно по-
сле этого времени и могло появиться
«Сказание». См.: Кучкин В.А. Победа
на Куликовом поле // Вопросы исто-
рии. 1980. № 8. С. 7; Он же. Дмитрий
Донской и Сергий Радонежский в канун
Куликовской битвы // Церковь, обще-
ство и государство в феодальной России:
Сб. ст. М., 1990. С. 109-114. В одной из
работ Б.М. Клосс датировал состав-
ление памятника 1513-1518 гг. (см.
подробнее: Клосс Б.М. Об авторе и вре-
мени создания «Сказания о Мамаевом
побоище» // In memoriam: Сб. памяти
Я.С. Лурье. СПб., 1997. С. 259-262),
позже он пересмотрел свою точку зре-
ния, предложив датировать «Сказание»
1521 г. (см.: Он же. Избранные труды:
В 2 т. М„ 1998. Т. 2. С. 333-345).
8 ПСРЛ. Т. 1. М„ 1997. Стб. 462.
9 См. подробнее: Бережков Н.Г. Хроно-
логия русского летописания. М., 1963.
С. 109-110,318-319.
10 См. также: Бородихин А.Ю. Цикл по-
вестей о нашествии Батыя в летописях
и летописно-хронографических сводах
XIV-XVII вв.: Дис.... канд. филол. наук.
Машинопись. Новосибирск, 1989. С. 78.
11 Новгородская первая летопись старше-
го и младшего изводов. М., 2000. С. 75.
12 Бородихин А.Ю. Указ. соч. С. 78-79,
81-82.
13 При этом «трудно назвать исследовате-
ля, писавшего о Батыевом нашествии,
который не приводил бы этих мест как
ярких свидетельств современника», до-
бавляет В.А. Кучкин. См.: Кучкин В.А.
Монголо-татарское иго в освещении
древнерусских книжников (XIII -
первая четверть XIV в.) // Русская
культура в условиях иноземных на-
шествий и войн. X - нач. XX в.: Сб.
науч. тр. Вып. 1. М., 1990. С. 44. Ср.:
Прохоров Г.М. Повесть о Батыевом на-
шествии в Лаврентьевской летописи //
ТОДРЛ. Т. 28. Л., 1974. С. 78-83.
14 См. подробнее: Рудаков В.Н. Монголо-
татары глазами древнерусских книж-
ников середины XIII-XV вв. М., 2009
С. 45-101.
13 Повесть временных лет / Под ред.
В.П. Адриановой-Перетц. 2-е изд., не-
прав. и доп. СПб., 1996. С. 22.
16 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 460. «Это
“обою страну”, - писал Д.С. Лихачев, -
могло касаться только пролива Суд, его
обеих сторон, но не Рязанской земли».
См.: Лихачев Д.С. К истории сложения
«Повести о разорении Рязани» //
Лихачев Д.С. Исследования по древне-
русской литературе. Л., 1986. С. 261.
17 См.: Лихачев Д.С. К истории сложе-
ния «Повести о разорении Рязани».
С. 261. Ср.: Комарович В.Л. Литература
Рязанского княжества XIII-XIV вв. //
История русской литературы: В 10 т.
М.;Л., 1945. Т. 2. Ч. 1.С. 75.
18 Веселовский А.Н. Видение Василия
Нового о походе русских на Византию
в 941 г. // ЖМНП. Ч. 261.1889. Январь.
С. 80-92.
19 Вилинский С.Г. Житие св. Василия
Нового в русской литературе. Ч. 1 //
Время «Ч» в древнерусских произведениях ...
55
о> I Казусы Древней Руси
Зап. ист.-филол. фак. Новорос. ун-та.
Вып. 6. Одесса, 1911. С. 320.
20 Новгородская первая летопись стар-
шего и младшего изводов. М.; Л., 1950.
С. 74.
21 См., например: Исх. 10: 4-19. Для
сравнения: в ПВЛ из пяти упоминаний
о саранче два относятся именно к рас-
сказам о «казнях Божиих»: о наведении
саранчи на фараона подробно рассказы-
вает князю Владимиру Святославичу
Философ; в этом же контексте саранча
упоминается и в так называемом от-
рывке «О казнях Божиих» под 6576
(1068) г. См.: Повесть временных лет...
С. 44, 73.
22 Истрин В.М. Откровение Мефодия
Патарского и апокрифические видения
Даниила в византийской и славяно-
русской литературе: Исследования и
тексты. М„ 1897. С. 87, 94, 98, 104, 109,
112.
23 См., например: Кусков В.В. История
древнерусской литературы. 5-е изд., не-
прав. и доп. М., 1989. С. 132.
24 ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 452. Ср.:
Там же. С. 450, 452.
25 См. подробнее: Рудаков В.Н. Особен-
ности восприятия монголо-татар
во второй половине XIII века (на
материале «Поучений» Серапиона
Владимирского) // Проблемы ис-
точниковедения истории книги:
Межведомств, сб. науч. тр. Вып. 3. М.,
2000. С. 83-99.
26 ПЛДР. XIII век. С. 444.
27 См., например: Шевырев А.С. Обозре-
ние русской словесности в XIII в. //
ИОРЯС. СПб., 1854. Т. 3. Стб. 89-90;
Петухов Е.В. Серапион Владимирский,
русский проповедник XIII века. СПб.,
1888. С. 23; История русской литерату-
ры. Т. 2. Ч. 1. С. 47 и др.
28 Возможная символическая «нагрузка»
упомянутых «40 лет» не позволила
Г. Подскальски однозначно датировать
второе «Поучение»: «...в зависимости
от того, является ли указанный здесь
срок в 40 лет реальным или символи-
ческим (ср. срок странствий Израиля
в пустыне), определяется и дата напи-
сания поучения...» См.: Подскальски Г.
Христианство... С. 182. Примеч. 484.
В.Н. Топоров вообще не рассматривает
упомянутое 40-летие как реальный вре-
менной отрезок, а анализирует лишь
возможные символические значения
указанной цифры. См.: Топоров В.Н.
Указ. соч. С. 291-292. Примеч. 39.
29 См., например: «А сыны ваши будут
кочевать в пустыне сорок лет, и будут
нести наказание за блудодейство ваше,
доколе не погибнут все тела ваши в
пустыне. <...> Вы понесете наказание
за грехи ваши сорок лет... дабы познали,
что значит быть оставленными Мною»
(Числа. 14: 33-34); «И воспылал гнев
Господа на Израиля, и водил Он их
по пустыне сорок лет, доколе не кон-
чился весь род, сделавший зло в очах
Господних» (Числа. 32: 13); «И помни
весь путь, которым вел тебя Господь,
Бог твой, по пустыне, вот уже сорок
лет, чтобы смирить тебя и узнать, что
в сердце твоем, будешь ли хранить
заповеди Его, или нет» (Вт. 8: 2). Ср.:
«Сыны Израилевы продолжали делать
злое пред очами Господа, и предал их
Господь в руки Филистимлян на сорок
лет» (Суд. 13: 1).
30 Ряд исследователей полагают, что
этим человеком являлся некто Петр
Акерович, игумен Спасского монасты-
ря на Берестове, поставленный в «ми-
трополиты всея Руси» черниговским
князем Михаилом Всеволодовичем в
период недолговременного княжения
последнего в Киеве во второй полови-
не 30-х годов XIII в. и высланный из
столицы преемниками Михаила (см.
подробнее: Пашуто В.Т. Очерки по
истории Галицко-Волынской Руси. М.,
1950. С. 58-62).
31 Матузова В.И. Английские средневе-
ковые источники IX-XIII вв. М., 1979.
С. 152, ср.: С. 182.
32 О другом отголоске подобных времен-
ных расчетов в западных хрониках см.:
Назаренко А.В. Русь и монголо-татары
в Хронике сплитского архидьякона
Фомы (XIII в.) // История СССР.
1978. № 5. С. 152. В более поздний пе-
риод внимание книжников также было
обращено на символическое истолкова-
ние числа 40: так, в одном из сборников
выписок исторического содержания
мы находим указание на то, что взятие
Царьграда турками происходило «до
исхода лет за 40» (т. е. за 40 лет до исхода
седьмой тысячи лет). См.: Горский А.В.,
Невоструев К.И. Описание славянских
рукописей Московской синодальной
библиотеки. Отд. II. Ч. 3. М., 1862.
С. 667 (ср.: Тихонравов Н.С. Соч.: В 2 т.
М„ 1898. Т. 1.С. 237).
33 Истоки русской беллетристики. Л.,
1970. С. 304 (раздел написан Л.А. Дмит-
риевым).
34 См., например: Каргалов В.В. Конец
ордынского ига. М., 1984. С. 55-56.
35 Арцибашев Н.С. Повествование о
России: В 4 т. М., 1838. Т. 2. С. 133:
Афремов И.Ф. Куликово поле с ре-
ставрационным планом Куликовской
битвы. В 8-й день сентября 1380 года.
М., 1849. С. 31; Костомаров Н.И.
Куликовская битва. М., 1864. С. 21;
Бестужев-Рюмин К.Н. О злых временах
татарщины и о страшном Мамаевом по-
боище. СПб., 1865. С. 61; Соловьев С.М.
История России с древнейших вре-
мен // Соловьев С.М. Соч.: В 18 кн. М.,
1988. Кн. 2. С. 276-277.
36 См., например: Карамзин Н.М. История
государства Российского: В 12 т. М.,
1993. Т. 5. С. 43; Костомаров Н.И. Указ,
соч. С. 21; Соловьев С.М. Указ. соч.
С. 277; Экземплярский А.В. Великие и
удельные князья Северной Руси в та-
тарский период: Биографические очер-
ки по первоисточникам и главнейшим
пособиям: В 2 т. СПб., 1889. Т. 1. С. ИЗ;
Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая
Орда и ее падение. М.; Л., 1950. С. 242;
Очерки истории СССР: Период феода-
лизма (IX-XV вв.): В 2 ч. М., 1953. Ч. 2.
С. 225; Кирпичников А.Н. Куликовская
битва. Л., 1980. С. 99; Кучкин В.А.
Победа на Куликовом поле. С. 19 и др.
37 Греков БД., Якубовский А.Ю. Указ,
соч. С. 242; См. также: Очерки исто-
рии СССР. Период феодализма (IX-
XV вв.). Ч. 2. С. 225; Бескровный Л.Г.
Куликовская битва // Куликовская
битва: Сб. ст. М„ 1980. С. 241-242. По-
видимому, Н.М. Карамзин имел в виду
то же, когда писал, что Дмитрий Боброк
призвал к битве, перед этим «с величай-
шим вниманием примечая все движе-
ния обоих ратей». См.: Карамзин Н.М.
Указ. соч. С. 43. Эта же точка зрения
представлена и в современной научной
и учебной литературе. См., например:
Павленко Н.И., Кобрин В.Б., Федоров
ВА. История СССР с древнейших
времен до 1861 года. М., 1989. С. 109;
Горский А.А. Русь. От славянского рас-
селения до Московского царства. М.,
2004. С. 266 и др.
38 Бахтин М.М. Проблема текста в линг-
вистике, филологии и других гумани-
тарных науках. Опыт философского
анализа // Бахтин М.М. Эстетика сло-
весного творчества. М., 1979. С. 285.
39 ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959. С. 142;
Сказания и повести о Куликовской
битве. М.; Л., 1982. С. 99.
40 Сказания и повести о Куликовской
битве. С. 44, 122. Ср.: Русские повести
XV-XVI вв. М.; Л., 1958; Повести
о Куликовской битве. М.; Л., 1959.
С. 196; Шамбинаго С.К. Сказание
о Мамаевом побоище // ОЛДП.
Вып. 125. СПб., 1907. С. 44. Ср.:
Памятники Куликовского цикла. СПб.,
1998. С. 180. См. также: Дмитриев ЛА.
Обзор редакций «Сказания о Мамаевом
побоище» // Повести о Куликовской
битве. М., 1959. С. 457-458, 464-470.
Подробнее см.: Рудаков В.Н. Монголо-
татары глазами древнерусских книжни-
ков. С. 181-183.
Время «Ч» в древнерусских произведениях ... |ю
co I Казусы Древней Руси
41 Дмитриев ЛА. Лондонский лицевой
список «Сказание о Мамаевом побои-
ще» // ТОДРЛ. Т. 28. Л., 1974. С. 159,
172-173.
42 Сказания и повести... С. 44, 99, 123;
ПСРЛ. Т. 26. С. 142; «Сказание о
Мамаевом побоище»: Ист.-литера-
туровед. очерк: В 2 кн. М., 1980. Кн. 1.
С. 94. Указание на «осмой час» как на
время вступления засадного полка в
бой отсутствует в Лондонском списке
Вологодско-Пермской летописи - из-за
порчи текста это место не читается (см.:
ПСРЛ. Т. 26. С. 340) и в Киприановской
редакции «Сказания» (См.: Сказания
и повести... С. 25). В последней, как
мы покажем далее, «расчасовка» всей
Куликовской битвы производилась по
тексту «Летописной Повести», чтения
которой существенно отличаются от
соответствующих мест ранних редак-
ций «Сказания». В остальных интере-
сующих нас текстах памятника данное
чтение присутствует, что позволяет
отнести его происхождение к первона-
чальному виду памятника.
43 Татищев В.Н. История Российская:
В 5 т. М.; Л., 1965. Т. 5. С. 146-147.
К сожалению, ряд исследователей до-
статочно активно привлекают труд
В.Н. Татищева для реконструкции
событий Куликовской битвы, что, на
наш взгляд, не вполне корректно (см.,
например: Кирпичников А.Н. Великое
Донское побоище // Сказания и пове-
сти... С. 293-294, 298-301,303).
44 Сказания и повести... С. 65.
i5 Демин А.С. Указ. соч. С. 112.
46 Нечаев С.Д. Некоторые замечания о
месте Мамаева побоища // Вестник
Европы. Ч. 118. № 14. Июль. 1821.
С. 126-164 (план Куликова поля см.:
Там же. С. 164а). Согласно точке зре-
ния С.Д. Нечаева, поддержанной боль-
шинством исследователей, битва про-
ходила в междуречье Дона, Непрядвы
и Мечи, т. е. между правым берегом
Дона и правым берегом Непрядвы
(см.: Тихомиров Д.И. Краткое описание
Куликова поля // ЧОИДР. 1846. Кн. 2.
Отд. 4. С. 36; Афремов И.Ф. Указ, соч.;
ЛуцкийЕА. Куликово поле // Ист. жур-
нал. 1940. № 9. С. 44-54; Ашурков А.Н.
На поле Куликовом. Тула, 1976;
Бескровный Л.Г. Указ. соч. С. 234;
Хорошкевич А.Л. О месте Куликовской
битвы // История СССР. 1980. № 4.
С. 92; Скрынников Р.Г. Куликовская
битва. Проблемы изучения // Кули-
ковская битва в истории и культуре
нашей Родины. М., 1983. С. 54-57;
ПлигузовА.И. [Комментарии]// Живая
вода Непрядвы. М., 1988. С. 609-611;
Фехнер М.В. Находки на Куликовом
поле. К вопросу о месте битвы
1380 г. // Куликово поле: Материалы
и исследования. М., 1990 (Тр. ГИМ.
Вып. 73. С. 72-78 и др.).
4 ' В.А. Кучкин полагает, что сражение про-
ходило в междуречье Дона, Непрядвы
и Буйцы, т. е. между правым берегом
Дона и левым берегом Непрядвы. См.:
Кучкин В А. Победа на Куликовом поле.
С. 16-19.
48 Это относится и к основным силам, и
к засадному полку русских: согласно
обеим локализациям южный ветер мог
быть только встречным по отношению
к ним. Отвергая возможность того, что
засадный полк, занимая какую-то осо-
бую позицию, располагался лицом на
север, В.А. Кучкин отметил, что, «по-
скольку Мамай шел на Куликово поле
со стороны р. Мечи, русские полки,
даже засадный, не могли стоять фрон-
том к северу». См.: Кучкин ВА. О месте
Куликовской битвы // Природа. 1984.
№8. С. 51.
49 Там же.
э0 Сказания и повести... С. 25, 41, 73, 96,
103, 119; ПСРЛ. Т. 26. С. 139 (в Лон-
донском списке Вологодско-Пермской
летописи вместо чтения «на запад» -
«назади»; см.: Там же. С. 338).
31 Помимо значений «дуновение», «дви-
жение воздуха», «ветер» древнерусское
слово «духъ» имело еще и другие зна-
чения: «бесплотное сверхъестественное
существо», собственно «дух», а также
«благодать», «дар», «сверхъестествен-
ная сила». См.: СлРЯ XI-XVII вв.
Вып. 4. М., 1977. С. 380. Ср.: Словарь
древнерусского языка XI-XIV вв.:
В Ют. М„ 1990. Т. 3. С. 104.
52 Сказания и повести... С. 65. По мне-
нию А.С. Демина, сообщенному при
обсуждении нашего доклада «“Духъ
южны” в “Сказании о Мамаевом побои-
ще”» в ИМЛИ РАН 19 апреля 1995 г.,
употребление глагола «потягну» с
существительным «духъ» (в значении
«ветер») во время создания «Сказания»
маловероятно; в подобном словосочета-
нии «духъ» действительно должен был
восприниматься как «сверхъестествен-
ная сила». В «Словаре русского языка
XI-XVII вв.» термин «потягнуть» в
значении «потянуть», «подуть» (о ве-
тре) цитируется только по памятникам
XVI-XVII вв. См.: СлРЯ XI-XVII вв.
Вып. 18. М., 1992. С. 35.
53 Сказания и повести... С. 40-41, 62,
95-96, 118-119; ПСРЛ. Т. 26. С. 139,
337-338.
54 См., например: Сказания и повести...
С. 45, 66, 99,123.
35 Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 155.
л Лотман Ю.М. О понятии географи-
ческого пространства в русских средне-
вековых текстах // Лотман Ю.М.
Избр. статьи: В 3 т. Таллин, 1992. Т. 1.
С. 407-408.
57 Подосинов А.В. Ориентация по сто-
ронам света в древних культурах как
объект историко-антропологического
исследования // Одиссей. Человек в
истории. 1994. М., 1994. С. 38. См. так-
же: Гуревич А.Я. Указ. соч. С. 89.
58 Подосинов А.В. Указ. соч. С. 42-45.
59 См.: Мещерский Н.А. «История Иудей-
ской войны» Иосифа Флавия в древ-
нерусском переводе. М.; Л., 1958. С. 45,
117, 255-256. Ср.: Срезневский И.И.
Материалы для Словаря древнерус-
ского языка: В 3 т. СПб., 1912. Т. 3.
Стб. 1141. См. также: Лотман Ю.М.
О понятии... С. 409.
60 См.: Дмитриевский А.А. Богослужение
в русской церкви в XVI в.: В 2 ч. Казань,
1884. Ч. 1.С. 43.
61 Служба на день Рождества Пресвятой
Богородицы. М., 1765. С. 20. Ср.: Минея.
Сентябрь. М., 1978. С. 222. О существо-
вании данного чтения в Минее нам со-
общил В.В. Кусков.
62 Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 43; Соло-
вьев С.М. Указ. соч. Кн. 2. С. 277.
63 Тихомиров М.Н. Куликовская битва
1380 года // Повести о Куликовской
битве. С. 370. Ср.: Кирпичников А.Н.
Великое Донское побоище. С. 296.
64 Кучкин В А. Победа на Куликовом поле.
С. 19. Примеч. 120. С ним согласен и
Б.М. Клосс: Памятники Куликовского
цикла... С. 219.
6э Сказания и повести... С. 43, 98. Ср.: Там
же. С. 121; ПСРЛ. Т. 26. С. 141.
66 Сказания и повести... С. 41-43,96-98.
67 ПСРЛ. Пг„ 1915. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1.
С. 317-318; СПб., 1853. Т. 6. С. 94.
68 ПСРЛ. Т. 6. С. 95.
69 Кстати, впервые столкнулся с несогла-
сованностью хронометрических показа-
ний «Сказания» и летописной Повести
составитель Киприановской редакции.
Рассудив, что под «осмым» часом в
«Сказании» и под «девятым» часом в
летописной Повести описано одно и то
же событие (появление помощи «свы-
ше»), книжник «согласовал» хрономе-
трические версии обоих произведений.
В результате, как нам представляется,
возникла компилятивная хронометри-
ческая версия Киприановской редакции,
согласно которой битва оканчивалась
выходом засадного полка в девятом часу
(см.: Сказания и повести... С. 65).
70 Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 166; Гуре-
вич А.Я. Указ. соч. С. 114.
71 Прозоровский Д.И. О старинном русском
счислении часов // Тр. 2-го Археолог,
съезда. Вып. 2. СПб., 1881. После работ
Время «Ч» в древнерусских произведениях ... 1ю
о I Казусы Древней Руси
Д.И. Прозоровского и Н.В. Степанова
(см.: Степанов Н.В. Единицы счета вре-
мени (до XIII века) по Лаврентьевской и
1-й Новгородской летописям. М., 1909)
данная проблематика почти не рассма-
тривалась в основных пособиях по исто-
рической хронологии (ср.: Черепнин Л.В.
Русская хронология. М., 1944. С. 48-49;
Каменцева Е.И. Хронология. М., 1967.
С. ПО; Ермолаев И.П. Историческая
хронология. Казань, 1980. С. 110-111;
Пронштейн А.П., Кияшко В.Я. Указ. соч.
С. 24-26; Климишин ИА. Календарь и
хронология. М., 1990 и др.).
72 Степанов Н.В. Указ. соч. С. 12-18.
73 Гуревич А.Я. Указ. соч. С. 115.
74 Наличие умозрительных расчетов Кири-
ка Новгородца или Гонория Августо-
дунского подтверждает лишь то, что вре-
мя можно было рассчитать, не измеряя
его (см.: Зубов В.П. Кирик Новгородец и
древнерусское деление часа // Ист.-мат.
исслед. Вып. 6. М., 1953. Ср.: Гуревич АЯ.
Указ. соч. С. 115-116).
75 Там же. С. 114.
76 Арциховский А.В. Древнерусские ми-
ниатюры как исторический источник.
М., 1944. С. 86; Черепнин Л.В. Указ,
соч. С. 48. Видимо, это и позволило
И.П. Ермолаеву прийти к выводу о
том, что «четкое деление суток на часы
входит в употребление только при-
близительно с начала XV века» (см.:
Ермолаев И.П. Указ. соч. С. 110).
77 Пипуныров В.Н., Чернягин Б.М. Разви-
тие хронометрии в России. М., 1977.
С. 12-17. Совершенно естественно,
что в индивидуальном употреблении
«портативные экземпляры* механиче-
ских часов появляются гораздо позже,
чем те же башенные часы, - только
начиная с XVI в. (см.; Пронштейн А.П.,
Кияшко ВЯ. Указ. соч. С. 26).
78 Гуревич А. Я. Указ. соч. С. 114.
79 Там же.
80 Мурьянов М.Ф. Хронометрия Киевской
Руси // Советское славяноведение. 1988.
№ 5. С. 68.
81 Степанов Н.В. Указ. соч. С. 14-16.
82 Там же. С. 17. С тем, что «время обычно
указывали по церковным службам»,
согласна и Е.И. Каменцева (см.: Камен-
цева Е.И. У каз. соч. С. 110). Эта гипотеза
нашла подтверждение и на западноев-
ропейском материале (ср.: Гуревич АЯ.
Указ. соч. С. 115). Вероятно, определив
«точное время» по колокольному звону
местного храма, книжник и заносил в
свое сочинение «хронометрическую»
информацию о событиях.
83 Степанов Н.В. Указ. соч. С. 19.
84 Гуревич АЯ. Указ. соч. С. 121.
85 Там же. С. 120.
86 Кириллин В.М. Символика чисел в
древнерусских сочинениях XVI века //
Естеств.-науч. представления в Древней
Руси. М„ 1988. С. 106.
87 Данилевский И.Н. Библия и Повесть
временных лет (К проблеме интерпре-
тации летописного текста) // Отечеств,
история. 1993. № 1. С. 79.
88 Кириллин В.М. Указ. соч. С. 106.
89 Возможность пользования составите-
лями летописной Повести и «Сказа-
ния» двумя (!) не дошедшими до нас
источниками, содержащими разные
хронометрические версии одних и тех
же событий, представляется нам мало-
вероятной. Если какие-либо ранние
хронометрические свидетельства о
событиях Куликовской битвы и суще-
ствовали, то почему ими не восполь-
зовались авторы «Задонщины» или
краткой летописной Повести? Трудно
предположить, что составители этих
рассказов о Куликовской битве могли
не знать о существовании хотя бы одно-
го из двух гипотетических памятников,
коль скоро с ними смогли познакомить-
ся авторы более поздних источников -
летописной Повести и «Сказания».
Трудно также предположить, что со-
ставители «Задонщины» и краткого
летописного рассказа сознательно и
последовательно обходили упомина-
ния столь точных хронометрических
данных, которые только бы добавили
живости в их повествования. Вероятнее
предположить, что отмеченные хроно-
метрические указания и в летописной
Повести, и в «Сказании» явились пло-
дом творчества самих сочинителей этих
памятников.
90 Поскольку согласно представлениям
того времени Куликово поле находи-
лось за пределами «Русской земли», а
следовательно, и православного мира,
возможность существования вблизи
места сражения каких-либо право-
славных храмов, имеющих к тому же и
звонницы, приходится исключить.
91 Известно, например, послание старца
Филофея Михаилу Григорьевичу
Мунехину «О злых днехъ и часехъ»
(см.: ПЛДР. Конец XV - первая полови-
на XVI века. М., 1984. С. 442-455.) См.
также: Симонов Р.А. Математическая
и календарно-астрономическая мысль
Древней Руси. По данным русской
средневековой книжной культуры. М.,
2007. С. 265-278.
92 Симонов Р.А. Объяснение оригиналь-
ной трактовки «качеств» хронократо-
ров в древнерусском астрологическом
тексте XV века // Герменевтика
древнерусской литературы X-XVI вв.
Сб. 3. М, 1992. С. 327-343. См. также:
Гуревич А.Я. Указ. соч. С. 117.
93 Кириллин Б.М. Указ. соч. С. 83.
94 Кириллин Б.М. Епифаний Премудрый:
Умозрение в числах о Сергии Радонеж-
ском // Герменевтика древнерусской ли-
тературы. Сб. 6. Ч. 1. М., 1994. С. 80-81.
95 Настольная книга священнослужителя:
В 7 т. М, 1983. Т. 4. С. 240, 665.
ж Зелинский А.Н. Конструктивные прин-
ципы древнерусского календаря //
Контекст. 1978. Лит.-теорет. исследова-
ния. М, 1978. С. 94-95.
97 Оксиюк М.Ф. Эсхатология св. Григория
Нисского: Историко-догматическое ис-
следование. Киев, 1914. С. 2, 497.
98 Зелинский А.Н. Указ. соч. С. 96-98.
Согласно тексту Священного Писания
«у Господа один день, как тысяча лет,
и тысяча лет, как один день» (2 Петр.
3: 8) и «пред очами Твоими тысяча
лет, как день вчерашний» (Пс. 89:
4-5). См. также: Зелинский А.Н. Указ,
соч. С. 94.
99 Д.С. Лихачев подметил, что компо-
зиция «Троицы» Андрея Рублева
«вписана в восьмиугольник, обра-
зуемый табуретами и подножиями
внизу, архитектурными деталями и
горкой вверху. Этот восьмиугольник
символизирует собой вечность...»
(см.: Лихачев Д.С. Культура Руси
времени Андрея Рублева и Епифания
Премудрого (конец XIV - начало
XV в.). М.; Л., 1962. С. 129).
100 Там же.
101 Как отметил А.Н. Робинсон, то, что
сражение происходило 8 сентября, в
праздник Рождества Богородицы, «в
данную эпоху (эпоху создания памят-
ников Куликовского цикла. - В. Р.)
имело немаловажное моральное зна-
чение» (см.: Робинсон А.Н. Эволюция
героических образов в повестях о
Куликовской битве // Куликовская
битва в литературе и искусстве. М.,
1980. С. 12).
102 Сказания и повести... С. 10, 14, 20, 41,
62, 96; ПСРЛ. Т. 26. С. 139, 338.
103 Месяцеслов (8 сентября) // На-
стольная книга священнослужителя.
Т. 2. М., 1978. С. 41. Интересно, что
в Летописной редакции «Сказания
о Мамаевом побоище» мы находим
подтверждение того, что спаситель-
ный смысл праздника был известен,
по крайней мере, составителю этой
редакции, а скорее всего - и авторам
всех памятников Куликовского цикла:
«приспе же праздник сентября 8, на-
чало спасения нашего рожеству святой
богородицы...» (см.: ПСРЛ. Т. 26.
С. 139. Ср.: Служба на день Рожества
Пресвятые Богородицы... С. 8; Минея.
Сентябрь... С. 213; Минея Общая. М.,
1993. Л. 16об.)
Время «Ч» в древнерусских произведениях ...
61
104 Случаи подобного использования
числовой символики известны.
Так, например, автор одной из ре-
дакций «Сказания о Тихвинской
Одигитрии» «попытался с помо-
щью сакральной символики чисел
(в данном случае - 3, 5, 7, 15. - В. Р.)
донести до читателя невыразимую
средствами простого языка идею о
сокровенном смысле явления иконы
и последующих чудесах и событи-
ях» (см.: Кириллин В.М. Указ. соч.
С. 107). Предложенная нами интер-
претация «осьмаго часа» «Сказания»
в последнее время получила под-
держку со стороны целого ряда ис-
следователей. См.: Кириллин В.М.
Таинственная поэтика «Сказания
о Мамаевом побоище». М., 2007;
Симонов Р.А. Математическая и
календарно-астрономическая мысль
Древней Руси... С. 265-278.
105 Аверинцев С.С. Поэтика ранневизан-
тийской литературы. М., 1977. С. 123.
м I Казусы Древней Руси
Чужие или свои?

Александр Осипян
VOCATIO ARMENORUM,
ИЛИ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ПОЛОВЦАМИ
В ГАЛИЦКОЙ РУСИ*
Среди многочисленных уделов Руси Галицко-Волынское княжество,
пожалуй, быстрее других оправилось от последствий монгольского наше-
ствия. В немалой степени этому способствовала активная градостроитель-
ная политика князя Даниила Романовича. В его правление основывались
новые города, как, например, Холм и Львов. Дабы восполнить потери го-
родского населения, Даниил привлекал в свои владения иностранных по-
селенцев: «нача призывати приходаЪ нЪмцЪ и Русь, иноязычники и ляхи»1.
Особое предпочтение отдавалось немецким колонистам, которым на новых
землях даровалось право на самоуправление и отдельный суд во главе с
войтом (так называемое немецкое право). Вероятно, так происходило и за-
селение Львова, впервые упомянутого в летописи под 1256 г.
В 1349 г. Львов, как и вся Галицкая Русь, был завоеван польским коро-
лем Казимиром III (1333-1370). В 1356 г. король даровал Львову (а именно
горожанам-католикам) право на самоуправление и судопроизводство по
магдебургскому праву. Вместе с тем король оставлял каждой из некатоли-
ческих «наций» право сохранить свои отдельные суды:
А если откажутся судиться по магдебургскому праву ... тогда упомянутые
нации: армяне, иудеи, сарацины, татары, русины и все иные нации, кои там
[в городе] будут находиться, могут поставить и решить любой вопрос в соот-
ветствии с правом своей нации, но при председательстве городского войта на
том [их] суде2.
Из этой оговорки следует, что все эти общины сложились как автоном-
ные «нации» еще до польского завоевания. Казимир III всего лишь утвер-
дил существовавший до него порядок вещей.
Во Львове имелось четыре общины - католики, русины (т. е. право-
славные), армяне и иудеи. Главным критерием отношения горожанина к
той или иной «нации» была его конфессиональная принадлежность: меняя
'Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 10-01-00426а.
оо I Чужие или свои?
вероисповедание, мещанин переходил под юрисдикцию соответствующей
«нации». С середины XIV в. привилегированное положение в городе за-
няли католики. Для их проживания во второй половине XIV в. к югу от
старого «княжьего» города был возведен новый «готический» Львов, и их
переселение сюда всячески поощрялось. В первой половине XVI в. католи-
ки составляли 61% населения города и предместий, русины - 24, иудеи - 8,
а армяне - 7%3.
Проживавшие во Львове армяне занимались торговлей и ремеслом
(главным образом кожевенным и ювелирным) и вели оптовую торговлю со
странами Востока. Однако со второй половины XVI в. стали ощущаться по-
следствия Великих географических открытий, прежде всего открытия мор-
ского пути в Индию. Теперь значительная часть восточных товаров достав-
лялась в Европу по морю западноевропейскими купцами. Доходы львовских
армян от восточной торговли сокращались, и они старались компенсировать
потери, переключаясь на участие в местной торговле. Они стремились откры-
вать лавки в городе и торговать не только «экзотическими», но и местными
товарами, не только оптом, но и в розницу. Кроме того, армяне попытались
принять участие в производстве и реализации крепких напитков. Тут-то их
новые устремления столкнулись с интересами мещан-католиков, считавших
эти сферы своей исключительной привилегией и не желавших появления
опасных конкурентов. Таким образом, с последней четверти XVI в. началось
жесткое противостояние двух общин, апеллировавших к королевскому суду
и использовавших в качестве главного аргумента собственное прошлое.
В 1578 г. Львов посетил недавно избранный король Стефан Бато-
рий (1576-1586). Он лично рассмотрел тяжбу между львовскими армя-
нами и мещанами-католиками и вынес решение в пользу армян, уравняв
их в правах с католиками4. Те не сложили оружия и продолжили борьбу.
В 1597 г. была создана мировая комиссия во главе со львовским католиче-
ским архиепископом Я.-Д. Соликовским (1583-1603). Из разработанного
им проекта примирения двух общин (декабрь 1597 г.) следует, в частности,
что в 1578 г. армяне продемонстрировали некую грамоту, полученную их
предками еще до завоевания Галицкой Руси поляками: «А то показали нам
Даниила Федоровича малую грамотку старую, ту, которую его [королев-
ской] милости Стефану [показали]»5. Под Даниилом Федоровичем, веро-
ятно, следует понимать галицкого князя Даниила (1238-1264)6, которому
армяне приписывали свое призвание на Русь. Таким образом, армяне за-
являли, что их предки обосновались во Львове задолго до середины XIV в.
(когда главенствующее положение в городе заняли католики) и, следо-
вательно, обладают равными с ними правами, полученными от галицких
князей фактически при основании Львова.
Судя по всему, львовские католики признавали данную аргументацию
армян и их ссылки на привилегии, полученные от князей Даниила и Льва
Даниловича. Однако в самом конце XVI в. они искусно обратили аргументы
армян против них самих. Это явственно следует из жалобы львовской като-
лической общины в королевский надворный суд (между 1597-1600 гг.):
Львов основан около 1280 г. Львом, сыном князя Руси Даниила. Этот Даниил
умер около 1263 или 1264 г. Следовательно, призвание армян состоялось рань-
ше, так как армяне приурочивают свое призвание к упомянутому Даниилу, а
это время Львов еще не существовал. На основании этого совершенно точно
не подлежит сомнению, что их призвали не в город Львов, а на земли Руси,
для того чтобы с Даниилом, вместе с русами и татарами, вести войну против
[Польского] королевства, что явствует из хроник королевства времен Лешка
Черного. Равным образом армяне, даже если со временем следовали приви-
легиям Льва (которые мы за ними не признаем), то все их, однако, потеряли
по законам войны именно тогда, когда часть Руси вместе с городом Львовом,
захваченная военным путем, перешла к Казимиру в 1340 г., так что основание
города Львова нужно уже относить к указанию его, [Казимира], а не этих пер-
воначальных князей Руси. Что и признается первой привилегией Казимира,
пожалованной в Сандомире в 1356 г.7
Несмотря на то что католики признавали призвание армян (vocatio
Armenorum) Даниилом, они использовали это их утверждение для того,
чтобы обвинить предков львовских армян в участии в походах на Польшу.
(Правда, с Лешком Черным, краковским князем в 1280 1288 гг., воевал
не Даниил, а его сын Лев, но в те времена на подобные хронологические
мелочи мало кто обращал внимание.) Жалоба католиков была рассмотрена
в королевском суде. В результате привилей Стефана Батория был факти-
чески отменен декретом Сигизмунда III (1587-1632) от 17 апреля 1600 г.8
Таким образом, аргументы католиков сработали. Почему же они не
изложили их в 1578 г. перед Стефаном Баторием? Очевидно, католики
использовали трактат епископа и известного историка Марцина Кроме-
ра (1512-1589) «Польша, или Тридцать книг о происхождении и деяниях
поляков» (первые издания - 1555, 1558, 1562, 1568, 1589 гг.). Под 1280 г.
Кромер поместил сообщение, что польский князь Лешко Черный, отразив
нападение руських9, татар и литовцев, победоносно вторгся на Русь. Из-
за этого поражения Лев, сын короля Руси Даниила, избегал нападений на
Польшу, удалился во внутренние земли Руси и воздвиг там город Львов10.
Хотя у некоторых львовян было немецкое издание Кромера (1562), в
1578 г. они, видимо, еще не читали его и потому не использовали в тяжбе с
армянами. Однако уже в 1600 г. весьма вольная трактовка сообщения Кро-
мера позволила католикам представить предков львовских армян врагами
Польши и получить выгодный для себя декрет Сигизмунда III.
Но в данном трактате вовсе не говорилось о том, что армяне были при-
глашены Даниилом для войны с поляками. В источниках XIII в. также ни-
чего не сообщалось об участии армян в походах Льва на Лешка в 1280,1283
и 1287 гг., совершенных им совместно с татарами хана Телебуги и эмира
Ногая11. В «Великопольской хронике» (Chronica Poloniae Maioris), где упо-
миналось об участии русских князей в походе темника Бурундая на Сандо-
мир в 1259 г., подобные сведения также отсутствовали: «В Сандомирскую
землю вторглись татары с пруссами, русскими, куманами и другими на-
родами и безобразно ее разорили грабежами, поджогами и убийствами»12.
На фоне этой информации довольно странным кажется то, что армяне не
отрицали явно натянутых обвинений, выдвинутых против их предков, - это
вызывает подозрение, что они молчаливо признавали их справедливость.
Но на каких фактах в таком случае основывалась уверенность их противни-
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами... 1<о
о I Чужие или свои?
ков? И что сами армяне знали о прошлом своей общины во Львове, о своем
подлинном происхождении и появлении в русских землях?В * * * * 13
Документов, в которых поднимался бы вопрос о происхождении
львовских армян, известно немного. Две армянские хроники, составлен-
ные во Львове в 1520-1530-х годах (на кыпчакском языке), - «Хроника
Польши» и «Венецианская хроника» - обходят эту проблему молчани-
ем14. Сведения о происхождении армян сообщает нам Иоганн Альнпек,
выпускник Падуанского университета, львовский аптекарь и современ-
ник судебного процесса 1600 г., несомненно читавший труд Марцина
Кромера. В 1603-1605 гг. Альнпек создал свое «Описание города Львова»
(Topographia civitatis Leopolitanae) для шеститомной серии «Города зем-
ного круга» (Civitatis orbis terrarum), издававшейся Г. Брауном в Кёльне
в 1597-1618 гг.15 Труд Альнпека, в отличие от жалобы мещан королю, был
предназначен не для практического применения в тяжбе с армянами, а для
прославления родного города за рубежом. Возможно, поэтому так сильно
отличалась его трактовка упомянутого сюжета у Кромера. Известия об
основании Львова и войне Льва с Лешком Черным Альнпек разводит и в
тексте, и во времени:
Лев, сын Даниила, могущественного короля Южной Руси, внук владимирского
и галицкого князя Романа, основал Львов около 1270 года от воплощения на-
шего Спасителя. <...> В 1280 году Лев не очень удачно вел войну с поляками, а
именно с Лешком Черным, князем краковским и сандомирским, и с того време-
ни руськие с поляками неоднократно состязались между собой во враждебных
набегах и опустошении (земель. - А. О.)16.
Альнпек не обвинял армян в участии в войне с Лешком. Тем не менее
сообщение об их поселении во Львове Альнпек поместил именно между
этими двумя раздельно датированными сюжетами, с которых и начина-
лось «Описание». Приписав основание Львова Льву и вкратце описав
возведенные им укрепления, Альнпек переходил к истории заселения
города. Однако свой рассказ он начинал не с автохтонов-русинов (украин-
цев), как можно было бы ожидать от историка XIX-XX вв., а почему-то
с армян:
[Лев] поселил во Львове армян, азиатских воинов, [с] оружием, одеждой и
языком [как у] татар, (под чьим господством [они] выросли некогда между го-
рами Тавра и Кавказа [и] заняли когда-то Киликию), [за то, что] их стараниями
[его] отец (т. е. Даниил. - А. О.) либо уничтожил, либо подчинил своей воле
враждебные группировки князей руських, вследствие чего приобрел великую
власть и стал единоличным правителем всей Южной Руси17.
В описании армянских воинов, призванных Даниилом, у Альнпека
появляются весьма существенные детали - это тюркоязычные всадники,
ведущие сходный с татарским образ жизни: «Литургию в церкви соверша-
ют на родном языке, а дома по-прежнему общаются по-татарски»18. Автор
пытается объяснить это противоречие тем, что эти армяне выросли в Ар-
мении, уже находившейся под владычеством татар. Объяснение абсолютно
неудачное, ибо Великая Армения (между Тавром и Кавказом) была за-
воевана монголами в 1236-1244 гг. Послужить Даниилу в междоусобной
войне с непокорными вассалами упомянутые Альнпеком армяне могли
именно в конце 1230-х - начале 1240-х годов, когда князю на самом деле
пришлось побороться за престол и с конкурентами, и с внутренней оппо-
зицией. В случае, если пришедшие ему на помощь армяне действительно
переселились бы из Армении, они просто не успели бы ассимилироваться
(перенять язык, оружие и одежду татар). Да и сам Даниил вряд ли стал бы
приглашать воинов из столь отдаленной страны, поскольку для подавле-
ния мятежа ему нужны были войска, находившиеся под рукой.
Логика автора, впрочем, становится понятной, если учесть то, как он
писал свое сочинение и что служило ему своеобразной умозрительной
матрицей в процессе работы. Дело в том, что Альнпек уподоблял Львов
(и в особенности историю его основания) Риму. В XVI-XVII вв. об-
разование строилось на изучении античных авторов, чьи труды активно
издавались и пополняли библиотеки образованных людей. Большое рас-
пространение тогда получила так называемая антикварная литература,
посвященная изучению античных древностей19. В 1534 г. был опубликован
труд миланского патриция Джованни Бартоломео Марлиани «Topographia
antiquae Romae»20, только в XVI в. выдержавший шесть изданий. Этому
образцу и следовал Альнпек в своем небольшом сочинении. «Энеида»
Вергилия, «История от основания Города» Тита Ливия и прочие античные
авторитеты утверждали, что Рим основали потомки троянцев, бежавших
от захвативших их родину ахейцев. Альнпек «привел» во Львов армян,
азиатских воинов, из захваченной татарами Армении. Упор на азиатское
происхождение армян должен был подчеркнуть параллели с троянцами.
В Римской державе под Азией понимали западную часть полуострова Ма-
лая Азия (провинция Азия), где и находилась некогда Троя, а потому упо-
минание в «Описании Львова» гор Тавра, Кавказа и Киликии в качестве
родины армян также должно было продемонстрировать параллели между
двумя городами. Однако явная литературность этой версии также под-
тверждает, что армяне, оружием, одеждой и языком напоминавшие татар,
пришли на службу к Даниилу вовсе не из Армении.
Иную версию приводил Симеон Лехаци (1584 - после 1636), сын
крымского армянина Мартироса, перебравшегося вместе с женой из Каф-
фы в расположенный недалеко от Львова город Замостье, основанный
канцлером и гетманом Яном Замойским в 1585 г. Здесь поселились армяне
из Крыма, Персии, Малой Азии и Армении. В отличие от Львова это была
новая колония. В 1608-1619 гг. Симеон совершил путешествие по странам
Средиземноморья и описал свои впечатления в «Путевых заметках». Одну
из глав своего труда Лехаци посвятил львовской армянской общине:
Львовские армяне не знают армянского языка, но говорят по-польски и по-
кыпчакски, то есть на татарском языке. Говорили, что местные армяне пере-
селились из Ани; согласно историкам, они разделились на две группы: одна
пришла в Кафу и Аккерман (совр. Белгород-Днестровский. - А. О.), и до сих
пор их [потомки] живут в Сулуманастре (квартал в Стамбуле. - А. О.) и гово-
рят по-армянски; другая - в Анкурию (Анкара. - А. О.) и оттуда в Польшу21.
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
71
го I Чужие или свои?
Последняя фраза заслуживает пояснений. Дело в том, что до монголь-
ского нашествия Ани был одним из богатейших торговых центров Ар-
мении (до 1045 г. - столицей Анийского царства). Поэтому в армянской
книжной традиции Ани рассматривался как город грешников, погрязших
в богатстве, а разгром города монголами в 1239 г. - как кара Божья за
грехи22. Этой традиции придерживался и Симеон: «[Бог] погубил Ани
вместе с грешными жителями, а добропорядочных вывел из него»23. Оче-
видно, уцелевшие жители расселились по другим городам, в том числе
и в Анкаре. После захвата Константинополя в 1453 г. султан Мехмет II
Фатих переселил туда многих армян именно из Анкары24. Из источников
известно много случаев переселения армян из Каффы и прочих колоний
в Северном Причерноморье во Львов, Каменец и иные соседние города в
XIV-XVI вв. Таким образом, Лехаци, писавший на основании книжной
традиции («согласно историкам») и, возможно, по памяти, перепутал
информацию, поменяв два сюжета местами, и данный отрывок следует
читать так: «...Они разделились на две группы: одна пошла в Каффу и Ак-
керман и оттуда в Польшу; другая - в Анкурию, и до сих пор их [потомки]
живут в Сулуманастре».
Лехаци приводил сведения и об иных армянских колониях в Речи По-
сполитой:
В других городах, как в Каменце, Язловце, Замостье, Луцке, Манкермане [Киев. -
А. О.], также есть немного армян. Раньше в Луцке было 300 домов [армян], [они]
имели села, поместья и много вакуфов (владения церкви. - А. О.), там находился
раньше престол. Ныне остались две армянские семьи, но каменная церковь и
село еще существуют. Говорят, во время войн в великом Манкермане на войну
выступали 500 душ армян - храбрых богатырей, а ныне осталось всего лишь
четыре армянские семьи. Однако много лавок, вакуфных домов, мельниц, полей,
бахчей и прочего остается в руках армян. Львовские господа послали иереев
также и туда и в Луцк, дают им олофе (содержание. - А. О.) и содержат [церкви]
в благоустроенном состоянии. Есть и другие древние города, в которых живут
армяне, как Пелза (Белз. - А. О.), Вилна, Володимир, и другие села, которые уни-
чтожены, видны только их остатки, а почему, не знаю25.
Сын выходцев из Крыма, выросший в новой колонии, состоявшей из
недавних переселенцев, половину жизни проведший в дальних краях, Ле-
хаци не был носителем местной традиции и оказался в роли иностранного
путешественника и в Речи Посполитой, и в ее армянской среде. Именно
поэтому, как представляется, в его рассказе совершенно отсутствовали
сведения о призвании армян на Русь Даниилом (или Львом). Очевидно;
эта версия относилась к устной традиции, бытовавшей во Львове, где ее
хорошо знали как местные армяне, так и католики. Симеон же строил свой
рассказ на книжной традиции и сведениях, полученных от армянского ду-
ховенства Львова.
Однако авторы, имевшие возможность непосредственного общения
с армянской общиной, использовали в своих сочинениях как раз устную
традицию. Среди них был папский нунций в Польше Гонорацио Висконти
(1630-1636), писавший в своем отчете от 7 июня 1631 г.:
Итак, в провинциях Руси армяне находились уже около 500 лет. Их приход,
сначала обсужденный этими правителями с нацией, был окончательно решен
во времена князя Даниила и утвержден при его преемнике Льве, в то время
правителе Руси, который основал город Львов. Говорят, что якобы эти князья
желали их переселения, чтобы отделить их от каффских татар, с коими они со-
седствовали и с которыми они постоянно опустошали эту страну; что потом они
были большой помощью русинам против этих варваров и исправили тот вред,
который в компании с неверными нанесли христианам. Количество (армян. -
А. О.), которое охватило это переселение, было большим, они расселились в
более чем 15 городах Руси. Они получили все привилегии местных жителей,
а также право владения земельными имениями, иными словами, права шлях-
ты. После завоевания и присоединения той провинции к этому королевству,
осуществленных позже королем (Польши Казимиром III. - А. О.), [они] были
приняты подобным же образом - им были подтверждены те же самые приви-
легии, но поскольку они значительно уменьшились в числе, сначала из-за войн
между поляками и русинами, а затем из-за больших потерь, которые неодно-
кратно несла эта страна от тевтонцев Пруссии, большая их часть, утомленная
столькими страданиями, удовольствовалась прибылями от торговли, чтобы
не быть принужденной идти на военную службу, отказалась от привилегий
шляхты и осталась на положении мещан и купцов. Итак, в таком состоянии
они находятся и на данный момент, за исключением нескольких [семей] около
города Киева, кои все еще пользуются некоторыми преимуществами шляхты26.
В основе своей сообщение Висконти совпадало со сведениями из жало-
бы мещан-католиков и сочинения Альнпека: армян пригласили Даниил и
Лев для военной службы. В остальном, однако, заметны существенные раз-
личия. Так, по мнению нунция, до переселения на Русь армяне жили среди
каффских татар. В XVI-XVII вв. у многих народов Крымский полуостров
был известен под названием «остров Каффа». Следовательно, у Висконти
речь шла о крымских татарах. Но во времена Даниила не существовало
крымских татар, ибо Крымское ханство возникло в середине XV в. Более
того, в XIII в. татары еще не были неверными, т. е. мусульманами. Таким
образом, современными ему понятиями Висконти описывал реалии XIII в.
Вероятно, этот фрагмент следует понимать так: предки львовских армян
жили среди кочевников, населявших тогда земли современного Крымского
ханства (т. е. Крым и степи Приазовья и Северного Причерноморья). Та-
кая трактовка совпадала и с утверждением Альнпека о том, что у предков
львовских армян оружие, одежда и язык были как у татар. Затем речь шла
о том, что предки армян вместе с татарами нападали на Русь, но после были
приглашены Даниилом на службу. Однако во времена Даниила татары еще,
не сформировались как отдельный этнос. В степях жили половцы (кыпча-
ки, куманы). Не случайно Симеон Лехаци писал, что «львовские армяне...
говорят... по-кыпчакски, то есть на татарском языке». Кыпчакский язык
был разговорным языком кочевников Золотой Орды, а в XV-XVII вв. был
известен уже как татарский язык.
Откуда же мог почерпнуть столь подробную информацию нунций, со-
всем недавно прибывший из Рима в Варшаву? Версия, приведенная в его
реляции, стилизована таким образом, чтобы представить предков армян в
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
I Чужие или свои?
как можно более выгодном свете и опровергнуть обвинения, выдвигаемые
против них недоброжелателями. Логично будет предположить, что подоб-
ного рода информацию Висконти мог получить от самих армян. Из жалобы
львовских армян от 25 июля 1631 г. следует, что незадолго до этого их пред-
ставители получили у него аудиенцию27.
Можно предположить, что Висконти изложил услышанный им рассказ
(или написанный армянами по его просьбе) без существенных изменений,
поскольку в армянах он видел заблудших овец, коих надлежит вернуть в
лоно католической церкви. Местные же католики, наоборот, видели в ар-
мянах опасных экономических конкурентов, чьи религиозные отличия и
грехи предков, воевавших против Польши, они использовали для их дис-
криминации и недопущения к равным с собою правам. Дабы снять с себя
подобные обвинения, армяне в уже известной версии о приглашении их
предков на Русь заменили скомпрометировавших себя Даниила и Льва на
ранее никому не известного князя Федора Дмитриевича (в некоторых ва-
риантах - Дмитрия), преимущество которого заключалось в том, что ниче-
го не было известно о его войнах с Польшей. Грамота, якобы изданная этим
князем в 1062 г., была внесена в Коронную Метрику 17 ноября 1641 г.28
Таким образом, одним махом армяне избавлялись от висевших над ними
обвинений - их предков якобы пригласили за 200 лет до того, как Даниил
и Лев вели какие бы то ни было войны с поляками. Отныне в своих тяж-
бах армяне ссылались только на эту грамоту. И августа 1654 г. король Ян
Казимир (1648-1668) издал декрет, которым уравнял армянскую общину
Львова в торговых правах с мещанами-католиками. В декрете упоминалась
и грамота о призвании армян:
Во-первых, показали привилей князя Дмитрия 1062 г., когда впервые армян-
скую нацию привлекли и призвали в область Руси в составе значительного
войска для помощи в войне и [исходя] из общественной необходимости, и в
этом специальном привилее от этого князя Руси было разрешено им жить и
селиться в любом месте29.
С учетом заявленной даты грамоты было подкорректировано и время
переселения «армянской нации, живущей во Львове 600 лет»30. Именно эту
версию призвания армян использовал в своем «Кратком отчете» (1679-
1680) Луи-Мари Пиду - глава миссии монахов-театинцев, занимавшихся
распространением католицизма среди армян:
[Из Ани] армяне прибыли в Татарию. Время (когда это произошло. - А. О.)
установить невозможно, но с тех пор как прибыли на Русь, уже должно было
пройти 600 лет ... Лета Божьего 1062, Феодосий, князь руський, сын Дмитрия,
который вел внутреннюю войну со своими подданными, поднявшими мятеж,
призвал армян из Татарии на помощь, уговорил их, чтобы остались навсегда,
и пожаловал им многочисленные привилеи, впоследствии подтвержденные
польскими королями, когда они покорили Русь»31.
Таким образом, сообщение Пиду соединяло в себе сведения и из
книжной традиции (о прибытии армян из Ани, о чем сообщал Лехаци), и
из устной традиции (о призвании предков армян руськими князьями для
участия в войне с непокорными вассалами и об их прибытии из Татарии, о
чем упоминали соответственно Альнпек и Висконти), и из новоявленной
«грамоты 1062 г.», и королевского декрета 1654 г. Причем момент прибы-
тия армян отступал все дальше в прошлое - на 300, 500, наконец, 600 лет.
В декабре 1670 г. с театинцами познакомился фрисландский дворянин
Ульрих фон Вердум (1632-1681), служивший тогда французскому послу в
Польше. Очевидно, со слов театинцев фон Вердум записал рассказ о пере-
селении армян на Русь:
Некогда их было неисчислимое множество, а теперь осталось не более трех-
четырех тысяч семей <...> Этих армян - по их словам - 600 лет назад призвал в
Польшу руський князь Дмитрий с понтийского острова Кафы, который неког-
да назывался Феодосией, на помощь против своих взбунтовавшихся поддан-
ных. За верную службу он одарил их многими значительными привилегиями
<...> Среди них нет никого, кто бы понимал древний армянский письменный
язык, за исключением нескольких, живущих в Язловце, городе между Львовом
и Каменцом-Подольским, которые, кажется, прибыли сюда из Армении лишь
100 лет назад. Их повседневный язык смешан со множеством татарских вы-
ражений32.
Поскольку Вердум не разбирался в восточных языках, то информация
о языковых отличиях между первыми поселенцами, прибывшими из Кры-
ма/Татарии, и недавними, осевшими в Язловце, явно была получена им от
театинцев.
Гораздо больше внимания лингвистическим особенностям местных
армян уделил анонимный автор «Обширного отчета» - несомненно,
миссионер-театинец. Его версия прибытия армян на Русь в основных
чертах повторяла рассказ Пиду, однако весьма выразительно указывала на
языковые различия между первыми и позднейшими поселенцами:
Около 1062 г. армяне были призваны с соседнего Херсонеса (т. е. Крымского
полуострова. - А. О.) Феодосием, руським князем, сыном Дмитрия, для пода-
вления мятежа [его] подданных, и [они] переселились в большом количестве;
а когда с их помощью восстание было усмирено, то по просьбе князя, они,
одаренные различными привилегиями, впоследствии подтвержденными ко-
ролями польскими, переселились многочисленными колониями в различные
города на Руси, а именно в Киев, Владимир, Луцк, Львов, Каменец, Снятый,
Галич и во многие иные, к которым следует еще добавить Язловец, Замостье,
Подгайцы, Броды, Жванец, Городенку и Станислав, куда [армяне пересели-
лись] значительно позже из Валахии и Молдавии в торговых интересах по
приглашению польских панов. С тех пор в тех первых городах руководители
армяне (т. е. члены самоуправления общины, патриции. - А. О.) до сих пор
основательно знают скифский (т. е. татарский. - А. О.) язык, в других же -
знают только разговорный армянский язык, который почти настолько же от-
личается от книжного армянского языка, как итальянский от латыни. Первым,
т. е. народным, языком с примесью персидских, турецких и польских слов, в
зависимости от места проживания, разговаривают восточные армяне. Второй
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
75
О) I Чужие или свои?
же, книжный, язык уже почти исчез и остался только в литургии и в священ-
ных писаниях, в которых и применялся33.
Таким образом, становились очевидными базисные различия между
двумя группами (условно говоря, волнами) армян: язык, занятия, перво-
начальное место проживания, время и обстоятельства переселения на Русь.
Чем были вызваны эти различия? Прежде чем ответить на этот вопрос,
рассмотрим последний известный на сегодня источник XVII в. о проис-
хождении армянской общины во Львове.
Коренной львовянин, юрист Юзеф-Бартоломей Зиморович (1597-
1677) с 1654 г. занимал высокую должность войта, возглавлявшего город-
ской суд34. Последние 20 лет жизни он работал над исторической хроникой
«Тройной Львов» (Leopolis triplex), в которой описал историю Львова от
основания города и до событий 1633 г.35 В отличие от своих современников
театинцев, Зиморович не принял версию о приглашении армян на Русь в
1062 г. князем Федором Дмитриевичем, выдвинутую армянами в 1641 г.
Это тем более показательно, что войт Зиморович возглавлял католическую
«нацию» Львова и имел деловые и родственные связи с армянами. По мне-
нию исследователей творчества Ю.-Б. Зиморовича, свой труд он написал
не только на основании материалов из городского архива, сочинений Яна
Длугоша и Марцина Кромера, но также с использованием устной город-
ской традиции36. Поэтому не удивительно, что его рассказ об основании
города и приглашении армян в значительной мере совпадал с версиями,
изложенными у Альнпека, Висконти и в жалобе мещан-католиков.
Поскольку Зиморович работал над «Тройным Львовом» уже после оса-
ды Львова казацко-татарскими войсками в 1648 и 1655 гг., то и в его версии
основания города в XIII в. всячески подчеркивалось соратничество руси-
нов и татар («скифов»): князья Даниил и особенно Лев Данилович были
изображены коварными пособниками монголов в их походах на Польшу.
Согласно Зиморовичу, последние не ограничивались грабежами, но захва-
тывали людей и добычу во владениях самого Льва, возвращаясь из походов
в свои степи. Поэтому в 1270 г. на высоком холме князь возвел замок, у
подножия которого осели люди из его свиты:
С тех пор и до нашего времени это Подзамче изобилует преимущественно
русинами, [а также] армянами и евреями, и храмы их [тут] видны в немалом
количестве, потому что их предки еще во времена правления Льва устроили
свои жилища у подножия этой горы37.
Население города быстро росло за счет беженцев, искавших защиты от
«когтей гарпий-скифов»:
Наконец, чтобы беспорядочная толпа, туда прибывавшая, не занимала нео-
пределенные места, сам князь [определил] каждому народу, который ко двору
своему принимал, отдельные участки по лагерному обычаю, [т. е.] поделил
[пространство] на четыре части по сторонам света [и поселил] каждую нацию
друг возле друга. А именно, сначала землякам-русинам выделил место, к вос-
ходу солнца обращенное, дабы снискать расположение [этого] народа. Иудеям
и, подобно им обрезанным, сарацинам - южную, а армянам и татарам, в войске
друг к другу привыкшим, - назначил северную [часть], сам же со своей свитой
выбрал для проживания западную часть с еще перед тем построенным замком.
Столько ведь народов, языком, нравами, обрядами между собой несходными,
составляли придворную свиту Льва38.
Лев, подобно древним римлянам (так как в описании Зиморовича, как
несколько раньше у Иоганна Альнпека, Львов также уподоблялся Риму),
делившим место будущего лагеря на четыре части, также разделил площадь
под застройку на четыре части. При всей очевидной литературности этого
приема следует отметить, что во времена Зиморовича (как и в наши дни)
Руськая улица располагалась в восточной части города, Армянская и Татар-
ская - в северной, Еврейская - в южной (сарацины - арабы-мусульмане из
Египта/Сирии, вероятно, были вытеснены из города в конце XIV - начале
XV в.), а западную часть с Нижним замком занимали католики, отныне
господствовавшие в городе. Как и информаторы Висконти, Зиморович
подчеркивал близость львовских армян и татар, привыкших друг к другу
«в войске» (in commilitio)39. Поскольку Зиморович вряд ли читал отчет
нунция, хранившийся в Риме в Конгрегации распространения веры, то
объяснение подобного совпадения следует искать в том, что Зиморович и
информаторы Висконти черпали свои сведения из одного источника, кото-
рым могла являться устная традиция.
Описав основание города, Зиморович рассказывал и о том, как во Льво-
ве оказались столь экзотические народы:
В соответствии с условиями договора татары зимовали по селам, вставая вбли-
зи [от них] густой толпой на постой, [а] многие [из них] служили при особе
князя. У некоторых из этих кочевников жилища были все еще передвижными,
ведь они перевозили с собой на возах детей с образинами ужасного вида и [их]
матерей-колдуний. Большая их часть, привлеченная урожайностью земли,
обилием добычи, изрядной платой (за военную службу. - А. О.), сопоставила
преимущества своей родины, закрепила возы под чужим солнцем и поселилась
в указанной части города. Чтобы народ, состоящий из одних только мужчин, не
исчез за одно поколение, [они] захватили крестьянок из числа сарматских (т. е.
русинских. - А. О.) жен, коих тела использовали для [удовлетворения] своего
вожделения, и породили [с ними] детей. Впоследствии, однако, [когда они]
вместе с русинами сдались и достались полякам, [те] запретили подобные умы-
кания (sabinarum), а невесты русинские с отвращением относились к бракам с
этими обрезанными, [и те] пали жертвой времени (т. е. исчезли. - А. О.). Все
же память об этом отвратительном народе пробуждает его кладбище, располо-
женное под Высоким замком, а улица с городскими воротами, ныне именуемая
Краковской, двумя столетиями ранее (т. е. в XV в. - А. О.) в городских актах
имела название Татарской40.
Представленные у Зиморовича львовские (шире - галицкие) татары
абсолютно не соответствуют образу татар/монголов XIII в. - повелителей
вселенной. Эти странные «татары» покинули степи, перешли на службу к
галицким князьям, от которых получили земли, зимовали по селам, жен и
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
77
оо I Чужие или свои?
детей у них почему-то очень мало, и, чтобы не исчезнуть совсем, они захва-
тывали русинских крестьянок. За 100 лет - с 1240-х по 1340-е - они могли
бы расплодиться в большом количестве, но почему-то после завоевания
Галицкой Руси поляками эти странные «татары» исчезли, хотя еще в XV в.
в северной части города имелись Татарские ворота и Татарская улица.
Итак, армяне же, увлеченные из отчих земель из-за этих татар, враждебно ры-
скавших по Великой Азии, словно напором неожиданного бурного потока и
принесенные на Русь тем же вихрем, сперва [пребывали] как прислуга среди
пастухов на низкой службе, затем были включены в войско и заслужили [не-
которые] права у скифов (т. е. монголов. - А. О.). Хотя появилась надежда на
более почетную военную службу, все же христианской душе была противна
совместная военная служба, безумный вздор Магомета, дикие нравы, грубое
завывание нечеловеческого голоса татар, к которым хотя отчасти привыкли, [но
все же] презирали. [Поэтому они] охотно перешли в дружину Льва, по просьбе
которого были отпущены. Многие из них, [пользуясь] возрастом и милостью
князя, получили освобождение от военной службы и стали жителями упомяну-
того города41.
Таким образом, Зиморович также свидетельствовал, что на службу
ко Льву армяне пришли из татарского войска. Мотивацию их перехода
следует считать несомненным изобретением самого Зиморовича, ибо в те
времена татары по большей части еще не были мусульманами, но испове-
довали различные религии.
На существование определенной связи между армянами и татарами
указывало не только их одновременное поселение в близком соседстве. Те-
зис о совместной службе/боевом содружестве (commilitio) подкреплялся у
Зиморовича рассказом о событиях, имевших место после прекращения ди-
настии Даниила и Льва. Около 1323 г. умерли князья Андрей и Лев Юрье-
вичи, не оставив мужского потомства. Их сестра Мария была замужем за
мазовецким князем Тройденом, от которого имела сына Болеслава. Около
1325 г. поляки, намеревавшиеся посадить во Львове несовершеннолетнего
Болеслава Тройденовича, предприняли поход на Галицко-Волынское кня-
жество. Зиморович, отождествив Льва (Юрьевича) с основателем города
Львом (Даниловичем) и проигнорировав Андрея Юрьевича, так описал
эти события:
Один только Львов, мужественно защищаемый соратниками Льва - татарами,
сарацинами, армянами и иными княжескими дружинниками, закрыл ворота
чужеземным властителям и открыл их только на таких условиях (1327): что
непременно Болеслав, принявши титул руського князя, позволит городской
общине спокойно и свободно жить по своим законам и обычаям; от княжеского
скарба, как от вещи святой, руку удержит, и ничего в публичных делах не будет
делать без общих сборов42.
Действительно, в 1327 г. князь Болеслав принял православие и имя
Юрий и на упомянутых условиях получил Галицко-Волынское княжество,
которым правил до своей смерти в 1340 г.
Итак, перед нами довольно странный портрет предков львовских ар-
мян. Они жили в Татарии среди татар, говорили по-татарски, оружие и
одежда у них были как у татар, вместе с татарами они совершали военные
походы. Даниил (или Лев) пригласил их на службу для усмирения своих
вассалов или же для походов на Польшу и разрешил селиться везде в его
владениях (согласно Зиморовичу, служившие Льву татары «зимовали по
селам»). Лев поселил «армян» одновременно с «татарами» и по соседству с
«татарами» в северной части города. Вместе с «татарами» «армяне» препят-
ствовали Болеславу вступить во Львов. Потомки этих странных «армян»
еще и в XVII в. говорили по-татарски/по-кыпчакски; на этом же языке, но
армянскими буквами они вели хроники и протоколы заседаний суда ар-
мянской общины, на этот язык переводили с армянского многие церковные
книги. Очевидна практически полная тождественность странных «армян»
и странных «татар», живших во Львове во второй половине XIII - первой
половине XIV в.
Чем в таком случае эти «армяне» отличались от «татар»? И были ли
предки львовских армян на самом деле армянами? Или они пришли на Русь
по призыву Даниила как часть «татар»? И их потомки, в 1580-х годах еще
мало интересовавшиеся историей основания колонии, в результате тяжбы
с католиками стали использовать версию о приходе «татар» на службу к
Даниилу и Льву в своих интересах, предварительно отделив «своих» пред-
ков, т. е. армян, от татар, вызывавших презрение и ненависть у христиан в
XVII в.? Ведь самих себя львовские армяне называли «эрмени» - так, как
это принято у тюркских народов, а не «хай», как это делают сами армяне.
Свой кыпчакский язык армяне во всех внешних контактах называли ар-
мянским, хотя армянскими там были лишь буквы и религиозные термины.
В то же время между собой армяне называли этот язык татарским или
кыпчакским: «хыпчак тили», «бизим тил» (тюрк, «наш язык»), «татарча»
(«по-татарски»)43.
Чтобы ответить на все эти вопросы и выяснить, каким путем попали во
Львов предки местных армян, следует прежде всего разобраться с не менее
странными «татарами».
В XVI-XVII вв. термин «татары» применялся для обозначения всех
тюркоязычных мусульман Восточной Европы. Этот же термин проециро-
вался и на кочевников XIII-XIV вв. Европейские авторы XVI-XVII вв.
зачастую именовали крымских татар скифами, что являлось несомнен-
ным анахронизмом и данью античной традиции. Подобная вольность в
обращении с терминами наводит на мысль, что кочевники XIII-XIV вв.,
называемые в сочинениях XVI-XVII вв. «татарами», вовсе не обязательно
являлись таковыми.
До монгольского нашествия 1230-1240-х годов в степях господствова-
ли половцы, известные в латинских источниках как «cumani» и «comani», в
арабских - «кыпчаки» или «турки», в армянских - «хпчах» или «хартес»44.
Гегемония половцев в регионе закончилась с приходом Бату-хана. Одни
половцы погибли в боях, от голода или же были проданы в рабство, другие
переселились в Венгрию, Болгарию, Византийскую и Латинскую империи,
наконец, большая их часть осталась в степях, признав власть завоевателей.
В Золотой Орде собственно монголы постепенно ассимилировались в по-
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами... I г*
о I Чужие или свои?
ловецком большинстве. Египетский автор ал-Умари (1301-1348) писал по
этому поводу:
В древности это государство было страною кыпчаков, но когда им завладели
татары, то кыпчаки сделались их подданными. Потом они смешались и пород-
нились с ними, и земля одержала верх над их природными и расовыми каче-
ствами, и все они стали точно кыпчаки, как будто они одного рода, - оттого что
монголы поселились на земле кыпчаков, вступали в брак с ними и оставались
жить в земле их45.
Постепенно политоним «татары» распространился и на половцев
Золотой Орды46. К середине XIV в. топоним «Татария» постепенно вы-
теснил «Куманию», хотя еще довольно долго оба термина употреблялись
как синонимы47. Половецкий (куманский, кыпчакский) язык стал «языком
межнационального общения» в Золотой Орде. Именно куманский язык
(в уйгурской графике) изучали католические миссионеры48, а европей-
ские купцы, путешествовавшие по монгольским владениям, нанимали
слуг, знавших этот язык49. Именно на куманском языке купцы разных
национальностей заключали сделки, затем оформлявшиеся нотариями на
латыни50. Во второй половине XIV в. определение «татарский язык» по-
степенно вытеснило «куманский язык». Этот язык в русско-монгольских
отношениях XIII - XIV вв. также выполнял роль посредника51.
Попав в вассальную зависимость от Бату, русские князья должны были
ездить в Орду за ярлыком на княжение, а потому охотно принимали на
службу целые отряды половцев, знавших язык, степные пути и обычаи и
составлявших свиту князей во время их поездок в ставку хана. В свою оче-
редь, сами половцы в бурные 1240-е годы были заинтересованы в переходе
«под руку» русских князей, с которыми еще до монгольского нашествия
имели родственные и союзнические связи. В апреле 1246 г. папский посол
Плано Карпини видел в ставке Бату одного из таких половцев: «У Бату мы
нашли сына князя Ярослава (Всеволодовича. - А. О.), который имел при
себе одного воина из Русии, по имени Сангора; он родом коман, но теперь
христианин, как и другой русский, бывший нашим толмачом у Бату, из зем-
ли Суздальской»52. В 1245-1246 гг. упомянутый Соногур (тюрк, «сокол»)
в ставке Бату инструктировал русских князей относительно ритуалов,
предшествовавших аудиенции у хана53. В Монголии, в ставке великого
хана Гуюка, Плано Карпини пользовался услугами толмача Темера (тюрк,
«железо»), воина из свиты находившегося там же князя Ярослава. На об-
ратном пути, в Средней Азии, папский посол встретил «Угнея, который по
приказу жены Ярослава и Бату ехал к вышеупомянутому Ярославу, а также
Коктелеба и всех его товарищей. Все они вернулись в землю суздальскую
в Руссии»54.
Очевидно, в 1239-1241 гг. довольно большое количество половцев
перешло на службу и к галицкому князю Даниилу. Связи с половцами
Даниил унаследовал от своего тестя Мстислава Удатного, женатого на
дочери половецкого хана Котяна55. В 1228 г. Даниил просил Котяна не по-
могать его врагам, обращаясь к хану как к отцу: «...а Павла своего посла
ко Котяневи, река: “Отче, измяти войну сю, прими мя в любовь собЪ»56.
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
После смерти Мстислава Даниил окончательно утвердился в роли главно-
го союзника Котяна. Уже в 1229 г. во время войны с венгерским королем
«Данилъ же приведе к собЪ ляхы и половци Котяневы. А у короля бЪаху
половци БЪговаръсови»37. В 1233 г. Даниил также призвал половцев на по-
мощь: «Данилъ же Ъха Киеву и приведе половцЪ»58. Вероятно, когда Котян
в 1238-1239 гг. со своей ордой уходил через Прикарпатье в Венгрию, часть
половцев могла остаться у Даниила. Летописец никак не отреагировал на
это, поскольку приход половцев был самым обычным делом.
Уже под 1243 г. он сообщал, что о возвращении монголов из западного
похода князь узнал от своего половца Актая: «Данилу же будущу во ХолмЪ,
прибежЪ к нему половчинъ его именемь Актай»39. В войске Даниила по-
ловцы упоминались в 1245 г. во время его войны с князем Ростиславом
Михайловичем, приведшим с собой венгров и поляков:
Данилъ же воружився, поемь вое свое, поиде рЪцЪ Сяну. Броду же глубоку
сущу, и приЪхаша половци напередъ, и приЪхавше видиша стада ихъ (венгров
и поляков. - А. О.). Не бЪ же страж ихъ у рЪкы. Половцем же не смЪющимъ
разъграбити ихъ бес повеления княжа. ОнЪм (т. е. венграм и полякам. - А. О.)
же узрЪвшимъ и убЪгшимъ со стады своими во станы свое60.
В этот раз Даниил не приглашал половцев, а просто «поемь вое свое»,
т. е. половцы были под рукой, в княжеских владениях. Нет упоминания и
о половецком вожде, т. е. это уже были не союзники, а собственные воины. 81
Характерно, что половцы не осмелились захватить верную добычу (враже-
ские стада) «бес повеления княжа». В 1251 г. Даниил с братом Васильком и
польскими князьями пошел на ятвягов. Описывая один из эпизодов битвы,
летописец отметил, что: «Лазореви же назадЪ бывшу с половци, нападоша
на нь крепко и хоруговь его отъяша»61. В 1252 г. Даниил оказал помощь
литовскому князю Тевтивилу: «И посла Данило Тевтивила и помочь собЪ
и с нимъ русь и половцЪ»62. То есть Даниил распоряжался половцами как
собственным войском. «ВыЕха же Тевтивилъ изъ города, русь и половци
Даниловы с ними»63. Итак, процесс терминологической трансформации
завершился: если ранее в летописи фигурировали «половци Котяневы» и
«половци БЪговаръсови», то теперь - «половци Данилови». В 1253 г. во
время похода на литовцев «Данило же поиде с братомъ Василкомъ и со сы-
номъ Лвом и с половци со сватомъ своимъ ТЪгакомъ»64. Наконец, в 1259 г.
в походе на Польшу татарского темника Бурундая принимали участие брат
Даниила (Василько) и его сыновья, а в их войске, очевидно, и «половци Да-
нилови». Польский хронист так написал об этом: «В Сандомирскую землю
вторглись татары с пруссами, русскими, куманами и другими народами и
безобразно ее разорили грабежами, поджогами и убийствами»63.
Несомненно, что половцы принимали участие и в походах Льва на Поль-
шу в 1280, 1283 и 1288 гг. Почему же тогда львовские мещане-католики в
конце XVI в. обвиняли в этом армян? И почему армяне не отрицали эти
обвинения? Значит ли это, что предками львовских армян были половцы,
служившие Даниилу и Льву, и сами армяне, как и местные католики, пом-
нили об этом еще в XVI в.? Если так, то каким образом половцы превра-
тились в армян? Очевидно, что если половец Соногур воспринимался как
русский после своего крещения в «русскую веру», то и «половци Данилови»
(или часть их) могли стать армянами после крещения в «армянскую веру».
Каким же образом все это произошло?
Армянская церковь имела давний опыт миссионерской деятельно-
сти среди кочевников. Около 530 г. армянский епископ Кардост прибыл
в «землю гуннов» и старался крестить их66. Около 681 г. миссионерское
путешествие к хазарам осуществил епископ Исраел67. Были крещены, а
впоследствии и ассимилированы те кочевые венгерские племена, которые
в IX в. поселились на северо-востоке Армении68. Уже в XI в. армянские
колонии и церкви существовали в крымской Феодосии (Каффе)69. В XII в.
армянская церковь была и в Прикубанье. В XIX в. в развалинах храма близ
станицы Белореченской Майкопского уезда была обнаружена армянская
надпись на камне, гласящая: «Церковь построена каменщиком М(е)сро-
пом в 620 году армянской эры (1171 г. - А. О.)»70. Через эти приходы могла
осуществляться миссионерская деятельность Армянской церкви среди
половцев. Очевидно, она активизировалась после пребывания в 1118—
о 1125 гг. половецкой орды Атрака на службе у грузинского царя Давида II
“ (в состав его царства входила и Северная Армения). Известно, что многие
§ половцы крестились за это время71. Возвращаясь в родные степи, половцы
g прихватили с собой много пленных-христиан, захваченных во владениях
Давида II72. Часть половцев осталась у него на службе73. Вероятно, часть
половцев поселилась в Северной Армении. Одно из сел носило название
82 «Хпчах». Здесь в 1206 г. «амирспасалар армян и грузин» Захария Долго-
рукий построил монастырь Арич, по имени селения называемый Хпчаха-
ванк («Кыпчакский монастырь»), В одной из надписей этого монастыря
(1304 г.) упоминаются жертвователи с явно тюркскими именами: «Эль-
хутлу, сын Чагана, и сын мой Абаш и хатун (госпожа. - А. О.) моя Ходлу»74.
Еще в одной недатированной надписи упоминается виноградник семейства
Хупасаренц. По мнению С.Т. Еремяна, этот род был половецкого проис-
хождения, ибо в источниках упоминается кыпчак Хубасар, амирспасалар
(в 1178-1185 гг.) царя Георгия III75.
Армяне также бывали в стране кыпчаков. Памятная надпись 1193 г. в
конце Евангелия, переписанного в Александрии Египетской, гласит, что
книгу эту приобрел в стране Хпчах армянин Аруц, сын Ахбарика76. В 1185 г.
богатый тбилисский купец Занкан Зорабабели был отправлен в половец-
кий город Севинч сватать грузинскую царицу Тамар за русского князя
Юрия Андреевича, прятавшегося у половцев от своего дяди Всеволода77.
Вероятно, выбор пал именно на купца, поскольку он неоднократно бывал
в Половецкой земле. Купцы были активными распространителями сведе-
ний о своей религии в среде кочевников. Достаточно вспомнить верхушку
хазар, принявшую иудаизм78. Со второй половины XI в. армянская община
существовала в Киеве. Из Крыма в Киев и обратно армянские купцы путе-
шествовали через половецкие степи. На зиму половцы перекочевывали в
Крым, где вступали в активные торговые контакты с горожанами79. Вполне
возможно, что какая-то часть половцев была крещена армянскими миссио-
нерами. Сразу же после монгольского нашествия армянские миссионеры
начали проповедовать среди монголов, в первую очередь среди представи-
телей династии Чингисидов. Гийом Рубрук, посол французского короля, в
1253 г. повстречал армянских священников в ставке Сартаха, сына Бату, на
правом берегу Волги80. В Монголии, в ставке великого хана Мангу, Рубрук
познакомился с армянским монахом Сергием, намеревавшимся крестить
самого Мангу81. Гетум I, король Киликийской Армении, отправляясь в
1253 г. к Мангу, «взял с собой много священников и Вардана вардапета
(т. е. богослова. - А. О.)»82. С поручениями Гетума I у Бату неоднократно
бывал армянский священник Барсег83. Гетум из Корикоса (племянник Ге-
тума I) писал в 1307 г., что Мангу-хан был крещен армянским епископом,
бывшим в свите Гетума I84. Летом 1254 г. в Ананьи (Италия) к папе явился
человек, назвавший себя армянским священником Иоанном, духовником
Сартаха. Он сообщил папе о крещении армянскими священниками 50 000
татар85. Несмотря на всю невероятность последних двух сообщений, они
свидетельствуют о миссионерском рвении Армянской церкви в ту эпоху
и ее намерении заниматься прозелитизмом среди кочевников. В первой
трети XIV в. упоминаются армянские епископы в Сарае и Каффе86. Мо-
гила армянского епископа Иоанна, датируемая 1324 г., была обнаружена
в конце XIX в. на несторианском кладбище около Бишкека (Кыргызстан).
На знаменитом Каталонском атласе - карте мира, составленной в 1375 г.
в Барселоне, - к северу от озера Иссык-Куль изображен армянский мона-
стырь, в котором хранились мощи апостола и евангелиста Матфея87.
Таким образом, Армянская церковь и в позднем Средневековье зани-
малась прозелитизмом среди кочевников. Следовательно, среди половцев,
в 1239-1241 гг. перешедших на службу к Даниилу, могли быть крещенные
в «армянскую веру». Конечно же, даже после крещения кочевники оста-
вались верными своим прежним языческим верованиям, и только переход
к оседлому образу жизни и соседство многочисленного христианского на-
селения способствовали окончательной христианизации бывших номадов.
Подобные процессы имели место среди половцев, перешедших на службу
к венгерскому королю и византийскому императору в 1230-1240-х годах88.
Альнпек, Висконти, Пиду, У. фон Вердум и анонимный автор «Об-
ширного отчета» писали, что князь пригласил «армянских воинов» для
подавления мятежа своих подданных. О каком мятеже могла идти речь? В
1241 г., уже после того как войска Бату прошли через Галицко-Волынское
княжество и вступили в Венгрию и Польшу, в свои разоренные владения
вернулись Даниил и его конкурент в борьбе за княжеский стол Ростислав,
сын черниговского князя Михаила (оба пережидали монгольское нашествие
в Польше). Ростислав сразу же поднял против Даниила болоховских кня-
зей и остаток галичан89. Даниил оказался в тяжелой ситуации - одни его
города были разорены монголами, другие (например, Дорогичин) даже не
открыли ему ворота. «Бояре же галичьстии Данила княземь соб!; называху, а
сам!; всю землю держаху. <...> И бысть мятеже великъ в земл!; и грабежь от
них»90. Очевидно, в этот критический момент Даниил и призвал на помощь
половцев, как делал уже не раз. «Услышав о приходе Ростислава с болохов-
скими князьями на Бакоту, Даниил внезапно устремился на них, города их
предал огню, срыл их оборонительные валы»91. Столь жестокая расправа
с Болоховской землей объясняется тем, что болоховцы уже перешли на
службу к монголам: «Даниил, захватив всю землю Болоховскую, пожег ее,
ибо те земли сохранили татары, чтобы там для них сеяли пшеницу и просо.
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами... I оо
I Чужие или свои?
Даниил же большую вражду к ним имел, потому что они на татар возлагали
надежды»92. Своими решительными действиями Даниил лишил монголов
этого плацдарма, полностью опустошив Болоховскую землю: «...так что не
осталось ничего в их городах, что бы не было пленено»93.
Логично было бы предположить, что в опустошенной Болоховской
земле Даниил поселил верных ему половцев. Такое предположение под-
тверждают и многочисленные топонимы, сохранившиеся до нашего време-
ни: села Половци (Тернопольская обл.), Ку манив и Куманивци (Винницкая
обл.), Куманивка (Хмельницкая обл.), Половецъке (Житомирская обл.),
Великополовецъке и Малополовецъке (Сквирский р-н Киевской обл.)94. По-
добные топонимы характерны и для иных стран, где осели половцы: Коман,
Команешти, Команово, Кумании и т. п.95
В Подольском воеводстве (часть бывшей Болоховской земли) на бе-
регу реки Смотрич располагались села Великие Ормяны и Малые Ормяны
(с 1947 г. села Великозалисся и Малозалисся, Хмельницкой обл.)96. Согласно
устной традиции, села возникли в XIII в.97 Первое известное документаль-
ное свидетельство об этих селах встречается в 1493 г.98 Такое название двух
соседних сел - этноним с эпитетом «великие» и «малые» - также может
указывать на поселенцев-кочевников. Например, в Венгрии область рас-
селения половцев (кунов) делилась на две части: Надькуншаг («Великая
Кумания») и Кишкуншаг («Малая Кумания»)99. Подобные наименования
отражали дуальную структуру организации кочевых обществ100.
Также в пределах бывшей Болоховской земли находится село Урманъ
(Бережанский р-н Тернопольской обл.). «Урмене»/«урмяне» - один из
вариантов написания этнонима «армяне» на украинских и молдавских
землях в Средние века. А.М. Пиду среди современных ему армянских при-
ходов в Молдавском княжестве упоминал и Урмани (Urmani)101. Урмани
можно отождествить с селом «Арменещи» (от молд. Armene§ti - Армян-
ское), впервые упоминаемым 18 февраля 1456 г.102 Село располагалось на
Буковине, в XIII в. входившей в состав Галицкого княжества. Названия
сел Великие Ормяны, Малые Ормяны, Урмань, Урмани свидетельствуют
о том, что обосновавшиеся там люди отличались от первых поселенцев сел
Половци, Куманивци и т. п. Очевидно, этим отличием была их принадлеж-
ность к Армянской церкви.
Соответственно, получает объяснение и утверждение Лехаци о том, что
раньше армяне жили во многих селах, а теперь «видны только их остатки,
а почему, не знаю». Вероятно, это было вызвано ассимиляцией половцев,
а с ними и армяно-кыпчаков, в сельских поселениях. Сообщение Лехаци
о том, что «во времена войн в великом Манкермане на войну выступали
500 душ армян - храбрых богатырей», надо понимать следующим обра-
зом: на землях Киевского княжества поселилась какая-то часть степняков
(среди которых, возможно, были и «крещеные армяне») на условиях во-
енной службы. Со временем те из них, кто жил в селах, ассимилировались
с русинами. По подсчетам Н.Н. Яковенко, около 30% шляхты Киевщины
было тюркского происхождения103. Осевшие в Киеве прихожане Армян-
ской церкви занимались торговлей со своими единоверцами из Крыма
(некоторые из них, очевидно, также поселялись в Киеве) и, хотя во второй
половине XVI в. уже перешли на украинский язык104, сохранили группо-
вую идентичность в силу религиозных отличий от окружающего право-
славного населения.
Служилые половцы поселялись и в городах, чтобы быть под рукой у
князя в случае тревоги и для борьбы со своевольными вассалами, и в сель-
ской местности (как писал Зиморович, «зимовали по селам»). Переход к
оседлой жизни имел промежуточный этап, когда зимнюю пору кочевники
проводили в зимовниках - «кишлаках» (от тюрк, qis - зима). Их постепен-
ной ассимиляции способствовали и смешанные браки. Вероятно, убегая от
монголов, половцы потеряли и стада, и повозки с семьями. Для того чтобы
восполнить эти потери, они захватывали женщин в землях тех правителей,
к которым нанимались на службу105. Так что сообщение Зиморовича о за-
хвате «татарами» русинских крестьянок выглядит вполне правдоподобно.
Процесс перехода к оседлой жизни шел параллельно с процессом хри-
стианизации. В отличие от Венгрии, где с половцами работали только ка-
толические миссионеры, в Галицко-Волынском княжестве прозелитизмом
занимались представители разных конфессий - православные, католики,
армяне, возможно, мусульмане («сарацины») и иудеи. Уже во второй по-
ловине XIII в. армянские и караимские купцы появились в Луцке, Влади-
мире и Львове, поскольку теперь через эти города, а не через пришедший
в упадок Киев шли торговые пути из Северного Причерноморья на Запад.
Вероятно, уже в это время во Львове была построена первая армянская
церковь Св. Анны106.
Участие половцев в обороне Львовав 1325 г. и, вероятно, в 1340-1349 гг.
не могло не сказаться на их дальнейшей судьбе. «Татары» еще упомянуты в
грамоте Казимира III Львову (1356) наряду с католиками, русинами, армя-
нами, сарацинами и иудеями. Но в грамоте 1387 г. королевы Ядвиги (1382—
1399) «татар» уже нет, хотя все остальные присутствуют. В отличие от про-
чих общин, образованных по религиозному признаку, «татары» (половцы)
были военно-служебной группой. Их особый статус обеспечивался служ-
бой князю. Этот статус львовские половцы утратили между 1356 и 1387 гг.,
ибо поляки (и в 1372-1387 гг. венгры) рассматривали их как ненадежный
элемент107. Утратив свою военную функцию, львовские половцы автомати-
чески утратили и юридический статус своей общины, ибо не существовало
какой-либо «татарской» религии. Очевидно, во второй половине XIV в.
произошло рассредоточение львовских половцев по соответствующим
религиозным общинам. Так, половцы армянского вероисповедания теперь
становились членами армянской общины и со временем уже рассматрива-
лись не как «татары», а как «армяне»108. Чуть позже, вероятно, подобные
изменения претерпевала и их самоидентификация. Эти процессы могут
быть прослежены в наиболее ранних городских книгах Львова (1382-1389,
1404-1426, 1441-1448)109.
Именник львовских армян может служить индикатором процессов асси-
миляции части половцев в армянской общине. В конце XIV - начале XV в.
тюркские имена были весьма распространены среди львовских армян. Не-
которые из них имели двойные имена - тюркское, данное при рождении, и
христианское, полученное при крещении: Петр Буга («бык»), Совунч Аракел
(«радость»), Захария Кутлубей («богатый счастьем»), Юрко Корк («кра-
сота»)110. Двойное именование было характерно именно для тех случаев,
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами... I со
или свои?
когда только одно имя выбиралось христианское, и практически отсутству-
ют пары, где оба имени христианские. К примеру, у венгерских половцев
только со второй трети XIV в. христианские имена начали количественно
превосходить языческие, а процесс христианизации завершился к концу
XIV в.111 Подобная ситуация сложилась в XIII-XIV вв. среди православных
половцев Крыма112, тюркских рабов, крещенных генуэзцами113, и тюрок-
несториан в районе Иссык-Куля111. Сходные процессы имели место и среди
руськой шляхты, в XV в. принимавшей католицизм. Повторно крещенные,
они в дальнейшем выступали под обоими именами - католическим и право-
славным"5. В XV в. преобладающей у львовских армян была тенденция, при
которой тюркское имя сохранялось у отца, а христианские (вариант - ар-
мянские) имена носили его сыновья.
И все же, хотя реестры армянской общины 1407, 1416 и 1417 гг. весьма
репрезентативны, статистическая обработка имен не может служить надеж-
ным показателем соотношения этнических армян и крещеных половцев.
Дело в том, что часть крещеных половцев уже выступала под христиан-
скими именами. В то же время некоторые этнические армяне упоминались
под тюркскими именами, приобретенными ими в Армении, Малой Азии
или Крыму, откуда они переселялись на Русь. В целом именник львовских
армян заслуживает отдельного исследования.
S Количество половцев, входивших в состав львовской армянской об-
Т щины в XIV в., должно было быть весьма значительным, поскольку тут
86 возобладал кыпчакский язык, служивший разговорным до второй поло-
вины XVII в. Ничего подобного не было в Крыму. Более того, армяне,
переселявшиеся в Галичину и Подолию в XVI-XVII вв., т. е. те, кого
театинец-аноним отнес ко второй волне, говорили на армянском языке
с небольшим числом заимствований из языков народов, с которыми они
жили по соседству. В то же время в кыпчакском языке армян из старых
колоний армянскими были лишь религиозные термины, и армянский
использовался только священниками при богослужении. Все это напо-
минает ситуацию с латынью в средневековой Европе, где в «варварские
языки» прежде всего заимствовались термины, связанные с религией.
С 1520-1530-х годов богослужебная литература во Львове и Каменце по-
степенно переводилась на кыпчакский.
Вероятно, именно крещеные половцы составили начальное ядро армян-
ской общины во Львове вместе с первыми поселившимися там этническими
армянами - купцами и священниками. Все прибывавшие затем во Львов
этнические армяне (как правило, поодиночке или отдельными семьями) по-
падали в тюркоязычную среду и ассимилировались там лингвистически. Это
происходило тем более легко, что большинство новых поселенцев переселя-
лись из регионов с преимущественно тюркоязычным населением (Крым,
Малая Азия) или же из Армении, уже несколько веков находившейся под
властью тюркоязычных правителей. Таким образом, они знали тюркский
язык, а учитывая то, что многие из этих переселенцев были купцами, то и
применяли его в своей деятельности, поскольку в Передней Азии и части
Восточной Европы тюркский язык обеспечивал коммуникацию в торговле.
В результате монгольского нашествия многие половцы лишились
своего скота и осели в городах Крыма или в их околицах. Если раньше
половцы обеспечивали безопасность купцов, путешествовавших через их
степи, то теперь они нанимались в качестве проводников, переводчиков и
перевозчиков, использовавших для транспортировки купеческих товаров
свои повозки. Уже Гийом Рубрук в 1253 г. по совету местных купцов путе-
шествовал от Судака до ставки Бату на Волге на нанятых в Крыму возах,
запряженных быками116. Арабский путешественник Ибн-Баттута, прибыв-
ший в Крым в 1333 г., сообщал: «На следующий день после нашего прибы-
тия один торговец из нашей компании нанял несколько возов у кыпчаков,
населяющих эти степи и являющихся христианами, и мы направились в
Каффу»117. Испанский монах-францисканец Паскаль из Виттории в 1336 г.
путешествовал из Таны в Сарай «с какими-то греками на возах»118. Вероят-
но, речь шла о православных половцах («греческой веры»), являвшихся в
глазах миссионера «греками». Флорентиец Франческо Балдуччи Пеголот-
ти в 1335-1343 гг. написал пособие для купцов, намеревавшихся торговать
в татарских владениях. Он, в частности, советовал:
В Тане вам следует обеспечить себя толмачом. <...> И, кроме толмача, было
бы хорошо взять, по крайней мере, двух хороших слуг-мужчин, хорошо знаю-
щих куманский язык. А если купец желает взять с собой женщину из Таны, он
может сделать это <...> Итак, если возьмет ее, было бы хорошо, если бы она
владела куманским языком так же хорошо, как и мужчины119.
Таким образом, половцы обслуживали все возможные потребности
купцов, путешествовавших через степи. Можно предположить, что по-
селившиеся во Львове армянские купцы нанимали на службу половцев-
извозчиков и их вместительные возы, на которых путешествовали в
Молдавию и Крым. Служба у армянских купцов, вероятно, стимулировала
обращение извозчиков в «армянскую веру» их богатых клиентов. Возмож-
но, часть крещеных половцев занималась торговлей самостоятельно или
на паях с купцами-этническими армянами (своими кумовьями, зятьями,
сватами и т. п.).
Что касается иных занятий львовских армян конца XIV - начала XV в.,
то после торговцев на втором месте с огромным отрывом от всех остальных
шли специалисты по обработке кож - 20 человек (11 скорняков, восемь са-
пожников и один шорник). Для сравнения: в это же время среди армян было
семь толмачей, пять ювелиров, два мясника, один ткач, один портной и один
монетчик. Как известно, обработка кож являлась одним из главных занятий
кочевников, еще со скифских времен сбывавших выделанные шкуры город-
ским купцам. Характерно, что у пяти скорняков имена были тюркские.
Поражает и большое количество толмачей среди львовских армян, слу-
живших посредниками на рынке не только в общении между местными и
приезжими купцами, но и между последними и городскими властями. Изве-
стен и королевский толмач Василий армянин (1531 г.)120. Армянские толмачи
неоднократно фигурируют и в грамотах великих князей литовских конца
XV - первой половины XVI в. о пожаловании им земельных владений на
Киевщине121. Очевидно, это о них писал Висконти: «...за исключением не-
скольких около города Киева, кои все еще пользуются некоторыми преиму-
ществами шляхты». Вероятно, это были потомки тюркоязычных «ордынских
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами... Iсо
слуг», в XIV-XV вв. сопровождавших татарских послов ко двору великого
князя, а его послов - в Орду. В некоторой степени функции «ордынских
слуг» совпадали с «киличеями» (тюрк, «килич» - меч), т. е. мечниками, пре-
бывавшими в это же время на службе у князей Северо-Восточной Руси и
доставлявшими подарки в Орду после получения князем ярлыка или при
вступлении на престол нового хана. Характерно, что у некоторых «киличе-
ев» были тюркские или двойные имена - христианское и тюркское122.
Роль всех этих профессий (извозчики, торговцы, толмачи, скорняки, а
также «татары»-огородники в Галицком предместье), несомненно, возрас-
тала при ослаблении военно-служебных функций половцев, что, вероятно,
происходило в конце XIV - начале XV в. прежде всего с теми, кто жили в
крупных городах, где могли найти иное применение своим силам.
Подобный путь развития прошли и так называемые литовские татары,
которые были переселены из степей великим князем литовским Витовтом
в 1397-1398 гг. в районы возле основных политических центров государ-
ев ства - Троки (Тракай), Вильно, Крево, Гродно, Новогрудок и Минск (но
g также и в селах) - с обязанностью нести военную службу, за которую они, в
“ зависимости от статуса, получали земельные наделы. По своему юридиче-
§ скому статусу верхушка татар приближалась к местной шляхте, в то время
g как простые татары жили на положении служебных бояр и казаков. Уже
К в XVI-XVII вв. многие из них вынуждены были заниматься торговлей,
f1 извозом, ремеслами (в основном кожевенным), огородничеством, были
88 толмачами и коновалами123. В это время их разговорным языком стал бе-
лорусский, но они сохранили свою идентичность благодаря религиозной
обособленности от местного населения. Если учесть, что они переселились
в Литву на полтора столетия позже, то процессы, происходившие у них в
XVI-XVII вв., соответствуют тем, что имели место у половцев Галицкой
Руси во второй половине XIV-XV в.
Из общего числа половцев, осевших на Руси, «арменизировалась»
лишь небольшая часть, остальные приняли православие или католицизм.
Поэтому и львовских католиков можно было бы с таким же успехом об-
винять в участии их предков в нападениях на Польшу в XIII в. Однако в
католической и православной среде потомки половцев утратили и язык, и
идентичность. В армянской же общине в силу ее религиозной обособлен-
ности и функциональности языка в международной торговле кыпчакский
язык сохранился. Это и дало повод католикам обвинить местных армян
в антипольских деяниях их предков. Очевидно, среди потомков самых
первых поселенцев - армян, половцев «армянской веры» и католиков -
сохранялась память о начале города и поселении тут их предков. И хотя в
конце XVI-XVII в. большинство членов армянской общины были этниче-
скими армянами, эта традиция была использована ими для легитимации
своего статуса с отсылкой к привилегированному воинскому (а значит,
шляхетскому) прошлому их предков. Когда же католики, используя вы-
годную им интерпретацию трактата М. Кромера, обвинили армян в том,
что их предки были призваны для войны с Польшей, армяне приписали
свое призвание на Русь князю Федору Дмитриевичу и с помощью под-
правленной грамоты второй половины XIV в. удревнили свое пребывание
на Руси до 1062 г.
1 Галицко-Волынская летопись // Памят-
ники литературы Древней Руси: XIII век
(далее - ГВЛ). М., 1981. С. 344.
2 Привме! мкзта Львова XIV-XVIII ст. /
Упор. М. Капралы Льв1в, 1998. С. 28.
3 Капраль М.М. Нацюнальш громади
Львова XVIXVIII ст.: Сощально-
правов! взаемини. Льв1в, 2003. С. 264.
4 Привме! нацюнальних громад Mic-
та Львова (XIV-XVIII ст.) / Упор.
М. Капраль. Льв1в, 2000. С. 299.
5 Капраль М.М. Указ. соч. С. 369.
6 М.М. Капраль отождествляет Даниила
Федоровича с князем Федором
Дмитриевичем из знаменитой «гра-
моты 1062 г.». Мою аргументацию в
пользу князя Даниила Романовича
см. в статье: Осипян АЛ. За правами к
королю: власти, религия и конструиро-
вание полезного прошлого армянской
общиной Львова в XVI-XVII вв. //
Казус. Индивидуальное и уникальное в
истории - 2006 / Под ред. М.А. Бойцова
и И.Н. Данилевского. Вып. 8. М., 2007.
С. 296 333.
7 «Leopolis est fundata circa annum 1280
a Leone Danielis Russiae ducis filio. Qui
Daniel obiit circaannum 1263 vel quartum.
Igitur anterior est vocatio Armenorum;
siquidem vocationem suam Armeni ad
dictum Danielem referunt, quotempore
nondum Leopolis existit. Unde etiam cer-
to constat non ad civitatem Leopoliensem
sed ad terras Russiae vocatos, ut cum
Russis et Tartaris contra Regnum cum
Daniele bellum gererent ut patet ex anna-
libus Regni tempore Lesconis Nigri. Idem
Armeni si quae privilegiei Leonis fuerunt
successu temporisconsecuti, quod illis da-
mus non concedimus, ea tamen omnia iure
belli expirerunt, siquidem bello contingua
Russiae pars Leopoli cum ipsa civitate ad
Casimirum anno 1340 venit, ita ut iam ad
ipsius ordinationem non ad ilium prim-
duam ducum Russiae fundatio civitatis
Leopoliensis sit referenda. Quod probatur
privilegio primi Casimiri de oblata Sando-
miriae anno 1356» (цит. по: Дашке-
вич Я.Р. Древняя Русь и Армения в
общественно-политических связях
XI—XIII вв. (Источники исследования
темы) // Древнейшие государства на
территории СССР: Материалы и ис-
след. (1982 г.). М„ 1984. С. 177-195,
здесь С. 195).
8 Привтле! нацюнальних громад. С. 304-
305.
9 Здесь и дальше термин «руський»
используется по отношению к право-
славному населению, проживавшему
в исследуемый период в Польском
королевстве и Великом княжестве
Литовском. Термин «русский» исполь-
зуется по отношению к населению до-
монгольской Руси.
10 CromerusM. Polonia, siue De origine et re-
bvs gestis Polonorum libri XXX. Coloniae
Agrippinae, 1589. P. 171.
11 ГВЛ. C. 376,384-386, 388.
12 «Великая хроника» о Польше, Руси и
их соседях XI—XIII вв. М., 1987. С. 184.
13 Проблема возникновения армянских
колоний в Западной Украине имеет
давнюю историографическую тради-
цию. В XIX в. можно выделить два
основных направления, обусловленных
Источниковой базой. К первому от-
носятся сторонники гипотезы о при-
звании армян на Русь князем Федором
Дмитриевичем, издавшим в 1062 г.
специальную грамоту (Бжишкянц М.
Путешествие в Польшу. Венеция, 1830
(на арм. языке); Zachariasiewi.cz F.-X.
Wiadomosc о Ormianach w Polszcze.
Lwow, 1842; Barqcz S. Rys dziejow
ormianskich. Tarnopol, 1869). Причиной
миграции армян они считали завоева-
ние Армении сельджуками в 1060-х го-
дах. Исследователи, принадлежащие
ко второму направлению, опирались
на сообщения львовских историков
XVII в. И. Альнпека и Ю.-Б. Зимо-
ровича и считали, что армян на земли
Галицкого княжества пригласили
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами... I со
о I Чужие или свои?
князья Даниил и Лев, правившие в
1230 1290-х годах (Przezdziecki А.
Podole, Wolyn, Ukraina. Obrazy miejsc
i czasow. Wilno, 1841; Zubrycki D.
Kronika miasta Lwowa. Lwow, 1844).
Причиной миграции армян они счита-
ли монгольское завоевание Армении
в 1230-1240-х годах. Включение
Западной Украины в состав СССР
активизировало научный обмен между
украинскими и армянскими историка-
ми и стимулировало новые исследова-
ния данной проблематики. Молодой
украинский историк Я.Р. Дашкевич
в 1962 г. заявил о подложности «гра-
моты 1062 г.» (Дашкевич Я. Грамота
Федора Дмитровича 1062 року (На-
рис з украшсько! дипломатики) //
Науково-шформащйний бюлетень
apxiBHoro управлшня УРСР. Кшв.
1962. № 4. С. 9-20). Армянский исто-
рик В.А. Микаелян выступил с весьма
эмоциональной и довольно предвзятой
критикой утверждения Я.Р. Дашкевича
(Микаелян ВЛ. К вопросу о грамоте
Федора Дмитриевича // Археограф.
Ежегодник за 1964 г. М., 1965. С. 11-
19). Выступая с позитивистских по-
зиций, Я.Р. Дашкевич отдавал предпо-
чтение синхронным документальным
источ-никам. Сведения из позднейших
повествовательных источников рассма-
тривались им как весьма сомнительные.
Вот как он охарактеризовал сочинение
И. Альнпека: «Компилятивный харак-
тер описания Альнпека заставляет нас
с подозрением относиться к сведениям
о начале армянской колонии во Львове,
которые сами по себе очень интересны.
Эти сумбурные сведения, приправ-
ленные, по-видимому, значительной
дозой средневековых фантастических
домыслов, - крепкий орех для совре-
менных историков» (Дашкевич Я.Р.
Армянские колонии на Украине в ис-
точниках и литературе XV-XIX веков
(Историографический очерк). Ереван,
1962. С. 42). Не меньше критических
стрел было адресовано и Ю.-Б. Зимо-
ровичу: «Его сочинение, написанное
путаным, тяжелым, помпезным язы-
ком» отличает «тенденциозность и
сомнительность сведений (особенно
относящихся к XIII-XIV вв.)» (Там же.
С. 81-82). ВдальнейшемЯ.Р. Дашкевич
занимался изданием источников по
истории армянской колонии Львова
XVI-XVII вв. Что же касается воз-
никновения армянских колоний во
Львове и Каменце-Подольском, то
вклад Я.Р. Дашкевича ограничивается
позитивистской критикой источников
(Дашкевич Я.Р. Кам’янець-Подиьський
у в!рменських джерелах XIV-XV ст. //
Арх1ви Украши. 1970. № 5. С. 57-66;
Он же. Древняя Русь и Армения в
общественно-политических связях
XI—XIII вв. (Источники исследования
темы) // Древнейшие государства на
территории СССР. Материалы и иссле-
дования (1982 г.). М., 1984. С. 177-195;
Он же. Давнш Льв1в у в!рменських та
в!рменсько-кипчацьких джерелах //
Укра!на в минулому. Ки!в; Льв1в, 1992.
Вип. 1. С. 7-13). Собственной гипотезы
он так и не сформулировал в сколько-
нибудь значительном исследовании,
хотя и опубликовал статью о воз-
никновении армянского поселения в
домонгольском Киеве (Dachkevytch Ya.
Les Armeniennes a Kiev (jusqu’a 1240) //
Revue des etudes armeniennes. P, 1973-
1974. Vol. 10. P. 114-131; 1975-1976.
Vol. 11. P. 323-375). В 1970-х годах
украинский тюрколог А.Н. Гаркавец,
основываясь на изучении кыпчакского
языка актовых книг армянских общин
Львова и Каменца XVI-XVII вв., вы-
двинул предположение о половецком
происхождении местных армян. По
мнению А.Н. Гаркавца, в XI XIII вв.
часть половцев была крещена армян-
скими миссионерами. Приобретя таким
образом армянскую идентичность, они
в результате монгольского нашествия
переселились на Русь (Гаркавец А.Н.
Конвергенция армяно-кыпчакского язы-
ка к славянским в XVI-XVII вв. Киев,
1978). Я.Р. Дашкевич подверг уничтожа-
ющей критике эту гипотезу (Dachkevytch
Ya. Who are the Armeno-Kipchaks (On
the Ethnic Substrate of the Armenian
Colonies in the Ukraine) // Revue des
etudes armeniennes. P., 1982. Vol. 16.
P. 357-416). Исторические построения
лингвиста A.H. Гаркавца действительно
весьма уязвимы для критики. Однако
Я.Р. Дашкевич подверг критике и линг-
вистические аргументы А.Н. Гаркавца,
заявив, что тюркский язык львовских и
каменецких армян является результа-
том проживания их предков в Крыму.
Более того, Я.Р. Дашкевич отрицал саму
возможность миссионерской деятель-
ности Армянской церкви среди по-
ловцев. Интересно, что исследователь
считал вероятным прозелитизм армян
на Руси до 988 г. (Дашкевич Я.Р. Русь i
Ейрмешя. Конфесшш та культурш кон-
такта IX - першоТ половини XIII сто-
лпь // Записки Наукового товариства
i.MCiii Т. Шевченка. Т. CCXXV. Пращ
кторично-фшософсько! секцп. Льв1в,
1993. С. 167-184) и даже опубликовал
статью о трех армянских епископах-
миссионерах в далекой Исландии в
XI в. (Дашкевич Я.Р. Армяне в Исландии
(XI век) // Скандинав, сб. Таллин,
1990. Т. 33. С. 87-97). Насколько мне
известно, после критики со стороны
Я.Р. Дашкевича А.Н. Гаркавец воздер-
живался от заявлений о половецком
происхождении армян, используя раз-
личные эвфемизмы, как, например:
«загадочные украинские армяне, го-
ворившие, писавшие и молившиеся
на кыпчакском языке» (Гаркавець О.
Загадкой! укра’шсью в!рмени, Korpi
говорили, писали та молилися кипчаць-
кою мовою i 400 роюв тому надруку-
вали першу в свт кипчацьку книжку
( Джерелознавчо-1сторюграф1чний
аспект питания) // До джерел: Зб1рник
наукових праць на пошану Олега
Купчинського з нагоди його 70-р1ччя.
Кшв; Льв1в, 2004. С. 75-95). Их кып-
чакский язык он считает результатом
проживания в Крыму: «Обретаясь
в среде кыпчаков и находясь под их
господством, армяне подвергались
ассимиляции, забывая зачастую род-
ной язык» (The Armenian-Qypchaq
Psalter written by deacon Lussig from
Lviv, 1575/1580 / Ed. by A. Garkavets,
E. Khurshudian. Almaty, 2001 //www.
qypchaq.freenet.kz/Docs/PS-IN-EN.
DOC). В отличие от A.H. Гаркавца, в
своем исследовании я опирался не на
данные языка (хотя и не игнорировал
их), а на внимательное прочтение источ-
ников конца XVI-XVII в. и их интер-
претацию в контексте событий времени
их создания. По моему мнению, эти
более поздние источники отражают не-
кую местную традицию. Гипотеза была
сформирована мною самостоятельно
в 2000-2001 гг., и лишь после этого, в
поиске эмпирического материала, могу-
щего подтвердить мои умозаключения
в лингвистической сфере, я ознакомил-
ся с исследованиями А.Н. Гаркавца и их
критикой Я.Р. Дашкевичем. Также, в
отличие от А.Н. Гаркавца, я не считаю
всех львовских и каменецких армян по-
томками половцев. По моему мнению,
крещенные «в армянской вере» по-
ловцы преобладали на начальном этапе
истории армянских колоний, а к XVII в.
их потомки составляли меньшинство в
сравнении с этническими армянами.
14 Дашкевич Я.Р. Древняя Русь и Армения.
С. 184; Он же. Давнш Льв1в у в1рмеп-
ських та в!рменсько-кипчацьких джере-
лах // Укра'ша в минулому. Ки!в; Льв1в,
1992. Вип. 1. С. 7-13, здесь С. 11. На эту
тему также см.: Абдуллин И.А. << Памятная
записка» Агопа на армяно-кыпчакском
языке (1620) // Советская тюркология.
1971. № 3. С. 118-122; Гаркавец А.Н. Две
новонайденные армяно-кыпчакские ру-
кописи //Тюрколог.сб. (1977). М., 1981.
С. 76-80.
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
91
ю I Чужие или свои?
15 Сочинение Альнпека в сокращенном
виде было опубликовано в 6-м томе
(1618 г.): Rachwal S. Jan Alnpek i jego
«Opis miasta Lwowa» z poczqtku XVII w.
Lwow, 1930. S. 1-9.
16 «Leo, Danielis Russorum Australium
Regis Potentissimi filius, Romani
Wladimiriensium et Haliciensium ducis
nepos, Leopolim circa annum salutis
nostrae instauratae MCCLXX condidit
<...> Anno MCCLXXX Leo cum Polonis
et Lescone Nigro, Principe Cracoviensi et
Sendomiriensi minus prospere belligera-
tus est, a quo tempore Russi cum Polonis
crebris inter se odiis incursionibus, de-
populationibus certabant» (Alnpekius I.
Topographia civitatis Leopolitanae //
Rachwal 5. Jan Alnpek i jego «Opis miasta
Lwowa» z poczqtku XVII w. Lwow, 1930.
P. 10).
17 «Armenos Asiaticos milites armis, vestitu
et lingua Tartarorum, sub quorum imperio
aliquando inter Taurum et Caucasum
montes ortos, quondam Ciliciam occupa-
tos quorum opera pater adversae factionis
duces Russorum vel domuit, vel in suam
sententiam adduxit, ob idque magnam sibi
potentiam et fere Monarchiam in Russis
Australibus faciebat, Leopoli locavit»
(Ibid.).
18 «Sacra in Ecclesia nativo sermone pe-
ragunt, domi simper Tartarorum lingua
utuntur» (Ibid. P. 20).
19 Momigliano A.D. Ancient History and
the Antiquarian // Momigliano A.D.
Studies in Historiography. L., 1966.
P. 1-39; Burke P. Images as Evidence in
Seventeenth-Century Europe // Journal
of the History of Ideas. 2003. Vol. 64. № 2.
P. 273-296 (П. Берк, в частности, отме-
чал, что среди антикваров XVII в. было
чрезвычайно много врачей, в особенно-
сти выпускников Падуанского универ-
ситета); JacLs Р. The Antiquarian and the
Myth of Antiquity. The Origins of Rome in
Renaissance Thought. Cambridge, 1993;
Moyer A.E. Historians and Antiquarians
in Sixteenth-Century Florence // Journal
of the History of Ideas. 2003. Vol. 64. № 2.
P. 177-193 (статья дает представление
о методах исследования прошлого
антикварами на примере дискуссии
двух из них о времени и обстоятель-
ствах основания Флоренции); Weiss R.
The Renaissance Discovery of Classical
Antiquity. Oxford, 1988.
20 Topographia antiquae Romae loanne
Bartholemaeo Marliano patritio Medio-
lanensi autore. Lugduni, 1534. 336 p. //
http: // www.bhv.univ-tours.fr/Consult.
Выражаю искреннюю благодарность
Карло Гинзбургу, обратившему мое
внимание на трактат Дж.Б. Марлиани.
21 Лехаци С. Путевые заметки. М., 1965.
С. 248.
22 Как сообщает современник монголь-
ского нашествия армянский историк
Киракос Гандзакеци, «во всех от-
ношениях город был очень богат,
поэтому пресыщение их переросло в
высокомерие, а высокомерие, как это
было испокон века и по сей день, при-
вело к гибели» {Гандзакеци К. История
Армении. М., 1976. С. 165).
23 Лехаци С. Указ. соч. С. 248-249.
Крымский армянин Давид Гримеци в
своем сочинении «История анийцев,
жителей Каффы» (ок. 1690) также
считал своих земляков, каффинских
армян, потомками анийцев: Schutz Е.,
Nagy К. Some Remarks on the Mongol
Conquest of Greater Armenia and its
Cosequences // Annual of Medieval
Studies at CEU. 2000. Vol. 6. P. 237-248,
здесь P. 243; Dachkevytch Ya. Who are the
Armeno-Kipchaks. P. 388.
24 Sanjian A.K. Colophons of Armenian
Manuscripts, 1301-1480. Cambridge,
Mass., 1969. P. 284.
25 Лехаци С. Указ. соч. С. 249.
26«Trovansi, dunque, gl’Armeni nelle pro-
vincie di Russi da circa 500 anni in qua. La
lor venuta, prima trattata da quei Duchi
con la Nationa, fu finalmente conclusa in
tempo d’un Principe Danielle, e stabilita
dal suo successore Leone, ch’edifico la
Citta di Leopoli, hora Capo della Russia.
Dicono fosse bramata da quei Principi la
lor transmigratione per scompagnargli
da i Tartari Caffensi, lor confinanti, co i
quail infestavano continuamente quell
Paese; onde, poi, furono di grande aiuto
a Ruteni contro quei barbari, et emanda-
rono i Danni ch’havevono in compagnia
de gl’infideli apportato a Christiani. Il
numero che fece quella transmigratione
fu grande, onde fu compartito in piu di
15 Citta della Russia. Hebberotutti i pri-
vilege de gl’habitatori originari et anco
quello di possedere i beni terrestri, che
vuol dire della Nobilta. Nella conquista et
unione che fecero poi i Re di Polonia di
quelle Provincie a questa Corona, furono
essi accettati nell’istessa maniera e furon
lor confermati i medesimi privilege, ma
essendo assai scimati di numero, prima
per le guerre de i Polacchi in Russia, e poi
per i gran Danni che ricevette piu volte
quell Paese da i Teutonic! di Prussia, e
la maggior parte di essi, stanca per tanti
travagli et anco alettata da i guadagni
della mercantia, si contento, per non
esser astretta a militare, di rinuntiare al
privilegio della Nobilta, restando nella
condittione de cittadini e mercanti. In
questa, dunque, si trovano al presente,
fuorche alcuni pochi verso la Citta di
Chiovia, che godono ancora qualche
preminenza di Nobili» (Acta nuntiaturae
Polonae. T. XXIV (1630-1636). Vol. 1
(1630-1631) / Edidit A. Bilinski. Romae,
1992. P. 278). Выражаю искреннюю
благодарность Светлане Гуркиной за
перевод данного фрагмента со старо-
итальянского языка.
27 Украинско-армянские связи в XVII ве-
ке: Сборник документов / Сост. Я.Р. Да-
шкевич. Киев, 1969. С. 51.
28 Подробнее на эту тему см.: Осипян А.Л.
За правами к королю.
29 Привык нацюнальних громад. С. 334.
30 «Nationi Armenicae civitatem Leopo-
liensem ab annis sexcentis inhabitant!»
(Там же. С. 335).
31 Pidou A.M. Krotka wiadomosc о obecnym
stanie, poczqtkach i postypi e misyi apostol-
skiej do ormian w Polsce, Woloszczyznie i
sqsiednych krajach // Zrodla dziejowe.
Warszawa,1876. T. 2. S. 5-108, здесь
S. 12-13.
32 Вердум У. фон. Щоденник подорож!, яку
я здшснив у роки 1670, 1671, 1672 ... че-
рез Корол!вство Польське // Жовтень.
1983. № 9. С. 87-99, здесь С. 90.
33 Obszerna wiadomosc о polqczeniu narodu
ormianko-polskiego z kosciolem rzym-
skim // Zrodla dziejowe. T. 2. S. 109-211,
здесь S. 130. Симеон Лехаци пишет
о двух группах армян, живущих во
Львове, - старожилах и недавних пере-
селенцах: «В городе было 70 домов ар-
мян - в каждом доме два-три танутера
(домохозяина. - А. О.), а за городом
60 домов пришлых и несколько мест-
ных» (Лехаци С. Указ. соч. С. 244).
Причем в городе жила верхушка коло-
нии: «Среди них нет ремесленников,
все они большие и именитые купцы»
(Там же). В предместье проживали
бедняки и недавние переселенцы.
Таким образом, замечание анонима
о доскональном знании «скифского»
языка относится именно к армянским
патрициям, жившим в центральной
части города в армянском квартале и,
очевидно, являвшимся потомками ран-
них поселенцев.
34 Heck К. Jozef Bartolomiej Zimorowicz
burmistrz, poeta i kronikarz Iwowski.
Lwow, 1897. S. 46-48.
35 Ibid. S. 63.
36 Ibid.
37 «Exindeque ad nostram usque aetatem pro-
castria eadem Russis potissimum, Armenis
Hebraeisque scatent et delubris eorun-
dem frequentata conspiciuntur, ex quo
aborigines ipsorum potiente adhuc rerum
Leone pedemontium istud domiciliis suis
praeceperunt» (ZimorowiczJ.-B. Leopolis
triplex // Zivorowics J.-B. Opera quibus
res gestae urbis deopolis illustrantur / Ed.
C.J. Heck. Lwow, 1899. P. 42).
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
93
I Чужие или свои?
38 «Et quidem primum locum indigenis
Russis, soli surgenti obversum addixit,
favore populari potiorem. ludaeis et ad
instar eorum recutitis Saracenis austra-
lem, Armenis et Tartaris in commilitio sibi
assuetis aquiloniam assignavit, ipse cum
stipatoribus suis occiduam regionem, iam
pridem arce ima inaedificatam, habitan-
dum sumpsit. Totidem enim gentes, lingua,
moribus, ritibus sibi non competentes,
aulicum Leonis famulitium explebant»
(Ibid.).
39 In commilitio можно перевести как «в
войске», «в дружине», «в боевом содру-
жестве».
40 «Tartari, ex formula foederis pagatim
hibernantes, densis agminibus in proximo
stabulabantur, multi latera principis
claudebant. Quidam eorum Hamaxovii,
penates etiam pedicosos, utpote pueras-
tros, larvali forma horridos, matresque
veneficas in plaustris secum circumdu-
cebant. Quorum pars magna ubertate
soli, dulcedine praedarum, stipendiis
lautioribus illecti, patriam commodis suis
pensantes, sub alieno sole Lares vagos
fixerunt et in partem civitatis, uti retuli,
venerunt. Ne vero populus ille virorum
una aetate exolesceret, libertini ex feminis
Sarmaticis, quarum corporibus captivis ad
libita sua abutebantur, propagati fuerunt.
Postmodum tamen, cum Russi/Russici
Polonis dediti capturaeque eiusmodi
Sabinarum prohibiti, cum Russicae nup-
tae thalamos eorum recutitos abhorrerent,
tempori succubuerunt. Refricat nihilo-
minus memoriam gentis invisae sepul-
cretum, infra arcem supernalem situm, et
in actis diurnis platea cum porta urbana,
Cracoviana in praesens nominata, ante
bina saecula a Tartaris cognomen sortita»
(Zimorowicz J.-B. Op. cit. P. 43).
11 «lam vero Armeni ab iisdem Tartaris,
Asiam maiorem hostiliter persultantibus,
velut impetu subiti torrentis, ex agris
gentiliciis tracti et in Russiam eadem tem-
pestate delati, cum primo lixabundi inter
gregarios humilibus obsequiis, deinde tur-
mis immisti, Scythicas vindicias emeruis-
sent, quamvis honoratioris militiae spes
affulgeret, nihilominus animo Christiano
contubernium obscaenum, deliria absurda
Machometis, mores infectos, vocis inhu-
manae brutos ululatus Tartarorum, quibus
in parte iam assueverant, aspernantes,
facile in commilitium Leonis transierunt,
cuius precibus manu missi erant. Quorum
plerique aetate vel indulgentia principis
vacationem militiae adepti, inquil-
ini civitatis exterrante dicti sunt» (Ibid.).
Следует отметить, что, упоминая о
предоставлении королевой Ядвигой
Львову «складочного права» в 1387 г.
и о развитии тут торговли, Зиморович
пишет, что армяне некогда вместе с тав-
рийскими скифами, называемыми ныне
татарами, были приглашены королем
Руси Даниилом и Казимир III допустил
их к городскому праву Львова, однако
на определенных условиях.
42 «Sola Leopolis a commilitionibus Leonis,
Tartaris, Saracenis, Armenis ceterisque
stipatoribus principis mascule defensa,
peregrinis dominis portas clausit, nec nisi
pactis initis patefecit (1327): ut nimirum
Boleslaus, titulo ducis Russiae in se sump-
to, urbanam multitudinem indemnem ac
immunem suis legibus et ritibus vivere
permitteret, a cimeliarcho ducali, velut
re sacra, manus cohiberet nihil ue in pub-
licum sine comitiis centuriatis ageret»
(Ibid. P. 59).
43 Dachkevytch Ya. Who are the Armeno-
Kipchaks. P. 404-405, 408, 410; Ибатов
А., Кубасов С. [Рец. на: Гаркавец A.H.
Кыпчакские языки: куманский и
армяно-кыпчакский] // Советская тюр-
кология. 1990. № 4. С. 105-107, здесь
С. 106.
44 Golden Р.В. The Qipcaqs of Medieval
Eurasia: An Example of Stateless
Adaptation in the Steppes // Rulers
from the Steppe: State Formation on the
Eurasian Periphery / Ed. G. Seaman and
D. Marks. Los Angeles, 1991. P. 132-157,
здесь P. 133. Древнейшее упоминание
о половцах - надпись уйгурского ка-
гана Эл-Элми (747-759 гг.) на берегу
реки Селенги в Монголии - называет
их в форме «тюрк-кибчак»: Spinei V.
The Great Migrations in the East and
South East Europe from the Ninth to the
Thirteenth Century. Cluj-Napoca, 2003.
P.219.
4 ;' Цит. по: Григорьев А.П. Официальный
язык Золотой Орды XIII-XIV вв. //
Тюрколог, сб. (1977). М„ 1981. С. 81-89,
здесь С. 82.
46 Vdsary I. Orthodox Christian Qumans
and Tatars of the Crimea in the 13th-14th
Centuries // Central Asian Journal. 1988.
Vol. 32. Issue 3-4. P. 260-271, здесь
P. 269.
47 Votary I. Cumans and Tatars: Oriental
Military in the pre-Ottoman Balkans,
1185-1365. Cambridge, 2005. P. 139-141.
48 Letterfrom Pascal of Vittoria, a Missionary
Franciscan in Tartary, to his Brethren of
the Convent of Vittoria, 1338 // Cathay
and the Way Thither / Ed. H.Yule; rev.
edn. by H. Cordier. L., 1914. Vol. 3. P. 85;
Elemosina J. Chronicon // Golubovich G.
Biblioteca bio-bibliografica delle Terra
Santa e dell’Oriente Francescano. Qua-
rachi, 1909. Vol. 2. P. 125-126.
49 Balducci Pegolotti F. Notices of the Land
Route to Cathay and of Asiatic Trade in
the First Half of the Fourteenth Century /
Ed. H. Yule; rev. edn. by H. Cordier. L.,
1914. Vol. 3. P. 151-152,172.
50 В городе Килия (в устье Дуная) 11 сен-
тября 1360 г. сарацин Tandis продал
генуэзцу Francinus de Corsia 18-лет-
нюю рабыню-татарку. В конце записи
нотаций отметил, что при заключении
сделки использовался куманский
язык: «Interpretante inter dictos Tandis
et dictum Francinum de lingua Latina
in comanescho et de comanescho in la-
tina» (BalardM. Genes et 1’Outre-Mer.
T. 2: Actes de Kilia du notaire Antonio di
Ponzo. 1360. P, 1980. P. 99). Подобная
запись сделана и в конце акта (14 сен-
тября 1360 г.) о продаже армянином
Григо, сыном покойного Арабеца, гену-
эзцу Иоанну из Монтероссо, граждани-
ну Перы, 20-летней рабыни-монголки:
«Interpretante inter predictos contra-
hentes de lingua comanescha in latina et
de latina in comanescha» (Ibid. P. 108).
51 Григорьев А.П. Указ. соч. С. 89.
52 Плано Карпини Дж. дель. История
монгалов // Плано Карпини Дж. дель.
История монгалов. Рубрук Г. де. Путе-
шествие в Восточные страны. Книга
Марко Поло. М., 1997. С. 84.
53 ГВЛ. С. 312.
54 Плано КарпиниДж. дель. Указ. соч. С. 84.
Нелишне будет отметить, что Ярослав
Всеволодович был женат на дочери
половецкого хана Юрия Кончаковича
(Пашуто В.Т. Внешняя политика
Древней Руси. М., 1968. С. 419).
55 Тверская летопись // Памятники
литературы Древней Руси: XIII век.
М., 1981. С. 152. В качестве союзников
Мстислава половцы упоминаются в
летописных статьях 1217, 1219, 1225 и
1227 гг. (ГВЛ. С. 254, 262, 266).
56 ГВЛ. С. 268.
57 Там же. С. 274.
58 Там же. С. 282.
59 Там же. С. 302.
60 Там же. С. 308.
61 Там же. С. 316.
62 Там же. С. 322.
63 Там же.
64 Там же. С. 322-324. Половецкий князь
Тегак был сватом Льва Даниловича, ко-
торый в 1247 г. женился на Констанции,
дочери венгерского короля Белы IV.
Дело в том, что своего наследника
Иштвана Бела IV в 1246 г. женил на
Эржебет (Елизавете), дочери поло-
вецкого хана (о нем известно только,
что он крестился в доминиканском
монастыре в Буде): Paloczi Horvath
A. Pechenegs, Cumans, lasians. Steppe
Peoples in Medieval Hungary. Budapest,
1989. P. 52-53, 78. Вероятно, Тегак
приходился родственником Эржебет,
поэтому его выбор в качестве свата
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
95
0)1 Чужие или свои?
вполне обоснован. Вполне возможно,
что Лазарь и Тегак - это одна и та же
особа, упомянутая в летописи под обои-
ми своими именами - христианским и
языческим.
65 «Великая хроника» о Польше, Руси и
их соседях. С. 184.
66 Golden Р.В. The Turkic Peoples and
Caucasia // Transcaucasia, Nationalism
and Social Change: Essays in the History
of Armenia, Azerbaijan, and Georgia / Ed.
by R.G. Suny. Ann Arbor, 1983. P. 45-67,
здесь P. 48; Idem. Religion among the
Qipcaqs of Medieval Eurasia // Central
Asiatic Journal. 1998. Vol. 42. № 2.
P. 180-237, здесь P. 229.
67 Golden P.B. Khazaria and Judaism //
Archivum Eurasiae Medii Aevi. Wies-
baden. 1983. Vol. 3. P. 127-156, здесь
P. 128; Idem. Religion among the Qipcaqs
of Medieval Eurasia. P. 229-230.
68 Константин Багрянородный в середине
X в. называл их «савартами» (в араб-
ских источниках - «ас-савардийа», в
армянских - «севордик»): Константин
Багрянородный. Об управлении импе-
рией. М., 1989. С. 159, 392. Территория
расселения венгров-савартов полу-
чила название «страна-Сиявурдийя»
с центром в городе Тус/Товус (совр.
Тауз). В 853 г. упоминается их вождь
«Степанос по прозвищу Кон, род ко-
торого от имени пращура его Севука
называли Севордик»: Иованнес Драсха-
накертци. История Армении. Ереван,
1986. С. 112, 309, 317. И до сих пор
среди армян есть носители фамилий
Севордикян и Севортян.
69 Кучук-Иоаннесов X. Старинные армян-
ские надписи и старинные рукописи
в пределах Юго-Западной Руси и в
Крыму // Древности восточные. М.,
1903. Т. 2. Вып. 3. С. 33-75, здесь
С. 68, 70.
70 Кучук-Иоаннесов X. Армянская над-
пись XII столетия // Материалы по
археологии Кавказа. М., 1893. Вып. 3.
С. 106-109, здесь С. 106.
71 Georgian Chronicle / Ed. and transl. by
R. Bedrosian // http://rbedrosian.com/
gc.html/P. 110-111; Картлис цховреба /
Под ред. С. Каухчишвили. Тбилиси,
1955. Т. 1. С. 335-337.
72 Картлис цховреба. Т. 1. С. 354.
73 Golden Р.В. Cumanica I: The Qipcaqs
in Georgia // Archivum Eurasiae Medii
Aevi. Wiesbaden, 1985 (1987). Vol. 4.
P. 45-87, здесь P. 64, 72, 78-80; Idem.
The Turkic Peoples and Caucasia.
P. 59-62.
74 Еремян C.T. Юрий Боголюбский в ар-
мянских и грузинских источниках //
Науч. тр. Ереван, гос. ун-та. 1946. № 23.
С. 393-394.
73 Там же. С. 394.
76 Там же. С. 393.
77 Картлис цховреба. Т. 2. С. 36-37;
Golden Р.В. Cumanica I: The Qipcaqs in
Georgia. P. 82.
78 Golden P.B. Khazaria and Judaism. P. 129.
79 Подробнее о путях распространения
христианства среди половцев см.:
Оапян ОД. Поширення християн-
ства серед половщв в XI-XIV ст. //
Кшвська старовина. 2005. № 1. С. 3-28;
№ 2. С. 3-22.
80 Рубрук Г. де. Путешествие в Восточные
страны // Плано Карпини Дж. дель.
История монгалов. Рубрук Г. де.
Путешествие в Восточные страны.
Книга Марко Поло. М., 1997. С. 111.
81 Там же. С. 135.
82 Выдержки из «Истории» Давида
Багишеци // Армянские источники о
монголах. Извлечения из рукописей
XIII-XIV вв. / Пер. с древнеармян.,
предисл. и примеч. А. Г. Галстяна. М.,
1962. С. 104.
83 Гандзакеци К. Указ. соч. С. 225.
84 Hayton. La flor des estoires de la terre
d’Orient // Recueil des historiens des
croisades. Documents Armeniens: En 2 t.
Documents latins et fran^ais relatifs a
I’Armenie. P, 1906. T. 2. P. 164-165.
85 RichardJ. Op. cit. P. 77-78, 88.
86 Ibid. P. 92, 159-160.
87 DauvillierJ. Les Armeniens en Chine et en
Asie Centrale au Moyen Age // Melanges
de sinologie offerts a M.Paul Demieville:
En 2 t. P, 1974. T. 2. P. 1-17, здесь P. 5.
88 Decreta regni medievalis Hungariae /
Ed. Janos M. Bak, Gydrgy Bonis, James
Ross Sweeney. Idyllwild, California, 1999.
Vol. 1 (1000-1301). P. 67-69; Pdloczi
Horvath A. Op. cit. P. 80, 110; Simonis de
K('za. Gesta Hungarorum / Ed. Laszlo
Vespremy, Frank Schaer, Jeno Szucs.
Budapest, 1999. P. 156; Vasary I. Cumans
and Tatars. P. 67, 115, 119.
89 ГВЛ. C. 300.
90 Там же. С. 298.
91 Там же. С. 301.
92 Там же.
93 Там же. С. 303. Из дальнейшего рас-
сказа следует, что статус болоховских
князей был невысок. В летописи они
всегда фигурируют во множественном
числе и никогда по отдельности, никто
из них не назван по имени. Очевидно,
этих князей можно отождествить с
«кнезами» - вождями сельских общин
в Болгарии, Валахии и Молдавии.
Упомянутые летописцем болоховские
города ранее в летописи не фигуриро-
вали, скорее всего, это были и не города
вовсе, а укрепленные центры сельских
волостей, наподобие древнеславянских
градов.
94 Коваль А.П. Зпайом! незнайомць По-
ходження назв поселень Украши.
Кшв, 2001. С. 128-129; Горпинич В.О.
Словник географ!чних назв Украши.
Кшв, 2001. С. 65, 221.
95 Salaville S. Les Comans. Un peuple de race
turque christianise au XIII siecle // Echos
d’Orient. 1914-1915. T. 17. P. 193-208,
здесь P. 206; Spinet К Moldavia in the
11th—14th Centuries. Bucurejti, 1986.
P. 104.
96 Григорян B.P. Истории^ армянских ко-
лоний Украины и Польши (Армяне в
Подолии). Ереван, 1980. С. 53-54.
97 Barqcz S. Rys dziejow ormianskich.
Tarnopol, 1869. S. 92.
98 Архив Юго-Западной России: В 35 т.
Киев, 1893. Ч. 8. Т. 2. С. 339.
99 Pdloczi Horvath A. Op. cit. Р. 156.
100 Golden Р.В. Khazaria and Judaism.
P. 144-145. Кочевые венгры/мадьяры
оставили немало топонимов с корнем
«мажар»/«можар>> в Поволжье, в
частности села Большие Можары и
Меньшие Можары Можарской воло-
сти Сапожковского уезда Рязанской
губернии: Golden Р.В. The Migrations
of the Oguz // Archiwum Ottomanicum.
Vol. 4. The Hague, 1972. P. 45-84, здесь
P.67.
101 PidouA.M. Op. cit. S. 13.
102 Documented Moldovenejti inainte de
§tefan ^el Mare / Publ. de M. Costa-
chescu: In 2 vol. Ia§i, 1932. Vol. 2.
P. 568-569.
103 Яковенко H.M. Нарис icTopi'i середньо-
BiuHoi та ранньомодерно! Украши. К.,
2005. С. 153-154; Она же. Украшська
шляхта з кшця XIV до середини
XVII ст. (Волинь i Центральна Укра'1-
на). Кшв, 1993. С. 170-174, 222.
104 По свидетельству Груневега, побывав-
шего в Киеве в 1584 г., «мало кто из
них знает армянский язык, большин-
ство владеет только руським» (з по-
дорожшх записок Мартина Груневега
(уривок про Кшв) // Кшвська Русь:
культура, традицп. К., 1982. С. 121).
103 Decreta regni medievalis Hungariae.
P. 69; Никифор Григора. Римская исто-
рия. Рязань, 2003. С. 100.
106 Дашкевич Я.Р. Давнш Льв1в. С. 12.
107 Так, Ласло IV в 1279 г. лишает своих
половцев отдельного суда и подчиняет
их юрисдикции обычных судей так же,
как и прочих подданных: Decreta regni
medievalis Hungariae. P. 69.
108 Во второй половине XIV в. подобные
процессы были характерны и для крым-
ских половцев. Теперь быть мусуль-
манином означало быть татарином, а
православные половцы автоматически
рассматривались как греки: Vasary I.
Orthodox Christian Qumans. P. 271.
Vocatio Armenorum, или Что случилось с половцами...
97
оо I Чужие или свои?
109 Pomniki dziejow Lwowa z archiwum
miasta / Wyd. A. Czolowski: In 4 t.
Lwow, 1892-1921. Так, среди членов
армянской общины (1382-1389) мас-
са носителей тюркских имен. Вот да-
леко не полный их перечень: Abusco,
Amyrbey Asslan, Attabey (Athabey
Atlabey Atlhabey, Achtibey), Petrus
Buha, Cotlubey, Cotlusch, Czaban/
Czoban, lolbey, Kystustur, Orus, Saray,
Sewoncz/Sewnucz, Tholak, Tochbey.
Женщины, конечно, упоминаются
гораздо реже, но зато в их именни-
ке явное преобладание . тюркских
имен: Bemolik, Cotlumelik, Mamusz,
Saymnelyk/Saym/Sayn, Sennachaton,
Thormelyk, Zolmelyk. В реестрах
налогоплательщиков начала XV в.
встречается целая группа лиц с ин-
дикатором «татарин», но христиан-
ским именем, причем, как правило,
в латинской форме, что указывает
на католическое вероисповедание их
носителей. Это Петр татарин, Михал
татарин, Пашко татарин, Ганс та-
тарин из Галича, Ганс татарин, Давид
татарин, Ходор (Федор) татарин,
Маргарита татарка.
110 Перевод осуществлен по: Gronbech К.
Komanisches Worterbuch. Tiirkischer
Wortindex zu Codex Cumanicus.
Kopenhagen, 1942; Гафуров А. Имя и
история: Об именах арабов, персов,
таджиков и тюрков: Словарь. М., 1987;
Древнетюркский словарь. Л., 1969;
Севортян Э.В. Этимологический сло-
варь тюркских языков (общетюркские
и межтюркские основы на гласные).
М., 1974.
111 Pdloczi Horvath A. Op. cit. Р. 107-109;
Rdsonyi L. Les anthroponymes comans de
Hongrie // Acta Orientalia Academiae
Scientiarum Hungaricae. 1967. Vol. 20.
P. 135-149.
1,2 Антонин (Капустин А.И.) Заметки
XII-XV века, относящиеся к крым-
скому городу Сугдее (Судаку),
приписанные на греческом Синак-
саре // Зап. Одес. общества истории и
древностей. Одесса, 1863. Т. 5. С. 625-
628; Vdsdryl. Orthodox Christian
Qumans. P. 266.
113 Например, «nominee Bisara et in la-
tino Chatarina» (Quirini-Poplawska D.
Wloski handel czarnomorskimi nie-
wolnikami w poznim sredniowieczu.
Krakow, 2002. S. 265).
114 Слуцкий C.C. Семиреченские нестори-
анские надписи // Древности восточ-
ные: Тр. Вост, комиссии Император,
мос. археолог, об-ва. М., 1889. Т. 1.
Вып. 1. С. 1-72.
115 «Generosa Anna, conda in Ruthenica
fide Fyethca nominee (16.07.1471)»
(AGZ. T. 18. № 254); Зазуляк Ю.П.
Шляхта Руського воеводства у XV ст.
Льв1в, 2004. С. 140-141. [На правах
рукописи.]
116 РубрукГ. де. Указ. соч. С. 90-91.
117 Ibn-Battuta. Travels in Asia and Africa
1325-1354. L„ 1929. P. 142.
118 Letter from Pascal of Vittoria. P. 84.
119 Balducci Pegolotti F. Op. cit. P. 151-152,
172.
120 «Basilium Armenum interpretem re-
gem» (lorga N. Studii §i documente cu
privire la istoria rominilor. Bucure§ti,
1913. Vol. 23. Part 1. P. 6).
121 Dachkevytch Ya. Les Armeniens a Kiev
(de la deuxieme moitie du XIIIе au
XVIIе siecle) // Armenian Studies/
Etudes armeniennes. In memoriam Haig
Berberian. Lisboa, 1986. P. 185-214,
здесь P. 207-210.
122 Федор Шубачей (1348), Толбуга
и Мокший (1380), Гурлень (1382),
Федор Гуслень (1400) (Полубояри-
нова М.Д. Русские люди в Золотой
Орде. М., 1978. С. 18-19).
123 Tyszkiewicz J. Tatarzy па Litwie i w
Polsce. Studia z dziejow XIII-XVIII w.
Warszawa, 1989. S. 147-149, 158-161,
214-221, 224-226, 229-234, 237.
Татьяна Опарина
«КОРЫСТНОЕ КРЕЩЕНИЕ».
УКАЗ 1623 г. И СЛЕДЫ
ЕГО РЕАЛИЗАЦИИ’
В русской обществ£нной мысли XVI-XVII вв. весьма большую роль
играло представление о неизменном давлении на Русь «нечестивого» За-
пада, заставляющего русских людей воспринимать свои ценности в ущерб
исконным, что проявлялось, в частности, в активном проникновении ино-
странцев в Россию. Их приток рассматривался как разрушительная сила,
ставящая под угрозу самобытность русской культуры.
Не отвергая того, что иностранные влияния действительно способство- _
вали серьезным изменениям в русском обществе, отметим лишь, что всту- 99
пление чужестранцев в пределы Российского государства не происходило
вопреки желанию правительства. Самовольное пересечение границы в тот
период было абсолютно невозможно. Въехать, как, впрочем, и выехать из
России, позволялось лишь по разрешению высокопоставленных чиновни-
ков. Приток иностранцев санкционировался и, более того, приветствовался
самими властями, поскольку страна не могла существовать без постоян-
ных, хотя и жестко регламентированных, контактов с окружающим миром.
Представители верховной власти были заинтересованы в специалистах и
пополнении служилого сословия.
Однако правительство стремилось создать особые условия для пребы-
вания неправославных в Московском государстве. Их положение в России
в XVI-XVII вв. никоим образом не позволило бы им подрывать устои
русского общества. «Иноземцы» представляли собой особую социальную
группу («чин»), отделенную от русских подданных преградой - вероиспо-
веданием.
Разрушить эту преграду было возможно лишь сменой религиозных
воззрений. Иммигранты не могли стать членами русского общества, не от-
казавшись от веры отцов. Только переход в православие давал им статус
полноправных подданных московского государя, позволял превратиться в
«русских» людей.
Государство имело отработанную систему мер, подталкивавших ино-
земцев к обращению. Насильственное крещение применялось лишь в
'Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 10-01-00426а.
порядке исключения. В подавляющем же большинстве случаев использо-
валось социальное и юридическое давление. Приемы скрытого, но эффек-
тивного воздействия приводили к тому, что многие иностранцы, оставав-
шиеся жить в России, постепенно переходили в православие.
Но в таких случаях естественно возникал вопрос, насколько искренним
было желание иностранцев сменить веру, чем определялось их стремление
приобщиться к русской церкви? Ведь согласно каноническому праву вхож-
дение в церковь без твердых убеждений являлось нарушением духовных
правил и церковным преступлением. Если переход в православие был вы-
зван не внутренней потребностью человека, а сугубо мирскими причинами,
таинство не могло состояться.
Дабы не исказить христианскую догму, власти требовали от будущих
подданных определенных подтверждений искренности перехода в право-
славие. Так, в тексте Оглашения 20-х годов XVII в. подчеркивалось, что
обращение должно являться результатом прозрения. Иностранец перед
совершением таинства произносил: «Сего ради прихожду ко истинной
православной християнской вере и ко святей соборной и апостольстьи
церкви восточней, прося святого крещения. Ни от которые нужи, ни от не-
воли, ни лестию, ни лицемерьством, ни збойством, но всем сердцем и всею
душею и разумом своим»1. После таинства новообращенный давал расписку:
«...по желанию моему из своей воли и ни из-за какого принуждения принял
веру греческого закона»2.
Светское законодательство, однако, отставало от церковной практики.
Единственным актом, поднимавшим вопрос о «корыстном» крещении,
стала частная правовая норма 1623 г. указа 1622 г. о холопах3. Однако уже
в следующем указе 1627 г. о холопах4 развернутая формулировка о запрете
перехода в православие, мотивированного лишь стремлением к получению
социальных преимуществ, отсутствовала. Положение было сведено к необ-
ходимости выяснения обстоятельств крещения. Указывалось на обязатель-
ное расследование по делу каждого беглого иностранного холопа - «без
сыску не крестить». Вероятно, подразумевалось не только расследование
правительственных органов, но и духовное - проверка искренности веры.
В Уложении 1649 г. (гл. XX, ст. 71) нормы о «корыстном крещении» и «сы-
ске» были окончательно сняты.
Означало ли это, что понятия ложного обращения на практике вообще
не существовало и переход в православие мыслился светской властью ис-
тинным при любых обстоятельствах? Что указ о «корыстном крещении»
был забыт уже в самый момент его обнародования, а русское государство
проявило готовность принять под свое крыло любых новых полноправных
подданных?
Проследить реализацию указа 1623 г. о «корыстном» крещении на
практике очень сложно, тем более что официальных отказов от крещения
на его основании почти не сохранилось. Этим, в частности, объясняется и
отсутствие историографической традиции изучения указа, представлявше-
го, как уже отмечалось, единственный раздел более общего закона о холо-
пах. Как следствие, исследователей холопства данный акт не интересовал в
силу своей конфессиональной специфики, в то время как историки церкви
не искали памятников канонического права среди статей о зависимом насе-
лении. Таким образом, историки не обращались к указу 1623 г. и, что самое
главное, не распространяли его действие на другие категории иностранцев.
И все же некоторые архивные материалы, касающиеся историй жизни
конкретных людей, позволяют говорить о расширенной трактовке указа в
первой половине XVII в., о его - пусть косвенном - влиянии на судьбы
самых разных групп иностранцев, потерявших в России свободу и мечтав-
ших ее вернуть, даже и через отказ от собственной веры.
Поскольку указ 1623 г. с формальной точки зрения относился только к
иностранным холопам, именно с этой категории «иноземцев» мы и начнем
свои поиски.
В России многих иммигрантов (прежде всего вынужденных) обращали
в холопов. На протяжении XVI-XVII вв. зависимое сословие постоянно
пополнялось за счет военнопленных и угнанных из чужих земель5. В соот-
ветствии с нормами традиционного права такие люди переходили в услу-
жение к победителям.
Помимо военной добычи правительственных войск, в России суще-
ствовал особый вид угнанных с родины - «ясырь» (от турецкого «esir» -
пленник, проданный в рабство). Прибрежные города Османской империи6,
а также территории Крымского ханства и Ногайской Орды стали объектом
постоянных грабежей запорожских и донских казаков, промышлявших
работорговлей7. Из набегов казаки доставляли множество пленных - «ясы-
ря». У таких людей в России был один путь - в холопы.
Удивительно, но попадавшим в зависимость иностранцам русское пра-
вительство даровало свободу веры. Их конфессиональный статус не был
оговорен специальным законодательством, но многочисленные частные
акты свидетельствуют о принципиальной возможности сохранения не-
вольниками своей религии. Присутствие в России инославных холопов
объяснял, в частности, указ 1627 г.8, в котором говорилось о наличии «не-
метцких и литовских людей, которые иманы полоном и живут ...в своей
в латынскои вере некрещоны». Власти не требовали от таких пленников
перехода в православие. С точки зрения московского правительства, ино-
странные холопы уже в достаточной мере были прикреплены к. новой
стране, чтобы добиваться невозможности их возвращения путем перекре-
щивания в православие. Таким образом, лишившись свободы личности,
эти люди сохраняли свободу религиозную.
Парадокс, однако, заключался в том, что согласно тому же самому за-
конодательству холоп мог обменять свободу совести на свободу личности:
юридической свободы можно было достичь ценой вероотступничества.
Самым ранним из сохранившихся законодательных актов, трактующих
этот вопрос, являлся указ 1622 г., повторенный в указе 1627 г., а затем и в
Уложении 1649 г. (гл. XX, ст. 71).
В рассматриваемых указах светская практика являлась продолжением
церковного правотворчества. В христианской доктрине крещению всегда
придавалось огромное значение. Это таинство играло совершенно особую
роль в обновлении человека: его смысл заключался в полном очищении
от прежних грехов. В русском богословии крещение мыслилось не только
необходимым, но в XVI-XVII вв. едва ли не единственным условием спа-
сения. Но если отпущение грехов и посмертное спасение души даровались
«Корыстное крещение».
101
свыше, то на земное государство возлагались функции социального возна-
граждения. Власти не могли оставить приобщение к православной церкви
без поощрения. Именно поэтому восприятие таинства крещения должно
было даровать холопам волю. Кроме того, законодательные акты задавали
правила, по которым иностранные хозяева могли владеть иностранными
же холопами. В случае вступления таких холопов в русскую церковь они
уже не могли более находиться в собственности у неправославных господ.
В ситуации, когда личная свобода могла быть получена через смену
вероисповедания, русские владельцы сами стремились как можно раньше
обратить своих иноземных холопов в православие. Если иностранец при-
нимал православие еще в момент похолопливания (как бы до вступления в
зависимость), то он навсегда лишался свободы. Зависимость такого право-
славного холопа от православного господина длилась до конца жизни.
Безусловно, у русских дворян имелись и инославные холопы и крепост-
ные9, но в целом политика хозяев стала ориентироваться на приобщение к
Московской церкви зависимых от них людей сразу при похолопливании.
g Практика закабаления при помощи перекрещивания становилась типич-
“ ной10. В подобных случаях господин одновременно выступал и обладателем
§ холопа, и его крестным отцом. Так, к середине XVII в. Павел Алеппский
§ писал исключительно о крещеных пленниках из Османской империи,
Крымского ханства и Ногайской Орды, которых, как он полагал, владельцы
Т «усыновили» (в действительности они усыновили их только сугубо в духов-
102 ном смысле)11.
Аналогично поступали и иностранные хозяева. Согласно упоминав-
шимся указам 1622, 1627 гг. и Уложению 1649 г. неправославные не могли
держать у себя в услужении православных. Поэтому холопы татарских
мурз, а также голландских, английских, немецких и прочих купцов, офи-
церов и врачей могли быть мусульманами, протестантами, католиками, но
никакие православными. Западноевропейцам крайне затруднительно было
найти единоверную прислугу. В России они активно покупали «ясырь».
Обзаведшись татарскими и турецкими пленниками, иностранцы в полном
соответствии с практикой русских владельцев активно применяли креще-
ние12. Но если православные хозяева обращали холопов-мусульман в свою
веру, то западные христиане - в протестантизм (католических храмов в
Москве не существовало), превращая их в своих единоверцев. Д.В. Цвета-
ев отмечает значительное число крещений татар в лютеранской кирхе св.
Михаила (единственной, сохранившей ряд относящихся к данному вопро-
су документов). Вероятно, нечто сходное происходило и в кальвинистском
приходе13.
Подобный прозелитизм «иноземцев» ни в коей мере не противоречил
русскому законодательству. Но он создавал основу для освобождения
холопов: если русские владельцы холопов действительно закрепляли
«ясырь» в своей собственности через крещение, то инославные хозяева
попадали в ловушку русского законодательства. Изменяя веру своих слуг,
они, как оказывалось, вовсе не устраняли возможности потерять работ-
ников. У иностранных холопов, попавших в услужение к иностранцам,
сохранялась возможность прекращения зависимости через обращение в
православие. И они активно ею пользовались.
С этой точки зрения особый интерес представляют судьбы невольни-
ков, происходивших из Трапезунда. Нередко они становились зависимыми
у протестантов, которые обращали их в свою веру. Для обретения свободы
им необходимо было доказать свою причастность к православию, что дале-
ко не всегда было очевидным.
В Османской империи (как и в России) конфессиональная идентич-
ность доминировала над этнической. Термин «греки» не употреблялся: все
православные именовались рум (от «ромеи»). Формула имела религиозное,
а не этноязыковое наполнение. К последователям ислама также не приме-
нялось этнических характеристик. Лишь для сторонних наблюдателей они
были «турками» и «татарами».
Привилегиями в Османской империи обладали приверженцы един-
ственной религии. Только последователи ислама допускались к системе
управления страной и несению государственной службы. Входить в военно-
служилое сословие (сипахов - дворянской конницы) и, соответственно,
сохранять переходившие по наследству земли условного держания (тима-
ры - поместья) могли лишь мусульмане. Занятие любой административной
или же военной должности в Османской империи предполагало принятие
ислама. Православным (даже представителям древних родов Византии) от-
водилось поле коммерческих занятий (наиболее известным примером явля-
ются греки-фанариоты). Выбор между поместьем и верой разрешался в те-
чение столетий в пользу социальной стабильности. Смена вероисповедания
для греческих дворян становилась нормой. Исламизация стала характерной
чертой Османской империи14.
Эта ситуация обусловила сложную идентичность мусульман грече-
ского происхождения. «Внешняя» идентичность относила их к туркам и
предполагала, что они полностью выполняют исламские нормы поведения.
Но «внутренняя» идентичность подобных новообращенных продолжала
тяготеть к греческому самосознанию и совсем не редко предполагала скры-
тую приверженность православию15.
Однако именно к подобным тайным христианам «истинные» право-
славные относились с особой ненавистью. Запорожские казаки обозначали
неофитов «потурнаками», донские - «ахриянами», русские литературные
тексты называли их «окаянными отступниками от православный христи-
анский веры». При нападении казаки не щадили «изменников» веры: по-
павших в плен они казнили с подчеркнутой жестокостью либо продавали
в рабство16. Нормы беспощадного религиозного противоборства были
полностью реализованы в крупнейшем десанте на Трапезунд в 1625 г.17 Из
удачного похода казаки пригнали тысячи турецких и татарских рабов (от-
давая предпочтение юным, способным к несению службы, но не к сопротив-
лению пленникам). В составе богатой добычи в Россию были доставлены
«ясыри», имена которых стали известны по более поздним следственным
делам. Среди многочисленных невольников оказался, в частности, маль-
чик, в русских документах называвшийся Мануилом Константиновым.
Мануил Константинов принадлежал к семье чиновника из Трапезунда.
Его отец, которому русские документы дали имя Константин Федоров,
входил в администрацию города и владел поместьем. Как и любой допу-
щенный во властные структуры Османской империи человек, отец Мануи-
«Корыстное крещение».
103
•М Чужие или свои?
ла и члены его семьи исповедовали ислам. Об этом упоминал и сам Мануил
Константинов:-«...был он в Турках в босурманстве»18. Очевидно, что при
этом клан хранил память о своих греческих корнях.
Казаки, уводя в плен мусульман, не вдавались в тонкости их проис-
хождения. Ворвавшись в богатое поместье, они захватили турецкого маль-
чика (который, видимо, испугался признаться в том, что он «ахриянин») и
угнали на корабль: «...взяли меня в Турках, не ведоя, что я греченин»19.
Как «некрещеный босурман» - враг христианства, Мануил Константи-
нов был продан в Воронеже, ставшем в то время центром работорговли.
Цепочка последовательных перепродаж привела невольника в Москву.
Последний владелец - житель города Зарайска Федор Мозжелинин - при-
вез его в качестве товара в столицу. Здесь он уступил холопа за более вы-
сокую цену известному ювелиру Мастеровых палат, выходцу с Британских
островов, прихожанину лютеранской церкви св. Михаила Якову Гасту20.
Гаст, как и любой другой «иноземец», мог держать у себя холопа-
мусульманина, не прибегая к смене его вероисповедания, но решил все
же приобщить его к протестантизму в соответствии с принятой в его
среде традицией. Он сделал из Мануила протестанта. Надо полагать, что
пленник из Трапезунда принял крещение в кирхе св. Михаила (прихожа-
нином которой был Яков Гаст). Законы Русской православной церкви не
нарушались, когда пастор «окрестил» Мануила Константинова «по своей
вере немецкой». Впрочем, позже холоп сообщил, что владелец крестил его
больного (т. е. насильно): «...а он в те поры был мал и лежал в болести»21.
Очень скоро Мануил Константинов освоился в московской среде,
выучил русский язык и сумел обрести знакомых в столице. Работником за-
интересовался князь И.Ф. Татев, переманивавший холопа к себе, чтобы по-
полнить число зависимых людей. Как раз на этот период пришлось и огла-
шение указа 1627 г. Очевидно, русский дворянин ознакомил иностранца
с правительственным распоряжением, открывшим перед «ясырем» новые
перспективы.
Выходец из Трапезунда осознал преимущества православия перед
исламом и протестантизмом. В Московском государстве быть греком-
православным оказалось предпочтительнее, чем турком-мусульманином
или турком-протестантом. И тогда Мануил Константинов явил новую
грань своей этноконфессиональной идентичности. Как уже говорилось,
представители многих османских родов, перейдя в ислам, помнили о своем
истинном - греческом - происхождении и при необходимости использо-
вали это обстоятельство. В Османской империи «Константин Федоров» и
его сын «Мануил Константинов» были законопослушными последовате-
лями ислама и соответственно турками. В России Мануил Константинов
«вспомнил», что он грек, т. е. православный, и заявил о своей изначальной
приверженности восточному христианству: «...сказался, что греченин, а
не турченин, а зовут ево Мануйло»22. Принадлежность же к православию
означала право получения свободы от инославного владельца. Сговорив-
шись с князем И.Ф. Татевым, юный трапезундец решился на побег: «...и как
по государеву указу руским людем у некрещеных иноземов жить не велено,
и он Мануйло от Якова Гаста сшел»23; «и обмогшись, не похотя у Якова
в неметцкои вЪре жить от него збежал и придался жить ко князю Ивану
княж Федорову сыну Татеву»24. Князь укрыл беглого холопа и оказал ему
помощь в составлении челобитной царю Михаилу Федоровичу и патри-
арху Филарету. В его доме Мануил Константинов подготовил прошение
властям, подробно излагая порыв вернуться в веру предков, представляя
себя жертвой прозелитизма хозяина-протестанта, обратившего его якобы
насильно.
Глава русской церкви неизменно откликался на подобные прошения.
Власти устойчиво поощряли переход в православие из иных конфессий.
Патриарх Филарет совершил таинство и вернул «греченина» к прежней
вере, но теперь уже в лоно Московской церкви.
Православный холоп не мог более находиться в доме протестанта. Яков
Гаст лишился купленного работника и подал правительству иск о потере
с требованием денежной компенсации. При дворе патриарха началось
разбирательство, в которое по цепочке вовлекались все бывшие русские
владельцы Мануила Константинова. Теперь они должны были понести на-
казание за то, что продавали «греченина» под видом «турченина». Однако
и над вновь православным Мануилом Константиновым сгустились тучи:
нависла угроза службы теперь уже у православного владельца. Именно на
это и рассчитывал князь И.Ф. Татев, поскольку в соответствии с указом
1627 г. власти поощряли переход православных холопов от иностранцев к
русским и в судебных спорах принимали сторону православных владель-
цев25. Полная свобода все еще оставалась недостижимой для «ясыря».
В этой ситуации Мануил Константинов сумел опереться на другую
силу. В столице он нашел земляков - выходцев из Османской империи.
К этому времени холоп установил связи не только с представителем рус-
ского дворянства, но и с сообществом православных подданных Порты.
Признанным главой греческого землячества тогда являлся келарь Ново-
спасского монастыря Иоанникий26. Многообразие религий и конфессий
Мануила Константинова не стало для греческого пастыря препятствием
к покровительству. Иоанникий видел в невольнике своего тайного еди-
новерца. Переход греческой фамилии в ислам в Османской империи яв-
лялся скорее правилом, чем исключением. Принятие протестантизма под
давлением обстоятельств рассматривалось как еще меньший грех. Потому
Иоанникий, обладавший значительным авторитетом при дворе патриарха,
неизменно помогал освобождению греков из зависимости27. Он вступился
за бывшего пленника и направил личное прошение к патриарху Филарету.
Вмешательство греческого иерарха в судьбу Мануила Константинова ока-
залось решающим. Холопа лишился не только Яков Гаст, но и князь Татев.
Так Мануил Константинов обрел долгожданную свободу. Статус холопа
он сменил на «кормового иноземца». «Грека» определили в Иноземский
приказ. Перейдя в корпорацию служилых иноземцев, Мануил Константи-
нов долгое время служил в Москве в составе «греческой роты», но жизнь
закончил в Сибири. По извету в измене Мануил Константинов попал в
Томск, где стал родоначальником разветвленного клана Гречениновых28.
Чуть позже аналогичный путь обретения свободы (за исключением,
конечно, службы в Иноземном приказе, а также сибирской ссылки) про-
делала девушка, в русских документах получившая имя Авдотья Кон-
стантинова29.
«Корыстное крещение»...
105
Авдотья Константинова, как и Мануил, происходила из Трапезун-
да, но попала в Россию позже, видимо, около 1637/1638 г. — при первом
штурме Азова и в начале «Азовского сидения». Во всяком случае, в 1643 г.
она говорила о своем шестилетнем пребывании в Москве. О социальном
статусе ее семьи нам ничего не известно. Проживая в Османской империи,
Авдотья Константинова, наиболее вероятно, принадлежала к исламу и,
соответственно, в России связывалась с турецким этносом. Последний хо-
зяин характеризовал холопку как «турчанку некрещену»30. Это косвенно
подтвердила и она сама, уклончиво ответив на вопрос священника о том,
как она была принята в христианскую церковь: «...а как де ее взяли в полон
донские казаки, и она в те поры была мала, того не помнит, в православную
крестьянскую веру крещена или нет»31.
Украденная ребенком в Трапезунде, Авдотья стала холопкой донского
казака, перепродавшего ее воронежцу, а тот - живущему в Москве богатому
голландскому купцу Иеремии Фентцелю32. Девушка оказалась собственно-
стью голландского кальвиниста и его супруги англичанки Елизаветы (в де-
о вичестве Барнсли)33, скорее всего пуританки. В доме протестантов «ясырка»
“ вскоре обрела другое имя - Софья и «немецкую» (т. е. западноевропейскую)
| одежду. Все это говорило об изменении прислугой вероисповедания. В си-
g стеме норм того времени переодевание, как и новое имя, означало внутрен-
* нее перерождение - смену веры. Скорее всего, Авдотья Константинова по-
У лучила крещение в кальвинистской консистории Москвы.
106 Однако невольница не стала последовательной сторонницей кальви-
низма и верной служанкой своих господ. Около 1643 г. Авдотья оставила
дом хозяина, прихватив с собой часть его имущества. Побег с криминаль-
ным оттенком, видимо, на этот раз проходил без чьей-либо поддержки.
Можно лишь предположить, что он был связан с событиями в Москве:
разрушением в 1643 г. протестантских церквей (среди них и той, где она
предположительно приняла крещение) и начавшимся гонением на проте-
стантов.
Обострение межконфессиональных противоречий было вызвано
планом династического брака между царевной Ириной Михайловной и
графом Вальдемаром, сыном датского короля Христиана IV34. Среди про-
тестантов, добивавшихся заключения членом царской семьи смешанного
союза, активно проявили себя родственники хозяйки Авдотьи — брат Ели-
заветы Уильям Барнсли, а также муж ее сестры Доротеи Петр Марселис.
Последний, отправленный в дипломатическую миссию, добился приезда
графа Вальдемара в Москву. В русской столице сын датского короля
столкнулся с жестким требованием принять православие, а после своего
не менее решительного отказа - с необходимостью участвовать в долгих
богословских диспутах.
Не исключено, что именно обстановка православно-протестантского
конфликта способствовала подтверждению указа 1627 г. Во всяком случае,
Авдотья Константинова была осведомлена о сути этого законодательного
акта. Таким образом, за время своих скитаний «ясырка» узнала об измене-
ниях, происходящих в политической элите русского общества, и поняла,
что теперь может рассчитывать на законное получение воли, однако лишь
при условии, если она станет православной.
В 1644 г., через год после побега, Авдотья предстала перед властями.
Беглая холопка вышла к Кремлю и попросила официальной защиты. На
Красной площади она обратилась за помощью к первому встречному ду-
ховному лицу. Им оказался священник Успенского собора Московского
Кремля Артемий Фефилатьев, который отвел ее на Патриарший двор.
Глава русской церкви Иосиф (основной противник Марселиса) активно
вмешался в дело «ясырки», как только узнал ее историю.
Авдотья Константинова говорила о своем праве на свободу. Холопка
категорически отказывалась от принадлежности к исламу или протестан-
тизму. Она сообщила, что является «православной крестьянкой»35 и, соот-
ветственно, относится к греческому этносу: «родом де она гречанка», «отец
де у ней и мать были греченя»36. Пребывание в доме протестанта девушка
описывала как посягательство на ее православную веру. Невольница по-
ведала о жестоких религиозных преследованиях, которые ей довелось
испытать в семье Фентцелей. Главной фигурой в издевательствах над ее
религиозным чувством предстала хозяйка Елизавета. Именно она, по
словам невольницы, оказывала на служанку постоянное религиозное дав-
ление: запрещала исполнять православные таинства и обряды, вынуждала
нарушать посты. Несмотря на это, по словам Авдотьи Константиновой, ей
удалось сохранить верность устоям православия. Она сообщала, что непри-
миримо отстаивала веру в протестантском окружении: «...а она де помня
православную крестьянскую веру в посные дни скоромные яствы не ела»37.
Подобная твердость в благочестии, по версии холопки, вызывала яростный
гнев хозяйки. Первоначально злобная кальвинистка применяла методы
физического воздействия: «...и за то де та иво Еремеива жена ее била и му-
чила». Не добившись религиозного подчинения, Елизавета якобы выгнала
холопку из дома. Таким образом, девушка объясняла, что не сбежала от
хозяев, а, напротив, была прогнана владелицей, которая «говорила, коли де
ты нашей веры не вЪруюшь и ты де поди з двора и платье де с нее неметцкое
сняла и збила з двора»38. После этого Авдотье не оставалось ничего иного,
как только искать спасения у русских духовных властей.
Патриарх Иосиф сразу принял сторону мученицы за веру. Страдаю-
щая от протестантского давления «гречанка» «вернулась» в православие.
В Георгиевском женском монастыре Авдотья Константинова восприяла
таинство крещения. Однако для окончательного разрешения конфликта
необходимым оказалось участие влиятельного лица, которое способно
было лично обратиться к носителю верховной власти. Если в деле Мануила
Константинова его заступником выступил келарь Иоанникий, то в случае
Авдотьи Константиновой покровительницей холопки стала сама царица.
Во время торжественной церемонии в Кремле Авдотья Константинова
упала в ноги Евдокии Лукьяновне и подала ей челобитную с просьбой о
свободе. Прошение новообращенной, составленное в период бурно про-
текающего православно-протестантского диспута, было немедленно пере-
дано государю. Царь Михаил Федорович принял решение о прекращении
зависимости православной холопки от протестанта-хозяина, сославшись
на указ 1627 г. Иеремия Фентцель, лишившись собственности, подал иск
о компенсации затрат на ее приобретение. Однако, не имея купчей, он по-
терял не только холопку, но и деньги. Девушка же осталась в доме священ-
«Корыстное крещение»..
107
co I Чужие или свои?
ника Артемия Фефилатьева, вероятно, в качестве прислуги. Кроме того,
священник впоследствии мог устроить ее судьбу в соответствии с нормами
русской традиции - подыскать жениха среди своих прихожан.
В следственных делах Мануила и Авдотьи мы не находим четких
указаний на закон 1623 г. Но можно предположить, что в таких случаях
подтверждением искренности помыслов холопов явились рекомендации
таких авторитетных и влиятельных лиц, как царица Евдокия Лукьяновна
и келарь Иоанникий. Они фактически брали на себя ответственность за ис-
тинность принятия обращаемыми таинства. Кроме того, приверженность
православию гарантировалась и специфическим происхождением обоих
героев, подразумевавшим принадлежность к «истинной» вере буквально с
рождения.
Впрочем, многие холопы, и вовсе не имевшие греческого происхожде-
ния, вполне успешно могли повторить тот же путь перехода в православие,
не вызывая никаких подозрений в личной «корысти».
К таковым следует отнести Асанна Ахметева (Махметева)39, еще одного
пленника из Трапезунда. Вероятнее всего, он попал в Россию вместе с Ма-
нуилом Константиновым после набега на их город казаков в 1625 г. Однако
если Мануил Константинов обрел свободу уже в 1628 г., то Асанн Ахметев
(Махметев) - только в 1646 г. Вероятно, эту ситуацию можно объяснить
изначальным вероисповеданием «ясыря».
Никаких сведений о принадлежности Асанна Ахметева (Махметева)
к греческой традиции источники не зафиксировали. Информация о его
связи с православием отсутствует. В России он говорил, что «родом тур-
ченин», своего отца также характеризовал как «турченина» и указывал
на его высокий социальный статус: «...отец де мои у турского царя был
дворянин в Тряпызане городе»40. Родителя он определял как турецкого
дипломата или дипломатического курьера: «...отец мои служил в чеушах
турскому царю»41. В русских документах иммигрант так и остался Асан-
ном (в отличие от Мануила и Авдотьи, получивших у делопроизводите-
лей христианские имена).
Прочие различия в судьбах турецкого невольника и Мануила с Авдотьей
не столь существенны (за исключением срока несвободы). Асанн Ахметев
(Махметев) находился в Трапезунде, когда 1625 г. в город ворвались казаки:
«...и тому де 21 год как приходили донские атаманы и казаки морем в судех
под город Тропизон и город Трапизон взяли». Его отец Ахмет (Махмет),
последователь ислама, погиб в схватке с ревнителями православия, а под-
росток в числе прочих рабов отплыл на корабле к Дону: «И в то время отца
ево Ахметя донские казаки убили, а его невелика взяли в полон и привели
ево с собою на Дон в свои казачеи Черкасский городок». Далее, как и многих
других «ясырей», юношу через цепочку перепродаж доставили в Москву.
Турецкого пленника купила некая «немка Катерина прапорщица»42, очевид-
но, вдова погибшего прапорщика-иностранца, чьего имени мы не знаем43.
Служба у иностранки продлилась для Асанна Ахметева почти четверть
столетия: «И с тех мест жил у немки Катерины». Причем он не использовал
период оглашения указа 1627 г. (не знал языка и, соответственно, не услы-
шал обнародования закона или же не смог апеллировать к православному
прошлому своего рода?). Оставаясь мусульманином, в доме иностранки
пленник обзавелся семьей. Хозяйка сама определила ему пару, выбрав из
прислуги ему единоверку, очевидно, тоже «ясырку», но происходившую из
Крымского ханства или Ногайской Орды: «И та немка Катерина женила ево
на татарке Девлекее». В браке родилось трое детей: в русской транскрипции
их имена звучали как Григорий (в 1646 г. ему было 13 лет), Яким (8 лет),
Сузанна (9 лет). Затруднительно ответить на вопрос, принимала ли мусуль-
манская чета протестантизм. Имена детей дают основания предположить,
что крещение в протестантской церкви все же состоялось. Несомненным
остается лишь то, что неволя у последовательницы западного христианства
для Асанна Ахметева тянулась 21 год, пока в 1646 г. он не принял правосла-
вие. В этом году произошло повторное обнародование указа 1627 г. Находясь
много лет в России, Асанн Ахметев уже знал русский язык и разбирался в
законодательстве. Объявление указа стало толчком для невольника. Вместе
со всей семьей он обратился к властям с просьбой о вступлении в Москов-
скую церковь. Прошение было удовлетворено, Асанн Ахметев и члены его
семьи были крещены (или же перекрещены, если ранее принимали проте-
стантизм). Глава семьи и старший сын прошли оглашение на Троицком под-
ворье, супруга и младшие дети - в Рождественском девичьем монастыре. По
истечении срока обучения основам веры семья была приобщена к правосла-
вию, получив новые имена: Асанн стал Филиппом, Девлекея - Прасковьей,
Григорий - Артемием, Яким - Ларионом, Сузанна - Ненилой (Неонилой)44.
Таинство крещения даровало холопам волю.
Таким образом, и у тех холопов, которые никак не связывали себя с гре-
ческим православием, в России сохранялась возможность освобождения
от личной зависимости через крещение.
По-видимому, причина столь легкого перехода в иную веру во всех
трех рассмотренных выше случаях заключалась, помимо прочего, в том,
что владельцами этих иностранных холопов выступали также иностранцы.
Государство спасало души иностранных холопов, приобщая их к «правой»
вере и прекращая «нечестивые» воздействия на них западных христиан.
А в ситуации обострения споров русских властей с протестантами пред-
ставители власти имели возможность нанести удар, пусть и не очень су-
щественный, иностранцам, владевшим холопами (как в случае с семьей
Барнсли-Фентцелей).
Труднее приходилось тем, кто попадал в зависимость от русских хозяев,
да и сам считался православным. В этом случае рассчитывать на получение
свободы могли представители «чужих» ветвей православия - прежде всего
Киевского. Тем более что в отношении представителей Киевской митро-
полии существовала специальная норма канонического права - «Указ
о белорусцех», принятый на поместном соборе 1620 г. под руководством
патриарха Филарета. Указ предполагал повторное крещение украинцев и
белорусов при принятии русского подданства.
Как отмечалось, в набегах возбранялось обращать единоверцев в хо-
лопство. В мирной жизни закабаление православных иммигрантов никак
не ограничивалось. Ярким свидетельством тому служит история Анны
Смеловской45. Она не была ни «ясырем», ни пленницей правительствен-
ных войск, но приехала в Россию добровольно. Перипетии ее судьбы де-
монстрируют особый путь попадания в холопство - в качестве наказания
«Корыстное крещение»...
109
Чужие или свои?
за совершенное преступление: жене украинского казака довелось узнать,
что государственным изменникам (и членам их семей) предписано закаба-
ление.
Анна Смеловская с супругом и детьми входила в число двух тысяч укра-
инских казаков, попросивших русского подданства в 1638 г.46 Поражение
казацких восстаний в Речи Посполитой 1637-1638 гг. повлекло массовое
бегство повстанцев в границы родственной державы. Иммигранты искали
политической свободы и спасения православной веры от преследований
католиков-поляков и униатов. Русские власти активно принимали пересе-
ленцев, предоставляя им землю и наделяя недвижимостью. Тысячи людей
оседали на южных окраинах России, ставших основой формирования Сло-
бодской Украины. Большинство из мигрантов было определено в Чугуев.
Ивана Смеловского с семьей направили в Воронеж.
Принятие в русскую службу беженцев 1638 г. не сопровождалось ис-
полнением указа 1620 г. Московское правительство оказало всяческое
содействие гонимым единоверцам, даже не исполнив церковных предпи-
саний патриарха Филарета. Церковный указ 1620 г. на время был забыт.
В данный момент казаки Речи Посполитой были восприняты в качестве
православных, а вопрос о том, что вера их подверглась искажениям, даже
не поднимался. Этим обстоятельством вскоре и смогла воспользоваться
Анна Смеловская.
___ Через два года после перехода границы начался обратный процесс.
110 В среде украинских казаков вызревал бунт. Бегство от несвободы Речи Пос-
политой завершилось разочарованием: волю в России им обрести не удалось.
Происходил массовый отток в Речь Посполитую, власти которой теперь
обещали бывшим повстанцам прощение. Однако стремление вернуться на
родину означало в России государственную измену. Принятие русского
подданства нельзя было обернуть вспять, и уехать после крестоцелования
было невозможно. Среди тех, кто пожелал возвратиться, оказался и Иван
Смеловский. Попытка обрести свободу закончилась для него трагически.
Беглец был настигнут казаками - сторонниками властей и зарублен.
Семья предателя перешла в распоряжение казаков, его и убивших, в
качестве поощрения за их заслуги перед правительством. Свою добычу
владельцы распродали. Анна Смеловская и ее дети с оформлением необ-
ходимых документов - купчей - перешли в собственность русского чело-
века, жителя Суздаля. Важно отметить, что закабаление в данном случае
не имело религиозных ограничений. Как отмечалось, изначально было
признано православное вероисповедание Анны Смеловской, что отменяло
необходимость перекрещивания при обращении в холопство. Православ-
ный хозяин, хорошо помня о тонкостях владения иностранными холопами,
не усматривал различий между своим вероисповеданием и убеждениями
украинских казаков. Анна Смеловская в Суздале ходила в один храм со
своим хозяином, относилась к одному с ним приходу, в господском доме
исполняла посты и молитвы. Бывшая киевская православная ничем не от-
личалась в вере от русских.
В услужении Анна Смеловская находилась с 1640 по 1650 (1651?) г.
За это время господин нашел холопке нового супруга - своего кабального
русского холопа, а достигших совершеннолетия детей определил по своему
усмотрению к новым владельцам. Однако через 12 лет, когда уже выросли
ее дети и как холопы были распроданы хозяином по разным людям, Анна
Смеловская попыталась коренным образом изменить свою судьбу.
Перелом в судьбе вдовы украинского казака был связан с обнародова-
нием Соборного уложения 1649 г. Ситуация полной зависимости длилась
для Анны Смеловской до тех пор, пока не был издан свод российских зако-
нов. В качестве самостоятельного раздела он включал указ 1627 г. (гл. XX,
ст. 71). Правовое сознание иммигрантки из Речи Посполитой, очевидно,
обедневшей шляхетки, оказалось очень высоким. Помимо кодекса свет-
ского права, она был знакома с более ранней практикой перекрещиваний
и, очевидно, печатным сборником канонического права. Судя по ее дей-
ствиям, она была осведомлена и о публикации указа 1620 г. в Требнике,
напечатанном в Москве в 1639 г.
Зная положения церковных и государственных правовых актов, холоп-
ка решилась на побег. В 1650 (1651?) г. Анна Смеловская покинула дом
хозяина в Суздале и устремилась в столицу, ища помощи у главы русской
церкви. Сбежав от русского владельца, киевская православная достигла
Москвы. Здесь беглая холопка продемонстрировала неожиданную для
своего господина грань этноконфессиональной идентификации. Анна Сме-
ловская отказалась признавать себя русской православной. Иммигрантка
теперь декларировала принадлежность к «белорусской вере» и утвержда-
ла, что продолжает оставаться представительницей Киевской митрополии:
ведь крещения над ней в России так никто и не совершил. В 1651 г. Анна
Алексеева, жена «литвина» Ивана Смеловского, обратилась к патриарху
Иосифу с просьбой о повторном крещении. Обливательное крещение, ис-
пользуемое в церковной практике Киевской православной митрополии и
принятое некогда вдовой, стало для нее спасительным. Согласно поста-
новлениям церковного собора 1620 г. вступившие в христианскую церковь
через окропление подлежали новому обращению. На этом основании Анна
Смеловская доказывала неистинность своего изначального «белоруского»
крещения: «И похотя де она быть в православной християнскои вере ис
Суздаля пошла для крещения к Москве для того, что по их белоруской
вере обливают, а не погружают, и крестов они на себе не носят»47. Хоро-
шее знакомство холопки с правовой системой Российского государства
проявилось в том, что она настаивала на исполнении как духовного, так
и светского законодательства. После исполнения норм указа 1620 г., опу-
бликованного в Требнике 1639 г., Анна говорила о получении свободы в
соответствии с Уложением 1649 г.
Внутрицерковные противоречия способствовали осуществлению
плана Анны Смеловской. Патриарх Иосиф, находившийся в конфликте
с царским духовником Стефаном Вонифатьевичем и его ставленником,
новгородским митрополитом Никоном, стремился всячески дискредити-
ровать своих оппонентов. Глава русской церкви, противостоя проукраин-
ской линии Стефана Вонифатьевича и Никона, возродил исполнение указа
1620 г. Он принял решение о перекрещивании Анны. Со ссылкой «излюбя
православную христианскую веру» киевская православная восприяла за-
ново таинство крещения и была наречена Ариной (Ириной?). Несмотря
на то что в Уложении 1649 г. речь шла о прекращении зависимости ново-
«Корыстное крещение»..
111
ю I Чужие или свои?
обращенных холопов от инославных и иноверных владельцев, Смеловская
получила волю от православного хозяина. Сила таинства виделась тако-
вой, что устраняла зависимость даже от русского господина. Как видно из
документов, в деле Анны (Арины) вольная была дана сразу после совер-
шения таинства крещения, несмотря на православие ее господина. Пере-
крещивание в данном случае автоматически освободило от зависимости,
в чем проявилось догматическое понимание таинства. Кроме того, порыв
к «истинному» православию - московскому, зафиксированный в текстах
ее челобитных, не дал основания властям усомниться в ее искренности и
применить к ней указ 1623 г.
Но личной свободы оказалось для Арины (бывшей Анны) Смеловской
недостаточно. Ей необходимо было собрать всех детей, продолжавших на-
ходиться в зависимости. Она стремилась на том же основании - принадлеж-
ности детей к не-московскому православию - вызволить и их из холопства.
Бывшая киевская православная заговорила о необходимости повторного
крещения своих детей. Она настаивала, подавая одну челобитную за другой.
Прошения породили продолжительное следствие, в которое постепенно во-
влекалось все большее число людей. Для дачи показаний был призван новый
муж Анны, русский кабальный человек. Кроме того, Анна добилась вызова
разбросанных и утерянных ею детей. Всем им предполагалось дать свободу,
что вызвало крайне негативную реакцию владельцев. В развернувшемся
споре характер ключевого вопроса приобрело изначальное вероисповедание
Анны и, соответственно, ее детей.
Хозяин Анны приводил многочисленные примеры благочестивости
своей холопки. Он утверждал, что его прислуга в полной мере право-
славная и никаких различий в их вероисповеданиях не существует. Тем
самым он подчеркивал тождественность «белорусской» и «русской» веры.
В этой ситуации Анне Смеловской пришлось усложнить ответы, запуты-
вая детали крещения. Она ввела новое понятие и говорила о «литовской
вере» и своем «литовском крещении», отделяя его от «белорусского» и
тем более от «русского». Таким образом, если Авдотья Константинова и
Мануил Константинов декларировали близость к русскому православию,
то Анна Смеловская, напротив, настаивала на своей отстраненности от
него. Холопам-«грекам» необходимо было доказать, что они православные,
украинцам - что они «чужие» православные.
Ссылки на «литовское» крещение имели успех. Патриарх Иосиф, при-
нимая во внимание столь далекий от русской традиции способ вступления
в церковь, предписал вновь принять в христианство ее детей. Однако та-
инство должно было произойти теперь в Суздале, а не Москве, как ранее.
Глава церкви согласился, что крестить можно, но полагал, что освобождать
нельзя. Конечное решение было принято не в пользу детей Анны Смелов-
ской. Новообращенные холопы должны были остаться во власти своих
православных хозяев. Но отказано в воле им было не на основании указа
1623 г., а по внимательному рассмотрению закона о крещении иностран-
ных холопов (как отмечалось, зафиксированному в указах 1622, 1627 гг.
и в Уложении 1649 г.). В этих законодательных актах получение свободы
от владельца мотивировалось невозможностью совместного проживания
неправославного господина и его новообращенных слуг. Но в ситуации с
детьми Анны Смеловской различия в вере между хозяином и холопами от-
сутствовали. То есть в данном случае сила таинства уже не повлияла на их
судьбу (в отличие от судьбы матери).
В целом, в рассмотренных выше историях иностранных холопов влия-
ние указа 1623 г. практически не прослеживается - мы лишь предполагаем,
что наши герои знали о его существовании и опирались на него в своих
действиях. Можно даже заподозрить, что указ так и остался на бумаге.
Однако сделать это не дают архивные материалы, посвященные перекре-
щиванию совершенно иной категории «иноземцев» - вполне свободных
людей, правда, находящихся в тюрьме или под следствием. Значительное
количество судебных разбирательств, сохранившихся до настоящего вре-
мени, заставляет предположить влияние указа 1623 г. на судьбы более ши-
роких кругов иноземцев - прежде всего уголовных (реже политических)
преступников.
В России правом достичь свободы или смягчить наказание через при-
нятие православия обладали люди, находящиеся под следствием или уже
осужденные за различные преступления. Тюрьма и ссылка также лишали
человека воли, вернуть которую можно было обращением. Эту практику
отмечали иностранцы в своих записках. Имперский посол барон Августин
Мейерберг выделял в особую категорию неофитов, которые приняли
православие «из страха казни и ссылки за преступления»48. То, что кре-
щение было способом избежать наказания за любое преступление, кроме
измены, подтверждают и указы региональных властей. Так, сибирские
правители предписывали: «А который татарин дойдет до вины и убежит к
архиепископу, от опалы, от каковы ни будет, опричь измены, и похочет кре-
ститись, и ему тех татар принимать и держать их у себя бережно... боярам,
и воеводам и диаку до указу никак не отдавать»49. Традиция вынесения
после крещения оправдательного определения сохранялась до XVIII в.
Императрица Анна Иоанновна 11 марта 1741 г. приняла решение, соответ-
ствовавшее практике предшествующего периода. На запрос правительства
о судьбе обвиненного в убийстве калмыка, успевшего в тюрьме вступить
в русскую церковь, представительница верховной власти вынесла резолю-
цию об освобождении. Главным аргументом являлось то, что преступник
«убивство учинил прежде принятия веры греческаго исповедания, будучи
в магометанском законе». Предписывалось «и впредь, ежели такие иновер-
цы в смертных убивствах или в других тяжких винах явятся, а потом веру
греческаго исповедания воспримут, то их для того восприятия веры, нигде
не описывся, смертию не казнить и в ссылку не посылать, а требовать о том
указа от Кабинета»50. Таким образом, данная норма обычного права была
зафиксирована правительственным законодательством лишь в XVIII в.
Действенность подобной традиции в XVII в. фиксируют многочислен-
ные следственные процессы. В них проявилось сложное сочетание двух об-
стоятельств: права на свободу новообращенных и проблемы «корыстного
крещения». На основании указа 1623 г. заключенные должны были дока-
зать свою искренность. Единственное известное мне дело об официальном
отказе от крещения относится к 1626 г.
Как отмечалось, указ 1623 г. предназначался иностранным холопам, но
фактов его применения к представителям зависимого сословия не обнару-
«Корыстное крещение».
113
жено. Однако сохранились документы о запрещении крестить сидящих в
тюрьме татар, в просьбе которых власти усмотрели лишь стремление к осво-
бождению. В 1621 г. в Новгород Великий была отправлена группа пленни-
ков из азовских, ногайских и крымских татар. В 1622 и 1623 гг. (в период
оглашения указа о холопах) они попросили о вступлении в православную
церковь. Ответа, вероятно, не последовало. В 1626 г. заключенные мусуль-
мане обратились с просьбой вновь, ссылаясь на голод, от которого уже
умерли шесть заключенных, и убеждая: «...и хотим мы, бедные, креститися
и жити во православной в крестьянской вере и за тобя, государя, радеем
крестяся, головы свои положити в православной крестьянской вере». Но
резолюция царя сводилась к увеличению поденного корма и к отклонению
просьбы о крещении: «...а о крещении бьют челом по неволе и тому верить
нечему»51. Слишком пронзительно звучали просьбы соединиться с истин-
ной верой, когда от голода погибло шесть человек. Власти справедливо
заподозрили челобитчиков в неискренности.
Использование указа о «корыстном крещении» при отказе принять
g того или иного иноземца в православие прослеживается, как кажется, еще
“ в некоторых уголовных делах.
§ Попытку остановить исполнение приговора путем обращения в
g православие в 1665 г. предпринял артиллерийский капитан Христиан
Улман52, виновный в убийстве. Капитан не вернул заем своему соратни-
У ку по оружию Юрию Смиту. Выяснение отношений между должником и
114 кредитором завершилось применением силы. В результате столкновения
Юрий Смит погиб. Началось следствие, проводившееся в Иноземском
приказе. Обвиняемый попытался представить происшествие результатом
самообороны и, соответственно, неумышленным преступлением. Дознание
включало пытки Улмана на дыбе и допросы многочисленных свидетелей.
Вина Улмана для следователей была доказана, и ему был вынесен обви-
нительный приговор. Своим единственным спасением иностранец видел
переход в православие. Улман предупредил власти о готовящейся подаче
челобитной, что отменило первоначально намеченную казнь. Взойдя на
эшафот, преступник услышал приказ властей, который ему «вместо смерти
живот дал, принял бы я християнскую веру». Оставалось лишь составить
необходимые бумаги и подать их властям. Но именно это оказалось для
Улмана невыполнимо. Настойчивые попытки начать делопроизводство о
перекрещивании полностью провалились. Очевидно, причиной тому стал
этнический конфликт в Немецкой слободе: Христиан Улман был немцем,
а его жертва Юрий Смит - шотландцем. Корпоративность выходцев с Бри-
танских островов не позволила ни самому Улману, ни членам его семьи от-
нести челобитную в Иноземский приказ. В Патриаршем же приказе бумаги
не были приняты к делу. Чиновники настаивали на определенной, давно
сложившейся последовательности прохождения бумаг: инициативную
челобитную необходимо было подать только в свое ведомство. Шотланд-
ское землячество, видимо, подкупило приказную бюрократию и, кроме
того, перекрыло для Улмана и его супруги дороги из Немецкой слободы до
Иноземского приказа. В результате этой продуманной кампании Христиан
Улман так и не стал православным. Неудача с перекрещиванием усугуби-
лась отказом пастора исповедать его перед казнью. В Немецкой слободе
была совершена публичная экзекуция: виновному в убийстве западному
христианину его единоверцы отрубили руки и ноги. Наиболее вероятно,
в прецеденте Христиана Ульмана проявились и скрытая реализация указа
1623 г. о «корыстном крещении», и корпоративное воздействие на русскую
администрацию группы иностранцев, противившихся перекрещиванию
Улмана.
Следует признать, что в подобных случаях власти и сами не всегда
стремились принять в лоно русской церкви преступника, не сумевшего
правильно составить документ. Иной пример надежды на спасение дает
случай с Петером Фальком53. Его коллизия также демонстрирует кон-
фликт между двумя иностранцами, вызванный невозвращением займа.
Недавно приехавший в Россию сержант Фальк в ожидании назначенного
правительством жалованья заложил за два рубля карабин, видимо, рав-
ному ему по званию сослуживцу Томасу Грельсу (Григорию Томасову).
Надо полагать, что вовремя вернуть сумму должник не смог. Томас Грельс
предъявил обвинения, которые Фальк нашел порочащими его достоинство
и потребовал дуэли. Поединок двух сержантов на шпагах состоялся летом
1637 г. и завершился смертью заимодавца. Против Фалька было выдвинуто
обвинение в уголовном преступлении. Следствие, включавшее пытки как
метод дознания, затягивалось. Петер Фальк стремился отклонить версию
об убийстве, заявляя, что действовал «обороняясь: он набежал на мою шпа-
гу и накололся, и от того ему смерть случилась». Судей такие аргументы
не убедили. У заключенного оставался лишь один способ избежать смер-
ти - направить прошение о вступлении в русскую церковь. Петер Фальк
решил прибегнуть к нему и составил челобитную, в которой просил царя:
«...крестить в православную крестьянскую веру, чтоб мне бедному... сидя в
чепи и в железах в неверии не умереть голодною смертию»54. Перед этим
он ярко описал ход дела: «Пытан накрепко и посажен в чепь и в железах и
твоего царского жалованья не дают седмои месяц. И с тех мест по ся место
в заключенье от всяческие нужи вконец погиб». Прошение висящего на
дыбах иностранного офицера не было принято властями к рассмотрению.
Резолюции государя не сохранилось, но известно, что Петер Фальк пода-
вал прошение дважды, причем каждый раз его челобитная зачитывалась
верховному правителю. Царю Михаилу Федоровичу было доложено о нем
25 и 28 мая 1639 г. Очевидным было, что мотивация обращения никак не
была связана с духовными поисками. Неясно, чего его автор боялся боль-
ше: умереть «в неверии» или же «голодною смертию». Власти выжидали,
не вынося решения ни о казни, ни о перекрещивании. Так и не дождавшись
ни свободы, ни веры, в марте 1642 г. Петер Фальк скончался под стражей.
Можно предположить, что и в его деле сыграл свою роль указ 1623 г.
В позднейшей судебной практике указ о «корыстном» крещении приме-
нялся все реже. В большинстве случаев власти с полным пониманием отно-
сились к челобитьям преступников о вступлении в русскую церковь. Если
в 1626 г. пленным татарам отказали в принятии православия, то в схожей
ситуации 1635 г. «тюремные сидельцы некрещеные татаровя Тинмамет Ев-
кастыев с товарыщи Козыева улуса» благополучно достигли изменения ве-
роисповедания. Просидев четыре года в застенках Кирилло-Белозерского
монастыря, Тинмамет Евкастыев вместе с сокамерниками обратился к главе
«Корыстное крещение».
115
о> I Чужие или свои?
епархии - вологодскому архиепископу Варлааму. Он просил приобщиться
к Московской церкви. Предстоятель дал предварительное согласие, но не
вынес окончательного определения. Необходимой силой обладало реше-
ние только верховной власти. В соответствии с предъявленным им требо-
ванием заключенные направили повторную челобитную царю Михаилу
Федоровичу. В документе они умоляли правителя: «Пожалуй нас крестить
и из тюрьмы выпустить и в своей бахметскои вере седя в тюрьме голодною
смертию не помереть»55. Как видно, текст прошения полностью созвучен
оказавшимся неудачными документам Петера Фалька и татар в 1626 г. Од-
нако в данном случае просители смогли сослаться на покровительство во-
логодского архиепископа, а также на прецедент: в вологодской епархии за
последний год уже совершались крещения с последующим освобождением.
Тогда группа татар, сидевших в тюрьме Вологды, вступила в Московскую
церковь и достигла воли. Но самое главное, Тинмамет Евкастыев и его
«товарищи» нашли поручителей, готовых взять на себя ответственность
подтвердить искренность их обращения и, что не менее важно, лояльности
властям. Перед совершением таинства Тинмамета Евкастыева и его друзей
«взяли на поруки», т. е. был составлен специальный документ. «Поручная
челобитная» на них гарантировала несовершение ими государственной
измены. В тексте заверялось, что в случае принятия в православие и, соот-
ветственно, освобождения новообращенные «в Крым и Литву не уйдут»56.
Власти полностью поверили просителям и поручителям.
В 1645 г. татарин Тлещ Каркаданов, попавший в заточение в Яблонове
в 1641 г., также ощутил потребность соединиться с «истинной» верой. «Тю-
ремный сиделец» взмолился: «...сижю в Яблонове многое время». В чело-
битной, как и в предшествующем случае, он сумел доказать верноподдан-
ничество, отклонив обвинения в государственных преступлениях. Кроме
того, Тлещ заверил, что его многочисленные родственники уже перешли
в православие и вполне благонадежны: «...а которые у него были братья,
и те де ево братья ныне в Московском государстве крещены в православ-
ную крестьянскую веру и служат государеву службу на Туле з донскими
казаки». Подозреваемый в бегстве и продаже православных в Крымское
ханство и Ногайскую Орду был принят в лоно русской церкви. В начале
1646 г. Тлещ Каркаданов был крещен в Москве, его восприемником стал
Дмитрий Богданов Плещеев-меныпой. Заключенный получил новое имя -
Алексей и долгожданную свободу57.
Реализацию нормы освобождения новообращенных преступников
фиксирует и случай 1643 г. Иностранный военный Юрий Узби, вхо-
дивший в роту Фамендина, вступил в неизвестный нам конфликт с ко-
мандиром. Начальник не замедлил принять решение. Он исключил под-
чиненного из списков. Заявив, что Узби «в уме помешался», Фамендин
«вычеркнул его из службы». Он снял его имя из окладных книг Инозем-
ского приказа, тем самым лишив жалованья и, соответственно, любых
средств к существованию. Оскорбленный Узби набросился на ротмистра
и попытался заколоть его шпагой. Взбунтовавшегося солдата связали и
доставили в тюрьму, где началось дело о «бесчестье». Понимая безвыход-
ность своего положения, заключенный составил прошение о принятии
православия. За «прозревшего в вере» вступился, подтвердив его искрен-
ность и лояльность, тесть Таврило Мартынов. Его мнение было тем более
важным, что отец жены уже принадлежал к русской церкви. Документы
именовали Гаврила Мартынова «новокрещенным». Неясно, имелся ли у
конфликта между Фамендиным и Узби межконфессиональный оттенок,
но, безусловно, Узби был принят в Московскую церковь. Он был наречен
Гурием и обрел свободу58.
В 1675 г. голландец Иван Имбрант59 присоединением к православию
сохранил себе жизнь. Иностранец был обвинен в убийстве своего отчима
Ивана Сара. Следствие полностью доказало его вину, и Имбранта ожидала
казнь. Избегая трагической развязки, преступник составил челобитную об
изменении вероисповедания. Получив согласие властей на приобщение
к «истинной» вере, по окончании суда он был перекрещен. Убийца таин-
ством крещения омыл страшный грех. Обвинительный приговор был снят.
Новообращенный иностранец продолжил жизнь прихожанином Москов-
ской церкви.
Обращение в православие иногда приносило человеку если не поми-
лование, то смягчение наказания. Во время Смоленской кампании 1632—
1643 гг. рядовой Томас Сакс был обвинен в измене - бегстве с поля боя на
территорию противника. Пойманный и посаженный в тюрьму, Сакс заявил
о желании приобщиться к православию. Ему было даровано это священ-
ное право. Он был принят в русскую церковь, но все же понес наказание.
Православный иностранец, который потенциально мог повторить попытку
покинуть пределы России, был отправлен в Сибирь60.
Подводя итоги нашего исследования, стоит остановиться на двух важ-
ных обстоятельствах.
Прежде всего следует отметить специфическое понимание свободы,
характерное для определенных групп иностранного населения России в
XVII в. Эта «свобода» понималась ими в буквальном смысле - как осво-
бождение от личной зависимости (для холопов) или освобождение из
тюрьмы (для преступников). При этом смена вероисповедания являлась
для таких людей единственной возможностью обмануть судьбу (в отличие
от свободных состоятельных иностранцев). Стать «русским» означало для
холопов и преступников стать свободным, независимым человеком.
Кроме того, необходимо отметить специфическую судьбу указа 1623 г.,
применение которого - вопреки сложившемуся в историографии мне-
нию - все же фиксируется на практике. Однако фиксируется оно в до-
вольно оригинальном виде. Несмотря на то что сам законодательный акт
формально был посвящен холопам, в судебных процессах происходит из-
менение его трактовки: он применяется не к холопам, а к лично свободным
людям - правда, преступникам. Очевидно, что представителям светской
власти оказывалось крайне сложно (если вообще возможно) распознать
прагматические причины, по которым тот или иной холоп решал обра-
титься в православие. А вот «корысть» преступника была хорошо понятна
и, главное, доказуема - ее легче было выявить и, соответственно, дать ей
правовое определение.
Несомненно, в подобной расширительной трактовке указа проявилась
размытость русского законодательства, непроясненность его формули-
ровок. В русских уголовных архивах Средневековья и раннего Нового
«Корыстное крещение».
117
Чужие или свои?
времени очень трудно установить реальные механизмы осуществления
правовых норм. Закон, предназначенный для одной группы населения, без
проговоренных обоснований мог применяться и к другим категориям.
Русское государство действительно поощряло обращения любых ино-
странцев в православие, а русская церковь готова была принять в свое лоно
не только холопов, но и преступников. Основой служило догматическое
положение о полном преображении человека в момент таинства. Ведь пре-
ступник (с точки зрения государства) и грешник (с точки зрения церкви)
совершали свои злодеяния, пребывая в «чужой», «неистинной» вере. Но
при этом они вовсе не утрачивали возможности стать благочестивыми и
спасти свои души, приняв православие.
Однако, приобщая к своей вере маргиналов иноземческого сообщества,
русские духовные и светские власти предъявляли к ним вполне определен-
ные процессуальные требования. Важнейшим компонентом достижения
обращения становилось правильное оформление документа. Таким об-
разом, при полной неразработанности собственно абстрактных правовых
норм, нормы делопроизводства (т. е. процессуальное право) оказывались
на высоком уровне.
Рассмотренные выше судебные дела позволяют хотя бы отчасти про-
следить, как именно следовало составлять прошение. Ведь челобитной с
просьбой о принятии православия давался ход лишь при определенных
___ условиях. Если они не выполнялись, прошение не порождало сложного
118 делопроизводства об обращении, а ложилось «под сукно» или вообще не
принималось. Согласие на совершение таинства получали прежде всего
те, кто мог акцентировать в тексте прошения свое «бескорыстие». Необхо-
димо было доказать, пусть даже и формально, собственную искренность.
В челобитную должны были быть включены фразы, подчеркивавшие
факт религиозного прозрения, в чем после совершения таинства, как уже
отмечалось, давалась расписка. Таким образом, решающую роль во всем
процессе обращения играло использование нужных формул, умение по-
добрать слова. Реальная внутренняя религиозность людей совсем не обя-
зательно фиксировалась документом и, видимо, не всегда интересовала
власти. Именно поэтому в русскую церковь шли иностранцы, отвергнутые
собственным сообществом западных христиан.
В такой ситуации первостепенное значение приобретала квалифи-
кация площадных подьячих, как правило, составлявших челобитья.
Очевидно, большинство из перечисленных иностранцев даже не знали
русского языка. Так, допросы Петера Фалька в Иноземском приказе
велись только через переводчика. Неизвестна степень знакомства с рус-
ским языком заключенных в тюрьму татар. Можно предположить, что
русским языком владела Арина Смеловская. Она принадлежала к род-
ственной украинской культуре, а кроме того, сумела хорошо разобраться
в тонкостях русского законодательства и, быть может, сама принима-
ла участие в составлении документов. Но в целом неясно, что больше
проявилось в дошедших челобитных, принятых к делу и имевших успех
у властей, - искренность, или хотя бы смекалка неофита, или все же
ловкость подьячих. Чем опытнее был писец, тем вернее письмо получало
должный прием в суде.
Другим условием достижения согласия властей являлись рекоменда-
ции. Даже если челобитная и не была правильно оформлена (т. е. почти
дословно повторяла прошения, не принятые в свое время чиновниками),
решающую роль могло сыграть заступничество третьих лиц - челобитная
влиятельного человека или поручительство близких. Участие авторитет-
ного лица, способного заступиться за иностранца перед верховной властью
и бравшего на себя ответственность по поводу искренности желающего
совершения таинства, приносило успех. Подобное вмешательство могли
заменить и поручительства самых обычных, но многочисленных людей.
Важно было, чтобы решившийся на изменение вероисповедания иноземец
не был одинок, а находился в кругу тесных связей. Существующий вне
общества человек мало зависел от государства, что заведомо вызывало
подозрения. Семьи и сослуживцы всегда оставались рычагами давления
на любого подданного государя. Иностранец также должен был быть ино-
корпорирован в определенную социальную группу, которая и принимала
на себя ответственность за истинность совершаемого таинства и, главное,
за лояльность будущего неофита. «Поручная челобитная» подтверждала
включенность в государственную систему. Поощрялось, если подписав-
шиеся за просителя члены семьи ранее сами вступили в русскую церковь.
Так, свою роль в успехе обращения Юрия Узби сыграл его православный
тесть, а при переходе в православие Тлеща Каркаданова - не названные по
имени члены его рода. Для властей оказывалось важным, что семья ино-
странца уже начала движение к православию.
Впрочем, все эти требования постепенно сходили на нет. И если в на-
чале XVII в., когда и появился указ о «корыстном крещении», еще можно
было встретить случаи отказа от крещения (хотя бы и не проговоренного),
то к концу рассматриваемого периода процесс перехода в православие при-
нимал все больший размах, он шел по нарастающей. Власти исполняли
просьбы о вступлении в русскую церковь уже безо всяких судебных разби-
рательств. К середине XVII в. о возможном тайном «умысле» обращенных
иностранцев предпочитали не вспоминать вообще: указ о «корыстном»
крещении уходил из судебной практики.
«Корыстное крещение»...
119
1 Опарина Т.А. Иван Наседка и полеми-
ческое богословие Киевской митропо-
лии. Новосибирск, 1998. С. 342.
2 Клюева В.П. Иноземцы в Сибири
XVII в.: стратегия этноконфессио-
нального предпочтения // Иноземцы
в России XV-XVII веков: Материалы
междунар. конф. М., 2006. С. 469.
3 Законодательные акты Русского госу-
дарства второй половины XVI - первой
половины XVII в. Л., 1986-1987. № 119:
Указ о запрете крестить пленных латы-
шей, стремившихся последствием при-
нятия православия освободиться на
волю от некрещеных татар. В редакции
1623 г. данный указ сведен к двум фра-
зам: «...а которые будет креститися похо-
тят для того, чтоб им избыти холопства,
и тех крестити отнюдь не велено, потому
что бьют челом о крещенье, смотря на
то, что от татар велено русских всяких
людей освободити на волю и избыти
холопства, и то крещение не водное.
И тем некрещенным велено жити у
татар, хто у кого жил, по прежнему»
(Законодательные акты. 1986. С. ИЗ).
о I Чужие или свои?
4 Опарина ТА., Орленка С.П. Указы 1627
и 1652 годов против «некрещенных
иноземцев» // Отечественная история.
2005. Вып. 1. С. 22-39; Опарина Т.А.
Новые документы с изложением указа
1627 г. о православной прислуге у не-
православных господ // Общественная
мысль и традиции русской духовной
культуры в исторических и лите-
ратурных памятниках XVI-XX вв.
Новосибирск, 2005. С. 72-83.
5 Лохвицкий А. О пленных по древнему
русскому праву (XV, XVI, XVII века).
М., 1855; Гессен Ю. Пленные в России с
древнейших времен. Пг., 1918.
6 Ostapchuk V. The Human Landscape
of the Ottoman Black Sea in the Face
of the Cossack Naval Raids // Oriente
Moderno. The Ottomans and the Sea.
2001. T. 20. Vol. 1. P. 23-95; Королев
B.H. Босфорская война. Ростов н/Д,
2002; Остапчук В., Галенко О. Казацью
Чорноморсью походи у Морсьюй
IcTopii Кяп'ба Челеб! «Дар великих
муж(в у воюванш MopiB» // Марра
Mundu. Зб1рник наукових праць на
пошану Ярослава Дашкевича з нагоди
його 70-р1ччя. Льв1в; Кшв; Нью-Йорк,
1996. С. 371-372; Мыцык Ю.А. Новые
данные о черноморских походах дон-
ского и запорожского казачества про-
тив Османской империи и Крымского
ханства в конце XVI - первой половине
XVII в. (на материалах архивохрани-
лищ ПНР) // Международные отно-
шения в бассейне Черного моря в древ-
ности и средние века. Ростов н/Д, 1986.
С. 126-137; Он же. Новые данные о
черноморских походах донского и запо-
рожского казачества против Османской
империи и Крымского ханства (се-
редина - третья четверть XVII в.) //
Торговля и мореплавание в бассейне
Черного моря в древности и средние
века. Ростов н/Д, 1988. С. 134-141;
Истрин В.М. Греческая запись о набеге
казаков на Константинополь в начале
XVII в. // Журнал Министерства народ-
ного просвещения. 1898. № 7. С. 42-48;
Гранстрем Е.Э. Заметки современника
о набегах казаков на турецкие владе-
ния в начале XVII в. // Восточ. сб. М.,
1972. Вып. 3. С. 37-40; Королев В.Н.
Босфорская война. Ростов н/Д, 2002.
Павел Алеппский несколько раз от-
мечает огромное количество турецких
и татарских холопов в России, неодно-
кратно возвращаясь к этой теме: «Мы
видели у них пленников из восточных
земель; Трабзона, Синопа и их округов,
из Еникея, из татар. Всех их захватыва-
ют в плен азовские казаки. Они плава-
ют по Черному морю, берут в плен мно-
жество мужчин, женщин, мальчиков и
девочек, привозят их сюда и продают по
самой дешевой цене... Мы во множестве
встречали их в домах богачей и даже
простолюдинов» {Павел Алеппский.
Путешествие антиохийского патриарха
Макария в Россию в половине XVII в. /
Пер. Г. Муркоса. Вып. 3. Кн. 8. М., 2005.
С. 327); «Что касается донских казаков,
которые ходят в Черное море, числом
40 000, то они находятся под властью
царя. Татары трепещут пред ними, ибо
казаки всегда нечаянно нападают на их
страну, забирают их в плен и привозят
в страну московитов, где и продают»
(Там же. Кн. 9. С. 368). См. также: Там
же. Кн. 10. С. 411.
7 В свою очередь, находясь в составе
правительственной армии, донские
казаки захватывали европейцев. Таких
пленников-иностранцев они продавали
на невольничьих рынках Востока. О раз-
витости подобной практики свидетель-
ствует и судьба литовского шляхтича
Станислава Вольского: Опарина ТА.
Путь от холопа до московского дво-
рянина Станислава Вольского //
Опарина Т.А. Иноземцы в России XVI-
XVII веков: Очерки исторической био-
графии и генеалогии. Кн. 1. М., 2007.
8 Законодательные акты Русского госу-
дарства второй половины XVI - первой
половины XVII в. Л., 1987. № 166: Указ
о запрещении неправосланым ино-
земцам владеть православными людь-
ми, живущими в господских дворах;
Опарина Т.А., Орленко С.П. Указ. соч.
С. 22-39; Опарина Т.А. Новые докумен-
ты с изложением указа 1627 г. о право-
славной прислуге у неправославных
господ. С. 72-83.
9 Опарина Т.А. Конфессиональные
нормы принятия русского под-
данства шляхтичами-католиками
Речи Посполитой (первая поло-
вина XVII в.) // Studia ofiarowane
Profesorowi Juliuszowi Bardachowi
w dziewikcdziesikciolecie urodzin.
Warszawa, 2004. S. 149-167.
10 О чем подробнее см.: Опарина Т.А. Путь
от холопа до московского дворянина
Станислава Вольского.
11 «Мы видели у них пленников из
восточных земель... Их немедленно
крестят» (Павел Алеппский. Указ. соч.
С. 327); «...Своих хозяев, которые
окрестили их с малых лет и усыновили.
Люди, достойные веры, сообщали нам,
что никто из последователей франк-
ских сект, приняв крещение по нашему
вероисповеданию, не бывает таким
хорошим православным христианином,
как турки и татары, ибо эти последние
прикрепляются к православию сильно,
от всего сердца. Мы видели многих из
них, которые пошли в монахи, покинув
мир, и являли подвижничество и добро-
детели, испрашивая у Бога милости для
своих неверных родителей, которые
произвели их на свет в прежней вере»
(Там же. Кн. 10. С. 411).
12 Можно отметить, что мусульманские
владельцы холопов обращали западных
христиан в ислам.
13 Автор отмечает также, что среди не-
богатых иностранцев, которым было
крайне затруднительно найти себе пару
(смешанные браки с православными
были запрещены церковным законода-
тельством), нередкой оказывалась же-
нитьба на бывших холопках-«ясырках».
Такие новообращенные лютеранки
из-за нехватки инославных женщин из-
бирались партией для брака (Цветаев
Д.В. Протестанты и протестантство в
России XVII в. М., 1890). Как отмеча-
лось, проповедь лютеранской общины
не могла быть направлена на русских
людей. Поэтому ученики лютеранской
школы (нередко жены западноевропей-
ских офицеров) были мусульманами,
принявшими лютеранство.
14 Histoire de 1’Empire Ottoman / Sous la
dir. de R. Mantran. P., 1977; Inalcik H. The
Ottoman Empire: Conquest, Organization
and Economy. L., 1978. P. 103-128.;
Железкова А. Некоторые аспекты рас-
пространения ислама на Балканском
полуострове в XVI-XVIII вв. //
Османская империя. Система управ-
ления, социальные и этнорелигиозные
проблемы. М. 1986. С. 103-116; Она же.
Разпространение на исляма в западно-
балканските земи под османска власт
XV-XVHI век. София, 1990; Vryonis
Sp.Jr. The Experience of Christians un-
der Seljuk and Ottoman Domination,
Eleventh to Sixteenth Century //
Conversion and Continuity. Indigenous
Christian Communities in Islamic Lands.
Eighth to Eighteenth Centuries / Ed. M.
Gervers and RJ. Bikhazi. Torotno, 1990.
P. 201-203; Ayoub M.M. The Islamic
Context of Muslim-Christian Relations //
Ibid. P. 469-474; Османски извориза ис-
лямизационните процеси на Балканите
(XVI-XIX в.). София, 1990; Minkov А.
Conversion to Islam in the Balkans. Kisve
Bahasi petitions and the Ottoman Social
life, 1670-1730. Leiden; Boston, 2004.
15 Скабаланович H. Политика Турецкого
правительства по отношению к хри-
стианским подданным и их религии
(от завоевания Константинополя до
конца XVIII в.); Лебедев А.П. История
Греко-восточной церкви под властью
турок: В 2 т. Сергиев Посад, 1896-1901;
Christians and Jews in the Ottoman
Empire: In 2 vol. N.Y.; L. 1982. Vol. 1.
«Корыстное крещение»..
121
к) I Чужие или свои?
16 Магаков Г.Ю., Королев В.Н. Донские
казаки и причерноморские греки в
XVII в. // Очерки истории Азова.
Вып. 1. Азов, 1992. С. 75-76.
17 Ostapchuk V. Op. cit.; Остапчук В.,
Галенко О. Казанью Чорноморсьвд
походи у Морсыйй IcTopii Кяпба
Челеби «Дар великих муж,в у воюванн!
MopiB» // Марра Mundu. С. 371-372.
18 Российский государственный архив
древних актов (далее - РГАДА). Ф. 210.
Оп. 9. Стб. 911. Столпик 2. Л. 44.
19 Там же. Л. 42.
20 Селезнева И.А. Золотая и Серебряная
палаты. М., 2001. С. 66. Яков Гаст (Jacob
Gast) был прихожанином единствен-
ной на тот момент лютеранской кирхи
Москвы. В метрической книге люте-
ранской кирхи он упомянут под 1623
и 1626 гг. (Цветаев Д.В. Памятники к
истории протестантизма в России. Вып.
1.М., 1882. С. 179,184). Яков Гаст в числе
прочих иностранцев изготовлял царские
регалии: венец 1627 г. государя Михаила
Федоровича, скипетр и державу.
21 РГАДА. Ф. 52 (Сношения России с
Грецией). On. 1. 1633. № 6. Л. 6.
22 РГАДА. Ф. 210. Оп. 13 (Приказной
стол). Стб. 33,1628. Л. 94.
23 Там же. Оп. 9 (Московский стол).
Стб. 911. Столпик 2. Л. 43.
24 Там же. Ф. 52 (Сношения России с
Грецией). On. 1. 1633. № 6. Л. 6.
25 Лаптева ТА. Документы Иноземного
приказа как источник по истории
России XVII в. // Архив русской исто-
рии. М., 1994. Вып. 5. С. 109-127.
26 Фонкич БЛ. Иоанникий Грек (К исто-
рии греческой колонии в Москве
в первой трети XVII в.) // Очерки
феодальной России. Вып. 10. М.; СПб.,
2006. С. 85-110.
27 Фонкич Б.Л. Кипрский священник
в Ярославле и Москве (Из истории
кипрско-русских отношений в пер-
вой четверти XVII в.) // Россия и
Христианский Восток. Вып. 2-3. М.,
2004. С. 238-247.
28 Опарина ТА. Ротмистр Юрий Трапе-
зундский: заметки к биографии //
Опарина Т.А. Иноземцы в России.
29 Опарина ТА. «Исправление веры гре-
ков» в русской церкви первой полови-
ны XVII в. // Россия и Христианский
Восток. Вып. 2-3. С. 288-325 (РГАДА.
Ф. 141 (Приказные дела старых
лет). Оп. 2. 1644. № 45. Допросные
речи новокрещенной девки Авдотьи
Александровой дочери).
30 РГАДА. Ф. 141 (Приказные дела ста-
рых лет). Оп. 2. 1644. № 45. Л. 9. Мотив
купца ясен, он не мог держать у себя
православную, а тем более принуждать
ее сменить веру. Но и рассказ девушки
о сохранении чистоты православия мог
также быть лишь предлогом для выхода
из холопства. Она, наиболее вероятно,
была мусульманкой.
31 РГАДА. Ф. 141 (Приказные дела ста-
рых лет). Оп. 2. 1644. № 45. Л. 6.
32 Велувенкамп Я.В. Компания «Де
Вогелар и Кленк» в голландско-
русских коммерческих отношениях
XVII в. // Нидерланды и Северная
Россия. СПб., 2003. С. 89; Демкин А.В.
Западноевропейское купечество в
России XVII в. Вып. 2. М., 1994. С. 80,
№ 594.
33 Опарина ТА. Выбор веры в семье
Барнсли // Опарина Т.А. Иноземцы в
России.
34 Цветаев Д.В. Из истории брачных
дел Московского периода. М., 1884;
Голубцов А. Прения о вере, вызван-
ные делом королевича Вальдемара
и царевны Ирины Михайловны. М.,
1888; Кошелева О.Е. Лето 1645 года:
смена лиц на российском престоле //
Казус. Индивидуальное и уникальное
в истории - 1999 / Под ред. Ю.Л. Бес-
смертного и М.А. Бойцова. Вып. 2. М.,
1999. С. 148-170.
35 РГАДА. Ф. 141 (Приказные дела ста-
рых лет). Оп. 2. 1644. № 45. Л. 4: «И она
де протопопу Артемью сказала, что она
православная крестьянка».
36 Там же. Л. 1.
37 РГАДА. Ф. 141 (Приказные дела старых
лет). Оп. 2. 1644. № 45. Л. 3.
38 Там же.
39 РГАДА. Ф. 210. Оп. 13. Стб. 271. Л.
398 -402, 479.
40 Там же. Л. 399.
41 Там же. Л. 479.
42 Там же.
43 Очевидно, это то же лицо, что и ино-
странка, проживавшая тогда в центре
Москвы и занимавшаяся винной
торговлей. Монополией в этой сфере
обладало государство, и подобная
деятельность являлась незаконной. До
1638 г. за продажу алкоголя ее дом (на
Сретенской улице) был конфискован
и передан властями стольнику Борису
Александровичу Репнину: «...описнои
двор немки Катерины прапорщицы, что
отписано на государя за корчменную
продажу» (РГАДА. Ф. 150. 1638. № 2.
Л. 10). В таком случае в доме западной
христианки мусульманину пришлось
продавать вино и, быть может, при-
нимать участие в работе питейного за-
ведения хозяйки.
44 РГАДА. Ф. 210. Оп. 13. Стб. 271. Л. 400.
45 Опарина ТА. Воссоздание Немецкой
слободы и проблема перекрещивания
иностранцев-христиан // Патриарх
Никон и его время. М., 2004. С. 106-107.
46 Папков А.И. Гетман Яков Острянин
в Речи Посполитой и России //
Белоруссия и Украина. История и
культура: Ежегодник. 2004. М., 2005.
С. 93-121.
47 Опарина ТА. Воссоздание Немецкой
слободы и проблема перекрещивания
иностранцев-христиан. С. 106-107.
48 Мейерберг А. Путешествие в Моско-
вию// Утверждение династии. М.,
1997. С. 94.
49 История Сибири. Первоисточники.
Вып. IV. Новосибирск, 1994. С. 214.
50 Полное собрание постановлений и рас-
поряжений по ведомству православно-
го исповедания Российской империи.
СПб., 1911. Т. 10. № 3655. С. 493; ПСЗ.
№ 8349.
51 РГАДА. Ф. 210. Оп. 13 (Приказной
стол). Стб. 17. 1626. Л. 272-277.
52 Орленке С.П. Преступление и нака-
зание Христиана Улмана: происше-
ствие 1665 г. // Иноземцы в России в
XV-XVII веках: Сб. материалов конф.
2001-2004. М., 2006. С. 336-345.
53 Эскин Ю.М. Дуэль в Московии
1637 г. // Археограф, ежегодник за
1997 г. М„ 1997. С. 456-463.
54 Там же. С. 460.
55 РГАДА. Ф. 210. Оп. 13. Стб. 101. Л. 427.
56 Там же. Л. 424, 427, 492, 495, 499.
57 Там же. Стб. 271. Л. 122-125.
58 Там же. Стб. 911. Л. 68-71.
59 Орленке С.П. Выходцы из Западной
Европы в России XVII века. Правовой
статус и реальное положение. М., 2004.
С. 147 (РГАДА. Ф. 150. On. 1. 1675.
№5).
60 Соколовский И.Р. Служилые «ино-
земцы» в Сибири XVII в. (Томск,
Енисейск, Красноярск). Новосибирск,
2004. С. 81.
«Корыстное крещение»..
123
Олег Будницкий
ЕВРЕИ И ВЧК
(1917-1921)
I Чужие или свои?
Яков Бромберг, юнкер Киевского Константиновского училища, при-
нимавший участие в боях с большевиками в Киеве в ноябре 1917 года, был
потрясен «при виде солдата-еврея в составе комиссарского синклита»,
куда Бромберга привели «для мучительно-бессмысленного допроса».
«Еврейский смирный и безответный тихоня, который ранее, сталкиваясь
с инородной и иноплеменной стихией, рад был как-нибудь уйти от резкого
шока в первую попавшуюся лазейку, воды не замутя, никого не трогая,
чтобы самого никто не тронул, - оказался в составе, а то и во главе самых
отъявленных хулиганских банд»1.
Не меньшее изумление испытал публицист петроградской «Еврейской
недели» (газеты либеральной, «кадетской» ориентации) М. Левин, отпра-
вившийся вскоре после большевистского переворота поглазеть на запись
желающих занять места забастовавших чиновников. Запись велась в Ми-
нистерстве труда. Собралось около 300 человек. Публика произвела на Ле-
вина «прямо отталкивающее впечатление». «Она поражала прежде всего
своей неинтеллигентностью. Здесь были какие-то беженцы из Лифляндии,
солдаты, молодые девицы, нигде еще не служившие, и т. д. Сразу можно
было сказать, что все эти лица, желающие “мобилизоваться в чиновники”,
не в состоянии заменить настоящих чиновников. Вся эта “мобилизация”
казалась комедией»2.
Среди добровольцев, «желавших стать штрейкбрехерами», оказалось
довольно много евреев. Левин вступил с некоторыми из них в разговор и
выяснил, что «они не состоят членами партии большевиков, что они во-
все не интересуются политикой, что они просто ищут занятий и готовы
воспользоваться случаем». Автор негодовал, что «все эти молодые люди и
молодые девицы не чувствовали даже никакого стыда. Одна еврейка даже
хвасталась перед своей подругой, что “комиссар” просил ее явиться на сле-
дующий день, ибо она умеет быстро переписывать бумаги»3.
На ту же тему иронизировал несколько недель спустя автор сионист-
ского «Рассвета»:
Статистических данных у меня нет, но из круга моих знакомых добрая полови-
на пошла на государственную службу: бывший еврейский учитель моих детей
поступил в военное ведомство; «унтер-шамеса» нашей молельни я встретил
с ружьем через плечо, - милиционерствует; знакомый репортер состоит ко-
миссаром по очистке снега; продавец из кошерной лавки работает в какой-то
комиссии, - кажется, по выработке конституции; мой жилец, психоневролог
первого курса, работает по снабжению, чем - точно не знаю; моя переписчица
заведует какой-то крепостью или тюрьмою4.
Писателю И.Ф. Наживину, посетившему по своим делам Управление
делами Совнаркома в начале 1918 г., количество встретившихся евреев
«буквально резало глаза», особенно его раздражал их «зеленый возраст»5.
Заметим, что в Управлении делами Совнаркома числилось 30 человек.
Шестеро из них были евреями, включая экспедитора, регистратора и ма-
шинистку6. Этого было достаточно, чтобы вызвать раздражение. Сходные
чувства испытывал живший в Полтаве и считавшийся юдофилом В.Г. Ко-
роленко. «Красногвардейцев много мальчишек-евреев, и это вызывает
глухое раздражение, тем более что и среди правящих - немало евреев», -
записал он в дневнике в марте 1918 г.7 Дело было не только (и не столько)
в количестве. Ведь прошло лишь несколько месяцев с тех пор, когда евреев
невозможно было представить на службе в высшем правительственном
учреждении. Даже на технических должностях. Столь стремительная пере-
мена не могла не поражать. Евреи стали играть совершенно не свойствен-
ные им ранее роли.
«Одним из самых поразительных для обывательского воображения
фактов, тоже перенесшим в область действительности нечто, раньше при-
нимавшееся за совершенную фантастику, оказалось массовое привлечение
еврейской полуинтеллигентной массы к отправлению организационных
и распорядительных функций власти», - констатировал задним числом
Бромберг8.
На самом деле сотрудничество еврейской «полуинтеллигенции», так
же как и вовсе не-интеллигенции, с большевиками, «отправление евреями
функций власти» вовсе не было такой уж неожиданностью, учитывая как
историю российского еврейства и «еврейского вопроса» в России, так и в
особенности демографические, социальные, психологические изменения,
происшедшие в годы Первой мировой войны. Евреи, будучи ограничены
в правах, в то же время были одним из наиболее грамотных (уступая лишь
немцам) народов империи. И были преимущественно городскими жите-
лями. А ведь именно в городах происходили основные революционные
события, именно здесь концентрировалась власть и, соответственно, ее
учреждения9.
В годы Первой мировой войны от 400 до 500 тыс. евреев было призвано
в армию. В то же время военное командование, считавшее еврейское на-
селение склонным к измене, в качестве превентивной меры прибегло к мас-
совым депортациям евреев из прифронтовой полосы. Выселения нередко
сопровождались погромами. Число беженцев и выселенцев составило, по
разным оценкам, от 500 тыс. до миллиона человек. Старая власть собствен-
ными руками создавала кадровый резервуар революции10.
При большевиках произошла невиданная демократизация власти, демо-
кратизация в буквальном значении этого слова, когда во властные структу-
Евреи и ВЧК (1917-1921)
125
о I Чужие или свои?
ры пришел демос, пришли люди, для которых раньше это было совершенно
немыслимо по сословным, вероисповедным, образовательным причинам.
«Сколько людей, особенно среди евреев, в старое время девственных для
власти, видал я за свою жизнь, людей влюбленных в дело, которое им до-
сталось», - писал Виктор Шкловский11. На службу советской власти шли
не только карьеристы или «пламенные революционеры». В отличие от
православных, евреи не могли переждать голодные революционные годы в
деревне. Так, в 1917 г. население Петрограда составляло около 2,5 млн чел.,
в том числе 50 тыс. евреев. К августу 1920 г. население города сократилось
в 3,5 раза, до 722 тыс. чел. Темпы сокращения еврейского населения были
существенно ниже. В 1920 г. в Петрограде насчитывалось около 30 тыс.
евреев12. Ликвидация частного предпринимательства и торговли обрекала
даже не слишком политизированное городское население на поиски зара-
ботка на государственной службе.
Среди большевистских лидеров было немало ярких деятелей ев-
рейского происхождения (Л.Д. Троцкий, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев,
Я.М. Свердлов и другие). Однако большевизм не пользовался популярно-
стью в еврейских «массах». Выборы в еврейские общины, а также выборы
делегатов Всероссийского еврейского съезда и депутатов Учредительного
собрания ясно показали предпочтения «еврейской улицы»: во всех случаях
с большим преимуществом победили сионисты. На выборах в Учредитель-
ное собрание Еврейский Национальный блок (включавший сионистов и
религиозные партии) получил 417 215 голосов из общего числа 498 198
поданных за еврейские партии. Остальные пришлись на долю еврейских
социалистических партий13.
Не пользовался большевизм успехом и среди еврейских рабочих.
В 1917 г. численность только одного Бунда превышала число всех евреев -
членов партии большевиков более чем в десять раз. В партии большевиков
к началу 1917 г. насчитывалось около 1000 евреев14 - 4,3% от общей чис-
ленности партии, составлявшей в январе 1917 г. 23 600 человек. В 1917 г.
в партию вступило 2182 еврея, в 1918 - 2712, в 1919 - 5673, в 1920 - 5804.
К началу 1921 г., т. е. ко времени окончания основных сражений Граждан-
ской войны, число евреев среди большевиков выросло почти в 17 с по-
ловиной раз (17,4 тыс.), однако относительно общей численности партии
«еврейское присутствие» снизилось до 2,5%15.
Все еврейские партии и группировки, за исключением, пожалуй,
Поалей Цион, отнеслись отрицательно к большевистскому перевороту.
Сионистская «Тогблат» проводила четкую грань между двумя рево-
люциями 1917 г.: «В марте месяце революция была народной в полном
смысле этого слова. Теперь она представляет собой только солдатский
заговор». Бундовская «Арбейтер Штиме» назвала большевистский пере-
ворот «безумием»16.
Сионисты постепенно были загнаны большевиками в подполье. Что
же касается еврейских социалистических партий, то весной 1919 г. они
объявили о своей поддержке - хотя и с оговорками - советской власти.
Еврейские погромы, осуществленные войсками Директории на Украине
в январе-феврале 1919 г. (наиболее кровавым был погром в Проскурове
15 февраля 1919 г.: за 4 часа петлюровцы вырезали около 1500 евреев),
наступление польских войск на Литву и Белоруссию, использование прак-
тически всеми противниками большевиков «козырной карты» - антисеми-
тизма как средства мобилизации масс сделали союз еврейских социалистов
с большевиками неизбежным. На состоявшейся в конце марта 1919 г. в
Минске XI конференции Бунда было принято решение о признании со-
ветской власти. Эстер (М.Я. Фрумкина), одна из ведущих фигур партии,
заявила, что «Красная армия - наша армия». В марте-апреле 1919 г. Бунд,
Поалей Цион и Фарейнигте объявили партийную мобилизацию в Красную
армию17.
Вторжение на территорию бывшей черты оседлости в августе 1919 г.
войск белых под командованием генерала А.И. Деникина принесло вместо
наивно ожидаемого многими «порядка» новую волну еврейских погромов.
Нередко депутации еврейских старейшин, встречавших «освободителей»
хлебом-солью, становились первыми жертвами погромщиков. В общей
сложности от рук погромщиков всех мастей в 1918-1921 гг. погибли, по
разным оценкам, от 50 до 200 тыс. евреев. Около 200 тыс. было ранено и
искалечено. Были изнасилованы тысячи женщин. Около 50 тыс. женщин
стали вдовами, около 300 тыс. детей остались сиротами18.
В результате выбор евреев между большевиками и их противниками
стал выбором между жизнью и смертью. Не удивительно, что они выбрали
первое.
«Тектонические» изменения в жизни российского еврейства при-
вели к слому традиционного образа жизни, и без того подрывавшегося в
силу как внутренних причин, так и воздействия «окружающей среды», к
принципиальным изменениям в поведении многих евреев. Они перестали
быть «тихонями». Еврей в роли «человека с ружьем» стал повседневным
явлением революционного времени. Но в наибольшей степени современ-
ников поразило появление евреев в «святая святых» любого российского
режима - тайной полиции.
Месту и роли сотрудников еврейского происхождения во Всероссий-
ской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией
и саботажем (ВЧК, учреждена 20 декабря 1917, упразднена 9 февраля
1922 г.) в наиболее «горячее» время ее существования - период Граждан-
ской войны (1918-1920 гг.) - посвящена настоящая статья.
Мнение о непропорционально большом представительстве и особой
роли евреев в карательных органах революции является общепринятым.
«Любой, кто имел несчастье попасть в руки ЧК, с высокой степенью вероят-
ности мог предстать перед следователем-евреем и, возможно, быть им рас-
стрелянным», - писал Леонард Шапиро19. Об особой популярности среди
евреев службы в ЧК пишет вслед за Шапиро Цви Гительман. Он справед-
ливо замечает, что евреи, с точки зрения власти, были вполне надежны, они
никак не были связаны со старым режимом и были безусловными против-
никами белых. С «еврейской точки зрения», предполагает Гительман, тяга
еврейских юнцов к службе в ЧК объяснялась привлекательностью чувства
собственной власти и стремлением отомстить противникам советской вла-
сти всех сортов за их преступления против евреев20.
Между тем и мемуаристы, и историки основывались преимущественно
на мнениях, а не на документальных данных. Сало Барон, говоря, что очень
Евреи и ВЧК (1917-1921)
127
Чужие или свои?
много евреев служило в ЧК, справедливо заметил, что этот вопрос никогда
детально не изучался21. Открывшиеся после 1991 г. архивы, в особенности
бывший Центральный партийный архив, позволили исследователям со-
ставить, среди прочего, представление о национальном составе сотрудни-
ков ВЧК.
Согласно переписи работников советских учреждений Москвы, про-
веденной в сентябре 1918 г., в центральном аппарате ВЧК числился 781 со-
трудник и служащий. На 25 сентября 1918 г. среди сотрудников-инородцев
значилось 278 латышей, 49 поляков и 29 евреев. Евреи составляли 3,7% от
общего числа сотрудников. Среди 220 ответственных работников ВЧК
было 116 латышей, 19 поляков и 19 евреев (8,6%). Семьдесят комиссаров
ВЧК по национальному признаку распределялись следующим образом:
38 латышей, 22 русских, семеро поляков и трое евреев (4,3% от общего
числа комиссаров). Наконец, среди 42 следователей и заместителей следо-
вателей евреев насчитывалось восемь (19,1%) при 14 латышах, 13 русских
и семерых поляках. Евреи составляли половину следователей отдела по
борьбе с контрреволюцией - наиболее важного в составе ВЧК. В абсолют-
ных цифрах - шесть человек22.
Приведенные выше расчеты Л. Кричевского оспорил О. Капчинский.
Расхождения касаются того, какие структуры ВЧК следует относить к
центральному аппарату, а также национальной принадлежности отдель-
___ ных чекистов (они не всегда указывали ее в анкетах). Согласно Капчин-
128 скому из 372 сотрудников управленческого, следственного, оператив-
ного, надзорного, канцелярского и административно-хозяйственного
подразделений 179 (48,1%) были латышами, ИЗ (30,4%) русскими
(включая украинцев и белорусов), 35 (9,4%) евреями, 23 (6,2%) поля-
ками и литовцами. Для сравнения: в центральном аппарате «братских»
организаций - Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) и
Народного комиссариата юстиции - насчитывалась сопоставимая доля
евреев. Среди 329 сотрудников НКВД, чьи анкеты сохранились, было
205(64,5%) русских, 39(11,9%) евреев, 33 (10%) латыша, И (3,3%)
поляков и литовцев. В аппарате Наркомюста преобладали русские -
111 (68,9%) из 161 сотрудника, далее шли поляки и литовцы - 12 (7,5%),
латыши - И (6,8%), евреи - 8 (5%)23.
Впоследствии национальный состав центрального аппарата ВЧК за-
метно менялся в связи с событиями Гражданской войны. После установ-
ления советской власти в Латвии в январе 1919 г. многие чекисты-латыши
были направлены туда на политическую и военную работу. И хотя совет-
ская власть продержалась в Латвии недолго, большинство из них в ВЧК не
вернулось. Захват летом и осенью 1919 г. большей части Украины дени-
кинскими войсками и эвакуация оттуда сотрудников местных ЧК, среди
которых было много евреев, привели к возрастанию их числа в центральном
аппарате. В ноябре 1919 г. евреи составляли приблизительно пятую часть
(33 чел.) всех управленцев и специалистов ВЧК (158, не считая сотрудни-
ков особого отдела)24.
В литературе приводятся противоречивые сведения о численности и
составе высшего руководства ВЧК, утверждавшегося Советом народных
комиссаров. Это объясняется тем, что на начальной стадии формирования
ВЧК включенные в ее состав нередко работали лишь несколько дней, а
то и вовсе не успевали приступить к работе, получая новые назначения.
В число членов чекистского «ареопага» (первоначально они назывались
членами ВЧК, с ноября 1918 г. - членами Коллегии ВЧК) в 1918-1920 гг.
входило, по нашим подсчетам, от 34 до 42 человек. Хотя некоторые - лишь
формально23.
В Коллегию ВЧК в 1918-1920 гг. входило трое евреев - С.А. Мессинг,
Г.С. Мороз, начальник Инструкторского, а затем Следственного отдела
ВЧК, и Г.Г. Ягода, с 1920 г. управляющий делами ВЧК. Последний позже
стал наркомом НКВД (1934-1936). Недолгое время заместителем пред-
седателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского был Г.Д. Закс, левый эсер, не поддер-
жавший выступление своих товарищей по партии против большевиков
6 июля 1918 г. Уже в ноябре 1918 г. Закс вступил в РКП(б). Подавляющее
большинство членов высшего органа ВЧК составляли русские, хотя в
«четверку», практически руководившую ВЧК в 1918-1920 гг., входили по-
ляк (Дзержинский), двое латышей (Я.Х. Петерс и М.Я. Лацис) и русский
(И.К. Ксенофонтов).
В московском и петроградском аппаратах ВЧК евреи занимали многие
ключевые позиции. М.С. Урицкий до его убийства 30 августа 1918 г. был
председателем Петроградской ЧК. В коллегию из пяти человек Москов-
ской чрезвычайной комиссии, созданной в декабре 1918 г. под председа-
тельством Дзержинского, вошли два еврея - Б. А. Бреслав, фактически ис-
полнявший обязанности председателя до апреля 1919 г., и Я. М. Юровский,
руководивший расстрелом царской семьи26. С.А. Мессинг в январе 1921 г.
был назначен председателем Московской ЧК, в ноябре того же года - Пе-
троградской. Впрочем, он как будто «писался» поляком, а не евреем и в
1937 г. был расстрелян как «польский шпион».
В июне-июле 1920 г. национальный состав секретных отделов ВЧК, ра-
нее именовавшихся отделами по борьбе с контрреволюцией, выглядел сле-
дующим образом: в 32 губернских ЧК насчитывалось 1805 сотрудников, из
них 1357 русских (75,2% от общего числа сотрудников секретных отделов),
137 латышей (7,6%), 102 еврея (5,6%), 34 поляка (1,9%), доля чекистов
остальных 19 национальностей была существенно ниже27. В конце 1920 г.
среди приблизительно 50 тысяч сотрудников всех губернских ЧК русские
составляли 77,3%, евреи - 9,1, латыши - 3,5, украинцы - 3,1, поляки - 1,7,
немцы - 0,6 и белорусы - 0,5%28. Такое же соотношение сохранялось и год
спустя29.
Несомненно, что в пределах бывшей черты оседлости евреев среди
чекистов было существенно больше, нежели в центральных или северных
губерниях. Характерен рассказ сенатора В.П. Носовича, взятого в залож-
ники харьковской чрезвычайкой и чудом спасшегося. Он говорил, что
«видел людей, идущих на смерть, и слышал расстрелы. Мимо проходили
на казнь, раздетые до рубашки, и сзади шли палачи-красноармейцы (не
евреи)»30. Это требовало специальной оговорки.
В целом же, исходя из приведенных данных, можно заключить, что доля
евреев среди сотрудников ВЧК не превышала их доли в советском, пар-
тийном и военно-политическом аппарате. Поэтому вряд ли имеет смысл
искать некие особенные мотивы, приводившие евреев на службу в ВЧК.
Евреи и ВЧК (1917-1921)
129
о I Чужие или свои?
Они мало чем отличались от причин, обусловивших поддержку значитель-
ной частью еврейства советской власти. Мотивы мести деятелям старого
режима или идеологам антисемитизма довольно редко прослеживались
в действиях евреев-чекистов. Так, один из следователей по делу А.И. Ду-
бровина, бывшего председателя Союза русского народа, Б.М. Футорян,
следующим образом обосновывал свое мнение о необходимости передать
его Революционному трибуналу для приговора к расстрелу (иного исхода
не предполагалось): «Если Зап[адная] Европа когда-либо оправдывала
наш красный террор, то Дубровин один из таких. Все еврейство всего зем-
ного шара будет, безусловно, благословлять этот расстрел». Однако дело
решили рассмотреть без излишней огласки. 14 апреля 1921 г. Дубровина
приговорил к расстрелу Президиум ВЧК31.
Среди евреев-чекистов, так же как и среди их товарищей-неевреев,
были, очевидно, и фанатики революции, и люди, польстившиеся на мате-
риальные блага, и любители поиграть чужими жизнями. Были, несомнен-
но, и палачи-садисты, то ли пришедшие такими в ВЧК, то ли приобретшие
такие качества в процессе освоения новой профессии.
Большевики, как и их противники, нередко мерили происходившие со-
бытия «аршином» Великой французской революции. Отсюда - название
советского правительства - Совет народных комиссаров, как и многолет-
ние надежды их противников на Термидор и попытки разглядеть среди
вождей Красной армии будущего Бонапарта. Возможно, в наибольшей
степени коснулись эти поиски исторических корней и аналогий ВЧК - не-
посредственного проводника красного террора.
В.Д. Бонч-Бруевич, управляющий делами Совнаркома, сравнивал
Дзержинского с А. Фукье-Тенвилем, общественным обвинителем рево-
люционного трибунала в 1793—1794 гг.32 Н.И. Бухарин, представлявший
в 1919 г. в коллегии ВЧК ЦК партии, несколько лет спустя, оправдывая
большевистский террор, цитировал Сен-Жюста: «Нужно управлять желе-
зом, если нельзя управлять законом»33. Наконец, знаменитое чекистское
исповедание веры в изложении М.Я. Лациса: «Не ищите в деле обвинитель-
ных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым
долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он
происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Все эти
вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл красного
террора»34 - было не чем иным, как парафразом высказывания Робеспьера
в Конвенте по случаю введения прериальского закона о терроре: «...чтобы
казнить врагов отечества, достаточно установить их личность. Требуется
не наказание, а уничтожение их»33.
Напомню, что согласно законам 22 прериаля (10 июня) 1794 г. отменя-
лись все судебные гарантии, если они не оказывались безусловно необхо-
димыми - допрос, показания свидетелей и защита; внутреннего убеждения
судей и присяжных было достаточно для вынесения приговора, а именно -
оправдания или смертной казни. Наряду с революционными трибуналами
действовали революционные комиссии, обходившиеся без присяжных. В об-
щем, большевикам было с кого брать пример, и не по аналогии ли с француз-
скими революционными комиссиями действовала ВЧК, в состав «судебной
тройки» которой в декабре 1918 г. вошли Дзержинский, Лацис, М.С. Кедров
и Ксенофонтов36? И не фрагмент ли речи Сен-Жюста 10 октября 1793 г. в
Конвенте: «...вы не должны знать пощады; свобода должна восторжество-
вать, чего бы то ни стоило; вы должны карать не одних изменников, но и
равнодушных; между народом и его врагами лишь один посредник - меч»37 -
навел чекистов на мысль назвать свой журнал «Красный меч»?
Возможно, величественная фразеология была направлена на то, что-
бы «приподнять» чекистов в собственных глазах. Ведь их розыскная и
карательная деятельность не пользовались особенной популярностью
даже у товарищей по партии, не говоря уже о том ужасе, который чекисты
внушали остальному населению. Для того чтобы образ доблестного че-
киста стал популярным и притягательным, потребовалась впоследствии
немалая работа многих небесталанных журналистов, писателей, киноре-
жиссеров.
Пытаясь проникнуть в психологию еврея-чекиста, автор блистатель-
ного эссе «Еврейский век» Юрий Слезкин опирался преимущественно на
художественную литературу 1920-1930-х гг.38 Полагаем, что для понима-
ния мотивов прихода на службу в ЧК евреев, как, впрочем, и неевреев,
продуктивнее заглянуть в ведомость на зарплату, нежели в томик Гросс-
мана или Багрицкого.
Служба в ВЧК давала определенные материальные преимущества.
Зарплата рядового чекиста в феврале 1918 г. была установлена в размере
400 рублей, что более чем в два раза превышало оклад холостого красно-
армейца (150 руб.) и в полтора - семейного (250 руб.). За сверхурочную
работу выплачивалась надбавка в 25%. При этом многие сотрудники мест-
ных ЧК требовали перехода на шестичасовой рабочий день. Зарплата чле-
на коллегии ВЧК (500 руб.) была приравнена к окладу наркома. Чекисты
получали также натуральный паек и бесплатное обмундирование. Допол-
нением служили «премиальные» в виде вещей расстрелянных39.
Правда, в августе 1919 г. Президиум ВЧК принял решение центра-
лизовать распределение имущества казненных. Его теперь надлежало
концентрировать у А.Я. Беленького и распределять по указанию Пре-
зидиума40. Беленький, член партии с 1902 г. и начальник личной охраны
Ленина, пользовался особым доверием41. Чекисты не были монопо-
листами в использовании конфискованных вещей. Время от времени
руководство ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный ко-
митет) обращалось в Хозяйственный отдел ВЧК с просьбами отпустить
сотрудникам ВЦИК по списку «необходимое количество мануфактуры
на одежду, белья, обуви и другие товары из вашей лавки». В связи с
образованием при ВЦИК Комиссии по подготовке отправки подарков
на фронт Президиум ВЦИК предложил ВЧК передавать «ценные пред-
меты, имеющиеся у вас и могущие быть употребленными как подарок
или отличие (часы, портсигары и т. п.), в распоряжение вышеназванной
Комиссии»42.
«На местах» чекисты не ограничивались «законными» премиальными,
прибегая для пополнения своего бюджета к вымогательству.
В.И. Ленин писал Лацису, возглавившему весной 1919 г. Всеукраин-
скую ЧК, ссылаясь на слова Л.Б. Каменева и неназванных «виднейших
чекистов», что «на Украине Чека принесли тьму зла, будучи созданы
Евреи и ВЧК (1917-1921)
131
ю| Чужие или свои?
слишком рано и впустив в себя массу примазавшихся». Вождь требовал
«подтянуть» чекистов43.
В качестве мер, направленных на предотвращение произвола, Лацис
упразднил уездные ЧК и «выбросил мелкую спекуляцию», т. е. запретил
чекистам заниматься подобными делами, дававшими широкие возмож-
ности для злоупотреблений и поборов. Показательно, что им было запре-
щено с самого начала работы на У крайне «забирать при арестах что-либо,
кроме вещественных доказательств»44. Видимо, проблема «чистых рук», о
которой говорил Дзержинский, стояла у чекистов достаточно остро. Это
касалось не только Украины. В ноябре 1918 г. на съезде коммунистических
ячеек отрядов войск ВЧК представитель Костромской губернии Комаров,
рассказывая о взаимоотношениях с местной ЧК, жаловался, что «если идет
член комиссии, и ты ему не поклонился, то он на тебя три недели будет
коситься. Одним словом, из коммунистов стали делаться чиновники ни-
колаевского режима. И какая там может быть ячейка, когда каждый день
пьяные. <...> Реквизированные товары никуда не поступают, а пользуются
только члены коллегии для своего МАМОНА»43.
Проблема пьянства среди чекистов оставалась актуальной и два года
спустя. В приказе ВЧК № 108 от 1 сентября 1920 г. говорилось о позоря-
щих ЧК и чекистов выпивках, которые «разлагают работников, создают
впечатление у посторонних наблюдателей, что все чекисты - алкоголики,
и что этому учреждению доверять нельзя, ибо оно подмочено»46.
Романы и поэмы, воспевающие «рыцаря революции» и его сподвиж-
ников, еще не были написаны, а пока что чекисты даже их товарищами по
партии расценивались в лучшем случае как «чернорабочие революции»
(выражение Лациса). ВЧК постоянно испытывала кадровый кризис, тем
более что в отличие от большинства прочих советских учреждений не мог-
ла рассчитывать на дореволюционное чиновничество47.
ВЧК отнюдь не была элитарным (в интеллектуальном плане) подраз-
делением большевистской системы. Уровень образования ее сотрудников
оставлял желать лучшего. Так, среди сотрудников секретных отделов летом
1920 г. лица с законченным высшим образованием составляли менее одного
процента (0,8%), еще 1,1% учились некогда в высших учебных заведениях;
законченное среднее образование имели 13,7% сотрудников, незакончен-
ное - 12,5%48. К началу 1921 г. среди всех чекистов высшее образование
имели только 513 человек (1,03%), подавляющее большинство (57,3%)
не поднялось выше начального49. Впрочем, в эпоху Гражданской войны
главной функцией ВЧК было не проведение сложных спецопераций, а
устрашение. Преданность делу партии большевиков была важнее, нежели
образованность.
Уровень образованности евреев-чекистов, служивших в центральном
аппарате ВЧК, был сравнительно выше, чем у их товарищей. О. Капчин-
ский, указывая на высокий процент евреев среди «следственного персо-
нала» ВЧК, объяснял это тем, что «следственная работа даже в условиях
Гражданской войны и правового нигилизма требовала относительно боль-
шего (по сравнению с другими категориями чекистских специалистов)
интеллекта и образования, и этим требованиям отвечали многие евреи».
Судя по переписи служащих-коммунистов, проведенной в декабре 1918 г.,
большинство чекистов-евреев, в особенности следователей, имели обра-
зование не ниже среднего, «а некоторые даже учились в высших учебных
заведениях»30.
Заметим, однако, что речь идет об очень небольшой группе чекистов.
В сентябре 1918 г. среди 42 следователей и заместителей следователей трех
ведущих подразделений центрального аппарата ВЧК - отделов по борьбе
с контрреволюцией, спекуляцией и должностными преступлениями - на-
считывалось 10 евреев (по другим данным - 8). Судить об уровне их интел-
лекта по анкетным данным вряд ли представляется возможным, а высоким
уровень их образования можно было счесть только на фоне их товарищей:
один из следователей-евреев до революции учился на юридическом фа-
культете, другой окончил коммерческое училище31.
Более точное представление о чекистах еврейского происхождения
эпохи Гражданской войны дают биографические справки, собранные в
книгах о чекистской элите 1920-1930-х гг.32 По нашим подсчетам, три
четверти евреев-чекистов, дослужившихся впоследствии до высоких чи-
нов (113 человек), начинали свою карьеру в «органах» в 1918-1921 гг.
Сведения о них не всегда полны, но общая картина достаточно вырази-
тельна. Подавляющее большинство (95 человек, сведения о пяти отсут-
ствуют) происходили из черты оседлости, львиная доля (89, сведения о
семерых отсутствуют) имела сомнительную, с классовой точки зрения,
родословную - как правило, они происходили из семей ремесленников
или мелких торговцев. Лишь четверым к моменту поступления на службу
в ЧК исполнилось 30 лет. Остальные по возрастным категориям распре-
делялись следующим образом: 15-20 лет - 44 человека, 21-25 лет - 43,
26-30 лет - 21. Около половины (52 чел.) пришли в ВЧК из Красной ар-
мии, службу в которой почти все будущие чекисты начали рядовыми. По
меньшей мере 14 человек успели послужить еще в армии царской. И бу-
дущих руководителей ОГПУ-НКВД нигде не учились или же сведения об
их образовании отсутствуют, 41 человек имел начальное образование или
проучился в школе один-два года, 16 чекистов имели неполное среднее,
32 - среднее, 11 - незаконченное высшее образование. Двое сдали экстер-
ном экзамен на звание учителя, один - народного, другой - домашнего.
Шестеро вступили в партию большевиков до революции, остальные - в
основном в период Гражданской войны, иногда успев побывать и члена-
ми других партий, в том числе еврейских (шестеро были членами Поалей
Цион, один - Бунда).
Нетрудно подсчитать, что в данной выборке около 37% чекистов име-
ли среднее и незаконченное высшее образование, что было не слишком
удивительно для руководящих работников. Удивительным было дру-
гое: среди чекистской элиты еврейского происхождения почти столько
же - 36% - имели лишь начальное образование, а то и вовсе не окончили
начальную школу. Если же к ним добавить лиц, нигде формально не
учившихся или не сообщивших сведения о своем образовании (что ско-
рее всего свидетельствовало о его отсутствии или невысоком уровне33),
то получается, что на уровне начального - или еще ниже - образования
находились 44% чекистов-евреев, выдвинувшихся в годы Гражданской
войны. А ведь речь идет о чекистской элите. Без особого риска оши-
Евреи и ВЧК (1917-1921)
133
М Чужие или свои?
биться можно предположить, что уровень образования евреев-чекистов,
оставшихся на нижних ступенях чекистской иерархии, был существенно
ниже и вряд ли сильно превосходил средний по ВЧК. Напомню, что бо-
лее половины сотрудников ВЧК в начале 1921 г. имели образование не
выше начального.
Для наглядности приведем «анкетные данные» некоторых евреев, при-
шедших на службу в ВЧК в годы Гражданской войны и сделавших впо-
следствии карьеру в этом ведомстве34.
Обычный возраст евреев - служащих ВЧК того времени - около 20 лет.
Самый юный - Марк Роголь, родился в 1905 г. в семье рабочего-
стеклодува в Одессе, окончил высшее городское училище. С 13-летнего
возраста был чернорабочим на табачной фабрике, в 15 лет вступил в пар-
тию большевиков (в 17 лет был исключен «за пьянку», впоследствии при-
нят вновь) и стал агитатором Одесского губкома КП(б)У. Через месяц, в
марте 1920 г., поступил на должность делопроизводителя в Одесскую губ-
чека, в июле уже был заместителем коменданта Кременчугской губернской
ЧК, в сентябре 1920 - в возрасте 15 лет! - начальником информационно-
агентурного отдела политбюро ЧК Александрийского уезда.
Михаил Андреев (Шейнкман) - сын возчика, образование начальное,
член РКП(б) с 1919 г., стал уполномоченным и замначальника политбюро
ЧК Мозырского уезда в июле 1920 г. в 17-летнем возрасте. В декабре 1920 г.
он уже был следователем Белорусской ЧК.
Сын сапожника-кустаря, окончивший два класса церковно-приходской
школы, Исай Бабич стал членом РКП(б) и помощником уполномоченного
Николаевской губернской ЧК в 1920 г., в 18-летнем возрасте. На работу в
ЧК он перешел с должности наборщика в типографии политотдела Мор-
ских сил Юго-Западного фронта.
Абрам Сапир, 1900 г. р., нигде не учился, сын отправителя поездов при
железнодорожной станции. Профессиональный опыт - чернорабочий на
железнодорожной станции, в ЧК с марта 1919 г. по «специальности» сле-
дователь транспортной ЧК в Барановичах. В РКП(б) вступил в августе
1919 г. С марта 1920 г. работал уполномоченным и секретарем воднотран-
спортной ЧК в Одессе.
Михаил Волков (Вайнер) родился в семье портного, образование
неизвестно, работал мальчиком у торговца на шахте, переписчиком-
конторщиком. Красногвардеец с октября 1917 г., в РКП(б) - с января
1918 г. С мая 1918 г., с 18-летнего возраста, в органах ВЧК. Инструктор,
сотрудник оперативного отдела Курской губернской ЧК до июня 1919 г.,
затем на различных чекистских должностях в Красной армии, в частно-
сти начальник Особого отдела 32-й стрелковой дивизии в 1919-1920 гг.,
18-й кавалерийской дивизии в 1920 г.
Яков Вейншток, сын мелкого торговца, окончил четырехклассное го-
родское училище, работал конторщиком в торговой фирме. Член РКП(б) с
июля 1919 г. С декабря 1919 г. - в Красной армии, с мая 1919 г., с 20-летнего
возраста, - в органах ВЧК, занимал различные руководящие должности в
Особых отделах различных воинских частей, с сентября 1920 г. - началь-
ник Особого отдела 41-й стрелковой дивизии. В период партийной чистки
в 1921 г. был исключен из РКП(б) «как интеллигент»; вероятно, четыре
класса образования показались чрезмерными его товарищам по партии.
В 1926 г. восстановлен.
Были и более образованные. Семен Гендин, сын врача, успел окончить
гимназию, с 1918 г. (с 16-летнего возраста) в Красной армии, в 19 лет
(с 1921 г.) - следователь МЧК. Марк Гай (Штоклянд), сын кустаря-
шапочника, окончил Киевское художественное училище и два курса юри-
дического факультета Киевского университета. С октября 1918 г. рядовой
в Красной армии, затем на военно-хозяйственной и военно-политической
работе. В РКП(б) вступил в марте 1919 г. В ВЧК - с мая 1920 г., когда в
возрасте неполных 22 лет был назначен начальником политотдела 59-й ди-
визии ВЧК.
Все они, кроме Бабича и Андреева-Шейнкмана, были впоследствии
расстреляны в период Большого террора или умерли в лагерях. За ис-
ключением Марка Роголя: он также был репрессирован, но направлен на
принудительное лечение в психиатрическую больницу. Вместе с другими
пациентами он был расстрелян в Киеве в октябре 1941 г. нацистами.
Возможно, самая экзотическая «перемена участи» случилась с Семе-
ном Захаровичем Миркиным, сыном сапожника-кустаря, закончившим
два класса еврейской начальной школы и с 10-летнего возраста работав-
шим подмастерьем, а затем портным в частной портняжной мастерской
сначала в различных местечках и городках Черты, а с июня 1915 г. в Орле,
где наверняка оказался в качестве беженца или выселенца. Несмотря на
16-летний возраст, в июне 1917 г. он каким-то образом оказался в армии
(то ли взяли «на глазок», то ли пошел добровольцем). Вернувшись из
армии в марте 1918 г., Миркин вновь занялся портняжным делом, но в
июле того же года опять оказался в армии - на сей раз Красной. Здесь он
занимался привычным ремеслом - служил рядовым-портным Орловских
кавалерийских курсов РККА, а затем рядовым обмундировальных ма-
стерских 9-й стрелковой дивизии. В ноябре 1919 г. «рядовой-портной»
вступил в РКП(б), с апреля по декабрь 1920 г. учился в партшколе и на
Высших партийных курсах в Ростове-на-Дону, а уже с января 1921 г. на-
чал «шить», но теперь уже не красноармейскую форму, а дела: Миркин
стал работать военным следователем реввоентрибунала 31-й дивизии.
В ВЧК он перешел в июне 1921 г. на должность уполномоченного по
борьбе с бандитизмом 22-й стрелковой дивизии. Вершиной карьеры вы-
пускника хедера и совпартшколы стала должность наркома внутренних
дел Северо-Осетинской АССР. В 1939 г. бывший портной был арестован,
в январе 1940 г. расстрелян.
Нетрудно представить, как проводили следствие и творили расправу
вчерашние портные или наборщики, имевшие за плечами четыре клас-
са образования. Следователь ЧК в Полтаве «товарищ Роза, девушка из
швеек», на упрек в том, что она запугивает допрашиваемых расстрелом,
«в простоте сердечной» ответила: «А если они не признаются?»55. В Харь-
ковской чрезвычайке следователи, бывший парикмахер Мирошниченко
и 18-летний Йесель Мань кин, неизменно сопровождали допросы угрозой
расстрела. Манькин, направив на допрашиваемого браунинг, говорил: «...от
правильного ответа зависит ваша жизнь»56.
Вероятно, это были не худшие образцы.
Евреи и ВЧК (1917-1921)
135
0)1 Чужие или свои?
Российское еврейство в годы революции и Гражданской войны было
расколото, так же как и все общество. Евреи - «буржуи», «спекулянты»
или члены «контрреволюционных партий» имели неплохие шансы ока-
заться в подвалах ЧК. И предстать перед следователем-евреем, иногда
бывшим товарищем по каторге. Так случилось с эсером, писателем Андре-
ем (Израилем) Соболем, арестованным в 1921 г. по приказу председателя
Одесской губчека Макса Дейча, с которым в 1906 г. они вместе сидели в
Виленской тюрьме57.
Киевская ЧК отличилась особой жестокостью при проведении в
жизнь «красного террора». Протоколы киевской ЧК за май-август 1919 г.
сохранили имена выносивших приговоры - иногда более 50 в день. Пред-
седателем киевской ЧК в это время был П.М. Дегтяренко, секретарские
обязанности выполняли Шуб и Иванов, с решающим голосом в рас-
стрельных заседаниях участвовали Гринштейн, Савчук, Шварцман, Уга-
ров, Лацис, Яковлев, Шишков, Апетер, Витлицкий, с совещательным -
Заколупин, Рубинштейн, Лившиц, Давид, Балицкий58. «Карающий меч»
киевской ЧК разил отнюдь не только «бывших» и не только за социаль-
ное происхождение или политическую деятельность. Не было отбора и
по национальному признаку. Захваченный белыми следователь киевской
ЧК М.И. Болеросов, «32 лет, православный, дворянин», утверждал, что
вплоть до мая 1919 г. в киевской ЧК не было ни одной казни еврея, за
исключением проштрафившегося чекиста Каца. По словам Болеросова,
1 мая 1919 г. последовало указание в агитационных целях расстрелять не-
которое количество евреев, а также не назначать евреев на «видные долж-
ности». Показания Болеросова не очень надежный источник: он всячески
пытался обелить собственную деятельность. В то же время его рассказ об
указании устроить «показательные» казни евреев кажется достоверным.
Впоследствии большевики практиковали, как мы увидим ниже, подобные
«пропагандистские мероприятия»59.
Среди 59 дел, рассмотренных за один день, 5 августа 1919 г., киевской
ЧК в составе Дегтяренко (председатель), Шуб (секретарь), членов -
Гринштейна, Савчука, Шварцмана и Угарова, были и уголовные дела, по
которым обвинялись евреи. Чекистский интернационал был к ним столь,
же немилосерден, как и к православным. Моисей и Арон Мееровичи Сой-
ферманы, Исаак Иосифович Линецкий, Шая и Михель Аврумовичи Бух
были приговорены к расстрелу за сбыт фальшивых керенок, Аба Афроим
Фельдман и Мейлах Яковлев Вайнер - за бандитизм. Писон Исаакович
Колтун был приговорен к заключению в лагерь60. Понятно, что при таком
скоротечном (точнее, скорострельном) правосудии установить, насколько
на самом деле подсудимые были виновны в инкриминируемых им престу-
плениях, было невозможно.
Евреи, конечно, не подвергались преследованиям со стороны советской
власти как евреи. Они имели гораздо меньше шансов попасть в заложники,
чем неевреи. Это объяснялось вполне прагматическими соображениями
и было разъяснено в приказе ВЧК № 208 «О заложниках и арестах спе-
циалистов» от 17 декабря 1919 г., подписанном Дзержинским и Лацисом.
Заложник определялся в приказе как «пленный член того общества или
той организации, которая с нами борется. Причем, такой член, который
Евреи и ВЧК (1917-1921)
имеет ценность, которым этот противник дорожит... За какого-нибудь
сельского учителя, лесника, мельника или мелкого лавочника, да еще еврея
(курсив мой. - О. Б.), противник не заступится и ничего не даст». В залож-
ники предлагалось брать высокопоставленных сановников, крупных по-
мещиков, фабрикантов, выдающихся работников, ученых, родственников
лидеров антибольшевистского движения и т. п.61
Остается только гадать, кто понимался под «выдающимися работника-
ми». Видимо, к «выдающимся работникам» был в свое время отнесен Илья
Эренбург, которому пришлось, спасаясь от взятия в заложники, бежать из
Москвы на Украину в сентябре 1918 г.62 Правда, если под рукой не оказы-
валось более «ценных» членов общества, за буржуазию могли сойти и ев-
рейские лавочники, которых «в порядке красного террора» расстреливали
с тем же успехом63. Высокие шансы попасть в заложники и быть расстре-
лянными имели также члены враждебных большевикам на данный момент
партий или имевшие несчастье получить чин прапорщика при Временном
правительстве64.
Расстрел наряду еще с 20 заложниками бывшего юнкера В. Перель-
цвейга, близкого друга Леонида Каннегисера, послужил, по-видимому,
главной причиной убийства последним председателя Петроградской ЧК
М.С. Урицкого. Незадолго до покушения Каннегисер просил Урицкого
не расстреливать его ни в чем не повинного друга, но действия это не
возымело63.
Согласно показаниям отца Л.И. Каннегисера Леонида потрясло также 137
то, что постановление о расстрелах было подписано евреями Урицким
и Иоселевичем. Однако убедительных данных, свидетельствующих в
пользу версии, высказывавшейся, в частности, М.А. Алдановым, будто
бы Каннегисером двигало «чувство еврея, желавшего перед русским на-
родом, перед историей противопоставить свое имя именам Урицких и
Зиновьевых», не имеется66.
12 мая 1919 г. в Киеве были произведены аресты заложников из бур-
жуазии - все 50 человек оказались евреями. Когда одного из «буржуев»
не оказалось на месте, взамен арестовали его брата. Этим заложникам по-
везло: по счастливой случайности никто расстрелян не был67. Менее удач-
лив оказался арестованный по недоразумению И.С. Горенштейн. Вина его
заключалась в том, что он выглядел моложе своих 53 лет и был задержан
при уличной проверке по подозрению в том, что его паспорт - фальшивый.
Когда выяснилось, что Горенштейн действительно тот, за кого себя выдает,
его не освободили, ибо вдобавок к моложавости у него обнаружился еще
один «недостаток» - он оказался сахарозаводчиком. Поскольку Горен-
штейн в списках расстрелянных не значился, семья надеялась, что он жив.
Выяснилось, что он был расстрелян без всякого приказа. Возможно, лишь
потому, что одному из красноармейцев приглянулись лаковые ботинки
Горенштейна68.
В январе 1920 г. большевики, вновь овладевшие Киевом, расстреляли
десять человек за «спекуляцию» валютой. Имена расстрелянных были
написаны на огромных плакатах, развешенных по Крещатику. Девять
из десяти оказались евреями, и толпа, читая плакаты, радостно гоготала:
«Наконец-то и до своих добрались...»69. Летом того же года в Херсоне вы-
вешивали списки расстрелянных, по 15 человек в день, «порционно». По-
следние пять фамилий - еврейские - «для борьбы с антисемитизмом»70.
Наибольшие шансы оказаться в подвале ЧК были у евреев вслед-
ствие их традиционных занятий, ставших преступными в эпоху военного
коммунизма. Так, в Полтаве был расстрелян мельник Г.Я. Аронов «за
злостную спекуляцию», выразившуюся «в допуске помола зерна» без
уведомления местных властей и в продаже муки по рыночной, а не по
твердой цене. При этом всем было понятно, что «назначенные цены на
хлеб совершенно невозможны» и если бы они соблюдались, «производ-
ство муки пришлось бы прекратить». Был расстрелян также С.М. Мир-
кин - «за активное участие в спекулятивной деятельности» Аронова,
выразившееся в том, что он купил у мельника муку и собирался ею тор-
говать в своей лавке71. Это был один из самых вопиющих, но далеко не
единственный случай.
Впоследствии меньшевик Ст. Иванович (С.О. Португейс), рассуждая
о гонениях на еврейскую буржуазию и о том, что процент «лишенцев» по
социальному положению был у евреев выше, чем у любого другого народа
России, писал: «...казни египетские, посыпавшиеся на евреев “не как на
евреев”, а как на буржуев, осуществлялись в значительной мере при помо-
щи еврейской же агентуры из числа еврейских большевиков и ренегатов-
евреев из других партий. В огромном большинстве случаев этих “буржуев”
гнали, терзали и мучили дети той же еврейской улицы, соблазненные в
большевизм». «Этот гонитель и мучитель был не “довер-ахер”, а тот самый
“наш Янкель”, сын реб-Мойше из Касриловки, невредный паренек, кото-
рый в прошлом году провалился на экзамене в аптекарские ученики, но
зато в этом году выдержал экзамен по политграмоте»72.
В.Г. Тан, руководивший обследованием еврейских местечек в середине
1920-х годов, заключил, что «вопреки распространенному обывательскому
мнению, еврейство за революцию платит дороже, а получает от нее меньше
других. Оно не столько создает революцию, сколько претерпевает ее»73.
Семьдесят лет спустя после революции почти то же самое писала Нора
Левин: «Большевистская революция не была сделана ни евреями, ни для
евреев, ни против евреев. Наш народ в России просто попал в жернова
истории и оказался перед дилеммой - быть стертым в историческую пыль
или предпринять определенные усилия, чтобы приспособиться к изме-
нившимся условиям, каким бы болезненным и мучительным ни был этот
процесс»74.
Они были правы - по отношению к большинству еврейского населе-
ния России. Оно «претерпевало» революцию, обернувшуюся Гражданской
войной. Однако правдой было и другое: революция предоставила евреям
невиданные ранее возможности, в том числе возможность стать властью.
Революция не только вынудила ее «претерпевать», она дала возможность
ее творить. Тысячи «пареньков из Касриловки» эту возможность не упу-
стили. «Кожаные куртки» оказались им вполне по плечу.
«Роман» евреев с советской властью кончился в 1940-х годах, когда
окончательно определился призрачный характер «пролетарского интер-
национализма». Кампания по борьбе с «безродными космополитами» и
образование государства Израиль изменили как отношение некоторых
евреев к советской власти, так и советской власти - ко всем евреям. Ев-
реи, самые лояльные советские граждане 1920-1930-х годов, оказались на
своем привычном месте - нежеланного и нелюбимого меньшинства. А их
непропорциональное - хотя и сильно преувеличивавшееся «улицей» и
литературой определенного сорта - представительство в российской тай-
ной политической полиции, так часто менявшей свое название, осталось
историческим казусом. И памятником ложным представлениям и несбыв-
шимся надеждам.
1 Бромберг Я.А. Евреи и Евразия. М.,
2002. С. 70.
2 Левин М. Грустное явление //
Еврейская неделя. 1917. № 45-46. 12
дек. С. 17-18.
3 Там же.
4 Элее. Заметки // Рассвет. 1918. № 5.
С. 32-33.
‘Наживин И. Записки о революции.
Вена, 1921. С. 93.
6 ГА РФ. Ф. 130. On. 1. Д. 99. Л. 1об.
1 Короленко В. Дневник 1917-1921.
Письма. М., 2001. С. 87.
8 Бромберг Я.А. Указ. соч. С. 69.
9 См. о «предыстории» событий главы
«Евреи в Российской империи» и
«Евреи и русская революция» в кн.:
Будницкий О.В. Российские евреи
между красными и белыми (1917—
1920). М„ 2005. С. 13-92, 102-107.
См. также: Евреи и русская револю-
ция / Ред.-сост. О.В. Будницкий. М.;
Иерусалим, 1999.
10 Altshuler М. Russia and her Jews. The
Impact of the 1914 War // The Wiener
Library Bulletin. 1973. Vol. 27. № 30/31.
P. 14; Studies in Contemporary Jewry:
An Annual 4: The Jews and the Euro-
pean Crisis, 1914-1921 / Ed. J. Frankel.
Bloomington, 1988. P. 6; Lohr E. The
Russian Army and the Jews: Mass
Deportation, Hostages, and Violence
during World War I // Russian Review.
Vol. 60. 2001. July. P. 404-419; Idem.
Nationalizing the Russian Empire.
Cambridge; Mass., 2003. P. 137-145;
Будницкий О.В. Указ. соч. С. 98-102,
176, 286-304.
11 Шкловский В. Сентиментальное путе-
шествие. М., 1990. С. 214.
12 Биншток В.И., Новосельский С.А. Ев-
реи в Ленинграде (Петербурге) 1920-
1924 гт.: Демографический очерк //
Вопросы биологии и патологии евре-
ев: В 3 сб. Л., 1926. Сб. 1. С. 30-32.
13 Gitelman Z. Jewish Nationality and So-
viet Politics. Princeton, 1972. P. 78-81.
14 В литературе приводятся цифры 958
(Gitelman Z. Op. cit. P. 105) и 964 чело-
века (Шарапов Я.Ш. Национальные
секции РКП(б). Казань, 1967. С. 239).
15 Шарапов Я.Ш. Указ. соч. С. 238-239;
Костырченко Г.В. Тайная политика
Сталина: Власть и антисемитизм.
М., 2001. С. 58; Ларин Ю. Евреи и
антисемитизм в СССР. М.; Л., 1929.
С. 111; БСЭ. 1-е изд. Т. 24. Стб. 98.
Партийная перепись 1922 г., откуда
почерпнуты приведенные сведения,
охватывала 91% членов партии, за ис-
ключением парторганизаций Якутии
и Дальнего Востока, где вряд ли чис-
ло евреев было значительным.
16 Аронсон ГЛ. Еврейская обществен-
ность в России в 1917-1918 гг. //
Книга о русском еврействе. 1917—
1967. Нью-Йорк, 1968. С. 16-18.
17 См. подробнее: Будницкий О.В. Указ,
соч.. С. 438-493; Budnitskii О. The
«Jewish Battalions» in the Red Army //
Евреи и ВЧК (1917-1921)
139
о I Чужие или свои?
Revolution, Repression, and Revival: The
Soviet Jewish Experience. Lanham, 2007.
P. 15-35.
18 Подробнее см.: Будницкий О.В. Указ,
соч. С. 275-343. Сводку литературы во-
проса см.: Там же. С. 7, примеч. 2.
19 Schapiro L. The Role of the Jews in the
Russian Revolutionary Movement //
Slavonic and East European Review. 1961.
Dec. Vol. 15. № 94. P. 165.
20 Gitelman Z. Op. cit. P. 117.
21 Baron S. Introduction // Violence and
Defence in the Jewish Experience / Ed.
by S. Baron, G. Wise. Philadelphia, 1977.
P. 12. В работах Л. Гереона (Gerson L.D.
The Secret Police in Russia. Philadelphia,
1976), Дж. Леггетта (Leggett G. The
Cheka: Lenin’s Political Police. Oxford,
1981) и диссертации M. Паттерсона
(Patterson М. Moscow Chekists during
the Civil War, 1918-1921 [Simon Fraser
University, 1991]) предприняты попыт-
ки проанализировать национальный
состав ВЧК. Однако ни один из этих
исследователей не имел доступа к со-
ветским архивам, и поэтому их работы
основываются на весьма ограниченном
круге источников.
22 Кричевский Л. Евреи в аппарате ВЧК-
ОГПУ в 20-е годы // Евреи и русская
революция. С. 322, 327-329.
23 Капчинский О. Госбезопасность из-
нутри: национальный и социальный
состав. М., 2005. С. 255, 259.
24 Там же. С. 289-290.
25 Пролетарская революция. 1924. № 10.
С. 5-6; Спирин Л.М. Крах одной аван-
тюры: Мятеж левых эсеров в Москве
6-7 июля 1918 г. М„ 1971. С. 17; Го-
линков ДЛ. Крушение антисоветского
подполья в СССР: В 2 кн. М., 1978.
Кн. 1. С. 60; В.И. Ленин и ВЧК: Сб.
док. (1917-1922 гг.). 2-е изд., доп. М.,
1987. С. 141; Лубянка: органы ВЧК-
НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ 1917-
1991: Справ. / Сост. А.И. Кокурин,
Н.В. Петров. М., 2003. С. 14-20.
26 МЧК. Из истории Московской чрез-
вычайной комиссии: Сб. док. (1918—
1921 гг.). М„ 1978. С. 5.
27 Кричевский Л. Указ. соч. С. 330.
28 Литвин АЛ. Красный и белый террор
в России 1918-1922 гг. Казань, 1995.
С. 53; Кричевский Л. Указ. соч. С. 331.
В книге Литвина приводятся сведения
из «Отчета ВЧК за 4 года ее деятель-
ности» (М., 1922), подготовленного
знаменитым чекистом М.Я. Лацисом.
«Отчет» до сих пор находится на се-
кретном хранении и недоступен боль-
шинству исследователей.
29 Велидов А.С. Коммунистическая пар-
тия - организатор и руководитель ВЧК.
М„ 1967. С. 124.
30 Вернадский В.И. Дневники 1917-1921.
Октябрь 1917 - январь 1920. Киев,
1994. С. 152.
31 Следственное дело доктора Дубровина /
Публ. В.Г. Макарова // Архив еврейской
истории: В 2 т. М., 2004. Т. 1. С. 277.
32 Бонч-Бруевич ВД. Как организовы-
валась ВЧК (памяти Ф.Э. Дзержин-
ского) // Бонч-Бруевич В.Д. Избр. соч.:
ВЗт.М., 1963. Т. З.С. 114-115.
33 Коэн С. Бухарин. Политическая био-
графия. 1888-1938. М.; Минск, 1989.
С. 131, 109; Литвин АЛ. Указ. соч. С. 96,
примеч. ИЗ.
34 Красный террор. Казань. 1918. № 1.
С. 1-2.
35 На первоисточник слов Лациса об-
ратил внимание еще С.П. Мельгунов:
Мельгунов С.П. Красный террор в
России. 1918-1923. М„ 1990. С. 44.
Впервые книга была издана в 1923 г.
36 Литвин АЛ. Указ. соч. С. 66.
37 Цит. по: Герье В. Террор // Энцикл.
слов. / Изд. Ф.А. Брокгауз, И. А. Ефрон.
СПб., 1901. Т. 33. Стб. 72.
м Slezkine Yu. The Jewish Century.
Princeton, 2004. P. 195-203.
39 Литвин АЛ. Указ. соч. С. 50-51, 72;
Лубянка. С. 366.
40 Литвин АЛ. Указ. соч. С. 72.
41 Абрам Яковлевич Беленький (1883—
1941) - сын мастера-ремесленника,
еврейского мещанского старосты.
С 11-летнего возраста работал в коже-
венных мастерских. В 1903 г. арестован
за революционную деятельность, с
1904 г. в эмиграции в Париже, где рабо-
тал сапожником, печатником в частной
типографии. В Париже познакомился
с В.И. Лениным. С декабря 1917 г. - в
ВЧК, комиссар, отвечал за работу ти-
пографий. В 1918-1919 гг. сотрудник
отдела по борьбе с преступлениями по
должности, в 1919-1924 гг. начальник
охраны Ленина. Вся его дальнейшая
биография связана с работой в органах
ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. В 1938 г.
арестован, в 1939 г. за «антисоветскую
агитацию» получил удивительно мяг-
кий по тому времени приговор - пять
лет лишения свободы. Однако после
начала Великой Отечественной войны
приговор был отменен и Беленький
был осужден вторично 7 июля 1941 г.,
на сей раз его приговорили к расстре-
лу. Приговор был приведен в испол-
нение 16 октября 1941 г.: Петров Н.В.,
Скоркин К.В. Кто руководил НКВД:
Справ. М„ 1999. С. 102.
42 ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 93. Д. 201. Л. 148,
163.
43 В.И. Ленин и ВЧК. С. 172.
44 Там же.
45 ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 93. Д. 201. Л. 28об.
По словам Комарова, исполнявшим
обязанности председателя Костромской
ЧК был некто Малинин, хронический
алкоголик. Вопрос снабжения водкой
в условиях винной монополии чекисты
решили очень просто - назначили свое-
го сотрудника комиссаром монополии
(Там же).
46 Лубянка. С. 366.
47 Кричевский Л. Указ. соч. С. 326-327.
48 Там же. С. 331.
49 Литвин АЛ. Указ. соч. С. 53.
50 Капчинский О. Указ. соч. С. 266-267.
51 Там же. С. 266-267, 314, примеч. 35.
52 Шаповал Ю., Пристайко В., Золо-
тарьовВ. ЧК-ГПУ-НКВД в Украпп:
особи, факта, документи. Кшв, 1997.
С. 431-581; Петров Н.В., Скоркин К.В.
Указ. соч.
53 Мы не включаем в их число двоих,
сдавших экзамен на звание учителя.
Впрочем, один из них, «народный
учитель» Яков Генкин, до револю-
ции работал в основном слесарем и
паяльщиком-жестянщиком. В 1919 г.
он уже стал председателем Херсон-
ской ЧК.
54 Биографические сведения о евреях-
чекистах почерпнуты нами в упо-
мянутой выше книге Н.В Петрова и
К.В. Скоркина.
55 Короленко В.Г. Указ. соч. С. 193. Запись
от 23 июня 1919 г.
56 Мельгунов С.П. Красный террор в
России. С. 123.
57 Лущик С. Реальный комментарий к по-
вести // Катаев В. Уже написан Вертер.
Одесса, 1999. С. 99-100,113-121.
58 Из деятельности ЧК (по данным
Деникинской комиссии) // На чужой
стороне. 1925. Т. 4. С. 210, 212.
59 Чекист о ЧК (Из архива «Особой
Следств. Комиссии на Юге России») //
Там же. Т. 9. С. 132, 137.
60 Из деятельности ЧК. С. 210-211.
61 Лубянка. С. 347-348.
62 И.Г. Эренбург - М.А. Волошину,
30 октября 1918 г. // Эренбург И. Дай
оглянуться... Письма: В 2 т. М., 2004.
Т. 1: 1908-1930. С. 91.
63 Беседовский Г. На путях к термидору.
М„ 1997. С. 21-22.
64 В дни красного террора осенью 1918 г.
в Петрограде оказался среди залож-
ников правый эсер Л.В. Берман, сын
известного еврейского общественного
деятеля В.Л. Бермана; ему повезло и
он не был расстрелян, в отличие от
сына типографщика И.Л. Флейтмана,
прапорщика, чье имя появилось в
списке казненных: Дубнов С.М. Книга
жизни. СПб., 1998. С. 411, 416. По по-
Евреи и ВЧК (1917-1921)
141
го I Чужие или свои?
дозрению в симпатиях к партии каде-
тов осенью 1919 г. вместе со старшим
сыном был заключен на три недели в
«Кресты» один из лидеров еврейской
общины Петрограда, Г.Б. Слиозберг:
Слиозберг Г.Б. Дела минувших дней:
Записки русского еврея: В 3 т. Париж,
1933-1934. Т. 1. С. 1; Т. 3. С. 365-366.
Литвин А.Л. Указ. соч. С. 180-183.
66 О Каннегисере см.: Леонид Каннегисер:
Ст. Г. Адамовича, М.А. Алданова,
Георгия Иванова. Из посмерт. стихов
Леонида Каннегисера. Париж, 1928.
67 Дневник и воспоминания киевской
студентки (1919-1920 гг.) // Архив
русской революции. Т. 15. Берлин,
1924. С. 215-216.
68 Гольденвейзер АЛ. Из Киевских воспо-
минаний // Там же. Т. 6. Берлин, 1922.
С. 258.
69 Дневник и воспоминания киевской сту-
дентки. С. 239.
70 Шкловский В. Указ. соч. С. 213.
71 Короленко В.Г. Указ. соч. С. 297, 304.
Записи от 26 мая (8 июня) и 1 (14) июня
1920 г.
72 Иванович Ст. Евреи и советская дикта-
тура // Еврейский мир: Ежегодник на
1939 год. М.; Иерусалим, 2002. С. 62.
73 Еврейское местечко в революции:
Очерки / Под ред. проф. В.Г. Тана-
Богораза. М.; Л., 1926. С. 10.
74 Levin N. The Jews in the Soviet Union since
1917: In 2 vol. N.Y.; L., 1988. Vol. 1. P. 27.
Юрий Зарецкий
КТО ТАКИЕ КАЦКАРИ?
Первые сведения о кацкарях
В праздничный вечер 7 января 2007 г. в программе «Время» на ОРТ
был показан сюжет, называвшийся «Необычная встреча Рождества в
ярославской деревне, где живут кацкари». В сюжете были представлены
селяне русской глубинки, составляющие, как было сказано, некую особую
общность и имеющие свои обычаи, языковые особенности и историю, от-
личающие их от остальных жителей Центральной России. Из увиденного и
услышанного следовало, что именно эти языковые, культурные, историче-
ские особенности и позволяют говорить об этих селянах как о «кацкарях»1.
Очевидно, что в этом телесюжете самым любопытным были не кар-
тинка (в кадре можно было увидеть обычных празднично одетых жителей
одной из русских деревень) и, конечно же, не сообщение об отсутствии в
деревне Мартынове водопровода (и, наоборот, о наличии в ней колхоза),
а само загадочное «самобытное этническое сообщество» кацкарей, вырос-
шее, если верить словам корреспондента, из интереса жителей нескольких
деревень к истории родных мест.
О кацкарях, появившихся перед миллионами телезрителей на Рож-
дество 2007 г., было известно, впрочем, и раньше - в основном из газет.
В «Известиях» за 25 августа 2003 г., например, была опубликована статья
с выразительным подзаголовком: «В Ярославской области произошел
всплеск пассионарности у отдельно взятого народа — кацкарей». Она допол-
няла уже известную нам из телевизионного сюжета картину некоторыми
важными деталями, в частности сведениями о главном идеологе кацкарей
местном школьном учителе и краеведе Сергее Николаевиче Темняткине
и о его объяснении стремительного роста самосознания местных жителей
гумилевской теорией пассионарности2.
В ярославской областной ежедневной газете «Северный Край» от
3 марта 2004 г. в статье «В Ярославской области может быть создана куль-
турная автономия. Кацкари идут в ООН»3 акцентировалось внимание
на возможных политических и социально-экономических последствиях
образования новой этнической общности. В ней говорилось о том, что
создание автономии может дать кацкарям «право на финансирование об-
143
разовательных и культурных программ из федерального бюджета», а также
на представительство в Организации Объединенных Наций. «Подобные
автономии, - добавлял корреспондент, - есть на Дальнем Востоке России,
но никто не подозревал о возможности их появления в центральном регио-
не...» В конце заметки снова упоминалось имя С.Н. Темняткина, сыграв-
шего, как следовало из текста, исключительную роль в оформлении идеи
кацкой автономии: «Но путь к этой идее измеряется двенадцатью годами
и трудом патриотов-кацкарей во главе с энергичным и одаренным Сергеем
Темняткиным ... За эти годы в сознание множества людей внедрилось по-
нятие о существовании небольшой части населения запада Ярославской
области, которая украшает эту землю своеобразием языка и обычаев»4.
В том же 2004 г. в ежедневной электронной газете УТРО 28 мая была
предпринята попытка разностороннего анализа «феномена “особых рус-
ских”». Кацкари обозначались здесь не отдельным «народом», а «малой эт-
нографической группой русского народа со своей культурой и диалектом»5.
В поддержку такого мнения автор приводил размышления о складывании
g этой «этнографической группы» того же С.Н. Темняткина:
о
S
§ Малые этнографические группы у нас представляют обязательно папуасами
g Новой Гвинеи... но ведь весь русский народ состоит из разных групп. Кацка-
ри - просто одна из них. Уже без малого пять столетий известна кацкая земля,
Ь” долгое время объединенная волостью Кадка (позже Кацкий стан) по названию
144 реки. Собственно, река и сформировала кацкарей в единое целое. Предки кац-
карей собрались из разных мест, а теперь выплавились в единое целое...
В публикации обращалось внимание на наличие у кацкарей своего
фольклора («Пятивековое проживание на одном и том же месте привело к
формированию большого фольклорного пласта»)6 и своего периодическо-
го издания («Читали ли вы когда-нибудь деревенский журнал? Кацкари
делают это регулярно. “Кацкая летопись”... издается с 1992 года, в каждом
номере кацкие новости, рассказы о кацкарях, статьи о кацкой истории, кац-
кая поэзия и многое-многое другое кацкое»). Особенностью аналитическо-
го материала газеты УТРО являлось внимание к экономической стороне
феномена «особых русских», в частности к материальным благам, которые
приносят селянам их новый статус кацкарей и их интерес к своим «кор-
ням»: «Поди, не двух, а целых трех-четырех зайцев убили кацкари, открыв
музей и зазывая московских с питерскими туристов. Быт сберегли, обряды
возродили ... денег немножко заработали и сами жить веселее стали». В за-
ключение автор делал вывод, что интерес местных жителей «к истории,
этнографии, осознание своей округи как местности с особой традицией» -
нам всем пример: «Иванов, не помнящих родства, у нас пруд пруди, а вот
кацкарей среди них почти нет».
Публикации о кацкарях появлялись (и продолжают появляться) в
других центральных, местных и электронных периодических изданиях7,
при этом отклики корреспондентов неизменно полны симпатией к кацка-
рям - ведь, помимо всего прочего несомненно хорошего (что же плохого в
«возвращении к истокам»?), обретение кацкой идентичности делает жизнь
людей лучше8.
«Феномен кацкарства» не остался без внимания и научного сообще-
ства, впрочем, более осторожного в своих суждениях, чем журналисты.
Студенты кафедры общего языкознания филологического факультета
СПбГУ - участники фольклорной экспедиции - в отчете о полевых ис-
следованиях 2001 г., опубликованном под заглавием «Кацкий стан»9, на-
рисовали следующую картину увиденного и услышанного.
Кацкий стан - это неофициальное обозначение «группы деревень
Мышкинского, Угличского и Некоузского районов, расположенных на
реке Кадка с центром в селе Мартынове Мышкинского района в 30 кило-
метрах от Мышкина». «Представление об этнической обособленности жи-
телей Кадки и о существовании местного языка (а также названия Кацкий
стан, кацкари) возникло сравнительно недавно», и «период возникновения
интереса к самобытной кацкой культуре соотносится с возникновением
туризма в Мышкине и становлением Мышкинского “локального текста”».
В отчете также безусловно признавалось, что интерес местных жителей
«к истории, этнографии края и местному языку связан с деятельностью
Сергея Николаевича Темняткина - краеведа, редактора газеты “Кацкая ле-
топись”, основателя музея в селе Мартынове, преподавателя кацковедения
в школе». Здесь же приводились его аргументы в поддержку признания
кацкарей отдельной субэтнической группой: исторические (упоминание
Кадки как единого региона в летописях и прочих исторических докумен-
тах), этнографические (некоторые особенности обычаев и традиций) и
лингвистические (кацкий диалект русского языка). Составители отчета
отмечали, что представления о кацкарях как особой этнической общности
отчетливо прослеживаются в программных статьях «Кацкой летописи».
Не ставя перед собой задачу этнографического описания кацкарей (напом-
ним, что цитируются материалы фольклорной экспедиции), студенты тем
не менее делали примечательный для этнологов вывод: «...можно говорить
о формировании “общекацкой” традиции, известной практически всем жи-
телям младше 30 лет».
В последние годы о кацкарях заговорили и на научных форумах филоло-
гов и этнографов. Иногда о них рассказывал «из первых уст» сам С.Н. Тем-
няткин10, в других случаях - представители «большой» университетской
науки. В декабре 2004 г. необычное слово «кацкари» можно было услышать
на конференции «Полевая этнография», организованной кафедрой этно-
графии и антропологии исторического факультета Санкт-Петербургского
государственного университета и Центром этнологических исследований
Северо-Запада России. Доклад К.В. Викторовой (Европейский универси-
тет в Санкт-Петербурге) назывался «Поморы и кацкари: формирование
локальной и этнической идентичности у двух групп русскоязычного на-
селения современной России»11.
Приведенные сведения о кацкарях позволяют сделать по крайней мере
пять заключений общего характера.
Первое. В начале 1990-х годов у жителей одной из территорий Ярослав-
ской области - нескольких деревень вдоль р. Кадка (или у их значительной
части) стало формироваться представление о своей принадлежности к не-
кой общности - «кацкарям». Причем эта общность обычно обозначается
как «этническая» («этническое сообщество», «этнографическая группа»,
Кто такие кацкари?
145
О) I Чужие или свои?
«субэтническая группа (народ)»).Второе. Основой этой новой (возмож-
но, вновь обретенной) самоидентификации жителей деревень бассейна
р. Кадка стало признание ими общности истории, обычаев и языка, а также
пробуждение живого интереса к ним, выразившегося в активном изучении
селянами своих кацких «корней».
Третье. Исключительно важную роль в складывании и укреплении но-
вой кацкой идентичности сыграл (и продолжает играть) краевед, учитель
Мартыновской школы Сергей Николаевич Темняткин.
Четвертое. Важнейшими институтами формирования кацкой идентич-
ности стали местная газета (впоследствии журнал) «Кацкая летопись»,
«Музей кацкарей» и уроки кацковедения в школе.
Пятое. Обретшие новую (или вернувшие ранее утраченную?) идентич-
ность жители деревень на р. Кадка (в особенности д. Мартынове) извлека-
ют из нее ощутимые выгоды - как материальные (приток туристов), так и
нематериальные (невиданная для российской глубинки паблисити)12.
Однако эти заключения - как и весь материал, на котором они осно-
вываются, - оставляют слишком много неясностей и вопросов. Навязчиво
преследует ощущение какой-то искусственности, сконструированности
всего, что связано с кацкарями. Причем ощущение это настолько сильное,
что хочется спросить, а существуют ли кацкари в действительности?
Путешествие в Кацкий стан
Очевидно, что ответить на возникшие вопросы относительно кацкой
идентичности и понимания кацкой общности как этнической группы мож-
но лишь при более детальном и неопосредованном знакомстве с предметом
изучения. В первую очередь с основаниями, на которых строится кацкая
идентичность, обстоятельствами ее возникновения и лидером кацкарей
С.Н. Темняткиным. Таким образом, путешествие к кацкарям в данном
случае будет пониматься как путешествие, если можно так выразиться, ис-
точниковедческое.
«Кацкая летопись»
«Кацкая летопись» - безусловно, главный институт построения кацкой
идентичности. Чего стоит только само название, отсылающее читателя к
летописной традиции, отвечающей на «главный» вопрос - «откуда есть по-
шла земля Русская?»!
Начиналась «Кацкая летопись» в 2002 г. как приложение к районной
газете, затем, с третьего выпуска, стала издаваться отдельно тиражом в
200 экземпляров. Менялись и ее подзаголовки: сначала «Газета краеведов
Мартыновского сельсовета», потом «Газета мартыновских краеведов»,
«Газета краеведов волости Кадка», «Газета краеведов волости Кадки
(Кацкого стана)». Потом «Кацкая летопись» стала называться журналом,
в ней появились новые рубрики и исчезли некоторые старые, но и общий
характер издания, и его главный редактор (он же автор большинства мате-
риалов) оставались неизменными.
Поскольку кратко описать характер этого издания в силу его уникаль-
ности довольно сложно, а также учитывая, что ниже будут приведены
пространные цитаты из «Кацкой летописи», которые дадут читателю воз-
можность ощутить ее особенности, здесь будет уместно обратить внимание
лишь на некоторые важные моменты.
Один из них - доверительная, шутливая тональность разговора с чита-
телем:
А вы не задумывались, дорогие читатели, о том, какие вы хорошие люди!13
Картошку-то всю посадили? А-а-а, ну тогда читайте...14
А вечера становятся всё длиннее - лежи себе да «КЛ» почитывай15.
Слава Богу, нам удалось выпустить еще один номер...16
Здравствуйте! Улыбнитесь! Нет, не так - пошире!..17
Это так здорово: в Юрьевское опять прилетели аисты!18
Другая важная особенность КЛ может быть обозначена понятием
«стратегия присвоения». В газете все, о чем она пишет, становится «кац-
ким»: окрестные села, деревенские обычаи, старинные постройки и,
конечно, исторические события. Так, село Рождествено превращается в
Рождествено-Кацкое19, о церковных приходах XIX в. рассказывается как
о «приходах Кацкого стана»20, восстание недовольных советской вла-
стью в селе Нефедове в 1919 г. называется «Кацким восстанием»21 ит. п.
В 1998 г. газетой даже отмечалась памятная дата: «760-летие Кацких битв
с монголо-татарами»22. Разумеется, и все местные жители в КЛ предстают
как кацкари. Обращенный к читателям проникновенный голос постоянно
прямо или косвенно напоминает им: мы - кацкари. Даже в поздравлении в
связи с рождением ребенка:
Олеся - в этом имени песнь журавлей, шум весеннего леса, плеск ласковой
теплой волны в полнолунную ночь... Удивительное имя выбрали для своей
второй дочери молодые супруги Анатолий Юрьевич и Римма Викторовна
Смирновы - для кацкарей до сих пор небывалое. Когда-нибудь его точно вос-
поют в стихах, а пока - счастья тебе, маленькая Олеся!23
К особенностям КЛ можно отнести также создаваемый ее материа-
лами идиллический образ жизни кацкарей - как прошлой, так и сегод-
няшней. Мы встречаем здесь сочинения школьников о горячо любимых
ими родителях и учителях, рассказы ветеранов о давно ушедших време-
нах, поздравления с радостными событиями в жизни селян: свадьбами,
днями рождения детей, производственными успехами, юбилеями и др.
В рисуемых газетой картинах деревенской жизни не встретишь ни пьян-
ства, ни домашнего насилия, ни кричащей бедности, ни даже детского
непослушания.
Кто такие кацкари?
147
col Чужие или свои?
Темы и сюжеты в КЛ самые разнообразные, но все, безусловно, инте-
ресные и значимые для каждого кацкаря: рассказы о географии и истории
«Кацкого стана» в рубрике «Моя малая Русь»; в рубрике «Моя война» -
воспоминания земляков-ветеранов о событиях 1941-1945 гг.; сочинения
учеников Мартыновской школы и методические материалы для уроков
краеведения в рубрике «Школьный уголок»; тексты народных песен, за-
писанных со слов селян, побасенки и др. Своеобразной хроникой, фикси-
рующей большие и малые, веселые и грустные события, происходящие в
«Кацком стане», является постоянная рубрика «Листая календарь». Вот
листок этого календаря за июнь-июль 1996 г.:
3 июня. Мартыновские мальчишки бегали по деревенской улице, а за ними на
длинных веревках - выше крыш - подымались воздушные змеи.
5 июня. На Николо-Топорском кладбище хоронили Антонину Ивановну Розо-
ву. Родилась она 13 февраля 1915 года в деревне Нефине, там и жила все время.
В последние годы сильно болела. «КЛ» писала о ней. Помните: «Всякое житье
помню, во всякое время жила, а счастья не видала», - говорила она о себе.
Мы не скоро забудем Антонину Ивановну. Много рассказов о прошлом нашего
края записано с её слов, так что на страницах «КЛ» нам еще предстоит встреча
с ней.
8 июня. В Юрьевском внезапно умер Николай Семенович Румянцев из Левцо-
ва. А ведь был он еще молодой - 8 ноября справил бы 56 лет.
Справил бы... На похоронах было много речей: вспоминали его жизнь, его ра-
боту механизатором, его безотказный характер - но никакие, даже самые хоро-
шие, слова не могут притупить боль утраты и вернуть безвременно ушедшего
человека.
17 июня. У колхозников «Верного пути» был повод выпить, налить себе еще и
снова выпить - наконец-то выдали зарплату! За февраль месяц.
19 июня. Свадьба Зины Смирновой и Миши Соколова была в Ярославле, но это
не мешает нам поздравить земляков с замечательнейшим событием в их жизни!
23 июня. Провожали в армию Евгения Котяшова. Служит он в подмосковном
Наро-Фоминске, шлет весточки домой, скучает, конечно же, и ждет писем от
родных и друзей. Пожелаем ему удачи!
1 июля. Наконец-то закончились проливные июньские дожди, и колхоз при-
ступил к сенокосу.
2 июля. Выборы Президента России. По Мартыновскому избирательному
участку 100 человек проголосовало за Зюганова, 99 за Ельцина, и много было
тех, кто ставил отметку напротив графы «против всех».
8 июля. Вы знаете Бориса Михайловича Федорова, внука Николо-Топорского
священника Александра Пятницкого, племянника знаменитой учительницы
Павлы Александровны Пятницкой! Так вот, был он у нас, навестил родные места.
Всё в его жизни сложилось: он петербуржец, оружейник-реставратор, сотруд-
ник Центрального Военно-морского музея. А домой все равно хочется!24
«Великий и могучий Кацкий язык»
Именно так называется одна из рубрик КЛ, впервые появившаяся в
феврале 1995 г. С этого времени берет начало составление «кацкого ело-
Кто такие кацкари?
варя», в котором, помимо редакции газеты, принимали участие и добро-
вольцы - местные жители, присылавшие или передававшие устно забытые
и полузабытые слова.
Публикации первых статей словаря было предпослано предисловие, в
котором слышится уже знакомый нам голос, доверительно обращающийся
к читателю:
<...> «Что еще за кацкий язык! И чем он отличается от русского!» - удивится
кто-то. Да тем отличается, что несоизмеримо богаче, точнее, образнее.
Не верите! Ну что ж, читайте, убеждайтесь. Перед вами слова, многие из которых
вы с детства прекрасно знаете и употребляете, но ни за что не найдете в словарях.
Их много, только на одну букву «О» таких слов-изгоев набралось около сотни.
Некоторые из них употребляются в двух-трех селениях. <...> .Есть слова, ко-
торые бытуют по всему Кацкому стану, а есть - по всему району и даже за его
пределами. Но уж поскольку «КЛ» первая, кто их записала и дала им толкова-
ние, - суждено им навеки называться кацкими.
К сожалению, большинство этих слов забывается, уходит в прошлое, и с их ухо-
дом мы теряем кусочки истории, маленькие черточки русскости и самобытности.
Поэтому-то мы и печатаем их.
Первой в газете была представлена группа слов на букву «О»:
ОБАЛИТЬ (совершенный вид ОБАЛИВАТЬ) - окучивать, подваливать, ко- 149
нечно, чаще картофель. Так что если спросят вас: «Ты картошку-то всю обали-
ла?», не теряйтесь, отвечайте: «Обалила, обалила!»
ОБАЛКА - окучивание.
ОБАЛ - вал. «Делай обал пошире», - могут посоветовать при обалке картофе-
ля неопытному человеку.
ОБАЛИТЬСЯ - обвалиться, обрушиться, опасть23.
Нужно добавить, что словарь (он публиковался на протяжении не-
скольких лет с дополнениями и уточнениями) в итоге получился довольно
пространный. Публикация происходила группами слов на ту или иную
букву и иногда сопровождалась краткими вступительными разъяснениями
составителя:
«Кацкая летопись» продолжает собирать кацкие слова. Будучи местными, они
не вошли в большой литературный русский язык: их не услышишь с экрана
телевизора, не прочтешь в модном журнале, не найдешь даже в очень солидном
четырехтомном академическом толковом словаре. Но они бытуют в нашей •
округе; одни мы употребляем очень часто и совсем не подозреваем, что они
редкие, другие же кажутся диковинными даже для нашего уха. Литературный
язык от них отказался, и, чтобы отличить их от слов общерусских, мы смело
называем их кацкими.
Нет нужды объяснять смысл собирания и публикаций этих самых кацких
слов - иное из них уведет в тысячелетнюю даль, лучше всяких учебников рас-
скажет о прошлом наших предков; другое просто очень красиво звучит, и нам
жаль расстаться с ним. В февральском номере мы поместили слова на букву
Чужие или свои?
«О», в мартовском - «Т». Как мы и предполагали, наш словарь оказался далеко
не полным. Читатели нашли и сообщили еще много местных слов, которые мы
решили опубликовать в этом выпуске газеты26.
Сам С.Н. Темняткин выступает в качестве не только собирателя «кац-
кого диалекта» и его исследователя, но и горячего сторонника его сохра-
нения. Именно эти две стороны его деятельности были представлены на
XI Опочининских чтениях в г. Мышкине в докладе, который назывался
«Посидим, поёкаем! (Характеристика кацкого диалекта)»27. В нем анали-
зировались фонетика, морфология, ударение, словообразование, лексика,
синтаксис кацкого диалекта, а в заключительной части рисовалась драма-
тическая картина его постепенного исчезновения и выражались надежды
на помощь государства и «широкой общественности» в его спасении:
Кацкий диалект, безусловно, исчезает. Вернее, теряет своё качество...
Каждое новое поколение все больше разрушает его...
Возможно ли сохранить кацкий диалект? Частично - да. <...> Именно в таком
ключе и работаем мы сейчас в Мартынове, создавая, скажем так, литературный
вариант кацкого диалекта...
Разрушение диалектов (любых, не только кацкого) зашло так далеко, что не
обойтись без помощи государства, без поддержки широких слоев обществен-
ности...
150
Заканчивался доклад окрашенной в апокалиптические тона характер-
ной почвеннической риторикой и призывом к решительным действиям:
Как Волга питается водой с притоков, так и «живой великорусский» создаётся
из диалектов28. Иссякнут диалекты - померкнет и литературный язык. Что, в
общем-то, сейчас и происходит: русский литературный язык все более одното-
нен, полон шаблонов, уже не может защититься от атаки иностранных языков.
Пора бить тревогу!
Тут, очевидно, совершенно необходимо сделать отступление и пред-
ставить иные мнения о «великом и могучем» кацком диалекте сторонних
наблюдателей. В упоминавшемся выше отчете фольклорной экспедиции
кафедры общего языкознания филологического факультета СПбГУ 2001 г.
о нем как о языковом явлении говорится осторожно и неоднозначно. По
мнению его авторов, в лексике и употреблении отдельных конструкций
русского языка у жителей Мартынове и др. деревень на р. Кадка заметны
некоторые особенности, но дать им более или менее точное лингвистиче-
ское определение оказывается затруднительным:
Наиболее убежденные сторонники кацкого языка склонны видеть кацкизмы
во вполне обычных словах русского литературного языка, а также в любых
отклонениях от нормы: разговорных, просторечных, детских словах и кон-
струкциях. Для них практически любое слово является словом кацкого языка,
и они убеждены, что говорят на кацком языке. В этом смысле, вероятно, можно
говорить о кацком языке как социолингвистической реальности29.
Более определенное заключение дается в работе А.Ю. Зарецкой «Выяв-
ление статуса языка кацкарей»30. Проведя анализ состава Кацкого словаря
по материалам, опубликованным в КЛ, ее автор приходит к однозначному
выводу: не существует причин для того, чтобы говорить не только о языке
или диалекте, но даже об особом говоре кацкарей как отличном от других
говоров Поволжья: «На основе проделанного анализа языка кацкарей
можно выявить некоторые черты, отличные от других говоров, входящих
в те же языковые подразделения». Однако эти черты «не являются суще-
ственными для выделения отдельного говора», поскольку они «не пред-
ставляют единой системы» и их границы «не образуют пучки изоглосс,
которые должны быть отличительными признаками говора». Следователь-
но, заключает автор, «нельзя говорить о существовании кацкого говора»31.
Но это, так сказать, в теории. На практике же очевидно, что собранные
С.Н. Темняткиным необычные для большинства носителей русского язы-
ка слова действительно употребляются жителями деревень на р. Кадка.
Кацкая история
Как и идея общего языка, идея общего прошлого считается осново-
полагающей для возникновения устойчивой групповой идентичности
и сплочения людей в этнические сообщества. Как пишет современный
автор, «рассказ о “собственном” прошлом дает отдельному человеку пред-
ставление о традиции и величии сообщества и снабжает его сведениями
о существенных чертах, конституирующих группу»32. Примечательно, что
огромную часть публикуемых в КЛ материалов составляют материалы
исторические. Картину общего кацкого прошлого рисуют рассказы старо-
жилов, ссылки на труды историков, публикации разнообразных архивных
документов, связанных с местной историей. Механизм превращения всех
этих свидетельств в «свои» уже был обозначен выше понятием «при-
своение». В данном случае это «присвоение прошлого» осуществляется
простым добавлением ко всем публикуемым материалам определения
«кацкий». В результате «своим», кацким, становится практически все, что
так или иначе было связано с жизнью людей в бассейне р. Кадка на про-
тяжении столетий и даже тысячелетий.
В нашем случае, однако, специальный интерес вызывает связный рас-
сказ о прошлом кацкарей, в частности то, как выстраивается перед чита-
телями КЛ история их происхождения. Первый опыт написания такого
рассказа в летописно-былинной форме относится примерно к тому же вре-
мени, что и начало составления словаря кацкого языка. Две статьи, в кото-
рых эта версия была изложена С.Н. Темняткиным, имеют подзаголовок:
«Я плен веков разорвал»33.
Первая называется довольно неожиданно - «Расскажи мне сказку» - и
имеет подзаголовок «Попытка № 1» (судя по всему, под «сказкой» тут под-
разумевается не вымысел, а особая сказительная форма изложения кацкой
истории). Автор позволяет себе изредка включить в изложение событий
воображаемые картины (когда других сведений у него нет), выразить
легкую иронию, пошутить, но в целом это, безусловно, рассказ о том, «как
было на самом деле».
Кто такие кацкари?
151
fol Чужие или свои?
Начинается этот рассказ с «зачина» о доисторическом прошлом Кац-
кой земли:
Хочу начать как в сказке: давным-давно...
ДАВНЫМ-ДАВНО наш Кацкий уголок нежился в субтропиках. А что, все
Мартынове было огромным бамбуковым лесом, лишь на Прогоне рос одино-
кий баобаб, Юрьевское окружали труднопроходимые рощи из большущих
хвощей да плаунов, да папоротников, а у Нефина... Впрочем, попробуйте сами
догадаться, что творилось в ту пору у Нефина. Трудновато, конечно, вообра-
зить эдак стадо слонов, неторопливо бредущих по сирой нашей Поповке, или
семейство носорогов, залезших от несносной июльской жары в Мелёшкин
пруд. Но, наверное, так и было: субтропики, что с них возьмешь?
Жаль, длилось это счастье не вечно. Лет 100 80 тысяч назад огромным утюгом
прошелся по нашей местности ледник. Он буквально отутюживал поверхность
земли, забирая с собой верхний ее слой, ровняя возвышенности и низменности.
Один Бог ведает, что снес или что засыпал ледяной господин в наших краях.
<...> Но и ледник навсегда не остался. Около 20 тысяч лет назад на планете
наступило заметное потепление, и он растаял, оставив после себя огромные
валуны да груды песка. Пройдут сотни лет, и эти пришельцы обзаведутся рас-
тительностью, а еще через тысячу - скроются под слоем перегноя, превратясь в
привычные нам взгорки да холмы.
<...> Наши места, скорее всего, оказались заливчиком Рыбинского моря. А за-
тем, когда оно обмелело (как-никак Волга воду спускала!), залив превратился в
озеро. Его волны плескались над современным Морским болотом, Масловым с
Воскресенским да Родионовым; а может быть, и над Богородским с Рождестве-
ным. Мартыновский сельсовет, территория которого повыше, наверняка был
южным побережьем того доисторического озера. Шли дожди. Озеро полнело и
полнело; в конце концов, вода нашла себе сток. Образовался ручей. Он мужал,
ширил себе русло - так возникла река Кадка...
Затем в рассказе появляются люди:
<...> Слов сказано много, и потому можно сделать первый вывод: современ-
ный рельеф Кацкой земли сформировался в послеледниковый период, лет
15-20 тысяч тому назад.
А теперь, когда мы разобрались с ландшафтом, поговорим о человеке. Действи-
тельно, а когда он впервые забрел в наши места?
Мышкинские краеведы считают, что у них там человек появился 12 тысяч лет
до нашей эры. Обследовав стоянку Федюково-1 в устье речки Сондры, они
пришли к выводу, что первые люди попали к нам с реки Десны, левого притока
Днепра.
Поверим Мышкинским краеведам и предположим, что и у нас человек обо-
сновался примерно в то же время. Хотя не будем спорить: может, чуть позже.
Или раньше.
<...> Так что где-то здесь, на высоких кацких кручах, можно поискать жилища
наших прапра... То были круглые ямы диаметром от 4 до 6 метров и глубиной
около метра. В центре ямины находился очаг, сложенный из камня. Ямы пере-
крывались коническими крышами, покрытыми, вероятно, шкурами животных
Кто такие кацкари?
или берестой и засыпанными землей, Да это самые настоящие землянки! Вот
где прозябали несчастные...
Наконец, автор обращается к особенно интересующему нас вопросу
этнического происхождения кацкарей:
<...> Вы спросите, люди какой национальности жили тогда на Кадке? Зря
спросили. Далекие наши предки были настолько дики, что ученые совершенно
справедливо называют их коллектив стадом. А стадо, как это ни обидно, есть
стадо: даже отца ребенка с точностью указать не могли, вели родство по матери
(матриархат) - а вы говорите, национальность.
Вопрос о происхождении кацкарей получает развитие во второй ста-
тье того же автора («Попытка № 2»). Ее название «Откуда есть пошла
Кацкая земля» более привычно для летописного жанра и более непосред-
ственно связано с интересующим нас сюжетом - историей происхожде-
ния34. Статья также написана в свободной манере беседы с воображаемым
слушателем, также полна юмора и мягкой иронии и также имеет черты
летописного сказа.
По мнению автора, этнические «корни» кацкарей восходят к автохтон-
ному населению этой местности - мери, что подтверждается его филологи-
ческими разысканиями:
153
Люди, жившие по Кадке полторы тысячи лет назад, не умели говорить
по-русски. Молчать они тоже не могли и поэтому общались на чистейшем
мерянском языке. А как же иначе: не позднее VI века нашей эры на землях
современных Ярославской, Владимирской, Костромской и Ивановской об-
ластей сложилась родственная финнам народность меря.
<...> Мерянское племя, обитавшее в наших краях, называло себя вот так - кад-
ка. А может, чуть-чуть и по-другому. Вслушайтесь, как звучали имена финских
народностей: весь, емь, чудь, водь, вядь... Последняя, кстати, дала прозванье
реке Вятке, которое сначала так и писалось: «Вядка». Порассуждаем аналогич-
но и дойдем до того, что название реке Кадке дало племя кадь. В пользу наших
предположений еще одно наблюдение: вплоть до конца 16 столетия под словом
«Кадка» прежде всего подразумевали не саму реку, а земли, расположенные по
берегам ее.
Второй этнический исток нынешних кацкарей - славяне:
<...> Чувствую, мне начинают не доверять: «Да что ты все о мери толкуешь!»
Вижу, как крестят лбы неистово, вздыхают с облегчением: «Мы, слава те Го-
споди, русские!» Что ж, разберемся, какие мы русские...
К западу и югу от мерян жили восточные славяне. Они тоже не были едины и
также делились на десятки племен. Мы запомнили два: кривичи с центром в
Смоленске и словене вокруг Новгорода. Запомнили? Ну и хорошо, это и есть
наши предки.
Первыми, от кого услышали кацкари русскую речь, были купцы. Снуя на своих
ладьях по великим и малым рекам, они торговали, конечно же, а потом манили
Чужие или свои?
соплеменников рассказами о щедрых на лесные богатства краях с редким и
вполне миролюбивым населением.
<...> Сонную гладь кацкой воды расплескали весла... славян - смоленских
кривичей. Поднявшись по Волге до Корожечны, они попали на Кадку и об-
наружили местность, своими лиственными лесами и безлесными простран-
ствами похожую на их родные дубровы и лесостепи. А может, переселенцы не
случайно сюда попали: у тех же купцов вызнали, что есть-де на Верхней Волге
подходящие слабозаселенные места.
Эти два народа и являются предками нынешних кацкарей:
Произошло это где-то в IX веке нашей эры. Именно тогда начало складываться
современное население, то есть мы. Иными словами, мы потомки коренного
финского племени кадка и пришлого славянского племени кривичи. Есте-
ственно, позднее к нам добавилась кровь соседних новгородских словен и со-
всем даже не соседних киевлян.
Внимательный читатель, несомненно, заметит, что, как и в случае с боль-
шими национальными историческими нарративами, «изобретающими»
прошлое того или иного народа, о придумывании этого прошлого в чистом
виде тут говорить не приходится. Автор истории происхождения кацкарей,
безусловно, использует научные данные и в целом не противоречит на-
учной картине истории региона. «Кадка» как название местности, напри-
мер, действительно встречается в документах XV в.35, а во времена Ивана
Грозного в Угличском уезде действительно существовала волость Кадка36.
Безусловно подлинными являются и разнообразные архивные документы,
опубликованные в КЛ. Вопросы (помимо не совсем обычной для научного
изложения формы) могут вызвать лишь некоторые акценты и детали рас-
сказанной читателям КЛ кацкой истории.
С.Н. Темняткин
Как не раз упоминалось выше, автором большинства опубликованных
в КЛ материалов, включая историю происхождения кацкарей, а также
составителем «Кацкого словаря» является один человек - уже знакомый
нам председатель краеведческого клуба «Кацкая летопись», лауреат пре-
мии «За подвижничество» фонда им. Д.С. Лихачева, областной премии им.
Тихомирова I степени за «заслуги в развитии музейной работы и краеведе-
ния», обладатель других премий и наград С.Н. Темняткин37.
С Сергеем Николаевичем я впервые встретился летом 2005 г., когда о
кацкарях еще ничего не знал, в г. Мышкине на проводившейся Опочинин-
ской библиотекой конференции «“России. Людям. Вечности” (Д.С. Ли-
хачев и русская культура)». Его доклад, имевший удивительное название
«Идеи придумываются... (Из опыта построения кацкой этнической общно-
сти на рубеже XX-XXI вв.)» произвел на меня очень сильное впечатление.
Невозможно было не обратить внимания на самого докладчика, его манеру
говорить, на особую модальность его речи, в которой звучали одновремен-
но искренность, открытость, теплота, удивление, едва скрываемая ирония.
К тому же им описывались поразительные примеры возникновения «но-
вой этнической общности». Первым впечатлением было изумление от того,
о чем говорил докладчик, в особенности от мастерски представленных
слушателям живых свидетельств «явления миру» кацкарей. Вторым, не
вполне отчетливым, - чувство сомнения, ощущение какой-то театрально-
сти описываемых событий.
В докладе сообщалось (помимо некоторых свидетельств, с которыми
читатель этой статьи уже знаком из приведенных выше газетных публи-
каций), что начало формирования «этнокультурной общности» у жителей
бассейна р. Кадка (около 2000 человек) совпадает с созданием в 1992 г.
клуба «Кацкая летопись»; что теперь почти все они считают себя и назы-
вают кацкарями (например, ребята, уехавшие учиться в город, именно так
представляются своим однокашникам), имеют общую мифологию (один
из главных ее персонажей - Белая Корова, символизирующая Солнце) и
общих героев (среди них помещик Батурин, священник Иоанн Голиков,
крестьянин, не выговаривавший «р» и «л» и, чтобы не показывать свою
ущербность, не употреблявший слова с этими звуками, и др.). В докладе
говорилось, что некоторые местные жители убеждены даже в существо-
вании особой кацкой породы кур, что неофициальное название их района
«Кацкий стан» им больше нравится, чем официальное «Мартыновский
куст», и много других любопытных свидетельств (воз)рождения кацкой
идентичности.
К концу доклада все услышанное от С.Н. Темняткина воспринималось
как живое, эмпирически очевидное доказательство правоты конструк-
тивистского понимания этноса (подробнее о нем пойдет речь дальше).
Казались совершенно ясными и конкретные социально-экономические
и политические обстоятельства, «породившие» кацкарей (потребность в
новой идентичности у всеми забытого населения российской глубинки в
условиях постсоветской разрухи), и роль в рождении этой новой идентич-
ности С.Н. Темняткина (в рассказанной им истории он сам выглядел как
интеллектуал, чья благородная деятельность по изучению «исторических
корней» привела к формированию этнического самосознания). Необыч-
ность и особая привлекательность ситуации виделись в том, что формиро-
вание этой этнической идентичности относится не к далекому прошлому,
а к нашему времени, что мы его можем наблюдать и сейчас, так сказать,
непосредственно.
Нужно, однако, добавить, что беседы о кацкарях с мышкинцами в ку-
луарах конференции (это были краеведы, библиотекари, учителя) застави-
ли несколько усомниться в безусловной правильности такого восприятия
услышанного. О своих соседях мышкинцы, как правило, говорили не очень
охотно, осторожно подбирая слова. Изредка высказывалось и скептическое
отношение к «феномену кацкарей», по сути сводившееся к следующему
заключению: «Все дело тут в чьих-то личных амбициях и финансовой сто-
роне дела». Такая реакция явно противоречила первоначально сложивше-
муся впечатлению о появлении «этнического сообщества» в ярославской
глубинке и усложняла понимание того, что же случилось с жителями
Мартыновского куста в последние годы на самом деле. Не является ли это
«этническое сообщество» искусственной конструкцией или вообще фанта-
Кто такие кацкари?
155
Чужие или свои?
зией журналистов и некоторых ученых? Или, может быть, кацкари суще-
ствуют, но их явление миру следует рассматривать не как «естественный
процесс», а как результат поддержки жителями нескольких населенных
пунктов сознательной деятельности одного человека?
Лицо кацкой национальности?
Обозначения народов
Очевидно, что люди, живущие на нашей планете, не все одинаковы:
каждый отличается от любого другого по множеству самых разных при-
знаков. Также очевидно, что они более-менее объединены в группы и
каждая из этих групп отличается от любой другой. Отличиями в каждом
конкретном случае могут быть место обитания, язык, какие-то внешние
признаки, обычаи, традиционные одежды, кухни и др. Существует и обще-
известное универсальное обозначение этих групп - «народ».
В XIX в., когда начали складываться современные науки, появилась
и этнография (от греч. ethnos - народ и grapho - пишу, описываю), ко-
торая стала изучать разные народы, преимущественно находящиеся на
«дописьменной стадии развития». Позднее, однако, стало очевидно, что
дело заключается не только в том, чтобы описать обычаи и нравы разных
___ народов, но и понять сам феномен народа. Тогда возникла выделившая-
156 ся из этнографии этнология (от греч. logos - знание). В последнее время
понятие «этнология» как область научного знания все чаще замещается
более широкими понятиями культурной и/или социальной антрополо-
гии (от греч. anthropos - человек). Нельзя не заметить, что, несмотря на
многочисленные открытия ученых-этнографов (этнологов, антропологов),
позволившие нам сегодня лучше понимать и настоящее человеческой «се-
мьи», и ее прошлое, а также на плодотворное влияние их исследований на
разные области гуманитарного знания, некоторые базовые общие понятия,
используемые антропологами, в том числе и само понятие «этнос», по-
прежнему вызывают у них острые споры.
Если на время отвлечься от обсуждения содержания этих понятий в
ученом мире (об этом речь пойдет дальше) и обратиться к нашей повсед-
невной жизни, станет очевидно, что дело тут обстоит еще сложней. В пони-
мании того, что такое народ, и в способах обозначения тех или иных групп
людей происходит чудовищная неразбериха. Более того, выясняется, что
сегодня в разных обществах существуют не только разные представления
о том, что следует считать народом, но и разные обозначения одних и тех
же народов. Ко всему еще в одном обществе, как правило, существуют не-
сколько пониманий того, что такое «народ» вообще, часто весьма далеких
от научного истолкования, но необычайно влиятельных социально и по-
литически.
По-видимому, самым простым будет сказать, что народ/этнос - это
сообщество людей, члены которого прежде всего осознают свое единство
и отличия от остальных, а кроме того, признаются другими людьми как
особые, т. е. отличные от них. Основу же единства этого сообщества со-
ставляют культурные, поведенческие, языковые, религиозные, обрядовые
характеристики, а также происхождение и родственные связи. Процесс
складывания такого сообщества людей называют этногенезом. Однако
определения, даже хорошие, мало что способны объяснить. Тем более что
понятие «этнос», по общему признанию ученых, тесно переплетается с
другими, такими, например, как «нация», «национальность» или «раса», и
нередко используется как их синоним. Понятие «этнос» может совпадать с
понятием «нация» - в тех случаях, когда национальная идентичность осно-
вывается на признании общности происхождения, а не на принадлежности
к сообществу граждан одного государства (в таком случае считается, что в
национальном государстве могут существовать «титульная нация» и «не-
титульные», т. е. все остальные). Признание общности происхождения, в
свою очередь, ведет к идее биологического родства, т. е. сближает понятия
«этнос» и «нация» с понятием «раса». Тогда человек может говорить о сво-
ей этнической принадлежности как о «национальности», что мы сплошь
и рядом видим у нас сегодня. Когда же понятия «этнос/раса» и «нация/
национальность» разделяются, мы имеем иную картину, как, например, в
современных США.
В качестве наглядной иллюстрации разного понимания того, что зна-
чит «национальность», приведу одну историю, в правдивости которой у
меня нет оснований сомневаться. Летом 1985 г., когда в Москве проходил
Всемирный фестиваль молодежи и студентов, собравший представителей
левых молодежных организаций из разных стран, чернокожий америка-
нец X познакомился с русской девушкой N, и они поженились. Но самое
важное (для нас) произошло тогда, когда X решил сменить гражданство
и пришел в паспортный стол писать заявление на выдачу советского па-
спорта. Ответив на все пункты анкеты, включая злополучный пятый, он
вручил ее паспортистке и через некоторое время услышал от нее примерно
следующее: ну, что же ты, сынок, тут написал про национальность, какой
же ты американец, ты же негр, ну посмотри ж на себя...
X сначала растерялся, но через некоторое время, все же справившись
с замешательством, заявил паспортистке, что она ошибается - он самый
настоящий американец. Чтобы развеять все сомнения на этот счет, он до-
стал из кармана документ с одноглавым орлом на темно-синей обложке,
раскрыл его и в третьем по порядку (после фамилии и имени владельца)
пункте «nationality» значилось «United States of America». Паспортистка,
разумеется, признавать написанное в иностранном документе не захоте-
ла, и после непродолжительных препирательств молодоженам ничего не
оставалось, как вернуться домой. В конце концов все закончилось благопо-
лучно - усилиями многих людей противоречие удалось каким-то образом
разрешить, и число граждан СССР увеличилось на одну единицу.
Совершенно очевидно, что «национальность/nationality» понималась
обеими сторонами спора совершенно по-разному. X вкладывал в него
свой смысл - для него оно однозначно соотносилось с гражданством, а
паспортистка свой - для нее это была этническая или расовая принад-
лежность, наиболее явным признаком которой являлся цвет кожи юного
американца.
К сказанному можно добавить несколько замечаний исторического ха-
рактера. Прежде всего, что большинство понятий, употребляемых сегодня
Кто такие кацкари?
157
Чужие или свои?
для обозначения народов, сформировались в ходе европейской колони-
альной экспансии Нового времени и до нее не существовали. В XIX в. в
этом формировании произошел важный поворот: слияние понятий «раса»
и «нация» (в частности, под влиянием идей И.Г. Гердера) и появление
идеологии этнического национализма. Наиболее известные примеры во-
площения этой идеологии - образование единого германского государства
в 1871 г. и нацистский Третий рейх: в обоих случаях утверждалось, что
правители создают новые государства на землях, на которых искони жили
их народы (в одном случае «немцы», в другом «арийцы»). Тут важно доба-
вить: современная наука собрала немало свидетельств, доказывающих, что
часто декларируемая укорененность в глубоком прошлом и преемствен-
ность истории той или иной этнической группы, на которых основывают
свое единство ее представители, во многих случаях не имеют убедительных
подтверждений. Больше того, ученые обнаружили, что многие «признаки»,
которые рассматриваются сегодня как очевидные общие символические
«маркеры», консолидирующие тот или иной народ, являются сравнитель-
но недавним изобретением38. Но это все же наука, а ведь ученые книжки
обычно читают немногие.
В России
Из этих самых общих размышлений о способах обозначения народов
158 очевидно, что найти для кацкарей подходящее определение оказывается не
так-то просто. Чтобы хоть отчасти приблизиться к этой заветной цели, важ-
но для начала попытаться уяснить, какие понятия наиболее часто использу-
ются для обозначения народов в современной России и как они появились.
И тут можно с большой долей уверенности утверждать, что принятые у
нас сегодня маркеры общностей людей самым непосредственным образом
связаны с вполне определенными обстоятельствами политической истории
нашей страны XIX-XX вв.
Мы не имеем ясной картины того, на основании каких критериев обо-
значались народы в дореволюционной имперской России. Очевидно, четких
критериев для такого рода обозначения просто не существовало ни в науке,
ни в законодательстве, ни в практике государственного управления, ни в
общественном сознании. В России еще во времена Пушкина одним словом
«арап» называли и арабов (откуда и происходит корень слова), и чернокожих
жителей Африки. Однако мы определенно знаем из разных исторических
источников, включая классические образцы русской литературы XIX в.,
что в России жили великороссы, горцы, евреи, малороссы, немцы, поляки,
татары и др. Это отсутствие определенности в значительной степени было
связано с тем, что в официальных государственных актах правительства цар-
ской России понятия, которые были бы близки к обозначению этнической
принадлежности, как правило, не значились. Программа Первой всеобщей
переписи населения Российской империи 1897 г.39 включала, например,
15 признаков (отношение к главе хозяйства и к главе своей семьи; возраст;
пол; брачное состояние; сословие; состояние или звание; место рождения;
место прописки; место постоянного жительства; отметка об отсутствии
или временном проживании; вероисповедание; родной язык; грамотность и
обучение; занятие, ремесло, промысел, должность или служба; физические
недостатки), но ничего похожего на принадлежность к тому или иному
«народу» или «национальности» среди них не было. Скорее всего, такая
принадлежность властям, озабоченным в первую очередь фискальными и
демографическими проблемами, была просто неинтересна40.
В послужных списках, государственных свидетельствах и паспортах
главным критерием соотнесения индивида с той или иной общностью
было вероисповедание. При этом родовая, т. е. «этническая» или «расовая»
(разумеется, этих слов тогда еще в употреблении не было), принадлеж-
ность была факультативной. Евреями, например, считались те подданные
Российской империи, которые исповедовали иудаизм. Если кто-нибудь из
них принимал православие, то с него автоматически снимались имевшиеся
в отношении евреев юридические ограничения и формально-юридически
он мог пользоваться всеми правами православных («русских») подданных
Е.И.В. Если же он также менял при крещении фамилию, то и «по бумагам»
ничем от них не отличался. Некоторое время, впрочем, Министерство вну-
тренних дел требовало в подобных случаях делать в паспортах и других
официальных документах приписку «из евреев», что создавало новообра-
щенным определенные проблемы, но в 1906 г. эта приписка была отмене-
на41. В целом «еврейскость» понималась российским обществом в первую
очередь как религиозная принадлежность, затем как некий «внутренний
дух и как образ жизни» и только в последнюю - как свойство «народа»,
в физическом и психологическом отношении отличного от большинства
населения42.
Хорошо знакомые нам понятия «нация» и «национальность» вошли
в наш политический, научный и повседневный лексикон в значительной
мере благодаря российским социал-демократам, которые, как известно,
были довольно хорошо знакомы с современной им западной обществен-
ной наукой (преимущественно немецкой). Принципиальное значение для
введения в обиход этих понятий имела знаменитая статья И. В. Сталина
«Марксизм и национальный вопрос». Е1аписанная в Вене в 1913 г., она по-
сле победы большевистской революции превратилась не только в «азбуку»
национального строительства, но и в важнейший инструмент укоренения
новых понятий в русском языке43. Е1ужно добавить, что многие базовые
положения этой статьи не слишком оригинальны - они фактически сум-
мируют осмысление понятия «нация» в немецкой науке второй половины
XIX - начала XX в. Однако Сталину удалось превратить эту «сумму» в
ясные чеканные формулы, причем сделать это настолько профессиональ-
но, что на его определение «нации» этнологи ссылаются и сегодня как на
пример понимания «нации» наукой конца XIX в.
Сталинское определение нации, впрочем, некоторым читателям этой
статьи может показаться и сегодня актуальным (или, во всяком случае,
хорошо знакомым и понятным): «Е1ация есть исторически сложившаяся
устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, терри-
тории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося
в общности культуры»44. Сталин отмечал, что его определение имеет
«жесткий» характер, т. е. «работает» только как целое. «Необходимо под-
черкнуть, - писал он, - что ни один из указанных признаков, взятый в от-
Кто такие кацкари?
159
о I Чужие или свои?
дельности, недостаточен для определения нации. Более того, достаточно
отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть
нацией»45. Еще одной важной отличительной особенностью сталинской
трактовки понятия «нация» было признание ее историчности и неизбеж-
ности ее исчезновения в будущем коммунистическом обществе: «...само
собой понятно, что нация, как и всякое историческое явление, подлежит
закону изменения, имеет свою историю, начало и конец»46.
После прихода к власти большевиков постепенно стала складываться
определенность в обозначении различных этнических сообществ, из ко-
торых состояла бывшая Российская империя, а теперь РСФСР-СССР.
В принятой 2 (15) ноября 1917 г. «Декларации прав народов России», по-
мимо понятий «народ» и «национальность», употреблялись также понятия
«национальное меньшинство» и «этнографическая группа» (по-видимому,
для обозначения численно меньших общностей)47. В позднесоветский
период в обществознании прочно укоренилась марксистская эволюцио-
нистская схема развития «исторических общностей людей», состоявшая из
четырех элементов: род - племя - народность - нация. К ней партийными
идеологами и обществоведами добавлялся пятый элемент - «новая исто-
рическая общность советский народ», пришедшая на смену буржуазной
«нации».
Что касается понятия «национальность», то оно стало постепенно
приобретать все большую значимость начиная с 1926 г., после того как
было внесено в опросный лист Всесоюзной переписи населения48. Теперь
(впервые в нашей истории!) каждый житель СССР не просто услышал
это слово из «уст» новых властей, но был обязан идентифицировать себя
с той или иной национальностью/народностью. В итоге государственная
власть получила картину «национального состава населения СССР»49,
необходимую для выработки ею «национальной политики», призванной
способствовать «расцвету социалистических наций», освобожденных от
прежнего угнетения в составе Российской империи («тюрьме народов»),
и, в соответствии с эволюционистскими представлениями идеологов на-
ционального строительства, слиянию отдельных народностей в «нации»50.
По-видимому, особый акцент властей на «национальности» был также
обязан исчезновению в революционном советском государстве, руковод-
ствующемся атеистической идеологией, такого официального маркера со-
циальной идентичности, как «вероисповедание», прежде бывшего одним
из важнейших для стратификации населения империи и осуществления
царским правительством социальной политики.
Введение в 1932 г. в СССР паспортной системы с соответствующей
графой окончательно сформировало и на десятилетия «зацементировало»
советское понимание «национальности». Хотя и не сразу. Первоначально
каждый гражданин СССР при получении паспорта был волен указать в
графе «национальность» ту, к которой он сам себя относил независимо от
места рождения, происхождения, вероисповедания, родного языка и др.
Однако очень скоро, уже с конца 30-х годов, в СССР «национальность»
стала пониматься почти исключительно как родство по крови. Никакой
личной свободы в определении собственной идентичности не допускалось,
знание языка, обычаев и т. п. отходило на второй и третий планы, и именно
родство по крови становилось важнейшим признаком принадлежности к
той или иной «национальности» - во всяком случае, именно указания на
такое родство требовали различные инструкции, анкеты и повседневные
практики.
Юрий Слезкин в книге «Эра Меркурия» приводит отрывок из доку-
мента, характерного для понимания советскими властями этого времени
(а вместе с ними и подавляющим большинством советских людей) «нацио-
нальности» как чисто биологической, генетической общности, принадлеж-
ность к которой отдельного человека можно установить, следуя опреде-
ленным процедурам. Этот документ - специальная инструкция НКВД от
2 апреля 1938 г., такие процедуры прописывающая:
Если родители немцы, поляки и т. д., вне зависимости от их места рождения,
давности проживания в СССР или перемены подданства и друг., нельзя за-
писывать регистрирующегося русским, белорусом и т. д. В случаях несоответ-
ствия указанной национальности родному языку или фамилии, как, например:
фамилия регистрируемого Папандопуло, Мюллер, а называет себя русским,
белорусом и т. д., и если во время записи не удастся установить действитель-
ную национальность (курсив мой. - Ю. 3.) регистрирующегося, графа о нацио-
нальности не заполняется до предоставления заявителями документальных
доказательств51.
В конце концов в послевоенном СССР каждый молодой человек 16-ти
лет, получая паспорт (как и наш знакомый американец X), был обязан
ответить на вопрос о своей национальности. Сделать это нужно было на
основании другого документа, который полагалось предъявить, - сви-
детельства о рождении, где были указаны имена его родителей и их «на-
циональности», вписанные на основании соответствующих записей в их
собственные паспорта. Если национальности родителей были разными, то
молодой человек мог выбрать одну из двух (этой возможностью выбора
либо отцовской, либо материнской линии и ограничивалась его свобода
этнической самоидентификации). В общем, такая практика вполне под-
тверждает заключение, сделанное историком: в СССР «личная националь-
ность стала исключительно вопросом крови»52.
В итоге к концу советского периода для обозначения народов в СССР
сложилась иерархическая система понятий, основанная на идеях био-
логического родства и эволюционного развития. Из них «наиболее “раз-
витые” (и, как правило, относительно многочисленные) получили статус
“наций”, в советский период - с уточняющим определением: “социали-
стических”. Ниже в данной иерархии располагались народы и народно-
сти, некоторые из которых, как предполагалось, превратятся со временем
в нации, другие же “растворятся” в более крупных нациях, т. е. будут асси-
милированы»53. Параллельно было введено понятие «новая историческая
общность», характеризующее социалистическое общество и включающее
все народности, проживающие в СССР, - «советский народ»54. Согласно
официальной идеологии в результате «сближения социалистических на-
ций» это понятие должно было постепенно вытеснить все остальные за их
ненадобностью.
Кто такие кацкари?
161
ю I Чужие или свои?
В постсоветское время такая картина «национальных общностей» и
критерии их обозначения подверглись резкой критике со стороны россий-
ских ученых и вместо понятий «нация» и «национальность» в научный
оборот стали вводиться принятые в мировой науке понятия «этнос», «эт-
ническая группа» и др.55 Однако трудности с овладением новым понятий-
ным аппаратом и его использованием, вставшие перед исследователями,
оказались весьма серьезными. Так, например, один из этнографов, говоря о
собственных эмпирических исследованиях, откровенно признавался:
В процессе анализа результатов нескольких серий полевых исследований мы
столкнулись с большими сложностями в интерпретации целого ряда таких
фундаментальных понятий, как «национальная идентичность», «этническая
идентичность» и «идентичность вообще». И дальше: «...надо признать, что
существует большая путаница с использованием этих понятий, причем и в по-
литической, и в исследовательской практике. То, что в России это путается,
это нормально, это естественно. Мы живем в ситуации взрывов языков, дис-
курсов, институций и, конечно, сценариев идентичности. Все смешалось, и в
рамках повседневности действительно можно говорить и так и эдак - ничего
не меняется56.
Но это то, что касается проблем российского научного сообщества.
В государственно-политической и широкой общественной практике обо-
значение этнических групп и понимание их природы в постсоветское вре-
мя не претерпело серьезных изменений. «Что стоит хотя бы первая строка
нынешней Конституции, - отмечал в связи с этим В.А. Тишков, - “Мы,
многонациональный народ Российской Федерации”. Эти старые клише
“многонациональности” из советских деклараций, когда за них не нужно
было платить процедурой реализации, перекочевали в совершенно новую
политическую ситуацию более ответственных смыслов...»57
Одновременно в околонаучной литературе и публицистике старый
советский понятийный аппарат, смешавшись с новым (понятие «этнич-
ность»), стал все чаще использоваться для построения откровенно расист-
ских теорий58 (что, нужно добавить, было абсолютно невозможно в совет-
ские времена, когда на протяжении десятилетий велась пропагандистская
кампания, прославляющая интернационализм и разоблачающая расизм и
расовую дискриминацию в США и других странах). Показательным явле-
нием в этом отношении является недавняя книга В.Д. Соловья «Русская
история: новое прочтение» (М., 2005)59. В ней автор утверждает, что ему
удалось открыть «естественно-научное основание» античности вообще и
«русскости» в частности: таким основанием является определенный «био-
химический субстрат», заключенный в крови60. Для разъяснения своего
открытия В.Д. Соловей широко употребляет некоторые понятия, исполь-
зуемые в современном научном знании, как, например, «этнос», «архетип»,
«генетика», «биохимия» и даже «дискурс». Однако, по сути, его аргументы
не говорят ничего нового по сравнению с «научным расизмом» XIX в., как
известно, вполне без этих понятий обходившимся61.
Очевидно, что сегодня в нашей повседневной жизни не только понятия
«нация» и «национальность», но и понятие «этнос», а также его произвол-
ные оказываются сильно окрашенными в расовые, «кровяные» тона. Как
свидетельствуют новейшие опросы социологов, «представление о биологи-
ческой природе этничности остается по-прежнему широко распространен-
ным, чтобы не сказать доминирующим, в общественном сознании росси-
ян»62. Примечательно, что россияне склонны придавать больше значения
своей этнической/национальной принадлежности (читай - кровному
родству), чем гражданской/государственной63.
Таким образом, можно заключить, что в общественном сознании пред-
ставления о содержании понятий «нация», «национальность», «этнос»
с середины 1980-х годов мало изменились. Правда, исчезло понятие «со-
ветский народ» и появилось новое - «россияне». Но как и то не играло
существенной роли в публичном дискурсе (за исключением официальной
риторики), так и это остается в нем маргинальным. Во множественном
числе еще куда ни шло («мы - советские люди», «мы - россияне»), но в
единственном, особенно от первого лица, т. е. когда осуществляется акт са-
моидентификации, как-то не получается. Вряд ли многие из наших сограж-
дан, представляясь на каком-нибудь международном собрании, скажут
«я россиянин» или «я россиянка». Скорее всего, он или она скажут: «я из
России», «я гражданин/гражданка России» или обратятся к этничности
(«я русский/русская», «я татарин/татарка» и т. д., имея в виду в первую
очередь свое происхождение, затем культурные, языковые и прочие отли-
чительные черты)64.
И такое положение вещей не удивительно. На уровне массового со-
знания, в значительной мере формируемого сегодняшними массмедиа,
продолжают культивироваться представления о строгой синонимичности
понятий «этнос», «нация» и «национальность» (примером может быть
знаменитое «лицо кавказской национальности»65) и о кровнородственных
связях (или происхождении) как главной «скрепы», объединяющей людей
в этнические/национальные сообщества. Согласно этим представлениям,
этносы развиваются примерно так же, как виды животного мира в дарви-
новской теории. При этом не принимается во внимание, что в отличие от
дарвиновских видов, которые обычно не способны к межвидовому скрещи-
ванию, дающему потомство (за редкими исключениями, например мул -
гибрид от скрещивания осла и кобылы; лошак - гибрид от скрещивания
жеребца и ослицы), многочисленные представители различных этносов-
народов-национальностей-наций своих потомков воспроизводили в про-
шлом и сплошь и рядом воспроизводят в настоящем.
Вернемся теперь от этих рассуждений к жителям деревень, располо-
женных на р. Кадка, которые называются кацкарями. Как правильно/на-
учно обозначить это сообщество людей? Этнос? Субэтнос? Народность?
Или, может быть, правильное/научное обозначение в данном случае не-
важно, и кацкарей можно обозначать как угодно, скажем, как в случае с
кавказцами, - «лица кацкой национальности»?
С научной точки зрения
Да это совсем неважно, может тут не выдержать раздраженный чита-
тель, которому все эти рассуждения и отступления уже изрядно надоели.
Кто такие кацкари?
163
Чужие или свои?
Главное, что кацкари есть, точно так же, как есть и другие общности лю-
дей, объединенные прочными «скрепами», как, например, длительным
проживанием на одной территории, общим прошлым, языком, обычаями,
кровнородственными связями и др. Действительно, если мы включим
телевизор, то обязательно увидим американцев, арабов, грузин, иракцев,
китайцев, литовцев, палестинцев, русских, украинцев, чеченцев и др., и в
том, что они - реальность, нет никаких сомнений. Однако сомнения могут
возникнуть, если мы попытаемся задуматься о самих «скрепах», т. е. о том,
что именно и каким образом объединяет людей в этнические/националь-
ные сообщества.
В науке сегодня выделяют три принципиально различных подхода к
пониманию этнических общностей и характера объединяющих их «скреп».
Первый, эссенциалистский (иначе - примордиалистский), кратко говоря,
состоит в признании «этноса» природной данностью66. Его появление
обычно связывают с европейским колониализмом и выработкой наукой
XIX в. теории рас. Следует добавить, что этот подход прост для понимания
в силу своей «очевидности» и наиболее прочно укоренен в общественном
сознании, особенно через понятие «биологическое родство»67. Поскольку
выше уже приводилось немало примеров именно такого восприятия на-
рода/нации/национальности, едва ли стоит останавливаться на нем под-
робно. Второй подход, конструктивистский, являющийся в известном
___ смысле противоположностью первому, сложился сравнительно недавно.
164 Он не настолько очевиден и в силу этого нуждается в более обстоятельном
внимании.
Основоположниками конструктивистского подхода обычно называ-
ют Эрнста Геллнера, Бенедикта Андерсона и Эрика Хобсбаума68. Идеей,
объединяющей этих ученых, явилось признание того, что «этничность не
есть нечто данное человеку изначально, она не есть “вещь”, таящаяся в био-
логических структурах организма (“крови”) или в свойствах ландшафта.
Она не есть даже печать, неизгладимо поставленная на людях культурой
в незапамятные времена. Этничность “конструируется” людьми в ходе их
творческой социальной деятельности - и постоянно подтверждается или
перестраивается»69.
Конструктивистская трактовка этничности довольно быстро приобре-
ла авторитет в научном мире. Современный исследователь рисует следую-
щую картину произошедшего в конце прошлого века поворота:
В западной социальной мысли постепенный отказ от эссенциализма, или
субстанциализма, начался в 1980-е годы, и цезуру здесь провели две работы:
«Нации и национализм» Эрнеста Геллнера и «Воображаемые сообщества» Бе-
недикта Андерсона. Плюс сборник статей под редакцией Эрика Хобсбаума и
Теренса Рэйнджера «Изобретение традиции». Потом был Э. Хобсбаум с книгой
«Нации и национализм после 1780 года». После этих публикаций даже те ав-
торы, кто, в общем, не разделяет их образа мысли и стоит на эссенциалистских
позициях, уже не могут не учитывать произошедшего изменения. Они видят,
что нечто радикально изменилось в самой гносеологической ситуации. <...>
Так что тезис о «конструируемое™» этнических и национальных сообществ
постепенно становится в международном обществоведении общим местом70.
Ученые проследили, как именно происходили процессы складывания
разного рода «воображаемых сообществ», преимущественно на этапе обра-
зования национальных государств (XIX в.). Одним из самых удивительных
их открытий стало множество доказательств того, что нередко народы были
в прямом смысле «выдуманы» представителями интеллектуальной элиты.
Эти представители получили в Чехии имя «будителей» (затем это обозна-
чение перешло на писателей и ученых, стоявших у истоков национального
самосознания других народов). Схематично картина происхождения этих
«воображаемых сообществ» может быть представлена следующим обра-
зом: сначала интеллектуалы создают и научно подкрепляют некий нацио-
нальный миф; затем этот миф различными способами (преимущественно
через исторические и литературные произведения) внедряется в сознание
населения страны как представителей единого народа (или его части); на-
конец, происходит интериоризация мифа и самоидентификация каждого
отдельного человека с единым «народом», «нацией», «национальностью»,
«этносом».
Как считает современный исследователь, «многие “национальности”
Восточной и Центральной Европы, в основании которых лежат предпо-
лагаемый общий язык, реальные или мифические предки и история, были
в буквальном смысле созданы элитами, причем некоторые представители
этих элит даже не могли говорить на языках изобретенных таким образом
национальностей»71. Другой исследователь, прослеживая роль языка в
формировании этничности, добавляет: «В некоторых случаях подготов-
ленные этими будителями языковые реформы требовали стандартизации
и модернизации языков с уже сложившимися литературными традициями,
в других же - требовалось создание письменного языка на основе одного из
местных диалектов. Будители придумывали новые слова, составляли сло-
вари и грамматики, основывали газеты и журналы»72.
У нас конструктивистский подход был использован В.А. Тишковым
при анализе феномена этничности в советском и постсоветском контексте.
По его мнению, взгляд на этничность через конструктивистскую «иссле-
довательскую призму» позволил «обнаружить яркую картину советской
этнической инженерии»73. Один из выводов, к которым пришел ученый в
результате проведенного анализа, для нашего случая с кацкарями особенно
важен. «Хотя концепция этнонациональной общности представляет собою
воображаемую конструкцию, - говорит В.А. Тишков, - это не мешает ей
становиться жесткой реальностью и основой для коллективного действия.
Особенно в современной России, где люди через этничность обретают
утраченные чувства личной и коллективной самоценности, а лидеры часто
добиваются социального контроля и политической мобилизации через об-
ращение к этническим чувствам и коалициям»74.
Хотя большинство людей продолжают разделять примордиалистское
понимание этничности, ее конструктивистское истолкование оказывается
малоэффективным для решения конкретных задач государственного управ-
ления, в особенности в условиях межэтнической напряженности, во время
межэтнических конфликтов и пр. По этой причине (т. е. вследствие необхо-
димости практического подхода к общественным явлениям и процессам) в
современной теории этноса разрабатывается и третий, смешанный, подход,
Кто такие кацкари?
165
0)1 Чужие или свои?
называемый инструменталистским. Этничность рассматривается в нем как
важная реальность современного общества, одна из «силовых линий», по
которой происходит его стратификация. Вопрос заключается в том, как
обществу управляться с этой важной реальностью, игнорирование или не-
понимание которой политиками (а нередко и циничное ее использование)
имеет следствием многочисленные кровавые конфликты.
Таким образом, получается, что, с одной стороны, большинство ис-
следователей сегодня понимают этносы как воображаемые сообщества,
существующие не в природе, а исключительно в человеческом сознании, с
другой стороны, очевидно, что эти сообщества вполне реальны и являются
важным фактором современного общественного развития. То есть даже
если мы признаем этносы «воображаемыми сообществами» и будем счи-
тать другие точки зрения необоснованными и ненаучными, нам все равно
придется сталкиваться с этими сообществами как с реальными, а отнюдь не
воображаемыми группами людей.
Очевидно, в целом ряде случаев необходимость различения людей
по этническому/расовому признаку важна для государственных органов.
И такое различение на официальном уровне сегодня практикуется чуть
ли не во всех странах. Однако следует подчеркнуть, что эти практики не
имеют никакого научного обоснования. Они основаны исключительно
на принятых в обществе представлениях (подтверждая тем самым конст-
руктивистскую трактовку этноса/расы), к тому же область их применения
в ряде стран строго ограничена законодательно.
В США, например, выходцев из Латинской Америки (а вместе с
ними испанцев и португальцев) обозначают как Hispanics («испаноя-
зычные»), хотя, ясное дело, в действительности это далеко не всегда так,
поскольку Hispanics могут вовсе и не знать испанского. Это обозначение
обычно дается в соответствии с определенным фенотипом (в некоторых
случаях синонимом выступает Latinos). Существуют также группы на-
селения, которые обозначаются как Asian Americans (выходцы из Азии,
«азиаты»); Native Americans («коренные американцы», по-нашему «ин-
дейцы»); Black или African Americans («чернокожие» или «афроамери-
канцы»; предполагается, что их предки были выходцами из Африки);
Middle Easterners («ближневосточные» - выходцы из Ирана, Саудовской
Аравии, Египта и др.); наконец, White Americans («белые американцы» -
выходцы из Европы, Северной Азии, России и др.). Понятие этничности,
как видим, близко совпадает с биологическим понятием расы, хотя и
далеко не всегда75.
В Великобритании сегодня наиболее принятой является классифи-
кация этнического/расового состава населения, использовавшаяся в
ходе переписи 2001 г. Ее вопросник включал следующие группы: белые
(британцы, ирландцы, другие); смешанные (белые и черные карибцы, бе-
лые и черные африканцы, белые и азиаты, другие); азиаты или британцы
азиатского происхождения (индусы, пакистанцы, бангладешцы, другие);
чернокожие или чернокожие британцы (чернокожие карибцы, черно-
кожие африканцы, другие); китайцы или другие (китайцы, другие)76. Эта
классификация с 2003 г. лежит в основе методики словесного описания
задержанных британской полицией (так называемая самоопределяемая эт-
ничность - SDE). Одновременно в Великобритании от самих полицейских
требуется определение этничности/расы задержанного с помощью иной
классификации - кода идентичности (IC), включающего семь категорий:
1 - белые европейцы; 2 - темнокожие европейцы; 3 - афро-карибцы; 4 -
азиаты (в британском понимании индусы или пакистанцы); 5 - выходцы с
Востока; 6 - арабы/североафриканцы; 0 - неизвестная этничность. К ска-
занному важно добавить, что сами определения этносов («ирландцы»,
«пакистанцы», «китайцы» и проч.) в публикуемых полицейских сводках, а
также на радио и в телевизионных репортажах не фигурируют. Сообщение
о несчастном случае на дороге, например, может содержать такие сведения:
«водитель - мужчина IC1, пассажир - женщина 1СЗ». В общем, инструмен-
талистский подход порожден практическими задачами жизни общества и
в большинстве случаев основан на конструктивистской трактовке этноса.
Он признает, что понятие «этнос» не универсально: в разных регионах,
странах, территориях существуют разные представления об этничности и
разные обозначения этносов, сложившиеся исторически.
Все мы кацкари?
Чтобы ответить на главный интересующий нас вопрос, кто такие кацка-
ри, нужно сопоставить их сообщество с другими этническими сообщества-
ми по критериям, о которых шла речь выше. Если при этом сравнении ис-
ходить из доминирующего в современной этнологии конструктивистского
подхода, то получится, что по большому счету никаких принципиальных
различий между кацкарями, эскимосами, ирландцами, турками и др. нет.
Поскольку этносы являются не природными явлениями, а результатами
человеческой деятельности, порожденными определенными обществен-
ными силами и отношениями и постоянно ими воспроизводящимися,
различия касаются только способов их «конструирования» и особенностей
конкретных «скреп», объединяющих в них людей.
Е1о неужели, может спросить тут читатель, и такая очевидная реаль-
ность, как общность происхождения этноса, сконструирована? Е1еужели
общие предки того или иного народа - это не очевидный биологический
факт? Против очевидности того, что люди, составляющие современные
этнические сообщества, обладают теми или иными признаками, унасле-
дованными ими от своих предков, действительно трудно что-либо воз-
разить. Е1о вот может ли общее происхождение служить прочным основа-
нием объединения людей в этнические сообщества?77 Ведь если считать,
что люди принадлежат к одному этносу тогда, когда они имеют общее
происхождение, то человечество сегодня должно было бы представлять
собой один этнос! Однако когда говорят об общих предках, обычно имеет-
ся в виду, что прародители того или иного народа жили несколько позже
первых представителей вида Elomo sapiens. И тут возникает вопрос - на-
сколько позже?
Чаще этот вопрос формулируется иначе: «Как далеко в прошлом?» -
и именно от ответа на него все и зависит. Если углубиться в III тыся-
челетие до н. э., то, например, выяснится, что современные евреи и
Кто такие кацкари?
167
оо I Чужие или свои?
арабы имеют общих предков (об этом свидетельствует лингвистика). Но
почему-то и те и другие предпочитают начинать свою историю с более
позднего времени. Именно из-за произвольности ответа на вопрос «на-
сколько раньше нас?» многие ученые считают сегодня, что этничность
создана мифами об общем происхождении. «Люди признают принадлеж-
ность к единому этносу в том случае, если они признают миф об общем
происхождении - то есть в том случае, если они верят, что произошли от
общих предков»78.
Очевидность «общего происхождения» как основы этнического един-
ства, помимо вопроса «Как далеко в прошлом?», подрывает и другой во-
прос - «По какой линии?». В предыдущем поколении для определения
родства имеются два выбора - мать и отец. На два поколения раньше
таких выборов было уже четыре. На три поколения раньше их имеет-
ся восемь, и дальше их становится невообразимое множество. Почему
для определения происхождения выбирается одна линия, а не другая?
Ответ, как и в первом случае, один - в большей или меньшей степени
произвольно. В итоге эта двойная произвольность позволяет заключить,
что этническая принадлежность - кацкарей или не кацкарей, неважно -
«основана на мифологических представлениях о генеалогических фак-
тах, но не на самих генеалогических фактах. Именно мифы отвечают на
вопросы “как далеко в прошлом” и “по какой линии”»79. Однако мифы,
как мы знаем, слишком часто основываются на исторически недостовер-
ных сведениях.
Из этого заключения, впрочем, вовсе не следует, что «воображаемое со-
общество» кацкарей, как и другие «большие» «воображаемые сообщества»,
является мифом. Поскольку в нашем мире различными способами и на
разных уровнях продолжает воспроизводиться этническое сознание, про-
должают существовать и сами этносы. И это существующее разнообразие
«воображаемых сообществ» не только чревато конфликтами, но и делает
наш мир богаче и разнообразнее, наделяя актуальными смыслами жизнь
отдельного человека.
Из отзывов посетителей музея кацкарей:
Удивительное и прекрасное явление - газета «Кацкая летопись» и Музей кац-
карей! Это живая старина, столь необходимая всем нам - от мала до велика.
Низкий поклон всем кацкарям!
Спасибо кацкарям за счастье видеть и слышать их мир. Это не Россия, которую
«мы потеряли», это Россия, которую мы нашли! Спасибо за подвижничество и
настоящую любовь к русской культуре!80
Из электронной почты «КЛ»:
Здравствуйте!
Совсем случайно попал на сайт «Кацкая летопись»... И такое чувство, что
вдруг попал из топи в темной чащобе на поляну, откуда, может быть, удастся
выбраться и из леса.
В последнее время пребываю в безысходности относительно судьбы России.
Друзья говорят: «Ну ты живёшь? И живи себе». Не живётся - на душе тяжесть!
Много ли нас - тех, кому не наплевать, - и что мы можем сделать, я не вижу.
Блоковское “Пускай заманит и обманет, не пропадешь, не сгинешь ты...» не
успокаивает. Но надо друг друга держаться.
Всего вам, кацкари, доброго!81
1 http://www. Itv.ru/owa/win/ort6_
main.main?p_news title_id=98068.
Начинался сюжет словами диктора:
«Совсем необычная встреча Рождества,
в Ярославской области - в деревне, где
свои обычаи и даже русская речь звучит
иначе. Наш корреспондент Владимир
Федоров встретился с людьми, которые
называют себя - кацкарями...» «Таких
деревень, как Мартынове, - рассказывал
дальше корреспондент, - в ярославской
глубинке, что дров в поленнице, - тьма.
Колхоз тут все еще есть, а водопровода
все еще нет. Часть молодежи уехала туда,
где вода в кране, где газ, ванна, работа с
зарплатой. А другая часть стала копать
историю родных мест и нашла там клад.
Оказалось, что славянские корни пред-
ков переплелись здесь с корнями финно-
угорскими, и на этой почве выросло само-
бытное этническое сообщество. Жили
прапрадеды на берегах речки Кадка и
потому назывались кацкарями...» (кур-
сив мой. - Ю. 3.).
2 Кононов Н. Кацкарский словарь //
Известия. 2003. 25 авг. (Статью пере-
печатала латвийская русскоязычная
газета «Час» в номере от 27.08.2003.)
3 Цит. по: Вся Россия - информацион-
ный аналитический сайт региональных
СМИ (http://www.allrussia.ru). Автор
не указан.
4 Там же.
5 Трифонов А. Феномен «особых рус-
ских» // УТРО. 2004. 28 мая (http://
www.utro.ru/articles/2004/05/28/
312733.shtml).
6 «В мифологии кацкого населения при-
сутствуют сразу несколько аутентичных
персонажей. Один из самых старинных,
ныне уже и подзабытый порядком, -
демон Чугрей. <...> Еще один герой,
Палучато - огненный летающий уж,
приносящий в избу богатство. Кацкий
наличник частенько символически вос-
производит на верхней четверти двух
змеек в стремительном движении друг
к другу. <...> В большом почете у кац-
карей белая корова - символ Солнца.
Крестьянская жизнь зависела от солнца
да от коровы. Зато козу в кацких селе-
ниях вы не найдете - вот он, коровий
антипод. Лошадь, тоже белая, считается
предвестницей смерти» (Там же).
7 Мышкинские районные «Волжские
зори», ярославские областные «Север-
ный край» и «Ярославская губерния»
(газеты), газета «Мценский край»
Орловской области, мурманская «По-
лярная правда», столичные журналы
«Журналист», «Читаем, учимся, игра-
ем» и др.
8 В «Российской газете» от 19.03.2004
(статья называется «Честь и не-
чисть») сказано сильнее: «Старинные
легенды помогают селянам выживать
сегодня» (http://search.rg.ru/rg/doc.
php/109674).
9 См.: Баранова В., Маслинский К. Отчет
о полевых исследованиях студентов
кафедры общего языкознания филоло-
гического факультета СПбГУ. Экспе-
диция 2001 г. // http://www.genling.nw.
ru /Ethnolin/ethnosite/stan.htm.
Кто такие кацкари?
169
о I Чужие или свои?
10 См., например, в отчете о конфе-
ренции в ЯГПУ им. К.Д. Ушинского
«В.И. Даль и русская региональная лек-
сикология и лексикография» (31 октя-
бря - 1 ноября 2001 г.): «Большой
интерес вызвало оригинальное высту-
пление учителя Мартыновской школы
Мышкинского района С.Н. Темняткина
“Диалект как символ сельской терри-
тории”. Он познакомил собравшихся
с уникальным опытом кацкарей,
живущих на западе Ярославской об-
ласти, на речке Кадка. В 90-е годы в
Кацком стане произошло возрождение
родного диалекта, здесь ежегодно
проводятся краеведческие Кацкие
чтения, издается “Кацкая летопись”,
в школах преподается кацковедение,
на таких уроках ученики знакомятся
не только с историей, культурой, бы-
том, этнографией родного Кацкого
стана, но и фольклором и диалектом
кацкарей, его особенностями. Диалект
здесь, действительно, стал символом
маленькой сельской территории. Этот
опыт, несомненно, заслуживает самого
пристального внимания и поощрения»
(Ярославский педагогический вестник.
2002. № 1 // http://www.yspu.yar.ru/
vestnik/chronikainformaciya/l 34/).
См. также: Темняткин С.Н. Посидим,
поёкаем! (Характеристика кацкого диа-
лекта) // XI Опочининские чтения,
посвящ. 125-летию Опочининской б-ки
(Мышкин, 25-26 нояб. 2000 г.) / http://
www.myshkin.ru/frameset.htm
11 Программа конференции опубликована
на сайте истфака СПбГУ: http://www.
history.pu.ru/news/varia_2004/0804.
htm
12 В региональном выпуске программы
«Вести» (14.12.2004 14:15) один из
кацкарей свидетельствует: «Раньше
в Мартынове никто не ездил... А за-
чем ездить? Никакой перспективы.
А сейчас - вон ведь какие автобусы
ходят!» (http://yaroslavl.rfn.ru/rnews.
html?id= 10929).
13 КЛ. 1993. № 1(3). Здесь и далее цитаты
из «Кацкой летописи» приводятся по
электронной версии издания: http://
kl-21.narod.ru/
14 КЛ. 1996. № 7-8 (45-46).
15 КЛ. 1996. № 13-14 (51-52).
16 КЛ. 1996. № 17-18 (55-56).
17 КЛ. 1997. № 5-6 (65-66).
18 КЛ. 1997. № 7-8 (67-68).
19 КЛ. 2001. № 1-10(112-113).
20 КЛ. 1999. № 9-10 (92-93).
21 КЛ. 1999. № 5-6 (88-89).
22 «По преданию, - добавляет газета, - их
было три: у Нефедьева, Хороброва и
Юрьевского. А случилось это в марте
1238 года - наверное, числа 16-го» (КЛ.
1998. № 1 (81)).
23 КЛ. 1997. № 19-20 (79-80).
24 КЛ. 1996. № 13-14 (51-52).
25 КЛ. 1995. №2-3 (21-22).
26 КЛ. 1995. № 6-7 (25-26).
27 http://artemyevo-l0.narod.ru/2000/
Kadka.htm
28 В подтверждение этого аргумента
докладчик ссылается на авторитет-
ное мнение: «Не зря же великий
Солженицын предложил “Словарь
расширения русского языка”, который
недавно печатался в журнале “Русская
речь”. Солженицын предложил расши-
рить язык как раз за счет диалектов!».
29 См.: Баранова В., Маслинский К. Указ,
соч.
30 Курсовая работа подготовлена в
Институте лингвистики РГГУ в 2006 г.
(руководитель - канд. филол. наук, доц.
Е.В. Муравенко).
31 Там же. С. 20.
32 Шенк Ф.Б. Александр Невский в рус-
ской культурной памяти. М., 2007. С. 15.
33 КЛ. 1994. №2 (9); 1994. №4(11).
34 В сжатом виде история кацкарей из-
ложена в опубликованных позднее в
КЛ учебно-методических материалах
к школьному уроку по предмету «Гео-
графическое краеведение» (КЛ. 1997.
№ 5-6 (65-66)), также имеющих назва-
ние «Откуда пошла Кацкая земля».
35 В духовной Василия II читаем: «А у
сына своего у Ондрея у Болшого из уде-
ла даю своей княгине Елду, да Кадку,
да Василково с деревнями» (Духовная
грамота великого князя Василия II
Васильевича 3 мая 1461 г. - 27 марта
1462 г. // Духовные и договорные
грамоты великих и удельных князей
XIV-XVI вв. / Ред. Л. В. Черепнин. М.;
Л., 1950. С. 197).
36 См.: Юрганов АЛ. Удельно-вотчинная
система и традиции наследования вла-
сти и собственности в средневековой
Руси // Отечественная история. 1996.
№ 3. С. 104.
37 О присуждении С.Н. Темняткину
премии фонда «За подвижничество»
был сюжет в региональной программе
«Вестей»: http://yaroslavl.rfn.ru/mews.
html?id=10929. См. также публикацию
в: КЛ. 2001. № 7-8 (110-111) // http://
kl-21.narod.ru/sto/l 1011 l.htm
38 См. сборник статей, положивший
начало целому направлению иссле-
дований: The Invention of Tradition /
Ed. E. Hobsbawm and R. Terence.
Cambridge, 1983. Применительно к рос-
сийской действительности: Уортман Р.
Изобретение традиции в репрезентации
российской монархии // Новое лит.
обозрение. 2002. № 56. С. 35-38.
39 См.: Общий свод по империи результа-
тов разработки данных первой всеоб-
щей переписи населения, произведен-
ной 28 января 1897 г.: В 2 т. СПб., 1905.;
Котельников А. История производства
и разработки всеобщей переписи на-
селения 28 января 1897 г. СПб., 1909;
Ананьева О. Первая всеобщая перепись
в России // http://schools.keldysh.ru/
sch444/MUSEUM/PRES/PL-6-99.htm.
40 По-видимому, «русский народ = на-
роды Российской империи», а то, что
мы назвали бы русским этносом =
великороссы (примерно так в работах
В. И. Ленина).
41 Аврутин Ю.М. Крещеные евреи,
этнический конфликт и политика по-
вседневной жизни в России во время
Первой мировой войны // Мировой
кризис 1914-1920 гг. и судьбы восточ-
ноевропейского еврейства: Материалы
науч. конф. Санкт-Петербург, 7 ноября
2004 г. М., 2005. С. 99-123.
42 Там же. С. 118.
43 См.: Особенности конституирования
национальной и этнической идентич-
ности в современной России. СПб.,
1999. В особенности ст.: Сухачёв В.Ю.
Национальная идентичность - теория
и реальность. С. 30-37.
44 Сталин И.В. Марксизм и национальный
вопрос // Сталин И.В. Соч.: В 13 т. М.,
1946. Т. 2. С. 296.
45 Там же.
46 Там же.
47 «Совет Народных Комиссаров решил
положить в основу своей деятельности
по вопросу о национальностях России
следующие начала: 1) Равенство и су-
веренность народов России. 2) Право
народов России на свободное самоопре-
деление, вплоть до отделения и образо-
вания самостоятельного государства.
3) Отмена всех и всяких национальных
и национально-религиозных приви-
легий и ограничений. 4) Свободное
развитие национальных меньшинств
и этнографических групп, населяю-
щих территорию России» (Декреты
Советской власти. Т. 1. М„ 1957. С. 40).
48 Программа переписи включала 14 при-
знаков. Помимо «национальности»
(в переписном листе ее синонимом вы-
ступала «народность»), в эти признаки
входили пол, возраст, родной язык,
место рождения, продолжительность
проживания в месте переписи, брачное
состояние, грамотность, физические
недостатки, психическое здоровье, за-
нятие (с выделением главного и побоч-
ного), положение в занятии и отрасль
труда, для безработных - продолжи-
тельность безработицы и прежнее за-
нятие, источник средств существования
(для не имеющих занятия).
Кто такие кацкари?
171
ю1 Чужие или свои?
49 Всесоюзная перепись населения
1926 года. Национальный состав насе-
ления по республикам СССР // http://
demoscope.ru/weekly/ssp/ussr_nac_26.
php
50 См. об этом: Hirsch Fr. Empire of Nations:
Ethnographic Knowledge and the Making
of the Soviet Union. Ithaca, 2005.
51 Цит по: Слезкин Ю. Эра Меркурия:
Евреи в современном мире. М., 2005.
С. 368.
52 Там же. С. 367. К сказанному необхо-
димо добавить, что в официальной со-
ветской идеологии любые проявления
национализма и расизма категорически
осуждались.
53 Филиппова Е.И. Найти себя. Констру-
ирование идентичностей в постсовет-
ской России // Этнопанорама. Еже-
квартальный науч.-публицист. журнал.
2004. №3-4. Цит. по: www.eawarn.ru/
pub/Pubs/DialogueMulticulturalism/09_
ElenaFilippova.htm
54 .«...Теоретики и политики в СССР обме-
няли слово нация на кажущееся внеш-
нему миру несуразным понятие единый
советский народ, но этот вполне леги-
тимный новояз выполнял ту же самую
функцию, что и слово нация в других
странах мира» (Тишков ВЛ. Забыть о
нации (Постнационалистическое пони-
мание национализма) // Вопросы фило-
софии. 1998. № 9. Цит по: portal.rsu.ru/
culture/rostov.doc ).
55 Следует заметить, что до перестройки
понятия «этнос» в ходу не было. См.:
Любимова Г.В. Изучение проблем эт-
нической самоидентификации в отече-
ственной литературе 1990-х гг. / / http://
www.sati.archaeology.nsc.ru/Home/pub/
Data/arj /?html=lubg.htm&id=1304
56 Сухачёв В.Ю. Указ. соч.
57 Тишков ВЛ. Указ. соч.
58 Малахов В. Преодолимо ли этноцент-
ричное мышление? // Расизм в языке
социальных наук / Под ред. В. Ворон-
кова, О. Карпенко, А. Осипова. СПб.,
2002. С. 9-22.
39 См. развернутый критический отзыв о
ней: Кара-Мурза С.Н. «Кровяная пара-
дигма» // http://www.apn.ru/publica-
tions/articlel792.htm
60 Этнос, по В.Д. Соловью: «Этнос (эт-
ническая группа) - это группа людей,
отличающаяся от других групп людей
совокупностью антропологических и
биогенетических параметров и при-
сущих только этой группе архетипов,
члены которой разделяют интуитивное
чувство родства и сходства. Этнос от-
личается от социальных групп именно
биологической передачей своих отли-
чительных (пусть даже это социальные
инстинкты) признаков, а этничность -
такая же данность, как раса и пол.
Короче говоря, этнос - сущностно
биологическая группа социальных
существ» (цит. по: http://www.apn.ru/
publications/articlel 792.htm).
61 Повторенное позже в статье «Основной
фактор», это «открытие» В.Д. Соловья
формулируется следующим образом:
«Новое понимание этничности дает не-
двусмысленный и шокирующий ответ
на сакраментальный вопрос русского
национального дискурса: что значит
быть русским, что такое русскость.
Русскость - не культура, не религия, не
язык, не самосознание. Русскость - это
кровь (точнее - генетическая и био-
химическая конституция). Но, - и это
принципиально важно, - кровь высту-
пает носителем этнических инстинктов
восприятия и действия. В отечествен-
ном контексте объемы понятий био-
логической и культурно-исторической
русскости в значительной мере совпа-
дают, а противопоставление “крови” и
“почвы” лишено смысла» (http://www.
apn.ru/publications /article 1792.htm).
62 Филиппова Е.И. Указ. соч.
63 Там же.
64 Примером особенностей постсоветской
иерархии национальных/этнических
идентичностей может служить один не-
давно рассказанный мне случай. Дело
происходило в начале октября 2006 г.
в одном из немецких университетов на
первой встрече только что принятых
студентов первого курса, часть кото-
рых составляли иностранцы. Каждому
присутствующему нужно было кратко
представиться, т. е. назвать свое имя
и добавить пару слов о себе. Все шло
рутинно, пока одна девушка не встала
и не произнесла: «Я (такая-то). Я из
Казахстана, но я русская» (Ich komme
aus Kasakhstan, aber ich bin Russin).
Тут же возникло недоумение, и при-
сутствующие стали перешептываться,
пытаясь выяснить, что эти загадочные
слова означают: какой же она все-таки
национальности (т. е. гражданкой
какого государства она является)?
Казахстана (=казашка)? Или все-таки
России (=русская)? Или, м. б., у нее
двойное гражданство? Какой-то осо-
бый статус? Смысл сказанного, правда,
прекрасно поняла одна студентка из
России, находившаяся в аудитории и
рассказавшая мне эту примечательную
историю.
65 Тут трудно удержаться от одного допол-
нения. И в современной англоязычной
этнологии, и в англоязычных массмедиа
«кавказцами» (Caucasians) называются
представители европеоидной расы (так
как Кавказ является географическим
центром ее распространения).
66 «Неразлучная спутница эссенциа-
лизма, - разъясняет современный
исследователь, - интеллектуальная
процедура, которая в философии
науки называется гипостазирующей
реификацией. Со времен Канта все
знают, что гипостазация, или гипоста-
зирование, - это принятие предмета
мыслимого за предмет как таковой, а со
времен Лукача известно, что реифика-
ция - это принятие того, что существу-
ет в человеческих отношениях, за не-
что, существующее само по себе. Если
гипостазирование - это превращение
мысли в вещь, то реификация - это
превращение отношения в вещь. В лю-
бом случае и то и другое предполагает
овеществление того, о чем мы мыслим»
(Малахов В. Указ. соч.).
67 О переосмыслении современными
учеными биологической природы расы
см. обзорную статью: Billinger M.S.
Moving Anthropology Beyond the Race
Concept // Critique of Anthropology.
2007. Vol. 27. № 1. P. 5-35.
68 Геллнер Э. Нации и национализм. М.,
1991; Андерсон Б. Воображаемые со-
общества. Размышления об истоках и
распространении национализма. М.,
2001; Хобсбаум Э. Нации и национа-
лизм после 1780 г. СПб., 1998.
69 Кара-Мурза С.Г. Теория и практика
конструирования народов // Интернет
против телеэкрана (http://www.contr-
tv.ru/common/1995/).
70 Малахов В. Указ. соч.
71 Нагенгаст К. Права человека и защита
меньшинств: этничность, граждан-
ство, национализм и государство //
Этничность и власть в полиэтнических
государствах. М.,1994. С. 181 (цит. по:
Кара-Мурза С.Г. Указ. соч.).
72 Кисс Э. Национализм реальный и
идеальный. Этническая политика и по-
литические процессы // Этничность и
власть в полиэтнических государствах
(цит. по: Кара-Мурза С.Г. Указ. соч.).
С.Г. Кара-Мурза добавляет к этому:
«Исследователи, работающие в рамках
конструктивизма, подчеркивают, что
создатели техники этнизации населе-
ния в каждом конкретном случае опи-
раются на стихийный примордиализм
простого человека, на его потребность
ощущать себя членом “извечной” общ-
ности, обладающей священными сим-
волами. Да и сами эти конструкторы-
практики в большинстве случаев,
вероятно, мыслят в понятиях при-
мордиализма и уверены, что они от-
крывают изначальную истину, снимая
с нее слои деформации и коррозии.
Даже если эта очищенная ими истина
Кто такие кацкари?
173
через какое-то время сама оказывается
подделкой, это не обесценивает их тру-
да - ведь эта находка успела укрепить
конструкцию этнического сознания
и ее можно убрать, как строительные
леса» (Там же).
73 Тишков В А. Указ. соч.
74 Там же.
75 См. расовый состав американского
общества по результатам перепи-
си Бюро статистики США 2000 г.:
http://quickfacts.census.gov/qfd/meta/
long_68178.htm
76 См. классификацию этнических групп
на официальном сайте национальной
статистики британского правительства:
http://www.statistics.gov.uk/about/
Classifications/ns_ethnic_classification.asp
77 Дальше приводятся некоторые аргу-
менты статьи: Abizadeh A. Ethnicity,
Race and a Possible Humanity // World
Order. 2001. Vol. 33. № 1. P. 23-34.
78 Ibid. P. 25.
79 Ibid.
80 http://kl-21.narod.rU/sto/l 10__l 1 l.htm
81 http://kl-21.narod.ru/sto/129.htm
tx I Чужие или свои? f
Игра в Другого
Г

ЧудИнов
Александр Чудинов
МНОГОЛИКИЙ
ЖИЛЬБЕР РОММ
Фигаро: Я все видел, всем
занимался, все испытал.
Бомарше. Безумный день,
или Женитьба Фигаро
Россия в XVIII в. была для французов страной не слишком привле-
кательной. Редкое упоминание о ней на страницах газет или книг не со- 17g
провождалось рассказом о «суровом климате», «варварских нравах» или
«деспотическом правительстве». Тем не менее на протяжении всего сто-
летия поток направлявшихся в Россию уроженцев Франции не иссякал.
Волшебным магнитом, притягивавшим их сюда, были деньги. Царившая
среди русского дворянства мода на образ жизни a la franqaise создавала
устойчивый и хорошо оплачиваемый спрос на услуги французских торгов-
цев, портных, поваров, парикмахеров, лакеев, учителей.
Впрочем, о последних едва ли справедливо упоминать через запятую с
остальными. Судя по источникам, россияне тогда не очень-то задавались
вопросом о том, соответствует ли профессиональная квалификация, ска-
жем, французских поваров или парикмахеров размерам получаемого ими
жалованья. Напротив, сетования на низкий уровень подготовки француз-
ских учителей-гувернеров, совершенно не отвечающий уровню их оплаты,
были едва ли не общим местом. Так, согласно Указу от 12 января 1755 г. об
учреждении Московского университета, «в Москве у помещиков находит-
ся на дорогом содержании великое число учителей, большая часть которых
не только наукам обучать не могут, но и сами к тому никаких начал не
имеют; многие, не сыскавши хороших учителей, принимают к себе людей,
которые лакеями, парикмахерами и иными подобными ремеслами всю
свою жизнь препровождали»1. Колоритный ряд иноземных проходимцев,
подвизавшихся в России на ниве обучения дворянских детей, представлен
и в произведениях классиков русской литературы2.
И хотя с их легкой руки мнение о низкой профессиональной квалифи-
кации французских гувернеров XVIII в. получило довольно широкое рас-
пространение в нашей научной литературе, историки тем не менее призна-
о I Игра в Другого
вали, что существовали все же и отрадные исключения из этого правила.
В.О. Ключевский, ведя речь о гувернерах времен Екатерины II, отмечал,
что «некоторые из них, стоя на высоте своего призвания, знакомы были с
последними словами тогдашней французской литературы и даже принад-
лежали к крайнему течению тогдашнего политического движения»3. Среди
таковых он называл прежде всего Жильбера Ромма (1750-1795), воспи-
тателя юного графа Строганова, а в дальнейшем видного политика эпохи
Французской революции XVIII в. С тем, что миссию Ромма в России, в
отличие от деятельности большинства иностранных учителей, действи-
тельно можно считать просветительской, соглашались позднее и многие
другие отечественные историки4.
Однако это мнение скорее носит априорный характер, нежели опирает-
ся на какие-либо конкретные факты, ведь, несмотря на достаточно большое
число написанных о Ромме работ, российский период его деятельности
освещен в историографии довольно скупо. Видимо, авторы, заведомо вы-
соко оценивающие просветительскую деятельность Ромма в России, ис-
ходят из предположения, что человек, позднее возглавивший в Конвенте
Комитет общественного образования и обладавший достаточно широкой
эрудицией, чтобы участвовать в создании революционного календаря,
просто по определению не мог не быть выдающимся учителем для своего
единственного ученика. Да и то, что этот ученик - Павел Александрович
Строганов (1772-1817) - добился в дальнейшем заметных успехов на об-
щественном поприще, став в царствование Александра I крупным военным
и государственным деятелем, хотя и косвенно, но тоже свидетельствует в
пользу наставника, готовившего его к взрослой жизни.
Есть только один способ проверить такое предположение - обратиться
к документам и, опираясь на факты, подробно рассмотреть историю пре-
бывания Ромма в России. Именно этим мы далее и займемся.
«Математик»
С графом Александром Сергеевичем Строгановым, отцом своего буду-
щего ученика Павла (или, согласно семейному прозвищу, Попо), Жильбер
Ромм познакомился не позднее 1776 г.5, а возможно, и годом ранее6. К тому
времени Ромм успел закончить Ораторианскую коллегию в Риоме, в Ниж-
ней Оверни, а затем в 1774 г. приехать в Париж, где, вращаясь в светских,
научных и политических кругах, искал себе место службы с постоянным и
надежным доходом.
В научной литературе имя Ж. Ромма нередко упоминается в связке с
определением «математик». Однако относительно недавно французский
историк науки П. Крепель доказал, что это всего лишь недоразумение7.
Настоящим математиком был старший брат Жильбера - Николя-Шарль
Ромм, профессор военно-морской школы в Рошфоре, член-корреспондент
Академии наук. Что же касается младшего брата, то его научные интересы
отличались гораздо большей широтой и меньшим постоянством.
Приехав в 1774 г. в Париж, Ж. Ромм сначала активно изучал медицину,
поскольку друзья рекомендовали ему врачебное искусство как весьма при-
быльное8. Но уже в 1776 г. он представил главе правительства Тюрго план
учреждения в Риоме кафедры математики и экспериментальной физики,
которую сам же и собирался возглавить. Осуществлению проекта помеша-
ла отставка министра-реформатора.
Зарабатывая себе на жизнь частными уроками математики9, Ромм по-
знакомился с графом А.А. Головкиным, который пригласил его препода-
вать математику своим детям. Русский аристократ, всю жизнь проведший
вдали от исторической родины - сначала в Швейцарии, затем во Франции,
сошелся с Роммом довольно близко, став для него старшим товарищем и
покровителем. В письме от 16 февраля 1775 г. Ромм сообщал своему другу
Г. Дюбрёлю: «Г-н Головкин осыпает меня любезностями. Я обедаю у него
дважды в неделю, но он хочет, чтобы я бывал у него чаще. Он - человек
просвещенный и любит говорить только о науках и об ученых. Беседы с
ним мне бесконечно нравятся»10.
Во многом под влиянием Головкина Ромм заинтересовался вопросами
воспитания, особенно педагогическими идеями Ж.-Ж. Руссо, и даже сам
написал книгу о преподавании математики, которую граф упомянул в своей
педагогической работе об образовании девочек: «Сей предмет [математика]
гораздо менее труден, чем о нем думают. Многочисленные наблюдения по-
казали мне, что успешное постижение этой науки, столь способствующей
ясности, гибкости и точности мышления, зависит от манеры объяснять и
наглядно демонстрировать ее первичные элементы. Г-н Ром, почтенный
литератор и знающий физик, имеет на сей счет сочинение, насыщенное
философскими идеями и отличающееся убедительностью и эрудицией.
Я настаиваю, чтобы он его сделал достоянием публики ради той части на-
ции, которая ценит науки. Он уже собрал материал, и эта книга могла бы
оказаться слишком полезной, чтобы отказываться от ее публикации»11.
Но поскольку это сочинение так никогда и не увидело свет, нам оста-
ется либо верить графу на слово, что оно было действительно настолько
хорошо, чтобы оправдать подобные эпитеты по отношению к автору, либо
проявить снисхождение к вполне по-человечески понятному желанию
подчеркнуть достоинства друга, пусть даже несколько утрируя их.
Как бы то ни было, хотя ни в одной из наук, которыми Ромм пытался
заниматься, он не достиг сколько-нибудь заметных результатов, все эти
разноплановые штудии позволили ему к 1779 г. стать, говоря словами
П. Крепеля, если «не настоящим исследователем», то «просвещенным ди-
летантом и способным преподавателем»12.
Многоликий Жильбер Ромм
181
«Вольный каменщик»
Как же случилось, что этому «просвещенному дилетанту» граф
А.С. Строганов, один из богатейших аристократов России, вручил прак-
тически неограниченную власть над своим единственным сыном? Чтобы
это понять, необходимо чуть подробнее остановиться на обстоятельствах
их знакомства.
Большинство авторов, освещавших историю взаимоотношений Ром-
ма и семьи Строгановых, не уделяли данному моменту существенного
ю I Игра в Другого
внимания. Так, первый биограф Ромма М. де Виссак, а вслед за ним и
русские историки П.И. Бартенев и великий князь Николай Михайлович
ограничивались констатацией, что первая встреча Ромма и А.С. Стро-
ганова состоялась у графа Головкина13. И только автор последнего из
жизнеописаний Ромма, итальянский исследователь А. Галанте-Гарроне,
обратил внимание на то, что, хотя встреча в доме Головкина действи-
тельно имела место, знакомство графа Строганова и Ромма первое время
носило поверхностный характер и переросло в настоящую дружбу лишь
в результате приобщения обоих к тайнам «братства вольных каменщи-
ков» - франкмасонов14.
В 70-х годах XVIII в. граф А.С. Строганов играл видную роль в ма-
сонском движении Франции, переживавшем тогда период радикальных
перемен. В 1773 г. он принял деятельное участие в создании «Великого
Востока» - общенационального объединения французских масонов. Как
делегат ложи Безансона и представитель «вольных каменщиков» всего
Франш-Конте Строганов входил в состав в комиссии, разработавшей
систему высших степеней Ордена. В дальнейшем он был одним из руко-
водителей «Великого Востока», занимая последовательно должности Экс-
перта Административной палаты, Великого Хранителя печатей и Великого
первого надзирателя15.
В 1776 г. с основанием ложи «Девяти сестер» Строганов становится
ее членом. Эта одна из наиболее знаменитых лож XVIII в., созданная по
инициативе математика Ж. Лаланда, была задумана как просветительский
центр, объединяющий выдающихся деятелей науки и культуры. Чтобы
вступить туда, требовалось «обладать каким-либо талантом в области
искусств либо науки и уже предоставить публичные и убедительные до-
казательства наличия такого таланта»16. В ложу «Девяти сестер» входили
известный естествоиспытатель и просветитель Б. Франклин, представ-
лявший тогда в Париже интересы североамериканских колоний Англии,
восставших против метрополии, математик Ж.А.Н. Кондорсе, скульптор
Ж.А. Гудон, астроном Ж.С. Байи, химики К.Л. Бертолле и А.Ф. Фуркруа,
а также многие другие известные личности. В 1778 г. на торжественном за-
седании ложи в нее был принят сам Вольтер. Церемония проходила под
председательством Лаланда, вместе с ним ею руководил первый надзира-
тель ложи граф Строганов17.
До последнего времени историки оставались в неведении, когда
именно в ложу «Девяти сестер» вступил Ромм18. Отмечалось лишь, что
согласно списку членов ложи 1779 г. он, с указанием профессионального
статуса «учитель математики», числился уже одним из ее должностных
лиц — экспертом19. И лишь относительно недавно российский исследова-
тель А.Ф. Строев обнаружил в бывшем Особом архиве обращение руко-
водства «Девяти сестер» к «Великому Востоку» с просьбой предоставить
уехавшему в Россию Ромму масонский сертификат20. В этом документе
сообщалось, что в ложу Ромм вступил 29 октября 1776 г., т. е. практически
одновременно со Строгановым. Именно в этой принадлежности обоих к
масонскому «братству» и кроется, на мой взгляд, причина безоговорочно-
го доверия старшего Строганова к наставнику своего сына и той свободы
действий, которую он предоставил Ромму. Ведь груз забот о воспитании
Попо препоручался не просто учителю, а «брату» по Ордену, чей «талант»
получил признание и других «вольных каменщиков».
Уезжая в Россию, Ромм, очевидно, попытался сохранить свои масон-
ские связи, почему и попросил руководство ложи предоставить ему серти-
фикат о принадлежности к «братству». Сам запрос Ромма не сохранился,
и о нем мы знаем из ответного послания ему секретаря ложи аббата Рузо
от 23 марта 1780 г. Ответ этот вряд ли порадовал Ромма. Рузо сообщал, что
из-за возникшего в тот момент конфликта между ложей и «Великим Вос-
током» последний отказал в выдаче сертификата. Что же касается самих
«Девяти сестер», то у них в тот момент не оказалось чистых бланков21.
27 мая руководство ложи вновь обратилось в «Великий Восток» с анало-
гичной просьбой, но, как явствует из пометки секретаря, и это ходатайство
не увенчалось успехом22. Впрочем, к тому времени «Девять сестер», види-
мо, восполнили недостаток в собственных бланках, и 9 июня 1780 г. аббат
Рузо направил Ромму вместе с письмом сертификат, выданный ложей и
подписанный Б. Франклином23.
Последнее из известных нам масонских писем Ромму Рузо послал
8 сентября 1780 г. Судя по тексту, за весь год аббат так и не получил из Рос-
сии вестей от «брата»24. Похоже, после отъезда в Петербург Ромм утратил
былую связь с Орденом. Во всяком случае в списке членов ложи «Девяти
сестер» за 1783 г. фамилия Ромма уже не фигурирует, хотя уехавший одно-
временно с ним граф Строганов упомянут как «отсутствующий»25.
183
Многоликий Жильбер Ромм
Outchitel
Судя по свидетельству друга Ромма Ж. Демишеля, впервые граф
Строганов намеревался пригласить Ромма на должность воспитателя сына
еще в 1777 г., но эта идея не встретила понимания у графини26. В 1779 г.
А.С. Строганов вернулся к прежнему намерению, и 1 мая они с Ромом под-
писали официальный контракт следующего содержания:
Граф Строганов, доверяя воспитание своего сына г-ну Ромму, договаривается
с ним о следующих условиях:
1) Воспитание будет осуществляться по плану, заранее обсужденному,
утвержденному и согласованному между родителями и г-ном Роммом. Задачи
образования будут четко определены, как и методы, коими оно будет произво-
диться. Отводимое на занятия время должно быть регламентировано, особому
согласованию подлежат методы формирования характера. Все эти пункты,
будучи однажды приняты обеими сторонами, становятся постоянной основой
отношений между участниками договора, каковую нельзя менять, кроме как по
взаимному согласию;
2) Жалование г-на Ромма составит 100 французских луидоров в течение пер-
вых трех лет и по 1000 экю27 в год до завершения воспитания с достижением
учеником 18 лет;
3) Вместо пожизненной пенсии граф Строганов обязуется за себя и своих на-
следников выплачивать г-ну Ромму каждые 3 года по 8000 французских ливров;
если же какие-либо обстоятельства вынудят г-на Ромма выйти из соглашения
I Игра в Другого
раньше срока, то ему из этих 8000 будет каждые три года выплачиваться сумма
пропорциональная отработанному времени;
4) Если по окончании срока воспитания г-н Ромм продолжит заботиться о
ребенке, достигшем 18-летнего возраста, путешествуя вместе с ним, то стороны
заключат соглашение на новых условиях;
5) Г-н Ромм будет избавлен от любых расходов, находясь на полном содержа-
нии, за исключением покупки одежды; его будет обслуживать тот же слуга, что
и ученика;
6) Его возвращение в Париж, по суше или по морю, будет оплачено ему в лю-
бом случае, откуда бы оно ни происходило.
Подпись: Александр граф Строганов28.
Как уже отмечалось, Ромм к этому времени отнюдь не был новичком на
ниве просвещения, поскольку уже не один год давал в Париже частные уро-
ки математики. И все же его познания в области педагогики носили гораздо
более теоретический, нежели практический характер. Об этом, в частности,
мы можем судить по его записке старшему Строганову, где Ромм излагает
свои педагогические принципы. Ее французский оригинал опубликован в
книге великого князя Николая Михайловича. Был ли это упоминаемый в
контракте план воспитания или некий промежуточный набросок к нему, к
сожалению, не известно, как, впрочем, и точная датировка документа. Из
текста можно лишь понять, что он появился на свет где-то в самом начале
педагогической карьеры Ромма. Ввиду важности источника привожу его в
русском переводе полностью:
Осознавая всю важность миссии, которую я, сударь, выполняю в отношении
Вашего сына, и желая оправдать Ваше доверие, я не пренебрег ничем, что мне
казалось важным, при составлении плана мудрого и обдуманного ведения
дел. Три основных пункта составляли предмет моих изысканий: физическое
воспитание, нравственное воспитание и образование. Идеи, представляемые
мною на Ваш суд, я почерпнул из книг Тиссо, Руссо и Локка, а также из частых
бесед на сей счет с просвещенным другом. Я понял, что, не имея возможности
на равных участвовать вместе со своим учеником в большинстве его занятий и
упражнений, я должен все свое внимание сосредоточить на том, чтобы они осу-
ществлялись наилучшим образом, дабы извлечь из них все возможные плоды.
Теперь я становлюсь для него вторым отцом и отношусь к нему именно так, а
он во всякое время может рассчитывать на мою дружбу, любезность и доброту
в сочетании с твердостью. То, что я, пока находился рядом с ним, узнал о его
характере и хороших способностях, позволяет мне надеяться, что мои усилия
не останутся безуспешными; мое самое горячее желание - вернуть его Вам до-
стойным любви родителей и уважения всех порядочных людей29.
Как видим, Ромм указывает четыре источника своих познаний в об-
ласти педагогики, однако их влияние на него было далеко не одинаково.
Определяющую роль в формировании педагогических взглядов Ромма
сыграло учение Жана-Жака Руссо. Именно благодаря ему во второй по-
ловине XVIII столетия обрели новую жизнь педагогические идеи, сфор-
мулированные в конце XVII в. английским философом Джоном Локком:
Руссо их широко использовал и существенно развил в знаменитом романе
«Эмиль, или О воспитании» (1762). В свою очередь, труд Руссо произвел
большое впечатление на Самюэля-Огюста Тиссо, швейцарского врача и
автора широко известного в то время сочинения по гигиене. Тиссо подру-
жился с автором «Эмиля» и стал активно популяризировать его взгляды.
И наконец, упоминаемый в записке «просвещенный друг» Ромма - это
граф А.А. Головкин, состоявший в постоянной переписке с Тиссо и также
являвшийся горячим приверженцем руссоистского воспитания.
В 1762 г., когда вышел в свет «Эмиль», у жившего в ту пору в Швейца-
рии графа Головкина родился сын, которого он решил воспитать в строгом
соответствии с принципами Руссо. Такую же судьбу он уготовил и своей
дочери, родившейся четырьмя годами позже. Руссо, узнав об этом экспе-
рименте от общих друзей, в частности от Тиссо, с интересом наблюдал за
ним издалека, а когда Головкин в 1770 г. перебрался с семьей в Париж, они
стали время от времени встречаться и обсуждать интересующие обоих про-
блемы воспитания30.
Так же как Руссо, Ромм был увлечен идеей формирования нового че-
ловека и, подобно Головкину, готов был заняться осуществлением ее на
практике. Предложение А. С. Строганова открывало для этого едва ли не
идеальную возможность. Любопытно отметить, насколько полно совпада-
ли разработанные умозрительным путем требования Руссо к совершенно-
му воспитанию с реальными условиями контракта Ромма. Так, по мнению
Руссо, «воспитатель ребенка, вопреки обычному мнению, должен быть
молод, и даже так молод, как только может быть молод человек умный»31.
Ромму в 1779 г. было 29 лет.Руссо заявлял, что ребенок с рождения и до со-
вершеннолетия должен иметь одного-единственного воспитателя. И хотя
Павлу Строганову в 1779 г. уже исполнилось семь, в остальном требова-
ние автора «Эмиля» было полностью соблюдено: заключенный с Роммом
контракт предполагал, что наставник станет заниматься воспитанием до
совершеннолетия ребенка.
Руссо считал, что подобный опыт воспитания не требует наличия соот-
ветствующего опыта:
Хотят, чтобы воспитателем был человек, завершивший воспитание хотя бы
одного ребенка. Слишком большое требование! Один человек может иметь
один такой опыт; если бы для успеха дела нужно было два, то по какому же
праву воспитатель брался бы за первое? С приобретением большой опытности
можно было бы лучше действовать; но для этого не хватало бы уже сил. Кто на-
столько хорошо выполнил эту должность, что почувствовал все ее трудности,
тот не покусится снова взяться за нее»32.
Ромм, хотя и обладал опытом преподавания, воспитателем действи-
тельно становился впервые.
Руссо полагал, что для получения от его системы необходимого эффек-
та ученика надо брать из богатой семьи:
Бедняк не нуждается в воспитании; воспитание со стороны его среды - вы-
нужденное; он не мог бы иметь другого. Напротив, воспитание, получаемое бо-
Многоликий Жильбер Ромм
185
о> I Игра в Другого
гатым от своей среды, менее всего ему пригодно как для него самого, так и для
общества. К тому же естественное воспитание должно делать человека годным
для всех человеческих состояний; а воспитывать бедняка для богатой жизни
менее разумно, чем богача для бедности; ибо если принять в расчет числен-
ность того и другого состояния, то разорившихся больше, чем поднявшихся
вверх. Выберем поэтому богатого: мы по крайней мере будем уверены, что у нас
стало одним человеком больше, тогда как бедняк может сам по себе сделаться
человеком. В силу того же обстоятельства я не прочь, чтобы Эмиль был из хо-
рошего рода»33.
Павел Строганов как раз и принадлежал к одной из наиболее богатых и
знатных семей русской аристократии.
И наконец, Руссо требовал, чтобы наставника и воспитанника никогда
не разлучали друг с другом иначе, как с их обоюдного согласия34. Контракт
Ромма предусматривал настолько тесное сосуществование с учеником, что
даже слуга у них должен был быть общим.
Возможно, столь полное совпадение перечисленных Руссо гипотетиче-
ских условий идеального воспитания с реальными обстоятельствами Ром-
ма и настроило последнего на оптимистический лад, когда он 11 мая 1779 г.
делился с Дюбрёлем планами относительно своего ученика: «Поскольку
хочу сделать из него человека, именно таковым он выйдет из моих рук»35.
Характерно, что Ромм почти дословно процитировал Руссо: «Выходя из
моих рук... он будет прежде всего человеком»36.
Граф Александр Строганов, истинный сын века Просвещения, на-
столько верил в благотворную силу рационалистических идеалов, что с
готовностью предоставил сына для педагогического эксперимента, нимало
не смущаясь тем, что система воспитания Руссо носила исключительно
умозрительный характер и не опиралась на практический опыт, ведь раз-
работавший ее философ сам не вырастил ни одного ребенка, а собственных
детей, как известно, отдал в приют. Более того, первые результаты приме-
нения этой теории на практике, хотя бы тем же графом Головкиным (кото-
рый, правда, с ведома самого философа ее несколько модифицировал), не
вполне соответствовали ожидаемым. Так, Руссо полагал, что воспитанник,
из которого сформируют «человека вообще», затем легко сможет войти в
общество и адаптироваться к любым условиям: «Всем, чем должен быть
человек, он сумеет быть, в случае надобности, так же хорошо, как и всякий
другой, и, как бы судьба ни перемещала его с места на место, он всегда бу-
дет на своем месте»37. В реальности же воспитываемые подобным образом
дети графа Головкина испытывали проблемы с адаптацией в обществе, ибо
их поведение с недоумением воспринималось окружающими как излишне
эксцентричное. Вот, например, какое впечатление произвела 13-летняя
дочь графа Головкина на одного из современников, тогда еще тоже ребенка:
И наконец, остановлюсь на мгновение, нет, не на графе Головкине, с кем мой отец
также беседовал, а на его дочери, показавшейся мне одним из тех феноменов,
которые оставляют неизгладимый след в памяти. То, что ее отец рассказывал о
ее воспитании, в высшей степени удивило меня. Я не переставал глазеть на эту
барышню в мужской одежде и не мог представить себе, что она питается одними
лишь овощами и молоком, каждый день ныряет в холодную воду, плавает, как
моряк, ездит на лошади, как жокей, стреляет, как офицер, и может совершить
пешком дневной переход. Одним словом, я не понимал, что она собою представ-
ляет, и не воспринимал ее ни как девочку, ни как мальчика»38.
Впрочем, решение было принято, договор с Роммом заключен, и в
сентябре 1779 г. граф Строганов с женой и сыном, которого сопровождал
наставник, покинули Париж. 30 ноября они прибыли в Петербург.
Уже очень скоро Ромм почувствовал издержки своей новой должности.
Социальный статус француза-учителя в России был не слишком высок, и
графиня Строганова не замедлила дать Ромму это почувствовать. Великий
князь Николай Михайлович опубликовал фрагмент из письма Ромма гра-
фине, показывающий, сколь напряженные отношения установились между
гувернером и матерью Попо:
Если бы я был у Вас в доме частным человеком, свободным от каких-либо
обязанностей, недоразумения, возникающие между нами, были бы столь же
смешны для меня, сколь несправедливо то, из-за чего я сочтен недостойным
Ваших милостей... Но Вы забываете, что доверили мне самое дорогое, что у Вас
есть на свете... Я снесу невнимательность, несправедливости, капризы, но уни-
жение и оскорбление - никогда... Только из долга я сопровождаю Вашего сына
в свете. Недоверие и в некотором роде бесчестие, составляющие в этой стране
удел гувернеров, слишком задевают мою чувствительность, чтобы я не старал-
ся изо всех сил как можно меньше тревожить своим присутствием тех особ из
Вашего круга, кому противно дышать одним воздухом с учителем (outchitel).
Наученный собственным опытом, я от всего сердца жалею тех чувствительных
людей, кому приходится здесь заниматься тем же делом, что и мне»39.
Хотя письмо не датировано, а великий князь относит его к тому перио-
ду, когда графиня Строганова уже перебралась жить под Москву, из текста
совершенно очевидно, что оно относится ко времени проживания Ромма
и матери Попо под одной крышей, т. е. к самому началу его пребывания в
России.
Впрочем, вскоре Ромм оказался избавлен от неприятного соседства.
После возвращения графини Строгановой ко двору за нею стал ухажи-
вать фаворит императрицы И.Н. Римский-Корсаков, быстро добившийся
взаимности. Узнав про их связь, Екатерина II отправила графиню на по-
стоянное проживание в ее подмосковное имение Братцево. Оставшийся же
в Петербурге Александр Сергеевич почти все время проводил в царском
дворце, полностью препоручив сына заботам наставника. От Павла разрыв
между родителями долгое время скрывали40.
Так Ромм оказался по отношению к ученику на положении «второго
отца», проводя с ним гораздо больше времени, чем родители. Впрочем, в
этот период его обязанности воспитателя собственно и сводились только
к повседневному общению с подопечным. Согласно теории Руссо систе-
матическое образование, или, говоря словами этого философа, «книжное
обучение», противопоказано детям до 12 лет. «Если природа, - писал автор
«Эмиля», - дает мозгу ребенка мягкость, которая делает его способным
Многоликий Жильбер Ромм
187
Игра в Другого
воспринимать всякого рода впечатления, то это не для того, чтобы на нем
начертывали названия королей, чисел, термины геральдики, космографии,
географии и все те слова, не представляющие никакого смысла для его
возраста и никакой пользы для какого бы то ни было возраста, которыми
обременяют его грустное и бесплодное детство...»41 По мнению Руссо, с ре-
бенком этого возраста наставник должен заниматься лишь нравственным
и физическим воспитанием в процессе их повседневного сосуществования.
Однако, хотя Ромм ежедневно и общался с Попо, обязанности вос-
питателя, судя по переписке с друзьями, занимали в тот момент далеко не
первое место среди его интересов. Во всяком случае, если бы не изредка
встречающиеся в письмах Дюбрёлю ремарки, вроде «я доволен своим
учеником» или «мой ученик доставляет мне приятные минуты»42, непосвя-
щенный читатель мог бы подумать, что перед ним корреспонденция скорее
путешественника-натуралиста, изучающего другую страну, нежели чело-
века, основным занятием которого является воспитание ребенка. И только
однажды Ромм, отвечая на многочисленные жалобы Дюбрёля, что редко
пишет, заявил: «Я занят здесь лишь одним делом, которое полностью погло-
щает все мое время, определяет все мое поведение и не позволяет заняться
ничем, что могло бы меня отвлечь. Я не знаю здесь никаких развлечений,
отказываясь от них, дабы целиком сосредоточиться на своих занятиях»43.
Впрочем, на фоне других писем Ромма, изобилующих сведениями о его
___ путешествиях, научных штудиях и о придворной жизни, подобное замеча-
188 ние выглядит всего лишь не очень убедительным оправданием в ответ на
сетования друга.
Да и в переписке 1780 г. между Роммом и старшим Строгановым, со-
провождавшим императрицу в Могилев на встречу с Иосифом II, теме вос-
питания Попо в целом отведено весьма скромное место. В своих письмах
Ромм с увлечением излагает парижские новости, сообщенные ему графом
Головкиным44, пространно толкует о роли иезуитов в европейской поли-
тике45, обсуждает финансовые вопросы46 и лишь мимоходом упоминает о
подопечном, как то: «Попо чувствует себя хорошо»47.
И только в послании от 20/31 мая Ромм достаточно подробно рас-
сказывает о пешей прогулке с воспитанником на Каменный остров. Судя
по всему, подобные вылазки за город совершались ими регулярно, ведь
согласно теории Руссо они составляли важный элемент воспитания, осо-
бенно в раннем возрасте. На сей раз прогулка ознаменовалась случаем,
который наставник счел необходимым описать особо. По пути им встре-
тился бедняк, просивший милостыню, особенно часто повторявший сло-
во «безруком» (Ромм пишет его по-русски). Услышав, Попо обернулся,
увидел, что несчастный действительно не имеет руки, и отдал ему деньги,
которые накануне получил на свои карманные расходы. «Мне это особенно
понравилось потому, - сообщает Ромм, - что он сделал это не афишируя,
а исключительно из чувства жалости, которое у него вызывают нищета и
страдание»48.
Впрочем, далеко не всегда поведение воспитанника заслуживало одо-
брение учителя. Так, в постскриптуме к письму от 27 мая Ромм сетует на
рассеянность, легкомыслие, инертность и леность своего ученика и просит
его отца повлиять на мальчика, чтобы их побороть49. Пожалуй, впервые в
этой жалобе проявилось то различие темпераментов наставника и его по-
допечного, которое в дальнейшем станет основой для серьезных конфлик-
тов между ними. Реальный ребенок оказался не похож на придуманного
Эмиля, и это все больше будет вызывать растерянность, пессимизм и раз-
дражение у его наставника.
Хотя педагогическая система Руссо не предполагала систематического
образования для детей до 12 лет, двумя предметами Попо все-таки занимал-
ся, правда, Ромм не преподавал ему ни один из них. Во-первых, мальчику,
жившему с рождения в Париже и говорившему только по-французски,
теперь пришлось осваивать русский язык. Разумеется, в этом Ромм помочь
ему не мог и решил хотя бы изучать язык вместе со своим подопечным, о чем
еще до отъезда в Петербург сообщил Дюбрёлю в письме от 11 июня 1779 г. 2
В том же послании Ромм отмечал и еще одну область, где его компетенция о
оказалась недостаточной: «Религиозное образование ребенка вовсе не вхо- g
дит в мои обязанности, однако, поскольку истинная мораль от религии не §
отделима и поскольку, чтобы знать людей, необходимо изучать их предрас- &
судки и средства с таковыми бороться, я считаю необходимым беседовать
с ним о религии. Доверие, коим меня одарили его родители, позволяет мне §
не опасаться, что здесь я встречу какие-либо препятствия»50. Упоминание о О'
«предрассудках» отнюдь не означало, что Ромм, в духе материалистической
философии Просвещения, относил к таковым и саму религию. Напротив, как о
показывают его письма друзьям, она в то время составляла неотъемлемую 2____
часть его мировоззрения. Например, 20 июля 1776 г. он предлагал захворав- 189
шему Дюбрёлю искать утешения именно в вере: «Религия способна придать
всем, кто ее исповедует, то мужество, что позволяет, не закрывая глаза на
наши несчастья, ими пренебрегать, обращаясь к возвышенным материям...»51
Тем не менее католик Ромм не мог быть наставником в религии для ребенка
из православной семьи.
Таким образом, хотя Ромм и заверял своих риомских друзей: «Мне одно-
му и только мне поручено это воспитание, я один буду его вести и отвечать за
результаты, хорошие или плохие»52, из сферы его компетенции выпали столь
важные для формирования детского сознания предметы, как язык и религия.
Более того, это были единственные предметы, которыми Попо предстояло
систематически заниматься в том нежном возрасте, когда восприимчивость
наиболее высока. К сожалению, имеющиеся у нас источники не содержат
имени того русского учителя (или учителей), кто давал Павлу Строганову
эти уроки.
В своей педагогической системе Руссо придавал большое значение пу-
тешествиям, позволяющим ребенку через непосредственное восприятие
познавать окружающий мир и одновременно приучающим преодолевать
трудности. Ромм, как мы видели, строго следовал этой рекомендации, на-
чав в первый год своего пребывания в России с пеших прогулок за город.
Уже в 1781 г. он и Попо предпринимают грандиозный вояж по маршруту
Петербург - Москва - Нижний Новгород - Казань - Урал, сопровождая
графа Строганова в поездке к его пермским владениям. Как показывают
путевые дневники Ромма53, это путешествие дало ему богатый материал
для штудий в сфере естествознания. Что же касается педагогического
эффекта от поездки, то, к сожалению, данный аспект в записях Ромма от-
о I Игра в Другого
ражения не получил. Единственный пассаж в них, где присутствует его
воспитанник, - описание посещения казанской мечети.
Все последующие путешествия Ромм со своим воспитанником совер-
шал уже самостоятельно. В 1783 г. они посетили Выборг и знаменитый
водопад Иматра, в 1784 г. - Карелию и Соловки.
Зато о самих этих путешествиях начиная с 1784 г. нам известно гораздо
больше, нежели о предыдущих. Дополнительным источником для нас слу-
жат письма Павла. Мальчик, которому исполнилось 12 лет, отныне регу-
лярно извещает отца обо всем, что считает достойным внимания. Учитывая
подобное содержание и регулярный характер его корреспонденции, логич-
но предположить, что она являлась частью дидактической системы Ромма:
у мальчика вырабатывались навыки правильной письменной речи, а также
происходило осмысление и закрепление в памяти увиденного. Так, в пись-
ме из Новой Ладоги от 7 июня он рассказывает об особенностях местного
ландшафта и о руинах старинной крепости, в письме из Петрозаводска от
24 июня - - о построенной Петром I церкви и об испытании на оружейном
заводе прочности пушечных стволов54. То, что получаемые таким образом
сведения носят довольно разрозненный и беспорядочный характер, ничуть
не смущало его наставника. В своем педагогическом дневнике, от которого
до нас, к сожалению, дошли только отрывки, опубликованные де Виссаком,
Ромм высказывал на сей счет следующее соображение:
Попо не запомнит всех деталей фабрики, всей совокупности операций, со-
ставляющих ремесло; но их запомню я; именно на это будет обращено все мое
внимание; он будет присутствовать при этом, и потом каждый день я буду
напоминать ему, что в таком-то месте отливают орудия, а в таком - делают
полотно... Он поймет смысл моих бесед с ним, когда станет старше55.
В письме от 28 января 1785 г., адресованном графине д'Арвилль, с
которой Ромма связывали давние дружеские отношения, он так пояснял
дидактический смысл путешествий:
В мои планы входит дать Попо представления о географии, сельском хозяйстве,
естественной истории, познакомить его с нравами и потребностями народа,
пересекая вместе с ним просторы, а не занимаясь бесплодными рассуждениями
в кабинете. Россия и русский народ - вот что я прежде всего хочу сделать пред-
метом его познания, дабы укрепить узы, которые должны связывать его с роди-
ной, и дабы он однажды не вернулся на нее с тем отвращением, которое столь
характерно для его соотечественников56.
Ромм также отводил путешествиям важную роль в деле физического
воспитания Павла.
Моему ученику 13 лет, - писал наставник в своем дневнике, - он приближа-
ется к тому возрасту, когда страсти определяют нрав и образ жизни, почему
и нуждаются в обуздании. Склонность к развлечениям живым, но невин-
ным, - вот та узда, которую я для них готовлю. Попо имеет вкус к верховой
езде, возрастающий день ото дня. Он любит физические упражнения, ходьбу,
усталость. Путешествие хорошо приспособлено для того, чтобы превратить эти
склонности в привычку и чтобы приучать к голоду, жажде, жаре и холоду. Вот
почему я предпочитаю кибитку любому другому транспорту. Вот почему беру
с собою лишь минимум провизии. Повсюду, где есть люди, мы найдем себе про-
питание. Молоко, яйца, дикие плоды составляли его рацион даже в столице
великой Империи...57
Впрочем, сколь бы ни были важны путешествия, но с достижением
Павлом 12-летнего возраста настало время для регулярных занятий с ним
и по другим предметам, кроме русского языка и Священного Писания. Эти
предметы упоминаются в одном из тех писем Ромма, с которыми он об-
ращался к воспитаннику, когда был недоволен его поведением: «Чтению g
классиков, естественной истории, геометрии, изучению вашего родного о
языка вы предпочитаете хороший стол и покой, которые вы покидаете толь- §
ко для того, чтобы беспокоить прислугу или мучить собаку»58. К вопросу об §
отношениях учителя и ученика мы еще вернемся, а пока отметим лишь, что
программа занятий Ромма с Павлом Строгановым полностью соответст-
вует рекомендациям Руссо. Автор «Эмиля» считал чтение античной лите- |
ратуры эффективным средством нравственного воспитания59, а геометрию
одной из необходимых наук60. Что же касается естественной истории, то
ее изучение являлось частью того познания природы, которое составляло о
суть руссоистского учения. Свои соображения на сей счет Ромм изложил в s
педагогическом дневнике: 191
Охота за камнями, как за дичью, - вот еще одно занятие, вкус к коему я по-
пытаюсь у него выработать. Она занимает чувства, наполняет тело усталостью
и оставляет душу в незапятнанной чистоте. Дабы достичь этой цели хотя бы
частично, мы связались со старым охотником, страстным любителем подобного
занятия и добрым отцом семейства, и берем с собою молотки и зубила - инстру-
менты, без коих не ходит истинный минералог61.
Характерно отсутствие в программе гуманитарных дисциплин, в част-
ности истории и современной литературы. Это диктовалось принципами
Руссо, предостерегавшего от преподавания детям отвлеченных идей, не
связанных с непосредственным восприятием материальных предметов.
Так, к 15 годам его гипотетический «Эмиль обладает знаниями лишь в
сфере естественных и чисто физических наук. История ему незнакома
даже по имени; он не знает, что такое метафизика и мораль. Он знает су-
щественные отношения человека к вещам, но ему незнакомо ни одно из
нравственных отношений человека к человеку. Он плохо умеет обобщать
идеи, создавать отвлечения»62. Однако подобный подход отвечал и вку-
сам самого Ромма, который еще до начала своей педагогической карьеры
выказывал резкое неприятие гуманитарных наук как совершенно бес-
полезных. В одном из писем 1779 г. он признавался Дюбрёлю:
Я ненавижу историю почти так же, как и обычную литературу! Хотите ли вы,
чтобы я сам прокомментировал проклятие, каковое только что изрыгнул? Стиш-
ки, романы, большие и малые поэмы - все эти безделушки нашей литературы,
ю I Игра в Другого
в которых обычно восхищаются изяществом, свежестью, энергией, чистотой,
яркостью, богатством содержания, гармонией стиля, для меня лишь несносная
безвкусица. Чтение ее кажется мне занятием настолько пошлым, что все назы-
ваемое в сем жанре гениальными творениями, все вызывающее благосклонную
улыбку наших бабенок (femmlettes) и похвалы наших льстецов, заставляет меня
зевать до смерти. Я не нахожу здесь ничего, кроме слов и фраз, слов и фраз, да
еще красивой бумаги. Вот мое кредо в отношении литературы...63
Со вступлением Павла в подростковый период серьезные изменения
претерпели не только его занятия, но и отношения с наставником. Мы
видели, что и ранее в корреспонденции Ромма А.С. Строганову про-
скальзывали жалобы на «инертность и леность» воспитанника. Теперь
же конфликты между учителем и учеником приобретают порою довольно
острый и затяжной характер, о чем можно судить по весьма резкому тону
писем, которые Ромм писал Павлу, избегая в такие периоды прямого
общения. Например:
Вот уже две недели, как вы отвергаете мои заботы и презираете мою дружбу,
больше не спрашивая совета относительно ваших занятий и вашего поведения.
На вас наводят скуку, заставляют зевать и усыпляют те интересные и поучи-
тельные занятия, что необходимы каждому человеку, желающему иметь поло-
жение в обществе, и особенно тому, кто хочет избрать военную карьеру. <...>
Вы встаете только в девять часов утра, забывая, неблагодарный сын, исполнить
свой долг перед отцом; то, что должно быть для вас самым святым, вам безраз-
лично, то, чему вы должны посвящать весь день, не занимает вас и секунды.
Итак, отказавшись от моих забот ради своей самостоятельности, вы впали в
невежество, чревоугодничество, лень, неучтивость и самую возмутительную
неблагодарность. Несчастный! если это будет продолжаться, вы скоро станете
самым презренным, самым отвратительным существом64.
Великий князь Николай Михайлович, опубликовавший данный до-
кумент, его никак не датировал. Судя же по тексту, речь идет о периоде,
когда у Павла уже начались регулярные занятия учебными предметами, но
жил он еще в доме отца, т. е. примерно о второй половине 1784 - первой
половине 1785 г.
Ромм болезненно переживал возникавшие в ходе воспитательной рабо-
ты трудности: «создание человека» оказалось в реальности гораздо более
сложным делом, нежели описывал Руссо. Усиливалась и ностальгия по
родине. Все эти обстоятельства повергали Ромма в глубокую депрессию.
К середине 1785 г. он пришел к решению уехать из России в самое ближай-
шее время, что вызвало кризис в его отношениях с графом Строгановым.
Ромм даже покинул его дом и перебрался жить во французское посольство.
Вскоре, однако, размолвка была улажена усилиями его друзей - посла
Франции в России графа де Сегюра и секретаря посольства шевалье де
ла Колиньера. Стороны пришли к договоренности, что наставник юного
Строганова проведет еще один год в России, путешествуя со своим подо-
печным по южным областям, а затем оба отправятся в Западную Европу
для продолжения образования Павла.
Примерно во второй декаде июля 1785 г. Ромм и его ученик, как всегда
скромно, в простой кибитке, запряженной тройкой, покинули Санкт-
Петербург. Их сопровождали двое слуг и крепостной художник Андрей
Воронихин. 17 июля Павел пишет отцу уже из Москвы, подробно рас-
сказывая о посещенных по пути солеварнях в Старой Руссе65. Любопытно
отметить, насколько свободно мальчик ориентируется в деталях произ-
водственного процесса, сравнивая его с тем, что он ранее видел в Перми.
Метод наглядного обучения, использовавшийся Роммом, дал в этом случае
весьма успешный результат. В Москве путешественники задержались не-
надолго и двинулись дальше на юг. В Туле они подробно ознакомились с
оружейными заводами, о чем Павел рассказал отцу в послании от 28 июля,
отправленном из Орла66. Письмо от 9 августа Попо направил своему роди-
телю уже из Киева67. Оно заслуживает быть особо отмеченным, поскольку
впервые Павел написал по-русски, что свидетельствовало о его несомнен-
ных успехах в изучении этого языка. Содержание же послания составляют
сведения об устройстве деревенских мазанок и о выращиваемых на Украи-
не сельскохозяйственных культурах. В дальнейшем Попо продолжал под-
робно рассказывать отцу об увиденном. В Киеве, где Ромм и его ученик
провели более полугода, Павел, посещая многочисленные достопримеча-
тельности, получил богатые, хотя и достаточно разрозненные, сведения по
русской истории.
Хотя из Киева Павел писал отцу достаточно часто и подробно как по-
русски, так и по-французски, он весьма скупо сообщал о том, как продол-
жается его учеба. Фактически он упоминает лишь о занятиях русским, в
частности по книгам, посвященным российской истории, и богословием.
Так, 5 октября он пишет:
...конешно буду, как вы мне приказали, примерно упражняться в обучении Ка-
техизиса и руской граматики, ибо оные две вещи могут быть самые нужные для
такого человека, которой должен жить на свете. Учитель, которого мы имеем,
очень хорош и очень ясно толкует. Мы следуем Катехизис Платонов, которой
по мнению здешняго митрополита, самой лучей для меня. Мы следуем грама-
тике Московского университета. Мы тоже с ним упражняемся в российской
истории и из нее делаем выписки, которые он нам диктует, чтоб нас обучить и
правописанию68.
В послании от 13 февраля 1786 г. речь также идет лишь о чтении исто-
рической литературы на русском языке:
Мы имеем собрание писем Петра Великаго к графу Апраксину. Иные из них
очень хороши. В одном нашли, что он употреблял каторжников на сражениях
вместо солдат и становил их обыкновенно на первом ряду. Во всех в сих пись-
мах видно, что он весьма учтиво ко всем писал. Мы тоже читаем по вечерам
перевод анекдотов о Петре Великом, которые уже совсем переведены на руской
язык Матвеем Семеновичем и детми ево. Оное чтение мне весьма нравится69.
И наконец, в письме от 1 марта 1786 г., специально посвященном теме
учебы, также упоминается лишь о тех же самых предметах:
Многоликий Жильбер Ромм
193
I Игра в Другого
Вы желаете знать разположение наших упражнений и в чем состоят, что увиди-
те из сего росписания. От пяти до десяти часов, в котором я, как по расписанию
видно, сам себе упражнение избирал. Иногда читал историю, из которой поутру
выписки делал, или анекдоты Петра Перваго, так же историю нашей фамилии.
В том же времяни я с Андреем [Воронихиным] чертил разныя планы. Когда
дни стали короче, мы сперва делали выписки, а потом попеременно гуляли или
фиктовали [фехтовали]70.
Удивительно, но тема учебы не получила отражения и в корреспон-
денции Ромма А.С. Строганову, за исключением самого первого письма,
отправленного сразу же по приезде в Киев 10 августа 1785 г. В нем Ромм
подробно очертил план предстоящих занятий:
Вы знаете, г-н Граф, что мы намерены воспользоваться пребыванием здесь,
на которое вы дали свое согласие, для совершенствования в русском язы-
ке. Этому предмету мы уделим большую часть нашего времени, поскольку
он имеет наибольшую значимость в возрасте вашего сына и должен пред-
шествовать методичному изучению наук. В Петербурге мы занимались им
каждый день, но в Киеве для этого будет еще больше возможностей. Вдали
даже от того немногого, что могло его отвлекать, ваш сын добьется еще
больших успехов в постижении своего родного языка. Я надеюсь, что г-н
Митрополит нам поможет подыскать хорошего учителя. Что касается дру-
гих занятий, то мы продолжим их так же, как делали это в Петербурге, до-
бавив к ним еще и рисование. Лапта и верховая езда для нас, к сожалению,
невозможны, но прогулками за город и по городу, купанием и плаванием
пренебрегать не будем71.
Однако в дальнейшем эта тема полностью исчезает из писем Ромма.
Похоже, с регулярным изучением тех дисциплин, которыми он ранее
сам занимался с Попо, дело пошло не так гладко, как предполагалось.
Возможно, в письмах Павла потому и упоминаются только те предметы,
которые ему преподавали другие учителя, что уроки его постоянного
наставника если и имели место, то были не столь интенсивны, как в
Петербурге.
Позволю себе предположить, что причиной этого могло стать даль-
нейшее осложнение отношений между воспитателем и его подопечным.
Во всяком случае, именно на эту мысль наводит более чем пространное
письмо Ромма А.С. Строганову, опубликованное в книге великого князя
Николая Михайловича72. Документ не датирован, но, судя по упоминанию
об уроках русского языка с наемным учителем в Киеве, о том, что Ромм
занимает свое место «уже более семи лет» и что продолжать образование
Попо в России невозможно, письмо было написано в 1786 г., примерно
между 1 мая (седьмая годовщина подписания контракта) и концом июня
(отъезд Ромма и Павла за границу). Послание выдержано в драматичных
тонах: Ромм жалуется, что с приближением созревания Попо заниматься с
ним становится все труднее из-за его «моральной лености», невниматель-
ности, инертности, вялости. Наставник прямо заявляет о своей неспособ-
ности найти подход к подопечному:
Многоликий Жильбер Ромм
Господин Граф, я признаю свое бессилие. Я чувствую себя абсолютно неспо-
собным достичь даже посредственных успехов на этом тернистом поприще.
Опыт более чем семи лет дает мне право признаться в своей полной непригод-
ности. Теперь я жалею о том, что столь долго занимал место возле вашего сына,
которое кто-нибудь другой мог заполнить с большей пользой для него и к боль-
шему удовлетворению для вас и всех тех, кто заинтересован в его воспитании73.
Учитывая подобные настроения Ромма, вполне логично предполо-
жить, что в период пребывания в Киеве основная нагрузка по образова-
нию Павла Строганова лежала на русских учителях, преподававших ему
богословие и русский язык, а также на Воронихине, занимавшемся с ним
рисованием.
Прежде чем покинуть Россию летом 1786 г., как это было заранее ого-
ворено с графом Строгановым, Ромм и его ученик с марта по май совер-
шили познавательный вояж в Херсон и Крым - земли, лишь незадолго
до того обретенные Россией. Из путешествия оба вынесли самые богатые
впечатления об удивительной природе Причерноморья, следах античной
цивилизации и самобытной культуре крымских татар74. Вернувшись
в Киев 10 мая, Ромм и младший Строганов провели там около двух не-
дель, после чего проследовали в Петербург. Там они тоже не задержались
надолго и, завершив необходимые формальности, в начале июля отпра-
вились за границу в сопровождении А.Н. Воронихина, получившего на-
кануне вольную. 195
Их путь лежал через Ригу, Мемель, Кенигсберг, Берлин, Страсбург,
Лион в Риом - на родину Ромма, после чего тот повез своего воспитанника
в Женеву для продолжения образования. Там Павла Строганова ожидала
весьма насыщенная программа учебных занятий разными научными дис-
циплинами, которые ему станут преподавать ведущие швейцарские уче-
ные. И роль Ромма в составлении этой программы действительно будет
весьма велика75. Что же касается его просветительской миссии в России, то
рассмотренные нами выше факты заставляют оценить ее гораздо скромнее.
За те шесть лет, что он провел в России, сколько-нибудь систематические
учебные занятия с его подопечным имели место лишь в два последних
года. Да и то сведения об участии в них француза слишком скудны, чтобы
можно было определенно судить об эффективности его усилий. Источни-
ки позволяют с уверенностью констатировать лишь достигнутый Павлом
Строгановым за этот период прогресс в изучении русского языка, Священ-
ного Писания и российской истории, но к освоению ни одной из указанных
дисциплин Ромм прямого отношения не имел. В то же время мы можем с
достаточным основанием утверждать, что программа обучения Попо едва
ли включала в себя, как выразился В.О. Ключевский, «последние слова
тогдашней французской литературы», поскольку сам Ромм питал к ним
нескрываемое отвращение.
По сути, педагогическая деятельность Ромма в России сводилась пре-
имущественно к повседневному общению с учеником и к их совместным
путешествиям по стране. Впрочем, путешествия эти, похоже, носили не
только дидактический характер...
Шпион
Игра в Другого
Биографы Ромма, затрагивая историю его пребывания в России в
1779-1786 гг., обычно упоминают о его штудиях ученого-натуралиста,
который путешествовал от Балтики до Урала, от Белого моря до Черно-
го и поддерживал знакомство едва ли не со всеми видными российскими
естествоиспытателями того времени. Но только ли научными интересами
определялись маршруты его странствий?
Впервые усомниться в этом меня побудило знакомство с одним из до-
кументов рукописного фонда Ромма, хранящегося в западноевропейской
секции архива Санкт-Петербургского института истории РАН. А именно -
с мемуаром «Заметки о военном деле в России в 1780 г.»76. Манускрипт в
семь листов in folio, заключенных в желтую бумажную обложку, не под-
писан, но авторство Ромма легко устанавливается по почерку, полностью
идентичному почерку, которым написаны его письма. Кроме того, на
обложке имеется указание «Manuscrits de G. Romme», сделанное той же
рукой архивиста (полагаю, это был де Виссак), что и аналогичные пометки
на многих других бумагах Ромма, еще в 70-х годах XIX в. составлявших
единый фонд, а ныне рассеянных по архивохранилищам Италии, Франции
и России.
Указанный документ уже достаточно давно известен исследовате-
___ лям биографии Ромма, по крайней мере российским. Еще в 1982 г. его
196 археографическое описание опубликовала И.С. Шаркова77. Любопытно,
что и у нее обстоятельства появления на свет мемуара вызвали недоуме-
ние: «Трудно сказать, с какой целью спустя только год после прибытия в
Россию было написано Роммом это сочинение...»78 Впрочем, какой-либо
версии, объясняющей данный факт, исследовательница не предложила.
А может, мы имеем дело всего лишь с одним из проявлений неуемной
любознательности Ромма? Ведь если его научные интересы могли распро-
страняться на самые разные стороны жизни русского общества, то почему
военное дело России должно было стать исключением? Посещали же дру-
гие путешественники, колесившие по Европе, крепости и парады, не имея
при этом каких-либо задних мыслей и руководствуясь одним лишь любо-
пытством. Так, знаменитый Дж. Казанова, проезжая через Прусси